"Фантастика 2024-24". Компиляция. Книги 1-22 [Сергей Григорьевич Зайцев] (fb2) читать онлайн
- "Фантастика 2024-24". Компиляция. Книги 1-22 (а.с. Антология фантастики -2024) (и.с. Фантастика 2024-24) 22.98 Мб скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Сергей Григорьевич Зайцев - Татьяна Александровна Захарова - Таша Танари - Андрей Коткин
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Сергей Зайцев Боевые роботы Пустоши
Глава 1 Точка отсчета
Низко подвывая компрессорами воздушной подушки, трассер вполз на стояночный пятачок и заглох, выключенный командой с лоцмана. Я тут же выбрался из машины на тротуар, не стал дожидаться, пока поднятая компрессорами пыль уляжется окончательно – к черту, при такой жаре лучше поспешить в дом. Ноги обдало потоком тугого горячего воздуха, пока огибал трассер спереди, правой рукой случайно коснулся капота и резко отдернул. От прямых солнечных лучей металлопластик раскалился, как жаровня. Взгляд невольно скользнул по ослепительно желтому диску Призрака, зависшему в зените. Вот же гадство, переться в самый разгар дня, когда сам воздух, кажется, плавится от жары, через весь городишко в машине с открытым верхом… И что такого срочного Дед решил сообщить с глазу на глаз, чего я не мог услышать по Сети? Ладно, незачем гадать. Узнаю на месте. Особняк старейшины – приземистое одноэтажное здание без особых архитектурных затей – выделялся белоснежным островком среди зелени обширного фруктового сада, одним своим видом обещая спасительную прохладу. Я торопливо одолел короткую дорожку из мозаичной плитки и вбежал по крыльцу из четырех широких ступенек на веранду. Там меня, естественно, встретила привычная глазу экзотика. Ковровую дорожку, что вела в дом, с обеих сторон охраняли ровные ряды объемистых, высотой по колено кадок с пышными, развесистыми кустами тигролилий. Веранда сразу наполнилась шипением и шевелением, зубастые почки, бутоны и листья потянулись в сторону непрошеного гостя – ко мне. Непрошеного, понятное дело, для примитивной нервной системы тигролилий, не для хозяина особняка – Деда. Его эти растительные твари любили на генном уровне, в соответствии с заказом в общинной биолаборатории. В последнее время мода на растительных уродцев распространилась далеко за пределы нашего столичного городка Ляо, проникнув даже в захолустные поселки. А началось все именно с этой веранды, когда тигролилии были выписаны старейшиной с одной из экзотических планет Коалиции, не то Собренды, не то Зармонды… Всех названий не упомнишь, лишний раз ковыряться в справочной системе Сети и перегружать голову ненужной информацией я не собирался. В общем, веранда была длинная, а тигролилий чертова прорва, поэтому я ускорил шаг. На лоцман поступил вызов со знакомым кодом. После мысленного подтверждения приема на виртуальной панели, расположенной перед лицом – чуть выше линии прямого взгляда, развернулся полупрозрачный экранчик с визиткой – ухмыляющаяся светловолосая физия. Ухан Ноэлик. Кто же еще. Успел уже пронюхать, проныра. В строке сообщений появилась текстовая строка: «Ну что, ты уже на месте? Ага, вижу, вижу. Кстати, есть соображения по поводу того, зачем ты понадобился…» Между нами издавна принят обмен личными визуальными каналами, данные в них с помощью нейроцепей лоцмана поступают прямо из зрительных нервов, и каждый из нас мог взглянуть на что-либо глазами собеседника. Ухан, например, нежился в кондиционированной прохладе своего дома, восседая в игровом кресле с кружкой холодненького светлого пива в руке, и мне нестерпимо захотелось стукнуть его по макушке, чтобы стереть довольную ухмылку с лица. Видит же засранец, что мне и так несладко. «Честно говоря, мне сейчас не до тебя, – так же мысленно ответил я. Кодировочная утилита лоцмана автоматически оформила мысль-посыл в соответствующие символы. Очень удобно, когда рот занят кружкой с пивом, как у Ухана. У меня пива не было, но из-за жары напрягать голосовые связки не хотелось. – Я сейчас расплавлюсь и стеку в собственные сандалии». «Ладно, ладно. Я могу соприсутствовать? Или у вас намечается секретный междусобойчик?» Можно, конечно, выводить текст поступившего сообщения вместе со звуковым сопровождением, образец голоса Ухана в базе данных имеется, но когда в твоей башке звучит чужой голос, это немного сбивает с мысли, поэтому мы предпочитали обмениваться голым текстом. Правда, пропадают интонации – тон, тембр. А голос, как-никак, является одной из сугубо индивидуальных характеристик любого человека. Но все-таки этот вариант общения менее назойлив и не требует повышенного внимания по сравнению с прочими… Кое-кто из наших общих знакомых считает, что все как раз наоборот – легче общаться голосом, чем постоянно читать текст. Но это уже дело вкуса и привычек, мы свои предпочтения никому не навязываем. «Валяй, присутствуй. Ничего пока не знаю. Только не отвлекай меня всякими глупостями…» «Кстати, я тут по Сети новый анекдот откопал…» «Вот-вот, именно это я и имел в виду, когда говорил о глупостях. А может, тебя все-таки отключить?» «Все-все, молчу». Мы оба нередко подшучиваем друг над другом – без всякого желания задеть или уязвить. Добродушный треп, не более того, привычная составляющая нашего общения. Разговор отвлек внимание. Желто-зеленый побег одной из тигролилий, возле которого я оказался гораздо ближе, чем следовало, едва не цапнул меня за руку зубастой почкой. Промахнувшись, полосатая сволочь разочарованно зашипела, а я поспешил убраться на безопасную дистанцию. Возле двери в холл по сетчатке глаза скользнул луч сканера, дверь тут же открылась, и я вошел в затемненный коридор. Магнитно-озоновый душ тут же омыл тело стерильной прохладой, слизывая испарину и сбивая температуру с поверхности тела и одежды до нормальной. Несказанное облегчение после уличного пекла… Спохватившись, я приказал лоцману включить режим «хроники». Разговаривать с глазу на глаз с Дедом мне приходилось не часто. Удостаиваться беседы, так сказать. В основном все общение шло по Сети. Поэтому все эти единичные случаи я записывал – для истории личной жизни. Что-то вроде хобби. Посетителей Дед всегда принимал в своем кабинете, находившемся в торце длинного коридора. По сторонам которого были двери и в другие комнаты, особняк-то у Деда весьма обширный, но меня это не касалось, так что я потопал к кабинету. К тому же зеленая стрелка виртуального указателя уже вспыхнула в воздухе в полуметре над полом, подтверждая мои умозаключения – запрограммированная предупредительность домокома – домашнего компьютера, отвечавшего за всю электронику в особняке. Что всегда отличало кабинет Деда от всех прочих помещений, так это обалденная звукоизоляция. Стоило мне подойти к двери, предупредительно отъехавшей в стену при моем приближении, как в лицо ударил самый натуральный рев, а пол под ногами ощутимо задрожал, словно мне навстречу несся ураган. Или стадо взбесившихся зебролоп, что по разрушительности последствий – примерно одно и то же. Я поспешно зажал уши ладонями и прислонился плечом к дверному косяку, чтобы не снесло звуковой волной. Дед занимался любимым делом – в бессчетный раз смотрел свою личную коллекцию голозаписей боев между ИБРами – индивидуальными боевыми роботами. Такие сражения раз в стандартный год традиционно проводились на Сокте – небольшой урбанизированной планетке в системе Домен, отстоявшей на тридцать световых лет от нашей Пустоши. В пространстве кабинета, с помощью проекционной аппаратуры заполненного голографическим объемом, задняя стена плавно растворялась в перспективе, переходя в гигантскую арену. Окружавшая ее стометровая железобетонная стена была сплошь испещрена шрамами ожогов и глубоких выбоин от попаданий из разнообразного убойного оружия. На самой арене творился ад кромешный – двое оставшихся на ногах противников – человекоподобный «Победитель» и крабовидный «Часовой», общей массой тонн под сто двадцать, ожесточенно обменивались чудовищными по силе лазерными и ракетными ударами, кружа среди тел уже поверженных роботов-гигантов – бывших союзников по команде и врагов. Павшие дымились на оплавленном песке холмами покореженного металлолома. У распластанного ничком семидесятитонного «Голиафа» из спины, там, где броневые плиты были снесены начисто, вырывался чадящий сноп пламени. Шумовой фон в кабинете Деда, приближаясь к болевому порогу – где-то децибел за сто десять, был заполнен тяжелой поступью гигантов, грохотом рвущихся снарядов и ракет, визгом разлетающихся осколков и крошащихся кусков нанокомпозитной брони… В общем, чистой воды небольшой апокалипсис местного разлива. В реальности, насколько мне было известно, почти сразу за защитным периметром, окружавшим полигон, – вот этой самой стеной стометровой высоты, начинались жилые кварталы города с колоритным названием Волчья Челюсть. Если бы не эта стена, а также мощнейшее защитное электромагнитное поле, накрывавшее арену сверху и не выпускавшее ни шальных снарядов, ни осколков, то город после первых же игрищ превратился бы в руины. И вот среди всего этого бедлама, царившего в комнате, из развернутого ко мне спинкой глубокого мягкого кресла торчала розовая из-за отсутствия волос макушка старейшины. Казалось, что голограммы роботов едва ли не по нему топчутся своими гигантскими ножищами, а Деду хоть бы хны, сидит и получает удовольствие. И как только он может наслаждаться таким грохотом, экстремальщик чертов, оглохнуть же можно… Впрочем, у всех свои причуды. У нас, в Туманной Долине, не принято вмешиваться в чужую личную жизнь. Незыблемое правило. Кстати, а не эту ли запись мне довелось лицезреть при позапрошлом посещении, год назад? Я подкинул вопросик по Сети: «Ухан, узнаешь?» Ухан – почти такой же любитель «железяк», как и мы с Дедом. Откровенно говоря, пятьдесят процентов населения Туманной Долины ежедневно «рубится» в роботов, а вторая половина проводит время за еще десятком-другим самых хитовых игр года. Но в отличие от меня мой друг Ухан Ноэлик – фанат с «техническим» уклоном, характеристики ИБРов, даже снятых с производства много лет назад, разбуди хоть ночью – отскакивают у него, что называется, от зубов. Поэтому меня ничуть не удивил его немедленный ответ, выданный с этакой легкой небрежностью и превосходством истинного знатока над обычными смертными: «Ага. Жуткое старье. Сражение команд „Коматозник“ и „Тупоголовые Болваны“, расформированных еще лет двадцать назад. Собственно говоря, ты видишь запись последней битвы между ними. Потому что после нее команды просто перестали существовать. Если поднять материалы тех лет, то можно найти массу всяких статей на эту тему, к примеру, о том, как пилоты из этих команд терпеть не могли друг друга и, попав в финал „Волчьих Игрищ“, поклялись сражаться до тех пор, пока их не остановит смерть. Звучит как романтический бред с летальным исходом, но так все и вышло. Основной боезапас вот у этих самых вояк, которых ты видишь перед собой, вышел еще несколько минут назад, сейчас идет чисто механическая рубиловка с редкими огневыми оплеухами… Осталось уже недолго – субатомный движок „Победителя“ фатально пострадал от удара ракет минутой раньше, и его охлаждение практически на нуле, поэтому, когда эти двое вскоре войдут в клинч, намертво зажав друг друга стальными клешнями, то взрывом движка их обоих разнесет в клочья. Печальный конец… А все-таки красиво двигаются, обалдуи. Оба – спецы по „железному боксу“, хотя пилот „Часового“ сильнее, сейчас последует апперкот в челюсть „Победителю“, затем – клинч, как я и говорил…» «Извини, Ухан, пора поговорить с Дедом». Сбросив по Сети на лоцман старейшины приветствие – иначе сквозь этот грохот я бы его просто не дозвался, никаких голосовых связок не хватит, я оторвался от дверного проема и вступил в комнату. «Дед, это я». Следовало, конечно, обратиться «старейшина Хокинав», да только нашего главного старейшину не только родственники, а вообще весь народ Полтергейста давно называл только так – Дед. Тем самым отдавая дань уважения человеку, уже не меньше семидесяти лет бессменно и мудро руководившему Туманной Долиной – человеческой общиной на Полтергейсте, насчитывавшей по последней переписи сто двадцать семь тысяч «недозрелых, зрелых и перезрелых» душ – по личной терминологии Деда. Мой статус по его разумению застрял где-то между первой и второй категориями, так что вскоре мне предстояло окончательно «созреть», то бишь повзрослеть. Может быть, именно за этим я сюда и прибыл? Прямо нервничать начинаю, как подумаю, что он там для меня придумал, аж мурашки по коже… Получив сообщение по Сети, старейшина Хокинав предпринял необходимые меры. Голофонический объем записи свернулся и исчез, словно ветром сдуло, шум оборвался, и наступила благословенная тишина, а вместо арены проявилась задняя стена кабинета, завешенная мозаичным ковром с плавно меняющимся рисунком. Вот черт, и тут красовалась парочка роботов, один из которых приготовился свернуть башку противнику занесенной клешней с плазмопушкой. Ладно, эти хоть не шумят и не мельтешат перед глазами. Кресло со старейшиной развернулось вокруг оси, предъявив привычное взгляду «содержимое» – седоволосого и седоусого, но еще физически крепкого старика ста двадцати лет от роду. Светлая майка и шорты не скрывали загорелых мускулистых рук и ног, жестким, выразительным рельефом которых трудно было не восхищаться. Я и сам уже несколько лет занимался «строительством» своего тела на тренажерах, но такого результата мне предстоит добиться еще не скоро. Правда, и этой забавной плеши, украшавшей макушку старейшины – весьма характерной для старожилов общины, чей возраст перевалил за вековую отметку, у меня тоже пока нет, так что еще имелось время «покачать» себя как следует. – Наконец-то. Проходи, проходи, есть серьезный разговор, – спокойным низким голосом заговорил Дед. Он никогда не общался по лоцману с глазу на глаз, как это сейчас принято среди молодых да ранних, предпочитал разрабатывать голосовые связки, чтобы совсем не разучиться говорить. В этом вопросе я был с ним солидарен, да и беседа «по старинке» придавала разговору некий оттенок доверительности. Но иногда приходится идти на поводу нового поветрия, иначе приятели не поймут. А свой круг знакомств мне не менее важен, чем Деду – его привычки. Из соседней комнаты шустро выкатилось еще одно кресло – обычное, неигровое, и остановилось возле меня. Я не преминул воспользоваться предложением и уселся, с удовольствием вытянув натруженные ходьбой ноги. Снова ожила связь лоцмана: «Хочешь, подкину идею? Все опять сводится к пресловутой „страшной тайне“, которой наша община владеет на этой планете. Дед снова решил поднять вопрос о защите национального достояния». «Потом, Ухан. Не мешай, если еще не раздумал участвовать в беседе на правах зрителя». – Я тебя вызвал вот зачем… – Дед умолк, внимательно изучая меня взглядом своих желтоватых, выцветших от возраста глаз. – Кстати, твой приятель Ухан, как обычно, с тобой на связи? «Эй, не вздумай говорить ему об этом!» «Если как-нибудь захочешь соврать Деду, сделай это самостоятельно». – Вижу, вижу, на связи, все эти небольшие заминки… Я кивнул, не собираясь отрицать. – Отключи его. Не хочу, чтобы ты отвлекался на трепотню во время серьезного разговора. «Черт!» Это было последнее, что я услышал от Ухана, прежде чем оборвать связь. Ничего, перебьется. В крайнем случае позже прокручу ему запись лоцмана… – И запись тоже выключи. Режим полного молчания. «Черт!» Это была уже моя мысль. Вы тоже это заметили? Иногда наши с Уханом мысли здорово совпадают по содержанию. Я мысленно выполнил требуемое, отключив все приемные радиопорты лоцмана. Снова кивнул. Дед, удовлетворенный моей исполнительностью, откинулся на спинку кресла: – Ты должен выполнить для общины серьезное задание. Совершить, так сказать, рейд в тыл противника. – Рейд? Из-за своего хобби старейшина Хокинав нередко употреблял военные словечки, а мне, когда он это делал, нравилось его поддразнивать своей кажущейся наивностью. Как и ожидалось, Хокинав не упустил случая поворчать: – Сомаха, сколько раз тебе говорил… Ну вот. Он все-таки это произнес. В этом месте я на минутку прервусь, так как Дед только что озвучил мое имя вслух, а происходит это нечасто. Всю сознательную жизнь отбиваюсь от насмешек со стороны сверстников, а иногда и близких приятелей, но ничего не поделаешь, Сомаха – это я. Такое вот полумужское, полуженское имя. Когда мои предки были на двадцать четыре года моложе – именно столько в этом году мне стукнуло, им взбрело в голову поковыряться в межпланетной инфосети в поисках подходящего имени для своего будущего отпрыска. Местные благородные имена с двухсотлетней закваской, традиционно принятые на Полтергейсте, особенно всякие там Голованы, Руконосы и Ухошлепы, почему-то перестали их устраивать. Когда по всем прогнозам до моего рождения оставался всего месяц, они не придумали ничего лучшего, как набросать список имен, имеющих хождение в других человеческих мирах. Получилось тридцать три имени – ровно столько дней наличествовало в первом из двух месяцев короткой весны Полтергейста. А затем поставили список на «счетчик». Я увидел свет двадцать третьего числа и автоматически получил имя под тем же номером. Лет в двенадцать, когда я уже был сыт по горло насмешками сверстников, я не вытерпел и высказал свои претензии отцу. Он грустно-прегрустно улыбнулся и рассказал мне историю происхождения моего имени. О том, как в ту пору они с мамой безумно любили друг друга и как этот романтический флер наложил отпечаток на их выбор. Собственно говоря, все инопланетные имена казались тогда моим родителям верхом совершенства, личным творением богини Эрато, покровительницы поэзии. А в заключение он сбросил на мой лоцман тот самый список имен, сохраненный для истории. Помню, когда я его прочитал, со мной случилась истерика. Я рухнул на пол и смеялся до слез, до спазмов в животе, смеялся так, что едва не задохнулся. Перепугал отца не на шутку. Но с тех пор я больше никогда не высказывал претензий родителям. Сомаха так Сомаха. Отличное имя. Замечательное имя. Куда лучше, чем могло бы быть… Дело в том, что имя Сомаха стояло как раз между Кондоном и Жопесом. Представьте, сколько было бы у меня друзей и сколько врагов с одним из этих двух имен. Иногда даже самые умные и замечательные родители совершают потрясающие глупости, особенно когда влюблены друг в друга по уши и находятся в плену своих эмоций… Теперь забудем об этом маленьком отступлении и продолжим: – Сомаха, сколько раз тебе говорил – если не знаком с каким-либо словом, загляни в сетевой словарь, но не… – Да уже, уже, Дед, не кипятись. Рейд – это… – продолжая прикалываться, я взглянул на развернувшуюся перед глазами справочную страничку с ответом на запрос в Сеть. – Погоди, здесь больше десятка разных значений, какое… – Второе, – без заминки уточнил Дед, явно помнивший эту страничку наизусть. «Набег, стремительное продвижение в тыл противника, с целью осуществления боевых действий», – прочел я и удивленно посмотрел на Деда. – И кто же будет нашим противником? В выцветших глазах старейшины Хокинава промелькнула тень укоризны. – Каждый, кто не знаком с тайной нашей планеты, что тут непонятного? И прекрати задавать мне риторические вопросы. Не хуже меня знаешь положение дел в общине. В общем, рейд обязан быть скрытным, быстрым и обязательно – удачным. Если осрамишься, я не стану больше поручать тебе серьезных дел. Черт побери, он уже в третий или четвертый раз напирает на серьезность предстоящего задания. Это начинает нервировать. Похоже, и впрямь мне предстоит что-то нешуточное… – И что же станет целью этого, так сказать, «рейда»? – уже настороженно поинтересовался я, отбросив всякую легкомысленность и постаравшись сосредоточиться на разговоре. Дед вскинул указательный палец – надо заметить, вовсе не скрюченный артритом и весьма выразительный, и со сдержанной торжественностью заявил: – Боевые роботы. Пришла пора завести для нашей колонии парочку боевых роботов. Ах вот оно что. Недаром меня так обеспокоила просьба Деда прибыть для разговора лично. Уровень развития современных технологий диктует соответствующий стиль жизни, поэтому для решения любых текущих вопросов административным работникам Управы достаточно провести обсуждение по Сети, а рабочий день каждого, соответственно, проходит в собственном доме. Все бытовые элементарные удобства, вроде чашечки кофе и туалета, всегда под рукой, кроме того, находишься в том варианте комфорта, который сам для себя сотворил. Что еще нужно для создания отличного рабочего настроения? К тому же это еще и весьма экономно, так как бюджет не приходится тратить на обслуживание дополнительных помещений. Но для особо важных дел Дед предпочитал все-таки стародавний способ обсуждения – с глазу на глаз… Заявление насчет роботов, не скрою, меня здорово взволновало. – Дед, когда-то ты уже поднимал этот вопрос… – На этот раз все нормально, Сомаха. В связи с последними событиями во внешнем мире Совет старейшин поддержал меня целиком и полностью. Иной раз сама жизнь подкидывает весьма убедительные аргументы для особо твердоголовых… Твердоголовыми для старейшины Хокинава были все, кто не соглашался с его точкой зрения по тем или иным жизненным позициям. Иногда и я попадал в эту малопочтенную категорию, но редко. – Боюсь, я что-то пропустил. – Я нахмурился. Не люблю попадать впросак, особенно в разговоре с Дедом. – О каких событиях идет речь? – Эх, молодежь, – укоризненно произнес Хокинав, погладив лопатообразной ладонью розовую плешь. – Если бы ты внимательнее смотрел новости последние пару месяцев, у тебя не возникло бы подобного вопроса. Но у тебя и твоих приятелей вместо мозгов одни «гэпэшки», поход к унитазу и то на таймер ставите, чтобы не забыть опорожниться… Дед временами бывает грубоват в подборе выражений, не без этого, но задело меня другое. С этим жаргонизмом, я думаю, вы все прекрасно знакомы: «гэпэшки» – игры Глубокого погружения сознания в виртуальную реальность с фильтрами обратной связи, когда мир настолько правдоподобен, что… Впрочем, о чем это я? Кто в наше время может этого не знать? Учитывая, что «гэпэшками» страдает все население Полтергейста, от мала до велика, игры для общины – дело святое, и только старейшина мог позволить себе столь уничижительно отозваться о них. Можно подумать, что сам он целыми днями скачет по капустным грядкам с мотыгой в руках… И кто, кстати, только что развлекался, просматривая старые голозаписи «железных» сражений? Железа, кстати говоря, вернее – стали, в современных роботах всего процентов сорок от общей массы, остальное все – композиты, но укоренившийся термин придуман не вчера, а плоды народного творчества, как известно, не всегда соответствуют действительности. – Дед, ну зачем… – Я оборвал себя, вовремя сообразив, что от меня сейчас требуется совсем другой ответ, и мелкие обиды вполне могут подождать. – А что требуется лично от меня? – Ты за ними и отправишься. Я с большим трудом сохранил на лице невозмутимое выражение, потому что внутри у меня все аж подпрыгнуло. Именно это я и надеялся услышать. Если честно, я был готов отправиться на Сокту прямо сейчас – не часто выпадает возможность попутешествовать на другую планету за счет общины. Но ответить восторженно-щенячьим «да» было бы просто неприлично. Опрометчиво. Недостойно. Если бы я это сделал, то сразу бы упал в глазах Деда, доказав собственную незрелость, и он, возможно, нашел бы другую кандидатуру на эту роль. Дед частенько говорил – вести себя несдержанно – глупо и недостойно. А я легко перенимал его взгляды, потому что у нас схожие характеры, и его жизненный опыт был более ценен для меня, чем личный опыт любого другого человека. Жизненное кредо Хокинава – никогда не говори «да», если не обладаешь полнотой информации о рассматриваемом вопросе. Всем своим подчиненным в Управе и родственникам он плешь проел постоянными нравоучениями об ответственности за свои слова и поступки. Поэтому для приличия мне предстояло немного потрепыхаться. Сложное занятие, если ты заранее уже на все согласен, не так ли? Я пожал плечами: – Слушай, Дед, я же ни черта не смыслю в военной технике. Почему бы тебе не послать нашего начальника милиции? Дед одобрительно кивнул, с легкостью разгадав мою игру в кажущееся безразличие, но тем не менее одобрив саму попытку. – Потому что старейшина Апекс – старый перхун, мой мальчик. Нет, конечно, он отлично справляется со своими обязанностями, но в технике разбирается еще меньше, чем ты. О Варфоле, нашем главном технаре, тоже можешь не напоминать. Мы оба знаем, что эта должность всегда была синекурой, призванной усыплять бдительность чужаков, изредка посещающих нашу планету. В том числе налоговых инспекторов Центра. Поверь мне на слово, твой интеллект я оцениваю гораздо выше, чем его. К тому же молодость, молодость… ты разберешься, что к чему, хотя бы потому, что тебе будет интересно. На голом энтузиазме. Не зря же ты столько времени просиживаешь за играми, в тех же самых «Железных Болванов». Я смотрел рейтинговую таблицу по сетевым баталиям общины, твои результаты – одни из лучших. Реакция, пилотирование, огневое мастерство… Приведенный аргумент меня здорово изумил и озадачил. Я даже подумал – уж не подкрадывается ли к нашему старейшине старческий маразм? Но тут же отбросил подобные домыслы, как недостойные – до сих пор Хокинав, несмотря на почтенный возраст, ни словом ни делом не давал повода усомниться в своей дееспособности. Значит, что-то у него на уме этакое, о чем мне пока неизвестно. Но и согласиться я тоже не мог, просто потому, что это было бы неправильно. Может быть, это одна из его очередных маленьких проверок, на которые он большой любитель? Старейшина, вне всякого сомнения, был очень мудрым человеком. Он мог начать разговор издалека, с самых разных уточняющих и наводящих вопросиков, казалось, не имеющих никакого отношения к предстоящему делу, но частенько таящих подтекст, о котором не всегда и догадаешься. А затем мог оборвать разговор на середине, чтобы распрощаться с кандидатом – если к тому времени у него успевало сложиться отрицательное мнение. Это вовсе не значило, что он поставил на тебе крест на всю оставшуюся жизнь, нет, просто для данного дела и в данный конкретный момент ты не годишься. Недостаточная моральная зрелость, отсутствие нужных знаний или понимания проблемы, да просто повышенная нервозность из-за каких-нибудь семейных неурядиц – причин мог быть целый вагон и маленькая тележка. Но сейчас все складывалось иначе. Раз Дед начал разговор в лоб, значит, решение принято заранее. Поэтому от меня, скорее всего, требовалось лишь показать, насколько глубоко я способен вникнуть в поставленную задачу. Только вот я не имел ни малейшего представления, с чего начать, как к этому подступиться. Поэтому просто закинул пробную удочку: – Дед, но игры и жизнь – это же совсем разные вещи! Я ничего не понимаю в устройстве этих чертовых роботов. В играх такие детали не освещаются, там это просто не нужно… – Часто ли мы знаем устройство приборов, которыми пользуемся? – ухмыльнулся Дед в седые усы. – В общем, так, мой мальчик, Хрусталиты – наше национальное достояние, и пора обеспечить ему приличную защиту… Прямо слова Ухана, один к одному. Может быть, он уже был в курсе еще до этой беседы? Мысль напряженно работала, выискивая, что бы еще такого спросить, причем по существу… – Кстати, а что там такого интересного я пропустил в новостях, из-за чего Совет старейшин вдруг поднял лапки? – Грабеж. Ты пропустил грабеж, Сомаха. В малых пограничных мирах опять неспокойно. Всего месяц назад какая-то группа бандитов, назвавшаяся рейдерами Орла и имевшая на вооружении несколько боевых роботов, буквально выпотрошила две небольшие, вроде нашей, колонии на Зармонде и Золотой Плеши. Так что стоит побеспокоиться и на свой счет. Особенно учитывая, что космостража, прибыв на место преступления, ничего не смогла поделать. Рейдеры испарились в неизвестном направлении, не оставив никаких зацепок ни о своем происхождении, ни о неизвестной базе, откуда они совершают набеги. – Ага… – Я нахмурился, лихорадочно соображая, что именно Деда могло озадачить в этих налетах, ведь от той же Зармонды нашу Пустошь отделяло парсеков шестьдесят, не меньше. Тут я вспомнил про ту полосатую сволочь, что чуть не цапнула меня перед входом в особняк, и меня осенило: – А тигролилии, случайно, ты покупал не на Зармонде? – Именно там. – Взгляд Хокинава заметно потеплел, ему явно понравилась моя догадливость. – И оставил там весьма крупную сумму. Если рейдеры успели поковыряться в банковской системе колонии биохимиков, то у них может появиться новая цель для разведки боем. В наше время любые космические расстояния не помеха, а находимся мы у черта на рогах. Так что если мы хотим защититься от любых случайностей, то для этого необходимо принять соответствующие меры. Самим. На космостражу рассчитывать не приходится. Да и чревато. От космостражи до Налогового Центра недалеко, если вскроется истинное благосостояние нашего мирка, о котором мы столь усиленно помалкиваем… В общем, ты уже не маленький, сам должен все прекрасно понимать. Я понимал. Еще бы не понимать. Жаловаться на налет для нас было так же опасно, как и просить помощи, чтобы защититься от этого налета. Официальное расследование быстро положит конец нашей «красивой жизни». Думаю, сейчас самый подходящий момент открыть официальную страничку. Полтергейст – местное название планеты, бытующее только среди коренного населения. А в звездном атласе она числится как Пустошь. Так вот, Пустошь – ничем не примечательный мирок, расположенный на самой границе космических секторов двух государств-гигантов – Галактической Федерации миров и Коалиции Независимости, включающих в свой состав десятки звездных систем и, соответственно, сотни планет. В данный момент по пакту Согласия, принятому пятьдесят шесть лет назад, Пустошь принадлежит Коалиции, но нам, коренным жителям, детям Туманной Долины, от этого ни холодно ни жарко. Потому как расположена Пустошь так неудобно для обоих гигантов, что во время военных «междусобойчиков» постоянно оказывается вне зоны боевых действий и ни разу не сгодилась даже на роль временного форпоста. Зато, когда приходит время примирения, оба государства, в качестве жеста доброй воли, и надо сказать, с легким сердцем отфутболивают Пустошь друг другу. А кому нужна бесполезная планета? В космических реестрах Пустошь как числилась еще двести лет назад сельскохозяйственной планетой со слаборазвитой экономикой, так и остается таковой по сей день. О чем это говорит при взгляде со стороны? Вот именно. О том, что поживиться у нас нечем. Тех крох полезных ископаемых, которые мы добываем самостоятельно, едва хватает для наших собственных нужд, соответственно, промышленность не развита, а пригодную для жизни территорию, если взглянуть с орбиты, можно уместить на ладони. Короче, сами едва концы с концами сводим. Вот и получается, что, под чьим бы патронажем мы ни находились, перемены нас практически не затрагивают. Нас такое мнение о себе вполне устраивает. Живем мы тихо и мирно, никого не трогаем и трогать не собираемся. Основной статьей экспорта является белковая масса – продукт переработки водорослей и адаптированных сельскохозяйственных культур. Большинство плантаций сосредоточено в северной части Туманной Долины – обширной и плодородной территории, с трех сторон окруженной грядой древних невысоких гор, а с четвертой окаймленной побережьем Унылого моря. Именно здесь, в южной части Туманной Долины на тропическом побережье, и проживает большая часть населения – главным образом в небольших городах-коммунах. Столицей Пустоши является городок Ляо, названный так в честь первооткрывателя свойств Хрусталитов – природных образований в горах, обладающих уникальными свойствами… но об этом как-нибудь позже, не все сразу. Управляется Ляо Советом старейшин – демократическим органом власти. В старейшины избираются путем общего голосования люди, добившиеся каких-либо успехов в общественной и экономической жизни Пустоши. Повседневная жизнь на нашей планете очень далека от войн, политики и межзвездных интриг. И мы всеми силами стараемся ее таковой сохранить, а для этого необходимо одно-единственное условие – сохранение тайны вышеназванных Хрусталитов. И за двести лет у нас еще не было ни одного прокола… Фу-ух, кажется, ничего важного не упустил. Пора вернуться к разговору с Дедом. Я деловито поинтересовался: – В мою задачу входит найм опытных водителей или… – Нет, обойдемся без чужаков, – пренебрежительно отмахнулся Хокинав. – Инопланетников, Дед, если ты о людях. Сейчас говорят так. Чужими обзывают представителей нечеловеческих рас, всяких там дорриксов, хиберов или фрайденов, которых людьми ну никак не назовешь, а вот шелтяне или бикаэлки, к примеру, уже просто инопланетники, так как у нас с ними общая генетическая линия, хотя и очень далекая, и потомство, стало быть, между нами возможно… Я даже испытал удовольствие, умудрившись поправить самого старейшину, и разрешил себе немного погордиться. Естественно, он знал все эти нюансы, просто предпочитал говорить так, как привык. Но устоять против искушения было трудно – ведь он нас не устает поучать по всем аспектам нашей нелегкой жизни. – Не важно. – Дед улыбнулся, оценив укол. – Так вот, чужих нам тут не нужно, водителей мы воспитаем из своих. А вот достать подходящий софт для обучения наших «мех-воинов» – это в твою задачу входит. – Погоди, погоди. А почему софт просто не скачать по ГТ-сети? Не жадничай, Дед. Раз тебя потянуло на столь великие начинания, то несколько сотен кредо на межзвездную связь и покупку лицензионного продукта не должны смущать наш бюджет… – Дело не в этом, Сомаха. На Сокте такие вещи, как покупка «терминаторов», – рядовое явление, там это можно сделать без особой огласки. А если я сделаю запрос с какого-то занюханного Полтергейста, то этот факт может заинтересовать ненужных нам и даже опасных для нас людей… Да, об этом я не подумал. «Терминаторами» называется программное обеспечение, служащее для получения Специализации по управлению боевыми роботами. Я выругался про себя, чувствуя стыд. А еще считаю себя весьма сообразительным человеком. Еще пара таких ляпов, и поездки мне не видать… – Твоя мысль явно не поспевает за твоим языком, – продолжал сыпать соль на рану Дед, – и это меня очень, очень огорчает. Ведь я возлагаю на тебя и твою миссию определенные надежды. Кстати, ты ведь еще не прошел Специализацию? Я подозрительно посмотрел на него. С чего это он спрашивает меня о том, что ему и так известно? Внутри ежом шевельнулось острое беспокойство. – Дед, если ты рассчитываешь, что я сам пожелаю стать водителем этих консервных банок, то ты глубоко ошибаешься… – Посмотрим, посмотрим. – Он многозначительно усмехнулся, и мне это весьма не понравилось. Я даже слегка повысил голос: – Да нечего тут смотреть! Путешествие за роботами – это одно, а всю жизнь управлять этой хреновней… Это же не игра, в конце концов! – Не торопись, Сомаха, не торопись с суждениями. Никто не заставляет тебя идти против собственных убеждений. Жизненный опыт – очень забавная штука, иногда убеждения со временем, или просто при определенном стечении обстоятельств, меняются сами. Обычно в подобных случаях я продолжал упорствовать лишь для виду, чтобы доставить ему удовольствие. Если человек спорит – значит, сомневается. Если сомневается, – значит, размышляет. Если размышляет – значит, старается найти наиболее подходящее решение, а не использует первое пришедшее в голову. Не только Дед хорошо изучил все свое окружение, мы, золотая молодежь Пустоши, тоже неплохо знали ход его рассуждений, привычки и пристрастия. Чем частенько пользовались, чтобы подыграть и склонить его мнение в свою пользу. Но почему-то желание слетать на Сокту с этого момента стало стремительно таять. Никогда не думал, что настроение может поменяться так быстро и так радикально. Но в воздухе вдруг сгустились грозовые тучи над моим драгоценным будущим, а я не собирался в ближайшие годы связывать себя Специализацией. Да еще столь никчемной. – Сомневаюсь, что когда-нибудь захочу водить эти железяки не в «гэпэшках», а наяву, – упрямо заявил я, глядя на старейшину исподлобья. Не хотелось мне этого говорить, но… – Дед… Ты же опытный человек. Почему бы тебе не сделать все самому? Боюсь, задача может оказаться мне не по плечу, а я не желаю тебя подводить. Поверь, я говорю это так же искренне, как и уважаю тебя… Не прокатило. Никогда не умел беззастенчиво врать. Особенно старейшине. Дед погрозил мне пальцем, словно нашкодившему мальчишке: – Обойдемся без лести, Сомаха. Ты сам знаешь, почему я не могу этого сделать. На Сокте я уже неоднократно бывал по различным делам. Возникнет совершенно не нужный нам вопрос, что же глава общины делает в «рае для роботов». А тебя никто и знать не может. – Понятно, – обреченно вздохнул я. Кажется, с «брифингом» пора было закругляться. – Почему именно я? – Ты обладаешь чувством ответственности за свои поступки. Для Деда это был вполне достаточный довод. Но не успел я возгордиться столь лестным отзывом, как Дед испортил весь эффект, как бы между прочим добавив: – Правда, чувство ответственности у тебя пока всего лишь зачаточное, но любые способности развивает только практика, не так ли? Вот и используй с умом представившуюся возможность. – Обязательно. – Я нехотя усмехнулся. – Я буду один? – Этим же делом займутся еще двое. Твой дружок Ухан Ноэлик и… – Погоди, погоди, Дед. – Я даже подался вперед от такого заявления, обеспокоившись не на шутку. – Ничего плохого не хочу сказать про Ухана, но если уж разговор зашел об ответственности… – Я не хуже тебя знаю этого шалопая, – успокаивающе улыбнулся старейшина Хокинав. – Зато он хороший программист и поможет разобраться на месте, что нужно для этих роботов, чтобы привести их в норму после восстановления. Сам знаешь, программное обеспечение всегда являлось уязвимым местом при хрустализации. Хрустализация – это… Черт, да потом расскажу, это вообще отдельная тема. – К тому же он – тоже хранитель, как и ты, – добавил Дед. – Это немаловажно. Серьезный аргумент. Если дело связано с Хрусталитами, то и заниматься им должны люди, принадлежащие к семьям хранителей Чертога. – Прости, что перебил, Дед. А кто второй? – Твоя двоюродная сестра. На пару секунд я просто обалдел. Спокойно, Сомаха, спокойно. Дед ничего не делает просто так, поэтому, прежде чем что-нибудь ляпнуть в ответ, вдохни поглубже и как можно спокойнее… – Марана? – едва не завопил я. – А она-то нам на кой хрен в такой ответственной… – Тихо! Я осекся и еще раз заставил себя успокоиться. – Она дружна с твоим приятелем Уханом, поэтому им нетрудно будет играть роль богатых и придурковатых молодоженов, не знающих, куда им швырнуть на Сокте лишние деньги, и ищущих приключения на собственную задницу. Задача как раз под стать этой парочке. – Ну, Дед, сразу уж и придурковатые… – Кроме того, она единственная, кто из твоего поколения знаком с боевыми искусствами и сможет за себя постоять. На этот раз я молчал, наверное, с минуту, прежде чем смог захлопнуть раскрытый от удивления рот. До чего же это глупо выглядело со стороны… – Да ты что, Дед, – у меня даже голос сел от возмущения, – она же всего год как научилась махать руками-ногами, и то в спарринге с обучающей голограммой! Это же не Специализация, а придурь… – Ты умеешь больше? – Дед вопросительно приподнял левую бровь. У него этот жест удается весьма красноречиво – еще бы, тренироваться больше сотни лет на таких, как я. То есть на подрастающих поколениях. А Дед за свою долгую жизнь успел перевидать их немало. В общем, я даже слегка покраснел. И промолчал. Крыть было нечем. – Вот то-то же. – Хокинав посуровел, и я понял, что аудиенция закончена. – Пора вступить во взрослую жизнь, Сомаха, и поработать на благо общины. На благо общины. Да, именно так. Тут он меня уел. До сегодняшнего дня я не испытывал нужды ни в чем, община обеспечивала меня, как и любого моего соотечественника, кровом, пищей, развлечениями – все самое современное, и все бесплатно. Вечный отпуск. Я знал, что на других планетах живут не так. Чтобы добиться такого благосостояния, которым каждый из нас обладает от рождения, многим приходится долго и упорно трудиться, иной раз – всю жизнь, и лишь их дети получают возможность действительно поднять свой жизненный уровень выше родителей. Большинство из нас – баловни судьбы, не имеющие никаких обязанностей. Но для того чтобы все оставалось по-прежнему, кому-то из этого большинства необходимо заботиться об остальных. Например, Совету старейшин. Или тем, кому Совет поручает текущую работу. Или – хранителям. Дед не ошибся, выбрав именно меня. Он чертовски прав в выборе хотя бы потому, что мне действительно не безразлична судьба общины. И чувство долга перед ней, проснувшееся после его слов, заставило отодвинуть собственные желания на второй план. Какое право я имею отказываться? Как я еще могу отплатить общине за все эти годы счастливого безделья? Правда, последний год в моем сознании что-то изменилось, и безделье уже не казалось счастливым, а скорее тягостным, хотелось заняться чем-то более стоящим, чем сражения в сетевые «гэпэшки». Что ж, любые перемены к лучшему, а главное, подходящее занятие подвернулось очень вовремя, чтобы сбить накапливающуюся хандру. Может быть, после поездки и личные отношения с Сонатой как-то утрясутся… Да нет, вряд ли. Эти отношения надо рвать, и рвать бесповоротно. Я поднялся на ноги, проводив хмурым взглядом кресло, поспешившее ретироваться в соседнее помещение, и нехотя уточнил: – Когда я отбываю?Глава 2 Многообещающее начало
«Космопорт», конечно, слишком громкое название для забетонированной площадки размером триста на триста метров, окруженной невысоким ограждением из термопластиковых плит. Несколько вспомогательных построек, сиротливо прижимавшихся к ограждению изнутри, рядом со входом – склад, мастерская для мелкого текущего ремонта да будка таможни – вот и весь непритязательный сервис нашего космопорта. Но ничего лучшего Полтергейст гостям из космоса предложить не мог. Во-первых, потому что мы не любим незваных гостей. Во-вторых, как я уже упоминал выше, потому что наша колония официальносчитается одной из самых бедных и удаленных от федерального Центра, и шикарный космопорт ей просто не по средствам. Да и без надобности. Я остановил трассер недалеко от проходной, рядом с уже припаркованной машиной Ухана – такая же, как и у меня, незатейливая модель вседорожника с открытым верхом. Кажется, их производят на Нове-2 – сплошь урбанизированной планете из системы Новьен, входящей в Галактическую Федерацию миров. Спрашиваете, зачем так далеко делать закупки, аж на территории соседнего звездного государства-гиганта, если подобная техника производится гораздо ближе, на той же Сокте, например? Ответ прост – техническое совершенство продукции с Новы-2, слава о котором доходит даже до такого захолустья, как наше. В трассерах практически нечему ломаться, так уж они устроены. Для нашей колонии это немаловажный фактор, ведь технической базы для ремонта почти никакой, ну, кроме Хрусталитов, конечно, но это – особая тема. Обещаю, как только попаду в Чертог, так сразу все и расскажу, на месте, с наглядными примерами и описаниями… Компрессоры воздушной подушки в последний раз взревели, разгоняя прокаленную солнцем пыль, и обессиленно заглохли, повинуясь мысленной команде, послушно ретранслированной лоцманом в блок управления. Я тяжко вздохнул, в который уже раз безотчетно скользнув взглядом по Призраку, по-прежнему изливавшему нестерпимый жар с выгоревшего до белизны неба, и выбрался наружу. Окошечко будки пропускного пункта пустовало – старого Голтона-диспетчера не было на месте, так как его услуги в данный момент не требовались. Собственно, вся администрация космопорта сводилась к Голтону с его будкой, служившей одновременно пропускным пунктом, таможней, регистрационной, кассой и диспетчерской. Все эти виды деятельности требовались лишь тогда, когда прибывал какой-либо торговый или инспекционный корабль, а происходило это редко. Еще бы, кому не жаль тратить время и деньги на такую дыру? Только полному болвану. Или отпетому негодяю, на счету у которого бессчетное количество противоправных дел, бегущему от правосудия куда глаза глядят. Регулярного пассажирского сообщения между Полтергейстом и другими обитаемыми планетами не существовало, поэтому если и появлялись залетные пташки, то прибывали они только с торговцами. Например, с такими, как Кассид Кассиониец, чей челнок – небольшой приземистый кораблик класса «планета-орбита» сейчас дремал на термобетоне посреди поля. Впрочем, Кассид по давней договоренности с общиной, если направлялся на Полтергейст, не брал пассажиров, а с непрошеными гостями других торговцев мы давно научились справляться собственными силами. Как-нибудь расскажу, как это выглядит… Миновав проходную, я прошел на территорию космопорта и торопливо зашагал к челноку. Солнечный свет, отраженный от раскаленных керамических плит, служивших защитным покрытием посадочного поля, слепил глаза, а исходившие от них волны жара обжигали ноги даже через толстые подошвы сандалий. По распаренному лицу за ворот рубашки сбегали струйки пота, так что чувствовал я себя, как разваренная рыба в кипящей кастрюле. Достала уже эта жара. Одно утешение – лето когда-нибудь да кончается, осень с теплой, тихой погодой уже не за горами… Странное ощущение вдруг охватило меня в тот момент, когда я приближался к челноку Кассида Кассионийца. Словно какая-то часть моей жизни осталась за турникетом на проходной, и потеря уже необратима. Обдумать предстояло многое… В том числе и ту секретность, которую Дед накладывал на предстоящую миссию, а также поспешность, с которой он отфутболил меня к космопорту – прямо от крыльца своего особняка. Не позволив даже заехать домой и собрать необходимые в дорогу пожитки, но пообещав, что все нужное меня будет уже поджидать на корабле Кассида. Я-то думал, что после этого разговора меня уже ничто сегодня не сможет удивить, но эта поспешность… В общем, до космопорта я добрался слегка обалдевшим. Как после очень долгого погружения в «гэпэшку», когда после выхода иной раз не можешь понять – то ли ты выбрался наконец из игры, то ли перешел на новый уровень сложности, до безобразия смахивающий на твою реальную жизнь. Из-за двух пар широких стреловидных крыльев, в данный момент максимально выдвинутых из фюзеляжа и работающих вместе с его зеркальным покрытием в режиме солнечных батарей, челнок напоминал беременную бабочку. Корабль-матка этого челнока, способный совершать гиперпространственные прыжки, понятное дело, находился на орбите. На планету таким гигантам путь заказан из-за аэродинамических характеристик, вернее из-за полного отсутствия оных, а также из-за гравитации, он просто развалится в атмосферных потоках на кучу никуда не годных деталей. Корабль Кассида назывался «Забулдыгой», и его уделом был открытый всем звездным ветрам космос. Поэтому мелкие грузы и пассажиры доставлялись на планету с помощью «Мини», а то, что оказывалось покрупнее, выпадало на долю «Макси» – грузового челнока грузоподъемностью в четыреста тонн. По короткому трапу я забрался в салон корабля. Мои друзья – Ухан Ноэлик и Марана Шоэлл, уже поджидали меня внутри, усевшись рядышком на мягких пассажирских креслах. На обоих – свободные светлые шорты и майки, привычное одеяние для улиц Полтергейста. Крупная рука Ухана, вся в светлых завитках волос, по-хозяйски лежала на хрупких плечах моей двоюродной сестренки. Хрупких только с виду, потому что если бы Марана захотела постоять за себя, то Ухану бы мало не показалось, несмотря на его внушительную комплекцию… Меня не удивило ни полное отсутствие реакции на мое появление, ни погруженный в себя взгляд у обоих. Понятно. Не дождались меня, на пару ушли в виртуальность, чтобы закончить недоигранные уровни – пока еще находились на планете и высокочастотные гигагерцевые радиощупальца лоцманов дотягивались до ретрансляторов Сети. В космосе можно будет играть только с бортовыми компьютерными системами корабля. Ну и отлично. Молча выбрав свободное кресло, я прошел в салон и с облегчением уселся. Мне было не до разговоров, а лоцман я отключил еще раньше – Хокинав настоятельно порекомендовал мне на связь ни с кем по пути не выходить. Раз старейшина просит, даже не объясняя причин, то лучше так и сделать – ему виднее. Вероятно, не все так гладко с Советом старейшин, как он расписывал, но это уже не мое дело. Дверца челнока захлопнулась, и измученное жарой тело обволокла прохлада. Я невольно улыбнулся, разглядывая своих друзей. Из-за колоритных различий во внешности, когда находились рядом друг с другом, они смотрелись несколько забавно. Ухан – светловолосый, рослый и ширококостный парень, с физиономии которого не сходит лениво-добродушное выражение – даже когда он находится в «гэпэшке» и своим виртуальным героем мочит каких-нибудь зубастых и рогатых монстров. Несмотря на постоянные физические занятия по поднятию тяжестей, его мышцы выглядели несколько рыхловатыми, слегка заплывшими жирком. Огромной силы, которой он обладал, у него это не отнимало, но создавало обманчивое впечатление мягкости его характера. Впрочем, у него и в самом деле на удивление легкий, добродушный нрав, но если его рассердить всерьез… А у Мараны – стройная, точеная фигурка, и хотя она всего на полголовы ниже Ухана (мы с ней, кстати, одного роста), из моего приятеля при желании можно выкроить целых двух таких сестренок. Отец Мараны, Узбах Шоэлл, был пришлым – темнокожим крепышом с Балмаста. Примерно лет двадцать назад, после пятилетнего испытательного срока, он был признан полноправным членом общины и женился на сестре моего отца. Поэтому у Мараны тонкие черты лица, смуглая кожа, короткие кудрявые волосы цвета безлунной ночи, карие глаза и озорная мальчишеская улыбка. А еще у нее очень большое самомнение и невероятное упрямство в нежелании признавать собственные ошибки. Но Ухану она нравится, и тут ничего не поделаешь. Вечная дилемма. Мужская дружба сплошь и рядом проходит проверку на прочность, когда в нее вторгается женщина. Ладно уж, Map еще вполне сносная девчонка по сравнению с некоторыми… У меня, например, было гораздо больше проблем со своей собственной подругой, Сонатой Дол… Прошу прощения, я необъективен. Тяжесть и раздражение давно и прочно поселились в душе, когда я думал о Сонате. Честно говоря, я чувствовал громадное облегчение, что пришлось отложить неприятный разговор, намечавшийся между нами на сегодняшний вечер. Наши отношения давно зашли в тупик и не приносили ни мне, ни ей никакой радости, но Соната то ли не хотела этого понимать, то ли надеялась, что все еще утрясется. К черту, не хочу я думать об этом сейчас. Посреди салона прямо в воздухе сформировался небольшой круглый голоэкран, на котором проступил облик Лайнуса – пилота челнока. Зябкий холодок прошелся по позвоночнику снизу вверх, всегда – одна и та же реакция. И не у меня одного. Лицо, словно вырезанное из холодного неодушевленного мрамора величайшим скульптором всех времен и народов. Безупречные черты – нос, губы, скулы, подбородок. Идеальные линии и пропорции тела. Но больше всего поражали глаза – необыкновенно чистой завораживающей синевы, источающей лишь холод… Изучив внимательным взглядом всю нашу троицу и, видимо, решив, что мы вполне готовы к полету, Лайнус снова отключился. Так и не проронив ни единого слова. В ту же секунду двигатели «Мини» заворчали, набирая обороты, а гибкие автоматические ремни, вызмеившись из основания кресел, защелкнулись на наших поясах. Лайнус – странный тип. Сколько лет его знаю, он никогда не разговаривал с нами Просто выполнял обязанности. Абсолютно бесчувственное существо. Мягкий толчок, и корабль оторвался от посадочного поля, плавно устремляясь вверх… Я включил лоцман, подсоединился к навигационным системам челнока и по развернувшимся перед глазами виртуальным экранчикам принялся наблюдать за отбытием, скачивая информацию с обзорных камер, встроенных в корпус судна. Разбега у челнока не было – стартовые антигравы подняли его над полем, затем врубились маршевые движки, и квадрат посадочного поля стал стремительно проваливаться вниз, уменьшаясь с каждой секундой, пока не пропал из виду совсем. Теперь под нами развернулась долина, напоминавшая по форме растопыренную человеческую пятерню. Гряда невысоких гор окружала пальцы – ровные вытянутые участки низменности, почти в любое время года окутанные легким туманом из-за бьющих из-под земли горячих гейзеров. В основании пальцев пролегала цепь пологих холмов – словно мозоли на натруженной ладони, если уж следовать вышеприведенной аналогии. В центре самой ладони молчаливо переливалась зеркальная сине-зеленая гладь озера Нежного. А запястье погружалось в темные воды Унылого моря. Туманная Долина. Сердце почему-то защемило, как-то сладко и тоскливо одновременно. Чувство было непривычным, но удивительно волнующим. Туманная Долина – моя родина. До сих пор вся «жилая площадь» планеты сосредоточена именно в этой долине, в виде небольших поселков среди зеленовато-желтых холмов и зеленых проплешин посадок из адаптированных культур… Ляо, кстати, находится в запястье, на побережье. Вскоре и долина растаяла за убегавшим вдаль горизонтом, челнок готовился к выходу на орбиту. Мысли невольно вернулись к пилоту, чье суденышко сейчас ходко несло нас к кораблю-матке. Или кораблю-батьке, если уж соответствовать в определениях мужскому роду имени межзвездника – «Забулдыге». Лайнус – типичный образчик своего народа. Все тавеллианцы – изумительно красивые люди. Утонченность черт и изящество движений, предполагающие на первый взгляд такие же утонченность и изящество манер, на практике самым неприятным образом обманывали ожидания многих людей, никогда не сталкивавшихся с тавеллианцами лично и знавших об их существовании лишь понаслышке. Далеко не сразу понимаешь, что им просто нечего тебе сказать и ты их мало интересуешь… Как-то в разговоре со своим отцом, когда мы обсуждали достоинства и недостатки жителей иных планет, не помню уж, по какому поводу этот разговор возник… не важно. Так вот, о тавеллианцах отец высказался весьма неодобрительно, назвав их людьми-картинками. Особенно его раздражала внешность мужчин. Такие типы, по его словам, часто нравятся женщинам, и очень часто последним приходится жалеть о состоявшемся знакомстве. Проворчав это, отец перевел разговор на другую тему. До сих пор не знаю, что его так раздражало в тавеллианцах, вероятно, была какая-то история в прошлом, а может быть, где-то прочел или просто услышал что-то в новостях. Не знаю. К девушкам Туманной Долины Лайнус за много лет так и не, проявил никакого интереса. Хотя при каждом зависании «Забулдыги» на орбите Полтергейста не упускал случая посетить Ляо, чтобы пропустить стаканчик-другой нашего местного пивка в центральном городском сервис-пабе. Даже на насмешки и подначивания по поводу своей надменности – так воспринималась его необщительность горожанами – никак не реагировал. Словно ничего не слышал и не замечал. Абсолютно бесчувственное существо, как я уже говорил выше… Если бы только так. Несколько месяцев назад, когда корабль Кассида привез обновленные базы данных для нашей Сети: новости, сплетни, художественную графику, сенс-книги и прочую необходимую для общества развлекаловку, я неожиданно обнаружил для себя кое-что новенькое о тавеллианцах. И это «кое-что» весьма поразило мое воображение. Тавеллианцы, как запоздало выяснилось, – запоздало для меня лично, для остального мира это обстоятельство секретом уже давно не являлось, тавеллианцы были не совсем людьми в привычном понимании этого слова. Они оказались ментальными вампирами, обладавшими способностью поглощать жизненные силы существ. Как пояснялось в том же файле – в виде самозащиты. В основном. В основном… Смешно, не так ли? Три раза «ха-ха». Любые приемы для самозащиты можно при необходимости использовать как приемы для нападения. В общем, с тех пор при встречах с Лайнусом я уже не воспринимал его столь легкомысленно, как раньше. И одергивал тех из своих сверстников, кто еще не понял его сути или не знал о ней. Не буди лихо, и будет тихо… Задумавшись, я пропустил момент, когда корабль вышел из зоны действия сетевых ретрансляторов «Циклопа» – главной коммуникационной башни долины, и невольно вздрогнул, обнаружив, что Ухан с Мараной уже какое-то время выжидательно смотрят на меня. – Сомаха, ты не мог бы нас просветить, что все это значит? – наконец ворчливо поинтересовалась Марана, устав ждать, пока я отреагирую сам. – Хватит изображать государственную озабоченность. Она всегда так со мной разговаривает. С нотками превосходства и благодушного покровительства в голосе. И благодарить за это я вынужден свою ма, родившую меня на пару месяцев позже матери Мараны. Но я не в обиде. Лично для меня все эти мелкие различия в возрасте не имеют никакого значения, предпочитаю судить о человеке по тому, что он собой представляет, а не по количеству прожитых лет. Дед, к примеру, тоже считает, что у человека вообще нет возраста, есть лишь жизненный опыт. А кто-то и в двадцать лет способен иметь жизненный опыт больший, чем иной в сорок. То, что Марана полагает иначе – ее собственные проблемы. Ссориться из-за этого я не собирался, душевный комфорт мне всегда дороже мелких дрязг. К тому же, как я уже упоминал ранее, в общем и целом она неплохой человек, и когда-нибудь, возможно, этот налет мнимого превосходства пройдет сам собой. Выражение их лиц мне показалось забавным. Вернее их контраст. Если Ухан испытывал ленивое удивление по поводу столь неожиданного отбытия – его вообще очень трудно вывести из равновесия чем бы то ни было, то Марана пребывала в хмурой озадаченности с оттенком обиды и недовольства. Дед наверняка ограничился парой лаконичных фраз, отправляя их к космопорту, а гордость Мараны не терпела подобного обращения. Вот только со старейшиной Хокинавом особенно не поспоришь, не так ли? А вообще их реакция вызывала недоумение – нет чтобы порадоваться самой возможности вырваться с Полтергейста. Кроме меня, еще никому из моих сверстников не выпадала такая возможность. Да и мне удалось попутешествовать всего один раз – на ту же Сокту в компании с Дедом, когда мне было всего семь лет. Привычка записывать наиболее значимые события на лоцман тогда еще не выработалась, поэтому я почти и не помню о полученных впечатлениях. – Вождь, ты чего, в самом деле, такой кислый? – Так меня в шутку иногда называл Ухан за мое пристрастие использовать режим «Бога» в ролевых «гэпэшках», когда я выступал в качестве Творца и главного героя игрового мира одновременно. Ничего не оставалось, как вкратце передать им свой разговор со старейшиной. Марана выслушала с изрядной долей скептицизма и под конец фыркнула: – Национальное достояние… благо общины… И что это он о себе возомнил, наш старый Хокинав? Марана – очень неглупая девушка, но ее бездумный комментарий только подтверждал мои размышления о том, насколько большинство жителей Полтергейста далеки от реальной жизни, от насущных потребностей нашей общины. Правда, входят ли в эти потребности боевые роботы, я и сам пока еще не уверен. Дед лишь предполагает, что они могут понадобиться, и строит свои умозаключения на довольно шатких, на мой взгляд, предпосылках. За двести лет существования колонии Туманной Долины ее еще никто не грабил безнаказанно. И против таких любителей поживиться пока срабатывали природные средства защиты… Ухан отнесся к сказанному серьезнее. Почесав коротко остриженный светловолосый затылок, он неуверенно улыбнулся, как бы заранее извиняясь за то, что вынужден сообщить: – Знаешь, Сомаха, а ведь Совет старейшин не знает о задании Хокинава. По крайней мере, знают о нем не все старейшины. Вывод приятеля ничуть не застал меня врасплох. Мы и сами с усами, можем умножить дважды два без посторонней помощи. Но мне стало интересно, что на этот счет думает лично Ухан, поэтому я озабоченно нахмурился, демонстрируя полное неведение относительно происходящего: – Это почему же? – Элементарно. – Ухан улыбнулся чуть шире. – Когда я собирался в путь, мой папаша не преминул поинтересоваться, куда это я намылился и надолго ли. Вот тебе и на! Отец Ухана, Файсах Ноэлик, тоже входил в Совет старейшин, являясь главой сословия хранителей Хрусталитов. И если Совет принял решение, как заверял меня Дед, то он не мог об этом не знать. – Ты серьезно? – Ага. – А может, он просто проверял тебя на болтливость? – предположила Марана. Ухан придвинулся к ней поближе и насмешливо шепнул в симпатичное ушко, но достаточно громко, чтобы слышал и я: – Поверь, я знаю своего предка. Он действительно не имел представления о нашем путешествии. А я, не будь дураком, соврал, что у меня свидание с тобой. С уклоном на ночь. Иначе никуда бы мы сейчас не летели. – Выходит, Совет по-прежнему против этой идеи с роботами, – задумчиво произнес я. – Ага. Похоже, Дед принял решение приобрести роботов единолично, и вполне возможно, предоставил для оплаты свой собственный счет, а не общественный. – Когда это обнаружится, у него будут неприятности… – вырвалось у Map. Я видел, что она встревожилась не на шутку. Впрочем, любой из нас троих любил Деда по-своему, так что подтвержденные Уханом подозрения обеспокоили меня не меньше, чем сестренку, но… – Возможно, неприятности и возникнут, – сказал я. – Но мне кажется, Дед знает, что делает. – К тому же в истории любого общества имеются примеры, когда большинство не всегда право, не так ли? – Ухан примирительно улыбнулся, стараясь успокоить подругу. – И иногда возникают моменты, когда приходится принимать решения, идущие вразрез с мнением этого недалекого большинства. Марана неодобрительно посмотрела сначала на меня, затем на моего друга и не удержалась, чтобы не выразить свое возмущение по поводу нашего легкомысленного (по ее мнению) поведения: – И вы так спокойно сидите и обсуждаете… – А ты что, предлагаешь отказаться от путешествия на Сокту? – Ухан искренне удивился. – Я… я не знаю. – В голосе Map прозвучала явная растерянность. Я ее прекрасно понимал, потому что и сам, если честно, чувствовал себя не лучше. Очень уж внезапно эта поездка свалилась на наши головы. А вся эта словесная бравада была лишь внешним налетом, защитной реакцией на случившееся. С небольшими интервалами челнок несколько раз слегка тряхнуло, заставив нас замолчать, пережидая. Видимо, преодолевали особо мощные воздушные потоки. Не знаю, в полетах я не разбираюсь. Затем Ухан возобновил разговор, изображая убежденность, которую был бы не прочь почувствовать на самом деле: – Пойми, нас не в чем упрекнуть, Map. Если Дед решил пойти наперекор Совету, то это целиком и полностью его проблема. Негативно на нас это никак не скажется. Мы же люди подневольные, выполняем приказы, кроме того, пребывающие в неведении относительно истинного положения дел. К тому же наш старейшина Хокинав не тот человек, чтобы дать Совету себя так запросто слопать. Дед выкрутится из любой ситуации без особых для себя потерь, как уже бывало не раз. Да и кто входит в этот так называемый Совет? Мы все прекрасно знаем этих старичков, их реальные возможности и их умственные способности. Никто из них и в подметки не годится Хокинаву. Скажешь, нет? – Даже твой отец? – Map насмешливо прищурилась. Это сестренка сказала зря. Родители – всегда непростая тема для разговора… Но Ухан и виду не показал, что задет. Он многое сносил от Map абсолютно безропотно. Любил засранку. – А что отец? Он хороший человек, я его люблю и уважаю, но дальше собственного носа он не видит. Сама знаешь, у меня частенько с ним из-за этого разногласия. – Ухан поморщился. – Любит давать советы, устаревшие лет сто назад, и не желает замечать, что я уже вырос из коротких штанишек, и у меня давно сложилась своя личная жизнь. – Еще бы он стал замечать твою личную жизнь. Кроме болтливого языка у тебя еще и слабое чувство ответственности за свои поступки, – все еще недовольно проворчала Марана. Использовав, кстати, стандартный речевой оборот Деда. Но я заметил, что она явно начала оттаивать, заверения Ухана упали на благодатную почву. – Ну, наконец-то я дождался признания собственных заслуг! – с повышенным энтузиазмом восхитился Ухан и сгреб мою сестренку в охапку обеими руками. Как она ни отбрыкивалась, фыркая, точно дикая кошка, как ни шипела, вырваться ей не удавалось. Что было неудивительно – сопротивлялась она только для видимости. Они частенько играли вдвоем в подобные игры. А мне оставалось только улыбаться, глядя на них. И стараться не вспоминать о собственных проблемах личного плана. Через несколько минут челнок вышел на орбиту, нырнул в громадный зев приемного порта торгового корабля Кассида, распахнувшегося при нашем приближении, и пристыковался к палубе грузового ангара. Шум двигателей как отрезало. Небольшая перегрузка, слегка потрепав по пути, оставила нас в покое, теперь нужно было лишь немного подождать, пока в ангаре выравняется давление. – Лично я полагаю, что не стоит торопиться с выводами и строить беспочвенные предположения, – сказал я, когда Ухан с Мараной перестали возиться друг с другом и смогли уделить мне часть своего драгоценного внимания. – Я знаю Деда достаточно хорошо и уверен, что Кассид наверняка предоставит нам дополнительную информацию по нашему делу. Ремни безопасности наконец отпустили нас, гибкими змеями скрывшись в основаниях кресел. Опередив Ухана с Мараной, я поднялся, в два шага добрался до распахнувшейся дверцы челнока и шагнул наружу… И тут же уткнулся лицом в два мощных полушария женской груди, обтянутых глянцевито-серым экровеленом. Пришлось поспешно отступить на шаг, чтобы лицезреть бикаэлку полностью. Краска смущения стремительно залила лицо. Здорово она меня подловила, в следующий раз следует быть осмотрительнее. Знал же, что любит она такие приколы. – Привет, Сомаха. – Голос низкий и густой, как патока, с резонирующими шипящими, но с мужским не спутаешь. Абсолютно невозмутимый. Как и сама Зайда. Представьте себе женщину ростом почти в два с половиной метра, с могучим, но гармонично скроенным телосложением – широченные плечи, тонкая талия, притом тонкая для ее габаритов, а не по общечеловеческим меркам, крутые дуги тяжелых литых бедер. Рыжевато-коричневая кожа, правильные черты лица, иссиня-черные волосы, заплетенные в четыре косы – по две с каждой стороны лица, так, чтобы специально распушенные кончики чиркали по ключицам. Одета Зайда была привычно: поверх тонкого белья – безрукавка, с плотно обхватывающим шею воротничком, и лосины из серого экровелена, особо прочного и потому весьма дорогого материала. Плюс ботинки полувоенного образца – размеров этак на десять больше, чем у Ухана, а у него, между прочим, почти самая здоровая лапа в общине. Но при общей комплекции Зайды ее стопа казалась даже маленькой и почти изящной. Часть лица и шеи женщины была покрыта золотистой вязью татуировок, краешки линий и завитков, явно распространявшихся под безрукавкой по плечам и груди, выползали из-под ткани на открытые взгляду, внушительные даже по мужским меркам бицепсы. Думаю, теперь вы получили приблизительное представление о том, что такое бикаэлка. – Рад тебя видеть, Зайда. – Я широко улыбнулся, с трудом поборов смущение. Я и вправду рад был ее видеть. Последний раз мы встречались месяцев шесть назад, не меньше. Естественно, она ничуть не изменилась. Ее имя, кстати, следует произносить правильно – ударение на первый слог, а то она может рассердиться. А когда бикаэлка сердится… Выбравшись из кабины челнока через пилотскую дверцу, мимо нас молча прошел красавчик Лайнус, надменный и прямой, словно палку проглотил. Даже не удостоил взглядом, словно нас и не существовало, а его «Мини» вместо нас привез воздух. Наверняка отправился в рубку «Забулдыги», чтобы приступить к следующим обязанностям – как пилот-универсал, Лайнус заведовал у Кассида всеми летательными средствами. К месту говоря, с командой Кассида нашу общину связывает многолетнее сотрудничество, на Полтергейсте они почти свои. Но если немногословный Лайнус оставался для нас таким же безликим и холодным, как Призрак зимой – наше планетарное светило, то с Зайдой нас связывали особенные отношения. Примерно лет в семь я даже испытывал к этой великанше что-то вроде детской влюбленности, а она, видя такое отношение, неизменно выделяла меня среди другой малышни, одаряя повышенным вниманием. Что, естественно, поднимало мой статус среди сверстников на неизмеримую высоту. Потом влюбленность прошла, но дружеские отношения и некоторый романтический налет в восприятии образа бикаэлки остались. Потрепав меня по плечу с высоты своего роста – очень осторожно, чтобы ненароком не сломать мне что-нибудь нужное (с ее-то силой), Зайда перевела внимание своих цепких миндалевидных глаз с золотисто-зеленой радужкой на моих спутников: – Как поживаешь, БэЗэ? Проснись, Ухан, шевели ножками. Зайде постоянно кажется, будто Ухан спит на ходу, но у него просто такое выражение лица. Я ухмыльнулся, отметив, как недовольно вытянулось лицо Мараны, когда Зайда произнесла столь нелюбимое ею прозвище – БэЗэ. И все же сестренка нашла в себе силы растянуть пухлые губки в приветливой ответной улыбке: – Привет, Зайда. Надеюсь, мы не стесним тебя в качестве пассажиров? Бикаэлка пожала плечами: – Хокинав, как тебе известно, наш давний хороший знакомый, за последние тридцать лет мы выполнили немало его поручений – за хорошее вознаграждение, естественно, так что для нас вы желанные клиенты. Правда, на этот раз придется сделать нечто противозаконное, но… – Но для вас это не впервой, как и для любого торговца, – закончил я ее мысль. – Интересно, сколько Дед заплатил Кассиду за эту работу? Вопрос повис в воздухе, так как, развернувшись, бикаэлка уже шагала к выходу из ангара, а на спине, хотя бы и такой широкой, ответ, понятное дело, не прочтешь. Не стоило воспринимать это как грубость – Зайда и так своим поведением очень сильно отличалась от истинных бикаэлок. Несмотря на обычный для них способ зарабатывания денег – охрана и заказные убийства, она была слишком миролюбива и общительна для представительниц своего свирепого и воинственного народа. То, что она с нами вообще поговорила, уже можно было воспринимать как знак поощрения и симпатии. Ухан и Марана вели себя на удивление робко и послушно, даже словом не перебросились, пока мы шагали по осевому коридору «Забулдыги», пронизывающему корабль сквозь массу поперечных палуб до самого носа. Искусственная гравитация по кораблю распределена довольно хитро – пока шагаешь по осевому коридору, палубы кажутся стенами, вертикальными переборками, но стоит из коридора шагнуть на палубу, как ощущение горизонтали меняется на девяносто градусов, и теперь уже осевой коридор представляется вертикальным колодцем… Прошу прощения, я отвлекся. Лучше вернемся к Ухану с Мараной. По-моему, они даже обошлись без комментариев по лоцману, следуя за бикаэлкой. Я их понимал. С Зайдой, с ее всеподавляющей физической мощью, так и прущей из всего ее облика, вести себя иначе просто трудно. И нежелательно. Особенно, если тебе здоровье дорого. Она все-таки не нянька, а воин, привыкший проламывать врагам черепа, и особо церемониться с нашими «нежными» чувствами, вроде чувства собственного достоинства, не станет. Навешает подзатыльников, и вся недолга. Рука у нее тяжелая, кстати. Случалось прочувствовать – в детстве. К стыду своему, «осчастливленный» подобным вниманием, еще и хвастался потом перед сверстниками. Наконец Зайда остановилась у предназначенной для нас каюты, небольшое пространство которой – три на четыре метра, было целиком занято шестью противоперегрузочными ложементами-коконами, подвешенными над полом с помощью специальных эластичных растяжек. Обождав, пока мы чинным гуськом пройдем внутрь и рассядемся на выбранные ложа, шагнула следом и прислонилась спиной к переборке – та аж заскрипела под тяжестью ее тела. И неожиданно ответила на «зависший» вопрос, насмешливо уставившись на меня своими завораживающими золотисто-зелеными глазами: – Хокинав расплатился ремонтом гипердвигателя «Забулдыги». И я до сих пор гадаю, как при отсутствии промышленности на вашей планете и, соответственно, продвинутой технической базы это вообще возможно. Впрочем, я гадаю об этом уже не меньше трех десятков лет, с тех пор как Кассид заключил с вашей общиной соглашение о тесном сотрудничестве и увяз в ваших делах по уши. Хокинав нам вполне достаточно платит за молчание, если ты понимаешь, о чем я. Еще бы я не понимал. Кассид, вероятно, не задумываясь, отдал бы правую руку, только бы узнать, каким образом мы восстанавливаем то, что абсолютно не подлежит ремонту. Но секреты общины мы не продаем, а он не такой кретин, чтобы кому-то проболтаться и потерять все выгодные сделки, которые ему определенно и вполне регулярно светят в будущем. Пока Зайда говорила, я невольно засмотрелся на ее татуировку. Кажется, на ее руках появились новые завитки, которых я раньше не видел. Наверное, еще какой-нибудь болван решил перейти ей дорогу, да споткнулся, причем с летальным исходом. Татуировка у бикаэлок – это очень серьезно. Она рассказывает о родословной, ведущейся у них по женской линии, о том, какое образование женщина получила, из какой касты, сколько у нее мужей и детей, сколько на ее счету поединков, даже какая она по характеру, чем интересуется и чего хочет в дальнейшем. Соплеменник, знакомый с такой «письменностью», без труда прочитает весь жизненный путь женщины по ее телу. Но для меня, чужака, все имевшиеся знания об этом ритуале являлись исключительно теоретическими, почерпнутыми из Сети. Еще я знал, что по обычаям бикаэльцев татуировка наносится на лицо, шею, грудь, живот, руки, даже пальцы. И из того, что у Зайды рисунок доходил только до бицепсов, можно было судить об ее относительной молодости (здесь главное не забывать, что, в отличие от нас, простых смертных, воительницы с далекой планеты без малейших ухищрений медицины доживают до трехсот стандартных лет, если не погибают в схватках, конечно) Вполне возможно, что под одеждой рисунок спускался по груди (каждая с футбольный мяч, между прочим, но при ее росте смотрится вполне гармонично) и животу до самого паха. Обтягивающая безрукавка и лосины не позволяли в этом убедиться, а обнаженной бикаэлку я никогда не видел, да и вообще мало кто из иноплеменных мужчин мог этим похвастаться. С этим у них строго… Случись подглядеть, и такое приключение станет последним в твоей жалкой жизни… – Теперь слушайте меня внимательно, детки, повторять не буду. – Зайда посуровела, и я понял, что сейчас услышу именно ту дополнительную информацию, о которой и говорил друзьям. – Кассиду некогда с вами трепаться, у него полно работы, поэтому ввести вас в курс дела он предоставил мне. Первое. Забудьте про информацию, которую можете откопать про Сокту в Сети. Сеть – это одно, а жизнь – совсем иное. Сейчас ваш эксперт по этой планете – я. Второе. Полиция на Сокте не любит гоняться за мелкими преступниками, так как планета ими кишит, и отвлекаться по пустякам – значит, упустить крупную рыбу. Наряд прибывает на вызов любой срочности не раньше чем через час – чтобы собрать трупы и составить рапорты. На этом обычно все и заканчивается, если только среди трупов не оказывается действительно важного лица. Поэтому если для спасения жизни придется применить оружие, а на Сокте хватает сброда, для которого нет ничего святого, то не бойтесь наделать шороху. Но после этого постарайтесь как можно быстрее смыться и замести следы. Третье. Я зарегистрирую вас под вымышленными именами как выходцев с Вантесента, где Кассиду придется сделать остановку по пути на Сокту. Легенду о родословной Кассид вам уже подобрал, причем использовал для этого данные реально существующих людей, работающих на нас. Таможня на Сокте в силу местных особенностей не слишком строго относится к своим обязанностям, поэтому если вы не будете специально нарываться на неприятности, то для идентификационного контроля сгодятся и ложные данные. Четвертое. Есть небольшие проблемы. В последних сообщениях Кейнорда говорилось об оживлении слежки вокруг Конторы. Я невольно переглянулся со своими друзьями. Конторой между собой мы называли наше предприятие – «Реставрация Ценного Имущества», или просто РЦИ, – негласное представительство нашей планеты, предназначенное для поиска кредитоспособных клиентов на стороне. Причем клиентов, которым позарез требуется восстановить качество вещей, обычными способами восстановлению не подлежавших – к примеру, таких, как раздолбанный гипердвижок «Забулдыги». Наша община неплохо зарабатывала на подобных сделках, но держать их приходилось в тайне от федеральной общественности, подыскивая клиентов через третьих и четвертых подставных лиц крайне осторожно и осмотрительно. И как только в пределах видимости начиналась какая-нибудь подозрительная возня служб расследования всех мастей – от инспекторов Налогового Центра до ищеек криминальных боссов, то сразу приходилось сматываться. Всегда ведь найдутся желающие подоить «корову» на халяву. А Кейнорд – бессменный глава РЦИ уже больше пяти десятков лет. Очень мудрый и авторитетный человек. Лично я уважаю его не меньше Деда. Собственно, они с Дедом – закадычные друзья с незапамятных времен, и если Кейнорд присылает подобные сообщения, то к ним следует отнестись как можно серьезнее. – Кто-то нами снова сильно заинтересовался, – продолжала Зайда после короткой, но многозначительной паузы. – Понятное дело, нам это не впервой, система «сматывания удочек» давно отработана, поэтому Кейнорд дождется вас, сбросит необходимую информацию для Хокинава, а затем прикроет все дела на Сокте и легализуется на другой планете. Но в любом случае предприятие по покупке роботов может оказаться непростым, поэтому вам следует готовиться к любым неожиданностям. Пятое. Оружие. – Зайда нагнулась и подняла стоящий у стены небольшой пластиковый кейс, который я только сейчас и заметил. Движения у нее, как у хорошего хирурга, очень скупые, точные, глазом лишний раз не моргнет. Положив кейс на свободное ложе, она открыла его и проговорила: – Объясняю один раз. Оборудование только высококачественное, ничто из того, что здесь находится, подвести не способно. – Затем развернула кейс к нам, чтобы мы могли видеть содержимое, и, ткнув указательным пальцем в первый из предметов, покоящихся в специальных углублениях, принялась невозмутимо объяснять: – Станнер системы «Зомби», модель «одиннадцать шестьдесят восемь». При поражении нервной системы биологических объектов вызывает парализующий эффект, продолжительность эффекта зависит от величины установленного разряда и дистанции, при поражении мозга возможна кратковременная потеря памяти. Максимальный разряд в упор может вызвать летальный исход… В ее могучих руках не то что пистолет, но и кейс со всем содержимым казался игрушечным. Черт, ну до чего же она крупная. Прямо оторопь берет от такой мощи, сосредоточенной в женском теле. Сколько ее знаю, а все никак не могу привыкнуть. У нас-то девчонки все мелкие и изнеженные, одна Марана по собственной воле изучает боевые искусства. Впрочем, если по справедливости, парни ничуть не лучше. Золотая молодежь. Компания избалованных недоумков. И для таких приходится трудиться мне с Уханом и Мараной. Даже обидно, все равно ведь не оценят… – Дактилоскопический опознаватель в рукояти, – продолжала Зайда, – при первом контакте с рукой владельца произведет идентификацию и больше никому пользоваться оружием не позволит. Большинство нейроразрядников действуют наверняка только с расстояния в семь, максимум в десять метров, поэтому используются в основном как средство защиты. В нашем случае именно это и необходимо. Тут внимательный взгляд бикаэлки, путешествующий в ходе монолога по нашим лицам, остановился на мне, и в воздухе повисла многозначительная пауза… «Какие все-таки обалденные у нее глаза», в который раз восхищенно подумал я. И разрез – утонченно-хищный, словно выгнутые в полете крылья птицы, и цвет – пронзительная зелень с расплавленным золотом. Наверное, мне до сих пор не удалось избавиться от детской влюбленности. А эта аура силы, словно окутывающая ее невидимым облаком, в которую попадаешь, как боеголовка, захватившая цель… О черт, я ничего важного не пропустил? – Сомаха, станнер предназначен для тебя, – объявила Зайда тоном, не допускающим возражений. – Мой настоятельный совет – стреляй в корпус, чтобы наверняка, а затем – контрольный выстрел в голову. Чтобы твой возможный враг на время забыл о твоем существовании. Лучше навсегда. Прямо какой-то шпионский боевик, черт возьми. Кажется, только сейчас, чувствуя, как внутри пробегает неприятный зябкий холодок, я начал осознавать, насколько все это серьезно… – Вообще-то в реальности я стрелять не умею… Марана пренебрежительно фыркнула, услышав столь малодушное признание, а Зайда вообще не обратила на мои слова ни малейшего внимания. – Далее. – Палец бикаэлки сместился на соседний предмет – круглую матово-серую сферу размером с кулак. – Охранный дроид «Опекун». Ухан, после того как я активирую его, скажешь вслух лишь одно слово – «идентификация». Ухан заинтригованно кивнул. О таких штуковинах мы были наслышаны, в Сети много чего можно услышать. Да и в «гэпэшках» постоянно используются их игровые подобия. Процессоры интеллекта у дроидов «живые», из особо спроектированной генной инженерией искусственной мозговой ткани, способной даже самостоятельно восстанавливаться при небольших повреждениях. Скорость мыслительных процессов такого чипа многократно превышает реакцию человеческого мозга. Кроме того, процессор дроида относится к низшему классу ИскИнов – искусственных интеллектов. То есть этот процессор обладал собственным сознанием, примитивным по человеческим меркам, но способным самостоятельно принимать решения – исходя из сложившихся обстоятельств. Поэтому из них выходят идеальные охранники, иной раз реагирующие на потенциальную опасность раньше, чем человек успевает ее осознать. Зайда щелкнула пальцем по поверхности сферы, и та бесшумно взмыла в воздух примерно на метр, используя встроенный антиграв. – Давай, Ухан. – Идентификация, – послушно пробубнил Ноэлик. Сфера словно встрепенулась, прыгнула по воздуху поближе к нему, завертелась, затем из неразличимых отверстий на ее поверхности брызнул пучок тонюсеньких лазерных лучиков, быстро ощупавших Ухана с ног до головы. Вес, рост, комплекция, рисунок сетчатки глаза и кожи на открытых участках тела, а также масса иных мелких особенностей, присущих только ему, все было учтено и записано в банк данных «Опекуна». Я активировал связывавший нас с Уханом визуальный канал, чтобы подсмотреть его глазами то, что он сейчас видел – как ранее он подсматривал за моей с Дедом беседой на планете, вернее, пытался подсмотреть. Ему это тогда не удалось, а у меня получилось – на виртуалку его лоцмана как раз поступил запрос от «Опекуна»: «Идентификация закончена. Определение статуса: хозяин/ временный подопечный/ нейтральное лицо/ потенциальный враг хозяина?» – Он спрашивает… – начал было Ухан, но Зайда его прервала: – Подтверди статус хозяина. – Ничего себе, – удивленно вырвалось у Мараны. Ухан не менее удивленно кивнул: «Хозяин». «Статус принят. Приступаю к работе. Какие будут распоряжения?» – Э-э… – Ухан снова растерянно взглянул на Зайду. – Режим ожидания, – бесстрастно подсказала та, то ли тоже подключившись к его лоцману и отслеживая диалог, что довольно непросто, если неизвестен текущий код связи, то ли просто хорошо зная порядок действий. «Режим ожидания». Дроид снова скакнул по воздуху и замер в метре над макушкой приятеля. – Он что, так и будет теперь висеть у меня над башкой? – не без иронии поинтересовался Ухан. – Как-то отвлекает… – Привыкнешь, – парировала Зайда, выуживая из того же кейса тройку бежевых двухсантиметровых дисков и передавая каждому из нас по очереди. – Здесь ваши свеженькие биографии и новые имена. Постарайтесь ничего не менять. Ухан, подробно об управлении дроидом запросишь у него самого или просмотришь данные своего нового лоцмана. Старые замените, когда я закончу инструктаж с вами всеми, а сейчас… – А зачем новые лоцманы? – Ухан выразил общее недоумение. –Почему просто не скопировать информацию на старый? У меня же масса личных настроек, которые могут потеряться при переходе на новую операционную систему… – Вот свои настройки и скопируешь, – отрезала бикаэлка. – А лоцманы придется заменить. Эти только выглядят обычными, на самом деле – военные модели с расширенным диапазоном кодированных частот для общения на короткие дистанции вне ретрансляторов. Поверьте, вам они пригодятся. В чужом болоте и квакать надо по-новому, иначе вас быстро выведут на чистую воду. Тут я не выдержал: – А почему такое странное распределение имущества – мне какой-то паршивый пистолет, а ему целую охранную систему? Зайда коротким скупым движением повернула ко мне голову, словно шевельнулся робот. Мне даже почудилось, как в глубине шеи щелкнул, останавливая голову, стопорный механизм. Воображение у меня иной раз здорово может разыграться. – Не торопись с выводами, малыш. Когда изучишь новые «личины», тебе все станет ясно. И последнее. Я участвую в этой операции от начала и до конца, поэтому заинтересована в ее благополучном завершении. Так что за всеми вопросами обращаться ко мне. И как можно точнее выполняйте мои рекомендации. Понятно? Теперь займитесь лоцманами, а мне пора в рубку к капитану… – Зайда, а мне что? – напомнила о себе Марана, обиженно поджав губки и еще не веря, что про нее забыли. – Обойдешься, БэЗэ. Женщины с Вантесента не пользуются оружием, их охраной занимаются мужчины. Если у тебя кто-нибудь заметит оружие, то и без того шаткая легенда о выходцах с Вантесента даст трещину. Понятно? – Это почему же я обязательно должна засветиться? – Отсутствие опыта в подобных делах рано или поздно тебя выдаст, – отрезала Зайда. – Вопрос закрыт. Я посмотрел на вытянувшееся от огорчения лицо Map и усмехнулся. Ну что, съела, дорогая сестренка? Кстати, мне показалось или в голосе Зайды прозвучали нотки презрения – к мужской половине рода человеческого, естественно. Ведь у них там, на Бикаэлле, махровый матриархат, и мужчины не играют никакой роли в общественной и политической жизни. Да и не смогли бы при всем желании из-за своих генетических особенностей – разум мужчин почему-то застревал в развитии после достижения пяти-шести лет и таким оставался до конца жизни. Племенные быки. Послушные и почитающие своих матрон производители, как дети в таком возрасте почитают всякую мать. Неудивительно, что бикаэлки невольно или сознательно, тут уже не важно, переносили свое отношение на мужчин из других народов и рас. Но все равно обидно и несправедливо. – Кстати, – добавила Зайда с некоторым намеком на улыбку, а она не слишком часто проявляла какие-либо эмоции, ситуация определенно чем-то ее забавляла, – на Сокте вам необходимо вести весьма раскованный образ жизни, а то патриархальные нравы, привитые вам с детства, довольно быстро выдадут, что вы не те, за кого себя выдаете. – О, это запросто, сейчас потренируемся… Ухан потянулся к Map обеими руками, но та, раздосадованная тем, что ей никаких игрушек не досталось, пребольно саданула его локтем под ребра. Ухан охнул, но и не подумал обижаться – ему, конечно, по комплекции до Зайды далеко, но и его масса позволяла довольно безболезненно сносить подобные знаки отвергнутого внимания. Поэтому он лишь ухмыльнулся и отодвинулся. А затем проворчал, обращаясь к бикаэлке: – Не понимаю, зачем такие меры предосторожности? Образно говоря, зачем бежать, если за тобой еще никто не гонится? Зайда смерила его снисходительным взглядом: – В корне неверный подход, мальчик. Когда кто-нибудь погонится за тобой и от этого станет зависеть твоя жизнь, уже поздно будет учиться бегать. Я мысленно поаплодировал бикаэлке – классно она парнишку отбрила. Догадываюсь, чем Ухан недоволен. Ему было просто лень со всем этим возиться. Он больше предпочитал виртуальный мир «гэпэшек», с его условными предметами, которые не усложняют существование игрока своим весом, объемом и размером. Нужно, например, поместить целую виртуальную пушку в не менее виртуальный заплечный ранец – запросто. Хоть танк. Но сейчас я был целиком и полностью согласен с бикаэлкой. Вот только решил промолчать, чтобы соблюсти хоть видимость солидарности с приятелем. Зато Map не преминула съязвить: – Вот именно. А если бы ты начал заниматься боевыми искусствами, вместо того чтобы на пару с Сомахой тягать свои железки, то, может быть, оружие тебе и не понадобилось бы. – И многого ты добилась в боевых искусствах, БэЗэ? – с той же едва заметной усмешкой осведомилась Зайда. Наверное, следует все же раскрыть историю происхождения этого прозвища. Как-то Марана подхватила простуду и несколько дней подряд чихала так часто, что Ухан неизменное при каждом чихе «будь здорова» в конце концов сократил до БэЗэ, чтоб уж не заговариваться от частоты повторения. А потом это БэЗэ как-то само собой перешло в разряд прозвищ. Правда, несмотря на всю невинность доморощенной аббревиатуры, приходилось употреблять ее в отсутствие Мараны, иначе она могла здорово обидеться. А рассерженная девушка, особенно столь темпераментная, как Map (это сейчас она такая цыпочка, пока Зайда в пределах видимости), не особенно приятное и полезное для здоровья окружающих явление. Как-то мы с Уханом качали мышцы на тренажерах в его личном спортзале, попутно обсуждая достоинства и недостатки знакомых девчонок нашего квартала, и настолько увлеклись, что не заметили, как Map вошла в зал. Следует заметить, что по складу своего характера я человек очень терпимый к недостаткам окружающих, а потому ко всему стараюсь подходить максимально объективно. А вот Ухан иной раз позволяет себе куда более едкие замечания, чем следует, – в результате я обнаружил сестренку в тот момент, когда она уже собиралась приложить килограммовой гантелью по макушке моего лучшего друга. И едва успел перехватить руку. Пришлось накрепко запомнить, что иногда у излишне эмоциональных особ «отказывают тормоза». Ухан после того случая пару дней опасливо обходил Map стороной, прежде чем рискнул заговорить с ней снова, и впредь, до того как огласить окрестности пресловутым БэЗэ, предварительно оглядывался по сторонам и сканировал частоты связи по лоцману, чтобы выяснить местонахождение Map в данный момент. Но Зайда могла называть Map так, как ей вздумается, та и пикнуть в ответ не посмеет. Не только потому, что просто ничего не сможет ей сделать. Зайда ей нравилась так же, как и мне. Более того, она открыто и иногда чересчур бурно ею восхищалась, сестренка и рукопашной-то стала заниматься с ее подачи. Мол, женщины не чета этим слабакам мужчинам, и уж если и владеть боевыми искусствами, то именно им с Зайдой… – По крайней мере, этих слабаков я уложу запросто, – уверенно парировала Марана, прямо-таки озвучив мои собственные размышления. Не стерпев такого нахальства, Ухан состряпал на лице грозную мину и сграбастал мою кузину своими ручищами, крепко прижав к себе. На этот раз ему удалось застать ее врасплох. Как Map ни дергалась и ни визжала, вырваться ей не удалось. – Так нечестно! Я была не готова! И тут Зайда сказала нечто очень важное о планете, к которой мы направлялись: – На улицах Волчьей Челюсти нет честных драк. Никто не будет ждать, когда вы приготовитесь. Лучше будьте начеку всегда. – Помолчав, чтобы мы осознали сей интересный факт, закончила: – Ладно, детки, марш в коконы, через пять минут прыжок. Я многозначительно переглянулся с Уханом, а когда снова посмотрел в ее сторону, то оказалось, что бикаэлки в каюте уже нет. Мы остались втроем. И как это она умудряется при своих габаритах двигаться так бесшумно? – Класс, – восхищенно произнес Ухан, окидывая помещение не менее удивленным взглядом. – Пока Зайда не вышла, я и не замечал, сколько она занимает места. Сразу такой простор и дышать значительно легче… – На себя посмотри, – обиделась за бикаэлку Марана. – Сам боров здоровенный, в стандартный кокон не умещаешься. Насчет коконов-анабиозаторов она зря – они безразмерные, подстраиваются под любое тело. Просто захотелось уколоть, а для этого у слабой половины рода человеческого годится любой способ. Но Ухан слишком толстокожий для таких мелких уколов, а потому просто не обратил внимания, уже размышляя о более важных делах: – Я вот что думаю, возможно, на время пребывания на Сокте Кассид одолжит Зайду нам? А за дополнительные услуги раскошелимся из счета Деда, а, Вождь? А то натворим по неопытности дел… Кстати, сколько у тебя кредо на банкосе? – Достаточно, чтобы купить парочку серьезно покалеченных железных гробов, то бишь ИБРов, и заплатить Зайде. – Я пожал плечами, уверенный, что из этой затеи все равно ничего не выйдет. – У нее уже есть контракт. – Map презрительно фыркнула, вынужденная напомнить Ухану о прописных истинах. – Да знаю я, знаю, что она обязана неусыпно охранять корабль Кассида и все его содержимое, – флегматично отмахнулся Ухан. – Но почему бы не спросить саму Зайду? – Я бы не отказался от поддержки профессионала, – вздохнул я, полностью с ним согласный, – но боюсь, что о своей безопасности на Сокте нам придется позаботиться самим. Map права, бикаэлки два контракта одновременно не выполняют. Именно для этого нас и одарили всеми этими цацками… – Вас, может, и одарили, а мне достался только лоцман, – напомнила Марана, обиженно тряхнув кудрявой шевелюрой. – Который мне на фиг не нужен, потому что меня и старый устраивает. И профессионал вам не нужен, он у вас уже есть. Это я. – Да ну? – произнес Ухан с таким видом, словно заявление подруги поразило его до глубины души. – Ну, теперь я спокоен. Но ты должна показать, что умеешь. Чтобы я больше не волновался насчет твоих способностей… Не успел он и глазом моргнуть, как Map, вскочив и резко вывернув ему руку, заставила Ухана всем телом грохнуться на пол. – Как ты это сделала? – спросил он, медленно поднимаясь на ноги и стараясь изо всех сил изобразить настоящее изумление. – Я же вешу в два раза больше тебя! – Элементарно, – купилась БэЗэ, прямо-таки лучась от самодовольства. – Показываю один раз. – Она взяла Ухана за запястье правой руки и согнула в локте, поднимая к груди. Затем резко уперлась левой кистью в его локоть, а правой вывернула руку вбок, наружу от плеча. Ухан даже не шелохнулся, глядя на нее с совершенно невинным любопытством. Марана попыхтела еще несколько секунд, едва не повиснув на его руке всем телом, но так и не смогла добиться большего. Ничего не оставалось, как сдаться. – Так нечестно! – обиженно заявила она, отступив на шаг. – Да ну? – Ухан недоуменно вздернул бровь, с трудом сдерживая внутреннее веселье. – А что именно нечестно? – Ты был готов, а в этом приеме расчет на неожиданность! Человек инстинктивно напрягается, когда его хватают за руку, это и работает против него. Этот так называемый «прием» у нас знает любой пацан еще в ту пору, когда под стол пешком ходит. Мальчишки часто дурачатся, отрабатывая его друг на друге. А девчонки обычно так заняты собой, что и не замечают этих соревнований. Неудивительно, что для Мараны даже такая ерунда показалась откровением. Интересно, из какого учебника она ее выудила? Если это все ее успехи, то Дед совершенно напрасно принял ее в расчет как «боевую штатную единицу». – Эй, детки, хватит дурачиться, нам еще лоцманы менять, – напомнил я. И мы занялись делом. Смена лоцманов – операция тонкая и немного нервная, поэтому лично я к ней старался прибегать как можно реже, но сейчас ничего не поделаешь. Отсоединяется лоцман просто – даешь команду, и крошечный электрический импульс рвет ниточки нейросвязей, соединяющих твой мозг с прибором. А затем с легким щелчком расстыковывается молекулярная сцепка, и лоцман у тебя в руке – невзрачный диск в два сантиметра диаметром и три миллиметра толщиной. Зато процесс присоединения нового нанокомпа длится гораздо дольше. Когда прижимаешь диск к виску, то со стороны не видно, что в данный момент под ним происходит. Но теоретически я хорошо представлял процесс. Легкое покалывание, возникшее сразу же после контакта с кожей, свидетельствовало о начале синтеза нейросвязей – сквозь кожу, мышечные ткани и черепную кость непосредственно к мозгу. Связей этих сотни, но они столь микроскопические, что и вооруженным глазом их не разглядишь – где-то в молекулу толщиной, поэтому проходят сквозь клеточную ткань, как тончайшая иголка сквозь крупноячеистое решето. Не встречая сопротивления и не повреждая ткани. Пять минут нам пришлось помолчать, заниматься лишними телодвижениями, в том числе и трепать языком, во время настройки лоцмана не рекомендуется. Во избежание. А то потом глюки разные полезут… Ощущения при настройке интересные, но не совсем приятные. Слегка кружится голова. Перед глазами какая-то пелена, предметы двоятся и рябят. А в памяти хаотично вспыхивают давно забытые воспоминания, проносясь мимо рваными сценками… Наконец лоцман поставил необходимый базовый софт, заложенный в его процессор фирмой-изготовителем, с учетом уже отсканированных индивидуальных характеристик моего мозга, естественно, и пелена перед глазами пропала, а на расстоянии вытянутой руки в воздухе развернулась панель виртуалки – виртуального монитора для общения с операционной системой. В данный момент его целиком заполняла фирменная заставка – голограмма безмятежного голубого неба с белыми пушистыми облачками, медленно плывущими вдаль от наблюдателя, на каждом облачке по пиктограмме, стоит на них задержать на секунду внимание, и в голове возникает название операционки – «Плеяда-Х». Со стороны, конечно, никаких «панелей» не видно, все это виртуальное пространство, развернувшееся сейчас перед моим лицом, – исключительно личное, визуальное отображение, поставляется операционкой непосредственно в мои зрительные нервы. Очень удобно. Обычному зрению это не мешает, ведь в наше время люди носят подобные штуковины едва ли не с рождения, так что вырабатывается устойчивая привычка к двойственному видению мира, и скорее почувствуешь себя неуютно без лоцмана, чем с ним. Я мысленной командой стер заставку, набросал на монитор контактных окошек и с минуту погонял лоцман в разных тест-режимах. Затем соединился с базой данных корабля Кассида, уточнил текущее бортовое время и поместил бегущие циферки таймера на привычное для себя место в правом верхнем углу панели. Восстановил прежний код связи, которым пользовался последние несколько лет, Ухан с Мараной наверняка сделают то же самое, чтобы не возникло проблем со связью друг с другом. И только потом позволил себе на секундочку задержать дыхание от восторга. Какая четкость и глубина цветовосприятия! Хорошие машинки, эти военные модели. Быстродействие процессора просто изумляло, ни малейших задержек при любой операции. Нанокомп действительно превратился в одно целое с мозгом. Надо будет погонять на пару с Уханом в какую-нибудь «гэпэшку», посмотреть, чего стоит лоцман в режиме повышенного потребления ресурсов… Внимание отвлекло хихиканье Мараны. Вежливое такое хихиканье. И очень самодовольное. Интересно, с чего это она так быстро запамятовала, что в данный момент ей все еще положено дуться на нас с Уханом? Спохватившись, я быстренько отыскал в базе данных свое новое личное дело и, пролистав, понял причину ее с трудом сдерживаемого веселья. Ухан, кстати, тоже уже ухмылялся аж до ушей. Ничего удивительного – теперь они превратились в зажиточную молодую пару с Вантесента, а я… А я утерся несолоно хлебавши. Как это контрастирует с тем фактом, что главный в нашей троице, по определению Деда, именно я! Вот черт… – Долдон Слюнявчик, – разочарованно проворчал я вслух. – Ну и имечко у этого типа, что сдал напрокат свою родословную. Хорошо хоть не Жопес… Ухан громогласно заржал, едва не свалившись с ложемента. Марана тоже не удержалась от смеха. Они оба были хорошо знакомы с историей происхождения моего имени. У нее, кстати, очень красивый и заразительный смех. Хрустальный ручей, дробящийся искрящимися осколками о пороги. Совсем не обидно. Чтоб вас… – Итак, мы – господин Дам и госпожа Туя Сникерсы, – с важным видом заговорил Ухан, – а ты, Долдон (Марана снова прыснула) – поверенный в наших делах, попросту говоря, слуга. Теперь понятно, что имела в виду Зайда? По статусу тебе такая система, как «Опекун», не полагается, слишком дорого. – Надменно задрав подбородок, Ухан вытянул в мою сторону ногу. – Эй, человек, будь добр, почисть мою обувь, а то что-то запылилась… Тут Ухан замолчал, стоило ему только взглянуть на собственные сандалии. Пошевелил грязноватыми пальцами, выглядывавшими из-под среза носка. Я тоже посмотрел на свои. Марана, кстати, была обута не лучше. На Полтергейсте народ не забивает себе голову, что носить. Но мы-то готовились к посещению мира, где культурные традиции и климатические условия разительно отличались. – Господа вы мои драгоценные, а если быть честнее – недоделанные, – язвительно проговорил я, – вы, случаем, не находите, что мы все несколько неподобающе обуты для Сокты? Да и одеты тоже. Все эти легкие маечки, рубашонки и шортики… – Угу, – озабоченно кивнул Ухан. – Распашонки и памперсы… – При чем тут памперсы? – не понял я, сбитый с толку его комментарием. – Да так, для рифмы. – Да где ты тут рифму увидел?! – Да ладно тебе, что прицепился, как лишай к заднице! – Придется экипироваться во время посещения Вантесента, нашей новой фиктивной родины, – своевременно вмешалась Map, чтобы вернуть наше внимание к насущным проблемам. – Может быть, именно наш видок так позабавил бикаэлку? – осенило приятеля. – Почему же она ничего не сказала… – А нам головы на что дадены? – резонно заметила Марана. – Раз дошло, значит, первый тест сдан. Надо отдать должное – иногда в ее прелестной головке мелькают весьма разумные мысли. Пусть она мне всего лишь двоюродная сестра, а кровь все равно сказывается, в нашем роду все страсть какие башковитые… Вот только от нагоняя наша «голубая кровь» не спасла. Развернувшийся посреди каюты голоэкран заставил нас враз умолкнуть от одного вида Кассида Кассионийца, а его повелительный рык моментально вогнал нашу слабую гражданскую плоть в мелкую дрожь: – Почему еще не в коконах? Ррр! Зайда вам что сказала? Совсем вас Хокинав распустил, раздолбаи одомашненные! Выглядит, главное, почти как человек, а рычит, как это… четвероногое, с некоторой неприязнью подумал я, не решившись высказаться вслух. Прикид у Кассида неповторимо «крутой». Во-первых, кожа у него такого глубокого темно-синего цвета, что вылупленные от ярости белки глаз на его лопатообразном лице выделяются, как сваренные вкрутую. Добавьте к этому белоснежные волосы, завитые на башке в два торчащих конусообразных рога, и не забудьте про униформу из пуленепробиваемых композит-пластин, которая топорщится на его жирной коренастой туше, словно панцирь на черепахе-переростке. Представили? Поздравляю – перед вами чистокровный кассиониец. Не Кассид Кассиониец в частности, а кассиониец вообще. У них там все двинутые на биоимплантировании, мода такая. Родился он наверняка таким же светленьким, как я, а с возрастом и увеличением благосостояния от удачно провернутых торговых операций «посинел», завел рога (наверное, заранее, чтоб не разочаровываться в жизни – у них там многоженство) и напялил на себя этот черепаший панцирь. Чтобы не только он, но и все окружающие видели, насколько он крут. Кроме того, в самом теле, вероятно, встроено немало всяческих боевых устройств – начиная от моноволоконных когтей в пальцах, запросто режущих сверхпрочные материалы, до одноразовых лазерных установок в запястьях. Лучше б он почаще на тренажерах работал, а то брюхо из-под панциря даже в экран лезет… – А мы что, уже летим? – дико удивился «одомашненный раздолбай» Ухан, даже белобрысая физиономия вытянулась. – Я думал… – Думать уже поздновато, марш в коконы! Рррр! Даю вам пять минут, а потом пеняйте на себя. Кассид отключился. Я смутно припомнил слабый, еле ощутимый толчок в тот момент, когда Зайда сопровождала нас в каюту. Вот оно что, Кассид, оказывается, не любит терять времени попусту. Разговоры пришлось прекратить, даже общение по лоцманам, пока вся наша бравая компания спешно забиралась в коконы. А когда забрались и зачехлялись, напоминая со стороны куколок насекомых – с поправкой на размер, конечно, то разговоры вмиг прекратились. Эластичная ткань, обхватившая все тело, не пропускала радиоволны, а включившаяся система жизнеобеспечения обволокла живым теплом и уютом, сразу расслабляя и погружая в сон. Гиперпрыжки необходимо совершать при отключенном сознании, чтоб не пришлось потом делать «дефрагментацию» мозга, собирая перемешанные обрывки информации в единое целое, вот кокон-анабиозатор и старался. Засыпая, я невольно задумался о команде Кассида. Всего трое обслуживали этот громадный торговый корабль, но каждый из них сам стоил целой команды. У Кассида – совершенно бульдожья деловая хватка, плюс железобетонное постоянство в соблюдении условий заключенных с клиентами контрактов. Очень ценное качество для нашей колонии, окупающее его кажущуюся грубость и неотесанность в поведении. Лайнус, пилот-тавеллианец, тоже особенный тип. Любой здравомыслящий человек обходит выходцев с Тавеллы стороной, если ему дорог собственный рассудок. Как напасть на человека, способного просто изъять из твоего мозга само желание агрессии? Будешь стоять и пялиться на него, как на снег посреди лета, пытаясь сообразить, кто ты и что намеревался только что сделать, а он спокойно уйдет своей дорогой. Это в лучшем случае – будешь стоять и пялиться. А то может так случиться, что будешь лежать. С обширным инсультом, хотя до сих пор никогда не жаловался на здоровье. Бикаэлка… Это вообще отдельная тема. Пока Зайда выполняет функции службы безопасности на этом корабле, ему ничто не угрожает. Бикаэлки считаются прекрасными специалистами в военном деле – профессионалами широкого профиля. Лучше, пожалуй, только шелтяне – небольшой по численности народ с одной из планет Галактической Федерации, представители которого от рождения обладают разнообразными ментальными способностями. Но в юридическом пространстве Коалиции Независимости шелтяне – весьма редкие залетные гости, к тому же они никогда не нанимаются ни в телохранители, ни в наемные убийцы. Профиль шелтян – узкоспециализированные и высокооплачиваемые задания, шпионаж, диверсии, разведка боем. Иногда – частный сыск. Зато непревзойденные телохранители выходят из фрайденов – быстрых, как укус королевской кобры, и смертоносных, как ее яд. Эти хотя и напоминают с виду желтокожих людей, но к человеческой расе не имеют никакого отношения. Психология соответствующая – хрен поймешь их Кодекс Поведения. Да и услуги их ценятся так баснословно дорого, что нанять их могут только самые богатые люди на планетах. А бикаэлки годятся для всякой работы, да и дешевле «узкоформатных» профи, поэтому они нарасхват. В том числе и для темных дел, вроде заказных убийств. Как подумаю об этом, так мурашки по коже бегут. Поразмыслив обо всем этом, я пришел к выводу, что у Кассида Кассионийца очень сильная команда. И Дед наверняка попросил Кассида негласно присмотреть за нами на Сокте, так что совсем без помощи в случае крайней нужды мы вряд ли останемся. Эта мысль меня немного успокоила. Но… но из головы не шли слова Зайды насчет честных драк на улицах Волчьей Челюсти. В виртуалке это не имеет значения – ну, вышибли тебя со «смертельным» исходом, выматерился да снова загрузился… Неожиданно я понял, что не готов к посещению другого мира. Ни я, ни Ухан с Мараной. За свою жизнь мы никогда не сталкивались с реальной жестокостью, и никто из нас не знал, что такое настоящая боль. Ум, привыкший к жизни в виртуальных погружениях, давно разучился адекватно оценивать истинную реальность. Реальность, где мы ходим, дышим, общаемся, совершаем массу действий, о которых не задумываемся. Как бы из этой затеи Деда не вышло какой беды… Последняя мысль провалилась в сон, густой и вязкий, как сироп.Глава 3 День неудач
Время было уже позднее. Закат бессильно догорал где-то там, в просторах окружавших Волчью Челюсть пустынь, а здесь, на городских улицах, его даже и не видно. Каменные туши многоэтажных зданий заслоняли и солнце и небо, в их тени уже сгустился мрак. Но освещения все же хватало – широкий и просторный проспект, по которому мы без спешки двигались к намеченной цели, с обеих сторон сиял многочисленными островками люминесцентного освещения, исходившего от рекламных витрин и голографических пиктограмм торговых марок магазинов. А там, где отсутствовали витрины, в воздухе без видимых опор плавали матово-желтые шары уличного освещения. Редкие прохожие, спешащие по своим делам, не обращали на нас ни малейшего внимания, закрытые машины проносились мимо по шоссе или по воздушным ярусам над головой, рои мелких, с яблоко, шарообразных дроидов на антигравах сновали в воздухе, рекламируя различные торговые марки… Резкий порыв встречного ветра швырнул в лицо облако мелкой, въедливой пыли, сразу тошнотворно заскрипевшей на зубах. Поперхнувшись и прервав созерцание местных достопримечательностей, я замедлил шаг и торопливо прикрыл лицо респиратором. Затем, когда облако пронесло мимо, снова откинул «намордник» на грудь и догнал Ухана с Мараной, успевших оторваться от меня на несколько шагов. К местному стилю одежды трудно привыкнуть, особенно после раскованной в этом отношении жизни на Полтергейсте – с ее шортиками и рубашонками. Все население Волчьей Челюсти поголовно носит пыльники – мешковатые с виду костюмы из плотной ткани, укутывающие тело целиком. Даже голову защищает капюшон, при необходимости, если, к примеру, грянет пылевая буря, можно полностью загерметизироваться от внешней среды, срастив края капюшона с респиратором. Кроме того, специальные разъемные швы соединяют штаны, куртку и обувь в одно целое, а манжеты и воротник плотно обхватывают запястья и шею, не оставляя зловредной песчаной взвеси ни малейшего шанса проникнуть во внутреннюю кондиционированную прохладу. Аборигены, кстати, одевались без особых скидок на пол, так что иной раз, глядя на прохожих, не сразу и разберешь, кто перед тобой – мужчина или женщина. Но массивного Ухана от миниатюрной Мараны отличить было нетрудно. Хотя бы по размеру. Вроде бы все вполне функционально и удобно, но ощущение дискомфорта меня не покидало весь день, с того самого момента, когда всем нам пришлось обрядиться в эти самые пыльники. Ничего не поделаешь, мода на подобную одежду возникла не на пустом месте. Характер доминирующего климата на Сокте можно обрисовать в нескольких словах: жарко, очень сухо и чертовски пыльно. Мелкая коричневая пыль обволакивала тонким, но вездесущим слоем покрытие дорог, поверхность зданий и любых предметов, расположенных на улицах города. Такая же картина, в большей или меньшей степени, наблюдалась и в других городах Сокты – все тонуло в этой чертовой пыли, и бороться с ней не было никакой возможности. Впрочем, никто и не боролся. Жители Сокты давно уже пришли к выводу, что дешевле обезопасить от влияния погоды себя лично, с помощью тех же пыльников, или отсидеться в герметичных салонах индивидуального и общественного транспорта, чем облагораживать и обустраивать улицы, устанавливая какие-нибудь пылеуловители. Ведь песчаные ветры, прилетавшие с подступавших к городу обширных пустынь, практически круглый год не прекращались ни днем, ни ночью. Мрачное местечко. Все это – непривычный глазу вид улиц, затянутое багрово-коричневой мутью закатное небо, нависающие над тобой массивы уродливо-безликих зданий, даже эти проклятые пыльные ветры… Все в целом так завораживающе отличалось от Туманной Долины, с ее полусонной тишиной и неспешным течением жизни, с ее не менее жарким, но влажным климатом и прозрачным, чистым воздухом, что впечатление новизны и необычности не покидало нас весь день, грозя затопить и дезориентировать окончательно. До сих пор не верилось, что мы в реальном городе реальной планеты, а не в какой-нибудь развлекательной «гэпэшке»… От перекрестка, где мы вышли из такси и потопали пешком, до рекомендованного Зайдой бара оставалось уже недалеко. Можно было, конечно, сразу подъехать к бару, но дело в том, что дома мы привыкли по вечерам совершать пешие прогулки и не собирались отказываться от устоявшегося правила и здесь. К тому же, катаясь по городу в машине, нельзя толком прочувствовать атмосферу, в которой живет местный люд. Да и вообще – гулять так гулять, познавательно для ума и полезно для здоровья… Очередной порыв ветра снова забил горло и нос этой проклятой пылью, заставив закашляться и пересмотреть позицию насчет здоровья. Ладно, будем упирать на познавательность. По крайней мере, кататься уже надоело. Хотелось пройтись и поделиться общими впечатлениями, подвести итоги. Поглазеть, в конце концов. Днем-то все как-то некогда было. Дела, заботы. Поиски. Этих самых роботов, заказанных Дедом. Точнее, поиски роботов, выставленных на продажу. Итоги дня, надо сказать, оказались довольно неутешительными, и никто из нас не решался заговорить на эту тему первым, оттягивая тягостный момент, когда необходимо будет принимать какие-либо решения. Из узкого прохода между многоэтажными зданиями – едва человеку боком протиснуться, резко потянуло запахом нечистот, и мы, не сговариваясь, ускорили шаг, чтобы миновать неприятный отрезок пути. Как я там говорил выше? Прочувствовать атмосферу? Очень познавательный эксперимент над собственным обонянием. В глубине прохода, затянутого кромешным мраком, мне на мгновение почудилось какое-то движение – наверное, заметил вездесущих песчаных крыс, коих на Сокте, если верить сведениям, почерпнутым из предназначенного для туристов справочника-путеводителя, пруд пруди. Лично я еще ни одной не видел. «Когда ты бывал здесь с Дедом, все выглядело так же паршиво?» – морщась от вони, поинтересовался Ухан по лоцману. Респиратор болтался у него под подбородком, как и у меня. Чтобы не вдыхать пыль, он просто старался поменьше открывать рот, а общение по лоцману упрощало процедуру разговора как нельзя лучше. Пожалуй, только Марану не стеснял этот предмет первой необходимости на Сокте, из-за чего ее лицо в респираторе выглядело как причудливая и несколько страшноватая морда неизвестного животного. «Понимаешь, – я пожал плечами, – мне тогда было всего семь лет, а в детстве все воспринимается как-то ярче…» «Может быть, поговорим наконец о насущных проблемах, а не о всякой ерунде?» – напомнила Марана, ее смуглое от природы лицо выглядело всерьез озабоченным. «Map, тебе нас с Сомахой совсем не жаль? – пожаловался Ухан. – У меня, например, и так голова пухнет от впечатлений. Можно поговорить завтра утром на свежую голову. Не делай вид, что тебя поручение Деда заботит больше нас». «Хочешь сказать, что я просто выпендриваюсь, а на самом деле мне на все начхать?» – тут же начала заводиться Map. Этот день порядком нас утомил, так что ее раздражение было вполне объяснимым. «Я этого не говорил…» «Но подумал», – хмыкнул я. За что тут же заработал довольно чувствительный толчок локтем в бок. Марана, наверное, специально так устроилась – посередке, между мной и Уханом, чтобы ни до кого особо не тянуться. Вредина… Слева у подножия здания, прижимаясь к тротуару, мелькнули какие-то приземистые силуэты и пропали. Опять крысы? Я слегка притормозил, присматриваясь внимательнее, даже вывел на виртуальную панель лоцмана дополнительное окно обзора с инфракрасным режимом. Но так ничего подозрительного и не увидел среди проступившего на нем бледно-серого, словно залитого мертвенным светом изображения и вынужден был ускорить шаг, чтобы снова догнать своих спутников. Занятые своими мыслями, они ничего не заметили, и я тоже решил не придавать значения тому, что могло лишь померещиться. Дед как-то рассказывал, что иногда при посещении миров, где ни разу не бывал, из-за адаптации к местному климату чудятся разные непонятные глюки. Наверное, как раз мой случай. Ладно, действительно пора поговорить о затее Деда. Теоретически старейшина Хокинав подгадал точно, отправив нас к концу ежегодного чемпионата боевых роботов, проводившегося в Волчьей Челюсти. Именно в ходе поединков в продажу иногда попадали фатально поврежденные машины, которые проще было пустить на запчасти, чем восстанавливать. Или обменять на те же запчасти в ангарах и складах других владельцев боевых машин, чтобы отремонтировать еще подлежащую восстановлению технику для продолжения боев. Но мы обошли все эти конторы и везде получили вежливый, но категоричный отказ. Это в лучшем случае – вежливый. В ангаре Манчеса – капитана и владельца команды «Стальных Шипов», мы едва не влипли в нешуточную переделку. Команда только что вылетела из «Волчьих Игрищ» с окончательным и бесповоротным поражением, и мы по своей наивности рассудили, что «Стальные Шипы» – именно наш клиент. Мы думали, раз им больше незачем участвовать в чемпионате, то и машины достанутся нам с легкостью. Когда мы туда заявились, все пространство арендованного командой механгара, заполненное рассроченными и разбитыми вдребезги ИБРами различных классов, скорее смахивало на кладбище металлолома, чем на помещение для ремонта и обслуживания техники. Не разобравшись в ситуации, мы обратились к ним со своим вопиюще оскорбительным предложением, а они тут же побросали все дела и обступили нас с самыми серьезными намерениями намять нам бока. Мы не учли психологии водил, их глубокой привязанности к своим «железкам». Донельзя разозленные положением дел в своей команде, они усиленно искали, на ком бы эту злость сорвать. В общем, пришлось как можно быстрее уносить ноги. Не последним сдерживающим фактором при отступлении послужило наличие у нас «Опекуна». Аппаратик был, конечно, слабоват, чтобы удержать от серьезной драки десяток закаленных и агрессивно настроенных бойцов. Но ИскИн охранного дроида, проанализировав обстановку, громким голосом строгого дядюшки предупредил, что передает визуальные данные прямо в полицейское управление, поэтому не советует предпринимать каких-либо действий, способных нанести физический вред его хозяину. Иначе предпримет меры самолично. Звучало довольно внушительно. Кроме того, людям Манчеса, вероятно, не было известно, что в модель нашего «малыша» заложено только сдерживающее оружие… Да уж, пренеприятный был момент, даже вспоминать не хочется. Неудивительно, что теперь мы гуляли по пыльным и малолюдным в этот час улицам Волчьей Челюсти с настроением, которое иначе, как махровой хандрой, не назовешь. А сгущавшийся вечерний сумрак, насыщая воздух, словно черная патока, опрокинутая из бездонной небесной бадьи, только добавлял уныния. «Итак, что будем делать дальше? – настырная сестренка, видимо, решила третировать нас до тех пор, пока не услышит что-нибудь определенное. – Мы обошли все конторы, где имелась хоть малейшая возможность приобрести „мехов“, и везде сумели не понравиться их хозяевам». Мне надоело читать поступающий на виртуалку текст, в который лоцман переводил мысленные сообщения друзей, что-то не было настроения, интереснее было поглазеть по сторонам. Поэтому я включил режим озвучки. И следующие реплики сразу приобрели живую окраску: «Во-первых, мы обошли почти все конторы, а не все. Во-вторых, ты слишком нетерпелива. – Ухан пожал плечами и кашлянул, прикрывая рот широкой ладонью. Пролетавшее мимо пыльное облако зацепило его краем. – У нас еще есть время, такие дела не решаются за один день». «Угу. – Я невесело кивнул. – Кроме Волчьей Челюсти на Сокте есть еще и другие города». «Но чемпионат проходит именно здесь! – справедливо напомнила наша смугляночка, упрямо тряхнув пышными кудряшками, рассыпавшимися по плечам. – Если в других городах и имеются боеспособные машины, то там их нам тем более никто не продаст. К тому же и стоить они будут в несколько раз дороже, у нас не хватит средств. Дед ведь ясно выразился – покупать только покалеченных „мехов“ за четверть стоимости, не дороже. Бюджет общины не резиновый… Знаете, что меня больше всего раздражает в этой истории? То, что нам пришлось посетить всех этих владетельных засранцев самолично. Куда проще было бы получить информацию и совершить сделку по Сети, как поступают все нормальные люди». «Традиции, Map, традиции. – Я вздохнул, вполне с ней согласившись. – Роботы на этой ненормальной Сокте – нечто святое, а бои между ними – основная статья дохода, поэтому даже гайки от этих чертовых машин редко достаются чужакам вроде нас…» «Я это знаю не хуже тебя, – огрызнулась БэЗэ. – Но вместо того чтобы терять целый день…» «Мы бы получили от ворот поворот еще утром. – Ухан хмыкнул. – Если бы связались с Сетью. Ты этого хочешь?» «Да ну вас. Я тут к вам всей душой, болею за общее дело, а вы ко мне…» «Кверху попой», – не задумываясь, брякнул Ухан. «Знаешь что? – Марана обиделась. – У тебя в голове столько же мозгов, сколько в твоей заднице». «А что, там-таки тоже есть мозги?» – деланно удивился Ухан, подражая выговору уроженцев Вантесента. «Вот и я о том же», – отбрила Марана и умолкла, насупившись еще больше. Я с трудом сохранил невозмутимый вид, стараясь не сердить БэЗэ хотя бы со своей стороны. Как ни крути, а она права. Мы потеряли целый день и пока ничего не добились. Вряд ли Дед похвалил бы нас за такие результаты. Несколько минут мы топали молча. Марана, казалось, от обиды ничего не замечала вокруг, а Ухан озадаченно косился на подругу, решая, как наилучшим образом сгладить неловкий момент. Света на проспекте поубавилось, наиболее ярко освещенные и живописные рекламные щиты и витрины остались позади. Я прищурился, всматриваясь в темноту – впереди слева у невысокого здания проступили смутно угадываемые очертания какой-то громадины. Робот, что ли? По мысленному сигналу лоцман отсканировал зафиксированную перед глазами картинку в обычном и инфракрасном режимах, совместил полученные данные, поместил обобщенный снимок в один из контактных экранчиков виртуалки и сделал «наезд», увеличив масштаб вдвое. Затем погонял изображение в режиме коррекции, добившись нормального цветовосприятия и освещения. Я слегка ошалел от скорости компьютерной обработки – всего несколько долей секунды. Не успел подумать – и уже получил результат. Дольше пришлось описывать сам процесс. Я и забыл, что мой нынешний лоцман относится к военным моделям. А затем слегка ошалел уже от данных с изображения. Вот тебе и на! Действительно робот. Но такой старый, что… Не веря своим глазам, я на всякий случай сверился со справочной библиотекой местной Сети. Точно. Ухан пока ничего не заметил, сейчас его больше заботили личные проблемы. Скорбно вздохнув, он полез мириться с Мараной самым простым способом – руками. Для этого ему пришлось остановиться и сграбастать ее в охапку, что-то ласково шепча в маленькое изящное ушко подруги. Map немного побрыкалась, по привычке саданув Ухана локтем по ребрам, чего увалень-переросток тоже привычно не заметил, и сдалась на милость победителя. Я не возражал против заминки, завороженно уставившись на гигантского ИБРа. Гигантского даже с расстояния в сотню метров, отделявшего его от нас. Крыша четырехэтажного здания, рядом с которым он возвышался, приходилась как раз вровень с верхней точкой его вытянутого горизонтально, бронированного яйцевидного тела, покоящегося на двух мощных, по-птичьи выгнутых назад сочленениями лапах. В угрожающе растопыренных и согнутых в локтях по бокам руках замерли громадные ЭМУ-пушки, нацеленные на противоположную сторону улицы. Только вряд ли робот представлял опасность в своем нынешнем состоянии. Гигантское тело было снизу доверху иссечено шрамами боевых лазеров, воронками прямых попаданий от ракет и бронебойных снарядов. А броневые пластины на выпуклой груди гиганта, за которыми должны располагаться субъядерный движок, оптоволоконные магистрали, механизмы управления, подачи боеприпасов и прочая сложная начинка, рассекала рваная многометровая щель, вся в оплавленных зазубринах по краям – словно прошелся тупой консервный нож. Тем не менее мощные многометровые лапы, ступни которых запросто смогли бы раздавить целиком один из глайдеров, непрестанно сновавших по улицам, каким-то образом удерживали его в вертикальном положении. Вероятно, все подвижные ранее узлы ног теперь были закреплены сваркой или быстрозастывающим пластиком в одно целое. Крепко же ему, бедолаге, досталось когда-то… – Ухан, если ты на секундочку отвлечешься и посмотришь туда же, куда и я… – забывшись, я заговорил вслух, и это возымело желаемый эффект. Ноэлик тут же отклеился от смущенно смеющейся Мараны, не привыкшей к подобным знакам внимания на Полтергейсте (старались войти в роль парочки с Вантесента), и прекратил наконец слюнявить ей лицо своими неуклюжими поцелуями. – А, «Мститель», – как ни в чем ни бывало определил Ухан, вытирая влажные губы грубым рукавом противопылевого костюма. – Семидесятитонник. Высота – четырнадцать метров. В стандартное вооружение входит… Вообще-то перечислять нет смысла – от этого вооружения явно остался один пшик. Сам посмотри, как оплавлены все узлы подвесок и сочленений торса. Он и внутри наверняка так же оплавлен. Проломы в нагрудной броне выглядят просто жутко. Когда-то этот робот здорово горел вместе со своим водителем, и сейчас он – просто кусок металлолома, не имеющий никакой ценности. Кроме, разве что, исторической. «Ну и здоровенный же…» – Марана, никогда не видевшая ИБРов вот так, в непосредственной и реальной близости – как и все мы, ведь игровой мир «гэпэшэк» не в счет, ошеломленно округлила глаза. Порыв зловредного ветра обдал нас едкой удушливой пылью с ног до головы, заставив снова прикрыть рот и перейти на общение по лоцману: «Такое ощущение, – поделился я впечатлениями, – что его вытащили прямо из жесточайшего боя и установили здесь в качестве памятника». «Так и есть. Бар, возле которого он находится, тем и известен, что у его входа с незапамятных времен торчит старое боевое пугало. Мы, кстати, пришли. Зайда направляла нас именно сюда». «Ухан, ты что, не понял? – Вот же самовлюбленный и компьютерно продвинутый болван. В погоне за технической информацией по Сети умудрился пропустить главное. – Покопайся в своей любимой Сети внимательнее. Последний роботэтой серии участвовал в боях во время Мятежа Владений, случившегося на Сокте семьдесят шесть лет назад. Усек? Это когда частные владельцы роботов, объединившись в армаду из трехсот машин, решили захватить власть на планете. У них ничего не вышло, но они здорово потрепали правительственные войска. И одним из тех, кто причинил больше всех неприятностей регулярным соединениям, был водитель „Мстителя“ – Олива Факел, вождь мятежа». «Да ну, не может быть, – не поверила Map. – Я тоже посмотрела в Сети, никакой информации о прошлом этого „меха“ нет. Старая развалюха просто является визитной карточкой данного бара, вот и все». «Ты просто не умеешь искать. Видимо, местные власти не любят вспоминать прошлое, вот и подчистили неприятное место в истории своей планеты, поэтому эта информация не лежит на поверхности, – пояснил я. – Нужно копать глубже». «Скорее всего, ты просто выдумываешь, выдаешь желаемое за действительное. Робот предводителя повстанцев, как же! Держи карман шире. Просто одна из старых железяк канувшей в Лету производственной серии». Я уже говорил вам о ее упрямстве? Ни за что не признается, что хуже меня ориентируется в справочной системе. «В тебе совсем нет романтики, Map», – не без грусти вынужден был заметить я. «Зато у тебя она махровая, как не знаю что…» «Слушайте, а мне нравится эта идея, – задумчиво сообщил Ухан, прервав нашу перепалку. К этому моменту он рассматривал покалеченного ветерана уже другими глазами-с изрядной долей почтения. – Вот бы поставить парочку потрепанных в боях ИБРов перед парадным крыльцом моего особняка на Вантесенте…» «Твоего воображаемого особняка», – насмешливо напомнила Марана. Зато у тебя, девочка, в отличие от нас с Уханом, никакого полета воображения, проворчал я про себя, не решившись озвучить столь криминальное заявление – ребра с правой стороны еще болели от последнего тычка БэЗэ. «Ну и что? – Ухан передернул широкими плечами, словно стряхивая с себя насмешку моей сестренки. Ему всегда было проще с ней спорить, хотя бы на правах того, к кому она питала нежные чувства. – Ты хотя бы попробуй представить. При взгляде на такую внушительную кучу металлолома сразу как-то уважение возникает, разве нет?» «Не переигрывай, господин Дам Сникерс, – так же насмешливо осадила Map, – нас все равно никто не слышит». «Тогда почему ты называешь меня Сникерсом, а не добрым старым именем с Полтергейста?» «Ты прав, – тут же согласилась Марана. – Если играть роль, то играть полноценно. Давайте и по лоцману общаться конспиративно». Лично меня подобное предложение возмутило: «Вам хорошо, Дам и Туя Сникерсы – это звучит еще прилично, а каково мне постоянно слышать свое новое имя?» «Слушай, Долдон ты наш Слюнявчик, – Марана немедленно приняла воинственную позу, уперев руки в бока и окинув меня деланно надменным взглядом, – если ты не будешь ерепениться, то так и быть, ограничимся только произношением первого имени из двух». «То есть Долдон, – поддержал ее Ухан. Вот предатель. – Но если тебе этого мало, человек…» «Ладно, ладно, уговорили, – я поспешно сдался, ухмыляясь до ушей. – И вообще, пошли в бар. Что-то я проголодался». «Хорошая идея, – великодушно признала Марана. – Последний раз мы ели в середине дня, часов пять назад». «Одну минутку, – остановил Ухан. – Я тоже не против ужина, но вынужден сообщить, что этот бар одновременно является клубом „подражателей“. Зайда, когда давала свои рекомендации, об этом не предупредила, и я ее понимаю – с бикаэлкой вряд ли кто рискнет связываться без особых причин, но мы – другое дело». «Подражателей?» – переспросил я, окидывая недоуменным взглядом вывеску, парившую в воздухе на уровне колен древнего «Мстителя». Казалось бы, беспорядочно дрейфующие по стене над входом буквы тем не менее исправно складывались в нужные слова – «Темное Логово». «Ага. Фанаты боев на ИБРах, только не в реальном, а в виртуальном пространстве, – охотно поделился Ухан явно только что выуженной из Сети информацией. – Настоящие водилы их ни во что не ставят, но „подражатели“ на то и фанаты, им на это плевать. Они рубятся на своих воображаемых „мехах“ между собой и получают от этого сомнительного процесса жуткое удовольствие». «Не такое уж и сомнительное, – не согласился я, задетый за живое. – Я и сам люблю погонять в таких „гэпэшках“». «Ах да, как же я мог забыть про твоих любимых „Железных Болванов“, за которых по результатам баталий общины тебя даже похвалил Дед! Ты ведь тоже у нас фанат! Ну, тогда нам нечего бояться. Если возникнут лишние вопросы, ты просто присоединишься к своим потенциальным друзьям, верно? Все равно на этот вечер у нас никаких дел больше нет». «Я бы лучше поужинал, – с сомнением хмыкнул я. – Интересно, нас действительно выпрут оттуда, если мы не станем играть?» «Не выпрут. – Ухан ухмыльнулся, весьма довольный тем, что сумел нас провести. – Я пошутил насчет строгих нравов. Обычный бар-ресторан для любых желающих приятно провести свободное время». «Тогда чего мы стоим? – Марана смерила нас обоих неодобрительным взглядом, словно мы лично морили ее здесь голодом. – У меня тоже в животе кошки скребут». «Кошки скребут на душе, – машинально поправил я, трогаясь с места, – это устойчивое выражение, а живот, например, от голода может прилипнуть к спине». «Ну, ты, знаток местного фольклора…» Поругаться в очередной раз нам не дали. Причем самым неожиданным образом. «Погодите, – встревоженно воскликнул Ухан, оглядываясь по сторонам, словно пытаясь рассмотреть что-то, известное только ему, – мой „Опекун“…» А в следующую секунду мы подверглись нападению. Из глубоких теней, притаившихся в складках зданий наподобие бездонных омутов, куда не доставало городское освещение, возникли темные размытые силуэты и стремительно бросились к нам, стелясь по тротуару гибкими кошачьими движениями. Охранный дроид, все это время плававший над головой Ухана на манер детского воздушного шарика и о котором мы практически забыли, вдруг на короткое мгновение ощетинился во все стороны пучком ярко-красных нитевидных лучей – на окружающий нас тротуар словно упала сотканная из света паутина, чтобы тут же исчезнуть. Слух резанул пронзительный животный визг. Парочка силуэтов, не добежав до нас несколько метров, завертелась юлой, видимо полностью дезориентированная, затем агрессоры рванули обратно в темноту и исчезли. Но несколько тел (теперь уже стало видно, что это какие-то животные размером со среднюю собаку, а не глюки в моем сознании) остались валяться на тротуаре, не подавая признаков жизни. Все произошло так быстро, что я не успел почувствовать страх. А вот у Мараны реакция оказалась получше, она испугаться успела. – Что это б-было? – слегка заикаясь, проговорила она вслух, инстинктивно прижавшись к Ухану и округлив глаза. – И что т-ты с ними сд-делал? – Лично я – ничего. – Ухан поскреб затылок, не забыв свободной рукой покрепче обнять подругу, раз представилась такая возможность. – «Опекун» сам приласкал их станнером, а тех, что удрали, видимо, зацепил лишь частично. – Погоди, погоди, – не поверил я, – лучи станнера невидимы, а эти… – Безобидная лазерная подсветка, способная лишь ослепить. Для психологического эффекта… Кстати, а почему бы нам действительно отсюда не убраться? Например, в бар? Мысль была хорошей и весьма своевременной. Поэтому теперь никто не стал мешкать, все сразу заторопились к бару. Для этого пришлось пройти вблизи одного из обездвиженных тел, но ни у кого не возникло желания остановиться и рассмотреть тварь получше. Небезопасное, да и не нужное занятие, которое можно поручить лоцману – укрупнить и подсветить отснятое изображение. – Кто-нибудь может мне сказать, что это такое? – с невольной дрожью в голосе произнесла Марана, рассмотрев поступивший на виртуалку отредактированный снимок. У меня тоже по спине прошелся холодок – я разглядел острые зубы, усеивавшие узкие вытянутые пасти, и внушительные когти на гибких многосуставных лапах. – Песчаные крысы, – выдал Ухан, отыскав информацию, как всегда, раньше нас. – И это ты называешь крысами? – недоверчиво переспросила Марана. – Скорее, странно мутировавшие собаки. Размер подходящий. – Знаете, что мне пришло в голову? – напряженно поинтересовался Ухан. – Наша беспечная прогулка уже не кажется мне разумной. – Хочешь сказать… Налетевшее сбоку пыльное облако заставило поперхнуться и перейти к общению по внутренней связи: «Хочешь сказать, именно поэтому сейчас так малолюдно?» – Я невольно ускорил шаг. Никто не отозвался. Похоже, Ухан с Мараной вообще потеряли желание разговаривать, пока не окажутся в относительной безопасности. Ну и замечательно, как-нибудь переживу. Черт возьми, лично мне эти сто метров, отделявшие нас от входа в бар, показались исключительно длинными. На улице перед баром уже сгустился почти непроглядный мрак, и я все время чувствовал чьи-то холодные внимательные взгляды, направленные мне в спину из темных закоулков – теперь я уже знал, что эти взгляды не воображаемые. Малоприятное ощущение. Когда мы проходили мимо «Мстителя», Ухан, не останавливаясь, добродушно похлопал гиганта по бронированной «голени» – толщиной с нас троих, вместе взятых, похлопал, словно старого доброго приятеля. Гигантский рост робота не позволял дотянуться выше. Внутри бара неожиданно оказалось еще темнее, чем на улице, которую мы только что покинули. Опешив от такого приема, мы замерли на месте, таращась в непроглядную тьму перед собой. В инфракрасном окошке виртуалки лишь бродили бледные пятна без каких-либо определенных очертаний. Слепой экран. «Мать моя женщина, это еще что такое?! – выругалась Марана. Не знаю, где она успела подцепить это выражение, до Сокты я от нее ничего подобного не слышал, но звучало почему-то донельзя неприлично. – Тут что, вымерло все, что ли? Или мы не туда попали?» «Не торопись, милая…» Судя по его многозначительному тону, Ухан, как всегда, определенно что-то знал. Ага – под ногами вдруг проступила светящаяся желтая полоска и побежала в темноту, приглашая следовать за собой. «Ну вот, нужно было лишь чуток подождать, чтобы управляющая система бара заметила нас и определила в качестве клиентов, – снисходительно прокомментировал Ухан. – Если бы вы оба чаще обращались к справочной информации…» Но Марана не дала ему закончить: «Охота голову всякой ерундой забивать, на это у меня есть ты. Пошли, чего стоим?» «Теперь мне понятен смысл, кроющийся в названия этого бара», – пробормотал я, когда стрелка подвела нас к столику, осветившемуся изнутри при нашем приближении. Едва мы расселись на изящных стульях из какого-то невесомого, но явно очень прочного материала (ножки – в виде соломинок, вместо сиденья – мягкая сеть паутины), как рядом возник официант, оказавшийся мальчишкой лет восьми – с очень бледной, незагорелой кожей, светлыми волосами, бровями и даже ресницами. В общем, стопроцентно белобрысый. Одет он был в серый костюм из искусственного меха, напоминающего волчью шкуру. Паренек отвесил короткий поклон, полный внутреннего достоинства, и с профессиональной вежливостью осведомился: – Что будете заказывать? Наряд официанта меня позабавил. Все один к одному: город – Волчья Челюсть, бар – «Темное Логово», а пацан – «волчонок». Стиль выдержан до конца. «Ой, какой хорошенький», – Марана, уже успевшая к этому моменту откинуть с лица респиратор, с интересом уставилась на «волчонка», разглядывая во все глаза, что показалось мне несколько бесцеремонным. К счастью, мальчишку не так-то легко было смутить, он просто проигнорировал ее откровенное внимание, ожидая ответа на свой вопрос. Явно не первый день здесь работал. – Что у вас тут обычно подают на ужин? – Ухан откинулся на спинку стула, приняв вальяжный вид и окинув официанта снисходительным взглядом. Мальчишка начал бойко перечислять названия незнакомых блюд, но Ухан остановил его небрежным взмахом руки. – Неси. На троих, естественно. «А ты не слишком рискуешь? – Я недоуменно поднял левую бровь, невольно пародируя привычку Деда. – Нам может и не понравиться то, что здесь принято считать нормальной пищей». «Ерунда, что-нибудь съедобное непременно окажется. К тому же аристократ я или нет? Незачем озадачиваться столь незначительными мелочами». «Понял, господин Сникерс», – съязвил я, напустив на лицо кажущуюся почтительность. Тут я заметил, что Марана к чему-то прислушивается, уже не обращая внимания на наш разговор. И тоже невольно навострил уши. «Почувствовав» мой интерес, из окружающей темноты почти сразу выплыла негромкая ритмичная музыка и как-то незаметно целиком завладела моим вниманием. Приятный женский голос неожиданно вплетался в нее на несколько секунд, задавая настроение, и пропадал, таял, растворялся, словно туман на сильном ветру, в сознании возникало глубокое мрачное ущелье с отвесными стенами, на изборожденных ломаными выступами скалах лежит снег, по изрезанному порогами каменистому дну извивается, весь в яростных брызгах и пене, быстрый ледяной поток. Интересные спецэффекты. Стоило мне подумать, где может находиться солист, и неподалеку среди мрака проступила небольшая круглая сцена, испускавшая теплый золотистый свет. Темнокожая женщина в полупрозрачной, развевающейся на невидимом ветерке накидке медленно танцевала на ней, окутанная этим светом с ног до головы. Гибкие, плавные движения рук и ног, словно перетекающие друг в друга, не замирая ни на секунду, невесомые воздушные пируэты – рисунок, который выписывало ее полуобнаженное тело, завораживал каким-то чужеродным, нечеловеческим ритмом, вызывающим в душе непонятное смятение… Появление «волчонка» с сервировочным столиком отвлекло от волшебства, но ненадолго – пока он расставлял среди нас привезенные блюда, все равно заняться было нечем. «Кажется, я уже не жалею, что мы посетили этот бар», – пробормотал Ухан, не сводя с танцовщицы завороженного взгляда. «Она… она красива», – тихо сказала Марана, как-то необычно присмирев, что не очень-то вязалось с ее воинственным характером. «Никогда не видел ничего подобного», – охотно согласился я. Да и атмосфера в баре особенная. Взять хотя бы наш столик – мы словно одни в море темноты, и никого больше рядом нет. Странное ощущение… Хотя на самом деле народа здесь сегодня хватает. Просто каждое место огорожено светонепроницаемой ширмой, но благодаря интерактивной системе видеопередачи всем видна сцена – если посетители того пожелают (я, наконец, воспользовался советом Ухана и покопался в справочной, чтобы выяснить, как все это взаимодействует). Пожелав приятного аппетита, «волчонок» исчез, а мы вынуждены были на время забыть о представлении и заняться ужином. Я обратил внимание, что посуда совершенно прозрачная, а ее содержимое мягко подсвечено поверхностью самого столика, к тому же такой же мягкий, приглушенный свет падал отдельными пятнами откуда-то сверху, на каждую тарелку и столовые приборы. Мы по-прежнему оставались полностью окутанными сумраком и почти не различали лиц друг друга, но с приемом пищи проблем не было. Оригинально, хотя весьма непривычно. Мясной суп, сияющий из-за подсветки расплавленным золотом, и кожистые овощи какого-то неизвестного вида с гарниром из столь же неизвестного зерна, вопреки моим опасениям, оказались вполне съедобными и даже вкусными. Выяснилось, что все мы здорово проголодались, поэтому накинулись на пищу без лишних разговоров. Несколько минут сосредоточенную тишину нарушало лишь удовлетворенное сопение, мычание и рычание Ухана, старательно копировавшего поведение истинного уроженца Вантесента, наконец оказавшегося за столом после долгого воздержания. «Господин Сникерс, по-моему, вы переигрываете», – заметил я, когда мне надоело слушать его чавканье. «Здесь, кстати, есть танцплощадка, – проигнорировав мое замечание, сообщил вдруг Ухан. – Хороший способ продолжить приятный вечер, не так ли, дорогая госпожа Туя?» «И где же ты ее углядел?» – Марана неуверенно ковырнула вилкой кожистый овощ, видимо, не решалась отведать. Ничего, нормальный овощ, кисленький, чуть-чуть с горчинкой, я уже попробовал. Ей тоже должно понравиться. «Вы никогда не станете грамотными пользователями Сети, ребятки. – Ухан скорбно вздохнул, глядя в опустевшую тарелку. – Вечные „чайники“, даже жаль с такими проводить время». «Ну ты, господин Дам, – сразу ощетинилась Марана, не переносившая, когда задевалось ее самолюбие, – вот как дам сейчас по твоему „чайнику“, враз закипишь!» С удовлетворенным видом насытившегося человека Ухан оторвался от трапезы и приподнялся, чтобы придвинуть свой стул вплотную к Маране. После чего невозмутимо обнял подругу за талию, обхватив заодно и невесомую спинку ее паутинного стула. «По голове нельзя, госпожа Туя, она у меня является рабочим органом». «Да тебя куда ни ткни, все – рабочий орган, вечные отговорки… Постой-ка, на что это ты намекаешь? Что моя голова, в отличие от твоей, тупа как пробка, и только твоя способна… – Тут взгляд Мараны упал на руку Ухана, медленно, но настойчиво дрейфующую с талии к ее груди. – А ну, хватит меня лапать, развратник!» «Да, я такой, со мной шутки плохи, держи ушки востро и грудь на стрёме. Впрочем, руки у меня на автопилоте, сами по себе, не обращай внимания…» «Ах, так ты тут еще и ни при чем!» Я не сдержал улыбки, вытирая губы салфеткой. Реакция как раз в духе БэЗэ. В любом ответе способна обнаружить, что ее драгоценную персону обделили вниманием. Впрочем, сейчас они просто прикалывались, работали на публику, если таковая окажется поблизости, и, надо сказать, получалось у них это довольно естественно… Нет, наверное, все-таки переигрывали. О такой раскованности поведения в общественном месте на Полтергейсте Ухану и мечтать не приходилось. Чтобы вот так запросто облапить святое – грудь Мараны… Видимо, ей тоже нравилась эта игра, иначе уже засветила бы Ухану в ухо… Прямо каламбур. На Сокте, откровенно говоря, жуткая свобода нравов. Мужчины и женщины, не испытывающие друг к другу никакой близости, кроме животного влечения, даже совершенно незнакомые, могут запросто завалиться в постель, удовлетворить друг друга и разбежаться. Не придавая никакого значения случайной связи. Вроде как естественное удовлетворение насущных сексуальных потребностей. Лично я таких отношений просто не понимал. На улицах нашего Ляо так трахаются только собаки, мы так это и называем – «подзаборный секс». Поэтому Совет старейшин жестко просеивает сквозь сито устоявшихся канонов нравственности все виды продукции, доставляемые торговыми кораблями в Туманную Долину, прежде чем что-либо приобрести. Даже программные продукты – к примеру те же самые «гэпэшки», не избегают этого сита, так как реализованный в играх мир или игровые персонажи могут обладать крайне вопиющей распущенностью. Забота о воспитании подрастающего поколения, так сказать, формирование здорового морального облика. «Кстати, а где находятся эти пресловутые „подражатели“?» – вспомнив, о чем мы говорили еще на улице, полюбопытствовала Марана. Лень ее погубит. Ее лоцман обладал точно такими же возможностями, как и наши с Уханом, но она по-прежнему не утруждала себя запросами в Сеть. Я машинально ткнул пальцем влево, продолжая размышлять о своем: «Там. Шагов через двадцать. Большая ширма, за ней игровой зал с двумя десятками сенс-лож». Ухан одобрительно хмыкнул, и я сообразил, что вопрос был обращен к нему, а ответил я. Ничего страшного. Какая разница? «Лучше поговорим на другую тему. Я надеюсь, вы не забыли о том роботе, что мы встретили около входа? И о нашем задании?» Ухан кивнул: «Не обольщайся, Долдон, не ты один подумал о нем». «Вы что, всерьез полагаете, что владелец бара расстанется с визитной карточкой своего заведения?» – Марана поочередно одарила нас донельзя удивленным взглядом. «А почему бы не попробовать?» «Но это же стопроцентный металлолом!» «Ну и что? – Я пожал плечами. – Для хрустализации это не имеет никакого значения. Лишь бы все поврежденные детали оставались на месте, а у меня такое впечатление, что этого беднягу вытащили прямо из боя и сразу установили там, где он сейчас и стоит. И с тех пор к нему больше никто не прикасался. Ты сама сказала – стопроцентный хлам, значит, на запчасти с него снимать что-либо бессмысленно, разве что сразу целиком в переплавку…» «Знаете что, детки, – прервал нас Ухан, подражая разговорной манере Зайды, – почему бы нам не поговорить о делах завтра? – Он поднялся на ноги и галантным жестом предложил руку БэЗэ. – Госпожа Туя, не соблаговолите ли вы со мной потанцевать?» «Действительно, господин Дам, – милостиво улыбнулась Марана, живо вспархивая со стула. – С превеликим удовольствием, господин Дам. Мы же обязаны, в соответствии с рекомендациями, вести раскованный образ жизни». Ухан преувеличенно строго посмотрел на меня, прежде чем уйти. «Официант должен принести десерт, не вздумай слопать без нас, пока мы будем культурно развлекаться, человек». «А у тебя из ушей не полезет?» Ухан грозно сдвинул брови: «Не понял?» Я поспешно поправился: «Я всегда с тобой поделюсь, господин». «Ага, особенно корками», – чуть смягчившись, пробурчал Ухан. «Ну да, – я наивно пожал плечами, – а что еще с ними делать?» Тут Марана не вытерпела: «Да хватит трепаться, пошли же!» И уволокла Ухана за собой, проигнорировав попытку приятеля оставить за собой последнее слово. Вы мне не объясните, как это ей, при своих скромных габаритах, удается управлять таким верзилой? Она же вдвое его меньше, а? Как только их силуэты растаяли в сумраке бара, я подумал о танцплощадке и почти сразу увидел ее – видеоизображение послушно соткалось в нескольких метрах от столика. Желающих размяться было десятка два, они двигались в медленном, плавном танце, каждый был окружен светящейся аурой – явно забота управляющей автоматики заведения, чтобы танцоры не оттоптали друг другу ноги в темноте. Ага, а вот и мои приятели. Ухан с Мараной словно выплыли из темного киселя, вливаясь в компанию танцующих, и тут же получили подсветку – желтая светящаяся каемка обволокла их силуэты. Они немного потоптались с краю, видимо присматриваясь к ритму, затем довольно неуклюже вступили в круг. Я насмешливо фыркнул… и удивленно замер, глядя на то, как их неотесанные движения неожиданно приобрели плавность и завершенность профессиональных танцоров. Теперь они двигались вместе с остальными, как единый организм, и после нескольких пируэтов взгляд потерял их в толпе. Черт возьми, а ведь красиво… «Ухан, как вам это удается?» «Что именно?» «Когда это вы научились танцевать?» «Ах, это. Забавно выглядит со стороны, да? Я так понимаю, что это – результат компьютерной коррекции управляющих систем бара, наложение оцифрованных голограмм поверх наших истинных силуэтов. Чтобы облагородить представление и не испортить удовольствия зрителям. На самом деле мы топчемся как тхалы во время брачного периода, ну эти, которые обитают в нашем поместье на Вантесенте – толстые, вислозадые, рогатые и мохнатые…» «Ты, может, и топчешься, как тхал, а лично я танцую», – высокомерно поправила БэЗэ. «Это я понял, – я нетерпеливо отмахнулся, – но откуда вы знаете танец? Вы же вертитесь синхронно с остальными…» «Врожденное чувство такта, присущее людям благородного происхождения», – важно ответил Ухан. «Не слушай этого воображалу, Сомаха. Танцплощадку обслуживает ИскИн, он и подсказывает, как двигаться». «Долдон ты наш любознательный, – с ласковой язвительностью оттранслировал Ухан, задетый тем, что сестренка так легко его „сдала“ мне, – почему бы тебе ни поскучать в гордом одиночестве? Своими вопросами ты мешаешь господам сосредоточиться, сбиваешь с ритма. Короче говоря, ломаешь кайф». И он отключился, перекрыв мне визуальный доступ к своему лоцману. Какие мы нежные… Я даже немного обиделся. Они что, не понимают, что у меня, кроме них, здесь никого нет? И развлекаться, соответственно, не с кем. Да ну вас… как-нибудь переживу. Возле столика возник «волчонок» и замер в вежливом ожидании. После секундной заминки сообразив, что ему надо, я кивнул, и он шустро прибрался, заменив пустую посуду тремя бокалами с освежающим напитком и вазочками с крошечными тостами – хлеб с джемом. Вот и отлично, будет, чем заняться. – Что-нибудь еще? – Спасибо, нет. «Волчонок» откланялся и моментально испарился, а я потянулся к бокалу…Глава 4 Новые знакомства
Рука замерла на полпути, когда я осознал, что официант приходил не один – он привел гостью. Она остановилась в двух метрах от столика и внимательно рассматривала меня из мягкого полумрака, терпеливо ожидая приглашения в соответствии с местными правилами поведения. Худощавую, небольшого роста фигурку гостьи облегал такой же, как и на мне, невзрачный уличный костюм Сокты, а ее ничем не примечательное молодое лицо было из тех, мимо которых проходишь на улице, не замечая. Но в ее спокойном оценивающем взгляде читались сила и воля человека, привыкшего самостоятельно преодолевать жизненные трудности. Ни фига себе нагородил, да? Психолог доморощенный. Впрочем, как ни верти, а именно такие мысли у меня и возникли при виде незнакомки. Однако не стоило затягивать молчание, это неучтиво: – Чем могу помочь? Вопрос прозвучал как-то неловко. Что поделаешь, не умею толком разговаривать с незнакомыми людьми, тем более – с незнакомыми девушками. Ведь в Туманной Долине я все время жил среди своих, в привычном кругу друзей и родственников, так что практиковаться было не на ком. Не пытаясь подойти, гостья негромко поинтересовалась: – Это ведь ты набираешь команду? – Команду? – машинально переспросил я, не столько думая о вопросе, сколько о том, кто же она такая. Голос у нее оказался таким же невыразительным, как и ее лицо. – Ну да, команду. У меня отличный боевой робот. Если еще остались вакансии, мы могли бы обговорить условия. Ах, вот оно что. Простите провинциала за невольное смущение и растерянность, но у нас на Полтергейсте нет девиц, как там его… «легкого поведения». А о Сокте в этом аспекте я наслышан немало. Черт, я даже облегчение почувствовал, что она не из этих… торгующих телом и сексуальными услугами. Понятия не имею, как себя вести в подобных случаях. Я включил режим «хроники» – интересные беседы надо записывать для личной истории, памяти лоцмана пока хватало. Затем предельно вежливо ответил: – Прошу прощения, видимо, до тебя дошли неверные слухи. Мне нужна парочка старых роботов, не обязательно боеспособных в данный момент. Пилоты, к сожалению, не требуются. Тут я сообразил, что не стоит вести деловой разговор от собственного лица, я ведь всего лишь «слуга», следовательно, нужно ссылаться на желания «господ». Надо быть впредь повнимательнее, а то «легенда» рассыплется, как песочный кулич. – Понятно, – девушка коротко кивнула, не проявляя никакого беспокойства по поводу отказа. – Извини, что помешала твоему уединению… – Погоди, не уходи так быстро… Гостья замерла в полуобороте. Затем деловито уточнила: – Я не напрашивалась на дармовую выпивку, я действительно ошиблась. – Извини, но я не покупаю ни тебя, ни твои услуги, – брякнул я и тут же почувствовал, что краснею. Что-то я не то несу. Все-таки здорово, что здесь так темно, авось она ничего не заметит. – Мне… мне просто нужен собеседник. Незнакомка колебалась недолго, видимо, ей тоже нечем было заняться в этот вечер. Пожав плечами, она приблизилась и осторожно присела на стул, еще, наверное, не остывший после Мараны. Внимательный взгляд скользнул по трем бокалам на столике: – Ты ведь здесь не один? Мягкий свет, льющийся от столика, слегка окрасил ее лицо золотистым ореолом, четче выделив черты. Я понял, что немного ошибся в оценке ее внешности – по-прежнему далеко не красавица, но тем не менее очень даже ничего. Симпатичная. Темные волосы обрамляют голову пышной живописной шапкой, открытая шея выглядит трогательно беззащитной. Никогда не видел такой прически. Забавная. Особенно, если учесть бесстрастный вид ее обладательницы. Я все еще был озадачен собственным порывом. Тем, что решился остановить ее. Наверное, мне просто надоело оставаться в меньшинстве. У приятеля имелась Марана, а моя Соната осталась на Полтергейсте… Впрочем, сейчас Соната была совсем не той девушкой, с кем бы я хотел пообщаться. Я спохватился, вспомнив, что мне был задан вопрос: – Да. Я развлекаюсь в компании со своими господами, но они сейчас танцуют. – Господами. Вот черт. Как-то унизительно говорить о себе как о слуге, вот только деваться все равно некуда. – Мы с Вантесента. Кстати, – я показал глазами на бокалы, – можешь угощаться. Сок с тоником. Или тебе чего-нибудь покрепче? – Пока сойдет и это. – По губам гостьи скользнула едва заметная улыбка. – Похоже, ты в весьма приятельских отношениях со своими господами, раз так вольно распоряжаешься их напитками. – Я… Ничего, когда они вернутся, я закажу для них новую порцию. Меня, кстати, зовут Со… – я запнулся и нехотя поправился: – Долдон меня зовут. И сам я порядочный долдон. И какой идиот придумал такое имя? Как можно знакомиться с девушкой, если у тебя, черт возьми, такое имя?! А уж без фамилии я сегодня точно обойдусь, мать вашу! Слюнявчика мне сейчас только и не хватало для полного счастья! – Дьюсид. Дьюсид Зин. Вот тебе на. Та же легкая улыбка, не более того. Выходит, зря опасался. Может, на ее родине такого слова просто нет в обиходе, и я напрасно сгущаю краски? – Очень приятно. – Я облегченно вздохнул. – А какой, кстати, у тебя робот? – Отдельно он не продается. – Легкое движение бровей, выражающее недовольство. – Управлять им буду только я. В свое время он мне слишком дорого достался. – Не сердись, я спросил из чистого любопытства. – Я примирительно улыбнулся. Сейчас уже тем более я не хотел, чтобы она ушла. Вроде бы еще ничего между нами не сказано, но ее сдержанная манера поведения подкупала. Было с чем сравнивать. Например, с Сонатой. Соната – она не такая, она очень эмоциональная… я бы сказал, даже излишне эмоциональная. Черт, ладно – откровенно так откровенно. Сперва, при встрече, ее бурные эмоциональные всплески заряжают меня положительно, поднимают моральный тонус, но через некоторое время я просто устаю от постоянной перемены ее настроения. Перескакивая с одного на другое, она способна за минуту обсудить больше тем, чем я освою за, неделю. В результате разговор с ней постоянно оставляет неприятный осадок бессмысленно проведенного времени. Поговорим вроде о многом, но в то же время – ни о чем. Глубиной мысли моя девушка похвастаться не может, и общение с ней уже не приносит былой радости. Продолжается такая тягомотина уже давно, но я никак не решаюсь сказать ей об этом. Натура у нее ранимая, а я не из тех, кто любит причинять людям боль. Вот и мучаюсь сам, черт меня подери… – «Вурдалак», – не слишком охотно сообщила Дьюсид. Видимо, не видела смысла распинаться о своем ИБРе, раз с наймом ничего не вышло. – Неплохая машина… – уважительно сказал я, достаточно хорошо представляя, о чем она говорит, – на «Вурдалаке» я и сам нередко катаюсь дома, когда загружаюсь в «Железных Болванов», чтобы приятно провести свободное от дел время. И раскурочить парочку вражеских роботов. В этом у меня большая практика, поэтому любая сетевая команда Полтергейста предпочитает иметь меня в качестве бойца на своей стороне. – Неплохая? Да у меня… ладно, замнем. Как я уже убедился сегодня днем, нарвавшись на команду Манчеса, к своим роботам пилоты ИБРов питают нежные отеческие или материнские чувства (необходимое подчеркнуть в зависимости от пола). Видимо, я отозвался о «Вурдалаке» недостаточно корректно. Виноват, учту на будущее. К бокалу она так и не прикоснулась. Надеюсь, не из-за того, что побрезговала чужим, ведь никто его еще не трогал… Все-таки я самый настоящий долдон. Нужно было сообразить раньше и сделать заказ отдельно. Что значит – провинциал. Ладно, тогда я тоже не притронусь к напитку, чтобы немного сгладить оплошность… – Ты тоже участвуешь в Чемпионате? – от расстройства я ляпнул слегка невпопад и, сообразив, что вопрос не очень-то умен, расстроился еще больше. Раз ищет контракт, значит, она со своим ИБРом свободна. Индивидуальные поединки на Чемпионате очень редки, в основном практикуются командные схватки. – К сожалению, нет. – Она качнула головой. – Я здесь новенькая. Когда отправлялась на Сокту, не учла кое-какие мелочи, оказавшиеся впоследствии важными. Поэтому для регистрации прибыла слишком поздно, состав команд к тому времени уже сформировался. – Тем не менее ты осталась. – Да. Осталась. Рассчитывала на то, что серьезные травмы во время схваток на боевых роботах нередки и кто-нибудь из нанимателей возьмет меня взамен выбывшего пилота. Но Чемпионат уже подходит к концу, а подходящего случая до сих пор так и не подвернулось. Похоже, мысль о собственных травмах, которые она могла получить так же, как и любой другой пилот, ее совсем не волновала. – Да, это проблема, – посочувствовал я ради проформы, так как сам с подобными проблемами никогда не сталкивался. – Обслуживание «Вурдалака» наверняка стоит недешево, даже если он просто стоит на парковке. Она скупо усмехнулась: – Верно. Платная стоянка в городском механгаре ежечасно сжирает приличную сумму, а счет у меня не резиновый. Кроме того, меня только что надули. Один пройдоха указал на тебя как на потенциального нанимателя «мехвоинов». За эти сведения мне пришлось выложить кое-какие денежки, а у меня с ними и так дело обстоит плачевно. Я нахмурился. Она что, пытается получить с меня компенсацию? Я быстренько прокрутил в голове начало знакомства, особенно тот момент, когда она сразу собралась уйти, едва поняла, что ошиблась, и пришел к выводу, что нет, это не так. Скорее, просто делится своими мыслями. Очень порядочная… девушка? Интересно, сколько ей лет – двадцать пять, тридцать? Или больше? Трудно определить – лицо молодое, но с современными методами генного омоложения ей с таким же успехом может быть и за пятьдесят. Бррр, только не это… Погоди, погоди, а какая мне разница? Я же просто беседую, что мне до ее возраста? Текущая задача – просто поддерживать разговор, и для этого имеется отличная тема, роднившая в той или иной мере нас обоих. – Я тоже здесь новенький, – охотно признался я. – И хотя я не водила, как ты, но от «гэпэшек» с ИБРами тащусь, наверное, не меньше «подражателей». – «Подражателей»? – Она снисходительно улыбнулась, и от этой легкой улыбки ее лицо заметно похорошело. Удивительно, как иной раз обыкновенная улыбка меняет облик. – Я правильно тебя поняла, ты еще не участвовал в их играх? – Вообще-то нет, но я как раз собирался узнать подробности… Ты меня не просветишь? – Это несложно. Информацию ты можешь получить у ИскИна бара. – Я знаю. – Я широко улыбнулся, надеясь, что это вышло достаточно обаятельно, чтобы растопить ее суровое водительское сердце. – Но было бы приятнее пообщаться с живым человеком. – Довольно неуклюжий способ познакомиться поближе, ты не находишь? – Наверное, – не без смущения согласился я. – Но мне действительно с тобой интересно… Она скептически посмотрела на меня, хотела что-то сказать, но промолчала. Тем не менее ее взгляд заметно потеплел, и я понял, что кое-чего все-таки добился. Не знаю, как обстоит дело с обаянием у меня, но вот она его точно не лишена. По сравнению с красотой Сонаты, конечно, внешность у нее неказистая, но… Может, в самом деле?.. Я резко оборвал крамольную мысль, слегка нахмурившись. Нет. Я только собирался сказать Сонате о разрыве, но не успел этого сделать. А значит, пока не имел права заводить близкие знакомства на стороне. Тем более, за один день человека все равно хорошо не узнаешь, а дольше остаться на Сокте вряд ли получится… Да, все это так, тут же возразил я себе, но ведь от дружеского разговора не случится ничего недостойного, идущего вразрез с моральными устоями нашей общины, верно? – Ну хорошо, – Дьюсид кивнула. – Правила следующие. Сценарий игры действует по непрерывной схеме, модель поведения – все против всех, отсюда и название – «Противостояние», число участников ограничено только количеством желающих или свободных сенс-лож. Кстати говоря, маститые игроки – элитары, да и множество ветеранов, располагают необходимым для игры оборудованием у себя дома, поэтому им нет необходимости тащиться в клуб, просто подсоединяются по Сети. В игре используются все типы роботов – легкого, среднего, тяжелого и штурмового классов, но стартовые модели для игроков выпадают случайным образом из среднего класса. Одержавший победу над любым из противников автоматически переносится на свободный от боевых действий участок местности, получая тем самым фору для подготовки к следующей схватке. Кроме того, победителю передается более мощная модель робота – по выбору искусственного интеллекта симулятора. Проигравший, соответственно, пересаживается в модель послабее. После трех поражений подряд игрок выводится из игры на время, зависящее от текущих обстоятельств – если нет очереди к симулятору, то минимум на три часа, чтобы стряхнуть шоковый синдром и загрузиться снова, в противном случае можно ожидать своего следующего сеанса и несколько дней. Желающих поиграть, должна заметить, здесь всегда хватает. Я, наверное, не сумел бы обрисовать столь гладко, да, еще таким сухим, академичным тоном. Или она просто читает текст справки в Сети? Да нет, вряд ли. Некоторые заинтересовавшие меня моменты потребовали уточнения: – Ты сказала – непрерывный сценарий. А если игроков в клубе все-таки не хватает? Непредвиденные проблемы в семье или на работе, кто-то не пришел? Игра приостанавливается? – Меньше четырех игроков не бывает никогда. При необходимости ИскИн симулятора временно формирует виртуальных игроков, используя базовые характеристики тех, кто прошел через сито симулятора и оставил после себя личные данные – манера поведения, скорость реакции, личные предпочтения в использовании вооружения, в общем, рисунок боя. – Любопытно. То есть после участия в игре в ней остается твой компьютерный двойник, у которого всегда есть шанс воскреснуть без твоего ведома и желания? – Верно. – Судя по нарисованной тобой картине, должен иметься предел повышения статуса и для победителя. Я угадал? – После трех побед подряд на самой мощной в симуляторе модели – тоже на отдых, – подтвердила Дьюсид. – Причем при следующем входе в симулятор стартуешь не со среднего класса, а с легкого. Чтобы выровнять шансы мастера с не очень продвинутыми пилотами. – Круто замешано… – Я покачал головой, испытывая невольное уважение к разработчикам «гэпэшки». – А что за шоковый синдром, о котором ты упоминала? В ее глазах мелькнули веселые искорки… Или мне показалось? – А что тут непонятного? Если вылетаешь из «Противостояния», к примеру, на горящей машине, то испытываешь не очень приятные ощущения, которые не сразу отпускают твою нервную систему. Откровенно говоря, любой исход – победа или фатальное поражение, помогает избежать боли от текущих повреждений. – Боли? – озадаченно переспросил я. Или я чего-то не понимаю, или… – Ну да. Если загружается новая машина, все повреждения прежней аннулируются. Поэтому игроки иной раз сознательно идут на уничтожение собственной машины, если она сильно побита. – Погоди, я не об этом. При чем тут боль? – А, вот ты о чем. – Дьюсид едва заметно пожала плечами, словно я спросил о чем-то незначительном. – «Подражатели» используют нейросенсорику обратной связи на все сто процентов. Именно этим их клуб и популярен. По спине продрал холодок, когда до меня дошло, о чем идет речь. И в то же время мне стало действительно интересно. В «Железных Болванах» тоже используется подобный принцип «второго тела» – то есть, находясь внутри робота, ощущаешь его внутренние и внешние механизмы как часть себя самого. Если в плечо твоего робота, к примеру, влепили снаряд, то не обязательно смотреть на показания датчиков, чтобы выяснить характер повреждения и направление, откуда пришелся выстрел – просто разворачиваешься и практически безошибочно долбишь в ответ Но чувствительность при этом сведена до минимума – чувствуешь только удар, а не его последствия. В «Противостоянии» же дело обстояло иначе. Стопроцентная «обратная связь» – это практически полная чувствительность человеческого тела… На Полтергейсте подобная техника под запретом. Совет старейшин ссылался на то, что «смерть» в симуляторе разлагает душу и отягощает карму, ожесточает человека. А на мой взгляд, старейшины сильно преувеличивают, не так уж это и страшно. Может, стоит проверить их теорию на практике? Вдруг хоть немного избавлюсь от своей мягкотелости? Только… боязно как-то. Боль ведь штука неприятная, а очень сильная боль – неприятная штука вдвойне… – Я вижу, ты удивлен, – заметила Дьюсид. – У вас на Вантесенте такое не практикуется? Вопрос застал меня врасплох. Я не знал, как на Вантесенте дело обстоит в действительности, а в местной Сети ковыряться было некогда, да еще и неизвестно, была бы там такая информация. Поэтому пришлось импровизировать: – Как тебе сказать. Кое-где, конечно, такие симуляторы имеются, но сам я лично не участвовал… Просто подобные развлечения на Сокте меня несколько удивили – словно недостаточно реальных боев с настоящими роботами… А ты сама… пробовала? – Да, три дня назад. В первый раз, сгорев вместе с ИБРом, я чувствовала себя так, словно мозг вынули из черепа и бросили в огонь. – Ее голос звучал предельно спокойно, словно она рассказывала о незначительном эпизоде в своей жизни, не стоящем внимания. – Боль продолжалась несколько часов – даже после того, как мне вкололи «черный рай». Здесь всегда есть дежурный медик с инъектором наготове. Не бесплатно, естественно, препарат не из дешевых. – Что за… – я даже запнулся. От красочно нарисованной картины последствий меня зябко передернуло. – Что за «черный рай»? – Специальный анестетик. Тормозит в организме биосинтез модуляторов болевой чувствительности и повышает выработку эндорфина. Это помогаетсопротивляться шоку. Требуется только новичкам, ветераны «перевоплощений» переносят свою «смерть» без особых последствий, их организм приспосабливается вырабатывать повышенную дозу эндорфина сам, и даже скажу больше – некоторые впадают в зависимость от этой «гэпэшки» и уже не могут без нее долго обходиться. Я вижу, как у тебя горят глаза, поэтому дам бесплатный совет – не рискуй. Если твой мозг не сумеет отличить иллюзию, созданную симулятором, от реальности, возможен и летальный исход… – Не может быть, – я не поверил. Возможно, она меня обманывает? Просто, чтобы произвести впечатление, поприкалываться над провинциалом? – Такие игры не могут быть разрешены легально… «Если вообще существуют», – добавил я про себя. Дьюсид не успела ответить, наше уединение было грубо нарушено. – Я слышал, тебе нужны «мехи»? Возникший возле стола тип – худощавый человек с резкими, неприятными чертами, преспокойно уселся на стуле Ухана и уставился на меня ничего не выражающим, но вызывающим смутное беспокойство взглядом. Платиновые волосы, даже на вид жесткие, как проволока, оплетали его голову редкой паутиной, красноватая, рыхлая кожа на лице казалась воспаленной – словно он только что вырвался из объятий свирепых пустынных ветров Сокты. Или пьянствовал неделю напролет. В отличие от меня с Дьюсид, на незваном госте вместо пыльника был длинный черный плащ до колен, что уже само по себе, кроме колоритной внешности, привлекало внимание. Забавно, как быстро распространяются слухи. Стоило только днем пройтись по механгарам, как вечером начали осаждать гости. Но одно дело – вежливый визит Дьюсид, а другое – бесцеремонное вторжение этого краснорожего. Я постарался принять как можно более независимый вид, намереваясь несколько осадить нахала: – Боюсь, я не знаком с тобой. – Это не важно. Зачем тебе понадобились роботы? Даже не заметив моих потуг выглядеть солидно, тип преспокойно взял со стола бокал. Который ему, между прочим, не предлагали. Несколькими крупными глотками вылакал содержимое до дна и поставил бокал обратно. Явно жажда замучила. Сушняк. Вот скотина. Я даже растерялся от такой наглости. Может, позвать Ухана? Я невольно покосился на Дьюсид, бесстрастно наблюдавшую за нами обоими. И определенно не собиравшуюся вмешиваться. С одной стороны, правильно, я ведь для нее такой же посторонний человек, как и этот тип, а с другой стороны, почему-то обидно, словно я вправе был ожидать от нее поддержки. Нет, Ухан обойдется, решил я, буду развлекаться самостоятельно. Имею право на маленькую месть за то, что он бросил меня здесь в одиночестве, или нет? Жаль только, что Ухан, засранец, уволок с собой «Опекуна», который мог бы обезопасить ситуацию. – Они нужны не мне, – хмуро пояснил я красномордому. – А моим господам. – Понятно. – Тип потер указательными пальцами набрякшие мешки под глазами, подвигал челюстью, словно проверяя, как она функционирует, сплюнул под стол. Затем с откровенным омерзением покосился на полный бокал, стоявший перед Дьюсид. – И как только люди могут пить такую дрянь… – Взгляд воспаленных глаз переместился снова на меня. – Выходит, у твоих господ имеются ценности, которые стоит защищать с оружием в руках? – Еще бы, – неприязненно парировал я. – Они, например, весьма ценят свою жизнь. Мне все больше не нравился этот человек. И его манера разговора мне тоже не нравилась. Весьма агрессивная, оскорбительная манера. Словно он считал себя вправе разговаривать со мной, как с каким-то слугой… Черт, да я же и был слугой двух молодых господ. И все же этот тип заставлял меня нервничать, что мне совсем не нравилось. – «Мехи» стоят весьма недешево, а их обслуживание обходится еще дороже. Так кого ты представляешь, парень? К черту вежливость. – Я так и не слышал твоего имени, между прочим. – А ты настырный, как я погляжу. – Какой уж есть, – сквозь зубы ответил я, с трудом сдерживаясь, чтобы не послать вместе с вежливостью ко всем чертям и его самого. Удерживало только одно – он мог оказаться потенциальным продавцом так необходимых нам ИБРов. Рядом в полумраке безмолвно появился «волчонок», проверяя, не возникла ли необходимость в его услугах. – Коктейль «Рваная печень», – бросил ему красномордый. – Быстро. Ну и дурацкое же название, мелькнуло в голове. «Волчонок» не тронулся с места, вопросительно глядя на меня и Дьюсид. Заметив это, краснорожий неприятно усмехнулся и поманил его пальцем. Мальчишка подошел ближе, сохраняя на лице маску дежурной вежливости и готовности услужить. – Ты слышал заказ? – Да. – Тогда почему ты еще здесь? – Прошу прощения, но другие господа еще не высказали пожеланий. Краснорожий усмехнулся еще неприятнее и… мгновенно оказался на ногах. Резкая пощечина швырнула пацана на пол. От неожиданности я тоже вскочил, не веря своим глазам. А когда эта скотина снова занес руку, собираясь повторить, – мальчишка растерянно поднялся, явно ничего не соображая от удара, я подлетел к нему и перехватил руку. – Оставь его, придурок, – зло вырвалось у меня. – Нашел кого бить. Я бегло глянул на Дьюсид, ожидая поддержки, но каково же было мое удивление, когда обнаружилось, что она сидит на своем месте и все так же спокойно наблюдает за нашей ссорой. Происходящее ее совершенно не касалось. Краснорожий стряхнул мою руку со своей, а на его лице появилось странное выражение. Словно он был удивлен самим фактом прикосновения – тем, что я посмел это сделать. Наверное, так удивляется огородник, с которым вдруг начинает драться какой-нибудь сорняк за место под солнцем на его земле. – Действительно, – медленно проговорил он, посмотрев на меня как-то по-новому. – Ты – гораздо лучшая мишень… Движения я не заметил, настолько оно вышло быстрым и неожиданным. Несколько мгновений полной тьмы, безмолвия и бесчувствия… Сознание словно выключилось, но не до конца – какой-то его малой и безликой частью я продолжал ощущать себя в кромешном мраке, словно слепая рыбешка, плавающая в бездонной толще океана и потерявшая всякое представление о направлении. Жуткое ощущение… А когда перед глазами немного прояснилось, я обнаружил, что сижу на стуле, безвольно откинувшись на паутинную спинку. Все тело занемело и казалось чужим, рядом стоял «волчонок» и обрабатывал мне подбородок медицинским тампоном. Я с трудом приподнял отяжелевшую, словно после похмелья, голову и поискал глазами, но неприятный тип уже успел бесследно испариться. Дьюсид осталась. Так и сидела – за столом напротив, кажется, даже не изменив позы. Наши взгляды встретились, и она едва заметно кивнула. – Как себя чувствуешь? – Спасибо, хреново, – хрипло выдавил я, поразившись незнакомому голосу, которым заговорил. – Что… что произошло? – Он тебя ударил, господин, – вежливо сообщил «волчонок» то, что я уже и сам понял. – У него на пальце кольцо с шокером, поэтому минуту ты был в отключке. Права была Зайда, вяло мелькнула мысль – на улицах Волчьей Челюсти нет честных драк. Я только что в этом убедился. И, похоже, еще легко отделался. – А что с моим лицом? – Ничего особенного, пара царапин, – через стол усмехнулась Дьюсид. Я заметил свежую ссадину на щеке малолетнего официанта, возившегося со мной, словно нянька, и не смог не поинтересоваться: – Ты сам-то как? – Нормально, господин. Вызвать полицию? – Конечно. – Вопрос меня удивил. – А почему ты этого еще не сделал? – Я запретила, – спокойно произнесла Дьюсид. – Это еще почему? – За ту минуту, что тебя с нами не было, кое-что произошло. – Тогда расскажи мне, из-за чего не следует вызывать полицию, – раздраженно сказал я, отмахиваясь от настойчивых услуг «волчонка», не желавшего отставать от моего лица со своим тампоном. Тот понял и отступил. – Спасибо, господин, – очень серьезно поблагодарил меня парнишка. – За что? – Я даже не сразу сообразил, в голове все еще прилично шумело. – А, на здоровье. – Есть еще какие-нибудь пожелания по сервису, господин? – Свободен. – В голосе Дьюсид проскользнули повелительные нотки. Когда «волчонок» послушно исчез, она повернулась ко мне: – Ты в курсе, кто был тот человек? – Этот красномордый тип? – вяло уточнил я. – Нет. И знать не хочу. – Напрасно. Его зовут Ктрасс, он человек Змеелова. Имя показалось мне смутно знакомым. Где же я его слышал? Погоди… Я сверился по лоцману. Так и есть – капитан «Шипящих Гадов», команды, вышедшей в полуфинал «Волчьих Игрищ». Это имя я слышал сегодня в местных новостях еще утром. Но что с того? Недоумение длилось недолго. – Благодаря моему вмешательству в вашу маленькую ссору, – невозмутимо добавила Дьюсид, прервав мои сумбурные размышления, – у меня с ним сегодня поединок на Арене. Через три часа. Мой «Вурдалак» против его «Костолома». Так что теперь это вопрос чести, моей чести, и тебя данная проблема уже никоим образом не касается. Тем более – полиции. – Ты заступилась за меня? – не сразу поверил я. Но это вполне могло быть правдой. Хотя бы потому, что красномордый не успел отколотить меня как следует, пока я пребывал в отключке – я не чувствовал на теле никаких повреждений, только челюсть ныла после первого и, видимо, последнего удара. Странное поведение Дьюсид просто ставило в тупик. Она спокойно смотрела на то, как этот придурок ударил мальчишку, но стоило мне с ним из-за этого сцепиться, как она тут же вмешалась. Хотя уже знала, что я ничем ей с работой помочь не могу и, по сути, должен быть безразличен так же, как и этот пацан. – Не понимаю. Ты ведь меня едва знаешь, что же заставило тебя так рисковать? Естественно, я не ожидал никаких признаний во внезапных симпатиях к своей персоне, это было бы нелепо, дешевый трюк развлекательных программ. Но того, что она сказала в ответ, тоже не ожидал. – На то имелось несколько причин. – Дьюсид посмотрела на меня с каким-то странным сожалением и легкой иронией, словно удивляясь моей непонятливости. – И одна из них состоит в том, что ты уже взрослый и дееспособный человек в отличие от этого пацана, а потому твоя жизнь имеет большую ценность для общества. Остальные причины касаются только меня самой. – Не понял. – Я машинально потер болезненно нывший после удара подбородок. – Проясни, пожалуйста, вот этот момент про ценность. Хочешь сказать, что эта сволочь могла убить мальчишку, а ты и пальцем бы не пошевелила? Черт, что же это я несу? И это вместо слов благодарности? Впрочем, не чувствовал я никакой благодарности. Ничего не чувствовал. Потрясение еще не прошло. Дьюсид поднялась одним четким, пружинистым движением, всем своим холодным, отстраненным видом говоря, что делать ей здесь больше нечего. – Извини, но мне пора. Пора готовить «Вурдалака» к выходу. Не успел я открыть рот, чтобы ее остановить, как она шагнула за пределы подсвеченного столом пространства и мгновенно исчезла в темноте. А на меня как-то запоздало накатила нервная реакция на все случившееся. Какой же я придурок. Даже руки затряслись от едва сдерживаемых эмоций. В безотчетном порыве я обеими руками схватил и стиснул бокал, желая его раздавить. Чтобы осколки впились в ладонь, до крови. Бокал оказался слишком крепким, а злость по-прежнему требовала выхода. Злость не на этого подонка, обломавшего мне знакомство с Дьюсид и испортившего хороший вечер, даже не на Ухана с Мараной, развлекавшихся в тот самый момент, когда меня избивали, и так ничего и не заметивших. Нет, я злился на себя самого. За состояние унизительной беспомощности, в котором позволил себе оказаться. Этот тип вырубил меня, как какого-то щенка… Права Марана, необходимо «качать» не только «железки», чтобы уметь постоять за себя. Главное – быть морально к этому готовым… А я, как видимо, не готов. Щенок и есть. Помнится, последний – и единственный раз меня били много лет назад, когда мне стукнуло всего четырнадцать, и после того случая у меня было так же погано и мерзко на душе, как сейчас. Дело было так: я катался на трассере по ночным улицам Ляо – в северной части города, в районах, считающихся слегка «неблагополучными». Ухан с Мараной предпочли остаться дома и мило поворковать наедине, а у меня тогда девушки еще не было, с Сонатой я познакомился позже, да и особо не интересовали меня в том возрасте проблемы пола. Поэтому той ночью я был один и наслаждался «сопливой» романтикой, с ревом проносясь на предельной скорости по малознакомым улицам. А в самый пик кайфа трассер возьми и заглохни. Как я ни пытался его «оживить», ничего не выходило, пришлось плюнуть и вызвать по лоцману общественный транспорт. Для ориентировки я дал диспетчерской ближайший перекресток и отправился к нему пешком. Помню, когда я топал к тому перекрестку, я думал о чем угодно, только не о том, что меня могут избить. Такое в Ляо случается очень редко, поэтому подобная возможность даже не пришла мне в голову. Я просто шел, дышал свежим воздухом и уже почти перестал досадовать на свой некстати заглохший трассер, когда заметил, что на этой улице уже не одинок. В кильватер пристроились двое неизвестно откуда взявшихся подростков, один – на полголовы выше меня ростом, второй чуть пониже. Причем пристроились молча, не отставая от меня ни на шаг. Я их не знал. Вот тогда я и подумал о разборке. Подумал с некоторым удивлением. В человеческой подлости у меня и сейчас не слишком обширные познания, а тогда и того не было, поэтому как-то не верилось, что будут бить. За что, собственно? Мысль даже показалась забавной и отчасти волнующей. Одно приключение сменилось другим. Когда они поравнялись со мной, я решил заговорить… а потом случилось то же, что и сейчас – сознание словно остановилось. Я обнаружил, что сижу на корточках, упираясь ладонями в асфальт, во рту сразу сделалось липко и солоно, по подбородку струилась кровь. Сознание возвращалось медленно, я плохо соображал, но, почувствовав рядом чужое движение, остался сидеть, инстинктивно закрывшись руками от следующего удара. Предчувствие не подвело, но удар пришелся в скулу слева. Он был намного слабее и не смог сбить с ног, как первый. В голове бродила сплошная муть, хотелось вскочить и кинуться на эти смутные силуэты с кулаками… Я ничего не сделал. Не нашел в себе смелости. Темные силуэты драчунов, видимо, решивших, что для меня вполне достаточно, быстро удалялись – все в том же пугающем безмолвии… А я так и сидел, в злом и растерянном бессилии, тщетно пытаясь вытереть с губ кровь, рука, блестевшая в отсветах Савана – спутника Полтергейста, была вся в крови, а та струилась безостановочно, заливая подбородок, шею, руки. Я не мог понять, откуда она так сильно течет, но от шока не испытывал боли. Пугал лишь сам факт обильного кровотечения. Потом меня нашло вызванное ранее автотакси. Воспользовавшись зеркалом и аптечкой, я обнаружил глубокую рваную рану на верхней губе справа – губа была пробита насквозь. Подумав, я пришел к выводу, что удар был нанесен кастетом… Кастет в Ляо – нонсенс. Я никому не рассказал правду о том случае. Даже Ухану, своему лучшему другу. Сказал, что споткнулся. И впоследствии никогда не слышал, чтобы еще кто-нибудь пострадал в том же районе. Видимо, те двое свою жажду приключений вполне удовлетворили по-своему и больше не возвращались к подобным экспериментам. Золотая молодежь Ляо иной раз такое откалывает, что диву даешься… Это воспоминание до сих пор, спустя годы, жгло стыдом и вызывало гнев. Никогда мне еще не приходилось испытывать столь унизительного чувства беспомощности и уязвимости, как в ту ночь. Вот и не мог его забыть. Ситуация повторилась, но сейчас все было иначе. Не знаю, что имел в виду Дьюсид, говоря, что я взрослый человек, но это и впрямь так, и мне вовсе не доставляет удовольствия, когда всякие подонки так со мной обращаются. Пусть даже эти подонки – квалифицированные пилоты боевых роботов. Настоящих ИБРов, а не того виртуального хлама, с которым я привык иметь дело в Ляо. Это еще не дает им права так себя вести с окружающими… Внутреннее состояние настоятельно требовало выхода. Какого-то действия, поступка. Любого. Если я так и останусь сидеть, сжимая кулаки от бессильной злости, то просто взорвусь. Требовалось что-то срочно сделать, и не слишком противозаконное – в отличие от этого Ктрасса, я стараюсь не срывать свое раздражение на первых встречных, не имеющих к моим проблемам никакого отношения… Я полез в Сеть за дополнительной справочной информацией. Итак, «Противостояние» в этом клубе-баре длится непрерывно уже несколько лет. Игра превратилась в культовую, а ее известность шагнула за пределы данной звездной системы, не добравшись только до нашего захолустья – Полтергейста. Все, как и рассказывала Дьюсид – выбывших тут же сменяют другие желающие, которым несть числа. Все игроки по степени подготовки делятся на четыре категории – новички, рейдеры, ветераны и элитары. Последние – самые маститые игроки, в совершенстве владеющие всеми классами роботов и любым вооружением, и потому они – самые опасные. Очередь на их участие расписана далеко вперед, так как по существующим правилам больше двух элитаров одновременно в игре участвовать не могут, иначе быстро перебьют все, что «шевелится». А вот новички всегда принимаются вне очереди, «подражатели» охотно идут на обновление и пополнение состава своего клуба. Разумно – привычки и уловки старых, притертых между собой «вояк» знакомы друг другу до мелочей, а новый игрок тем и интересен, что его манера поведения еще никому не известна, что само по себе способно внести элемент интриги в давно устоявшийся процесс. Как раз мой случай… До поединка Дьюсид Зин с Ктрассом – три часа, время у меня есть. Для себя я уже решил, что обязательно попаду на этот поединок хотя бы в качестве зрителя – элементарное проявление благодарности к той, которая выручила меня из передряги. Хоть поболею за нее. Нелегко ей придется, черт… «Вурдалак» Дьюсид весит шестьдесят пять тонн, «Костолом» Ктрасса – восемьдесят. Робот тяжелого класса против штурмового. Разница по весу на первый взгляд не слишком большая, но если учесть, что суммарный залп «Костолома», с его двумя тяжелыми гаусс-пушками «линия», процентов на сорок перекрывает соответствующий показатель «Вурдалака»… Черт возьми, да я заранее сочувствовал Дьюсид. Шансы на победу у нее куда ниже, чем у Ктрасса. Но я, кажется, догадывался, зачем она это затеяла… Оборвав размышления, я решительно вызвал путеводитель бара. На полу тут же загорелась светящаяся голографическая стрелка, готовая провести по погруженному во мрак залу к месту, где располагался симулятор «подражателей». Теперь главное – не передумать. Судя по полученным сведениям, «Противостояние» – идеальное средство для выяснения одного весьма волнующего меня вопроса. А именно – что же я представляю собой на самом деле и есть во мне хоть немного истинного мужества? Пора, пора все-таки узнать, что такое настоящая боль, и получить полезный жизненный опыт. В конце концов, кто, как не я, один из лучших игроков Туманной Долины? Поймав себя на том, что колеблюсь в своем решении, я разозлился еще больше. Хватит. Хватит, черт возьми, этого гнилого слюнтяйства. Этой проклятой мягкотелости. Сыт по горло. Если я и пожалею об этом позже, пусть это будет потом. А сейчас я это сделаю, и точка. По крайней мере, если все-таки проиграю вчистую, оставлю своего виртуального двойника Сокте на память. Тоже дело… Я быстро набросал в диалоговом окошке виртуалки сообщение для Ухана и поставил его на десятиминутный таймер. Пусть новость дойдет до адресата, когда отговаривать меня будет уже поздно. Затем порывисто поднялся и двинулся в направлении, указанном ИскИном бара. Если немного покопаться в истории, то существующие ныне боевые роботы были когда-то созданы с подачи именно таких компьютерных игр, как, к примеру, «Железные Болваны», в которых я «рубился» у себя дома, на Полтергейсте, или «Противостояние» – игры, популярной на Сокте. Нашлись люди, у которых страстное желание ощутить вкус реального сражения совпало с их немалыми финансовыми возможностями. Они-то и сумели воплотить свои безумные желания в действительность. Забавный факт, но первое же, с чем эти энтузиасты-создатели столкнулись, – несоответствие общепринятого в играх веса машин с их размером. Представьте внешний облик пятнадцати – или семнадцатиметрового человекоподобного монстра, рядом с которым человек выглядит как мышь по сравнению с самим человеком. Представили? Начините этого монстра орудийными установками соответствующего размера и мощи, чтобы залп из них выглядел не как вспышка спичечной головки на фоне газовой плиты, а как смертоносный, всесокрушающий ураган из огня и стали. Готово? Теперь многократно продублируйте цепи питания и передачи данных всех его внутренних механизмов, систем ведения огня, навигации. Засандальте в брюхо главный и вспомогательный двигатели, нашпигуйте многотонными контейнерами с боекомплектом, батареями радиаторов и теплообменников для сброса излишков тепла, натыкайте тысячи датчиков и сенсоров, чтобы гиганта невозможно было ослепить в ходе боевых действий даже при очень сильных повреждениях. А в завершение снизу доверху обшейте весь корпус мощными плитами дифференцированной брони и усильте защиту наиболее важных узлов ходовой части за счет навесных, легко заменяемых при повреждении бронеэкранов. Ну и как, по-вашему, – сколько подобная штукенция должна весить? Ладно, не буду, как говорится, тянуть кота за причинное место – создатели на то и создатели, они не стали гадать, они сели за расчеты. В результате у них вышло, что стандартный игровой стотонник, если использовать для его изготовления обычные, давно зарекомендовавшие себя в военном производстве материалы и сплавы, будет на самом деле весить в три, в четыре раза больше, чем нужно. Было от чего схватиться за голову. Дело даже не в том, что понадобились бы значительно более мощные двигатели и узлы, чтобы привести такую махину в движение – проблема заключалась в самом весе. Шагающий робот ведь назван «шагающим» именно потому, что у него из «задницы» ноги растут, а не, к примеру, гусеницы-траки, как у среднестатистического тяжелого танка далекого прошлого – времен, предшествовавших изобретению антигравов. Поэтому весь этот огромный вес должен распределяться на площадь всего двух стоп, и какими бы большими они ни были… С лыжами вариант не предлагайте, не прокатит. Робот все-таки, а не снегоход. Короче – существующие дороги смололись бы в песок, вздумай такой здоровяк прогуляться по ним вместо обычного транспорта. А променад по бездорожью, по пересеченной местности любой сложности, ради чего, собственно, было затеяно дело, отпадал тем более – получился бы траншеекопатель, а не боевой робот. Полная бессмыслица. Конечно, с моделями полегче, чем гипотетический стотонник, разговор попроще, но фанаты сразу задались целью решить проблему целиком, по максимуму. И решили-таки благодаря применению весьма дорогостоящих технологий, позволивших получить новые сверхлегкие и сверхпрочные материалы – так называемые нанокомпозиты. За их счет вес основных деталей каркаса и брони робота удалось свести как раз к тем цифрам, которые указывались в компьютерных играх, так что внешняя сторона самой идеи индивидуальных боевых роботов была полностью соблюдена. Конструкторы пошли даже немного дальше. К субатомному движку, служившему основным энергоисточником машины, питающим ходовую часть и оружейные системы, был присобачен электромагнитный генератор для создания защитного электромагнитного поля, попав в которое низкоскоростные снаряды и ракеты, развивающие скорость до тысячи километров в секунду, в большинстве случаев разрушались либо отклонялись в сторону. А затем, подумав, в духе нынешнего времени добавили и антигравитационную установку, при включении вообще ополовинившую вес гиганта. В результате среднее удельное давление на грунт удалось уменьшить до двадцати-сорока килограммов на квадратный сантиметр – цифры примерно соответствовали показателям вышеупомянутого гусеничного танка. Все эти исследования и разработки вылетели в астрономическую сумму, но, когда несколько моделей были созданы и опробованы, на них обратили внимание не только любители компьютерных игр. Самоходная наземная крепость с колоссальной огневой мощью и невероятным запасом живучести, способная быстро перемещаться практически по любым типам местности, прельстила военные и силовые структуры Гэгвэя – планеты, принадлежавшей Галактической Федерации миров и уже известной ранее производством малых экзот-роботов для охранной и диверсионной деятельности. Проект назвали «Шагающая Смерть». Уже сконструированные и воплощенные в жизнь модели, что называется, были закуплены на корню, тщательно модернизированы, оснащены специально доработанным или заново спроектированным вооружением и предложены желающим. Желающие нашлись. Нашлись во многих мирах, достаточно богатых, чтобы позволить себе столь дорогие игрушки. Более того, «Шагающая Смерть» стремительно вошла в моду и превратилась в непременный элемент престижа власть имущих. Президенты и диктаторы любых стран или планет стремились заполучить хотя бы звено ИБРов из трех-четырех машин для своей личной гвардии… Время текло, ажиотаж спадал, технологии совершенствовались. А производство роботов удешевлялось и в конце концов стало доступным не только экономике отдельных государств, а просто очень богатым людям. Вот тогда все и вернулось на круги своя – роботов начали приобретать и использовать те, для кого они и были задуманы изначально – любители игровых баталий. Было выбрано место проведения Чемпионата – Сокта, выработаны правила ведения схваток, оговорено использование определенных типов вооружения, и… И пошло-поехало. Я шагнул внутрь симулятора – цилиндрическое помещение около семи метров диаметром, уставленное по всей окружности сенс-ложами, и остановился, с интересом осматриваясь. В отличие от бара, здесь освещение было нормальным. Центральная оперативно-тактическая голограмма, парившая посреди зала в воздухе, демонстрировала с высоты птичьего полета весьма протяженную территорию, представлявшую собой сильно пересеченную гористую местность. Миниатюрные фигурки роботов, разбросанные друг от друга на разные расстояния, при таком масштабе напоминали игрушечных солдатиков, сцепившихся между собой в многочисленных дуэлях, а связывавшие их воедино огненные трассы ракет и лазерных плетей не воспринимались всерьез. – Новенький? Хочешь попробовать? Меня окликнул оператор – молодой светловолосый парень в серой мешковатой униформе. Он сидел в легком вертящемся кресле за управляющей консолью – плоской горизонтальной панелью с датчиками слежения, диагностики и коррекции, вынесенной к его рукам на тонкой стойке, и сосредоточенно наблюдал за процессами, происходящими на голограмме. Но стоило мне войти, как его внимание сразу же переключилось на потенциального клиента. Я вежливо кивнул: – Возможно. Но сперва хотелось бы осмотреться… – Нет проблем. Выбирай любое свободное ложе и осматривайся, сколько хочешь. Если передумаешь, то никто удерживать не будет. Вступительный взнос у нас чисто символический – десять кредо. Кстати, ставками интересуешься? Видишь вон того парня? – Оператор махнул рукой в сторону ложа справа, где в кресле с полуопущенной спинкой уже сидел участник, готовившийся к погружению – симпатичный темноволосый паренек лет четырнадцати. – Это Рамзес. Взгляд парня тоже был сосредоточен на оперативно-тактической голограмме, но на комментарий оператора он отреагировал моментально – улыбнулся и приветливо помахал мне рукой, после чего снова уставился в экран. На его лоцман наверняка сейчас поступала масса подробнейшей информации по всем баталиям «Противостояния», так что особо отвлекаться ему было недосуг. – Ты не смотри, что он такой улыбчивый и «зеленый» на вид, – доверительным тоном поделился оператор, видимо желая приобщить меня к местным секретам и тем самым подвигнуть к участию в игре. – Он у нас из элитаров, сейчас на него ставки десять к одному – на то, что не проиграет ни одной из двенадцати схваток «цикла Чемпиона». – «Цикла Чемпиона»? – Ну да. Ты что, даже правил не знаешь? – Ах да, извини. Понял. – Я немного смутился. Действительно, только же читал – три схватки на роботах каждого из четырех классов. Получается ровно двенадцать побед, и ты в «дамках», то есть в чемпионах. – Нет, ставками я пока не интересуюсь. Только самой игрой. – Да ты проходи, проходи, выбирай ложе, – оператор нетерпеливо махнул рукой, – справа, слева, любое, свободных у нас сегодня хватает, в игре масса ветеранов, а они предпочитают подключаться из своих квартир… Чистая правда – я насчитал двенадцать сенс-лож, и только одно оказалось занято – тем самым Рамзесом, да и то еще не подключено. Странно, подумал я, подходя к ближайшему ложу, раз он элитар, то по идее тем более должен иметь для игры собственное оборудование, а не таскаться по клубам, как какой-то новичок… – К Рамзесу это не относится, – продолжал беспечно трепаться оператор, – его оборудование недавно погорело, так что временно он снова почтил нас своим присутствием. Чтобы поставить на себя и заработать на обновку. Этот парень что, читает мысли? Или их так просто прочесть на лице такого провинциала, как я? – И то хорошо. А то от скуки и спятить недолго, у меня смена двадцать часов, и торчать здесь в одиночестве мало радости. – Санч, будь добр, заткни хайло, – спокойно попросил Рамзес, не отрывая сосредоточенного взгляда от голограммы. – Рамзес у нас исключительно вежливый малый, – насмешливо оскалился неугомонный Санч. – Даже гадости говорит с доброжелательной улыбкой, обижаться вроде как-то неудобно. Невольно хмыкнув, я осторожно уселся на вытянутый овал ложемента, откинулся на полуопущенную спинку, поерзал, прислушиваясь к ощущениям. Удобно. Хотя модель и незнакомая, но весьма удобно. Сразу возникает своеобразное ощущение приятия. У меня дома техника стоит попроще – «Сфера». Я покосился на прозрачный колпак, нависающий сверху. Этого в моем игровом комплексе нет. Там лишь кресло и нейрошлем. Провинция, черт возьми. Надо будет поговорить с Дедом, чтобы заказал модели поновее, как в этом клубе. Перехватив мой взгляд, Санч тут же принялся объяснять то, что мне и так было известно, видимо приняв за полного ламера: – Популярно объясняю, как все это работает. Колпак необходим, чтобы отсечь от игрока внешний мир и сократить акустические, тактильные и визуальные ощущения до минимума. Видишь манипулятор справа от твоей головы? Не пугайся его вида, он вполне безобиден. На его конце гнездо коммуникатора – когда подключаешь его к лоцману, ИскИн симулятора передает необходимые ощущения прямо в мозг и регистрирует ответные реакции. Возникает двусторонний обмен, создающий полную иллюзию пребывания в мире Глубокого погружения. – Понятно. А почему Рамзес… – Все еще не засунул свою юную задницу в самое пекло? – охотно подхватил Санч. – Элементарно. По правилам больше двух элитаров в игре находиться не должно – вояки такого класса слишком быстро раздолбят всех остальных неумех. Вот Рамзес и ждет, когда один из двух продвинутых коллег вылетит из игры. А произойдет это скоро, смотри сам. Масштаб голограммы резко укрупнился, одновременно смещаясь в сторону, и резко остановился, когда виртуальная камера наблюдения прыгнула за невысокую горную гряду, чем-то смахивавшую на вросшую в землю челюсть великана с частично выбитыми и давно не чищенными каменными зубами. Здесь обнаружилась парочка не на шутку сцепившихся гигантов – «Разрушитель» и «Молот» – соответственно семьдесят пять и пятьдесят пять тонн. Человекоподобный «Разрушитель» в данный момент приближался к сильно поврежденному сопернику-кработу, с трудом пытающемуся подняться из многометровой воронки (видимо, выбитой в пологом склоне горы очередью из «химеры», прошедшей мимо цели). Двигался с явным намерением добить. – Вот они, наши элитары, – откровенно любуясь, прокомментировал оператор Санч, – не упустят случая продырявить друг другу бронированную шкурку. Пока Санч болтал, «Молот» сумел подняться на ноги. Внешний облик этого робота вполне соответствовал названию – возьмите головку от самого обычного молотка, поставьте ее горизонтально, присобачьте к ней снизу диск поворотной платформы с парой длинных голенастых лап, вывернутых коленными суставами назад, затем прилепите по бокам корпуса пару толстых, но куцых ручонок с многочисленными креплениями подвесок для разнообразных видов вооружения. А затем все это дело увеличьте в энное количество раз, чтобы получился десятиметровый гигант, от шагов которого проседает каменистая почва… Роботов с таким обликом по давно устоявшейся терминологии принято называть крабовидными или кработами. А гуманоидных, раз уж пошли определения, – гуманами. Порыв ветра развеял густое облако коричневой пыли, окутывавшей ноги «Молота», и сразу стало видно, что его правая нога сильно покалечена, зияющие прорехи в сорванной с коленного сустава броне обнажили уже частично оплавленные внутренние механизмы и искусственные биополимерные мышцы. Хирургически точный залп – и робот может лишиться ноги. А позади него, на фоне горной гряды, уже вырастал грозный силуэт пятнадцатиметрового «Разрушителя». Рыла тяжелых ЭМУ – пушек «Химера-10» – по спарке на каждую руку, хищно рыскали зрачками стволов по искалеченному корпусу противника, выискивая, куда бы всадить следующую очередь и поставить точку в этой схватке. Впрочем, «Разрушитель» тоже не избежал повреждений – нагрудные секции брони, прикрывающие двигатель, были покороблены и оплавлены, явно удерживаясь на своем месте лишь на честном слове. Правое плечо, где раньше находилась ракетная установка, было буквально сорвано, обнажая внутренний скелет, невероятная прочность нанокомпозитных материалов тоже небеспредельна. Похоже, генератор защитных полей вышел из строя от прямого попадания, и теперь за живучесть робота целиком отвечала лишь прочность самого корпуса. Водитель «Молота» не стал дожидаться бесславного конца. Недалеко от места схватки горы разрубала глубокая расщелина, ощерившаяся острыми зазубренными краями, словно гигантский рот, растянутый в бесконечной по протяженности ухмылке. Ширина провала в самом узком месте, судя по масштабам, составляла метров сорок. Туда-то «Молот» и подался. Из установленных на брюхе позади ног сопел прыжковых двигателей в грунт ударили яркие струи пламени, неповоротливая туша тяжело взмыла в воздух и поплыла через пропасть, плавно набирая ускорение. «Разрушитель» судорожно дернул вслед стволами «химер» и уцелевшим лазерным орудием на левом плече прицеливался… но почему-то так и не решился всадить в соперника залп. Беспрепятственно преодолев опасный участок, «Молот» благополучно приземлился на той стороне провала и постарался как можно быстрее удрать из пределов видимости противника. Кработ качался как пьяный, заметно припадая на поврежденную ногу, но ему хватило десяти гигантских шагов, чтобы целиком скрыться за подходящим скалистым гребнем. А «Разрушитель», естественно, из-за непонятной заминки остался несолоно хлебавши – у него прыжковых движков не имелось. И догнать врага уже не представлялось возможным. – Какого черта? – Я удивленно покосился на оператора. – Он же мог его запросто добить… – Еще одна победа, – охотно пояснил Санч, – и Бола уйдет на отдых. Я имею в виду водителя «Разрушителя». Вот он и не торопится. Народу сегодня в симуляторе много, так что найти другую цель и разнести ее в пух и прах ему труда не составит. Да и Марс на своем «Молоте» вполне еще может завалить какого-нибудь новичка. Не про тебя будь сказано, конечно. – Оператор насмешливо подмигнул. – У Марса, кстати, ситуация с точностью до наоборот – еще один проигрыш, и он бесславно вылетает из «Противостояния» до лучших времен. Даже элитарам иногда крупно не везет. – Бола просто экономит на снарядах, – ломким мальчишеским голосом проворчал Рамзес. – Его «Разрушитель» в игре уже больше двух часов, а боезапас «химер» не резиновый. Но из-за его скупердяйства я снова остался не у дел. Санч хмыкнул, многозначительно показывая мне глазами на Рамзеса. – Кстати, мой тебе совет – больше опасайся Рамзеса, чем этих двух. В каком бы он «мехе» ни сидел, он всегда чрезвычайно опасен. Непревзойденный боец, добраться до титула Чемпиона для него давно не проблема. Чтобы подольше оставаться в симуляторе, он иной раз сознательно идет на одно-два поражения или отпускает противника, как сейчас Бола. Рамзес самодовольно ухмыльнулся и согласно кивнул: – Мой девиз – хоть чума, хоть война, но игра должна продолжаться. – Надеюсь, ты окажешься хорошим игроком и сможешь быстро перебраться в категорию рейдеров, у нас давно не было толковых новичков, – заявил вдруг Санч с таким видом, словно я уже дал согласие. – А что для этого нужно? – Одержать шесть побед над противником, что же еще. – Видимо, заметив, как у меня вытянулось лицо, Санч поспешил успокоить: – Да нет, ничего страшного и невыполнимого здесь нет, это же не «цикл Чемпиона», режим вполне щадящий, хотя бы по одной победе за сеанс погружения, и ты – в рейдерах. Правда, некоторые «деятели» не могут заработать этот статус и за полгода, – тут же уточнил Санч. – Ведь по условиям, если первая же схватка заканчивается поражением, то игрока просто выбрасывает из симулятора, чтобы избежать чрезмерного болевого шока… Но ты ведь не из таких слабаков? – Оператор поощрительно осклабился. – Ну так как? Ведь по глазам вижу, что ты готов, чего тянуть-то? Я с трудом сдержал досадливую гримасу. Похоже, предложение придется принять, хотя бы для того, чтобы избавиться от его болтовни. – Ладно. Что от меня требуется? – Да ничего, – Санч азартно потер руки, словно только что свершил сделку века, – я все сделаю сам. Отслюнявь со своего банкоса десять кредо, и дело в шляпе. Из кресла под правую руку тут же выехал короткий пенал с идентификационной панелью – устройство банкоприемника. Я положил на него запястье, окольцованное черным браслетом банкоса, и мысленно разрешил операцию на перевод денег со своего счета в кассу клуба. – Принято, – весело сообщил Санч. – Отлично, теперь приступим! Спинка кресла подо мной слегка подалась назад, сверху плавно опустился колпак, отрезая внешние звуки. Возле головы шевельнулся хобот манипулятора, мягко прикладываясь к виску. На виртуалке лоцмана развернулась сводка таблиц сканирования моих мозговых характеристик, пустые окошки отдельных параметров стремительно заполнялись фиксированными цифрами, вспыхнуло сообщение: «Предварительный тест пройден успешно». – Ну что, новичок, поехали? Под колпаком голос оператора изменился, срываясь на рокочущие басы явно благодаря звуковому синтезатору. – Я готов, – сухо ответил я. Своим неуемным весельем этот тип меня здорово утомил. – Тогда добро пожаловать в ад! И голос этого клоуна вдруг перешел в ревущий демонический хохот. В тот же момент меня замкнуло.Глава 5 Урок боли
«Узел загрузки: 364 757. Сценарий: „Противостояние“». Переход всегда немного неприятен. Даже когда привыкаешь к этой процедуре, все равно в первые мгновения испытываешь дискомфорт. Восприятие своего «я» изменяется настолько, что испытываешь шоковое состояние; поэтому после загрузки нужно какое-то время, чтобы мозг адаптировался к новому «телу» и иной системе ориентации, чувств, приема информации. Неудивительно – ведь вместо семидесяти килограммов привычной плоти и крови вдруг оказываешься обладателем чудовищной по человеческим меркам массы, сплошь состоящей из искусственных материалов. В моем случае – сорока пяти тонн, которые я теперь и ощутил как свое тело. Основные параметры роботизированной оболочки я мог прочесть уже сейчас, до включения рабочего режима. На вспомогательном графическом экранчике – окошко осмысленности в море пустоты, проступило схематическое изображение моего ИБРа. Для полноты обзора конструкция вращалась вокруг оси. Рядом вспыхнули строки технических данных. Итак, я оказался обладателем «Гончего» – боевого робота среднего класса, внешний облик которого можно было охарактеризовать как помесь краба с безголовым страусом. Яйцевидное тело корпуса, заостренное к носу, покоилось на мощных лапах шести метров высотой, из боков торчала пара недоразвитых ручонок с подвесками для вооружения. Типичный кработ. Что ж, могло быть и хуже. По крайней мере, «Гончий» – быстрый, маневренный робот. Наконец система внутренней диагностики решила, что я готов к «функционированию», и перед глазами вспыхнула и развернулась панорама новой действительности. Человеческий мозг самой природой не приспособлен к объемному сферическому зрению, поэтому во избежание искажения восприятия и дезориентации в качестве «глаз» формируется система визуальных окон, транслирующих вид с разных сторон, в том числе сверху и снизу. Оказалось, что сценарий перенес меня на участок горной местности, подозрительно похожий на тот, который я только что видел на голоэкране в клубе. Слева на сотни метров, упираясь вдали в складки неприступных скал, тянулся относительно пологий горный склон, усеянный крупными каменными обломками – вероятно, след давнего обвала. Справа в пятнадцати метрах, склон обрывался в пропасть. Прыжковые движки у «Гончего» отсутствовали, так что пропасти следовало опасаться как огня – при падении с такой высоты никаких костей не соберешь, даже стальных или нанокомпозитных. Я включил антигравитационный привод двигателя, сразу ощутив, как резко уменьшился вес робота, повел руками-культями, проверяя их подвижность, переступил с ноги на ногу, с тяжелым хрустом дробя и вдавливая щебень в землю мощными подошвами «Гончего». Сила любого, даже самого легкого робота всегда впечатляет. Особенно когда этот робот становится продолжением твоего тела… неверно, – когда становится твоим телом. Сорок пять тонн неукротимой силы и власти над окружающей действительностью, шквал восторга и упоения, значимость и целеустремленность, возведенные в высшую степень. Ощущаешь себя каким-то сказочным гигантом, которому подвластно все… Но перейдем от эмоций к делу. Вооружение рук оказалось стандартным для этой модели: на правой крепилась плазменнаяпушка «нова», а левая оканчивалась спаркой из «блеска» с «молнией» – лазерных орудий малой и средней мощности. Еще один «блеск» прикорнул на условном правом плече (в отличие от туманов у кработов нет выраженной человеческой анатомии, поэтому плечом принято считать верхнюю левую или правую часть корпуса), а условное левое плечо «украшала» ракетная система залпового огня «Ветер-6». РСЗО представляет собой контейнер с шестью трубчатыми направляющими и механизм автоматической подачи. Да, еще под брюхом на манер основного мужского достоинства из подвижной платформы торчал шестиствольный крупнокалиберный пулемет «злюка», предназначенный для уничтожения живой силы. В данном сценарии пехоты не предвиделось, а против брони «мехов» пулемет практически бесполезен, так что учитывать его не стоило. А вот разведракеты, которые тоже должны входить в стандартную комплектацию вооружения робота, мне бы не помешали, но почему-то сценарием они предусмотрены не были. Их начинка состоит из миниатюрных видеокамер, способных после распыления на определенной высоте долгое время пассивно парить в воздухе – чтобы вести наблюдение, собирать и анализировать информацию. Иногда эти датчики еще называют «мошкарой», или «разумной пылью». Без таких ракет возможность ведения разведки на сильно пересеченной местности существенно ограничена. А рельеф окружавшей меня местности иначе, как сложным, не назовешь – с большими перепадами высот, крутыми подъемами и спусками. Ладно, настал момент размять ноги – чего я желал с большим нетерпением. Быстренько прогнав тест на дееспособность по всему вооружению и убедившись, что все в порядке, я пожелал себе удачи и двинулся вдоль склона вперед. Даже не знаю, с чем сравнить это ощущение – когда вышагиваешь по местности огромными многометровыми шагами. Это как… вот, вроде подходящий пример – представьте себе, что вам всего пять лет, и вдруг вы оказываетесь в теле взрослого, например своего отца. В мировоззрении ребенка родитель выглядит внушительным и несокрушимым гигантом, который может все и который всегда способен вас защитить (если, конечно, вам вообще повезло с папашей, и он не дал вам повода думать о себе иначе). Так и с роботом после привычной телесной оболочки – ощущаешь себя очень, очень внушительно. Из-за особенностей конструкции подвижность рук у «Гончего» не слишком велика, так что в бою приходится с помощью поворотной платформы довольно активно вращать самим корпусом, чтобы прицелиться и произвести выстрел на ходу. Но сейчас я занимался этим с удовольствием, грозно (как мне представлялось) поводя из стороны в сторону стволами «новы» и лазерных пушек и аккуратно переставляя «жилистые» лапы. К месту говоря, обзорная кабина с прозрачными панелями из бронестекла, откуда водитель мог бы наблюдать за обстановкой снаружи собственными глазами – как у игровых роботов самых древних – компьютерных игр, у моего «Гончего» отсутствовала. Подобная кабина всегда являлась самым уязвимым местом в роботе – стоило удачным попаданием убить водителя, и все эти тонны сверхумных, надежных и весьма дорогостоящих механизмов, служащих ему оболочкой, сразу превращаются в бесполезную груду хлама. Нашлось более грамотное решение – у всех нынешних ИБРов броня по всему корпусу глухая, без каких-либо внешних признаков гнезд и приспособлений для визуального обзора, из-за чего робот выглядит слепым. На самом деле обзор превосходный – робот оборудован специальной видеосистемой «Взгляд Бога». Система представляет собой тысячи микроскопических нанолинз, рассредоточенных по всей поверхности гиганта. Визуальные данные поступают прямиком в мозг водителя, соединенного с искусственным интеллектом машины в одно целое. Сам же водитель находится глубоко внутри робота, в специальном коконе-анабиозаторе, за множеством слоев надежной нанокомпозитной брони, и достать там его спящее тело, пока бодрствует сознание, стало куда труднее, чем раньше. Вывести из строя «Взгляд Бога» практически невозможно – даже при очень сильных повреждениях поверхности корпуса всегда останутся уцелевшие участки с десятками и сотнями действующих «глаз», а компьютерная реконструкция с легкостью восстановит внешний обзор до полной сферической картинки. Чтобы облегчить задачу по сканированию местности – на предмет поиска противника, я включил дополнительные аудиосенсоры. Так звуки вне пределов корпуса слышны гораздо лучше, а звуки работы внутренних механизмов и агрегатов, наоборот, отсекаются почти полностью. Когда придет время схватки, сенсоры придется приглушить, чтобы внешний фон не отвлекал, но сейчас повышенная чувствительность мне не помешает. Если враг подкрадется в режиме скрытности или притаится в каком-нибудь ущелье за скалами, коих здесь хватало, я его услышу. А вот электромагнитную завесу пока включать не стоило. Штука полезная, но, во-первых, ЭМ-завеса эффективна только против низкоскоростных снарядов и осколков, а во-вторых, «фонит» с такой силой, что применять ее имеет смысл уже при непосредственном столкновении, когда ты обнаружен и никакая маскировка уже не возымеет эффекта. Я уже давно не мальчик для битья в «гэпэшках» подобного рода и понимал толк в этих вопросах… Результаты сканирования не заставили себя ждать. На мониторе карты местности проявилась красная точка цели, дальность – шесть километров. Несколько минут бега для «Гончего». Класс вражеского робота пока не определялся, его система постановки помех вступила в противоборство с моим радаром. Я не собирался торопить события, поэтому продолжал идти размеренным, неспешным шагом, тщательно изучая путь. Некоторые из беспорядочно устилавших путь валунов были высотой по колено робота, так что каждую лапу следовало ставить осмотрительно, чтобы ее не заклинило и не повредило при рывке. Вскоре я выбрался на участок поровнее, где влажная серая почва без малейших признаков растительности была усеяна лишь относительно мелким щебнем, и прибавил шагу, стараясь не приближаться к пропасти, тянувшейся справа. Антиграв антигравом, а край под такой тяжестью мог и обвалиться. Цепочка отпечатков гигантских лап, чем-то напоминающих птичьи, безотрывно тянулась за «Гончим», выдавая направление движения – кто-нибудь мог этим и воспользоваться, чтобы зайти в тыл. Но пока кругом было чисто… В следующую минуту выяснилось, что я поторопился с этим утверждением. Край пропасти впереди начал загибаться вверх, проступив скальной грядой метров пятнадцати в высоту и около ста в длину. В тесном соседстве с горным склоном, тянувшимся слева, получалось что-то вроде мини-ущелья. Никаких признаков опасности я по-прежнему не наблюдал, поэтому без колебаний пошел вперед. И как раз в этот момент радар засек еще два сигнала, источники которых оказались неожиданно близко – где-то в полукилометре за этой самой грядой, закрывшей обзор. Если эти «мехи» застанут меня здесь, я окажусь в отличной ловушке. Система охлаждения субатомного движка заурчала сильнее, когда я перешел с шага на бег, стараясь поскорее выбраться на открытое место, видневшееся вдали. Роботизированное тело по сравнению с человеческим обладает массой неоспоримых преимуществ, и одним из них является отсутствие физической усталости. Я мог носиться во всю дурь часами, оставаясь таким же свежим, как в первый момент после загрузки. Ага, радар сумел определить модели «мехов» и высветил схемы: гуманоидный «Спринтер» и крабовидный «Снайпер», соответственно – сорок пять и сорок тонн. «Снайпер» – многофункциональный ИБР, применяется для разведки боем и охраны конвоев. У этой модели, на мой взгляд, не слишком хороший баланс по броне и вооружению, но из-за своей легкой гаусс-пушки «штрих» – робот представляет серьезную опасность даже для тяжелых собратьев. Собственно говоря, он и выглядит как ходячая пушка, поставленная на пару птичьих ног. Поневоле задумаешься. Если этот «малыш» попадется на моем пути, то лучше всего как можно быстрее вырубить ему эту пушку, а на тройку маломощных лазеров – два «блеска» и одну «молнию» после этого можно особого внимания не обращать. «Спринтер» спроектирован иначе – слабость до предела облегченной брони в сражении ему приходится компенсировать повышенной маневренностью и огневой мощью суммарного залпа трех плазменных пушек «нова». Он идеально подходит для защиты не слишком важных стационарных объектов или для огневой поддержки роботов тяжелого класса. Типичная тактика в бою – прятаться за старших собратьев, используя их броню для собственного прикрытия, и поливать огнем с дальней дистанции… На мониторе точки «мехов» постоянно маневрировали, с угрожающей быстротой смещаясь в мою сторону, но я уже понял, что для меня они особой опасности не представляют. Судя по свистящим звукам доносившихся выстрелов, характерных для залпов «химеры» – крупнокалиберной ЭМУ-пушки, сопровождавшихся частыми разрывами, меня угораздило оказаться поблизости от парочки уже состоявшихся дуэлянтов. Пока один не прикончит другого, я мог не волноваться. Или нет? Следовало все-таки получше проштудировать правила и нюансы сражений «Противостояния» перед загрузкой. Челюсть скальной гряды пошла на убыль, снова обнажив край пропасти. Я автоматически принял чуть левее… И чуть не споткнулся, когда обнаружил, что на противоположной стороне бездны, за многометровым провалом, хитро замаскировавшись среди скальных выступов, меня поджидает «Молот» – крабовидный «старший товарищ» весом в пятьдесят пять тонн. Тихо так поджидает, с выключенным движком, чтобы его нельзя было засечь по тепловому выбросу, и наверняка сканирует местность с помощью слабых вспомогательных батарей питания. Неудивительно, что мой радар его не заметил… Черт, черт и еще раз черт! У меня имелось только два варианта действий – или вступить в бой, или попытаться удрать под защиту скал обратно. Я принял первый и резко развернулся во фронт, задирая стволы орудий и одновременно врубая генератор электромагнитной защиты, мгновенно образовавший в двух метрах от корпуса упругую невидимую завесу. Первые мгновения паники сразу же улетучились, когда поступили новые данные сканирования. У «Молота» оказалась повреждена правая нога, колено было практически перебито, а броня спереди и слева сильно покорежена, он явно недавно вышел из жестокого боя… Черт возьми, да это же тот самый кработ, который недавно удрал от «Разрушителя», сиганув на прыжковых двигателях через пропасть! Выходит, он не меня поджидал, а просто пытался тихо заняться авторемонтом, спрятавшись ото всех потенциальных противников, и мое появление тоже могло быть для него неожиданностью. Я тут же сообразил, что мне представился отличный шанс – шанс прикончить этого «меха». Из-за отключенного двигателя водила робота не мог сделать залп в первые же секунды, а победа над ним автоматически пересадит меня в модель куда получше, чем «Гончий». Как только я все это осмыслил, счет времени пошел на секунды. Прицельная сетка наводящего блока тут же легла на правое колено «Молота», я навел все имевшееся оружие – «нову», средний и оба малых лазера, ракетную установку, даже пулемет, так как, если я промахнусь и не выведу «меха» из строя первым же ударом, второго шанса уже не представится. Броня и вооружение у «Молота» гораздо мощнее, чем у «Гончего», с лазерами у нас полное равновесие и по классу и по количеству, но его «Химеры-10», по одной на каждую руку, значительно убойнее одной «новы», а РСЗО «Вихрь-12», расположенная на «макушке», несет вдвое больше боеголовок, чем мой «Ветер-6», да и калибр у них малость крупнее. Так, что столкновение лоб в лоб может меня здорово покалечить. Едва прозвучал сигнал захвата цели, как тут же последовал общий залп. «Гончий» едва ощутимо вздрогнул, выпуская с левого плеча шестерку ракет. Сверкнули, перечеркивая пропасть, многогигаваттные, насыщенно-синие лучи аргоновых лазеров. Яркая вспышка плазмопушки залила окружающие скалы бело-желтым светом. Между ног затрясся крупнокалиберный пулемет, выпуская густой и злобный поток бронебойного трассирующе-красного металла. Залп выглядел очень эффектно. Но пришелся почти впустую. «Молот» уже взлетал. Яркие выбросы реактивных струй, ударив в камни под брюхом, оторвали тяжелые лапы от поверхности, и залп поднял бурю огня, пыли и земли, угодив в скалы, напротив которых только что стоял кработ. Из шести ракет четыре подорвала на подлете лазерная противоракетная система и дошли только две, распустившись огненными цветками взрывов на стопе «Молота». То, что ракеты все-таки прошли, свидетельствовало об отсутствии в данный момент у противника ЭМ-защиты, но попадание лишь слегка развернуло «меха» вокруг оси, не причинив особого вреда, и он тут же отрегулировал направление сопел, выравниваясь… Водитель «Молота» меня перехитрил, рассчитав свои действия с точностью до долей секунды, вот только восхищаться мастерством элитара мне было недосуг. Я попятился, снова ударил малыми лазерами – средний перезаряжался чуть дольше, я не стал дожидаться… И опять смазал, угодив не в колено, а в еще целый участок набедренной брони, тут же вскипевшей и испарившейся в месте попадания. Шумно выдохнула «нова», ярким росчерком посылая через пропасть следующий огненный шар. На плече приглушенно лязгнула ракетница, досылая в направляющие новую обойму. Продолжая медленно подниматься ввысь на реактивных струях, «Молот» задействовал обе «химеры». И надежда на то, что он достаточно сильно поврежден при столкновении с «Разрушителем», или хотя бы на то, что у него вышел боезапас, как утверждал Рамзес, не оправдалась. Очередь одной «химеры» – десять реактивных бронебойно-осколочных снарядов. А у него – целых две. С высоты мой «Гончий» был у него как на ладони, и он, естественно, с его-то мастерством, не промахнулся. Влепил все двадцать снарядов точно в яблочко – мне в грудь… Генератор ЭМ-поля прямо взвыл, пытаясь справиться с бешеной перегрузкой, часть снарядов взорвалась, размазавшись по завесе, но остальные все-таки добрались до нагрудной брони, и сильнейший удар сотряс все огромное тело «Гончего», швырнув спиной назад. Я сумел устоять, попятившись и отставив назад ногу, но был дико ошеломлен и дезориентирован. Потому что грудь вспыхнула от жгучей боли, словно на обнаженную кожу – живую, а не на эту НК-броню, плеснули крутым кипятком. Хотелось орать благим матом. Это и есть та самая стопроцентная обратная связь? Поврежден лишь верхний слой брони, что же будет дальше, когда от меня полетят целые куски – а именно это и происходит в боевых столкновениях ИБРов? Черт возьми, во что же я ввязался? И какой вообще смысл в такой чувствительности? Забава для мазохистов? Не дожидаясь следующего залпа, я развернул «меха» и с позорной поспешностью рванул вдоль края пропасти бегом, лихорадочно подыскивая подходящее укрытие. И выругался, сообразив, что от растерянности помчался не в ту сторону, нужно было поворачивать обратно, за скальный гребень. Теперь поздно. На скорости в пятьдесят километров в час «Гончий» несся вперед гигантскими шагами, с грохотом разбивая и дробя попадавшие под тяжелые стопы камни, а мысли в голове летели со скоростью космического челнока, совершающего аварийную посадку. Когда попадаешь в такую мясорубку впервые, то теряешься, это верно. Но постепенно мозг привыкает к работе в состоянии «помех». Главное – практика. А практика на Полтергейсте у меня имелась немаленькая. Просто условия были более щадящие, вот меня несколько и выбило из колеи. Ничего, приспособлюсь… Черт, как же жжет, так и хочется прижать несуществующую ладонь, чтобы облегчить боль в груди. На смену растерянности пришла холодная злость. Ну погоди, засранец, еще посмотрим, кто кого… главное, чтобы увязался следом, решив, что я действительно ударился в бегство. Повоюем. Тревожный звуковой сигнал возвестил о захвате «Гончего» вражеской системой прицеливания. В экране заднего обзора «Молот» уже почти перебрался через пропасть и сейчас приземлялся на мой край, явно собираясь начать преследование. Ну и отлично, раз клюнул… Я уже приметил подходящее укрытие впереди – здоровенный валун, вдвое превышающий рост моего «Гончего». До него оставалось одолеть каких-то два десятка метров, и защита мне будет обеспечена. Стопы «Молота» тяжко громыхнули о каменистую поверхность, массивный угловатый корпус плавно развернулся, и его РСЗО тут же полыхнула, выпуская обойму реактивных снарядов. Одновременно с пуском ракет ударили малые лазеры с обеих рук, спаренные с «химерами». Верхний слой брони на моем правом плече вспух раскаленным паром, подарив новую порцию жгучей, бессмысленной боли. Черт… надо было поставить позади аэрозольную завесу. Доэкономился… Ожившая противоракетная система, ощетинившись лазерными спицами излучения, успела вспороть первую пару несущихся в мою сторону снарядов, превратив их в тугие и яркие вспышки огня, когда я, наконец, свернул в сторону, нырнув за гигантский валун. Часть вражеских ракет, несущихся буквально по пятам, взорвалась, разбрызгав поверхность валуна каменным крошевом, часть, пролетев мимо, разорвалась о скалы чуть дальше, долетевшая каменная шрапнель увязла в ЭМ-защите и, не причиняя вреда, осыпалась вниз. Лишь одна из двенадцати выпущенных ракет, сумела развернуться по крутой дуге обратно ко мне, но противоракетная система тут же разорвала ее в клочья, накинувшись на беднягу, как разъяренный пес, защищающий хозяина. Я резко развернулся вокруг оси на 180 градусов, заново проверяя целостность всего вооружения и готовя его для залпа. «Нова» – порядок, РСЗО – заряжена, энергия накопителей лазеров – сто процентов… Были и неприятные новости – диагностика состояния верхнего малого лазера «блеск» показывала, что несколько секций кожуха охлаждения пробиты и из трубчатых емкостей наружу стремительно испаряется азот, так что лазера хватит на один-два выстрела, прежде чем он расплавится от чудовищной температуры, возникающей внутри во время выстрела. Правое плечо от полученной «раны» словно онемело, потеряв большую часть чувствительности. Что ж, лучше онемение, чем дурацкая боль… Неприятность с лазером сразу показалась мне мелкой и незначительной, когда радар тревожно предупредил о появлении в зоне досягаемости оружия еще двух «мехов» – тех самых дуэлянтов, которых я засек еще до «Молота». Я замер с поднятыми наизготовку руками, отслеживая непрерывно поступающие данные. Роботы быстро приближались к месту моей схватки с «Молотом». Проклятие, только этого мне и не хватало, они же разорвут меня в клочья, если решат объединиться. Интересно, а правилами подобная тактика разрешена? Оказалось, что да. Только целью новых игроков оказался не я, а «Молот». Убедившись, что новоявленные противники, вымахнув из-за скал на прыжковых двигателях, сцепились с «Молотом», я выбежал из-за укрытия и помчался обратно, решив не обращать внимания на жжение в груди. Нужно было ловить момент. Я все еще мог прикончить «Молот», пока он занят другими врагами. А ему пришлось перевести все внимание именно на них – приземлившись на нашу сторону ущелья, все трое теперь кружили друг вокруг друга, обмениваясь яростными огненными оплеухами. И без того хромающий «Молот» явно оказался в проигрышном положении: НК-броня под залпами трех плазмопушек «Спринтера» и гаусс-пушки «Снайпера», не считая вспышек малых лазеров, летела от него клочьями, и, если я не успею, победа достанется не мне. Прибавив шагу, я снова навел прицельную сетку на ногу «Молота» и, как только система управления огнем выдала сигнал готовности, разрядил установки с обеих рук. Есть! Лучи лазеров вонзились точно в цель, пробив коленный сустав «Молота» насквозь, а мгновением позже подоспевший заряд «новы» – маленькое пылающее солнце плазмы, почти разорвал колено надвое. Нога «меха» подломилась, и он начал заваливаться на бок… Водила «Молота» недаром был элитаром. Огненные струи прыжковых движков вновь вознесли его в воздух, оттянув момент поражения – по правилам робот, лишившийся ноги, автоматически выбывал из игры, но пока он не коснется земли, он мог сражаться. Эти секунды решали все – или «Молот» сверхудачным, но маловероятным попаданием завалит какого-нибудь противника и симулятор «оденет» водилу (как там его зовут – Марс?) в новенькую оболочку, позволив тем самым остаться в игре, или… В общем, все предельно ясно. До места схватки оставалось метров сто, и я выпустил ракеты, целясь в сопла прыжковых двигателей на ногах «Молота». На этот раз я был абсолютно уверен, что не промахнусь, и собью упрямца на землю, где ему давно пора быть. В этот момент «Молот» взорвался. Я резко остановился, глубоко вспахав лапами землю. «Молот» развалился на куски прямо в воздухе, дождем горящих осколков. И виной этому были не мои ракеты, а перекрестный залп «Снайпера» и «Спринтера», все-таки поразивших жизненно важный центр – главный двигатель. Жуть. Будь внутри настоящий водитель, а не компьютерный игрок, такой исход обязательно прикончил бы его… Итак, схватка вышла короткой, жестокой и эффектной. А главное – не в мою пользу, черт бы побрал этих дуэлянтов, принесла их сюда нелегкая… Следующие несколько секунд я с бессильной злостью смотрел, как силуэты «Снайпера» и «Спринтера», окутанные клубами поднятой пыли, тают, словно туман на солнце. Симулятор засчитал победу сразу обоим игрокам и теперь переносил их на другие участки игрового пространства, естественно, сменив прежних роботов на новые, классом повыше. И лишив меня такой же возможности. Ладно, стоя на месте, очков не заработаешь. Радар по-прежнему высвечивал цель, которую засек еще в самом начале игры, она приблизилась уже на три километра. Придется заняться ею, раз ничего другого не остается. Мысленно вздохнув, я снова развернулся и потопал дальше, утаптывая лапами раздолбанный взрывами снарядов и ракет участок каменистой почвы. И поневоле размышляя о мощи современного оружия. Для индивидуальных боевых роботов в свое время были разработаны несколько видов орудийных систем, построенных на принципе ЭМУ – электромагнитного ускорителя масс, позволившего отказаться от традиционного пороха в качестве метательного вещества, что, в свою очередь, избавило от отдачи при выстреле и значительно снизило риск взрыва. Например, полуразгонная пушка (ПРЭП) «химера» представляет собой мощный электромагнитный ускоритель, разгоняющий снаряд в стволе до скорости около полутора тысяч метров в секунду. На выходе из ствола включается собственная реактивная тяга снаряда, доводящая скорость уже до двух с половиной тысяч метров в секунду, забрасывая снаряд на пятнадцать-двадцать пять километров. Прицельный блок – комплексный, с дневным и ночным каналами наведения, цифровым процессором, лазерным дальномером. Ствол калибра 155 мм, в зависимости от модификации, рассчитан на стрельбу фиксированными очередями из десяти или двадцати бронебойных или осколочных снарядов. Соответственно принята маркировка орудия – «Химера-10» или «Химера-20». Естественно, максимальное число залпов (43) используется не всегда, особенно у «двадцаток», иначе боезапас быстро истощится, программным управлением можно задавать любое число, вплоть до одиночных выстрелов. Момент срабатывания снаряда определяется процессором по данным лазерного дальномера и вводится в память взрывателя при выстреле. Существуют еще два варианта полуразгонок – тяжелая «ультра» (калибр 175 мм, 43 – 10 и 20) и легкая «гарпия» (калибр – 120 мм, 43 – 5, 10, 15), но эти модификации используются реже. «Химеры» признаны самими удачными по конструкции средними орудиями полуразгонного типа, сочетающими в себе убойную мощь и безотказность. Плазменная электромагнитная пушка (ПЭП) «нова» устроена иначе: перед самым выстрелом ток в несколько миллионов ампер в специальной камере разогревает металлические шары зарядов до плазменного состояния. Затем электромагнитное поле того же типа, что и в «химере», разгоняет и выбрасывает заряды из ствола, и эти маленькие «солнца» при попадании в цель взрываются металлическим газом. На небольшом расстоянии температура газа столь высока, что съедает слой брони за считанные секунды, а при наличии предварительных повреждений – и вовсе прошивает ее насквозь. При такой температуре механизмы подачи и воспламенения, а также сам ствол нуждаются в мощном охлаждении, поэтому ствол орудия изолирован и погружен в жидкий азот. Плазменные орудия предназначены для поражения целей прямым настильным огнем и на малых дистанциях чрезвычайно опасны, поэтому в поединке противники стараются вывести их из строя в первую очередь. Лучший способ – пробить кожух охладителя, чтобы жидкий азот испарился, тогда ствол орудия расплавится в течение нескольких выстрелов. Но больше всего уважения из ЭМУ-семейства лично у меня вызывала разгонная электромагнитная пушка (РЭП), на жаргоне водил ИБРов именуемая также гаусс-пушкой. Электромагнитные поля этой орудийной системы настолько мощны, что разгоняют снаряд в стволе до семи-восьми километров в секунду. Следовательно, собственный реактивный двигатель снаряду уже не нужен, и можно выстреливать или бронебойные болванки, или снаряды, начиненные мощным взрывчатым веществом. Увернуться от такого «подарка» почти невозможно, слишком велика его скорость, а защитное ЭМ-поле он прошивает, словно бумагу, практически не замечая сопротивления. На данный момент выпускались две модификации – младший брат «штрих» – калибра 125 миллиметров и его старшая сестра «линия» калибра 175. Естественно, из-за более сложной и громоздкой конструкции гаусс-пушки на порядок дороже и тяжелее полуразгонок «химер», что накладывает ограничения на комплектацию вооружения ИБРа в соответствии с типом модели, зато по убойной силе, дешевизне и количеству единиц загружаемого боекомплекта гаусс-пушка значительно опережает «химеру». Меня бы, например, больше устроил «Снайпер», нежели «Гончий», в котором я катался сейчас. Приметив слева относительно ровный пологий подъем на вершину холма, вдоль которого пришлось двигаться последние несколько минут, я принялся карабкаться по склону вверх, решив оценить обстановку оттуда. Охладители двигателя загудели чуть сильнее, биополимерные волокна ног, воспринимаемые мною сейчас как собственные мышцы, ощутимо напряглись от чрезмерных усилий. Все-таки это огромное преимущество перед биологическими мышцами – не чувствовать усталости. Оп-ля… едва я подумал над вышесказанным преимуществом, как в ногах появилось легкое нытье. Пресловутый эффект гипертрофированной обратной связи, похоже, сказывался даже здесь. Выходит, я буду уставать, как и в реальном теле? Но это же чушь. Сухая каменистая почва, потревоженная движением «Гончего», вспухала коричнево-серыми клубами пыли, множество мелких и крупных камней, разбрасываемых массивными стопами, катилось вниз по склону, гремя и подпрыгивая. Мой след не увидел бы сейчас разве что слепой – сзади словно образовалась разметка ступеней для гигантской лестницы, каменистая почва продавливалась и плыла не хуже сырой глины. Что-то ИскИн симулятора привирает с реалистичностью. Мой вес, ополовиненный антигравом, не превышал сейчас двадцати двух тонн. Хотя, может, и нет – масса ведь никуда не делась, к тому же весь вес с каждым шагом целиком приходится на одну из стоп, все двадцать две тонны, а ее поверхность невелика. Вот склон и плывет… Достигнув вершины, я остановился, пораженный открывшимся видом. Оказалось, что сразу за этим холмом, параллельно оставшейся за спиной пропасти тянулась неприступная (без прыжковых двигателей) скальная гряда. Влево она уходила вдаль, сколько хватало глаз и сенсоров, а вправо через несколько километров обозначился разрыв, ведущий в простиравшуюся за этой грядой цветущую зеленую долину. Но озадачил меня не разительный контраст долины по сравнению с безжизненной местностью, в которой я сейчас находился, а ее сходство с реально существующим местом. Вероятно, симулятор «Противостояния» воспользовался моими воспоминаниями, чтобы сконструировать открывшийся пейзаж, и я словно внезапно оказался дома, на Полтергейсте. Аж сердце как-то тоскливо сжалось. Хотя какое сердце может быть у робота, разве что условно принять за него движок. В общем, я увидел зеленую пятерню низменности, врезавшуюся пальцами в основание широкой горной гряды, прозванной Суровой, с озером Нежным в центре ладони. К месту сказать, удивительное озеро. Многокилометровая зеркальная поверхность Нежного круглый год прозрачна и безмятежна. Мы любили там гулять вчетвером на закате – я, Соната, Марана и Ухан, – когда пылающий диск Призрака опускался так низко, что казалось, вот-вот нырнет в водную гладь. Его зеркальный двойник расплывался едва ли не по всей поверхности озера, и тогда создавалось впечатление, что в толще водной стихии бушует оранжевый пожар, озаряя все вокруг – холмы, деревья на берегу, нас четверых – каким-то волшебным светом, преломляющим саму реальность. И иной раз нам казалось, что мы живем в лучшем из миров… Предупредительный сигнал заставил вернуться к действительности. Очень вовремя – я увидел цель, ради которой сюда забрался. Облик миниатюрной с расстояния в три километра, гротескной человекоподобной фигурки – плотной и коренастой, с короткими толстыми руками и ногами, с угловатой головой, глубоко утопленной между вздымающихся плеч, позволял определить модель робота уже визуально. Солнце ярко отражалось от зеркального защитного покрытия «меха» (в игре цветомаскировка, как я заметил, не использовалась), в данный момент он медленно приближался как раз к тому разрыву в скальной гряде, ведущему в ущелье ко мне. Я невольно выругался. Вот же хреновина. Думаю, вы уже тоже догадались – я увидел «Разрушителя», предыдущего противника «Молота», схватку с которым я наблюдал на голоэкране еще до загрузки в симулятор. Следовало предположить и раньше, что я могу его встретить – как только обнаружился потрепанный «Молот», но сперва было просто некогда, а потом отвлекли другие мысли и проблемы. Семьдесят пять тонн несокрушимой мощи пятнадцатиметровой высоты. Макушка моего «Гончего», если поставить роботов рядом, едва достигнет груди этого гиганта. А оценка шансов моей «новы» и слабеньких лазеров против двух спарок его «химер» невольно напрягала. У меня, кажется, даже температура движка повысилась, до того я разнервничался. Счетверенный залп из этих орудий вполне может разорвать меня пополам без всяких дополнительных сюрпризов. Более того, кроме полуразгонок у «Разрушителя» имелось еще несколько серьезных аргументов не в мою пользу – комплект лазеров, из которых БЛ «адская плеть», вмонтированный в левое плечо, являлся наиболее смертоносным. С чем бы его сравнить для наглядности… Ага, вот – если сложить оба моих «блеска» и «молнию» вместе, то в сумме «адская плеть» и получится… Впечатляет, верно? Это еще не все, не торопитесь с оценкой, задержите дыхание еще немного. Потому что шесть малых лазеров, рассредоточенных по корпусу «Разрушителя», тоже никуда не пропали, а по суммарной мощности они перекрывают даже «адскую плеть», особенно при ударе в упор. Вот так-то. Теперь выдыхайте, уже можно. Одно утешало – если бы «Разрушителя» предварительно не потрепал «Молот», у него сейчас имелась бы еще и РСЗО «Вихрь-12». В самом деле, чего я испугался? Насколько мне помнилось, кроме правого плеча с пусковой установкой у «Разрушителя» должна быть сильно разрушена нагрудная броня, вон и предварительная оценка сканера это подтверждает. Да и боезапас «химер» подходит к концу. Короче, делаем выводы – водила «Разрушителя» определенно засек «Гончего», раз так уверенно чешет в мою сторону, и столкновения мне не избежать. Если, конечно, я не собираюсь убегать от всех противников подряд, пока оператор «Противостояния» просто не вышвырнет меня из игры. Но раз дуэль на открытой местности меня ничуть не прельщает, при таких-то неравных шансах, то пора подыскивать подходящее укрытие, из-за которого будет удобно атаковать. Я в который раз пожалел, что «Гончий» не оборудован прыжковыми двигателями. Так было бы здорово выпрыгнуть из-за какой-нибудь гряды, долбануть противника сверху и спрятаться снова, пока он обегает вокруг, чтобы приблизиться на дистанцию поражения своих чертовых «химер». Я двинулся обратно со склона, задумавшись над проблемой. Если не хватает сил, следует включать мозги. Нужно что-то придумать. Победу над «Молотом» у меня буквально вырвали из рук, надеюсь, с этим элитаром… как его там… Бола? Надеюсь, с ним выйдет удачнее… Черт. До меня только сейчас дошло – что же должны испытывать водилы с такими повреждениями, как у «Молота» с его оторванной ногой – пока его не уничтожили окончательно, избавив от мучений, или как у «Разрушителя» – с разбитыми плечом и нагрудной броней? У меня даже места относительно легких повреждений и то огнем горят… Новый предупредительный сигнал заставил обратить внимание на экран радара. Там творилось что-то непонятное. Он показывал уже две цели. И одна находилась совсем рядом – судя по месторасположению на масштабной сетке карты местности, где-то прямо в самой пропасти. Как это может быть? Какой-то компьютерный глюк? На всякий случай стоило проверить – не люблю сюрпризов. Я осторожно приблизился к пропасти и остановился, не доходя двух метров до края. Провал, разделивший горный кряж надвое, казался бездонным, и ничего, кроме клубов белесого тумана далеко внизу, я не разглядел. Но сигнал по-прежнему шел снизу. Не сходя с места, я вытянул в сторону пропасти правую ручонку «Гончего» – длины плазмопушки как раз хватило, чтобы «заглянуть» за край (нанолинзы, как я уже упоминал, разбросаны по всему телу робота, в том числе множество микроскопических «глаз» есть и на орудийных стволах). И сразу увидел искомое. Оказалось, что в семидесяти метрах внизу, вдоль края пропасти, тянется еще один уступ, шириной всего метров двенадцать. Его устилали хаотические нагромождения из земли, щебня и крупных каменных обломков, образовавшиеся от периодически срывавшихся сверху осыпей. Там-то и передвигался робот, сияя новеньким ртутно-зеркальным корпусом, которому еще не пришлось испытать на себе пагубного действия оружия противника. Я сразу узнал «Шершня». Из ложных ИБРов легкого класса «Шершень» – самый легкий робот, так как весит всего тридцать тонн, но он же самый быстрый и самый маневренный, поэтому применяется исключительно для разведки и обманных маневров. Стандартная система вооружения состоит из среднего лазера «молния», двух малых лазеров «блеск» и двух ракетных установок «Ветер-6». Также он оборудован пулеметом «псих» и хорошей противоракетной системой. Вооружение используется в основном для защиты в случае обнаружения, так как из-за относительно слабой брони «Шершень» не способен противостоять огневой мощи более тяжелых и лучше бронированных собратьев, его спасение – в скорости. И здесь он недосягаем. По ровной местности этот кработ способен развивать до ста восьмидесяти километров в час. Впечатляющая цифра, учитывая, что предел моего «Гончего» вдвое скромнее. Кроме того, установленный прыжковый двигатель позволяет «Шершню» подниматься на сто двадцать метров. Тут я вспоминаю, что водитель «Молота» был элитаром, и раз он выбыл из игры, то ему на смену должен был загрузиться тот самый мальчишка – Рамзес. Вполне возможно, что именно его я сейчас и вижу. Любопытно. Глядя на то, как шустро водитель управляет своим миниатюрным «мехом», создавалось впечатление, что никаких проблем у него такая обстановка не вызывает. На самом деле – не слишком хорошее начало, среди этих обломков можно при неосторожном движении запросто поломать «ноги». И еще один момент, каким бы ни был Рамзес асом, но такая мелочь, как разведывательный «Шершень», вряд ли представляет опасность даже для «Гончего». По-моему, оператор Санч малость перестарался с равновесием шансов между новичками и мастерами. На этой мысли до меня доходит, что мне снова представилась отличная, можно сказать исключительная, возможность быстро и безболезненно улучшить модель собственной машины – еще до того, как я столкнусь с «Разрушителем». И я бросаю своего «Гончего» вдоль пропасти бегом, следуя параллельным курсом за «Шершнем». На войне все средства хороши. Вскоре я обнаружил подходящее место для задуманной диверсии – впереди над краем провала нависал массивный, но рыхлый скальный выступ, с виду готовый обвалиться в любой момент. Всадив в него обойму ракет, я помог исполниться этой мечте. Расчет оказался верен, здоровенный массив из земли и камня с грохотом обрушился в пропасть. Пробегавший внизу как раз по этому месту «Шершень» не успел отреагировать, обвал накрыл его целиком. Я резко остановил «Гончего», прикидывая в уме, что произойдет раньше – то ли осядет поднятое обвалом густое облако пыли, заволокшее пропасть чуть ли не до середины, то ли ИскИн «Противостояния» признает за мной победу и пересадит меня в новую модель. Томительные секунды текли так медленно, что я поневоле снова разнервничался. Все-таки я не прирожденный боец. Слишком сильно поддаюсь настроению. Да еще эта дурацкая боль набросилась с новой силой, вгрызаясь в грудь… Погоди, погоди, – настроению? Черт бы вас всех побрал в этом сумасшедшем симуляторе! В реальности, при подключении водителя к искусственной нервной системе боевого робота, эмоциональная составляющая тщательно фильтруется, отсекаясь почти полностью, чтобы не оказывать негативного влияния на управление машиной в боевой обстановке. Человек и машина сливаются в одно целое, подчиненное единственной цели – выполнению поставленной задачи. Ни возбуждения, ни страха, только полный самоконтроль и самоотдача. Трезвый расчет и выбор возможностей. То-то я все время чувствую себя словно не в своей тарелке. Даже дома, в родных «гэпэшках», условия игровой среды гораздо больше приближены к действительности, чем в «Противостоянии». Я разозлился не на шутку, когда понял, в чем дело… Вот именно – разозлился. А не должен был. Наконец часть пыльного облака осела, остальную муть снесло ветром в сторону, и я увидел дело своих рук – свежесотворенную осыпь. Никаких признаков «Шершня», сигнал с экрана радара пропал. Инфрасканер тоже молчал. Видимо, робот оказался погребенным достаточно глубоко, и ощупывающий луч радара не добирался до него сквозь толщу породы. Но секунды текли, а я по-прежнему оставался в «Гончем». Получается, водитель не погиб? И как мне теперь его добивать? Вниз я спуститься никак не мог, а стрелять по осыпи – гиблое дело, откуда мне знать, где именно находится несчастный «мех»? Да и не достану я его ничем с такого положения, нужно наполовину свеситься с края, чтобы ударить лазерами или плазмопушкой… При массе «Гончего» такой эксперимент обязательно закончится плачевно – просто ковырнусь вниз. Разве что пустить ракеты, но их осталось всего на два залпа. Проклятие, ну что за неудачный день! Ладно, где там этот гребаный «Разрушитель»? К моему крайнему удивлению, «Разрушителя» на месте тоже не оказалось. Экран радара был абсолютно пуст. Я растерянно завертелся, запуская все имеющиеся системы сканирования, усилил до предела громкость встроенных в НК-броню микрофонов так, что хруст камней под подошвами «меха» превратился в оглушительный скрежет. Куда они все подевались, у меня что, какие-то неполадки? Но все системы наблюдения показывают полную исправность. А, черт, пропади все пропадом. Я рванул на полной скорости дальше, туда, где по последним данным мог спрятаться «Разрушитель». Терпеть не могу терять контроль над ситуацией. Метров через сто терраса начала стремительно захламляться беспорядочными нагромождениями скал, местность стала похожа на строительную площадку, где после окончания работ забыли убрать мусор. А затем и вовсе потянулся каменный лабиринт с высокими отвесными стенами и массой петляющих проходов. Я сбросил скорость вдвое и, насколько возможно, прижал руки с орудиями к торсу, а то так и вывихнуть недолго, если чиркну по скалам. И все равно приходилось часто притормаживать, а то и останавливаться, чтобы развернуться и обогнуть очередное препятствие. Один раз стены прохода сошлись так близко, что пришлось даже протискиваться, со зловещим скрежетом выбивая каменное крошево выступающими частями «Гончего». За каждым поворотом среди этого лабиринта мог поджидать «Разрушитель», скальные образования были достаточно массивными, чтобы спрятать гигантскую тушу «меха» от радара, но верилось в такую встречу мало. Если здесь так тяжко двигаться «Гончему», то «Разрушитель» с его габаритами, вздумай он попытаться пойти мне навстречу, просто застрянет. Скорее всего, «мех» от внутренних повреждений приказал долго жить без посторонней помощи, вот и исчез с игрового поля. Изредка такое бывает, но проверить не мешало. Я так увлекся скоростной гонкой по извилистым проходам, гонкой, поглощавшей все мое внимание и требовавшей всей реакции, на которую я был способен, что перехитрил сам себя. Когда радар внезапно взвыл, обнаружив цель совсем рядом, я оказался к этому не готов. Резко затормозив, я растерянно завертелся на месте, пытаясь понять, откуда, из-за каких скал идет сигнал. Инфрасканер по-прежнему молчал, а сигнал радара дробился среди окружавших меня стен множественным эхом – на полную мощность заработал вражеский постановщик помех. Черт, ну где здесь можно спрятать такую здоровенную тварь?! Не сверху же он пробирается по этим стенам… Когда я его заметил, стрелять было уже поздно. Гигантская туша массой в семьдесят пять тонн, с гротескно человекоподобными очертаниями, вдруг почти бесшумно выросла на ребре отвесной стены – прямо надо мной. Вдавленная, приплюснутая голова между высоко задранных плеч, бочкообразное тело с короткими, чудовищно толстыми ногами, торчащие по всей поверхности корпуса плиты дополнительных бронеэкранов – все вместе делало его похожим на чудовищного механического ежа. Да он и был им – монстром, ожившим благодаря компьютерной игре. Но мне было уже не до размышлений на отвлеченные темы. «Разрушитель» не стал стрелять, вместо этого он слегка присел и… спрыгнул вниз, целясь гигантскими плитами стоп прямо в «макушку» «Гончего». От резкого, отчаянного рывка вперед биополимерные мышцы ног застонали, каким-то чудом я успел вывернуться и избежать фатального удара. От обрушившейся сверху массы почва за спиной вздрогнула, словно от небольшого землетрясения. Но бежать дальше оказалось некуда – я уперся носом в стену. Поддавшисьимпульсивному порыву, я сам себя загнал в ловушку – на окруженный отвесными скалами тридцатиметровый пятачок, единственный выход из которого сейчас перекрывала туша «Разрушителя». Впрочем, в тот момент, когда семьдесят пять тонн валились мне на голову, у меня все равно не оставалось иного выбора. Он здорово подготовился, этот элитар. У него хватило ума не пробираться ко мне навстречу, а организовать засаду. Засаду в хорошо знакомой местности, ведь он наверняка оказался здесь не впервые. Возможно, этот чертов пятачок среди игроков «Противостояния» даже носит какое-нибудь экзотическое название вроде «кладбища для новичков». Ничего не оставалось, как принять заведомо безнадежный бой. Я развернулся вокруг оси и навскидку выпустил предпоследнюю обойму ракет в искореженный участок нагрудной НК-брони противника – дистанция была слишком мала, чтобы тратить время на прицеливание. Добраться до его главного двигателя, используя полученные в предыдущих схватках повреждения, – пожалуй, мой единственный шанс уцелеть в данной ситуации. Попадание вышло точным. ЭМ-защита робота бездействовала, и все шесть ракет добрались до него беспрепятственно. Но чтобы серьезно повредить такую махину, этого оказалось недостаточно. Броня у «мехов» многослойная, дифференцированная, чуткая к попаданиям – на кумулятивные заряды, к примеру, реагирует встречным микровзрывом, смещающим направление высокотемпературной плазменной струи. Поэтому, хотя большая часть броневых слоев была уже «проедена» еще до меня, добраться до двигателя все равно было непросто. А «Разрушитель» все не стрелял. Взрывы ракет заставили его лишь слегка вздрогнуть и отклонить корпус назад. Затем он выпрямился и медленно двинулся ко мне. Не может быть… Полностью вышел боезапас «химер»? Но почему бездействуют целые с виду лазеры – и «адская плеть» на левом плече, и все шесть малых – четыре нагрудных и два набедренных? Неужто он так фатально поврежден внутри, что все системы контроля и ведения огня отказали? Неслыханное, невероятное везение… Но обольщаться рано. В столь тесном пространстве он и врукопашную прикончит меня запросто, задавит массой и грубой силой. Неудивительно, что, лишившись всего оружия, он предпочел дождаться меня в засаде. Я тут же добавил из плазмопушки, влепил залп из всех трех лазеров и, как только перезарядилась РЗУ, выпустил последнюю обойму ракет – экономить уже не имело смысла. От брони «Разрушителя» летели клочья и валил раскаленный пар, в который ее превращали лучи лазеров и заряды «новы», огненные вихри плясали у него по груди, а каменистая почва кипела и плавилась под ногами от стекающих потоков плазмы. Но он упрямо пер на меня, не обращая внимания на ожесточенный обстрел. Следующий поступок водителя вражеского «меха» подтвердил мои умозаключения, продолжая надвигаться, он отстрелил спарку «химер» с правой руки. А на ее месте обнажилась двупалая клешня-пробойник, жутковато блеснувшая в свете солнца острыми прозрачными кромками из фуллерена – материала, способного резать алмаз так же легко, как сам алмаз – стекло. Проникающая сила удара этой хреновины такова, что в один-два приема может пробить многослойную броню «Гончего» насквозь. Пятиться мне было уже некуда, спина и так едва не упиралась в скалы, поэтому я просто продолжал методично посылать из «новы» в грудь противника заряд за зарядом, полосуя двумя лазерами из трех, как только они перезаряжались – плечевой «блеск» уже замолчал, разрушившись от внутреннего перегрева, пробой системы охлаждения его все же доконал. И тут мне все-таки повезло. Очередной шар плазмы достиг цели – броневые плиты на груди титана прогорели окончательно, образовав полуметровой величины провал. Вот только сам «Разрушитель» был уже рядом. На этот раз в тесном пространстве каменного колодца мне увернуться не удалось, и его клешня с оглушительным лязгом врезалась мне в плечо. Он не знал, что ракет у меня больше не осталось, и первым делом постарался обезопасить себя от следующего залпа. Оторванная РСЗО кувыркнулась в одну сторону, «Гончий» – в другую. Не «Гончий» – я лечу кувырком, это мое плечо кажется раздробленным чудовищным ударом, превратившись в сплошной комок дикой, разрывающей боли… Этот гад умудрился с первого же раза пробить обшивку насквозь, повредив внутренние механизмы. И какой кретин, мать вашу, придумал такую дурацкую чувствительность для этих механических оболочек. Не стоило ждать, когда он наступит на меня сверху или просто начнет пинать, но вот проблема – «Гончий» не из тех «мехов», которых легко и просто поставить на ноги после падения. Тяжко, с хрустом и скрежетом ворочаясь среди камней и попутно дробя их массой своего тела в щебень, мне кое-как удалось повернуться со спины на бок. Затем, используя правую руку с «новой» в качестве костыля, я воткнул ствол прямо в щебень (левая рука с лазерами полностью отказала), подтянул правую ногу под грудь и начал подниматься. Подниматься, каждую секунду ожидая заключительного удара нависшего надо мной «Разрушителя». Я отлично видел каждое его движение, нанолинзы ловили изображение с любого участка тела, передавая на внутренние «глаза» – экраны обзора, вот только способа защититься при таком раскладе не существовало. «Разрушитель» шагнул ближе, снова поднимая свою жуткую руку, и тут что-то его отвлекло. Он замер. А затем попытался присесть, чтобы полностью скрыться за верхним изломом скал – от нового противника, как я понял в следующую секунду. Слишком медленное, тяжеловесное движение, чтобы успеть. Он и не успел. Рой ракет, вынырнувших откуда-то сверху, с края утеса, воткнулся ему как раз в пробоину на груди. Внутри оглушительно рвануло, корпус «Разрушителя» сотрясло с ног до головы, из дыры выплеснулся длинный сноп огня и свистящих осколков, повалил густой черный дым. Повреждения оказались фатальными – «мех» замер, словно парализованный. То ли накрылся главный двигатель, то ли погиб водила – не важно, мне было уже не до него. Я уже утвердился на ногах и ждал появления нового участника «Противостояния», гадая, кто же это будет. Из-за окружавших меня стен каменного колодца радар снова «не ловил мышей». Эх, как бы сейчас спасли положение разведракеты, которых у меня не оказалось то ли по личной прихоти оператора Санча, то ли по правилам самой игры. Тогда бы я и в эту проклятую ловушку не попал. Может, стоит врубить полную скорость и удрать, пока проход свободен? Впрочем, если победа за неведомым игроком будет засчитана, то симулятор оденет его в новую оболочку и перенесет на другой участок игрового поля, а я останусь с носом. Жгучая боль в левом плече мешала сосредоточиться. Теперь я понял, что испытывал «Молот» – когда сам оказался в его роли. Боль была просто невыносимой. Плечевой сустав тянуло и скручивало в тугой воспаленный узел. Наверное, стоило плюнуть на эту дурацкую игру и выйти из нее, вот только я не знал как. Путей самостоятельного выхода я не нашел. Таких менюшек в интерфейсе управления просто не существовало. Что же получается, только победа или поражение избавят меня от этой чертовой боли? Ах да. Санч именно об этом и говорил… если первая же моя схватка завершится поражением, игра закончится. Ну, где же ты, засранец, опять лишивший меня победы? Приди и прикончи «Гончего», я готов даже на это. До сенсоров моего «меха» донесся характерный свистящий рев реактивных двигателей, и нового врага на огненных струях вынесло над краем колодца. Нового?! Я остолбенел. Зависший в воздухе чуть в стороне от «Разрушителя» робот оказался «Шершнем». Судя по размолотой вдребезги правой ручонке и погнутой ноге, «малыш» был тем самым, кто нарвался на сотворенный мною обвал. Каким-то образом Рамзес сумел на покалеченном «мехе» выбраться из-под многотонной осыпи. Более того – напал на грозного для своего класса противника и победил его. Удачное стечение обстоятельств, но, как ни крути, выходило, что этот «Шершень» вынес «Разрушителя» тяжелее его самого в два с половиной раза. Нонсенс! Я резко задрал правую руку, целясь из плазмопушки – единственного оставшегося боеспособным оружия, с твердым намерением положить конец мучениям зависшего надо мной наглеца. В этот момент в «Разрушителе» что-то глухо рвануло, и его силуэт начал таять. Оказывается, симулятор только сейчас счел робота уничтоженным. Сообразив это, я дико разозлился на свою тупость – нужно было самому сделать завершающий залп, и победа досталась бы мне, а не «Шершню», который теперь прямо в воздухе тоже подернулся дымкой преобразования. Я опустил плазмопушку. Стрелять было уже бессмысленно. Сейчас симулятор перенесет игрока на новое место. Вопреки ожиданиям, этого не произошло. И я не сразу понял, что снова остался в дураках. Правила почему-то оказались нарушены – на моих глазах «Шершень», по-прежнему паря в воздухе на реактивных струях, переплавился в другую модификацию – в сорокатонного «Снайпера». Видимо, чтобы избежать переноса при преобразовании, достаточно зависнуть в воздухе? Или эта ошибка сейчас будет исправлена? Я еще вскидывал «нову», собираясь всадить заряд почти в упор, когда тугой хлопок гаусс-пушки «Снайпера» положил конец тщетным размышлениям. Твердотелая болванка с чудовищной скоростью и силой ударила в поврежденное плечо. Пробив остатки ПК-брони и вспоров мою внутреннюю начинку, снаряд почти добрался до главного двигателя. Почти. Я все еще цеплялся за жизнь. Мое «сердце» еще не остановилось. От силы удара я присел, сложив лапы, брюхо коснулось земли. А от невероятной вспышки боли наполовину ослеп, отказали все системы обработки информации и сканирования, кроме непосредственных «глаз» – нанолинз, разбросанных по внешней броне. Казалось, в груди вместо сердца вспыхнул жаркий костер, поджаривая внутренности. В довершение несчастья замкнуло систему постановки маскирующих завес, и «Гончий» судорожно выпустил темное аэрозольное облако, тут же окутавшее пространство вокруг него на десяток метров – надо мной словно вырос дымовой гриб. Луч лазера частично вязнет в такой завесе, теряя мощность и пробивную силу, а реактивные снаряды и ракеты, бывает, взрываются раньше времени. Но для болванок гаусс-пушки это облако не помеха, как и защитное ЭМ-поле. Зато я теперь ослеп окончательно. Следующий снаряд вспорол мне бок, еще удар, корпус повело в сторону, я судорожно двинул лапой, пытаясь удержать равновесие, за что-то зацепился и все-таки рухнул на спину. Неразличимый противник, прекрасно видевший меня сквозь аэрозольную завесу – его-то инфрасканер остался исправен, больше не позволил подняться, принявшись методично и безжалостно расстреливать сверху – словно заколачивал снарядами гвозди в крышку моего гроба. Боль… это невозможно описать. Невозможно вытерпеть… Я перестал осознавать, кто я такой, превратившись в сплошной комок безумия… Внешние рецепторы продолжали принимать скудную информацию, но анализировать ее уже было некому. Сквозь черный дым сверху пробились острые языки пламени. «Снайпер» решил пройтись над растерзанным «Гончим» на реактивных струях своих прыжковых двигателей. Нано-сенсоры НК-брони сгорали в жарком пламени сотнями, тут же включались запасные и снова сгорали, еще и еще, фокусировка на экранах обзора смазывалась, шла рябью… «Эй, новичок, приятно быть поджаренным? Вероятно, так же, как погребенным. Хорошая была попытка, но теперь моя очередь». Пытка длилась вечно. Затем меня, видимо, все-таки выбросило из игры. Я плохо осознавал, что происходит вокруг. Я задыхался от нестерпимой боли во всем теле, желудок жесткими спазмами выворачивало наизнанку, перед глазами маячили смутные пятна чьих-то склонившихся лиц – зрачки не желали фокусироваться, слышались встревоженные голоса… Видимо, случилось именно то, о чем предупреждала Дьюсид – мой мозг не сумел отличить иллюзию, созданную симулятором, от реальности, но сейчас я думал не об этом… я вообще ни о чем не думал, мне было так плохо, что хотелось только одного – умереть. Одно из смуглых пятен наклонилось ближе и оказалось лицом Зайды, рассматривающей меня своими золотисто-зелеными глазами с некоторой долей озабоченности пополам с брезгливостью. Ее полные губы шевельнулись, выпустив слова, но звук, казалось, достиг моих ушей через целую вечность: – Давай, парень, не держи это в себе. Расслабься. Очередной болезненный спазм согнул тело в дугу, от дикого напряжения мышцы, казалось, вот-вот порвутся. Я едва успел повернуть голову, как меня вырвало на чьи-то башмаки, и я, наконец, отключился.Глава 6 День сюрпризов
Тихо вздохнула невидимая дверь за спиной, послышались мягкие шаги, затем – протестующий скрип кресла, в которое опустилось тяжелое человеческое тело. – Просыпайся, Вождь. Гости пришли. Голос Ухана не вызвал особой симпатии. Я давно уже проснулся, но продолжал лежать с закрытыми глазами в каком-то странном состоянии бездумья и меланхолии, уткнувшись лицом в подушку. – Если ты не встанешь сам, мне придется стащить тебя с кровати. За ноги. Чтобы чувствительнее приложился об пол. Зайда не любит ждать. Черт, ну почему бы им не оставить меня в покое? Я тяжело вздохнул, отбросил одеяло и сел с краю, поставив ноги на теплый оранжевый ковролин, которым был устлан пол комнаты. Стены и потолок тоже были оранжевыми, только светлее оттенком. Жуткая комната. Дизайнера не мешало бы пристрелить за такую фантазию. И как же должна называться гостиница с подобным оформлением? Гостиница называлась «Империал», без всяких затей – справка поступила от лоцмана, воспринявшего мысль как запрос. Все верно, выбравшись вчера из сенс-ложа, я как-то не успел отключить интерактивный режим, потому что умудрился отключиться сам. Пришлось сделать это сейчас, чтобы нанокомп не забивал голову лишней информацией, сегодня на это не было настроения – вникать в разные несущественные мелочи окружающего быта. Ухан с хмурым и озабоченным видом сидел рядом с кроватью, утонув в массивном кожаном кресле – тоже оранжевом, и довольно-таки неприветливо рассматривал меня. Матово-серая сфера дроида парила в метре над его левым плечом. Похоже, теперь «Опекун» – его любимая игрушка, раз он не расстается с ним даже в номере. – Ну и как твое самочувствие? Я отвел взгляд в сторону. Ближе Ухана мне были только родители, но говорить с другом не хотелось. Вообще говорить ни с кем и ни о чем не хотелось. Странное состояние раздвоения. Я сам себя не узнавал. Словно мое тело находилось здесь, в комнате, а сознание витало где-то в другом месте, наблюдая за Уханом со стороны, и ему было абсолютно наплевать, что тут происходит. – Давно мы в этой гостинице? – Со вчерашнего вечера. Хорош, ничего не скажешь. Не помнишь даже, как мы тебя сюда тащили. Он протянул руку, сгреб мою одежду с передвижной вешалки, стоявшей у изголовья кровати, и кинул мне на колени. На вешалке остался висеть пояс со станнером, но оружие меня сейчас тем более не интересовало. – Одевайся, Вождь, время не ждет. Иначе Зайда придет сама и поторопит тебя. Ты этого хочешь? – Мне все равно. Хоть сам Господь Бог. Тем не менее я принялся натягивать брюки и рубашку. – Неудивительно, что тебе все равно, – проворчал Ухан. – У тебя еще не закончился отходняк после «черного рая». Внутри словно пустота и холод, верно? И еще – легкая эйфория, мешающая воспринимать что-либо всерьез? – Откуда ты знаешь? – вяло поинтересовался я. – Прочел в Сети. При желании там можно отыскать все, что угодно. В том числе и симптомы постэффекта от этой наркоты. Пришлось ее вколоть, когда тебя выворачивало наизнанку… Ты хоть представляешь, как нас напугал, дурень? – И без того непривычно хмурое лицо Ухана потемнело еще больше, смахивая теперь на грозовую тучу – на какой-то миг он даже показался мне незнакомым человеком, хотя дружили мы с самого детства. Никогда не видел, чтобы он так переживал по какому-либо поводу, обычно с его физиономии не сходит лениво-добродушное выражение. Правда, в окрестностях Ляо никогда не происходило ничего серьезного, поэтому так ругаться ему тоже не приходилось. – Чего молчим? Нечего сказать? – Ухан. – Я немного помолчал. – Не трать свое красноречие даром. У меня такое чувство, что если на моих глазах сейчас кого-нибудь пристрелят… – Например, меня. – …то я особо не огорчусь. – Я вижу, что даже Зайда тебя не пугает, а она, между прочим, весьма тобой недовольна. Но после «черного рая» именно такие симптомы, так что, наверное, все нормально. Главное – постарайся не хамить ей, как мне. – Кстати, а что будет потом, когда закончится действие «черного рая»? Бесстрастность давалась легко – я действительно не испытывал беспокойства по поводу того, что боль может вернуться. Обмен фактами, и не более того. – Ничего не будет. – Ухан пожал широкими плечами, обтянутыми дымчато-голубым свитером. – Станешь самим собой, и только. Для этого тебе эту дрянь и вкалывали, чтобы нейтрализовать последствия. Ощущения, испытанные в симуляторе, должны остаться в памяти как нечто давным-давно пережитое, не стоящее внимания. Лично я с большим удовольствием накостылял бы тебе по шее, чтобы освежить чувства. – Ухан наклонился вперед и проникновенно спросил: – В самом деле, Сомаха, какой черт тебя дернул? Мы ведь сюда не развлекаться приехали, причем Дед именно тебя выбрал старшим. А ты что вытворяешь? Я вздрогнул, перед глазами словно вспыхнула картина скалы, дым и пламя реактивных струй «Снайпера», бьющее в мое биомеханическое тело, плавящаяся НК-броня и боль, нестерпимая бесконечная боль… Кровь отхлынула от лица, но наваждение тут же прошло, сгинуло. – Или я не прав? – Ухан заметил мою реакцию и встревожился: – Что-то еще осталось? Тебе плохо? – Не важно. Куда идти? Я закончил одеваться и поднялся с кровати, намереваясь двинуться к двери. Но Ухан живо встал и загородил дорогу: – Знаешь, Вождь, меня пугает то, как ты выглядишь, – доверительно сообщил наш белобрысый здоровяк, опустив тяжелую руку на мое плечо и с неподдельным беспокойством заглянув мне в глаза. – Прямо как зомби. Возможно, хороший завтрак и глоток чего-нибудь бодрящего заставят тебя немного встряхнуться, прийти в себя. Не знаю. Но у нас сегодня еще масса дел, а в таком состоянии ты мало на что годен. Что скажешь? – А что ты хочешь услышать? – равнодушно спросил я. – Что мне очень жаль? Хорошо – мне очень жаль. Только у этой фразы нет внутреннего содержания, одна форма. – Ладно, понимаю. – Ухан вздохнул. – Мы еще поговорим на эту тему, когда ты оклемаешься. Пошли, что ли. Соседняя комната номера оказалась оформлена в сиреневые тона разной насыщенности – потолок светлее, пол темнее, стены – среднее между полом и потолком. Подходящее местечко для вечеринки, все участники которой – свеженькие утопленники. Очень даже соответствует текущему настроению. Зайда с Мараной дожидались нас на мягком диванчике, расположенном справа от широкого, почти во всю стену окна, перед ними стоял небольшой столик на колесиках, на нем – оформленная в виде сиреневого цветка ваза с незнакомыми лимонно-желтыми фруктами и графин, наполненный прозрачной жидкостью – питьевая вода или бесцветный тоник. – А вот и наш герой, – с откровенным неодобрением фыркнула Марана, заметив мое появление. Вот же люди, нет чтобы подбодрить… Рядом с огромной бикаэлкой казалось, почти целиком заполнившей собой диван, сестренка смотрелась хрупким и беззащитным ребенком лет пяти, которого взрослая тетя посадила рядом с собой в виде особой милости. На Зайде был серебристо-серый (ее любимые цвета) пыльник, скрывавший тело с ног до горла без единого зазора для всепроникающей пыли. Мы и сами вчера щеголяли в таких же костюмах, но на нас местная одежка висела мешковатыми складками, а у Зайды, несмотря на ее внушительные размеры, пыльник был идеально подогнан и выглядел вполне прилично. Каким-то образом бикаэлке всегда удается выглядеть щеголевато-подтянутой, она очень тщательно следит за своей внешностью. Еще бы. Ее вид – реклама для клиентов, собирающихся воспользоваться ее услугами. Мало ведь кому понравится неряшливо одетый профи с мешками под глазами от выпивки и недосыпания, поэтому наша Зайда – образец для подражания. Всегда, в любое время дня и ночи бодра и свежа. В отличие от Мараны, бикаэлка встретила мое появление молча. Но ее внимательный взгляд мгновенно произвел оценку моего внутреннего состояния по внешнему виду – словно разобрал на составляющие и вновь собрал, отсеяв все лишнее. Еще вчера такой взгляд привел бы меня в привычное смятение, а сейчас никак не тронул. Даже как-то удивительно. Сегодня, как только что выяснилось, я не испытывал привычной симпатии и почтения к бикаэлке. Последствия «черного рая», вне всякого сомнения. Словно скорлупа невидимой брони, отсекающей всякие эмоции. Могучие руки великанши были скрещены на груди, правая нога закинута на левую. Если взять нормального обывателя, то на языке жестов такая поза означает инстинктивную позу защиты, но Зайда была не из тех, кому требуется защита со стороны. Просто ей было комфортно именно так. Я молча прошел к одному из свободных кресел, расположенных напротив дивана, присел и безразлично уставился в широкое окно. Там, за окном, сквозь гонимые ветром рыже-коричневые облака пыли, проступали очертания соседствующего с гостиницей высокого мрачноватого здания. Ужасная архитектура. И не менее ужасная погода. Сегодня мне все виделось в негативных тонах. Встречаться с бикаэлкой или Мараной взглядом лишний раз не хотелось. – Сомаха, с тобой все в порядке? – встревоженно спросила Марана, ее напускное негодование как ветром сдуло. Я что, в самом деле так хреново выгляжу? – Да. Жив, здоров. Хочешь еще чего-нибудь узнать? – Почему ты так со мной разговариваешь… – начала было Марана, сразу обидевшись, но бикаэлка ее прервала: – Ладно, детки. Я пришла не для того, чтобы кому-нибудь читать нотации, между собой разберетесь сами, без меня. Поговорим о деле, ради которого вас послал сюда Дед. Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Ухан плюхнулся в соседнее кресло и коротко обрисовал наше вчерашнее посещение механгаров. А также то, что из этого вышло. – Примерно так я и предполагала. Твоя очередь, Сомаха. Есть что добавить? – Есть одна идея… – Да, есть одна идея, – подхватил Ухан, сообразив, что я собираюсь сказать. – Пока тут некоторые прохлаждались, не будем показывать пальцем, кто именно, я кое-что выяснил по Сети. Хозяин «Темного Логова» готов продать своего «Мстителя» кому угодно, причем с радостью. Оказывается, плату за аренду общественного тротуара неоднократно поднимали, поэтому владелец бара давно подумывает о том, как повыгоднее избавиться от робота. Тот ведь занимает приличный участок перед баром. Если дело так будет продолжаться и дальше, то вышедшего из строя монстра придется просто сдать в утиль, а вместо него поставить голографическую вывеску – она не мешает ни проезду транспорта, ни пешеходам, поэтому плата за нее будет чисто символической. Бар, конечно, потеряет часть привлекательности, рассчитанной на туристов, зато обслуживание витрины без робота обойдется гораздо дешевле. – Ухан самодовольно ухмыльнулся. – В общем, можно считать, что один робот у нас уже есть. – Вам в самом деле подойдет этот хлам? – Кажется, невозмутимость нашей Зайды дала легкую трещину – так ее удивило заявление моего приятеля. Она даже золотисто-зеленые глазищи распахнула чуть больше обычного, сверкая ими на всю комнату, словно зеркало под солнечным лучом. Я, кстати, тоже удивился, но по иному поводу – в такое везение верилось с трудом. В то, что этот робот нам все-таки достанется. Семидесятитонник – это… это здорово. Самое большее, на что мы рассчитывали, было приобрести покалеченных «мехов» легкого класса – тридцать-сорок тонн. – Ну да. – Ухан пожал плечами, явно не понимая, в чем, собственно, затруднения. – Я бы и сделку уже успел провернуть, если бы не пришлось ждать, когда Вождь изволит проснуться. Он подмигнул Маране, а та одобрительно улыбнулась в ответ. Понятное дело, уж она-то, в отличие от меня, была в курсе новостей. – Погоди-ка, мальчик, не торопись, – осадила приятеля Зайда. – Я имею представление о технологии производства нанокомпозитных изделий. – Ну да, да, я понимаю, что ты хочешь сказать. – Малыш, разве я тебя перебивала? – Извини, я погорячился. Ухан принял смиренный и покаянный вид. Поясню вместо него – внутренние детали и узлы «меха» отливаются на заводе целиком, со всеми необходимыми выступами и отверстиями, потому что прочность нанокомпозитных материалов такова, что после изготовления уже невозможно что-либо изменить – сверлить, пилить, шлифовать. Обрабатывать можно только лазерным лучом. Точнее, детали даже не отливаются, а сразу собираются из молекул и атомов заданного свойства в заранее спроектированную структуру. Субатомное программирование – то, что ныне и называется нанотехнологией. И если деталь все-таки разрушена – а для этого понадобится поистине чудовищная сила, возможная только в бою между гигантами, то отремонтировать ее уже почти невозможно, зачастую приходится менять на новую. В «Мстителе», скорее всего, не осталось ни одного целого узла, поэтому для бикаэлки робот не представлял никакой ценности. Да и не только для бикаэлки – бармен и то считал его хламом, пока все еще приносившим сомнительную пользу. А нам он подходил. Там, где пробуксовывают ремонтные технологии Большого Мира, вполне способны справиться наши Хрусталиты. – Сомаха, ты тоже уверен, что это действительно то, что вам нужно? – переспросила Зайда, ожидая подтверждения с моей стороны. Предложение Ухана, наверное, казалось ей дурной шуткой. Я молча кивнул. – Что ж, вам виднее. Вероятно, мне не следовало удивляться, особенно после всех этих сделок, в которых нам пришлось поучаствовать для вашей Конторы на протяжении ряда лет… Но для меня этот робот – как мусорная куча, на которую давно уже не обращаешь внимания. – Зайда, а ты уверена, что нас сейчас никто не прослушивает? – на всякий случай уточнил я. – О Конторе все-таки говоришь. – Не переживай, Вождь, «Опекун» сейчас работает в режиме постановки помех, – вместо Зайды ответил Ухан, ткнув пальцем вверх. Я только сейчас заметил зависший в центре потолка серебристый шар дроида-охранника. Полезное приобретение. Бикаэлка вновь обвела нашу компанию внимательным взглядом. – Еще идеи есть? Вижу – нет. Тогда этим роботом придется ограничиться. Сегодня вечером отбываем обратно. Ее заявление огорошило всех без исключения. – А с чего такая спешка? – На широком лице Ухана отразилась какая-то детская обида и разочарование. – Всего второй день пошел, как мы на Сокте… Или я чего-то не понимаю? – Столкновение Сомахи с Ктрассом не было случайным. – Ты и это знаешь… – негромко пробормотал я, провожая взглядом проплывающий за окном рекламный модуль – огромную тлеющую «сигарету» с логотипом табачной компании. Сильные порывы ветра здорово трепали ее, пытаясь сбить с курса, но храбрая «сигарета» продолжала свой нелегкий путь во имя родной табачной компании. – Я обязана знать. – Зайда снисходительно усмехнулась. – Я курирую вашу поездку, ты не забыл? Кто-то пустил о вас нездоровые слухи – что вы не те, за кого себя выдаете. Пока это еще негласные источники, но слухи могут дойти до полиции. А установление ваших личностей не входит в наши планы. Не так ли? – А кто такой этот Ктрасс? – спросила Марана, требовательно уставившись в мою сторону. – И где это он с ним столкнулся, почему мы не в курсе? – Ктрасс – человек Змеелова, капитана «Шипящих Гадов», – без особой охоты пояснил я. – И что? – Марана непонимающе пожала плечами. – Чем мы могли ему помешать? – Не важно, милая, – перебил ее Ухан. – Меня сейчас больше интересует другой вопрос – а не пора ли нам тогда съездить в Контору, забрать заказ на «терминаторы» и другой полезный софт для нашей общины? Думаю, Кейнорд давно уже все для нас приготовил. – Нет, – ответила бикаэлка. – Этим займется Лайнус. – Ты говоришь о тавеллианце? – недоверчиво переспросил Ухан Ноэлик. – А с какой стати пилоту Кассида Кассионийца участвовать в наших делах? Он же никогда этого не делает? – Мы все работаем на твоего Деда, если ты не забыл, сынок, – терпеливо напомнила Зайда. – Вся команда. И Лайнус – лучший кандидат на то, чтобы пресечь за собой слежку, если таковая возникнет. И сделать все тихо. – Еще бы, он же пси-вампир, – брякнула Марана. – Помолчи, девочка, тебя это не касается. А теперь вы с Уханом быстренько натягивайте свои пыльники и отправляйтесь за своим «мехом». – Да я могу и так связаться с владельцем бара, – запротестовал наш увалень. – У меня и после вчерашней прогулки все ноги болят. – Ты, кажется, забыл – сделки на Сокте не совершаются по Сети. – Дурацкие правила, – с отвращением произнесла Map. Обычно строптивая и своенравная, сегодня она была на удивление единодушна с Уханом. Видимо, их объединила общая проблема – я. Есть от чего возгордиться. – Я уже связалась с Кассидом, – деловито добавила Зайда, – он подгонит из космопорта грузовую платформу. У вас не больше часа, чтобы договориться с владельцем «Темного Логова». Все понятно? Меня вы во время заключения сделки рядом не увидите, но можете не сомневаться – я подстрахую, чтобы все прошло путем. Ну, чего сидим? Поднимайтесь и одевайтесь, на улице сегодня пыльно. Пришлось Ухану с Мараной так и поступить, не дожидаясь, пока бикаэлка съездит обоим по шее, проследовать к вешалке возле входной двери номера, к своим пыльникам, и заняться многочисленными застежками. – А что делать мне? – нехотя спросил я. – Останешься здесь. Сами справятся. Я, честно говоря, не возражал против такого решения. Никуда тащиться не хотелось, даже ради покупки робота. Ни малейшего энтузиазма. – Верно, – откликнулась Марана, деловито упаковывая свою ладную фигурку в бесформенный пыльник. – Куда его брать в таком заторможенном состоянии… Кстати, Сомаха, я так и не поняла – зачем ты это сделал? Что и кому ты собирался доказать? – Когда я это пойму сам, сообщу. Тебе первой, хорошо? – Бедный, бедный Сомаха, – довольно-таки язвительно посочувствовала Map, затягивая пояс костюма. – Сам не знает, что творит. Милая сестренка, да оставь ты меня в покое, мне твоя язвительность сейчас по барабану. Время для сожаления придет позже, никуда оно не денется, это сожаление, вот тогда и помучаюсь совестью, а сейчас – дохлый номер. Не в коня корм. – Послушай, Вождь… – Ухан замялся, явно не зная, чего бы мне сказать такого утешительного, в досаде махнул рукой: – Ладно, закажи завтрак в номер и… в общем, отдыхай. Если что понадобится, свяжешься по лоцману. Ухан всегда был тактичным малым, особенно по отношению к друзьям. Наконец дверь за ними закрылась, и мы остались с Зайдой вдвоем. Я приготовился выслушать очередную порцию нравоучений и не ошибся. Бикаэлка наклонилась вперед, уткнув локти в колени и приблизив ко мне свое рыжевато-коричневое лицо – цвета высушенной глины. Золотисто-зеленые глаза глянули в упор. Секунду посверлив меня взглядом в тщетной попытке заставить ощутить дискомфорт, неуверенность и вину, или не знаю что там еще, она весьма прохладно поинтересовалась: – Знаешь, что бывает с теми, кто исповедует принцип – «в жизни нужно попробовать все»? Они, как правило, немногое успевают попробовать. Потому что живут недолго. – Нарываться на неприятности – не мой стиль, – спокойно парировал я. – Да? – Она изобразила легкое удивление. – И что же тогда, по-твоему, произошло вчера? – Случайность. Не надо было хватать его за руку, этого Ктрасса. Похоже, я спутал реальность с игрой, где негодяю всегда достается по заслугам от главного героя, а в результате едва не лишился челюсти… – Думаю, я поняла тебя правильно. Ты так разозлился на Ктрасса, что побежал вымещать свою злость в симуляторе на незнакомых игроках? – Я не смог бы побить Ктрасса, – угрюмо проворчал я. – Я не умею драться и вполне реально оцениваю свои шансы. Да и потом, симулятор – наиболее безболезненный способ выплеснуть злость, не привлекая постороннего внимания. – Не привлекая внимания? – По крайней мере, мне так казалось… – Ты в курсе, при скольких свидетелях облевал мне ботинки, когда я вытащила тебя из сенс-ложа? Вот черт, так это была она. – Извини. Правда, Зайда, я не хотел. – Дело не в испачканной обуви, малыш. Для новичка ты весьма неплохо сражался в симуляторе, и многие игроки заинтересовались тобой, кто ты и откуда. А нам это нужно? – Я понимаю. И сожалею. Извинения уже начали утомлять. Зайда, конечно, женщина крепкая и закаленная, но толстокожей ее назвать нельзя. Без труда уловив мое настроение, она решила закончить разговор: – Ладно, замяли. Пусть тебе Дед читает мораль, в мои обязанности ваше воспитание не входит. Но в следующий раз постарайся хорошенько подумать, прежде чем действовать подобным образом. Обещаешь? – Да. Обещаю. – Будут новости, сразу же сообщай, даже то, что покажется незначительным. Я сама решу, стоят твои новости внимания или нет. Понятно? Не дожидаясь ответа, моя крупногабаритная покровительница поднялась и покинула номер. Чтобы пройти в дверь, ей пришлось наклонить голову и немного повернуться боком. Забавно. Эта гостиница определенно не рассчитывалась на бикаэлок. Есть не хотелось, поэтому совет Ухана заказать в номер завтрак я спокойно проигнорировал. Тем не менее занять себя чем-то было нужно. Не глазеть же в окно на глайдеры, проплывающие мимо вперемежку с рекламными модулями. Посмотреть голоновости? Или… точно. Дьюсид. Я же хотел побывать на ее бое с Ктрассом. И пропустил схватку самым бессовестным образом. Следовало хотя бы посмотреть результаты. Я подключил лоцман к Сети, вызвал записи последних боев на Арене и вывел нужный ролик на настенный экран в номере. Такой аппаратуры, как у Деда, в номере не оказалось, так что пришлось довольствоваться плоским изображением. Понаблюдав около минуты за схваткой «мехов», я ощутил, что после вчерашних испытаний меня это совсем не развлекает. Поэтому для очистки совести переключил ролик ближе к концу, узнал результаты и выключил. Но и того, что успел просмотреть, хватило, чтобы задуматься. Теперь, увидев воочию робота Дьюсид, я понимал, почему она с такой готовностью ухватилась за возможность сразиться с Ктрассом на Арене. Главной ударной силой стандартного «Вурдалака», при поддержке четырех средних лазеров и РСЗО «Вихрь-12», всегда являлись «Химеры-10» – по одной на каждую руку. Но в модернизированном «Вурдалаке» Дьюсид вместо «химер» были установлены две мощнейшие плазмопушки класса «сверхнова». А вместо пулемета «злюка» была вмонтирована легкая ЭМУ-пушка «Гарпия-5». В таком варианте ИБР превращался в более грозного противника для ближнего боя, что наверняка явилось неожиданным и неприятным сюрпризом для Ктрасса. Ведь для тяжелых гаусс-пушек «Костолома» требовалась определенная дистанция, чтобы сохранять преимущество в огневой мощи, а на Арене, с ее ограниченным пространством для маневрирования, особенно не разгуляешься. К тому же у «Костолома» еще до схватки оказались значительные внешние повреждения, а от навесных бронеэкранов, которые устанавливались для дополнительной защиты сочленений левого бедра поверх основной брони, остались ошметки – видимо, «мех» Ктрасса недавно вышел из командных схваток, и отремонтировать его как следует еще не успели. В результате победила Дьюсид. Общее время схватки – семь минут. Очень короткий бой по всем меркам. «Вурдалак» нанес всего несколько идеально точных ударов из плазмопушек, чтобы прожечь «Костолому» наиболее уязвимое место в бедре – вариант вчерашней истории с «Молотом», и вся мощь «Костолома» оказалась бесполезной, когда тот рухнул на спину. Кроме того, меня впечатлила манера боя самой Дьюсид. Постоянное опережение действий противника всего на какую-то долю секунды… такое ощущение, что Дьюсид заранее был известен каждый его следующий шаг, каждое движение, даже то, какое оружие и в какой момент он собирался использовать, она словно играла со своим противником, ничуть его не опасаясь. Я, конечно, не специалист по оценке мастерства, но лично у меня создалось впечатление, что Дьюсид не просто хороший водитель. Скорее – уникальный. Или в ее «меха», наряду с нетипичным вооружением для данной модели, заложены более продвинутые технологии и программное обеспечение. Интересно, где она его приобретала? На данный момент, как я уже упоминал, производством роботов занимался Гэгвэй, но существовало и несколько компаний поменьше, промышлявших тем же или поставлявших отдельные комплектующие и узлы для стандартных моделей. Машина Дьюсид явно создавалась какой-то малоизвестной компанией, так как сильно отличалась от обычных «Вурдалаков» не только более мощным вооружением. На первый взгляд общие очертания робота сохранились вроде те же, но масса мелких деталей внешнего оформления настолько изменяла облик, что робот казался гораздо внушительнее и массивнее своих шестидесяти пяти тонн. Я тяжко вздохнул. Мощь «Гончего» еще не изгладилась из памяти, мощь, ассоциировавшаяся с восприятием своего «я». Взгляд оценивающе прошелся по хрупким костям и слабым мышцам, рука согнулась в локте, напрягая бицепс… Ничего, кроме досады и горечи. Собственное тело показалось до отвращения жалким, а реальность – убогой. Синдром «второго тела», результат слишком тесного слияния с виртуальной машиной вчерашним вечером. За глупость всегда приходится расплачиваться вдвойне, с долгими и неприятными последствиями. Хорошо хоть той боли… я даже вздрогнул. Хорошо хоть той боли уже не было. Поймав себя на том, что испытываю беспокойство, я понял, что начал оттаивать – эмоционально. Хорошо это или не очень, покажет время. Итак, «подражатели» оказались вовсе не так просты, как казалось. Сейчас, пораскинув мозгами в более располагающей для размышлений обстановке, я пришел к выводу, что без Специализации у элитаров не обошлось. Я ведь не смог разгромить даже самого легкого «меха», хотя до этого момента считал себя весьма продвинутым игроком. Наверняка даже тот мальчишка – Рамзес, и тот прошел настройку «терминатором». Иначе так виртуозно играть, невзирая на боль от повреждений, просто невозможно. Вообще, Специализация – мощная штука. Одно дело – иметь знания под рукой, в виде библиотеки справочных файлов, и постоянно тратить время на поиск и осмысление нужной информации (я имею в виду обычный способ обучения). И совсем другое – иметь в голове уже усвоенный материал, свободно владеть им и использовать в любой момент. Что-то вроде собственного инструктора, руководящего твоими действиями на интуитивно-логическом уровне. Кроме того, Специализация – это еще и квинтэссенция чужого жизненного опыта, полученного от специалистов, проживших долгую и профессионально успешную жизнь. Естественно, эмоциональная составляющая отсеяна, для дела оставлена только холодная рассудочная деятельность, сухая практика принятия решений, вытекающих из конкретных, складывающихся в боевой обстановке ситуаций. Сколько раз, взрослея и оглядываясь назад, я говорил себе, что сейчас, обладая этим жизненным опытом, поступил бы или действовал совсем иначе, избежав допущенных ошибок. Со всеми это происходит, верно? Верно. Поэтому, казалось бы, Специализация – идеальный вариант. Но… Все дело в этом маленьком, но неприятном «но». Для Специализации необходимо место, и хотя программное обеспечение «терминатора» проводит тщательные тесты по поиску наименее информационно заполненных участков мозга, все-таки не всегда можно предсказать, какие воспоминания у тебя разрушатся или исчезнут после «форматирования» выбранного участка, с последующей записью в освобожденное место программного процессора. Обычно потери крайне незначительны, но иногда случаются и довольно неприятные провалы памяти. Поэтому многих такие негативные последствия, несмотря на несомненные плюсы Специализации, останавливают. Есть, конечно, и более безопасный способ надстройки для интеллекта – за счет «иждивенцев», специальных чипов, расширяющих возможности обычного лоцмана, а заодно и возможности человеческого сознания. На Полтергейсте, между прочим, практика применения «иждивенцев» довольно обширна – ведь это наиболее быстрый, легкий и безопасный способ получения временных специалистов по разным областям знаний. Но стоит по каким-либо причинам отсоединить «иждивенца» – и знания, считай, потеряны. Должно пройти достаточно большое количество времени, чтобы что-то из памяти «иждивенца» осело в долговременную память реципиента. Ну а лично меня больше всего привлекал совсем иной способ постижения чужого жизненного опыта, самый медленный из существующих, но приносящий массу удовольствия – я его называю способом «совершенствования душ». Я имею в виду просмотр сенс-книг. Собственно, термин «книга» достался нам от прошлого, когда плоские по содержанию и примитивные по форме носители информации приходилось держать в руках и перелистывать «страницы», чтобы постичь «написанное». Но человек в основном думает не «мыслями», как до сих пор принято считать в среде среднестатистических обывателей, а мыслеобразами, мыслечувствами, какими-то ассоциациями, смысловыми знаками. Четко выражается мысль лишь в том случае, когда она строится в уме сознательно – внутренний монолог по поводу каких-либо действий, событий, чувств, набросок предполагаемой беседы, диктовка. В остальном, причем большую часть времени, мышление протекает хаотично-ассоциативным образом. И, остановившись в какой-либо момент, не всегда можешь воспроизвести цепь ассоциаций, которая привела к определенной мысли, идее, выводу… О чем это я? Ах да, сенс-книги. Сенс-книги «пишутся» с помощью сложной компьютерной аппаратуры трудом большого коллектива, состоящего из сценаристов, режиссеров, актеров, поэтому «рисунок» мышления передан в них максимально достоверно, ведь он списан с реальных людей – актеров… В созданных таким образом повествованиях мысли и восприятие персонажей, подкрепленные соответствующим видеорядом, накладываются на твое собственное сознание, так что, закончив чтение, иной раз ощущаешь себя другим человеком, а твой взгляд на обыденные вещи довольно сильно меняется. Становишьсятерпимее к человеческим слабостям и нелогичным на твой взгляд поступкам, потому что начинаешь если и не принимать, то хотя бы понимать их мотивы. Просто принимаешь факт, что все люди разные и имеют право думать и делать не так, как ты. И для того чтобы поправить чью-то ошибку, совсем не обязательно бить по морде провинившегося – иногда достаточно и спокойного диалога, чтобы разрешить проблему. Или просто оставить все как есть, и жизнь сама все расставит на свои места. Да уж, расставит. Как с Ктрассом вчера. Чер-р-рт. Кажется, возвращается злость? Замечательно. А то уже надоело быть выхолощенной пустышкой. Сенс-книги я любил. Не меньше, чем «гэпэшки». Но Специализацию или «иждивенцев» никакими книгами не заменишь. К месту говоря – «иждивенцев» по роботам община заказывала или нет? Надо уточнить, Ухан должен быть в курсе, за поставку программного обеспечения для общины отвечает он, у меня лишь общие руководящие функции. От которых меня аккуратно избавили несколько минут назад. Больше я себе такие эмоциональные взбрыки позволять не стану, заканчивается, как правило, довольно глупо, к тому же ладно бы себе хреново сделал – так еще и других едва не подвел. Нехорошо вышло, нехорошо. Ну вот, теперь и угрызения совести проснулись, совсем замечательно… Я раздраженно протянул руку к вазе на столике и взял желтый фрукт, собираясь вгрызться в него зубами. Фрукт оказался пластиковым. Всего лишь декоративный элемент общего оформления комнаты. А на вид, ощупь, даже запах настоящий. Спокойно, не надо ничего швырять… Как там говорил Дед? Отказывать себе в сдержанности – лишать себя самоуважения? В этот момент по лоцману пришел запрос с незнакомым кодом связи. Фрукт был спасен. Я аккуратно положил желтокожего обманщика обратно в вазу и открыл доступ в режиме мыслефона – раз все равно делать нечего, то почему бы и не пообщаться. После мысленного подтверждения приема на панель виртуалки выпрыгнула визитка моей вчерашней собеседницы – Дьюсид. Прическа та же, что и вчера, – темная пышная шевелюра заканчивается на линии ниже ушных мочек, шея открыта, но на голофото волосок уложен к волоску, а лицо отретушировано с помощью графических фильтров – на то и визитка, чтобы производить благоприятное впечатление на собеседника. Собственно говоря, «визитка» – это ментальная проекция нашего сознания, воплощенная аппаратно и программно в визуальный образ – тонкие реакции мимики, внутренние движения лицевых мышц, ощущение, как человек в данный конкретный момент себя воспринимает сам. Плюс, естественно, базовый снимок, автоматически обновляющийся каждый раз, когда смотришь, к примеру, на себя в зеркало по утрам. Все вместе и складывается в «визитку» – образ, соответствующий истинному, без всякой видеосъемки со стороны. Поэтому связь по лоцману и позволяет без всяких натяжек вести живое общение, хоть в режиме мыслефона, хоть с голосовой трансляцией. А если уж захотелось пообщаться совсем интимно, то для этого имелся режим собрания. По твоему желанию прямо в сознании лоцман формирует виртуальную комнату, оформленную в соответствии с твоим вкусом. И помещает собеседника рядом – например, в такое же виртуальное кресло. Кажется – протяни руку и дотронешься. Но фигушки – возможностям лоцмана далеко до полноценной виртуальности Глубокого погружения. Сразу станет ясно, что твой собеседник – компьютерный мираж. Поэтому подобный режим, после многочисленных сеансов, проведенных в полноценных «гэпэшках», кажется мне откровенной дешевкой. Лично я им никогда не пользуюсь. «Долдон?» Я включил режим «хроники», решив быть последовательным, если есть запись вчерашнего разговора, то пусть будет и сегодняшняя. На память. «Дьюсид! Рад тебя видеть. Поздравляю с победой на Арене. Ты здорово уделала этого…» «Мне нужны твои господа. Долдон. Срочно. Необходимо заключить сделку по продаже робота». Ничего себе заявка. Приятная неожиданность. Как говорится, если дождь – то проливной. Похоже, миссию Деда мы все-таки выполним, несмотря на непредвиденные ограничения по времени, установленные Зайдой. И режим «хроники», кстати, включил не зря – проще будет отчитаться перед друзьями, Зайдой, а если понадобится, и перед старейшиной Хокинавом за свои действия. «Ты все-таки решилась продать своего „Вурдалака“?» «При чем тут „Вурдалак“? Я говорю о „Костоломе“ Ктрасса». «Как… Погоди, что-то я не пойму. Как ты можешь продавать чужого… черт, ты включила в условия схватки Право Приза?» Право Приза – это когда победитель получает робота проигравшего. Если честно, то мало кто пользуется таким правом, риск расстаться с имуществом слишком велик. Поэтому и я не сразу сообразил, о чем идет речь. А она отчаянная, эта Дьюсид. Просто невероятно отчаянная. Лично я, наверное, при таком преимуществе в массе и вооружении «Костолома» перед «Вурдалаком» не решился бы вступить в схватку на подобных условиях. «Верно, Долдон. Так я могу поговорить с твоими господами?» «Конечно. Но мы можем сделать это и без них, я имею право в их отсутствие заключать сделки самостоятельно». Я уже сообразил, как она нашла меня по Сети – приезжие на таможне обязаны оставлять свои личные данные, чтобы местная власть при необходимости могла связаться с ними в любой момент. Так как мы прибыли одной группой – Марана, Ухан и я, то решено было, что ком-кода «слуги» вполне достаточно. Кстати, вполне естественный поступок для господ с Вантесента – подставить слугу, чтобы не беспокоили их самих. А так как на Сокте все продается и покупается, то Дьюсид было несложно получить информацию. Впрочем, все это уже не существенно. Даже хорошо, что она связалась именно со мной. Во-первых, Ухан с Мараной сейчас и так заняты, во-вторых, можно надеяться, что этот звонок реабилитирует меня за вчерашнее. «Отлично. Цена в девять миллионов кредо тебя устраивает?» Я так обалдел от названной суммы, что секунд десять молчал, не зная, что ответить. Да что она о себе возомнила, эта напористая девица? Что я полный идиот? И куплю раздолбанного «Костолома» по цене нового? Он же ей почти даром достался, ее «Вурдалак» даже особенно не пострадал, и, чтобы привести его в порядок, ей придется всего-навсего заменить несколько секций брони. Я же видел ролик… Наверное, таким отношением к себе я все-таки обязан конспиративному имечку, черт бы его побрал. «Дьюсид, тебе не кажется, что эта сумма несколько… завышена, а?» «Сколько ты можешь предложить?» Ага. Она готова торговаться. Тогда начнем с нижнего предела. Я быстренько глянул на счет своего банкоса. Он пока оставался прежним, значит, Ухан еще не успел договориться с хозяином «Темного Логова» о продаже «Мстителя», поэтому неизвестно, какой суммой из общей кассы я располагаю для торга. Но «Мститель» – полный хлам, от которого рад избавиться сам владелец, вряд ли он обойдется дорого, а «Костолом» – боеспособная машина, требующая только текущего ремонта, чтобы встать в строй. «Дьюсид, ты, кстати, в курсе, что сделки по роботам на Сокте не совершаются по Сети? Может быть, встретимся во вчерашнем баре, поговорим с глазу на глаз?» «Местные правила меня не интересуют, Долдон. К тому же у меня мало времени. Если ты не возьмешь робота прямо сейчас, я найду другого покупателя». Вот так – потянуть время, чтобы посоветоваться с Уханом и выяснить, как у него идут торги, не удалось. Не очень-то и хотелось. Лучше сделаю для своих друзей приятный сюрприз. «Погоди, погоди, я же не отказываюсь… скажем… – Поразмыслив, я решил предложить треть от общего счета на банкосе. – Скажем, сумма в четыре миллиона тебя устроит?» Ответ последовал незамедлительно: «Договорились». Обнаружив, что сижу в кресле, затаив дыхание, я постарался расслабиться. Незачем так нервничать… Четыре миллиона. Всего четыре миллиона. Обалдеть. Да она ведь не умеет торговаться. Можно было предложить еще меньшую сумму, а теперь поздно. Черт. Кабы знал, где упаду, подстелил бы… «Все необходимые юридические документы на передачу робота командой Змеелова в мою личную собственность уже оформлены, я скину тебе копии. Останется только съездить в механгар и забрать машину. Советую сделать это прямо сейчас, пока Ктрасс не протрезвел. Вчера после поражения он здорово нагрузился и обещался оторвать голову всякому, кто явится за его роботом». Замечание насчет Ктрасса мне пришлось не по душе. Думаю, не надо объяснять почему. Встречаться с этим мерзавцем я не хотел ни под каким соусом. А на Ухана дело уже никак не переложишь, у него своя задача. «Чем дальше, тем интереснее», – проворчал я. «Рада, что тебе понравилось. Еще одно – тебе придется изображать моего личного представителя, прибывшего, чтобы просто перевести робота из одного механгара в другой, к новому владельцу. Если Змеелов или его люди заподозрят, что „мех“ уходит к третьему лицу и покидает планету, то тебе может не поздоровиться». «Вот черт… Тогда почему ты не продала „Костолома“ обратно его команде?» «Странно, что ты этого не понимаешь. Мне необходимо попасть в его команду. Пилот „Костолома“ остался цел, если вернется и робот, то надобности в моих услугах не возникнет. Именно поэтому я и не собираюсь пока там появляться, лишняя конфронтация с его командой мне не нужна, хочу поставить их перед фактом – или они берут нового пилота с боеспособным „мехом“ для дальнейшего участия в Чемпионате, или объявляют себя банкротами». «Почему банкротами? – недоуменно спросил я. – С чего вдруг? Из-за одного-то робота?» «Ты в самом деле такой пентюх или притворяешься?» «Я не притворяюсь, просто…» «Пентюх. Понятно. Хотя эта деталь и не имеет никакого отношения к нашей сделке, специально для пентюхов поясняю – по правилам „Волчьих Игрищ“ роботов в команде-участнице должно быть ровно семь, две рабочие тройки и один запасной, для варьирования со жребием. В столь горячее время они не смогут достать нового робота на стороне. В данный момент я единственная обладательница боеспособной машины без команды». Вот теперь мне стало все предельно ясно. Ей было все равно, за какую цену продавать свой трофей – лишь бы избавиться от нежелательного «меха», перевести с себя стрелки на третье лицо. А лопоухий Долдон с Вантесента очень удобно подвернулся под руку. Этакий мальчик для битья. «Знаешь, Дьюсид, не хочу сказать ничего обидного, но от всего этого дельца несет гнилым душком…» «Тебе нужен робот или нет?» Все-таки она умеет вести переговоры. Вернее – затыкать рот, когда ей это выгодно. «Ладно, ладно, договорились. Я прямо сейчас свяжусь с нотариусом, чтобы…» «Все уже сделано, Долдон. Документы на перепродажу тоже подготовлены, тебе остается лишь поставить ген-подпись. Сколько тебе нужно времени, чтобы ознакомиться с файлами и переслать деньги?» «Думаю, к тому моменту, когда робот окажется в космопорте, я успею ознакомиться с любыми документами. Только тогда я подпишу все, что необходимо, и расплачусь». «У тебя случайно нет родственников с Кассионии, парень?» Я позволил себе самодовольную усмешку. Вот только не надо этого ехидства – деньги любят счет, особенно чужие деньги, и разбрасываться капиталом Деда без достаточных гарантий я не собирался. Не такие уж мы и лопоухие. «Нет, родственников с Кассионии не имеется, есть только один давний знакомый». «В таком случае, ты многому у него научился». «Так ты согласна с моими условиями?» «Да, а теперь поторопись. Транспортер для перевозки „меха“ уже выехал из космопорта, у тебя минут двадцать, чтобы появиться у ворот механгара Змеелова одновременно с машиной. Я арендовала его на твое имя, так что получай и пользуйся. После четырех миллионов кредо, думаю, цена за его использование не покажется тебе значительной». И Дьюсид прервала связь. В ее манере поведения чувствовался почерк наемницы-бикаэлки – жесткий и решительный. У нее самой, случайно, родственников с Бикаэллы нет? Двадцать минут – это и много и мало. Я сверился по лоцману со схемой города, уточнил, где находится нужный механгар, прикинул маршрут от гостиницы – минут десять лета на воздушном транспорте. Связался с городской службой перевозок, заказал такси и спокойно пролистал на виртуалке блок полученных по Сети файлов. На первый взгляд – вроде полный порядок. Но я не юрист, лучше показать Ухану или Зайде, они в этом разбираются получше. Или, на крайний случай, можно временно нанять для просмотра документов юридического консультанта из ИскИнов, на Сокте имелась и такая служба, но подобная услуга грозила преждевременным разглашением нежелательной информации, несмотря на вроде бы гарантированную конфиденциальность. Не зря же здесь не принято совершать серьезных сделок по Сети. Поколебавшись, я вписал в окошко подписи виртуального документа идентификационную штрих-формулу своего генного кода, так называемую ген-подпись, но отсылать пока не стал. Это я еще успею. Затем принялся собираться. Ухана с Мараной ждет большой сюрприз, когда они приволокут в космопорт свою развалюху, а я заявлюсь следом с отличным роботом. Но с Ктрассом шутки плохи, к встрече с ним или его приятелями следует заранее подготовиться. Да и Зайде сообщить следует заранее… Ладно, не сейчас, успею это сделать по дороге в такси. Я сходил в оранжевую комнату, где ночевал, забрал магнитный пояс со станнером и вышел обратно, на ходу застегивая его на талии. Оказавшись рядом с вешалкой, на которой остался единственный пыльник – мой, не удержался и потянул пистолет с пояса. Тяга к красивому оружию в мужчине неистребима. Мужчина я или нет? Специальный магнитный захват слабо чмокнул, отпустив рукоять. Я повертел станнер в руках, включил блок питания и проверил заряд. Небольшой и изящный, станнер удобно сидел в руке, рождая знакомое ощущение силы, испытанное ранее только в «гэпэшках». Я прицелился в дверь, представляя, что там, за ней, притаился неведомый враг. Насколько я знал, для излучения станнера дверь не помеха, лишь немного ослабит мощность, и только. На, получи, зараза! Нет, так не пойдет, эту пушку мне надо почувствовать реально, в действии, я же никогда не стрелял из станнеров. Я вызвал инструкцию по обращению с оружием на виртуалку, внимательно прочитал. Все предельно просто – нажимаешь на одну из пяти плоских кнопок на стволе, выставляя индикатор заряда на нужную мощность, снимаешь с предохранителя, стреляешь. Я с любопытством понажимал кнопки, наблюдая, как изменяются показатели на жидкокристаллическом табло ствола. Дактилоскопический опознаватель в рукояти познакомился с моими отпечатками пальцев еще на «Забулдыге» Кассида Кассионийца, так что, кроме меня, никто другой этим пистолетом воспользоваться теперь не мог. Закончив ознакомительные действия, я снял станнер с предохранителя, снова наставил на дверь и, почему-то немного волнуясь, плавно нажал на спусковой крючок. Станнер коротко прогудел, показатель мощности на индикаторе сразу упал на пару цифр. Если бы специально не прислушивался, то не услышал бы, что пистолет сработал. Дверь, естественно, на излучение никак не отреагировала. И все? Я даже почувствовал разочарование, хотя и понимал, что именно так и должен работать нейроразрядник – бесшумно. Как проверить станнер в действии, если нет живой мишени, не на себе же? Тут я вспомнил, что у меня не так уж много времени, посадил оружие обратно на магнитный захват и принялся торопливо напяливать поверх одежды пыльник. Зайда упоминала, что сегодня ветрено, а к ее советам следовало прислушаться. Да и по-другому здесь по улицам не разгуливают, если здоровье дорого. Последний раз проверив все застежки и молнии и убедившись, что все в порядке, я по лоцману скомандовал системе обслуживания номера открыть дверь. Дверь тут же плавно ушла в стену. А я замер как вкопанный. Снаружи стоял какой-то тип, явно собиравшийся то ли постучать, то ли войти. Глядя на меня остекленевшими глазами, он медленно повалился лицом вперед, в номер, с глухим шлепком приложившись об пол всем телом – без малейшей попытки смягчить падение руками. И замер без движения.Глава 7 Визит за «Костоломом»
Только не это… Я остолбенело стоял и смотрел на растянувшееся поперек порога тело. Кретин… Это уже вторая мысль. Кретин, в смысле, я. Нашел где проверять станнер на дееспособность. Вообще-то дверь должна была смягчить действие излучения, но, видимо, человек оказался слишком близко, и ему вполне хватило, чтобы отбросить копыта. Какого черта этот тип делал за дверью моего номера? Хороший вопрос. Приступ паники пошел на убыль. По крайней мере, я его не убил. Правда, руки трясутся так, словно именно это только что и сделал. Вояка из меня паршивый. Это тебе не в «гэпэшках» стрелять из воображаемого оружия по воображаемым врагам… И что мне теперь с ним делать? Видимых камер наблюдения в холле не было, но ведь сейчас навострились делать такие мелкие приборы, что невооруженным глазом попросту не разглядишь. Ладно, была не была. Я ухватился за складки серого пыльника на спине гостя и втащил его в номер. Не оставлять же его вот так, посреди порога. А если у кого возникнут вопросы, скажу, что пытался оказать первую помощь пострадавшему. Вопросов не возникло. Как только дверь за нами закрылась, оградив от случайных взглядов из холла, я перевернул «гостя» вверх лицом и отступил на шаг, прислонившись спиной к стене. Судя по характерным признакам, этот незнакомый тип принадлежал к коренному населению Сокты – плоское скуластое лицо с острым подбородком, узкий разрез карих глаз и черные вьющиеся волосы, как у Мараны. Прямо голова кругом идет. И как я в такое вляпался? Причем по собственной дурости. Черт возьми, нужно что-то делать, у меня нет времени возиться с этим телом. Зайда! Да, следует позвонить Зайде, она же требовала, чтобы я сообщал обо всех новостях. Отклик последовал мгновенно: «Сомаха?» «Зайда, ты меня извини. Но у меня две новости, плохая и…» «Ближе к делу». В этом вся Зайда. Любит она плохие новости, так что похвастаться о контракте, заключенном с Дьюсид, сразу не получилось. Я в общих чертах обрисовал ситуацию, не спуская глаз с незваного гостя. Диалог по лоцману длится значительно меньше устного разговора, поэтому мне хватило пяти секунд, чтобы признаться в своей оплошности. Я не стал ничего выдумывать, не люблю врать. Но глупее, чем сейчас, никогда себя еще не чувствовал. Закончив, я нервно поинтересовался: «Что делать? Сообщить в службу охраны гостиницы? Или вызвать медиков?» «Не дури. Нам скоро сматываться с Сокты, лишние неприятности ни к чему. К тому же ничего страшного не произошло». «А вдруг ему станет совсем плохо?» «Дай картинку, чтобы я тоже могла взглянуть на твоего посетителя». Спохватившись, я открыл для Зайды доступ к своему зрению. «Нет, не знаю его. В базе данных гостиницы среди персонала не числится, посмотрю в Сети, но, скорее всего, ничего значительного. Возможно, рядовой соглядатай мелкого криминального авторитета или полицейский осведомитель. На Сокте эти виды деятельности весьма развиты. Или просто неудачливый вор. Кстати, а почему ты все еще стоишь?» «Потому что ты не ответила на мой вопрос». «Повторяю. Ничего страшного не произошло. Оклемается сам. Уходи из номера». «Может, мне его обыскать?» «Убирайся оттуда, сыщик доморощенный. Вряд ли у него будут документы. А ген-сканера у тебя все равно нет. К тому же несколько часов спустя все это уже не будет иметь значения, поэтому двигай прямиком в космопорт. Заберешься к Кассиду под теплое крылышко и будешь сидеть, не высовывая носа, пока не покинем планету». «В космопорт сейчас не получится. Есть еще одно дело». Я вышел в коридор и проследил, чтобы дверь в номер обязательно закрылась. Затем торопливо зашагал в северное крыло гостиницы, там находился парковочный балкон для глайдеров. «Выкладывай, и побыстрее, у меня нет лишнего времени на болтовню». «Мне только что предложили еще одного робота, и я его купил. Вернее, почти купил. Я договорился с владельцем, что деньги перешлю лишь тогда, когда увижу „меха“ в космопорте». «Разумно, разумно. А ты у нас полон сюрпризов, малыш. Не так безнадежен, как казалось. Кто владелец?» Одобрение бикаэлки для меня – высшая похвала. Но сейчас я был слишком взволнован, чтобы оценить ее одобрение по достоинству. «Владелец – Дьюсид Зин, та женщина, с которой я…» «Я знаю. Она продала тебе „Костолома“, так?» А она быстро соображает… «Все необходимые ответы есть в Сети, малыш. Не разочаровывай меня в своих умственных способностях». Черт! Я невольно отослал предыдущую мысль по лоцману. Но на Зайду нельзя обижаться. Бессмысленное занятие. «Хорошо. Я намерен забрать робота самостоятельно, и прямо сейчас. Таково условие сделки. Но разумно ли отправляться к Змеелову в одиночку?» «Вот это другой разговор. Транспортер для робота, надеюсь, ты уже заказал?» «Дьюсид сделала это за меня. Он уже выехал из космопорта». «Деловая женщина. Выдвигайся пока к механгару, я подстрахую». «А как там Ухан с Мараной?» «Они уже закончили. „Мститель“ на пути к космопорту». «Так быстро? Сколько они заплатили?» «Пять миллионов». Я даже споткнулся на ровном месте. «ПЯТЬ? Они что, спятили, я нормального робота купил за четыре?!» «Дыши ровнее. Видимо, твой приятель просто не умеет торговаться». «Или решил пофорсить, пустить владельцу бара пыль в глаза». «Я вижу, ты уже достаточно пришел в себя, чтобы тратить время на пустопорожние восклицания?» «Извини. Я…» «Держись настороже и не забывай про свое табельное оружие, всякое может случиться. Понял?» Зайда отключилась. Вот юмористка – «табельное оружие»… «Империал» – гостиница довольно-таки большая. В разветвленной сети коридоров третьего этажа, где мы снимали номер, не позволяла запутаться только схема, висевшая в окне виртуалки. И светящаяся точка, показывавшая, где я нахожусь в данный момент. По пути в коридоре то и дело попадались постояльцы, заставляя каждый раз замирать сердце, когда я проходил мимо. Все время казалось, что меня вот-вот кто-нибудь окликнет. Спокойно, спокойно, твердил я себе, я законопослушный гражданин с Вантесента, не совершивший ничего предосудительного. В конце концов, чего я так разволновался? В самом деле, ведь ничего серьезного не случилось. Через несколько часов тот тип в моем номере очухается, почешет в башке, прикидывая, каким образом он оказался именно там, и отправится в ближайший бар освежать память. Только аутотренинг помогал мало. Нестерпимо хотелось схватиться за станнер. Я и раньше замечал, что дурные привычки укореняются мгновенно, а вот чтобы выработать хорошие, уже приходится основательно поработать над собой. Да уж, на этой планете я совершаю слишком много глупостей. А может, я и на Полтергейсте делаю глупостей не меньше, просто там, среди своих, это менее заметно и, так сказать, прокатывает? Не слишком приятная мысль… До сих пор я считал себя относительно умным и довольно выдержанным человеком. А оказалось… что мне это только казалось. Долдон ты, приятель, а не умный человек. Но все обошлось. Вскоре я оказался перед тамбуром, образованным двумя рядами дверей из прозрачного материала – во всю ширину коридора, от пола до потолка. Воздух снаружи был темным от плававшей в нем мелкой песчаной взвеси. Ничего себе. До чего отвратительный климат. При приближении двери услужливо распахнулись, я шагнул в тамбур и несколько секунд подождал, пока автоматика выпустит меня наружу. Спохватившись, натянул на лицо болтающийся на шее респиратор и включил режим повышенной защиты. Прозрачная лицевая пленка, выскользнув из краев расправившегося над головой капюшона, срослась с респиратором в одно целое и затвердела. Получился своего рода скафандр. В вакууме, конечно, не прогуляешься, а вот для защиты от пыли вполне годится. Наконец дверь отъехала в сторону, и я шагнул на парковочный балкон, пытаясь отыскать взглядом заказанное такси. Но не тут-то было. Остервенелый порыв насыщенного песком ветра тут же ударил в грудь, едва не отбросив обратно на стеклянные двери, а вой и свист беснующейся стихии ударил по ушам. По сравнению с идиллией, царившей внутри гостиницы, контраст оказался настолько неожиданным, что я поневоле выругался. На парковочном балконе стояла одна-единственная машина – старенький, потрепанный глайдер со светящейся надписью транспортной службы на борту. Но до него еще предстояло добраться. И на кой черт этой погоде нужно было испортиться именно сегодня? Однако делать нечего, нужно идти. Пришлось скомандовать лоцману запустить инфрарежим, иначе просто невозможно было ориентироваться в поглотившей меня рыже-бурой круговерти. Собравшись с духом, я бегом устремился к глайдеру. Хотя воздух казался густым, как кисель, падения с третьего этажа он не смягчит, если меня подхватит ветром и вынесет за перила. Черт, а разве нельзя было здесь хоть какие-нибудь тросы натянуть, а? До машины оставался всего шаг, когда очередной порыв с такой силой толкнул в спину, что я не удержался на ногах и припечатался всем телом к борту. Если бы не машина, болтался бы сейчас на перилах. Или за ними. Вот жуть. По общегородской линии связи в лоцман скользнуло сообщение: «Такси заказано Долдоном Слюнявчиком». Я сбросил ген-код, подтверждая заказ, и как только в борту распахнулась дверца, сразу же вчалился в салон… И наступила благословенная тишина – вой бури остался снаружи. Я с облегчением сложил капюшон обратно в ворот, сбросил респиратор на грудь и бегло осмотрелся, поудобнее устраиваясь на мягком сиденье. Салон был рассчитан на шесть посадочных мест, кабину водителя от пассажиров отгораживала глухая перегородка. Шелест кондиционера, втягивавшего в решетки воздухоочистителей проникшую внутрь взбаламученную взвесь, показался ласковым мурлыканьем. Довольно комфортно. Тут на перегородке появился экран, и на меня выжидающе уставился водила из местных – плосколицый и кареглазый. А я уж решил, что такси управляется автоматикой. – Располагайся со всеми удобствами. Кофе, чай, что-нибудь прохладительное? Вежливый какой. Еще бы – в такую погоду дураков кататься мало, я был для него ценным пассажиром. Под экраном распахнулась ширма, продемонстрировав скрывавшийся там бар-автомат. Отлично. Я с утра еще ничего в рот не брал, и выпить чего-нибудь бодрящего мне не помешает. Хотя бы для того, чтобы окончательно стряхнуть остатки нервного оцепенения, навеянного «черным раем». – Кофе, – пожелал я. – Ну и погодка тут у вас, черт бы ее побрал. Не будь у меня сегодня срочных дел, и носа бы не высунул из гостиницы. – Это еще ерунда, – охотно поддержал тему водила, доброжелательно улыбнувшись, – вот две недели назад была буря так буря. Черта с два взлетишь, сразу о какую-нибудь стену размажет. Народу покалечило столько, что не сосчитать. В основном дураков или жадин. А наземный транспорт, понятное дело, сразу подскочил в цене. Лично мне со своим глайдером целых два дня пришлось отсиживаться без заработка, пока проклятый ветер не стих. Адрес, пожалуйста. Куда летим? – А нас самих о какую-нибудь стену точно не размажет? – на всякий случай уточнил я, настороженный его рассказом. – Не-а. Говорю же, сейчас еще спокойно. – Уверенный, можно сказать, беспечный тон водителя в сочетании с широкой улыбкой на смуглом скуластом лице невольно вызывал доверие. Что ж, ему виднее, он все-таки здесь родился и вырос. Да и нет у меня времени добираться до места назначения понизу. Вспомнив о том, что одного из таких «симпатяг» я несколько минут назад вырубил в своем номере, я почувствовал себя как-то неловко, словно тот парень был родным братом водителя. Да какого черта, они же тут все так выглядят? – Механгар команды «Шипящих Гадов». – Вот тебе на! – Названный адрес его чем-то удивил. – Что-то не так? – Да я как раз о них думал… Пристегнись, взлетаем. Глайдер едва ощутимо вздрогнул, когда антигравитационные толкатели подняли его над парковочной площадкой. Затем автопилот или сам водила, не знаю, как там сейчас осуществлялось управление, вывел его на разрешенную воздушную трассу и начал плавное ускорение. Водитель оказался прав, машина уверенно рассекала воздушные вихри, мелкую тряску в счет можно было не брать. В царившей снаружи пыльной свистопляске невозможно было что-либо толком разглядеть, проступали лишь смутные очертания зданий без каких-либо деталей. Да уж, вот тебе и полюбовался городом с высоты птичьего полета, так и придется уехать, не получив личных впечатлений. Экзотика, так ее и распротак… Я ухмыльнулся. Уж чего-чего, а огорчаться по этому поводу я не собираюсь. Чем быстрее мы покинем этот неприветливый мирок, тем целее останемся. Дома-то всегда лучше. Просигналив, бар выдвинул поднос с заказом – белоснежную крошечную чашечку с густым темно-коричневым варевом внутри. Салон сразу же наполнился обалденно ароматным запахом, пробудившим во мне зверский голод. Я осторожно взял почти невесомую посудину, надеясь, что глайдер не тряхнет в самый неподходящий момент, и осторожно пригубил содержимое. Кофе оказался в меру горячим, а его аромат вполне соответствовал вкусу. Авторитет хозяина глайдера заметно вырос в моих глазах. Кстати, о водителе. Интересно, а с чего это первый попавшийся горожанин думает именно о команде Змеелова? Уж не из-за вчерашнего ли? Ухан как-то обмолвился, что простейший способ узнать последние городские сплетни в любом городе – поговорить с водителем такси, а именно его я сейчас и имел под рукой. Или покопаться в Сети, собрав все ссылки на интересующий материал. Первое мне показалось предпочтительнее – не так утомительно. – А что там не так с «Шипящими Гадами»? – осторожно полюбопытствовал я, стараясь не выказывать явного интереса. – Да с ними всегда все не так, – водитель хмыкнул. – Самая скандальная команда Чемпионата за последние десять лет. Сборище закоренелых хамов и драчунов, все время откалывают какой-нибудь номер и попадают в сводку последних новостей. – А что на этот раз? – На этот раз они крупно погорели. Я так думаю, что, скорее всего, вылетят с Чемпионата. И все из-за чего? Из-за спора по пьяной лавочке. – Из-за какого спора? – Я решил оставаться непричастным к вчерашним событиям. – Ты что, в самом деле не слышал? – Таксист посмотрел на меня с веселым недоумением. – Да откуда? Я только вчера на Сокту прилетел и отсыпался в номере. – Понятно. А раньше здесь бывал, бар «Темное Логово» знаешь? – Ну да. – Я пожал плечами с видом завсегдатая вышеназванного заведения, но сердце почему-то заколотилось так, словно Ктрасс уже гнался за мной по пятам. – Отличное место. – В таком случае ты знаком и с ублюдочным клубом «подражателей», обосновавшихся в баре, как чирей на заднице. Тоже скандальный народец, недаром брат Змеелова из-за чего-то сцепился с одним из них… Ктрасс – брат Змеелова? Чего только не узнаешь из простой болтовни. – И нет чтобы как все нормальные люди выйти из бара и выяснить отношения снаружи, затеяли драку прямо среди кабинок. Вот тот «подражатель» и толкнул женщину за столиком то ли по нечаянности, то ли специально – с мерзавца станется. А та оказалась водителем «меха». И не стала разбираться, кто прав, а кто виноват, вызвала на дуэль Ктрасса. Понятное дело, Ктрасс – настоящий водила, «подражатель» – жалкое ублюдочное подобие, вынужденное пользоваться виртуальными моделями боевых машин. Неудивительно, что она вызвала Ктрасса… Угу. Кажется, это явление называется «испорченный лоцман». Это когда новости, переходя от одного источника к другому, искажаются до неузнаваемости. Поэтому когда слышишь окончательный вариант, то диву даешься, как можно переврать самые простые события. Оказывается, я – жалкий ублюдочный «подражатель». Подпись и штамп. И сам полез задираться к Ктрассу. А мальчишки-официанта, которого он ударил, и вовсе не существовало. Черт, ну до чего же мне не хочется встречаться с этим злобным типом. Хоть бы Дьюсид оказалась права, и Ктрасса не было на месте. Здорово она меня все-таки подставила. Одно утешало – свободные для продажи «мехи» на дороге не валяются, так что есть ради чего рисковать. Но как же не хочется. – Будь уверен, теперь Змеелов спустит с него шкуру и не посмотрит, что Ктрасс приходится ему родным братом. Так подставить свою команду из-за какой-то дурацкой ссоры! Лишиться робота в самый разгар Чемпионата! Обалдеть, да и только, чего люди только не вытворяют по глупости. Как пить дать, теперь «Шипящие Гады» вылетят из соревнований… Задумавшись, я пропустил часть болтовни, но и так было понятно, о чем шла речь. Таксист, конечно же, мог ошибаться. Лично мне знаком человек, готовый записаться в команду к Змеелову. Нет, эта Дьюсид все-таки сумасшедшая. Наверное, все настоящие водители «мехов» – малость сумасшедшие люди. Я в такой работе не видел ничего привлекательного. Одно дело погонять в «гэпэшку», развлечься, сидя в своем домашнем игровом кресле, а другое – проводить бесконечное количество часов в состоянии сомнамбулы в чреве «меха», пока твое сознание управляет гигантским искусственным телом. И надеяться, что какой-нибудь шальной снаряд, пробив броню, не превратит тебя в неопознаваемое кровавое месиво. Нет, романтика войны в ее истинном облике меня совсем не привлекала. – Самого интересного ты еще не слышал, – не унимался таксист. – «Подражатель», как выяснилось, был из новеньких и оказался весьма честолюбивым типом. Так вот, знаешь, что он сделал? Таксист вопросительно приподнял брови, ожидая моего ответа. Но я так же вопросительно уставился на него, не понимая, какого ответа он ждет. Вот прицепился. – Начал буянить? – наугад предположил я. – Точно! Правильно рулишь, приятель. Женщина-водитель… она, кстати, почему-то пожелала остаться неизвестной, поэтому ее имени я не знаю. Да и никто не знает. Короче, когда она выбрала Ктрасса, то тем самым отказала во внимании «подражателю». Он же к ней клеился до того, как сцепился с Ктрассом. Сечешь, какая извращенная логика у этих придурков? Парень так разозлился, что едва не уделал в симуляторе всех элитаров. Каково, а? Жаль, меня там не было, я на своем глайдере рулил, на жизнь зарабатывал. А ставки вчера были просто бешеные, можешь сам сводки в Сети глянуть. Столько народа лоханулось, что уму непостижимо. А все из-за чего? Новичок каким-то образом сумел всех обмануть своим кажущимся мастерством. И теперь, кстати, имеется масса желающих найти этого парня и поквитаться с ним. Только, честно говоря, им уже ничего не достанется, на его беду среди игроков оказалась бикаэлка, ну, знаешь этих здоровенных баб-наемниц, которым только дай повод кого-нибудь прикончить? Я бросил опустевшую чашку в утилизатор бара-автомата и машинально кивнул, несколько шокированный услышанным. – Вот такая страхолюдина его и уволокла прямо из симулятора. Так что вряд ли от бедняги что-то осталось… Хорошо, что Зайда не слышит, как этот тип ее называет, а то от самого ничего бы не осталось. Порвала бы голыми руками вдоль от левого уха до правой пятки. И вдвойне хорошо, что Зайда приняла решение убираться с Сокты именно сегодня. Хотелось надеяться, что ни один из пресловутой массы желающих не найдет ни меня, ни моих друзей, чтобы найти меня… тьфу. Прямо тавтология получается. Глайдер слегка повело – в сторону и вниз. Похоже, мы приехали и сейчас спускались. Буря снаружи все не унималась, все окна были мутными от клубящейся пыли. Если я не хочу задохнуться, то пора зачехляться в пыльник по полной программе. Я невольно пощупал станнер под тканью костюма. Прицепить бы снаружи, чтобы в случае чего сразу оказался под рукой, но тогда станет в глаза бросаться. Вот идиот, можно же просто переложить в боковой карман. Из таксиста продолжал бить фонтан красноречия: – Хотя, как посмотреть, может, ему даже повезло, что первой с ним поквиталась бикаэлка. Эти создания хоть и свирепые, но своих жертв не мучают. А вот Ктрасс бы над ним поиздевался вволю, чтобы хоть как-то сорвать злость за свое поражение на Арене. Началось-то все с него… – Извини, ты не мог бы оставить меня одного? – попросил я водилу, с трудом сохраняя внешнюю невозмутимость. Очень уж хотелось послать его далеко и надолго. – Нет проблем. Кстати, через минуту будем на месте. Экран таксиста погас. Я расстегнул пыльник и переложил станнер в правый набедренный карман, сразу почувствовав себя гораздо спокойнее. После подробных комментариев таксиста мне пришло в голову, что Змеелов, наверное, сделал это намеренно – собрал для работы друг с другом таких несовместимых людей, какими являлись все его водители и техники. Чтобы приобрести именно ту скандальную известность, которой сейчас обладает. Для рекламы все средства хороши, не так ли? Но мне от этого не легче, ведь сейчас придется иметь с ними дело. Глупо. Глупо было ехать сюда самому. Нужно было послать Ухана, Ктрасс его не знает. А теперь уже поздновато переигрывать, я на месте. Сюрприз, видишь ли, захотелось сделать для друзей, загладить вчерашнюю оплошность… Да, я боюсь. И что с того? Имею право. Только полный дурак ничего не боится. Не в «гэпэшку» играю. Зайда тоже хороша. Даже не попыталась отговорить или как-то переиграть расклад. Подстрахует она, видишь ли… Впрочем, на эту сделку Дьюсид отвела мало времени. И вообще, черт возьми, хватит мандражировать из-за того, что еще не случилось. Мягкий толчок, и двигатели глайдера перешли с басовитого гудения на тихое мурлыканье. Снова зажегся экран в салоне. – Прибыли, – бодро отрапортовал болтливый таксист, улыбаясь до ушей. И без того узкие глаза превратились в щелочки от непонятного веселья. – Слушай, парень, а может, мне тебя подождать? Не знаю, какие здесь у тебя дела, но вдруг сматываться придется? – Это еще почему? – Так люди Змеелова сейчас злы, как черти, попадешь еще под горячую руку. – А с чего ты взял, что я не из их числа? – Скажешь тоже, – хмыкнул водитель. Понятно. У меня, видимо, на лбу написано. Крупными такими светящимися буквами – «лох». Именно поэтому он так свободно трепался при мне о команде Змеелова, наделяя ее членов нелестными эпитетами. – Так мне ждать? Как раз в этот момент порыв ветра слегка разогнал коричневую муть за окном глайдера, и я увидел, что мы действительно прибыли. Неподалеку, словно из тумана, проступили внушительные очертания механгара – длинного и высокого железобетонного строения, способного вместить в свое нутро десяток боевых гигантов. Перед его воротами стояла грузовая платформа, застыв приземистой восьмиколесной громадиной. Наверное, та самая, которую позаботилась отправить Дьюсид. – Нет, обратно я поеду на другом транспорте. – Вот тебе на. – Водила тоже увидел платформу. От внезапного испуга у него даже глаза округлились, когда он связал два факта воедино – проигрыш Ктрасса и наличие у ворот грузовоза. – А ты случайно не посредник той самой девки, которая… – Угадал, – резко оборвал я, уже пожалев, что затронул эту тему. – Тогда я уж лучше смоюсь от греха подальше, а то… – А то что? – Я весьма недоброжелательно уставился на таксиста. Марана как-то мне говорила, что когда я злюсь или чем-то недоволен, то совершенно не умею владеть лицом – все эмоции наружу. А сейчас я даже не стал скрывать откровенную злость. Достали уже эти намеки, и так тошно. – Да ничего. – Болтливость водителя куда-то сразу подевалась, теперь ему явно хотелось только одного – побыстрее от меня отделаться. – Заплати по счетчику и свободен. Я скачал с банкоса смехотворно крошечную сумму – крошечную по сравнению с уплаченной ценой за робота, сегодня я все мерил одной меркой, затем зачехлился в пыльник по всем правилам и вышел из глайдера наружу. В грудь сразу же толкнул сильный порыв ветра. Нет, не люблю я эту чертову планету. Как только люди могут жить в таких поганых условиях? Машинально проводив взглядом взмывший и сразу затерявшийся в клубящемся облаке глайдер, я направился к грузовозу. Видимость, конечно, отвратительная, но такую здоровенную штуковину, длиной больше двадцати метров, мимо не пройдешь. Спереди платформы торчала крошечная по сравнению с общими размерами кабина водителя, по бокам вдоль бортов в сложенном виде покоилось несколько мощных суставчатых манипуляторов. Когда я приблизился вплотную, то выяснилось, что диаметр колес, смахивающих на дутые бублики из пористой резины, вдвое выше моего роста. Неудивительно – такая платформа рассчитана на перевозку ста-ста пятидесяти тонн. И покрытие городских дорог после ее проезда должно остаться без повреждений, иначе владельцу транспорта вкатят значительный штраф. От кабины, возвышавшейся на трехметровой высоте, к земле спускалась обычная металлическая лесенка, без всяких затей вроде подъемников на антигравах. Надежно и экономно. Делать нечего, пришлось лезть вверх самостоятельно. Порывы ветра нещадно трепали одежду, норовя стащить обратно к грешной земле, но я не поддавался, крепче цепляясь за перекладины. Добравшись до дверцы, обнаружил, что никаких видимых ручек и кнопок на ней не наблюдается, на глаза попалась только табличка с восьмизначной цифрой. Я немедленно ввел код в лоцман, назвался – если этот грузовоз именно тот, который послала на мое имя Дьюсид, то должно сработать. Дверца плавно ушла в борт, насыщенный пылью ветер тут же ворвался внутрь, заклубившись по кабине. Кабина оказалась пустой. Понятно. Управление осуществляется автоматикой, и обратно можно поехать в качестве пассажира. Я почувствовал некоторое разочарование, почему-то ожидая увидеть не столько незнакомого водителя, сколько Зайду. Но это было бы слишком просто. Она обещала подстраховать, но не обещала, что для успокоения души все время будет маячить у меня перед глазами. Ладно, с этим разобрались. Я полез по лестнице обратно, спрыгнул на тротуар и повернулся лицом к механгару. Гигантские, под стать самому зданию ворота, рассчитанные на размеры роботов, были закрыты, но в их правом нижнем углу располагался вход, предназначенный для людей. Оттуда сейчас как раз выходил какой-то тип, как и я, зачехленный в пыльник с ног до головы. Как только человек оказался снаружи, его сразу же обволокла рыже-коричневая муть – так что и внешности за прозрачным забралом не разберешь. Сердце неприятно екнуло. Вроде не Ктрасс. Тот был повыше и пошире в плечах. Кстати, кто бы мне растолковал, почему законченные засранцы всегда повыше ростом ишире в плечах – по сравнению с тихими, миролюбивыми парнями вроде меня? Почему так получается, что у них всегда физическое преимущество? Ладно, не обращайте внимания. Риторический вопрос. Когда у меня мандраж, то риторические вопросы так и прут. Заметив меня, тип подошел ближе и усиленный динамиком пыльника голос пробился сквозь шум ветра: – Ты кто такой? – Посредник. Я приехал за роботом Ктрасса. – Спроси Мендела, имущественными вопросами занимается он. Посчитав дело исчерпанным, тип повернулся ко мне спиной и потопал по своим делам. Клубящееся пылевое облако буквально сглотнуло его уже через десяток шагов, полностью скрыв из виду. Ну вот, начало не такое уж и страшное, по одному только заявлению о роботе стрелять в меня никто не стал. Я нерешительно вошел внутрь ангара и остановился, настороженно осматриваясь. Ветер сразу стих, остался снаружи бессильно грызть ворота. Разграниченные широким коридором, пересекавшим весь ангар и упиравшимся в такие же ворота с другого торца здания, вдоль стен размещались рабочие площадки для роботов – так называемые монтажные шахты. Каждая шахта представляла собой растущий из металлического пола и поднимавшийся до самого потолка ангара ажурный решетчатый короб, скроенный из стальных рам. Увешанные ремонтным оборудованием и подъемными площадками, с которых можно работать с «мехом» на любых высотах, такие шахты в целом чем-то смахивают на сюрреалистические клетки для неведомых животных. И все ближайшие коробочки сейчас были заняты – этими самыми неведомыми животными, огромными и смертельно опасными. Но сейчас они, можно сказать, мирно подремывали, восстанавливая силы в преддверии будущих жестоких схваток. Роботы всегда казались мне одушевленными, самостоятельными существами, а сейчас, оказавшись поблизости, я почувствовал это еще острее. Я медленно двинулся по широкому проходу, завороженно разглядывая настоящие боевые машины. Металлические плиты пола гулко отражали звук шагов – роботам приходится тут передвигаться частенько, поэтому покрытие попроще, вроде железобетона, не подходит. Просто не выдержит проверку на прочность, расколется и раскрошится. Все «мехи» команды Змеелова были разрисованы в кричащие желто-красные полосы, поэтому в сером пространстве цеха выглядели неестественно празднично. Словно гигантские детские игрушки. Дурной вкус Змеелова здесь ни при чем – как именно команда будет выглядеть на состязаниях, решает жеребьевка Комитета «Волчьих Игрищ». Собственно, за окрас отвечает верхний слой брони – специальный нанокомпонент вырабатывает необходимые оттенки программно, под управлением ИскИна робота, так что никому не приходится лазить по этим гигантам с кисточкой в руках. Преображение всей поверхности занимает не более получаса. Типовой механгар рассчитан на звено роботов – семь штук, плюс имеется два-три места для запасных, если команда настолько богата, что способна содержать резервную технику. Шансы выиграть, кстати, если есть запасные машины, здорово повышаются. Можно быстро произвести замену перед очередной командной схваткой, пока поврежденная в ремонте. Но у Змеелова, должно быть, только семь «мехов», иначе расчет Дьюсид сделался бы полной чушью. Я продолжал идти дальше, целиком захваченный видом боевых гигантов, даже забыв об опасности, исходившей от их владельцев. Да, вчера мы тоже шастали по различным механгарам в поисках свободных для продажи машин, но внутрь нас особо не пускали. Все переговоры велись или снаружи, или в кабинете капитанов команд. А теперь я наконец оказался в святая святых – внутри механгара. И мог воочию полюбоваться на настоящие машины. А они действительно впечатляли. Даже самый «мелкий», тридцатитонный «Шершень», стоявший ближе всех в левом ряду, и тот подавлял своим семиметровым ростом и мощью, источаемой всем его чудовищным обликом. Если этот «малыш», к примеру, сейчас оживет и шагнет в проход, то я могу и не успеть уступить ему дорогу. Стопа робота по форме напоминала срез двутавровой балки – две мощные трехметровые полосы в точке упора голени соединялись короткой поперечиной. Одним движением такой лапы, помноженной на вес самого ИБРа, можно запросто раздавить глайдер. Вроде того, на котором я сюда приехал. Чпок – и куча металлолома вперемешку с пластиком. Взгляд сместился дальше. Ба-а, да здесь собрались почти все самые популярные среди мехвоинов модели, многие из которых я видел вчера в симуляторе, а на одном катался сам… За «Шершнем», по возрастающей, располагались еще два робота легкого класса – «Снайпер» и «Гончий». А правый ряд был отведен для тяжеловесов – двух «Молотов» и «Рубилы». Возле «Молота» сейчас кипела работа – жужжали гигантские манипуляторы, взмывая и падая вниз, деловито суетились четверо техников. Кажется, шла замена одной из нагрудных броневых плит. Больше всего, конечно, подавлял своими размерами «Рубила» – угловатый девяностотонный гигант высотой семнадцать метров, казалось, почти упиравшийся макушкой в купол ангара. А вон и «Костолом» – он стоял отдельно, слегка скособоченный из-за почти перебитой ноги, в окружении полуразобранных секций монтажной шахты. Похоже, лишь конструкции этой шахты и удерживали его от падения. Бедолага, он казался заброшенным и одиноким. Ну, еще бы, какой смысл возиться с «мехом», уже не принадлежащим команде и занимающим площадку лишь формально? Среди сборища бронированных монстров, кстати, только он относился к гуманоидному типу. Все остальные были кработами. – Эй, ты кто такой? – окликнул меня сзади кто-то хрипловатым голосом. – Что тут делаешь? Я обернулся. Седовласый крепыш, вытирая ветошью черные от графитовой смазки руки, с подозрением рассматривал меня в ожидании ответа. Видимо, один из техников, которые сейчас обслуживали «Молота». Заметил меня и спустился с монтажной площадки. Решил проявить бдительность и призвать к ответу чужака, шляющегося в ангаре без спроса – а то вдруг какой «диверсант» из соперничающей команды. Это я так, шучу. Нервно. Ну и отлично, все равно надо с кем-то начинать разговор. – Прошу прощения, что вторгся без приглашения, – сказал я таким вежливым голосом, что самого чуть не стошнило. – Но мне нужен Мендел… – Это я. Что надо? Я назвался посредником Дьюсид, по предложенной ею легенде. Он внимательно выслушал меня, но подозрительности в его взгляде не убавилось. – Вот как. Не терпится забрать нашего красавца? Нашел «красавца». Выглядел «Костолом», конечно, мощно и конкретно, на то и восьмидесятитонник. Но я бы это угловатое, гротескное подобие человеческого облика, с грудной клеткой, чудовищно раздутой от дополнительных плит брони и встроенных в нее двух средних лазеров, с гипертрофированно мощными, длинными руками, представлявшими собой не что иное, как тяжелые гаусс-пушки «линия», называть красавцем не стал. Да еще эти широко расставленные ноги с дополнительным суставом ниже голени, выгнутым назад – из-за него ноги робота весьма смахивают на козлиные. Для туманов такой вариант – исключение, неудивительно, что «Костолома» иной раз обзывают «сатиром». В общем, «Костолом» – причудливая смесь невероятной мощи и потрясающего уродства. Куда больше мне нравились обтекаемые, заглаженные для повышения аэродинамических характеристик обводы корпуса «Шершня» – он ведь у нас бегун, и весьма быстрый. Или рубленые, какие-то хищные черты могучего «Мстителя», которого нам удалось купить у владельца «Темного Логова». Такой робот в движении со стороны – это нечто, трепет внутри и мурашки по коже, песня силы. – Я просто выполняю свою работу. – Я флегматично пожал плечами, стараясь правдоподобно играть свою роль. Он немного помолчал, продолжая изучающе рассматривать меня и заставляя нервничать. – Знаешь, где-то я тебя видел, – заявил вдруг Мендел. – Вряд ли. Я… – Я чуть не ляпнул, что только вчера прилетел на Сокту и поэтому видеть он меня не мог, но вовремя прикусил язык. Чуть сам себя не подставил. – Я редко бываю в общественных местах, все больше дома провожу время, в «гэпэшках». – И все же где-то я тебя видел, – настаивал Мендел. – На свете существует множество похожих друг на друга людей, – миролюбиво заверил я. – Да нет, я точно тебя где-то видел. Вот прицепился. Какого хрена-то? – Что он здесь делает, Мендел? Я замер. От одних звуков этого проклятого голоса, раздавшегося за спиной, все тело охватила предательская слабость. Черт возьми, это все-таки случилось. Прямо как в классических сенс-боевиках, когда герой непременно вляпывается в неприятности, ожидаемые зрителем. Но деваться было некуда, пришлось оглянуться. Точно. Тот самый высокий худощавый тип – с резкими чертами лица и жесткими платиновыми волосами. В данный момент он широким шагом двигался в нашу сторону. Ктрасс собственной персоной. Выглядел он еще хуже. Если вчера его лицо казалось просто воспаленным, то сегодня можно было подумать, что с него только что заживо содрали кожу. Неожиданно до меня дошло, почему он так выглядит. Пьянка тут ни при чем. На нем был вчерашний черный плащ, в данный момент побуревший от пыли – он явно только что вошел в механгар следом за мной. Видимо, этот человек не признавал местной одежды и даже в бурю ходил по улицам с открытой всем ветрам физиономией. Вот ветер с пылью и начищали его рожу покруче наждачной бумаги. Ничего себе, это ж какую боль терпеть… Открытие меня слегка ошеломило. Потому что только психов на мою голову и не хватало, а Ктрасс – явно псих. Следовательно, он вполне может набить мне морду снова. Просто так, для разрядки. А тут еще такой повод – именно меня угораздило явиться за его роботом. Обогнув меня, Ктрасс остановился рядом с Менделом и вперил в меня злобный, воспаленный взгляд классического «плохого парня». Из тех, кто разумных слов не понимает, даже не знает, что это такое – «разумные слова». Колоритный персонаж. Хоть сейчас в сенс-боевик, на съемки. Что-то мне слегка поплохело… – Ты что, знаешь его? – хмуро спросил Мендел. – Знаю, – резко ответил Ктрасс. – Этот мозгляк с Вантесента. Так что он здесь делает? – Явился за твоим «Костоломом», что же еще, – буркнул Мендел. – Будто сам не догадываешься. – Что? – переспросил Ктрасс, словно не веря своим ушам. – Что ты сказал? – Ктрасс, только не психуй, – техник нахмурился еще больше, – все по закону. Сам ведь виноват, что… Воспаленные глаза Ктрасса налились кровью, бешенство из него так и перло. – Болван, ты что, не понимаешь? Он же с Вантесента. Эта стерва продает моего «Костолома» на Вантесент! Если он сейчас заберет «меха», мы уже не сможем его выкупить обратно! – Парень, это правда? – Теперь Мендел уставился на меня с откровенной неприязнью. Плохо дело. Ктрасс, может, и псих, но далеко не дурак, сразу догадался, что к чему. Я не знал, что ответить, но и молчать было нельзя. Нужно было срочно придумать удобоваримую ложь, а я даже врать толком не умею. На Полтергейсте нет особой надобности в подобной практике. Станнер мне здесь не поможет, для таких вояк станнер – даже не оружие, так что угрожать им будет глупо. Да и народу слишком много, кто-нибудь обязательно успеет до меня добраться, если при попытке смыться начну стрелять. Нет, оружие – не выход, надо врать. – Он меня с кем-то спутал. – Я пожал плечами, изо всех сил стараясь изобразить искреннее недоумение. – Повторяю, я представитель Дьюсид Зин, которая выиграла вчера «Костолома» у вашей команды. Так что я забираю «меха» на законных основаниях. Может, все-таки приступим к процедуре передачи собственности? – Значит, я вру? – Ктрасс шагнул ко мне, заставив попятиться. – Погоди, Ктрасс, сейчас все выясним, – досадливо проворчал Мендел. – Вечно ты лезешь в драку… – Он перевел взгляд на меня. – Вот что, парень, перешли-ка мне на лоцман путевой лист своего грузовоза, чтобы не оставалось никаких неясностей насчет его конечной точки назначения. Вот же влип. – Я, кажется, забыл ком-код грузовоза, – растерянно пробормотал я, уже не зная, что еще придумать. – Надо сходить, глянуть. Он там, на дверце написан. – Сходить? Что ты тут несешь? – Теперь Мендел тоже разозлился и повысил голос: – Ты что, за идиотов нас держишь? Свяжись с конторой, где заказывал машину. – Он сказал, что я лгу, – сквозь зубы процедил Ктрасс, словно и не слышал Мендела. Ну и мерзкий же у него выговор. Хрипит, словно песка наглотался. Ах да, не песка – песчаной пыли… – Да не говорил я этого! – не выдержав, я тоже вспылил и заговорил на повышенных тонах: – Не надо передергивать! Я… – Но у нас здесь только один лжец. Темнота. Сумерки. Свет. Все повторялось. Я осознал это уже в горизонтальном положении, уткнувшись лицом в грязный металлический пол, от которого воняло застарелой машинной смазкой. Голова раскалывалась и гудела. По губам текла кровь, капая в грязь. Я не ждал этого удара, несмотря на вчерашнее. Черт возьми, я так ничему и не научился. Рохля. Слюнтяй. Чучело доморощенное. Теперь я сам пришел в ярость. И мне уже не хотелось рассуждать на тему о благоразумном поведении. Правая рука скользнула к набедренному карману, нащупала рукоять станнера. Помогая себе только левой, я сперва медленно поднялся на колени, затем начал выпрямляться. Удар Ктрасса развернул меня вокруг оси, и сейчас они с Менделом находились где-то за спиной. Тем лучше. Я все еще был ошеломлен, но не настолько, чтобы не изобразить преувеличенную заторможенность. В последний момент я резко развернулся, выхватывая станнер и направляя его на Ктрасса… Прямо мне в лицо, едва не уткнувшись в нос, смотрел, ствол игломета. Странное и пугающее ощущение мгновенно нахлынуло на меня, захватив целиком. Реальность словно размылась вокруг, остановив время, а чувства и мысли замерли, оцепенели. Об игольниках я знал вполне достаточно, чтобы покрыться холодной испариной, глядя в мелкоячеистое дуло. В каждой ячейке сидела бронебойная игла, пробивающая стальной лист толщиной в два сантиметра. А там их десятки… Десятки острых жал, способных за считанные секунды превратить мою голову в фарш. Смертоносный ствол завораживал, невозможно было оторвать взгляд. Жуткое оружие. Впрочем, любое оружие будет жутким, если им собираются убить именно тебя. Даже обыкновенный нож или кирпич… Если Ктрасс разрядит игольник, боль будет жуткой, но мгновенной. А может, я даже не успею ее почувствовать, но она все равно будет. Как в симуляторе «подражателей»… – Нет, ты посмотри на этого засранца, – незнакомый голос донесся, словно сквозь ткань. – Никогда не видел, чтобы люди так столбенели от страха. Рядом с Ктрассом кроме Мендела появились еще двое техников. Прибыла поддержка. Хотя в ней куда больше нуждался я, а не Ктрасс. А у самого Мендела вид стал каким-то отсутствующим, словно происходящее его не касалось. – Тебе знакомо это оружие, мозгляк? – В вытянутой руке Ктрасса пистолет сидел как влитой, а во взгляде теперь читалось больше насмешливого превосходства, чем ярости. – «Штопальщик-М100». В курсе, что означает его маркировка? Сто игл в секунду. Но это еще не все, мозгляк. Есть новости похуже. – За его спиной техники, посмеиваясь, дурашливо пихали друг друга в бока. Развлечение Ктрасса, дававшего мне пояснения, словно слабоумному, казалось им презабавным. – В игломет этой системы встроен блок мысленного управления. Приказ отдается с лоцмана. Ты не увидишь, когда я отдам приказ. А тебе придется шевельнуть пальцем, чтобы нажать на курок, и я это обязательно замечу. Брось пушку. – А то тебе будет очень-очень больно, – хохотнул один из техников. Они абсолютно не боялись моего станнера. Как я и предполагал. Зайде следовало дать мне что-нибудь посерьезнее. Паника вдруг прошла. Исчезла, растворилась. Словно сломался некий барьер, и я успокоился. Интересная ситуация. Если выстрелю я, то Ктрасс просто потеряет сознание. А если выстрелит он, то я перестану существовать. При таких шансах мне следовало научиться врать прямо сейчас. И без осечки. – Ладно. Твоя взяла. Я разжал пальцы, и станнер звонко шлепнулся о металлический пол. Ктрасс машинально проследил за ним взглядом, всего на какую-то долю секунды оторвав от меня внимание, и я сумел этим воспользоваться. Рванувшись вперед, я схватил его за руку с игольником, резко согнул в локте и вывернул вбок. А заодно подставил ему подножку. Когда Ктрасс попытался схватиться за воздух, чтобы удержать равновесие, его пальцы от неожиданности разжались, и игольник оказался в моих руках. А Ктрасс грохнулся на пол. Обалдеть можно, но этот детский прием, которым Марана хвасталась на корабле Кассида Кассионийца, сработал. Но еще рано радоваться. Не теряя времени, я подхватил с пола свой станнер, и теперь в каждой руке у меня было по пистолету. Правда, игольник был бесполезен – даже если Ктрасс врал про блок мысленного управления, то дактилоскопический опознаватель, такой же, как в моем станнере, наверняка имелся… Что тут же и подтвердилось – на цифровой панели игломета замигал красный огонек, свидетельствующий об отказе в доступе. Хорошо хоть с техниками, против ожидания, никаких проблем не возникло. Они наблюдали за мной с молчаливым интересом и, как мне показалось, даже с некоторой долей одобрения. Хихикать, по крайней мере, перестали. Видимо, эти парни из тех, кто уважает только грубую силу. Ктрасс, нарочито неспешно, поднялся на ноги. Так же не спеша отряхнулся. – Только не дергайся, Ктрасс, – попросил я. – Выстрел из станнера тоже может быть очень неприятной штукой, если попасть точно в лоб. А отметка мощности сейчас на стольнике, смертельный уровень. – Ты посмотри, какой живчик! – Ктрасс неприятно расхохотался, выпрямившись. – А ты когда-нибудь убивал, парень? Я промолчал, лихорадочно соображая, что делать дальше, как выбираться из этой дерьмовой ситуации. Ктрасс вообще хоть чего-нибудь боится? – Я спрашиваю, ты когда-нибудь убивал, мозгляк? Вот так, глядя в глаза противнику? Сидеть в симуляторе и постреливать по виртуальным мишеням – это одно. А видеть, как луч станнера, пуля или рой игл – без разницы – впивается в живое тело, и человек после этого отдает богу душу… Лучше отдай игольник обратно, сам и без принуждения, не позорь боевое оружие, отправившее в ад немало моих врагов. – Ты оказался прав, Ктрасс, – вдруг заговорил Мендел, и причина его отсутствующего взгляда запоздало прояснилась – он общался по лоцману с диспетчерской грузоперевозок космопорта, – конечной точкой грузовоза значится космопорт. Я уже вызвал Змеелова. – А вот это необязательно. Я и без брата разберусь с такой мелкой проблемой. – Не такая уж и мелкая, – возразил Мендел, уставившись на меня весьма недобрым взглядом. – Я тебя узнал, парень. Именно тебя я видел в «Темном Логове». – Меня там многие видели. – Я нервно пожал плечами, не понимая, к чему он клонит. – Ктрасс, например, тоже. И что с того? – Я его видел в симуляторе «подражателей», Ктрасс, – раздельно произнес Мендел. – Именно из-за него ты и проиграл свое месячное жалованье. Я невольно попятился. Не знаю, каким краем я виноват еще и в этом, но ситуация мне совсем не нравится… Ставки, внезапно сообразил я. Таксист говорил, что вчера были большие ставки, и Ктрасс наверняка в этом участвовал. Какого хрена он поставил на меня? Что в моем поведении могло так обмануть его, опытного мехвоина? Черт… Нет, я отсюда сматываюсь. Подавитесь своим роботом… – Отдай пушку, мозгляк! – рявкнул Ктрасс, его терпение истощилось. – Ты не можешь ею воспользоваться! – Зато можешь ты. – Я продолжал пятиться в сторону ворот, не спуская излучающего наконечника станнера с переносицы Ктрасса. Нашел дурака. – Так что стой где стоишь. – Кого там еще принесло, – недовольно проворчал Мендел, заметив кого-то за моей спиной. Я сперва подумал, что это уловка. Но потом услышал шаги и вынужден был кинуть быстрый взгляд назад, чтобы оценить новую опасность, если таковая имелась. От ворот по центральному коридору к нам шло четверо полицейских в желто-коричневой униформе, на ходу расстегивая лицевые маски. А за ними, возвышаясь над низкорослыми аборигенами почти на метр, размеренно шествовала Зайда. Полицейские рядом с ней смотрелись как дети. Никогда не привыкну к этому контрасту бикаэлок с нормальными людьми. И будь я проклят, если не был рад ее появлению больше всего на свете. От радости даже рука со станнером задрожала, а внутри словно ослабла невидимая, предельно натянутая струна. Как я мог забыть, что она обещала меня подстраховать? – Кажется, эти люди мешают забрать собственность моего клиента? – ровным тоном осведомилась бикаэлка, остановившись рядом со мной и вперив свои золотисто-зеленые глазищи в людей Змеелова. – Или мне все-таки показалось? – Ничего подобного, – буркнул Мендел. – Просто маленькие разногласия. Впечатляющая комплекция бикаэлки кого хочешь заставит почувствовать себя неуютно. А зловещая слава свирепых и хладнокровных воительниц с феноменальной реакцией, буквально преследующая бикаэлок, заставит задуматься даже головорезов с сорванной «крышей», прежде чем решиться на ссору. Ктрасс сплюнул на пол, но качать права на своего бывшего робота уже не рискнул. Ограничился малым: – Теперь я могу получить свой игольник обратно? Зайда молча забрала у меня игольник и кинула пистолет владельцу, черт бы его побрал. – Мы еще встретимся, мозгляк, и ты крупно пожалеешь о том дне, когда появился на свет, – пообещал Ктрасс, одарив меня весьма красноречивым взглядом. – Я найду тебя. Понял?! После чего развернулся и, гремя каблуками по железному полу, убрался восвояси, оставив нас с Менделом и техниками. Все. Пронесло. Однако, фразочка. «Мы еще встретимся, ты крупно пожалеешь…» Точно – сенс-боевиков насмотрелся. И чего он с этим «мозгляком» прицепился? Любимое словечко, что ли? Найдет он меня, видишь ли. Это вряд ли. Но все равно звучит как-то неутешительно. Грубый тип. Совсем не умеет вести себя в общественных местах, скотина. Никаких манер… да пошел он! Слишком много чести даже думать о нем. – Так мы можем начать погрузку? – так же бесстрастно уточнила бикаэлка. – Грузите, – вздохнул Мендел. А что еще он мог поделать?Глава 8 Прощай, Сокта
Через пять минут грузовоз был загнан в механгар. С помощью кран-балки, перемещавшейся под потолком на специальных рельсах, «Костолом» был вынут из монтажного бокса и уложен на платформу. Предоставив техникам и полиции заниматься своим делом – техникам крепить робота к платформе, а полиции – присматривать за ними, чтобы чего не учудили, мы отошли в сторонку и перешли к общению по лоцману, чтобы скрыть разговор от чужих ушей: «Поздравляю, малыш, ты стал мужчиной», – сообщила мне Зайда. «Это почему же? Потому что мне еще раз набили морду? Невелика заслуга». «Потому что ты завел себе настоящего врага, – вполне серьезно пояснила она. – В жизни любого человека должен быть хоть один настоящий враг. Помни о нем и старайся не расслабляться, когда остаешься один». Я невольно потрогал губы. Кровь уже не сочилась, а ныло несильно. Похоже, ничего серьезного. Легко отделался. «Так рад, что ты мне это сказала. А то я уже начал было волноваться, что так и не заведу себе на Сокте подходящего врага». «Вместо того чтобы паясничать, лучше прислушайся к моему совету». «Да, конечно, – рассеянно кивнул я, думая уже о другом. – А что ты сказала полиции, заставив их притащиться сюда с тобой?» «Услуги полиции купить нетрудно. Главное – сделать это заблаговременно и появиться в нужный момент». «Так ты специально послала меня впереди себя?» – дошло до меня. «Конечно. Нам нужна эта конфронтация, засвидетельствованная полицией. Теперь Змеелов не рискнет предпринимать чересчур активных действий, чтобы оставить робота за собой». «А обязательно было ждать, пока этот бешеный Ктрасс меня ударит?» – Я нахмурился. «Что-то я не поняла». «Ах да. Зачем тебе появляться, пока ничего не произошло. А если бы он меня убил, то и вовсе появляться уже не обязательно…» Зайда поддела мой подбородок указательным пальцем, заглянув мне в глаза своим расплавленным золотом. – Хочешь от меня добавки? – спросила она вслух. Палец показался мне железным, а ее ласковый голос почему-то вогнал в дрожь, пугая еще больше, чем неприкрытая ярость Ктрасса. Даже разбитые губы заныли сильнее. Я моментально остыл, вспомнив, с кем имею дело и где нахожусь. Это на Полтергейсте она для меня – добрая тетя, а здесь ее работа – ломать кости и сворачивать головы тем, кто перешел ей дорогу. – Нет. Она снова перешла на лоцман: «Учись владеть своими эмоциями, малыш, проживешь дольше. Как твой Дед. А небольшая встряска пойдет тебе только на пользу, переживания закаляют». И говорит прямо как мой Дед, не удержался я, чтобы слегка не съязвить. «А Змеелов, случайно, не сможет перекупить услуги полиции для себя? Он ведь тоже не из бедных мальчиков, раз содержит команду роботов». «Не беспокойся, здесь закон на твоей стороне. У местной полиции негласное Правило чести – больше одного раза за день не продаваться». Своеобразное понятие о законности и чести. Через десять минут погрузка была закончена. Мы с Зайдой без труда разместились в кабине грузовоза и отправились обратно в космопорт. Никаких осложнений больше не возникло, а Змеелов так и не появился – то ли посчитал, что делать ему в ангаре нечего, раз ситуация вышла из-под контроля, то ли задержали какие-то дела. Меня ничуть не огорчило, что я так и не увидел пресловутого капитана «Шипящих Гадов». Больно надо. Если он такой же бешеный, как его братец Ктрасс, то из такой встречи ничего хорошего не выйдет. Буря все никак не желала успокаиваться, видимость за окнами кабины была нулевая – ни дороги, ни зданий, ничего не разглядишь в рыже-коричневой круговерти, в которую, казалось, погрузился весь окружающий мир. Даже инфракрасный режим лоцмана не справлялся. Мы словно плыли в густом и мутном океане, преодолевая его отчаянное сопротивление, даже массивный грузовоз с его немалым грузом слегка подрагивал, когда на него обрушивались сильные порывы насыщенного пылью и песком ветра. Но автоматика машины без проблем следовала заданному курсу, а в самой кабине было тихо и почти уютно, звукоизоляция здесь была на высоте. К тому же можно было расслабиться без изрядно надоевшей маски пыльника, поговорить нормально. Я уже давно не общался с Зайдой по душам, и не мог не воспользоваться подвернувшимся случаем. На лоцман поступил вызов от Ухана. Черт. Не вовремя. «Вождь? Мы уже доставили „Мстителя“ в космопорт, сейчас грузим в челнок Кассида, а как там дела у тебя? Зайда сказала, что ты где-то откопал еще одного „меха“, это правда?» Полноценного сюрприза не получилось, потому что кое у кого болтливый язык, но не буду показывать пальцем на свою соседку. Впрочем, я ее не предупреждал о том, что готовлю сюрприз, так что сам виноват. «Правда. А также правда то, что кое-кто не умеет торговаться». «Ты это о чем?» «О том, что ты беззастенчиво разбазариваешь деньги Деда». Тут поступил вызов от Мараны, и я был вынужден организовать «стол переговоров». «И что же ты против нас имеешь?» – в своей привычной воинственной манере кинулась на защиту своего парня Марана. «Я приобрел „Костолома“ за меньшую цену, чем вы заплатили за хлам, по ошибке именуемый „Мстителем“». «Напрасно ворчишь. Степень целостности наших роботов особой роли не играет, и ты сам это прекрасно знаешь», – напомнил Ухан. «Но отчитываться перед Дедом придется мне». «Да ладно тебе, замяли. Где ты его взял, этого „меха“?» Пришлось рассказать. «Обалдеть, – прокомментировал Ухан. – Выходит, чтобы получить робота, нужно просто съездить тебе по физиономии? Знать бы заранее, сам бы постарался. A Map бы мне помогла. Сейчас бы „мехов“ лопатами гребли». «О, это запросто. С превеликим удовольствием», – охотно поддержала БэЗэ. «Только не надо передергивать, – огрызнулся я. – Мне и так тут без вас досталось. Радуйтесь, что вообще цел остался, а то могло так получиться, что возвращались бы вы и без робота, и без меня». «А что случилось?» «А то, что меня едва не пристрелил Ктрасс, когда я забирал „Костолома“». Они немного помолчали, осмысливая сказанное. «Ага. Компенсация за покупку», – глубокомысленно заключил Ухан. «Закон равновесия – что-то получаешь, а что-то отдаешь», – согласно хмыкнула БэЗэ. Тут уж я обиделся всерьез. Они решили, что я шучу, набиваю себе цену. За все это время их-то и пальцем никто не тронул, а у меня и сейчас ныли разбитые кулаком Ктрасса губы. «Да пошли вы в задницу, шуты доморощенные…» Я отключился от Сети, но Ухан тут же перезвонил: «Вождь?» «Отвали». «Извини, Вождь. Ты в самом деле пострадал? Как ты себя чувствуешь?» Не могу долго злиться. Особенно на Ухана, когда тот проявляет сочувствие. В этом он никогда не притворяется. «Нормально». «Уверен?» «Да уверен, уверен. До дома точно не помру». «Это хорошо. Зайда еще с тобой?» А она тут при чем? Я машинально покосился на бикаэлку, с задумчивым видом разглядывающую пыль за окнами грузовоза, и изображение с моих глаз, естественно, тут же попало на лоцман Ухана. «Ага, вижу. Слушай, мы с Map давно хотели спросить ее о новой татуировке, но все как-то случай не подворачивался. По-моему, сейчас самое время». «Вот сам и спрашивай». Я сразу понял, к чему он клонит. «Мы, конечно, все очень хорошо относимся к Зайде, но в любимчиках у нее числишься ты». Честно говоря, я и сам едва сдерживал любопытство на этот счет, поэтому сдался. Сейчас, понятное дело, ее татуировок не видать, пыльник скрывал тело по самый подбородок, лишь на обращенной ко мне правой щеке с шеи выползал краешек золотистого рисунка, напоминающего мелколиственную веточку какого-то растения. «Ладно, я попробую». «Только не подключай ее к общему каналу, не надо ей знать, что мы тоже слушаем». «Шпионы-любители», – проворчал я. – Что говорят твои приятели? – вдруг поинтересовалась Зайда. Все-таки засекла, что я веду переговоры по лоцману. Я не нашел ничего лучшего, как признаться. – Говорят, что я твой любимчик. Зайда задумчиво посмотрела на меня: – В тебе действительно есть нечто, что притягивает к тебе людей и события. – Обаяние? – Я невольно улыбнулся собственному предположению. – Если способность притягивать неприятности называется обаянием… И она туда же. Тьфу. А я – то хотел с ней по душам поговорить, как в старые добрые времена своего детства. Все против меня ополчились. Но ее слова напомнили об утреннем происшествии: – Ты что-нибудь выяснила про того типа, которого я подстрелил в гостинице? – Один из прихвостней Змеелова, – безразлично сообщила Зайда. Оперативно. Все-то она успевает. Уважаю. «Когда это ты успел? – удивленно встрял Ухан. – Черт возьми, Сомаха, ну до чего же у тебя интересная жизнь – то тебя кто-нибудь бьет, то ты в кого-нибудь стреляешь. Раскрой секрет, как у тебя так получается?» Я невольно ухмыльнулся и пригрозил: «Отвали или отключу». Заминка вышла почти незаметной, и я продолжил разговор с Зайдой: – Что-то я не понимаю. Почему Змеелов так заинтересовался нами? Почему именно он? Капитанов команд здесь как грязи, но почему-то… – Принадлежность к командам тут ни при чем, малыш. Здесь что-то другое. Где-то произошла серьезная утечка информации, и я обязательно разберусь, где именно. Ладно, не бери в голову, это моя забота. Что ты на самом деле хотел спросить? Я смутился. Видимо, права Марана, все мои мысли и в самом деле написаны на физиономии, не умею скрывать. А Зайда все подмечает, это у нее профессиональное. – Вообще-то я хотел спросить про твою татуировку, – нерешительно признался я. – У тебя определенно прибавление, вот я и… Зайда чуть сдвинула брови к переносице. Кажется, эта тема не относится к ее любимым. – Вряд ли тебе понравится мой ответ, Сомаха. – Да ладно, я уже не маленький. Точно, кого-то пришила, решил я. – Малыш, а что ты вообще знаешь о бикаэлках? – Ну, только то, что есть в Сети. Что у вас там, на Бикаэлле, махровый матриархат и… – Стоп. Ясно. Во-первых, должна тебе признаться, что я выросла на Гэгвэе, в семье таких же простых людей, как твои родители. Поэтому культура Бикаэллы отчасти мне так же чужда, как и тебе. Ничего себе новости. А я – то гадаю, с чего это она так хорошо ко мне относится. – Но чужда лишь отчасти? – догадливо улыбнулся я. – Иначе бы ты не носила эту татуировку в соответствии с культурными традициями Бикаэллы. – Все верно. С самого детства я знаю, что являюсь бикаэлкой – цвет кожи, необычайно высокий рост по сравнению со сверстниками от обычных людей… Приемные родители этого и не скрывали. От этого никуда не деться. Поэтому и жить мне приходится в соответствии с тем, что я собой представляю. – А как это произошло? Ну, что ты выросла не среди своих? – У моей настоящей матери на Гэгвэе был долгосрочный контракт, она работала начальником службы безопасности на одном из заводов, производящих «мехов», и зачала меня от одного из местных. – Я думал, это невозможно. – Почему же? У наших рас общая генетическая линия. – Я не об этом. Я думал, в вашей культуре не приняты близкие связи с иноплеменниками. – Некоторые воительницы нарушают их… По разным причинам. Ты собираешься меня перебивать и дальше? – Нет-нет, прости. – Так вот, когда мне было семь лет, я переболела одной местной гадостью… Постой, у меня срочный вызов. С минуту я терпеливо ждал, пока Зайда переговорит с кем-то по лоцману, но когда она закончила, выяснилось, что продолжения истории не последует. – Мне нужно отлучиться, малыш. – Зайда принялась быстро зачехлять пыльник, явно собираясь наружу. – А что случилось? – Потом, все потом. Не вздумай выходить из кабины до самого космопорта и прекрати всякие переговоры по лоцману, немедленно. Ухана с БэЗэ это тоже касается, понял? Черт, она знала. Следовало предполагать, что с ней такие номера не пройдут. – Да, Зайда, – кротко ответил я. Ответ повис в воздухе – хлопок дверью, и бикаэлка уже исчезла. Клубок пыли, радостно ворвавшийся в кабину сквозь открытую на миг дверцу, без подпитки обреченно обмяк и тут же был всосан фильтрами кондиционера. Скорость реакции Зайды меня всегда поражала. При ее внушительных габаритах это казалось просто нереальным. Не обращая внимания на «радиопротесты» друзей, я выключил связь и остаток пути до космопорта предпочел подремать. Раз необходимо прекратить переговоры, значит, на то есть причины, Зайда зря слов на ветер не бросает. А я слишком устал, чтобы строить предположения на этот счет – очень уж нервное выдалось утро. Мощные электромагнитные поля, задействованные для защиты космопорта во время бури, не позволяли ветру и пыли проникнуть внутрь. Невидимый купол накрывал всю территорию космопорта целиком, в том числе и стартовые терминалы частных судов – специальные площадки размером в двадцать квадратных метров, оборудованные генераторами Транспортных Колодцев. Здесь уже можно безбоязненно гулять без пыльника – воздух чистый и видимость отличная. Я стоял возле «Макси» – второго челнока Кассида грузоподъемностью в четыреста тонн. От «Мини» он отличался только размерами и внутренним оборудованием, а так, с виду – все та же беременная бабочка. Только побольше. Стоял и наблюдал за загрузкой «Костолома» в трюм сквозь распахнутый зев гигантского грузового люка. После путешествия на транспортере, продиравшемся по улицам Сокты сквозь непроглядные пыльные сумерки, стоять вот так и смотреть без напряжения, не щурясь и не подключая всевозможные режимы видеокоррекции, казалось неожиданным кайфом. Уже упакованный в специальный транспортный кокон из металлопластика, «Костолом» теперь напоминал куколку неведомого чудовищного насекомого. Механические «жуки» – трехтонные роботизированные кары, с помощью своих манипуляторов и антигравитационных двигателей удерживали кокон на весу, в полуметре от бетона стартовой площадки, медленно и аккуратно заводя его в трюм и стараясь по пути ничего не свернуть столь массивной тушей. Беднягам приходилось порядочно надрываться, движки отчаянно гудели, возвещая на весь сектор о своей непосильной ноше – вес-то немаленький, но сверхурочные им никто выписывать не собирался. Напротив, мысленно я их поторапливал. – Хорошая машинка, – поделился своим впечатлением о «Костоломе» таможенник, наблюдавший за процессом погрузки рядом со мной. – Но на ней осталась масса никому не нужных деталей. – Не нужных? – Ну да. За небольшую плату наши техники могли бы демонтировать то, что восстановить уже невозможно. Вряд ли стоит платить за лишний вес при перевозке на другую планету, а? Ведь эти проныры-перевозчики дерут бешеные деньги за каждую лишнюю тонну. Я невольно покосился на зев трюма. Скрытый от глаз, там сейчас находился Кассид Кассиониец, он руководил погрузкой изнутри. Для такого ответственного дела Кассид не поленился прибыть с орбитальной станции, где сейчас парковался его «Забулдыга», лично. Слышал бы он, как сейчас о нем отзывается таможенник – рыку было бы на весь космопорт. Кассид в долгу никогда не остается, мужик суровый. Он и Ухана с Мараной загнал в противоперегрузочные коконы еще до моего прибытия – лишь для того, чтобы под ногами не мешались. Потом и меня загонит, как только закончится погрузка. «Макси», по сути, вполне самостоятельный кораблик, при необходимости, если с «Забулдыгой» случится что-нибудь нехорошее, он может послужить в качестве спасательного. Потому и оборудован коконами-анабиозаторами. На орбите нам даже не придется переселяться в пассажирскую каюту корабля-батьки, так и поедем домой в грузовом челноке. И очухаемся уже на домашнем космодроме Полтергейста. Зайда с Лайнусом все еще отсутствовали, и я предпочитал пока не гадать о том, что там могло произойти, но от смутной тревоги избавиться не мог. Бикаэлка, конечно, всегда сможет за себя постоять, но на любую силу всегда найдется еще большая. – Еще, кстати, не поздно, – добавил таможенник, заставив вернуться от раздумий к реальности. – Нет, моим хозяевам робот нужен именно таким, – отмахнулся я, подхватив ранее высказанную идею Ухана. – Чем сильнее признаки сражений, через которые он прошел, тем больше им нравится. – Вы что, даже не собираетесь его восстанавливать? – Таможенник, молодой дружелюбный абориген, от изумления даже глаза выкатил. – А тогда зачем он вам нужен? – Чтобы установить возле центральных ворот особняка. – Я невольно улыбнулся, вполне понимая его реакцию, ведь такую чушь приходилось нести, что у самого уши вяли. – Для солидности. – Ты меня, конечно, извини за откровенность, парень, но ты в курсе, что твои господа с Вантесента полные придурки, которым просто некуда девать деньги? – Я этого не говорил, – сказал я, подмигнув аборигену. Мы сдержанно рассмеялись, и он добродушно похлопал меня по плечу, признав своим в доску. Справа донесся характерный гул, бетон под ногами мелко и часто завибрировал. Я невольно глянул в сторону источника звука. Стартовал очередной челнок, расположенный через пару терминалов от нас. Каждый терминал оборудован встроенными в бетон силовыми установками, образующими при включении Транспортный Колодец – пустотелую полупрозрачную трубу, сотканную из антигравитационных полей, ее стенки различимы взглядом лишь по окутывающей их фиолетовой дымке искажений. Исполняя роль орбитальных лифтов, ТК соединяют поверхность планеты с синхронно вращавшейся на орбите космической станцией «Коготь Удачи», не позволяя тем самым всевозможным космическим посудинам разрушать экологически вредными выбросами и без того скудную атмосферу. Пока шла погрузка робота, чужие челноки стартовали уже дважды, космопорт Волчьей Челюсти – довольно оживленное место. Скоро такой же ТК выстрелит в бездонную высь и наш челнок… Таможенник тоже засмотрелся на пронзавший атмосферу корабль, мечтательно проговорил: – Третий год здесь работаю, а все никак привыкнуть не могу. – К чему? К шуму? – Да нет, красиво все это… Неожиданно он вздрогнул и округлил глаза. А затем мешком осел на бетон. Не понимая, что происходит, я попытался его подхватить, чтобы смягчить падение. Шею сзади пронзила острая боль. Чьи-то пальцы стиснули ее с такой силой, что у меня вырвался невольный вскрик, а в глазах потемнело. В висок впился жесткий ствол пистолета. Я замер. – Тихо, мозгляк, тихо, – прошипел на ухо знакомый до омерзения голос. – Отвечай быстро и коротко – куда вы на самом деле везете моего «меха». Ну? Говори! Или прострелю твою дурацкую башку! На меня вдруг напал нервный смех. Я ничего не мог с собой поделать, хотя едва не извивался от боли под железной хваткой этого неотесанного мужлана. Видимо, этот тип уже никогда не оставит меня в покое… – Заткнись! – Ктрасс с силой встряхнул меня. – Ты слышал мой вопрос? Отвечай! Заикаясь от боли и рвущегося из груди смеха, я с трудом выдавил: – Ты уж как-нибудь… определись, Ктрасс… отвечать тебе… или заткнуться… а то я… совсем запутался… Краем глаза я заметил, как в проеме грузового люка, где уже окончательно скрылся контейнер с роботом, обрисовалась колоритная фигура Кассида Кассионийца – в неизменном костюме из пуленепробиваемых композит-пластин, топорщившемся на его коренастой туше, словно панцирь на черепахе-переростке. Белоснежные волосы, завитые в два конусообразных рога, сегодня торчали в стороны особенно воинственно, а и без того постоянно вылупленные, словно от базедовой болезни, глаза выделялись на темно-синем лице больше обычного. Кассид ковырялся в зубах зубочисткой – верный признак раздражения. Я сразу понял, что кто-то его только что очень сильно рассердил. Ктрасс стоял к нему боком и еще не успел его заметить, но и Кассид смотрел в другую сторону. Если я крикну, чтобы предупредить Кассида… Нет, Ктрасс – быстрая сволочь с хорошей реакцией, пока капитан сообразит, что к чему, пилот ухлопает нас обоих. В этот момент Кассид повернул лицо. Я ошибся, он не стал раздумывать. Как только его взгляд упал на наши фигуры, он спокойно – свободной от ковыряния в зубах рукой – снял с пояса игломет (любой уважающий себя торговец никогда не расстается с личным оружием), спокойноприцелился и… Я едва успел зажмуриться, уже чувствуя, как стальные игры рвут мое тело… Сжимавшая шею хватка ослабла. Когда я осмелился открыть глаза, то обнаружил, что Кассид не промахнулся. Ктрасс лежал поперек таможенника, на его плече сквозь плащ расцвели два крошечных кровавых цветка. Поймав мой ошеломленный взгляд, торговец удовлетворенно ухмыльнулся и молча скрылся в трюме, не прекратив ни на секунду работать зубочисткой. Вот тебе и на. Сам того не желая, я сумел поднять ему настроение. Кассида хлебом не корми, дай кого-нибудь подстрелить. – Кажется, мы пропустили что-то интересное. Я резко оглянулся, хотя и так было ясно, что этот бесцветный голос мог принадлежать только Лайнусу, пилоту Кассида. Он появился не один, а в компании с Зайдой, видимо, они только что подошли и застали последние события возле челнока. Не останавливаясь, хладноглазый тавеллианец забрался по пандусу и исчез в трюме – оттуда можно было попасть в любое помещение челнока, хоть в рубку, хоть в пассажирские отсеки, а Зайда притормозила, мягко положив тяжелую руку на мое плечо. – Ох уж этот неугомонный Ктрасс, – усмехнулась бикаэлка, глядя на неподвижное тело моего личного врага. – Я ведь тебе говорила – смотри в оба. – Он что… мертв? – осторожно уточнил я. Голос предательски дрогнул. – Зачем? Парализующие иглы. Не забывай, Кассид – торговец, ему еще не раз придется побывать на Сокте со своим кораблем. Проблемы с властями ему ни к чему. – А нам-то что теперь с ним делать? – Ничего. Я уже вызвала службу охраны космопорта. Они подберут обоих пострадавших. А теперь марш на корабль. – Значит, он жив… Я достал станнер и шагнул к Ктрассу. – Ты слышал, что я сказала? – одернула меня Зайда. – Не могу удержаться, – извиняющимся тоном пояснил я. – Я за эти два дня с его помощью пережил больше, чем за предыдущие два года. – Марш на челнок! – Ты сама говорила о контрольном выстреле, Зайда! – взмолился я. – Пусть он про меня забудет. – Не тот случай, малыш. Не ты его сразил, не тебе и распоряжаться его жизнью. И его памятью. Убирайся. Больше повторять не буду. Ее голос принял приказной оттенок. Недовольно стиснув зубы, я потопал по пандусу в трюм, а бикаэлка двинулась следом. Вот так всегда. Как только доходит до личной мести, так сразу всплывают какие-то эфемерные правила чести, не позволяющие эту самую месть осуществить. Может, хоть новости сообщит? – Зайда, так что там у вас случилось? Ты же не зря с такой поспешностью рванула к Лайнусу? – Потом. У нас серьезные осложнения, и нужно срочно линять с планеты. Она слегка подтолкнула меня в спину, чтобы поторапливался. – Серьезные осложнения? Из-за чего? Ктрасс к этому как-то причастен? – Лишь отчасти. – Софт хоть из Конторы успели забрать? – Да. – Постой, не с Конторой ли что случилось? – Я же тебе сказала – потом. – Никогда у тебя ничего толком не узнаешь, – проворчал я. – Историю о себе и то не успела рассказать. – Ну, это восполнимо. – Бикаэлка бесцеремонно втолкнула меня в пассажирский отсек. – Полезай в кокон, присоединяйся к своим друзьям. – Но если я лягу в кокон, то ничего уже не услышу. – Марш! Вот раскомандовалась. Тем не менее я подчинился. Скинул пыльник и забрался в мягкое ложе кокона, только включать пока не стал. Зайда присела в ногах и оценивающе прищурилась, глядя на меня. Похоже, прикидывала, что именно ей сказать. – Ладно, слушай. В возрасте семи лет я переболела на Гэгвэе одной вирусной гадостью… не помню, как называется, болезнь местного разлива, я не слышала, чтобы она встречалась где-то еще, кроме Гэгвэя. Эта дрянь всего за несколько суток сожрала всю мою память вплоть до внутриутробного периода, превратив голову в чистый лист, а меня – в безмозглое растение. Как раз в это же время контракт матери на Гэгвэе подошел к концу, и она тут же получила предложение на другой планете. В том состоянии, в котором я пребывала, перевозить меня было нельзя, к тому же я была нечистокровной и особой ценности, по ее мнению, не представляла. Так что мать колебалась недолго, решив оставить меня в местном приюте и отправиться по своим делам. И благополучно забыла о моем существовании. – Это довольно… жестоко. Мои родители никогда бы так не поступили. В наших семьях на Полтергейсте очень теплые отношения и сохраняются таковыми на протяжении всей жизни. От семейных ссор, конечно, никто и никогда не застрахован, жизнь – штука сложная и все время подбрасывает какие-нибудь ребусы, которые даже близких людей, образно говоря, сталкивают лбами. Но это все преходяще, и когда проблемы разрешаются, никто не держит зла друг на друга. Так принято. Зайда словно прочитала мои мысли: – Не подумай превратно, в кругу своих близких бикаэльцы достаточно тепло относятся друг к другу. Просто мне попалась такая мать, тут ничего не поделаешь. Но я выжила. И выросла. И окружающие стали предъявлять мне требования в соответствии с моим происхождением. Я получила неплохое образование в одной из военных академий Гэгвэя, стала искать работу, и тут же возникли сложности. У меня не было статуса воина. Я не прошла инициации среди своих, поэтому не могла получать работу наравне с соплеменницами. В частности, за одну и ту же работу мне платили в несколько раз меньше, чем истинным бикаэлкам, а выгодные заказы в бюро найма частенько доставались сопливым девчонкам, которые по подготовке мне и в подметки не годились. Все это продолжалось до тех пор, пока полгода назад я не встретила свою мать. Случайно. Она узнала меня, несмотря на то что я выросла и сильно изменилась. И здорово удивилась, что я вообще жива. Как ты знаешь, мы долгожители. После меня у нее выросло еще несколько детей, так что она забыла обо мне и не собиралась больше вспоминать… – Знаешь, Зайда, – неловко вклинился я, чувствуя себя крайне неуютно от этого рассказа, – не стоит, наверное, продолжать. Я готов извиниться, что вообще затронул эту тему. Это слишком личное, а я… – Не переживай за меня, малыш. – Зайда протянула руку и потрепала меня по макушке, словно пятилетнего сопляка, но мне это ничуть не показалось обидным. – Я ведь не переживаю. Даже после того, что сделала со своей матерью. – Зайда… – Молчи. Теперь я вынуждена закончить. По принятым среди воинов Бикаэллы правилам победитель «забирает» заслуги побежденного. Считается, что тот, кто смог одолеть соперника, способен выполнить и все то, что ранее удалось тому. На мой взгляд, довольно-таки предвзятая точка зрения. Специалист в одном виде деятельности не может с равным успехом выполнить работу специалиста в другом. К примеру, воин запросто придушит математика, а наоборот – вряд ли. Но эти правила выдуманы не мной, и я вызвала мать на поединок. – Зайда усмехнулась, но я понимал, что сейчас ее равнодушие напускное. – Тут надо кое-что прояснить, чтобы тебе было понятнее. Моя мать – из касты воинов. По достижении совершеннолетия ее ребенок подвергается наиболее жесткой инициации – по сравнению с инициацией молодежи из других каст. Девушка должна выбрать себе достойного противника и победить его любой ценой. Она может выбрать и собственную мать, закон этого не запрещает, но вряд ли только что закончившая учебу девчонка сумеет одолеть собственного учителя, за плечами которого стоят многие годы упорных тренировок и бесценный жизненный опыт множества одержанных побед. Но я – то уже не была неопытной. На лицо Зайды легла тень печали и упрямства одновременно. Честно говоря, никогда раньше не видел ее такой, ведь она владела собой в совершенстве. В ее жизни должно было произойти действительно что-то очень значимое для нее, чтобы заставить ее так разволноваться при одном воспоминании о тех событиях. Спохватившись, что слушаю затаив дыхание, я заставил себя глубоко вдохнуть – а то так и окочуриться недолго. – Я этого не хотела, малыш, я только собиралась ее проучить за то, как она со мной поступила. Доказать, что я ничем не хуже любой «чистокровной представительницы древней нации». На ее беду она оказалась куда сильнее, чем я ожидала. И мне пришлось сражаться за свою жизнь. Она умолкла, и несколько секунд ее золотисто-зеленые глаза с какой-то непонятной тоской рассматривали меня, заставляя чувствовать себя с каждой секундой все неуютнее. К счастью, пытка тягостным молчанием длилась недолго. – Ты хоть понимаешь, почему я вообще делюсь с тобой подобной информацией из своего прошлого? – вдруг поинтересовалась Зайда. – Догадываюсь, – пробормотал я, на самом деле не имея представления, в чем дело. – Только потому, малыш, что ты для меня, как и многие люди на Полтергейсте, – часть семьи. Тридцать с лишним лет, в течение которых я имею дело с вашей общиной, довольно большой срок даже по моим меркам, я успела сблизиться с вами. В Туманной Долине живут хорошие люди, правда, немного безголовые и чересчур беспечные, но они мне симпатичны. – Зайда встала, чтобы выйти из отсека. – Никому не говори о нашем разговоре, иначе ты меня здорово разочаруешь. – Зайда… Она оглянулась. – Так чем все закончилось? Ну, поединок между тобой и… – Ты еще не понял? Я ее убила. И больше ни слова об этом. Она вышла, и я остался наедине со своими сумбурными мыслями. Признание Зайды засело в голове, как раскаленный гвоздь. Убить свою мать… она совершенно бесчеловечна, эта бикаэлка, которую я считал своим другом и покровителем. Или я чего-то просто не понимаю… Нет, хватит, решил я, включая режим анабиоза, хватит с меня всех этих ужасов, хочу домой. В тихий, мирный, уютный мирок Полтергейста. Проблемы внешнего мира не для моей нежной и хрупкой души. Дед оказался не прав, посылая меня в такое ужасное место. Эластичная ткань мягко обхватила все тело, а включившаяся система жизнеобеспечения обволокла живым теплом и уютом, сразу расслабляя и утягивая в сон. Несколько секунд спустя окружающий мир перестал существовать.Глава 9 Полтергейст
Вечер выдался теплым и безветренным. В горах не бывает такой жары, как внизу, в Туманной Долине, в середине самого жаркого летнего месяца. Яркое пламя плескалось среди гладких валунов, когда-то обласканных и отшлифованных горной речкой, а теперь доставленных сюда, на вершину Сигнальной сопки, доставленных и выложенных ровным кругом для кострища. Сухой хворост весело трещал, взметая в темнеющее вечернее небо веселые языки пламени и шлейф гаснущих в вышине искр. Низенькие удобные скамейки, расположенные вокруг каменного круга, могли вместить массу народу, но нас было только четверо: я, Ухан, и хранители-техники – Гренд с Пигусом. Чуть дальше располагалась круглая беседка с небольшим столиком и стульями внутри, там можно было укрыться в случае непогоды. Все дела, проблемы, новости между хранителями в нерабочее время было принято обсуждать здесь, на Сигнальной сопке. Сигнальная сопка, если кто не знает, расположена посреди ущелья Двух Рук, в ста шагах от входа в Чертог Хрусталитов. И это самое крупное образование среди прочих возвышенностей – холмов, пригорков, островков скал, каменных выступов и просто больших валунов, усеивавших все дно ущелья, словно зубцы гигантской овощной терки. Мы отмечали покупку роботов – достаточно серьезный повод, чтобы оприходовать на четверых презентованные Дедом шесть литров домашнего вина. Лично мне вполне хватило. Ухан тоже слегка осоловел и не без грусти наблюдал за игрой пламени. Нормально. Беспокоиться будем утром, на свежую голову, а сейчас… А сейчас окружавшие меня чистые краски родного мира – сочная зелень, покрывавшая холм и склоны ущелья, лишь слегка приглушенная закатом, прозрачная глубина вечернего неба, уже усыпанного ранними звездами, и яркое пламя костра, блики которого отражались на лицах моих друзей, – все это вместе как-то согревало душу, рождая в ней уют и умиротворение. Так и хотелось поздравить самого себя с возвращением домой. В отличие от Сокты с ее отвратительными пыльными бурями, наш мир был безопасен для его обитателей, и пусть, по словам Деда, его населяли лоботрясы, я любил Полтергейст таким, каков он есть. Я это очень хорошо понял сейчас, побывав на чужбине. Наверное, Дед и это предусмотрел. Когда есть с чем сравнивать, то глубже осознаешь ценность того, что имеешь. Следовательно, позаботишься о том, чтобы не потерять. Домой мы так и не попали – старейшина Хокинав ждал нас прямо в космопорте. Не успел Лайнус посадить «Макси», как Дед тут же в срочном порядке отправил нас к Чертогу под предлогом, что роботов, прежде чем представить Совету, нужно восстановить. Так что пришлось наскоро попрощаться с Зайдой, поблагодарить за все, что она для нас сделала, и отправляться в путь. Но перед этим у меня с Хокинавом с глазу на глаз состоялся важный разговор, который я позже передал остальным – в записи с лоцмана. Разговор оставил на душе тягостный осадок, от которого я и хотел бы избавиться, но не мог. Даже вино не помогало. А вот Гренд с Пигусом отвлечься сумели. Судя по отсутствующему взгляду и ухмылкам, то и дело возникающим на их лицах, оба обсуждали по лоцманам какую-то животрепещущую тему. Догадываюсь какую. Пару недель назад они познакомились по Сети с сестрами-близняшками из северного района Ляо и теперь использовали свободное время, чтобы потрепаться с ними, как все свежевлюбленные личности. Они и сами, хотя принадлежат к разным семьям потомственных хранителей, похожи, как родные братья – оба светловолосые, коренастые, у обоих нос пуговкой. Мы с Уханом тоже закадычные друзья, и все же очень разные люди – и по мышлению, и по вкусам, и по интересам. Наши взгляды частенько не совпадают, что не мешает нам оставаться друзьями, а, может быть, именно это и сближает, так как разность в восприятии иной раз помогает более объективно прийти к пониманию определенных вещей. А эти двое – словно один продолжение другого. Вспомнился момент, когда мы прибыли к Чертогу вместе с группой «жуков» – трехтонных грузовых роботов на антигравах. «Жуки» и приволокли транспортные коконы с боевыми роботами. Иным способом в ущелье передвигаться невозможно – только по воздуху, дорог здесь нет, и строить их из соображения безопасности никогда не планировалось, ведь дороги с легкостью выдадут месторасположение Чертога чужакам. Когда техники увидели гигантские коконы-контейнеры и узнали, что в них находится, у них был такой обалдевший вид, что я невольно ухмыльнулся даже сейчас, несколько часов спустя, вспоминая их вытянутые физиономии. От размышлений отвлек посторонний запах, не свойственный костру. Я машинально поискал глазами. Ага. Задумавшись, Ухан прижал башмаки к раскаленным камням, и теперь от них распространялся запах горелого пластика. – Ухан, дружище, у тебя было когда-нибудь такое чувство, будто у тебя горят подошвы? – Черт! – Ухан торопливо подтянул ноги и рассмеялся. – Похоже, пора отправляться спать, пока я совсем не задремал. – Хорошая мысль. Я тоже думал как раз об этом. Вы как, парни? – Я посмотрел на техников. – Продолжаете веселиться или как? – Или как. – Пигус улыбнулся. – У нас самое интересное только начинается. – По-моему, самое интересное у нас сейчас происходит в Чертоге, – проворчал я, задетый за живое тем, что что-то может быть интереснее с таким трудом добытых и доставленных «мехов». – Это само собой, – согласился Гренд. – Но ведь основная работа начнется не раньше утра, верно? Вот тогда и повеселимся. А сейчас у нас свой праздник. Да вы не обращайте внимания, занимайтесь своими делами. Ничего не оставалось, как пожать плечами и отправиться восвояси. Мы спустились с холма по утоптанной тропинке и направились к РВЦ – ремонтно-восстановительному цеху, вырубленному внутри горной толщи по соседству с Чертогом Хрусталитов. По прямой до РВЦ всего сто шагов – рукой подать. Но тропинка так отчаянно петляет среди устилающих ложбину древних каменных нагромождений, поросших мохнатым низкорослым лесом, что путь оборачивается во все триста, а то и четыреста метров. К тому же приходится внимательно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться и не загреметь костями по этим самым камням, скрытым травой и мхом. Лоцман хотя и корректирует зрение в сгущающихся сумерках – но вечер есть вечер, восприятие затрудняется, да и устал я что-то сегодня, хотя вроде бы ничего особенного не делал. Ну, приземлились, сгрузили «мехов», привезли, загнали в Чертог, запустив процесс восстановления, а потом сидели на Сигнальной сопке и отмечали приобретение. Жарили шашлык и пили красное вино. Только что-то невесело мне было. Тревожно… Ухан двигался впереди, я ориентировался по его широкой спине и белобрысому затылку, маячившим среди зарослей лапников – невысоких, по плечи, но развесистых кустов с мясистыми желто-зелеными листьями. А когда пропадало из виду и то и другое – по слегка подсвеченной изнутри сфере «Опекуна», который плавал в метре над головой Ухана и услужливо показывал дорогу хозяину. Я бы тоже не отказался от такой штуковины, но подарок, увы, был сделан не мне. – У меня в виртуалке запрос от родителей, – со вздохом сообщил Ухан, поднимаясь на очередной холм. – Свеженький. – Не надо, не отвечай, – тоже скрепя сердце, посоветовал я. – Я еще в космопорте скачал с ящика ворох сообщений, но это не означает, что все вдруг прознали о нашем прибытии. – Сам знаю. За тот короткий период, пока мы находились в космопорте и, соответственно, в рабочей зоне ретрансляторов «Циклопа», раскиданных по всем жилым зонам Туманной Долины, почты на лоцман и вправду поступило немало – от друзей, знакомых, вон только от родителей и то записок десять. Беспокоятся. Но с их беспокойством Деду придется разбираться самому, нам он ответить не позволил, игра в тайную операцию по закупке ИБРов еще, видите ли, не закончилась. Кстати, Чертог самим своим существованием облегчал задачу по поддержанию секретности своего местонахождения, так как создавал вокруг себя мертвую зону, природа которой до сих пор неизвестна. Можно общаться или внутри зоны, или за ее пределами, третьего не дано – ни радиосвязь, ни оптоволоконка, ничего не помогает – сигнал рвется, глохнет, исчезает. Сигнальная сопка потому так и названа, что находится за границей мертвой зоны – мы называем ее икс-барьером, и с нее можно уже трепаться без помех. Чем оставшиеся техники сейчас и пользовались. Я немного помолчал, пока мы с Уханом перебирались по подвесному мостику через глубокий овраг с отвесными каменистыми стенами. На дне оврага среди обточенных водой валунов и гальки весело журчал неглубокий горный ручей. На той стороне я не удержался и спросил: – Думаешь, Марана все-таки засветится? – Надеюсь, что нет. Иначе Дед не только ей голову снимет, но и тебе, как ответственному. Но ее разве остановишь, если что в голову втемяшилось? Дело в том, что, не пробыв здесь и часа после доставки «мехов», Марана удрала в город – вопреки рекомендациям Хокинава сидеть в ущелье и не высовывать носа. Заявила, что не намерена больше терпеть походных условий, что она соскучилась по своим друзьям и родственникам и что Дед ей не указ. Но обещала, что сделает все по-тихому и, кроме предков, ее никто не увидит. Хотелось верить, что так и будет. Эту сорвиголову и впрямь удержать невозможно. Не силой же. У нас так не принято. – С женщинами всегда проблемы, – я досадливо поморщился. – Не ворчи. Могло быть и хуже. Взять хотя бы Голованя с Сиестой. Мы невольно рассмеялись. Вышеупомянутая парочка – наши ровесники и друзья, поженились еще года два назад. И с тех пор – притча во языцех. Стоило им зажить вместе, как их характеры словно подменили. Все время собачатся, выясняя отношения, но и разойтись не могут. Иной раз такие номера откалывают, что все знакомые ухохатываются. Последнее, что про них помню – это как Головань все нижнее белье супруги на самом высоком дереве развесил, показалось ему, что она на посторонних парней засматривается. А когда его спросили, почему именно белье и на дереве, ответил, что пусть смотрят и завидуют, а лапать – дудки. Нет, я такой любви не понимаю. Мне бы что-нибудь поспокойнее. Ладно уж, не ври. Поспокойнее… А кто психовал больше всех, воображая невесть что, когда Соната допоздна задерживалась у подруг? И понимал ведь, что ничего с ней на улицах Ляо случиться не может, и зверей опасных у нас тоже не водится, в основном все животные завезены с других миров – мирные и домашние, вроде лошадей и овец. А бодливые местные зебролопы бегают только в горах, и только лишь в определенных ареалах обитания. Их лежбищ возле Чертога, к примеру, нет. Но понимал умом, а сердце все равно ныло. Соната, Соната… Болезненная, непреходящая тема. Любовь прошла, а нервное напряжение осталось. С одной стороны, меня все еще тянуло к ней. С другой… Нет, я все-таки не хотел ее видеть, теперь я это понял. Незачем зря травить душу, чувства ведь еще не очерствели окончательно. Некоторые рождены для всякого романтического вздора, вроде всех этих любовных свиданий и страданий, как Головань с Сиестой, но не я. Не мой удел. Завидую в этом плане Ухану. Он и Марана настолько разные, что даже ссориться у них по-настоящему не получается. Несмотря на то что Ухан иногда любит поязвить (как и я), он – очень добрый, мягкий и тактичный человек, никогда не скажет своей подруге действительно что-нибудь обидное. БэЗэ, напротив, долго не забывает обиды, как мнимые, так и настоящие, но своему приятелю многое прощает с легкостью. Ну, кроме того случая, когда Ухан едва гантелью по голове не заработал, но и тогда, клянусь, ничего плохого сказано не было. Просто Марана посчитала иначе. Сколько его помню, Ухан почти всегда спокоен, как поверхность стоячего пруда в ясную, безветренную погоду. Если что и попадает на его неподвижное зеркало, вроде древесного листа или зазевавшегося насекомого, то пруд просто принимает свершившийся факт и никак не протестует по этому поводу. Но проходит какое-то время, и его поверхность снова чиста. Так и с Уханом – любые неприятности проходят сквозь него, не оставляя шрамов у него на душе. И в то же время ему с легкостью удается подмечать вещи, проходящие мимо внимания таких раздолбаев, как я. Так что мои отношения с Сонатой, хотя я никогда не обсуждал с ним эту тему, лежали у него как на ладони. Ему было все ясно и понятно. Остается только позавидовать. Я не умею принимать жизнь такой, как она есть, мне всегда хочется что-то изменить. Самое интересное в этом то, что рано или поздно мои желания сбываются. Например, хотелось заняться чем-то более стоящим, чем сражения в сетевые «гэпэшки», и я это получил на Сокте, хлебнув по полной программе. А Ухан совершил с Мараной необременительный круиз, причем в то же самое время и находясь неподалеку от меня. И сейчас продолжает флегматично наслаждаться жизнью, правда, в данный момент его спокойствие немного омрачено мыслями о строптивой подруге, сбежавшей в Ляо. Но тут уж ничего не поделаешь, большую часть жизни наши мысли так или иначе посвящены противоположному полу. Ох уж эта БэЗэ. Ох уж эта Соната. Ох уж эти… ладно, замнем. Я спокоен, я очень спокоен, я так спокоен, что… Да. С удовольствием надавал бы по роже Ктрассу, так и не удалось отплатить, хотя случай представлялся. Ох уж эта Зайда… Кажется, сегодня меня слегка заело на одной и той же теме. Нет, спать, спать и спать… Наконец мы добрались до входа в РВЦ. Высота проема, вырубленного в скальной толще, ровно десять метров, немаленький размер, но специальные маскировочные панели, разъезжавшиеся, когда необходимо было провезти что-нибудь крупное (вроде роботов), делали его практически неразличимым на поверхности горы, так что со стороны могло показаться, что мы вошли прямо в гору. Собственно говоря, внутреннее пространство цеха представляло собой пустоту огромной природной пещеры, слегка переделанной для наших нужд – в свое время ее расширили и обустроили, натащив массу всяческой ремонтной техники. Теперь цех – это гигантский зал, по периметру которого располагались различного рода вспомогательные помещения – комнаты для обслуживающего персонала, тренажерный зал, технический и оружейный склады, инструментарий, кухня и прочие подсобные помещения, необходимые для автономной жизнедеятельности внутри горы. Но, несмотря на просторный вход, запакованных в транспортные коконы ИБРов «жуки» смогли протащить только в горизонтальном положении. А вот внутри для роботов пространства хватало, высота свода – выше двадцати метров. Только самих роботов к этому времени здесь уже не было, лишь валялись опустевшие транспортные коконы. Широкая лента ремонтного конвейера утащила обоих «калек» в соседний зал – Чертог, где сейчас и происходило таинство восстановления. В нескольких шагах от жилых комнат Ухан вдруг обернулся и остановил меня, чтобы спросить: – Сомаха, а если честно, смог бы ты выстрелить тогда в Ктрасса на самом деле? Если бы знал, что это единственный выход из сложившейся ситуации? Смог бы ты… убить его? Подробности той стычки в механгаре Змеелова он к этому времени знал доподлинно – я сам предоставил ему запись. – Выстрелить – еще не значит убить. И с чего ты вспомнил об этом именно сейчас? – Из головы не выходит. – Ухан смущенно пожал плечами. Понятно. Кажется, я перестарался со своей маленькой местью. Я ведь был обижен на Ухана с БэЗэ, они там развлекались, а я плюхи получал, поэтому и запись дал просмотреть, чтобы доказать – я ничего не выдумал. Но с Мараны – как с гуся вода, а Ухан до сих пор успокоиться не может. Совесть не на месте. Хотя, если разобраться, ничем он мне в тот момент помочь не мог. Слишком далеко находился. Впрочем, даже будь он рядом, маловероятно, что ситуация изменилась бы. Ухан – мирный человек. И ни разу в жизни никого не ударил всерьез. Может, даже и хорошо, что его рядом не было. – Да запросто. – Я самоуверенно вздернул подбородок, а у самого внутри пробежал зябкий холодок, зря он мне напомнил. – Нашпиговал бы его из игольника, как моя ма яблочный пирог – яблоками. – Все шутишь, – проворчал Ухан, немного помрачнев. – А я ведь о серьезных вещах говорю. Если бы в подобной ситуации оказался я, то для меня настал бы момент истины – узнать, чего я стою на самом деле. – Момент истины, момент истины… – Непонятно почему я вдруг разозлился: – Да откуда я знаю? Игломет Ктрасса был для меня заблокирован, а нейроразрядник – еще не стопроцентная гарантия летального исхода. Когда это осознаешь, все несколько упрощается, не так ли? Подсознательно разрешаешь себе действовать более раскованно. Было мгновение, когда мне казалось, что смогу влепить ему заряд прямо в лоб. Но этот момент прошел. Понимаешь? Поздно уже гадать, когда ничего так и не случилось всерьез. – Понимаю. Память – штука хитрая, неприятные ощущения и переживания быстро сглаживаются. Остается лишь воспоминание о самом событии или факте, но уже без особых подробностей. – Ладно, философ, – пренебрежительно фыркнул я, – ты как хочешь, а я пошел спать. Пожелав друг другу спокойной ночи, мы с Уханом разошлись по своим жилищам. Комнат здесь вполне достаточно, так что хранителям из разных месячных смен не приходится занимать комнаты друг друга, у каждого своя, отдельная. И каждый, соответственно, обустраивает ее по своему вкусу. Мое дежурное жилище было небольшим, но уютным – закругленные стены, отделанные светлым декоративным пластиком, ровное освещение галогенных потолочных панелей, удобная мебель для работы и отдыха – кровать, кресла, столик, стойки инфокристаллов с играми и софтом. И непременный атрибут любого жителя Туманной Долины – игровой комплекс «Сфера», сенс-кресло с встроенной аппаратурой Глубокого погружения. Я прошел в ванную, разделся. Шорты и рубашка местного пошива все-таки куда удобнее, чем одежда на Сокте, ведь большую часть жизни в такой проходил. Сполоснулся под душем, вышел и задумчиво уставился на ожидавшую меня кровать. Что-то сон уже прошел. Поколебавшись, плюхнулся в сенс-кресло. Может, посмотреть перед сном что-нибудь из коллекции любимых сенс-книг? «Пламя над бездной» с Вернором Винджем в главной роли, например. Или «На пути в рай» с Дейвом Волвертоном. Дейв мне нравился. Этот актер никогда не повторялся, в каждой новой сенс-книге играет новых людей и новые судьбы. Его мастерство перевоплощения вызывало уважение Не то что некоторые, тоже вроде неплохие актеры: и обаяние в них присутствует, и манеры оригинальные, и симпатия сенс-зрителя всегда на их стороне, в какой бы роли ни фигурировали – положительной или отрицательной. Но проходит какое-то время, и чувствуешь, что актер начинает вызывать в тебе скуку. Именно потому, что играет лишь самого себя. Если я не получаю ощущения новизны и многогранности от восприятия очередной роли знакомого сенс-актера, я теряю к нему интерес. Ничего не могу с этим поделать, да и не вижу смысла. Жизнь слишком коротка, чтобы снова и снова возвращаться к пройденному, терять время на уже пережитое. Исключение – сенс-книги, ощущения которых хочется пережить снова и снова. Но таких не так уж и много… Повинуясь мысленному приказу, на голову опустился нейрошлем, закрепленный на спинке кресла с помощью специальных штанг-манипуляторов, лицо заслонило темное забрало отсекателя, чтобы избавить меня от нежелательных внешних раздражителей – звуков и света. «Сфере», конечно, далеко до полноты мировосприятия игрового комплекса в клубе «подражателей», и вспоминалось об этом с ностальгией, но выбирать не приходилось. В следующий миг нейрошлем снова поднялся, вернувшись на место. Нет, не хотелось мне сейчас погружаться в вымышленные миры и отвлекаться на чужие переживания. Своих хватало. И очень даже нешуточных. Ладно, я знал, куда мне следует сходить, чтобы успокоиться. Я порывисто встал и накинул махровый халат на голое тело – в РВЦ даже в самую горячую летнюю пору не бывает жарко, а сейчас уже поздний вечер, прохладно. Затем надел шлепанцы и вышел из жилища. Потолочные осветительные панели, уже переключенные в ночной режим, услужливо загорались над головой по мере продвижения, освещая желтоватыми пятнами керамитовый настил под ногами, и гасли за спиной. Пару минут спустя, прошагав вдоль конвейера, я добрался до шлюзового блока, ведущего в Чертог. Здесь зал РВЦ от пола до потолка перекрывала металлическая стена. Декоративные пенолитовые плиты, которыми она была облицована, маскировали ее под обычный срез скальных пород, так что непосвященным казалось, что зал здесь и заканчивается. На самом деле он только начинался. Еще минута ушла у охранной системы на комплексную идентификацию – сетчатка глаза, папиллярный рисунок пальцев, код ДНК. Чужих тут сроду не бывало, но правила устанавливал не я, и не мне их отменять. Затем я был допущен внутрь, в «предбанник» – небольшой отсек со стенами из прозрачного пластика и пультом управления конвейерным оборудованием. Не обращая внимания на царивший в отсеке холод, я опустился в кресло за пультом и устремил взгляд сквозь пластик, за которым и находилось то, ради чего я сюда явился. Сотни тысяч лет назад эти горы были вулканами, извергающими огонь и дым. А потом в одном из них зародилась жизнь – не похожая ни на что из уже известных экзобиологам жизненных форм. Я, конечно, попробую дать описание, но не ручаюсь, что у меня получится достоверно – потому что Хрусталиты надо видеть своими глазами. Начну с того, что если РВЦ – огромный зал, то Чертог – просто невероятно огромный. Свод этой природной пещеры вздымается метров на пятьдесят, а тянется она на все пятьсот, так что без зрительной коррекции лоцмана ее дальний край нельзя разглядеть. И по всему своду, словно праздничные свечи, густо подвешены Хрусталиты. Черт, для меня их вид привычен, поэтому даже не знаю, как описать так, чтобы было понятно постороннему человеку. Хрусталиты похожи на… Нет, не так. Начну с самого простого, чтобы точнее передать образ. Представьте, что со свода пещеры свисают матово-белые иглы сталактитов длиной от десяти до двадцати метров А на каждую иглу, расширяясь от конца к основанию, с небольшим расстоянием друг от друга нанизаны гигантские соты-зонтики – диаметром в пять, семь, десять метров Размах зонтиков самых больших и древних колоний доходит до пятнадцати метров, каждый зонтик прозрачен, словно выплавлен из хрустальных пород, отсюда и название – Хрусталиты. На своде Чертога до десяти тысяч таких образований, и каждое из них светится. Вы только попробуйте представить – гигантский свод, унизанный уходящими вдаль зонтичными свечами, почти непрерывно излучающими мягкий внутренний свет различных оттенков желтого, голубого, зеленого. Более того – все это сияющее и переливающееся великолепие постоянно в движении. Не сами свечи, нет – их жители. Эти маленькие существа, сотни тысяч этих существ, каждое размером с небольшой орех, обитают в прозрачных стаканах сот зонтичных свечей, каждое в своей персональной квартирке. Они кажутся бесплотными сгустками энергии и на человеческий взгляд не обладают индивидуальными чертами – кроме цвета, совпадающего с цветом самих сот. Они безостановочно снуют между отдельными колониями, занимаясь только им известными делами. Существуют определенные течения и маршруты, по которым они путешествуют наиболее часто, а иногда случается час пик, и отдельные струйки «малышей» сливаются в густые, переливающиеся всеми цветами радуги рои. Лично для меня наблюдать за их таинственной жизнью, подмечать интересные моменты и делать не менее интересные выводы бесконечно увлекательно. Жителей сот мы называем по-разному – духи, призраки, хрустальщики, светлячки. Ухан иногда называет их домовыми, в шутку причисляя к нечистой силе. Думаю, им это все равно. Возможно, что существования людей они даже не замечают или не выделяют их существование из окружающего мира. Хотя они по-своему любопытны… Именно это свойство мы и научились использовать – их любопытство. Как это произошло впервые, уже никто не помнит, слишком давно мы с ними живем бок о бок, больше двухсот лет, да это уже и не важно. Как они выполняют свою работу, тоже доподлинно никому не известно, хотя существует масса гипотез на этот счет – доморощенных гипотез, так как ученым со стороны мы не открываем нашего «семейного» секрета. Но факт остается фактом – призраки восстанавливают предметы любой сложности, не используя для этого никаких инструментов. И что-то процесс восстановления дает им самим, иначе они бы этим не занимались. А заодно колоссальную выгоду получает и наша община, открывшая их существование. Крайняя гирлянда сот, свисавшая со свода в десяти метрах от пластиковой кабины, слегка потемнела, почувствовав мое внимание. Я невольно улыбнулся. Они очень чутки к любому источнику энергии, эти призраки. Но в данный момент им было не до меня – у них появилась новая игрушка. Даже целых две – роботы. «Костолом» и «Мститель» лежали друг за дружкой на вытянутой металлической платформе, и светящиеся рои духов вились вокруг двух гигантских тел, словно призрачная метель, стягиваясь со всего зала Чертога. Каждое посещение Чертога в детстве выливалось для меня в волнующее событие. А уж если кто-нибудь вольно или невольно меня обижал, я тем более брал отцовский глайдер и приезжал в Чертог. В отличие от прочей ребятни, и имел на это право, так как наша семья принадлежала к сословию хранителей. Отец этому не препятствовал. Когда-нибудь я должен был сменить его на посту хранителя, позволив ему самому, наконец, начать нормальную семейную жизнь, без месячных отлучек на дежурства (так и случилось – теперь он заслуженный пенсионер в расцвете жизненных сил, а я номинально глава смены хранителей Чертога). Полчаса пути, и я на месте. Посидишь вот здесь, в «предбаннике» полчасика, переберешь в голове все действия, все мысли и доводы, которые мог бы высказать своему обидчику, и обязательно становилось легче. На таком расстоянии находиться было относительно безопасно, отсюда призраки почти не затрагивали человеческого разума. Лишь каким-то образом снимали злость, раздражение, обиду, вызывая в душе умиротворение. Кстати говоря, после той памятной ночной прогулки в юности, когда мне первый раз в жизни начистили физиономию, я так же приезжал сюда, не пожалел времени на дорогу, чтобы успокоиться. – Поднять температуру, Сомаха? – благожелательный и немного грустный голос ИскИна, прозвучавший по селектору внешней связи, оторвал от раздумий. – Здесь всего восемнадцать, а ты в одном халате, простынешь. Черт… Пока он не напомнил о своем существовании, я и не вспоминал о нем. Точнее, не хотел вспоминать. – Не надо, Шутник. Я уже ухожу… Как продвигаются дела с нашим новым приобретением? – Насколько я могу судить – полным ходом. – Как думаешь, к утру будут готовы? – «Костолом» – наверняка. Его повреждения незначительны. Насчет «Мстителя» не могу утверждать… Шутник – ИскИн класса «комбинатор», интеллектуальная система управления производственными процессами. Завод-изготовитель давал на ИскИнов этого класса пятьдесят лет гарантии безупречной работы, но у нас их приходилось менять каждые пятнадцать-двадцать лет. Никакие обновления программного обеспечения не помогали – ИскИн медленно, но неуклонно деградировал и умирал, словно живое существо. Недаром смены хранителей-людей возле Чертога длились не больше месяца – иначе то же самое ждало бы и нас. Призраки каким-то образом влияли на сознание – любого происхождения, естественного или искусственного, разрушая информационные связи, стирая знания. Что ж, замена ИскИна была сравнительно недорогой платой за ту работу, которую они для нас выполняли. Но мне стало очень грустно и даже больно, когда я подумал, что еще год, и Шутника придется списывать. За двадцать лет общения с людьми любой ИскИн становится самостоятельной личностью – со своими, только ему присущими уникальными чертами. У нашего «комбинатора», например, развилось отличное чувство юмора, он часто и удачно хохмил, причем никогда и никого не задевая лично. Умел при случае подбодрить приунывшего и обнадежить отчаявшегося, в общем, работал ничуть не хуже специализированного психоаналитика. В определенной степени каждый хранитель считал его частью своей семьи, а лично я – другом. Еще бы. Шутник знал меня с самого детства, ему были известны все мои привычки и увлечения, и в свое время он многому меня научил. До того как я повзрослел сам, с ним можно было поболтать на разные «волнительные» темы, на которые не всегда поговоришь со взрослыми. Но все это уже в прошлом. Последний год никто не слышал от него ни одной шутки, он медленно реагировал на запросы и не всегда доводил до конца порученную работу. Забывал. Казалось, невозможная вещь для искусственного интеллекта – что-то забыть. Но он забывал. Все это – верные признаки износа системного блока. Или старения, если уж на то пошло. К черту, не могу я здесь больше находиться. Я раздраженно поднялся и вышел из Чертога обратно в РВЦ. – Спокойной ночи, Сомаха, – пожелал Шутник перед тем, как двери за мной закрылись. Я не отозвался и быстрым шагом направился к своей комнате, испытывая внутреннее ожесточение. Называется – расслабился. Я ничем не мог помочь Шутнику. Разве что прекратить его мучения задолго до того, как он перестанет себя осознавать – просто отключив его центральный блок? Но это не мне решать, а Совету старейшин… Тот чертов разговор с Дедом, в космопорте, не шел у меня из головы, заставляя пребывать во взвинченном состоянии. Запись этого разговора у меня сохранилась. – Я тебя очень рад видеть, Дед, но почему ты решил посекретничать только со мной? Ухан с Мараной принимали равное участие в поездке. – Чтобы избежать лишних и ненужных вопросов. Ты все еще остаешься ответственным за роботов, кроме того – ты старший смены хранителей, вот сам и введешь друзей в курс дела. – Ладно. Что произошло? Совет старейшин узнал о твоих планах раньше срока? – Сам догадался или кто подсказал? – Значит, это правда. Старейшины даже не знают о твоей затее с роботами. Ты нарушил традиции, действуя вопреки воле большинства. – Традиции хороши лишь до тех пор, пока стабилизуют происходящие в обществе процессы, не мешая их развитию. А если они продолжают довлеть, когда надобность в них отпала, то наступает застой. Изобилие материальных благ и отсутствие элементарного труда привело наше общество в тупик, и рано или поздно нам придется за это расплачиваться. Но никто из старейшин не поддерживает мою точку зрения, поэтому мне приходится действовать самостоятельно, уповая на свои силы и возможности. – А что ты конкретно задумал, Дед? – Люди никогда не бывают готовы к неприятностям, которые время от времени случаются в их жизни, морально не готовы. Потому что подсознательно не желают себе ничего плохого. Что вполне естественно. А я хочу быть готов к любым неожиданностям. И если на нашу колонию произойдет нападение, мы сумеем его отразить. – Все это я уже слышал. Еще до того, как ты отправил меня на Сокту, но сейчас мне это уже не нравится, Дед. Потому что звучит так, словно твои худшие опасения обязательно сбудутся в самое ближайшее время. – Хуже, Сомаха. Это уже произошло. Зайда сообщила мне неприятные новости – наша Контора разгромлена неизвестной группировкой, а ее глава, Кейнорд, убит. И неизвестно, что успели узнать те, кто отнял у него жизнь. Как бы там ни было, будем готовиться к визиту непрошеных гостей. – Я… я ошеломлен, Дед. Погоди, дай прийти в себя от этой новости. – Извини, парень. Я не знал, что Зайда тебе не сказала. – Ничего она не говорила. Сплошные намеки и недомолвки… Так вот почему нам пришлось покинуть Сокту в такой спешке. Именно это Зайда имела в виду, говоря, что Змеелов и его люди являются лишь частью проблемы. Мне очень жаль, Дед. Кейнорд был твоим лучшим другом и единомышленником. – Мне тоже жаль. Но главная проблема – в нас самих, Сомаха. В том, как мы живем. – Подожди, Дед… если я правильно тебя понял, сам ты не против нападения? Как это понимать? – Война всегда меняет сознание тех, кто принимает в ней участие. А если есть что противопоставить силе, угрожающей твоему благополучию, то война случится обязательно. Нашей силой и будут роботы. Хотят того жители нашей общины или нет, я заставлю их сражаться. Не медли, отправляйся в Чертог. Роботы должны быть восстановлены как можно быстрее. Все контакты с друзьями и родственниками пока придется ограничить, пусть считают, что вы еще не прилетели. Даже твои родители. Глубоко задумавшись, я остановился перед своим жилищем, не замечая приглашающераспахнувшуюся дверь. Какой-то нехороший клубок получается. Очень, очень нехороший клубок. И ниточки из него, как ни крути, ведут к Деду. Нет, нельзя так думать, не мог он на это пойти. Так и до маразма можно докатиться, подозревая самого Деда в том, что он и настучал людям Змеелова – о том, что сам же и покупает роботов для своей общины. Бред. Но из головы не выкинуть. Даже и не знаю, как теперь засну. Решено, утром отправлюсь в город и поговорю с Дедом начистоту.Глава 10 Скверные новости
Языки пламени ярко освещали место нашего ночлега, но свет от костра не выходил за линию защитной пентаграммы, сиявшую бледно-голубым. Если прищуриться, то стволы окружавших поляну деревьев как бы расплывались, становились полупрозрачными, и я видел то, что находилось за ними. Очень удобно. Никто не подкрадется незамеченным, если, конечно, не забывать о бдительности. Все ночные эльфы наделены такой особенностью с рождения – видеть сквозь живое, и я не являлся исключением. Шел второй час моего дежурства, мои спутники – Мечник, Копьеносец и Гном, давно спали. Ночь была темной и прохладной, поэтому все расположились поближе к костру, на мягкой траве, укрывшись теплыми дорожными плащами. Мечник и Копьеносец – из людей, из их кличек нетрудно понять, каким оружием они предпочитают работать. А Гном… он и есть гном. Излюбленное оружие представителей этого низкорослого, коренастого, но на удивление крепкого народца – молоты и топоры. Наш Гном с равным успехом владел и тем и другим, но сейчас спал, подложив под голову руку, а под руку – топор. Не понимаю, как ему удается спать на железе, но на самочувствие после пробуждения Гном никогда не жаловался. Вот и сейчас он негромко похрапывал во сне. Сладких снов, дружище. Мы все хорошо поработали минувшим днем. Разведка прошла успешно, и мы возвращались с важными сведениями. Но нужно было поторапливаться – войско под предводительством Адского Крика, объединенные силы нежити и орков, собиралось атаковать Исенгард через два дня, и, если мы опоздаем, защитники города не успеют подготовиться к сражению. А наши сведения устареют, и все окажется зря. Поэтому я собирался разбудить своих спутников через два часа, и в путь мы двинемся еще затемно. Отдохнем в Исенгарде, под защитой надежных каменных стен. Воздух был пропитан запахами леса – сырости, опавшей и полусгнившей листвы, смолистых стволов сосен, бурелома, пораженного грибницами бледных поганок. Я подбросил в костер пару корявых, толстых веток. От костра шел сильный жар, занялись они довольно быстро. Да и дерево было сухое. Гном хорошо умеет искать дрова, а топор в его крепких руках с одинаковой легкостью рубит дерево любой толщины. Я поплотнее запахнул дорожный плащ. К холоду я мало чувствителен, но уютнее, когда под одеждой не гуляет сквозняк. Затем прищурился, уже в который раз вглядываясь в окружавшую защитный периметр чащу леса. В кромешной тьме среди деревьев время от времени мелькали красные огоньки глаз адских гончих. Кровожадные лесные твари. Свирепые, опасные создания. Они увязались за нами еще с вечера, часа через четыре после того, как мы оторвались от смертельной погони, не получив ни царапины. Я все время чувствовал их присутствие во тьме, но нас они не тронут. Пентаграмма, наложенная вокруг места нашей ночевки еще вечером, не подпустит их даже близко. Я хорошо владею смертоносной магией, и они это чувствуют. Даже голод не заставит их приблизиться вплотную к периметру. Гном завозился во сне, натянул край плаща на поросшую черным жестким волосом щеку. Борода у него отменная, до пояса. Я как-то предложил ему укоротить наполовину, чтобы поменьше мешалась. Он когда ест, то половину пищи до рта не доносит, в бороде оседает. Бессмысленный перевод продуктов. Но Гном обиделся и дулся потом на меня целый день. Борода для него – святое. Чуть ли не главный признак мужского достоинства и магической силы, воедино связанной с его умением владеть топором. Ну и фиг с ним. У каждого свои суеверия. Гном вдруг резко откинул плащ и приподнялся на локте, вглядываясь в темноту куда-то за моей спиной. На его грубом некрасивом лице отчетливо проступила тревога. – Пентаграмма, – напряженно пробасил Гном вполголоса. – Она тускнеет, Эльф. Хватило одного взгляда, чтобы вскочить. Не может быть. Светящаяся линия пентаграммы и в самом деле быстро тускнела, угасала прямо на глазах. Впитывалась в землю, словно пролитая вода. Как же я сам не заметил? Кто-то явно откачивал из периметра энергию, которую я вчера в него влил. Неужто разведка врага нас все-таки выследила? – Буди остальных, – отрывисто приказал я, а в уме уже привычно разворачивались формулы боевых магических заклинаний. Гном кивнул и кинулся расталкивать наших спутников. А затем мне стало уже не до Гнома. Я вступил в противоборство с неведомым врагом… Неведомым? Обоняния коснулась смердящая аура разложения. Могильные гули. Нас выследили могильные гули – мерзкие создания, питающиеся падалью, но не брезгующие и свежатиной. Эти полуразумные порождения тьмы воспользовались собственной природной магией, чтобы исподволь снять мою защиту. И сделали это так хитро, что сумели обмануть даже меня. Я влил в периметр порцию собственной энергии. Резкий всплеск разом оборвал сосущие щупальца нечисти, и по лесу тут же пронесся яростный многоголосый вопль. Сообразив, что обнаружены, гули кинулись в атаку. Из-за деревьев в свет костра выскочило сразу не меньше шести крупных, с собаку, существ. Вот только они были гораздо страшнее самых сильных собак. Лапы гулей венчали острые когти, каждое длиной с хороший охотничий нож, усеивавшие их челюсти зубы не помещались в пасти, превращая их узкие головы с горящими мертвенно-зеленым светом глазами в подобие частокола лезвий. А покрывавшие их поджарые тела костяные панцири брало далеко не всякое оружие. Именно поэтому они не знали, что такое страх. Весь наш отряд уже был на ногах. Мечник выхватил сразу оба коротких, но смертоносных магических клинка и уже раскручивал их над головой – для разминки. От лезвий со светящейся алой каемкой в сыром ночном воздухе таял след, повторяя траекторию замысловатых движений. Гном взметнул над плечом огромный, едва ли не больше самого хозяина топор, а Копьеносец взял наизготовку длинное копье, крепко расставив ноги и нацелив острое жало в ближайшего врага. Слов и команд не требовалось, наш отряд не первый раз отражал подобные атаки. Сработались на совесть. Сопя и взбрыкивая, как потревоженные в логове дикие кабаны, гули высыпали в свет костра уже полностью, я насчитал не меньше двенадцати тварей. Как только из леса выскочила последняя, они, словно по команде, поднялись на задние лапы и кинулись на нас. Над поляной повис глухой утробный рык, от которого стыла кровь. Периметр их не задержал. Магическое пламя линии вспыхнуло, растекаясь по костяной броне, и бессильно опало. Я взметнул руки над головой и выпустил из ладоней цепную молнию, вложив в нее весь запас магической энергии. Первый гуль, в которого угодила большая часть заряда, сгорел, как хворост, жарко и быстро, осыпавшись жирным пеплом. У второго костяными брызгами взорвалась голова. Следующие трое лишь слегка обгорели. Завизжав от боли, словно свиньи под ножом мясника, они тут же развернулись в мою сторону, справедливо посчитав наиболее опасным врагом. Я скинул с плеча боевой эльфийский лук и выхватил из колчана стрелу, заряженную злой магией… Гном с грозным криком кинулся в атаку, развалив чудовищным топором ближайшего гуля надвое, не спасла и костяная броня. Рядом вступил в бой Мечник, клинки в его руках так и сверкали, выписывая круги и разрубая гулям головы и хребты. Копьеносец точным ударом пробил череп прыгнувшей на него твари. Замешкался, высвобождая копье из трупа, но следующего гуля уже в прыжке сняла моя стрела, пронзив от груди до самого копчика. Хруст разрубаемых костей, чавканье разваливаемой сталью плоти, вой, рык и визг повисли в воздухе непрерывной какофонией смерти. А от облака смердящей вони, источаемого трупами мерзких созданий, выворачивало наизнанку. Число гулей неудержимо таяло, но они не отступали. Возможно, в их куцые мозги не успевала закрасться мысль, что они могут проиграть. А затем их настигала смерть. Мне не дано было закончить бой вместе со своими товарищами по оружию – в ночном небе вспыхнули огненные письмена: «Вождь, выбирайся оттуда». – Не сейчас… – пробормотал я вслух, всаживая очередную стрелу в глазницу твари, бросившейся на Гнома. Гном с яростным криком тут же добил ее топором. «Именно сейчас. Немедленно». Ухан, кто же еще. Нашел когда вклиниться – в самый разгар жаркой схватки. – Ты снова видишь призывающие знаки? – тяжело выдохнул Гном, отступая на шаг ко мне. Он всегда все замечал, мое замешательство не укрылось от него и на этот раз. Копьеносец насадил на лезвие копья последнего гуля, а Мечник тут же снес ему башку. Кончено. Двенадцать свежих, но уже невероятно смердящих трупов и куча еще дергающихся конечностей. Я поморщился. Ночевка была безнадежно испорчена. – Да. Мне придется уйти. – Мы можем не справиться без тебя. Я и сам это видел. Адские гончие, до схватки с гулями боявшиеся подступить к периметру, теперь, когда периметр был прорван и потерял силу, явно осмелели. А их было гораздо больше гулей, гораздо. Казалось, весь лес покрылся россыпью горящих злобой огоньков. Восстановить пентаграмму я уже не успевал. Да и энергия была потрачена. Посмотрев сперва на лес, затем снова на небо, я со вздохом сожаления опустил лук. – Прости. Ничего не могу поделать. Мечник с Копьеносцем встревоженно оглянулись на меня. По щеке Мечника сбегала струйка крови – какой-то гуль все-таки сумел зацепить его когтем. Не мешало обработать рану, пока не проникла зараза, но… «Сомаха, черт тебя побери, хватит играть, дело есть!» Стиснув зубы, я мысленно запустил процедуру выхода. Уход в такой момент смахивал на предательство, но… К черту. Я еще вернусь. Или переиграю это сражение с последней сохраненки. – Ты что, всю ночь играл? – хмуро спросил Ухан, когда я вновь ощутил себя в игровом кресле, в собственной комнате. В глаза ударил свет. Переход от игры к яви получился резковатым, я зажмурился. В «Осаде» сейчас стояла ночь, и зрачки не успели подстроиться к нормальному освещению. – Ладно, не тяни, что там случилось? Ты вытащил меня из «Осады» в самый неподходящий момент. – Марана вернулась. Я скептически улыбнулся: – Это и есть плохая новость? – Пойдем, Сомаха. Все уже собрались в зале, только тебя ждем. Он повернулся и вышел, больше не сказав ни слова. Шутка не получилась. Ухан был не в настроении. Та-ак, что-то действительно произошло, и что-то нехорошее – никогда не видел своего друга таким хмурым и озабоченным. Что-то с Дедом случилось, что ли? Я скинул халат на кресло, быстренько присел десять раз, помахал руками, разминаясь. Я и в самом деле почти всю ночь провел в любимой «гэпэшке», прихватив еще и часть утра. Уставшим я себя почти не чувствовал, когда находишься в игре, бодрствует только сознание, тело отдыхает. Но, несмотря на массаж кресла, мышцы все равно немного затекли, так что разминка требовалась. У «Сферы» все-таки не столь совершенное сенс-ложе, как в клубе «подражателей». Умыться бы еще… ладно, потом. Я торопливо натянул рабочий комбинезон, приготовленный еще с вечера, затем выскочил в зал РВЦ. И вынужден был остановиться, оглушенный царившим здесь шумом и лязгом. Вот тебе и на. Кажется, я многое пропустил, развлекаясь в виртуальности – оба «меха» уже находились здесь, причем стояли на своих двоих, ощутимо уменьшив пространство цеха гигантскими тушами. С виду вполне целые и исправные. Если, конечно, не обращать внимания на монтажную решетку, оплетавшую их стальным коконом до самой макушки, словно какая-то огромная чудовищная паутина. Два десятка небольших серых киберов, запрограммированных практически на все виды ремонтных работ, под руководством ИскИна уже вовсю копошились на всех ярусах решетки. Кстати, и сами киберы выглядели как крупные, размером с футбольный мяч, глянцево-серые пауки, так что аналогия монтажной решетки с паутиной напрашивалась сама собой. Я сразу обратил внимание, как изменился облик роботов. До хрустализации «Костолом» был выкрашен в цвета участника Чемпионата – красно-желтые полосы. А у «Мстителя» окрас был серо-коричневым – под стать пустыням Сокты, где закончилась его последняя битва. Теперь же они оба приобрели девственно-зеркальную поверхность. Словно только что были изготовлены на заводе. Собственно говоря, так оно и было. На нашем заводе. Весьма примечательный момент. Надо же, сообразил я, а ведь все выглядит почти как в механгаре Змеелова. Решетка, ясное дело, была сварганена кустарно, из подручного материала – теми же киберами, из металлических прутьев и труб, и до полноценной монтажной шахты с разными хитроумными механизмами явно недотягивала, но все равно здорово. Я даже ощутил гордость за оборудование своего РВЦ. Мы тоже многое умеем, хоть и живем у черта в зад… прошу прощения, вдали от цивилизации. А потом на какую-то секунду почувствовал тень обиды – меня-то не позвали, когда приступили к столь ответственному этапу, хотя я числился здесь старшим. Сам виноват. Чтобы держать контроль над ситуацией, необходимо… ну да, держать контроль над ситуацией. Играть надо меньше, вот что… Ничего, ничего, для меня тоже забот хватит – при взгляде на то, какую бурную деятельность развили кибер-пауки, становилось ясно – чтобы реально привести «мехов» в полную боеготовность, придется еще немало повозиться. Я торопливо зашагал к операторской – прозрачному колпаку в центре зала, откуда осуществлялся контроль за работой киберов и ИскИна. Там мы частенько проводили время, обсуждая текущие дела, да и просто разговаривая по душам. Операторская была хорошо защищена от шума, пыли и вредных газовых примесей, нередко образующихся во время технологических процессов и отравлявших воздух в цехе. Черт, ну и грохот… Мне пришлось пройти как раз между «Костоломом» и «Мстителем», и один из киберов, словно нарочно, с оглушительным лязгом уронил какую-то железяку рядом с моим ботинком. Едва не подпрыгнув от неожиданности, я отбежал на безопасное место и погрозил киберу кулаком. ИскИн, что ли, решил пошутить? В следующий раз ремонтную площадку лучше обойти по краю цеха, а то схлопочу по макушке. Наконец дверь операторской плотно закрылась за спиной, шум сразу оборвался. Ухан, Марана, Пигус и Гренд, расположившись в креслах, все находились здесь. Ждали только меня. Map, в своих коротких обтягивающих шортиках и маечке веселенькой желтой расцветки, не столько скрывающих, сколько подчеркивающих все «выдающиеся» места, выгодно выделялась среди парней, одетых в серые комбинезоны, которые они уже, кстати, успели запачкать с утра пораньше, когда возились с роботами. Пока я, засранец, развлекался в своей комнате. Нехорошо с моей стороны. А тут еще гробовое молчание, которым они меня встретили, аж сердце неприятно екнуло. – Да что происходит? Марана, ты что, нарвалась в городе на кого-то из старейшин? – Ты сядь, Вождь, сядь, – с нажимом посоветовал Ухан, – а то упадешь, когда услышишь. Я плюхнулся в одно из свободных кресел. – Ладно, выкладывайте, нечего тянуть кота за хвост. – Давай, Map, – сказал Пигус, бросив на меня косой взгляд. Марана зябко передернула плечами, откинула рукой непокорные кудряшки со лба. И без того смуглое лицо сестренки показалось мне темнее обычного. От беспокойства? Что могло так обеспокоить эту сорвиголову? – Видимо, все началось еще ночью, – негромко начала Марана. – Но я до самого утра пребывала в счастливом неведении относительно того, что происходит на улицах Ляо. Впрочем, как и многие другие, кто спал или проводил время в «гэпэшках». – Это что, камень в мой огород, подумал я, или совпадение? – А проснулась от странной тишины. Нет, не в комнате, – Марана покачала головой, – я и сама не сразу поняла, в чем дело, лишь через некоторое время дошло, что молчит Сеть… Помнишь о неполадках с «Циклопом», которые у нас случились три года назад? Связь с Сетью прервалась всего на полчаса, но это успели ощутить все. «Циклоп», как я уже упоминал, название главной коммуникационной башни, отвечавшей за сетевую связь всей Туманной Долины. Верно, так и было – отсутствие Сети пользователи успели ощутить в первые же секунды, ведь с помощью лоцманов между людьми и Сетью непрерывно циркулируют плотные информационные потоки, причем большинство пользователей этого даже не осознает, настолько подобный обмен привычен. Еще бы – уже столько поколений здешних обитателей использует лоцман едва ли не с рождения, никто себя и не мыслит вне Сети. Соответственно, находясь в зоне влияния Чертога, любой из хранителей испытывал сильный дискомфорт – ощущаешь себя так, словно вырван из общего потока жизни – информация, новости, развлечения, виртуальный сервис – все проходит мимо, видоизменяется, устаревает, а ты даже об этом не знаешь. Поэтому каждый из нас, пока длится месячная смена, ежедневно наведывается на Сигнальную сопку, чтобы восполнить информационные пробелы. Я кивнул: – Я понял, о чем ты говоришь. Что дальше? – Можешь не сомневаться, я помнила, что светиться в Сети мне нельзя, приказы Деда умею выполнять не хуже тебя, – Марана не упустила случая уколоть, – поэтому разбудила па и попросила его связаться с кем-нибудь из знакомых. – Но у него ничего не получилось? – Да. Связь с Сетью отсутствовала. Было такое впечатление, что «Циклоп» снова вырублен, а заодно и все башни-ретрансляторы. Па у меня – умный человек и сразу все понял. Он и настоял, чтобы я немедленно брала глайдер и дергала из города, чтобы предупредить вас. Map нужно было подаваться в сенс-актеры. Но меня все эти ненужные подробности сейчас только раздражали. – Понял что, Map? Что он мог понять… – Извини, Сомаха. – Она бросила на меня слегка виноватый взгляд и снова опустила глаза. – Мне еще вчера вечером пришлось ему кое-что рассказать о нашей поездке. Нет слов, как я был возмущен таким заявлением. Вот тебе и «можешь не сомневаться». Она не находит, что противоречит самой себе? Но момент разбираться с ее оплошностью был неподходящим. Я еще не выяснил главного. – Ладно, Map, давай короче, не надо длинных отступлений. Что конкретно случилось? – Я и не собиралась устраивать театрализованное представление, – огрызнулась Map, – если в двух словах, то город захвачен. – Город захвачен? Ну, вот я это и услышал. Вопрос, конечно, был риторическим, я сразу понял, что это правда. Такими вещами просто невозможно шутить. К тому же к чему-то подобному Дед морально успел подготовить меня еще вчера, и тревога буквально физически витала в воздухе. И все же сознание не желало вот так сразу и безоговорочно примиряться со свершившимся фактом. Этот поганый факт просто не лез в давно устоявшееся течение жизни Полтергейста. Он был неуместен, неудобен. И фатален. Я растерянно уставился на сестренку. Пигус и Гренд с одинаково хмурым выражением лиц – до комизма, настолько они сейчас были похожи друг на друга, молча ждали, как я отреагирую. А Ухан демонстративно смотрел сквозь прозрачные стенки операторской на рабочую площадку, где сейчас кипела работа с «мехами». Они знали. Они все уже знали, а я, как всегда, узнал о самых серьезных событиях последним. Черт бы вас побрал. Я заставил себя успокоиться, хотя это было нелегко. Потому что я жутко разозлился на них всех. – Кем, Map? – резко спросил я. – Кем захвачен город? Кто эти люди? Кого ты видела? – Не знаю. Я едва успела удрать, прежде чем все дороги были перекрыты. – Перекрыты? Как это выглядело? – Вождь, это не допрос, – мягко напомнил Ухан. – Ты малость поаккуратнее. У Мараны есть запись, давай, Map, крути. Я едва не наорал на них, но как-то нашел силы сдержаться и промолчать. С этого и нужно было начинать, нечего было меня подготавливать, как последнего придурка. Это уже не игра… На экране управляющей консоли уже шла запись с лоцмана Map, сделанная в тот момент, когда она отъехала на своем глайдере от городской черты метров на пятьсот. Съемка с ее глаз шла на ходу, и линия крайних зданий быстро смещалась в перспективу. – Что-то заставило меня оглянуться, – недовольным тоном прокомментировала Map, явно задетая моей резкостью. – Я обнаружила, что привычный утренний поток шедших из города машин как отрезало, и сразу включила запись. За мной, как видите, уже ни одной нет. А потом появились эти уродцы. И «уродцы» появились. Их трудно было не заметить. Большинство зданий в Ляо – в один и два этажа, поэтому угловатые громадины шагающих боевых роботов с легкостью прорисовались над крышами еще за несколько улиц до городской черты. «Снайпер» и «Гончий» – эти модели я узнал мгновенно. И если восьмиметровый «Снайпер» время от времени терялся за некоторыми двухэтажками, то макушка десятиметрового «Гончего» плыла среди крыш, как поплавок среди волн. Большой такой поплавок. Бронированный и хорошо вооруженный. Оба робота были покрыты отражающим слоем серо-зеленой камуфляжной расцветки. Вот «Гончий» выбрался на шоссе и остановился, развернув корпус и нацелив стволы плазмопушки и лазерных орудий вдоль трассы, словно высматривая убегающую машину Map. Жуткое ощущение, сразу чувствуешь себя абсолютно беззащитным, когда осознаешь нацеленную на тебя мощь. Это в поединке между роботами, к примеру, малый лазер «блеск» не представляет серьезной угрозы, а человека двухгигаваттный луч мгновенно испарит. Дорога, по которой двигался глайдер, резко пошла под уклон, и город вместе с роботами скрылся из виду. Запись прервалась, я туг же отмотал последние кадры назад и зафиксировал тот момент, где оба робота были хорошо видны. Боевые роботы на улицах Ляо. С такой техникой не наносят визиты вежливости. Мы имели дело с захватчиками, пока неизвестными захватчиками, но сути дела это не меняло. Марана действительно едва успела удрать, ей очень повезло, что она так вовремя спохватилась. Хорошо, что Ухан заставил меня сесть. Все тело охватила предательская слабость, а сердце билось неровно и как-то болезненно, пока я смотрел эту запись. Дед все-таки накликал беду на Туманную Долину. Дед все-таки накликал… – Что скажешь, Вождь? – поинтересовался Ухан. Пропустив вопрос мимо ушей, я усилием воли заставил себя успокоиться и хмуро взглянул на Map: – Надеюсь, никто из водил этих «мехов» не придал особого значения именно твоей машине. Потому что ты нарушила правила, установленные для чрезвычайных ситуаций. Своим приездом ты могла навести врагов на Чертог. – Должна же я была вас предупредить! – воинственно заявила Map, тряхнув непокорными кудряшками. Похоже, она даже не сомневалась в своей правоте. – Тебе следовало воспользоваться тайным туннелем, – жестко напомнил я. – Как раз для таких ситуаций он и был в свое время сооружен. – А код доступа ты мне сообщил? – сердито фыркнула Марана. – Не забывай, что мой отец – обычный человек, а не хранитель, как твой. Я понял, что не прав. Погорячился. Если разобраться, о туннеле должны знать только хранители, но Map – подруга Ухана, и у них намечены серьезные отношения на будущее. Так что сами понимаете – человеческий фактор, никуда от него не денешься. Ухан даже как-то катал ее там, но… кода доступа к входному бункеру у нее действительно не было. Это я упустил из виду. – Да и потом, я узнала о роботах лишь тогда, когда удалилась от города на приличное расстояние, если ты не заметил, – добавила Map. – Поздновато думать о туннеле, разве не так? – Не наезжай, Вождь, – примирительно встрял Ухан, – сделанного все равно не изменишь. – Да я понимаю, – пробормотал я. – Но с этого момента нам придется вести себя крайне осторожно. И тщательно продумывать все действия на будущее. Пигус, видимо, для наглядности, подытожил вышесказанное: – Итак, город захвачен, ретрансляторы выключены, спутниковая связь заблокирована… – И это тоже?! – Да, Сомаха, я уже проверил с Сигнальной сопки. Явные признаки вторжения неизвестных враждебных сил. И теперь нам нужно решить, что предпринять в сложившихся обстоятельствах. – Нельзя исключать, что Совет старейшин уже арестован и посажен под замок – в качестве залога послушного и мирного поведения горожан, – предположил Ухан. – Я бы на их месте так и сделал. – Угу, а сам город подвергся разграблению, – буркнул я. – Смотри, напророчествуешь. – Вы оба угадали, ребята, – подтвердила Map непривычно тихим голосом. Все лица тут же повернулись в ней. Ага, есть что-то еще, чего не слышал не только я: – Угадали что? – подозрительно переспросил Пигус. – Когда я уже направлялась к горам, Сеть на пару секунд включилась, и по каналам связи прошло текстовое сообщение от захватчиков. – Что же ты не сказала сразу! – закричал на нее Пигус, выражая, наверное, общее возмущение. – Кого ты тут из себя корчишь, глупая девчонка… – Сам дурак! – отбрила Map, яростно сверкнув глазами и сразу отбив у Пигуса всякую охоту нападать – пару раз, помнится, он от нее уже получал по шее, пусть и почти в шутку, но чувствительно. – Я просто не хотела забегать вперед, вот и предоставила вам время усвоить информацию правильно. Сама-то я о многом передумала еще по дороге. Марана, видимо, никогда не повзрослеет. Даже Ухан и тот глянул на подругу с растерянным недоумением и обидой, словно говоря – что же ты вытворяешь? Я мог гордиться собой, так как умудрился остаться спокойнее всех. Сейчас меня интересовало только дело. – Ты его сохранила, это сообщение? Map кивнула и молча вывела текст на экран консоли. «Сообщение для местного населения. Ваша столица захвачена рейдерами Орла. Совет старейшин арестован, а его функции управления временно упразднены. Любой, кто посмеет оказать нам сопротивление тем или иным способом, будет уничтожен на месте. Мы даем вам шанс сохранить собственные жизни – не сопротивляйтесь. Нам не нужна ваша жалкая колония – только ваше ценное имущество и суммы банковских счетов, которые вы добровольно согласитесь перевести на наши банкосы. И молите вашего Бога, чтобы этих ценностей оказалось достаточно для удовлетворения наших запросов. А заодно, чтобы за время нашего пребывания здесь никто не пострадал». – Ни хрена себе, – ошеломленно выдохнул Пигус, выражая общее настроение. – Дикость какая-то, – пробормотал Гренд. – Да как они могут… Это был его первый комментарий за сегодняшнее утро. Гренд – человек молчаливый, за него в основном треплется его приятель Пигус. Я сразу вспомнил наш с Дедом разговор перед поездкой на Сокту. Точно, все сходилось. – Всего месяц назад эта же группа бандитов выпотрошила две небольшие, вроде нашей, колонии на Зармонде и Золотой Плеши, – сообщил я. – Именно поэтому старейшина Хокинав и затеял все это дело с роботами. – И накликал беду, – буркнул Пигус. Прямо мои собственные мысли. – Кретин, он же заботился о нашей защите, – укоризненно вступился за Деда Ухан. – Не будь таким суеверным. – А накликал беду! – упрямо настаивал Пигус. – Старый осел. Пигус, в общем-то, хороший малый, и весьма неглупый, идиотов среди хранителей нет. Но не всегда успевает вовремя напрягать извилины и потому чересчур спешит с выводами. Я с ним из-за этого иногда даже ругался. Но на этот раз он почти угадал… почти. Я еще ни в чем не был уверен. Мне самому очень тяжело было подозревать в чем-либо старейшину, и я не мог допустить, чтобы какой-то засранец, который всего два года ходит в хранителях, хаял уважаемого человека. Да и какая теперь разница, по какой причине эти рейдеры Орла совершили налет именно на нас? – Пигус, заткнись, – потребовала Марана, презрительно прищурившись. – Это просто стечение обстоятельств. – Пусть так, – неожиданно легко уступил Пигус, нервным движением взлохматив пятерней белобрысую шевелюру. – Это не избавляет нас от проблемы – что делать? Не сидеть же сложа руки и ждать, когда все решится само собой. Тем более что оружие у нас здесь имеется. Не говоря уже о роботах. Ах, вот что его заботит. Пострелять захотелось. Опять торопится парнишка. Совет старейшин запрещал населению иметь личное оружие, по их мнению, Туманная Долина не испытывает подобной необходимости, поэтому незачем провоцировать ненужную воинственность. Но здесь для охраны Хрусталитов у нас имелся целый оружейный склад. В котором я, кстати, еще ни разу не был. И никто другой из моего поколения. Чтобы попасть на склад, нужно получить разрешение у Совета, а Совет сейчас недоступен. Так что мне решать – вскрывать его кодовые замки вручную или нет. Я сухо сказал: – Я понимаю, как всем не терпится испытать роботов в деле, но для подобных случаев Советом старейшин давно разработаны инструкции, которым мы обязаны следовать. Тайна Чертога важнее всего. Все благосостояние общины держится на нем. Даже если будет разграблена вся община, Хрусталиты позволят нам начать сначала и восстановить потери. Мы никуда не пойдем. В столице есть люди ничуть не глупее нас. Они и будут решать, что делать. А у нас сейчас одна роль – роль хранителей. Единственное, что мы можем сделать – отправить разведчиков, чтобы находиться в курсе происходящих в Ляо событий. – А я думаю, что все это чушь. – От избытка чувств Пигус даже вскочил, уставившись на меня непримиримым взглядом. – Мы просто теряем время. Пойми, они ведь даже не знают о существовании роботов, нужно просто спуститься в долину и нанести неожиданный удар, посеять среди них панику. А в поднявшейся суматохе освободить всех заложников. У людей, проводящих круглые сутки в «гэпэшках», свое понимание реальности. Я уже успел это понять на Сокте, когда меня били по морде. Хороший способ, чтобы заставить взглянуть на вещи трезво. Я пожал плечами и попытался терпеливо объяснить, как малому ребенку: – Мы даже не успеем подобраться к городу, Пигус, прежде чем нас засекут. И нам придется вступить в бой, так ничего и не добившись. И потом, там, где сражаются роботы, обычно остаются одни руины. Так мы угробим кучу ни в чем не повинного народу. Роботы необходимы лишь для защиты ущелья Двух Рук – на тот случай, если существование Хрусталитов будет раскрыто. Это единственная цель, с которой они были сюда доставлены. Тут я немного покривил душой. Дед говорил о применении роботов в более широком смысле, но сейчас незачем было обострять и без того непростую ситуацию. – А я согласен с Пигом, – заявил Гренд. – Нечего здесь отсиживаться. – Еще бы ты был не согласен, – язвительно проворчал Ухан. – Вы же с ним не разлей вода, во сне и то, наверное, дышите синхронно. – Нужно сделать так, как он предложил, – Гренд-молчун прямо-таки разговорился, – и хорошенько напугать этих гадов, чтобы они десять раз подумали, прежде чем причинить кому-нибудь вред. Черт возьми, да они же в самом деле еще дети, эти техники-хранители, вдруг дошло до меня. Инфантильные, безответственные дети, не видящие дальше собственного носа, не отдающие себе отчета в своих действиях и в последствиях этих действий. Хотя Пигус младше меня всего на год, а Гренд – на два. Почему я не замечал этого раньше? Потому что сам был таким? Уж не благодаря ли этой поездке я успел немного повзрослеть? Нет, Дед все-таки мудрый человек. Поэтому он не мог сделать ничего такого, что скверно отразится на нашей общине. Я просто ошибаюсь, не обладая полнотой информации, которой располагает он. – Напугать? – насмешливо фыркнула Марана. – Даже не смешно. У вас нет практического опыта вождения ИБРов. Как бы они не напугали вас, попутно захватив наших «мехов». Тогда мы уж точно ничего сделать не сможем. Даже Марана оказалась разумнее этого незрелого юнца, и я почти простил ей утренний фарс. – Нет, Пигус, – твердо сказал я. – Я запрещаю. – С чего ты решил, что можешь нами командовать? Теперь уже вскочил и Гренд. Нервные мы какие сегодня… Я оценивающе прищурился, глядя на них обоих. Только обсуждения полномочий мне сейчас и не хватало. – Я пока еще старший смены, – холодно напомнил я. – Или ты забыл? – И что с того? Я провел в этой пещере времени не меньше, чем ты, и имею право на собственное мнение. И я считаю, что нужно использовать «мехов». Через полчаса, не больше, киберы вставят последние узловые процессоры, затем Ухан загрузит программное обеспечение, и можно будет выдвигаться. Я лично сяду в «Мстителя», а Гренд поведет «Костолома». – С радостью. Надерем им всем задницы, – самодовольно ухмыльнулся Гренд, вполне согласный с предложенной программой действий. – Ты такой крутой водила, Пигус? – не без иронии поинтересовался я, хотя кулаки у меня так и чесались. – Вот только не надо, Сомаха. – Пигус растянул губы в пренебрежительной усмешке. – Не надо этого. Мы не раз били тебя в виртуальных поединках. Так что, хоть ты их и привез, мы имеем куда больше прав на управление «мехами». Лично я так считаю. – Точно, – поддакнул Гренд. Бунт? Что они тут себе вообразили? Что я беспрекословно позволю им творить что вздумается? – Постойте, – встревоженно заговорил Ухан, приняв треп техников за чистую монету. – В одном Марана, несомненно, права – ни ты, ни Гренд не обладаете опытом вождения настоящих ИБРов, тем более опытом боевых схваток. – Вот именно, – подхватил я. – Поверьте мне на слово, игра в «гэпэшках» далека от реальности. А вы даже не представляете, сколько «мехов» вам будет противостоять. А ведь наверняка ими будут управлять ветераны, закаленные в настоящих боях. Кроме того, мы не знаем, чем еще обладают эти рейдеры Орла, кроме роботов. Наверняка у них есть дополнительная боевая техника огневой поддержки вроде ракетных катеров. А без штурмовиков-пехотинцев такие операции и вовсе не проводятся, одними роботами не перекроешь все дороги и не принудишь к подчинению население. Они тоже не останутся в стороне, когда дело дойдет до схватки. Я думал, что привел достаточно разумных доводов, чтобы хоть немного охладить их пыл, но не тут-то было. – В таком случае придется приобретать реальный опыт на практике, – упрямо заявил Пигус. – Если нам удастся завалить хотя бы одного вражеского робота, то они всерьез задумаются об оккупации нашей общины. А может, и вовсе уберутся отсюда. Кроме того, вы ведь привезли «иждивенцев», они повысят наши шансы. Упрямство – не лучшая черта характера, но с Пигусом такое иногда случалось и раньше. Ведь сам понимает, что несет чушь, но уже не может остановиться, не может признать, что оказался не прав. Болезненное самолюбие. – Ты не слышишь меня, Пигус, – с досадой сказал я. – Вы просто погибнете. Ты полагаешь, вас некому будет оплакивать? Ты, к примеру, единственный ребенок в семье. Он смерил меня нарочито презрительным взглядом: – Что-то я не пойму. Ты что, предлагаешь оставить старейшин без помощи? – Я всего лишь предлагаю не пороть горячку. Не нестись сломя голову без всякой подготовки, а как следует все обдумать. Нет никакого смысла в том, чтобы потерять всю технику, да еще никого и не спасти при этом. Повторяю, в Ляо и без нас найдутся люди, которые помогут старейшинам. Я, например, уверен, что мы не единственные, кто на это способен. – От твоей поганой расчетливости воняет, Сомаха, – процедил Пигус сквозь зубы. – Очень нехорошо воняет. – Полегче на поворотах, – недобро прищурилась Марана, с вызывающим видом скрестив руки на груди. – Сомаха дело говорит. Спасибо, сестренка. От тебя – не ожидал. – Я поступлю так, как считаю нужным, – раздельно проговорил Пигус. – Пошли отсюда, Гренд. Здесь собрались одни расчетливые трусы… Вот теперь он меня достал окончательно. Мне надоело терпеть его грубость и бессмысленные оскорбления. Поэтому, когда он сделал шаг, чтобы уйти, я резко поднялся с кресла и загородил ему дорогу. Наши лица почти соприкоснулись, и я не увидел в его глазах ничего, кроме презрения. Спаситель мира, черт бы его побрал. – Хочешь стать героем, Пигус? – А ты желаешь прослыть слабаком? Уйди с дороги. Теперь уже повскакивали все – и Ухан и Марана. Поддержка мне была обеспечена, но сейчас я так разозлился, что мне было все равно. – Ты не сядешь в этого робота. Я его привез, и мне решать, как его использовать. Он попытался меня оттолкнуть, и тогда я его ударил. В челюсть. Как Ктрасс – меня. Из Ктрасса вышел хороший учитель – Пигус так и грохнулся на спину. Гренд тут же бросился поднимать приятеля, но видели бы вы его изумление и растерянность… те же самые чувства красноречиво проступили и на лице Пигуса, когда он сумел оторвать голову от пола и принять сидячее положение. Я выжидающе замер, сжав кулаки, но Пигус что-то не торопился с ответным выпадом, и я почувствовал в этом что-то неправильное. Но секунду спустя до меня дошло, в чем дело: сказывалось въевшееся в плоть и кровь воспитание на игровых шаблонах – в виртуальности противник на удар в большинстве случаев отвечает сдачей, чтобы можно было с ощущением собственной правоты долго и с наслаждением его добивать, превращать в кровавый кусок мяса, пока не закончатся все бонусы его придуманной жизни. А в реальности все выходит гораздо прозаичнее. Например, как у меня с Ктрассом. Вот и Пиг оказался слишком ошеломлен, дезориентирован и морально подавлен, чтобы ответить. Мне-то уже довелось пройти через эти ощущения. Сокта, Сокта, Сокта – сколько же можно вспоминать о ней? Пройденный этап, и точка. В общем, внутренне ожесточившись, я не позволил себе расслабиться и кинуться к Пигусу с жалкими извинениями. – Ты что делаешь, Сомаха? – растерянно пробормотал Пигус, продолжая сидеть и не замечая попыток вновь потерявшего дар речи приятеля поставить его на ноги. – За что? Больно же… А ты как думал? Это еще чепуха, приятель. Вот в симуляторе «подражателей»… Тьфу! – Ты не возьмешь этого робота без моего разрешения. – И что, обязательно бить по лицу? – Даже не приближайся к этому роботу, иначе я ударю снова. – Да пошел ты… Пигус наконец пришел в себя и резко поднялся. На этот раз я не препятствовал техникам, пусть проваливают. Когда дверь за ними закрылась, я печально вздохнул. В этом споре я победил. Весьма неприятным способом, но победил, и мне, честно говоря, не понравился полученный опыт. Не оставляло гаденькое ощущение, словно я только что испачкался в чем-то таком, от чего невозможно отмыться. Кроме того, я здорово ушиб костяшки пальцев о его челюсть и, кажется, повредил запястье – его сейчас неприятно, болезненно тянуло. За все мои двадцать четыре года жизни мне никого не приходилось бить, тем более в лицо, так что удар оказался совершенно не «поставлен». В общем, нас обоих ошеломил результат. Прав был старейшина Хокинав. Общество, не способное себя защитить в реальной, а не гипотетической ситуации, нежизнеспособно. Достаточно посмотреть на этого крепкого здорового парня, не уступавшего по комплекции Ухану и теоретически способного без труда справиться со мной, но растерявшего всю решимость от тривиального удара в морду. Народ Туманной Долины давно уже утратил иммунитет к бедам и невзгодам, а понятие горя просто не затрагивает умы ныне живущих. Приблизившись, Ухан мягко положил тяжелую ладонь на мое плечо. – Эта поездка тебя здорово изменила, Вождь. Раньше ты не был таким агрессивным. Я попытался беспечно улыбнуться, но улыбка вышла кривой и неубедительной. Да уж. Натворил дел… – А может, именно это нам сейчас и нужно? – фыркнула Марана, нарисовавшись с другого бока и неожиданно дружески обняв меня за талию. – Чтобы хоть кто-нибудь в этом благодушном и благополучном болоте стал агрессивным? Причем по-настоящему агрессивным? А, братец? Мы всегда дружили, но чтобы такое единодушие. Map, всегда просто из принципа спорившая со мной по любому пустяку, сейчас заговорила, как Дед. Честное словно, я был тронут. И очень благодарен им за моральную поддержку. – Честно говоря, я не очень горжусь тем, что сделал, – неохотно признался я. – Не смог сдержаться. Зря. – Да ты что! – возмутилась Map, ее карие глаза возбужденно блестели, моя стычка с Пигусом почему-то привела ее в хорошее настроение. – Если бы ты этого не сделал, я сама закатила бы ему оплеуху! Обнаглел, салага. Ухан закивал: – Может, в чем-то ты и перегнул палку, но в одном ты прав – чтобы что-то предпринять наверняка, нужна дополнительная информация. Следовательно, нужна разведка. А раз сами покидать Чертог сейчас мы не имеем права, то пошлем бимодов. Все просто. – Кстати, а сколько их у нас? За технику отвечает Пигус, так что я не в курсе. – Десятка три. Более чем достаточно. – Запустим для начала штуки три-четыре, чтобы не привлекать лишнего внимания, – предложила Map. – Разумно. Тогда ты ими и займешься, хорошо? А мы с Уханом закончим подготовку «мехов». Справишься? – Конечно, Вождь. – Марана улыбнулась. – Еще какие-нибудь приказания есть? – Это не приказ, это просьба. – Да брось ты смущаться, Вождь. Ты же Вождь. Кому тут еще приказывать? – Хмыкнув, Марана развернулась и выскользнула из помещения. – Никогда не могу понять, когда она прикалывается, а когда говорит серьезно, – пожаловался я Ухану, падая обратно в кресло. – Шутник, ты меня слышишь? – Да, Сомаха, – после едва ощутимой заминки откликнулся ИскИн РВЦ. – Как дела у киберов? – Предварительная диагностика оборудования уже закончена. Технически все в порядке. Начать загрузку софта? – А вот это уже моя работа, Шутник, – немедленно вмешался Ухан. – Ты уж извини, тонкую настройку систем и приложений я проведу сам, у меня все-таки опыта по части роботов больше, чем у тебя. Пусть и теоретического… – Я вот думаю, как бы наши техники не натворили чего без присмотра, – задумчиво проговорил я. – Да что они могут сделать? – беспечно отмахнулся Ухан. – Посидят у себя в комнатах, успокоятся и придут мириться. Что им еще остается? Слушай, Вождь, может, сходим и позавтракаем? Не думаю, что лишние полчаса что-то изменят. – Я вообще-то тоже проголодался, но сперва хотелось бы лично взглянуть на наших красавцев… – Я окинул взглядом грозные фигуры механических гигантов, опутанные монтажными решетками. – Ты говоришь о техниках или «мехах»? – с невинным видом уточнил Ухан. – Понятное дело, о роботах. Ты прав, дружище. Может, мы и сами справимся со всей работой, но хороший руководитель не разбрасывается людьми в критических ситуациях. Пойду, поговорю с нашими бунтарями, может, сумеем прийти кобщему знаменателю. – Мне с тобой? – Не надо, – я помотал головой. – Это уже будет выглядеть как давление. Займись пока своим программным обеспечением. Снаружи было уже значительно тише. Почти все ремонтные кибер-пауки собрались внизу, у ног «мехов», ожидая новых распоряжений. Лишь парочка особо добросовестных – или особо ленивых, это как посмотреть, еще копошилась на правом плече «Костолома». Я не видел смысла лезть с вопросами к Шутнику, выясняя, что там они еще не закончили, вряд ли такие мелочи требовали моего вмешательства. Поэтому просто прошел мимо, направляясь к комнатам Пигуса и Гренда, располагавшимся за тренажерным залом. На миг возникло желание зайти на пять минут, покачать «железки», соскучился я уже по этому делу, но пришлось оставить на потом. Конечно же подобные механические тренажеры – полный анахронизм. С современными методами генной инженерии и биоимплантирования нарастить нужную массу, вылепить любой мышечный рельеф по заказу – не проблема. На той же Сокте хватает специализированных клиник, легко решающих такие вопросы. Но, во-первых, этого нет у нас, на Полтергейсте. Во-вторых, ежедневная работа с тренажерами – это закалка собственной силы воли, работа над своим характером. Кроме того, больше всего ценишь то, что дается не даром, а с большим трудом. Вот мы с Уханом на пару и «лепили» тела на тренажерах – по примеру нашего мускулистого Деда. Весьма выразительному примеру, между прочим… Ни Пигуса, ни Гренда в их комнатах не оказалось. Куда это они испарились? Не придумав ничего лучшего, я попробовал их найти по внутренней Сети Чертога. – Они покинули РВЦ несколько минут назад, Сомаха, – откликнулся Шутник. – Возможно, они сейчас на Сигнальной сопке, но мои средства коммуникации туда не дотягиваются. Икс-барьер для меня, как знаешь, непреодолим. Сигнальная сопка? Ну, Пигус, ну, Гренд… Нашли время бить баклуши, когда их знания и умения необходимы здесь. Или… В голову закралась очень нехорошая мысль. В Сигнальной сопке находился подземный гараж для глайдеров, только с их помощью можно попасть в Туманную Долину, так как горы вокруг Чертога совершенно непроходимы для наземного транспорта. Нет. Вряд ли они это сделают. Не настолько же они кретины… Да и Марана тоже должна быть сейчас там, чтобы запустить бимодов. Она не позволит им удрать. Не позволит? А как она сможет их остановить? Девушка против двух крепких парней? Проклятие! Больше не раздумывая, я бросился к выходу из РВЦ. Пронесся мимо операторской, махнув рукой Ухану, и, не дожидаясь его, выскочил на свежий воздух и понесся к Сигнальной сопке по тропинке, петлявшей среди низкорослых деревьев и каменных нагромождений. Сердце колотилось как сумасшедшее не столько от бега, сколько от предчувствия беды. Цепляясь руками за кусты и ветки лапников, взлетел по крутому склону к стартовой площадке. Хватило одного взгляда, чтобы понять – опоздал. Утопленные в склон, двери гаража были распахнуты, и оба глайдера, которыми мы располагали, испарились. Вместо них внутри, на корточках, сидела Марана и ругалась почем зря, прижимая руки к правому боку. На правой скуле алела свежая кровоточащая ссадина, а в глазах от боли проступили слезы. Похоже, владение приемами рукопашного боя не очень-то ее выручило. – Где они? – тяжело дыша, выпалил я, хотя и так уже все было ясно. – Где, где… Смылись. – А с тобой что? Марана болезненно поморщилась: – Бок ноет. Надеюсь, ничего не сломано. Я быстрым шагом подошел к ней и помог подняться на ноги. – Они что, ударили тебя? Совсем спятили, уроды. – Ага. Пигус. Врезал мне прикладом по ребрам, когда я пыталась его остановить. – Прикладом?! – Прикладом, прикладом. Излучателя. Ну, попадитесь вы мне еще… – Погоди, у них было оружие? – Ты что, еще не в курсе? Они вскрыли оружейный склад и увешались оружием с ног до головы. Я замер, осмысливая сказанное. Хотя что тут осмысливать. Безумцы. Но почему Шутник ничего не сообщил мне? Балбес, обругал я сам себя, потому что они тоже хранители, а старшим я числюсь только номинально, так что все равны… Если бы я предусмотрел их действия и отдал Шутнику соответствующие приказы. Поздно плакаться, предусмотреть всего невозможно. Я уже не мог их остановить. Они вполне могли убраться и на одной машине, но угнали оба глайдера, чтобы исключить возможность погони. А если нам срочно понадобься попасть в город самим? Или просто удрать отсюда, чтобы спасти собственную жизнь? Об этом они не подумали, оставив нас в горах без средств передвижения? Это уже смахивает на подлость. Даже на предательство. И кто бы мог ожидать от наших в общем-то безобидных техников подобной прыти? Хорошо еще хоть не хватило ума с этим же оружием в руках отобрать у нас роботов. Видимо, решили не возиться, раз роботы еще не готовы. Снизу послышался приглушенный топот и к гаражу выскочил Ухан – со здоровенным куском арматуры в руке, явно разжился в РВЦ. Увидев нас с Мараной, отбросил железку, с лязгом и звоном покатившуюся по полу, и кинулся к своей подруге: – Что с тобой? Что они сделали? Никогда не видел нашего флегматичного увальня настолько взволнованным, но я его понимал. – Да все нормально. – Марана улыбнулась сквозь слезы. – Слегка поцапалась… Кстати, Пигусу я здорово расквасила нос, а Гренд, наверное, долго еще будет хромать. Не так-то просто со мной справиться… – Хвастунишка, – ласково пробормотал Ухан, глядя на нее влюбленными глазами. Но когда повернул лицо ко мне, его губы сложились в жесткую, гневную линию. – Что будем делать, Вождь? – Ничего, – пожал я плечами. – Они сами решили свою судьбу. Думаю, Совет старейшин выгонит их из хранителей. Потому что кроме благих намерений нужно еще иметь хоть немного мозгов. А мы будем действовать так, как и задумали – закончим с роботами, позавтракаем, кстати, а затем станем ждать, когда вернутся «стрекозы». – Извини, Сомаха, но они еще не улетели, – покаялась Map, бросив на меня виноватый взгляд. – Я не успела их отправить, Пигус все планы спутал. – Ладно, я сам. Ухан, аптечка на стене, – напомнил я, а то с него станется, забудет от волнения оказать Маране первую помощь. Затем вышел из гаража и поднялся по склону к кострищу. Оборудование находилось здесь, на плоской макушке холма – прямо под беседкой. По сигналу с лоцмана люк в полу вместе со столиком приподнялся и сместился в сторону, открыв нишу, из которой тут же выдвинулся «насест» – пирамидальная решетчатая башенка серебристого цвета. На многочисленных крючках граней неподвижно сидело три десятка бимодов-имитаторов. Если не знать, что перед тобой искусственные создания, то можно запросто принять за больших десятисантиметровых стрекоз. У нас такие водятся на озере Нежном, особенно много их там сейчас, в разгар лета. Используя природный образец, наш предусмотрительный Дед много лет назад заказал искусственные аналоги умельцам на все том же Гэгвэе, поэтому на фоне местной флоры и фауны «стрекозы» абсолютно не выделялись. Маловероятно, что люди со стороны заподозрят в них разведчиков. Я дистанционно «разбудил» две пары, ввел задачу и время выполнения. «Стрекозы» зашевелились, перебирая лапками и вращая большими изумрудными глазами-фасетками – оценка обстановки, затем легко вспорхнули – длинные серебристые крылышки, подбросившие в воздух изящные золотисто-сиреневые тельца, размылись от скорости. Они были очень красивы, наши бимоды. Я смотрел им вслед, пока фигурки разведчиков не затерялись между уходящими вдаль горными склонами, бесследно растворившись на фоне низкорослого леса, скал и тумана, затопившего низину. Думаю, чтобы добраться до Ляо, изучить ситуацию и вернуться, двух часов должно хватить.Глава 11 Нежданный визит
Через два часа, когда мы уже закончили наладку и тестирование начинки роботов, имитаторы с необходимой информацией еще не вернулись, образовалось свободное от дел окно. А мы к этому времени, естественно, еще больше проголодались. Завтрак единогласно решили провести в беседке на Сигнальной сопке – на свежем воздухе. Map набрала на кухне всякой снеди, а Ухан и я, увешавшись оружием со склада, пристроились к ней в качестве конвоя. «Увешавшись оружием», конечно, слишком громко сказано. Различного добра на складе хватало – иглометы, станнеры, тяжелые армейские лазерные ружья, пулевые карабины… Были еще какие-то ящики, беспорядочно наваленные друг на друга на полу, но до них пока дело не дошло, мы решили изучить их содержимое позже. А пока обошлись малым. Я, например, взял лишь специальный пояс с магнитными креплениями для игломета и шести запасных обойм. Еще не забыл, как станнер подвел меня на Сокте. А Ухан прицепил на пояс и игольник, и станнер. Кроме того, у него над плечом маячил «Опекун», его возможности тоже не стоило сбрасывать со счетов. Map, как и я, взяла только игломет. И была рада, словно ребенок, которому, наконец, досталось серьезное оружие. Все не могла простить Зайде, что та обделила ее оружием во время поездки на Сокту. В общем, мы бодро протопали на Сигнальную сопку и спокойно позавтракали в нашей любимой беседке. А потом предались ничегонеделанию в ожидании возвращения «стрекоз». Впрочем, Ухан быстрее всех придумал, чем заняться. Между кострищем и беседкой около семи метров, это расстояние он посчитал вполне достаточным для тренировки в стрельбе из игольника. Взял со стола три пустые пластиковые баночки из-под сока, оставшиеся после завтрака, поставил на закопченные валуны, нагретые солнцем, и пошел обратно к беседке. Марана и я молча наблюдали за его манипуляциями. Мои друзья бодрились лишь для виду, у них не очень хорошо получалось притворяться, будто в этом мире ничего особенного не происходит Всех нас не отпускала тревога. Остановившись в шаге от беседки, Ухан повернулся к нам спиной, широко расставил ноги и поднял пистолет. Парень явно насмотрелся сенс-боевиков. Затем перевел предохранитель на одиночный огонь, включил лазерный прицел. Красная точка тут же появилась на боку одного из валунов. Пол беседки находился в полуметре от земли, поэтому мы видели, что он делает, поверх его плеча. Не пришлось даже подниматься со стульев. Игольники со склада оказались попроще, чем у Ктрасса, блок мысленного управления отсутствовал, поэтому Ухан аккуратно перевел красную точку прицельного луча на крайнюю баночку и нажал на спуск вручную. В солнечной тишине вжикнуло, словно где-то далеко на пределе слышимости зашипела рассерженная змея. Ухан хмыкнул, весьма удивленный тем, что не попал. – Как это? Я же навел точно. – По абсолютной прямой, дружище, стреляет только лазер, – со вздохом пояснил я. – К тому же ты не учел ветер. А может, просто дрогнула рука. В «гэпэшках» ведь этого не бывает, верно? Чтобы рука дрогнула? А в реальности – сплошь и рядом. Навык должен закрепиться в мышцах, а не только в голове. У игольника почти нулевая отдача, но она все же есть. Ухан снова прицелился. На этот раз выстрел получился удачным, игла прошила баночку насквозь. – Класс! – восхитилась своим другом Марана. На ее правой щеке белела свежая заплатка из медпены – после напыления это вещество превратилось в плотный эластичный покров, который слегка сковал лицевые мышцы – это способствовало скорейшему заживлению. Поэтому край рта слегка кривился, когда Маране приходилось говорить, и из-за этого все время казалось, будто она ухмыляется. Бок ей Ухан тоже обработал, к счастью, никаких переломов у нее не оказалось, только сильные ушибы. К этому времени она успела переодеться – вместо кричаще-желтых шортиков с маечкой, порядком запачканных в потасовке с техниками, на ней теперь был рабочий комбинезон. Не так привлекательно, зато практично и благоразумно, учитывая то, чем мы сейчас занимались – роботами. Впрочем, комбинезон на ней тоже неплохо сидел. Этому Марана, наверное, у Зайды научилась – в любой одежде стараться выглядеть подтянуто и щеголевато. На комбезе имеется масса регулирующих ремешков, вот она и подтянула, где только возможно. Фигурка у нее, конечно, замечательная… почти как у Сонаты. В целом, у них обеих фигурки похожи, но Соната стройнее, тоньше, изящнее. Она словно вся воздушная, а когда улыбается, кажется, будто светится изнутри. Я вдруг поймал себя на том, что очень хочу ее обнять. Марану. Нет, не как любимую девушку, не подумайте чего плохого, она все-таки моя сестренка, хоть и двоюродная. К тому же она девушка моего лучшего друга, а я друзьям никогда не перехожу дорогу, даже будь у меня шансы. Вопрос элементарной порядочности и благоразумия. Обнять просто как близкого человека. Обнять, прижаться… Пожаловаться на жизнь. Не Ухана же обнимать, этого увальня. Представив себе эту картину, я невольно улыбнулся. Та-ак, похоже, пора ставить диагноз. Острая тактильная недостаточность. Необходимо срочно искать новое знакомство. Чтобы не обнимать сестер и не вспоминать о бывших подругах. Вся эта маленькая война очень некстати. Ухан продолжал стрелять. Размеренно и методично. И впрямь решил попрактиковаться всерьез. Все три банки уже светились, как решето. У игл неплохая начальная скорость, подумал я. Прошивают банки насквозь, но не сбивают. Тонкие, острые, быстрые. Я, например, знал, что очередью из игломета при желании можно распилить человека пополам. Сто выстрелов в секунду – это серьезно. Некстати вспомнился страх, который я испытал под прицелом Ктрасса в его механгаре. От неприятного воспоминания даже слегка озноб пробрал, как на холодном ветру. Да уж, такие моменты быстро не забываются, да и слишком мало времени прошло, чтобы впечатления потускнели. А хотелось бы. Забыть. И поскорее. – Зачем тебе это, Ухан? – спросил я. – Против роботов все равно бесполезно. Он быстро выстрелил три раза подряд, все три удачно. Не поворачиваясь, ответил: – Нам противостоят не только роботы, но и люди, которые ими управляют. Опять философствует. Любитель глубокомысленных рассуждений. – Так используй очередь, тут уж не промахнешься. Тысяча иголок в обойме все-таки. Ухан опустил пистолет и обернулся. Он был очень серьезен. – Помнишь, что мне сказала Зайда еще перед отлетом на Сокту? Когда я спросил, зачем бежать, если за тобой еще никто не гонится? – Угу. Запись у меня осталась. – Когда кто-нибудь погонится и от этого будет зависеть твоя жизнь, уже поздно будет учиться бегать, – процитировала Марана, быстро отыскав соответствующее место. У нас друг от друга не было секретов, поэтому я позволял им пользоваться моим архивом записей на общих основаниях. Сами они таким хобби не страдали. – Вот именно. – Ухан многозначительно поднял светлые брови, оглядывая нас обоих. – Я это хорошо запомнил. Вам обоим тоже не мешает потренироваться. В «гэпэшках» все выглядит не так, реальный опыт оттуда не вынесешь. Только теория. Да и то с натяжкой. Вот будь у нас настоящие военные симуляторы, в которых готовят солдат, тогда другое дело. А «Сфера» – просто несерьезно. Марана задумчиво кивнула, согласившись с его словами. Естественно, ей тоже хотелось пострелять. Очень хотелось. Но она крайне самолюбива, моя сестренка. Она обязательно постреляет… когда нас не будет рядом и ее первые промахи никто не увидит. Для меня, например, такие мелочи значения не имели, а для нее казались важными. А может, я ошибаюсь, и ей просто лень подниматься со стула. Не такой уж я и знаток человеческих душ. – Замечание, конечно, верное по сути, Ухан, но… Чем больше я думаю о том, что происходит, тем меньше у меня желания затевать войну. Они профессионалы, а мы… а мы всего лишь пацаны, которые ничего не умеют по-настоящему. – Я вздохнул. Он пожал плечами, отвернулся и снова начал стрелять. При одиночной стрельбе занятие обещало растянуться надолго, учитывая объем обоймы. – У тебя явно упало настроение, Сомаха, – хмыкнула Map. – Упало настроение – это еще слабо сказано. О существовании роботов знают считанное число, и если кто-нибудь из наших милых техников попадется в руки бандитов и проболтается, то мы потеряем единственное преимущество перед врагами. Лично меня гложет ощущение, что мы уже его потеряли. Преимущество. Поэтому любые приготовления кажутся бессмысленными. – Братец, я давно тебя знаю и смею заверить – твоя хандра долго не продлится. Как только потребуется действовать, а не сидеть на месте, ты сразу перестанешь хныкать. – Похоже, ты знаешь меня лучше меня самого, – буркнул я. – А ты не забыла, что эти уроды заперли нас в Чертоге? – Попасть в город не проблема, – пренебрежительно отмахнулась Map. – У нас же есть «жуки». Забыл, что ли? Вот черт. Действительно, как я не сообразил? Марана имела в виду роботов-грузовозов, на которых к Чертогам были доставлены «мехи». Правда, для скоростной езды их антигравитационные движки не предназначены, и передвигаются они довольно медленно, не больше шестидесяти километров в час, если не несут груза. Но Map права, в крайнем случае сгодятся и они. Я сразу почувствовал, как настроение улучшается. Ухан прицепил пистолет обратно на пояс и вернулся к нам в беседку. Я невольно глянул в сторону кострища. Изрешеченные иглами банки медленно таяли в лучах солнца, окутавшись дымкой испарения, сочившейся изо всех дырок. Мишени приказали долго жить. Наступил срок утилизации использованной одноразовой тары. Через пять минут остатки испарятся полностью. Ухан плюхнулся на стул, откинулся на спинку, не обращая внимания на протестующий скрип – весил он все-таки немало – и мечтательно вздохнул: – Какое небо, а! Ясное, чистое, ни облачка, птички летают, погода – душа радуется. Даже не верится, что в нашем Ляо прямо сейчас происходит нечто скверное. Все задрали головы, уставившись в небо по примеру Ухана. Крыша беседки сделана из пластика с односторонней светопроводимостью. Сверху – маскировка под окружающую местность, а снизу – полная прозрачность. Где-то очень высоко парила птица, широко расставив крылья – маленькое затмение на лике Призрака, в форме разнолапого крестика. – Хорошо бы очутиться на месте этой птахи, – негромко проговорила Марана. – Не завидуй, милая. Забот у нее не меньше, чем у нас, только своих, птичьих. Кроме того, Создатель дал птице крылья, а человеку – воображение. Что толку птице от ее умения летать, если она этого не осознает, а просто пользуется врожденным преимуществом перед теми, кто вынужден передвигаться по земле? Она ведь не понимает, насколько это прекрасно. А весь смак именно в том, чтобы осознавать то, что делаешь. – Ты, философ чертов, я не это имела в виду! – возмутилась Map. – А то, что давно бы уже смоталась в Ляо и посмотрела на все своими глазами! Птица ведь может наблюдать за захватчиками без всяких подозрений. Просто потому, что умеет летать. – Наберись терпения, – сказал я. – «Стрекозы» уже вот-вот должны вернуться. – Лучше бы вернулись Пигус с Грендом, – с сожалением вздохнул Ухан. – Было бы здорово, если бы они одумались. – Держи карман шире, – язвительно усмехнулась Map. – У них сейчас личная маленькая война. – Лишь бы живы остались. – Ухан хмуро сдвинул брови к переносице. На минутку мы все притихли. Каждый может оступиться, подумал я, но смерть – слишком жестокое наказание для таких юнцов, как наши техники. В сообщении, которое передала нам Map, эти рейдеры Орла ясно дали понять, что не будут церемониться с теми, кто применит против них оружие. Такие люди не склонны к пустым обещаниям. Но наши ребята, похоже, не восприняли это заявление всерьез. Как я уже говорил, у людей, проводящих все свободное время в «гэпэшках», свое понимание реальности. Черт побери, да почему мы здесь все еще сидим и ничего не делаем, когда эти ребята, возможно, уже… Уже что? Воюют? Ручным оружием с роботами? И что теперь? Нестись сломя голову им на помощь, не зная действительной обстановки? И лишить Туманную Долину последнего шанса на помощь? – Знаете, что самое обидное? – Я невольно сжал кулаки. – Ошибки совершают одни, а расплачиваться за них или исправлять приходится, как правило, другим. Слова принадлежали Деду, и я сразу подумал – как он там сейчас? Вряд ли он остался в стороне, когда всех старейшин арестовали. Теперь сидит под замком вместе со всеми. Надеюсь, эти люди не причинят им вреда… А еще надеюсь, что вмешательство техников не подстегнет бандитов к принятию решительных мер против горожан. Потому что первыми, кто за это расплатится, скорее всего, будут именно старейшины. Историческая практика. Мы тут, на Полтергейсте, не такие уж ламеры, образование получаем… – У нас и собственных ошибок хватает, – досадливо поморщился Ухан. – Взять хотя бы роботов. Я нехотя кивнул. Возразить было нечего, но лучше бы он не напоминал. Дело вот в чем. И «Мститель» и «Костолом» теперь, после ремонта и наладки оборудования были готовы к выполнению боевых задач. Но далеко не на все сто… исключительно по нашей глупости и недальновидности. ЭМУ-вооружение антикварного «Мстителя» состоит из двух «Мантикор-20», это его главная ударная мощь, сосредоточенная в руках, а лазерное вооружение сводится к большому лазеру «возмездие», размещенному на левом плече, и двум средним лазерам «разряд», расположенным по бокам внизу торса, над поворотной платформой ног. Условное правое плечо – РСЗО «Арес-10». Последний кработ этой серии, как я уже упоминал ранее, участвовал в боях во время Мятежа Владений, случившегося на Сокте семьдесят шесть лет назад, поэтому все вооружение за этот немалый срок претерпело качественные изменения. К примеру, вместо устаревших лазеров «возмездие» и «разряд» сейчас использовались современные аналоги «адская плеть» и «молния». Мощности те же, но перезарядка и охлаждение – быстрее, А «мантикору» заменила «ультра». У обеих модификаций ЭМУ-пушек сохранился одинаковый калибр, и если бы мы предусмотрительно позаботились о снарядах заранее, еще на Сокте, то избежали бы проблем. Но такой важный момент мы прошляпили. Даже Зайда. А может, ей и в голову не пришло, что никто из нас, ни я, ни Ухан с Мараной, не вспомнит, что, в отличие от «гэпэшек», в реальности снарядов для пушек боевых роботов на Полтергейсте не имеется. Так что результат получился плачевный – после ремонта в магазинах «мантикор» оказалось всего три снаряда. Видимо, застряли там после того, как робот был выведен из строя в ходе боевых действий. Никто не счел нужным их оттуда извлекать, раз робот все равно превратился в неподдающийся восстановлению хлам, а духам все равно, что восстанавливать – что робота, что снаряды. Вот они и восстановили. Три снаряда для двух пушек, а? Прямо смех. Сквозь слезы. Выпускай хоть залпом, хоть по одиночке, решающего значения не имеет. Мощнейшие пушки оказались бесполезным балластом. Вес снаряда «мантикоры» – двадцать пять килограммов, если умножить на 43, то получим полтонны. Представляете, какая мощь высвобождается за один залп? Хватит, чтобы снести нашу Сигнальную сопку. И мы сами себя этого лишили. Ракет для «Ареса-10» и вовсе не оказалось. Для боя у робота остались только лазеры. Так что по вооружению «Мститель» сейчас, наверное, уступал бы даже «Гончему», превосходя сорокапятитонника лишь по броневой защите – если бы не «Костолом». С «Костоломом» дело обстояло значительно лучше. Робот был относительно новый, достался нам после скоротечного боя на Арене, поэтому две тяжелые гаусс-пушки «линия», установленные в руках и являвшиеся главной ударной силой этого тумана, не успели расстрелять боекомплект и на треть. А в РСЗО «Вихрь-12», прикорнувшей на башке, как аист на печной трубе, еще осталось ракет на четыре залпа. Сорок восемь убойных штучек. Учитывая нашу безголовость, совсем неплохо, да? Двадцать ракет пришлось перегрузить в «Арес-10» «Мстителя», калибр, к счастью, оказался совместимым. Кроме того, у «Костолома» имелись два больших и два средних лазера. Большие размещались на плечах, средние – встроены в грудь. На фоне «Мстителя» «Костолом» выглядел беспроигрышным вариантом, перекрывая его даже по лазерному вооружению. Поневоле вспомнишь и поблагодаришь Дьюсид за столь роскошный подарок. Интересно, как она там уживается с командой Змеелова? Уже сейчас Сокта казалась чем-то далеким и полузабытым. – Я вот что прикинул, – задумчиво добавил Ухан. – Реактивная начинка для снарядов гаусс-пушки, в отличие от снарядов «мантикоры», не обязательна. Так? А изготовить цельнометаллические болванки наши киберы смогут довольно быстро. – Ухан! – я восхитился его идеей, сразу оценив ее перспективу. – А у тебя башка отлично варит! Разного ненужного металла у нас в РВЦ хватает. – Кроме того, можно пустить в переработку кое-что из оборудования, которым мы пользуемся не слишком часто. Естественно, таким кустарным выстрелам далеко до настоящих, с бронебойными сердечниками и тугоплавкой внешней оболочкой, но лучше такие, чем никакие. – Верно! Хотя бы «Костолома» обеспечим боезапасом. Марана только успевала переводить взгляд с меня на Ухана и обратно, пока мы перебрасывались репликами, затем не выдержала нашего взаимного восхищения и напомнила о своем существовании: – Мальчики, а вы не забыли, что нам нужно решить еще один насущный вопрос? – Какой же? – Ухан вопросительно задрал правую бровь. Этому он у Деда научился. Но все равно у меня лучше получается, выразительнее. И левой надо работать, левой, а не правой. Юмор – верное средство расслабиться, когда тебя гложут серьезные проблемы, уж не обессудьте. Марана еще раз поочередно смерила нас выразительным взглядом и многозначительно произнесла: – Специализация. – А что Специализация? – Ухан пренебрежительно отмахнулся. – Да, мы привезли парочку «терминаторов», на этом настоял Дед. Но лично я не горю желанием воспользоваться этой хреновней на самом деле. – Целиком и полностью тебя поддерживаю, дружище, – поддакнул я Ухану. – Это почему же? – Марана была само недоумение. – Мы же частенько пользуемся «иждивенцами», когда требуются знания и навыки по какой-либо специальности? Чем «терминатор» так плох? Map из нас самая образованная. Но нашим взаимоотношениям это ничуть не мешает. Если все будут такие умные, как я (сами знаете – сам себя не похвалишь…), то перед кем прикажете щеголять своими знаниями? Перед деградирующим ИскИном в РВЦ? Брр… Нет уж, увольте. – Ты путаешь разные понятия, Map, – снисходительно пояснил я. – «Иждивенец» расширяет возможности сознания, информационную базу мозга. «Терминатор» – перестраивает мозг, оптимизирует для собственной работы все протекающие в нем процессы. Можно сказать, «затачивает» мышление под конкретный способ восприятия, обработки и хранения данных, заставляя решать профессиональные проблемы именно с точки зрения данной специальности. И еще одна важная особенность – действие «терминатора» необратимо. – Да. А еще возможна частичная утрата воспоминаний, – добавил Ухан. – Ведь Специализация – это квинтэссенция чужого жизненного опыта, наложенного на твой собственный. К примеру, может случиться так, что наши с тобой отношения рассеются, как дым на ветру. – Хочешь сказать, что ты вот так запросто меня забудешь? – не поверила Марана. Я хмыкнул. Она действительно не понимала. – Нет, Map, я тебя не забуду, – мягко поправил Ухан. – Я знаю тебя с детства, а всех воспоминаний «терминатор» не затронет, слишком большой пласт. Но может исчезнуть какая-нибудь важная деталь. Первый поцелуй, например. Первая ночь с тобой… Или просто начало наших взаимоотношений не как подростков, а как людей, любящих друг друга. Возможно, ничего этого и не случится. Но… – Стоп. Мне все понятно. – Map заметно покраснела и отвела взгляд. Надо же, я думал, что это невозможно. – Не надо о личном вслух. – Сомаха свой парень и знает нас как облупленных. – Все равно. Забудь обо всех своих дурных привычках, которые ты привез с Сокты. Нам уже не нужно играть выходцев с Вантесента. Понятно? «Какая муха ее укусила?» – спросил я Ухана по лоцману. «Знаю я эту муху. Не может мне простить, как я во время танцев в „Волчьем Логове“ засмотрелся на профессиональную танцовщицу». «Ревнует? Но это глупо. Она же знает, что любишь ты только ее. А каждый взгляд не проконтролируешь. Зачастую это выходит подсознательно. Да и что с того, что посмотрел? Не изменил же?» «Да понимает она все. Но с собой ничего поделать не может. Только не вздумай развивать тему, хорошо? Сам знаешь, когда заставляешь ее смущаться, то рискуешь крепко разозлить. А спокойная Марана и разъяренная БэЗэ – совершенно разные люди». «Угу. Я ту гантель, которой она тебя чуть не приложила, тоже не забуду». Заминка, пока мы трепались по лоцману, вышла почти незаметной. Но Map все равно насторожилась: – Эй, вы там не меня обсуждаете? – Да нет, Map. – Ухан примирительно поднял руки. – Вот что, Вождь, может, нам запустить еще парочку «стрекоз»? Я думал о том же. О том, что наши разведчики уже не вернутся. Так как все сроки возвращения вышли. Скорее всего, их засекли и уничтожили. А это говорило о том, что техника наблюдения у врага на высоте. Поэтому на предложение Ухана я ответил согласием. – У нас, кстати, есть разведракеты, – напомнил Ухан. – На «Костоломе». Можно подвесить над ущельем, километров десять вокруг Чертога осветим. Ни одна мышь не проскользнет. Если вы помните, я уже упоминал про начинку разведракет, состоящую из «мошкары» – миниатюрных видеокамер, способных после распыления на определенной высоте долгое время парить в воздухе и вести наблюдение, собирая и анализируя информацию. Все верно, мы вполне могли использовать их прямо сейчас, вместо «стрекоз», чтобы получить объемную картинку местности вокруг Чертога. Но… – Но у нас всего две штуки, – возразил я. – А хватит их часов на пять. Если сильного ветра не будет – максимум на семь. Лучше прибережем на крайний случай, у нас «стрекоз» до фига и больше. – Ну, тогда я пошел в РВЦ. – Ухан развел руками. – Займусь выстрелами для гаусс-пушек, пока есть время, задам киберам работу. Идет? А вы готовьте «стрекозы». – Подожди-ка, Ухан, – остановил я. – Знаете, детки, а ведь существует еще один вариант решения нашей общей проблемы. – Не хотел я начинать этот разговор, но пришлось. – У нас есть Гипертранслятор. Здесь. Прямо под нашей беседкой. И вы все это прекрасно знаете, но упрямо игнорируете такую возможность. А мы можем связаться с суровыми дядями из космостражи и сообщить им о плохих парнях, обижающих мирных и кротких жителей Туманной Долины. – Не могу поверить, что ты это предложил. – Марана вперила в меня взгляд, полный изумления и гнева. – Я тоже. – Ухан насупился. – Сомаха, это же подлинное предательство интересов общины. Марана повысила голос: – Да как тебе только в голову пришло… – Стоп! Лучше замолчите. – Я протестующе выставил вперед ладони, пытаясь защититься от града несправедливых обвинений. – Пока не наговорили лишнего. А то потом будем долго и упорно дуться друг на друга. Я всего лишь говорю о варианте. Понимаете? Варианте. Если уж совсем все будет плохо и не останется другого выхода, то каждый из нас должен будет готов это сделать. К тому же вызвать космостражу – еще не раскрыть тайну Чертога. Черт… ладно, замяли. Вижу же, не одобряете. Еще как не одобряли. Сидели и хмуро рассматривали меня, как диковинное насекомое, вдруг оказавшееся на месте их давнего друга. Нужно было что-то срочно придумать, чтобы перебить затронутую мной тему. Чтобы избежать лишних осложнений. И переоценок. В отношении нашей дружбы. Проклятие, лучше бы я этого не говорил. Но кто ж знал, что они с Мараной такие патриоты? Подумать только – знать обоих с самого детства и не предугадать их реакцию. Я порывисто поднялся. – Вот что. Пойдем-ка лучше в РВЦ вместе, Ухан. И обкатаем наших «мехов». Тестирование тестированием, а проверить вживую не мешает. – Засветимся, – с сомнением проговорил он, но по следующим словам стало ясно – клюнул. – Кроме того, коридор низковат, выбраться наружу будет непросто. А потом еще и обратно топать. Я усмехнулся: – Так из РВЦ выходить не обязательно. Можно и там… погулять. Места хватает. Правда, пострелять не сможем, но… Хмурое лицо белобрысого увальня осветилось сдержанной улыбкой. Еще бы. Я ведь чувствовал то же самое. Соблазн ощутить мощь настоящего робота был велик. Даже несостоявшаяся размолвка была забыта. С одной стороны, я понимал, что у нас проблемы именно из-за этих роботов, а с другой… видимо, мы все еще не наигрались. Не так-то просто избавляться от пристрастий, с детства въевшихся в плоть и кровь. Ухан вскочил, едва не свернув столик крупногабаритной комплекцией, и решительно тряхнул головой: – Точно! Пошли. Дельное предложение. Тут уж и Марана поднялась, уперев руки в столик и недовольно поджав губы: – Эй, гении, а про меня забыли? Мое мнение вас совсем не интересует? – А ты займешься «стрекозами», – распорядился я. – Кто-то же должен сделать эту работу. К тому же работа не пыльная, бегать не придется, а ты у нас раненая, и тебе полагается отдых. – Кто раненая? Я раненая? – недобро осведомилась БэЗэ. – Да ты сам в голову раненный! – Тихо, тихо, – примирительно сказал я, сообразив, что перестарался с командным тоном. – Незачем так орать, я же как лучше хотел, о тебе заботился. – Знаешь, куда такую заботу следует засунуть? – Марана, веди себя прилично! Мы на Сокте были всего два дня! – Постойте… – попытался встрять Ухан, но Марана, не слушая, возмущенно перебила: – Ах вот как! Он еще о приличиях заговорил! А кто только что предложил предать. – Да замолчите вы! – рявкнул Ухан. И уже спокойнее добавил, когда мы удивленно уставились на него (Ухан в гневе – редкая картина): – К нам гости. Я обернулся и поднял ладонь к глазам, прикрываясь от солнечных лучей, заглядывавших в беседку из-за среза крыши. Со стороны устья ущелья приближался глайдер – юркая воздушная машина небесно-голубого цвета. Городская модель, не из нашего гаража. – Интересно, кто это пожаловал? Не наши ли бунтари решили вернуться с повинной? – Держи карман шире, милый. – Map, ты повторяешься, – проворчал Ухан. Пока они болтали, я запустил оптическую утилиту лоцмана. По мысленному сигналу нанокомп отсканировал картинку перед глазами и сделал узконаправленный «наезд». Горы прыгнули навстречу. Пятикилометровый разрыв между нами и глайдером оптически сократился до нескольких метров. Глайдер как раз сейчас проезжал под местной достопримечательностью – нависавшей над ущельем каменной аркой, похожей на протянутые друг к другу руки – из-за этого причудливого природного образования ущелье и получило свое название – ущелье Двух Рук. Между собой мы называли эту арку просто Рукавом, чтобы не заморачиваться с произношением. Поймав пассажира глайдера в кадр, я еще немного увеличил изображение, хотя и так уже с замиранием сердце понял, кто это. – Надо же, Соната пожаловала, – хмыкнула Марана, тоже сделав «наезд» с помощью лоцмана. – Здорово. А то что-то надоело мне, скромной и приличной девушке, среди двух мужиков ошиваться. Негативные результаты уже сказываются – ругаться, к примеру, научили. Не по-детски. – Кажется, она одна. Хвоста не наблюдается, – заметил Ухан, отнесшийся к визиту Сонаты посерьезнее. Но не так серьезно, как я. – Почему-то мне кажется, Map, – напряженно проговорил я, – что будет лучше, если ее встретишь ты. – Давно хотела спросить, какая кошка между вами пробежала, Сомаха… Map не такая наблюдательная, как Ухан, но и она не могла не заметить холодка в наших с Сонатой отношениях, наметившегося еще до отъезда. К тому же девушки наверняка обсуждали нас с Уханом. Как и мы их, впрочем. Но у меня не было сейчас ни времени, ни, тем более, желания объяснять что к чему. Да и не привык я секретничать с Map, такие вещи я мог обсуждать только с Уханом. Специфика мужского разговора, если хотите. – Не сейчас, Map, хорошо? – сдержанно попросил я. – Ухан, пошли в РВЦ. – Может, подождем? – Быстрее. Нам нужно обкатать роботов, еще не забыл? – Сомаха! – Map сложила руки на груди и требовательно уставилась на меня в ожидании объяснений. – Сестренка, ну выручи, ладно? – взмолился я и, чтобы оставить последнее слово за собой, выскочил из беседки и рванул вниз по склону к РВЦ. Map что-то возмущенно крикнула в ответ, но я уже не разобрал, стремительно спускаясь со склона сопки и отчаянно лавируя среди усеивавших края тропинки камней – с риском свернуть ноги. Или шею. Отправить ругательное сообщение на лоцман Map или не успела, или не сообразила сразу, а потом было поздно – я пересек Икс-барьер, а связь сквозь него, сами понимаете, невозможна. Послание Map мне передал Ухан, когда догнал за мостиком через овраг, и повторить вслух я, честное слово, не решаюсь. Вот, блин, ведь всего два дня на Сокте были… – Мне кажется… мы… зря удрали, – прерывисто выдохнул Ухан, когда мы уже оказались в РВЦ и потопали прямиком к роботам, возвышавшимся сказочными гигантами в центре зала, сразу за операторской. Монтажную решетку вокруг них киберы уже разобрали, так что ничто не препятствовало их использованию. После короткого, но сумасшедшего бега мы оба порядком запыхались, поэтому я просто отмахнулся в ответ. Но Ухан не отставал: – С чего ты решил… что она появилась непременно по твою душу? Возможно, она приехала только для того, чтобы сообщить новости? Причем – плохие? – Вот пусть ее Map и выслушивает. Ухан вдруг рванул меня за плечо, заставив остановиться: – Да что с тобой? Чем она тебя так достала? Я отвел взгляд: – Ухан, да не хочу я сейчас с ней встречаться. Я на перепутье. Понимаешь? Наши отношения зашли в тупик, а сказать об этом я все не решаюсь. Не сошлись характерами. Но и продолжать встречаться и делать вид, что все в порядке, я тоже не могу. Соната не виновата, что я так охладел к ней, она не заслужила такого отношения. Гадко все это… – Это ты после Сокты решил? – Нет, раньше. – Не сошлись характерами, – проворчал, повторяя, Ухан. – Очень удобная фраза. Диагноз и рекомендации для дальнейшей жизни в одном флаконе. – Все, не хочу об этом… давай так: я беру «Костолома», а ты – «Мстителя». Он упрямо сдвинул брови, собираясь что-то возразить, но я пресек попытку в корне: – Ухан, будь другом, не спорь, а? Я хочу опробовать «Костолома». Потом поменяемся. Или бросим жребий. Конечно, я мог добавить, что «Мстителя» купил он, а «Костолом» выстрадан лично мной, поэтому я имею на него больше прав. Но не стал. Фигня все это. Не стоит скатываться к подобной мелочности. Все равно оба робота куплены на деньги Деда. – Да я не о роботах беспокоюсь, – с досадой бросил Ухан, словно прочитав мои мысли. – А о тебе с Сонатой. По-моему, ты просто дуришь. – Дружище, не сейчас, ладно? Ухан тяжко вздохнул и решил не продолжать разговор, пока я в таком настроении. Вместо этого он запустил руку в нагрудный карман комбеза, а затем протянул ко мне ладонь, на которой лежали два трехсантиметровых диска с маркировкой «иждивенцев»: – Ладно, выбирай любой. Те самые, Вождь. Для управления роботами… Я кивнул, взял один диск, развернулся и молча потопал к «Костолому». – Вождь… Вождь, посмотри-ка. – Ну что еще? Я недовольно оглянулся, уставившись на Ухана. – Да не на меня. Я замер. В зал РВЦ по воздуху медленно вплыл тот самый небесно-голубой глайдер. Затормозил, опустился на пол. Из него выбралась Соната. Отыскала меня взглядом и торопливо направилась в мою сторону. Соната – стопроцентная голубоглазая блондинка, полная противоположность смуглянки Мараны. И волосы у нее белоснежные, до плеч. А у Map – короткие черные кудряшки. Соната как песня – вся такая светлая, чистая… Глядя на ее нежный, хрупкий облик, невозможно представить, что она способна на что-то недостойное… или просто неумное. Как этот приезд сюда. Странно, но я рад был ее видеть, хотя только что старался избежать встречи. Стоит над этим подумать. Возможно, Ухан прав, может, нужно лишь подождать, и все наши размолвки отойдут в прошлое? Все-таки Марана порядочная вредина, не смогла удержать подругу, как просил. Женщины всегда могут найти общую тему для разговора, но, видимо, сестричка не захотела. Я ей это еще припомню… Впрочем, Map, скорее всего, не виновата. Соната могла сразу свернуть к РВЦ, увидев, как мы удираем. У ее лоцмана модель попроще, чем у наших с Уханом, но тоже умеет выполнять режим «бинокля». Черт… Да когда же я повзрослею? Веду себя как ребенок. Дед как нас учил? Не следует убегать от проблем. Их надо решать. Тем более что деваться все равно уже некуда. Пока Соната шла к нам, я невольно залюбовался ее фигуркой. Короткое воздушное платье, такое же светлое, как и хозяйка, совсем не скрывало ее форм. Напротив, только соблазнительно подчеркивало. Соната очень красива. А ее тело – предел мечтаний для любого мужчины. По крайней мере, я так думаю, но Ухан, к примеру, выбрал Map, а не Сонату, хотя в свое время познакомился с ними обеими одновременно. На вкус и цвет… – Привет, Соната. – Ухан приветливо, но несколько скованно улыбнулся, когда она поравнялась с ним. Мой чуткий друг почувствовал напряжение, сразу возникшее между нами, и теперь ему хотелось исчезнуть, чтобы оставить нас вдвоем. Иной раз я задаюсь вопросом – а не эмпат ли он, не осознающий своих способностей? – Привет, Ухан. – Соната не менее тепло кивнула ему в ответ, но прошла мимо и остановилась уже рядом со мной. Боже, какие у нее все-таки изумительные глаза – кристально чистые и прозрачные, как родниковая вода, в которых отражается небесная голубизна. В ее взгляде можно утонуть, стоит только расслабиться. А какие ресницы – длинные, пушистые, волосок к волоску. Наверное, она провела немало времени, чтобы привести их в такой идеальный вид. Как и белоснежные волосы. Как и лицо с нежной, чистой кожей. И вообще всю внешность. Ее вид был неотразим для меня, и она это прекрасно осознавала. Чем и пользовалась со знанием дела. – Привет, Сомаха. Я так рада тебя видеть, ты так долго пропадал… – Голос у нее, как колокольчик. Да еще с этаким сексуальным придыханием, создающим ложное впечатление, будто она прямо сейчас готова со мной заняться… Меня прямо в дрожь бросило от желания обнять ее. Что есть силы прижать к себе, найти ее губы своими, а затем зарыться лицом в ее душистые белоснежные волосы. Я напрягся, едва сдержав стон досады. И душевной боли. Потому что ничего у нас не было. Стыдно признаться, но я до сих пор девственник. Как и Соната. Но не по моей вине. Сонатапресекала любые мои попытки склонить ее к физической близости, отговариваясь тем, что морально еще не готова. Сперва она хотела узаконить наши отношения. Я-то был не против, только не хотелось торопиться начинать семейную жизнь. Вернее, сперва был не против. А потом все как-то пошло наперекосяк… А может быть, вдруг пришло мне в голову, все дело именно в этом? В затянувшейся платонической паузе? Вероятно, не получив сексуальной подпитки, я потерял к ней интерес? А теперь грешу на ее умственные способности, хотя дело, скорее всего, не в них, а во мне самом? – Соната, золотко, за тобой никто не следил, когда ты сюда ехала? – немного грубовато спросил я. – Что значит – не следил? – Взгляд ее был наивным и абсолютно безгрешным. – Что ты имеешь в виду? – Ладно, забудь. Пришлось отложить этот вопрос. В Ляо сорок семь тысяч жителей, за каждым шпиона не приставишь, а по дорогам на частном и общественном транспорте в разных направлениях катается множество людей. Вряд ли кто обратил внимание и на Сонату… Тьфу ты, ведь дороги уже перекрыты, так что никто больше не катается. Вот что значит инерция мышления. Подожди-ка. А как же она тогда сумела выбраться из города? – А что вы здесь делаете? Почему ты не появился в Ляо, когда вернулся на Полтергейст? Я нахмурился. Странно. Она прибыла из захваченного города, но вела себя так, словно этот захват мне лишь приснился. – Извини, но это мой вопрос. Что здесь делаешь ты? Что сейчас происходит в городе? – Ты что, не рад нашей встрече? – Она обиженно надула полные, красиво очерченные губки, влажно блестевшие от ярко-алой губной помады. – Ты исчез без всяких объяснений, и лишь после твоего отлета старейшина Хокинав сказал мне, что ты выполняешь его особое задание, поэтому несколько дней будешь отсутствовать. Но разве ты не мог мне сам об этом сказать, чтобы я не волновалась? Перед своим исчезновением? Какой-то абсурдный разговор получается. – Мы летали на Сокту. – Зачем? Не оборачиваясь, я ткнул большим пальцем за спину, в сторону роботов. Она подняла взгляд над моим плечом. Ее глаза потрясённо расширились. У нее это здорово получается – изображать изумление. Ничего себе. Она что, в самом деле только сейчас их разглядела? Вот эти-то громадины, занимающие чуть ли не четверть всего зала? Глаза Сонаты вдруг подозрительно повлажнели. Пушистые ресницы мелко-мелко задрожали. Затем слезы хлынули по щекам. Что за черт… – Роботы… – прошептала Соната. – Эти чертовы роботы сейчас на всех улицах Ляо… Что-то определенно случилось этим утром, притом очень скверное, раз Соната научилась ругаться. Я первый раз слышал, чтобы что-то подобное срывалось с ее губ. – Рассказывай, – потребовал я, мягко взяв ее за плечи и слегка встряхнув. – Это важно. О нас с тобой поговорим позже. Она рассказала. Прерываясь и всхлипывая, вытирая ладошкой слезы со щек. О том, что в городе были крупные беспорядки. Беспорядки из-за того, что несколько горожан, среди которых видели хранителей, Пигуса с Грендом, с оружием в руках пытались освободить старейшин, собранных и запертых в городской Управе. В ответ пираты рассвирепели и открыли ответный огонь, перебив кучу народа и разрушив центр города до основания. Более того, двоих старейшин захватчики по приказу главаря банды вывели на крыльцо Управы и на глазах у всех сожгли заживо из плазменных ружей. В назидание остальным. Пока она говорила, мы с Уханом ошеломленно молчали. И я не сразу решился уточнить то, что волновало в этот момент нас обоих больше всего: – Кто? Кто из старейшин погиб, Соната? – Варфол и Апекс… – А из наших отцов… кто-нибудь пострадал? – Не знаю… Кажется, нет. – А с Дедом все в порядке? – Да не знаю я. Дед вообще пропал. Среди заложников его не было. Бандиты пытались его найти, он же глава Совета старейшин, но у них ничего не вышло. Перерыли весь Ляо, но не нашли ни среди живых, ни среди мертвых. Невидимая пружина внутри разжалась, но лишь слегка. Наши близкие живы, мои и Ухана, по крайней мере, на это можно надеяться. Но другие люди все равно погибли. Минутку… Варфол – ответственный за техническое обеспечение общины, а Апекс – начальник самообороны. Так эти убийства были не случайны? А может, Дед тоже не просто пропал? О боже, только не это… – А что с Пигусом и Грендом? Они живы? Она всхлипнула, пожала плечами: – Не знаю. Я их не видела. – А записи? Хоть какие-нибудь видеозаписи ты сделала? – Как ты можешь думать о каких-то записях… – Да очнись ты! – Я требовательно встряхнул ее за плечи. – Забудь о своих переживаниях хоть на минутку. Нам важна любая информация. Любая – о том, что там происходит. Разве ты не понимаешь, что сейчас для нас важнее? – Я… я просто не хотела начинать с неприятного… мы ведь так долго не виделись… Так ты в самом деле… ты не рад нашей встрече? Или у меня с головой не в порядке, или у этой девочки наша разлука по важности равноценна гибели нескольких человек. – Рад. До смерти. – Собственный голос показался мне каким-то чужим. – Может, ты еще что-то забыла сообщить? Соната не успела ответить. На лоцман пришел вызов от Мараны с пометкой сверхсрочности, поэтому жестом я прекратил разговор. В окно виртуалки поступила движущаяся картинка – явно запись, переданная с новых «стрекоз», высланных на разведку. – Сомаха, Ухан, по ущелью к Чертогу движутся боевые роботы. Но я уже и сам видел. И сразу понял, как они нас нашли. Роботы… От волнения лицо словно обдало волной жара. Я легко идентифицировал модели. «Шершень», «Снайпер» и «Вурдалак». «Шершень» – впереди всех, двигается по правую сторону ущелья, «Снайпер» – с небольшим отставанием слева, «Вурдалак» прикрывал тыл. Я даже узнал модификацию – таким же роботом владела Дьюсид. Значит, та модель не была эксклюзивной, кто-то занимается поставками усовершенствованных роботов любым желающим. На всех трех роботах – серо-зеленая камуфляжная раскраска «техно-джунгли» и никаких символов принадлежности к каким-либо вооруженным силам. Как и положено бандитам. До Чертога им осталось преодолеть ровно двенадцать километров, и расстояние неумолимо сокращалось. Правда, по дну ущелья со сложным рельефом двигаться приходилось довольно медленно, чтобы не переломать ноги среди камней и выбоин, но по следу Сонаты они шли уверенно, наверняка ориентируясь на излучение двигателя глайдера по своим сканирующим экранам. За Икс-барьером след, естественно, терялся, но точка входа осталась на их виртуальных моделях местности, так что мимо Чертога они не пройдут. – Мне пришлось спуститься с сопки за барьер, чтобы передать вам запись, но это того стоило, верно? – напряженно добавила Map. Она еще и шутить пытается. В такой-то момент. Ах да, она еще не знает о погибших. Лично для меня все шутки закончились. Ситуация вышла из-под контроля. Точнее, мы никогда ее и не контролировали, лишь надеялись, что все как-то утрясется само собой. Не утряслось. – Map, беги к нам. – Ухан разволновался не меньше. – Там нельзя больше оставаться. Точно. Нельзя. Теперь мы можем только забаррикадироваться внутри РВЦ и рассчитывать, что противник не найдет входа… Чепуха. Найдет. Нельзя недооценивать противника. Уже нашли. – Поняла, бегу, – отозвалась Map. С тяжестью на сердце я повернулся к Сонате. Радость от встречи оказалась мимолетной. – Ты привела их… Что ты наделала! Соната растерялась от такого обвинения: – Но я… – Сомаха, у меня есть идея, – перебил ее Ухан, подходя вплотную и пресекая ссору в корне. – Какая? – подавленно спросил я, не имея ни малейшего представления, что же нам теперь делать. – Напасть на них. – Ухан решительно махнул рукой, глядя мне в глаза. Я даже в себя пришел от такого бредового предложения. – Чего-чего? Обалдел, что ли? За такую же идею Пигус сегодня получил по морде. – Только не надо на меня так таращиться, словно я с крыши вниз головой упал. Сам подумай. Два тяжелых робота с нашей стороны, из которых один – штурмовой, против триады из тяжелого, среднего и легкого. Реальные шансы одержать победу. – Ты спятил. У «Мстителя» нет снарядов. Массой их прикажешь давить? – Ничего, придется обойтись лазерами. – Ухан деловито пожал плечами. – Пушки, конечно, нагреваются меньше, зато лазеры гораздо легче по весу, и для них не требуется боезапас, только энергия самого движка. А непрерывная стрельба нужна далеко не всегда, при грамотном подходе можно воевать и лазерами, не перегреваясь предельно. – Ты все-таки спятил. – А я тебе говорю, что нам представился хороший шанс проредить команду этих чертовых рейдеров Орла. У нас под боком – уникальная ремонтная база, такой у них нет. Раздолбаем их и сразу на починку. Заявятся следующие – а мы уже готовы для боя. Кроме того – трофеи. Если завалим этих роботов, то раздобудем ракеты для «Мстителя». Да и дополнительные лазеры вместо бесполезных пушек можно будет переставить. – Мы не знаем, какими будут эти «следующие» роботы и сколько, их будет. И кто даст гарантию, что все они не окажутся штурмовыми? Вроде «Костолома» или крупнее? Три-четыре таких гиганта сровняют РВЦ с землей, а наших потуг оказать сопротивление даже не заметят. – Сомаха, тебя никогда не тошнит от твоей правильности? – О чем это ты? – Я нахмурился. – О том, что без риска не бывает побед. – Сегодня утром ты говорил нечто иное. Прокрутить запись? Я сделал ее для суда старейшин, который непременно состоится над техниками, когда все закончится. – Я помню, что говорил. Что никто из нас не обладает реальным опытом боевых схваток на ИБРах. Но если эти роботы сейчас уйдут целыми, то вернутся со всей командой. И тогда мы точно с ними не справимся. – Если нас обнаружат… – Да нас уже обнаружили, как ты не понимаешь! Иначе бы их здесь не было. – Это всего лишь разведка. – Три боевых робота для разведки? Причем именно здесь, возле Чертога? Не смеши. Они просто не знают, что мы восстановили своих «мехов». Иначе послали бы больше. Черт. Черт, черт и еще сто раз черт. Мне хотелось сделать то, что он предлагал. В этом был резон. Но ответственность лежала на мне. Приходилось просчитывать последствия не только боя, но и того, что может последовать за ним. Мы можем и не победить. Разве что слегка потреплем противника. Это, конечно, тоже нам на пользу, но… Сомнительно все это. С другой стороны, Ухан прав – и местоположение Чертога врагам уже известно. Да я и сам это понял раньше его. Вероятно, их навела Соната. А возможно, они узнали сами, и ее появление с роботами на хвосте – лишь роковое совпадение. Хотя в Сети из соображения безопасности строжайшим образом запрещено любое упоминание о Чертоге, а его точное местоположение простым горожанам неизвестно, но откуда исходит источник благосостояния общины, знает каждый. Кроме того, могли проговориться и старейшины. При допросе. Рейдеров такая информация наверняка весьма заинтересовала… – Сомаха? Может, вы с Уханом отвлечетесь на минутку от ваших фантазий? Я… я хочу с тобой поговорить. Это очень важно. Я словно очнулся от лихорадочных раздумий. После сообщения Map я уже успел забыть о существовании Сонаты, хотя девушка, которую я когда-то любил, все еще стояла рядом – руку протянуть. Я невольно скользнул взглядом по ее стройной фигурке, но тут же с досадой отвернулся. Надо будет спросить, как ей удалось выбраться из города, но потом, потом… – Извини, Соната, но мне сейчас не до тебя. «Эй, что вы там задумали? – В разговор по лоцману вклинилась Map. – Я уже рядом с РВЦ, так что не стоит сбрасывать меня со счетов». Ухан обрисовал свое предложение еще раз, уже специально для подруги. «А что, можно попробовать… Если что, спрячемся в РВЦ и заблокируем вход. Ты ведь как-то говорил, милый, что это можно сделать?» Похоже, до сестренки еще не дошла вся серьезность затеи Ухана. Ведь он предлагал войну. А на войне люди, бывает, гибнут. И как в «гэпэшке» – уже не перезагрузишься. – Да, – подтвердил Ухан. – В стены коридора кроме защитной лазерной системы встроены емкости с быстро затвердевающим пенобетоном. Две-три минуты – и пятнадцатиметровая кишка превратится в монолит, образующий со скалой одно целое. Понадобятся или специальные бурильные машины, или масса взрывчатки, чтобы пробиться внутрь. Или наружу. Палка-то о двух концах. Поэтому пенобетон – на крайний случай. – Да подождите вы, послушайте меня, – растерянно воскликнула Соната. – Вам нельзя сражаться! Если вы сдадитесь, то у них не будет причин кому-либо причинять вред! Я посмотрел на нее в упор. Посмотрел неприязненно. Что это еще за бред пацифиста? – А людям, которых они убили, они тоже всего лишь причинили вред? – О чем ты… – полные губы Сонаты задрожали, ясные голубые глаза повлажнели, она снова готова была заплакать… – Как ты можешь так разговаривать со мной… – Прости, но нам ты сейчас мешаешь. – Я внутренне ожесточился. На сопли и переживания не было времени. Тем более на ее игру. Она кокетничала даже сейчас, возможно, даже не осознавая этого. Подчеркивала лишний раз, какая она женственная и неотразимая. А может быть, я просто зол и растерян из-за всего случившегося и воображаю невесть что. – Тогда я поеду обратно! И она побежала к глайдеру. Светлый воздушный силуэт среди грубых реалий РВЦ – камня и стали. Я своим глазам не поверил. Сегодня, похоже, все с ума посходили. Что Ухан, что Соната. Детство в одном месте играет. – Куда?! Вернись! Совсем спятила! Тут в РВЦ быстрым шагом вошла Map, сразу оценила ситуацию и оттащила Сонату от глайдера. – Map, сделай одолжение, отведи ее в мою комнату, – распорядился я. – Шутник проследит за тем, чтобы она не вышла без моего разрешения. – Есть, Вождь. Извини. – И Map потащила подругу за руку, не обращая внимания на ее растерянное, а потому слабое сопротивление. Всегда бы так. Приятно осознавать, что хоть кто-то не спорит, когда нужно действовать. К Сонате с самого детства никто не применял силовых методов. Я понимал, как ее шокировало подобное обращение, но расточать сантименты времени не было. Все это понимали, кроме нее. Потом извинюсь. Все извинимся. Если вообще будет кому извиняться… – Не смей! Не смей этого делать! – пронзительный вопль спохватившейся Сонаты резанул по ушам, как электрод по оголенным нервам. Вообще для меня женский крик подобен стихийному бедствию – настолько дезориентирует, что не знаешь, куда бежать и что делать. Что-то он в нас, мужчинах, нарушает на генетическом уровне. Сразу просыпается древний инстинкт, побуждающий или немедленно защитить, или, если защиты не требуется… заткнуть рот. Чтобы прекратить эти сводящие с ума звуки. Уж простите за откровенность, но сейчас у меня нет желания выглядеть белым и пушистым. Ничего, Map справится и без меня. Все-таки она куда сильнее своей подруги… Боже, ну почему все так плохо, все так не вовремя?! Глупая мысль. Беды не поддаются планированию. Они всегда не вовремя. Я снова повернулся к Ухану и натолкнулся на его сердитый взгляд. – Времени мало. – Ухан явно не собирался отступать. – Если соглашаться с моим предложением, то прямо сейчас. Потом будет поздно, мы не успеем выйти из РВЦ и занять нужные позиции. Нас расстреляют прямо на выходе и похоронят под обломками скал. Красочно обрисовано. И весьма мрачно. Я задумчиво подкинул «иждивенца» на ладони. – Что с тобой происходит, Сомаха? Неужто ты пожалел эти железяки? Я досадливо поморщился. Обвинение было несправедливым. Как он не понимает, что я пекусь не о целости и сохранности роботов, а о нас самих? Рано я обольщался насчет единодушия в нашей маленькой компании. – Время уходит, Вождь. Если хочешь что-то сделать, сделай это сейчас. Вот же настырный. Но все же последнее словно оставлено за мной, и я это оценил. – Ладно. Быть по сему. Поехали!Глава 12 Боевое крещение
На самом деле роботом можно управлять дистанционно, сидя в операторском кресле хорошо защищенного убежища. А если вследствие каких-либо причин возникает блокировка связи, то робот переходит на автономное программное управление, под руководство собственного ИскИна. Таким образом, человек-оператор не рискует своей жизнью, но… эффективность робота как боевой системы значительно падает. Даже самые совершенные искусственные интеллекты еще не овладели той «подсознательной логикой», которой человек обладает с рождения – интуицией. Ведь человек часто принимает быстрые решения исключительно по наитию, не базируясь на жестких логических правилах и выкладках, минуя этапы многовариантного расчета и анализа. И зачастую выигрывает во времени даже у самой совершенной машины. Кроме того, при дистанционном управлении между оператором и роботом с расстоянием начинают увеличиваться временные задержки, необходимые для поддержания связи. Что весьма немаловажно в боевой обстановке, когда время предельно сжато и от поражения отделяют какие-то доли секунды, за которые один из противников успевает нанести решающий удар первым. Впрочем, о чем это я? У нас не было специальных операторских комплексов для дистанционного управления. Игровое кресло «Сферы» в моей комнате не годилось для этой цели, да и Икс-барьер сразу прервет связь, как только робот окажется за ним. Так что все эти размышления о безопасности – лишь теоретические, и я их отбросил сразу же, как только оказался около «Костолома». Я замер возле его правой стопы, невольно подняв взгляд. Черт, ну и здоровая же тварь этот «Костолом». Тридцатитонный «Шершень», если присядет, запросто пройдет у «Костолома» между ног. Общая высота – пятнадцать метров. Бронированный великан отдаленно-гуманоидного облика, ростом со стандартный пятиэтажный дом на Сокте (у нас таких высоких домов нет, поэтому приходится прибегать к инопланетным аналогиям). Почти такое же бочкообразное тело, как у «Разрушителя», с которым мне довелось столкнуться в симуляторе, но в целом облик иной. Более мягкие, закругленные очертания корпуса, вместо головы, где у «Разрушителя» размещены блоки пространственных сенсоров, мощная РСЗО «Вихрь-12». Руки за счет стволов тяжелых гаусс-пушек значительно длиннее. Каждая нога – толщиной с глайдер, а «копытом» можно раздавить сразу парочку гаражей (кстати, дополнительный нижний сустав, противопоставленный колену, из-за которого нога «Костолома» смахивала на козлиную, обеспечивал ему подвижность большую, чем у обычных гуманов). Щитовых бронеэкранов, служащих для защиты подвижных узлов всего тела, тоже не в пример больше. Собственно, «Костолом» тяжелее «Разрушителя» на пять тонн именно за счет дополнительной брони, что и позволяет ему перейти в самый мощный класс – класс штурмовых роботов. Ладно, хватит млеть, восхищаться и ужасаться этим многотонным чудищем с ногами сатира. Пора его оседлать… Но стоило сделать еще один шаг, и меня внезапно охватил сильный озноб. А происходящее вдруг представилось совсем в ином свете. Я снова остановился. Черт меня подери, мелькнула в голове паническая мысль, и что эта жуть делает у нас в РВЦ? Мы же мирные люди, как мы могли во все это ввязаться? Я даже отступил на шаг. Робот… Вдруг я осознал, что те безумная боль и страдание, испытанные в симуляторе на Сокте, когда мое сознание горело в том проклятом роботе, уже никогда не изгладятся из памяти. Никогда. «Черный рай» – дерьмо. На самом деле он не помогает, а лишь на время приглушает ощущения. И память о них теперь всегда готова вернуться при любом намеке на… – Map, не высовывайся из РВЦ. И за Сонатой присмотри! – Хорошо, мой генерал. – Map шутливо отдала Ухану честь, одновременно свободной рукой заталкивая подругу в комнату, да еще и бедром ее подтолкнула. – Соната в надежных руках, командир! Я машинально повернул голову на голос Ухана, продолжая находиться в каком-то ступоре. Лифтовая площадка, в которую превращался люк при выдвижении из брюха «Мстителя», уносила моего друга в его нутро. Уже пропадая из виду, Ухан заметил мое состояние и связался по лоцману: «Что случилось, Вождь? Чего ты медлишь?» «Черт, не могу…» «Чего не можешь?» «Этот проклятый робот… помнишь симулятор? Я же там…» Он частенько понимал мое состояние с полуслова. Понял и сейчас. Поэтому оборвал мои бессвязные объяснения, не дослушав: «Надень „иждивенца“». «Да не могу я, Ухан. Придется все это дело отложить…» «Возьми себя в руки, Вождь! – прикрикнул Ухан. – Надень „иждивенца“, черт тебя подери! Это поможет! Догоняй, у нас совсем нет времени!» «Иждивенец». Да, «иждивенец». Дрожащей рукой я прилепил его к виску поверх лоцмана. Несколько секунд на автоматическое соединение. Еще несколько на подключение к нервной системе. «Иждивенцу» не требуется много времени на вживление в сознание, он пользуется готовой информационной базой, созданной лоцманом. «Сканирование лоцмана закончено. Опознана военная операционная система „Плеяда-Х“. Данная система является идеальной базой для работы „мехвоина“ – программы временной перенастройки сознания для функционирования в режиме пилота индивидуального боевого робота, настройки на стопроцентную совместимость программного обеспечения не требуется. Загружать дежурный режим?» «Да… Да. Да!» Внезапно пол тяжко вздрогнул, гул вибрирующей волной прошел сквозь подошвы ботинок, будоража мышцы ног. Еще раз. Мигнул свет. Я резко повернул голову. Аккуратно обогнув ремонтное оборудование, окружавшее монтажную площадку, гигантский кработ Ухана уже вышел на центральный проход и топал к выходу из РВЦ. Каждый шаг мощной «голенастой» лапы сотрясал пол, гротескная панцирно-птичья туша семидесятитонника с равномерными интервалами заслоняла спиной световые панели на потолке зала. Аура физической мощи, источаемой этим роботом, просто пугала. Кажешься ничтожным муравьем на ее фоне. А я еще даже не забрался в своего «сатира». Да какого хрена я все еще торчу здесь, как огородное пугало? Страшно стало, видите ли, нашел время для страхов. Прохладный ветер обдал лицо, когда лифтовая площадка вознесла меня на шестиметровую высоту к «заднице» «Костолома» – вход находился в поворотной платформе между ног. Своеобразная ассоциация. Несколько секунд – и я уже внутри кабины. Люк под ногами глухо захлопнулся, сросся с корпусом в одно целое, вокруг сразу зажглось дежурное освещение кабины. Делать ничего не пришлось – система жизнеобеспечения робота сама определила мой статус, Ухан недаром лично возился с программным обеспечением, силовые поля мягко подхватили меня и поместили в кокон. Кокон закрылся. Меня охватило ощущение, что я очутился внутри живого организма. Я застыл в мягком ложе, обволокшем мое тело со всех сторон защитными слоями пульсирующей органики. Словно плод в утробе матери. Очень похоже на противоперегрузочный кокон, используемый в космических кораблях при гиперпространственных прыжках. И только сейчас, уже забравшись в робота, я осознал, что «иждивенец» действительно помог. Дежурный режим «мехвоина» приглушил эмоциональный фон, причем сделал это столь ненавязчиво и аккуратно, что я не понял сразу. Поэтому и специфические ощущения, которые любой нормальный, но неподготовленный человек должен испытать, попав в кокон боевого робота, не испугали, а лишь слегка обеспокоили. Но беспокойство сразу отпустило. В сознании словно крупными буквами вспыхнули слова: «БЕЗОПАСНОСТЬ. СПОКОЙСТВИЕ». Кокон не мог причинить мне вреда. Он был другом. Защитником. А несколько мгновений спустя станет частью моего нового искусственного тела. Откуда Ухан знал, что так и будет? Уже когда-то баловался подобными военными программами? Ладно, все вопросы потом. На голову опустился нейрошлем, и гнездо коммуникатора замкнулось с контактами «иждивенца». Включение. Переход всегда немного неприятен. Кажется, я это уже говорил? Ничего, кашу маслом не испортишь. Теперь-то я сижу в настоящем боевом роботе. Имею право повториться. И развить тему. Это тебе не симулятор, здесь ощущения совсем другие. Процедура переключения сознания прошла довольно гладко, но шоковое состояние продлилось на несколько секунд дольше – я потом проверил по таймеру, сколько времени находился в отключке. Двадцать восемь секунд. Все эти двадцать восемь секунд я просто не существовал, превратившись в набор из сотен и тысяч крохотных компонентов, чипов, которые ИскИн робота складывал по-своему, кирпичик за кирпичиком, в соответствии с заложенной программой. Восприятие моего «я» изменилось настолько, что мозг едва не взбунтовался против того, что с ним творили. Чуткая нейросистема уловила импульсы неприятия и мягко погасила их, растворяя шок. Мозг адаптировался к новому «телу» и иной системе ориентации, чувств, приема информации. Теперь я весил восемьдесят тонн и обладал «Взглядом Бога» – сотней тысяч микроскопических глаз, встроенных в броню по всему телу. Перед «глазами» вспыхнула и развернулась панорама новой действительности. Мозг самостоятельно включился в рабочий режим. Я не задавался вопросами, что делать – просто делал. Словно занимался этим всю свою сознательную жизнь – преимущества «иждивенца». Анализ основных параметров роботизированной оболочки. В норме. Массивы строк технических данных воспринимались столь же легко, как таблица умножения. Никаких неясностей. Мгновенный расчет любых параметров – расширение сознания. Я осмотрел сразу уменьшившееся пространство РВЦ новым взглядом, отстраненно отметил наличие двух человеческих фигурок, проступавших на экране инфрасканера теплыми розоватыми силуэтами. Марана все еще стояла в дверях моей комнаты, загораживая собой проход, а Соната ошеломленно выглядывала из-за ее плеча, разглядывая ожившего «Костолома» и уже не пытаясь прорваться. Когда-то я их обеих знал. Но это было в другой жизни. До того, как я стал роботом. Смешно. «Вождь?» «Иду». Робот вздрогнул и слегка распрямил ноги, когда я включил антигравитационный привод двигателя, сразу ополовинивший восемьдесят тонн неукротимой мощи. Первый шаг расколол пол под стопой в щебень. Так, осторожнее. Мягче. Иначе РВЦ потом придется восстанавливать. Второй шаг вышел значительно лучше. Я направился к выходу, испытывая своеобразные ощущения. Потеряв естественную подвижность и координацию человеческого тела, я вынужден был приноравливаться к динамике движения нового, искусственного. Оно было великолепно. Перед туннелем я присел и согнулся в поясе – насколько смог. И уже в таком виде черепашьим шагов двинулся дальше. Пятнадцать долгих неудобных метров. Восемь урезанных скособоченных шагов. Мне удалось ничего не сломать и не свернуть по пути. Наконец я оказался снаружи и смог выпрямиться. Система охлаждения субатомного движка заурчала сильнее, когда я перешел с шага на бег, стараясь поскорее добраться до Ухана. Вот теперь шаги получались полноценными, шесть-восемь метров каждый. «Мститель» уже достиг холмов на границе Икс-барьера и присел в ложбине между ними. Замаскировался он грамотно, со стороны Рукава, откуда должен был появиться враг, его увидеть было невозможно. Стараясь поаккуратнее переставлять «копыта», я пошел по его следу, пропаханному в почве. Дерн и камни были выворочены, словно ножом бульдозера. Почва здесь, на холмах, мягкая, так что робот не мог ее не потревожить. Но все равно – чертовски заметно. По подвесному мостику через овраг, по которому мы привыкли путешествовать к Сигнальной сопке и обратно, на роботе, естественно, не переберешься, оставленный Уханом след вел в обход, пришлось спускаться и мне. Когда у тебя шестиметровые ноги, пусть даже и козлоподобные, даже глубокий овраг кажется мелкой канавой. Я пересек речушку в два шага, подняв тучу брызг и оставив позади себя два широких котлована, продавленных копытами в мягком дне – мягком для робота, естественно, ведь дно ручья сплошь покрывали камни и обточенная галька. Но выбраться из воды не успел. «Вождь, замри. Присядь. Они уже в пределах видимости». Без лишних вопросов я остановился и согнул колени, опускаясь на корточки. И так все понятно. Потерял время, пока боролся со своими страхами, хорошо хоть выбраться успел. Вода ручья возмущенно забурлила, сразу потемнев, но поднятую со дна муть быстро снесло вниз по течению. Жалко, обезобразил ручей. Не скоро он залечит такие раны. «Кстати, не мешало бы перекрасить наши шкурки, – предложил Ухан. – Слишком выделяемся на общем фоне». Тоже верно. Хотя над долиной уже начали появляться первые рыхлые облака, пятная лазурное небо – погода в горах изменчива и капризна, в целом все еще было солнечно, и ртутно-зеркальная броня «меха» сияла так, что, наверное, невооруженным человеческим глазом со стороны смотреть было больно. ИскИн «Костолома» быстренько проанализировал вид окружающей среды. Посчитав типовую раскраску «горная долина», хранившуюся в базе данных – светлые и темно-зеленые полосы, изредка перемежающиеся серыми, наиболее подходящей, запустил процедуру мимикрии, заставив нанокомпонент брони вырабатывать необходимые оттенки. Времени мало, маскировку все равно завершить не удастся, но хотя бы сиять будем уже не так откровенно. Овраг скрывал пятнадцатиметрового «Костолома» лишь наполовину, все равно, что взрослому присесть в детскую ванночку, но остальную часть туши заслоняли высокие холмы, расположенные впереди, на одной линии между нами и врагом. До Ухана по показаниям датчиков я не дошел всего четыре десятка метров, но при наших нынешних габаритах можно сказать, что мы и так стояли рядом, только руку протяни. Жаль только, что со своей позиции я не видел ущелья. Трехметровый видеохлыст, выпущенный из плеча, не помог, высоту загородившего обзор холма он не перекрыл, а разведракету из мертвой зоны запускать бесполезно, да и рискованно – точка запуска могла выдать наше местоположение. Ухан-то успел себе выбрать местечко для наблюдения получше. «Как у нас с разведкой?» «Нормально, Вождь. Я организовал патруль из „стрекоз“, каждую минуту они будут пересекать Икс-барьер, а мы станем получать свежую информацию о продвижении врага. Обнаружить нас рейдеры Орла смогут только визуально, и только тогда, когда мы высунемся из-за холмов. А пока мы за Икс-барьером, их радары и сканеры слепы. Наши тоже, но у нас есть „стрекозы“ и знание обстановки». Что-то Ухан слишком разговорился. Волнуется? «Я знаю». «Подождем, пока подойдут поближе. Лучше метров на пятьсот-шестьсот. Чем короче дистанция, тем больше шансов, что противоракетная система не успеет отреагировать на все наши ракеты. У нас их не так много, чтобы разбрасываться зря. Только начинай с гаусс-пушек, Вождь, нужно пробить брешь в ЭМ-защите, выдай расчет бортовому компьютеру, чтобы подгадать с залпом вовремя». Какого черта он учит меня, что делать? Я все это знаю не хуже его. «Самый опасный – „Вурдалак“. Но он дальше всех, а потому берем „Снайпера“. Его гаусс-пушка может доставить нам много незабываемых впечатлений, если не выведем ее из строя первым залпом… У меня вооружение послабее, поэтому я возьму гаусс-пушку на себя. Если удастся свернуть ей „хобот“ с первого же попадания, сразу принимайся за „Шершня“, а со „Снайпером“ я сам закончу. Благо у него останутся лишь лазеры…» «Ухан?» «Да?» «Договорились. Атакуем „Снайпера“ одновременно по моему сигналу. А теперь заткнись». «Ты чего, Вождь?» Я не ответил. Наверное, если бы мой разум сейчас не был скован боевой программой, я бы разозлился за подобный инструктаж. Но испытал только мимолетное глухое раздражение. Что же меня так задело? Неужто все дело лишь в том, что Ухан перехватил инициативу? Ведь номинально я все еще являлся старшим хранителем смены, а пошел на поводу у рядового. Черт, какая глупость. Не хватало сейчас заботиться об амбициях. К тому же Ухан скорее всего просто нервничает. Нервничает? «Ухан, повысь уровень эмоционального фильтра. Ты излишне волнуешься». «На себя посмотри». «Я это уже сделал». «Что именно? На себя посмотрел или повысил уровень…» «Ухан!» «Хорошо, хорошо, молчу. Оп-ля, а вот и наши „стрекозы“». На виртуальной информационной панели, выполнявшей сейчас функцию моих глаз, развернулось три новых окна – по числу посланных разведчиков. Сбросив информацию, юркие легкокрылые «стрекозы» тут же отправились обратно за Икс-барьер, а я быстренько пролистал видеоданные. До отряда рейдеров оставалось всего пятьсот метров. Вид – с высоты птичьего полета. Теперь они двигались медленнее, справедливо подозревая засаду в точке исчезновения глайдера Сонаты. Но вряд ли они рассчитывали, что их поджидают целых два робота, тяжелого и штурмового классов. «Вурдалак» по-прежнему держался позади более легких собратьев. Плавно вращая на ходу торсом, он поочередно брал под прицел рук со встроенными плазмопушками все подозрительные места, где мог укрыться враг – выступы скал, складки камней, затененные впадины. Маневренный «Шершень» взбежал на очередной холм, замер, внимательно осматриваясь. Обождав, пока подтянется «Снайпер», осторожно двинулся дальше. Картинка замерла – кончилась запись. Нужно было ждать следующих видеоданных. А пока я провел оценку вооружения противника. «Вурдалак» – РСЗО «Вихрь-12», четыре средних лазера, две плазмопушки «сверхнова», легкая полуразгонка «Гарпия-5». Силен, зараза. «Шершень» – два малых и один средний лазер, две РСЗО «Ветер-6», крупнокалиберный пулемет «псих». Мелочь. Но в определенных условиях мелочь опасная. «Снайпер» – два малых и один средний лазеры, легкая гаусс-пушка «штрих». Сопляк по сравнению с «Вурдалаком», но «крутой парень» на фоне «Шершня». «Знаешь, – встрял Ухан, – а мне ведь знакома эта модель „Вурдалака“. Где же я мог ее видеть?» «В моей записи, Ухан, на лоцмане. Такой же ИБР был у Дьюсид». «А-а… Та женщина, что продала тебе „Костолома“. Подозрительное совпадение, ты не находишь?» «Подозрительное? В чем именно? Давай обойдемся без домыслов. Робот Дьюсид произведен неизвестной нам фирмой, но он наверняка не единственный в своем роде». «Стрекозы» снова пересекли Икс-барьер. До врага – четыреста метров. «Шершень» и «Снайпер» выровнялись в цепь, перемещаясь вдоль крутых склонов ущелья почти синхронно. «Вурдалак» двигался посередке, отставая от партнеров метров на пятьдесят. Чтобы образовать классическое построение «лук с наложенной стрелой», не хватало лишь одного робота в центре. Все три робота, кстати, если ускорить прокрутку видеозаписи, дергались как поплавки во время рыбной ловли при частом клеве – из-за холмов разной величины, усеивавших дно ущелья. Они то «ныряли», устремляясь к подножию очередного холма, то «всплывали», взбираясь на верхушки. Бег с препятствиями. Утомительное занятие. Довольно забавно со стороны. «Готовься, они уже близко», – предупредил я. «Давно готов. Ты сам-то как? Как самочувствие?» Заботливый ты мой Ухан. Ничто не изменит твоего отношения к друзьям, даже боевые программы, изменяющие сознание и систему ценностей. «Нормально». «Знаешь, я подозревал, что после симулятора у тебя могут быть негативные последствия, – признался вдруг Ухан. – Даже дополнительную капсулу „черного рая“ купил на всякий случай. Вот только тебе передать не успел, как-то сумбурно все получилось, там, в РВЦ…» «„Черный рай“ – дерьмо, – сухо ответил я. – За заботу – спасибо». «Всегда рад помочь». Волнение пробилось даже сквозь эмофильтры, нейроконтроль тут же отреагировал, понизив порог чувствительности. Но если бы у моего «Костолома» было сердце, оно бы в этот момент встрепенулось бы и замерло в томительном ожидании. Я понимал – то, что сейчас делаю, – реальность, но все же исподволь, где-то на периферии сознания, не оставляло призрачное ощущение, что и эта реальность является частью какой-то виртуальной игры. Боевая программа «иждивенца», уловив импульс готовности, отсекла лишние мысли, заставив сосредоточиться на предстоящей задаче. «Стрекозы» сделали очередной заход за Икс-барьер. Порядок движения триады рейдеров не изменился, лишь «Снайпер» вырвался на десяток метров вперед – ему попался ровный участок местности между холмами, в то время как «Шершню» пришлось карабкаться на очередное возвышение. Впрочем, это массивному «Вурдалаку» приходилось ступать с опаской, внимательно смотреть, куда ставить лапы, чтобы не провалиться в какую-нибудь рытвину, замаскированную растительностью или камнями, или не вызвать оползень склона, а юркий тридцатитонник с легкостью взбегал на самые опасные участки, без устали переставляя длинные голенастые лапы. Расстояние до врага – триста метров. Больше медлить было нельзя. «Ухан?» «Да, Вождь?» «Удачи нам обоим, дружище. Вперед!» Два шага – и я выбрался обратно из русла ручья, попутно обвалив солидный пласт земли с края оврага в забурлившую воду. Затем тяжеловесно побежал по склону вверх, разбрасывая, словно щебень, крупные валуны и безжалостно кроша и сминая поверхность холма чудовищными копытами. «Сатир» спешил в свою первую битву. Первую – со мной в качестве водителя. В пятидесяти метрах правее, по соседнему склону, стремительно двигался «Мститель». Своим горизонтально вытянутым, хищным силуэтом, смахивавшим при определенном воображении на гигантских размеров снаряд, поставленный на могучие голенастые лапы, кработ прямо-таки олицетворял собою боевую мощь. Даже зная, что его здоровенные «мантикоры», которые он нес по бокам в широко отставленных руках, практически пусты, все равно можно испытать благоговейный ужас от одного вида этого чудовища… Хм… а не сгущаю ли я краски, как всякий новичок? Противнику, скорее всего, не привыкать к виду боевых роботов любого класса. Но все равно, думаю, это здорово выглядит со стороны, когда два бронированных монстра в семьдесят и восемьдесят тонн весом словно вырастают из-под земли. Все, мы за Икс-барьером, пора врубать бортовой постановщик помех, чтобы свести вражеские ракеты с ума. И включить ЭМ-поле. Что я и сделал. Полная боевая готовность. Мы вымахнули на гребень холма одновременно – я и «Мститель». Как я и рассчитывал, вражеский «Снайпер» оказался прямо подо мной, у подножия длинного пологого склона, на который собирался взобраться. Система наведения сразу пришла в движение, ловя «меха» в перекрестье прицела… Реакция водителя «Снайпера» оказалась просто невероятной. Он успел сориентироваться за долю секунды. Я еще корректировал прицел гаусс-пушек движением механических рук, а «Снайпер» уже задрал хобот своего «младшего брата» и открыл огонь. Снаряд со скоростью восемь километров в секунду мгновенно преодолел звуковой барьер и достиг «Костолома» раньше, чем сенсоры уловили звук тугого хлопка выстрела. Затем последовал чудовищный удар. Все мои восемьдесят тонн словно налетели на стену. Нет, я не остановился, все-таки вес не маленький, но ощущение было именно таким – что налетел на стену. И проломил ее. Продолжая переставлять ноги, я внутренне оцепенел. Инстинктивное ожидание болевого шока – как в игровом симуляторе клуба «подражателей», прятавшееся до поры в подсознании, сыграло со мной злую шутку. Нахлынувший приступ паники подавил даже действие боевой программы. Шок… Но шока не последовало. Боли не было. Боли нет! Здесь я неуязвим для этой чертовой боли! А чего же ты ожидал, кретин недоделанный? Так и должно быть, это же не симулятор. Самообладание вернулось полностью, а вместе с ним и злость на самого себя – однако драгоценные секунды уже были упущены. «Шершень» тоже вступил в бой. На полной скорости, рванув вправо по пологой дуге вокруг «Мстителя», он ударил по нему из всех трех лазеров. И попал – правый бок кработа озарила яркая вспышка. Тут же с плеч «Шершня» сорвались ракеты, с воем заворачивая «Мстителю» в спину, а сам тридцатитонник нырнул под защиту соседнего холма, спеша уйти от ответного огня. Не обратив внимания на укусы «Шершня», «Мститель» обрушил всю мощь своих лазерных орудий на «Снайпера» – как мы и договаривались. Насыщенно-синий луч большого лазера и зеленоватые световые плети двух средних вонзились врагу точно в руку, несущую два малых «блеска», практически испарив всю броню в месте попадания и обнажив внутренние механизмы. В сквозной дыре тут же замерцали голубые молнии короткого замыкания. «Снайпер» немедленно навел покалеченную руку с лазерами на обидчика, но выстрела не последовало, видимо, в результате повреждения внутренней проводки лазеры обесточились. Тогда, переставив голенастые лапы, «Снайпер» резво развернулся торсом для удара из носовой гаусс-пушки, но закончить маневр я ему не дал – прицельная сетка моего главного экрана уже сосредоточилась на его корпусе. Два снаряда из «старших сестер» – страшная, чудовищная сила. Многослойная броня на груди «Снайпера» вспухла, словно от взрыва изнутри, разлетаясь веером зазубренных, жарко вскипевших осколков, а сам он, попятившись, не удержался на ногах и опрокинулся на спину. И тяжеловесно заскользил к подножию склона, оставляя за собой в дерне глубокую продавленную борозду. За роботом потянулся черный дым, быстро сносимый ветром в сторону. Я бросился вниз, намереваясь вспрыгнуть кработу на брюхо и просто раздавить его своей массой. А попутно приласкал ему пузо средними лазерами, встроенными в грудь «Костолома». Светоотражающая и теплопоглощающая способность НК-брони имеет предел, а при выстреле в упор и вовсе пропадает, так что на брюхе «Снайпера» закипели две воронки из раскаленной плазмы. Система внешнего контроля предупредила, что «Костолом» только что нащупан вражеским радаром. Быстрая визуальная оценка. «Вурдалак»! Черт бы его побрал! Гигантскими шагами он несся прямо на меня, разбрасывая когтистыми стопами веер камней! Беглая проверка готовности гаусс-пушек – порядок. Я начал разворачиваться для превентивного удара, но уже понимал, что не успеваю, «Костолом» слишком медлителен для столь быстрых маневров… зато РСЗО успевала произвести захват, трубчатый контейнер с двенадцатью направляющими был встроен в голову «Костолома» и мог поворачиваться на триста шестьдесят градусов… Нет, ракет слишком мало. Ничего, пару огненных оплеух я могу пропустить вполне безболезненно для себя – с моей-то броней… Но тут я заметил еще кое-что, несущее опасность уже не для меня. Пилот «Шершня» знал свое дело – непрерывно обстреливая из лазеров кработа Ухана – гиганта по сравнению с собой, он все-таки сумел отвлечь его внимание от «Снайпера». Этакая собачонка, лающая набульдозер. А теперь старался забежать Ухану в тыл, тем самым заставляя того развернуться, чтобы поймать юркого врага в прицел. И в данный момент «Мститель» почти успел стать ко мне противоположным боком, а к «Вурдалаку» – спиной. Боже, как непрофессионально, успела мелькнуть мысль, полная досады, и как Ухан мог попасться на столь простую уловку. А в следующий миг меня охватил легкий ужас, когда до меня дошло, что целью «Вурдалака» являюсь не я, а спина моего друга, и «Шершень» старался именно для этого – подставить наименее защищенное место «Мстителя», лишенное вооружения, самому мощному роботу. Конечно, броня выдержит и не такой удар, но последствия все равно могут быть плачевными… Пришлось забыть об экономии и выпустить эти чертовы ракеты. Наиболее уязвимым местом у кработов почти всегда являются коленные суставы, в силу особенностей их конструкции броня принесена в жертву ради повышенной подвижности. Туда-то я и отправил все двенадцать боеголовок. Расстояние – пятьдесят метров. Промахнуться невозможно. На такой короткой дистанции вражеское ЭМ-поле спасовало, ракеты прошли сквозь него, лишь слегка замедлившись в самом конце – словно горячие гвозди, угодившие в мармелад. Противоракетная система, многочисленные лазерные гнезда которой были разбросаны по плечам и бокам кработа, тоже проспала, подорвав только три или четыре ракеты – я же говорю, слишком близко. Так что все остальные боеголовки легли точно в яблочко, несмотря на то что «Вурдалак» несся на меня, как угорелый. Мощнейший взрыв встряхнул врага от пяток до макушки, целиком окутав его левую ногу вздымающимся полотнищем пламенем, и оборвал стремительное наступление. Чтобы удержать равновесие, водитель «Вурдалака» запустил прыжковые двигатели, и огненные струи боковых сопел приподняли кработа на несколько метров над землей. Отменная реакция. Оставалось сбить его прямо в воздухе – «Костолом» уже закончил разворот, прицельная сетка главного экрана легла на противника весом в шестьдесят пять тонн. Контейнер РСЗО с щелчком вернулся в исходное положение – для перезарядки, чтобы механизмы подачи боеприпасов, хранившихся в голове, совместились с приемно-распределительным устройством самого контейнера. Но лазеры и гаусс-пушки уже были заряжены и выдавали сигнал готовности отправить свой горячий подарок навстречу врагу. Я опоздал на какую-то долю секунды. Воздух между мной и «Вурдалаком» словно взорвался от вспышек обеих «сверхнов». На столь близком расстоянии мои сенсоры на передней части корпуса на миг ослепли… а когда зрение к ним вернулось, «Снайпер», успевший к этому моменту подняться на ноги, ярко горел – весь верх корпуса, включая ракетную систему залпового огня. Белое пламя испаряющейся плазмы пожирало броню и контейнер с направляющими для ракет прямо на глазах. От удара «Снайпер» завертелся вокруг оси и снова рухнул, на этот раз носом вперед, глубоко воткнувшись в почву хоботом гаусс-пушки. Что за черт? Почему… «Давите „Шершня“, а я добью „Снайпера“. Я на вашей стороне. Объяснения потом». Передача шла открытым каналом, поэтому я узнал голос говорившего. Прошу прощения – говорившей. Дьюсид. Дьюсид?!! Растерянность длилась несколько секунд, не больше – право, это совсем немного для такого непрофессионала, как я. Но за эти секунды «Вурдалак» успел приземлиться и начал разгоняться, стелясь над землей гигантскими шагами и ведя ожесточенный обстрел по ворочавшемуся среди камней и вывороченной земли «Снайперу». Плечи «Вурдалака» расцвели частыми зелеными вспышками четырех средних лазеров, а под брюхом затявкала легкая «полуразгонка», вбивая снаряд за снарядом в еще действующее защитное ЭМ-поле бывшего союзника. Шквал попаданий буквально не позволял «Снайперу» подняться на ноги, а воздух над ним заполнился клубами черной гари и адской смесью из тучи мелких осколков и расплавленных брызг. Мне даже не хотелось думать, что ощущает водитель этого робота сейчас… Ах да, мы же не в симуляторе. Я связался с «Мстителем» на кодированной волне, чтобы поговорить без участия Дьюсид: «Ухан, слышал? „Вурдалак“ – наш. Пилот – Дьюсид, твои подозрения оказались провидческими. Только не вздумай называть ее по имени, ей пока незачем знать, кто мы такие. Понял? Мы ведь не знаем, что у нее на уме». «Принято, Вождь. Приятная неожиданность». Еще бы. Такого предательского удара рейдеры Орла никак не ожидали. Мне некогда было гадать, как Дьюсид оказалась здесь. Раз она вступила в схватку с роботами бандитов, значит, она действительно являлась нашим потенциальным союзником. Союзником с реальным боевым опытом. Двое салаг под управлением опытного воина смогли бы составить реальную угрозу для рейдеров Орла. Надежда и злость вспыхнули в душе с новой силой. Надежда на достойный отпор захватчикам. И злость, требующая отмщения за уже содеянное ими. Нейроконтроль быстро пригасил лишние эмоции, оставив самую малость для необходимого задора. Значит, говоришь, давить «Шершня»? Хорошо, пусть будет «Шершень», но сначала… Я выстрелил в «Снайпера» из больших лазеров, благо мне почти не пришлось разворачивать неуклюжий торс «Костолома», чем я и воспользовался. Удар пары «адских плетей», почти в упор, проел в спине «Снайпера» здоровенную дыру, разрушив больше половины от общей толщи брони и погрузив место попадания в кипящее облако огня и дыма. Затем добавил из средних лазеров, пока заряжались большие. Так, пора заняться «Шершнем»… Склон горы слева от робота Дьюсид взорвался столбом пламени и земли – малыш «Шершень», обогнув холм со все еще удерживавшим господствующую высоту «Мстителем», атаковал бывшего товарища, а ныне – предателя, с фланга. «Займитесь „Шершнем“!» – рявкнула Дьюсид. О, черт… Я начал разворачиваться и торсом, и лапами, с громыхающим скрежетом вминая камни в землю. Ухан тем временем без дела не стоял. Лазерные вспышки от выстрелов «Мстителя» следовали за «Шершнем» по пятам, камни в месте попаданий, мгновенно раскалившись, взрывались не хуже бомб – внутренняя влага, превращаясь в перегретый пар, разрывала их на куски изнутри. Из-за бешеной скорости носившегося по пересеченной местности тридцатитонника Ухан все никак не мог толком прицелиться, вот где сказалось отсутствие опыта. Да, дружище Ухан, это тебе не из игломета по неподвижным банкам стрелять. А пилот «Шершня» – ловкий малый, с невольным одобрением подумал я, ловя в прицел левого большого лазера. И отчаянно смелый. В этот момент «Шершень» добежал до высокого холма и скрылся за его вершиной, как в омут сиганул. Вершина тут же ярко и дымно жахнула огнем, залп всех лазеров «Мстителя» и одной из «мантикор» (Ухан все-таки не удержался, выпустил свои несчастные три снаряда), буквально срезал ее метра на два, испарив, наверное, сразу около тонны земли. Но «Шершень» на время оказался в безопасности. А, чтоб тебя… Я двинулся вниз с холма, одновременно отслеживая действия оставшегося противника по экрану бокового обзора. Тот сумел удивить. По-прежнему лежа на боку и смешно перебирая лапами, «Снайпер» умудрился развернуться в нужную сторону, и… очень даже не смешно долбанул из гаусс-пушки прямо в коленный сустав продолжавшего кружить вокруг него и поливать огнем «Вурдалака». В тот самый, левый, который уже успел покалечить я. «Вурдалак» сильно покачнулся, с трудом удержав равновесие. И в отместку выплюнул новый залп из плазмопушек, снова погрузив весь корпус «Снайпера» в огненную бурю. Черт, я бы поежился, если мог, от такой картины, да шкура не та – бронированная. По такой мурашки не бегают. Большая часть видеосенсоров врага наверняка ослепла. Ситуация очень напоминала бой в симуляторе, только теперь сам «Снайпер» оказался в роли жертвы, а тогда такой же робот пламенем прыжковых двигателей жег моего «Гончего»… Бррр. Следующий шаг заставил «Вурдалака» заметно припасть на ногу. Видимо, повреждения на этот раз оказались серьезными. Чтобы там Дьюсид ни говорила, а не мешало ей помочь. Я затормозил на середине склона и перевел на «Снайпера» гаусс-пушки, собираясь успокоить раз и навсегда настырного рейдера сдвоенным залпом, но в этот момент мне прямо… прошу прощения, прямо в задницу жарко влепилось несколько ракет, которые не успел сбить противоракетный комплекс. Да где там этот долбаный «Шершень»? В прямой видимости его не было, а точка на радаре указывала, что юркий малый снова спрятался за тот же холм. Чтобы без помех перезарядиться и выскочить для новой атаки. Ну погоди, засранец… Втроем с таким водилой, как Дьюсид… Прошу прощения – с таким пилотом, как Дьюсид, водилами «мехвоинов» называют только лохи, так что привыкай к правильному произношению, ведь и сам сейчас являешься пилотом, так вот, втроем мы вас всех задавим. Рано или поздно… Но еще один робот в нашем отряде тоже не помешает, верно? Так зачем его лишний раз калечить? Мысль показалась мне весьма перспективной. И своевременной. Чем меньше будет поврежден захваченный робот, тем меньше понадобится времени призракам на его ремонт. «Пилот „Вурдалака“, предложите пилоту „Снайпера“ сдаться, – попросил я по открытому каналу. – У него никаких шансов. Может, вас он послушает». Дьюсид тоже ответила открытым текстом: «Ладно. Ты слышал, Хорт? Хватит дурака валять. Поднимай лапки». Вокруг сорокатонного «Снайпера» после жесточайшего обстрела уже образовалась внушительная воронка. Он слабо ворочался на боку среди дымившейся и горевшей от жара земли, расплескивая своей тяжелой тушей волны перемолотых в щебень и сплавившихся камней. Дьюсид так и не позволила ему подняться, сбивая раз за разом при каждой попытке. Весь корпус кработа, испещренный глубокими шрамами и рваными дырами, проеденными плазмой, был чудовищно обезображен, левая рука со спаренными малыми лазерами отлетела напрочь и валялась рядом, но правая еще шевелилась. Не понимаю. На что он рассчитывает? Что за бессмысленное геройство? «Предлагаю в последний раз, – сказал я. – У меня нет времени с тобой возиться». «Мститель» Ухана, приближаясь к нам вдоль склона, поднял руки и наставил на поверженного врага здоровенные стволы «мантикор». Для внушительности, наверное. По-прежнему лежа на боку, «Снайпер» поднял руку с уцелевшим средним лазером и полоснул по моему боку, спалив несколько десятков видеосенсоров и оставив длинный кипящий шрам. Ненормальный какой-то. Нет, боли не было. Вражеские удары заставляли ощущать лишь потери, но боли не было. Все во мне пело от этой мысли. «Ясно. Добиваем», – решил я. Я опустил руки, наводя обе гаусс-пушки на «Снайпера». Из-за ближайшего гребня на полной скорости вымахнул «Шершень» и, не останавливаясь, ощетинился молниями лазерных вспышек. Все выстрелы достались «Вурдалаку», желто-зеленое пламя разбилось о броню его торса, но лично меня этот настырный тридцатитонник достал уже морально Просто какая-то фантастическая, безграничная живучесть. Впрочем, как и у этого чертового «Снайпера». «Мститель» отреагировал быстрее всех, двинув вслед за «Шершнем», но массивному семидесятитоннику было тяжело соревноваться с вертким «малышом». Пока Ухан гнал своего робота на следующий холм, чтобы атаковать с господствующей позиции, «Шершень», не снижая скорости, успел поменять несколько подходящих укрытий, выскакивая из-за склонов и стреляя по преследователю всякий раз, как только предоставлялась возможность. Броня «Мстителя» вспыхивала и искрилась на солнце от точных попаданий, разлетаясь раскаленными брызгами, от которых загоралась трава под его ногами. Подловив удобный момент, «Вурдалак» развернулся торсом и жахнул из плазмопушек, но промазал. «Шершень» успел уклониться, вместо него от зарядов плазмы запылал здоровенный участок на левом склоне ущелья – скудная растительность и камни от чудовищной температуры горели одинаково охотно. Тогда «Вурдалак» задрал пакет направляющих РСЗО и выпустил в небо густой рой ракет, чтобы обрушить их на противника сверху. Оставляя тонкий белоснежный след, двенадцать боеголовок достигли высоты в сто метров, затем круто развернулись и ринулись вниз. Тут уж никакое укрытие не могло спасти. Прогремел взрыв, из-за холмов ударило пламя и выплеснулся черный дым вперемешку с ошметками земли. «Шершень» все же появился, шатаясь как пьяный, он вскарабкался на вершину следующего от нас холма… и со всей дури почесал вдоль ущелья обратно в сторону Туманной Долины, разбрасывая из-под лап фонтаны дерна. При этом он слегка прихрамывал на правую лапу и явно не выдавал полную скорость. Отлично. Ракеты его не угробили, но покалечили. «Ха, враг трусливо драпает, победа за нами!» – хвастливо воскликнул Ухан. «Вам нужно догнать его и уничтожить! – отрывисто приказала Дьюсид. – Вы лучше меня знаете эту местность, подумайте, где его можно перехватить! Действуйте!» Догнать «Шершня»? Самого скоростного из существующих роботов? Да еще обладающего мощными прыжковыми двигателями? Нужно подумать. Из трех тяжеловесов, собравшихся здесь, «Вурдалак», бесспорно, являлся самым быстрым, но у него была повреждена нога. Следующим по скоростным показателям, как это ни парадоксально, был «Костолом», хотя и нес по сравнению с «Мстителем» лишние десять тонн веса. А значит, эту проблему придется решать мне. «Ухан, заканчивай здесь со „Снайпером“! Я постараюсь догнать „Шершня“!» «Понял, Вождь». «С Дьюсид без меня пока ничего не обсуждай, ссылайся на меня как на командира». «Хорошо». Пару раз напоследок мигнув лазерами вслед драпавшему тридцатитоннику, Ухан оставил преследование и повернул обратно. Зато я на своем «сатире» начал разгоняться, постепенно забирая влево, к краю ущелья. Попутно я предусмотрительно перенаправил пару «стрекоз», все это время барражировавших над местом сражения, приказав следовать за «Шершнем». Тратить разведракеты уже не имело смысла. Теоретически по ровной местности «Костолом» способен развивать скорость до ста километров в час. В долине, протянувшейся узким рукавом среди крутых склонов ущелья Двух Рук, о ровной местности говорить не приходилось, но скорость пока росла. Под ударами «копыт» в дерне и каменистой поверхности позади оставалась цепь глубоких рытвин, каждая размером с небольшой домашний бассейн, а небольшие холмики просто сминались в лепешку, но я старался не думать об этом. Жуть… Впрочем, этот бой и так изуродовал облик долины до неузнаваемости. Огонь и дым заволокли ее в радиусе километра от центра сражения. Все, что могло гореть, – горело. Что не могло – тоже горело… Дьюсид права. Знание местности – сила. Я знал, как догнать «Шершня». Левый склон ущелья представлял собой несколько наплывающих друг на друга террас – словно ступени гигантской лестницы. Примерно километра через два от Чертога ступени террас были разрушены гигантским оползнем тысячелетней давности, образовавшим относительно пологий спуск в долину. По нему-то я и задумал подняться на нижнюю террасу. Дело вот в чем – сразу после местной достопримечательности – тех самых Двух Рук, скального образования длиной в двести одиннадцать метров, нависающего над ущельем в качестве природного моста, ущелье начинало плавно заворачивать влево, все сильнее и сильнее, пока не упиралось в Адскую Пропасть – одну из самых глубоких расщелин в наших горах. Всем трем рейдерам, когда они добирались сюда, пришлось преодолевать ее с помощью прыжковых двигателей, по-другому никак, и тяжелей всего наверняка пришлось «Вурдалаку», у него самый большой вес и самая низкая маневренность из троих. Так вот, длина дуги по дну ущелья от Двух Рук до Адской Пропасти – десять километров с хвостиком. Если подняться по осыпи и срезать по террасе, то путь укорачивался почти вдвое. Другого решения я не видел. К тому времени, когда я достиг подножия древней осыпи, хромающий «Шершень» уже скрылся из виду за поворотом ущелья, но я был почти уверен, что успею его перехватить. Подниматься оказалось непросто, тем более на таком тяжеловесе, как «Костолом». Длина спуска составила больше четырехсот метров, и асфальтовых дорог здесь, понятное дело, никто не прокладывал, так что я перепахал лапами робота весь склон, пока оказался наверху. А затем принялся наверстывать потерянное время, разгоняя «Костолома» по максимуму. Благо здесь уступ был исключительно ровный, никаких холмов, как внизу. Вообще, интересная штука – бой между роботами разного класса. Например, легкая юркая модель вроде «Шершня» может довольно долго бегать по пересеченной местности, используя для защиты подходящие временные укрытия – густой древостой, холмы, большие камни, и постреливая оттуда в гораздо менее маневренного тяжеловеса вроде «Костолома» или «Мстителя». Без особого ущерба для последних, кстати. Но стоит «малышу» попасться такому монстру на открытой местности и угодить под массированный залп, как его песенка будет спета. Если же взять роботов равной весовой категории, то картина не менее интересна. Парочка «Шершней», к примеру, может довольно долго обмениваться огненными оплеухами – слабость брони компенсируется слабым вооружением, и исход боя в конечном итоге решит мастерство… или слепой случай. А если взять двух тяжеловесов и столкнуть их лбами, то бой закончится несколько минут спустя. Помните время записи боя «Вурдалака» с «Костоломом»? Семь минут. Именно это я и имею в виду. При той чудовищной огневой мощи, которую такие «дяди» способны выдать за относительно короткое время, никакая самая сверхсовременная броня не выдерживает длительной осады. Вся история развития военной техники – это история противостояния брони и проникающей способности оружия. И оружие всегда побеждает… В командной схватке, где участвуют роботы разных категорий с той и другой стороны, ситуация иная. Расклад будет зависеть исключительно от мастерства пилотов роботов, от их сработанности друг с другом в команде. И не в последнюю очередь – от командира. От его умения в стремительно меняющейся боевой обстановке принимать верные тактические решения и корректировать действия команды – с учетом имеющихся возможностей, класса и вооружения своих роботов, своевременными вводными. Я уже говорил выше, что если выставить против тяжеловеса робота легкого класса, то мы получим гарантированный труп. А если, к примеру, «Шершней» будет штук этак пять? И управлять ими станут опытные пилоты? Вроде тех элитаров в симуляторе? Думаю, вы поняли мою мысль. Пока неповоротливый «старший брат» будет выбивать «малышню» одного за другим, его самого вполне могут растерзать. Как стая волков буйвола. Кстати, о «Шершне». Об одном конкретном, которого я сейчас пытаюсь догнать. Я и не заметил, как отмахал большую часть намеченного пути. Адская Пропасть уже находилась рядом, всего в километре, и я подкорректировал направление, сворачивая к устью ущелья Двух Рук. Удобнее всего перехватить робота там. Да, я оказался прав, срезав путь поверху. Но немного не угадал с разницей в скоростях. Светившаяся на радаре точка местонахождения тридцатитонника утверждала, что он по-прежнему впереди меня на целый километр. Следовавшие за ним по пятам «стрекозы» продолжали исправно поставлять мне визуальную информацию, так что «Шершень» был у меня как на ладони. Итак, несмотря на то, что там, на дне ущелья, «Шершню» приходилось петлять среди хаотичного нагромождения камней, выступов и впадин, мешавших ему выложиться на максимальной скорости без риска переломать себе ноги, а также несмотря на его хромоту, он все равно опережал меня. И все же расчет ИскИна показывал, что к тому моменту, когда угол нашего сближения пересечется в устье, дистанция между нами для огня гаусс-пушек будет оптимальной. А потому я не испытал по этому поводу ровно никаких эмоций. Двадцатиминутная обкатка сделала свое дело. Вот сейчас, после нее, я действительно ощущал себя с машиной как одно целое. Ни возбуждения, ни страха, полный самоконтроль. Трезвый расчет и перебор имеющихся вариантов действия, ведущих к единственной цели – выполнению поставленной задачи. Уничтожить врага. Многометровые шаги «Костолома» стремительно несли меня к краю Адской Пропасти, заставляя почву дрожать и сотрясаться. Пятьсот метров. Скоро я его непосредственно увижу, наносенсорами самого робота. Я знал, почему «Шершень» не использует прыжковые двигатели, чтобы оторваться побыстрее, – запас твердого топлива, на котором они работают, ограничен, а впереди его поджидала восьмидесятиметровая пропасть, которую еще предстояло преодолеть. У «Костолома» оставалось шестнадцать ракет, полный залп из двенадцати и четыре остаточных. Топлива в двигателе каждой боеголовки – максимум на полтора-два километра, они предназначены для боя на относительно коротких дистанциях, ведь на дальних вражеская противоракетная система их все равно посбивает. Но в моем случае выбирать не приходилось, нужно было использовать все имеющиеся средства. Возможно, это его задержит, особенно, если попадание выйдет удачным. Я выпустил полную обойму, не экономя – сверху вниз, как ранее Дьюсид, и ракеты взмыли в небо белыми хвостатыми стрелами, почти теряясь на фоне собиравшихся над горами облаков. Всегда нравилось зрелище полета ракет. Их электронная начинка умнее начинки любых снарядов, и не их вина, что корпус не всегда выдерживает удар лазерных плетей противоракетных систем. Пикируя после точки излома за край террасы, ракеты ушли из пределов прямой видимости, и дальше их полет я наблюдал глазами «стрекоз». Удар сбил «Шершня» с ног. Взрыв был очень силен, часть отвесного склона, рядом с которым кработ пробегал в момент попадания, обвалилась от взрывной волны, едва не похоронив «меха» под десятками тонн земли и камней, а сам робот кувыркнулся вокруг оси и проехал на боку несколько метров, прежде чем остановился. Странное дело, я в который раз уловил сходство происходящего с тем, что случилось в симуляторе на Сокте, словно ткань виртуального мира по неведомым причинам вдруг тесно переплелась с реалиями моей собственной жизни. Пока «Шершень» поднимался (как у большинства кработов, процесс этот выглядел так – лежа на боку, он максимально поджал лапы под брюхо яйцевидного корпуса, а затем резко оттолкнулся от земли одной из куцых ручонок, приняв вертикальное положение, после чего лапы оставалось только распрямить), я сумел выиграть дополнительную сотню метров. Теперь я его опережал. Еще двести метров – и я смогу заглянуть за край Адской Пропасти. Затем тридцатитонник двинулся дальше, и у меня сложилось впечатление, что теперь он хромает уже на обе лапы – он вихлял задом и качался, как обширявшийся гомик. Определенно нарушена работа гироскопов. Ему нелегко будет прыгнуть. Восемьдесят метров – это очень большое расстояние, когда речь идет о ширине пропасти. «Пилот „Шершня“, предлагаю сдаться. В таком состоянии тебе незачем рисковать. Глубина пропасти – почти полтора километра, ты ведь не считаешь себя бессмертным?» Он не ответил, видимо, его решимость прыгнуть не поколебалась. Опытный перец, ничего не боится. К точке «рандеву» мы подобрались почти одновременно я сверху, по террасе, он по низине. Но я чуть раньше. Я благоразумно остановился в нескольких метрах от края, опасаясь своей массой вызвать обвал, но и отсюда очертания Адской Пропасти предстали передо мной во всей свой жуткой красоте. В давние времена горы в этом месте были разрублены крест-накрест неведомым катаклизмом, словно два сражавшихся бога промахнулись и вонзили в землю гигантские топоры с кривыми лезвиями. По одному из разрезов, являвшемуся ущельем Двух Рук, сейчас двигался «Шершень», а другой разрез получился глубже – он и стал Адской Пропастью. Дно не просматривалось, где-то там внизу клубился вечный туман – в двух километрах слева от ущелья Двух Рук, скрытый сейчас от глаз горными складками, находился могучий водопад. Мощные потоки воды, срываясь с кручи в бездну Адской Пропасти, яростно и неутомимо бились по пути о многочисленные каменные зубья, ощерившиеся навстречу, рождая тем самым непрерывную реку словно бы кипящей водяной пыли. Но даже до границы тумана было падать ой как долго, случись такая оказия. Шутка. Неудачная. Вот черт, а ведь прямо как в симуляторе, там тоже была похожая пропасть, только поуже. По непрерывно поступающим видеоданным, учитывая направление и скорость движения противника, ИскИн заранее вычислил предполагаемую точку, откуда «Шершень» прыгнет, чтобы попасть на противоположную сторону и продолжить бегство к Ляо. Затем, зная характеристики робота, его вес, тягу прыжковых движков, а также характер предстоящей задачи, легко вычислил наиболее благоприятную точку, где его полет пересечет траектория снарядов из гаусс-пушек «Костолома». Даже если что-то пойдет слегка не так, подкорректировать на ходу будет несложно. Я переслал данные вычислений пилоту «Шершня». «Не дури. Плен лучше смерти. Против удара „линий“ тебе не устоять. Броня слабовата». Яркие струи бело-желтого огня рванули из прыжковых двигателей, расположенных под торсом позади ног, и тридцатитонный кработ легко, даже грациозно взмыл в воздух, быстро набирая высоту. Словно обрел новую жизнь, списав все повреждения на прежнюю. В верхней точке прыжка, перед тем как начать спуск на другой стороне пропасти, он несколько мгновений шел на одной высоте, и с той позиции, откуда я наблюдал, казалось, что его движение почти замерло. Мертвая точка. Отличная мишень. Пушки наведены. Сейчас – или никогда. Смерть ударила со скоростью восемь километров в секунду. Попадание было идеальным – бок «Шершня» словно взорвался изнутри, из сквозного пролома выплеснуло пламя и фонтан осколков, повалил черный дым. Кработа завертело вокруг оси, бросило вниз и вбок, дым по мере падения закручивался вокруг него причудливой спиралью – словно намеренно примененная аэрозольная маскировка. До края пропасти он не дотягивал метров двадцать – если ему, конечно, не удастся выровнять движение, что маловероятно. Красиво я его снял. Прямо на лету. Реальность зрелищнее любых игр. В этот момент пламя прыжковых двигателей погасло. То ли выгорело топливо, то ли что-то замкнуло. Затем спина робота раскрылась, и из него выбросило черную веретенообразную личинку анабиозатора с пилотом внутри. Сам робот рухнул вниз, за ним потянулся длинный дымный след. Кокон закачался в воздушных течениях на выпущенном парашюте. Тревожный признак – если сработал парашют, значит, не сработали спасательные антигравы. Подхватив попутный ветер, парашют понес свою ношу на противоположную сторону пропасти. Его должно было протащить рядом с высоким выступом, который угрожающе выпирал из нависшей над краем пропасти общей скальной массы, словно яростно выставленные рога чудовищных окаменевших животных Если зацепит – каюк… Я медлил. Нужно было прикончить пилота, пока имелась такая возможность. Он был у меня как на ладони. Перепрыгнуть ущелье я не мог, «Костолом» не обладал прыжковыми движками, поэтому, если рейдер преодолеет пропасть, достать его я уже не буду в состоянии. А он сможет сообщить своему командиру о том, что здесь произошло, лишив нас выигрыша во времени, необходимого для починки техники. Но я все медлил… Черт, и не надо на меня давить. Сам знаю, что должен выстрелить. Легко давать ценные указания со стороны. Попали бы вы на мое место. А я не могу выстрелить по человеку в такой момент, когда он совершенно беззащитен. Если вы на это способны – ваше право. А я – пас… Да и потом, с чего я взял, что командир этой банды еще не в курсе нападения? Разведракет в ходе боя никто из противников не выпускал, но кто даст гарантии, что где-то здесь не вьются роботы-разведчики наподобие наших «стрекоз»? Слепой случай решил судьбу пилота за меня. Порыв ветра вдруг дунул сбоку, и парашют все-таки зацепился за выступ, скомкался, обвис, стропы перекрутились. И человек, заключенный в оболочку защитного кокона, в гробовом молчании рухнул в бездонную пропасть. Его падение сопровождал только тоскливый вой ветра, гуляющего вдоль провала. Скоро он пропал из виду. Я не стал напрягать сенсоры, чтобы приблизить изображение, и так все было ясно, а я не из тех, кто смакует подобные вещи. Поэтому развернул «Костолома» и потопал обратно. На одно из информационных окон продолжали поступать видеоданные со «стрекозы», оставшейся барражировать над Сигнальной сопкой. Оба робота, «Мститель» и «Вурдалак», ждали меня там, где закончился бой. Да, закончился. Ошибиться невозможно – обстрел «Снайпера» прекращен, сам он больше не подает признаков жизни. Что ж, мы справились. Враг уничтожен. «Мехи» общины оказались для рейдеров Орла полной неожиданностью. Но самой большей неожиданностью, конечно же, и для них и для меня явился удар в спину, нанесенный их же соратницей. И мне еще предстояло выяснить, по какой причине она это сделала. В это время со мной связался Ухан: «Вождь? Помощь не требуется?» «Нет. Я возвращаюсь. „Шершень“ на дне Адской Пропасти. Что со „Снайпером“? Пилот сдался? Что-то „стрекозы“ мне его не показывают, куда вы его дели?» «Пилот остался в роботе. Молчит, как рыба, а его система жизнеобеспечения показывает сплошные нули. Но Дьюсид говорит, что он еще может быть жив. Парочка „реаниматоров“ с ее „Вурдалака“ сейчас как раз пытаются вскрыть „Снайпера“ снаружи, чтобы проверить». «Реаниматоры» – ремонтные киберы, вроде наших кибер-пауков в РВЦ, но другого типа. Выглядят они обычно как насекомые из рода многоножек – гибкое змееподобное тело, окаймленное несколькими десятками лапок, длина туловища – от полуметра до метра, в зависимости от «места прописки». Потому что место их постоянного обитания – внутри боевых гигантов, в зонах обслуживания энергомагистралей и механических узлов. Не слишком серьезные внутренние повреждения они способны починить прямо во время боя. Чем выше тоннаж робота, тем больше у него внутри таких «постояльцев». Но в «Снайпере» «реаниматоры» могли и не уцелеть. Очень уж плачевно он выглядел. «Хочешь сказать, что этого пилота вы тоже угробили?» – недоверчиво переспросил я. «Наверное. Думаю, это сделал я. Вождь… Помнишь наш разговор после возвращения с Сокты? Ну, о том самом моменте истины? Я еще спрашивал тебя, что ты чувствовал, когда Ктрасс…» «Не надо, Ухан. Дьюсид тоже не оставалась в стороне. Возможно, именно ее выстрел и оказался роковым». «Нет, мой. „Снайпер“ откинул лапки сразу после того, как я продырявил его большим лазером… – Ухан ненадолго умолк. – А самое интересное, знаешь, что? Я ничего не чувствую. Словно не человека убил, а случайно раздавил насекомое». «Не забывай про эмофильтры, – напомнил я. – Будь готов к шоку после того, как покинешь робота». «Ты не понял, Вождь. Я его уже пережил. Ничего не будет. В работе легко убивать, не видя человеческого лица противника. Без последствий. Жутко, да? Как в „гэпэшке“. Был человек, и нет его». Похоже, мой дорогой Ухан на грани нервного срыва. Но я не знал, как его сейчас успокоить. Правда, не знал. Кроме того, я и сам сегодня открыл личный счет чужим человеческим жизням. Поэтому как бы вскоре не потребовалось успокаивать меня самого. «Ухан, дружище, не бери в голову. Дай мне выбраться из этого бронированного гроба, и мы спокойно обсудим эту тему». «О чем ты говоришь, Вождь? Да я в порядке. Их же сюда никто не приглашал. Они лишь получили по заслугам. Вот и все». Вот так. Никто не приглашал. И это говорит наш добродушный увалень, которого я знаю с детства. Ладно, посмотрим, что с ним станет после того, как мы окажемся в Чертоге. Думаю, моральная поддержка ему все равно понадобится. Особенно сочувствие и понимание Мараны. Сегодня мы оба совершили убийство. Впервые. Такой факт не просто принять. Этот день мы оба запомним надолго. «Вернусь минут через пять. Присмотри за Дьюсид. Я послал „стрекоз“ за „жуками“, чтобы перетащить „Снайпера“ в РВЦ для восстановления». «Хорошая идея, Вождь. Я взял на себя смелость добавить, чтобы Марана привезла на глайдере несколько кибер-пауков. „Реаниматоры“ – слабые механизмы, от наших ремонтников толку будет больше. Жду». Бедняга, он все еще надеялся, что пилот жив. Я так не думал. Спускаясь с террасы на дно ущелья, я наконец увидел «мехов» Ухана и Дьюсид напрямую, а не посредством «стрекоз». И отметил грустный факт – «Вурдалак», похоже, получил сполна – его коленный сустав держался на честном слове, а броня на груди и левом боку была вспахана на несколько слоев вглубь. И все потому, что «Снайпер» с «Шершнем» в первую очередь принялись за него. Предательство наказуемо. Зато предварительная оценка внешнего состояния «Костолома» показывала, что он практически не пострадал, всего три процента повреждений. Мстительность врагов сыграла на руку нам с Уханом, отведя его внимание от наших машин. Если бы не Дьюсид, еще неизвестно, как бы развернулся этот бой. Долина уже не горела, но дыма, сочившегося из сожженной лазерами и плазмой земли, еще хватало, воздух был пропитан едкой гарью. Ничего, погода продолжала портиться, небо стремительно темнело от сгущавшихся грозовых туч, так что скоро дождь омоет лик израненной земли и приберет за нами это безобразие… Но долина ущелья Двух Рук, конечно, никогда уже не станет прежней. Как мы еще в ходе боя не снесли Рукав – ту самую каменную арку, нависавшую над ущельем, даже удивительно. Пока я добирался до места сражения, из РВЦ уже прибыла четверка трехтонных «жуков». Я заметил их, когда они спускались по склону холма, недалеко от которого замерли оба робота. По моей команде они остановились, с сердитым гудением зависнув над землей на антигравитационных движках и растопырив лапы-захваты. Между прочим, весьма дорогостоящее оборудование, Дед в свое время выложил за них немалое количество кредо. Благодаря мощным антигравитационным приводам каждый «жук» способен поднять вес, вчетверо превышающий собственный, так что четверки роботов-транспортеров с запасом хватало для сорокатонного «Снайпера». «Вождь? Что происходит? Зачем ты их остановил?» «Пытаюсь решить насущный вопрос о том, что делать с Дьюсид. Ведь чужаку нечего делать в Чертоге. Даже если она наш союзник. И потом – не является ли все это сражение хорошо замаскированной ловушкой? Для того чтобы враг под видом друга смог проникнуть в святая святых?» «Вождь, ты – параноик». Отлично. Раз пытается язвить, значит, успел оправиться после убийства. «Наложенная на меня ответственность, дружище, в ком угодно пробудит манию подозрительности. Хочешь оказаться на моем месте? Лично я ощущаю себя так, словно постарел лет на десять». «Понял, Вождь. Что мне делать?» Так-то лучше. «Оставайся на месте. Я подойду к „Вурдалаку“ с другой стороны. Когда придет время действовать, просто делай, как я». Когда до «Вурдалака» осталась сотня метров, я остановил «Костолома» и поднял руки, наставив на кработа стволы обеих гаусс-пушек. Ухан немедленно проделал то же самое – его могучие (хотя и бесполезные без боезапаса) «мантикоры» нацелились на изрытый боевыми шрамами левый бок кработа Дьюсид. Мы взяли «союзника» в клещи. Очень невыгодная позиция для Дьюсид. Особенно учитывая плачевное состояние ее робота. Угрожающие жесты с нашей стороны не остались незамеченными, Дьюсид связалась с нами немедленно: «Что это значит?» «Пилот „Вурдалака“, с тобой говорит Сомаха Олиман, командир отряда боевых роботов Туманной Долины…» «Неплохо звучит», – пробормотал Ухан по нашему внутреннему каналу, защищенному от прослушки. «…Приказываю тебе покинуть своего робота». «Голос мне кажется знакомым, несмотря на фильтры, – неожиданно сказала Дьюсид. – Где мы могли встречаться, командир боевых роботов Туманной Долины? Или просто Долдон? Долдон Слюнявчик?» Если бы я не ощущал тело робота как свое собственное, я бы, наверное, отчаянно покраснел, даже несмотря на боевой режим программы «мехвоин», контролировавшей эмоции. Но настоящее мое тело сейчас находилось в полусне, реагируя на работу мозга лишь редкими выбросами небольших порций необходимых гормонов, а броня робота может покраснеть только в том случае, если я задам коррекцию внешней окраски программно. Нет, ты не собьешь меня с толку, женщина. «Я уже назвал свое имя. Повторяю свои требования». Она немного помолчала, раздумывая. Мне очень хотелось, чтобы она согласилась. На сегодня я уже навоевался. Досыта. «Я не знаю ваших намерений. Если я выйду, вы можете меня убить. Хотя бы для того, чтобы без помех завладеть моим роботом». А ты еще говоришь о моей мании подозрительности, дружище Ухан. «Если ты выйдешь, то подтвердишь свою лояльность… к нам. И мы обсудим сложившееся положение вместе. Если нет, тебе придется сражаться. У „Вурдалака“ покалечена нога, твоя левая плазмопушка полностью выведена из строя. Оба наших робота в полном порядке. Я не сомневаюсь, что ты опытный пилот и сумеешь дать нам достойный отпор, но как с Ктрассом на Арене в Волчьей Челюсти, тебе не победить…» «Точно, ты – Долдон, – без тени сомнения перебила Дьюсид. – Слишком явное совпадение. О моем бое с Ктрассом знает не так уж много народа, и уж точно никто не ведает в такой глубинке, как ваша. Значит, такова твоя благодарность за мою помощь, парень?» Ну вот, приехали. Я что, никогда ничему не научусь? Так старался не называть ее по имени, чтобы не выдать себя, а потом все испортил таким откровенным ляпом. И кстати, это паршивое имя – Долдон, от меня теперь никогда не отвяжется, что ли? «Я рад, что ты меня узнала, – покривил я душой. – Значит, между нами возможна определенная степень доверия. Поверь моему слову, я не причиню тебе вреда. В том случае, если ты выйдешь. Дьюсид, мне правда не хочется с тобой сражаться. Не вынуждай меня. Просто пойми ситуацию – мне нужны гарантии не меньше, чем тебе». Теперь молчание длилось не меньше минуты. И нервное напряжение пробивалось даже сквозь эмофильтры «иждивенца». Я ее понимал. Мне тоже непросто было бы принять решение в таких условиях. Слишком много неопределенности. Но она оказалась молодцом и помогла нам обоим: «Ладно, убедил. Выхожу».Глава 13 Ультиматум
Наступил вечер, но атаки врага мы так и не дождались. «Стрекозы», непрерывно курсировавшие над ущельем, постоянно докладывали обстановку. Радиус уверенного приема и передачи у каждого имитатора небольшой, а время функционирования без подзарядки около восьми часов. Ухан растянул их в цепь с интервалом в два километра и организовал режим смен. Так что сейчас все ущелье Двух Рук контролировалось не только до Адской Пропасти, но и дальше, вплоть до Туманной Долины. Дальше мы не рискнули. Дьюсид предоставила нам всю необходимую информацию о противнике в Ляо – количество пехотинцев и оставшихся роботов, схемы передвижения патрулей. Под временный штаб рейдеры по-прежнему занимали здание городской Управы. А также в числе прочих важных сведений скачала в нашу базу данных спецификации на всю вражескую технику. Я внимательно изучил данные. Кроме роботов и ракетных катеров у рейдеров была взята на вооружение летающая хреновня вроде наших «стрекоз», только классом повыше. На порядок. Боевые дроиды «убийцы». «Опекун» Ухана по своим тактико-техническим данным и вооружению и близко не мог тягаться с боевым дроидом. «Убийцы», как и «Опекун», обладали живыми процессорами – ИскИнами низшего разряда, оптическое зрение острее, чем у орла, а возможности химического анализатора круче, чем нюх у собак. Дисковидное тело около полуметра в диаметре позволяет нести лазер, вполне способный убить человека или такого же вражеского дроида. Поэтому наши первые разведчики и не вернулись. Не только город, но и воздушное пространство над ним контролировалось врагом. А еще Дьюсид привезла нам ультиматум, выдвинутый Змееловом горожанам. Нет, я не оговорился. Думаю, что и вы это уже поняли. Когда мы покидали Сокту, Дьюсид как раз старалась попасть в команду Змеелова. Вот и попала. На свою голову. Ультиматум, кстати, должна была передать Соната. Вот почему она так протестовала против сражения. Должна была передать, но не успела. Так она объяснила потом, после боя, разревевшись в три ручья, когда я потребовал объяснений. Я с ней поцапался, но так, слегка, скорее по инерции, чем по необходимости. Ведь ее роль парламентера после перехода Дьюсид на нашу сторону все равно утратила актуальность. Условия ультиматума Змеелова выглядели так: он требовал сдать наших роботов в обмен на жизнь горожан. Если мы этого не сделаем, то утром они расстреляют остальных старейшин. Затем, если нас эта акция не убедит, расстреляют первый десяток жителей Ляо. Любых. Какие попадутся под руку, невзирая на пол и возраст. И так каждые шесть часов, пока мы не выбросим белый флаг. Их жестокая расправа над горожанами и расстрел старейшин после подавления беспорядков возле Управы продемонстрировали, что слов на ветер они не бросают. Все эти сведения Дьюсид выдала еще по дороге к РВЦ, пока мы загоняли роботов внутрь. И сразу же занялась своим «Вурдалаком», как только дорвалась до ремонтного оборудования. От предложения отдохнуть и обстоятельно потолковать она отмахнулась. Сказала, что восстановление боеспособности ее «меха» сейчас важнее любых разговоров. И это несмотря на то, что Ухан и так бросил на починку «Вурдалака» большую часть наших ремонтников. За несколько часов, в течение которых она, обвешавшись инструментами и разными ремонтными приспособлениями, не хуже кибер-пауков лазила по наспех возведенной вокруг «меха» монтажной шахте, она не задала нам ни одного вопроса. И не желала отвечать на наши. Так что пришлось оставить ее в покое, помогая по мере сил. Повреждения «Вурдалака», к счастью, оказались не столь серьезными, как показалось вначале. Больше всего пострадали узел левого колена, рабочая термокамера плазмопушки да часть верхних слоев брони левого бока, общей площадью около двух квадратных метров. В общем, вся левая сторона. Броню пришлось просто латать поверху, наваривая заплаты из листового металла, слой за слоем, лучи лазерных резаков в лапах облепивших его киберов так и гуляли по всей его поверхности. Хреновая, мягко говоря, замена нанокомпозитной броне, но лучше, чем ничего. Расчетами для изготовления «запчастей» занимались ИскИн РВЦ на пару с Уханом. Я в ремонте почти не участвовал. Навыками подобных работ я не обладал, а подходящих «иждивенцев» для быстрого обучения не нашлось. Вернее, мы их лишились вместе с нашими воинственными техниками, не подумавшими о том, что их «технари-наставники» могли нам понадобиться. Уроды. Так что Дьюсид,посмотрев на мои потуги сделать что-нибудь полезное, посоветовала не путаться под ногами, пока она занимается серьезным делом. Ухан тоже от моих услуг отбрыкался. Заявил, что справится и сам, ведь наши «мехи» практически не пострадали, а полный тест-настройку программного обеспечения и аппаратного «железа» всех внутренних систем – систем поддержания жизнедеятельности, контроля вооружения и схем ведения огня, теплообменников… в общем, всей необходимой петрушки, из какой состоят внутренности индивидуального боевого робота, он провел еще утром, и сейчас достаточно поверхностной проверки. Поэтому я остался без работы. Гадство. Полное. Впрочем, и так было понятно, что в РВЦ прекрасно справятся и без меня. Но я еще долго бродил по залу, пиная разные железки, попадавшиеся под ноги, а заодно и кибер-пауков, шнырявших по своим текущим делам. Затем усталость и нервное напряжение вымотали меня настолько, что стало наплевать, кто и чем занимается. Можно было сходить в свою комнату, отдохнуть, даже забраться в кресло «Сферы» и поиграть в ту же «Осаду»… Нет, не пойдет. Там сейчас находились девчонки. И так голова раскалывается от навалившихся проблем. Поразмыслив, чем заняться, я напоследок окинул взглядом значительно уменьшившееся пространство РВЦ, трем здоровенным боевым роботам здесь стало уже тесновато, и отправился на оружейный склад. А Ухану сообщил, что пошел проводить полную инвентаризацию имеющегося оружия. Вроде как и делом занят, и никто не мешает. Оружейная – комната небольшая, всего три на четыре метра. Все стены оборудованы стеллажами, но оружие свалено на них вперемешку, без всякой упорядоченности по группам. Иглометы, станнеры, лазерные ружья, обычные карабины и пистолеты. Этого добра здесь столько, что можно экипировать небольшую армию, если у противника, ясное дело, нет роботов. Пол заставлен ящиками различной величины, сверху навалена пустая тара, бумага, тряпье, оберточный пластик. Бардак первостатейный. Я и раньше догадывался, что наши старейшины весьма пренебрежительно относятся к оружию вообще, но не до такой же степени… Позвать, что ли, одного из киберов, чтобы вынес весь хлам и выбросил в утилизатор? Так ведь заняты все. А разгребать самостоятельно – занятие на несколько часов. Черт с ним, с беспорядком. Я ведь не за этим сюда пришел. Я вытащил зажатый среди пыльных ящиков старенький обшарпанный стул, уселся, откинулся на спинку и закрыл глаза. Утомительный выдался денек… Нужно подумать. Необходимо хорошенько подумать, что делать дальше. Роботы – не панацея от всех бед. Должны быть какие-то другие пути и решения… «Иждивенца», кстати, я снимать не стал, но «мехвоина» пока отключил. Может, и зря. Эмофильтр боевой программы смягчал переживания и волнения, свалившиеся на меня сразу после сражения. Но так хотелось почувствовать себя самим собой, а не программным придатком к роботу. Прошу прощения, но кое о чем я умолчал. Из того, что успела сообщить Дьюсид, прежде чем заняться своим ненаглядным «Вурдалаком». Очень уж не хочется пересказывать новость, которая потрясла меня до глубины души. По ее данным, во время попытки освобождения старейшин в Ляо погибло семьдесят шесть человек. Страшная цифра. Наверняка среди погибших есть мои знакомые или друзья, Ляо – не такой уж большой город. Я боялся предположить, кто именно. Даже мысли об этом гнал прочь. Соната о точном числе жертв не знала, ведь Сеть в Ляо до сих пор не функционировала. Как не знала и того, что за ней по пятам следует тройка вражеских роботов. Кстати говоря, Змеелову пока известно не так уж и много. Но и немало. Дьюсид заверила, что никто из старейшин не проговорился, информацию о местонахождении РВЦ – не Чертога, а лишь РВЦ, о Чертоге и она не ведала, Змеелов получил из какого-то другого источника. Так что не Соната привела сюда роботов. Змеелов просто воспользовался ею как проводником, чтобы не тратить лишнее время на поиски. В общем, теперь и она, и Марана сидели в моей комнате зареванные. Утешали друг друга. Женщины. Сами понимаете, мне там сейчас делать совершенно нечего. Только помешаю. Честно говоря, я отчасти жалел, что тайна Чертога все еще остается тайной. Именно поэтому повреждениями боевых роботов занимались только киберы-ремонтники. А раздолбанный «Снайпер», к моей величайшей досаде, пока просто валялся возле стен зала грудой металлолома. Без помощи Хрусталитов тратить силы на его восстановление бессмысленно, слишком сильны общие повреждения, а загружать робота в Чертог в присутствии Дьюсид я пока не имел права. Черт бы побрал эти условности. По словам Дьюсид, больше всего Змеелов был поражен материальным благополучием нашей захолустной общины. Обнаружилось это при первом же обстреле города – когда боевые роботы и штурмовики в бронедоспехах разогнали горожан возле Управы, на свою беду вообразивших себя великими освободителями. И попутно разрушив массу зданий вокруг. Но разрушив не сразу. Сейчас объясню, в чем дело. Раз в год верхние слои атмосферы нашей планеты цепляют край метеоритного потока, и на Туманную Долину сыплется огненный дождь – красочное зрелище, особенно ночью, но весьма небезопасное для жизни. Поэтому почти каждое здание в городе и его окрестностях оборудовано генератором электромагнитной защиты. Когда вояки Змеелова начали обстрел города, сработала автоматика, и здания, подвергшиеся нападению, окутались дымкой силовых полей. Змеелова это дико удивило. Для проверки он приказал долбануть еще по нескольким зданиям, и когда там тоже сработала защита, удивился еще больше. Я его понимал. Еще бы. Каждый такой генератор по стоимости не уступает своему аналогу, которым оборудованы боевые роботы. А только в Ляо их тысячи. Понимаете? Тысячи. По количеству зданий. Змеелов быстро сообразил, что не стоит заниматься всякой мелочью, если грабануть можно по-крупному – а именно, изъять ЭМ-генераторы у горожан, столько, сколько удастся увезти на борту своего межзвездного корабля «Прыгун», ожидавшего возвращения рейдеров на стационарной орбите. Так что грабеж в Ляо сейчас шел полным ходом, грузовой челнок с межзвездника каждый час стартовал с посадочного поля нашего космопорта на орбиту, забитый по самое некуда, и помешать этому безобразию я никак не мог. Куда это у меня колено упирается, да так неудобно, а? Я открыл глаза. В ящик упирается, куда же еще. Зелененький, пластиковый. Жесткий. Полтора на метр, высотой как раз, чтобы… чтобы колено упиралось. Ладно, посмотрим, что в нем находится, раз уж пришел. Я нехотя поднялся, вскрыл замки, откинул крышку. Оказывается, это не просто ящик. Глазам предстала утопленная панель с цифровыми окошечками и массой различных кнопочек. Лоцман нащупал управляющий блок, подключился в поисках информации о назначении, нашел, выдал спецификацию. Взрывное устройство. Примерно на килотонну. Обалдеть. Что это старейшины собрались здесь взрывать? Чертог, что ли, на случай непредвиденных обстоятельств? Шутка. Несмешная. Я перешел к следующему ящику, иному по виду, открыл. Какие тут у нас интересные ранцы… Вытащив крайний, я поставил ранец на крышку. Килограммов на десять. И что же это такое? Лоцман снова отреагировал на мысль, поискал, ответил справочной страничкой. Ага, не что иное, как «пиранья» – ракетное пусковое устройство переносного типа. В походном положении ранец надевается на спину, имеет шесть гнезд с мини-ракетами, в каждую встроены антигравитационные толкатели, позволяющие этим мини-ракетам летать практически бесшумно – принцип тот же, что и у «стрекоз». Каждая ракета управляется дистанционно с помощью обыкновенного лоцмана, ориентировка на цель производится по встроенным в боеголовку видеодатчикам. Назначение – стрельба по одиночным малоразмерным целям. Наверное, очень дорогая игрушка. А они тут едва ли не свалены в общую кучу, как какой-то хлам. Жаль, использовать некому. Мало у нас в РВЦ людей. Если все рассядутся по роботам, то свободными останутся лишь девчонки. Маране я бы еще доверил оружие, а Соната и сама не возьмет. К тому же против роботов «пираньи» все равно бесполезны, слишком толстая у тех шкура. Как бесполезно и все остальное оружие. Безнадега. Нет никакого смысла возиться со всем этим добром. Я плюхнулся обратно на стул и подключился к РВЦ, чтобы посмотреть, что там творится. Работа продвигалась. Дьюсид по-прежнему торчала на монтажной решетке с лазерным резаком в руках, работая наравне со стаей неодушевленных помощников – железная женщина. А Ухан сидел в операторской, помогая Шутнику руководить общим процессом. Они что, никогда не устают? Особенно Ухан – не припомню, чтобы он был таким активным. В данный момент парочка киберов все еще возилась возле залатанного колена, еще несколько ковырялось своими шустрыми паучьими лапками в начинке разобранной плазмопушки левой руки, а остальные занимались заплатками корпуса. В целом им уже удалось сделать шесть больших заплат из двенадцати намеченных, более-менее починить электронику и механику колена, но заставить плазмопушку работать они пока так и не смогли, не было ни необходимых материалов, ни соответствующего оборудования. Я невесело хмыкнул. Задал я работенку ремонтникам. Ведь именно я пропесочил эту плазмопушку орудиями «Костолома». Да и колено робота приласкал ракетами тоже я. Да уж, герой… Я все еще не придумал, что нам делать с этим проклятым ультиматумом. Моральная и физическая усталость, скопившаяся за день, заставляла чувствовать себя совершенно разбитым, в голове ни одной путной мысли. А предпринять что-то необходимо. Старшим здесь все еще оставался я, вот на меня и возложили ответственность решать за всех. Проклятие. Сдаться – предать тайну, что важнее меня, Ухана и всех остальных. Тайну, которой больше двухсот лет – по меркам нашей общины, а какой возраст у Чертога на самом деле, неизвестно. Миллионы, миллиарды лет? Продолжить противостояние – пожертвовать людьми. В том числе и близкими мне. Где гарантия, что именно они не попадутся рейдерам под руку, когда те начнут отбирать кандидатов на уничтожение? Никто не заслужил такой участи… А еще этот бой в ущелье. Как бы теперь рейдеры совсем не озверели, потеряв трех роботов. Может, и зря я пошел на поводу Ухана, предложившего этот бой. Ухан… Удивительное дело. Вроде знаем друг друга, как облупленных, но кто мог подумать, что… Да и после боя он повел себя вопреки моим ожиданиям и опасениям спокойно. Я ведь полагал, что в душе у него будет такой же тяжелый осадок, как и у меня. Но в РВЦ Ухана ждало немало дел, и он сразу занялся роботами, оценивая повреждения и прикидывая, как их можно исправить только с помощью киберов, без участия призраков. Даже новости от Дьюсид не сбили ему рабочего настроя. Так что Маране его утешать не пришлось, ей и с Сонатой забот хватало. Есть хорошая поговорка на этот счет – никогда не суди по себе о людях. А я этим частенько грешу, забывая, что люди неодинаковые, поэтому думают и чувствуют они по-разному. И оценка происходящего у них тоже своя. Похоже, Ухан твердо уверен в правоте того, что мы сделали. В необходимости этих убийств. Как я уже говорил, любые неприятности проходят сквозь него, не оставляя последствий в душе. Наверное, этому можно позавидовать – столь легкому отношению к жизни. Не легкомысленному, а именно легкому. Не надо путать, это разные вещи. Лично я уже задолбался от угрызений совести, терзавших меня по самым разным причинам. Это чертовски утомительно – чувствовать свою вину там, где ее нет и в помине. Я не заметил, как задремал, окончательно вымотавшись от всех этих бесплодных размышлений. Разбудила меня Дьюсид. Причем весьма бесцеремонно-чувствительно пнув ботинком по ноге. Сон слетел мгновенно, я вскочил и ошалело уставился на нее. По голени растекалась вязкая боль. – Что случилось? – Не желаешь совершить небольшую прогулку за пределы РВЦ? – Зачем? – Свежим воздухом подышать, – отрезала Дьюсид, явно не собираясь снисходить до объяснений. – И что, в качестве приглашения обязательно нужно пинать? – Будешь болтать или пойдешь со мной? – Дьюсид холодно усмехнулась. В плотно облегавшем ее тело черном пилотском комбинезоне, в котором она расхаживала с того момента, как выбралась из своего робота, Дьюсид выглядела весьма эффектно. Я бы тоже не отказался от такого костюмчика. Масса металлопластиковых нашлепок на груди, руках, бедрах, коленях создавала причудливый дизайн. Дьюсид смахивала в этой одежке на кибера. В таком комбезе пилот хорошо защищен от перегрузок и физических травм. Фигурка у нее, кстати, оказалась очень даже ничего, на Сокте из-за мешковатого пыльника я не смог этого оценить по достоинству. На внешней стороне ее бедер сиротливо блестели металлопластиковые крепления – перед тем как пустить Дьюсид в РВЦ, нам ради собственной безопасности пришлось забрать у нее станнер и игломет, стандартный комплект личного оружия пилота. Но на самом деле чувствовала она себя совсем не так браво, как выглядела. Комбез повсюду украшали следы технической смазки и окалины после работы лазерным резаком, налет вездесущей пыли заставил его поблекнуть. Пышная шапка волос распалась от грязи на отдельные метелки и хвостики, а под глазами Дьюсид наметились темные круги. Еще бы. Работать столько часов без перерыва… А я тут дрыхну. Я кивнул, и мы без лишних разговоров вышли из оружейной. Дьюсид быстрым шагом направилась в сторону глайдера, чей веселенький небесно-голубой силуэт довольно неестественно смотрелся на общем мрачном фоне РВЦ, где преобладали оттенки камня и металла. Попутно Шутник сбросил на лоцман последнюю информацию. За два часа, которые я умудрился проспать, киберы поставили «Вурдалаку» еще пару заплаток, колено теперь функционировало исправно, но о плазмопушке, похоже, все-таки придется забыть. Жаль. Одно утешало – и без одной «сверхновы» кработ Дьюсид по-прежнему является грозной силой. Я заинтересованно окинул взглядом гигантскую фигуру «Вурдалака», когда проходил рядом – кработ располагался вблизи выхода из РВЦ, левее стоянки для глайдера. Видимо, Дьюсид решила, что теперь ремонт смогут завершить и без ее участия, вот и отправилась за мной, чтобы наконец потолковать по душам. Именно так я ее приглашение и понял. Отлично. Так, а где у нас Ухан? Под прозрачным колпаком операторской я его не заметил, пришлось поискать по Сети. Ухан нашелся в моей комнате, вместе с Сонатой и Мараной. Я немедленно связался: «Ухан, как там девочки?» «А, наша спящая красавица соизволила проснуться…» «Что ж не разбудил, раз знал?» «Да, в общем-то, твои услуги не понадобились. Пока я занимался „Мстителем“, тестирование „Костолома“ провела Марана. Я ей показал, что делать, она быстро сообразила. Сам понимаешь, ее нужно было чем-то занять, чтобы отвлечь от тоскливых мыслей». «А Соната?» «Переживает. Рвалась к тебе, но мы ее удержали. Я ей сказал, что наш командир должен отдохнуть, пока есть возможность. А то вдруг снова бой. В общем, я усадил ее в твою „Сферу“, пусть поиграет в свою любимую „Цивилизацию“. Ты ведь не против?» Соната играла. Я даже не удивился. Честное словно. Мы все тут крепко на «гэпэшках» сидим, с детства не приучены к иным развлечениям. К тому же так просто отстраниться от своих настоящих проблем именно в игре. Снять нервное напряжение, заменив его расслабляющим суррогатом игрового процесса. В «гэпэшках» ведь тоже что-то делаешь, что-то решаешь, ищешь варианты оптимального выхода из искусственно созданных критических ситуаций. Только никакой ответственности на тебе не лежит. Подумаешь, загнулась целая цивилизация из-за твоих ошибочных решений. Учтешь ошибки и по новой. Еще и еще. Пока не добьешься победы, пройдя по горам виртуальных трупов. Меня вот что всегда удивляло – как ни стараются создатели виртуальных игр приблизить игровой процесс к реальности, но опыт, полученный в играх, редко бывает полезен в жизни. Все-таки я свинья. Когда же я с ней поговорю откровенно? Все эти игры в войну так некстати. Не игры, поправил я себя. Не игры. Совсем заговорился. Все слишком серьезно, чтобы быть игрой. «Спасибо, дружище. Кстати, ты в курсе, куда меня тащит Дьюсид?» «Конечно. Странно, что она тебе не сказала. К месту гибели „Снайпера“. Я послал строительного кибера, чтобы вырыл яму, так что вам остается только провести ритуал…» «Черт, так мне выпали похороны?!» «Ты уж извини. Зато теперь мы квиты. Я избавил тебя от разговора с Сонатой, а ты меня избавь от… Мне и новостей из Ляо хватает». «Ладно, возражений нет. Отдыхай». Вот оно как. Я, похоже, снова ошибся. Ухан переживал гибель людей в Ляо не меньше меня и наших девушек, просто внешне у него это выражалось не столь явно, как у нас. Мы молча забрались в глайдер, Дьюсид взяла на себя управление, и через минуту мы планировали над холмами долины. Здесь уже начало темнеть. Погода окончательно испортилась, тяжелые грозовые тучи полностью оккупировали небо над горами, шел дождь, тяжелые частые капли барабанили по пластику кабины. С высоты глайдера разрушений в долине почти не видно. Особенно если не присматриваться. Часть выжженных проплешин заслоняли другие возвышенности, часть просто терялась за серой завесой падающих с неба водяных струй и пеленой вечернего сумрака, сгущавшегося все сильнее. Было сыро, прохладно, тоскливо… Все, хватит нытья. Оторвавшись от созерцания тоскливой панорамы за окнами, я включил режим «хроники» для записи разговора и перевел взгляд на Дьюсид Зин. Ее лицо было задумчивым и сосредоточенным. Но заботил ее не полет, в управлении глайдером большей частью участвовала автоматика, Дьюсид лишь изредка небрежным движением руки на рукояти джойстика корректировала направление и высоту, управляя, что называется, на внутреннем автопилоте – практически не задумываясь над необходимыми действиями, а просто выполняя их. Я понимал, что ее гложут совсем иные проблемы. – Дьюсид, как ты могла в этом участвовать? – Поневоле, – Она покачала головой. – Стечение обстоятельств. – Дьюсид, я… – Не торопись, парень, – суховато оборвала она. – Я сама расскажу все, что тебе необходимо знать. Иначе я не позвала бы тебя с собой. Похоронить пилота я могу и сама, без помощи такого желторотика, как ты. Хочешь знать, как я здесь оказалась? Очень просто. Думаю, ты помнишь, как обстояли дела перед тем, как ты улетел с Сокты. Я рассчитывала на контракт с командой «Шипящих Гадов», чтобы участвовать в Чемпионате. И я его получила. Лишившись «Костолома», Змеелов вынужден был принять меня с моим «Вурдалаком». Только отношения у нас сразу не заладились. Ведь «Костолома» он потерял из-за меня. Поэтому вместо временного контракта он заставил меня подписать долгосрочный – на год. На другие условия он не соглашался. Его личные средства на содержание команды крайне истощились. Как и у меня – на содержание «Вурдалака». Мы оба оказались в патовой ситуации, и я поставила подпись. – А четыре миллиона кредо, которые я заплатил тебе за «Костолома»? – Пошли в качестве вступительного взноса при подписании контракта. Компенсация за «Костолома». Но это мелочи. Если бы «Шипящие Гады» выиграли Чемпионат, каждый пилот получил бы по десять миллионов. Игра стоила свеч. – Но Змеелов Чемпионат проиграл. – Я усмехнулся, уже сообразив, куда клонит Дьюсид. – Проиграл. Он не получил денег, на которые так рассчитывал. А он очень не любит проигрывать, этот Змеелов. Подлатал «мехов», пострадавших в финальной схватке, а на следующий день погрузил их на корабль торговца, с которым давно вел свои темные делишки. Затем отбыл в неизвестном направлении. Вместе со мной, естественно. Я ведь до самого последнего момента не знала, куда мы отправляемся, а что Змеелов задумал, поняла уже здесь, на вашем Полтергейсте. Думаю, такими рейдами на отдаленные миры он занимается не только тогда, когда проигрывает. Скорее – привычная практика. К тому же он горел желанием вернуть «Костолома». – Вернуть «Костолома»? Как он мог узнать, что «Костолом» именно здесь, на нашей планете? В космопорте Сокты мы оставили информацию, что роботы перевозятся на Вантесент, дальше след обрывался. – Верно, такое совпадение не может быть случайным. Значит, вы все-таки наследили. Или Змеелову кто-то шепнул, куда подевался его стальной монстр. – Этого не может быть. Только проверенные люди знали, что происходит. – Не знаю. Я говорю о фактах, выводы делай сам. Или проводи расследование, если имеется такая возможность. – Черт возьми… – Честно говоря, когда я увидела ваших «мехов», особенно «Мстителя», целыми и невредимыми вместо той груды металлолома, которую вы увезли с собой, то была поражена не меньше остальных пилотов, – призналась Дьюсид. – Но сразу сообразила, как это можно использовать, чтобы вырваться из-под назойливой опеки Змеелова. – Опеки? Что ты имеешь в виду? Ты же подписала с ним контракт. – Сам подумай. Он наверняка планировал избавиться от меня при первом же удобном случае и забрать моего робота себе. Зачем ему в команде давно проверенных делом подонков чужаки, от которых неизвестно что ждать? – Странно. Тогда почему же они вообще взяли тебя с собой, а не пристрелили еще там, на Сокте? – В качестве пушечного мяса. Кого-то же надо подставлять под огонь противника. – Дьюсид усмехнулась. – На самом деле охранная система «Вурдалака» настроена так, что без меня доступ к управлению роботом невозможен. Конечно, рано или поздно его техники разобрали бы моего «Вурдалака» на запчасти, чтобы снять защиту, и Змеелов смог бы обойтись без моих услуг, но почему-то он очень спешил. Словно знал, что вы успеете восстановить своих роботов, и старался опередить. Поэтому робот ему был нужен вместе с пилотом, способным управлять им в экстренной ситуации. – Дьюсид покосилась на меня и мрачно добавила: – Знала бы, во что ввязываюсь, плюнула бы на Чемпионат. – Именно поэтому ты и перешла на нашу сторону? Спасала свою жизнь? – Не только. Никогда не горела желанием участвовать в грабеже и насилии. Противозаконные действия – не мой стиль. Возможно, тебя это немного успокоит, но ни один житель Ляо во время заварухи возле Управы не погиб от моей руки. Гладко у нее выходило с объяснениями. Даже слишком. Она вся такая положительная, а люди Змеелова все такие отрицательные. – И что ты собираешься делать теперь? – Именно этот вопрос я хотела задать тебе, Долдон… – Сомаха. – Я едва не скрипнул зубами, так меня достало это имечко. – Я предпочитаю, чтобы меня называли моим настоящим именем. Хватит ерничать. – Хорошо, Сомаха так Сомаха, – не стала возражать Дьюсид. – Актера из тебя, кстати, не вышло. Я и на Сокте видела, что никакой ты не слуга. Отвратительная игра. Думаю, и Ктрасс это заметил, когда начал копать под тебя в «Волчьем Логове». – Спасибо на добром слове. – Теперь они знают, где вы находитесь, и вскоре предпримут соответствующие меры. Прямого столкновения не избежать. Или попытаются захватить ваших «мехов», или уничтожить. А мой «Вурдалак» сильно поврежден, я не смогу достойно поддержать вас. – Понимаю, к чему ты ведешь. Но пока я не могу обещать тебе полноценный ремонт. – Не доверяешь? Что ж, имеешь право. Я просто хотела уточнить – в том случае, если мы придем к согласию и взаимному доверию… Тогда для моего «меха» запчасти найдутся? – Возможно. Но при этом все программное обеспечение придется ставить заново, а это тоже займет несколько часов. – Зачем? Почему ремонт должен затронуть программную начинку? – Извини. Не могу сказать. – Понятно, какие-то внутренние секреты. – Она зевнула, прикрыв рот ладонью. – Жуть как хочется вздремнуть пару часиков. Этой ночью мне совсем не пришлось спать, я все время ожидала нападения кого-нибудь из людей Змеелова. Но сперва нужно закончить с «Вурдалаком». – Киберы сами справятся, ты можешь отдохнуть. – Предпочитаю контролировать ситуацию вместо того, чтобы ситуация контролировала меня. Впрочем, договорились. В вашей пещере найдется свободная комната? Я скинул на ее лоцман черновую схему РВЦ, без указания Чертога, и выделил подсветкой нужное помещение. – Вот твоя комната. Она кивнула. Глайдер спланировал вниз и приземлился неподалеку от свежевырытой могилы. Яму выкопал строительный кибер, посланный на полчаса раньше. Сейчас он стоял рядом, дожидаясь новых распоряжений, дождевые капли стучали по его металлопластиковой шкуре, разлетаясь прозрачным бисером брызг. – Можешь оставаться в кабине. Я справлюсь сама. Но я выбрался наружу вслед за ней, предварительно включив у глайдера «зонтик» – слабенькое электромагнитное поле, способное оградить лишь от дождя. «Зонтик» распустился над крышей глайдера прозрачным диском, выступая за его контуры метра на полтора. Мне хватило. Чмокнула, уходя в корпус, дверца, башмаки погрузились в мокрую траву, в лицо пахнул сырой ветер и запах свежевырытой земли. Тело пилота лежало в двух шагах от ямы, с влагоотталкивающей ткани комбинезона и навсегда застывшего лица стекала вода. Короткие желтоватые волосы, худощавое лицо с правильными чертами. Внешность неброская. У нас таких на Полтергейсте – каждый третий. После того как киберы вскрыли загрузочный люк «Снайпера» и вытащили его наружу, у нас не нашлось, чем его прикрыть. Дьюсид сказала, что мертвецам все равно, какая погода. Но мне было неприятно. Мертвецам, может, и все равно, но хоронят их живые люди. Я, в частности. Как-то бездушно все выходило. Словно не человек погиб, а сломанную куклу выбросили на свалку. Внешне с ним все было в порядке, никаких видимых повреждений. Дьюсид объяснила, что такое бывает. Программный сбой в результате разрушения управляющих модулей. По электронике прошел сигнал о том, что человек покинул робота. Не просто катапультировался, а вышел обычным способом, через загрузочный люк. И система жизнеобеспечения просто отключилась. В общем, пилот задохнулся. Жуткий конец. Дьюсид подхватила тело пилота под мышки, оттащила к яме и свалила вниз. Я даже не успел помочь, так быстро она это проделала. И удивился ее силе. От кого-то я слышал, что мертвецы весят гораздо больше живых людей, но Дьюсид словно и не заметила веса своей ноши. Возможно, в ее комбез встроены мускульные усилители. По-прежнему не обращая внимания на дождь, Дьюсид сняла с пояса какой-то цилиндрик и швырнула вниз. Затем поспешно отступила на два шага от края могилы. Из нее тут же жахнуло всплеском огня и удушающего жара. Термограната. Огонь бесновался около минуты, разгоняя вечерний сумрак, из ямы валили пар и дым, затем начал медленно стихать. По статистике при разрушении робота гибнет лишь один пилот из ста. Система жизнеобеспечения и катапультирования почти идеальна. Почти – потому что несчастных случаев вроде этого или падения в пропасть еще никто не отменял. Мы умудрились убить двух пилотов сразу. Им крупно не повезло. Мне было жаль их обоих, несмотря на то, что они были врагами. Враги тоже имеют право быть людьми. Но так, наверное, даже лучше. Мыслишка не очень-то гуманная, но практичная. Не пришлось брать их в плен и решать судьбу иначе… – Интересные тут у вас названия, – вдруг сказала Дьюсид. Она стояла ко мне спиной и смотрела на пламя, а дождь хлестал ее по ничем не прикрытой голове и плечам. Темные от природы волосы поникли и потемнели еще больше, но ткань комбинезона была водостойкой, ручейки и капли влаги стекали вниз, смывая пыль и грязь РВЦ с металлопластиковых деталей и возвращая им прежний глянец. А я находился под «зонтиком» и не решался подойти. Чувствовал себя гадко, словно нашкодивший пацан, за которого взрослым приходится исправлять последствия его шалостей. – Названия? Какие названия? – Местные. Светило системы – Призрак, планета – Полтергейст, ее спутник – Саван, а место, где вы живете – Туманная Долина. Хорошо хоть Погостом не назвали. Сплошная мистика. Я пожал плечами. Никогда не задумывался о наших названиях в таком ключе, а выходило и в самом деле мрачновато. Прямо черный юмор какой-то. – А с чего ты заговорила об этом? – Ни с чего. Случайная ассоциация. Я ведь стою возле могилы, если ты не заметил. – А-а… Понятно. Скажи, именно так и хоронят… пилотов боевых роботов? – Так хоронят в чужой земле, – сухо пояснила Дьюсид Зин. – Его звали Хорт, он был не самым плохим человеком среди людей Змеелова. Не хочу, чтобы его тело сожрала местная живность. – Могу я спросить… Почему они не сдались? Они же не могли не понимать, что перевес на нашей стороне. – Как ты полагаешь, что с ними будет, если они попадут в руки органов правосудия? После всего, что они натворили? Ведь этот рейд у них не первый. – Ничего хорошего. Но… – Вот именно. Ничего хорошего. Им сотрут память. Уничтожат как личность. Лично для меня это хуже смерти. М-да. Мы творим с чужаками, прознавшими про наши секреты, примерно то же самое, но у нас особые обстоятельства. И стираем не всю память, а лишь малую часть. Только говорить Дьюсид я этого не буду. – Дурацкое наказание, – буркнул я лишь для того, чтобы поддержать разговор. – Если человек не извлекает урока из содеянного, то какой смысл… – Да кто говорит об уроке? Общество просто стремится обезопасить себя от разрушающих его элементов. Быстро и эффективно. – Здесь еще никого никогда не хоронили. – Я вздохнул. – Ущелье Двух Рук – не то место, где… – Все когда-нибудь случается в первый раз. Прочти местную молитву за упокой души и забудь. – Не знаю я никаких молитв. У нас нет религии. Каждый верит лишь в то, во что пожелает. – Паршиво. – Это почему же? – Я считаю, что неплохо знаю людей. Люди несовершенны, они нуждаются в духовной помощи. Им нужен пастырь. Вернее, многим из них нужен пастырь, чтобы достичь следующей ступени духовного развития. Странно было слышать подобные рассуждения от пилота боевого робота. Я криво усмехнулся: – Духовная помощь… пастырь… следующая ступень… Ерунда все это. Мы прекрасно обходимся без религии. Лично для меня все верующие люди подозрительны. Мне думается, что у таких людей психика не в порядке, они ущербны по сути. Полноценный, самодостаточный человек сам сумеет реализовать свои таланты и возможности, ему для этого не нужны костыли слепой веры. А к религии обращаются незрелые личности, у которых не сложилось грамотных моральных и социальных ориентиров, поэтому им нужно чем-то заполнить пустоту в душе. Я намеренно грубил. Хотелось вызвать Дьюсид на откровенный разговор, понять, что же она собой представляет как человек. Могу ли я ей доверять. Дьюсид наконец обернулась и задумчиво уставилась на меня. Ее волосы промокли полностью, по лицу бежали струйки дождя. На миг мне показалось, что сквозь ее привычную маску бесстрастия пробилась затаенная боль. Скорее всего, просто показалось. Почему-то мне трудно было представить, что эта женщина способна испытывать сильные эмоции, переживания. Она и вне своего робота жила так, словно по-прежнему находилась под воздействием боевых программ, корректирующих поведение. Казалась эмоционально выхолощенной изнутри. Может быть, это следствие Специализации, которую она наверняка проходила как профессиональный пилот боевого робота? Жуть. Не хотел бы я жить так, как она. Хотя… что я знаю о ее настоящей жизни? Ничего. А значит, и рассуждать не о чем. – То, что ты говоришь, – это твоя личная благоглупость, Сомаха, – спокойно ответила Дьюсид. – Чушь. Не более того. Тысячи лет люди обращаются к религии, когда им нужно убежище для души, когда пытаются понять смысл своей жизни. Для кого-то религия – цепь, сковывающая разум, а для кого-то – отдушина. Иногда требуется целая жизнь, чтобы понять свое предназначение, любой способ познания уместен, если он ведет к цели. И так будет всегда. Каждому – свое. Ну вот, мы уже и до предназначения докатились. Вечный философский вопрос. Для некоторых. А на мой скромный взгляд (отчасти одолженный у Деда), предназначение человека в этом мире – жить. Очень простой ответ, и лично мне он нравится. Самим своим существованием любое создание, разумное и неразумное, вносит в этот мир свой личный вклад, обогащает его. Но Дьюсид я этого говорить не стал. Не хотел лишнего спора. Вместо этого поинтересовался: – А в какого Бога веришь ты? – Типичное заблуждение. Религиозных течений много, но Бог только один. – Один? – Да. Ладно, я чертовски устала и хотела бы немного вздремнуть. Распорядись, чтобы твой кибер засыпал яму. Мы забрались в глайдер и полетели обратно. Я снова обратил внимание, что машина слушается ее идеально, чутко реагируя на малейшие движения руки на джойстике. Наверное, ей любая техника подчиняется беспрекословно. Чертова Специализация. Неужели мне предстоит то же самое? Не хотелось и думать. – Помнишь… На Сокте ты сказала, что вступилась за меня потому, что я взрослый. Что ты имела в виду? – Странно, что ты этого не понял. Как взрослый ты для общества гораздо ценнее ребенка. Ведь общество уже затратило на тебя массу средств и времени, чтобы сделать тебя полезным себе – воспитание, образование и прочая необходимая рутина. К тому же взрослый способен позаботиться о выживании рода, продолжить род и восполнить нехватку в детях, но никак не наоборот. Дети – всего лишь матрица для приложения труда. Сырой материал. Можно привести сравнение с флэш-кристаллом – сам по себе он не столь ценен, как информация, которая может на нем содержаться, а ее стоимость может быть в сотни и тысячи раз выше, чем у носителя. Честно говоря, меня удивляет, что приходится объяснять тебе столь прописные истины. Прописные? Лично меня неприятно покоробили подобные рассуждения. – Хочешь сказать, что в критической ситуации ты позаботишься в первую очередь о себе, а не о своем, предположим, гипотетическом ребенке? – недоверчиво уточнил я. Вопрос был, конечно, провокационный, притянутый за уши, но Дьюсид он ничуть не смутил. – Именно. Это наиболее рациональный подход к жизни. Я позабочусь о себе, чтобы у меня сохранилась возможность позаботиться о ком-то еще. – Скорее, это наиболее циничный подход к жизни из тех, с которыми мне доводилось сталкиваться. – Я поневоле повысил голос, так рассердила меня бездушность ее утверждений. Неужели она такая во всем? И убить человека для нее – раз плюнуть? Но как же тогда ее заверения в том, что она никогда не горела желанием участвовать в грабеже и насилии? И этот ритуал, который она провела возле могилы, отдав дань почтения врагу? Или он не был для нее врагом? Наверное, я чего-то не понимаю. Что-то путаю. В башке сплошной сумбур после этих похорон. Вид мертвого человека подействовал на меня сильнее, чем я ожидал. До этого момента я никогда не сталкивался с мертвецами. – Давай рассмотрим простенькую абстрактную задачку, – отстраненно продолжала Дьюсид, думая о чем-то ином. – Есть колония из двух десятков малолетних детей и одного взрослого-воспитателя в пустынном месте вдали от всякой цивилизации. Никаких средств связи с внешним миром. Детям всего по пять-шесть лет. Случился пожар. Всех детей взрослый успел вывести, а один застрял – частично рухнула кровля. Ребенок еще жив, но если воспитатель рискнет проявить гуманность и самоотверженность – и погибнет, то все остальные дети обречены. Без него они не выживут – без жилья, без пищи, потому что еще не умеют заботиться о себе. Вывод ясен? – Эта задачка не имеет ничего общего с реальной жизнью, – агрессивно ответил я, чувствуя, как внутри поднимается волна самой настоящей злости. – В тебе сейчас говорит не разум, а эмоции. Нормы морали и этики, привитые с детства. В критической ситуации все это или слетит с тебя как шелуха, или ты погибнешь. Поверь, я знаю, о чем говорю. – Ты хочешь сказать, что будешь спокойно стоять и смотреть, как этот ребенок… – Гипотетический ребенок, не забывай. – Как он горит в этом чертовом огне? – Ты не слышишь меня. Слушаешь, но не слышишь. Я пытаюсь вдолбить в твою голову простую мысль – когда случается война, а именно это вы сейчас и имеете – локальную войну, то место для гуманности, конечно, остается. Вот так сразу она не отмирает. Сказываются привитые с рождения стереотипы поведения – не убий, не навреди. Эта милая рафинированная гуманность, столь необходимая для сосуществования индивидуумов в мирное время. Действительно необходимая. Но в большинстве случаев, когда люди пытаются выжить несмотря ни на что, в условиях жесточайшего кризиса, оставшись без крова и пищи, гуманность тонет даже со спасательным кругом. Остается лишь голая и жестокая правда жизни – порвать врагу глотку раньше, чем он порвет твою. Не успел или не сумел, причем совершенно не важно, по каким причинам – моральной или физической слабости, – и список жертв естественного отбора пополнится твоим именем. – Там, откуда ты родом, все так рассуждают? А кстати, откуда ты? Ты все еще ни слова не сказала о себе самой. Я должен знать, что ты за человек, чего от тебя ждать. – Тебе это знать совершенно незачем, я имею право на свои маленькие тайны. – Думаю, сейчас самое время кое-что прояснить. То, что ты порвала со своим боссом, делает тебе честь. Но ты по-прежнему находишься на моей планете, причем в качестве незваного гостя. Если ты не подчинишься общине, и мне в частности, то никакой помощи не жди. Ты обязана рассказать о себе. – По-моему, помощь сейчас требуется вам, – спокойно парировала Дьюсид. – И я могу ее оказать. Но если ты настаиваешь именно на такой интерпретации положения дел, то я уйду. Расхлебывайте кашу, которую заварили, сами. – Мы заварили? Да что ты несешь? Это вы сюда приперлись… – Пожелав приобрести роботов, вы сами спровоцировали нападение. В том, что она сказала, наверное, имелась доля правды. Но я больше не мог находиться рядом с ней, ее присутствие было непереносимо, поэтому решил прогуляться, чтобы немного остыть – мы как раз пролетали рядом с Сигнальной сопкой. – Опусти глайдер. – В чем дело? – Ни в чем. Добирайся до РВЦ сама, мне нужно побыть одному. Она высадила меня недалеко от беседки. Как только я выскочил наружу, глайдер поднялся и полетел к РВЦ, гул его двигателей напоминал звук полета рассерженного шмеля, которого выгнали работать в непогоду. Дождь сразу же набросился на меня, барабаня по голове и одежде. Но я пошел намеренно медленным шагом. Мелкие холодные капли приятно освежали разгоряченное гневом лицо. Ничего, она возле могилы стояла так, словно никакого дождя и не было, то ли действительно не замечая столь мелкой неприятности, как дождь, то ли бравируя своей выдержкой. Так что я тоже могу немного промокнуть, не растаю. Потом я вошел в беседку. По прозрачной крыше звонко стучал дождь. Тоскливая погода соответствовала настроению. И все же здесь было лучше, чем в РВЦ, где накопилось столько нерешенных проблем. А еще там находилась Соната… Я вызвал одну из «стрекоз», барражировавших над ущельем, сбросил в ее память запись разговора с Дьюсид и отправил ее в РВЦ. Ухану и девочкам эта информация не помешает. По сигналу с лоцмана окна и вход беседки сразу же затянулись пленочным пластиком, включились обогрев и просушка одежды, лицо омыл поток теплого воздуха. Я плюхнулся на стул и закрыл глаза. Освещение включать не стал. Ни к чему. Этот разговор меня взбесил. Своей рациональной циничностью он что-то глубоко задел у меня в душе, вывел из себя. Так нельзя. Так нельзя рассуждать. Жизнь не сводится к односложным ответам типа «да» и «нет», правильно – неправильно, рационально – нерационально. Этику при решении подобных проблем нельзя вот так запросто выбрасывать на свалку. Дед не уставал повторять для нас, молодых, одну из своих простых, но мудрых житейских истин, – что разница между хорошим и плохим человеком состоит в основном в том, насколько они способны отвечать за свои поступки. От себя я мог лишь добавить, что и человек без нравственного начала – тоже пустое место. Дед, как же мне сейчас не хватает тебя и твоих мудрых советов. И как же ты виноват в том, что натворил. Слишком много подозрительных совпадений. Слишком. Не успели мы появиться на Сокте, как некий Ктрасс находит меня и интересуется, зачем мне роботы. Дьюсид продает робота именно тогда, когда мы уже ни на что не рассчитываем. Убийство главы Конторы на Сокте, Кейнорда. А теперь появление на Полтергейсте банды Змеелова. Что же ты наделал, Дед! Я всегда был готов принять твои идеи, потому что они исходили от умного, познавшего жизнь человека, умеющего мыслить масштабно и заботиться о процветании всего нашего общества, а не только о себе самом, как большинство жителей Туманной Долины. Но это – уже слишком. Ты все это организовал. Не знаю, каким образом, но Змеелов узнал о Полтергейсте благодаря тебе. А еще меня злило, что последнее слово в этом споре осталось за Дьюсид. Я грубил ей, чтобы вызвать на откровенность, но попался на тот же крючок сам. Это она заставила меня сорваться, а не я – ее. Следует признать, что Дьюсид – сильный противник. Снаружи, раскрасив вечерний сумрак желтыми и зелеными сигнальными огнями, на землю опустился глайдер. Пленка на входе на миг свернулась, пропуская высокую широкоплечую фигуру Ухана, облаченную в рабочий комбез. Вот тебе и посидел в одиночестве. «Опекун» с небольшим запозданием протиснулся вслед за ним, встряхнулся, словно собака, избавляясь от дождевых капель, и замер над левым плечом хозяина, чья драгоценная жизнь была вверена его попечению. Невидимые и неощутимые лучи сенсоров, следуя заложенной в него стандартной программе, наверняка ощупали мою персону снизу доверху, проверяя на благонадежность. Я уже начинал привыкать, что Ухан и его дроид – неразделимы. – Как у нас с ремонтом? – негромко поинтересовался я. – Порядок. Закончили. Что могли, то сделали. – Ухан с хмурым и озабоченным видом опустился на свободный стул напротив. – Ты чего в темноте сидишь? Сказать ему, кто, по моему мнению, виноват в бедах, постигших общину? Нет, не буду. Ничего доподлинно неизвестно. Доверие Ухана ко мне ослабнет, если он мне не поверит. А это совсем ни к чему. – Думаю, – нехотя пояснил я. – К тому же у нас осадное положение, светомаскировка не помешает. – Понятно. – Он бросил на столик небольшую, с ноготь, овальную капсулу. – Держи. Как и обещал. – Что это? – «Черный рай», что же еще. Забыл, как познакомился с ним на Сокте, когда тебя выворачивало наизнанку после симулятора? Смотреть было страшно, как ты мучаешься… Я взял капсулу, подкинул на ладони. Невесомая. Грамма два, не больше. – Спасибо. Но он мне не нужен. – Тогда прибереги на черный день. Всякое может случиться. Не тебе,так еще кому-нибудь понадобится. Я засунул капсулу в нагрудный карман. – «Черный рай» на черный день. Забавно. – Я вот почему пришел, Вождь. – Ухан немного помолчал, затем с мрачной решимостью спросил: – Что ты думаешь об ультиматуме? Как мы ответим? Что это его так завело? Тоже наслушался прописных истин от Дьюсид или успел просмотреть запись с нашим разговором? – Не знаю, – медленно проговорил я. – Не знаю, дружище Ухан, что и думать. Может, имеет смысл поступить так, как они требуют. Не станут же они уничтожать всю колонию, все сто двадцать семь тысяч человек. Им ведь нужно совсем не это. Хорошенько выпотрошат все наше имущество, вот и все… Их ведь можно понять – боевые роботы противника, засевшие где-то в горах и способные совершить вылазку в любой момент, очень даже нервируют и морально и физически. Приходится отвлекать дополнительное внимание и средства на охрану своей техники и людей, которые и так заняты важным делом – грабежом наших домов. – Ты в самом деле так думаешь? – Брови Ухана изумленно поползли вверх. Он явно ушам своим не верил. Уж не после сегодняшнего ли боя он растерял свое чувство юмора? Подумать только, столько событий – и всего за каких-то несколько дней. Если, конечно, не учитывать время, затраченное для полета на Сокту. Я через силу усмехнулся, посмотрев ему в глаза: – Конечно, нет. Стоит нам сдаться, и эти сволочи совсем распояшутся. К тому же теперь мы знаем, сколько у них людей и техники. – Точно, – Ухан сразу оживился. – Сегодня они потеряли сразу трех роботов. Осталось четыре. «Гончий», два «Молота» и «Рубила». Последний – самый опасный, девяносто тонн все-таки. Но если сравнивать наши команды в целом, то перевес не так уж и велик, если, конечно, не учитывать их ракетные катера и два десятка штурмовиков-пехотинцев. Правда, Дьюсид высказывала предположение, что на их транспортном корабле остался еще один робот, запасной. Она его не видела, лишь подозревает, что он существует, один из ангаров транспортника остался нерасконсервированным, и Змеелов держит его про запас. На мой взгляд, заявление сомнительное. Если резервный робот есть, то почему Змеелов не выставил его на Чемпионате, когда лишился «Костолома»? Зачем ему было связываться с Дьюсид? Скорее всего, Змеелов просто хранит там контрабанду. В общем, у нас есть шанс одолеть их в прямом столкновении. Заявление о запасном роботе для меня было новостью. Значит, Ухан все-таки сумел разговорить Дьюсид, пока я дрых в оружейной. – Боевая мощь измеряется не только в тоннах роботов, – произнес я. – И ты забываешь, что «Вурдалак» поврежден, за «Снайпера» мы еще и не брались, а пилоты противника гораздо опытнее, чем мы с тобой вместе взятые. – Ну и что? Возможности ремонта у них куда меньше, чем у нас. – Они обещали расстрелять заложников к утру, – сдержанно напомнил я. О том, что среди этих заложников и наши отцы, я говорить не стал. Незачем лишний раз давить на больное место. – В том-то и вся петрушка, что у них заложники. – Ухан досадливо крутанул белобрысой головой. – Проблема не в количестве техники и штурмовиков. А в заложниках. Но, по моему скромному мнению, мы уже ответили на их ультиматум. Боем в ущелье. Конечно, можно сослаться на незнание, дескать, Соната к тому времени не успела передать ультиматум, но, как говорится, незнание не освобождает от ответственности. К тому же этот ультиматум – фикция. Для отвода глаз и усыпления бдительности. А раз так, то… – Ухан тяжко вздохнул, с шумом выпуская воздух из своей широкой груди. Решение ему самому явно не нравилось. – А раз так, то нужно просто готовиться к следующему бою. И Дьюсид придется посвятить в суть Чертога. Она хорошо знает возможности команды Змеелова, его людей и техники. Дьюсид для нас сейчас – драгоценный источник необходимых сведений и верных оценок. Ее «Вурдалака» стоит отремонтировать по полной программе, а не возиться с этими бесполезными заплатками, которые слетят от первого же попадания. Да и с ремонтом «Снайпера» тоже больше не надо медлить. Пришел черед хмуриться мне. – Нет, Ухан. Мы не можем ей доверять. Она чужая для нас. – Я и не доверяю. Но у нас нет выбора, придется воспользоваться ее помощью. Она нам необходима. – Повторяю, мы не имеем права привлекать ее к решению наших проблем. С чего ты так уверен, что она нас не предаст? Как только что предала Змеелова? А если ее побег – всего лишь уловка? Ухан посмотрел на меня как на сумасшедшего, скептически поморщился: – Я думал, мы это уже прошли, Вождь, а ты опять все заново… Пойми, она не из команды Змеелова. Она лишь подписала контракт, а не приносила клятву верности. – Ты понимаешь, о чем я. К тому же тайна Хрусталитов… – Вождь, дружище, да пропади она пропадом, эта тайна! – едва не заорал Ухан, ударив кулаком по столику с такой силой, что чуть не проломил его. Я вздрогнул. – Все и так зашло слишком далеко, и нам понадобится Дьюсид и ее боевой опыт, потому что мы не имеем никакого! Ну надо же. Я пораженно приподнял брови, глядя на своего приятеля. Никогда не видел, чтобы он так разъярился. Мягкий, тактичный, дружелюбный Ухан. Эта чертова война уже начала менять его характер. Как и предсказывал Дед. Впрочем, я чувствовал, что и сам уже изменился. И на многие вещи смотрел уже иначе. Особенно после шокирующих откровений Дьюсид. Нет, я не принял того, что она сказала. Потому что ее утверждения шли от ума, а не от сердца. Каждый из нас имеет право на собственное мнение, здесь она права, и я остался при своем. Нельзя быть таким циничным. И все же… Я опустил локти на стол, слегка подавшись к Ухану, с лица которого еще не сошло гневное выражение, и проникновенно спросил: – Ухан, дружище, еще утром вы с Мараной едва не обвинили меня в предательстве, когда я заговорил о том, чтобы вызвать правительственную помощь по Гипертранслятору, а теперь ты хочешь… Его гнев сразу ослабел, затем на лице мелькнуло виноватое выражение, которое тут же пропало, он отвел взгляд и нахмурился, плотно сжав губы. – Тогда мы еще не знали об ультиматуме, – наконец глухо проговорил Ухан. – Да и все равно помощь не успеет. Если мы перешлем информацию космостраже, то пока дойдет сигнал, пока они выделят средства, людей и технику для подготовки операции, пока прибудут сюда… если прибудут вообще. Нам придется решать проблему самим. – Ладно, пойдем другим путем. Задай себе вопрос – в чем причина такого горячего желания Дьюсид помогать нам? – Она же объяснила. – Ухан сложил руки на груди и откинулся на спинку стула, уставившись в омытое дождем окно беседки. Жест подсознательной защиты. От меня? От того, что я могу сказать о Дьюсид плохого? – Она не желает участвовать в грабеже и убийствах. – Ага, так ты успел просмотреть запись. Это упрощает дело. Ну и как тебе ее задачка о преемственности поколений? – Дерьмовая, честно говоря, задачка, но… но ее мысль я понял. Знаешь, лет пять назад я увлекался историей зарождения ранних цивилизаций. Так вот, в древние времена, когда люди жили малочисленными родственными сообществами, так называемыми племенами, лучшие куски пищи всегда получал охотник, добывший эту пищу. Охотник, добытчик, воин. Взрослый, сформировавшийся самец. И только остатки шли остальным – женщинам, детям, старикам. Иногда им и вовсе приходилось оставаться голодными. Потому что если у добытчика не будет сил снова отправиться на охоту, то совершенно определенно от голода загнется все племя. Вот что она имела в виду, когда говорила о ценности взрослых. – Ухан, и ты туда же, – с неприкрытой досадой бросил я. – Пойми, сейчас не древние времена. Те законы и порядки давно отмерли за ненадобностью. Мы даже не имеем представления о том, что такое голод по-настоящему, потому что никто из нас ни разу в жизни не голодал. Сейчас нет смысла культивировать жестокость. Так вот, о Дьюсид. Лично мне она показалась очень черствым и крайне циничным человеком, странно, что ты сам этого не понял. Поэтому ее заявление о нежелании участвовать в противозаконных действиях банды Змеелова видятся мне очень сомнительным аргументом. – А мне так не кажется, – упрямо проворчал Ухан. Видимо, Дьюсид успела вызвать в нем личную симпатию, пока он вместе с ней ремонтировал «мехов». Несколько часов непосредственного общения сделали свое дело. Определенное обаяние у нее есть, с этим не поспоришь. Но я должен был его убедить в своей правоте: – Подумай сам. Приняв решение перейти на нашу сторону, она слишком безрассудно рисковала своей жизнью. Слишком безрассудно для такого профессионала, как она. Дьюсид не могла знать наверняка, как ее встретят возле Чертога. Вот ты бы доверил свою жизнь такой случайности? – Ты кое-что не учел. Она не рассчитывала, что мы сумеем отремонтировать своих роботов. Только увидев их дееспособными, она решила порвать с рейдерами. – Тем более. А если бы «Костоломом» и «Мстителем» управляли Пигус с Грендом? Они бы не поверили ей ни на миг. Постарались бы уничтожить во что бы то ни стало. А если бы не удалось им, то за Дьюсид и ее роботом начал бы охоту Змеелов, чтобы наказать за предательство. Долго бы она протянула одна на этой планете, без всякой поддержки, имея во врагах обе стороны сразу? Понимаешь, о чем я? – Значит, ты все-таки подозреваешь ее в двойной игре. – Я допускаю такую возможность. Она совсем не та, кем старается казаться. – Так кто же она, по-твоему? – Я этого не знаю, дружище Ухан. Но рисковать не хочу. Мы обойдемся без нее. Помогла нам – большое спасибо. Но дальше будем действовать сами. – И как ты себе это представляешь – оградить ее от участия в нашей жизни? – У нас есть «терминаторы». И это, кстати, единственная альтернатива. Нам придется самим стать настоящими пилотами. – Эй, Вождь! – Ухан не на шутку обеспокоился. – Насколько я помню, ты был ярым противником подобного обучения, как и я. – Обстоятельства изменились, – жестко напомнил я. – Я это заметил. Но после «терминатора» изменить что-либо в твоей башке будет уже затруднительно. – Ухан наклонился над столиком и для убедительности попытался постучать указательным пальцем мне по лбу, но я перехватил и отвел его руку. Он, конечно, парень сильный, но и я не слабак, а подобных «знаков внимания» я не люблю. Раздражают. – Ухан, не будем спорить. Лучше хорошенько вспомни весь бой. Ты не находишь, что мы справились слишком легко? – Ты это о чем? – О том, что нам чертовски повезло, дружище Ухан. Я проанализировал наши действия, и знаешь, что выяснил? Что мы все время опаздывали. На секунды, на доли секунды. Но опаздывали. А враг все время опережал. Кроме того, в начале сражения мы почти не маневрировали. Стояли на вершинах тех дурацких холмов, как два идиота, и изображали крупногабаритные мишени. В нас просто трудно было не попасть. – В общем-то, я понадеялся на броню… – В общем-то, – едко передразнил я, – если бы Дьюсид не перешла на нашу сторону, то эти два робота при поддержке «Вурдалака» раздолбали бы наших тяжеловесов в пух и прах. И плевать им на наш перевес в массе и броне. Вот что значит настоящие пилоты, а не доморощенные «герои», как мы. Ухан смущенно почесал затылок, бросив на меня быстрый взгляд. – Ладно, признаю. Моя идея атаковать их действительно оказалась не очень-то удачной. Но теперь уже поздно об этом говорить, после драки кулаками не машут. Думаешь, все дело в Специализации? – По крайней мере, без нее точно не обошлось. «Иждивенца» явно недостаточно, чтобы сражаться на равных с профессионалами. Есть еще один интересный момент, Ухан. Пока вы занимались ремонтом, я обратил внимание вот на что. В целом нашим «мехам» досталось не меньше, чем «Вурдалаку». Но лишь он один пострадал очень сильно, а наших хоть сейчас снова посылай в бой. Понимаешь? Наша броня оказалась чуть лучше. Защитное ЭМ-поле чуть сильнее. А реакция противоракетной системы чуть выше, чем у стандартных систем. Если сложить все эти «чуть», получается качественно новая техника. Это не голословное заявление, я действительно проверил. Догадайся с трех раз, как это могло получиться. – Хрусталиты, – предположил Ухан. Неудивительно, что он тоже это заметил. У нас такое и раньше случалось, с другой техникой. Каким-то образом призраки слегка усовершенствовали наши машины. И мы получили дополнительное преимущество, на которое даже не рассчитывали. Я усмехнулся. – Теперь понимаешь, как нам до сих пор везет? Просто невероятно. Но везение не длится вечно, и когда случится облом, он станет катастрофическим. Можешь не верить в мои дурные предчувствия, но именно так оно и будет. Я не собираюсь пользоваться «терминатором» прямо сейчас. Есть тут у меня одна задумка, как обойтись без него. Но на крайний случай вспомнить о нем придется нам обоим. Согласен? Ухан вздохнул и снова уставился в окно беседки, по которому бежали струйки дождя. Не хотел встречаться со мной взглядом. – Мы простые люди, Вождь. Мы не созданы для войны. Применение Специализации не оставит нам шанса вернуться к прежней жизни. Нет, мой лучший друг сегодня меня просто поражал своей непоследовательностью. Только что он чуть ли не ратовал за то, чтобы навалиться на рейдеров и разгромить их к чертовой матери, а как дело дошло до действительно серьезных мер по улучшению нашей боеспособности… – Война не спрашивает, для чего ты создан, – отрезал я. – Она просто диктует свои условия. Ухан хотел что-то сказать, но я движением руки заставил его умолкнуть, запустил инфракрасный режим лоцмана и увеличил поступившую картинку. Так и есть, не показалось. Снаружи беседки, за пленкой, затянувшей вход, под дождем, в окончательно сгустившейся тьме, стояла Map. Точнее – БэЗэ. Когда она вот такая – мокрая и злая, как черт, я предпочитаю употреблять ее кличку, так как Марана и БэЗэ – совершенно разные люди. От воды все короткие кудряшки на ее голове распрямились и торчали, словно проволока. Она стояла и смотрела на нас с таким видом, словно хотела каждого приложить пресловутой гантелью по макушке. Да вот досада, гантели в руках не оказалось. На наше с Уханом счастье. Мысленной командой я заставил пленку свернуться. Поняв, что «рассекречена», БэЗэ вошла внутрь и окинула нас поочередно тяжелым взглядом, уперев кулаки в бедра. От плохого настроения ее карие глаза иной раз темнели почти до черноты. Как сейчас. Что ее так разозлило? Прогулка под дождем? Мокрые кусты, скользкие камни? Понимаю. Но сама виновата. Могла вызвать глайдер с помощью «стрекоз», для них Икс-барьер не преграда. – Map? – Ухан в легкой растерянности уставился на подругу. – А почему ты пешком? Могла ведь… – Все ваши чертовы «стрекозы» вьются возле вас, словно тут медом для них намазано, ни одной под рукой не оказалось! – выпалила БэЗэ. – А-а, прости… не подумал… – неловко повинился Ухан. – Давно ты там стоишь? – миролюбиво уточнил я. – Достаточно, чтобы услышать большую часть вашего мужского разговора, – съязвила Map, встряхиваясь, точно дикая кошка. Брызги с ее волос полетели в разные стороны. В основном на Ухана, он оказался ближе, но стерпел молча. – Опять обсуждаете очередную авантюру за моей спиной? Понятно. Стоит недолго. Иначе бы знала, что к обсуждению авантюры, к которой я морально подготавливал Ухана, я еще не приступал. И в этот момент, глядя на БэЗэ, я вдруг понял, на что хотел толкнуть своего лучшего друга. Проклятие. – Садись, Map. Я как раз собирался послать за тобой «стрекозу». Нам предстоит принять вместе важное решение… – Как же, собирался он… – Сядь, Марана, – с нажимом повторил я. Меньше всего мне хотелось сейчас препираться. Похоже, мне удалось взять верный тон – БэЗэ состроила скептическую гримаску, но последовала моему указанию, уселась на соседний с Уханом стул. Теплый поток воздуха, нагнетаемый в беседку кондиционером, тут же сфокусировался на ней, стараясь обсушить. Map немного расслабилась. Моя смуглая сестренка любила тепло. – Мы обсуждали тему Специализации, Map… – Это я слышала. – Не перебивай. – Какие мы серьезные… – Map! – Я повысил голос, зная, что могу после этого с ней поругаться – БэЗэ очень не любила, когда на нее давили, сразу заводилась. – Ладно, ладно… – проворчала сестренка. – Что дальше? – Мы обсуждали тему Специализации, – повторил я, – но мне только что пришло в голову, что нам не обязательно проходить Специализацию всем. Достаточно и одному, чтобы руководить. Остальным вполне хватит «иждивенцев». И если с Дьюсид что-то пойдет не так, то мы хотя бы будем с ней на равных или почти на равных. – Ты имеешь в виду себя? – сразу сообразил Ухан. – Да. – Нет, так не пойдет, – небрежно заявила Марана. – Это будет несправедливо по отношению к тебе. Нам нужно бросить жребий. Если рискуешь ты, то и мы не можем оставаться в стороне. Справедливость? Новое слово в лексиконе БэЗэ? Когда это она его подхватила? Впрочем, зря я так с ней. В целом Марана – неплохой человек. – Ты? С какой стати? Ты же девушка… – Ухан, похоже, так растерялся от ее предложения, что понес околесицу. – Вы только посмотрите на этого женоненавистника! – БэЗэ страдальчески возвела глаза к крыше беседки. – Можно подумать, что среди пилотов ИБРов совершенно нет женщин. Можно подумать, что чипу Специализации не все равно, кому он станет промывать мозги! Можно подумать, что Дьюсид – мужчина… – Map, но я хочу… – Прости, мой милый увалень, но в этом вопросе ты решающего голоса не имеешь. – Она снисходительно потрепала Ухана по колену. – Я имею такое же право участвовать в жребии, как и ты. – Да у нас все равно нет лишнего робота для тебя! – Как это нет? – Марана деланно изумилась, широко распахнув на Ухана глаза. – А «Снайпер»? – Да он же еще не отремонтирован! – Тогда как насчет «Вурдалака»? Раз мы Дьюсид не доверяем, то можно считать робота своим трофеем, разве нет? – Но Дьюсид вряд ли отдаст его добровольно, а у нас к нему доступа нет. – Так будет! – заорала Map ему в лицо. – Программист ты или где? Сделаешь. Еще есть возражения?! – Вы что, не понимаете? – спросил я, пытаясь лихорадочно придумать, как отговорить их от затеи, которую сам же и предложил. – Ухан, ты же сам говорил, что мышление индивида после Специализации может настолько измениться, что… Если жребий выпадет одному из вас, то ваши отношения могут прекратиться сами собой. Мне проще, у меня… у меня отношения с Сонатой и так идут к разрыву. К тому же, – тверже добавил я, – старший здесь я, и мне решать. – Плевать, – с легкостью отмела мои доводы Марана. – Жребий. – Да, жребий. – Ухан насупился. Вмешательство подруги ему не понравилось, но и уступить он не мог. – За судьбу нашей общины мы болеем не меньше тебя, Сомаха. Поэтому спасибо за заботу, но рисковать один за всех ты не станешь. Черт… Я сам начал этот разговор, и я сам должен был решить эту проблему. Не хотелось, чтобы пострадал кто-то из моих друзей. – Ладно, пусть будет по-вашему. Map права, «Снайпера» мы починим, так что робот у нее будет. Но сейчас я хотел поговорить совсем не об этом… Они переглянулись. – Map, милая, тебе не кажется, что он пытается сменить тему? – Еще как кажется, милый. Наверное, считает нас идиотами. – Круглыми, – добавил Ухан. – И набитыми, – согласилась БэЗэ. – Да ладно вам! – вспылил я. – Успеем еще поговорить о жребии! – Хорошо. Тогда что мы скажем Дьюсид о Чертоге? – напомнил Ухан, возвращаясь к неприятной теме. – Ничего, – нехотя сказал я. – Она ничего больше не узнает. – Что ты хочешь сказать? – Брови БэЗэ возмущенно поползли вверх. – Что ты… Ну почему она всегда предполагает самое худшее? Что за несносный характер? – Нет, сестренка, нет, я же не убийца, – терпеливо объяснил я. – Кроме того, она помогла нам. Поэтому мы просто усыпим ее, и ей придется спать, пока все не закончится. Подключим ее к режиму глубокого сна, и больше она нам не помешает, даже если захочет. Дело в том, что Дьюсид я отвел комнату, специально рассчитанную для чужаков. С соответствующим нейрооборудованием. Помните, я как-то говорил, что с непрошеными гостями на своей планете мы давно научились справляться без особых хлопот? Стоит кому-то из залетных проявить излишнее любопытство или пронюхать о том, о чем не следовало, и мы приглашаем его под видом экскурсии посетить Чертог. Затем гость попадает в эту комнату и засыпает беспробудным сном. До прибытия корабля Кассида Кассионийца. Как только корабль появляется, гостя на короткое время помещают к Хрусталитам, а еще некоторое время спустя он очухивается на борту «Забулдыги». И, естественно, совершенно не помнит, что с ним происходило на Полтергейсте, и был ли он там вообще. А Кассид сообщает какую-нибудь заблаговременно разработанную легенду, объясняющую его присутствие на данном корабле. – Я тебя не понимаю, Вождь. – Ухан с искренним недоумением покачал белобрысой головой. – Честное слово, не понимаю. Как пилот боевого робота она стоит нас всех, вместе взятых, ты сам это признал! Как ты надеешься справиться без ее помощи? Как?! – Никак. У меня есть план, как вообще обойтись без роботов. А значит, и услуги Дьюсид нам не понадобятся. – И какой же у тебя план? – скептически осведомилась Марана. Пришлось выдать им идею, возникшую у меня в оружейной, доказав тем самым, что я не зря просиживал штаны, пока они работали: – Нам нужно нейтрализовать Змеелова и его пилотов. Без своих роботов рейдеры ничего не смогут сделать. Нам лишь останется заставить их подписать капитуляцию и убраться с планеты. Они молчали минут пять, ошеломленно переваривая услышанное. Я уж решил, что мой план не нашел поддержки, как Марана встрепенулась и, взглянув на меня как-то по-новому – словно до сих пор заблуждалась насчет моих способностей, а тут вдруг прозрела, воскликнула: – Ничего себе! А ведь это классная идея! – Не больше и не меньше, как самого Змеелова, – недоверчиво пробормотал Ухан. – Не слишком круто берешь? – Не только ты имеешь право на сумасшедшие авантюры, сейчас моя очередь, – напомнил я. – А если у нас получится то же самое, что и у наших техников? – сердито спросил Ухан. – Если нас попросту переловят или перестреляют? Кто тогда будет охранять Чертог? – Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. – Это всего лишь красивая фраза, Вождь, не более того. – Мы должны думать не только о том, как тут отсидеться, но и о том, как помочь людям в Ляо. – Я вижу, ты тоже по-другому заговорил. Еще утром, – передразнил меня Ухан, – ты хотел именно отсидеться. Пигус не согласился с тобой и получил в челюсть. Или мне показалось? Нет, ему не показалось. Запястье у меня до сих пор ныло. Ну как еще ему объяснить, убедить, что я прав? Что другого выхода нет? Я помассировал пальцами веки, разгоняя скопившееся напряжение – в глаза словно насыпали песка, затем устало посмотрел на друга. – Ухан, дружище, пойми, сидеть сложа руки и ждать, что все как-то разрешится само собой, уже бессмысленно. А спасти старейшин, среди которых находятся и самые близкие нам люди, что, собственно, и хотели наши техники, – это только полдела. У Змеелова и без старейшин предостаточно заложников – целый город. Нам нужны крайние меры. – А как мы это сделаем? – Марана уже загорелась моей идеей и на ворчание Ухана не обратила внимания. – Давай, не тяни, ты же уже придумал, раз предложил! – А с чего ты взяла, что мы возьмем тебя с собой? – мрачно осведомился Ухан. – Опять без меня планируете обойтись? – БэЗэ ткнула его кулаком в бок. Судя по тому, как поморщился Ухан, довольно чувствительно. – Все лавры загрести? – Map, при чем тут лавры? – укоризненно сказал я. – Мы хотим помочь своей общине, а не прославиться. – Без меня вы никуда не уйдете, – отрезала БэЗэ. – Ладно, решено. – Я решил не спорить. В задуманной мною операции для нее тоже найдется дело. – Как только загрузим «Снайпера» к призракам, сразу двинем к Ляо, втроем. – Тогда, может, и «Вурдалака»? – буркнул Ухан. – Раз Дьюсид все равно будет спать. – Нет, Ухан, рискованно. «Вурдалак» и в таком состоянии боеспособен, он может нам понадобиться в любой момент – если в Ляо что-то пойдет не так, как задумано, такую возможность всегда следует учитывать. А от «Снайпера» сейчас никакого толку нет, ему в самый раз на свидание с призраками. – Ты не сказал, как мы это сделаем, – нетерпеливо напомнила БэЗэ. Я вздохнул. – Map, сестренка, кажется, ты не осознала серьезность сказанного. Нейтрализовать – это… мягкий аналог слова «уничтожить». Убить. Я предлагаю убийство. Понимаете? Как и тех двух бедолаг… Просто не вижу другого выхода. Иначе утром в Ляо эти подонки начнут расстрел… – Не надо, Вождь. – Ухан вдруг побледнел и сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. – Не говори так. Это не убийство. А самооборона. Те двое получили то, что заслужили. Понял? И не смей говорить иначе… – Ладно, ладно, дружище, не нервничай так. – Я растерянно выставил ладони перед собой, защищаясь от неожиданного яростного выпада. Марана выразительно покрутила пальцем у виска, молча глядя в мою сторону, а другой рукой принялась успокаивающе поглаживать Ухана по колену. Виноват, понял, исправлюсь. – Так как мы это сделаем? – снова повторила БэЗэ, на этот раз помогая мне реабилитироваться за допущенную промашку. Я нервно усмехнулся, поднимаясь со стула. – Как мы это сделаем… Все гораздо проще, чем кажется. Но для осуществления плана, как вы уже поняли, нам придется наведаться в Ляо самим. Отсюда посылать «стрекоз» бесполезно, так мы Змеелова не найдем. Слишком большое расстояние для оперативного вмешательства. Его дроиды, патрулирующие город, успеют обнаружить и сбить наших «стрекоз» раньше, чем мы что-либо сумеем сделать. Поэтому придется руководить ими в непосредственной близости, чтобы выбрать подходящий момент. – Сомаха, ты уже достал своими недомолвками и намеками. – Марана начала сердиться, как и ее ненаглядный Ухан. – Подходящий момент для чего? – Объясню по дороге в РВЦ. Для экономии времени.Глава 14 Вылазка в Ляо
Отключив позиционные огни, глайдер несется в полной темноте. Снаружи мерно гудит холодный ночной воздух, но внутри тепло и уютно. Дно и склоны ущелья под брюхом машины словно тонут в вязких чернилах, стирающих всякие ориентиры. Сверху не лучше – густая облачность, не видно даже зеленоватого лика Савана, спутника Полтергейста, о звездах и говорить нечего. Для наших целей – погодка в самый раз. Подвижная цепь «стрекоз», растянутая до входного Бункера в подземку, располагавшегося примерно в десяти километрах за Адской Пропастью, уверяла, что все чисто. А если объявятся вражеские дроиды, то «стрекозам» даже не придется об этом сообщать – сам факт гибели легкокрылых малышей послужит необходимым предостережением. И тогда нам придется срочно поворачивать обратно. На приборной панели неярко светится экран инфрасканера, но на него можно не смотреть. Для удобства компьютер глайдера выводит изображение прямо на лобовое стекло – трехмерную проекцию долины из зеленых каркасных линий, сейчас как раз пролетаем над Адской Пропастью, выделенной красной зоной. Глайдер не предназначен для высотных полетов, потолок для его антигравов – триста метров, поэтому такие препятствия, как пропасти, приходится преодолевать с разгону, набрав максимальную высоту. До сих пор действовало без осечек. Сколько себя помню, так и катаемся, туда-обратно. Привыкли настолько, что никто и внимания не обращает, когда под ногами возникает полуторакилометровый провал. Хотя, если задуматься, – жуть должна брать. Еще минут десять, и будем на месте. Огоньки приборной панели призрачными бликами гуляют по сосредоточенному лицу Ухана – управляет он. Автопилоту мы не доверили, хотя в его маршрутном листе этот путь – от Сигнальной сопки до Бункера отмечен неоднократно. Его программы не предназначены для тактического маневрирования в режиме боевых действий, лишь элементарное уклонение от незначительных препятствий, так что, если столкнемся с чем-то непредвиденным, автопилот нас подведет. Неподвижно зависший в тридцати сантиметрах над правым плечом Ухана «Опекун» выполняет функцию носителя – поверхность матового шара облеплена десятком запасных «стрекоз». Их мы планируем использовать уже в городе. Вес каждого бимода-имитатора граммов сорок, пока дроид справляется, только гудит чуть громче, чем обычно. Я сижу на соседнем кресле, справа от Ухана, между башмаков зажат приклад тяжелого лазерного излучателя, на бедрах закреплены пистолеты – станнер и игломет, понравилась подсмотренная у Дьюсид идея, а подходящая «сбруя» на складе нашлась, пояс увешан запасными обоймами. На этот раз пренебрегать станнером я не стал. Может статься, придется кого-нибудь снять бесшумно, а на одного «Опекуна» рассчитывать не стоит, мало ли какая возникнет ситуация. Грудь обтягивает тесный бронежилет. Откопали в одном из ящиков. Естественно, модели «броников» давно уже устарели, провалявшись несколько десятилетий без дела, но лучше такие, чем никакие. Остальные спутники снаряжены так же, кроме того, рядом с Мараной, расположившейся на заднем сиденье глайдера, сложены ранцы «пираний» – ракетных мини-комплексов. Шесть ранцев, по два на нос. С запасом. Экономить нет смысла. Этой ночью все должно решиться. Я в который раз пробегаю зрачками по виртуалке лоцмана, где развернуты дополнительные окошки – сейчас все связаны воедино личными визуальными каналами, и каждый из нас способен видеть глазами остальных. В любой момент можно оценить ситуацию с иной точки зрения, без дополнительных уточнений и потери времени. В окошке Ухана все то же самое, что и перед моими глазами, а окошко Мараны затемнено – глаза закрыты. Отдыхает, пока есть возможность. День выдался долгий, беспокойный. Да и какой смысл таращиться в темноту, если не занят управлением. Но я – таращусь. Какой там сон, если отвечаю за эту операцию я. Не сговариваясь, молчим. Все уже обсуждено, теперь лишь перебираю в уме, не упустили ли чего. Вроде все учли. К родственникам и друзьям мы сразу решили не наведываться, чтобы не вызывать ненужных осложнений. Нас там могли поджидать. Ведь Ктрассу все уже известно о нас и наших семьях, достаточно покопаться в местной Сети, чтобы выяснить все обо всем. Там нет только сведений о Хрусталитах, о них знает только узкий круг людей. Нам лучше вообще никому на глаза не попадаться, ни своим, ни чужим. Прежде всего – задание. На всякий случай сняли даже дактилоскопическую блокировку с пусковых механизмов всего взятого с собой оружия. Вдруг придется обмениваться в ходе боевых действий. Серьезное дело задумали. Опасное. Наверное, даже безумное. И еще неясно, что из этого получится. Жаль, что пришлось отказаться от услуг Дьюсид и усыпить ее в гостевой комнате. Ухан прав, ее опыт сейчас бы пригодился. Жаль. Очень. Возможно, мы делаем большую ошибку, но она – не из наших. Чужая. Зато ее временное устранение позволило загрузить в Чертог «Снайпера». Пусть полечится, лишней техники в боевых условиях не бывает. У всех поверх лоцманов – «иждивенцы», Маране тоже нашелся экземпляр, Ухан привез с Сокты штук десять. Программа «мехвоина» включена и работает на всю катушку, хотя большей частью вхолостую. Не та специфика задачи. За эмоциональное состояние человека отвечает масса различных гормонов, полный контроль над физиологическими процессами достигается лишь в пилотском коконе боевого робота, при подключении всех систем жизнеобеспечения. Поэтому Марана пыталась возражать, доказывая, что «иждивенцы» сами по себе мало что значат, но мы с Уханом быстро ее убедили, что и такие сойдут. Лучше, чем ничего, Учитывая, что в качестве «диверсантов» мы до сих пор фигурировали только в развлекательных «гэпэшках». Кроме того, так гораздо спокойнее. Меньше тревог и сомнений, грызущих томящийся рассудок. Теперь, думаю, она и сама убедилась, что так – лучше. Что ни говори, а эмофильтр великое изобретение… разве что когда твой привычный эмоциональный фон значительно урезан, то чувствуешь себя, как… как неживой. Или заторможенный. Но к такому состоянию можно привыкнуть. Глайдер все больше забирал вправо, следуя рельефу ущелья. Если продолжить путь дальше, то выход в долину откроется как раз к лазурным водам озера Нежного, но нам только до шлюза, ведущего в подземный туннель. По маршрутной схеме до него осталось не более километра. – Идем вниз, – предупредил Ухан, первым нарушив затянувшееся молчание. Повинуясь джойстику в его руке, глайдер начал плавно снижаться, одновременно сбрасывая скорость. Склон ущелья, проступавший на схеме наброском из изломанных линий, медленно подбирался к левому борту. Ворота шлюза, замаскированные в скальных складках, уже были совсем рядом. Радиощуп лоцмана с расстояния в двести метров вошел в управляющий блок защитной системы подземки, сбросил хранившиеся в памяти пароли, получил подтверждение. Все было в порядке. Никаких признаков взлома. Створки ворот разошлись, и Ухан аккуратно ввел машину в туннель – длинную прямую трубу из пластобетона, диаметром всего около трех метров. Гудение двигателей басовито усилилось в замкнутом пространстве, гул отражался от стен, корпус охватила мелкая вибрация. Связь с барражировавшими над ущельем имитаторами сразу оборвалась, блокированная скальной толщей, информационные окошки на виртуалке свернулись. Туннель значительно сокращал путь до Ляо, так как проходил сквозь основание горной гряды, которую иначе приходилось долго и нудно огибать по руслу ущелья. Дед как-то рассказывал, что похоронил под обвалами двух строительных роботов, прежде чем туннель удалось закончить, но дело того стоило. Длиной в пятнадцать километров, прямой, как лазерный выстрел, туннель доходил до особняка старейшины, располагавшегося на окраине города. Боковых ответвлений не существовало. Потому-то Дед, наверное, и окрестил подземку «стрелой». Все-таки старейшина Хокинав великий конспиратор – туннель проложен уже лет пятьдесят назад, а впервые всерьез понадобился только сейчас. – Ухан, пошли двух «стрекоз» вперед, – распорядился я. – И сильно не разгоняйся, малыши не умеют летать так быстро, как глайдер. – Сам знаю. Ухан замедлил движение глайдера, два бимода расправили радужные крылья, застрекотали, набирая обороты, снялись с поверхности дроида и юркнули в открывшееся боковое окошко. Притаившаяся впереди тьма мгновенно поглотила их, но на виртуалке уже проклюнулись два новых визуальных окна, началась трансляция. Через минуту они удалились на полкилометра, и Ухан двинул глайдер вперед. Почти прибыли. Я оторвал приклад излучателя от пола и пристроил его на коленях плашмя, затем включил питание и снял блокировку, чтобы в любой момент можно было открыть огонь. – Надеюсь, перед Бункером нет засады, – поделился своими опасениями Ухан, – иначе наш поход закончится, так толком и не начавшись. – Вряд ли. – Я пожал плечами, терзаемый теми же сомнениями, но не желая этого показывать. – Туннель не значится ни на одной схеме городских коммуникаций. Если только сами старейшины не рассказали. Map наконец открыла глаза и выделенное для нее окошко на моей виртуалке проявило изображение – верхняя часть спинок передних сидений и наши с Уханом затылки. Плюс, естественно, часть лобового стекла, где на сером фоне поступавшего с инфрасканера изображения компьютер глайдера чертил каркасные линии самого туннеля, стремительно уносившиеся за корму. – Не расскажут, – произнесла Map таким тоном, словно лично инструктировала старейшин по этому вопросу. – Может, и нет. Но могли наследить Пигус с Грендом, – заметил я. – Они наверняка тоже воспользовались «стрелой», чтобы незаметно проникнуть в город. – Если бы наши техники не так торопились уйти воевать, то сейчас были бы с нами. – В тоне Ухана мелькнула тень сожаления. – А так – неизвестно, где они сейчас и что с ними. Вполне возможно, что их уже нет в живых. – Ухан, дружище, не напоминай мне о них, – сухо бросил я. – И слышать не хочу об этих засранцах. Тем более жалеть. Сами виноваты. – Возможно, они и полные засранцы, но не предатели, – сказала Map. – He думай о них слишком плохо. Меня немного удивило, что именно она решила за них вступиться. Это ведь ей пришлось подраться с Пигусом, даже пластырь из медпены накладывали на скулу. Куда вдруг подевалась ее обычная мстительность? – Не предатели? – Я невесело хмыкнул. – Мне бы твою уверенность. Если они попали в плен… Когда ствол у твоей головы, думаешь уже не о том, кто прав, а как выкрутиться из сложившейся ситуации и остаться в живых. Действует безотказно, мне уже довелось на Сокте проверить. На себе. Запись я вам показывал. – Хочешь сказать, что запросто выложил бы все, что знаешь, этим подонкам, невзирая на то, что от твоего признания пострадают другие? – В голосе Map не было язвительности. Но лишь благодаря «мехвоину». Мне ли этого не знать. Такой характер, как у нее, не исправит даже «иждивенец». – Map, пойми одну простую истину – если я сейчас с геройским видом буду утверждать, что никогда не сделаю ничего подобного, то, скорее всего, солгу. Никогда не знаешь наперед, как все обернется на самом деле. Очень от многих факторов зависит, как себя поведешь. Если кого-нибудь из моих близких или знакомых пристрелят на моих глазах, может, я и разозлюсь до такой степени, что мне будет наплевать на собственную жизнь. – То есть если ты попадешься, то запросто нас заложишь? Я тебя правильно поняла? Честно говоря, я уже разозлился. Слегка. Насколько позволил эмофильтр. Нашла время проявлять свой норов. – Map, солнышко, что это на тебя нашло? – озабоченно вмешался Ухан. – Да так, ничего… Напрасно мы не предупредили Сонату о том, что затеяли. Она даже не знает, что мы ее оставили в РВЦ в гордом одиночестве. Если у тебя с Сонатой какие-то личные проблемы, то незачем впутывать в них нас с Уханом. Я мысленно вздохнул. Так вот что ее заботит. Когда мы отбывали, Соната все еще находилась в «Сфере». Играла. И я не нашел причин прерывать ее занятие. От нее ничего не зависело, так зачем забивать ей голову ненужной информацией? Впрочем, Map просто волновалась, как и все мы, я ее понимал. Навалившееся с самого утра стрессовое состояние, с того самого момента, когда она привезла новости о захвате Ляо, до сих пор не ослабевало. Напротив, только усиливалось. Никакой «мехвоин» не заставит нас ощущать себя бесчувственными роботами, когда речь идет о нашей родной общине. Неудивительно, что у нас у всех здорово вымотаны нервы, и кое-кто готов лаяться по пустякам. – Шутник в курсе, этого достаточно, – как можно тверже сказал я, чтобы пресечь дальнейшие разговоры по этому поводу. – Он позаботится о защите РВЦ в наше отсутствие. В крайнем случае заблокирует вход пенобетоном. – И с Дьюсид как-то нехорошо вышло, – хмыкнул Ухан. – Слушайте, отстаньте, а? Мы все это уже обговорили. – Я недовольно покосился на Ухана. – А ты лучше сосредоточься на управлении. – Здесь автоматика справится лучше меня. Жесткий ты какой-то стал, Вождь. – Я это слышу с самого утра. На себя посмотри. С роботами Змеелова мы схлестнулись по твоей инициативе. Змеелов… и откуда у него такое экзотическое имечко, хотел бы я знать? Змей, что ли, на ужин любит употреблять? – Вообще-то изначально инициатива исходила от наших непрошеных гостей. – Ухан не поддался на попытку сменить тему. – Ты понял, о чем я. Если бы не твоя настойчивость, мы, возможно, отсиделись бы в РВЦ. – В том-то и дело, что возможно. А может быть, и нет. – А может, хватит трепаться? – холодно поинтересовалась Map. – Лучше еще раз проверьте оружие, раз заняться нечем. Не мне же воевать за вас обоих, если что вдруг случится. Боюсь, не потяну. Я переглянулся с Уханом, он одобрительно кивнул и протянул руку к своему излучателю, прислоненному к борту. Положительно, самокритика у Мараны за последнее время повысилась. Я свое оружие уже проверил, поэтому занялся информацией в виртуалке. Расчетное время показывало, что до Бункера осталось две минуты лету. «Стрекозы» туда уже добрались и изучали обстановку. Едва я подумал, что пора устанавливать связь с домокомом особняка, как в виртуалку пришел от него запрос на пароль. Это хорошо. Если бы автоматика оказалась обесточена, пришлось бы пробиваться наверх вручную. Выжигать замок люка лазерами. Не так уж и трудно, но лишний шум… В общем, вы понимаете. После подтверждения пароля в наше распоряжение поступили все видеокамеры, установленные как внутри, так и снаружи дома. Переключив их в режим ночного видения, сперва мы втроем быстренько проверили все комнаты – пусто, ни одной живой души. Затем осмотрели пространство вокруг дома – подъездную аллею, яблоневый сад слева и хозяйственные постройки позади особняка, стараясь не упустить ни одной точки наблюдения. Следы посещения рейдеров нашлись на веранде – кусты тигролилий оказались сожжены дотла, остались лишь обугленные кадки с землей. Сами кадки и пол вокруг покрыты тонким слоем порошка-пламегасителя, сработала противопожарная система дома. Видимо, неконтролируемые твари не понравились кому-то из молодчиков Змеелова, приходивших арестовывать Деда. А возможно, просто развлекались. Может, им нравится убивать. Все равно кого. Вполне вероятно, что так же безжалостно они жгли живых людей возле Управы. Рядом с кадками валялся раздавленный «краб» – робот-уборщик, опрометчиво выползший навести порядок и попавший под чей-то бронированный башмак. Бедняга. Я проверил память домокома, но никаких сообщений для нас от Деда не обнаружил. Никаких видеозаписей за этот день тоже не сохранилось – то ли во время визита рейдеров наблюдение было отключено, то ли кто-то предусмотрительно стер всю информацию позже. – Ни Деда, ни врагов, – задумчиво заключил Ухан. – Кажется, нам повезло. – Как будто все вымерло, – заметила Map, слегка поежившись. – Здесь и в мирное время ночью никогда никого не бывает, – напомнил Ухан, флегматично пожав широкими плечами. Он прав. Особняк стоит на отшибе – в пятистах метрах от кольцевой дороги, опоясывающей Ляо по окраине. К тому же в городе военное положение, рейдеры наверняка запретили горожанам шляться по улицам ночью. Черт, все-таки досадно, что «Циклоп» по-прежнему выключен. Только мы между собой и можем общаться, я, Ухан, Марана, так как у нас с подачи Зайды военные модели лоцманов, способные поддерживать связь на коротких дистанциях вне ретрансляторов. Очень пригодилось. Обычные лоцманы наэто не рассчитаны, так что всякая связь в городе умерла. И узнать ничего нельзя, и помощи никакой не получишь. Дед наверняка смог бы посоветовать что-нибудь путное, но, увы, придется обходиться своими силами. А всего-то и нужно было – предусмотреть иную систему связи, дополнительную. Понимаю, до сих пор не требовалось, «Циклоп» прекрасно справлялся, но тут все-таки у старейшин серьезный прокол… – Я вот что думаю, раз Дед в бегах, то кто-то должен вести наблюдение за его домом, – предположил я. – Это же элементарно. Вдруг вернется? – Кто-то или что-то, – добавил Ухан. – Например, дроид. – Мы никого не обнаружили, – напомнила Map. – К тому же у Змеелова не так уж много людей и техники, чтобы держать под наблюдением все подозрительные дома. – Это еще не значит, что здесь никого нет, – упрямо проговорил я. – Да ладно тебе, Вождь, – Ухан успокаивающе похлопал меня по плечу, – не стоит предполагать самого худшего. В отличие от Map он понял, о чем я сейчас думал. Наблюдения могло не быть по простой причине – если старейшины Хокинава уже не числилось в живых и вернуться сюда он уже никак не мог. Но о таком варианте я даже и думать не хотел. Я отбросил сомнения и сосредоточился на предстоящем деле. Погасив скорость, Ухан медленно ввел глайдер в Бункер – небольшой овальный зал, располагавшийся под особняком старейшины. Автоматически вспыхнувший под потолком свет едва не ослепил, но лоцман вовремя переключился на дневной режим, а затем я вырубил свет дистанционно, и в вернувшейся тьме снова перешел на ночное видение. – Черт, надо было предусмотреть, – проворчал Ухан, потирая глаза. Место на стоянке оказалось занятым личным глайдером Деда, пришлось приземлиться рядом. Дверцы отъехали в стороны, и мы с Уханом с оружием в руках одновременно выбрались наружу, глухо стукнув каблуками о бетонный пол. Тишина, после того как двигатель глайдера перешел в режим ожидания, воцарилась ватная. Давящая. – Ну что, разбираем ранцы? – деловито спросила Map из салона. – Подавать? – Подожди, – мне пришлось остановить порыв ее преждевременного энтузиазма. – Действуем по плану. Запускаем в дом «стрекоз», только потом забираемся сами. Тогда и до «пираний» дело дойдет. – Сомаха, мы же проверили, в доме никого нет. – Map, – с нажимом сказал я, посмотрев ей в глаза. – Здесь командовать может только один человек, иначе будет неразбериха. Понимаешь? – Как скажешь, Вождь. – Она сразу посерьезнела, подхватила с сиденья свой излучатель и тоже спрыгнула на пол. Всегда бы так. Но я желаю несбыточного. Как только все закончится, она снова станет прежней – насмешливой и задиристой сверх меры. Только Ухан и умеет с нею управляться, и то не всегда. – Оставайтесь рядом с глайдером, – велел я им обоим. – И будьте готовы запрыгнуть обратно. Я вплотную подошел к узкой металлической лестнице, располагавшейся у стены рядом со стоянкой, поудобнее перехватил излучатель обеими руками и нацелился в люк По команде с лоцмана люк скользнул в сторону, а двери всех комнат наверху распахнулись. «Стрекозы», парившие рядом со мной наготове, сразу юркнули внутрь дома и быстренько прошвырнулись по комнатам. Все еще ничего подозрительного. Откуда же это неприятное сосущее чувство тревоги? Или это естественное состояние в подобной ситуации? «Гэпэшки», конечно, умеют вызывать у игрока напряженное состояние, но все ощущения там искусственны и гипертрофированны. А я сейчас действую наяву, и разобраться в своих чувствах довольно сложно. Все – внове. Особенно при наличии эмофильтра «мехвоина». Впрочем, мне всегда сложно разбираться в собственных чувствах. Так уж я устроен. – Я поднимаюсь первым, – произнес я, не оборачиваясь, чтобы не упускать люк из виду ни на мгновение. – Стойте на месте и ждите команды. С этого момента общение только по лоцману, пока не убедимся в безопасности. Ступеньки лестницы с тихим металлическим отзвуком загудели под ногами. Освещение в доме тоже включается автоматически – при появлении человека в комнате, я на всякий случай приказал домокому его заблокировать. Возможностей лоцмана пока хватало. В режиме инфрасканера, к примеру, силуэты моих друзей выглядели словно бы подсвеченными изнутри мертвенно-бледным светом. Прямо как привидения. Люк выводил в кабинет старейшины, где он любил на досуге просматривать старые голозаписи. Его любимое кресло стояло рядом с проемом в полу – когда люк закрыт, кресло стоит сверху, маскируя его местоположение, а сейчас автоматически отъехало в сторону. Наверное, я действовал неправильно. Командир не должен все выполнять сам, на то он и командир. На разведку надо идти рядовым бойцам. Но Ухан и Марана – не обычные солдаты. Они мои друзья. Поэтому я просто не мог действовать иначе. Кроме того, думаю, я сейчас самый осторожный человек из нас троих. Что Ухану, что Маране – им обоим вечно не хватает внимания к деталям. Стараясь ступать потише, я прошелся по комнате и выглянул в коридор. В режиме «мехвоина» предметы, попадавшиеся на глаза, сразу подсвечивались на виртуалке пояснительными надписями. Иной раз доходило до смешного – «стена», «пол», «ковер», «голографическая картина», «установка магнитно-озонового душа на входе»… словно я и так не видел. Я обернулся, тут же замелькали новые надписи. Кресло, диван в углу, центральный блок домокома, полка с гнездами кристаллов флэш-памяти – личная коллекция Деда, на торцевой стене – мозаичный ковер с плавно меняющимся рисунком, где по-прежнему красовалась парочка противоборствующих роботов, на полу как раз под этим ковром – дроид, из тех, о которых сообщала Дьюсид. Я вздрогнул, взгляд прикипел к дроиду. Дроид – «убийца». Здесь, в кабинете Деда. Это уже совсем не смешно. Плоское дисковидное тело слабо отсвечивало металлопластиковой поверхностью. Если бы не инфрасканер, я бы его и не заметил, но теплоемкость корпуса дроида выше, чем у ламинированного пола кабинета, поэтому инфрасканер выделил его более светлым силуэтом. Хвостовая антенна воинственно задрана вверх, наконечник излучателя смотрит в мою сторону… «Спокойно, Вождь, – скользнула в виртуалку строка, Ухан и Map сейчас наблюдали моими глазами. – Он неопасен. Кто-то его раздолбал». Я уже и сам видел, поэтому немного расслабился, опуская излучатель. Диск был почти перерезан пополам, видимо, ударом лазерного луча. Тут и мой «мехвоин» проанализировал состояние дроида и вывел соответствующее заключение. Странно. То ли анализатор «иждивенца» Ухана работает быстрее, то ли он сам быстрее соображает. Возникла недолгая заминка, пока мы обсуждали возникшую ситуацию. По сведениям Дьюсид, все бойцы и техника рейдеров во время операции подсоединены к их МВС – Мобильной Войсковой Сети, ведущей полный учет всех имеющихся средств и отслеживающей местонахождения каждой боевой единицы. Если этого дроида не успели забрать, то мы рискуем нарваться на тех, кто за ним придет. Мы немного посовещались и решили, что этот дроид ремонту уже не подлежит, вот его здесь и бросили. Иначе пришлось бы сворачивать операцию прямо сейчас, так и не начав. Минуту спустя мы все вместе собрались в кабинете, зажгли верхнее освещение и начали подготовительную работу. Окна в особняке отсутствовали, поэтому можно было не опасаться, что свет будет замечен снаружи. В качестве окон служили настенные имитационные экраны, на которые выводилось изображение, поступавшее с датчиков наружного наблюдения. Дополнительная страховка от сезонного метеоритного дождя. Когда шальной гость из космоса пробивает электромагнитный экран, на защиту встают стены из сверхпрочного металлопластика. Решили использовать уже проверенный метод – растянуть бимодов в цепь с интервалом в два километра, чтобы организовать непрерывную трансляцию. Отправлять «стрекоз» в свободный поиск, с надеждой, что принесут необходимую информацию, рискованно. Если вражеские дроиды, патрулировавшие улицы города, посбивают их в тот момент, когда бимоды окажутся вне зоны приема, мы даже не сможем узнать, что же произошло. Цепь надежнее во всех отношениях, если какое звено и выпадет, можно будет быстро сориентироваться, где это произошло, и заменить запасной «стрекозой». Домашний компьютер, предназначенный для обслуживания всей электроники особняка Деда, естественно, не приспособлен для выполнения каких-то особых задач, но Ухан немного покопался в его программной начинке и организовал все как нужно. Голова нашего увальня в этом плане работает лучше нас всех, вместе взятых. Домоком и занялся управлением имитаторов, а Ухан отдавал необходимые команды, вводил поправки. Включились голографические проекторы кабинета, задняя стена плавно растворилась в перспективе виртуальных городских улиц, подробный вид которых был заложен в память домокома. Когда первая тройка выпущенных наружу «стрекоз» преодолела пятисотметровый отрезок до кольцевой дороги, виртуальные улицы двинулись навстречу. Полное впечатление личного присутствия. Казалось, что стена просто исчезла, а мы, не двигаясь с места, тем не менее перемещаемся по городу. У Деда всегда была отличная аппаратура. Виртуалка виртуалкой, а нормальное изображение никогда не помешает. Первое направление поиска – район Управы. Там сейчас – штаб Змеелова. Тут и следует искать его в первую очередь. Его и остальных пилотов, в число которых входил и Ктрасс. Всего – пятеро. Пять пилотов на четыре оставшихся робота. Все их личные данные у нас имелись, спасибо Дьюсид. А когда мы их найдем и опознаем, настанет черед «пираний». Причем все цели… Черт, дожил – людей называю «целями». Ладно, угрызениями совести займусь потом, а сейчас нужно заниматься делом. Короче, желательно поразить все цели одновременно, иначе у нас останется мало шансов убраться отсюда безнаказанно. Глайдер – не очень скоростная машина. Боевые катера рейдеров догонят нас в два счета, и мы будем иметь бледный вид. Если, конечно, враг вовремя поймет, откуда исходит угроза. Но лучше переоценить, чем недооценить. Затем мы занялись ранцами. Выстроили все шесть рядом с креслом Деда, ввели коды запуска, заранее скопированные в базе данных Шутника, затем сняли первичную блокировку, щелкнув тумблерами на каждом устройстве. Пошел тест оборудования, индикаторы защитных колпачков, прикрывавших ракетные гнезда, сперва загорелись красным, затем зеленым. В каждом ранце – шесть мини-ракет. Тест прошли все. Теперь осталось только ждать. Я уселся в кресло, положив излучатель на колени, а Ухан с Мараной, полу обнявшись, расположились на диванчике. Заслужили. Я заметил, что глаза у сестренки слипаются от усталости. Она, понятное дело, из врожденного упрямства не сдавалась, боролась изо всех сил, не желая показывать, что оказалась слабее нас, каких-то там паршивых мужчин, но усталость брала свое. Ухан это тоже заметил. – Знаешь что, Map, – сказал он, выразительно глядя в мою сторону. – А отдохни-ка ты лучше в спальне Деда. Мы тут вполне справимся вдвоем. Потом сменишь кого-нибудь из нас. Неизвестно, сколько здесь придется торчать. Я понял намек и отреагировал соответственно: – Хорошая идея. Все равно делать нечего. До Управы пять километров, «стрекозам» – пятнадцать минут лету. Плюс технические заминки. Пока имитаторы создадут цепь, пока что-нибудь обнаружат. Малоинтересное занятие. Марана подозрительно глянула в мою сторону, затем снова уставилась на Ухана. – Сговорились, что ли? Опять пытаетесь обойтись без меня? – Я вполне серьезно, – заверил я. – Незачем маяться всем троим. – Ладно. Я и в самом деле что-то устала. Но только попробуйте начать операцию без меня, и я вам устрою райскую жизнь. – Да ты что, Map, ни в коем случае, – с самым честным видом пообещал Ухан. Окинув нас подозрительным взглядом еще раз, Марана с геройским видом взвалила на плечо излучатель и ушла в спальню. «Есть разговор», – сообщил Ухан по лоцману, предварительна обособив канал связи, чтобы Map нас не слышала. «А я думал, что ты действительно о ней заботишься» «Я и забочусь. Но поговорить хочу без свидетелей». «И о чем же?» «Сейчас. Хочу показать наглядно», – сказал Ухан. Из гнезда крайнего ранца бесшумно вынырнул стреловидный силуэт «пираньи» – Ухан подсоединился к ней дистанционно. Повиснув в двух метрах над полом с помощью антигравитационных толкателей, ракета направила нос с видеоглазком в мою сторону. Угольно-черное тело «пираньи», словно живое, слегка подрагивало в воздухе, как дрожит от возбуждения охотничий пес от предвкушения погони. На самом деле – эффект работы стабилизаторов, заставлявших ее оставаться на одном месте Но все равно – не очень приятно, когда такая штука нацелена в твою голову. «Ты что это задумал?» «Два килограмма веса и запас взрывчатки, способный разорвать человека в клочья, – прокомментировал Ухан, убедившись, что завладел моим вниманием. – У тебя всегда было живое воображение, Вождь, попробуй представить, как эта ракета находит цель». Я представил. И меня слегка передернуло. «Ну и к чему ты клонишь? Мы что, должны отказаться от своей затеи? Из какого-то абстрактного человеколюбия? И пусть все горит синим пламенем?» «Да хоть зеленым. По дороге сюда я еще раз прокрутил запись твоей последней беседы с Дьюсид, а сейчас вот что подумал… Есть там одно интересное место, где она говорит, что нормы морали и этики, привитые нам с детства, в критической ситуации слетят как шелуха, или мы погибнем. Ты тогда отмахнулся от ее слов. Но сейчас мы и в самом деле собрались убивать, иначе нас здесь не было бы, верно? Есть только одно „но“. А готовы ли на самом деле? Может, мы только думаем, что готовы? – Ухан усмехнулся. – Помнишь наш вчерашний разговор, когда мы обсуждали твою стычку с Ктрассом на Сокте? Я тогда сказал тебе, что если бы сам оказался в подобной ситуации, то для меня настал бы момент истины – узнать, чего я стою на самом деле». Я непонимающе уставился на него. «Ты не уверен, что сможешь выстрелить в одного из этих подонков? Так, что ли?» «А ты? Ты – сможешь? – Ухан ответил мне сердитым, почти враждебным взглядом. – В роботе это сделать легче. Я не видел лица противника за броней. Ктрасс, кстати, сказал тебе о том же самом, о чем я сейчас говорю тебе. Если забыл, прокрути запись». Да, говорил. Но на Сокте Ктрасс просто пытался меня запугать. Оказывал психологическое давление. Неужели Ухану непонятно? «Мне кажется – да, – сдержанно ответил я. – Смогу. Они держат в заложниках наших отцов. И с легкостью убьют их, если до этого дойдет дело. Ухан, что тебя так гложет? Ты сам говорил, что без риска не бывает побед. Мы просто вынуждены идти на этот риск…» «Секунду. Разберусь с имитатором, и продолжим…» Я перевел взгляд на голоэкран. Ага, первая «стрекоза» достигла точки назначения, углубившись на полтора километра в город. Две полетели дальше, а эту нужно куда-нибудь пристроить… Ухан быстро присмотрел подходящее местечко – заставил противника нырнуть в вентиляционное отверстие на крыше ближайшего дома и вцепиться лапками во внутреннюю поверхность трубы. Дроидам придется потрудиться, чтобы обнаружить его там. Семь запасных «стрекоз» по-прежнему сидели на «Опекуне», парившем в центре комнаты, шарообразный корпус дроида-охранника пестрел от золотистых телец с радужно-серебристыми крылышками. Ничего, скоро он освободится от несвойственного ему бремени и займется своими прямыми обязанностями – охранять своего повелителя. То бишь Ухана. Разобравшись с имитатором, Ухан вернулся к разговору. «Я думаю о Маране, – он горько усмехнулся. – Нужно было ее оставить в РВЦ. Если здесь с ней что-то случится, я не прощу ни себе, ни тебе, так и знай». «Тебе следовало настоять самому. Ты лучше с ней справляешься». «Вот-вот, если ей что втемяшится в голову… Но идея-то была твоя». «Ухан, других вариантов все равно нет. Как мы еще спасем людей?» «Есть, – проникновенно сказал Ухан, посмотрев мне в глаза. – Есть варианты. Сдать роботов рейдерам. Пусть грабят общину. Пусть узнают о Чертоге. Зато люди будут живы. И наши отцы в том числе». Я немного помолчал, осмысливая сказанное и подбирая подходящие слова для ответа Не хотелось ссориться со своим лучшим другом прямо сейчас. «Ты непоследователен, дружище…» «Мы все сотканы из противоречий, просто в привычном течении жизни предпочитаем этого не замечать». «Но с чего ты так передумал? Ты ведь сам знаешь, что сдача не решит всех проблем». «Не знаю, знакомо ли тебе это чувство… но я вдруг только сейчас ощутил, что могу потерять самого близкого мне человека. Ради Map я готов на все, что драться, что сдаться – все едино. Лишь бы ее уберечь». Знакомо ли мне это чувство… не очень тактичный намек с его стороны. О Сонате я размышляю не меньше, чем он – о Map, просто не позволяю эмоциям мешать делу. «Ухан, обещаю – при первом же намеке на опасность…» «Дроид в кабинете – это уже намек. Толстый и конкретный». «Хочешь убраться прямо сейчас?» Немного помедлив, он кивнул. Светлые волосы слегка серебрились в свете потолочных панелей, казалось, по голове Ухана скользнул солнечный зайчик. «Хорошо. Не буду трепать тебе нервы, забирай Марану, садитесь на глайдер и уезжайте. В Бункере стоит машина Деда, без транспорта не останусь». «Что значит уезжайте? А ты?» «Я остаюсь». «Ты что, серьезно? Как ты мог подумать, что я способен тебя здесь бросить?» «Ухан, систему поиска ты наладил, остальное мне вполне по плечу». «Дурак ты, Вождь. Без тебя мы не уйдем. Или все, или никто». Ну да. Опять эти немыслимые максимы. Как ни крути, а виноват опять я. И решать опять мне. «А ты подумай еще разок о Map, – угрюмо предложил я. – Я тоже не хочу, чтобы она пострадала». «Вот только не надо передергивать мои же собственные слова…» Ухан умолк и принялся подыскивать местечко для второй «стрекозы». В общей сложности пройдено уже четыре километра. С информацией пока негусто. Город словно вымер. По пути было замечено лишь два дроида, мелькнувших вдали, на перекрестках параллельных улиц – наиболее мобильный и маневренный тип патруля. Что-то слабовато велось патрулирование городских улиц. Подозрительно слабовато. Каждый раз, когда бимоды засекали врагов, тут же прятались в первое попавшееся укрытие, пока дроиды не исчезали за постройками, затем продолжали путь. Последняя из трех «стрекоз» порхнула вперед, с легким жужжанием маневрируя в воздушных потоках. Ночь хорошо скрывала ее десятисантиметровое тельце, но для инфракрасных глаз самой «стрекозы» на улице стоял пасмурный день. Видно все было отлично. – Что с нами со всеми происходит, Вождь? – устало спросил Ухан, закончив со «стрекозой». – Раньше мы всегда хорошо ладили и понимали друг друга с полуслова. Все четверо. А теперь в нашей компании нет единства. И началось все с тебя. Почему ты избегаешь Сонату? Что она тебе плохого сделала? Вот тебе и на. При чем тут Соната? – Ухан, сейчас меня больше заботят не личные проблемы, а рейдеры. К тому же я тебе уже объяснял. – Да, объяснял. – Он упрямо смотрел на меня. – Только что-то я ничегошеньки не понял. Ты сказал, что ваши отношения зашли в тупик, вы якобы не сошлись характерами, что ты на перепутье… Набор слов, за которым нет содержания. Ему нужны дополнительные объяснения. Ладно, попробую. Может, мне и самому станут яснее собственные желания. То, что мной движет. А «иждивенец» мне в этом поможет – не распускать сопли, говорить лишь по существу. Интересно, если отключить программу «мехвоина», то насколько сильно мы поругаемся? Я едва заметно усмехнулся, не усмешка, а так, ее тень. – Думаю, я просто взрослею и детские увлечения проходят, Ухан. Я больше не чувствую настоящей близости к Сонате. Ее присутствие ввергает меня в скуку. Она кажется мне чужой и непонятной. Неинтересной. Если любовь и была, то ушла. Или ее не было вовсе. – Как это не было? – непонимающе нахмурился Ухан. – А что тогда было? Вы столько лет… – Влюбленность. Может, даже страсть. Многие путают эти понятия, смешивают. А я наконец разобрался, что к чему. Влюбленность – это как с хорошо знакомой, но много раз сыгранной «гэпэшкой». В приступе ностальгии берешься проходить ее снова, но вдруг понимаешь, что все. Неинтересно. Остались лишь тускнеющие впечатления от прошлых игр, а новых, ярких, уже не получаешь. А любовь… это, наверно, непреходящее увлечение. – Довольно цинично сравнивать любовь с играми. – Цинично… ну что ты, по сравнению с таким циником, как Дьюсид, я просто ангел. Вот ты, к примеру, согласен, что во главе всех человеческих поступков должна стоять голая целесообразность, а личные чувства не в счет? – Нет. Конечно, нет. – Он покачал головой. – Но ей пришлось такой стать. Иначе она не смогла бы четко выполнять боевые задачи. Сомаха… Давай уйдем, Сомаха. Пока еще ничего не случилось. – Не дави на меня. Ты прекрасно знаешь, что я затеял все это не ради себя. – Авантюра. – Кто спорит? Но мы уже здесь. Мы ведь проделали этот путь не для того, чтобы повернуть обратно? – Я уже и не знаю. – Хватит, Ухан. Хватит… Предупредительный звуковой сигнал домокома оборвал меня на полуслове. Мы с Уханом сразу уставились на голографическое изображение. До Управы оставалась всего пара кварталов, когда имитатор наконец обнаружил «Гончего» – поджарый, голенастый сорокапятитонник неторопливо вышагивал по центральному проспекту. Аудиосенсоры «стрекозы» донесли тяжелые удары массивных лап по дорожному покрытию. Досадно, подумал я. Этого пилота за броней «Гончего» мы достать уже не сможем. Но есть еще четверо других. Обогнув робота по широкой дуге, чтобы не попасть под удар противоракетной лазерной системы, имитатор устремился дальше. Пронесло. Не заметил. По обе стороны от Управы, словно почетный караул, неподвижно стояли еще два «меха». Чудовищно огромный «Рубила», возвышавшийся над двухэтажным зданием, словно великан над игрушечным домиком, и угловатый «Молот». Я взволнованно привстал с кресла, забыв об излучателе на коленях, и оружие с глухим стуком свалилось на пол. Но я даже не посмотрел на него. Вид двух роботов целиком завладел моим вниманием. Ухан провел сканирование энергетической активности. Системы жизнеобеспечения обоих роботов оказались выключенными. Их пилоты отсутствовали. Удача нам улыбнулась. По сведениям Дьюсид, «Рубила» числился за самим Змееловом. А один из «Молотов» – за Ктрассом. Лишившись на Сокте «Костолома», Ктрасс безлошадным не остался, потеснив младшего по статусу в банде. Еще бы. Приближенный к самому главарю. Что хочу, то и ворочу. Они-то нам и нужны. Оба. Кстати, меня не удивило, что «Рубила» стоит на приколе, я этого ожидал. Девяностотонник чересчур огромен, чтобы топтаться по городским улицам, где бы он ни прошел, что-нибудь да своротит на пути. Да и не дело руководителя заниматься патрулированием города. У Змеелова и без того должно хватать забот о своих людях и технике. Тем хуже для него. Уничтожить человека без защитного снаряжения «пиранье» вполне по силам. Теперь только осталось его найти. – Похоже, они не ожидают нападения, – предположил я, надеясь, что так и есть. Окна в здании такие же, как в особняке, – лишь внутренние экраны, на которые датчики наружного наблюдения транслируют вид снаружи. То есть отсутствуют. Поэтому Ухан попытался открыть дверь дистанционно, передав сигнал с имитатора, но старый пароль не сработал. Змеелов бандит, но не идиот. Система безопасности находилась под его контролем. – Так я и думал, – сказал Ухан. – Действуем по плану. Попробуем проникнуть в вентиляционные отверстия. Отлично. Кажется, его хандра начала отступать, когда дошло до дела. А то едва не уговорил, чертяка, навешал сомнений выше крыши. Взгляд упал на вентиляционное отверстие, возле которого в ожидании уже зависла «стрекоза»… – Знаешь, Ухан… – Голос у меня слегка сел от расстройства, когда я сообразил, что кое-что упустил из виду, когда планировал эту операцию. – Кажется, мы промахнулись. «Стрекозы» – да. Смогут. А как быть с «пираньями»? Ракеты в решетки не пролезут. Если никто так и не откроет эту чертову дверь, то… Мы переглянулись. Настроение моментально упало. – Стратеги доморощенные, – буркнул Ухан. – Нам следует не воевать, а сидеть и играть в «гэпэшки», – единственное занятие, которое у нас получается хорошо. Даже не знаю, что посоветовать. Ты – командир, сам и решай, как выкрутиться. Но долго мы ждать не можем. Слишком велик риск засветиться. Может, и в самом деле лучше свернуть нашу вылазку? Малодушная мыслишка. Но ее тут же прогнала упрямая злость. Нет, не могу. Мы уже у цели. Нельзя все бросать на полпути. – Придется взрывать, – решил я. – Потратим несколько ракет на входную дверь, а если потребуется, то и межкомнатные взорвем. Действовать придется очень-очень быстро, чтобы успеть поразить все цели. А то разбегутся и предпримут ответные меры. Но сперва нужно их найти. Возможно, пилотов в Управе нет. Тогда и ломать голову не придется, продолжим поиски. А сейчас запускай имитатора в Управу, посмотрим, кто находится внутри. Датчики наружного наблюдения засекли движение неподалеку от особняка Деда, и мы отвлеклись, заставив имитатора ожидать дальнейших распоряжений. По внешней кольцевой дороге медленно двигался военный катер на антигравах – открытая шестиместная машина с двумя спаренными лазерными установками малой мощности, установленными на носу и корме. Из шести мест были заняты лишь два – солдатами в бронированных доспехах и глухих шлемах. С расстояния в пятьсот метров их безликие неподвижные фигуры казались неживыми. Ухан вывел картинку на голоэкран, укрупнил изображение. «Иждивенец» провел анализ и выдал информацию из своей базы данных. Панцири солдат были изготовлены из сверхпрочной брони типа «голем», разработанной для ведения боевых действий в условиях полного вакуума. Глухие шлемы оборудованы такой же видеосистемой, как и в боевых роботах – «Взгляд Бога». Масса микроскопических нанолинз, рассредоточенных по всей его поверхности, в автоматическом режиме всегда пропускает внутрь одинаковое количество света, при необходимости переключаясь в режимы инфра– и ультравидения. Ослепить световой гранатой бойца в таком снаряжении невозможно, излучение станнера им тоже экранируется. – Ничего себе, – озабоченно произнес Ухан. – Я таких еще не видел. Их даже «пиранья» не возьмет. А каких мы вообще видели, не считая виртуальных противников в играх, хмуро подумал я про себя. Надеюсь, эти штурмовики не по нашу душу. Пока вроде проезжают мимо. Я вспомнил о своем излучателе, наклонился и подобрал его с пола. И только сейчас обратил внимание на бесформенное темно-красное пятно под ногами, на краю проема, ведущего в Бункер. Пятно было небольшим, не больше, чем отпечаток подошвы, и отчетливо выделялось на светлом, желтоватом ламинате пола. Но пока мы были заняты подготовкой, то топтались по нему, не замечая. Я машинально покосился на дроида, по-прежнему валявшегося у стены под голограммой. Сейчас, при свете, было видно, что дроиды способны к мимикрии – его окрас почти сливался с цветом ламината. Но мимикрия не помогла ему выжить. С кем же он здесь схватился? Предположение заставило поежиться. Учитывая, кому принадлежит дом, логично предположить, что… Мысль оборвалась. Нет. – Ухан, нужно кое-что проверить, – стараясь говорить как можно спокойнее, сообщил я. – Я спущусь вниз. – Зачем? – Наблюдай за катером, – отрезал я, не желая вдаваться в подробности и зря тратить время. Я едва не скатился по лестнице в Бункер и бросился к глайдеру Деда. Только бы мое предположение не подтвердилось… только бы оно не подтвердилось… Несколько шагов, и я оказался возле глайдера, рука коснулась замка… Дверца распахнулась, открыв взгляду салон. Я замер, не веря своим глазам. Не желая этому верить. С самого начала заварухи старейшина Хокинав никуда не пропадал. Не прятался, не готовил никаких контрмер против рейдеров. Он все время находился здесь. На водительском кресле своего глайдера, куда ему едва хватило последних сил добраться после схватки с дроидом. Седая голова с проплешиной откинута на спинку, глаза закрыты, лицо кажется абсолютно спокойным, а мускулистое, сильное тело полностью расслабленным. Правый висок, плечо и правая сторона груди – в запекшейся крови, кожа обуглена, сожжена до костей там, где ее коснулся лазерный луч. На коленях Деда сидел домашний «медик» – небольшой медицинский кибер быстрой помощи, и недоуменно помигивал индикаторами. Видимо, Дед был еще жив, когда тот до него добрался, но уже ничем не смог помочь. Ранения оказались смертельными. Злая и горькая ирония судьбы. Какой-то паршивый дроид убил такого великого человека… Когда мы летели сюда, я сказал Map, что если кого-нибудь из моих близких или знакомых пристрелят прямо на моих глазах, может, я и разозлюсь до такой степени, что мне будет наплевать на собственную жизнь… наверное, Пигус с Грендом тоже нашли Деда в этом глайдере. И кинулись мстить. Теперь я их понимал, но их действия были непростительно поспешны. Необдуманны. Безрассудны. Вероятно, эмоции затмили им разум. Неужели и здесь Дьюсид права? Я повысил уровень «глушилки» до максимума. Но я и так ничего не чувствовал. Стоял, смотрел на тело Деда и ничего не чувствовал. Как странно… Только в первый миг, когда я увидел Деда, внутри словно что-то оборвалось. И все. Что-то неправильное было в самой ситуации… Как это могло произойти? Какой-то паршивый дроид… Стоп. «Паршивый» – это уже эмоциональная оценка. И что с этим чертовым Бункером, почему стены кружатся перед глазами, ведь я стою на одном месте. «Сомаха, почему отключен визуальный канал? Я тебя не вижу. Поднимайся. Домоком засек сигнал из туннеля. Не знаю, что это может быть, но мне это не нравится». Ухан еще не знал о том, что увидел я. Я не хотел, чтобы он это видел. Поэтому и отключил видео заранее. Затем до меня дошел смысл его сообщения. Сигнал из туннеля? Если это враг, то мы в ловушке. Я бросился обратно к лестнице, в два приема взлетел по ней и, оказавшись в кабинете, застал Ухана совершенно растерянным. Одного взгляда на голограмму хватило, чтобы понять – стряслось нечто скверное. Вместо вида Управы там сейчас красовались лишь окраины города, до которых сенсоры домокома дотягивались и без имитаторов. Катер уже пропал из виду. – Не знаю, кто в этом виноват, но, похоже, все «стрекозы» сдохли, – сказал Ухан, обеспокоенно глядя на голограмму. – Нужно уходить, – я принял решение мгновенно. – Как? Туннель блокирован. – Пустим «пираний» на прорыв, – зло и отрывисто сказал я. – Всех, какие есть. Должно хватить. У нас мало времени. – Я разбудил Марану, уже выходит… Мы ничего не успели. Ничего. Я ощутил это физически – как опасность в долю секунды сгустилась и зависла над нами карающей дланью. А затем входная дверь особняка взорвалась. Пламя с ревом ворвалось в коридор, протянув длинные ревущие языки к кабинету, жарко лизнуло мгновенно почерневшие стены и опало. Взрывная волна ударила в грудь, швырнула меня на Ухана. Столкнувшись с ним, оглохший и полуослепший от взрыва, я упал на бок. И уже с пола увидел, как в ореоле огня, в странной тишине, в дом, плечом к плечу врываются двое бронированных пехотинцев Змеелова с тяжелыми плазмоганами в руках. «Опекун» отреагировал первым, рванулся вперед, пытаясь отвлечь внимание на себя – против таких противников он был бессилен. Заряд плазмы прошил его насквозь, разбросав останки самоотверженного телохранителя расплавленными брызгами, все еще сидевшие на нем «стрекозы» вспыхнули и мгновенно сгорели от адского жара. Плазмоган второго пехотинца едва слышно прошипел, и следующий заряд, прочертив воздух ослепительной кометой, ударил Ухану в грудь. Крик застрял у меня в горле. Высокотемпературный шар расплескался по нагрудной пластине бронежилета, в долю секунды проел ее насквозь и проник внутрь, выжигая Ухану легкие. Хвост пламени ударил наружу из грудной клетки, одежда Ухана вспыхнула, как бумага. Его колени подогнулись, стукнулись об пол, он рухнул ничком и затих. Языки огня плясали по его спине, быстро растекаясь по всему телу и пожирая его на глазах… Из спальни с игольником в руках выскочила Марана. Ее взгляд упал на тело Ухана, лежавшее на полу, глаза расширились от потрясения, из груди вырвался пронзительный крик. Я нашел в себе силы вскочить и, еще не распрямившись, сбил ее с ног, каким-то чудом успев раньше, прежде чем штурмовик решил всадить в нее плазменный заряд. Игломет совершенно бесполезен против такой брони, но, боюсь, солдат не стал бы разбираться, что у нее в руках, в ответ на угрозу выстрелил бы автоматически. Так же, как убил Ухана, отреагировав на его дроида. Мы покатились с Мараной по полу, я что есть сил закричал: – Не стреляйте! – Бросить оружие! – рявкнул усиленный громкоговорителем голос. Я навалился на Марану сверху, стараясь закрыть ее своим телом и выбить игломет из руки, но она в запале уперлась руками в грудь и попыталась сбросить меня, остервенело выдохнув: – Отпусти ты, урод! – Тихо, – злым шепотом ответил я, – замолчи. – Не смей затыкать мне рот! Убери руки! Ухватив за плечо, чья-то мощная рука вздернула меня в воздух. Я отлетел к стене, ударился спиной, но даже не почувствовал удара на фоне боли, разрывающей плечо – казалось, хватка бронированной перчатки штурмовика раздавила кости и мышцы напрочь. Тот же штурмовик точным пинком выбил из руки Мараны игломет, оружие стукнулось о стену и упало рядом, но уже с другой стороны, в одном шаге от левой руки. Близко, но незаметно не подобрать. Затем пехотинец наступил тяжелым башмаком ей на грудь. Марана задергалась в тщетной попытке высвободиться, вцепилась в его ногу руками, но солдат даже не заметил ее усилий. От сильнейшего напряжения кровь бросилась ей в лицо, не хватало воздуха. Второй штурмовик в глухой броне остановился рядом, наставив на меня плазмоган. В отверстие чудовищно широкого ствола можно было просунуть кулак, оно еще дышало жаром после выстрела, струйки остаточной плазмы и перегретый воздух сочились наружу, окружив срез ствола шевелящимся венчиком. Словно пасть неведомого чудовища, пережевывавшего остатки трапезы. – Бросить оружие, – прогудел безликий голос. Я был слишком ошеломлен, чтобы сразу сообразить, о чем речь. Какое оружие? У нас и так в руках ничего нет… Потом дошло. Стараясь не делать резких движений, отстегнул с пояса игольник и станнер, положил на пол. Когда выпрямлялся, против воли бросил быстрый взгляд перед собой. Тело Ухана больше не горело, лишь слабо дымилось, покрытое тонким белым налетом – противопожарная розетка на потолке выпустила на него облако порошкового пламегасителя. Запах горелой плоти и пластика быстро улетучивался, всасываясь в вентиляционные отверстия. Нужно было тебя послушать, друг. Прости. Я торопливо отвел взгляд. Марана под башмаком штурмовика затихла, больше не предпринимая попыток освободиться. Похоже, старалась сберечь дыхание, чтобы не потерять сознания от боли и удушья. Лицо начало бледнеть от нехватки кислорода. – Отпусти ее, – глухо попросил я. – Она не представляет для тебя опасности. Штурмовик убрал ногу и отступил на шаг, вполне согласный с моим утверждением. Марана судорожно вздохнула, но больше ничего не предприняла. Так и осталась лежать, глядя в потолок невидящим взглядом. – Снять лоцманы. Быстро! Я молча выполнил требуемое. Приказ штурмовика меня не удивил. Все правильно, только так нас можно лишить последней возможности скоординировать действия. Точечные электрические импульсы по мысленной команде разорвали ниточки нейросвязей, проходящих сквозь черепную кость и соединяющих мозг с прибором, с легким щелчком отключилась молекулярная сцепка. Виртуалка погасла, диск лоцмана упал на пол и закатился под кресло Деда. «Иждивенец», естественно, остался на нем. Программа «мехвоина» больше не контролировала мой мозг. Но эмоции не торопились захлестывать меня с головой. Душевная боль, растерянность, гнев – это все будет позже. Наверное. – Теперь сними с нее. Я заставил себя присесть на корточках перед Мараной. – Map, приди в себя. Нужно снять лоцман. Она не сопротивлялась. Весь запал ярости из нее вышел. В широко раскрытых глазах застыли боль и непонимание. Неверие. Шок. Никто и никогда не применял к ней насилие. Никто и никогда не убивал ее любимого человека. Лоцман с ее виска, отсоединившись, упал мне в ладонь, я уронил его на пол. Без всякого сожаления. Мы слишком понадеялись на всю эту нанотехнику. А она подвела нас. Предала. – На диван, оба. Если кто-нибудь дернется – сдохнете. Я молча подхватил Map на руки, не чувствуя ее веса, отнес на диван, опустил. Присел рядом. Она закрыла глаза, ее дыхание едва ощущалось. Один из штурмовиков держал нас под прицелом своего плазмогана, его лица за глухим шлемом не видно, но я чувствовал его внимательный, оценивающий взгляд. Второй заглянул в спальню, из которой выскочила Марана, проверял, не затаился ли там кто еще. И что дальше? Долго нам тут придется сидеть, пока они решат нас убить? Или мы представляем для них какую-то ценность, раз еще живы? Мне было все равно. Сейчас я не чувствовал даже злости. Лишь опустошение и дикую усталость, навалившуюся сразу после смерти Ухана и подавившую все чувства, словно горный обвал. Слишком быстро все произошло. Слишком быстро и слаженно. Видимо, нас обложили заранее, с момента появления в доме Деда… Но как? Как мы могли ничего не заметить? Проверив спальню, штурмовик подошел к Ухану, несильно пнул в плечо. Этот солдат словно пнул меня самого. В душу… Я не видел смысла в его поступке. И так все ясно. После таких ранений не выживают… – Убери отсюда эту падаль, – приказал первый, контролировавший нас с Map. – Нет! Не смейте! – Марана сразу дернулась, пытаясь вскочить, но я перехватил ее порыв, придавил к дивану. Они не обратили на ее крик ни малейшего внимания. Штурмовик подхватил бронированной перчаткой Ухана за руку и выволок его тело из кабинета, оставляя на полу размазанный кровавый след. – Не нарывайся, – тихо посоветовал я, – в этих людях нет жалости… Марана закрыла лицо ладонями и снова затихла, не в силах это видеть. Я чувствовал, что должен что-то сделать. Хоть немного смягчить, уменьшить ее боль. Но не знал как. Не доводилось терять вот так близкого человека. Я и сам едва сдерживал слезы, ведь Ухан был моим лучшим другом. Да, слезы. Не знаю, в какой момент вернулись чувства, стирая остатки искусственного спокойствия «мехвоина». Не важно. Все это уже не важно. Глупо было соваться сюда со своим доморощенным планом. Глупо. А я ведь даже почти не сомневался, что все получится как надо – когда планировал эту акцию… – Тебе легко говорить. – Марана, неожиданно оторвав ладони от лица, взглянула на меня в упор. Ее лицо было мокрым от слез, но в глазах стояла неприкрытая ярость. – Это не ты потерял любимого. – Ухан был и моим другом, – угрюмо возразил я. – Я любила его, а ты всего лишь был его другом. И она повернулась ко мне спиной. Вот так. Я был всего лишь его другом. Всего лишь… Я не нашелся что ответить. Да и не видел смысла что-либо говорить. Ее выпад просто выбил почву у меня из-под ног. Она права. Ведь именно я затеял эту вылазку в город вопреки инструкциям Совета старейшин. И вот что из этого получилось. Не знаю, сколько мы так просидели, под охраной штурмовиков. Затем пришел Змеелов. Я сразу узнал его, так как видел голоснимок еще в РВЦ и успел изучить, запомнить его лицо. Примерно моего роста и телосложения, светловолосый, правильные, невыразительные черты худощавого лица. Плотно обтягивавший тело черный пилотский комбез, такой же, как у Дьюсид, подчеркивал атлетическое сложение, но если бы я встретил его в толпе в обычной одежде – вряд ли обратил бы внимание. Внешность Змеелова казалась заурядной. Очень похож на Хорта, которого мы похоронили в долине. И совсем не похож на Ктрасса, хоть и приходился ему старшим братом. Впрочем, такое среди родственников случается нередко. Он вовсе не выглядел убийцей, как Ктрасс. Но именно этот человек виновен в гибели наших людей. В смерти Ухана. Сердце болезненно сжалось и не отпускало. Змеелов коротко взглянул на кровавый след на полу. Затем прошел и опустился в кресло Деда, расслабленно опустив руки на пистолеты – игломет и станнер, державшиеся на внешней стороне бедер благодаря магнитным захватам как приклеенные. Во мне все напряглось. Сволочь. Это не твое место. Штурмовики встали по обе стороны от кресла, превратившись в неподвижных истуканов в ожидании дальнейших распоряжений. – Так-так, и кого же я вижу? – с напускным благодушием заговорил главарь, глядя на меня. Голос у него оказался такой же невыразительный, как и его внешность. – Сомаха Олиман собственной персоной. Руководитель народного сопротивления Туманной Долины. Звучит, звучит. Значит, вот этой хреновней вы и собирались нас одолеть? – Он слегка пнул носком башмака один из ранцев с «пираньями». – Что ж, могло сработать. Могло. Если бы не столь дилетантский подход к вылазке в целом, я бы даже, пожалуй, отнесся бы к тебе с уважением. Но, увы. – Маска благодушия исчезла с его лица, сменившись легким презрением. – Я вижу, ты не понимаешь. Придется объяснить на пальцах, а то так и умрешь в неведении. В доме вашего старейшины есть автономный генератор, но вы воспользовались городской энергомагистралью. Затруднительно не засечь, что в доме появились гости. Очень затруднительно. Вы заявили о себе совершенно открыто. Вы сами пригласили нас сюда. Вот и ответ. Ответ на то, каким образом нас обнаружили. Придурки. Мы – придурки. Штафирки до мозга костей. – Неужели это так трудно предусмотреть? – В его взгляде мелькнула брезгливая жалость. – Я привык уважать своих врагов, до того момента, пока они не докажут обратного. И меньше всего рассчитывал на такой ляп с твоей стороны, особенно после того, как потерял свой отряд в горах. Ты меня разочаровал, парень. Издевайся, сколько влезет, мрачно подумал я. Плевать мне на твое разочарование. Все равно ты не сможешь усилить мое чувство вины больше, чем есть. Дальше просто некуда. – Но вы облегчили мне задачу, и я почти благодарен вам за это, – продолжал Змеелов. – Вашими роботами, как понимаю, управлять больше некому, кроме той предательницы. Я прав? Я промолчал. – Я так и думал. Нам остается просто пойти и забрать технику для собственных нужд. Сколько сейчас людей на вашей базе в горах? Я ничего не ответил. Но Змеелова это ничуть не огорчило. – Можешь не говорить. Я и так уже знаю все, что мне нужно, и про технику, и про вооружение, абсолютно про все, чем вы располагаете. Ваш приятель уже все рассказал. Как там его, Пигус? – Что вы с ним сделали? – почти равнодушно поинтересовался я, не сомневаясь в ответе. Я еще не пережил гибель друга, поэтому судьба Пигуса меня мало трогала, каковой бы она ни была. Но я ошибся в своем предположении. – Мы не садисты, парень. – Змеелов снял руку с игольника и укоризненно покачал указательным пальцем. – Мы убиваем только по необходимости. Мы его отпустили. А вот его дружку повезло меньше, не успел сдаться так же шустро. От него мало что осталось. Значит, Гренд погиб. Жаль. Он был куда лучше своего приятеля Пигуса… – Но вот что нам делать с вами? – продолжал Змеелов. – Вы убили наших людей. Двух наших лучших пилотов. А ты убил моего друга. Убил Деда. Но я не чувствую, что мы квиты. Нет, мы не квиты. Такие вещи не решаются обыкновенным взаимозачетом. Это вы пришли сюда, не мы. Никто вас не звал, чтобы творить зло. Не дождавшись ответа, Змеелов пожал плечами: – Даже обидно, а? Вы попались мне в руки, а мне нечего у вас спросить. Как источник сведений ты мне не нужен. Разве что ты еще понадобишься моему брату, ты его здорово оскорбил на Сокте… – Я его не оскорблял, – сквозь зубы процедил я, отворачиваясь от Змеелова. Смотреть этому подонку в глаза было просто невыносимо. – Он сам ко мне прицепился. – Какого дьявола… – услышал я удивленный возглас Змеелова. – Почему у нее не забрали оружие? Уволю, мать вашу! С летальным исходом! Я резко обернулся. БэЗэ уже сидела на диванчике, подобрав ноги и наставив на Змеелова игломет в вытянутых руках. Руки дрожали. В глазах – ненависть. Ненависть такой силы, что я содрогнулся, едва взглянул на нее. Змеелов замер в кресле, глядя на оружие в руках сестренки, замерли и солдаты позади него. Их бронекостюмы спасут от стальных игл, но пилотский комбез вряд ли защитит главаря. Они не могли этого не понимать. Змеелов тоже. Поэтому скупым движением руки он дал знак не стрелять. Впрочем, оружия они не опустили, продолжая целиться в нас из своих чудовищных плазмоганов. Определенно, кто-то из солдат сплоховал при нашем пленении, посчитав Марану неопасной. А она каким-то образом умудрилась снова подобрать оружие, выбитое из рук пинком. Я вспомнил, как пистолет ударился о стену и отлетел… да. Другой возможности не было. Но тогда я не обратил внимания, а она, когда я поднимал ее на руки, не потеряла самообладания, подобрала оружие. Да так, что никто не заметил. Даже я. Молодец… Но если Map выстрелит, то солдаты тут же откроют ответный огонь. И от нас обоих останется еще меньше, чем от Ухана. Кучка пепла. Я почувствовал, как с каждой секундой меня все сильнее охватывает ужас предстоящей развязки, сердце колотилось как бешеное. А Змеелов сидел и бесстрастно смотрел Маране в глаза. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Вот только взгляд его стал таким пустым и отрешенным, что становилось понятно – ему далеко до истинного спокойствия. Взгляд его выдавал. – Ты когда-нибудь убивала, девочка? – тихим, невыразительным голосом спросил главарь. У них что, семейная традиция – задавать подобные вопросы? – Не торопись. Убийство – это всегда выбор. Отнимешь жизнь – и переступишь некую черту, станешь другим человеком. Вопрос в том, хочешь ли ты этого? Философ недоделанный. Но его слова достигли цели. Он говорил, а БэЗэ смотрела на него, и я чувствовал, как ее ненависть тускнеет, а решимость утекает, как вода в песок, и время безвозвратно уходит. Я словно читал ее мысли, потому что и сам уже попадал в подобную ситуацию. Подонок ли этот человек? Да. Вне всяких сомнений. И наверняка убил за свою жизнь немало народу… И в то же время он – живой человек. Сидит, рассуждает, строит планы. Живет… В чем-то Ухан оказался прав. Но я по-прежнему был уверен, что смог бы. Смог бы выстрелить. Особенно сейчас. Просто оружие оказалось не в моих руках. Вот только стрелять сейчас не следовало. Не такой ценой. Но и опускать оружие пока рано. Я лихорадочно соображал, как использовать эту ситуацию с максимальной выгодой для нас. – Брось оружие, девочка, и я сохраню вам обоим жизнь. Моему слову можно верить. Руки Map задрожали сильнее. И без того смуглое лицо потемнело еще больше, покрывшись бисеринками пота – от усилия нажать на этот чертов спусковой крючок. Еще немного, понял я, и она сдастся. – Не можешь стрелять, не бери оружие, – уже жестче сказал Змеелов. Ситуация перестала его забавлять. – Считаю до трех… – Мы уже убили ваших пилотов, – напомнил я не столько ему, сколько Маране, чтобы помочь ей сохранить самообладание. Собственный голос, просевший от волнения, показался мне чужим. Куда легче сохранять самообладание с «мехвоином» в башке. – И тебя, если нам не останется выбора, прикончим. В конце концов, именно за этим мы сюда и прибыли. Так что не вздумай сам хвататься за оружие, Змеелов. Подними руки так, чтобы мы их видели пустыми. – Лично? – не без иронии уточнил Змеелов, тем не менее послушно поднимая кисти и останавливая их на уровне плеч. – Убили – лично? Вот только не надо зубы мне заговаривать. Я уже контролирую ситуацию. – Тебе придется нас отпустить. Прямо сейчас. Прикажи своим штурмовикам опустить оружие. Так, хорошо. Встань и отойди от кресла. Держи руки на виду. Мы спустимся в туннель и уедем. Попробуешь помешать – умрешь. Терять нам нечего. Похоже, я сумел произнести это достаточно убедительно. Змеелов неторопливо поднялся и отступил на пару шагов от проема в полу, ведущего в Бункер. Плазмоганы его громил, застывших в двух шагах позади, смотрели в пол. Рук Змеелов не опускал, как я и приказывал. Ствол игломета Мараны неотступно следовал за каждым его движением, целясь точно в лицо, с которого не сходила напускная ирония. Теперь, когда я пришел ей на помощь, Марана держалась уверенней. Успокаивающе коснувшись предельно напряженного плеча сестры, я тоже начал вставать с диванчика. Шаткая, взрывоопасная ситуация. Хрупкое равновесие. Мираж… И тут я краем глаза заметил еще кое-что, что по наспех состряпанному сценарию определенно не было предусмотрено ни нами, ни Змееловом. Вмешательство третьей силы. «Пираньи». Никто из присутствующих ими не управлял, но они уже жили собственной жизнью. Одна за другой десятисантиметровые убийцы бесшумно выныривали из гнезд ранцев и опускались к полу, образуя слабо шевелящийся рой возле башмаков Змеелова Угол обзора не позволял штурмовикам видеть их из-за кресла. А внимание Змеелова было полностью приковано к нам с Map, так что он тоже ничего не видел. Меня охватил ужас. Только не сейчас. Мы еще не убрались отсюда. Если ракета убьет Змеелова, нас сожгут… Змеелов все-таки что-то почувствовал. Возможно, услышал звук, может, одна из ракет коснулась его ног. Или что-то уловил в моем взгляде. И посмотрел себе под ноги. Словно дождавшись этого момента, смертоносный рой брызнул во все стороны. Полет был коротким. Не меньше пяти ракет вонзилось в нагрудные пластины каждого из штурмовиков. А одна пробила грудную клетку Змеелову. Силуэты людей на миг скрылись в пламенном стаккато взрывов. Ударной волной нас с Мараной повалило на пол. По стенам защелкали осколки. Почти беззвучно. Мгновенно вспоротая обивка разлетелась клочьями. Вновь ошарашенный взрывом, я с трудом поднялся на колени, потеряв всякое представление о том, что делать дальше. По щеке сбегала струйка крови, капая на грудь, правый рукав тоже набухал горячей влагой. Зацепило. Оба солдата неподвижно лежали на окровавленном полу. Проломленная, как панцирь черепахи под ударом молота, броня, искореженное оружие, раздавленные энергобатареи, искрящиеся короткими синеватыми разрядами. Кабинет быстро заволакивало едким черным дымом. От кресла остался лишь остов. Обугленные останки Змеелова дымились у его подножия. Главаря бандитов разорвало от плеча до паха, разбросав внутренности по комнате. Этот человек только что говорил со мной, а теперь… Я почувствовал дурноту, в глазах потемнело… – Быстро вниз! Сомаха, Map, уходим! Резкий окрик, раздавшийся из люка, стряхнул приступ, задал нужное направление и придал осмысленность действиям. Голос принадлежал Дьюсид. Что за чертовщина? Как она здесь оказалась?! Но рассуждать было некогда. Я выпрямился, вскочил. Ноги слушались неважно, но слушались. Схватив Map за руку, бесцеремонно подтолкнул к люку. Похоже, потрясенная развернувшейся на ее глазах картиной кровавой бойни, она даже не услышала Дьюсид, но хотя бы не сопротивлялась. Затем я скатился по лестнице в туннель, мельком увидев, как в кабинете стремительно проявляется громоздкая бронированная фигура еще одного штурмовика. Успел еще заметить, как парочка оставшихся «пираний» метнулась к нему, и как в его руках зашипел плазмоган, выпуская навстречу мини-убийцам поток ослепительно раскаленной плазмы… Удар и взрыв. Волна горячего воздуха жарко пахнула сверху, когда мои ноги уже коснулись пола Бункера. Давление заставило присесть, но чьи-то сильные руки рванули меня в сторону, взмах, что-то мелькнуло, улетая в проем люка, снова жахнуло, еще жарче. В кабинете Деда взревело, взвихрившиеся языки огня окутали люк, раскаленный воздух мощно дохнул сверху, опалил волосы и брови, мгновенно высушив сетчатку глаз и невольно заставив зажмуриться. Термограната. Не мешкая, Дьюсид толкнула меня к глайдеру, не собираясь дожидаться, пока я сам разберусь, что к чему. Рядом с глайдером стоял шестилапый «жук», грузовой робот из РВЦ. Вот как она сумела попасть сюда. Другого транспорта мы ей не оставили… Марана уже в салоне, на заднем сиденье. Я падаю рядом, гибкая, черная как тень из потустороннего мира, Дьюсид одним движением запрыгивает на водительское кресло. Что-то почувствовав, я оглядываюсь. Прямо из пламени люка в Бункер с четырехметровой высоты падает какая-то тень, с тугим ударом приземляется на бетонный пол. Робот. Что-то новое. Поставленное на ребро дисковидное тело диаметром около метра. По бокам диска, на осевых подвесках – громадные противопехотные иглометы, мощные даже на вид. Робот стремительно разворачивается, наводит оружие, и я едва успеваю пригнуться, прежде чем он открывает огонь. Поток бронебойных ос играючи вспарывает колпак гражданского глайдера, но это безобразие творится недолго. Оживший «жук» набрасывается на вражеского робота и подминает под себя своей трехтонной массой, буквально вдавливая в пол. Иглометы умолкают. Дьюсид постаралась, не иначе, вся наша техника слушается ее на удивление беспрекословно. Я поднимаю голову, оборачиваюсь. Дьюсид обмякла в водительском кресле, уткнувшись лицом в приборный щиток. Вся спина в кровавых ошметках. Защищая нас, она пригнуться не успела. Map молча помогает мне перетащить ее на заднее сиденье, лицо сестры хмуро и сосредоточенно, никаких истерик. К моему удивлению, Дьюсид все еще в сознании, и пока мы ее перетаскиваем, пытается нам помогать, хотя едва шевелит руками и ногами. Марана остается рядом с ней, а я пересаживаюсь вперед и берусь за управление. Правая ладонь неприятно липнет к джойстику, рукав комбеза набух и потяжелел от пропитавшей его крови, моей крови, но себя латать некогда, да и ранение, кажется, ерундовое, особо не беспокоит. Вопреки опасениям, двигатель оказывается неповрежденным, послушно набирает обороты. Глайдер ныряет в зев туннеля, и я выжимаю из него всю скорость, на которую он способен. Только потом открываю отделение медаптечки, встроенной в приборную панель. Вытряхиваю баллончик с медпеной, затем скальпель – чтобы срезать мешающие части комбеза перед обработкой раны, передаю сестре. Не задумываясь, отдаю подарок Ухана – капсулу с «черным раем». Map, тут же все поняв, заставляет Дьюсид проглотить. Иначе не довезем. Истечет кровью или умрет от болевого шока. Воздух ревет снаружи, заставляя корпус машины вибрировать, глайдер несется пулей. Ад остается позади. На время.Глава 15 Подведение итогов
Три часа ночи. Я сижу в глайдере с отключенным освещением, темноту салона слегка разбавляет лишь слабый свет индикаторов на приборной панели. Позиционные огни снаружи тоже погашены, так что за окнами – мрак кромешный. Сижу и жду, когда киберы установят взрывчатку на Рукаве. Расчеты нужных точек выполнил Шутник – если сработает, то тысячи тонн породы в нужный момент обрушатся вниз, в ущелье. И, возможно, погребут хотя бы одного из вражеских роботов. Если они сюда сунутся. А ущелье Двух Рук после этого будет называться, наверное, Безруким. И лет через сто народ начнет гадать, откуда взялось это название. Кибер-пауки с разными интервалами возникают позади глайдера, проявляясь на фоне кромешной тьмы в режиме инфравидения бледными светящимися силуэтами – стопроцентные бесплотные призраки, подхватывают очередной ящик из багажного отделения и утаскивают к очередной разметке. Когда ящик устанавливался на месте, на схеме, подвешенной в виртуалке лоцмана, загоралась очередная зеленая точка. Работа продвигалась быстро. Но медленнее, чем хотелось… Впрочем, обратно в РВЦ я не торопился. Я вообще никуда не торопился. Потому что не видел бескровного выхода из сложившейся ситуации. Помнится, Дед как-то сказал, что каждый день нужно стараться прожить так, словно это твой последний день. Потому что этот день и в самом деле может оказаться последним. Я тогда не понимал, о чем он говорит. Вернее, просто не придал значения сказанному. А сейчас я чувствовал это очень остро – что эта ночь может оказаться для меня и всех, кто находится со мной в РВЦ, последней… В воздухе ощутимо витал призрак смерти. Кто-то еще должен был погибнуть, прежде чем все закончится. Так что окружавшая меня темнота вполне соответствовала моему настроению. Сплошной тупик без малейшего проблеска света. Когда мы вернулись из Ляо, то, естественно, первым делом занялись Дьюсид. В РВЦ любое оборудование – лучшего качества, ее мы спасти успели. Рана была скверной, левая лопатка оказалась полностью раздробленной, а легкое превратилось в решето. Я и сейчас помнил, как Map, сжав зубы, чтобы отогнать дурноту, обрабатывала эту рану в пути, напыляя белоснежный слой исцеляющего вещества поверх окровавленной, истерзанной плоти. Мне и самому тогда стало худо. Очень неприятное ощущение. Жуткая рана. Лучше не вспоминать, а то прямо мороз по коже… Когда уже в РВЦ укладывали Дьюсид в биованну, снимать нашлепку из медпены не стали, медицинский блок сам разберется, что к чему. Биованна – мощное средство, иногда и мертвых воскрешает, если прошло не очень много времени с момента смерти и мозг не успел погибнуть. Дьюсид, к счастью, мы привезли еще живой. Пока Map с Сонатой в четыре руки сдирали с нее окровавленную одежду, я старательно отводил взгляд. Вряд ли состояние обнаженности смутило бы саму Дьюсид, она женщина хладнокровная и боевая. Неловко было мне, казалось неприличным разглядывать человека, когда он без сознания. Особенно обнаженного. Особенно женщину. Но поднять и уложить Дьюсид с лежака в биованну, когда ее уже раздели, мне все равно пришлось, девчонки бы не справились с ее весом. Поэтому кое-что поневоле отметил. Разница в том, как Дьюсид выглядит в одежде и без нее, поражала. У стройной худощавой женщины на поверку была весьма рельефная, проработанная мускулатура всего тела. Окажись я на ее месте, она бы, наверное, с легкостью опустила в биованну меня самого, не прибегая ни к чьей помощи. Пилоту боевого робота довольно много времени приходится приводить в коконе-анабиозаторе, и чтобы тело не подвело при пробуждении, с ним приходится много и основательно заниматься на тренажерах. Но теперь я это увидел воочию – насколько много. Прежде чем отправиться на Рукав, я отдал необходимые распоряжения насчет «Снайпера». Я и раньше знал, что если призракам сдавать в ремонт однотипные вещи, то с каждым разом они выполняют работу немного быстрее, со «Снайпером» они справились всего за шесть часов, и к нашему возвращению он уже находился в РВЦ. Учитывая обширные повреждения робота, полученные во время боя, это было поразительно. Складывалось впечатление, что призракам нравится ремонтировать исключительно военные машины. Шутник напустил на него кибер-пауков, чтобы довести начинку узловых процессоров до кондиции. А Марана взялась проконтролировать загрузку остального программного обеспечения. Она не сомневалась, что справится, ведь с легкой руки Ухана уже занималась подобной работой. По прогнозу ИскИна уже через три часа робот будет в порядке. Полная боевая готовность… Только толку от этого – чуть. На четыре готовых к бою робота приходился лишь один дееспособный пилот – я. Дьюсид серьезно ранена и находится в медбоксе. Если биованна сумеет ее подлатать к тому моменту, когда нам придется сражаться, то у нас станет два пилота, но прогноз кибер-медика неутешительный – десять часов на полное излечение. Даже в этом случае для боя все равно катастрофически не хватало нужных людей. И я не знал, где их взять. Поэтому все действия по организации обороны, в том числе и минирование Рукава, казались мне заранее обреченными на провал. Мы уже проиграли. Но что-то делать было нужно. К тому же я обещал выполнить эту работу Дьюсид. Это ее идея – заминировать Рукав. Она успела ее изложить, пока Map в дороге латала ей спину, и лишь потом позволила себе лишиться сознания. Вы, конечно, можете сказать, что ведь есть же еще Марана, Пигус, Соната, в конце концов. Раз все так плохо, то почему бы не посадить на боевых роботов их? Не спешите. Рассмотрим все кандидатуры последовательно. Я это делаю уже битый час. Марана? Марана убита горем. Я видел, каких усилий ей стоило заняться «Снайпером», вместо того чтобы уйти в свою комнату и выплакаться. Всю обратную дорогу до Чертога мы с сестрой избегали смотреть друг на друга. Говорить друг с другом. Она считала, что в гибели Ухана виноват я. Не произносила вслух, нет, но я же чувствовал. Самое скверное, что я тоже так считал и ничего не мог поделать с чувством вины за случившееся. Просить Марану о том, чтобы еще и управлять роботом – выше моих сил. С Пигусом тоже проблемы… Ах да, я же еще не рассказал про Пигуса. Прошу прощения. Змеелов его действительно отпустил, как и говорил. Мы нашли его в РВЦ, как только вернулись. Если бы противник не знал о местонахождении Чертога, то своим приездом Пигус выдал бы нас. А теперь уже не важно. Враги и без него знают все, что им необходимо. Но пилота робота из техника уже не получится. Я не знаю, что именно сотворил с ним Змеелов, но это его сломало. Пигус слонялся по РВЦ, словно тень. Похоже, он не понимал, что происходит. Не воспринимал окружающий мир, погрузившись в тихое безумие. Вел себя как зомби. Лучшим выходом и для нас и для него было бы отдать его родным, но у нас не было такой возможности. А Марана присматривать за ним отказалась наотрез, заявив, что не желает тратить свое внимание на ублюдков, из-за которых пострадали люди. Я ее понимал, поэтому поручил присматривать за Пигусом Шутнику. Если бы в медбоксе было еще одно место, я бы засунул в него техника, не раздумывая. Но здоровье Дьюсид в данных обстоятельствах важнее. Осталась Соната. Дохлый номер. Брать в расчет ее, как потенциального пилота боевого робота, просто бессмысленно. Ее никогда не интересовали подобные игры, военная техника, все, связанное со стрельбой и убийствами. Она проводила время в индустриальных симуляторах, строила города, развивала экономику придуманных государств. Соната настолько миролюбива и мягка по характеру, что не способна выстрелить даже в виртуального противника, что уж говорить о живом. Ей всех всегда жалко. Девушку пугает обычная темнота, хотя за всю жизнь ее никто не обидел на улицах Ляо. А сейчас речь идет о военных действиях, требующих жестких и решительных мер. К тому же с того момента, как я вернулся, она вела себя не менее странно, чем Пигус. Вся ее эмоциональность куда-то подевалась. Встретила нас на входе в РВЦ, уже переодетая в такой же рабочий комбез, как и мы. Слабо улыбнулась, убедившись, что я жив, мимолетно огорчилась, узнав, что случилось с Уханом. Помогла отнести пребывающую без сознания Дьюсид в медбокс, раздеть и уложить в биованну. Коротко поинтересовалась, не нужна ли ее помощь мне. Когда я спросил, что с ней происходит, ответила, что с ней все в порядке, и отправилась помогать Маране со «Снайпером». Такое поведение ей было несвойственно. Неестественно. Я еще в медбоксе ожидал, что ее стошнит от одного вида Дьюсид, никогда в жизни Сонате не приходилось видеть столько крови на живом человеке, но она преспокойно справилась с обязанностями медсестры. Может быть, на нее так повлияли все эти события, обрушившиеся на ее чувствительную психику? Не знаю, но меня ее поведение напугало больше, чем состояние Пигуса. Как только вернусь обратно, обязательно с ней поговорю. Обязательно. Не хватало мне в РВЦ двух сумасшедших… Не буду скрывать, я совсем упал духом. Как же мне не хватало сейчас Ухана. Его мягкого внимания и поддержки. Сердце болезненно сжималось и не отпускало, когда я думал о его гибели. Думал с изнуряющим постоянством. Ухан. Дружище. Я так виноват перед тобой. Я на всю жизнь запомню этот взгляд – изумление, растерянность, какая-то детская обида. Плазма прожигала его грудь, а он не верил, что его убивают. Не верил, что это по-настоящему. И перезагрузки игры не будет. И боль, разрывающая его тело, – последнее, что он почувствует в своей жизни… Деда мне тоже не хватало. Теперь уже ясно, что он ошибся, поставив меня во главе своего плана с роботами, навязав мне нынешнюю роль. Мудрый старейшина в действительности оказался не слишком разбирающимся в людях. И его собственные слова о том, что лидера определяют не какие-то особые способности, а умение решать проблемы, лишь подтверждали его ошибку. Ничего у меня не получается толком. Пока я только теряю друзей. Я провел ладонями по глазам, влажным от слез, отер щеки. Совсем раскис. Ничего, все равно никто не видит. Как же тоскливо… У меня имелась возможность облегчить свое внутреннее состояние. Ухан привез с Сокты достаточное количество «иждивенцев», чтобы с легкостью восполнить их потерю в Ляо. Запасных лоцманов, таких продвинутых, как подарок Зайды, не нашлось, но «иждивенцы» смогли подстроиться и под «вторники», обычные бытовые модели нанокомпов, а их на складе РВЦ было навалом. Только я не торопился включать «мехвоина». Хотелось побыть самим собой. Погоревать. Не оставлять все это на потом. Просто устал быть холодным и бесчувственным. Да и вообще – устал… Наконец на схеме виртуалки загорелась последняя зеленая точка, и кибер-пауки начали загружаться обратно в глайдер, в освободившееся от взрывчатки багажное отделение. Таймер показывал, что на всю работу ушло чуть более часа. Все это время я подсознательно ждал нападения рейдеров. Конечно, «стрекозы», курсировавшие над ущельем, предупредили бы заранее о появлении врага, и я успел бы убраться с Рукава, но скверные предчувствия изматывают не хуже тяжелой физической работы. Ничего, обошлось. Пока обошлось. Потому что ничего хорошего впереди нас все равно не ждало. Я поднял глайдер в воздух и отправился обратно. Несколько минут полета над затянутыми мглой холмами, и я приземлился в зале РВЦ. Оставшийся позади коридор с глухим лязгом перекрыли массивные бронированные плиты. А снаружи вход в РВЦ накрыли маскировочные панели, превратив десятиметровой высоты проем в часть склона, почти неразличимую на общем фоне. Раньше мы практически не пользовались такими мерами предосторожности, а сейчас – самое время. Осадное положение. Выбравшись из глайдера, я сразу заметил Пигуса, с отсутствующим видом бродившего возле монтажной решетки «Вурдалака». На нем был тот же самый грязный и рваный комбинезон, в котором он прибыл сюда. Парень не удосужился переодеться, вероятно, ему было все равно, как он выглядит. Отослав киберов на помощь остальным, возившимся со «Снайпером», я вздохнул и нехотя направился к Пигусу. Ему, конечно, крепко досталось, но сочувствие к нему боролось во мне со стойкой неприязнью. Он ведь и сам натворил дел на пару с Грендом. И все же я обязан с ним поговорить. Выяснить, в каком он состоянии и чего от него ждать в дальнейшем. Да, мне еще со многими предстояло поговорить. С Сонатой, Мараной, Дьюсид. Обсудить нужно многое. Но начать лучше с Пигуса. Это даже хорошо, что из живых душ, кроме него, в зале больше никого не наблюдается. Когда я остановился рядом, он оторвался от созерцания «Вурдалака» и молча посмотрел на меня ничего не выражающим взглядом. – Пигус, как ты себя чувствуешь? Жутковатый взгляд, прямо мурашки по коже. Дурацкий вопрос. У меня хорошо получаются дурацкие вопросы. И так видно, как он себя чувствует. Бледный, осунувшийся, заострившиеся черты лица, запавшие глаза. Но с чего-то же разговор начать нужно. Я только сейчас заметил на виске Пигуса некую странность. Окружность из красных точек на коже вокруг лоцмана. Запекшиеся кровоточины, словно следы от уколов. – Пигус, ты меня слышишь? Что они с тобой сделали? - Молчание. Бессмысленный, блуждающий взгляд. Мне было не по себе рядом с ним. – Что с Грендом? Хоть это ты можешь сказать? Ответ пришел по лоцману: «Убит». У меня сразу пропало желание расспрашивать дальше. Змеелов и здесь не соврал. – Тебе лучше пойти прилечь. Нечего здесь шататься в таком состоянии. Выдавливать из себя натужное человеколюбие оказалось довольно противным занятием. Но он тоже потерял друга, как и я. Мне ли не понять его состояние. Не перетружусь, если проявлю немного сочувствия. – Что здесь делает эта чужачка? – Голос у техника оказался неожиданно пронзительным, чужим, незнакомым. Я вздрогнул. Ну надо же, похоже, мы пошли на поправку, если начинаем интересоваться происходящим… Возможно, его еще удастся как-то использовать, у нас острая нехватка людей. Дед ведь как учил? Что в критических ситуациях гораздо легче выжить в группе, действуя сообща. Способности всех членов группы в сумме всегда переплюнут способности любого лидера. Поэтому нужно уметь использовать навыки и умения каждого человека на пользу общего дела, невзирая на личные симпатии и антипатии. Тут я взъярился сам на себя. Дед, Дед, Дед – да хватит же, в конце концов! Хватит его вспоминать каждую минуту! Какая теперь разница, что он говорил, чему нас учил! Все его истины оказались ложными. И Пигус был прав тогда, когда заявил, что именно Дед накликал беду, затеяв это дело с приобретением роботов. Да и Дьюсид тоже говорила что-то в этом духе. Что же до самого Пигуса… плевать мне на то, что он там пережил, скотина, из-за него погибло несколько десятков людей. Пусть только даст мне повод. Малейший повод, и я с удовольствием набью ему морду. А надо будет, и о стенку размажу. Только… только чем я лучше его? Из-за меня погиб мой лучший друг. – Это не твое дело, Пигус, – холодно ответил я. – Нет уж постой. – Пигус недобро прищурился. – Ты, ревнитель тайны общины, как ты объяснишь присутствие этой женщины в святая святых – в Чертоге? Чужой человек. Сколько лет я знаю Пигуса как своего близкого приятеля, а сейчас он – чужой человек. Незнакомый. Неприятный. По сути, до заварухи с рейдерами мы и не знали друг друга как следует, по-настоящему, а теперь шелуха приятельских отношений слетела, и истинная суть каждого вылезла наружу. Я ведь тоже уже не тот добренький и всепрощающий Сомаха, каким был раньше. – Дьюсид нам необходима. Я поймал себя на том, что повторяю сейчас слова Ухана, и сердце снова тоскливо сжалось. – Если тебя интересует мое мнение, – сквозь зубы процедил техник, – то с ней следует поступить так же, как и со всеми чужаками, оказавшимися вблизи от Хрусталитов. – Меня не интересует твое мнение. Нам нужен ее робот и ее профессиональные навыки. – Роботом мы можем воспользоваться и сами. Ага. Так ты готов к пилотированию робота, засранец. Будем иметь в виду. Только сдается мне, что робота я тебе уже не доверю в любом случае. Даже если все кругом будет гореть синим пламенем. – Повторяю, меня не интересует твое мнение. Отправляйся в свою комнату и отдыхай. Нечего здесь ошиваться. – Я вижу, ты заговорил по-другому… Запавшие глаза техника источали лихорадочный блеск, губы кривились. Его слегка пошатывало – то ли от слабости, то ли от нервного возбуждения, но он прямо-таки горел желанием качать несуществующие права. – Из любых правил… бывают исключения, Пигус, – с трудом проговорил я, едва сдерживаясь, чтобы не слететь с катушек. У меня вдруг нестерпимо зачесались кулаки. Очень хотелось сорвать на нем скопившееся за день раздражение. Выместить горечь потерь. И выплеснуть дикую ярость, начавшую подыматься в душе огненно-красной волной. Никогда в жизни я еще не чувствовал такой ярости. Даже не знал, что способен на нее. Аж в глазах потемнело. Но бить этого кретина – себя не уважать. Кроме того, такой накал меня самого испугал. Я чувствовал, что если начну его бить, то, возможно, не смогу остановиться. – Кроме того, отвечать за то, что происходит в РВЦ, придется мне, так что не переживай за свою шкуру. – А с чего ты решил, что можешь нами командовать и теперь? – Дед назначил меня старшим, – устало напомнил я. – Дед мертв! И тут я сорвался. Я схватил его за грудки и заорал ему в лицо: – Он мертв только из-за тебя, ублюдок! Я ведь отговаривал тебя, просил не лезть, куда тебя не просят, но тебе захотелось поиграть в героя, побряцать оружием, с которым ты не умеешь обращаться! Громадным усилием воли я заставил себя отшвырнуть его от себя. Пока не натворил чего худшего. Пигус отлетел к монтажной решетке, за которой возвышался «Вурдалак», и словно приклеился спиной к металлическим трубам, не сводя с меня затравленно-ошеломленного взгляда. Как побитая собака. Словно я только что долго и методично издевался над ним, а не просто толкнул. Мне стало противно, а руки захотелось немедленно вымыть, словно я выпачкал их в грязи. – Смерть Деда ничего не меняет, Пигус, – глухо сказал я. – Если надо будет заставить тебя повиноваться силой, я это сделаю. Я повернулся к нему спиной и быстрым шагом направился через зал к своей комнате. Пусть только что-нибудь вякнет в ответ. Пусть только… Техник промолчал. Хватило благоразумия. Или звериного чутья, потому что на нормального человека в таком состоянии он походил слабо. Не замедляя шага, я по лоцману отдал Шутнику распоряжение не подпускать Пигуса к роботам и оружейному складу. Любыми способами. Пусть введет пароли доступа, поставит киберов, если потребуется. Чтобы оттаскивали этого психа прочь при попытке воспользоваться техникой и оружием без моего разрешения. Если будет упорствовать – пусть его даже свяжут. Лишь бы не возникло проблем. – Для лучшего выполнения несвойственной ремонтникам задачи рекомендую задействовать боевой режим их базовой сервисной программы, – посоветовал Шутник. Я так удивился столь неожиданной удаче, что даже остановился – как раз между двух двуногих громадин – «Костоломом» и «Мстителем». – Боевой режим? Откуда? Неужто Дед и это предусмотрел? – Нет, об этом позаботился Ухан. Он модифицировал обычную обслуживающую программу, еще днем. В груди остро кольнуло. Дружище, ты оказался более дальновидным, чем я… Все верно, у кибер-пауков есть сварочные лазеры. Поэтому их тоже можно задействовать как боевые единицы. Против «мехов» они не потянут, а вот разорвать или разрезать на куски закованного в броню пехотинца-штурмовика, если тот сюда сунется… Почему же Ухан не сказал? Не успел? Теперь уже не важно. Остается лишь запоздало поблагодарить. – Действуй, Шутник, – разрешил я. Дойти до своей комнаты не удалось – со мной связалась Дьюсид. Ее текущая «визитка», поступившая на виртуалку лоцмана, уже не производила благоприятного впечатления, как раньше. Темные волосы Дьюсид, ранее уложенные волосок к волоску, от царившей в биованне влаги слиплись в неопрятные хвосты, кожу покрывала желтоватая пленка жидкости регенератора, рот и нос обтянуты кислородной маской. Как я уже говорил, «визитка» является ментальной проекцией нашего сознания, воплощенной в визуальный образ, так что даже по сконструированному графическим процессором лоцмана изображению можно было понять, насколько хреново наша союзница себя чувствует. Напрасно она так торопится включиться в жизнь, со здоровьем в ее положении лучше не шутить. «Сомаха?» «Да, слушаю». «Девочки здесь, со мной. Ждем только тебя. Нужно все обсудить». Ах вот оно что! Боится оставить меня без присмотра, вдруг не справлюсь с обязанностями. Как там она говорила? Предпочитаю контролировать ситуацию, вместо того, чтобы ситуация контролировала меня… неплохо, кстати, сказано. Врезалось в память. Что ж, это даже хорошо, что именно Дьюсид решила собрать нас вместе. Самому мне это сделать было бы сложнее. Из-за внутренних разногласий. С девочками. Помещение медбокса небольшое, громоздкий агрегат биованны занимает центральную часть, оставляя немного места вокруг для стульев посетителей и небольшого лежака, предназначенного для предварительной подготовки пациента. Дьюсид лежала в полупрозрачной пластиковой емкости, почти целиком погрузившись в желтоватую жидкость раствора-регенератора, над поверхностью выступала лишь голова, уложенная на подголовник. Сверху ванну накрывал такой же полупрозрачный колпак, позволяя создавать внутри микроклимат, изолированный от влияния окружающей среды. А заодно защищая пациента от нескромных взглядов посторонних. В изголовье в поверхность колпака был встроен экран для общения с пациентом, выводивший сейчас осунувшееся лицо Дьюсид, а в подножии располагался экран управляющей консоли, по которому блуждали диаграммы текущих характеристик состояния здоровья. Некоторые все еще выглядели плачевно. Слишком мало времени прошло, чтобы появились значительные изменения к лучшему. То, что она пришла в себя всего час спустя, уже чудо. Смотреть на оба экрана необязательно, те же данные – и изображение, и характеристики поступали на виртуалку лоцмана. Человека без нанокомпа на виске в наше время представить трудно, верно? Но иногда обычный или голографический экран все еще удобнее виртуального представления информации. – Очень хорошо, что ты так быстро откликнулся на мое предложение. – Голос Дьюсид звучал хрипловато, но вполне разборчиво сквозь встроенные в колпак микрофоны. Ей приходилось бороться с расслабляющим действием биованны, чтобы не заснуть. – Чем раньше мы все обсудим, тем быстрее я смогу вернуться к своему лечению. Присаживайся. Я выбрал свободный стул рядом с Сонатой, вскользь глянул на Map, сидевшую чуть дальше. Глаза сестренки покраснели, веки распухли. Определенно плакала, пока я находился на Рукаве. А сейчас держала горе в себе и делала вид, что не заметила моего прихода. Мы оба потеряли близких людей. Дед и Ухан – их больше не было с нами. И никогда не будет. Это трудно осознать – никогда. А еще труднее принять. Мы оба потеряли близких, но не было сейчас, наверное, более чужих друг другу людей, чем мы с Мараной. Черт побери, прямо выть хочется с тоски, наплевав на всякие приличия. Я невольно отметил, что на талиях обеих девушек застегнуты пояса с игольниками. Они определенно не теряли времени зря, и пока я минировал Рукав, навестили склад. Вот только на Сонате, этом нежном и хрупком создании, игольник смотрелся несколько странно. Почему-то она и оружие казались мне вещами несовместимыми. Она же не сможет выстрелить. Так зачем… ладно. Не тем сейчас занята моя голова. Соната улыбнулась мне приветливо, но как-то отстранение: – Как себя чувствуешь? Раны… не беспокоят? Я невольно покосился на правую руку. Комбинезон после поездки я, естественно, переодел, не очень-то приятно ходить в заскорузлой от крови одежде, а заплатку из медпены под рукавом не видно. Так что сейчас ничего не напоминало о собственных повреждениях. При взрыве в кабинете Деда осколок по касательной разрезал кожу от запястья до локтя, но не глубоко. А другой осколок вырвал кусочек кожи за правым ухом, там тоже сейчас красовалась белоснежная заплатка. Раны… По сравнению с раной Дьюсид я получил всего лишь царапины. Я уже и забыл о них, пока Соната не напомнила. – Не беспокоят, – ответил я. – Нормально себя чувствую. – Как продвигаются дела на Рукаве? – Работа закончена. – На этот раз я взглянул на Сонату с некоторым удивлением. Раньше ее подобные вещи не интересовали. – Взорвем, когда потребуется. – Мы волновались за тебя. Темнота, неопределенность. Мы не знаем, когда ждать нападения. Я рада, что тебе удалось вернуться без осложнений. Волновалась? Что-то я не чувствую в ее голосе особого волнения. Словно говорит то, что должна сказать, но забыла, как это нужно произносить. Да и улыбка какая-то неестественно спокойная для той Сонаты, которую я знал раньше. – Ему-то удалось, – зло и холодно заметила БэЗэ. Сухой колючий взгляд воспаленных глаз заставил невольно поежиться. – Вернуться. Удар ниже пояса. Больно слышать. Очень больно. – Зачем ты так… – Да пошел ты. – Тебе следует успокоиться, Map, – мягко посоветовала Соната. – Да пошла ты! – Так, девочки и мальчики, забудьте на время о своих внутренних разногласиях, – вмешалась Дьюсид. – Вся наша жизнь – непрерывная цепь больших и малых ошибок. Это называется жизненным опытом, и от этого никуда не деться. Поговорим лучше о деле. БэЗэ надулась и замолчала, не придумав, что ответить. – Верно. – Я слегка кивнул. – А дело обстоит так – если мы не сдаемся, эти подонки начинают убивать людей в Ляо. Если мы сдаемся… – То начинают убивать нас, – со знанием дела усмехнулась Дьюсид. – Медленно. Для Ктрасса месть за брата – не пустое понятие. И нет никаких гарантий, что люди Ляо после этого все равно не пострадают. – Гмм… Похоже, мы начали не с того конца… – Погоди-ка, Сомаха, дай сказать. Тебе незачем придумывать варианты действий. Есть только один – оборона. Ктрасс обязательно придет сюда. – Почему ты так уверена? – Ктрасс по натуре – азартный игрок. И не любит ждать, в отличие от Змеелова. Он придет. – И когда это случится? – Завтра. Сегодня. Сейчас. – Дьюсид пожала плечами, выглядывавшими краешком из жидкости биованны. Поморщилась. Непроизвольное движение, видимо, вызвало если и не саму боль в напичканном анестетиком теле, то ее отголосок. – Я тебя понял. В любой момент. Давай обсудим, что мы можем сделать. Мне нужно твое профессиональное мнение. У Ктрасса осталось всего четыре робота. Они потеряли двух пилотов и своего предводителя. Что им мешает просто убраться отсюда, оставив нас в покое? – У Ктрасса осталось не всего, а целых четыре робота, – поправила Дьюсид. – «Гончий», два «Молота» и «Рубила». «Рубила» очень опасен. По боевой мощи и броне он намного превосходит любого из наших роботов. – У нас тоже не мальчики – «Костолом», «Мститель», «Вурдалак»… – Хорошо, давай это обсудим. В команде Ктрасса достаточно пилотов, чтобы укомплектовать всех своих роботов. А кто станет управлять нашими? Ты, как я поняла, облюбовал для себя «Костолома». Кто возьмет «Мстителя»? – Я, – буркнула Марана. Я с некоторым сомнением посмотрел на нее. Выходит, я зря не брал ее в расчет? – Пусть так, – не стала возражать Дьюсид. – Но еще остается «Снайпер». Он ведь уже готов к использованию? – Практически да, – подтвердил я. Тут же связался по лоцману с Шутником, уточнил. – Еще часа полтора, и загрузка программного обеспечения будет закончена… Дьюсид, ты уводишь разговор в сторону. Ты забыла упомянуть о «Вурдалаке». Кто будет управлять им? Ничего она, конечно, не забыла. Специально не стала говорить, и я догадывался почему. Так и оказалось. – Это не обсуждается, – безапелляционно заявила Дьюсид. – «Вурдалак» – мой робот. – Ты же ранена, Дьюсид. Кибер-медик прогнозирует полное выздоровление только через… – я сверился с текущей информацией экрана, – восемь часов. А нам понадобятся лучшие машины. – Ты сам сказал – полное выздоровление. Но передвигаться самостоятельно я смогу уже через час. Там, внутри «меха», мое ранение не будет иметь особого значения. Там работает только мозг, ты это знаешь не хуже меня. Я буду сражаться. И не пытайся меня отговорить, это бесполезно. Мне нравилась ее настойчивость. Такая сила духа вызывала искреннее уважение. И некоторую зависть. В этот момент мне даже хотелось быть в чем-то похожим на нее. – Да я и не собираюсь отговаривать, – признался я. – Без тебя нам придется совсем туго… Спасибо тебе. – Я делаю это не только ради вас. Есть еще масса причин ввязаться в эту мясорубку. – Дьюсид ненадолго умолкла, криво улыбнувшись каким-то своим мыслям. Затем заговорила вновь, что-то окончательно решив про себя: – Кстати, об этих причинах. Все равно пришлось бы прояснить этот момент, так почему бы не сейчас. Я навестила вашу Сигнальную сопку, когда вы уехали в Ляо, не посоветовавшись со мной… Не посоветовавшись с ней. Мягко сказано. Если бы я, устал не так сильно, то, наверное, покраснел бы. От досады на самого себя. Еще бы. Мы же ее усыпили. Вернее, попытались усыпить, но попытка вышла неудачной. Я устроил Шутнику допрос сразу же, как только мы вернулись из Ляо. И оказалось, что мой приказ насчет Дьюсид не зафиксирован. То ли ИскИн совсем одряхлел, и у него сыплются кристаллы долговременной памяти, то ли Дьюсид – хороший хакер и сумела договориться с ИскИном, чтобы он этого не делал. Скорее всего – последнее. Ведь, кроме Шутника, никто не знал о наших планах. Но Дьюсид сумела узнать, где нас искать. Чтобы спасти нас вопреки нам самим. – Я уже в курсе, Дьюсид, и знаю, что ты пользовалась Гипертранслятором. Наверное, ты хочешь нам рассказать, кому послала сообщение и к какой, черт возьми, организации ты принадлежишь. Так? – Космостража, – сообщила Дьюсид без лишних отступлений. – Почему-то я совсем не удивлен. – Я тяжело вздохнул. – Слишком много совпадений. Ты позвала на помощь своих? – Да. Они уже в пути. Но прибудут позже, чем нам необходимо. Придется справляться с ситуацией самим. Продержаться какое-то время. Я покосился на девушек и натолкнулся на ответный изучающий взгляд обеих. Они знали, вдруг дошло до меня. Знали. Поговорили с Дьюсид еще до того, как я пришел. И молчали. Конспираторы… Я снова повернулся к пилоту «Вурдалака»: – Дьюсид… Как много ты знала о Полтергейсте, прежде чем попасть сюда? – Не так уж и много. Мы давно охотимся за бандой, нападающей на планеты, не способные себя защитить.Только никак не удавалось прихватить ее на месте преступления. Я, честное слово, не знаю, как ваш старейшина вычислил их. Змеелову он подбросил информацию о планетке, где можно неплохо поживиться. И обставил дело достаточно хитро, чтобы Змеелов клюнул – вроде как информация просочилась в Сеть случайно. А нашим агентам на Сокте сообщил, кто именно и где будет грабить в следующий раз. Оставалось лишь найти добровольца с соответствующими профессиональными навыками и внедрить в их команду. Выбор пал на меня. Значит, это правда, с горечью подумал я. То, что Дед виноват во всем. Я и сам пришел к таким же выводам, проанализировав всю имеющуюся информацию. А теперь Дьюсид это подтвердила. Догадываюсь, как старейшина Хокинав сумел найти Змеелова. Через нашу Контору. Чтобы торговать услугами Чертога, приходится поддерживать массу необходимых связей с людьми и организациями на разных мирах… Разведка Конторы работала не хуже, чем правительственная, пока Дед не перестарался со своими планами. И тогда Кейнорд, его друг, погиб. Все события последних дней – звенья одной цепи. Но лучше бы я этого не слышал, и предположения так и оставались бы предположениями, сохранив у меня хоть какие-то остатки веры в благоразумие старейшины. В благоразумие человека, всеми любимого и уважаемого. Теперь же, после всех этих смертей… Остановись, сказал я себе. Не очерняй память человека, которого ты по-прежнему любишь. Несмотря ни на что. За свою ошибку он уже заплатил жизнью. – Тебе это удалось с блеском. – Я снова вздохнул, глядя на экран с лицом Дьюсид. – Внедриться. Наверное, после этой операции ты пойдешь на повышение… – Если выживу. – Губы Дьюсид дрогнули в усмешке. – Но мы сейчас не о том говорим. Вернемся к обороне вашего РВЦ. – Хорошо. Ты сказала Ухану, что у Змеелова на корабле, возможно, есть еще один робот. На чем основаны подозрения? – Чутье. Что-то он там держит про запас. При мне этот отсек ни разу не вскрывался, и ни один из людей Змеелова не обмолвился про него и словом. Будто его совсем не существует. – А сама ты не пыталась выяснить? – Не успела. Только начала подбираться к взлому паролей информационной базы корабля, как мы прибыли сюда. Так я и думал. Дьюсид не только пилот, но и великолепный хакер. Неудивительно. Агент космостражи Коалиции Независимости просто обязан обладать разнообразными способностями и навыками. – Если там робот… Почему он не использовал его на Чемпионате? – Ухан задавал мне тот же вопрос. Не знаю. Вероятно, этот робот несколько не соответствует узаконенным стандартам. К примеру, роботы массой выше ста тонн запрещены к производству. А может, там не робот, а какая-нибудь иная боевая техника. – А возможно, ты просто ошибаешься, – подхватил я, – и ничего там нет. – Не исключено. Но на всякий случай следует учитывать и такую возможность. – Резонно. Давно хотел спросить… – Теперь моя очередь спрашивать, – неожиданно перебила Марана. – Дьюсид, если я пройду Специализацию… Это действительно поможет? Я напрягся. Она присвоила мой вопрос. Это мой выбор – Специализация, а не ее. Моя жертва. Я не дам ей этого сделать. Вместо голоса разума в Маране сейчас говорит голос мести, но потом что-либо изменить уже будет поздно. Вопрос Мараны заставил слегка нахмуриться даже Дьюсид. – Поможет, но… не торопись. Специализация по боевым роботам очень мощная штука, она сильно меняет жизнь. – Я знаю. Ухан мне… объяснил. – Ты лишь думаешь, что знаешь, девочка. Ты не испытала этого на себе. – Дьюсид, речь идет о нашем выживании в предстоящем бою, – напомнил я, решив пока поддержать тему. – Я тоже не вижу другого выхода увеличить наши шансы на победу. Сама ведь ты Специализацию проходила, верно? – Да. Очень давно. Я уже не помню, какой была до нее. – Наверное, ты о проходящих днях думаешь, как о снарядах, летящих в цель, – мрачно усмехнулась БэЗэ. – Не стоит утрировать, девочка. – Дьюсид устало улыбнулась. – Хотя отчасти ты права, иногда… – Она прервала себя на полуслове: – Что-то я чересчур разговорилась. Раз решили – то поторопитесь. Необходимо определенное время для адаптации после процедуры. Только стоят ли ваши люди таких жертв… На мой взгляд, ты и твои друзья – единственные нормальные на вашем Полтергейсте. Вы хоть что-то пытаетесь сделать. Точнее сказать – сделать правильно. – О чем ты говоришь? – непонимающе переспросил я. – О том, что на вашей планет живут уроды. – Дьюсид медленно подняла руку из раствора-регенератора и выразительно постучала указательным пальцем по виску. Сорвавшись с пальца, по щеке побежали желтоватые капли. – Со сдвигом в психике. Я лично видела, как штурмовики Ктрасса стреляли по горожанам, а они стояли и с каким-то нездоровым интересом таращились на тех, кто их убивал. Вместо того чтобы бежать со всех ног прочь, спасаться, пока есть возможность. Ты сможешь мне объяснить, почему они так себя вели? Или у вас среди населения большой процент дегенератов? Я стиснул зубы. Ты ошибаешься, хотел сказать я в ответ. Я типичный представитель своего общества. Я, Соната, Map… Но я промолчал. Слова Дьюсид ранили больнее, чем ожидал. Да, я мог бы объяснить. Потому что вчера Дед объяснил мне самому, заставил понять, где и среди кого я живу… Погоди, вчера? Черт возьми, сколько событий за каких-то несколько паршивых дней. Как уплотнилось время… Тот разговор с Дедом заставил меня задуматься всерьез. Игры. Повальное увлечение играми. С детства и до самой старости. И никаких серьезных обязанностей перед обществом, их породившим. Никакой необходимости «зарабатывать на жизнь». Для большинства жителей Ляо даже понятия такого не существует. В результате – реалии повседневной жизни настолько перемешаны с тканью виртуальности, что никто не воспринимает смерть всерьез. Если тебя «убили», то можно «перегрузиться». Я, конечно, рассуждаю утрированно, но… Неожиданно мне только сейчас пришла в голову причина, по которой населению Туманной Долины запрещалось иметь личное оружие. Она оказалась гораздо прозаичнее, чем можно было вообразить. И страшнее. Оружие запрещалось иметь просто потому, чтобы… чтобы люди не перестреляли друг друга, перепутав виртуальную действительность с жизнью. Бог ты мой, как же я раньше этого не понимал? Да, я смог бы объяснить Дьюсид, что к чему. Но тогда пришлось бы копнуть куда глубже и объяснить, почему сложилось такое положение вещей. Благодаря чему. Чертог. Благосостояние. Через край. Без труда. В результате – инертные, инфантильные люди. Целые поколения. И из таких людей состоит почти все наше общество. Из людей, абсолютно не воспринимающих угрозу для своей жизни как реальность. Не осознающих последствий своего привычного, закостенелого поведения в новых условиях. В условиях войны. Дед, как же ты был прав. Прости, что я осознал это до конца только сейчас. Такое общество, как наше, не имеет морального права на существование. Поэтому его следует изменить. Любым способом. Нам нужна хорошенькая встряска – до самого основания. Чтобы каждого ткнуть лицом в грязь и кровь. Заставить смотреть на тела своих близких, умерших не от старости, а от пуль и снарядов. От лучей лазеров. И заставить хоронить их лично, а не поручать эту работу похоронным киберам – чтобы не дай бог не травмировать нежную и неустойчивую психику бездарных трутней. Вот и получается, что, как ни кощунственно это звучит, но нападение рейдеров на нашу общину – благо. И Дьюсид тоже по-своему права. Когда горит дом, обычно некогда думать об имуществе, необходимо спасать людей. А если в одной комнате нужно спасти одного человека, а в другой – несколько, то следует начинать с нее. Так и здесь. Нет смысла заботиться о каждом отдельном человеке, надо спасать всех. Нужно спасать целое. Может быть, я рассуждаю слишком жестко. Может быть, я где-то перегибаю палку. Плевать. По крайней мере, я сейчас откровенен с самим собой – как никогда. Потому что Дьюсид только что ткнула лицом в грязь меня самого. И мне нелегко это признать, но… тайна, которую мы так тщательно охраняем, губительна для нас. А значит, пора с ней распрощаться… – Кстати, Соната передала мне, что вернулся один из ваших техников, – прервала мои горькие размышления Дьюсид. – Он годится для пилотирования или как? У нас по-прежнему недобор пилотов. Спохватившись, я уточнил по сети у Шутника местонахождение Пигуса. Очень хорошо, что Дьюсид напомнила мне о его существовании. Но тревога оказалась напрасной. Он находился в своей комнате. Прямо камень с души – на оружейный склад и роботов техник не покушался. Видимо, успокоился. Впрочем, Шутник все равно бы предупредил, если что, но… Он мог и забыть. На вопрос Дьюсид я отрицательно покачал головой, даже не раздумывая. – Нет. У Пигуса проблемы с психикой. Не знаю, что с ним Змеелов сделал, но явно что-то нехорошее. – Он побывал у Змеелова? – переспросила Дьюсид, пристально посмотрев на меня. – Да. – Я пожал плечами. – И тот его отпустил. Странный поступок. – Погоди. А ты ничего странного не заметил на его виске? – Вообще-то кое-что заметил. – Я сразу насторожился. Похоже, с Пигусом дело обстоит серьезнее, чем я думал. – Следы от уколов вокруг лоцмана. Ты это имеешь в виду? Дьюсид криво усмехнулась: – Я и не знала, что у них есть эмлот. Это очень редкая и дорогостоящая штуковина. Змеелов провел у вашего техника сканирование сознания. Неудивительно, что после этой процедуры он не в себе. – Что? – не понял я. – Какое еще… – Эмлот. Слышал что-нибудь об этой штуке? – Нет. Могу свериться в базе данных РВЦ… – Не надо. Эмлот – специальный прибор, позволяющий делать «слепки» памяти с мозга любого человека, чтобы впоследствии пользоваться ими как элементарной базой данных. Позволяет обойтись без допроса. Но действует очень грубо. Иной раз после такой обработки можно сойти с ума. Ваш Пигус еще легко отделался. Раз он пришел сам, значит, способен более-менее осмысленно реагировать на окружающее. – Слепок мозга? Ты хочешь сказать, что… – Да. Что теперь Ктрасс наверняка знает о вашей тайне, которую вы тут так усиленно храните от меня в соседнем с РВЦ зале, – не без иронии подтвердила Дьюсид. Я был сражен. Так Змеелов не блефовал, когда утверждал, что ему известно о нашей базе все? Черт возьми, двести лет тайна Хрусталитов не выходила за пределы планеты, а теперь о ней узнал какой-то сброд. Последняя надежда на то, что нам еще удастся уберечь Чертог от непрошеного любопытства чужаков, рухнула. Прямо голова кругом идет… – Пигус даже ничего не сказал про это, – потерянно пробормотал я. – Он может не помнить про процедуру, – пояснила Дьюсид. – Его мозг поврежден. – Так ему и надо, – с деланным равнодушием прокомментировала БэЗэ. – Сам напросился. Чертов Пигус. Как же ему досталось… Именно поэтому Дьюсид так уверена, что Ктрасс придет сюда, понял я. Просто чтобы посмотреть на Хрусталиты. А то и воспользоваться ими. – Ладно, сами видите, как все серьезно, – подвела итоги нашей беседы Дьюсид. – Что будем делать с моим роботом? Сумеете отремонтировать полностью? Я растерянно посмотрел на девчонок. В голове царил хаос. Мне уже не хватало собственной оценки происходящего. Требовалось постороннее мнение. Подсказка. Соломинка. За которую можно было бы ухватиться, чтобы вернуться к связному мышлению. Только какой с них спрос, они здесь ни за что не отвечали. Значит, решать придется все-таки мне. Соната спокойно кивнула в ответ на мой взгляд, она явно была не против предложения Дьюсид. А Марана отвернулась в сторону и глухо проворчала: – Давай, Вождь, не тяни. Усилием воли я заставил себя успокоиться. БэЗэ все еще признавала за мной право командовать в Чертоге, раз назвала старым прозвищем. Хороший знак. Я еще не потерял ее дружбу и доверие окончательно, как полагал. Ладно, чему быть, того не миновать. – В таком случае, Map, тебе лучше уйти. – Я перевел взгляд на Сонату. – Тебя это тоже касается. Они тут же поднялись и без малейших возражений вышли из комнаты. Даже подозрительно. Такой покладистой я Марану еще никогда не видел. Впрочем, так даже лучше, что обошлось без споров. Предать тайну общины предстояло мне одному. Оно и верно – незачем взваливать этот груз на всех. Конечно, учитывая обстоятельства, «предать» – слишком громко сказано. Раз Змеелову уже известно. Но все равно. «Я ухожу, но мысленно я с тобой», – передала по лоцману Соната. «Спасибо». Нет, я ее совершенно не узнавал. Никакой лишней болтовни. Никаких легкомысленных и неуместных вопросов. Что с ней тут произошло, пока меня не было? Определенно нужно поговорить. Не по лоцману, а с глазу на глаз. Так лучше всего. Вот только постоянно не хватает времени… Проводив девчонок взглядом, я снова повернулся к Дьюсид. – Я хочу тебе кое-что показать. Медбокс не оборудован голопроекторами, здесь они ни к чему, пациент должен спать, пока идет лечение, поэтому Шутник по моей команде вывел изображение Чертога прямо на виртуалку лоцмана Дьюсид. Вам я уже описывал, как все это выглядит – гигантский свод, унизанный уходящими вдаль зонтичными свечами, непрерывно излучающими мягкий внутренний свет различных оттенков желтого, голубого, зеленого. И светящиеся рои из сотен тысяч, миллионов крошечных существ, обитателей этих зонтиков-сот, безостановочно снующих между отдельными колониями. Вечный праздник таинственной жизни, движения и света. Дьюсид это впечатлило. Да что там – потрясло до глубины души. Вся ее невозмутимость куда-то подевалась, даже усталость и сонливость слетели напрочь под напором новых чувств и образов. Несколько минут она рассматривала Чертог расширившимися от изумления глазами, явно потеряв дар речи. Я даже почувствовал странную гордость… за то, что эта тайна так долго принадлежала нам. – Вы скрыли существование разумной расы от внешнего мира, – наконец произнесла Дьюсид изменившимся голосом. – Эти… – Призраки. Лично я называю этих существ призраками. На самом деле они не так разумны, как может показаться на первый взгляд. Это как муравейник, примитивный общественный разум, основанный на инстинктах. Призраки и занимаются у нас ремонтом. – Я так и предполагала, – медленно проговорила Дьюсид. – Что вы используете технологии, неизвестные нашей цивилизации. – Ты так и предполагала? – Я удивленно приподнял брови. – А на чем основаны подобные выводы? Где мы прокололись? – Ты, правда, не понимаешь? Вы выдали себя ремонтом «Мстителя». Это было невозможно. Робот был разрушен полностью. Но вы это сделали. Я видела это собственными глазами. Именно поэтому у вас все оборудование – самое лучшее. Даже эта биованна. Все это очень дорого стоит. Такой маленькой колонии, как ваша, просто неоткуда взять столь большие деньги, поэтому вы продаете услуги, равных которым нигде больше не сыщешь… Не думал, что это так очевидно… Умная девочка. А мы все – обалдуи. Впрочем, я повторяюсь. Сколько ни обзывай себя дураком, умнее от этого не станешь. – Но как они это делают? – заговорила Дьюсид уже деловито, ее самообладание вернулось поразительно быстро. – Что собой представляет процесс? И как вы с ними расплачиваетесь за работу? – Мы до сих пор не знаем, почему они это делают – ремонтируют, восстанавливают наши вещи. В случае с любой электроникой мы всегда теряем все программное обеспечение, приходится заново делать базовую прошивку всех процессоров и микросхем, устанавливать необходимые драйвера, утилиты, приложения, проводить диагностику и настройку. Возможно, они питаются заложенной информацией, и именно это и является для них платой за работу. Но иногда они восстанавливают вещи, не имеющие никакой электронной начинки. Что-то дает им сам процесс. В общем, мы можем полностью отремонтировать твоего робота, но… – Только делать это уже поздновато, – понимающе закончила за меня Дьюсид. Она хорошо умела скрывать свои истинные эмоции, но ее досаду я все же ощутил. – Да, работа затянется на много часов, – виновато подтвердил я. – Я ведь «Снайпера» загрузил лишь потому, что от него так никакого толку не было. А твоего «меха» не решился. Боялся, что Змеелов нападет, и мы останемся без «Вурдалака». Если бы я знал, что время еще есть, то загрузил бы его вместе со «Снайпером»… – Понятно. Вопрос снят. Ты не ответил, каким образом ваши призраки осуществляют ремонт. Какой-то синтез на молекулярном уровне? Я усмехнулся: – Спроси чего-нибудь полегче. – Что, никаких предположений за… сколько лет вы уже их эксплуатируете? – Черт возьми, да гипотез на этот счет масса. Например, моя собственная – что каким-то образом они напрямую взаимодействуют со временем предметов, которые чинят. – Поясни, пожалуйста, свою мысль. – Я имею в виду, что они отбрасывают вещи в прошлое, когда те еще были целы. Но это лишь гипотеза. Потому что после починки вещь может вдруг приобрести новые качества. Словно Хрусталиты постигают саму природу предметов и приводят их в норму наиболее удобными для себя способами, заодно шлифуя и совершенствуя. Так сказать, завершающий штрих, не удавшийся создателям – конструкторам и производителям… Я вижу, тебе не очень-то во все это верится, а? Понимаю. Для нас Хрусталиты – нечто вроде домашних животных, очень полезных животных, которых мы, хранители, любим и оберегаем, и существование которых для остальных жителей является официально не подтвержденной сказкой. Возьмем обычную кошку – иногда ее поведение непонятно для нас, но мы знаем, что она любит молоко и умеет ловить мышей, а еще любит, когда ее чешут за ушками. Да и сам человек получает определенное удовольствие, когда гладит ее по шерстке и в ответ слышит довольное мурлыканье. Для взаимовыгодного сотрудничества этих знаний вполне достаточно. – В таком случае у вас самое большое и самое удивительное домашнее животное из когда-либо виденных мной. Теперь я понимаю, почему вы так тщательно оберегали свой секрет. – Верно. Мы стараемся не пускать на планету чужаков. А если они сюда попадают, никто не обмолвится о Чертоге. Соблюдение общих для всех правил – вопрос выживаемости общины… Нападение рейдеров – это особый случай. Да и такую пакость, как эмлот, мы предусмотреть не смогли. Здесь уже ничего поделать нельзя. – А если это все-таки происходит? Если кто-то посторонний все-таки узнает о Хрусталитах? Я имею в виду мирное время. – Это уже допрос агентом космостражи или все еще предварительная беседа? – уточнил я на всякий случай, криво усмехнувшись. – Предварительная беседа. Я молчал, наверное, с минуту, не решаясь сказать правду. Ведь она и была сейчас этим самым чужаком. Именно поэтому она и задавала этот проклятый вопрос. – ЭДы… немного корректируем им память, прежде чем выслать с планеты. – С помощью тех же Хрусталитов? – Верно. Поглощение информации мозга. Как из микро–, опто– и наносхем. Достаточно оставить человека среди Хрусталитов на минуту, чтобы у него из памяти пропал день жизни. Дьюсид этот факт очень даже заинтересовал: – А что происходит с самим человеком? Внешне? – Ничего. За несколько минут – ничего. Он не молодеет, как ты, наверное, подумала. С биологическими объектами Хрусталиты работают не так, как с неодушевленными механизмами. – Хорошо, подойдем с другого конца. Допустим, ты вошел в зал и потерял сознание. А нашли тебя, скажем, только через сутки. Что с тобой произойдет? – Если зайдет так далеко… Заживут все болячки, которыми я страдал, исчезнут старые шрамы. Организм полностью очистится от шлаков, а его энергетика возрастет настолько, что небольшие раны будут заживать в считанные минуты. – Погоди, разве это не омоложение? – Не совсем. – Я покачал головой. – Как личность я перестану существовать. А вместо меня возникнет нечто, без души и осознания себя. Человек станет частью системы Хрусталитов со всеми вытекающими – общее сознание, общие инстинкты, общий образ действий. Если увезти его от Хрусталитов подальше, через несколько дней он умрет – как муравей, вырванный из своей муравьиной жизни. Не поможет даже пересадка копии его же психоматрицы – мозг, видимо, перестраивается совершенно другим образом и становится абсолютно чужд всему человеческому. Поэтому пересадка просто убивает его. – А если оставить среди Хрусталитов? Что произойдет? – Не знаю. – Что, ни одного случая за… – Ты не понимаешь, – я оборвал ее резче, чем хотелось, очень уж неприятную тему она затронула. – Чужакам мы только стираем память, вернее, ее часть, чтобы не создать угрозы для их жизни и личности. А среди своих мы таких экспериментов тем более не проводим. Сама представь, что твой лучший друг или просто близкий человек не просто лишился памяти, а превратился в чуждое, а потому непонятное и жуткое существо. Неужто ты будешь спокойно смотреть на это? Ты не сможешь. Лучший выход для такого несчастного – смерть. Чтобы не мучить близких не заставлять их видеть этот живой труп. – Своеобразное понятие о милосердии. Этот разговор начал меня утомлять. Я терял время. Пора было уже убраться отсюда и заняться Специализацией, а не торчать здесь и… строить из себя лектора по неведомым формам жизни. Решение пройти Специализацию крепло во мне с каждой минутой. Словно сломался некий барьер в сознании, преодолев который, я уже не мог повернуть обратно. – У тебя есть другие предложения? – раздраженно осведомился я. – Есть, – подтвердила Дьюсид. – Как тебе, например, такое предложение – оставить человека Хрусталитам и посмотреть, что из этого выйдет. Раз все равно человек погибнет, то почему бы не провести эксперимент? Может быть, это позволит узнать что-то новое о ваших Хрусталитах, что поможет вам в дальнейшем не терять вот так своих людей? – Не понимаю. То ли ты действительно настолько бездушна, то ли притворяешься. Зачем тебе это? – Мы говорим на разных языках. – На экране биованны лицо Дьюсид осталось бесстрастным, а вот ее «визитка» в виртуалке горько усмехнулась. – Смерти нет, дружок. Есть только завершение очередного жизненного цикла. – Как это понимать? – Что, по-твоему, есть Бог? Ну, опять начинается старая песня. – Дьюсид, мне абсолютно все равно, что ты думаешь о религии. Не до этого. Лучше обсудим план обороны от рейдеров. – Религия здесь ни при чем. Бог – психо-информационное поле Вселенной, самый мощный эгрегор из существующих. А души – это его частички, саморазвивающиеся сенсоры, служащие для накопления и передачи информации. Возвращаясь после смерти физического тела в тонкие миры, душа отдает накопленную информацию. И в соответствии с проделанной в физическом мире работой получает новое задание. Видимо, в прошлой жизни ты не справился с утвержденным для твоей души объемом работ, вот в этой на тебя и свалилось испытание – а это не что иное, как усиленный способ отработки задания. Карма. Забавно, но то, что она сейчас сказала, отчасти перекликалось с моими собственными мыслями. Помните – о предназначении человека? О том, что самим своим существованием он вносит в этот мир личный вклад, обогащает его. Но сейчас меня не интересовали ни философия, ни религия. Абсолютно. – Ты меня здорово успокоила, – хмуро проворчал я. – Оказывается, волноваться не о чем, все идет путем. Надо лишь верить. – В Бога – да. Но не в религию. – Да, ты говорила. Помню. Постараюсь. Но твоей сверхрациональности я вряд ли смогу научиться… Я оборвал себя, и конец фразы вышел скомканным. Странный я человек. Только что испытывал к ней признательность за то, что она согласилась помогать нам даже в таком состоянии, а теперь снова злился на нее. Разве это не глупо? Нужно учиться сдерживать свои эмоции. Хотя бы у той же Дьюсид. Там, в Ляо, Ухан высказал умную мысль. О том, что мы все сотканы из противоречий, но в обычном течении жизни предпочитаем этого не замечать. – Сверхрациональность… – Дьюсид слабо улыбнулась, даже не улыбнулась, а так, наметила улыбку уголками губ. – Ты это так воспринимаешь… Помнишь ту задачку… о детях и воспитателях? А это тут при чем? Проклятие, я просто теряю здесь время, она явно не собирается помогать мне полезными советами по организации обороны. Может, если я сделаю вид, что собираюсь уйти, то подтолкну ее к разговору о деле? – Не желаю и слышать о твоих задачках. – Я порывисто встал. – Мне пора заняться делами, Дьюсид. Понимаешь? Делами. Но следующие слова все же заставили меня выслушать ее. – Это реальный случай, Сомаха. Из моей жизни. Один из многих сумасбродных проектов по идеальному воспитанию подрастающих поколений. Выделили группу сирот, воспитателя, завезли подальше от цивилизации в заранее отстроенное жилище. А дальше этого дело не пошло. Что-то там случилось в верхах. Проект зарубили, финансирование перекрыли. Нас должны были вывезти обратно. Но случился пожар… – Ты была тем воспитателем? – буркнул я. Дьюсид медленно покачала головой. – Я была тем ребенком, которого забыли в горящем доме. Он рискнул, тот воспитатель. И вытащил меня. А сам остался там. Сгорел. Обрушилась кровля. За нами прилетели дней через десять. К этому времени половина малышей успела погибнуть. Ненастная погода, голод, холод, простуда сделали свое дело. Мне было пять лет, и я такого натерпелась… Даже в детях просыпаются звери, когда они голодны. Так вот, лучше бы он оставил меня там и позаботился об остальных, добросовестный и самоотверженный кретин… А теперь оставь меня. Иди, делай свою Специализацию, раз так рвешься расстаться с прежней жизнью. Процедура несложная, просто прочти инструкцию по применению и приступай. Я стоял и молчал, слегка ошеломленный ее откровениями. Врет? Но зачем? А если то, что она рассказала, – правда, то… Жуть, короче. Пугала даже не столько ситуация, сколько отношение к ней. Я не смог с ней согласиться, а потому сказал: – Дьюсид, это же было давно. Тот воспитатель не смог перешагнуть через эмоциональную привязанность к своим подопечным, но винить его за то, что он не смог бросить тебя в беде, даже спустя столько лет, просто… просто бесчеловечно. Ты давно уже не тот ребенок, едва спасшийся от смерти. А рассуждаешь так, словно… – Я так и думала, что не поймешь. – Дьюсид горько усмехнулась. – Ладно, все это не важно. Тебе пора. Проваливай. – Погоди, – спохватился я. – А как же план? Что мы будем делать с рейдерами? – Боем буду руководить я. Не возражаешь? – Нет, но я не об этом… – Если придется обойтись без меня, делай то же самое, что и в первый раз. Ваш Икс-барьер – хороший стартовый фактор внезапности. Главное, не забудь про заминированный Рукав. Все, иди. Ты же не хочешь уморить меня от усталости? Я не хотел. Поэтому без возражений покинул медбокс и побрел к своей комнате, располагавшейся на этой же стороне РВЦ, через три двери от медбокса. Мимолетно отметил, что кибер-пауки, отработав свое, сидят в загоне – специальном пятачке возле противоположной стены зала. Ждут следующих распоряжений, используя время для внутренней диагностики и саморемонта. Со «Снайпером» возилось только двое. Возможно, подумал я, Дьюсид никому до меня не рассказывала об этом трагическом эпизоде из своей жизни и вообще старалась не вспоминать о нем. Я открыл ей тайну, которая мне не принадлежала, а она мне – свою. Наверное, теперь она считала, что мы квиты. А может, ее просто потянуло поделиться наболевшим. Чисто по-человечески. Но эта история меня немного ошеломила и заставила взглянуть на то, что она говорила ранее, немного иначе… Как же мы тут все наивны, живем, зациклившись на сложившемся внутри колонии образе жизни, а до других миров и их проблем нам и дела нет. Задумавшись, я обнаружил, что уже пришел и стою на пороге комнаты, дверь открылась автоматически. Сперва я увидел Марану в моем игровом кресле «Сферы». Спинка полуопущена, лицо полностью скрыто зеркальным забралом нейрошлема, отсекавшего сенсорику окружающего мира, руки расслабленно покоятся на удобных подлокотниках. «Сфера» работала в режиме загрузки. Мы все тут одного поля ягоды – виртуальные наркоманы… Затем, когда взгляд сместился дальше, на кровати обнаружилась моя хрупкотелая и нежноликая белокурая подруга. Это я так ерничаю, не обращайте внимания. Нервное. Соната лежала поверх одеяла, на спине, подложив руки под голову, отдыхала прямо в комбинезоне. Для всех нас выдалась бессонная ночка. Но как только я возник в ее поле зрения, сразу же села, спустив ноги на пол, и выжидательно посмотрела на меня. Раньше ее не разбудила бы и пушка, если она не выспалась – а тут такая готовность к бодрствованию. Удивительно, как иногда трагические события меняют поведение людей к лучшему. Вот только ее неестественная молчаливость уже начинала меня угнетать. И даже пугать. Итак, обе здесь. Проблема. Я ведь хотел пройти Специализацию в гордом одиночестве, чтобы избавить девчонок от того же соблазна… а еще больше хотелось просто завалиться на кровать и хоть немного поспать… устал я смертельно… но сперва – Специализация. Полчасика на базовую загрузку и баиньки. Работа программного нейропроцессора, перекачанного из «терминатора» в лоцман, на этом, конечно, не остановится, полный цикл по перестройке и оптимизации нейросвязей мозга займет не меньше суток, но это уже будет потом, на ходу – если использовать щадящий режим загрузки… Погоди-ка, а это еще что такое? На экране настенного терминала, висевшего напротив кресла, обычно отражаются процессы, происходящие в виртуальности, но сейчас я увидел на нем лишь какой-то странный жутковатый вихрь. Черная, засасывающая воронка, от которой плоская поверхность экрана, казалось, прогибалась внутрь. Никогда такого не видел. Чем это Марана занималась в виртуальности? Испытывала какую-то новую программу? Новую… От догадки у меня оборвалось дыхание. – Нет, черт возьми! – Я кинулся к Маране, собираясь содрать с нее этот чертов нейрошлем, но Соната вдруг в мгновение ока оказалась у меня на пути и мягко перехватила мои руки. Мягко и с неожиданной силой для столь хрупкого телосложения. – Ты не должен этого делать. – Она доброжелательно улыбнулась, призывая меня к спокойствию. – Процесс нельзя прерывать. Тебе придется дождаться своей очереди. В ее голосе присутствовала несвойственная твердость. И тут я понял. Понял, почему Соната сама не своя с того момента, как мы вернулись из Ляо. Открытие потрясло меня до глубины души. На ослабевших ногах я шагнул к кровати и буквально рухнул на нее. Соната опустилась рядом, успокаивающе обняла меня за плечи. Я не возражал. День потрясений. Вернее, ночь. Ночь потрясений. Она когда-нибудь закончится или нет? Голова кружилась, комната плыла перед глазами, вращаясь из стороны в сторону. Перед отъездом Ухан оставил «терминатор» у меня на столе. Пока я воевал в Ляо, Специализация ломала Сонате характер, стирая ее природную живость и общительность, подстраивая под себя, и я увидел уже результаты. То-то мне показалось, что она словно передразнивает манеру поведения Дьюсид… И что же получается? Что теперь Соната, это ранее абсолютно мирное существо, способна выстрелить в человека? И поэтому игольник на ее поясе уже не является лишь украшением? Вероятно, да. Теперь до меня дошло и то, откуда в Дьюсид этот спокойный непреходящий холод. Он не ее собственный. Он пришел со Специализацией. Отсюда, возможно, все эти чудовищно бездушные рассуждения о рациональности. Неужели то же самое ждет и меня, с внезапной дрожью подумал я. Вот это бесчувственное, отстраненное отношение к жизни? Когда реальными признаются только те моменты существования, когда человек и машина сливаются в одно целое для выполнения задачи? А все остальное – не в счет? Соната… бедная девочка… Что же ты наделала… – Почему? – с тоской и болью в сердце вырвалось у меня. – Почему ты это сделала, не посоветовавшись со мной? – Вы не взяли меня с собой. Поэтому я решила провести время с пользой. Чтобы понравиться тебе по возвращении… – Ты даже не понимаешь, что сломала себе жизнь. Она снисходительно улыбнулась: – Тебе следовало поговорить со мной значительно раньше. А теперь слишком поздно. И для тебя, и для меня. Знаешь, в чем твоя проблема? Я всегда старалась быть такой, какой ты хотел меня видеть. Ты всю жизнь был мечтателем и сам выдумывал для себя идеалы. Прости уж, что не успела перестроиться, когда твои вкусы изменились. Я имею в виду после того, как ты вернулся с Сокты. Но теперь все в порядке. Теперь я такая же, как ты, и должна тебе понравиться снова. Она все-таки ненормальная. Мне не нужна эта жертва, хотелось крикнуть в ответ, но я промолчал. Глупо и подло говорить такое сейчас, когда ничего изменить невозможно. Теперь я перед ней в неоплатном долгу. Она пошла на Специализацию ради меня. Да, она могла не осознавать всей серьезности последствий, но это уже сделано. Когда все закончится, я постараюсь начать с ней все сначала. А если и тогда не выйдет… но я постараюсь. И ведь Марана туда же. Своенравная идиотка… которую я по-прежнему люблю как свою сестру. Я слишком долго пробыл у Дьюсид. Если бы ушел вместе с девчонками, то успел бы остановить хотя бы Марану… С силой обхватив виски ладонями, я сидел в полной прострации, не замечая бегущего времени. Вскоре послышалось приглушенное гудение, держатели приподняли нейрошлем над спинкой кресла, освободив голову Мараны. Загрузка закончилась. Таймер лоцмана услужливо предоставил данные общего времени процедуры – тридцать семь минут. Я слишком долго пробыл у Дьюсид. Слишком долго. Map неторопливо поднялась с кресла, потянулась, точно сытая кошка, тряхнула темными кудрями, оглядываясь. Заметила меня. И вдруг улыбнулась той озорной мальчишеской улыбкой, которая мне в ней так нравилась и которую я последнее время видел так редко. Ни капли вины или сожаления – за то, что не посоветовалась со мной, не дождалась. Скорее всего, она сделала это специально, догадывалась, как я отреагирую. – Как ты себя чувствуешь, Map? – хмуро спросил я. – Как обычно. – Она невозмутимо пожала плечами, отсоединила чип специализатора от лоцмана и положила на столик, стоявший между креслом и кроватью. – Активация боевых программ произойдет в боевой обстановке. После чего я с ними уже не расстанусь. Она уже изменилась. Просто не замечала этого. – Что ты наделала… Ухан не одобрил бы твоего поступка. – Ее улыбка сразу сломалась, налицо набежала тень. – Замолчи, – жестко оборвала она меня. – Не напоминай мне сейчас об Ухане. Ты дурак, Сомаха, если надеешься обойтись без полноценных воинов в предстоящем бою. Где твоя хваленая мужская логика? – Если он еще будет, этот бой. Марана в два шага обогнула столик, неожиданно резко наклонилась ко мне, обняла за шею, прижавшись лицом. Наши щеки соприкоснулись. Я растерялся от такого порыва, не зная, как реагировать. От ее лица шел жар. Постэффект Специализации? – Успокойся, Вождь, – тихо, но настойчиво посоветовала БэЗэ. – На тебе лица нет. Все будет хорошо. – Так же резко она отстранилась и уже сухо добавила: – А теперь твоя очередь. Моя очередь… Я медленно поднялся, невольно сбросив руку Сонаты со своего плеча. – Map… Мне не суждено было закончить фразу. Каким-то шестым чувством я вдруг понял, что что-то стряслось, что-то глобальное, и не здесь, в РВЦ, а там, снаружи. И умолк. В ту же секунду на лоцман поступило сообщение от Шутника: «Мы теряем „стрекоз“, Сомаха. Послать новых?» На меня снизошло странное спокойствие. Как тогда, в ангаре Змеелова на Сокте, когда Ктрасс целился мне в лицо из своего игольника. Словно внутри переключился некий регулятор, едва перегрузка на психику зашкалила. Я понял, что подсознательно все это время ожидал, что так и будет – что ни черта мы не успеем… «Уточни информацию, Шутник». «Все разведчики, патрулировавшие зону за Адской Пропастью, умолкли. Вероятно, они уничтожены».Глава 16 Цена свободы
Ответ ИскИна еще висел в виртуалке, а я уже запустил «мехвоина». Что ж, раз со Специализацией не успел, придется обойтись ее примитивным вариантом. Эта мысль даже принесла некоторое облегчение. По прогнозу Шутника у нас имелось не менее тридцати минут, чтобы загрузиться в роботов и выбраться на позиции до того, как противник достигнет Сигнальной сопки. Уничтоженные «стрекозы», с которыми наверняка поработали боевые дроиды противника, перед своей гибелью не успели обнаружить и передать координаты местонахождения вражеских сил, оставалось надеяться, что Адскую Пропасть Ктрасс со своими людьми еще не преодолел. Иначе хреново нам придется… Я вдруг осознал, что хочу сражения. Жажду его. Слишком сильно горе от потери Деда. От гибели Ухана. Горечь жгла, разъедала душу, требуя выхода. Отмщения. Но… но имелась еще одна маленькая проблемка… Если бы я отвечал только за себя, я бы сразу помчался загружаться в «Костолом». И плевать мне на то, что в одиночку я не выиграю этой битвы. Однако я чувствовал, что не вправе решать за своих близких – Map и Сонату. А еще – раненая Дьюсид в биованне. Уже ясно, что управлять роботом она не сможет, атака началась слишком рано, она не успела восстановиться. Поэтому сперва необходимо позаботиться о своих людях. Даже о таком паршивце, как Пигус. Если роботы врага прорвутся к Чертогу, моих друзей просто растерзают. Особенно Дьюсид. Ктрасс не простит ей измены и гибели своих людей. Нужно было заранее подумать о ее безопасности. Если бы Пигус не был так болен, я бы поручил ему вывезти Дьюсид отсюда на глайдере, чтобы спрятать в горах… Но в таком безумном состоянии он может воспользоваться ее беззащитностью и навредить ей. Она оставалась для него чужачкой, несмотря на то, что спасла всем нам шкуру. У него же съехала крыша. За ним самим надо присматривать. Все эти соображения пронеслись в голове с быстротой молнии, уже сказывалось действие «иждивенца». Сразу после сообщения Шутника Марана молча заторопилась к выходу, но мой мысленный приказ заблокировал дверь жилища прямо перед ее носом. Соната тоже вскочила с кровати, чтобы последовать за ней, и тоже была вынуждена остановиться. – Какого черта, Сомаха?! – БэЗэ обернулась, возмущенно уперев кулаки в бедра. – Здесь все еще командую я, так что послушайте меня внимательно. – Я требовательно оглядел их обоих, игнорируя холодное недовольство Мараны и выжидательное удивление Сонаты. – Тайна Хрусталитов больше не является тайной. Шутки и игры в войну кончились. У нас есть выбор. Мы можем принять бой. Или уйти. Заберем Дьюсид, Пигуса, и глайдер с легкостью унесет нас отсюда. Я поддержу любое ваше решение. – Их не так много, тех, кто узнал про нашу тайну, – спокойно усмехнулась БэЗэ. – Почему бы нам их просто не уничтожить? – А людей из космостражи ты тоже собираешься уничтожить? Им все равно вскоре все станет известно. В глазах БэЗэ начала разгораться неприкрытая ярость. – Ты что, боишься, Сомаха? Или уже позабыл, что они убили Ухана? Деда? Наших знакомых и близких в Ляо? Я сердито отмахнулся от ее несправедливого обвинения: – Map, ты меня не слышишь. Я же сказал, что поддержу любое ваше решение. Но с такими противниками, как рейдеры, скорее всего, даже Специализация мало значит без реального боевого опыта. Вспомните первый бой – если бы Дьюсид не перешла на нашу сторону, то еще неизвестно… – Но кое-что Специализация все-таки значит. – Приблизившись, Соната ободряюще ткнула кулаком мне в плечо. – Хватит, Сомаха. Не будем терять время. И это говорила Соната. Хрупкая, нежная и нерешительная девчонка, похоже, окончательно исчезла, уступив место совершенно незнакомой мне личности. Жуть. – Если ты уйдешь, – мрачно добавила БэЗэ, – ты ослабишь и без того скудные силы, которыми мы располагаем. – Я не уйду. – Тогда командуй, Вождь, – процедила Марана сквозь зубы. – Проклятые рейдеры должны заплатить за все зло, причиненное нашей общине… И обе выжидательно уставились на меня. Что ж, они сами сделали выбор, и я больше не собирался их отговаривать. Потому что без них я точно не справлюсь. – Отлично, – я деловито кивнул. – Как и договаривались, Map, «Мститель» твой. – Взгляд сместился на Сонату. – А ты возьмешь «Вурдалака». Проверим, чего стоит ваша Специализация. – Но Дьюсид… – Я поговорю с ней сам, а теперь по местам. И побыстрее. Пока я это говорил, подключение к нервной системе и загрузка программных боевых модулей «мехвоина» закончилась. И места для нерешительности, растерянности и сомнений в душе просто не осталось. Дежурный режим «мехвоина» стабилизировал эмоциональный фон, срезав все пики и провалы и заполнив сознание уверенностью в собственных силах. Черт возьми, а каково же тогда ощущать себя со Специализацией, если даже действие «иждивенца» так глубоко влияет на сознание? Впрочем, боевые программы еще до конца не активизировались ни у одной, ни у другой, еще неизвестно, насколько правильно прошел процесс и что получится в результате, в боевой обстановке. Мысль мелькнула и погасла. Пора было заняться делом. Мы покинули комнату вместе. Командой единомышленников. И бегом направились каждый к своему роботу. Меня ждал штурмовой «Костолом», восемьдесят тонн боевой мощи. С ним я уже познакомился, опробовал его в деле. Можно сказать, породнился с его ИскИном. Подходящий боевой робот для командира тройки… Скованный боевой программой, мозг отторгал лишние, не относящиеся к делу мысли, я думал легко и стремительно, куда продуктивнее, чем до провальной поездки в Ляо. То ли мозг начал привыкать к «мехвоину», то ли сказывалось то, что сейчас «иждивенец» готовился выполнять задачу по своему прямому назначению – управление роботом. Не замедляя шага, я связался с Пигусом. Против ожидания тот не спал, ответил сразу. Я сжато описал ему ситуацию, затем приказал: «Помоги Дьюсид выбраться из медбокса, возьмите глайдер и заберитесь повыше в горы, где роботы вас не достанут, спрячьтесь. Но помни – если хоть один волос упадет с ее головы по твоей вине, я тебя лично пристрелю. Понял? И еще. Если не успеете убраться, заблокируйте вход в РВЦ пенобетоном. А мы сделаем все, что в наших силах, чтобы враг не пробился к Чертогу». Не дожидаясь ответа, я переключил вызов на Дьюсид. Пусть только техник попробует что-нибудь сделать не так… Дьюсид ответила, когда я уже был рядом с роботом, аппаратуре биованны понадобилось время, чтобы ее разбудить. Пришлось затормозить у лифтовой площадки, выдвинувшейся из брюха «Костолома» и спустившейся к ногам. Проблему нужно решить до того, как яокажусь внутри робота, процедура загрузки тоже отнимает время, выключает из реальности. А мы должны выбраться из РВЦ все вместе. «Ну что еще, Сомаха?» – сонно спросила Дьюсид. «Нас атакуют. Нам нужен твой робот». «Что? Сейчас выберусь…» «У нас нет времени. Ты слишком слаба, а робот необходим сейчас. Дай пароль от „Вурдалака“». «У вас появился лишний пилот? Не дури, парень…» «Соната прошла Специализацию. Марана тоже. Дьюсид, прошу, дай пароль». «Хорошо. Сделано. Будь все проклято…» «Все равно выбирайся из биованны. Пигус зайдет за тобой, отвезет тебя на глайдере в безопасное место». «Ты слишком рано сдаешься». «Нет. Я всего лишь подстраховываюсь. Мне не нужны лишние жертвы». Лифтовая площадка понесла меня вверх, в темный зев распахнутого люка. Слабой искрой мелькнул страх – отголосок боя в симуляторе, и тут же погас. Некогда. К тому же желание попасть внутрь «Костолома» оказалось неожиданно сильным, нестерпимо притягательным. На несколько секунд оно подавило все остальные мысли – пока люк не захлопнулся у меня под ногами. Кокон-анабиозатор мягко, можно сказать, нежно принял мое тело и упаковал по всем правилам. Подключение нейрошлема к лоцману. Мягкий оклик узнавания и приятия. Рано или поздно пилот срастается со своим роботом и физически и духовно, и каждая последующая загрузка ощущается как воссоединение частей единого целого. Я только сейчас понял, насколько остро успел соскучиться по «Костолому». По его внушительным габаритам и впечатляющей огневой мощи. Наверное, все пилоты боевых роботов наркоманы… Переход всегда неприятен? Неужели это мои собственные слова? Чепуха. Переход восхитителен. Двадцать восемь секунд блаженства и дезориентации загрузки. А потом хлынули ощущения нового тела. Нет. Не хлынули. Встроились в систему восприятия легко и естественно. Восемьдесят тонн? Я всегда так весил. «Взгляд Бога», система визуальных окон с объемным обзором на триста шестьдесят градусов по вертикали и горизонтали? Я всегда так видел. Умная, многослойная, живая нанокомпозитная броня вместо кожи? Я с ней родился, черт побери, и докажите мне, что это не так. Экспресс-анализ основных параметров роботизированной оболочки, всех внутренних систем – жизнеобеспечения, контроля вооружения, огневых схем, энергетика, теплообменники… Строки технических данных одна за другой выдавали стопроцентную готовность. Пространство РВЦ уже привычно уменьшилось, едва я ощутил себя «Костоломом», а «человеческие» реалии стушевались и отступили на задний план. Включение антигравитационного привода дало ощущение полета – вес уменьшился наполовину. С грацией балетного танцора я распрямил ноги… Не забывайте, я описываю ощущения, а не то, как это выглядит со стороны в действительности. Какой там, к черту, балет, с ногами от козла и копытами от коровы… Развернул торс на поворотной платформе, поднял стволы гаусс-пушек, заменявшие роботу руки. Боекомплект – шестьдесят бронебойных снарядов. Если разрядить магазины полностью, робот полегчает больше чем на две с половиной тонны. Впечатляет, верно? Плечевые и нагрудные лазеры – в норме, уже в рабочем режиме. РСЗО – тридцать шесть ракет, три полных залпа. Четыре боеголовки остались от предыдущего боя, остальные перегружены с «Вурдалака» во время поездки в Ляо под руководством Шутника. «Мститель», кстати, тоже укомплектован ракетами, «Вурдалак» прибыл почти с полной загрузкой – девяносто шесть штук, и выдал во время боя всего два залпа. Ракеты оказались весьма кстати, система на всех трех роботах одна и та же – «Вихрь-12», так что остаток по-братски распределили между всеми. Я двинулся к выходу всего на несколько секунд раньше «Мстителя», с невольным одобрением отметив про себя оперативность Мараны. Так как я находился немного ближе к выходу, ей пришлось уступить мне место, чтобы пропустить вперед. Как-никак – командир. Неподвижным оставался лишь «Вурдалак» – из-за переговоров с Дьюсид Сонате пришлось загружаться в робота позже нас. Но когда я начал его огибать, «Вурдалак» вздрогнул и зашевелился, а на тактической виртуальной панели «Костолома» развернулось окно с визиткой Сонаты. Теперь вся тройка была связана в единую сеть, и каждый из нас обладал полной информацией о состоянии систем жизнеобеспечения, вооружения и оборудования роботов остальных. Порядок. – Я выхожу первым. Марана, ты за мной, Соната – замыкающей. Бронированные плиты ворот разъехались в стороны. Я согнул лапы и двинулся вперед, втискивая свое громадное тело в горловину туннеля, освещенного тусклыми аварийными лампами. Гигантские стопы с глухим лязгом дробили каменный пол. Еще парочка таких прогулок, и пол придется восстанавливать… Черт возьми, нашел о чем думать. Еще несколько шагов, и пришел черед внешних маскировочных плит. Массивные створки раздвинулись, впуская царившую снаружи ночь… Он спрыгнул откуда-то сверху, словно только и дожидался момента открытия ворот – четырехметровый стальной кузнечик, возникший из кромешной тьмы. Боевой робот неизвестной конструкции… В усиленном мощью ИскИна сознании мысли мелькали стремительно – тугим многовариантным потоком. Анализ поступающей информации, подкрепленной сведениями из базы данных, принятие решения по нейтрализации негативных факторов – все происходило практически мгновенно. А обобщенный вывод тут же транслировался членам моей триады. Но еще до окончания анализа, едва только лапы вражеского робота коснулись каменной поверхности, а его счетверенные клешни с оружием угрожающе растопырились, я открыл огонь, опередив даже защитную лазерную систему коридора. В тесном замкнутом пространстве вспышка всех четырех лазеров вышла ослепительной. Куски разрезанного залпом робота рухнули на пол, окутавшись дымом и паром – температура в коридоре мгновенно подскочила на порядок, выжав из стен влагу. База данных наконец выдала полную спецификацию на то, что я только что подстрелил. Десятитонный «диверсант» – беспилотный боевой робот. Маневренный, – оборудованный редчайшей системой маскировки, с уникальным вооружением. Очень дорогой. А потому нечасто используемый для разведки и диверсий. Если бы эта тварь успела выпустить из своих клешней, оборудованных установками-сотами, плазменную сеть «рой», то не поздоровилось бы даже «Костолому»… Но «диверсанту» самому не повезло. Скрывающие технологии, благодаря которым он должен был оставаться невидимым вплоть до нападения, почему-то то ли не оказались задействованными, то ли его подвели, и я успел раньше. Небрежным движением копыта я смел с пути чадящие останки вражеского робота и двинулся дальше. Дьюсид не говорила, что у Змеелова имеются такие роботы. Не знала? Определенно. Ей незачем скрывать от нас важную информацию. Сейчас мы все – заодно. Если этот разведчик – единственный, то Икс-барьер скрыл его гибель от соратников, а мы теперь предупреждены. Сканирование ничего пока не давало, мешала скальная толща стен, мешал Икс-барьер. Чтобы получить дополнительную информацию и прояснить обстановку, нужно выбираться наружу и как можно быстрее. Еще несколько шагов – и я уже под открытым всем ветрам ночным небом, поблескивающим редкими звездами. Сквозь поредевшую облачность наконец пробился и Саван, мерцая в вышине бледно-зеленым блюдцем со срезанным краем. Радар и инфрасканеры сразу засекли несколько дисковидных тел «убийц», рыскавших в воздухе вокруг Сигнальной сопки. Изучали обнаруженную там техническую начинку, сволочи. Икс-барьер не оказался помехой, они свободно сновали туда и обратно, превратив себя в мигрирующую цепь ретрансляторов, обновляя информацию и транслируя вид с высоты своим хозяевам во всех ракурсах. Воспользовались нашей идеей со «стрекозами», надеюсь, не с нашей подачи. Мне только сейчас показалось странным, что Змеелов не использовал их еще в первый раз. Экономил? Возможно. А сейчас заменивший его братец Ктрасс запустил для разведки в воздух все, чем располагала его команда. Что ж, зря я надеялся на то, что у нас остались хоть какие-то козыри. Теперь надежда развеялась, мы полностью раскрыты. А значит, следовало действовать по обстановке. Быстро и эффективно. Как только система наведения зафиксировала все доступные мишени, я открыл частую стрельбу по «тарелочкам», используя лазерные излучатели противоракетной системы. Для «убийц» их небольшой мощности вполне хватило, шесть штук сгорели как свечки, остальные отпрянули, разлетелись в разные стороны, убираясь из-под удара. Днем лучей противоракетных лазеров почти не видно, а сейчас они проявились желтыми вспышками. У ночного боя своя специфика. Любой выстрел выглядел сочно и ярко. Особенно его последствия – горящие и взрывающиеся красочным фейерверком корпуса «убийц». «Вождь, подвинься». Я двинулся вперед, освобождая проход для остальных роботов своей тройки. Быстрый анализ окружающей обстановки. Главных ударных сил врага в пределах разрешения оптики пока не наблюдалось, точнее можно сказать будет позже. А может, и нет никакого нападения, всего лишь – разведка боем? И нас почтили своим присутствием только «убийцы» и этот злополучный «диверсант»? Сейчас выясним. Вытянутое тело разведракеты сорвалось с плеча и ушло в небо на пламенном росчерке желто-алого хвоста, взорвавшись на высоте километра и рассеяв тучу невидимой сейчас электронной «мошкары». Подхваченная воздушными течениями, туча быстро расползлась во все стороны для охвата как можно большей территории. Хватит на несколько часов. «Убийцы» созданы для военной разведки, неудивительно, что с беззащитными «стрекозами» они справились без труда. Но до «мошкары» их лазерные хоботы не дотянутся, кишка тонка. Тут нужна специальная электромагнитная ракета, чтобы одним мощным импульсом сжечь электронную начинку всей парящей и наблюдающей мелкоты. Так, теперь нужно побыстрее выбраться из зоны действия Икс-барьера, чтобы получить с неба текущую информацию. Я передал приказ следовать за собой и двинулся по проторенному пути, по своим собственным следам, продавленным копытами «Костолома» в склонах холмов еще в прошлый раз. Камни, трава, кусты лапника – под копытами «Костолома» все превращалось в неприглядное спрессованное месиво. Если первый бой изуродовал нашу долину почти до неузнаваемости, превратив полукилометровое расстояние между склонами ущелья в выжженное, изрытое пепелище, то этот бой, скорее всего, ее уничтожит полностью, но на сожаление времени не оставалось. К тому же ночью все это уродство не так бросается в глаза. Минуту спустя «Костолом» разогнался уже вполне прилично – до шестидесяти километров в час. Холмистая местность стремительно стлалась под шестиметровыми шагами, земля и камни летели во все стороны, копыта с грохотом и гулом продавливали, вбивали, крушили первозданный рельеф, оставляя позади громадные рытвины. Вверх, вниз. Марана с Сонатой не отставали, развернувшись позади в классическое построение тройки – равнобедренный треугольник. «Мститель» двигался в сотне метров слева, «Вурдалак» справа. Душа жаждала схватки. Я ничего не мог с этим поделать. Да и не хотел. Я должен утолить эту жажду. И чувствовал радость от предстоящей битвы. Сегодня, сейчас все должно решиться. Или они уничтожат нас, или мы собьем с них спесь. Призрачный шанс. Но он есть. Есть! Два тяжелых и один штурмовой роботы – серьезная сила, которой можно защитить ущелье от целой вражеской армии… Если, конечно, эта армия состоит лишь из обычной военной техники, вроде танков, ракетных катеров и бронетранспортеров со штурмовой пехотой, и не имеет роботов такой же мощности. И все же мы – сила, с которой следует считаться… Все-таки забавно, как меняется восприятие от воздействия на сознание «иждивенца», как смещается шкала ценностей. Сейчас я готов убивать и считаю это правильным. И никакого беспокойства по этому поводу не испытываю. А может, она всегда во мне скрывалась? Вот эта готовность к действию, микшированная цивилизованным социумом до безопасного для него уровня? А «мехвоин» просто снимает налет мнимых запретов и условностей, заставляет проснуться древние инстинкты – для выживания в условиях жесточайшего кризиса? К этому времени облако техногенной «мошкары» уже успело полностью засеять небо над ущельем, скоординироваться для обмена информации и переслать на «Костолом» обобщенную устойчивую картинку – вид ущелья и прилегающих гор сверху. Визуальные данные поступали на виртуальные панели, служившие мне глазами. Четыре вражеских робота двигались нам навстречу. Надежду на разведку боем тоже пришлось оставить. Пока до них расстояние было еще приличным, около восьми километров, но оно быстро сокращалось на встречных курсах. Первым шел «Гончий». Первым всегда достается больше, но он шел поверху, по левой террасе – по моему следу, оставленному в погоне за канувшим в вечность «Шершнем». Поэтому находился вне досягаемости оружия прямого действия. А тратить ракеты с такого расстояния пока не имело смысла. Можно, конечно, снова подняться по осыпи, как в тот раз, и сбить его с террасы в долину, но распылять силы ради сорокапятитонника сейчас нецелесообразно. Да и тяжеловаты наши «мехи», чтобы гоняться за «Гончим». С «Шершнем» ситуация была особая. Я его тогда не догонял, а перехватывал. Три остальных робота, основная боевая мощь команды Ктрасса, уверенно двигались по дну ущелья Двух Рук – два «Молота» и «Рубила». Для удобства опознавательная система «Костолома» идентифицировала роботов-близнецов как «Молот-1» и «Молот-2». Рельеф местности, складывавшийся веками и тысячелетиями, под давлением гигантских стоп перепахивался в невообразимое месиво грунта и камня. Ночью это безобразие не так бросалось в глаза, как днем. На транслируемой «мошкарой» картинке за роботами лишь тянулся четко видимый тепловой след, как волновая струя, остающаяся позади идущего по воде судна. Но за примером далеко ходить не пришлось – позади «Костолома» наблюдалась та же плачевная картина обезображенной природы. Досадно. Досадно, что они уже пересекли Адскую Пропасть, и ничего теперь изменить нельзя. Даже девяностотонный «Рубила» – сколько же на него пришлось навесить прыжковых ускорителей, чтобы преодолеть восьмидесятиметровый провал? Наверное, все, что имелось в запасе… Первоначальный план сражения был прост – встретить вражеских роботов в тот момент, когда они станут переправляться через Адскую Пропасть, навязать бой, затем отступить. Бой в таких условиях – серьезное испытание для любого пилота, имелся реальный шанс хотя бы одного робота отправить на дно Адской Пропасти в компанию к «Шершню». А оставшихся планировалось заманить в подготовленную ловушку. Но теперь, когда инициатива утрачена, осталось лишь надеяться, что время на минирование Рукава окажется потраченным не напрасно. Я ведь не предполагал, что «стрекозы» так подведут… Но шанс еще оставался, поэтому следовало поторапливаться. Впрочем, поторапливаться следовало в любом случае – не хотелось, чтобы РВЦ оказался в опасной близости от зоны боевых действий. Пусть Пигус увезет Дьюсид подальше… Жаль, что ее «Вурдалака» так и не удалось восстановить полностью, левая «сверхнова» так и осталась балластом. Впрочем, не все новости были плохими. Силы Ктрасса прибыли в полном составе, и никакого запасного тяжеловеса, как подозревала Дьюсид, у рейдеров не оказалось. К счастью, она ошиблась. Когда до Рукава осталось около полукилометра, на экране заднего обзора мелькнул смазанный в темноте силуэт глайдера, уходя в противоположную сторону. Отлично. Теперь Дьюсид с Пигусом в относительной безопасности, и все внимание можно сосредоточить на предстоящем бое, не беспокоясь о тыле. Оба «Молота» двигались параллельно друг другу, приближаясь к повороту ущелья, начинавшемуся в трехстах метрах за Рукавом. «Рубила» тащился чуть сзади, на некотором отдалении от своих более шустрых собратьев. Такой же равнобедренный треугольник, как и у нашей тройки, но вывернутый наизнанку. По всем расчетам, если они не притормозят и не перестроятся иначе, то правый «Молот-1» из-за поворота высунется раньше остальных. И вот тут-то его надо будет брать в плотную обработку. С одним роботом всегда расправиться легче, накинувшись на него всеми имеющимися силами, тем самым быстро и эффективно ослабив общую мощь вражеского отряда. Я передал необходимые распоряжения своим ведомым, получил подтверждение, их темп замедлился. В трехстах метрах от Рукава я остановился, «Вурдалак» и «Мститель» подтянулись поближе, тоже замерли. Здесь мы и подождем врага. Опасное соседство, учитывая, сколько там, на арке Двух Рук, размещено взрывчатки. И сколько тысяч тонн весит вся эта масса камня, перекинутая через ущелье причудливой игрой природных сил. Любой робот при ее падении будет раздавлен всмятку, несмотря на все суперпупертехнологии, вложенные в него создателями. Но бой нужно навязать именно здесь, чтобы все сработало как надо. Необходимый, оправданный риск. Защитные ЭМ-поля мы включили на максимум. Маскировка, как я уже говорил, с самого начала сближения потеряла всякий смысл, местонахождение наших боевых групп относительно друг друга ни для кого не являлось секретом. «Убийцы» вились в воздухе десятками. Слишком наглых сбивала чья-нибудь противоракетная система – моя или напарниц, к кому летающий соглядатай оказывался ближе. Траектория движения «Гончего» сместилась к краю террасы, минуту спустя кработ вынырнул из-за уступа – наверное, пилот захотел собственными глазами, вернее, сенсорами, уточнить данные своих разведчиков, коих, как и моих, тоже хватало в небе. Дистанция – три километра. Быстрый анализ вооружения выявил стандартную комплектацию, без малейших отклонений. В точно таком же роботе я воевал в симуляторе на Сокте. Он выбежал очень удачно для меня – как раз в перекрестье прицельной сетки системы наведения, предусмотрительно сосредоточенной в его направлении. Я выстрелил большими лазерами, пронзив темноту яркими мгновенными росчерками, скула кработа озарилась вспышкой попадания. «Гончий» тут же отвернул от края и скрылся из прямой видимости, но не от радаров и сенсоров «мошкары». Как же он сумел взобраться по отвесному склону на четырехсотметровую высоту, ведь его прыжковые ускорители рассчитаны максимум на подъем в пятьдесят метров? Разве что сделал это еще раньше, до Адской Пропасти, есть по ту сторону пара подходящих спусков, где прошли оползни, а затем просто перемахнул пропасть поверху… За полкилометра до поворота вражеская тройка начала перестраиваться, поломав наши предварительные расчеты и попутно подтвердив, что пилоты Ктрасса не новички. «Молоты» замедлились, а массивный «Рубила», наоборот, неспешно выдвинулся вперед, в острие клина. Нет, не в острие, я поторопился с оценкой. «Рубила» сместился вплотную к краю ущелья, поменявшись местами с одним из «Молотов». Даже с такого расстояния сенсоры на стопах «Костолома» регистрировали слабые множественные сейсмические толчки – шаги вражеских роботов. На общем фоне особенно выделялись всплески от «Рубилы», еще бы – девяносто тонн. Когда перестроение закончилось, оказалось, что тройка гигантов выровнялась в косую линию, образовавшую с направляющей ущелья острый угол. Замысел ясен. Теперь они двинутся разом, с одинаковой скоростью, и выйдут из-за поворота одновременно. Умно. Причем «Рубила» своей громадной угловатой тушей частично прикроет «Молотов», используя себя как дополнительный щит. Но это же обстоятельство отчасти перекроет ведомым «Рубилы» правый сектор обстрела, впрочем, ненадолго, пока они не развернутся в правильный фронт. Хотел бы я знать, какой именно робот сейчас ведет Ктрасс. «Гончий» – вряд ли. Мелковат для командира. «Рубила»? Может, и нет. Броня и мощь вне конкуренции, но маневренность… Я бы на «Рубилу» не сел. Достигнув намеченных позиций, все трое остановились. Примерно на таком же расстоянии от поворота, как мы – от Рукава. «Гончий» наверху террасы тоже прекратил движение. Чего они ждут? Пока мы нападем первыми? Обойдетесь. Я еще раз внимательно изучил видеоданные разведки, но никаких сюрпризов не углядел. Кроме этих четырех роботов и боевых дроидов в воздухе, иной техники не наблюдалось. Солдат – тоже. Еще бы. Использовать живую силу в битве между роботами – пустая трата людских ресурсов, штурмовики нужны были Змеелову лишь для контроля над населением захваченных городов. Разве что… разве что тот робот со скрывающими технологиями был не один и незаметно подтягивается еще группа… или уже подтянулась. А то и зашла в тыл… Эта мысль мне весьма не понравилась, но показалась стоящей внимания, и я поделился ею с остальными, посоветовав усилить бдительность. А сам запустил режимы инвариантного сканирования. Даже невидимок можно обнаружить, если знать, что следует искать. Скрывающие технологии не столь совершенны, как можно подумать, и при достаточно внимательном наблюдении со стороны можно засечь накладки в подмене реального изображения фальшивым, кроме того, сенсоры прочесывали холмистое дно и склоны ущелья в поиске тепловых следов и движения. Картинки на экране сканера сменялись одна за другой с пятисекундным интервалом, необходимым на очередной анализ поступающих данных и их обработку графическим процессором. В обычном инфракрасном режиме, при поддержке искусственного графического наложения, ночь на экране для сенсоров робота выглядит лишь чуть темнее облачного дня. А сейчас, в режиме инвариантного сканирования, начало твориться что-то сюрреалистическое. Воздух то бледнел, то наливался тьмой, то становился слепящим, как на негативе, местность от него не отставала. Вместо облика знакомого ущелья сканер словно выдавал пейзажи каких-то незнакомых планет… Я терпеливо ждал… Впрочем, в боевом режиме обычные понятия теряют смысл. Я просто ждал. И был абсолютно спокоен. Уровень эмофильтров стоял на максимуме. Ничто не должно отвлекать в этом бою. Никакие посторонние мысли и чувства, не относившиеся к самому бою. Но чего ждет противник? «Мне не нравится ситуация, – сообщил я своим. – Делаем ложное отступление. Нужно их выманить, навязать бой на наших условиях». «Принято», – отозвались ведомые. Я попятился, осторожно переставляя чудовищные лапы «Костолома», «Вурдалак» и «Мститель» повторили движение одновременно со мной, сохранив построение равнобедренного треугольника. Команды выполнялись четко и слаженно, мы уже сработались. Здесь, в бою, мы единое целое, но после боя мы снова станем чужими людьми. Проклятая Специализация… Мы сделали всего несколько шагов, когда поступили новые данные – «Гончий» начал движение. Благодаря «мошкаре» вид с высоты птичьего полета был четким и объемным. Судя по направлению движения, вражеский кработ решил обогнуть нас поверху и зайти в тыл. Чем ближе к РВЦ, тем больше сужалась горная ступень, постепенно сходя на нет, и вскоре «Гончий» должен был появиться в прямой видимости. Но форма у края неровная, с массой массивных скальных выступов, за которыми можно спрятаться даже сорокапятитоннику. Что он с успехом и проделывал, петляя между скал наверху. Я отлично видел все его маневры. Хитрый, стервец. И умелый. Маневрировал среди скал он весьма ловко. В этот момент зашевелились и остальные роботы Ктрасса. Началось. Что-то мелькнуло слева, стремительная смазанная тень. Затем справа. Какого черта… На мониторе сканера вспыхнули точки целей. ИскИн выдал характеристики. Враг был обнаружен, но результаты немного запоздали, шесть «диверсантов» сумели подобраться к нам вплотную, как раз на расстояние досягаемости своих плазменных сетей «рой». Более того, невидимки успели взять «Вурдалака» в кольцо и закружили вокруг него в стремительном боевом танце. У «диверсантов» слабая броня, их сила в скорости и мощи необычного оружия, в слаженности действий. «Вурдалак» отреагировал первым, рыло действующей плазменной пушки ощетинилось огненной вспышкой, разорвав ночную темноту и проявив силуэты вражеских невидимок. И первым же поплатился. Внезапно прервав свой стремительный бег, все шесть десятитонников на мгновение замерли, а их счетверенные клешни изрыгнули плазмосеть. И снова сорвались с места, продолжив дьявольский хоровод. Бешеное пламя разбилось о броню «Вурдалака», но вместо того, чтобы стечь вниз, словно приросло. Сотни крошечных наноботов с кумулятивным зарядом впились в НК-броню роем озверевших ос, проедая ее слои насквозь. Со стороны казалось, что «Вурдалак» вспыхнул целиком, от лап до самой макушки. Страшное зрелище. Я оказался в самой невыгодной позиции, оба ведомых находились за спиной, пришлось разворачиваться. Поэтому Map на своем «Мстителе» пришла на помощь «Вурдалаку» первой. Ее лазеры вонзились в ближайшего «диверсанта». Тот пригнулся и бросился в сторону, уходя из-под удара, но немного не рассчитал – пылающий, как факел, «Вурдалак» шагнул вперед, и массивная лапа сбила невидимку с ног. Затем лапа опустилась сверху, впечатав вражеского робота в землю. Не останавливаясь на этом, Соната снова саданула из плазмопушки, и на этот раз как факел запылал следующий враг, пробегавший перед «Вурдалаком». Попадание заставило робота замешкаться, вероятно, сбив систему ориентации, и ведомые не замедлили этим воспользоваться. Перекрестный выстрел из лазерных орудий развалил «диверсанта» на куски. Всего несколько секунд, и осталось четверо. Я понимал, что невидимок нужно обезвредить до второго залпа «роя». Иначе «Вурдалаку» придет конец. Чтобы выстрелить, им нужно на мгновение остановиться. Специфика оружия. Наноботы, входившие в залп «роя», легко теряют направление при стремительном смещении относительно цели. Но при остановке шансы на выживание у «диверсантов» сразу уменьшаются. Вот они и кружили, выбирая удобный момент. Тяжелая платформа «Костолома» закончила плавный поворот. Еще до того как непрерывно отслеживавшая текущее местоположение целей система наведения выдала сигнал готовности, я ударил из обеих «линий». В упор. И одним «диверсантом» стало меньше – он взорвался как граната, клешни и часть торса, беспорядочно вращаясь, взлетели вверх, остальные обломки взрыли землю вокруг. Недаром я так люблю эти бешеные пушки, их сила всегда впечатляет. Трое оставшихся невидимок замерли, готовясь к залпу. Но не успели. Клубок из лазерных лучей и плазмы, обрушившийся с трех сторон, буквально поглотил их, мгновенно превратив в раскаленные, чадящие ошметки. «Вурдалак» был спасен, энергоресурс «роя», не подкрепленный новыми залпами, выдохся, но состояние у кработа и так уже было плачевным. Его броня продолжала дымиться и тлеть, целые отгоревшие пласты отваливались и осыпались вниз, робот выглядел как человек, которого с головой окунули в серную кислоту. «Доложите о повреждениях», – приказал я. Все данные систем вооружения и жизнеобеспечения ведомых были представлены у меня на командирской панели наглядными графиками и цифрами, но я уже разворачивал «Костолома» обратно, и все внимание было приковано к новой угрозе. Пока мы воевали с «диверсантами», «Гончий» скатился с террасы вниз и оказался в тылу, а линия роботов основной ударной силы показалась из-за поворота. Ктрасс сумел навязать нам собственный план сражения. «У меня порядок», – отозвалась Марана. «Оба левых лазера накрылись, – спокойно и деловито доложила Соната. – Генератор защитного поля – тоже. Торцевую „полуразгонку“ заклинило. Торцевые и коленные суставы обеих ног повреждены на тридцать процентов. Двигаться могу. Остальные узлы и вооружение целы». У нее осталась половина из того, что имелось на начало сражения, а бой длился всего несколько минут. Плохо. Подозрения Дьюсид, как выяснилось теперь, все-таки имели под собой почву. Но на корабле Змеелова в том таинственном отсеке дожидался своего часа не супертяжеловес, а взвод мини-бойцов. Ктрасс определенно надеялся победить нас малой кровью, послав их впереди основных сил. Если бы эти твари успели проникнуть в РВЦ до того, как мы оседлали своих роботов, то с нами все было бы кончено в считанные минуты. Мы едва избежали смертельной опасности. «Рассредоточиться, – приказал я, чтобы восстановить построение. – Начинаем с „Молота-один“, залп – по моей команде. Ракеты пока придержите, еще пригодятся». Расчет простейший – чем меньше робот, тем быстрее его можно уничтожить. И тем быстрее ослабить общий потенциал врага. Самым мелким у них являлся «Гончий», но он сзади, и нападать на него, подставив спины основным силам, просто глупо. К тому же можно пропустить момент, когда эти трое будут проходить под Рукавом. У «Рубилы» же слишком мощная броня, один залп его не возьмет. Значит – «Молоты». И все-таки первым начал сражение «Гончий», подобравшись на расстояние чуть меньше полукилометра. Ночной воздух прорезали частые вспышки лазерных выстрелов, фыркнула, озарив все ущелье, плазменная пушка, разрывы заплясали по броне «Вурдалака». Раненого всегда добить легче. Затем взмыли ракеты. Вряд ли пилот «Гончего» рассчитывал, что маломощный залп «Ветра-6» пройдет сквозь объединенную лазерную защиту нашей тройки, он просто старался как можно убедительнее отвлечь на себя внимание, пока, выдвигаясь из-за поворота косой линией, готовились к удару «Рубила» и «Молоты». Мы не могли ответить ему тем же. Нужно терпеть. И ждать. Не долетев, все шесть ракет расцвели вспышками взрывов, как я и ожидал. «Map, подтягивайся вперед, ко мне. Соната, отступай за наши спины. Они думают, что „Вурдалаком“ управляет Дьюсид, поэтому решили поквитаться с ним первым делом». Система наведения всех роботов выдала стопроцентную готовность. «Молот» был взял в невидимые клещи. Осталось их сжать. «Огонь!» Залп почти всего вооружения трех могучих гигантов впечатлял. Было на что посмотреть. Ночь превратилась в ревущий и грохочущий день. Тугой кулак из огня и стали, преодолев разделявшие нас полкилометра, вонзился «Молоту-1» в лоб, с легкостью прорвав ЭМ-защиту. Приземистая угловатая туша массой в пятьдесят пять тонн аж присела, едва не перевернувшись на спину. Оторванная взрывом пусковая установка с правого плеча кувыркнулась в воздухе, верхний слой лобовой брони превратился в решето. Защищаясь, кработ тут же окутался сизо-черным аэрозольным облаком, превратившись, словно по мановению волшебной палочки, в громадный, десятиметровой высоты сугроб из сажи. Для снарядов гаусс-пушки завеса не помеха, да и на инфрасканере он все равно выделялся четко, промахнуться невозможно, но лазерный луч в частицах специальной взвеси теряет силу, а значительную часть вооружения роботов всегда составляют именно лазеры. Поэтому разумнее в такой момент, пока завеса не рассеется или робот сам не выберется из нее в процессе движения, перенести огонь на следующую цель. Пока «Молот-1», можно сказать, приходил в себя, его брат-близнец ответил очередью из обеих «химер», вспышки жарких разрывов снова заплясали на нагрудной броне «Вурдалака», затем мигнул средним и двумя малыми лазерами. Соната в долгу не осталась, угостила обидчика из «сверхновы» и спалила ему наружные сенсоры, заставив замереть на секунду в слепяще-белом облаке горящей плазмы, пока подключались запасные. «Мститель» молчал, перезаряжаясь. Да и мне пришлось ждать долгие шесть секунд, пока механизм подачи снарядов «линий» вставит новые болванки в разгонные камеры. Нагнеталась энергия в большие лазерные пушки на плечах. Средние подоспели раньше, и я тут же вонзил зеленые стрелы в правое плечо «Молота-2», целясь в ракетную установку. Выстрел пробил заслонки, прикрывавшие трубчатые направляющие, но сама ракетница пока мало пострадала. Если и этого «Молота» лишить РЗУ, то ракеты останутся лишь у «Рубилы». А вот у последнего их разнести очень проблематично. Все его установки покрывала мощнейшая скорлупа дополнительной брони. Странно, но «Рубила» почему-то все еще молчал, хотя самое грозное оружие было именно у него – такие же могучие гаусс-пушки «линия», как и мои, установленные в руках, плюс шесть «молний», рассредоточенных по торсу, и одна «адская плеть», торчащая из макушки, там, где у «Костолома» находилась РСЗО. Да еще самые мощные из существующих ракетные установки – «Торнадо-18», по одной на каждом плече. И калибр, и количество боеголовок в каждом контейнере не в пример больше, чем у моего «вихря». Молчать-то молчал, но продолжал переть под Рукав, уже значительно опередив своих ведомых. Что и требовалось. Я разрядил оба БЛ в «Молота-2», заставив и его выпустить защитную завесу. Теплорассеиватели от частой стрельбы лазеров начали перегреваться, броня «Костолома» дышала сухим жаром от выводимых на нее излишков тепла. Сервоприводы тихо загудели, смещая торс на десять градусов левее, прицельная сетка легла на левую ногу «Рубилы». Выстрел. Гаусс-пушки фыркнули, словно сцепившиеся в драке котяры, освобождаясь от бремени стальных болванок. Броня на левом колене кработа-гиганта брызнула, как стекло. Удар, чуть ранее едва не опрокинувший «Молота», не заставил «Рубилу» даже замедлить ход. Семнадцатиметровая туша словно и не заметила полученной оплеухи. Хреново. Даже не представляю, как мы с ним справимся, даже если навалимся все вместе. Впрочем, наша задача – раздавить его обвалом. Иначе, наверное, никак. Благодаря усиленной броне и вооружению живучесть у «Рубилы» просто колоссальная. «Отходим, – скомандовал я. – Заманим их поглубже под Рукав. Не стойте на месте, маневрируйте. Соната, займись „Гончим“. Марана, добивай „Молота-один“, я займусь остальными». Я подался вправо, чтобы увеличить дистанцию с ведомыми. Нужно было это сделать раньше. Слишком легко целиться, когда роботы так скучены на одном месте. За примером далеко ходить не надо, все три вражеских робота до сих пор как на ладони, даже пушки особо поворачивать не требуется, лупи всех подряд. На экране заднего обзора «Вурдалак» начал неуклюже разворачиваться на поврежденных ногах. «Гончий» пристал к нему крепко – поочередно то посылал плазменные шары из «новы», то вонзал многогигаваттные лучи в броню на левом боку, сразу под рукой. Мерзавец задался целью слой за слоем разрушить броню в одном и том же месте, чтобы добраться до внутренней начинки робота – в том числе и до тела пилота, покоящегося в коконе-анабиозаторе. Жизнеобеспечивающая система «Вурдалака» уже выдавала тревожные показания. Я понимал, что долго он не продержится, слишком уж круто с ним обошлись «диверсанты». Теперь и «Гончий» для него – серьезная угроза. К черту экономию. «Внимание, общий ракетный залп по „Гончему“. Жду готовности». По команде контейнер РСЗО на макушке «Костолома» развернулся вокруг оси и уставился за спину, ловя в прицельную сетку силуэт «Гончего», быстро маневрировавшего по холмам поперек ущелья и упорно сохранявшего дистанцию в пятьсот метров. «Арес-10» на правом плече «Мстителя» повторил маневр, а ракетную установку «Вурдалака» даже не пришлось разворачивать, так как робот уже развернулся сам. На командную панель почти одновременно поступили сигналы готовности от обоих ведомых, мой собственный мигал уже целую секунду. «Огонь!» Рой боеголовок с ревом сорвался с макушек «Костолома» и «Вурдалака», словно дохнул пламенем трехголовый дракон. Тридцать четыре ракеты не могли не пройти сквозь ЭМ-поле и противоракетную систему сорокапятитонника. Они и прошли, целых три десятка. Удар, грохочущий взрыв, огненное марево, целиком заслонившее силуэт кработа и грибообразным закручивающимся столбом поднявшееся в ночное небо. Когда пламя опало, назойливый кработ ворочался на земле на боку, перебирая голенастыми лапами, пытался встать. Вероятно, это ему удастся, роботы – живучие твари, это хорошо показал предыдущий бой с «Шершнем» и «Снайпером», но пока он на земле, он максимально уязвим. «Соната, добивай. Выпускай завесу, прикрой спину». «Принято…» Из рассредоточенных по корпусу сифонов «Вурдалак» выпустил аэрозольное облако, быстро затянувшее пространство вокруг него на десяток метров. На какое-то время его тыл был прикрыт. Все, пора заняться основной компанией. РСЗО уже встала на место, перезаряжаясь, и снова смотрела вперед. Осталось две полных обоймы, и установка опустеет. «Мститель» тем временем уже вел ожесточенную перестрелку с «Молотом-2», выползшим из собственной завесы. «Молот-1», видимо, оказался поврежден общим залпом даже серьезнее, чем я рассчитывал, он едва огрызался, припадая на правую лапу, и старался уйти за спину собрата. Зато «Молот-2», едва «Вурдалак» прикрылся завесой, сразу перевел все свое внимание на «Мстителя», вспышки лазеров и грохочущие очереди из «химер» заставляли содрогаться весь его корпус. «Мститель» пока хорошо держал удар, но Марана могла ответить лишь лазерами, ведь ее «мантикоры» изначально были пусты. Поэтому едва лазеры перезаряжались, как она сразу пускала их в ход, грозя вскоре перегреть теплорассеиватели корпуса и охлаждающую рубашку из жидкого азота, спеленавшую сами лазерные орудия, от столь интенсивной пальбы. Синие вспышки большого и зеленые двух средних следовали друг за другом с минимальными интервалами. Огненные нити, казалось, соединили обоих противников в одно целое, сплели намертво. В этот момент «Рубила», продолжая наступать, пустил в дело гаусс-пушки. Аэрозольная завеса не спасла, спина беззащитного для него в этот момент «Вурдалака» вспыхнула, из пролома выметнулся длинный сноп пламени и осколков. В тот же момент система жизнеобеспечения, посчитав ситуацию критической, привела в действие механизм катапультирования. Внутренний направленный взрыв выбил сектор корпуса рядом с пусковой установкой, из дыры выстрелил кокон-анабиозатор с пилотом внутри, и на транспортных антигравах по пологой дуге устремился в сторону Сигнальной сопки. Связь с Сонатой на секунду прервалась, затем ее визитка снова проявилась в коммуникационном окне: «Извини, Сомаха, не успела заблокировать механизм катапульты…» На успокаивающие реплики у меня не было ни времени, ни желания, к тому же лучше пусть так, чем сгореть заживо внутри робота. Поэтому я лишь уточнил: «Ты сама в порядке?» «Да». «Тогда постарайся уйти за Сигнальную сопку. Сразу после приземления двигай в РВЦ. Возьмешь „Снайпера“, если готов. И поспеши обратно, вдвоем нам здесь придется жарковато». «Я поняла». Соната отключилась. Едва его покинула жизнь, «Вурдалак» резко накренился вперед, но не упал, замер в полунаклоненном положении, уткнувшись стволами «мантикор» в почву. Из пробитой спины вырывался столб черного дыма, затягивая пространство не хуже маскирующей завесы, только ему это уже не могло помочь. Проклятие. Стоило «Рубиле» вступить в бой, и первый же его удар катастрофически изменил соотношение противоборствующих сил. Не в нашу пользу. Но ничего, еще немного, всего сотня метров, и он окажется в ловушке… Дьюсид сильно расстроится, когда узнает, что мы угробили ее робота. Да еще оставшиеся в РСЗО ракеты, считай, пропали. Придется «Гончему» подождать своей очереди, нужно основательно заняться «Рубилой». «Марана, все усилия на „Рубилу“. Нужно слегка охладить пыл мерзавца». «Не стоит распыляться, нужно закончить с „Молотом“…» «Выполняй». Система внешнего контроля издала тревожный сигнал, предупреждая, что я на прицеле. «Рубила». Пришел его черед заняться мной. Обе плечевые установки «торнадо» выпустили в воздух густой смертоносный рой. Ракеты ушли вверх двумя стаями по восемнадцать штук, так и не соединившись в общий поток – чтобы пройти над Рукавом, прикрываясь его толщей, и обрушиться сверху сразу с двух сторон. Выстрел был проделан мастерски. Я это сразу оценил и понял, что сейчас мне придется туго. Очень туго. Поэтому бросил «Костолома» в сторону, чтобы хоть немного сбить прицел боеголовок. На несколько секунд мои сенсоры потеряли рой из виду, когда ракеты скрылись за скальной аркой. А затем… Похоже, в момент пролета над Рукавом одна или несколько ракет отклонились от заданной траектории. Иначе я никак не могу объяснить то, что произошло. Разве что враги догадались о том, что Рукав заминирован, и сделали это намеренно. Вряд ли. Так или иначе, взрывчатка, размещенная по всему Рукаву, сдетонировала. Вся. И перед нами разверзся ад. Чудовищный гребень взрыва перекрыл все ущелье от склона до склона, ударил вниз и вверх, потек вдоль в обе стороны, стремительно разрастаясь, сдирая верхние слои почвы и накатывая на нас гигантской, вздыбившейся до самого неба волной пепла и пыли. Сотни тысяч тонн породы обрушились вниз. Взрывная волна была так сильна, что моего «Костолома» протащило несколько шагов назад, едва не повалив на спину. Сервоприводы ног возмущенно взвыли, пытаясь удержать равновесие. По броне застучали каменные осколки. «Мститель» тоже устоял, Марана догадалась согнуть ему ноги и прижать брюхо к земле, а мертвый «Вурдалак» опрокинулся. Он падал, словно в замедленной съемке, секунды тянулись и тянулись, а из верхней зоны гребня, из сюрреалистического полотна, сотканного мазками огня, дыма и каменного крошева так же медленно выныривали оба роя ракет. Они поредели наполовину, но и расстояние уже было слишком мало, противоракетная система не успевала разобраться с каждой боеголовкой по отдельности. Защитное поле «Костолома» взревело, озарившись сполохом первых взрывов. На левое плечо словно со страшной силой опустилась гигантская кувалда, в один миг испарив большой лазер в адском цветке огня. Я рухнул на колено, стараясь удержать свои восемьдесят тонн в вертикальном положении, правая гаусс-пушка вонзилась в ближайший холм на треть, словно костыль. И тут же последовал второй удар с другой стороны. Чудовищная, непреодолимая мощь развернула торс «Костолома» вокруг оси до упора, с лязгом сработали ограничители поворотной платформы, стопы поплыли в почве, как в жидкой глине. Я устоял. Вокруг все заволокла муть из пыли и пепла, казалось, поглотив всю долину. Сканер и радар работали на пределе своих возможностей, пытаясь с помощью компьютерной реконструкции даже в этом хаосе построить связную графическую картинку окружающей местности. Им это удалось. Затем восстановилась связь с «мошкарой», все еще хозяйничавшей в небе, и картинка стала полной. Я увидел, что долину перекрыл широкий, десятиметровой высоты вал из каменных обломков. И сквозь это месиво из земли и камня, буквально продавливая могучими ногами и корпусом брешь, уже пер напролом «Рубила», выставив вперед ищущие цель стволы гаусс-пушек. Поваленные взрывом как кегли, оба«Молота» пока лишь поднимались на ноги. О тыле я временно мог не беспокоиться… Пилот «Гончего» после шквального удара ракет сумел восстановить управление и поставить кработа на ноги, но то ли у него повредило все вооружение, то ли, несмотря на защиту кокона, контузило его самого, он решил пока покинуть поле боя. И теперь брел в сторону Сигнальной сопки, переваливая через холмы и покачиваясь, как пьяная утка. Я быстро проанализировал поступившую на экран сводку текущих повреждений «Костолома». Левая гаусс-пушка – отказ системы. От левой «адской плети» – одни обломки. Правый БЛ – повреждение охладительного кожуха, перегрев, отказ системы. Обе нагрудные «молнии» – целы. Правая гаусс-пушка – цела. РСЗО – разрушены две из двенадцати направляющих, остальные готовы к работе. Прогноз саморемонта – возможное восстановление правой «адской плети», но лишь через пятнадцать минут. У бездельничавших до этого момента внутри робота «реаниматоров» появилась работа, но ремонт завершится слишком поздно. Придется обходиться тем, что осталось. Заодно, пока просматривал сводку, бегло проверил, как дела у Сонаты. Две минуты лихорадочной болтанки в воздухе на высоте трехсот метров – в попытке сбить вражеский прицел, в соответствии с заложенным программным обеспечением, закончились приземлением там, где и планировалось – за Сигнальной сопкой. Дроиды по пути к кокону не прицепились – после обвала Рукава они исчезли. То ли взрывная волна сбила их всех, то ли успели попрятаться, затаиться. В общем, кокон благополучно добрался до точки назначения и свою роль спасательной капсулы выполнил отлично. Соната осталась цела. Пока еще – цела. Хоть здесь все в порядке. Если она сумеет вывести из РВЦ «Снайпера», то мы получим дополнительный бонус. Хотя и не решающий. Потому что с Рукавом дело не выгорело. Будь все проклято, но эти шальные ракеты окончательно лишили нас планируемого преимущества. Я приказал Маране отступать к РВЦ и попятился сам. «Костолом» качнулся, тяжко припав на левую ногу, выровнялся. Биополимерные связки искусственных мышц левобедренного сустава оказались разрушены на сорок процентов и работали на пределе возможностей. Я даже не смог бы сказать – как, когда. Не важно. Робот еще сохранил достаточно высокую боеспособность, это главное. «Рубила» уже заканчивал перебираться через вал. Семнадцатиметровая махина перла сквозь него, как ледокол, раздвигая месиво из камней и громадных валунов. Лазеры отступающего «Мстителя» полоснули кработа по скуле, выбив раскаленные брызги композита и прочертив длинную оплавленную борозду. Тот в ответ тяжеловесно приостановился, исполинский корпус, ощетиненный, словно рыбьей чешуей, дополнительными броневыми плитами, плавно повернулся на торцевой платформе, наставив на «Мстителя» длинные стволы рук. Под прицелом такой непробиваемой мощи робот Мараны вдруг показался мне абсолютно беззащитным. «Марана, беги! Не дай ему прицелиться. Общий ракетный залп по моей команде, жду подтверждения готовности. Точка поражения – левое колено „Рубилы“». «Принято. Жди». «Мститель» свернул к левому склону ущелья, все быстрее перебирая голенастыми лапами, РСЗО «Арес-10» развернулась в сторону врага. Я понял, что робот Мараны не успеет как следует разогнаться, слишком большая масса. Отвлекая огонь на себя, я саданул из уцелевшей гаусс-пушки и нагрудных лазеров по корпусу «Рубилы», чтобы хоть на секунду сбить прицел. Гигант вздрогнул, но не обратил на меня ни малейшего внимания. Стволы «линий» закончили поворот… выстрел. Стальной плевок глубоко пропахал «Мстителю» бок, тот сразу сбился с шага и сильно накренился, левую руку с «мантикорой» срезало с корпуса с такой легкостью, словно она была изготовлена из фольги. «Ракеты готовы», – хладнокровно доложила Марана. «Огонь». Покалеченная пусковая установка «Костолома» яростно выплюнула содержимое, «Арес-10» тоже не подкачал. Две десятиракетные стаи хищными силуэтами устремились к «Рубиле» на хвостах ослепительно желтого пламени, с угрожающим ревом сходясь в одну точку. «Рубила» тут же выпустил встречный рой из обеих «Торнадо-18». И еще до того как взрыв поглотил «Мстителя», я понял, что ему пришел конец. Мощь удара потрясала. Черно-белое от взметнувшейся земли и рванувшегося ввысь пламени соцветие войны поднялось там, где только что был кработ Мараны – на ужасающе долгую секунду. На миг мне даже показалось, что «Мстителя» я больше не увижу, лишь его искореженные, оплавленные обломки. Но, когда погасло пламя и осыпалась вниз земля, кработ лежал на боку в глубокой чадящей воронке – словно сваренное вкрутую яйцо на раскаленной тарелке. Диагностика состояния показывала, что пилот жив, но от вооружения остался лишь единственный средний лазер на торсе. Сплошь зияющий рваными дырами корпус робота дрогнул, изуродованные лапы судорожно подтянулись к брюху, пытаясь поднять неподъемное тело, которое они до этого так легко несли. Марана старалась поставить своего воина на ноги, не понимая, что это уже бесполезно. «Map, катапультируйся». «Я еще могу сражаться». Она всегда была упряма. Но на этот раз ее ответ заставил меня почувствовать странную гордость за нее. «Не дури. Выходи из боя, сестренка». «Рубила» тоже не избежал серьезных потерь. Наш совместный залп сорвал остатки брони с его левого колена, обнажив механизмы сустава, вокруг которого болтались порванные волокна биополимерных мышц. В этом бою титан больше не сможет ходить. Только стрелять. А в силе его ударов мы уже убедились все, никто не остался обойденным его «горячим» вниманием. И теперь его орудия искали меня. В этот момент в действие вступили оба «Молота». Оправившись от падения, они не стали перебираться через свежесотворенный вал пешком, пример старшего собрата пилотов не впечатлил. Да и такой дурной мощью они не обладали. Они просто взмыли на пламенных выбросах прыжковых сопел, чтобы перемахнуть на мою сторону. И на лету обрушили массированный огонь из всех «химер» на едва живого «Мстителя». Сверкнули желто-зеленые вспышки малых и средних лазеров. Брюхо не успевшего подняться на ноги кработа снова вбило в почву. Остатки НК-брони таяли на глазах, разлетаясь тучей осколков. Система жизнеобеспечения взвыла дурным голосом. «Мститель» ничего не мог поделать и погибал на моих глазах, превращаясь в дырявое решето. «Map! – рявкнул я. – Прочь из робота! Прыгай!» Вскинув правую руку, я разрядил гаусс-пушку в «Молота-2», одновременно полоснув и нагрудными лазерами. А остатки ракет выпустил в «Молота-1». Оба залпа оказались удачными. Обоих мерзавцев развернуло в разные стороны, они прекратили огонь, вынужденные заняться выравниванием полета. Но «Молот-1», пока до него дошли ракеты, успел еще разок приложиться по «Мстителю». И, видимо, снаряды «химер», прорвав вконец искромсанную броню правого плеча, угодили в остаток боекомплекта «Ареса-10»… «Мститель» взорвался изнутри, громадный кусок плеча вместе с оставшейся рукой отвалился как панцирь у разрубленной черепахи. К счастью, система катапультирования успела сработать – на фоне огненного вихря вверх выстрелился кокон пилота – темное веретенообразное тело, – набрал высоту, пока не сравнялся с краем горной террасы, и ушел, спасаясь, за скалы… По всей вероятности, повредило механизмы управления, раз кокон не отправился к Сигнальной сопке. Главное – она успела. Она успела! О, черт… Если бы у «Костолома» было сердце, оно бы замерло от леденящей тревоги. Стая дроидов выпорхнула из-за ближайшей скальной складки и устремилась за коконом Мараны. Ночное небо прочертила лазерная паутина, скрещиваясь на жертве, которую они так терпеливо дожидались в своем укрытии. Кокон рухнул на землю, подскочил от удара, как резиновый мячик, снова упал и остался лежать, покачиваясь и медленно вращаясь вокруг оси на манер юлы. Он так и не раскрылся, чтобы выпустить Марану… Я остался один. Так не должно было случиться. Но мне не следует думать об этом. Не сейчас. Позже. Если сам останусь жив. А шансов на это все меньше… Буду лупить сволочей, насколько меня хватит. Я двинулся вдоль вала в ожидании перезарядки, полный решимости угостить «Молотов» еще раз. Теплорассеиватели протяжно стонали, не в силах справиться с перегревом, уже вся броня дышала сухим, раскаленным жаром. Поврежденная нога слушалась вполне сносно, хотя и приходилось при каждом шаге напрягать искусственные мышцы до предела. Я все время чувствовал, как лопаются не выдержавшие напряжения волокна и работоспособных мышц становится все меньше. Это их и спасло – то, что «Молоты» находились в воздухе. Видимо, ударная волна от взрыва «Мстителя» потревожила и так державшийся на честном слове остаток Рукава – а над ущельем нависал еще весьма приличный кусок, напоминавший гигантский обрубленный рог. Этот рог и рухнул вслед за основной массой. С рокочущим грохотом прокатившись по склону в быстро разрастающемся облаке клубящейся пыли, дробясь и разваливаясь на громадные каменные куски, вбирая в себя по пути камни, почву и скудную растительность, остатки рога достигли подножия уже в виде каменной лавины. «Рубила» слишком поздно заметил опасность, а может, его прыжковые двигатели истратили топливо еще при перелете через Адскую Пропасть, и у него просто не было возможности что-либо предпринять. Масса вздыбленной земли и камня перла на него, словно живая, захватывая в клещи. Девяностотонный бронированный монстр все-таки попал в ловушку. Затем вал захлестнул его. Левая нога, и так почти перебитая нашим огнем, сломалась, как спичка, гиганта опрокинуло на бок, грохот падения заглушил рев лавины. Вал перекатился через него сверху и затих, похоронив под собой почти полностью – из земли остались торчать лишь стволы гаусс-пушек. Как вехи надгробия. Торжествовать было некогда – преодолев гребень, «Молоты» уже приземлились на моей стороне и сразу рванули в атаку на полной скорости, понеслись прямо на меня, открыв ураганный огонь из всех орудий. Перезарядка. Залп. Удар «линии» остановил одного из нападавших. «Молот-1» споткнулся и на полном ходу воткнулся носом в землю, вспахав оказавшийся на пути холм. Это еще не конец, он поднимется. Приволакивая поврежденную ногу – она слушалась все хуже, я грузно и неуклюже маневрировал, переведя все внимание на второго «Молота». Нужно было выждать несколько невыносимо долгих секунд для того, чтобы накопители зарядились хотя бы для средних лазеров. Впрочем, то же самое требовалось и противнику… «Молот-2» ждать не стал. Орудия его молчали, но он продолжал нестись сломя голову прямо на меня. Сто пятьдесят метров. Сто. Он что, решил таранить «Костолома», который на двадцать пять тонн тяжелее его? Тут я сообразил, что именно он задумал, но воспрепятствовать его маневру не смог. Покалеченная нога дрогнула в момент залпа, прицел сбился, залп ушел в небо. Не добегая тридцати метров, «Молот-2» взлетел. Пламя прыжковых сопел понесло его прямо надо мной, и в этот момент он начал стрелять. Казалось, очереди «химер» загрохотали прямо над головой. Сперва поток взрывающегося металла прошелся по моей левой руке, разбрызгивая НК-броню. Левая гаусс-пушка смялась посередине, задравшись вверх, словно при капитуляции. Не жалко. Все равно эта пушка сдохла. Затем очередь перечеркнула плечо с останками «адской плети» и макушку, раскурочив бесполезную РСЗО. Ничего, главное, что правое орудие все еще осталось цело. Пока я разворачивался вокруг оси на сто восемьдесят градусов, «Молот» приземлился и атаковал ракетами со спины. Отбиваться было нечем, вся противоракетная система разлетелась в пыль еще после шквального удара «Рубилы», а без нее я себя ощущал едва ли не голым. Но вражеский пилот подал мне хорошую и весьма своевременную идею – учитывая пшик, оставшийся от моего вооружения. Он заставил вспомнить хитрый финт, который против меня в симуляторе на Сокте использовал «Разрушитель». «Костолом» недаром носил свое имя, благодаря конструкции своих рук он мог повторить тот прием. Громыхающей, прихрамывающей рысцой я разогнался навстречу врагу. ЭМ-защита взвыла, когда ее вспорол рой из двенадцати боеголовок, полыхнула, испаряясь в пламени множественных взрывов, нагрудная броня, картинка на мониторах слежения пошла рябью, пока подключались запасные сенсоры взамен сгоревших. Удар повел меня в сторону. Отчаянно напрягая каждую мышцу своего израненного искусственного тела, я сумел сохранить направление движения. За секунду до столкновения лязгнули затворы левой руки. Изувеченная гаусс-пушка, которую они удерживали, отлетела в сторону, а вместо нее из массивной двухметровой культи, начинающейся от локтя, выскочило прозрачное фуллереновое жало метровой длины. Таким жалом, только немного другой конфигурации, «Разрушитель» пробил броню «Гончего» насквозь с первого удара. Что ж, проверю на практике, чего стоит опыт симулятора. Выдвинув жало вперед, я врезался в «Молота-2» всей своей немаленькой массой, помноженной на скорость. Грохот и лязг от соударения многотонных тел вышел чудовищным, не говоря уже о самой встряске. Если бы у «Костолома» были зубы, то он, наверное, после такого удара растерял бы их все. Вражеского кработа опрокинуло на бок, сила инерции несколько метров тащила пятидесятипятитонную тушу, оставляя глубокую борозду в земле, прежде чем оставила ее в покое. Я шагнул ближе, сунул ствол гаусс-пушки в искрящую короткими замыканиями идеально круглую дыру на боку, образовавшуюся после фуллеренового пробойника, и выстрелил. Всплеск огня выбил ствол наружу, на всякий случай я поспешно отступил на пару шагов, чтобы не пострадать при внутреннем взрыве, если он произойдет. Робот конвульсивно дернулся всем своим громадным телом, правая лапа проскребла по и без того развороченной падением земле, и все. Он застыл. Думаю, я его прикончил. Из дыры, сквозь продолжавшиеся сыпать бело-голубые искры замкнувшей проводки, валил черный маслянистый дым. Я решил, что так гореть может вполне и кокон пилота. По крайней мере, катапультироваться он не смог. Этот «Молот» свое отмолотил. Я не испытывал к его пилоту ни малейшей жалости. Пока я разбирался с этим кработом, я ни на секунду не упускал из виду оставшихся противников – «Гончий» по-прежнему неуверенно ковылял впереди по курсу, уже почти добравшись до Сигнальной сопки, «Молот-1», оставшийся за спиной, все еще подтягивал лапы под брюхо, пытаясь встать, а «Рубила»… Нет, я не оговорился. Перегородивший ущелье гребень, образовавшийся после последнего обвала, шевелился, каменная осыпь раздавалась в стороны. Тяжело ворочаясь, «Рубила» выбирался наружу. Отсутствие одной ноги создавало для него серьезную проблему. И как он собирается без нее обойтись? Когда земля и камни осыпались, обнажив торс наполовину, он прекратил бесполезные попытки, опустил стволы рук с гаусс-пушками и с протяжным скрежетом развернул торс, преодолевая равнодушное сопротивление стиснувших его каменных обломков. Вот оно что. Пилот «Рубилы» и не собирался отплясывать одноногую джигу. Он лишь постарался освободить от тисков обвала свое оружие, которое, по-видимому, сохранилось в целости. И как только до меня это дошло, я понял, что проиграл этот чертов бой. Все мы проиграли. Больше не оборачиваясь, я двинулся к Сигнальной сопке. По крайней мере «Гончего» я еще мог остановить, пока он не забрался в РВЦ – сейчас нас разделяло расстояние в два километра. Трясло и шатало на каждом шагу все сильнее, прогноз состояния поврежденного бедра давал мне не больше десяти минут на то, чтобы добраться до РВЦ. Затем нога откажет окончательно. Я шевельнул правой рукой, накладывая дрейфующую прицельную сетку на «Гончего», уже начавшего взбираться по склону сопки. Прозвучал сигнал готовности, красный цвет сетки сменился зеленым… От дробного удара «химер» в спину меня дернуло в сторону, отбросив на пару метров. Инфоколонки диаграмм состояния корпуса, до этого уже бывшие желтыми, покраснели. Повреждения были серьезными, еще одно такое попадание и… Но нет худа без добра. Именно этот удар спас меня от сдвоенного выстрела «Рубилы», прозвучавшего вслед за залпом «Молота». Раскалив воздух, быстрые, как сама смерть, гаусс-снаряды прошли мимо буквально в метре от корпуса «Костолома». И, не теряя своей сумасшедшей скорости и ударной силы, попали в «Гончего». Правая стопа злополучного робота отделилась от торса прямо во время шага. Он тут же со всего маху зарылся носом в землю, затем опрокинулся на бок и заскользил к подножию сопки. Думаю, этот тоже отвоевался, разве что будет палить из положения лежа, но ограниченный складками местности сектор обстрела уже не позволит ему причинить много вреда. Промахнувшись, «Рубила» немедленно задействовал оба «Торнадо-18». Система внешнего контроля выдала тревожное предупреждение, но я и так знал, что этого залпа я уже не выдержу. У меня было лишь несколько секунд на принятие решения, прежде чем ракетный рой накроет «Костолома». Наступил момент проверить на своей шкуре, каково это – управлять спасательным коконом вне боевой машины. Я помнил о дроидах, ждущих своей минуты в засаде за скальной кромкой террасы, но быстро выбраться через люк невозможно – на отключение от системы жизнеобеспечения ушло бы не меньше двух минут, да и отбежать я не успею. Только катапультирование в коконе позволяло сократить этот процесс, вернее, позволяло выброситься из робота, не отключаясь, и уже потом, в полете, запускался процесс возвращения в свое «я». Поэтому ничего не оставалось, как отдаться на волю случая. «Рубила» изрыгнул огненный шквал, устремившийся в мою сторону над выжженным дном ущелья, словно дыхание гигантского сказочного дракона. Я не стал мешкать, часть брони на макушке «Костолома», там, где располагалась РСЗО, отстрелялась вместе с механизмом подачи ракет, и я катапультировался. Рывка я не почувствовал, тело еще не включилось в работу. Повинуясь заложенным в автопилот командам, кокон, выписывая короткие рваные зигзаги, чтобы сбить вражеский прицел, по пологой дуге устремился к Сигнальной сопке. Я немного отклонил траекторию полета, чтобы попасть сразу на площадку перед РВЦ. Теперь уже маскировка входа не имела значения. Странное ощущение… Никогда я еще не парил на антигравах, полностью отрезанный от сенсорного восприятия. Никаких звуков снаружи. Полная тишина и падение в темноте. На виртуалку поступала только визуальная картинка. Но система жизнеобеспечения уже выводила меня из Глубокого погружения, подготавливая к возвращению в реальный мир, о чем свидетельствовали не только показания биомонитора перед глазами, но и легкое покалывание в начавшем оживать теле. По коже будто скользили крохотные коготки из кристалликов льда, а восприятие моего «я» катастрофически быстро сужалось до ощущения жалкой, слабой человеческой оболочки – постэффект от пребывания в роботе. Дроиды не отреагировали на мой кокон, и это можно было считать удачей. Сигнальная сопка вырастала на глазах, я уже видел каждый куст на ее вершине – каждый горящий куст вокруг россыпи из тлеющих обломков, оставшихся от разрушенной до основания беседки (как, когда?) – словно прорисовывался посадочный сигнал. Но мне не сюда. Вершина сопки сместилась влево, теперь кокон приближался к РВЦ… Черт возьми, что здесь произошло? Из громадного пролома в маскировочных воротах, в который запросто мог пройти глайдер, лениво тянулись клубы серо-черного дыма, стелясь по земле – словно язык неведомого хищника, поджидающего добычу. Вне всякого сомнения, РВЦ подвергся атаке, пока я воевал возле Рукава, но почему я ничего не заметил раньше? Еще в полете я попытался связаться с ИскИном и выяснить, что случилось, благо Икс-барьер уже остался позади и не мешал связи. Шутник не отозвался. Соната – тоже. С ней определенно что-то случилось. Но сейчас не время думать об этом. Бой еще не закончился. Едва ощутимый толчок приземления, кокон раскрылся и мягко вытолкнул меня наружу. Непривычно теплый для ночного времени ветер с силой дохнул в лицо, обдав запахом гари, казалось, пропитавшим весь воздух вокруг. Едва упав на четвереньки, не обращая внимания на впившийся в ладони и колени гравий, я оглянулся. Инфракрасный режим лоцмана не оставил меня в темноте без зрения. Позади взрывался и горел мой верный «Костолом» – огромным чадящим факелом. Или погребальным костром. Если я не ошибался, этот залп «Рубилы» был последним. Даже девяностотонный тяжеловес не способен нести больше сотни ракет, особенно таких мощных, как в РСЗО «Торнадо-18». Впрочем, какая разница. У нас больше не осталось роботов. Только в РВЦ. «Снайпер». До которого Соната почему-то так и не добралась, иначе «Снайпер» уже появился бы на арене боевых действий. Но мне сейчас некогда рассуждать о причинах, по которым это произошло. Нужно двигаться дальше. Проклятый «Молот» шел за мной, нас уже разделяли всего полтора километра, через две-три минуты он будет стоять на моем месте. Единственный шанс остановить его – добраться до «Снайпера» раньше, чем он меня прикончит. Не медля, я вскочил и бросился в пролом в воротах. В первую минуту, после кокона, ноги слушались не очень охотно, но кровь быстро разогрелась. Трудно было не заметить, что защита туннеля полностью уничтожена – от лазерных розеток, встроенных в скальную породу, остались лишь обгорелые, расплавленные потеки из металла и камня. От дыма и едкой вони заслезились глаза. Зажмурившись, я прикрыл рот и нос ладонью, выскочил в зал и замер, тяжело дыша. РВЦ горел. Я увидел это еще из туннеля, на бегу, но сейчас передо мной предстала полная картина разрушений. Секции монтажных шахт были разодраны и разбросаны, превратившись в кучки оплавленного металлического хвороста, ремонтное оборудование разбито и изувечено, конвейер, отвечавший за загрузку изделий в Чертог, разрублен, по меньшей мере, в двух местах (из-за пропитавшего воздух дыма видимость оставляла желать лучшего), словно гигантским топором. От операторского колпака в центре зала ничего не осталось, кроме груды расплавленных, чадящих обломков, плазменный жар превратил и металл, и пластик, и камень в неразличимую единую массу. Вот почему Шутник не ответил. Модуль ИскИна уничтожен. Потрясение просочилось даже сквозь эмофильтры. Но кто так все разнес… В глубине зала, окутанный стелющимися от горящего оборудования клубами дыма, шевельнулся «Снайпер». Длинный ствол малой гаусс-пушки, вмонтированной в голову, чуть сместился, лазеры рук последовали за ним. Я замер, поняв, что ничего не успею сделать. Кто в роботе? Соната? Или враг? «А, это ты, Сомаха, – лоцман заговорил знакомым голосом. – Вижу, дела плохи, раз ты явился сюда без „меха“…» «Дьюсид?! – На языке завертелось сразу множество вопросов, но их пришлось оставить на потом, – Отлично. Раз ты уже в „Снайпере“, выдвигайся из РВЦ наружу. „Молот“ идет по пятам, но он не должен сюда попасть». «Не могу, – спокойно, как-то даже флегматично ответила Дьюсид. – У „Снайпера“ повреждены ноги, я и с места не могу двинуться. „Диверсанты“ хорошо постарались, все суставы, похоже, просто спеклись». Ах вот оно что. Их оказалось гораздо больше, чем я думал. «Сколько их сюда прорвалось?» «Двое. Разве ты не видишь?» Уже видел. Взгляд наконец отыскал справа от «Снайпера» останки двух «диверсантов». Дым и огонь хорошо замаскировали их разбитые тела на фоне общей картины разрушений. «Будь у меня „Вурдалак“, – так же безмятежно продолжала Дьюсид, – я бы успокоила их быстро, но у „Снайпера“ возможности слабее… Придется мне охранять РВЦ здесь. А тебе лучше куда-нибудь спрятаться, чтобы шальной осколок не прикончил. Хотя бы в свою комнату». Я повернул голову. Весь левый сектор стены, где располагались жилища, превратился в обломки. Моя комната тоже не уцелела. Разве она не видит, что все пошло прахом?! Разве она… Спокойно. Спокойно, Вождь. Долбаного «иждивенца» уже не хватает, чтобы успокоиться, ну так что ж, возьми себя в руки сам. «Кстати, что с моим „Вурдалаком“?» Она все-таки задала этот чертов вопрос. Я надеялся, что Соната сама оповестит ее о гибели робота, но Соната здесь не появлялась. Вместо ответа я просто сбросил Дьюсид запись боя, добавив короткое «прости». А сам уже лихорадочно думал о том, что я еще могу предпринять, учитывая имеющиеся возможности РВЦ, вернее, то, что от них осталось, и сложившиеся обстоятельства. Я не могу здесь сидеть и ждать, пока все закончится само собой… Черный маслянистый дым стелился по полу, доходил до колен, а то и до груди, и я пятился, не желая хлебнуть этого едкого варева. Взгляд невольно проследил направление, откуда тянется эта гадость, и упал на «жуков», стоявших ровным рядком возле правой стены зала. Точнее, стоявших так до сражения, теперь же часть грузовозов превратилась в оплавленный и покореженный хлам. Но пять «жуков» казались еще вполне исправными. Два десятка кибер-пауков, неподвижно сгрудившихся рядом, не пострадали совсем. Если бы Шутник был жив, он бы уже бросил их на тушение пожара и восстановительные работы. Я вспомнил, как в туннеле под особняком Деда один из таких «жуков» атаковал дисковидного робота, чтобы прикрыть наш отход. Грузовозы способны поднимать большой вес. А кибер-пауки обладают рабочими лазерами. Такие идеи, вероятно, рождаются лишь от отчаяния, но других все равно не было… странно, запоздало сообразил я. Почему Шутник их не задействовал при нападении «диверсантов»? Не успел? Не важно. Теперь их всех придется бросить в дело… Я связал управляющие блоки роботов со своим лоцманом в единую сеть, обозначив свой приоритет. Раз Шутника нет, придется выполнять его работу. Пока грузовозы и кибер-пауки, следуя полученным командам, разворачивались по обе стороны от входа равными группами, Дьюсид мне не мешала, наверное, просматривала запись боя в ущелье. Одного «жука» я оставил себе, подождал, пока он включит антигравы и сложит ненужные в полете лапы под брюхо, вскочил на него и направил через зал в сторону склада. Игольник и парализатор со мной, на бедрах, но этого мало. Нужно еще хоть какое-то оружие. На грузовозе нет кабины, два вспомогательных сиденья, открытые всем ветрам, вынесены из корпуса сзади на металлических штангах, и я еще ни разу не пользовался им как средством передвижения. Для этого всегда имелись глайдеры. Сиденья были жесткими и неудобными, но мне было не до комфорта. Я только сейчас понял, как же я устал. Не только морально, но и физически. Каждая мышца молила об отдыхе, напоминая о себе ноющей болью. Притормозив возле выбитой двери склада, я соскочил на каменный пол и шлепнул ладонью по теплому, нагретому двигателем корпусу «жука», отсылая его к остальным. Выбор оружия, учитывая сложившуюся ситуацию, был невелик. Возможно, «пираньи» смогли бы пригодиться, если, например, всадить все шесть ракет в уже поврежденный узел колена «Молота», но коды доступа умерли вместе с Шутником. Поэтому я взял проверенное средство – армейский лазерный излучатель, подтащил стул и уселся в проходе, положив излучатель на колени. Руки дрожали, дыхание тяжелое. Несколько минут на отдых – все, что у меня есть. В качестве укрытия сгодится и склад, это самое близкое помещение к туннелю, и оно еще не разрушено. Для боевого робота выстрел из излучателя – комариный укус, но иногда и комар способен попортить немало крови. Закончив приготовления, я связался с Дьюсид: «Почему ты не ушла с Пигусом?» «Ваш Пигус удрал без меня. Впрочем, я осталась бы в любом случае. Бежать от сражения – не мой стиль. Кроме того, кто-то же должен позаботиться о таких юнцах, как вы». Мне хотелось поинтересоваться у Дьюсид, с каких пор забота о таких юнцах, как мы, стала ее стилем, но я промолчал. Я снова у нее в долгу, она отстояла РВЦ от вторжения, и сейчас не время для мелких разборок. А Пигус… Лучше ему больше не попадаться на моем пути. Мне плевать, чем и насколько он болен. Придушу гада. За девчонок. Которые, возможно, погибли обе… «Что ж, будем готовиться, – произнесла Дьюсид, по-видимому, покончив с записью. – Могло быть и лучше, но, учитывая ваш боевой опыт, можно сказать, что вы почти справились». Вот только «почти» не считается, добавил я за нее. Но Дьюсид этого не говорила. Пожалела? Зря. От моего самолюбия после этого боя уже ничего не осталось. Лишь ярость. И желание закончить начатое. Любым способом. Я готов был драться с этим «Молотом», который двигался к РВЦ, голыми руками, прекрасно понимая, что это безумие. «Кстати. Ты как-то упоминал, что можно закупорить туннель пенобетоном?» «Уже нет. – Я резко мотнул головой. – Вся автоматика и механика сдохли». «Может, это и к лучшему, – философски заметила Дьюсид. – Я не привыкла бежать от сражения». Пол под ногами вздрогнул. Я вскочил, отшвырнув стул в сторону, и напряженно уставился на вход, сжимая излучатель в руках. Но ничего, естественно, не увидел, для этого нужно выйти на середину зала – чтобы заглянуть в конец туннеля. Черта с два. Через секунду последовал еще один толчок. И еще. Шаги робота. Тяжелого робота массой пятьдесят пять тонн. «Молот-1» уже был здесь и шел по туннелю в РВЦ. Интервалы между шагами были слегка неравными, «Молот» хромал. «Дьюсид, он уже здесь. Этот робот – последний, способный двигаться. „Рубила“ не выберется из завала. К тому же „Молот“ серьезно поврежден. Нам нужно постараться, и мы победим». «Я знаю, парень. Готовь своих „жуков“, может, хотя бы сможешь отвлечь его внимание». Возможно, мне удастся чуть больше, чем просто отвлечь внимание, подумал я… Стая из пяти боевых дроидов вынырнула из зева туннеля совершенно бесшумно, стелясь по воздуху в двух метрах от пола. И тут же попала в густую лазерную паутину двух десятков мгновенно оживших кибер-пауков. Несколько коротких вспышек, на пол посыпались разрозненные оплавленные куски, в лицо и грудь толкнула слабая взрывная волна. Дроиды прекратили существование, даже ни разу не выстрелив. Шаги «Молота» приближались. Туннель работал как вентиляционная шахта, вытягивая дым и гарь наружу, но сейчас вытесняемый громадной тушей воздух пошел обратно, дым заклубился в образовавшейся воронке перед входом. Сперва из-за угла на пол с тяжким ударом опустилась плоская стальная лапа, затем, примерно на высоте пяти метров, из зева туннеля параллельно полу выплыли громадные стволы «химер», спаренные с малыми лазерами «блеск»… Не позволив «Молоту» выбраться в зал полностью, Дьюсид открыла огонь. С тугим хлопком снаряд малой гаусс-пушки ударил в носовую часть кработа, броня вскипела и брызнула осколками, затем вспыхнула от попадания лазеров, ярко высветив слабо освещенный зал РВЦ. Робот покачнулся, попятился назад. Но сразу открыл огонь сам. «Химеры» взревели так, что я, уронив излучатель, схватился за голову, уши заложило. Броня «Костолома» уже не защищала меня, как раньше, от оглушительных звуков боя. Казалось, вмиг загустевший воздух мнут и терзают невидимые гигантские пальцы. Мысленной командой я бросил в атаку «жуков» и ремонтных киберов. Управлять одновременно таким количеством объектов оказалось непросто. Я давал лишь общие директивы, поэтому не обошлось без накладок. Трехтонные грузовозы ринулись к огромному по сравнению с ними кработу с двух сторон, скользя на антигравах в метре над полом, лапы-захваты с магнитно-силовыми присосками развернулись из-под брюха. Общая грузоподъемность пятерых «жуков» – шестьдесят тонн. «Молоту» хватало с лихвой, но грузовозы обычно имеют дело с транспортными коконами, в которых аккуратно уложенная ноша неподвижна, поэтому задача оказалась слишком сложной для их примитивных процессоров. Один грузовоз взмыл слишком высоко, пытаясь обхватить шестью лапами правую руку «Молота», и вспышка малого лазера прошила его насквозь, выйдя из спины дымно-огненным всплеском. Злополучный «жук» с лязгом рухнул на пол. Но остальные вцепились врагу в ноги и бока, стараясь опрокинуть его на спину. Кибер-пауки не отставали от коллег по цеху – попрыгав как кузнечики на броню кработа, они принялись полосовать рабочими лазерами наиболее уязвимые узлы – подвижные сочленения рук и ног. Пилот «Молота» быстро осознал новую опасность. Резко развернув торс, он шагнул и ударом ноги о стену раздавил и отбросил одного из «жуков». Но мелких врагов было слишком много. Плечевые розетки противоракетной системы, уцелевшие в ходе боя в ущелье, успели сжечь четверых кибер-пауков, но потом остальные ремонтники превратили их в пепел. Тогда «Молот» развернулся вдоль туннеля, намереваясь снова ударить по «Снайперу». Перед самым залпом уже горящий, покалеченный робот Дьюсид успел выстрелить еще раз. Мощнейшая отдача от попадания гаусс-снаряда совместно с тягой «жуков» сделали свое дело – вражеский кработ накренился, резко переместил ногу назад, пытаясь устоять, но не успел, носовая часть снова расцвела ослепительной вспышкой взрыва. И уже падая навзничь, «Молот» выдал залп из всех орудий. Он промахнулся. Последнее попадание Дьюсид успело сбить прицел, залп ушел выше «Снайпера» и вспорол перегородку между РВЦ и Чертогом. Громадный кусок стены обвалился, словно был из картона, засыпав «Снайпера» обломками по пояс, в пролом открылся вид на зал Хрусталитов. Стена остановила лишь часть снарядов из «химер» и совсем не задержала лазерный удар… Потрясенный, я смотрел, как от лазерных плетей пылают, взрываются и рушатся с потолка гигантские свечи Хрусталитов, а потревоженные рои призраков срываются и закручиваются вокруг превращающихся в пламя жилищ, сгорая вместе с ними, словно мотыльки в языках гигантского костра. Полная катастрофа… Нет, лишь начало полной катастрофы. Я это понял, когда увидел, как стал рушиться сам свод. Чудовищные куски отламывались от потолка сразу с десятками свечей и вдребезги разбивались о дно пещеры на миллионы сверкающих осколков, их падение сопровождал нарастающий звон – словно в припадке ярости кто-то валил бесчисленные полки со стеклянной посудой. От грохота ударов пол под ногами ходил ходуном, я вцепился в дверной косяк склада, чтобы не упасть, но не мог отвести взгляда от завораживающей картины разрушения. До этого дня я даже не подозревал, что призраки горят так ярко и так стремительно. Зона разрушения быстро расширялась в обе стороны от эпицентра – дальше, в глубь Чертога, и обратно, к РВЦ, выбрасывая впереди вал огня. Встревоженные рои призраков заполнили все пространство Чертога, миллионы гибли в пламени, еще больше, избежав губительной стихии, спасались на открытых местах. Особенно плотный рой, светящийся и вспыхивавший изнутри всеми цветами радуги, огонь вытеснил в РВЦ. Преодолев разрушенную перегородку, сверкающая река из миллионов прозрачных тел ворвалась в зал, уплотнилась в чудовищного размера кулак и обрушилась на «Снайпера». Я не успел предупредить Дьюсид. Просто не успел. Все произошло за несколько секунд. Возможно, призраки восприняли схватившихся в поединке роботов как виновников гибели своих гнезд. Собственно, так оно и есть, и для них уже было не важно, что виновен лишь один – «Молот». Они восприняли общую угрозу своему существованию и отомстили, уже погибая. Сверкающая хрустальная река захлестнула «Снайпера», мгновенно скрыв от глаз, на его месте закрутился грандиозный живой водоворот. «Дьюсид? Дьюсид?!» Ответа не последовало. Умолкнувший «Снайпер» таял прямо на глазах, словно кусок сахара в горячей воде. Дьюсид погибла. Я надеялся – погибла мгновенно, ничего не ощутив. А в зал врывались все новые и новые потоки призраков, быстро заполняя все пространство, взвихряя дымовое облако горящего оборудования, сами превращаясь в сверкающий дым. По своду РВЦ прокатился громкий устрашающий треск, громадные куски начали вываливаться и рушиться вниз, вдребезги разбивая и сминая все, на что попадали. Отшвырнув бесполезный излучатель, я кинулся к туннелю, от которого меня отделяли около двадцати метров. Там, на выходе, все еще ворочался на спине «Молот», яростно колотя руками и ногами в бессильных попытках раздавить оседлавших его киберов. Я сразу понял, что на своих двоих мне этот участок не преодолеть, «Молот» преграждал единственный путь к спасению. Поэтому, недолго думая, на бегу отозвал одного из уцелевших «жуков». Едва он отделился от общей свалки, как я, срывая ногти, вцепился в спинку кресла, запрыгнул и, еще не усевшись как следует, направил его вперед. Светящийся рой призраков, отделившись от бесновавшейся в РВЦ массы, разраставшейся как горный обвал и уничтожавшей все на своем пути, устремился к «Молоту». Он прошел так близко, что я почувствовал… почувствовал… Левая рука вдруг онемела. Но мне даже некогда было посмотреть, что с ней, я лишь крепче вцепился в страхующую скобу второй рукой, молясь лишь о том, чтобы не слететь с грузовоза. «Жук» резко задрал нос, горкой перемахнув над грудью «Молота», чудовищная рука со спаркой «химеры» и лазера прошла прямо перед носом грузовоза, едва не расплющив нас о стену, я успел заметить, как прямо в груди кработа образуется светящейся смерч и погружается в броню, словно в воду… А затем я проскочил. Сзади глухо рвануло, заставив судорожно оглянуться. Пламя уже целиком захлестнуло «Молота», пожирая вместе с пилотом – живое сверкающее пламя… Затем свод туннеля позади рухнул. Каменная глотка дохнула вслед пылью и осколками, проход целиком перекрыла осыпь из крупных скальных обломков, и я отвернулся, устремив взгляд вперед. В лицо тугой струей пахнул свежий ночной воздух, «жук» уже несся снаружи. Подсвеченный инфрасканером лоцмана, слева проступил перекинутый через овраг подвесной металлический мостик, ведущий к Сигнальной сопке. На нем – коленопреклоненная человеческая фигура. В руках неизвестного угадывался силуэт какого-то оружия, ствол как привязанный следовал за моим грузовозом. Кто?! Мрак разорвала громыхающая, плюющаяся огнем очередь из ручного пулемета. Бок «жука» словно вспороли огромные ножницы, машину повело вниз, ударило о противоположный склон оврага, меня выбросило из кресла. Обдирая локти и колени в кровь, я пытался удержаться на склоне, левая рука после прикосновения призраков уже слушалась, но еще плохо, а одной не получилось. Я скатился вниз и рухнул в ледяную воду, подняв тучу брызг. Вода накрыла с головой, кожу обожгло нестерпимым холодом, какой бывает летом только в горных ручьях, комбинезон сразу промок насквозь. Ручей мелкий, ноги сразу коснулись дна. Я оттолкнулся, выбросил над водой руки, вцепился в берег. Кто-то подхватил меня, потянул за одежду, помог выбраться. Повернув голову, я увидел Сонату. Она что-то говорила, но ее рот открывался беззвучно, звуки не доходили до моих ушей. Кажется, меня слегка контузило. Только не помню когда. «Сомаха? Ты цел?» – Вопрос пришел по лоцману. Пытаясь отдышаться и прийти в себя, я не ответил. На мысленный ответ тоже нужны усилия. Ледяная вода бежала по лицу и одежде, руки сразу вымазались в грязи. Холодновато, черт… Соната – едва различимый гибкий силуэт на темном фоне, если смотреть без лоцмана, опустилась рядом, поддержала за плечо, помогая сесть. Я оглянулся в сторону моста, но отсюда его не видно. Пока «жук» падал, его отнесло метров на сорок в сторону, за изгиб ручья. Это меня и спасло. Я осмотрел руку, пострадавшую после прикосновения призраков. Вроде в порядке. Цела. Кровообращение восстановилось. Надеюсь, хуже ничего не будет, как с роботами… Затем нашарил оружие. Игольник на месте, а парализатор сорвало во время падения. Ничего, хватит и этого. Снял игломет с захвата, пальцы крепко стиснули рукоять. «Там, на мосту… какой-то гад, – связался я наконец по лоцману с Сонатой. – Не знаю, откуда он взялся. Может, пилот „Гончего“. А может – „Рубилы“… Где ты была? Почему так задержалась?» «Неудачное приземление. Подвернула ногу, когда выбиралась из кокона. Сюда и то с трудом доковыляла… Что произошло в РВЦ?» Я присмотрелся к Сонате. Лицо исцарапано, волосы всклокочены, глаза лихорадочно блестят, в руке такой же игломет. Настроение, судя по всему, все еще боевое. Она все-таки жива. Может, это и к лучшему, что она так банально подвернула ногу, иначе могла остаться в РВЦ. Как Дьюсид. Навсегда. Хоть и запоздало, я испытал громадное, ни с чем не сравнимое облегчение. «А… роботы?» – уточнила Соната. «Не осталось ни одного, кто смог бы за нами погнаться. Кроме того типа на мосту. Но он, к счастью, не робот. – Я тихо засмеялся. Нервное напряжение иной раз заставляет не только плакать, но и смеяться. Вот и я смеюсь. И понимаю, что слух начинает возвращаться – потому что слышу свой смех. – Сумасшедшая ночь, ты не находишь?» «Как Марана?» «Катапультировалась. Не знаю, что с ней». – Предпочитаю умолчать о том, как ее кокон перекрестили лазерные плети дроидов. К тому же надежда все равно еще есть. «Сомаха… Мы выстояли?» «Да. У нас получилось». Соната улыбается, и я чувствую, что роднее этой улыбки ничего в жизни еще не видел. И с чего я вообще взял, что охладел к ней? Я же люблю ее. Люблю. Неужели обязательно нужна была такая чудовищная встряска, чтобы понять эту простую истину? В нескольких шагах, выше по склону, на периферии зрения возникает темная фигура с оружием в руках. Я замечаю ее первым и узнаю, кто это, скорее инстинктивно, чем зрительно, лоцман еще не успел откорректировать картинку. Тот самый тип, что пытался перехватить меня на мосту. Ктрасс. Это даже уже не смешно. Как в плохом боевике, где злодей обязательно появляется в последнем кадре, хотя по логике вещей давно уже должен был десять раз сдохнуть. Фигура вскидывает оружие… а я сижу вполоборота… и уже ясно, что я не успею его упредить… «Пригнись!» Я резко наклоняюсь, воздух над головой вспарывает невидимая шелестящая очередь из игломета Сонаты, в ответ грохочет огнем пулемет Ктрасса, но тут же захлебывается. Словно в замедленной съемке он падает на спину, и последний выстрел ярким росчерком уходит в небо, словно метеорит, посланный задом наперед. Оружие выкатывается из его рук, с плеском исчезает в холодной стремнине ручья. Ктрасс пытается судорожно приподняться, и я понимаю, что он все еще жив. Жив. И опасен. С трудом поднимаюсь на ноги и подхожу ближе, наставив на него пистолет. Чтобы добить наверняка. Ктрасс хрипит, смотрит на меня темными блестящими глазами, в которых угадываются ярость и ненависть, пытается приподняться на локте. Пилотский комбез блестит на груди от хлещущей из страшной раны крови, кровь пузырится на губах, стекает по щекам. Я ошибся, он больше не представляет опасности. Рука сиглометом бессильно опускается. Этот человек смертельно ранен, у него агония. И он испытывает сильнейшую боль. Я ничем не могу ему помочь. И не желаю ему помогать. Но у него, похоже, другие планы. Он хочет прекратить эту боль, разрывающую его на части, любым способом. – Ваш старейшина… – он выплевывает кровь, хрипит через силу, – …убил нашего пехотинца… во время… ареста. Единственный… стоящий боец… среди всего… вашего сброда… я убил его… сам… Нервы и так были на пределе, провокация сработала. Я просто не видел причин себя сдерживать. Кто-то должен ответить за все зло, причиненное людям Туманной Долины. И Ктрасс был самой подходящей кандидатурой. Струя игл вбила его в землю, заставив умолкнуть. Стиснув зубы, я пристегнул игломет обратно на бедро, руки дрожали. Ты хотел знать, что я почувствовал в такой момент, друг мой Ухан, подумал я. Нервное возбуждение. Адреналин прямо захлестывает с головой. Но внутри – холод. Будто в районе живота и сердца все омертвело. Хотя сердце бьется исправно. Учащенно… Настороженный странной тишиной, я обернулся. Соната неподвижно лежала на камнях лицом вниз, раскинув руки, словно хотела обнять родную землю. Не чувствуя ног, я медленно подошел, уже понимая, что произошло непоправимое, но еще на что-то надеясь. Упав на колени, осторожно перевернул ее на спину, бережно и нежно подхватил ее на руки, не ощущая веса… Горло пробито, из него толчком выплескивает темная струйка. Ладонь, поддерживающая бессильно откинутую голову, тоже быстро наполняется горячей влагой, белокурые волосы уже не в силах ее впитать. Пуля вышла через затылок. Лишь одна пуля. Лишь одна… Боль заполняет меня целиком, жжет, тянет, скручивая внутренности в тугой раскаленный узел. Соната… Я не могу ее спасти. До Ляо слишком далеко, транспорта нет, а биованна осталась в РВЦ. Который теперь разрушен. … Из темноты выныривают громадные фигуры штурмовиков. С оружием наперевес, закованные в броню. Под тяжелыми башмаками скрипит гравий. Несколько солдат останавливаются рядом, взяв меня на прицел, другие следуют дальше, снова исчезая во тьме. До меня не сразу доходит, что к команде Ктрасса эти солдаты не имеют никакого отношения. Космостража. Люди Дьюсид. Вот оно что. Они сжимали кольцо, стараясь захватить или уничтожить оставшихся рейдеров и выгнали на меня Ктрасса. Они пришли слишком поздно… Мы сидим вдвоем с Сонатой. Мы вместе. Нас никто не тревожит. Нам ни до кого нет дела. Я баюкаю ее на руках, запрокинув лицо, смотрю в ночное небо. Не замечая ни редких звезд, ни зеленоватого сияния Савана, ни собственных слез. Дьюсид оказалась права. Смешное и нелепое слово – гуманность. Если бы я знал, что выстрел Ктрасса убил Сонату, то заставил бы его умирать медленно. Очень медленно. Теперь я был к этому готов. Я был готов к войне, прокатившейся по моей душе раскаленным катком и оставившей так мало от моего прежнего «я». Но вот незадача – война уже закончилась.Эпилог
Ввод. …Реактивный гоночный болид, надсадно подвывая антигравитационными движками, с сумасшедшей скоростью мчится среди заснеженных склонов суровых гор, отчаянно лавируя среди каменных торосов и ледяных нагромождений, образовавшихся после последнего обвала. Стоит ясный безоблачный день, снежная пыль, вздымаясь позади длинным расширяющимся шлейфом, сверкает в ярких солнечных лучах, словно невиданная драгоценность. Мне осталось обойти лишь одного соперника, чтобы прийти к финишу первым, его машина – стремительная вытянутая ярко-алая капля, кровь на снегу, только что скрылась за крутым поворотом. Но впереди ждет еще одно серьезное испытание – прыжок через бездонную пропасть, в которой разбилось уже немало гонщиков… Ввод. …Взлом чипа дешевого электронного замка длится всего долю секунды. Я приоткрываю дверь жилища ровно настолько, чтобы «охотник» смог запустить внутрь автономные сенсоры. Тихо жужжа миниатюрными антигравами, группа «шмелей» слаженно втягивается в щель и рассредоточивается по комнате, сканируя все подозрительные места. Предварительная разведка никогда не бывала лишней. Переместившись в жилище, тихо прикрываю за собой дверь. Маскирующие чипы в одежде хорошо прикрывают от постороннего взгляда, но слишком долго маячить в коридоре и ждать, пока кто-нибудь на тебя наткнется, совершенно незачем, особенно когда выполняешь секретную работу… Ввод. …Я скинул с плеча боевой эльфийский лук и выхватил из колчана стрелу, заряженную злой магией. Гном с грозным криком кинулся в атаку, ближайший гуль развалился надвое, не спасла и костяная броня. Рядом вступил в бой Мечник, клинки в его руках так и сверкали, выписывая круги и разрубая тварям головы и хребты. Копьеносец точным ударом пробил череп прыгнувшей на него образины. Замешкался, высвобождая копье из трупа, но следующего гуля уже в прыжке сняла моя стрела, пронзив от груди до самого копчика… Хруст разрубаемых костей, влажное чавканье разваливаемой сталью плоти повисли в воздухе непрерывной какофонией смерти… Выход. Я выключил «Сферу», но некоторое время продолжал сидеть в кресле, отрешенно глядя перед собой. Странно. Раньше за каждым игровым персонажем я видел живое существо. И относился соответственно. А сейчас для меня – что мои виртуальные спутники, что твари, нападавшие на нас, – лишь набор программ, отвечающих за поведение и графическое воплощение героев «гэпэшек»… Игра потеряла для меня привлекательность. Потеряла смысл. Результат нашей маленькой войны? В таком случае я многого лишился. И огромный кусок моей жизни превратился в пустоту. Три дня по распоряжению нового Совета старейшин меня держали под домашним арестом, в полуразрушенном доме Хокинава. Чтобы было чем заняться до прибытия торгового корабля Кассида Кассионийца, вместо сгоревшего игрового кресла Деда мне привезли мое собственное, из родительского дома. Так как кабинет был полностью разгромлен, кресло установили в спальне, там я и жил. Вот только заняться все равно было нечем. Вид кристаллов с сенс-книгами вызывал оскомину, а мысль о мире Глубокого погружения пробуждала лишь глухое раздражение. Слишком легкий способ сбежать от самого себя. Жаль было тратить время на такую ерунду. Поэтому я слонялся из угла в угол и думал. О разных вещах. В том числе и о том, о чем раньше, до этих событий, никогда не задумывался всерьез. Но в конце концов безделье измотало, и я сел в кресло «Сферы». Современный человек привык к непрерывному информационному фону, что-нибудь – музыка, видео, виртуальность, должно присутствовать постоянно, иначе ощущаешь неприятную сосущую пустоту. Результат вы уже знаете. Ни игры, ни сенс-книги меня больше не удовлетворяли… А может быть, в потере интереса виноват «иждивенец», с которым я теперь не расставался. Возможно. Проверять не хотелось. Я все равно не видел другого способа заглушить свою боль, тлевшую внутри, словно угли костра, залитого водой, но не погасшего окончательно. Я знал, что стоит отключить эмофильтр «мехвоина», и отчаяние захлестнет с головой, погребет, сожжет все внутри. А мне хотелось продержаться хотя бы до отъезда. Наверное, теперь руководство Коалиции Независимости пришлет ученых – хотя бы для того, чтобы изучить останки безвозвратно погибших Хрусталитов. Меня это мало трогало. Моей будущей жизни это уже никак не касалось. Хрусталиты были уничтожены, а мои самые близкие друзья погибли. Выжила лишь Марана. Из-за тяжелых ранений, полученных от дроидов, она до сих пор находилась в коме под присмотром врачей космостражи в корабельном госпитале. По крайней мере сестренка выжила и рано или поздно пойдет на поправку. Но я, наверное, ее уже не увижу. Или увижу очень не скоро. И захочет ли она со мной общаться – еще вопрос. Дьюсид… Дьюсид тоже успела стать для меня другом. Интересным она была человеком. Мы все имеем право на собственное мнение, но я бы не стал так категорично делить людей на более или менее ценных для общества, как она. Бесполезных людей нет. Каждый на что-то годится, каждый исполняет какую-то важную роль самим своим существованием, является кирпичиком на своем месте, тем самым внося свой вклад в развитие, становление общества. Конечно, я рассуждаю несколько коряво и, возможно, привожу не совсем корректные доводы, но других пока в голову не пришло. Дьюсид просто не повезло в детстве. На основании опыта, полученного после того трагического случая, она выработала очень жесткую и ограниченную модель поведения – модель сверхрационального отношения к окружающему миру и людям, его населяющим. И следовала ей в дальнейшей жизни. Да, без рассудка не обойтись, здесь она права. Но очень трудно увидеть общую картину, руководствуясь лишь доводами рассудка, категориями чистого разума. Чувства не менее важны. Именно они делают нас живыми людьми. Заставляют сопереживать и наиболее сильно привязывают нас к окружающему миру, ко всему, что есть в нем живому и неживому… Я думаю, она тоже это прекрасно понимала. Просто старалась избегать привязанностей. Но эмоциональной теплоты в ней было не меньше, чем в каждом из нас. Я в этом уверен. Все люди Змеелова арестованы и вывезены с планеты. О том, что рейдеры побывали в Ляо, теперь напоминают лишь разрушенные здания в центре, возле Управы. И новые урны с прахом погибших в нашем городском мемориале. Если бы в ту злополучную ночь я знал, что космостража так близко, то последний бой просто бы не состоялся. Но я не мог этого знать. Как жаль, что сделанного не изменишь. Как жаль… После приговора меня никто не навещал. Более того, за все это время на лоцман не поступило ни одного сообщения, хотя «Циклоп» работал в прежнем режиме, и лоцманы всех жителей Туманной Долины снова были подключены к Сети. А попытка связаться с кем-либо лично натыкалась на блокировку. Родителям, скорее всего, просто не позволили со мной общаться, и они, как послушные члены общества, подчинились. Я не верил, что даже они от меня отказались. Они не могли. Но факты свидетельствовали об обратном. Поневоле вспомнилась история бикаэлки Зайды, ее рассказ о себе. О том, как ее, искалеченную болезнью, бросила родная мать, оставив загибаться на чужой планете в беспомощном одиночестве. Я тогда совершенно искренне считал, что мои родители никогда бы так не поступили. Но на поверку все эти «теплые семейные отношения» оказались не более чем мифом. Общественной привычкой, а не внутренней убежденностью людей, населявших Туманную Долину. Я стал отверженным. Ну и плевать. Не очень-то и стремился их увидеть… Не боевики убили Ухана и Сонату, а наш образ жизни. Жители Туманной Долины имели слишком многое, не прилагая для этого никаких усилий. А праздник ничегонеделания должен быть заслужен. Если он продолжается вечно, он теряет смысл. Жизнь теряет смысл… Так что я был сыт общиной и их традициями по горло. И тосковал лишь по тем, кто для меня действительно имел ценность, – по своим друзьям. Ухан, Map, Соната. Соната… Я только сейчас осознал, каким же я был ослом. Кризис, наступивший в наших отношениях, я принял за их крах. Но это было неправдой, кризис всегда проходит, любой. Сейчас я понимал, что не переставал ее любить такой, какая она есть, со всеми ее достоинствами и недостатками. Но что толку теперь от этого понимания? Что толку… Только жгучая горечь и разрывающая сердце тоска – вот и все, что мне осталось. Хоть на стены бросайся – ничего не изменится. Мои бесплодные рассуждения закончились, когда утром четвертого дня прибыл корабль Кассида Кассионийца, и за мной наконец пришла Зайда. Когда ее огромная фигура возникла на пороге комнаты, слегка пригнувшись, чтобы пройти внутрь, я вдруг понял, что безумно рад ее видеть. За эти дни я здорово соскучился по живому человеческому лицу. По правде говоря, Зайда – не совсем человек, но я обрадовался ей куда больше, чем любому из соотечественников. Бикаэлка выглядела все такой же сильной, подтянутой. Внушительной. И одета была так же, как и во время поездки на Сокту, – безрукавка и лосины из серого экровелена, серые ботинки военного образца. Рыжевато-коричневая кожа на лице и шее покрыта золотистой вязью неведомых татуировок, такая же вязь на бицепсах рук. Длинные иссиня-черные волосы заплетены в многочисленные косички. Колоритная внешность. Выбор посланца от лица общины меня не удивил, Зайда – нейтральное лицо. От ее присутствия в комнате сразу стало тесно, хотя дальше порога она не двинулась. Зайда бегло осмотрела мою комнату, пренебрежительно хмыкнула, затем внимательный взгляд золотисто-зеленых глаз остановился на мне. – Привет, Вождь. Наверняка старейшины уже расписали ей все, что произошло, в подробностях. Не забыв меня как следует очернить. Но у Зайды свой ум. И весьма трезвый. В чем-то они с Дьюсид похожи. – Привет, Зайда. Ты тоже думаешь, что я наломал дров? Зайда с невозмутимым видом пожала широкими мускулистыми плечами. – В тех условиях, в которых ты оказался, не имея никакого опыта в подобных вещах, наверное, сложно было бы справиться с проблемой лучше, чем ты. Я думаю, ты здорово повзрослел за эти дни. Собирайся, нам пора уезжать. Я не стал уточнять и переспрашивать, действительно ли она так думает или старается меня просто приободрить. Зайда еще никогда мне не лгала. Парадоксально, но именно она, бикаэлка, женщина-воин, оказалась куда человечнее моих соотечественников. Я усмехнулся: – Я еще не знаю, хватит ли мне средств, чтобы заплатить за проезд. Кассид всегда дерет с пассажиров втридорога… Зайда вдруг непривычно мягко улыбнулась. Непривычно мягко для бикаэлки. – За проезд не беспокойся, все уже заплачено. Община позаботилась, чтобы ты здесь не задерживался. Кассид доставит тебя в любое место, которое ты пожелаешь. От ее улыбки в уголках глаз подозрительно повлажнело, и я стиснул зубы, силой воли подавляя эмоциональный всплеск. Спокойно, сказал я себе, спокойно. Только без слез. Это… это недостойно… Тем более – на виду у бикаэлки, женщины-воина. Дед учил быть мужественным. В любых ситуациях. Он также говорил, что подобные испытания закаляют дух. Испытания, где проверяются выдержка, воля, смелость. Способность на поступок. Я выдержал это испытание, что бы там ни считала община. Думаю, что выдержал. Но игры для меня закончились. Наверное, навсегда… А то, что сделали старейшины – достойно? Видели бы вы, как они смотрели на меня – в зале суда Управы. Обычно так смотрят люди, объединенные общей идеей, общим положением. Или хотя бы общим предметом. Вот этим дурацким столом, вокруг которого они сидели. Почему-то им казалось, что стол делает их значительнее, чем они есть на самом деле. То, что из Пигуса выжали информацию с помощью эмлота, послужило ему оправданием. А я – предал. Я сделал это ради общины, ради людей, живущих в Туманной Долине, и теперь мне здесь не было места. Им не нужны роботы, не нужны профессиональные убийцы, в которого я, по их мнению, превратился. Все, что напоминает о войне, должно исчезнуть с Полтергейста. Еще бы. Надо же на кого-то спустить всех тигролилий. Ну и пусть. Плевать. Я сам здесь больше не останусь. Как же я мог жить среди этих слепцов и не замечать этого? Быть таким же слепым, как и они? Ладно, хватит. Остановись. Не стоит уподобляться им и обвинять их во всех смертных грехах, как они тебя. Любой человек может ошибаться, строя планы на будущее, и Дед вряд ли рассчитывал, что ему придется умереть ради осуществления своих планов. Но он все-таки сумел встряхнуть это болото. Потому что даже после смерти Деда события продолжали развиваться по его плану. Что с того, что старейшины прогнали меня? Заставить забыть народ о том, что случилось, не так-то просто. Многие задумаются. К тому же Хрусталиты уничтожены, и хочешь не хочешь, а образ жизни придется менять. Деньги уже не будут течь в колонию манной небесной, их придется заработать трудом. Трудом каждого человека в Туманной Долине. Тем более – под присмотром чиновников Коалиции, которых обязательно пришлют в свете открывшихся фактов. И хотя я не знал, что в будущем ждет лично меня, за будущее отвергнувшей меня родины я был относительно спокоен. Не пропадут. – Кстати, ты уже решил, куда направишься? – поинтересовалась Зайда. Я скованно улыбнулся в ответ: – Нет. Решу на корабле. Подожди минутку. Я хочу попрощаться с Полтергейстом по-своему. А потом пойду с тобой. Здесь нет вещей, которые я хотел бы забрать с собой, так что собираться мне не придется. Мысленной командой я включил имитационное окно на стене, примыкавшей к фруктовому саду, подошел и остановился возле появившегося в стене квадрата. Там, снаружи, все так же, как и утром прошлого дня, набирала силу алая заря. Свежий ветер раскачивал ветви и ворошил листья яблонь, волшебными изумрудами сверкали еще не успевшие испариться росинки в траве. Все так же, как и вчера. Дело было во мне. Я смотрел на свой родной мир уже по-другому. И эта щемящая грусть, поселившаяся в сердце, наверное, уже не оставит меня до конца жизни. Кто сказал, что мир несовершенен? Неправда. Мир совершенен. Просто нужно воспринимать его таким, каков он есть, без ложных иллюзий и грез. Тогда и увидишь его истинную красоту – в теплом, рассеянном свете лучей утреннего солнца. В нежно-зеленой изнанке листочков яблони, растущей возле окна. В блеске росинок в траве. Мир совершенен. И его совершенство неизменно. А людские проблемы, радости и печали преходящи… Может быть, именно потому и ценишь их больше, чем все совершенство нашего неизменного мира?Зайцев Сергей Принцип действия
1. Кают-компания «Забулдыги»
– Они нас и так задавят, Кассид. Массой. Умением. Напором. А ты предлагаешь модели роботов, с управлением которых мои пилоты практически не знакомы. Не вижу смысла усугублять и без того дрянную ситуацию, сложившуюся у нас на сегодняшний день. Нет времени на переквалификацию. Ты привёз не ту технику. Столь мрачное заявление вполне соответствовало хмурому виду интендант-полковника Нэшена Грога, чья жилистая и долговязая фигура утопала в одном из кресел кают-компании торгового корабля-внешника «Забулдыга». Вытянутое костлявое лицо с жёсткими кустиками выцветших бровей, глубоко утопленные глаза грязно-серого цвета, острые скулы с натянутой до предела, загорелой едва не до черноты кожей, бритый бугристый череп… Интендант-полковник являлся одним из двух самых важных чинов в «Правопорядке» – коммерческой военизированной организации (КВО), занимавшейся поддержкой законности в тех мирах, которые по каким-либо причинам не могли себе позволить содержание собственных вооруженных сил. Выше него по статусу стоял только командор-полковник Стэн Маришел, возглавлявший «Правопорядок», и ведавший экономическими и политическими вопросами выживания своей организации. А Нэшен Грог отвечал за боеспособность техники и вооружения, за своевременное пополнение материальной части в случае боевых потерь, в том числе – за восполнение личного состава. Люди выбывали по разным причинам – окончание контракта, гибель, болезнь, травмы и ранения, несовместимые с требованиями дальнейшей службы, но, как бы там ни было, а эффективность организации всегда должна оставаться на высоте. Вдобавок, в отсутствие командор-полковника, уже десять дней как убывшего из системы Рапиры решать жизненно важные для организации вопросы, Нэшен Грог временно вынужден был тянуть на своих костлявых плечах еще и обязанности своего непосредственного командира. И как чрезвычайно ответственное и уполномоченное лицо, полковник считал себя вправе ворчать по поводу и без повода. Впрочем, брюзжание и угрюмый вид давно стали неотъемлемой частью его характера: дела организации последний год шли не слишком хорошо, и причины для недовольства копились с угрожающей быстротой. Напротив интендант-полковника в таком же удобном кресле расположился хозяин корабля-внешника – капитан Кассид Кассиониец. Присутствующих разделял сервис-столик, увенчанный десятилитровым биопластиковым бочонком со светлым зармондским пивом. Чуть выше бочонка в воздухе висела медленно вращающаяся вокруг собственной оси голограмма одного из четырёх боевых роботов, предложенных торговцем на продажу. Именно ради этого товара интендант-полковник и прибыл сюда, на орбиту, хотя ненавидел космос всеми фибрами своей прокаленной военными ветрами души. Полковник ненавидел невесомость, и хотя в каюте царила устойчивая искусственная гравитация, он ни на минуту не забывал, что невесомость всегда рядом – чуть что случись, она тут же явится его терзать и мучить своими весьма специфическими ощущениями, в том числе – полнейшей дезориентацией в пространстве. А полковник очень не любил дезориентации. И вообще всякую неопределенность – в чем бы то ни было. – Ты привёз не ту технику, торговец, – угрюмо повторил Нэшен Грог сухим, скрипучим, словно несмазанный механизм дверного привода, голосом. Повторил властно и безапелляционно, будто вынес приговор. В ответ капитан «Забулдыги» вяло шевельнул плечом, чем его реакция и ограничилась. Выглядел Кассид Кассиониец как боевой экзот-робот, имитирующий человеческую внешность, поэтому неудивительно, что более бурно выразить возмущение ему было просто лень. Впрочем, с определением внешности Кассида как «человеческой» у непредвзятого наблюдателя возникли бы трудности. В росте кассиониец ничем не уступал долговязому интендант-полковнику, но в плечах был пошире раза в четыре. Не человек, а огромный шкаф с плавными, почти кошачьими движениями и жестами. Но главное даже не это, а его специфический «прикид». По устойчивой моде Кассионии белоснежные волосы торговца завивались в два торчащих надо лбом конусообразных рога, натягивая кожу лопатообразного темно-синего лица так туго, что вылупленные белки глаз, казалось, вот-вот выскочат наружу из плоских, почти лишенных рельефа глазниц. И на этом же ультрамариновом фоне в окаймлении черных губ желтели крупные квадратные зубы – желтели светлой охрой, ярко и вызывающе. Одеяние Кассида тоже соответственно вкусам своей родной планеты – жилет из пуленепробиваемых композит-пластин топорщился на дородной туше торговца, словно панцирь на черепахе-переростке. Одним словом, чистокровный кассиониец. Не Кассид Кассиониец в частности, а кассиониец вообще. Насколько Нэшен Грог знал, в родном мире торговца все двинуты на биоимплантировании. Так что искусственные волосы и неестественный для человека цвет кожи и зубов – это еще цветочки, видимая, то есть надводная часть айсберга. Нэшену приходилось встречать и более экстравагантных образчиков этой «торговой породы», а слухи лучше вообще не пересказывать… В одной руке Нэшен Грог держал литровый и уже ополовиненный бокал – щедрое угощение хозяина, а другой, задумавшись, машинально поглаживал подлокотник кресла из янтарного бука – невероятно дорогой, полудрагоценной древесины с Золотой Плеши. Нэшен, например, несмотря на свой немаленький оклад интендант-полковника «Правопорядка», пока не мог себе позволить такую мебель в служебной квартире, находившейся в столице Двойного Донца – Конкосте, где проживала его семья – жена, замаявшаяся от безделья домохозяйка, и сын, подрастающий оболтус восьми лет. Война, дело хлопотное и отнюдь не самое надёжное, требовала вкладывать семейные доходы в счета межпланетных инвестиционных фирм и банков, а полученные таким образом доходные проценты шли на погашение незапланированных затрат. На войне всегда много незапланированных затрат, так что пока не до роскоши. Но больше всего в кают-компании «Забулдыги» Нэшена раздражала не роскошь кресел, а чрезмерный, на его взгляд, по своим размерам и возможностям информационный экран. Обзорные панели покрывали поверхность стен кают-компании практически полностью, не прерываясь даже прямоугольником входа. Информационное поле было поделено на десятки видеоокон, на которые непрерывно транслировалась всякая всячина – то, что приёмная аппаратура «Забулдыги» сумела выудить из местной инфосети и что добыла путём собственных «изысканий», с помощью видеокамер высокого разрешения, установленных на борту. Панорамные виды со всех сколько-нибудь примечательных точек планеты от одного полюса до другого. Разгул самых различных стихийных бедствий – цунами, землетрясения, ураганы, наводнения – непременный антураж живой планеты, пламенное сердце которой ещё не остыло, не покорилось неумолимому времени за миллиарды прожитых лет. Значительная часть видеоокон была занята самой актуальной на сегодняшний день информацией – новостями информационных агентств обеих враждующих сторон – «агностиков» и «миротворцев», и военными сводками с различных участков фронтового периметра, протянувшегося по владениям Дикого Леса. На экраны Нэшен Грог старался не смотреть. Интендант-полковник прибыл на «Забулдыгу» не ради сводок новостей и происшествий, к тому же от бесконечного мельтешения картинок на стенах кают-компании у него рябило в глазах, и начинала болеть голова. Поэтому он старался сосредоточить всё внимание на голограмме, висевшей над сервис-столиком. Даже уменьшенный в сотни раз облик представленного ИБээРа – индивидуального боевого робота – выглядел весьма внушительно. «Колонизатор». Семьдесят тонн несокрушимой брони и ураганной огневой мощи. Боевой Робот из новой элитной линии «Право Первопроходца» – гуманоидного облика, или, по военной терминологии, ИБээР типа «гуман». Запущенная в производство на Гэгвэе всего год назад, линия усиленно рекламировалась во всех уголках известного космоса. Тяжёлый. Мощный. Дорогой. И бесполезный для Нэшена. Как и остальные три робота этой же линии, функционально дополняющие друг друга и призванные составить универсальное по назначению боевое звено-квадру. Чёрт дёрнул Кассида притащить именно эти машины. Самые новые и… Чёрт и ещё раз чёрт! – Если бы я не знал тебя столько лет, я бы подумал, что ты издеваешься, – недовольно продолжал интендант-полковник. – Или действуешь в интересах нашего врага с Гармоники… – Какого врага, рэ-эррр, Нэшен? – Кассид Кассиониец хмыкнул, обгрызая зубочистку, которой разжился в последнем рейсе на Гэгвэй, позволившем приобрести этих роботов. Предприимчивые технари Гэгвэя, в основном специализировавшиеся на производстве боевой техники, попутно поддерживали народных умельцев, промышлявших изготовлением поделок из клыков самых опасных хищников родной планеты, и одаривали торговых партнёров уникальными сувенирами. Наверное, по их представлению, каждый пилот индивидуального боевого робота должен обладать такой зубочисткой для укрепления мужественного имиджа, будь то воин-супермен или преуспевающий в делах бизнесмен. Голос Кассида, кстати, чем-то походил на рык хищного зверя, «останками» которого в виде зубочистки он ублажал свои крепкие жёлтые зубы. Кассид не говорил, а рычал. В зависимости от настроения – добродушно порыкивал или издавал рык ярости и гнева. Но рычал всегда. В своё время ради внешнего эффекта биоперестройке подверглась и его гортань, а не только кожа, волосы, мускулатура, кости и ногти. – После стольких лет дружбы, тесного и взаимовыгодного сотрудничества я никак не ожидал с твоей стороны столь несправедливых обвинений, – в данный момент в рыке торговца явственно слышалось искреннее, вернее, хорошо сыгранное возмущение. Отхлебнув пива, а пиво у Кассида, между прочим, было всегда толковое, на Двойном Донце такого не сыщешь, Грог в который раз покосился в сторону двух членов команды Кассионийца, тоже находившихся в каюте. Их кресла, предупредительно отодвинутые к стенке подальше от столика, заслоняли парочку информационных окон. В беседу Грога с Кассидом эти двое практически не вмешивались, но их присутствие несколько мешало полковнику сосредоточиться, вносило лёгкий разлад в его мысли. Может, потому что Зайда, офицер безопасности «Забулдыги», была родом с Бикаэллы, о чём красноречиво свидетельствовала её внешность? Женщина обладала огромным, почти в два с половиной метра ростом и была отлично сложена. Вся её одежда состояла лишь из стильной безрукавки благородного светло-серого оттенка «мраморное безмолвие», не скрывавшей очертаний весьма выдающейся груди, и из таких же по цвету лосин, подчёркивавших красоту крепких широких бедер, обувь – тяжёлые башмаки полувоенного образца. Черты ее рыжевато-коричневого лица, несмотря на некоторую тяжеловесность, можно было бы назвать красивыми. Волосы, заплетённые в четыре тугие косы, по две с каждой стороны лица, отливали ровным иссиня-чёрным цветом. Часть лица и шеи бикаэлки покрывала золотистая вязь татуировок, краешки линий и завитков также выползали из-под безрукавки на открытые взгляду, впечатляющие даже по крутым мужским меркам бицепсы рук. «Вероятно, – подумал Грог, – у этой женщины подобными узорами покрыто всё тело под одеждой…» Спохватившись в который раз, интендант-полковник заставил себя отвести взгляд от Зайды, зная, что бикаэлки, в силу сложившихся на их планете традиций, считают проявление подобного интереса со стороны мужского пола оскорбительным вызовом. Хм-м. Он неожиданно поймал себя на мысли, что было бы чрезвычайно интересно посмотреть на эту женщину в более непринужденной обстановке, то есть, совсем без одежды… Тьфу. Нашёл о чём думать именно сейчас. Третий член команды, пилот-универсал, по происхождению тавеллианец, тоже обладал яркой своеобразной внешностью. Однако это своеобразие было не причудливым, как у Кассида и Зайды, а образцовым. Лицо и фигура пилота словно были смоделированы компьютерной программой, задача которой состояла в создании внешности идеального человека. Идеально красивого человека. Больше всего на точёном и абсолютно бесстрастном лице тавеллианца поражали глаза – необыкновенно чистой завораживающей синевы, источающей лишь холод… За время беседы этот красавчик Лайнус, – надменный и прямой даже в кресле для отдыха, казалось, целиком погруженный в раздумья, – ни разу не взглянул в сторону Грога. Не удостоил. Словно полковника и не существовало. «И пусть», – решил про себя полковник. Пусть смотрит в сторону, от греха подальше. Единственный представитель Тавеллы, с которым Грогу довелось столкнуться за свою жизнь, являлся членом команды Кассида Кассионийца, и путанные, разношерстные сведения, вернее сказать, – обрывки сведений, которые у него бродили в голове после полученной в инфосети консультации о тавеллианцах, рождали смутные опасения. В общем, команда «Забулдыги», на взгляд Нэшена, вполне соответствовала своему капитану. Нэшен совершенно точно знал, что оба – и Зайда, и Лайнус, присутствуют на переговорах в качестве полноправных торговых компаньонов Кассида, но если Зайда позволяла себе время от времени вставлять реплики, то пилот молчал всегда, как бы ни развивались события. Это казалось странным. Впрочем, внутренние порядки команды «Забулдыги» полковника не касались, а значит, и голову забивать ими не стоило. Но поворчать он имел полное право, чем и занимался уже двадцать минут подряд, с того самого момента, как челнок торговца доставил его на корабль-внешник и интендант-полковник увидел, как именно выполнил Кассид его заказ. Только торговца, казалось, ничем невозможно было смутить. – Давай-ка оставим беспочвенные обвинения, Нэшен, – неторопливо рычал Кассид, продолжая упрямо тянуть нить забуксовавшего разговора. – Ты просил роботов, так? Просил. И нечего тут кривиться и проявлять неуместную иронию, я твою коричневую рожу знаю как облупленную. Я привез роботов? Привёз. И я ещё и виноват! Да ты хоть знаешь, во сколько мне обошлась их покупка? Чтобы доставить эти железяки тебе в указанный срок, рэ-эррр, мне пришлось перехватить чужую партию! Потому что все роботы прежних серий на Гэгвэе, Эстельгауне и Сонгердане раскуплены ещё полгода назад! Эти крякнутые производственники сообща договорились запустить новые линии, а выпуски предыдущих существенно урезали, оставили на прежнем уровне лишь производство комплектующих. Им, видите ли, надоело возиться со старьем, а править бал должны новые технологии… если начистоту, Нэшен, то я могу их понять. Да, новые железки, рэ-эррр, немного дороже своих аналогов в старых линиях, но… Кассиониец хмыкнул, сообразив, что его слегка занесло не в ту сторону, но убеждённости в своей правоте честного торговца в его голосе не убавилось: – Да, цена немного выше, но она с лихвой оправдывается их боевыми качествами. По-моему, это как раз то, что нужно родине твоего многострадального клиента, Нэшен, разве не так? Новая техника с качественно новыми возможностями, которые позволят если и не победить противника, то хотя бы уверенно разговаривать с ним на равных… – Вот именно – дороже, – веско вставил Нэшен Грог. – И не надо давить на мою ответственность перед клиентом, это бесполезно. Именно потому, что ответственности у меня хоть отбавляй. Ты полагаешь, будто у государства, интересы которого я вынужден отстаивать перед таким прожжённым пронырой, как ты, неограниченные финансовые возможности? Что мы готовы за каждую паршивую железку, на которой стоит штамп «стреляет», платить в десять раз дороже только потому, что на Двойном Донце идет война? Высокий рост при поразительно худосочном, если не сказать дистрофичном, телосложении делал Нэшена Грога нелепым и комичным в чёрной военной форме вооруженных сил своей организации, и он это прекрасно знал. Но к пятидесяти годам полковник не просто смирился с внешним обликом, с тем, какое впечатление он производит на окружающих. Нэшен научился извлекать из этого выгоду. Первое впечатление – не всегда верное, и люди, которые его видели впервые, часто попадали впросак, считая, что запросто облапошат недотёпистого полковника, всучив ему любой товар втридорога, да ещё и заставят его при этом испытывать благодарность за предоставленные скидки. Дутые скидки. Но деловая хватка Нэшена Грога быстро всё расставляла по своим законным местам. А тем, кто пытался его надуть на первом же деловом проекте, впоследствии приходилось об этом пожалеть. Он просто больше никогда не вёл с ними дел. К чести Кассида Кассионийца, поставка оружия и техники «Правопорядку» была уже шестой на его счету. Нэшена лишь раздражала его манера долго и нудно торговаться. С другой стороны, а какой истинный кассиониец этого не любит? Про торгашей с Кассионии бытует расхожая поговорка, что первую свою торговую сделку они совершают ещё в чреве матери или в родильном инкубаторе, в зависимости от способа, выбранного родителями для появления их чада на свет… – За последний год, дружище, у меня не было никаких недоразумений с твоим «Правопорядком», – справедливо напомнил Кассид, – я весьма ценю твоё доверие ко мне, и мы оба прекрасно понимаем, что в линии «Право Первопроходца» – отличная техника. За такую не жалко заплатить хорошие деньги. Я тебя просто не понимаю. В чём суть претензий? Не понимает, как же. Вопрос Кассида заставил Нэшена Грога нахмуриться, острые скулы напряглись так, что, казалось, вот-вот прорвут тонкую загорелую кожу, узкие губы сжались в полную неприязни линию. Хитрый синемордый хрен. Полковнику не хотелось поднимать неприятную тему, от которой у него и так за последнее время наболело на душе. Не хотелось озвучивать вслух. Но придётся. Намёков торгаш или не понимал, или не желал понимать. А события последних двух месяцев на Двойном Донце явно прошли мимо его внимания. Объяснять всё-таки придётся. Роботы по-прежнему нужны. – В чём суть претензий… всё весьма просто, Кассид. На вооружении сил «Правопорядка» состоят роботы давно и хорошо зарекомендовавших себя серий. Неприхотливые, выносливые машины, которые мы можем ремонтировать в наших, местных условиях острейшего дефицита высокотехнологичного ремонтного оборудования и необходимых запчастей. Просто пойми меня правильно, у нашего работодателя, правительства Двойного Донца, нет лишних средств, чтобы платить за новомодные штучки. А рекламные ролики, демонстрирующие возможности линии «Право Первопроходца», не смогут пустить мне пыль в глаза. Мы оба прекрасно знаем, что можно состряпать, владея искусством компьютерной графики. Мне нужны роботы, на которых ставить я могу лишь наверняка. – Эти ролики правдивы, полковник, готов поклясться, – сердито хрюкнул Кассид. – Ведь в твоей ГТ-депеше ясно говорилось, что тебе нужна качественная техника. – К тому времени я ещё не знал об особенностях управления в «первопроходцах», чёрт бы побрал их конструкторов, – упрямо буркнул Нэшен. – И что прикажешь теперь делать мне? Кто теперь возместит затраты, рэ-эррр, на доставку груза в твою систему? – Это не моя проблема, Кассид. Ты доставил не тот товар. – Я доставил тебе лучший товар из существующего на сегодняшний день! – Но не тот, который я способен принять. За свою ошибку расплачивайся сам. Грог стиснул зубы. Нужно было как-то отвлечься, чтобы не сорваться в пустую перебранку, и полковник занялся своим пивом. Бокал оказался пуст. Повинуясь знаку интенданта, из угла кают-компании выскользнул стюард – экзот-робот. Нэшен поморщился. Робот выглядел нелепо и жалко. Росточек всего в полметра, плоская голова-тарелка с бусинами видеосенсоров, тонкое цилиндрическое тельце, ручки-ножки в виде металлических прутиков – словно несчастное создание с самого момента «рождения» морили голодом. Вежливо и аккуратно забрав у интендант-полковника пустой бокал, механический стюард наполнил его из бочонка с краником и, кренясь от отчаянного усилия, едва не подламываясь на несуразных ножках, отнес налитое пиво обратно Грогу. Нэшен отхлебнул, мысленно поклявшись, что эта порция будет последней. Просто жаль смотреть. Того и гляди железяка развалится на запчасти. Неужто Кассид не мог найти обслуживающего робота поприличнее? Или ему доставляет удовольствие лицезреть «мучения» несчастного экзотика? Или… Нэшен ещё раз глянул на экзотика, более пристально. Или Кассид издевается над ним, интендант-полковником? При определённой фантазии между обликом робота-стюарда и внешностью Грога можно было провести некую «худосочную» параллель. Чувствуя, как внутри медленно разгорается ярость, Нэшен перевёл взгляд мутно-серых глаз на торговца, всё-таки решившись высказать начистоту всё, что думает о нём и о его новой партии роботов… Не удалось. Словно почувствовав, что сейчас произойдет, разговор перехватила бикаэлка. До того безучастная к разговору, она повернула голову, чиркнув по плечам распушенными кончиками своих иссиня-чёрных кос, и её голос, низкий и густой, как патока, легко заполнил помещение, без труда перебив Нэшена: – Я тебе поражаюсь, интендант. В твоём подразделении нехватка боевых роботов? Мы их привезли. Почему же ты не скачешь от счастья до потолка от такой удачи, свалившейся на твою лысую голову, а ноешь, делаешь проблему из пустоты? – Золотисто-зелёные глаза на красно-коричневом лице источали ледяное презрение. – Видите ли, эти модели слишком новые. А твои пилоты слишком тупые и неспособны приспособиться к этим новшествам. Не смогут усвоить несколько дополнительных байтов информации сверх того, что уже запиханы в их тесные черепушки. Впрочем, если они все такие же тупые, как ты, Нэшен, то я не удивляюсь твоей реакции. – Я радуюсь, – буркнул Грог, глянув на бикаэлку исподлобья. Не успевшая разгореться ярость после её выпада сразу погасла. Ответить в том же духе он не рискнул. Каких только фантастических историй и мрачных слухов не ходило об агрессивности и жестокости выходцев с Бикаэллы. Половину из них, как подозревал Грог, бикаэлки распространяли о себе сами. Чтобы поддерживать реноме. Нарочито грубое обращение, похоже, преследовало ту же цель. Но даже если вторая половина слухов верна… В общем, злить наёмниц с Бикаэллы – себе дороже. Особенно учитывая её могучую комплекцию против его собственной, тщедушной. Мама с папой в детстве мало внимания обращали на физическое совершенствование будущего интендант-полковника Нэшена, поэтому вырос он худосочным. И отдавал себе отчёт, что эта… как там её, Зайда, способна мгновенно скрутить его в бараний рог, несмотря на довольно неплохие навыки рукопашной, полученные им уже в армии. Слишком разные весовые категории. К тому же он не собирался портить деловые отношения с Кассионийцем. Пусть себе чертова баба лает. Всё равно не укусит. Пока полковник является потенциальным клиентом Кассида Кассионийца, в интересах торговца держать свою мегеру на коротком поводке. – Я радуюсь, – сухо повторил интендант-полковник без малейшего намёка на улыбку, способную подтвердить эту радость. – Но имеются объективные обстоятельства, мешающие мне радоваться… более полно. Мой непосредственный начальник командор-полковник Маришел ввёл чёткие ограничения на использование техники с нейро-управлением. Я обязан их придерживаться. – А в чём, собственно, проблема? – осведомилась Зайда. – Что обстоит не так с управлением в «первопроходцах»? Следующие пять минут Грог ворчал, давая необходимые пояснения. Загвоздка заключалась в следующем. Два месяца назад «мясоеды», агрессоры с Гармоники, которые сами называли себя, естественно, не «мясоедами», а «духовными миротворцами», перед атакой одного из трех дальних форпостов фронтового периметра запустили в войсковую информационно-управляющую систему разработку своих военных программистов – вирус-метаморфу. Видимо, ради издевательской шутки свое детище они назвали «Пацифистом». Вирус сумел преодолеть все защитные системы войсковой сети и принялся за вредительскую деятельность, для которой и был создан. В первую очередь – и больше всего от него пострадали пилоты боевых роботов, пытавшиеся отразить атаку на физическом уровне и находившиеся в своих машинах. Прежде чем нашелся способ ограничить разрушительное воздействие «Пацифиста» на их мозг, шестеро из семи квалифицированных профи превратились в идиотов, способных лишь на растительное существование, а у седьмого сработала внедренная диверсионная программа, и он на своем роботе принялся крушить то, что обязан был защищать. Боевое мехзвено «Налетчики» практически перестало существовать, а захвату самого форпоста помешало лишь стечение обстоятельств. После этого случая и пришлось вспомнить, что во всех моделях «мехов» до сих пор имеется возможность работы без лоцмана – индивидуального компьютера-посредника между операционной системой машины и человеческим мозгом. Достаточно включить режим усиленного контура наводки и можно обойтись для управления только нейрошлемом. Да, этот режимприменяется только в экстренных случаях, и пилоты пользуются им весьма неохотно. Потому что полноценной обратной связи с одним лишь нейрошлемом не достигается, действия пилота и машины более подвержены ошибкам, что в условиях боя может послужить причиной преждевременного поражения. Но это лучше, чем сумасшествие или смерть. Потому как отсутствие посредника существенно суживает поле возможной вирусной атаки на мозг пилота. В новой элитной серии «первопроходцев» такой возможности не предусмотрено. Техника усложнилась, лоцман является обязательным посредником между нейроконтуром и мозгом. Попытка управлять таким роботом без лоцмана будет выглядеть, как попытка рулить каким-нибудь глайдером с неисправным рулевым приводом и отключенной системой динамического контроля устойчивости. Ещё хуже, чем просто с нейрошлемом в старых моделях. В общем, если бы не боевой вирус «мясоедов», серьёзно потрепавший его лучшие пилотские кадры, роботы новой серии Грогу вполне бы подошли. Но нововведения в управлении этими роботами в условиях войны с неожиданно изощрённым в сетевых диверсиях противником оборачиваются катастрофическим недостатком. Выслушивая объяснения полковника, Кассид безотчётно почёсывал коротким желтоватым когтем указательного пальца череп возле основания белоснежного рога – кожа здесь частенько зудела, когда он, поглощённый деловой суетой, забывал вовремя принять водно-озоновый душ. Кассиониец напряжённо думал. В какой-то момент его взгляд задержался на одном из экранов, где с величавой медлительностью вращался зелёно-голубой шарик планеты, висевшей под «Забулдыгой». Повинуясь мысленному сигналу с лоцмана, планета на экране немного сместилась в сторону, открыв перспективу – сразу за ней вращался чуть меньший и более невзрачный шарик. В системе Рапиры вторая и третья от светила планеты – Двойное Донце и Гармоника – обладали суровыми, но более-менее сносными климатическими условиями для жизни человека. Как всякий уважающий себя торговец-профессионал, Кассид вкратце знал их историю. Колонизированы почти одновременно, около ста сорока лет назад, двумя крупными этно-религиозными группировками с разных миров – «агностики» с Вантесента заняли Двойное Донце, а «духовные миротворцы» с Зармонды, соответственно, Гармонику. Сотню лет две религиозные секты мирно сосуществовали друг с другом, поделив зоны влияния в системе и, казалось, раз и навсегда ограничив свою дальнейшую экспансию. А потом начались проблемы… Перехватив ироничный взгляд Зайды, направленный на полковника, Кассид незаметно ухмыльнулся. Всё, что излагал Нэшен Грог, ему было известно, он всегда старался быть в курсе всех событий в мирах своих клиентов, тщательно просеивая свежие новости сразу по прибытию. Но полковник, поглощённый собственными переживаниями, ничего не заметил. Наивная душа, этот Грог. Наверное, полагает, будто он единственный, у кого возникли подобные проблемы с роботами новой серии. В последние годы программные технологии всё больше затачивались под возможности лоцмана, и всё из-за того, что излучение нейрошлема признавалось вредным для здоровья, а потому это направление сочли неперспективным. И его прикрыли. Как подозревал Кассид, всё это делалось лишь для того, чтобы оправдать в глазах потенциальных клиентов завышенную цену новых роботов и содрать с них как можно больше денег. История с вирусами, конечно, досадная помеха. Очень несвоевременна эта программная диверсия. В принципе, даже если с роботами сейчас не выгорит, Кассид всё равно заработает неплохую сумму на остальном вооружении, которое уже успел всучить интендант-полковнику. Но Кассид не любил, когда товар, доставленный под заказ, вдруг оседал в его трюмах. Даже на короткое время. Так дела не делаются. Деньги должны вращаться, товар – меняться. Иначе ноль ему цена, как торговцу. Нет, ну надо же так промахнуться. И ведь даже не с товаром, нет, перестарался с качеством. Нонсенс. Кому рассказать на Кассионии – засмеют. Позор. Впрочем, Кассид знал, как увеличить свои резко заниженные шансы всучить полковнику товар, который он притащил сюда через много парсек в твёрдой уверенности, что проблем со сбытом не будет. Полковник даже не подозревает, какие разнообразные способы имеются в торговом арсенале любого кассионийца для переубеждения даже самых отъявленных упрямцев… – Кстати, Кассид, – закончив пояснительную речь, полковник в припадке необъяснимой для себя словоохотливости сделал ещё одно признание. – До тебя к нам уже прилетал один… деятель. Тоже предлагал роботов новой линии. И я купился, как сопливый мальчишка. А теперь они пылятся в ангаре форпоста, эти чертовы роботы. Так что второй раз не прокатит… кажется, именно так выражаются в ваших кругах? А вот это было скверно! То, что полковник уже умудрился купить несколько «первопроходцев», может весьма осложнить переговоры… хотя, опять же, как дело повернуть. Роботы, роботы… Вечно с ними масса проблем, несмотря на очень неплохие доходы… По случайной ассоциации мысль перескочила на сходную тему. Взять хотя бы его эксперта по роботам, отсутствующего сейчас в кают-компании – Сомаху Олимана. Пять лет назад парень вынужденно ввязался в небольшую «роботизированную» войнушку на своей родной планете, после чего его лишили гражданства и изгнали. Хотя виноват он был как раз меньше прочих, лишь пытался по собственной инициативе остановить бандитскую группировку, атаковавшую общину… «Перевешал бы таких родственничков, которые отрекаются от тебя в самую трудную минуту», – подумал Кассид. Торговец тоже пострадал от этой войнушки. О чём и сейчас вспоминал с глубокой досадой, а иной раз, когда на него накатывало дурное настроение – с бешенством. Он лишился многолетних прибыльных контрактов с общиной Полтергейста, которая не смогла отстоять своё уникальное достояние… Пора было выкладывать коронный козырь, предназначенный как раз для такого случая, а то полковник, того и гляди, встанет и откланяется, посчитав разговор законченным. Кассид связался со своим пилотом по лоцману, для ушей клиента этот разговор не предназначался: «Лайнус, ты как, работаешь над клиентом или прохлаждаешься?» «А ты не заметил? Можно подумать, полковник и раньше был таким болтливым». «Не расслабляйся». «Сам знаю». – Ладно, Нэшен, я знаю, как помочь нам обоим решить эту маленькую проблему, – Кассид бросил на полковника благодушный взгляд, каким добрый дядюшка одаривает любимого племянника. – За отдельную плату, конечно. – Что ты имеешь в виду? – Есть у меня в команде парень, рэ-эррр… – Я думал, вся твоя команда здесь, – лохматые брови Грога удивленно приподнялись. – И вот этот парень – великолепный эксперт по боевым роботам как раз новой серии, – продолжил Кассид так, будто Грог его и не перебивал. – Да-да, «первопроходцев» он знает «от и до». Тебе крупно повезло, что этот специалист оказался на моём борту как раз к посещению твоего мира. – И каким боком он может решить проблему с нейро-управлением? – На костлявом лице Нэшена Грога отразилось откровенное недоверие. – Как ты понимаешь, сам я не специалист, – Кассид заговорщицки подмигнул. Откровенное вранье всегда давалось ему легко. – Я лишь продаю роботов, заниматься их переналадкой – не моё дело. Но от своего эксперта я знаю одну маленькую хитрость, о которой не знаешь ты. Функция усиления нейроконтура, из-за которой ты так убиваешься, на самом деле не ликвидирована. Она лишь отключена. За ненадобностью. Гораздо дешевле обрезать лишние функции при модернизации прежней системы, чем создавать аппаратуру с нуля в угоду новым требованиям. – Вот как? – Нэшен задумчиво забарабанил пальцами по подлокотнику кресла, забыв о бокале с пивом в другой руке. – Тогда, возможно, я обойдусь своими техниками и программистами… – Не так быстро, полковник, это коммерческая информация, и я не собираюсь отдавать её тебе бесплатно, – Кассид укоризненно погрозил ему указательным пальцем, смахивавшим на несвежую пухлую сосиску синюшного цвета. – И я сильно сомневаюсь, рэ-эррр, что твоим специалистам удастся проделать подобную операцию. Конечно, ты можешь попробовать. Но когда ты поймёшь, что без меня не обойтись, я буду уже далеко, а мой эксперт, естественно, улетит со мной. Нэшен медленно кивнул. Кассид умел убеждать. Неосознанно он снова покосился на Лайнуса. Внешность этого надменного молчаливого красавца раздражала Грога донельзя, хотя объяснить столь внезапную неприязнь он ни за что не смог бы… Если бы интендант-полковник более тщательно наводил справки о людях, с которыми ведёт дела, то во время визита на «Забулдыгу» он бы испытывал не смутные опасения, а вполне определённые. Плюс устойчивое желание закончить переговоры и убраться отсюда как можно быстрее. Подальше от этого надменного, неприветливого типа, сидящего в своем кресле с таким видом, словно в каюте, кроме него, больше никого нет. То, что он то и дело косился на пилота, не было случайностью. Его мозг безотчетно реагировал на воздействие. Лайнус, как и многие представители его расы, был вампиром. Нет, не той банальной тварью, с клыками, когтями и невообразимо быстрой реакцией, которой требуется для поддержания жизни горячая кровь жертв, нет. «Вампирская» тема последние лет пять являлась невероятно модной в развлекательной индустрии обывателей многих миров, но с тавеллианцем все было гораздо сложнее. Лайнус был ментальным вампиром и обладал способностью поглощать жизненные силы существ. Кроме того, он умел забирать энергию мысли. Энергию желаний. И перенаправлять поток этой энергии в другое русло. Поэтому полковник даже не догадывался, что вампир очень ненавязчиво и аккуратно забрал его сомнения. Впитал в себя, растворил и заставил согласиться на сомнительную сделку… – Что ж, не скрою, меня заинтересовало твоё предложение. У меня четыре робота новой линии. И сейчас они пропадают без дела… – Рад тебе помочь, Нэшен, всегда рад, – живо подхватил Кассид. – Я не сомневался, что мы всегда сможем с тобой договориться. Значит, делаем так – ты в качестве жеста доброй воли покупаешь у меня одного робота из представленных, а я… – Как это покупаешь? Я о чём тебе твержу уже полчаса подряд… – Да погоди ты, Нэшен, – беззлобно рыкнул Кассид. – Я всё прекрасно понял, но позволь мне соблюсти и собственные интересы. Просто дай мне договорить, а согласишься ты или нет – дело твоё. – Ладно, говори, – хмуро кивнул полковник. – Ты купишь у меня одного робота. Любого, какого пожелаешь. А мой эксперт приведёт четырёх твоих в порядок. Бесплатно. После чего, убедившись, что всё именно так, как ты хотел, ты заберёшь у меня остальных. И мы полюбовно разойдёмся, как корабли по изнанке вселенной. Получить такого спеца в свою команду было заманчиво, прежняя покупка висела мёртвым грузом при остром дефиците боеспособных машин, и интендант-полковник над предложением раздумывал недолго. Такой человек был для него просто подарком судьбы. Если, конечно, он решит задачку. – Хорошо, Кассид. – Долговязый полковник поднялся, неохотно покинув уютное кресло и вытянувшись во весь свой рост. – Контракт перешлёшь по сети, вниз. Возьму для начала «Следопыта». Не забудь только вставить дополнительный пункт – если твой спец не сумеет наладить роботов так, как мы договаривались, верну твой «жест доброй воли» обратно, причём затраты на перевозку с орбиты и обратно оплатишь сам. Иначе командор-полковник Маришел меня не поймёт, мой начальник не любит разбазаривать деньги на… дутые проекты. Нэшен многозначительно усмехнулся. Кассид в ответ широко осклабился, продемонстрировав присутствующим, что все тридцать два его жёлтых зуба пребывают в полном порядке. Он и не сомневался, что интендант-скряга остановится на «Следопыте». Тридцатипятитонник был самым недорогим из предложенной партии. А дополнительный пункт Кассида ничуть не смутил и не мог смутить, такое в его практике встречалось сплошь и рядом. – Считай, что всё уже сделано, Нэшен. Полковник машинально попытался отдать честь, вскинул выпрямленную ладонь к виску, но тут же спохватился – нашёл кому козырять. Резко смял жест и стремительно вышел из кают-компании, весьма недовольный собой.Через минуту экипаж «Забулдыги» наблюдал по экранам за удаляющимся челноком – интендант-полковник отбыл. – Клянусь Бездонным Кошельком Денежного Бога, рэ-эррр, я опять превзошёл самого себя, – словно сытый лев прорычал в наступившей тишине Кассид Кассиониец, удовлетворённо оглядев своих помощников. Лайнус не ответил, мелкими глотками потягивая своё пиво. Информационные экраны напротив него после ухода полковника сплошь пестрели панорамными видами планеты – горы, заснеженные равнины, тёмная гладь океана, кровавый закат субтропиков. Кассид хмыкнул. Тоже мне, любитель природы. Тавеллианцы не очень-то жалуют людей, даже своих соотечественников, а вот природу обожают. Наверное, именно поэтому так много среди них тех, кто покидает родную планету в поисках лучшей доли и становится пилотами. Хорошая возможность взглянуть на другие миры своими глазами, а не по видеозаписям. – А ты как считаешь, Зайда? – поинтересовался Кассид. Молчание экипажа перестало ему нравиться. Особенно не нравился выразительный взгляд огромных золотисто-зелёных глаз бикаэлки, в глубоком молчании нацеленный на капитана. – Я никогда не вмешиваюсь в твои торговые сделки, Кассид, – недовольно процедила бикаэлка. – Но на этом корабле я отвечаю за безопасность каждого члена экипажа. А то, что ты предлагаешь, опасно. Если бы в твоих бесстыжих зенках не мелькали сплошные денежные знаки, ты бы вспомнил, что Сомаха последние два года из пяти, проведенных с нами, участвует почти в каждой продаже оружия и приносит делу немалую пользу. А ты им затыкаешь чужую дыру. Суёшь в пекло. Хотела бы я знать, как ты теперь его убедишь в своей авантюре, под которой так поторопился подписаться. – Авантюра? Пекло?! Да ты что?! – Кассид сердито выкатил глаза, возмущённый до глубины души. – Женщина, у меня нет на корабле никого, кто испугается какой-то там гипотетической опасности! Твой Сомаха не раз в боевых условиях показывал себя настоящим мужчиной. Лично я считаю, что своим предложением оказываю ему услугу. Подзаработает деньжат, поднаберётся полезного жизненного опыта. И новых впечатлений, до которых он так охоч, если ты помнишь. К тому же идея по перенастройке «первопроходцев» принадлежит ему лично. Глаза бикаэлки гневно свернули в ответ на это утверждение, но она промолчала. Кассид был прав. – Нет причин спорить, – подал вдруг голос Лайнус. Только тавеллианцы умели так говорить – лишённым каких-либо индивидуальных характеристик, бесцветным, как дистиллированная вода, голосом. Пилот-универсал очень редко высказывался по какому-либо поводу. Больше слушал и помалкивал, потягивая пивко. Причём никогда нельзя было угадать, что именно может заставить его заговорить. Убедившись, что привлёк внимание обоих компаньонов, Лайнус безмятежно сообщил: – Он согласится. – С чего ты взял? – Зайда выжидающе уставилась на Лайнуса. – А с какой стати ему и дальше сидеть на моём корабле без дела, он и так этим занимается последний месяц! – насмешливо фыркнул Кассид. – Каждому уважающему себя мужчине нужна серьёзная работа, а не спортивные разминки и наставительные беседы, которые ты проводишь с ним в свободное время! Зайду не так легко было вывести из себя, но на этот раз Кассид явно напрашивался. Только она собралась как следует пропесочить капитана, как ее перебил Лайнус: – У него продолжается ломка. Профессиональная ломка, которую проходят все пилоты боевых машин. И ему нужна новая доза. Зайда ничем не показала своего недовольства высказанным диагнозом. Почти ничем. Чуть сузились глаза. Чуть сильнее, чем обычно напряглись скулы. Бикаэлка знала способности тавеллианца лучше, чем, к примеру, интендант-полковник Нэшен Грог. – Он сам тебе сказал об этом? Или ты немного… подкорректировал его желания? – Я знаю о твоей странной привязанности к этому парню, Зайда, – бесстрастно заверил ее Лайнус, едва обозначив улыбку уголками губ, – поэтому не стал бы трогать его без твоего ведома и согласия. Я просто чувствую, как в нём зреет эта необходимость. Ему нужна разрядка. Небольшая прогулка на планете парню действительно не повредит. – Я же тебе говорил, – самодовольно осклабился Кассид, привычно терзая свои челюсти зубочисткой. – Я оказываю ему неоценимую услугу. Дядюшка Кассид плохого не пожелает, рэ-эррр. Мне нравится этот парень. – Настолько, что решил записаться в его родственники? – съязвила Зайда. – Ладно, ваша взяла. Сомаха действительно не мальчик… – Лёгкая прогулка, ничего более, – снова заверил её Кассид, тёмно-синее лицо расползлось в ухмылке до ушей, привычно обнажив два ряда крепких насыщенно-жёлтых зубов. – Туда и обратно. Лёгкая и хорошо оплачиваемая. Надеюсь, ещё никто не забыл, что все на этом корабле имеют долю с любых сделок, к которым я приложил свою бесценную руку? Да чтобы вы без меня делали, компаньоны? А? – Как бы не получилось, что твоя драгоценная рука снова пытается сделать из воздуха то, что сразу же превратится в дым, – опять язвительно усмехнулась Зайда. – Мы хорошо помним подобные случаи, не так ли, Кассид?
2. Сомаха Олиман
Подключившись к навигационным системам, я наблюдал за прибытием. Тесный пассажирский салон грузового челнока не оборудован видеоэкранами, показания внешних обзорных камер предназначены для пилота, отрезанного от пассажиров индивидуальной кабиной. Поэтому текущая информация скачивалась сразу на виртуалку моего лоцмана, и картину прибытия я видел во всех подробностях. Окутанный фиолетовой дымкой искажений антигравитационного колодца, челнок плавно гасил скорость падения. Мягкие призрачные руки защитных полей всё плотнее обхватывали корпус корабля. До поверхности планеты оставалось всего несколько километров. Зона космопорта – серое пятно на белоснежном одеяле зимней равнины, вырастала на глазах. Массивы служебных и технических комплексов со сбросом высоты на глазах превращались в отдельные здания и пристройки и разбегались прочь от терминалов посадочного поля. Я отстранённо улыбнулся, не испытывая особого беспокойства по поводу прибытия. Да, новый мир, новые реалии, новые знакомства. Но работа ждала привычная. Работа, связанная с боевыми роботами. С командой Кассида я уже около пяти лет, и скучать за это время не приходилось. Работа всегда была интересной. Во всяком случае, помогала не думать о прошлом. Ровное, монотонное движение без тряски и раскачивания сопровождалось негромким гулом разгруженных до пятидесятипроцентной мощности двигателей челнока. Как и моя бывшая родина – Полтергейст, орбитальной станцией этот отсталый мирок не обладал, но на этом сходство заканчивалось. Мир монопланетного государства Двойного Донца, несмотря на свою религиозную отстранённость и удаленность от основной цивилизации, имел вполне развитый космопорт. «Святошам» не были чужды ни торговля, ни путешествия. Я разглядел внизу девять терминалов на посадочном поле, выстроенных аккуратным квадратом. Один из них и помогал нам сейчас спускаться вниз. Каждый терминал представляет собой силовую установку и при включении создаёт Транспортный Колодец – пустотелую полупрозрачную трубу из антигравитационных полей. В стандартной конфигурации ТК обычно соединяют поверхность планеты с орбитальной космической станцией, которая служит для приема и разгрузки кораблей-внешников с гипер-приводом. Такие корабли не приспособлены для самостоятельной посадки на поверхность планет, у них другая роль – межзвёздных путешественников. Но в данном случае, за неимением станции, Транспортный Колодец обрывался прямо в космос. Единственная его задача – помогать атмосферникам, грузовым и пассажирским челнокам вроде того, на котором сейчас спускался я, благополучно приземлиться на планету или выйти на орбиту, чтобы воссоединиться с кораблем-маткой. Даже с большой высоты было видно, что космопорт неплохо укреплён, а отъюстировав изображение оптической утилитой лоцмана, я получил и более детальную картину отдельных участков и устройств. Периметр космопорта представлял собой фортификационный вал из стали, железобетона и бронепластика, с равномерными интервалами ощетиненный стволами лазерных и артиллерийских орудий. Внутри территорию патрулировала двойка «Часовых» – шестидесятипятитонных кработов из старой, но отнюдь не устаревшей, отлично зарекомендовавшей себя линии «Форпост» от компании «Воинский Стиль». Кроме того, в приземистых горбатых башнях, кое-где выглядывающих между служебными постройками, я распознал ракетные комплексы повышенной обороноспособности, в состоянии ожидания полуутопленные в бетон – для защиты от поражения сверху. Боевая тревога заставит подняться эти башни выше окружающих построек, чтобы без помех прошить дальнобойными ракетами окружающее пространство и нашпиговать ими любого врага. Привычные реалии для мира, охваченного войной. Космопорт всегда имеет важное стратегическое значение как для тех, кто обороняется, так и для тех, кто нападает. Сразу за периметром я заметил хаотичную россыпь построек, напоминавших игрушечные домики, словно вылепленные неумелой детской рукой. Из большинства тянулся вверх дымок. Палатки беженцев? Островки тепла, защищавшие сорванных с обжитых мест людей от холодного безжалостного дыхания зимы? Вполне возможно. Такую картину мне уже приходилось видеть. После вынужденного разрыва коммерческих контрактов с Полтергейстом Кассид активно практиковал торговлю боевыми роботами, а последний год занимался исключительно новыми машинами из серии «Право Первопроходца», от компании «РобоТех», приносившими ему ощутимую прибыль в тех мирах, где в подобной технике возникала острая необходимость – там, где идёт война. Неудивительно, что Двойное Донце оказалось в числе наших прямых клиентов. Так, хватит глазеть, пора заняться делом – местные ретрансляторы уже оказались в зоне досягаемости приёма моего лоцмана… Странное дело, но при попытке зарегистрироваться в качестве нового пользователя местная сеть запросила текущий пароль доступа. Что ещё за ерунда такая? Ведь это замкнутый круг – не зная первичного пароля, я не смогу зарегистрироваться и войти в ресурсы местной сети, чтобы оформить пользовательский доступ. Да уж, обычно интерфейс информационных сетей других планет более дружествен к гостям из внешнего мира. А здесь кроме пассивной трансляции каналов теленовостей – больше никаких удобств. Зараза, я даже слегка расстроился. Без доступа к сети ощущаешь себя так, словно вырван из общего потока жизни. Информационные базы корабля Кассида я уже знал как облупленные, надеялся приобщиться к чему-нибудь новенькому здесь, на Двойном Донце. Возможно, после приземления удастся выяснить, в чем дело. Наверное, какая-то местная специфика. По расчётам бортового компьютера челнока, до посадки оставалось не больше двух минут. Пора. Я поднялся с кресла, оглядел себя, проверяя, всё ли как надо. Зимы на Двойном Донце холодные, а мне предстояло работать с боевыми роботами. Учитывая оба обстоятельства, я сразу, ещё на «Забулдыге» одел спец-комбез пилота, чтобы лишний раз не переодеваться потом. Костюм плотно облегал тело, но не стеснял движений, в нём всё было продумано до мелочей. Масса металлопластиковых нашлепок на груди, руках, бедрах, коленях создавала причудливый дизайн, заставляя меня самого смахивать в этом облачении на кибера. В таком комбезе пилот хорошо защищен от перегрузок и физических травм, а кроме того, он спасает от температурных перепадов – во время боя в коконе боевого робота, отвечающего за жизнеобеспечение, бывает жарковато, когда перегреваются система охлаждения от непрерывной пальбы. Напоследок проверил личное оружие, сидевшее на внешней стороне бёдер в специальных гнездах – справа размещался игломёт «Универсал-100м», слева вибронож «Коготь». Итак, вроде всё в порядке. Посадочные лапы челнока мягко ткнулись в площадку приемного терминала, гул двигателей оборвался. Я подхватил с соседнего кресла тёплую куртку, надел поверх комбинезона, застегнул молнию, затем натянул на голову капюшон. Лучше подсуетиться, чем потом трястись на холоде, – эту истину я усвоил ещё в детстве, на Полтергейсте тоже бывали холодные зимы. Затем тамбур поочередно распахнул двойные двери и выпустил меня наружу. Прибыл.* * *
Коготки мороза тут же впились в лицо, едва я сошёл с трапа челнока на бетон терминала. Виртуальный термометр лоцмана показывал минус десять, хотя вечер только наступал, и сумерки едва начали сгущаться среди построек космопорта. Я огляделся, высматривая встречающих. Недалеко от посадочного терминала застыла приземистая восьмиколёсная громадина «Труженика-150К». Знакомая техника. Грузовоз, стандартная машина для перевозки боевых роботов. Спереди двадцатиметровой платформы торчала крошечная по сравнению с общими размерами кабина водителя, по бокам вдоль бортов в сложенном виде покоилось несколько манипуляторов. Не для моего ли «багажа» приготовили? Хотелось бы ошибиться. До места назначения я рассчитывал добраться своим ходом, на роботе. По пути вполне мог выпасть дополнительный шанс на примере «Следопыта» продемонстрировать возможности роботов нового поколения. Возле «Труженика» стояли двое, один из них оживлённо замахал мне рукой, едва я взглянул в его сторону. Ага. Вот и встречающие. Сейчас всё и выясним, что к чему. Если не всматриваться в лица, то с расстояния в два десятка метров – почти близнецы. Полное зимнее обмундирование – тёплые белые куртки, штаны, шапки, – хорошо скрадывало внешние физические отличия. Лоцман зафиксировал картинку, увеличил. Вот теперь на виртуалке стало отлично видно, что и физиономии, и фигуры абсолютно разные. Пока я подходил, тот, который повыше, что-то оживлённо втолковывал второму. Правильные, тонкие, почти изящные черты лица, чёрные ниткой брови, на губах то и дело мелькает белозубая улыбка, растягивая аккуратные усики. Анекдоты травит, что ли, на таком холоде? Тогда почему не смеётся второй? Я включил режим «хроники», следуя своей старой привычке записывать информацию о новых знакомствах в память лоцмана, и двинулся навстречу. Белозубый говорун тут же переключил внимание со спутника на меня: – Это ты Сомаха Лиман, эксперт по вооружениям? – Олиман. Сомаха Олиман, – поправил я, останавливаясь рядом. – И эксперт не по вооружениям, а по программному обеспечению боевых роботов. – А, почти то же самое, – улыбчивый вояка беспечно отмахнулся, затем, спохватившись, крепко пожал поданную руку. – Я – Макс Хуллиган, твой сопровождающий на время контракта. Обрати внимание, Хуллиган – через два «л», это не прозвище, а фамилия. – Прозвище у него Болтун, – ворчливо пояснил второй, приземистый, полноватый тип. – Поэтому не обращай внимания на его треп, ему положено. Макс Хуллиган не остался в долгу: – А мой приятель – Грегори Верный, прошу любить и жаловать, хотя по первому впечатлению можно решить, что сам он никого не любит и не жалует. Но это, конечно, не так. Рыхлая, полноватая физиономия Грегори Верного, усыпанная рыжими веснушками, демонстрировала явно привычное для него выражение уныния. Есть такие люди. Их пессимизм заразителен, а их уныния хватит на целую армию. – Пошли в космопорт, – апатично предложил Грегори Верный, тоже подавая мне руку. С ним рукопожатие вышло каким-то вялым, безвольным, оставив мимолетный неприятный осадок, прямо не ладонь, а снулая рыбешка. Характерный штришок личности. – Сперва нужно разгрузить челнок, я должен проконтролировать… – Этим и без нас займутся, – успокоил меня Макс Хуллиган. – Вон, сзади тебя, уже топают. Сделают в лучшем виде. Я оглянулся, уже и сам услышав мерное приглушенное лязганье – звук шагов, тяжёлой дрожью просочившийся сквозь толстую подошву походных ботинок в стопы. От ближайшего ангара подходили двое «прилипал» – десятитонных роботов-грузчиков, приземистых, всего четыре метра высотой, с широко расставленными руками-захватами. За прозрачным пластиком панелей виднелись фигурки водителей в форменных комбинезонах. Роботы деловито направлялись к откинутому пандусу, ведущему в трюм челнока, звеня по раскрашенному ледяной изморозью бетону металлическими башмаками-противовесами. – Так что дуй за нами, эксперт, – дружелюбно предложил Макс Хуллиган, – в тепле и комфорте общаться куда приятнее. Гостиничного номера со всеми удобствами не обещаю, но более-менее приличный отдых организуем. А твоего «меха» с челнока ссадят техники. Ага, понял я, двинувшись следом за провожатыми, всё-таки дел на сегодня больше не предвидится. Знал бы, уговорил бы Кассида отправить меня на космодром утром. Ладно, пока познакомлюсь с местными достопримечательностями. Тоже полезное занятие. Попутно мы протопали вдоль всего грузовоза. Диаметр колес «Труженика-150К», смахивающих на дутые бублики из пористой резины, вдвое больше моего роста. Неудивительно – такая платформа рассчитана на нагрузку до ста пятидесяти тонн. Последние лет десять большее распространение начали получать грузовозы с антигравитационными приводами, но они на порядок дороже своих колесных прототипов, а их начинка гораздо сложнее и капризнее в обслуживании. Технически слаборазвитые миры предпочитали проверенных временем «рабочих лошадок» вроде «Труженика». Я машинально включил режим информационного отображения, чтобы лучше ориентироваться в незнакомом месте, виртуалка перед глазами по мере сканирования наполнилась цифрами, коммуникационными схемами попавших в поле зрения построек, названиями предметов. По пути мы миновали ремонтный ангар – огромную железобетонную коробку. Сквозь распахнутую в транспортных воротах дверь, предназначенную для людского персонала (забыл закрыть какой-то раззява), замедлив шаг, я успел разглядеть массу всяческой техники, находящейся в починке. В частности, парочку БМП «Крот» с явно оплавленной боевыми лазерами бронёй, средний беспилотный танк-робот «Жигало» с развороченным дулом малой гаусс-пушки, и два индивидуальных боевых робота – тридцатитонного «Шершня» и сорокапятитонного «Кровавого Гончего». Старые знакомые. Популярность этих моделей отражалась в их распространённости на самых различных мирах. Несмотря на вечер, работа в ангаре кипела – паукообразные ремонтные киберы со всех сторон облепили разбираемые БМП, огромный манипулятор, подвешенный под потолком на транспортных рельсах, снимал с танка демонтированное покалеченное орудие, а «мехами» вперемешку с киберами занимались люди-техники. Роботы выглядели абсолютно целыми, видимо, шёл последний этап ремонтного процесса – диагностика установленного на замену оборудования. Я обратил внимание, что местные ремонтники предпочитают обходиться без монтажных шахт – специальных конструкций, скроенных из стальных рам. Увешанные ремонтным оборудованием и лифтовыми платформами, такие «коробочки» позволяют работать с «мехом» на любых высотах без малейших проблем, а здесь обходились киберами и портальным краном. Нехватка оборудования? Или просто другой подход? Волнующий запах разогретого металла, фуллереновой смазки и озона, образовавшегося от высокой энергетической активности в зоне работ, коснулся моего обоняния, а затем мы прошли мимо. Ради любопытства я вывел на виртуалку тактико-технические характеристики «Жигало», которые откопал в базе данных своего лоцмана. Они меня не впечатлили, и я тут же стёр информационную страничку. Забавно. В отличие от пилотируемых роботов, беспилотные танки относились к дешёвому, неприхотливому, легкозаменяемому виду боевой техники. Но при этом масса того же «Жигало» – пятьдесят две тонны – сравнима с весом среднего боевого робота, который в несколько раз мощнее по броне и вооружению, чем такой танк. Причина яркого контраста кроется вот в чём. Если бы для изготовления шагающего робота использовались обычные, давно зарекомендовавшие себя в военном производстве материалы и сплавы, к примеру, такие же, как для «Жигало», то тот же малыш «Шершень» весил бы не тридцать тонн, а все семьдесят. Или больше. Поэтому даже самый лёгкий боевой робот значительно дороже самого навороченного танка. И всё благодаря применению весьма дорогостоящих технологий, позволивших создателям роботов в своё время получить сверхлёгкие и сверхпрочные материалы, так называемые нанокомпозиты. Боевая самоходная крепость с колоссальной огневой мощью и невероятным запасом живучести, способная быстро перемещаться практически по любым типам местности – это и есть индивидуальный боевой робот. За что эту технику и люблю. Справедливости ради подчеркну, что любой робот с лихвой оправдывает свою цену. Спустя пару минут мы добрались до центрального здания космопорта. Возле дверей из прозрачного бронепластика дежурили двое вооруженных антикварными пулевыми карабинами пехотинцев, тоже в белом. Морозец уже прилично щипал лицо, царапая нос и щёки – дул ветер, а от любого ветра, даже несильного, при минусовой температуре неприятные ощущения только усиливаются. Благодаря моим провожатым, останавливать нас никто не стал, и мы нырнули внутрь, в тёплое помещение… Не очень-то и тёплое, как выяснилось в следующую секунду. Всего десять градусов – дыхание парило, как и снаружи. Внутри космопорт определённо не отапливался. Я окинул беглым взглядом просторный, слабо освещённый зал – на высоких потолках горела одна лампа из десяти положенных и едва разгоняла сумрак. Для военного времени типична примерно такая картина: космопорт должен быть переполнен служащими, беженцами и солдатами, а сдобрено это беспокойное варево обычно бывает разномастными любителями поживиться в смутное время… Но здесь в наличии имелись только солдаты, человек тридцать – как раз в центре зала. В данный момент, скинув верхнюю одежду, затянутые в чёрную форму крепкие парни под руководством сержанта дружно отжимались от пола, слышались хриплые выдохи, изо ртов и от тел валил пар. Физический тренаж. Рядом с каждым пехотинцем было аккуратно положено оружие – тяжёлые иглометы «экстра», страшная штука в руках профессионала… Что-то заставило меня оглянуться. Какое-то смутное чувство перемен. Фигуры охранников снаружи, за бронепластиком дверей, растворились, словно снег в кипятке, там уже клубилась непроглядная тьма, лишь слегка подсвеченная дежурными маяками. Как будто кто-то одним движением задёрнул занавеску, и вечер закончился. Оригинально. Никогда не видел такого резкого заката… – Эй, эксперт, догоняй, – окликнул Макс Хуллиган. Пока я глазел в сторону исчезнувшего заката, мои проводники успели уйти вперёд и теперь поджидали в двадцати шагах. Пришлось догонять. – У нас тут всё время так весело, – пояснил Макс, когда я поравнялся с ним, и мы двинулись дальше. – Первую половину дня проводим на компьютерных тренажерах, отработка боевых сценариев, второю половину дня строевая, рукопашка, через день – кросс в полном снаряжении вдоль периметра, девять километров. Привычка к действию должна выработаться в сознании и закрепиться в мышцах. – У вас тут что, чума? Почему так пусто? – Ага, заметил, – Макс Хуллиган слегка повернул голову, но шага не замедлил, как и его приятель, Грегори Верный. Тот вообще в мою сторону не смотрел. – Двойное Донце не принимает гостей, пока не закончится военный конфликт с «миротворцами». Служба безопасности сочла, что проще никого не пускать на поверхность, чем потом задним числом вылавливать шпионов и диверсантов. Мне тут же вспомнилась россыпь игрушечных домиков за периметром космодрома, которую я разглядел при посадке. – А люди снаружи пусть замерзают? – Какие люди? – За периметром. Они приостановились и переглянулись. Хмурый Грегори даже улыбнулся. А Макс откровенно заржал. – Да ты что! Там всего лишь химические ловушки, мера предосторожности против Дикого Леса. Дикий лес? Это ещё что такое? – А-а… – только и сказал я. Расспрашивать на ходу о «диком лесе» не хотелось. Снова попаду впросак. Мне бы в туземную инфосеть забраться… – Так что, все местные граждане сидят по домам? С планеты бежать не пытаются? – Привык, что на других мирах во время войны именно так? Я, честно говоря, тоже. Но дело в том, что вера граждан Двойного Донца запрещает бегство. – Не запрещает, – мрачно поправил Грегори Верный. – Мы не видим в бегстве смысла. Это не решение проблемы. – Да, Грегори у нас из местных, ему лучше знать, – легко согласился Макс. – Ладно, идём, идём, нечего стоять, здесь ни выпивки, ни закуски. Лично я здорово проголодался. – Тебе бы только жрать, – пропыхтел Грегори Верный, но, тем не менее, послушно потопал следом за своим приятелем, а я, естественно, за ними.* * *
– Если необходимо наскоро, без помех перекусить, или вздремнуть часок-другой, пока техники возятся с твоим роботом, то здесь, в «забегаловке», самое подходящее местечко, – пояснил Макс Хуллиган, плюхаясь на стул. Сняв шапку и пригладив длинные тёмные волосы, он жестом пригласил присоединиться. – Комнатка для гостей, так сказать. Небольшая комната, названная «забегаловкой», располагалась в северном крыле космопорта, позади диспетчерской. Возле стен, декорированных под сочный светло-жёлтый янтарь – четыре откидные койки, холодильник, микроволновка, в углу пластиковая кабинка душа, посередке небольшой стол, уже сервированный. Действительно, не гостиничный номер, но вполне сносно. Кроме того – здесь было тепло. – Да ты проходи, не стой столбом, расчехляйся. Ужинать будешь? Я глянул на стол с местными деликатесами. Подозрительного вида зелёные с жёлтым продолговатые фрукты, серый хлеб, ломтики копчёного, с прозеленью, мяса. И ещё какие-то нарезанные куски белёсой, с зернистой структурой, хрени. Сало, что ли? Бог ты мой. Как они это едят? Полуобработанная жировая прослойка чёрт знает какого животного. Букет незнакомых запахов определённо не внушал доверия и аппетита не пробудил. – Спасибо, я не голоден. За компанию – посижу. В карманах моей куртки лежали пищевые галеты, предусмотрительно захваченные с корабля. Витамины, аминокислоты, белок, клетчатка. Пять пачек, одной хватает, чтобы обеспечить потребности организма на сутки. Находиться здесь долго не придётся, поэтому незачем жить по местным правилам. Можно остаться самим собой, со своими вкусами и предпочтениями. – Ха. Тогда плесни ему, Грегори, пивка, чтоб руки не пустовали. – А то. Последовав примеру хозяев, я тоже скинул куртку. И тут же заметил, как оба озадаченно уставились на меня. Макс перестал жевать ломоть мяса, а Грегори даже забыл про пузырь с пивом, едва не пролил, наполняя мою кружку. Оружие их, что ли, заинтересовало? Да, немного не по правилам, в стандартный комплект личного оружия пилота должен входить игломёт «Штопальщик», но мне больше нравился «Универсал», совмещённый вариант игломёта с нейро-разрядником. То, что оружие тяжелее почти вдвое и дороже вчетверо обычного игломёта, меня не смущало, я не бедствовал. Зато «Универсалы» мощнее. Да и я – не обычный пилот. – Ты куда так торопишься? – наконец спросил Грегори. – Ты о чём? – Комбинезончик не тесноват? – ухмыльнулся Макс. – Или ты живёшь по принципу «всё стерплю, лишь бы попижонить»? Ах вот оно что. Комбинезон им не понравился. Что правда, то правда, хороший пилот-комбинезон стоит больших денег. А мой был весьма неплох, с Новы-2, эта технологически развитая планетка из Федерации славится качеством своего товара, Кассид регулярно заходит на неё для пополнения трюмов «Забулдыги». – Я так привык, – коротко обронил я, не собираясь что-то объяснять и оправдываться. – У каждого свои предпочтения. – А спать тоже будешь в нём? Все пилоты, конечно, в чем-то мазохисты, но чтобы до такой степени… Мастак этот парень трепаться. Я же не знал, что мне придется здесь заночевать. Предполагал – сразу по машинам, и в путь. Я невозмутимо шагнул к столу и опустился на свободное местечко, как раз напротив Макса. Не удержавшись – не всё же им меня подкалывать, с легкой иронией уточнил: – Так ты говоришь, Болтун – твоё прозвище? Но Макс лишь улыбнулся ещё шире, до предела растянув чёрную полоску усиков по верхней губе. Чем-то он сейчас смахивал на хитрого и озорного кота-ловеласа: – Ага. Хочешь сказать, соответствую? Так в этом нет ничего удивительного, просто так клички не прилипают. Всё наше звено «Грозовых Стрел», кстати, – сплошное «б». Грегори у нас – Булочка, я – Болтун, есть ещё Большой Саня, Борода, Бонус и наш командир, Бола. Единственная женщина в нашей команде, кто совершенно не признаёт кличек – Шайя. Да и наш командир, безусловно, тоже вне прозвищ. Хотя бы потому, что его родное имя вполне созвучно нашему списку «б». – Не слушай его, – Грегори Верный со странным прозвищем Булочка скривился, выражая вялое пренебрежение к словам приятеля. – На самом деле капитан Бола – не из тех людей, к которым прилипают клички. – Это верно, – с преувеличенным энтузиазмом тряхнул черной гривой Хуллиган. – Бола суров, но справедлив! За что его и любим. – Угу. Особенно ты. Любишь. После очередных выволочек. Таких любителей трепаться и откалывать номера, как ты, ещё поискать, капитану больше делать нечего, как за тобой присматривать. – Булочка, только не при посторонних, – дурашливо взмолился Макс, с горестной миной всплескивая руками, – не надо портить мой суровый имидж боевого пилота! – Кто-нибудь мне может сообщить точное время отправления? – Разговор меня отчасти забавлял, ребята вроде нормальные, но не люблю бессмысленных задержек. Давно уже хотелось «покататься». – Роботы конвоя находятся в ремонтном цехе, техники выправляют мелкие повреждения, – откликнулся Макс. – Готовы будут к утру, часам к шести, вот тогда и двинем. – «Шершень» и «Кровавый Гончий»? – Разглядел-таки. Они самые, милашки. «Кровавый Гончий» – мой, а «Шершень» принадлежит Булочке. Должен тебя просветить, что ночью температура опустится до минус тридцати, не самый благоприятный режим для путешествия. Так что утром – в любом случае лучше. – Для ИБээРа это значения не имеет – день или ночь. Как и низкая температура. – Знаю, но в конвое будет и более легкая техника, безтакой брони, как у «мехов». Если что-нибудь откажет, Дикий Лес вполне может воспользоваться. Опять Дикий Лес. – Тогда, может, стоит хотя бы распаковать транспортный кокон? Чтобы не терять времени утром? – Поедет в коконе. – Отмахнулся Болтун. – Целее будет. И не спорь, это не моё распоряжение, а интендант-полковника Грога. Я заставил себя расслабиться. Спор действительно не имел смысла. Придётся ждать. И совершенно незачем считать время потерянным зря. Да, в инфосети обычно можно получить большую часть ответов на большую часть вопросов, но немало можно узнать и с помощью живого общения. Стараясь не обращать внимания на то, с каким аппетитом Макс уплетает свою подозрительную снедь, я бросил пробный якорь: – Я заметил с орбиты, вы тут неплохо укрепились. Ответил, как я и предполагал, Макс. Булочка был не так словоохотлив, кроме того, ужинать он явно предпочитал молча, а Болтуну набитый рот не мешал. – А мы научены горьким опытом. Сперва «миротворцы», местные их ещё называют «мясоедами», естественно, хотели захватить космодром. – Макс быстренько запил очередной кусок пивом и продолжил. – Погодные спутники были сбиты или захвачены без особого труда, а боевых спутников у Двойного Донца никогда не было. Такое начало, понятное дело, серьёзно ограничило возможности местной разведки. Но очень быстро выяснилось, что «мясоеды» пытаются откусить больше, чем могут проглотить… Ну, краткую историю этой войны я знал и без него. Если сжать многостраничный исторический отчёт с кучей статистических данных и ссылок в коротенький реферат, то получится примерно следующее. Около тридцати лет назад у «миротворцев» Гармоники пришёл к власти властолюбивый, агрессивный и весьма веронетерпимый лидер, чужое религиозное учение, пусть и на соседней планете, начало ему мешать. Кроме того, «миротворцам» надоело отвоевывать само право на жизнь в бесконечных сражениях с природой почти круглогодично заснеженной родной планеты. Полагаю, основной причиной интервенции послужила именно эта борьба с природными условиями – ураганами, метелями, холодом, а не религия. На Двойном Донце климат был не в пример мягче. Поневоле мягче были и люди. Но когда спустя тридцать лет после начала политических и экономических трений первый боевой отряд суровых, закалённых душой и телом воинов-«миротворцев» попытался высадиться возле космодрома, в расчете мгновенно сломить сопротивление недотёпистых соседей, то вместо победы крепко получил по зубам. Разведка «миротворцев» оказалась не на высоте – всего за несколько месяцев до высадки «агностики» наняли «Правопорядок», дочерний филиал «Коммерческой охраны», отколовшийся от материнской межпланетной организации, и решивший пуститься на вольные хлеба, в самостоятельное плавание по жизни. Но «миротворцы» этот момент проморгали. Их отряд был разбит, а притащивший их транспортник поспешно снялся с орбиты и убрался восвояси с сообщением о поражении. Дальнейшая война развивалась довольно странно по общепринятым меркам. Соперники практически не применяли космической и атмосферной техники, на это не хватало средств, бои в основном шли с применением людских ресурсов и техники наземной. Благо боевые роботы, давно вошедшие в военный обиход всех более-менее развитых миров, как нельзя лучше подошли для этой задачи. Двойному Донцу удалось отразить ещё две мощные волны интервенции соседей, каждую с интервалом в три планетарных месяца, на десантных транспортниках «миротворцев» не имелось даже подпространственных двигателей, и ровно столько времени им требовалось, чтобы достигнуть Двойного Донца. А на четвёртой волне везение «Правопорядка» закончилось. «Миротворцы» изменили тактику и стратегию нападения. То ли поумнели, наконец, то ли у них сменился военный лидер. Особенно крупное формирование, высадившееся на планету два года назад, сумело полностью захватить несколько периферийных городов, рассредоточенных вокруг Конкоста – столицы Двойного Донца. И стратегический плацдарм был завоёван. На какое-то время обе воюющие стороны, обескровленные в боях, затихли, чтобы зализать раны и восстановить силы, пополнить ресурсы, затем командование Военной Бригады «миротворцев», не успокоившись на достигнутом, возобновило наступление… – …По мировоззрению аборигены Двойного Донца убежденные пацифисты. То есть, они знают, за какой конец оружие держать, с собственной природой им приходится держать ухо востро, но против таких же двуногих, как они, им сражаться слабо. Но! – Макс Болтун многозначительно воздел указательный палец, с мастерством опытного рассказчика акцентируя внимание паузой и жестом. – По крайней мере, у них хватило ума нанять тех, кто может! Сечёшь? Я слабо кивнул. Тепло, пиво, непринуждённая обстановка за ужином в комнате пилотов всё-таки помогли расслабиться, реагировать более активно стало не в кайф. – Они наняли «Правопорядок», организацию хоть и коммерческую, но вполне боеспособную. А те, в свою очередь, привлекли льготными контрактами в свою команду отличные мехзвенья – «Грозовых Стрел», «Коматозников», «Фантомов»… Что так усмехаешься? – Знакомая история, – пояснил я. – Сам был когда-то участником подобных событий. Мирные по натуре люди обычно не способны защититься от агрессивных… гостей. Без помощи со стороны. – А-а, – Болтун слегка посерьёзнел. – Понятно. Лично мне, несмотря на мою профессию, тоже не нравятся подобные истории. Хотя, надо отдать им должное, благодаря таким «гостям» у меня есть работа и кусок хлеба. Но я бываю мирный и пушистый, как наш Булочка. В такие минуты хочется верить, что когда-нибудь засранцы вроде «миротворцев» с Гармоники, переведутся. – Боюсь, такого никогда не будет, – меланхолично заметил я, думая о своём. – В силу объективных закономерностей существующего мира контролируемые войны стимулируют развитие отдельных цивилизаций и рас, в нём обитающих, увеличивают потенциал выживаемости в целом. Трагедия одного разумного существа или даже одного народа малозаметна и почти никогда не учитывается на фоне благоденствия и процветания огромного большинства. Макс озадаченно открыл рот, посмотрел на своего приятеля, затем снова уставился на меня: – Слушай, Булочка, а что это он такое умное сказал? Что-то я ни черта не понял. А ты? – Торопишься заработать себе прозвище? – довольно ядовито осведомился Грегори Верный. – Могу подобрать. Например – Пижон? Устраивает? – Да нет, меня вполне устраивает собственное имя, – с холодком в голосе парировал я. – Макс, ты, кажется, рассказывал про «миротворцев»? – Да, пока ты меня не сбил с мысли своей заумью… Так вот, после неудачной атаки в лоб они взялись за периферию, практически не обладавшую защитой. Высадили ударные отряды, быстро захватили пару малонаселенных городков и закрепились. За два года войны после высадки четвертой волны из шестнадцати городов мы потеряли уже девять. Лично я не вижу возможности остановить «мясников» с тем, что у нас есть на данный момент. «Коммерческая Охрана» давно порвала с «Правопорядком» всякие деловые и торговые связи, а без ее поддержки мы буквально задыхаемся от нехватки ресурсов… От «Гряды», это фортификационный узел восточного участка фронтовой зоны, где сейчас по данным разведки наблюдается некое оживление «миротворцев», до космопорта – сто шестьдесят километров. Доплюнуть можно. И за форпостом ничего нашего уже нет. А от космопорта до Конкоста, если продолжить прямую, всего шестьдесят. Довольно мало территории у нас осталось, не находишь? Мы проигрываем войну. «Агностики» надеются на чудо, которое спасёт их народ, их веру и культуру. Я реалист и такого чуда не жду. Продержимся, сколько сможем. А потом придётся собирать манатки и искать других работодателей. – Мы всё равно победим, – пробормотал Булочка с закрытыми глазами. Он уже закончил ужин, и теперь с сонным видом клевал носом на стуле. Полностью заснуть ему, видимо, мешал наш разговор. – Ну, что я тебе говорил? Грегори – единственный из местных, кто сумел получить квалификацию пилота. Вернее, единственный, кто захотел ее получить. Но он всё ещё верит в чудеса. Эй, Грегори, дружище, почему бы тебе не прилечь? Чего маешься? Никуда наш гость не сбежит, утром ещё пообщаешься. – Мне и здесь неплохо… – Любит, бедолага, общаться, – с дружеской насмешкой пояснил Макс, кивая на нахохлившегося Грегори. – Новые инопланетники здесь появляются нечасто. Что-то я не заметил, чтобы Булочка проявлял особый энтузиазм в разговоре. – Вы используете только боевых роботов и вспомогательную наземную технику, – вернул я Макса к интересующей меня теме. – Я правильно понял? Летательные средства… – Все так называемые «летательные средства» дороговато обходятся в эксплуатации, – Макс хмыкнул, – а когда их сбивают на землю, от них мало что остается для повторного использования. Эти штучки актуальны только для больших войн. А если учесть ещё и местные особенности… Нет, кое-что у нас есть, транспортные глайдеры, к примеру, но мы бережем их для особых случаев, защиты у них никакой, из пальца сбить можно, а то, что попадает в Дикий Лес, искать бесполезно и даже опасно. Дешевле – забыть. На этот раз я не выдержал: – Дикий Лес? Я в который раз слышу… – Так ты что, совсем не в курсе, почему этот мир называется Двойным Донцем? Хе-хе, и как только тебя, такого наивного, сюда занесло? – А это имеет какое-то значение для работы, ради которой я нанят? – я слегка ощетинился. Каждый по-своему реагирует на завуалированные обвинения в некомпетентности. Урезанный доступ к сетевой информации планеты сказался, как всегда это бывает, в самый неподходящий момент. Да и сам я иногда бываю поразительно небрежен. Следовало получше покопаться в базе данных «Забулдыги», Кассид здесь уже бывал, наверняка что-нибудь отыскалось бы и об этом непонятном «Диком Лесе». Макс, наконец, насытился, откинулся на спинку стула, отхлебнул пива. Охотно пояснил: – Ещё бы. Самое непосредственное. Зимой в Дикий Лес лучше не соваться. Он хоть и спит, но пара дежурных глаз у него всегда на стреме. А его стражи могут поспорить силой даже с боевыми роботами. Загляни в библиотеку, почитай. Ради собственной безопасности. Сколько бы ни длилось твоё задание, а столкнуться с Диким Лесом тебе, скорее всего, придётся. Стоит выйти за периметр космодрома или просто сойти с наезженного тракта – он повсюду, куда ни плюнь. Опомниться не успеешь, как схватит за задницу. – Я бы и рад просветиться в местной библиотеке, – не менее ядовито, чем ранее Булочка, сказал я. – Но ваша сеть несколько ограничена по своим возможностям. Я пока не смог в ней даже зарегистрироваться. Они снова переглянулись. Болтун уже привычно начал ржать, но тут же умолк, с неловкостью глянув в сторону Булочки, а потом на меня. Что же это его так развеселило? – Лучше тебе сразу привыкнуть к мысли, что лоцман здесь почти бесполезен. Оборудование космопорта из позапрошлого века, у администрации Двойного Донца просто нет средств на модернизацию. Ты не можешь связаться с сетью по простой причине – у местной сети нет соответствующих приёмных устройств, чтобы принять твой запрос. Здесь мы это делаем вручную – клавиатура и монитор. Долбанная экзотика. А те точки беспроводного доступа, которые все же имеются, отключены. Режим безопасности. «Мясоеды» пару месяцев назад запустили к нам вирус, который едва не угрохал оборудование и базы данных всей сети форпоста «Щит», это примерно двести километров от нас на север. Теперь даже лоцманы приходится глушить во время боевого режима, чтобы не подцепить какую-нибудь смертельную заразу и не отдать Богу душу прямо в коконе пилота. Да, верно. Интендант-полковник Грог рассказывал об этой проблеме Кассиду, я видел запись их беседы. Только не догадался обобщить выводы. Болтун мне определённо начинал нравиться. Информативный парень. Если не обращать внимания на его словесный понос, то в разговоре с ним можно почерпнуть массу интересных сведений. И шут с ней, с сетью. У Булочки, кстати, лоцман на виске отсутствовал. Как-то обходился. – Я заметил возле терминалов «Часовых». Из вашего звена? – Нет, наше мехзвено сейчас расквартировано на «Гряде». А тебе что, не приходилось слышать о «Грозовых Стрелах» раньше? На Двойном Донце мы не так давно, два года – не срок, «Правопорядок» нанял нас позже «Коматозников» и «Фантомов», но до этого мы уже успели неслабо пошуметь в нескольких мирах на краткосрочных разовых контрактах. Давили бандитские формирования и мятежные антиправительственные группировки. Вот тут я был в своей стихии и от местной инфосети не зависел. Я быстренько сверился с библиотекой своего лоцмана. Подобную информацию я старался собирать в инфосетях всех попутных планет, на которые «Забулдыга» заходил для торговых операций. Кое-что нашлось и о команде Болтуна. – На Балмасте вы громили террористов с Искариона-9, верно? А затем прижигали повстанцев – на Оаллари? – Точно. Весёлое было дельце, – Макс задумался, с отстраненной улыбкой погрузившись в «счастливые» воспоминания. – Большие деньги и несложная работёнка. Правда, правительство Балмаста не включило в контракт пункт о праве на трофеи, но потерь у нас не было, так что плата за услуги оказалась вполне достаточной. Проутюжили указанные координаты в горах, поддержали местный десант, сформированный из полицейских сил, дождались, пока он зачистит территорию и выловит тех, кто остался в живых – а надо сказать, после нашей обработки недоноски не сопротивлялись. И отбыли восвояси, тратить денежки в цивилизованных местах поспокойнее. А «Часовые», которых ты видел, это из звена «Коматозников», у них и командир с вполне соответствующей кличкой – Псих. – Макс Хуллиган сообщил эту новость с этаким снисходительным пренебрежением. Сразу становилось понятно, что отряд «Грозовых Стрел», к которому он имеет честь принадлежать, обладает явным превосходством в мастерстве и технике над всеми остальными, тем более – над всякими там «Коматозниками». – Последний бой с «мясоедами» на «Щите» проредил его команду… – Ты уже два раза упомянул события на «Щите». Работа вируса «миротворцев» и потери «Коматозников» как-то связаны? – Самым непосредственным образом, – проникновенно заверил Макс. – В момент вирусной атаки «Щит» защищало мехзвено «Налетчиков»… было звено, да сплыло, – пилот грустно усмехнулся. – Хорошие были парни. Большинство лично знал. Ничего даже сделать не успели, как вирус вправил им мозги в ненужную сторону. А форпост отбили «Коматозники», прибывшие как раз в тот момент сменить звено «Налетчиков» для отдыха и текущего ремонта на базе. «Коматозники» потеряли двух роботов, но форпост отстояли. А командование срочно наняло в вольнонаемном центре на Сокте новый состав пилотов боевых роботов для «Щита», чтобы техника «Налетчиков» без дела не пропадала. – А «Фантомы»? Чем занимаются они? – Несут дежурство на юге, в «Крепости». – Очередной форпост? – Не очередной, а последний, – уточнил Макс. – У них там, кстати, тише всех, «мясоеды» их давно уже не трогают. Наверное, какую-нибудь гадость готовят. Впрочем, Психу тоже отчасти повезло. Состав у него сейчас неполный, пять машин из семи положенных для нормального звена, два «Снайпера», два «Часовых» и один «Вурдалак» – командирский, естественно. Поэтому командование определило его охранять космопорт, пока численность «мехов» в звене не восстановится. Повезло засранцу, нормальные цивильные условия существования в свободное от службы время, не то, что у нас, на «Гряде» – укреплённой базе в Диком Лесу. Впрочем, надо признать, роботы Психа в нынешнем составе как раз подходят для охраны стационарных объектов, для более активных боевых действий нужна команда покруче. Наша, например. – Это «Вурдалак»-то – для стационарных объектов? – я иронично задрал правую бровь. Тут же спохватился и изобразил иронию левой – левой получалось гораздо лучше. Выразительнее. – Ну, признаюсь, я немного перегнул, – не стал отрицать весельчак Макс. – «Вурдалак» – отличная машина. Шестьдесят пять тонн, я бы и сам такой при случае порулить не отказался. Только не забывай, он единственный стоящий жебол для нападения в своем звене. А «Часовые» хороши только на дальних дистанциях. – Как ты сказал? Жебол? А это что значит? – Ай, да не обращай внимания, так местные прозвали наших бронированных «малышей», вот я и подхватил выраженьице. Сам знаешь, официальная аббревиатура звучит весьма неизящно – ИБээР, а без неё длинновато – индивидуальный боевой робот, заскучаешь, пока договоришь, поэтому на Двойном Донце «мехов» называют проще, по-местному. – Железные болваны, – буркнул Булочка, просыпаясь и поднимая на меня усталый взгляд. – Жебол – сокращение от «железных болванов». Народный юмор. – Сдаётся мне, твои земляки не очень-то любят наёмников, – дипломатично сказал я Грегори. – В целом да, обожания не заметно, – хмуро подтвердил Булочка. – Макс правильно сказал – наша вера, наш образ жизни – против какого бы то ни было насилия… это я такой… урод моральный. От своих откололся… Улыбка на моем лице против воли поблёкла, стерлась. Сам того не желая, я, видимо, коснулся очень и очень болезненной темы для Грегори Верного. А его ответ, в свою очередь, задел ноющую струнку в моей душе. Для своих однопланетников я тоже отщепенец. Впрочем, сейчас меня это уже не трогало, как раньше. Привык. Оброс броней одинокого космического волка, привыкшего к самостоятельной навигации в бурных житейских водах. – Брось, Грегори, ни в чем ты не виноват, – поморщился Макс. Первый раз за сегодняшний вечер я видел, чтобы этот весельчак испытывал что-то вроде настоящей досады. Видимо, Булочка уже не первый раз высказывал подобные мысли. – И потом – из твоих сопланетников тебя никто не осуждает. Большинство редко бывает право, основная масса обывателей, как правило, недалека, и дальше своего носа не видит, но здесь большинство на твоей стороне. Редкий случай. Поэтому прекрати себя жалеть. Это не слишком красиво смотрится со стороны. Булочка ничего не ответил. Лишь насупился ещё больше. Я тоже мог бы высказать некоторые соображения по поводу убеждений соплеменников Грегори Верного. Ни для кого не секрет, что главным средством предотвращения войн для пацифистов является осуждение агрессии, как таковой. Но это только слова. Общественное мнение может возыметь действие лишь в том случае, если и «вторгшаяся» сторона способна воспринимать «моральные ценности» обороняющихся. С «миротворцами» такое не сработает. Пацифизм для них – бессмысленный набор букв. Точнее, очень выгодное обстоятельство в имеющемся раскладе. За эту планету они порвут глотки всем, кто встанет у них на пути, особенно тем, кто вооружён лишь словами. А потому Грегори, освоивший для защиты своих соплеменников пилотирование ИБээРа, совершил достойный поступок, даже если он делал это вопреки своим и их бестолковым убеждениям. Я мог бы ему это сказать. Но не стал. Проглотил колкий ответ, вертевшийся на языке. Незачем подливать масла в огонь. К тому же, судя по словам Макса, Грегори не стал среди своих каким-то изгоем, его выбор они восприняли с пониманием. Это очень важно. В своё время почти в такой же ситуации мне такого понимания не досталось. Я для своих так и остался отщепенцем, Грегори – нет. Поэтому моё мнение, озвученное в данной ситуации, будет выглядеть лишь жалкой попыткой выгородить себя. Хотя бы в собственных глазах. А я давно дал себе слово не жалеть о сделанном. Никогда. Я был прав тогда, в той маленькой войне на Полтергейсте. Я был прав, и точка. Чёрт возьми, как много там осталось…* * *
– Сидите, сидите, – новый гость, переступивший порог «забегаловки» – долговязый тип с властными замашками, резким движением руки пресёк попытку Болтуна вскочить. Глядя на Макса, тут же оставившего потуги приветствовать вошедшего по уставу, я тоже успокоился, но немного развернул стул – сидеть к начальству спиной неприлично, да и рассматривать его не так удобно. Грегори Верный на своём месте и вовсе не шевельнулся, на его лице лишь отразилось настороженное недоумение. В визитёре я узнал интендант-полковника Грога, именно он торговался насчёт роботов с Кассидом Кассионийцем. Белый полушубок распахнут на груди, демонстрируя черную форменную одежду, бритый череп скрывает меховая шапка, мохнатые брови влажно блестят от растаявшего инея. Полковник явно прибыл прямо с мороза, и успел втянуть за собой холодный ветерок из не отапливаемого коридора, пока автоматика закрывала за ним дверь. Макс Хуллиган почтительно заулыбался: – Утром вы отправляетесь с нами, полковник? – Нет, здесь еще остались дела, требующие моего присутствия, – хрипловато пояснил Грог, останавливаясь в двух шагах от порога и, несомненно, собираясь этим ограничиться. – Я зашёл проверить, как обстоят дела у нашего гостя, и нет ли у него каких-либо жалоб или пожеланий. Глубоко утопленные под выпуклыми надбровными дугами глазки полковника изучающе вперились мне в лицо. Желваки на острых скулах ходили под тонкой коричневой кожей в такт словам, словно части металлического скелета робота, обтянутого искусственной плотью. Уже сам облик этого долговязого чуда к жалобам и пожеланиям не слишком располагал. Почему-то сразу возникло стойкое и совершенно дурацкое ощущение, что полковник способен укусить. За какое-нибудь еще нужное мне для дальнейшей жизни место. В случае неверной жалобы или пожелания. – Нет, – я пожал плечами с видом бывалого путешественника, которого мелкие неудобства, даже если они есть, не волнуют. – Всё отлично. – Ты действительно сможешь наладить «первопроходцев» так, чтобы для управления хватило лишь нейрошлема? Вопрос меня не удивил. Я уже не первый раз сталкиваюсь с подобным недоверием в своей работе. И для этого недоверия есть все основания. Лично я до сих пор не встречал «специалистов», подобных мне. И даже не слышал о таких. – Конечно, – уверенно подтвердил я. – Иначе что мне здесь делать? – Хорошо. Завтра посмотрим, действительно ли это так. – Полковник, мою квалификацию можно проверить прямо сейчас. «Следопыт», которого я привёз, уже настроен на работу в соответствие с вашими требованиями. – Вот как? Я приятно удивлён. Отлично. Тогда снимай свой лоцман и пошли, сам и покажешь… – Мой лоцман из весьма дорогих, полковник, модель «Плеяда-Х», вы готовы заплатить за его утерю? – Утерю? – лицо Нэшена Грога выразило хмурое недоумение, словно скопированное с лица Булочки. Потом до него, кажется, дошло. А ведь самому последнему неучу известно, что любой, пусть даже самый дорогой нанокомп формирует нейросвязи с мозгом носителя лишь один раз, при первой настройке. Снял лоцман – превратил его в пассивное хранилище информации. Какого чёрта полковник вообще мне это предложил? – Кажется, вы заключили с нами контракт, эксперт… – В контракте не оговорено, что я должен выбрасывать свои личные вещи по первому требованию работодателя, – довольно-таки непочтительно отрезал я, разозлённый подобной небрежностью, граничащей со снобизмом. – К тому же всё необходимое программное обеспечение для работы, ради которой я сюда прибыл, находится в лоцмане. Если вам так нужна чистота демонстрации, возьмите вашего собственного пилота – Грегори Верного, например. У него лоцмана нет. Думаю, со «Следопытом» он справится прекрасно. Надо отдать Грогу должное, он не стал изливать на меня своё недовольство. Перевел взгляд на Булочку, словно перенацелил готовые выдать залп оружейные дула, и властно приказал: – Грегори, подъём. За мной. И вышел из комнаты, не собираясь тратить слова попусту. Похватав верхнюю одежду, мы бросились его догонять. А куда деваться?* * *
– «Гуман»-разведчик?! Что за чушь? – лицо Грегори Верного недоуменно вытянулось, когда он увидел «Следопыта». С помощью грузовых роботов тот уже освободился от скорлупок транспортного кокона, и теперь стоял на подготовленной площадке недалеко от здания космопорта. Сердце любого ИБээРа – субатомный энергоисточник, будучи раз заведенным на заводе-изготовителе, уже не останавливается до самой его смерти. Во время транспортировки «мех» спит в дежурном режиме, практически не излучая фона. Зная необходимые коды доступа, достаточно подключиться к его системе автопилота по лоцману, и можно без проблем заставить его самостоятельно водрузиться на ноги. Что я и сделал, а теперь наблюдал за результатом. Зачехлившись в теплую куртку по самое горло и поглубже запихав руки в карманы, я всё равно поеживался на пятнадцатиградусном морозце, всеми правдами и неправдами пробиравшемся под одежду и по кусочку отгрызавшем внутреннее тепло. Бронированный механический «человечек» весом в тридцать пять тонн и ростом в восемь метров, «дитё» компании «РобоТех», последний раз качнулся и замер под лучами мощных прожекторов, выхватывающих его угловатый силуэт из царившей вокруг ночной тьмы. А тьма стояла знатная. Шаг влево, шаг вправо из освещённой зоны, и пропадаешь из виду, словно муравей, угодивший в смолу. Облик «Следопыта» для усиления психологического эффекта максимально приближен к гуманоидному, верхняя часть корпуса изготовлена в виде «головы» – выпуклого полукруглого вздутия из усиленной брони, утопленного между угловатых плеч. Только вместо мозгов в «голове» размещались сверхчувствительные сенсоры нового поколения. В частности, я выделил бы особо только два. Детектор масс «Сито» позволял обнаруживать выключенных или затаившихся в «спящем» режиме роботов противника, а электронный контур «Паутина» подавлял действие вражеских систем раннего обнаружения с намного большей эффективностью, чем старая система «Зыбь». Эта же робо-башка являлась люком отстрела при катапультировании КоЖи – кокона жизнеобеспечения пилота. В который я до сих пор так и не попал. Впрочем, я отвлёкся. Удивление Булочки следует пояснить. Самые быстрые роботы в силу специфической конструкции шасси всегда получаются из кработов, поэтому при создании разведчиков лёгкого класса принято придерживаться именно этой, «крабообразной» схемы сочленения корпуса и ходовых опор. Кому, как не разведчику жизненно необходимы хорошая скорость и манёвренность, верно? Согласен, популярности у «Шершня», которого пилотировал Грегори Верный, хватало в избытке. Еще бы – почти единственный и неповторимый робот в своем классе лёгких ИБээРов, уникум. По скорости и высоте прыжка ему и сейчас нет равных… Но в линии «Право Первопроходца», чтобы выдержать эксклюзивный стиль, конструкторы хорошенько поработали над подвижностью узлов «Следопыта», и в результате получили если и не такого быстрого, то все-таки очень шустрого гумана лёгкого класса. Для опытного воина такой робот выглядел белой вороной, и недоверие, которое возникало к эффективности подобного конструкторского решения, было вполне естественным. Но! Незнание Булочки, в свою очередь, весьма удивило меня. Обычно пилоты внимательно следят за всеми новинками в робототехнике, имеющими к их профессии непосредственное отношение, а создание новых линеек, понятное дело, вызывает повышенный интерес. Худший враг, встреченный в бою – незнакомый. Неужто на его информированности так сказывается отсутствие лоцмана? Но в сеть можно входить и без лоцмана. Лень? А его товарищи по команде? Неужели не было никаких разговоров про новую линию – «Право Первопроходца», о которой на всех перекрёстках межпланетного сетевого форума «Железная Пята» стоит неумолчный трёп? Болтун, к примеру, рассматривал «Следопыта» с живым интересом, но удивлённым ничуть не выглядел. Значит, или уже успел изучить спецификацию на привезённого мной «малыша», или сумел достать её ещё до моего появления – в сети. Действительно, чушь какая-то. Только не со «Следопытом», а с Булочкой. Пилот из Грегори, похоже, неважный. Но за что-то же его в команде «Грозовых Стрел» держат? Это ведь тоже редкость, когда в команду «подбирают» кого-то из местных, а не подыскивают специалиста нужного профиля и класса на межпланетном рынке военного труда – на той же Сокте, например, где в основном подобные наёмные команды и формируются. Надеюсь, его взяли не за вечно унылую физиономию, при взгляде на которую невольно сразу хочется приободриться, чтобы не выглядеть так же скверно? – Пароль доступа я снял, – сообщил я стоявшему рядом интендант-полковнику Грогу, невольно подавлявшему меня своим ростом – торчит, зараза, словно черно-белая жердь из снега. – Можно приступать к загрузке. – Действуй, – полковник кивнул Грегори. И Булочка вяло потопал к роботу. Сон грядущий, кажется, интересовал его больше, чем новенький, ещё блестевший зеркальной поверхностью «Следопыт», сиявший под лучами прожекторов так, что глазам было больно. За окрас «меха» отвечает верхний слой брони – специальный нанокомпонент вырабатывает необходимые оттенки программно, процедуру я уже запустил, выбрав расцветку «белое безмолвие», но изменения скажутся только минут через десять-пятнадцать. Из торцевого люка между ног почти с трёхметровой высоты выдвинулась лифтовая площадка, подхватила Грегори и унесла в нутро боевой машины. Вот чудак. Да я бы прыгал от счастья, если бы мне дали покататься на такой «машинке». Нет, Грегори среди нас, пилотов, нечего делать. Настоящий пилот должен быть немного сумасшедшим и любить свою технику до самозабвения. Ведь там, внутри – иной уровень бытия. Не другая, мало кому доступная сторона жизни, а другой её слой… Я облизнул враз пересохшие губы, отчетливо представляя, что сейчас чувствует Булочка. Я тоже хотел туда. Для Грегори сейчас весь мир сжался до размера кокона жизнеобеспечения. Чтобы через двадцать две секунды – время нейро-загрузки, развернуться новой системой восприятия, куда более объёмной, чем человеческая. Есть расхожая аксиома – чем больше техника усложняется внутри, тем больше она должна упрощаться в применении. В боевых роботах новой линейки совершенство управления доведено до… до совершенства. Я это знал лучше многих. К сожалению, все эффекты этого совершенства доступны только в том случае, если к системам управления подключено всё необходимое оборудование. И наличие лоцмана у пилота – важнейшее звено в перечне необходимых устройств. Вряд ли Булочка без лоцмана почувствует что-то особенное. А вот я… Хватит, хватит. Потерпи. Никуда роботы не денутся. Не в этот раз, так в следующий, не этот кокон, так другой… На чём в управлении «мехами» сделан акцент? На том, что сознание пилота боевой машины обязательно должно меняться. Не по его прихоти, настроению или желанию. По требованию самой техники. Это необходимо для подгонки сознания под законы боевой динамики. Чтобы пилот-человек смог выполнить поставленную цель с максимальной отдачей. И сознание меняется не «навсегда», а на время боя, в своей машине пилот – активный симбионт. Наработанный опыт бытия внутри машины, жизненные повадки воинственного великана, который действует согласно твоему разуму и твоим намерениям… Робот пришёл в движение. Глухо ударив стопами по покрытому коркой утоптанного снега пластобетону космодрома, огромный человекообразный силуэт переступил с ноги на ногу. Поднял руки, представлявшие собой не что иное, как плазменные электромагнитные пушки «Нова», шевельнул стволами малых лазеров «Блеск», укреплённых в плечевых гнездах. Тестовый режим, проверка систем жизнеобеспечения и вооружения. В специально выведенном перед глазами окошке на виртуалке лоцмана плыли строчки технических данных, которые я внимательно изучал. Я всё ещё отвечал за этого робота, поэтому обязан был наблюдать за всей процедурой загрузки, и если что пойдет не так, вмешаться и поправить. Но пока все шло как надо. «Следопыт» вздрогнул всем телом – включился антигравитационный привод, ощутимо, более чем вдвое, уменьшивший вес робота. Ячеистые наконечники стволов двух противопехотных игломётов «Кусака», встроенных в бёдра, коротко сместившись, уставились как раз на троицу наблюдателей – полковника, меня и Болтуна. По шее и между лопатками тут же скользнул предательский холодок. Силу противопехотных игломётов, способных мгновенно разрезать очередью даже пехотинца в штурмовых доспехах, я осознавал хорошо. Впрочем, как и мощь всего остального вооружения, разработанного специально для индивидуальных боевых роботов. – Шутник недоделанный, – зябко передернув плечами, усмехнулся Макс. Хотел ещё добавить что-то нелестное, но присутствие начальства, наверное, заставило сдержаться. Полковник остался невозмутимым. Этот человек, бесспорно, умел держать себя в руках. А я вот за своим внешним спокойствием никак не следил. Мне бесстрастность лучше всего удавалась внутри «меха», при подключении всех боевых программ, фильтрующих перепады психики и контролирующих ровное течение эмоциональных состояний. Вот там уж я себя чувствовал наглухо защищённым от посягательств окружающего мира, жил только «здесь и сейчас» – быстротекущим моментом… – Достаточно. Пусть выходит, – приказал полковник, убедившись, что пилот вполне владеет машиной. – Полковник, дайте минутку, я еще не освоился, – рокочущий синтезированный бас вырвался из громкоговорителей «Следопыта», ощутимо всколыхнув морозный ночной воздух. – Отставить. Покинуть машину. Тон Грога не допускал возражений. – Как впечатления, пилот? – строго осведомился полковник, когда робот «выпустил» Булочку наружу, и он подошел к нам. Но пилоту в данный момент было начхать на колючий, взыскующий взгляд и начальственный тон. Он находился под впечатлением. И впечатление это было сродни эйфории. Мне ли не знать. Перед нами предстал уже другой человек – перерождённый Грегори Верный. Он внешне подтянулся, перестав напоминать рыхлую кучу тряпья, в глазах горела некая одухотворённость, в движениях проступала уверенность. Пилот получил дозу. – Толковая машина, полковник. Такое ощущение, что робот сам всё делает за меня. Я только хотел поднять руку – глядь, а она уже поднялась. Обалдеть. Здесь скорость «обратной связи» – просто фантастика. Мгновенный отклик. Никаких задержек на прохождение сигналов по нейроволокнам… – Без тебя он ничего не сможет сделать, – резко сказал Грог. – Без тебя он лишь неодушевлённая куча железа. – В «первопроходцах» установлена новая операционная система управления с повышенным ассоциативным интеллектом, – пояснил я, – она всего лишь предугадывает твои реакции, экстраполирует на основе накопленных данных психофизиологического сканирования. – Толковая машина, – возбужденно повторил Булочка. – Я бы сменил своего «Шершня» на «Следопыта». Точно бы сменил. Эге, стало быть Булочка что-то всё-таки «почувствовал». То, чем является «Следопыт» в отличие от «Шершня». Почувствовал даже без лоцмана. Долгое время специализируясь на пилотировании определенных моделей, к своим личным роботам пилоты рано или поздно начинают питать весьма нежные чувства, поэтому признаться, что чужой робот чем-то лучше его «Шершня», непросто. А тут Булочку враз проняло. Я ему почти завидовал. Настраиваешь тут, настраиваешь, а обкатывают другие. Впрочем, мне-то как раз не привыкать, как эксперт я успел настроить и прочувствовать массу роботов самых различных моделей и классов. «Следопыт» – лишь последнее звено в длинной цепи предшествовавших чередований. К тому же на Гэгвэе, на «РобоТеховском» полигоне, где я неоднократно испытывал всех приобретенных Кассидом роботов, я погонял его немало… – Хотел бы я знать, как ты это делаешь, – медленно и скрипуче проговорил полковник, продолжая пристально рассматривать «Следопыта», словно искал какой-то подвох. Я сдержанно улыбнулся, промолчав. «Экспертом» в команде Кассида Кассионийца я стал не сразу. Понадобилось немало времени на то, чтобы сперва самому понять, а потом и другим доказать своё призвание специалиста по настройке высокотехнологичного вооружения, попросту говоря «мехов», поскольку в них сосредоточена такая масса высоких технологий, какую не отыщешь ни в какой другой технике. Именно я посоветовал шефу торговать роботами новой серии, когда изучил их спецификации, выложенные на рекламный сайт военной техники в межпланетную сеть их создателем, компанией «РобоТех». Роботы элитного класса не были рассчитаны на устаревшие технологии слаборазвитых миров, поэтому в их схему управления были внесены некоторые специфические изменения, которые я умел модифицировать в соответствии с нуждами очередного клиента. Даже Кассид не знал, как я это делаю. А я избегал говорить на эту тему, отделываясь многозначительной улыбкой типа «секрет фирмы». На самом деле я тоже не до конца понимал, как это у меня получается. Но это уж мой личный секрет. Работа спорилась, а солидные суммы процентов от сделок Кассида пополняли мой банковский счёт. – Ладно, отдыхай, эксперт, – не дождавшись от меня ответа, подвёл черту под испытанием Нэшен Грог. – Встретимся на «Гряде». – Есть просьба, полковник. Я хотел бы завтра отправиться с вашим конвоем в качестве пилота. «Следопыт», как вы уже убедились, в полном порядке, а я не люблю быть пассажиром. – Исключено, – отрезал Грог. – Я ещё не купил этого робота. Если ты не справишься с настройкой моих «первопроходцев» на «Гряде», этот робот вернется к владельцу. Целым и невредимым. – Не понимаю. Вы же только что видели… – Поменьше слов, эксперт. Я не знаю, что именно ты сделал с этим роботом, в чём хитрость. И я до сих пор не уверен, что всё твоё умение – не блеф. Пока ты не докажешь обратное на моих «первопроходцах»… Ясно? – Яснее некуда.* * *
– Ты всегда так торопишься? – проворчал Грегори, когда мы вернулись в «забегаловку» уже без интендант-полковника, оседлали стулья и тяпнули по пивку. Пиво оказалось вполне сносным. Не Зармондское, но тоже ничего. Задним числом я подумал, что следовало прихватить фляжку с «Забулдыги», угостить моих новых знакомых. – Успеешь ещё навоеваться. – А ты посмотри на этот лихорадочный блеск в его глазах, – Макс Болтун, чью словоохотливость за пределами космопорта сдерживало то ли присутствие начальства, то ли он просто боялся отморозить свой бойкий язычок (виртуальный термометр, когда мы уходили, показывал минус восемнадцать, и температура продолжала падать), снова оттаял и разговорился. – И что? – Булочка непонимающе перевел взгляд с меня на него и обратно. – Не видишь? Ему «железный дровосек» на ногу наступил. – Кто наступил? – озадаченно переспросил Грегори. Я скованно улыбнулся, оставив их обмен репликами без комментариев и сделав вид, что всё мое драгоценное внимание поглощено дегустацией местного пива. «Железный дровосек», значит. Опытный перец, этот Хуллиган. А Булочка – совсем нет. В нашей профессии есть побочный эффект, о котором в среде пилотов не принято много говорить. Постоянные погружения, раз за разом, из месяца в месяц, из года в год, рано или поздно начинают оказывать своё влияние на психику, постепенно перестраивая её, приспосабливая к нуждам самой машины. Двойственность видения мира – вне робота, и внутри его, начинает обостряться, угнетать, потому что контраст слишком уж разителен. В роботе ощущаешь себя почти богом. Богом Войны… Подобная зависимость легко снимается специальными курсами реабилитации – при первом же желании самого пилота. Я пока не считал, что у меня зашло так далеко. Роботы для меня не самоцель, это просто моя работа, для которой я в данный момент жизни оказался наиболее пригоден. И кроме роботов у меня ещё имелась масса других интересов. Сенс-книги, например. Ещё – игры Глубокого Погружения – так называемые «гэпэшки». Кроме того, не на последнем месте стояло и самообразование. Человек перестаёт внутренне совершенствоваться, когда начинает стареть его душа, когда пропадает тяга к новым знаниям. Это – не про меня. Мне многое что в этом мире интересно… Что же до «железного дровосека»… По какому-то давнему приколу так называли пилотов, крепко подсевших на управляющий нейроконтур робота. Таким, как они, отождествлять себя с многотонным бронированным гигантом, максимально защищённым от всего и вся, естественней, чем находиться в собственном слабом и уязвимом человеческом теле. Раз Булочка не знал этого выражения, значит, он был новичком. – Давно не был в деле? – поинтересовался у меня Болтун, впервые за вечер проигнорировав вопрос напарника. Сработало старое правило в отношении «дровосека» – не знаешь сейчас, значит, узнаешь позже. Но уже сам. – Около двух месяцев. Но ты ошибаешься, с «железным дровосеком» я вожу очень дальнее знакомство, допинг мне не нужен. Это просто моя работа. – Да-да, – не без ехидства поддакнул Макс Хуллиган. – Понятно. В любом случае, потерпи до утра. Ремцех подправит наши машинки, можно сказать, уже последний глянец наводит, а утром двинемся в путь. – Слушай, эксперт… – начал было Булочка, но я его оборвал. – Сомаха. Просто Сомаха. Не люблю официальщины. – Да и у нас субординация не в почёте, – понимающе хмыкнул Макс и начальственным голосом продекламировал: – «Главное, чтобы каждый хорошо знал свои обязанности и умел их выполнять на должном уровне». Это личное высказывание интендант-полковника. И сам он, понятное дело, образец человека, который хорошо умеет выполнять свои обязанности. – Да погоди ты, ещё успеешь приколоться с полковником! – нетерпеливо перебил Булочка. – Я вот что хочу спросить… Мне показалось, или загрузка «Следопыта» прошла быстрее? – Не показалось. Двадцать две секунды вместо двадцати восьми. Пока это предел скорости адаптации человеческого мозга. – Иногда и шесть секунд решают, кому жить, а кому умереть… А остальные «мехи» этой линейки, «Право Первопроходца»… такие же продвинутые? – Ого! – чёрные брови красавчика Макса изумленно вздёрнулись. – Твой «первопроходец» прямо-таки вдохнул жизнь в моего конопатого приятеля. Что, и впрямь так потрясно? Эй, Грегори, что с тобой, дружище? Я ещё не видел тебя таким взволнованным… – Да пошёл ты! Дай с человеком поговорить! – Я, конечно, могу виртуально показать другие модели и рассказать о них во всех подробностях, – вмешался я, чтобы немного остудить перепалку. – Но у тебя нет лоцмана, а у меня нет доступа к сети… Лимит новых знакомств, оказывается, на сегодняшний вечер ещёне исчерпался. На стене позади Грегори протаял экран коммуникатора, на котором возникла миленькая мордашка светловолосой девушки. Синевой своих глаз она могла поспорить с тавеллианцем, но у нее взгляд был теплый, живой. Выполненная под «колокольчик», волосок к волоску, прическа смотрелась оригинально. Да и форма, серый китель без знаков различия, ей определённо шла. Своим обликом она так напоминала мне одного человека, которого я знал и любил раньше, что внутри у меня что-то дрогнуло. – Привет, мальчики. Докладывайте, как тут у вас дела. Не шалили? – Познакомься, эксперт, это Танити Стокс. – Болтун живо поднялся и раскланялся. – Познакомься, Танити, это наш новый эксперт по вооружениям, Сомаха Олиман. Девушка, едва я попал в её поле зрения, оценивающе прищурилась. – Знаю, Болтун. Это моя обязанность – знать. Но раз уж представил… Очень приятно, Сомаха. Болтун тебя не сильно достаёт своим трёпом? – Да нет, Танити, не беспокойся, – я тут же подхватил предложенный стиль общения. – Макс отличный собеседник… – Знаю, знаю. Выболтает даже то, чего знать не должен. Ладно, у меня дела. Если что понадобится, свяжитесь со мной, всегда буду рада помочь. Прямая трансляция прервалась заставкой – короткий стилизованный меч, придавленный тяжелым книжным томом с золотым тиснением: «Закон». Фирменная эмблема «Правопорядка». – А она кто? – уточнил я. – По должности. – Начальник службы безопасности «Правопорядка». – Ого. Не подумал бы. – Многие так… не думали, – ухмыльнулся Макс. – Ты с ней поосторожнее. Танити Стокс у нас зубастая штучка, палец в рот не клади, по шею откусит. Все новоприбывшие для неё – предмет пристального изучения. С того момента, как ты сошёл с челнока, она наверняка с тебя глаз не спускала, а сейчас решила познакомиться лично, так, на всякий случай. Составить впечатление. Если решит, что ты не шпион и не подрывной элемент, то заинтересуется тобой как мужчиной и затащит к себе в постель. Вот тогда об отдыхе точно придётся забыть. Я молча кивнул. Вот зараза. Фигу тебе с маслом. Случайные сексуальные связи меня никогда не прельщали. Мало ли у кого какие на меня планы… Хотя против интересного знакомства я, в принципе, никогда не против. Был бы человек хороший. Остальное же планированию не подлежит. Смешно как-то тут загадывать. И бестолково. Ерунда, короче. Черт, прямо растерялся от такой вводной. – Вечно ты на неё наговариваешь. – Грегори, неожиданно после появления Танити утративший интерес к разговору, уже улегся на свою откидную койку и натянул по глаза одеяло, из-под которого теперь и доносился его приглушённый голос. – Что за странное желание всякий раз поливать ее грязью… – Зато ты всегда млеешь, стоит только её увидеть, – тут же поддел его Макс. – Прямо ангел небесной красоты, только без крылышек. Не будь таким наивным, дружище. Грегори что-то неразборчиво проворчал, на чём и успокоился. Видимо, заснул. – Да, насчёт местной сети, – Макс подмигнул мне, явно копируя жест Танити, не оставшийся без его внимания. – Если хочешь, я предоставлю тебе временный код доступа к информационной базе космопорта. Я связался с операционным отделом, они не против. Танити им разрешила. – Временный? – На тридцать минут. Предосторожности военного времени. Если попадёшь в лапы к «мясоедам», то информация устареет раньше, чем они сумеют её из тебя выбить и воспользоваться. – Хорошо, давай. По внутренней линии на лоцман поступили необходимые данные, я тут же зарегистрировался в сети и полез знакомиться с информационной базой. Макс что-то ещё говорил, раскладывая свою койку, но я слушал его уже вполуха. Копировал в память лоцмана материалы о Диком Лесе, все, что сумел откопать – видеоролики, снимки, текстовые записи, отчеты, описания. Главное – уложиться по времени с закачкой. А просмотреть можно и позже, уже в своем архиве. Времени – хоть до утра.3. Кают-компания «Забулдыги»
За подлётом челнока с «Откровения» – корабля «миротворцев», вышедшего на синхронную орбиту рядом с «Забулдыгой» несколько часов назад, вся команда – Кассид, Зайда и Лайнус, наблюдала из кают-компании, заранее расположившись в удобных креслах. Для обзора «космических» гостей на стене был отведен квадрат из девяти экранов. Появление чужого корабля подняло экипаж с коек раньше запланированного времени. Таких гостей не следовало оставлять без пристального внимания, ведь они являлись представителями одной из воюющей на планете сторон. Довольно долго «Откровение» не подавал никаких признаков жизни, на попытки Кассида связаться для дежурного обмена любезностями никак не реагировал. А потом в полной тишине эфира «гора родила мышь» – к внешнику стартовал челнок, светлая точка в черной бездне космоса. – Военный транспортник, – прокомментировала Зайда, изучая выданные бортовым ИскИном спецификации на судно. – На нём даже нет вооружения. Челнок тоже обычный, грузовой. – Естественно, – благодушно рыкнул Кассид. Появление новых клиентов всегда поднимало ему настроение. – «Миротворцы» не планировали войну в космосе, когда нападали на Двойное Донце. Зачем тратиться на боевые корабли, если противник не обладает даже противокосмической обороной? Вполне достаточно десанта. Лайнус, уютно утонувший в кожаном кресле, привычно промолчал, никак не отреагировав на обсуждение. Лишь насмешливая искорка скользнула в синих холодных глазах… – Не знаю, какого черта им тут понадобилось, но, надеюсь, ты не собираешься и им предложить «первопроходцев»? – заранее нахмурившись, осведомилась бикаэлка. – Контракт есть контракт, рэ-эррр, – небрежно отмахнулся капитан. Выпученные глазные яблоки жутковато шевельнулись в слишком тесных для них глазницах, Кассид уставился на измочаленную зубочистку, которую сжимал в толстых ультрамариновых пальцах, оканчивающихся желтоватыми когтями. Костяная поделка явно проиграла битву с его челюстями, похоже, пора было взять новую. – Кассид, – золотисто-зелёные глаза на широком, покрытом замысловатой татуировкой лице бикаэлки угрожающе сверкнули, – я тебя знаю, как облупленного. – Сомаха на Двойном Донце, ещё не забыл? Пока мы работаем с «агностиками», мы не можем предлагать товар их врагам. – Не учи меня жить, женщина, – недовольно отозвался капитан «Забулдыги». – Или тебе просто поболтать охота? Как ты абсолютно верно заметила, Сомаха ещё на Двойном Донце. Я забочусь об этом парне. Действительно забочусь. И не только потому, что его способности приносят нам хорошую прибыль. Не хочу, чтобы у него из-за нас были осложнения с местными властями. Это может сорвать нынешний и будущие контракты с Грогом. А для новых клиентов в просторных трюмах нашего старого внешника много чего найдется, мы богаты не одними «первопроходцами». – Ну, это уже ближе к теме, – проворчала, успокаиваясь, Зайда. На экране связи возникло лицо «миротворца». Точнее, поправил себя Кассид, разглядывая внешность гостя, – дородная, самодовольная, чисто выбритая розовая харя. Двойной подбородок подпирал тесный форменный воротничок мундира ртутно-зеркального цвета. – Полковник Нибелунь, командующий Военной Бригадой Гармоники, – представилась Харя. Интересно, а что случилось с предыдущим командующим – прима-генералом Белым, с которым Кассид был знаком по прошлым визитам на Двойное Донце? Тот вел себя не в пример корректнее. Вслух этот вопрос капитан разумно решил не озвучивать, такому типу лишние вопросы задавать ни к чему. – Кассид Кассиониец, капитан «Забулдыги», – любезно прорычал в ответ кассиониец. – Извините за накладку, полковник, но обычно я работаю с клиентами по предварительной договорённости. Чтобы ничто не помешало конфиденциальности переговоров. Ваш визит несколько… э-э… неожиданный… Он с любопытством отметил про себя то, как полковник одет. Когда он надумает сменить имидж, можно будет взять за образец форму «миротворца» и поэкспериментировать, довести её до кондиции. Проглядывают довольно интересные варианты… Этот зеркально-стальной цвет хорошо подходит для рубашки под его любимый жилет из пуленепробиваемых композит-пластин… – У тебя нет клиентов в данный момент, торговец, – отрезала Харя, бесцеремонно оборвав размышления Кассида. – Не набивай себе цену. Я не трачу своё время по пустякам. Будь готов открыть шлюз, когда я пристыкуюсь. – Что ж, подгребайте, полковник, я впущу вас на корабль, – не стал возражать Кассид. Он успел заметить, как «миротворец» недовольно скривился, прежде чем экран связи погас. Этот тип, похоже, даже мысли не допускал, что какой-то торговец может его не впустить, то есть диктовать свои условия. Недотёпа. «Бо-ольшая ошибка со стороны полковника», – внутренне усмехнулась Зайда, внимательно следившая за разговором. Кассид не терпел от посторонних никакой грубости по отношению к своей персоне, даже если такое обращение позволяли себе очень богатые и перспективные клиенты. Отчасти поэтому до сих пор и не стал таким же богатым, как его родственники. Чувствительность в таких вопросах доходам не способствует. Никак. Спустя несколько минут, когда гости – полковник Нибелунь и рослый безымянный офицер-помощник в мундире цвета запёкшейся крови, – оказались на корабле, и Зайда любезно провела их в кают-компанию, для приёма уже все было готово. Кассид не потрудился встать из кресла, чтобы поприветствовать прибывших, при его массивной комплекции это казалось довольно затруднительным телодвижением. – Проходите, полковник, присаживайтесь. Дородный, коренастый полковник Нибелунь выглядел как уменьшенная копия ещё более дородного, просто огромного Кассида. Окинув подозрительным взглядом пространство кают-компании, он завистливо скривился при виде информационного великолепия настенных панелей и решительно прошёл к столу и опустился в предложенное кресло. Его офицер остался возле двери отсека, положив руку на набедренный игломёт. Ни для кого из хозяев «Забулдыги» этот жест не остался незамеченным. – А ваш человек? – Синее лицо Кассида выразило легкую озадаченность. – Место за столом есть и для него. – Это излишне, – буркнул «миротворец», жадно уставившись на красовавшийся посреди столика бочонок с Зармондским пивом – неоднократно проверенный способ для ослабления бдительности гостей. – Мой помощник останется у входа. Для чего здесь эти экзот-роботы? – взгляд гостя сместился на двух стюардов возле кресел, терпеливо ожидающих команд. Росточек всего в полметра, плоская голова-тарелка с бусинами видеосенсоров, тонкое цилиндрическое тельце, ручки-ножки в виде металлических прутиков. Более несуразных механических созданий Нибелуню лицезреть ещё не доводилось. – У меня на корабле железное правило – каждому гостю личный стюард, ничто не должно мешать наслаждаться деловыми переговорами, – пояснил Кассид. – Поэтому я приготовил двоих – вам и вашему человеку. – Странные у тебя стюарды, торговец. Очень уж хлипкие на вид. – Смею заверить, что до сих пор не подводили. – А эти люди здесь зачем? – полковник Харя недовольно воззрился на Зайду и Лайнуса, по давно заведённой традиции усевшихся в кресла возле стены. – Мне они не нужны. – Эти люди мои компаньоны, полковник. И имеют полное право и даже обязаны здесь присутствовать. Впрочем, мешать они нам не станут, договариваться по всем ключевым вопросам вы будете только со мной. – Ладно, к делу. Пиво оставьте себе, у меня на это нет времени. Я знаю, что у вас есть четыре робота из линии «Право Первопроходца». Я их покупаю. Оплата немедленно, заберу я их тоже сейчас. Не люблю откладывать дела в долгий ящик. И где этот «миротворец» учился вести переговоры? Никакого вкуса и такта. – Есть некоторые трудности, полковник, – вполне благожелательно прорычал Кассид, не желая торопить события. – В данный момент на корабле три робота, а не четыре. Один уже на Двойном Донце. Но и на остальных уже заключён предварительный контракт. – Знаю, – надменно усмехнулся Нибелунь. – Как видишь, я в курсе твоих сделок с «травоедами». Но я не сержусь, работа у тебя такая. Я заберу трёх остальных. Какие остались? Покажи мне модели. «Да уж, сколько бы ни участвовало человек в деле, у каждого свои планы, как распорядиться ситуацией», – мысленно хмыкнул Кассид. Предложение «миротворца», а в особенности его поведение, торговца почти позабавило. Как-то нужно выкручиваться из этой ситуации, чтобы и волки остались сыты, и овцы целы. Хорошо хоть полковник спокойно отреагировал на тот факт, что один робот продан их врагам. – Я не работаю по одним и тем же позициям с двумя клиентами одновременно, полковник, – вежливо пояснил Кассид, – вы уж извините мне мою старомодность. Тем более, если интересы клиентов диаметрально противоположны. Мне дорога моя репутация честного торговца. Но кроме роботов, у меня есть и другой товар, который может вас заинтересовать. Например, тактические ракеты с независимой системой наведения на цель. Имеется два десятка комплектов штурмовой брони для пехотинцев класса «Рэкс-500», разработанной для ведения боевых действий в условиях полного вакуума. Считаю важным подчеркнуть, что доспехи экранируют нейроизлучение любой мощности и даже способны выдержать удар боевого робота («Правда, – подумал про себя Кассид, – человек внутри доспехов от такого удара будет напоминать яйцо всмятку, но это уже нюансы. Броня-то уцелеет»). Есть отличные плазменные ружья системы «Жар», великолепно дополняющие штурмовые доспехи… Впрочем, я сброшу на ваш лоцман весь список с необходимыми спецификациями, а вы сами решите… – Я уже решил, – оборвал Нибелунь. – Сколько Грог заплатил тебе за «первопроходцев»? Я заплачу больше. Вдвое. Такая цена устроит любого проныру вроде тебя. На секунду Кассид даже окаменел с открытым ртом. Рука с зубочисткой из голубоватой кости ларвы замерла, оставив на время его зубы в покое. «Два», – отметил про себя Кассид, захлопывая рот и с некоторым усилием маскируя внешней невозмутимостью начинавшее охватывать его бешенство. Второе оскорбление подряд. Мало кому это сходило с рук. – И подумай вот о чём, торговец, если решишь упрямиться дальше, – высокомерно добавил Нибелунь. – Вскоре Двойное Донце будет нашим. И все торговые дела тебе придётся вести с нами. Если ты не уступишь нам сейчас, боюсь, позже ты не найдешь в нашем лице радушных покупателей. В известном космосе торговцев и без тебя полно. Кассид не остался в долгу. Его вежливость стремительно улетучивалась. – А вы подумайте вот о чём, полковник, – неторопливо прорычал он в ответ. – Монополия на межпланетные перевозки принадлежит Кассионии. А я, если вы ещё не заметили, чистокровный кассиониец. Тот, кто угрожает одному из нас, угрожает всем нам. В случае необходимости у Кассионии найдётся достаточно сил и средств, чтобы установить торговую блокаду для Двойного Донца. – Ты блефуешь, торговец, – полковник снял с бедра игломёт и включил питание. – Блефуешь бездарно и жалко, твои тупые ожиревшие мозги не способны прислушаться к гласу разума… Кассид не стал говорить – «три». Третье оскорбление подряд само по себе являлось призывом к ответному действию. А вкупе с угрозой физической расправы… Офицер в красном мундире тоже выхватил игломет и наставил на Зайду, худощавая фигура тавеллианца, сидевшего рядом с бикаэлкой, не показалась ему достойной внимания. Кроме того, объектов было двое, а игломёт – один, приходилось выбирать. На лице Кассионийца не дрогнул ни единый мускул. Зайда и Лайнус тоже не шелохнулись. Сорок лет вместе – большой срок. За это время они успели повидать всякого. Опасные клиенты, хотя и не попадались на каждом шагу, для них были далеко не в новинку, команда «Забулдыги» давно научилась их нейтрализовывать быстро и безболезненно, а также избегать при этом ненужных жертв и возможной огласки. Собственно говоря, вся система безопасности корабля-внешника была подогнана под это. Нибелунь, в силу своей провинциальной недальновидности, ничего этого не знал. Но будь он умнее, то хотя бы задумался, как вообще кассионийцам так долго удается держать монополию на межпланетную торговлю. Ни самого полковника, ни его отцов и дедов ещё не было на белом свете, а Кассиония уже хозяйничала на торговых путях известного космоса. Нибелунь, на свою беду, об этом не задумался. Иначе не сделал бы такую большую глупость – угрожать кассионийцу на его «территории», не имея солидной вооружённой поддержки. И всё же Кассид предпринял последнюю попытку уладить дело миром. Правда, любезность из его голоса уже испарилась, уступив место вибрирующему рыку, полному властности и нешуточной угрозы: – Опустите оружие, полковник. Вы находитесь на моём корабле, и здесь действуют мои правила, рэ-эррр. Никто не смеет мне тут угрожать. Дважды повторять не буду. Нибелуня этот приказ абсолютно не впечатлил. – Значит, сейчас сделаем так, – презрительно бросил он, поигрывая игломётом. – Открываешь шлюз и впускаешь моих людей. Мы забираем твоих роботов и в обмен оставляем тебе твою жалкую жизнь. А если не будешь упрямиться, то и твоих компаньонов не тронем… Дальше слушать не имело смысла. Наглец и хамло этот полковник. А «хамлов» надо наказывать. Кассид отдал команду по лоцману, и система безопасности корабля пришла в движение. В мановение ока экзот-роботы класса «скелетон», созданные компанией «РобоТех» для охранной деятельности еще до эпохи, предшествовавшей появлению настоящих боевых роботов, сбросили свою мирную, невинную личину стюардов. Хилые на вид полуметровые тельца размылись от скорости, когда роботы бросились каждый к своей цели. Кассид не врал, когда говорил Нибелуню, что свой стюард приставляется к каждому гостю на корабле. Но делалось это отнюдь не для удобства посетителей. Каждый гость с момента появления на «Забулдыге» находился под неусыпным взором механического, смертельно опасного создания. Способного усмирить любого сорвиголову. Доля секунды – и оба «скелетона», действуя по стандартной боевой программе, написанной с учётом их способностей, нейтрализовали свои цели. Взлетев по телам бесцеремонных гостей вверх, охранники замерли на груди, напротив лиц. Три стальные лапки каждого экзота, так смахивавшие на безобидные прутики, вцепились мёртвой хваткой в затылок своего подопечного, пробив коготками кожу и вонзившись в черепную кость, четвёртая лапка превратилась в острое десятисантиметровое жало. «Скелетоны» почти синхронно – и потому со стороны это выглядело особенно жутко, вскинули жала и резко опустили к правым глазницам жертв, одновременно включив узкофокусированный сигнал инфразвука. От шока обоих «посетителей» парализовало. Выпучив глаза, полковник Нибелунь смотрел на манипулятор с жалом, замершим в доле миллиметра от сетчатки его драгоценного глаза. Он почти чувствовал прикосновение холодного безжалостного острия. И с ужасом ждал, когда сталь, пробив глазное яблоко, погрузится в его мозг. Короткий приступ ужаса, вызванный инфразвуком, был так силён, что полковник забыл собственное имя. Его подчинённому тоже пришлось несладко – привалившись к двери кают-компании, рослый, мускулистый офицер тоненько скулил, как потерявшийся щенок. – Замрите, оба. Вы же не хотите лишиться глаз. – Кассид зевнул с деланной ленцой, с удовольствием почесал снова зазудевшее местечко возле белоснежного рога. – Прикажите вашему человеку успокоиться, полковник. Его писк, не подобающий мужчине, меня несколько нервирует. Во внезапно наступивший пронзительной, мертвой тишине стук упавшего на пол пистолета адъютанта прозвучал наподобие громового раската. Полковник Нибелунь всхрапнул, как загнанный конь… и сознание, спасовавшее перед обстоятельствами, его покинуло.* * *
– Почему ты их не остановил, Лайнус? – выговаривал Кассид своему пилоту несколько минут спустя, когда непрошенных гостей выдворили с корабля, а их челнок поспешно отбыл на транспортник «Откровение». – Я за что тебе плачу деньги? – Обижаешь, Кассид, – невозмутимо ответил тавеллианец, удобно устроившись в кресле и посматривая на шефа с полусонным прищуром. – Если бы я хоть на минутку забыл о своих обязанностях, этот тип тут же продырявил бы башку и тебе, и нам всем, что он и собирался сделать с самого начала. А с моей помощью получилась хоть видимость каких-то переговоров. – Ты серьёзно, рэ-эррр?! – Серьёзнее некуда. Его желание было отчётливым. Я не смог погасить его полностью лишь по одной причине – он носил с собой ментальный блокиратор. Видимо, наслышан о тавеллианцах, в отличие от нашего приятеля полковника Грога. «Да, Грога бы удар хватил, – мысленно согласился Кассид, – если бы он увидел, на что способны его хилые стюарды. Однако этот Нибелунь не так уж и глуп, как казалось. Точнее, он еще глупее, раз решил, что какой-то блокиратор дает ему неоспоримое преимущество над командой „Забулдыги“». – А ты что скажешь, Зайда? Ситуация складывается каверзная. Есть какие-нибудь дельные мысли? Бикаэлка медленно и отстраненно кивнула, погрузившись в размышления. Дельные мысли у нее определенно были. Один из экранов, во время визита «миротворцев» предусмотрительно демонстрирующий какую-то ерунду, теперь снова показывал нужный участок Двойного Донца, наблюдать с помощью видеокамер высокого разрешения с орбиты за движением конвоя, в котором находился Сомаха, было несложно, Лайнус синхронизировал местоположение «Забулдыги» с вращением планеты. – Угроза торговой блокады их не испугала. Почему? То ли полковник действительно не поверил, что говорит о его неосведомлённости, то ли это просто некомпетентный дурак, не видящий дальше собственного носа, то ли есть ещё какая-то серьёзная причина, заставляющая идти «миротворцев» на крайние меры. Но какая именно? Кассид одобрительно хмыкнул. Долгие годы совместного плавания ни для кого не проходят бесследно. Их оценки событий и мысли частенько совпадали. Вот и сейчас Кассионийца беспокоили те же самые вопросы. – Вряд ли корабль «миротворцев» приперся сюда ради нас, – согласно проворчал Кассид. – Скорее, мы для них сюрприз, и по какому-то недоразумению этот крякнутый полковник, дитя невежественности, решил превратить нашего «Забулдыгу» в свой трофей. – Что бы там ни было, а нашему парню не мешает поторопиться с выполнением контракта на Двойном Донце, – подвела итог Зайда. – Могут возникнуть осложнения, если мы не уберёмся отсюда как можно скорее. В данный момент Сомаха, кстати, уже на полпути к форпосту, будем рассчитывать на благополучный исход дела. Кассид удрученно вздохнул, шумно выпуская воздух из вместительной грудной клетки. Если бы прибыль для него значила столько же, сколько для его родственников, он давно бы уже добился немалых успехов в межпланетной торговле. Потому что все его ближайшие родственники с Кассионии, из многочисленной торговой семьи «Хэнки и сыновья», уже давно или владельцы крупных компаний с сотнями кораблей и десятками тысяч персонала, или входят в совет директоров таких компаний. А у него до сих пор единственный корабль и персонал из трёх человек. Смех, да и только. Слабость Кассида проявлялась в том, что он иногда думал о людях, с которыми имеет дело, больше, чем следует думать старому межзвёздному торговцу. Ну что ему мешало продать этих проклятых «первопроходцев» Нибелуню? Да ещё по цене вдвое большей, чем он сам рассчитывал? И пусть «миротворцы» с «агностиками» между собой разбираются сами, без него. Но помешало личное оскорбление, нанесённое торговцу полковником. Надо над собой поработать, в который раз решил Кассид. Иначе с такой благотворительностью недолго вылететь в трубу. Впрочем, учитывая анализ ситуации, выданный компаньонами, он прекрасно понимал, что полковник «миротворцев» не собирался платить с самого начала. А раз так, то и работать не над чем.4. Сомаха Олиман
Разведчики охранения – два быстрых легкобронированных снегохода, вооружённые спаренными пулемётными турелями и маломощной ракетной установкой, рассчитанной на поражение таких же легкобронированных целей, в очередной раз пронеслись мимо, вздымая искрящиеся в лучах солнца облака снежной пыли. Пронеслись и умчались вдаль, вскоре превратившись в тёмные точки на белом фоне. «Шершень» Грегори Верного, легкий поджарый кработ, бодрой трусцой двигался впереди конвоя, быстро перебирая голенастыми лапами и оставляя позади следы оттиснутых «калиток» – характерные отпечатки своих ребристых стоп. За ним, подминая «калитки», шустро чесали два восьмиколёсных БМП «Крот» – приземистые калоши с зализанными очертаниями и свежими заплатками на броне, закрывшими лазерные ожоги, которые я видел на них вчера. В каждой машине – по двадцать солдат, регулярная месячная смена воинского состава гарнизона «Гряды», форпоста восточного рубежа обороны. За «Кротами» полз танк-робот «Жигало», смахивавший на плоскую серебристо-белую коробочку портсигара на гусеничном ходу. За ночь ствол его повреждённой гаусс-пушки заменили, теперь танк был в полном порядке. А за ним в кабине грузовоза ехал я, посматривая на окружающую панораму снежного царства свысока. Ещё бы – кабина «Труженника-150К» относительно дорожного полотна возвышалась на трёхметровой высоте. Если оглянуться, на платформе сзади кабины можно было увидеть огромный контейнер с упакованным внутри «Следопытом» – здоровенный ребристый чемодан, который под силу поднять разве что великану. Хороший денёк. Ясная, безветренная погода, никаких осадков. В тёплой кабине грузовоза абсолютно не ощущался двадцатиградусный мороз, царивший снаружи. Я развалился на мягком сиденье в гордом одиночестве, распахнув на груди куртку, движением машины управляла автоматика, так что мне абсолютно нечем было заняться. Ровное, монотонное гудение двигателя клонило в дрёму, с которой я боролся по мере сил. В архиве моего лоцмана имелось немало интересных виртуальных игр, сенс-книг, голофильмов, в которые я ещё не играл, не читал, не смотрел. Ничто из этого меня сейчас не привлекало. Не хотелось пропустить что-нибудь важное или просто интересное из того, о чём читал ночью. А ночью я читал о Диком Лесе. Поэтому, чтобы не задремать, я время от времени перебрасывался ни к чему не обязывающими фразами с Максом Хуллиганом. Его боевой робот – «Кровавый Гончий», этакая могучая «тушка» десятиметровой высоты и сорока пяти тонн массы, сноровисто топтал дорогу в арьергарде конвоя, надёжно прикрывая наш тыл. Солнце отражалось на белых с чёрными подпалинами гранях многочисленных деталей корпуса и вооружения ИБээРа. Окрас «белое безмолвие» мало помогал кработу теряться на окружающем природном фоне, такого здоровяка трудно замаскировать на открытой местности – скорее, такой окрас делал облик робота более внушительным, подчёркивая наиболее характерные детали боевого дизайна. Разделявшее нас расстояние в сотню метров, естественно, не мешало разговору. Во-первых, мы ещё не вышли из зоны охвата сетевых ретрансляторов космопорта, во-вторых, военные модели лоцманов способны на вполне приличных дистанциях обходиться и без ретрансляторов, в-третьих, блоки коммуникаторов есть как и в роботах, так и в моём транспортнике. Тройное дублирование, как ни крути. Что? Спрашиваете – где же этот пресловутый Дикий Лес? Просто посмотрите ещё разок вокруг… Ах да, прошу прощения, я забыл сказать – наш небольшой отряд двигался по дну гигантской заснеженной траншеи, между двух неровных покатых скосов, служивших траншее стенками. Высота стенок в пределах видимости колебалась от тридцати до сорока метров, а ширина дна составляла около пятидесяти. Все транспортные магистрали на Двойном Донце выглядят одинаково, потому что проходят сквозь Дикий Лес, и склоны этой рукотворной траншеи – не что иное, как занавешенное преддверие, вход в царство флоры и фауны Двойного Донца. Склоны являлись частью Дикого Леса, в котором люди для своих нужд пробили дорогу, безжалостно истребляя всю растительность, оказавшуюся на их пути. И на то была веская причина. Экосистема Дикого Леса или Покрывала, как ещё иногда называют её местные, весьма развита и разнообразна. Покрывало настолько обширно, что укутывает собой практически всю планету, за исключением горных пиков и океанов, и под ним идёт загадочная, малоизученная жизнь, межвидовая конкуренция за жизненное пространство не затихает круглый год. Летом ярусный мир открывается солнцу и становится почти безопасным для людей. Твари зимнего сезона спят в глубоких берлогах, а летние, хоть и многочисленны, но мелковаты. Зимой же без оружия и бронированных машин в западню Дикого Леса лучше не попадать. Самый простой и безопасный для людей способ надолго проложить дорогу среди Дикого Леса – использовать гигантские бульдозеры с лазерными ножами, представляющие собой одновременно и мини-заводы по переработке биомассы. Техника обязательно обеспечивается серьёзной охраной, на тот случай, если твари Леса решат оспорить право на территорию в зоне разрушения. А такое случается сплошь и рядом. Дикий Лес быстро заращивает свои раны, какими бы обширными они не были. После того, как дорога проложена, искусственные траншеи за несколько недель затягиваются щитами – гигантскими листьями кронообразующих деревьев – тысячелистников. А пока рана свежа, листья кроны просто опускаются к земле, образуя «склоны», вдоль которых мы двигались сейчас. Летом состояние такой дороги поддерживается еженедельной прогонкой бульдозеров вдоль всего маршрута. Зимой же Покрывало относительно статично, растительная жизнь с холодами почти замирает и «стенки» не торопятся опять превратиться в «крышу»… Продолжая задумчиво смотреть вперед, сквозь стекло кабины, я достал карманный, на стакан, термос, презентованный мне перед походом Максом – за что ему отдельное спасибо, плеснул в крышку горячего ароматного кофе «местного разлива», неожиданно неплохого на вкус… Снежное безмолвие тянулось, насколько хватало глаз, снег сверкал так, что без затемнения стёкол было бы больно смотреть. Однообразная сверкающая белизна склонов нарушалась лишь темными пятнами «ртов» – вентиляционных отверстий в Покрывале, выглядевших, словно серый сигаретный пепел на выстиранной скатерти. Они возникали через каждые сто пятьдесят – двести метров пути. – Приходилось путешествовать внутри, под Покрывалом? – спросил я Макса, снова просматривая материалы по Дикому Лесу, освежая в памяти то, что изучал ночью. – Ага. Пару раз, летом. Разведка местности. Если натыкаешься на древолапа, главное правило – стреляй прежде, чем он окончательно проснётся и начнёт двигаться. Или сразу удирай что есть мочи. Если он тобой заинтересуется, то уже не отстанет. Слишком тупые мозги, чтобы остановиться. Если они вообще есть, эти мозги. А лучше всех Дикий Лес знает Булочка, даром что ли – абориген. Понадобятся подробности, спроси у него. – Он не показался мне особо разговорчивым. – Что есть, то есть. Но парень добрый. Просто поверь. Его беда в том, что он весьма влюбчив. О, любовь, великое чувство, великая сила и великая тема! – анимационный аватар Болтуна – вихрастая, большеглазая физиономия, проявившаяся на моей виртуалке вместо его истинного облика, улыбнулся до ушей. Буквально. Уши при этом оттопырились, как крылья у стрекозы, казалось, ещё парочка таких улыбок, и физиономия взлетит. – Некоторых любовь окрыляет, для других это чувство – сплошная нервотрепка, а Булочку она превращает в варёный овощ. Он очень… как бы это сказать… деликатный парень по отношению ко всему женскому полу. Все женщины для него являются предметом поклонения. А к Шайе он питает особо нежные чувства. Я рассказывал тебе о ней вчера… – Да-да, я помню. Женщина-пилот в вашей команде… – Вот что, времени у нас ещё много, дорога длинная, а с моим звеном тебе придется знакомиться в любом случае. Если хочешь, немного расскажу о каждом заранее, чтобы ты при встрече смог быстрее наладить контакт. – Валяй, – я с удовольствием отхлебнул кофе. Здесь главное – не торопиться. Запас маловат. А до «Гряды» еще около часа пути. – Но сперва услуга за услугу. Расскажи о своих. Очень мне любопытственно послушать о кассионийце… У тебя ведь, насколько я слышал, очень пёстрая команда? Кассиониец, бикаэлка, тавеллианец. Ты, похоже, единственный нормальный парень среди них? – Поаккуратнее с выражениями, – после подарка Макса я был настроен к нему благодушно, но его вопрос меня слегка задел. – Да я не имел в виду ничего плохого. Я просто хотел сказать, что только у тебя нет каких-то особых способностей. – С чего ты взял? – А-а… а что ты умеешь? – Система управления «первопроходцев» не рассчитана на работу без лоцмана. – Ах, это, так ты, наверное, просто талантливый программист… или технарь. Я усмехнулся, не собираясь вдаваться в подробности о своих способностях, среди которых имелось кое-что плохо вмещающееся в разряд «нормальных». Не стоит. Максу незачем об этом знать. Я и так сказал больше, чем следовало, только чтобы его отвлечь от Кассида и остальных. – Ну, так как? Расскажешь о своих сейчас или в следующий раз? – Из всего, что ты слышал про кассионийцев, бикаэлок и тавеллианцев, вычти откровенную чушь и получишь полное описание моих компаньонов. Ну, а если конкретнее, то тавеллианца зовут Лайнус, он – мастер-пилот, умеет обращаться на «ты» с любым летательным аппаратом, способным оторвать брюхо от земли и подняться в воздух больше чем на метр. На Зайде, бикаэлке, держится вся безопасность нашего корабля-внешника. А о кассионийцах ты знаешь столько же, сколько и я, по определению. В известном космосе о них только слепой, глухой, тупой и ленивый ничего не знает. – Ты сам-то с выражениями поосторожнее. И это всё? – Что значит – и всё? А что ты ещё хочешь? – И никаких интересных историй из их жизни? – Эти люди не из тех, кто любит распространяться о своём прошлом и обсуждать текущие дела с кем бы то ни было. – Суровые ребята, говоришь? Или ты – новичок в их среде? Они-то наверняка многое знают друг про друга. Не раз, небось, попадали в переделки… Хуллиган – весьма неглупый парень. К тому же ещё и проницательный. Он был прав. О Зайде я знал больше других, и то лишь потому, что знаком с ней с «сопливого» детства. Кроме того, она как-то в порыве откровенности поведала мне короткую историю своего прошлого. А что я мог рассказать Максу о Зайде? Что она бикаэлка по происхождению, но не по воспитанию? Что воспитывалась в обычной семье на Гэгвэе (Зайде было всего семь лет, она подхватила какую-то тяжелую гэгвэйскую болезнь, стершую ее память, а мать оставила ее в местном приюте и убыла выполнять контракт на другую планету, благополучно забыв о ее существовании)? Что позже, встретив свою мать, опытного и закалённого воина, убила её в ритуальной схватке, доказав по законам Бикаэллы, что та была не права, когда решила её бросить? Нет, этого я сказать не мог. Слишком личное. Зайда совершенно чётко предупредила, чтобы я держал язык за зубами. А об остальных я действительно ничего толком и не знал. Кроме общеизвестных особенностей тавеллианцев и кассионийцев. Я лишь однажды видел Кассионийца «в деле», но пересказывать этот эпизод означало ворошить то прошлое, которое ворошить не хотелось… – Что замолчал? – физиономия аватара Макса вытянулась в вопросительный знак. – Тебе не кажется… что ты иногда задаёшь слишком много вопросов? – Я знаю, – отмахнулся Хуллиган. – Это моя любимая слабость. Ребята иногда посмеиваются надо мной, считают меня назойливым пустозвоном. А я по натуре любопытен. Я люблю жизнь. Я радуюсь этой жизни каждую свободную минуту. Ну и люблю поболтать о ней. Что ж удивительного в том, что мне хочется знать всё обо всех как можно больше? Так жизнь получается полнее, ощутимее. Согласен? – Не совсем. Некоторые вопросы не совсем уместны в той или иной ситуации, а тебя, похоже, никакие ситуации не смущают. Есть разница между просто любопытством и назойливым любопытством, не находишь?.. – Да ну? И что же я такого сказал, что неприятно задело лично тебя? – Пока ничего. Забудь. Несмотря на свою проницательность, он не заметил, или не придал значения тому, что его предположение о моей несостоятельности в команде Кассида меня действительно задело. А это действительно так. Пять жалких лет среди людей, притёртых друг к другу не одним десятилетием совместного существования, еще не сделали меня среди них своим. Да и сделают ли? Лучше всех, с большим пониманием и человечностью ко мне относилась Зайда. Кассид неизменно выказывал иронию и недоумение, когда сталкивался со мной на борту «Забулдыги» – словно никак не мог понять, что же я там делаю. И в силу каких причин он до сих пор не вышвырнул меня с корабля. Такое отношение не развивает уверенности в завтрашнем дне, несмотря на решение мной практически всех технических вопросов при совершении торговых операций, связанных с вооружением. А тавеллианец… Он меня просто не замечал. Странный, загадочный, молчаливый, надменный сукин сын. У нас до сих пор не возникло никаких точек соприкосновения – ни по интересам, ни по каким-то житейским вещам. И я до сих пор не понимал, что у него общего с Кассидом и Зайдой. Но что-то определённо было. Наверняка было. Иначе бы они не работали столько лет бок о бок. Я мысленно вернулся к Максу. Его излишняя словоохотливость моментами задевала не только меня. Ещё во время вчерашней беседы он, походя, затрагивал чувства Булочки, но даже не замечал этого. Сводил всё к лёгкому, беззаботному трепу. Но этот парень не так прост, каким представляется со всей своей жизнерадостной разговорчивостью. У каждого из нас есть свой способ выяснить, что собой представляет собеседник. Макс задавал вопросы. Много вопросов. Каждый по отдельности ничего не значил. Но все вместе… это как стрельба по площадям – какой-нибудь выстрел обязательно придётся в цель. Почему-то у меня начинало складываться впечатление, что Макс уже знает меня в чём-то лучше, чем я себя сам. – А это правда, что тавеллианцы – вампиры? – не отставал Макс. – Давай-ка сперва договоримся о терминах, чтобы между нами не было недоразумений. Что ты подразумеваешь под словом «вампир»? – Да ладно тебе, – Макс ловко ушел от щекотливого вопроса. – Как он хоть выглядят, ваш тавеллианец? Поколебавшись, я переслал ему из архива своего лоцмана голоснимки Лайнуса, Зайды и Кассида. – Любуйся. – Вот это женщина! – немедленно отреагировал Болтун с неподдельным восхищением. – А этот рогатенький – просто класс! И тавеллианец… – Макс, ты мог бы менее бурно расточать свои сомнительные комплименты, они всё-таки мои компаньоны? – Ладно, я тебя понял. Ты не в настроении. Что ж, тогда расскажу о своих друзьях. Нас в звене семеро. Каждый со своими причудами и привычками, со своей личной историей. Они сами не видят, какие они все разные, а для меня не может быть иначе. Начну, пожалуй, с Булочки. Грегори Верный, мой вечно хмурый дружок. Бывший «агностик», отбросивший условности веры и вступивший в нашу команду, когда на Двойное Донце напали «мясоеды». Правда, убеждения поменял не сразу, лишь после двух лет войны, да и то какой-то особый случай был. Он не рассказывает, какой именно, лишь как-то раз многозначительно намекнул, что Господь Всевидящий указал ему иной путь служения своему народу, и неважно, что в его народе мало кто встал на такой путь вместе с ним. Но люди отнеслись к его выбору с пониманием, это немаловажно, хоть и удивительно. Моральная поддержка среди своих ему обеспечена, что позволяет Булочке с определённым оптимизмом жить в настоящем и смотреть в будущее… – Хорош трепаться, пустозвон, – встрял в разговор по внутренней связи «вечно хмурый дружок». Окошко на виртуалке осталось пустым, видимо, обходясь без лоцмана в повседневной жизни, Булочка не считал нужным держать для себя ни «визитку», ни аватара в операционной системе «Шершня», но голос у него был недовольный… Что такое «визитка»? Быть того не может, чтобы вы этого не знали. «Визитка» – это ментальная проекция нашего сознания, воплощённая лоцманом в визуальный образ – тонкие реакции мимики, внутренние движения лицевых мышц, своего рода внешняя картинка того, каким человек себя воспринимает сам. Поэтому связь по лоцману и позволяет без всяких натяжек вести живое общение. Но если хочешь по каким-то причинам сохранить инкогнито или иначе выразить настроение, для этого существует аватар – синтетический интерактивный объект, представляющий пользователя в виртуальном мире, попросту говоря, анимированная личина. Вчера лоцман сделал достаточно снимков внешности Грегори Верного, поэтому я позволил браузеру операционки подобрать образ для Булочки самостоятельно, предпочитаю смотреть на лица тех, с кем общаюсь. Пухлая, конопатая физиономия «агностика» проявилась на виртуальной панели, мрачный взгляд, уголки губ уныло приспущены. Вполне соответствует. Впрочем, вчера, после испытания «Следопыта», я видел его и другим – тогда в его глазах горело вдохновение, восторг. Может же быть другим человеком, когда хоть немного отрешается от своих постоянных внутренних проблем. – Сомаха, не слушай эту трещотку, – ворчал Грегори дальше. – Не было у меня никакого видения свыше. Просто захотелось сделать для своей планеты что-нибудь действительно стоящее, значительное. А ты, кстати, разве никогда не испытывал такого желания? Непростой вопросик, однако. Все время, пока я сотрудничаю с Кассидом, я всегда рад новым впечатлениям. Мне это помогает. Помогает отвлечься от горьких переживаний, тлевших в душе угольями уже затухающего, но еще не погасшего костра. Полтергейст… само имя родной планеты хотелось забыть, надолго, если не навсегда вычеркнуть из памяти. Я им не судья, тем, кто меня изгнал. Я – обвинитель. Но эта роль хороша лишь для внутреннего саморазрушения, и я понимал, что обиду нужно превозмочь. Любыми средствами. Как бы ни тяжело это было сделать. Так лучше будет для меня самого. Так легче жить дальше. И я сумел забыть обиду, растворить ее в повседневных делах. Но вопрос Грегори неожиданно всколыхнул старую горечь. Я понял, что чересчур обольщался на свой счет. Ничего я не забыл. Обида лишь немного потускнела за прожитый срок. Пять лет назад я потерял лучшего друга и любимую девушку за одну ночь, ночь, наполненную грохотом поступи боевых роботов и ревущими вспышками выстрелов. Такое забыть непросто. – Спасибо, нет, – сдержанно отозвался я на вопрос Грегори. – Я уже через это проходил. Думал, буду героем после всего. А в результате меня вышибли с родной планеты. Лучше я буду придерживаться меркантильных оценок. Просчет и потеря прибыли – это не так погано, как потеря доверия людей, среди которых прожил всю жизнь. И вполне восстановимо. – Что-то мне не нравится подобная точка зрения, – Булочка скривился. – Оставь, это его личное дело, – вступился за меня Макс. – И вообще, не вмешивайся в наш разговор. Сам не можешь про себя связно рассказать, так хоть мне не мешай… Кто у нас следующий? А, извини, забыл сбросить снимки. Наши с Булочкой «карточки» ты уже видел живьём, а на остальных не мешает и глянуть. Получил? Вот, смотри, Саня Мельница, или Большой. Сам здоровенный, как робот, и как только в кокон пилота помещается, но при этом добродушный, как… почти как я, к примеру. А ещё он порядочный хитрец. Говоришь с ним, слушает, поддакивает, а сам мотает на ус, чего от тебя ждать со всеми твоими рассуждениями. Но всё равно хороший парень, совершенно не скандальный. Зато цену себе знает и умеет настоять на своём. Мой земляк, между прочим, наш адрес прописки в космическом реестре: Дельта – Зубатка. Так, смотри дальше. Видишь эту круглую усатую физию с аккуратной бородкой и весёлыми плутоватыми глазками? Серёга Холмогор, наш Борода. Хвастун и враль, каких ещё поискать. Если не соврал за день ни разу, значит, день прошёл зря, и завтра нужно будет наверстать упущенное. Впрочем, совершенно безобиден, может уморить только старыми анекдотами, до которых охоч невероятно… – Отсюда и кличка – Борода? – Ну, да, – не стал отрицать Макс. – И Серёга, и наша единственная принцесса – Шайя Цедзе, родом с Зармонды. А вот Петр Свистун, между нами – Бластер, Бонус, Бумс, называй как хочешь, – уникум. Совершенно безбашенный тип, наёмник из клана Скорпионов, с Сонгердана. Очередное голофото – высокий, широкоплечий и поджарый парень примерно моих лет. Русые волосы. Вытянутое лицо, серые, слегка навыкате глаза. – Погоди, – спохватился я. – Какой еще клан Скорпионов? Сонгердан – родина саламандр. Саламандры, насколько я знал – чужая раса гуманоидного типа, по внешности они очень близки к людям, и если бы не серо-зелёная, как у ящериц кожа, можно было спутать с человеком. Очень редкие гости из Галактической Федерации, практически не покидают своей планеты, относительно мирные и безобидные существа, хотя прекрасные военные инженеры, поэтому слышать о наёмниках с Сонгердана было как-то диковато. – Ага, ты тоже не в курсе, – аватар Болтуна самодовольно ухмыльнулся и похлопал ослиными ушами. – Он и нас просветил, когда впервые появился в нашей команде. Клан Скорпионов – человеческая община в обществе саламандр. Обладают равными правами с аборигенами и подчиняются их основным законам. – И в чём выражается его безбашенность? – Любит драки, не упускает случая набить морду «приглянувшемуся» собеседнику, не позволяет на себя не то, чтобы кричать, а просто голоса повысить. Если будешь оскорблять его тихим, мирным тоном, то можешь заниматься этим хоть до посинения – не обидится, какие бы гадости не произносились. Но стоит повысить голос… запомни, кстати, настоятельно советую. Пётр с виду всегда спокоен, как бревно, но может ударить совершенно неожиданно. Потому и Бонус. Никогда не знаешь, чего от него ждать. Что ещё? Любит оружие до патологии. Маньяк. Чуть не спит с пушкой в руках. Но самое удивительное, при всей своей безбашенности изо всех сил тянется к знаниям, сказывается недостаток образования жителя сельской местности. Поэтому не удивляйся, если он неожиданно задаст тебе какой-нибудь наивно-каверзный вопрос, это он делает для нужд собственного просвещения. Я подумал, что в Болтуне и в самом деле есть что-то от толкового психолога. Краткие ёмкие характеристики, подкреплённые голоснимками, словно заставили меня пообщаться с названными людьми вживую. Внимание ненадолго отвлеклось. Грузовоз как раз проезжал мимо одного из «ртов» в склоне – из трёхметрового провала вырывался непрерывный столб пара, словно внутри дымил огромный костёр. Снег по краям был оплавлен в ледяную корку. Внутри Леса, несмотря на мороз, царивший снаружи, всегда стояла плюсовая температура. Лес умел вырабатывать и хранить тепло, поддерживать определённую температуру, не зависимую от температуры окружающей атмосферы. Уникальное качество, присущее лишь теплокровным существам. Впрочем, Лес – тоже живое существо, хоть и не животное. Но раньше, до появления на Двойном Донце, я о подобных гигантских организмах не слышал. С некоторым усилием, всё-таки сказывалась почти бессонная ночь, я перевел внимание на следующее фото. Капитан Бола. Смуглый худощавый человечек небольшого роста – всего метр шестьдесят четыре, судя по сопроводительной информации. Плоское скуластое лицо с острым подбородком, узкий разрез карих глаз и черные вьющиеся волосы, короткие, как и у всех ребят в звене, кроме самого Макса Хуллигана. – Несколько лет назад я как-то был по делам на Сокте, – прокомментировал я. – У вашего капитана типичная внешность уроженца этой планеты. – Угадал, он действительно родом с Сокты. Вот это да. Неужели тот самый Бола? – А он имеет какое-нибудь отношение к клубу «Подражатели»? – Чего не знаю, того не знаю. Спросишь у капитана сам. Что за клуб-то? – Игровой симулятор высшего класса по боевым роботам. Любимое развлечение аборигенов на Сокте, являющихся членами этого клуба. – Любопытственно. Расскажи-ка чуть подробнее. – Хм-м. Правда что ли не слышал? – А должен был? Шустрый парень, этот Макс. Не упускает случая поддеть. Конечно же, невозможно знать обо всем, что творится на десятках планет. Тут и на своей-то не всегда все знаешь… – Клуб эксплуатирует одну-единственную гэпэшку, сценарий игры действует по непрерывной схеме, модель поведения – все против всех, отсюда и название – «Противостояние». В игре используются все типы роботов – легкого, среднего, тяжелого и штурмового классов, а все игроки по степени подготовки делятся на четыре категории – новички, рейдеры, ветераны и элитары. Последние – самые маститые игроки, в совершенстве владеющие всеми классами роботов и любым вооружением, и потому – самые опасные. Когда я побывал на Сокте, «Противостояние» в клубе «Подражателей» непрерывно шло уже несколько лет. Игра превратилась в культовую и, насколько я знаю, известна далеко за пределами Сокты. Так вот, был там среди элитаров некий Бола. Весьма серьезный противник. – Уверен, нашего Бола тоже можно назвать элитаром, – радостно сообщил Макс, словно мастерство капитана имело к нему непосредственное отношение. – Командор-полковник Маришел оплачивает его профессиональные услуги по высшей ставке, чего не скажешь обо мне или Булочке… Удивительное дело. Выходит, ты знаешь о прошлом нашего капитана больше, чем любой из нас. – Поправка – если это действительно он. Бола – не такое уж редкое имя для Сокты. Ладно, вернемся к Шайе. – Движением век я перелистнул голоснимок на виртуалке. Лицо самое обычное – курносая глазастая девчонка, рот, пожалуй, чуть крупноват, что красоты не добавляло, а узким губам не помешало бы полноты, зато волосы – огненно-желтый «ежик». Стильно. И короткая стрижка и цвет волос добавляли некоего шарма чертам в общем-то заурядного лица. – Ты мало что сказал о ней. – Что, заинтересовала? Да, она у нас симпатичная. Принцесса. Я уже говорил, она у нас против кличек, никого по кличке не зовёт и себя не позволяет, но между собой мы называем её Принцессой, в ущерб нашему списку «б». А так, по жизни, Шайя очень живая, смышлёная, общительная девчонка. Хотя кое-кто в нашем звене, в частности, Петр Свистун, он же, напоминаю, Бонус, считает её взбалмошной, самоуверенной и как бы поаккуратнее выразиться… любвеобильной, что ли. – Эй, Болтун, заткнись ты, наконец! – Не мешай, Грегори. Я всего лишь говорю, что Пётр её недолюбливает. Пару раз они едва не сцепились из-за какой-то ерунды. Лично по мне – отличная деваха. А Булочка так и вовсе в неё влюблён. Да, ладно, Булочка, кто этого не знает. Конспиратор из тебя как из мухи истребитель. – Когда-нибудь я оторву твой длинный язык, – Булочка явно рассердился на Болтуна и обиделся за Шайю. – Оторву своими собственными руками. – Руки коротки, – беспечно отмахнулся Болтун, а его аватар показал мне длинный язык и комично выпучил глаза, видимо, то же самое узрел на мониторе своего «Шершня» и Булочка, поскольку раздражённо хмыкнул. – Хочешь знать, Сомаха, как Шайя относится к вниманию Грегори? Да никак. Шайя по-своему неплохая девчонка, но Булочка с его телячьей привязанностью не для неё. Она подтрунивает над ним, но нечасто, щадит его чувства. И держит на дистанции, не подступишься. В тоне Болтуна вдруг прозвучала какая-то странная нотка, будто прорвалась какая-то далеко упрятанная злость. Всего на миг, тут же растворившись в прежней весёлой беззаботности, но впечатление лёгкости и непринуждённости враз было смазано, а моё полусонное миролюбивое настроение, в которое я было впал, исчезло напрочь. Встрепенулась прежняя настороженная мысль. Болтун действительно не тот простак, каким старается казаться. Возможно, что-то и у него было с Принцессой. Или что-то с ней не получилось. Не оправдались определённые ожидания. Или что-то ещё. – Макс, по-моему, ты перегибаешь палку, – осторожно заметил я, не желая вмешиваться в отношения, о которых знал так мало, но и смолчать тоже не смог. – Да брось ты. Я же тебе говорю – не смотри, что он такой хмурый с виду. На самом деле Грегори очень доверчивый парень. Быстро забывает обиды и легко прощает обман, такой уж уродился. Этого Грегори Верный не стерпел: – Хочешь знать, Сомаха, что думает о Болтуне команда, а не он сам? Пустобрех, пошляк и бабник. Ненадёжный человек. – Очень ёмкая характеристика, – я невольно улыбнулся, – хотя не совсем лицеприятная. – Эй-эй, Грегори! Не забудь добавить, что я любопытный, добродушный, всех стараюсь понять и помирить. Я вообще злиться не способен, а отсутствие злости возмещаю азартом, накатывающим в бою! – Угу. Ещё и хвастун. Иногда они с Серёгой Бородой друг друга стоят. – Да ладно тебе, человек не может состоять только из положительных качеств! – Где ты видел у себя положительные качества, засранец? Заявление приятеля Макс прокомментировал замогильным голосом: – «Я не такой уж страшный монстр, каким меня принято считать», – объяснял монстр своей жертве, вырывая из её тела самые лакомые куски… – Внимание! – внезапный крик Грегори оборвал треп Хуллигана. – Остановить колонну! Его голос наполняла неподдельная тревога.5. Чолан Дефа
С тихим «чпок» за спиной сомкнулись створки шлюза, герметично запечатав вход. Чолан Дефа остановился и бегло осмотрелся, прежде чем сделать следующий шаг… Бегло – так могло показаться лишь со стороны, в действительности от цепкого взгляда молодого шелтянина мало что могло ускользнуть. Пол коридора сразу за шлюзом стыковочного узла покрывал дешевый звукопоглощающий пластик мышино-серого цвета, пестревший дырами от многочисленных соприкосновений с обувью десятилетиями топтавших его существ. Потолочные осветительные панели горели через одну, а некоторые еще и мигали, грозя окончательно погаснуть из-за износа, отделочный пластик стен, такой же невзрачный, как и на полу, кое-где коробился, словно по нему прошелся раскаленный поток воздуха или языки огня от когда-то случившегося здесь пожара… Пол под ногами слегка вздрогнул – корабль-курьер, доставивший шелтянина к месту назначения на транспортник с претенциозным названием «Откровение», отделился от стыковочного узла и убыл восвояси. Транспортник, когда-то старая металлическая калоша, предназначенная для перевозки сырья рудокопов, а ныне переоборудованная под десантную баржу, дрейфовал на орбите Двойного Донца. Именно на этой планете Чолану предстояло действовать по предварительной договоренности. Плачевный вид корабля изнутри ничуть его не смутил. Все это мелочи. Ничто не могло поколебать внутреннего подъема, который он сейчас испытывал. Чолан Дефа шагнул на дырявый пол, как на роскошный ковер президентских апартаментов, а от едва сдерживаемого чувства восторга за его спиной словно выросли крылья. Первое задание… Ладно, ладно, спокойнее, он уже не мальчишка… Явное проявление эмоций у шелтян считалось признаком внутренней слабости, привычка держать себя в узде должна с самого детства въесться в плоть и кровь, стать второй натурой, и внешне Чолан оставался совершенно невозмутим. Наставники ВАП – Высшей Академии Профессионалов Шелты, были бы им довольны. Распределительный жребий отправил его именно на эту занюханную планетку, ну и что? Он не сомневался, что дипломное задание выполнит с блеском где угодно. После чего с полным правом получит карточку с личным идентификационным чипом и голографическим тиснением «профи» в пожизненное пользование. Проблем Чолан не видел. Но, как выяснилось всего через несколько минут, проблемы его все-таки поджидали. У шлюза наемника встречали двое солдат в легких серо-зеленых пластиковых доспехах, совершенно не приспособленных к условиям космоса, с тяжелыми излучателями в руках, и офицер «миротворцев» – высокий, широкоплечий, по-военному подтянутый человек средних лет, в темно-красном мундире. Капитан, определил звание офицера Чолан. Знаки различий «миротворцев» имелись в базе данных его лоцмана. – Чолан Дефа? – сдержанно уточнил капитан. Шелтянин коротко, с достоинством, кивнул, ни малейшим жестом, ни единым движением лицевых мускулов не собираясь демонстрировать встречающим, что его неугомонное сердце от волнения готово впрыгнуть из груди. Ровным низким голосом поинтересовался: – С кем имею честь? – Капитан Лоболед. – Взгляд капитана скользнул по длинному прямоугольному кейсу, который Чолан принес с собой. Кейс был тяжелый, но Чолан Дефа старался держать его без видимого напряжения, хотя руку ощутимо оттягивало. Никакой слабости перед нанимателями – одно из основных правил профессионалов с Шелты. К тому же, несмотря на свой, прямо скажем, «мелкий» возраст, физически он был подготовлен на «отлично». – Когда и где я могу встретиться со своим нанимателем? – Твой наниматель – Первый Пророк, поэтому ты вряд ли его увидишь, он не встречается с чужаками. Будешь вести дела со своим куратором, полковником Нибелунем. Следуй за мной. Наемник пожал плечами и двинулся за капитаном по узкому, едва разойтись двоим встречным, коридору, который тянулся вдоль борта корабля, солдатики пристроились за спиной. Почетный эскорт? Или предосторожность местной службы безопасности? Смешно. Хотя он при необходимости и сможет вырубить этих солдатиков вместе с офицером, рыпаться не имело смысла. Доставивший его кораблик ушел, и прыгнуть с «Откровения», если придется спасать шкуру, он не сможет. Инопланетники никак не могут уяснить, что способности шелтян-прыгунов не безграничны, телепортироваться с орбиты на поверхность планеты, а тем паче на планету в иной звездной системе – занятие безумное и абсолютно невыполнимое. Человеческое существо не способно пережить прыжок в космическом масштабе. Впрочем, пусть верят в невозможное. Такая вера повышает статус наемников с Шелты и способствует росту оплаты их услуг. Чолан усмехнулся, внутренне. Для него, эмпата от рождения, эмоциональный мир людей-инопланетников, естественно, не являлся отключенной сенс-книгой, в отличие от соплеменников, умевших ставить ментальные барьеры от чтения их мыслей и чувств. Все текущие чувства капитана в первую же минуту были исследованы и разложены по полочкам. Особой приветливости к своей персоне шелтянин в капитане не заметил. Тот был на что-то очень зол и напряжен, но негативные эмоции пока не имели отношения к нему, Чолану. Какие-то внутренние проблемы. Тем не менее, пока он работал на нанимателя, его касалось все. Это еще одно из важнейших правил – будь внимателен ко всему, что происходит вокруг тебя: проблемы нанимателя, не относящиеся к заданию, не должны становиться твоими, но если ими пренебречь, они могут вмешаться в твои расчеты. Двадцать шагов, и капитан остановился перед дверью каюты, не имевшей никаких надписей или обозначений о своей принадлежности (внутри – один человек, определил Чолан еще до того, как дверь открылась, причем порядочный говнюк, очень неприятный эмофон), и коротко проинструктировал Чолана: – Полковник Нибелунь – временно исполняющий обязанности командующего Военной Бригады. Обращайся к полковнику почтительно. Не задавай лишних вопросов, он этого не любит… При инструктаже от капитана так и разило презрением по отношению к шефу, презрением, страхом и беспокойством, хотя он и старался скрыть эти чувства за дежурной маской озабоченности собственными обязанностями. Не очень хорошее начало для него, Чолана Дефа. Плох тот начальник, к которому подчиненные испытывают подобные эмоции. Ничего не поделаешь, придется держать ухо востро. Дополнительные сложности для дипломных экзаменов еще никто не отменял. Капитан вошел в каюту первым и шагнул вправо от порога, Чолан замер рядом с ним. Подумав, поставил кейс на пол. Каюта была довольно тесной, три на четыре метра, большую часть пространства занимали здоровенный, совершенно неуместный здесь стол из полированного розового дерева (ну зачем такую фигню тащить в космос?!) и кресло с хозяином – дородным, коренастым типом, с чисто выбритой физиономией – точь-в-точь под цвет любимого стола. Двойной подбородок подпирал тесный форменный воротничок мундира ртутно-зеркального цвета. Кисти рук с короткими толстыми пальцами лежали на девственно чистой поверхности стола, не обремененной ни единым предметом. Если бы не официальная обстановка, Чолан, наверное, все-таки не удержался бы, хмыкнул. Но не здесь. Для человека, ответственного за военные операции, куратор выглядел нелепо. Он и внутренне был нелеп. Надменное самодовольное «я» в квадрате, казалось, сочилось из всех пор этого человечка, едва помещаясь в мундире. Ограниченный в восприятии и оценках тип. Но выбирать не приходилось. – Чолан Дефа, наемник с Шелты, – представил наемника капитан, как только глубоко посаженные поросячьи глазки полковника уставились на шелтянина. Тот сразу нахмурился: – Что за… Сколько тебе лет, наемник? «Не очень хорошее начало», – повторил про себя Чолан. Радость предстоящего задания пошла на убыль. Он выудил из закромов весь запас вежливости, каким обладал. И приготовился его тратить. По-черному. Чувствовал, что иначе разговор не получится. – Прошу прощения, но мой возраст не имеет отношения к делу, ради которого я нанят… – Я задал вопрос, – злобно рявкнул упитанный «миротворец». – Потрудись ответить своему нанимателю, сопляк. Сопляк?! Кого он перед собой видит, этот «миротворец»? Да, Чолан выглядит как подросток, высокий, хорошо сложенный подросток, и что с того? Он что, судит лишь по внешности? «Видимо, так», – немного озадаченно понял Чолан. Как эмпат, он привык воспринимать людей цельно и все никак не мог привыкнуть, что такие, как Нибелунь, судят иначе. В короткой жизни Чолана Дефа пока было маловато практики общения с иными. С нормалами. Не повезло. Наниматель – откровенное дерьмо. У шелтян, прошедших обучение в ВАП, действительно высокий класс подготовки, не говоря уже о врожденных ментальных способностях, благодаря которым они вытворяют то, что обычным наемникам не по силам. И если полковник позволяет себе такие высказывания в его адрес, то это говорит о некомпетентности «миротворца» в данном вопросе… Ну и что? Отношение к нанимателю не должно влиять на качество работы. Следует вести себя корректно… – Чего молчишь? Не набивай себе цену, молокосос! Я не трачу своё время по пустякам! Запас вежливости оказался невелик. У Чолана возникло почти непреодолимое желание вырвать «миротворцу» горло. Голой рукой. Ему это было вполне по силам. Желание мелькнуло и пропало. Нельзя. Он не имеет права проваливать дипломный контракт. Более того, он не имеет права наносить урон сложившейся репутации ВАП. Да и путей отхода не было. Корабль-курьер, рейс которого с Шелты до Двойного Донца был оплачен «миротворцами», давно убрался. «Пусть живет», – холодно подумал Чолан, справившись с неприязнью. Точнее, отложив неприязнь на потом, чтобы не мешала делу. – Мне шестнадцать лет, полковник Нибелунь, – четко проговорил Чолан. – Шестнадцать, – «миротворца» ответ развеселил. Лживое, наигранное веселье, густо замешанное на презрении. Этот тип определенно не верил в способности и умения Чолана, хотя именно за них и было заплачено. Где же логика?! – Что ж, у меня есть задание как раз тебе по силам. При подлете ты, наверняка, видел корабль-внешник, расположившийся недалеко от моего транспортника? Чолан медленно кивнул. – А раз ты у нас такой крутой специалист по обезвреживанию систем безопасности, то с него и начнешь. Считай это пробным тестом. Если подтвердишь свою квалификацию, отправишься выполнять остальные задания. – Это невозможно, – твердо сказал шелтянин. – Погоди, наемник, погоди, не торопись. Не считай всех глупее себя. Несколько часов назад я лично побывал на торговце и привез все необходимые видеоданные для прыжка. Тебе ведь именно это нужно? Четкая видеоинформация? Упоминание полковника Нибелуня о визите к торговцу отдавало сильнейшим страхом, хорошо замаскированным внешне, но ничем не прикрытым от проницательного внутреннего взора эмпата. Чолан задумался. Полковник явно испортил отношения с торговцем и жаждал реванша. Хуже нет, когда в дело вмешивается мелкопакостная человеческая месть. Наверняка торговец теперь настороже, а этот болван предлагает ему сунуть голову в разворошенный гадюшник. Ну, уж нет. Так операции не готовятся. – Дело не в этом, полковник. Мой контракт четко оговаривает два задания диверсионного характера на поверхности Двойного Донца. Не в космосе. Ни о каких дополнительных тестах речи не идет. Уверяю вас, полковник, мои профессиональные умения, указанные в личном деле, стоят того… – Я был против этого контракта, сопляк, – резко оборвал его «миротворец». – Будь моя воля, ноги бы здесь твоей не было, справились бы силами своих диверсантов, но Штаб Пророка посчитал иначе. Поэтому деньги, так необходимые на покупку толкового вооружения, перечислены твоей занюханной Академии. Умники в Штабе могут думать, о чем пожелают, но по моему личному мнению, за такие деньги ты не смеешь выдрипываться передо мной! Наемник, стоимость твоего контракта равна цене хорошего боевого робота! И я бы предпочел иметь последнего вместо тебя! В избытке злобы полковник притопнул ногой под столом. Чолан Дефа не шелохнулся. Истинное спокойствие, спокойствие воина, которому его обучали шесть лет в ВАП, наконец пришло к нему. Как ему и было обещано наставниками. Как уже бывало на тренировках. Ситуация слишком серьезна, нельзя позволять проявлению подростковых комплексов. – Контракт составлен опытнейшими юристами, полковник, – ровно проговорил Чолан. – Они недаром получают свою зарплату. Практике подобных контактов уже более сотни лет. И если бы вы потрудились ознакомиться с ним внимательно, у вас не возникло бы такой дикой идеи относительно использования меня. Торговые корабли с Кассионии – не тот объект, с которым могут безнаказанно пройти подобные номера. Мы не воюем с торговцами. Ни в каком виде. Иначе Шелта в один прекрасный день может остаться без работы. Или без средств доставки к потенциальным нанимателям. Наших кораблей слишком мало, у нас нет возможности заниматься всеми перевозками самим, и нет никакого смысла лишь ради этого покупать и содержать целую армаду. Половник усмехнулся, громко пробарабанил толстыми пальцами по поверхности стола. – Как ты относишься к тавеллианцам, шелтянин? Чолан Дефа не ожидал подобного вопроса. Полковник сумел его озадачить. – Один из членов экипажа внешника является чистокровным тавеллианцем. Они ведь старые враги шелтян, не так ли? Так как ты к ним относишься? – Никак, – осторожно ответил Чолан. – И это очень мягко сказано, верно? Не стесняйся в выражениях, я знаю историю твоей родной планеты и отлично понимаю твои чувства. Историю планеты? Понимает его чувства? Что за бред? Неужто речь идет о той давней истории, когда один из выходцев с Тавеллы несколько десятков лет тиранил на Шелте в свое удовольствие, управляя народом Чолана? Давний исторический факт, ставший достоянием учебника, не более того. С тех пор прошло больше сотни лет. И что же? По представлению полковника любой шелтянин должен злиться на любого тавеллианца лишь в силу факта происхождения последнего? Глупо. Невероятно глупо. – Так вот… – Не стоит продолжать, полковник Нибелунь. Торговца я не трону. Это исключено. – Молокосос, сопляк, малолетний дегенерат, да как ты смеешь… – Полковник ругался сквозь зубы, почти монотонно, но злоба внутри него росла с каждым словом. – Еще одно такое оскорбление, и контракт будет аннулирован. «Миротворец» замер с открытым ртом, не веря своим ушам. – Без возмещения уже уплаченной суммы, – добавил Чолан. – По одному из пунктов контракта, советую, кстати, ознакомиться, чтобы избежать дальнейших недоразумений и без проволочек приступить к делу, я имею на это право. А насчет стоимости моих услуг я вот что скажу. Вам еще повезло, полковник, что нашелся незадействованный стажер, когда пришел ваш запрос. Если бы вам пришлось нанимать опытного профессионала-шелтянина, то вашему Штабу пришлось бы выложить деньги как за целое звено боевых роботов. – Стажер?! Ты стажер?! – глаза полковника Нибелуня полезли из орбит. – Так вы что, даже не ознакомились с моим личным делом? Оно прилагалось к тексту контракта. – Чолан позволил себе тонко усмехнуться, чувствуя, что имеет право. И безжалостно дожал «миротворца»: – Я выпускник Высшей Академии Профессионалов Шелты в этом году, выпуск официально состоялся три стандартных дня назад, и бал по этому поводу мы, так уж повелось, не устраиваем. Некому присутствовать. Наши знания и умения ненамного уступают профессионализму ветеранов, но за первое дело, в качестве уступки потенциальным клиентам, нам полагается лишь треть от обычной денежной ставки. Поэтому выпускники всегда нарасхват. В гневе Нибелунь вскочил на короткие ножки, сжав кулаки, и оглушительно заорал, брызжа слюной: – Лед и Пламя! Да что они там, в Штабе, себе позволяют! Нанимать какого-то сосунка, чтобы… – Я не ослышался? Вы снова меня оскорбили? Тяжело дыша, Нибелунь выхватил игломет из магнитного захвата на бедре и наставил на Чолана. Безрассудный поступок, основанный лишь на эмоциях. Такими выходками люди обычно сами ставят себя в безвыходное положение. Сознание Чолана скользнуло, готовясь к прыжку. Он уже достаточно долго находился в каюте, чтобы как следует прочувствовать ее пространство и в любой миг мог оказаться за спиной «миротворца», раньше, чем тот сумеет нанести ему вред. – Господин полковник… – попытался было встрять капитан Лоболед, видя, что начальника заносит, но ствол игломета тут же сместился в его сторону и капитан благоразумно заткнулся. «Придется брать ситуацию в свои руки», – понял Чолан. – Не советую, полковник. Шелта всегда мстит за сопланетников. Если вы потрудитесь ввести меня в курс задания, ради которого я нанят, я забуду ваши… недипломатичные действия. Аргумент о мести подействовал. Нибелунь раздраженно бросил игломет на стол, затем ядовито усмехнулся, передразнив Чолана: – Так ты что же, не соизволил ознакомиться с заданием, ради которого нанят? Чолан скорбно вздохнул. Про себя. Полковник, взрослый человек, а ведет себя как малолеток. Сразу же воспользовался представившейся возможностью отомстить ему, «молокососу». Галт его задери, но хотя бы успокоился, причем не только внешне, и то ладно. – Возможно, за время, пока я сюда добирался, полковник, произошли какие-либо изменения, требующие коррекции, – ровно пояснил Чолан. Полковник снова оказался в дураках. Сам виноват. Нужно хоть изредка думать, а не делать вид, что умеешь шевелить извилинами. Выпад шелтянина, видимо, оказался последней каплей для жлобского достоинства Нибелуня. Он рухнул в жалобно крякнувшее кресло, утомленно закрыл глаза и буркнул: – Капитан, забери его к себе и введи в курс дела, предоставь все необходимые материалы по предстоящей операции Штаба. Затем немедленно ко мне. Для тебя у меня есть особое задание. – Позвольте напомнить, полковник Нибелунь, наемника следует доставить на планету, по плану операция на поверхности должна начаться всего через два часа… – Заткнись, капитан. Выполняй приказ. – Слушаюсь, господин полковник. Следуй за мной, шелтянин. Чолан Дефа подхватил кейс и с удовольствием вышел из каюты. Полковник уже сидел у него в печенках. – Времени маловато, – на ходу сказал капитан Лоболед, размашисто шагая по коридору; его раздраженный голос не скрывал, где именно было потеряно драгоценное время, – не знаю, что именно затеял полковник, поэтому начну инструктаж прямо сейчас. Никаких подвижек не произошло. Нам необходимо захватить «Гряду», и для этого ты должен сделать вот что…6. Сомаха Олиман
Подчиняясь командам с управляющего центра, – а командовал конвоем Макс Хуллиган, – грузовоз затормозил, двигатель сбросил обороты до минимальных. БМП и танк впереди тоже остановились. Возле колес и гусениц медленно оседала клубившаяся снежная пыль. «Кровавый Гончий» сделал ещё пару трехметровых шагов и замер позади грузовоза, метрах в пятидесяти. Стволы «рук» – правая плазмопушка «Нова» и левая спарка среднего и малого лазерных орудий настороженно уставились вперед в поисках возможных целей. Я немедленно связался с Максом: – Впереди никого нет. В чём дело? – Сиди спокойно, Сомаха, – даже аватар Болтуна посерьёзнел. – Сейчас разберёмся. Думаю, ты уже заметил, что воин из Булочки – как из дерьма пуля. Он берёт другим. Наш абориген – природный интуит, нюх на опасность у него поболее нашего. Выживет там, где другим – кранты. Вот оно что. А я-то гадал, за что Грегори платят зарплату пилота, если он не знает элементарных вещей о специфике боевых роботов. Только никак не предполагал, что у него есть ментальный дар. Это уже интересно. Дар присущ всем аборигенам или Грегори – исключение? В материалах о Двойном Донце об этом ничего не сказано. – От «миротворцев» всякого можно ожидать, – продолжал Макс, – по последним разведданным они как-то научились прокладывать безопасные ходы под Покрывалом. Наверное, получили технологии, с помощью которых это стало возможно. Например, через торговцев с кораблей-внешников. Никакой неприязни в этом предположении я не заметил. Просто констатация возможности. Размышление вслух. И сам тоже задумался. С некоторыми разработками технологии «невидимости» мне сталкиваться уже приходилось. Военными разработками. Очень дорогими. Боевые непилотируемые роботы «Диверсант» едва не уничтожили ИБээРов звена, которым я командовал на Полтергейсте, благодаря фактору внезапности. Будучи обнаруженными, в условиях прямого огневого контакта десятитонники долго не продержались, мы их довольно быстро разнесли в пух и прах, но броню наших «мехов» они успели попортить изрядно. Могло здесь, на Двойном Донце, использоваться что-то в этом роде? Способен ли режим камуфлирующей оцифровки обмануть Сторожей Зимнего Леса так же, как обманывает сканеры мультиспектрального режима боевых машин? Или здесь вообще что-то новое? Сеанс связи с Кассидом ожидался лишь к тому времени, когда я попаду на «Гряду». Это ещё с час пути, если двинемся с той же скоростью, как и до остановки – сотня километров уже осталась позади. На «Гряде» имелась наиболее подходящая аппаратура для связи с орбитой. Будь я в роботе, его возможностей тоже хватило бы для связи с кораблем-внешником, но рация у грузовоза совершенно примитивная. Ничего, подожду, ещё ничего не случилось. Хотя запрос нужно отправить как можно быстрее. Верный шанс привлечь внимание Кассида всерьёз – подкинуть ему мысль о возможности заработать. Силовая аппаратура оцифровки плюс программное обеспечение для неё – на корабле Кассида вполне могло оказаться и то, и другое. Трюмы его «Забулдыги» были завалены разным барахлом, которое он называл товаром на все случаи жизни. В зависимости от звёздной системы, в которой оказывался его корабль в погоне за прибылью, вернее, в зависимости от нужд и потребностей цивилизации этой системы, какое-нибудь барахло и впрямь рано или поздно оказывалось необходимым товаром. Прервав мои размышления, двигатель «Труженика-150К» заурчал громче – перешёл в рабочий режим. Восемь гигантских колёс медленно провернулись в снегу, тронув грузовоз с места. Странно. Остальная техника продолжала стоять. И «Шершень» пока не сдвинулся с места, Болтун отбоя тревоги ещё не давал. – Макс, что происходит? Я же так протараню зад танку… – Вырубай двигатель вручную! – крикнул Макс Хуллиган. – Быстро! Общий сбой в ВИУС! ВИУС – войсковая информационно-управляющая система, объединявшая компьютеры нашей техники и лоцманы солдат, находившихся в БМП, в общую сеть. Предназначенные для оперативного согласованного взаимодействия не только с техникой, но и с людьми, такие системы обладают повышенной устойчивостью к различного рода системным сбоям. Значит, что-то действительно серьёзное. Вот чёрт. Я пощёлкал переключателями питания на панели управления, но двигатель, против ожидания, не заглох. Пришлось вызвать на виртуалку схему управления… Антивирусная защита лоцмана выдала тревожное предупреждение, заблокировав действия программной оболочки. Это ещё что за хрень? Где я успел подцепить заразу? – Макс, я поймал незнакомый вирус. Скорее всего, дело в нём. Не знаю, как остановить эту дуру, не могу получить схему управления, пока работает антивирусная защита… Эфир ответил треском статических помех. Грузовоз повело влево. Кабину слегка подбросило, когда колёса выскочили из наезженной колеи тракта и «Труженик» попёр на склонообразующий край Покрывала. – Макс? Грегори? Что там у вас? Какого чёрта вы молчите? Грузовоз медленно, но верно разгонялся. Ещё десяток метров, и вся эта махина, с роботом в багаже протаранит почти отвесный склон транспортной траншеи. Столкновение, учитывая нашу массу, обещало быть жёстким. Происходящее нравилось мне всё меньше. Я торопливо срастил полы куртки и рванул ручку двери, собираясь выскочить наружу. Глухо. Дверь даже не шелохнулась. Электрический замок контролировался компьютером грузовоза. Раздумывать было некогда, ночью я достаточно начитался о Диком Лесе и не горел желанием провести незапланированную экскурсию по его территории. «Коготь» с лёгким щелчком высвободился из магнитных захватов на бедре. Питание виброножа включилось уже в замахе, лезвие с силой вонзилось в щель между дверью и корпусом, с лёгкостью взрезав замковый механизм. Я тут же ударил ногой. Дверь, наконец, поддалась, я распахнул её… и тут же захлопнул снова. Поздно. Я едва успел припечатать нож обратно к бедру, откинуться на спинку сиденья и упереть башмаки в панель управления, когда грузовоз «поцеловался» с заснеженным склоном. Зубы лязгнули, мышцы ног едва не свело от усилия удержаться в принятом положении. Огромный кусок покрывала проломился под мощью и тяжестью удара, на кабину с шумом и грохотом рухнули снег и отломанные куски жёстких, как панцирь, кронообразующих листьев, полностью скрыв видимость. Когда от тряски стекло кабины освободилось, грузовоз уже вовсю пёр по Дикому Лесу, разбрасывая колесами прелый растительный слой и подскакивая на жёстких кочках. После яркого солнечного дня перепад освещения был столь резок, что сумрак, царивший под Покрывалом, в первые мгновенья показался чернее ночи. Несколько секунд я лихорадочно размышлял над тем, что делать дальше. Признаться, я не обладаю особым хладнокровием, и нервы у меня отнюдь не железные. Я не супер-герой из видеокомиксов, поэтому ситуация, в которой я так неожиданно оказался, заставила поволноваться. Ненавижу такие моменты, когда от внезапного испуга бросает в жар, а тело охватывает предательская слабость. По всему выходило, что раз я уже здесь, внутри Дикого Леса, то нужно спасать робота. Иначе и робот, и я сам перейдём в разряд потерь. Весьма неприятная перспектива. Не размышляя больше ни секунды, я сорвал с правого бедра «Универсал», активировал, и обрушил на панель управления очередь бронебойных игл. Пластик полетел клочьями. Заискрились короткие замыкания, заструился едкий, омерзительный дым, от которого сразу заслезились глаза. Я не знал, насколько это подействует, но мера оказалась своевременной. Двигатель заглох, машина, по инерции прокатившись ещё три десятка метров, наконец, остановилась. Макс и Грегори на позывные по-прежнему не отвечали, зато я услышал сзади весьма специфические звуки, от которых у меня похолодело на сердце – шипенье и уханье плазмопушки, стрекочущие пулеметные очереди, взрывы ракет. Конвой ввязался в сражение с невидимым мне врагом. Раздери меня черти! Я вырубил удалённый доступ и отключил все сервис-программы, погасив даже виртуалку и оставив себя без возможности инфракрасного зрения, которое было бы мне очень кстати. Бросил все ресурсы операционной системы на борьбу с вирусной дрянью. Затем закрыл глаза и сосредоточился, проникнул в нейроцепи лоцмана мыслью. Ясно, что я столкнулся с новым вирусом «миротворцев», но со мной у них так не получится – так, как вышло с пилотами интендант-полковника Грога. Ещё минутка… Всё. Готово. Я вычистил систему, добавив кодировочный макет обезвреженного вируса в базу данных антивирусной защиты. Программисты Грога здорово бы удивились, если бы узнали, как я это сделал. Потому что антивирусная программа была у меня на подхвате, а не наоборот. Заодно сеанс сосредоточенности на проблемах операционки позволил мне успокоиться – кровь больше не шумела в ушах. Но об этом потом, у меня ещё много дел, нужно выбираться отсюда. Лоцман включился снова, выдав инфракрасную картинку. Полный порядок. Я привстал на сиденье и развернулся вокруг оси, всматриваясь в темноту сквозь заднее стекло кабины. Так, понятно. Сложенными вдоль бортов грузовоза манипуляторами, которые предназначались как раз для распаковки контейнера, мне воспользоваться не суждено. Я сам вырубил питавший их энергоисточник, когда разнёс вдребезги бортовой компьютер в кабине. Ничего, как-нибудь обойдусь. В контейнере есть собственный блок питания и собственные же механизмы, облегчающие разгрузку. Подключившись к системе управления контейнера, я мысленной командой разомкнул магнитные замки крышки, состоявшей из нескольких самостоятельных створок – серия звучных щелчков раздалась по всему корпусу «чемодана», створки поднялись и опустились уже сложенными вдоль бортов, открывая взгляду покоившееся внутри бронированное тело механического великана. «Следопыт» перевозился в положении на «спине», чтобы обеспечить наибольшую компактность и не повредить вооружение и оборудование – оптимальный вариант транспортировки для гумана. Я дистанционно ввёл управляющие коды, вошёл в систему автопилота «Следопыта» и принялся им руководить. Чем быстрее я попаду внутрь робота, тем лучше. Моя помощь конвою совсем не помешает. Бронированный механический великан начал подниматься. Специальный гидравлический подъёмник контейнера уперся магнитной штангой в его спину и выжимал тридцатипятитонную тушу по наклонной вверх, надсадно гудя от усилия. Гуману, хотя и скроен он по человеческому подобию, непросто подняться из положения лежа. Если он падает в бою, ему приходится сперва перевернуться на «грудь», и уже потом, подогнув опоры и упёршись в поверхность земли «руками»-пушками, выпрямиться и утвердиться на «ногах». С кработами в подобной ситуации гораздо проще. Понятие «спины» у них, благодаря специфической конструкции их яйцевидных тел, весьма относительно. Даже контейнер для них делается другой – в нём они не лежат, а сидят на «брюхе», подогнув под него «лапы». Этакий глубокий книксен. И встать им проще. Достаточно распрямить опоры. Ничего, чтобы поставить гумана на ноги, подъёмников контейнера вполне достаточно, на то они и рассчитаны. Впрочем, подобный способ – это крайний случай. Для надёжной безаварийной разгрузки служат манипуляторы, или вспомогательные роботы-прилипалы, как в космопорте… Сиденье под коленями тряслось от усилий, которые приходилось прилагать механизмам. Я решил, что из кабины лучше убраться, пока ее чем-нибудь не придавило. И меня заодно. Например, сорвавшимся с креплений роботом. Это у меня черный юмор такой. Нервный. Впрочем, чем чёрт не шутит, любая, сотни раз проверенная техника способна подвести в самый неожиданный момент, жизнь доказывает это снова и снова тем, кто не любит страховаться… Пинком распахнув дверь, я выбрался на подножку. В ноздри ударил насыщенный гнилостный запах, пропитавший застоявшийся воздух под Покрывалом – первое приветствие от Дикого Леса. Если не считать звуков недалекого боя, в сумраке Леса царила мёртвая тишина. На первый взгляд, грузовоз успел углубиться недалеко, всего на две сотни метров. Но я словно очутился в совсем другом мире. Впрочем, так оно и было. Вокруг меня простирался мир Покрывала. Я бегло осмотрелся, выискивая какие-либо признаки опасности. Не хотелось пропустить момент появления древолапов, если они вдруг решат проверить, кто же нарушил их покой. Но пока ничего примечательного не узрел, общая картина меня никак не удивила, я всё это уже видел – в записях архива. На нижним ярусе Дикого Леса растительность почти отсутствовала. Из устилавшего почву компоста, состоявшего из чёрных от гнили веток и листьев, через каждые несколько метров выступали лишь какие-то узловатые образования, похожие на перекрученные корневища привычных в моём мире деревьев. Будто некий злобный шут по своей дурацкой прихоти зарыл их в перегной вверх тормашками, корнями вверх. В некоторых местах такие образования создавали нечто вроде уродливых холмов. А между ними росли чахлые на вид кустики, состелющейся по земле розеткой из ветвей вокруг центрального побега, торчащего из неё, словно метровый пестик. Но самой примечательной деталью Дикого Леса при взгляде изнутри являлись, понятное дело, кронообразующие деревья – тысячелистники. Через каждые пятнадцать-двадцать метров из земли вырывались пучки толстых голых стволов, обхватом в два-три метра, лишь на самой макушке распускавшихся в гигантские зонты из огромных листьев. Листья не имели определённой формы, их края плотно смыкались, образую мощную непроницаемую крону, способную выдержать десятки тонн снежного покрова, непрерывно давившего на них сверху. В иных местах высота такой кроны достигала сорока-пятидесяти метров. Едва подумав об этом, я зябко передернул плечами. Если кусок кроны рухнет на голову с такой высоты, то от меня останется мокрое место. В отдалении я разглядел единственный столб света – словно толщу Покрывала вертикально пронзило призрачное исполинское копьё, да так и застряло на веки вечные. Одна из тех самых отдушин-ртов, которые я видел снаружи. Дикий Лес их создавал сам, для вентиляции своих внутренностей. А дальше всё тонуло во мраке. Почва, кусты, корни – всё влажно поблескивало, всё имело чёрно-коричневые цвета. В сумраке Леса было трудно различать детали, температура воздуха, земли и усеивающего её мусора была примерно одинаковая, поэтому инфракрасный режим не особенно помогал. И ещё этот отвратительный запах – концентрированный гнилостный запах мертвечины, сочившийся отовсюду. Лес вонял, словно огромное, от горизонта до горизонта, кладбище с выпотрошенными могилами. Вонь была настолько невыносимой, что просто сводила с ума, хотя я провёл в лесу считанные секунды. И с каждой секундой становилось только хуже. Спускаться вниз мне что-то расхотелось. Если с роботом вдруг что-то пойдет не так, успею спрыгнуть, а пока здесь посижу. Черт, таким воздухом можно запросто отравиться, жаль, что респиратора под рукой нет… Кабину тряхнуло особенно сильно. Ноги потеряли опору, соскользнув с подножки, но я успел уцепиться за скобы, размещённые вдоль кабины. Выругался, переживая внезапный и сильный испуг. Чуть не навернулся… Что-то звякнуло и упало вниз. Оказалось, из гнезда выскочил вибронож. Вот черт! Крепление разболталось, что ли? Ножик хороший. Бросать его здесь я не собирался. От кабины, возвышавшейся на трёхметровой высоте, к земле спускалась обычная металлическая лесенка, я быстро спустился вниз и спрыгнул на лиственный перегной. Подобрал нож, прицепил на место, невольно оглянулся на дыру, которую грузовоз пробил в Покрывале. На таком расстоянии пролом выглядел как окошко в ладонь величиной. Вот он озарился очередными вспышками лазерных разрядов. Бой разгорался, стрельба становилась интенсивнее, грохот канонады вибрирующим гулом разносился в сумраке Дикого Леса. Мимо пролома, снаружи, в иной действительности, пробежал «Шершень» Грегори Верного – я узнал его белый, с чёрными подпалинами окрас, когда лоцман, поймав картинку, автоматически увеличил крошечный с расстояния в две сотни метров силуэт робота до более приемлемого для опознания размера. «Шершень» вёл непрерывный яростный огонь из всех лазерных и пулеметных стволов. Чёрт возьми, с кем же они воюют, друг с другом, что ли? Если боевой вирус «миротворцев» захватил ВИУС конвоя целиком, то такое вполне могло случиться. Люди и техника сами уничтожат друг друга, без дальнейшего участия самих «миротворцев». Я резко повернулся к платформе, задрав голову. Дело двигалось. Ещё немного, и робот утвердится на ногах. Ладно, раз уж слез, подожду здесь, как и полагается по технике безопасности – снаружи. Но как же медленно, чёрт возьми, слишком медленно! Каждая секунда казалась растянутой до безобразия, нетерпение пожирало меня изнутри. Я терял время, оцениваемое сейчас жизнями моих новых товарищей. «Напрасно Грог не позволил мне пилотировать „Следопыта“ сразу, – зло подумал я. – Напрасно…» Сейчас это оборачивалось потерями людей и техники. Досадное упущение. Я бы очень удивился, если бы резкие, громкие звуки, идущие от платформы и разносившиеся по лесу во все стороны – металлический скрежет и гул, не привлекли бы чьего-то внимания. Местного внимания. Под Покрывалом. Между башмаками мелькнула быстрая гибкая тень. Я отскочил, всматриваясь в землю. Ничего. Но, сдаётся мне, сомнительное везение, позволившее мне остановить грузовоз и заняться спасением робота, на этом закончилось. На всякий случай я снял с бедра «Универсал», активировал. В обойме после расправы над пультом управления оставалось ещё больше половины – пять сотен игл. Три запасные были под рукой, в специальных карманах на куртке. Усилил инфракрасный режим, практически заменив обычное зрение. Процессоры лоцмана пахали на все сто. Меня окружил призрачный мир, сотканный из пятен и линий различной световой насыщенности, напрямую зависевшей от температуры деталей окружающего пейзажа… В какой-то момент, продолжая внимательно осматривать окружающее пространство, я заметил тварь, выбравшую меня объектом для охоты. И мне сразу стало нехорошо. От очень дурных предчувствий. Ближайшая куча, находившаяся всего в нескольких метрах, которую я принял за клубок переплетённых полусгнивших корней, медленно шевелилась. Корни текли, расплетая узлы. Древолап. Я же читал о нём, но не распознал в спящем состоянии. Так это что получается, все эти безобразные наросты, которыми сплошь усеяна поверхность почвы под Покрывалом, – живые твари? Точнее, живые спящие твари?! Атака не замедлила повториться. В режиме инфравидения из кучи бледной тенью стремительно вызмеился тонкий язык. Прострелил несколько разделявших нас метров и попытался впиться мне в ногу. Я был начеку. Очередь бронебойных игл с шипением хлестнула по щупальцу, разбрызгав чёрную плоть влажными ошмётками, свежая культя резко отдёрнулась, втянулась в общую массу. Обиженная таким обращением «куча» зашевелилась активнее. Гнилостная вонь усилилась. Так вот кто так насмердел… Похоже, этот резкий, отталкивающий запах входил в арсенал нападения древолапа. А я при первом же знакомстве с Лесом умудрился вляпаться в ареал обитания именно этих тварей… Та-ак, не стоит отвлекаться. Сразу несколько влажных дрожащих языков поднялись из узловых переплетений, являвшихся не чем иным, как конечностями древолапа, его ногами. Которые уже почти расплелись. Кончики языков, словно головки змей, повернулись в мою сторону, покачиваясь и изучая. В задницу такое знакомство, лучше продолжу ожидание в кабине… Лязгнув широкими стопами, «Следопыт» на платформе утвердился на ногах. Исключительно вовремя. Припечатав «Универсал» к бедру, на его законное место, я на одном дыхании взлетел по лестнице к кабине, уцепился за скобы, ведущие к платформе… Свист, удар по ногам, что-то мгновенно оплело лодыжки и с силой рвануло вниз, чуть не содрав меня с борта. Повиснув на одной руке, я другой схватился за «Универсал»… и едва не выронил его от следующего рывка, ещё сильнее прежнего. Застонав от напряжения, рвущего вцепившуюся в скобу руку, я кое-как извернулся и открыл стрельбу из «Универсала». Плотная очередь игл буквально сбрила липкие щупальца с ног. Всплеск удушающей трупной вони. Сознание помутилось. Я плохо воспринимал окружающее, но инстинктивно заставлял себя двигаться… как-то все-таки перебрался к платформе с контейнером, оказавшись возле ног «Следопыта»… От бортов грузовоза, уже со всех сторон доносились скребущие звуки – словно металл и пластик ощупывали сотни маленьких пальчиков, вооружённых небезобидными коготками и зубками. Что-то взбиралось на машину, попутно пробуя её на вкус, и это что-то было настроено явно недружелюбно ко мне. Послышалась серия приглушенных хлопков и вздох выпускаемого воздуха, под напором множества когтей сдалось одно из восьми огромных колес, даже автоматический поддув уже не справился, но платформа «Труженика» еще была довольно устойчива. Шатаясь от накатывавшей дурноты, я почти вслепую вцепился в вертикальную штангу опустившейся из загрузочного люка робота лифтовой ступени. Проклятый запах… Он выворачивал меня наизнанку, с ним невозможно было бороться… Только бы не вырвало, когда я окажусь уже в коконе… там это совсем ни к чему… Хлёсткий удар по ботинкам, щупальца соскользнули… штанга втянула меня внутрь робота, люк под ногами захлопнулся, отрезав вонь, остаток мерзкого запаха уже втягивали воздушные фильтры. Я обессилено рухнул на ложемент. После враждебного сумрака Дикого Леса слабое дежурное освещение кабины казалось донельзя уютным. Сейчас всё придет в норму… Робот ощутимо вздрогнул. Возможно, сдохло следующее колесо. Проклятые твари разбирали грузовоз на части. Повинуясь командам с лоцмана, кокон жизнеобеспечения мягко упаковал моё тело в себя, обволок слоями искусственной пульсирующей органики, служившей защитой от перегрузок, подключил контакты нейрошлема. Мне, в отличие от интендант-полковника Грога, не требовалось ущербное усечённое управление, я задействовал всё возможности системы. Запустился «Мехвоин» – программа временной перенастройки сознания для функционирования в режиме пилота индивидуального боевого робота, растворяя испытанный снаружи стресс. Беспокойство ушло. Пошла перестройка сознания. Настоящий пилот рано или поздно срастается со своим роботом и физически и духовно, и каждая последующая загрузка ощущается как воссоединение частей единого целого. И это началось. Двадцать две секунды блаженного парения в безликой пустоте – пока сознание переключается на новую систему чувств и ориентации… Наконец, восприятие моего «я» изменилось. Подобные изменения в мироощущении настолько сильны, что новички при первых загрузках обычно испытывают шок. Но я давно не новичок. Экспресс-анализ основных параметров роботизированной оболочки, всех внутренних систем – жизнеобеспечения, контроля вооружения, огневых схем, энергетики, теплообмена… Окружающее пространство под Покрывалом Дикого леса ощутимо уменьшилось, сжалось, тёмная толща кронообразующего слоя сверху словно приблизилась. Неудивительно – я «оброс» чудовищной по человеческим меркам массой, сплошь состоящей из искусственных материалов. Да, «Следопыт» – один из самых лёгких ИБээРов. Но пусть о его «лёгкости» рассуждают те, кто не имеет к пилотированию никакого отношения. Я чувствовал ни с чем ни сравнимую физическую и интеллектуальную – благодаря расширению сознания за счёт бортового ИскИна – мощь. Перед глазами развернулись видеоокна сферического обзора. Оборудованный видеосистемой «Взгляд Бога», как и любой другой индивидуальный боевой робот, «Следопыт» внешне выглядел слепым – броня по всему корпусу казалась глухой, без каких-либо внешних признаков гнёзд и приспособлений для визуального обзора. На самом деле обзор, благодаря тысячам микроскопических нанолинз, рассредоточенных по всей поверхности гиганта, был совершенным. Визуальные данные поступали прямиком в мой мозг, соединённый сейчас с искусственным интеллектом машины в одно целое. Последовательно включился сперва антигравитационный привод, резко уменьшив вес робота для оперативного маневрирования, затем – электромагнитный экран, ЭМ-завеса. Начинаешь думать только здесь и сейчас, жить быстротекущим моментом… Чистая правда. Вчерашняя жажда слияния, охватившая меня при виде Грегори Верного, загружавшегося в моего робота, резко пошла на убыль. Я получил подпитку. Может, Макс и прав, и «железный дровосек» действительно наступил мне на ногу. Но я не буду разбираться в своих мотивах и ощущениях сейчас. Для этого занятия ещё будет подходящее время. Сейчас время самому пройтись по «чужим ногам». Робот шагнул к краю платформы… Неверно. Я шагнул к краю платформы, давя гигантскими стопами шевелящиеся клубки древолапов, казалось, покрывших своей мерзкой, влажно блестевшей массой всю поверхность грузовоза, спрыгнул вниз, размозжив сразу несколько особенно крупных «семейств». Черная жижа брызнула во все стороны. Тварям Дикого Леса не хватало мозгов убираться с дороги, а я шёл, не выбирая, куда ставить стальные подошвы. Звуки боя за Покрывалом звали меня вперед, но один раз я все же «оглянулся». Картина не обрадовала. «Труженик» определённо потерян, его остов уже лишился всех колес и осел на землю, кишевшие на машине твари просто разрывали её на части, не понимая, что не могут её сожрать. Я потратил несколько секунд, чтобы расплатиться с Диким Лесом за «гостеприимство» – по-своему, но адекватно, баш на баш. Затем быстрым шагом двинулся к пролому снова. Грузовоз позади ярко и дымно горел, распространяя волны иссушающего жара. Твари, уничтожившие беззащитную машину, корчились и кипели в пламени, отапливая Лес своими мерзкими телами. Залп из плазмопушек «Нова» – серьёзная штука. И кто-то сейчас там, снаружи Покрывала, тоже получит свое.7. Кают-компания «Забулдыги»
Спустя час «миротворцы» решили повторить свой визит – с «Откровения», продолжавшего болтаться возле «Забулдыги» всего в трехстах километрах, снова стартовал челнок. Зайда в кают-компании просматривала бухгалтерские таблицы, под расчеты для удобства она отвела целую стену из девяти экранов, но поработать спокойно не удалось – Кассид привлек ее внимание к настырным визитерам. В каюте они находились вдвоем. Лайнус, после того, как «миротворцев» вышвырнули с борта, отправился в рубку, заниматься навигационным хозяйством корабля, на корабле Кассида долго без дела никто не позволял себе оставаться. Узрев на экране приближающийся челнок, бикаэлка дико удивилась, настолько, что заговорила в несвойственной ей легкомысленной манере: – Оп-ля, смотри-ка. Опять пожаловали. Вот тормоза. Может, пальнем по ним разок-другой? Двадцать лет таскаем лазерную пушку на борту, а так и не довелось ее испытать. Чем не подходящий случай? – Не торопись, Зайда, сперва узнаем, что нужно на этот раз, – Кассид, несмотря на негативные итоги предыдущего визита, настроен был благожелательно, решив снова считать «миротворцев» своими потенциальными клиентами – до новых угроз. – И так все ясно, Кассид, – и без того коричневое лицо Зайды потемнело, она коротко и резко мотнула черноволосой головой, встряхнув спускающимися от висков косами и чиркнув их распушенными кончиками по широким плечам. – Они опять прутся без предварительной договоренности. Прошлый визит их ничему не научил. Это что, так тяжело – связаться и сообщить, какого черта им нужно? Или это ниже их засратого достоинства? – Пусть. А вдруг они все-таки решили что-нибудь купить? – мягко, почти бархатисто прорычал Кассид, стараясь остудить компаньонку. – Купить?! Да после того, как они с нами обошлись, я бы не стала им продавать даже дохлых тараканов! С легким шелестом раздвинувшейся двери в каюту вошел Лайнус, как всегда стройный, подтянутый, бесстрастный, в легком облегающем комбинезоне серебристого цвета, выгодно подчеркивавшем его идеально пропорциональное сложение. Впрочем, на фоне своих могучих компаньонов он выглядел субтильным подростком. Этакий эльф рядом с горным троллем и великаншей. Взгляд тавеллианца безошибочно отыскал нужный экран. Он и без вызова Кассида почувствовал, что его эмпатические услуги могут понадобиться, и явился без промедления. – Бросим собаке кость, Зайда, рэ-эррр. Авось отвяжутся, – торговец многозначительно усмехнулся, затем кивнул Лайнусу. – Присаживайся, поработай с клиентами. – На этот раз они везут солдат, а не твои любимые деньги, Кассид, – мрачно заявила Зайда. – Поверь моему опыту. Я недаром отрабатываю свою долю в твоих торговых операциях. – Верно, недаром, – охотно согласился Кассид. – Лайнус? А ты что-нибудь чувствуешь? – Да. Зайда права. На челноке определено больше двух-трех человек. На этот раз они, видимо, прихватили десантную группу. И, возможно, гостя, которого двадцать минут назад им привез курьер. Но пока я ничего необычного не чувствую. – Курьер? – Кассид недоуменно шевельнул бровями, которые, как и волосы на голове, завивались в небольшие белоснежные рожки. – Какой курьер? Почему не знаю? – Вы бы не заметили, кораблик небольшой, чуть больше челнока – и то за счет подпространственных двигателей, подошел скрытно, в режиме маскировки, и тут же убыл восвояси. Я засек его, пока находился в рубке. – Та-ак, интересные новости… Но курьер не обязательно привез именно гостя… – возразил Кассид, но подумав, все же согласился. – Впрочем, ты прав. Такой кораблик слишком мал для перевозки сколько-нибудь приличного количества вооружения или снаряжения. Вполне может статься, что «миротворцы» заказали наемника. Например, сказалась нехватка пилотов для ИБээРов. – Или понадобился профи по диверсиям и захвату кораблей, – пессимистично предположила Зайда. – Не обольщайся, Кассид, не следует упрощать ситуацию. – Ну и сколько они могут притащить солдат на этом боте? – Кассид хмыкнул. – Десяток, не больше. Справимся. А насчет профи по нашу душу… я сомневаюсь. Для любого грамотного наемника, рэ-эррр, хоть немного уважающего свою квалификацию, напасть на торговца-кассионийца – все равно, что наступить на горло своей дальнейшей карьере. А если даже и не так, – Кассид поднял широкую лапу, предупреждая готовое сорваться губ бикаэлки возражение, – Зайда, зачем пропускать такое развлечение? Лучше сходи и лично подготовь «Шрайков». – Ладно. Но твоя затея мне не нравится. Ты хорошо знаешь, я не люблю лишний риск. – Зайда, а я не люблю, когда со мной играют так грубо, – уже без всякого миролюбия прорычал капитан «Забулдыги». – Так грубо, так непрофессионально. Это унижает мое достоинство чистокровного кассионийца. Не можем получить прибыль – так выбьем из них моральное удовлетворение!* * *
Капитан Лоболед был зол и напряжен, как Вечный Лед – стихийная сила, являвшаяся для людей на Гармонике естественной составляющей их существования, сила безжалостная и неопределимая, которой они поневоле вынуждены были поклоняться. Уставившись в экран на приближающийся борт огромного корабля-внешника – огромного по сравнению с их куцым транспортным судном «Откровение», не обладавшим гипер-приводом и, следовательно, способным летать лишь внутри звездных систем на межпланетные расстояния, он тщательно перебирал в уме необходимый порядок действий предстоящей операции. Осечки быть не должно. Иначе полковник Нибелунь спустит с него шкуру. Два раза подряд. А потом еще раз. Двое членов экипажа «Откровения», попавшись под горячую руку полковника после позорного возвращения с «Забулдыги», уже загремели в карцер. С множественными переломами разных частей тела. Просто потому, что не успели убраться с его пути. Полковник, конечно, полный дурак. С торговцем все можно было решить вполне мирно. Кассионийцы никогда не бросают слов на ветер, и, в отличие от своего начальника, предупреждение о торговой блокаде Двойного Донца Лоболед воспринял всерьез. Но полковник уже установил правила игры – правила, которым теперь придется следовать и ему, капитану. Для офицерского состава Военной Бригады давно уже не являлся секретом тот факт, что полковника Нибелуня вскоре должны отправить в отставку. Заносчивое, высокомерное поведение полковника порядком сидело в печенках у всех без исключения. Более того – его некомпетентность, как стратега и политика, вредила делу. На этот раз родственные связи полковника, являвшегося дальним потомком Первого Пророка Гармоники, не смогут уберечь его от смещения. Но этот глупец продолжал выслуживаться всеми правдами и неправдами. Даже такое простое дело, как покупка боевых роботов у так кстати появившегося в системе Рапиры корабля-внешника, и то провалил. Скотина. Лед и Пламя на его бестолковую башку! Конечно, им нужны новые роботы. Им очень нужны эти треклятые роботы. Потому что война за Двойное Донце вскоре должна закончиться. И закончиться она обязана в пользу «миротворцев». А для этого нужны, в Вечный Лед их так и этак, новые роботы! Спор Арбитра – слишком сомнительное состязание, и «миротворцы» просто не могут рисковать, выставляя на него старые, изношенные модели… Но! Прежде всего, и это самое главное (чтоб Нибелуню сожрали потроха ледовые панцирники), их команда послана не для переговоров с торговцем. Не для закупки роботов. А для встречи диверсанта, за контракт которого уже отвалены огромные деньги для двух конкретных, проработанных Штабом Пророка заданий, являвшихся частью штурмовой операции «Таран». Если уж на то пошло, Нибелуня вообще здесь быть не должно. Лоболед со своим отрядом могли отправиться на орбиту самостоятельно. Но уже декаду, как все идет кувырком, поэтому даже с такой простой командировкой возникли осложнения. Жаль, очень жаль, что прима-генерал Белый, сухой и желчный старик, командующий оккупационными силами Военной Бригады на Двойном Донце, погиб так не вовремя. Каким бы неприятным не был старикан, но при нем поддерживался железный порядок. Каждый знал свое место и занимался своим делом. Причем погиб прима-генерал вместе со своими высшими офицерами – двумя полковниками и тремя майорами. Случился столь досадный инцидент при проверке экспериментальной лаборатории, занимавшейся исследованием особо опасных жизненных форм Двойного Донца, ученые-нейротехники определяли их пригодность для использования в военных целях. Приспичило старику посмотреть на результаты лично, устроил проверку… себе на горе. Экспериментальная тварь вышла из-под контроля и пришибла всех, до кого смогла дотянуться своими хватательными конечностями. И Военная Бригада на Двойном Донце разом лишилась штаба. Зато остался полковник Нибелунь, являвшийся одним из заместителей прима-генерала по вооружению, самым никчемным, державшимся на своей должности лишь благодаря родственным связям с Пророком. В момент гибели главнокомандующего полковник Нибелунь сидел в штабном бункере и занимался одному ему известными делами, генерал его недолюбливал и редко поручал ответственную работу. Поэтому полковник остался жив. Поганцам всегда везет. В результате этот карьерист оказался единственным высшим офицером Военной Бригады на все Двойное Донце. Да, новый командующий – прима-генерал Искра, из личного окружения Пророка, уже назначен. Но Штаб Пророка расквартирован на Гармонике, и все генеральные распоряжения и приказы в штаб Военной Бригады приходят по гиперсвязи, а транспортник сможет доставить прима-генерала Искру на Двойное Донце лишь через три месяца. Понятное дело, Штабу Пророка ничего не оставалось, как назначить Нибелуня временно исполняющим обязанности прима-генерала Искры. Вот так и получилось, что контролировать Нибелуня на планете пока некому, а он придуривается, как только может, насколько хватает его воспаленного воображения. Вынашивает далеко идущие, но не вписывающиеся в операцию Штаба планы. И как только события с внешником начали разворачиваться не так, как ему хотелось, полковник словно с цепи сорвался. Мало того, что с приобретением роботов не выгорело, так Нибелунь пытался использовать не по назначению диверсанта-шелтянина! Хорошо, мальчишка попался упертый, осадил недоумка. Капитан Лоболед скрипнул зубами. Покосился на офицера, управлявшего челноком из соседнего кресла навигационной кабины. Лейтенант-пилот Поршень, первый помощник ком-капитана Ххуна, командовавшего транспортником «Откровение», был занят делом, а если что и заметил, тактично промолчал, хорошо зная, что к капитану-спецназовцу из военной разведки с лишними вопросами лучше не лезть. Да и вообще лучше делать вид, словно капитана не существует, пока тот не обратится сам. У каждого из них свое непосредственное начальство и свои задачи. Но если ком-капитан Ххун – офицер в высшей степени порядочный и компетентный, то нынешний непосредственный шеф Лоболеда… Проклятый Нибелунь. Упертый дурак, в Вечный Лед его так и эдак. Они просто теряют время здесь, на орбите, когда по плану Штаба должны были уже находиться на поверхности Двойного Донца… Если Нибелунь сорвет штурмовую операцию «Таран», никому не поздоровится. «Клыков» на петличках у всех поубавится, и это в лучшем случае. Никто не смеет так вольно обращаться с распоряжениями самого Первого Пророка… Так, нужно взять себя в руки и успокоиться. На этот раз рейдом на внешник руководит он лично, Лоболед. А полковник, облажавшийся полковник, с некоторой долей злорадства (чувства, недостойного истинного воина-«миротворца», тут же отметил про себя капитан), остался на «Откровении». Да уж, роботы-стюарды оказались для них полным сюрпризом. Капитан задним числом уже нашел на них спецификацию в базе данных Разведки. Экзот-страшилки взяли их лишь неожиданностью. На самом деле эти роботы в бою ничего серьезного собой не представляли. Один точный выстрел из излучателя, и с ним будет покончено. Тем унизительнее вспоминать о случившемся сейчас. Торговец с «Забулдыги» будет полным идиотом, если впустит их и в этот раз. Поэтому капитан Лоболед сразу попасть на внешник не рассчитывал. Придется брать корабль на абордаж. Унижение, испытанное им на «Забулдыге», жгло самолюбие капитана раскаленной иглой. С одной стороны, он хотел мести (тоже недостойное чувство воина-«миротворца» – истинный воин с Гармоники должен быть холоден и бесстрастен, как Вечный Лед). С другой стороны, Лоболед не мог избавиться от страха, внушенного ему Кассидом Кассионийцем. Синемордая обезьяна. Нет, скорее синемордый козел. С рогами. Я тебе эти рога-то пообломаю… Но как себя не накручивай, все равно страшновато. Будь у него выбор, он послал бы Нибелуня на завтрак к ледовым панцирникам, забрал бы шелтянина и отправился бы на Двойное Донце. Как и надлежало действовать изначально. Лоболед в который раз пробежал глазами по виртуалке своего лоцмана, где были развернуты окошки ВИУС – войсковой информационно-управляющей системы, связывавшей его с воинами воедино личными визуальными каналами, осмотрел пассажирский отсек челнока глазами своего заместителя, сержанта Боба. Двенадцать лучших бойцов отряда специального назначения «Ледяные Крысы», приписанного непосредственно к отделу военной разведки штаба Военной Бригады, расположившись на двух рядах боковых кресел, время от времени перекидывались беззвучными репликами – звук из отсека был заблокирован, чтобы не мешать мыслям капитана. Все бойцы «Ледяных Крыс» были облачены в серо-зеленые бронепластиковые доспехи «Берсеркер», предназначенные для наземных армейских операций – других у «миротворцев», учитывая бедственное финансовое положение, попросту не имелось, экономили, на чем только можно, ради того, чтобы поддерживать в боеспособном состоянии военную технику. А люди уж как-нибудь обойдутся. На голове каждого бойца – титановый шлем, прозрачные щитки забрал, способные уберечь разве что от допотопных пуль, пока подняты. Правые руки, по уставу, сжимают цевье лазерных излучателей, приклад уперт в пол между тяжелыми магнитными башмаками – единственное доступное средство для борьбы с невесомостью. Да-а, те штурмовые доспехи, которые торговец предлагал полковнику до ссоры, сейчас бы очень не помешали. «Рэкс-500» – это уже мини-робот в два с половиной метра высотой, весом в пятьсот килограмм и мощной броней, вполне способной выдержать ракетный удар средней интенсивности. На фоне «Рэкса-500» морально и технически устаревшие доспехи «Ледяных Крыс» выглядели жалко, серьезная пробоина в корпусе челнока, утечка воздуха – и все они, в Лед, трупы. Да и сам челнок… Задействованное для военных нужд мирное транспортное суденышко тоже, как и доспехи, не совсем подходило для абордажной операции в космосе, но выбирать не приходилось. Промышленные и финансовые ресурсы Гармоники предельно истощены. По возможности используется любая техника. Отступать им некуда. Эта война должна закончиться их победой. Иначе они просто перестанут существовать как народ с уникальной культурой, а их вера ассимилируется, растворится в ереси мягкотелых. Ставки предельно высоки. Поэтому опрометчивая инициатива полковника Нибелуня воспринималась капитаном с повышенной злобой. Для этого задания – встреча шелтянина, сопровождение на планету, обеспечение его безопасности на время выполнения контракта, доставка обратно на орбиту, – Лоболед отбирал воинов лично. Но лучше бы он для встречи полетел один, тогда эта дикая идея с захватом внешника не пришла бы Нибелуню в голову – некому было бы захватывать, а охрану шелтянину нужно было обеспечить уже внизу. Эх, знал бы, где подстелить… Перестраховался на свою голову. – Расчетное время стыковки десять минут, – доложил лейтенант Поршень. Так, пора заняться боевым духом спецназа, волею случая превратившегося в космическую абордажную команду. Лоболед включил звук, и в его сознание сразу ворвался треп, не умолкавший в пассажирском отсеке челнока все это время, пока они летели к «Забулдыге»: – …Не трясись, Пятка, в этом задании у тебя отличная возможность заработать очки. – У меня и так хорошее зрение. – Да я не про это! – фыркнул боец Голова, прозванный так за то, что любил поумничать – издержки прошлого недоучившегося студента. – Такие задания расширяют кругозор и добавляют бесценный жизненный опыт. Кроме того, хороший способ развеять скуку! – Не люблю космос, – хмуро ворчал Пятка. – У меня плохие предчувствия. – У тебя всегда плохие предчувствия! – Эй, Пятка, ты выглядишь так, как я себя чувствую! – встрял Хохотун. – А чувствую я себя погано! Спецназовцы заржали, притопывая ногами и звучно хлопая левыми, свободными от оружия, ладонями по коленям, как у них традиционно было принято выражать веселье. – Нас слишком мало для этого задания, – продолжал ныть хмурый Пятка, единственный, кто не торопился веселиться вместе со всеми. – Точно, мало, – ухмыльнувшись, поддержал его Задница. – Платят нам мало, вот что. Нас не тренировали для боя в космосе. – А куда подевался твой патриотизм, Задница? Мы трудимся, не покладая оружия, ради будущего нашего народа! – В заднице мой патриотизм! – ухмыляясь еще шире, под общий хохот ответил спецназовец. В другое время и в другом месте за такие слова можно было схлопотать десять суток карцера, но сейчас капитан не обращал на это внимания, понимая, что у его людей просто предбоевой мандраж. – Сержант Боба, – холодно включился в сеть Лоболед. – Отставить разговорчики! – тут же рявкнул сержант на свою команду. – Проведите подробный инструктаж «Ледяных Крыс». – Но я уже… – Ничего лишнего в нашем деле не бывает, сержант. – Есть! Затем Лоболед связался с мостиком «Забулдыги». Ответил сам капитан. Синяя харя кассионийца заполнила экран, казалось, упираясь белыми рогами прямо в лицо спецназовцу, выпученные белки глаз с ленивым подозрением уставились на «миротворца»: – В чем дело, полковник… А-а, не полковник, – флегматично рыкнул Кассид, ковырнув в зубах тонкой голубоватой костью. Лоболед только сейчас обратил внимание, что толстые темно-синие пальцы, державшие зубочистку, оканчиваются острыми желтоватыми когтями конусовидной формы. И рычит все время – не человек, а зверь какой-то. Сумасшедшие кассионийцы. Только они так умеют уродовать нормальную человеческую внешность, данную им от рождения. – Капитан Лоболед, – бесстрастно представился «миротворец». – Вы что-то забыли, рэ-эррр, капитан? – Полковник Нибелунь поручил мне провести с вами переговоры. – Переговоры? – на широком лице кассионийца отразилось сомнение. «И когда только этот скот перестанет ковыряться в своих паршивых зубах, – с раздражением подумал Лоболед. – Вот же идиотская привычка». – Хочу от его имени сделать выгодное предложение… – Я уже слышал ваше выгодное предложение. Оно меня не интересует. – У меня еще более выгодное предложение. – Ну, так говорите. – Я хочу поговорить наедине… – Нас и так никто не слышит, рэ-эррр, кроме моей команды и той группы оболтусов в полицейских доспехах за вашей спиной. Капитан побагровел, словно воришка, пойманный за руку. Он забыл выключить боковые экраны, на которые транслировался вид из салона. Вот же стыд. Непростительная оплошность для такого профессионала, каковым он считал себя. – Это моя охрана… – выдавил Лоболед, чувствуя, что едва начавшаяся операция трещит по швам. – Да, я так и понял. Только странно, что в прошлое посещение у вас ее не было. Что-то случилось? Еще и издевается, мерзавец. Этот торговец определенно допрыгается. Бойцы Лоболеда с удовольствием обломают приклады излучателей об его нарочито участливую рожу. – Мне необходимо провести переговоры на борту вашего корабля, – с нажимом пояснил Лоболед. – Слышишь, Зайда? Он хочет внутрь. – Не вижу в этом необходимости. – Видеокамера автоматически сместилась, выхватив массивный силуэт бикаэлки, стоявшей рядом с креслом Кассида Кассионийца. – Капитан должен объяснить, зачем ему это нужно. – Ладно. Мы хотим купить ваш товар, но у нас нет наличных. Можем расплатиться грузом из ценных металлов – платина, золото, иридий, вольфрам, титан, двуокись циркония. Все добыто честным путем, на нашей планете. Люди на борту челнока именно для этого – они помогут перенести ящики. Других людей у меня попросту нет, поэтому приходится использовать солдат. Мы не собираемся проявлять агрессию в отношении вас. Кассид раздумывал недолго. – Ладно, капитан, посмотрим, что можно для вас сделать. Причаливайте. Жадность торговца сработала им на руку, на что Лоболед уже почти не рассчитывал. Еще бы – половина из названных металлов использовалась в технически развитых мирах для производства высококачественной брони. Лоболед отключил мостик «Забулдыги» и, чувствуя лихорадочное возбуждение, снова связался с сержантом Боба: – Сержант, быстро, проверка вооружения, готовность ноль. У тебя две минуты, чтобы завести своих «Крыс».– Кто мы?! – Сержант Боба вскочил и замер посреди прохода между двумя рядами боковых кресел, занятых его подчиненными. Его лицо приняло свирепое выражение, голос возвысился до крика. – Спецназ! – вразнобой откликнулись вояки. – Не слышу, быстро! Кто мы?! – Спецназ!!! – теперь глотки подчиненных рявкнули дружно, чего сержант и добивался. – Что для нас невозможно? – Для нас нет невозможного! – Какой наш девиз?! – Лед и Пламя! – Что это означает? – Лед в наших сердцах и пламя на голову наших врагов! – Все готовы?! – Я готов! Я готов начать! – заорал Задница. – Нехорошее у меня предчувствие, – едва слышно пробормотал Пятка соседу – Хохотуну. – Да заткнись ты со своими предчувствиями! – Да ладно, ладно, – примирительно сказал Пятка, отодвинувшись от разъяренного приятеля. И вдруг заорал громче всех: – Я готов, ребята! Я самый крутой из всех! Я просто воплощение смерти! Никто не может ко мне полезть, я всех порву! – Вот так-то, – сержант Боба удовлетворенно оглядел свою сплоченную, – благодаря его усилиям, – боевым духом команду. – Работать чисто, без глупостей! Челнок вздрогнул всем корпусом, лязгнули магнитные захваты стыковочного узла. – Приготовиться, двадцать секунд. По моему сигналу. Десять. Пять. Четыре. Две. Одна… Выровняв давление, внешний люк шлюза распахнулся. – Пошел!
Первая двойка – Задница и Голова, вскинув излучатели, стремительно рванулась внутрь… Дорогу заслоняла бикаэлка. Перекрыв выход из шлюзовой камеры могучим телом, великанша с таким непрошибаемым хладнокровием взирала с высоты своего роста на спецназовцев, ворвавшихся в шлюзовую камеру «Забулдыги», что движение мгновенно застопорилось. По человеческим меркам бикаэлка с ее ростом – почти в два с половиной метра – была просто ошеломляюще огромна, а то, что она являлось женщиной, лишь по-своему добавляло потрясения для мужчин. Спецназу «миротворцев» еще не приходилось сталкиваться с такими людьми. Серая безрукавка и тонкие лосины, плотно обтягивающие тяжелые литые бедра, выглядели на ее теле непробиваемой броней. Часть рыжевато-коричневого лица и шеи женщины покрывала золотистая вязь таинственных татуировок, краешки линий и завитков также выползали из-под ткани на открытые взгляду вздутые бицепсы рук, сложенные на высокой груди. «Да у меня нога тоньше, чем ее рука», – чувствуя охватившую его слабость, подумал сержант Боба, наращивавший свою мускулатуру на тренажерах не один год и считавшийся среди своих очень сильным человеком. Излучатель в его руках предательски дрогнул. – Прочь с дороги, женщина! – крикнул капитан Лоболед, высовываясь из-за спины сержанта. – Ты что, решила нас остановить?! – Не я. Они вас остановят. Бикаэлка спокойно отступила в сторону, открыв то, что находилось за ее широкой спиной в коридоре за шлюзовой камерой – что в горячке, привлеченные видом бикаэлки, просмотрели бойцы. Там стояли роботы. Две высокие человекоподобные металлические образины ростом с бикаэлку, но вдвое шире ее в плечах, перекрывали своими тушами все пространство коридора. По четыре тонны бронированной стали на каждого, и все блестело полировкой многочисленных деталей. У обоих абсолютно одинаковых монстров было по четыре руки, и в каждой руке «нежно» удерживалось по спаренному игломету «Кусака» – именно это вооружение обычно устанавливается на ИБээРы для уничтожения бронированной пехоты. Горевшие кровавым внутренним светом глаза-сенсоры мрачно взирали на пришельцев. Вакуумные присоски, которыми оканчивались ступни четырех широко расставленных для устойчивости ног, срослись с палубой. Сразу возникало впечатление, что ничто в этом мире не способно сдвинуть этих монстров с места. А уж тем более одолеть. – Что это?! – севшим от изумления голосом выдохнул Задница, в силу рокового невезения оказавшийся к роботам ближе всех. – Охрана нашего корабля, мальчики, – низким тягучим голосом любезно пояснила бикаэлка. – «Шрайки». Хотите померяться силой? Нет? Оружие на пол. Быстро! Бикаэлка звонко щелкнула пальцами. Оба «Шрайка», коротко прогудев сервомоторами сочленений, шевельнулись, распределяя многочисленные стволы в своих не менее многочисленных руках между вероятными целями. Произошло это настолько быстро и точно, что для натянутых до предела нервов «миротворцев» движение рук роботов оказалось последней каплей, подточившей их мужество. С дробным стуком излучатели «Ледяных Крыс» посыпались на пол. За ними – ножи, пистолеты, гранаты, пара ракетометов. Все, что составляло их личное вооружение. Набралась приличная куча. Офицерский пистолет Лоболеда лег сверху самым последним. Он трезво оценил шансы и решил, что сопротивление бессмысленно. – Ну и что мне теперь с вами делать, капитан? – усмехнулась бикаэлка. Угрожающий блеск ее золотисто-зеленых глаз не предвещал «Ледяным Крысам» ничего хорошего, люди беспомощно замерли, ожидая решения своей судьбы. Капитан Лоболед скосил глаза на спаренные стволы «Кусаки» ближайшего «Шрайка», нагло пялившиеся ему в лицо, и смиренно поинтересовался: – А-а… можно мне купить доспехи, которые торговец предлагал в прошлый раз?
8. Сержант Лонги
– Сержант, как уроженец Собренды, хочу знать, что вы намерены предпринять дальше? Сержант Лонги лишь крепче сжал заледеневший излучатель в руках. Он сидел с закрытыми глазами, на корточках, привалившись спиной к колесу подбитого БМП, и пытался собраться с мыслями. Вот же достал, скотина… Этот вопрос от рядового Моргана он уже выслушивал в двадцатый раз за эти двадцать злосчастных минут, пока шел бой между обезумевшими роботами. Все его отделение укрылось за бортом «Крота», люди вжимались в снег, стараясь в своих маскхалатах превратиться в невидимок и моля небо, чтобы спятившие пилоты забыли об их существовании. Все отделение? Вернее, то, что осталось от его отделения. Двенадцать человек из двадцати. Остальные восемь так и остались в искореженном корпусе бронетранспортера, не успели выпрыгнуть, когда в него врезалась стая ракет с «Кровавого Гончего», развернув машину поперек дороги на девяносто градусов и едва не перевернув. Раненых не было. Только живые и мертвые. Смерть была настолько нелепой и бессмысленной, что… впрочем, на войне такое случается сплошь и рядом. Но еще утром он с этими ребятами беззаботно трепался в раздевалке кубрика в космопорте, после утренней разминки. И сейчас Лонги душила ярость. И горечь бессмысленных потерь. А еще его доставал этот сбрендивший на почве своего происхождения собрендец. Крепко доставал. – Сержант, вы меня слышите? Как уроженец Собренды, я имею право на ответ. Если мы ничего не предпримем в ближайшее время, то попросту замерзнем. – Без тебя знаю, – огрызнулся Лонги. Что делать, что делать, извечный вопрос… До «Гряды», куда не доехала их злосчастная колонна, теперь было гораздо ближе, чем до космопорта. Километров пятьдесят. Можно было бы отправиться пешком, все равно никакой техники не осталось, проклятые роботы все разнесли в первую же минуту боя, а единственный снегоход, сумевший вырваться из этого ада, укатил в сторону «Гряды», да там и сгинул. Да, хорошо было бы отправиться следом, но дорогу в нужном направлении перекрывали два сцепившихся робота. Пробежать мимо них – даже глупо пытаться. Вокруг роботов ревела и грохотала крупнокалиберная огненная смертопляска, которую они сами устроили для себя. А отправляться пешком назад, к космопорту, тоже нереально. Как только один жебол вынесет другого, оставшийся пилот вполне может заняться истреблением людей. Бесполезно пытаться убежать своим ходом, догонит. Разве что спрятаться в Диком Лесу, затаиться под Покрывалом, оно скрадывает тепловые излучения человеческих тел, по которым ориентируется пилот из своей кабины. Но Дикий Лес – сам по себе не подарок. Он ничем не лучше взбесившегося робота… Сержант Лонги открыл глаза, в поле зрения сразу попал обширный пролом в Покрывале, сквозь который грузовоз из их колонны канул в царство Дикого Леса – темная рваная дыра, снег по краям осыпался, обнажив ребра жестких, темно-зеленых роговых листьев. Тактическая видеополоска шлема, нависавшая над глазами сверху, бесстрастно выдавала оценку всего, до чего могли дотянуться ее сенсоры в автономном режиме – всего пятьдесят метров бега, и его отделение сможет укрыться вЛесу. Дыра уже начинала затягиваться, листья кроны медленно смыкались, чтобы перекрыть доступ агрессивной внешней среде с ее низкой зимней температурой, и уберечь от нее обитателей Дикого Леса. Впрочем, эта прореха в Покрывале давно уже не была единственной – следы от ракет, осколков и лазерных лучей превратили участки Покрывала по обе стороны от дороги, там, где сейчас шел поединок между кработами, в решето. Но эта дыра пока была самой близкой к его отделению. И нужно на что-то решаться… Осколки в очередной раз гулко ударили по пустой коробке БМП с той стороны, заставив кого из десантников Лонги шарахнуться от борта, а кого глубже вжаться в снег. Морган тоже нырнул лицом в снег, но тут же поднял голову снова и, отплевываясь (не успел перед нырком опустить забрало), занудил в прежнем духе, с трудом шевеля посиневшими от холода губами: – Сержант, как уроженец Собренды, я настаиваю на ответе… Он всегда так изъяснялся. Этот лопух с Собренды по-другому просто не умел, и отучить его от дурацкой привычки подчеркивать, чей он там уроженец, не представлялось возможным. Били, не помогло. Как «уроженец Собренды», он терпеливо сносил любые невзгоды, сваливавшиеся на его башку с завидной регулярностью, и не забывал напоминать, что он с честью их преодолевает именно потому, что уроженец… Тьфу! Собренда – дыра, каких свет не видывал, еще хуже, наверное, чем родина самого Лонги – планета Зубатка из системы Дельта, нищий, отсталый, совершенно бесперспективный мирок. Но каким-то фантастическим образом уроженцы этой занюханной планетки сумели взрастить миф о своей исключительности, в который верили свято, не взирая ни на какие обстоятельства и факты. Впрочем, другие жители Собренды сержанту еще не попадались. Вполне может статься, что только этот Морган такой ненормальный. Выглядел Морган так, словно его с рождения морили голодом: и тело, и лицо – сплошные углы и выступы, рост невысокий, плечи узкие, кожа рыхлая и бледная, как у вампира, обмундирование, сколько ни подгоняй, все равно всегда висит, будто на вешалке. Но на самом деле собрендец был физически крепок, вынослив, обладал быстрой реакцией и хорошей сообразительностью, так что как боец он был неплох. Если бы еще не эта привычка к нытью, совсем было бы хорошо. Что же делать, что же делать… вопрос и без помощи Моргана долбил черепушку с завидным упорством. Как же холодно, черт, в самом деле вскоре замерзнут, если ничего не предпринять… Не выпуская из рук пехотного излучателя – хотя что им сделаешь против брони жеболов, Лонги привстал и осторожно выглянул из-за борта искореженного БМП, в который раз окинув безнадежным взглядом общую картину разрушений. Участок транспортной траншеи в переделах видимости был весь словно перепахан: земля, снег, куски бетона вывороченного дорожного покрытия – все было перемешано в кашу. Чуть дальше их «Крота», метрах в двадцати, дымился его собрат – второй БМП. Перед тем, как «Гончий» превратил его в груду металлолома, командир БМП сдуру разрядил в кработа все свое вооружение – 50-мм пушку, сдвоенный ПТРК, даже полоснул из крупнокалиберного пулемета. Идиот не учел, что еще не высадил свое десантное отделение. Теперь этот «Крот» горел, как консервная банка, только набитая не рыбой, а трупами солдат. Трупами его, сержанта Лонги, друзей. И виноват в этом, скорее всего, был не командир «Крота», а вирус, атаковавший его лоцман. Лонги спасла хитрость. Или небрежность. Тут как посмотреть. Лоцманы после памятной атаки вируса двухмесячной давности носили только командиры отделений. Но сержант и здесь схитрил. На время пути связь с командиром колонны можно было поддерживать по бортовой рации, поэтому лоцман он отключил. Только потому, наверное, и оставался сейчас в здравом уме. Хваленая антивирусная защита штабных программистов не спасла и на этот раз, или «миротворцы» успели усовершенствовать своего «Пацифиста». Изуродованный танк «Жигало», со смятой в лепешку башней – словно на него сверху наступил великан, а так оно и было, находился сразу за бронетранспортерами. К удивлению Лонги, он еще проявлял какую-то активность. Уцелевшая каким-то чудом счетверенная ракетная установка ПР-4 по левому борту слабо вращалась вокруг оси, автоматика явно потеряла представление о том, что делать. Все остальное вооружение танка превратилось в хлам. Едва началась заваруха, искусственный интеллект «Жигало» сразу бросился в атаку на «Гончего», пытаясь спасти БМП, дать время высадиться и найти укрытие десантникам, и первый же поплатился – «Гончий» взлетел на прыжковых двигателях и раздавил его ударом обеих лап сверху. Мерзавец наверняка отключил перед ударом антигравитационный привод, чтобы приложить всей реальной массой, Лонги знал толк в таких приемах жеболов. А потом кработ занялся тут же налетевшим со спины «Шершнем». Они и сейчас кружили вокруг друг друга, «Шершень» и «Кровавый Гончий», непрестанно маневрируя в пределах траншеи и обмениваясь ожесточенными огненными оплеухами. Почва дрожала от поступи уродливых великанов, их облик, огромные размеры и масса, которыми они обладали, подавляли всякую волю к сопротивлению у человека, которому «посчастливилось» бы оказаться поблизости. На глазах Лонги «Гончий» изрыгнул заряд «Новы» – и правый бок «Шершня» утонул в ослепительно яркой вспышке раскаленной плазмы. От ударной высокотемпературной волны кработа резко повело в сторону, он едва не опрокинулся, но в долгу не остался. Восстановив равновесие, тут же отставил куцую левую руку и полоснул по груди «Гончего» средним лазером, оставив в броне оплавленный, дымящийся шрам, затем сделал несколько быстрых шагов, оббегая «Гончего» по кругу и старясь зайти к нему в тыл. Тот, естественно, не позволил маневру увенчаться успехом. Голенастые лапы кработа неуклюже переступили, разворачивая торс, увешанные орудийными установками руки неотрывно следовали за бегущим «Шершнем», как привязанные. «Гончий» не стрелял, то ли выжидал удобного момента, то ли перезаряжал орудия. Лонги про себя взмолился, чтобы все пушки проклятой железяки заклинило напрочь, или чтобы хотя бы закончились боеприпасы. РЗУ, к примеру, у «Гончего» давно замолчала, и сейчас бессмысленно вращалась на левом плече, пялясь пустыми направляющими в противника. Но у «Шершня» имелось две точно же такие установки, и ракеты у него еще остались. «Шершень» взлетел. Уникальные характеристики прыжковых двигателей и его собственной конструкции позволяли ему это делать без разбега, смещение во время полета корректировалось подвижными боковыми соплами. «Шершень» стремительно перемахнул «Гончего» сверху, и пока тот заканчивал разворот, пытаясь упредить противника, выпустил залп из обеих РЗУ «Ветер-6». На короткой дистанции защитное электромагнитное поле «Гончего» не возымело эффекта, а противоракетные лазерные гнезда роботы уже давно превратили друг у друга в пыль в тесной потасовке, и левое бедро «Гончего» утонуло в грохоте и вспышке яркого короткого взрыва. Сорокапятитонный кработ тяжело качнулся, переступил, приволакивая правую ногу. Бетонное покрытие дороги вокруг него превратилось в грязное битое крошево, от жара высвобожденной мощи оружейных залпов снег растаял на много метров вокруг, грязная вода медленно, словно нехотя заполняла образовавшиеся рытвины… Насмотревшись на все это безобразие, сержант Лонги нырнул обратно за броню БМП. Тонкая и ненадежная против вооружения «мехов», она давала хоть какое-то укрытие. Взгляд сержанта наткнулся на лица солдат, с надеждой обращенные к нему. Глаза подчиненных тревожно поблескивали из-под затемненных видеозабрал защитных шлемов. Видимо, ориентированный исключительно на лоцманы, вирус «миротворцев» не коснулся компьютерной начинки шлемов, тем не менее, от греха подальше, Лонги еще в начале боя приказал своему отделению переключиться на работу в автономный режим, чтобы избежать всякого контакта с зараженной сетью. Поэтому тактическая панель каждого выдавала лишь дежурную информацию – температуру воздуха, таймер, расстояния до ближайших предметов для удобства пристрелки, кроме того встроенные датчики фиксировали в пределах видимости любое угрожающие движение. К тому же у Коваля имелся ручной сканер движения, позволявший контролировать зону диаметром в километр, на индикатор которого боец поглядывал каждую минуту. Как только прибор засечет новый объект, он тут же подаст звуковой сигнал и выдаст необходимую информацию – расстояние и направление. – Пока ничья, – объявил Лонги скованным, охрипшим голосом, губы от мороза онемели, да и волнение давало себя знать. – Может, все-таки двинем в Лес, пока они не обратили на нас внимания? – предложил рядовой Стрелок, рукавицы он скинул на колени и ожесточенно растирал озябшие руки. – Углубляться не будем, спрячемся сразу за Покрывалом, там и теплее, чем здесь… Сдохнем же, Лонги, если ничего делать! – Знаю я. Знаю! Что с мобильником, Коваль? – Бесполезно. Слишком далеко для этой портативной штучки. Если бы добраться до бортовой рации в БМП, тогда можно было бы связаться с «Грядой»… Лонги слышал это уже в который раз, и сам не понимал, почему снова и снова задает Ковалю бесполезный вопрос. Наверное, берет пример с Моргана, чтобы занять голову разговором, не иначе. Спятить можно от напряжения, когда в нескольких десятках метров от тебя смерть в образе двух огромных бронированных образин отплясывает на снегу боевой танец. И самое поганое состоит в том, что, как только один из них свое оттанцует, второй сразу придет за сержантом и его людьми. – Сержант, как уроженец Собренды, я согласен с предложением рядового Стрелка, – пробубнил Морган, – я уже на снегу задницы не чувствую. Давайте в Лес, хуже все равно не будет… – Оставить разговорчики! – приглушенно рявкнул Лонги. «Лучше молитву повторите, засранцы, – подумал он уже про себя. – И надейтесь на лучшее». Имелась в виду так называемая «железная молитва», ходившая не только в среде пилотов боевых роботов, но с их легкой руки распространившаяся и среди обычных солдат. Дословно она звучала так: «смерть идет по пятам, но мы всегда на шаг впереди, и не успевают лишь слабые духом!»… Или те, кому не повезло, – мрачно добавил от себя Лонги. Неожиданно над их головами прокатился громовой голос, включились внешние громкоговорители одного из роботов: – Эй, десантура? Есть кто живой? Говорит пилот «Шершня», Грегори Верный. Если остались ракеты, бейте «Гончего» по правому колену, я его уже порядком повредил! Помогайте же мне, черт возьми, если не хотите, чтобы он занялся вами! Надежда вспыхнула в душе солдат с новой силой. Пилот «Шершня» еще на их стороне! Он не спятил от вируса «миротворцев»! – Сержант, у нас всего два ракетомета, они не пробьют броню «Гончего»! Зато он поджарит нас в момент! – встревожено возразил Коваль. Лонги кивнул, лихорадочно обдумывая ситуацию. Это правда. Где бы они не укрывались, компьютер жебола после атаки выдаст набор возможных векторов, соединяющих боевого робота со стрелявшим, и он тут же найдет цель. Нельзя подставлять всех, кто прятался сейчас за броней «Крота». – Я все сделаю сам, – с холодком отчаяния в сердце решил Лонги. – Переберусь к борту второго «Крота», сделаю выстрел оттуда. Морган, Стрелок, давайте сюда свои ракетометы. Стрелок без возражений протянул пятнадцатикилограммовую пусковую трубу ПТРК «Поцелуй», желанием стать героем парень явно не горел, а Морган заупрямился: – Сержант, как уроженец Собренды, считаю своим долгом поддержать вас в этой операции. Я иду с вами. К тому же пилот «Шершня» только что окрестил нас десантниками. Это как-то обязывает. Спорить было некогда. Помощь рядового в самом деле не помешает. На сердце у сержанта потеплело. Хороший парень этот собрендец. Закинув ремень ПТРК на плечо, он уже собрался выскочить из-за брони «Крота» и дунуть к следующему укрытию, как Морган вдруг вцепился ему в рукав, удержав на месте. – Сержант, это еще что? – О чем ты? – Вы что, не чувствуете? Лонги уже понял, о чем говорил рядовой Морган. Вернее, почувствовал. Почву сотрясали слабые ритмичные толчки. Он был опытным воином и шаги боевого робота узнал без труда. Просто сбило с толку направление – шаги явно доносились из Дикого Леса. И приближались к ним. – Н-нам хана! – простонал Коваль. – Отставить панику, – яростно прошептал сержант, изо всех сил пытаясь скрыть свою растерянность. – Г-говорю же, н-нам хана! – Стрелок, займись придурком. – Есть! Находившийся рядом с Ковалем Стрелок приподнялся в снегу, схватил «придурка» за шиворот и резко притянул к себе. Забрала их шлемов соприкоснулись, послышался быстрый яростный шепот, словно на фоне грохочущего боя двух гигантов их мог услышать кто-то еще… Бежать было некуда. Но откуда взялся робот в Диком Лесу? – Как вы думаете, Лонги, этот робот с грузовоза? Или нас навестили «миротворцы»? – словно угадав его мысли, доверительно поинтересовался Морган без дурацкого упоминания о своем происхождении – в первый раз на памяти сержанта. – Наверное. – А я д-думал, что ему хана, – подал голос неутомимый Коваль, отпихнув от себя рукой в перчатке голову Стрелка, все еще пытавшегося заставить его заткнуться. Зубы у здоровяка Коваля мелко стучали, а обычно красноватое лицо побелело, то ли от страха, то ли от мороза, и теперь почти сливалось с цветом маскхалата. – Этот на… наемник – крепкий орешек. Если, конечно, ро… роботом управляет он, а не ви… вирус. – Если ты не заткнешься, то хана будет тебе, – суровым тоном пригрозил сержант. – Бежать нам все равно некуда, сержант Лонги, – вздохнул собрендец Морган. – Сейчас все и выясним. – Отделение, рассыпаться по сторонам! – рявкнул Лонги. Бойцы бросились врассыпную и тут же зарылись в снег по обе стороны от «Крота». Так их хоть не накроет всех сразу. Уткнувшись головой в сугроб, Лонги зачерпнул горсть снега, приподнял забрало и затолкал в рот. Несмотря на холод, от волнения ему стало жарко, в горле пересохло и страшно хотелось пить. Он подтянул трубу ПТРК поближе, скинул колпак с отверстия ствола, чтобы обеспечить беспрепятственный вылет ракеты. Вряд ли это поможет против боевого робота. Если бы таких ракет имелось пара десятков – да, что-нибудь и получилось бы. А две штуки – просто пшик. Но другого оружия все равно не было. Его отделение не предназначалось для борьбы с роботами. Они должны были всего лишь сменить гарнизонный караул «Гряды». Склон Покрывала с шумом взорвался изнутри, клочья листьев и смерч потревоженного снега взлетели на десяток метров вверх, а из смерча на приличной скорости вынырнул семиметровый великан – словно гигантский рыцарь в сверкающих белоснежных доспехах, только вместо мечей его руки оканчивались внушительными стволами плазмопушек. Оставив препятствие позади, «Следопыт» выпустил из плеч и головы пучки антенн, его боевые сканеры принялись обшаривать пространство. Даже не замедлив шага, чтобы оценить остановку, великан с ходу развернулся в сторону отделения Лонги, и побежал, взбивая облака сухого морозного снега длинными, узловатыми от защищавшей сочленения навесной брони ногами. Казалось, «Следопыт» бежит легко и даже как-то грациозно, каждый его шаг равнялся четырем метрам, поневоле можно забыть, что весит он целых тридцать пять тонн. Но каждый шаг робота отдавался в сердце сержанта Лонги смертной тоской. Снова вспомнилась «железная молитва»: смерть идет по пятам… Но эта смерть шагала ему навстречу. Чувствуя полнейшую беспомощность перед лицом стальной стихии, несущейся на него во весь опор, Лонги взвел ПТРК и нацелил на правую ногу робота. Все бессмысленно. У него не было ни единого шанса остановить этого «меха». Ни ЭМ-защита робота, ни автоматическая лазерная противоракетная система не пропустят его дерьмовую противотанковую ракету. – Кстати, – донесся из соседнего сугроба сдавленный голос Моргана, – как уроженец Собренды, давно хотел спросить, а что такое «хана»?9. Капитан Лоболед
На борт «Откровения» вся команда «Ледяных Крыс» вернулась без оружия – угрюмая, подавленная толпа, а не солдаты спецназа. Оттягивая момент встречи с Нибелунем, капитан Лоболед пропустил весь отряд перед собой и на борт «Откровения» вступил предпоследним, на челноке остался лишь лейтенант-пилот Поршень – глушил навигационную аппаратуру. Солдаты без понуканий выстроились вдоль коридора сразу за шлюзом, ожидая распоряжений. Сержант Боба тоже никуда не торопился. Хотя какие тут могут быть распоряжения… марш в кубрик, привести себя в порядок, приготовиться к спуску на планету… Но Лоболед не спешил. Как-то страшновато было отпускать солдат перед визитом к Нибелуню. Ничем они ему помочь, конечно, все равно не смогут, за их спины не спрячешься, но пока они рядом, хоть какая-то моральная поддержка… Может, прихватить сержанта Боба с собой? Несмотря на нервный мандраж, дико хотелось спать, полковник держал его без сна уже сутки, а неудачная операция высосала остаток активной энергии, и капитан пребывал в полнейшем упадке духа. Но ему хватило выдержки не показывать свои чувства прилюдно. Лед и Пламя, убил бы эту скотину Нибелуня, отправившего их в заведомо проигрышный вояж! Даже тщательно разработанные планы редко когда выполняются так, как задумано, неудивительно, что план захвата внешника, придуманный полковником наспех, вообще без предварительной подготовки, рухнул в Лед. А виноват, естественно, будет он, Лоболед. Особенно – за утрату оружия, конфискованного бикаэлкой. Она позволила лишь забрать ножи. Ножи! И вернула капитану его офицерский пистолет. Наверное, чтобы застрелиться… – Капитан, может мне с вами? – угадал мысли капитана коренастый здоровяк сержант Боба, поглядывая в его сторону сочувственно и зло одновременно, впрочем, как и остальные бойцы. Всем было известно, кому принадлежала идея с абордажем внешника. И по чьей вине послужной список каждого из них украсится черной меткой. Им еще повезло, что вообще в живых остались. Вспоминать о «Шрайках» было жутковато и сейчас, эти боевые «машинки» едва не пустили и самого Лоболеда, и его бойцов, на мелко порубленный фарш. Надо отдать должное бикаэлке – несмотря на репутацию, она оказалась не так кровожадна, как представлялось капитану. Он бы на ее месте, наверное, просто шлепнул бы всех непрошеных гостей. Впрочем, на то они и торговцы, им ни к чему обострять отношения ни с «миротворцами», ни с их врагами. И те, и другие для них – прежде всего клиенты. Что же до утерянного оружия… Кое-что на замену можно найти и на борту, в кубрике солдат, хотя бы для того, чтобы обеспечить шелтянину безопасную высадку на планету, а то, не дай Пророк, дикие древолапы сожрут, и тогда карьере капитана точно придет конец… – Не вижу смысла, – вздохнул Лоболед, вяло хлопнув ладонью по плечу участливому сержанту. – Нибелунь вышибет тебя из каюты первым делом, да еще и дополнительный выговор влепит за нарушение субординации… – Шлепнуть бы его за такую затею… – брякнул боец Задница, натерпевшийся на борту внешника под прицелом иглометных стволов «Шрайков», как он считал, больше других. – Разговорчики! – возвысив голос, сразу же осадил его Боба, а стоявший рядом с Задницей Голова тут же отвесил не в меру болтливому соседу подзатыльник. – Всех нас подставить хочешь?! – рассерженно прошипел интеллигентный Голова. Под угрожающими взглядами остальных бойцов Задница съежился, хотел было что-то сказать в свое оправдание, но передумал. Молчание показалось ему более выгодным вариантом. Мимо молча прошмыгнул лейтенант-пилот Поршень, не собираясь вмешиваться во внутренние разборки «штабного» спецназа. Лоболед и «Ледяные Крысы», все без исключения, проводили его угрюмым, не без зависти, взглядом. Еще бы. Он-то ни в чем не провинился. Всего лишь пилотировал челнок. Да и в команду Лоболеда лейтенант не входил, отчитываться он будет перед своим шефом, ком-капитаном Ххуном. Счастливчик. – Ладно, парни. Марш в кубрик, привести себя в порядок, приготовиться к посадке… Капитан еще отдавал команду, после которой собирался отправиться к полковнику для бесславного отчета, когда на виртуалке лоцмана замигала пиктограмма срочной связи с ком-капитаном Ххуном. Ну, что там еще? – У меня для тебя есть хорошие новости, капитан. – Возникшая в окошке связи седоусая и седовласая физиономия ком-капитана Ххуна сдержанно усмехалась. – Из Штаба Пророка пришла депеша, которая касается нас обоих. Читай. Под «визиткой» Ххуна высыпали текстовые строчки с электронно-штриховой подписью Пророка. Капитан Лоболед прочитал. Осмыслил. Губы против воли раздвинулись в торжествующей усмешке. Он дал знак сержанту Бобе придержать бойцов, а сам продолжил разговор: – Как в Штабе об этом узнали? – Я сообщил, – признался Ххун с озорным блеском в глазах. – Полковник действовал не по плану. А прима-генерал Искра – мой старый приятель, когда-то вместе начинали путь вверх по служебной лестнице. Он, в свою очередь, передал Пророку, а тот внял голосу разума. Прима-генерал, кстати, скоро отправится в путь, транспортник «Озарение» стартует с Гармоники через двое суток. Знаю, знаю, как сложно командовать таким большим военным хозяйством без должного опыта, но долго мучиться одному на Двойном Донце тебе не придется, да и генерал всегда поделится опытом по гиперсвязи, мужик он толковый, обращаться к нему не стесняйся. Для тебя все это – настоящий подарок судьбы, парень, так что воспользуйся им на все сто, не подведи старого ком-капитана, все-таки генералу тебя рекомендовал я. «Потому что больше никого под рукой не оказалось», – машинально съязвил про себя Лоболед. Только после наставлений Ххуна до него полностью дошел смысл произошедших с ним изменений, и торжествующая усмешка на его губах поблекла. Действительно – рано радоваться. С такой ответственностью, которая столь нежданно свалилась на его плечи, он еще не сталкивался никогда. – Почему именно я? – осторожно уточнил капитан Лоболед. – Я знаю, кто нужен прима-генералу. Он сам из бывших боевых офицеров. И окружение себе всегда подбирает соответствующее. Ты ему вполне подходишь. – Полковник Нибелунь… уже знает? Небольшая заминка выдала некоторую растерянность ком-капитана. – Нет. Сам скажешь. Понятно. Ххун просто не рискнул ознакомить с такой новостью бывшего шефа Лоболеда. Его можно понять. – Ну и в Вечный Лед его, – решил капитан. – Берем шелтянина и отбываем на планету. А полковник сам пусть разбирается, что к чему… – Э-э, нет, капитан. Я не хочу оставаться с этим сумасшедшим и выяснять с ним отношения. Нас тут всего двое, я да мой лейтенант Поршень. Ваш полковник и так мне двоих техников покалечил… – Ах вот оно что, смекнул Лоболед, еще и маленькая месть. – Сперва разберись с ситуацией на борту моего корыта. А потом отправишься вниз. Тебе приказано произвести арест. Вот и… – С чем? С чем арестовывать? Вот с этим? – Лоболед потряс пистолетом. – Да хотя бы и с этим. Чем тебе пистолет не нравится? – У каждого из нас в кубрике остались запасные стволы, – на всякий случай доверительно сообщил сержант Боба. Он еще не знал в чем дело, разговора между командиром и ком-капитаном ни он, ни его бойцы не слышали, командирский канал лоцман-связи был для них недоступен, но догадался, что происходит что-то незаурядное. – Пару минут, и мы… – Ладно, ком-капитан Ххун. Сделаем, что положено. Лоболед отключился, обвел повеселевшим взглядом выжидательно глядевших на него бойцов. – Приказом Штаба полковник Нибелунь смещен с должности, на его место назначен я. Все понимают, что это значит? – Теперь парадом командуете вы, капитан, – облегченно осклабился сержант Боба, а солдаты, ребята простые, расцвели улыбками. – Майор, – поправил Лоболед. – Теперь – майор. Посыпались поздравления, которые новоиспеченному майору было слышать приятно, но время не ждало. – Действуем так… Минуту спустя «Ледяные Крысы» лихорадочно вооружались в кубрике, распотрошив все заначки в походных ранцах. Майор Лоболед, присев на койку, нервно курил, погрузившись в собственные мысли. Майор Лоболед… звучит пока непривычно, но лестно для честолюбия, да, весьма. Повышение в звании было внеочередным. Он не решился пойти в свою каюту, где сейчас находился шелтянин в ожидании работы, побоялся столкнуться полковником. За это время полковник Нибелунь пытался связаться по лоцману уже раз пять, но Лоболед хранил молчание, чем наверняка совершенно вывел полковника из себя. Но сюда, в кубрик, тот не сунется. Побрезгует. Среди солдат спецназа Лоболед чувствовал себя в большей безопасности, чем в своей каюте рядом с шелтянином. Этот наемник – неизвестная величина, не стоит ждать от него помощи. Зубастый парень ясно дал понять, что будет действовать только в рамках контракта. И его можно понять… Лед и Пламя, может, все-таки вызвать его? Бойцы споро занимались делом. Нашлось пяток лучевых пистолетов. Парочка иглометов. Десяток парализаторов. Сержант Боба не соврал, оружие имелось. Рядовой Пятка переплюнул всех – отстегнул от ранца пластиковый пенал, вскрыл и извлек на свет разобранную на две части старинную штуковину, доставшуюся в наследство еще от прадеда. «Сейджан» – боевой дробовик, имел помповую схему – с подствольным трубчатым магазином, перезаряжался движением цевья. По результату выстрела заряд картечи из «Сейджана» был сравним с очередью из пулемета. Но еще ни разу за время службы Пятки в спецназе прадедовский дробовик не побывал в деле – к оружию имелось всего шесть не менее старинных патронов, ровно столько вмещалось в магазин, в тире не постреляешь, нечем будет восполнить боезапас. А проверить очень хотелось. Любовно повертев дробовик в руках, Пятка с громогласным превосходством заявил: – Вот теперь посмотрим, кто кого! Говорил же вам, салаги, заводите приличные пушки, такие, как моя! – А ну, спрячь, – нахмурился сержант Боба, пристегнув к бедру «Универсал» и обернувшись на характерный щелчок собираемого в целое оружия. – Да вы что, сержант, – Пятка недоуменно вскинул брови. – Это же теперь наша артиллерия! Даром, что ли, я столько времени таскаю его с собой? – Опусти ствол! – рявкнул Боба. – Дыру во мне решил проделать? Или корабль продырявить? – Да причем тут корабль? – обиженно поджал губы боец. – Я не собираюсь стрелять здесь, сержант, за кого вы меня принимаете? Я припас дробовик для Двойного Донца, Дикий Лес – опасное место… – И как это понимать, капитан? Бунт? В кубрике воцарилась мертвая тишина. При звуках этого голоса кто-то поспешно выпрямился, вытягиваясь в струнку, сказывалась вбитая дисциплиной привычка к подчинению и страх к высокому начальству, а кто-то замер в той позе, в которой их застал голос полковника Нибелуня. Командующий в отставке стоял на пороге кубрика, судорожно сжав пальцы на рукоятке игломета, и обводил кубрик взглядом, жалившим не хуже лазерных лучей. Лицо его от ярости побагровело. Подавив порыв вскочить, майор Лоболед медленно поднялся на ноги. Как ни бегай от своих страхов, а они все равно придут за тобой. Придется прямо сейчас расставить все точки над «и»… Совсем как в плохом боевике, палец перепуганного Пятки непроизвольно дрогнул на спуске. В тесном пространстве кубрика оглушительно грохнул выстрел. Звук по силе был такой, словно в руках бойца был не дробовик, а, по крайней мере, пушка малого калибра. Уши майору заложило напрочь, но зрение никуда не делось. Насколько знал Лоболед, человеческое тело вмещает в среднем четыре-пять литров крови. Такое впечатление, что вся кровь находилась у Нибелуня в башке, так как заряд картечи снес полковнику голову, и всю боковую стену густо забрызгало кровью и мозгами. Обезглавленное тело полковника мешком осело на пол. Ноги у майора ослабели, но он заставил себя стоять. И смотреть. Кровь. Он не так уж и часто ее видел, несмотря на их маленькую межпланетную войну с «агностиками». Сражения на боевых роботов не предполагают кровавых сцен, в случае гибели от пилотов мало что остается. А навыки солдат-спецназовцев требовали делать свою работу аккуратно и бесшумно. Разве что на родине, на Гармонике, там после нападения ледовых панцирников на поселения крови всегда хватало. Но дома он не был уже больше двух лет, успел отвыкнуть… В следующее мгновенье сержант Боба выбил из рук одеревеневшего от ужаса Пятки дробовик и коротким хуком в челюсть сбил его с ног. На пороге кубрика беззвучно возник новый силуэт. Стволы в руках оправившихся от испуга «Ледяных Крыс» дружно дернулись, но стрелять не пришлось. Шелтянин. Длинный серый плащ, головной убор с короткими полями и полосатой зеброй по тулье, совершенно дурацкий наряд для путешествия во вражеском тылу. Если, конечно, шелтянин не собирался переодеться перед прыжком. Бесстрастное, жесткое, как у убийцы, лицо, да он и есть убийца, этот наемник, несмотря на то, что ему всего шестнадцать… И голос вполне состоявшийся – низкий, ровный, «взрослый» голос, по нему не скажешь, что шелтянин – сосунок. Нибелунь был идиотом, называя его так. – Тебе чего? – через силу выдавил Лоболед, все еще ошеломленный случившимся. – Стреляли, – шелтянин пожал плечами, лишь скользнув пронзительным взглядом светлых глаз по обезглавленному трупу полковника. Неприятные глаза у этого парня, весьма неприятные. Смотрит все время с прищуром, а радужка светлая-светлая, аж теряется на фоне белка. Одни зрачки и видны. Сверлят, словно острия иголок. – Неприятности? – Уже нет. Но есть кое-какие подвижки. Нибелунь… – майор кашлянул. – Нибелунь отстранен от командования операцией, теперь парадом командую я. – Оригинальный метод снятия с должности… Впрочем, разумное решение. «Твоего мнения мне только не хватало», – мрачно подумал Лоболед, лихорадочно решая, как повести себя перед подчиненными. Наказать Пятку? Поощрить? Или сделать вид, что ничего не произошло? Ничего, кроме несчастного случая? Впрочем, инцидент в рапорте можно представить как сопротивление полковника при аресте. Вряд ли такое развитие событий кого-либо в Штабе удивит – бешеный норов Нибелуня всем известен. – Надеюсь, больше никаких задержек не будет? – Чолан Дефа усмехнулся, слегка приоткрыв набор игловидных клыков, усеивавших обе челюсти. Белых, как снег. Острых, как… Неудивительно, что наемники с Шелты так редко проявляют свои чувства на людях. Не пугать же окружающих. И со стоматологами, наверное, сплошные проблемы. Майору показалось, что клыков у шелтянина гораздо больше, чем у нормальной человеческой особи. Хотя вроде бы тоже относятся к роду человеческому… Вернее – когда-то относились. В далеком прошлом. Лоболед отрывисто кивнул: – Готовность десять минут. Спускаемся на планету. А в кубрике пусть прибирается ком-капитан Ххун. Вроде как справедливое распределение обязанностей, нет?* * *
Истекая плазмой посадочных двигателей, челнок с утробным вязким ревом снизился над поверхностью планеты, приблизился к темному зеву люка, распахнувшегося внизу, прямо среди голой заснеженной равнины, и нырнул в него… Посадку пришлось выполнять в довольно жестких условиях, никаких специально оборудованных терминалов и силовых полей антигравитационных колодцев – «миротворцы» не могли себе позволить собственного космопорта, тем более вблизи вражеского укрепрайона. Именно поэтому в ближайших планах значился захват космопорта «агностиков». Так что турбулентные потоки довольно сильно потрясли кораблик, прежде чем выпустить его из цепких объятий. Чолан заворожено наблюдал за приземлением, скачивая текущую информацию с бортовых видеокамер на виртуалку своего лоцмана. И если солдатам майора Лоболеда было привычно начхать на то, что творится за бортом, чувствовалось, эти парни уже бывали здесь неоднократно, то Чолана интересовало все. Первое задание – что ж тут непонятного? Имеет право. Челнок с «Откровения» доставил его на временную базу «миротворцев», расположенную в самой гуще Дикого Леса, в сорока километрах от «Гряды», можно сказать, практически под носом их врагов – «агностиков». Но дыра в планете оказалась не входом на базу, а лишь преддверием в растительный и животный мир Двойного Донца. Конечно, Чолан Дефа ожидал этого. Даром что ли битый час изучал на орбите материалы о планете, предоставленные капитаном. Но одно дело – видеозаписи, а совсем иное – видеть все своими глазами, вживую. Грандиозный размах природы на Двойном Донце впечатлял и завораживал. Стоило челноку нырнуть в дыру, под Покрывало, и мощное ощущение местной животной и растительной ауры целиком захватило мысли и чувства Чолана. Совсем другой мир, совсем иное восприятие действительности… Ох-хо, этого он не учел. А ведь работать ему придется прямо сейчас, невзирая на охватившую его дезориентацию… Челнок тряхнуло так, что у Чолана едва не лязгнули зубы. Приземлились. Кому-то из солдат повезло меньше шелтянина, парень начал шепеляво ругаться, прикусив язык. – Ненавижу эту планету, – проворчал его сосед – злополучный Пятка. Правые висок и глазница бойца отливали нездоровой синевой после ласкового напутствия сержантского кулака еще на орбите. – Помолчи, – оборвал его сержант Боба. – Подъем, бездельники! А ну быстро свои никчемные задницы наружу! Живо, живо! – Поаккуратнее на выходе, – напомнил Чолану майор, поднимаясь с сиденья, когда сержант вывел наружу солдат и пришел их черед. – Следуй сразу за мной, солдаты подстрахуют, если что… задействуй инфракрасный режим, мы стараемся не использовать искусственное освещение, чтобы не дразнить лишний раз местных обитателей. Чолан подхватил тяжелый кейс, прошел с майором через шлюзовые створки, мягко ступил на выдвинувшийся трап… Его сразу окружил мрак, даже бортовые позиционные огни челнока были потушены. Влажная вонь растительного гниения набросилась на обоняние, едва легкие вдохнули первый глоток местного воздуха. К этому он был готов, поэтому даже не поморщился. Бегло глянув по сторонам, сошел по трапу на принявшую челнок бетонную площадку и, не останавливаясь, двинулся за майором. Двое солдат из «Ледяных Крыс», охраняя, пристроились по бокам, остальные просто рассредоточились возле трапа, внимательно посматривая по сторонам с оружием наизготовку. Больше всех старался изображать кипучую деятельность Пятка – вцепившись обеими руками в свой дробовик, снесший Нибелуню голову, боец нервно поводил стволом из стороны в сторону. Как бы еще кого не подстрелил ненароком… Разглядеть что-либо было трудно, даже несмотря на инфракрасный режим лоцмана. Еще бы, температура воздуха в этом районе – всего плюс семь, при дыхании изо рта вырывались легкие облачка пара, почва и растительность всего на пару десятых градуса теплее, впрочем, при должной настройке чувствительности инфрарежима, и этой разницы хватало, чтобы превратить сигналы глазного доступа в более-менее вразумительную картинку. Если забыть о вони, то на взгляд Чолана Дефа Дикий Лес обладал своеобразной первозданной красотой. Мрачной и величественной. Природа Шелты тоже по-своему величественна и прекрасна, а ее леса внушают немалое почтение своей прущей ввысь мощью, но такая крона, как у Дикого Леса – это нечто. Тесной группой они прошли три десятка шагов до входа в подземный бетонный бункер. Колпак входа выпирал из земли полуметровым горбом, словно кусок раковины гигантской улитки, гладкая пленка водостойкого покрытия на бетоне поблескивала многочисленными бусинками сконденсировавшейся влаги. Распахнулся боковой люк, озарившись неярким внутренним освещением. Этого хватило, чтобы вызвать вокруг некоторое опасное оживление. Свет выхватил из темноты влажно поблескивающий участок земли, какие-то бугристые растительные наросты в три-четыре метра высотой, больше похожие на здоровенные кучи мусора, игра света и темноты скрадывала расстояния, приходилось ориентироваться на показания дальномера лоцмана. Самая близкая «куча» зашевелилась. Клубок переплетённых полусгнивших корней начал расплетаться. Глухая угроза потекла к шелтянину, коснувшись его пространственного восприятия. Гнилостная вонь усилилась. Ошибаться на счет этой «кучи», принимая ее за неодушевленный мусор, определенно не стоило. Под ноги вдруг выкатился небольшой, с человеческую голову, клубок, приподнялся на нескольких корешках, заслонив дорогу. Чолан замер с поднятой в шаге ногой, всмотрелся, оценивая неожиданное препятствие. Опасность, исходившая от местной живности, взбудоражила нервы, выплеснула в кровь усиленную порцию адреналина. Глухо стукнуло сердце. Тварь отдаленно напоминала ежа на лягушачьих лапах. В базе данных «миротворцев» это чудо-юдо называлось шипоклювом, а его плевок был смертелен. Липкая слюна, смешанная с желудочным соком, быстро растворяла любую одежду, а затем – кожу и плоть. Но еще до того, как человек погибал, его тело обездвиживал яд. – Чего встал, – проворчал сзади сержант Боба, чувствовавший в самом сердце Дикого Леса себя так же неуютно, как и все остальные люди, и мечтавший оказаться как можно скорее под привычной защитой доброго старого бетона. – Осторожнее, – майор Лоболед обернулся к замедлившему шаг Чолану, заметил шипоклюва. – Не переступай его, обойди. Чолан так и сделал, обошел колючую образину сбоку, держась от нее в двух шагах. Тварь угрожающе покачивалась на тонких корявых ножках, поворачиваясь вслед человеку торчащим меж острых шипов клювом, но не стала нападать. Очень хотелось дать ей пинка, но майор лучше знал повадки местной живности, так стоило выполнить его совет в точности. Чолану уже было известно, что твари Дикого Леса большей частью не обладают органами зрения, им приходится ориентироваться на звук, запах, движение. Впрочем, этого вполне хватало – по ощущениям шелтянина, шипоклюв видел его отлично. Жуть. – Не беспокойся, они управляемы, – негромко пояснил майор, когда Чолан ступил на порог бункера рядом с ним. – Охраняют базу от своих же собратьев. Но лучше не задерживаться. Пока их приручали, нам пришлось несладко. Были потери. – Неплохо придумано, – оценил Чолан, слегка поежившись. Они прошли в бункер, спустились вниз на трехметровую глубину по узкой лестнице, сзади лязгнул люк, затворяясь за последним бойцом. Кондиционированный воздух рассеял вонь, дышать стало легче. Ощущение силы лесной ауры приглушилось, зря он опасался, что это ему помешает. Видимо, стены бункера были защищены энергетическими экранами. Лоболед коротко переговорил со встретившим его в коридоре дежурным офицером, и без дальнейших задержек отвел шелтянина в отдельное, пустое помещение – как и было обговорено еще на орбите. Там Чолан Дефа поставил на пол кейс, осмотрелся, проникаясь пространственным ощущением места. Комнатка – куб с гранями в три метра. Вполне достаточно. Раньше здесь, видимо, находился склад, а теперь на Чолана смотрели голые серые стены со следами убранных стеллажей – чистые полосы на пыльном фоне. – Помещение устраивает? – спросил Лоболед. – Да. – Что-нибудь еще? Шелтянин обернулся к майору и позволил себе улыбнуться, чуть раздвинув губы. «Миротворец» передернулся, но от высказываний воздержался, хотя очень хотел выругаться. Реакция вполне ожидаемая. Эти инопланетники все такие нервные, сами провоцируют на игру. – Нет, майор, спасибо, больше ничего не надо. – И что, в этом чемодане имеется все, что тебе необходимо для задания? «В кейсе, майор, в кейсе, и не надо демонстрировать ничем не обоснованный скепсис…» – Несомненно, – ответил Чолан. – Стандартный комплект снаряжения выпускника ВАП. «Естественно, – добавил Чолан Дефа про себя, – все снаряжение кейса используется не всякий раз; лишь то, что необходимо для конкретного случая». Но майору ни к чему такие подробности. – А переодеваться ты собираешься? Или тебе что-нибудь подыскать из нашей одежды? – Незачем. Все свое ношу с собой, майор. Настырность и любопытство Лоболеда не желали иссякать, его старание было излишним. – Вот еще что… Как далеко ты способен телепортироваться? – До «Гряды», майор, сорок километров? – Ну да. – Это расстояние мне по силам. – Нет, я в более широком смысле… С орбиты – смог бы? Чолан мысленно вздохнул. Ума палата. Мастак этот майор задавать риторические вопросы. С орбиты ему подавай. Еще бы из другой звездной системы пожелал бы, чего уж мелочиться. Объяснять, что такой прыжок его уничтожит – слишком долго и нудно. Очень уж много факторов нужно учесть при длинном прыжке – осевая скорость вращения поверхности планеты, ее местоположение возле звезды на данный момент времени – она же тоже на месте не стоит, вертится вокруг звезды, да и звездная система, по космическим масштабам, тоже не спит. Мозг, может, и справится с расчетами такого объема при особой тренировке, но энергоемкости тела не хватит. По-настоящему безопасны лишь прыжки на небольших отрезках, в пределах десятка-другого километров, а потом начинают нарастать накладки. Сорок километров – уже больше, чем хотелось бы. В общем, объяснять долго, нудно и незачем. Многословность – враг дела. Он и так на «Откровении» с Нибелунем наболтал больше, чем хотелось, ситуация требовала. А эта – не требует. Да и при заключении контракта все необходимые объяснения и условия даны в электронно-письменном виде Штабу Пророка. Майор здесь лишь для того, чтобы скоординировать текущую мелочевку. И чтобы всякие «нибелуни» не лезли под ноги. Чолан твердо посмотрел «миротворцу» в глаза и слегка подтолкнул его к нужному решению: – Майор, мне нужно остаться одному. Прыжок требует сосредоточенности. – За сколько думаешь уложиться на «Гряде»? – Дайте мне двадцать минут, начиная с момента прыжка. После этого можете начинать. – Хорошо. Удачи, – Лоболед кивнул, и без дальнейших вопросов и возражений вышел из помещения, прикрыв за собой дверь. Чолан удовлетворенно усмехнулся. Все-таки от этого «миротворца» гораздо больше толку, чем от полковника Нибелуня. Лоболед даже не подозревал, что проблему с его бывшим шефом помог решить шелтянин. Удачное стечение обстоятельств – приказ о смещении с должности и боец с дробовиком в руках, направленным в нужную сторону, плюс маленький мысленный толчок… Парень до сих пор не понимает, как его угораздило нажать на курок, но наказания онизбежит, хотя бы до возвращения на Гармонику. Чолан сумел подкорректировать побуждения майора в нужном направлении. Так что, как говорится на Шелте, и галты сыты, и люди целы. Нет, он, Чолан Дефа, не убийца. Ни один шелтянин не убьет без острой необходимости. Но Нибелунь с его бешеным норовом коррекции почти не поддавался, это мешало делу. Теперь он в прошлом. Инопланетники в таких случаях говорят – мир его праху. Чолан, как всякий уважающий себя шелтянин, традиционно говорил иначе – прах его миру. Он пружинисто присел на корточки перед кейсом, приложил к замкам подушечки мизинцев, ввел с лоцмана пароль. Кейс распахнулся, открывая взору содержимое, но не оно в первую очередь привлекло взгляд Чолана. На внутренней поверхности крышки, целиком отведенной под голографическую композицию, было запечатлено знакомое до последней черточки лицо пожилого шелтянина. Вернее, шелтянин был не так уж и стар, но для Чолана, с его шестнадцатью годами, он был все-таки стариком. Скуластое, жесткое лицо с крючковатым носом, нависающим острым кончиком над тонкими бесцветными губами. Узкие, как росчерк бритвы, глаза, с такими пронзительно-светлыми радужками, что они терялись на фоне белков. На лице ветерана не отражалось ровным счетом никаких эмоций, но вид у него был свирепый. Шикарную гриву темных ухоженных волос венчал национальный головной убор – соро, черно-белую зебру тульи перечеркивала полоска чистого зеленого цвета с единственной красной поперечиной справа – отметка неудачи. С крышки кейса на Чолана словно смотрел он сам, но постаревший лет на пятьдесят. Сагиб Кримсарт. Ветеран из Галереи Легенд. Насколько Чолан знал, ветеран в настоящее время проживал на обетованной для шелтян планете – Нове-2, Галактическая Федерация, и по слухам, совсем недавно были у него какие-то неприятности с одним из Правящих Домов планеты, которые благополучно разрешились при дипломатической поддержке Шелты. По губам Чолана скользнула легкая ироничная улыбка, он задумался на минутку, сосредотачиваясь на предстоящем. Теперь, когда его никто не видел, он мог себе позволить некоторую толику естественных эмоций. Не такие уж шелтяне бесчувственные монстры, какими привыкли себя изображать перед чужаками. Что поделаешь, так требовалось для имиджа. Голоснимок ветерана тоже являлся для Чолана своеобразной частью снаряжения. Так уж заведено, что каждый выпускник ВАП должен придумать для себя уникальную традицию, личный талисман. Эгрегор собственного везения следует воспитывать самостоятельно. Чолан придумал. Голоснимок одного из почетных ветеранов Галереи Легенд – чем не традиция? Маленькая уловка, своего рода лукавство. Других ветеранов из Галереи переплюнуть было бы сложнее, они так не ошибались, или их ошибки не стали роковыми для карьеры. А Кримсарт ошибся, попался врагам заказчика на последнем задании перед самым выходом на заслуженный отдых. Это лишь немного умалило его славу, но… Короче, с ним, Чоланом, подобного не случится. Его слава будет незапятнанной. Честолюбие? Конечно. Честолюбие и целеустремленность – важные черты характера для достижения успеха. Чолан твердо знал, чего он хочет от жизни. Коренное население Шелты не могло похвастаться большой численностью, чуть больше тридцати тысяч индивидов, а ментальные способности проявлялись при рождении лишь у сорока-пятидесяти процентов. Именно эти счастливчики и попадали в ВАП. По условиям своей родины каждый ментат должен отработать наемником сорок лет, после чего волен селиться в любом мире и заниматься любой деятельностью. Чолану повезло, он родился с уникальными способностями. Белая кость. Большие перспективы в карьере. Слава. Признание. Деньги. Или слава и признание – это одно и то же? Тогда придется придумать третий пунктик, а то жизненный план будет неполным. Кстати говоря, Сагиб Кримсарт приходился ему очень дальним родственником по материнской линии. Никаких преимуществ во время учебы в ВАП Чолану это не дало. Напротив. Лишь осложнения. Более жесткие требования ко всему, что он делал. Он же не имеет права посрамить заслуги ветерана… Вот и тянулся в струнку все шесть лет. Ничего, это его только закалило. Но в том, чтобы сделать Кримсарта своим талисманом, крылось не только лукавство, но и толика весьма своеобразной мести. Только попробуй подвести, заслуженный родственничек. И твой голоснимок отправится на ближайшую помойку. Смешная угроза, но Чолан верил в тесную взаимосвязь человека с его отображением. Он закрыл кейс, аккуратно поставил его возле стены, затем вернулся на середину комнаты. Пробежался по своей одежде и снаряжению, как взглядом, так и мысленно. Униформа выпускников академии одна – комбинезон, плащ-хамелеон, ботинки с мягким «стопом», широкополая шляпа с пленочным «зонтиком». Национальный головной убор, модифицированный под нужды специализации владельца. Игломет, вибронож, обойма шоковых гранат и пенал с «наездниками». Все на месте, и ничего лишнего. Итак, к делу. Он вызвал на виртуалку лоцмана объемный снимок помещения, где ему предстояло оказаться, тщательно изученный еще на орбите. Никто из шелтян не любил таких способов переноса, какой ему предстояло сделать – по видеоизображению незнакомого места. Лучше всего прыгать туда, где хоть раз побывал лично, но, к сожалению, в основном так и приходилось действовать на заданиях. Так называемый «слепой прыжок». Велика вероятность, что все пройдет не так гладко, как хочется. По мысленному сигналу лоцман запустил встроенный в тулью шляпы пленочный синтезатор. Из полей «соро» словно протекла пленка из прозрачной субстанции. Опустилась на плечи, упруго затвердела, превратившись в цилиндрический шлем, свободно пропускавший кислород и задерживавший вредные газовые примеси, способный защитить лицо от удара лазера, а глаза – от вспышки светошоковых гранат. Снаружи пленка помутнела, перестраиваясь в режим односторонней проводимости, а изнутри все было видно отлично. Чолан включил таймер на виртуалке на двадцать минут, пошел отсчет. На самом деле должно хватить и пяти минут, остальные пятнадцать – про запас, всякое может случиться. Сознание Чолана скользнуло, готовясь к прыжку. Он уже достаточно долго находился в помещении бункера, чтобы как следует прочувствовать его пространство. Точка возвращения прочно закрепилась в сознании. А точка посыла заканчивала оформляться в нечто осязаемое… Он увидел помещение, куда должен был переместиться. Первое задание! Тихо, тихо, спокойно… Слабая ноющая боль охватила все тело. В следующий миг там, где он стоял, воздух шумно вздохнул, заполняя образовавшуюся взамен исчезнувшей массы пустоту, а сам Чолан оказался на «Гряде».10. Форпост «Гряда»
Отключившись от виртуальности, Шайя грубее, чем следовало, содрала нейрошлем с головы и вскочила с кресла-тренажера «Сфера», ругаясь про себя почем зря. Оказалось, вскочила слишком резко – голова закружилась, пришлось ухватиться за спинку кресла, чтобы удержать равновесие. Опять забыла, что нужно минутку посидеть, дать телу и сознанию прийти в себя. Ну что за характер, вечно она торопиться. Машинально взъерошила пятерней влажные от пота волосы, после нейрошлема они примялись. Короткая стрижка – это все-таки благо. Даром что ли никто из пилотов, кроме пижона Макса Хуллигана, не носит длинных волос – одна морока. – Чтоб тебя приподняло и трахнуло! – выругалась она уже вслух, но капитан Бола, к кому была адресована сия гневная реплика, естественно, ее не слышал. Бола и Саня Мельница, или Большой, как его звали ребята, сидели в других креслах тренажер-класса и все еще сражались между собой в виртуальной реальности. Спинки игровых кресел полуопущены, поддерживая расслабленные тела, лица полностью скрыты зеркальными щитками нейрошлемов, отсекавших внешние раздражители – звуки и свет. ИскИн симулятора передавал необходимые ощущения прямо в мозг и регистрировал ответные реакции, поддерживал двусторонний непрерывный обмен, создающий полную иллюзию пребывания в мире Глубокого Погружения. Саня Большой – рослый, массивный, грузный, Бола – маленький, худощавый, даже чуть ниже ее, Шайи Цедзе, но физический размер пилотов в бою на роботах никакого значения не имел. В исходе поединка Шайя не сомневалась. Саня, несмотря на свое мастерство, давно заслужившее уважение в команде, проиграет. А Бола выиграет. Он всегда выигрывает. Команда давно уже втайне от командира при каждом бое в тренажере делала ставки на его проигрыш. Между собой договорились – пока Бола выигрывает, деньги будут оседать в общую кассу. За два года контракта на Двойном Донце на счет общей кассы набежало уже около годового заработка любого из пилотов, так что тот день, когда кто-нибудь из них одолеет командира, станет весьма знаменательным для счастливчика. Головокружение, наконец, прекратилось, усиленное сердцебиение, вызванное гневной вспышкой и резким подъемом на ноги, начало утихать. Шайя еще раз окинула взглядом обоих мужчин, прежде чем покинуть комнату. Скоро заступать на вахту, а она вся мокрая от пота после симулятора, игровой нейрошлем – это тебе не кокон жизнеобеспечения «меха», где контролируется твое спящее тело, пока бодрствует сознание. Не очень-то приятно в таком виде лезть в кокон ИБээРа и торчать там вот так восемь часов, пока тебя не сменят другие. Так, в душ, и немедленно! Она вышла из тренажерной и быстрым шагом направилась в жилой сектор форпоста, тоже размещенный на подземном уровне. Собственно говоря, «Гряда» представляла собой слоеный пирог из двух этажей – подземного и надземного. Или гриб, «ножка» которого полностью погружена в почву, – в последней располагались жилые помещения, столовая, склады, тренажерный класс, верхний этаж; «шляпка» была целиком отведена под ангар для боевых роботов и прочей военной техники и по вместимости была раз в десять больше «ножки». Это и понятно – людской гарнизон «Гряды» невелик, основной упор в отражении агрессоров сделан на боевых роботов да на ракетные и пушечные турели, встроенные в бетонный колпак форпоста и в фортификационный вал защитного периметра. Иногда, когда Шайя всерьез задумывалась над тем, что командир «Грозовых Стрел» вытворяет на своем «Огненном Демоне» – без разницы, в реальности или виртуальности это происходит, она, честное слово, испытывала самое настоящее благоговение. Бола не просто ас среди пилотов. Среди пилотов он – бог. По сравнению с его отточенным, невероятным мастерством ее опыт пилотирования выглядел жалко, хотя Шайя посвятила своей профессии восемь лет жизни. Проклятый Бола! Она подумала о нем уже без злости, злость улетучилась, привычно вытесненная невольным восхищением. Пополам с завистью. Хорошей, рабочей завистью, отлично стимулирующей желание совершенствовать собственное мастерство, чтобы достичь когда-нибудь в будущем мастерства командира. Впрочем, не стоит чересчур обольщаться, мастерства Бола она не достигнет никогда. Командир проходил Специализацию. Единственный из пилотов «Грозовых Стрел». Есть люди, психика которых изначально заточена под управление роботом, те, кто может пойти на сознательную перестройку своей личности с помощью «специализатора». Тогда и вне робота, и внутри его он будет почти одинаковым человеком, а двойственность мира не будет его раздражать. Но каждый сам принимает подобное решение – «иждивенец», или «специализатор», соответственно – временная надстройка над сознанием, расширение возможностей, или коренная перестройка, закрепление этих возможностей в голове пожизненно. Кроме Бола больше никто не рискнул настолько промывать себе мозги, хотя все без исключения считали себя профессионалами и имели приличный стаж пилотирования ИБээРов. Шайя отлично понимала ребят. Никто не собирался связывать свою судьбу с роботами на всю жизнь без остатка, когда-нибудь наступит момент, когда придется осесть на гражданке. А с конкретной Специализацией в башке, по тем же боевым роботам, проблематично освоить какую-либо новую специальность. Разве что подвязаться работать инструктором по обучению тех же пилотов… нет, подобная предопределенность ее не прельщала. Так что всем пилотам в команде для поддержания должного уровня пилотирования и огневого мастерства, а также для совершенствования навыков вполне хватало «иждивенцев» с программным обеспечением «мехвоин». Хотя в последнее время с их использованием тоже возникли проблемы, из-за вирусов «миротворцев». Поэтому приходилось проходить усиленные тренировки на тренажерах базы, а в боевых условиях «иждивенцев» отключали вместе с лоцманами, и в ход шли исключительно реальные наработанные навыки. Шайя влетела в кубрик, который делила еще с двумя пилотами – Грегори Верным, которого в ее команде звали не иначе, как Булочкой, и Серегой Холмогором, прозванным Бородой. «Сокамерников» на месте не оказалось. Борода еще находился на вахте, патрулируя зону полукилометрового отчуждения вокруг форпоста, между колпаком «Гряды» и валом защитного периметра, где была выжжена вся местная растительность, Шайя как раз должна была его сменить. А Булочка пока отсутствовал, он и Макс Хуллиган ремонтировали своих «мехов» на рембазе космопорта. Но скоро должны вернуться. Шайя фыркнула, подходя к своему шкафчику. Ох уж эти дурацкие клички. Мужчины просто не могут без них обойтись, извращаются над своими именами, как только умеют… Она быстренько скинула пропотевший комбинезон прямо на пол, обмоталась широким полотенцем на голое тело, тепло улыбнулась, подумав о Максе. Пожалуй, этот парень был единственным, против чьей клички она ничего не имела – Болтун. Действительно – самый настоящий болтун, язык без костей, мелет, не переставая, но надо отдать ему должное – никто никогда не видел Макса хмурым, подавленным, его веселье и жизнерадостность были заразительны и неизменно поднимали настроение окружающих. Хороший парень, Шайе он положительно нравился. Гораздо больше, чем ее земляк Серега Борода. Тоже вроде улыбчивый, но как-то все делает через силу. Бороде гораздо легче что-нибудь соврать, чтобы потешить других, чем без всякой задней мысли улыбнуться самому. Просто так. Но Бороду она знает дольше. Собственно говоря, из-за него она когда-то и выбрала свою профессию – пилот боевого робота. О чем иной раз остро жалела. Проходя мимо двухметрового настенного зеркала, Шайя не удержалась и скинула полотенце – все равно никто не видит, провела ладонями по телу от груди до бедер. Она знала, что хороша собой. И успех у мужчин, которым она неизменно пользовалась, был вполне заслуженным. Лицо-то у нее самое обычное, в супер-моделях ей не ходить, это она отлично осознавала, да и больно надо, зато над своей шевелюрой она поработала как следует – невыразительный тускло-коричневый цвет и упрямые кудряшки, доставшиеся ей от природы, и которые, казалось, ничем нельзя было распрямить… она избавилась и от того, и от другого. Состригла волосы под «ежик», и перекрасила остаток волос в ярко-желтый, с оранжевыми вкраплениями, почти огненный цвет. Когда на ее голову падали солнечные лучи, иной раз казалось, что вместо ее волос горит маленький костер. Такой она себе нравилась гораздо больше. Но еще сильнее пришлось поработать над телом. За много лет тренировок на силовых тренажерах она сумела превратить себя из тощей, худосочной жерди в очень даже привлекательную женщину. А последние четыре месяца она посвятила усиленной проработке мускулатуры нижней части тела, и результаты уже давали себя знать. Икры, бедра и ягодицы окрепли, приобрели некую соблазнительную законченность, с намеком на будущий рельеф подтянулся и живот. Да и в остальном она выглядела весьма неплохо. Темные соски на полных округлых полушариях груди торчали весьма вызывающе для любого самца, а мышцы рук и спины, так называемые «крылышки», очень даже неслабо выделялись под гладкой нежной кожей. До мужских мускулов ей, конечно, далеко, и конституция не та, женская, и гормоны другие, не способствующие мышечному росту, но такой цели Шайя перед собой и не ставила. Ей нравилось быть привлекательной женщиной, и она старалась поддерживать физическую форму исключительно ради этого, избегая применять искусственные препараты для наращивания мышц. Впрочем, для пилотов роботов, проводящих многие и многие часы в неподвижности в коконе жизнеобеспечения, такие занятия всегда актуальны. Несмотря на дежурный массаж кокона, мышцы все равно затекают, так что разминка требуется. В общем, грех было не полюбоваться результатами честного труда над собой. Вот Шайя и залюбовалась, лишь через несколько минут вспомнив о том, что спешит. Вся команда «Грозовых Стрел» размещалась в двух комнатах, которые соединялись между собой душевым помещением. Очень удобно. Всегда можно встретиться на «нейтральной» территории, обсудить какие-нибудь новости перед вахтой. Шайя уже взялась за ручку смежной двери, когда услышала в душевой голоса, и замерла, прислушиваясь.* * *
Тихо прошипел воздух, бесцеремонно раздвинутый материализовавшимся объемом. Ботинки Чолана мягко утвердились на пластиковом покрытии пола, он замер, словно каменное изваяние. Одна рука на парализаторе, другая – на шоковой гранате. Сознание плывет, изучая ментальную активность. Теплый воздух, запах разогретых электронных плат, запах пота и синтетики. Беглое сканирование не выявило направленной опасности, хотя в помещении, куда он переместился, шелтянин находился не один, и воздух был буквально пропитан агрессией и боевым накалом. Из пяти тренажерных кресел класса «Сфера» были заняты три – двумя мужчинами и женщиной. Все тела полураслаблены, лица скрыты зеркальными щитками нейрошлемов, отсекавших сенсорику окружающего мира, руки расслаблено покоятся на удобных подлокотниках. Наемники из «Грозовых Стрел». Пилоты боевых роботов. Они не могли ему помешать, их сознанием владела виртуальная реальность, поэтому Чолана они не интересовали. В задание шелтянина не входило устранение живой силы противника. По условиям первого контракта он мог убить только в случае самозащиты, и его это устраивало. Взгляд Чолана изучал наемников всего пару секунд. Затем он принялся за дело. По плану «миротворцев» шелтянин недаром переместился именно в тренажер-класс. С любого кресла-тренажера можно без помех войти в общую сеть комплекса, а именно это ему и требовалось. Нежелательных свидетелей, окажись такие в момент переноса, вырубили бы шоковые гранаты или луч парализатора. Но даже этого делать не пришлось. Прикрепленный к правому плечу небольшой, с кулак, пенал открылся, оттуда немедленно выбрался «наездник», шустро перебирая длинными лапками. Биологический модуль, имитатор. Если не знать, что перед тобой искусственное создание, то можно запросто принять за крупного золотистого кузнечика. Большие фасетчатые глаза – многослойные телекамеры с высокой степенью разрешения, как в кривом зеркале отразили окружающую обстановку – стены, кресла с людьми, самого Чолана. Длинные волоски усиков – чуткие улавливающие антенны, шевельнулись, сканируя пространство. Программа поиска была скорректирована заранее: следуя взгляду Чолана, «наездник» раздвинул прозрачные крылышки, распрямил сложенные лапки и с тихим шелестом перепорхнул с плеча хозяина на подлокотник свободного кресла, коготки лапок бесшумно вошли в разъем сетевой розетки. Тихий сигнал: на виртуалку лоцмана поступил отчет – «наездник» взломал коды доступа и приступил к загрузке материала. На ввод в сеть «Пацифиста-2» – боевого вируса заказчика, ушло несколько секунд. Чолан непрерывно держал под ментальным контролем как пространство внутри помещения, так и прилегающий коридор за закрытой дверью. Никто не должен застать его врасплох. Наконец, «наездник» закончил работу, снова перепорхнул на плечо – размытый золотистый силуэт, и спрятался в пенале. Простое задание. Раз плюнуть. Самое сложное в нем – сам прыжок туда и обратно. Очень простое здание. Что особенно приятно – за очень хорошие деньги, даже учитывая тот факт, что Чолан получит лишь треть от стандартной, «взрослой» ставки. Ведь это – первые деньги. Какой бы ни была сумма, она греет сердце. Все, можно убираться. Даже как-то жаль, что вот так быстро… Сознание Чолана скользнуло, готовясь к прыжку. Агрессивность ментального фона в помещении резко подскочила. С мягким жужжанием сервоприводов нейрошлем у одного из лежавших в креслах игроков поднялся на лапе манипулятора, освободив голову. Юное сердце Чолана глухо стукнуло и замерло, снова забилось, но уже неровно. Кровь прилила к лицу, зашумев в висках. Когда на голове человека нейрошлем, он не воспринимается как личность, так, придаток к нейрооборудованию. А сейчас он увидел ее целиком, лицо, тело, то, как она себя ощущает сама, и взгляд словно прикипел к увиденному. Прыжок сорвался, погас, словно огонек прогоревшей свечи. Ладное, проработанное, женственное тело. Молодое лицо, узковатое, почти как у шелтянки, но разрез глаз широкий, с темно-карей радужкой. Красивые чистые глаза. Короткие огненно-желтые волосы. И такая же, под цвет волос, насыщенность эмоций в душе – смесь злости и боевого азарта. Досада на проигрыш. Очень яркие, очень чистые и сильные чувства, всколыхнувшие что-то в душе самого Чолана, нашедшие ответный отклик. Несколько секунд взгляд незнакомки оставался отстраненным, погруженным внутрь, сказывался переход, возвращение из виртуального мира в реальность, затем приобрел осмысленность. И сразу все чувства, бушевавшие в душе, как в зеркале отразились в глазах, а ее тело словно подбросило невидимой рукой. Вскочив, она ухватилась за спинку кресла, Чолан почувствовал ее головокружение. Да, слишком резко, нельзя так вставать после Глубокого Погружения. Ругаясь вполголоса, девушка взъерошила свободной пятерней влажные от пота волосы, расправила их после нейрошлема, ее взгляд невидяще скользнул мимо Чолана, стоящего всего в трех шагах от ее кресла. Даже будь она не так занята своим гневом проигравшего в схватке, Чолан остался бы для нее невидим. При рождении ему достался уникальный набор ментальных способностей, а Академия помогла ему выработать надежные и эффективные комбинации по их использованию. Одна из его главных способностей – невидимость, как ментальная, так и физическая. Если он того не желал, его не видели ни живые существа, ни искусственные видеосенсоры. Да, для наблюдателей оставалась возможность засечь его тепловыми датчиками и датчиками движения или объема, но тут он уже ничего поделать не мог. Запланированный риск. К тому же внутри «Гряды», по уверениям разведки «миротворцев», даже видеокамеры присутствовали не везде. Считается, что проникнуть внутрь «Гряды» с помощью обычных диверсионных средств невозможно, поэтому внутри военного комплекса охрана ложилась на плечи солдат. Головокружение у пилота прошло, и пламеволосая быстрым шагом вышла из тренажерной. Не раздумывая ни секунды, Чолан последовал за ней, ботинки с мягким стопом позволяли сделать это совершенно бесшумно. Чолан не знал, почему это сделал. И даже не хотел задаваться вопросом – что его толкнуло на этот шаг, он ведь всего-навсего должен был вернуться на базу «миротворцев». И таймер на виртуалке уже оттикал три из двадцати запланированных на операцию минут. Схему внутреннего устройства подземного этажа «Гряды» он знал, она непрерывно удерживалась в тренированной памяти, да и лоцман, если что, мог подсказать, где он находится, и куда направляется объект его неожиданного внимания. Добравшись до жилого сектора форпоста, незнакомка вошла в одно из помещений. Чолан скользнул следом, мягко затворил за собой дверь. Пламеволосая ничего не услышала, не обернулась, слишком была занята собственным «я» и не обращала внимания на такие мелочи, как едва уловимые шорохи за спиной. К этому моменту ее злость к противникам в виртуальной реальности поутихла, а чувства потускнели, настраиваясь на спокойный лад. Кубрик пилотов. Койки, шкафчики с личным имуществом и снаряжением. Внутренняя дверь справа вела в душевую, где сейчас, по ощущениям Чолана, находился лишь один человек. Девушка уверенно подошла к шкафчику с личной биркой на откидной панели, и Чолан, наконец, узнал ее имя – Шайя Цедзе. Незнакомка скинула пропотевший комбинезон прямо на пол, обмоталась широким полотенцем на голое тело, тепло улыбнулась, подумав о ком-то из своих знакомых… Чолан мгновенно взмок. Вид обнаженного тела незнакомки резанул глубоко внутри, перевернув все естество. Дальше – больше. Шайя Цедзе подошла к высокому настенному зеркалу и скинула полотенце, любуясь собственным отражением. Она выглядела привлекательной и чувствовала себя привлекательной. Девушке нравилось это ощущение, и она не держала свои чувства в каких-либо рамках, не-ментату это не нужно. А Чолан чувствовал это вместе с ней, и его это завораживало. Хотелось приблизиться и коснуться нежной гладкой кожи, впитать внутреннее «я» пламеволосой своим, сплести в сексуальных фантазиях… хотелось нестерпимо. Чолан ощутил, как в душевой за стенкой появился еще один посетитель, завязал разговор с прежним, шелтянин не стал прислушиваться. Чужой разговор его не интересовал. Нехорошо подглядывать, через силу напомнил он себе, но не смог отвести глаз от ее тела. Великолепного, завораживающе красивого, зовущего тела. Девушки на Шелте – совсем другие. Их красота заключается не во внешних данных, а в функциональности отработанных навыков тела и ума. В Академии шелтянки отрабатывают навыки рукопашного боя наравне с мужчинами, население Шелты очень малочисленно, и популяция шелтян все время борется за выживание, за сохранение себя как вида, поэтому для обучения кадров годится человеческий материал обоих полов. Как говорится, не до жиру. Может и не удивительно, что вид этой девушки взволновал Чолана совсем не с профессиональной точки зрения… Она… она очень привлекательна, эта Шайя… Наконец, пламеволосая снова завернулась в полотенце, прекратив пытку Чолана, взялась за дверную ручку душевой, но услышала за дверью голоса, и замерла, прислушиваясь. Неожиданно лицо девушки повернулось в сторону Чолана, взгляд рассеянно скользнул по его фигуре. Она не увидела его, но явно что-то почувствовала. Спохватившись, он укрепил самоконтроль, и девушка сразу забыла о нем, снова вернув внимание к двери. Впрочем, ненадолго, явно услышав что-то о себе, рванула дверь в сторону и влетела в душевую. Как только она исчезла с глаз Чолана Дефа, пелена наваждения сошла с его сознания. Чолан попятился. Замер, вспомнил, что прыгнуть может и отсюда, даже лучше отсюда, пока здесь никого нет, а в коридоре могут возникнуть проблемы… Он не знал, что случится в результате его действий в тренажер-классе. И его не должно волновать, что именно предпримут «миротворцы» при атаке на «Гряду», какие средства используют. Его задание выполнено. Он должен уйти. Он должен. Должен… Его это не касается. Тогда почему он об этом думает, не силах вытеснить из разума и чувств образ этой девушки? Смятение в душе, разлад в мыслях. Так не годится. Он наемник. Профи. И у него большие надежды на успешную карьеру. А он тут сходит с ума. Он судорожно вздохнул, скосил зрачки на виртуалку лоцмана. Время еще было… На что? Он не знал. Задание выполнено и давно пора отсюда исчезнуть, визит неоправданно затянулся… Он разжал стиснутые в кулаки пальцы, опустил взгляд. Ногти впились в ладонь так, что почти до крови продавили кожу. Отвратительное самообладание. Оценка – неудовлетворительно. Даже хуже. Стыдись, наемник… Прав был тупоголовый Нибелунь – он, Чолан, сопляк. Потерял разум при виде обнаженки. Женское тело… НУ И ЧТО С ТОГО?! Что сделал бы в такой же ситуации его личный талисман – ветеран из Галереи Легенд Сагиб Кримсарт? «Да ничего бы он не сделал, – сам себе ответил Чолан. – Ни-че-го. Никаких затруднений у Кримсарта и в помине не возникло бы». Он бы просто вернулся. Чолан закрыл глаза и глубоко вздохнул несколько раз, отрешаясь от суеты и беспокойства не столько внешнего, сколько своего внутреннего мира. Ему понадобилась вся сила воли, чтобы сконцентрироваться и совершить обратный прыжок, на базу «миротворцев».* * *
Что-то необычное, какое-то ощущение чужого присутствия на мгновение отвлекло ее внимание от разговора за дверью, словно кто-то заглянул в кубрик из коридора. Шайя непонимающе глянула по сторонам и тут же забыла о странном ощущении, снова повернув голову и прислушиваясь. Судя по голосам, там находились Петр Свистун и Саня Большой. Вот тебе и на. И когда Санек успел? Не иначе как вышел из тренажера сразу после нее и перед зеркалом, естественно, не вертелся – с какой-такой радости разглядывать вместительное брюшко, красноречивое свидетельство его любви выпить тройную дозу пивка и закусить чем-нибудь калорийным? Значит, и Бола вскоре может подойти. Впрочем, уроженец безводной Сокты, выросший среди вечных сухих ветров и пыльных бурь, Бола не особенно любил душ. Он и в симуляторе почти не потел. Не нервы – сталь. Если для многих пилотов наиболее полный самоконтроль достигался лишь при слиянии с роботом, благодаря его программному обеспечению и нейрооборудованию, а в жизни они вели себя как самые обычные люди, каждый со своими причудами и «тараканами» в голове, то Бола и в жизни был всегда спокоен, невозмутим, собран. У Шайи мелькнула озорная мысль – а может ей так и войти в душевую – голышом, порадовать мужчин видом своих соблазнительных форм. Мужчины, как известно, любят глазами. До того как, понятное дело, перейти к рукам. Но, поколебавшись, она передумала. Даром что ли в душевой для нее имелась специальная ширмочка. Сами же мужчины и позаботились. Санек, вне всякого сомнения, подобный шаг оценит по достоинству, ни скабрезных шуток, ни телодвижений с его стороны против ее желания не последует, полюбуется с удовольствием, а вот Петр – величина непредсказуемая. Лучше его не провоцировать. В их команде Петр состоял около года, заменил уволившегося пилота. Парень со странностями, никогда не знаешь, что отмочит, причем с совершенно серьезным видом. Своим человеком в команде он для Шайи так и не стал. Хотя как мужчина был весьма для нее привлекателен. Иной раз она ловила себя на том, что не прочь завести с ним более близкие отношения, но не знала, как сломать стенку легкого отчуждения, возникшую между ними с самого начала их знакомства. Черт его знает, что Петру в ней так не понравилось, но общения с ней он обычно избегал. Она снова взялась за ручку и снова замерла. Подслушивание не входило в число любимых занятий Шайи, но девушке показалось, что в разговоре мелькнуло ее имя. Вернее, кличка. Эти ребятки полагают, будто она не знает, что ее прозвали Принцессой. Прозвище девушке нравилось, но она не собиралась поощрять подобное начинание и демонстративно не замечала подобного обращения в компании. Лоцман помог усилить слух программно: – …Санек, не учи меня жить. То, что я о ней думаю, мое личное дело. – Да что ты против нее имеешь, наемник? – Санек периодически всех так обзывал, словно сам наемником не являлся и защищал жителей Двойного Донца совершенно бескорыстно. – Отстань. – Думаешь, я не вижу, как ты неровно дышишь в ее сторону? Что же тебе так не нравится в ней, а? – Ладно, хочешь знать мое мнение? Слишком горячая. Не в моем вкусе. Эмоции прыгают впереди мозгов. – Я вот что тебе скажу, Петр. Шайя – отличная девчонка. И отличный пилот. В нашей команде она больше шести лет, заметь, гораздо дольше, чем ты, и мы отлично с ней ладим. В обиду мы ее не дадим. – Я не собираюсь ее обижать. Я просто ненавижу таких, как она! – И почему же? Что она тебе такого сделала? – Что она сделала? Лучше спроси, чего она не сделала. А я тебе скажу – она не выполняет своей генетической программы. Мужчины созданы для войны. Женщина – для продолжения и сохранения жизни. Ей нечего здесь делать, боевые роботы не для нее. – Петр, полегче на поворотах… Дальше Шайя слушать не стала. Ворвалась в душевую как ураган. Санек и Петр голышом стояли под струями горячей воды, бьющей из потолка. Увидев ее, они умолкли, но даже не попытались прикрыться, привыкли. Шайя остановилась перед ними в двух шагах, сложила руки на груди и слегка откинула голову. Весьма характерный жест, свидетельствующий об ее настроении – когда она злилась, она всегда принимала эту позу. С детства. – Что ж, мальчики, я польщена. Быть любимой темой для разговоров – это дорогого стоит. – И много ты услышала? – Полные губы Санька растянулись в иронично-примирительной усмешке. Мощные выступающие скулы в контрасте с сужающимся к затылку черепом делали его вид немного забавным, но мало находилось шутников пройтись по его внешности. Шайя как-то оказалась свидетельницей шутливой потасовки Болтуна с Бородой, парни дурачились, так Санек подхватил каждого одной рукой, вздернув в воздух, словно они ничего не весили, и держал так, пока оба не запросили пощады. После чего отпустил с миром, наказав более не шалить в его присутствии. В мирной обстановке Саня Мельница был очень сильным человеком с добродушным характером, но стоило ситуации как-то обостриться, и он превращался в ходящее воплощение старинной пословицы, гласившей о том, что добро должно быть с кулаками. А в бою он и вовсе становился умелым и беспощадным бойцом. – Достаточно. – Шайя уставилась на Петра. – Говоришь, я не выполняю своей генетической программы? Ты посмотри-ка, как заговорил наш сельский неуч. Петр смотрел на нее и молчал. Ни тени улыбки на лице. Вообще никаких эмоций. Словно окаменел. Струи горячей воды хлестали его по плечам, брызги летели во все стороны, но он стоял неподвижно и смотрел на нее. – Полегче, Шайя, вам ни к чему ссориться, – Санек выключил душ, снял полотенце с крючка и принялся неторопливо вытирать свое рослое объемистое тело, мирно улыбаясь и шумно сопя. Весь его вид демонстрировал, что ничего особенного не произошло, все путем, все свои, ссориться незачем, да и нет никаких причин для ссор… Но Шайя смотрела только на Петра. – Да я все понимаю, Санек. Это у него просто сельское воспитание сказывается. Похоже, женщины на Сонгердане не имеют права слова, и все их обязанности сводятся к уборке, готовке и продолжению рода. Кстати, Петр, а ты выполняешь свою генетическую программу? Сколько ты у нас? Год? Просвети меня, дремучую, отсталую от жизни, почему я еще ни разу не видела, чтобы ты подцепил где-нибудь симпатичную девочку и уединился с ней для любовных упражнений? А может, ты даже не мужчина, только прикидываешься им? – Шайя, прекрати, – Санек слегка нахмурился. Шайя и сама чувствовала, что ее заносит, но Петр сам напросился. Разве нет? Почему она должна терпеть его выходки? Петр по-прежнему молчал. Даже странно, что он не попытался ударить ее. Шайя заранее приготовилась к подобному выпаду, и, несмотря на внешне спокойную позу, готова была отпрыгнуть, увернуться. Любого другого после такого оскорбления Петр давно бы уже сбил с ног. Не трогает ее лишь потому, что она – женщина? Для любого другого мужчины такое поведение выглядело естественно, но от Петра это почему-то воспринималось как двойное оскорбление. Шайя нарочито наглым взглядом прошлась по его телу сверху вниз, остановившись на гениталиях, снова уставилась в лицо. По сравнению с Саньком Петр выглядел красавчиком. Оба высокие, почти одинакового роста, оба широкоплечие. Но если Санек выглядел как могучий, но раздобревший от хорошей жизни лев – массивные руки и ноги, солидное брюшко, пухлые щеки, то Петра скорее можно сравнить с тигром в расцвете сил и возможностей, в любой момент готового броситься на жертву и вцепиться ей в горло. Сухощавый и мускулистый, узкие бедра в контрасте с широкими плечами и выпуклая грудная клетка с прокаченными пластами мышц выгодно подчеркивали телосложение. Лицо у Петра было слегка удлиненным, линии скул, в отличие от Санька, сглажены, коротко стриженные серые волосы гармонировали со светло-серыми глазами. Петр по-прежнему молчал, неотрывно глядя на Шайю каким-то странным, сумеречным взглядом, и ситуация начинала тяготить ее своей неразрешенностью. Хоть бы шевельнулся, чертов придурок, стоит и смотрит на нее с какой-то телячьей тоской! Как за глаза обсуждать – так мастер, а как в лицо сказать все, что думает, так баран бараном! – Хочешь бесплатный совет? – жестко усмехнулась Шайя. – Если не умеешь совмещать приятное с полезным, то это твоя проблема, пилот. А моя личная жизнь, с кем и по какому поводу я сплю, тебя не касается. Понял? Да что ты молчишь, словно язык проглотил?! Петр хранил молчание. Лишь странная тоска, проступившая во взгляде с начала разговора, стала более явственной. Шайе стало неловко. Неловко до такой степени, что она больше не в силах была находиться здесь и выдерживать этот взгляд. Мыться расхотелось. Она резко повернулась и вышла из душевой, хлопнув дверью. Раздраженно обтерев тело полотенцем насухо – хоть какая-то попытка избавиться от пота, швырнула его в свой шкафчик и принялась одеваться. Сперва нижнее, влагопоглощающее белье – нательник, что-то вроде тонкой, эластичной пижамы, затем комбез. Какой же ты идиот, Петр. Какой же ты идиот. Испортил все настроение, чертов придурок. Теперь бы побыстрее оказаться в роботе, «мех» ее успокоит, вернет хорошее самочувствие. Ну за что он с ней так? За что? Злость сменилась жгучей обидой, на глазах проступили слезы. А самое обидное в том, что отчасти он прав. Шайя давно уже одолевало тягостное чувство, что она живет не своей жизнью. Не о профессии пилота боевого робота она мечтала в детстве. Если бы не Серега Борода и ее дурацкая гордость, она бы никогда здесь не оказалась… Натянув комбез и вооружившись – штатный игломет «штопальщик» и вибронож, подошла к зеркалу, проверилась. Комбез у нее отличный. Пару лет назад оторвала на Вантесенте, во время операции по контракту у залетного торговца-внешника. Ярко-желтый, с малиновыми и зелеными вставками, он плотно, но без стеснения, обтягивал ее фигуру, выгодно подчеркивая формы и отлично гармонируя с цветом волос. Такого нет ни у кого в команде. У остальных в основном серые и черные. Она невольно улыбнулась сквозь слезы. Как ни крути, а выглядит она лучше всех. В такой одежке на нее просто трудно не обратить внимания. Болтун даже как-то сказал, что из нее вышел бы отличный дизайнер по индивидуальному стилю. Она и вправду в свободное время баловалась с компьютерной графикой, а ее рисунками, распечатанными на принтере, была обвешана вся комната… Дизайнер… Как знать. Может, в следующей жизни? В ангар, расположенный ярусом выше, вела вертикальная лестница прямо из кубрика, так быстрее всего можно добраться до «мехов» в случае боевой тревоги, и также быстро свалить вниз в случае опасности. Такие же лестницы вели из каждого помещения нижней зоны в верхнюю. Во время боя обслуживающему персоналу, не задействованному в боевых действиях, лучше находиться внизу. Больше шансов выжить. Шайя с привычной легкостью взобралась по лестнице, люк в потолке автоматически ушел в сторону. Перед люком задержалась. Нет, не годится в таком плаксивом виде появляться на глаза другим. Она вытерла слезы ладонью, через силу улыбнулась и, преодолев последние ступеньки, выбралась в ангар. Под бетонным куполом было просторно – двадцать метров высоты, пятьдесят метров в поперечнике. Черт, холодно-то как … Термометр лоцмана выдал на виртуалку температуру внутри ангара – пять градусов тепла. Зиму Шайя, мягко говоря, не любила. Холод неизменно вызывал у нее дискомфорт и приводил ее в дурное настроение, выматывая и физически, и психологически сильнее, чем любые боевые операции. На своей родной Зармонде она выросла в зоне субтропиков и совершенно не знала, что такое снег, пока для нее не началась взрослая жизнь. Сейчас ей стукнуло уже двадцать восемь стандартных лет, кочуя с планеты на планету в составе разных робокоманд, она успела повидать всякого, но к холоду так и не привыкла. На Двойном Донце хорошее лето. Осталось потерпеть еще пару месяцев, и оно придет. Если, конечно, «миротворцы» дадут им эти пару месяцев… От одного вида боевых роботов, выстроенных на своих местах по ранжиру, она почувствовала себя легче. На фоне общего зала, где преобладали серые тона, роботы – бронированные великаны самого разнообразного облика – стильно выделялись своей зимней раскраской – «белое безмолвие». Места парковки под «Шершня» и «Кровавого Гончего» пустовали, поэтому ряд начинался с «Победителя», снова пустое место – «Часовой» нес снаружи вахту, дальше – «Громовержец», «Разрушитель», «Огненный Демон». За первой линией роботов шла вторая. Интендант-полковник Грог недавно купил у торговцев-внешников полную линейку «Право Первопроходца», которая пока пылилась без дела из-за проблем с лоцманами. Зеркально-ртутный окрас всех четырех «мехов», от легкого тридцатипятитонного «Следопыта» до штурмового «Законника» массой в восемьдесят пять тонн сразу выдавал в них «новичков», еще не побывавших в деле, они всегда приходили такими с завода – без окраса. До вчерашнего дня ИБээРы находились в транспортных контейнерах, но вечером от интендант-полковника поступила команда на расконсервацию. Техники управились за ночь, так что Шайя теперь могла полюбоваться новыми машинами. Планировалось, что эти роботы заменят в их звене старые модели соответствующего класса, а старичков, в свою очередь, отправят в космопорт, доукомплектовать поредевшее после боев звено «Коматозников». Кроме того, всегда будет парочка свободных роботов для экстренной замены. «Интересная линейка, – подумала Шайя, – все роботы – гуманы, то есть человекоподобного облика. Но по сравнению с мощью, заключенной в этих искусственных созданиях, люди кажутся слабыми, мягкими существами, обитающими в хрупком мире. И в отличие от людей, эти – никогда не обидят по собственной инициативе… Все, хватит об этом. Забыла». Шайя решительно направилась к своему «Победителю» – пятидесятипятитонному боевому роботу гуманоидного облика, высотой в десять метров. Характеристики своего любимца каждый пилот помнит наизусть. Изготовитель «меха» – компания «Нужный Размер» (Сонгердан), линия «Поступь Войны». Стандартное вооружение состоит из двух больших лазеров «Адская Плеть» и двенадцати средних лазеров «Молния». Руки, грудь, плечи, бедренная платформа – все было утыкано стволами лазерных излучателей. «Победитель» – целевой лазерный робот. Вусловиях зимы, при низких температурах, такое вооружение имело существенное преимущество перед «снарядным» – боезапас лазеров бесконечен, а низкие температуры окружающей среды позволяют долго вести интенсивный огонь, не перегреваясь. Из-за своего специфического вооружения «Победитель» представляет серьезную опасность на малых и средних дистанциях. Чаще всего применяется для охраны объектов или нападения в составе группы более тяжелых роботов… – Шайя, – связался по лоцману Бола, спокойный, уверенный тон командира заставил девушку невольно внутренне подтянуться. – Не забудь отключить лоцман перед загрузкой. – Конечно, капитан, я и сама прекрасно помню. – Не ерничай, я серьезно. Еще раз поймаю на нарушении приказа – наложу штраф. Ты меня знаешь, я слов на ветер не бросаю. – Да поняла я, поняла, уже отключаюсь. По пути Шайя прошла мимо операционного центра ангара. Техники сидели за прозрачной пластиковой стенкой кабины, отгораживающей часть ангара от холода, пыли и гари, непременно образующихся во время ремонтных и обслуживающих работ. Ребята были заняты делом – резались в карты вместе с оператором за самодельным столиком рядом с пультом управления ангаром. На многочисленные экраны, большая часть которых демонстрировала патрулируемые секторы местности снаружи «Гряды», а несколько выдавали обзор внутри ангара, никто не смотрел. «Расслабились, засранцы, – беззлобно усмехнулась Шайя, – тревоги боевой на них нет». Шайя приостановилась, постучала по шумопоглощающему пластику, головы четырех техников и оператора повернулись, парни приветливо заулыбались, замахали руками, приглашая к себе. Оператор в жесте одобрения ткнул в потолок большим пальцем, мол, твой робот в порядке и сама ты отлично выглядишь, подруга. Шайя с улыбкой покачала головой. Хорошие ребята. Техники в основном набирались из аборигенов Двойного Донца, приветливые, доброжелательные люди, таких просто приятно защищать с оружием в руках. Жаль только, что из-за местного бзика никто из них лоцманы не носил. Это немного затрудняло общение на расстоянии. Связь по мобильнику не так удобна, как по лоцману. До начала вахты оставалось еще около двадцати минут – сэкономив время на душе, она пришла раньше, чем нужно. Ничего, лучше раньше, чем с опозданием. Девушка хотела продолжить путь, но что-то ее остановило. Что-то зацепило сознание, какая-то деталь, нехарактерная для привычной обстановки операционной кабины. Взгляд вернулся и скользнул по мониторам пульта управления, экраны были расположены к ней боком, смотреть пришлось под углом. Все картинки казались статичными, ни в ангаре, ни снаружи сейчас ничего не происходило. На мониторе восточного сектора Шайя обнаружила угловатую, коренастую фигуру «Часового», вахта для его пилота должна была закончиться с ее выходом. Робот почему-то стоял совершенно неподвижно, вместо того, чтобы двигаться по стандартному маршруту вокруг базы. Что там у Бороды могло случиться? По правилам, пока сама она находится вне робота, она не могла с ним связаться. Никакая болтовня не должна отвлекать пилота от работы, кроме приказов командира. Вот когда она сменит его на посту, тогда можно будет переброситься парой фраз в дежурном порядке. А сейчас – или командир, или оператор. Шайя отодвинула вбок прозрачную дверь, бросила в щель: – Эй, парни, вы хоть изредка своими обязанностями занимайтесь. У «Часового» какие-то проблемы. – Сейчас. – Оператор моментально оказался у пульта, вдавил клавишу селектора. – Борода, доложи обстановку. Эй, Борода, чего молчишь? Серега, ты что, уснул там, что ли? Ничего не понимаю… До Шайи вдруг дошло, что дело не в роботе. Не «Часовой» остановился, застыла сама картинка. Как и все остальные. Словно кто-то нажал на общую паузу. – Проверь, что с системой. Похоже, она зависла. – Вот черт, в самом деле… Оператора прерывает тяжелый удар в бетонный купол, от которого ощутимо вздрагивает все здание и колеблется пол под ногами. Шайя резко задирает голову. Световая панель в центре купола взрывается бисером сверкающих осколков, из потолка вырывается яркая бело-желтая коронка плазмы. Техники что-то испуганно кричат. В доли секунды проплавив метровой толщины армированный бетон кумулятивной горелкой, сверху вываливается гость – массивный полуметровый снаряд сизо-черного цвета. Звенящий грохот падения на пол с двадцатиметровой высоты, снаряд валится на бок и вертится как юла, раскручиваемый затихающей плазменной струей. Помертвев, Шайя смотрит на бомбу, которая почему-то еще не взорвалась и не унесла ее в черный ад. Второй удар. Сверху вырывается еще один сноп плазмы. Крики техников сзади затихают, они уже нырнули в люк, прячась от напасти в нижнем секторе базы, а Шайя стояла, не в силах сдвинуться с места. Шок полностью овладел ее телом. Третий удар. Шум бьет по ушам, рев плазменных горелок сливается в многоголосый адский хор… Сзади налетает неизвестно откуда взявшийся капитан Бола, толкает ее в спину, кричит почти в ухо. – В «меха»! Живо! Снова толкает, да так, что Шайя едва не падает, тащит волоком с неожиданной для своего хлипкого с виду телосложения силой, тащит прямо в направлении бомбы. Поняв замысел, Шайя вырывается, бежит сама, перепрыгивает крутящийся сизо-черный бочонок, начиненный бездушной неумолимой смертью, в голове ни одной мысли, а желание лишь одно – исчезнуть, спрятаться. Прыжок с разбегу, подошвы ботинок звенят о выдвинувшуюся навстречу лифтовую площадку «Победителя», которая тут же уносит ее в механическое нутро робота. Последний взгляд, до того, как захлопывается люк, выхватывает зал. В центе, выплясывая смертоносный танец, синхронно крутятся уже пять бомб. Не обращая на них внимания, из пола выскакивают Петр и Санек, отчаянно бегут каждый к своему «меху». Петр в черном комбезе, гибкий, подвижный, опасный, «тигр-в-прыжке», он словно скользит в стремительном беге, а массивный Санек, не успев облачиться должным образом, несется к своему «Разрушителю» в одном белом нательнике, сам – словно разогнавшийся робот. Картина настолько безумна, сюрреалистична – крутящиеся бомбы, бегущие люди – что сознание отказывается воспринимать ее всерьез. Люк захлопывается, Шайя падает в кокон, голова ныряет в нейрошлем. Ее колотит крупная дрожь. Почему они не взорвались? Почему… Ложемент КоЖи обволакивает ее искусственной плотью, сознание падает в глубину загрузки… Броня «Победителя» глушит грохот взрыва и принимает на себя удар взрывной волны. Пятидесятипятитонного великана срывает с места, словно игрушечную кеглю. Хрупкий внешний мир раскалывается и рассыпается на тысячи осколков.11. Сомаха Олиман
Разогнавшись до сорока километров в час, «Следопыт» вломился в жесткий панцирь из кронообразующих листьев, пробил его, на миг окутавшись белой взвесью вновь потревоженного снежного покрова, и выбрался в транспортную траншею, которую я покинул всего минут двадцать назад на грузовозе. А казалось – целую вечность. Пару сотых секунды ушло на анализ ситуации. Беглого взгляда хватило, чтобы понять – конвой приказал долго жить. Радары и сканеры тепловой активности выдавали весьма неутешительную картину. Оба БМП «Крот» и танк «Жигало» дымились в колее, продырявленные и оплавленные огнем – не помогла ни броня, ни вооружение, когда попали под удар боевых роботов. А оба робота конвоя, служившие его охранением, ожесточенно дрались между собой. Все оказалось гораздо хуже, чем я ожидал. Не было никакого противника. Люди и техника конвоя уничтожали друг друга. Вирус «миротворцев» с лихвой выполнил свою черную задачу. Несколько солдат еще были живы, залегли в снегу по обе стороны от ближайшего ко мне «Крота», их тепловые следы отчетливо виднелись на экране инфрасканера. Как только я выбрался из Леса на «Следопыте», двое из них шевельнулись. Система слежения выдала предупредительный сигнал. Оба солдата целились в меня из маломощных ракетных установок, способных крепко навредить разве что легкому танку. Я включил бортовые громкоговорители, рявкнул: – Лежать, не двигаться! Я на вашей стороне! Не вмешивайтесь, с роботами разберусь сам! – «Шершень» наш! – донесся до аудиосенсоров слабый человеческий голос одного из солдат. – Знаю. Я помчался дальше, в сторону сцепившихся роботов, прессуя и разбрасывая широкими стопами «Следопыта» невесомый снег. Оплавленные корпуса «Кротов» мелькнули слева, черный дым мягкой маслянистой рукой коснулся белоснежной брони «Следопыта», соскользнул. Я непрерывно посылал радиозапрос на «Шершня»: «Грегори, говорит Сомаха. Нам нужно скоординировать действия». Наконец «Шершень» откликнулся, ожила внутренняя связь и на экране проявилась напряженная, взволнованная физиономия Грегори Верного: «Бей по ногам. Я хочу спасти Болтуна. Полагаю, он сейчас ни черта не соображает, за него действует „Пацифист“. Нужно заставить систему жизнеобеспечения произвести катапультирование». «Принято». Дальше говорить было не о чем, и так все предельно ясно. Судя по технической информации, поступавшей на мои экраны, у самого «Шершня» система жизнеобеспечения тоже серьезно пострадала. Изъеденный плазмой правый бок потерял белоснежный окрас, часть верхнего слоя брони слезла, демонстрируя россыпь серых пятен – словно проступили чудовищные язвы. Спарка малых лазеров правой руки спеклась, более ни на что не годная, от ракетной установки правого уловного плеча остался лишь пенек, а сам контейнер с направляющими валялся в снегу недалеко от места битвы. Боеспособными у «Шершня» остались лишь левое РЗУ «Ветер-6» и средний лазер левой руки, и теперь Грегори старался подставлять под удары уже изувеченный правый бок, чтобы сохранить из вооружения то, что осталось. В поединке с «Кровавым Гончим», который был на пятнадцать тон тяжелее и бронирован гораздо лучше «Шершня», Грегори Верный определенно проигрывал. Кроме того, его действия выглядели весьма неумелыми. Ничего, я уже рядом. Прицельная сетка наводящего блока легла на левое колено «Гончего», оставалось лишь сделать залп из всего имеющегося вооружения – как только я сближусь на дистанцию уверенного поражения из плазмопушек. Бить нужно только наверняка. Я тоже не хотел, чтобы Макс пострадал. Ему и так уже досталось. Как же ему не повезло с этим поганым вирусом. Странно, мне казалось, что для пилотов все еще действует запрет на использование лоцманов в боевом режиме… Окутавшись пламенем прыжковых установок, «Шершень» с ревом взлетел, явно собираясь пройтись над «Гончим» и полоснуть его лазером сверху. Но не успел набрать высоту, как ослепительная вспышка озарила правую руку «Гончего», сгусток плазмы, исторгнутый плазмопушкой, ударил «Шершню» прямо в брюхо. Безумствующее пламя окутало весь низ робота, заглушив прыжковые сопла и швырнув его в сторону. Словно снаряд из чудовищной катапульты, «Шершень» рухнул на склон Покрывала, с треском пробил его и провалился в разверзшуюся дыру, как в бездонный колодец. Треск и грохот, взметнулась белесым облаком сухая снежная взвесь, робот пропал из виду и теперь лишь прощупывался сканерами. «Кровавый Гончий» тяжело, рывками, развернулся. С одной ногой у него и в самом деле начались проблемы. Но пилот помнил, что у него есть еще цели. Теплые человеческие фигурки, фиксируемые инфрасканером в ледяном снегу. И новый противник, продолжающий стремительное сближение – я. За все время поединка Булочке удалось лишь вывести из строя правый плечевой лазер «Гончего», вооружение рук – плазменная пушка «Нова» в правой и спарка из малого и среднего лазерных орудий в левой, оставались целыми. Тем лучше. Задача уничтожить робота передо мной не стояла. Пушки «Гончему» еще пригодятся, когда его придется восстанавливать в ремонтном цехе. Как только система наведения «Гончего» сосредоточилась на мне, я резко свернул в сторону, оббегая кработа по пологой дуге, сбивая ему прицел своим стремительным смещением. Выбрав нужный момент, разрядил обе плазмопушки и лазеры в поврежденное колено. Дневной свет поблек от мощной ослепительной вспышки, два раскаленных заряда «Новы» – пылающие солнца плазмы обрушились на броневые щитки кработа, уже порядком изъеденные лазерными разрядами «Шершня». Белое пламя испаряющейся плазмы окутало коленный сустав, «Гончий» отшатнулся, пытаясь сохранить равновесие, резко отставил поврежденную ногу назад… но нога предательски подогнулась, и кработ начал заваливать на бок. На этом система жизнеобеспечения «Гончего» посчитала бой для своего пилота оконченным. Массивная туша робота еще падала в снег, когда на его макушке отстрелился люк, и в образовавшееся отверстие выбросило кокон-анабиозатор. По пологой дуге веретенообразное тело ушло вверх метров на сорок, затем сработали аварийные антигравы, погасили скорость и мягко опустили кокон в снег недалеко от крайнего бронетранспортера, за которым прятались солдаты. Довольно удачно, о Максе теперь есть кому позаботиться, пока подоспею я… Дело сделано. Продырявив своей массой кусок склона, на дорогу, отчаянно хромая и раскачиваясь на изувеченных ногах, выбрался «Шершень». Честно говоря, меня даже удивило, что кработ после такого падения еще способен ходить, лапы роботу покалечило изрядно – Булочка едва удерживал его на ногах, и гироскопы не спасали. Ничего, главное – что сам выжил. «Ты в порядке?» «Макс! Нужно спасать Макса! Беги к нему, черт побери!» «Но с ним ваши люди…» «Вот именно! Он же угробил большую часть солдат!» Развернув «Следопыта», я побежал. Быстро. Гигантскими прыжками в шесть-семь метров. Солдаты уже окружили кокон, пытаясь его вскрыть. Для меня они выглядели карликами. Казалось маловероятным, что эти карлики в запале могут прикончить пилота «Гончего». Он же свой, а они должны понимать, что произошло… Но лучше перестраховаться. Я не желал Максу зла и готов был сделать все от меня зависящее, чтобы его спасти. – Отставить, – заорал я. – Отойти от кокона! Благодаря громкоговорителям «Следопыта» мой голос прозвучал словно громовой рык великана, заставив усомниться в своей смелости даже самых отчаянных. Солдаты нехотя повиновались. Перейдя на размашистый шаг, я подошел ближе, остановил «Следопыта» в пяти метрах, орудийные установки почти нависли над коконом. Часть внимания все это время была направлена на продырявленное Покрывало склона. Но ни одна из тварей Леса до сих пор не показалась. И не покажется. Мороз для них губителен. Будем надеяться именно на это, так как заниматься еще и ими сейчас совсем не с руки. Повинуясь автоматике, кокон раскрылся сам. Система жизнеобеспечения уже должна была вывести Макса из режима Глубокого Погружения, пробудить тело и сознание, но он лежал на спине неподвижно, глаза закрыты, лицо бледное, обескровленное. На инфрасканере из губ пилота сочился парок, дышит – значит жив. Так, нужно что-то делать, не стоять же и смотреть, как Макс загибается на морозе. На форме одного из солдат я заметил нашивки сержанта. – Сержант, посмотри, что с пилотом, только без глупостей. Попробуй привести его в чувство. – Каких еще глупостей, – проворчал сержант, движением головы откинув с лица зеркальный щиток, мешавший говорить ясно, связью по коммуникатору он благоразумно решил не пользоваться. – С чего ты взял, что я имею на него зуб? – А я ему башку-то отвинтил бы, – со злостью бросил один из солдат, коренастый краснокожий здоровяк, тоже открыв лицо. – Отставить, Коваль, – буркнул сержант. Он опустился на колени в снег и приложил пальцы к шее Макса, под подбородком. – Лучше радуйся, что еще жив… Так, пульс есть, но очень слабый. Ему бы не помешало как можно быстрее очутиться в госпитале. – Аптечка с тобой? – спросил я. – Вколи что-нибудь тонизирующее. – Я бы не стал этого делать… Этот проклятый лоцман еще на нем. Неизвестно, как он поведет себя в сознании. Разумная мысль. «Грегори, свяжись с „Грядой“. Нужно, чтобы они кого-то прислали сюда за людьми». «Уже пытался. „Гряда“ молчит, всю связь словно обрезало. У них там тоже что-то случилось. Невезучий день. Я выбираюсь наружу, присмотри пока за солдатиками вместо меня». «Действуй». Дерьмовая ситуация. Кроме двух уцелевших роботов, больше ни одного средства передвижения у нас в данный момент не имелось. А в кокон двоих не засунешь, на такое он не рассчитан. Но Макса нужно как-то спасать. Видимо, пока придется нести остальным… На экране заднего вида «Шершень», добравшись качающейся походкой до изувеченного танка, остановился. Из его брюха по выдвинувшейся в распахнутый люк лесенке выбрался Булочка в черном комбезе, спрыгнул на снег, и сразу побежал в нашу сторону. После кокона движения пилота были неуклюжими, скованными, но через пару минут это пройдет. Вопрос в другом – если он не оденется потеплее, то вскоре элементарно замерзнет. Добравшись до Макса, Булочка сразу развил активную деятельность. Под его руководством солдаты вытащили пилота из кокона и поволокли к «Шершню». Пришлось снова воспользоваться бортовым громкоговорителем: – Грегори, что вы делаете? – Пока поместим его в моего «Шершня», там тепло. – Погоди. На нем все еще находится поврежденный лоцман. Если он очнется и получит доступ к управлению роботом… Солдаты остановились, на их лицах отразилась нерешительность. Булочка растерянно посмотрел в мою сторону. – Что же делать? Его нельзя оставлять здесь. А лоцман может снять только сам хозяин. – Подожди минутку. Есть аварийный способ, я же спец. Я запустил процедуру выхода из робота. Не хотелось покидать теплую и уютную оболочку, но что поделать. Через пару минут тело пробудилось, сознание покинуло информационные магистрали робота, и восприятие моего «я» катастрофически быстро сузилось до ощущения крошечной и слабой человеческой оболочки – постэффект от пребывания в роботе. Затем лифтовая площадка выпустила меня наружу, и морозный воздух сразу обволок лицо жесткой хваткой, стянул кожу в сухой пергамент. Холодновато, ч-черт! – Эй, у тебя тоже лоцман! – удивленно воскликнул здоровяк Коваль, когда я торопливо подошел к группе солдат вплотную. – Я в порядке, воин, – досадливо отмахнулся я, не придав значения его восклицанию, и желая как можно быстрее очутиться обратно в уютном КоЖи своего «Следопыта». – Пропустите-ка меня к Максу… Но солдатики, вместо того, чтобы расступиться, вскинули оружие без команды сержанта, впрочем, тот тоже не отстал от других. Несколько стволов уставились мне в лицо. Я замер. Малоприятный момент. – Руки за голову! – рявкнул сержант. – На колени! – Да вы что, спятили? – осторожно спросил я, стараясь даже не шевелиться. – Я же свой… Кто-то из стоявших сбоку караульщиков неожиданно замахнулся излучателем. Я заметил движение и отшатнулся, но недостаточно быстро, вместо виска удар прикладом пришелся в скулу. В глазах полыхнуло, на долю секунды сознание отключилось, я обнаружил себя уже стоящим на коленях в снегу. Попытался встать, но тут же услышал резкий окрик и замер: – Не шевелиться! Не шевелиться, я сказал! – Проклятый «миротворец»! Сержант, позволь, я снесу ему башку! – кажется, это сказал тот же «крупногабаритный» солдатик, который несколько минут раньше собирался отвинтить башку Максу. Он же меня и ударил. – Не торопись, Коваль, посмотри на его рожу, какой это «миротворец»? – с сомнением произнес другой. – Причем тут рожа, Морган?! У него в башке «Пацифист»! – Как уроженец Собренды, я считаю, что сперва нужно разобраться, что к чему. Эй, парень, ты как, меня слышишь? Отвечать сможешь? – Смогу, – ответил я, чувствуя, как рот заполняется солоноватым привкусом. Сплюнул. Снег окрасился красноватым пятном. Спятившие идиоты. Я же сражался на их стороне. – Твой лоцман отключен? – хрипло спросил сержант. – Нет… – Ах, черт! Солдаты отступили дружно на шаг, продолжая удерживать на прицеле. Кажется, я выдал неправильный ответ, но после удара я соображал туго, не мудрено ошибиться. Нужно исправлять положение. – Меня нанял интендант-полковник Грог, – едва сдерживаясь, чтобы не заорать на придурков, сказал я. – Я эксперт по роботам, умею справляться с вирусными атаками. Пилот «Шершня» может это подтвердить. – Сержант нерешительно посмотрел на Булочку, с потерянным лицом поддерживавшего голову Макса руками. – Да спросите же его! – Грегори. – Сержант потряс пилота за плечо. – Что скажешь? Поручишься за него? – Ты, идиот, ОЧНИСЬ, – с тихой яростью прошипел я. – Макс еще жив! Если ты не хочешь лишиться своего друга, дай мне ему помочь! Ты меня слышишь? – Да-да, – запоздало встрепенулся Булочка, поднимая взгляд, – отпустите его… Помедлив, сержант нервно кивнул, солдаты опустили оружие, продолжая посматривать на меня с откровенным недоверием. Как ни крути, а винить их в этом трудно. Большая часть их товарищей сегодня погибла. Погибла от рук человека, носившего лоцман. Ладно, сейчас некогда заниматься обидами, ни своими, ни чужими. Я присел возле Макса на корточки, прижал пальцы к плоскому двухсантиметровому диску лоцмана на виске. Заставил себя отрешиться от окружающего и ощутить проникновение… Секунда, другая… Диск отвалился и упал в снег. – Все, тащите его в «Шершня», – сердито сказал я, выпрямляясь. – Грегори, заблокируй автоматику люка, не стоит его закрывать, сразу вытащим Макса, если что! – Стрелок, Горлопан, берите пилота, – скомандовал сержант. – Грегори, объяснишь, что делать, на месте. Двое солдат и Грегори унесли бесчувственного пилота на руках, сержант с остальными остался со мной. Посматривали на меня все еще настороженно, но за оружие уже не хватались. И то хорошо. От десяти вояк я при всем желании отбиться не смогу. Особенно от этого шустрого, как понос, Коваля, который в сомнительных ситуациях явно не любит напрягать мозги и предпочитает разрешать такие ситуации с позиции силы. – Ты сам-то как, эксперт, в порядке? – примирительно спросил сержант. Я не ответил. Грубить не хотелось. Как же люди любят задавать этот дурацкий вопрос именно тогда, когда в принципе ничего не может быть в порядке. Сержант вытащил пачку сигарет, предложил мне. Пытается загладить досадный инцидент. Его счастье, что я человек отходчивый. Я отказываться не стал, сунул в губы сигарету, хотя обычно избегаю курения. Почувствовав тепло губ и легкое сжатие, микросенсор в кончике сигареты воспламенился, я тут же затянулся. Качество оказалось дерьмовым, табак был жестким и вонючим, но выбирать не приходилось. – Извини, что так вышло, эксперт… А ловко, кстати, у тебя вышло с «Гончим», не иначе, молитва помогла… Ну вот, еще и подлизывается. – Молитва? – спросил я. – Ты о чем? – У пилотов жеболов есть особый бзик, – презрительно скривился краснорожий Коваль. – Перед боем обязательно бормочут вот такую чушь: «смерть идет по пятам, но мы всегда на шаг впереди!». Позеры. Это они так себя заводят, чтобы не наложить в штаны в своих коконах при виде врага, а то после боя выбираться из жебола неприятно, хрен отмоешься… – Не тренди, Коваль, – хрипловато оборвал сержант. – Сам ее каждый раз бормочешь. Да и все мы ее не забываем. Примета такая есть – забудешь про нее, жди неприятностей. – Сильно она помогла… – А кто успел о ней вспомнить? Бой начался слишком неожиданно. Ну, понял теперь? То-то же. – Молитву придумал Макс, – хмуро обронил вернувшийся и тихо пристроившийся рядом Булочка. – Не врешь? – Точно говорю. Солдаты с сержантом уважительно покосились в сторону «Шершня», где сейчас двое их товарищей охраняли пострадавшего пилота. – А ведь она ему не помогла, – смекнул зловредный Коваль. – Так вляпаться со своей молитвой… – Заткнись! – рявкнул сержант, видимо, разозлившись не на шутку. От прилива крови его лицо покраснело, как скорлупа у вареного рака, и они с Ковалем стали похожи друг на друга, как родные братья. Не иначе – земляки. – Я вот что думаю, – уже более спокойно продолжил он, повернувшись ко мне, – в БМП осталась аварийная надувная палатка, рассчитана на отделение. Можно попробовать достать. Если уцелела, то проблемы с холодом отпадут. Палатка с термообогревом. – Сержант криво усмехнулся. – Нас стало гораздо меньше, так что все поместимся, и пилот тоже. – Ну, так действуй, – буркнул я. – Коваль, загляни в БМП, вытащи палатку. – А почему сразу я?! – возмутился Коваль. – Я мертвецов боюсь, сержант! «Как головы беспомощным людям отвинчивать – так храбрец», – неприязненно подумал я. – Ладно, сиди, я пойду, – откликнулся другой солдат. – Как уроженец Собренды, я не боюсь ничего. – Действуй, Морган, – одобрительно кивнул сержант. У Коваля заговорила мобильная рация на поясе. – Конвой, что там у вас? Почему молчите? Грегори, Макс? Не успел Коваль ответить, как сержант подскочил к нему и вырвал мобильник из рук. – Сержант Лонги на связи! Пилоты не могут ответить, ситуация такова… Связь прервалась шипением и треском статических помех. – Вот черт! – с досадой выругался Лонги. Мне это очень напоминало недавнюю вирусную атаку на наш конвой. Чем дальше, тем хуже. Как-то не вовремя Кассид привез меня на Двойное Донце. Он назвал мое задание легкой прогулкой. Туда и обратно. Как же, держи карман шире. Странно, что мне от всего этого только почему-то становилось все веселее. Неужели так привлекала перспектива повоевать? Кажется, у меня серьезная проблема с психикой. Надо будет об этом подумать. Позже. – Откуда сигнал? – уточнил я. – С «Гряды», откуда же еще. До космопорта рация не добьет, мощность не та, а что посущественнее – осталось в БМП. Что будем решать, эксперт? Нужно кого-то посылать за помощью. Пятьдесят километров пехом, да еще по холоду, с контуженным на руках, нереально. – Что, внезапно проснулось доверие? – Сейчас не до разборок… – Ладно, замяли. Что там с палаткой? Как раз в этот момент из БМП сквозь боковую дверцу вылетел и зарылся в снег небольшой тюк, следом выбрался Морган, задыхаясь и хватая ртом свежий воздух, как выброшенная из воды рыбешка, с позеленевшим от дурноты лицом. Похоже, внутри БМП ему пришлось наблюдать не очень приятную картинку. Месиво из человеческих тел вряд ли будет «благоухать». – Порядок, сержант. Как уроженец Собренды могу заверить, что палатка в целости и сох… Неожиданно он резко согнулся, и его вырвало на снег. Я невольно поморщился. Когда человек давится собственной блевотиной, звучит не очень музыкально. Но в душе солдатику посочувствовал. Странно, вдруг дошло до меня, несколько минут назад погибло несколько человек, а я ничего не испытываю по этому поводу. Потому что никого из них не знал? Потому что не вижу их тел? Или все еще не отошел от эмофильтров своего «Следопыта»? Или я просто так зачерствел с тех пор, как покинул свою родину – Полтергейст? Да вроде нет, к Максу и Булочке я испытывал вполне определенные симпатии. Очень даже человеческие. Может, чересчур сильно двинули по башке? – Отлично, – приободрился сержант. – Молодец, собрендец. Сейчас палатку распакуем и заберемся в нее. А ты не стой, эксперт, чем раньше доберешься до «Гряды», тем быстрее сможешь прислать помощь. Сержант прав. Я затянулся последний раз, отбросил сигарету и побежал к «Следопыту», загружаться. С собственными моральными проблемами можно разобраться и позже.12. Шайя Цедзе
Завершение загрузки вывело Шайю почти в полную темноту, словно отказала вся видеосистема «Победителя». Но это, конечно, было не так. Инфрасканеры выводили сумбурную картинку без перспективы, сплошные изломы и выступы, из чего логически следовало, что информация все-таки поступает, просто в силу обстоятельств поступает очень скудно. Робот оказался под завалом. На бронированное тело гиганта давили десятки тонн обломков купола. В усиленном мощью бортового ИскИна сознании мысли мелькали стремительно – насыщенным многовариантным потоком. Уровень эмофильтров стоял на максимуме, подавляя посторонние чувства и мысли, не относившиеся к разрешению ситуации… Видеосенсоры и тепловые датчики робота, разбросанные по всей его поверхности, исправно собирали информацию, а ИскИн непрерывно формировал и уточнял картинку. Анализ состояния всех систем и вооружения не показал значительных повреждений. Наиболее пострадавшие участки и узлы для наглядности на технической схеме были помечены красным. Полностью вышли из строя лишь четыре плечевых лазера средней мощности, на которые и пришелся основной удар обвалившегося купола, боевой робот – весьма живучая скотинка. Остальные лазерные орудия – восемь средних и два больших, оказались в полном порядке. Теперь нужно выбираться, и очень аккуратно, Шайя не хотела свернуть «Победителю» что-нибудь еще, уже по собственной неосторожности. Робот лежал очень неудобно, на правом боку, а сверху на нем громоздились многотонные бетонные обломки. Будь у него настоящие руки, а не спарки боевых лазеров, было бы гораздо проще, но… сетовать бесполезно. Главное – она и ее «Победитель» уцелели. Шайя включила дополнительные аудиосенсоры. Внешние звуки из-за завала стали слышны гораздо лучше. Гудение лазерных излучателей, тугие хлопки запускаемых ракет, взрывы. Шел бой. Там, снаружи, с неведомым врагом сражались ребята из ее команды, а она тут прохлаждалась. Так не пойдет. Осторожно ворочаясь под тяжким грузом, «Победитель» растолкал верхние обломки левой рукой, Шайя делала это медленно и точно, выискивая подходящие щели, чтобы уберечь для боя от острых, зазубренных выступов расколотого бетона и рваной арматуры спарку из большого и среднего лазеров. Затем подтянула ноги и отжалась на правой руке от пола. С грохотом и скрежетом робот встал на корточки, раздвинув корпусом стиснувшую его кучу бетонных кусков и высунувшись из нее наполовину. Поток видеоинформации сразу увеличился на порядок, наконец-то пошла нормальная картинка. С правого плеча, повинуясь мысленной команде, выдвинулась из утопленного гнезда – только это позволило ей уцелеть, сорвалась и ушла в небо развед-ракета. Взорвавшись несколько секунд спустя на высоте километра, развед-ракета с «Победителя» рассеялась тучей микроскопической электронной «мошкары». Подхваченная воздушными течениями, «мошкара» быстро расползлась во все стороны для охвата как можно большей территории. Хватит на несколько часов. Чтобы сжечь электронную начинку всей парящей и наблюдающей мелкоты, нужен мощный импульс специальной электромагнитной ракеты, хотелось надеяться, что таких у врагов сейчас нет. Продолжая выбираться из завала, Шайя потратила несколько секунд на оценку ситуации. Вокруг все горело – площадь в несколько сот квадратных метров, сплошное загромождение из бетонных останков того, чтобы было несколько минут назад «Грядой», дышала нестерпимым жаром от потоков плазмы, рушившихся сверху настильным огнем. Обстрел позиций велся откуда-то из гущи Дикого Леса, и ясное зимнее небо прожигали ослепительные вспышки, столь яркие, что солнце на их фоне бледнело от зависти. Рядом уже с многоголосым протяжным скрежетом и хрустом ворочались в дымящемся бетонном месиве остальные роботы «Грозовых Стрел» – «Громовержец» Петра Свистуна и «Огненный Демон» капитана Бола. Под завалом не определялся только «Разрушитель». Неужто Санек не успел?.. И вообще, что это было? Что это за бомбы? Как они смогли пробить купол?! Почему не было боевой сирены? Прочему все зависло перед тем, как разразиться катастрофе?! Все вопросы – потом. Периметр «Гряды», как и в космопорте, представлял собой заградительный фортификационный вал из стали, железобетона и бронепластика, основная защита которого состояла из ракетных и лазерных установок, а теперь они молчали, даже те, что не были разрушены при взрыве купола. «Часовой» Сереги Бороды – двенадцатиметровый кработ в шестьдесят пять тонн массой, в гордом одиночестве палил в сторону Дикого Леса из-за защитного вала, посылая ракетные удары. С неравными секундными интервалами с его плеч, оснащенными спарками РЗУ «Торнадо-12» и «Вихрь-12», срывались стаи остроносых ракет, уходили высоко в небо на огненно-дымных хвостах. Когда траектория полета совпадала с вычисленными бортовым ИскИном координатами дислокации противника, траектория ракет круто изламывалась, и они обрушивались вертикально вниз, в огромные горевшие и дымившиеся прорехи в Покрывале Леса, образованные предыдущими залпами. Пилот выбрал единственно верную тактику, исходя из условий текущей ситуации и вооружения своего робота. Но пока, похоже, не сумел нанести врагу существенного урона, раз интенсивность залпового огня не ослабевала. Да и состояние «Часового» уже было удручающим. Пока роботы «Грозовых Стрел» выбирались из-под завала, ему приходилось вести бой в одиночку, отвлекая внимание на себя ради остальных. Его броня дымилась и тлела, целые отгоревшие пласты отваливались и осыпались вниз, робот выглядел как человек, с которого живьем содрали кожу, а обнажившееся мясо подпалили на жаровне. Душа Шайи Цедзе жаждала схватки. Боевой азарт гнал ее вперед, но она ждала данных разведки. Чтобы действовать наверняка, необходимо иметь представление, с чем или кем имеешь дело, она не хотела действовать наугад, как вынужденно приходилось действовать Бороде. «Эти поганцы сейчас свое получат». Шайя еще не знала, кто такие эти «поганцы», но боевая злость требовала разрядки. Впрочем, что гадать – кроме «миротворцев», других врагов на Двойном Донце нет. Да, они лишились огневой мощи периметра, но роботы пострадали мало, есть чем дать сдачи по полной программе. «Мы – сила, с которой следует считаться…» Наконец облако техногенной «мошкары» полностью засеяло небо над «Грядой» и прилегающими участками Леса, визуальные данные отразились на виртуальной панели, служившей Шайе глазами. На мониторе карты местности проявились красные точки четырех целей, дальность – два километра. Классы вражеских роботов или иной техники пока не определялись, их система постановки помех вступила в противоборство с радаром «Победителя». Кроме того, на территорию «Гряды» явно были сброшены «Кукушки» – дополнительные постановщики помех, иначе бы связь так не вырубило. Не мешало бы найти их и уничтожить, но сейчас не до этого. Судя по данным радара, вражеская техника находилась на территории Дикого Леса. Такую тактику Шайе доводилось видеть не часто – использовать как плацдарм для нападения Дикий Лес. Слишком много проблем с его обитателями. Обычно атаки следовали со стороны основных трактов. На виртуальной панели заднего обзора груда бетонных обломков зашевелилась еще в одном месте, между уже наполовину поднявшимися «Громовержцем» и «Огненным Демоном». Из-под завала запоздало выбирался «Разрушитель». Ага, все-таки уцелел! Отличная новость, огневая мощь семидесятипятитонного гумана и боевое мастерство Сани Большого явно не будут лишними! Шайя искренне порадовалась, что с Саньком все в порядке. Эмофильтры нейрошлема, впрочем, тут же стерли всплески эмоций, вернув деловую сосредоточенность. Единственное, о чем оставалось пожалеть, так это о том, что двух ИБээРов «Грозовых Стрел» сейчас в команде не хватает – «Шершня» и «Кровавого Гончего». Особенно – «Шершня». Юркий, стремительный «малыш» Грегори Верного давно бы уже сбегал к врагу и принес необходимые сведения. Раздвинув целый вал обломков, все еще скрывавших его по пояс, первым утвердился на ногах «Громовержец», следом, почти одновременно, – «Огненный Демон». Два исполина, два чудовищных механических голема. Аура физической мощи, источаемой этими роботами, подавляла Шайю даже сейчас, когда она сама пилотировала подобным монстром. Но ее десятиметровый «Победитель» просто потерялся во внушительной тени более высоких и могучих собратьев, съежился на их фоне. Такие разные по внешнему облику, но почти одинаково грозные по своей функциональности и мощи – «Громовержец» и «Огненный Демон». Медленные, тяжеловооруженные, тяжелобронированные, ходячие крепости. «Огненный демон» – штурмовой кработ весом в восемьдесят тонн и высотой пятнадцать метров от компании «РобоТех», линия «Дыхание Смерти». На взгляд Шайи, этот робот казался скроенным из одних углов. Массивный, почти кубический корпус, могучие, по-птичьи сочлененные лапы, толстые, малоподвижные руки, способные нести самые мощные из существующих полуразгонок – «Ультра-20». Первый же залп этих «адских машинок» при удачном попадании способен уничтожить малого или среднего «меха». «Огненный демон» – один из самых могучих кработов по вооружению, отлично сбалансированный вариант «комбо» (ЭМУ-пушки/лазеры/ракеты), что компенсирует его сравнительно невысокую маневренность и посредственную скорость. И уж точно самый мощный робот в звене «Грозовых Стрел». «Громовержец» своими характеристиками впечатлял уже меньше – тяжелый гуман весом в семьдесят тонн и высотой в четырнадцать метров, детище той же компании, что и «Огненный Демон», но уже из другой боевой линии – «Принцип Действия». Ходячая ракетная платформа – широко разнесенные плечи, нашпигованные РЗУ, слабо выраженные признаки головы и рук, мощные ноги. Несмотря на то, что производитель по облику отнес его к классу гуманов, на самом деле этот ИБээР застрял где-то посередине между гуманами и кработами, из-за чего до сих пор ведется немало споров, куда же его определить. Стандартное вооружение «Громовержца» состояло из двух средних лазеров «Молния» и пяти РЗУ «Торнадо-12» с большим боезапасом, из-за чего робот мог не стесняться в своем безответном выражении любви к ближнему на расстоянии. Кроме того, этот гигант еще был снабжен могучими прыжковыми двигателями, способными переносить его немаленький вес на небольшие расстояния в пятьдесят-шестьдесят метров. Чем его пилот, Петр Бонус, тут же и воспользовался, как только освободился из бетонного плена. Ноги робота окутались яростным пламенем, и пологий тяжеловесный прыжок отправил «Громовержца» к защитному валу, на более устойчивое место, где Петр тут же присоединил мощь своего вооружения к ракетному хору «Часового». Шайя тоже больше не стала ждать, пока «Разрушитель» и «Огненный Демон», не обладавшие прыжковыми установками, выберутся из бетонного месива своим ходом, а их пилоты приведут «мехов» в полную боевую готовность. Смотреть, как вражеские залпы калечат «Часового», которым управлял ее однопланетник, было выше ее сил. «Победитель» Шайи ракетными установками не обладал, помочь она могла только лазерным огнем, зато самих лазеров имелось в избытке, и пора было пустить их в дело. Прыжковые сопла заревели, как стая голодных великанов, и отправили ее «Победителя» вслед за «Громовержцем» – вверх и вперед. Всего пятнадцать метров набора высоты, но поле прямого обзора сразу значительно увеличилось. Шайя обнаружила, что лучи больших лазеров «Часового» уже выкосили огромный участок Леса с краю, перерубив с десяток стволов кронообразующих деревьев и обвалив огромный кусок Покрывала площадью примерно в двести квадратных метров. С двумя лазерами дело двигалось медленно, хотя дыма и огня хватало по всей протяженности поверженного Леса. Лазеры «Громовержца» были и того слабее, даром что ли – ракетный. Задача по расчистке была Петру не по плечу, а тратить ракеты, число которых ограничено, на такую ерунду и в итоге оказаться без боезапаса в критический момент схватки Петр явно не собирался. «Смерть идет по пятам, но мы на шаг впереди!». «Железная молитва» настроила на нужный лад лучше любых эмофильтров. Первый же прицельный залп приземлившегося после прыжка «Победителя» срезал еще один пучок стволов-опор тысячелистника, сорокаметровый участок Леса медленно, с устрашающим треском и шумом просел. Несмотря на десятки тонн снега, рухнувшего вниз, взвилось пламя и широкое полотнище черно-серого дыма. Нутро Леса – черное на бело-зеленом фоне покрова, обнажилось глубже. Сенсоры засекли шевеление живой массы – видимо, потревоженные твари, не придавленные обвалом, пытались удрать в более безопасное место. «Чертов Дикий Лес», – выругалась про себя Шайя, высматривая следующую точку приложения сил орудий «Победителя». Пучки толстых голых стволов тысячелистников торчали из земли через каждые пятнадцать-двадцать метров, каждый обхватом в два-три метра, и упорно цеплялись за жизнь, вдобавок каждое дерево было связано с соседними густой сетью лиан. Даже перерубленное полностью, дерево зачастую зависало, запутавшись зонтичной кроной в этой сети, как муха в паутине. Неполный залп, и еще один участок Леса осел, скошенный лазерной косой. Как никогда остро Шайя пожалела, что нельзя дать залп из всех лазеров одновременно, срубив две-три зонтичных колонии разом. Чудовищная перегрузка может спалить управляющие схемы, даже вырубить двигатель, и тогда на несколько секунд робот окажется беспомощным – слепым, глухим и неподвижным. Поэтому общее число орудий приходится делить на три группы и поочередно выдавать так называемые «неполные» залпы. Два километра Леса – это слишком много. Если прорубаться дальше такими темпами, лишь силой лазерного оружия, то роботы «Гряды» проиграют раньше, чем доберутся до противника. Ракетные и плазменные залпы просто растерзают их сверху. Выбивать сволочей нужно прямо там, на территории Леса. Но «миротворцы» тоже не дураки. Наверняка они это предусмотрели. Слишком хорошо подготовленным выглядело нападение. В Лесу роботов «Грозовых Стрел» могла ожидать серьезная ловушка. Но другого выхода нет, нужно пробовать. Отступать нельзя. Под бетонным завалом остались люди на первом этаже, сначала нужно их эвакуировать. И уж тогда можно будет подумать о себе. Раздвигая механическими стопами груды многотонных бетонных обломков, словно невесомую гальку, на открытое пространство сперва выбрался «Огненный Демон» капитана Бола, а параллельно ему уже выдвигался гигантский «Разрушитель» Сани Большого, не уступавший ему ростом ни на метр из пятнадцати отпущенных. Вдавленная, приплюснутая голова между высоко задранных плеч, бочкообразное тело с короткими, гипертрофированно толстыми ногами, выпирающие по всей поверхности корпуса плиты дополнительных бронеэкранов – ногах, руках, поворотной платформе, плечах – для защиты подвижных узлов, – все вместе делало «Разрушителя» похожим на чудовищного механического дикобраза, вдругрешившего прогуляться на задних лапах… Из-за Покрывала показалась очередная стая вражеских ракет – не меньше семи десятков. Судя по количеству в залпе и данным «мошкары», по-прежнему оповещавшим о четырех неизвестных целях в глубине Леса, прикинула Шайя, им противостояли вражеские роботы среднего класса с вооружением типа «комбо» – ракеты-лазеры-пушки, среди них, возможно, присутствовал и целевой ракетный. Не так уж и много. Лишь один «Часовой» нес в залпе сорок восемь ракет двух калибров – 90 и 110, а «Громовержец» выдавал и того больше – все шестьдесят «малышей» калибра 110. Так что семьдесят боеголовок – не так уж и много, если только эти семьдесят не лупят по одной единственной цели, а в данный момент так и было. Защищаясь, кработ Сереги Бороды, уже лишившийся и противоракетной, и электромагнитной защиты, с шипением окутался сизо-черным аэрозольным облаком, превратившись, словно по мановению волшебной палочки, в громадный, десятиметровой высоты холм из сажи. Высокотехнологичные аэрозольные завесы не только маскируют робота, но и служат ложной целью для высокоточного оружия, вроде ракет, сбивая им наводку. Да и лазерный луч в частицах специальной взвеси теряет силу. Единственная проблема – количество аэрозольных гранат ограничено, а радиус зоны маскировки создается относительно небольшой, около пятидесяти метров. К тому же, для снарядных пушек подобная завеса – не помеха, на инфрасканере цель все равно выделялась довольно четко. Но в данном случае завеса «Часовому» практически не помогла, слишком мощным был рой ракет. Треть роя успели сбить противоракетные системы «Победителя» и подоспевших «Громовержца», «Огненного Демона» и «Разрушителя», а затем на «Часового» обрушился огненный ураган. Аэрозольную завесу сорвало. Робот утонул в огненном всполохе взрыва. Когда пламя свернулось, а поднятая взрывом земля осела, кработ каким-то чудом все еще стоял на ногах – на дне образовавшейся воронки диаметром метров двадцать и глубиной около четырех. Броня по всему корпусу горела и дымилась, словно была скроена не из нанокристаллических композитов, а из дешевого картона. Но запас прочности у «Часового» еще оставался изрядный. Продолжая двигаться в сторону соратника, Шайя бегло оценила его повреждения, и по поступившим данным телеметрии, и визуально, с помощью видеосенсоров в своей броне. Выяснилось, что тяжелый, шестидесятипятитонный кработ, хотя и устоял, все-таки лишился всех своих плечевых ракетных установок, своей главной ударной силы – от них остались лишь развороченные пеньки поворотных платформ. Но он выжил, и это главное. Даже если он лишится всего вооружения, робот еще может послужить мишенью, чтобы отвлечь силы и внимание врага на себя. Законы боя жестоки, но целесообразны. Сереге просто не повезло, что последнее дежурство на «Гряде» досталось ему, и его кработу пришлось принять огонь на себя. Подоспевшее распоряжение капитана Бола соответствовало собственным намерениям Шайи – атаковать, произвести разведку боем: – Шайя, Борода – вперед. Пробивайте дорогу! Остальные страхуют сзади. Всем соблюдать предельную осторожность! Вероятна ловушка. Все верно. «Миротворцы» определенно собирались взять защитников «Гряды» измором, избежать прямого столкновения и соответственно, потерь. Не выйдет. Запас ракет у противника не безграничен, и когда они закончатся, в дело пойдет оружие прямой наводки, если к тому времени, конечно, оно уцелеет после удара ракет. А чтобы этот момент приблизить… Система охлаждения субатомного движка заурчала, как приласканная кошка, вполне довольная жизнью, и «Победитель» перешел с шага на бег. Разогнавшись, Шайя снова врубила прыжковые движки и тяжеловесным скачком перенесла пятидесятипятитонное тело своего робота через семиметровую высоту вала периметра. Сзади полыхнул огонь больших лазеров, с грохотом рухнули огромные ворота. Безжалостно сминая мощными стопами, по ним прошелся «Часовой», присоединяясь к Шайе и выравниваясь по левую руку. Автоматика периметра бездействовала, а прыжковых у «Часового» не имелось, поэтому пришлось идти напролом. По сравнению с разрушениями на самой «Гряде» уничтожение ворот уже ничего не значило. Все это мелочи. Шайю порадовало, что БЛ «Часового» уцелели, и он все еще представлял угрозу для противника, а значит, примерять на себя роль тупой мишени ему еще рановато. Тревожный звуковой сигнал возвестил о захвате «Победителя» вражеской системой наведения. На этот раз вынырнувший из-за кроны Дикого Леса рой ракет оказался значительно меньше, всего две дюжины, и противоракетные системы звена растерзали их без труда, но следом шел плазменный залп, обрушившийся точно на «Победителя». Видимо, враг посчитал, что «Часовой» поврежден уже достаточно серьезно, и перенес огонь на следующую цель. Гул ЭМ-поля поднялся до воющих ноток, отражая обильный поток плазмы, броня на плечах и груди зашипела, окутавшись языками пламени. Не обращая внимания на попадание, не причинившее ее роботу особого вреда, Шайя лишь увеличила скорость. «Победитель» размашисто двигался вперед многометровыми шагами среди горящих нагромождений из останков Дикого Леса, ломая, как спички, своим телом обрушенные предыдущими выстрелами стволы и превращая ударами механических стоп в щепу или прессованное месиво все, что попадалось на пути. Пару раз какие-то юркие твари, неведомо как уцелевшие среди огня и разрушений, выскакивали прямо из-под ног в самый последний момент, спасаясь от верной смерти. Шайе было не до них. Роботизированное «тело» по сравнению с человеческим обладает массой неоспоримых преимуществ, и одним из них является отсутствие физической усталости. А так же – отсутствие боли от повреждений. Механическое тело, связанное с человеческим сознанием нейроцепями, чувствует лишь «потери»… До красных точек на радаре осталось около километра. Восстановилась устойчивая сетевая связь, роботы вышли из радиуса действия «кукушек». Недосмотр со стороны «миротворцев». Но интенсивность вражеского обстрела не ослабевала. Враги явно решили не экономить на ракетах, тем более – на зарядах плазменных орудий. Раскаленный воздух вокруг оглушительно рычал и выл от тысяч осколков, в которые превращали ракеты противоракетные системы звена, но и самим механическим великанам тоже перепадало. Очередная пара плазменных «солнц» вознеслась в побледневшее от вспышки небо, плавно изогнулась в верхней точки траектории и ринулась вниз. Выстрелов из плазмопушки избежать не так уж сложно, если ты двигаешься с приличной скоростью, а по тебе шуруют настильно. «Победитель» чуть скорректировал направление, и огненный ад разверзся в десяти метрах правее, заряды угодили как раз в особенно густое нагромождение обрушенных деревьев. Вспыхнуло все – жарко, быстро, и сами деревья, и снег, осыпавшийся на подножие Леса с крон. Плазме в несколько тысяч градусов без разницы, что превращать в пар и пепел. Языки пламени полыхнули на десятки метров в стороны, ударная волна жара бессильно ткнулась «Победителю» в спину, обогнула, прокатилась еще немного, вышибая пар из влажной почвы, и угасла. «Часовому» повезло меньше, пораженный плазменными зарядами участок оказался как раз на его пути, и Борода не стал уклоняться в сторону, чтобы не снижать скорость и не отставать от «Победителя». Робот шагнул сквозь пламя, словно демон, восставший из ада, горячие головни брызнули из-под его ног, как гигантские светлячки. Не фатально. Главное, пройти опасный участок быстро, не допустить перегрева систем. Расстояние до врага неумолимо сокращалось. Яркие синие лучи «Адских Плетей» «Часового» вонзились в пучок черных древесных стволов, стоявших в пятидесяти метрах впереди, перерубив половину из них. Шайя тут же разрядила шесть средних лазеров, перерезав зелеными световыми шпагами остальные. Очередной участок кроны тяжко затрещал, провисая на листьях и лианах, накренился, огромный пласт слежавшегося снега соскользнул с пятидесятиметровой высоты и рухнул вниз, подняв снежную бурю. Сзади частой россыпью ударили лазеры «большой тройки», цепью двигавшиеся следом за «Победителем» и «Часовым» с отставанием в сотню метров. Перебитые у самой кроны и больше не поддерживаемые ничем, черно-коричневые стволы кронообразующего пучка посыпались, как гигантские объятые пламенем кегли. Следом рухнул участок самой кроны в сотню квадратных метров, образовав многометровый курган. Подобная тактика несколько затрудняла передвижение, зато расчищала путь впереди от возможных ловушек «миротворцев» и избавляла от агрессивного любопытства лесных тварей, очень не любивших яркий солнечный свет, ворвавшийся в темное царство Дикого Леса сквозь разрывы кроны и сразу лишивший их комфортного существования… Вот оно! Враг! На двадцатиметровую высоту из-за свежеобразованного кургана, подпираемые огненными струями прыжковых двигателей, взмыли два вражеских робота. Дистанция – шестьсот метров. «Снайперы»?! Всего лишь жалкие сорокатонники? Действовали пилоты кработов исключительно согласованно. Каждый «Снайпер» нес легкую гаусс-пушку и шесть средних лазеров (вместо стандартных двух «Блесков» и одной «Молнии», условия зимы позволяли нести дополнительное энергетическое вооружение без риска перегрева). И вся эта мощь разрядилась в одну точку. Удар «Снайперов» предназначался кронообразующему пучку тысячелистников, нависшему слева от проходившего мимо «Победителя». Взрыв снарядов и лазерные плети перерубили тела древесных исполинов, но стволы не завалились, лишь с протяжным стоном опустились ниже, уткнувшись в развороченную почву разлохмаченными комлями. Удерживающая их крона провисла, но выдержала. В рваные прорехи вверху, образовавшиеся от натяжения, посыпались целые пласты снега, дробясь и разлетаясь в воздухе в белую облакоподобную взвесь. Отстрелявшись, оба «Снайпера» так же слаженно опустились обратно в укрытие за завалом, успев спрятаться раньше, чем воздух на том месте, где они только что парили, вспороли лазерные вспышки «Разрушителя» и «Огненного демона», а «Громовержец» послал за завал полный залп ракет. С оглушительным грохотом оттуда выплеснул столб земли и огня. «Победитель» Шайи упрямо пер дальше, стараясь выбраться из-под обваливающейся кроны раньше, чем та погребет его под собой. Вряд ли обрушившаяся масса сможет сильно повредить роботу, но затруднить его передвижение, временно связать по ногам, лишая маневренности и подставляя под вражеский удар – это вполне может случиться. А в бою маневренность – одно из важнейших условий выживания. Белое облако снежинок укутало робота целиком, словно внезапно опустившийся туман, или разыгравшаяся метель. Впереди снова взмыли «Снайперы», повторяя маневр, но на этот раз точность им изменила, удар ракет с «Громовержца» не прошел бесследно, хотя и не вывел мехов из строя. Снежную взвесь по левому борту, шипя, пронзил целый сноп насыщенно-зеленых лучей средних лазеров, левое плечо лишь слегка зацепило, выбив из броневой плиты раскаленный фонтанчик испарившегося материала. Шайя была наготове. Скрыться безнаказанно «Снайперы» не успели. Две трети ее лазерных орудий разрядились в ближайшего вражеского меха, пропоров броню на его груди и брюхе. «Снайпер» накренился, его повело вокруг оси, пламя прыжковых двигателей задралось вбок. Пилот не справился с управлением, и робот рухнул вверх тормашками. Еще десяток быстрых шагов, и «Победитель» вырвался на открытое пространство. Параллельно, не отставая ни на шаг, так же целеустремленно двигался «Часовой» Бороды, проламываясь мощным корпусом, словно бульдозер, сквозь свежие завалы из разодранных деревьев и обвалившегося сверху снега. Треск ломающейся древесины был похож на хлесткие звуки выстрелов. Второму «Снайперу» повезло гораздо меньше. «Огненный Демон» подловил его под сдвоенный залп чудовищных полуразгонок «Ультра-20», которыми были оснащены руки командирского робота. Четыре десятка снарядов врезались в грудь «Снайпера» с такой силой, что его едва не разорвало на десяток маленьких кработов. Кувыркаясь, выплескивая из разбитого корпуса пламя и дым, робот отлетел в глубину еще не разрушенного Дикого Леса, зарывшись в растительную массу. Списывать со счетов его пока рановато, но полученные роботом после такого удара повреждения весьма серьезны. Скорее всего, его пилоту придется или отступить, или покинуть «меха» совсем, если, конечно, он не самоубийца. Смена не заставила себя ждать. Раздвинув корпусами завал, за позицию выползли еще два ИБээРа «миротворцев» – «Молоты». Пятьдесят пять тонн, средний робот по всем показателям – броня, вооружение, цена. Дешево и сердито, хорошо затыкать бреши при прорыве обороны или прикрывать отступление основных сил. Выносливая скотинка. Руки «Молотов», оснащенные ЭМУ-пушками «Химера-10», тут же загрохотали частыми вспышками стальных очередей, плечевые ракетные установки и лазерные орудия подхватили песню смерти, разряжаясь в и без того искалеченного «Часового», упрямо идущего на сближение. Воздух потемнел от осколков разлетающейся и испаряющейся брони, «Часовой» споткнулся, затормозил, стараясь удержать равновесие под потоком огня, правую руку с «Адской Плетью» ему снесло начисто, обнажив в плече искрящую дыру, ведущую к внутренним магистралям. В игру немедленно включилась тройка гигантов, по-прежнему удерживавшая стометровую дистанцию за «Победителем» и «Часовым». Рев ракет и пушечных ударов объединенного залпа рвал воздух на атомы, казалось, что между механическими монстрами противоборствующих сторон пролегло огненно-световое многорядное шоссе. Левого «Молота» этим шквалом буквально вынесло обратно за завал, второй поспешно отступил сам. Против трех тяжелых и штурмового робота, не считая «Победителя», еще не получившего серьезных повреждений, шансов выстоять или хотя бы остановить атакующих у «миротворцев» было маловато. Пока все шло неплохо. Даже слишком неплохо. Все четыре вражеских робота, обнаруженных ранее «мошкарой», идентифицированы. Но все ли? Однозначно – нет. Сознание Шайи, усиленное мощью управляющего ИскИна «Победителя», в долю секунды выдавало десятки приблизительных прогнозов, производя на основе полученных данных быстрый расчет. Мощь последнего ракетного залпа, которым угостили «Часового» возле периметра «Гряды», явно не соответствовала вооружению обнаруженных роботов. Оба «Снайпера» вообще не несли ракетных установок, лишь легкие гаусс-пушки и средние лазерные орудия. А общий залп двух «Молотов» выдавал лишь две дюжины ракет РЗУ «Вихрь-12». Значит, кроме этой четверки у «миротворцев» была и другая техника, и чем быстрее удастся обнаружить тех, кто послал остальные пять десятков ракет и плазменные залпы, тем лучше. Соотношение сил может измениться в любой момент, и перевес в огневой мощи вполне может оказаться у «миротворцев»… Удар в правую ногу бронебойной очередью «Химеры» едва не опрокинул «Победителя», часть стволов тысячелистника, мимо которого она проходила, тем же взрывом перерубило и сбросило в сторону. Крона опасно затрещала, провисая под тяжестью лишившихся опоры стволов, но выдержала, снова посыпался снег, многометровые полотнища темно-зеленых листьев и обломавшиеся сучья. Обмен лазерными выстрелами усилился. Все пространство между роботами «Грозовых Стрел» и «миротворцев» сплелось в сверкающую, разноцветную световую паутину, а температура окружающей среды локально повысилась на десяток градусов. Из-за спины пятившегося «Молота» взмыл «Снайпер». Тявкнула гаусс-пушка, сверкнули изумрудной зеленью шесть средних лазеров. Попадание заставило «Победителя» содрогнуться, удар пришелся в уже поврежденный участок ноги, несколько слоев брони вскипело, схема контроля выдала тревожный сигнал и пометила коленный узел, оставшийся без защиты, красным цветом. Приземлиться «Снайпер» не успел. Шайя угостила его лазерами, выдав почти полный залп. Теплорассеиватели взвыли, стараясь поглотить порцию жара, выданного оборудованием, десяток световых копий вонзились кработу в брюхо, окутав его брызгами испаряющейся брони. Одновременно, сзади, оглушающим басом рявкнули полуразгонки «Огненного Демона». Поймав грудью полный залп из сорока бронебойных снарядов, начиненных мощнейшей взрывчаткой, вражеский кработ кувыркнулся вокруг оси, словно игрушечный, прочертил выхлопами прыжковых сопел огненное колесо и рухнул в месиво сельвы. Тут же последовал мощный взрыв, почва и обломки стволов тысячелистника полетели в стороны густой россыпью. Катапультироваться пилот не успел. Слишком чудовищным оказался удар капитана Бола. Чудовищным по мощи и точности. На любого профи найдется другой, не менее искусный. В данном случае – и лучше вооруженный. Отлично, оба «Снайпера» – долой. Пока счет в пользу «Грозовых Стрел». Шайя упорно продолжала гнать «Победителя» вперед, не обращая внимания на неполадки с правой ногой, заставлявшие робота слегка прихрамывать. Мелочь, не стоящая внимания, «мех» способен и не такое выдержать. Время зализывать раны еще не пришло. Огромное одеяло сверкающей плазмы, вынырнув из леса, ухнуло сверху на «Часового». Часть плазмы проникла в дыру, оставшуюся после потери руки. Изнутри кработа Бороды ухнуло пламя. Получив мгновенный перегрев и повреждение внутренних механизмов, робот сделал пару шагов и остановился, опасно накренившись. На радаре, вычисленная наконец ИскИном по траектории выстрела, проявилась пятая вражеская точка. Поступили данные идентификации. Вот оно – «Вурдалак»! По классу робот был равен «Часовому», но его вооружение было существенно мощнее. «Вурдалак» еще не вступил в обмен прямыми ударами, он неподвижно стоял в глубине пока не разрушенного Леса. Улучшенная система антирадара позволила ему скрываться от тысяч глаз рассеянной в небесах «мошкары». Теперь ясно, кто посылал плазменные залпы в сторону «Гряды», лишь у «Вурдалака» из всех вражеских роботов имелась парочка пушек «Сверхнова». Плюс двенадцать ракет его РЗУ. До семидесяти все равно не хватало. Что-то в Лесу крылось еще. Что-то более серьезное, чем «Вурдалак». Продолжая наступать, Шайя взялась за ближайшего «Молота» всерьез, принявшись гвоздить упрямую скотину, снова выползшую из-за сомнительного укрытия из измочаленных стволов и листьев, перемешанных со снегом, словно краб из песка, поочередными залпами с рук, груди и бедер. «Вурдалака» тяжелая тройка «Грозовых Стрел» растопчет и без нее. Ее главная задача – выяснить все о силах противника. А значит – вклиниться как можно глубже в их линию обороны. «Молоту» такое пристальное внимание «Победителя» не понравилось. Его РЗУ на правом плече развернулось и выплюнуло в сторону Шайи дюжину злобных реактивных ос, затем он наставил на нее правую руку, оснащенную «Химерой», и разрядил. Электромагнитный щит взвыл от перегрузки, пытаясь отклонить снаряды, но дистанция оказалась слишком мала для упреждающего воздействия. Визг рвущегося металла тяжелым стаккато прошелся по левой стороне торса, оставив глубокий рваный шрам, сработал стопор разворотного механизма бедренной платформы, погасив бешеную отдачу, но торс все-таки развернуло на двадцать градусов, сбив прицел лазерным орудиям груди и рук. На плечах и груди заработали розетки противоракетной системы. Воздух потемнел от взрывов ракет, наткнувшихся на лазерную защиту, снова застонал ЭМ-щит, и снова удар прошедших преграду боеголовок пришелся в левую сторону. Пока торс робота выравнивался во фронт, Шайя ответила двумя средними лазерами с бедер. Есть! Ракетная плечевая установка «Молота», успевшая перезарядиться после залпа, ярко и оглушительно рванула, заставив обладателя присесть от отдачи. Отлично, огневая мощь врага уменьшилась! На радаре вспыхнули еще две точки. Незнакомая техника. Видимо, снаряды, разрушившие «Гряду», посылались именно оттуда. Не то. Сейчас это не имеет значения. Где-то здесь должен скрываться минимум еще один робот – вот его-то и следует найти. Рев шести сопел прыжковых двигателей вознес «Победителя» на десятиметровую высоту. Всего ничего по сравнению с ростом самого робота, но земля все равно провалилась куда-то далеко вниз… Шайя заметила ЕГО визуально, благодаря именно этому прыжку, радар цель не ловил. Метрах в ста от нее, сразу за завалом, обнаружился глубокий котлован, несомненно, вырытый специально. И в глубине котлована, высунув бронированную макушку, ворочалось нечто. Нечто настолько огромное, что просто не могло быть боевым роботом. Но роботом было. Даже с полной нагрузкой эмофильтры не смогли погасить всплеска страха Шайи. Ей еще не приходилось сталкиваться на поле боя с таким монстром. Поджав ноги и пригнув корпус, чтобы уменьшить высоту, в котловане сидел «Бог Войны». Словно взрослого человека засунули в детскую ванночку. Чернильно-черный окрас брони позволял ему почти не выделяться на окружающем почвенном фоне гнилого подлеска. – Капитан, здесь «Бог Войны»! – немедленно передала Шайя по внутренней связи. – Вижу, – пришло бесстрастное сообщение от Бола. Конечно, видит. Все роботы звена включены в ВИУС. Любые данные, полученные одним из роботов сети, тут же отражаются у остальных. Спустя долю секунды пришел приказ: – Шайя, Борода, немедленно отходите за наши спины. Мы вас прикроем. Будем убираться отсюда, пока не поздно. Вот именно – пока не поздно. Они все-таки нарвались, и крепко. По данным разведки в составе «миротворцев» не должно быть таких ИБээРов, но видеосенсоры тяжеловесно парящего «Победителя» демонстрировали непреложный факт. «Бог Войны» являлся легендой. Самый грозный из существующих, штурмовой гуман массой в сто тонн и высотой в семнадцать метров, «Бог Войны» был сконструирован компанией «Нужный размер», базирующейся на планете Сонгердан, около пятидесяти лет назад. Колоссальные размеры робота, избыточная мощь двигателей и механических узлов позволяли ему нести на себе самое тяжелое вооружение с большим количеством боеприпасов. Убойная мощь его орудий была настолько невероятна, что на пути этого монстра лучше не попадаться даже собратьям по штурмовому классу. Ведь лишь вес вооружения штурмового стотонника – от пятидесяти до пятидесяти пяти тонн, в зависимости от количества загруженного боекомплекта, и ни один из существующих «мехов» не способен долго противостоять такому монстру в одиночку. Ни один. Даже «Огненный Демон» капитана Бола. Никакое мастерство тут не поможет. Такое чудовище следует разрушать с как можно дальней дистанции, когда оно не способно развернуться в полную силу, а большую часть мощи его вооружения можно нейтрализовать маневренностью и системами электромагнитной и лазерной защиты. Отсюда, кстати, и невероятно высокая стоимость, из-за чего «Бог Войны» очень редко встречался на полях сражений. Военные командиры любых структур, знающие не понаслышке, что такое ремонт в полевых условиях, предпочитали вместо такого страшилища за те же деньги купить парочку тяжелых или тройку средних роботов. Встретить «Бога Войны» в бою считалось по понятным причинам очень плохой приметой. С летальным исходом. А тех пилотов, кого монстрик начинал навещать в дурном сне, лучше поскорее увольнять. От греха подальше, чтобы не дай Бог, проклятье не коснулось его соратников. Ходячая катастрофа. Шайя поспешно убавила мощность реактивных струй, и «Победитель» пошел вниз, к спасительной земле. Огромный механический великан гуманоидного облика, ощетиненный дополнительными броневыми экранами по всему телу, медленно выпрямлялся в котловане, поднимаясь во весь рост. Прыжок обнаружившего его «Победителя» не остался без цепкого внимания вражеского пилота. И послужил сигналом к началу действий. Две громадные руки голема, казалось, с усилием поднялись. Две руки, каждая из которых представляла собой спарку из больших гаусс-пушек. Четыре жерла поймали «Победителя» в прицел… Стопы «Победителя» тяжко ударились о почву, глубоко продавив верхний слой, колени слегка прогнулись, амортизируя, выпрямились. Шайя попятилась. «Бог Войны» не успел нанизать ее на залп, но у него еще будет такая возможность. – Борода, Шайя, разворачивайтесь, не теряйте время, прикроем! Убирайтесь оттуда! – повторил приказ капитан Бола. Шайя повиновалась. Разворот пятидесятипятитонного робота на сто восемьдесят градусов занял несколько драгоценных секунд – несколько секунд под непрерывным ракетным и лазерным огнем осмелевших «Молотов». Ей не улыбалось подставлять спину, но другого выхода не было. Иначе скорости не набрать, скорости, так необходимой, чтобы как можно быстрее увеличить дистанцию между собой и «Богом Войны». По сравнению с последним, «Молоты» – лишь шавки на фоне великана. Шайе пока везло – огонь врагов снова сосредоточился на «Часовом» Сереги Бороды. Серьезно покалеченный ракетный кработ, хромая и раскачиваясь, и без того лишенный практически всего вооружения, пытался завершить маневр разворота, когда поток огня ударил ему в спину. И без того едва стоявший на ногах, кработ накренился и рухнул ничком, погрузив стволы лазерных орудий рук глубоко в почву. – Не пытайся ему помочь! Уходи! – снова хлестнул приказ капитана Бола, цепко, хладнокровно державшего ситуацию под контролем. Залп пушек «Огненного Демона» громыхающим «хуком» сбил с ног левого «Молота», временно выводя его из игры. Место падения затянуло клубящееся облако пламени и тут же погасло – над роботом развернулся зонтик из черной аэрозольной взвеси. Пилот пытался спасти сомнительной маскировкой робота и свою жизнь. За второго «Молота» принялись остальные роботы «большой тройки». Все пять РЗУ плечевых платформ и головы «Громовержца» разрядили свое содержимое, отправив стаю из шести десятков ракет в короткий полет. Спаренные «Химеры» обеих рук «Разрушителя» загрохотали, выпуская вал смертоносного металла. Хлестнули синие лучи «Адских Плетей». «Молот» утонул в потоке огня, скрывшись по самую макушку… и взорвался. На гребне вспышки, из кусков разваливающегося корпуса в небо ушел КоЖи, спасая пилота. «Три – ноль!» Шайя уже закончила разворот и разгонялась многометровыми шагами, стараясь обойти «большую тройку» сбоку, чтобы не перекрыть видимость своим же пилотам и не помешать пляске огненной смерти, танцующей на останках вражеских машин. Картина боя никуда не делась, благодаря видеосистеме «Взгляд Бога» и сенсорам, рассыпанным по броне всего корпуса робота, Шайя видела и спиной. Выдрав стволы лазерных орудий из развороченной почвы, «Часовой» неуклюже пытался встать. Как у любого кработа, по замыслу конструкторов его колени были вывернуты назад, поэтому ему нужно было подтянуть сложенные ноги под корпус и выпрямить. «Серега опытный пилот, он обязательно справится», – обеспокоенно подумала Шайя. Она очень на это надеялась. Главное, чтобы он успел подняться до того, как на сцене появится устрашающий «Бог Войны». Проклятье! «Часовой» не успевал. Из-за завала уже вырастала макушка стотонного гумана, две лазерные турели – «Адские Плети» двигались глубоко в глазницах гротескно очеловеченной стальной головы, выискивая цель – словно зрачки выглядывающей смерти. То ли еще будет, когда он выберется весь! А Шайе нужно еще секунд тридцать, чтобы зайти за спины «большой тройки» и, прикрываясь их броней, повторить маневр разворота, чтобы присоединить хор лазерных орудий к общей смертопляске. Четверка мощных роботов, еще целых, с неистраченным боезапасом, имела отличный шанс укоротить «Богу Войны» его «божественное начало»… К черту все, она повернет сейчас, хватит показывать «миротворцам» спину, Бороде нужна вся поддержка, какая есть, чтобы выбраться живым! Если ему придется катапультироваться, то как потом его подбирать в этом проклятом Диком Лесу, полном опасных тварей, попрятавшихся от грохота взрывов и жара пламени, но никуда не девшихся? Лучше Сереге выбраться из Леса на своих двоих, вернее, на ногах своего робота. А Бола – пусть наказывает за нарушение приказа, это будет уже потом. Шайя резко остановилась, взрыхлив массивными стопами вал черной почвы, затем принялась разворачиваться. Из глубины Леса, озаряя все поле боя ослепительным светом, выжигая малейшие тени изуродованного дыханием войны рельефа, взмыли в небо и обрушились вниз очередные заряды «Сверхновы». Плазменный поток как раз достался заканчивавшему разворот «Победителю» Шайи. Теплорассеиватели протяжно застонали, не в силах справиться с перегревом, большая часть брони дышала сухим, раскаленным жаром. Инфоколонки диаграмм состояния корпуса, особенно плеч и рук, на этот раз мгновенно пожелтели. Тридцать процентов брони – долой. Лазерные спарки рук и вовсе подернулись красным, визуально окутавшись ледяным паром из прорех пробитого кожуха охлаждения – испарялся азотный охладитель. С прежней интенсивностью стрелять из них уже не получится, придется беречь каждый выстрел. Хреново. Самые мощные лазеры «Победителя» находились именно в руках. Проклятый «Вурдалак». Хорошо устроился, за спиной стотонника и Шайя чувствовала бы себя в комфорте и безопасности. Следующий шаг «Бога Войны» вынес из котлована на всеобщее обозрение почти десятиметровой ширины плечи, вздутые от встроенных ракетных установок – «Ветер-18». Жерла трубчатых направляющих плотно закрывали броневые заслонки, которые поднимутся лишь перед самым залпом. Но не это являлось главной силой вражеского гумана. Лазеры и РЗУ, являвшиеся, к примеру, для «Громовержца» основой вооружения, для такого титана, как стотонник, служили лишь вспомогательным оружием. Самое мощное вооружение несли его руки. Смертоносная река, исторгнутая «большой тройкой» из всех стволов и начиненная лазерными лучами, ракетами и бронебойными снарядами, устремилась к «Богу Войны» навстречу, не дожидаясь, когда он сумеет ввести в бой всю свою мощь. Вражеский великан вздрогнул, но и не подумал замедлять ход, хотя на его широченной груди забушевала огненная буря. Взрывная волна объединенного залпа была так сильна, что разметала завал вокруг гумана – изломанные, но еще могучие стволы тысячелистника, беспорядочно наваленные друг на друга, разлетелись, словно невесомые древесные щепки под порывом ураганного ветра. Из-за края обнажившегося котлована выплыли чудовищные руки. Толстые девятиметровые стволы гаусс-спарок в каждой руке отнюдь не выглядели излишне длинными при общем семнадцатиметровом росте гумана. На короткой дистанции такой науки, как баллистика, для снарядов гаусс-пушки не существовало. Электромагнитные поля этой орудийной системы настолько мощны, что развивают скорость снаряда в стволе до семи-восьми км/с. Даже если пальнуть литой болванкой, энергия удара при попадании в цель сработает не хуже мощнейшей взрывчатки. А при такой чудовищной скорости увернуться от выстрела гаусс-пушки почти невозможно. Средний робот при удачном стечении обстоятельств может выжить после удара гаусс-спарки и продолжать бой. Тяжелый ИБээР выдержит тем более, хотя запаса прочности хватит ненадолго, если лупить в одно и то же место. Спасет лишь маневренность. Но для «Часового» ситуация сложилась крайне неудачно. Продолжая выпрямляться, он повернулся к «Богу Войны» как раз тем боком, где у него зияла дыра на месте вырванной в плечевом суставе руки. Вражеский пилот не был полным кретином, он сумел этим воспользоваться. Датчики «Победителя» зарегистрировали скачкообразное возрастание напряженности внешнего электромагнитного поля, и обе гаусс-спарки «Бога Войны» разрядились в «Часового». Три жутких снаряда вспороли броню рядом с дырой в плече, продавив многослойный нанокристаллический композит с такой же легкостью, с какой сминается яичная скорлупа под крепкими пальцами, и погрузились внутрь. Но и после этого робот мог выжить. Мог, но четвертый снаряд попал точно в прореху, и этого хватило. Удар прошил кработа насквозь, вырвав в снопе пламени второе плечо. Каким-то чудом, так и не успев полностью выпрямиться, «Часовой» устоял. Застыл в ореоле бьющего из плеч, пожирающего внутренности пламени и дыма. Робот устоял, но для его пилота чудеса закончились. Система жизнеобеспечения «Часового» выдала в ВИУС черные полосы вместо цифровых данных жизненных показателей – метку смерти, и больше информация с кработа Сереги Бороды не поступала. Шайя закричала. Спящее в КоЖи тело не способно выдать крик, Шайя кричала мысленно, выплескивая гнев и ужас и чувствуя, как что-то невидимое, живое, рвется в ее душе. «Смерть идет по пятам, но мы всегда на шаг впереди, и не успевают лишь слабые духом?!». «Железная молитва» сегодня не возымела действия для ее однопланетника. «Бог Войны» приостановился, словно любуясь результатом. Буквально – делом своих рук. Целую секунду он не обращал внимания на бешеный обстрел из всех видов вооружения, который вели по нему роботы «Грозовых Стрел». Он занял удобную позицию, ноги и нижнюю часть торса все еще защищал край котлована. От частоты попаданий, казалось, вокруг него гуляет адский смерч, затягивая его едва не по самую макушку дымом, пламенем, тучей осколков и тоннами поднятых в воздух земли со снегом. Мощнейший щит электромагнитного поля достойно сдерживал натиск, отражая большую часть агрессивного воздействия. Дожидаясь, пока перезарядятся гаусс-пушки, вражеский исполин лениво огрызнулся ракетами, сверкнул большими лазерами из «глазниц» чудовищного стального «черепа». Несколько томительных секунд перезарядки, подготовки и накопления энергии ЭМ-камер пушки к следующему выплеску убийственной мощи. Секунд долгих и стремительных одновременно – смотря с чьей стороны длилось это ожидание. Затем стволы «разгонок» «Бога Войны» медленно сместились, выбирая следующую цель. Выбор был широк, но по одному ему известным причинам вражеский пилот остановился на «Громовержце». Видимо, ему надоели жалящие массированные укусы ракетного гумана «агностиков». Пилот «Бога Войны» определенно являлся Асом. Плотным взрывным ударом залп из четырех гаусс-пушек сбрил «Громовержцу» правую ногу по самое бедро и робот Бонуса с грохотом завалился на спину, выстрелив напоследок лишь коконом жизнеобеспечения в сторону «Гряды». Петр спасся. Ему повезло значительно больше, чем Бороде. – Отход! – спокойно скомандовал Бола. – Продолжать огонь, спины не подставлять, у нас есть время уйти. «Бог Войны» – весьма медленный ИБээР. Самый неспешный из штурмовых. Вооружение за счет скорости. Но ему абсолютно незачем было калечить ноги, подставлять их под залпы вражеского оружия. Проще расстреливать врага в упор, пока есть такая возможность, а цели пристреляны. Он и так уже нанес противнику существенный урон. Аэрозольное облако, затянувшее все пространство перед пятившимися роботами «Грозовых Стрел», немного мешало. Но лишь немного. Черные жерла гаусс-пушек сместились правее, жадно высматривая новую жертву. Даже лишенная ощущения своего тела в коконе, Шайя все же почувствовала, как на ее голове шевелятся волосы. А может, эти ощущения ей просто почудились. Ведь целью бронированного чудовища оказался ее пятившийся «Победитель». В отчаянии, уже не жалея перегревшихся, грозивших расплавиться изнутри больших лазеров, она выдала полную мощность, и, видимо, ее «железная молитва», в отличие от погибшего Бороды, была услышана настоящим богом войны, а не этим механическим переростком. Нижняя пушка спарки левой руки гумана проглотила лазерный удар, угодивший ей точно в жерло, и подавилась многогигаваттной энергией «Адских Плетей», выдав из ствола всплеск огня взорвавшегося внутри снаряда. Но правая спарка все же выплюнула свое содержимое. Все пятьдесят пять тонн «Победителя» словно налетели на несокрушимую стену. Больше Шайя ничего почувствовать не успела. А ИскИн «Победителя» даже не успел довести до ее сведения, куда пришлось попадание. Она лишь поняла, после краткого мига затмения, когда посчитавшая ситуацию критической система жизнеобеспечения привела в действие механизм катапультирования и разорвала нейросвязи между ней и «телом» ее ИБээРа, что бой для нее окончился. Внутренний аварийный взрыв выбил стилизованный под приплюснутую «голову» сектор корпуса, из образовавшейся между плеч дыры выстрелил кокон-анабиозатор. Включившиеся транспортные антигравы, повинуясь заложенным в автопилот командам, выписывая короткие рваные зигзаги, чтобы сбить вражеский прицел, по пологой дуге повели кокон в сторону «Гряды»…* * *
Три – три. Счет потерь с обеих сторон сравнялся за несколько минут… Обрыв сенсорного восприятия подобен шоку. Никаких звуков снаружи, лишь картинка на обзорном экранчике перед раскрытыми глазами. Ее, настоящими глазами, а не информация с видеосенсоров. Легкое покалывание в начавшем оживать теле. Не таким она ожидала возвращение в реальный мир после этого боя. Восприятие ее «я» катастрофически быстро сужалось до ощущения слабой человеческой оболочки. Она потеряла «Победителя»… к черту «меха». Она потеряла близкого человека… Шайе лишь чуть-чуть не повезло. Один из перерубленных стволов тысячелистника, провисевший большую часть боя в двух сотнях метров позади, решил рухнуть именно в этот момент – не выдержала натяжения удерживавшая его крона. Выстрелили обрывки лопнувших от натяжения гигантской массы тысячелистника лиан, ветвистый ствол, естественно, начал заваливаться на освободившееся от соседей пространство – в выбитую боем просеку, и ее кокон зацепило краем промелькнувшей ветки. Несильно, по касательной. Но этого хватило. Короткое стремительное планирование и тряский удар о землю после отчаянного торможения антигравов и выплеснувшего парашюта. Затем КоЖи, посчитав программу спасения завершенной, раскрылся и мягко вытолкнул ее наружу. Грязь, снег, огонь и собачий холод одновременно – ощущения захлестнули ее с головой. Но самое неприятное и ошеломляющее – на барабанные перепонки, больше не защищенные ни броней, ни коконом, ни нейрошлемом, обрушился грохочущий ад. В голову словно погрузилось жало отбойного молотка. Сознание от звуковой перегрузки мигнуло, и Шайя лишь спустя несколько секунд обнаружила себя на четвереньках. Гвалт стоял неописуемый, разрывая дезориентированное сознание на части. Шайя надсадно закашлялась. Едкий вонючий дым, стелющийся по земле среди громоздившихся вокруг куч из переломанных веток и стволов тысячелистников, заслонял видимость, куда ни повернись, и ввинчивался в горло удушающей пиявкой. Она наотмашь хлопнула ладонью по сенсорам, встроенным в пластик комбинезона на груди. Воротник обжал нижнюю часть лица и шею прозрачным фильтром-забралом. Дышать сразу стало легче, кашель отпустил. Эксклюзивный «сервис» ее комбинезона пригодился, она все-таки переплатила за него не зря… Среди ревущей какофонии боя ее травмированные уши с трудом различили приближающийся лязг, а колени и ладони почувствовали тяжкое ритмичное сотрясение почвы – характерную поступь боевого робота. Шайя преодолела секундную растерянность, выдернула погрузившиеся в ледяную грязь кисти рук, вскочила и метнулась в сторону на непослушных ногах. Споткнулась, слепо зацепившись за какой-то выступ, корень или обломок ветки, упала и перекатилась на спину. И ошеломленно увидела, как на то место, где она только что находилась, опустилась гигантская плита механической стопы, безжалостно вбив отслуживший свое кокон во влажное месиво веток, листьев и грязи. Подняв взгляд, Шайя опознала огромную, коренастую фигуру «Разрушителя». В горячке боя, отступая, ее едва не раздавил Большой Саня. Трудно придумать более жуткую и нелепую, более обидную смерть… Все верно, она ведь не должна здесь находиться. Если бы не эта дурацкая ветка, заставившая кокон приземлиться и завершить программу спасения пилота, она уже находилась бы на «Гряде», как Петр, которого выбросило на несколько минут раньше… Но теперь она осталась без теплой верхней одежды, перчаток и шапки, которые так и не успела достать из запасника КоЖи. А при двадцатиградусном морозе в одном комбинезоне ей долго не продержаться… А-а, да что тут плакаться, ноги в руки и вперед, все равно выход лишь один – нужно выбираться из Дикого Леса, топать к «Гряде». Два километра не такое уж большое расстояние, главное, не медлить. Есть хороший шанс побороться с холодом на «ты»… Мышцы еще не отошли от сна полностью, едва Шайя выпрямилась на подгибающихся от слабости ногах, как что-то, обжигающе больно хлестнув по лодыжкам, сбило ее обратно на землю. Она упала неудачно, обломок ветки ткнул в бок, едва не пропоров ребра, спасла пластиковая накладка комбинезона, но от вспышки боли из глаз брызнули слезы, затуманив зрение. И все же, едва оказавшись на земле, Шайя отчаянно извернулась всем телом, выискивая нового врага. Вызмеившись из-под ближайшего нагромождения бурелома, скользкие и одновременно жесткие, как проволока, щупальца мертвой хваткой оплелись вокруг бедер, рванули к себе. Шайя попыталась за что-нибудь ухватиться, но руки успели загрести лишь воздух, и ее резко потащило под завал, в темное логово притаившейся твари Дикого Леса, которая, несмотря на царивший вокруг хаос разрушения, так и осталась в своих охотничьих угодьях. Только этого дерьма не хватало ей для полного счастья… Она все еще была слишком ошеломлена постэффектом боя, чтобы испугаться какого-то полузверя-полурастения. Игломет, крепившийся к правому бедру, весом ее же тела прижало к земле. Не раздумывая, Шайя нащупала и сорвала с левого бедра вибронож, включила в замахе… Хлесткий удар щупальца древолапа выбил вибронож из руки, Шайя вскрикнула, пальцы от нестерпимой боли парализовало. Но не растерялась, тут же рывком повернулась на другой бок, потянулась рукой к пистолету… Сзади что-то с лязгом, тяжело ударило в землю. Ослепительная вспышка близкого лазерного луча дохнула в лицо иссушающим жаром. Древесная куча, где прятался древолап, взревела столбом красно-желтого пламени, щупальца судорожно отдернулись, освободив ноги. Во все стороны посыпались искры и горящие головешки. Шайя резко отвернула лицо, прикрыв голову руками, выждала секунду, пока горящая мелочь прекратит сыпаться. Затем взглянула в сторону замершего в пяти шагах спасителя. Незнакомый механический «человечек», камуфляжный окрас «белое безмолвие». «Худосочный малыш» по сравнению с ее десятиметровым «Победителем». В два раза уже в плечах и натри метра ниже. Впрочем, это не мешало ему казаться великаном по сравнению с ней самой – гигантским рыцарем в сверкающих белоснежных доспехах, уже подпорченных глубокими шрамами на правом боку, сочившихся дымком после свежего попадания лазеров. Модель-то она узнала – «Следопыт», но среди защитников «Гряды» таких не числилось… если не считать роботов новой линейки, тех, что остались под обломками купола… Сознание плыло и раздваивалось от грохота и рева откатывавшегося сражения – и «Разрушитель», и «Огненный Демон», все, что осталось от звена «Грозовых Стрел», уже прошли мимо, но она все же сумела вспомнить, что такой робот должен был прибыть на «Гряду» еще до начала схватки, а вот подоспел только сейчас и сразу вступил в бой. А его пилот молодец… – Не спи, цепляйся за меня! – рявкнул бортовой громкоговоритель. – Живо! Оснащенные плазмопушками руки «Следопыта» вздрогнули, исторгнув ослепительные «солнца» зарядов куда-то в сторону «Бога Войны» – Шайя не видела куда, обзор ограничивал окружающий завал, состоявший из измочаленных стволов тысячелистников. Мошка, воюющая с мухобойкой… Что он от нее хочет?! Чтобы она прокатилась прямо на его броне? Впрочем, рассуждать некогда, нужно спасать свою еще не очень подпорченную, горячо любимую шкурку. А раз другого транспорта все равно не подвернется… Отстрелявшись, робот уже разворачивался, чтобы дать деру. Шайя и сама не заметила, как оказалась на ногах, прыгнула на широкую стопу робота, способную вместить еще несколько человек, и вцепилась окоченевшими от холода руками в бронированную лодыжку, прижавшись к ней так крепко, словно в последний раз обнимала любимого человека. – Нет, лезь выше! Буду прыгать, сгоришь к чертовой матери! Он совсем спятил?!! Конечно, сгорит – если попадет под пламя сопел встроенных в бедра прыжковых установок. Сгорит, как спичка в костре! Но Шайя уже лезла вверх, хватаясь за специальные скобы на поверхности ноги и корпуса, предназначенные для ремонтников, и не слушая трусливые доводы рассудка. Некогда. Вот ноги встали на край поворотной платформы бедер, выше контейнеров прыжковых установок, руки вцепились в скобу еще выше. – ГОТОВА?! Она не успела ответить. Оглушающий рев, нестерпимая вибрация корпуса, едва не отшвырнувшая ее прочь, и жар, едва не лизнувший ее ботинки. Но стопы гумана уже парили, встречный поток воздуха отбросил пламя сопел, отразившееся при старте от почвы, вниз. Ледяной ветер набросился на ничем не защищенные руки и кожу лица поверх фильтра. Боль стремительно промерзающей плоти казалась оглушающей. Прыжок длился около ста метров, затем робот приземлился и понесся своим ходом. При каждом соприкосновении стопы «Следопыта» с почвой, как Шайя не напрягалась, зубы лязгали так, что казалось, рассыплются обе челюсти, а позвоночник простреливала острая боль, отдаваясь в затылке. «Следопыт» стремительно догнал и обогнул все еще пятившегося «Разрушителя», затем снова включились прыжковые установки – Шайя почувствовала, как прямо под ее ногами словно пробудился плененный демон. Пробудился и с оглушающим ревом пошел вразнос от ярости, в попытке вырваться из стальной тюрьмы. В ушах ревел ветер. Этот прыжок тоже оказался стометровым. Удар о землю, тряская пробежка. Следующий прыжок она точно не переживет, с каким-то фатальным спокойствием подумала Шайя. Руки больше не держали, все тело задеревенело от холода, нечеловеческого напряжения и нестерпимой усталости. Внизу размытой от скорости лентой проносилась земля. Она понимала, что пилот робота пытается ее спасти, старается вынести ее из зоны сражения. Но сил бороться за свою жизнь больше не оставалось. – ДЕРЖИШЬСЯ?! Она бы и хотела ответить, но не могла. Губы от холода занемели даже под фильтром. А включать лоцман она не рискнула даже сейчас. В противоположный бок «Следопыта» ударил насыщенно-синий световой столб. Ослепительная вспышка, брызги расплавленной брони, жар. Шайя вскрикнула, едва не разжав руки, выругалась, зажмурилась, вцепилась крепче, откуда только силы взялись. Смерть прошлась рядом, лишь обозначив свое присутствие, но не тронув ее. Жить все-таки хотелось. Следующие несколько минут отчаянной тряски и жуткой паники превратились в пелену нескончаемых мучений. Страх сорваться и угодить под стопы робота заставлял все крепче и крепче вжиматься всем телом в до боли жесткую поверхность броневых плит. Усталость снова подступила вплотную, внушая обреченность. Вот только скрюченные вокруг скобы пальцы рук уже не разжимались сами, превратились в закостеневшие ледышки… И вдруг все кончилось. Шайя оглянулась, с трудом подняв голову и кое-как разлепив твердые, как жесть веки. «Следопыт» стоял, замерев в километре от Леса, внутри периметра «Гряды». В их сторону среди развалин уже бежали несколько человек в форме техников. «Как это здорово, – подумала Шайя. – Люди выжили». И ей, наконец, можно слезть с этого дурацкого насеста… Затем ее сознание начало куда-то проваливаться. Когда подоспевшие спасатели принялись отдирать ее от скоб, она уже ничего не чувствовала.13. Сержант Лонги
– Как уроженец Собренды, сержант, считаю своим долгом заметить, что надо было разместиться подальше от этих дыр. Пока закроются, еще неизвестно, что из них выскочит. Лонги молча затянулся в очередной раз, выпустил струйки сероватого дыма через ноздри. Он и Морган стояли возле входа в палатку. Расслабленно курили, сбрасывая нервное напряжение недавнего боя. Лонги и сам время от времени обеспокоенно поглядывал на дыры в склоне Покрывала, чернеющие, словно провалы огромных ртов, всего в пятидесяти метрах от палатки. Солнце наяривало вовсю, не по-зимнему, снег вокруг, словно посыпанный алмазной пылью, сверкал просто нестерпимо для глаз, вернее – сверкал бы, но светофильтр полуопущенного забрала пока справлялся, понижая яркость до приемлемого уровня. Собрендец говорил дело. Надо было, конечно. Раз обстоятельства изменились в лучшую сторону (относительно, конечно), и в Лесу от взбесившихся роботов прятаться уже не надо, то теперь следует поберечься от самого Леса. Такая пальба, которую здесь подняли чертовы жеболы, наверняка разбудила массу всякой вредной живности, которою Дикий Лес весьма богат. Но задним числом все хороши. Палатка уже растянута. Перетаскивать в другое место – беспокоить кучу народа. В том числе – травмированного вирусом «миротворцев» пилота. Его дружок, Грегори Верный, пилот «Шершня», наверняка взбеленится от такой инициативы. Лонги никогда еще не видел этого рохлю таким злым. Как все-таки обстоятельства меняют поведение человека. Что ж, у всех у нас есть близкие друзья, за которых мы готовы перегрызть врагу глотку… Входная щель в стенке палатки – прорезиненный куб с трехметровыми гранями, разошлась, выпуская Коваля и Грегори Верного – легок на помине, и тут же почти бесследно затянулась за ними. – Что там с твоим приятелем, Грегори? – Ничего нового, сержант, лежит как труп, – вместо пилота ответил Коваль. Грузно потоптался на снегу, выравнивая местечко, тоже выщелкнул из кармана сигарету, с удовольствием затянулся. – Пульс ровный, но ни на что не реагирует. – Его бы врачам показать, и как можно быстрее, – хмуро проворчал Грегори Верный. Он курить не стал, видимо, просто вышел подышать свежим воздухом. При одном взгляде на него Лонги сразу стало холоднее – Булочка выбрался из теплой палатки с непокрытой головой, в одном легком комбинезоне. Как выпрыгнул из своего робота, так и расхаживал до сих пор. Наверняка в багажном отделении внутри КоЖи «Шершня» лежит теплая одежда, но Булочка что-то не торопился за ней возвращаться. Местная закалка? Все-таки, Грегори – из аборигенов Двойного Донца. Прямо позавидуешь. Сам сержант ежился на ледяном ветру, несмотря на теплую куртку и маскхалат. – Одному Высшему известно, что этот вирус наделал в его мозгах. Я всегда говорил, что от лоцманов сплошные проблемы… Все присутствующие глубокомысленно покивали словам Грегори. «Жаль будет парня, если так и не выйдет из комы, – подумал Лонги. – Жаль, несмотря на то, что он натворил…» Сержант немного знал этого пилота. Весельчак и балагур. Из тех, кто, попадая в чужую компанию, с легкостью становился ее душой. Как не встретишь – вечно свежий анекдот наготове. И где только успевает собирать… Возможно, в сети? Или сам придумывает? Должен же хоть кто-то придумывать эти дурацкие анекдоты, сами собой они же не возникают. Да еще и «молитву», как выяснилось, тоже он сочинил. Вряд ли Булочка соврал. Не врут «агностики». Не приемлет их культура лжи. Очень честный, порядочный народец… Прошло уже больше часа, как «Следопыт» наемного эксперта отбыл в направлении «Гряды», пора бы уже прибыть транспорту спасателей. Сколько тут можно мерзнуть? Снежная пустыня, собачий холод – и ни единой живой души, кроме них самих, естественно. Двенадцать солдат, остатки несостоявшейся смены гарнизона форпоста, и два пилота, один из которых в полной отключке… Впрочем, это даже хорошо, что вокруг – ни единой живой души. Гостей из Дикого Леса на свою голову ох как не хотелось бы. Кстати, о пилотах. Лонги покосился на здоровенную тушу «Кровавого Гончего», валявшуюся на боку посреди дороги, метрах в двадцати от палатки, сразу за разбитой техникой колонны. Снег вокруг робота растаял от тепла, все еще сочившегося от корпуса, обнажился грязный бетон трассы. Уцелевший в жестокой неравной схватке «Шершень» стоял к палатке немного ближе, сразу за танком, он тоже пострадал изрядно. По визуальной оценке Лонги, боеспособными у «Шершня» остались лишь левое РЗУ «Ветер-6», средний лазер левой руки и противопехотный пулемет, расположенный между лап внизу торса. И все равно это больше, чем все вместе взятое вооружение его солдат. Да и охранника лучше, чем жебол, не придумать, пилот в роботе не способен заснуть. Вот только Грегори Верный после всего случившегося что-то не торопился вернуться к своим боевым обязанностям… «А классно все-таки справился этот эксперт с „Гончим“, – с невольным одобрением подумал Лонги. – Один залп – и робот готов. Сразу видно – тот еще профи. Даром что ли – эксперт…» Лонги отлично понимал, что только благодаря этому наемнику с торговца-внешника, так кстати прибывшему в систему Рапиры, лично он все еще может портить этот свежий морозный воздух сигаретным дымом. Вот только куда эксперт запропал со своим «Следопытом»? Как в воду канул. Точнее, учитывая местные реалии – как в Дикий Лес. Там все исчезает бесследно, даже металлы и пластики, твари Дикого Леса – отличные утилизаторы. Наверняка от грузовоза, тащившего «Следопыта», уже ни винтика не осталось. И робот бы пропал, если бы его не спас эксперт. Прямо миссия спасения: робот – отделение Лонги – пилот «Гончего». Всех поспасал и смылся. – Нехорошо как-то это ожидание затянулось, сержант, – вторя мыслям Лонги, недовольно сказал Коваль. – Наверняка на «Гряде» какие-то проблемы, если никого до сих пор не прислали. Снегоход добрался бы сюда минут за двадцать, но уже больше часа никого нет… Может, собрать ноги в руки и двинуть пехом? – Староват я для таких прогулок, – проворчал сержант. – А я думаю, ты всех нас еще задвинешь, Морган тоже так считает. Верно, Морган? – Коваль ухмыльнулся, тыкая кулаком в бок собрендцу. – Точно, сержант. Покрепче нас будете. – Избавьте меня от своих сомнительных комплиментов. – Нет, правда, Лонги, не прибедняйтесь, я, как уроженец Собренды… – Тьфу! – … считаю, что вы еще молоток! – Угу. Гвозди в гроб заколачивать – в самый раз. Сколько своих ребят за время службы пережил, жуть берет… Да-а, лучше бы он не напоминал лишний раз. Все сразу помрачнели, и без того натянутая ухмылка Коваля полиняла и испарилась, а Морган почему-то выкинул недокуренную сигарету и старательно затоптал, хотя в снегу и без того все погаснет. И тут же полез за следующей. Сержант снова перевел взгляд на задумчивого Булочку, отрешенно смотревшего куда-то вдаль. Сверкающий снег, похоже, ему ничуть не мешал, хотя глаза пилота ничем не были защищены. Так ушел в себя, что ничего вокруг не замечал. Не дело это, так переживать за товарища. Вернее, не то время и не то место, чтобы забывать о своих обязанностях из-за переживаний. Не к лицу подобное поведение воину. – Грегори, может, загрузишься в своего робота? – с нажимом предложил Лонги. Приказывать пилоту ИБээРа он не имел права, у самого зеленого пилота меньше лейтенантского звания не бывает, но напомнить об обязанностях считал своим долгом. – Все-таки его системы сканирования посовершеннее наших глаз и ушей будут, не мешало бы за Лесом присматривать на более, так сказать, высоком уровне. – Что? – Булочка непонимающе уставился на сержанта, очнувшись от своих мыслей. Лонги повторил, еще спокойней. – В задницу жебола! – энергично выразил Булочка свое отношение к проблеме, полоснув сержанта злым взглядом. – Какого черта ты боишься? – язвительно поинтересовался Коваль. Он снял шлем и ожесточенно скреб свободной пятерней слежавшиеся волосы на затылке. – У тебя же лоцмана нет и в помине. Даже не носил никогда. А без него мозги не пострадают. Лежишь себе в тепле и безопасности, тело дрыхнет, а сознание прикалывается, воображая, что оно – робот. – Коваль хмыкнул, окинув пренебрежительным взглядом обтягивающий тело пилота черный комбинезон. – И охота тебе с нами тут мерзнуть. Мы все-таки потеплее одеты. – И тебя с твоими советами туда же, – пожелал Булочка, насупившись сильнее. – Древолапа тебе на голову, советчик! – Ладно, ладно, не принимай так близко к сердцу, – Коваль хмыкнул. – И не поминай древолапа лишний раз, а то явится… – Ты что, нам не доверяешь, что ли? – озадаченно спросил Лонги. – Да не тронем мы твоего приятеля, присмотрим в лучшем виде. Никто на него не держит зла, понимаем, что не виноват… Булочка недоверчиво уставился на Лонги, словно тот сморозил какую-то глупость. Сержант поперхнулся и умолк. Что он сказал не так? И тут до него дошло. Да так, что жарко стало. Виноват. Виноват Болтун в том, что случилось. Да еще как виноват. Если бы его лоцман, как и положено, при пилотировании робота был отключен, то пилот не сошел бы с ума. Значит, его ребята погибли только из-за того, что этот чертов придурок… Стоп. Лонги яростно стиснул зубы. С Болтуном разберется трибунал. А если дать волю эмоциям, то трибунал будет разбираться уже с ним, сержантом. После того, как он пристрелит пилота самолично. И раз его солдаты этого не поняли, то не стоит их просвещать. Иначе бузы не избежать, могут и Булочку пристрелить за компанию. Вот почему он так покосился, когда Лонги заявил, не подумав, что Макс ни в чем не виноват. И вот почему он упорно не возвращался к «Шершню» за верхней одеждой. Он и в самом деле опасался оставлять своего приятеля без личного присмотра. Даже на минуту. Коваль поежился от холода, нахлобучил шлем обратно на голову, снова покосился на «Шершня». – Такие как ты, Грегори, явно не ценят того, что имеют. Я бы давно уже грелся в твоем «мехе». – Завидуешь, что ли, Коваль? – пробурчал пилот. – Ну, завидую, ну и что? – Коваль криво усмехнулся. – А что тебе помешало пройти обучение на пилота ИБээРа? Грелся бы сейчас в своем собственном роботе? Лучше бы Булочка этого не говорил. Лонги хорошо знал своих солдат и всегда тщательно изучал личные дела и психологический портрет, поэтому реакцию Коваля на этот выпад предугадать было нетрудно. Но вмешаться не успел. Краснолицый здоровяк Коваль, в бою сверхосторожный, иной раз почти трусоватый, но нахальный и бесцеремонный в обычной обстановке, резко шагнул к Булочке и схватил его за грудки, даже не заметив, что вместе с одеждой скомкал в кулаке и свою сигарету. Лицо его так жутко перекосило от мгновенно вспыхнувшей ярости, что перед Булочкой словно предстал совсем иной, незнакомый и смертельно опасный человек, способный в гневе на все. – Там, где я вырос, от нищеты дохли тараканы, – выдохнул Коваль в конопатое лицо Грегори. – А о существовании роботов, даже бытовых, никто даже не слышал, потому как все приходилось делать собственными руками! В том числе и задницу подтирать! И ты еще будешь… – Коваль, остынь! – Лонги требовательно дернул земляка за плечо. Он знал не понаслышке, о чем тот говорит, сам так же рос, Зубатка – паршивый мир, если человек хоть чего-то стоит как личность, рано или поздно он старается удрать со своей неласковой родины, как Лонги и сделал в свое время, а позже – Коваль. Но вины Грегори в этом не было. Коваль еще с секунду непримиримо смотрел пилоту в перепуганные глаза, затем встряхнул им, как мешком с тряпьем, разжал руки и отступил. И раздраженно выругался, уставившись на правую ладонь, к которой прилипла раздавленная сигарета. Боль от ожога он ощутил только сейчас. Коваль стряхнул мусор, выщелкнул новую сигарету, руки от злости еще тряслись, но добавил уже тоном пониже: – Не учи меня жить, пилот. Не всем везет в жизни с таким стартом, как у тебя. На твое образование или потратилась твоя местная родня, или твое правительство, вряд ли ты сам на него заработал. А потом такие как ты, в тепле и комфорте, давят своими роботами таких, как я… – Прекрати, Коваль, – сердито оборвал его Лонги. – Нечего свару разводить. Других проблем хватает. А плакать о своей жизни будешь в казарме. Понял? – И вообще, парни, жрать хочется, аж спать некогда, – неуклюже пошутил Морган, отвлекая внимание присутствующих от скользкой темы, – сержант, может, пойдем и раздавим НЗ? Чувствуется, что помощь за нами придет не… Окончание его фразы так и осталось не озвученным. – Тихо! – свистящим шепотом скомандовал вдруг сразу как-то подобравшийся Грегори Верный. – Что… – начал было Коваль, но Лонги пихнул кулаком его в плечо, заставив заткнуться. Глаза Булочки словно остекленели, у пилота был вид человека, который к чему-то прислушивается, но не к тому, что происходит снаружи, а к чему-то в глубине себя. При взгляде на него у сержанта внутренности неприятно стянуло в тугой узел, не кишки, а прямо сплошной дискомфорт. Неожиданно сорвавшись с места в бег, Грегори рванул в сторону своего робота со скоростью, какую трудно было ожидать от такого увальня. Сумасшедший спринт смешного неуклюжего человечка, нелепо размахивающего на бегу руками. – К оружию, сержант! – проорал Грегори на бегу, не останавливаясь и не оборачиваясь. – Какая муха его укусила? – недоуменно сказал вслед Коваль. – Я что, так сильно его напугал? – Я слышал, этот Булочка – серьезный интуит, – припомнил Морган, деловито срывая с плеча ремень излучателя и активизируя энерговвод оружия. – Как уроженец Собренды, советую прислушаться… – Интуит? – недоверчиво переспросил Коваль. – А что это означает? Но Лонги уже нырнул головой в палатку и резкой командой поднял отдыхавших на ноги, а затем посторонился, когда солдаты начали выскакивать наружу. Если пилот что-то напутал, и тревога окажется ложной, ничего страшного не случится, на базе еще отдохнут. А пока пусть считается тренингом. Вот только совсем не мешало бы знать, откуда исходит опасность? Он снова оглянулся на «Шершня», как раз выхватив момент, когда дно лифтовой площадки состыковалось с брюхом робота. Так, Грегори внутри, три десятка секунд, и робот придет в движение. Да, кстати, о движении – почему, несмотря на тревогу пилота, нигде не ощущается движения? Детектор шлема молчит, несмотря на введенную задачу поиска. Ручной сканер Коваля, более чувствительный, чем датчики шлема, тоже пока не подавал тревожных сигналов. Так откуда ждать опасность? Дорога? Дикий Лес? Воздух? Но кроме них на этой пустынной заснеженной дороге, зажатой с обеих сторон безжизненными стенами Дикого Леса, больше никого нет. Чертов пилот! Мог быть немного и поразговорчивей, прежде чем начать загрузку! Или сам не знал, лишь что-то почувствовал? – Коваль, что у тебя на сканере? – Ничего, сержант. Не пойму, из-за чего весь переполох… Метровое тело излучателя привычно устроилось в руках наизготовку, ПТРК «Поцелуй» уже висел на плече, а сам Лонги отбежал от палатки на двадцать метров, заняв позицию рядом со своим бывшим БМП. Пристроившись возле борта, Лонги, срывая на морозе горло, быстро командовал, рассредоточивая своих людей за всеми возможными укрытиями, оказавшимися в их распоряжении. Коваля, Моргана и Стрелка он прикрепил к себе, остальных разослал дальше – троих солдат за второй БМП, еще троих к танку, двое оставшихся побежали к валявшейся на боку туше поверженного «Гончего». Палатка с бесчувственным пилотом осталась пока беззащитной. Не до пилота. Лонги решил любой ценой прежде всего сохранить своих людей. Он и так сегодня уже потерял восьмерых… На всякий случай сержант заранее прицелился в дыру Покрывала, пробитую «Следопытом». Лес упрямо старался ее срастить, затянуть, чтобы перекрыть доступ холоду. Но это место разрушалось дважды за короткое время – грузовозом, затем роботом, поэтому все еще оставалось отверстие, в которое свободно мог пройти снегоход. И откуда могла выбраться любая тварь из Дикого Леса. – Сержант, оглянись! – Стрелок, присевший с Лонги рядом, вдруг рванул его за плечо, заставив развернуться вокруг оси. Опасность пришла совсем не оттуда, откуда Лонги ее ждал. Запищал сканер Коваля, выдавая на экране расстояние и направление – снег на чистом участке противоположного склона транспортной траншеи шевелился и осыпался. Причем осыпался на весьма большой площади. Словно оттуда наружу лезло нечто размером с боевого робота, пытаясь продавить жесткий лиственный слой Покрывала. И это нечто явно обладало упорством и чудовищной силой. Склон трещал, пучился, ходил ходуном – словно одеяло на бешеном ветру, наброшенное на колья. С гребня скатилась даже небольшая снежная лавина, сухая взвесь заклубилась, скрыв тревожный участок и затруднив видимость. Понятно, почему сканер молчал раньше. Толщина Покрывала на склоне – лиственный слой со снежным одеялом поверху, от метра до двух, немудрено проморгать движение там, внутри Леса. – Стрелять только по команде! – крикнул сержант. С треском пробив полуметровую дыру в Покрывале, нечто ухватилось изнутри за край, рвануло в стороны, и громадный кусок склона разошелся. – Сюрпри-из! – дурашливо протянул Коваль, побледнев. – Вот так попали, мать его… – вырвалось у Лонги. Из дыры выглядывал древолап. Точнее – страж. Потому что древолапов таких чудовищных размеров принято именовать не иначе, как стражами Дикого Леса. – Колобок на ножках, – выдавил Стрелок. «Скорее сухопутная медуза», – мысленно поправил Лонги, давя в себе нарастающую панику. За много лет службы на Двойном Донце Лонги еще не доводилось видеть такой огромной твари. Тарелкообразное тело древолапа было не меньше двенадцати метров в диаметре, а его макушка, благодаря поддерживавшим «тарелку» многочисленным столбообразным ногам – числом не меньше двадцати по прикидке Лонги, возвышалось над землей метров на десять. Всю плоть стража покрывала черная, морщинистая, влажно поблескивающая кожа, напоминавшая гнилую древесную кору, на морозе быстро схватывавшаяся шелушащейся ледяной коркой. – Убирайся, ты не должен здесь находиться, свет и холод губительны для тебя, – прошептал Лонги под нос… Но что-то гнало тварь вперед помимо воли, по крайней мере, это так выглядело. Шумно разломав остаток лиственного слоя, мешавшего выбраться наружу, страж ступил на дно транспортной траншеи. Постоял пару секунд, словно оценивая обстановку, а затем с неожиданной для такой туши резвостью устремился в сторону «Шершня», дробно перебирая целым лесом длинных, толщиной с человеческое тело, ног-корневищ, каждая из которых оканчивалась полуметровой пятой-присоской. Широкая тропа в снегу, которую он оставлял после себя, казалась утрамбованной, словно по ней прошелся строительный каток. Несколько дрожащих лентовидных щупалец в десять-двенадцать метров длиной и толщиной с человеческое тело у основания, вызмеились из ротового отверстия, расположенного где-то под туловищем-тарелкой, и размашистыми круговыми движениями принялись сновать вокруг тела стража, словно просеивая окружающее пространство. Слабый ветерок донес до обоняния сержанта омерзительную гнилостную вонь, которую тварь Дикого Леса притащила с собой. – Не знаю, что его выгнало из Леса, но лучше его не трогать, – прошептал Коваль, тем не менее исправно перемещая ствол излучателя вслед за тушей чудовищного существа, протопавшего мимо в опасной близости. – Может, у него тут какие-то свои дела, а мы не при чем. – Да? Почему же он топает к «Шершню»? – Стрелок сморщился, вонь древолапа добралась и до него. – Это еще неизвестно, что именно к «Шершню». Может, «Шершень» просто оказался у него на пути. – Как уроженец… – Заткнись, Морган! Готовь трубу и жди команды. Свой ПТРК «Поцелуй», позаимствованный у Стрелка, сержант, расставив ноги в полуприсяде для устойчивости, уже взвел и положил на плечо, наставив выходное отверстие ракетомета на монстра. Лонги прекрасно помнил, что у древолапов нет органа зрения, они ориентируются на звук, запах, движение. Загрузка пилота еще не закончилась, «Шершень» Грегори Верного оставался беззвучен и неподвижен. А его запах вряд ли являлся для стража запахом пищи. Но, вполне возможно, Морган прав. Какого же черта он выбрал своей целью «Шершня»? Очень странное поведение для лесной твари, не выносившей свет и холод. Может, привлекло тепло, исходившее от робота? Да ну, чушь какая-то. Неспроста все это. Ох, неспроста. Страж-древолап, этакий ходячий лесной дредноут, пер к роботу напрямик, не взирая даже на то, что на его пути находится подбитый танк. – Парни, не стрелять! Убирайтесь с его пути! – крикнул Лонги. Трое солдат шустро рванули в сторону, подальше от древолапа. Отбежав метров на двадцать, залегли в снегу. Слава Высшему, как выражаются «агностики», древолап на людей никак не отреагировал, у него была другая цель. Танк вздрогнул и заходил ходуном, часть массивных воронкообразных пяток стража прогрохотала по его корпусу, а остальные конечности его даже не коснулись, прошли сбоку, тварь легко перевалила через плоскую коробочку машины, казавшуюся в сравнении с его чудовищной тушей просто игрушечной. Затем все так же целеустремленно топая вперед, страж полез на опрокинутого «Гончего». «Тупая скотина, – подумал Лонги, ведя стволом ракетомета за целью. – Не хватает мозгов даже на то, чтобы обойти лишнее препятствие. Ну, что же ты, Грегори, шевели задницей!» «Шершень» наконец пришел в движение. Сервоприводы ног загудели, корпус поджарого кработа выпрямился, подняв стволы лазеров горизонтально. Но убраться с дороги стража робот уже не успевал. Еще немного, и тот обрушится на него, погребет под своей не в пример большей массой. Больше медлить нельзя. – Морган, огонь! Ракетомет гулко ухнул на плече, реактивный снаряд с так называемым «мягким запуском» – выброс с небольшой скоростью, чтобы не оглушить оператора, и последующим разгоном, подпираемый огненно-дымным выхлопом, ушел к цели по лазерному лучу наведения. Почти одновременно выпорхнула и ракета Моргана, а остальные солдаты открыли пальбу из излучателей, посылая почти невидимые в дневном свете импульсные тепловые лучи в огромную тушу лесной твари. Невидимые, но очень даже ощутимые. Обращенная к Лонги сторона тела стража задымилась, кое-где выбилось тусклое пламя, тварь горела плохо, ее плоть несла в себе много влаги. – Поцелуй меня в задницу, сволочь! – упоенно заорал Коваль, выпрямляясь во весь рост под прикрытием борта БМП и вбивая в тушу стража импульсную очередь. Лонги торопливо опустил в трубу ракетомета запасную и последнюю ракету, вскинул на плечо, снова гулкий удар и высверк, из туши стража выбился новый сноп пламени. Стрельба сделала свое дело – страж замешкался, сбросил скорость. Процедура прижигания твари не понравилась. Лишняя пара секунд позволила Грегори оценить ситуацию и принять решение. Он взлетел на прыжковых двигателях, проделав тот же маневр, которым недавно пытался обмануть пилота «Гончего». Но это снова оказалось ошибкой. Ротовые щупальца выстрелили в сторону робота, обвив его за ноги и за правую руку, дернули. Робот запутался, словно муха в сетях паука. Сопла прыжковых двигателей не погасли, и из-за мощного рывка его резко повело в сторону вокруг оси. Взлет в мгновенье превратился в стремительное падение. Тридцатитонный «Шершень» со всей дури врезался в бетон дороги спиной, затем его отбросило набок. От удара под подошвами сапог Лонги вздрогнула земля. Человек после такого падения уже бы не очнулся, но не робот. Подняв лазерное орудие, «Шершень» выстрелил из положения лежа, прямо в брюхо нависшего над ним стража, шевелящееся от хватательных псевдоподий, словно клубок гигантских червей. Мощь даже малого боевого лазера «Блеск», входившего в стандартное вооружение «Шершня», несоразмерно выше пробивной силы пехотных излучателей. Световая шпага прошила стража насквозь, его брюхо и макушка запылали, словно жерло внезапно пробудившегося мини-вулкана, а несколько срезанных лучом ног отделилась от основания. Живой дредноут накренился. По команде Лонги солдаты повыскакивали из-за укрытий и пошли вперед, ведя непрерывную стрельбу по конечностям стража, сжигая и отстреливая их одно за другим. Использование лазера как боевого оружия основано на его способности концентрировать мощнейший поток теплового излучения на малой площади, чем ближе дистанция для излучателя, тем выше поражающий фактор луча. Отбросив пустой ракетомет в снег, Лонги тоже методично разряжал излучатель. Коваль, Стрелок и Морган шли рядом, не отставая от него. Бой превратился в избиение. Пылая уже от пят до макушки, страж с протяжным вздохом рухнул, придавив своей тушей ворочавшегося «Шершня», по всему телу бежала дрожь агонии, активными оставались лишь хватательные щупальца, продолжавшие бесноваться в воздухе. Тепловые лучи, несшие температуру в несколько тысяч градусов, жгли их беспощадно, заставляя корчиться в убийственном иссушающем пламени. Когда солдаты окружили место схватки, Лонги приказал прекратить огонь. – Да он же еще не сдох, – зло и удивленно вырвалось у Коваля, явно вошедшего в боевой раж. Действительно, страж уже превратился в гигантский костер, жар которого доносился даже до солдат, рассредоточившихся вокруг твари на расстоянии в двадцать метров, но все еще шевелился. – Выполняй, – сержант скривился. Вблизи вонь горелого стража была ничем не лучше стража живого. – «Шершень» и так под ним перегревается, будь здоров. Пусть сперва выберется, потом добьем, если это понадобится. – Ну и живучесть, – с мрачным восхищением прокомментировал малоразговорчивый Стрелок. – Древолап давно сдох. Жив его сожитель, так называемый ленточник, – пояснил Лонги, недовольный тем, что кто-то из его солдат не знает элементарных вещей, кои давно полагалось знать на Двойном Донце. – Какой еще сожитель? – удивился Коваль. – Ты всегда был неграмотным, Коваль. Ротовые щупальца принадлежат не древолапу, а другой твари, живущей с ним в тесном симбиозе. Я же говорю – ленточник. Не находя подпитки, огонь постепенно угасал, туша стража исходила паром, дымом, и нестерпимой вонью. – Что-то «Шершень» не торопится выбраться, – обеспокоенно заметил Стрелок. – Помочь мы ему все равно не сможем. Нужна какая-нибудь техника, чтобы стащить тварь, а у нас ничего нет. – Есть! – воскликнул Морган. – Что есть? – Есть техника! Колонна, сержант, наши! Лонги повернул голову, и напряжение последних минут сразу стало отпускать. Даже спина как-то выпрямилась, а на душе стало легче. Со стороны «Гряды», вздымая шлейф искрящейся в ярких солнечных лучах снежной пыли, мчались снегоходы. Два… нет, три… четыре… ого, да их гораздо больше, чем Лонги показалось вначале! – Что-то случилось, – заметил Коваль. – Они отступают с «Гряды». Вот тебе и передохнул, усмехнулся Лонги. Его взгляд снова упал на тушу стража. «Шершень» под ним не шевелился. Никаких признаков жизни. Но пилот не должен погибнуть, в роботе очень надежная система жизнеобеспечения. Возможно, вырубился движок из-за внешнего перегрева корпуса. «Ничего, сейчас ребята подкатят на своих снегоходах, стащим этого урода, освободим Грегори». Основной удар стражу нанес единственный выстрел его малого лазерного орудия. Солдаты Лонги лишь добили тварь. Можно сказать, он их всех спас… Если не учитывать, что тварь изначально была нацелена именно на ИБээРа… А это еще что? Лонги прищурился. Спохватившись, задействовал увеличительную оптику шлема вручную, нажатием боковой кнопки – без лоцмана автоматического подхвата мысленных команд не получалось. Что-то блеснуло среди грязно-серого пепла на бугристой туше мертвого стража. – Так, парни, внимание! Подстрахуйте. Вдруг дернется. Не хочу, чтобы он мне башку оторвал. Лонги осторожно приблизился к обугленной горе, нагнулся, всматриваясь в заинтересовавший его участок. Из плоти стража выглядывал оплавленный кончик какой-то металлической штуковины. Примерно в метре от него – еще один. И еще. Вот это да! Лонги ведь как чувствовал, что странное поведение твари – неспроста. Эти штуки управляли им. Кто-то сделал из стража киборга. Твою мать!.. Эту информацию нужно срочно передать в штаб. Эскалация военных действий явно выходила на новый уровень. «Природа Двойного Донца и так враждебна людям, – мрачно подумал Лонги, – а если твари Леса возьмутся за людей под управлением „миротворцев“, с нами будет покончено быстро и неотвратимо». – Сержант, у нас гости! – Я уже слышал, Коваль, – задумавшись о своем, поначалу сержант не обратил внимания на панические нотки в голосе воина. Ну, повторился от избытка чувств, с кем не бывает, радость его понятна… – Да я не о наших! Сканер засек множественное движение в Лесу. Быстро движутся, сволочи, будут здесь раньше наших… – Сколько? – сержант резко выпрямился, оборачиваясь. Коваль впился зрачками в экран своего ручного сканера, а остальные солдаты, замерев, встревожено смотрели на него. Теперь, когда в склоне появилась здоровенная дыра, проломанная стражем, и помех для ощупывающего луча стало меньше, сканер справился с задачей – предупредил об опасности заранее. – Да не разберу я, много их, всякие, большие и маленькие, – нервно сообщил Коваль. – Короче, на нас хватит, – устало подвел итог сержант Лонги, проверяя индикатор энерго-элемента излучателя.14. Макс Хуллиган
Макс Хуллиган сорвался с койки, подошел к зеркалу, всматриваясь в отражение. Оттянул пальцем правое нижнее веко. Да-а. Глаза красные – жуть. Белок в сеточке кровавых прожилок, словно сюрреалистическое мозаичное стекло. Отсюда и проблемы со зрением. Перед глазами – словно легкая дымка. Близорукость. Действует на нервы жутко. Никогда не думал, что это так паршиво. Впрочем, в роботе плохое зрение – не помеха. Подключаешься к системе «Взгляд Бога» и собственные глаза больше не нужны… Только кто теперь его пустит в родного «Гончего». Да и «Гончий», по рассказу Булочки, раскурочен изрядно, когда еще его техники восстановят. Хотя на фоне повреждений остальных роботов, выживших после битвы на «Гряде» – «Разрушителя» и «Огненного Демона», можно сказать, что «Шершень» с «Кровавым Гончим» лишь слегка потрепаны… «Нет, ни черта не помню», – с раздражением подумал Макс. Он резко повернулся к Грегори Верному. В помещении они находились лишь вдвоем. Гауптвахта. Койка, тумбочка, на стене справа от входа – дешевый терминал для дежурных сообщений, слева – отдельная комнатушка для умывальника и туалета – все выглядело вполне цивильно, почти как в «забегаловке»… Все дело в «почти». Дожил. Первый раз за всю службу попал на гауптвахту. Для кого-то, может, и мелочь, Петр Свистун за рукоприкладство каждый месяц здесь сидит, остывает, личность совершенно реактивная, никогда не знаешь, за что получишь от него по физиономии, солдаты гарнизона частенько страдают от Петра из-за своих плоских острот, которые они горазды отпускать насчет боевых роботов. Особенно из-за «жебола». Сами вы «жеболы», недоумки. Впрочем, дело совсем не в гауптвахте. А в причине, по которой он здесь оказался… Грегори сидел на стуле возле тумбочки с таким понурым видом, словно арестован был именно он. Первый раз за все время дружбы Макс не чувствовал к нему привычного расположения. Он был раздражен и взвинчен. Сильно. До неприятия Грегори как личности, как друга. Возможно, сказывались последствия обработки мозга «Пацифистом». А может, ему просто надоело играть пай-мальчика, призванного всех веселить, мирить и утешать в этом воюющем дурдоме? А еще его одним своим видом злила книжка Грегори, которую тот держал на коленях, пряча в открытые страницы виноватый взгляд. «Учение о Жизни». Религиозные постулаты местной веры. Как только возникали какие-нибудь трудности, Грегори тут же хватался за свое дурацкое «Учение» и начинал перелистывать замызганные пластиковые страницы, хотя всю суть изложенных постулатов можно свести к одному-единственному изречению – «не пакости ближнему, если не хочешь, чтобы он напакостил тебе». И все. Чушь собачья, а не учение. – Ну-ка, расскажи еще раз, как сражался со мной, – со сдержанной злостью потребовал Макс. – Да чего рассказывать, – проворчал Булочка, избегая смотреть в его сторону. – Едва меня не уделал. Если бы не эксперт… – Чушь! Я должен был тебя, как ты выражаешься, «уделать». Должен! Получается, вирус ломает не только мозги, но и боевые навыки… – Да о чем ты! – Булочка, наконец, поднял на Макса ошарашенный взгляд. – Нашел, о чем думать! Радуйся, что жив остался! Серега Борода погиб! Петр и Шайя едва не погибли! «Гряду» потеряли… – И на моей совести двадцать… сколько – двадцать восемь человек? – желчно уточнил Макс. – Наших. Своими руками отправил ребят на тот свет. Не могу в это поверить. Надеюсь, «тот свет» действительно существует, и им сейчас там лучше, чем здесь… – Не на твоей совести, а на совести «миротворцев»… – Да не занимайся словоблудством хоть ты, – резко оборвал друга Хуллиган. Он стремительно вернулся к койке, рухнул на спину и уставился в потолок, подложив ладони под затылок. Дико не хватало возможностей лоцмана. Отвратительно чувствовать себя отрезанным от сети. Страха к лоцману после обработки вирусом он не испытывал. Скорее всего именно потому, что ничего не помнил из временного отрезка, когда находился под управлением вируса. В этом он себе отчет отдавал. Внутреннее сожаление о солдатах, погибших по его вине, ему самому казалось неубедительным, зыбким. Да, он не знал каждого из них достаточно близко, но видел этих ребят часто и перекинулся парой-другой фраз с каждым из них за время службы неоднократно. Но в данный момент его больше жгла обида на собственную судьбу. Он не знал, чем займется на гражданке. Он умел только воевать. А значит, он – конченный человек. Посадить в тюрягу его, скорее всего, не посадят. В условиях военного времени всякое случается. Но из КВО «Правопорядок» его вышибут точно, причем с черной меткой в личном деле. С такой меткой он сможет найти работу разве что заштатным охранником в завалящей конторе. А это совсем не то, не то… Господи, голова кругом идет, что же ему теперь делать… свалилось это дерьмо на его голову. Случись это с другим, с тем же Грегори, Макс легко нашел бы для него слова утешения. К примеру, изрек бы, что неприятности подобного рода всегда случаются некстати, но надо крепиться, жизнь продолжается и всегда можно найти занятие по душе и без ИБээРов. Но для него самого такое утешение представлялось сомнительным. Притянутым за уши. Дурацким донельзя. Более того, его злила сама возможность подобных слов в свой адрес. – Что сейчас поделывают остальные? – сверля взглядом полоток, спросил Макс. – Понятия не имею. Он не видел Грегори, но ясно представил, как конопатый увалень недоуменно пожимает рыхлыми плечами. Очень уж часто он видел этот жест у дружка в подобных ситуациях. – Хорошо, поправка – а что они делали, когда ты их оставил? – Макс скрипнул зубами. Будь у него лоцман или будь лоцман у Булочки… впрочем, операционный отдел вряд ли теперь ему откроет доступ в сеть даже на полчаса, как вчера было сделано исключение для Сомахи. – Когда я уходил из «забегаловки», Шайя отправлялась в душ, а капитан Бола утопал в ангар, там Сомаха торчит уже который час, занимается переналадкой систем управления и безопасности роботов, капитан, видимо, решил проконтролировать его работу. Петр и Санек, кажется, собирались завалиться спать. Я и сам порядком устал. День был долгий. – Еще бы. Сколько я уже здесь? – Часа четыре… Ты что, совсем ничего не помнишь? – Лишь то, как меня сюда волокли. – Макс бросил на Грегори мрачный взгляд. – Не волокли, а вели, – поправил Грегори, укоризненно поджав пухлые губы. – Не передергивай, в этом нет необходимости. Пехотинцы отвели тебя сюда по приказу Грога. Ты очнулся незадолго до прибытия в космопорт, на снегоходе, на вопросы не отвечал. Но на команды реагировал вполне адекватно. Медики тебя уже осмотрели, ничего серьезного не обнаружили, недельку поваляешься на койке, отдохнешь и придешь в норму, а пока считать тебя полностью здоровым еще рано, нужно понаблюдать. Сказали, что ты легко отделался. Тем ребятам, которые познакомились с вирусом два месяца назад, так не повезло. Ты счастливчик, Макс. И я… рад, что с тобой все обошлось благополучно… – Вижу. Вижу, что только ты один и рад. Больше никто не пришел… навестить. – Почему же. Хотели пойти все. Но Бола решил, что вполне хватит и моего визита. Сказал, что незачем всем сразу травить тебе душу. Лучше будет, если в курс дела я введу тебя один. – Знаток человеческих душ, – пренебрежительно фыркнул Макс, старательно маскируя тяжелую обиду, неожиданно захлестнувшую его целиком. Непривычное… гнетущее и очень неприятное ощущение. С чего он взял, что Шайя обязательно должна его навестить? Он же все время ведет себя как полный придурок. Шуточки, хохмы, приколы. Он же для нее просто шут. Влюбленный по уши паяц, о чем она, естественно, не подозревает. Единственная женщина в звене, ничего удивительного, что половина команды в нее влюблена. Он не упускал случая подтрунить над Булочкой, но лишь для того, чтобы замаскировать собственное отношение. Зачем? Нужнобыло сказать. И будь что будет. Сколько имелось возможностей это сделать, а теперь… а теперь она разве что презрительно глянет в его сторону. И все… – И все… – машинально повторил Макс вслух. – А что еще? – удивился Булочка. – Подробнее о бое на «Гряде», будь добр, – Макс спохватился, загнал обиду внутрь, вернувшись к разговору. – Меня это очень интересует. Как случилось, что мы так легко ее потеряли? Там же вооружения было едва ли не столько же, сколько в космопорте. – Я ничего толком не знаю. Ребята были не очень-то разговорчивы, когда мы возвращались в космопорт. Знаю только, что почти всех людей удалось эвакуировать. А линейка новых роботов досталась «миротворцам» в качестве трофея. И все. На этот раз Макс не вытерпел. Раздражение требовало выхода, а Булочка со своим наивным пофигизмом уже достал вконец. – Даже та куцая Сеть, что существует у вас, обладает необходимым минимумом информации, чтобы удовлетворить любопытство любого. Почему бы тебе не отбросить ваши дурацкие местные предубеждения, так же, как ты отбросил прежний образ жизни, и не смириться с лоцманом? В моей тумбочке в «забегаловке» найдется запасной экземпляр. Любая твоя мысль по желанию сразу будет оформляться в запрос и инициировать поиск по всем возможным направлениям, стараясь забраться в каждый доступный уголок базы данных. Вопрос – ответ. Быстрый обмен информацией, возможность сохранения нужных страниц или закладок для быстрого повторного доступа к этим страницам. За очень короткое время ты сможешь узнать о массе новых вещей, о которых ты даже не подозреваешь, более того, сможешь удерживать это в голове без всякого заучивания. Без быстрого доступа большинство вопросов умирает, так и не созрев. Мозг привыкает лениться и забывает о том, что что-то хотел узнать. В общем, будь у тебя лоцман, ты накопал бы инфы о «Гряде» столько, что устал бы сейчас рассказывать. А не пребывал бы в своем вечном дебильном неведении! Булочка смотрел на него во все глаза. Во все свои наивные до тупизма, светло-зеленые зенки. Вид у него был такой ошарашенный, словно его только что стукнули головой о стенку. Макс едва подавил в себе желание именно это и проделать – стукнуть приятеля о стенку. Вот этой круглой пухлощекой головой. Чтоб уж таращился не напрасно. Схватить за грудки и приложить им о стенку с размаху. Так, чтобы хрустнуло… Вот же зараза, раньше он не был таким агрессивным. Нужно успокоиться. Просто необходимо… Черта с два тут успокоишься. Нервы взбудоражены дальше некуда, места себе не находишь. Ни сидеть, ни лежать, ни стоять, ничего не хочется. Впрочем, хочется бегать из угла в угол. Да комната маленькая, не разгонишься. – Тебе что, мало?! – наконец выпалил Булочка, справившись с изумлением. – Мало досталось от этого… – Это случайность, – сквозь зубы процедил Макс. – Я скидывал эксперту снимки, хранившиеся в базе данных лоцмана, забыл отключиться. Я пострадал из-за собственной болтовни, а не из-за лоцмана. Заруби себе это на носу. Никакие вирусы не отменят удобства современных технологий. В конце концов, наши программисты найдут на них управу. Да и Грог давно грозился раскошелиться и нанять лучшего специалиста по софту, какого вообще можно найти в бюро найма. Если бы правительство Двойного Донца не экономило на нашем обеспечении, он бы давно уже это сделал. Экономия через задницу. Как всегда с этими штатскими недоумками. – Провокационное предложение, Макс, – Грегори выдавил неуверенную улыбку. – Меня этим не возьмешь. Проходили. Каждый инопланетный наемник начинает одну и ту же песню, пытаясь заняться нашим новообращением только потому, что сами испытывают дискомфорт без привычных мозговых паразитов, которых ты называешь лоцманами. А потом им все равно приходится действовать по нашим правилам. Через коммуникатор. Не ожидал, что именно ты начнешь на меня давить… – Вы сами связываете руки собственной эффективности. С упорством слепцов копаете себе могилу. Больше Максу говорить на эту тему не хотелось. Если даже толерантный Булочка на проверку оказывается фанатиком высосанных из пальца, замшелых догм, то что говорить об остальных? Зачем вообще помогать таким людям, которые не признают совершенствование духа при участии информационных технологий? Макс резко сменил тему. – Серега Борода был моим другом – не меньше чем ты. Жаль его. Как Шайя это перенесла? Он ведь был ее земляком, однопланетником. – Как тебе сказать… – Булочка задумался. – Замкнулась как-то, молчит больше обычного, а так вроде ничего. Разговор, если что, поддерживает. Ребята выразили ей соболезнование, кто как мог, и стараются ее пока не трогать. Пусть сама оправится. Захочет – поговорит. – Кругом – сплошь доморощенные психологи, – презрительно бросил Макс. Раздался предупредительный сигнал, экран настенного терминала ожил, явив взору присутствующих лицо Танити Стокс, начальника службы безопасности КВО «Правопорядок». «Все та же», – с угрюмым раздражением отметил про себя Макс. Тщательная, под «колокольчик», прическа, серый китель без знаков различия – без единой складочки. Аккуратистка. Уставилась своими синющими зенками… Ни у кого ничего не изменилось в жизни. Проблемы только у него, Макса Хуллигана. Девушка строго посмотрела на Макса. Тот остался лежать на койке, не изменив позы ни на миллиметр. – Как ты, Макс? – Как зверь в клетке. – Успокойся. Не все так с тобой плохо, как ты думаешь. Наш новый знакомый, эксперт, имел серьезный разговор с интендант-полковником Грогом. Не просветишь меня, с какой стати ему вздумалось заступаться за тебя? – Заступаться? А что он сказал? – Понятно, ты не в курсе. Мы еще на эту тему поговорим, позже. – Она обратила взгляд на Булочку. – Грегори, ты единственный, чей отчет за сегодняшний день я еще не видела. Поторопись. Заканчивай свой визит. Танити отключилась. Макс помрачнел еще больше, хотя казалось, дальше уже некуда. Единственным, с кого пока не потребовали отчета, был он. Похоже, его уже списали. Еще бы, после стольких-то трупов. Никто не позволит ему теперь приблизиться к оружию и на лазерный выстрел. Тем более – к боевому роботу. Его карьера закончена, как это ни горько осознавать, и отмахиваться от этого глупо… Тут его взгляд упал на Грегори, и Макса охватило бешенство. После краткого разговора с Танити хмурое выражение сошло с лица Булочки, сменившись мечтательной улыбкой. Скотина. Он тут мучается, как последний изгой, а кое-кто витает в сексуальных фантазиях. Еще бы, его-то трибунал не коснется! – Когда она смотрит вот так… – восторженно заговорил Булочка, но Макс тут же оборвал его, резко и зло: – Брось, эта девочка не для твоих патриархальных убеждений. – Может ты не заметил, как она смотрела на меня… – Как? Так же, как и на всех остальных – профессионально. Она вообще нами не интересуется, простофиля. Она звякнула только потому, что у нас появился новенький, с которым она еще не спала, и ее это так возбуждает, что хочется с кем-нибудь поделиться. – Болтун ты, конечно, мой друг, – Грегори рассердился, – но не надо так откровенно поливать девушку грязью. Надоело, хватит. Танити достойна неземной любви, а ты говоришь о ней так, будто она переспала со всеми мужчинами космопорта! – Да! – рявкнул Макс, свирепо уставившись на Грегори. – Что да?! – Ты угадал, черт тебя побери! В конце концов, мне надоело смотреть, как ты млеешь, едва ее увидев. Я просто вынужден открыть тебе глаза на вещи, которые ты не желаешь замечать сам. Хочу сберечь тебе нервную систему на будущее. Булочка, ей богу, мне тебя жаль. В этих распрекрасных глазах не интерес к тебе, или, упаси Высший бог «агностиков», обожание, а профессиональная пустота. Она распутна, как целый бордель. А такие как ты все время клюют на ее «чистые глаза». Неземная любовь, придумал тоже. Вот когда тебя закопают в землю в случае твоей кончины и твое гниющее тело будут грызть могильные черви, тогда у тебя начнется неземная жизнь и неземная любовь! Небесная, чтоб тебя!.. А пока спустись на земную твердь, по мне жизнь здесь гораздо интереснее, чем за светом в конце туннеля! Булочка подавленно молчал некоторое время, переваривая сказанное. Потом нерешительно спросил: – Это что, точно? Что она… – Черт, Булочка, я уже жалею, что все-таки сказал тебе это! Не думал, что ты так расстроишься! – И что, все женщины с других планет… такие? – Нет, не все, Грегори, – жестко усмехнулся Болтун. – Далеко не все. Не создавай себе примитивных штампов только потому, что первая же инопланетница, в которую тебя угораздило втрескаться, оказалась шлюхой. И потом, не забывай, сама среда, которая нас окружает, пропитанная духом войны и ожидаемой смерти, делает нас такими, какие мы есть. Для домашних, утонченных, сентиментальных «особей» здесь не место. Таких женщин ищи среди своего народа или в мирных зонах других планет, а не среди наемниц. Заметь, я их ни в коем случае не порицаю – для нашей работы годятся только люди с определенным складом характера. Это требование в равной мере касается и мужчин, и женщин. Здоровый цинизм, жесткость в поступках и свобода в отношениях еще не кому не убавили жизни, зато все это бережет кучу нервной энергии. Элементарная защита психики от постоянных стрессов, от эмоционального выгорания души. – Ты сам себе противоречишь, Макс. Обзываешь Танити шлюхой и тут же уверяешь, что не порицаешь ее за образ жизни. Макс молчал, наверное, целую минуту, сдерживаясь, чтобы не послать Грегори ко всем чертям. Громко и очень неприлично. Ничего он не понял, этот Грегори. Угораздило же подружиться с такой тупизной. И как раньше не замечал, спускал на тормозах? – Человеческая жизнь – сплошной набор противоречий, – выдал, наконец, Макс Хуллиган. – Не обращай внимания. – Ну, успокоил, – буркнул Булочка. – Всегда рад постараться для друга. Сходи в симулятор, поюзай какую-нибудь сенс-книгу вместо своего «Учения», сразу успокоишься. – Не люблю. – Что значит – не любишь? Да ты хотя бы пробовал, тюфяк?! – Пробовал! – сорвавшись, закричал в ответ Грегори. – И нечего на меня орать, я лично тебе ничего плохого не сделал! А твои фэнтезюхи меня просто достали! Как не откроешь книгу, так обязательно судьба мира на волоске и судьбу этой судьбы, извини за тавтологию, должен решать какой-нибудь засранец, ни на что особенно не способный и поэтому вынужденный свои способности приобретать на ходу, попутно кроша направо и налево все более усиливающихся врагов! Которых автор услужливо подсовывает ему для тренировки! – Почему именно фэнтези? – немного озадаченно переспросил Макс, сбавляя тон. – Есть масса других сенс-книг. Посерьезнее. – В сенс-книгах не нужно воображение. Все уже показано в цветах и красках. – Булочка ткнул пальцем в страницу своего «Учения». – А ты попробуй увидеть эти цвета и образы за простыми печатными символами. Я их вижу. У меня сильнее воображение – это факт. – Пустая болтовня! Твое «сильное» воображение ограничено чтением единственной книги. Ты упускаешь уникальную возможность получить иной жизненный опыт, взглянуть на какую-либо точку зрения чужими глазами. «Учение о Жизни»! Даже не смешно. – Истинные знания невозможно преподать чужим жизненным опытом, – упрямо заявил Булочка. – Наша Книга учит, что универсальных учений не существует, что каждое разумное существо должно определять свой жизненный путь и способы его постижения самостоятельно, с помощью своего окружения. И вообще, какое ты имеешь право так уничижительно отзываться о нашей Книге? Ты сам-то ее читал? – Зачем? – пренебрежительно отмахнулся Макс. – Чтобы понять, чем «агностики» отличаются от «миротворцев», мне не нужно ваше «Учение». – Ну и чем же? – запальчиво осведомился Грегори, задетый за живое. Макс резко приподнялся на локте и с нажимом, глядя Грегори в глаза, сказал: – Да по существу – ничем. Ваше единственное существенное отличие – вы вроде как не любите стрелять в людей. Это противно вашей тонкой духовной натуре. В остальном «агностики» такие же люди, как и «миротворцы». К примеру, расширять свое жизненное пространство путем уничтожения местного животного и растительного мира для вас не является злом. Просто глаза у вас зашорены, и вы не видите своей одинаковости, цепляетесь за внешние различия, чтобы подлить масла в пламя вражды… А могли бы помириться с «миротворцами». Могли бы стать одним народом и навсегда забыть о войне. – Не все так просто, Макс, – Грегори обидчиво поджал пухлые губы. – Пойми одно – в свое время наши предки сбежали от цивилизации лишь для того, чтобы создать собственное общество, по своему образу и подобию, без инакомыслящих. Но наше общество нормально контактирует с остальным миром, а «миротворцы» полторы сотни лет жили в глухой изоляции. Они просто разучились сосуществовать с кем-либо еще. И не потерпят представителей другого мировоззрения рядом с собой. Но главное не это, – со вздохом добавил Булочка. – Ты прекрасно знаешь, что не мы напали на них. Мы никому не мешали. А теперь нашему образу жизни грозит уничтожение. – В любом случае, я на вашей стороне отвоевался. – Возможно, еще нет. Ты сам слышал: этот парень, Сомаха, собирается тебя как-то отмазать перед Грогом. – Как? Это не-воз-мож-но. Невозможно. На мне висит слишком много трупов. – Понятия не имею, как он собирается это сделать, какие доводы использовать. Но очень хочется, чтобы у него получилось. – Еще бы… Только боюсь, что надежда – это чаще всего отсроченное разочарование. И закончим этот разговор. Уходи. Иди, отчитывайся перед своей Танити. А по пути можешь поплакаться о неразделенном чувстве Шайе, от нее ты тоже млеешь, да все сказать никак не решишься… Булочка поднялся, насуплено посмотрел на Макса исподлобья, но ничего говорить не стал. Почувствовал, что не стоит. Покинул гауптвахту молча. А Макс закрыл глаза и постарался отрешиться от гнетущих мыслей. Получалось плохо.15. Кают-компания «Забулдыги»
– Итак, твоя готовность купить моих железных красавцев, рэ-эррр, говорит о том, что мой парень справился с задачей? Все повторялось. Они снова собрались в кают-компании «Забулдыги» в том же составе. Интендант-полковник Нэшен Грог с Кассидом расселись в те же шикарные кресла, разделял их тот же сервис-столик с таким же бочонком пива, на стенах кают-компании так же пестрели многочисленные экраны. А сбоку, точь-в-точь, как и в прошлое посещение, расселась команда капитана «Забулдыги» – его офицер безопасности бикаэлка Зайда и пилот-тавеллианец Лайнус. И их присутствие по-прежнему мешало интендант-полковнику сосредоточиться на разговоре, вносило некий диссонанс в его мысли. Чертовы порядки на чертовом корабле, мрачно выругался Нэшен Грог про себя. Единственное утешение – пиво у Кассида по-прежнему было отменным, зармондским. Грог снова приложился к бокалу, и в бессчетный раз покосился на маленького и хилого робота-стюарда, безмолвно ожидавшего его приказаний. У торговца странное чувство юмора. Но это его проблемы. – Не совсем так, Кассид, – после небольшой заминки скрипуче ответил интендант-полковник. – «Следопыт» под управлением твоего человека хорошо показал себя в боевых условиях. Но до моих «первопроходцев» он не добрался. «Гряда» захвачена «миротворцами». И роботы новой линейки достались им. Надеюсь, что они хотя бы сильно пострадали, и «миротворцам» придется повозиться с ремонтом… – Не стоит на это сильно рассчитывать, рэ-эррр. У «первопроходцев» повышенная способность к саморемонту. Но вернемся к нашему контракту… – Он не выполнен, Кассид, причем с твоей стороны. Кассид замер, недоверчиво вылупив на полковника белые яблоки глаз, его зубы с хрустом стиснули любимую зубочистку, и казалось, вот-вот ее, беднягу, перекусят. Он не ослышался? Кажется, нет. Брови кассионийца воинственно встопорщились, наставив на полковника острые рожки. А в рыке прозвучала нешуточная угроза: – Ты что, Грог, перед визитом ко мне чем-то обкололся или нюхнул чего не надо? Это же ты не смог предоставить ему материал для работы. При чем тут мой парень? – Не переживай, торговец, – ничуть не впечатленный сменой настроения хозяина корабля, Грог усмехнулся, с его костлявого лица не сходило выражение мрачного сарказма. Проблем у КВО «Правопорядок» было столько, что и без угрожающих гримас кассионийца голова пухла. – После потерь на «Гряде» я вынужден купить твоих роботов. Мне остается лишь поверить тебе и твоему эксперту на слово, что он сумеет наладить их так, как мне необходимо. Но я все-таки хочу вернуться к вопросу, который тебе уже задавал. Твой эксперт может научить наших техников-программистов выполнять оптимизацию операционки и оборудования на ИБээРах своими силами? Не бесплатно, конечно. – Грог, ты настырный тип. Боюсь, это невозможно. – Считаешь, у нас не найдется достаточно квалифицированных кадров для этой работы? – Дело не в этом. А в том, что я не продаю фирменные секреты. Но тебе не о чем беспокоиться. Если ты подпишешься на поставку «первопроходцев» у нас, то будешь получать всех роботов уже в нужной конфигурации, я об этом позабочусь. – Мне не нравится вот что, – Нэшен Грог упрямо поджал тонкие бескровные губы, коричневая кожа на острых скулах натянулась больше обычного, а в глубоко утопленных мутно-серых глазах мелькнула злость. – Программные модули ИБээРов, перенастроенные вами, или аппаратура нейро-управления в бою могут быть повреждены или уничтожены физически. Если придется делать замену и загружать стандартное программное обеспечение, мы вернемся к тому, с чего начали. У меня снова будут машины, которыми мои пилоты смогут управлять лишь с повышенным риском для жизни при максимально сниженной боеспособности. А вашего драгоценного эксперта может не оказаться под рукой, вы же не собираетесь сидеть на Двойном Донце безвылазно? Не будет ли лучше, если ты все-таки продашь нам свои секреты по модификации оборудования? Кассид задумчиво поскреб возле основания правого рога коротким желтоватым когтем указательного пальца. Примерно с таким же скрежетом ножовка по металлу вгрызается в обрабатываемую деталь. Придется выкладывать карты. Иначе Грог не отстанет, и это осложнит переговоры. – Грог, рэ-эррр, ты мой старый знакомый, поэтому я открою тебе еще одну маленькую тайну. Мой парень не сможет обучить твоих людей. Способности, которые он использует на аппаратном «железе» роботов, у него… гм… можно сказать так – врожденные. Интендант-полковник весьма скептически воспринял это известие. «Упрямый, упертый, твердолобый торгаш, – выругался про себя Грог. – Чтоб тебя…» Но, поразмыслив, решил больше не настаивать. Если торгаш так упорствует, с риском ухудшить отношения с клиентом, то какая-то доля правды в его утверждении должна иметься. – Что ж, это плохо. В таком случае верну тебе твоего эксперта через сутки. – Какие еще сутки, рэ-эррр?! Настройка «первопроходцев» уже выполнена, их доставка в космопорт займет всего полчаса, Сомахе хватит часа, чтобы провести последние тесты. – Ты не в курсе. Твой парень заключил со мной дополнительный контракт. Он обязался установить новую антивирусную защиту на всех моих роботах без исключения, как на новых, так и на старых. С гарантией, что никакие вирусы «миротворцев» не смогут ее преодолеть. – Длинные костлявые пальцы Нэшена Грога помассировали тонкую, с горбинкой, переносицу, вид у него был усталый. – Верится с трудом… Но у меня нет выхода. Приходится использовать малейшие шансы на преимущество… – Погоди-ка, рэ-эррр, это же огромная работа! А какие расценки он тебе выставил…. – Никаких, – отрезал Грог. – Контракт устный. Это наше с ним личное дело. Я обещал ему не разглашать сути нашей договоренности. Он сказал, что ты не поймешь и не одобришь. – Клянусь Кошельком Денежного Бога, этот юнец слишком многое себе позволяет! – рявкнул Кассид, да так, что столик между ним и интендант-полковником вздрогнул, словно живой. Взгляд торговца упал на «скелетона», ожидающего распоряжений гостя возле столика. Капитан поманил стюарда пальцем, а когда тот приблизился, неожиданно с размаху отвесил тому увесистый подзатыльник мощной ультрамариновой дланью. Легкий и тщедушный на вид экзотик улетел в угол кают-компании «рыбкой», но о стену грохнуться не пожелал. Сгруппировавшись на лету, «скелетон» с мягким чмоканьем прилип на одно из видео-окон в позе лягушки. Затем как ни в чем ни бывало слез на пол и вернулся к столику. Кассиду немного полегчало. Что ни говори, а его стюарды – незаменимая вещь, если требуется выпустить пар. – Я не могу согласиться с дополнительным контрактом, Грог. Ты тоже не в курсе некоторых нюансов нашего пребывания на орбите, рэ-эррр, но нас очень беспокоит соседство с «миротворцами». Их транспортник до сих пор болтается недалеко от нас. И они уже предпринимали попытку захватить «Забулдыгу»… По тому, как кустистые брови Грога против воли поползли на лоб, было видно, насколько он удивлен этой новостью: – Они совсем спятили, раз нападают на торговца… Как это выглядело? Кассид коротко, в общих чертах, рассказал. – И вы втроем отшили абордажную команду? – Еще больше изумился Грог. На памяти Кассида самообладание интендант-полковника еще ни разу не изменяло ему настолько. На виртуалку лоцмана кассионийца поступило сообщение от Лайнуса, вместе с Зайдой внимательно следившим за переговорами. «Кассид, наш гость определенно о чем-то умалчивает. Я уже погасил его сопротивление. Просто спроси его, в чем дело». «Отлично, Лайнус, не слезай с него ни на секунду. Я хочу знать все, что касается его дел с Сомахой». – Вот что, Нэшен. – Кассид постучал когтем по столику, не замечая, что безнадежно портит рваными царапинами полировку. – На сделку Сомахи с тобой я имею право наложить вето, как его босс. Хочешь, чтобы я пошел тебе навстречу, и поболтался здесь еще какое-то время, выкладывай все, что имеет отношение ко мне и моему кораблю. Грог молчал с минуту, с задумчивым видом потягивая пиво. Кассид не торопил. Лайнус «работал» с клиентом, следовало лишь подождать, пока тот расколется. Наконец, отставив опустевший бокал, Нэшен Грог кивнул: – Хорошо, Кассид. В свою очередь открою тебе тайну, которая через несколько дней все равно не будет иметь никакой ценности. По выводам нашей контрразведки «миротворцы» исчерпали свои ресурсы на Гармонике на ближайшее десятилетие. Более того, они проигрывают битву с собственной природой, более суровой, чем у нас на Двойном Донце. По оценкам наших экспертов прогноз развития нашего противостояния следующий. «Миротворцы» сильнее нас. И они не могут остановиться. Слишком многое поставлено на карту. Мы проиграем войну примерно через месяц-два, и до того, как это произойдет, потери материальных и людских ресурсов будут огромными с обеих сторон. Учитывая этот прогноз, на последнем совещании законодательного совета правительства Двойного Донца, которое состоялось одиннадцать дней назад, было принято антипирровское соглашение. Совет решил пригласить внешнего Арбитра из Коалиции Независимости для разрешения Спора. – Арбитр? Вы вызвали Арбитра? – теперь пришла очередь поражаться Кассиду. Тем не менее, от его цепкого взгляда не ускользнуло, как переглянулись Зайда с Лайнусом – первая явная реакция компаньонов за время переговоров. Еще бы. Спор Арбитра! Это же надо… Спор Арбитра – такое иногда практикуется, когда исход конфликта ясен, но ни одна из сторон не желает уступать до последнего – в силу этических, религиозных или еще каких-либо соображений. Подобную меру решения конфликта часто еще называют антипирровским соглашением – редко кого устраивает победа, обесцененная чрезмерными потерями. Суть Спора такова – приглашается нейтральный наблюдатель от ближайшего крупного межзвездного государства – так называемый Арбитр, например, от Коалиции Независимости, или Галактической Федерации миров. А тот определяет условия завершения войны. Платит за такую услугу впоследствии выигравшая сторона. И платит долго. Бывает, десятилетиями – экономической и политической несамостоятельности. – Арбитра вызвал президент Двойного Донца, – уточнил Грог. – А командор-полковник Стэн Маришел отправился за ним лично, поэтому я сейчас исполняю его обязанности. Когда он вернется с Арбитром – вот тогда все и решится. Если мы проиграем Спор, «Правопорядок» уже вряд ли будет твоим клиентом, Кассид. Придется нам сворачивать свои дела на Двойном Донце и подыскивать работу в другом местечке. При этом десятки квалифицированных специалистов лишатся работы. Для моей организации и моих людей это вопрос жизненного благополучия, а не всего лишь предмет торга, как для тебя. – Ну-ну, не перегибай палку, Нэшен, – примирительно проворчал Кассид, желая успокоить клиента. – Я вполне могу понять твои проблемы. Что же я, не человек, по-твоему? Грог поневоле скривил тонкие губы в иронической усмешке. С его личной точки зрения, на человека этот синемордый торгаш походил весьма мало. – Кстати, рэ-эррр, могу дать совет, – добавил Кассид. – Я старый кассиониец, и я достаточно повидал на своем веку, как решаются Арбитром территориальные Споры подобного рода. Не стоит надеяться на чудо лишь потому, что Споры Арбитров – давняя традиция в известном космосе. Прилетит старый пердун-бюрократ на таком же старом, но еще годном, чтобы угробить планету, военном корабле и предложит два-три стандартных варианта, ведущих к решению Спора, например: «Охоту» или «Мясорубку», или что-нибудь еще в том же роде. А если одна из сторон откажется выполнять решение, уничтожит спорщика физически – орбитальным огнем. И воцарится мир и спокойствие на обломках того, что было государством. – Знаю, – невесело усмехнулся Нэшен Грог. – Самое скверное отнюдь не в этом, Кассид. До того, как прибудет Арбитр, у «миротворцев» есть масса времени, чтобы сломить нас. И они уже начали атаку. Как ты слышал, мы потеряли «Гряду», совершенно неожиданно, да и наш конвой в пути был атакован, из-за чего не смог вовремя присоединиться к защитникам форпоста. Если «миротворцы» сумеют победить, Арбитр уже не понадобится. А если победить не сумеют, но выиграют Спор… В любом случае, чем больше они успеют захватить нашей территории, тем лучший старт у них будет для создания своего государства на Двойном Донце. Вот они и торопятся, не считаясь с потерями. – Думаешь, их разведка что-то пронюхала о вашем приглашении? – Не исключено. – Ладно, Нэшен. С Арбитром я все понял. Теперь я хочу понять, почему Сомаха пошел на сделку с тобой? Мой богатый опыт показывает, что бесплатных сделок не бывает в принципе. Чем ты с ним расплатился? – Не чем, а скорее, кем, – Грог мрачно усмехнулся. – Вкладывай уж до конца, раз начал. – Честно говоря, не понимаю, почему тебе это рассказываю. Ты всего лишь торговец. А парню я дал слово молчать. – Не тяни резину. – Ладно. Один из моих пилотов… нарушил приказ и находится под следствием. Твой парень вступился. Если он выполнит предложенную работу, я сниму обвинения со своего человека. Кассид озадаченно переглянулся с Зайдой и Лайнусом. Такого он не ожидал. С чего это Сомахе заступаться за кого-то из людей Двойного Донца? Только из-за эфемерной солидарности, потому что оба – пилоты? – В чем, собственно, нарушение? – впервые за время беседы нарушила молчание Зайда. В отличие от прошлого визита на внешник, сейчас Нэшен грубости в ее голосе не уловил. Лишь едва уловимое беспокойство. Неужто эта бой-баба способна за кого-то переживать, мимолетно удивился интендант-полковник. Затем ответил на вопрос: – Нарушение – в использовании лоцмана в боевых условиях. Я тебе уже говорил ранее о проблемах с вирусами «миротворцев». Мы столкнулись с новой модификацией. В результате – гибель почти трех десятков моих солдат. – Наш эксперт… каким-то краем в этом замешан? – предельно вежливо уточнила Зайда, заметно напрягаясь. – Нет. – Тогда почему… – Спроси его сама. У меня нет ни времени, ни желания выяснять причину его симпатий. – Зато ты с радостью, рэ-эррр, хватаешься за возможность использовать его задарма! – Не удержавшись, Кассид звучно хлопнул широкими ладонями по толстым ляжкам, что говорило о его крайнем раздражении. Обычно на серьезных переговорах кассиониец предпочитал не проявлять свои чувства так откровенно. Эмоциональность мешала делу. «Поаккуратнее в выражениях, капитан, – предостерег по лоцману Лайнус. – Сомаха еще на планете». Верно. Кассид тут же, без всякого перехода примирительно поднял обе ладони вверх, глядя на полковника предельно честным и дружелюбным взглядом, какой только сумел откопать в своем мимическом арсенале: – Ладно, ладно, Нэшен, замнем, а то что-то на тебе лица нет. Никак про себя ругаешься, а? Согласен, ситуация непростая. А ты – мой старый клиент. Что ж, будешь считать это скидкой с моей стороны. Сколько у тебя в космопорте роботов, требующих переналадки? Десяток? – Что-то вроде того, – уклончиво ответил Грог. – Можешь не уточнять. Так и быть, Сомаха должен справиться до утра. Больше я обещать не могу. Раз ваш противник настроен столь серьезно, то и мы можем пострадать. Не забывай, начало конфликта уже положено. Я торговец, Грог. Я не собираюсь здесь воевать. Ни на чьей стороне. Это подмочит мою репутацию. Грог мысленно сплюнул: «Скотина рогатая. Вот уперся, не сдвинуть». – Черт с тобой, Кассид, я щедро заплачу тебе, если твоему эксперту понадобится времени больше! – Мальчишка, рэ-эррр, сам не осознает своей ценности, а второго у меня такого нет. Люди смертны. Он может погибнуть на Двойном Донце. Так что даю ему время до утра. До шести ноль-ноль. И ни часом больше. Иначе ты не получишь моих роботов. – Что?! – То, что слышал. Пока не вернешь мне Сомаху, роботов не получишь. Повторяю, они в полном порядке, отладки не требуют, доставить их в космопорт не проблема. Сможешь использовать сразу, как получишь. Но сперва – верни мальчишку. И закончим на этом разговор, Нэшен.16. Сомаха Олиман
Лифтовая площадка «Огненного Демона» остановилась в двадцати сантиметрах от пола ангара, я шагнул на бетон, под нависающее брюхо гигантского восьмидесятитонного кработа, с которым только что закончил возиться, и сразу увидел капитана Бола. Капитан стоял ко мне в профиль, во всем зимнем – белые куртка, штаны, шапка, видимо, только что с мороза. Снеговик на фоне серого индустриального пейзажа, царившего внутри ангара. Внимание капитана было поглощено ремонтом «Следопыта», размещенного как раз напротив «Огненного Демона», шагах в тридцати. Там действительно есть на что посмотреть. Я старался дышать неглубоко – продымленный сваркой, пропитанный техническими газами, провонявший железом и смазкой воздух цеха тер горло наждачной бумагой. Вентиляция не справлялась, шел интенсивный ремонт. На «Огненном Демоне», пока я с ним возился, работы были приостановлены, зато «Разрушителя» техники со своим оборудованием облепили снизу доверху. Лишь «Следопыт» на «Гряде» практически не пострадал. Всего несколько лазерных ожогов, да и тех сейчас не видно. Вокруг «заплаток» из ремпены, скрывших ожоги и выглядевших как причудливые серые наросты, деловито суетились «Реаниматоры», отслеживая заданную направленность процесса. Каждый «Реаниматор» – ремонтный экзот-робот с гибким змееподобным телом, окаймленным несколькими десятками лапок. Длина туловища, в зависимости от «места прописки» внутри боевых гигантов – в зонах обслуживания энергомагистралей и механических узлов – от полуметра до метра. Внутренние повреждения средней тяжести «реаниматоры» способны починить прямо во время боя. Чем выше класс робота-хозяина, тем больше у него внутри таких «постояльцев». На броне «Следопыта», к примеру, сновали восемь «реаниматоров», а «Огненный Демон» возил в себе аж тридцать штук. Но у него модели потупее, робот устаревший, начинка, соответственно, тоже. Пена, разбрызгиваемая ремонтниками «Следопыта», по сути, представляла собой смесь из нанитов – крошечных искусственных роботов размером в несколько молекул. Наниты – строители и строительный материал одновременно. Под управлением бортового ИскИна и «реаниматоров» они из самих себя стараются восстановить целостность поврежденных участков. Изначальную целостность. Ничего похожего на ремонт в полевых условиях – временные заплатки, грубые швы, едва подправленные механические узлы и склеенные наноэлектронные схемы. Если массы нанитов (и времени) хватает, участок снова будет таким, каким вышел с завода изготовителя. За этой технологией – будущее. Собственно говоря, большей частью цена на «первопроходцев» была увеличена именно из-за продвинутой способности к саморемонту. А еще точнее – из-за вот этой самой ремпены. Неудивительно, что Бола засмотрелся. Сперва, вероятно, пришел проверить, как бы я чего не напортачил в его любимом «Огненном демоне», а потом увидел, что творится со «Следопытом». Со стороны выглядело так, словно «реаниматоры» сошли с ума и вымазали ИБээРа какой-то гадостью – ни дать, ни взять, насекомые-могильщики, вознамерившиеся отложить в него личинки. На инфрасканере эти заплатки выглядели как яркие солнечные пятна от выделявшегося во время процесса синтеза тепла. Я хмыкнул. И по отзывам Макса, и по полученным впечатлениям на «Гряде» у меня успело сложиться мнение, что капитан – человек серьезный. Я пытался разговорить его на обратном пути после битвы на «Гряде», хотелось познакомиться поближе, но Бола запретил любые отвлеченные разговоры по сети, удалось лишь узнать о проступке Макса, о чем я и так догадывался. По какой-то трудноуловимой ассоциации мне вспомнился сержант Лонги с его паршивыми сигаретами, я машинально помассировал пальцами правую скулу. Один из солдатиков сержанта от души «угостил» меня прикладом своего излучателя, до сих пор ныла кость и саднила кожа. Понять агрессивность этого парня, учитывая ситуацию, я мог. Но злость пока не прошла. Как удалось узнать позже, после того, как я оставил их с разбитой техникой колонны, а сам отправился на «Гряду» за помощью, сержант со своими парнями сумел успешно отбиться от стража Дикого Леса, натравленного «миротворцами». Выручил Грегори со своим «Шершнем», хотя едва не накрылся сам. Больно уж здоровая тварь их атаковала – я видел обугленный труп стража на обратном пути. Повезло засранцам. И вдвойне повезло, что мы оказались рядом, когда нападение лесных обитателей повторилось. Как самый быстрый из имевшихся «мехов», мой «Следопыт» подоспел сразу за снегоходами, первыми из конвоя вступившими в бой, помог их противопехотным иглометам и ракетным установкам справиться с напастью, ну и солдатики Лонги на месте не стояли, поработали излучателями на совесть. Таких «здоровячков», как страж, среди атаковавших, к счастью, не оказалось, зато всякой мелочи – древолапов, шипоклювов, узловязов, жаждавших крови солдат Лонги, оказалось изрядно. «Разрушитель» и «Огненный Демон» боеприпасы экономили, работали лазерами, зато я использовал вооружение «Следопыта» на все сто, особенно пригодились плазмопушки. Жарко горело. Даже как-то удивительно, что справились с лесной напастью без новых человеческих потерь, хотя транспортная траншея в месте прорыва буквально кишела от мелкой нечисти. Что же до Макса Хуллигана… Черт, да я его прекрасно понимал, почему он это сделал. Почему он на это пошел. Отлично понимал. Управлять роботом без лоцмана – все равно, что напялить на себя тяжелый и неуклюжий скафандр вместо привычной повседневной одежды и пойти заняться акробатикой. Нет нужной степени свободы во владении механическим «телом». Кто ж знал, что именно сегодня «миротворцы» испытают на колонне своего нового раба – стража Дикого Леса, над которым им удалось найти способ управления, и что именно эта тварь доставит модифицированный боевой вирус к трассе и запустит его в эфир. А позже, в соответствие с заложенной программой, попытается добить уцелевшего робота. По-видимому, именно этот страж и спровоцировал нападение остальной живности, так как на останках других тварей управляющих модулей «миротворцев» не обнаружилось. Но новость сама по себе тревожная. Если у врагов таких прирученных «зверюшек» много, то неприятности только начинаются. Уже имеется предположение, что во время боя на «Гряде» подобные твари были напичканы мощными эфирными глушителями – «Кукушками», которые подавляли системы раннего обнаружения у роботов «Грозовых Стрел». Гениальная идея, как ни крути. Стражей не жаль подставить под удар, а по Лесу они проберутся без особых проблем в любое указанное место. Но это лишь предположение. И даже не мое – Саня Большой высказал такую мысль, уже по прибытию в космопорт, в «забегаловке», где я вместе со всеми наскоро перекусывал, чтобы потом бежать к интендант-полковнику Грогу и высказывать свои идеи по спасению Макса Хуллигана… Нет, лучше по порядку. Времени на обратном пути, после «Гряды», было предостаточно, я многое успел обдумать. В том числе пораскинул мозгами о проблемах с вирусом «миротворцем». И кое-какие идеи пришли в голову – как можно помочь защитникам Двойного Донца в данной ситуации. Конечно, элементарная антивирусная защита имеется на каждом роботе, и софт по возможности обновляется. Но ведь это не помогло. Нужна более продвинутая, более умная прога. А я ведь именно этим и занимался, перестраивая операционные системы роботов – создавал более «умный» софт. Практически индивидуальный для каждого робота. Повышал умственный коэффициент обслуживающего систему ИскИна. Вот мне и подумалось, что с тем же успехом я могу хотя бы попытаться усовершенствовать антивирусную программу. Раньше делать подобного не приходилось – но мне много чего раньше делать не приходилось, из того, чем я спокойно занимался сейчас. Я был уверен, что у меня получится. Основные программные модули я разработал еще по пути, а вернувшись в космопорт, озадачил Грога и получил разрешение на свой эксперимент. Эксперимент, естественно, для меня, интендант-полковнику я скормил свое предложение, как привычную работу, которую мне уже приходилось выполнять. Боюсь, я при этом слегка подставил Кассида… Ничего, разберется, кассиониец – торговец тертый, придумает, как выкрутиться. Разрешение у него я запрашивать не стал, знал, чем закончится. Поэтому и действовал на свой страх и риск. Потом извинюсь. Имею право на собственное мнение. Так что по возвращению я занялся перестройкой операционок его роботов в обмен на обещание, что к Максу не будет применено никаких дисциплинарных мер. Вот и мудохался теперь с этими древними системами. Но для меня это – не такая уж большая работа, а у человека будет загублена жизнь, если я этого не сделаю. Это я сперва так думал – не такая уж большая работа. На самом деле пришлось поднапрячься. Из-за различий в моделях возникли некоторые трудности по совместимости разработанных драйверов для нейро-управления. Кое-что пришлось переписывать на ходу для каждого конкретного случая, менять программный код и подгонять параметры. Оторвав, наконец, взгляд от «Следопыта», Бола перевел внимание на меня. И неторопливо подошел ближе, окидывая заодно взглядом своего красавца – «Огненного Демона» (для любого пилота робот, которым тот управляет – красавец, однозначно). В свою очередь я присмотрелся к капитану. Ни в ангаре, ни в «забегаловке» застать его до сих пор мне не удавалось, капитан Бола был просто неуловим – все время в каких-то делах и заботах, касающихся его звена. А во время пилотирования Бола прикрывался железноголовым аватарой, поэтому знал я его лишь по голофото Болтуна. Но сейчас, наконец-то, он стоял передо мной вживую – жилистый смуглолицый крепыш невысокого роста. – Способность «Следопыта» к саморемонту впечатляет, – надтреснутым, шепелявым баритоном проговорил Бола, продолжая осмотр «Огненного Демона». – Эта новая альфа-броня… Пока он не заговорил, его бесстрастное круглое лицо казалось слегка надменным, чопорным. Но голос оказался вполне живым, спокойным, располагающим. Его шепелявость не удивила. Постоянные песчаные бури выработали у выходцев с Сокты подобный метод общения ради собственной безопасности – говорить, почти не разжимая губ. Не очень приятно оказаться с полным ртом песка. Не всегда респиратор и специальный противопылевой костюм оказываются под рукой. Я кивнул с самым дружелюбным видом: – Да, неплохо придумано. Кроме того, верхний слой альфа-брони оптимизирован по специальному алгоритму, снижающему тепловое излучение и радиолокационную видимость. Старые модели мехов, к сожалению, в новую броню не «переоденешь», – с легким сожалением добавил я. – Дешевле купить новых роботов, чем затевать подобную «реставрацию». – Почему? Я думал, это всего лишь вопрос финансирования… – Не совсем так. Каждый микрон программируемой брони контролируется ИскИном нового поколения, более чувствительным, мощным и быстрым. И более сообразительным. Лишь поэтому возможен подобный ремонт. Чтобы достичь такого эффекта, менять нужно все – и внутреннее оборудование, и управляющий интеллект, не только саму броню. «Реаниматоры» – тоже другие. Основной запас ремпены содержится в них самих. А значит, частичная модернизация лишена смысла. Поэтому я и говорю, что проще купить новых роботов. А старые пусть дорабатывают свой ресурс. Твой «Огненный Демон», к примеру, все еще весьма приличный «мех»… Кстати, рад познакомиться воочию, капитан. Бола оторвал взгляд от своего любимца, уставившись на меня карими глазами-щелочками: – Взаимно, эксперт. Ты выручил Шайю. А я дорожу своими людьми. Я твой должник. Теперь к делу. Двадцать минут назад с орбиты прибыл Грог, после разговора с твоим шефом. Времени у тебя на работу осталось немного, до шести утра. И пока ты не вернешься на борт внешника, новых роботов мы не получим. Такие вот у него условия, у твоего Кассида. Ах вот оно что. Бола появился здесь не ради праздного любопытства. – Кассид еще тот скупердяй, – усмехнулся я. – Не хочет, чтобы я работал задарма… – Все несколько сложнее. «Миротворцы» предприняли попытку захвата «Забулдыги». Пока у них ничего не вышло, но Кассид не желает рисковать и дальше. Желает как можно быстрее убраться из системы. «Ничего не вышло» – я уверен, это означало, что все члены экипажа «Забулдыги» в полном порядке. Мои компаньоныумеют постоять за себя. И Зайда, и Лайнус, и Кассид, хотя и выглядит неповоротливым, все прекрасно знали, с какого конца браться за оружие. Более того, если обстоятельства вынуждали их это сделать, то обычно появлялись трупы. Трупы тех, кто их спровоцировал на агрессивный ответ. – Хреновая новость. Я его понимаю. Мы не воины, а торговцы… – Не воины? – Бола едва слышно фыркнул. Маленький рот с узкими коричневыми губами растянулся в язвительную улыбку. – По тебе не скажешь. Да и нападение «миротворцев» твои компаньоны отразили. Ладно, это к делу не относится. Как думаешь, уложишься в отведенный срок? Хватит тебе двенадцати часов? Я окинул взглядом шеренгу своих «пациентов», ожидающих переналадки. Я пока справился лишь с двумя – «Разрушителем» и «Огненным Демоном». Бравые, но весьма потрепанные остатки звена «Грозовых Стрел». «Шершня» и «Гончего» спасти тоже удалось, за ними высылали транспортник под охраной двух роботов из звена Психа, подобрали без помех. «Миротворцам», пока они закреплялись на «Гряде» и зализывали раны, было не до парочки полуразбитых роботов, но мои бывшие конвоиры до сих пор пребывали в неважном состоянии, ремонт их еще не коснулся («Гончему» пока лишь слегка подлатали ногу, чтобы мог стоять самостоятельно). Хотя, в случае острой необходимости, они смогли бы участвовать в бою и в нынешнем виде – ковылять самостоятельно ИБээРы могли, кое-какое вооружение уцелело. Но если я и возьмусь за их перестройку, то лишь в самую последнюю очередь, в ангаре меня ожидали двое «Часовых» и «Вурдалак» из звена Психа, да еще два его «Снайпера» в данный момент патрулировали периметр космопорта – все абсолютно целые и дееспособные. Жаль, но по сети, подключившись ко всей технике сразу, столь тонкую операцию не проделаешь, да и все сетевые операции до особого распоряжения интендант-полковник Грог запретил, и всякое использование лоцманов, естественно, тоже. В любом случае, в каждом ИБээРе я должен побывать лично, прочувствовать изнутри, чтобы понять, какие изменения необходимы. Короче, работы еще оставалось до чертиков и даже больше. Может быть, управлюсь за ночь. А может, и нет. Без «Шершня» и «Кровавого Гончего» – пять мехов, с ними – семь. Многовато, но выполнимо. – С «Разрушителем» и «Огненным Демоном» я закончил, можешь испытать, – сказал я Бола. – Думал сделать небольшой перерыв, слегка проголодался, но раз такие новости, видимо, придется браться за остальных… – Что именно ты с ними сделал? – сдержанно полюбопытствовал Бола. – Если в двух словах, то увеличил чувствительность нейроконтура управляющего шлема, теперь можно рулить без лоцмана и не испытывать особых неудобств. С лоцманом, конечно, чувствительность все же повыше, но теперь хотя бы без не него не так плохо, как раньше. – А не откроет ли подобное усиление чувствительности прямую дорогу вирусам «миротворцев» в мозг пилота? – весьма проницательно поинтересовался капитан. – Антивирусную защиту я модифицировал. Проникновение исключено. Как старых, так и новых вирусов. – Ты говоришь об это весьма уверенно. – Ручаюсь за свои слова. – В таком случае, если антивирусная защита так надежна, как ты утверждаешь, не вижу смысла отказываться от использования лоцмана. – Я тоже не вижу смысла. Но проблема не во мне, а в интендант-полковнике Гроге. Согласие нужно спрашивать у него. – Понимаю. Как ты это делаешь? Никаких инструментов, а? Никакой возни с внутренним оборудованием робота? Только программное обеспечение? – Верно. – Я скупо усмехнулся, совершенно не желая распространяться на эту тему. На самом деле, не совсем так. Я сам и был инструментом. А началось все пять лет назад, на Полтергейсте, начало моим способностям положил финальный бой в ущелье Двух Рук между роботами общины и роботами бандитского формирования – рейдеров Орла. Есть на Полтергейсте особый секрет… вернее – был. Потому как тот бой уничтожил его. Хрусталиты. Я и сейчас отлично помню, как выглядела колония этих существ. Еще бы. Я провел с ними всю свою жизнь, до того, как покинуть Полтергейст. Так и вижу высоченный свод гигантской природной пещеры, расположенной внутри гор – мы называли ее Чертогом, унизанный уходящими вглубь зонтичными свечами, почти непрерывно излучающими мягкий внутренний свет различных оттенков желтого, голубого, зеленого. Размах «зонтиков» самых больших и древних колоний доходил до пятнадцати метров, каждый зонтик был прозрачен, словно выплавлен из хрустальных пород, отсюда и название – Хрусталиты. На своде Чертога обитало до десяти тысяч таких образований, и каждое из них светилось. Все это сияющее и переливающееся великолепие пребывало в постоянном движении благодаря жителям этих свечей – сотням тысяч крошечных существ, казавшихся бесплотными сгустками энергии, и на человеческий взгляд, не обладавшими индивидуальными чертами. Круглые сутки они безостановочно сновали между отдельными колониями, занимаясь только им известными делами. Жителей сот мы называли призраками. На самом деле они были не так разумны, как может показаться на первый взгляд. Что-то вроде муравейника, примитивного общественного разума, основанного на инстинктах. Для нас они были чем-то вроде домашних животных, которых мы старательно оберегали, скрывая их существование от остального мира. До сих пор подозреваю, что существования людей они даже не замечали, или не выделяли их существование во что-то отдельное из окружающего мира. Хотя они по-своему любопытны… Именно это свойство мы и научились использовать – их любопытство. Призраки по собственной инициативе восстанавливали предметы любой сложности, не используя для этого никаких инструментов. Наша община приспособилась жить с обитателями Хрусталитов почти в симбиозе, преддверие пещеры, переоборудованное под ремонтный цех, являлось точкой соприкосновения этих созданий и людей. Не знаю, что получали от этого союза призраки, но что-то процесс восстановления определенно давал им самим, иначе они бы этим не занимались, община же получала колоссальную выгоду, занимаясь ремонтом всевозможной техники практически без финансовых и материальных затрат. Во время боя пещеры оказались разрушены, а колония Хрусталитов уничтожена. Не намерено. Случайность. Выстрел вражеского робота, прорвавшегося в пещеру во время боя, пришелся по зонтичным свечам. Призраки восприняли это как агрессию, и, погибая, уничтожили все, что имело хоть какое-то отношение к людям. В том числе и всю технику – ремонтное оборудование, сражавшихся роботов – и наших, и вражеских, да и самих пилотов этих «мехов» тоже отправили в мир иной. Сам я едва успел выскочить из пещеры, иначе меня ждала бы та же участь. Но кое-что все же случилось. Один из призраков успел меня коснуться. Бой еще не кончился, события неслись вскачь, а онемение в месте касания быстро прошло. Гибель друзей, изгнание из общины – на фоне всего этого касание призрака просто стерлось из памяти, как нечто незначительное, не стоящее внимания. И лишь гораздо позже, когда потрясение и апатия личной катастрофы стали ослабевать, мне пришлось об этом вспомнить – анализируя произошедшие во мне изменения. Я все больше склонялся к мысли, что тот призрак, крошечная живая частичка Хрусталитов-сот, чужеродный для человека организм, атаковав мою руку, каким-то образом сумел стать частью меня, частью, исподволь влияющей на мою жизнь, образ мыслей. Мои новые способности – его заслуга. И я еще не решил для себя, хорошо это или плохо, то, что я так меняюсь. Слишком сложная и слишком личная проблема, чтобы прийти к какому либо мнению, решить ее наскоком. Поэтому я предпочитал просто не задумываться. Пусть все идет своим чередом. В любом случае – никто не должен знать истинных причин моих способностей. Незачем усложнять себе жизнь, раскрывая такой секрет перед кем бы то ни было. Даже из команды «Забулдыги» я никого не посвящал в свою личную историю. Подозревать они могли что угодно, но сути никто не знал. И уж тем более я не собирался посвящать в это Бола… – Вижу, о своей работе говорить ты не любишь, – заключил Бола, не дождавшись разъяснений. – А перерыв тебе все-таки стоит сделать. Кассид вызывает тебя в диспетчерскую. Можешь связаться с ним из «забегаловки», там же и перекусишь. Двадцать-тридцать минут ничего не решают. «Решают, – подумал я. – Примерно за час я могу перенастроить следующего робота». – Пошли, эксперт, ребята желают познакомиться с тобой поближе, прежде чем твой шеф заберет тебя с планеты, – добавил Бола. – Заодно отметим твое боевое крещение. – Мне уже приходилось… – Никто и не говорит, что ты новичок. Но в составе «Грозовых Стрел» ты сражался впервые. – Ладно, уговорил. В самом деле, передышка не помешает. Да и Кассид имеет законное право на личный разговор, хотя разговор с ним вряд ли будет приятным. – Пошли. Я надел куртку, дожидавшуюся меня в шкафчике возле выхода, среди одежды остальных техников, а затем мы с Бола вышли из цеха на морозный воздух. Шум остался позади, здесь, на открытом заснеженном пространстве среди служебных зданий и технических ангаров уже не надо было надрывать глотку. Зато здесь было чертовски холодно, двадцать два градуса ниже нуля – чувствовалось приближение ночи. Солнце скрылось за горизонтом два часа назад, и яркий дневной свет выцвел в призрачные сумерки, все предметы сейчас отбрасывали зыбкие длинные тени. Второй вечер на Двойном Донце. Всего второй вечер, а такое ощущение, будто я служу с ребятами «Грозовых Стрел» все два года, которые они находились здесь. Странно. Не правда ли? Мы направились к зданию космопорта. Первый же порыв ледяного ветра заставил меня отказаться от пижонства и накинуть на голову теплый капюшон. – Полковник вкратце обрисовал мне условия вашей договоренности, – продолжил разговор Бола. – Как и его, так и меня весьма интересует, что именно ты делаешь с нашими роботами внутри. Но не меньше меня интересует другое – почему ты это делаешь добровольно? Ты едва-едва знаком с Болтуном. Чем он так тебя зацепил? Или причина подобной благотворительности в чем-то ином? Хороший вопрос. Но не так-то просто на него ответить. Цени то, что имеешь, и не плачь о том, чего у тебя нет, как-то сказала мне Зайда. И я задумался, что же я имею. Работу? Друзей? Лайнус определенно не друг, хотя я и провел с ним бок о бок около пяти лет. Неизвестная величина, с которой я до сих по не нашел взаимопонимания. Кассид? Благодаря наследству, доставшемуся мне от старейшины Хокинава, я вполне обеспеченный человек, и у Кассида работаю по интересу, а не по нужде, но он мой шеф, это накладывает на наши взаимоотношения определенные рамки… Черт, зря я вспомнил о старейшине. Дед… Старейшина Хокинав – мы с друзьями в шутку называли его Дедом, и очень любили этого человека. Он тоже погиб во время заварухи на Полтергейсте, как и большинство моих друзей – Ухан, Соната, Дьюсид… Плохие воспоминания. Короче, в финансовых вопросах я от Кассионийца не зависел. Я у него на службе. Подчинён ему как руководителю и хозяину дела. И какого-то особого дружеского отношения с его стороны к себе не замечал. Разве что Зайда. С ней я давно нашел общий язык, но она неплохо понимала меня еще до того, как я покинул Полтергейст. Я знаю ее с детства. Но она настолько старше меня, что боюсь, в ней больше говорят материнские инстинкты, чем понятие дружбы. А здесь, на Двойном Донце, я столкнулся с людьми, которые могли бы стать мне друзьями. И Макс был одним из них. Кроме того, вопрос Грегори, который он задал мне по пути к «Гряде», задел меня больше, чем я думал, и сидел занозой в душе. «Не хотелось ли мне сделать для своего народа что-нибудь стоящее?» – спросил этот засранец. Хотелось, да не вышло. Может быть, здесь, на Двойном Донце, получится иначе? И моя помощь для них окажется действительно стоящей? Неважно, что я совершенно не знаю людей, которых защищают эти парни. Скажи кто твой друг, и я скажу, кто ты. Так и здесь. Все ребята в «Грозовых Стрелах» вроде толковые. Верю, что их подопечные – люди достойные. Достойные их защиты. Приятно было спасти Шайю, вытащить из пекла боя, хотя я знал о ней лишь со слов Макса. И не менее приятно было бы помочь самому Максу выбраться из пакостной ситуации, в которой его угораздило оказаться. Так что бежать прочь от планеты именно в этот момент, как намеревался Кассид, мне не хотелось – пока не выполню слова, данного полковнику Грогу и себе. А при таком раскладе ничего хорошего от разговора с капитаном «Забулдыги» мне ожидать не приходилось. Бола ждал моего ответа, молча шагая рядом, но не мог же я выложить все, о чем только что думал? Пришлось высказаться иначе: – У тебя когда-нибудь возникало особое ощущение, после нескольких часов общения с незнакомым ранее человеком – будто ты давно и хорошо знаешь его? Вот так и у меня с Максом. Захотелось ему помочь. – И часто у тебя случаются такие благотворительные порывы? – Бывает. Судя по твоему сарказму, не очень-то ты в такие порывы веришь. Быть циником – очень удобное состояние, а? – Быть циником – разумное состояние. Большинство людей, что в мирной жизни, что в боевой обстановке, губят ложные иллюзии. Я это видел много раз. Я невольно улыбнулся, покосившись на вышагивавшего рядом коротышку-капитана, едва сдержался, чтобы не хлопнуть его по-приятельски по плечу. А мы с ним определенно споемся. Он говорит прямо как старейшина Хокинав. – У тебя довольно редкое имя, – продолжая улыбаться, заметил я – Слышал я об одном Бола с Сокты… Он резко остановился, вынудив меня сделать то же самое, остро и пытливо уставился мне в лицо. Что я сказал не так? – Я в курсе, что ты спрашивал обо мне. Но что-то не припомню, что мы были знакомы раньше. – Видел одно из твоих сражений в «Противостоянии» на Сокте, ты рулил на «Разрушителе», – пояснил я. – И слышал от Макса, что тебя здесь считают отличным бойцом. Профи высшей закалки. Да я и сам видел, как ты работал на «Огненном Демоне». Виртуальный опыт весьма пригодился? – Мир удивительно тесен, – задумчиво проговорил Бола, внимательно изучая мое лицо своими узкими глазками-щелочками. – Скажи, если не секрет, что именно тебя подвигло покинуть Сокту и окунуться в реальную жизнь? Надоели виртуальные сражения? – Личные причины, о которых я не люблю распространяться, – более чем прохладным тоном ответил капитан, явно не желая развивать эту тему, но тут же передумал. – Ладно, я задолжал тебе за спасение Шайи, поэтому тебе скажу. Все весьма прозаично. Долги. Меня привели сюда долги. Неудачная ставка в клубе сожрала все мое состояние. – В том сражении ты ставил на себя? – догадался я. – Угу. Ставка была на то, что я завалю трех противников и не проиграю ни разу, двух я вынес, а с третьим мне не повезло, попался ас не хуже меня самого. Кредиторы после этого сражения меня здорово прижали… Пришлось смыться на заработки сюда, на Двойное Донце, подальше от их загребущих рук. – Думаешь вернуться? – А как же иначе? Я родился на Сокте. Мне хорошо только там. И я терпеть не могу за собой долги. Но сидеть и ждать, когда проблемы разрешатся сами собой – это не по мне, мое жизненное кредо – «принцип действия». – «Никогда не оставляй на завтра то, что можешь выпить сегодня?», – пошутил я. – Что-то вроде того, – он пожал плечами, не поддержав шутки, а я задним числом вспомнил, что у него сегодня погиб пилот, и мысленно чертыхнулся. Капитану явно было не до шуток. Мы молча двинулись дальше, к центральному зданию космопорта, благо осталось уже недалеко. Возле дверей из прозрачного бронепластика все так же, как и раньше, дежурили двое пехотинцев в белом. Нам оставалось сделать всего десяток шагов, когда сверху буквально упала тьма. На этот раз мне не пришлось оглядываться – тьма упала и пропитала все вокруг, превратив воздух в чернила. В зале ожидания меня встретила уже знакомая, но немного иная картина. Здесь было полно солдат в тяжелой экипировке «Голем-300», или «антимех», как их называли сами вояки. Обезличенные броней, фигуры в «антимехах» казались совершенно одинаковыми, впрочем, так оно и было. Усилители экзоскелета доспехов позволяли бойцам без особых усилий нести в руках тяжелые плазмоганы «Жар», весом в полсотни килограмм. Такие бойцы специально предназначены для борьбы с боевыми роботами. Видимо, я сейчас видел элитное пехотное подразделение КВО «Правопорядок», которое интендант-полковник Грог берег для особых случаев, и момент использования «антимехов» наконец наступил. События после «Гряды» продолжали закономерное развитие. Силы «Правопорядка» готовились к отражению атаки на космопорт, которая обязательно должна была последовать за захватом «Гряды». Не такие уж «агностики» бедные, как уверял Кассида интендант-полковник Грог, если смогли так укомплектовывать своих солдат. Десяток таких доспехов стоил столько же, сколько средний робот. Впрочем, одними роботами война не ведется, защищать здания от захвата изнутри приходится людям и технике помельче, чем боевые гиганты… Через несколько минут мы добрались до «забегаловки», Бола со сдержанной досадой ругнулся, оглядев пустующие койки: – Как дети, стоит только оставить без присмотра… Из пилотов на месте обнаружился лишь здоровенный тип по имени Саня Большой, да и тот спал на откидной койке, отвернувшись лицом к стене. Вот тебе и познакомился поближе. Не дождались, разбрелись по своим делам? Зато над столом светились голограммы «первопроходцев». Я мысленно улыбнулся, подходя поближе. Парни уже определенно примеряют на себя обновку. По общепринятым между изготовителями правилам в каждой новой линии роботов, запускаемой в производство, должно быть представлено не меньше четырех моделей, объединенных общей идеей. Минимум по одному ИБээРу от каждого из четырех классов, на которые роботы делятся по тоннажу. В линию «Право Первопроходца» как раз и вошел этот минимум. Все четыре робота линии были снабжены прыжковыми двигателями, все по конструкции – гуманы. И каждый вносит свой вклад в общую эффективность. Боевой кулак, составленный из полной линии, предельно самодостаточен и смертоносен. Но самого тяжелого штурмовика – «Законника», восемьдесят пять тонн боевой массы, Кассид привозить не рискнул, обошелся одним «Следопытом», двумя «Миссионерами» и одним «Колонизатором». Жаль. Штурмовых роботов в КВО «Правопорядок» как раз не хватало. Особенно теперь, когда захваченный «миротворцами» «Законник» выступит на их стороне. Насколько я знал со слов техников, с которыми успел перетолковать в ангаре в перерыве между наладкой «Разрушителя» и «Огненного демона», Грог так и не решился снимать часть роботов с других форпостов и перебрасывать их для обороны космопорта. А техники каким-то образом умудрились выудить информацию в сети, к которой у меня до сих пор не было доступа. – Уже распределили, кто и на чем будет кататься? – Как раз решали этот щекотливый вопрос, когда я отправился за тобой, – ответил Бола. – Сам знаешь, как психологически тяжело пересаживаться на другую модель, какой бы она навороченной не была. Но деваться некуда, в бою на «Гряде» мы потеряли трех роботов и одного пилота, так что замена необходима. Присаживайся. Я кивнул. Если честно, хотелось не столько присесть, сколько прилечь, по примеру Санька, но впереди было еще столько дел…17. Шайя Цедзе
Служебный кабинет Танити Стокс выглядел так же безлико, как и большинство служебных помещений космопорта – дань современному стилю и прагматизму. Стены украшены светлым пластиком с пылеотталкивающей поверхностью, рабочий стол многофункционален и удобен – со встроенным мини-баром, терминалами внутренней и орбитальной связи, вокруг стола – несколько крутящихся кресел с откидывающимися подлокотниками. Никаких лишних безделушек. Раньше здесь обитал заместитель начальника космопорта, но из-за нехватки помещений он уже года два как перебрался в кабинет к своему непосредственному шефу, а свой кабинет уступил Службе Безопасности «Правопорядка», взявшего в свои опытные руки руководство обороной Двойного Донца. Два кресла были сдвинуты поближе, так, что колени светловолосой хозяйки кабинета и ее гостьи – Шайя Цедзе, почти соприкасались, при встречах они предпочитали доверительную дистанцию. На столе перед ними стояли два бокала с темным тоником местного производства (употреблять напитки покрепче в служебное время не полагалось), и ваза с фруктами. Этакий мини-девичник двух давних подруг. Шайя пришла к Танити Стокс еще полчаса назад, но разговор пока не клеился. Возможно, потому, что подругу отвлекали частые вызовы по интеркому, связанные со службой, или потому, что она не знала, с чего начинать, а проницательная Танити ее не торопила, занимаясь текущими делами. Когда после очередного вызова по интеркому пауза снова начала затягиваться, Танити пригубила тоник из своего бокала, чуть отодвинула его в сторону и негромко, но решительно хлопнула ладонью по столу, привлекая внимание приунывшей Шайи. – Вот что, подруга. На ближайшие десять минут я переключила всю текучку на своего зама, чтобы меня тревожили лишь по экстренным ситуациям, а ты, если хочешь поплакать, не стесняйся. В отличие от мужиков, нам, девушкам, «побрызгать водичкой» требуется гораздо чаще, – и Танити с улыбкой сочувствия погладила Шайю по плечу. – Я отлично понимаю, почему ты пришла ко мне. Не в «забегаловке» же слезы лить, среди этих оболтусов. Они же даже утешить толком не смогут. Не выносят наши мальчики слез, как и все «настоящие» мужчины. – Танити хмыкнула. – Реакция на генном уровне. Баба – в слезы, мужик – на защиту. Автоматически. А если защищать не от кого, теряются, как дети. Тонкие душевные переживания не для этих существ. Вот если кому в рыло дать, взять того же Петра, так запросто, настроение и чувство исполненного долга сразу на максимальной отметке. Короче, не стесняйся, и все тут. Никто ничего не услышит, кабинет защищен от любой просушки, даже телепат обломится, хотя у нас и нет телепатов… – Да нет, не хочется, – Шайя медленно покачала огненно-желтой головой, одолеваемая в душе клубком сложных, противоречивых чувств. – Не сейчас. Мы с Серегой не были… особо близки. Просто я привыкла, что он… всегда рядом. И вдруг его больше нет. Какая-то пустота. Нужно привыкнуть. – Понимаю. Столько лет знакомы. Еще бы. – Из-за него я оказалась в этой дыре – на Двойном Донце… – У меня хорошая память, ты мне уже столько раз рассказывала. Только никогда раньше не говорила, что жалеешь об этом. Жалеешь? Шайя, помедлив, кивнула. Да, рассказывала. Какие тут могут быть секреты, если из подруг у нее во всем космопорте – лишь Танити? Ну да, иногда она повторяется. Специально запоминать, что рассказывала, а что нет – скука смертная. Да и не в этом суть. Танити права, парням душевные переживания так не изольешь. Им это неинтересно. Танити вообще часто права, несмотря на свою молодость. И очень проницательна. История их взаимоотношений с Серегой Холмогором началась еще в детстве. Совершенно банальная история. Таких «бытовух» по всему миру – тьма. Наверное. Маленький городок на Яркой-Зармонде, маленькая школа для людей со средним достатком, и нешуточные детские страсти. Нешуточные – для самих детей, не для взрослых, конечно. Третий год школьного обучения, или четвертый? Неважно. Серега Холмогор как-то обидел ее подругу – она уже и имя ее забыла, и Шайя, в детстве девчонка задиристая и реактивная, отлупила обидчика без особого труда и без малейшего снисхождения. Серега, в ту пору мелкий и худосочный мальчишка, не придумав иного способа взять реванш, начал дразниться – издалека, чтобы успеть в случае чего дать деру. Каждый день. Подначивал ее, что она может побить его где угодно, только не в компьютерных играх. Шайя была упряма не по годам. Она целый месяц тренировалась в домашнем игровом кресле, штудировала тактику, стратегию, вооружение и техническую часть виртуальных роботов в популярной гэпэшке «Железные Болваны», прошла все имевшиеся локальные миссии, прежде чем вышла в сетевую игру. И отделала виртуального «меха» Сереги по первое число. Новичкам везет, следующий бой она с треском проиграла. Годы шли, отношения между ними перешли в странную дружбу-соперничество, и они исправно колотили друг друга в гэпэшке, выигрывая попеременно. Мальчишка как-то незаметно превратился в подростка, подросток в зрелого парня, и в один ничем не примечательный день Серега Холмогор заявил, что игры – туфта, а в реальном бою ей никогда не выиграть. После чего отправился записываться на курсы настоящих пилотов, а Шайя из невероятного упрямства, ни в чем не желая ему уступать, последовала за ним. Так они и шагали по жизни вместе. На боевых роботах. Не любовь, и не дружба. Что-то среднее. Что-то странное. Детство, проведенное вместе, почему-то встало между ними призрачной, но неодолимой стеной, у Шайи было много мужчин, она никогда не испытывала нехватки в поклонниках, но с Серегой они физически так и не стали близки. Он ни разу не попытался затащить ее в постель. А она тоже хороша… какая же она дура… изображала гордую недотрогу… но почему-то только с ним. Ну почему, почему так по-идиотски в жизни получается – начинаешь жалеть лишь тогда, когда потеряешь? И ничего изменить уже невозможно? И все же… чего-то в нем не хватало для человека, которого она могла бы полюбить по-настоящему. Не было некоего стержня. Цельности. Он так и остался для нее мальчишкой, мальчишкой среди мужчин, окружавших ее по службе. Да, из-за него она попала на Двойное Донце. А перед этим побывала с ним еще в парочке «горячих» мест. Но он был единственной родной ниточкой, связывавшей ее с Зармондой, миром ее детства. На глаза набежала предательская влага, усилием воли Шайя заставляя себя успокоиться. Нет. Плакать не хотелось. Может, потом. – Чувствую, что эта часть моей жизни подходит к концу, – с тихим вздохом сказала она Танити. – Ты это о чем? – На смазливую мордашку Танити Стокс легла тень обеспокоенности. – Что за дурацкие мысли? – Да нет, ты не правильно поняла, – слабо отмахнулась Шайя. – Я говорю о переменах, а не о том, что собираюсь что-то сделать с собой. Глупости. Сереги больше нет в живых, и больше нет причины, по которой я здесь оказалась. Понимаешь? Теперь я свободна в своем выборе. – Ты и раньше была свободна, – снисходительно фыркнула Танити. – Просто вбила себе в голову, что ты обязательно должна что-то доказать каждому встречному мужику, что ты не хуже их можешь выполнять любую работу, в том числе и пилотирование этих железок. А стоило ли пыжиться? Дело ведь не в том, мужчина ты или женщина, а в том, что ты умеешь, что собой представляешь. К чему именно ты предрасположена генетически и психологически. Каждый должен жить в том темпе, в каком может, и заниматься тем, что получается лучше всего, без оглядки на чужие достижения. Не сравнивай себя ни с кем. Это пустое! Лучше вот что скажи, как тебе наш эксперт? Все, кого успела опросить, в один голос твердят, что парень хорошо показал себя в бою. А твое мнение о нем? Как о личности? Шайя почти машинально вызвала на виртуалку лоцмана голоснимок, который сделала для личного архива в «забегаловке», перед тем как Сомаха ушел в ангар. Короткие рыжеватые вихрастые, простоватое лицо, с виду парень физически крепкий, но ростом не вышел. Пониже Шайи будет сантиметров на пять. У Сереги был такой же рост… – Пытаешься меня отвлечь? Или в чем-то его подозреваешь? – Я тебе никогда не говорила, что для здоровья и общения вредно быть такой проницательной? – Он меня спас, – просто ответила Шайя. – На «Гряде» я лишилась «Победителя». А он меня вытащил из самого пекла. – Она невольно покосилась на свои руки. Всего полчаса назад она содрала с них пленку медпены – где-то обмороженная, а где-то и обожженная кожа полностью зажила за то время, пока она находится в космопорте. Теперь кисти рук, на фоне искусственного загара солярия, украшали безобразные бесформенные пятна розовой, как у младенца, кожи. Тот еще вид. В самый раз воздыхателей пугать, от которых здесь, в космопорте, у нее не было отбоя. Неудивительно – здесь очень мало женщин, а здоровый организм требует свое. Поэтому Шайя, да и Танити, как она подозревала, относилась к своим поклонникам с сочувствием и пониманием. А если и отшивала, то мягко, стараясь как можно меньше задевать при этом мужское самолюбие. Ей не нужны ни лишние проблемы, ни лишние враги здесь, в месте, которое она вынуждена считать своим домом. – Отчет Бола у меня уже есть, – насмешливо кивнула Танити. – Знаю, что он тебя спас. Грегори тоже утверждает, что эксперт… – Сомаха. – Пусть Сомаха, – покладисто согласилась Танити, – вижу, ты уже к нему прикипела, благодарная вся из себя, это на тебя так похоже… – Не всем же быть такими расчетливыми, как ты. – Работа у меня такая, – белозубо улыбнулась Танити с оттенком самодовольства, безотчетно пригладив ладонью светлый «колокольчик» волос, и без того идеальный. Выпад подруги ее ничуть не задел. – Ты меня перебила. Грегори Верного твой Сомаха тоже выручил. Их колонну атаковал древолап… – Я в курсе. Грегори все уши прожужжал на обратном пути, пока отходил от шока – он чуть не изжарился в своем роботе под тушей твари. Уже выяснила, как вообще это стало возможным? Нападение древолапа под управлением «миротворцев»? – Мало информации. И далеко не всем, что знаю, я имею право с тобой делиться, хоть ты и моя подруга. Обязанности службы превыше всего. – А чем поделиться можешь? – По предварительным оценкам наших нейротехников, «миротворцы» научились вживлять в стражей медицинских «рабов». Те самые приборчики, что служат для поддержания жизнедеятельности пациентов, впавших в кому. Естественно, соответствующе модифицированные, и аппаратно, и программно. Таким образом они и получили доступ к их примитивной нервной системе, а управляет тварями дистанционный оператор. На тот случай, если связь по каким-то причинам рвется, запускается программа автономного поведения, самостоятельный поиск приоритетных целей, заложенных в память. – Вот один такой чуть меня и не нашел, когда я выбралась из КоЖи после выброса… как приоритетную цель… – Шайя зябко поежилась. – Как там Макс? Сильно его «пацифист» зацепил? – Уже оклемался. Но могу проверить, лично для тебя. Легкое касание сенсорной панели изящным пальчиком, рабочее поле монитора с кучей интерактивных окошечек сменилось видом помещения гауптвахты. Танити Стокс придала лицу строгое выражение, подобающее человеку на ее должности. Макс Хуллиган как лежал на своей койке бревном, так и остался лежать, не изменив своей позы при виде начальства ни на миллиметр. Лишь перевел взгляд с потолка на монитор связи. Зато Грегори Верный, сидевший на стуле рядом с приятелем, прямо расцвел при ее виде. Шайя за спиной подруги едва слышно хмыкнула. Добрый, но наивный парень, совершенно не умеющий ухаживать за девушками. С Танити у него никаких шансов. Впрочем, Грегори, похоже, хватает собственной влюбленности. Платоническая привязанность при нулевой смелости сделать следующий шаг. – Как ты, Макс? – деловито поинтересовалась Танити. Макс был виноват. На нем висел тяжкий груз обвинений в смерти множества человек. Преступная халатность при исполнении служебных обязанностей в боевых условиях. По другому сейчас Танити не могла с ним разговаривать. Не имела морального права, как бы он не был ей симпатичен еще вчера. Сегодня все изменилось. – Как зверь в клетке, – буркнул Макс. – Успокойся. Не все так с тобой плохо, как ты думаешь. Наш новый знакомый, эксперт, имел серьезный разговор с интендант-полковником Грогом. Не просветишь меня, с какой стати ему вздумалось заступаться за тебя? – Заступаться? А что он сказал? – хмурое лицо арестованного слегка оживилось. – Понятно, ты не в курсе. Мы еще на эту тему поговорим, позже. – Она обратила взгляд на Булочку. – Грегори, ты единственный, чей отчет за сегодняшний день я еще не видела. Поторопись. Заканчивай свой визит. – Представляю, как он себя сейчас грызет, – вздохнула Шайя, когда Танити отключила связь. – Скажи, как вообще стало возможным, что мы вот так запросто потеряли «Гряду»? Ты уже выяснила, что за оружие применили «миротворцы»? – Ничего особенного, кумулятивные бомбы. Запускаются из самоходных установок «Камнепад», дистанция поражения до двадцати пяти километров. Главное не в этом. Ни один заряд не прошел бы защиту периметра, будь она дееспособной. Но кто-то ее отключил. Одно из двух – или на «Гряду» проник кто-то посторонний, или это сделал кто-то из своих. Я все же склоняюсь к мысли, что это был диверсант. Торговец прислал с орбиты весточку о корабле-курьере, посетившем судно «миротворцев». – Наемник? – Да, и очень высокого класса. Я уже опросила всех солдат и технический персонал с «Гряды», всех, кого удалось эвакуировать. Никто никого не видел. Никто ничего не заметил. Никто. Я уже предприняла кое-какие меры, чтобы уменьшить вероятность повторения подобной диверсии… Только сейчас, после этих слов Шайя кое-то вспомнила. Странное ощущение чужого присутствия, охватившее ее перед душевой. Всего за несколько минут перед тем, как разверзся тот ад. Воспоминание зябкой дрожью прошлось между лопаток, покрыло гусиной кожей руки. Она до сих пор не знала, показалось ей, или нет. Танити утверждает, что на «Гряде» побывал чужак. Но если он был так рядом, почему он ее не тронул? Сказать Танити? Или не стоит забиваться ей голову всякой ерундой? Все-таки не стоит. Это лишь ее домыслы, подруге и так забот хватает… Она и сейчас ощущала, что не одна. Словно за ней кто-то следил. Прямо сейчас. Пристальное, настойчивое, темное внимание. Жуть… Но что, если все эти ощущения – плод ее воспаленного воображения? Ну уж нет, психушка ее не дождется, лучше промолчать… Ее мысли прервал аккуратный стук в дверь кабинета. Шайя покосилась на экран, контролировавший вход, и с недоумением обнаружила сосредоточенную, насупленную физиономию Петра, замершего снаружи. Злость, которую она испытала к нему на «Гряде», уже давно поблекла под новыми впечатлениями и переживаниями, но что-то нехорошее в душе еще тлело. – А этому что здесь понадобилось? Он же у тебя уже был, для отчета? – Сейчас узнаем… – Да пошли ты его! – вырвалось у Шайи. – Это мой кабинет, не забывайся, – осадила ее Танити. Она дистанционно разомкнула замок двери, и Петр тут же оказался внутри. – В чем дело, Свистун? Кличек Танити, как и Шайя, тоже не признавала. Только реальные имена. – Мне нужна она. – Петр Свистун без лишних предисловий кивнул на Шайю. – Хочу поговорить. Наедине. У Шайи чуть глаза на лоб не полезли. Деревенский недотрога набрался храбрости заговорить? Она презрительно фыркнула: – Отвали. Нет у меня желания с тобой разговаривать. – Я… не отниму много времени, – с небольшой заминкой проговорил пилот. – Ну, так говори. У меня нет секретов от Танити. Петр, казалось, заколебался. Затем твердо повторил: – Наедине. Танити понимающе, но не без иронии, улыбнулась: – У тебя, подруга, может, и нет от меня секретов, но секреты есть у него. Не ерепенься, с тебя не убудет. Такой красавец мужчина не заслуживает подобного обращения. Кабинет уступить не могу, я на работе, поговорите в коридоре. – С него и коридора хватит, – отрезала Шайя. Да, это не Грегори с его мягкотелой мечтательностью, подумала она, вызывающе глядя на Петра. Ведь не отстанет, вон как себя накрутил. Какая муха его укусила? Зачем она ему? Петр молча ждал ее ответа. Сухощавый, гибкий, напряженный. В светло-серых глазах застыл какой-то неразрешенный вопрос. При полном параде – в чистеньком сером комбезе, на бедрах – оружие, игломет «Штопальщик» и вибронож «Коготь», хотя внутри космопорта, вне вахты, мог оружие и не таскать. Маньяк. Или пытается произвести впечатление на нее? Сперва придется потрудиться, чтобы сгладить впечатление после разговора в душе на «Гряде»… Шайя мысленно осадила себя. Чертова «Гряда». Чертов разговор. Какое значение это имеет сейчас? Никакого. После смерти ее однопланетника весь этот мусор не имеет значения. Умнее сделать вид, что того разговора и не было. Со всяким случается – вырвется какая-нибудь чушь сгоряча, а потом долго раскаиваешься. Может, и у Петра так сейчас, на душе кошки скребут? Но почему-то мало верилось, что он пришел извиняться. На памяти Шайи он еще не перед кем никогда не извинялся, хотя иногда не мешало бы. Да и момент какой-то неподходящий для извинений. Ладно, посмотрим. Шайя нехотя поднялась с кресла и вышла в коридор. Петр ловко скользнул в сторону, уступая дорогу, дверь кабинета захлопнулась, оставив их наедине. Шайя Цедзе невольно залюбовалась гибкой грацией его движений. Ей нравилось сравнение Петра с тигром. Редкий и красивый зверь, когда-то завезенный с других планет, он пользовался на ее родной Зармонде уважением и неприкосновенностью. Но спускать Петру она не собиралась. Сексапильная внешность – слабый аргумент для поблажек. Вернее, лишь аргумент для слабых духом. Но она уже решила, что пока будет «дружить» с Петром снова. Если он сейчас, конечно, еще какой-нибудь номер не отколет. И вполне миролюбиво спросила: – Ладно, что там у тебя? Лицо Петра, и без того странно напряженное, застыло, словно маска. Но он ничего не сказал, лишь стоял и пялился на нее. – Петр, ты сам меня позвал, – с мягкой, прямо-таки материнской иронией напомнила Шайя, – ну так не стой столбом. Как ты выглядишь, я и так знаю, мы знакомы уже с год, так что успела тобой налюбоваться. Ну? – Я хотел поговорить… о Бороде. – Его звали Сергей. Сергей Холмогор, – твердо поправила Шайя. – Нет больше Бороды. Не желаю слышать проклятых кличек, особенно сейчас. – Согласен. Я понимаю, что ты чувствуешь… – Неужели? – Шайя изобразила изумление, не смогла удержаться, чтобы не подначить. Но сразу пожалела и мысленно одернула себя. Похоже, Петр говорил искренне. Не стоит отталкивать сочувствующих. Нехорошо это. Некрасиво. – Я… я хочу тебе помочь. Я не настаиваю… я лишь предлагаю… – Предельно сосредоточенное лицо Петра, словно он не разговаривал, а выполнял некую тяжелую и ответственную работу, неожиданно окрасил густой румянец. – Секс – хороший способ снять нервное напряжение… Петр стушевался и умолк. Невероятно. Шайя ошеломленно смотрела на Петра, который, с ума сойти – покраснел! Первый раз на ее памяти! Непробиваемый, молчаливый забияка! Погоди-ка, ведь это он ей предлагает – секс. Он, Петр!!! Неужели его так задели те дурацкие слова о генетической программе, вырвавшиеся у нее на «Гряде»? О том, что он не выполняет ее сам, а «катит бочку» на нее? Нет, не это. Господи, вдруг запоздало дошло до нее, да Петр же в нее просто влюблен. Как мальчишка. Мальчишка, у которого отсутствует любовный жизненный опыт, и который не умеет выразить свои чувства, вот и делает мелкие пакости, чтобы привлечь внимание девчонки… Вот тебе и безбашенный Бонус. Просто невероятно… А ведь она и Петр – ровесники. Замкнутость играет с людьми злую шутку. Как же она этого раньше не замечала – что он действительно к ней неравнодушен? А его природную нелюдимость принимала за неприязнь? В душе Шайи что-то предательски дрогнуло, ее охватила странная слабость. Даже не слабость, – легкая, едва уловимая сладкая истома, коснулась ее груди, прошлась по животу до самого низа. Петр ей действительно нравился. А после этого признания… Да, это не просто предложение развлечься и снять напряжение, для него это – признание… – Ну что тебе стоило, дурашка, подойти раньше и просто, по-человечески поговорить? – ласково спросила Шайя. Петр насупился. Вся его «взрослость» слетела с него в один миг. И этот туда же. Сплошные влюбленные телята, как до дела доходит. Если вообще доходит, а то, как у Грегори, тормоза срабатывают в самый ответственный момент. – Там, в душевой, на «Гряде», из-за чего возник спор? – Шайя снисходительно улыбнулась. – Да не из-за чего. Ляпнул глупость, не подумав. – Хорошо, Петр. Загляни сегодня ко мне. Попозже. Поговори со мной. Шайя стремительно приникла к нему, скользнула губами по щеке и на всякий случай быстро отступила, помня о непредсказуемости реакций этого парня. Петр и в самом деле напрягся, отвердел всем телом… и расслабился, сообразив, что ее жест не несет угрозы или оскорбления. Серые глаза Петра слегка посветлели, губы тронула неумелая улыбка. До чего напряженный парень, совсем не умеет вести себя с женщинами. Шайя снова невольно улыбнулась, хотела сказать что-нибудь успокаивающее, но им помешали. Человек появился неоткуда. Бесшумно. Только что рядом в коридоре никого не было – и вот он, стоит всего в трех шагах от них с Петром. Высокий, в странной шляпе и длинном плаще, свободно облегающем худощавое тело, узкое молодое лицо, густые короткие волосы, черные, как смоль, и глаза… горящие яростью – узкие и светлые, словно выцветшие от прожитых столетий, глаза на бесстрастном лице. Пугающий контраст. Незнакомец в упор смотрел на Шайю, и только на нее. Петра он словно не замечал, но правая пола плаща была откинута и его ладонь плотно лежала на рукоятке пистолета, крепившегося к бедру. Ощущение чужого присутствия, смутно знакомого по «Гряде», нахлынуло на нее отчетливо и остро, костлявая рука страха погрузилась в грудь, вцепившись в сердце и парализовав волю Шайи. Диверсант. Танити только что говорила про него. Нужно бить тревогу… Только почему-то она, как в дурном сне, не могла сдвинуться с места. Зато Петр отреагировал мгновенно – шагнул навстречу жутковатому незнакомцу, спрятав Шайю за своей широкой спиной. А ведь они очень похожи друг на друга, отстраненно мелькнуло в сознании девушки. Петр и его противник. Два сильных молодых тигра, готовых к схватке. К схватке за нее, Шайю Цедзе.18. Чолан Дефа
Под Покрывалом Дикого Леса царил густой, вязкий мрак, насыщенный миазмами смертельной угрозы. Отключив позиционные огни и фары, среди возносившихся к небесам стволов тысячелистников медленно двигался глайдер, паря в четырех метрах над черной, бугристой поверхностью подножия. Двое нейротехников, сидевших внутри на передних креслах, напряженно отслеживали поступавшую информацию, ориентируясь в пространстве по показаниям инфрасканеров. Темноту салона слегка разбавлял слабый свет индикаторов на приборнойпанели, огоньки призрачными разноцветными бликами гуляли по сосредоточенным лицам «миротворцев». Для удобства бортовой компьютер выводил изображение прямо на лобовое стекло – трехмерную проекцию окружающего ландшафта из красных каркасных линий. До нужной точки, мигавшей на голографической карте зеленым светлячком, оставалось всего несколько минут лету. В нескольких десятках метров вокруг глайдера, сохраняя заданную дистанцию, охранным кольцевой цепью двигалось два десятка стражей – здоровенные твари с дисковидными телами от семи до пятнадцати метров в диаметре, покрытые влажной морщинистой кожей, черной, как смерть. Размеренно топоча целым лесом колоннообразных ног-корневищ, каждая тварь несла на загривке по «Кукушке». Из ротовых отверстий стражей, находившихся где-то под туловищем, периодически выстреливали многометровые лентовидные щупальца ленточников – сожителей, симбионтов. Они размашистыми круговыми движениями просеивали окружающее пространство в поисках врагов и/ или пищи. По сути, для стражей это было одно и то же. В богатых мирах глайдеры – расходная техника, но у «миротворцев» таких машин было всего несколько десятков и их старались беречь не меньше боевых роботов. Поэтому, несмотря на химические отпугиватели, непрерывно рассеивавшие специальное вещество, заставлявшее убираться местную живность подальше, охрана из стражей тоже лишней не была. Хотя стражам промыли их древесные мозги с помощью «рабов», и любую угрозу Дикого Леса, адресованную людям, они постараются нейтрализовать самостоятельно, от прорыва и нападения на сам глайдер абсолютной гарантии нет. Сканеры космопорта, расположенные всего в трех километрах, там, снаружи Дикого Леса, на древолапов не отреагируют, слишком низкая тепловая активность, а присутствие машин аккуратно прикрывали «Кукушки», постановщики помех. Конечно, охрана космопорта может заподозрить неладное, ведь просто так подавляющие поля в Лесу не возникают, да еще столь мощные по концентрации, но все, на что они сейчас могут осмелиться после потери «Гряды» – весьма болезненного пинка под зад, так это выслать разведку… Не вышлют. Техники, которой они готовы пожертвовать, у них маловато. А людьми рисковать они точно не станут. Будут ждать. Ждите, ждите, мягкотелые… Боевых роботов еще не видно, они должны подойти перед началом атаки, и сейчас уже наверняка выдвигаются на места дислокации по плану предстоящей операции. Повинуясь управляющему джойстику в руке одного из нейротехников, глайдер остановился и завис в воздухе над куполообразным вздутием почвы, достигавшем около трех метров в высоту. Именно этот холм и был целью «миротворцев». По сути, он являлся одним из многочисленных нервных узлов Хозяина – самой крупной твари Дикого Леса, уже десятилетия, а то и столетия мирно спавшей в земле. Собственно говоря, тела Хозяев и образовывали нижний ярус Леса, а стволы и листья тысячелистников, образующих Покрывало, являлись чем-то вроде их волосяного покрова, шкурой, личной защитой от окружающей среды. Так что остальная живность Двойного Донца обитала на спинах Хозяев, словно блохи в шерсти собаки. Из брюха глайдера выдвинулся специальный бур, визгливо раскрутился до высоких оборотов и погрузил блестящее жало в верхушку холма. Брызнула черная жидкость. Достигнув отметки погружения в пятнадцать метров, бур остановился. По стальному каналу в нервный узел твари устремился поток из миллиардов нанитов – крошечных искусственных созданий размером в несколько молекул. Задача нанитов заключалась в том, чтобы построить новые нервные волокна внутри Хозяина из собственных наноскопических телец и в итоге создать нейропроцессор, который заменит твари дремлющий мозг, подчинит ее плоть желаниям человека. Нейротехники в кабине глайдера бегло переглянулись, обменявшись парой коротких, ничего не значащих фраз, выражающих лишь удовлетворение от благополучно проделанной работы – без пыли, шума, и сбоев. За последние несколько часов им пришлось активизировать сотни таких нервных узлов, в плановой разметке этот был последним, теперь можно докладывать об окончании подготовительных работ на «Гряду» по защищенному от помех каналу, проложенному по Лесу с помощью датчиков лазерного наведения.* * *
Чолан Дефа неподвижно сидел в кресле-тренажере на подземном этаже захваченной «Гряды», и отрешенно смотрел в стену перед собой. Смотрел и ничего не видел, ничего не замечал. Он должен был еще раз прогнать в виртуально смоделированной реальности свои действия в предстоящей операции, прочувствовать точку прыжка, но… Он забыл. То самое кресло, где сидела она. Он чувствовал еще не успевший рассеяться отпечаток ее ауры, оставшийся на упругом пластике сиденья… Техники и программисты «миротворцев» восстановили оборудование подземного уровня, почти не пострадавшего при разрушении верхнего ангара, следующая операция, по захвату космопорта, готовилась прямо отсюда. Подгонялась военная и вспомогательная техника, подразделения штурмовиков, все, что «миротворцы» могли выставить на этом векторе атаки, стягивалось в единый узел, и сегодня ночью должно было пойти в дело. Чолана Дефа не посвятили в детали, почему именно эту ночь «миротворцы» считали решающей. Но он чувствовал, что атака космопорта для них – невероятно важный шаг. Переломный момент в их маленькой и грязной захватнической войне. Но сейчас Чолан Дефа об этом забыл. Он перестал быть самим собой. Даже дышалось тяжело. Все внутри взбудоражено, состояние нереальное. Что с ним? Неужели он… влюбился? Какая чушь… любовь с первого взгляда? Разве это возможно? Сколько шуток на этот счет ходило в Академии среди сокурсников. Никто в это не верил – ни парни, ни девушки, настоящий наемник должен исповедовать махровый рационализм, именно такой подход ко всему вдалбливался в головы будущих профи наставниками ВАП. И небезуспешно. Все кадеты без исключения потешались над инопланетниками, среди которых это поветрие было широко распространено – «любовь с первого взгляда». Индивидуальный запах, облик тела, зашитый в подкорке, как оптимальный для продолжения рода, структура информационного метаболизма личности, определяющая – «подходит/не подходит» партнер, вот и вся «любовь». Сплошная физиология. Гормоны. Зов плоти. Но он не знал, как с этим бороться. Он не был готов, что эта самая «физиология» так повлияет на него, выпускника ВАП с перспективными баллами, который обязан обладать железными нервами. Обязан! Но, как оказалось, не обладал. Непривычное, а потому жутковатое ощущение полнейшей дезориентации. В пространстве, во времени. Жизненный опыт, и без того невеликий, перестал что-либо значить. Все изменилось. Система координат и система оценок. Честь, слава, профессионализм – что означают эти пустые слова, если рядом нет ее?! Как… как она могла сделать с ним такое? Что именно в ней так повлияло на его ум и сердце? Вид ее ладного, желанного для мужчины тела? Неужели все так банально – всего лишь гормоны, кипевшие в его все еще растущем организме? Нет. Не так. Это началось в тот же момент, когда он ее увидел. Картинка врезалась в память. Картинка, где она стоит возле тренажера – разозленная, взволнованная, цельная в чувствах и желаниях, а боевой пыл медленно остывает в душе после виртуальной битвы, боевой пыл, чем-то сродни сексуальной одержимости… Картинка с ее обнаженным, зовущим и желанным телом наслоилась на сознание уже гораздо позже, в ее кубрике. Завершающий штрих для проснувшегося чувства. Но повело его по-настоящему уже по возвращении… Он знал, что после разрушения «Гряды» пламеволосая осталась жива, хотя и находилась на волосок от гибели. Сильнейший стресс, испытанный Чоланом Дефа всего за несколько минут первого задания, ворвавшийся в душу так нежданно, связал его с Шайей Цедзе незримыми ментальными узами. Переплел их судьбы. Он чувствовал ее сущность на десятки километров, почти не напрягаясь, но эта связь вытягивала из него силы и энергию. Такое бывает. Он мог бы разорвать узы, он был обучен нужным приемам. Но он не хотел… И поэтому, наверное, все-таки не мог. Какая ерунда, если хорошенько подумать. Беспочвенные, бессмысленные надежды. Что с того, что она жива? Он все равно ее больше не увидит. Не познакомится ближе. Не оставит след в ее сердце, как в его сердце оставила след она. Чолан горько усмехнулся, потряс головой, пытаясь вытряхнуть всю эту дурь, но ничего не вышло. Ну и пусть. Пусть он ее больше не увидит. Он все равно хотел, чтобы пламеволосая выжила. Вопреки всему, ради себя самой. И его желания все больше входили в противоречие с предстоящим заданием «миротворцев»… Сейчас она где-то в районе космопорта. Он чувствовал ее боль и растерянность – в бою на «Гряде» погиб близкий ей человек. Чолан не хотел причинять вред этой девушке. И он хотел, чтобы она осталась жива. Но операция в космопорте вела к разрушениям и гибели многих. Пламеволосая тоже могла погибнуть. На этот раз везение ее может оставить. А ему хотелось ее защитить, избавить ее от боли, растворить ее печаль в себе… Проклятое беспокойство. Оно могло его погубить. Существуют ситуации, когда не успеваешь совершить прыжок – как, например, случилось с его личным талисманом, Сагибом Кримсартом. Ветеран не успел – и прошел промывку мозгов. Шелта всегда действует оперативно, когда затрагиваются ее непосредственные интересы, или когда речь идет о жизни шелтян, Кримсарта сумели вырвать из рук врагов и спасти. Но разум его был покалечен, и его вычеркнули из актива Академии в пассив, отправили на заслуженную пенсию, и теперь подрастающее поколение кадетов видело его лишь на редких, два-три раза в год, гостевых лекциях. Это правило касалось всех ветеранов, отошедших от дел – делиться опытом с кадетами, так что лекции, в целом, шли довольно часто. Но Чолан, понятное дело, из-за родственной связи, гораздо внимательнее присматривался именно к Кримсарту, а записи его лекций бережно хранились в памяти лоцмана. Ветеран его не замечал, и никак не выделял среди прочих – дальние родственники его мало интересовали, поэтому о существовании Чолана он вряд ли знал. А Чолан Дефа, в свою очередь, в любимчики прилюдно напрашиваться не собирался. Никто из сокурсников не одобрил бы такого поведения. Одно из главных правил Академии гласило, что кадет должен выделяться среди прочих своими способностями, а не личными связями с авторитетами… – Чолан? Чолан Дефа? Шелтянин! В Вечный Лед тебя, ты что, оглох? – Нет, – Чолан стряхнул задумчивость. – В чем дело? Перед ним, в двух шагах, стоял майор Лоболед, слегка обеспокоенный его молчанием, усталый на вид, с покрасневшими от недосыпания глазами, но в целом – весьма довольный жизнью и собой, ведь операция на «Гряде» прошла блестяще, несмотря на потерю нескольких роботов. Зато взамен «миротворцы» получили целую линию «первопроходцев». И плацдарм для дальнейшего наступления. Теперь майору, наверное, светило еще одно внеочередное повышение в звании. Но Чолана это совсем не касалось. – Последний инструктаж, шелтянин, пора приступать к делу. Ты готов? Майор выудил из нагрудного кармана темно-красной форменной куртки сигарету, активизировал, с удовольствием затянулся. Отвратительная привычка, машинально отметил Чолан про себя, успокаивать нервное возбуждение наркотиком. – Так ты готов? Что молчишь? Да что с тобой?! – Разве уже ночь? – Чолан и не заметил, как в бесплодных размышлениях растворилось время. – Ночь, ночь. Все готово к штурму. Небось, думаешь, какого дьявола мы отложили операцию на темное время суток, если для современной техники не имеет значения, ночь или день, уже часов десять как мог выполнить свое задание и вернуться домой, на Шелту? А? Чолан не ответил. На самом деле сказанное майором его мало интересовало. Зато самого «миротворца», в приступе хорошего настроения, явственно тянуло поделиться планами. – Освещение имеет значение для обитателей Дикого Леса, наемник, – сам себе ответил майор, не дождавшись реакции молодого шелтянина. – Мы собираемся использовать их при атаке, и надеемся неприятно удивить мягкотелых. Космопорт необходимо взять малой кровью, он понадобится нам самим, нам не нужны разрушения. Да и лишние жертвы среди людей ни к чему. Итак, ты готов? Начало операции… Точное время ты должен назвать сам, сейчас многое зависит от тебя. – Да, готов, – безразлично подтвердил Чолан, продолжая полулежать в кресле. – Что потребуется для задания на сей раз? Оборудования в твоем чемодане хватит, или подкинуть что-то от себя? – Ничего не надо, – отклонил предложение Чолан. – Откуда будешь прыгать? Мы на всякий случай подготовили пустое помещение, как в прошлый раз на базе… – Прыгну отсюда. – Ну, тогда ладненько… А ты нелюбопытен, шелтянин. Хорошее качество для профи, а? Вас там хорошо обучают, в вашей академии. Тебя и в правду не интересует, что случится дальше, после того, как в космопорте отработаешь ты? Чолан медленно снял с бедра игломет. Лоболед сразу умолк и слегка побледнел. Всерьез испугался за свою жизнь. Куда только подевалось все его самодовольство. Но остался на месте, не попятился, сумел подавить приступ страха. Видимо, пораскинул мозгами – с какой стати шелтянину стрелять в человека, в руках которого находится его контракт? Молодец. Умение думать – тоже хорошее качество… для нормала. – Если я нажму на спусковой крючок, будет ли он знать, куда полетит игла? – четким тихим голосом спросил шелтянин, объясняя, почему игломет оказался в его руке. Для наглядности, человече, для наглядности. – Ну и примеры у тебя, парень… Но я тебя понял. Знаешь меньше, живешь дольше. – Не мой случай, – по тонким губам шелтянина скользнула легкая усмешка. – Знать я должен, напротив, как можно больше. Но в интересах дела я не должен знать об операции в целом, только в этом случае, если «агностики» сумеют меня захватить, они мало что смогут узнать… – Захватить? – недоверчиво переспросил Лоболед. – И все-таки вопросы у меня есть. Скажи… – долю секунды Чолан колебался, но мысли о пламеволосой девушке с «Гряды» и об ее безопасности не желали его оставлять, и он все-таки спросил: – Какого галта вы напали на Двойное Донце? Что такого у вас произошло, что вынудило вас к переселению таким способом – за счет мирного народа, не имеющего к вашим проблемам никакого отношения? Майор сразу поскучнел. Помедлил, мысленно прикидывая, как ответить. Бросил на пол и затоптал сигарету, выпрямился, заложив руки за спину и выпятив грудь. Лицо приняло слегка надменное, упрямое выражение. Как будто ему снова и снова приходилось доказывать то, о чем он собирался сказать – доказывать самому себе. Его кричащий мундир – цвета запекшейся крови, выглядел неестественно на фоне мягких, спокойных, светлых оттенков тренажер-класса, резал Чолану глаза. – Шелтянин, за время оккупации мы не тронули ни одного мирного жителя без серьезной причины. Мы воюем не с народом Двойного Донца, а за право жить на этой планете… если хочешь знать мое личное мнение, мы более достойны этого права, чем мягкотелые. – Ну да. Свой народ всегда благороднее и одухотвореннее, а Пророк всегда прав. – Нечего язвить, мальчишка. Дело совсем не в этом. Мы – энергичный народ, а «агностики» инертны. Всего за год мы изучили Дикий Лес больше, чем «агностики» за полтораста лет обитания на Двойном Донце! На своей собственной планете они не живут, а прозябают в городах за защитными периметрами и химическими завесами, мы же научились сосуществовать с обитателями Дикого Леса. Мы сумели их подчинить, и используем для собственных нужд, не уничтожая. Поэтому я не испытываю особых угрызений совести к коренным жителям. Нам нужны их благоустроенные города, чтобы не начинать с нуля самим, а жители вольны или остаться, или уйти к своим соотечественникам туда, где нас еще нет. – Я ведь спрашивал не об этом. Здесь хватит места для всех. Без всякой войны. Майор угрюмо вздохнул, надменности в его облике поубавилось. – Ты прав. Места хватит для всех. – Так в чем же дело? – Ну и вопросы у тебя, парень, – майор откровенно колебался, стоит ли говорить правду. Чолан его мысленно подтолкнул. – Ладно, скажу. В результате нашей жизнедеятельности на Гармонике была нарушена экологическая ниша, истреблена животная пищевая цепочка, служившая источником существования для самых свирепых хищников Гармоники – ледовых панцирников. Гармоника – планета вечного холода. А нам нужна была одежда и пища, требовались материалы для защиты от низких температур. Очень быстро выяснилось, что мех почти всех местных животных имеет массу ценных уникальных качеств – одежда из этого меха лечит от любых болезней, восстанавливает и укрепляет энергетику человеческого организма. Межпланетный рынок весьма оценил такие свойства. Охота на зверье шла беспрерывно, развлечение, азарт, быстрое обогащение. Соперничество – кто убьет больше. Вот равновесие и нарушилось. В суровых природных условиях животные Гармоники не размножались с такой скоростью, с какой их истребляли. И остались ледовые панцирники, ни одного из которых никто никогда так и не смог добыть. Эти хищники полуразумны, шелтянин, и как выяснилось позже, к нашей беде, в экстремальной ситуации их разум просыпается полностью. Оставшись без пищи, за неимением лучшего эти твари вынуждены были открыть сезон охоты на людей. Никакое оружие не смогло их остановить. Панцирники проникали сквозь все заслоны, вскрывали стальные двери наших жилищ, словно картонные, врывались и убивали. Всех. И охотников, и женщин, и детей. Им нужно было жрать, а их уникальные желудки переваривали даже чуждый их миру биологический материал – человеческую плоть. Все деньги моего народа были собраны и использованы на закупку вооружения, ни одна семья не осталась в стороне. Ведь речь шла о выживании. Мы приобрели самую мощную военную технику, какую можно было найти – индивидуальных боевых роботов. Мы вооружились не просто до зубов, мы оделись в оружие, чтобы хоть как-то защитить себя от когтей этих тварей, но даже это не смогло остановить панцирников. Их когти пробивают любую броню. Понимаю, звучит как бред, но я не лгу. Чем сильнее были применяемые против них средства, тем сильнее становились ледовые хищники. Я не знаю, как это объяснить, и как возможна вообще такая реактивная эволюция, я в этом не разбираюсь. Важно одно – мы потерпели поражение, а деньги были уже потрачены. – И вы обратили все это оружие против соседей, – подсказал Чолан. С одной стороны, рассказ «миротворца» его впечатлил. Тот действительно не лгал. Чолан бы ему этого не позволил. С другой стороны, он почувствовал презрение. Никчемные люди. Мало того, что сами себе разрушили жизнь в результате безграмотного хозяйствования, так еще и… – Да. Тогда это казалось единственным выходом выжить. Теперь мы не можем вернуться на Гармонику. Все наши воины здесь. Вернее, все, что осталось от нашего народа. На Гармонике уже никого не осталось, кроме Пророка и его Штаба, руководить интервенцией он предпочитает с нашей родины… – Душещипательная история, – Чолан скупо усмехнулся. – Но здесь вы заставили бедствовать других людей, не причастных к вашим проблемам. И теперь вы живете в их городах, на всем готовом. А настоящих хозяев вышибли. – Я уже высказал свое мнение по этому поводу, – скулы майора упрямо отвердели. – Повторяться не буду. Я немного знаком с историей твоей собственной планеты, шелтянин. В далеком прошлом у вас был период, когда народ Шелты жил в дерьмовых условиях. И один единственный человек, гость вашей планеты, дал вам шанс на будущее. Таким человеком для нас можешь стать ты. Героем. Героем? Чолан рассмеялся – мысленно, чтобы не задевать болезненное самолюбие майора. Героем, как же. Да что почетного в том, чтобы стать героем для таких людишек, как «миротворцы»? Поистине, этот «миротворец» слеп, собственное мировоззрение не позволяет ему смотреть на вещи объективно. И все же Чолан не смог удержаться от язвительного укола: – А ты не находишь, что, начав эксперименты с местной флорой и фауной, вы повторяете прежние ошибки? И история с Гармоникой рано или поздно повториться и здесь? Может быть, «агностики» и недалекие люди. Но они живут здесь полторы сотни лет в относительном мире. А вы на Гармонике постоянно воевали с природой. Может быть, неверен сам подход? – К чему все эти вопросы, шелтянин? Ты колеблешься? – Нет, – солгал Чолан, глядя на побагровевшего от злости майора Лоболеда честным открытым взглядом. Правы все-таки наставники: многословность – враг дела. – Майор, я должен остаться один. Мне необходимо сосредоточиться. Прыжок гораздо сложнее, чем в прошлый раз. – Да, я помню, ты говорил, что расстояние имеет значение… – Десять минут до прыжка. Как только исчезну, начинайте двадцатиминутный отсчет до моего возвращения. Время пошло. – Как пошло?! Я еще… – Майор. Чолан не повышал голоса, сказал, как и раньше, негромко, почти монотонно, но Лоболед заткнулся, кивнул – куда только злость подевалась, и немедленно вышел из тренажерной. Прыжок и в самом деле обещал быть нелегким. Такие способности, какими обладал Чолан, даются непросто. Впрочем, хуже всего они давались ему самому. Другие прыгуны из его группы в Академии давно прошли через боль прыжков. Очень плохо только в первые разы, потом перенос дается легче и легче, в конце концов, совсем перестаешь испытывать дискомфорт. А Чолану не повезло. Что-то с его организмом было не так. Он чувствовал боль каждый раз. Если расстояние прыжка было небольшим, он получал лишь легкие неприятные ощущения. Как при переносе на «Гряду» – мышцы несколько минут ныли, как после тяжелых физических упражнений, поныли и перестали. Но такой прыжок, какой ему предстоял сейчас, на сто шестьдесят километров, запросто может выбить из него дух, если он не сконцентрируется как следует… Чолан с сожалением поднялся с кресла, ее кресла. И постарался выбросить все посторонние мысли из головы, целиком сосредоточив внимание на предстоящей задаче. А именно – на подключенной лоцманом к зрительным нервам виртуальной схеме помещения, где он должен оказаться в результате переноса. Концентрируясь в солнечном сплетении, энергия обволокла все его тело невидимым, но ощутимым коконом тугой, потрескивающей субстанции. Заныли мышцы, каждая клеточка тела перестраивалась для перемещения в пространстве. Длинный прыжок. Очень длинный. Очень плохой. Чолан закрыл глаза, глубоко вздохнул. Боль выросла скачком, вгрызлась в кости, словно зубы тысяч маленьких злобных демонов. Но отрешенность уже захватила его, тренажер-класс в его восприятии поблек, стерся, сознание Чолана скользнуло прочь, и мир, подчиняясь его воле, начал обретать плоть в точке назначения…* * *
– Слышал? – Что? – Странный звук. Ты ничего не ронял? – Не слышал я никакого звука, давай работай, в пятом секторе сбой энергопитания в семнадцатом узле, выясни, в чем там дело, пока нам голову не намылили… Тихий вздох расступившегося воздуха, мягкое соприкосновение гасящих звук подошв с полом. В генераторном отсеке, расположенном на подземном уровне космопорта, где Чолан Дефа материализовался с закрытыми глазами, еще до того, как он успел оглядеться визуально, беглое ментальное сканирование выявило двух человек. Обслуживающий персонал. На несколько ударов сердца Чолан заставил себя замереть, стиснул зубы, сдержав рвущийся из груди вскрик. Никаких звуков, иначе он привлечет внимание. Прыжок и в самом деле дался нелегко, боль скрутила мышцы и нервы в тугой узел, и теперь медленно рассеивалась, бродила по остывающему, страдающему телу. Очень плохо. Очень плохо. Его слегка покачивало от перенапряжения после переноса, кровь шумела в ушах, обесцвечивая внешние звуки, а сознание дробилось на множество маленьких «чоланов», с трудом собираясь в связно мыслящее целое. Секунд через двадцать, как только стало полегче, Чолан мысленно вывел этих двоих из зоны своего внимания, по ощущению они его появления не заметили, а о странном звуке он заставил их забыть, легким толчком сбил их восприятие, вернув к прежней работе. Лишь тогда открыл глаза и осмотрелся. Просторное помещение, тесно заставленное энергооборудованием. Чолан, как и планировал, оказался в центре этого помещения – в трех шагах от огромного, в два человеческих роста, корпуса генератора, укутанного, словно стальной паутиной, сетью трубок с хладагентом. От него исходил мощный, ровный гул, проникающий в пол под ногами множественными вибрациями. Вдоль стен размещались распределительные металлические шкафы, связанные между собой толстыми пучками змеящихся кабелей. Возле пульта управления, всматриваясь в многочисленные терминалы, в легких вертящихся креслах располагались два человека в синих служебных спецовках. Заминировать и взорвать генератор, обесточив все вооружение периметра – плевое дело. Но задачи это не решит. Где размещаются аварийные генераторы, на питание с которых оборудование перейдет в случае аварии с главным, «миротворцы» так и не выяснили. Следовало также учесть, что оборудование космопорта «миротворцы» планировали использовать сами, необратимые повреждения им ни к чему. Вирус в такой ситуации гораздо надежнее. Он вырубит все, ничего не испортив. Для Чолана эти операторы опасности не представляли, а их разговор не имел значения. Лишать сознания их он не собирался. Более того – делать этого ни в коем случае не следовало. Он уже засек несколько видеокамер, контролировавших это помещение, сам он для них остался незаметен, но приборы видели этих людей, и если с ними произойдет что-нибудь странное … В общем, преждевременная тревога ни к чему. Пусть продолжают заниматься своим делом, никто не должен подозревать о его присутствии в космопорте. Сканер лоцмана вычислил все сетевые розетки, разъемы которых в данный момент оказались свободны. Несколько штук оказалось на противоположной стене за спинами операторов, между двух распределительных шкафов. Отлично. «Наездник», цепко перебирая длинными лапками, выбрался из плечевого пенала, сверкнул золотистым тельцем, спикировав к мысленно указанной розетке. Люди его не увидят и не услышат, главное, чтобы не засекли видеокамеры внутреннего мониторинга. Впрочем, их тоже контролируют люди, могут и не заметить. Человеческий фактор. Коготки-штекеры на лапках имитатора бесшумно вошли в разъем сетевой розетки… Чолан вздрогнул. Ощущение соприсутствия нахлынуло неожиданно остро, болезненно резанув по и без того натянутым нервам, словно вдруг прорвало незримую плотину. Попытка отгородиться от досадных помех не удалась. Шайя Цедзе. Всего в двух сотнях метров. Учитывая расстояние, которое ему пришлось преодолеть – совсем рядом. Ей было плохо, и Чолан всем своим существом потянулся к ней, чтобы… Чолан стиснул зубы, оборвав связь. Вернее, хотел оборвать, но сумел лишь ослабить. Так не пойдет. Так нельзя, галт ее задери! Эта связь пожирает его изнутри, мешает работать, мешает жить… Он вырос в жестоком месте, но вынес из невзгод только лучшие качества – самодисциплина, верность данному слову, внимательность в деталях. Настоящий профи, достойный уважения. И все это, оплаченное тяжким трудом многих лет – многих на фоне его еще небольшой жизни, должно рухнуть в тартарары? Из-за женщины? На первом задании?! Толковый диверсант способен свести на нет любое преимущество противника, сказал как-то на гостевой лекции Кримсарт. Способен исключить любые помехи делу. Отключи эмоции – страх, совесть, беспокойство, включи мозги и действуй максимально эффективно, исходя из ситуации и своих умений. Мысленно уничтожь все, что мешает работе… Мысленно? Этого мало. Кто-то из них двоих, возможно, должен умереть, чтобы прекратить эту пытку… Ощущение пламеволосой вернулось с новой силой. Ее окружение изменилось. Рядом с ней теперь находился человек, к которому она испытывал нечто более глубокое, чем дружеское расположение, и обоюдный контакт развивался… А он, Чолан, несмотря на все страдания, был не при чем. Его сознание снова поплыло, как после переноса, Чолан качнулся, восстанавливая равновесие. Прыжок что-то повредил в нем внутри, концентрация оказалась недостаточной, и он знал, кто был в этом виноват. Он улыбнулся, решившись. В его улыбке не было веселья. Она была жесткой и холодной. Нельзя так заставлять страдать шелтянина. Безнаказанно – нельзя. Оставив «наездника» заниматься своим делом, Чолан Дефа выскользнул из генераторной. Руководствуясь схемой в лоцмане, стремительно преодолел несколько лестничных маршей, выбираясь на уровень повыше, выбрал нужный туннель, и побежал. Он здорово рисковал, затеяв этот поиск, но сейчас его это мало тревожило. Непонятный огонь в душе гнал его вперед. Помеха. Чолан остановился как вкопанный. Путь по схеме пролегал через бывший зал ожидания в центральном здании космопорта, заполненный аурой множественного присутствия десятков человек: дисциплина, сосредоточенность, злость и усталость – отработка задания. Судя по всему, там проводилась тренировка солдат. Его способностей просто не хватит, чтобы отвлечь внимание такого количества людей, он не сможет пройти мимо незаметно. Он стоял, и каждая секунда промедления сгорала в его душе, как целая жизнь, которую он не прожил. Которую мог прожить, но упустил момент. Черный прыжок. Ему придется сделать черный прыжок, самый опасный из возможных – ориентируясь лишь на ощущения ауры живого существа, не владея информацией об его окружении. Только так он сможет добраться да Шайи… Чолан больше не колебался. Лоцман высветил схему коридора, где происходило общение этих двоих, ощущения обострились до предела. Его сознание рванулось к ним, и боль вывернула мир наизнанку… Когда перед глазами разошлись кровавые пятна, а легкие смогли сделать первый судорожный вздох после убийственного спазма, он понял, что ему удалось. Безумству храбрых… Вот они. Всего в десяти шагах, Шайя и ее собеседник. Его соперник. Молодой, но старше Чолана. Высокий, широкоплечий, с мощной грудной клеткой и узкими бедрами, поджарый, в образном представлении Шайи, которое ментально улавливал Чолан Дефа, он выглядел как некий знакомый ей зверь из породы хищников – грациозный, сильный, гибкий. Привлекательный. Он вызывал у нее интерес, он ее возбуждал… Секунды растянулись в часы. Пальцы стиснули рукоять игломета так, что казалось, еще немного, и металл поддастся натиску плоти. Или хрустнут кости. «Я профи, – в каком-то оцепенении напомнил себе Чолан. – Я не должен сходить с ума. Я просто должен его вырубить. Любым способом, быстро и эффективно, невзирая на личные пристрастия и побуждения…» Он знал, что мог бы сказать Кримсарт по поводу его затруднений. «Не сражайся там, где нет опасности. Побеждай, не вступая в сражение». Наставники не уставали повторять эти сентенции всем своим ученикам. Бесполезно. Все эти наставления сейчас – бесполезный словесный хлам. Это дело слишком личное и никаким краем не относится к его заданию в космопорте. Пламеволосая не должна принадлежать этому парню. Не должна… Этот парень ее любил. Но пламеголовая не знала этого точно, лишь подозревала, хотя даже знаков тела достаточно, чтобы понять истину, не обязательно быть эмпатом. А еще Чолана неприятно резанул тот факт, что она любима. Он хотел… Что? Что он хотел? Обладать ею? – …Хорошо, Петр. Загляни сегодня ко мне. Попозже. Поговори со мной. Шайя шагнула к парню, скользнула губами по его щеке и отступила. Боль в душе Чолана растекалась вязким пламенем, выжигая ее дотла. «Прах твоему миру, чужак», – мысленно прошипел молодой шелтянин. Схватить девушку, унести с собой, телепортировать в безопасное место, он бы это смог… на базу «миротворцев»? Но для них она – враг. Да и этот парень не позволит. По ощущению Чолана, он встретил крепкого бойца. И он не мог просто украсть Шайю из-под носа соперника. Бесчестный поступок. Для его гордости такой шаг был неприемлем. Чолан Дефа подошел ближе, на расстояние всего трех шагов, и сбросил маскировку, проявив себя в реальности. Они его сразу заметили, оба, и Шайя, и этот проклятый Петр, но шелтянин смотрел только на нее… – Какого черта, – Петр закрыл Шайю собой, вынудив Чолана смотреть на себя. – Поединок, – сквозь зубы выдавил Чолан. – Без оружия. Девушка достанется победителю. Если ты откажешься, я тебя просто убью. Петр не стал тратить время на бесполезные слова, сразу поняв все как надо. Просто прыгнул к Чолану одним гибким движением, сразу преодолев разделявшее их расстояние. Без всякой подготовки, без предварительного напряжения мышц и внутреннего просчета действий… Он оказался так быстр, так невероятно быстр для нормала, что Чолан не успел ничего сделать. Удар в челюсть сшиб его на пол – на лицо словно с размаху опустилась пята боевого робота, дробя и ломая кости черепа, вышибая мозги и кровь. Шелтянин покатился, едва удерживая сознание на плаву, багровая сумеречная река пролегла перед глазами, утягивая его в свои вязкие медленные воды, пропитанные запахом смерти. Чолан понял, что столкнулся с бойцом, мастерство которого на порядок выше его собственного. Мысль мелькнула гаснущей искрой… Петр не позволил ему разорвать дистанцию, прыгнул следом. Стремительный присед мощной напружиненной фигуры, кулак противника будто молот погрузился в живот Чолана, разрывая внутренности и вламываясь в позвоночник. Он захрипел, ударил Петра в горло выпрямленными, словно лезвие копья, пальцами, попал, чувствуя, как рвутся мягкие ткани и брызжет кровь, чужая кровь, тут же выбросил в его сторону ноги, впечатав оба ботинка в нависшую грудь противника и, отбросив его прочь, резко перекатился, снова оказавшись на ногах. Петр еще падал с перекошенным от боли лицом, когда за его спиной возникла еще одна фигура. Четвертый персонаж разыгравшегося действа шагнул в открытую дверь из ближайшего кабинета. Стройная светловолосая женщина в сером кителе без знаков различия. Правая рука поднята, в ней – тяжелый пистолет, толстый, короткий ствол с сетчатым кожухом-редуктором, уже смотрел на Чолана, в душе женщины – страх и сосредоточенность. Смертоносный шелест игл коснулся слуха шелтянина слишком поздно, очередь вспорола плащ на его груди, ударила, словно пятка великана, снова опрокинув и распластав по полу сломанной куклой. Рука женщины поднималась, палец безостановочно жал на спуск. Боль рвала его на части, выдирала воздух из легких раскаленными крючьями, он не мог вздохнуть… не мог… тяжело ворочаясь на полу в попытке встать, отползти… Высекая клочья пластика и бетонное крошево, стрекочущая очередь игл последовала по полу за Чоланом. Он закрыл глаза, сил бороться больше не осталось, меркнущее сознание скользнуло… Мир окрасился цветом крови.19. Майор Лоболед
В ожидании возвращения шелтянина майор Лоболед расположился в бывшем кубрике врага, заняв одно из простых пластиковых кресел. Кубрик, как и тренажер-класс, откуда стартовал шелтянин, при разрушении «Гряды» практически не пострадал, именно поэтому свой «кабинет» майор устроил здесь. Его взгляд был устремлен в настенный экран дежурной связи, разделенный на два видеоокна. На одной половине выводилось изображение тренажер-класса, а на другой – лицо соединившегося с ним командира бригады нейротехников, капитана Соммы. При каждом движении воспаленных от бессонницы глазных яблок чувствовалась сухая резь, поэтому майор старался больше вращать головой, а не глазами. В пальцах правой руки, расслабленно покоившейся на столе, едва заметно дымилась невесть какая по счету сигарета, но Лоболед о ней забыл. На ногах без сна майор находился уже вторые сутки, подготовка к штурмовой операции «Таран», которую ему пришлось осуществлять вместо полковника Нибелуня, быстро высасывала остатки сил. Необходимо было учесть сотни различных факторов, деталей, нюансов, и все это теперь висело на нем. Проклятый Нибелунь. Да еще шелтянин, в Вечный Лед этого самоуверенного мальчишку, задерживался. Нет, двадцать контрольных минут еще не истекли. Но он уже должен был вернуться, должен, и Лоболед не желал думать, что что-то могло пойти не по плану… Он и в прошлый раз из-за него здорово перенервничал, шелтянин, щенок, возвратился едва ли не в последний момент, когда майор успел его уже раз десять похоронить и проклясть, и самого Чолана Дефа, и его сомнительные способности, но мальчишка все-таки оправдал славу наемников своей планеты. Сейчас мандраж шел по новому кругу. Поэтому когда на связь вышел капитан Сомма, Лоболед досадливо поморщился, хотя нейротехник связался с ним в точно определенное планом время. Майору чудилось – стоит ему на что-то отвлечься, и с шелтянином точно что-нибудь случиться. Что-нибудь нехорошее. – Докладывай, капитан. – Заканчиваем, – отрапортовал капитан Сомма. – Все «рабы» вживлены в мозги выбранных для операции Хозяев, системы контроля протестированы и готовы к работе. «Бог Войны» немного отстает от графика, но уже почти на месте, потребуется еще минут пять, пожалуй. – Отстает? Это еще почему? – Не совсем удачно выбрано место дислокации. Сложный рельеф… – проще говоря – глубокий овраг, расселина между телами двух Хозяев, которая почему-то не заросла. Пришлось огибать, а наш стотонник – самый медленный и тяжелый, более легкие роботы преодолевают такие препятствия на прыжковых… Позвольте спросить, майор, диверсант уже выполнил свою задачу? Операция рассчитана по минутам, и самое главное зависит от него… Лоболед отлично понимал беспокойство капитана. Еще бы, сам сидел, как на иголках. Эксперименты установили точное время уверенного контроля Хозяев – около получаса с момента активации боевого режима «рабов». А твари эти чрезвычайно медлительны из-за своих гигантских размеров. Поэтому каждая минута будет на счету. Исходя из расстояния от точки старта до космопорта, операторы капитана Сомма едва успеют их подогнать к защитному периметру, затем в мозгах Хозяев начнется цепная реакция необратимых изменений и последует их гибель. И запасных вариантов на этот случай не имеется, в бой будут брошены все силы. Именно об этих экспериментах майор упоминал в разговоре с шелтянином. Дороговато они им обошлись. Массовые потери людей, техники и дорогостоящего оборудования по нейро-управлению восполнять удавалось с трудом. Не говоря уже о том, что последний срыв эксперимента унес жизни высших офицеров во главе с прима-генералом Белым. Лоболед сдержанно вздохнул: – Я это знаю, капитан. Шелтянин вернется с минуты на минуту, жди приказа. Техник слегка помрачнел, не услышав желаемого подтверждения, но отключился без возражений и уточнений, и экран полностью заполнил вид тренажер-класса. В Вечный Лед экран, решил Лоболед, откидываясь на спинку пластикового кресла, глаза не казенные. В следующий сеанс связи придется обойтись без него, по лоцману можно контактировать и с закрытыми глазами. Вот именно. Закрыть глаза хотелось нестерпимо. Поэтому он и пялился в этот дурацкий, примитивный экран, не позволяя себе расслабиться даже косвенно, максимально сузив непрерывный поток информации, поступавшей на лоцман от ВИУС. Лоболед в который раз окинул взглядом помещение, стараясь вращать головой. Шкафчики для личных вещей и табельного оружия пилотов, откидные койки, несколько дешевых пластиковых кресел, выдвижной столик… Лед и Пламя, как же окружающий интерьер жилого кубрика сбивал с нужного настроя, хотелось прилечь и забыться, сбросить груз накопившейся усталости. Нельзя. Слишком много дел взвалено на его плечи. И пора бы уже вернуться шелтянину… Может, мелькнула бредовая мысль, быстренько скинуть одежду и заскочить в душ, взбодриться, поднять тонус холодной водичкой? Лоболед вздохнул. Вот именно, что – бредовая. «Быстренько» не получится, когда время уже пошло на секунды… Ну?! Где же эта сопливая зубастая сволочь, охочая до обсуждения чужих ошибок?! Гадать бесполезно. Приходится ждать. Это ненавистное ожидание уже выело все нервы… Он, Лоболед, несмотря на повышение в звании, маленький человек в иерархическом окружении Пророка. Если что сорвется в подготовке операции «Таран», Пророк со Штабом с него спустит три шкуры. Особенно – новый командующий прима-генерал Искра, старик не менее жесткий и требовательный, чем прима-генерал Белый. Проклятый Нибелунь сдох слишком рано, ком-капитан Ххун, пожалуй, поторопился, когда решил подставить бешеного полковника, а тот боец с дробовиком, с дурацким прозвищем Пятка, снесший Нибелуню голову… пусть засунет этот дробовик себе в задницу, недоумок. И нажмет на курок еще разок. Для полноты ощущений. Остервенело затоптав догоревший до пальцев окурок, Лоболед зажег новую сигарету, порывисто поднялся, стремительно вышел в коридор и отправился в тренажер-класс. Сидеть на одном месте он больше не мог. Шелтянин, шелтянин, шелтянин… панцирника на тебя нет. Где же тебя носит? Последняя минута, Вечный Лед!!! Услужливая автоматика распахнула дверь тренажер-класса в последний момент перед стремительно шагавшим майором, Лоболед едва не протаранил ее носом. Но целиком погруженный в тяжелые беспокойные раздумья, он этого даже не заметил… Он услышал хлопок воздуха, раздвинутого материализовавшимся объектом, и посреди комнаты возникла распростертая на полу человеческая фигура. Лоболед остолбенел прямо в дверном проеме, чувствуя, как пол уходит у него из-под ног.* * *
Шелтянин Чолан Дефа все-таки вернулся вовремя. Или то, что от него осталось. Тело наемника лежало в быстро увеличивающейся луже крови. «Эскулап», медицинский кибер, предусмотрительно доставленный сюда по личному распоряжению майора заранее – блестящее никелем паукообразное создание, кинулся к потенциальному пациенту. Вмиг зависнув над его телом на широко расставленных лапках-паутинках, он принялся водить над раной биосканером. Справившись с секундным замешательством, Лоболед медленно приблизился, впившись взглядом в шелтянина и отказываясь принимать умом увиденное. Омерзительный запах свежевыпотрошенного человеческого тела заставил его лишь поморщиться – на Гармонике, после нападения ледовых панцирников напоселения, случалось видеть раны и похуже, если от людей, попавшихся у тварей на пути, вообще хоть что-то оставалось. А недавний случай с Нибелунем, расставшимся с головой на борту «Откровения», заставил хорошо вспомнить все эти жуткие подробности. Ошеломляющим был сам факт гибели наемника, ведь на него делалась самая важная ставка. На всякий случай майор вызвал по лоцману медика-человека из своего штаба, кибер для такого задания явно не годился. Но даже беглого взгляда хватало, чтобы понять простую истину – вряд ли мальчишке что-то могло помочь. Тело шелтянина, наискось, от правого плеча до левого бедра, пересекала длинная рваная рана, буквально вскрывшая ему грудную клетку и живот, обнажившая внутренности. Склоненная набок темноволосая голова, уже без «соро», тоже вся была в крови, из-за чего черты лица Чолана Дефа казались незнакомыми, жутковатыми, особенно оскаленные в агонии зубы. Он выглядел как вампир, убитый как раз в тот момент, когда собирался вонзить клыки в шею жертвы. Кровь вытекала из него как из продырявленного ведра, быстро, но без толчков, значит, сердце уже остановилось. С такими ужасающими ранами никакой кибер не справится. Как же он смог? Как же он смог вернуться в таком состоянии? Или процесс телепортации, будучи запущенным, уже не остановить? Лоболед громко и зло выругался – да какая теперь разница?! Не это ему нужно знать, а то, выполнил шелтянин задание, или нет! В помещение ворвался медик, с кейсом срочной медицинской помощи в руке, подлетел к пациенту, замер возле лужи крови. Брови озадаченно поползли вверх. – Ну, каковы выводы? – глухо буркнул майор, не сомневаясь в ответе. Медик пожал плечами. Если киберу для тщательного обследования понадобилось десяток секунд, то человеку хватило одного взгляда. – Сожалею, майор, но ничего сделать нельзя. Нужна стационарная биованна и бригада опытных хирургов, но столь дорогостоящего оборудования и персонала у нас здесь нет. «Эскулап», подтверждая слова медика, выдал на виртуалку майора диагноз о стопроцентной нежизнеспособности объекта, сполз с шелтянина и отошел обратно в угол, даже не попытавшись что-либо сделать с его ранами. Следы паучьих лапок оставили на полу красные точечные отметины. – Жаль… безумно жаль… – сквозь зубы пробормотал майор. – Снимите информацию с его лоцмана, мне нужны результаты его прыжка, хотя у меня отвратительные предчувствия… Медик, вздохнув, с угрюмым видом шагнул одной ногой прямо в лужу крови, наклонился и приподнял голову шелтянина за волосы, всматриваясь в окровавленный висок. – Боюсь, это невозможно. Лоцман разбит, кто-то весьма умело нашпиговал его голову иглами. Да и на груди рана очень характерная, определенно поработал игломет. Усталость окончательно подкосила майора. Два шага, и он рухнул в ближайшее тренажер-кресло. – Свободен, оставь меня. – Вызвать солдат, чтобы убрали тело? – Я сказал – свободен! Будешь нужен, позову! – Слушаюсь, майор. Врач поспешно удалился, забрав «Эскулапа». С минуту майор Лоболед тупо смотрел на труп Чолана Дефа, собираясь с мыслями. Ему было даже немного жаль мальчишку, карьера которого закончилась, так и не начавшись. А его последние слова еще сидели у майора в душе занозой – о том, что и здесь «миротворцы» избрали порочный путь, взявшись за покорение природы теми же методами, что и на родине. «Может быть, сам подход неверен?» Впрочем, сомневается пусть Штаб на Гармонике, а его дело – командовать. Да и что этот щенок может знать о реальной жизни? Лед и Пламя на всю эту чушь, которую он нес перед прыжком… – А что хорошего в твоей собственной работе, что позволяло тебе так гордиться ею? – не удержавшись, глухо проворчал Лоболед вслух. – Еще утром ты разговаривал со мной насмешливо и снисходительно, хотя и прятал свое отношение ко мне, «тупому солдафону», под бесстрастной маской. Мальчишка. Ты еще не научился настоящей выдержке, она приходит лишь с опытом. И уже не научишься. Так что такого хорошего в твоей работе? Ничего. Слышишь? Ничего. Ни в твоей работе, ни в моей нет ничего хорошего. Лишь одна голая необходимость, хотя и по разным причинам… В Вечный Лед тебя, шелтянин, еще придется разбираться с твоими однопланетниками, отчитываться за твою гибель… Впрочем, все это уже неважно. Неважно… Отвлекая от беспокойных, черных мыслей на окно виртуалки перед глазами выпрыгнуло изображение капитана Сомма: – Майор, «Бог Войны» занял отведенную позицию. Все готово. – Не все, капитан. Не все. Фаза операции в космопорте сорвалась. – Он не сумел?! – Не знаю. И вряд ли уже смогу узнать, труп шелтянина передо мной, а информацию с его лоцмана снять невозможно. Придется делать разведку боем. – От прима-генерала Искры есть какие-нибудь новые директивы? – осторожно уточнил Сомма. – Нет. И это мне тоже не нравится, с мрачной и тоскливой обреченностью подумал Лоболед, чувствуя, как бремя тяжелейшей ответственности наваливается на его плечи. Можно придумать тысячу причин, почему Штаб на Гармонике молчит, а верной окажется тысяча первая, какая-нибудь совершенно прозаическая. – Я принял решение, капитан. Раз шелтянин обнаружен и убит, то нет смысла тянуть со штурмом. Слишком много сил и средств вложено в подготовку операции «Таран», и я не желаю, чтобы все пошло прахом. Начинаем. Тренажерная на «Гряде» вполне подходила для командного управления войсками, так что майору даже не пришлось вставать с кресла. Повинуясь команде, спинка игрового кресла откинулась, укладывая майора почти горизонтально, на голову опустился нейрошлем, отсекая внешние раздражители – звук, свет, запах крови и дерьма… Подключение разъема нейрошлема к лоцману, короткий этап дезориентации при загрузке… И операционное пространство ВИУС развернулось в его сознании во всех деталях, а сам Лоболед очутился за сто шестьдесят километров от «Гряды». Техника, солдаты-штурмовики, порабощенные стражи, рассредоточенные по Дикому Лесу в соответствии с планом и точки активации Хозяев – все предстало перед ним, как на ладони, с высоты птичьего полета. Проекции вектора внимания майора потянулись к боевым единицам тонкими ветвящимися линиями, связав его с пилотами ИБээРов и воинами-пехотинцами воедино личными визуальными каналами. Как и докладывал капитан Сомма, а теперь майор это видел сам – все готово. Роботы расставлены по местам, с каждым – взвод солдат-штурмовиков численностью в сорок человек, в теплых зимних форменках, и легкой броней поверх курток, вооружены лазерными излучателями и переносными ракетными установками. Пока единое пространство Леса не разорвано, температура под Покрывалом стоит почти курортная, и солдатам в теплой одежде сейчас несладко. Зато потом действовать придется при минус двадцати – оптимальная температура окружающей среды для истинного «миротворца», привыкшего к суровому климату Гармоники. Всего в операции было задействовано больше двух тысяч бойцов, двадцать боевых роботов различного тоннажа и модификаций, около трех сотен перебежчиков – стражей под управлением «рабов», и шесть установок «Камнепад», уже опробованных при атаке «Гряды». Контролировать действия каждой единицы Лоболед был не обязан, на то имелись командиры подразделений, поэтому в виртуальном пространстве после отсечки остались гореть только точки связи с пилотами ИБээРов, и несколько десятков окон офицерского и сержантского состава. – Приступить к активации Хозяев первой волны, – скомандовал майор. Приказ ушел яркими всполохами света по коммуникационным линиям. Несколько минут ничего не происходило. Затем началось. Лес перед космопортом, на площади в два квадратных километра, зашевелился. Покрывало затрещало и обрушилось в сотнях мест, тысячи тонн снега упали вниз, к подножиям тысячелистников, а там разверзся ад не меньший – почва змеилась чудовищными трещинами на всем протяжении стартового участка… Пробудившись от многовекового сна, истинные хозяева Дикого Леса выбирались из плена почвенного покрова, обрывая миллионы корневищ-связей, формировавшихся столетиями. Со стороны казалось, что целые острова земли с растущими на них деревьями вдруг обрели самостоятельную подвижность, заворочались, с грохотом сталкиваясь отвесными боками чудовищных тел. ИскИн симулятора передавал необходимые ощущения прямо в мозг майора и регистрировал ответные реакции, поддерживал двусторонний непрерывный обмен, создающий полную иллюзию пребывания в мире Глубокого Погружения. Он чувствовал себя кукловодом, дергающим за тысячи ниточек подчиненных ему существ. И хотя в виртуальном пространстве ВИУС Лоболед не чувствовал собственного физического тела, показатели биомониторинга демонстрировали непреложный факт – он задержал дыхание там, снаружи. Задержал дыхание, перед тем как отдать самый важный в своей жизни приказ: – Начать атаку!20. Макс Хуллиган
После ухода приятеля Макс Хуллиган все никак не мог успокоиться, хотя и заставил себя лечь на койку и закрыть глаза. Обида. Непривычное состояние. Неприятное чувство. Макс не любил обижаться, злиться на что-то или кого-то. Не в его характере. К неприятностям в жизни он относился философски – чему быть, того не миновать. И все, что происходит – все к лучшему. А тут… На сердце лежала давящая тяжесть. В голове – хаос. Разве он виноват в том, что произошло? Все из-за эксперта. Не сбрасывал бы ему инфу о команде «Грозовых Стрел», ничего бы не случилось. И ведь мог переслать файлы по обычным каналам внутренней связи робота, так черт дернул запустить лоцман. Эксперт пытается заступиться? Еще бы. Чует кошка, чье мясо съела. Может, элементарной порядочности у него и не отнять, но от этого не легче, всю полноту ответственности ведь придется нести ему, Максу. И сразу все от него отвернулись под благовидным предлогом. «Хотели пойти все. Но Бола решил…». Да что он себе возомнил, этот недоносок с унылого песчаного мирка? Предатели, все предатели. Что Шайя, что Булочка. Да все. Все! Друзья познаются в беде? Враги тоже! Навешали на него всех собак, как удобно, когда есть, на кого все свалить! И сделали вид, что его больше не существует! В ярости Макс, не глядя, как лежал, так и ударил со всей силы кулаком по стенке, возле которой стояла койка. Взвинченное состояние, в котором он находился, позволяло не обращать внимания на такие мелочи, как боль в разбитых костяшках пальцев, энергия злости, бурлившая в душе, просто гасила боль. Предатели… Громкий, пронзительный вой сирены боевой тревоги, лишь отчасти приглушенный толщиной двери, ударил по ушам из коридора, заполнив собой, казалось, весь мир и начисто вымыв из головы все посторонние мысли. Макс Хуллиган вскочил с койки как ошпаренный, его ум привычно переключился в иное состояние – состояние действия. Взгляд устремился в сторону выхода. Никто его там, за дверью, запертой лишь электронным замком, не охранял. Да и замок не для того, чтоб арестованный не сбежал, бежать здесь некуда, а чтобы особо ретивые солдатики не начистили ему физиономию по простоте душевной. За погибших по его вине. Друзья, товарищи по оружию, сослуживцы. Называй, как хочешь, сути это не изменит – многие люди сейчас жаждали его крови, и он их отлично понимал… Понимал? Понимал?! Да пошли вы все!!! «К бою! На периметр! Враги!» – выла сирена, заставляя его бежать… Бежать в ангар, на свое место по боевому расписанию, к своему боевому роботу. Повреждения его ИБээРа не фатальны, «Кровавый Гончий» способен участвовать в бою, отражать нападение наравне с остальными… Хлипкий электронный замок его не удержит, решил Макс, а его стоимость пусть удержат из его зарплаты, но все это лишнее, потом, потом! Три быстрых шага и он оказался возле двери, врезав по замку пяткой. Нога от отдачи заныла, пластик в месте удара глухо хрустнул, но устоял. Черт, и почему в сенс-книгах двери всегда вылетают с первого же пинка? Чуть щиколотку не вывихнул. Неужто этот дуралей и пентюх Булочка прав, и опыт сенс-книг – чушь собачья? Макс стиснул зубы, примеряясь снова. Черт с ней, с ногой. Заживет после боя, а сейчас ему нужно оказаться снаружи, причем самостоятельно. Потому что добровольно его никто не выпустит. «И еще ему нужен нож. Он всегда любил ножи…» Макс замер в секундной растерянности. Что еще за дурацкие мысли? Откуда это у него в голове… «Да, ножи. Я отлично владею ножами, я спец выпускать кишки всяким недоноскам. Я люблю оружие. Всякое оружие. Игломет тоже подойдет…» Зверея, он ударил со всей дури, так, что ногу от пятки до колена прострелила острая боль. Дверь поддалась. Двойной стальной язычок замка выскочил из паза. Путь наружу оказался свободен, и Макс не стал медлить, прихрамывая, выскочил в коридор…* * *
Сержант Лонги топал по коридору в сторону казарменных помещений, с двумя солдатами из своего отделения – Морганом и Ковалем. Оружия у них с собой не было. Когда тебя вызывают для рапорта к начальнику службы безопасности, оружие брать с собой не полагается, поэтому Лонги, с одним виброножом на бедре, чувствовал себя почти осиротевшим. А еще хотелось спать, нестерпимо. До рези в глазах, устлалось давила на плечи, ноги казались неподъемными, и шаги приходилось делать через силу. Шаг, еще шаг. Пол притягивал подошвы ботинок так, словно в него были встроены гравитаторы, как на космических кораблях. Быстрее бы добраться до койки и дать отдых измученному тяготением телу. А тут еще Морган с Ковалем болтают без умолку, словно второе дыхание у них включилось некстати. Но приказать умолкнуть – и то требуется усилие… Пусть их, решил Лонги, все раздражены сверх меры, куда-то нужно же пар выпускать. «Гряда» теперь – вчерашний день, как и половина роботов, ее защищавших, отбить и то нечем, в технических ангарах сейчас такая суета по ремонту, что лучше туда не соваться – сразу работу найдут, и не посмотрят, что ты всего лишь солдат, подай-принеси – чем не роль? – Отдохнули, называется, – ворчал неугомонный на нытье Коваль, между прочим – однопланетник сержанта. Но земляк земляку рознь, да и на любой планете хватает непохожих друг на друга людей, и по внешности, и по характеру, и по привычкам. – В гробу я такой отдых видал! Отдых – это когда задница на кровати, а глаза на подушке. Вот это я называю отдыхом, а не эти дебильные хождения туда-обратно… Можно подумать, эта Стокс и без нас не разберется, что к чему, обязательно нужно вызывать и мурыжить… а может, ей доставляет удовольствие мучить таких простых работяг как мы? – Как уроженец Собренды… – Да пошел ты со своей Собрендой, в печенках уже сидит!!! – Я лишь хотел сказать, что в твоем заявлении кое-что не стыкуется, – миролюбиво уточнил Морган. Выглядел он не менее устало, чем все остальные, но благодаря своему занудливо-спокойному характеру сохранял выдержку. – Каком моем заявлении? Что не стыкуется? – продолжал заводиться Коваль, не уловивший, в чем подкол. – А как ты себе представляешь такой отдых – задница на кровати, а глаза на подушке? Разве что подушкой лицо накрыть сверху, потому как вывернуться таким образом нормальный человек не сможет, не померев от несовместимых с жизнью травм… – Да пошел ты, как хочу, так и говорю! Все ты прекрасно понял, и нечего тут придуриваться, давно по ушам не получал, что ли? – Что – не получал? – не понял на этот раз собрендец, на планете которого подобное выражение было не в ходу. – И причем тут уши? Подраться им помешала боевая сирена, пронзительный завывающий звук ударил по и без того вымотанным за день нервам, ворвался в сознание, вытеснив назревающую ссору. Только сержант Лонги собрался сорваться с места и кинуться к месту боевого расписания, как в тот же миг дверь изолятора, мимо которого они как раз проходили, вздрогнула от удара изнутри. Приказ Лонги «за мной», который он собирался отдать своим солдатам, застрял в горле, рука потянулась к виброножу. – Это что еще за… Дверь вылетела, Лонги едва успел отскочить. Пролетев мимо него, в Моргана и Коваля, оказавшихся менее расторопными, со всей дури врезался человек в форме пилота ИБээРа, сбив обоих с ног. На несколько секунд образовалась куча-мала. Первым из нее выбрался чужак, оказавшись между сержантом и двумя неудачниками. Он тут же отскочил спиной к стене коридора, образовав безопасную дистанцию и замер. Чужак? Да это же Макс Хуллиган, пилот «Кровавого Гончего». Лонги тоже замер, глядя на пилота, а тот, в свою очередь, странным, каким-то отсутствующим взглядом обводил их троицу. – Ты глянь, это наш пилот, или я ошибаюсь? – злобно оскалился Коваль, поднимаясь на ноги. – Ты куда это намылился, проклятый убийца?! А ну вернись на место, пока я тебе башку не отвинтил! – Как уроженец Собренды… – Заткнись, Морган, он предатель и убийца! – Я хотел напомнить, что наше место по боевому расписанию – на периметре, пусть пилотом займется служба безопасности… – Я не собираюсь ждать, пока он убьет кого-нибудь еще! «Черт бы побрал этого Коваля, но он прав, – раздраженно подумал сержант, демонстративно, чтобы припугнуть и избежать драки, поигрывая ножом и медленно приближаясь к пилоту, внимательно следившему за его руками. – Нельзя допустить, чтобы этот парень натворил что-нибудь еще». – Какая муха тебя укусила, Макс? – Лонги повысил голос, стараясь, чтобы Макс его услышал. – Стоило ли так все усложнять?! – Враги… кругом – враги и предатели, – прошептал Макс. Сержант скорее разобрал по губам, чем услышал, рев сирены очень мешал. – Мне нужен «Гончий»… – А ну вернись на гауптвахту, пилот, – сержант предпринял попытку уладить все полюбовно, сообразив, что пилот не в себе. – Мне нужен «Гончий»… Не стойте на пути… – Ах ты ублюдок! – визгливо взвился голос здоровяка Коваля, перекрывая даже рев сирены. Красное от природы лицо солдата побагровело так, что смотреть было страшно. – Мало наших накрошил, еще захотелось! Внимание пилота на долю секунды отвлеклось на вопившего Коваля, и Лонги тут же воспользовался моментом, прыгнул к пилоту, намереваясь перехватить ему руки, скрутить и подмять… Но получилось все совсем не так, как Лонги рассчитывал. Руку сержанта резко заломило, в локтевом суставе хрустнуло, и что-то с силой полоснуло по шее. Остро и болезненно. Отскочив на шаг, Лонги тупо уставился на вибронож в собственной руке, посягнувший на хозяина, а другой рукой потянулся к шее. Из вскрытой лезвием сонной артерии тугой двухметровой струей била кровь, прямо в стену, расплескиваясь рядом с отпрянувшим после нападения пилотом. Пальцы до шеи не дотянулись. Внезапно ослабевшие ноги сержанта подогнулись, и он рухнул на пол лицом вниз, нож заскользил по быстро натекающей вокруг горячей луже крови, парившей в холодном воздухе помещения. Выхватив свои ножи, Морган и Коваль обступили Хуллигана с двух сторон. Шутки и сомнения кончились. Перед ними был враг. – Ну ты и сволочь, – прошипел Коваль, вонзив в Хуллигана бешеный взгляд. Дичайшая, нелепая смерть сержанта, да еще земляка, заслуженного однопланетника, взбесила солдата до невменяемого состояния. Уцелеть в сегодняшней заварухе по пути к «Гряде», и погибнуть здесь, среди безопасных стен космопорта, да еще от руки того, кто положил половину их отделения – данное обстоятельство хоть кого сведет с ума. – Осторожнее, Коваль, он, кажется, спятил, – предупредил Морган, тоже не спуская с пилота внимательных глаз, секундная растерянность уже прошла, он был готов к схватке. – Да мне плевать… Хуллиган вдруг бросился Моргану под ноги. Собрендец отпрыгнул в сторону, но недостаточно быстро. Нож сержанта, каким-то образом оказавшийся в руке пилота при кувырке прямо через кровавую лужу, легко пробил форменную куртку и погрузился солдату под ребра с правой стороны. А вот грузный на вид Коваль оказался быстрее подвижного, худощавого собрендца. Пилот еще не успел вывернуться из-под обмякшего тела Моргана, как Коваль бесстрашно прыгнул на него сверху и ударил ножом в грудь. За сержанта. За Моргана, хоть он и был надоедливым говнюком. За остальных ребят. Без жалости и снисхождения. Коваль попал. Несмотря, на вечное брюзжание, он был умелым бойцом. Вибронож, легко пробив мышцы и грудную кость, погрузился в плоть пилота по самую рукоять. Но Хуллиган тоже не промахнулся. Так они и замерли на несколько долгих секунд, с вибрирующей сталью в обоих сердцах. Холод и жар. И смертная истома. – Ну, ты и сволочь… – из последних сил выдохнул Коваль, в упор глядя в тускнеющие глаза пилота, и чувствуя, как жизнь уходит из него самого.21. Штурм
– …Уже распределили, кто и на чем будет кататься? – Как раз решали этот щекотливый вопрос, когда я отправился за тобой, – ответил Бола. – Сам знаешь, как психологически тяжело пересаживаться на другую модель, какой бы она навороченной не была. Но деваться некуда, в бою на «Гряде» мы потеряли трех роботов и одного пилота, так что замена необходима. Присаживайся. Я кивнул. Если честно, хотелось не столько присесть, сколько прилечь, по примеру Санька, но впереди было еще столько дел… Завыла сирена. Резкий неприятный звук заставил меня вздрогнуть и поморщиться. Понимаю, что сирена призвана немедленно оторвать людей от текущих дел и заняться своей основной военной работой, но как же паршиво она звучит! Зубы сводит. Вот тебе и отдохнул. До стула дойти не успел. И что теперь делать лично мне? Куда бежать? «Следопыта» я вроде как уже сдал капитану с рук на руки, больше он мне не принадлежал. Мирно посапывающий во сне Санек мгновенно очнулся и буквально скатился с койки, хватая в охапку куртку, наброшенную на стул. – Ну, что еще… – Саня, дуй в ангар, – рявкнул Бола. Я едва успел посторониться, уступая пилоту-здоровяку путь, как тот в два шага вылетел из «забегаловки». Верно сказал Макс – сам как робот, попробуй дорогу не уступи – снесет. А Бола уже сорвал с пояса коммуникатор и успел с кем-то связаться. – Шайя? Немедленно в ангар! Возьмешь «Гончего»… нет, «Следопытом» займется Петр… Что? Как ранен? Ладно, разберемся, беги! Острый взгляд Бола упал на меня, и я сразу почувствовал, что эта война все-таки еще имеет ко мне отношение. И сразу воспрял духом. Я здесь еще нужен не только для настройки роботов. – Заменишь мне пилота, эксперт? Решай, только быстро! Вместо ответа я выскочил из «забегаловки». Поняв все правильно, Бола кинулся следом, догнал, пристроился рядом. Малый рост совершенно не мешал ему бегать, пожалуй, он мог бы дать мне фору. Впереди по коридору мелькнула фигура Большого, исчезнув за поворотом. – Что случилось с Петром? – крикнул я, вой сирены почти перекрыл голос, но капитан расслышал. – Диверсия, – коротко выдохнул Бола. – Жить будет. Но этот бой – не для него. Обратный путь до дверей зала ожидания мы проделали гораздо быстрее. Еще бы – неслись, как угорелые, да и не только мы, по коридорам спешило множество людей к местам боевого расписания – солдаты, техники, операторы, все, кто законно отдыхал вне вахт и тренировок. Будь у меня доступ к местной ВИУС, я давно уже был бы в курсе происходящих событий: кто напал и где, в каком составе и количестве, а так приходилось ждать, когда все выясниться само собой. Зато, в отличие от Бола, наверняка придерживающегося инструкций, я мог по лоцману запустить автопилот «Следопыта». Именно это я и сделал. Робот не будет ждать, пока я доберусь до него в ангар, он придет ко мне навстречу, схему маршрута из ангара я ему набросал. Воевать автономно, кстати, ИБээР тоже умеет. Но эффективность робота как боевой системы под управлением ИскИна значительно падает. В бою нередко требуется принимать решения, основанные не на машинной логике, а на интуиции, которой человек обладает с рождения. Имеется еще вариант с дистанционным управлением, но и у него есть серьезный минус – между оператором и роботом с расстоянием начинают увеличиваться временные задержки, необходимые для поддержания связи, что в бою может привести к фатальным последствиям. Так что лучше КоЖи робота для пилота на сегодняшний день еще ничего не придумано, нам, «железным дровосекам», в нем самое место… Пехотинцы в тяжелой экипировке «Голем-300» из зала испарились, наверняка уже распределились по периметру, и вместо них по залу гуляло лишь эхо от топота наших ног. Интересно, Шайя с Грегори нас опередили, или они где-то позади? И насколько серьезно ранен Петр? Диверсия. «Миротворцам» все-таки удалось проникнуть и сюда. Резвые ребята… Интересно, что они успели напортачить? Если опять намеревались запустить «Пацифиста» в сеть, то боюсь, их ждал большой сюрприз, к которому я приложил руку. Пролетев зал, мы с Бола выскочили наружу, и сразу словно угодили в кисель из чернил, настолько густой здесь стояла тьма. Лицо и легкие обожгло ледяным воздухом, а по ушам ударили резкие «чох-чох» гаусс-пушек. Не сбавляя шага, я завертел головой, пытаясь получить информацию с помощью инфракрасного сканера лоцмана. На бегу осматриваться довольно проблематично, но кое-что сразу стало ясно и без ВИУС. Двое «Снайперов» уже вели бой, маневрируя наверху бетонного вала периметра, находившегося от меня примерно в двухстах метрах. Средние лазеры приземистых кработов часто мигали зелеными вспышками, посылая лучи куда-то в сторону невидимого отсюда врага. Кроме того, горбатые башни, равномерно выглядывающие между служебными постройками через каждую сотню метров, в которых я еще вчера при приземлении челнока распознал РКПО «Гром» – ракетные комплексы повышенной обороноспособности, тоже вступили в действие. Боевая тревога заставила подняться бронированные коробки на телескопических опорах выше окружающих построек, и теперь «Громы» изрыгали воющие волны огненных стрел. Итак, атака пришла с востока, со стороны «Гряды». И меня это совсем не удивило. Закономерное развитие событий… Одно досадно – я не успел модифицировать всех роботов. Яркая вспышка высоко над головой разорвала окружающую тьму и обрушила оглушающий рев… Ударная волна стартовавшей обоймы дальнобойных ракет ближайшего ко мне «Грома», мимо которого, как оказалось, я пробегал, почти сбила с ног, я упал на колени, вцепившись в мерзлый бетон пальцами. Черт, так можно и слуха лишиться… Из темноты бледной тенью на инфрасканере метнулся капитан, подхватил под локоть, помог рывком встать на ноги. Побежали дальше. Световое копье прожектора с одной из наблюдательных вышек с секундной задержкой скользнуло по участку дороги впереди нас с Бола, высветив угловатый силуэт гумана, почти сразу я услышал лязг его тяжелых шагов, вернее, вычленил из общего шума и грохота, царившего вокруг. Навстречу уже размеренно топал «Следопыт», стараясь никого не раздавить своими стальными лапами, плазмопушки «Нова» в его руках мягко покачивались в такт шагам. Капитан умчался дальше, а я на бегу вскочил на лифтовую ступень, опустившуюся на вертикальной штанге из загрузочного люка моего робота. Из ворот ангара в этот момент, помеченный белым контуром на инфрасканере, уже выходил «Вурдалак». Определенно, пилоты «Коматозников» успели добраться до ангара раньше пилотов «Грозовых Стрел», впрочем, их кубрик находился ближе, чем «забегаловка». Секунду… Нет, не показалось, сразу за «Вурдалаком», тесня его сзади и почти наступая на пятки, выдвигался его величество «Огненный Демон» – можно сказать, укрупненный вариант «Вурдалака», более угловатый, более тяжелый и высокий. Что ж, не один я такой «умный». Дистанционно связаться с автопилотом робота можно по-разному, лоцман – лишь один из вариантов. Тем лучше… Считанные секунды, требовавшиеся на подъем, истекли, ступень втянула меня внутрь кабины, гнусная ночная темень немедленно растворилось в дежурном освещении, люк под ногами захлопнулся. Я упал в ложемент КоЖи, сразу принявшийся подстраиваться под форму тела, на голову опустился нейрошлем… Мир мигнул и сгинул. Двадцать две секунды дезориентации, затем мое «я» возродилось в искусственном теле робота. Перед глазами развернулись видеоокна сферического обзора, и масштаб окружающих предметов ощутимо сжался. Теперь десятиметровая башня ближайшего «Грома» была лишь немногим выше меня. Быстро просмотрев результаты дежурных тестов загрузки, я поднял в боевое положение руки с плазмопушками, шевельнул укреплёнными в плечевых гнездах стволами малых лазеров «Блеск», нацеливая в сторону периметра. Последовательно включил антигравитационный привод и электромагнитный экран, из плеч и головы выдвинулись пучки усиливающих антенн, боевые сканеры «Следопыта» принялись обшаривать окружающее пространство. А затем я направился к стене, прессуя тяжелыми стопами корку и без того слежавшегося снега. Моя помощь сорокатонным кработам на стене не помешает, пройдет еще несколько минут, пока подоспеют остальные, более могучие «мехи». Рядом снова рявкнул «Гром», но на этот раз ударная волна, скользнувшая по броне «Следопыта», показалась лишь ласковым шлепком. Тридцать пять тонн искусственной плоти – это уже кое-что. Широкими шагами я быстро двинулся к ближайшему пандусу, ведущему на гребень периметра. Начинаешь думать только здесь и сейчас, жить быстротекущим моментом… Я снова получил подпитку. Отличное ощущение. Спокойствие, комфорт и азарт одновременно. Полная отрешенность от внешней суеты чертового реального мира со всеми его проблемами. Может, я рожден именно для этой работы? Сознание текло по наноэлектронным схемам, принцип «обратной связи» заставлял чувствовать все эти тонны искусственного тела своими собственными, а никак не примитивной надстройкой. Мои кости – из композитных сплавов, мышцы – из искусственных биополимеров, кожа – из нанокристаллической брони, чувствительной ко всему, кроме боли. Сдержанное торжество неукротимой мощи. Охват происходящего и контроль над ним. На виртуалке развернулась панель информационных окон ВИУС – опознав в «Следопыте» «своего», система операционного центра космопорта сама сгенерировала текущий пароль и подключила меня к узкополосному доступу под патронажем звена «Грозовых Стрел». И операционное пространство развернулось в моем сознании во всех деталях, данные хлынули упорядоченными по категориям важности таблицами. В виртуальном пространстве ВИУС огненная ветвь командного приоритета исходила от интендант-полковника Грога, лично управлявшего обороной космопорта из укрепленного бункера под зданием космопорта. В первую очередь директивные векторы устремлялись к командирам боевых подразделений – операционных экипажей лазерных и ракетных башен, роте «антимехов», засевших на периметре в специальных укрытиях, и звеньям боевых роботов, а от них, густо дробясь на многочисленные ниточки, к рядовым бойцам. Выяснилось, что над полем боя давно уже развеяна гроздь развед-ракет, и тучи микроскопической электронной «мошкары» контролируют воздушное пространство на площади в десять квадратных километров. Поэтому я наконец увидел картинку во всей полноте: весь космопорт с действующими боевыми единицами и волна атакующих сил неприятеля, нацелившаяся на восточный гребень периметра, предстали подо мной с километровой высоты… Темнота теперь не была помехой, данные радаров и инфрасканеров всех ИБээРов, всех орудийных башен и «мошкары» с небес, стекаясь в ВИУС для точной обработки, компьютерной реконструкции и прогноза, складывались в предельно детализированную, четкую картину. Тем не менее, честно говоря, я не сразу осознал, что именно вижу. И что происходит за периметром, во что посылают залп за залпом все орудия восточного участка и обоих патрульных «Снайперов», на вахту которых пришлось начало боевых действий с «миротворцами». – Сомаха, бери левее, твое место на «пне» номер два. Я уже и сам видел, что площадка, к которой я направлялся, предназначалась «Огненному Демону». А место, отведенное мне, мигало синим огоньком на схематической карте космопорта. Все действующие «мехи» к этому моменту были уже «оседланы»: Два «Часовых» и «Вурдалак», покинув ангар, быстрым шагом устремились вдоль периметра налево, «Разрушитель» – направо. Больше всех опоздали к разборкам суетливо семенящий на фоне гигантов «Шершень» и едва заметно прихрамывающий «Кровавый Гончий», которым сейчас управляла Шайя. Капитан Бола отослал их за «Разрушителем» сразу, как только они появились из ворот, а сам он уже топал всего в сотне метров позади меня. Шустрый малый этот капитан, несмотря на удручающую медлительность своего «Демона». Я на ходу изучал план фортификационных укреплений космопорта. Ширина стены наверху оборонного периметра составляла в среднем три метра, для легких ИБээРов этого вполне достаточно, но на тяжелых машинах особо не побегаешь. Поэтому для роботов предусмотрены специальные площадки радиусом в шесть метров, способные выдержать их вес и защищавшие их ноги со стороны возможной атаки плитами из сверхплотного бетона. Официальное название площадки – «пьедестал», а на грубоватом жаргоне пилотов – «очко» или «пень». К каждому пьедесталу вел наклонный пандус, я же к своему решил добраться по воздуху, данные развед-ракет хотелось как можно скорее подтвердить прямым визуальным наблюдением. Ускоряя шаг, я отклонился влево, затем врубил прыжковые двигатели. Оказавшись в воздухе, «Следопыт» поднялся на полтора десятка метров, и поплыл к намеченной позиции. Я старательно обогнул попавшуюся на пути вышку «Грома», чтобы не повредить ее огненными выхлопами, миновал тройку лазерных башен периметра, и наконец, в ревущем снопе огня приземлился на указанное место. С высоты десятиметровой стены я получил, наконец, возможность все рассмотреть собственными «глазами», вернее, видеосенсорами «Следопыта». Если бы не эмофильтры «мехвоина», я, наверное, испытал бы самый настоящий шок. Даже не знаю, как за это взяться, чтобы описать как можно точнее и передать потрясение, которое испытал бы любой нормальный человек при виде этой мощи, атаковавшей нас. Но попробую: к космопорту медленно, но неотвратимо катилась Гигантская Волна. Жуткая и величественная картина – казалось, сам Дикий Лес пошел в наступление, чтобы отвоевать захваченную человеком территорию. Сперва взгляд выхватывал лишь шевелящуюся массу высотой в несколько десятков метров, подсвеченную на инфрасканере: алые светящиеся контуры на призрачном сером фоне, для сенсоров «меха» полной ночи не существовало. Но стоило присмотреться, и становилось ясно, что эта волна состоит из чудовищных по размеру и облику созданий… Наконец я нашел сравнение, сверившись с базой данной о Диком Лесе и вызвав на экран облик Стража: огромное медузообразное тело, водруженное на частокол из мощных ног-корневищ. Ходячий лесной танк… Но все познается в сравнении. Каждый из шести супер-стражей, составлявших фронт накатывающей волны, по приблизительной компьютерной оценке, достигал в диаметре не меньше двухсот метров, а общая протяженность фронта, следовательно – больше километра. Именно из-за гипертрофированного масштаба я не увидел аналогии сразу, но стоило мысленно убрать гребень пятидесятиметровой поросли тысячелистников со спин этих монструозных ходячих островов, и все становилось на места… По оценкам бортового ИскИна, Волна двигалась со скоростью около шести километров в час, и расстояние от ее фронта до периметра уже сжалось всего до семисот метров. Но это еще не все. Транслируемая с неба картинка от «мошкары» ясно показывала, что следом за первой волной сразу катилась вторая. Такая же. Я не нашел в информационной базе никаких упоминаний о монстрах такого размера. И это было очень странно… Может, мы все – жертвы наведенной с помощью соответствующей аппаратуры цифровой галлюцинации? Орудийные башни периметра не смолкали ни на секунду, полтора десятков «Громов» волна за волной отправляли тучи ракет с территории космодрома, пять десятков бойцов в броне «антимех» посылали яркие росчерки плазменных зарядов из-за брустверов. Роботы, и те, которые уже оказались на стене, и те, которые еще только добирались до своих пьедесталов, тоже не отставали. «Разрушитель» и «Огненный демон» были намного выше периметра, вооружение верхней части торса, лазерные орудия и ракетные установки обоих колоссов уже пошли в дело. На общем фоне огненного хора войны залп из плазмопушек «Следопыта» позвучал лишь отдельной, но далеко не слабой нотой. Слепяще-белые солнца плазменных зарядов, прожигая ночь, ударили в левый бок ходячего «острова», окутав многометровый участок облаком кипящей плазмы и заставив его растаять в месте попадания словно снег. По результату – укус блохи, вцепившейся в шкуру собаки. «Черный сюр… – не удержался я от реплики по сети, разрядив в ту же точку средние плечевые лазеры. – Кто-нибудь видел такое раньше?!» «Лично я – нет, – отозвался Саня Большой. Его „Разрушитель“ как раз заканчивал подъем на стену. – Ума не приложу, как они сумели притащить суда этих чудовищных тварей? Как могла наша разведка это проспать?» «Ты плохо знаешь природу Двойного Донца, – угрюмо отозвался Булочка. Он последовал моему примеру, и его „Шершень“ в этот момент, опередив всех старших собратьев, приземлялся в струях пламени на „очко“ номер семь, а его лазеры уже вели беглый огонь по правому боку монстра, надвигавшегося на нас – не причиняя особого ущерба. – Этих тварей никто сюда не доставлял. Это Хозяева Дикого Леса. Собственно, они и есть Лес. Самые старые древолапы просто врастают в землю, засыпая навечно. Но „миротворцы“ сумели их разбудить. Не спрашивай меня, как. Я этого не знаю». «Принял к сведению», – «визитка» Сани на панели ВИУС оскалилась в кровожадном азарте. От его кажущейся мягкости в боевой обстановке не осталось и следа. Руки «Разрушителя» по мере подъема, наконец, оказались над бруствером, и к общему шуму тут же присоединились грохочущие очереди его четырех «Химер», прорезав на спине обитателя Дикого Леса глубокую дымящуюся траншею. Кажется, того и такая рана ничуть не обеспокоила, монстр так же неумолимо двигался вперед, не замедлив шаг ни на секунду. Осталось четыреста метров, и в стену ударит невиданный по силе и мощи таран из тел шести исполинов. ИскИн уже определил примерную массу такого создания – около пятисот тонн. Каждое. Не считая лесных зарослей на их вместительных спинах. А «Огненный Демон» только приступил к восхождению по пандусу к пьедесталу номер два. Отсутствие прямой видимости не мешало капитану Бола воспринимать картину в целом, как и всем остальным пользователям ВИУС, а значит, не мешало принимать решения: «Прекратить разговоры. Сосредоточьте огонь на Хозяине в центре, – мигающая точка маркера обозначила цель на карте. – Мы не можем остановить всех сразу, значит, будем выбивать по одному». Общими усилиями покров из тысячелистников был буквально сметен со спины указанного Хозяина шквалом огня, и залповые удары принялись выгрызать многометровые воронки в самом теле монстра, но для такого гиганта они по-прежнему выглядели как незначительные повреждения. Каждая минута боя стоила очередной сотни метров потерянного пространства, а все оружия периметра и боевых роботов до сих пор не смогли остановить даже одну такую тварь. Даже один «остров» своей гигантской массой вполне способен протаранить стену, разрушить ее, думал я, раз за разом разряжая в сторону врага плазмопушки и лазеры. А если и не разрушит, то наверняка заставит замолчать орудийные башни, кроме того, любой Хозяин минимум вдвое выше заградительной стены, и чем ближе он подходит, тем большее преимущество получат те, кто его оседлает, весь космодром внутри периметра будет у них как на ладони. Пока распыленная в небе «мошкара» вражеской техники на Хозяевах не обнаружила, но это лишь пока. Слишком очевидное преимущество, глупо его не использовать. «Внимание, перенести огонь по ногам Хозяина». Дельный приказ. Мне и самому пришла в голову та же мысль. Направление огненной бури послушно сместилось вниз, сжигая бахрому из тысяч корней, питавших Хозяина, пока его тело покоилось в почве, а теперь прикрывавших более крупные двигательные опоры густой плотной ширмой. Как раз к тому моменту, когда огонь пушек и лазеров сжег ширму и обнажил целый лес корненог Хозяина, «Огненный Демон» наконец утвердился на своем пьедестале. Бола произвел мгновенную оценку текущего момента, и большие орудия его рук изрыгнули огонь. Залп двух «Ультра-20» – страшная штука. На ноги Хозяина словно дыхнул дракон, с громовым ревом прокладывая просеку шириной метров в двадцать. Большие и средние лазеры штурмового кработа тут же вонзились в образовавшуюся брешь, головная РЗУ «Торнадо-12» исторгла рой ракет. «Кровавый Гончий» со своего пьедестала прислал в подарок плазменный шар, я тоже не остался в стороне, влепил два своих. Огненные языки множественного взрыва дыхнули из-под массивного тела монстра, словно пламя гигантской газовой конфорки. Лишившись значительной части ног, Хозяин накренился – словно подбитый морской линкор, в трюмы которого сквозь разбитые борта хлынула океанская вода. Слева заговорили могучие «Химеры» «Разрушителя», вгрызаясь в боковые опоры монстра… И он все-таки рухнул, оставшиеся опоры не выдержали давившей на них массы тела. Впечатляющее зрелище – рушащаяся гора. От падения Хозяина по земле прокатилась дрожь, всколыхнув пьедестал под ногами «Следопыта», как при землетрясении. Огонь и дым взвились высоко в ночное небо, в накатывающей волне образовалась широченная, двухсотметровая брешь. Даже рухнув, монстр просел всего на десяток метров, и его спина замерла на том же уровне, что и верх периметра. Отличный трамплин для десанта, если бы таковой там оказался. Отрадно, что я ошибся. Хозяев все-таки можно одолеть. Но пока мы сражались с одним, к стенам уже подходили другие. У «Коматозников» дело обстояло, мягко говоря, хреново. Они не сумели завалить тварь, прущую на их участок, и уже точно не успевали ее остановить, расстояние неумолимо сокращалось, и тело Хозяина вырастало над стеной несокрушимой горой… По команде капитана Бола все орудия перенесли огонь на «пациента» соседей. Теперь, когда его бок полностью открылся после падения его «товарища» в цепи, цель оказалась более доступной для поражения. Но по-прежнему трудно уязвимой. «Капитан, я чувствую, что главная опасность во второй волне, – передал по сетиГрегори Верный. – „Миротворцы“ что-то скрывают в ней. Что-то важное. Капитан, нужна разведка боем. Я смогу это сделать. „Шершень“ для этого и создан». Бола не раздумывал ни секунды, видимо, доверившись интуиции Булочки: – Действуй. «Шершень» стартовал с места, опалив свой пьедестал пламенем прыжковых двигателей. Реактивная тяга за несколько секунд перенесла его на расстояние в сто пятьдесят метров, прямо на спину поверженного Хозяина. Приземлившись, тридцатитонник побежал вглубь, ловко огибая воронки, оставленные снарядами, и измочаленные пни снесенных тысячелистников. Неожиданно резко затормозил и снова взмыл, разворачиваясь маневровыми двигателями в обратную сторону уже в воздухе. – Здесь «мехи», капитан! Со второй волной идут роботы! Прямо из-за ног надвигавшегося монстра второй волны ударили пушки, одновременно с ней взмыла стая ракет. Удар в спину только придал «Шершню» ускорение для возвращения, но с управлением Грегори справиться не сумел. Промахнувшись мимо пьедестала, кработ-разведчик с грохотом покатился вниз по пандусу… Остановить волну уже не было никакой возможности, а столкновение обещало быть устрашающим. Бола скомандовал отход. Первыми, покинув оборонительные ячейки, бросились прочь со стен бойцы в «антимехах», затем попятились роботы, прикрывая отход людей. Несколько «антимехов», поняв, что не успевают добраться до ближайшего пандуса, сиганули прямо со стен, с десятиметровой высоты, понадеявшись на прочность усиленного экзоскелета доспехов. Их надежды полностью оправдались, никто не остался лежать на земле. В этот момент двое Хозяев, справа и слева от нашего участка, наконец, добрались до периметра и тысячей тонн массы поцеловали тонкую по сравнению с ними стену. Почти сразу последовало еще три зубодробительных удара, до основания всколыхнувших всю территорию космодрома.* * *
Расколовшись в нескольких местах сверху донизу, стена выдержала, остановив напор гигантских тел. Но столкновение все же имело весьма плачевные последствия. Края нависших над стеной гороподобных туш раздавили несколько попавших под них орудийных башен, как гнилые орехи. Слева, на позициях «Коматозников», оба «Часовых» отступили вовремя, а легкие «Снайперы» просто взлетели на прыжковых, маневрируя вглубь защищаемой территории спиной назад и не прекращая вбивать во врагов снаряды из гаусс-пушек. Командирскому «Вурдалаку», почему-то замешкавшему, повезло гораздо меньше – его сбило с ног, кработ упал на спину и со скрежетом поехал вниз, оставляя в бетоне рваные борозды. Попавшимся на его пути «антимехам» пришлось спешно прыгать с пандуса, не дожидаясь, пока он их раздавит. Справа от меня краем другого Хозяина зацепило «Разрушителя», но Саня Большой успел слегка присесть, наклонив корпус вперед, и встретил прущую на него массу грудью. Стопы робота со скрежетом протащило по бетону на несколько метров, стащив с пьедестала на пандус, но он устоял. Затем выпрямился и попятился, разрывая дистанцию. В центре никто не пострадал, там некому было таранить. Впрочем, следующий Хозяин из второй волны уже пытался взобраться на спину павшего предшественника… «Их спины! – скользнула в сеть реплика Шайи. – Смотрите на их спины!» Пламя войны еще не успело коснуться крон из тысячелистников на спинах гигантов второй волны, пространство между пучками кронообразующих стволов пришло в движение, и на покалеченные спины первой шеренги хлынул жутковатый десант. Впрочем, после самих Хозяев в роли атакующих ничему удивляться не стоило. Десятки Стражей, почти не уступавших размерами штурмовым роботам, рванули на всех своих многочисленных корненогах к периметру, использую спины «предков» как плацдарм для наступления. За ними устремились твари поменьше, древолапы, узловязы и прочая нечисть. «Отойти от стен, дистанция пятьдесят метров, немедленно!, – скомандовал Бола, сразу оценив всю серьезность новой опасности. – Я прикрываю отход!» Медлить действительно не стоило, иначе стражи посыплются прямо нам на головы. Не прекращая плотного огня, роботы вдоль всего периметра начали пятиться, кроме «Огненного Демона», и одного из «Часовых», решившего последовать примеру капитана Бола и прикрыть своего командира – «Вурдалаку» понадобится несколько минут, чтобы подняться на ноги. Лазерные копья и взрывы ракет вырывали стражей из накатывающего потока одного за другим, превращая в коптящие факелы, особенно мощные залпы «Разрушителя» и «Огненного Демона» иногда накрывали сразу несколько. Но тварей было слишком много, и бреши в рядах быстро заполнялись. Они были все ближе, и они ничего не боялись. Стражи неспособны бояться, а вперед их гнала злобная воля «миротворцев». Еще через минуту мы выкашивали нападающих уже внутри периметра, а они сыпались с тел Хозяев бесконечной живой рекой… Которая превращалась у подножия стен в горящий и взрывающийся в ночи фейерверк. Если, несмотря на весь этот ад, некоторые твари все же добирались до линии роботов, то за них принимались плазмоганы «антимехов», позволяя тем самым пилотам роботов не отвлекаться на мелочи. «Огненный Демон» все еще уверенно противостоял натиску на пьедестале, и похоже, не собираясь покидать свое место. Стражи лезли к нему со всех сторон, а «Демон» ворочался, отбрасывал их пинками и ударами рук, гвоздил из ЭМУ-пушек и лазеров, рвал в клочья ракетами. Холодным умом, скованным программными эмофильтрами, я понимал, что могучий кработ капитана Бола способен выдержать и не такой натиск. И все же что-то нереальное было в том, как Бола управляется со своим роботом. Его «Огненный Демон» двигался столь динамично, естественно-текуче, что и в самом деле казался живым. По сравнению с командирским «мехом» «Разрушитель» Сани Большого выглядел неуклюжей игрушкой. Хотя по всем отзывам, Саня – опытный воин. Я и сам видел, что опытный, но сравнение с командиром заставляло его опыт бледнеть и чахнуть. И при всем при этом, командирский мех – старая модель с кучей конструктивных недостатков в ходовой части. Если на мастерстве капитана Бола сказывался фактор Специализации, то до сих пор мне еще не доводилось видеть столь качественного постэффекта… Но думать об этом было некогда, бой еще не закончился. Более того, он только разгорался. Теплорассеиватели стонали от перегрева, с трудом поглощая в свои запасники выделявшееся от непрерывной стрельбы тепло. Один из стражей, прорвавшись сквозь огненное сито встречного огня, насел на «Шершня», медленно ковыляющего на покалеченных ногах после тяжелого падения, Грегори пытался отвести кработа-разведчика за спины старших товарищей своего звена. Ленточные щупальца твари метнулись, обвив корпус «Шершня» и тут же поспешно отдернулись, обожженные лазерным огнем: продолжая отходить, Грегори развернул корпус своего «меха» вокруг оси почти на сто двадцать градусов, только он и был способен на такой фокус в силу конструктивных особенностей шасси. Плазменные заряды трех или четырех «антимехов» тут же воспламенили Стража от пят до макушки. «Огненный Демон» наконец начал спуск вниз, посчитав свою миссию законченной: «Вурдалак» Психа поднялся на ноги и отступал к линии общей шеренги, сразу за ним топал прикрывавший его «Часовой». В какой-то момент в плотном грохоте канонады я начал улавливать какие-то сбои, провалы. Пошарив по операционным сводкам, тут же узнал, что боезапас «Громов» начал подходить к концу, и осталось совсем немного времени, прежде чем все ракетные башни умолкнут совсем. Помощь пришла неожиданно. Неожиданно, мощно, страшно. С черного провала небес вдруг ударил чудовищный столб слепящего голубого света. Толщина луча была способна поглотить целиком боевого робота, но удар пришелся в спину подпиравшего стену Хозяина. Пространство заполнил грохочущий рев ударной волны, пронзенное насквозь с первого же попадания, колоссальное тело твари осветилось изнутри целиком, до кончиков самых тонких корней, беспощадный свет мгновенно сожрал плоть «острова», перекинулся на не успевших спрыгнуть Стражей, поглотил целиком и их… Мне не пришлось гадать, что это за чудовищные лучи, на меня сейчас работала база данных ВИУС. Мы стали свидетелями работы космических орудий военного корабля. Очень мощного военного корабля, только энергетические установки линкоров способны питать такие колоссальные пушки, как «Кулак Бога». Поражающий эффект создавался за счет зарядов сверхплотных струй ускоренных протонов, разгоняемых магнитным ускорителем. При встрече заряда с поражаемой целью последняя испытывала на себе всю «прелесть» разрушающего воздействия мощной ударной волны и высокой, в миллионы градусов, температуры. Следующий выстрел «Кулак Бога» сияющим перстом пробил «соседа» гибнущего монстра. Затем ударил еще один луч. И еще. Тела Хозяев взрывались одно за другим, не в силах противостоять мощи грозного космического корабля. – Что за… кто это делает? – вырвалось у пораженного до глубины души Булочки. – Кто их подбил? – Видимо, прибыла помощь. Но кто? – Они отступают! Черт меня подери, но они отступают! – Не отвлекаться, здесь еще много работы! – спокойно напомнил Бола, длинной очередью «Ультра-20» сбривая троих тварей, попытавшихся атаковать его в лоб. Похоже, пока командир топтал их наверху стены, он здорово их разозлил, раз до сих пор столько Стражей упорно нарывалось на его «теплый прием»… На виртуальной панели возникло знакомое всем воинам КВО «Правопорядок» костлявое, коричневое лицо интендант-полковника Грога: – Отбой, парни, – проскрипел он. – Всем выражаю свою личную благодарность, сегодня вы отлично поработали. – Полковник, как я понимаю, прибыл Арбитр? – невозмутимо уточнил Бола. – Правильно понимаешь, – усмехнулся Грог. – Командор-полковник Маришел притащил его как нельзя кстати. Еще бы. Все мы прекрасно понимали, что не удержали бы позиций. – Оставь ребят прикончить все, что шевелится, – добавил Грог капитану Бола, – а сам дуй в штаб. Маришел хочет видеть тебя лично, сразу, как только приземлится, челнок с линкора уже вылетел. – Принято.* * *
Несколько минут спустя под стенами внутри периметра не осталось ни одной живой твари Дикого Леса. Мы отправились в ангар не сразу, стояли, смотрели на дело своих стальных рук – дымившуюся, а где-то еще и пылающую кучу изуродованных тел, и сами медленно остывали от запала боя. «Шершень», «Кровавый Гончий», «Разрушитель». И мой «Следопыт». Пустые РЗУ, истраченные кассеты ЭМУ-пушек, перегревшиеся охладительные кожухи лазерных орудий. «Коматозники» с нами не остались, ушли сразу за отозванным «Демоном», как только убедились, что стрелять больше не в кого. Чужое звено, чужие пилоты, чужие правила и привычки. Так даже лучше. Я чувствовал себя среди «Грозовых Стрел» своим, и это ощущение приятно грело душу. Опыт этой битвы был впечатляющ. Никогда ранее мне не приходилось участвовать в такой жуткой мясорубке. – Не знаю, как у «миротворцев», а у нас потерь нет, – довольно подытожил Саня Большой. Зря он это сказал. Я сразу представил, каково там, сейчас, по ту сторону стены, пилотам вражеских роботов, так и не успевшим вступить в бой – после орбитальных ударов «Кулака Бога», и мой азарт стушевался, сошел на нет. Да, они враги, но погибать таким способом, не имея возможности хоть как-то противостоять угрозе… Это как-то неправильно. – Ты ошибаешься, – тихо возразила приятелю Шайя Цедзе. – Ты о чем, Шайя? – Она права, Санек, потери есть, – нехотя поддержал ее Грегори. – Возле гауптвахты. Трое солдат. И Макс. По текущей сводке ВИУС я точно знал, что боевых действий внутри зданий не велось. Но я поверил Грегори и Шайе сразу и безоговорочно. Такими вещами не шутят. Видимо, именно поэтому они оба появились в ангаре позже остальных, перед тем как загрузиться в «мехов». Они уже тогда знали. Возможно даже – видели своими глазами. – Макс? Макс Хуллиган? – недоверчиво переспросил Саня Большой, но пилоты, словно сговорившись, промолчали. Догадываюсь, почему. Незачем подтверждать очевидное. Тяжело это повторять. Тяжело такое слышать теперь, когда… Неважно. Все неважно. Мне вдруг захотелось немедленно выбраться из «Следопыта», робот вдруг стал ненавистен. Остро. Нестерпимо. Но я заставил себя спросить: – Как это произошло?22. Сомаха Олиман
На этот раз, когда я закончил отладку уже полностью восстановленного ремонтниками «Шершня», и добрался из ангара до «забегаловки», вся компания – капитан Бола, Шайя Цедзе, Саня Большой, Петр Свистун, Грегори Верный – все находились здесь. Разместившись за столиком посреди кубрика, пилоты обсуждали темы насущные. Над самим столиком парил виртуальный куб оперативно-тактической голограммы, демонстрировавший участок транспортной траншеи от космопорта до «Гряды» протяженностью в сто шестьдесят километров: зона предстоящей схватки по Спору. Фигуры роботов, разбросанных друг от друга на разные расстояния в соответствии с отрабатываемой схемой боевого взаимодействия, при таком масштабе уменьшались до парочки микроскопических пикселей, поэтому вместо них горели сигнальные точки их местонахождения. – Простая задача, – язвительно говорила Шайя на повышенных тонах, когда я вошел, ее взгляд буравил Саню Большого, расположившегося за столом напротив. – Особенно если учесть, что обороняться нам будет некогда, зато роботы противника будут долбить нас в хвост и гриву! Гонка на выживание, а не «простая задача»! – Я не говорил, что будет просто. Ты сама это только что выдумала, а теперь вешаешь на меня всех древолапов из Дикого Леса, – проворчал в ответ Саня Большой, смешно надувая щеки. Он сидел в расслабленной позе, сложив массивные руки на выпуклом животе, со слегка сонливым взглядом – вид человека, законно заслужившего отдых и не собирающегося отказывать от него ни за какие коврижки. – Даром что ли подобное состязание носит название «Горячий Бег»? Бежать будет горячо. Даже жарко. И вообще, Шайя, ну, сколько можно, мы же все обсудили. Тем более что сейчас от нас все равно ничего не зависит. Командор-полковник просто поставит нас в известность, когда закончит переговоры с Арбитром и этим «миротворцем»… майором Лоболедом. – Майор! – презрительно фыркнула Шайя. – У них что, не нашлось никого посерьезнее? И куда подевался предыдущий командующий, прима-генерал Белый? С чего это вдруг «миротворцами» командует какой-то майор? Они считают, что уже выиграли этот Спор, раз поручили командование майору? Просто унизительно… – Да какая разница, какое звание у командующего Военной Бригадой «миротворцев»? – Большой был само недоумение. – Вот именно, не о том думаешь, лейтенант, – Бола в привычной манере не столько кивнул, сколько едва наметил кивок. Сейчас капитан был без головного убора, но короткие вьющиеся волосы облегали его череп словно черная вязанная шапка. Спокойное смуглое лицо уроженца Сокты, казалось, ничего не выражает, разве что тревожный блеск его узких, да еще и прищуренных глаз говорил иное. Бола все-таки испытывал волнение, думая о предстоящем бое. Как и все мы. Хотя и прятались за внешней беспечностью. – Слушайте, где я вам всем так пятки отдавила, с чего это вдруг вы на меня так напустились, а? – возмутилась вдруг Шайя, окинув собеседников сердитым взглядом. Я молча улыбнулся, чувствуя странную грусть. Умеет стрелки переводить. Кстати, Шайя с Петром сидели вместе, на сдвинутых стульях, и рука пилота вполне уверенно обвивала талию девушки. Еще бы – личный герой Шайи Цедзе, спасший ее от диверсанта. Шею Петра обтягивал белый корсет из медпены. Повреждение голосовых связок оказалось серьезным, рана на шее еще не зажила, и говорить Бонус пока не мог, поэтому лишь согласно кивал словам «свежеобретенной» подруги, поддерживая ее целиком и полностью во всем. На мой взгляд, Петр выглядел счастливым человеком. Благосклонность девушки определенно оказалась для него подарком судьбы. И он совсем не походил на того дуболома, каким его описывал Макс… Впрочем, с диверсантом Петр схватился крепко и основательно, вот где пригодилась его задиристость. Сумел задержать врага до появления Танити, хладнокровно расстрелявшую наемника едва ли не в упор… Странная история. Темная. Шайя уверяла, что диверсант явился именно за ней. Зачем она, обычный пилот ИБээРа, понадобилась «миротворцам»? Загадка, которую так никто и не решил. Даже въедливая Танити Стокс, хотя и вызывала Шайю в кабинет для допроса раза четыре, вместе с Петром – из-за ранения его приходилось допрашивать посредством лоцмана, видимо, так и не пришла ни к какому выводу. Так как я вошел тихо, а народ был занят разговором, то на меня никто сперва не обратил внимания. Но стоило мне посмотреть на Шайю, как она тут же почувствовала внимание, подняла на меня взгляд. Все ее напускное возмущение куда-то вмиг испарилось, девушка расплылась в дружеской улыбке: – О-о, наконец-то, наш эксперт пожаловал! Как поживают «первопроходцы»? Петр тут же одарил меня ревнивым взглядом, а Саня Большой запустил мощную длань куда-то за спины Шайи с Петром, выдернул лишний стул и приставил к столу. Выполнил он это, даже не привстав, благо длина рук позволяла. – С «первопроходцами» полный порядок, – ответил я, подходя ближе и усаживаясь на предложенное место, – можете обкатывать хоть сейчас, а вот меня лично больше интересуют последние новости по Спору. В целом народ был настроен ко мне дружелюбно, дважды поучаствовав в бою на их стороне и доказав, что чего-то стою, я заслужил их расположение, и мне это было приятно. Тешило самолюбие. Вот только Булочка… Мрачный, насупленный Грегори Верный смотрел куда угодно, только не в мою сторону – с того самого момента, как я вошел. Почему-то он считал меня виновным в том, что случилось с Максом Хуллиганом. В том, что сейчас Макса с нами нет, и уже не будет. И я до сих пор не мог понять, с чего вдруг. Объясняться Грегори упорно отказывался. Не только я, но и остальные пилоты «Грозовых Стрел» не смогли заставить его заговорить на эту тему. Чертов Грегори. «Пацифиста» в мозг Макса внедрил не я. «Пацифиста», заставившего его броситься на своих же солдат. Даром, что ли, его посадили на карантин под видом гауптвахты. Это мне потом уже Танити Стокс объяснила… О недавнем бое возле периметра, кстати, я тоже сейчас не услышал ни слова. Наверное, уже выговорились без меня. А ведь все пространство за периметром до сих пор завалено горами тел Хозяев. И до сих пор там что-то горит и дымится. Интендант-полковник Грог уже несколько раз высылал пожарные команды засыпать огонь порошковым пламегасителем, но пожары пока не прекращались. Только в одном месте затушат, как в другом – очередное самовозгорание. Чертовски много энергии было израсходовано в бою, земля накопила и отдает неохотно. Да и протонные лучи главных орудий линкора «Тихий», на котором прибыл Арбитр от Коалиции Независимости – командор-генерал Вин Птица, этому немало поспособствовали… Бола пытливо посмотрел на меня, кивнул, выудил из-под стола литровую емкость и решительно встал, со скрипом отодвинув стул. Голограмма над столом погасла, сразу открыв сервировку, до этого лишь смутно проступавшую из-под световой ткани куба. Несколько небольших стаканчиков – здесь их называли стопками, на закуску – тонко нарезанная ветчина на подносе и большая миска салата (овощи из городских парников, завозные адаптированные культуры, на этот раз ничего местного). Плюс две вскрытых пачки пищевых галет. Что, есть и такие, кто соблазняется этой пресной фигней, когда на столе есть кое-что поинтереснее? Я заметил, что две чарки, стоявшие особняком, были накрыты сверху галетами. Вероятно, одна дожидалась меня. А вторая? Ах да. Как же я мог забыть. Один человек в «забегаловке» все же отсутствовал. Как самому опытному командиру-мехвоину, командование КВО «Правопорядок» предоставило капитану Бола самому определить пилотов и типы роботов для Спора Арбитра, Стэн Маришел и Нэшен Грог доверяли ему в этом вопросе всецело. Роботов по условиям Спора отобрать оказалось несложно. Бола и Саня Большой оставили за собой своих любимцев – «Огненного Демона» и «Разрушителя», для остальных сделали необходимые замены. Кассид пошел на уступки по моей личной просьбе, и доставил «первопроходцев» еще до моего возвращения, намеченного на шесть утра. Ситуация ведь изменилась, с появлением на орбите линкора «Тихий» «миротворцы» не осмелятся строить козни против «Забулдыги». Потом было полно забот, я не выбирался из ангара, занимаясь «мехами», работы, как всегда, оказалось больше, чем рассчитываешь (отчасти я просто тянул время, хотелось задержаться на Двойном Донце подольше), в результате утро миновало, затем наступил полдень, а я все еще оставался на планете. Кассид уже пожалел о своем решении, и сейчас рвал и метал, посылая с орбиты на мою голову всяческие проклятия. Подводя итоги переукомплектации: Петра Свистуна пересадили на «Колонизатора» – весьма грамотное решение, по своим возможностям ИБээР почти не отличался от своего прототипа – «Громовержца», уничтоженного у «Гряды», та же ходячая ракетная платформа, лишь усовершенствованная. Шайе достался «Миссионер», продвинутый вариант «Победителя», так что у нее тоже проблем с управлением не должно возникнуть. Пока я пропадал в ангаре, новых «мехов» успели обкатать на виртуальных тренажерах, пилоты времени даром не теряли. Основательно подремонтированного «Шершня» вернули Грегори. Но еще для двух роботов пилотов не хватило – для второго «Миссионера» и «Следопыта». А выбирать-то было особенно не из кого, репутация у «Коматозников» не ахти какая хорошая. По всеобщему мнению в охранявшем космопорт звене служили, мягко говоря, сдвинутые по фазе ребята, практически все дружившие с «железным дровосеком» и совершенно не желавшие отказываться от столь сомнительной дружбы посредством курсов реабилитации. Нет, бойцы они были неплохие. Я и сам в этом убедился лично в недавнем сражении. Но Саня Большой рассказал мне по большому секрету, что в бою у «Коматозников» нередко срывало крышу, и они ввязывались в индивидуальные поединки там, где требовалось действовать командой. Мало этого – из всего звена «Коматозников» лишь Псих, их командир, согласился пересесть со своего ненаглядного «Вурдалака» на более легкого «Миссионера». Одного пилота все еще не хватало – для «Следопыта». Перст судьбы? Варианты на «Коматозниках», конечно, не закончились – имелись пилоты на других форпостах, в звеньях «Фантомов» и «Налетчиков», и доставить кого-либо из них в космопорт к началу Спора было нетрудно. Но Бола плохо знал этих воинов лично, и у него не было уверенности в том, что эти парни не подведут его в сложный момент… Часом ранее я немного поругался в диспетчерской с Кассидом, куда он меня вызвал и приказал возвращаться. Но Бола попросил меня об одолжении – поработать с «Шершнем», используя все мои знания и возможности. Поэтому я отключил лоцман, чтобы уж наверняка никто не достал своими разговорами, и в который раз отправился в ангар. Так как Макс погиб, устный договор с Грогом потерял силу, и я не обязан был этого делать. И мог с чистой совестью убираться с планеты. Но отказывать капитану Бола мне не хотелось. Исключительно из-за личных симпатий к пилотам «Грозовых Стрел». Я отлично понимал, что им предстоит выдержать ради победы в Споре, и как важно, чтобы все роботы были в идеальном состоянии. Такой тщательной перестройки всей программной и аппаратной начинки, как у «Шершня», я до сих пор не делал ни для одного робота. А пока я занимался делом, Бола за моей спиной обсудил с командой возможность моего участия в Споре. Пилоты не возражали. Командор-полковник Стэн Маришел и интендант-полковник Нэшен Грог с подачи Бола тоже дали добро. Как только я высунул нос из «Шершня», Бола по внутренней связи сделал мне предложение. Честно говоря, я и сам собирался предложить то же самое, но пока раздумывал, сидя в «Шершне» и взвешивая все за и против, Бола меня опередил. Чем снял с моей совести определенный груз перед командой «Забулдыги». В результате «Следопыт» снова достался мне, что для Бола было очень удачным раскладом, ведь из присутствующих только я на «Следопыте» и работал, а перед столь ответственной операцией разбрасываться боевым опытом глупо. – Так, эксперт, – шепелявым, но решительным голосом произнес Бола. Оставив без внимания прикрытые галетами стопки, он пододвинул к себе свободную и наполнил до половины прозрачной жидкостью. – Давай по-быстрому, и покончим с этим. – Парни, я вообще-то… – Пить не будем, – с нажимом пояснил Бола, сверля меня требовательным взглядом, – задание на носу, но пригубить должны все. Не оскорбляй обычай. – Обычай? Прощу прощения, я здесь человек новый… Остальные тоже поднялись на ноги, все без исключения, и это обстоятельство заставило меня умолкнуть. Происходило нечто более серьезное, чем попытка напоить приглашенного специалиста. – Просто возьми чарку, эксперт, – с предельно серьезным видом посоветовал Бола, а когда я так и сделал, обвел всех своим темным выразительным взглядом и сухо произнес: – Обойдемся без лишних слов. За Серегу Бороду. За Макса Хуллигана. Они были отличными товарищами и навсегда останутся с нами. Вот здесь, – Бола приложил узкую ладонь к груди. Так вот для кого лишние стопки. Вернее, совсем не лишние. После слов капитана, следуя общему примеру, я пригубил из стаканчика. Спирт обжег губы, но дальше ему путь был заказан. Немного постояли молча, и я почему-то чувствовал себя чертовски неловко. Словно забыл сделать что-то важное, мог сделать, но забыл, и теперь этих ребят, которых мы поминали, с нами нет. Наверное, такое чувство испытывал не только я. Живые всегда в долгу перед теми, кто ушел. Наконец, напряженное молчание закончилось, и все расселись по своим местам, согнав с лиц выражение скорби…* * *
Изначально Арбитр предлагал три варианта: «Стальная охота», «Мясорубка» и «Горячий Бег». Первое по списку состязание заключалось в том, что одна из сторон, кто именно – определяет жребий, выставляет робота, предназначенного на роль «дичи», а вторая – полное звено «загонщиков». Затем определяется зона «охотничьих угодий», и за определенное время робот должен быть уничтожен, иначе загонщики проигрывают. Естественно, на роль «дичи» по правилам выбирается быстрый, маневренный мех. Но когда командор-генерала Вин Птицу подробно ознакомили со спецификой местной природы и довели до его сведения, что в Диком Лесу ИБээРу долго не прожить и без «загонщиков», он без возражений снял «Стальную Охоту» с повестки. Как пошутил по этому поводу Саня Большой, «генерал суров, но справедлив», перефразируя поговорку о капитане Бола. «Мясорубка» выглядит проще: по одному полному звену от каждого из спорщиков сражаются между собой до победного конца. «Мехи» должны соответствовать по классу, вооружению и массе. Жестокая силовая схватка, в которой выигрывает более умелая команда. Но главный жребий в конечно итоге пал на «Горячий Бег». Сложное состязание, что-то среднее между «Мясорубкой» и «Стальной охотой». Выглядит оно так: берется прямой отрезок местности в энное количество километров. Затем выставляется энное количество роботов от первой стороны – «бегуны». Вторая сторона выставляет «судий» – вдвое больше, чем «бегунов». Задача первых – за расчетное время пробежать отрезок до конца, для победы достаточно хотя бы одного выжившего робота. Вторая сторона, естественно, прикладывает все усилия, чтобы этого не допустить. С «Горячим Бегом» КВО «Правопорядок» не очень повезло. Потому что жребий второго уровня определил, что «бегунами» будут воины «Правопорядка». Жребий третьего уровня обусловил количественный и качественный состав команд. Команда «Правопорядка» получила право выставить по два легких, средних и тяжелых роботов, а также одного штурмового. Команда «миротворцев» – четыре легких, шесть средних, три тяжелых и одного штурмового. Тут же возникла проблема – ни легких, ни средних «мехов» нужное количество «миротворцы» набрать не смогли, орбитальный обстрел орудий линкора лишил их такой возможности, тяжелые и штурмовые роботы удар выдержали, а младшие классы понесли потери. Поэтому Арбитр в качестве уступки допустил к участию «Бога Войны» (по правилам «Горячего Бега» роботы такого тоннажа изначально исключены из состязания – из-за своей медлительности), приравняв стотонник к четырем роботам других классов. И вместо четырнадцати разрешенных правилами «мехов» «миротворцы» вынуждены выставить лишь одиннадцать. Что, с одной стороны, было несомненным плюсом. Медленный, неуклюжий «Бог Войны» принципиально не способен на игру в догонялки. У нас же не было задачи одолеть его, вывести из строя. Достаточно пройти мимо, оставив его в хвосте. Впрочем, пройти мимо такой «монструозины» тоже может оказаться делом непростым, разрушительная мощь орудий «Бога» дремать не будет, а в ее эффективности при прямом попадании мы успели убедиться на «Гряде» – с лихвой. Всего за несколько минут стотонник успел уничтожить три (целых три!) наших робота. Но там звено «Грозовых Стрел» нарвалось на хорошо подготовленную ловушку, а во время Спора все будет иначе… По-крайней мере, мы все на это надеялись. Сейчас высшее руководство обеих противоборствующих сторон – правительство Двойного Донца и командование Военной Бригады в лице майора Лоболеда, при участии Арбитра, разрабатывало Итоги Спора. Проще говоря, определяли, кто и что будет делать в случае поражения или победы. А мы, непосредственные участники «Горячего бега», дожидались результатов переговоров. Впрочем, как и все население Двойного Донца. Информационные агентства уже распространили весть на все населенные пункты «агностиков».* * *
Я обвел взглядом всех сидящих за столом. Шайя, Петр, Саня Большой, Бола, Булочка… Было щемяще грустно, что больше не увижу Макса Хуллигана. О его нелепой и жутковатой смерти я узнал сразу после боя, и несколько часов ходил, как оглушенный, словно меня обманули в лучших чувствах. Я ведь старался ради Макса. Хотел его отмазать от наказания. А в результате… Стоп, стоп. Не надо об этом думать вот так, ведь моя работа не пропала зря, она нужна всем парням из «Грозовых Стрел». Парням и этой забавной желтоволосой девчонке, демонстративно льнувшей к Петру. Как говорится, не было счастья, так несчастье помогло, эти двое определенно нашли друг друга… «Миротворцы», надо отдать им должное, применили неплохой ход с диверсантом, гарантированно сработавший на «Гряде». А вот в космопорте уже не сработало. В помещении энергогенератора сразу после начала штурма дежурные техники обнаружили «наездника», с помощью которого наемник «миротворцев», видимо, пытался взломать сетевую защиту космопорта, и постарались поймать его, но тот сразу самоликвидировался. После штурма были проверены записи видеокамер. Оказалось, на то, чтобы внедрить вирус, времени у диверсанта было более чем достаточно. Но почему-то у него это не получилось. Никто не знал, почему. Кроме меня. Да еще Танити Стокс что-то подозревала. Именно она об этом мне и рассказала, пытаясь вызвать на откровенность. Перед тестированием «первопроходцев» вызвала меня в кабинет и весьма пытливо изучала мое лицо в поисках ответа, расспрашивая, каким образом я работаю с «мехами», и не касается ли каким-то краем моя работа системы безопасности космопорта в целом. Я отговорился «секретом фирмы», совершенно не собираясь подтверждать ее справедливую догадку о том, что с защитными системами периметра успел поработать именно я. Поэтому в нужную минуту они не спасовали, как на «Гряде». Я сделал это без разрешения, не успел обсудить вопрос с Грогом. А совершать такие поступки через голову начальства не поощряется и не прощается, и поговорка «победителей не судят» здесь не сработает. Судят, да еще как. А если бы именно после моего вмешательства вся система сбойнула? Причем фатально? В общем, что сделано, то сделано, обойдусь без признаний, незачем усложнять себе жизнь. Впрочем, мое вмешательство ничего не решало в целом. У «миротворцев» действительно имелись все шансы закончить войну в свою пользу. Прирученные твари Дикого Леса – это нечто. Такая сила оказалась нам не по зубам, лишь своевременное прибытие Арбитра спасло положение. Хотя бы отчасти. – А где Псих? – поинтересовался я. – Разве он не должен находиться сейчас здесь, с нами? Мы же теперь одна команда? – В тренажерной, – просветил меня Санек. – Все еще отрабатывает боевые сценарии на «Миссионере». – Даром что ли – Псих, – насмешливо брякнула Шайя. – Зря ты так, – Санек с легким осуждением покосился на Шайю. – По-моему, новый «мех» ему пришелся по душе. – Еще бы, – парировала Шайя. – Пусть теперь остальные «Коматозники» локти кусают, что сразу не согласились! – И откуда в тебе столько агрессии? – вздохнул Саня Большой. – Если через десять минут от Маришела не поступит команды на начало операции, – безапелляционно заявил Бола, прерывая перепалку, – отправлю в тренажерную всех. Отработаем взаимодействие всей командой. Нам придется использовать любое преимущество при решении Спора, все, что сможем придумать. А пользу от тренировок еще никто не отменял. – Допрыгалась, дорогуша, – осклабился Санек. Сам того не подозревая, Бола своим замечанием предоставил мне отличный предлог поговорить с ним о том, что меня давно интересовало. Чем я и воспользовался: – Капитан… вот ты говоришь, нам придется использовать любое преимущество, какое только сумеем отыскать… все это верно. Но тогда позволь вопрос – в чем секрет твоего собственного мастерства? – Не понял? – Я видел, как ты работал в бою на «Гряде», да и при атаке на космопорт ты тоже сумел себя показать. И у меня возникло странное ощущение, что одной Специализацией это не объяснить. Ты действовал… как бы это сказать… ты действовал так, словно находился в симуляторе, и тебя окружал виртуальный мир со всеми вытекающими законами. Никогда не видел, и не думал, что «Огненный Демон» способен на такую подвижность. Ты только что сказал, нужно использовать все, что имеется. Может, тогда стоит рассказать всем, как ты добиваешься такой отдачи от своего «меха»? Для пользы общего дела? – Сомаха, ты несешь какую-то чушь, не наговаривай на капитана… – доброжелательность Шайи сменилась настороженным недоумением. – Погоди, Шайя, – остановил ее Бола, озадаченно уставившись на меня. – А ты продолжаешь меня удивлять, эксперт. Ты находишься среди нас всего второй день… – Капитан, у тебя что, в самом деле, есть от нас секреты? – флегматично полюбопытствовал Саня Большой. По его тону было ясно, что независимо от ответа командира, его отношение к нему не изменится. Бола обвел всех быстрым взглядом, коротко кивнул: – Вам, парни, мои секреты все равно не помогут. Ни у кого из вас нет Специализации, а без нее матрица-экстраполянт работать не будет. – Матрица… как ты сказал? – переспросила Шайя. – Матрица сознания, виртуальный двойник, – спокойно пояснил капитан. – Мы с ней работаем в бою тандемом, взаимно усиливая возможности. – Виртуальный двойник… – как только он это произнес, меня озарило. – Кажется, я понял, откуда ты взял эту идею. Клуб «Подражателей» на Сокте, мега-хит «Противостояние»? – А каким краем какая-то игра… – начал было Большой, но Бола прервал его: – Он прав. Поясню, раз уж мы все-таки коснулись этого вопроса. Главная особенность игры – в ее непрерывности. И меньше четырех игроков в «Противостоянии» не бывает никогда, иначе пропадет вся соль – интрига, напряженность, боевая динамика. При необходимости ИскИн симулятора временно формирует виртуальных игроков, используя базовые характеристики тех, кто прошел через нейросито симулятора и оставил после себя личные данные – манера поведения, скорость реакции, личные предпочтения в использовании вооружения, в общем, рисунок боя. Я скачал из симулятора собственную матрицу и в бою загружаю ее в бортовой ИскИн. – По-моему, эту идею тебе надо запатентовать, – вдруг завил Санек. – Можно заработать неплохие деньги. – Уже, – предельно серьезно заверил Бола. – Собственно говоря, я заключил договор с компанией «РобоТех» о проверке «двойника» в реальных боевых условиях. – А ты продвинутый перец, – уважительно заявил Санек. – Получается, что денежки тебе капают из двух источников сразу. И на Гэгвэе, и у нас… Я покосился на Булочку. Парень сидел с открытым от удивления ртом, забыв на время о своей неприязни ко мне. Для него этот разговор был откровением. То ли еще будет. – Бола, так ты элементарно жульничал… – глаза у Шайи округлились от возмущения. – Вот почему мы никогда не могли выиграть у тебя в симуляторе… А ты порядочный засранец, командир! А мы-то стараемся, пупки рвем! Даже ставки против тебя делаем, на то, кто с тобой справится первый … – Да брось ты, Шайя. Говорю же – без Специализации, от которой вы все так упорно отбрыкиваетесь, «двойник» вам ничего не даст. А командир просто обязан владеть мастерством на порядок выше своих подчиненных – иначе как я вас чему-то научу? Что же до ставок, – Бола тонко улыбнулся Шайе, – хорошо, лично для тебя пойду навстречу. Как только закончится вся эта бодяга со Спором, сражусь с тобой в симуляторе без всяких наворотов. Но уверяю тебя, ты все равно проиграешь. Легко. И деньги, которые вы на меня ставите, останутся в подвешенном состоянии. Думаю, еще долго. Возможно, до тех пор, пока не уговорю вас пройти Специализацию. – Это мы еще посмотрим, ты, жулик!.. Петр счел нужным вмешаться, мягко похлопал мускулистой лапой по плечу подруги, успокаивая. На что Шайя охотно поддалась. На самом деле с командиром ей конфликтовать не хотелось. Просто выпустила пар. – Мне вот что показалось странным, Бола, – продолжил я, дождавшись окончания прений. – Видишь ли, идея Специализации стара, как мир. И проверена временем. Но когда все только начиналось, неужто ты думаешь, что никаких экспериментов с психоматрицами не проводилось? Что теоретиками идеи Специализации сразу был получен готовый результат? И никаких побочных эффектов? – Хочешь сказать, что я очередной простак, который попался на эту удочку? Что «РобоТех» не столько рассчитывает на положительный результат, сколько собирается в очередной раз посмотреть, что выйдет из этой затеи? – Что-то вроде этого, – кивнул я. Бола не согласился: – Ты забываешь вот о чем. Когда разрабатывалась идея Специализации, таких технологий по работе с сознанием, как сейчас, еще не существовало. Ты ведь знаешь, как это делается. Берется человек с богатым жизненным опытом, и из этого опыта выжимается все конструктивное, что тем или иным краем касается конкретной специальности. Так создаются все специализированные «иждивенцы»… – Вот именно, – подхватил я, – личностные и эмоциональные составляющие отсеиваются. Остается лишь обезличенный боевой опыт, точнее, даже не опыт, а алгоритм поведения в боевых условиях данного конкретного человека, доказавшего за свой долгий жизненный путь, что его тактика жизнеспособна. И я думаю, – с нажимом проговорил я, – что опыт обезличивался не зря. – Все верно. Не зря. – Бола прищурился, и без того узкие глаза превратились в едва различимые щелочки. – Потому что речь шла о специализаторе общего пользования. Понимаешь? Общего. А я говорю об индивидуальном специализаторе. Который заточен конкретно под меня. Можно развить и использовать собственную матрицу сознания. Просто подумай, и ты поймешь, какие возможности это открывает… В «двойнике», как и в обычном специализаторе, нет личных воспоминаний. Лишь измененная структура эталонной личности. Экстраполянт, развитие которого задано конкретными базовыми условиями. За основу берется твое восприятие мира и реакция на него… Он прервался на пару секунд, затем уже не так уверенно добавил: – Да и использую я свою матрицу всего процентов на тридцать. Больше, если честно, побаиваюсь. Очень сильные ощущения. Требуется осторожный подход, постепенная адаптация, по чуть-чуть каждый раз. Но и этого хватает за глаза. Даже с такой «надстройкой» в бою я превращаюсь в экстра-элитара. На минуту в помещении повисло молчание. Все обдумывали сказанное командиром, находясь под впечатлением его «исповеди». – Бола… а что конкретно ты при этом чувствуешь? Когда подгружаешь матрицу-двойника к своему сознанию? – поинтересовался Саня, глядя на капитана как-то по-новому. – Чего молчишь, капитан? – темно-карие глаза Шайя прямо-таки блестели от любопытства. – Думаю. Пытаюсь подобрать слова для того, что чувствую. Потому что ощущения очень специфические. Наверное… наверное, я чувствую Ветер. – Не понял, – Санек недоуменно приподнял брови. – Я не знаю, как это объяснить. Мир начинает жить иначе. Там, где не было ничего, кроме мертвой материи, возникает какое-то движение. Внимание обостряется до такой степени, что становится жутко. Ты словно дышишь в многозадачном режиме. Просчитать действия противника становится до смешного легкой задачей… – Капитан, а ты не находишь, что подобная матрица способна создать сильнейшую зависимость? – буркнул Булочка, молчавший весь разговор. Молчал, молчал, а теперь решил вставить. Сказалась старая неприязнь «агностиков» к нейро-наворотам? – Ну и что? – капитан посмотрел на него спокойным взглядом абсолютно уверенного в себе и своих возможностях человека. – Индивидуальный робот тоже создает зависимость пилота к себе. Как-то же мы с этим живем. Страхи по поводу подобных «зависимостей» всегда преувеличены. Кроме того, я ничего не имею против богоподобной зависимости. – Что ж, теперь я лучше понимаю, в чем наше преимущество перед «миротворцами», – добродушно улыбаясь, изрек Саня Большой. – Капитан Бола на своем «Огненном Демоне», пожалуй, один стоит целого звена «мехов». – Не преувеличивай, – скупо улыбнулся Бола. – Я… Этот разговор для меня прервался на самом интересном месте. По лоцману связалась Танити Стокс, вызвала меня в коридор для приватной беседы, словно эту приватность нельзя было обеспечить по внутренней связи, организовав виртуальную комнату для общения. По-видимому, хотела сказать что-то очень личное, вот и потребовалось поговорить с глазу на глаз в реальном пространстве. Опять будет терзать меня насчет системы безопасностикосмопорта? Как бы ее аккуратно послать куда подальше? Извинившись перед ребятами, я вышел. И столкнулся нос к носу с весьма интересной компанией. Танити Стокс здесь и не пахло, она вытащила меня для совсем иной экзекуции. Губы против воли сложились в совершенно дурацкую растерянную улыбку: – Кассид? Зайда? О-о, еще и Лайнус. А что вы здесь…* * *
Вся вышеназванная троица сверлила меня взглядами, не предвещающими ничего хорошего для моей скромной персоны. В меховых куртках они выглядели непривычно, на корабле экипаж «Забулдыги» всегда носил только легкую одежду, но на таком холоде налегке не пощеголяешь, уши отвалятся. И взгляд у каждого был свой, «фирменный». Кассид, этот огромный синемордый шкаф, в присутствии которого даже сверхрослая мускулистая бикаэлка казалась стройной и худощавой девочкой, набычившись и выставив в мою сторону белоснежные рога, словно желая меня ими протаранить, сверлил меня гневным взглядом. И сопел. Как стадо быков. Разве что копытом не рыл. С собой Кассид принес какой-то кейс, игрушечный в сжимавшей его ручку лапище. Зайда… бикаэлка рассматривала меня с каким-то настороженным отчуждением, словно я отколол номер, которого она от меня никак не могла ожидать, и теперь не знала, как я поведу себя дальше. И, соответственно, теперь не знала, как быть ей самой. Какие все-таки обалденные у нее глаза, машинально подумал я, стараясь не замечать выражения, с которым она на меня смотрит. Разрез глаз – утонченно-хищный, словно выгнутые в полете крылья птицы, цвет – пронзительная зелень с расплавленным золотом. В сопливом детстве на своей родной Пустоши, с которой меня пять лет назад выперли в качестве благодарности за оказанную помощь, я был влюблен в «тетку» Зайду, и ждал каждого появлении «Забулдыги» на нашей захолустной планетке с нетерпением. А теперь она для меня была просто Зайда, и за годы совместных торговых операций я на нее насмотрелся. Как на партнера. Хотя какая-то часть влюбленности и осталась до сих пор. И Лайнус. Молчаливый, надменный сукин сын. Ледяная синева его глаз на узком бесстрастном лице обдавала замораживающим холодом. Он, как всегда, стоял чуть в сторонке от компаньонов, не человек, а тень человека, мой взгляд не в силах был задерживаться на нем дольше нескольких секунд. Лайнус привычно контролировал окружающее пространство своими эмпатическими способностями, просеивал и анализировал, отводил от себя внимание. Возможно даже, именно в этот момент как-то пытался воздействовать на меня. Что нередко делал на переговорах Кассида со своими клиентами. О чем те, естественно, не подозревали, хотя и поступали частенько так, как того желал Кассид. Впрочем, капитан никогда этим не злоупотреблял. Он лишь сокращал время переговоров и заключения сделок, отсеивал беспочвенные сомнения клиентов. Да, все-таки влип, тоскливо подумал я. Долго прятаться от своей команды не удалось. Они схитрили, воспользовавшись помощью Танити Стокс. Маленькая месть с ее стороны за нежелание делиться «производственными» подробностями о перестройке «мехов»? Больше всего меня озаботил вид Кассида Кассионийца. Казалось, его рослая и мощная фигура прямо-таки пропитана едва сдерживаемым гневом, и он вот-вот зарычит… Он и зарычал: – Вот что, парень, рэ-эррр, этот Спор тебя никак не касается, плюнь и забудь, ты улетаешь со мной прямо сейчас. Я не желаю за здорово живешь терять своего лучшего специалиста по биомехатронике! В холодном воздухе коридора пар валил изо рта кассионийца, как дым из пасти дракона. – А я не люблю терять друзей, Кассид, – я нахмурился. Разговор предстоял неприятный, и раз избежать его не получится, придется потерпеть. – Ты что, угрожаешь мне? – Кассида что-то так удивило, что он даже выпрямился и отступил на шаг, прекратив целиться в меня своими чертовыми рогами. – Причем тут ты? – его реакция озадачила меня не меньше. Видимо, он как-то неправильно меня понял. – Я говорю о ребятах с Двойного Донца… – Значит, я для тебя не друг, – огорченно рыкнул Кассид. На этот раз был поражен я. Прямо дар речи потерял. У толстокожего Кассионийца оказалась тонкая и ранимая душа? Но что-то раньше я этого не замечал, сплошной начальственный рык все пять лет нашего сосуществования – все, что я от него слышал. Или я понял что-то не так? – Черт, извини, Кассид, я не так хотел сказать… – Зато я вот что хочу тебе сказать, Сомаха, – низкий, густой как ртуть голос Зайды вплелся в разговор. – Жизнь ценнее любого самоутверждения. Тебе не следует встревать в чужой конфликт. Как же они, однако, беспокоятся о своих капиталовложениях. Да, если со мной что-то случится, Кассид лишится немалых прибылей, сколько роботов я для него уже переделал – не счесть. Но в данный момент мне подобная меркантильность была неприятна. – Может быть. Но это моя жизнь и мои ошибки. Не забывай, – я повернул лицо к Кассиду, – у меня хватит средств, чтобы выплатить неустойку после разрыва нашего с тобой рабочего контракта, если ты этого пожелаешь. – Ну-ну, не перегибай палку, о разрыве речи нет, – сразу сбавил обороты Кассид, переходя на более мирный тон. – Послушай, я просто не могу понять, ради чего ты это делаешь? Эти люди, «агностики», настолько хороши для тебя, что ты готов рискнуть своей головой? Поверь мне на слово, мне, старому торговцу, повидавшему жизнь и хлебнувшему неприятностей по самые кончики ушей – Спор Арбитра весьма жестокое состязание. И никогда не обходится без жертв. Я криво улыбнулся. Хорошие ли «агностики» люди? Может быть. Я не знаю этого в точности. Я никого из них даже не видел, из этих «хороших людей». Отсиживаются в своих городах. Впрочем, вру, есть Булочка. Но он – не показатель. Тем более что такому хмурому, вечно недовольному типу как-то не тянет симпатизировать. Но «агностики» сейчас были абсолютно ни при чем. Кассид не угадал. Я здесь ради себя самого, и ради вот этих ребят из «Грозовых Стрел», с которыми успел познакомиться и сойтись. Возможно, на чей-то взгляд пары дней для возникновения крепкой дружбы недостаточно. Но я так не считал. Виртуальное время течет гораздо быстрее, чем в реальности. А теснее нейросвязей, чем в бою, между людьми и машинами, не придумать. Рядом с парнями из «Грозовых Стрел» я чувствовал себя так, словно знаю их уже не один год. – Послушайте, – глухо сказал я, желая закончить этот разговор как можно скорее, и улизнуть, – в данный момент наш разговор не имеет смысла. Мне необходимо лишь участие в Споре на стороне «агностиков». После я вернусь на «Забулдыгу» и мы поговорим на эту тему столько, сколько будет нужно… – Как любил поговаривать мой покойный папаша, мир его праху, искусственный интеллект – ничто по сравнению с естественной глупостью! – рявкнул окончательно выведенный из себя кассиониец. – В том-то и дело! Вот этого «после» может и не быть! – Кассид резко развернул свою тушу к молчаливо ожидавшему за плечом Лайнусу: – Лайнус! Да сделай же что-нибудь! Я за что тебе плачу, в конце концов! – Нет, Кассид. – Едва заметная улыбка на лице тавеллианца показалась мне весьма необычной. – Ему это действительно нужно. Не спорь. Разве не ты сам говорил, что небольшая прогулка внизу, здесь, ему не повредит? – Да, это я говорил, но я не собирался оставлять его здесь навсегда! Удивительно. Лайнус на моей стороне. Не так уж он и холоден, как старается казаться? Ничто человеческое не чуждо и ему? Прямо откровение. Я словно увидел его заново, совсем другим человеком… Вернее, увидел в тавеллианце человека. Прозрел. Впервые за пять лет. А до сих пор видел только послушную воле Кассида одушевленную машину. – Послушайте, вам незачем спорить из-за меня, – примирительно заговорил я, не желая накалять обстановку. – Я дал слово капитану Бола… – Устно? – тут же деловито осведомился Кассид. – Разумеется, устно, но я не собираюсь его нарушать, я хочу помочь людям, которые мне по душе. Простая задача. Проще не придумаешь. Но мне она подходит. – Что ты несешь?! Что это за детский лепет?! – вскинулся Кассид, казалось, еще немного, и он затопает на меня ногами. Попутно вызвав локальное землетрясение в космопорте. – Боюсь, эта задача тебе не по зубам, если кажется простой, – задумчиво добавила Зайда. – Жертвенность еще никому не давалась легко. Ее ответ меня озадачил: – При чем тут… – В любом случае, это твой выбор, – подвела итоги Зайда. – Ладно, пусть будет так. Да, Кассид, да, – остановила она своего босса и компаньона, прервав его возражение, – закончим спор. Это его выбор. На меня снизошло второе прозрение. Как я там подумал всего минуту назад? Что в заботе обо мне ими движет меркантильность? А может, я просто болван с зашоренными глазами? Воинственная, тертая жизнью бикаэлка, предпочитавшая до последнего избегать критических ситуаций, но в случае необходимости умевшая решать ситуации жестко и кардинально… Черт, да она же просто переживает за меня. За меня лично, а не за потерю парня, чьи способности так хорошо сказываются на бизнесе… Моим дальнейшим прозрениям помешала Шайя. Она выглянула из «забегаловки» в приоткрытую дверь, с любопытством стрельнула озорным взглядом по фигурам компаньонов – было на что посмотреть, и возбужденно выдохнула вместе с выходящим из помещения теплым воздухом: – Сомаха, не хочу прерывать твой разговор, но ты нужен нам прямо сейчас. Последний инструктаж! – Иду. Дверь закрылась. Нужно было идти, но между мной и командой «Забулдыги» осталась какая-то недосказанность. – Не рискуй понапрасну, понял? – рыкнул Кассид, не позволив паузе затянуться. – Никакого геройства, просто сделай свое дело. – И он передал мне пластиковый кейс, который все это время держал в руке. – Вот, возьми. Подарок. Я хочу, чтобы ты вернулся живым, а значит то, что в кейсе, может пригодиться. В бою всякое случается. – Что это? – Посмотришь – узнаешь, спецификации внутри, и больше не отключай лоцман, понял?! Все, топай, тебя ждут. – Удачи, – ровным голосом пожелала Зайда, но ее беспокойство выдавал взгляд, зелень почти пропала с радужки, осталось лишь темное расплавленное золото. – Пошли, капитан, этот парень уже не нуждается в нашей опеке. – Спасибо. Приятно чувствовать за спиной такую поддержку. – Главное, притащи обратно свою голову, она мне еще понадобится, – проворчал Кассид, отворачиваясь. Вся троица развернулась и потопала восвояси, а я торопливо вернулся в «забегаловку», в относительный комфорт прогретого помещения. Кейс оказался легким, скорее всего – полупустым, но смотреть его содержимое сейчас было некогда.* * *
Меня ждал очередной сюрприз. Пилоты «Грозовых Стрел» в полном молчании стояли по стойке смирно вдоль стены, а на них, с настенного экрана связи, властно смотрел командор-полковник Стэн Маришел собственной персоной, командующий КВО «Правопорядок». Я поспешил пристроиться рядом с Булочкой, оказавшимся ко мне крайним. Лицо Грегори Верного было серьезным и сосредоточенным как никогда, шутки кончились. Психа, видимо, решили не ждать, пока его вытащишь из тренажера, пока прибежит сюда… Ах, вот оно что, я засек Психа в сети, он присутствовал в комнате посредством лоцмана капитана Бола, подключившись к его глазам. Что ж, тогда все в сборе. Во внешности командор-полковника, в отличие от колоритного облика его зама, интендант-полковника Грога, на первый взгляд, не было ничего примечательного. Совершенно невыразительное сухощавое лицо шестидесятилетнего человека с властным взглядом и твердой осанкой, затянутого в черный, без малейшей складки мундир… Разве что… разве что нечто особенное в его облике все-таки проглядывалось. Некая внутренняя сила, скрывавшаяся за внешним спокойствием. Когда я вошел в «забегаловку», мне при одном взгляде на него невольно захотелось вытянуться в струнку, чтобы соответствовать. Недаром в этом отряде командовал именно Маришел. Мою задержку полковник никак не прокомментировал. Решил быть выше замечаний, больно уж серьезный момент. Не до мелких разборок. Сразу приступил к делу: – Итак, начнем. Прежде всего, хорошая новость – ограничения на использования лоцманов снято, применение боевых вирусных программ во время Спора запрещено. Сторона, нарушившая данный пункт, немедленно и безоговорочно признается проигравшей. Слишком многое поставлено на карту, поэтому они не посмеют действовать в обход правил. Действительно отличная новость для команды «Грозовых Стрел». Шансы на победу в Споре стремительно повысились. Пилоты оживились, переглядываясь друг с другом, лишь Булочку это сообщение никак не тронуло, своим принципам он явно не собирался изменять даже сейчас. – Теперь по «Горячему Бегу», – продолжил Стэн Маришел. – Большую часть деталей вы уже знаете, поэтому буду краток, повторю только основное. Никакой авиационной поддержки и вспомогательной наземной техники не предвидится, в том числе – никакой бронированной пехоты. Наша задача – за определенное время прибыть из точки «А» в точку «Б». Задача «миротворцев» – не позволить нам этого сделать. Правил по «Горячему Бегу» лишь четыре, но это те правила, которые нарушать нельзя. Первое. Робот не может отклониться от границ установленного для бега коридора, иначе он считается выбывшим из состязания. Капитан Бола, в обязательном порядке ввести эти данные в маршрутную карту каждого пилота. – Есть, командор-полковник. – Второе. Развед-ракеты не используются, только радары и визуальный осмотр местности. Третье. Использование ИБээРа на автопилоте запрещено – если пилот покидает машину, она считается выбывшей из игры, и все, что робот может совершить самостоятельно или на дистанционном управлении, не засчитывается. Четвертое. Как вы все прекрасно знаете, транспортная траншея – прямая, видимость отличная, поэтому, увы, всякая маскировка исключена. Чтобы уменьшить преимущества дистанционного оружия для обеих сторон, разрешенный радиус поражения – только два километра. Нарушитель безоговорочно выбывает из забега. Еще раз повторяю – в обязательном порядке настроить всю автоматику на указанные дистанции, никаких оправданий на горячку боя не потерплю, слишком серьезная игра для таких идиотских ошибок. И последнее. – Маришел выдержал многозначительную паузу. – Вместо напутствия. Если хотя бы один из наших роботов прибудет к пункту назначения, «миротворцы» уберутся восвояси, обратно на Гармонику. Если нет – правительство Двойного Донца подаст в отставку, а вместо него будет создано объединенное правительство из представителей высших кругов власти обеих сторон, под главенством, естественно, «миротворцев». Так или иначе, война закончится. Но в случае поражения для нас здесь, парни, работы уже не найдется, у «миротворцев» достаточно сил, чтобы обеспечить дальнейшую безопасность планеты. Я ясно выражаюсь? Нам предстоит не рядовая стычка, а серьезная схватка с далеко идущими последствиями. И это состязание не только за будущее двух народов, но и за наше собственное. Поэтому вам придется выложиться так, как вы никогда в жизни не выкладывались. – Полковник снова немного помолчал. – Тем не менее. Несмотря на все вышесказанное, не рискуйте жизнью сверх необходимого. Как бы ни сложилась дальнейшая судьба нашей организации, думаю, хорошие пилоты мне будут нужны всегда. Капитан Бола, я закончил, приступайте к подготовке. Старт через час. Полковник отключился, и в «забегаловке» на некоторое время повисла тишина. Главное качество лидера – зарядить бойцов на предстоящую схватку. Полковнику это удалось блестяще. Если и не умело подобранными словами, то энергией убежденности, которую он в них вложил. – Не каждому в жизни выпадает шанс поучаствовать в Споре Арбитра, – торжественно прокомментировал Санек. – Будет о чем вспомнить… – Так, все в ангар, – скомандовал Бола, пружинисто разворачиваясь на пятках к выходу. – Времени в обрез, приступаем к предстартовому тесту «мехов». Народ потянулся к выходу, а я положил кейс на стол и открыл. – Сомаха, ты в команде, не отставай, – строго напомнил с порога Бола. – Уже иду. В специальных мягких углублениях внутри кейса находились три вещи. Лоцман автоматически нащупал инфочипы каждой, подключился в поисках информации о назначении, нашел, выдал спецификации. Прямоугольный сверток размером в две ладони оказался ПлеСком – пленочным скафандром. Отличная защита от непогоды и отличная маскировка от врагов – кроме обычных защитных функций, ПлеСк обладал также режимом «невидимки». Из второго углубления выглядывал овальный бок мобильной рации, с которой я мог связаться напрямую с «Забулдыгой» даже вне бортовой рации «Следопыта». И еще была прозрачная пластиковая фляга, в которой плескался целый литр ядовито-рыжей «хны» – особого напитка с тридцатипроцентным содержанием спирта, разбавленного нейролептиком. «Вот, возьми. Подарок. Я хочу, чтобы ты вернулся живым…» Спасибо, Кассид. Действительно, в бою всякое может случиться, и до прихода спасателей, если придется все-таки катапультироваться, все это мне очень даже пригодится. Я мимолетно вспомнил, что еще по дороге к «Гряде», перед внедрением в сеть «Пацифиста», как раз думал о том, способен ли режим камуфлирующей оцифровки обмануть Сторожей Зимнего Леса так же, как обманывает сканеры мультиспектрального режима боевых машин. Хотел сделать «агностикам» выгодное торговое предложение, если подобное оборудование отыщется во вместительных трюмах внешника. Потом все как-то завертелось, замотался, недосуг было спрашивать. А теперь ПлеСк может пригодиться мне самому. Я аккуратно закрыл кейс и отправился следом за Бола, испытывая к Кассиду Кассионийцу искреннюю признательность. Старик сумел меня удивить. И заставил крепко задуматься. О том, какое положение я занимаю на «Забулдыге» на самом деле, если его капитан так обо мне печется.23. «Горячий Бег»
Два часа дня. Зимнее солнце затухающим алым заревом висит в небесах, прожигая зыбкий облачный покров. Двадцать шесть ниже нуля. Ветер – двенадцать метров в секунду. Звено «Грозовых стрел» заранее заданным строем выдвигается по желобу транспортной траншеи на стартовую позицию, определенную капитаном Бола. Средняя скорость звена – сорок километров в час. До заката – три часа. Ровно столько времени отведено на «Горячий Бег». Действуем по плану, все разговоры остались в «забегаловке» и тренажер-классе. Команда «судий» поджидает нас в десяти километрах от космодрома. Их местоположение нам известно заранее, спрятаться здесь, на прямой, просто негде, да и по правилам «Горячего Бега» – не имеет смысла. Пятидесятиметровую ширину транспортной траншеи «миротворцы» полностью перегородили бронированными телами своих роботов. Обогнуть их невозможно, только огневой таран. Или преодоление на прыжковых. Но прыжковые есть не у всех «бегунов». И «миротворцы» наверняка учли такую возможность, не могли не учесть. Кроме того, у нас выработан свой план. Мы недаром движемся «стрелой»: «Огненный Демон» капитана Бола, штурмовой восьмидесятитонник, идет первым, вдоль центральной оси траншеи. Расходясь широким клином, за ним в двадцати метрах следуют «Разрушитель» и «Колонизатор», семьдесят пять и семьдесят тонн. Еще через двадцать метров, продолжая расширять крылья клина, уже по краям траншеи – два «Миссионера», два целевых лазерных «первопроходца» по пятьдесят пять тонн каждый. Сразу за «первопроходцами», тоже вдоль оси траншеи, как и «Огненный Демон», топает мой «Следопыт», а за мной бежит легконогий «Шершень». Мы двое – словно основание, «древко» стрелы, передние пять «мехов» – ее «наконечник», а кработ капитана Бола – ее «острие». Задача «наконечника» сложная, но выполнимая: во-первых, разорвать строй «судий», отвлечь внимание на себя, нанести всем роботам врага как можно больше повреждений. Во-вторых, по возможности выбить самых быстрых роботов «миротворцев». В-третьих, обеспечить проход «Следопыту» и «Шершню». Кроме того, у меня дополнительная задача – прикрыть «Шершня», когда мы вдвоем пойдем на прорыв. Бола по-прежнему верит в интуицию Грегори, иначе просто не взял бы его для этой операции. Боевого мастерства от «агностика» в этой операции не требовалось, у него была только одна задача – уцелеть. А все остальные должны были обеспечить ему эту целостность. Ведь «Шершень» – самый скоростной и маневренный в беге, поэтому Бола решил делать ставку на него. Вот я и возился с его модификацией больше, чем с остальными ИБээРами. В случае, если прорыв нашей двойки или хотя бы «Шершня» удается, тяжелые роботы «Грозовых Стрел» прикрывают нам с Грегори тыл, пока мы не удалимся на безопасную дистанцию, а затем – катапультируются. Выстоять при таком соотношении сил нереально. Построение «миротворцев», с которыми мы сейчас довольно быстро сближаемся, очень похоже на наше, но самих «судий» больше, поэтому у них – двойной «наконечник». Они тоже не идиоты. Тяжелые и штурмовые роботы, вне всякого сомнения, мощны, но медлительны. Если прорвется наш легкий робот, тяжелые «мехи» «миротворцев» могут его и не остановить. Не успеют. Отстанут. Поэтому своих малышей – «Следопыта», «Снайпера», и «подростков» – «Миссионера» и «Кровавого Гончего», «миротворцы» тоже спрятали за спинами старших собратьев, чтобы науськать потом на наших. А на острие своего клина поставили «Громовержца». За ним, по степени удаленности, парами, «Молот» и «Победитель», «Вурдалак» и «Колонизатор». «Древка» у «стрелы» «миротворцев» нет, зато в глубине «наконечника», окруженный роботами со всех сторон, и тем самым хорошо защищенный, грозной башней возвышается «Законник». Лично мне этот гуман хорошо знаком, Кассид продал их немало, но пилоты «Грозовых Стрел» встретятся на поле боя с таким впервые. «Законник» – штурмовой гуман весом восемьдесят пять тонн и высотой пятнадцать метров от компании «РобоТех», линия «Право Первопроходца». Этот робот представляет собой усовершенствованный вариант «Костолома», старого штурмовика из линии «Принцип Действия», давно зарекомендовавшего себя отличными боевыми качествами. На «Костоломе» я воевал на Полтергейсте. «Законник» полностью сохранил внешний облик прототипа: тот же человекоподобный угловатый великан с широко расставленными ногами. Из-за дополнительного сустава на голени, противопоставленного колену, «Костолома» прозвали «Сатиром». «Законник» на пять тонн тяжелее, чем «Костолом», и чуть мощнее по вооружению. Но главная неприятность заключалась не в «Законнике». Среди «судей» (вот же дурацкое название – «судьи», скорее «стервятники») отсутствовал «Бог Войны». Видимо, его поставили значительно дальше, возможно даже в конце трассы. Плохо. «Бог» сможет остановить тех, кто прорвется сейчас. Командующий Военной Бригады майор Лоболед – определенно не простак. С другой стороны, у нас больше шансов пробиться сквозь строй сейчас. В любом случае, изменить уже ничего нельзя. За три километра до «миротворцев», по плану, разделяемся: пятерка ИБээРов «наконечника», наращивая скорость, устремляется дальше, а «Следопыт» и «Шершень», наоборот, отстают и останавливаются. ВИУС доводит до всех последнее напутствие капитана Бола: – Беглецы, мы не планируем долгий бой. Не заботьтесь о перегреве, не экономьте на боеприпасах, выкладывайтесь полностью. Наш удар должен ошеломить, пробить брешь. Всем ясно? – Чего ж тут неясного – к черту экономию, – живо отозвалась Шайя, а остальные попытки поговорить Бола тут же пресек: – Удачи. Всем нам – удачи. Вперед! Удаляющийся от нас клин «Грозовых Стрел» разгоняется неудержимой бронированной лавиной до шестидесяти километров в час. Пять пар широких стоп сминают снег на дорожном полотне, словно удары чудовищных кувалд. Мерный грохот, по мере ускорения гигантских тел, нарастает, звук хорошо передается по ВИУС. Атакующий клин боевых роботов – жуткое и внушительное зрелище. Счетчик дальномера непрерывно выдает цифры тающего расстояния. Я чувствую, как растет напряжение пилотов: объединенные нейросвязями лоцманов через ВИУС, мы отлично чувствуем состояние друг друга. Саня Большой – кровожадный азарт. Шайя – злость. Петр – бесшабашное веселье, дорвался до сладкого. Псих – контролируемое бешенство. Бола – деловая целеустремленность. Еще немного, сто метров, пятьдесят… Ноль. «Наконечник» пересекает границу разрешенной зоны поражения – дистанция два километра, все точно по правилам «Горячего Бега». Тут же следует одновременный залп обеих сторон, и мир трещит по швам от чудовищного рева и взрывного грохота орудий. Закипает бой. Мы с Грегори наблюдаем. Наше время еще не пришло. Но мысленно – мы с ребятами, на острие огневого контакта.* * *
Самый тяжелый, мощный и самый медленный в звене – «Огненный Демон». Ему трудно играть в догонялки с более легкими собратьями. Трезво оценив возможности своего «парня», Бола именно поэтому выставил его впереди «наконечника», чтобы принять основной удар на себя. Кроме того, прыжковых у него нет, он просто обречен быть тараном. Так все и выходит. Значительная часть огневого удара достается также «Разрушителю» Сани Большого, и «Колонизатору» Петра Бонуса, идущих следом, слева и справа от командирского робота. Десятки вражеских ракет рвут их ЭМ-поля, противоракетные системы звена просто не справляются с таким потоком, но больше всех на себя принимает все-таки «Огненный демон». Вид «Огненного демона» сейчас действительно соответствует имени. Вал огня, разбиваясь о его грудь, движется вместе с ним, и кажется, что кработ капитана Бола и в самом деле обладает потусторонними демоническими силами – склоны транспортной траншеи по бокам от него, по мере продвижения, оседают, проваливаются, рвутся, словно гнилое тряпье, обнажая черное нутро Дикого Леса. Но это всего лишь взрывная волна, которую «Демон» словно тащит с собой. Данные систем вооружения и жизнеобеспечения всех роботов звена представлены на виртуальной панели наглядными графиками и цифрами. Процент желтых меток повреждений средней тяжести у «Огненного Демона» растет с устрашающей скоростью, наливаясь кровавой краснотой тяжелых и фатальных. «Наконечник», сохраняя строй, движется сквозь огненную бурю, в свою очередь, исторгая взрывной шквал из всех видов вооружения… Я терпеливо жду команды капитана на прорыв… Впрочем, в боевом режиме обычные понятия теряют смысл. Я просто жду. Я спокоен. Уровень эмофильтров стоит на максимуме. Для меня бой идет в каком-то ином, рваном, дискретном времени, наблюдая, я отмечаю про себя только главное. Связанный боевой программой, мозг отторгает все лишнее, мысли бегут легко и стремительно. Полнейшая сосредоточенность на предстоящей задаче. Как и Бола с «двойником», я схитрил, но иначе. Я лишь использовал его идею. Не желая связываться с процедурой Специализации, фатально перестраивавшей мозг, я усовершенствовал «иждивенца» и его программное обеспечение. Времени у меня на эту разработку было мало, поэтому я все еще занят перестройкой. Но даже сейчас мой «мехвоин» вряд ли чем-то уступает «двойнику» Бола по интеллектуальным и боевым характеристикам. Бола оказался прав – управляя «Следопытом» в тандеме с «двойником», я чувствую Ветер. Окружающий мир живет как-то иначе, но у меня нет слов, чтобы это описать. Нет слов и пока недостаточно информации, опыта. Поэтому образное выражение капитана здесь подходит как нельзя лучше. Ощущения на грани понимая. Ветер. И совсем скоро мне предстоит проверить, как эти нововведения скажутся в бою. Думаю, все будет отлично. Просто не может не быть отлично.С одним роботом всегда расправиться легче, накинувшись на него всеми имеющимися силами. Такая тактика быстро и эффективно ослабляет общую мощь вражеского отряда. Оба командира – и «беглецов» и «судий», были отлично с ней знакомы. Первым у «миротворцев» стоит «Громовержец». Ракетный робот не обладает крепкой броней, его основная задача – поражать цели с дальней дистанции. «Миротворцы» решили им пожертвовать, чтобы сохранить мощь остальных, мощь ближнего боя. До столкновения мехотрядов «Громовержец» успевает три раза разрядить свои пять ракетных установок «Торнадо-12», три раза ракетный рой в шестьдесят боеголовок разбивается о броню «Огненного Демона», окутывая его облаком испаряющихся нанокристаллов. И это лишь малая толика из общего залпа остальных роботов «миротворцев». Затем «Громовержец» вспыхивает под массированным обстрелом «Грозовых Стрел», как ветошь, пропитанная бензином. Под обстрелом пяти «беглецов» грудь ракетного гиганта за считанные минуты превращается в решето – сноп из почти трех десятков лазерных лучей обоих «Миссионеров» выплясывает по ней дикий световой танец. Левое плечо «Громовержца», вместе с двумя РЗУ взрывается от залпа «Химер» «Разрушителя». Но добивает его «Огненный Демон» – из своих чудовищных «Ультра-20». Почти в упор. Две ревущие очереди из крупнокалиберных снарядов находят брешь, слабину в уже поврежденной броне, грудь «Громовержца» проваливается внутрь, и пламя вырывается у него из спины. Пилот катапультируется.
По правилам Арбитра, охота на пилотов запрещена, и карается немедленной дисквалификацией. Продолговатое тело КоЖи уходит по пологой дуге за край траншеи, теперь задача пилота – дождаться нейтральной спасательной команды. Сражающимся до него уже нет дела. Отличная работа. Нам не нужны дальнобойные ракетные роботы в тылу, когда мы прорвемся. А мы это обязательно сделаем…
Продолжая наступать, «беглецы» терпят сильнейшие повреждения, плотный огонь «судий» не прекращается ни на секунду, все пространство между роботами пронизано дымными трассами ракет, росчерками снарядов и желто-красно-синим калейдоскопом от выстрелов из лазерных орудий всех классов. Энергия высвобожденной в сражении мощи так велика, что, несмотря на низкую минусовую температуру окружающей среды, снег, минуя стадию таяния, обращается в пар на десятки метров вокруг зоны боя. Нас не остановить…
Бола берет чуть левее, и «Огненный Демон» на скорости сталкивает плечом останки горящего и взрывающегося «Громовержца» с пути. Пока перезаряжаются его обе «Ультра», он переносит прицел на ближайшего врага – сверкающего лазерным огнем «Победителя», бьет по нему в ответ большими и средними лазерами, разряжает РЗУ «Торнадо-12». Его пример подхватывают «Разрушитель» и «Колонизатор», объединенный ракетный залп двух титанов отбрасывает «Победителя» прочь, не удержав равновесия, вражеский гуман опрокидывается на спину, задирая спарки из больших и средних лазерных орудий на руках, словно флаги при капитуляции. «Колонизатор» Петра проходит рядом, ударом стопы попутно сминая левую руку врага в безнадежно испорченный хлам…
«Разрушитель» обрушивает всю мощь четырех «Химер» на выросшего на пути «Молота». Приземистый кработ огрызается, но он легче на двадцать тонн и слабее по вооружению вдвое, он не может тягаться с «Разрушителем». «Молот» спотыкается, отшатывается, делает два поспешных шага в сторону, броня на его боках дымится и плавится. Путь свободен, и «Разрушитель» устремляется в раздавшуюся брешь…
Дальше. ДАЛЬШЕ! «Беглецы» неудержимо рвут клин «судий», пробиваясь вперед, заставляя их пятиться под бешеным натиском, отступать, уходить с дороги…
«Колонизатор» Петра сталкивается почти лоб в лоб со своим вражеским двойником – таким же «Колонизатором». РЗУ на роботе Бонуса в этот момент еще разряжены, и шесть десятков ракет «судьи» бьют его в торс, словно под дых. Громовой удар и робот Петра замирает, словно парализованный, его оба больших лазерных орудия и две из пяти РЗУ превращены в оплавившийся шлак…
«Разрушитель» в свою очередь налетает на «Вурдалака». И буквально исчезает на несколько секунд в ярчайшей вспышке двух «Сверхнов», окутавших его целиком. От брони «Разрушителя» летят клочья и валит раскаленный пар, бетон трассы кипит и плавится под ногами от стекающих потоков плазмы. Телеметрия выдает тревожное предупреждение – перегрев всех систем. Отказ двух из четырех «Химер»…
«Миссионеры» Шайи и Психа не остаются в долгу, «Вурдалак» получает по полной программе – плотный сноп лазерных копий бьет его в макушку. Тяжелый кработ приседает от взрыва единственной РЗУ. Длинный огненный хвост выплескивает из рванувшего отсека с боеприпасом, словно из адской топки, или словно в «голову» «Вурдалака» сверху врезается комета…
Бола упрямо движется дальше, выискивая самых легких и быстрых вражеских роботов – «Следопыта» и «Снайпера». Они нам не нужны в тылу тем более. От них будет сложно оторваться, они все время будут сидеть на хвосте и долбить в спину… Когда на пути «Огненного Демона» вырастает «Законник», равный ему по мощи, становится ясно, что игра в поддавки закончена. Вся пятерка прорывающихся «беглецов» теперь внутри кольца окруживших их «судий». Орудия врагов беспощадно лупят со всех сторон. «Молот» и поднявшийся к этому моменту на ноги поврежденный, но еще не поверженный «Победитель» нападают на «Миссионеров» со спины и системы жизнеобеспечения лазерников стонут от перегрузки…
Не обращая внимания на удары, вражеская двойка, «Вурдалак» и «Колонизатор», расступается шире, полностью открывая «Законника». У «Законника» угловатое подобие человеческого облика, из-за дополнительных плит брони, скрывающей четыре нагрудных средних лазера, его необычайно выпуклая «грудная клетка» смахивает на вместительный живот заядлого любителя пива, по какому-то капризу природу задранному к самой шее. Его плечи раздуты от дополнительных плит брони и встроенных в них двух больших лазеров «Адская Плеть», у него гипертрофированно мощные, длинные руки, представлявшие собой не что иное, как тяжелые гаусс-пушки «Линия». У «миротворцев» собственный план. В этом не было сомнений с самого начала. Время течет все быстрее…
«Огненный Демон» обменивается с «Законником» чудовищными залпами с расстояния всего в тридцать метров. Учитывая рост самих роботов – практически в упор. Две полуразгонки «Ультра-20» против двух гаусс-пушек «Линия», лазерное и ракетное вооружение уже просто не в счет. Запертое с двух сторон массивными телами колоссов, пламя взрыва со страшным грохотом выплескивается до небес, вырывается по бокам, сметая и без того покалеченные склоны транспортной траншеи. Снег давно испарился, Дикий Лес горит везде, где его опалило дыханием боя. Бола устоял, его «Огненный Демон» лишается левой руки, а с ней – спарки из большого лазера и «Ультра-20», в его торсе ниже грудной линии зияет дымящаяся и плавящаяся дыра, в которую свободно может проехать снегоход. «Законнику» везет меньше. Удар супер-элитара сшибает его с ног, гуман весом в восемьдесят пять тонн с тяжким грохотом опрокидывается навзничь, раскалывая спиной бетонные плиты дороги, словно хрупкий слой льда. Повреждения не фатальны, он поднимется. Но он пока находится в проигрышном положении, истинная динамика боя – в движении. И капитан Бола не собирался на этом останавливаться. Он направляет своего робота на «Законника», и высоко задирая стопы, «Огненный Демон» забирается ему прямо на грудь. Забирается и топчет его пушки, не позволяя подняться. «Миротворцы» не оставляют такое безнаказанно: четверка малых и средних роботов накидываются на «Демона», словно стая озверевших шавок на матерого раненого волка. Бола тоже не остается в долгу – правая рука поднимается, смещая прицел, оставшаяся «Ультра» вместе с большим лазером находят вражеского «Следопыта». Длинная грохочущая очередь перечеркивает «Следопыту» ноги, ломая их как спички, пилот тут же катапультируется, ловить ему тут больше нечего. Гаусс-пушка суетливо бегающего рядом сорокатонного «Снайпера» лупит «Демону» в торс, но оправившиеся «Колонизатор» и «Разрушитель» объединенными усилиями выбивают из него дух. Выстрел КоЖи, и «мех» списан со счетов. Планомерное уничтожение легких роботов, невзирая на собственные повреждения и потери, идет полным ходом. Перелом наступает внезапно. Рычащие очереди из обеих «Химер» «Молота» окончательно разбивают броню «Миссионера» Шайи на спине, система жизнеобеспечения считает ситуацию критической и приводит в действие механизм катапультирования. Почти тут же взрывается «Миссионер» Психа. Катапультирование проходит удачно.
Рваный драйв. Время несется с сумасшедшей скоростью…
Вражеский «Миссионер», пытаясь на прыжковых взмыть над «Разрушителем», чтобы приласкать лазерами сверху, ловит мощную ракетную плюху от «Колонизатора» Петра. Робот закручивается вокруг оси штопором, входит в пике, и вонзается головой в почву за границей трассы. Тем самым он нарушает первое правило «Горячего Бега»: «Робот не может отклониться от границ установленного для прохода коридора, иначе он считается выбывшим из состязания». Следует команда с орбиты, и пилот подчиняется, стопорит двигатели, так и не поднявшись. Его бой закончен. Отсидеться до конца сражения в роботе гораздо безопаснее, чем оказаться снаружи, на морозе, под ливнем шальных выстрелов. Но и «Колонизатор» Петра гибнет. Спасая «Разрушителя», и без того покалеченный «мех» получает в бок и спину одновременно от «Кровавого Гончего», «Вурдалака» и «Победителя». К счастью, система катапультирования успевает сработать – на фоне огненного вихря вверх выстреливает кокон пилота. «Огненный Демон», все еще топчущий незадачливого «Законника», остается лишь на пару с «Разрушителем», оба – избитые, лишившиеся большей части вооружения, в ореоле дыма и пламени, с разрушенной броней. Двое против шести. Плохой счет.
* * *
Оживает связь с «Шершнем»: – Эксперт, пора! Грегори прав. Если мы сейчас не прорвемся, «Горячий Бег» превратится в форменную «Мясорубку». И команду от капитана Бола ждать бесполезно, связь с «Демоном» прервалась. Он еще не побежден, но его повреждения почти фатальны, ему осталось недолго. Неудивительно, что бортовую рацию вырубило – на роботе живого места нет. Наверняка большая часть «реаниматоров» внутри «Демона» уничтожена огнем, некому исправить неполадки. Бола и так проявил чудеса владения своим роботом. – Согласен, Грегори. Следуй за мной, не высовывайся раньше времени. – Я помню план капитана, – почти враждебно огрызается Булочка. Охладители двигателя загудели чуть сильнее, выходя из режима ожидания, биополимерные волокна ног, которые я сейчас воспринимал как собственные мышцы, ощутимо напряглись, я двинулся вперед, сразу переходя на бег. «Шершень» Грегори пристроился в арьергарде.* * *
Прямая белая лента дороги стремительно стлалась под шестиметровыми шагами, снег из-под стоп, взвиваясь сухими облаками кристаллической пыли, уносился встречным ветром. Дорога вела в пылающий ад, но мы с Грегори не собирались там задерживаться. В зону боя мы вошли уже на скорости в сто десять километров в час, продолжая наращивать темп. Предел «Следопыта» – сто тридцать пять километров в час. Предел «Шершня» – сто восемьдесят. Именно поэтому я прикрывал его собой, а не наоборот. Если из «Следопыта» выбьют дух, это не испортит забега. А вот «Шершень» должен уцелеть во что бы то ни стало. Два километра до «судий», и столько же после них, чтобы оторваться, выйти из разрешенной зоны поражения. Проскочить четыре километра на таких скоростях – дело считанных минут. Конечно же, от внимания «судий» не укрылся наш старт. Но «Огненный Демон» и «Разрушитель» все еще чертовски связывали пилотам «миротворцев» «руки». Пал «Победитель» – удар «Ультра-20» разорвал ему ногу в колене, измочаленном предыдущими залпами «Химер» «Разрушителя». Саня Большой постарался на славу, хотя его робот сам уже выглядел как обугленный и ободранный труп, броня свисала с него клочьями, в многочисленные прорехи корпуса виднелись внутренние детали «скелета». Прямо не робот, а зомби не первой свежести – расползающаяся гнилая плоть на костяке. «Огненный Демон» выглядел не лучше, но тоже держался. Потерпите. Мы уже скоро. И тогда вы сможете покинуть роботов. Все скоростные «судьи» выбиты, угнаться за нами никто не сможет. Главное – проскочить. От нас сейчас чертовски много зависело. И я решительно настроен сделать все, что в моих силах. И даже больше. Рой боеголовок с ревом вылетает из РЗУ «Колонизатора» и «Вурдалака» и несется мне навстречу, часто стучат «Химеры» развернувшегося вокруг оси «Молота». «Миротворцы» не хуже нас понимают, как важен этот момент – не пропустить нас, легконогих. Маневр уклонения. Генератор ЭМ-поля ревет, пытаясь справиться с бешеной нагрузкой, часть ракет размазывается по завесе, частные вспышки противоракетной лазерной защиты, я прямо подныриваю под несущийся рой. Выпрямляюсь, бегу дальше. «Шершень» шарахается совсем в другую сторону, каким-то чудом избегая попадания и ракет и снарядов, ловит лишь лазерный удар в скулу. Интуиция? Везение? Расчет? Разве поймешь этого «агностика». Тогда «Гончий» и «Вурдалак» заливают все пространство передо мной слепящим озером плазмы, но они промахиваются: от резкого, отчаянного рывка в сторону биополимерные мышцы ног едва не рвутся, на такой скорости сложно маневрировать без риска сломать ноги, и все же я ухожу от удара. Грегори и тут действует по своему, «Шершень» проходит над озером плазмы в предельно низком прыжке, реактивные двигатели несут его прямо в метре над огнем. И вот мы рядом с врагом. Рев прыжковых сопел, корпус сотрясает сильная вибрация. Взлет! Проклятый «Молот», просчитав мой маневр, тоже запускает прыжковые двигатели и поднимается в воздух. Он прямо на моем пути, и я отчаянно отрабатываю маневровыми соплами. «Следопыт» почти вдвое легче «Молота», и мне почти удается уйти в сторону… Почти. Мы все же сцепимся руками на встречных скоростях. Мгновенно просчитав все возможные варианты и выбрав наиболее предпочтительный, я открываю огонь. Буквально пережженная ударом плазменного заряда рука «Молота», кувыркаясь, отлетает в сторону, но я все же задеваю его корпус. Столкновение выходит зубодробительным. Теперь по горячему, изрытому осколками бетону кувыркаюсь я, и мир вертится вокруг в сумасшедшем хороводе. Проскакиваю мимо «Вурдалака» и «Колонизатора», и сбиваю с ног «Кровавого Гончего». Ошеломления нет, робот не чувствует боли, а мое тело в коконе максимально защищено от подобных перегрузок, используя остаточнуюинерцию вращения, вскакиваю на ноги, и вижу… «Шершень» так же низко, как и в первый раз, пролетает прямо под парящим «Молотом», пламя прыжковых двигателей врага омывает его продолговатое тело сверху… и Грегори проскакивает без малейших повреждений. Затем приземляется впереди меня и уносится прочь, отчаянно мелькая пятками, а я тут же срываюсь и несусь следом. Сейчас моя жизнь зависит от скорости, от того, как быстро я сумею ее восстановить. Теперь я прикрываю «Шершня» с тыла своей собственной спиной… А меня заслоняет собой горящий «Огненный Демон». Для этого тяжеловесу приходится сойти с «Законника» и отступить. Он больше не стреляет, все его оружие сожжено и оплавлено. Теперь он просто ходячий заградительный щит. Впрочем, недостаточно широкий – «Следопыт» все же получает несколько лазерных ударов в спину, но серьезных повреждений нет. Виртуальные окна заднего обзора показывают, как начинает подниматься с бетона покалеченный «Законник», воспользовавшись предоставленной свободой. Еще не распрямившись, он выставляет вслед «Следопыту» руку… и я тут же узнаю, что «Огненный Демон», хотя и отплясывал на нем джигу, так и не сумел раздавить все его пушки. Снаряд из «линии» догоняет «Следопыта» почти с той же легкостью, с какой следует к цели лазерный луч. Жесткий удар, вспышка взрыва. Левое плево с рукой отделяются от корпуса «Следопыта», но сам он лишь вздрагивает, на такой скорости меня не так просто остановить, нужно бить точнее. Бола исправляет свою ошибку: короткий разгон, и гиганты снова сталкиваются, падают на этот раз оба – и «Огненный Демон», и «Законник». «Разрушитель» Сани Большого по примеру командира таранит собой «Колонизатора», они выигрывают для нас секунды драгоценного времени. И встает рядом с неуклюже поднимающимся «Демоном», он тоже решил послужить щитом… Мгновенный анализ поступившей на экран сводки текущих повреждений «Следопыта»: левой руки с плазмопушкой и малым плечевым лазером больше не существует, зато бесполезные набедренные противопехотные иглометы, как назло, в полном порядке. Правый плечевой лазер – повреждение охладительного кожуха, отказ системы. У бездельничавших до этого момента внутри робота «реаниматоров» появилась работа, но прогноз саморемонта неутешительный, воспользоваться его плодами уже вряд ли сумею. Придется обойтись тем, что осталось. А осталась только правая плазмопушка… Но в данный момент все это уже неважно. Двухкилометровый радиус поражения преодолен. Мы проскочили.* * *
– Видишь? – Оптика у меня работает не хуже твоей, эксперт, смотреть я умею, – ворчит Грегори. «Бога Войны», перегородившего путь, мы оба засекли давно, еще километров за двадцать, но оба продолжаем движение молча, обсуждать тут нечего… Но теперь до вражеского гумана остается всего пять километров. От него до финиша – столько же. Несколько минут бега. Но это расстояние нам преодолеть будет сложно. Чудовищные гаусс-пушки титана способны быстро положить конец таким малявкам, как наши роботы. Даже приблизиться к нему у нас не очень-то много шансов. На этот раз у нас нет такого надежного прикрытия, как «Огненный Демон» или «Разрушитель», придется действовать самостоятельно. Настает момент связаться с «Забулдыгой», и кое о чем предупредить своих. Возможностей аппаратуры «Следопыта» для этого вполне хватает, и через несколько минут я получаю картинку с обеспокоенной физиономией Зайды: – В чем дело, Сомаха, по правилам ты не должен… Вот именно, что не должен связываться с кем-либо, пока все не закончится, поэтому я бесцеремонно обрываю бикаэлку, извинюсь позже: – Зайда, чтобы сейчас не произошло, не пытайтесь меня искать. Я свяжусь с вами сам. – О чем ты говоришь, парень, что ты задумал? Я… – Прости. Я обрываю связь и блокирую от повторного вызова. Зайда сейчас ничем помочь не сможет, а ввязывать в дискуссию я не хочу. Нас могут засечь и расшифровать разговор. И тогда ничего из задуманного не выйдет. Все будет зря. – Грегори, тормози «Шершня», нужно кое-что обсудить, – требую я, сбрасывая скорость. – Нечего тут обсуждать. Нам не прорваться. Тем не менее, его «Шершень» замедляет шаг и вскоре останавливается рядом с моим «Следопытом». Облака снежной пыли медленно оседают возле бронированных лап наших роботов. Температура за бортом стремительно опускается, я это чувствую своей нанокристаллической кожей и без показаний датчиков, с востока небо все плотнее затягивает белесым облачным покровом, ветер усилился до тридцати метров в секунду, по всем признакам разыгралась метель. Для робота непогода не имеет большого значения, но из-за ограничений «второго правила» видимость для боя вскоре ухудшиться. Нам с Грегори это было бы только на руку. Повышался шанс проскочить мимо «Бога Войны»… но когда еще этот снег повалит, и какой интенсивности, неизвестно. Да и времени выжидать просто нет. Каким-то чудом «Огненный Демон» и «Разрушитель» сумели напоследок задавить в нашем тылу «Молота», но четыре ИБээРа «миротворцев» все же остались на ногах. И теперь двигались по нашему следу – первыми бежали «Вурдалак» и «Кровавый Гончий», за ними, со значительным отставанием, серьезно покалеченные, но еще дееспособные «Законник» и «Колонизатор». Мы с Грегори весьма неплохо оторвались от них, образовав получасовой разрыв, но если мы сейчас будем стоять на месте, выжидая неизвестно чего, то в конце концов «судьи» доберутся до нас и постараются завершить то, что не удалось раньше. Проще говоря, разотрут нас в пыль. Связь с «Разрушителем» и «Огненным Демонов» давно прервалась. Я не знаю, что с ним. Мы уже слишком далеко. Остается надеяться на лучшее – оба успели катапультироваться. Надеюсь, ребята живы, и с ними все в порядке. – Грегори, у меня есть мысль, как их всех обдурить. – Не выйдет. Я знаю, что нас ждет. Обреченно-насупленный вид Грегори Верного на «визитке» не оставлял сомнений, что и сам Булочка пребывает в отвратительном расположении духа. Похоже, он уже смирился с поражением. Но я – нет. Пока мы добирались до «Бога Войны», я кое-что придумал. Кое-что на грани фола. Даже если у меня ничего не выгорит с задумкой, мы ничего не теряли. А попытаться стоило. «Бог войны»… Форс-мажор. Неодолимая сила, не зависящая от нашей воли. Для нас двоих этот чудовищный гуман – все равно что стихийное бедствие, то же самое, что и тропический ураган для беззащитного человека. Но попытаться стоило. Нет ничего хуже ощущения, что все твои попытки помочь исправить ситуацию оказываются зря. И смерть Макса тоже – зря? Это мы еще посмотрим. – Послушай, у меня есть план… – Ты меня не слышишь? – неприязненно бурчит Булочка. – Я знаю, что нас ждет. Мы не пройдем. «Бог» не пропустит. – Это тебе твое чутье говорит? Признаться, до сих пор я не видел от него особого толку. И кроме интуиции не мешает временами включать мозги. Ты не можешь всего предусмотреть, ни ты, ни твоя интуиция. Булочка не отвечает, его аватар пребывал в состоянии хмурой сосредоточенности. К общению его явно не тянуло. Особенно – со мной. Ничего, у меня терпения не занимать. – Ты все-таки меня выслушай. У нас есть шанс пройти, но для этого нам придется поменяться роботами. – Не вижу никакого смысла. Кроме того, подобное предложение попахивает предательством. – Что ты несешь? Причем тут предательство? – Ты сам несешь глупости, эксперт. Забыл правило номер три: «Использование ИБээРа на автопилоте запрещено – если пилот покидает машину, она считается выбывшей из игры…» – …И все, что робот может совершить самостоятельно или на дистанционном управлении, не засчитывается, – ровно продекламировал я. – Я все отлично помню, Грегори. Мы не покидаем роботов, мы ими обмениваемся. И пока мы обменивается, мы не ведем никаких действий, способных повлиять на исход схватки. Поэтому мы не выбываем из игры. У тебя что, есть собственные предложения, как переломить заведомо проигрышную ситуацию? – Ну и что ты задумал? Приветливости в этом парне ни на байт. Вот же уперся в своей неприязни ко мне. Не заставишь, дружище. Не заставишь меня чувствовать виноватым. Нет моей вины в гибели Макса. А вот желание насолить «миротворцам» у меня есть. И горячее. И для этого мне не нужно столь усердно навязываемое извне чувство вины, есть и собственные мотивы. Это даже не месть. Это… восстановление справедливости? Да, наверное, так. – Ты просто должен мне довериться, Грегори. Я на вашей стороне. Выгружайся. – Сперва объясни, зачем… – Я бы с удовольствием, но у нас уже нет времени на объяснения. Все, я выгружаюсь. Лифтовые площадки выдвигаются почти одновременно, доставляя нас на заснеженное дорожное плотно. Холодно. Чертовски холодно. Насчет погоды я ошибся, снег пошел раньше – редкий и пушистый, крупные снежинки кружатся и танцуют в морозном воздухе, словно маленькие феи. Да, такой снег нас не замаскирует, как не старайся, так что уповать на погодные условия не приходится. Между двумя роботами – двадцать шагов, мы встречаемся на полпути, останавливаемся, обмениваемся неприязненными взглядами. Ледяной ветер треплет ежик блекло-рыжих волос на непокрытой голове Грегори, шевелит пушистые белесые брови, слившиеся над переносицей в мохнатую гусеницу – в выражении всеобъемлющего недовольства. Рыхлая, полноватая физиономия Грегори бледнеет от ледяного ветра прямо на глазах, и почти неприметные ранее веснушки выделяются сильнее обычного, не проходит и десятка секунд, а он уже начинает дрожать в своем пилотском комбезе. И тем не менее, первый вопрос именно об одежде: – Зачем ты оделся, эксперт? Мы вроде как не собирались на прогулку? В отличие от него, я поверх комбеза натянул свою куртку, и морозный ветер, пронизывающий Грегори до костей, мне такого дискомфорта не доставляя. Но его вопрос был правомерен. Он имеет в виду, зачем тратить время на переодевание, если от робота до робота всего ничего, и задерживаться на открытом воздухе не планируется. Но ему незачем знать о моих истинных планах. Иначе может заупрямиться, и все сорвется. Я без труда подыскиваю подходящее объяснение: – Предпочитаю пользоваться личной одеждой, так что ты зря не захватил свою… Можешь сбегать обратно. Впрочем, если все будет так, как я планирую, тебе куртка не понадобится. – Объяснись, – враждебно требует Булочка. – Иначе я с места не сдвинусь. – Все еще винишь меня в смерти Макса? – против воли вырывается у меня. Обсуждать я это не хочу, но его отношение меня уже измотало морально. – Да какого черта? Каким краем я причастен к его гибели… – Ради тебя он включил лоцман. – Булочка кривится с таким видом, словно ему только идиотских вопросов сейчас для полного счастья и не хватало. – И поймал «Пацифиста». Ты действительно дурак, или притворяешься? – Бред… – Я заставляю себя оборвать реплику и возвращаю разговор в нужное русло. Обмен оскорблениями делу сейчас не поможет. – Ладно, неважно. Делаем так. Ты – загружаешься в «Следопыта» и остаешься здесь… – Что такого может сделать «Шершень», чего не сможет «Следопыт»? – Он быстрее, Грегори. Короче, я беру «Шершня» и атакую «Бога Войны»… Грегори изумленно выкатывает на меня глаза, даже дрожать на миг перестает: – Атакуешь? «Бога Войны»? На «Шершне»? В одиночку? Ты спятил?!! Каждый вопрос вылетает из его рта, как плевок. И очень хочется врезать ему по физиономии. Но я сдерживаюсь. Время. – Я знаю, о чем говорю. – Разговор вдруг утомляет, я чувствую сильнейшую усталость и нестерпимое желание все закончить как можно быстрее. – Просто поверь, что такая возможность существует. И еще, как только загрузишься, положи «Следопыта» в снег, плашмя, иначе ненароком словишь «откровение» в виде снаряда из разгонки «Бога». Задним числом уже не докажешь, что он нарушил правила и воспользовался ситуацией, и что снаряд не был случайным… Да и случайный снаряд может оторвать «Следопыту» башку. – Я натянуто улыбнулся, губы от холода уже начали деревенеть. – После того, как я разберусь с «Богом», отправишься к точке финиша. Думаю, это будет символично, если победит уроженец Двойного Донца. Ладно, не буду тебя больше морозить. Пожелай мне удачи. Посчитав разговор законченным, я огибаю запоздало посторонившегося Булочку, неловко цепляя его плечом, иду к лифтовой площадке, берусь руками за выдвижные штанги, оборачиваюсь. Лестница «Следопыта», мягко жужжа, уже уносит аборигена в нутро робота. В светло-зеленых глазах Грегори, смотревшего на меня, кроме подавленности и настороженность, я ничего не вижу. Пожелания удачи я от него так и не дождался. Ну и черт с ним. Пора осуществлять свой план, все эмоции, сомнения и терзания – после, сейчас для них не место и не время. «Жертвенность еще никому не давалась легко?» Посмотрим, Кассид, посмотрим, Зайда. Возможно, жертвенности во мне больше, чем вы полагаете. Кое-чем я пожертвовать готов… Да и жизненное кредо капитана Бола – не ждать, когда проблемы разрешатся сами собой, мне по душе. Если коротко и емко – «принцип действия». Что ж, мне нравится, как это звучит. По мысленной команде трап приходит в движение, утягивая меня вверх, в теплое и безопасное нутро Кокона Жизнеобеспечения. Относительно безопасное. С «Богом Войны» все в этом мире относительно, в том числе и безопасность внутри любого робота.* * *
Перестройка сознания, как и раньше, прошла гладко, быстро, ощутимо. Воссоединение частей единого целого, переключение на проверенную систему чувств и ориентации… Экспресс-анализ основных параметров… сужение окружающего пространства… ни с чем несравнимая физическая и интеллектуальная мощь, расширение сознания за счёт бортового ИскИна, подчинение его возможностей. Перед глазами разворачиваются видеоокна сферического обзора. Включение антигравитационного привода, всплеск полей энергетического экрана. Все в норме. Все отлично. Все просчитано. Я готов к действию. Программный алгоритм «Мехвоина» в моем «иждивенце», модифицированном под слепок собственного сознания, встраивает мою сущность в тело робота так, словно искусственное тело всегда являлось продолжением моего мозга. Я чувствую Ветер, я живу в многозадачном режиме. И это прекрасно. Забавно, но раньше мне не приходилось кататься на «Шершне». По сравнению с навороченным «Следопытом», мой новый носитель, кработ-разведчик – все равно что прошедший все огни и воды ветеран рядом с многообещающим, но еще сопливым новичком. Срок службы «Шершня» – больше сорока лет, десятки ремонтов и мелких внутренних модификаций в процессе обслуживания. Но ощущаю я себя в «Шершне» комфортно, все необходимые изменения мозг делает сам, еще при загрузке. Заточка под себя. С каждый разом подобное происходило все быстрее, и естественнее. Сознание растеклось по наноэлектронным схемам, добравшись и закрепившись в каждом из сотен тысяч сенсоров, обслуживавших у робота все мыслимые и немыслимые для человеческого существа органы чувств. Я снял все ограничители, максимально раскрепостив принцип «обратной связи», освободив ощущения даже больше, чем в памятной виртуальной игре, пять лет назад, на Сокте, игре, в которой мои нервы едва не сгорели после поражения. Но чтобы выполнить то, что я задумал, я должен ощущать себя живым. В шкуре робота, но живым. На все сто. Я переступаю с ноги на ногу, ощущая под стопами тающий от непрерывно выделяющегося тепла снег. Кожа из нанокристаллической брони легко отражает напор ледяного ветра, воющего в транспортной траншее, частое шероховатое прикосновение бесчисленных снежинок, все гуще сыпавших из зимнего неба, не доставляет никакого дискомфорта. – Грегори, оставайся на месте, а еще лучше отойди в сторонку, к склону Покрывала. Все, я пошел. – Удачи. Он все-таки это сказал, но никаких чувств по этому поводу я не испытываю, простая констатация. Ведь я уже в режиме. «Шершень» мягко трогается с места. Относительно мягко – тридцатитонная туша, пусть и облегченная антигравами, все же не годится для танца. А вот для бега – в самый раз. Для «горячего» бега. За пределами сил и возможностей не только человеческого существа, но и самого «Шершня». За пятнадцать секунд «Шершень» разгоняется до ста семидесяти километров в час, почти достигнув своего максимального предела. Взбесившаяся реальность проносится мимо, потеряв со мной всякую связь, лапы при соприкосновении с дорогой сдирают снег вместе с верхним слоем бетона, словно касаются рыхлого песка. «Бог Войны», громадный человекоподобный истукан, стоит впереди, посреди дороги, словно глыба из концентрированной смерти. Он ждет. Зона двухкилометровой отметки, разрешенной дистанции поражения, стремительно приближается. Зрачки лазерных установок смотрят на меня в упор тяжелым, подозрительным взглядом, накапливая энергию выброса. А скорость продолжает расти. Все ограничители сняты. В обычных условиях это невозможно, компания-изготовитель ревностно следит за тем, чтобы оборудование использовалось в соответствие с заявленными характеристиками. Но меня это не устраивает. Я немного покопался в базовой операционной системе робота, и кое-что подправил в своем механическом теле, используя личные способности. И теперь «Шершень» готов выложить весь запас прочности и мощности за несколько секунд стремительного бега и парения над землей – взрыв жизни, вспышка и темнота. Виртуальную отметку, обозначавшую границу, за которой «Шершень» по правилам вступает в зону поражения «Бога Войны», я пересекаю уже на скорости в двести десять. Тревожный сигнал, отметка позади. Я уже несусь в зоне смерти, и сразу же следует огневой контакт. Враг реагирует мгновенно и разряжает все четыре ствола гаусс-пушек. Вероятно, он рассчитывал на легкую победу с первого залпа. Увы, он просчитался. «Шершень» – изначально, в базовой конфигурации очень быстрая и маневренная цель. А после моих модификаций, призванных сделать ставку исключительно на скорость, попасть в кработа-разведчика стало очень и очень сложно. Особенно учитывая то обстоятельство, что бегу я не прямолинейно, а следуя алгоритму программы уклонения. Мелкие хаотичные рывки в стороны. Незначительное смещение – на такой скорости маневры удаются туго, воздух словно густеет и продавливается с трудом, заставляя следовать по прямой. Но и этих незначительных коррекций хватает для пассивной защиты. Пока хватает. Будь у робота не лапы, а колеса или гусеничные траки, столь ювелирная работа оказалась бы ему не по плечу. Двести восемьдесят восемь километров в час. Восемьдесят метров в секунду. Сто. Биополимерные волокна ног перегревались от перенапряжения, стонали и лопались, запас прочности расходовался со свистом. Но несли вперед. Такой прыти «Шершня» пилот «миротворцев» предвидеть не мог. Ни один из существующих роботов не способен на такую скорость. Даже в проекте. И снаряды «Бога» все время опаздывают с коррекцией цели на неуловимую долю секунды, уносясь в белый свет позади меня. Промахивается и ракетный рой, разворачивается, но догнать уже не успевает, я не стою на месте. Лучи «Адских Плетей» немного шустрее: частые вспышки сверкают сквозь снежную круговерть, вырываясь из глазниц великана и испаряя миллионы снежинок, круживших в безумном танце и попадавших на пути выплеснувшейся энергии. Они обжигают броню «Шершня» горячим дыханием мистического дракона, слой за слоем испаряя броню. Но выстрелы все равно получаются смазанными, и все, чего добивается «Бог Войны» – так это лишает меня рук с лазерными пушечками, но замедлить мое продвижение ему не удается. Потеря пушек не имеет для меня ни малейшего значения. В этом забеге вооружение кработа мне вообще не понадобится. Ни лазерные пушки, ни РЗУ, ни тем более какие-то пулеметы – все это горький смех для брони «Бога Войны». Но у меня имеется кое-что помощнее. Сердце любого индивидуального боевого робота, сошедшего с конвейера – субатомный энергоисточник, который не останавливается до самой его смерти. И я собираюсь его разбить. Топливо в прыжковых ускорителях, взрывчатка в боеголовках ракет, все это лишь послужит дополнением к основной мощи высвободившейся энергии. Я уготовил «Шершню» не самую худшую участь – боевой робот должен умирать в бою, а не в ремцехе, разобранный на запчасти. Запчасти же после задуманного метода прорыва вряд ли останутся. Надеюсь, Грегори меня за это простит. К тому же он сам признался, еще при первом испытании «Следопыта», что новый ИБээР ему приглянулся. Раз так – пользуйся. Владей. И наслаждайся. На этот раз «Бог» не прятался по пояс в котловане, как возле «Гряды», его мощные колоннообразные ноги были открыты для прямого взгляда. Ноги. В сознании крепко сидела мысль, что я должен обязательно их повредить или разрушить. Только так можно вывести из строя такого гиганта. Уничтожить его целиком я не смогу, это и невозможно в данных обстоятельствах, но это и не нужно. Главное, чтобы после меня смог пройти Грегори на «Следопыте». Теперь сам «Шершень» – тридцатитонный снаряд, скорость, помноженная на массу и энергетическую мощь, крывшуюся в субъядерном движке, плюс неистраченный боезапас РЗУ. Все ограничители сняты. Вся энергия только и ждет, чтобы высвободиться. Все готово. Теперь главное – добежать. Последняя секунда. Последний отрезок пути до финиша, за которым мое текущее «я» перестанет существовать. Тревожный зуммер врывается в струящееся сознание и уже не умолкает: все показатели датчиков соскочили с «нормы» и ушли в красную область. Перегрев защиты двигателя. Перегрев и разрушение системы сброса излишков тепла. Необратимые разрушения биополимерных волокон. Перегрев системы жизнеобеспечения. Перегрев внутренних контейнеров с ракетами. Перегрев, перегрев, перегрев… Нестерпимый жар струится по энергомагистралям внутри, выжигая контрольные узлы, оптоволоконную проводку и наноэлектронные схемы, отказ систем следует один за другим, запускаются дублирующие узлы и тоже сгорают. Умирающие датчики «Шершня», тем не менее, успевают зафиксировать скачкообразное возрастание напряженности в зоне камер-ускорителей вражеских орудий, а затем плавятся. Гаусс-спарки «Бога Войны» «рождали» залп. Четыре черных зрачка девятиметровых стволов, несущиеся навстречу. Так близко, что можно уже доплюнуть. Слишком близко. Не увернуться. Нельзя уворачиваться, эта мгновение решает все. За сотую долю секунды до того, как разряжаются «разгонки», взревели прыжковые ускорители «Шершня». Вертикальное смещение оторвавшегося от земли кработа спасает от попадания снарядов в корпус, но подставляет обе лапы. Взрыв окутывает кработа короной огня, с коротким звоном рвущегося металла лапы сносит по самый торс. «Шершень» больше не бежит. Лишившись всех конечностей, и практически всего вооружения, он летит, исторгая из сопел чудом выживших прыжковых ускорителей яркое пламя реактивных струй. Аналогия с тридцатитонным снарядом теперь была полной. Со стороны пилота «Бога Войны» разумно было бы рассчитывать, что столь невеликая «птица», как «Шершень», или попытается проскочить сбоку гиганта, или перемахнет его на прыжковых двигателях сверху. Но вряд ли враг предполагал, что я не собираюсь спасаться. Что моей целью является именно он сам, а возможность добраться до финиша я оставил своему напарнику. В результате «Бог Войны» со всей своей неукротимой мощью, со всей своей сверхпрочной броней и невероятной живучестью… Не черта он уже не мог поделать. Кработ-снаряд вонзился великану в правое колено. Взрыв жизни, вспышка и темнота…* * *
Сердце Грегори Верного пело и плакало одновременно. Он все видел отлично, до самого последнего рокового мига. «Следопыт» лежал ничком, наполовину зарывшись в рыхлые сугробы, наметенные сбоку трассы, возле склона Покрывала, но видеосенсоры раскиданы по всей броне, и информация непрерывно поступала без всякого ущерба, инфрасканеры легко фиксировали малейшие детали сквозь разыгравшуюся метель, а ИскИн дополнял картину компьютерной реконструкцией. Грегори видел гонку «Шершня». Невероятный, сумасшедший, бешеный спринт. «Шершень» летел над дорогой, едва касаясь заснеженного полотна стопами, лапы от скорости размылись зыбкой дымкой. Кработ словно и впрямь превратился в насекомое, название которого носил. Злое, опасное, жалящее насекомое. Скорость, которую зафиксировали датчики «Следопыта» перед взрывом кработа, равнялась триста двенадцати километрам в час. Почти вдвое больше расчетного максимума, и это было невозможно… Но это было. И Грегори не хотел ломать голову, как Сомаха сумел добиться такого поразительного результата. Разве дело было в этом?! Столкновение. Семиметровый пигмей боднул семнадцатиметрового великана. Чудовищная вспышка грибообразного взрыва, желтая, с черно-красным гребнем корона пламени и дыма, поглотила фигуру стального монстра. Сразу же – идентифицированная на сканере, мелькнула розовато-красная точка КоЖи вражеского пилота, успевшего катапультироваться. Красноватая точка, уходящая в небо, затянутое мельтешащей снежной взвесью. Только одна точка. Один кокон. Сомаха катапультироваться не смог. «Бог Войны» рухнул как исполинское стальное дерево, снесенное одним ударом громового огненного топора. Полтора десятка секунд спустя мощный вал набежавшей ударной волны сорвал снег вокруг «Следопыта» и едва не перевернул самого ИБээРа, затем шквал ушел дальше, чтобы рассеяться где-то вдали. Грегори ждал еще целую минуту, не веря в случившееся. Не в силах осознать то, что произошло. Затем отключил эмофильтры, и его сознанию, заключенному в броню робота, сразу стало тесно от обуревавших пилота чувств. Сомаха заслужил, чтобы его гибель была пережита во всей полноте. Пережита одним их тех, за кого он отдал жизнь. Грегори поднял «Следопыта» вертикально и тронулся в путь. Теперь Грегори понимал, почему эксперт не рассказал ему о своем плане. Он бы не принял такой план. Неужели нельзя было как-то иначе? Неужели нужно было выполнять это дурацкое правило номер три буквально? Или он просто не успел? Заклинило, заело, чего-то не рассчитал? Может быть. Даже скорее всего – так и случилось. Накладка. Какая-то Высшим проклятая случайность. Потому что человек в здравом уме и твердой памяти, по искреннему убеждению «агностика», не совершит подобного поступка. А Сомаха не походил на самоубийцу, он наверняка рассчитывал выжить. Но что-то у него пошло не так. Перегрузка. Перегрев. Отказ систем. Удивительно, что «Шершень» вообще добежал до «Бога», не рассыпавшись на части от такого бешеного экстрима, в какой вверг его эксперт. Но чтобы там ни было, это не умаляло всей значимости поступка Сомахи Олимана. Не умаляло его результата. «Смерть идет по пятам, но мы всегда на шаг впереди…» «Следопыт» Грегори Верного несся сквозь метель, развив скорость свыше ста километров в час, и «железная молитва» звучала в сознании пилота как никогда сильно и мощно, пронизывая каждую клеточку его тела. Эксперту не повезло, но он унес, образно говоря, врага в могилу. Устранил последнее препятствие. И его доблесть неоспорима. Преследовавшие выжившего «беглеца» «судьи» были еще чертовски далеко. И времени было навалом – намного больше, чем требовалось, чтобы вовремя достичь финиша на «Следопыте», даже не выкладываясь сверх всякой меры, как «Шершень». Без помех и препятствий. «Горячий Бег»… Действительно – горячий. Грегори больше не винил Сомаху в смерти своего друга Макса Хуллигана. Не в силах был его винить после того, что он сделал. Эксперт по вооружениям заплатил сполна. Заплатил за то, в чем не был виноват. Теперь Грегори это осознавал четко. С его сознания словно спала мутная пелена, искажавшая действительность. Сердце Грегори Верного пело и плакало одновременно. Сомаха сказал – это будет символично, если победит уроженец Двойного Донца. Достойный финал достойной победы. Символично… Имя эксперта навсегда запечатлеется в сердцах его однопланетников. Он, Грегори Верный, об этом позаботится… Даже поверженный навзничь, «Бог Войны» алел на экране инфрасканера, как громадная раскаленная гора, а стволы его гаусс-пушек торчали в небо выше макушки пробегавшего мимо «Следопыта», но эта гора больше не представляла никакой угрозы. Сердце Грегори Верного пело и плакало… Они победили.24. Майор Лоболед
Они проиграли. Потерпели поражение. Обанкротились. Все пошло прахом. После победы «агностиков» прошло больше десяти часов, миновала ночь, и наступило зыбкое утро, за это время спорные моменты Итогов уладились почти окончательно. Майор Лоболед посмотрел на полную пепельницу окурков, обвел воспаленным взглядом помещение кубрика, куда вернулся после поражения, собираясь рухнуть и забыться мертвым сном хотя бы на пару часов. Не вышло. Он никого не хотел видеть, но тысячи забот ждали его решения. Кому какое дело до того, что он не спал уже больше двух суток? В который раз его взгляд остановился на экране, выдававшем застывшую финальную сцену – проход робота «агностиков» мимо горящего «Бога Войны». Лед и Пламя, какой простой, надежный был план по захвату космодрома! Периметр уже был прорван тварями Дикого Леса, роботы и пехота, следуя под прикрытием второй волны, уже готовились вступить в действие, ракетные установки «Камнепад» уже определили наиболее выгодные точки поражения – там, где еще огрызались вражеские орудийные башни, не успевшие истратить боезапас. Все шло как надо… Но прибыл проклятый линкор «Тихий» от Коалиции Независимости, и все рухнуло в Вечный Лед. Протонный удар «Кулака Бога» просто вынес, испепелил, развеял в прах Хозяев, попутно зацепив несколько легких ИБээРов и тоже превратив их в хлам. Пехота не пострадала, люди двигались на приличной дистанции от волны «мехов», но это уже ничего не меняло. Командовавший линкором командор-генерал Вин Птица, назначенный на Двойное Донце Арбитром, заставил их остановиться. Неудержимая атака захлебнулась по приказу свыше. Приказу, рухнувшему на боевые порядки «миротворцев» в виде чудовищных голубых копий беспощадного света. А затем последовал этот проклятый Спор. И тоже казалось, что победа у «миротворцев» в руках, что двум подранкам не проскочить мимо могучего «Бога Войны». Ни за что. Невозможно. И вдруг какой-то недоношенный «Шершень»… Сознание просто отказывалось это воспринимать. Лоболед потребовал от Арбитра провести дополнительное расследование. «Шершень» не обладал такими характеристиками, какие продемонстрировал в последнем забеге, перед тем как опрокинуть «Бога Войны». Ответ последовал неутешительный. В правилах по «Горячему Бегу» не было ограничений по скорости, значит, нарушений нет, а претензии врио командующего Военной Бригады безосновательны. Короче говоря, собирайте манатки и убирайтесь с планеты, не мешайте «агностикам» начинать отрабатывать свой многолетний концессионный договор с Коалицией Независимости, за оказанную помощь, разумеется. Разведке удалось узнать немного – у КВО «Правопорядок» имелся всего лишь какой-то талантливый пилот, решивший, что для него настал самый подходящий момент покончить счеты с жизнью именно таким способом. Талантливый?! Лоболед с силой ударил кулаком по откидному столику, едва не разломав его пополам. Лицо его исказилось от ярости. Будь ты хоть трижды талантлив или гениален, но заставить нестись обыкновенного робота с такой прытью! Здесь явно крылся какой-то подвох. Их, «миротворцев», крепко надули. И доказать это было невозможно. Пророк смог бы оспорить подобный исход Спора, но у майора Лоболеда не было такого авторитета. Он не умел вести переговоры так, как это принято в среде военных политиков. Он – пешка в военной игре. Он просто не успел научиться. И вестей от Пророка до сих пор не было, шансы как-то исправить ситуацию с каждым часом все больше ускользали из пальцев. Похоже, пора принимать альтернативное предложение Арбитра, поступившее сразу после Спора. Надо признать, военный лис Коалиции, командор-генерал Вин Птица, необычайно хитер. Одним выстрелом, что называется, он поразил обе цели. Поимел и «агностиков», и «миротворцев»… Да, духовные «миротворцы» проиграли и обязаны покинуть эту планету, но они не могли вернуться на Гармонику, там их народ ждала только неизбежная смерть. И у них не было средств оплатить перелет в другой мир. Только если Лоболед продаст все вооружение Военной Бригады, всю технику и личное оружие солдат, средств на такой массовый перелет, возможно, хватит… Но что тогда они буду представлять собой, как народ? Оставшись абсолютно без защиты от враждебной окружающей среды? Вин Птица это отлично понимал и воспользовался ситуацией. Он был дозированно откровенен при разговоре с майором, состоявшемся три часа назад. Он предложил подписать драконовский контракт о вступлении в вооруженные силы Коалиции на правах илотов – воинов, являющихся собственностью государства. Рабов. По этому контракту «миротворцы» будут десять лет играть роль пушечного мяса, затыкая многочисленные бреши в различных военных конфликтах, как на планетах самой Коалиции, так и в столкновениях с ее соседями. Большое государство, большие проблемы… Чем больше дырявое корыто, тем больше требуется затычек, чтобы остановить течь, мрачно съязвил про себя майор. Где-то в груди зарождался нервный полубезумный смех, но он заставил себя сдержаться. Зато воины «миротворцев» будут обеспечены работой. А простые граждане получат жилье на одной из планетарных колоний Коалиции Независимости. Чем не выход? Чтобы подтолкнуть «миротворцев» к решению, Арбитр согласился проверить, в чем там, на Гармонике, дело, и выделил один из быстроходных челноков-курьеров, обладающих гипердвигателями, на борту линкора таких было несколько. Вместо трех месяцев, необходимых транспортнику «Откровение» для полета до Гармоники, курьеру требовались считанные часы, и вскоре, так или иначе, проблема разрешится. И если случилось что-то более серьезное, чем поломка гипертранслятора, и Штаба больше нет… – Лед и пламя, – едва слышно прошептал майор Лоболеда. Тогда все повиснет на нем. Ответственность за дальнейшую судьбу своего народа, женщин, детей и мужчин, ждавших исхода войны с «агностиками» в захваченных у них городах, больше ста шестидесяти тысяч человек – всего лишь пятая часть тех, кто уцелел в резне с панцирниками, кого успели переправить на Двойное Донце… Проклятая интуиция подсказывала, что так и будет. Майор Лоболед чувствовал, что он опустошен и раздавлен, как яичная скорлупа, он ощущал себя постаревшим сразу лет на двадцать. Он не считал себя лидером, способным распоряжаться судьбами тысяч людей, как Пророк. Он не годился на эту роль. Но ему не оставили выбора. У него не было времени перекладывать работу на чьи-либо плечи, подбирать более подходящую, чем он сам, кандидатуру… Он не видел другого выхода, как принять предложение Арбитра, и хоть отчасти снять бремя ответственности со своих плеч. Но все еще тянул время, на что-то надеясь…* * *
Зверь играл с ним. Медленно переставляя голенастые лапы, «Снайпер» Пророка шел вдоль кольцевого тоннеля, гигантской трубой опоясывающего Цитадель – родовую крепость многих знатных семей духовных «миротворцев», убежище, где размещался Штаб, в состав которого входили самые верные, преданные Пророку офицеры. Макушка кработа почти упиралась в потолок, даже легкий восьмиметровый робот был слишком велик для этого коридора. Его путь устилали трупы в бронированных доспехах, вскрытых когтями ледового панцирника с такой же легкостью, с какой стальной тесак пробивает яичную скорлупу. Доспехи «Рэкс-500» – мини-робот в два с половиной метра высотой и весом в пятьсот килограмм, способны выдержать ракетный удар средней мощности. Но людей это не спасло. Бортовой ИскИн вел непрерывную запись многочисленных свидетельств разыгравшейся трагедии – возможно, кому-то это еще пригодиться. Но маловероятно. Центр связи разгромлен. Его заместитель, прима-генерал Искра, решив провести обход самолично, с группой бойцов, так и не вернулся. Жизнь в Покоях словно умерла… Конечно, умерла. Здесь больше не осталось живых. Прорыв ледовых панцирников в Цитадель произошел неожиданно… Ладно. Не стоит лгать самому себе. Этого следовало ожидать, и уже давно. Его люди не успевали латать оборону периметра, зачастую такой ремонт оплачивался жизнью одного или нескольких человек. Получив добычу, панцирники, как правило, на какое-то время уходили. Пророка неоднократно предупреждали, что так не может продолжаться долго. Но он не мыслил свою жизнь вне Гармоники. Да и остались с ним лишь те, кто тоже не захотел покидать родину. Старики. Силой он здесь никого не удерживал. Впрочем, ради справедливости следует признать, что многие офицеры остались из чувства долга к нему, Пророку. Он усмехнулся с фаталистическим спокойствием. Он не использовал боевых программ, фильтрующих эмоциональное состояние, он не видел в них смысла. Пришло время расплачиваться за дурные привычки? Пусть будет так. Панцирники дьявольски умны. Пророк давно уже склонялся к мысли, что по интеллекту они ничем не уступают человеку. Только технологии позволяли людям хоть как-то противостоять им. Но на этот раз Цитадель, видимо, атаковала особенно крупная особь ледового панцирника, с такой неуязвимой и смертоносной тварью им еще не приходилось сталкиваться. Возможно, зверь являлся вожаком «ледяного народа», если, конечно, у них есть само понятие вожака. На пересечении кольцевого туннеля с радиальным коридором, предназначенным только для перемещения людей, Пророк обнаружил труп прима-генерала Искры, и остановил своего сорокатонника. Тело генерала, так же как и у других солдат и офицеров, найденных по пути, было разорвано вместе с броней. Искра лежал на спине, и потемневшая лужа крови, разлившаяся вокруг него, выглядела словно распахнувшийся в падении плащ. Его лицо было скрыто шлемом, излучатель валялся рядом, оружие не спасло старого солдата, так и не успевшего стать его преемником, проводником его воли на Двойном Донце. Это уже не имело никакого значения. «Снайпер» аккуратно переступил через тело друга и соратника, двинулся дальше. «Ты полагаешь, что выиграл, – подумал Пророк, мысленно обращаясь к врагу, ледовому панцирнику, – но ты ошибаешься. Мой народ спасен. Я выполнил свою задачу. И я невероятно устал от всего этого. А моя жизнь в обмен на будущее моего народа – небольшая плата». Зверь играл. Зверь знал, что еще не убил последнюю жертву в Цитадели, поэтому не торопился приступать к трапезе – пожиранию трупов. Через несколько десятков шагов Пророк увидел своего врага. Весьма отдаленно ледовый панцирник напоминал «реаниматора» – ремонтного экзот-робота, из тех, что обслуживают ИБээРы внутри. По-крайней мере, такое сравнение было бы уместно, если бы не размеры. Распластавшись по стенам, гибкое змееподобное тело существа уходило вглубь туннеля шестью напряженными, сверкающими кольцами, собранными для броска в гигантскую пружину. Бортовой ИскИн определил его общую длину, с помощью элементарных математических расчетов размотав кольца в прямую линию – больше ста метров. И почти метр в поперечнике – толщина самого тела. Кристаллическая броня, заменявшая панцирнику кожу, преломляла и отражала свет, падавший от потолочных ламп дежурного освещения, словно миллионы прозрачных драгоценных камней. Сотни опорных шипов, равномерно выступавших по всей протяженности могучего тела, служили ему для отталкивания, движения. В данный момент часть из них, обращенная к стенам туннеля, вонзилась в бетон, зафиксировав панцирника в выбранном положении. У твари отсутствовала четко выраженная голова. Его тело на одном конце просто оканчивалось розеткой из многометровых полупрозрачных жал, собранных сейчас в плотный бутон. При желании «Снайпер» мог пробежать сквозь кольца, внутри «пружины», так много еще оставалось свободного места… Пророк не боялся смерти, хотя и знал, что у него нет шансов спастись. «Что ж, начнем наш последний танец…» «Снайпер» открыл огонь. Сверкнули шесть зеленых молний средних лазеров, фыркнула носовая гаусс-пушка. Зверь мгновенно пришел в движение. Сверкающая спираль его тела, вращаясь внутри трубы туннеля и словно нанизываясь на ось из пустоты, устремилась навстречу.Эпилог
Рассвет я благополучно проспал. Десять часов спустя спасательный пузырь «ПлеСка», в котором я отсиживался все это время, завалило полуметровым слоем снега, так что солнечный свет не смог пробиться в мое импровизированное убежище. Впрочем, ничего нового я бы не увидел, все рассветы и закаты на Двойном Донце выглядят одинаково – словно резко поднимается или опускается непроницаемый занавес, впуская в мир свет или ввергая его в темноту. Не сомневаюсь, что точно так же было и в этот раз. Нервное переутомление минувшего дня спровоцировало глубокий, без сновидений сон. В нужный момент запищал таймер лоцмана, сообщая об окончании срока «отсидки», и я вышел из забытья. Управляющий блок «ПлеСка» по моему желанию мягко подсветил стенки пузыря изнутри. Тепло, сухо, комфортно. Стенки фильтровали воздух, избавляясь от накапливающейся углекислоты и впуская кислород, дышалось легко, свежо, запах озона бодрил. Сухпаек позволил подкрепиться, а несколько щедрых глотков «хны», подарок Кассида, помогли окончательно стряхнуть остатки сна. Эта «хна» отличная штука. От смеси спирта с нейролептиком на душе сразу похорошело. Что ж, времени, чтобы замести следы, прошло достаточно, пора вызывать Кассида и отправляться… я усмехнулся. Чуть не сказал – домой. Впрочем, почему бы и нет? «Забулдыга» уже пять лет является моим домом, а его экипаж – моей весьма экстравагантной семейкой. Папаша-Кассид. Мамаша-Зайда. А Лайнус тогда, интересно, кто? Брателло? Как бы там ни было, эти люди заслуживали самого доброго отношения с моей стороны. И я больше не позволю себе никаких сомнений на этот счет. Пора, так пора. Я выудил из кармана куртки мобильник Кассида и запустил процесс автопоиска. Связь не устанавливалась подозрительно долго, минут десять. Я начал было беспокоиться, что вовсе ничего не получится, как передатчик ожил. Наведенный с корабля луч гиперсвязи был узок ислегка неустойчив, наполняя сеанс посторонними шумам и помехами. Сказывалось действие атмосферы и малая мощность приемного устройства, с аппаратурой «Следопыта» не сравнить, мобильник Кассида работал на пределе своих возможностей. Но и такая связь – предмет зависти многих колоний, в которых я успел побывать с экипажем «Забулдыги». Чем дальше колонизированный мир отстоит от общего массива Известного космоса, чем меньше критическая масса его населения, чем сильнее он оторван от общего информационного поля цивилизаций Центра, тем труднее сохранять и поддерживать должный технологический уровень. Это аксиома. Острая нехватка ресурсов, как людских, так и материальных. Замкнутый круг, который невозможно разорвать без внешней подпитки… Связь установилась, и на виртуалку лоцмана, подключившегося к передатчику, выползла картинка с синей лопатообразной физиономией. В глазах Кассида горела ярость, а черные губы раздвинулись в угрожающем рыке, прорисовав желтый оскал. Дела плохи, сразу понял я. Кассид не просто в гневе, а в Гневе, и Гнев его Велик и Ужасен. Попадись я ему сейчас под руку, вернее, под когтистую лапу, порвал бы на мелкие кусочки. Но, увы, руки коротковаты. С орбиты не дотянуться. – Привет, Кассид, – как ни в чем ни бывало заговорил я, делая вид, что мне его гнев по барабану. – Будь другом, сообщи последние новости, а то я уже часов десять в неведении. Как там дела у «агностиков», они победили? – Башку бы тебе оторвать за такие фокусы! – прорычал Кассид. – Ты ведь знал, что я жив, – я пожал плечами, демонстрируя невозмутимость, которой не испытывал. – Я лишь догадывался, рэ-эррр! Только Лайнус знал точно, ему спасибо скажи, а то я давно убрался бы из системы! – Как только пришлешь за мной челнок, я его сразу отблагодарю. – Уже выслал, едва луч поймал, – известил Кассид уже спокойнее. – Жди минут через тридцать. – Отлично. А то я что-то здесь начинаю звереть от скуки… – Кстати, рэ-эррр, Зайда с Лайнусом тоже полетела, – мстительно добавил Кассид. – Мечтает оторвать тебе башку вместо меня, у нее это получится лучше, долго мучиться будешь. Видел бы ты, как она выскочила из кают-компании, едва лишь установилась с тобой связь. Да еще Лайнуса за шкирку прихватила, показалось ей, что он медлит. А если у нее не выйдет, то я добавлю от себя. Щедро. Рэ-эррр. Я вздохнул: – На твоем месте я бы радовался такому… фокусу. – Это еще почему?! – Теперь «агностики» перед тобой в неоплатном долгу. На Двойном Донце тебя всегда будут ждать выгодные сделки, а ты всегда будешь желанным гостем. – Перед тобой. Перед тобой они в неоплатном долгу, рэ-эррр, а не передо мной. Объявлен трехдневный траур в твою честь. Урну с твоим несуществующим прахом закопают сегодня ночью на главной площади столицы, в специально отведенном месте, при большом стечении народа и повышенной иллюминации, даром, что ли ночное время выбрали. Церемонию будет проводить лично Грегори Верный, парень, к твоему сведению, весь в соплях и слезах, но при этом умудряется светиться от гордости за оказанную его народом честь так, словно ему в череп ввинтили лампочку… – Интересно, что они в эту урну положили, – задумчиво проговорил я. – Железяки от робота? – Ты мне зубы не заговаривай. Натворил дел… Рад? Приятно чувствовать себя покойником? – Да нет, не очень. Так победа засчитана? – Засчитана, засчитана, – проворчал Кассид. – Выкладывай, как ты все это провернул. – Может, попозже, на борту «Забулдыги»? Линкор Арбитра ведь еще не убрался? – Рядом болтается. Увязывает последние нюансы закончившегося противостояния и следит за соблюдением законности. Опасаешься перехвата? Зря. Передача зашифрована, но будь по-твоему, отложим разговор на более подходящее время… – Кассид, – я невольно задержал дыхание, – а как там пилоты «Грозовых Стрел»? Никто не пострадал? – Пилоты? А что с ними станется? Все живы и здоровы. Все, жди челнок. Зеленый огонек мобильника замигал, сменился красным. Картинка свернулась. А я расслабленно откинулся на стенку капсулы, не в силах сдержать совершенно дурацкую улыбку. Хорошо, что никто не видит. С сердца свалился тяжкий груз, давивший на меня с того момента, когда я передал «Следопыта» Грегори, и теперь я мог позволить себе капельку эйфории. Эйфории оправданных надежд. Как я все это провернул? Да довольно просто. А вот придумать было сложнее, идея пришла в голову уже в пути, после основной мясорубки с «миротворцами», фатальная перспектива схватки с «Богом Войны» заставила мозги соображать так, как никогда раньше. Основой для задумки послужила идея капитана Бола. У меня не было полной уверенности в том, что бортовой ИскИн «Шершня» справится с задачей так, как необходимо, нужен был жесткий, надежный контроль над его действиями. Такую задачу я мог доверить только самому себе, но… риск погибнуть в подобном столкновении роботов чрезмерно высок. Меня это совсем не устраивало. Поэтому я воспользовался своим усовершенствованным «иждивенцем», начинку которого по пути уже окончательно превратил в «двойника». Программно подкорректировал его, выделив новые задачи, а когда мы с Грегори менялись роботами, в отличие от него, не стал загружаться в «Шершня», лишь поднялся в кабину и вставил «иждивенца» в панель управления. Пока Грегори загружался в «Следопыта», он ничего заметить не мог. Да и потом в любом случае не смог бы заметить. Во-первых, всего его внимание было поглощено атакой «Шершня». Во-вторых, из «Шершня» я выбрался уже облаченным в «ПлеСк» Кассида, включив режим «невидимки». Поверхность пленочного скафандра как-то хитро преломляла свет, заставляя его не отражаться, а обтекать, и визуально для возможных наблюдателей я перестал существовать. После этого от меня уже ничего не зависело, оставалось лишь ждать, как ляжет карта. Не желая оставлять следов, но и не собираясь подставляться под шальные выстрелы со стороны «Бога Войны», я залег в снег. Дождался, пока «Шершень» разберется с вражеским роботом, а ему это удалось блестяще, затем подождал, пока уберется Грегори на «Следопыте», и лишь потом сам отполз с тракта к склону, выбрал сугроб побольше и закопался по самую маковку. Мне повезло. Разработанный с применением нанотехнологий, «ПлеСк» умел работать не только в режиме «невидимки», был еще и второй режим – «спасательная капсула». Мысленная команда, и обтягивающая тело пленка раздулась в форме здоровенного яйца, образовав в толще снега относительно свободное для движения и жизнедеятельности пространство объемом в пять кубических метров. И снова потянулось долгое томительное ожидание, правда, уже в относительном комфорте. Представляю, сколько этот «ПлеСк» стоил Кассиду. И огромное ему спасибо, что не пожалел для меня… Почему я ждал до рассвета? Да на всякий случай. Десять часов – не слишком большой, но и не слишком маленький срок, я прикинул, что этого времени вполне достаточно, чтобы замести следы. После такого взрыва человеческих останков практически не бывает, да и сам взрыв выглядел весьма убедительно, вряд ли у Арбитра возникло желание проводить тщательное расследование. Но выждать не мешало. Наверное, я поступил с Грегори несколько… некрасиво, так беспардонно обманув его. Парень впечатлительный, наверняка остро воспринял мою «гибель». Ничего, переживет, и быстро забудет, послевоенных забот на Двойном Донце хватит на всех, в том числе и на Грегори. Так было нужно. Для дела. Проклятое «правило номер три» следовало выполнить буквально, чтобы никто не подкопался, чтобы не возникло никаких разночтений, сомнений, разногласий. И только так можно было выиграть безнадежную схватку. Все должны считать, что я погиб – и «агностики», и «миротворцы», и сам Арбитр. Все. Потому что если вскроется, что «Шершень» атаковал «Бога Войны» без пилота, то результат забега, скорее всего, будет пересмотрен. А так – четкий задокументированный и оцифрованный видеокамерами наблюдения финал. Спектакль удался. Впрочем, если быть точным, не совсем спектакль. Я все же управлял «Шершнем», до самого столкновения с «Богом Войны». Так что я еще виноват и перед самим собой. Вернее, перед своим вторым «я» – программным двойником. Наверное, это очень странное чувство, когда абсолютно точно знаешь, что сейчас умрешь, перестанешь существовать, исчезнешь… пусть и фиктивно… Ведь что-то мое сдублированное «я» в «Шершне» успело испытать за те несколько куцых минут самостоятельного существования. Какие-то мысли и намерения, какие-то так и неосуществленные желания… А может даже были проклятия? В мой адрес? Теперь я этого уже никогда не узнаю. И вряд ли повторю подобный опыт еще раз. Очень уж гадостно на душе. Словно предал самого себя. В любом случае, моя миссия на этой планете закончена, а чем займусь дальше… Интересный вопросик, не так ли? Но не думаю, что Кассид позволит мне скучать. После таких «пируэтов» придется выложить ему о своих способностях все начистоту – в качестве благодарности за поддержку. А уж Кассид найдет им применение, этим способностям. На все сто. Полчаса – это нетрудно, когда позади все десять, и точно знаешь, что все окончилось благополучно. Полчаса я подожду. Без проблем. Да и выпивка еще не кончилась, хватит на целую компанию… Кстати, о компании. Надо бы кое-что сделать. Я снял с фляжки колпачок, наполнил его ядовито-рыжей «хной» по края, и поставил импровизированную стопку на пленочный пол. Острый пряный запах сразу заполнил воздух капсулы, заставив фильтры стенок повысить активность, явственно потянуло свежестью. Сверху на колпачок, аккуратно, не желая перевернуть, я положил желтоватую печенюшку пищевой галеты. Этому обычаю я научился здесь, ему и последую, в чужом монастыре, как говорится… Помяну – тех, кто не дожил до окончания этой чертовой войнушки. Макса Хуллигана – несостоявшегося друга, пусть земля тебе будет пухом. Серегу Бороду – я тебя совсем не знал, видел лишь твой голоснимок, и слышал отзыв Макса, но верю, что ты был неплохим парнем. Тех безымянных солдат, погибших в БМД на пути к «Гряде» – они тоже заслуживают того, чтобы о них помнили их товарищи, а также те, за кого они воевали – народ Двойного Донца. В том числе и сержанта Лонги, погибшего от руки Макса. Нелепая, ненужная смерть. Печальный опыт. Хотелось бы, чтобы в будущем такого опыта у меня было поменьше. Но друзья на Двойном Донце у меня все же остались. Насчет Грегори Верного сомневаюсь, одно дело торжественные поминки, другое дело – личные симпатии. Но ведь есть еще Шайя Цедзе, капитан Бола, Петр Бонус, Саня Большой… Да-а, странная штука – судьба. Найти друзей и тут же их потерять. Впрочем, через несколько лет, когда результат Спора потеряет актуальность, я смогу возобновить контакт с любым из них. Остается лишь подождать… Да, вот еще что. Я тут, пока зад в пузыре отсиживал, долго думал над щекотливым вопросом… А не послать ли мне этих чертовых роботов куда подальше, а самому найти более мирное занятие? Как считаете, попробовать стоит?Май 2004 – ноябрь 2005
Глоссарий
Индивидуальные боевые роботы: вооружение, вспомогательные и защитные системы.
Для индивидуальных боевых роботов (ИБээР) разработано несколько видов орудийных систем, построенных на принципе ЭМУ – электромагнитного ускорителя масс. Такой подход позволил отказаться от пороховых снарядов, избавив орудия от отдачи при выстреле и значительно снизив риск взрыва контейнеров для хранения и подачи боеприпасов. Полуразгонная электромагнитная пушка (ПРЭП). Представляет собой мощный электромагнитный ускоритель, разгоняющий снаряд в стволе до скорости около 1500 м/с. При выбросе из ствола включается собственная реактивная тяга снаряда, доводящая скорость уже до 2500 м/с и доставляющая его к цели на дальнюю дистанцию – 15–25 км. Прицельный блок – комплексный, с дневным и ночными каналами наведения, цифровым процессором, лазерным дальномером. Момент подрыва реактивного снаряда определяется процессором по данным лазерного дальномера и вводится в память взрывателя при выстреле. Полуразгонка рассчитана на стрельбу фиксированными очередями, количество снарядов в очереди определяется ЧЗ – максимальным числом залпа. Естественно, полные очереди используются не всегда, особенно у «двадцаток», иначе боезапас быстро истощится, программным управлением можно задавать любое число, вплоть до одиночных выстрелов. В зависимости от калибра полуразгонки делятся на три модификации: «Гарпия» – калибр 120 мм, ЧЗ – 5, 10, 15; «Химера» – калибр 155 мм, ЧЗ – 10, 20; «Ультра» – калибр 175 мм, ЧЗ – 10, 20. Примечание: «Химера» признана самым удачным по конструкции средним орудием полуразгонного типа, сочетающим в себе убойную мощь и безотказность. Разгонная электромагнитная пушка (РЭП). Именуется также гаусс-пушкой или «разгонкой». Электромагнитные поля этой орудийной системы настолько мощны, что разгоняют снаряд в стволе до 4-5 км/с. Следовательно, собственный реактивный двигатель снаряду уже не нужен, и можно выстреливать или литые бронебойные болванки, или снаряды, начиненные мощным взрывчатым веществом. При такой чудовищной скорости увернуться от снаряда из гаусс-пушки почти невозможно. Из-за более сложной и громоздкой конструкции гаусс-пушки на порядок дороже и тяжелее полуразгонок, что накладывает ограничения на комплектацию вооружения ИБээРа в соответствии с типом модели, зато по убойности, дешевизне и количеству единиц загружаемого боекомплекта гаусс-пушка значительно опережает ПРЭП. На данный момент выпускаются две модификации: «Штрих» – калибр 125 мм; «Линия» – калибр 175 мм. Плазменная электромагнитная пушка (ПЭП). Устроена иначе, чем вышеописанные орудийные системы. Перед самым выстрелом ток в несколько миллионов ампер в специальной камере разогревает металлические шары зарядов до состояния плазмы. Затем электромагнитное поле того же типа, как и в «полуразгонке», разгоняет и выбрасывает заряды из ствола, и эти маленькие «солнца» при попадании в цель взрываются металлическим газом. На небольшом расстоянии температура газа столь высока, что съедает слой брони за считанные секунды, а при наличии предварительных повреждений – и вовсе прошивает ее насквозь. При такой температуре механизмы подачи и воспламенения, а также сам ствол нуждаются в мощном охлаждении, поэтому ствол орудия изолирован и погружен в жидкий азот. Плазменные орудия предназначены для поражения целей прямым и настильным огнем, и на близких дистанциях чрезвычайно опасны, поэтому в поединке противники стараются вывести их из строя в первую очередь. Лучший способ – пробить кожух охладителя, чтобы жидкий азот испарился, тогда ствол орудия расплавится от нескольких выстрелов. Существуют две модификации: «Нова» – калибр 100 мм, вес заряда (железного шара) – 4 кг; «Сверхнова» – калибр 200 мм, вес заряда (железного шара) – 32,6 кг. Лазерные орудия. В зависимости от мощности делятся на три класса: «Блеск» – малый лазер, мощность 2 ГВт (желтый и красный луч); «Молния» – средний лазер, мощность 6 ГВт (зеленый); «Адская Плеть» – большой лазер, мощность 10 ГВт (синий); Ракетные Залповые Установки (РЗУ). Установка представляет собой контейнер с трубчатыми направляющими и механизмом автоматической подачи. По калибру подразделяются на три модификации: «Ветер» – калибр 70 мм, ЧЗ – 6, 12, 18, 24; «Вихрь» – калибр 90 мм, ЧЗ – 6, 12, 18; «Торнадо» – калибр 110 мм, ЧЗ – 6, 12, 18. Для поражения живой силы противника используются: Пулемет «Злюка» – 14,6 мм; Пулемет «Псих» – 12,7 мм; Противопехотный игломет «Кусака» (60000 игл, скорострельность – 60 игл/сек). Пробойник – специальное «жало» из фуллерита – материала, способного резать алмаз так же легко, как сам алмаз – стекло, некоторые модели роботов оснащаются таким жалом для рукопашной, используется только в крайнем случае, когда вооружение повреждено. Длина «жала» обычно не превышает полутора метров. Развед-ракеты. Специальные ракеты, начинка которых состоит из миниатюрных видеодатчиков, способных после распыления на определенной высоте долгое время пассивно парить в воздухе – чтобы вести наблюдение, собирать и анализировать информацию. Иногда эти датчики еще называют «мошкарой» или «разумной пылью». Время действия – 5–7 часов, зона охвата до 10 км. Противоракетные системы: «Щит» – автоматическая лазерная система (АЛС), часто используемая также для борьбы с пехотой; «Морок» – лазерная система, работающая в паре с контейнером автоматического отстрела ложных радиомишеней. Детектор масс «Сито». Позволяет обнаруживать выключенных и затаившихся в «спящем» режиме роботов противника. Электронный контур подавления «Паутина», «Зыбь». Постановщик помех, подавление систем раннего обнаружения. Глушит радары противников. Генератор ЭМ-поля. Служит для создания защитного электромагнитного поля, попав в которое, низкоскоростные снаряды и ракеты (со скоростью до тысячи м/с) в большинстве случаев разрушаются, либо отклоняются в сторону. КоЖи – кокон жизнеобеспечения боевого робота. «Взгляд Бога» – специальная видеосистема, используется на боевых роботах. Система объединяет тысячи микроскопических нанолинз, рассредоточенных по всей поверхности ИБээРа. Визуальные данные поступают прямиком в мозг пилота, соединенного с искусственным интеллектом машины в одно целое. Вывести из строя «Взгляд Бога» практически невозможно – даже при очень сильных повреждениях поверхности корпуса всегда останутся уцелевшие участки с десятками и сотнями действующих «глаз», а компьютерная реконструкция с легкостью восстановит внешний обзор до полной сферической картины. «Реаниматор» – ремонтный экзот-робот с гибким змееподобным телом, окаймленным несколькими десятками лапок. Длина корпуса, в зависимости от «места прописки» внутри боевых гигантов – в зонах обслуживания энергомагистралей и механических узлов – от полуметра до метра. Внутренние повреждения средней тяжести «реаниматоры» способны починить прямо во время боя. Чем выше класс робота-хозяина, тем больше у него внутри таких «постояльцев». При стационарном ремонте эти роботы выполняют вспомогательные операции, их функции зависят от материалов и запчастей, находящихся в их распоряжении. Впервые ремонтные экзот-роботы были применены компанией «РобоТех» (Гэгвэй). Ремпена – средство для ремонта брони ИБээРов. По сути, ремпена представляет собой пасту из нанитов – крошечных искусственных роботов размером в несколько молекул. Наниты – строители и строительный материал одновременно. Под управлением бортового ИскИна и «реаниматоров» они из самих себя стараются восстановить целостность поврежденных участков. Если массы нанитов (и времени) хватает, участок снова будет таким, каким вышел с завода изготовителя. Использование ремпены возможно только для брони «Альфа» роботов линии «Право Первопроходца». Собственно говоря, большей частью цена на «первопроходцев» увеличена именно из-за продвинутой способности к саморемонту.Индивидуальные боевые роботы. Классификация.
По внешнему виду конструкции делятся на гуманов (роботы с гуманоидным обликом) и кработов (роботы, представляющие собой помесь птицы с крабом), по массе делятся на четыре класса: до 35 т включительно – легкий класс, до 55 т – средний, до 75 т – тяжелый, выше – штурмовой. Примечание 1. Характерной особенностью гуманов является вертикальная компоновка основных частей механизма робота, относительно большая, чем у кработов, устойчивость и меньшая подвижность. Особенностью кработов является горизонтальной компоновки основных частей механизма робота и соответственно удлинённые опоры. Примечание 2. Масса, указанная для робота в его боевой комплектации, обычно превышает базовую массу машины на 40–50 %. Это означает, что половину веса ИБээРа составляют различные системы вооружения, защиты, разведки, боезапас, спецсостав для систем охлаждения, расходный ремонтный материал и т.п. По общепринятым между изготовителями робототехники правилам существует деление по линиям (сериям), в каждой линии роботов, запускаемой в производство, должно быть представлено не меньше четырех моделей, объединенных общей идеей – минимум по одному ИБээРу от каждого из четырех классов по тоннажу. Иногда со временем роботы, не снискавшие популярности в силу технического несовершенства конструкции или вооружения, снимаются с производства, и линии остаются неполными. Действующие линии на данный момент: 1. Линия «Джунгли» от компании «НУЖНЫЙ РАЗМЕР» (Сонгердан): «Шершень» (30); «Паук» (50), «Скорпион» (70); 2. Линия «Возмездие» от компании «ВОИНСКИЙ СТИЛЬ» (Эстельгаун): «Убийца» (35), «Охотник за головами» (50), «Мститель» (70), «Палач» (85); 3. Линия «Форпост» от компании «ВОИНСКИЙ СТИЛЬ» (Эстельгаун): «Часовой» (65), «Голиаф» (70); 4. Линия «Поступь Войны» от компании «НУЖНЫЙ РАЗМЕР» (Сонгердан): «Снайпер» (40), «Победитель» (55), «Разрушитель»(75), «Бог Войны» (100); 5. Линия «Дыхание Смерти» от компании «РОБОТЕХ» (Гэгвэй): «Скелетон» (35), «Кровавый Гончий» (45), «Вурдалак» (65), «Огненный Демон» (80); 6. Линия «Принцип действия» от компании «РОБОТЕХ» (Гэгвэй): «Спринтер» (45), «Молот» (55), «Громовержец» (70), «Костолом» (80); «Рубила» (90); 7. Линия «Право Первопроходца» от компании РОБОТЕХ (Гэгвэй): «Следопыт» (35), «Миссионер» (55), «Колонизатор» (70), «Законник» (85);Описание и характеристики роботов
Примечание: характерные особенности ИБээР лёгкого класса: легкая броня, высокая маневренность, оснащенность специальной аппаратурой для дальней и ближней разведки.«Шершень».
Малый кработ весом 30 т и высотой 7 м от компании «Нужный Размер» (Сонгердан), линия «Джунгли». Отличительные черты – самый легкий и самый быстрый из существующих индивидуальных боевых роботов. Благодаря высокой скорости и маневренности чаще всего используется в качестве разведчика местности. Вооружение используется только для защиты в случае обнаружения, но основной защитой служит бегство, попасть в столь маневренную цель, как «Шершень», весьма непросто. Установленный прыжковый двигатель позволяет подниматься до 120 м. Из-за уникальных характеристик производители держат довольно высокую цену на эту модель. Крейсерская скорость робота составляет 110 км/ч при максимальной скорости 180 км/ч. Стандартное вооружение состоит из среднего лазера «Молния», двух малых лазеров «Блеск», двух РЗУ «Ветер-6» и крупнокалиберного противопехотного пулемета «Псих».«Следопыт».
Малый гуман весом 35 т и высотой 7 м от компании «РобоТех», линия «Право Первопроходца». Значительно облегченный вариант «Спринтера». Модификация заключается в полном переоборудовании внутренних механизмов, в улучшении свойств НК-брони, получившей название «Альфа», теперь способной к саморемонту при участии «реаниматоров». Гуман обладает довольно мощным вооружением для своего класса и повышенной маневренностью, что отчасти компенсирует слабость до предела облегченной брони. Снабжен улучшенным детектором масс «Сито» и контуром электронного подавления «Паутина». Идеально подходит для огневой поддержки роботов среднего класса, использует их как прикрытие. Крейсерская скорость робота составляет 97 км/ч при максимальной скорости 135 км/ч. Стандартная система вооружения состоит из двух плазменных пушек «Нова», двух малых лазеров «блеск», двух противопехотных иглометов «Кусака» (60000 игл, 60 игл/сек). Снабжен прыжковым двигателем. Примечание: ИБээР среднего класса чаще всего используется для мобильной поддержки более тяжёлых машин или броне-подразделений. Иногда входит в состав разведгрупп для огневой поддержки роботов малого класса.«Снайпер».
Средний кработ весом 40 т и высотой 8 м от компании «Нужный Размер» (Сонгердан), линия «Поступь Войны». Многофункциональная модель, применяется для разведки и охраны конвоев. Посредственный баланс между броней и вооружение отчасти компенсирует высокая маневренность и наличие легкой гаусс-пушки, представляющей серьезную опасность даже для роботов старших классов. Крейсерская скорость робота составляет 68 км/ч при максимальной скорости 102 км/ч. Стандартная система вооружения состоит из гаусс-пушки «Штрих» и шести средних лазеров «Молния». Снабжен прыжковым двигателем.«Кровавый Гончий».
Средний кработ весом 45 т и высотой 10 м от компании «РобоТех» (Гэгвэй), линия «Дыхание Смерти». Многофункционален и находит применение в разных областях – от защиты до разведки, но конкретного назначения не имеет. Крейсерская скорость робота составляет 65 км/ч при максимальной скорости 97 км/ч. Стандартное вооружение состоит из плазменной пушки «Нова», РЗУ «Ветер-6», одного среднего лазера «Молния», двух малых лазеров «Блеск», пулемета «Злюка».«Спринтер».
Средний гуман весом 45 т и высотой 10 м от компании «РобоТех» (Гэгвэй), линия «Принцип Действия». Обладает исключительно мощным вооружением для своего класса и повышенной маневренностью, что отчасти компенсирует слабость до предела облегченной брони. Идеально подходит для защиты не слишком важных стационарных объектов или для огневой поддержки роботов тяжелого класса. Типичная тактика в бою – прятаться за «старших собратьев», используя их броню для собственного прикрытия, и поливать огнем с дальней дистанции… Крейсерская скорость робота составляет 76 км/ч при максимальной скорости 110 км/ч. Стандартная система вооружения состоит из трех плазменных пушек «Нова» и двух малых лазеров «блеск». Снабжен прыжковым двигателем.«Победитель».
Средний гуман весом 55 т и высотой 10 м от компании «Нужный Размер» (Сонгердан), линия «Поступь Войны». Из-за своего специфического вооружения представляет опасность как на средних, так и на дальних дистанциях. Чаще всего применяется для охраны объектов или нападения в составе группы более тяжелых роботов. Крейсерская скорость робота составляет 54 км/ч при максимальной скорости 86 км/ч. Стандартное вооружение состоит из 2 БЛ «Адская Плеть» и двенадцати СЛ «Молния». Снабжен прыжковым двигателем.« Молот».
Средний кработ весом 55 т и высотой 10 м от компании «РобоТех» (Гэгвэй), линия «Принцип Действия». Средний робот по всем параметрам – броня, вооружение, маневренность. Недорогая «рабочая лошадка» на все случаи жизни, хорошо затыкать бреши при прорыве обороны. Крейсерская скорость робота составляет 54 км/ч при максимальной скорости 86 км/ч. Стандартное вооружение состоит из РЗУ «Вихрь-12», двух средних лазеров «Молния», двух малых лазеров «Блеск», двух полуразгонных ЭМУ-пушек «Химера-10» и двух пулеметов «Псих». Снабжен прыжковым двигателем.«Миссионер».
Средний гуман весом 55 т и высотой 11 м от компании «РобоТех», линия «Право Первопроходца». Лицензированный вариант «Победителя» от компании «Нужный Размер». Корпус защищен улучшенным вариантом НК-брони – «Альфа». Из-за своего специфического лазерного вооружения по-прежнему представляет опасность на средних и дальних дистанциях, но уязвим в ближнем бою. Рекомендуется использовать в связке с ракетными платформами, чтобы компенсировать отсутствия ракетного вооружения и облегченную броню. Крейсерская скорость робота составляет 65 км/ч при максимальной скорости 97 км/ч. Стандартное вооружение состоит из 2 БЛ «Адская Плеть» и двенадцати средних лазеров «Молния». Снабжен прыжковым двигателем. Примечание: ИБээР тяжёлого класса характерен сбалансированностью между системами защиты и огневой мощью. Используется как для индивидуальных боевых действий, так и в качестве основы при комплектовании подразделений роботов.«Вурдалак».
Тяжелый кработ весом 65 тонн и высотой 12 м от компании «РобоТех», линия «Дыхание Смерти». «Вурдалак» был одним из первых роботов, созданным по прототипам компьютерных игр, по непроверенным данным образцом для внешнего облика послужил виртуальный 75-тонный «Бешеный Кот». Отличительные черты этого робота: высокая скорость (для своего класса), хорошее вооружение, достаточно прочная НК-броня. Крейсерская скорость робота составляет 65 км/ч при максимальной скорости 97 км/ч. Стандартное вооружение состоит из двух полуразгонок «Химера-10», четырех средних лазеров «Молния», одной РЗУ «Вихрь-12» и одного пулемета «Злюка». Существует лицензионная усиленная модификация от компании «Воинский стиль» (Эстельгаун), в которой ЭМУ-пушки заменены боле мощными «Сверхновами», а вместо пулемета установлена малая полуразгонка «Гарпия-5». Такая модификация робота из-за повышенного энергопотребления часто подвержена перегреву, но огневая мощь при умелом управлении перекрывает эти минусы. Снабжен прыжковым двигателем.«Часовой».
Тяжелый кработ весом 65 т и высотой 12 м от компании «Воинский Стиль» (Эстельгаун), линия «Форпост». В стандартной конфигурации служит в качестве огневой поддержки роботов на дальней дистанции. При уничтожении ракетных установок продолжает вести огонь лазерами. Крейсерская скорость робота составляет 54 км/ч при максимальной скорости 86 км/ч. Стандартное вооружение состоит из двух РЗУ «Торнадо-12», двух РЗУ «Вихрь-12», и двух БЛ «Адская Плеть».«Громовержец».
Тяжелый гуман весом 70 т и высотой 14 м от компании «РобоТех» (Гэгвэй), линия «Принцип Действия». Ходячая ракетная платформа – широко разнесенные плечи, нашпигованные РЗУ, слабо выраженные признаки головы и рук, мощные ноги. Несмотря на то, что производитель определил его по облику к классу гуманов, на самом деле онзастрял где-то между гуманами и кработами, из-за чего до сих пор ведется немало споров, куда же его отнести. Основные преимущества перед другими тяжелыми роботами состоит в хорошей подвижности и разрушительном вооружении дальнего радиуса действия. Возможны модификации с большим вооружением в ущерб скорости и брони, и наоборот. Крейсерская скорость робота составляет 51 км/ч при максимальной скорости 75 км/ч. Стандартное вооружение состоит из 2 средних лазеров «Молния» и 5 РЗУ «Торнадо-12» с весьма большим боезапасом, из-за чего робот может не стесняться в своем безответном выражении любви к ближнему на расстоянии. Кроме того, этот гигант еще и снабжен прыжковыми двигателями, способными переносить его немалый вес на небольшие расстояния в 65 м.«Мститель».
Тяжелый кработ весом 70 т и высотой 14 м от компании «Воинский Стиль» (Эстельгаун), линия «Возмездие». Как и «Вурдалак», самый старый ИБР, до сих пор состоящий на вооружении во множестве миров, как Федерации, так и Коалиции. В большинстве наступательных операций атакует противника в лоб. Благодаря совершенной конструкции и компактному размещению блоков, установленных на шасси, способен выдерживать тяжелейшие удары противника. В свою очередь, залп из двух двадцаток «Мстителя» в упор способен уничтожить робота легкого класса, или сбить с ног равного тяжеловеса. Больше сотни лет модернизация и усовершенствование робота проходит без каких-либо коренных изменений в конструкции, устаревшее вооружение в настоящее время целиком заменено модификациями такого же класса и мощности. Крейсерская скорость робота составляет 51 км/ч при максимальной скорости 75 км/ч. Стандартное вооружение состоит из двух ЭМУ-пушек класса «Ультра-20», РЗУ «Вихрь-12», большого лазера «Адская Плеть» и двух средних лазеров «Молния».«Колонизатор».
Тяжелый гуман весом 70 т и высотой 14 м от компании «РобоТех», линия «Право Первопроходца». Робот представляет собой усовершенствованный вариант «Громовержца», полностью сохранивший внешний облик ходячей ракетной платформы прообраза. Модификация заключается в полном переоборудовании внутренних механизмов, корпус защищен улучшенный вариантом НК-брони – «Альфа». Благодаря своему вооружению, как и «Громовержец», исключительно опасен на дальних дистанциях. Крейсерская скорость робота составляет 65 км/ч при максимальной скорости 97 км/ч. Стандартное вооружение состоит из 2 БЛ «Адская Плеть» и пяти РЗУ «Торнадо-12». Снабжен прыжковыми двигателями.«Разрушитель».
Тяжелый гуман весом 75 т и высотой 15 м от компании «Нужный Размер» (Сонгердан), линия «Поступь Войны». Отличительные черты этого робота: мощное вооружение и усиленная броня. Вдавленная, приплюснутая голова между высоко задранных плеч, бочкообразное тело с короткими, чудовищно толстыми ногами, торчащие по всей поверхности корпуса плиты дополнительных бронеэкранов – ногах, руках, поворотной платформе, плечах – для защиты подвижных узлов, – все вместе делает его похожим на чудовищного механического ежа. Крейсерская скорость робота составляет 51 км/ч при максимальной скорости 75 км/ч. Стандартное вооружение состоит из четырех полуразгонок «Химера-10», большого лазера «Адская Плеть», шести малых лазеров «блеск» и РЗУ «Вихрь-12». Оборудован пробойником. Примечание: ИБээР штурмового класса представляет собой ударную мощь во всей её полноте, штурмовик – это и машина прорыва, и труднопреодолимое препятствие на пути наступающего противника.«Костолом».
Штурмовой гуман весом в 80 т и высотой 15 м от компании «РобоТех» (Гэгвэй), линия «Принцип Действия». У «Костолома» угловатое, гротескное подобие человеческого облика, с грудной клеткой, раздутой от дополнительных плит брони и встроенных в нее двух средних лазеров, с гипертрофированно мощными, длинными руками, представлявшими собой не что иное, как тяжелые гаусс-пушки «Линия». Широко расставленные ноги обладают дополнительным суставом ниже голени, выгнутым назад – из-за него ноги робота весьма смахивают на козлиные. Для гуманов такой вариант – исключение, неудивительно, что «Костолома» иной раз обзывают «Сатиром». Несмотря на причудливую смесь невероятной мощи и потрясающего уродства, «Костолом» – быстрый робот штурмового класса. Крейсерская скорость робота составляет 65 км/ч при максимальной скорости 97 км/ч. Стандартная система вооружения состоит из РЗУ «Вихрь-12», 2 гаусс-пушек «Линия», 2 БЛ «Адская Плеть», 2 средних лазеров «Молния». Оборудован таранным пробойником для рукопашной.«Огненный Демон».
Штурмовой кработ весом в 80 т и высотой 15 м от компании «РобоТех», линия «Дыхание Смерти». На первый взгляд этот робот кажется скроенным из одних углов. Массивный, почти кубический корпус, могучие, по-птичьи сочлененные лапы, толстые, малоподвижные руки, способные нести самые мощные из существующих полуразгонок – «Ультра-20». Первый же залп этих «адских машинок» при удачном попадании может уничтожить даже среднего «меха». «Огненный Демон» – один из самых могучих кработов по вооружению, что компенсирует его сравнительно невысокую маневренность и посредственную скорость. Крейсерская скорость робота составляет 48 км/ч при максимальной скорости 72 км/ч. Стандартная система вооружения состоит из РЗУ «Торнадо-12», 2 полуразгонок «Ультра-20», 2 БЛ «Адская Плеть», 4 носовых средних лазеров «Молния».«Законник».
Штурмовой гуман весом 85 т и высотой 15 м от компании «РобоТех», линия «Право Первопроходца». Робот представляет собой усовершенствованный вариант «Костолома», полностью сохранил внешний облик прообраза, тот же угловатый «сатир», но чуть тяжелее и чуть мощнее. Корпус защищен улучшенный вариантом НК-брони – «Альфа». Крейсерская скорость робота составляет 65 км/ч при максимальной скорости 97 км/ч. Стандартная система вооружения состоит из РЗУ «Вихрь-12», 2 гаусс-пушек «Линия», 2 БЛ «Адская Плеть», 4 средних лазеров «Молния». Снабжен прыжковыми двигателями.«Рубила».
Штурмовой кработ весом 90 т и высотой 17 м от компании «РобоТех» (Гэгвэй), линия «Принцип Действия». «Рубила» – ходячий монстр, наводящий ужас на противника одним своим присутствием в рядах атакующих. Вывести его из строя невероятно тяжело, а ракетные удары «Рубилы», подкрепленные залпом из гаусс-пушек, нередко уничтожают роботов противников вместе с пилотами – избыточная мощь огня не позволяет вовремя срабатывать автоматике катапультирования. Используется как острие прорыва вражеской линии фронта, за бронированной тушей «Рубилы» остальные «мехи» чувствуют себя вполне комфортно и уверенно, что позволяет вести интенсивный обстрел, не отвлекаясь на собственную защиту. Крейсерская скорость робота составляет 44 км/ч при максимальной скорости 66 км/ч. Стандартное вооружение состоит из двух гаусс-пушек «Линия», двух РЗУ «Торнадо-18», большого лазера «Адская Плеть» и шести средних лазеров «Молния». Оборудован пробойником-секирой.«Бог Войны».
Штурмовой гуман весом 100 т и высотой 17 м от компании «Нужный Размер» (Сонгердан), линия «Поступь Войны». Самый мощный из существующих, «Бог Войны» был сконструирован компанией «Нужный размер», базирующейся на планете Сонгердан. Созданный ими робот обладает колоссальными размерами и сверхтяжелой броней. Неудивительно, что большинство модификаций «Бога Войны» несут на себе самое тяжелое вооружение с большим запасом боеприпасов. Отсюда и невероятно высокая стоимость, из-за чего «Бог Войны» очень редко встречается на полях сражений. Военные командиры любых структур, знающие, что такое ремонт в полевых условиях не понаслышке, предпочитают вместо такого страшилища на те же деньги купить парочку тяжелых или тройку средних роботов. В настоящее время «Бог Войны» перешел в разряд легенд, и встретить его в бою считается по понятным причинам очень плохой приметой. Крейсерская скорость робота составляет 44 км/ч при максимальной скорости 66 км/ч. Стандартное вооружение состоит из двух БЛ «Адская Плеть», 4 гаусс-пушек «Линия» и двух РЗУ «Ветер-18».Бронедоспехи пехоты
«Голем-300» («антимех»), бронированный скафандр повышенной защиты, вес триста килограмм, оснащен экзоскелетом с мускульными усилителями, позволяющими бойцам не чувствовать веса и носить тяжелое вооружение. Экипирован тяжелым плазмоганом системы «Жар». Бойцы в «антимехах» предназначены для борьбы с боевыми роботами. «Рэкс-500» – бронированный скафандр повышенной защиты в два с половиной метра высотой и весом в пятьсот килограмм, способен выдержать ракетный удар. Оснащен экзоскелетом с мускульными усилителями. Разработан для ведения боевых действий, как на поверхности планет, так и в условиях полного вакуума.Легкая военная техника
Разведывательный снегоход «Быстрый». Экипаж 2 человека, максимальная скорость движения 150 км/ч, вооружение: спаренный противопехотный игломет «Экстра-2» (30000 игл, 30 игл/сек), РЗУ ПР-2 (20 ракет). БМП «Крот». Колесный, экипаж + десантное отделение: 2 + 20 человек, максимальная скорость движения 110 км/ч, вооружение: 50-мм пушка «Долг» и спаренный с ней 7,62-мм пулемет, сдвоенная пусковая установка ПТУР «Око». Беспилотный танк «Жигало». Гусеничный, максимальная скорость 90 км/ч. Стандартная система вооружения: ЭМУ-пушка «Гарпия-5» (65 снарядов), 2 средних лазера «хлыст», счетверенная ракетная установка ПР-4, (пусковая ракета), два противопехотных игломета «экстра» (30000 игл, 30 игл/сек.) Бронирование – противоснарядное, противолазерное, с встроенной динамической защитой. Разработчик и изготовитель – коммерческая компания «Заря» (планета Дельта из системы Зубатки).Прочее
Лоцман – мультимедийный нейрокомпьютер, диск в два сантиметра диаметром и три миллиметра толщиной. Подключается к виску. При подключении прибор фактически срастается с черепом с помощью молекулярной сцепки. Легкое покалывание, возникающее сразу же после контакта лоцмана с кожей, свидетельствует о начале синтеза нейросвязей – сквозь кожу, мышечные ткани и черепную кость непосредственно к мозгу. Связей этих сотни, но они такие микроскопические, что невооруженным глазом их разглядеть невозможно – где-то в молекулу толщиной, поэтому они проходят сквозь клеточную ткань, как тончайшая иголка сквозь крупноячеистое решето, не встречая сопротивления и не повреждая ткани. После подключения лоцман настраивается на индивидуальные характеристики мозга носителя и автоматически входит в любую сеть, оказавшуюся поблизости. Обеспечивает доступ к информации, развлечениям, общению. Необходим для полноценного управления ИБээРом. Управление мысленное. Примечание: лоцман формирует нейросвязи с мозгом носителя лишь один раз, при первой настройке. При отсоединении лоцман превращается в пассивное хранилище информации, повторному использованию не подлежит. «Визитка» – ментальная проекция человеческого сознания, воплощённая лоцманом в визуальный образ – тонкие реакции мимики, внутренние движения лицевых мышц, своего рода внешняя картинка того, каким человек себя воспринимает сам. Базовый снимок носителя автоматически обновляется при первой удобной возможности: например, когда носитель смотрит на себя в зеркало. Все вместе и складывается в «визитку» – образ, соответствующий истинному, без всякой видеосъемки со стороны. Связь по лоцману позволяет без всяких натяжек вести живое общение благодаря «виртуалке». «Виртуалка» – виртуальная панель лоцмана: окна связи, доступа к сетевым библиотекам, мультимедийным программам и различная текущая информация: таймер, сводка погоды, календарь. ВП обычно размещается на периферии зрения сверху, но удобное местоположение и расстояние от лица пользователь может настроить самостоятельно. Аватар – синтетический интерактивный объект, представляющий пользователя в виртуальном мире, попросту говоря, анимированная личина, не совпадающая с реальной внешностью. ВИУС – войсковая информационно-управляющая система, объединяющая компьютеры военной техники и лоцманы солдат в общую сеть. Предназначена для оперативного согласованного взаимодействия всех боевых единиц. Медпена – средство для быстрого заживления поверхностных ран и переломов. Изготовляется с применением нанотехнологий в виде пенящейся пасты, выдавливаемой из тюбика. Специальные связки молекул в составе медпены самостоятельно находят поврежденные места и впрыскиваютболеутоляющие и регенераторы тканей. После разбрызгивания по поверхности раны быстро схватывается, превращаясь в плотный эластичный покров. «Гэпэшка» – образовано от термина Глубокое Погружение. Программное игровое приложение, позволяющее переносить человеческое сознание в виртуальную реальность, обладает фильтрами обратной связи, благодаря которым виртуальный мир кажется естественным – зрение, слух, тактильные ощущения воспроизводятся максимально полно.Сергей Зайцев Возвращение к истоку
ГЛАВА 1 Дым
— Внимание всем — стоп машины. Короткая колонна двигалась со средней скоростью сорок километров в час, приспосабливаясь к условиям сложного горного рельефа. Поступивший по общему каналу ВИУС приказ командира группы заставил пилота сорокапятитонного боевого робота «Спринтер», шагавшего в авангарде, сбросить темп. Сопротивляясь инерции массивного тела, «Спринтер» сделал еще несколько гигантских шагов и только потом замер. Там, где стальные лапы человекоподобного робота прошлись по каменной россыпи, устилавшей дно ущелья, остались заметные следы из вдавленного и раздробленного щебня. Следом, в полусотне метров позади и в десяти метрах над землей, парил «Толстяк» — могучий грузовой винтокрыл. Замыкал движение второй боевой робот — «Миссионер», тоже гуман, массой в пятьдесят пять тонн. Последними, подстраиваясь под ход медлительных гигантов, замерли в воздухе «мэры» — юркие гравилеты мобильной разведки — четыре одноместных аппарата с минимальной броней и легким вооружением. Приданные колонне больше для порядка, чем по необходимости, «мэры» следовали по флангам «Толстяка». Тяжелее и медлительнее всех, естественно, останавливался грузовоз. Внешне могучая машина представляла собой сваренную из металлических ферм платформу размером двадцать на тридцать пять метров; ее многочисленные подвески для грузов, крепившиеся к раме, напоминали сложно сплетенную многоярусную сеть. Задача грузовоза — забрать военную технику, доставленную с орбиты в космопорт Пустоши. Стабилизировалось это семидесятитонное «чудо» в воздухе с помощью заключенных в кольцевые каналы четырех девятиметровых многолопастных винтов, которые располагались сверху по краям прямоугольника. Два вертикальных рулевых винта такого же типа в хвостовой части, но меньшего диаметра, отвечали за маневренность и направление. А основную подъемную силу создавал антигравитационный привод, способный поднять четыреста тонн полезной нагрузки, не считая массы самого винтокрыла. Спереди грузовоза, вынесенный на специальной раме, крепился остроносый легкобронированный модуль кабины, в которой, кроме пилота и командира группы, находилось четыре техника, они должны были принять роботов в космопорте. Дым (а вне боевого дежурства — старший лейтенант Гунза Кипер) проверил показания бортового радара сразу после приказа капитана Хогана, еще до полной остановки своего «Спринтера», но подозрительных меток на экранах не обнаружил — и в воздухе, и на местности вокруг было чисто. За пять километров до выхода из ущелья обрывистые горные склоны, испятнанные островками зелени на фоне серых скальных образований, начинали расходиться вширь, открывая просторное окно в Туманную долину. Если продолжить путь дальше, то километров через семь колонна достигнет лазурных вод озера Нежного. Внимание пилота на долю секунды отвлекла дыра старого искусственного туннеля, чернеющая слева на скальном склоне. Туннель длиной пятнадцать километров соединял ущелье с окраиной местной столицы — Ляо, пробивая насквозь основание горной гряды и значительно сокращая расстояние до города. Местными жителями туннель давно не использовался, а военные нашли ему применение, оборудовав в удобном бетонном жерле вспомогательный автоматический пост «Кротос», в просторечье — «крот». Звенья охранной цепочки, состоявшей из таких «кротов», размещались через каждые пять километров вдоль всего пути до базы, «крот-5» был последним в цепи, дальше ущелье не охранялось, там уже начиналась гражданская территория. Дым невольно усмехнулся. Мысленно, естественно. Когда твое тело дремлет в уютной темноте КоЖи — кокона жизнеобеспечения боевого робота, и визуальные данные поступают прямиком в бодрствующий мозг, соединенный с искусственным интеллектом машины в единое целое — на мимике ничего не отразится. По ассоциации вспомнилось, что на историческом сайте местной планетной сети есть подробное описание «героической» вылазки защитников Ляо из гор в город для разведки боем. Дым хмыкнул. Как-то полистал этот сайт от скуки, во время очередного дежурства на базе. До какой же степени нужно быть оторванным от общего течения жизни остального цивилизованного мира, если мелкая стычка с жалкой бандитской группировкой представляется местным населением как эпохальное событие в их общине. Они так и меряют свою затхлую историю — до Рейда и после Рейда. Типа, с того момента жизнь круто изменилась. Впрочем, это их дело. Пилот «Спринтера» историей планеты мало интересовался. Гораздо больше его привлекали местные девушки, а через четыре дня как раз намечалась очередная законная увольнительная в Туманную долину. Вот это — актуально. Дым заранее спланировал, как проведет время. На этот раз он отправится не в Ляо, изучать сервис ночных баров, а на побережье озера Нежного, в курортную зону. С командиром базы он уже договорился. Нареканий по службе у него нет, он опытный, дисциплинированный пилот на хорошем счету, так что прима-полковник Алеха Чертый пошел ему навстречу. Естественно, еще на базе придется переодеться во все гражданское, на побережье он появится как один из многих отдыхающих и вряд ли привлечет много внимания. Со знакомой девушкой из Ляо он уже договорился, сексапильная цыпочка, дочка одного из членов Совета Старейшин Ляо, местного органа самоуправления. Она обещала снять симпатичный домик к его приезду. Так что Дым собирался оторваться по полной программе — пять дней сексуальных забав с приправой из белого пляжа, лазурной воды и все еще яркого осеннего солнца. Отличная разрядка после серых будней службы — горные патрули, виртуальные тактические тренинги, тренажерный зал физической подготовки… Беспокоило лишь одно — его, кажется, угораздило в эту цыпочку влюбиться. Впрочем, не в первый раз. Бывало и раньше, пройдет и сейчас. Цыпочки пошли привередливые, их терпения хватало лишь на несколько встреч, разделенных промежутками в две-три недели — специфика службы, их устраивали более регулярные партнеры. Да уж, в сумасшедшее нынешнее время, когда жизненный темп искусственно подстегивался информационными технологиями, запустившими щупальца во все сферы бытия — работа, быт, досуг, все торопились жить, даже в таком захолустье, как Пустошь… В общем, все вокруг дышало первозданным спокойствием, никаких признаков противника, ни единого живого существа. Но даже будь здесь какие-нибудь животные, давно бы уже разбежались от мощного гула винтокрыла, который и сейчас, зависнув неподвижно, продолжал исправно молотить воздух всеми шестью винтами. Дым еще раз бегло изучил показания системы диагностики и контроля повреждений всей техники колонны, благодаря ВИУС стекавшиеся на виртуальные экраны «Спринтера» в виде наглядных графиков, диаграмм и цифровых таблиц. Состояние всех машин колонны находилось в пределах нормы. Но если уж случилась непредвиденная остановка, значит, на то были веские причины. — Дым, дай разведракету над квадратом 56–30, — последовал следующий приказ. Лицо капитана Хогана на «визитке», висевшей под верхним срезом главного визуального окна в череде прочих «визиток» остального личного состава колонны, выражало легкую озабоченность, подтверждая нехорошие предчувствия пилота «Спринтера». Впрочем, Хоган тот еще тип, он даже во сне выглядит озабоченным. С правого плеча «Спринтера» из глубокого гнезда, расположенного рядом с хлыстом радарной антенны, ушла в небо разведракета, оставляя за собой быстро исчезающий белесый след. На километровой высоте ракета взорвалась — практически без пламени, рассеявшись в синеющем небе невидимым с такого расстояния облаком микроскопической электронной «мошкары». Чем быстрее воздушные течения растащат облако во все стороны, тем лучше для устойчивой работы. В идеале время действия «мошкары» пять-семь часов, зона охвата до десяти километров. Но для того чтобы начали поступать первые видеоданные, обычно хватает от десяти до тридцати секунд. Лишь выполнив приказ, пилот «Спринтера» счел нужным поинтересоваться: — Что происходит, Хоган? В небольшом коллективе базы «Зеро», насчитывавшем всего три десятка военных и шестерых ученых, все знали друг друга как облупленных. Как-то так сложилось, что в неформальной обстановке все офицеры базы, пилоты, техники старались придерживаться приятельских отношений. Примерно как в большой дружной семье. Во время несения службы — сохраняли необходимый минимум официальной дистанции между должностями и званиями. Немного иначе дело обстояло с пилотами ИБээРов. Неизвестно, откуда пошло веяние, но друг друга они нередко окликали по утвержденным командиром базы позывным даже в свободное от службы время. Тем более — на боевом дежурстве. Если учесть, что любой выход на военном роботе всегда приравнивался к боевому, какую бы задачу ни выполнял пилот, то неудивительно, что клички приросли к пилотам базы намертво, заменив имена. И если товарищ вне службы вдруг обращался к тебе по званию и полному имени, к примеру старший лейтенант Гунза Кипер, то в отношениях с ним у Дыма явно намечались проблемы личного характера. — Небольшая заминка, Дым. Проведем разведку местности по запросу с базы, затем двинемся дальше. — Странно, — вклинилась в разговор Огонек, пилот «Миссионера». — Это не наша задача. — Причины есть, — ответил Хоган. — «Аргус» засек в нашем квадрате всплески энергетической активности неизвестного происхождения. А мы ближе всех, точнее, кроме нас, здесь вообще никого нет. — Понятно, крайними оказались, — проворчала Огонек, состроив на «визитке» недовольную рожицу. — А нам еще полчаса до космопорта топать. Из графика выбьемся. — Не нам, а капитану, — поправил Дым. — Мы с тобой будем ждать возвращения «Толстяка» на выходе из ущелья. Или ты уже забыла, что местные очень не любят, когда их шоссейные дороги уродуются лапами наших стальных милашек? — Не умничай, Дым. Постой… Капитан, а почему «Аргус» сам не определил, в чем дело? Эта чертова спутниковая система наблюдения стоит столько, сколько мне за всю жизнь не заработать, вот пусть и отдувается… — Да в том-то и дело, Огонек, — с легким беспокойством ответил капитан Хоган. — Сразу после выдачи информации «Аргус» заткнулся. Все шестнадцать спутников орбитальной сети. Если бы это случилось только на базе, можно было бы списать на неполадки приемной аппаратуры. Но антенны «Толстяка» тоже не ловят сигналы со спутников. Да и у вас обоих, вижу, то же самое. Благодаря ВИУС — войсковой информационно-управляющей системе, предназначенной для оперативного взаимодействия, объединявшей бортовые системы связи и компьютеры всей техники колонны в общую сеть, — Хогану незачем было задавать лишние вопросы. Вся необходимая оперативная информация тут же отражалась на командном пульте «Толстяка». Зная, что на боевых роботах стоит мощная аппаратура, позволявшая без посредников принимать сигналы со спутниковой сети, капитан Хоган раньше пилотов обнаружил, что приемники ИБээРов тоже работают вхолостую. Так как после получения приказа с базы знал, на что обращать внимание в первую очередь. — Только не говорите мне, что все это очень похоже на стандартный прием при нападении противника — первым делом вывести из строя средства глобальной связи. — Будь робот Дыма способен пожимать плечами, он бы так и сделал, но в КоЖи тело пилота осталось расслабленным и спокойным, так что недоумение пришлось выражать лишь голосом, точнее его программной имитацией. — Кому мы тут могли понадобиться, в этом захолустье? — Наивный, — усмехнулась Огонек. — А ученые на базе, по-твоему, что, пирожки пекут или кое-какими исследованиями занимаются? — Рано еще строить беспочвенные предположения. Дым предпочитал думать, что происходящее и в самом деле лишь простое недоразумение. Увольнительную он не хотел пропустить ни в коем случае, иначе местная девчонка пошлет его куда подальше и придется искать новую подругу, а Дым предпочитал постоянные отношения, хотя бы на ближайшие полгода. — Может, мы наблюдаем какое-нибудь природное явление… — Ага, как же, супергроза, отрезавшая от нас спутники? — съехидничала Огонек. — Что-то я не припомню подобных случаев, да и по прогнозу ничего такого не предсказывалось, небо совершенно чистое… А вообще, наконец-то. — Что — наконец-то? — переспросил Дым. — Я уж собралась после окончания этого контракта переводиться куда-нибудь в другое место, где повеселее, а то за два года ни одной стычки, скоро извилины от рутины заплесневеют… — Горазда же ты врать, Огонек. Это твой последний контракт, сама говорила. Без Специализации пилотов больше не берут, а ты ведь не собираешься изменять своим убеждениям и перекраивать мозги безвозвратно? — А ну притихните оба, не засоряйте эфир, — перебил их капитан. — И советую посмотреть на карту. Пока Огонек препиралась с Дымом, Хоган изучал на виртуальном мониторе хранившуюся в памяти бортового компьютера карту квадрата, над которым они подвесили ракету. Один из участков заинтересовал его больше других, и капитан увеличил его для наглядности: в окружении скальных массивов на нем красовался кратер древнего вулкана. Застывшая внутри лава тысячи, а может и миллионы, лет назад образовала среди отвесных краев котлована глубиной в полтора километра ровное плато диаметром около двух километров — кальдеру. Ущелье, по которому они двигались, соединялось с плато широким проломом в гребне, примерно в километре впереди. — Если нам предстоит столкнуться с неизвестным противником, то именно здесь очень неплохое место для засады, — задумчиво прокомментировал Хоган. — Как бы не пришлось прямо сейчас разворачиваться и топать обратно, под защиту базы. Если еще не поздно. — И ты туда же, кэп, события торопишь. Дыму предположения командира группы не понравились куда больше, чем треп Огонька. По натуре он был в определенной степени суеверен и считал, что неприятности обязательно случаются именно тогда, когда начинаешь о них говорить вслух. За двадцатилетний срок службы в вооруженных силах Коалиции Независимости он наблюдал немало таких совпадений. И ничем хорошим это не заканчивалось. Да и мысль о том, что его отпуск прямо сейчас может накрыться медным тазом, все больше портила ему настроение. — А ты что, предпочитаешь спокойные армейские будни до самой пенсии? — съязвила Огонек. — Тогда что ты здесь делаешь? Я, например, давно мечтаю смыться отсюда и не скрываю, что военная служба мне осточертела, но от драки не откажусь… Что это, черт побери, такое?! Вы тоже это видите или у меня массовая миграция глюков в оперативке? Дым сразу понял, к чему относится последняя реплика Огонька — в ВИУС наконец пошла информация от «мошкары», визуальные данные отразились на виртуальной панели, служившей пилоту глазами. И даже в коконе робота, несмотря на спящее тело и включенные эмофильтры, у него, что называется, перехватило дух. Нехорошо так перехватило. Крепко. До нервной дрожи. — Пора уносить ноги, капитан. Накаркали, черти.ГЛАВА 2 Сомаха
Какая-то добрая душа очень кстати расставила возле проходной пластиковые кресла. Мы с Зайдой оккупировали их без зазрения совести, не спрашивая ничьего разрешения. И уже с полчаса законно занимались ничегонеделаньем. Пока высланная с федеральной базы «Зеро» группа военных не доберется до космопорта и не освободит от своего груза наш челнок, забитый техникой под завязку, от нас ничего не зависело. Затем условия контракта будут выполнены, и мы со спокойной совестью отчалим обратно на борт «Забулдыги» — нашего торгового корабля-внешника. Молчаливый пассажир, которого мы подцепили на Сокте вместе с заказом, скрылся в сопровождении двух особистов в административном здании — они отловили его прямо у трапа, не успел Петр шагнуть с трапа на бетонку. Определенно недаром получали зарплату. Нас это не касалось. Порядок есть порядок, раз подписал контракт с военной базой, обязан зарегистрироваться и пройти проверку. Лайнус, наш пилот, испарился в направлении бара, расположенном в том же здании, воспользовался вынужденной задержкой. Ну а мы с Зайдой услуги местного сервиса дружно проигнорировали, решили наслаждаться видами и запахами природы. Торопиться нам некуда, товар доставлен в целости и сохранности, точно в срок, теперь дело за заказчиком — прима-полковником Алехой Чертым. Погода, кстати, стояла замечательная. Я люблю осень больше, чем другие времена года. Тем более осень на планете, где я родился и вырос. Прозрачный прохладный воздух, ясное и яркое солнце, отблески лучей на золотой листве деревьев, готовившихся к долгому зимнему сну. Зима бодрит морозом, но унылое низкое небо навевает тоску, давит на сознание, весна лихорадит оттепелями и запахами пробуждающейся природы, удушливая жара лета иссушает мозг даже в комнате с кондиционированной прохладой. Я люблю осень. Осень меня умиротворяет. Даже витавшие вокруг искусственные запахи — техники, оборудования, пластика, запах нагретых теплым ласковым солнцем поверхностей — не перебивали мощный аромат осени, долетавший из-за ограждения космопорта. Именно поэтому мы с Зайдой бездельничали с таким удовольствием, предпочтя открытое небо и свежий воздух пропахшему пластиком пассажирскому отсеку челнока. Используя сервисные возможности лоцмана, я лениво шарился по местной информационной сети, просматривая текущие новости на виртуалке. Изучал положение дел. Просто так, по привычке. Как типичный представитель нашей цивилизации, я не умею долго обходиться без определенной дозы свежей информации и пополнял копилку в лоцмане, где только возможно, зачастую даже не особо вникая в смысл. Ну и определенное любопытство, не буду скрывать, тоже имелось — как тут, на Пустоши, обстоят дела? Я долго отсутствовал. Заодно, используя систему спутникового наблюдения «Аргус», не забывал поглядывать на дорогу, ведущую к космопорту: мы кое-кого ждали и кроме военных. А изменений, надо признать, здесь было много. Во-первых, раньше, семь лет назад, космопортом на Пустоши называлась голая забетонированная площадка, способная принять не больше двух челноков одновременно, приземлявшихся исключительно на собственной тяге. Сейчас площадь посадочного поля увеличилась в несколько раз, а в центре красовались четыре полноценных терминала, оборудованных антигравитационными системами транспортных колодцев, помогавших как посадке, так и взлету кораблей. На одном из них — естественно, в данный момент выключенном — и «сидел» наш челнок класса «макси»: грузная, пузатая посудина, напоминающая перекормленную сигару со сложенными подкрылками, которую ради шутки водрузили на шесть посадочных опор. Специальное покрытие корпуса впитывало солнечный свет, пополняя запасы бортовых энергоэлементов. Но я отвлекся. Я ведь говорил о космопорте, а изменения коснулись не только посадочного поля. Во-вторых, вместо таможенной будки, представлявшей раньше всю административную часть, теперь стояло полноценное здание со всеми необходимыми службами — администрация, диспетчерская, таможня с оборудованным по последнему слову техники турникетом, комната отдыха, кабинет службы безопасности, бар, даже небольшая гостиница на десять комнат… Да много чего, нет смысла перечислять. Ремонтный ангар, возведенный в стороне от главного здания, тоже «подрос», как и складские помещения, плюс появилась масса более мелких построек для различных вспомогательных служб. На стоянке за проходной располагался пункт проката, оснащенный десятком грайверов. Новенькие, сияющие нарядным желтым окрасом, машины предназначались для проката приезжим за умеренную плату. Для полетов такие машины непригодны, мощности их антигравитационных толкателей хватает лишь на отрыв днища машины от поверхности земли на метр-полтора, зато они на порядок дешевле глайдеров, у которых потолок высоты триста-пятьсот метров, в зависимости от модификации. Но грайверы все же существенно дороже обычных трассеров — машин на воздушной подушке, которыми колония на Пустоши пробавлялась раньше. Так что я сделал закономерный вывод, что, несмотря на весьма существенную потерю основного источника прибыли, который позволял благоденствовать общине в прошлом, — Хрусталитов, дела у местного населения идут неплохо. Все эти характерные детали красноречиво свидетельствовали о бурно развивающейся местной инфраструктуре и крепнущих торговых связях с другими планетами. Время перемен. Военный конфликт, сопровождавшийся «разрушением жилого городского фонда и гибелью мирных жителей», как это отражалось в новостях тех лет, как бы цинично это ни звучало, пошел общине на пользу. И еще, дорогу к Ляо, местной столице, — прямой как выстрел тридцатикилометровый отрезок — закатали в новенькое, идеально ровное полотно из серо-зеленого пластобетона. За этой дорогой, сидя в кресле возле проходной, я и наблюдал — с высоты орбитального полета, подстроив изображение до комфортного разрешения, одновременно любуясь осенними пейзажами вокруг трассы — пожелтевшими полями и желто-багряными рощами. Благо сервис местной сети предоставлял подобные услуги. В данный момент по бетонке в нашу сторону бодро пылил старенький темно-синий трассер с открытым верхом, и ехать ему оставалось всего ничего, километров пять. Привычки неистребимы. Родители так и не сменили модель машины за эти годы. Не поддались новшествам… На самом деле на космопорте трасса не заканчивалась: огибая его, она уходила дальше в центр Туманной долины, плавно сворачивая на север. И километров через сорок упиралась в береговую линию большого озера, разветвляясь и охватывая природный водоем гигантской вилкой с двух сторон. Озеро Нежное — курортный центр общины, с множеством мелких поселков по берегам и уютных гостиниц для приезжих из других концов долины. Сейчас, в свете новой политики общины, отказавшейся от изоляции, — и для гостей с других планет. Я любил там бывать с друзьями… когда-то. Но тех друзей уже нет. Транспорт с военными должен появиться с этого направления. Спутниковое наблюдение за сектором гор, где расположилась закрытая военная исследовательская база, выведено из общего доступа, как и вся их техника. Так что машину заказчиков мы увидим только тогда, когда они уже доберутся до ворот космопорта, если, конечно, не будем выглядывать их намеренно. Ситуация меня несколько забавляла. Я и так знал, где находится эта «секретная» база, для которой мы привезли военный заказ. Любопытно. Весьма любопытно. Что же они там накопали, раз за семь лет эту базу не только не законсервировали, но, напротив, пополняют свежей техникой, усиливая оборону? Я был уверен на все сто, что Хрусталиты погибли. Собственными глазами видел, как исчезли в пламени обваливающиеся своды Чертога… Но дыма-то без огня не бывает. Хотя, возможно, исследовательскую часть базы давно свернули, оставив лишь военную составляющую. И решили усилить, чтобы не простаивало зря то, что уже отстроено. Все-таки Пустошь — развивающаяся колония Коалиции. И времена изоляции для нее, как ни крути, прошли. Насколько я знаю, Совет Старейшин Пустоши даже настаивал на том, чтобы военные силы Коалиции разместили свою базу на этой планете и впредь «оградили население от бандитских нападений». Еще бы. Самим содержать даже небольшую армию — весьма накладно. Пусть этим занимается «чужой дядя», у которого уже есть все необходимое — техника, вооружение, обученные специалисты. Н-да… Столько лет ноги моей не было на Пустоши. Вроде немалый срок. Но стоило вернуться, и воспоминания тех дней тоже вернулись. Наверное, проживи я эти годы здесь, они бы надежнее стерлись из памяти, а так, среди картин и впечатлений иных миров, мое прошлое лишь слегка обтрепалось, но не потеряло красок. И все же воспоминания изменились. Они меня больше не беспокоили. Как поговаривала Зайда, если не очиститься от прошлого, которое отравляет тебе жизнь, то и будущее у тебя будет не лучше. Я давно уже испытывал лишь легкое сожаление. И из этого состояния меня вряд ли что выведет на моей бывшей родине. Ключевое слово — «бывшей». К месту говоря, я абсолютно не опасался, что меня кто-то узнает… — Ну и что чувствуешь? Неожиданный вопрос вывел меня из состояния внутреннего созерцания, заставив перевести взгляд на бикаэлку. Всем своим видом выражая этакую ленивую скуку, Зайда, тем не менее, краем глаза приглядывала за квадратом на посадочном поле, в центре которого разместился «макси». Других кораблей на поле не было, подозрительные личности вокруг тоже не шастали, но она приглядывала по привычке, въевшейся в сознание за несколько десятков лет работы на внешнике. Немудрено — именно она по должности отвечала за безопасность людей и имущества с «Забулдыги». — Любопытство, — ответил я, улыбаясь как можно безмятежнее. — Я чувствую любопытство. И все. — Как это — все? — Зайда скептически приподняла брови. — А как насчет трепета в груди, щемящего узнавания, обостренной вспышки ностальгии и радости от возвращения? К примеру, не хочешь сбегать пометить территорию, как в сопливом детстве? — Вот за что ты мне всегда нравишься, Зайда, — за неизменное чувство юмора. Никогда не упускаешь возможности позубоскалить на мой счет. — Стараюсь, племяш, стараюсь. Как свалился на мою голову, так и стараюсь. Зайда отвернулась, снова уставившись бдительным оком на челнок. С тех пор как по всем документам я превратился в ее сводного племянника — полукровку-бикаэльца, она не оставляла насмешливо-покровительственный тон. Я видел, что ей откровенно нравится эта игра; с собственными детьми у Зайды как-то не сложилось, и сфабрикованное родство доставляло ей определенное удовольствие, хоть как-то реализуя дремавшие в глубине души этой сильной и волевой женщины материнские инстинкты. Что ж, я не против. У нас с ней отличное взаимопонимание, и ее опека никогда не бывает назойливой, она всегда тонко чувствует момент, когда следует остановиться. «А ведь она совсем не изменилась за эти годы», — неожиданно понял я, продолжая разглядывать Зайду в профиль, разглядывать так, словно видел ее впервые. Наверное, именно возвращение на Полтергейст заставило меня взглянуть на нее по-новому, как и на все вокруг. Как и всякая бикаэлка, Зайда обладала невероятным для обычных людей ростом, даже сейчас, сидя, она выше меня на голову. Двести тридцать восемь сантиметров — не шутка. Добавьте к росту мощное телосложение, причем ни грамма жира, сплошные мускулы, и вы получите примерное представление об ее физическом облике. Черты лица немного тяжеловаты, но весьма выразительны, рыжевато-шоколадную кожу — «фирменный» цвет бикаэлок, покрывает золотистая роспись затейливой татуировки. Густые иссиня-черные волосы заплетены в короткие, до плеч, косы, по две с каждой стороны они подковой огибают уши. Когда Зайда поворачивает голову, особым образом распушенные кончики кос с тихим шелестом чиркают по плечам — это ее фишка. А ведь она и одета почти так же, как и семь лет назад, вдруг дошло до меня, — в безрукавку с массой карманов и кармашков, исполняющую роль разгрузочного жилета, да плотные бриджи, все — из синтекожи. Под жилетом она носила нательный топик с воротом под горло и короткими, до локтей, рукавами, на ногах — ботинки военного образца. Вся одежда сшита на заказ, на ее фигуре сидит как влитая, выгодно подчеркивая безупречные формы. И все же кое-что изменилось — раньше она предпочитала серебристо-серый или серо-стальной цвета, сейчас же вся одежда — насыщенно-черного цвета. А топик — белый. Для контраста. Зайда — удивительная женщина. Но когда бок о бок живешь с ней год за годом, удивительное становится обыденным. Мне всего тридцать один, но, глядя в зеркало, я с трудом узнаю в себе того пацана, каким был семь лет назад. Впрочем, последний раз свое истинное лицо я видел в зеркале полтора года назад. Зато Зайде уже шестьдесят восемь, а выглядит она максимум на тридцать пять, ну, может, на сорок, и на ее лице не прибавилось и морщинки с момента нашего знакомства, состоявшегося еще в моем детстве. Внимание отвлек какой-то сбой в сети, я перестал видеть трассу, ведущую к космопорту, изображение на окне «виртуалки», отвечавшем за отслеживание движения, сменилось рекламными роликами о местной сельскохозяйственной продукции. Мысленной командой пришлось отсечь баннер, просочившийся в виртуальность лоцмана сквозь защитные программные блоки, одновременно я занес его в черный список — больше подобная «услуга» не появится. Зайда сбой сети тоже заметила. — Однако сервис здесь по-прежнему не на высоте, — прокомментировала она. — Все равно пора встречать, они уже рядом. Она поднялась, выпрямившись во весь рост, потянулась, разминаясь. Кивнула: — Тогда пошли. — Пошли, — я тоже встал. — Точно не передумал? — Нет. Хочу взглянуть им в глаза. — Не вижу смысла, но дело твое. Она подхватила небольшой кейс, стоявший у ее ног, и мы отправились в зал к таможенному турникету. Местные таможенники — двое молодых парней за стойкой возле напичканного сканирующей электроникой турникета — заметили наше приближение и тут же напустили на себя деловую озабоченность, стараясь незаметно одернуть мешковатую зеленую форму. «Людям определенно нечем заняться, — насмешливо подумал я, — так что шерстить нас будут минут десять, не меньше, если только Зайда их не осадит. А она это сделает запросто, с ней переливание из пустого в порожнее не проходит».ГЛАВА 3 Петр
— Проходи, лейтенант, не стесняйся. Петр Свистун спокойно шагнул в помещение, куда его привели двое особистов, затем посторонился, пропуская хозяев. Служебный чип, встроенный в форму капрала, еще на летном поле выдал на лоцман пилота краткую информацию: Ронор Журка, капрал, служба безопасности военной базы «Зеро». Офицер представился сам — капитан Юрин Семик. Обычное правило секретных служб — информация со служебных чипов старших чинов доступна только для внутреннего пользования среди своих, так что Петра это не удивило. — Положи ранец на лоток сканера. Встань лицом к стене, руки за голову, ноги раздвинь на ширину плеч. Не обижайся, парень, правила есть правила. Петр Свистун молча выполнил требования капитана. Прием его насторожил, хотя он и не подал виду, что чем-то обеспокоен. Его личные данные и форма контракта, заключенного на Сокте в вербовочной конторе, давно должны были поступить на Пустошь по гиперсвязи. Но волноваться пока рано, разные накладки случаются. И разные люди встречаются, со своими представлениями о том, как следует выполнять служебные обязанности. Грузный капрал, тяжело сопя за спиной, словно поднимал тяжеленную штангу, а не водил над его телом почти невесомым ручным сканером, сосредоточенно занимался работой не меньше минуты, начав с шеи и закончив ботинками. — Оружия нет, — невнятно пробасил Ронор Журка, глотая окончания слов. — Вроде чист. Петр мысленно усмехнулся. Еще бы. За это он должен «благодарить» бикаэлку с внешника, доставившего его на Пустошь. Ссылаясь на правила, установленные на борту, она настояла, чтобы все личное оружие пассажир упаковал в свой походный ранец, а ранец, естественно, сдал в багажное отделение под замок. И не разрешала вооружаться, пока Петр не покинул челнок. Так что «соски» (уничижительное сокращение от «секретные службы») подхватили его под руки прямо возле трапа безоружным. Впрочем, Петр с ними воевать не собирался. Он прибыл сюда служить. За его спиной между особистами состоялся довольно занятный диалог: — Ронор, друг сердешный… — Ага. — Отвечай по форме, твою мать, — не повышая голоса, почти благожелательно «поправил» офицер. — Я, мой капитан! — Ты когда научишься нормально выражать мысли? — язвительно проворчал капитан Семик. — Никогда тебя не поймешь, то ли ты выполнил работу, то ли попросту просачковал. Так объект «чист» или «вроде чист»? — Чист. — Ну вот. Можешь же, когда захочешь? Капрал обиженно шмыгнул носом. Неуверенно добавил: — Вроде. — Тьфу на тебя, Ронор. Да почему «вроде»? Ты проверил его сканером? Чего молчишь? Проверил? — Проверил. — Сканер что-нибудь обнаружил? — Нет. Вроде ниче… — Стоп! Стоп, я сказал! Ронор, я тебя когда-нибудь пристрелю. Собственноручно. И пусть меня после этого попрут со службы, но эту трудную и полезную общественную работу кто-то должен сделать. Ты даже не представляешь, сколько людей, которые сталкиваются с тобой ежедневно, вздохнут после этого очищающего акта свободно — оттого, что твоя постылая рожа больше не мелькает в «свободном доступе» и не наводит на них тоску. Ладно, закончили, тебя я и позже могу отдрессировать, а то гость заждался. Вольно, пилот. Поворачиваясь к капитану, Петр машинально покосился на обыскивавшего его типа — здоровенного нескладного бугая в полевой форме. Физиономия капрала и цветом, и формой напоминала плохо прожаренную отбивную, на которой какой-то шутник забавы ради небрежно, как в сырой глине, выдавил пальцами черты лица, а угловатый череп вместо волос, словно грязная пена, покрывала серая трехдневная щетина. Видимо, капрал частенько любил бриться наголо. Кроме того, от капрала ощутимо пованивало. Запах немытого, непрерывно потеющего тела, казалось, заполнил собой все помещение, делая работу сплит-системы, обслуживающей помещение, настолько тщетной, что ей впору было покончить самоубийством — посредством короткого замыкания электропроводки. Приходилось стоически терпеть. Вряд ли его задержат здесь надолго. Дизайн служебного кабинета «сосок», в отличие от его обитателей, на оригинальность не претендовал. В первый же момент, когда Петр шагнул в комнату, ему даже померещилось, что он оказался на Двойном Донце, в кабинете Танити Стокс, своего бывшего начальника службы безопасности КВО «Правопорядок» — коммерческой военизированной организации, в которой он служил последние три года. Но все же отличия были. Просторная комната, светлые стены, встроенные в потолок световые панели, напольный сканер для крупногабаритных предметов, два рабочих стола, один простой, второй — многофункциональный, со встроенными терминалами внутренней и орбитальной связи. За этим столом, откинувшись на высокую спинку удобного кресла, и расположился капитан Семик — плотный, полноватый мужчина невысокого роста, лет пятидесяти, в потрепанной серо-зеленой камуфляжной форме. Крупная голова капитана была несколько несоразмерна его телу, а мелкие черты лица на круглом, скуластом лице с широким тупым подбородком только подчеркивали эту нелепость — нос-пуговка, маленькие, близко посаженные глаза, узкий рот-бутон — все это теснилось где-то посередине физиономии, оставив массу места для творчества. Кроме того, капитан, похоже, был альбиносом. Коротко остриженная шевелюра белела, словно грязноватый талый снег, кожа, несмотря на солнечную осень за окном, была бледной, а глаза — светлые, красноватые по краям век, как от недосыпания, радужка почти неотличима от белка. Петр тут же подумал, что такими глазами славятся шелтяне, но капитан вряд ли к ним относился, наемники с Шелты высоко ценят свою независимость, не станут связывать руки постоянной службой в рядах каких-либо вооруженных сил. Петра капитан рассматривал с каким-то мрачным удовлетворением, словно бы обещая грядущие неприятности. Что выглядело вполне естественно — добродушный характер и такая физиономия, как у него, просто несовместимы. — Сядь-ка вот сюда, пилот, поговорим. Капитан ткнул коротким пальцем в кресло напротив — предназначенное для посетителей, на порядок попроще и подешевле, чем у него самого. Такое же простенькое стояло за вторым столом, видимо, капрал на шикарное кресло еще не заработал. Садиться на свое место он не спешил, пристроился шумно сопеть над ухом. Столь повышенные знаки внимания Петру не понравились. Пованивало. Точнее уже смердело. И как только капитан выносит своего помощника? Простая душевая кабинка с таким клиентом вряд ли справится за один сеанс. Запереть бы его на недельку в автомойке, заправив ее самым ядреным средством для чистки военной техники. Петр потянулся забрать с лотка сканера ранец, но капитан живо пресек попытку: — Нет-нет, пилот, личные вещи тебе пока не понадобятся, я с ними еще не закончил. Садись, тебе говорят. Вот так уже лучше. Удобно? Не жмет, не давит? — Нормально. Кресло было жестким, но и Петр к неженкам себя не относил. Приемлемо. Капрал тут же встал за спиной, решив, видимо, изображать его тень. Почти нестерпимо захотелось ему врезать. Петр частенько страдал от собственного взрывного характера. Где бы он ни служил, гауптвахта всегда была для него родным домом, а караульные радовались ему как близкому родственнику при каждом появлении в их вотчине, заключая ставки, сколько дней он продержится на воле после очередной отсидки. Спасало его одно — он действительно являлся отличным пилотом боевых роботов и сразу после гауптвахты неизменно отправлялся нести службу. — Замечательно. Тэ-эк, тэ-эк, что тут у нас на сканере… — Капитан изучал содержимое ранца на голоэкранчике, развернувшемся над столом, попутно выдавая отрывочные комментарии: да… ничего особенного, привычный набор… разве что вот это… и это… Но конечно же личное оружие и амуниция внесены в список разрешенных к ношению предметов… ага, вот и списочек с разрешениями, кто бы сомневался… — капитан бросил на Петра пытливый взгляд. — Меня беспокоит совсем иное, пилот. Меня беспокоит, по какой причине я тебя вообще здесь вижу. Ладно, посмотрим твою «личку». Капрал, хватит изображать столб, тут подпирать нечего, кроме потолка, но до него даже твоей гипертрофированной башкой не достать. Лучше кофе приготовь. И прекрати разносить вонь, иначе я тебя за дверь выставлю, достал уже. После замечания капитана вонь и вправду уменьшилась, и не только потому, что капрал отошел к противоположной стене, где находился сервис-комбайн. Петра это слегка озадачило. Что бы это значило — «разносить вонь»? Капитан Семик, сидя с отрешенным взглядом, углубился в изучение материала. Экран на столе он на этот раз проигнорировал, использовал виртуалку лоцмана. Решил, понятное дело, максимально засекретиться от любопытных взглядов, словно Петр подглядывал ему через плечо. Краткое досье с личными данными и послужным списком, которое полагалось носить при себе в виде зашифрованного файла, так называемую «личку», Петр скинул на лоцман капитана сразу по прибытии и был уверен, что тот давно уже посмотрел все необходимое. Полное досье на всех наемников хранится в федеральной базе данных. Когда он подписывал контракт на Сокте в вербовочной конторе от министерства обороны Коалиции, его досье должны были запросить и переслать к месту службы. Теперь «соска», по-видимому, сверял оба файла с данными. Паршивая у «сосок» работа — копаться в чужом нижнем белье. Но кому-то и ее нужно делать. Петр точно знал, что такая работа не для него. Его жизнь — пилотирование робота. Его хобби — оружие. Способ разрядки — набить кому-нибудь морду. За дело. А дело находилось всегда, было бы желание найти. К примеру, Петр терпеть не мог, когда на него повышали голос. Издержки воспитания. Его папаша, уже старый, уважаемый кланом наемник, от природы обладал тихим, интеллигентным голосом, и когда ругался, мог этим самым «тихим и интеллигентным», да еще индифферентным, тоном говорить ужасные гадости как сыну, так и окружающим. И ему это большей частью сходило с рук. Его оскорбления выглядели безобидными. Именно такими Петр и привык их слышать. Но в устах других людей любой мат с повышенной эмоциональной окраской вызывал в его душе резкое патологическое отторжение. И обычно сопровождался рукоприкладством. Иногда он бил даже раньше, чем успевал осознать, что именно услышал. Иногда просто не хотел сдерживаться. Нередко невзирая на звания и заслуги объекта внимания. Неудивительно, что люди в любом коллективе, в котором ему доводилось существовать продолжительное время, рано или поздно становились вежливыми и обходительными друг с другом. По крайней мере, в присутствии Петра. Ну а себя он в обиду не давал, боевая выучка, которую он прошел в родном клане Скорпионов, вполне позволяла ему выходить без особых потерь после попыток сделать ему темную. Так что дешевле выходило терпеть его причуды, чем пытаться от них отучить. — Так-так, родом с Котусси-Сонгердана, двадцать восемь лет, отработал контракты… ну это место я знаю… а об этом ничего хорошего не слышал… а здесь совсем неинтересно, просто отстой… ага, неплохо, неплохо, награда за боевые действия во время Суда Арбитра на Двойном Донце, даже денежное поощрение… редкое событие в нашей вялотекущей жизни… Ронор, я кофе дождусь? — Ну так программа же… — виновато пробасил за спиной Петра капрал. — Еще две минуты… — Может, тебя самого в аппарат засунуть, чтобы шестеренки крутил быстрее, если они там есть, конечно, потому что в твоей башке их точно нет. Что ты там корчишь на своей дебильной роже? Верь мне, шестеренок у тебя нет, я тебе это и без сканера скажу. Или ты сомневаешься насчет вместительности аппарата? А зря. Надо будет — засуну. Ну и что, что ты больше, чем аппарат? Ладно, все, не отвлекай меня от дела, вечно дергаешь меня по пустякам… Капрал только горестно вздохнул, не посмев возразить. Повернув голову, Петр отстраненно смотрел в окно, занимавшее всю стену. Наверняка с односторонней светопроводимостью. Из кабинета был отлично виден челнок с «Забулдыги». Разгрузка еще не начиналась, рядом он не заметил ни единой души. К монологу офицера он отнесся как к жужжанию насекомых — назойливому, но совершенно безвредному. Торопиться ему некуда, военные с базы еще не прибыли за грузом, а Петр намеревался уехать с ними. Конечно, беседе с «соской» он предпочел бы посещение местного бара или подышал бы свежим воздухом снаружи, что сейчас особенно актуально, учитывая парившие в кабинете ароматы, не имеющиеничего общего с запахом готовящегося на автомате кофе. Звякнул автомат, сигнализируя об окончании процесса. Сопение за спиной усилилось, приближаясь, — Ронор нес кофе. Запах, кстати, не ахти, хорошо, что капитан не страдал гостеприимством — такую гадость Петр употреблять бы не стал даже бесплатно. И тут, поравнявшись с Петром, капрал вдруг взвыл, словно на его глазах только что расстреляли всю его семью. Это было настолько неожиданно, что Петр не успел остановить инстинктивный порыв. Капрал рухнул без признаков жизни, словно мешок, набитый тряпьем. Глаза закатились, и без того опрокинутая чашка, задетая тяжелой рукой, покатилась под стол капитана, разливая остатки темной жидкости — собственно, из-за нее и вышел весь кавардак, капрал умудрился споткнуться на ровном месте и выронить кофе. Обратно Петр сел уже не спеша, разминая правый кулак пальцами левой руки. Скула у капрала оказалась словно железная, едва запястье не выбил. Удивительно, но вонь, исходившую от недоноска, как отрезало. И как это понимать? Что любопытно, капитан в кресле даже не шелохнулся. Не пытаясь вскочить или схватиться за оружие, он лишь уставился на Петра с каким-то нездоровым вниманием, словно тот не его помощника вырубил, а просто чихнул некстати. Опасный тип. Очень уж уверенно держится. — Ловко, — довольно спокойно прокомментировал капитан Семик. И участливо поинтересовался: — На гауптвахте давно последний раз был? — Месяца три назад. — Совпадает. В досье указано, что уволился ты два месяца назад. Что помешало продлить контракт? Не отвечай, я уже догадался — стоит бросить взгляд на бессознательно счастливое лицо моего капрала, как сразу становится ясно, что ты просто заскучал среди привычных соратников, захотелось свежих впечатлений и знакомых тюремных запахов. Ну и за что ты его? — Громкие голоса меня пугают, — с деланым равнодушием усмехнулся Петр. — С детства. Само собой вышло. — Да-а, с тобой не соскучишься. Ладно, вернемся к нашему делу. Так вот, грустно признаваться, но у меня простая работа, пилот. Я высматриваю подозрительных субъектов, прибывающих на планету. И твое появление — это просто праздник какой-то. Я начинаю верить в высшую справедливость, в то, что не зря потратил семь лет жизни, прозябая в этой дыре. Да нет, платят неплохо, если ты об этом подумал, на это я не жалуюсь. Но ничто так не убивает смысл жизни, как отсутствие результатов повседневной деятельности… — Когда я смогу отправиться к месту прохождения службы? — Не любишь бездельничать, похвально. Но перебивать некрасиво. И пару дней в карцере ты все же отсидишь, порядок есть порядок. Иначе Ронор меня не простит. Сам должен понимать, авторитет — штука хрупкая, стоит недоглядеть — и в мое кресло сядет Ронор, а я побегу готовить ему кофе. Мне это надо? — Я готов. — Сядь. Я еще не закончил разговор. Сядь, говорю, карцер никуда не убежит, это тебе не девственница на первом свидании. Так-то лучше. Косишь под тупого? Уверяю тебя, актер из тебя хреновый, так что оставь бесплодные попытки, не изображай неприступную крепость под натиском превосходящих сил противника… Рядом ощутимо завоняло. Капитан отреагировал с отеческой улыбкой: — Ронор, поздравляю с возвращением в мир живых. — Да… мой капитан. — Поднимайся, хватит изображать труп, мне и твоей вони хватает, без хладного тела в собственном кабинете как-нибудь перебьюсь. Петр не оглянулся. Капрал его мало интересовал. Ответного выпада он не опасался. Не все такие сумасшедшие, как он, а капрал, несмотря на впечатляющие габариты, явно рохля, будет колебаться даже после прямого приказа начальника. — Вот с таким вот контингентом и приходится работать, — поморщился капитан. — Но у Ронора есть неоспоримое качество — чутье на неприятности. За что и держим. Ронор, чувствуешь неприятности? — Ага… Да, мой капитан! — Еще бы, небось уже в заднице свербит. Прикрути запах, а то блевать уже тянет. Как только закончу с нашим контрактником, займусь я тобой как следует. Харю отъел на казенных харчах — в дверь тараном скоро вбивать придется. Прислали тебя на мою голову. Ничего, я с тобой поработаю, уже набросал план твоей переподготовки. Будешь летать у меня по взлетному полю вместо истребителя, понял? Все нормативы по физической подготовке сдашь в кратчайшие сроки. Или вылетишь со службы. Так что выбор за тобой, истребитель ты мой легкокрылый, плохо напильником обработанный и под бульдозер заточенный… — Мой капитан, я… — О как. Строптивость демонстрируем, капрал? — Я о неприятностях, мой капитан… — Ты что, мне угрожаешь? — Никак нет! Я чувствую, неприятности будут с этим парнем! — Ах вот оно что. Ну я и без тебя уже понял. По твоей вони. Ты ведь у нас очень специфический специалист, так что помолчи пока и сделай наконец кофе! Подожди-ка, тут твоя чашка валяется, сейчас мы ее ботиночком… Вот. Хорошо пошла. Прямо как в детстве по мячу… Молодец, что поймал. Только не вздумай в нее наливать, возьми другую. Итак, пилот. Твое досье я посмотрел очень внимательно. Контракт с тобой оформлен по всем правилам. Но есть одна прикольная проблема. Меня прямо тащит и плющит. От радости. В кои-то веки занимаюсь настоящей работой. А знаешь почему? Петр холодно проигнорировал вопрос. Проблемы этих двух человечков его мало интересовали. Тем более затеянная в его присутствии клоунада. — Эх, какой же ты необщительный тип, пилот. Мне же неинтересно в двух лицах распинаться — и за себя, и за тебя. Хотя опыт забавный. Примерно как онанизмом заниматься. А ведь по всему выходит — ты шпиён. А шпиёнов мы не любим. Не томи, выкладывай, на кого работаешь? Молчишь. Хотел бы я знать, ты действительно не понимаешь или притворяешься… Открою тебе страшную тайну — мы не ждем пополнения, парень. Штат базы укомплектован полностью, запроса на пополнение не было, база на Пустоши закрыта, сюда если и присылают, то трижды проверенных людей. А ты — контрактник со стороны. Да еще и с такой поганой личкой. Чушь собачья. Ты просто не мог сюда попасть. — Меня это не касается. Может, закончим этот треп? — Да что ты, мы только начали, — с ласковой укоризной покачал круглой головой капитан. — Предстоит столько интересной работы, что я прямо как на иголках. Прежде всего, придется отправить запрос в разведуправление на установление твоей личности и подтверждение представленных тобой данных. Эх, пилот, заставляешь нас идти на лишние расходы, ГТ-связь ведь недешева… Но ничего, если сотня-другая налогоплательщиков потуже затянет пояс, то с них не убудет, может, даже напротив, обретут спортивную фигуру… Петр уже встречал таких людей. Таким типам почему-то кажется, что обо всем в этом мире им заранее известно. Петр не собирался рассказывать, что на самом деле побудило его появиться здесь, на Пустоши. Но как избавиться от назойливого любопытства особиста? Помог случай. Капитан осекся на полуслове. По отрешенному взгляду было ясно, что он считывает с виртуалки поступившую информацию. И информация оказалась важной. Настолько, что на лице особиста красноречиво проступило великое сожаление — еще бы, пришлось прервать такое увлекательное занятие — ознакомительный допрос. — Ронор! — Кофе, мой капитан! — Да засунь ты этот кофе… Присмотри за нашим подопечным, мне нужно отлучиться на взлетное поле. И хлебалом не щелкай. Еще раз так меня опозоришь, месяц из карцера не выберешься, я лично прослежу, чтобы тебя весь срок держали на одной воде, выйдешь стройным и красивым… Хотя в принципе это невозможно, но ради тебя поломаю любые принципы и пойду на подвиги по перевоспитанию. А ты, пилот, не шали, посиди смирно, может, все и образуется, запрос я уже послал. Низкорослый капитан живо поднялся из-за стола, вытащил из ящика стола форменную кепи и, натягивая ее на шарообразный череп, вылетел из кабинета, словно мяч после хорошего пинка. Капрал же тяжелым шаркающим шагом обогнул Петра по широкой дуге, предусмотрительно держась от него подальше, и уселся в кресло начальника, кое-как впихнув в него широкий зад. Капитан Семик, наверное, даже и не подозревал, насколько его предположения насчет родного начальственного места были близки к истине. Не спуская с пилота сумрачного взгляда, капрал молча вынул из поясной кобуры и положил на стол перед собой станнер, отключил предохранитель, поставил оружие на боевой взвод — на стволе сбоку замигал зеленый огонек. Петр не обратил на него внимания, напряженно решая в уме возникшую проблему. «Не образуется», — мысленно возразил Петр Свистун капитану Семику. Эта дотошная скотина обязательно докопается до истинного положения вещей. Не хотелось начинать свое прибытие сразу с конфликта, но что-то нужно было предпринимать, и срочно. Или он наконец приблизится к своей цели, или потерпит крах, и в лучшем случае его вышибут с планеты, не переломав кости, а всего лишь оштрафовав. Такой вариант его совершенно не устраивал. Приняв решение, Петр спокойно встал. — А ну сядь… — начал было капрал, потянувшись к станнеру. Проверенный метод сработал без осечки. Для подготовленного воина клана Скорпионов, а Петр уже в юности славился скоростью атаки, это животное в человеческом обличии, посмевшее надеть военную форму, двигалось слишком уж медленно. Удар отбросил капрала на стену, падая, он с грохотом перевернул кресло. Петр шагнул ближе, проверил его состояние, собираясь в случае чего добавить. Но капрал и без того вырубился, слабая способность держать удар в голову подвела и в этот раз. Петр подхватил ранец и быстрым бесшумным шагом вышел за дверь, не забыв аккуратно прикрыть ее за собой. С персоналом в местном космопорте негусто, но мало ли кто пройдет мимо, а поднимать бучу раньше времени незачем.ГЛАВА 4 Кассид
По просторному камбузу торгового корабля-внешника «Забулдыга» плыл непередаваемо волшебный запах собредского влопа, исходившего паром на термоплитке. Влоп доходил. Еще десять минут и… Пристально наблюдая за процессом приготовления и шумно вдыхая носом соблазнительные запахи, Кассид Кассиониец издал утробный рык в предвкушении неотвратимо приближающегося удовольствия. Поесть он любил. А поесть хорошо и вкусно любил особенно. Профессия межзвездного торговца в сочетании с патологической ленью слабо способствовала развитию каких-либо посторонних умений, не имевших отношения к его основной деятельности, он мало что умел делать своими руками, разве что снести какому-нибудь хаму челюсть в хорошей драке (редкое удовольствие — привычка к деловым переговорам и компромиссам практически исключала такое приятное времяпровождение), но он умел и любил готовить пищу. В основном — для себя, потому как нетерпеливые и всеядные компаньоны обычно довольствовались стряпней кухонных автоматов — быстро и относительно качественно. Но Кассиду нравился сам процесс! Особенно когда заняться абсолютно нечем. Особенно когда некому насмехаться над его увлечением… Едва он так подумал, как из-за правой ляжки Кассида, чуть выше колена, сперва осторожно высунулась большая пластиковая поварешка, зажатая в пальцах тонкой металлической лапки, затем показалась плоская голова-тарелка с блестящими бусинами видеосенсоров. Насмехаться некому, а вот нежеланный помощник всегда при нем. То есть при камбузе. Услужливый повар-стюард молча протестовал против своего отстранения от дела, ради которого он и обитал в камбузе. Протестовал-то он молча, но назойливо пытался проявить инициативу, невзирая на неоднократные отпихивания башмаком Кассида. Робот выглядел презабавно. Росточек всего в полметра, тонкое цилиндрическое тельце, ручки-ножки в виде металлических прутиков — словно несчастное создание с самого момента «рождения» сидело на голодном пайке. Но за кажущейся забавностью, нередко усыплявшей бдительность клиентов на борту корабля, крылась совсем иная сущность — экзот-роботы класса «скелетон», созданные компанией «РобоТех» для охранной деятельности, при необходимости отлично справлялись не только с обязанностями поваров и стюардов, но и вышибал. Кассид снисходительно хмыкнул, вознамерившись отвесить роботу подзатыльник, — мощная лопатообразная ладонь спикировала вниз, как тяжелый бомбардировщик, но экзотик ловко увернулся и опасливо отбежал на пару шагов. Кассид нисколько не сомневался, что через минуту робот предпримет еще одну попытку. Надо бы попросить Сомаху подвинтить ему мозги. Незачем повару-стюарду быть таким услужливым, когда Кассид сам занимается делом… Мысль мелькнула и ушла, чтобы вернуться в следующий раз и снова быть благополучно забытой. Кассид продолжил наблюдать за процессом готовки, так как, кроме приготовления любимого блюда, заняться действительно было нечем. «Забулдыга» плавал на тысячекилометровой орбите над Полтергейстом. Кассид находился на корабле один, и одиночество, как всегда, вызывало у него стойкий дискомфорт, сходный по ощущениям с тянущей зубной болью, на той самой стадии, когда трясти за грудки врача-зубодера еще вроде рано, но задуматься о лечении уже стоит. Именно в такие моменты Кассид приходил в камбуз. Для собственного успокоения и поднятия настроения. Последние сорок лет он провел с двумя компаньонами — бикаэлкой Зайдой и тавеллианцем Лайнусом. Первая следила за тем, чтобы ничто не мешало увеличиваться благосостоянию Кассида, проще говоря, отвечала за безопасность на «Забулдыге» в самом широком смысле слова — приличное поведение пассажиров, переговоры с торговыми клиентами, не выходящие за рамки угроз и приличий, гарантия выполнения заключенных сделок, контрабандные операции на грани фола… да много чего. Второй, тавеллианец, штурман-пилот, постоянно прятал свои истинные чувства за маской внешней холодности и бесстрастности — это его излюбленная игра. Ему нравилось производить впечатление на окружающих именно таким способом. Бог его знает, когда ему надоест. Может, и никогда, у многих выходцев с Тавеллы сидит в башке подобный винтик. Последний член экипажа, Сомаха Олиман, паренек весьма даровитый, техник-эксперт корабля, ходил на «Забулдыге» не так долго, как тавеллианец и бикаэлка, но и за семь лет Кассид начал к нему относиться как… ну, примерно как к приемному сыну. Особенно такому отношению содействовали те печальные обстоятельства, благодаря которым Сомаха вынужден был оставить свою планету и стать членом экипажа корабля-внешника Кассида… Да, за много лет торговец здорово привык к своему экипажу, и следует признать, что он стал излишне сентиментален… Грустно рыкнув, Кассид наклонился над вместительной емкостью, в которой готовился влоп. В какой-то момент ему показалось, что он слегка пережарил, но контрольное обнюхивание опровергло подозрение. Влоп доходил строго по времени. На всякий случай торговец запустил в блюдо указательный палец, толстый и синюшный, словно протухшая сосиска, коротким желтоватым когтем подцепил кусочек мяса и отправил в рот. Сосредоточившись на вкусовых ощущениях, задумчиво прожевал, перетирая мясо крепкими квадратными зубами. Судя по незамедлительной и однозначной реакции слюнных желез, извергнувших водопад в его глотку, с блюдом все было в ажуре. Небрежным взмахом руки прервав очередную попытку стюарда перехватить инициативу, он снова выпрямился. В никелированных гранях кухонного комбайна причудливо отразилась шевельнувшаяся фигура кассионийца. Кассид прекрасно осознавал, как он выглядит — как ходячий робот, прибывший прямиком из воинства ада, и тщательно следил за поддержанием наработанного годами имиджа. По незыблемой традиции на родной планете — Кассионии — и сам он, и его соплеменники были помешаны на косметической биотрансформации. На лбу торговца торчали два белоснежных рога, свитые из жестких, как проволока, волос, брови тоже были завиты в рожки, но поменьше, а белки глаз в плоских, почти лишенных рельефа глазницах, разнесенные приплюснутым широким носом с узкими ноздрями, неестественно выделялись на ультрамариновом лице. Мощное, почти двухметровое тело торговца защищала ртутно-зеркальная одежда из ткани с энергоподпиткой, способная превращаться в довольно прочную броню при малейшей опасности, а квадратный корпус, для вящей сохранности владельца перед грядущими опасностями, обтягивал любимый жилет из композит-пластин. Одним словом, как внешне, так и внутренне Кассид являлся чистокровным кассионийцем. Ради справедливости следует отметить, что искусственные волосы и неестественный для человека цвет кожи и зубов — это еще так, мелочи. Кассиду приходилось видеть и более экстравагантные образчики с родной Кассионии. И это считалось нормой. «Тэа-ак, на чем мы там остановились?» — подумал Кассид. Ах да. Компаньоны. Все компаньоны в данный момент находились на планете. Контракт на транспортировку груза для военной базы Коалиции Кассид заключил еще на Сокте, выловив предложение в информационной сети планеты. Быстро и без проблем обговорив все необходимые условия с заказчиком (для торговцев с Кассионии, по давней договоренности с официальными властями, на подобные сделки всегда горел зеленый свет), остальную работу он предоставил экипажу. По прибытии на Пустошь Лайнус доставил вниз грузовой челнок, в обязанности Зайды вменялось проследить за порядком при разгрузке трюма, а Сомаха… Да, Сомаха. Отчасти из-за него Кассид и пошел на этот контракт. Никакой особой выгоды он ему не нес, обычная рутина — минимум хлопот, но и минимум прибыли. Что-то вроде небольшого отдыха перед какой-нибудь действительно увлекательной сделкой. В прошлом с общиной Пустоши он вел весьма доходные дела, но это было давно, а сейчас с этой планеты хорошую прибыль содрать невозможно, поэтому и делать на ней нечего. Кассид шумно вздохнул, прогоняя непрошеные мысли. Прошло и забыто. Свет клином не сошелся на упущенной прибыли. Родственнички из многочисленной торговой семьи «Хэнки и сыновья», к которой Кассид имел сомнительную честь принадлежать, все время старались перебежать ему дорогу, и многие из них успели выслужиться до директоров крупных компаний-филиалов с сотнями кораблей и десятками тысяч персонала. Но, несмотря на махровую конкуренцию с их стороны и разнообразные заподлянки, которые они ему регулярно подкидывали, он все равно процветает. Благодаря Сомахе. Черные губы на синем лице Кассида растянулись в широкой ухмылке, обнажая крепкие ярко-желтые зубы. Не в его характере стремиться к власти и чрезмерной ответственности. Вполне хватает заботы о своих людях. Зато эта забота не была абстрактной, как у больших руководителей крупных коллективов. Ну а на жизнь ему хватало, деловой хватки, как и у любого кассионийца, у него не отнимешь. Поэтому лично его вполне устраивал один-единственный корабль с персоналом из трех человек. Зато его корабль-внешник стоит десятка обычных кораблей иных торгашей как по грузовой вместимости, так по ходовым качествам и вооружению. Последнюю переоснастку он делал как раз два года назад, после событий в системе Рапира, где нечистоплотный клиент пытался взять «Забулдыгу» на абордаж и забрать на халяву весь его товар — груз боевых роботов, доставленных по контракту для «Правопорядка», коммерческой организации, защищавшей планету Двойное Донце. С халявой не вышло тогда, и тем более не выйдет теперь, после перевооружения… Тьфу ты. Опять отвлекся. Итак, Сомаха. И контракт. Взаимосвязаны они очень просто: планета, болтавшаяся под «Забулдыгой», была та самая. Именно с нее Сомаху выперли несколько лет назад. И он упорно не хотел сюда возвращаться, чтобы хоть как-то изменить прошлое, сгладить его последствия. Непримиримость, однако. Последнее время душевное состояние Сомахи Кассиду ох как не нравилось. Парень здорово изменился по характеру. Циничен. Презрителен. Для него больше нет авторитетов. И куда только подевался тот наивный и добродушный мальчишка, который когда-то ступил на борт «Забулдыги» впервые? Да и изменение внешности, сдается, тоже сыграло роль. Не исключено, что в биокосметических лабораториях с ним перестарались, затронув какие-то глубинные структуры сознания. Теперь он — бикаэлец-полукровка, со всеми вытекающими. Идея принадлежала Зайде. Ох, не нравилось это Кассиду, очень, рэ-эррр, не нравилось. Парень словно вжился в чужой образ, надел несвойственную ему маску. Кассид не знал, в чем, собственно, корень всех зол, но полагал, что без родовых корней любому будет тяжко, он, например, не представлял себя без своей Кассионии и регулярно посещал планету два-три раза в год. Но не бывать на родине семь лет! Это уже ни в какие рамки не укладывается. Вот только ради этого и стоило взять малоприбыльный заказ. Может, посещение родины хоть как-то встряхнет парня. Вернет его характер к первоначальному, хотя бы отчасти. Не хотелось бы терять столь ценного спеца в психушке. Реабилитационная коррекция сознания не всегда дает стопроцентную гарантию… Воспользовавшись тем, что шеф ушел в мысли глубоко и надолго, несуразный стюард все-таки прорвался к плите. И уже лез поварешкой под крышку широкой плоской кастрюли, нарушив тем самым температурный режим приготовления влопа, когда Кассид двумя пальцами схватил экзотика за шею и вздернул в воздух. Тот жалобно пискнул, беспомощно дернув четырьмя конечностями, бусинки-сенсоры на плоской голове отчаянно замигали. — Клянусь Кошельком Денежного Бога, железная морда, я тебе башку оторву, если сунешься еще раз! — прорычал кассиониец. Затем грузно протопал к двери и выставил стюарда вон. Его можно и отключить, но… Но Кассиду такие меры не по душе. Единожды включенное, любое механическое создание на его борту имело право на непрерывное существование. Он сам установил такие правила в незапамятные времена. И сам теперь страдал. Поймав себя на этой мысли, Кассид саркастически улыбнулся. Как это показательно — пострадать от собственных причуд… — Шеф, вынужден побеспокоить, — монотонно заговорил бортовой ИскИн «Альт» через громкоговорители отсека. На время священнодействия на камбузе Кассид намеренно отключил лоцман и максимально полно отрешился от информационной компьютерной суеты внутри своего разума. Но оставил лазейку на случай непредвиденных обстоятельств для ИскИна — в виде исправно работающей внешней связи. — Чего тебе, рэ-эррр? Покороче. — Сканеры. — Не настолько же буквально, Альт! Несколько слов у тебя все же есть. — Сканеры засекли сильное гравитационное возмущение, расстояние — семь тысяч километров. По космическим меркам — руку протянуть. — Ага. И кто пожаловал? — Неизвестно. — Ну так проведи идентификацию, все тебя учить, как нужно работать… — Невозможно. — Подробнее, Альт, рэ-эррр! Будешь так цедить ответы, проломлю твою электронную башку! Если ты наивно полагаешь, что мне неизвестно ее местоположение на корабле, то ты крупно ошибаешься… — Не могу засечь объект для идентификации. — Это что же получается, возмущение массы есть, а объекта нет? Альт, морда ты искусственная, а приборы, вообще, в порядке? — В норме. — Проведи дополнительную диагностику систем, я все же не уверен. — Приборы в норме, — бесстрастно повторил ИскИн. Несколько озадаченный происходящим, Кассид, не замечая, что делает, вытер коготь, которым цеплял мясо в посудине, о штанину. На девственно-чистой поверхности новенького комбеза, совсем недавно изготовленного по его личного заказу, тут же образовалась жирная безобразная клякса. Стер-рвовы дела. Он обесточил термоплитку и бережно переставил посудину с влопом на пластиковую подставку. Блюдо дошло, лишняя температура уже ни к чему… По мысленной команде лоцман запустился мгновенно — на расстоянии вытянутой руки в воздухе перед глазами развернулась панель виртуалки — виртуальный монитор для общения с операционной системой. Со стороны, конечно, никаких панелей не видно, все это виртуальное пространство, развернувшееся сейчас перед его лицом, — исключительно личное, визуальное отображение поставляется операционкой в зрительные нервы носителя лоцмана. Шустро высыпали контактные окошки программ автозапуска — таймер, планировщик заданий, связь и другая необходимая в быту мелочь. Ага, вот и данные от Альта. Что-то ИскИн тормозит — окошко оставалось черным. — Альт, давай уже, заливай данные. Не отвлекай меня дольше, чем необходимо. — Передача ведется. Вот стер-рва. Кассид уже и сам сообразил, что мелькавшие на краю окошка цифры системной обработки данных видеопотока говорят о том, что передача с внешних видеосенсоров корабля действительно ведется. Видимо, возможностей виртуалки лоцмана в данном случае оказалось недостаточно. Ничего ведь не понять. Сплошная чернота. — Альт, проверь мой лоцман. — Диагностика завершена, функциональность в норме. — Та-ак… А ну-ка увеличь разрешение камер. Нужна хоть какая-нибудь зацепка, рэ-эррр! Можешь дать косвенную оценку массы неизвестного объекта? — Приблизительная оценка массы по гравитационному возмущению среды… И ИскИн назвал цифру, превосходящую массу «Забулдыги» в несколько раз. Затем добавил: — Объект предположительно маскируется. Природа маскировки неизвестна. — Ну морда, я до тебя еще доберусь! Сразу не мог сказать, что маскируется, рэ-эррр?! Хочешь, чтобы у меня глаза от напряжения лопнули?! — Повторите запрос, шеф, — монотонно переспросил ИскИн. — Я тебе сейчас повторю, мало не покажется… Та-ак… За девяносто два года жизни чутье на неприятности у торговца выработалось идеальное, и когда в его мозгу звенел тревожный звонок, Кассид сразу преображался. Медлительная, ленивая, скупая на движения и неповоротливая шкафообразная туша превращалась… Хм-м, как бы это выразить поточнее. Шкафообразная туша, конечно, никуда не девалась, но двигаться Кассид начинал гораздо шустрее, мягче, можно даже сказать с некоторой грацией. Главное — не забывать про шкаф. В три шага вылетев из камбуза, Кассид уперся взглядом в экзотика, смирно ожидавшего распоряжений снаружи с поварешкой наперевес, и рявкнул: — Переложи влоп на тарелку, морда крякнутая, и тащи в кают-компанию! Экзотик тенью метнулся в камбуз, а Кассид устремился в противоположную сторону. Кают-компания находилась рядом, а оснащена она была ненамного хуже рубки Лайнуса, поэтому Кассид и не раздумывал, куда податься для прояснения ситуации. Элементарно отправился в привычное место обитания. Двадцать шагов, и он ворвался в просторное помещение, сотрясая воздух вибрирующим горловым рыком: — Альт, свяжись с Лайнусом, выясни, как у него обстоят дела с разгрузкой. И разверни картинку на стене. Та-ак… Клянусь Кошельком Денежного Бога, все это выглядит весьма странно…ГЛАВА 5 Лайнус
Усевшись на высокий стульчик возле стойки бара, Лайнус с отсутствующим видом водил подушечкой указательного пальца по прохладному влажному краю вместительного пивного бокала. Тавеллианец мысленно прикидывал, стоит ли допивать это пиво — раньше местная продукция определенно была получше, а сейчас ее качество скатилось до обыкновенного ширпотреба. Бар обслуживался на автоматике, так что Лайнус находился в баре в полном одиночестве. Что его вполне устраивало. Также его устраивала и непроницаемая темнота, царившая вокруг и скрадывавшая малейшие очертания интерьера. Лишь слабо подсвеченный участок стойки под бокалом да светящаяся полоска гида, протянувшаяся по полу от его места до выхода, хоть как-то оживляли могильную тьму, но Лайнус вполне мог бы обойтись и без этого освещения. Не устраивал его лишь тот факт, что придушить за качество обслуживания некого. Но тут уж ничего не поделаешь. Насколько он знал, мода на подобный интерьер баров пошла с Сокты, из знаменитого на всю планету бара-ресторана «Темное Логово». А популярным заведение стало благодаря ежегодному чемпионату по спортивным боям на боевых роботах. Как-то так сложилось, что именно это заведение стало традиционным местом сбора всех пилотов, участвующих в чемпионате. Затем мода шагнула дальше, нашлось немало ловкачей, пожелавших урвать часть дохода благодаря сходству оформления. Каждый посетитель в «Темном Логове» вправе был рассчитывать, что управляющий сервис оградит его от докучливого внимания соседей — благодаря темноте и звукопоглощающим ширмам. А чтобы посетители не сталкивались на входе или выходе, автоматический гид всегда разведет их без столкновения. Но это — в «Логове», а в «берлогах», как народ прозвал бары-подделки, просто экономили на освещении. Никаких звукопоглощающих ширм. Зато и стены оформлять не нужно — все равно ведь ни черта не видно. Тот факт, что мода добралась даже до такого захолустья, как Пустошь, Лайнуса откровенно забавлял. Причуда местной администрации, смахивающая на глупый каприз. Насколько он успел выяснить, рейсовые корабли приносили курортников с других планет, выбравших для отдыха Туманную долину, раз в десять суток, и бар заполнялся всего на несколько часов, за это время народ рассасывался по гостиницам и санаториям, расположенным на берегах озера Нежного… До ближайшего рейсовика еще трое суток, поэтому нечего удивляться, что в баре пусто. Считается, что тавеллианцы не очень-то жалуют общество людей, даже своих соотечественников, а вот природу обожают. Природу и одиночество. На самом деле не все так просто. Мало кто подозревает, что с родной планеты тавеллианцев гонит отнюдь не страсть к путешествиям, а желание выжить. Эволюция на Тавелле пошла причудливым путем, разбив человеческую ветвь на два подвида — берущих и дающих. Естественно, абсолютно чистых подвидов не существовало, кто-то умел больше брать, кто-то — отдавать, каждый тавеллианец наделен обеими способностями, но преобладающая способность определяла жизнь каждого. Берущие — те, кто умел пить чужую жизнь, как правило, являлись лидерами в общественной и политической жизни Тавеллы, они становились учеными, изобретателями, инженерами, конструкторами, гениями самых различных искусств — они являлись ведущей и направляющей силой общества. Подпитываясь силами собратьев, они созидали, не оглядываясь на бытовые проблемы, тратили на восполнение средств к существованию минимум усилий, так как самым необходимым — жизненной энергией — они уже были обеспечены. Дающие — доноры — занимались производственными процессами, рутинной черновой работой, не требующей гениального ума и уникальных специализированных знаний. Именно поэтому на других планетах тавеллианцев окрестили вампирами. Вполне естественно, что лидеров всегда меньше, а доноры составляют основную массу населения. В истории Тавеллы бывали периоды, когда лидеров рождалось больше, чем необходимо, — и тогда их количество приходилось сокращать насильственным путем — дуэли, войны, убийства. Лайнус родился донором. Хорошим, мощным донором, умеющим отдавать много и долго, вплоть до саморазрушения — лидеры, как правило, формировали свое окружение именно из таких сопланетников. Ему больших трудов стоило принять решение убраться с родной планеты. Результат того стоил — среднестатистический донор живет пятьдесят-шестьдесят лет, Лайнус прожил на тридцать лет дольше сверх отпущенного срока. Как дающий, он был хорошо восприимчив к чувствам других живых существ. Сила познается в сравнении, на Тавелле он не смог бы противостоять лидеру, а среди обычных людей мало кто смог бы противостоять донору, ведь здесь у него некому было отбирать, зато появлялась возможность задействовать вторую часть своего я — пьющую. Ему было хорошо в этом мире. В мире обычных людей, нормалов, где не было тавеллианцев и не от кого было защищаться. Вернее, почти хорошо. Так как имелась и обратная сторона медали, следствие достигнутого комфорта, из-за которого Лайнус и спустя десятилетия не ощущал свою жизнь полноценной. У нормалов есть неоспоримое достоинство: они неплохо умеют ориентироваться в реалиях пространства и времени, которые их окружают. Лайнус не умел. Его жизнь вне общества тавеллианцев, среди чужаков напоминала затянувшийся сон. Или состояние полудремы. По краю сознания скользили отрывочные знания, что-то цеплялось и оседало в памяти, что-то ускользало навсегда. Опереточный мир с актерами-маразматиками. Время казалось дискретным, он плохо запоминал лица и события. Чем-то обстановка в этом баре напоминала картину его жизни — одинокий огонек, бесцельно плывущий во тьме. Весьма метафорично. Тяжелее всего ему приходилось на густонаселенных планетах, особенно в первые годы добровольной изоляции от своих. Ведь нормалы не способны контролировать мысли и эмоции, тайные желания и несовершенные поступки. Их так много, этих сущностей, излучающих гнетущий ментальный хаос, а их желаний — еще больше. В большинстве своем они повторяются, множатся, варьируются. Накладываются на твои собственные, усиливаются или вытесняются. И в какой-то момент вдруг начинаешь осознавать, что уже не понимаешь, своей жизнью ты живешь или уже чужой. От этого нельзя не защищаться — если не хочешь потерять себя. Неподготовленные тавеллианцы, попав в такую среду, нередко срывались, принимаясь утолять голод без разбора, даже вопреки собственной воле, гаснущей под напором дармового жизненного потока. Как правило, заканчивалось это плохо. Те, кто поумнее и покрепче характером, находили себе работу, связанную с пребыванием среди небольшого коллектива — это не слишком разжигает аппетит, в то же время более-менее приемлемо утоляя голод. И именно поэтому непрерывная борьба за сохранение своего «я» заставляла его казаться таким холодным, отстраненным для окружающих. Так что среди чужаков тавеллианцы жили дольше, но далеко не все находили состояние шаткого психического равновесия, зачастую существуя, как одинокие клетки, вырванные из организма. Немногие из них смогли привыкнуть к такому состоянию, к жизни среди чужих. Лайнус был как раз из тех, кто сумел приспособиться. Борт «Забулдыги» оказался для него идеальной средой обитания, где он не чувствовал себя чужим… Кроме того, слабенькие способности лидера, присущие любому донору, за десятки лет развились у Лайнуса до вполне приличного уровня. Но, в отличие от лидеров Тавеллы, он не стремился пользоваться жизненной силой окружающих нормалов без острой необходимости. Инстинкт самосохранения у него еще не атрофировался. И обычные люди умеют неплохо убивать — обычным оружием. Поэтому напрямую свои способности он задействовал довольно редко — например, в моменты торговых переговоров капитана, немало сделок Кассид совершил при его непосредственном влиянии на клиентов. Лайнус привык подпитываться крайне аккуратно, не только не нанося компаньонам ущерба, а, напротив, принося им ощутимую пользу… Лайнус машинально отпил пива, стряхивая невеселые размышления, поморщился, с легкой досадой отодвинул бокал. Дерьмо. Хватит. Придется по возвращении на внешник запивать пивом из запасов Кассида, светлое зармондское гораздо лучше местного пойла. Иначе просто не избавиться от неприятного кислого привкуса. Но уходить пока не хотелось. Царившая вокруг тьма казалась такой уютной… Он насторожился, почувствовав толчок извне, несущий некий негатив, прислушался. Возникло предчувствие, что вскоре его услуги понадобятся, и эту уютную гавань бара придется покинуть. Жаль. Обычно, находясь в каком-либо общественном месте, Лайнус с привычной легкостью контролировал окружающее пространство, просеивал и анализировал, отводил от себя чужое внимание, защищаясь. Но в баре он и в самом деле находился один. Никто не мог ему помешать, ни словом, ни делом, ни своим присутствием. Тем не менее без работы он себя не оставил. Лайнус непрерывным фоном чувствовал ауру своих компаньонов, к которым всегда был подключен в силу привычки и особенности своей натуры. Он всегда знал, что с ними происходит в любой момент времени, и мог прийти на помощь на расстоянии, если оно не оказывалось слишком большим. Зайда сейчас, к примеру, находилась возле проходной, как всегда она слегка настороже, такие качества, как беспечность и легкомысленность, ей неведомы. В душе она всегда готова к экстремальному повороту событий. Еще Лайнус чувствовал ее легкую злость — к одному из тех, с кем она сейчас общалась. И тщательно упакованное на дно души сочувствие, даже жалость к родственнице младшего — так про себя Лайнус называл Сомаху. Младший, как он чувствовал, слегка сбит с толку, встреча с местными всколыхнула его память против его воли, но лишь чуть больше, чем он ожидал. Парень держится неплохо, но встреча его все же тяготит. Ситуация пока не требовала вмешательства тавеллианца, обоим компаньонам ничто не угрожало. Лайнус позволил себе слегка улыбнуться — даже не улыбка, а тень улыбки, скользнувшая по губам. Весьма яркое проявление внешних признаков эмоционального состояния для тавеллианцев. Кассид даже не подозревал, что на эту мысль — взять контракт с Пустошью — Лайнус подтолкнул своего капитана по личной инициативе. Как ментат, он лучше других понимал внутреннее состояние младшего компаньона и причины его измененного сознания. Впрочем, особо стараться с капитаном не пришлось — Кассид и сам видел, что с парнем творится неладное, но ошибочно считал, что с Сомахой перестарались на Кассионии при изменении внешности. На самом деле все началось гораздо раньше, а модификация организма лишь стряхнула с Сомахи шелуху прежнего образа, прежних отношений к миру, которые он на себе таскал по привычке, как донашивают старую одежду. В своем решении Лайнус по большей части ориентировался на интуицию, чем на какие-то определенные знания и выводы. Он чувствовал, что Сомахе нужно вернуться на Пустошь. Для чего — этого он не знал, но своей интуиции он привык доверять. Вообще, конечно, много различных факторов сплелось воедино, влияя на формирование нынешнего «я» младшего — гибель друзей, потеря любимой девушки, изгнание с родины. Но если все это со временем потускнело, потеряло остроту и значимость, то изменение, затронувшее его на Пустоши, с каждым годом сказывалось на нем все сильнее. То самое изменение, которое и послужило загадочным толчком к развитию у парня с примитивной планетки уникальных, не присущих людям способностей. Никто не знал, что именно и как с ним произошло, Сомаха не распространялся на эту тему, как ни пытались его разговорить. Но строить догадки Лайнусу никто не запрещал, и кое-какие соображения, подкрепленные наблюдением на ментальном уровне, у него имелись. Кассид же просто молился на способности младшего, они приносили ему неплохой доход. Но внутренне Сомаха менялся, и менялся не в лучшую сторону, и это беспокоило всех компаньонов «Забулдыги» — Кассида, Зайду, Лайнуса. Воздействовать на младшего, кстати говоря, с каждым месяцем становилось все сложнее. Иногда острые моменты в его внутреннем состоянии еще удавалось сглаживать, чаще — нет. Способности парня росли, и тот уже начинал чувствовать тавеллианца ментально. И очень быстро научился закрываться, как только чувствовал вторжение в свое сознание… Виртуалка лоцмана ожила, в коммуникационном окошке развернулось сообщение от Зайды: «Лайнус, ты нам нужен. Возвращайся к челноку». Как он и предчувствовал, отдых быстро закончился. Он легко соскочил с высокого сиденья и по светящейся полоске на полу, разделявшей тьму надвое, стремительным шагом направился к выходу, без малейшего сожаления оставив недопитое пиво.ГЛАВА 6 Шайя
Когда в ВИУС наконец пошла информация от «мошкары», изумление Шайи Цедзе, пилота «Миссионера», едва не прорвалось сквозь эмофильтр, но умная прога быстро перехватила и отсеяла неконструктивные эмоции. А посмотреть было на что. Безжизненная всего несколько секунд назад картинка с кратером древнего вулкана теперь буквально кишела жизнью. Искусственной, механической жизнью. Над центром кальдеры, визуально скрытой скальным гребнем для сенсоров «Миссионера», но не от глаз зависшей сверху «мошкары», в нескольких метрах над поверхностью парил чужой корабль. Именно чужой, а не просто незнакомый: автоматический ситуационный запрос бортового ИскИна не нашел в базе данных никаких упоминаний о таких кораблях. Соответственно не смог произвести идентификацию и одеть подсвеченные системой наведения контуры объекта в бахрому оперативных сводок тактико-технических данных. А подобная информация просто обязана быть в памяти боевой машины по простой и объективной причине, учитывая ее прямое назначение. Тактико-технические характеристики боевой техники соседей по обитаемому космосу закладываются в память независимо от того, союзники они или противники на данный момент времени. Всякое бывает. По всему выходило, что корабль не принадлежит ни к одной из известных разумных рас. Пугающее открытие. Пугающее именно непредсказуемым развитием дальнейшей ситуации. По виду чужак напоминал огромную трубчатую крестовину с округлыми вздутиями на концах, горизонтально зависшую над плато. Синевато-черная поверхность корабля влажно блестела, словно смазанная прозрачным гелем. Спустя долю секунды после начала приема информации с «мошкары» вздутия на концах крестовины отделились, превратившись в самостоятельные модули, из четырех концов густыми потоками потекли рои объектов разнообразных форм и размеров. Черные кляксы на серо-коричневом фоне горных пород из застывшей магмы. Мысли Шайи сплелись с усилиями обработки данных ИскИна. «Классификация затруднительна, характеристики целей отсутствуют в базе данных. Поправка: классификация произведена в рабочем порядке для удобства целеуказания. Подборка рабочих названий по шаблону ассоциативных образов закончена: „крестовина“, „пропеллер“, „жало“, „еж“; начата порядковая и количественная регистрация предположительно недружественных объектов»… «Крестовина» — базовый корабль, вот эта самая хрень, доставившая на поверхность планеты свою технологичную начинку. Диаметр «труб» — пять метров, длина каждого плеча от утолщения в центре (центр управления кораблем?) — сорок метров. Гигантская штука. Четыре отделившихся вздутия — «пропеллеры», выглядят как сплющенные шаровидные тела около семи метров в диаметре, после отделения они приняли горизонтальное положение, зависнув в нескольких метрах над землей и выпустив пояс округлых лопастей, напоминающих лепестки гигантского цветка. ИскИн окрестил их «пропеллерами», но Шайя подобрала быэтим объектам другое название, что-нибудь из ботанического ряда, однако сейчас важнее было понять, чем они являются — автономные двигательные установки «крестовины», отделившиеся для высадки десанта? Самостоятельные боевые единицы? Пока неизвестно. Ничего не известно — ни вооружение, ни принцип функционирования. Выскакивая из торчащих под прямыми углами трубчатых каналов, словно шарики для пинг-понга из устройства для автоматической подачи, «жала» выстраивались в определенный порядок, их число уже достигло двадцати и продолжало увеличиваться. «Жало» — механический объект, напоминает гротескно увеличенный наконечник копья, летящий задом наперед — плоский ромбовидный корпус с шишкой на переднем конце и острием на заднем, четыре метра в длину, три в ширину, метр в толщину в самом центре. Последний тип объектов по рабочей классификации — «еж», мини-модуль, выглядит как летающий бублик (тор) около тридцати сантиметров в диаметре, поверхность усыпана десятками коротких, около пяти сантиметров усиков (предположительно активные сенсоры или двигательные элементы), из-за чего модуль и выглядит как еж. Этих больше всего, вокруг «жал» их вилось уже до нескольких сотен. Предположительная тяга всех объектов — антигравитационные приводы, реактивных выхлопов не зарегистрировано… Беззвучная вспышка в небе над кратером. Транслируемый «мошкарой» поток данных обрывается, оставив застывшую картинку в бортовой памяти. А там, где парило невидимое облако наноэлектронных созданий, теперь клубится черная муть, разрастаясь грозовой тучей. Сознание Шайи заливает красный свет тревоги. Противодействие чужаков застает врасплох. От диких наводок в оптоэлектронных схемах бортовой аппаратуры спасает собственный электромагнитный щит, да и сама аппаратура робота спроектирована с завидной устойчивостью к направленным электромагнитным импульсам, цель которых — превратить высокотехнологичную боевую единицу в бесполезный хлам с перегоревшими цепями. А вот другим повезло меньше. Туша грузовоза, подвешенная над скалистой тропой, словно просела от удара сверху — падение мощности в перегоревших схемах. Заминка с переключением на запасные едва не привела к аварии — грузовоз тяжело рыскнул носом, накренившись на сорок градусов из-за отказа одного из четырех винтов, затем медленно, словно нехотя, с надсадным ревом включившейся дополнительной тяги, начал выравниваться. ВИУС рассыпалась на составляющие, в связке остались лишь «Миссионер» Шайи и «Спринтер» Дыма. Больше всего досталось «мэрам», барражировавшим в воздухе по правому борту «Толстяка» — электромагнитный удар безжалостно швырнул «Тройку» вниз с девятиметровой высоты. Рухнув на камни, гравилет смялся, как бумажный стаканчик. Бронированный колпак кабины вырвало из креплений и отшвырнуло в сторону, кресло пилота запоздало отстрелилось, но аварийная программа не сработала, антиграв не включился. Перекувыркнувшись несколько раз, кресло вверх днищем застряло между скальных выступов на краю склона, обмякшее тело сержанта Хозе Морана повисло на ремнях безопасности. Двигатель искореженной машины задымился, источая черную маслянистую копоть. «Единица» отделался меньшим — чудом оставшись в воздухе, гравилет с воем завертелся волчком, пилот — командир звена гравилетчиков старший сержант Чекис — под прозрачным бронепластиком кабины отчаянно пытался справиться с управлением, вцепившись в рычаги ручного управления. Нейроинтерфейс, соединявший его лоцман с управляющей системой борта, наверняка сгорел. «Четверка» и «Двойка», курсировавшие по левому борту винтокрыла, отделались лишь легким испугом. Скорее всего, большую часть удара, предназначавшегося гравилетам, погасил массивный корпус «Толстяка», в тени которого они так удачно оказались в момент атаки. — Огонек, мы атакованы! — ровный голос Дыма по бортовой связи кажется Шайе криком. — Прикрываем колонну, пока перегрузятся дублирующие системы, пока очухаются… Связь с Хоганом вырубило, рации двух «мэров» тоже заткнулись, их пиктограммы на панели связи мигали красным, так что Дым, как старший по званию, принял командование. — Принято, — так же ровно ответила Шайя. — Нужно помочь парню с «мэра». — Сами справятся. «Двойка», слышишь меня? Покинуть строй, приступить к оказанию помощи «Тройке». — Вечно я крайний… Сержант Шуге Редсама, пилотировавший «Двойку» — человек по натуре довольно вздорный, — изменил бы своему характеру, если бы не вставил что-нибудь подобное. — «Двойка», отставить разговоры, выполняй, — жестко повторил Дым. — Да не волнуйся так, береги нервы. Гравилет сорвался с места, по широкой дуге обогнул грохочущий «винтокрыл» и скользнул к земле. — Давно гаду темную не устраивали, — прокомментировала Шайя по изолированной частоте, связывавшей ее только с пилотом «Спринтера». — Напугала, — хмыкнул Дым. — С него все равно как с гуся вода. «Толстяк» тем временем разворачивался на сто восемьдесят вокруг оси, Хоган явно готовился к отступлению, несмотря на внезапную атаку и фатальные повреждения бортовой электроники, головы он не потерял. Выступающая из массивного корпуса остроносая кабина винтокрыла медленно плыла в сторону «Миссионера». Шайя усилила оптику и отступила на несколько шагов, чтобы убраться с пути неуклюжего гиганта. Подчиняясь фильтру компьютерной обработки, бронестекло словно растаяло: с напряженными лицами пилот винтокрыла — сержант Моралес и командир группы — капитан Хоган, занимавшие передние кресла, смотрели в ее сторону. Двое техников что-то пытались сделать с дверью, видимо, ее заклинило, еще двое в прямой видимости отсутствовали, вероятно, сейчас они находились в задней части кабины, возвращали жизнь оборудованию. «Чертова электроника, надежнее надо делать, надежнее», — с досадой подумала Шайя. Она мигнула лучом лазерной розетки, убавив мощность до минимума и расфокусировав, — в таком режиме эти лазеры играли роль позиционных огней. Странно, что до этого простого приема не додумался Дым, смекалку нужно включать быстрее, кто знает, возможно, счет идет на секунды. Губы Хогана, заметившего красноватую вспышку на плечах робота, тут же зашевелились, система опознавания речи перевела его неслышимые слова: — Молодец, соображаешь. Мы здесь пока заперты, как в консервной банке, так что придется общаться, как глухонемым. Мигаешь один раз — «да», два раза — «нет». Понятно? Шайя мигнула лазером. — Связь с базой есть? — Нет. — А Дым тебя слышит? — Да. — Хоть что-то утешительное… К делу. Объявляю боевую тревогу, возвращаемся на базу. Приготовиться к отражению атаки всеми имеющимися средствами, бить на поражение. Поддержать пока ничем не смогу, у меня вся электроника сдохла, только двигатели остались на ходу, и то лишь потому, что цепи питания и управления продублированы несколько раз, а связь, система вооружения и наведения — все в хлам, электронный замок двери и тот заклинило. Но техники клянутся, что через несколько минут смогут оживить пушки. Передернут запасные платы в блоках управления, да и нам самим придется сменить лоцманы. Хуже то, что систему автоматического наведения реанимировать не удастся, ничего, сами сядут вместо стрелков. Вижу, с «мэрами» проблемы, дверь сейчас откроем вручную, заберем парня. Проклятье, без общей связи и координации действий нам труба. «Тройку» бросаем, все равно гравилет в хлам размазало. Все понятно? — Да. Хоган был непривычно многословен, Шайя списала это на волнение. Неподвижно стоя на месте и медленно вращая корпусом на поворотной платформе, ее «Миссионер» обводил стволами двенадцати лазерных излучателей сектор прогнозируемого обстрела — ущелье впереди и сектор гребня, за которым по прямой располагался кратер с пришельцами. И лишь малая часть сознания Шайи поддерживала связь с капитаном. — Вот еще — пошли гравилет на базу, нужно сообщить, что здесь произошло, да и подкрепление нам не помешает. Приказ ясен? — Да. — Выполняй. — «Четверка», приказ капитана Хогана: выжимай из своего «мэра» все что можешь и дуй на базу, сбрось инфу, нам нужно подкрепление. — Принял. Выполняю. Гравилет сержанта Суреша Мидянина, самого молодого из гравилетчиков, взмыл в небо ракетой, стремительно набирая высоту. «Мэр» способен разгоняться до трехсот километров в час, так что двадцатикилометровый отрезок до базы — по прямой, над горами, он должен преодолеть всего за несколько минут. Жаль, нельзя было отправить пострадавшего пилота вместе с ним, в разведчике просто нет места для второго человека. Раненый всегда обуза для тех, кто в строю. Пилот «Тройки» оказался жив, но не приходил в сознание. Выскочивший из своей машины здоровяк с «Двойки» бесцеремонно выдрал его из кресла и на своих плечах бегом доставил до винтокрыла. Техники к этому времени сумели справиться с дверью, сбросили веревочную лестницу — сажать винтокрыл ради этой операции никто не собирался. Неоправданно долго. Обвязанного ремнями, раскачивающегося от плотных воздушных потоков, хлеставших от ведущих винтов грузовоза, техники в несколько рук втянули пилота в кабину. Затем гравилет «Двойка» взмыл в воздух и пристроился рядом с «Толстяком» на том же месте, где летел раньше. «Единица» к этому времени сумел прекратить кружение взбесившейся машины, восстановил управление и тоже нырнул за правый борт. Если электромагнитный удар повторится, то будет чем прикрыться. Связь с поврежденным гравилетом пока не восстановилась, но он хотя бы вернулся в строй как боевая единица. Шайя мысленно вернулась к приказу Хогана. Вот так. Бить на поражение. И никаких попыток переговоров. И ведь Хоган прав. Нечего тут нюни разводить. Ситуация такова, что уже не до дипломатических нюансов, и если в результате их действий будет развязана война с представителями неизвестной в обитаемом космосе цивилизации, то ответственность за это вряд ли ляжет на них. Воспитанные гости, образно говоря, не вламываются в твою квартиру без предупреждения, не перерезают электропроводку сигнализации, чтобы захватить врасплох. А наведение помех, выход из строя спутниковой системы «Аргус» — это и есть первая фаза недружественных действий незваных гостей, не пожелавших о себе объявить более цивилизованными способами. И судя по количеству целей, которое «мошкара» успела сбросить на тактическую карту перед тем, как сгореть в электромагнитном импульсе, — это самое настоящее вторжение. Вторжение неизвестных сил с неизвестной целью, но с весьма серьезными намерениями. — Дым, ты все слышал? — уточнила Шайя. Панель связи подтверждала двусторонний обмен информацией со «Спринтером», но продублировать никогда не помешает. — Конечно. Постараемся уйти без стрельбы, если это окажется возможным. Если нет — в обиду я себя не дам, здесь я с Хоганом согласен. Накаркала ты, Огонек. Шайя мысленно усмехнулась, в который раз машинально проверяя состояние связи с командиром базы «Зеро». Пиктограмма все еще обведена красным контуром. Таких плотных помех добиться непросто, на базе мощная аппаратура, да и системы бортовой связи ИБээРов тоже не из простых, однако результат налицо — «Миссионер» с трудом ловит и очищает от помех канал со «Спринтера», а до него всего какая-то сотня метров. Приходится дублировать канал лазерной связью. В динамическом режиме, когда роботу придется выполнять боевые маневры, а не стоять на месте, как сейчас, удержать канал сложно, и от такой связи толку будет немного, а пока работает. Кроме того, противоракетная система в бою займется своей непосредственной задачей — уничтожением вражеских ракет. Если у противника они имеются. Винтокрыл медленно, но верно набирал скорость, проплывая мимо «Спринтера». Как назло, робот Шайи оказался не с той стороны, маневрировать было некогда, и туша грузовоза на несколько секунд перекрыла вероятный сектор обстрела. Но обошлось без эксцессов. — Не нравится мне эта туча, — сообщил Дым, тоже задрав стволы плазмопушек в сторону кратера. — Сдается мне, именно из-за нее нарушена радиосвязь. На фоне полуденного солнечного сияния, бившего как раз со стороны кратера, контур гуманоидного робота Дыма был словно овеян огненным ореолом, почти полностью стершим типовой маскировочный окрас робота — горная долина. «Прямо знак с небес», — подумала Шайя, когда-то в детстве увлекавшаяся фантастическими историями о былинных героях. Воин Света против сил Тьмы. Отвлеченная мысль угасла, едва зародившись. Свет мигнул и пропал, солнечный диск заслонила искусственная туча, накрывшая уже все небо над кратером. — Наблюдал когда-нибудь извержение вулкана, Дым? — Нет. А что? — Да очень похоже. Видела как-то, в записи. Но эта штука — искусственного происхождения. Если бы пробудился местный вулкан, мы бы почувствовали. Туча за несколько минут организовалась знатная. Процесс ее формирования и в самом деле очень напоминал структуру, сопровождающую извержение вулкана, когда масса вулканического пепла выбрасывается на несколько километров вверх при взрывном расширении магматических газов. Кое-где в черноте даже мелькнули короткие молнии, дополняя картину. Но не было ни землетрясения, ни взрывного рева и гула недр, ни пламени и вулканических бомб, рушащихся с небес, ни огнедышащих лавовых потоков, перехлестывающих края Древнего кратера. Лишь безмолвная, непроницаемо черная, пронизываемая короткими молниями туча. По оценке ИскИна она разрасталась вширь со скоростью около пятидесяти метров в секунду. И помехи в эфире с ее ростом усиливались. Очень быстро. Опасно быстро. Дым прав: помехи исходят от нее. — Шарахнуть бы по ней электромагнитным зарядом, как эти сволочи только что сделали с нашей «мошкарой», — позволил себе вслух помечтать Дым. — У нас нет ЭМ-ракет, — напомнила Шайя. — Вот именно, — аватар Дыма в виртуальном окошке скорчил унылую физиономию. — Поэтому единственное возможное решение — постараться не ввязываться в бой. Кем бы они ни были, нам с ними не справиться, их слишком много. Мы не знаем их возможностей и можем оказаться легкой добычей. — Дым, не забивай эфир без нужды. — Отставить нотации, Огонек, — тон пилота «Спринтера» сразу изменился. Пренебрежительное замечание Шайи, похоже, задело его самолюбие. — Следуй за винтокрылом, прикрывай. А я пока здесь подежурю. Как отойдешь на пятьсот метров, двинусь следом. Надеюсь, все обойдется. Не исключено, что действия иноров истолкованы неправильно и не несут враждебных намерений. Мало ли по какой причине они здесь оказались. — Надейся. — Может, все-таки удачи пожелаешь? — Не раскисай раньше времени, Дым. Никто еще не умер. — Черствая ты душа, Огонек. — Какая уж есть. Осторожно спустившись по каменной осыпи, куда «Миссионер» забрался, чтобы пропустить «Толстяка», Шайя выбралась на дорогу поровнее и пристроилась в хвост винтокрыла, быстро выровняв скорости. Грузовоз шел уже под шестьдесят, на пределе, а для «Миссионера» запас скорости еще оставался изрядный, при необходимости робот мог разгоняться до ста… По ровной местности. В условиях горного рельефа не всегда получалось двигаться даже в крейсерском режиме, не говоря уже о максимальной скорости, и так приходится смотреть в оба, огибая опасные скальные выступы. Когда-то сель или лавовый поток, пронесшийся по ущелью в сторону долины, более-менее выровнял дно горной складки, но он же притащил с собой массу гигантских валунов, разбросав в живописном беспорядке. Постоянно патрулируя ущелье, пилоты роботов давно определили оптимальные маршруты движения, но неспешный шаг сейчас не годится, так что придется осваивать бег с препятствиями. Противник нападать пока не торопился. Хотелось бы знать, что сейчас творится в этом кратере, но тратить еще одну разведракету нет смысла. В этой противотуче она, скорее всего, просто сгорит, не успев развернуться и выдать даже биты информации. Может, позже, когда удастся обогнать ее расширяющийся фронт… Полкилометра быстро остались позади, видеосенсоры засекли движение «Спринтера», припустившего следом. Наверное, Дым прав, драки не будет… На тактической карте вспыхнули сразу десятки точек целей, и количество их лавинообразно нарастало, устремившись к отступающему «Спринтеру». Не обошлось. — Вижу противника, — спокойно сообщил Дым. — Остаюсь для прикрытия. Огонек, предупреди Хогана.ГЛАВА 7 Сомаха
Я беззаботно шагнул в турникет первым… Раздался странный звук, стойка словно бы обреченно вздохнула, и все электронные табло турникета погасли. — Это еще что за новости… — Один из таможенников удивленно уставился на экран терминала. — Подождите минутку, у нас неполадки, — извинился второй, натянув на лицо дежурную маску вежливости. Я присмотрелся к нему внимательнее, уловив что-то знакомое. Ну точно — этот, как его… Гус? Н-да, начинаю забывать лица людей, среди которых прошло мое детство. Особенно тех, кого знал мало. Да и Гус здорово изменился. Был лопоухий пацан с соседней улицы, а сейчас — дородный, ширококостный парень с загорелым после жаркого лета лицом, в зеленой форме таможенной службы, с соответствующей амуницией: кобура с игольником на левом предплечье, нейродубинка на поясе. Немудрено, что не узнал сразу. «Вождь, не шали», — одернула по внутренней связи Зайда, останавливаясь сзади. Старая кличка. Вождем меня когда-то в шутку окрестили друзья, за пристрастие использовать режим «Бога» в ролевых гэпэшках. Теперь так называла только Зайда. Для всех остальных я официально был покойником. «Я не специально, Зайда. Просто забыл». «Верни все, как было». «Запросто». Воспользовавшись тем, что взгляды обоих таможенников устремлены на экраны терминалов, я как бы невзначай прикоснулся к стойке, электроника сразу ожила, возвращаясь в рабочий режим. Действительно, моя вина, забыл отключить фантома — псионический настрой, который отрабатывал последние два года. Благодаря ему чужие сканеры, пытавшиеся получить информацию обо мне и моем имуществе без моего ведома, выходили из строя, программное обеспечение зависало. Специфика моих развивающихся способностей. — Все в порядке. — Гус сразу оживляется и поднимает на меня взгляд, приветливо улыбаясь — на этот раз немного искренней. — Проходите. Я сбросил по лоцману на терминал таможенников личку — небольшой файл с идентификационными данными для регистрации, прошел по ту сторону турникета. На свое счастье дотошно досматривать нас таможенники не стали. Не люблю я показушного служебного рвения. Устроил бы им веселуху с аппаратурой, позамыкал бы все к чертовой матери. Но ребята молодцы, на своем месте. Зайду тоже пропустили без лишних вопросов, содержимое кейса, просвеченное на экране сканера, их не заинтересовало. Ничего интересного там и не было. Мы прошли через небольшой зал ожидания, вышли из здания и остановились на примыкавшей к нему территории транспортной стоянки. Отбрасываемая зданием тень осталась в шаге за спиной, мне хотелось постоять на солнышке, погреться в теплых ясных лучах. Машина, которую мы ждали, уже показалась в пределах видимости — быстро растущая смазанная синяя точка посреди серо-зеленой ленты дороги, до нее еще метров семьсот. Оптической утилитой лоцмана изображение можно приблизить, глянуть на пассажиров, но я не видел необходимости. — О чем задумался? — интересуется Зайда, покосившись на меня, видимо, что-то в выражении моего лица ей не понравилось. — О чем задумался… — Я беспечно пожимаю плечами. — Мне вот интересно, что думаешь о жизни на Пустоши ты, вечная бродяга? — Почему ты спрашиваешь? — Она ставит кейс на бетон, выпрямляется, тоже с удовольствием подставляя загорелое лицо солнцу. — А мне интересно — ты собираешься всю жизнь летать с Кассидом? — Пока меня все устраивает. А ты что же, решил нас покинуть? — Еще нет, я всего лишь поинтересовался твоими планами на будущее. — Но раз об этом зашел разговор, значит, ты начал их строить. И эти планы никак не связаны с нашим внешником? — Я же говорю — не знаю. Тебя это расстраивает? — А ты что, хоть раз видел меня расстроенной? — Очко в твою пользу, — я смеюсь. Мы часто так пикируемся, отвечая вопросом на вопрос, это уже превратилось в своеобразную игру. — Но Кассид определенно придет в ярость, если захочешь уйти, — добавляет Зайда. — Ну так как, решил вернуться к корням, осесть и завести семью? — Да нет же, я просто придуриваюсь. Кстати, один из таможенников — мой давний знакомый. Не узнал. Еще одна маленькая проверка прошла успешно. — Как и с Петром. Это нормально. Все еще беспокоишься без видимых причин? — Нет, конечно. Просто забавно. Забавно быть бикаэльцем, не являясь им на самом деле. Про себя я усмехаюсь уже не так беспечно. В сводного племянника Зайды Димбай я превратился не только по документам, внешность у меня соответствовала — как у полукровки-бикаэльца. И Зайда теперь моя официальная тетка. Чужую шкуру я ношу чуть больше года, уподобившись кассионийцам с их пристрастием к моде по биоперестройке внешности. Теперь я выше ростом, у меня смуглая кожа и крепкие мышцы — крепче прежнего. Доказать теперь, что я — Сомаха Олиман, весьма непросто, в организме перестроено все, что подвергается идентификации в первую очередь. Голосовые связки, сетчатка глаз, рисунок папиллярных линий, лицевые кости черепа, состав крови, даже генетический анализ подтвердит, что я — другой человек. Наносинтезаторы, запущенные в кровь и ткани, изменили генетическую формулу. И не только — все изменилось. Перспектива, мироощущение, отношение окружающих. Рослый человек всегда безотчетно выделяется взглядом в толпе, даже если взгляд на него брошен вскользь, мимоходом. Поначалу мне такой повышенный интерес даже нравился, потом привык, перестал обращать внимание. Вряд ли я теперь буду стареть так же быстро, как обычный человек. И, возможно, проживу не меньше, чем среднестатистическая бикаэлка, а живут они без всяких ухищрений медицины до трехсот лет. Очень дорогая операция, основанная на бионанотехнологиях. Оплатил ее Кассид. Да и сделано такое комплексное изменение тоже исключительно по знакомству, через Кассида, в какой-то закрытой конторе на его горячо любимой Кассионии. Прибыль, которую я приносил компаньонам «Забулдыги» благодаря своим специфическим способностям, окупила эту операцию месяца за три. Я ведь мог оживить любой, даже насмерть убитый эксплуатацией технический хлам, заставить его работать вопреки всем законам. А то, что работает, всегда можно продать. Так что Кассид знал, во что вкладывался, переписывая мою личную историю после событий на Двойном Донце, где я набедокурил, разыграв собственную смерть ради победы друзей. Теперь я — Крон Димбай. От прежнего имени осталась только кличка — Вождь. Рискованно? Ничуть. Для чужих ушей есть соответствующая легенда, давно уже запущенная в сеть. По легенде именно компаньоны меня так и окрестили, когда я влился в постоянный состав на замену выбывшему члену экипажа. Обязанности у меня те же, что и у него, да и взяли меня из-за аналогичных способностей к технике, а усопшего Сомаху экипаж любил так нежно и трепетно, что с такой кличкой им легче привыкнуть к утрате. Чем не объяснение? Не хуже и не лучше прочих. Так что в амплуа Крона Димбая я теперь тень их прежнего любимчика. Забавно, из-за этой чехарды со сменой имени и внешности я иной раз тенью себя прежнего и ощущаю. И надо признать, чувство не всегда приятное. Но так спокойнее. Естественно, что из прежних знакомых меня никто не узнавал. И Петр Свистун — не исключение. Кстати говоря, Петр кое о ком мне напомнил, когда я его увидел на борту «Забулдыги». О Шайе Цедзе, пилоте ИБээРа с Двойного Донца, одной из тех людей, ради кого я там выкладывался, идя на такие жертвы. Когда мы покидали Двойное Донце, у Петра с той девушкой сложились, как я понял, очень близкие отношения. А я чуток не успел с проявлениями симпатий. И я ему немного завидовал: девушка мне нравилась. Странно было его увидеть здесь без Шайи. Хотя, мало ли в жизни чего бывает. Может, разошлись пути-дорожки из-за службы. Временно. Или навсегда. Из-за психологической несовместимости характеров, к примеру. Я не мог спросить его об этом прямо, не выдав себя. С какой стати какому-то бикаэльцу интересоваться судьбой его боевой подруги? Поэтому попросил поинтересоваться этим вопросом Зайду, еще во время полета к Пустоши. Она видела на Двойном Донце и Петра, и Шайю, знала с моих слов об их отношениях, так что имела косвенное право задавать подобные вопросы. Со ссылкой на извечное женское любопытство. Но Петр отмолчался. Это вполне вписывалось в его характер, он и на Двойном Донце не отличался разговорчивостью. На Пустошь мы доставили его с Сокты, он воспользовался нашим рейсом как оказией, Зайда даже денег с него взяла меньше, чем с любого другого пассажира. По моему настоянию, естественно. Совсем не взять платы нельзя — с чего такая подозрительная благотворительность, для экипажа «Забулдыги» Петр — чужой человек. Не скажу, что встреча с Петром меня совсем никак не затронула. Петр — тоже часть прошлого, яркая часть, он один из тех, кто знал меня до гибели. — Петра так и не смог разговорить? — вдруг полюбопытствовала Зайда, словно прочитав мои мысли. — Нет. Ты и сама прекрасно знаешь. — Главное — не зацикливайся. Нужно — поищем, связи у Кассида большие. Проблема не в этом, сам прекрасно знаешь. Я довольно равнодушно пожимаю плечами, надеясь, что не переигрываю: — Знаю. Незачем искать. Нет смысла. — Хорошо, что ты так настроен. Еще бы. Тогда карты судьбы выпали Петру, у меня просто не было времени познакомиться с девушкой поближе, события развивались с ураганной скоростью. А теперь, даже если я столкнусь с Шайей лицом к лицу, ни черта не выйдет. С такой-то рожей, как сейчас, восстановить знакомство не получится. Я не могу открыться, кто я на самом деле, иначе ни к чему было вообще идти на такие ухищрения с маскировкой. Разве что познакомиться заново. Но стоит ли овчинка выделки? Привлекательных девчонок на любой планете — пруд пруди, к чему ворошить прошлое и усложнять себе жизнь? Всегда можно в чем-то проколоться. И обязательно придется лгать, выкручиваться, а я предпочитаю отношения простые, без скелетов в шкафах… А, зараза. Я все равно теперь думаю о ней. В местной сети никаких упоминаний о Шайе не оказалось, я проверял. Но Петр здесь… И раз он здесь, он мог прибыть к ней. Имелся шанс, что она находится на той самой военной базе, сведения о служивших на ней людях являлись закрытыми. Если это так, то поворот очень неожиданный — Шайя Цедзе на Пустоши, на моей планете. Интересное совпадение, если, конечно, это правда. Да ну к черту, лучше выбросить из головы. Еще два-три часа, разгрузимся и уберемся обратно на внешник. И еще одна страничка личной истории закроется. А вот и визитеры, добрались-таки. Низко урча и разгоняя легкую пыль воздушными струями, трассер свернул с шоссе, выруливая на стоянку, и замер в двух метрах от нас с Зайдой, боком. И только сейчас, разглядев, кто сидит на передних сиденьях, я понял, кто именно пожаловал. И немного напрягся. «Что за… Почему приперлись именно они, а не родители?» «Спрошу, раз хочешь, — так же по лоцману ответила Зайда. — По мне, так никакой разницы. Да и ты говорил, что тебе все равно. Если не нравится — можешь уйти». «Нет, останусь». Неожиданный сюрприз. И довольно неприятный. Меньше всего сейчас мне хотелось бы видеть Марану. И ее отца. Впрочем, я защищен от них своей новой внешностью. Щелкнув дверцей, с водительского места выбрался смуглый коренастый человек с тонкими чертами лица, в светлой одежде свободного покроя — светлые рубашка и брюки из плотной ткани, все-таки осень, хоть и ранняя. Узбах Шоэлл — не из местных уроженцев, он родом с Балмаста. Но женат на сестре моего отца, Арконта Олимана, и поэтому мой родственник. Он сильно постарел, словно со времени нашего расставания прошло не семь лет, а все двадцать — никому не пожелаешь испытания, которое выпало на его долю. Он погрузнел, на лице прибавилось морщин, а в черной кудрявой шевелюре явственно проступила седина. Перебросившись парой реплик с молодой кареглазой спутницей и, видимо, заставив ее остаться на месте, он повернулся к нам. На долю Мараны лишь остается с любопытством глазеть в нашу сторону. На первый взгляд она мало изменилась: такие же тонкие черты лица, как и у отца, смуглая кожа, короткие кудрявые волосы цвета безлунной ночи, карие глаза и… Вот именно. Стоит присмотреться, и начинаешь понимать, что это — не она. Не хватало самого главного — озорной мальчишеской улыбки. Вместо узнавания во взгляде, который она бросила на меня, — смущение, неуверенность, и в то же время заинтересованность. Заинтересованный взгляд незнакомой женщины. Первой заговорила Зайда: — Привет, Узбах. Как поживаешь? Что-то ты постарел. Спорт тебя не привлекает? Голос у нее низкий и густой, в сочетании с пристальным, неизменно насмешливым взглядом золотисто-зеленых глаз ее приветствие нередко действовало на людей завораживающе. — Здравствуй, Зайда… зато ты не меняешься. — Голос Узбаха чуть хрипловат, наверное, от волнения. У него жесткий взгляд и неприветливое лицо. На возобновление дружбы с этой семьей нам рассчитывать не стоит. И все же напористое обаяние бикаэлки подействовало, слегка смягчив его настрой. — Конечно, Узбах, — спокойно усмехнулась Зайда. — А с чего бы мне меняться? — У тебя с собой то… о чем мы просили? — Бери. — Зайда носком ботинка подвинула кейс в его сторону. В кейсе ничего примечательного, лишь обыкновенный поношенный комбин — любимое одеяние космических завсегдатаев, куртка и брюки свободного покроя, с множеством удобно расположенных карманов. Такой же костюм, только на несколько размеров больше, сейчас на мне. Я думал, что старую одежду давно выкинул, комплекция у меня сейчас другая, так что пришлось менять весь гардероб, но кое-какие вещи из прошлой жизни все же нашел в гардеробном шкафчике, так что с этой стороны все по-честному. Просьба моих родителей застала нас еще на орбите: узнав о появлении «Забулдыги» из местных новостей, они захотели получить что-нибудь на память обо мне, любые личные вещи. По-человечески вполне понятно. — Я только не поняла, почему приехал ты, а не Арконт с Лишой, — невозмутимо добавила Зайда. — О встрече просили они. Узбах брезгливо посмотрел на кейс, словно он был испачкан в дерьме, подхватил за ручку и закинул на заднее сиденье трассера. Да еще и безотчетно вытер ладонь о штанину. Сволочь. И я сам почувствовал себя испачканным после такой демонстрации «любви». От Зайды жест Узбаха тоже не укрылся. Ее взгляд едва заметно потемнел. Я хорошо знаю этот взгляд. Несколько месяцев назад, в космопорте Вантесента, в баре, Зайда с таким взглядом сломала руку парню, который решил за ней поухаживать и прикоснулся к ее плечу без спроса. Она просто на секунду сжала пальцы на его предплечье. Но отцу Мараны вряд ли грозит подобное, слишком многое нас связывало в прошлом. — Я объясню, если ты так хочешь, Зайда, — даже не пытаясь скрыть неприязнь, ответил Узбах. — Им тяжело. Они знали тебя, когда их сын еще был жив… — Его тон, сжатые зубы и гневный взгляд сказали иное. Когда этот ублюдок был еще жив. — Поэтому ты приехал вместо них, оберегая их хрупкую нервную систему? — Бикаэлка… Ты представления не имеешь, что такое нормальные человеческие чувства… — Поаккуратнее с подобными заявлениями, Узбах. Ладно, с тобой все ясно, будем считать, что я не заметила оскорбления. Но зачем ты привез ее? — Зайда кивнула в сторону Мараны, с любопытством прислушивавшейся к разговору. Внимание бикаэлки ее тут же смутило, она отвернулась, уставившись перед собой. Прежняя Марана отреагировала бы иначе — с вызовом. И вмешалась бы в разговор на равных. Еще один выразительный штришок «инности». — Моя дочь… хотела прогуляться, — нехотя ответил Узбах. — Я не видел причин ей отказывать. Разговор его заметно тяготил, ему явно хотелось убраться отсюда, но Зайда умела удерживать собеседников на коротком поводке, пока ей этого хотелось. Авторитет и влияние бикаэлок не были пустым звуком. — А может, — ее снисходительная улыбка ясно давала понять, что бикаэлка видит старика насквозь, — ты пытаешься меня укорить за то, что борт «Забулдыги» столько лет был домом для человека, которого ты до сих пор ненавидишь? Узбах вздрогнул. Вопрос Зайды угодил в цель, потревожив болезненную рану в его душе. Но он сам напросился. В его глазах снова проснулся гнев, ноздри изящного носа возбужденно раздулись, однако ответил Узбах сдержанно, не забывая, с кем имеет дело: — Ты даже не представляешь, что нам с женой пришлось вынести за эти годы, пока мы воспитывали ее заново. И благодарить за это стоит… твоего Сомаху. Я ничуть не удивлен, что он свое получил. Он заплатил за смерть моей дочери. Его наказала судьба. И это справедливо. Думаю, его и там до сих пор гложет чувство вины. — Узбах, не глядя, коротким жестом ткнул указательным пальцем в небо. Он был немного религиозен и раньше, но сейчас, похоже, его опустошенная душа получила должную подпитку. — Не гложет, — грубоватым тоном встрял я, опередив Зайду. — Что ты сказал? — Узбах взглянул на меня так, как будто увидел только что. Словно на пустом месте вдруг образовалось нечто, способное к членораздельной речи. — Что слышал, папаша, — отрезал я. — Это твой родственник, Зайда? — Поразительная догадливость. Мой племянник. Не очень-то он вежлив, да? Узбах, естественно, меня не узнал. Своеобразное ощущение. Я смотрю в упор на человека, которого знал с детства, но он не способен меня узнать в новом облике. — Не гложет Сомаху чувство вины, — с нагловатой улыбочкой повторяю я. — Ты не всеведущ, — сухо сказал Узбах. — И не можешь знать наверняка. — Ты тоже не витаешь в астрале, получая последние небесные новости лично из уст Бога. Последняя реплика, похоже, окончательно избавила его от желания разговаривать. — Прощайте, — резко бросил Узбах, поворачиваясь к нам спиной. Снова щелкает дверца. Трассер разворачивается и уезжает прочь. «Ты даже не представляешь, что нам с женой пришлось вынести за эти годы, пока мы воспитывали ее заново». Он ошибался. Я знал о жизни Мараны все. Каждый год я несколько раз подключался по бортовому ГТ «Забулдыги» к сети Пустоши, словно пытаясь реанимировать несбыточную надежду, но до сих пор у меня не появилось ни одной мало-мальски уважительной причины вернуться за ней, чтобы вытащить из этого болота. Некого мне вытаскивать. У этого существа была внешность Мараны, и по кровной связи она все еще оставалась моей двоюродной сестрой. Но внешность лгала. Той Мараны, которую я знал, упрямой, гордой и взбалмошной, умеющей отстаивать свои решения и знающей цену дружбы не на словах, давно уже нет. Я отлично помню финал боя в ущелье Двух Рук, в крайнем случае всегда есть под рукой записи лоцмана, чтобы освежить память, помню, как……«Мститель», семидесятитонный боевой робот, взрывается от многочисленных внутренних повреждений, громадный кусок плеча вместе с рукой отваливается как кусок панциря у разрубленной черепахи. К счастью, система катапультирования успевает сработать — на фоне огненного вихря вверх выбрасывает кокон пилота — темное веретенообразное тело. Набрав высоту и сравнявшись с краем горной террасы, он уходит, спасаясь, за скалы… Стая дроидов выпархивает из-за ближайшей скальной складки и устремляется за КоЖи Мараны. Ночное небо прочерчивает лазерная паутина, скрещиваясь на жертве, которую боевые дроиды так терпеливо дожидались в укрытии. Кокон падает на скалы, подскакивает от удара, как резиновый мячик, снова падает и остается лежать, медленно покачиваясь и вращаясь вокруг оси. Он так и не раскрывается, чтобы выпустить Марану…
Улетая с Пустоши после приговора Совета Старейшин, приговора к изгнанию, я утешал себя мыслью, что сестренка выжила и рано или поздно пойдет на поправку. И даже боялся, что после всего, что произошло в горах, она не захочет со мной общаться — Ухан, мой лучший друг и ее парень, погиб отчасти и по моей вине. Но все оказалось гораздо хуже. Из-за тяжелых ранений Марана несколько месяцев находилась в корабельном госпитале, погруженная в тяжелую кому, под присмотром врачей космостражи, прибывшей на место разборок. Затем она очнулась, и ее родителям позволили забрать дочь. Я видел отчет специалистов о состоянии ее здоровья. После комы ее мозг оказался чист. Ее родителям пришлось воспитывать эту «оболочку» заново, как воспитывается младенец с рождения. Они учили ее говорить, ходить, есть, пить, снова познавать окружающий мир… Так что я хорошо представляю, что им пришлось вынести. По умственному развитию Маране сейчас четырнадцать-пятнадцать лет. А ее телу уже двадцать шесть. Стечение роковых обстоятельств — как выяснилось в ходе обследования и лечения, ее мозг получил серьезные повреждения в ходе процесса Специализации, проведенной в экстремальных условиях, без надзора соответствующих специалистов. Затем черепно-мозговая травма в бою и последовавшая после нее контузия довершила начатое. Такой личности, как Марана, больше не существовало. Имя осталось прежним, но эта Марана — другой человек, и ничего уже не изменишь. Ни-че-го. Да, он прав в своей ненависти. Но лишь со своей точки зрения. Не с моей. Пытаясь спасти общину — а я и сейчас уверен, что единственным выходом из создавшегося тогда положения был переход к вооруженной борьбе с мародерами, пытавшимися обчистить Туманную долину, — по его мнению, я погубил друзей, разрушил их жизнь. Свою — тоже. Но сожаления давно перегорели. Если посмотреть на ситуацию в Туманной долине сейчас, непредвзятым взглядом, то загнивающее общество с атрофированным инстинктом самосохранения, образно говоря, получило хороший пинок под зад после тех событий — к развитию. Потеряв немаловажный источник доходов — Чертоги Хрусталитов (где, кстати, и окопалась сейчас военная исследовательская база), община быстро сумела заткнуть образовавшуюся финансовую брешь. Значительная часть бывших завсегдатаев гэпэшек — основного развлечения населения Туманной долины до ЧП — оказалась отличными программистами и системными техниками. Да и опытные игроки, не раз побеждавшие в местечковых турнирах Пустоши, после снятия искусственной изоляции с планеты нашли применение своим способностям в раскрученных коммерческих играх Сети Коалиции — на этом можно десятилетиями зарабатывать неплохие деньги. Просто таланты жителей Пустоши раньше не были востребованы, а после ЧП оказались весьма кстати. Опять же — развитие курортной зоны. Экспорт сельскохозяйственных культур, производившийся лишь для отвода глаз налоговиков Центра, сейчас приобрел более широкий размах, производство было расширено, посевные площади увеличены, полевая техника модернизирована. Туманная долина ничего не потеряла. Ненависть этого старика ко мне выглядела смешно. Или я стал бесчувственным — не знаю. Может быть. — Не очень вежливо с его стороны — вот так убраться, — реплика Зайды прервала мои размышления. — Ладно, нам все равно пора. У нас, кажется, возникла внеплановая работа. — А что случилось? — Пока ничего. Но возле челнока нас ждет капитан из службы безопасности базы. — Ему что, Петра мало? — Я озадаченно вскидываю бровь. — Да нет, у него срочное сообщение, сказал, что может передать только мне лично. Приказ его любимого командования. — Доверяет коллеге по статусу? — Вроде того. Пойдем, послушаем, что ему нужно. Надеюсь, разгрузка не откладывается на неопределенное время. Что-то мне перестал нравиться запах этой планеты. Зайда повернулась и широким шагом направилась обратно к входу в здание космопорта, а я последовал за ней, бросив последний взгляд на удаляющееся по шоссе синее пятно трассера. Без сожалений. По крайней мере, мне так хотелось думать.
ГЛАВА 8 Кассид
Не сводя глаз с развернувшегося во всю стену экрана, Кассид медленно опустился в любимое кресло, мягко качнувшееся под солидным весом торговца. Пальцы машинально сжали подлокотники, царапая когтями янтарный бук — полудрагоценную древесину с Золотой Плеши, экспортирующей в другие миры подобные предметы роскоши. Обзорные панели покрывали поверхность стен кают-компании практически полностью, закрывая даже прямоугольник входа. Информационное поле обычно делилось в зависимости от нужд на десятки видеоокон, на которые непрерывно транслировалась всякая всячина — все, что приемная аппаратура «Забулдыги» выуживала из инфосети планеты, над которой находился корабль. Но сейчас Кассид мысленным приказом по внутренней связи погасил лишнее и выключил свет. Кают-компания словно исчезла, вокруг торговца развернулась панорама космического пространства, в воздухе поплыли светящиеся строчки данных телеметрии. Ничего не понять. Экран пуст. Сплошная темнота космоса, и ничего более. С проблесками звезд разной интенсивности и спектра. А-а-а, вот оно! Там, куда он уставился не без подсказки Альта, чернота космоса была абсолютной — ни малейших искорок света. Там и находился неизвестный сосед, появившийся из ниоткуда. Продвинутая маскировка, вот из-за нее самого корабля не видать… Но то, что он огромен, и так ясно. Намечалось что-то экстраординарное. Это Кассид сообразил уже и без ИскИна. Трудно не понять. Объект на стационарной орбите, маскирующийся под космическую пустоту. Нормальные люди открыто демонстрируют добрые намерения, а хитрованы, как этот субъект, могут и под зад отвесить, если не принять предупредительных мер. Пожрать не дадут спокойно, мор-рды! Кассид удрученно рыкнул, шумно выпуская воздух из вместительной грудной клетки. Что самое паршивое — у него сейчас чертовски уязвимая ситуация. Его люди и его имущество — челнок — на планете, и он так просто не может покинуть орбиту Пустоши. Более того, если чужак несет угрозу, он обязан предупредить своих. Ладно, пожуем — увидим, не так страшен черт, как его малютки. Интересно, только сейчас пришло ему в голову, а насколько долго это болтается на орбите? Ведь Альт тоже сумел засечь его появление не сразу. Чужак мог какое-то время находиться по ту сторону планеты. Скорее всего, так и произошло, чужак появился там и потихоньку выплыл навстречу «Забулдыге»… Есть, правда, еще один вариант. Внешник Кассида виселна орбите лишь восемь часов. Чужак уже мог находиться здесь, когда корабль Кассида возник в точке гиперперехода, отстоявшей от планеты на расстоянии более двадцати тысяч километров. И пока медлительный внешник, главной задачей которого были межзвездные прыжки, а не скоростные гонки, два часа подгребал к планете на нужную дистанцию и выбирал удобную для себя орбиту… То есть непрошеным гостем, вмешавшимся в планы чужака, мог оказаться и сам Кассид. И теперь эта мор-рда решила присмотреться к нему с близкого расстояния. Усилием воли Кассид заставил себя расслабиться, не годится так накручивать себя заранее, на пустых домыслах. Ведь никаких угрожающих действий чужак еще не предпринял. Всего лишь приблизился. И все же игры вслепую торговцу очень не понравились, поэтому он отдал ИскИну приказ прозондировать неизвестный объект на всех известных частотах связи. Повар-стюард выбрал именно этот момент, чтобы побеспокоить Кассида, и с тихим писком потеребил его за рукав тонкой металлической лапкой. — Ну что еще, рэ-эррр… ага. Обоняние Кассида уловило чудный запах. На сервировочном столике рядом с креслом уже стоял влоп. Вместительное блюдо с солидной порцией. Кассид никогда не готовил впрок, пища обязательно должна быть свежей, так как вся эта роскошь предназначалась исключительно для его желудка. Не совсем кстати, конечно. Но влоп не будет ждать, пока он разберется с возникшей проблемой. А если пища остынет, придется выбрасывать. Сердце кровью обливалось от этой мысли. Кассид выдернул из рук услужливого стюарда широкую семизубую вилку и занес ее над тарелкой, нацелившись в самый аппетитный на вид кусок мяса, сдобренный специями и кружками лунного чеснока… Ну ясное дело, поесть ему не удалось. Вид на обзорных экранах резко изменился. Кассид буквально остолбенел от удивления, уставившись на развернувшуюся перед глазами картину — чужак сбросил маскировку и предстал на экранах во всей жутковатой красоте. — А-альт! — громогласно позвал Кассид. — Ты вызываешь Лайнуса? — Ответ положительный. — Ну так давай его на экран. — Ответ отрицательный. — Рэ-эррр, мор-рда, я же тебе сколько р-раз… — Установить связь невозможно, — поспешно пояснил ИскИн, — поставлена блокировка неизвестного происхождения, системы связи внешника не в состоянии ее преодолеть. «Чужак включил постановщики помех, — сообразил Кассид. — И весьма эффективные. Дело плохо». — Все равно продолжай передавать вниз информацию. Может, хоть что-то пробьется… Нельзя ребят оставлять в неведении… Продолжая пялиться в экран, Кассид машинально поскреб когтем возле основания рога. На скрежет, сравнимый со звуком безжалостно разрываемой металлизированной ткани, он привычно не обратил внимания. Сбросивший маскировку корабль чужаков действительно оказался монстром — во много раз больше «Забулдыги», настоящий гигант, а ведь внешник Кассида — один из самых больших частных торговых кораблей. И форма у чужака тоже оказалась весьма, весьма необычной. За всю свою жизнь Кассиду не доводилось видеть таких кораблей. Слышать тоже. Если «Забулдыга» внешне выглядел как многослойная цилиндрическая конструкция с порослью многочисленных технических надстроек по обшивке и возле люков грузовых терминалов, то чужак оказался шарообразным. Замысловатая с виду конструкция корабля иных очень отдаленно напоминала раздувшуюся до размеров космического монстра головку созревшего одуванчика — того самого растения с Кассионии, которое Кассид любил добавлять в сыром виде в кушанье к остальным специям, для придания блюду приятной вяжущей горьковатости. Одно только ядро корабля пришельцев было раз в пять больше «Забулдыги» Кассида, а тонкие трубообразные «тычинки», числом не менее сотни, топорщились по всей поверхности корпуса до километра в длину. Тонкими, конечно, они казались лишь по сравнению с общими размерами чужака, так как каждая «тычинка», по приблизительной оценке Альта, достигала не меньше двенадцати метров в диаметре. И на конце каждой — вздутие, напоминающее чашечку цветка. Сплошная ботаника, одним словом. Ошеломленно глядя на это чудо-юдо, Кассид ломал голову, как ему пробиться сквозь наведенные помехи и связаться с планетой, предупредить Лайнуса о чертовщине, творившейся на орбите. Неплохо бы его людям поторопиться с выгрузкой и вернуться на борт. «Но если возникнут серьезные осложнения, сматываться придется без экипажа», — сразу решил Кассид. Ребята на планете не пропадут, а для него сейчас главное — сохранить корабль. Кем бы этот чужак ни оказался, если он поведет себя агрессивно, то военный флот Коалиции быстро заставит его понять ошибку… Если, конечно, будет кому сообщить о происходящем после визита пришельца… да и планетка эта, Пустошь, — ничем не примечательный мирок, расположенный на самой границе Космических владений Коалиции Независимости, в наименее оживленной для торговли зоне. В космических реестрах Пустошь даже спустя двести лет после начала Колонизации все еще числится сельскохозяйственной планетой со слабо развитой экономикой и останется такой еще надолго, а подобных бросовых мирков в государстве хватает, и руки до них, если что случается, доходят не скоро. Тем более последний год у Коалиции возникли серьезные политические трения с соседом — Галактической Федерацией миров, в звездной системе Уника, а это совсем на другом краю звездной карты… Осложнения явиться не замедлили. Кассид раздосадованно рыкнул. Дела-а. Сдается, что последний приказ — о зондировании неведомого объекта всеми привычными частотами связи — оказался большой ошибкой. Возможно, чужак не собирался его трогать и убрался бы восвояси, удовлетворив любопытство. Но, смекнув, что обнаружен, отключил маскировку и решил «потрогать». Пока Кассид в тяжком раздумье соображал, что ему лучше всего предпринять, несколько чашеобразных модулей отделились от «тычинок» и устремились в сторону «Забулдыги». Секундой позже Альт доложил, что объектов пять штук, расчетное время подлета к внешнику, если не изменится скорость, — четыре минуты. Кассид почувствовал неприсущую уроженцу Кассионии слабость, раздраженно посмотрел на кусок мяса, все еще сиротливо торчавший на вилке, и бросил вместе с вилкой в тарелку. Аппетит пропал. Но и секунды слабости прошли. Что это? Истребители? Десантные боты? Торговые модули? Дипломатический визит? Бесполезно гадать. Так же бесполезно пытаться представить, что за раса существ прибыла на этом корабле. Единственное, в чем Кассид мог поклясться, — в том, что визит подобных чужаков в освоенный разумными расами космос был первым. И как бы не оказался последним. Для него лично, Кассида. С этого момента торговец решил считать чужака врагом. На всякий случай. Лучше перестраховаться и предпринять меры заранее, чем нежданно-негаданно получить плюху в лоб и дико удивляться, за что это ему все, такому пушистому и безобидному… — Альт, открыть орудийные люки, выдвинуть орудия, боевая готовность. Подготовить корабль к обратному прыжку из системы… — Кассид услышал дробный посторонний стук, перевел взгляд и обнаружил, что барабанит когтем по крышке стола. Однако нервы. В раздражении он втянул когти и сжал пальцы в кулак. Зыбкость ситуации угнетала капитально. Он никогда не прокладывал курса к системам, не делал расчета координат для гиперпрыжков, не обновлял вводных данных, не занимался настройкой и диагностикой навигационных систем. Все это было прерогативой Лайнуса. А Кассид в случае авральных ситуаций, подобных этой, просто пользовался готовыми рецептами, Лайнусом же предусмотрительно и составленными — по записям в памяти бортового ИскИна. Именно поэтому торговцу совершенно нечего было делать в рубке, в епархии Лайнуса. Как капитан корабля, необходимые команды он мог отдать и из кают-компании, а информационный обзор здесь, лично для него, был несравненно лучше. Достаточно отдать команду Альту — и ИскИн сделает все необходимое. Загрузит данные прыжка из системы Домен-Сокта в стартовую программу, проведет корректировку, и корабль совершит прыжок обратно. Но подготовка гиперперехода даже по известным координатам — довольно долгая процедура, Альт уже определил, что понадобится двенадцать минут с хвостиком. Нужно запустить все навигационные системы и стартовые программы гипердвигателя, провести тест-запуск перед рабочим прыжком. Оставалось надеяться, что эти минуты у него, Кассида, имеются. На носу тем временем из корпуса внешника выдвинулись семь лазерных башен класса «звезда», нацелившись на предполагаемого противника. Когда-то устаревшие и списанные с военных кораблей, пушки обрели вторую жизнь на корабле Кассида. Не без помощи Сомахи, конечно, парень сумел их серьезно модифицировать, задрал мощность орудий на такую высоту, что их создателям и не снилось. И все же стрелять первым сверхосторожный торговец не решился. А если этот гигант ответит? Десятикратно, стократно? Если чужак всего лишь решил пообщаться на свой манер? Черт их поймет, этих пришельцев, откуда ему знать, как с ними налаживать диалог… По какой-то шальной ассоциации неожиданно вспомнился очень давний случай на Сокте. Его команда занималась делами в городе, а Кассид ждал их в космопорте, пребывая в препаршивейшем настроении: в местном ресторанчике его накормили какой-то дрянью вместо обеда. Обычно Кассид готовил себе еду сам, на «Забулдыге», но в тот раз проголодался и решил перекусить национальным колоритом, в виде исключения. Как оказалось, зря. Местные повара совершенно не умели готовить. Просто зря переводили продукты, делали из них черт знает что, а не пищу. И вот, занимаясь погрузкой прибывших роботов в самом дурном расположении духа, в какой-то момент он выбирается на пандус и обнаруживает, что одного из его будущих членов команды — Сомаху, тогда еще обычного пацана, какая-то мор-рда, вцепившись ему в шею и угрожая оружием, трясет как куклу. В тот момент Кассид не раздумывал, руки мигом все сделали сами, и мор-рда получила в спину пару парализующих игл из его игломета, а настроение Кассида немедленно поднялось. Непонятно, почему это вспомнилось, но сейчас явно не тот случай — стрелять, не раздумывая. Ему офигенно не хотелось входить в историю недоумком, который развязал новую межзвездную войну. Разумному человеку в здравом уме и твердой памяти совершенно ни к чему такое черное проклятье на весь его род. — Альт, они хотя бы пытаются связаться с нами? Хоть как-то? Есть что-нибудь, что можно идентифицировать как попытку связи? — Нет ничего. Эфир пуст. Если у них и есть системы связи, мне они незнакомы. «Обалдеть какое радостное сообщение», — с мрачной иронией подумал Кассид.ГЛАВА 9 Дым
— Вижу противника. Остаюсь для прикрытия. Огонек, предупреди Хогана. Уже отдав приказ, Дым сообразил, что Огоньку будет трудновато его выполнить. Связи с винтокрылом все еще нет, что даже странно, за это время можно уже было сменить лоцманы, неужели и запасные спалились от электромагнитного удара? Но раз так, Огоньку придется обгонять винтокрыл и сигналить в кабину лазером… Нет смысла. Хоган и так двигается в сторону базы. А ее предупреждение ничего не изменит, но делать что-то надо… Послушный воле пилота, набравший уже было скорость «Спринтер» резко замедлился, затем развернулся вокруг оси, вздыбив стальными лапами усеянную камнями почву, и задрал стволы плазменных пушек, встроенные в руки. Головная плазмопушка и плечевые лазерные орудия синхронно повторили движение. Через кромку кратера, до подножия которого было чуть больше километра, непрерывным потоком переливался рой из сотен вражеских целей, скатываясь вниз в ущелье, словно водный поток. Склон, состоявший из серо-коричневых скальных пород, теперь пестрил черными оспинами, словно горы внезапно поразила болезнь, о сорвавшемся отпуске Дым уже не думал: сожаления растворились в деловой сосредоточенности. — «Двойка», подберись как можно ближе к винтокрылу. Дай им как-нибудь понять, чтобы открыли дверь, и предупреди об атаке, — распорядилась Огонек, отреагировав на его приказ. «Молодец, — одобрительно подумал Дым, — сообразила». Бортовые громкоговорители вполне сгодятся для передачи предупреждения. А «мэр» куда шустрее робота. — Легче сказать, чем сделать, — с сомнением отозвался пилот «Двойки». — Там воздушный поток такой, что меня покалечит в два счета… — На базе поговорим, как обсуждать приказы старших по званию в боевой обстановке, — пресек возражения Дым, поддержав Шайю. — Приступить к выполнению! — Есть приступить к выполнению, — недовольно буркнул пилот. Вспыхивает пиктограмма связи с «Единицей», начинают поступать данные телеметрии. График мозговой деятельности пилота Дыму не нравится, его боеготовность оценивается всего в семьдесят три процента от нормы, похоже, парня здорово контузило, когда перегорали нейроцепи лоцмана. Зато вооружение гравилета в полном порядке, да и голос пилота бодр, как ни в чем не бывало: — Капитан, я снова с вами. Готов поддержать огнем. — Рад тебя слышать, «Единица». Не торопись. Следуй за винтокрылом. Ракеты только у «мэров», а боезапас невелик, сперва посмотрим, что сможет сделать «крот-5». Пусть пощупает чужаков первым. «Спринтер» успел отбежать от жерла туннеля, где прятался «крот», всего на две с половиной сотни метров, дистанция маловата, но какая уж есть. Пусть Огонек успеет уйти как можно дальше, ее «Миссионер» немного медленнее, чем его «Спринтер». А он в случае чего догонит. Жаль, винтокрыл жутко тормозит движение, без него они давно бы уже припустили к базе во всю прыть. Но условий для боя при неожиданном нападении, как правило, выбирать не приходится, следует использовать имеющиеся возможности. На тактической панели вспыхивает пиктограмма новой боевой единицы — активировался «крот». Было у Дыма опасение, что бортовой рации не удастся пробиться в туннель сквозь такое плотное облако модулированных электромагнитных и радиочастотных помех, какое создавали чужаки. Но связь оказалась устойчивой, в оперативную память туннельного робота потекли параметры целей, а сам он начал выдвигаться из бетонного жерла на боевую позицию. Теперь оставалось дождаться, когда он вступит в дело, и посмотреть результат. Вопрос в другом — есть ли у Дыма время на подобное ожидание. Ведь дистанция была более чем подходящей для нанесения удара лазерными излучателями. Атмосфера довольно активно гасит мощность луча, так что чем короче дистанция, тем выше пробивная способность, но есть и подводный камень — сужение оперативного простора для боевого робота бывает губительнее мощи вражеского оружия. Так что пока остается разрыв в километр, самое время открывать огонь… Но «крот» еще не готов. Неизвестно, чем ответят чужаки, хотелось бы это проверить на бездушной железяке, а не на себе. Да и вооружение его робота мало годится для такого боя, с большого расстояния плазмопушки хороши лишь для настильного огня по крупным объектам, а эту мелочь придется сбивать лазерами, которых у него всего два, и те малой мощности, паршивые «блески». Ждать оставалось недолго, время развертки «крота» — тридцать секунд. Но чего ждет противник? На их месте Дым уже начал бы атаку, прощупал бы противника дальнобойным оружием. Стекая с гребня кратера плоской лентой, рой надвигался неспешно, по оценке системы наведения — со скоростью двенадцать километров в час. Наконец он достиг дна распадка и начал растягиваться широким рукавом, перекрывая все ущелье от склона до склона на высоте трех десятков метров, затем устремился в направлении Дыма. Исходя из скромной высоты роя, можно предположить, что для парения в технике чужаков тоже используется принцип антигравитационных толкателей, как и в людской технике. Воздух буквально рябил от множества мелких черных объектов — «ежей». Более крупные объекты — «жала» — держались позади роя, видимо предоставив в первую очередь действовать мелочевке. Терминологию подкинула Огонек, ИскИн ее «Миссионера» справился с оперативной классификацией быстрее. Ее робот принадлежал сравнительно новой линейке «Право Первопроходца», хорошо зарекомендовавшей себя в боевых условиях за два года производства. У него и вооружение лучше заточено для работы с множеством маневренных малогабаритных целей: двенадцать лазерных орудий разной мощности. Из «Миссионера» в случае чего получится отличное прикрытие для «Спринтера», а пока пусть отступает. «Шайя — хорошая девчонка, — подумал Дым. — Хотя, конечно, та еще язва и недотрога. Жаль, что идеальных людей не бывает, как и идеальных отношений. И если ты считаешь себя человеком, а не говнюком, то даже когда тебя пошлют подальше вместе с твоими притязаниями на близость, то злость рано или поздно растворится, уйдет. Тут главное — иметь голову на плечах, а не дырявое ведро, и вовремя понять, когда стоит отступиться, чтобы не наломать дров». Жаль только, что далеко не у всех на базе имеются мозги, время и терпение, не все парни успокоились, как Дым, так что пришлось негласно, втайне от Шайи, пару раз особо ретивым начистить физиономию в укромном уголке. Ничего удивительного, что, продолжая заботился о Шайе и сейчас, Дым тем более не собирался ее подставлять чужакам… Нейроконтроль системы жизнеобеспечения отреагировал на всплеск волнения, понизив порог чувствительности. Боевая Специализация Дыма отсекла лишние мысли, заставив сосредоточиться на предстоящей задаче. Он стал абсолютно спокоен. Ничто не должно отвлекать в предстоящем бою. Никакие посторонние мысли и чувства, не относившиеся к самому бою. — Дым, есть предложение, — связалась Огонек. Ее «Миссионер», бегущий за винтокрылом, уже удалился на два километра и вскоре должен был скрыться за легким изгибом ущелья. «Мэры» тянулись рядом. — Раз чужаки не торопятся нападать, то нет необходимости так рисковать. Предоставь действовать «кроту» и догоняй нас… Долго играть в сорвиголову у Огонька не получилось, все же забеспокоилась за его судьбу. Если бы уровень эмофильтра не стоял на максимуме, это бы согрело Дыму сердце, а так он лишь мысленно усмехнулся. — Необходимость есть. Незачем подставляться всем сразу. Да и наблюдатель нужен живой, иначе кто при таких помехах в эфире сообщит о результатах работы «крота-5»? Больше некому. Так что придется мне тоже поработать мишенью. Возможно, мы сумеем их здесь остановить, и они не последуют за вами. — У меня на этот счет другое мнение. — Ты отходишь, Огонек, приказ обсуждению не подлежит. Чем дальше вы успеете уйти, тем больше шансов добраться до базы. Все ясно? — Да. Выполняю. Но когда вернемся на базу, поговорим о твоем приказе в тесном семейном кругу. Удачи. Это хорошо, что она такая оптимистка. «Когда вернемся на базу»… Не «если», а «когда». Внушает надежды на ближайшее будущее. Темнело стремительно. Искусственная черная туча продолжала неудержимо разрастаться со скоростью штормовой волны, закрывая небо грозовым полотном и преграждая путь солнечному свету. Краски на окружающих «Спринтера» горных склонах потускнели, день стал похож на поздний вечер, бортовой ИскИн перевел оптику наблюдения на максимальное усиление. У этой противотучи что, никогда не кончаются ресурсы? Или происходит непрерывная подпитка, например, с базового корабля? Тупорылый ствол заградительного миномета, встроенного в бедренную платформу «Спринтера», с ревом выплюнул три десятка активных термоаэрозольных мин, разбросав их веером поперек ущелья. Возможность отхода всегда следует планировать заранее, используя доступные средства для увеличения шансов на выживание. Вонзившись тормозными якорями в грунт, цепь ТАМов перекрыла дно ущелья на протяжении полутора сотен метров. Бронированная туша «крота-5», похожая на гигантский тупорылый снаряд, наконец выползла из туннеля на телескопических рельсах и зафиксировалась, ввинтив в каменистый грунт стальные якоря. Заградительный ракетно-пушечный комплекс предназначался для поражения воздушных и наземных целей, включая высокоточное оружие. Основной режим работы комплекса — ведение автономных боевых действий с возможностью корректировки работы дистанционным оператором. В данный момент его судьбой распоряжался пилот «Спринтера». Из скошенной морды полукруглой башни выдвинулись две двуствольные спарки калибра 40 мм, развернулись в сторону надвигающегося роя, из макушки башни выехала и утвердилась на гидростабилизированной вращающейся платформе металлическая коробка фермы с пусковыми ракетными стволами. «Огонь по готовности», — приказал «кроту» Дым. Комплекс тут же пришел в действие. Рев поднялся неимоверный, мгновенно погасив все звуки в окрестностях — кроме грохочущего эха. Трассирующие потоки управляемых реактивных снарядов, изрыгаемые из четырех стволов, понеслись в сторону роя стремительными красными росчерками. Система наведения и распределения целей выделила каждому «ежу» личного стального могильщика, а скорость в две тысячи километров в час не позволила им уклониться от столкновения, километровое расстояние снаряды преодолели почти мгновенно. Над дном ущелья словно вспыхнула желто-красная россыпь взрывающихся петард, разогнав светом коротких разрывов искусственный сумрак. Со стороны могло показаться, будто в центр роя вонзился невидимый гигантский кулак, смяв фронт метров в двести и разорвав его по всей глубине до самых скал. Чужаки, на взгляд Дыма, скорее всего, не были знакомы с вооружением человеческой цивилизации и, столкнувшись с незнакомыми военными технологиями, понесли огромные потери. Отметки уничтоженных целей на экране такблока перевалили за пять сотен и продолжали расти. Глядя на картину развернувшегося избиения, Дым не мог избавиться от ощущения, что наблюдает стрельбу из пушки по воробьям. Да, количество «ежей» беспокоило. И все же они слишком малы и не могут представлять серьезную опасность для боевого робота. Что, если их предназначение — истощить боезапас противника? Отвлекающий маневр? Ложные цели? Не исключено, что так оно и было. Мысленный приказ Дыма перенес огонь комплекса на парившие позади роя «жала», благо теперь их строй не загораживали сотни защитников. И тут уже Дыма ждал сюрприз. Трассирующие ленты огня вонзились в невидимую преграду перед каждой целью, расплескавшись огненными вспышками без всякого вреда для противника. Силовые щиты? Получив зубодробительные оплеухи и ничуть не ошеломленные ударом, «жала» резко увеличили ход, устремившись к «кроту», — все четыре десятка малых кораблей. Трассирующие струи реактивных снарядов, натыкаясь на силовые щиты, быстро укорачивались, кораблики так и неслись, тараня огненный ореол. Счет пошел на секунды, но Дым пока без труда управлял ситуацией. Сознание в боевом режиме дробилось многовариантным потоком, в соответствии с количеством решаемых проблем. В отличие от Шайи, Дым проходил полную Специализацию и его профессиональные навыки были на порядок выше, чем у тех, кто использовал иждивенца с программным обеспечением «мехвоин». Дым поменял тактику. Малокалиберные орудия снова принялись за уничтожение «ежей», а «жалами» занялись ракетные установки. Из пусковых труб «крота-5» с ревом вырвались две трехметровых ракеты, начиненные кассетными боеголовками, и унеслись на огненных хвостах. Стремительно сблизившись с летящим навстречу противником, ракеты получили сигнал в миллиметровом диапазоне волн от аппаратуры навигации и за двести метров до контакта каждая распалась на восемь боеголовок. Шестнадцать «жал» вспыхнули от разрывов… И остались невредимыми, даже не замедлили полет. В этот момент пушки «крота» умолкли, на панели такблока «Спринтера» замигали пиктограммы, сигнализирующие об окончании боеприпасов. Скорострельность — палка о двух концах. Гарантированное поражение быстродвижущейся цели включает сверхбыстрый расход боеприпасов. А темп стрельбы пушек «крота-5» составляет пять тысяч выстрелов в минуту. Минута боя исчерпала его ресурс. Впрочем, «крот» и не предназначался для долгого ведения боевых действий. Задача подобной техники — вступить в бой, связать силы противника, отвлечь внимание и предупредить главные силы о нападении. Впрочем, если автоматика успеет перезарядить запасные кассеты со снарядами, то повоевать еще получится… Дым отстраненно выругался. «Крот-5» справился с задачей лишь частично, а корабли противника оказались неожиданно прыткими и настойчивыми. Сопровождаемые шлейфом уцелевших «ежей», которых оставалось еще не меньше трех сотен, они уже волной подкатывали к комплексу. Пусковые трубы «крота», перезарядившись с помощью упрятанного в туннеле зарядного механизма, выпустили следующую пару ракет. В тот же момент, прямо на взлете, их настиг невидимый удар. Ракеты взорвались, накрыв огненной волной пусковую башню, и «крот» умолк сразу и окончательно, окутавшись пламенем и дымом. ИскИн «Спринтера» выделил и зафиксировал информацию в памяти, определив дистанцию поражения вражеского оружия в двести четырнадцать метров, но не смог выявить характер воздействия даже теоретически. Дым не строил предположений, что именно применил противник, у него не было времени на отвлеченные размышления. Пора начинать отход — миновав уничтоженную башню «крота», «жала» устремились в его сторону. Если понадеяться на броню и ЭМ-поле да припустить во всю скорость, на какую робот способен, возможно, это и получится — удрать… Дым все же решил задержаться — информации пока мало, еще не все средства противодействия использованы. Считается, что у пилотов ИБээРов, особенно у тех, чье сознание перестроено «специализатором», отсутствует страх смерти. Но, хотя умные программы блокирует неконструктивные эмоции, они не исключают инстинкта самосохранения полностью — слишком дорогой техникой приходится управлять пилотам, и никакому командиру не понравятся неоправданные потери. Сейчас же Дым действовал сам по себе, помня, что должен дать как можно больше времени на отход колонны, поэтому решил проверить прочность врага силой своего оружия. Ведь любой ИБээР на порядок мощнее и защищенное дешевой расходной техники вроде «кротов». Дым переключил противоракетную лазерную систему робота на уничтожение второстепенных целей — «ежей», благо вражеских ракет пока не предвиделось, а стволы основных орудий навел на хищные силуэты стремительно стелющихся над землей «жал». Система наведения и сопровождения целей «Спринтера» выделила корабли, вырвавшиеся вперед. Залп из трех плазмопушек прозвучал как яростное шипение гигантской кошки. На такой короткой дистанции это все равно что выстрел в упор, не промахнешься. Слепяще-белые солнца плазменных зарядов, прожигая искусственный сумрак, понеслись навстречу «жалам»… и ярко расплескались о силовые щиты. Каменистая почва вскипела от обрушившихся вниз потоков плазмы. Сверкнули, вонзаясь в цели, лучи двух малых «блесков». Удача! Одно из «жал» вспыхнуло и рассыпалось осколками, второе, словно налетев на стену, рухнуло на камни. Невидимые защитные поля не смогли задержать чистую направленную энергию боевых лазеров, и этим следовало воспользоваться. Импульсы лазерных орудий прошлись по первой десятке «жал», расходясь веером, теплорассеиватели протяжно загудели, отводя излишки тепла от орудийных кожухов на броню робота — то, что не успевали поглотить сами. Еще трех чужаков разнесло в клочья, лучи малых лазеров прошивали их корпуса насквозь, затем, видимо, взрывалось оборудование внутри. Но остальных пришельцев гибель товарищей не остановила. Тем хуже для них. Никто их сюда не звал, сами напросились. Еще два стреловидных корабля рассыпались прахом в огненных вспышках. Три с лишним десятка чужаков, невзирая на потери, упрямо неслись прямо на него, словно собрались протаранить. Цепь ТАМов, наконец отреагировав на движение, взорвалась за пятьдесят метров до подлета целей. Ввысь на два десятка метров рванули черные фонтаны раскаленного летучего аэрозоля, образовав сплошную стену и сразу перекрыв видимость в оптическом, инфракрасном и радиодиапазонах. Такая завеса — отличное прикрытие при отходе, лазерные лучи в ней вязнут, теряя пробивную мощь, а ракеты преждевременно взрываются, но вряд ли она поможет от чужаков — у них нет ни ракет, ни лазеров. Разве что… Если двигатели «жал» используют воздухозабор, им может не поздоровиться при преодолении такой завесы. Возможно, они попытаются обойти стену сверху или по флангам, что позволит Дыму выиграть несколько драгоценных секунд для увеличения дистанции… В любом случае, теперь точно пора сваливать. Самый быстрый способ развернуться в тыл на сто восемьдесят градусов, набрав при этом скорость, — задействовать прыжковые ускорители робота. Что Дым и сделал. «Спринтер» с ревом взмывает в воздух, поднимаясь над скальным рельефом… Но выполнить задуманный маневр боевой робот не успевает. С ходу протаранив толщу черной завесы, из нее выныривают «жала», и Дыму ничего не остается, как прервать разворот и быстро дрейфовать спиной назад в попытке разорвать опасную дистанцию. Маневрируя вдоль ущелья на огненных выбросах реактивных сопел, Дым возобновляет обстрел. Слепяще-белый свет вырывается из стволов плазмопушек. Несколько десятков «ежей», выскочивших из аэрозольной завесы вслед за «жалами», попадают в высокотемпературную зону прошивающих рой плазменных ядер и растекаются кляксами. Секундная передышка лазерных орудий, следующая импульсная очередь, вгоняющая цифры теплообмена далеко за красную черту шкалы перегрева. Ничего не поделать. Не тот момент, когда следует заботиться о сохранности единственного вида вооружения, способного наносить урон… Остается пожалеть, что Дым отослал «Миссионера». С его двенадцатью лазерными орудиями у них вдвоем был шанс остановить чужаков здесь и сейчас, особенно учитывая их упрямую тупорылую лобовую атаку, ведущую просто к сумасшедшим потерям. Но нельзя предусмотреть всего. Корабли чужаков, задрав носы, расходятся веером, чтобы взять ИБээР в клещи. Они очень настойчивы и не знают страха. Вряд ли ими управляют живые существа. Стволы лазерных орудий на плечах «Спринтера», выстреливая импульсами света, расходятся в противоположные стороны, сопровождая каждый свою часть целей, еще пять бортов «жал» вскрываются, как консервные банки, распадаясь оплавленными чадящими обломками. Связь с техникой колонны давно прервалась — после того, как она удалилась на шесть километров, и тому причиной — черная туча, затянувшая небо во всем оптическом диапазоне и забившая все радиочастоты плотными помехами. Пора уносить ноги самому, но сперва нужно сбросить инфу. Раз связи нет, придется использовать запасной вариант. Ни на мгновенье не прерывая стрельбы, Дым сливает в разведракету запись боя до текущего момента, с предварительными выводами ИскИна по тактике и боевым возможностям врага. Затем запускает «посылку» вслед исчезнувшей из вида колонне, предусмотрительно заблокировав режим распыления «мошкары». Посылку нужно доставить компактной, только так она сможет удержать в памяти жизненно важную информацию… ИскИн тут же фиксирует уничтожение ракеты. Не прокатило. На корпус «Спринтера» словно обрушивается гигантская кувалда. Его закручивает вокруг оси, ресурс прыжковых двигателей бешено расходуется в попытке удержаться вертикально и избежать падения. Система внешнего контроля регистрирует мощные всплески энергетических возмущений в зоне, где находится робот. А система контроля повреждений фиксирует обширное попадание, охватывающее практически всю поверхность передней брони. Рассредоточенные в верхнем броневом слое нанолинзы оптической видеосистемы гаснут, словно искры, обедняя общую графику выводимой на виртуалку картинки окружающей местности. Вывести из строя видеосистему ИБээРа практически невозможно — даже при очень сильных повреждениях поверхности корпуса всегда останутся уцелевшие участки с десятками и сотнями действующих «глаз», а мощь вычислительных возможностей бортового ИскИна позволяет мгновенно проводить компьютерную реконструкцию недостающих участков обзора до полной сферической картины. По крайней мере, так считалось раньше. Но запасные сенсоры не включаются, броня по показаниям диагностики поражена вглубь на несколько слоев, что само по себе, учитывая площадь поражения, — небывалое дело. Хорошая новость — внутренних повреждений пока нет. И кроме противоракетной системы — все лазерные розетки сдохли, оказавшись в вооружении самым слабым звеном по защите, — все остальные орудия целы. Ничего, робот — выносливая скотинка, он и не такое переживет. Сейчас главное — побыстрее приземлиться самостоятельно, пока враг его не уронил по собственной инициативе… «Спринтер» устремляется вниз, к надежной земле, разворачиваясь в воздухе для бегства. Без поддержки «Миссионера» здесь больше делать нечего, это ясно как день, а с Огоньком он еще даст прикурить непрошеным гостям… В десятке метров над поверхностью мех ловит в спину еще одну зубодробительную оплеуху. Система контроля повреждений высыпает на панель красную россыпь пометок. Видеосистема слепнет. Прыжковые двигатели умолкают. Сорокапятитонный гуман тяжело падает на изломы скал… Робот по определению не способен умереть, но он выходит из строя, получает повреждения, ведущие к снижению функциональности. Все внешние и внутренние повреждения робота пилот отчасти чувствует как свои собственные. Это помогает оперативной диагностике в ходе боя, когда счет идет на секунды, это важно — чувствовать и знать, не теряя драгоценных моментов на изучение строчек технических данных… Удар от падения на правый бок отдается во всем бронированном теле Дыма. Правая рука немеет, размозженная о камни вместе с плазмопушкой собственным весом робота. Правое плечевое лазерное орудие, воткнувшись стволом в валун, разбивает его в щебень и сминается само. Из разбитого кожуха охлаждения туманной дымкой испаряется кристаллический азот. Оживает видеосистема, пробуждая чудом уцелевшую сотню запасных наносенсоров. Картинка плоская, без деталей, голая схема без текстур — не хватает данных. Точки целей на экране радара кружат вокруг Дыма бледными искрами. Пока достаточно. Все еще работающее ЭМ-поле не подпустит внутрь «ежей», а с «жалами» придется разбираться иначе, левый лазер еще цел… Дым переваливается на грудь, подтягивает ноги, помогает уцелевшей рукой. Как это ни парадоксально, но человекоподобным гуманам по конструкции тяжелее вставать, чем их собратьям — кработам. Бледные точки нескольких «ежей» прижимаются к упругой поверхности ЭМ-поля, продавливаются внутрь, участки, где они прилипают к дышащей сухим жаром броне, сразу немеют и выходят из-под контроля аппаратуры. Сквозь броню словно тянутся жадные невидимые щупальца. Ворох отказов различных систем заливает тактическую панель желто-красной мозаикой, сопровождаясь непрерывным писком зуммера тревоги. Так и не распрямившись, робот застывает в скрюченном положении, словно паралитик, которого внезапно настиг приступ. Система сферического обзора снова меркнет, обмен данными с ИскИном превращается в рваный ручеек, сходит на нет. Дым оглушен и ослеплен полнейшей дезориентацией. Пилот пытается катапультироваться, но техника отказывает и в этом. Попытка выгрузить сознание из боевой программы, а тело — из кокона жизнеобеспечения и выйти через основной люк тоже оканчивается ничем. Он замурован в собственном роботе. До последнего скованный эмофильтрами лоцмана, старший лейтенант Гунза Кипер не испытывает паники, настойчиво пытаясь найти решение. Но искусственное онемение, вызванное присосавшимися «ежами», не останавливается на достигнутом и проникает все глубже. Оно пробивается сквозь автономную защиту кокона жизнеобеспечения и добирается до настоящего тела пилота, из плоти и крови. Гунза Кипер еще успевает осознать свою очередную ошибку — «ежи» не являлись пушечным мясом. Как и «Жала», они тоже боевые единицы со специфическими свойствами. Затем эмофильтры отключаются, и не остается ничего, кроме удушающей паники заживо замурованного и абсолютно беспомощного человека. Несколько мгновений спустя его сознание растворилось в ничто.ГЛАВА 10 Сомаха
Особист уже стоял у трапа челнока — плотный коренастый толстячок в серо-зеленой камуфляжной форме. Мы с Зайдой не спеша потопали к нему прямо от турникета, и не думая ускорять шаг. О чем бы он ни хотел сообщить, вряд ли ради этого стоило торопиться. Условия контракта с нашей стороны выполнены, а если проблема связана с доставленным на Пустошь пассажиром, то опять же мы-то тут при чем? Нам платят, мы везем. Мы люди нейтральные. Удобная позиция. Пока мы приближались, капитан смотрел в нашу сторону с выражением озабоченного ожидания. Ему пришлось для этого здорово постараться, с такой рожей изображать озабоченность — все равно что выжимать слезу из кирпича. Камуфляжная форма несколько смягчала несуразность его облика, но военное кепи на слишком крупной для его комплекции голове смотрелось несколько комично. Очень уж большое кепи пришлось сшить на такой котелок. Впрочем, чем ближе мы подходили, тем менее забавным он мне казался. С такой отталкивающей внешностью можно пугать детей без маски: казалось, неведомая сила стянула все его лицо в центр физиономии — крошечный рот, едва обозначившийся нос, затерявшиеся под широченным лбом белесые, красноватые глазки. Да еще кожа бледная, как у покойника. Но для начальника службы безопасности такой облик в самый раз — наверняка помогает при допросах. Шутка. Попытка получить хоть какие-то сведения об этом типе в местной сети успехом не увенчалась: зашитая в служебные чипы военных информация, как правило, свободно курсирует только среди своих подразделений, тем более у представителей секретных служб. Но несколькими минутами раньше он сам представился Зайде, когда вызывал ее к челноку от турникета: капитан Юрин Семик, заместитель начальника службы безопасности военной базы «Зеро». Капитан дождался, когда мы подойдем поближе, и преувеличенно любезно заговорил, выставив вперед ладони останавливающим жестом: — Зайда, коллега моя драгоценная, будь ласкова, не подходи ближе, иначе мне придется задирать голову для любования твоим прекрасным лицом, а такая досадная мелочь здорово портит удовольствие. Зайда изобразила вежливую улыбку в ответ на комплимент от такой сомнительной личности, но остановилась, как капитан и просил, в двух шагах, а я замер рядом с ней, не без иронии окидывая это чудо природы взглядом. — Так в чем дело, капитан? — Прошу прощения за беспокойство, но у моего командования случились некоторые изменения в планах насчет нашего общего груза, о чем мне и поручено сообщить. Лично. — И в чем же заключаются эти изменения? — деловито поинтересовалась бикаэлка. — Да все предельно просто. Разгрузку техники решено произвести на базе. Всех-то дел — взлететь, помахать крылышками несколько минут и опять приземлиться. Наши техники уже ждут, к разгрузке приступят немедленно, и скоро вы будете свободны, как птицы после… — Хорошего пинка, — закончил я за капитана. — А как же ваша секретность, на которую вы ссылались раньше, а, капитан? Заставили нас зря жечь дорогостоящее топливо для посадки в космопорте? Капитан зыркнул в мою сторону и снова уставился на Зайду, видимо решив, что моя персона его внимания не стоит. Сегодня у меня день такой — все, с кем встречаюсь, отводят мне роль мебели. Отчасти потому, что я — заложник своей внешности. Бикаэльцы мужского пола обычно не покидают материнскую планету по совершенно простой причине — они имеют разум детей, какие-то древние генетические отклонения, поэтому и отношение в известном космосе к ним сложилось соответствующее. Такого подхода не перебивал даже тот факт, что по всем признакам я — полукровка, а значит, соображалка у меня не хуже, чем у обычных людей. Но бороться с этим забавным предубеждением я не очень-то и старался, иногда это довольно удобно — когда люди не воспринимают тебя всерьез и не осторожничают в твоем присутствии. Можно узнать много любопытного. — Ситуация изменилась, — сухо ответил капитан Зайде. — В таком случае я должна знать причину. — А вот это совсем не обязательно, — капитан погрозил Зайде пальцем, словно шаловливому ребенку. Если учесть, что «ребенок» выше его на три головы и смотреть на него капитану все равно приходится снизу вверх, то его попытка держаться непринужденно даже вызывает определенное уважение. — По контракту заказчик имеет право сам выбирать место разгрузки, и поверьте мне на слово, на базе есть где посадить челнок. А приказы командования обсуждать с посторонними я не намерен. Вот как ты заговорил, наш любезный особист. К сожалению, в отличие от Лайнуса, истинных мыслей и намерений в башке этого хитророжего фрукта я прочесть не мог, пока я умел только закрываться от самого Лайнуса, и то лишь потому, что много лет находился рядом с ним и научился его чувствовать. Можно сказать, между нами возникло что-то вроде родственной ментальной связи… — Не все так просто, как ты пытаешься представить, капитан, — с холодной усмешкой ответила Зайда. — У тебя свое начальство, а у нас — свое. Мне нужно согласовать ваше предложение с шефом, сейчас подойдет наш пилот и свяжется с внешником, а дальше порешаем эту маленькую проблему общими усилиями. А вот и наш пилот собственной персоной, очень вовремя. Между Зайдой и капитаном тавеллианец прошел словно порыв ветра — стройная фигура в серебристом комбезе, раз, и его уже нет, скрылся в салоне, даже ни на кого не взглянув. С непривычки может показаться, что сие бесстрастное существо считает всех окружающих недостойными своего внимания, но это его обычное поведение. На самом деле, когда узнаешь его поближе, то выясняется, что он не так уж и плох. И ничто человеческое ему не чуждо. Вернее, кое-что из человеческого, не все, конечно. Просто все эти заморочки с тавеллианским воспитанием не выветриваются из поведения пожизненно, поэтому проще принимать его таким, какой он есть, и не забывать, что именно он умеет. Как ментальный вампир, Лайнус мог при необходимости заставить клиентов Кассида согласиться на сомнительную сделку, очень ненавязчиво забирая их сомнения. Злоупотребляла наша команда такими вещами нечасто, восновном, когда требовалось сократить время переговоров, результат которых и так был ясен. И могу заверить, что редко кто из обманутых клиентов остается внакладе. Просто не все умеют сходу разглядеть обоюдную выгоду так, как это умеет Кассид. «Поднимайся пока на борт, нам тут нужно перетереть нюансы, — по внутренней связи сообщила ему Зайда. — Свяжись с Кассидом, сообщи о задержке. И постарайся разговорить капитана». «Не смогу. Этот тип носит ментальный блокиратор». «Сомаха, слышал? Как раз дело для тебя». Видимо, капитан наслышан о тавеллианцах, раз позаботился о блокираторе. Недаром у него такая большая кепка на макушке. Вот ты где его прячешь. Но у нас есть безотказный аргумент для таких случаев — я. «Уже работаю, тетушка. — Я сконцентрировал внимание на капитане, почти сразу почувствовав, где находится нужный блок. Последний год я проделываю это с легкостью, которая пугает меня самого. Если раньше мне приходилось переписывать программный код, то теперь я просто меняю свойства предметов, проще говоря — приказываю им. На расстоянии. Даже не прикасаясь. — Готово. Лайнус, твоя очередь». Тавеллианец в своей обычной манере не ответил, когда без ответа вполне можно обойтись. — Это не предложение. — Любезность капитана несколько потускнела после ответа Зайды. — Это приказ, и я намерен его выполнить. Не усложняйте себе жизнь, торговцы. «Зайда, связи с внешником нет, — сообщил Лайнус. — Аппаратура исправна, что-то глушит сигнал. И мне это очень не нравится». «Надави на капитана». «Уже». — Капитан, вы забываетесь. Мы не ваши подчиненные, — с нажимом напомнила Зайда. — Советую вспомнить о вежливости, вы же воспитанный человек. Давайте рассуждать здраво. Все это очень нехорошо выглядит. Срочный вылет с нарушением секретности, в местной сети серьезные сбои, а мой пилот только что сообщил, что связь с орбитой прервана. В чем дело, капитан? Напомню, я отвечаю за целостность не только груза, но и челнока, не говоря уже о своих людях… — Всего лишь совпадение, — нехотя буркнул капитан, уступая безмолвному, но настойчивому давлению Лайнуса. — Я знаю не больше вас, я получил приказ и передал его вам. После чего связь с базой прекратилась. Но приказа никто не отменял. «Не лжет. Он сам в смятении», — подтвердил Лайнус. — Ах вот как. Еще и связь с вашей базой приказала долго жить? Вы не находите, что это чрезвычайно подозрительная цепь совпадений? Контракт контрактом, но если с челноком что-либо случится по вашей вине, Кассид вам зубы в глотку вобьет, а уж потом будет разбираться. Грубовато, конечно, зато по существу. Зайда — она у нас такая. За словом в карман не лезет, а на приличия ей начхать, когда приходится защищать интересы команды. — Думаю, вы преувеличиваете. — Крошечный рот капитана сложился во что-то вроде мини-усмешки, угроза Зайды его ничуть не обеспокоила. То ли самонадеян, считая, что военный чин и должность защищают его от любых посягательств гражданских, то ли действительно смел. — У вашего Кассида руки коротки. Далековато с орбиты тянуться. — Зато я близко, — многообещающе напомнила бикаэлка, нависая над особистом, словно карающий ангел над провинившимся грешником. Зайда всегда умела пользоваться преимуществами своего внушительного роста и могучей комплекции. Но капитан лишь досадливо поморщился, демонстрация силы его не впечатлила. А напрасно. По характеру Зайда мягче, чем большинство ее соплеменниц, так как родилась полукровкой и получила воспитание не на Бикаэлле, а в семье обычных людей на Гэгвэе. Но нередко ее уроки вежливости получались жестче, чем это было необходимо. И по статусу, и в душе бикаэлка всегда остается воином, и никакое расслабляющее влияние благ цивилизации не изменит ее отношения к миру. Не изменит в целом. А в частностях она, бывает, и уступает. — Хватит болтать, Зайда, повторяю, не усложняй ситуацию. Иначе я включу счетчик, и вы заплатите неустойку за опоздание. — Мы уже доставили товар, — отрезала бикаэлка. — Это вы изменили условия. — Вот именно. И раз условия изменились, товар еще не доставлен! У меня приказ, и я намерен его выполнить! «Лайнус, мне не нравится его настрой», — сообщила Зайда пилоту. «Я над этим работаю. Не хочу перегибать палку, этот парень далеко не дурак и чувствует мое давление, но его подозрения пока не оформились». «Зайда, лично я склонен согласиться, — встрял я. — Любопытно взглянуть, что они наваяли там, где раньше был Чертог Хрусталитов». «Ты же знаешь, как я не люблю подобных авантюр». «Тебе это по должности положено — не любить авантюр. Зайда, ну не тащить же этих роботов обратно? А потом снова жечь топливо, чтобы доставить их на планету после того, как все утрясется? Я уверен, что ты в силах справиться с любыми осложнениями, опыта тебе не занимать. А мы с Лайнусом всегда подстрахуем. До сих пор всегда выходило по-нашему, разве не так?» «На бесплатную экскурсию по военной базе не рассчитывай. Не думаю, что там служат одни идиоты, которые встретят тебя с распростертыми объятиями и с радостью расскажут обо всем, чем занимаются». «Да я сам узнаю все, что понадобится, лишь бы поближе подобраться. Да и лучший способ свалить с Пустоши — не затягивать с разгрузкой, ты согласна?» Этот довод ее убедил, и Зайда снова натянула налицо вежливую улыбку — лично для капитана: — Ладно, Семик, сделаем по-вашему. Перевезем вашу технику еще раз. Но лично я буду смотреть в оба, и если хоть что-то мне не понравится, челнок уйдет на орбиту. Так вы абсолютно уверены, что на вашей базе челнок можно посадить без проблем? — Абсолютно, — с честным видом заверил Семик. — Хорошо, вылетаем. Загружайтесь на борт, капитан, и держитесь как следует, прокатим с ветерком. Получив согласие, капитан явно повеселел, но разговор на этом не закончился: — Минутку. Грустно признаваться, мои дорогие торговцы, но вас я сопровождать не могу. Не имею права, у меня простая работа: я слежу за выполнением условий безопасности в космопорте, а на базе за безопасность отвечает мой непосредственный начальник, прима-майор Журка. Так что вас есть кому встретить и без моего участия. Впрочем, можете не волноваться, мой помощник летит с вами, он и обеспечит безопасность на борту с моей стороны. А вот и он, прошу любить и жаловать, капрал Ронор Журка. Сперва я почувствовал вонь. Кто-то явно сдох. Недалеко. И сдох очень давно. А если давно, то странно, что я не почувствовал вонь раньше. Затем мы услышали звук тяжелых шаркающих шагов и обернулись. Черт, а я-то думал, что наш капитан — форменный уродец. Но по сравнению со своим помощником он — просто эталон красоты. А уж мы на его фоне со своими ангельскими личиками прямо-таки небожители. Здоровенный грузный тип в форменной одежде, который к нам приблизился вразвалку, с трудом тянул на звание человека. Физиономия капрала Ронора Журки больше напоминала кусок сырого мяса, обработанного битой. И источником вони являлся именно он. Стоило ему остановиться рядом, как меня едва не вывернуло наизнанку от инстинктивных спазмов в желудке. Я едва не отвернулся, не желая видеть, а особенно обонять этого кошмарного урода, но все-таки сумел сохранить самообладание. Заставил себя смотреть, поймав пристальный насмешливый взгляд капитана. Не хотелось, как говорится, терять лицо. Но даже обычно невозмутимая Зайда и то поморщилась. — Капитан, ваш капрал просто однофамилец вашего шефа или?.. — Дальний младший родственник, — не стал скрывать капитан, любуясь своим помощником, словно проведением искусства. Наверняка его позабавила наша реакция. Сам-то он к своему дрессированному уродцу наверняка привык. — В таком случае, надеюсь, ваш шеф не страшнее своего дальнего родственника? Мы не покупали билетов в кунсткамеру. — Да нет, шеф — красавец, душевный человек. Вам нечего беспокоиться. — Вы меня успокоили. А что на плече капрала делает наш пассажир? Прошу прощения. Из-за этой вони я забыл сказать, что с плеча здоровяка-капрала, небрежно придерживаемый за зад мясистой лапищей, вниз головой свисал Петр. Без малейших признаков жизни. Меня это, конечно, сразу удивило и озадачило, просто мерзкий запах на время отбил соображение. «Жив, в сознании, взбешен, парализован», — любезно сообщил Лайнус, без труда поставив диагноз. — Боюсь, вас это не касается, — крохотный рот капитана, казалось, от усердия растянулся в любезной улыбке больше своих скромных возможностей. — Нас это касается, — возразил я, противореча своим недавним размышлениям типа: «…если проблема связана с доставленным на Пустошь пассажиром, то мы-то тут при чем? Нам платят, мы везем». Признаюсь, иногда я жутко непоследователен, особенно последнюю пару лет. Но вид Петра, болтавшегося на плече капрала, очень уж пришелся мне не по душе. — Этого парня доставил на Пустошь наш корабль. — И что? Это автоматически записывает вас в его родственники? Еще иронизирует, засранец. — Он арестован? «Лайнус, да дай же особисту пинка, нечего скрытничать». — Нет. — Капитан покачал массивной головой, не скрывая самодовольной усмешки. — Не арестован. Он всего лишь покинул мой кабинет без моего разрешения, сработала защитная автоматика. Пилота доставят на базу и приведут в чувство. Затем он приступит к несению службы. Ничего серьезного. — Я лично приведу его в чувство, — буркнул капрал Журка. Голос у капрала оказался таким же грязным, как и весь его немытый облик. Меня прямо передернуло от омерзения. — Капитан, этот человек с нами не полетит, по крайней мере, не раньше, чем помоется, — решительно заявила Зайда. — Иначе я скину его с борта челнока прямо в воздухе, и тогда не говорите, что я не предупреждала. От него весь салон провоняет, а нам еще им пользоваться. Омерзительная вонь била волнами, казалось нарастая с каждой секундой, — но как такое может быть? Я невольно попятился, стараясь увеличить дистанцию между собой и капралом, а рука машинально легла на рукоять игольника, прикрепленного к правому бедру. Очень захотелось пустить его в дело, чтобы избавить мир от такого урода. «Лайнус, тебе придется еще поднажать, — попросила тавеллианца Зайда. — Иначе мы все запачкаем салон твоего любимого челнока блевотиной». «Да, точно! Пусть убираются оба, и как можно быстрее, — сварливо присоединился я. — Сил нет терпеть эту вонючку!» — С этим парнем и впрямь проблемы, — поморщился капитан, зажимая короткими пальцами пуговку носа — даже его проняло. — Капрал, тащи парня обратно, доставишь на базу самостоятельно. Глаз с него не спускай. Возьмешь мой личный глайдер. — Есть, мой капитан! Капрал развернулся и потопал восвояси. Как мне показалось, с облегчением. С чего бы это? — Да парня-то как раз можно оставить, — покачала головой Зайда. — Вы не в ситуации, — просветил капитан. — Капрал так разволновался именно из-за него. — Вонь и волнение — это что, синонимы, капитан? — В данном случае — в точку. Все, хватит разговоров, взлетаем. — Так вы все-таки с нами, капитан? — хмыкнул я. — Раз вы так переживаете за целостность своего корыта, а помощник лететь не может, придется мне, так сказать, проконтролировать ситуацию на должном уровне. «Зайда, он нам точно нужен? Он ведь боится, что мы вместо следования на базу свалим на орбиту, и недалек от истины». «А ты думаешь, Лайнус зря старается? Капитан нам не помешает. Если захочет нас подставить, то и сам пострадает». «Ясно. Здравая мысль». Через минуту мы уже сидели в креслах салона, пристегнувшись ремнями. Оборудование терминала включать не пришлось, транспортный колодец помогает только для выброса за пределы атмосферы. Так что с мягким толчком челнок оторвался от терминала на собственных стартовых антигравах и пошел с ровным ускорением на маршевых движках, плавно набирая высоту. Квадрат космопорта стремительно провалился вниз и уже через несколько секунд пропал из виду. По привычке я наблюдал за полетом, присоединившись к навигационной системе челнока и скачивая информацию с обзорных камер, встроенных в обшивку судна. С трехкилометровой высоты озеро Нежное, промелькнувшее снизу, показалось небольшим водоемом. Затем мы устремились через долину, причудливо сформированную игрой природных сил в форме растопыренной человеческой пятерни, к гряде невысоких гор, окаймлявших подушечки пальцев — ровные вытянутые участки низменности, почти в любое время года окутанные легким туманом из-за бьющих из-под земли гейзеров. Туманная долина — моя родина. До сих пор вся «жилая площадь» планеты сосредоточена именно здесь, в виде небольших поселков среди зеленовато-желтых холмов и зеленых лоскутов посадок адаптированных культур… Все было так знакомо… Однако вид долины взволновал меня не больше, чем вид любой другой планеты, на которых мне доводилось бывать в торговых рейдах Кассида. Догадки о том, что же именно военные соорудили на месте бывшего ремонтного комплекса общины и что, вообще, черт возьми, происходит, к чему эта спешка и изменения в планах командования базы, казались занимательнее воспоминаний из прошлого. Я мог бы влезть в сеть военной базы с легкостью, которая и не снилась их службе безопасности, чтобы прояснить интересовавшие меня вопросы. Но это нужно было делать на несколько минут раньше, пока не накрылась связь, а в тот момент голова была занята другой проблемой — встречей с родственниками. Так что когда возникла реальная необходимость вытащить нужную информацию на свет, оказалось поздновато. Корить себя за это бессмысленно. Всего в жизни невозможно предусмотреть. Теперь придется выяснять на месте, что к чему, только и всего. Но самое главное — почему молчит Кассид?ГЛАВА 11 Шайя
Замедлив шаг «Миссионера», Шайя наблюдала, как винтокрыл на скорости приближается к перекинутому через пропасть мосту. Для переправы на ту сторону грузовоз вполне мог обойтись воздушными винтами, просто расположение моста совпало с его маршрутом. Мост был нужен для более «приземленной» техники. Во-первых, не каждый робот, оснащенный прыжковыми двигателями, сможет преодолеть такой провал, не говоря уже о тех, кто такого оборудования лишен. Во-вторых, опасное и нецелесообразное занятие — жечь топливные ресурсы и парить над бездной, испытывая судьбу. В-третьих, кроме роботов есть еще масса техники, использующей для парения антигравитационный привод, а им нужна поверхность, от которой они смогут отталкиваться — уж такая специфика, ничего не поделать. Над бездной антиграв буквально теряет под собой опору. Именно поэтому мост, скроенный из легких и прочных металлических ферм, способных выдержать вес тяжелого боевого робота, охраняли два «Кротоса» — как важный стратегический объект. К месту говоря, по мнению Шайи, Адская пропасть — довольно странное явление даже на взгляд человека, далекого от геофизики. Если ущелье, по которому пролегал маршрут отряда, было создано работой вполне обычных природных сил — вода, ветер и температурные колебания вкупе с геологическими процессами, то Адская пропасть — нечто сверхъестественное в своей жуткой красоте и геометрической правильности линий. В местной сети Пустоши бродит легенда о древних богах, сражавшихся в этих горах миллионы лет назад. Этакий приятный мифологический оживляж, тешащий самолюбие местного населения, попытка придать своей планетке ореол загадочности и избранности. Словом, боги промахнулись и вонзили в землю гигантские топоры, разрубив горы крест-накрест. По одному из менее глубоких разрезов пролегало ущелье Двух Рук, а другой разрез являлся Адской пропастью, которую сейчас и пересекал винтокрыл. Постоянно затянутое плотной пеленой клубящегося тумана, дно пропасти никогда не просматривалось, но туман еще можно было как-то объяснить — в двух километрах справа от «Миссионера» находился гигантский водопад, скрытый сейчас от наносенсоров горными складками. Там пропасть расходилась на полукилометровую ширину и мощные потоки воды, срываясь с кручи в бездну, с неутомимой яростью бились по пути о многочисленные каменные зубья, ощерившиеся навстречу из отвесной стены, рождая тем самым непрерывную реку словно бы кипящей водяной пыли. Сложнее было объяснить происхождение самой пропасти, точнее ее неестественно правильную форму и глубину. Ширина в полкилометра на водопаде, и уже всего восемьдесят метров в районе моста. А еще через семь километров, продолжая сужаться, разлом сходил на нет. И на всем протяжении — совершенно отвесные стены. Выветривание пород оставило свой неизбежный след, выщербив и искривив края пропасти, но чем ниже, тем ровнее становились стены, пока не исчезали в тумане на километровой глубине. Наверное, недаром местные сочинили легенду о богах — природными процессами объяснить образование такой пропасти трудно… Отвлечься красотами пропасти все равно не получалось. Когда несколько минут назад с Дымом прервалась связь, Шайя едва не повернула назад. Но сенсоры еще долго ловили звуки боя: Дым был жив и сражался. Труднее всего стало после того, как бой затих. Варианты в голове прокручивались разные: Дым остановил чужаков и сейчас догоняет колонну победителем или отступает и его преследуют, выдерживая безопасную дистанцию, потому что он все-таки врезал гадам по зубам. Но Дым мог с такой же вероятностью погибнуть. Или катапультироваться. И погибнуть уже после. А ведь взрыва робота не было, аппаратура не засекла характерного выброса энергии и сопровождающих его излучений, Дым просто исчез. И если имеется шанс, что он еще жив, нужно вернуться и найти его. Послать одного из разведчиков? Рискованно. Их и так всего двое осталось. Давящая черная туча — творение чужаков, затянувшее небо над ущельем, — никуда не делась, туча разрослась до безобразия, заставив день потускнеть. Но все же ее рост, прихватив ширину Адской пропасти, прекратился — по ту сторону небо уже было чистое. Неизвестно, чего еще можно ждать от этого явления. Шайе очень не хотелось рисковать жизнью пилота в почти лишенном защиты гравилете. Если и рисковать — то собой. Так честнее. Обоих «Кротосов», охранявших мост, она уже активировала. Их туши еще минуту назад выползли из своих искусственных нор, выплавленных лазерами горнопроходческого оборудования в скальной толще в трех сотнях метров от пропасти, по обе стороны ущелья. Сейчас их орудийные и ракетные стволы с десятиметрового возвышения смотрели за спину «Миссионера». «Кроты» отвлекут внимание на себя, если вдруг что-то пойдет не так, да и подкрепление уже должно выдвинуться навстречу винтокрылу. Гравилету, высланному с сообщением, давно пора добраться до базы. Так что и без ее «Миссионера» найдется кому встретить и подстраховать. К черту. Никто не атакует винтокрыл. Дыму нужна поддержка, она не может его вот так бросить… — «Двойка», «Четверка», следуйте за винтокрылом. Я возвращаюсь за «Спринтером». Приказ ясен? — Яснее некуда. — «Двойка», как всегда, не придерживался уставных ответов. Неприятный тип. И на базе у Шайи с ним нередко проблемы. Сержант Шуге Редсама не оставлял попыток забраться к ней в постель против ее желания, за что уже не раз ему втихую доставалось от Дыма, наивно полагавшего, что Шайя о его заступничестве не узнает… Теперь, когда Шайя осталась за командира, он явно осмелел. — Хочешь спасти своего дружка? Могу избавить от лишних хлопот и предложить отличную замену — себя. — «Двойка», умолкни, — неодобрительно оборвал его «Единица». Сержант Ролан Чекис был уроженцем Сокты, он, напротив, всегда держал себя с Шайей достойно. Таким же был капитан Бола, под началом которого она служила на Двойном Донце. Впрочем, и на Сокте разные люди живут, подонков и там немало, это просто ей так везло — как встретит кого с Сокты, так хороший человек. — Выполняем приказ. Удачи. Найди его, Огонек… — И куда же ты собралась без моего разрешения, Огонек? Жду доклада. «Миссионер» замер, успев развернуть торс лишь наполовину. С виртуальной панели на нее взирала хмурая физиономия капитана Хогана, уже изучавшего информацию на ее «Миссионере», судя по возобновившемуся с винтокрылом потоку данных ВИУС. Проклятье. Нужно же ему было восстановить связь именно сейчас. Будь Дым рядом, Шайя только порадовалась бы, что есть кому принимать решения вместо нее… Она ведь никогда не любила такой ответственности и избегала ее всегда, когда это было возможно. Но только не сейчас. Она вдруг именно в этот момент осознала, что Дым — один из немногих ее настоящих друзей на базе «Зеро». Не приятель, не знакомый по службе, не любовник, в конце концов, хотя набивались многие, — а именно друг. Он, да еще, пожалуй, сержант Суреш Мидянин, но тот сейчас на базе, в безопасности. — Рада тебя слышать, капитан, но хороших новостей мало, — после короткой заминки откликнулась Шайя. — Мы пока все живы. Разве это не хорошая новость? Что известно о «Спринтере»? — Знаю только, что его нет на экране радара. А запись начала боя, полученную до обрыва связи, ты уже изучаешь сам. Капитан, я хочу вернуться за Дымом. Уверена — он бы меня не бросил. — Отставить. Ты сопровождаешь колонну, это не обсуждается. Постой… Твою мать, мы атакованы! «Единица», «Двойка», прикрывайте меня! Огонек, быстро к мосту! Изумление и ярость капитана понять было несложно. Шайя и сама испытала мгновенные уколы страха и паники, сразу растворившиеся под влиянием эмофильтра. Радар «Миссионера» по-прежнему не фиксировал цели, что было совсем не удивительно, учитывая направление, с которого они появились, — под мостом. Не меньше сотни «ежей» вынырнуло прямо из тумана, колыхавшегося на километровой глубине Адской пропасти, и весьма резво рвануло вверх. Лишь благодаря ВИУС информация пошла на тактическую панель «Миссионера» с борта винтокрыла. Оба «мэра», немного опережавшие грузовоз и уже достигшие той стороны моста, поспешно развернулись и, врубив форсаж, с ревом метнулись прямо в пропасть, с ходу открыв огонь из спаренных противопехотных иглометов. Реактивные двигатели позволяли им не бояться высоты провала, а антигравитационные приводы, существенно уменьшая массу корабликов, сообщали невероятную маневренность. Даже среди провала всего в восемьдесят метров шириной они чувствовали себя как рыба в воде, ничуть не стесненные в движении. Вырываясь из стволов иглометов, плотный поток бронебойных игл хлестнул по несущемуся навстречу рою, сразу выбив несколько десятков «ежей», но все же не остановил врага. Встретив удар, рой разошелся в стороны, однако сохранил направление — вверх, к мосту… Все происходило невероятно быстро. Шайя еще только начала разгонять «Миссионера», стараясь как можно быстрее добраться до края пропасти и вывести вражеские объекты из слепой зоны под удар своих лазеров, как все смешалось в адской огненной неразберихе… …Сидящие в скальных гнездах «кроты» оживают, едва первые точки целей выныривают из пропасти, возносясь над краем. Трассирующие нити реактивных снарядов встают на их пути, сметая первую волну грохочущим стальным заслоном. Часть потока, промахиваясь мимо цели, бьет в противоположную стену Адской пропасти, прямо под узлы крепления моста, — в огненных вспышках металл и камень разлетаются во все стороны жаркой волной, весь мост вздрагивает, словно живой. Ракеты «кротов» пока остаются в контейнерах, цели врагов слишком малы, а риск поражения своих велик… …«Единица», выпустив две ракеты в центр роя, накатывающего снизу на мост, выполняет маневр уклонения, пытаясь уйти от опасно смещающихся в его сторону огненных трасс «кротов». Осколки близко разорвавшегося снаряда вспарывают колпак кабины, мгновенно убивая пилота. Потерявший управление гравилет врезается в стену пропасти и исчезает в яркой вспышке взрыва топлива и боеприпасов… …Несколько десятков «ежей», прорвавшись сквозь смертоносные трассы, бьют в дно грузовоза, как пробки от бутылок с шампанским. И сразу исчезают с экранов радара, буквально растворившись на фоне металлической обшивки. Еще часть роя, выплюнув два отдельных сгустка, бросает их к «кротам», заставляя низко стелиться над землей и использовать любое укрытие на пути. В отрывке записи боя чужаков с «кротом-5» атака выглядела совершенно иначе: чужаки определенно усвоили урок первого лобового столкновения и теперь старались избежать больших потерь, умело определяя приоритетные цели для поражения… …Вырываясь из кипящего ада, пилот «Двойки» уносится вдоль края пропасти прочь от моста, разворачивается вокруг оси экстренным маневром торможения, прожигая воздух выхлопами реактивных струй и почти зависнув на одном месте, выпускает малокалиберные ракеты… …Результат попадания «ежей» в винтокрыл сказывается уже через секунду — три из четырех винтов неповоротливой машины впадают в ступор, продолжая вращаться лишь по инерции и уже не создавая тяги. Грузовоз клюет носом и сносит несущие боковые фермы моста на протяжении нескольких десятиметровых секций. Падение на этом не останавливается — легкобронированный модуль кабины, в котором находятся пилот, командир группы, четыре техника и контуженый гравилетчик с «Тройки», с размаху сминается о настил, как бумажный стаканчик… Удар семидесяти тонн массы на скорости шестьдесят километров в час не оставляет таран без последствий. Оглушающий скрежет стальных балок на несколько мгновений перекрывает звуки боя. Каким-то чудом, продавившись всего на несколько метров, мост выдерживает удар. По сравнению с тушей винтокрыла мост выглядит тонкой лентой — его ширина составляет всего шесть метров, и грузовоз зависает на нем, словно раздавленная черепаха на ненадежной прогнувшейся жердочке… …Выпущенные с «Двойки» ракеты, потеряв внезапно заслоненные рухнувшим винтокрылом цели, вонзаются в его борт, обшивка и грузовая оснастка летят клочьями, удар окончательно парализует агонизирующий антигравитационный привод, и мост проседает еще ниже… …«Миссионер», грохоча стальными подошвами по камням, только сейчас преодолевает первую сотню метров. Система наведения фиксирует на прицельной сетке несколько десятков целей, ИскИн определяет алгоритм поражения, стволы двенадцати лазерных орудий выбрасывают частые импульсы света, рисуя причудливый танец смерти. На экране такблока стремительно увеличивается число меток уничтоженных мишеней, попавших в зону поражения орудий ИБээРа… …Страшный удар в скулу едва не опрокидывает «Миссионера» набок. Напряжением всех биополимерных мышц и сервомеханизмов бронированного тела Шайя выравнивает гумана, сохраняя направление бега. Система диагностики выдает тревожные колонки пометок, высвечивая на технической схеме пострадавшие зоны и узлы красным. По ее показаниям, ЭМ-щит пропустил удар, отреагировав только всплеском в три процента поглощения. Для оружия врагов он оказался прозрачным. «Миссионер» слепнет на правый бок, но тут же восстанавливает обзор запуском компьютерной реконструкции окружающей панорамы. Итог попадания неутешителен. Отказ большого и малого лазеров правой руки. Отказ двух лазеров правого плеча. Отказ правого лазера бедренной платформы. Система внешнего контроля регистрирует мощные энергетические всплески в момент удара. Система обнаружения в качестве приоритетных мишеней мигающей желтой каймой выделяет на экране такблока девять целей покрупнее, чем «ежи», — справа, со стороны водопада, быстро приближается звено «жал», и ИскИн уверенно определяет в них виновников применения неизвестного вида оружия. В душе Шайи Цедзе растет злой азарт боя. Не прекращая движения и не меняя направления, торс робота поворачивается вправо, открывая сектор обстрела для лазерных орудий левого борта. Восемь средних излучателей — «молнии» и один большой — «адская плеть» в полной боеготовности, перегрев выше нормы всего шесть процентов, энергонакопители полны под завязку… Прицельная сетка, множась метками ориентиров, рассчитывает очередной алгоритм огня… Цена заминки при развороте — новый удар в правую половину груди и потеря еще двух «молний». Гидростабилизаторы разворотного механизма гасят бешеную отдачу, но торс все-таки разворачивает на три градуса, смазывая прицел… …Значительно поредев по пути, мини-рой «ежей» все ближе подбирается к скальному склону, откуда садит огненными трассами «крот-3». Одна за другой из пусковых труб с ревом вырываются две трехметровые ракеты, кассетные боеголовки, едва раскрывшись, производят подрыв по сигналу автоматики, воздух вспарывают тысячи осколков. Площадь в сотни квадратных метров затягивает огнем и дымом, каменное крошево брызжет в стороны, стучит по скалам, летит изгибающейся волной в пропасть… …«Миссионер» восстанавливает прицел, шесть «молний» и «адская плеть» выдают мозаику смертоносных вспышек. Теплорассеиватели захлебываются от рвения, поглощая выделившийся от залпа жар истраченной энергии. Звено «жал» растворяется в мгновенно вздувшемся вихре горящих и взрывающихся осколков, наиболее крупные дымящимися метеорами пикируют вниз, к реке тумана, нетерпеливо волнующейся далеко внизу в ожидании очередных жертв забвения. Красиво горят, сволочи. И легко. Главное — вовремя попасть. Оценка ситуации и решение следуют мгновенно. Опасность с фланга устранена. «Ежей» впереди почти не осталось. Разгон останавливать нецелесообразно — по мосту теперь не перебраться. «Двойка», следуя указаниям Шайи прикрыть «Миссионера» слева, пока торс робота разворачивается во фронт, подбирается к мосту поближе, успешно сбивая одиночных чужаков, кружащих над поверженным винтокрылом, как стервятники над крупной добычей. Редсама, хоть и засранец, — отличный стрелок… …«Крот-4» занят обороной, стволы его сорокамиллиметровых спарок опущены до предела, стараясь выбить накатывающих врагов до того, как они окажутся у подножия скал в слепой зоне… …Прыжковые двигатели, установленные на спине и бедрах «Миссионера», выбрасывают из сопел упругие струи огня, скорость рывком возрастает до семидесяти километров в час, под ногами уходит вниз бездонный провал. Шайя и сейчас не остается без дела, лазерные орудия не испытывают отдачи при стрельбе, а работа еще осталась. Подобравшись поближе, «Двойка» парит возле левого бока, сопровождая прыжок ИБээРа, и присоединяет свистящий хор иглометов к вспышкам лазеров, общими усилиями остаток «ежей» перед «кротом-4» размалывается в пыль… …«Крот-3» на пару секунд умолкает, словно поперхнувшись, на радаре «Миссионера» вокруг него мелькают красные точки вражеских объектов и исчезают. Стволы его спарок снова приходят в движение, медленно описывая полукруг, туннельный робот бьет словно вслепую: огненные трассы щедро перечеркивают мост, превращая листовой металл настила позади грузовоза в решето, безжалостно дырявят и рвут стальные балки. На этот раз и так дышащий на ладан мост не выдерживает и со стонущим скрежетом разваливается под тяжестью винтокрыла. Искалеченная туша огромной машины сначала медленно, а затем все быстрее падает в бездну, сопровождаемая, словно почетным эскортом, ворохом металлических обломков моста… …Поток высокоскоростных снарядов, смещаясь правее и выше, прошивает ЭМ-защиту «Миссионера». В отличие от ударов оружия чужаков, принцип действия которого неизвестен, ИБээРу есть что противопоставить обычным реактивным снарядам «крота» и без ЭМ-щита, верхний слой дифференцированной брони меха мгновенно реагирует на кумулятивные элементы встречными микровзрывами, смещая направление прожига высокотемпературной плазменной струи и отбрасывая заряды прочь. На груди «Миссионера» возникает безобразный шрам — словно от удара стальным хлыстом. Еще один нагрудный лазер разлетается в пыль… Шайя отводит руку, смещая прицельную сетку на взбесившегося «крота», спарка из «адской плети» и «молнии» выдает сокрушительный залп, заставляющий башню робота буквально вскипеть, а мгновением спустя — взорваться. «Миссионер» продолжает парить, преграда устранена. Хуже другое — несколько снарядов успели разнести левую прыжковую установку на бедре. И хотя три остальных целы, скорость неизбежно падает. Прогноз ИскИна неутешительный — до края пропасти «Миссионер» уже не дотягивает. Никто из пилотов не любит бросать своего робота погибать в одиночку, катапультирование — крайняя мера, такое решение всегда дается с болью. Но уже ясно, что мех врежется в отвесную стену значительно ниже края и рухнет в пропасть. И вот тогда уже никаких шансов выжить не останется. Падение с такой высоты превратит боевого робота в кучу бесформенных обломков, не спасет ни навороченная броня, ни безотказная система жизнеобеспечения, слишком велика будет сила удара и перегрузка. Выбора нет. «Крот-4» еще боеспособен, если что, прикроет, оттянет чужаков на себя огнем. Впрочем, целей на радаре нет, были, да вышли, бой закончился их победой… больше похожей на поражение. В воздухе над пропастью лишь потерянно кружит гравилет «Двойки». И до столкновения ее меха со скалами остается всего несколько секунд… Участок брони на макушке «Миссионера», между радарными вертушками, все еще исправно просеивающими пространство, выбивает прочь аварийный взрыв, затем выстреливается веретено КоЖи. Для Шайи рывок почти неощутим — ее спящее тело еще не пробудилось, а автопилот уже ведет кокон по заранее определенной траектории — длинная пологая дуга вдоль ущелья в сторону базы, пока не иссякнет энергоблок, питающий антигравы. Ее участия в управлении пока не требуется. Весьма странные ощущения приходится испытывать, когда паришь в коконе жизнеобеспечения, особенно в первые секунды. Внезапный обрыв сенсорного восприятия, всех информационных потоков, поступающих в сознание пилота от органов чувств и систем обработки робота, вызывает почти шоковое состояние. Восприятие «я» катастрофически быстро сужается до ощущения ничтожной человеческой оболочки — постэффект от пребывания в роботе. По сравнению с мощью, заключенной в этих искусственных созданиях — мехах, люди всегда казались Шайе слабыми, мягкими существами, обитающими в хрупком мире. Никаких звуков снаружи, лишь картинка на обзорном экранчике лоцмана, которую тот снимает с носовых видеокамер КоЖи — несущиеся мимо скальные склоны ущелья с редкими пятнами растительности. Внизу, на дне, зелени гораздо больше, среди камней торчат даже рощи низкорослых деревьев… Вскоре система жизнеобеспечения начинает выводить пилота из глубокого погружения, подготавливая к возвращению в реальный мир. Постепенно нарастает ощущение собственного тела, по коже распространяется легкое покалывание… Шайя старается ни о чем не думать. По приземлении ее ждет чертовски много проблем, и все это хочется как-то отдалить… А еще ее ждет боль потери близкого человека. В гибели Гунзы Кипера она больше не сомневалась.ГЛАВА 12 Кассид
Пятерка чашеобразных кораблей быстро приближаюсь. Семь тысяч километров по космическим меркам — расстояние плевка. Кассид увеличил изображение одного из «гостей», внимательно изучил его вид. Кораблики небольшие, намного меньше его челнока, который находился во втором ангаре третьей палубы «Забулдыги». Основной корпус — выпуклое блюдце, края усеяны широкими плоскими лепестками овальной формы — махровая ромашка. С момента контакта Кассид так и сыпал ботаническими ассоциациями. К чему отнести эти лепестки — к элементам оснастки двигателей или вооружения? Непонятно. Интересно, а экипаж ромашки тоже похож на коллекцию из этакого космического гербария? Принцип тяги тоже пока остается загадкой. Температура поверхности корпуса ромашек ровная, энергетических всплесков не замечено. Но возросло гравитационное возмущение среды. Это наводило на определенные мысли… Нет, все-таки не наводило. Кассид невесело хмыкнул. Космические загадки — это по части Лайнуса. Несколько минут он с опасливым интересом следил за приближением непрошеных гостей, не зная, на что решиться. До сих пор, несмотря на почтенный возраст, ему не приходилось попадать в такую ситуацию. Контакт с неизвестной расой, по сути, потрясающее событие в его жизни. А какие выгоды из этого можно извлечь, если все пойдет благополучно… В «благополучно» верилось почему-то слабо. Что-то такое нехорошее нашептывала интуиция, и заткнуть ее беспокоящий шепот никак не получалось, никакими воображаемыми выгодами… Когда до «Забулдыги» осталось не больше сотни километров, все пять ромашек одновременно отстрелили лепестки, отправив их в самостоятельный полет. Рой лепестков оказался весьма подвижен и сразу потек в стороны, образуя широкую воронку, надвигавшуюся на внешник, словно гигантский рот, собравшийся проглотить корабль. Четыре судна последовали за своими лепестками, встраиваясь в быстро формирующуюся вокруг «Забулдыги» полукилометровую сферу, пятое устремилось прямиком к внешнику. Последний шанс открыть огонь Кассид упустил, промедлив в сомнениях. Цели были слишком маневренные, к тому же на близкой дистанции сумели уйти из зоны поражения пушек. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Внешник все-таки — не военный корабль. Все равно он не хотел открывать огонь первым. Как же не хватает Зайды, рэ-эррр, она бы быстро сообразила, стоит колебаться или нет. — Альт, куда намылился этот засранец? — Траектория приближения указывает на шлюзовой порт третьего ангара четвертой палубы. Кассид беспокойно зыркнул на таймер, предусмотрительно вывешенный на виртуалку лоцмана. Тот отсчитывал время до точки отрыва в гиперпрыжок. Оставалось шесть минут. Многовато. А он сидит и ждет, пока… А какого же дьявола он ждет, мор-рда крякнутая?! Пока гости не постучат прямо в дверь его кают-компании? Эта мысль прямо-таки подбросила Кассида на ноги, выводя из созерцательного ступора, навеянного мельтешением лепестков на панорамном экране. Буквально отшвырнув тяжеленное кресло движением массивного тела, он бросился к выходу из отсека, рявкнув на ходу: — Альт, рэ-эррр, всех «шрайков» и «скелетонов» немедленно к шлюзовому порту. Задействуй вспомогательные лифты, центральный мне самому понадобится! И выкачай из ангара воздух! — Там и так вакуум, — напомнил Альт. Ах да. В большинстве ангаров действительно поддерживался вакуумный режим, нет смысла заполнять атмосферой гигантские отсеки, где большую часть времени нет людей или где нет товара, чувствительного к перепадам давления. К тому же вакуум — хороший помощник при огневом контакте, исключающий как пожары, так и потери незакрепленного или сорванного оборудования в случае разгерметизации корпуса. Что-то его впопыхах прямо переклинило… — И докладывай об изменениях ситуации! — Принято. — И… к черту! Авральный отсек находился рядом. Собственно, все жизненно необходимые помещения концентрировались вокруг осевого коридора в центре третьей палубы, здесь было самое защищенное место на корабле. Первая и четвертая палубы — крайние. Но именно на четвертой находились лазерные орудия, видимо, именно поэтому захват корабля чужаки решили начать с нее. Если это вообще захват, а не попытка побеседовать за чашечкой кофе… Внешник Кассида устроен довольно просто: если смотреть на него со стороны, то он похож на цилиндр, скомпонованный из четырех уложенных друг на друга дисков — палуб, пронизанных вертикальными колодцами — центральным, по оси, и тремя вспомогательными, идущими вдоль обшивки внутри корабля. Шахты, естественно, обслуживаются лифтами, иначе с первой на четвертую палубу было бы довольно затруднительно попадать, так как каждая палуба — гигантский модуль диаметром около ста метров и высотой около двадцати. В свою очередь они поделены на три равных «дольки» — ангары, между которыми проложены горизонтальные коридоры, соединяющие все вертикальные шахты внешника между собой. Всю эту громаду приводят в движение маневровые и гиперпространственные двигатели, они сосредоточены в нескольких автономных отсеках, вынесенных за пределы корпуса на мощных штангах, и обслуживаются через технические колодцы. Кассид ураганом вломился в авралку, проскочил мимо стоек со скафандрами экипажа, сорвал с оружейной стойки плазмоган, вытянул из блока сопряжения провод с клеммами и подключил к своему жилету. Вместо объемистого брюха, как казалось посторонним, под жилетом из композит-пластин скрывался личный пенал безопасности Кассида, в котором, кроме всего прочего, он всегда носил элементы питания и для оружия, и для одежды, скроенной по специальной технологии. Силовые импланты, рассредоточенные по мышечным волокнам всего тела кассионийца, позволяли ему выдержать огромную физическую нагрузку. Так что тяжесть пятидесятикилограммового плазмогана — обычное штатное оружие пехотинца-десантника в доспехах класса «рэкс-500» — совершенно не являлась для него проблемой. Практически без усилия вскинув плазмоган на плечо, Кассид выскочил из аврального отсека и, гулко припечатывая тяжелыми башмаками по металлическому полу, устремился к прозрачному цилиндру уже поджидавшего его лифта. Что ж, в данной ситуации абордаж представлялся ему меньшим из возможных зол. Гораздо меньшим, к примеру, чем расстрел «Забулдыги» из орудий корабля-монстра. Нужно лишь потянуть время до прыжка, а схватка внутри внешника это время ему обеспечит… Если, конечно, он не переоценил свои силы и захватчики окажутся ему по зубам. И лишь бы пришелец-гигант не начал стрелять в ответ на сопротивление Кассида. Альт сбрасывал ему на лоцман текущие данные, так что Кассид имел возможность следить за развитием ситуации и на бегу. Пока только один корабль пытался проникнуть внутрь, причалив к шлюзовому кольцу. Остальные кружили вокруг «Забулдыги». Может, и в самом деле решили наладить контакт? Своеобразно, конечно… И весьма маловероятно. С большой степенью вероятности Альт уже вывел заключение, что сфера из лепестков образовывает вокруг внешника Кассида дополнительную зону помех. Зону отчужденности. Пространство вокруг «Забулдыги» словно начало искажаться — звезды тускнели, вид Полтергейста с высоты орбиты подернулся рябью, начал размазываться. Похоже, чужак испытывал на нем те же технологии, какие применял для собственной маскировки. Хотелось бы знать, насколько это опасно для внешника. Ведь из добрых побуждений так не поступают. У Кассида нарастало очень нехорошее подозрение, что чужак решил украсть «Забулдыгу» вместе с хозяином. То бишь с ним. Ну и на какого дьявола емутакие расклады? Тридцатиметровый отрезок лифт проскочил с предельным ускорением, едва не заставив Кассида взлететь внутри кабины, а затем едва не размазав об пол при резкой остановке. Впрочем, не построили еще такого лифта, который сумел бы справиться с кассионийцем подобным образом. В предпоследнем отрезке коридора торговец задержался на несколько секунд, пока насосы откачивали воздух и давление выравнивалось с давлением в ангаре — вернее, с его полным отсутствием, так как в ангаре царил такой же вакуум, как и вне корабля. Эти мгновенья Кассид использовал на то, чтобы закончить начатое еще в авралке превращение своего комбеза в легкий скафандр. Жилет сросся с энерготканью, манжеты рукавов комбеза выпустили пленочные перчатки, вокруг головы сформировался прозрачный пузырь, а возле рта вспухли пенообразные вздутия, соединенные сетью белых пористых трубочек с регенератором воздуха, расположенным под жилетом. Воздуха хватит на тридцать пять часов, но находиться в таком скафандре желательно внутри закрытых помещений, так как защиты от космических излучений этот костюм не обеспечивал. Лишь от физического воздействия вакуума. — Произведена принудительная стыковка с грузовым шлюзом три-четыре. Регистрирую возрастание температуры поверхности шлюзовых створок. — Бегу, бегу, — ворчал Кассид под нос. — Вот мор-рды, шлюз мне решили продырявить… как бы я в вас самих дырок не понаделал… Интересно, они когда-нибудь про предоплату слыхали? Наконец двери ангара открылись, Кассид сразу шагнул внутрь, остановился за порогом и беглым взглядом оценил обстановку, хотя и так уже знал, по данным с лоцмана, что все уже готово к приему непрошеных гостей. Цепь из шести «шрайков» выстроилась широким полукругом напротив просторных створок грузового шлюза, способного принять на борт корабли класса «челнок». Выглядели экзот-роботы весьма внушительно — высокие человекоподобные металлические образины высотой в два с половиной метра. Нанокомпозитная броня с зеркальным напылением по всей поверхности — для защиты от лазерного огня. Торчащие из всех сочленений розетки стальных шипов — для морального подавления живой силы противника. Беспалые ступни четырех широко расставленных ног срослись с палубой благодаря магнитным захватам. В каждую из четырех рук встроено по спаренному игломету «кусака-мини» — подобное вооружение, большей мощности, нередко устанавливается на ИБээРы для уничтожения легкобронированной пехоты. При взгляде на этих монстрил сразу создавалось впечатление, что ничто в этом мире не способно сдвинуть их с места. А уж тем более — одолеть. Кроме иглометов, «шрайки» были оснащены станнерами системы «зомби». Излучение нейродеструкторов при поражении нервной системы биологических объектов взывает парализующий эффект… И это оружие Кассиду могло понадобиться в первую очередь. Он не хотел крови. И собирался по возможности этого избежать. Как там это называется у военных — захватить языка? Вторую цепь, позади «шрайков», образовывали два десятка «скелетонов», собранных со всего корабля. Альт уже переключил их из режима стюардов в боевой. На фоне «шрайков» «скелетоны» казались крошечными тщедушными, нелепыми созданиями, но тем не менее и они способны принести в бою ощутимую пользу. Окинув беглым взглядом боевые построения своего бравого механического воинства, Кассид озабоченно хмыкнул. Да, «шрайки», подкрепленные «скелетонами» являлись серьезной силой… уточнение — являлись бы серьезной силой, если бы он имел дело с обычными людьми и обычной абордажной техникой. Но сейчас Кассид предпочел бы настоящих, пилотируемых людьми, Индивидуальных Боевых Роботов, ведь неизвестно, какими возможностями обладают пришельцы, и мощь механических титанов послужила бы отличным аргументом на случай отпора. Увы, многочисленные ангары «Забулдыги» по большей части были забиты чем угодно, и техника имелась — сельскохозяйственная, горнопроходческая, транспортная, сервисная… да всякого барахла хватало, не было только ИБээРов. Ни одного самого завалящего. Все-таки зря он отправил Сомаху на планету — тот творил с техникой чудеса, а Кассиду сейчас придется рассчитывать лишь на стандартные боевые программы охранных роботов, не всегда адекватно реагировавших на непредвиденное изменение ситуации. — Альт, можешь дать прогноз, сколько чужакам понадобится для проникновения сквозь внешний люк? — Секунд двадцать. — Твою мор-рду! — А я-то тут при чем? — Цыц, не мешай думать. Странный абордаж. Обычно люки при захвате взрывают, эти же мор-рды прожигали металл, словно… ну да. Надеялись попользоваться сами. Так, хватит уродовать имущество, решил Кассид. Пусть считают его жест последней попыткой продемонстрировать дружелюбные намерения. — Альт, что бы ни случилось, прыжок должен состоялся, понял? А теперь — открыть шлюз, рэ-эррр! Мощные створки внутреннего люка, разделившись на три треугольные секции, плавно уползли в стены. Естественно, совершенно беззвучно — вакуум как-никак. Затем дрогнул и раскрылся внешний люк. Шлюзовой коридор, соединявший палубу с судном чужаков, теперь был свободен. И гости не заставили себя ждать. Трое… четверо… пятеро… Кассид почувствовал, как у него перехватило дыхание, а и без того пожизненно выпученные глаза кассионийца окончательно вылезли из орбит. Для коллекции из гербария — боты-ромашки, база-носитель одуванчик, — пришельцы не годились. А для съемок в фильме ужасов — в самый раз. С гонораром по высшей ставке. В известном космосе обретается немало чужих рас, но этот вид оказался для Кассида совершенно незнаком. Чистейшие иноры — представители иной, абсолютно неизвестной расы. Высокие, под три метра, гротескно вытянутые тела, обтянутые то ли матовым металлизированным скафандром, то ли собственной кожей — сразу и не понять. Раскачиваясь и причудливо изгибаясь всем телом и конечностями с совершенно невероятными узлами и сочленениями, они шагали на двух ногах, но их весьма трудно было назвать человекоподобными. Прежде всего в глаза бросалась асимметрия тел существ, один за другим прибывающих в ангар. Вытянутые головы смахивали на гантели, поставленные вертикально между перекошенными плечами, причем поставленные ближе к правому плечу. Само плечо скорее выглядело как огромная опухоль, из которой змеился пучок толстых, перевитых друг с другом щупалец, свивавшихся концами в массивный тугой узел. Длинная, метра в два, конечность, выходившая из левого приспущенного плеча, выглядела почти нормальной по человеческим меркам, за исключением трех лишних суставов и десятка «пальцев», рассыпанных не только по кисти, но и по запястью — словно зубья чудовищной расчески. Сравнительно узкий трубообразный торс был изогнут и смещен вправо, подпирая массу правого плеча и продолжая линию правой опорной конечности, а бедро левой «ноги» словно было прикручено к правому бедру сбоку, неестественно выдаваясь тазовой костью. Обе опорные конечности имели, по меньшей мере, три коленных сустава и заканчивались узкой стопой с задранной пяткой и опущенным носком. В пол ангара упирались лишь длинные и тупые на концах когти. Никаких признаков органов зрения на голове-гантеле Кассид не обнаружил. Все-таки скафандры или защитные доспехи. И еще Кассид заметил, что среди пришельцев не было даже двух одинаковых особей. Разные фигуры и рост, разное количество суставов и щупалец… Похоже, реальность дала сбой, и его занесло прямиком в кошмарный сон. Подпрыгивающей, раскачивающейся походкой жутковатые создания направились к «шрайкам», ожидавшим команды Кассида. Сюрреалистическая картинка, особенно благодаря полному безмолвию вакуума. Так же бесшумно двигая многочисленными руками, охранные роботы распределили между собой цели для своих многочисленных стволов. «Скелетоны» же стояли неподвижно, отслеживая гостей лишь видеосенсорами. Кассид напряженно выжидал, решая в уме сложную задачку — стрелять первым или не стрелять. Если он накроет их излучением нейродеструкторов и сумеет совершить прыжок, то чужаки окажутся захваченными кораблем, и с ними будут разбираться уже другие люди из специальных федеральных служб, отвечающие за контакты с иными цивилизациями. Это бремя с торговца будет снято. Но гипер может не пощадить их разум, и после прыжка его могут ждать тела-пустышки… В худшем случае — трупы. Но как заставить чужаков немедленно убраться? Дурацкая ситуация. В любом случае, он не собирался отменять прыжок. За надежными спинами роботов он чувствовал себя в относительной безопасности, пришельцы враждебных действий не предпринимали (единственный ущерб от их действий — почти насквозь проплавленный люк), но… жуть в душе от присутствия этих монстрообразных рыл все нарастала. И руководствуйся он одними инстинктами, а не разумом торговца, привыкшего любые проблемы сводить к компромиссам, то уже давно палил бы вовсю, выжигая эту нечисть со своего корабля. «Альт, сначала — станнеры. Не хочу напрасных жертв». Таймер тикал. Кассид тянул время. Четыре минуты до прыжка. Время тянулось, словно кисель. Чужаки неспешно (как казалось торговцу, по-хозяйски, что его здорово раздражало и даже пугало) приближались к «шрайкам». Проклятье. Вот же не повезло так не повезло. Зайда знала бы, что делать. А Лайнус, вампирюга, сумел бы остановить тварей лишь усилием воли. «Клянусь Кошельком Денежного Бога, — мысленно поклялся Кассид, — если все окончится благополучно, то больше не стану экономить на персонале. И обязательно найму в экипаж парочку профессионалов-наемников, способных действовать в щекотливых ситуациях, вроде этой, без участия капитана. А сам буду руководить их действиями из милой, уютной кают-компании, с бокалом зармондского пивка в лапе. И больше никогда не останусь на борту один». Кассиду очень хотелось топнуть ногой и рявкнуть, вибрирующий рык у него получался всегда хорошо и почти наверняка вгонял в дрожь неугодного оппонента. Но в вакууме не порычишь. Да и провоцировать не стоит… хотя, как можно знать, что может спровоцировать этих, какое слово, жест, действие? А может, их разозлит бездействие? Ну мор-рды, будете начинать переговоры, или как?! «Морды», словно услышав его гневный мысленный вопль, а может, и в самом деле услышав, перешли к активным действиям. Все пятеро «морд» синхронно согнули правые массивные конечности, мерзкие щупальца на вздутии расплелись, явив взгляду толстые трубчатые рыла, которые очень смахивали на какое-то оружие… И Кассид медлить больше не стал, послав приказ Альту: «Действуй!» «Нейродеструкторы включены. Видимого эффекта не обнаружено». Излучение станнеров, способное свалить с ног существо любой расы в известном космосе, не вызвало у чужаков даже заминки. Они его просто не заметили. Зато эта заминка дала им фору. Тупорылые пушки в переплетении щупалец озарились слабыми всполохами… И пятерых «шрайков» словно окутало полупрозрачное пламя. Связь с ними мгновенно оборвалась, они застыли неподвижно. Горевшие кровавым внутренним светом глаза-сенсоры роботов, мрачно взиравшие на пришельцев, погасли, словно задутые угли. Грозные вояки превратились в безмолвных истуканов, в обездвиженный хлам. Попытка уладить дело без жертв не удалась. — Огонь! — рявкнул Кассид, да так, что прозрачный пузырь его шлема колыхнулся, как мяч от хорошего пинка. Наверное, Кассиду просто повезло, что «шрайков» оказалось шесть, а пришельцев пять. Пока крайний чужак переводил пушку на уцелевшего экзот-робота, собираясь угостить такой же плюхой, как и остальных, тот нанес опережающий удар. Получив команду Кассида, он резко развел конечности в стороны и открыл огонь сразу по четырем целям. Плотные стригущие очереди семиграммовых бронебойных игл, все в том же ужасающем безмолвии, хлестнули по чужакам, словно удары гигантских плетей. Ошметки от их тел полетели во все стороны, пришельцев буквально смело с места и швырнуло обратно к шлюзу грудами изувеченной плоти. Пятого атаковали «скелетоны». Доля секунды — и два десятка бывших стюардов, действуя по боевой программе «ассасин», написанной с учетом их способностей, рванули к чужаку. Хилые на вид полуметровые тельца, с тонкими, как прутья, конечностями, размылись от скорости. Еще мгновенье — и последний чужак опрокинулся навзничь, скрывшись под грудой оседлавших его механизмов, встроенные в руки «скелетонов» ультразвуковые жала погрузились в его тело, прошивая насквозь. — Прекратить! — зарычал Кассид. — Взять живым, программа захвата! Но чужак уже затих, запоздало пригвожденный магнитными захватами «скелетонов» к металлическому полу. С таким количеством дырок в теле, оставленных жалами охранников, вряд ли можно выжить. Кассид раздосадованно выругался. Монстрика можно было захватить живым, но он забыл подкорректировать команду для «скелетонов», а те действовали слишком быстро, он просто не успел сообразить и отреагировать… Кассид все-таки не командир подразделения спецназа, а торговец. Хреново, что гости оказались столь непрочными… Хотя, с другой стороны, это должно радовать. Стрелять из плазмогана ему так и не пришлось. Обошелся силами охраны… Однако, интересные пушки у этих пришельцев, за новую технологию военные Коалиции могли бы очень неплохо заплатить… Выстрел — полупрозрачный-искрящийся-сгусток-непонятно-чего — прилетел из зева шлюза, и последний «шрайк», озарившись бледным всполохом, погас, как и его собратья. Кассид рассвирепел. Подскочив к ближайшему застывшему роботу, под прикрытие его широкой спины, торговец выставил сбоку ствол плазмогана и разрядил в люк. Яркое мини-солнце раскаленной плазмы озарило темноту за шлюзом ничуть не хуже мощнейших прожекторов. Кассид не знал, сколько осталось чужаков на борту бота, поэтому предпочел больше не рисковать, по его приказу оба шлюзовых люка захлопнулись. Громкий тревожный сигнал — нарастающий барабанный бой — вторгся в лоцман по внутренней связи. Таймер показывал две минуты до гиперпространственного прокола. Кассид сорвался с места и помчался по ангару длинными, тяжелыми прыжками, желая как можно быстрее оказаться в безопасности и чувствуя, как паника несется впереди него. При гиперпереходе, если помещение не защищено полем нейрокомпенсаторов, очень нежелательно находиться в сознании, иначе рискуешь превратиться на выходе в нормальную физику в умственного инвалида, и то в лучшем случае, в худшем такого «счастливчика» ждет полное стирание мозга. Форматирование вчистую. Так как нейрокомпенсаторы весьма дорогостоящее оборудование, а «Забулдыга» очень большой корабль, то защитой от гипера обладали лишь кают-компания и личные каюты экипажа, на всех остальных палубах, на случай какого-нибудь аврала или для гостей, для защиты служили специальные отсеки-спальники, оснащенные коконами для анабиоза. Такие отсеки имелись в каждом ангаре, именно к нему Кассид и дунул со всех ног, топая среди тел чужаков, распластанных на полу. Так как в кают-компанию он однозначно не успевал. На бегу торговец успел заметить, что двое иноров еще шевелятся, но времени решать, что с ними делать, уже не было, поэтому он приказал Альту напустить на них «скелетонов» — нет, не добить, а пленить, обездвижить, обезопасить ангар и себя любимого на время пробежки. Тело крайнего чужака, с искромсанным в лохматое месиво торсом, неожиданно пришло в движение. Толсторылая пушка валялась рядом, чужак выпустил ее при падении, но подбирать не стал, попытался схватить торговца за ногу. Врезав тяжелым башмаком по щупальцам и отбросив их с пути, Кассид бросился дальше. Отлично. Он вполне успевает, так и рассчитывал на крайний случай. Дверь спального отсека распахнулась при приближении… И что-то жестко, с пугающей силой рвануло его за левую ногу, сразу заставив отвердеть энерготкань штанины. Отчасти это его и подвело — колено вдруг перестало гнуться. Кассид успел в падении выставить руки, тяжелый плазмоган при ударе об пол вырвался из пальцев и отлетел далеко в сторону, запястье прострелила острая боль. Перевернувшись на спину с яростным рыком, Кассид ударил не глядя. И увидел, как его башмак угодил в гантелеобразный череп волочившегося за ним чужака. Голова монстра вмялась в тело, словно оно состояло не из плоти, а из желе, но ногу торговца тот не выпустил. Трое подоспевших «скелетонов» вцепились инору в нижние конечности, пытаясь помочь своему капитану, тонкие стальные ручонки экзотиков на деле обладали нешуточной хваткой. Кассид врезал башмаком еще раз, теперь по мерзкому клубку щупалец, вкладывая в удар всю силу имплантированных в мышцы искусственных биоволокон… Еще раз. И еще… щупальца сминались, лопались, брызгая мутной жижей, но их оставалось еще немало… «Скелетоны» тянули чужака за ноги, чужак тянул за ногу Кассида, а Кассид пытался удержаться на месте, вцепившись пальцами в дверной проем спального отсека. Время, время, у него нет времени на эту драку! Тревожный барабанный бой отсчитывал последние секунды, а он застрял в этом дурацком проеме… Подоспели еще двое экзотиков. Впятером они все-таки сумели отодрать чужака от остервенело брыкающегося торговца. ИскИн тут же включил режим захвата, и все «скелетоны» примагнитились к полу, намертво обездвижив вражину. Кассид вскочил на ноги и бросился к коконам жизнеобеспечения. Дверь сзади захлопнулась, запустились воздушные насосы, стремительно заполняя отсек атмосферой. Небольшое пространство спальника, три на четыре метра, занимали четыре кокона, подвешенные с помощью специальных эластичных растяжек в полуметре над полом. Приглашающе раскрытые ложементы напоминали по виду надувные матрацы. Проблема заключалась в том, что Кассид был «большим мальчиком», одного стандартного кокона ему никогда не хватало, так что без еще одной досадной заминки не обошлось. Как же не вовремя этот уродец схватил его за ногу, заставив потерять драгоценные секунды! Едва два соседних кокона соединились, как Кассид рухнул на них сверху, одновременно отключая режим скафандра. Энерготкань комбеза размякла, превращаясь в обычную, прозрачный пузырь шлема втянулся в бронежилет. Края кокона быстро срастались, закрывая от торговца вид отсека и обволакивая его большое тело живым теплом… Еще десять секунд, и сознание погрузится в спасительный для разума сон… Звук барабанного боя оборвался в беспамятство прыжка, и сознание Кассида размазалось по ткани вселенной. Лишь после этого кокон закрылся полностью, запоздало выводя режим жизнеобеспечения на стопроцентную готовность.ГЛАВА 13 Шайя
Приземление вышло жестким. Шайя тянула до последнего, стараясь уйти как можно дальше, и выжгла энергоблок КоЖи до полного разряда. Автоматика едва успела скорректировать курс, прежде чем кокон плюхнулся на скалистый склон, раскрылся и упруго вытолкнул ее наружу. Дезориентация в первые секунды сыграла подлую шутку — оказавшись на четвереньках, Шайя не удержала равновесия и упала на бок, покатившись вниз по склону вместе с тучей мелких камней, сорванных ее движением. Хорошо еще, что недалеко, склон оказался пологим, и скорости она набрать не успела — налетела на торчащий из склона уступ. Мысленно ругаясь на чем свет стоит, шипя сквозь зубы от боли в отбитых ребрах, Шайя поднялась на ноги и осмотрелась. А ей, оказывается, еще и повезло. Совсем недалеко склон обрывался, и дно ущелья виднелось примерно в десяти метрах. Каменные изломы с селевыми проплешинами и пятнами неказистого кустарника. С такой высоты мягкого падения не бывает. В лицо дохнул свежий ветер, заставив поежиться. После уютного нутра кокона жизнеобеспечения снаружи казалось непривычно прохладно, хотя день стоял довольно теплый. Хорошо еще, что она в пилотнике, спец-комбез хорошо защищает от перепадов температур. Но бока она все-таки намяла, да и правое запястье серьезно потянула, а ладони умудрилась разодрать в кровь, когда лихорадочно пыталась хоть за что-нибудь зацепиться. Ладно, не стоит терять время. Растирая поврежденное запястье здоровой рукой, она вернулась к месту приземления и выдернула из запасника кокона ранец первой помощи. Вода, плитки пищевого концентрата, запасные обоймы к игольнику, аптечка — необходимый минимум для выживания в первые часы. Аптечкой пришлось воспользоваться сразу, побрызгать из баллончика на ладони и запястье медпеной. Минутку подождала, пока пена затвердеет и образует плотный эластичный покров, нашпигованный нанитами — специальными связками искусственных молекул. Умные крошки сами найдут повреждения, впрыснут анестетик и займутся регенерацией, восстанавливая ткани за счет собственных телец. Шайя пошевелила пальцами. Готово. Боль рассосалась, ссадины больше не чувствуются, да и запястье, хотя стало менее подвижным из-за белоснежного бандажа, зато теперь работоспособное. Так даже удобнее — ладони словно в тонких, но довольно прочных перчатках. Настоящие перчатки в горах, конечно, все равно не помешают, но она только сейчас вспомнила, что оставила их в своей комнате на базе, так что придется обойтись тем, что есть. Зато «пиявка» оказалась на месте, в гнезде кокона — специальный пенал с автоматическим тросом, обязательный элемент снаряжения КоЖи, ведь не всегда знаешь, куда тебя занесет при катапультировании. Все, теперь пора убираться, в своем комбинезоне с попугайской желто-малиново-зеленой расцветкой она слишком явно выделялась на склоне. Могут заметить как друзья, так и враги. Да и аварийный радиомаяк кокона сейчас непрерывно посылает сигнал, выдавая местонахождение. Будь ситуация менее напряженной, она бы осталась и подождала спасателей. Но только не сейчас: связи с базой по-прежнему нет, так что лучше рассчитывать на себя. Да и кто знает, сколько чужаков придет на этот сигнал. Поэтому главное сейчас — убраться подальше. Закинув ранец на спину, Шайя закрепила ремни на груди и подошла к краю обрыва, внимательно глядя под ноги. Оступиться на этих камнях — плевое дело, а ее родные косточки еще понадобятся ей целыми. Выбрав на скальном срезе местечко почище и попрочнее на взгляд, опустила конец «пиявки» и выстрелила в каменную поверхность пластиковым шариком, наполненным жидким быстротвердеющим полимером, подождала несколько секунд. Задержку использовала для беглого осмотра окрестностей, ничего подозрительного не заметила. Она почти не волновалась. Режим мехвоина по-прежнему сковывал сознание эмофильтром, она специально не стала его отключать. Почти лишенное эмоциональной окраски, сознание выдавало ясные и четкие мысли. В самый раз по обстановке. Подумать о судьбе погибших товарищей более подходящее время и место еще будет. На базе. А сейчас утрата, благодаря мехвоину, казалась какой-то ненастоящей. Шайя нередко пользовалась таким приемом. Он помогал сберегать нервы. Прокрутишь в голове наиболее тяжелые моменты в жизни вот так, абстрагированно, и проблема тускнеет. Пятно полимера затвердело, пыльный и щербатый, в мелких трещинах участок камня теперь стал гладким и однородным, что и требовалось для «пиявки». И ослепительно желтым. Яркая раскраска служила для удобства при ориентировании. Шайя просто приставила к пятну другой конец приспособления, намертво закрепила вакуумную присоску, взялась за рукоятку с тормозным зажимом, к которой крепился трос, и быстро спустилась вниз с десятиметровой высоты. Электрический импульс, посланный с рукоятки по тросу, заставил присоску отцепиться. Как только трос собрался обратно в пенал, Шайя упаковала его в ранец и, по возможности, быстрым шагом отправилась в путь. На протоптанную роботами тропу она выбралась довольно быстро, но легче передвигаться стало ненамного. Для человека в этом ущелье нет ровных дорог. Очень неровный, изломанный рельеф, камни, осыпи, рытвины. Дыхание сбилось довольно быстро, до сих пор по этой местности ей не приходилось путешествовать на своих двоих, только на боевом роботе, а в нем все видится иначе — и масштаб другой, и обзор гораздо лучше. Некоторых участков, которые сейчас приходилось огибать или где приходилось прыгать с камня на камень не хуже местных зебролоп — очень редких созданий в этих горах на ИБээРе просто не замечаешь — прешь себе вперед, как бульдозер… По расчетам лоцмана, державшего в памяти карту ущелья и помогавшего ориентироваться на местности, до позиции с «кротом-2» ей топать около километра. Весь путь до базы — одиннадцать километров. Даже при самом хорошем раскладе добираться своим ходом, наверное, придется часа три-четыре. Скорее всего, гораздо больше. Это же горы, а не шоссейная дорога. Шайю это совсем не устраивало. Разумнее подождать помощи… Ладно, для начала стоит добраться до «крота-2», а дальше будет видно. Может, к тому времени ее уже найдут свои, а может, найдут раньше. Честно говоря, Шайя не понимала, почему этого не произошло до сих пор. Транспортный глайдер под охраной гравилетов — что может быть проще и оперативнее? О чем думает прима-полковник Чертый? О том, что у его людей, оставшихся после боя в живых, вырастут крылья? Мысль о том, что база атакована и не способна оказать помощь, Огонек гнала прочь. Но дыхание войны, бушевавшей за ее спиной в ущелье, стесняло воздух в груди, толкало ее в спину невидимой рукой, заставляя поторапливаться. Нет уж, стоять на месте и ждать неизвестно чего она не собирается… Чужаки, чужаки… откуда они взялись на их голову… К черту, пусть о них думают командир базы с особистами, а ей сейчас нужно думать, как уцелеть. Метров через пятьсот Шайя остановилась возле невысокого раскидистого деревца, вцепившегося мощными корнями в каменистый склон. Ухватилась рукой за серый узловатый ствол, стараясь отдышаться. Шершавая кора приятно холодила разгоряченную кожу. Так не пойдет, темп нужно сбавить, иначе отдыхать придется слишком часто. Ступни и икры ног уже порядочно ныли. «Надо было слушать Дыма, — с досадой подумала Шайя, — и почаще посещать беговую дорожку, а не стараться нагрузиться на физических тренажерах с упорством, достойным лучшего применения. Сейчас понадобилась выносливость, а не сила. Как же, как же, идеальная фигура — это наше все. А перед кем тут красоваться? Зебролопы и то никогда здесь не появляются, избегая мест, где может встретиться человек». Черт побери, за это время, будь ее «Миссионер» цел, она уже давным-давно добралась бы на его стальных лапах не только до «крота-2», но и до «крота-1», а там и до базы уже рукой подать. А на своих двоих — жалкие сотни метров вместо нескольких километров. Удручающая скорость. Так бездарно потерять робота… Проклятущая пропасть… За десять лет службы Шайе лишь второй раз приходилось покидать боевого робота подобным способом. Первый раз — на Двойном Донце, в результате сумасшедшего боя с миротворцами, в том бою она потеряла друга — Серегу Холмогора. И вот сейчас — снова. Потеря робота — потеря друга — Дыма. Пугающая взаимосвязь. Причудливая сеть ассоциаций, заставив оттолкнуться от недалекого прошлого — сумасшедший бой с миротворцами, гибель друга, — перекинулась на историю местной планеты. Ведь «крот-1» оборудован на том самом месте, где семь лет назад крошечный отряд под командованием местного сорвиголовы — Сомахи Олимана, остановил рейдеров Орла — бандитскую группировку, состоявшую из профессиональных наемников. Удивительная история. Не имея никакого боевого опыта, обычные мальчишки и девчонки взялись за защиту своей планеты и, управляя тремя мехами, по сути, выиграли финальный бой. Им удалось остановить четырех боевых роботов, одним из которых был «Рубила» — девяностотонный штурмовой гигант. Шагающая смерть. Роботы такого класса редко встречаются в военных формированиях — сложная эксплуатация, высокая стоимость. И совершенно ужасающая разрушительная сила. На Двойном Донце Шайе довелось встретиться с «Богом Войны», стотонником, и первый же залп гаусс-пушек этого монстра отнял жизнь у Сереги Холмогора, управлявшего шестидесятипятитонным «Часовым». Но в том бою погиб только он, а здесь, на Пустоши, из всей группы Сомахи выжил только он сам. Героическая история… Шайя даже иногда жалела, что не довелось в ней поучаствовать… А еще жаль парня. Интересный был человек. На Двойном Донце она видела его всего несколько раз, поговорить и то не довелось, но все равно чувствовалось, парень интересный. К сожалению — был. Избежав смерти здесь, на родной планете, изгнанный с нее старейшинами за какие-то надуманные провинности, он погиб уже на Двойном Донце, во время спора Арбитра. Шайя до сих пор не могла понять, как такое возможно — отдать жизнь за совершенно незнакомых людей. Ладно, когда он сражался за свою общину, но за чужих… Ведь он даже не был наемником, только приглашенным экспертом по вооружениям, его эта война на Двойном Донце вообще никак не касалась… Скорее всего, Сомаха просто что-то не рассчитал. И поплатился жизнью за собственную ошибку. Планы часто рушатся при столкновении с действительностью, это Шайя знала хорошо. С Петром у нее тоже… были планы. А потом все пошло наперекосяк… Не заладились отношения. Уж очень он горячий… и ревнивый. Чувствовать себя птицей в клетке — это не для нее… Впереди показался небольшой водоем, утопленный среди камней. Так, подходящее местечко передохнуть. Шайя немного свернула, спустилась по короткому склону к кромке воды. Ручей, который добегал сюда, тянулся многие километры, проходя в стороне от базы, а до Адской пропасти не доходил, погружался здесь, в этом озерце, под землю. Шайя опустилась на корточки, плеснула ледяной горной водой в лицо, затем немного посидела, опустив кисти рук в кристально чистую толщу, пронизанную солнечными лучами. На дне был отчетливо виден каждый камушек. А на поверхности слабо колебалось ее отражение. Лицо слегка размыто, из-за чего казалось, что ярко-желтый нимб волос плавает отдельно от ядовито-желтого пилотника. Через минуту дыхание успокоилось, Шайя достала из рюкзака флягу, экономя, сделала только несколько скупых глотков. Пить из водоема она не рискнула — неизвестно, какие паразиты могут водиться в этой воде, будь та хоть трижды прозрачной. А до базы добираться еще долго… Все. Хватит сидеть. Она живо распрямилась и, не обращая внимания на легкую усталость, вскарабкалась обратно на тропу, быстрым шагом двинулась дальше… Не время предаваться воспоминаниям? Легко сказать. Эти мысли не спрашивают, они лезут в голову сами. Когда случается несчастье, оно назойливо тянет за собой ворох подобных воспоминаний. Тяжелых воспоминаний… До того, как Шайя попала на Пустошь, в ее жизни было много мужчин, она никогда не испытывала нехватки в поклонниках, но здесь все было иначе. Опыт последней связи заставил ее всерьез задуматься о последствиях слишком легкомысленного отношения к партнеру. Так что она решила отдохнуть. А это было непросто. На базе исключительно мужской коллектив, и со всеми приходилось держаться подчеркнуто дружески, никому не выказывая расположения и дипломатично пресекая любые попытки ухаживания. Хорошо еще, сослуживцы попались вменяемые. Кроме сержанта Редсамы — то еще хамло. Но Редсама, похоже, уже отвоевался. Не верилось, что он вот так может просто полететь мимо, бросив ее здесь. Он, конечно, засранец, но не трус. Скорее всего, Редсама тоже погиб, хотя в памяти лоцмана этого и не зафиксировалось. Злопамятность и мстительность — скверные черты характера, и Шайя совершенно точно знала, что она этими чертами не обладает. Так что пусть земля будет ему пухом. Да и Дыму… Пусть ему на том свете, если он вообще существует, будет хорошо. Дым тоже к ней неровно дышал, пока был жив… Проклятая кличка, никак не отлипнет… Не Дым, а старший лейтенант Гунза Кипер. Да нет, просто Гунза. Прости, Гунза. Хороший, надежный человек, но… сердцу не прикажешь. Еще прошлая любовь не перегорела, прежняя рана не затянулась. И все же потерять Гунзу было тяжело. Как и многие другие, не добившись взаимности, Гунза Кипер поневоле переключился на местных цыпочек из Туманной долины, сперва полагая, что это так, временное явление, нужно же как-то развлекаться, а потом все-таки влюбился в одну из них всерьез. И все же Шайя всегда чувствовала, что интереса он к ней не утратил. Она оставалась для него подругой, боевым товарищем, девушкой, о близости с которой он еще недавно мечтал. Теплые чувства никуда не делись, а приправа из сожалений переплавила влечение в какие-то родственно-дружеские отношения, последнее время он относился к ней как к сестре. Хотя некоторая злость и досада в глубине души, скорее всего, как у любого отверженного, все же оставались… Задумавшись, Шайя едва не споткнулась о коварно подвернувшийся под ноги камень. Перескочила, выровняла шаг. Подняла взгляд. Отлично, а вот и «крот-2», уже рукой подать… Для позиции «крота» был выбран скалистый участок отвесной стены на высоте около двадцати метров, сразу над выдающимся из скального массива широким козырьком. Естественно, из-за такой позиции возникала широкая слепая зона у подножия скал, зато в пределах прямой видимости сектор обстрела простирался почти до Адской пропасти, и лишь плавный изгиб ущелья, все-таки ограничивший видимость в конце дуги, не позволил бы «кроту-2» поддержать их в бою возле моста. А от поражения из слепой зоны «крота» прикрывал скальный уступ. Насколько Шайя сейчас видела со своей точки обзора, «крот» еще не был активирован, а попытка лоцмана достучаться кодированной радиочастотой до его программного блока управления не удалась. Оставалось одно — взобраться и активировать вручную, такая возможность конструкцией «крота» была предусмотрена. Вот же зараза, придется попотеть с «пиявкой». Ну почему все это свалилось именно на нее? Она же пилот, а не скалолаз, дьявол всех задери… Сперва она услышала звук. Тяжелый низкий гул упал с ясного неба, отразившись эхом среди склонов ущелья. Шайя остановилась, подняла взгляд, щурясь, и увидела крошечный с большого расстояния силуэт космического грузового челнока, стремительно бороздившего пронзительно ясную синеву неба несколькими километрами правее от ущелья. Высота километра два, но челнок быстро снижался, явно направляясь в сторону базы «Зеро». Вот оно как. Прима-полковник переиграл карты. Плюнул на секретность и решил доставить груз прямиком к месту назначения. Шайя даже почувствовала себя обманутой. Она одна выжила из всей группы, и теперь оказывается, что все зря, и можно было с самого начала сделать иначе, так что ли? Чертов полковник. Чертова база. Чертовы чужаки, будь вы неладны… Гул в небе оборвался, повисла неестественная тишина. Шайя насторожилась. Оптическая утилита лоцмана. Повинуясь мысли, скачком приблизила изображение челнока. Никаких видимых повреждений на плавных обводах корпуса. Хотя, может быть, просто не видно с ее стороны… Как бы там ни было, а челнок падал. С замиранием сердца она неотрывно провожала взглядом полого пикирующий силуэт, пока он, прочертив небо метеором, не скрылся за склонами. Десять километров. Нужно секунд тридцать, пока дойдет звук удара о землю. И она ждала, забыв о том, куда спешила, все еще надеясь, что пилот сумеет справиться с управлением корабля. Ждала, затаив дыхание. Ждала… И дождалась. Далекий протяжный приглушенный грохот мягкими лапами коснулся ее усиленного лоцманом слуха. Наваждение спало. Шайя выругалась, стиснула зубы. Мало того что ее группа полностью провалила задание, так еще и техника, доставленная с орбиты, теперь приказала долго жить. А ведь именно сейчас она так необходима! В этот момент Шайя четко осознала, что помощи не будет. Придется выбираться самой. И побежала.ГЛАВА 14 Ронор
Военный глайдер «угроза» — вытянутая обтекаемая воздушная машина с короткими срезами крыльев — черной каплей несся над Туманной долиной, только что оставив позади курортную зону. Озеро закончилось, мелькнули прибрежные постройки, затем потянулась желто-зеленая травянистая равнина, обработанные поля сельскохозяйственных культур, плавно переходящие в холмистое взгорье. Каменистые склоны гор вырастали с устрашающей быстротой… С высоты полета вид промелькнувшего внизу озера отозвался в душе капрала застарелой тоской. Изящная прогулочная яхта и несколько рыбачьих лодок, оказавшиеся в этот час внизу на лазоревой плоскости озера, пробудили давно лелеемые, но пока несбыточные мечты. На Пустоши — чистый воздух, не отравленный миазмами техногенной цивилизации. На Искарионе-9, откуда Ронор Журка родом, такой воздух можно купить лишь за деньги. А еще здесь чертовски пустынно. Даром что ли планета называется Пустошью… Впрочем, сами местные почему-то называют ее Полтергейстом. Населения — пшик. Ронор привык к высокой людской скученности в городах Искариона-9, и первое время безлюдность тяготила его и даже бесила. Трудно менять привычки, укоренившиеся с детства. Но вскоре капрал начал даже ощущать странное удовольствие в уединенности, особенно в одиночных полетах, когда за ним не присматривало бдительное начальственное око. Вот тогда у него и зародилась мысль осесть на Пустоши после окончания контракта. Тихое, несуетное место. Здесь он мог быть самим собой, без постоянных окриков, придирок и нравоучений… И никто бы не кривил рожу от близкого соседства. А то шеф, скотина этакая, постоянно придирался. Вонь ему, видите ли, мешает, хотя сам же и запугал его до колик в животе… Взял его на работу из-за уникальной способности, так еще и пеняет ему на это — ну где в мире справедливость? С другой стороны, всю жизнь Ронора травили из-за его несуразного дара — и в детстве, и в молодости. Только получив эту работу, капрал примирился с судьбой. Честно говоря, Ронор Журка недоумевал, какого черта капитан отправился на челноке торговцев. На него это очень не похоже. Когда капрал оказался с живой ношей на плече возле челнока, от корабля опасностью повеяло гораздо сильнее, чем от психованного пилота, и Ронор поневоле зафонил сильнее. Но он и не рассчитывал, что капитан поведется на просьбу торговцев избавить их от присутствия капрала на борту. Ронора это очень даже устраивало. Сочные пятна зелени, покрывавшие холмы и подножие низких горных хребтов, прозрачная глубина полуденного неба — все это его здорово успокаивало. По кабине растекался ровный рокот антигравитационного двигателя второго класса, способного поднимать машину до километра над поверхностью земли и развивать при необходимости скорость до четырехсот километров в час. А звукопоглощающее покрытие глайдера снижало рев воздуха за бортом до тихого шепота. Редкие минуты уединения. Ронор даже хотел их продлить, проложив маршрут по ущелью, по которому обычно патрулировали боевые роботы, но передумал. Побоялся, что ему влетит за задержку. Поэтому срезал путь напрямую, через горный массив, и рассчитывал прибыть на место ненамного позже челнока, а устье ущелья осталось в нескольких километрах левее. Если бы еще не пассажир, было бы совсем замечательно. Капрал неприязненно покосился на пассажира, неподвижно сидевшего на переднем кресле справа. Ронор всегда недолюбливал таких херувимчиков. Наверное потому, что для него самого иметь такую внешность — недостижимый идеал. А этим сучатам смазливый облик достается с рождения, и стараться не надо. Вон какой вымахал — высокий, широкоплечий, подтянутый, ладный, ни грамма жира, одни мускулы. Лицо, пожалуй, длинновато, но черты правильные, все в меру. Это только при его, Ронора, рождении родная мать в обморок упала. Взять бы пилота за эти короткие русые волосенки, пока ответить не может, да мордой о приборную панель. Просто для собственного удовольствия. Ведь едва челюсть ему не сломал, гаденыш… «Физическое состояние объекта полностью восстановлено — объект дееспособен», — прозвучало в голове капрала сообщение лоцмана. В сознании ты или без, спишь или бодрствуешь, докторская утилита постоянно следит за твоим физическим и психическим состоянием, предупреждая об отклонениях в самочувствии и выдавая рекомендации, как это можно устранить. Петр Свистун был обязан предоставить полный доступ к своему лоцману для оперативного взаимодействия внутри военной структуры, с которой подписал контракт, так что его лоцман послушно сбрасывал информацию капралу. Капрал оживился. — Ну давай поговорим, пока время есть. Действие станнера уже закончилось, поэтому не придуривайся, не испытывай мое терпение. Понял, пилот? Петр Свистун не ответил. Продолжал неподвижно сидеть с закрытыми глазами. Игнорировал, тварь. — Ну и на что ты рассчитывал, сучонок? Что ты собирался сделать, выбравшись из кабинета? — сразу завелся капрал Ронор Журка. Челюсть после двух апперкотов ощутимо болела. И виновник этой боли находился рядом с ним, причем на этот раз — полностью в его власти. — Руки развяжи, — совершенно бесстрастно потребовал пилот, наконец разомкнув веки и бросив на капрала короткий холодный взгляд. После чего уставился в лобовое стекло глайдера. Ронор Журка тут же нашел чему позавидовать: глаза у засранца серые, как дождевые облака, а ресницы густые, как у принаряженной шлюхи. И речь у него четкая, как на параде, у него так никогда не получалось. Капитан Семик ему на дикцию постоянно пенял, даже заставил поставить в лоцман прогу-логопеда, только у капрала все равно не получалось так разговаривать. Как же его это злило. Ненавистный логопед заставлял чувствовать себя еще тупее. — Не дождешься, пилот, — с мстительной радостью осклабился капрал. — Сдам шефу, вот он пусть тебя и развязывает. А мне как-то не улыбается. — Что, очко играет? — Вопрос слышал? Отвечай. Ну так что ты собирался сделать? — В бар сходить, — равнодушно пояснил Петр Свистун. — Твоя вонь меня достала, кретин, вот и вышел проветриться. Переключив управление катера на автопилот, капрал слегка наклонился в его сторону и врезал локтем под дых. Петр выпустил воздух сквозь зубы, гася боль напряжением мышц живота. Он не мог уклониться, и капрал этим беззастенчиво пользовался. Грудь пилота перечеркивали крест-накрест ремни безопасности, прижимая к спинке сиденья так, что он едва мог пошевелить торсом. А запястья обвивали металлические кольца, закрепленные прочными цепочками на боковинах сиденья. В таком положении уклониться вряд ли получится. Но он умел держать удар, этот сучонок, поневоле признал про себя Ронор. К тому же капрал бил небрежно, не особо целясь, а физическая подготовка пилота оказалась на высоте — локоть капрала встретил моментально напрягшийся корсет из тренированных брюшныхмышц. — Поговори мне еще, засранец. — Капрал почувствовал, как к нему возвращается хорошее настроение. Всего-то надо было — пар выпустить. — Ты ведь понятия не имеешь, в чем дело, а лаешься. Вонь ему, видите ли, не нравится. Задолбали уже. И такие, как ты, и шеф. «Как там у нас с неприятностями, капрал? Что-то ты сильно воняешь, капрал? Прикрути запах, а то блевать уже тянет, капрал»… — уже почти беззлобно передразнил Ронор Журка. — Сволочи. Все сволочи. Хоть бы раз кто промолчал. Все знают, что нет у меня чутья без запаха, и все равно не упускают случая ткнуть побольнее… — Поясни. Про чутье. Капрал удовлетворенно улыбнулся: все-таки сумел привлечь внимание собеседника к своим наболевшим проблемам. — Так ты ни хрена не понял? А еще меня идиотом называешь. — Кретином, — поправил Петр. — Не вижу разницы. — Потому и не видишь, что кретин. — Ага. Так тебе еще раз двинуть? — с моментально возросшим интересом уточнил капрал. — Не стесняйся. Не так скучно лететь. Только не забывай, что руки у меня не всегда будут связаны. — Не всегда, — согласился Ронор. — Но ты будешь служить на базе, а я буду торчать в космопорте. Впрочем, если захочешь навестить, милости прошу. Система безопасности кабинета к твоим услугам. Тебе ведь понравилось, как вижу? — Так что там с вонью, капрал? Ты что, в карманах дохлых крыс таскаешь? Ронор Журка скорбно вздохнул. Тупость иных людишек иногда его буквально… ставила в тупик. Дважды два сложить не способны, уроды. Ведь и Семик распинался о его способностях в кабинете, и сам капрал сколько уже объясняет, а все без толку. Ну да ладно, стоит просветить. Глядишь, хоть этот проникнется. — Слышал о способностях шелтян? — с важным видом спросил Ронор, не спуская с пилота пристального взгляда. И был вознагражден его реакцией — Петр недоверчиво покосился в ответ. — Ты не шелтянин. И при чем тут твоя вонь? Чем ты так загадил свой организм? — Ага. Как же. Ты дубина, пилот. И тупой сучонок, впрочем, про сучонка я уже говорил. Так вот, хоть я коренной уроженец Искариона-9, но часть шелтянина во мне все же есть, дед по материнской линии был шелтянином, — горделиво сообщил капрал. — Удивительно, — по губам Петра скользнула легкая язвительная усмешка. — Так тебе из всех отличительных способностей досталась одна вонь? — Ты ведь даже не дослушал, а еще меня кретином называешь! — обидчиво вскинулся капрал, сразу забыв о хорошем настроении. — Сволочи, все сговорились, капитан все время дебильной рожей обзывает, ты еще прицепился, на базе проходу не дают, помойкой прозвали… Уволюсь. Ага. И поселюсь где-нибудь здесь, в Туманной долине. Здесь люди приветливее. И запах мешать никому не будет — когда я не чувствую неприятностей, я пахну не сильнее, чем такие высокомерные ублюдки, как ты. А откуда быть неприятностям среди хороших людей, да еще в курортной зоне? В крайнем случае, можно и где-нибудь на отшибе поселиться. Озеро большое, места для уединения хватит. — Вот оно что. Так это из-за твоей волшебной способности мы летим на глайдере, а не на челноке? Своеобразная у тебя, капрал… защитная реакция. — Какая уж есть. Я при рождении не выбирал. — Ладно, замяли. А теперь освободи меня. — С чего бы это? — ухмыльнулся капрал. — Твой шеф возле челнока сказал торговцам, что я не арестован. Так? — Верно, — продолжал скалиться капрал, словно клоун в цирке. Ситуация его дико забавляла. Не так это уж часто бывает — чтобы кто-то о чем-то его просил, и он был в силах выполнить эту просьбу. А мог и не выполнять. Последнее ему нравилось гораздо больше. — Но он ведь собирался отправить запрос в разведуправление? — Обычная проверка, — не задумываясь, выдал секрет капрал. — Капитан любит подставлять новичков, чтобы посмотреть на их реакцию. Он так много интересного узнает о людях, которым предстоит служить на базе «Зеро». И нередко этой информации нет в личке. Эта сволочь хоть и давит авторитетом, я при нем заикой становлюсь с устойчивым косноязычием, но дело свое знает. — Капрал, если я не арестован, то не вижу причин держать меня связанным и дальше. — Разбежался. От тебя так и несет неприятностями. До базы и так прокачу. — Я ведь по-хорошему прошу, капрал. — Он еще и угрожает. Ну полный сучонок. Лучше оставь эту тему, пилот. Ты ведь сам знаешь, какой ты импульсивный. А мне это надо? Услышав металлическое звяканье и почувствовав сбоку какое-то странное движение, капрал невольно повернул голову. И не поверил собственным глазам. Опустевшие кольца покачивались на цепочках, а пилот с совершенно невозмутимым видом разминал запястья, восстанавливая кровообращение. Капрал пару секунд тупо пялился на пилота и его руки, потом его взгляд не менее тупо сместился на личное оружие, находившееся в поясной кобуре. «Не успеть, — понял капрал. — Пока выхватишь, пока выключишь предохранитель, пока наставишь на сучонка…» — Даже не пытайся, — подтвердил его мысли Петр, заметив затруднения капрала. — Ты же знаешь, что я все равно быстрее. Капрал тоскливо замер, как кролик под взглядом удава. По комплекции он был в два раза массивнее противника, но сейчас это не играло никакой роли. Несмотря на внешнее спокойствие пилота, Ронор Журка, что называется, кожей чувствовал его агрессивность. Словно внутри Петра замерла в ожидании подходящего момента невидимая, сжатая до предела, мощная пружина. Ощущение было настолько явным, что воля к сопротивлению угасла после секундной внутренней борьбы.ГЛАВА 15 Петр
Петр брезгливо смотрел на побледневшего капрала, который, казалось, даже как-то уменьшился в объеме, жалкое зрелище — взрослый мужчина, не способный за себя постоять в драке. Животное, позорящее воинскую форму. Чего, спрашивается, он так испугался? Убивать его никто не собирался. Петру вообще-то здесь служить. Да и было бы из-за чего… Хотя, если откровенно, повод был. Даже два. Смердело просто страшно. От страха капрал потерял голову и окончательно забил «ароматами» весь салон глайдера, выдав такое плотное облако зловония, что казалось, его можно кусками нарезать ножом. Да и невнятный выговор капрала уже порядком осточертел. Лингвистическая утилита лоцмана, конечно, поправляла речь на лету, превращая бормотание на виртуалке в четкие текстовые строчки. Но от смердящего запаха укрыться было некуда, здесь лоцман бессилен. Так что желание придушить придурка с «уникальной способностью» имелось большое. У капрала были все основания опасаться за свою шкуру. Теоретически. — Как ты это сделал? — через силу выдавил Ронор Журка. — Фокус, капрал. С детства умею. Кисти у меня особые. Как у тебя — вонь. — Слушай, это… не надо… — Надо, капрал, надо. Как говорит твой капитан, прикрути запах, капрал. А то действительно уже мутит. — Но я… не контролирую… — Да ну? Когда я вырубил тебя в кабинете, дышать стало гораздо легче, — со значением напомнил Петр. — Да подожди ты! Я же тебе объясняю, что… — Хук или апперкот? — Стой, стой… Я попробую… Дай мне немного времени. — Бери, не жалко. Только без фокусов с оружием. Не люблю. Кстати, где мой ранец? — Это… в багажнике. — Здесь внутри или снаружи? — Так это… снаружи. — Предусмотрительный, да, капрал? Сажай глайдер. — Да ты что! Капитан меня убьет, если мы задержимся… — Я все-таки ближе, чем твой капитан. Сажай. — Но шефу не понравится… — Апперкот или хук? Можно и джеб. Или ты предпочитаешь свинг? Я все умею, капрал. По высшему разряду. Впрочем, для свинга тесновато, для апперкота и джеба не та позиция, так что остается хук. Самое то. С обреченным видом капрал отдал команду по лоцману, и глайдер плавно пошел на снижение. Ближайшая подходящая для посадки площадка оказалась недалеко — они как раз пролетали в ста метрах над пологой горой с просевшей вершиной, на образовавшемся плато было полно угловатых валунов и торчащих скальных зубьев, но и ровных участков хватало. — Капрал? — Да-да. Я слушаю. — А запах стал поменьше. Можешь же, когда захочешь. — Слушай, пилот, лично против тебя я ничего не имею, и я тебя очень прошу — делай, что хочешь, только не изъясняйся так же, как капитан, — взмолился Ронор Журка. — Вот от этого «можешь же, когда захочешь» у меня уже в мозгу свербит… — Наверное, мне повезло в службе больше, чем тебе. Никогда не видел подчиненного, которого настолько достал бы начальник. Про себя Петр усмехнулся. Своим непосредственным командирам он, бывало, в укромном уголке полировал челюсть кулаком. За дело, конечно. Чисто по-мужски так сказать, не вынося сор из избы. Не замахивался только на обладателей высоких чинов и званий. Инстинкт самосохранения он еще окончательно не утратил. Но все же в карцере бывал частенько. А капралу, спутником которого он оказался поневоле, руки прямо чесались от желания врезать. Толстомордый недоумок, с самодовольным видом развалившись в водительском кресле, делал вид, что управляет машиной. На самом деле, напичканный умной и чуткой автоматикой по самое не хочу, глайдер вполне мог обойтись без такого горе-водителя. Наконец глайдер приземлился на более-менее ровном участке каменистой почвы, подняв тучу пыли набежавшим следом воздушным потоком. Двигатели снизили мощность, дверца справа от Петра откинулась вверх, задравшись, словно крыло бабочки. Потянуло кристально чистым воздухом. После спертого амбре салона — благодать божья. С наслаждением вздохнув полной грудью, Петр отстегнул ремни и одним движением сильного тренированного тела выскочил наружу. Немного покрутил руками, разминая застоявшиеся мышцы. Сделал несколько наклонов и приседаний. — Выходи, капрал. — Ронор меня зовут, — угрюмо буркнул тот, не двигаясь с места. — Я и здесь посижу. Багажник я открыл. — Ты не входишь в число моих друзей. Так что будешь капралом. Выходи. — Да что ты выдумал, не улечу я без тебя, мне шеф башку отвинтит, если я тебя потеряю… — Я салон хочу проветрить, капрал, — обманчиво мягко пояснил Петр, недобро играя желваками скул. — Выметайся. — Да ладно, ладно… Капрал торопливо полез наружу, а Петр обогнул глайдер и откинул дверцу багажника, достал ранец, расчехлил. Капрал подтянулся с другой стороны, смотрел, тяжело сопел, словно взбирался в гору пешком без снаряжения, и молчал. Чувствовал, что мешать не стоит. Петр ласково, почти с отеческой нежностью оглядел свое имущество, решая, что выбрать. Петр любил оружие. И старался никогда и ни при каких обстоятельствах с ним не расставаться. Всегда хоть что-нибудь должно быть под рукой. В жизни всякое случается, а по опыту он знал, что оружие часто бывает необходимо именно тогда, когда под рукой его нет. Обычно он даже спал с игольником под подушкой, положив пальцы на рукоятку. История в космопорте серьезно подпортила его отношение к торговцам — теперь он думал о них почти с неприязнью. Больше он не позволит так себя уговорить. Итак, что у нас есть… Первым делом он решил все-таки переодеться. Шайя должна увидеть его опрятным, а серый форменный комбинезон, который был на нем, порядочно запылился в дороге и пропитался тошнотворным запахом капрала. Вряд ли такой мужской «лосьон» понравится Шайе. Можно надеть запасную форменку, а можно обойтись без промежуточных вариантов. Лучше появиться на новом месте службы в боевой форме, это и Шайя оценит, и начальство. Решено. Не обращая внимания на изумленно глазевшего капрала, Петр быстренько скинул форменку, оставшись в одних трусах на довольно прохладном ветру, гулявшем на вершине горы. Затем вынул из специального отделения сразу похудевшего рюкзака объемный сверток с пилотником — спецкомбезом пилота ИБээРа — и принялся облачаться. Пилотник — универсальная вещь. Защитит от жары, холода, физических перегрузок, ударов. Да и выглядит в нем человек довольно внушительно, серьезно. По-мужски. Через несколько минут черный костюм с выпуклыми металлопластиковыми вставками на наиболее открытых для поражения зонах тела облегал поджарую фигуру Петра, словно вторая кожа. Сразу стало комфортно, зябкий ветер больше не беспокоил. Игломет и вибронож, выуженные из рюкзака следом, вернулись на свои законные места, в специальные гнезда на внешних сторонах бедер. Штатное оружие пилота. Подумав еще немного, Петр прихватил и нештатное — на поясе спереди уютно устроились две плазменные гранаты, по четыреста грамм каждая, а в руки лег «лакар» — лазерный карабин весом в семь кило, с подствольником на шесть мощных реактивных зарядов, рассчитанных на разрушение брони пехотинцев-штурмовиков. На все оружие имелась соответствующая лицензия. Нейроразрядников, одним из которых был вооружен капрал, Петр не признавал. Оружие слабаков… Кстати, от излучения станнера пилотник тоже защищает процентов на восемьдесят, вспомнил Петр, что невольно навело его на мысль о ситуации в космопорте. Он в общем-то не сомневался, что его остановят, только не рассчитывал, что так быстро. И собирался, в самом деле, добраться до бара и промочить горло крепкой выпивкой. Не удалось. Автоматическая система безопасности кабинета оказалась на высоте. Петр рухнул возле двери, не успев сделать и шага за порог. Чертовски унизительно для боевого пилота валяться в коридоре, не в силах пошевелиться, и тупо ждать дальнейшего развития событий. Кстати, за это «соску» тоже не мешало бы поблагодарить. Когда приходишь в себя после выстрела нейроразрядника, все тело кажется набитым мелкими ледяными иглами, колющими при каждом движении. Терпеть можно, но очень неприятно. До зубовного скрежета. Иногда даже смертельно неприятно, когда мощность разряда выставлена на максимум. Впрочем, «соски» убивать его не собирались, сила выстрела была рассчитана лишь на то, чтобы остановить, ну и он тоже воздержится от ответного шага. Пока. Можно даже считать, что пострадавшая челюсть капрала уже компенсировала неудобства этого маленького инцидента. Взаимозачет. В общем, в баре посидеть не удалось, — это, конечно, минус, но он заставил безопасников шевелиться, перейти от допроса к делу, и это плюс. Боевые офицеры всегда недолюбливают «сосок». Лучше отсидеть гауптвахту на самой базе, поближе к командиру и подальше от особистов космопорта, а дальше все само собой образуется. Все получилось, как он и рассчитывал. Вернее, не совсем так, как хотелось. Пришлось еще покататься на вонючем плече капрала, и удовольствием это назвать нельзя. Малое зло, которым можно пренебречь, учитывая его цель. В любом случае, сейчас все шло так, как он и хотел — он собирался как можно быстрее попасть на базу — и именно туда они сейчас направлялись. Дальнейшие события спрогнозировать нетрудно. Парочка допросов — зато уже на месте, выволочка командира базы, а затем, если командир не дурак, Петр приступит к службе: толковыми пилотами грамотные военачальники не разбрасываются. Аккуратно и быстро свернув мятую форменку, Петр запихнул ее обратно в рюкзак, в котором осталось запасное нижнее белье, аптечка, фляга с витаминизированным коктейлем, пищевые рационы, запасные обоймы к игольнику и энергоэлемент для «лакара». И все равно рюкзак теперь опустел на две трети, из всех вещей больше всего места занимал пилотник. Петр кинул рюкзак на пол в салон глайдера, одним движением взобрался на сиденье, снова пристегнулся. С таким водилой лишние меры безопасности не помешают. Рядом завозился капрал, устраиваясь на своем месте. — Зря ты так вырядился. Все равно гауптвахты тебе не миновать. — Заметив косо брошенный взгляд Петра, поспешил добавить: — Да нет, я тут ни при чем, но капитан не забудет, как ты обошелся со мной в кабинете. — Предоставь эти заботы мне. Двигаем дальше. Заворчав двигателем, глайдер оторвался от скал, плавно набирая высоту. — Твой капитан говорил, что штат базы укомплектован полностью и вы не ждете пополнения, — задумчиво припомнил Петр. — Тоже вранье, как и попытка обвинить меня в шпионаже? — Точно не знаю. Командир заказал трех пилотов-контрактников, по числу доставленных роботов. Ты прибыл первым. Петр усмехнулся. Так и думал, что капитан рассказывает сказки. Как же — притащили кучу роботов, а пилоты не нужны. В планетной информационной сети сведения о каких-либо военных действиях на Пустоши, которые привели бы к большим потерям в военной технике, отсутствовали. А к чему привозить роботов, не имея пилотов? Но кое-что не сходилось. Торговцы во время полета к Пустоши в разговорах между собой обмолвились при Петре, что везут роботов, но каких конкретно — эта информация осталась тайной в рамках договора с базой. Уже при посадке челнока в космопорте Петр ради любопытства заглянул в бортовую сеть, интересуясь спецификацией груза, но сумел узнать лишь общий тоннаж заказа. Триста семьдесят тонн. — По-моему, роботов привезли гораздо больше. — Мне об этом ничего не известно. По официальной заявке проходило три робота. «Даже если взять самых тяжелых, стотонных штурмовиков вроде „Бога Войны“, — подумал Петр, — цифра все равно не сходится. К тому же целых три стотонника для одной базы — абсурд. Такие роботы изготавливаются штучно, по специальному заказу, в виде исключения — слишком дорого обходятся в эксплуатации. На их рост даже типовые ангары не рассчитаны, приходится строить отдельно. Дешевле и разумнее вместо одного стотонника иметь трех средних мехов. Так что бред и абсурд». — А с чего такое усиление базы? Планируется что-то серьезное? — Понятия не имею. Прима-полковник не докладывал мне о своих планах. — Чем вы тут вообще занимаетесь? Для чего эта база в таком захолустье? — Ну что ты от меня хочешь? Да я ни разу не был внутри этой чертовой базы! Секретные исследования — вот все, что мне положено знать! Да и тебе тоже, раз ты теперь служишь здесь! — Не повышай на меня голос, капрал. Не люблю. — Ага. Извини. — И прекрати агакать. Глупо выглядишь. — Да, мой пилот, — хмуро, но гораздо тише пробурчал Ронор. — Прикажешь отвечать так? Надо же. Это животное способно на иронию. Прямо открытие. Не совсем пропащий человечек. — Я не приказываю «соскам», капрал. У нас дружеская беседа. Называй меня — мой лейтенант. Капрал лишь недовольно покосился в ответ на это предложение. — Вообще-то вопросы ты задаешь как шпион. — Мы это уже проходили, капрал. Вам, «соскам», только дай волю в секретные игры поиграть, кого угодно заподозрите. Было бы и в самом деле серьезной ошибкой считать его шпионом. Петра не интересовали секреты его нового места службы. Его интересовал лишь один человек на этой базе — Шайя Цедзе. Впрочем, как выяснилось, капитан всего лишь играл словами, а капрал ему вторил, как попугай. Зато сам Петр играть не собирался. Мужчина, воспитанный на Сонгердане в клане Скорпионов, так просто не отказывается от женщины, которой посвятил свою любовь. От женщины, которая ответила ему добровольно, по собственной инициативе, и теперь по законам клана не имела права так запросто отказаться от его чувств. Не имела права, и точка. А что она сделала? Сбежала. Без предупреждения. Сбежала от него, как только закончился ее контракт с «Правопорядком», год назад. Сбежала, разбив ему сердце и поселив в душе ярость, недоумение, обиду. Еще через год контракт закончился и у Петра, и он сразу отправился на ее поиски, так как не смог ее забыть. И простить. Пришлось потрудиться, чтобы ее найти, но усилия того стоили. Он остался почти без денег, но сумел подкупить государственного вербовщика на Сокте, оформившего ему липовый контракт. Ну не совсем липовый. По счастливой случайности Петр попал на место парня, которого за день до его прибытия на Сокту изувечили в случайной уличной драке. Контракт с незадачливым воякой уже был подписан, так что базе «Зеро» пришлось бы ждать, пока ее новый пилот пойдет на поправку и прибудет к месту службы. Но Петр от такого удачного стечения обстоятельств отказываться не собирался. Он счел это знаком судьбы. Белым знаком судьбы, как говорили в их клане, если обстоятельства вдруг складываются для тебя благоприятно. Так что Петр, недолго думая, купил у вербовщика четвертый контракт вместе с его молчанием. Пока все не выяснится само собой, он в безопасности. А потом всегда можно сослаться на ошибку в отделе кадров, неприятности вряд ли коснутся того ушлого малого, не чурающегося неофициального заработка. Неприятности могли быть только у Петра. Дальше было еще интереснее. Изучая в местной сети маршруты межпланетных рейсовых сообщений, Петр выяснил, что в самое ближайшее время на Пустошь можно добраться частником. И был очень удивлен, когда оказалось, что этот корабль — «Забулдыгу» — он уже знает. Еще один белый знак судьбы? Выходцы с Сонгердана верят в подобные знаки и не оставляют их без внимания. Парень из этого экипажа погиб во время суда Арбитра на Двойном Донце, где Петр служил раньше. После таких совпадений поневоле начинаешь думать, что мир на самом деле невероятно тесен. Из сотен, даже тысяч торговых кораблей Петру попался именно этот. В общем, пока все складывалось хорошо. А теперь, кстати, выяснилось, что роботов притащили больше, чем заказали пилотов, так что Петр не будет лишним уже при любом раскладе. Со скоростью почти в двести километров в час Петр приближался к своей цели… Хотя Шайя, конечно, его не ждет. Эта мысль невольно заставила его стиснуть зубы. Да, он должен ее найти. Должен все объяснить. У них еще все образуется. Она поймет. Обязана понять, что не может разорвать их союз в одностороннем порядке… Петр выругался. Вслух. По кабине снова распространялся едкий тошнотворный запах разлагающейся мертвечины. «Набью скотине морду, как только прибудем, — решил Петр. — Просто за приятную компанию. А то в глайдере несподручно, останемся без управления, завязанного на капрале». — Капрал, мы же договорились не засорять воздух? — Я не виноват. Я чувствую что-то нехорошее… И оно все ближе. Петр внимательно посмотрел на спавшего с лица капрала, исходившего едким потом. Неспроста это. Он ведь не собирался его бить всерьез, значит, причина где-то снаружи. Если способность капрала существует на самом деле. Стоило поднять голову и бросить взгляд в боковое стекло кабины над головой Ронора Журки, как Петр сразу отыскал эту причину. Капрал не соврал. Он действительно умел чувствовать неприятности, даже если и не видел их источника. В нескольких километрах левее пути глайдера в небе висела плоская черная туча, по оценке лоцмана — не меньше десяти километров в поперечнике. Сотни коротких голубоватых молний пробегали по черной, как сажа, поверхности необычного образования. — Посмотри-ка налево, капрал. — Зачем? — Поверни башку, кретина кусок. Капрал послушно выполнил требование. И изумленно замер. — Можешь мне объяснить, что это за явление в небе? Ваша база имеет к этому отношение? — Н-нет, — выдавил капрал. — Это не наше. По крайней мере, я о таком не слышал. — Скажи-ка, а ты всегда абсолютно точно можешь понять источник своих неприятностей? — Ну… нет. Но чем опасность ближе, тем я острее чувствую… — Не эта ли тучка на этот раз заставила тебя благоухать? — Возможно… — Тогда держись от нее подальше. Мы ведь можем добраться до базы, не приближаясь к ней? — Ага, — кивнул капрал. — Только боюсь, она сама к нам приблизится… Он оказался прав. Петр уже видел, что в их сторону, вынырнув из-под края тучи, несутся два темных объекта. Для воздушных летательных аппаратов, использовавшихся на планетах в известном космосе, их очертания были непривычными. По оценке лоцмана, дистанция сближения — три километра, скорость — около ста километров в час. Петр подключился к бортовой оптике, увеличил картинку, вывел ее на лобовой экран глайдера для изучения. Объекты имели дисковидные тела около семи метров в диаметре и двух метров в толщину, по окружности диска вращалась размытая от скорости плоскость, видимо являвшаяся несущим элементом двигателя. Никаких выступов или надстроек. Сплошная матово-черная поверхность. Таких кораблей Петр никогда не видел. — Эта техника точно не ваша? — Да нет же, — пожал массивными плечами Ронор Журка с выражением полного недоумения на лице, — у нас, кроме транспортных глайдеров, ничего нет. Командование обещало подбросить парочку аэрокосмических истребителей для патрулирования подступов к базе с воздуха, но это будет только в следующем году. Эти леталки точно не наши. Хотелось бы знать, что здесь происходит, и срочно, Петр жутко ненавидел неопределенность. — Капрал, немедленно свяжись с базой. Выясни, что это такое. — Да с базой нет связи. Уже давно… Все частоты забиты помехами. Думаю, шеф еще и поэтому отправился на челноке — прояснить ситуацию, а не только из-за моего запаха… Петр остолбенело уставился на дегенерата в военной форме, корчившего на своей дебильной роже виновато-глупую улыбку. Ситуация сразу изменилась коренным образом. — И ты это говоришь мне только сейчас? — сквозь зубы зашипел Петр. — Перед нами враг! Оружие к бою и дави на скорость, капрал! Если они не умеют двигаться быстрее, чем сейчас, то проскочим. Выполняй! — Да, мой лейтенант! — от облегчения капрал даже плечи расправил, радуясь, что с него свалился такой груз ответственности. Послушный его жалкой воле, глайдер ощутимо рванул вперед. Надежда не оправдалась. Чужаки умели летать быстро. Расстояние до них стремительно сокращалось. Лазерная турель тем временем выдвинулась из люка на днище глайдера, развернув хобот ствола в сторону мишеней. «Воздушный бой — это не для меня, — подумал Петр. — Шансы уцелеть почти нулевые…» Сетка прицела четко зафиксировалась на целях, чутко смещаясь по мере изменения их траектории. — Огонь! — Да, мой лейтенант! — ОГОНЬ! — заорал Петр, прерывая ответ недоумка. Лазерная турель разрядилась серией световых импульсов. Борт левого чужака вспух огненным грибом, он резко свернул вниз, к земле. Это еще не падение, а маневр уклонения, понял Петр. Второму кораблю лазер сбил плоскость движителя — она брызнула обломками, и чужак, потеряв опору в воздухе, почти вертикально рухнул вниз, словно нанизанный на невидимую спицу. А вот этому уже хана… Затем Петра словно вырвало из реальности. Сознание куда-то повело, предметы смазались перед глазами, но мгновенье спустя все вернулось в норму. Или почти в норму. Дико болела голова. Саднило горло. Из глаз сами собой безостановочно текли слезы. Он ошеломленно огляделся. Так, оценим ситуацию… Похоже, выглядит он сейчас неважно: докторская утилита лоцмана вывела на виртуалку длиннющий список мелких внутренних повреждений, изучать который не хотелось совершенно. Бессмысленное занятие. И так ясно, что тренированное тело не подвело, а часть предназначавшегося Петру удара, который не смог остановить борт глайдера, поглотил пилотник. Именно поэтому Петр быстро пришел в себя. Вот что значит вовремя подстраховаться и переодеться… И пристегнуться ремнями — это тоже сыграло роль. Но капралу досталось гораздо больше. Если учесть, что Ронор Журка имел жутковатый вид еще с рождения, то после удара неизвестного оружия он выглядел просто страшно. Из носа, рта, ушей распластавшегося на сиденье, как раздавленная рыба, вояки текла кровь, глаза покраснели от полопавшихся сосудов, он хрипел, с трудом хватая широко раскрытым ртом словно бы загустевший воздух. Но находились они оба в совершенно одинаковом положении — безвыходном. Корабли чужаков исчезли из поля зрения. То ли грохнулись оба, то ли убрались зализывать раны, это уже неважно, сути дела это не меняло: глайдер камнем падал на скалы, темнеющие в километре внизу. Двигатели заглохли. Катапультирование в машинах этого типа не предусмотрено. Парашютов нет. Так что сделать ничего нельзя. Петр воспринял это с философским спокойствием. Воин из клана «Скорпионов» не имеет права бояться смерти. Захотелось сказать что-нибудь ободряющее капралу напоследок, но из странно онемевшего горла не вырвалось ни звука, видимо, контузия повредила голосовые связки. Ничего, для такого дела сгодится и лоцман: «Слышишь меня, капрал?» «Помоги… подыхаю… не могу пошевелиться… в аптечке анестетик…» «Не поможет тебе аптечка. Слушай меня: среди пилотов в ходу есть одна хорошая традиция, мы называем ее „железной молитвой“. Самое время. Повторяй: „Смерть воина идет по его пятам, но он всегда на шаг впереди, и сдаются лишь слабые духом…“» «Издеваешься, сучонок… Да иди ты к черту…» Отработанный долгой практикой хук вырубил капрала надежнее оружия чужаков. Прижатое ремнями грузное тело сместилось от удара в челюсть, голова склонилась на другую сторону сиденья, словно Ронор больше не желал его видеть. Мучиться перед смертью этому человечку совсем не обязательно. Затем Петр расслабился в ожидании неизбежного. И даже попытался улыбнуться. Не без иронии. Третий знак судьбы оказался черным, как зев бездонного колодца.ГЛАВА 16 Кассид
Довольно долго Кассид лежал неподвижно, таращась в потолок и стараясь уразуметь, где он находится. С головой творилось что-то непонятное. Он что, накануне перепил? С какой стати его так мутит? Что за каша с памятью? Словно кто-то всадил ему в мозги заряд из станнера — все перемешалось, обрывки из разных прожитых лет хаотично теснились и переплетались в сознании, вызывая причудливые видения. Вспоминалось все, что угодно, в том числе и то, о чем вспоминать не хотелось, а вот здесь и сейчас… Да еще потолок вертится перед глазами, словно заведенный… Нет, нужно слезать с койки, иначе не разобраться. Он начал поворачиваться на бок и сразу уперся рукой в соседний ложемент. Так вот он где. Анабиоз-отсек. Спальник. Был гиперпрыжок, иначе с какой стати ему здесь находиться… Вот только откуда прыжок и куда? Похоже, он здорово влип. Система жизнеобеспечения ложемента оказалась не на высоте, и гипер поработал с его сознанием. Не фатально, но… Первый случай на его памяти… А впрочем, кто знает, первый или не первый, если он сейчас совсем не помнит, что было до прыжка… Но все равно нужно вставать… Эластичные растяжки, крепившие ложемент к стенам, предательски поддались под его телом, и неуклюжая попытка встать закончилась падением. Грохот вышел изрядный. Бронежилету, обтягивающему массивный торс торговца, было совершенно наплевать на поцелуй с металлическим полом, а вот Кассиду не понравилось. Шумно сопя, он с минуту упирался лбом в холодный металл, затем подгреб руки под грудь, оторвал лицо от пола и предпринял вторую попытку водрузить неподъемное тело на ноги. Но застрял на карачках, так как его взгляд наткнулся на кое-что необычное. Возле двери отсека на полу валялись какие-то органические обрубки, в лужицах маслянисто-прозрачной жидкости. Словно щупальца, обрубленные у кальмара, только у кальмара они обычно розовые и не воняют так… Как бы это сказать… запах не был таким уж неприятным, но очень незнакомым и каким-то неживым, в смысле, если уж приводить приблизительные аналогии, то больше похоже на запах отработавшей техники, чем на… Щупальца… Твою мать! Кассид поднялся с колен рывком, о чем сразу же пожалел. С равновесием у него тоже что-то разладилось. Хорошо еще, что стенка отсека оказалась поблизости и с гулом приняла на себя тяжелый удар плеча. Кассид закрыл глаза и мысленно обратился к бортовому ИскИну корабля-внешника. Утилита связи лоцмана немедленно оформила запрос в программный код и переслала по адресу. — Слушаю, шеф! Кассид зажал ладонями уши, опасаясь, что его череп треснет. Голос Альта, раздавшийся из динамиков общей связи, врезал по барабанным перепонкам не хуже громового удара. «Прекрати! Связь по лоцману!» «Понял, жду распоряжений». «Где мы находимся?» «Система Домен, планета Сокта, выход на стационарную орбиту завершен минуту и двадцать секунд назад, парковочная высота — девятьсот двадцать километров, Диспетчерская жалуется на нехватку мест на более низших орбитах в связи с…» «Стоп, стоп… А что мы делаем на Сокте? Мы же… а где мы были до прыжка, Альт?» «Система Призрак, планета Пустошь. Выполнение контракта по…» «Стоп. Вспомнил». Кассид против воли ощерился. Пропавший кусочек памяти вернулся. Его атаковали. Его корабль-внешник был атакован чужаком-инором. И ему пришлось уносить ноги из системы. «Шеф? По моим показаниям, вам нужно немедленно в медотсек. У вас наблюдается рассинхронизация альфа-ритмов мозга, вызванная сбоем системы жизнеобеспечения анабиозатора во время гиперпрыжка, поэтому…» «Заткнись. Дай обзор ангара…» На виртуалку лоцмана высыпал ряд окошек, транслировавших вид ангара с разных видеокамер. Да, теперь он вспомнил. Крякнутые щупальца. Чужаки с крякнутыми щупальцами… «Первый контакт с неизвестной цивилизацией… состоялся в мою пользу…» — Кассид хрипло рассмеялся, чувствуя страшную опустошающую усталость, полный упадок сил. Больше всего ему в этот момент хотелось, не сходя с места, рухнуть на пол и заснуть. Пока весь кошмар, творившийся в его голове из-за неудачного прыжка, не выветрится из памяти. Какого дьявола он вообще проснулся в таком состоянии, словно у него куча недоделанных дел… А ведь и впрямь. Дела-то есть. Его экипаж остался на Полтергейсте. И абсолютно неизвестно, кто сейчас в лучшем состоянии — он или его люди. Нужно что-то делать… предупредить военных… попытаться связаться с Полтергейстом по гиперсвязи… Нужно… В ангаре прибраться, — вот что нужно. Ангар выглядел, как бы это выразиться, удручающе живописно. Кассид воспользовался видеокамерами ангара для оценки ситуации. Тела чужаков беспорядочно валялись на полу, конечности трупов все еще стреножены магнитными захватами «скелетонов». Кто их знает, какие у них физиологические возможности. Вдруг оживут… Кассид в этом глубоко сомневался, но… «Альт, выжившие иноры есть?» «Никаких признаков». «А что у нас со „шрайками“? Характер повреждений? Восстановить можно? Мне они дорого обошлись. Сделай что-нибудь». «Целостность корпуса визуально в норме. Но управляющий центр блокирован, я послал киберов-ремонтников, но они не могут к ним подступиться даже для диагностики…» «Как это понимать? Погоди, не отвечай…» Кассид переждал очередной приступ дурноты и решил, что с расспросами следует подождать. Пусть все так и остается… Он с этим разберется, но не сейчас, позже… Позже, как только ему полегчает… Он оторвался от стены и выпрямился. Теперь получилось гораздо лучше. Голова еще кружилась, но уже не так сильно. Хотя состояние оставалось еще далеким от идеального. Мутило изрядно. Почти незнакомое ощущение — такого с ним не случалось с далекого, почти напрочь забытого детства. Однако неприятно. Неприятно, когда с твоей головой творится нечто очень скверное. «Альт, открывай отсек». «В ангаре вакуум, — напомнил ИскИн. — Наполнить атмосферой?» «Стоп, ни в коем случае, — остановил услужливого ИскИна Кассид, мысленно запуская режим скафандра. Вакуум — отличная возможность все законсервировать не хуже, чем в морозильнике. — Мне не нужна вонь на весь внешник, пусть все так и остается». Жилет снова сформировал вокруг головы прозрачный пузырь, а кисти рук обтянула прозрачная пленка. После этого дверь открылась, и торговец перешагнул через живописно уложенный и намертво прижатый к полу «скелетонами» труп инора, наискось перегораживавший проход. Правый ботинок натолкнулся на какой-то предмет, беззвучно сдвинув его с места. Кассид скосил взгляд, стараясь держать голову прямо — при наклоне сразу начинало мутить. Мутновато как-то все выглядит. Плазмоган что ли? Оружие оставлять не хотелось. Продолжая держать спину прямой, точно кол проглотил, Кассид присел на корточки. Не глядя, пошарил рукой, наткнулся на ствол, какой-то странно шершавый, выпрямился, двинулся к выходу из ангара… В коридоре, показавшемся нереально длинным, как тоннель на тот свет, ему снова поплохело. Тяжесть собственного тела казалась неподъемной, ноги передвигались с таким усилием, словно к каждой было привязано по бетонному блоку. Добраться бы до своей каюты… Или хотя бы до кают-компании, она ближе. Шаг за шагом… как же тяжко… такими темпами он состарится раньше, чем куда-нибудь добредет… Что там бормочет ИскИн, при чем тут медотсек… Какая еще помощь, он и сам прекрасно справится с этим крякнутым коридором… Ему это кажется, или коридор в самом деле такой бесконечный? А ведь всего несколько часов назад он несся по нему бодрым галопом… Несколько часов? Быть того не может. Скорее — вечность назад. И пушка в руке все тяжелее, словно с каждым шагом мышечные импланты растворялись, усталость, жжение в мышцах, рука отвисает и вытягивается, такое мерзкое ощущение, что скоро пушка будет волочиться по полу… Нет, не брошу. Клянусь Кошельком Денежного Бога, но корабельное имущество вернется на место. Порядок в своей внутренней вселенной — прежде всего. Особенно когда внешняя вселенная старается… что старается? О чем это я? Где я вообще нахожусь? Тяжело дыша, ворочая больными глазами, Кассид остановился. Как оказалось, как раз напротив двери кают-компании, приглашающе распахнувшейся по команде ИскИна. Что-то он не помнил, как ехал на лифте. Ну и ладно. Дошел. Но в мыслях какая-то заноза, ноющая уже давно… Ну да, скафандр же больше не нужен… Пленка втянулась в жилет и рукава комбеза. С трудом сохраняя равновесие, на подгибающихся ногах, Кассид шагнул в помещение. Плазмоган, зацепившись за край дверного проема, вырвался из руки, словно живой, злорадно грохнулся на пол. Кассид не удостоил его взглядом. Дьявол с ним, никуда не денется… Да и голову поворачивать слишком тяжко… Пол какой-то неустойчивый… И воздух странный, что за муть такая… откуда здесь туман? Над правым глазом за лобовой костью словно поселился рой злобных ос, раз за разом выпускавших порции жгучего яда, растекавшиеся по рассыпавшемуся в труху мозгу. Он на что-то наткнулся, не опуская взгляда, вцепился рукой. Край стола. Где же это крякнутое кресло? Смотреть вниз было больно, он попытался осмотреть помещение с помощью видеокамер самой кают-компании, Но панели виртуалки он тоже уже не видел, в голове все расплывалось. Пришлось скосить взгляд, повернуться торсом вправо, влево… Дьявол, куда это въехала рука, что за липкая дрянь… Влоп, что же еще. Мерзкий, остывший влоп, годившийся сейчас только для утилизатора. В раздражении Кассид двинул ногой по столику… сильнее, чем следовало в его состоянии. И без того шаткое равновесие не выдержало нагрузки. Кассид почувствовал, что падает на спину, и никак не мог этому помешать, так как тело окончательно сдалось. Почти с философским спокойствием он наблюдал как ажурный металлический столик, подброшенный нечаянно сильным ударом колена, парит в воздухе, медленно, целую вечность перемещаясь к потолку. И такую же вечность падал сам Кассид, отстраненно решая целиком поглотившую ум задачку, что произойдет раньше — то ли он окажется на полу, то ли… Сплошной сюрреализм. Задачка решилась ничьей, спина коснулась пола как раз в тот момент, когда столик впечатался в верхние видеопанели, отскочил и начал движение обратно, оставив пришпиленной к потолку тарелку со злосчастным влопом — в окружении художественных клякс из подливки. Грохота столика он уже не услышал. Кассид спал. Тяжелым мертвым сном, без сновидений.ГЛАВА 17 Сомаха
— Счастливчики. Вам повезло, что челнок рухнул перед базой, а не на ее территории. — Ты хотел сказать — не повезло. Дотяни мы до вашей посадочной площадки, челнок смог бы подхватить антигравитационный колодец… — Размечтался. Вы же валились, как мешок с песком, так вас никакие поля не подхватят, мощности не хватит остановить. Да и колодец на ремонте. Вот я и говорю — счастливчики. Будь иначе — патрульные мехи расстреляли бы вас к чертовой матери… — Расстреляли? С людьми на борту, которые везли для вас груз? Шуточки у тебя, сержант… Я с деланой недоверчивостью покосился на водилу гравилета. Колпак кабины распахнут, внутри, за панелью управления, хмурый и напряженный паренек лет двадцати. Плоское скуластое лицо с острым, гордо вскинутым подбородком, узкий разрез цепких карих глаз и непослушные вьющиеся волосы, черные, как сажа. Серо-зеленая форма сидит на его крепкой фигуре так, словно он в ней родился. Последнее время я часто встречаюсь с уроженцами Сокты на разных планетах, где бываю по торговым делам с Кассидом, людям явно надоело сидеть дома. Этот сержант — прямо воинский эталон для подражания. Идентификационный чип утверждал, что зовут его Суреш Мидянин. Позывной — «Четверка», как и номер борта, которым он управлял. Командир базы прикрепил его ко мне сопровождающим на то время, пока я буду изучать останки челнока и выяснять причины его падения. Я, так сказать, представитель потерпевшей стороны, а сержант — представитель комиссии по расследованию со стороны заказчика. Формально. Потому что командиру базы сейчас явно не до нас и нашего челнока. Думаю, на самом деле мой сержант — конвоир. Военное положение обязывало — гражданские не должны шляться без присмотра по охраняемой территории. — Не думаю, что угроза обороноспособности базы — повод для шуток, — серьезно ответил гравилетчик. — Да ладно, расслабься. Это всего лишь предположения. После того как меня едва не размазало о скалы, одними предположениями напугать трудновато. Сержант понимающе кивнул. Против воли он поглядывал в мою сторону чаще, чем ему хотелось. Еще бы — я выглядел как бикаэлец, а такое явление нечасто увидишь вне Бикаэллы — материнской планеты этого воинственного народца. Гравилет парит на антигравах, без помощи реактивных двигателей, скорость небольшая — ради меня, понятное дело, ведь я сижу на корточках на узком, сорокасантиметровой ширины, крыле, обводящем корпус от носа до реактивных сопел, вцепившись руками в выдвижные скобы на раме кабины. Другим способом на гравилете пассажиром не прокатишься. Зато не пришлось ноги ломать. Челнок рухнул между Сигнальной сопкой и соседним холмом, мне это место с детства хорошо знакомо. Склоны окружающих холмов покрывают заросли лапника — развесистых кустов с мясистыми желто-зелеными листьями, а под ними — нагромождения камней, едва прикрытых почвой, поросшей жесткой травой и мхом. Так что путешествовать здесь, особенно если нет протоптанных тропинок, трудновато, можно запросто навернутьсяи пересчитать кости. Тропинка, кстати, была. Точнее, широкая утрамбованная тропа. Боевые роботы с базы определенно предпочитали курсировать здесь, выходя в патруль. Но то, что годится для стоп робота, меньше подходит для ног человека. Вообще узкая долина между двух горных хребтов, все еще носившая на картах Пустоши название ущелья Двух Рук, довольно густо усеяна разной высоты и протяженности холмами, пригорками, островками скал, а Сигнальная сопка из них — самая крупная возвышенность. Неудивительно, что военные устроили свой базовый комплекс именно в ней, есть где развернуться строительным роботам при планировании помещений. Наконец гравилет плавно сбросил скорость и остановился в нескольких шагах от цели путешествия, и я спрыгнул с крыла. То, что осталось от нашего челнока, верой и правдой служившего Кассиду несколько десятков лет, называть кораблем уже бессмысленно. Зайда, до того как солдатики увели ее вместе с Лайнусом в лазарет, послала меня оценить ущерб, но мне еще при подлете одного взгляда хватило, чтобы понять — оценивать нечего. От челнока остался раздавленный остов, причем задняя треть была вообще оторвана к чертовой матери. Позади искореженных обломков тянулась широкая, но неглубокая борозда из вывороченных камней, изломанные кучи лапника громоздились на ее краях. Кое-где они дымились. В воздухе стоял острый химический запах топлива, щедро удобрившего борозду, маслянистый ручей тянулся довольно далеко от обломков, но больше всего натекло под самим челноком. Без специальных катализаторов эта жидкость не воспламенится, будь иначе, сейчас челнок пожирало бы бешеное пламя. Выпавшая из разорванного брюха челнока начинка — части оборудования, крепеж грузового трюма, куски и детали обшивки и внутренних конструкций — все это беспорядочной цепочкой тянулось по следу несколько десятков метров. Что-то из оборудования, наверное, еще можно использовать, но я лично заниматься этим хламом не собирался. А вот челнок Кассиду точно придется покупать новый, тут и думать нечего. Самое интересное — пассажирский салон почти уцелел. Я заглянул внутрь сквозь проемы аварийных люков, морщась от специфического запаха гари замкнувшей проводки. Часть кресел сорвало от удара, и теперь они валялись где попало, а сам салон перекосило по диагонали. На глаза попался чей-то парализатор, сиротливо лежавший на открытом месте. Я подобрал его, нечего добро разбрасывать, коснулся, вчитываясь в идентификационный код, определил хозяина — оказалось, обронил капитан Семик. Хмыкнув, прицепил к набедренным захватам, встроенным в ткань брюк комбина. Верну при случае штатную игрушку хозяину, а пока пусть побудет при мне, свой игольник во всей этой суматохе с аварийной посадкой я где-то посеял среди скал. Затем я прошел вокруг борта к носовой части челнока. Вот здесь действительно было чему удивляться. Нос, пропахавший всю эту борозду, выглядел как новенький, хотя перед ним громоздился вздыбленный вал из земли, камней и измочаленных кустов. Нанокомпозитная керамика, которая идет на изготовление корпуса, конечно, штука прочная, но не до такой степени. Я осторожно потянулся пальцами к поверхности челнока. И инстинктивно замер, когда до обшивки оставалось сантиметров пять. Что-то словно толкнуло под руку, говоря — не стоит этого делать. И я отступил на шаг, задумчиво рассматривая корпус. Военный гравилет висел за спиной, тихо урча антигравами, сержант не отвлекал меня разговорами, но глаз не спускал, я это и затылком хорошо чувствовал. Падение веселым приключением не назовешь. Жуткие минуты все еще отзывались внутри непроизвольным ознобом, напоминая о диком выплеске адреналина, испытанном совсем недавно. Абсолютно надежные двигатели отказали внезапно. Последнее время я очень хорошо чувствую технику. Вплоть до того, что могу мгновенно найти любую неисправность, где бы она ни находилась. Даже если вижу механизм впервые в жизни и понятия не имею о принципах его функционирования. Я просто заставляю себя слиться с ним сознанием, представить себя этим механизмом, и сразу чувствую, где «болит», а где просто «дискомфорт». И каким-то образом знаю, как это поправить. Так вот, двигатели были в полном порядке, головой ручаюсь. Но все оборудование навигации и управления полетом, сосредоточенное в кабине пилота, в какой-то момент просто исчезло, по-другому это не назовешь. Лайнус уже начал маневр снижения, и вдруг — тишина. Оглушающая тишина в салоне. Попытка запустить двигатели заново ничего не дала, расположенный в грузовом трюме аварийный энергоблок, на который тут же переключилась автоматика в салоне, посылал энергию в никуда — добравшись до кабины, цепи обрывались. Даже спасательная капсула пилота оказалась мертвой, Лайнусу пришлось срочно перебираться к нам в салон и использовать пассажирские капсулы. Благо их было достаточно: салон рассчитан на восемь человек. Размышлять в тот момент, что произошло, было некогда, челнок в любой момент грозил сорваться в штопор, выйти из которого уже не смог бы, даже оживи двигатели снова, — грузовой корабль слишком неповоротлив для резких маневров. Так что автоматика салона заключила каждого пассажира вместе с креслом в прозрачные капсулы, бортовые секции за креслами отстрелились, и мощным толчком нас всех вышвырнуло в атмосферу. Автоматика сработала безупречно. И все же мы едва не погибли. Выброс произошел на слишком низкой высоте. Незабываемые мгновенья нарастающей паники, выбившей из головы все сколько-нибудь связные мысли. Остро хотелось лишь одного — выжить. Несмотря на включившиеся антигравы, моя капсула неслась вниз с такой сумасшедшей скоростью, что неминуемо должна была разбиться о скалы к чертям собачьим. Вдребезги. Уже перед самым столкновением с землей дикое ускорение вдавило меня в кресло — антигравы наконец нащупали твердую поверхность для надежной опоры. Честно говоря, я и не подозревал, что на челноке стоят капсулы экономкласса. До сих пор аварийных посадок на «макси» совершать не приходилось. Сверхслабые антигравы, отсутствие страховочного парашюта… да, у меня есть пара ласковых слов для Кассида, обязательно выскажу, когда встретимся. Чертов скряга. В любом случае ему придется покупать новый грузовой челнок, и я лично прослежу, чтобы этот корабль был оснащен, как следует. Неудивительно, что приземление, мягко говоря, прошло не так гладко, как хотелось бы, да еще нас всех разбросало далеко друг от друга. Удивляться следовало по другому поводу — все остались живы. Удивляться и благодарить Бога. Продуваемый всеми ветрами в легкой одежде, несколько минут я сидел в полном одиночестве на небольшом скальном плато, где зацепился каким-то чудом после выброса из капсулы. Приходил в себя от стресса и воображал, что прямо сейчас родился заново. Руки тряслись голова кружилась. А взгляд невольно вновь и вновь опускался вниз, к подножию скал, где валялась развалившаяся на несколько кусков капсула. Вскоре в воздухе с басовитым рокотом со стороны базы показался транспортный глайдер, я оказался ближе остальных, и меня заметили первым. Двое штурмовиков — серьезные ребята, зачехленные в полную броню по случаю боевой тревоги подрулили глайдер вплотную к краю плато, помогли перебраться на борт, лица под открытыми забралами выражали неподдельное участие, что, в свою очередь, вызвало с моей стороны ответную симпатию. Похоже, на базе «Зеро» служили неплохие люди. Затем мы занялись остальными. Вот тут и выяснилось, что я везунчик в квадрате. Капсулы Зайды и капитана Семика разнесло в клочья — они не успели подкорректировать полет и угодили на иззубренные крутые склоны, после чего скатились на дно ущелья, пересчитав все встретившиеся камни. Зайда, по диагностике докторской утилиты ее лоцмана, отделалась массой болезненных ушибов по всему телу, повредила несколько ребер, сломала левую ключицу, выбила левое плечо и содрала изрядный клок кожи на голове за правым ухом. Поэтому когда мы до нее добрались, выглядела бикаэлка устрашающе — любые раны на голове всегда кровоточат довольно сильно. Ее кофейная шея и ранее белоснежный топик на груди — все стало красным, кровь капала даже с ритуальной косички, пачкая жилет и рукав и без того изгвазданного топика. Спина тоже оказалась в крови. Несколько кусков пластика от капсулы, пробив одежду, глубоко вонзились в тело. Я же говорю, капсула — дешевка, даже пластик оказался низкокачественным, так поранить человека он не должен был. Выдирать осколки Зайда, естественно, заставила меня, штурмовикам такая честь и не снилась, причем выдержала операцию, даже не моргнув глазом. Затем мы занялись капитаном Семиком. Небольшая пещанная осыпь, стронутая ударом от падения, завалила его по шею поверх обломков капсулы. Так что двум солдатикам пришлось потрудиться, откапывая его, да и я не остался в стороне, взаимопомощь — нужная штука, к тому же в этом полете за особиста, как ни крути, отвечали мы, он был нашим пассажиром, да еще и не по собственной воле. Пусть он этого и не знал, но совесть в карман не спрячешь. На свое счастье, капитан Семик ушел в «глухую несознанку» и ему не пришлось любоваться своей правой рукой, вывернутой в локте за спину. Будь он в сознании, боль должна быть адской. Последним мы подобрали Лайнуса. Его серебристый комбез, потемневший от воды и вымазанный в грязи, уже не выглядел новеньким, как в космопорте. Сам Лайнус сидел на берегу ручья, протекавшего у подножия Сигнальной сопки, а его капсулу уже бесследно унесло быстрым течением. Спасательную команду тавеллианец встретил с привычной невозмутимостью. Спокойно встал и, прихрамывая, забрался на борт глайдера, даже не взглянув на протянутые руки. Я даже почувствовал прилив какой-то ребяческой гордости, заметив, каким уважением солдаты прониклись к нашей команде после такой демонстрации стойкости — что бикаэлка, что тавеллианец, казалось, их просто невозможно вывести из себя. После крушения, едва не стоившего им жизни, внешне они вели себя так, словно ничего необычного не произошло. Но это только внешне. А вот по внутренней связи… Тут уж ни Зайда, ни даже Лайнус сдерживаться не стали, отвели душу. На мне. Больше-то пожаловаться некому, не потеряв лица, так что весь поток брани я записал и заархивировал в памяти лоцмана. При случае как-нибудь покажу законным владельцам, пусть порадуются, какими они порой бывают изобретательными в выражениях. По рассказу Лайнуса, он едва не захлебнулся, пока отстегивал страховочные ремни, болтаясь в воде вниз головой, да еще одной рукой, — вторая его слушалась плохо. Выбраться из воды тоже оказалось непросто — тавеллианец зверски отбил бедро и двигался с трудом — суставы простреливало огнем, мышцы не слушались. Вот и хромал, превозмогая острую боль. В общем, так как я отделался легче всех, то меня Зайда и послала разобраться с челноком, не дожидаясь, пока эскулап из лазарета базы залатает ей и Лайнусу полученные повреждения. Разбираться, как только что выяснилось, уже не с чем. Я сыграл по челноку торжественный похоронный марш (в памяти лоцмана какой только ерунды не хранится) и занялся более насущными размышлениями. Дело вот в чем. В тот самый момент, когда я оказался на борту глайдера спасателей, естественно подсоединенного к ВИУС, как и любая техника базы, я сразу атаковал сеть. Пищи для размышлений было уже более чем достаточно, и миндальничать с военными и их секретами я не собирался. Судите сами — отказ глобальной гражданской сети в космопорте. Изменение планов командования базы и приказ на передислокацию челнока с грузом. И завершающий штрих — выход из строя управляющей аппаратуры челнока по совершенно необъяснимым причинам. Выводы напрашивались вполне определенные. Я давно подметил, что стресс усиливает мои способности. Защитная система ВИУС носила красивое название «ледяное пламя» и была весьма продвинутой, сомневаюсь, что даже хакер высокого класса пробился бы сквозь нее в считаные секунды. Я сделал это еще быстрее. Я ее просто проигнорировал. Адреналин, замешанный на страхе от падения и беспокойстве за свою команду, — мощная штука. Поэтому о том, что мы были обстреляны из оружия с неизвестным принципом действия, обстреляны чужаками, напавшими на конвой базы «Зеро», я узнал довольно быстро. Засекреченный видеопакет, который доставил на базу один из спасшихся пилотов, вернее, как сейчас выяснилось, единственный спасшийся пилот с разведывательного гравилета (этот пилот, кстати, сейчас за мной и приглядывал), я уже просмотрел. Высадка торов в кратере старого вулкана впечатляла. Капитан Семик на этот счет ни черта не знал, как мы ни старались его разговорить по пути. Потому что действительно не знал. А теперь ясно и без него, что над той тучкой неизвестного происхождения, перекрывшей пол-ущелья до Адской пропасти, нам не следовало пролетать. Глупо вышло. «Подарок», лишивший наш челнок управления, мы подцепили именно там. Ладно, пора возвращаться с докладом к Зайде. Она, конечно, и так видит все, что вижу сейчас я, моими глазами — с помощью своего лоцмана, в пределах базы связь пока устойчивая, здесь чужаки еще не «насорили», но кое-какие соображения лучше обсуждать тет-а-тет. Секундочку… так, маленькое уточнение. Каналы связи с компаньонами открыты, но специфического оживления в обмене данными, когда за твоими действиями активно наблюдают живые люди, нет. Лоцман просто поддерживает дежурный режим для сохранения доступа по запросу. Похоже, эскулап занялся Зайдой и Лайнусом основательно, и им сейчас немного не до меня. То-то я смотрю, ни одного комментария за последние пятнадцать минут. Все равно пора назад. Разговор с командиром базы намечается непростой. Зайда наверняка захочет выбить компенсацию за преждевременно почивший кораблик, а мое дело — позаботиться о доказательствах того, что это произошло не по нашей вине. Правда, в данный момент, пока база находится на осадном положении, закон не на нашей стороне, и все гражданские претензии военные вполне могут проигнорировать. Я это прекрасно осознавал. Зайда — тоже. Но попытаться придется, Кассид не из тех людей, кто привык безвозмездно терять свое имущество, тем более целый космический челнок. Дорогая штуковина. Досадно, что никаких приборов нет под рукой, нечем просветить, прощупать обшивку челнока — для сбора дополнительных улик. Свой игольник, как я уже сказал, я посеял где-то в скалах, когда навернулся с капсулой, а станнер капитана Семика для моей цели не годился. Ах да, целая куча оружия находится у меня прямо за спиной. Я обернулся: — Сержант, будь другом, пальни из чего-нибудь легкого в обшивку. Мне это нужно для экспертизы. — Не положено. Весь боекомплект на учете. — Суреш, с друзьями обычно разговаривают по имени, — покачал я головой укоризненно. — Меня зовут Кроном, Суреш. И я прошу о маленькой дружеской услуге… — Не стоит, — неприязненно поморщился сержант Мидянин. — Не стоит что? — Не стоит набиваться ко мне в друзья таким способом. Примитивно. Меня вообще удивляет, что прима-полковник разрешил осматривать этот хлам, когда вся боевая техника на счету и мои руки требуются совсем в другом месте. А я торчу здесь с тобой, занимаясь неизвестно чем. — Вибронож тоже не дашь? — с напускным спокойствием выслушав эту тираду, поинтересовался я. — Я не раздаю личное оружие кому попало. — Не сердись, сержант, — я заставил себя примирительно улыбнуться, тщательно скрывая готовое выплеснуться раздражение. Даже не раздражение — злость. Как же меня сейчас все это достает. Вот эта необходимость думать о материальной стороне вопроса, когда голова занята совсем другими мыслями и переживаниями. Достает точно так же, как и этого сержанта. Я-то готов его понять. А кто поймет меня? — Ты хоть представляешь стоимость грузового челнока? А выплачивать ее, судя по сему, придется твоему командиру. «Так как ни одна уважающая себя страховая компания, — добавил я про себя, — не занимается ущербом, причиненным стихийными бедствиями. А нападение иноров именно таковым и является». — Так что тебе его заботы и не снились. Пальнешь? — Не положено, — отрезал сержант. Вот же бука. Ладно, обойдусь подручными средствами. Интуиция продолжала настойчиво твердить, что прикасаться к этой хрени голыми руками не стоит. Я пошарил глазами по обрамлявшему нос челнока валу камней, подобрал подходящую каменюку и с силой провел острой гранью по обшивке. Как я и думал — ни единой отметины. По моим ощущениям, камень скользил, вообще не затрагивая нанокерамики, словно ее покрывала невидимая пленка. Невидимая и сверхпрочная. Именно она и помогла уцелеть носовой части корабля. Именно из-за нее челнок потерпел крушение. Какая-то силовая субстанция, если можно так выразиться. И самое интригующее в этом то, что я не мог проникнуть в аппаратуру челнока, заблокированную границей этой субстанции, сознанием. Словно кусок корабля и в самом деле вырвало из нашей реальности. И на его месте — пустота. Запись своего эксперимента я сохранил в памяти лоцмана, Может пригодиться. — Слушай, торговец, ты закончил, или как? Долго мне еще с тобой здесь торчать? На базе забот невпроворот, у нас каждый человек сейчас на счету… — Слышал уже. Я отбросил камень и отряхнул ладони, задумчиво покосившись на сержанта. Как этот парень ни старался держать бравый вид, его глаза выдавали истинное состояние. Впрочем, я это ощущал и не глядя на него — растерянность, подавленность, злость, печаль — настолько сильно эти чувства овладели его душой. Очень похоже на то, что творилось внутри у меня самого. Я уже знал причину этого смятения, но приходилось играть простака, который теряется в догадках относительно происходящего. Не мог же я открыто заявить, что все секреты военной базы «Зеро» для меня сейчас — как на ладони и мне просто нужно время для их досконального изучения. Виртуалка лоцмана пестрела от бегло пролистываемых страничек текущих сводок, предназначавшихся только для служебного пользования во внутренней сети базы, были и любопытные видеоматериалы, но на их просмотр требовалось больше времени, так что я пока их отложил, уяснив главное. Впрочем, когда я шерстил весь архив в поисках знакомого имени, я на всякий случай успел заглянуть в личное дело парня и уже знал, что этот бой — первый на его счету. И среди тех, кто не вернулся на базу из этого боя, были его близкие друзья, в том числе и кореш с Сокты. Шайя Цедзе тоже была среди них. Среди тех, кто не вернулся. Чем не повод для собственного смятения? Когда я это узнал, то был ошеломлен от такого невероятного совпадения. Мои догадки подтвердились. Шайя действительно служила на базе «Зеро», как я и предполагал, узнав, что сюда направляется Петр. Но встретиться с ней мне уже не суждено. Едва забрезжившая на краю сознания надежда на встречу развеялась прахом. Как я там думал в космопорте? Что привлекательных девчонок на любой планете — пруд пруди, и ни к чему ворошить прошлое и усложнять себе жизнь? Что лучше мысли о ней выбросить из головы и спокойно убираться на внешник? Спокойно убраться на орбиту не получилось. Выбросить мысли, как видите, — тоже. Карты судьбы… чертовы карты судьбы выдали окончательный расклад, не поддающийся перетасовке. И теперь я не мог не думать о Шайе. Странные вещи порой случаются в жизни — я ведь с ней почти не знаком. Да и видел всего несколько раз, причем больше двух унилет назад. И совершенно точно знал, что у нее близкие отношения с Петром, и мне по-любому ничего не светило… тогда какого дьявола я себя так хреново чувствую? Не сбылись неоправданные ожидания — только и всего. — Крон? — напомнил о своем существовании сержант, заставив прервать невеселые размышления. — Эй, парень, ты в порядке? Ну надо же — имя запомнил. Не такой уж он и засранец. — В порядке. А что не так? — Да у тебя лицо как-то странно изменилось… Может, тебе тоже стоит навестить наш лазарет, как и твоим компаньонам? — Не беспокойся, я в норме. Ладно, почесали обратно… — Постой-ка, — остановил меня Суреш Мидянин. Я заметил, как удивленно застыл его взгляд, устремленный сквозь бронепластик кабины за мою спину, и обернулся туда же. Забыл сказать — транспортные коконы с боевыми роботами мы тоже успели сбросить, когда катапультировались сами. Попытка облегчить корабль, дать ему хоть какой-то шанс уцелеть, к сожалению, успехом не увенчалась. Цепочка из раскиданных по каменистым холмам коконов начиналась сразу за оставленной челноком бороздой, растянувшись в сторону от базы метров на двести. Хотя коконы довольно далеко раскидало друг от друга и порядком разодрало о камни, сами роботы благодаря транспортной упаковке вряд ли сильно пострадали. Да и сами по себе ИБээРы очень выносливые машинки. Так что доставка хоть и прошла экстремально, но все-таки состоялась. Если их быстренько поставить в строй, обороноспособность базы существенно возрастет. Но быстренько не получится: людей на базе не хватало, а самое главное, на базе не хватало техников. И заменить их было некому, ремонтные киберы не в счет, это вторичное звено. Списки личного состава я для себя уже рассекретил, с народом здесь негусто. Тридцать пять существ разумных. Так вот, на данный момент в минусе отделение техников вместе с командиром, двое пилотов ИБээРов и трое гравилетчиков. Вместе со своей боевой техникой соответственно. Существенные потери для такой крошечной базы. База-то исследовательская. Военные действия с участием ее персонала командованием вооруженных сил Коалиции не предполагались. Пилоты двух оставшихся в строю ИБээРов — «Вурдалака» и «Кровавого Гончего» — сейчас находились на боевом дежурстве, в бетонных укрытиях где-то там, за сопкой. Два гравилета барражировали вокруг базы — по сравнению с боевыми роботами они казались лишь крупными причудливыми насекомыми. ИБээРы, «мэры», штурмовики — на этом, конечно, защита базы не заканчивалась. На склонах окружающих гор были оборудованы четыре дота с «Кротосами» — автоматическими ракетно-пушечными комплексами, способными при необходимости обрушить шквальный огонь с четырех направлений на противника, находящегося как на земле, так и в воздухе… Так, кажется, я увлекся, лучше вернуться к настоящему. Ближе всех от челнока оказался контейнер с ПАРКом — полевым автоматическим ремонтным комплексом. Существенный довесок к шести боевым роботам. Этот семидесятитонный «малыш», если его реанимировать в первую очередь, по большей части сможет заменить погибших техников. Именно поэтому сейчас возле него и наблюдалась деловитая суета. Десятка три киберов-ремонтников, напоминающих видом крупных глянцево-серых пауков размером с футбольный мяч, вскрывали рабочими лазерами покореженный транспортный контейнер, который из-за чудовищной деформации от удара о землю приходилось резать на части. А грузовые роботы покрупнее — старые знакомые «жуки», трехтонные роботизированные кары на мощных антигравах, подхватывали механическими манипуляторами урезанные части и отволакивали в сторону. Другого способа освободить ПАРК не было. Оставалось надеяться, что он уцелел, ремонтный комплекс все-таки по прочности уступал боевым роботам. Работу механизмов контролировали пилоты еще двух гравилетов — «Пятерки» и «Шестерки», больше оказалось некому. Гравилеты — самая маневренная техника на базе, так что в случае атаки чужаков ее можно мгновенно отвести к защитному периметру. Не отвлекать же для технических работ от боевого дежурства штатные ИБээРы. Или рассредоточенных на укрепленных позициях пехотинцев в штурмовой броне. Те двое, которые подбирали нас на транспортном глайдере, уже вернулись на свои посты. А теперь вернемся к нашему сержанту. Причина его недоверчивого изумления сразу стала понятна, как только я глянул в том же направлении, что и он. Из-за склона холма по соседству с местом падения ПАРКа выполз еще один гравилет. Летел аппарат странно, очень низко, почти цепляя днищем камни, и как-то скособоченно, а его нос так и норовил ткнуться в землю, с заметным трудом сохраняя горизонтальное положение. Пилоты обоих гравилетов, занятые суетой вокруг ПАРКа, его откровенно проморгали. — Это ваш разведчик, Суреш? — Я уже проверил по лоцману сержанта, все так же незаконно хозяйничая в ВИУС, — связи у появившегося аппарата с базой не было. Похоже, гравилет здорово поврежден, а его пилот… — «Двойка»… — вырвалось у сержанта Мидянина. — Мы думали, он не выжил!ГЛАВА 18 Лимсей
Бронированные двери, утопленные в вертикально срезанном участке склона Сигнальной сопки, с пронзительным скрипом разошлись в стороны, пропуская внутрь вернувшихся с обхода боевых постов прима-полковника Алеху Чертого и прима-майора Лимсея Журку. Лимсей досадливо поморщился — клятые двери словно отреагировали на пропажу техников: еще утром они работали едва слышно, а теперь от их скрипа хотелось заткнуть уши. Прямо траурные вопли по усопшим. Не отставая от сухопарой, невысокой фигуры командира, бодро вышагивавшей впереди по слабо освещенному коридору, прима-майор скинул в сеть распоряжение прислать кибер-ремонтников для устранения неполадок. Команды техников больше нет, но киберы пока имелись, а управляющий ИскИн базы способен справиться с такой малостью, как неисправная дверь, и без них… Ответ ИскИна заставил его недовольно поджать губы — все киберы в данный момент занимались распаковкой деформированных контейнеров с боевыми роботами. Лимсей Журка спохватился — нашел время думать об исправности каких-то дверей. Все равно базе существовать осталось недолго. Скорее всего. Можно сказать, нападение иноров пришлось даже кстати. Если все грамотно разыграть, то это событие довольно удачно увязывалось с личными планами самого Лимсея, разве что заставляло привести их в действие раньше намеченного срока, ведь исследования доктора Кероша-6 еще не завершены… Ничего, и того, что уже имеется, вполне хватит для дальнейшего безбедного существования. Безбедного существования лично для него, Лимсея. Они вошли в помещение операционного центра, которое по совместительству служило прима-полковнику как рабочим кабинетом, так и жильем. Командир базы «Зеро» не желал обитать как остальные офицеры — в казармах, расположенных снаружи сопки. Он обожал комфорт, который понимал исключительно по-своему. Роскошные интерьеры его мало интересовали, поэтому кабинет Алехи Чертого был обставлен предельно скромно — просторный стол, оснащенный всей необходимой для работы компьютерной начинкой, да два удобных кресла возле него, вот и вся обстановка. Откидная кровать в рабочее время убиралась в стену, санузел и шкаф для одежды тоже были замаскированы стенными панелями, так что помещение выглядело пустовато, но прима-полковника это нисколько не тяготило. Превыше всего он ценил удовольствия тела. Поэтому во встроенном в стол мини-баре не переводились запасы ланара — красного кофе с Бергана, одна порция которого стоила недельного жалованья для иного солдата, и не менее дорогих сюитос — сигар все с той же благословенной планеты. Весь джентльменский набор всегда располагался на столе: сундучок на сотню сигар — хьюмидор, настольная сигарная гильотина в форме обнаженной женской фигурки с весьма пикантно расположенным отверстием для обрезки, коробка специальных спичек для раскуривания и продолговатая пепельница-подставка в форме сфинкса. Все предметы из одного гарнитура, инкрустированы черным перламутром и стоят целое состояние. В свои сто тридцать три универсальных Алеха Чертый выглядел бодрым, сухощавым стариканом, вполне довольным жизнью. Подчиненные его любили — несмотря на некоторую эксцентричность в поведении и поступках, со стариканом вполне можно было ладить. Роль «злого начальника» приходилось отрабатывать прима-майору, к чему он относился философски. На то он и глава службы безопасности базы, должность такая. Как ни старайся, а все равно люди будут относиться к тебе предвзято. Вот и нечего стараться, к ногтю всех, в ежовые рукавицы, завинтить гайки до упора. Пусть боятся, раз не желают уважать. К месту говоря, шеф Лимсея Журки относился к своим обязанностям весьма… как бы это выразиться помягче… демократично. Всякая работа состоит из массы организационных мелочей, несущественных на первый взгляд, но весьма важных для функционирования любой системы в целом. Мелочей, отнимающих львиную долю рабочего времени руководителя. Но прима-полковника рабочая рутина не привлекала. Он любил прогуливаться по территории базы, заводил приятельские разговоры с солдатами и офицерами, о которых тут же «забывал», изображая старческий склероз, благодаря чему мог повторять свои вопросы снова и снова, заставляя подчиненных воспринимать его как чудаковатого, но вполне безобидного старпера. Все остальное время он дул свой кофе и курил сигары. Больше его ничего не интересовало. Он вел себя так, словно вместо службы попал на курорт и проводил вечный заслуженный отпуск. Так что Лимсей вынужден был вертеться, как белка в колесе, выполняя служебные обязанности за двоих. Но Лимсей и не думал жаловаться. Спихнув на него свои обязанности, командир тем самым увеличил границы его власти, а прима-майору нравилось ощущение, что всем на этой клятой базе управляет именно он. — Как там наши торговцы, пришли в себя? — вспомнил Алеха Чертый, подходя к своему столу. — Надеюсь, наш медик их подлатал. Крышка хьюмидора отъехала по горизонтали, отреагировав на движение его руки, а внутреннее отделение с многочисленными полочками поднялось вверх, демонстрируя сигары разных размеров и оттенков. С нескрываемым удовольствием прима-полковник выбрал пухлую темно-коричневую сюитос длиной с ладонь и, продолжая стоять, приступил к ежедневному, многократно повторяемому ритуалу — раскуриванию. Лично Лимсей Журка предпочел бы усыпить торговцев, как больных собак, лишние свидетели ему сейчас ни к чему. Как и лишние хлопоты. Но вслух, естественно, говорить этого не стал. — Если бы не мое распоряжение, — довольно ядовито заметил он, опускаясь в кресло напротив и наметанным глазом определяя, что эту сигару, судя по ее длине, командир растянет на два часа минимум, — торговцы давно сидели бы в вашем кабинете, мой командир. И клянчили денежное возмещение за свой потрепанный челнок. Какие-то пустяковые царапины не заставили бы бикаэлку валяться в койке. А так они хотя бы не путаются у нас под ногами. Алеха Чертый отмеренным движением обрезал на нужную длину кончик сигарной головки на гильотине. Зажег длинную желтоватую спичку, поднес огонек к «ножке», медленно вращая сигару пальцами из стороны в сторону, стараясь, чтобы ее конец подогрелся равномерно. Затем воткнул сигару в рот и, все так же продолжая вращать, неторопливо затянулся, обрабатывая сигарную ножку уже самым кончиком пламени, пока она не заалела равномерно по всей пощади. Закончив розжиг, прима-полковник водрузил сюитос на голову сфинкса-пепельницы — чтобы сигара отдохнула перед первой затяжкой. Ритуал. После чего с видом глубочайшего удовлетворения, как человек, выполнивший нелегкую и ответственную работу, опустился в кресло и предельно расслабленно откинулся на спинку. Теперь он снова был доступен для разговора. — Интересная женщина эта бикаэлка, я бы с ней охотно пообщался… Пустяковые царапины, мой друг? По-моему, она была вся в крови, хотя держалась хорошо. Мне это весьма импонирует, стойкий характер. Хотя гораздо больше я предпочитаю нежных и женственных красоток с Бергана. А то эти воинственные дамочки уже примелькались во всех слоях общества… Ну как к такой проявишь повышенный интерес, если она ведет себя круче мужика со стальными яйцами, отбивая всякую охоту к заигрыванию? Не женщина, а кремень. «Старый козел. Башка седая, а все о бабах думает». — Вот я и говорю, для нее это — пустяковые царапины. Эти клятые бикаэлки, как говорят, рождаются с оружием в руках, для них потеря литра-другого крови — все равно что для нас пропущенный завтрак. Маленькая неприятность, не более. Если бы наш эскулап не вколол торговцам успокоительное и не заставил их остаться в койке, то и она, и ее компаньон-тавеллианец сейчас уже проедали бы нам плешь своим нытьем из-за угробленного челнока… — Да-да, я это уже слышал, — благодушно прервал прима-полковник, заставив Лимсея недовольно поджать губы. Он не любил, когда его перебивали. — Бар, сделай-ка чашечку кофе. Не ворчите, дорогой друг, мы сами виноваты в том, что их челнок сбит, но у нас не было возможности их предупредить. Увы. Издержки ситуации. — Я вас отговаривал от этой затеи, — сдержанно напомнил Лимсей. Старый зануда. Никогда не предложит кофе сам, пока не попросишь. Надоело унижаться. А жалованье заместителя не позволяло регулярно заказывать подобную роскошь самому. Лимсей, кстати, не стал бы смешивать вкус кофе и сигары. И то, и другое заслуживали отдельного смакования. Хотя бы из-за цены, не говоря уже о разных, несовместимых вкусовых букетах. — Да-да, вы оказались правы, — кивнул прима-полковник, растянув сухие бесцветные губы в две тонкие ниточки, что у него означало добродушную улыбку. Ласковым движением завзятого афисионадо Алеха Чертый взял с подставки сигару, нежно прикоснулся губами, смакуя, затем выпустил дым изо рта пухлым серовато-голубым колечком. По кабинету поплыл душистый аромат, которым все помещение и так пропахло насквозь, никакие освежители воздуха не помогали. Мягко попискивающий в сознании прима-полковника таймер лоцмана позволял не думать о давно выверенных интервалах между затяжками — каждые полторы минуты, что только добавляло наслаждения. — Но мы все же получили подкрепление, в котором так сейчас нуждаемся. — Надеюсь, мы успеем им воспользоваться. Выковыривать этих роботов из разбитых скорлупок придется еще долго. И пока неизвестно, насколько они дееспособны. «Надеюсь, все-таки не успеем», — подумал Журка уже про себя, с наслаждением вытягивая натруженные ходьбой ноги — проклятый возраст давал о себе знать. А ведь он вдвое младше командира. Всего-то шестьдесят восемь универсальных. И как только старикану удается так бодро скакать по холмам, совершенно не уставая? Вон, сидит, присосался к своей сигаре, жмурится от удовольствия. Сдался ему этот личный осмотр позиций, можно подумать, теперь после его начальственного напутствия солдаты и офицеры будут от усердия выскакивать из штанов и драться за десятерых… За командирским столом располагался большой топографический экран, разбитый на двенадцать сегментов, куда непрерывно транслировалась текущая информация как со стационарных камер наблюдения, оборудованных в разных стратегических точках вокруг базы, так и с видеокамер боевой техники. Определенный алгоритм переключения позволял охватывать все источники информации, не оставляя ни один из секторов без внимания. Взгляд Лимсея Журки поочередно скользнул по трем экранам, выделенным для непрерывной трансляции видеопотока из зоны падения челнока. Сейчас аварийная техника была сосредоточена возле разбитого контейнера с ПАРКом. Нежданный подарок Центра, о котором предварительно не сообщалось. Как и о трех лишних роботах. Тревожный сигнал. С этим фактом следовало разобраться немедленно. Центру незачем заниматься подобной благотворительностью без серьезных на то оснований. Похоже, на базе завелась крыса. И мимо лживых докладов Лимсея Журки, которые тот посылал от лица ничего не подозревавшего командира последние три месяца, просочилась информация об истинном положении дел в исследовательской лаборатории. Если дело обстоит именно так, то самое время бросать эту набившую оскомину игру в служебное рвение и мчаться со всех ног в пещеры призраков, сжигая за собой все мосты… Он всегда умел сдерживать опрометчивые порывы, именно потому и дослужился до прима-майора. Если базу удастся уничтожить инорам, то это будет выглядеть более правдоподобно, чем задуманное им самим. Так что торопиться, несмотря на тревожные сигналы, не следовало. Нужно всегда все взвешивать основательно, прежде чем предпринимать какие-либо шаги. К тому же для плана все давно готово, можно приступать к нему в любую минуту. — Противник пока не показался, — хмыкнул прима-полковник. Из-за голубоватых отсветов голографического экрана кожа на лице старика казалась скроенной из древнего пергамента. — Так что полагаю, поставить роботов на ноги мы успеем. С таким подкреплением мы сможем продержаться до прибытия поддержки из Центра. В конце концов, высадка чужаков в ущелье Двух Рук может быть простым совпадением обстоятельств, и наш конвой мог оказаться просто не в том месте и не в то время. Пока ничто не указывает, что именно база является целью этих иноров. — Я так не думаю, мой командир. — Да-да, твое мнение мне известно. Ты неисправимый пессимист, майор. Журка мысленно возвел очи горе. Беззаботность командира иной раз граничила с вопиющей тупостью и некомпетентностью. Все данные по текущей обстановке непрерывно транслировались на экраны. Каждые несколько минут с базы вылетали специальные разведракеты класса «автоном», следуя по маршруту движения колонны. Видеокамеры первой, посланной час с лишним назад, при подлете к Адской пропасти с расстояния в полкилометра выхватили фрагмент неутешительной картины: парящий «Миссионер», преодолевающий пропасть на прыжковых, взорванный мост, развороченный боем участок между скалами, где должна была пройти колонна… Затем ракета погасла. А все последующие гасли раньше, враг настойчиво продвигался в сторону базы, съедая между стартами ракет по несколько сотен метров. Оставалось только гадать, почему так медленно и что, собственно, так задерживает иноров от массированной атаки на базу — колонну они уничтожили с большей прытью. Понесли серьезные потери? Ждут подкрепления? Изучают обстановку и возможности обороноспособности базы? Похоже, боевые роботы все-таки сумели преподнести им массу неприятных сюрпризов, прежде чем их удалось уничтожить. Но все-таки удалось. Так что солдаты и офицеры исчезнувшей колонны или взяты в плен, или погибли. Журка склонялся к мысли, что все-таки произошло последнее. Уж слишком напористо действовали неведомые чужаки. Кстати, если они будут продвигаться к базе с прежней скоростью, то появятся здесь часа через два. С одной стороны, прорва времени. Возможно, и впрямь удастся поднять на ноги всех боевых роботов и задействовать их в автоматическом режиме. Боеспособность, конечно, значительно ниже, чем при управлении живыми людьми, пилотов-то у них нехватка, но лучше чем ничего… С другой стороны, такое развитие событий Лимсея никак не устраивало. Атака иноров, натолкнувшись на плотный огневой отпор, может и захлебнуться. И он обдумывал, как этому помешать. Если придется. — Для моего пессимизма есть основания, — усмехнулся Журка. — Судя по данным с «Четверки» и разведракет, нападение произошло минимум дважды — возле старого кратера и возле Адской пропасти. Именно там мы и потеряли людей и технику. Вектор движения чужаков указывает в сторону базы, и я не могу этого игнорировать, как вы, неисправимый оптимист. — Да какой там вектор! — беззаботно отмахнулся прима-полковник, вычертив кончиком сигары замысловатый дымовой силуэт. — Чужаки просто вцепились в наших парней, посмевших с ними схватиться, как репей в собачью шерсть. Ну а теперь, после уничтожения колонны, единственное, что их может навести на базу, — спасшийся гравилет. Если, конечно, они сумели проследить траекторию его полета. Но я пилота не виню, так мы получили хоть какую-то информацию о нападающих. «Он не винит пилота», — с ядовитым сарказмом повторил про себя прима-майор. Похоже, прима-полковника совершенно не беспокоила гибель его подчиненных. Словно погибли не люди, а одушевленные куклы, с которыми он так любит беседовать на отвлеченные темы. Так, рядовой случай. Открываем запасную гарнитуру и восполняем базовый комплект оловянных солдатиков. У него что, совсем инстинкт самосохранения атрофировался от старости? Неподражаемая сволочь. Ненавижу. Позер. Выпендрежник. Голубая кость из слоновьей задницы. До того как оказаться на Пустоши, прима-полковник командовал элитной военной частью на Бергане-2, весьма комфортабельной планетке, а в это захолустье попал по собственной глупости. И хотя подозрения об участии в антиправительственном заговоре так и остались подозрениями, этого хватило, чтобы навсегда испортить ему карьеру. А ведет себя так, словно ничего не произошло и жизнь в этой дыре его вполне устраивает. Как можно с этим мириться? Он же даже никаких шагов не предпринимает ради реабилитации и возвращения в нормальное, полноценное общество, в котором провел всю жизнь. Все отшучивается, что вышел на заслуженную пенсию раньше срока и живет в местечке, о котором всегда мечтал, — тихо, спокойно, никакой суеты и человеческих дрязг. Бесхребетный характер. Лимсей Журка всю жизнь выбивался из низов, его родители были беспросветно бедны и ничем ему не могли помочь, и чего ему стоила нынешняя должность, знает только он сам. Где подсидишь, а где и, фигурально говоря, задницу подставишь… Алеха Чертый же из родовитой зажиточной семьи, всегда вращавшейся во влиятельных кругах Бергана-2, так что все блага ему достались с самого детства, и для этого никаких усилий не пришлось прикладывать. Богатый мальчик никогда ни в чем не ведал отказа, блестящее образование, великолепные перспективы служебного роста… в общем, из тех людей, кто рождается обеспеченным сразу и на всю жизнь. Наверное, именно поэтому он не ценит того, чего лишился. Такие люди понятия не имеют, с какими проблемами в жизни сталкиваются те, кто значительно беднее их. Старый индюк. Лимсей Журка порвал бы глотку любому за возможность пожить такой жизнью. Собственно, именно это он и собирался сделать. Хватит уже, оттрубил пятьдесят лет на благо отечества, и подняться выше прима-майора ему уже вряд ли светит, так что придется приводить в действие собственный, давно вынашиваемый план. Вынашиваемый последний год из семи безрадостных и беспросветных лет, проведенных на базе «Зеро», вынашиваемый с того момента, когда в ходе кропотливых исследований начали вырисовываться возможности найденных в толще гор гнездовий призраков. «И подкрепления из Центра тебе не дождаться, — мстительно добавил про себя Лимсей. — По крайней мере, в планируемый срок». Секретность и защищенность информационной сети базы лежала на плечах прима-майора, и он позаботился, чтобы сигнал по гипертранслятору, сообщавший о вторжении неизвестных вооруженных сил на Пустошь, так и не ушел в ФедеральныйЦентр, располагавшийся на Кроносе в системе Ксиваны, в трехстах двадцати парсеках от Пустоши. Благодаря этому старикан пребывал в благостном неведении о том, что творится на самом деле. И вряд ли когда-нибудь узнает о предательстве. По графику Центр забеспокоится через сутки — когда не придет очередной дежурный рапорт. И за эти сутки Журка должен успеть сделать все так, как задумал. Так что пополнение в виде боевых роботов ему — что нож в сердце, именно поэтому он противился воле командира, придумывая массу доводов против. Не вышло. Роботы прибыли. Ладно, черт с ними, теперь хотя бы иноры не подвели и довели бы начатое до конца. Если и они вдруг передумают… То второго шанса устроить свое будущее у Лимсея уже не представится. В известный космос давно не заглядывали представители новых рас и цивилизаций. Настолько давно, что сам факт контакта, когда он будет предан огласке в межпланетных сетях массовой информации, должен стать огромным событием в общественной и политической жизни миров, входящих в состав развитых межзвездных государств. Шумиха начнется такая, что база неизбежно попадет под прессинг повышенного внимания — как военных, так и политиков, и о какой бы то ни было диверсии придется забыть. Скорее всего — навсегда. Уже то, что иноры, наткнувшиеся на Пустошь, оказались весьма агрессивными, лично для него, Лимсея, рука провидения. Высший услышал тайные молитвы прима-майора и устроил для него все наилучшим образом. И он будет последним идиотом, если не воспользуется такой оказией и не пойдет ва-банк. Его даже не особенно интересовало, по какой причине чужаки вообще здесь оказались. Не исключено, что их занесло в этот сектор космоса случайно, и они никак не рассчитывали, что первая же планета, куда они сунутся, окажется населена разумными существами, способными обороняться, но даже если это разведка боем перед полномасштабным вторжением в известный космос… Ну и что? Так даже лучше. Война Лимсея Журку не пугала. Даже напротив. На любой войне всегда можно неплохо заработать, особенно если у тебя в руках козырные карты в виде новых технологий… Размышления прервал сигнал экстренного вызова, посланный в командный центр — эскулап легок на помине. Командир и не подумал отвечать, продолжая наслаждаться своей чертовой сигарой, так что прима-майор привычно взял инициативу в свои руки, разрешив голосовую связь. — Мой командир, моя помощь требуется вне базы, — взволнованно сообщил старший лейтенант Старик, сухопарый тонкокостный тип, ярче обычного поблескивая изумрудно-зелеными глазами. — Несколько минут назад вернулся еще один наш гравилетчик — сержант Редсама. Сержант Мидянин нашел его в полукилометре от базы, он тяжело ранен, его гравилет значительно поврежден и не способен добраться до ангара самостоятельно. Биомедицинские показатели снять не удалось, видимо, лоцман сержанта тоже поврежден. — Любопытно, — все-таки отреагировал прима-полковник, услышав новость. — А почему не сообщили сразу, дорогой друг? — Простите, мой командир, я сразу бросился собирать все необходимое для оказания экстренной медицинской помощи на месте… — Хорошо, хорошо, прощаю, вылетайте немедленно. — Безмятежный взгляд Алехи Чертого сместился на прима-майора. — Мой дорогой друг, это не тот ли сержант, с которым мы послали одного из торговцев? Как там его — Дамба? — Крон Димбай, — поправил прима-майор. — Да, это он. Напрасно вы разрешили ему шляться по территории базы. Любой торговец — потенциальный шпион. — Почему-то я не удивлен вашим заявлением. Дайте-ка мне этого Мидянина, дорогой друг. — Не выйдет. Я уже пробовал. Сообщение старлея мне сразу показалось подозрительным: он ведь и сам не маленький, если лоцман Редсамы поврежден, мог дать картинку глазами Мидянина, раз уж он там оказался. Но Мидянин не отвечает. Торговец тоже. Все это весьма подозрительно, вы не находите? — Вам опять мерещатся заговоры, Лимсей, верно? Уверяю вас, все окажется гораздо проще. Какая-нибудь банальность, так часто бывает. Предполагаешь худшее, а после оказывается, что проблема не стоила и выеденного яйца, просто поверьте моему жизненному опыту. — Я все же предпочитаю держать руку на пульсе событий, мой командир, а не созерцать, — не сдержавшись, язвительно ответил Лимсей Журка. Он немедленно связался со старшим звена гравилетчиков, занимавшихся ПАРКом, и устроил ему разнос: — «Пятерка», вы чем там занимаетесь? Почему о возвращении Редсамы я узнаю от медика, а не от вас, спите что ли? Вы же не лично, в конце концов, восстанавливаете ПАРК, должны смотреть по сторонам, вы так и врагов к нам пропустите в гости на чашку чая, мать вашу! — Мой командир, я не понимаю… — огорошенный нежданной выволочкой, старшина Новик уставился на Лимсея растерянным взглядом. — Не прерывать меня!!! — рявкнул прима-майор, отыгрываясь на подчиненном за командира базы. — Не сметь меня прерывать! Срочно найдите сержанта Мидянина, выясните, почему не отвечает на вызов. Возьмете с собой «жука» — гравилет Редсамы поврежден, доставьте его на базу. Координаты пересылаю… да какие, к черту, координаты, глаза разуйте, гравилеты Мидянина и Редсамы рядом с вами! Выполняйте! — Выполняю, мой… О-о-о-о черт! — Лицо старшины на экране вытянулось от изумления. — Мой командир, что-то происходит с роботами. Они… Лимсей Журка уже и сам все прекрасно видел. На мгновенье он застыл в кресле, а затем, сам не заметив как, оказался на ногах. Информация шла на все видеокамеры, с разных ракурсов, и картинка вгоняла в оторопь. Ближайший от ПАРКа транспортный кокон с роботом, в ста с небольшим метрах, весь сотрясался, хотя ремонтники за него еще не брались. И без того битая и мятая поверхность трещала и отваливалась здоровенными кусками, обнажая контуры боевого робота — семидесятитонного «Скорпиона» из линии «Джунгли», редкая модель, в основном применявшаяся в условиях горного рельефа. Мощный рывок — и остатки кокона разлетелись окончательно, а робот, напоминавший по виду чудовищную по размеру белоголовую собаку, утвердился на четырех стальных лапах. Теперь, освободившись от сковывавших его пут и расправив ранее сложенные конечности, робот оказался гораздо больше своего кокона, его поворотная орудийная платформа с длинным хоботом гаусс-пушки, горизонтально располагавшаяся на «спине», вознеслась на высоту четырехэтажного дома. Платформа пришла в движение, вращаясь вокруг оси в тест-режиме, зашевелились и стволы других орудийных систем — лазерных излучателей, приподнялись под «брюхом» и направляющие ракетно-залпового устройства. Секундой позже до остолбеневшего прима-майора дошло, что старшина Новик не оговорился — остальные роботы тоже шевелились, стараясь выбраться из тесных скорлупок без разрешения, самостоятельно, словно чудовищные птенцы из гигантских яиц. — Вижу гравилет «Четверки», — встревоженно доложил «Пятерка», не понимая, что происходит. — Идентификацию провел бортовой оптикой, связь не действует… Что нам делать? — Не один ты видишь, — сквозь зубы процедил прима-майор, уже заметивший возле одной из стоп «Скорпиона» крошечный по сравнению с ним гравилет. — База, дать увеличение. ИскИн базы мгновенно задействовал камеры наблюдения, оказавшиеся к месту действия ближе остальных — на гравилетах. На одном из экранов операционного центра крупным планом замерла смуглая физиономия, на губах застыла насмешливая улыбка. «Вот тебе и банальность, старый придурок, — подумал Лимсей, стрельнув злобным взглядом на командира и снова уставившись в экран. — Вот тебе и проблема, не стоящая выеденного яйца. Вот тебе и твой хваленый жизненный опыт… жизненный опыт маразматика». Прима-полковник Алеха Чертый даже сигару отложил, пропустив запланированную затяжку. На его лице отразилось какое-то детское удивление: — Это же не «Четверка», это же торговец, как там его… Что он себе позволяет? «Пятерка», задержать торговца! Лимсей презрительно скривился, услышав это распоряжение. Торговец времени не терял, лифтовая площадка уже унесла его в нутро робота. И выковырять его оттуда без добровольного согласия будет довольно сложно. Так что у прима-майора было предложение получше. Бормоча под нос ругательства, он упал в кресло и резким движением надвинул на голову крепившийся над изголовником шлем ВИУС. Подключение разъема нейрошлема к лоцману, доля секунды дезориентации при загрузке, затем операционное пространство развернулось в его сознании красочным, объемным массивом графических данных. Проекции вектора внимания майора стремительно разошлись по коммуникационным линиям тонкими множественными светящимися линиями к марионеткам. Защитные системы базы и индивидуальные боевые единицы — заранее активированные «Кротосы» в горных укреплениях, пилоты гравилетов и боевых роботов, штурмовики-пехотинцы — все с готовностью откликнулись на директивный приказ, разворачивая стволы орудий, направляющие ракетных установок и ручное оружие в сторону указанной цели. Прима-майор испытывал наслаждение кукловода, дергающего за десятки ниточек подчиненных ему существ и автоматических механизмов. Редкие минуты, но тем выше кайф, и жалкое удовольствие Алехи Чертого, которое тот получал от кофе и сигар, ни в какое сравнение не шло с властью подлинного управления. Дождавшись каскада откликов марионеток, подтверждавших получение команды-целеуказания, прима-майор, хотя и мог отдать приказ мысленно, не смог отказать себе в еще одном маленьком удовольствии. Набрав в грудь побольше воздуха, он выдохнул вслух: — Огонь на поражение, пли-и-и-и-и-и!!!ГЛАВА 19 Сомаха
…Двигатели «Четверки» угрожающе заурчали, я едва успел вспрыгнуть на крыло, как гравилет рванулся с места. Сержант тут же забыл о моем существовании, занятый более близкими ему проблемами — воскресшим из небытия товарищем. В лицо ударил прохладный ветер, камни под днищем размылись в сплошную серую пелену — гравилет шел предельно низко. Расстояние до вернувшегося «мэра» было небольшим, поэтому пилот «Четверки» не стал закрывать кабину. И не сразу сообразил, что я-то никуда не делся. Чему очень удивился. — Торговец! — крикнул Мидянин. — Тебе со мной не положено, ты… Поток набегавшего холодного воздуха забивал горло, заставляя отворачивать лицо, орать не хотелось. Ответ я сбросил на лоцман сержанта, предусмотрительно используя разрешенную гражданскую частоту, чтобы не светиться со своим всезнанием. «Не трать время на разговоры, дуй вперед. Или хочешь отвезти меня обратно?» «Тебе здесь нечего делать!» «Вообще-то я помогаю тебе придерживаться распоряжения командира базы, ты ведь должен за мной присматривать, если еще не забыл». «С чего бы такая забота обо мне?» «Почему бы и нет? Я всегда хорошо относился к уроженцам Сокты, знавал немало достойных людей с вашей планеты». «Например?» «Ловишь на слове… — Я хотел назвать капитана Бола, которого встречал на Двойном Донце, но вовремя вспомнил, что с ним знаком прежний Сомаха, а Крон Димбай его знать не мог. Пришлось на ходу придумывать предлог. — Ладно, раскусил, Суреш. Я не о тебе забочусь, а о себе в первую очередь. Неприятности могут быть не только у тебя, если я лишусь твоего присмотра. Знаю я вас, вояк. Чуть что — сразу в карцер…» «Держись крепче, торможу!» Нос гравилета повело. Сбрасывая скорость, Суреш Мидянин развернул его так, чтобы его «мэр» боком перегородил путь еле плетущейся «Двойке». И теперь нос разведчика нацелился аккурат в меня. Сообразив, что сейчас некоего эксперта по имени Крон Димбай запросто может размазать между двух машин, я оттолкнулся изо всех сил и сиганул с крыла. Сиганул не глядя, но как можно дальше — очень не хотелось попасть под раздачу. Сзади раздалось гулкое — бамц! Прыгнул вполне удачно, по инерции пришлось сделать короткую пробежку, чтобы удержаться на ногах. Живо развернувшись, я уже заготовил для сержанта-лихача пару теплых словечек, как он меня опередил: «Извини, торговец, промашка, я обычно не таскаю пассажиров на борту! Не специально так вышло!» И злость сразу погасла. Нечего брюзжать, сам напросился. Хорошо еще ботинки крепкие, на толстых подошвах, с хорошей амортизацией — стопы хоть и слегка отбил, зато ноги не подвернул. Да и вообще отделался легко. Приземлись я на пару шагов левее, и угодил бы в колючие кусты, на шаг правее — на неприятного вида кучу камней, где запросто можно что-нибудь сломать. Нужное. Сержант уже тоже выбрался наружу, ловко перепрыгнув на нос «Двойки» прямо с крыла своего борта. Со всем вооружением — противопехотной турелью и ракетными установками — гравилет весил около четырех тонн, система стабилизации антигравов у «мэров» сработана на совесть, и вес человека аппарат не должен был даже ощутить. Как тут же выяснилось, система стабилизации откровенно барахлила, и как только Суреш Мидянин оказался на «Двойке», ее нос окончательно просел, со скрежетом уткнувшись в землю. Бравого сержанта наклон борта ничуть не смутил, как ни в чем не бывало он пробежал три шага по носу, огибая турель с противопехотником, ухватился за скобы на раме кабины и одним движением перемахнул на крыло. Ловок, ничего не скажешь. Дотащившийся до базы гравилет выжил только чудом. Легкая броня на обращенном к нам правом борту была буквально искрошена, от крыла осталась лишь половина, сквозь несколько сквозных дыр виднелись детали поврежденного оборудования, тянуло гарью оплавленной оптоволоконной проводки. В бронепластике колпака, защищавшем пилота, тоже виднелась порядочная дыра — голову можно просунуть. Туда сейчас Суреш и заглядывал. — Эй, «Двойка»! Ты меня слышишь? Да очнись ты черт тебя дери! Я подошел ближе, разглядывая дыру в колпаке. Чем это его так разнесло? — А он вообще жив? — резонно уточнил я. — Жив, сопит в две дырки, хотя и неровно. Придется открыть колпак вручную, а это непросто. — Суреш откинул специальную крышку под колпаком, размером с ладонь, и дернул скрывавшийся в углублении аварийный рычаг. Звонко щелкнуло — разблокировались замки. — Будь с ним связь, было бы проще, а ручной режим удобства не предусматривает… — Он навалился всем весом на скобы в раме, пытаясь сдвинуть колпак назад. Смуглое лицо потемнело от усилия, дыхание надсадно вырвалось сквозь сжатые зубы. Колпак дрогнул, но не сдвинулся. — Черт… Заклинило где-то. Поможешь? — Конечно. Что делать? — Забирайся ко мне. Меня не нужно было приглашать дважды. Но я принял собственные меры: вскарабкиваясь на крыло, я коснулся борта, проникая сознанием сквозь броню в нутро машины, в ее наноэлектронную начинку и запуская микродвигатели колпака внутренней командой. Я могу проделать такую штуку и без прикосновения, достаточно находиться поблизости от объекта, но контакт позволял выполнить работу ощутимо быстрее и точнее. Поэтому Суреш ничего не заметил. Просто не мог заметить. Он ничего не знал о моих способностях. И его здорово удивило, когда колпак, протяжно заскрипев, вдруг медленно отъехал сам — направляющие где-то и в самом деле оказались повреждены. — А, чертяка. Извини, Крон, само получилось. Погано выглядишь, «Двойка». Эй, «Двойка»? Шуге? Пилот в кабине не откликнулся. Светловолосый здоровяк с грубоватыми чертами обветренного лица расслабленно лежал на сиденье, пребывая в бессознательном состоянии. Голова свесилась к плечу. Выглядел он действительно скверно. Вся правая сторона лица, начиная от виска, покрыта запекшейся кровью. Кровь пропитала форму, залила край сиденья, натекла небольшой лужей на пол. Часть панели управления разбита и оплавлена. Похоже, пилот «Двойки» словил в свой колпак снаряд, скорее всего по касательной, и кабину внутри посекло осколками. Вместе с ним. По базе данных я машинально пробил его полное имя — Шуге Редсама, тридцать шесть универсальных лет, холост, родом с Искариона-9, служебные нарекания… дальше неважно. Сейчас главное — помочь человеку выкарабкаться с того света, если это еще возможно. — Ничего не понимаю. Если он без сознания, то кто открыл колпак? Посмотри на его висок, его лоцман уничтожен. Как он вообще жив остался после такого попадания?! — Наверное, просто проводка где-то замкнула, — с невозмутимым видом любезно поделился я соображениями. — Случайность. Медиков вызвал? — Конечно. Сразу. Но надо что-то сделать и нам, раз мы уж здесь. Похоже, сержант проникся ко мне определенным доверием, раз начал говорить «мы». Он наклонился и вывернул из специального отделения под панелью управления новенькую аварийную аптечку, вскрыл обертку, достал капсулу с регенерином — медицинской жидкостью с нанитами, впрыснул прозрачный желтоватый состав в шею сослуживцу. Отбросив пустую капсулу, обработал его голову из баллончика с медпеной. — Неплохо бы его привести в чувство, — заметил я. — Если предположить, что еще кто-то из ваших остался в живых и ему это известно, то в таких ситуациях бывает дорога каждая минута. — Именно это я и пытаюсь сделать. Но будь моя воля, оставил бы его медику, очень не хочется руки пачкать о… — Суреш спохватился, сел на ребро борта, неловко усмехнулся. — Ладно, тебе незачем вникать в наши отношения. — Чувствовалось, что по какой-то причине он сильно недолюбливает этого парня. Наверное, ответ крылся в той части личного дела Редсамы, которую я не стал дочитывать. — Если копыта до базы не отбросит, то там его на ноги поставят. Тем не менее, он снова потянулся к аптечке. В этот момент Редсама открыл мутные от боли глаза. Увидев Суреша, сержант слабо усмехнулся, шевельнул тяжелой челюстью, сипло выдавил сквозь запекшиеся губы: — А, это ты, пацан… Зараза, пить как хочется… Дай-ка воды… — Редсама, кроме тебя кто-нибудь еще выжил? — довольно сухо поинтересовался Мидянин, разглядывая раненого с хмурой озабоченностью. Его просьбу он почему-то проигнорировал. — Запись посмотри… Чернуха-веселуха… Надрали нам задницу, аж свербит… — Твой лоцман сдох, борт «Двойки» не отвечает. Выкладывай своими словами. Ты в состоянии, или как? — Я в состоянии… нестояния, пацан. Сам не видишь? Так что смотри в оба, на меня не рассчитывай, не хочу, чтобы чужаки подобрались к тебе незаметно… и схватили за задницу. Как остальных… Никто не выжил. Никто… Ах да, вру. Кажется, видел, как сиганула Огонек из своего меха… — Где?! — сразу оживился Суреш, слегка подавшись к Редсаме. — Координаты можешь назвать? — Боюсь, спасать уже поздно, имеют ее чужаки по всем статьям, — лицо раненого исказила злая мстительная гримаса. — Жаль, такое тело пропало зря… сучка… постоянно ломалась, корчила недотрогу… «Тот еще гаденыш», — подумал я. Неудивительно, что Суреш его так недолюбливает. Не будь он уже ранен… Впрочем, оскорбления этого недобитого вояки в адрес Шайи я пока пропустил мимо ушей, меня ошеломил сам факт еще одного невероятного совпадения. Получается, Шайя могла выжить? Точно — выжила. Теперь я был в этом уверен. Недаром интуиция заставила меня убедить Суреша проявить большую активность, чем он намеревался. Я сразу начал прикидывать в уме, что я могу предпринять в такой ситуации лично. Так, прежде всего, нужен транспорт… Естественно, руководство базы будет вставлять палки в колеса, но это как-нибудь решим… Редсама вдруг вскинулся, выбросил вперед руку и рванул не успевшего отпрянуть Мидянина за форменку на груди, заорал, брызгая слюной и бешено вращая глазами: — Почему вы не прислали помощь, уроды?! Куда ты пропал?! Струсил, сволота поганая, оставил нас подыхать, а сам свалил в теплое местечко?! Да я тебя сейчас… Суреш резко отбросил руку Редсамы, заставив того рухнуть обратно на сиденье и зло спросил: — Объясни мне одну вещь — почему из восьми человек выжил именно такой подонок, как ты? «Двойка»? Черт, опять вырубился. Ну и как теперь выяснить, где вести поиски… Гравилетчик спрыгнул с крыла на землю, прислонился спиной к борту. Вид у него был нерадостный. — Много ты от него не добьешься, — усмехнулся я. — Он же явно не в себе. — Это его привычное состояние — быть не в себе. Редкостная скотина. — А что с ним не так? — Что не так… — Суреш мрачно сплюнул. — Долго объяснять. Да и незачем тебе это знать. Это наши разборки, внутренние. Ладно, не мешай сейчас, надо с базой связаться, сообщить… А, была не была. Хотя я старался казаться спокойным, на самом деле я стоял как на иголках. Нужно с сержантом поговорить прямо, на словесные игры нет ни времени, ни желания. — Я знаю, где искать вашего пилота. И мне нужна помощь, чтобы его вытащить оттуда. — Знаешь? — недоверчиво переспросил он. — Откуда? — Запись с борта «Двойки» скачал. Послушай, я… Реакция у парня оказалась отменная. Я и глазом не успел моргнуть, а ствол его ручного игломета уже смотрел мне в лицо. Пришлось заткнуться. — Замри, — жестко приказал Суреш, его взгляд сразу стал враждебным. — Даже не думай дергаться. Вот так. Теперь отвечай: каким же образом ты смог скачать запись, если этого не смог сделать я? Откуда у тебя доступ в ВИУС? Что, думал, я дважды два не сложу? — Элементарно. — Стоять под прицелом игломета было не очень уютно. Ненавижу такие моменты. Сам виноват, нечего было играть во всезнайку. — У меня оборудование получше твоего. Дело сейчас не в этом… — Шпионишь? Наш начальник службы безопасности очень любит шпионов, — с многозначительным видом довел до моего сведения Суреш. — А, ладно, сержант. Огонек — это ведь Шайя Цедзе? Я знаком с ней лично. И мне далеко не все равно, будет она жить или нет. Только не спрашивай, откуда я это успел узнать, побывав у вас в гостях меньше часа, ладно? Не стоит осложнять и без того непростую ситуацию. Я хочу помочь Шайе, ты тоже хочешь ей помочь, я же не слепой, так что не будем терять время. Немного помедлив, он с большим сомнением кивнул. — Хорошо, вопросы подождут. Но прима-полковник запретил спасательные операции. Я бы и рад помочь Огоньку, но… — Суреш зло усмехнулся. — Знаю. Именно это тебя и бесит, хотя ты и стараешься не выдавать свои чувства. Повторяю, мы теряем время, Суреш. Пока чужаков здесь еще нет, мы хоть что-то можем организовать. Мы сами, без твоего командира. Если уже не поздно, по утверждению Редсамы. — И это ты тоже знаешь. — Мидянин недоверчиво покачал головой. — Ты поразительно хорошо осведомлен для человека, прибывшего на базу, по твоему же заявлению, меньше часа назад и не имеющего никакого отношения к нашей жизни. — Не желаешь услышать, что конкретно я могу предложить? — Я терпеливо направил разговор в нужное русло. Хотя очень хотелось послать сержанта вместе с его начальством ко всем чертям и нестись сломя голову на выручку Шайе. Но лишние враги мне ни к чему, а союзники еще могут понадобиться. — И что же? — Я — гражданское лицо, Суреш. И имею формальное право не подчиниться вашему прима-полковнику. Кроме того, распоряжаясь насчет спасательных операций, ваш командир имел в виду имеющуюся технику и людские ресурсы. Если ты подкинешь меня к ближайшему роботу, из тех, которых мы привезли… У вас ведь явно не хватает людей и вспомогательной техники, сержант. А я — спец по вооружению и программному обеспечению мехов, этим я и зарабатываю на борту внешника. Я могу поставить ваших роботов на ноги быстрее, чем ты чихнешь. Я помогу вам, ты поможешь мне, а вместе мы в результате позаботимся о Шайе. Суреш Мидянин наконец опускает пушку, лицо его мрачнеет все больше, сейчас он кажется гораздо старше своих лет. — И что дальше? — Ты что, не понял? Возьму робота и отправлюсь за Шайей. — А ты большой оригинал. Хищение военной техники, да еще и при отягчающих обстоятельствах — когда база на военном положении… Знаешь, что за это бывает? — Ты хочешь помочь Шайе или нет? — резко спросил я, теряя терпение. — Да хочу, хочу! — почти выкрикнул он, распаляясь от неразрешимости ситуации. — Но не могу! У меня контракт с базой «Зеро». И по этому контракту, учитывая, что база в состоянии войны с неизвестным противником, меня за такие действия могут и под трибунал отдать. Свои же. И правильно сделают. Прима-полковник Чертый, может, и пожалеет, он к своим людям по-человечески относится, а вот наш особист, прима-майор Журка — тот еще дракон. Работа у него такая. — Ладно, Суреш, сделаем так… Я с самым дружелюбным видом делаю к нему шаг, ободряюще хлопаю по плечу и, воспользовавшись тем, что сейчас внимание сержанта отвлечено и он не видит, чем занята моя вторая рука, незаметно снимаю с бедра парализатор капитана Семика. Данные дактилоскопического опознавателя в рукояти я обнулил еще раньше, так что могу пользоваться чужим пистолетом без препятствий. Выстрел парализатора почти бесшумен. В глазах Суреша отражается изумление и ярость, его тело оседает, я подхватываю его и помогаю сесть возле борта «Двойки». — Скажешь своему полковнику, что ничего не смог поделать, — говорю я, со спокойной совестью забирая его игломет и пристраивая на место парализатора. А парализатор цепляю на левую сторону. Я все-таки правша, а игломет по своему действию меня привлекает больше, чем нейродеструктор. День трофеев. Затем поворачивать к сержанту спиной и топаю к «Четверке». — Мне жаль, что так получается, но у меня нет времени на объяснения. Десять минут, Суреш, и будешь как новенький, я потратил на тебя минимальный заряд. Твой лоцман я временно заблокировал, своих ты предупредить не сможешь. Мне не нужны преждевременные выстрелы в спину. Но со мной канал связи остался, так что можешь пожелать мне удачи. Я забираюсь на крыло «Четверки», запрыгиваю в кабину, опускаюсь на удобное сиденье, еще теплое от прежнего владельца. Губы Суреша тоже немеют, поэтому он посылает вопрос по лоцману: «Ты действительно хочешь спасти Шайю или морочишь мне голову?» «Шайю и всех, кого из ваших найду. Верь мне. Мне придется воспользоваться твоим гравилетом, роботы здорово разбросаны, а мне нужно действовать быстро, не обессудь». «Да не сможешь ты, управление настроено на меня…» «Ты еще не понял. Для меня это не проблема, так что перед своими будешь чист, управление на меня ты не переводил, я все сделал сам. Удачи пожелаешь или как?» «Ты псих. И морду я тебе все равно набью. Если вернешься без Шайи». «Договорились», — отвечаю я, трогая гравилет с места на антигравах, а затем добавляя реактивного ускорения. Холмы подо мной проваливаются вниз, Сигнальная сопка на заднем плане лениво тает в размерах. Зайда наверняка придет в ярость, ведь я действую без ее разрешения. Впрочем, не впервой. А такой шанс упускать просто нельзя. И пусть все, кому это не понравится, идут к чертям кошачьим. В том числе и мои компаньоны. Удастся ли мне задуманное или нет, пока не знаю. Но скоро выясню.ГЛАВА 20 Петр
Двигатели глайдера вдруг взвыли, словно стая псов, получивших дробью в зад, и дикая перегрузка вдавила пилота в кресло. Глаза застлала багровая пелена, а сердце, казалось, остановилось, придавленное неподъемным прессом… Несколько секунд слепого удушающего падения, распластавшего налившееся свинцовой тяжестью тело… Затем зубодробительный удар в днище, заставивший глайдер подскочить и рухнуть куда-то еще ниже… Петра швырнуло на ремни, отбросило обратно, словно тряпичную куклу… Еще удар, и наступает оглушающая звенящая тишина. И странное ощущение слабой качки… Петр ошеломленно осмотрелся, с трудом вращая отяжелевшей головой. Откуда-то из-под кресла тянуло гарью замкнувшей электропроводки. Панель управления мигала россыпью аварийных сигналов, сообщавших о многочисленных отказах различного оборудования и бортовых систем. — Сучье племя! — невольно выругался он вслух, тут же обнаружив, что его рот наполнен кровью. Нехило он прикусил язык. Сплюнув, Петр выругался еще раз, уже мысленно, говорить вслух оказалось неожиданно больно. Стрессовое состояние отступало, и организм торопился сообщить мозгу обо всех своих неполадках, пока снова чем-нибудь не шандарахнуло. Интересно, а почему он вообще еще жив? Эта мысль заставила его бросить взгляд сквозь лобовое стекло, по которому стекали капли воды, словно машина попала под дождь. И Петр понял, что ему дико повезло. Чудом избежав падения на скалы, глайдер угодил в невесть как оказавшуюся внизу реку и болтался на ее поверхности, как дохлая утка после меткого выстрела охотника. Хорошо еще кабина герметична, а то пошли бы ко дну раньше, чем сообразили, что к чему. Невольно морщась от ноющей боли во всем теле, Петр огляделся внимательнее. Горная река оказалась непривычно широкой, не меньше полукилометра от берега до берега, а глайдер угораздило шлепнуться где-то на середину — неприступные на вид серовато-белые скальные склоны, высотой в несколько сотен метров, с вкраплениями желтого и кофейного, виднелись по обе стороны примерно на одинаковом расстоянии. Увлекаемая течением, машина плыла по реке в полной тишине. Ни шума воды, ни гула ветра — пластик кабины отсекал все звуки снаружи, словно они болтались посреди реки в отдельно взятой крошечной вселенной, и доказательством того, что они все-таки двигались, служила лишь легкая качка. Да еще слабое вращение вокруг оси. Глайдер не был рассчитан для путешествия по воде, плоское днище без направляющих имело свои минусы. Петр скупо усмехнулся. Вот тебе и появился перед Шайей при полном параде. Накаркал капрал. Как бы там ни было, после такого падения они еще легко отделались. Если бы двигатели глайдера не запустились за несколько секунд до столкновения и не изменили траекторию падения, машину размазало бы о скалы, а затем их уже бездыханные тела утонули бы в этой реке. Их и так едва не размазало. Теперь пора подумать, как отсюда выбираться. В глазах еще плавала муть, поэтому Петр попробовал вывести диагностику состояния глайдера на виртуалку лоцмана, но борт тут же заявил, что в доступе ему отказано. Управляющие функции по-прежнему прочно завязаны на капрале. «Соски» любят перестраховываться и сейчас это обстоятельство крайне не на руку. Пришлось отстегнуть ремни и слегка наклониться. Щурясь, он всмотрелся в экран диагностики на панели управления. Итак, что имеем: двум из четырех двигателей — полный каюк, антигравитационные толкатели, видимо, не пережили столкновения с краем скального обрыва, о который глайдер приложился перед тем, как свалиться в воду. Фейерверк, наверное, вышел знатный. Особенно если учесть, что лазерную турель этот же удар просто вырвал из днища вместе со станиной, хорошо хоть дно не пробило насквозь. Иначе уже хлебали бы водичку по самые уши. Сдохла также система охлаждения антигравов, теперь если и удастся запустить оставшиеся, то проработают они недолго. А еще отказала система климат-контроля, то-то в кабине так душно. И двери глайдера заблокированы, без разрешения капрала не выбраться. Впрочем, это как раз не проблема, было бы оружие под рукой, а вскрыть эту консервную банку изнутри большого труда не составит. А оружие есть. Но сперва стоит попробовать более цивилизованные методы. Вдруг глайдер еще на что-то годен. Петр выпрямился, отрываясь от изучения экрана, и машинально сверился с таймером лоцмана… надо же, уже шестнадцать минут прошло с момента, когда их настиг удар вражеского кораблика, а кажется, всего пара минут, не больше. Хорошо же его шандарахнуло. Обычно бывает наоборот — в моменты наивысшей опасности, благодаря особенностям воспитания в клане Скорпионов, внутреннее восприятие воина клана пронзительно обостряется, создавая ощущение ускоренного внутреннего времени. Не так ярко и сильно, конечно, как от приема боевого наркотика, но очень похоже. Такое состояние позволяет какое-то время воину оставаться в сознании даже при смертельных ранениях, и более того — действовать предельно полноценно. Такие моменты Петр про себя называл «резиновой явью». Но контузия свела его боевые преимущества в минус. Петр мрачно уставился на горе-спутника. Раз драка закончилась, стоит заняться собственным спасением. И спасением незадачливого капрала, которого высший разум наверняка послал для его, Петра, личного испытания. Воин клана Скорпионов никогда не бросает своих, как бы тяжело ни приходилось. А капрал, как ни крути, сейчас находился в зоне его ответственности. Приходить в себя самостоятельно тот не торопился. Завалившееся набок массивное тело великовозрастного детины удерживали на месте ремни безопасности, голова поникла, лицо посерело, черты заострились, холодный пот, тягуче капая на край сиденья, размывал уже запекшуюся на скулах и подбородке кровь, натекшую из ушей и носа. Капрал выглядел так, словно его недавно освежевали. Находка для кошмара. Докторская утилита сообщала о шоковом состоянии — перенапряжение нервной системы от сильной боли и потери крови, резкий спад сердечной деятельности, слабый пульс. Не мешало бы разобраться, какую природу имел этот удар, едва не превративший их обоих в окровавленные котлеты, и при этом позволивший уцелеть глайдеру, но этим можно заняться позже, в более подходящее время и более подходящем месте. Петр еще раз сплюнул под ноги кровавый сгусток и вытащил из бардачка панели управления пенал аварийной аптечки. Такой же имелся в его рюкзаке, но свой запас пока следовало поберечь. Сам-то Петр пока более-менее в порядке, экстренная помощь требовалась спутнику. Если точно следовать инструкции при оказании первой помощи при шоковом состоянии, хранившейся в памяти лоцмана, капрала первым делом следовало уложить на спину, освободить его от стесняющей одежды, обеспечить приток свежего воздуха. Но ситуация, когда приходится делать все по инструкции, показалась Петру неподходящей. Кто знает, что их ждет в следующую секунду. Он ни на мгновенье не забывал, что где-то рядом могут крутиться неведомые враги, выжидая подходящий случай. И второй раунд, возможно, не закончится вничью. «Если не удастся запустить двигатели еще раз, — напряженно размышлял Петр, срывая обертку с капсулы регенерина, — то придется выбираться вплавь. Довольно неприятная перспектива. Течение, на взгляд, вроде не быстрое, но вода наверняка ледяная, другой в горах просто не бывает». Сам-то он еще справится, а что делать с капралом? Такую тушу на себе Петр не выволочет, потонут оба. Разве что подождать, пока глайдер прибьет течением к берегу на каком-нибудь изгибе русла. Должны же быть у этой реки изгибы… Сейчас бы весьма пригодилась карта местности из памяти бортового компьютера, но тот выдавать свои секреты Петру не желал. Сволочь. Не компьютер, конечно, сволочь, а капрал. Сонгерданец прижал острый кончик капсулы к шее подопечного, отсюда быстрее дойдет до мозга. Микрочип, отреагировав на нажатие, открыл форсунку и вспрыснул состав под кожу, разрядив лекарство, запечатанное в пластик под внутренним давлением. Не дожидаясь результата, пилот дополнительно раздавил под носом капрала таблетку с аммиаком. Едкий специфический запах сразу заполнил кабину, отравляя и без того спертый воздух. В глазах защипало. Обычно хлористый аммоний, обжигая слизистую, вызывает резкую боль, что приводит к выбросу в кровь большого количества адреналина и заставляет очнуться даже полумертвого, но капрал, зараза этакая, даже не шевельнулся. Тогда Петр приподнял его голову и жестко надавил большим пальцем на точку, расположенную на верхней губе под перегородкой носа. Это тоже стимулирует выброс адреналина. Потом похлопал по щекам. Ничего не помогало. Продолжая неспешно вращаться вокруг оси, глайдер развернулся носом по течению. Петр прищурился, всматриваясь. Ему показалось, что впереди, через несколько сотен метров, он увидел какую-то неясную линию, пересекавшую реку поперек течения, там вода волновалась, вскипала бурунами, словно проходила над подводными камнями. Лоцман подключил оптическую утилиту, приблизил изображение. Хватило одной секунды, чтобы оценить опасность и от души выругаться еще раз. Глайдер неотвратимо приближался к водопаду. Петр еще поиграл с увеличением картинки, пытаясь, насколько это представлялось возможным из его положения, рассмотреть склоны пропасти за водопадом и оценить его высоту хотя бы приблизительно. И чем дальше несло глайдер, тем отчетливее становилось видно, что высота будет сумасшедшей. Склоны за водопадом с каждым метром по течению все больше уходили в провал, казавшийся бездонным. После падения с такой высоты как от машины, так и от них обоих вряд ли хоть что-то останется. Черный знак судьбы не желал отпускать свою жертву, уже вкусив ее крови. Так что следовало поторапливаться с решением о дальнейших действиях, если он собирается выжить. Признаться, не часто Петр попадал в такую ситуацию, как сейчас. При всем желании, у него едва хватало времени, чтобы спастись самому, и то, если он будет действовать немедленно. Но он не мог бросить человека в беде. Не мог. Не придумав ничего лучшего, Петр с силой встряхнул Ронора Журку за плечо. Голова капрала безвольно мотнулась. — Капрал! Очнись, или мы через минуту сдохнем! Мне нужны коды управления глайдером. Капра-ал! Сучье племя, приди в себя, недоносок! Усилием воли сонгерданец заставил себя умолкнуть. И подумать. Докторская утилита в лоцмане капрала уже показывала, что жизненные показатели горе-спутника выравниваются, нужно лишь чуть-чуть подождать. Проблема в том, что этого чуть-чуть у них не было. В лобовом стекле слабо отразился злой оскал сонгерданца. Да пропади все пропадом… Придется выбирать — кому жить, а кому умереть. Глупо погибать обоим. Предельно глупо. Он выдернул из специального кармашка пилотника небольшую, с ноготь, капсулу с желто-красной маркировкой и аккуратно зажал ее зубами. Эго-27 — средство из собственного арсенала. В отличие от официально зарегистрированного личного оружия, боевой наркотик не входил в число спецсредств, разрешенных для применения в вооруженных силах Коалиции Независимости. Клан Петра считал иначе и всегда снабжал своих воспитанников некоторым количеством драгоценного вещества. Самое время. Но капсула с эго-27 имелась только одна — очень дорогая дурь. Очень вредная для организма. И очень действенная в критических ситуациях. Если Петр использует ее сам, то доберется до берега играючи, не заметив холода и не почувствовав усталости. Но только если поплывет один. С капралом он до берега добраться не успеет, водопад поглотит их обоих гораздо раньше. Петр сразу решил, что раскусит капсулу в момент прыжка в воду, чтобы продлить действие наркотика как можно дольше… Затем он быстрым движением подхватил с пола лазерный карабин, вскинул приклад к плечу, выставляя мощность на минимальную отметку — поджигать кабину в его планы не входило. Прочное стекловолокно зашипело на грани слышимости, прорезаемое невидимым тепловым лучом, потянулся легкий дымок, едко запахло горелым пластиком. Та-ак, очерчиваем границу вдоль рамы, теперь бьем прикладом… Внушительный участок стекла с тонким звоном вывалился наружу, бесследно булькнув в воду. Свежий, насыщенный влагой воздух хлынул в кабину, прогоняя спертую вонь, Петр сразу почувствовал себя лучше, сознание прояснилось. Он и не подозревал до этого момента, что и сам находится на грани обморока и держится только усилием воли. Еще он обнаружил, что кроме свежего воздуха в кабину по краю среза прерывистой струйкой втекает вода — ее гнали волны, гулявшие по поверхности реки. Глайдер сидел в воде довольно грузно, притопившись по самые стекла, а когда Петр резал стекло, то был слегка не в себе, и глазомер его подвел, отверстие получилось ниже, чем нужно. Но по сравнению со звуком, который ворвался в его уши, вода в кабине показалась всего лишь досадной мелочью — низкий тяжелый рокот, накатывавший со стороны водопада, заставил его нервы моментально натянуться. Жаль, но карабин придется бросить, с ним плыть будет тяжеловато. Петр хмуро решил, что оглядываться не будет. Капрала не спасти, и нечего терять драгоценные секунды на сомнения… — Прекрати… — за спиной закашлялся капрал. — Не порть имущество, сучонок… Мне за него еще отвечать придется… Двигатели глайдера низко заурчали, машина с шумным всплеском плавно поднялась над водой на несколько метров, слегка кренясь на левый борт — уцелевшие толкатели не смогли полностью компенсировать выход из строя двигательной пары. Петр упал обратно на сиденье, опустил приклад «Дакара» между колен. И аккуратно положил капсулу с эго-27 обратно в кармашек. Глотать не пришлось, это хорошо. Петр не любил выбрасывать на ветер неприкосновенный запас. Стараясь выглядеть в глазах спутника бесстрастным, он небрежно провел ладонью по лбу, смахивая холодную испарину. Пристегнулся. Чувство у него было такое, словно его только что подло обманули. Он ведь едва не бросил капрала на произвол судьбы. Еще немного, и… И он никогда бы не смог себе простить этого момента малодушия. Дело даже не в капрале, а в себе самом. Он уже не мог себе простить, что готов был это сделать. Иррационально? Да. Но так он был устроен. Так его воспитали в клане. Принять смерть — почетнее, чем выжить за чужой счет. Ладно, хватит телячьих нежностей, с каких это пор его мучают угрызения совести из-за какого-то человеческого огрызка? И вообще, совесть — это пережиток. Бессмысленная и бесполезная штука в боевых ситуациях. Совесть всегда рождает сомнение, а сомнения замедляют реакцию. Тем самым понижая шансы выжить. Петр заставил себя повернуться к капралу и обнаружил, что тот смотрит на него взглядом злобной фурии, размазывая кровь по лицу какой-то тряпкой. Впрочем, капрал тут же отвернулся, швырнул тряпку на приборную доску и уставился туда же. Выглядел он уже получше, и, хотя краснота из глаз не ушла, лицо здоровяка слегка порозовело, так что покойника он больше не напоминал. Да и лекарство подстегнуло обмен веществ, привело в чувство. Не говоря ни слова, капрал развернул глайдер вокруг оси на девяносто градусов, в воздухе этот маневр прошел гладко, без малейшего сопротивления, и направил машину к скалам с правой стороны ущелья. — Ты зачем это сделал? Зачем машину испортил? — пробурчал капрал. — Лучше испортить машину, чем испортиться самим. — Я контролировал ситуацию… — Не тренди. Видел я, как ты контролировал. Капрал, ты уверен, что в состоянии управлять глайдером? — Даже и не думай, тебе не дам, — сразу ощетинился капрал. — Не переоцени силенки. Из нас двоих военный с боевым опытом здесь — я, и мы все еще на боевом положении. — Зато я лучше знаю местность, — упрямо парировал Ронор Журка. — А как ты воюешь, я уже видел. Еще неизвестно, стали бы нас трогать те чужаки, которых ты атаковал по собственнойдури. Что-то я их вокруг не вижу. Они, может, вообще мимо пролетали, а сейчас убрались по своим делам. — Дурь здесь только у тебя, капрал. В твоей дремучей башке. Я ориентировался на твои собственные хваленые ощущения. Ты ведь чувствовал опасность? — Ну чувствовал. — Ты доверяешь своим ощущениям или как? — Не всегда, — признался капрал. — Бывает, я не могу сориентироваться, чего именно бояться, и нарываюсь на неприятность именно поэтому. Петр немигающим взглядом смотрел на Ронора несколько секунд, затем снова уставился вперед, на быстро приближавшиеся береговые скалы. Вот так новость. Впрочем, способности вонючки в той ситуации роли не не играли — они были атакованы, это и идиоту ясно. — Ладно, проехали. Куда мы направляемся? Твой глайдер на двух движках не запрыгнет на эти скалы. Слишком высоко. — Попробуем пройти по кромке пропасти. Другого выхода я не вижу. Перепад высот за водопадом — полтора километра. А у нас высотный потолок — километр. С двумя двигателями и того меньше. Навернемся, мало не покажется. Даже если снова выживем, выбраться из провала без помощи со стороны уже не сможем. — Полтора километра? — недоверчиво переспросил Петр. — Ты ничего не путаешь? — Нет. Адская пропасть известна как раз вот этим охрененным водопадом. — Капрал, сбрось мне на лоцман карту маршрута, — потребовал сонгерданец тоном сварливого дядюшки, готового отвесить увесистую оплеуху нерадивому пленнику. — Не положено… — А ты не переигрываешь с безопасностью? Я ведь здесь служить собираюсь, а не в секретные игры играть. Капрал сопит и рулит. — Я ведь тебе жизнь спас, капрал. — Это когда же? — Опять идиотом прикидываешься? Если бы я не привел тебя в чувство, мы бы оба уже гавкнулись в водопад. — Благодарю. — И все? — Доберемся до базы, встану перед тобой, спасителем, на колени. Устроит? — Это у тебя ирония такая, что ли? — Не один ты зубоскалить умеешь. — Послушай, капрал. Подумай сам. Если такая ситуация возникнет еще раз, то на еще одно сверхвезение не рассчитывай. Это в твоих же интересах, если управление в случае аврала смогу подхватить и я. Так что не дури, продублируй. — Я подумаю. А сейчас не мешай. Нападение чужаков изменило характер капрала не в лучшую сторону — тупого упрямства ему не занимать. С другой стороны, теперь Петр чувствовал в нем какой-то внутренний стержень, какого раньше не было. Так что нет худа без добра. Лучше иметь плохого воина под рукой, чем безвольную тряпку, не способную на поступок. Располагавшиеся выше кромки воды скалы, на их счастье, не были абсолютно отвесными, непрерывная эрозия природных сил выточила на неровном склоне многочисленные выступы и террасы. Прыгать по ним будет непросто. Здесь нужен хороший пилот с офигительной интуицией. Как у него, Петра. Запахло. — Опять предчувствуешь какую-то гадость? — немедленно отреагировал Петр. — И что на этот раз? — Да страшно мне! Просто страшно! Могу же я просто бояться?! Ведь эта драная туча никуда не делась, вон она, висит, нас поджидает! Верно. Петр тоже нет-нет да кидал взгляд на черную муть, затянувшую небо над горами в паре километров от водопада. Прямо насмешка какая-то. Попытались держаться от этого «нечто» подальше, а в результате, после короткого боя и приема водных процедур, наоборот, оказались рядом. Единственное утешение — край псевдотучи заканчивался над Адской пропастью; теперь уже отчетливо видно, что по правую сторону от провала небо чистое, а им как раз туда и надо. — Не ори, капрал, сам себя заводишь. Кстати, твоя вонь разве не подсказывает тебе, что управление лучше передать мне? — Отвяжись! — Хук или ап… — Да ладно, ладно, бери это чертово управление! — раздраженный выкрик капрала сорвался в фальцет. — А ты сам-то уверен, что справишься? Ты же пилот боевого робота, а глайдер — это совсем другая техника, и подход к ней нужен другой. Петр лишь хмыкнул в ответ. Нашел сложную технику, тоже мне, специалист широкого профиля узкой специальности. На лоцман пришли долгожданные коды доступа, и он тут же перехватил контроль, уверенно кладя ладони на рукоятки запасного штурвала, выдвинувшегося из панели управления напротив его кресла. Так гораздо лучше, когда чувствуешь пульс машинного сердца собственными руками. — Ты что, на ручном собрался идти? — забеспокоился капрал. — А не надежнее управлять по лоцману автопилотом? — Расслабься. Отработанные рефлексы лучше любого мысленного управления. Проверено. — Слушай, пилот, я уже не уверен, что… — Заткнись, — жестко оборвал Петр. — Впрочем, валяй, болтай под руку, мешай, если считаешь, что несправедливо лишился заслуженных острых ощущений. Пропасть еще никуда не делась, так что лично для тебя могу пойти на уступки и совершить экскурсию вниз. Только не умоляй потом повернуть обратно, все равно не получится. Насупленный капрал предпочел не отвечать, но Петру было не до его обид. Он изучал карту, хранившуюся в памяти глайдера, внимательно просматривая крайне сложный рельеф местности вокруг пропасти. Неутешительно. По обе стороны реки горные складки выглядят неприступными стенами. Но варианты все же есть. Можно вернуться вверх по течению, в восьми километрах намечался распадок, через который можно выйти в соседнее ущелье. Далековато. Неизвестно, сможет ли столько протянуть глайдер всего на двух движках, он и так работает на пределе возможностей. Лучше рискнуть и пройти по кромке, как Ронор и собирался сделать. Петр коротко покосился на соседа с невольным одобрением. Не такой уж он и идиот. До ущелья Двух Рук всего два километра, это гораздо ближе. Да и общему направлению больше соответствует… Вот только эта туча впереди по курсу… Но Петр уже решил, что лучше рискнуть. Гул двигателей усилился, глайдер начал довольно резво набирать скорость и высоту. Мчавшаяся внизу широкая лента воды размылась в однородную серую полосу. Затем оборвалась, внизу потянулись скалы. Лучше сразу проверить, насколько можно поднять машину, и знать, на что рассчитывать. Мощности пока хватало, несмотря на перепады рельефа под днищем, летели без ощутимых рывков, но потолка они уже достигли — чуть больше четырехсот метров. Выше не пускали отвесные стены, выросшие сбоку непреодолимой преградой, а от вертикалей глайдер отталкиваться не умел. Ничего, пока и так хватает. Глайдер шел довольно уверенно, толкатели справлялись. В прорезанное в боковине окошко хлестал ледяной ветер, уже не казавшийся желанным и освежающим. Правая щека и шея Петра быстро задубели, но он стоически не обращал внимания на мелкие неудобства. Все равно ничего сделать нельзя, нечем заткнуть такую дыру. По крайней мере, один плюс есть — ветер выносил тяжелый запах капрала, который неутомимо вырабатывал его «уникальный» организм. Оно и понятно, ситуация не из приятных. Петр невольно отвлекся, рассматривая жутковатые красоты Адской пропасти, проплывавшие слева. С высоты почти в два километра плотная лента беловато-серого тумана, заполнявшая дно пропасти, выглядела как молочная река из какого-то фантастического фильма. Вовремя капрал все-таки очнулся. Не хотелось бы хлебнуть такого «молочка» по самые уши. — Капрал, не в курсе, почему стены пропасти такие ровные? «Словно каким-то оружием прошлись, — подумал Петр. — Представляю, какая должна быть мощность такого удара… А планетка явно хранит следы древних катаклизмов, не имеющих к природным силам никакого отношения…» — Н-не отвлек-кайся, — слегка заикаясь, как-то придушенно просипел капрал, буквально серый от страха. — Потерпи, капрал. До ущелья всего ничего осталось. Через минуту свернем, и твои страхи останутся позади. — Ты за п-перегревом следить не з-забывай, заб-бот-ливый ты н-наш… — Вот ты этим и займись. Петр никогда не забывал простую истину — когда голова занята делом, бояться некогда. Двигатели, конечно, справятся и без капрала, но отвлечь его от собственных страхов не помешает… — Хорош-шо… Остаток пути вдоль пропасти и в самом деле прошел спокойно. Стены наконец отодвинулись от края, уступая место широкому плато, образовавшемуся перед устьем искомого ущелья. — Однако… Видишь, капрал? — Ага… То есть да, да, вижу, пилот. Заикание капрала бесследно прошло, как только глайдер выбрался на более-менее безопасное место. Туча, как и пропасть, остались слева по борту, теперь, если что, и падать не так страшно. — Мы ведь договорились на «мой лейтенант». — Заведи себе собственного подчиненного и дрессируй, как хочешь, а у меня свое начальство есть. Гонор капрала тоже вернулся. Петр не стал настаивать. Не до того. Следы недавнего боя, которыми пестрела проносившаяся под днищем глайдера местность, отбивали желание острить. Все плато было усеяно мелкими и крупными воронками от разорвавшихся снарядов, так что взгляд поневоле шарил в поисках затаившихся врагов, выискивая их в горных складках, за крупными камнями и выступами. Обороняться им практически нечем, лучше пусть пронесет. Второй стычки их битый глайдер не переживет. — Сучата, мост взорвали… — неожиданно зло прошипел капрал. — Да что тут происходит, черт побери, кто на нас напал? Вон, смотри, минимум одного робота ухайдакали. Боевого робота Петр заметил давно, задолго до подлета, просто не стал акцентировать на нем внимание. Использовать его невозможно, а значит, и думать о нем незачем. Все выглядело так, словно пилот катапультировался в момент прыжка через пропасть, когда решил, что не дотягивает до края. Но пятидесятипятитонный «Миссионер» дотянул. И впечатавшись в отвесную стену всем телом, так и остался висеть каким-то чудом. Петр даже представил, как это выглядело в действительности — оглушающий грохот и лязг, тучи щебня и камней, летящих во все стороны… Теперь из-за края торчали лишь часть торса и голова, испещренные боевыми шрамами, а точку опоры создавали только горизонтально вытянутые над плато руки, каждая из которых представляла собой спарку из большого и среднего лазерных орудий. Масса тела, оказавшаяся за краем, давила на них всем весом ИБээРа. Петр вполне обоснованно сомневался, что робот сможет так провисеть долго. Если не подоспеет авральная команда и не вытащит его оттуда в ближайшее время, то про меха можно забыть, со дна пропасти его уже никто выковыривать не будет. А судя по затишью, царившему вокруг, спасателей никто присылать не собирался. — И «кротов» всех повыбивали, — испуганно добавил капрал, рассматривая проносившийся мимо склон с оплавленным гнездом, где виднелись останки ракетно-пушечного комплекса. — Ты смотри-ка, еще дымится. Совсем недавно было… Хоть бы база отозвалась. Может, туда уже и лететь не стоит… Плохое место, пилот, всей кожей чувствую — плохое, нужно убираться побыстрее… — На тебе и впрямь лица нет, но лучше не каркай. Не забывай за тучей присматривать, капрал. Она хоть и за спиной, но нам новые сюрпризы не нужны. А за землей я сам послежу. — Только не снижайся, не нарваться бы на какую-нибудь недобитую прыгающую мину. Петр и не собирался снижаться. Глайдер прошел над плато на высоте трехсот метров, затем плавно свернул в Устье ущелья. Проклятая туча оставалась позади, все-таки избавив их от сюрпризов. Местность постепенно начала меняться. Дно ущелья и нижняя часть склонов разродились желто-зелеными пятнами невзрачного кустарника — хоть какая-то жизнь посреди всеобщего запустения. — Оп-па! — удивленно воскликнул капрал, всматриваясь в виртуальную карту на своем лоцмане. — Наш борт засек слабый сигнал… Совсем недалеко… — Капрал закрутил головой, осматриваясь, даже чуть приподнялся в кресле, натянув ремни безопасности. — А, это всего лишь кокон пилота, — в его голосе проступило разочарование и облегчение одновременно. — Наверное, тот самый, с «Миссионера», ишь ты куда добрался, почти четыре километра от пропасти отмахал… Петр тоже увидел кокон. Тот лежал на скалистом склоне, недалеко от обрыва. Увеличение позволило понять, что кокон раскрыт и пуст и его аварийный маяк скорее всего просто забыли выключить. Или не успели. Всякое могло случиться. — Раз здесь кокон, то и пилот может быть где-то неподалеку, — резонно заметил Петр. — Смотри в оба. Если что, подберем. — Еще неизвестно, кто победил в этом бою. Если враг, то пилот вряд ли выжил. А если победили мы, то его уже забрали. Так что нечего и смотреть… Там какое-то движение, возле кокона… Пилот, давай ниже, ниже давай! Быстрее!! Вали-и-и-им отсюда! В голосе капрала прорвалась такая неподдельная паника, такой животный ужас, что Петр раздумывать не стал, отреагировал мгновенно. Но больше всего Петра убедил в реальной опасности выплеск чудовищной волны смрада. Не помогла даже «форточка» и врывавшийся в нее поток свежего воздуха, дыхание на миг перехватило, будто клещами. Повинуясь резкому движению штурвала, глайдер почти рухнул вниз, скрывшись за краем обрыва, и понесся дальше, стелясь почти над самой землей. Что бы там ни было возле кокона, из прямой видимости они ушли. — Не заметили, — шумно выдохнул капрал, распластавшись на кресле, словно дохлая рыба. Вид у него был соответствующий — рыхлое лицо снова посерело и покрылось пленкой мутноватого пота. — Не знаю, что это было, но опасность я чувствую, как никогда. У меня даже копчик онемел. — Что ты видел? — потребовал пояснений Петр. — Не знаю. — Капрал чуть шевельнул массивными плечами, похоже, и в самом деле пребывая в искреннем недоумении. — Что-то мелкое. Вилось вокруг кокона. Может, какие-то механизмы, а может, и какая-нибудь живая дрянь. Мы ведь до сих пор не знаем, с чем столкнулись. Петр переключил управление глайдера на автопилот, отстегнул ремни, — сейчас ему могла понадобиться полная свобода движений, — решительно подхватил «лакар», который все это время торчал у него между колен, снял с предохранителя и включил питание. С надежным оружием в руках он сразу почувствовал себя как-то спокойнее. — Давай-ка рули ты, капрал. Если нас атакуют, кто-то должен отбиваться. — Хорошо, хорошо. Ты главный, ты командуешь. И стреляешь ты наверняка лучше. Только постарайся все же не геройствовать и не привлекать внимания напрасно, ладно?.. Надо же, а этот «крот» уцелел, похоже, враги до него не добрались… никаких следов боя, как возле пропасти… — У вас они что, на каждом шагу натыканы? — Жирно будет. Только каждые пять километров. А кто это там? Уж не наш ли пилот? — Где? — Да вон, карниз, до него метров триста, — на виртуальной карте возникла пометка, сделанная Ронором Чуркой. Рассмотреть Петр ничего не успел. Неожиданно двигатели глайдера резко взвыли, и тормозное ускорение бросило пилота на штурвал, он едва успел выставить руки, избежав удара грудью. Лазерный карабин грохнулся на пол. Через несколько секунд глайдер воткнулся днищем в скалистую почву и замер. Встряхнуло так, что Петра подбросило на сиденье. — Ты чего, капрал? — недобро спросил Петр, подбирая карабин. — Спятил? Решил размазать меня по штурвалу? — Там… Что-то не так. Туда нельзя, — невнятно пробубнил капрал. С капралом опять творилось что-то неладное. От него разило падалью, да и сам он выглядел как оживший труп — мертвенно-серая кожа, казалось, уже начала разлагаться, а в глубоко утопленных глазках стоял животный ужас, похоже, отбивший у него всякую способность соображать. Петр невольно поближе придвинулся к дыре в окне, сквозь которую бил свежий воздух. Требовать объяснений от капрала, когда он в таком состоянии, нет смысла. Поэтому он занялся осмотром местности. В первую очередь — визуально приблизил тот самый карниз, на котором стояла пометка капрала. — Не верю своим глазам, — тихо проговорил Петр, уставившись на человека, который на двадцатиметровой высоте замер на корточках на скальном уступе. Картинка на лоцмане прыгнула еще ближе, увеличивая знакомое до боли лицо. Даже комбез тот же самый — яркий, кричащий. Шайя не изменила своим привычкам. Шайя… Он ее нашел. Он ее нашел, здесь и сейчас! Неожиданно фигурка, как подкошенная, рухнула прямо на край карниза, свесив руку. И осталась лежать без движения. У Петра невольно перехватило дыхание. Шайя могла в любую секунду сорваться и разбиться насмерть. Если вообще жива — здоровые люди так не падают. — Капрал, слушай меня внимательно, — заговорил Петр с горе-спутником — мягко, словно с испуганным ребенком, сдерживая рвущееся наружу нетерпение. — Сейчас поднимаем наш любимый глайдер и потихоньку чешем к карнизу. Заберем во-он того человека и сразу дунем на базу, большего я от тебя и не прошу… — Нет. Нельзя. Там смерть. Ты нас убьешь. Не могу. Нет. Не могу… Петр Свистун почувствовал, что дико устал от всей этой чехарды. Сверхчувствами спутника, вернее их тошнотворными проявлениями, он был уже сыт по горло. Хотелось пристрелить придурка, чтобы не мучился. И не мучил других, впадая в прострацию в самых неподходящих ситуациях. Впрочем, для вывода из стрессового состояния он знал проверенное народное средство. Петр повернулся вполоборота и почти, без замаха отвесил капралу увесистую пощечину. Затем еще одну. Голова здоровяка мотнулась из стороны в сторону, в глазах появилось осмысленное выражение. Так-то лучше. — Выполняй приказ, капрал! — сквозь зубы процедил пилот, больше не собираясь выслушивать возражения. И Ронор Журка это очень хорошо ощутил. Глайдер с надсадным ревом рванулся с места, вибрируя всем корпусом от перегрузки, а у Петра на миг мелькнуло нешуточное опасение, что сейчас покалеченный аппарат загнется окончательно и врежется в скалы. Но глайдер, родимый, хоть и на пределе, тянул. В следующий миг Петр увидел, что они несутся прямо на какую-то сложной конструкции штуковину, словно протаявшую в воздухе под карнизом прямо по курсу глайдера и, вполне возможно, послужившую причиной падения Шайи. Вот тогда-то, отреагировав на смертельную опасность, его сознание и переключилось на «резиновую явь». Мысли потекли быстро, гладко, отсеивая все лишнее. Бой в устье, как теперь предельно ясно осознал Петр, мгновенно сложив все разрозненные детали в одну отчетливую картинку, закончился не в пользу базы «Зеро». Без вариантов. Так что он видел одного из победителей, атаковавших Пустошь из космоса — больше чужакам взяться неоткуда. Без малейших колебаний он бросил в рот драгоценную капсулу с эго-27 и раскусил. Боевой наркотик усваивался моментально, иначе от него было бы мало толку в ситуациях, требующих мгновенной реакции и полной самоотдачи. Язык и десны сразу онемели, в желудок словно скользнула ледяная змейка, сознание на долю секунды куда-то поплыло… И Петр ощутил себя так, словно находится в боевом роботе — только там можно почувствовать такую поразительную ясность мышления, когда сознание находится под управлением специализированных боевых программ. Петр перехватил одной рукой карабин, ставший вдруг невесомым, выставил его наружу в прорезанную «форточку» и открыл огонь.ГЛАВА 21 Сомаха
Могу представить, какие физиономии были у вояк с «Зеро», особенно у командира базы, когда по моему сигналу начали подниматься все роботы, доламывая разбитые скорлупки транспортных коконов. Я все-таки брал робота без спроса, а начинать переговоры и давать объяснения — ни времени, ни желания. Последнее время я все чаще срывался на несвойственные моему прежнему «я» авантюры. Считал, что в этом повинны генетические изменения, внесенные при биоперестройке тела на Кассионии. Волновало это больше мою команду, чем меня самого — все те же следствия изменений, коснувшихся и психологического состояния. Всех мехов я постарался поднять по двум причинам. Во-первых, с расстояния трудно понять, насколько работоспособен «Скорпион» после падения: дистанционно прикоснуться для его запуска — это одно, а продиагностировать — совсем другое, толком диагностику его систем можно провести только внутри, уже загрузившись в робота. Да и насколько быстро он освободится от транспортной скорлупы, тоже было неизвестно. К примеру, сумей «Паук» сделать это раньше и окажись целее «Скорпиона», то пришлось бы конфисковать его. Но «Скорпион» не подвел — встряхнувшись, как большая собака, так, что куски кокона разлетелись в разные стороны, как осколки исполинского яйца, робот выпрямил ноги и подготовился к приему пилота — опустил из днища к земле лифтовую площадку. Вторая причина еще проще. Чем бы ни закончился мой вояж, мне придется возвращаться обратно на базу. Робота все-таки нужно вернуть, у Кассида и без того хватит неприятностей после моей выходки. А если чужаки будут вдобавок преследовать меня по пятам, то огневая мощь предусмотрительно приведенных в боевое состояние ИБээРов лишней не окажется, в довесок к орудийным и ракетным стволам базы. Кстати говоря, «Скорпион» лучше других роботов годится для отступления — его наспинная гаусс-пушка, вращающаяся на триста шестьдесят градусов, хорошо заточена для отстрела преследователей. На фоне сумасшедшего экспромта с похищением чужого имущества и организацией сомнительной спасательной операции такая продуманность кажется сдобренной изрядной долей циничной иронии… Люк под ногами мягко захлопнулся, сросся с корпусом в одно целое, веретенообразное ложе кокона жизнеобеспечения обволокло тело со всех сторон защитными слоями пульсирующей органики, на голову опустился нейрошлем… Окружающий миг сгинул. Двадцать две секунды плановой дезориентации, затем мое «я» возродилось в искусственном теле робота. Сознание растеклось по наноэлектронным схемам, добралось и закрепилось в каждом из сотен тысяч сенсоров, обслуживавших у робота все мыслимые и немыслимые для человеческого существа органы чувств. Перед глазами развернулись видеоокна сферического обзора, и масштаб окружающих предметов ощутимо сжался. Быстро просмотрев результаты дежурных тестов загрузки, я поднял в боевое положение руки с лазерными излучателями, шевельнул хвостовой гаусс-пушкой, нацеливая ее вдоль ущелья. Последовательно включил антигравитационный привод и электромагнитный экран, из десятка гнезд на корпусе выдвинулись пучки усиливающих антенн, боевые мультиспектральные сканеры «Скорпиона» принялись обшаривать окружающее пространство. «Кожа» из нанокристаллической брони чутко регистрирует температуру окружающей среды, силу и направление воздушных потоков. Норма. А затем я начал разгон, игнорируя панику в ВИУС базы, поднявшуюся после захвата «Скорпиона», и чувствуя ни с чем не сравнимую физическую и интеллектуальную мощь своего «я», многократно усиленную за счет расширения сознания возможностями бортового ИскИна. С этого момента я живу в многозадачном режиме, и это прекрасно. Сидеть на игле «железного дровосека» — не такая уж плохая штука. Но воякам, естественно, мои намерения были неизвестны, так что неудивительно, что вместо благодарности за помощь (без которой они еще долго возились бы с каждым роботом по отдельности) они попытались остановить меня наиболее доступным для них способом — попросту пристрелить. Естественно, у них это не вышло, а я, сбросив в сеть пару строчек объяснений по поводу своих действий, не дожидаясь ответа, дал деру… Несмотря на сложный рельеф узкой долины, представлявшей собой дно ущелья Двух Рук, разогнаться удалось довольно прилично — до шестидесяти километров в час, почти на пределе ходовых качеств «Скорпиона» по пересеченной местности. Широкая тропа, где вившаяся среди холмов, а где пролегавшая прямо по их продавленным вершинам, позволяла не осторожничать со скоростью — за время существования базы «Зеро» ее боевые роботы хорошо утоптали землю, следуя оптимальному маршруту движения в своих ежедневных патрулях. Тяжелые удары четырех стоп эхом разносились среди горных склонов, тропа стремительно стлалась под многометровыми шагами, каменная крошка летела во все стороны, серо-коричневая пыль тянулась густым шлейфом позади моего экспроприированного меха — словно дымовая завеса. Но даже не будь тропы, мне не пришлось выбирать маршрут — местность хорошо знакома с детства. Да и повоевать здесь уже довелось. Благодаря видеосистеме «взгляд бога», предоставлявшей детальный сферический обзор, я контролировал все окружающее пространство, ничего не оставляя на волю случая. Гравилет не отставал, следуя в полукилометре за моим «Скорпионом», — этакая послушная шавка позади хозяина. Я им рисковать не собирался, для разведки хватало моих сенсоров и радара. Увы, военного глайдера с приличным вооружением и хорошей вместимостью салона под рукой не оказалось, так что привередничать не приходится. Гравилет бравого сержанта я приберег для Шайи — любой робот рассчитан только на одного пилота, так что для ее спасения требовалась дополнительная техника. Думаю, сержант меня простит за экспроприацию его личного борта. Главное — вернуться с пассажиркой. Живой. Я все еще находился под впечатлением от невероятного совпадения. И все больше склонялся к мысли, что случайных совпадений не бывает. Судьба есть судьба. Итак, Шайя снова в беде. Один раз я уже вытаскивал ее из пекла на Двойном Донце, когда в ходе жаркого боя с «миротворцами» «Миссионер» Шайи был уничтожен «Богом Войны» — стотонным монстром, оказавшимся для защитников планеты нежданным роковым сюрпризом. Потеряв несколько боевых роботов, остатки звена капитана Бола под шквальным огнем отступали к позициям разрушенной базы, а Шайя, катапультировавшись из «Миссионера», оказалась брошенной на произвол судьбы — в диком враждебном лесу Двойного Донца, кишевшем опасными тварями. Да еще двадцатиградусный мороз — и она среди всего этого, в одном пилотнике, практически без оружия, среди месива раскисшего от жара взрывов снега, чадящего и горевшего древолома — результат обработки огромного участка могучего первобытного леса ударами снарядов и энергетических копий лазерных лучей. Управляя «Следопытом», я оказался рядом по воле случая и взял ее на броню. Шайе пришлось путешествовать со мной в тыл, стоя на поворотной надбедренной платформе и цепляясь за скобы на поверхности корпуса, предназначенные для ремонтников. Другого способа спасти ее в тот момент, среди царившего вокруг хаоса разрушения, просто не существовало. Бег «Следопыта» длился считаные минуты, включая несколько стометровых прыжков на реактивных установках, и каждую секунду я боялся, что Шайя сорвется, не выдержит сумасшедшей тряски. Я прямо чувствовал, как в ее ушах ревет ледяной ветер, вгрызаясь в ничем не защищенные руки и кожу лица. Когда подоспевшие спасатели принялись отдирать ее от скоб, она уже ничего не чувствовала, висела на роботе без сознания, вцепившись намертво. Но она осталась жива, и это было главное, а медики ее быстро поставили на ноги… Судьба… Я слишком часто сегодня повторяю это слово, и все же судьба словно дала мне второй шанс наверстать упущенное. И если Шайя найдется, то теперь я предоставлю ей более комфортабельное средство для перевозки. Нет, не так — «когда» найдется, а не «если». Я отыщу ее обязательно. Интуиция… Нет, даже не она, а что-то за ее пределами говорило, что Шайя еще жива. Пока же я несся на семидесятитонном «Скорпионе», тщательно просеивая окружающее пространство радаром и мультиспектральными сенсорами, но никаких признаков чужаков вокруг не засекал. Скрывающие технологии не бывают абсолютно совершенными, и при определенных методах можно выявить накладки в подмене реального изображения фальшивым, поэтому бортовой комп трудился вовсю, применяя эти самые методы. Картинки на экране сканера сменялись одна за другой с пятисекундным интервалом, необходимым на очередной анализ поступающих данных и их обработку процессором. Любое движение, тепловые и звуковые следы — все подвергалось тщательному анализу. В режиме инвариантного сканирования окружающий мир то бледнел, то наливался тьмой, то становился слепящим, как на негативе, вместо облика знакомого ущелья сканер словно выдавал пейзажи каких-то незнакомых планет… Зато впереди, там, где, по всем расчетам, должна находиться Шайя, чужаки присутствовали. Тревожный факт. Разведракеты с базы «Зеро» методично сновали вдоль ущелья — их остроносые силуэты проносились мимо на пламенных хвостах, сосредоточенные в высокотехнологичных телах датчики жадно вбирали всю доступную информацию по пути следования. Информация предназначалась не для меня, а для наблюдателей с базы «Зеро», присматривавших и за моим «Скорпионом», и за чужаками, но я не упускал случая подключаться к ним и снимать дармовые сливки. Благодаря разведракетам я точно знал, где находятся передовые порядки врага, что избавляло меня от необходимости тратить свой запас разведракет, хотя в загашнике «Скорпиона» их имелось целых пять штук. К тому же ракеты, которыми укомплектованы боевые роботы, другого типа, и толку от них будет немного, электромагнитные импульсы чужаков скорее всего сожгут их начинку еще до того, как она успеет распылиться по небу и начать трансляцию. Впрочем, от ракет с базы толку тоже было не очень много — они просто гасли, подлетая к месту дислокации врагов, не успев передать ни одного кадра с их изображением. Но уничтожая разведракеты базы, не позволяя взглянуть на себя их оптике, чужаки тем самым выдавали свое местоположение — метод отрицательного наблюдения тоже по-своему результативен. До конечной цели пробежки оставалось около шести километров — всего несколько минут хода для «Скорпиона», если бы я топал по прямой ровной дороге. Учитывая рельеф — в несколько раз дольше. И целая вечность для пилота в коконе жизнеобеспечения боевого робота, поток сознания в боевом режиме всегда течет на порядок быстрее. А сейчас я несся по полю давнего сражения. Ущелье Двух Рук получило название благодаря причудливому горному образованию — время, вода и ветер, тысячелетиями разрушая более слабые горные породы, когда-то выточили между склонов на головокружительной высоте каменную арку длиной более чем в двести метров. Теперь от нее остались только воспоминания и обломки «рогов» по обе стороны ущелья. Минувшие годы смягчили следы разыгравшегося некогда здесь боя, кое-где трава и кустарник затянули воронки, образовавшиеся среди холмов от разорвавшихся снарядов и лазерных ударов. В одной из огромных воронок, пробегая мимо, я обнаружил останки «Мстителя» — семидесятитонного кработа, имевшего самое прямое отношение к тому бою и моему личному прошлому. Разрушенный гигант лежал на боку, наполовину погрузившись в землю, треть торса просто отсутствовала. Давний взрыв изнутри едва не разорвал его пополам, и теперь сквозь чудовищную дыру виднелись покрытые гарью и земляными наносами оплавленные внутренности. Прикончил израненного кработа массированный ракетный залп, выпущенный с «Рубилы». Мощь удара потрясала. Черно-белое от взметнувшейся земли и рванувшегося ввысь пламени соцветие войны поднялось там, где только что был мех, а когда погасло пламя и осыпалась вниз земля, кработ лежал на боку в глубокой чадящей воронке — словно сваренное вкрутую яйцо на раскаленной тарелке. Диагностика состояния показывала, что пилот жив, но кработ не поднимется, минутой позже его добьют снаряды «химер» вражеского пятидесятитонного «Молота». Маране, управлявшей этим роботом, удалось катапультироваться чудом… Удивительно, что я вообще обнаружил эти останки, ведь от других роботов, схлестнувшихся здесь в финальном сражении, не осталось даже намека. То ли «Мститель» оказался разрушен до такой степени, что на его «запчасти» не позарились даже старьевщики, то ли Совет Старейшин Пустоши решил оставить его здесь в назидание потомкам. Смотрите, детки, как не надо делать… Разработав тот памятный план сражения, мы заминировали Рукав заранее, а в ходе боя взорвали его, обрушив на врагов тысячи тонн породы. Это почти сработало. Почти — потому что обрушение произошло раньше намеченного срока, из-за досадной случайности… В том бою в нашем распоряжении оказались два тяжелых и один штурмовой роботы — «Вурдалак», «Мститель» и «Костолом», серьезная сила, которой можно защитить ущелье, а противостояли нам четыре вражеских меха — легкий «Кровавый Гончий», два средних «Молота» и один суперштурмовик — девяностотонный «Рубила»… Эпизоды давних событий один за другим неожиданно ярко вставали в памяти: …Чудовищный гребень рванувшей арки перекрыл все ущелье от склона до склона, ударил вниз и вверх, потек вдоль в обе стороны, стремительно разрастаясь, сдирая верхние слои почвы и накатывая на нас гигантской, вздыбившейся до самого неба волной пепла и пыли. Сотни тысяч тонн породы обрушились вниз, перекрыв долину мощной осыпью. Но сквозь все это месиво из земли и камня, буквально продавливая могучими ногами и корпусом брешь, пер напролом «Рубила», выставив вперед ищущие цель стволы гаусс-пушек… Всего через несколько минут бронированного титана сметет остаток арки, рухнувший слева, — осыпь перебьет ему ногу, но и это не выведет могучего девяностотонника из боя, он лишь будет серьезно поврежден и не сможет продолжать битву полноценно. Но к тому моменту наш изувеченный сражением «Вурдалак» уже был уничтожен, броня «Мстителя» дышала на ладан, и единственной способной дать отпор силой оставался мой «Костолом»… Тот самый завал, образовавшийся после обрушения арки, естественно, никуда не делся и спустя семь лет. «Скорпион» как раз подходил к широкому и ровному проходу, явно проделанному в нем строительными машинами с базы «Зеро» для собственных транспортных нужд. Дальше ущелье начинает плавно заворачивать влево, все сильнее и сильнее, пока, спустя десять километров пологой дуги, не упирается в Адскую пропасть — самую глубокую пропасть в наших горах… Чуть дальше от обломка «рога» почившей арки по левую сторону я засекаю позицию «крота-1». Дистанционные щупальца с базы сумели дотянуться до него сквозь наводимые врагом помехи, «крот» активирован — его стволы с площадки, выплавленной в толще скалы на двадцатиметровой высоте, подозрительно изучают не внесенную в базу данных цель — моего «Скорпиона». Дудки, попробовать себя на зуб я не даю — как не позволил это сделать и воякам с базы, вознамерившимся меня атаковать всеми имеющимися средствами, сразу после конфискации робота. Особенно трудиться не потребовалось, я просто предусмотрительно запретил в себя палить, а мой запрет каким-то образом вылился в программный код, исключивший моего робота из списка мишеней. Даже любопытно, как это выглядит на самом деле. Свои способности я давно привык применять, почти не задумываясь над тем, как это все работает — так не замечаешь собственного дыхания. Влияние мехвоина в боевом режиме стирает зуд беспокойства, оставляя целеустремленность, сосредоточенность на задаче. Здесь все закончилось для меня в тот день, когда я потерял своих друзей. И все же хотелось пройти этот участок побыстрее. Проскочив мимо вехи прошлого, я резко сворачиваю влево. Левый склон ущелья представлял собой несколько наплывающих друг на друга террас — ступени гигантской лестницы. Сразу за останками арки эти ступени разрушены гигантским оползнем тысячелетней давности, образовавшим относительно пологий спуск в долину. Если подняться по нему на террасу, то я смогу срезать путь почти на треть. Да и обзор ущелья с высоты террасы будет гораздо лучше. Как ни открещивайся от воспоминаний, а сейчас я решаю повторить тот же путь, который когда-то проделал на «Костоломе». Тогда моей целью было не спасение, а погоня — я преследовал вражеского «Шершня». Я и сейчас отлично помню, как подловил его уже на краю Адской пропасти. Залп гаусс-пушек «Костолома» оказался для «Шершня» фатальным — его бок взорвался, из пролома выплеснуло пламя и фонтан осколков, повалил черный дым. В тот же момент пламя прыжковых двигателей погасло, и из раскрывшейся спины робота выбросило кокон жизнеобеспечения, закачавшийся в воздушных течениях на выпущенном парашюте, словно оперенное семечко одуванчика. Но пилота это не спасло — порыв ветра бросил парашют на скалы, и человек, заключенный в оболочку защитного кокона, в гробовом молчании рухнул в бездонную пропасть. Его падение сопровождал только тоскливый вой ветра, гуляющего вдоль провала. Задача была выполнена — пилот не смог сообщить своей банде о результатах первого боя, и это дало нам время подготовиться к следующему сражению… Длина спуска составляла больше четырехсот метров, а уклон — больше пятидесяти градусов, и «Костолому» в тот раз пришлось нелегко, робот изрядно перепахал весь склон, пока не оказался наверху. Следы его стоп — рытвины и оползни, сохранились до сих пор. «Скорпион» весил на десять тонн меньше, к тому же четыре лапы в такой ситуации давали ему заметное преимущество по сравнению с двумя лапами «Костолома». Замедлившись больше чем вдвое, я все же довольно шустро взобрался по склону, а затем понесся по террасе, снова набирая крейсерскую скорость. Да, этот подъем я запланировал заранее, но выбор на «Скорпиона» пал не только по этой причине. После крушения челнока в моем распоряжении оказалось шесть кработов различного класса. Трое относились к модельной линейке «Возмездие» — тридцатипятитонный «Убийца», пятидесятитонный «Охотник за головами» и семидесятитонный «Мститель». Не самые медленные машинки, особенно «Убийца», — он способен разгоняться по ровной местности свыше ста километров в час. «Охотник за головами» по скоростным характеристикам отставал от него ненамного, а вот «Мститель» уступал уже значительно. Но ни один из них меня не прельстил. Компания «Воинский стиль», создавшая эту линейку в далеком прошлом, сняла их с производства более восьмидесяти лет назад. Хотя таких мехов все еще можно найти на балансе вооруженных сил небогатых планет — как на территории Коалиции, так и в Содружестве, по сегодняшним меркам они превратились в ходячие анахронизмы. Наверное, данные образчики собирали по самым замшелым армейским складам. Или попросту списали из действующих частей, признав негодными к дальнейшей эксплуатации ввиду фатального износа. Неудивительно, что всех трех «красавцев» линии «Возмездие» я забраковал сразу и безоговорочно. Остальные три ИБээРа относились к вполне еще современной, имевшей заслуживающую уважения репутацию линии «Джунгли» от компании «Нужный размер». Позволю себе маленькое отступление — в последнее время все больший спрос приобретала линия «Право Первопроходца» от компании «РобоТех», с усовершенствованной технической и оружейной начинкой, продвинутой альфа-броней. Все эти нововведения довольно быстро окупали высокую — по сравнению с устаревшими образцами робототехники — стоимость новинок. Тем не менее ни одного нового меха база «Зеро» не получила. Видимо, высокие шишки в Главном Военном Штабе сочли, что для такого мирка это будет слишком жирно — новые роботы. И прислали часть более-менее современных, а часть — откровенный хлам, подсластив горькую пилюлю ПАРКом, и удовлетворенно потерли руки, радуясь, что сбагрили это барахло под видом полноценной техники в захолустье, которому и без того никакие военные действия не угрожают. Да вот ошибочка вышла, судя по развивающимся событиям, на Пустоши нужно было держать полноценный гарнизон. Впрочем, были у меня кое-какие подозрения насчет истинной причины прибытия этого старья на Пустошь, Но об этом мы поговорим позже, сейчас других забот хватает. А в тот момент, когда я несся на гравилете сержанта Мидянина к коконам боевых роботов, словно кегли разбросанным после крушения челнока среди холмов, мой выбор колебался между тридцатитонным «Шершнем», пятидесятитонным «Пауком» и семидесятитонным «Скорпионом». Все три модели разработаны для боевых действий в сложнопересеченной местности, именно то, что мне сейчас и требовалось, учитывая высившиеся вокруг холмы и горы. «Шершень» — старый добрый знакомый, самый быстрый мех из существующих, бегающая молния, а не робот. Я отказался от него с большим сожалением — кроме скорости, мне требовалось приличное вооружение. Я имел лишь приблизительное преставление о том, с чем могу столкнуться, встретившись с чужаками. Информация, которую удалось слить из компьютерных хранилищ базы «Зеро», ничего не говорила о боевых качествах пришельцев, лишь комментарии по классификации и численности, но предварительные выводы можно было сделать и по косвенным данным. К примеру, грузовоз сопровождали два боевых робота и четыре гравилета, а уцелел из всей техники только один гравилет, и лишь потому, что не участвовал в бою вообще. Есть о чем задуматься. Не исключено, что мне придется отбиваться, и отбиваться всерьез. Так что, отвергнув быстроногого, но слабовооруженного «Шершня», я не колебался с выбором между «Пауком» и «Скорпионом». Скорость у них одинаковая, броня тоже практически идентичная, различия сказывались лишь в вооружении и специальном оборудовании. «Паук» обладал серьезным ракетно-пушечным вооружением, был оснащен прыжковыми реактивными двигателями и специальным метательным устройством «боло» — снаряд этого устройства представлял собой разворачивавшуюся при выстреле сеть с плазменными захватами, соединенными между собой особо прочными полимерными тросами, и применялся для стреноживания вражеских роботов. Полезное устройство. Но вряд ли я столкнусь с боевыми роботами, против которых разработано это устройство. И я сделал выбор в пользу менее маневренного, но более тяжелого и мощного «Скорпиона». Всегда предпочитал мехов с хорошо сбалансированным вооружением — так называемым комбо, когда ракетные установки, пушечные и лазерные орудийные системы присутствуют в равной мере. Горизонтально вытянутое тело «Скорпиона», поставленное на четыре могучих стальных лапы (танк на ножках), хоть и весьма условно, напоминало прообраз, по которому получило звучное имечко. Это хищное насекомое обитало на Сонгердане — планете, где и базировалась создавшая этот мех компания «Нужный Размер». «Жвалы» и «хвост» у него имитировали многометровые стволы орудийных гаусс-систем класса «линия»: один ствол торчал из носовой части, представлявшей собой вращающуюся башню, естественно продолжавшую торс; вторая башня размещалась на поворотной платформе, располагавшейся на задней части торса — «копчике». В походном положении длиннющий ствол гаусс-пушки, устремленный вперед параллельно корпусу, и в самом деле напоминал нависшее над скорпионьей головой разящее жало, а при необходимости мог вращаться на все триста шестьдесят градусов и вести круговой огонь. Под «брюхом», надежноприкрытое боковой броней и самим торсом гиганта, скрывалось ракетно-залповое устройство «Ветер-24». Обе «руки», горизонтально вытянутые по бокам, были не чем иным, как большими лазерными излучателями «адская плеть». Чуть выше них, по одному на каждое условное «плечо», гнездились лазерные орудия средней мощности — «молнии». Высота боевого кработа благодаря горизонтальному четырехопорному шасси, если брать по верхней точке хвостовой башни, составляла всего двенадцать метров — не самый высокий мех, но и далеко не самый слабый… Очень скоро я буду на месте. Чего бы мне это ни стоило, я снова вытащу Шайю из беды. Однако на этот раз я не собираюсь ограничиваться ролью стороннего наблюдателя и уступать эту девушку кому-то другому. Мною двигали очень личные мотивы. И это более чем нормально. А если у кого-то есть иное мнение, то пусть оставит его при себе.ГЛАВА 22 Шайя
Сдерживая крепкое словечко, Шайя прицелилась из «пиявки» еще раз. Первый шарик, посланный в скальный уступ, который нависал над головой на двадцатиметровой высоте, почему-то не разбился, отскочил и упал обратно, затерявшись где-то среди камней. Видимо, оболочка заряда оказалась с изъяном, и наполнитель из жидкого полимера, соприкоснувшись с воздухом, затвердел внутри магазина «пиявки» еще до выстрела. Вздуть бы тех, кто допускает такой брак, да до них сейчас не дотянуться. А зарядов осталось всего три. Тугой щелчок выстрела. На этот раз прошло без осечки — на краю каменного карниза образовалось желтое пятно, неестественно яркое на серой скальной поверхности. Шайя опустила и расслабила руки, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь унять сердцебиение. «Пиявка» весила около трех килограмм, вес небольшой, но после беготни по камням, когда дыхание сбито, а тело изнурено, и от такого веса дрожат руки. Если откровенно, ее так и подмывало послать «крота-2» к чертовой матери, с его техническими или программными неполадками пусть разбираются техники с базы. Техники… Шайя помрачнела. Нет больше техников. Погибли ребята… как-то глупо погибли, бессмысленно. Жуткая смерть. Когда винтокрыл падал в пропасть, наверное, кто-то из них еще был жив, но выбраться из этой стальной западни было невозможно. Шайю передернуло, словно от озноба, — воображение разыгралось не на шутку. Усилием воли она заставила себя успокоиться, мысленно зажать нервы в кулак, сдерживая подступающую панику. Даже не панику, а ее тень, внутреннее нетерпение, заставлявшее ее бежать дальше, а не стоять здесь, теряя время на неизвестно что. Но база, скорее всего, и так в тяжелом положении, и если в ее силах хоть как-то помочь своим товарищам, то она это сделает. «Кротос», приведенный в боевое состояние, способен превратить в пыль немало врагов, бой возле моста это хорошо продемонстрировал… Все равно ведь от нее сейчас ничего не зависит. Если и доберется до базы, то очень и очень не скоро, а здесь хоть какую-то пользу можно принести. Так, ладно, хватит рассуждений, как ни оттягивай, а сделать это все равно придется. Больше ведь некому. Несколько секунд уже истекло, полимер должен превратиться в твердую корку. Лучше было, конечно, закрепиться не на карнизе, а выше него, но подходящих уступов рядом с ним не нашлось, так что придется рисковать. Она перевернула «пиявку» другим концом и выстрелила в пятно тросом с вакуумной присоской. Попала. «Отличный выстрел», — похвалила она себя мысленно, чтобы хоть как-то приободрить. Подергала за трос — вроде надежно. Как же ей не хотелось этого делать. Шайя в этот момент ненавидела горы. Хорошо еще, что просеянный сквозь эмофильтр мехвоина страх превращается лишь в неуютное беспокойство. Совсем отключать эмоции нельзя: безбашенные долго не живут, природа не зря придумала инстинкт самосохранения. Она подставила лицо набежавшему порыву прохладного ветра, глядя в потемневшее небо. В горах погода переменчива. Любопытное солнце, словно испугавшись происходящего внизу, заслонилось завесой из мелких волнистых облачков и теперь словно подглядывало за земной жизнью украдкой. Шайя глубоко вздохнула, словно перед прыжком в воду. Хотелось стать такой же воздушной, как эти облака. С детства боялась высоты и никому никогда не признавалась в этой слабости. Ладно, хватит мандражировать. Подумав, она решила оставить ранец внизу. Задерживаться возле «крота» она не собиралась, а лишние несколько килограмм могли помешать при подъеме. Затем покрепче взялась за рукоятку «пиявки», обеими руками коснулась сенсорной кнопки, запуская простенький электрический движок, работающий на встроенном энергоэлементе. Трос начал сматываться со скоростью метр в секунду, земля ушла из-под ног, детали внизу уменьшались и смазывались. Неприятное ощущение. Подъем тянулся бесконечно, хотя занял всего двадцать с небольшим секунд. В верхней точке движение замерло. Откинув голову, Шайя осмотрела выступ, оказавшийся меньше чем в метре над ее макушкой. От желтого пятна, к которому крепилась присоска «пиявки», край скалы выдавался сантиметров на тридцать. То есть сперва нужно подтянуться на руках за счет одной мускульной силы, затем поочередно перехватиться ладонями с «пиявки» за край карниза, буквально болтаясь над двадцатиметровой пропастью на одном честном слове. И продолжая удерживаться без всякой страховки, рискуя ежесекундно сорваться, снова подтянуться на руках и перекинуть себя за край. Да еще и ветер, внизу не чувствовалось, а здесь дует весьма прилично. Прикинув мысленно сложность задачки, Шайя почувствовала головокружение. Черт, снизу все казалось гораздо проще. Наверное, она сумасшедшая, если решила, что сможет заниматься акробатикой на такой высоте без соответствующей подготовки и запросто карабкаться по отрицательным уклонам. Точно — она сумасшедшая. Все, пора заканчивать с этим геройством, она честно попыталась, и на этом хватит. Она все-таки пилот, а не скалолаз. Не столько увидев, сколько инстинктивно почувствовав внизу какое-то движение, Шайя опустила взгляд. И замерла, точно каменное изваяние. Над тем местом, где она недавно стояла, неспешно проплывал густой рой черных точек. И без оптики лоцмана она видела, что «ежей» не меньше трех десятков. Парочка особо любопытных закружила над оставленным рюкзаком, изучая содержимое. Разведчики? Интересно, как-то отстраненно подумала Шайя, как долго она еще будет оставаться незамеченной и что последует потом, когда ее все-таки обнаружат? А руки заняты. И с каждой секундой она устает все больше. Отчаяние придало сил. Больше не колеблясь, она полезла вверх. Потянуться, перехватиться руками… Шероховатый пластик «пиявки» казался скользким, как лед, он так и норовил вырваться из обтянутых медпеной ладоней. Еще подтянуться… теперь самое трудное… Продолжая удерживаться на согнутых руках, Шайя напряглась всем телом и, слегка откинувшись назад, выбросила левую руку вверх и ухватилась за неровный край каменного карниза, чувствуя, как острая грань врезается в ладонь. Это даже хорошо, что край не покатый, а острый, надежнее захват, а боль можно и потерпеть. Но все же это будет даже труднее, чем она думала… если правое запястье ее подведет, она рухнет вниз, едва успев произнести слово «мама»… От спасительной «пиявки», казалось, просто невозможно было оторваться, ведь пути для отступления после этого шага больше не будет. Впрочем, отступать и так уже некуда. Сейчас она не могла взглянуть, крутится рой внизу или уплыл дальше, обзор закрывало собственное тело, и неизвестность пугала больше всего. «Ежи» могли вцепиться в нее в любую секунду. Мысленно застонав от отчаянного усилия, Шайя заставила себя оторвать руку от «пиявки» и тут же судорожным броском вцепилась в карниз. Теперь она висела на двух руках. Так, подтянуться… Силы убывали с устрашающей скоростью. Мышцы остро ныли от неудобного положения, жгучая боль кислотой растекалась по рукам… Отчаянный рывок. Подбородок показался над краем… перехватиться дальше, вот удобный выступ, Подтянуться, снова перехватиться… чертов пилотник, казалось, цепляется за малейшие шероховатости скальной поверхности, затрудняя подъем, а мокрые от пота пальцы скользят… И схватиться дальше не за что. Она застряла на полпути, край карниза все больнее вдавливался в грудь. Она запоздало вспомнила о виброноже и со злостью подумала, что нужно было раньше взять его в зубы. Какая же она дура. Впрочем, задним умом все хороши… Стараясь почти не дышать, удерживаясь лишь левой рукой, используя даже силу трения пилотника о шершавую каменную поверхность, она медленно потянулась к бедру, нащупала нож, предельно осторожно выщелкнула его из захватов. И так же медленно подняла руку обратно, избегая малейших рывков, способных нарушить смертельно шаткий баланс. Вытянув руку как можно дальше перед собой, уткнула вибронож острием в камень и включила питание. Кромки лезвия размылись от невероятно быстрых, неразличимых для глаз колебаний. Почти без усилия, издавая низкий жужжащий звук, лезвие погрузилось в монолитный камень, со свистом исторгнув в воздух струйки пыли. В этот момент ей казалось, что шум виброножа слышен до самой Адской пропасти. Хотя на самом деле ветер заглушал все звуки. Теперь выключить питание, пошевелить рукоять… намертво. Отлично. Продолжаем движение… Потом она лежала на спине, судорожно хватая ртом воздух. Ледяной ветер сдирал с лица липкую пленку пота, тело внутри пилотника взмокло, словно в паровой бане, каждая мышца дрожала от перенапряжения. Но долго она себе расслабляться не позволила. Несколько секунд, не больше. Не на курорте. И «пиявку» нужно забрать, иначе она отсюда вообще не спуститься. Продолжая лежать, Шайя на ощупь сняла с правого бедра игломет, поднесла к лицу, включила питание. Индикатор загорелся зеленым огоньком рабочего режима, в окошке счетчика загорелись цифры — 400. Полная обойма. Пилотам полагался облегченный игломет, ведь его использование подразумевалось только в исключительных случаях, когда после потери робота приходится выбираться с вражеской территории или под огнем противника. Четыреста двухграммовых бронебойных игл, прибавить вес самого пистолета и получаем кило двести. Честно говоря, она сейчас предпочла бы что-нибудь еще полегче, например вибронож, в нем всего четыреста восемьдесят грамм, но «ежи» вряд ли пойдут в рукопашку. Дурацкие размышления. Очередная попытка себя отвлечь, оттянуть неизбежное. Управляя с лоцмана, она выставила отсечку по десять игл за очередь, запасные обоймы остались в рюкзаке, так что следовало экономить. Затем перевернулась на живот, подтянула себя на руках к краю, стараясь шуметь как можно меньше, хотя ветер на такой сумасшедшей высоте и так уносил все звуки в сторону. Осторожно выглянула. Налетевший снизу порыв ветра плеснул в лицо холодом, заставив зажмуриться. Но она уже увидела главное — «ежи» исчезли. Шайя прерывисто вздохнула. Небеса услышали ее бессловесную молитву. Хорошо-то как. Так хорошо, что от облегчения хотелось расплакаться. Но пока нельзя. Эту роскошь она себе позволит попозже. Она аккуратно положила игольник рядом с бедром — оружие все еще может понадобиться в любой момент, — затем, опираясь на ладони, выдвинула тело чуть дальше, чтобы плечи выступали над краем, и опустила руку вниз, к «пиявке». На границе зрения возникла какая-то рябь. Шайя замерла, скосила взгляд. Мысленно выругалась. Ее несчастный рюкзак снова послужил объектом внимания иноров. Но на этот раз появилось что-то новенькое, чего она еще не видела. Над рюкзаком плавала некая шарообразная конструкция, которая, несмотря на примерно трехметровый диаметр, казалась воздушной, эфемерной для такого размера. Ее поверхность словно обтягивала мелкоячеистая сеть, а проглядывавшие сквозь нее «внутренности» почти сплошь состояли из сотен нитевидных перекрещивающихся усиков. Прямо какое-то паучье гнездо, с невольной дрожью сравнила Шайя. По горизонтальной оси этого явления, расположенные на равном расстоянии друг от друга, виднелись три плотных темных вздутия — возможно, двигательные установки. Кроме того, сквозь всю «паутину» под «брюшком» нового чужака проглядывало еще одно образование, что-то вроде темного полуметрового шара. Бомба? Вот же зараза. Сюда бы ручной ракетомет или гранату, но ничего нет. Она убрала руку и медленно отодвинулась обратно, под прикрытие карниза. Не стоит доставать «пиявку» прямо сейчас, слишком большой риск. Пусть эта штуковина сначала уберется отсюда… А если не уберется? Если обнаружит ее здесь? Если уже обнаружила и пока просто занята внизу? Почему-то Шайя сомневалась, что обычный игольник сможет ее защитить от такой хреновины. Да еще этот проклятущий карниз… Она чувствовала себя здесь совершенно незащищенной, словно вместо легкой брони пилотника на ней нет ничего, и ветер овевает голую, открытую всем выстрелам кожу. Поганое ощущение. Попадись ей в руки бес, который надоумил ее сюда забраться, уж она бы ему всыпала… Шайя хмуро подумала, что придется сделать то, для чего она сюда забралась — активировать «крота». А когда ракетно-пушечный комплекс начинает разворачиваться в боевое положение, выдвигаясь из туннеля на телескопических рельсах, шуму выходит изрядно. Чужак наверняка отреагирует, но и защита ей будет обеспечена. Хоть какая-то. Наверное. Если, конечно, «крот» успеет развернуться в боевое положение. Да и возможности чужака ей неизвестны. Выглядит он пугающе, причем страх возникает на инстинктивном уровне, генетический страх, научивший человека опасаться всяких пресмыкающихся гадов и ядовитых насекомых еще в древние времена, так сказать, на «автопилоте». Господи, и откуда эти инопланетные твари свалились на ее голову?! Что им здесь понадобилось? Населения на Пустоши — пшик, промышленного производства почти нет… А может быть, именно поэтому? Но что на этой планете для них такого привлекательного? Или это просто разведка боем, а Пустошь оказалась первым миром, на который они наткнулись? Неужели человеческие миры ждет полномасштабная война? Такого не было больше сотни лет, только пограничные конфликты разной степени тяжести между крупными государствами, политическая игра за влияние да несколько малосерьезных гражданских войн на отдельных планетах… Но не межзвездная же война… Честно говоря, даже шевелиться сейчас было страшновато. Вдруг у «паучьего гнезда» отличный слух? Но радиощуп лоцмана по-прежнему не мог войти в управляющий блок «крота-2». Бракованная дрянь. Ну что там могло случиться именно сегодня? Она сама себя загнала в ловушку… Шайя вдруг разозлилась — на себя. Хватит уже накручивать нервы, нужно что-то делать. Мысленно чертыхаясь, она заставила себя оттолкнуться ладонями от скалы, плавно переместилась на корточки, затем гусиным шагом подобралась поближе к створкам ворот «крота». Та-ак, вот она, панель ручного доступа, сейчас пальчиками отстучим по сенсорным клавишам, вобьем хранившийся в памяти лоцмана код и… Она едва успела коснуться панели и тут же рухнула плашмя, вдавившись лицом в острые каменные выступы. Правую скулу пронзила боль, но она не могла пошевелиться. Опустошающая слабость навалилась многотонным одеялом, лишая всякого желания двигаться и что-то предпринимать. Ей даже не хотелось думать, что произошло. Не было желания и сил. Словно кто-то вдруг вытащил ее волю к жизни. В одно мгновенье. А еще — удушающий страх. Он просто выворачивал наизнанку, заставлял дрожать все тело и выжимал слезы, бежавшие из глаз безостановочным ручейком. Как сломанная кукла. Валяется, как сломанная кукла, а могла бы сейчас жить спокойно, в безопасности, на какой-нибудь тихой, цивилизованной, далекой от военных потрясений планетке. Ведь собиралась завязать с военной службой еще два года назад, после окончания контракта на Двойном Донце, но не удержалась, подписала новый — здесь, на Пустоши. Не смогла толком разобраться с собственными желаниями. Или «железный дровосек» прописался в сознании куда больше, чем думалось, и не мешало бы подлечить психику, избавиться от зависимости. Не захотела. Поплыла по течению, это ведь так легко. Да и некоторые причины глубоко личного характера толкнули на бегство от действительности наиболее привычным способом — в кокон боевого робота. А теперь придется здесь беспомощно подыхать… И некому прийти на помощь… Гунза Кипер, будь он жив, не оставил бы ее в такой беде… Но его больше нет… Настоящий мужик. Сознательно подставил себя под удар ради остальных, решил поработать мишенью, чтобы выяснить возможности чужаков… Откуда ему было знать, что эти возможности намного превосходят обороноспособность его «Спринтера»? Ему даже Специализация не помогла… А Шайя так и не решилась на перестройку сознания, хотя из-за разработки ее бывшего командира капитана Бола, под началом которого она служила на Двойном Донце, в цене значительно поднялись пилоты, прошедшие Специализацию. Перетасовки и новые веяния начались примерно год назад, когда его ИМС (интеллектуальная матрица сознания) вошла в силу, упрощенно — «двойник»… С обычными пилотами «двойник» не взаимодействует в полной мере, поэтому даже средний пилот со Специализацией намного превосходит по боевым качествам лучшего пилота без Специализации. Так что этот контракт для нее в любом случае последний, независимо от ее дальнейших желаний… Господи, как же не хочется умирать вот так, беспомощно валяясь на камнях, не в силах даже защититься… Если уж на то пошло, лучше бы она осталась в коконе «Миссионера», — быстрая смерть в яростной схватке вместо долгой агонии. А может, Гунза и это рассчитал — что не успеет удрать, а потому предоставил это бесполезное занятие остальным? Бред… Это у нее от слабости, сплошная дурь в голове, мысли заплетаются, переклинивает, не иначе. Такой бред в голову лезет, что хоть караул кричи. Ну нет, ее эти твари живой не возьмут. Она не позволит к себе прикоснуться. Ее игольник в полном порядке, в отличие от предавшего тела. Ей потребовалось чудовищное усилие воли, чтобы заставить себя двигаться. От прилива крови к голове, казалось, взорвется череп, а мышцы перенапряженного тела полопаются, как предельно перекрученные канаты. Сантиметр за сантиметром рука сдвигалась к игольнику, наконец ладонь легла сверху на рукоять… И словно какое-то наваждение отпустило. Страх и бессилие схлынули мутной волной, возвращая ясность сознанию. Не всю, но мыслить она, по крайней мере, стала связно. И только сейчас поняла, что ее лоцман отключен. Виртуальная панель погасла, а вырубившийся мехвоин, отвечавший за ее эмоциональное состояние, больше не приглушал панику. Шайя немедленно исправила положение, лоцман, слава высшим силам, запустился, не сдох от какой-то непредвиденной перегрузки, как она опасалась. Смятение медленно отступило. Она снова поднялась на корточки, машинально потерла щеку, не замечая, что размазывает кровь — падение на камни рассекло кожу. Непонимающе посмотрела на окровавленную ладонь, продолжая напряженно размышлять, вытерла ее о пилотник. Итак, что же произошло? Она собиралась ввести код на панели ручного доступа… Шайя повернула голову и внимательно всмотрелась в створки. И только теперь заметила слабый отраженный свет на стальной поверхности. Лоцман дал максимальное разрешение, выделив и увеличив несколько сантиметров поверхности. Да, теперь отчетливо видно — створки покрывает прозрачная пленка из неизвестной субстанции. До нее она и дотронулась. Это что же получается — иноры добрались до «крота» раньше, чем она сюда взобралась? Как глупо все вышло. Скорее всего, она еще легко отделалась, пара минут слабости и несколько ссадин — это все пустяки, главное, она осталась жива и здорова. Неизвестно, какую роль пленка выполняет, но одно ясно абсолютно — нужно немедленно убираться с карниза, здесь она по-прежнему в идеальной ловушке. Но сперва следует проверить, как там поживает «паучье гнездо». Аккуратно переместившись на корточках к краю, Шайя осторожно выглянула. Увеличение. Еще. Чисто. «Паучье гнездо» исчезло. Вместе с рюкзаком. Ну и черт с ним. Он ее едва не спалил, не надо было оставлять вещи внизу. Она плюхнулась на грудь, опустила руку, схватилась за «пиявку», посылая импульс на отсоединение. Но рука вдруг соскользнула с «пиявки», оказавшейся невероятно скользкой, практически лишенной трения. Полнейшее, опустошающее бессилие неожиданно снова навалилось на нее многотонным удушающим прессом, полностью обездвижив. Шайя сразу поняла, что попалась второй раз на ту же уловку чужаков, но уже ничего не могла изменить. Предельно расслабленные мышцы не повиновались. Лежа пластом, она могла лишь следовать взглядом за поднимающимся к ней «паучьим гнездом», возникшим словно из небытия там, где его только что не было. Наверное, его маскировали какие-то защитные поля… Но мехвоин на этот раз не отключился. Так что умрет она без страха… Короткая яркая вспышка на поверхности «паучьего гнезда». Один из узлов, расположенных под мелкоячеистой сетью, обтягивающей тушу чужака, вдруг разлетается брызгами расплавленного металла, тонкой струйкой бьет сероватый дымок. Так выглядит попадание из лазерного оружия — мощный тепловой луч, вгрызаясь в препятствие, вызывает вспышку и разрушение. Тут же целая серия вспышек проходится по «паучьему гнезду», оставляя за собой оплавленные дымящиеся дыры. Чужак дергается, делает несколько быстрых и коротких вращательных движений в разных направлениях, словно в растерянности, затем ухает отвесно вниз и исчезает, снова скрываясь под защитой маскирующих полей. Черный военный глайдер с эмблемой службы безопасности базы «Зеро» на борту стремительно выныривает откуда-то снизу. Узкое, вытянутое по всей длине крыло с силой врезается острой кромкой в карниз, и камень уступает напору творения человеческих рук — летят искры и гранитная крошка. Тень ужаса холодной змейкой скользит в груди — край этой гильотины останавливается в полуметре от ее опущенной руки. Она все еще не может пошевелиться. И все же спасатели подоспели вовремя, и их неосторожность она готова простить, лишь бы они ее забрали отсюда. Шайя не может поднять голову, сперва слышит звук отъехавшей дверцы, затем видит ботинки и голени человека, ловко выпрыгнувшего на карниз. Он бесцеремонно переворачивает ее на спину. Шайя ошеломленно видит склонившееся над ней до боли знакомое озабоченное лицо. — Жива. Затем человек тут же подхватывает ее на руки, шагает к глайдеру, и вот она уже лежит на заднем сиденье. Звук захлопнувшейся дверцы. Странный неприятный запах. Сиденье под ней вздрагивает, глайдер отчаливает от карниза и набирает скорость. В натужном вое двигателей слышатся какие-то болезненные нотки. Чутье пилота говорит ей, что машина повреждена. Вышла из боя с инорами? Но все еще тянет, и это главное. Неужели у нее начался бред? На Пустоши не может быть Петра. Тем более здесь, в ущелье. Но она видела его лицо и слышала его голос. Ощущала его прикосновения. Самое настоящее потрясение то, что именно Петр вытащил ее из ловушки. Прошлое, от которого она скрылась здесь, снова вмешалось в ее жизнь — чтобы спасти. Надо бы это хорошенько обдумать. Как только выпадет подходящая минутка и все это сумасшествие останется позади… — Капрал, ты сдурел? Бери левее. Точно — голос Петра, не показалось. Но какой-то глухой, размытый. Да и запрос по лоцману подтверждает — он. Шайе все-таки удается повернуть голову, бессилие уже отступало. Спинка переднего сиденья почти закрывает обзор, но в щель между ней и бортом глайдера все же удается кое-что разглядеть, а разглядев — сообразить, что Петр торчит в окне, высунувшись до половины наружу. Что ему там понадобилось? — Капрал, ты спятил?! — Петр повышает голос и забирается в глайдер обратно, сиденье проседает под его телом, теперь Шайя его не видит. — Глайдер… не тянет, — сипло выдыхает смутно знакомый голос. — Нужно садиться, пока не разбились. Служебный чип сообщает на лоцман скупую информацию. Ронор Журка, помощник капитана Семика. Шайя видела пару раз эту страхолюдину в космопорте. Источник неприятного запаха стал понятен — по базе ходили весьма неприглядные шуточки насчет капрала и его физиологических особенностей. — Тяни сколько сможешь, — отвечает Петр. Голос у него требовательный, жесткий, командный. — Нужно оторваться как можно дальше. Ты же не хочешь, чтобы чужаки нас догнали. — Да нет же, — с отчаянием в голосе бубнит капрал. — Но что-то мне говорит, что нужно садиться прямо сейчас. — Знаю я твое «что-то», капрал. Говорю тебе — выжимай все, что сможешь. Нельзя садиться. У нас на хвосте преследователи. А стрелять назад из этой дырки мне чертовски неудобно. Так вот он что там делал, в окне. Это он подпалил «паучье гнездо», собственноручно, заставив его отступить. Лоцман нащупывает нужную частоту, устанавливает прямую связь с Петром. Но Шайя не торопится задавать вопросы, молча изучает информацию, поступающую с видеокамер борта. Так быстрее и надежнее выяснить, что творится вокруг. Неожиданно глайдер резко накреняется вперед, Шайю бросает на спинки сидений, и она падает в нишу для ног, ощущая полнейшую беспомощность — она еще не может двигаться самостоятельно. Может лишь вывернуть голову, но из такого положения видны только башмаки Петра. Плечо больно вдавливается в пол, а макушка — в борт. — Сучье племя! — ругается Петр. — А ну выровняй машину, иначе я тебе башку снесу! — Сам ты сучонок, — зло бормочет капрал. — Давай, сноси мне башку, посмотрим, как ты приземлишься самостоятельно… — Капрал, верни мне управление, немедленно. — Хрен тебе с редькой, а не управление! Лучше держись, пока у самого башку не оторвало! Днище вздрагивает от сильнейшего удара, вой двигателей обрывается. Шайю подбрасывает, плечо и голову простреливает острой болью. От удара сознание мутнеет. Скрежет и тряска длятся несколько секунд, затем воцаряется оглушающая тишина. Видимо, ее слегка контузило, так что момент, когда ее вытаскивали из глайдера, она пропустила. Но свежий воздух вскоре помог прийти в себя. Она обнаружила, что лежит на камнях в довольно неудобной позе, а вокруг царит сумрак. Какая-то пещера. Рассеянный свет шел только с одной стороны. Шайя собралась с силами и перевернулась на живот, затем поднялась на корточки. Подняла голову, тяжелую, словно мешок с песком. Точно — пещера. Какая-то тесная кишка, где даже толком не выпрямишься — так низко нависал потолок. Узкий вход — едва протиснуться на корточках — заслоняла фигура Петра с лазерным карабином в руках, замершая в положении стрельбы с колена. Охранял подступы, пока она прочухается. Теперь Шайя уже могла разглядеть его получше. Петр был в пилотнике, словно только что выбрался из робота, как и она, но его пилотник был стандартный, серо-черный, и поджарая фигура Петра выглядела в нем как затаившая пантера, изготовившаяся к прыжку. Лица его Шайя не видела, только коротко стриженный затылок. На шорохи за спиной Петр отреагировал, не поворачивая головы: — Ты как, сама двигаться можешь? Серьезных ранений я у тебя не заметил. Что с тобой? — Познакомилась с «паучьим гнездом»… — Шайя прокашливается — горло пересохло и саднит, словно на голосовые связки насыпали толченого стекла. — Это еще что? — Один из видов чужаков. Секундочку… Я сбросила тебе классификацию и материалы по бою. Посмотри. — Не сейчас. Вот они, сволочи. В рассеянном свете пещеры тепловой луч едва виден, в основном приходится ориентироваться по огонькам индикаторов выстрелов на стволе. Петр делает три выстрела и опускает карабин. — Снял. Больше никого не видно. Красиво горят. Рука Шайи машинально тянется к игольнику, но находит лишь пустое крепление на бедре. Виброножа тоже нет. Все осталось там, на карнизе. Хочется выругаться, но в этот момент Петр оборачивается, и она ловит на себе его внимательный взгляд: — У тебя кровь на щеке. — Царапина. Не обращай внимания. А где капрал? — Прячется где-то в глубине пещеры, — отвечает Петр. — Боится, что я теперь ему точно башку оторву. И совершенно правильно боится. Шайя на корточках подбирается вплотную, выше просто не выпрямиться, выглядывает из-за плеча Петра. Сквозь желто-зеленые ветви нависших над выходом кустов, шагах в тридцати от пещерки, на серо-буром склоне среди камней черным пятном проступает изрядно помятый фюзеляж глайдера. По всем признакам он окончательно отлетался. Несильный ветерок подхватывает клубы густого черного дыма, вырывавшегося из задней части машины, и разносит по ущелью. Дым одновременно и демаскирует их, указывая на точку падения, и скрывает от глаз, помогая зарослям кустов, обвивавшим узкий вход пещеры. — И как мы теперь доберемся до базы? — задала Шайя риторический вопрос. — Никак. Глайдер сдох, скажи спасибо капралу. Путь отрезан. Я этих тварей не вижу, но готов поручиться, что они где-то рядом. Просто пока не высовываются. Боятся. Его сдержанная улыбка и делано-спокойное выражение лица не могли ее обмануть: она хорошо успела изучить Петра за период совместной жизни и знала его горячий нрав, скрывавшийся за этой маской. Его глаза неестественно блестят, а движения резки и точны. Знакомые симптомы. Его кровь наверняка кипит от адреналина. Фанатик сражений. В этом весь Петр — чем сложнее обстановка, тем он собраннее и готов к действию. Крайне полезное качество для воина. А вот для личной жизни он оказался не приспособлен. Совсем. Впрочем, свинья она этакая… Оценка несправедлива. Она тоже была хороша… — А кто за нами гнался, можешь описать? — сдержав вздох сожаления о прошлом, спросила Шайя как можно более ровным тоном. — Шипастые торы. По твоей классификации — «ежи». — Его голос звучит сухо и отрывисто, фразы кажутся рублеными. — Понятно. Тогда надолго тебе лазерника не хватит. Я видела стаи из нескольких сотен «ежей». Мы, конечно, здорово поубавили их численность, но, думаю, их еще осталось до чертиков. Мелочевка. Отвлекающий фактор. Напрасная трата боеприпасов. Хотя… я кое-что заметила, возможно, эта мелочь не так уж и безобидна… «Какой-то сюрреалистический разговор, — думает Шайя. — Мы словно и не расставались. И все старые проблемы тут как тут». — Замри… — Петр поднимает руку, призывая к молчанию. — Чувствуешь? Сквозь камень под ногами проникает слабая ритмичная вибрация. — Да. Робот. Тонн на пятьдесят-шестьдесят. Похоже, нам все-таки послали помощь. — Хотелось бы на это надеяться. Нужно проверить, дать сигнал. Держи. — Петр снимает с бедра и протягивает ей игломет. — Опознаватель я отключил, прикроешь меня при необходимости. — Осторожнее… Петр закинул карабин за спину и скользнул сквозь кусты, аккуратно отогнув ветви — не хотел нарушать естественную маскировку. Пригнувшись, крадущимся шагом двинулся в сторону разбитого глайдера. Глядя на то, как он перемещается — короткими стремительными рывками, замирая в самых неожиданных моментах и позах и так же неожиданно срываясь с места, Шайя вдруг осознает, что в пугающе неестественной скорости и резкости его движений виноват не только адреналин. В тактическом симуляторе базы при отработке боевых учебных маневров на ИБээРе ей часто приходилось видеть смоделированных «вражеских» пехотинцев, защищенных броней и накачанных боевыми наркотиками по самые уши. Выскакивали из-за любых подходящих укрытий, жалили роботов ее звена лазерным и плазменным оружием, словно маленькие злые осы, и мгновенно скрывались из виду. Похоже, Петр сейчас под воздействием боевого наркотика. Именно поэтому рисунок его движения выглядит дискретным, словно он вдруг превратился в большое насекомое. Это открытие ее взволновало, но контролировавший эмоциональное состояние мехвоин быстро погасил беспокойство. Отходняк после этой дряни скверный, и Петру здорово достанется, когда действие боевого наркотика закончится… Но об этом стоит задуматься, когда они окажутся в безопасности. А сейчас все средства для выживания хороши. Шайя подалась следом, устроилась возле самых кустов, подняла игольник. Не успев сделать и двадцати шагов, Петр неожиданно рухнул ничком и замер на камнях, сам превратившись в бездушное изваяние. Со стороны Адской пропасти в их сторону неспешно наплывала стая «ежей» при поддержке нескольких «жал». Единиц в сто. Словно отдернулся занавес — только что никого не было, Шайя готова была в этом поклясться. Маскирующие технологии чужаков оказались весьма продвинутыми, впрочем, она это успела понять и раньше. Но самым главным было не это. Впереди стаи двигался боевой робот — сорокапятитонный «Спринтер», точно такой же, каким управлял капитан Гунза Кипер. Лишь окраска была иной. Вместо стандарта «горная долина» — точная имитация окружающей местности, отражение скал и скудной растительности, — его броня словно плыла, подстраиваясь под быстрые изменения. И этот робот явно возглавлял стаю врагов, а не убегал от нее. Так что помощью от базы «Зеро» и не пахло, они оба ошиблись: и она, и Петр. Нехорошее подозрение подтолкнуло Шайю увеличить картинку, воспользовавшись возможностями лоцмана. Ничто до этого момента не говорило, что у чужаков есть такие же роботы, как и у защитников Пустоши. Правый участок бедренной платформы, там, где располагались личные эмблемы пилотов, скакнул на виртуалку, отсканировался и выделился стоп-кадром. Стилизованное пламя костра. Эмблема Гунзы Кипера не оставила в принадлежности робота никаких сомнений. Как и бортовой номер. Это и был его робот, канувший в безвестность несколько часов назад. Неужели он перешел на сторону врагов? А если нет, то как он мог среди них так спокойно расхаживать? Маловероятно, что Гунза действовал по принуждению. Да и он ли там? Не достался ли робот чужакам как обычный трофей, а управлял им сейчас совсем другой пилот — чужак? Шайя почувствовала, как от напряжения вспотели ее ладони, рукоять игольника стала скользкой. До стаи было метров триста, когда характер ее движения изменился. Робот остановился, а рой, вытянувшись густой лентой, очертил за его спиной широкий вращающийся круг. А внутри круга проступила уже знакомая шарообразная конструкция — «паучье гнездо». Темный полуметровый шар под его брюхом отделился и рассыпался на несколько десятков мячей размером с обычное яблоко, развеяв предположения Шайи о том, что «паучье гнездо» носит с собой мощную бомбу. «Мячики» сразу устремились в разные стороны, но недалеко, всего через несколько секунд они выстроили широкую вертикальную окружность и замерли каждый на своем месте, с абсолютно одинаковыми интервалами друг от друга. И тут же вспыхнули, соединившись бело-фиолетовой плазменной дугой. А пространство в окружности помутнело. Несколько минут ничего не происходило. Петр лежал без движения, не желая привлекать внимания чужаков. Шайя тоже не двигалась, не отрывая взгляда от представления. А потом… У нее перехватило дыхание, а глаза широко распахнулись от изумления. Даже режим мехвоина не мог сдержать всплеска эмоций. Сквозь окружность из «мячиков» сперва вытекла густая стая «ежей» единиц в двести, а вслед за ними выплыло кое-что новенькое — что-то вроде шаровых молний — около десятка ослепительно сияющих бело-фиолетовых плазменных шаров, каждый диаметром метра в полтора. После переправки «шаровых молний», занявших свое место среди остального роя, портал свернулся, «мячики» снова собрались в один шар и приклеились к брюху «паучьего гнезда», как теперь стало ясно — носителя портала. Снова включилась маскировка, скрыв «гнездо» из глаз. Пора бы Петру уже вернуться. Все, что им теперь остается перед лицом такого количества врагов и мощи продемонстрированных технологий, — забиться в самую дальнюю щель пещеры и отстреливаться, пока хватит боеприпасов и сил. В общем, иллюзий Шайя уже не питала. Жить им с Петром и капралом осталось недолго. Словно учуяв ее мысли, боевой робот отделился от стаи и в одиночку, не спеша, двинулся в их сторону. Десятиметровый рыцарь, одетый в зеркальную хромированную сталь. Ожил бортовой мегафон: — Мы видим вас. Вы должны сдаться. Выходите. Не сопротивляйтесь. Модификация решит все ваши проблемы. Доверьтесь. Рою всегда нужны исполнители. Вы должны сдаться. Выходите… Монотонная речь повторялась по кругу, без вариаций. И, несмотря на звуковые искажения, она узнала голос своего бывшего сослуживца. Шайя сжала зубы, в бессильной злости опустив игольник и прислонившись спиной к каменной стенке. Она чувствовала жуткую усталость. Достаточно одного залпа плазмопушек «Спринтера», чтобы превратить ее с Петром в облако горящей плазмы. Даже пепла не останется. И какой бы Петр ни был быстрый и ловкий, он не успеет добежать до пещеры. Сдаться? Или бросить Петра и забиться в пещеру самой? Все равно ему не помочь. Игольником в такой ситуации не навоюешь. Детская игрушка против ИБээРа… Нет. Никогда. Пусть убивают. Она не будет убегать и прятаться. И не будет сдаваться. Неизвестно, каким способом они подчинили Дыма, но ей не хотелось испытывать этот способ на себе. Есть вещи поважнее смерти. Например — не потерять себя. Не стать рабом. На лоцман вдруг пришло сообщение с незнакомым гражданским кодом. «Петр, Шайя, говорит Крон Димбай, я — ваша спасательная команда. Обрисуйте, где вы находитесь. Я вас засек, но визуально не наблюдаю». В окошке виртуалки красовалась незнакомая смуглая физиономия, судя по внешности бикаэлец, но на базе «Зеро» не служили бикаэльцы. Ловушка? Скорее всего да.ГЛАВА 23 Сомаха
В горах бездна укромных мест, где можно спрятать все, что угодно. На исполинских масштабах горных склонов, полотнищах изломов и впадин, боевые роботы теряются, словно игрушечные солдатики. За три километра до точки назначения какое-то внутреннее чувство заставило меня слегка подкорректировать маршрут. Вздымая пыль и разбрасывая мелкие камни, «Скорпион» подался левее, к широкому скальному склону, который выдавался из террасы, словно начало разрушенного трамплина. Среди дикого нагромождения камней и трещин лапы робота, несмотря на свою прочность, могут застрять или получить серьезные повреждения, так что приходилось смотреть во все сенсоры, куда ставить каждую из четырех стоп. Чувствуя себя пауком, ползущим по песочному куличику на детской игровой площадке, я поднялся метров на пятьдесят над общим уровнем плато и остановился, нацелив вперед и вниз оптические сенсоры меха. Я кое-что засек, и это требовало осмысления. Особенно учитывая то, что я сейчас видел с высотки. Чужаки. Очередная разведракета, летевшая с базы, разлетелась в пыль за полкилометра от их позиций, я даже не смог понять, чем они ее достали. В первую очередь в глаза бросился стандартный боевой робот, каких я у иноров обнаружить никак не ожидал. Сперва я даже подумал, что мех попал в засаду, но тот стоял на дне ущелья совершенно спокойно, даже не пытаясь отбиваться от вившейся буквально за его спиной плотной стаи из «ежей» и «жал». «Спринтер», сорок пять тонн, камуфлирующая раскраска в соответствии с местностью, основное вооружение — плазменные пушки, на таком расстоянии для меня почти не опасен. Он определенно недавно побывал в бою. Сенсоры я приглушил, чтобы не демаскировать себя раньше времени, рассматривал оптикой — правый наплечный лазер и правая же плазмопушка, встроенная в руку, выглядели серьезно поврежденными. В пропавшем конвое тоже был «Спринтер». Воспользовавшись информацией с «Зеро», я быстренько провел визуальную идентификацию. Точно, их робот. Бортовой номер совпадал, характеристики излучения субъядерного движка, которые у каждого робота индивидуальны, думаю, тоже совпадут, но пока светиться радаром не хотелось. И как это понимать? Захваченный трофей? Или пилот переметнулся на сторону иноров? Или база «Зеро» ведет с чужаками какую-то свою игру, о которой мне неизвестно? Все может быть. Это объяснило бы поспешность, с какой они собирались разнести меня в клочья при захвате робота. Вот же зараза… И куда, хотелось бы знать, я ввязался? Не люблю игр втемную. Но задача остается прежней — вытащить Шайю. Если, конечно, она не участвует в этой непонятной игре. В это не верилось. Скорее уж разменная пешка. Но неприятный холодок смутных подозрений все же возник… Больше, чем присутствие среди врагов боевого робота, меня заинтересовало непонятного назначения устройство, которое заботливо окружала стая «ежей», — плававшая над каменистой землей ярко светящаяся окружность. А это что еще за… Я сразу понял, что это портал, как только сквозь пылающую молнией окружность потекли новые чужаки. Технологию порталов до сих пор не могла изобрести ни одна из существующих рас, хотя было известно, что такая технология возможна — на примере древних артефактов, оставшихся от исчезнувших цивилизаций и раскиданных по разным планетам. Речь, разумеется, шла о так называемых хкаси-телепортах — сооружениях древних, ныне исчезнувших рас, способных при определенных уникальных стечениях обстоятельств переносить предметы или людей в другие миры. Немногие индивидуумы могли настроить свое сознание на хкаси-телепорты — лишь считаные единицы из сотен миллиардов разумных существ, населяющих известный космос. А иноры, как только что выяснилось, обладали этой уникальной технологией и пользовались ею с такой же рутинной легкостью, как я — своим лоцманом. А еще тема порталов муссировалась в сетевых играх уже лет двести, так что не угадал бы только полный идиот. Хороший момент для атаки, чтобы захлопнуть эту дыру к ресурсам. Но я еще не знал, где Шайя, огневой удар может похоронить ее среди камней, если она находится где-то рядом… Меня-то они пока не засекли, и начинать войну рановато… Я воспользовался той же хитростью, которую по рассеянности применил в космопорте, повырубав электронику таможенников, — включил «фантома». Надеюсь, сработает и на чужаках. Хотя превратить боевого робота в невидимку, учитывая его размеры, посложнее, чем стать невидимкой самому. Пришлось потрудиться. Защита сосала из меня энергию, а я, в свою очередь, тянул ее из реактора робота. Я быстро сообразил сделать это иначе — любой робот оборудован постановщиком помех, предназначенным для подавления систем раннего обнаружения противника. Поэтому я слегка его модифицировал, влив «фантома» в его конструктивную начинку и подкорректировав программное обеспечение, тем самым избавив себя от энергозатрат и переключив их напрямую на реактор. Не спрашивайте, как это у меня получалось. Не смогу объяснить. Но это работало. До первого выстрела с моейстороны, естественно. Тем временем, после переправки пополнения, портал чужаков погас, свернулся в шарообразный модуль и исчез. У иноров имелась своя маскировка, позволявшая выключаться из всех спектров видимости не хуже, чем мой «фантом». Теперь среди их стаи кроме «ежей» и «жал» светились новые образчики чужих технологий — девять ослепительно сияющих бело-фиолетовых шаров. Очень похоже на искусственные шаровые молнии. Не мешало бы выяснить, для чего они предназначены. «Спринтер», все это время стоявший неподвижно, отделился от стаи и двинулся вперед. Три километра — далековато для искусственного слуха; за несколько секунд, пока звук, транслируемый с борта «Спринтера», дошел до аудиосенсоров моего «Скорпиона», он успел порядочно рассеяться, превратившись в неразличимый шум. Бортовому ИскИну удалось расшифровать только несколько слов: — …сдаться… не сопротивляйтесь… доверьтесь… должны… выходите… Меня словно обожгло. Я подоспел невероятно вовремя. Шайя. Нашлась! Я ее еще не чувствовал, но она там, рядом с чужаками, я уже не сомневался. Трансляция, похоже, шла по кругу, получая новые куски информации, ИскИн довел расшифровку до логического завершения: — Вы должны сдаться. Выходите. Не сопротивляйтесь. Модификация решит все ваши проблемы. Доверьтесь. Рою всегда нужны исполнители. Вы должны сдаться. Выходите… Даже не хочу думать, что чужаки имеют в виду под «модификацией». Но пилот «Спринтера» через нее уже определенно прошел. Результат я видел. Рой. Они назвали себя Роем. Над этим стоит поразмышлять… И тут я уловил какой-то отклик, видимо, мое желание, помноженное на тревогу, предельно обострило чувствительность. Я весь превратился в «уши», выискивая сенсорами робота среди шороха ветра, перестука осыпающихся со склонов камней любой намек на звуки, которые могли бы принадлежать человеческому существу: дыхание, шаги, биение сердца. Плевать, что нас разделяет три километра, я обязательно услышу все, что мне необходимо услышать. Звук работающих механизмов собственного робота пришлось отсечь фильтром. Теплый, но очень слабый огонек чужого лоцмана я скорее почувствовал своим обостренным чутьем, чем системами связи робота, а затем уже волевым усилием привязал этот сигнал к наблюдению и обмену, пропустив через все имеющиеся усилители и дешифраторы. Мозги ИскИна ощутимо заскрипели от предельных усилий по обработке канала, упорно норовившего прерваться, погаснуть. Секунду спустя — через целую вечность — выяснилось, что лоцман принадлежит Петру. Еще одно удивительное совпадение в череде прочих? Догадываюсь, как он здесь оказался. Последний раз я его видел в космопорте на плече у грузного здоровяка-капрала, который должен был доставить его на базу «Зеро». Нет сомнений, что их путь тоже пересекся с чужаками, как и путь Шайи. Я продолжил поиск. Внедрившись в лоцман Петра, я обыскал его пространство сенсорами. И нашел еще один… огонек. Буквально. Такую кличку здесь носила Шайя — Огонек. Жива! Я «выдоил» ее докторскую утилиту и с невероятным облегчением убедился, что Шайя даже не ранена, царапины и легкая контузия не в счет. Только после этого я связался с ними обоими: «Петр, Шайя, говорит Крон Димбай, я — ваша спасательная команда. Обрисуйте, где вы находитесь. Я вас засек, но визуально не наблюдаю». Петр ответил мгновенно, демонстрируя великолепную реакцию на оценку ситуации: «Шайя в пещере, вход замаскирован кустами. Капрал тоже где-то там. Я — метрах в двадцати от входа, среди камней, на открытой местности. Прикидываюсь пейзажем. Чужаки нас прижали, без помощи нам придется туго». Так их все-таки трое. Впрочем, капрал меня мало интересует. «Я знаю этот лаз, он ведет в разветвленную систему пещер. Не высовывайтесь, настоятельно рекомендую спрятаться поглубже. Я тут немного пошалю, расчищу пространство и подберусь к вам поближе. Пещера поможет вам пережить обстрел, а потом я вас заберу. Все понятно?» «Здесь чертовски много чужаков. Какими силами располагает спасательная команда?» «Надеюсь, достаточными. Все разговоры позже, даю двадцать секунд на прятки». «Выполняю. Удачи». Молодец, Петр. Человек дела. Теперь можно действовать. И совершенно нечего ему знать, что я один. Ракетных установок «крота-1» для массированного удара маловато, идею пришлось развить. Связь с базой на этом расстоянии из-за помех была слабой, но я еще мог ее поддерживать собственными усилиями. Это изматывало, но у меня были причины. Я пропустил канал через передатчик «крота-1», а с него уже надежно вошел в систему управления вооружением базы. Пусть «Зеро» тоже поработает для спасения своих людей, желает того прима-полковник Алеха Чертый или нет. Хочу посмотреть, как отреагируют чужаки, не выдавая преждевременно себя. Целью первого залпа я наметил отнюдь не «Спринтера». Боевой робот этого класса — угроза известная, а потому контролируемая. Я же хотел пощупать именно чужаков. Пока я двигался сюда, у меня было достаточно времени для анализа информации, полученной с борта гравилета сержанта Редсамы. «Шаровые молнии» в том бою не участвовали, пока они оставались неизвестной величиной, а вот «жала» были опасны. «Миссионер» Шайи в ходе боя возле Адской пропасти принял на себя и выдержал несколько жесточайших ударов «жал», пока не уничтожил их лазерным огнем. И специфическое воздействие этих ударов очень похоже на гравитационные импульсы направленного действия. В нашей цивилизации гравитационное оружие не получило должного развития из-за непреодолимых сложностей технологического и производственного характера. Обратная сторона медали — антигравитационные приводы — стоили меньших затрат и нашли больший спрос, поэтому их разработка себя окупала, а гравитационные пушки требовали слишком больших затрат при весьма скромных результатах. Поэтому до сих пор правили бал традиционные виды вооружения, а гравитационные пушки, как ни смешно это звучит, фигурировали только в гэпэшках. Только игровой опыт и позволял мне выдвинуть предварительную гипотезу. Иноры, похоже, сумели добиться большего в гравитационных технологиях ударного действия. Но больше всего меня сейчас беспокоили «ежи». Их чертовски много, и стоит их подпустить близко, как оборудование выходит из строя или меняет хозяев. Именно это произошло с «кротом-3», да и грузовоз был обречен как раз после контакта с «ежами». Я не собирался наступать на те же грабли, поэтому первый удар решил направить исключительно на них. Синхронизировав общий залп с учетом расстояний между базой и позицией «крота-1» и погасив несколько поспешных запретов из Центра управления, я посылаю команду на запуск… С этого мгновенья возникает новая точка отсчета — точка начала боя. Сознание в боевом режиме теперь выхватывает лишь наиболее важные для боя и выживания моменты, дробя время на дискретную последовательность. Где-то там, на базе, невидимые с расстояния, скрытые горными склонами, из пусковых труб четырех «Кротосов» вырываются восемь мощных трехметровых ракет. Стремительно набрав скорость и высоту, чтобы пройти без помех над всеми изломами гор, ракеты спустя одиннадцать секунд достигают позиции «крота-1» и подхватывают еще парочку стартовавших «сестер». Я внимательно наблюдаю за реакцией иноров. И выясняю, что за противовоздушную оборону отвечают именно «жала» — плоские ромбовидные аппараты три на четыре метра по горизонтальным осям. Как только ракеты обнаружены в воздухе, семь «жал» разворачивают острия к своему рою, а шишковидные выступы на тупом конце корпусов — к приближающимся ракетам. За полкилометра, там, где гасли разведракеты, мои «реактивные подруги» по команде разделяются каждая на восемь автономных суббоеголовок, расходясь над ущельем широким веером. Вовремя. В оптическом диапазоне контрудар чужаков не виден, но бортовая аппаратура засекает мощную вспышку электромагнитного излучения. Центр ракетного фронта с грохотом разлетается огненным облаком детонации. Выглядит тревожно — словно ракеты натыкаются на невидимую стену, внезапно возникшую в воздухе на их пути. Тут же вступает в действие противоракетная система «Спринтера». Лазерные вспышки нащупывают и слепят головки самонаведения атакующих ракет, мощными импульсами плавят корпуса, малый плечевой лазер «молния» присоединяется к ПРО, выбирая собственные цели. Еще несколько ракет или взрываются, или падают на землю неуправляемыми болванками — их реактивные двигатели повреждены. Но их слишком много для одного «Спринтера», ему не успеть обработать весь рой. Пилот ИБээРа это прекрасно понимает, и тупорылый ствол заградительного миномета, встроенного в бедренную платформу «Спринтера», вращаясь по широкой дуге, выплевывает… всего парочку термоаэрозольных мин и умолкает. Видимо, боезапас исчерпался в предыдущем бою. Мины взрываются еще до касания с землей, и черное облако раскаленного летучего аэрозоля накрывает участок местности перед позициями иноров. Этого недостаточно, чтобы прикрыть хоть кого-то… …Пока летит первая стая, пусковые трубы «кротов» на базе «Зеро» перезаряжаются и выпускают следующую порцию гостинцев. Преодолев десятикилометровый отрезок, они очень скоро тоже окажутся здесь и добавят жару… Если понадобится, я опустошу обоймы «Кротосов» полностью… …Оставшееся расстояние первый залп ракет одолевает за четверть секунды, сходясь к чужакам с двух сторон, словно реактивные клещи. Больше пятидесяти боеголовок, распределенных по площади выделенного для обработки сектора, ухают на Рой сверху смертоносным одеялом. Противоракетная система «Спринтера» успевает снять еще несколько боеголовок, и на этом его возможности исчерпываются. За несколько десятков метров до целей срабатывает заранее введенная команда на автоматический подрыв, и все боеголовки разлетаются одновременно на тысячи сверхтвердых поражающих элементов. Грохает так, что от взрывной волны под стопами ИБээРа вздрагивают скалы. Результат — почти нулевой. Теперь нет сомнений, что бой с конвоем Шайи научил чужаков многому. У них тоже было время проанализировать результаты первого столкновения с военной техникой людей. За мгновенье до взрыва «ежи» свиваются в клубки вокруг тех «жал», которые на тот момент оказываются поближе, и штормовая волна осколков наталкивается на их защитные поля. А поля у иноров определенно помощнее, чем наши ЭМ-щиты. Не успевает укрыться лишь малая часть «ежей», и удар превращает их в пыль. На экране тактической карты уничтоженные мишени гаснут, освобождая оперативный простор. Рой реагирует немедленно. Восемь из девяти «шаровых молний» срываются с места так резко, словно невидимый кий со всей дури бьет по гигантским бильярдным шарам. Размывшись от бешеного ускорения, они бросаются к базе «Зеро», виновнице обстрела, и скорость, которую фиксирует бортовая аппаратура «Скорпиона», оказывается более трех тысяч километров в час. Они проскакивают по низу ущелья мимо меня раньше, чем я успеваю что-либо предпринять. Они мчатся быстрее выпущенных с базы ракет, и это поневоле впечатляет. Мне трудно будет что-либо им противопоставить, если они с такой прытью накинутся на «Скорпиона». Но пока их интересует база, и этим стоит воспользоваться — ведь теперь мне предстоит справиться с меньшим числом врагов, чтобы добраться до Шайи с Петром. Девятая «шаровая молния» остается на месте, с ней явно что-то неладно, ракетный удар все-таки зацепил чужака, и зацепил всерьез — светившаяся плазмой поверхность пестрит темными пятнами и искрится молниями. Облако маскирующего аэрозоля все еще продолжает разрастаться, наплывает на поврежденную «шаровую молнию», и вдруг рой «ежей» и «жал» бросается врассыпную… …Единственная ниточка, связывавшая меня с базой, обрывается — на тактической панели гаснет пиктограмма «крота-1». Как один из виновников обстрела, он не успевает сделать ни единого выстрела и прекращает существование — стайка «шаровых молний» уничтожает его попутно, стремительно продвигаясь к базе «Зеро». А ведь там Лайнус и Зайда… На сожаления нет времени. Второй рой ракет с базы к этому моменту преодолевает половину пути… Я засекаю в небе над горами яркие вспышки разрывов и понимаю, что ждать их больше незачем. Теперь мне придется обойтись собственными силами: базе «Зеро» понадобится все вооружение для собственной зашиты. Надеюсь, ее возможностей хватит для отпора, иначе возвращаться мне будет некуда… …Черная аэрозольная масса взрывается изнутри — вспышка настолько яркая, словно в ущелье на миг загорается новое солнце. За какую-то сотую долю секунды от нестерпимого жара и света аэрозольное облако выгорает до краев, снова обнажая позицию противника. Взрыв «шаровой молнии» причиняет инорам больше ущерба, чем ракетный удар. Каменистый участок на дне ущелья, оказавшийся в момент взрыва под чужаком, горит, словно сухой хворост, а вокруг этого очага почва и камни дымятся. Несколько десятков «ежей» под защитой силовых полей трех «жал» — все, что осталось от Роя. Повезло тем, кто успел удрать подальше. Словно в растерянности, они медленно кружат вокруг эпицентра взрыва «шаровой молнии»… Трофейный «Спринтер» тоже уцелел, от эпицентра он находился в шести десятках метров, но состояние его плачевно. Несколько внешних слоев брони ободраны, словно кожа истязуемого в пыточной мастерской. Хотя броня робота состоит из десятков таких слоев и полностью функциональности он не утратил, толку в таком состоянии от него мало. От правого плечевого лазера остался выгоревший пенек, головная плазмопушка превратилась в оплавленную сосульку, каким-то чудом дееспособным осталось только плазменное орудие правой руки, да и то по прогнозу моего ИскИна повреждения фатальны и орудие близко к отказу или вообще не сможет сделать ни единого выстрела. Надеюсь, Шайя и Петр спрятались в скальной толще поглубже. Иначе все зря. Неприятная мысль с холодком страха. Ведь их лоцманы я больше не слышу. Но теперь прятки закончились, пора внести свою лепту в бой, который я же и заварил. Еще по оценке боя возле Адской пропасти я понял, что защитные поля чужаков не способны задержать чистую направленную энергию боевых лазеров, именно этим я и воспользовался, распределяя, кому достанутся энергетические, а кому — кинетические удары. Все орудия «Скорпиона» ведут отведенные каждому из них в соответствии с планом цели. Чужаки передо мной как на ладони. Броневые заслонки на трубах транспортно-пускового контейнера РЗУ «Ветер-24» давно откинуты, по сигналу установка выдает полный залп. Семьсот двадцать килограмм смертоносного веса, прожигая воздух пламенными выбросами ракетных двигателей, устремляются к инорам по пологой дуге, едва не задевая вершины встречных утесов. Они ревут, словно облако огромных рассерженных шмелей. Дульные отверстия носовой и хвостовой гаусс-пушек расцветают яростными снопами пламени. Никакой взрывчатки, всего лишь скорость в несколько километров в секунду и миллионы ампер, поданные при разгоне снаряда в стволе, — все вместе создает кратковременный эффект выхлопа реактивного движка. Снаряды предназначены «Спринтеру». Этот «огрызок», оставшийся от боевого робота, не стоит усилий, но подстраховаться не мешает, мощности вооружения «Скорпиона» вполне хватает для полноценного охвата всех целей. Одновременно с гаусс-пушками бьют и лазеры, и результат их попадания виден раньше всего: все три недобитых «жала» вспыхивают, разваливаясь на куски. Бронепробиваемость боеприпасов зависит от квадрата их скорости. Неудивительно, что фактический запас кинетической энергии подкалиберных снарядов гаусс-пушек просто колоссален. Двойное попадание сносит правую ногу «Спринтера» начисто, отрезает, словно ножом хирурга, ИБээР разворачивает вокруг оси на оставшейся ноге, словно порывом штормового ветра, затем он заваливается на спину. Такой удар — своеобразное предложение для вражеского пилота к катапультированию, но этого не происходит. И это уже не мое дело. Секунду спустя на позицию иноров обрушивается залп ракет и перепахивает дно ущелья огнем, осколками и взрывной волной. На экране поиска целей горит нулевая отметка, путь расчищен. Полностью. Работа сделана. Не теряя ни секунды, я уже бегу, разгоняясь до предела. Удобный пьедестал оставлен позади, теперь мне нужно добраться до позиций иноров лично. Высматриваю местечко поудобнее, где можно спуститься с длинной обрывистой террасы без риска переломать конечности «Скорпиона». Теплорассеиватели тихо гудят, распределяя излишки тепла между собой. Избиение закончилось, пора вытаскивать Шайю с Петром. Надеюсь, с ними все в порядке. Сознание надежно связано боевой программой, мысли бегут легко и стремительно. Когда-то на Двойном Донце, благодаря капитану Бола, я познакомился с его идеей «двойника». Не желая связываться с процедурой Специализации, кардинально перестраивавшей мозг, я усовершенствовал своего «иждивенца» и его программное обеспечение и использовал эту разработку при Споре Арбитра, в финале боя подменив себя своим же «двойником» и позволив ему погибнуть вместе с роботом, которым он управлял уже без моего участия. Ощущения потом на душе были гадостные, словно и в самом деле совершил самоубийство, но пользоваться услугами «двойника» и дальше, по мере необходимости, мне это ничуть не мешало. В боевом режиме «двойник» работает тандемом, усиливая возможности пилота, по тому же принципу, как и стандартный мехвоин, но с неизмеримо большей эффективностью. «Мехвоин» использует обезличенные алгоритмы поведения в боевых условиях ветеранов, доказавших своими победами, что их тактика жизнеспособна. «Двойник» же использует собственный опыт пилота, накрученный в специальных программах виртуального пространства и залитый обратно в «иждивенца». Таким образом, я получил специализатор личного пользования без перестройки сознания. Компания «РобоТех», с которой Бола проводил совместный эксперимент в боевых условиях, за такую интерпретацию его идеи, наверное, отдала бы мне последние подштанники, но я пока не готов торговать своими способностями в промышленном масштабе, мне и работы с Кассидом вполне хватало. Гравилет послушно летит следом, сохраняя дистанцию в двести метров — разумная предосторожность. Хотя на тактической карте врагов больше нет, стопроцентной вероятности в том, что ни один не уцелел, все же не существует. Пусть слабобронированная машинка пока прячется за моей широкой спиной. Зато со сканерами уже можно не стесняться, активизирую их полностью, щупаю каждый камень. Нахожу подходящее место для спуска недалеко от места сражения. Относительно подходящее, конечно, — крутизна склона за обрывом градусов в шестьдесят, а я не на сноуборде на снежном спуске. Но выбирать не приходится, иначе можно дотопать до Адской пропасти, так и не рискнув спуститься. Сталкиваемые стопами валуны катятся вниз, образуя маленькую лавину, я спешу следом, притормаживая, когда возникают особо опасные моменты крена. Почва плывет, заставляя рывками выравнивать равновесие. Позади на склоне остаются глубокие длинные рытвины — болезненные царапины на каменистой шкуре гор. Семьдесят тонн механического веса все-таки не шутка. Достигнув дна, снова ускоряю ход. Еще немного, и я их заберу. Уже выискиваю оптикой и сканерами дыру в склоне, где они должны прятаться. Их лоцманы по-прежнему молчат. Убеждаю себя, что они просто слишком глубоко забрались, и толща гор не пропускает сигнал. Вижу покореженный глайдер. По нему словно вместо мишени садили. Пластиковая кабина вдребезги, весь корпус в зияющих рваных дырах — результат обработки осколками ракет. В сорока метрах на спине неподвижно валяется одноногий «Спринтер». Он так близко, что я вламываюсь в его бортовые системы с ходу. Робот жив, хотя и не шевелится, экспресс-диагностика показывает, что его субъядерный двигатель еще функционирует, но жизненные показатели пилота плачевны. Без срочной медицинской помощи этот человек, а это определенно человек, вне кокона не проживет и минуты. Но я пришел позаботиться не о нем. Главное, что ни малейшей опасности он для меня сейчас не представляет. При падении плазменное орудие правой руки — единственное, что уцелело после ракетного обстрела, — окончательно вышло из строя. Теперь этот робот — просто набор безнадежно испорченных деталей. Секундой позже засекаю вход в пещеру. Отверстие небольшое, прячется в каменных складках так хитро, что сложно заметить, игра света и теней создает впечатление, что это просто еще одна тень, просто чуть более темная, чем другие, но инфракрасный сканер не обманешь. Петр говорил, что вход замаскирован кустами — теперь нет. Осколки посекли всю растительность вокруг, от кустов осталось одно воспоминание, а сам вход наполовину завален осыпавшимися камнями. Черт, и как им дать знать, чтобы выбирались наружу? Я останавливаюсь. Покидать робот неразумно. Но сколько придется ждать, тоже неизвестно. Вокруг валяются обломки вражеских машин, однако останков носителя портала среди них я не замечаю, так что опасность реванша сохраняется. Подтягиваю гравилет поближе, запускаю его кругами вокруг робота в охранном режиме, даю в небо разведракету. В эфире еще бродят плотные облака радиоэлектронных помех, оставшаяся за Адской пропастью туча никуда не делась и продолжала забивать частоты, но сейчас у разведракеты больше шансов послужить с пользой. Короткая блеклая вспышка в вечернем небе, микроскопическая электронная «мошкара» рассеивается среди воздушных течений. Жду. Соседство полуживого «Спринтера» мне все больше не нравится. По-хорошему его нужно добить без всяких сожалений, но шуметь не хочу. Ловлю каждый звук. Дурацкая ситуация — нужно убираться, а забирать все еще некого. Пошли первые данные с небес. Склоны гор и дно ущелья в пределах трех километров пустынны. Когда воздушные течения растащат микродатчики пошире, охват станет больше. Пока же удовлетворяюсь тем, что есть. Сейчас бы здорово пригодились бимоды. В бою от них толку нет, горят, как спички, когда вокруг бушует убийственная для их хрупкой начинки энергия оружия, но для разведки пещеры очень даже сгодились бы. На челноке был контейнер со «стрекозами», но в тот момент я поискать его не догадался. Жаль. Трудно все предусмотреть. Больше ждать не могу, начинаю процедуру экстренного выхода из кокона. Если все делать по инструкции, то безопасное отключение сознания от бортовых систем длится секунд двадцать, я же связи просто рву, мне некогда. Несколько секунд дезориентации, смутно чувствую движение кокона, выталкивающего меня на лифтовую площадку, снова движение, а потом я обнаруживаю себя уже снаружи, на камнях. Запахи. Запахи налетают раньше, чем восстанавливается зрение. Рука словно сама по себе шарит по бедру, цапает трофейный игломет. Смешное оружие, учитывая окружающую обстановку и огневую мощь только что закончившегося боя, но лучше, чем ничего. Запахи — прохладные запахи осени, горелого кустарника, перепаханной почвы и горячих камней, оплавленного пластика, взрывчатой начинки ракет. Причудливая смесь. Запах сражения. Все, зрение в норме, ничего не рябит и не плывет, срываюсь с места и бегом устремляюсь к норе. До нее остается всего несколько шагов, когда расстановка сил кардинально меняется. Беззвучная вспышка в небе над ущельем. Свет ослепителен. Я резко падаю на колени, сгибаюсь, пряча лицо от неба, не обращая внимания на резкую боль от впившихся в колени камней. Висок, там, где находится лоцман, словно взрывается, и информационная панель виртуалки перед лицом исчезает. Свет бьет в меня, сквозь меня, высвечивая камни вокруг и размывая тень подо мной. Плоть словно становится прозрачной, вязкой, текучей. Боль оглушает. Словно в канал зубного нерва загнали раскаленные иглы без анестезии, только боль эта — во всех костях тела. Сознание накрывает мраком. Свет обрывается. Обнаруживаю, что лежу на боку. Как упал — не помню. Дышу с трудом, грудную клетку словно стиснули стальные обручи — спазм. Накатившая дурнота обессиливает, желудок норовит вывернуться наизнанку. Вижу черное небо. Или это почернело в моих глазах? Нет. Все-таки — небо. Вот оно что. Черная муть разрастается в небе грозовой тучей, отрезая солнечный свет, ранний вечер стремительно превращается в наступающую ночь. Чужаки повторили прием, использованный до Адской пропасти. Висок жжет огнем, такое ощущение, словно мне вырвали кусок кости из черепа, подпалив мозги. Запоздало соображаю, что чудовищная лавина помех вырубила лоцман, связь со «Скорпионом» утеряна. Мне чертовски плохо. Еле шевелюсь, нет сил даже порадоваться, что вообще остался жив… потом порадуюсь… Краем глаза вижу, как недалеко от «Скорпиона» словно из воздуха возникают ослепительно-белые шары. Шаровые молнии чужаков. Не хочется верить, что с базой уже покончено и они вернулись за мной. Скорее всего, проклятый портал выпустил очередной десант. И вот эта рябь в глазах, наверное, новая стая «ежей». Чудом выживший после электромагнитного удара гравилет дымится от множественных коротких замыканий в бортовой аппаратуре, но остается парить в воздухе. Восприняв появление «шаровых» как угрозу для «Скорпиона», открывает огонь на поражение. Тяжелые спаренные иглометы взрываются яростными очередями бронебойных ос, срываются ракеты. От «шаровых молний» к нему тут же протягиваются толстые, извивающиеся, словно живые, плазменные жгуты. Вспышка, словно от гигантского разряда дуговой сварки. Взрыв. На камни валятся обломки. Гравилет, который я притащил для Шайи, продержался не больше секунды. Сквозь дурман в сознании дотягиваюсь до бортовых систем «Скорпиона», активирую «двойника» в автономном режиме. Без лоцмана, да еще когда тебя выворачивает наизнанку от тошноты, а все тело ломит и бросает в жар, это невероятно сложно… Но аппаратура робота спроектирована с завидной устойчивостью к направленным электромагнитным импульсам, «Скорпион» меня понимает и принимает команду к выполнению. Мне до него уже не добраться, так что пусть воюет без меня… Орудия «Скорпиона» вступают с пришельцами в яростный диалог. Аргументы из подкалиберных снарядов гаусс-пушек и импульсные очереди лазеров рвут ближайшую «шаровую молнию», буквально отшвыривая ее прочь. Оглушающий рев и грохот словно придавливает меня к камням. Если эта штуковина взорвется так же, как предыдущая… Страх придает сил. Я заставляю себя подняться, бросаю непослушное тело вперед. Воздух кажется неестественно густым, или это у меня одуряющая слабость, приходится продавливаться сквозь него, как сквозь сироп. Спасительная нора уже близко. Вскакиваю за свеженькую осыпь камней, тут же расползающуюся под ботинками, хватаюсь руками за острый край свода, впихиваю себя в темное прохладное нутро скалы… Вспышка. Жар и ослепительный свет толкают в спину, высвечивая каждый каменный излом внутри пещеры, каждую трещинку с такой четкостью, словно внутри нее вдруг зажглось солнце… И я чувствую, как вспыхивают спина и волосы на затылке…ГЛАВА 24 Лимсей
— Мой дорогой друг, вы уже выяснили, как торговец это сделал? Кайф был обломан бесповоротно. Ни единого выстрела сделать не удалось. Лимсей сидел в кресле и угрюмо наблюдал за текущей информацией по операционному экрану кабинета. С момента, когда отказали орудийные системы всей базы и робот, экспроприированный торговцем, а заодно и угнанный штатный гравилет убрались из пределов видимости, прошло уже около получаса, а прима-майор так и не нашел ответа на этот вопрос — как он это сделал. ИскИн базы не смог объяснить, как это произошло. Капитан Хоган, возможно, сумел бы прояснить ситуацию, но его с того света уже не вызовешь для отчета. Оставалась игра в догадки, но такая игра приводила Лимсея в бешенство. «Скорпион» просто исчез с экрана радаров. Даже оптика перестала его видеть. Причем диагностика упрямо твердила, что все системы исправны — ущелье просматривалось прекрасно, исчез лишь робот. И только доклады штурмовиков, наблюдавших за бегством робота своими глазами, подтверждали, что робот никуда не делся, а продолжает удаляться с приличной скоростью, говорившей о том, что пилот, управлявший им, далеко не новичок и прекрасно владеет такой боевой техникой как ИБээР. Лимсей не любил того, что не мог понять. С одной стороны, торговец похитил робота, тем самым лишив базу части защиты. С другой стороны, он же поднял остальных роботов, включив их в систему вооружения базы раньше всех прогнозов ремонтников. Подонок. Усиление базы не входило в план Лимсея. А прима-полковник, старый маразматик, подливал масла в огонь, спрашивая одно и то же каждые несколько минут. Может, полковник так завуалированно издевается над ним, Лимсеем, и никакой это не маразм? Лимсей с угрюмым раздражением покосился на командира. Тот как раз отложил сигару после очередного «поцелуя» и медленно выпускал дым изо рта, сложив тонкие губы высушенным бубликом. Покончив с дымом, полковник привычным движением медленно провел сухой ладонью по жесткому ежику платиновых волос, украшавших пергаментный череп, затем отхлебнул глоток ланара и отставил чашку. Его лицо выражало наслаждение наркомана со стажем, в левом углу губ застыла рубиново-красная капля кофе, словно у вампира, только что оторвавшего клыки от очередной жертвы, но взгляд полковника — неожиданно внимательный, цепкий взгляд, не отрывался от голографического экрана. После того как стало ясно, что помешать торговцу они никак не могут, не послав вслед за ним других роботов, прима-полковник дал отбой, успокоился и продолжал дымить своей чертовой сигарой как ни в чем не бывало. Но за текущей обстановкой, похоже, все-таки следил не хуже Лимсея. А вот еще одно сплошное издевательство — сообщение в памяти ИскИна базы, полученное от торговца перед тем, как он смылся. «Обращаюсь к прима-полковнику Алехе Чертому. Я получил информацию о местонахождении одного из ваших пилотов — Шайи Цедзе. Она моя старая знакомая, и я не собираюсь оставаться в стороне, пока вы раздумываете, что предпринять. Так как вы не желаете рисковать, я решил организовать спасательную операцию на свой страх и риск. Не стоит меня останавливать, все равно ничего не выйдет». — Так что вы думаете по этому поводу? То, что прима-майор уже высказывал свои соображения, напоминать бесполезно. Проще ответить снова. Лимсей сдержал вздох. Ладно, недолго терпеть все это осталось. Нужно только выбрать момент… За эти полчаса он уже успел допросить и медика, и сержанта Мидянина. Этот болван позволил себя парализовать, но пособником торговца не был, тот обошелся без его помощи, с такой же легкостью взломав коды управления гравилета, как и коды управления роботами. Да уж, когда этот тип попадется в его руки, Лимсей не упустит случая выяснить, как ему это удается. Точнее — если попадется. Лимсей предпочел бы, чтобы иноры его сожрали. И его, и эту проклятую базу. Это проще, чем выяснять, какую на самом деле игру затеял торговец. Да и не интересовала эта игра Лимсея на самом деле. Его интересовала только собственная игра. Здесь и сейчас. — Вы слишком задумчивы, мой дорогой друг. А я задал вам вопрос. Больше всего ему хотелось нарычать на командира. Заставить заткнуться этого старого пердуна. Все равно его время вышло. Но привычка к субординации, въевшаяся в плоть и кровь за десятилетия службы, — мощная штука. Лимсей сдержался, сам не понимая почему, но извиняться за задержку с ответом не стал, сразу взял быка за рога — что-то вроде компромисса с собственным раздражением: — Вы не поверите, мой командир, — Лимсей язвительно усмехнулся, — но у меня есть масса соображений по этому поводу. Списки служащих базы засекречены, пилот Шайя Цедзе в контакт с Димбаем не вступала с того самого момента, когда этих клятых торговцев принесло на Пустошь. Я проверил. На базе у него тоже не было возможности узнать о ней. И все же он узнал. Явно произошла утечка. Дальше. Из-за серьезных повреждений оборудования скачать информацию с борта «Двойки» удалось с большим трудом, только после предварительного ремонта, хотя, по утверждению сержанта Мидянина, торговец это сделал с лету. Что подтверждает мои выводы — все та же утечка, торговец ничего не скачивал, он просто знал, что Шайя Цедзе задействована в конвое, а спасательная операция — лишь предлог, чтобы увести робота. Возникает вопрос — зачем все это ему нужно? Кстати, в команде Кассида Кассионийца этот тип является экспертом именно по боевым роботам. Не думаю, что это случайное совпадение. Прима-полковник снова присосался к сигаре, с этаким аристократическим изяществом удерживая ее двумя пальцами — большим и указательным, а остальные отставив веером. Пижон и есть пижон. Отложил, смакуя дым. Выпустил облачко изо рта, затем уставился на прима-майора прозрачными старческими глазами с неизменным дурашливо-добродушным выражением на лице: — Мое внимание всецело принадлежит вам, Лимсей, продолжайте. — Боюсь, это банальное похищение боевой техники, а не попытка спасательной операции. Я полагаю, что кто-то очень хочет, чтобы мы не выжили, мой командир. Нас продали, и даже догадываюсь кто. Продали этим чужакам, и эта атака отнюдь не случайна. — И падение челнока тоже, по-вашему, не случайно? Если следовать вашей логике, мой дорогой друг, они сами себя сбили? М-да. Старый перец еще что-то соображает. Остается лишь вдохновенно лгать и дальше. Лимсей нахмурился, изображая крайнюю степень озабоченности. — Торговцы работают против нас. Требованием доставить технику на базу они воспользовались, чтобы проникнуть на базу самим. — До такой степени рискуя жизнью?! — То, что этот торговец смог завладеть нашим роботом, не вызывает у меня особого удивления: временные коды доступа к перевозимой технике пришли вместе с ней, но как, по-вашему, он смог перехватить управление гравилетом? Благодаря гениальному озарению? — Любопытно. Продолжайте. — Им могли очень хорошо заплатить. Технологии, которые могут выйти из нашей лаборатории, принесут колоссальную прибыль и дадут толчок новому развитию техники и вооружения. Игра идет по-крупному. По моему глубокому убеждению, торговец знал все секретные коды доступа базы заранее. Если это так, то наша сеть может рухнуть в любой момент, и в любом случае мы в опасной ситуации, поэтому следует немедленно восстановить над ней контроль любыми способами. Предлагаю провести перезагрузку основных кодов на запасные, прямо сейчас. — Подозреваете, что кто-то с базы участвует в сговоре? — Да. Я подозреваю своего заместителя, капитана Семика. Недаром он прибыл сюда вместе с торговцами, хотя должен был оставаться в космопорте. Предатель желает лично убедиться, что все идет по плану, и собирается вредить нам изнутри. Вы должны отдать приказ арестовать их всех. — И давно у вас такие подозрения? — Да. Но я не хотел спешить с выводами и перепроверял информацию. Алеха Чертый, словно этакий добрый дедуля, с прищуром покосился на Лимсея. — Понимаю, специфика вашей работы — подозревать всех во всем, но иногда вас весьма сильно заносит. Нужно разобраться в ситуации, прежде чем принимать поспешные решения, чреватые весьма непредсказуемыми последствиями. Пока роботы послушны командам с базы. Это было правдой. Разведракеты класса «небо», которые засеяли «мошкарой» все небо над ущельем вокруг базы несколько минут назад, были выпущены с прибывших роботов. Так что предварительную проверку на дееспособность они пока прошли и в автономном режиме являлись хорошим подспорьем для защитников базы. Как ни странно, с чем не смогли справиться все системы наблюдения базы, справилась «мошкара», позволив заглянуть за десяток километров — на центральный экран операционной голопанели наконец поступила устойчивая картинка, позволившая обнаружить местонахождение Крона Димбая. Возможно, этого торговец просто не учел. А разведракеты класса «автоном», продолжавшие вылетать с базы с равными интервалами, уточняли данные, дополняя картинку. В данный момент «Скорпион» замер в семи километрах от базы на скальном уступе, расположенном высоко над ущельем. О чем думал его пилот и что собирался предпринять, было неизвестно. Возможно, он наблюдал за чужаками и планировал дальнейшие действия, но чужаков «мошкара» уже не улавливала, они по-прежнему оставались вне систем наблюдения базы. — А если ваши подозрения все-таки верны, то, как думаете, чего этот Димбай ждет сейчас? Лично я полагаю, что парень выжидает удобного момента атаковать. А вы? — Атаковать одним роботом тех, кто играючи справился с нашим конвоем? Блеф. Безумие. — Лимсей усмехнулся, всем своим видом демонстрируя этакое вселенское презрение к предположениям командира. — Да, мой дорогой друг, вы настойчивы. Я вижу, что вы по-прежнему подозреваете его в каком-то извращенном предательстве. А может быть, не стоит копать так глубоко и все гораздо проще? Ведь остальные роботы благодаря нашему торговцу поставлены на ноги, включены в систему обороны базы и готовы выполнить любую команду? Может, он действительно желает лишь помочь? — Я бы на это не покупался, мой командир. Я предлагаю заблокировать этих роботов. Неизвестно, какие программные сюрпризы оставлены нашим смуглым гостем в их операционках, кто знает, может, они в любую секунду выйдут из подчинения и накинутся на нас? — Я всегда прислушиваюсь к вашим дельным советам, любезный Лимсей, и спасательную операцию я не позволил именно с вашей подачи, вы ведь были правы, нам не стоило распылять силы. Но это было до того, как мы получили новых роботов. А теперь нам нужны пилоты. И если этот торговец сможет спасти хотя бы одного, то нам это поможет в обороне. Заодно пощупаем чужаков руками торговца, не рискуя своими людьми. Что само по себе неплохо. Жаль лишь, что он перекрыл связь со «Скорпионом». Боится, что спутаем его планы? Ему следовало бы скоординировать с нами свои действия. «Ну надо же, — с язвительным скепсисом подумал Лимсей, — оказывается, старикан все-таки способен позаботиться хоть о ком-то? Чего бы еще соврать?» Вдохновение заканчивалось. — Да, мой командир, вы правы, такова специфика моей работы — подозревать. Я все же настоятельно советую не исключать возможность, что нападение иноров на конвой не случайно… Лимсей умолк. Зачем он вообще поддерживает этот докучливый разговор? Чего еще ждать? Какой смысл? С инорами как-то все затянулось, значит, нужно рассчитывать на собственный, давно разработанный план, только и всего. Ведь все уже давно решено. Решено-то решено… Вот только неожиданно сложно оказалось переступить через эту грань окончательно… грань, за которой прежней жизни уже не будет. Начнется новая жизнь, и неизвестно, что она ему принесет. Ну да, в этом-то вся загвоздка и состоит. Неизвестность всех тревожит, и он не исключение. Человеческий фактор. И все же пора принимать решение, хватит, как говорится, тянуть кота за яйца. И Лимсей решился. Ладно, раз иноры не желают атаковать базу, то и черт с ними, а он все равно уйдет красиво. Как и задумал… — Подготовка к залпу ракет «Кротосов» с первого по четвертый, — сообщил вдруг ИскИн базы по селектору громкой связи. — Координаты квадрата для нанесения удара… Лимсея внезапно бросило в жар. До него вдруг дошло, что он и в самом деле уже не управляет ситуацией, чертов торговец ввел неизвестный фактор, который вполне может бесповоротно сломать ему планы. И он почувствовал, как его охватывает паника. Он слишком долго ждал, не решаясь начать действовать… — База, отменить подготовку к запуску! Вот видите, что я говорил, полковник! Мы уже не управляем собственной… — Приоритет команды выше вашего уровня доступа, прима-майор Лимсей Журка, — вежливым бесстрастным голосом ответил ИскИн. — Выше? Что за чушь! Выше может быть только приоритет командира… — База, подтверждаю приказ прима-майора. — Алеха Чертый невозмутимо потянулся за сигарой. — Отменить запуск невозможно. Введенный в систему приоритет выше вашего уровня доступа, прима-полковник Алеха Чертый. Прима-полковник изумленно замер, рука с сигарой застыла возле губ, не добравшись до них какой-то сантиметр. Его можно было понять — выше его уровня доступа могла быть только прямая директива из Центра. Но замешательство длилось долю секунды, на голову Чертого по внутренней команде опустился нейрошлем. — Внимание всем, полная боевая готовность. С боевых постов посыпались подтверждающие отклики. — Любопытно… Невероятный парень… Как он это сделал? Лимсей, все семь лет вы утверждали, что нашу систему безопасности взломать невозможно, а сейчас этот торговец сделал ее чуть ли не мимоходом… Чувствую себя как-то глупо в роли наблюдателя, а вы, мой дорогой друг? — Залп произведен, — доложил ИскИн. Командный бункер, защищенный самой толщей сопки, обладал хорошей звукоизоляцией, так что предварительно ослабленный системой звук пришел лишь по динамикам — рев восьми ракет, ушедших в сторону Адской пропасти. — Что ж, есть и хорошая новость — нам представилась возможность взглянуть, куда направлен удар, мой дорогой друг. — Отложенная подготовка к залпу ракет «Кротосов» с первого по четвертый, — доложил ИскИн базы. — Координаты района для нанесения удара не изменились. Отложенная подготовка означала, что залп будет произведен сразу после перезарядки ракетных установок. Напряжение в кабинете, казалось, сгустило сам воздух. Лимсей чувствовал, что потеет, как бык на бойне. На выделенные системой экраны шел видеопоток с датчиков боевых ракет. В информационной панели побежали цифры таймера, отсчитывавшего расчетное время до нанесения удара. А на экранах под ракетами стремительно неслись склоны гор. Лимсей тоже поспешно надел шлем… и тут же содрал. Какого черта он творит?! Пора делать ноги, а не любоваться пейзажем… Он вскочил. — Думаю, намерения нашего общего друга теперь предельно ясны, не так ли, Лимсей? — Взгляд полковника, блуждающий в информационных дебрях киберпространства, вдруг вонзился в лицо Лимсея, словно скальпель, заставив его испуганно замереть. — Он атакует иноров. Это тоже укладывается в вашу схему предательства? Как и тот факт, почему сигнал о нападении так и не был послан вами в Центр? Мне пришлось это перепроверить, дорогой майор, и продублировать собственный приказ. Ваше агрессивное поведение и логические накладки в ваших рассуждениях заставили меняперепроверить все, к чему вы сегодня прикладывали ваши нечистоплотные ручонки, майор. Надо было сделать это раньше, капитан Семик предупреждал меня, что вы ведете темную игру и готовите слив секретной информации посторонним заказчикам… А теперь вы, кажется, решили, что пора уносить ноги, забыв, что ваше место в боевой обстановке рядом со мной? В военное время такие делишки заканчиваются трибуналом, мой дорогой друг. — Залп произведен, — снова бесстрастно доложил ИскИн. — Отложенная подготовка к залпу ракет «Кротосов» с первого по четвертый. Лимсей скрипнул зубами. Семь лет наблюдая изо дня в день за этим бесхребетным созданием, ведущим почти растительный образ жизни, он не верил, что тот способен на самостоятельные действия. Разве что по недоразумению. Теперь выяснилось, что Лимсей все эти семь лет недооценивал прима-полковника Алеху Чертого. Старый черт все эти годы просто валял дурака, водил его за нос, прикидываясь простаком. А капитан Семик изо всех сил старался его подсидеть, клятая крыса. Теперь терять нечего, понял Лимсей, и страх словно по волшебству прошел, испарился, исчез бесследно. Он глубоко вздохнул и расправил массивные плечи, почувствовав себя так, словно с его загривка только что свалилась неподъемная гора. Время нерешительности прошло. — Молчите? Постарайтесь не предпринимать никаких угрожающих действий относительно моей драгоценной персоны. Вы прекрасно знаете, что система безопасности этого кабинета подчинена мне, и ничего вы сделать не успеете. — Подтверждая его слова, под потолком с тихим гулом сервомоторов шевельнулась легкая турель, наставив раструб нейроизлучателя на Лимсея. — Двери, кстати, тоже блокированы. Прежде чем я вызову капитана Старфокса арестовать вас… — Почему именно сейчас? — криво усмехнулся прима-майор Лимсей Журка, перебив командира. На него вдруг снизошло состояние отрешенности. Все волнение и сомнения куда-то исчезли. Все мосты сожжены. — Обстановка накаляется, мой дорогой друг, — любезно пояснил Алеха Чертый. — У меня пропал интерес играть в ваши закулисные игры, пора руководить боем. И я не желаю, чтобы вы и дальше смешивали карты за моей спиной. Но кое-что мне все же любопытно. Прежде чем вами займутся военные следователи, не могли бы вы ответить на животрепещущий вопрос — кому вы собрались продать результаты исследований наших трудолюбивых саламандр? Ствол излучателя под потолком снова ожил, разворачиваясь в сторону прима-полковника. Мгновенно все поняв, Алеха Чертый успел лишь машинально вскинуть руку, заслониться ладонью. Жалкая попытка спастись. Нейроизлучатель коротко прогудел. Лимсей не стал экономить на мощности, вкатил смертельную дозу. Чертый захрипел, его глаза расширились от боли, но ни слова выдавить не смог. Запоздалая попытка встать ему тоже не удалась, он тут же рухнул обратно. Лимсей спокойно шагнул ближе, чувствуя ни с чем не сравнимое мстительное удовлетворение. Кайф. Содрал с командира нейрошлем. Снял тлевшую сигару с пепельницы-сфинкса, другой рукой подхватил со стола саму пепельницу — весьма увесистую штуковину, и ударил прима-полковника в голову, с мерзким хрустом проломив висок. Чертый дернулся и обмяк. Седая голова поникла, глаза закатились. Лимсей скорчил брезгливую гримасу. Акт милосердия. От смертельной дозы жертва парализатора может умирать до тридцати секунд, и все это время у нее нестерпимо горят нервные волокна. Раньше прима-майору, точнее уже бывшему прима-майору, не приходилось убивать самому. Полезный жизненный опыт. Когда-то же нужно начинать. А глупость командира все-таки беспредельна. Ему ведь даже в голову не могло прийти, что все приоритетные коды доступа давно переписаны под заместителя и достаточно одной команды для смены хозяина. И вот такой человек руководил базой. Куда катится мир… Минутку… Лимсей повернул голову к экранам. За полкилометра до подлета к цели ракеты разделились на автономные модули, расходясь над ущельем широким веером, что сразу же отразилось на операционном экране — количество видеоокон мгновенно возросло в несколько раз, системе пришлось их даже в несколько раз уменьшить, чтобы уместить на экране. Несколько окон тут же погасло — ракетный фронт наткнулся на вражеское противодействие. Телеметрия донесла полученные данные — какая-то электромагнитная аномалия… Лимсей с усилием встряхнул головой. Да какого черта? Эта война его больше не касалась. Взгляд снова упал на труп командира, и Лимсей не смог сдержать злорадной улыбки: — Да, вы правы, правы во всем, мой догадливый дорогой друг. На самом деле я понятия не имею, что происходит. Надоело придумывать бессмысленные ответы… Так что спасибо за то, что подтолкнули к действию. Забежать в свой кабинет, посмотреть, не забыл ли захватить чего важного? По губам Лимсея скользнула быстрая змеиная усмешка. Люди часто совершают подобные ошибки, теряя драгоценные секунды. Но только не он. Такой ошибки он не сделает. Сфинкс-пепельница все еще в его руке, почему бы не забрать остальные части сигарного набора? Как неоднократно рассказывал полковник, все предметы из одного гарнитура, инкрустированы черным перламутром и стоят целое состояние. В самый раз прихватить на память. Сундучок-хьюмидор отправился под мышку, сигару Лимсей воткнул в рот, а гильотина в форме обнаженной женской фигурки с трудом, но все-таки уместилась в боковом кармане форменной куртки. Одну руку он предусмотрительно оставил свободной. Ну и под занавес пора разыграть маленькую гражданскую войну, организовать ловлю несуществующих блох. Базе конец. Но у тех, кто остался снаружи, еще есть шансы выжить, а для плана Лимсея свидетелей должно остаться как можно меньше. Что ж, идея, как уменьшить эту проблему, тоже есть. Мысленная команда заставила погаснуть оперативный голоэкран, стерев голубоватые отсветы с лица Лимсея. Пусть капитана Старфокса ничто не отвлекает от задачи, которую он сейчас перед ним поставит. А после разговора придется вырубить и сеть, нет ничего лучше для уменьшения численного состава «живности», то бишь солдатиков, чем дезориентация в боевой обстановке. Пусть друг друга перестреляют, Лимсею не жалко, более того, его очень даже устроит такой результат. Лимсей прошел в угол кабинета, на круглую полутораметровую платформу, связался с лазаретом и, не обращая внимания на удивленный взгляд старшего лейтенанта Старика, приказал в срочном порядке разбудить торговцев и отправить их в кабинет начальника базы. — Чтобы через минуту они были там. Все ясно, лейтенант? — Так точно… Но минуты мне не хватит, чтобы… — Выполняйте. Лимсей оборвал связь. Платформа под его ногами пошла вниз. Специфический запах технического ангара — металла и смазки — защекотал ноздри, яркое освещение сменилось тусклым светом дежурных фонарей. Шагнув с платформы на бетонный пол, Лимсей быстрым шагом направился к стоянке с несколькими «жуками» — шестилапыми грузовыми роботами, которых использовали на базе как для перевозки грузов, так для перевозки пассажиров. Скорость у грузовозов неспешная, не больше шестидесяти километров в час, кабины нет, два вспомогательных сиденья вынесены из корпуса сзади на металлических штангах. Для путешествий под землей этого вполне хватало. Дистанционной командой Лимсей активировал крайнего «жука», сердитое гудение антигравитационных толкателей рокочущей вибрацией наполнило ангар, «жук» растопырил лапы, приподнялся над полом, развернулся в нужном направлении и завис, ожидая дальнейших распоряжений. Лимсей живо забрался на крайнее сиденье, пристегнулся ремнем безопасности. Вспыхнули фары, освещая входное жерло искусственного километрового туннеля, ведущего из ангара в естественную сеть подземных пещер, среди которых скрывалась секретная лаборатория, ради охраны которой, собственно, и создавалась эта база. Секунду помедлил. Пожалуй, пора. Докторишка уже должен был поднять на ноги торговцев. Он вызвал капитана Старфокса: — Капитан, возьмите своих людей, всех, кого возможно снять с позиций немедленно, и бегом в бункер. Приказываю арестовать капитана Семика и обоих торговцев. На командира совершено покушение, он убит. Мне удалось отступить на подземный этаж и заблокировать вход, но я ранен. Вам придется прорываться в кабинет с боем. Действуйте и поторопитесь, я долго не продержусь. О, черт, они меня сейчас достанут! Быстрее! Лимсей отключился, едва удержавшись от хохота. Нервное. Может, ему следовало в молодости учиться на сенс-актера? Сдается, получилось бы неплохо. Он позаботился, чтобы все двери, ведущие к кабинету, оказались открыты, капитан Старфокс должен проникнуть внутрь без задержек. А вот потом капкан захлопнется. И управлять базой или тем, что от нее останется, больше будет некому. А таймер-то тикает, подумал Лимсей, направляя «жука» в туннель и запуская коды отключения сети базы. И все-таки хихикнул вслух. Впрочем, звук двигателей при входе в бетонную трубу сразу усилился, отразившись от тесных стен, и из-за басовитого гудения грузового робота Лимсей себя все равно не услышал. Даже если маленькая гражданская война и не выгорит после его стараний, воцарившаяся после его приказа неразбериха гарантированно сведет в могилу всех, кто будет находиться внутри сопки. Все это так чертовски забавно…ГЛАВА 25 Петр
«Здесь чертовски много чужаков. Какими силами располагает спасательная команда?» «Надеюсь, достаточными. Все разговоры позже, даю двадцать секунд на прятки». «Выполняю. Удачи». Петр пружинисто вскочил и метнулся к лазу, инстинктивно ожидая удара в спину. Сорвав на бегу карабин со спины, нырнул в темное отверстие в прыжке, словно пловец в воду. Сгруппировался, перекатился через плечо и оказался на корточках, сразу взяв карабин наизготовку и развернувшись лицом ко входу. Шайя едва успела прижаться к стене, чтобы пропустить его, ее движения выглядели чертовски замедленными. Вернее сказать, это собственные движения Петра были сейчас ускоренными: наркотик все еще горячил ему кровь. — Бери мой рюкзак и беги вглубь, быстро! — отрывисто бросил он, не глядя на нее. — Прикрою. — Это может быть ловушкой. А ты… — Не рассуждай, действуй! Шайя подчинилась, краем глаза он заметил, как ее фигурка, пригнувшись, ярким пятном юркнула в темноту пещеры, да и шорох ее шагов это подтвердил. Петр слабо усмехнулся. Она всегда была упряма. Всегда находила время спорить в ситуациях, когда времени в обрез. Что ж, у всех свои недостатки. С ее точки зрения, у него, Петра, тоже, наверное, куча тараканов в голове. Чужаки отреагировали по-своему. Топавший в их сторону и продолжавший монотонно бубнить о сдаче «Спринтер» остановился, понятное дело, в нору ему не пролезть, а нескольким «ежам», устремившимся вслед за Петром, это вполне по силам. Петр не рискнул открывать огонь: здесь, у входа, он был слишком уязвим для ответного удара «Спринтера». Поэтому он благоразумно попятился вглубь, пока его не окутала темнота, замер, выжидая. «Лакар» в руках казался невесомым, сила эго-27 переполняла тело силой титана, а обострившееся зрение пока справлялось без инфракрасного режима лоцмана. «Ежи» не показывались. Научены горьким опытом своих собратьев, которых Петр разнес выстрелами из «лакара»? Горели они и в самом деле красиво — при попадании «еж» превращался в бутон яркого бело-желтого огня, словно праздничная пиротехническая вспышка. Отпущенные секунды сгорали одна за другой. — Ты слышал, что я сказала? — пришел от Шайи вопрос по лоцману. — Напрасно ты… — Успокойся. Я знаю этого типа. Он с внешника, который доставил меня на Пустошь. — С внешника? Пару часов назад я видела, как торговый челнок рухнул в стороне базы. Получается, пассажиры выжили? Кстати, челнок вез роботов. Если они уцелели, то чужакам могут дать жару… — Все возможно. — Странно все это… Какого черта спасательной операцией командует торговец? Чем он лучше наших людей? — Думаю, все просто — нехватка пилотов. Торговец не командует, он в составе команды, просто сумел связаться со мной первым. — А кстати… ты-то как здесь оказался? Петр ждал этого вопроса. И приготовил несколько подходящих вариантов для ответа… Но тут снаружи донеслись звуки отдаленных взрывов, время ожидания кончилось, как и время посторонних вопросов. А затем перед лицом вдруг полыхнуло… И привычная для глаз панель виртуалки исчезла, лоцман вырубился. Намертво. Связь с Шайей мгновенно прервалась. А затем на ущелье обрушился ракетный удар. Земля вдруг вырвалась из-под ног, словно живая. Петра швырнуло на спину. Грохот заложил уши. В последний момент он успел заметить, как от свода отваливается здоровенный пласт породы и рушится на него, и отчаянным рывком откатился прочь. Крошево из камней брызнуло не хуже шрапнели, хлестнуло по груди и животу, но пилотник принял на себя удар, Петр почти ничего не почувствовал, а в лицо ничего не попало. «Лакар» он так и не выпустил из рук. Вскочив, он бросился вглубь пещеры. Высокий рост сейчас был только помехой, приходилось постоянно пригибаться, чтобы не врезаться макушкой в свод. В голове билась только одна мысль — как там Шайя? Он одолел всего метров сорок, а узкий лаз успел за этот отрезок свернуть дважды, причем в разные стороны, окончательно погасив за спиной проблески дневного света. Темнота Петру не нравилась. Лоцман запустить не удалось, а без инфрарежима приходилось туго, почти ничего не видно. Хорошо хоть, что тоннель стал просторнее, раздался и вширь, и в высоту, можно было уже не пригибаться, а то и так ноги переставлять непросто среди камней, устилавших дно. В карабине имелся встроенный фонарь, но энергию батарей Петр пока решил экономить, неизвестно, как долго им придется здесь сидеть. Пока и так сойдет, без света. Так, где же Шайя? Ага, легка на помине. Цела. Гора с плеч. Петр оценил выбранную ею позицию для обороны. Шайя залегла за осыпью из крупных каменных обломков, видимо, сыпануло с потолка от подземного толчка. И целилась в его сторону из игольника, выглядывая из-за валуна. Петр мигом оказался рядом, присел за камнем, присоединив свой карабин к ее игольнику. В два ствола обороняться всегда лучше, чем в один. Шайя сжала ему плечо свободной рукой — жест тревоги и участия: — Наконец-то. Что у тебя с лоцманом? Я уж думала, что тебя накрыло… Заставил поволноваться… — Подержи-ка проход на мушке. — Он повернулся. Лицо Шайи проступало в темноте бледным пятном, словно отделенным от тела, ее черты казались смазанными и сюрреалистичными. И все равно — такими родными. Особенно после таких слов. — Лоцман вырубило. Похоже на электромагнитный удар. — Мне повезло больше, мой работает. Под ногами снова ощутимо встряхнуло, и тут же в пещеру ворвался оглушительный грохот. Со свода снова посыпались камни, пространство вокруг заволокло удушливой пылью. Волна жара прокатилась и опала, уходя вглубь тоннеля. «Да там, снаружи, знатное сражение», — подумал Петр с острым сожалением. Он бы поучаствовал, будь с ним его робот. Но семидесятитонный «Колонизатор», который он пилотировал последний год службы в «Правопорядке», принадлежал не ему, а организации работодателя, поэтому там и остался после его увольнения. А жаль, он успел привязаться к этому гиганту. — Капрала не видела? — Нет. Он точно здесь, в пещере? — Точно. Нужно найти засранца. Впрочем, если его где-нибудь придавило обвалом, жалеть не буду. Сам виноват. — У тебя глаза блестят, Петр. Как мне это знакомо. Эйфория от звуков боя? Петр резко повернул голову, замечание ему не понравилось, но… Но наткнулся на взгляд Шайи и сразу остыл. Шайя улыбалась, и улыбка была… неожиданно теплой. В пещеру снова ворвался грохот, сделав ответ невозможным. Петр был опытным пилотом. Он легко узнавал звуки сражения, бушевавшего снаружи. Рев ракет. Басовитое уханье гаусс-пушки. Наверняка и лазеры правят бал, но их сейчас не услышишь, гул и шипение высокоэнергетических лучей не проникали так глубоко. Неожиданно все стихло. Наступившая тишина казалась звенящей. — Как думаешь, чужаков… — Шайя осеклась, голос прозвучал неожиданно громко, и продолжила уже почти шепотом: — …чужаков отбросили? — Надеюсь. Нужно выждать, пока ситуация не прояснится. Не будь здесь Шайи, Петр уже подался бы на разведку. Но он знал, что она обязательно увяжется за ним и никакие уговоры не помогут. Он слишком хорошо ее знал. И не хотел ею лишний раз рисковать. Он нашел ее и не собирался терять снова, по глупости. А еще он нестерпимо, до чертиков в глазах, хотел ее обнять. И не решался. Он потратил много сил ради этой встречи и боялся обмануться в ожиданиях, боялся, что разочарование наступит слишком быстро. — Ладно, — согласилась Шайя. — Выждем. Так как ты здесь оказался? На Пустоши? — Вообще-то я тебя искал, — неловко сказал Петр и нахмурился. Не хватало еще чувствовать себя виноватым по какой-то непонятной причине. Это она должна объясниться, почему смылась без всяких предупреждений. Он чуть с ума тогда не сошел… — То есть твое появление — все-таки не случайность? — Нет. Неожиданно Шайя сделала то, что он сделать не решался — ее прохладная ладонь легла на затылок Петра, а ее лицо ткнулось ему в шею. Петр замер, даже дышать перестал. Только ради этого момента стоило проделать весь путь. Снова и снова. — Петр, ты даже не представляешь, как я рада тебя видеть, — сказала она еще тише. — Я только сейчас поняла, как мне тебя не хватало. — Больше не убежишь? — так же тихо спросил он, нерешительно обнимая ее свободной от оружия рукой за талию. Запах ее волос. Ее кожи. Он уже начал его забывать и втайне боялся, что уже никогда не почувствует его. Запах родного человека. — Нет, конечно же нет. — А почему… сбежала? Глупо было спрашивать. Дурак. Какая теперь разница? Главное, что… Шайя хмыкнула ему в плечо: — Дурой была. Показалось, что ты ограничиваешь мою свободу, навязываешь правила, которые мне не подходят. А ты просто оберегал меня. Защищал от себя самой. Как же ты меня нашел? — Она подняла лицо, взглянула на него подозрительно блестящими в темноте глазами. Слезы? Нет, только не это. От слез Петр терялся совершенно. Глотку кому-нибудь порвать или в челюсть двинуть — без проблем, а слезы… — Когда я заключала контракт, то специально выбрала вариант, в котором место службы засекречено. — В нашем мире все продается и все покупается, — внезапно охрипшим голосом сказал Петр. И виновата была не только вившаяся вокруг пыль. — Не настолько. Видимо, ты очень хотел меня найти. — Еще бы. Он почувствовал, как она гладит его по щеке. И легкое быстрое прикосновение ее губ к его губам. И на Петра нахлынуло ощущение сумасшедшего счастья. Такого просто не бывает. Он готов был порвать любого, кто бы им сейчас помешал, голыми руками. И был совершенно уверен, что способен это сделать. Любой чужак, который к ним сейчас сунется, найдет свою смерть. И пусть даже спасатели идут ко всем сучьим чертям. — Я тебя кое о чем попрошу, — шепнула Шайя. — Обещай, что выполнишь мою просьбу. — Да, — не колеблясь, согласился Петр. — Выполню. — Когда все закончится, мы оставим службу. Вместе. Сможешь это сделать для меня? Для нас? Осядем на гражданке. Найдем дело по душе. И больше никаких сражений. Согласен? Петр невольно улыбнулся. Нередко профессия определяется наличием доступных возможностей там, где ты родился и вырос. На Сонгердане базировалась одна из крупных компаний по производству боевых роботов — «Нужный Размер», именно этот фактор и становился определяющим при выборе профессий для молодежи из клана Скорпионов. Кроме того, служба пилотом боевого робота — стандартное испытание, предоставляемое кланом для достижения зрелости. Отрабатываешь пять лет, а там сам волен решать, чем заниматься дальше. Если хорошо себя зарекомендовал на службе, есть поощрения и награды, очередное офицерское звание и должность, то в большинстве случаев такой воин связывает свою жизнь со службой контрактника и дальше. Есть смысл делать то, что хорошо удается. Пять лет Петр давно отслужил. Задатки у него были. Боевые роботы в чем-то стали для него смыслом жизни. Но с начальством он часто не ладил. Слишком часто, так что до сих пор оставался обычным лейтенантом. Да и к сослуживцам, которые, на его взгляд, вели себя недостойно, частенько бывал нетерпим. Наверное, Шайя права, стоит попробовать другую жизнь, он ведь о ней ничего не знал, служит с семнадцати лет, а до этого — боевая подготовка скаутов с семи лет, виртуальные тренажеры и отработка различных физических тренингов… Да, он не знал другой жизни. Сенс-видение, передачи которого он изредка смотрел по сети, конечно, дает определенное представление, как это — жить на гражданке, но личного опыта заниматься каким-либо мирным трудом изо дня в день у него не было. Наверное, попробовать будет интересно. — Ты это твердо решила? — Конечно. Я давно об этом подумываю, еще с Двойного Донца. — Не знал. Ты ничего мне об этом не говорила… — Ты все еще не ответил на мое предложение. — Согласен. — Вот так просто? И никаких условий? — Да брось… Какие могут быть условия. Главное, что я тебя нашел, живой и здоровой. — Петр, какой же ты молодчина… Мы обязательно это обсудим, когда все закончится… Как думаешь, что означает это нападение? Вторжение? Разведка боем? Или просто какая-то роковая случайность? — Понятия не имею. Да и какая разница? Причин может быть тьма, а главная задача для нас в любом случае одна — выжить. — Узнаю тебя. Не любишь беспочвенных рассуждений. — Точно. Предпочитаю решать конкретные ситуации, гипотезы не для меня, пустая трата времени и усилий. — Но разница есть. Если это полномасштабное вторжение, то шансов выжить у нас мало. Помощь из Центра придет не скоро. Если всего лишь разведка боем… то шансы отсидеться значительно повышаются. — Поживем — увидим. Лично я намерен выжить, и тебя в обиду не дам. — Я знаю. Он замечает ее усталую улыбку, эго-27 все еще работает, и потемки для него неполные. И на душе еще больше теплеет. Хотя он и так уже счастлив. Вот только в горле пересохло от пыли и волнения. Петр подхватывает рюкзак, прикорнувший возле ног Шайи, достает флягу, делает глоток и сразу протягивает Шайе. — О, только хотела спросить, — оживляется Шайя. — Пить хочу нестерпимо. А что там? — Коктейль. Тоник. Витамины. — Чистая вода тоже неплохо, но сойдет и коктейль. — Шайя прикладывается на несколько секунд к горлышку, жадно пьет, отрывается, вытирает губы ладонью. — Спасибо. — Повесь на пояс. Пусть будет под рукой. — А съедобное у тебя что-нибудь есть? — Шайя несколько виновато улыбнулась. — Извини, неподходящий момент, но я жутко проголодалась. С утра ничего во рту не было, желудок уже бунтует. — Да все нормально, я и сам проголодался со всей этой чехардой. Постой… Чувствуешь? — Что именно? — Робот. Тяжелый. Движется сюда. Остановился. Похоже, недалеко от пещеры. — Да откуда мне… мы слишком глубоко, это у тебя чувства обострены… — Скорее всего за нами. — Петр проверил карабин — порядок. Плазменные гранаты тоже на месте. Если придется отступать обратно, пригодятся. Ведь до сих пор неясно, кто победил — чужаки или спасатели. Если спасатели — то что, если их давно уже ждут снаружи, чтобы забрать на базу? — Пошарь в рюкзаке, должны быть пищевые рационы. А мне пора высунуть нос. Посиди, я проверю. — Проверим вместе. — Не спорь, ладно? Очень тебя прошу. Все, я пошел. Сиди здесь. Не дожидаясь ответа, Петр быстрым шагом скользнул в темноте тоннеля. У него цепкая память, он хорошо помнит все повороты и уверенно ставит ноги среди камней. Ага, вот и свет впереди…ГЛАВА 26 Кассид
«Синоптическое сканирование завершено. Оценка состояния функционирования мозга около восьмидесяти процентов от нормы. Длительность проведения реабилитации — шесть часов тридцать две минуты. С пробуждением, шеф». Неразборчивый звук в ответ. В щеку врезалась какая-то жесткая дрянь, невесть как оказавшаяся на подушке. Подушка… Откуда здесь подушка? Кассид приоткрыл правый глаз. О как. Родимая каюта. Он приподнял голову, оглядываясь уже в оба. В одеревеневшей от долгой неподвижности шее остро стрельнуло. Водяной матрас колыхнулся в ответ на движение его тела, утробно булькнул, словно большое сытое животное, пробудившееся от спячки вместе с хозяином. Ну да, он в своей каюте. И пятерка «скелетонов» здесь, Альт определенно использовал их в качестве носильщиков. Стоят ровной шеренгой по стойке «смирно», словно… как там эти зверьки назывались, которые норы роют в пустынях Сокты? А, неважно. А почему Альт их здесь оставил? На всякий случай? Погоди… Сокта! Дьявол! Кассид рывком поднялся, спустил ноги с койки. Затекшее тело повиновалось неохотно. Еще бы — бронежилет «скелетоны» стащить с него не смогли, так и пришлось дрыхнуть, упакованным в довольно жесткую скорлупу. Впрочем, это все досадные мелочи, а вот пока он тут разлеживается, его люди на Полтергейсте… Уже сколько? Шестнадцать с лишним часов без помощи. Кассид глухо зарычал, раздраженный на себя сверх меры. «Альт? Связь с Полтергейстом установить удалось?» «Нет». Плохое слово — нет. Скверное. Кассид не желал его сейчас слышать, но против фактов не попрешь. Видимо, и спутниковая система на орбите, и башня гиперсвязи на самой планете каким-то образом выведены из строя. Заглушены, отключены или вовсе уничтожены. Последний вариант — хуже некуда. Свет клином что ли на этом Полтергейсте сошелся, второе нападение за семь лет… Хоть самочувствие уже получше. Что это у него к башке прилипло? Торговец небрежно содрал с головы усики сенсоров «эскулапа» — медицинского кибера. Блестевшее полированным никелем паукообразное создание прикорнуло тут же, возле кровати, присев на многочисленные лапки, словно старалось быть незаметным. Мягкое воздействие его сенсоров на перекрученные гипером мозговые извилины Кассида явно пошло на пользу, но долечиваться сейчас уже некогда. Сначала нужно решить насущные проблемы. А минутку для отдыха всегда можно выкроить попозже… Кассид вспомнил о предмете, который при пробуждении упирался в щеку — до сих пор кожа саднила, перевел взгляд и сразу напрягся. На подушке лежало оружие. Чужое оружие. Оружие иноров. Тупорылая штуковина длиной в локоть, рукоять, почти такая же длинная, как и ствол, отстояла от него под углом градусов в двадцать и предназначалась явно не для человеческой руки. Сбоку на вздутии корпуса, похожем на нездоровую опухоль, светились какие-то символы. Вся поверхность оружия и на взгляд, и на ощупь (как уже успел убедиться поневоле) странно шершавая, словно его целиком вырезали из песчаника. И он валялся лицом на этой гадости. Кассида передернуло от омерзения, позвоночник стянуло холодком страха. Приказав Альту взять биологические анализы с нежданного артефакта, он ринулся в душ, роняя по пути одежду. Грохнулся на пол бронежилет с тяжеленными элементами энергетических батарей, шлепнулся скомканный комбинезон, полетело в разные стороны нижнее белье. В душевую кабинку каюты он влетел уже голышом, «похудевшим» килограмм на тридцать, яростно оттер руки и лицо под тугими струями водно-озонового душа, затем тщательно вымылся весь, не жалея активного жидкого мыла. Мигом покрыв тело кассионийца пузырящейся пенной оболочкой, невидимые глазу наноботы-чистильщики быстро и жадно поглощали малейшие частички грязи, выгрызали шелуху отмершей кожи, оздоровляя живую ткань. Заключительный водопад, и тело торговца заскрипело от чистоты. Душевую наполнила грозовая свежесть. Полегчало. Чисто психологически. Неизвестно, что за заразу могли притащить иноры с собой на борт. Прецеденты при подобных контактах уже случались. В далеком прошлом. Очень далеком. Например, когда люди встретились с расой дорриксов, лет четыреста назад, вспыхнувшая эпидемия унесла несколько миллионов жизней как среди людей, так и среди дорриксов, с обеих сторон оказались вирусные сюрпризы, к которым никто не был готов. Но это еще цветочки, если заглянуть в историю глубже еще на двести лет, когда люди обнаружили гидлингов, то… Короче, Кассиду совсем не улыбалось стать тем самым неудачником, от которого потянется новая длинная цепочка трупов. Сам-то он от инопланетной заразы вряд ли пострадает: как и у любого кассионийца, у него с рождения кровь была насыщена наномедами — миллионами роботов в несколько молекул величиной, регулировавших жизнедеятельность организма, любое вторжение незнакомых бактерий, не входящих в перечень разрешенных, будет немедленно обнаружено и пресечено. Но это внутри. А снаружи — на коже, на одежде — бактерии вполне могут прокатиться до менее защищенных субъектов. Лицо Кассида перекосило брезгливой гримасой при этой мысли. Наноиммунизация — процедура весьма дорогая, не каждому по карману… Обсушившись в теплых потоках воздуха, Кассид уже без спешки выбрался из душевой, сцапал из услужливо распахнувшегося стенного шкафа свежую одежду и оделся. Бронежилет, естественно, надел прежний, он был незаменяемый, к тому же «скелетоны», пока он принимал душ, уже его почистили, простерилизован не хуже, чем активная пена простерилизовала хозяина. — Что там, Альт? — хрипло выдавил Кассид, опасливо уставившись на оружие чужаков, по которому сейчас шустро ползали усики-сенсоры медицинского кибера. — Есть какая-нибудь пакость? — Ничего представляющего опасность для человека не обнаружено. Кассид недоверчиво взрыкнул, впихивая ноги в башмаки. — А просто что-нибудь подозрительное? — По предмету бегают только твои бактерии, шеф, в остальном чисто. Чужаки, похоже, стерильны. — Остряк, рэ-эррр! Как это вообще оказалось здесь?! Кто притащил? — Ты. «Скелетоны» пытались отобрать пушку, пока ты был без сознания, но им не удалось. — А как эта дрянь оказалась у меня в руках? — Ты подобрал ее в ангаре. — Я подобрал?! Я подобрал… Кассид нервно хмыкнул. Так он вместо плазмогана подобрал оружие иноров. Ошибка сумеречного сознания. Этот гиперпрыжок здорово свернул ему мозги. Хорошо хоть, что не фатально. Как там сказал Альт — «оценка состояния функционирования мозга восемьдесят процентов от нормы»? Это как перевести на человеческий язык? Что он соображает сейчас на четыре пятых против обыкновения? А самочувствие вроде ничего так… Ладно, резких движений делать он не будет. На всякий случай. Выпустив на правую кисть пленочную перчатку, Кассид с опаской взял чужую пушку. Опасаться уже поздновато, до кают-компании он ее притащил сам, и ничего не случилось, но… Он сунул оружие в предупредительно выдвинувшийся из стены шкафчик. Он еще с ним разберется, но не сейчас, других дел хватает. Если продать такую штуковину коллекционерам или какой-нибудь промышленной компании, охочей до новых технологий, можно наверняка неплохо заработать… А на палубе пятого ангара осталось еще немало чужих предметов… Нет, потом, потом… — Доклад по текущей обстановке. — Внешние вызовы: таможенная служба, орбитальная диспетчерская, служба ремонта, орбитальная полиция… Кассид и сам видел непрерывно мигающие значки вызовов на виртуалке лоцмана. Собственно, он видел их с момента пробуждения, но специально не обращал внимания, стараясь прочухаться как следует. И надеясь, что с этими вызовами Альт и сам разберется. Не разобрался. Придется выяснить — почему. Кассид бегло просмотрел текстовое сопровождение всех сообщений. С ремонтниками все ясно — заметили изувеченный шлюз в пятом ангаре. Эти ребята быстро хватаются за любую возможность подзаработать и содрать втридорога с честных торговцев. Сканируют любой корабль, появляющийся в пределах их досягаемости. Оторванную заклепку и то обнаружат и посчитают нужным сообщить о «неисправности». Вместе с астрономическими ценами за услугу по ее устранению. Так, дальше… Орбитальная диспетчерская прислала требование официально зарегистрироваться в путевом реестре и заплатить пошлину за парковку на орбите, ага, штраф уже пошел, автоматическая регистрация без участия человека по правилам дает отсрочку лишь на два часа. Тоже своего не упустят… В следующем сообщении таможенники требовали декларацию провозимых грузов, но до официальной регистрации в диспетчерской на борт они не сунутся — все те же дурацкие правила, играющие сейчас ему отчасти на руку. А вот что полиции понадобилось? Никакого сообщения, лишь требование ответить на вызов. Тоже изувеченный люк заинтересовал? Обычно такой мелочевкой они не занимаются, явно какому-то продажному полицейскому, а полиция на Сокте насквозь коррумпирована, это последнему идиоту известно, так вот явно какому-то полицейскому захотелось состричь с торговца взятку по какой-нибудь формальной причине. Сколько он этих оглоедов на Сокте учит, что на него как наедешь, так и съедешь, все портовое начальство у Кассида давно в приятелях и должниках, так нет, попытки не прекращаются. А все потому, что к старым олухам, послужившим и тертым жизнью, каждый год добавляются новые, новоиспеченные служители закона, тощие, голодные до чужого добра, мечтающие побыстрее обрасти жирком за счет многообещающих возможностей прогнившей насквозь службы. — Альт, почему сам не разобрался с этой мелочевкой? Что помешало? — Связь с перечисленными службами временно заблокирована более высоким приоритетом карантинной службы с военной орбитальной базы «Клеопатра». — Карантинной службы? Какого дьявола? Как они узнали? Альт, ты отправлял куда-нибудь информацию о столкновении с инорами? — Конечно, шеф. Кассид ощутил, как его медленно, но верно охватывает праведный гнев. От избытка вспыхнувших, словно спичка в кислороде, чувств, каюта поплыла перед глазами… — Почему?! Почему ты это сделал без моего разрешения, рэ-эррр?! — Согласно базовым инструкциям, заложенным в память компанией-производителем, я обязан немедленно сообщать о подобных случаях официальным властям сразу же, как только появится возможность — то есть в ближайшем порту… Следующую минуту Кассид ругался. Громко. Раскаты его голоса сотрясали стены каюты не хуже ураганного ветра. Он чувствовал себя последним идиотом, но откуда он мог знать о чертовых базовых инструкциях Альта? И тут его словно обожгло. Реакция узнавания. Возвращение памяти. Все верно. Стандартная процедура. Любая информация о нападении на мирные суда регистрируется бортовым ИскИном автоматически, но в порту, если у корабля нет внешних повреждений, капитан сам решает, давать делу огласку или спустить на тормозах. Разные ситуации в жизни бывают, иной раз вмешательство полиции нежелательно, особенно если на борту контрабандный товар. В случае же с нападением корабля неизвестной цивилизации воля капитана уже ничего не значит, ее перекрывают высшие интересы государства, обязанного заботиться о безопасности своих границ и, соответственно, населенных планет, входящих в его юрисдикцию. Есть такой пунктик в базовых инструкциях любого ИскИна, есть, просто за долгую и насыщенную событиями жизнь Кассид впервые столкнулся с подобной ситуацией. Немудрено забыть. Особенно после гипера. Да и ситуация исключительно гипотетическая. Вернее, была таковой до столкновения с инорами. Космос давно обжит. Давно поделен. В основном поделен между двумя государственными монстрами — Коалицией Независимости и Федерацией Галактических Миров, распространявших свое влияние на десятки систем и сотни планет, населенных несколькими чужими и человеческими расами. На их фоне несколько монопланетных или односистемных государств, все еще остававшихся «бесхозными», вроде Фракции Синтетов или Фрайденского Царства, выглядели как демократическая блажь сильного перед слабым. Кость с барского стола. Поэтому о них можно и не говорить… И появление еще одной расы — это же гром с ясного неба. Сенсация. Репортеры любых информационных агентств выпрыгнут из штанов, лишь бы заполучить эти сведения в свои загребущие ручонки и выгодно продать материалец… То, что они еще не атакуют «Забулдыгу» как стая пираний акулу, — заслуга карантинной службы. До завершения исследований информация наружу не просочится. Военным ни к чему лишние проблемы, а репортеры — это вечная зубная боль, отвлекающая от основной работы и мешающая проводить операцию планово. — Значит, ты уже впустил их на борт… — Приоритет государственных интересов. Представители карантинной службы имеют право войти на любой официально зарегистрированный законопослушный корабль. — Знаю, знаю… — пробормотал Кассид, усиленно размышляя, чем ему это грозит лично. Ничего противозаконного у него на борту вроде нет. Противоправных действий в последнее время не совершал… Разве что иноров покрошил… Но он не сделал ни единого выстрела, пока абордажные боты чужака окружали «Забулдыгу». Он позволил одному из них пристыковаться к шлюзу и прожечь люк. Дьявол задери, он позволил им войти на борт! Все записи есть. Любой суд признает его право на самооборону… Единственное осложнение — он имел дело с совершенно новым разумным видом. Поэтому вряд ли им будет заниматься обыкновенный суд, дело пойдет в высшие инстанции, дьявол, да оно уже ушло в высшие инстанции!.. Ладно, разберемся. Главное, не придумывать несуществующие страхи самому. Спокойнее, Кассид, спокойнее. Странно, он же раньше не был таким нервным. Опять гипер? Столько дерьмовых последствий и ни одного положительного. Зла не хватает… ну вот, опять. — И сколько здесь ошивается народа? И где, кстати? — Двадцать два человека — три офицера, техники-утилизаторы, медики из Центра борьбы с эпидемиями, солдаты. С ними много специализированной техники… — А почему меня из койки не выдернули? — Я рекомендовал не беспокоить. Последствия гипера. — Прикрыл, значит. И на том спасибо. Погоди, как ты сказал, с ними много техники? Ну-ка дай картинку пятого ангара. Альт дал картинку. Кассид с минуту смотрел на безобразие, творившееся в ангаре, и глаза снова неудержимо наливались кровью. — Клянусь Кошельком Денежного Бога, я не дам им разворовывать мое имущество! — зарычал Кассид и ринулся из каюты. — А ну брысь! Топайте за мной! Маленькие и худосочные стюарды, к которым и относились последние распоряжения, змейкой выбежали из каюты в коридор, дробно цокая лапками по металлопластиковому полу, расступились, пропуская торопливо шагающего Кассида — словно мелкие рыбешки перед китом, и потрусили следом, пристраиваясь в кильватер. — Альт, свяжи меня с офицером, который руководит операцией. Потребуй остановить работу. Немедленно! А лучше дай связь напрямую, я сам ему втолкую, что к чему! — Просьба отклонена. — Какая еще просьба! Это требование! Это приказ! Это же мой корабль, дьявол меня задери! — Офицер говорит, что в курсе. — В курсе? И все? Он что, издевается? Кто там командует? Идентифицируй. — Майор Джаз Пантеон, служба карантина, орбитальная военная база «Клеопатра». На вызов не отвечает. — Ответит, — многообещающе процедил сквозь зубы Кассид, заскакивая в лифт и запуская режим скафандра — карантинщики работали в вакууме. — Вот доберусь, и сразу ответит… Руки чешутся. «А сердце кровью обливается», — добавил Кассид уже про себя, невольно выпуская из пальцев и снова втягивая когти. На его месте любой уважающий себя торговец пришел бы в негодование. Дело в ангаре обстояло так — карантинное подразделение уже успело упаковать все трупы иноров в герметичные мешки, а теперь принялось упаковывать в такие же мешки его «шрайков», пострадавших от столкновения с инорами. И перевозить с помощью его же, Кассида, роботов-погрузчиков на борт карантинного бота, горбатой тушей застывшего посреди ангара, одного за другим! Какого дьявола, спрашивается?! Так они весь ангар вычистят, а там еще «скелетоны», киберы-ремонтники, да и масса другого вспомогательного, но необходимого для работы оборудования… Дорвались до дармовщины, пользуясь бессознательным состоянием владельца, мерзавцы! Неудивительно, что его не разбудили! Зачем, если так грабить гораздо проще! — Альт, рэ-эррр, прикажи всей нашей технике убираться из ангара. Быстро! — Приказ отменен. У майора приоритет выше. Кассид пулей вылетел из лифта. Вход в ангар охраняли двое солдат — невысокие широкоплечие фигуры, затянутые в облегченные военные скафандры, не предназначенные для боевых действий, серое с черным. В перчатках станнеры, за пластиком прозрачных лицевых щитков — коричневые скуластые лица, на Кассида уставились две пары узких глаз. Сказывалась правительственная программа Сокты по обеспечению рабочих мест для своего населения — набор персонала как для гражданских, так и для военных структур формировался в первую очередь из уроженцев планеты. Расслабленная поза постовых при появлении Кассида с небольшой заминкой сменилась неуклюжим подобием уставной стойки — строевая подготовка на «Клеопатре» явно никуда не годилась, но рыла парализаторов исправно уставились в широкую грудь торговца. Кассида вид солдат с оружием в руках ничуть не смутил. Эка невидаль — солдаты. Он устремился прямо на них, собираясь просто расшвырять вояк в стороны, солидное преимущество в росте, силе и массе давало ему такую возможность, а главное, он был зол, как тысяча чертей. Кассид очень не любил, когда чужие люди хозяйничали на его корабле, пусть даже и представители власти на законных основаниях. — А ну прочь с дороги, рэ-эррр! — Стоять! — нестройно и шепеляво тявкнули солдатики во внешние громкоговорители шлемофонов и храбро сдвинулись плечом к плечу, закрывая собой дверь. — Я капитан этого корабля, здесь я отдаю приказы, прочь, кому говорю! — Оглушающий рев, вырвавшийся из глотки Кассида и усиленный громкоговорителями бронежилета, был подобен буре стартующего с планеты челнока, но пропал втуне, аудиофильтры солдатских скафандров снизили его до нормального звукового порога. — Назад! — Отойти на три шага! — Будем стрелять! От волнения шепелявость солдат проявилась еще сильнее. Постоянные песчаные бури выработали у выходцев с Сокты своеобразный метод общения — говорить, почти не разжимая губ, чтобы не нахвататься ртом песка. Но короткие команды были понятны и без лингвистического перевода лоцмана. Мысленный приказ Кассида заставил броситься следовавших по пятам экзотиков на неуступчивых противников. Топоток множества ногзвонкой дробью хлестнул по полу, металлические тельца размылись от скорости, резкий прыжок вверх — и шлемофоны незадачливых вояк облепило множество цепких лапок: на одном солдате повисло двое, на втором — трое «скелетонов». В боевом режиме экзотики без труда пробили бы лицевые щитки или ткань легких скафандров сверхпрочными стальными жалами, излучающими сфокусированный поток ультразвука. Но Кассид не собирался воевать, это было бы чревато последствиями, хотел лишь слегка пугнуть, чтобы ворваться в ангар и потолковать по душам с начальством этих вояк. Коридор огласили испуганные вопли. Один солдат выронил оружие и попытался стащить «скелетонов» с головы, бедняга не знал, что сила в их хилых на вид лапках такая, что проще сразу оторвать голову. Второй поступил не менее «умно» — выстрелил в «наездников» из парализатора, но на экзотиков не действовал луч нейростаннера, предназначенный лишь для поражения объектов биологического происхождения. На этом маленькая войнушка и закончилась. Загудели насосы, выкачивая воздух из секции. — Отставить! — раздался приказ из-за спин карантинщиков. — Пропустить. «Скелетоны» моментально слетели на пол и, торопливо цокая лапками, отбежали от солдат на несколько шагов. Дверь ангара распахнулась, солдаты с видимой поспешностью шагнули в стороны, узкие глаза выдавали удивление и испуг. Больше не обращая на них внимания, Кассид решительным шагом устремился в ангар. В нем царила деловая суета — фигуры в скафандрах с приборами в руках сновали среди оборудования, изучали, регистрировали, брали образцы, стерилизовали участки палубы, загаженные физиологической жидкостью из раскромсанных тел чужаков. Отдавали распоряжения. Роботы-погрузчики по их указаниям подхватывали упакованные в мешки тела иноров и утаскивали в трюм карантинного бота… В десяти шагах от входа его поджидал еще один тип в серо-черном скафандре, оказавшийся офицером — таким же коренастым, узкоглазым, смуглолицым и шепелявым, как и его подчиненные: — Майор Джаз Пантеон, служба ка… — Знаю! — рявкнул Кассид, нависая над низкорослым майором грозовой тучей. — Потрудитесь объяснить, майор, что здесь происходит! Почему ваши люди… — Вы соображаете, что делаете, торговец? Нападение на солдат карантинной службы при исполнении обязанностей — знаете, чем вам это грозит? — …почему ваши люди грабят мой корабль?! Вы знаете, чем это грозит лично вам — хищение имущества кассионийца из влиятельной семьи? — О чем это вы? — неприязненно уточнил соктианин, и без того узкие глаза превратились в едва различимые щелочки. — Мы действуем согласно правилам, разработанным для конкретных ситуаций, в данном случае… — Какого дьявола вы забираете моих «шрайков»?! И Кассид гневно ткнул пальцем в массивного многолапого «жука», приближавшегося к последнему охранному роботу, которого карантинщики еще не успели присвоить. От торса мертвого «шрайка» все еще исходило странное свечение после обработки оружием иноров. Роботизированный кар, перемещаясь по воздуху в трех метрах над палубой с помощью антигравитационных движков, завис над макушкой «шрайка», шесть манипуляторов с цепкими захватами и присосками на концах сомкнулись на торсе робота. Но, соприкоснувшись с участками, отмеченными свечением, отскочили, словно отброшенные невидимой силой. Довольно быстро «жук» все же нащупал разрешенные зоны, прочно обхватил «шрайка» манипуляторами и легко оторвал от пола. А затем неспешно поплыл к освещенному изнутри зеву трюма карантинного бота. Сновавшие по откинутой аппарели фигуры в военных скафандрах поспешно уступили дорогу, пропуская работягу с ношей внутрь. — Тупые роботы, — ругнулся майор. — Пока додумаются, как правильно хватать… — Майорр-р! Какого дьявола… — Я прекрасно расслышал и первый раз! — вдруг заорал в ответ Джаз Пантеон. — Повторяю, мое подразделение действует согласно утвержденным правилам! Все предметы, так или иначе входившие в контакт с инорами, конфискованы для изучения! И прекратите на меня орать, торговец! Мне прекрасно известно, что вы уроженец Кассионии, но это не дает вам право орать на меня, хамить и бросаться на моих подчиненных! Уж не хотите ли вы своим поведением дать понять, что все кассионийцы безответственные наглецы?! Кассид даже опешил от такой наглости. На мгновенье. Эти люди разоряли его ангар, а его справедливые требования восприняли как хамство. В следующую секунду он схватил левой рукой майора за грудь, сгреб в кулак жесткую ткань скафандра, словно носовой платок, вздернул офицера в воздух, как «жук» его «шрайка», и подтянул к себе. Лицевой щиток шлемофона уроженца Сокты с треском соединился с затвердевшей пленкой шлема Кассида. В офицера вперились жуткие, выкаченные из орбит глазные яблоки кассионийца. Белые шары с черной точкой сузившегося зрачка на ультрамариновой плоскости лица. Яростный оскал желтых зубов. Вздувшиеся крылья носа. Альт исправно снабжал виртуальную панель лоцмана Кассида свежей информацией, ведя трансляцию с видеокамер ангара. Не поворачивая головы, Кассид видел, как часть карантинщиков, побросав дела, схватились за оружие. — Отпустить! — завизжал офицер. — Немедленно отпустить! Ты, торговое быдло, что ты себе позволяешь… Кассид молча поднял вторую руку, чуть отстранил от себя майора, постучал когтем указательного пальца по прозрачному пластику, привлекая его внимание, и медленно провел когтем сверху вниз. По внутренней связи донесся устрашающий скрежет, раздавшийся внутри шлемофона майора. Глубокая белая царапина пробороздила пластик. Доведя движение до шейного кольца, Кассид снова поднял руку и уткнул коготь в начало борозды. Майор заткнулся, смуглое лицо заметно побледнело, глаза расширились. Вакуум. Если шлемофон треснет, ему не поздоровится. Ремпеной можно довольно быстро затянуть трещину, но рисковать в такой ситуации мало кто захочет. Взрывная декомпрессия не прибавит коже лица привлекательности. Да и глаза могут пострадать. — Пусть твои люди уберут оружие, майор, — с гортанным рыком потребовал Кассид. — Все в порядке, — через силу выдавил соктианин, сдерживая страх и ярость. — Занимайтесь своими делами. Карантинщики с видимой неохотой подчинились. Как же, такое развлечение обломилось — набить морду «столичной выскочке». То бишь Кассиду. — Больше не груби мне, майор, я из уважаемой семьи. — Несмотря на мышечные импланты, рука, удерживавшая соктианина на весу, начала уставать. Вместе со скафандром и снаряжением тот тянул кило на сто. Но Кассид мог держать так еще долго. Гнев придавал сил. — И связей на Сокте у меня достаточно, чтобы вышибить тебя со службы. Но я не люблю вести дела подобным образом, я торговец, поэтому обойдемся без взаимных угроз и оскорблений. Будем считать, что мы оба погорячились. Начнем заново. Так как? — Хорошо. Отпусти. Кассид подчеркнуто аккуратно поставил его на палубу, словно боялся разбить редкое и хрупкое стеклянное изделие. Офицер нервно расправил на груди скафандр. — Продолжим. Я подчиняюсь разумным правилам, майор, трупы иноров, любые их останки и вещи вы имеете право конфисковать. Но «шрайки» принадлежат мне, а не инорам. — Твои роботы поражены оружием неизвестной природы, — буркнул узкоглазый соктианин. — Понятия не имею, что это такое, пусть ученые разбираются, но тебе они больше не принадлежат. Таковы правила технологического карантина. — Формально, — усмехнулся Кассид. — Формально, — с такой же усмешкой согласился офицер. — Надеюсь, ты в курсе, сколько стоят «шрайки»? Я не против конфискации, как таковой, но я вправе рассчитывать на возмещение ущерба. — Я передам твои пожелания своему непосредственному начальнику, полковнику Бризу… — А заодно посоветуй ему вызвать своего адвоката. Думаю, громкий судебный сетевой процесс решит нашу маленькую проблему. Надеюсь, ты не сомневаешься, что я сумею поставить на уши всю прессу на планете в считаные минуты? И еще неплохо на этом заработаю. Но почему-то мне кажется, что огласка нашего щекотливого дельца не в ваших интересах. Я прав? — Возможно. — Майор недовольно поджал губы. — Вы играете в опасные игры, Кассид Кассиониец. Конфискацией меченого имущества мои обязанности не ограничены. В моей власти запретить вам покидать корабль до особого распоряжения. Не хватало еще занести на планету какую-нибудь инфекцию. — До особого распоряжения. Угу. В ущерб моей торговле, рэ-эррр. Я знаю, откуда ветер дует, офицер. Разве биологические анализы не показали полную стерильность чужаков? — Кассид этого не знал наверняка, но закинул удочку, основываясь на анализах поверхности чужой пушки в своей каюте. — Предварительные анализы не дают стопроцентной гарантии, тщательные исследования можно провести только в специализированных лабораториях. — Два — два, капитан, будем считать, что ничья. Кстати, а почему вы так долго чесались с началом карантина, если информация ушла к вам еще шесть часов назад? Я полагал, что военные — ребята расторопные. Налогоплательщики определенно будут недовольны, если узнают, что военные заботятся о безопасности граждан, скажем, так, с прохладцей… — На изучение любой информации и определение ее достоверности всегда требуется время, тебе ли это не знать, торговец, — огрызнулся майор. — Так мы договоримся или нет? — Договоримся о чем? — Мне нужна информация. — Какого рода? — Что на данный момент известно о моих чужаках? — И ты забудешь о своих «шрайках»? Пойми, я выполняю приказы… — Есть такой шанс, рэ-эррр. Итак? — Хорошо. — Офицер поморщился. — Мне не известны подробности, но я знаю главное — разведуправление получило записи вашего столкновения с кораблем иной расы, не известной в обитаемом космосе. Были сделаны запросы во все банки данных не только Коалиции Независимости, но и соседних государств, в первую очередь, конечно, Галактической Федерации. Но и государства помельче тоже не были обойдены вниманием. На все это требуется время, и, учитывая масштаб запросов, ваши упреки в медлительности несправедливы. Так вот, все источники как один заявили, что никогда не имели дела с подобной расой. Возможно, кто-то утаил информацию, но сути дела на данный момент это не меняет… — В систему Призрака уже посланы военные корабли? — перебил Кассид. — Еще нет. Любая передислокация военных кораблей — трата бюджетных денег. Требуется множество разрешений и подписей, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки… — Понятно. — Кассид досадливо усмехнулся. Бюр-р-рократы! — По-другому и быть не могло. — Военное Бюро с самого начала взяло дело под свой контроль, но у нас не хватает необходимых специалистов, поэтому в строжайшей секретности пришлось привлекать гражданских. Лично я считаю это большой ошибкой, но, как я уже говорил, я выполняю приказы, и не мне их обсуждать. Могу лишь сообщить, что Бюро в скором времени намерено прислать группу из центра космических исследований плюс гражданскую группу ксенологов и медиков. Но, похоже, собрать всю эту ораву быстро нет никакой возможности. Более того, до меня дошли сведения, что несколько профильных институтов начали между собой грызню за право попасть в исследовательскую группу. С апеллированием в высшие инстанции, естественно. — Майор презрительно усмехнулся. — Гражданские не в силах осознать значение таких слов, как «долг», «секретность», «неразглашение». Скоро информация о вашем корабле, Кассид, и о том, что находится на борту вашего внешника, станет достоянием средств массовой информации и без вашего участия. И вот тогда я вам не завидую. — Я сам себе не завидую, рэ-эррр, — проворчал Кассид. — Благодарю за откровенность, офицер. Я умею ценить оказанные услуги. Думаю, мое присутствие здесь более не требуется? — Конечно, Кассид. — Соктианин холодно улыбнулся. — Думаю, мы поняли друг друга? Вы ведь не намерены больше чинить препятствий моей работе? И чем позже пресса узнает, тем лучше для нас обоих, не так ли? Меньше шума, меньше пыли. Спокойнее работать. Теперь позвольте заняться делом. — Считайте, что мы в расчете. Пойду отдохну. Кассид развернулся и в глубокой задумчивости покинул ангар. Пусть тащат, что хотят. Если бы дело ограничилось только «шрайками»… но, к его глубочайшей досаде, вместе с телами иноров карантинщики прибрали и все их предметы, в том числе и оружие, лишив его весьма больших выгод в будущем. Новые технологии на дороге не валяются. Однако с этим уже ничего не поделаешь, а значит, и сожалеть бессмысленно. Главное он узнал. Впрочем, Кассид не первый день жил на этом свете и знал, как такие вещи делаются. Бюрократическая машина просто засосет его проблему в свои ненасытные жернова. Пока Военное Бюро будет выяснять, что означало это нападение на внешник Кассида и на кой им сдалась блокада Полтергейста… В общем, неизвестно, насколько растянется вся эта канитель, прежде он сможет оказать хоть какую-то реальную помощь своим ребятам. А поэтому к дьяволу власти. Он сам должен разобраться со своей проблемой. И в задницу этих мудаков с их карантинными правилами. Придется ему самому подумать, что он может сделать. Очень хорошо подумать. На — сытый желудок. Сквозь нервное возбуждение, спадавшее после разговора с майором Джазом Пантеоном, уже пробивался зверский аппетит. Последний раз он пытался поесть, как кажется сейчас, еще в прошлой жизни. Так что настало время основательно подкрепиться. Нет, вот же вляпался… Двигаясь по коридору с уже отключенным режимом скафандра, слегка сгорбившись от навалившейся вдруг усталости — реакция на лишнюю порцию адреналина при стычке с майором, Кассид сокрушенно покачал массивной головой — со стороны могло показаться, что он примеривается кого-то боднуть своими белоснежными рогами. Охрана из пяти «скелетонов» шустро семенила следом, но цокот их лапок мыслям торговца не мешал. Весьма удручающим и непростым мыслям. На душе было гадко.ГЛАВА 27 Сомаха
Узкая долина Двух Рук простирается как на ладони. Перспектива медленно смещается, я — словно пушинка, которую несет ветром. Сигнальная сопка все ближе. Высота тоже постепенно падает. Как во сне. Я ни на что не могу повлиять. Все происходит само собой. Внизу проплывает остов разрушенного челнока, след, который он пропахал в земле, тянется к распадку между сопкой и соседним холмом, словно жирная стрелка указателя. Я не знаю, как и почему оказался именно здесь, паря в воздушных течениях бестелесным призраком. Мое состояние отчасти можно сравнить с наркотическим кайфом, но сравнение все же выйдет слишком убогим. Нет, правда, меня не интересуют эти вопросы. Я здесь. Я парю в вышине. Нет, я не парю, я просто есть, я растворен в самой ткани мира, которому что-то задолжал. Какое-то незавершенное дело заставило меня здесь оказаться… Поверхность холмов, окружающих внутреннюю территорию базы, с высоты кажется девственно нетронутой — густые заросли лапника зелеными волнами покрывают все доступное для жизни пространство. Но защитный периметр хорошо замаскирован. Ряды тщательно уложенных самонаводящихся мин, следуя рельефу местности, образуют две сложные замкнутые кривые — одна тянется вдоль подножия холмов, вторая взбирается выше. Проходы между холмами, там, где проложены дороги, защищены тоже невидимыми сейчас фланговыми дотами, способными кинжальным огнем из автоматических пушек и личного оружия пехотинцев выкосить живую силу любого неприятеля, посмевшего сунуться на территорию базы. За фронтальное сдерживание отвечают боевые роботы. «Кровавый Гончий» и «Вурдалак», скрытые от наблюдения с воздуха, находятся в состоянии боевой готовности во вместительных бетонированных ячейках, оборудованных в скалистой земле. Еще две ячейки, пустовавшие после потери хозяев, заняты роботами из пополнения — в них «Охотник за головами» и «Мститель». Если станет горячо, маскировочные щиты сдвинутся в стороны, и роботы превратятся в мобильные ракетные установки. А если ракетных залпов по наводке главного тактического ИскИна базы станет недостаточно, они выдвинутся наружу и вступят в бой непосредственно, используя орудия прямой наводки. Еще два ИБээРа — «Паук» и «Шершень», размещены за склонами, с таким расчетом, чтобы рельеф местности создавал для их бронированных тел дополнительную защиту, но в то же время не лишал маневренности и возможности вести сдерживающий огонь. Сигнальная сопка уже проплывает подо мной. На ее вершине с трудом угадываются остатки разрушенной беседки — белые кости пластика, проступающие сквозь разросшуюся зелень. Маленький осколок прошлого. Кострище, окруженное валунами; скамейки вокруг него и вовсе пропали, захлестнутые зарослями. Когда-то я любил с друзьями проводить здесь время, обсуждать разные насущные темы, да и просто дурачиться… Тогда все было по-другому, не как сейчас… Я все еще высоко, но постепенно планирую вниз. Вот и территория базы. Взгляд проникает под серо-зеленую маскировочную сеть, практически неотличимую от естественных зарослей лапника вокруг. Подвешенная на высоких стальных распорках, сеть накрывает техническую площадку, хозяйственные постройки, утопленный в землю ангар для боевой техники — в общем, все, что следует укрыть от посторонних глаз. В ангаре три боевых гравилета замерли в ожидании, их двигатели работают в холостом режиме — любую технику я чувствую лучше, чем живые существа. Перемещенный сюда же ПАРК занят делом — ремонтирует одного из доставленных роботов — тридцатипятитонного «Убийцу». Удивительно, но не повезло лишь ему. У остальных повреждения незначительны, ситуация предельно напряжена, и мелким ремонтом решили пренебречь. Мой воздушный путь пересекает патрульная пара гравилетов, барражирующих в полукилометре по периметру базы — единственное движение, показывающее, что база еще жива, что она лишь затаилась. Я только сейчас осознаю, что все звуки в мире словно кто-то выключил и меня окружает абсолютное безмолвие. Даже гравилеты рассекают воздух совершенно бесшумно, гул реактивных двигателей остался где-то в другой реальности. Камуфлированный борт одного из гравилетов стремительно наплывает на меня хищным серо-зеленым силуэтом… Сейчас будет столкновение, а я не могу уклониться, я не управляю своим движением. Я и себя не ощущаю — просто мысли, рождающиеся в пустоте сами собой. Меня нет. И все же я вижу, я чувствую. Впрочем, мне нечего бояться. Это всего лишь сон. Борт заслоняет весь мир… И я оказываюсь внутри, подхваченный боевой машиной. Она оказывается таким же призраком, как и я сам. А внутри находится призрачный пилот. Я его знаю. Недавний знакомый — Суреш Мидянин. Смутно вспоминаю, что подвел его, но не помню, в чем именно. Кажется, что знаком с ним уже сотню лет. Я касаюсь его лоцмана на виске, проникаю внутрь… Вот оно что. Я все же могу хоть на что-то влиять, если сосредоточить внимание на желаемом действии. Теперь ясно, о чем он сейчас думает, этот нахмуренный, серьезный парень со скуластым лицом. Гравилет Суреша Мидянина скользит над покрытым зеленью длинным пологим холмом в тылу базы, по очертаниям напоминающим дельфина, погружающегося в воду после прыжка. Прямо под нами на многометровой глубине под поверхностью холма находится запасной командный бункер. В нем по боевому расписанию должен сейчас находиться капитан Старфокс — командир охранного усиленного взвода с приданными механизированными средствами. Проще говоря, если Алеха Чертый отдает приказы общего характера, то прямая обязанность Старфокса, как его заместителя и непосредственного командира особого подразделения, контролировать действия каждого бойца, каждой единицы боевой техники. Если главный командный центр будет уничтожен, все полномочия прима-полковника Алехи Чертого перейдут к нему, и база не останется обезглавленной. Но это вряд ли — главный бункер защищен гораздо сильнее, сама толща Сигнальной сопки защищает командный центр лучше любых фортификаций, закопался он основательно… Стоило подумать о базе, и стало ясно — я ошибаюсь. От Сигнальной сопки веет смертью. Не могу объяснить, откуда это предчувствие, но, думаю, я скоро все увижу сам. Потому что вдруг понимаю, что время течет ускоренно, а я наблюдаю момент из своего недалекого прошлого, который вот-вот пересечется с настоящим. Призрачный мир живет по своим, призрачным правилам, позволяя мне узнавать многое из того, чего я не должен знать. Но все еще непонятно, зачем я здесь. Поддавшись неосознанному импульсу, я растекаюсь по управляющим частотам ВИУС, и картина предстает передо мной теперь более полной: пехотинцы в штурмовой броне находятся на боевых постах — в ключевых точках оборонительной системы. На наблюдательных пунктах, возле автоматических орудий внутри базы, у ворот технического ангара, у складов с оружием и боеприпасами. По боевой тревоге подняты все — и подвахтенная, и отдыхающая смена. Пилоты гравилетов находятся в ангаре рядом с машинами, готовые по команде вскочить в кабины и взмыть в воздух, где сейчас кружит лишь патрульная пара. Всего этого нельзя увидеть сверху, но вся информация стекается в информационно-управляющую систему базы, стоило лишь заглянуть, и она стала доступной. Гравилет Суреша пролетает над одним из роботов пополнения — старый знакомый «Шершень». Обслуживая роботов Кассида, я немало повозился с этими малыми кработами, да и покатался на таких не раз. «Шершень» всегда мне нравился — маневренный, быстрый, легкий, очень живучий… Два года назад на Двойном Донце мне пришлось «погибнуть» на такой машине, чтобы выиграть бой для людей, на сторону которых я встал… Славная была пробежка. А «смерть» — яркой. Получилось настолько правдоподобно, что до сих пор на Двойном Донце никто не заподозрил об этой ловкой подмене… Стоило подумать о «Шершне», и все происходит само собой. Я ныряю в боевого робота прямо сквозь приемные антенны, впитываюсь в его оптоволоконные нервы, теку по ним, словно кровь по сосудам. С роботом что-то не так. Жизнь едва теплится в нем, что-то ее усыпило. Не задумываясь, я поправляю его управляющие контуры, легким касанием устраняя неисправности. И робот просыпается в беспилотном автономном режиме. Тысячи видеодатчиков на его броне обшаривают пространство вокруг, к ним подключается радар и детекторы движения. ИскИн робота принимается сопоставлять принимаемые данные с базовыми задачами, заложенными в память. Все спокойно. Врагов нет. Команд нет. Перейти в режим ожидания… К технике меня тянет сильнее, чем к людям, поэтому я и чувствую биение механической жизни гораздо раньше, чем живых существ из плоти и крови. Но сдается, здесь я все же не из-за него. Я возвращаюсь в кабину Суреша Мидянина, чтобы снова охватить взглядом всю картину внизу. Возможно, так я быстрее смогу понять, что именно упустил… Вот оно, начинается. На склонах гор по обе стороны от базы, там, где в скалы утоплены гнезда «кротов», расцветают яркие вспышки. Четыре пары ракет широким фронтом с оглушительным ревом полого уходят в небо, пятная его синеву огненными росчерками и белесыми дымными выхлопами. Одна пара ракет проходит высоко надо мной. На самом деле звуков я по-прежнему не слышу, здесь подключается воображение, я ведь знаю, как звучат залпы ракет. Что только усиливает ощущение сюрреализма. Это ведь те самые ракеты, которые взлетели по моей команде, когда я находился в «Скорпионе». Я хотел выяснить, что получится, если обрушить их на чужаков, насколько это им навредит. Я помню, что последовало — я спровоцировал ответный удар по базе… Не эту ли ошибку я должен исправить сейчас? И если ее — то как? Сейчас последует второй залп. Вот. Эти ракеты даже не долетят. Их прикончат на подлете рванувшие навстречу «шаровые молнии» чужаков… Знание просачивается из ниоткуда — это энергоны, элементы двигательных систем основного корабля-Роя, который сбросил их с орбиты на поверхность земли с помощью доставленного «сеятелем» портала. Отделившись от корабля, они превращаются в автономные боевые устройства… Вдалеке над горами небо на доли секунды озаряет зарево взрывов, словно там внезапно проносится грозовой фронт. А вот и они сами. Энергоны. Слепящие бело-фиолетовые жемчужины, сгустки бурлящей энергии и беспощадного света, стремительно раздирающие небо в сторону базы и оставляющие сверкающий шлейф ионизированного воздуха.ГЛАВА 28 Лайнус
Мгновенная вспышка боли. Он почувствовал ее даже сквозь вязкую трясину наведенного сна. Не свою — чужую боль. Боль, за которой последовала чья-то смерть. Как путеводный маяк, боль позволила ему зацепиться за реальность, выдрать себя на поверхность. Лайнус разомкнул свинцовые веки, обшарил затуманенным взглядом светлые стены, вдоль которых располагалось несколько реанимационных коек с медицинским оборудованием. Какого дьявола… Доктор идиот. Тавеллианец только сейчас понял, что и его, и Зайду, не предупредив, вырубили снотворным. Выходка докторишки не несла непосредственной опасности для их жизни, поэтому он ничего и не заподозрил. Лайнус не сомневался, что Зайде, которую он обнаружил на соседней койке, все это тоже чертовски не понравится. Бикаэлка лежала ничком — иссиня-черная голова повернута на бок, с края кушетки свешивались распушенные кончики четырех косичек. Тонкая простыня салатного цвета, прильнув к сильному телу, словно пылкий любовник, тщательно повторяла все его изгибы. Широкая мускулистая спина, тонкая талия, тяжелые литые бедра, рельефно прорисованные округлые холмики ягодиц. Даже во сне лицо бикаэлки выглядело слегка напряженным, а выгнутые брови нахмурены. Паутинная вязь золотистой тату, покрывавшая щеки и лоб, поблескивала в отраженном свете потолочных ламп причудливыми узорами. И простыня, укрывавшая ее тело от шеи до щиколоток, и стандартная койка бикаэлке явно были маловаты — ее ступни, сверкая голыми кофейными пятками, свешивались с края. Лайнус любил эту красивую рослую женщину. По-своему. Они живут бок о бок несколько десятилетий, за такой срок любого человека начнешь воспринимать как члена своей семьи. Особенно если постоянно находишь взаимопонимание. Для него Зайда всегда — ослепительно красива. И в гневе, и в радости. Он ведь смотрит гораздо глубже, внешность — это еще далеко не все, бикаэлка не менее красива в душе. В том, какой она себя ощущает сама. Для тавеллианца бикаэлка была идеальным донором. Он брал от нее самую малость. Ее сильный организм этого даже не замечал, хотя Зайда конечно же была в курсе. Она не возражала. А Лайнус всегда возвращал сторицей. Он многое для нее делал по ее желанию. Для нее и для Кассида. Для своей команды. Своей семьи. На откидной подставке, торчавшей из стены рядом с койкой, лежал ее заляпанный кровью жилет, на полу под подставкой стояли пыльные ботинки. Тут же находилась урна, из которой выглядывали окровавленные тряпки. Не слишком-то хозяева базы гостеприимны, одежду никто не позаботился привести в порядок. И не слишком чистоплотные — даже не удосужились выбросить мусор. Сплошная антисанитария. Себя Лайнус обнаружил в том же виде, в каком и заснул, — в одежде и ботинках. Отделался легче, вот и не стали возиться с раздеванием. Тавеллианец сел на скрипнувшей койке, опуская ноги на пол, скользнул взглядом по плотному белому корсету из застывшей медпены, покрывавшему руку от запястья до локтя. Осторожно согнул руку в локте, повертел запястьем. Поврежденная кость никак не давала о себе знать. Ушибленное при падении капсулы бедро тоже никак не отозвалось. Здоров. Вот и отлично. Взгляд снова остановился на лице Зайды. Пора пробуждаться, компаньон, и приводить дела в порядок. Они и так слишком долго находятся на этой планете. Кассид заждался. Он мягко позвал ее. Веки бикаэлки дрогнули. Хорошо. Сейчас придет в себя. Еще два человека, занимавшие остальные койки в медчасти, тоже в верхней одежде — капитан Семик и незнакомый здоровяк — были без сознания. Лайнуса они мало интересовали. А вот отсутствие Сомахи весьма заинтересовало. Но беспокоиться еще рано, мало ли где он мог находиться. Сам-то парень при аварии не пострадал. Счастливчик. Последнее, что помнил Лайнус, — Зайда послала Сомаху проверить, что осталось от челнока. В лоцмане тавеллианец обнаружил несколько попыток Сомахи связаться с ним, но никаких сообщений тот не оставил, значит, причины для разговора были недостаточно важны, и разговор мог подождать. Интересно, что ему удалось выяснить. Но главное, что всплеск боли, который вывел Лайнуса из ступора, никак не относился к Сомахе. Ошибиться невозможно: ментальный рисунок у любого человека так же неповторим, как отпечатки пальцев. А люди вокруг умирают по тысяче разных причин, — это естественное течение жизни. Старший лейтенант Старик, как успел этот долговязый субтильный недотепа отрекомендоваться перед тем, как вкатил подопечным вместе с регенерирующим лекарством солидную дозу снотворного, появился из туалетной комнаты. За его спиной зажурчал спущенный бачок унитаза, а сам он с рассеянно-озабоченной улыбкой застегивал ремень на брюках. Мятый медицинский халат висел на его худосочных плечах, как на огородном чучеле. А вот доктору Лайнус сейчас сказал бы пару ласковых… — Очнулись? — бодро спросил старлей высоким мальчишеским голосом, хотя выглядел лет на тридцать. — Ну и замечательно. Сейчас приведу в чувство вашу спутницу. — Не стоит. Отвернись. — Что, простите? — Отвернись. Старлей, не понимая причин своего послушания, развернулся к ним спиной, продемонстрировав проступающие под халатом худые лопатки. — Я все же не понимаю… — Не надо тебе понимать. Просто делай, что говорю. Когда старший лейтенант медицинской службы взялся оказывать первую помощь Зайде, ей пришлось раздеться — снять безрукавку, стянуть с себя окровавленный топик и швырнуть в урну. Она проделала это с каменной физиономией. Пока старлей накладывал швы на множество глубоких и неприятных на вид ран на широкой спине бикаэлки, изрезанной осколками спасательной капсулы, и обрабатывал их поверху медпеной, Зайда даже не поморщилась, хотя спина горела от боли — Лайнус хорошо чувствовал состояние компаньонки. Но когда эскулап занялся ее сломанной ключицей и поврежденными ребрами, Зайда напряглась. Взгляд тавеллианца ее давно не смущал, они слишком долго вместе, всякие ситуации бывали, но старлей был чужаком. Дело в том, что она никогда не носила лифчиков. А демонстрировать чужаку грудь считала ниже своего достоинства. Поэтому жестко предупредила эскулапа, что если его внимание покажется ей слишком назойливым, то она ему что-нибудь сломает без всяких угрызений совести. Лейтенант побагровел от смущения, его откровенное любопытство тут же сникло, и до окончания операции он старательно избегал взглядом запретных зон. Хотя это было довольно трудно — тело у бикаэлки было роскошным, не говоря уже о груди. Но сейчас ситуация была иной, услуг врача не требовалось, поэтому Лайнус заранее позаботился, чтобы не поставить компаньонку в неловкое положение. Иначе недотепе-лейтенанту несдобровать. Бикаэлка открыла глаза, взглянув на Лайнуса уже вполне осмысленным взглядом, резко поднялась, откинула простыню, без колебаний подхватила с подставки свой жилет и натянула на голое тело. Затем застегнула молнию до самого разреза ворота. Приготовить белье для нее никто не додумался, а затягивать неловкую ситуацию, ожидая, пока лейтенант подыщет что-нибудь подходящее ее росту, она посчитала бессмысленной тратой времени. Верная своему характеру, Зайда сразу перешла к делу, мгновенно проанализировав окружающую обстановку и сделав соответствующие выводы. — Что здесь происходит, старлей? — недобро осведомилась она, уверенным движением сильного, тренированного тела поднимаясь на ноги. Ее пристальный взгляд уперся в затылок медику. — Почему мы спали? Кому пришла в голову эта идиотская идея? Лайнус отпустил старлея, и тот развернулся. С озадаченным видом потер пальцами высокий лоб под линией коротко остриженных белобрысых волос, неуверенно улыбнулся. Вид сердитой бикаэлки нагонял на него оторопь. Зайда на многих так действовала. Ее непоколебимая уверенность в себе заставляла даже тертых жизнью людей смущаться, словно подростков, подавляя их волю. — Ну это обычная процедура, для вашего же блага, спящий организм восстанавливается быстрее, вы должны это понимать… Лейтенант даже моргнуть не успел, как бикаэлка в два шага оказалась рядом, а сам он, стиснутый ее мощной рукой за горло, буквально взлетел в воздух. Припечатав его спиной к стене, Зайда без всякого напряжения в голосе, словно лейтенант ничего не весил, четко произнесла, гипнотизируя его расплавленным золотом своих необычных глаз: — В следующий раз, когда вздумаешь проявлять обо мне такую заботу, сперва поинтересуйся моим мнением, лейтенант. Понял? Судорожно вцепившись обеими руками в руку бикаэлки, беспомощный старлей нелепо дрыгнул ногами и попытался что-то просипеть в ответ, но у него ничего не вышло. Лицо его побагровело. Зайда слегка перестаралась с усилием. — Прекратить! — вопль очнувшегося капитана Семика спас эскулапа от экзекуции, заставив Зайду нехотя разжать хватку. Пыхтя от усилий, капитан сполз с койки. Разрезанный рукав камуфляжной куртки на правой руке капитана болтался нелепой тряпкой, сама рука, обездвиженная в локте, была затянута от запястья до плеча в тугой белый корсет из застывшей медпены. Утвердив наконец свою пухлую коренастую тушку на ногах, капитан Семик оглядел подозрительным взглядом виновников стычки: — Замечательно. Тэ-эк, тэ-эк, что тут у нас творится. Прямо праздник какой-то. Не успел очнуться, как прямо передо мной дисциплинарный проступок. В такие моменты начинаешь верить, что занимаешься полезной обществу работой. Лейтенант, друг сердешный, быстренько объясни мне, пока я не разозлился по-настоящему, что происходит? — У нас возникли некоторые разногласия по… — Старший лейтенант, массируя рукой горло, неловко кашлянул. — По поводу лечения, — невозмутимо закончила за него Зайда. — Вы вовремя пришли в себя, капитан. У меня есть несколько срочных вопросов, на которые требуются ответы компетентных людей, а вы мне кажетесь именно таким. Лайнус мысленно усмехнулся. Как эмпат, он легко читал между строк: «и попробуй увильнуть от ответов, недомерок». Капитан с надменным видом вздернул подбородок, слегка откинув крупную бульдожью голову и корпус назад, отчего форменная куртка на его пухлом животе натянулась как на барабане — красноречивое свидетельство о чревоугодии. Так ему просто легче было смотреть в лицо бикаэлке, которая по сравнению с ним казалась форменной великаншей. — Так, торговцы, постарайтесь вести себя вежливо. Это вам не бордель на торговом корабле, здесь военная база, и мы любим дисциплину. А нарушителей оной очень не любим. Для содержания нарушителей местечко потеплее найдется. Все понятно? — Да мне плевать на твою дисциплину, капитан, я здесь человек посторонний. Где сейчас находится наш третий компаньон? У меня нет доступа в вашу сеть, поэтому потрудитесь выяснить сейчас же. Круглое несуразное лицо капитана Семика неожиданно растерянно вытянулось. От напускной надменности не осталось и следа. «Что с ним, Лайнус?» «Чем-то сильно озадачен. Что-то узнал в сети. Ты же знаешь, Зайда, я не читаю мысли напрямую». «Надеюсь, с Сомахой все в порядке». «Нет, тут что-то иное. Я бы почувствовал». «Хорошо, если так». Замешательство капитана длилось недолго — характер не позволил. — Мне самому многое нужно узнать, так что подождете, — отрезал Семик, оборачиваясь к эскулапу. — Так, Старик, быстренько обрисуй обстановку. Минутку, а это что еще за труп? Рожа знакомая. Тэ-эк… Сержант Редсама? — Так точно, мой капитан, — подтвердил старлей. — Доклад о его состоянии и причинах, по каким он отлынивает от службы. Быстро. — Сержант Редсама — единственный уцелевший после боя возле Адской пропасти, где в ходе столкновения с чужаками мы потеряли весь конвой… — Тэ-эк. Так вот почему нам пришлось лететь. Начинаю возбуждаться от любопытства, старлей. Ты мне вместе с лекарствами адреналин не вкалывал? Нет, значит. Сейчас боевые действия какие-нибудь ведутся? — Но вы же сами должны видеть, мой капитан, — недоуменно проговорил старший лейтенант Старик. — В ВИУС находится вся необходимая вам информация, да и статус допуска у вас выше… — Болван, — не повышая голоса, перебил его капитан Семик, сверля эскулапа злым взглядом глубоко утопленных глазок. Старлей тут же вытянулся в струнку и отрапортовал: — Наши потери: два боевых робота, два «мэра», грузовоз… — Хоган погиб? — помрачнел капитан. — Так точно. И все техники из его команды… — Жаль. Один из стоящих офицеров на этой недоношенной базе. Тэ-эк, а что со мной, старлей? — С вами? — непонимающе переспросил эскулап. — Тебе что, в задницу чего-нибудь взбадривающего вколоть, чтобы соображал быстрее? — язвительно осведомился капитан Семик. — Что ты там любишь вкалывать своим пациентам? И нечего трясти дебильной башкой, отвечай по форме, твою мать! Как я оказался на этой дурацкой койке, что с моей рукой, быстро и четко, только самое главное! — Челнок, на котором вы прибыли, потерпел крушение, у вас сложный перелом локтевого сустава, лечение займет примерно… — Ясно. Причина крушения? Не тяни кота за… Быстро! — Причины известны, капитан, — холодно сообщила Зайда. — Челнок был сбит. — Не мешать мне! — дернув круглой головой в сторону бикаэлки, прикрикнул капитан и решительно рубанул воздух пухлой ладонью, снова вперив взгляд в эскулапа. — Продолжай, лейтенант. — Сначала предполагалось, что челнок рухнул из-за какой-то технической неисправности… — Исключено, — низкий, сильный голос Зайды опять с легкостью перекрыл писклявый рапорт лейтенанта. — И нам пора поговорить о размере компенсации за погубленный корабль. Капитан Семик чуть не взвился от ярости. На этот раз рыкнуть из-за плеча ему показалось недостаточным, он резко развернулся всем пухлым телом и выбросил вперед руку, ткнув в сторону Зайды сосискообразным пальцем. Так как грудь бикаэлки находилась выше его головы, а палец нацелился именно туда, то получилось что-то вроде имитации стартующей ракеты. Живчик, да и только. — Не перебивать меня, бикаэлка! До тебя еще очередь дойдет! И до твоего красавца-пилота тоже! Я прекрасно знаю, кто он такой, а сейчас я понял, по какой чертовой причине поперся с вами на базу, чего не должен был делать ни в коем случае! Так что помолчите. Оба! «Что-то наш капитан развоевался. Умерить ему пыл?» — поинтересовался Лайнус по лоцману. Не часто удается услышать и увидеть, как у кого-то хватает наглости так орать на бикаэлку. Ситуация по-своему была бы забавной, не будь у них столько серьезных проблем, требующих скорейшего разрешения. «Сама справлюсь», — остановила его Зайда. — Помните наш разговор в космопорте, капитан? О том, что лично с вами сделает Кассид, если с челноком что-либо случится по вашей вине? — Руки коротки, — буркнул капитан Семик, но уже тоном пониже. — И нечего мне тут угрожать, на моей территории. Совсем нюх потеряли, торговцы? На лоцманы торговцев от капитана Семика вдруг поступило сообщение, он явно не хотел, чтобы кто-то еще услышал то, что он скажет: «Торговцы, ситуация намного серьезнее, чем вы предполагаете. У меня перекрыт доступ в ВИУС. Поэтому, чтобы получить хоть какую-то информацию, мне приходится изображать идиота и допрашивать лейтенанта, а не потому, что заняться нечем. Если вы еще не забыли, я являюсь заместителем прима-майора Лимсея Журки, начальника службы безопасности базы. И если мне перекрыли кислород, то случилось именно то, чего мы с командиром, Алехой Чертым, давно ожидали — предатель перешел к активной фазе раньше планируемого срока. Кто ж знал, что появятся чужаки и подтолкнут его к решительным действиям… Нет, о чужаках я действительно ничего не знаю. Мне понадобится время, чтобы овладеть ситуацией на базе и разобраться с вашими проблемами». «Он не лжет, Зайда», — подтвердил Лайнус, внимательно изучая эмоциональный фон капитана. «Только внутренних разборок нам и не хватало, — по губам бикаэлки скользнула и пропала скептическая усмешка. — Проклятье. Вот почему у него лицо так изменилось… — и уже капитану: — И кто тут у вас предатель, капитан? Уж не прима-майор?» «Да. Ты чрезвычайно догадлива. Теперь немного помолчите, оба». Отвернувшись от торговцев, капитан нетерпеливо помахал рукой перед лицом старшего лейтенанта Старика: — Чего умолк, старлей? Особого приглашения ждешь? Продолжай. Так почему рухнул челнок? — Простите, капитан, технические подробности не входят в мою компетенцию… — Лейтенант, отвечай на поставленные вопросы. Иначе я тебя бикаэлке подарю, видел, как ты ей понравился. Почему бы не сделать дорогой гостье подарок, в качестве частичной компенсации за причиненные неудобства. В вечное пользование. Хочешь? Странная угроза скорее не напугала, а озадачила простака-эскулапа, но нужного результата капитан добился, старлей вытянулся по струнке и четко отрапортовал: — Челнок был атакован вооруженными силами неизвестной цивилизации, способ воздействия до сих пор не выяснен! В данный момент чужаки продвигаются по ущелью в сторону базы, расчетное время до вступления в огневой контакт — около получаса. — Можешь же, когда захочешь, — заметно подобрев, фыркнул капитан Семик. — Ладно, куда делся человек торговцев? — Но, капитан, — взмолился Старик, — это же все есть в ВИУС?! — Опять начинается сказка про белого бычка. — Капитан снова побагровел от гнева. — Еще раз ответишь вопросом на вопрос, лейтенант, дам в рыло. Доступно? — Доступно, — вздохнул ничего не понимающий старлей и, видимо, только сейчас вспомнил что-то важное. — Э-э, мой капитан, я как раз хотел передать, что прима-майор Лимсей Журка приказал привести в чувство вас и торговцев и доставить в кабинет командира. — Что значит доставить? Я и сам могу прекрасно дойти. — Так вы же были без сознания. Вот прима-майор и… — Твою мать, лейтенант! Давно был приказ? — С минуту назад… — Толку от тебя, лейтенант… Что ж, следуйте за мной, торговцы, пора нам повидать командира. Там все и выясним. Ах да, едва не забыл… «Зайда, любезная, возможно, тебе скомпаньоном придется мне помочь, так как больше некому, на этого недотепу-лейтенанта рассчитывать нечего, он не боец. А никого под рукой больше нет. Все бойцы должны быть сейчас на позициях, отзывать в боевой обстановке — вызвать подозрение у предателя. Да и не могу я этого сделать. Если поможете, командование вас не забудет, не говоря уже о полной компенсации стоимости челнока». «Там видно будет, капитан. Ничего обещать не стану». «Мне помощь нужна сейчас, Зайда. Кстати, твой тавеллианец может усыпить лейтенанта по-тихому, как можно безболезненнее? На минутку, больше не потребуется. Не хотелось бы причинять вред человеку напрасно, маловероятно, что он на стороне Лимсея. Но лейтенант может по наивности предупредить эту сволочь, если мои действия покажутся ему подозрительными». «Хорошо. Лайнус? Выруби этого любителя снотворного». Лайнус против такой маленькой услуги ничуть не возражал, — почему бы не сделать компаньонке приятное, если это в его силах? «Готово». Лейтенант словно заснул стоя. Голова и плечи обвисли, тело накренилось и начало оседать. Капитан Семик машинально попытался подхватить старлея подмышки, но забыл про ранение и побагровел от натуги, пытаясь удержать затянутой в корсет рукой. Пришлось Зайде вмешаться. Выдернув старлея из рук капитана, она легко подняла его и бросила на койку, на которой недавно лежала сама. — Так мы идем, капитан? — Секунду. Капитан мячиком на пухлых ножках подкатил к столу, за которым эскулап по медицинским мониторам вел наблюдение за своими пациентами, деловито пошарил по ящикам и вытащил игломет. Нажал сенсор включения, но тот, естественно, замигал красным — оружие было настроено на эскулапа. Капитана это ничуть не обеспокоило, игломет он все равно прихватил с собой: «Вот теперь уходим». «Зачем тебе бесполезная пушка, капитан? Чтобы кидаться?» «Главное, чтобы хоть что-то в руках было, иногда в щекотливых ситуациях и вида оружия бывает достаточно». «Достаточно, чтобы кому-нибудь тебя пристрелить по ошибке?» «Вот только давай без иронии, Зайда, оптимистичная ты наша. Все, дуйте за мной». Короткий коридор и поворот направо приводят их к двери, ведущей в кабинет командира базы. Дверь не заперта, утоплена в стене, их явно ждут. Капитан решительно входит первым. Вдруг срывается с шага, бежит, огибает широкий стол, наклоняется над поникшим в кресле телом офицера. — Бесполезно, он мертв, — говорит Лайнус, входя в кабинет вслед за Зайдой. Теперь он знал, чью смерть сумел почувствовать, когда лежал в лазарете. Капитан резко выпрямился. Лайнус заметил, как лицо толстяка мгновенно покрылось бисеринками пота, а его взгляд с неподдельной тревогой, даже страхом, остановился на Зайде: — Мы опоздали, торговцы. Но эту сволочь нужно остановить. Иначе… Голос особиста перебивает грохот тяжелых шагов. В проеме двери вырастает высокая и массивная фигура штурмовика, облаченного в тяжелую броню, в глухом шлеме, за которым не видно лица. В его руках как влитой сидит тяжелый плазмоган, широкий темный зрачок ствола пехотной пушки недвусмысленно направлен в сторону присутствующих. За его плечом вырастает голова второго штурмовика, в такой же глухой броне. — Стоять! Руки за голову! — ревет усиленный внутренним громкоговорителем голос. Оба бойца довольно сноровисто, несмотря на массивную броню, расходятся в стороны от двери, пропуская старшего — капитана Старфокса. Тот не уступает ростом своим подчиненным, но на нем только обычная камуфляжная форменка, поверх которой натянут легкий бронежилет. Капитан бросает быстрый взгляд на труп командира, и Лайнус чувствует, как в душе военного вспыхивает жгучее желание пристрелить виновников. Приходится быстро вмешаться и убавить пыл капитана. Поэтому когда офицер заговаривает, он уже относительно спокоен, хотя и цедит слова сквозь зубы: — Вот же суки… Вы арестованы, торговцы. Семик, бросить оружие, немедленно, иначе я тебя лично пристрелю, мразь.ГЛАВА 29 Мидянин
Иногда переоценка ценностей, которыми искренне дорожишь, под давлением внешних обстоятельств происходит так внезапно, что испытываешь какое-то гнетущее отупение, шок, который захватывает тебя целиком и надолго. Именно так себя и чувствовал сержант Суреш Мидянин, совершая облет периметра на гравилете, ведомым в паре с Семеном Новиком, назначенным в их патруле старшим. В лобовом стекле он видел едва заметное отражение своей хмурой и совершенно несчастной физиономии. Суреш вдруг просто-напросто осознал, что не желает погибать в этой неожиданной войне. Так, как погиб его друг Чекис в Адской пропасти. До этого дня он вообще никогда всерьез не задумывался о том, что может погибнуть. Думал о чем угодно — о службе, о карьере, о семье, о любимой девушке, о тысяче разных мелочей, которые занимают ум человека каждый божий день… А собственная смерть почему-то всегда кажется событием маловероятным… до тех пор, пока не столкнешься с ней лицом к лицу, или хотя бы со смертью близких тебе людей. Военная служба сегодня вдруг потеряла для него былую привлекательность. Редсама, этот непроходимый циник и сквернослов, для которого нет ничего святого, уже успел обвинить его в трусости, хотя вины Суреша в том, что он покинул конвой по приказу капитана Хогана, не было. И все же Суреш чувствовал вину. За то, что там, в Адской пропасти, остался не он, а его друг Чекис. Он понимал, как это абсурдно, и все же не мог избавиться от этого навязчивого чувства. А еще он остро захотел исчезнуть с этой планеты. И вернуться домой, на Сокту. Туда, где его ждут живым и здоровым. Да ему всего двадцать два, он еще ничего толком не видел в этой жизни. Может, это и в самом деле трусость? Или просто инстинкт самосохранения? Или это одно и то же? Кто его разберет… После того как прима-майор Лимсей Журка закончил допрос и отпустил его восвояси, без дела Суреш Мидянин оставался недолго. По прямому распоряжению капитана Старфокса он получил гравилет Редсамы — негоже гравилетчику оставаться без техники, когда враг на носу. Ремонтные киберы наскоро заменили вышедший из строя антигравитационный толкатель, обновили управляющие блоки наноэлектронных схем и оптоэлектронной проводки, заклеили сверхпрочным быстротвердеющим пластиком многочисленные дыры в броне правого борта и на боковой плоскости кокпита, из этого же пластика нарастили полуразрушенное правое крыло. И гравилет вернулся в строй быстрее своего прежнего владельца. А позывной Суреша автоматически сменился по номеру борта, теперь, как и Редсама, он стал «Двойкой». Словно в чужую шкуру влез, причем еще и дурно пахнущую. Свалился же на его голову этот бикаэлец, из-за которого произошли все эти дурацкие пертурбации. Надо отдать должное — отчаянный парень. Сумасшедший смельчак. Или просто сумасшедший. Что-то было такое в его глазах, что заставляло ему верить… и бояться его одновременно. Броситься спасать Шайю в одиночку… Суреш представил себя на его месте. Пожалуй, он бы так поступить не смог — пуститься в авантюру по собственной инициативе… даже если этот экспромт закончится удачно и бикаэлец вернет и Шайю, и технику в целости и сохранности, то лично для Суреша карьера лицензированного наемника на этом бы закончилась. Нет серьезнее проступка для контрактника, чем нарушение приказа в боевых условиях. Но бикаэлец такими условностями связан не был. Суреш до сих пор понять не мог, как он это проделал — спер боевого робота и его гравилет. Злость и восхищение одновременно, как подумаешь. Но злости, пожалуй, все же будет больше. За те минуты унизительной беспомощности, которые ему пришлось провести на земле после парализующего выстрела. За те минуты унизительного допроса у Лимсея, готового заподозрить в чем угодно, даже в том, что бикаэлец действует по наущению самих иноров, а Суреш является его пособником… Остается надеяться, что бикаэлец действительно понимает, что делает. Наверное, Суреш был одним из немногих, кто не поддался общему поветрию — не влюбился в Шайю. Скорее всего, благодаря иммунитету — на Сокте после окончания контракта его ждала Сорита. Они влюбились друг в друга еще подростками, и с годами их любовь только окрепла. Сорита уважала его выбор — стать профессиональным наемником, а Суреш уважал ее увлечения. Победительница конкурса по фейерверк-дизайну на прошлогоднем чемпионате по спортивным боям на боевых роботах на Сокте, она заработала неплохие деньги на оформлении боевой арены для популярного мероприятия и отличную деловую репутацию. Любовь Сориты — это вполне реально и осуществимо, без заморочек и условностей. А Шайя — друг, товарищ. Как женщина она доступна только в мечтах. Суреш невольно улыбнулся собственным мыслям, хмурое выражение на мгновенье сошло с его лица, глаза насмешливо заблестели. Забавно. Любил-то он и в самом деле Сориту. Но даже с ней он не мог поговорить так свободно, как с Шайей, — на любые темы, без оглядки на многочисленные условности и табу во взаимоотношениях между мужчинами и женщинами. С одинаковым интересом обсудить как успехи Сориты на Сокте, так и успехи самого Суреша в отработке схем боевого взаимодействия в виртуальной реальности при пилотировании боевого робота. Суреш очень серьезно готовился к смене специальности и досконально изучил как ТТХ, так и технику пилотирования роботов легкого класса как в нейтральных, так и в боевых условиях на различных типах местности. В КоЖи одного из таких роботов он собирался перебраться уже в следующем году, если сумеет пройти аттестацию в одном из филиалов федерального Центра переподготовки наемников, расположенном на родной Сокте. И теперь остро жалел, что не успел этого сделать. Мелькнув мимолетной гостьей, улыбка потускнела, он снова погрузился в хмурое раздумье. Гравилет «Пятерки» заложил плавный поворот, следуя утвержденному маршруту вдоль защитного периметра, и Суреш машинально повторил маневр, думая о своем. О том, что подруга Сориты — Лана своего парня уже не дождется. Сержант Ролан Чекис погиб в бою, есть прямая запись с борта «Двойки», свидетельствующая о его гибели, так что никаких «пропал без вести», никаких призрачных надежд на возвращение. Его гравилет размазало взрывом о скалы. Суреш тяжело вздохнул. Его лучший друг, его самый близкий кореш с Сокты был старше его на восемь лет, но Суреш никогда не замечал этой разницы в возрасте. Ролан был молод душой, предельно честен со всеми, легок в общении и терпим к чужим недостаткам, всегда мог с легкостью обратить любое недоразумение в шутку и неизменно становился душой любой компании, где бы ни оказывался. Он очень любил жизнь. Суреш почти боготворил своего друга и наслаждался каждой минутой его общества в свободное от службы время. Невозможно было поверить, что теперь его больше нет. Подонок Редсама, не способный и дня прожить без того, чтобы кого-нибудь не унизить и оскорбить, выжил, а искренний, хороший человек погиб. Жизнь чертовски несправедлива. И от такой несправедливости хотелось ворваться в лазарет и придушить Редсаму своими руками. Доделать начатое. Восстановить баланс. Запись боя возле Адской пропасти видели все. И высадку чужаков в кратере потухшего вулкана тоже. Лимсей, естественно, попытался засекретить доставленную Редсамой информацию, но капитан Старфокс, присутствовавший при вскрытии гравилета, был категорически против, а прима-полковник Алеха Чертый его поддержал. Поэтому информация была выложена в ВИУС со свободным доступом для любого солдата и офицера. Старфокс — правильный мужик, он счел нужным морально подготовить своих подчиненных к тому, что им следует ждать от чужаков. Суреш и раньше неплохо относился к капитану, несмотря на разницу в званиях, капитан и сержант считали друг друга хорошими приятелями, на многие вещи их взгляды по жизни совпадали, так что взаимопонимание у них было отличное. Но этот поступок капитана вызвал подлинное уважение Суреша. Теорий о том, на каком принципе действия основано оружие противника, после просмотра записи уже бродило немало, хватало и бредовых. Сурешу же было вполне достаточно предварительных выводов главного ИскИна базы — чужаки использовали гравитационные пушки. И радиус действия их невелик, удар тем мощнее, чем меньше дистанция до цели. Их просто не следует подпускать близко, уничтожать гадов нужно на подступах с дальних дистанций. А гравилет для этого не годится. Бой, жаркий и скоротечный, сумасшедший по скоростям и огневой мощи, этот бой хорошо продемонстрировал, насколько уязвимы гравилеты для чужаков. Оставаться пилотом гравилета, понял Суреш, все равно что оставаться смертником. Именно поэтому он так остро жалел, что не успел пройти переподготовку на пилота ИБээРа. Но еще больше жалел, что вообще связал свою судьбу с военной службой. Сквозь боковое стекло Суреш бросил взгляд на территорию базы, проплывавшую внизу по правому борту. Под маскировочной сетью, конечно, ни черта не видно, но там, на боевых постах, куча народа, кого тоже занесло сюда волею обстоятельств. Суреш прямо-таки кожей чувствовал внутреннее напряжение сослуживцев. А может, ему это просто кажется, потому что взвинчен он сам? Сидишь тут в этом чертовом кресле и чувствуешь себя страшно одиноким со своими проблемами. Интересно, еще хоть кто-нибудь испытывает что-то подобное, или всем наплевать, что будет? «Пятерке», например? Очередной поворот. Каменистый склон очередного холма, испятнанный зеленью островков травы и кустов, проносится далеко под днищем гравилета, словно лоскутное одеяло. Гравилетом управлять легко, большинство операций послушная машина выполняет сама, воспринимая мысленные команды, и лишь в условиях жаркого боя приходится брать в руки штурвал… Мысли снова вернулись к Шайе. Старший лейтенант Гунза Кипер, пилот «Спринтера», пожалуй, был единственным человеком, кто любил Шайю по-настоящему. Но и ему она не уступила. Возможно, пришло в голову Сурешу, все дело именно в этом бикаэльце, которому она и хранила верность. Шайя ведь никогда и никому не открывалась в своих симпатиях, ее личная жизнь для сослуживцев была табу. Наверное, будет справедливо, если именно этот торговец и сумеет ее спасти. Кто же еще может так рисковать своей жизнью, как не тот, кто любит по-настоящему? Не сумасшедший же он, в самом деле… Суреш вздрогнул. Ему вдруг показалось, что он в кабине не один. Ощущение чужого присутствия было таким сильным, что он завертел головой, хотя и понимал, что это совершенный бред. В тесной кабине не поместиться двоим, да и откуда второму взяться здесь, на полукилометровой высоте? Понятное дело, что в кабине никого не оказалось, и он заставил себя успокоиться. Что-то слишком рано сдают нервы. Так недолго себя и до срыва довести. — Внимание всем, полная боевая готовность. Непривычно сухой голос прима-полковника Алехи Чертого вымел все посторонние мысли из головы Суреша. Бортовой тактический компьютер вывел на экран информацию о готовящемся запуске ракет «Кротосов» с координатами квадрата для нанесения удара. «„Пятерка“, что происходит?» «Понятия не имею. Ждем указаний. Следуем к Сигнальной сопке». Гравилет «Пятерки» закладывает плавный поворот, Суреш повторяет маневр, ощущая дрожь двигательных систем гравилета, как собственный озноб. Черт, неужели началось?! Только не это… Склоны гор расцвели яркими вспышками запусков — огненные цветки на сером фоне скал. Ослабленный звукоизоляцией борта, приглушенный системой звук пришел по динамикам — рев восьми ракет, ушедших в сторону Адской пропасти. Они прошли высоко над базой, но Сурешу показалось, что от их реактивных двигателей дрожит борт гравилета. Он сцепил зубы так, что онемели челюсти. Только не паниковать. Да что это с ним такое? Он же никогда в жизни не был трусом. «Далеко пошли… Мы же вроде не планировали военных действий? Зачем понадобилось провоцировать иноров?» «Возможно, Чертый решил оказать поддержку торговцу. Да не знаю я. Лучше помолчи, „Двойка“». Стая ракет и в самом деле ушла в сторону предполагаемого местонахождения чужаков. «Мошкара», парившая в небе над горами, транслировала четкую картинку — «Скорпион», которым без спроса завладел торговец, в данный момент замер в семи километрах от базы на скальном уступе, расположенном высоко над ущельем. Ракеты вскоре ушли дальше, исчезнув из поля зрения. Чужаков «мошкара», к сожалению, не улавливала, они по-прежнему оставались вне систем наблюдения базы. То ли защитные системы иноров оказались на высоте и не позволили глазастым разведчикам себя обнаружить, то ли сказалась ограниченность «мошкары» по дальности наблюдения. Что он затеял, этот сумасшедший бикаэлец? О чем договорился с командиром базы? И почему тот никого не поставил в известность о происходящем? После перезарядки запуск повторился. Еще восемь стальных тел, начиненных смертью, унеслись над ущельем в сторону Адской пропасти. Куда обрушилась первая стая, так и осталось неизвестным, по крайней мере в ВИУС информации о попадании не появилось. Да что это за бой вслепую? Какой смысл? Вдалеке над ущельем небо на доли секунды озаряет зарево взрывов, и в ВИУС наконец поступает информация о недолете, ракеты уничтожены в воздухе. «Они что, ближе, чем мы думали?!» Но «Пятерка» не отвечает. Да и Сурешу становится не до вопросов, потому что небо над головой словно проваливается в иную реальность, являющуюся воплощением ада. Пронизанная вспышками синеватых молний тьма в мгновение ока заволакивает небо целиком, и тут же вокруг вспыхивает яркий, слепящий, беспощадный свет, который пронизывает борт гравилета насквозь, словно он скроен из прозрачного стекла. Сурешу кажется, что его кости плавятся вместе с плотью, а кровь закипает от внутреннего жара. И он уже не видит, как борт проваливается вниз, полностью лишенный управления, и несется на объятую пламенем маскировочную сеть. Ослепленный, Суреш кричит, не слыша собственного крика.ГЛАВА 30 Лайнус
— Вот же суки… Вы арестованы, торговцы. Семик, бросить оружие, немедленно, иначе я тебя лично пристрелю, мразь. Капитан Семик замер с открытым ртом, так и не договорив. И аккуратно положил игломет на край командирского стола. Сложно не выполнить приказ, когда в тебя целятся снаряженные в тяжелую броню пехотинцы. Лайнус сразу почувствовал, как в душе Зайды плеснулось угрюмое раздражение, хотя внешне это на бикаэлке никак не отразилось, лишь дрогнули ноздри точеного носа, а расплавленное золото в радужке глаз слегка потемнело. «Семик, хрен тебе в душу, не спи! Ты нас в это втянул, ты и выпутывайся, иначе я тебе ноги повыдергиваю!» — по внутренней связи пообещала капитану Зайда. Ситуация и в самом деле сложилась препоганая. Их застукали рядом с трупом командира базы. А то, что произошло это во время боевой тревоги, делало их положение просто безвыходным. Лайнус еще раз бросил быстрый оценивающий взгляд на штурмовиков. В броне «антимех» их рост выше двух метров, плечи, защищенные дополнительными накладками броневых пластин впечатляющей ширины, в экзоскелет доспехов встроены мускульные усилители, позволяющие бойцам почти не чувствовать веса и носить тяжелое вооружение. По виду — ходячие роботы. Эти парни могут просто порвать их руками в бронированных перчатках, им не придется даже применять устрашающее оружие — плазмоганы, способные в горячем режиме испепелить человека одним плазменным зарядом, а в холодном развалить надвое очередью из реактивных бронебойных пуль. За долю секунды. И что же им противопоставить, кроме голых рук бикаэлки и способностей самого тавеллианца, существенно ограниченных, даже сведенных на нет пси-защитой доспехов? Они сами не раз торговали таким товаром, так что Лайнус хорошо знал, на что способны бойцы в такой броне. Его силы не безграничны, он не может подчинить больше одного человека за раз, а если просто вырубить капитана Старфокса, то потом все равно придется иметь дело с разъяренными солдатами… Ну и как теперь доказать, что это сделали не они? «Семик, видеокамеры», — подсказал Лайнус. Капитан Семик наконец вышел из ступора и даже приосанился, выпятив вперед свой животик, в общем, принял привычный вид надменного служаки: — Капитан Старфокс, проясняю ситуацию. Видеокамеры наверняка зафиксировали, что это сделал прима-полковник Лимсей Журка. Приказываю… На виртуалке тавеллианца вдруг сама собой развернулась схема базы, да так ярко, что закрыла на секунду внешний обзор, целиком завладев его вниманием. Внешний мир перестал существовать, вытесненный виртуальной реальностью. Голос оправдывающегося Семика потускнел и пропал, Лайнус вдруг почувствовал, что его сознание тащит какой-то неодолимой силой по этим чертовым схемам, а в узловых точках, подчеркивая важность показанного, мигает светящаяся стрелка: «Смотри — здесь, здесь, и вот здесь, все эти горящие точки на схеме — ваша смерть. Я покажу вам, как выбраться, это ваш единственный шанс, так как снаружи вас ждет еще худший ад, чем внутри командного бункера — база атакована чужаками. У вас только один путь — вниз, смотри, вот здесь, прямо из кабинета. Действуйте быстро и решительно, не раздумывайте. Я…». Призрачный голос, шепот из ниоткуда смолк, растворился, исчез. Лайнус ошеломленно моргнул. Зрение вернулось. Вокруг снова, словно из небытия, возник кабинет командира базы, а в нем — мертвое тело старика в кресле и штурмовики, держащие их на прицеле. Капитан Семик что-то еще втолковывал предельно враждебно настроенному офицеру, а тавеллианец с кристальной ясностью уже осознал, что все оправдания бесполезны просто потому, что на них нет времени. Ни единой лишней секунды. Хладнокровный до кончиков ногтей в силу своего характера, за всю свою жизнь он пережил всего несколько моментов очень сильного страха и помнил о каждом из них… То, что он увидел на этот раз, напугало его до дрожи. По всплеску смятения Зайды он сразу понял, что и она это увидела, так что объяснять ничего не потребовалось. Неведомый доброжелатель передал информацию бикаэлке так же, как и ему, — властно и стремительно, просто вбив в голову, выжег в сознании горящую схему. И ментальная сила этого существа тоже была по-своему пугающая. «Вот же зараза… Лайнус, ты это видел?!» «Да». «Значит, выхода нет. Придется обойтись без Сомахи». Странное это ощущение, когда время твоей жизни вдруг начинает измеряться секундами. Зайда понимала все это не хуже него. Ситуация требовала немедленного решения, а в таких случаях она не колебалась и не церемонилась с чужими жизнями. Кроме собственного выживания, больше ничего не имело сейчас значения. Подходящий момент возникает сам собой. — Вали их, Старфокс! — хрипло орет кто-то сзади капитана, затем над его плечом высовывается белобрысая голова того типа, который лежал с ними в лазарете — Редсама. — Они и эскулапа нашего грохнули, уроды! — Редсама, мотай отсюда и побыстрее, — хмурится капитан Старфокс, продолжая сверлить враждебным взглядом торговцев. — Не до тебя. — Да какого хрена, Старфокс, дай, я сам их прикончу… Здоровяк-сержант явно не в себе, он пытается отпихнуть офицера, чтобы пройти внутрь кабинета. — Цун, выстави придурка. Один из бойцов переводит внимание на сбрендившего гравилетчика, тяжелой лапой в бронированной перчатке толкает его в плечо… «Лайнус, офицер — твой!» Лайнус знает, что ему делать. Сам он врукопашную боец никакой, в командной драке у него всегда иная задача. Не двигаясь с места, он через весь кабинет бьет наотмашь по Старфоксу, и глаза офицера стекленеют. Тут же — по Редсаме, и спятивший сержант послушно оседает на пол. Зайда действует еще быстрее. Она хватает чашку с командирского стола и швыряет во второго пехотинца, одновременно уходя с линии возможного выстрела. Выпущенная словно пуля, чашка с громким «бум» разлетается о шлем солдата на мелкие осколки, по бронепластику жирной кляксой расплескивается кроваво-красная жидкость. Удар почти невесомого снаряда так силен, что пехотинца слегка отклоняет назад, несмотря на мгновенно напрягшиеся мускульные усилители экзоскелета. Доля секунды дезориентации — Зайде этого хватает, чтобы мгновенным рывком преодолеть разделяющее их расстояние и оказаться у него за спиной. При всех своих внушительных размерах любой из штурмовиков все же чуток помельче бикаэлки, на которой вообще нет никакого снаряжения и никакой защиты, кроме легкой одежды. И на ее стороне была невероятная физическая сила, данная ей от природы. Одной рукой Зайда хватает пехотинца за плечо и рывком разворачивает его вокруг оси, кисть второй руки ложится поверх бронированной перчатки, заставляя палец солдата нажать на спусковой сенсор плазмогана — иначе оружие не выстрелит, не опознав своего владельца. Грохот короткой очереди среди стен кабинета звучит ошеломляюще. Плазмоган в холодном режиме, и реактивные пули со сверхпрочными сердечниками впиваются в грудь второго пехотинца, уже вскидывавшего грозное оружие в сторону Зайды. Его броня летит клочьями, его отбрасывает, не удержавшись на ногах, штурмовик падает на спину, а бикаэлка занимается первым вплотную. Ее башмак врезается солдату под колено, он теряет равновесие, и бикаэлка снова толкает его в плечо. Шлем солдата налетает на стену с такой силой, что пластик, которым она обшита, в месте соприкосновения разлетается мелким крошевом. Броня его все же защитила, но пехотинец оглушен, его движения замедлились. Зайда не позволяет ему упасть полностью, перехватывает его одной рукой за плечо, а второй впивается в крепления, соединяющие шлем с воротом доспехов. Они, естественно, заблокированы автоматикой боевого скафандра. От страшного усилия рот бикаэлки раскрывается в зверином оскале, лицо искажается до неузнаваемости. Из груди вырывается надсадный крик. С сухим звоном крепления лопаются, вывороченный шлем отлетает в сторону. Мозг пехотинца больше не защищен пси-блокираторами. «Лайнус!» Приказ излишен, Лайнус и так ждал этого момента. Мгновенный ментальный удар вырубает человека напрочь. А Зайда уже подхватывает его на руки, как куклу, и швыряет во второго солдата, уже почти поднявшегося на ноги. Вес боевого скафандра вместе с телом человека около трехсот килограмм, поэтому такой «снаряд» снова сбивает пехотинца с ног, вминая его спиной в стену. Оглушенный, он неуклюже замирает, а Зайда, тяжело дыша, уже прыгает к нему, с рычанием бьет башмаком в голову, замки шлема лопаются… — …черта ты делаешь?! — только сейчас доносится до ушей Лайнуса пронзительный вопль насмерть перепуганного капитана Семика. — Что ты вытворяешь, бикаэлка, что за войну вы затеяли?! Внимание Лайнуса раздваивается. — Вниз, Семик, — он показывает пальцем в сторону зияющего отверстия в полу кабинета, голос тавеллианца — словно змеиный шепот. Поперхнувшись, капитан умолкает на полуслове. Лифтовой подъемник после бегства прима-майора так и остался заблокированным внизу, но капитан, не рассуждая и не колеблясь, подхлестнутый мысленным приказом тавеллианца, бежит и прыгает с высоты более чем двух с половиной метров. Лайнус помогает ему сгруппироваться и приземлиться без переломов, затем его внимание полностью возвращается к Зайде. Вовремя — шлем пехотинца с треском отлетает в сторону, его лицо, разбитое о шлем изнутри, в крови. Боль — источник вдохновения, источник жизни для тавеллианца, как и многие другие яркие чувства и ощущения. Он впитывает чужую боль, как мощный насос воду, лишая мгновенно обессилевшего солдата сознания. Драгоценные секунды продолжают утекать сквозь пальцы. Он знает, чего хочет от него Зайда, лично он поступил бы иначе, бросив здесь всех этих людей ради собственного спасения, но у бикаэлки другая система ценностей, и Лайнус даже не думает протестовать. Он понимает, что бикаэлка не может оставить этих людей здесь, когда их еще можно спасти. Поэтому помогает молча. Он спрыгивает в люк вслед за капитаном Семиком, подхватывает тяжелое тело сержанта Редсамы, которого бикаэлка скидывает ему на руки первым. По силе ему с Зайдой не сравниться, он и не пробует с ней соревноваться, просто аккуратно укладывает человека на бетонированный пол, освещенный светом дежурных фонарей подземного ангара, и принимает следующего — капитана Старфокса. Эти парни отчаянно тяжелы для него. А когда бикаэлка сбрасывает бесчувственных пехотинцев в скафандрах, он благоразумно отступает в сторону, позволяя им приземлиться самостоятельно, с изрядным грохотом. Наконец Зайда спрыгивает сама. Выпрямляется, покачнувшись, и Лайнус подхватывает ее под локоть, чувствуя, насколько она выдохлась. Маска едкого пота обтягивает ее смуглое лицо, дыхание со свистом вырывается сквозь зубы, оскаленные в напряженной гримасе, с пальцев правой руки, разодранных вдрызг о броню пехотинцев, на каменный пол капают алые капли крови. Кровь Лайнуса, напротив, бурлит от избытка чужой энергии, и он делится ею с бикаэлкой, сразу ощущая, как к ней возвращаются силы. Возле ведущего вглубь гор тоннеля их уже ждут два разбуженных грузовоза — механические шестипалые создания. Их двигатели ровно урчат. Это очень странно, но Лайнус ощущает их как живые существа, чувствует, как им хочется сорваться с места и показать всю прыть, на которую они способны. Никогда раньше он не испытывал ничего подобного, такие способности были только у Сомахи — оживлять технику. Но разбираться в этих странностях нет времени, он просто принимает это, как должное. Уже вдвоем с Зайдой они подтаскивают людей к «жукам», усаживают их на сиденьях, пристегивают ремнями безопасности. Каждый «жук» рассчитан на четырех человек, места хватает всем, одно даже остается свободным. Их неведомый спаситель заранее позаботился и об этом. Зайда уводит «жука» в тоннель первой, с ней Старфокс и пришибленный, молчаливый капитан Семик, все еще пребывающий под влиянием Лайнуса, и сержант Редсама. Лайнусу достались два пехотинца. Он уже трогает второй грузовоз, когда чувствует позади знакомую ауру, и, притормозив, оборачивается. На площадке подъемника выпрямляется только что спрыгнувший вниз старший лейтенант Старик. Его испуганный взгляд находит тавеллианца. — Мне показалось, что нужна помощь, — растерянно говорит эскулап. — Я слышал выстрелы… — Садись рядом, быстро. — Лайнус коротко показывает на последнее свободное место позади себя. По его губам скользит и бесследно исчезает едва заметная улыбка. У доктора отличный инстинкт самосохранения. Он исключительно вовремя успел очухаться и принять верное решение. Зайду это тоже порадует. Секунды тают, их остается совсем немного, когда «жук» врывается в тоннель и выбирает всю скорость, на которую способен. Тьма широкого жерла, тая под мощным напором света фар, несется навстречу. Воздух рычит вокруг, завиваясь в тугие вихри, настырно огибает прозрачные ветровые щитки, бьет в разгоряченное лицо, забивает дыхание. Тавеллианец напряжен до предела, все его тело — сплошной комок нервов, он окаменел на своем сиденье, управляя «жуком». А сзади в тоннеле уже разгорается пламя, и чудовищная ударная волна, всколыхнув, казалось, всю толщу гор, уже несется по их пятам.ГЛАВА 31 Сомаха
Я вижу, как энергоны несутся к базе, выстроившись в идеально четкую горизонтальную дугу — словно лук с натянутой тетивой, и за каждым тянется длинный мерцающий шлейф ионизированного воздуха, и кажется, что небо раздвигается в стороны под напором их наполненных безумной энергией тел. Без излюбленного приема не обошлось и сейчас. Стремительно приближаясь, энергоны за два километра до периметра выпустили впереди себя заряды — словно стрелы, спущенные с невидимой тетивы. Время ускоряется еще больше, сжимая события в тугой клубок, а вечернее небо над базой в одно мгновение превращается в непроницаемое полотнище тьмы, которое накрывает ущелье, словно чудовищный саван… Удар обрушен на территорию всей базы целиком, но первыми страдают патрульные гравилеты. Плотное излучение черного облака сжигает управляющие схемы, уничтожает всю электронику на борту легких машин. Даже я ничем не могу помочь Сурешу. Гравилет больше не управляем, он падает камнем, беспорядочно вращаясь вокруг оси. Я знаю, что сейчас чувствует его пилот — ничего, кроме слепящей боли, я уже через это прошел. Он падает без меня, я остаюсь в небе. Возможности энергонов более чем впечатляющи. Концы дуги из сверкающих мини-светил сходятся, замыкаясь и формируя идеально ровное кольцо. Ослепительная вспышка света отражается от поверхности черного покрывала и обрушивается на базу мощными потоками жара и проникающего излучения. Экранирующая маскировочная сеть над базой вспыхивает по всей площади, словно гигантское огненное одеяло. Гравилеты Суреша и его напарника огненными кометами падают прямо в его пылающие объятия, исчезая в яростном пекле. Скручиваются от жара и горят кусты на вершинах холмов, пламя охватывает постройки. Время несется с сумасшедшей скоростью, уплотняя события до предела. Словно кто-то пустил ускоренную перемотку кадров. Первыми на вторжение успевают отреагировать «кроты» — трассирующие потоки управляемых реактивных снарядов, изрыгаемые из всех стволов заградительных боевых установок, несутся в сторону Роя стремительными красными росчерками. Злые металлические осы еще не успевают впиться в сверкающие тела энергонов, как следует ответный выпад. Толстые извивающие плазменные жгуты вытягиваются на сотни метров бело-фиолетовыми щупальцами, перекрывая ширину долины в обе стороны, впиваются в броневые башни «кротов», и огненное марево взрывов затягивает склоны гор… Расправившись с «кротами», соцветие плазменных щупальцев снова стягивается к центру кольца энергонов и тут же обрушивается вниз одним мощным столбом, наметив для уничтожения следующую цель — «Шершня», которого я разбудил на его же беду. Заторможенный после электромагнитного удара и бури проникающего излучения, отчасти повредившего его внутренние узлы и схемы, «Шершень» все же пытается огрызаться — задрав все стволы, он бьет малыми лазерными орудиями в одного из энергонов, выпускает рой ракет. Но сила разрушения объединенных энергонов чудовищна — почти сразу жгучее прикосновение плазменного щупальца заставляет «Шершня» вспыхнуть ярким факелом, а затем взорваться. Плазменный столб проворно скользит дальше — словно воронка смерча, вторым прикосновением уничтожает «Паука», затем испепеляет маскировочный щит и ныряет в бункер, где находится «Мститель». Взрывная струя пламени и осколков возносится в небо могильной вехой, а когда опадает, плазменное щупальце уже беснуется по территории базы. Горит, разваливаясь на чадящие обломки, ангар вместе со всей боевой техникой, оказавшейся внутри, гибнут люди на боевых постах. Система связи парализована. Каждый теперь вынужден действовать сам по себе, ориентируясь лишь на визуальную оценку ситуации, и хуже нет проклятья, чем оказаться разобщенными, отрезанными друг от друга в боевой обстановке, лишиться согласованной поддержки товарища. Вряд ли они даже успели хоть что-то понять, так стремительно все происходит… От Сигнальной сопки все сильнее веет смертью. Отложенной смертью, но уже близкой, очень близкой. Я понимаю, что база все равно обречена, мои попытки что-либо изменить ничего не исправят. Но я нахожусь здесь с вполне определенной целью, иначе получается полная бессмыслица. Все-таки странное ощущение. Ведь это все уже произошло. Но каким-то образом я оказался в прошлом. На несколько минут. А значит, я должен что-то исправить, сделать то, что зависит только от меня. Я чувствую, что и сам начинаю растворяться в этом адском коктейле бушующей вокруг разрушительной энергии, а самого важного я еще не сделал. Нужно укрыться… Где-то нужно укрыться… По наитию я ныряю в антенну горящей радиолокационной решетки, неведомо как оказавшись рядом, погружаюсь в оптоволоконные глубины базы. С базой дело плохо. Какое-то темное, разрушительное дыхание окутало ее нервную систему. Я присматриваюсь к ее хранилищам данных, процеживая через себя терабайты информации в поисках нужных зацепок. Вот оно. Разогнав стайку рассерженно огрызающихся фагов, присматриваюсь к блоку информации, который они так рьяно защищали. Да. Нашел. Десятки мощных взрывных зарядов рассредоточены в узловых точках подземных коммуникаций базы. Ведущая к ним сигнальная проводка разрушена микровзрывами, возникшими в результате специальной команды из Центра управления, и сейчас заряды управляются автономно. Система уничтожения базы приведена в действие, и по идентификационным кодам я узнаю, кто это сделал, впрочем, это уже неважно. Мне не обезвредить эти заряды. Не успеть. Но это и не нужно. Я наконец нахожу ответ, понимаю, зачем я здесь. Я чувствую притяжение теплых огоньков уровнем ниже и стремительно скольжу к ним по умирающим информационным магистралям. Люди. Я их знаю. Я даже знаю их имена — Зайда и Лайнус. Память работает очень странно. До этого момента, пока не увидел эти имена в угасающей сети, я и не помнил о них. Теперь я точно знал — вот то важное, ради чего я здесь. Ради этих людей, заменивших мне семью. А еще я вдруг осознал, что собственная интуиция забавляется моей судьбой, словно зловещий кукловод. Чужаки пришли на Пустошь без моего приглашения, и не в моих силах было оттянуть нападение на базу «Зеро». Просто цепь событий, начавшихся здесь семь лет назад, наконец замкнулась. Цель иноров скрыта в этих горах, я знаю, теперь знаю эту цель, а люди так или иначе оказались на их пути. Мои действия если и ускорили атаку чужаков, то ненамного. Возможно, именно предчувствие гибели заранее толкнуло меня к бегству с базы, а не безрассудное желание спасти Шайю, и отчаянный вояж на «Скорпионе» в сторону Адской пропасти — лишь своеобразный способ выжить. Но и что-то еще. Что-то, все еще скрытое от моего понимания. Я должен был оказаться здесь всеми правдами и неправдами, и скоро узнаю причину… А пока нужно закончить дело. Я нахожу радиочастоту, связывающую бикаэлку и тавеллианца, ныряю в информационное нутро их лоцманов. Одних слов для объяснений недостаточно, поэтому я разворачиваю перед их глазами схему базы, маркирую светящимися стрелками заминированные узлы и вывешиваю таймер, синхронизированный со временем отсчета до взрыва: «Все эти горящие точки на схеме — ваша смерть. Я покажу вам, как выбраться, это ваш единственный шанс, так как снаружи вас ждет еще худший ад, чем внутри командного бункера, база атакована чужаками. У вас только один путь — вниз, вот здесь, прямо из кабинета. Действуйте быстро и решительно, не раздумывайте. Я…» Пытаюсь сказать еще, но что-то идет не так. Что-то подхватывает меня, какая-то неодолимая сила, и вытягивает из информационных магистралей базы обратно в небо… Сверху давит пронизанная электрическими разрядами тьма, внизу царит хаос — горящие конструкции технических построек, расплавленные останки боевых роботов, пламя и клубы черного дыма, затянувшие все холмы вокруг базы. Видимо, я сделал все, что было необходимо. Не знаю, что будет дальше. Я лишь чувствую, что мое время здесь и сейчас истекло, мои мысли тускнеют, растворяются в кипящем облаке беснующихся вокруг излучений… Перед тем как окончательно исчезнуть, я вижу последнюю, особенно большую вспышку на земле. Из Сигнальной сопки вдруг вырастает гигантский грибообразный смерч. И ударная волна огня, пепла и камней, захлестнув все вокруг, заставляет энергонов, ткущих над долиной смертоносную паутину молний, вспыхнуть ярче солнца…ЭПИЛОГ
Звенящая хрупкая тишина снаружи пещеры взрывается гулким ударом, утробным эхом пробегающим под сводом. Петр мгновенно падает на колено, вскинув карабин. Хлестко бьют очереди спаренного игломета, с приглушенным ревом срываются с направляющих ракеты. Череда характерных взрывов. Снаружи снова идет бой. Сучье племя! На этот раз он его не пропустит, нельзя все время оставаться в стороне, нужно взглянуть на обстановку своими глазами. Но как только он пытается вскочить, громоподобный удар гаусс-пушки едва не рвет барабанные перепонки — оглушенный, Петр открывает рот, трясет головой, но карабин так и не выпускает из рук. Внутри боевого робота звуки слышатся иначе: пилот защищен коконом от звуковых и физических перегрузок, неприятно оказаться снаружи без такой привычной и надежной защиты… Он снова пытается вскочить и снова замирает — свет в проеме вдруг закрывает человеческий силуэт. От выстрела Петра останавливает инстинктивное чутье — этот незнакомец не может быть чужаком. Один из спасателей. И тут же воздух позади него вспыхивает, словно от попадания плазмы. Свет настолько ярок, что кажется, будто он просвечивает сквозь человеческую плоть вместе с одеждой, и внутри пещеры на миг становится нестерпимо, до жгучей рези в глазах, ярко. Петр отшатывается, резко опускает голову, закрывает глаза рукой, смаргивает, пытаясь вернуть зрение. И тут взрывная волна, ворвавшись в пещеру, швыряет его на стену, камни впиваются в спину и затылок, острая боль на мгновение ошеломляет. Ему удается удержаться на ногах, Петр рычит, прогоняя боль яростью, встряхивает головой, чтобы смахнуть пелену перед глазами… И обнаруживает, что ослепляющий свет иссяк. А в нескольких метрах ничком лежит спасатель, по его телу гуляют слабые чадящие языки пламени, распространяя в тесном пространстве каменной кишки острый запах обгоревшей человеческой плоти и паленых волос. Закинув ремень карабина на шею, Петр бросается вперед, подхватывает парня за плечи, быстро оттаскивает поглубже в пещеру. Не церемонясь, роняет его на пол и сбивает пламя, чем может — голыми ладонями. Это ему удается. Уже ясно, что планы спасателей провалились. И делать снаружи больше нечего. Перевес сил явно не на стороне людей. В подтверждение этих мыслей в проеме прорисовываются еще несколько темных силуэтов. И это уже явно не люди. Чертовы «ежи». Стая. Карабин словно сам собой оказывается в руках Петра, реактивные заряды из подствольника огненными росчерками впиваются в стены возле входа, сгустки взрывов превращают стаю в дым и огонь, каменные осколки со свистом секут воздух. Не время экономить. Следом отправляется плазменная граната. Петр рывком разворачивается и падает на пол, ногами ко входу, до боли вжимая лицо в каменную поверхность и накрыв головуруками. Ахает жарко. Нестерпимо горячая волна проходит над ним, словно раскаленный язык гигантского зверя из разверзшегося ада. Задыхаясь от жара, Петр выжидает секунду, затем вскакивает. Вход горит. Горит ослепительно ярко, заставляя щуриться, глаза снова начинают слезиться. Плазма завивается вихрями, перекрыв путь наружу, камни плавятся от чудовищной температуры, горят, источая раскаленный смрад. Теперь врагам какое-то время не добраться до них. Он взваливает парня на плечи, шагает в темноту за поворотом тоннеля. Тяжелый, зараза. Некогда даже пульс проверить, а вдруг он тащит труп, но не здесь, иначе эта плазма изжарит их обоих — кожа на лице Петра натянулась, словно высушенная маска, того и гляди лопнет на скулах. Сзади слышится грохот, волна горячего воздуха толкает в спину, и свет сразу меркнет. Петр невольно оборачивается, хотя с ношей на плечах среди тесных стен и низкого свода это непросто. Вот как. Свод все-таки обвалился, перекрыв проход полностью. Сквозь пылевую мглу, поднятую обвалом, едва видно, как остаточные языки плазмы пробегают по камням, словно искры по тлеющим головешкам затухающего костра. На такой эффект он даже не рассчитывал. Ну и ладно. Так даже надежнее. Хотя он бы не отказался еще чуток пострелять… Если бы здесь не было Шайи, конечно. Она снова легка на помине — возникает прямо перед Петром смутным силуэтом. Молча помогает снять ношу с плеч, затем они вдвоем подхватывают парня за руки и за ноги, оттаскивают вглубь, к рюкзаку. Опускают его ничком, Петр отдает Шайе карабин и, пока она подсвечивает встроенным фонарем, виброножом срезает обгоревшую ткань со спины пострадавшего, баллончиком из медпены обрабатывает ожоги. Ожоги скверные. Большая часть спины превратилась в жаркое, кожа местами прогорела до мяса, а там, где не сгорела, вспухла багровыми волдырями. От волос на голове ничего не осталось, череп выглядит жутковато — словно обугленный. От вони сгоревшего мяса Петра замутило, это все-таки не шашлык, а живой человек, а ему редко приходилось иметь дело с ранеными. Он все-таки не в пехоте служит, а в коконе боевого робота, там человеческие потери и увечья воспринимаются совсем иначе. Нейтрально. Петр заканчивает обработку спины пострадавшего и переходит на череп. Медпена шипит и застывает тугой эластичной коркой. Без срочной госпитализации парень может и не выжить, это и без особых познаний в медицине ясно. — Это тот самый тип, которого мы видели по лоцману? — хрипло уточняет Шайя и кашляет от пыли, вьющейся вокруг. — Ты права. Это он. Понимаешь, что это значит? — Что ничего у ребят не вышло. Мне так жаль… Медпены хватает впритык. Петр выкидывает опустевший баллончик в темноту, вкалывает в шею торговца капсулу с регенерином и устало прислоняется к стене. Все, он сделал все, что смог. — Гаси свет, Шайя. Та послушно выключает фонарь, прекрасно понимая, что запасные батареи им сюда никто не доставит по заказу, да и демаскировать себя с горящим фонарем легче. «Беспокойный денек, — думает Петр. — Столько всего сразу. Вот еще и ладони начинает жечь. Похоже, опалил сильнее, чем думал, когда тушил торговца, но на всплеске адреналина сразу не ощутил. А теперь накатило. Значит, действие наркотика подходит к концу, вон и знобить уже начало. Дальше будет хуже, после эго-27 всегда мутный отходняк…» — И что будем делать теперь? Петр слабо кривит губы в невольной усмешке. Любит все-таки Шайя задавать риторические вопросы. На которые существуют лишь риторические ответы. — То же, что и раньше. Постараемся выжить. Как бы там ни было, а шансы… Слабый запах разложения касается обоняния. Знакомый запах. Умолкнув, Петр тут же оказывается на корточках и пружинисто оборачивается, забыв об усталости. Плавно вскидывает карабин прикладом к плечу, палец ложится на спусковой сенсор. Затем включает фонарь. Капрал. Взъерошенный, с грязными разводами на заметно осунувшемся лице, верзила замирает в какой-то нелепой, скособоченной позе. Прикрывает лихорадочно блестящие глаза от бьющего в него света грязной ладонью и в привычной для него манере невнятно ворчит, словно набрал в рот камней: — Опусти оружие, сучонок, нечего в меня целиться… — Ты сбежал, когда был нужен. — Петр свирепо скалит зубы, спусковой сенсор карабина буквально жжет ему палец, желание нажать и прикончить это «недоразумение природы» преодолеть почти невозможно. И все-таки он удерживается. — Назови причину, которая помешает мне пристрелить тебя прямо сейчас, как предателя и труса. Считаю до трех. — Петр, он сможет нести бикаэльца, если потребуется. Еще одна пара рук лишней не будет, — приводит веский довод Шайя, обеспокоенная чересчур бурной реакцией спутника. — Сами понесете, — огрызается капрал. — У меня есть причина получше. Я знаю, куда идти, чтобы выбраться из этой кучи дерьма, в которой мы все оказались. Пока вы тут развлекались, я разведал дорогу в этих долбаных пещерах, вся башка в синяках и шишках, так что цените мою доброту… Петр нехотя опускает карабин. Луч фонаря меркнет, и лицо капрала снова исчезает во тьме. А он полон сюрпризов, этот нелепый человечек. И не все из них — неприятные. Ради того, чтобы вытащить отсюда Шайю в более безопасное место… Пусть еще поживет. — Принято, капрал. Веди.Июль 2008
Сергей Зайцев Призраки Пустоши (вторая часть романа «Возвращение к Истоку»)
Глава 1. Эроу Трап
Тлеющий огонек сигареты вспыхнул в едва наступившей ночи, выхватив часть балкона. Погас. Подхваченный за окном свежим ветром, дымок растворился в густеющих сумерках. Служебная квартира опер-лейтенанта Эроу Трапа располагалась в высотке, целиком принадлежащей полицейскому департаменту Волчьей Челюсти – города с двухмиллионным населением. По меркам Сокты – довольно большому. Эроу задумчиво смотрел вниз, на клубившуюся вокруг здания пылевую взвесь. Песчаные бури для местных жителей были рядовым явлением. Последняя буря пронеслась по городу всего несколько часов назад. Пронеслась и стерла внизу привычный вид ночных улиц. Широкие проспекты, подсвеченные шарами уличного освещения, многочисленными рекламными витринами и голограммами торговых марок утонули в вязком слое серо-коричневой мглы. На семьдесят восьмой этаж пыль не долетала. Стоэтажка возвышалась над царящим у ее подножия бардаком, как волнолом среди бушующих океанских волн. «Наверное, жить в высотке – одно из немногих преимуществ его невысокого положения», – с мрачноватой иронией подумал Эроу. На лоцмане запищал сигнал служебного вызова. Эроу мысленно подтвердил прием, окошко контакта на виртуалке заполнилось самодовольной физиономией капитана Стилуса, его непосредственного начальника. – Лейтенант, вынужден тебя огорчить, но твой отпуск закончился. У нас срочное дело, вылетай на орбиту немедленно. Подробности я тебе скинул в личку, посмотришь по пути, потом и вопросы будешь задавать, если возникнут. Все понял? Стилус, с его медлительным мышлением, как всегда, недооценил способность Эроу с лету просматривать служебные файлы. – Нет. Не все. Почему карантинщики сами не занимаются этим делом? – Шустрый ты у нас… Почему же не занимаются – занимаются. На расстоянии. Дело-то серьезное, серьезнее некуда, а эти ленивые поганцы не хотят афишировать заинтересованность своей службы к этому кораблю. Подчистили его трюм, выгребли все свидетельства об инорах, и отвалили на свою базу. И так уже в сети поползли нежелательные слухи. Поэтому присматривать за кораблем они поручили орбитальной полиции. – Ну а почему именно я и именно сейчас? У нас хватает людей для таких простых операций и с более низкой квалификацией. – Да брось, ты ведь и сам все понял, – Стилус досадливо взмахнул толстой пятерней, словно отгоняя надоедливую муху. – Ты хорошо знаком с кассионийцами, так что тебе и флаг в руки, заговори хозяину корабля зубы, установи дружеские отношения. Ссориться с кассионийцами, сам знаешь – себе дороже. Как там твоя фея? Надеюсь, успел повеселиться с ней по полной программе? – Шеф выжидающе осклабился, выставляя напоказ щербатые, коричневые от чайного налета зубы, похоже, не чищеные с рождения. Уставился на Эроу с таким видом, словно тот был его лучшим другом, который по любому поводу плачется в жилетку и постоянно поверяет свои сокровенные тайны. Только вот никогда такого не было. Не было у Эроу в управлении друзей. Он всегда занимал позицию одиночки. «Понятно, – подумал Эроу даже без злости. Чего-то такого он и ожидал. В полицейском управлении шестнадцатого орбитального участка Эроу слыл неотразимым сердцеедом, способным подцепить любую женщину… Именно так – подцепить. Сам Эроу предпочитал другие выражения – покорить, заинтересовать, увлечь. Но его «коллеги» иначе не выражались. Элементарная зависть. Поступок шефа, решившего обломать ему кайф в самый неподходящий момент, тоже не стал откровением. Не в первый раз начальство делает ему подобные пакости. Эроу невольно оглянулся, бросил взгляд в комнату сквозь полуоткрытую балконную дверь. В полумраке, подсвеченным по углам лишь ночными слабенькими светильниками, создававшими особый уют, спало волшебное создание – кассионийка. Ее кожа, там, где ее не прикрывало воздушное одеяло, светилась мягким желтоватым светом. Алайн и в самом деле – ночная фея из волшебной сказки. В этом Стилус не ошибся. Но не с его мерзким рылом лезть в эту сказку. Эроу сознательно оттягивал момент, прежде чем вернуться к гостье. Раньше мимолетные отношения его никогда не тяготили, а на этот раз все было иначе. Поэтому он стоял на балконе, курил, и пытался разобраться в себе, в своих чувствах. Похоже, признался наконец себе Эроу, на этот раз он попал в сети собственного обаяния. Эта победа на любовном фронте принадлежала не ему. Рано или поздно подобное случается с каждым. И это всегда происходит, когда не ждешь. – А это уже не ваше дело, капитан Стилус, – наконец совершенно ровно ответил Эроу, не собираясь обсуждать с шефом то, что принадлежало в эту ночь только ему – время, поведенное с Алайн. – Ладно, ладно, оплей, потом расскажешь, – скабрезно ухмыльнулся Стилус. – Все, не теряй времени, дуй в космопорт и отправляйся на «Забулдыгу». «Облезешь, и неровно обрастешь», – подумал Эроу. Он ничего не собирался рассказывать сослуживцам и на этот раз. Пусть строят домыслы, как обычно, и завидуют. Пустые людишки с пустыми эмоциями. Канал связи свернулся, и хотя нужно было собираться, но Эроу не тронулся с места. Сигарета – на две затяжки. Это время у него еще есть. Он продолжал с какой-то щемящей тоской рассматривать Алайн, понимая, что между ними уже все закончилось. Она развлекалась с ним третью ночь – именно так, развлекалась с ним, но понимая это, он все равно испытывал к ней восхищение. Кассионийка. Полубожественное существо совсем из другой жизни. Где нет полицейской рутины и ограничений карьерного роста, наложенного его происхождением. Она подцепила его прямо в орбитальном поясе, где он якобы расследовал мелкое дело о мошенничестве. Точнее – полагала, что подцепила сама, не подозревая, что наткнулась на опытного лицедея. Он разыграл хорошо отрепетированный спектакль. Он любил интересные знакомства, и умел их добиваться при желании. Поклонницы наперебой твердили ему, что у него чертовски мощное обаяние, настоящий мужской шарм умного, самоуверенного самца. Он никогда не терялся с женщинами и не испытывал проблем со знакомствами. Но с ней все было иначе. Банально? Зато это чистая правда. Он улыбнулся безмятежно. Когда-то он долго репетировал эту улыбку. Такая улыбка нравилась многим женщинам, и он был готов дарить ее многим. Искренне. Вызов не испортит волшебства последнего вечера с Алайн. Фея все еще в его постели. И когда он будет уходить на проклятую службу, он не станет ее будить. Ни к чему разрушать волшебство обыденными реалиями. Он уйдет один, но прихватит ее образ в сердце. Сегодня ее корабль отбывает, поэтому, когда он вернется после смены, Алайн уже исчезнет. И это к лучшему. Его отец был родом с Квесты, порядочность и честность на этой планете возведены в ранг закона, но закосневшие устои общества не устраивали отца, жесткие рамки стесняли его свободу, поэтому он и перебрался тридцать с лишним лет назад жить на Сокту. Парадокс, но на фоне местного жулья теперь он выглядел воплощением кристальной честности и порядочности, и в том же духе пытался воспитать сына. Увы, в каждом мире свои устои, и Эроу, родившийся уже на Сокте от местной женщины, впитал в себя новые правила, почти ничего не оставив отцовским. Он любил отца, но его взгляды, его отношение к жизни не вписывалось в менталитет Сокты. А Эроу старался соответствовать окружению. Элементарные правила выживания в любом мире. Более того, он пытался добиться успеха в своей жизни. Здесь и сейчас. Вот только «здесь и сейчас» уже растянулось на многие годы. Жизнь утекала сквозь пальцы, а он так ничего выдающегося и не добился. Он так и не стал своим среди местных. Все-таки отцовское воспитание въелось в него гораздо сильнее, чем он предполагал, и это сказывалось во всем. И сослуживцы, хваткие хитрые проныры, чувствовали его отношение к себе, что называется, кожей. Эроу стоял и размышлял о службе, о чести. О коррупции. О том, что он никогда не добьется успеха на своей работе, потому у него нет покровителей. Без «волосатой лапы» по службе продвинуться невозможно, чин, которого он достиг за положенные десять лет выслуги, иные ловкачи получают после нескольких месяцев службы, вопреки официальным правилам… Тоска. Рвануть бы куда в космос. Подальше от этой унылой планеты, с унылой службы. Алайн. Возможно, она сумела бы вытащить его отсюда, если он нравится ей не на словах, а на самом деле. Но кассионийцы не берут чужаков в экипажи своих внешников, рассчитывать на такую благотворительность глупо. Он знал только одно исключение из правил – есть такой внешник «Забулдыга», довольно известный в торговых сферах корабль на многих планетах, капитан – кассиониец, а в экипаже – двое бикаэльцев и тавеллианец. Колоритная компашка. Но это всего лишь исключение, личные предпочтения нестандартного кассионийца. Кстати, любопытное совпадение насчет корабля… К черту несбыточные мечты. Пора на службу, он и так затянул с выходом. Окурок яркой искрой выстрелил из пальцев, крохотной кометой прочертив тьму за окном. Пылевая муть внизу осела уже до двадцатого этажа, открывая трассы ярусов, по которым проносились огоньки воздушных машин. В этот раз автоматические регулировщики дорожного движения даже не стали переводить транспортные потоки на ярусы повыше, буря утихомирилась быстро. Эроу решительно шагнул в спальню… и замер. Взгляд словно натолкнулся на стену. Светящийся силуэт обнаженной Алайн, деловито натягивающей возле постели кружевное белье. Тихий шорох одежды, ловкие движения изящных рук. Эроу не сомневался, что она отлично осознает, какое впечатление сейчас на него производит, но хладнокровно делала это настолько бесстыдно и… возбуждающе, что оплей едва не подался к ней на голых инстинктах. Хотя он сумел сдержать порыв и не шевельнулся, она это почувствовала. Для кассионийки, опытной в любовных делах, все чувства партнеров – как на ладони. – Не сейчас, проказник, – с нежной насмешкой проворковала Алайн. – У меня возникли дела на орбите. – У меня тоже, – с беспечным видом, стараясь задавить нараставшую внутри тоску, улыбнулся Трап. – Начало смены. Не хотел тебя будить. – Ты ведь летишь на «Забулдыгу»? – Подслушала разговор? – Не подслушала, милый. Услышала. Большая разница. Даже не пытайся возражать, я с тобой, капитан «Забулдыги» – мой давний друг. Обещаю, не буду тебе мешать выполнять служебные обязанности. Я лишь хочу его повидать. Да и тебе со мной будет веселее, разве нет? Эроу сразу стало легче на душе. Путь на орбиту со всеми пересадками займет около часа. Еще целый час с Алайн. Это немало. Кроме того, возможно, с ее помощью и в самом деле удастся поговорить с кассионийцем без криков о произволе. Эти неуемные карантинщики, судя по файлу описи, выгребли у торговца кучу разного ценного имущества, так что капитан «Забулдыги» наверняка кипел от ярости. – Я не против твоей компании, – Эроу кивнул кассионийке, заканчивавшей приводить в порядок одежду, – хотя это и вопреки правилам. У нас несколько минут на сборы. Уложишься? – Укладываться мы будем совсем в другом месте и по другому поводу, милый, – промурлыкала Алайн. Вскинув изящные руки и обольстительно выгнувшись, она потянулась всем телом. Светящийся силуэт сказочного создания, танцующего в темноте. – Я уже готова. Кровь бросилась Эроу в голову, застучала в висках гулкими молоточками. Он был готов наброситься на нее прямо сейчас, не взирая на приказ из управления на вылет. Едва не застонав от усилия, он все же сумел сдержать бешеный порыв страсти. Он не знал, как она это делает, да его и не интересовало, как именно. Сейчас он согласился бы с любым ее предложением. А если бы ей взбрело передумать насчет совместного путешествия, он заставил бы ее лететь с собой. Силой. Сама напросилась. – Отлично, – Эроу кивнул, пытаясь справиться с вдруг охрипшим голосом. Возможно, он и опытный сердцеед среди местных красоток, но по сравнению с кассионийкой он – словно желторотый птенец, которому еще предстоит многому научиться в этой жизни. – Идем. Пропустив вперед кассионийку, выпорхнувшую танцующей походкой, Эроу вышел следом, за спиной автоматически погас свет в комнате, и закрылась дверь квартиры. И опер-лейтенанту страстно захотелось больше никогда сюда не возвращаться – если Алайн больше не будет с ним рядом.Глава 2. Лимсей
Басовитое гудение грузового робота заполняло окружающую темноту. Стиснув в зубах трофейную сигару с упорством, достойным лучшего применения, прима-майор Лимсей Журка напряженно пялился вперед, щурясь от бившего в лицо влажного теплого воздуха. Яркий свет фар выхватывал по ходу движения щербатые, словно изъеденная крысами головка сыра, стены пещеры. Плавный поворот. «Пора, – решил Лимсей, глядя на виртуалку лоцмана, где отсчитывались последние секунды до взрыва. – Как раз подходящее местечко». Повинуясь мысленной команде, «жук» плавно остановился, рокот антигравитационных толкателей сразу снизился до шепота. Растопырив шесть лап-манипуляторов, робот прижался брюхом к испещренной промоинами и трещинами каменной поверхности – словно собака, получившая команду «лежать!». Этакая бесхвостая шестилапая собака массой в три тонны. Лимсей отстегнул ремень безопасности, живо спрыгнул с сиденья грузовоза. Возраст возрастом, а он все-таки старался поддерживать себя в хорошей физической форме. Так что и в свои шестьдесят восемь универсальных лет, при необходимости, мог скакать, как двадцатилетний юнец. Впрочем, до Алехи Чертого, его бывшего начальника, признал про себя Лимсей, ему далеко. Тот вообще скакал как горный козлик, хотя был вдвое старше. Но ключевое слово – «был». Молодость в лице Лимсея Журки восторжествовала над мудростью прима-полковника. Вряд ли Чертый мог предполагать о такой бесславной кончине. Да черт с ним, с Чертым. Есть дела поважнее, так что хватит думать, каким был старикан. Был, да сплыл. Так, теперь нужно быстренько подготовиться к весьма волнующему моменту… Самодовольно улыбаясь, бывший прима-майор поставил на сиденье «жука» хьюмидор, который во время пути так и держал под мышкой, а это, надо заметить, было весьма неудобно – сундучок оказался весьма объемным и увесистым. Но больше деть его было некуда, грузовым корзинам «жука» Лимсей такой ценный трофей не доверил, слишком дорогая вещица для столь бесцеремонной перевозки, еще поцарапается. Энергично потряс затекшую руку. Ладно, некогда, сама восстановится. Фары «жука», бившие вперед, роняли лишь слабые отблески отраженного от стен света на инкрустированный черным жемчугом предмет. Более-менее сносно видеть в темноте Лимсею помогал инфракрасный режим лоцмана. Но естественную красоту предметов без компьютерной реконструкции таким способом не разглядишь, а мощности процессора лоцмана для этого не хватало, тут нужна вычислительная мощь боевого робота, способного из крох информации нарисовать приличную реалистичную картинку. Ну и ладно. Он еще успеет насладиться этим моментом сполна в более подходящей обстановке. Когда покинет эту унылую планету. С разработками саламандр в кармане. Конечно, он готов признать, что не очень-то достойно таскать трофейные вещи таким образом, словно какой-то древний варвар, награбивший в чужом доме взятого штурмом города, но в тот момент выбирать не приходилось, вещевого мешка под рукой не нашлось. Наверное, если бы упокоившийся прима-полковник увидел бы его сейчас, вот так, в темноте пещеры, забавляющегося с его вещицами, то решил бы, что Лимсей извращенец. Плевать. Смеется тот, кто смеется последним. А покойники точно не смеются. Все предметы сигарного набора из одной гарнитуры, инкрустированы черным перламутром и стоят целое состояние. Полковник не раз это упоминал. Именно поэтому Лимсей не смог позволить этому набору погибнуть в пламени взрыва. А пепельницей, кстати говоря, оказалось очень удобно раскроить голову бывшему начальнику базы «Зеро», акт милосердия для того, чьи нервы уже и так горели от смертельной дозы нейроизлучения. Да, он может собой гордиться. Он все-таки переступил эту чертову грань, сжег мосты. Не просто сжег – взорвал. В пыль. Вот сейчас… Взгляд Лимсея прикипел к таймеру лоцмана. Двадцать секунд осталось. Всего двадцать секунд. И все. Девятнадцать. Восемнадцать… О чем бы этаком важном подумать в такой момент, вместо того, чтобы глазеть на этот дурацкий отсчет? Ах да, он же собирался затянуться сигарой, прима-полковник Алеха Чертый весьма любил это занятие, отчего и пострадал. Твою мать. Сигара полковника, которую он во время пути сжимал в зубах, оказалась истрепанной и потухшей. Нервы, однако. И встречный поток влажного воздуха. Теперь не сигара, а изжеванная и дурнопахнущая тряпка. Лимсей раздраженно отшвырнул испорченную вещь. Торжество момента стремительно смазывалось. С каждой проходящей секундой. Он торопливо достал пепельницу в форме сфинкса из-под кителя, поставил рядом с хьюмидором, из бокового кармана выдернул настольную гильотину в форме обнаженной женской фигурки, из другого кармана – коробку специальных спичек для раскуривания… Нет. Сигару уже не раскурить, это не такой уж быстрый процесс. А, черт, хотя бы успеть новую взять, как символ начала восхитительной, обеспеченной и свободной от любых обязательств жизни. Крышка хьюмидора отъехала по горизонтали, внутреннее отделение сундучка с многочисленными полочками поднялось вверх, открывая взгляду сигары разных размеров и оттенков. Лимсею было сейчас не до нюансов этих сигар, каждая из которых в зависимости от маркировки, цвета и размера предназначалась для конкретных ситуаций, он подхватил самую верхнюю – толстенную темно-коричневую сюитос длиной в полторы ладони. Сунул округлый конец в хищно щелкнувшее отверстие, расположенное между ног женской фигурки гильотины, торопливо воткнул этот «батон» в зубы и выхватил из коробка спичку, поднося вспыхнувший во тьме теплый красно-желтый огонек к обрезанному концу… И время вышло. Отсчет на таймере обнулился. Сколько нужно, чтобы звук дошел по земной толще? Лимсей был в расчетах по физике не силен, подкинул эту задачу лоцману, но ответ докатился до него сам: камни, на которых он стоял, словно шевельнулись под подошвами башмаков. И все. По лицу Лимсея расплылась победоносная улыбка. Прошлой жизни конец. Торжественные похороны он ей устроил. Шикарные похороны. Весь операционный центр, располагавшийся в Сигнальной сопке, должен взлететь на воздух. И спрятать все концы, которые ведут к нему, прима-майору. Хотя бы на время. Пусть считается погибшим вместе с командиром базы. Не зря говорится: хочешь сделать хорошо – сделай сам. Гениальный план и безукоризненное осуществление этого плана. На службе его ум явно недооценивали. Вот и пусть катятся ко всем чертям со своим соцпакетом и жалким жалованьем, которого не хватало даже на ланар – красный кофе с Бергана, запасы которого не переводились у командира базы, словно дешевые чайные пакетики. Да уж, сейчас чашечка горячего кофе не помешала бы… Спохватившись, Лимсей поднес огонек к «ножке» сигары. Как там это делал прима-полковник каждый божий день на его глазах? Так, покрутить сигару в пальцах, чтобы огонек равномерно коснулся обрезанной плоскости из скрученного табачного листа … Неожиданно что-то с протяжным грохотом обвалилось впереди. Лимсей еще успел увидеть, как от удара подпрыгивает корпус «жука», а сигарный сундучок от толчка взлетает с сиденья, рассыпая драгоценное содержимое, словно попкорн из чашки на коленях неряшливого зрителя, затем свет фар погас, сопровождаемый скрежетом и треском. Лимсей и сам не заметил, как отскочил от «жука» на несколько метров. Это его и спасло от увечий, к его ногам докатилось лишь несколько камней. Откашливаясь от захлестнувшей туннель пыли, Лимсей растерянно переступил с ноги на ногу, продолжая сжимать в пальцах потухшую спичку. Инфракрасного режима лоцмана, работавшего на пределе возможностей, едва хватало, чтобы рассмотреть детали в сомкнувшейся вокруг кромешной, плотной, вязкой как смола тьме. А затем пришла ярость. Проклятье! Если бы он успел дотянуть до искусственного участка туннеля, который начинался в трех километрах отсюда, обвал бы его никак не затронул – проплавленные рабочими лазерами строительных роботов и укрепленные армирующим составом стены туннеля были прочны. Надо же, как не повезло! Прямо издевательство какое-то. Остановился, чтобы избежать падения какого-нибудь случайного камня на голову при взрыве базы, мало ли какие разрушения вызвал бы подземный толчок среди этих стен, не хотелось себе снести башку во время движения «жука». И на тебе, единственный обвал произошел как раз перед ним. Похоронив его транспорт. И все из-за дурацких фантазий, это они поставили его в такую глупую ситуацию. Он злобно отшвырнул потухшую спичку, выплюнул так и не разожженную сигару. Впереди вроде все успокоилось, надо бы робота осмотреть. Может, еще можно его вытащить… Лимсей осторожно шагнул вперед. Под подошвой заскрипели камни. Еще один несмелый шажок. И еще. На виртуалке лоцмана наконец забрезжили смутные очертания того, что осталось от «жука». Напрасные надежды. Из-под завала торчали только сиденья. Словно в насмешку над его планами. Фонарь и прочее полезное снаряжение из аварийного комплекта тоже остались там, под грудой камней. Да, «жуку» конец. И от управляющего блока никакого отклика в лоцмане. Черт, что же теперь делать? А если сзади тоже что-нибудь обвалилось и его замкнуло в каменном кармане? Нет, назад ему возвращаться нельзя. Если он вернется, то его пристрелят свои же, если, конечно, хоть кто-нибудь остался в живых после нападения на базу чужаков. Вперед двигаться некуда. Вот только не надо говорить о возмездии, чушь все это. Каждый человек сам волен управлять своей судьбой, как бы она не брыкалась и какие бы подлости не подкидывала. Нужно как следует подумать… Без паники, нужно просто подумать, всегда можно что-нибудь придумать, с его-то умом и сообразительностью, он и здесь не пропадет… Проклятая темнота, прямо дышать темно, и пыль никак не успокоиться, так и лезет в глотку, рукавом лицо прикрыл, но помогает мало… Что же придумать? Не хватало, чтобы еще прошлые страхи вернулись, в детстве он до визга боялся темноты и одиночества, а тут как раз идеальные условия… Послышался шорох. Покатились камни. – Кто здесь?! – испуганно рявкнул Лимсей. Что-то стукнуло в ботинок. Лимсей вскрикнул и отскочил, отмахиваясь руками от невидимой опасности. Спохватившись, сорвал с бедра станнер, про существование которого вспомнил только сейчас, направил перед собой в темноту дрожащей от волнения рукой. Пистолет облегченной модификации весил не больше двухсот грамм, и майору со страху показалось, что в пальцах ничего нет, так, лишь мыльный пузырь. Или детская пластиковая игрушка. В кабинете прима-полковника он про станнер и не вспомнил, необходимости использовать личное оружие тогда не возникло, а сейчас такая защита показалась жалкой и нелепой. Лимсей затравлено замер, напряженно вслушиваясь. Никакого движения, никаких звуков. Просто осыпь с обвала? Наверное, так и есть. Проклятая паника, совсем лишает разума… А это что за пятно вот там, над заваленным «жуком»? Светлое такое пятно… да это же дыра в завале. Не полностью закрыло-то. Лимсей пристегнул пистолет обратно и торопливо полез по осыпи на карачках, не обращая внимания на то, что выпачкался в грязи по уши. Дыра была – едва протиснуться. Подумав, он снял куртку. Надо было худеть, когда имелась возможность, разъелся на казенных харчах… Если застрянет, и что-нибудь шевельнется, тут ему и конец… Тьфу, дубина, ну зачем об этом думать? Не хватало еще одну беду накликать. Все будет хорошо. Все будет просто замечательно. Сейчас он со свистом проскользнет в эту дыру, и поминай, как звали. А пять километров до места следования – не такое уж и расстояние. Главное – пересечь участки естественных пещер и добраться до искусственного туннеля. Там он будет в безопасности. Там и идти будет нормально, ноги ломать не придется. Лимсей скатал форменную куртку в комок, швырнул в дыру. Всего-то полметра проползти, и он окажется на той стороне завала. Страшно-то как, дьявол забери этот завал! Он судорожно вздохнул и медленно подался вперед. Но едва он сунул голову в дыру, как какой-то камешек звонко упал сверху. Лицо прима-майора тут же покрылось холодной испариной, сердце снова едва не выскочило из груди. Твою мать, стыдоба-то какая… И он снова разозлился. Да какого черта он так паникует? Лимсей решительно втиснулся в дыру, обтирая плечи под тонкой рубашкой об острые выступы, но от злости не чувствуя боли, несколько рывков, толчок ногами, и он выкатился из лаза. Ругаясь в голос, Лимсей поднялся на ноги, отряхнулся, натянул форменную куртку. И только сейчас вспомнил, что сигарный набор остался на той стороне. Проклятья замерли в горле. Ну уж нет, еще раз испытывать судьбу он не собирался. Так даже к лучшему. Сигарный набор накрылся. Где он там его искать будет? Да и тащить лишнюю тяжесть пять километров – в задницу такой расклад. Ну, не получилось прихватить памятный трофей, локти он кусать из-за этого не собирался. Трофеи еще будут. И куда покруче этих жалких сигар. В лаборатории саламандр. Доктор Керош-6 преподнесет ему все наработки на блюдечке с голубой каемочкой, хотя и сам об этом еще не знает. Кстати, есть и положительный момент с этим проклятым завалом – дополнительная гарантия, что его никто не нагонит. Хотя кому нагонять? Он всех похоронил. Лимсей Журка решительно повернулся к завалу спиной и быстро потопал вперед. К своей свободной и обеспеченной будущей жизни. Спотыкаясь почти на каждом шагу и ругаясь вполголоса. Он не мог увидеть, как в полной тишине со свода пещеры над его головой оторвался небольшой камень и тюкнул особиста точно по затылку. И вместо того чтобы спешить к своему лучезарному будущему, прима-майор Лимсей Журка рухнул как бревно, впечатавшись со всего размаху лицом в камни.Глава 3. Кассид
После довольно нелицеприятного разговора с офицером таможенников, потрошивших его корабль и забиравших все, что, по их мнению, имело отношение к «вещественным доказательствам», Кассид вернулся в кают-компанию. Несколько часов назад он тут здорово намусорил, когда нечаянно пнул столик, на котором стоял его обед. Но его можно понять – когда сознание дико дезориентировано после неудачного гиперпрыжка, едва не сожравшего мозги, можно и не то натворить. Хорошо, что у него есть исполнительные уборщики – пол, потолок, стол, все уже блестело чистотой. Воздух свежий, экраны темные… Собственно, только уборщики и остались, а команда канула в неизвестность. И с этим пунктиком нужно как следует разобраться. Чувствовал он себя после того прыжка до сих пор хреновее некуда, но медицинская койка хоть немного подлечила мозги. Так что пора подумать. Торговец устало плюхнулся в любимое кресло, упругая поверхность мгновенно приняла форму тела, массажные механизмы плавно потекли под тканью, пытаясь размять хозяину спину, но, в бессчетный раз натолкнувшись на препятствие в виде бронежилета, быстро откорректировали задачу куцыми электронными мозгами и сместились вниз, поглаживая и разминая зад кассионийца, зато уж, как говорится, от души. Кассид привычно рыкнул, и кресло утихомирилось. Затем скосил взгляд на таймер виртуалки, определяя время местных суток. – Так… назовем это ужином… Альт, ужин в кают-компанию. – Чем желаете порадовать себя, шеф? – деловито уточнил искусственный интеллект корабля. – Что-нибудь попроще. И побыстрее. А для начала пивка. И если мне кто-нибудь опять не даст спокойно пожрать, рэ-эррр, – многообещающе проворчал Кассид в пространство, – то я забуду про свое доброе отношение к окружающему миру… Один из «скелетонов», из неразлучной пятерки, занимавшейся обслуживанием кают-компании, лично отвечавший за удовлетворение нужд капитана, тенью метнулся к стене – нижняя панель с экраном свернулась, распахнув стойку бара. Второй экзотик, повар-стюард, дунул в камбуз, заниматься ужином. Остальные трое, вращая плоскими тарелками голов, завистливо проводили товарищей бусинками-сенсорами из-под столика, где и коротали время в ожидании распоряжений. Им пока занятия не находилось. Члены экипажа, которых они были обязаны обслуживать, отсутствовали. И «скелетоны» отчаянно скучали. По крайней мере, так показалось Кассиду, видимо, потому что его самого грызло беспокойство, а всех механических созданий на борту он привык одушевлять, наделяя их человеческими чувствами. Бар в кают-компании был забит исключительно пивом. Два десятка десятилитровых бочонков важно блестели пузатыми глянцевыми боками, требовательно выставив в сторону Кассида краники-сифоны. В каждом бочонке – свой сорт. Наполнив высокий вместительный бокал «светлым зармондским», механический стюард зацокал обратно к столу. Бокал был размером и весом едва ли не с самого экзотика, и со стороны его старания выглядели потешно. Худое тельце накренилось назад от отчаянного усилия удержать тяжелую ношу в ручонках проволочной толщины. А несуразно тонкие ножки, казалось, вот-вот подломятся. Тем не менее, стюард дотащил пиво и довольно легко водрузил на стол. На самом деле «немощность» экзот-роботов весьма обманчива и призвана усыплять бдительность посторонних на борту. К примеру, пятеро таких «малышей», скроенных из сверхпрочной стали, с уникальными мускульными механизмами сочленений, без проблем дотащили Кассида до личной каюты, пока он находился без сознания, а весил он почти сто шестьдесят кило. Инженеры компании «РобоТех», создавая экзот-роботов класса «скелетон» в качестве телохранителей для режима «мягкого сопровождения», хорошо знали свое дело. Если телохранитель незаметен или обладает безобидным обликом, то способен полноценно выполнять свои обязанности, не привлекая внимания окружающих. Кассид задумчиво отхлебнул пива, не чувствуя изысканного вкуса. Два года назад, в системе Рапира, на орбите Двойного Донца, двое таких экзотиков без труда обездвижили и парализовали нечистоплотных клиентов, решивших забрать товар Кассида силой и угрожавших экипажу «Забулдыги» оружием. Впрочем, не будь у них экзотиков, Зайда с Лайнусом тоже без особых проблем справились бы с теми засранцами, в момент переговоров с «клиентами» они находились в кают-компании, испугать воина-бикаэлку и вампира-тавеллианца обычным оружием нереально. Но «скелетоны» помогали решать проблемы такого рода гладко, без лишних эксцессов, без шума и пыли… Впрочем, о чем это он? Кассид шумно вздохнул, не заметив, как пивная пена от его мощного вздоха выплеснулась из бокала на столик. Рожки на бровях свелись кончиками в хмуром раздумье. Пора предпринять хоть что-то для возвращения экипажа на корабль. Но что именно? Что в сложившейся ситуации зависит именно от него? Так-с, для начала включим новостные каналы на всю стеночку, слева повесим панораму орбиты, то есть создадим привычную, располагающую к вдумчивой деятельности обстановку… Причудливой формы гроздьями всех форм и размеров в пространстве вокруг «Забулдыги» «расцвели» самые разнообразные космические объекты. Первым делом Кассид цепко выделил взглядом несколько крупных торговых кораблей из разных систем, типичные внешники от одной до трех палуб, сгрудившихся возле четвертого сектора портового орбитального пояса. И в который раз с глубоким удовлетворением убедился, что его «Забулдыга» все еще остается самым большим частным внешником на сегодняшний день. Затем торговец внимательно осмотрел громоздкие туши внутрисистемных транспортников и барж, зависших в пятом и шестом секторах – оптовая складская зона. Машинально прикинул в уме, каким таким товаром могут быть набиты их трюмы. Спохватился – не до товара сейчас. Повинуясь мысли, панорама орбиты на экранах кают-компании сместилась вокруг оси, представив взгляду два пузатых, почти шарообразных корпуса отеля «Тихая жизнь» (тихая загробная, привычно съязвил Кассид), пронизанных насквозь полукилометровой трубой транспортной магистрали с пакетами маневровых движков на концах. Не отель, а сплошной праздник – маяковые и навигационные огни усеивали все обводы и надстройки сооружения яркой разноцветной иллюминацией, многочисленные голографические экраны, развернутые вокруг отеля в космосе на выносных штангах-проекторах, крутили всяческие рекламные ролики, зазывая клиентов на борт. Плоские черепахи ремонтных доков, располагавшиеся несколькими десятками километров ниже «Забулдыги», торговца не заинтересовали. Как не заинтересовали и десятки более мелких кораблей, вьющиеся вокруг крупных объектов беспокойной мошкарой – грузовые и пассажирские челноки, боты технического и сервисного обслуживания, полицейские катера, модули службы ЭКП – экстренной космической помощи. Привычная упорядоченная суета орбитального портового пространства словно в скорлупку заключала планету, которой и была обязана существованием. В данный момент внешник Кассида висел над ночной стороной Сокты, и поверхность песчаной планеты почти на восемьдесят процентов съедала космическая чернота, оставив от шара лишь тонкий молочно-коричневый серп… А ведь какой-то десяток лет назад подобной суеты здесь не наблюдалось, орбитальный пояс состоял всего из нескольких десятков технических модулей, предназначенных для обслуживания кораблей-внешников, и уж тем более не было ни отелей, ни развлекательных центров, ни оптовых складских зон, ни… Да много чего не было. Строительный орбитальный бум наступил после того, как власти Коалиции Независимости решили создать на Сокте компанию «Чемпион» – комплексное предприятие по производству боевых роботов, видимо, рассудив, что такому производству самое место на планете, где и так проводится ежегодный чемпионат по боям на боевых роботах – «Волчьи Игрища». После колоссальных финансовых вливаний государственных средств в экономику песчаной планеты на ней наступила эпоха индустриального расцвета. До завершения строительства производственных корпусов и возведения технологических линий по плану оставалось еще не меньше двух лет, но жизнь на Сокте уже дивно изменилась. Торговцы всех мастей слетелись на запах будущей прибыли, как пчелы на цветочную пыльцу, чтобы заранее застолбить себе на орбите Сокты выгодное местечко под местным солнцем. Прогресс – двигатель торговли, но и торговля – хорошо смазанные колеса прогресса… Оп-па. В направлении «Забулдыги» подгребал полицейский катер – серебристая недокормленная рыбешка с куцыми плавниками маневровых двигателей, серия «живой ветер», четырехместное малоходное судно для дежурных полицейских операций, не требующих оперативного изменения обстановки. На орбитальном сленге – просто «проныра». Покашливая плазменными выхлопами из тормозных сопел для коррекции курса и сброса скорости, «проныра» преодолевал последний двадцатикилометровый отрезок. Не терпится засранцам. Ну, еще бы – он сам дал им такой шикарный повод, оставив запрос без ответа. Заверения ИскИна в том, что на борту полный порядок, их не удовлетворили, кто в наше время верит автоответчику, какой-то особо ретивый полицейский решил посетить внешник лично. Кассид досадливо крякнул. Контакт с полицией виделся ему нежелательным. Попросту говоря, он мешал его размышлениям. Вообще, странно. Карантинщики разве не должны заниматься непрошеными гостями? Это ведь и к полиции относится, учитывая сложившиеся приоритеты государственного уровня… О, легки на помине. Бот службы карантина как раз в этот момент покинул третий ангар четвертой палубы «Забулдыги» и устремился по пологой дуге прочь от внешника, издевательски подмигивая Кассиду навигационными огнями. Торопятся переправить драгоценный груз – его, Кассида, «шрайков», на свою базу, располагавшуюся сейчас по ту сторону планеты, в двадцати шести тысячах километров. Сенсоры внешника так далеко заглянуть не могли, но движение бота при желании можно было проследить с помощью информационной сети спутников системы глобального позиционирования, обслуживавших как центры сервис-контроля на планете, так и орбитальную зону. Желания не было. А майор Парадиз… Падаван? Кассид сверился с памятью лоцмана. Майор Джаз Пантеон – засранец. Морда крякнутая. Кассид и сам признавал, что немного перегнул палку, когда пытался взять офицера карантинной службы на испуг, но… ладно, ладно. Все что майор хотел сказать, он и так сказал в ангаре, его нежелание общаться выглядело вполне понятным. – Шеф, полицейский катер требует немедленного доступа на борт. Кассид в угрюмой задумчивости почесал когтем у основания белоснежного волосяного рога. Вроде только мылся, а уже чешется… Он вспомнил о заказанном ужине и хмыкнул через силу. Не судьба. С полицией лучше разобраться на входе лично, нечего им позволять лишний раз шастать по кораблю. – Направь к третьему ангару, сам встречу. И придержи ужин, пока гостей не спроважу. Он тяжело поднялся… Несмотря на импланты, возраст все равно давал о себе знать,да и сознание после гиперпрыжка все еще было смурое, голову словно распирал ватный ком. Неприятно. Тяжело сосредоточиться. – Сообщение с полицейского катера. Запрос на приватную беседу от Алайн Цветок. Кассид удивленно плюхнулся обратно в кресло. Это что еще за новости? Он-то думал, что полицейские прибыли по его душу, а оказалось – гостья. Но почему на полицейском катере? Алайн – владелица небольшого, но шустрого двухсекционного торгового внешника «Улыбка», ее вполне мог доставить собственный челнок. У нее проблемы с полицией? Дьявол, хотелось думать, что это не так, у него сейчас и своих забот по горло… Но в любом случае, если ей нужна помощь, он сделает все, что в его силах. – Дай связь. Посреди общей космической панорамы прорезался новый экран, а кают-компанию заполнил знакомый, мурлыкающий, томный голос: – Что мне в тебе нравится, дядюшка, так это твое постоянство. Ты все такой же. Следуешь раз и навсегда выбранному имиджу, верно? Кассид ухмыльнулся, разглядывая свежеиспеченную «племянницу», и чувствуя, как душу охватывает особая теплота. Алайн действительно годилась ему во внучки, шестьдесят с хвостиком лет разницы – весьма ощутимая величина. Девчонка неизменно пользовалась этим обстоятельством и не упускала возможности его подразнить, напоминая о бренности жизни. Сейчас Алайн на экране выглядела как удивительнейшее создание. Желто-оранжевое нечто… Шикарные волосы – полупрозрачные, светящиеся мягким, рассеянным светом, взметнувшись вокруг головы пышной гривой, мощным густым водоворотом спускались к лодыжкам, оплетая густой причудливой сеткой стройное обнаженное тело с кожей цвета пламенеющего заката. Волосы находились в непрерывном хаотичном движении, сохраняя приданную форму, но постоянно искажая очертания тела, делая их зыбкими, меняющимися, нереальными, словно Алайн находилась в подводном мире, во власти сильного течения… Кассид одобрительно хмыкнул. Алайн подобрала себе изумительно красивую аватару, попросту говоря, анимированную личину, не совпадающую с реальной внешностью, зато подающую собеседника в наиболее выгодном свете при связи по сети. На самом деле выглядела она совершенно иначе. Вряд ли она так здорово изменилась с тех пор, как он видел ее последний раз, а было это всего пару лет назад. Тогда у нее был «кошачий» прикид – кремовое лицо, короткая шелковистая розовая шерстка почти по всему телу, имитация кошачьих ушек, выдвигающиеся по желанию коготки на пальцах. Этакая нежная и соблазнительная кошечка-игрушка с симпатичной раскосоглазой мордашкой и маленькими упругими грудками. Ее грациозные движения, ее танцующая походка, манящее покачивание гладких полных бедер, искусная игра упругих ягодиц – все это сводило с ума многих мужчин с первого взгляда. Особенно – кассионийцев, привыкших к причудливой моде соплеменников, помешанных на биомодификациях внешности… – Не пытайся меня смутить, девочка, я уже староват для подобных экспериментов. – Не прибедняйся, дядюш… – Рэ-эррр! – Хорошо, хорошо, просто Кассид. – Но выглядишь ты все равно великолепно, не признать это – преступно. – Спасибо, Кассид. Вот за это я тебя и люблю – никогда не стесняешься говорить правду. – Алайн, солнышко, да это тебе спасибо, доставила радость старику, сердце прямо подпрыгнуло, едва я тебя увидел… ты неплохо поработала над образом. – А говоришь – староват. Все-таки прибедняешься. – Поймала, поймала, – Кассид добродушно осклабился. – Ладно, Алайн, ближе к делу. У тебя возникли проблемы? Почему тебя привезла полиция? – Успокойся, все гораздо проще, чем ты думаешь. Командир катера, опер-лейтенант Эроу Трап, мой хороший приятель, и согласился меня подбросить по доброте душевной… – Но у тебя же есть свой внешник и свой челнок? – Видишь ли, когда я узнала новости о тебе, я как раз проводила с этим парнем… досуг. На планете. Но сразу поспешила к тебе, тем более что и ему обрезали законный выходной и выдернули на службу. Грех было не воспользоваться оказией. – Новости? Какие новости? – Не прикидывайся наивным, тебе это никогда не удавалось, с твоей-то физией только детей пугать. Так ты меня впустишь, или как? Неужто не рад повидать меня вживую? – Рад, конечно, но могла бы и предупредить о визите, – упрекнул Кассид. – Мало ли чем я занят. – Я хорошо знаю твои привычки, Кассид. После тесного взаимодействия с военной полицией ты обычно не расположен к дружескому общению с кем бы то ни было, поэтому я просто ставлю тебя перед фактом – я здесь. Выкладывай, не тяни, я все равно от тебя не отстану. – Хм… Видишь ли, есть некоторые сложности… – Говори открыто, мы болтаем по моему личному каналу, нас никто не слышит. – Я и говорю, рэ-эррр, что лишние неприятности тебе ни к чему. Если я пущу тебя внутрь, то потом к тебе могу привязаться люди из карантинной службы. Долго объяснять, ты уж просто поверь. Сейчас мой корабль – нежелательное место для посещений. Позже я обязательно свяжусь с тобой и все объясню. А сейчас тебе придется изложить свою проблему без личного контакта, хотя, не скрою, я действительно очень рад тебя видеть. – Кассид, у меня нет проблем, – проникновенно заверила Алайн. – Проблемы есть у тебя. Я же говорю – когда услышала о тебе новости… Поговорим на борту, хорошо? Я буду в скафандре, и карантина мне опасаться незачем. К тому же у меня хорошие связи в местной полиции. – Это я уже понял. Ладно, жду, дорогу ты помнишь. Я собираюсь ужинать, но тебе не предлагаю, карантин. Придется потерпеть. – Жаль. У меня всегда отличный аппетит, особенно после хорошего секса… Улыбка Алайн растаяла на экране, вернув на место участок орбитальной панорамы. Кассид невольно тоже улыбнулся. Вот чертовка. Когда-то он здорово ей помог в торговых делах, когда Алайн еще только начинала свой путь межзвездного торговца. С тех пор она неизменно питала к нему добрые чувства, и старалась нанести на «Забулдыгу» дружеский визит каждый раз, когда внешник оказывался в пределах досягаемости ее «Улыбки». Экипаж ее любил. Зайда относилась к ней покровительственно, хотя Алайн прекрасно умела постоять за себя в любых ситуациях, от торговых сделок до уличных драк. Лайнус, вечный молчун, и то изображал скупую улыбку, когда ее сияющий задором взгляд останавливался на его скромной персоне. Ну а Сомаха… Вот дьявол. А ведь Сомаха ее никогда не видел. Получается, что последний раз Кассид лично встречался с Алайн еще до того, как парень с Пустоши попал в его экипаж. В таком случае он не видел Алайн не пару лет, как он думал, а гораздо больше (чертов гиперпрыжок, память совсем стала дырявая). Как незаметно летят годы! Поневоле ощущаешь себя стариком, глядя, как на твоих глазах взрослеют молодые. Ему неожиданно пришло в голову, что было бы неплохо их познакомить – Алайн и Сомаху. Хороший вариант породнить парня с семьей кассионийцев через Алайн. Его уникальные способности просто необходимо закрепить в потомстве… Для успешного процветания дел Кассида, естественно. Но Череп вряд ли это допустит… Череп – один из собрачников Алайн, к иноплеменникам он относится крайне отрицательно. Одно дело – мимолетная связь на стороне, это ни для кого из кассионийцев не возбранялось, а другое дело – семейные узы. Кассид раздраженно встряхнул крупной головой, спохватившись. Какое, к дьяволу, потомство, знакомство и прочая ерунда? Совсем мозги размягчились. Сомахи нет рядом. Весь его экипаж остался на планете, находившейся в нескольких десятках световых лет отсюда. На планете, космическое пространство вокруг которой контролировал чудовищный корабль захватчиков, принадлежавший неизвестной расе. Так что лучше вернуться к реальности. Так о каких новостях Алайн говорила? Напустила туману… Очень в ее характере. Язык у Алайн, как говорится, без костей, мелит, не переставая. – Малый, пивка добавь. Личный «скелетон» Кассида шустро наполнил как-то незаметно опустевший бокал и снова водрузил на стол. После двух глотков, блаженной негой разлившихся по пищеводу, на пороге кают-компании нарисовалась стройная фигурка гостьи, облаченной в «ПлеСк». Из-за отражающей способности пленочного скафандра казалось, что тело Алайн словно состоит из жидкого серебра или ртути, блестящее сияние нарушало только белые пористые вздутия напротив рта и груди – фильтры регенератора воздуха. Сейчас это модно – щеголять в пленочных скафандрах. Между прочим, именно из-за того, что они вошли в моду, последние года три цены на них просто заоблачные. «Если ты успешный бизнесмен, если твоя работа связана с космосом, если ты дорожишь своей жизнью и привык в критических ситуациях рассчитывать на собственные силы, то без ПлеСка обойтись невозможно!» Строчки из рекламы. Кассид и сам использовал частично модифицированный вариант «Плеска» в собственном облачении, но его пленочник был встроен прямо в комбинезон, а Алайн использовала обычный «универсал», обтягивающий тело поверх одежды… Гостья добралась до кают-компании резвее, чем Кассид рассчитывал. Впрочем, Алайн всегда была быстра на дела и остра на язычок. А также – весьма самостоятельна в решениях. Не успел торговец отреагировать на ее появление, как прямо с порога, вопреки договоренности, Алайн выключила пленочный скафандр. Стремительно стаяв с тела, пленка собралась в белый продолговатый пакет на животе, размером с ладонь, вздутия фильтров, как более плотные образования, растаяли и утекли в контейнер последними. Алайн встряхнула головой… и водопад полупрозрачных светящихся волос окутал ее плечи. Кассид изумленно вытаращил глаза. Она выглядела почти так же, как ее аватара, продемонстрированный по лоцману несколько минут назад. Казалось, ее лицо было озарено мягким внутренним пламенем. Свет мягкой рассеянной волной спускался по шее и уходил под ткань легкого белоснежного костюма. Кассид уже не сомневался, что и остальная кожа у девчонки такая же, как и на лице. Если кассионийка задумывает сменить облик, то никогда не останавливается на полпути. – Ор-ригинально, – не смог не признать Кассид. Алайн довольно улыбнулась, танцующей походкой прошла к столику, легко и непринужденно опустилась в заранее приготовленное стюардом кресло, неторопливо закинула ногу на ногу… Кассид просто не мог оторвать глаз, каждое отточенное движение девчонки било по сознанию, словно некое отрепетированное откровение. Светящиеся волосы собрались вокруг головы в пышное и словно бы бесплотное, невесомое облако. Смеющиеся сиреневые глаза гостьи уставились на хозяина внешника. – Спасибо, Кассид. Я не сомневалась, что ты оценишь. Голос у Алайн тоже оказался точь-в-точь, как по лоцману. Услаждающая слух музыка. Томная страсть. Влекущее наслаждение. Протестовать было поздно. Если Алайн решила покрасоваться перед ним в своем новом обличии, то ее ничего не остановит. В том числе и угроза карантина. – Представляю, столько стоил твой новый прикид, – Кассид покачал головой, выражая восхищение. – Признавайся, наняла лучшего биодизайнера на Кассионии? – Так и есть. – И как это… – Кассид неопределенно покрутил в воздухе пальцем, – называется? – Фея я, фея. Как у нас с ужином? Пока я вижу только твое любимое пиво, явно зармондское… – Извини, девочка. Через минуту все будет готово. Альт, поправка – ужин на двоих. – Тогда поговорим о делах, – томно улыбаясь, продолжила Алайн. Любого субъекта мужского пола, который попадал в сферу ее сексуального притяжения, она использовала для тренировки своих навыков обольщения. Исключений она не делала даже для Кассида. Никаких далеко идущих и многообещающих намеков, просто привычка. – У офицера, который меня привез, есть приказ на охрану твоего судна. Кассид хмыкнул. Понятно, заниматься охраной агрессивного в общении торговца (у которого карантинщики под надуманным предлогом свистнули кучу дорогостоящего оборудования, якобы контактировавшего с чужаками, чем, естественно, привели Кассида в ярость), им показалось занятием малоприятным. Особенно учитывая ту кучу трофеев от иноров, которую они уволокли с собой для изучения с его корабля. Можно понять засранцев. Карантинщики ловко переложили часть своих обязанностей на орбитальную полицию. – И я, кстати, с большим трудом уговорила его отпустить меня на «Забулдыгу». – Алайн прикоснулась рукой к пышной шевелюре, делая вид, что поправляет непослушный локон, хотя прическа после ухищрений биодизайнеров просто не могла не быть идеальной. Перламутрово-розовые ногти жемчужно вспыхнули при соприкосновении, вспышка перекинулась на волосы, полыхнула сверхновой и медленно угасла, свет словно стек с кончиков волос, растаял в воздухе. Кассид оценил. Алайн никогда не стеснялась блеснуть в дружеском окружении, и сейчас ей это удалось буквально. – Он так рвался опечатать люк… Вернее, все люки на твоем внешнике. И даже не хотел брать взятку. Хороший парень, да? Образцовый служака. Но я уговорила его подождать десять минут. Пришлось подарить поцелуй. Признаю, запрещенный прием, но куда деваться? Надо же выручать старых друзей. Момент твоего появления в системе я пропустила, отдыхала на планете в дружеском окружении, но потом мои ребята засекли «Забулдыгу» и сообщили мне о твоем подозрительном поведении… Хороша, чертовка, думал Кассид, любуясь Алайн и даже не пытаясь перекрыть ее словесный поток, он прекрасно знал, что пока она сама не выговорится, не успокоится. – Итак, ты за несколько часов так и не выкроил минутку послать мне горячий дружеский привет, согласись, это выглядит подозрительно. Затем ребята вычислили местонахождение твоего корабля и осмотрели его по спутниковой сети. Тут же выяснилось, что у тебя на борту копошатся военные с «Клеопатры». Только я начала обдумывать, чтобы это значило, как моего приятеля-соктианина вызвали на службу. Самое обидное, – Алайн состроила недовольную гримасу, которая тут же сменилась прежней проказливой улыбкой, – что он так меня и не просветил, по какому такому праву полиция вмешивается в личную жизнь кассионийца, сослался на секретность приказа. – В общем, тебе ничего неизвестно, – уверенно подытожил Кассид, дождавшись, когда поток красноречия иссякнет. – В точку. – Алайн широко улыбалась, не собираясь отрицать. Ее озорная рожица прямо-таки лучилась от самодовольства – как же, опять обвести «дядюшку Кассида» вокруг пальца лишь с помощью своего болтливого языка. – Зато мне удалось попасть к тебе на борт. Чем не достижение, учитывая обстоятельства? И меня весьма радует, что с тобой лично вроде все в порядке. Хотя бы внешне. Кассид, милый, не томи, рассказывай, сдается мне, что я по собственной воле весьма надолго попала в твои гостеприимные объятья. Теперь ты просто обязан меня развлекать… Кстати, а где твой экипаж?Глава 4. Лайнус
Теплый огонек жизни бикаэлки, лежавшей навзничь под вырванным из остова грузового робота сиденьем, тавеллианец безошибочно нашел бы и в полном мраке туннеля. Но одним чутьем обходиться не пришлось – инфракрасный режим лоцмана обеспечивал элементарный комфорт в его поисках. Светлый силуэт с яркими пятнами рук и лица – участки тела, не закрытые одеждой, на виртуальной панели выделись четко. Очертания стен туннеля, хоть и слабее, тоже были видны достаточно хорошо. Прихрамывая, Лайнус двинулся к Зайде, аккуратно огибая валявшиеся на полу обломки грузовозов и тела людей, раскиданных вокруг машин, словно кегли после удара бильярдного шара. Ремни безопасности помогли лишь отчасти – удар нагнавшего их фронта взрывной волны был таков, что «жуки» едва не размазало о стены. Их спасло только расстояние, на которое они успели удалиться от центра взрыва, волна догнала их уже ослабленной. А едва не погубил – изгиб туннеля, в котором они в тот момент оказались. Вполне возможно, что не будь его, и «жуки» выстояли бы ударную волну. Свою боль Лайнус погасил сразу, как только поднялся на ноги, просто правая нога слушалась пока неважно. Это ненадолго. А сейчас нужно позаботиться о компаньонке. Пахло гарью замкнувшей электропроводки, паленым пластиком и жженым металлом, какой-то химией. Но гораздо сильнее пахло кровью и болью. Отложенной смертью. Справа в стене на виртуалке длинным широким мазком метров в двадцать светился тепловой след столкновения, часть бетонной поверхности раскрошилась. Чувствовался, как ни странно, специфический запах озона. Но все эти запахи быстро рассеивались, уносились легким ветерком, пропитанным сыростью каменной кишки туннеля. Глубоко вздохнув, Зайда шевельнулась под придавившим ее сиденьем. Лайнус перешагнул через оторванный манипулятор грузовоза и подался к ней, собираясь помочь, но не успел, бикаэлка справилась сама. Одной рукой отбросила тяжесть с груди – ремень безопасности мелькнул бледной извивающейся змеей на фоне светящегося силуэта, улетая вслед за сиденьем в призрачную темень. Зайда рывком села, оттолкнулась руками от каменного пола, и вот она уже на ногах. Крепкая рослая фигура, готовая к действию даже сейчас, после этой аварии, едва не закончившейся фатально. – Ты как, цел? – хриплый тягучий голос компаньонки прозвучал музыкой для ушей тавеллианца. Награда за его усилия – ее жизнь. – Да, – губы Лайнуса шевельнулись. Он мог ответить по лоцману, но захотелось услышать свой голос, прозвучавший в темноте, словно шелест опадающей листвы. Дополнительная проверка – слышит себя – значит, барабанные перепонки в порядке, а сотрясение если и есть, то незначительное. Снова почувствовав запах крови, он провел подрагивающими кончиками пальцами по лицу. Нет, на нем крови нет. Досталось только правому бедру, которое он не успел долечить в лазарете базы «Зеро». Кровью пахло от Зайды. Он шагнул к компаньонке, требовательно потянул ее за локоть к себе. – Посмотри на меня. Так и думал. Вся левая сторона лица бикаэлки светилась на виртуалке сильнее – висок, скула. На этой планете везение оставило не только Лайнуса. Но могло быть и хуже, докторская утилита ее лоцмана утешала, что повреждения поверхностные. Лишь содрано несколько лоскутов кожи, не считая множества рваных царапин. Это лучше, чем треснувшие ребра, ушибы и сломанная ключица, как случилось при падении челнока. Но тогда, в тот роковой момент, Лайнусу не у кого было забрать жизнь, чтобы поделить ее между остальных, тех, кто ему дорог, поэтому пришлось довериться слепой удаче. Сейчас вышло иначе. Сейчас он смог защитить – Зайду, себя, и нескольких человек сопровождения. Одна жизнь в обмен на несколько. Рациональный расклад. Так что постельный режим никому не потребуется. И это хорошо, отлеживаться здесь негде. Зайда увидела свое лицо глазами тавеллианца на виртуалке. Локальная сеть между их лоцманами, постоянно поддерживавшая как мысленный обмен, так и визуальную информацию, поступавшую прямо из зрительных нервов обоих, не прервалась ни на секунду даже в момент аварии. И не придала этому значения: – Наведу красоту, когда вернемся на корабль. За счет Кассида. Давай-ка займемся остальными. Лайнус и не сомневался в ответе. Он очень хорошо знал характер своей компаньонки, жесткий и решительный, когда это необходимо, отбрасывающий любые несущественные мелочи ради главного. – Один мертв, – ровно сообщил тавеллианец, оглядывая лежащие на дне туннеля тела. – Остальные живы. – Надеюсь, не Семик нас покинул? – Нет, пехотинец. «Я помог ему уйти, – добавил Лайнус по лоцману, не желая, чтобы его признание услышали чужие уши. – Сломанная шея. Обуза. Госпиталя здесь нет, транспорт тоже накрылся. Избавил всех от необходимости тащить его на руках, а заодно от терзаний по поводу этики и морали. «Передо мной можешь не оправдываться. То, что взял… как ты это называешь на своем языке? Плохо соображаю. Неважно. Потрать на себя, мне нужен здоровый компаньон, а ты что-то хромаешь, опять досталось ноге?». «Мелочи. Уже привожу себя в порядок. Но чужое уже истрачено все». Зайда внимательно посмотрела на него сумрачным взглядом, даже в призрачном свете тепловизора ее глаза сверкнули расплавленным золотом: «Я живу… взаймы?» «Да. И многие из выживших – тоже. Не было другого выхода». Первым делом они вдвоем отыскали капитана Семика. Он втянул их в эти события, ему и выпутывать торговцев из передряги. А значит, живой он им гораздо полезнее, чем мертвый. Семик валялся рядом с перевернутым грузовозом ничком, и когда Лайнус тронул его за плечо, сам пришел в сознание. Тавеллианец помог ему прислониться спиной к покореженному корпусу грузовоза, самостоятельно у капитана это сразу не получилось, здоровой у него все еще была только левая рука, а правая, сломанная при крушении челнока, по-прежнему была зафиксирована от запястья до плеча в корсет из медпены, первоначально белоснежный, а сейчас изрядно запятнанный грязью. Мысли капитана Семика были мутные, сбивчивые, тот плохо понимал, что произошло, и тяжело дышал, ворочая налившимися кровью глазами и непонимающе переводя взгляд с Лайнуса на силуэт бикаэлки, уже наклонившейся над следующим пострадавшим – сержантом Редсамой. Лайнус почувствовал, как очнулся капитан Старфокс, лежавший по другую сторону разбитого «жука», бегло оценил его самочувствие и решил, что здесь помощь больше никому не требуется, поэтому вернулся к своему грузовозу. Хромота тавеллианца уже растворилась, он наступал на обе ноги уверенно. Чужая жизненная сила, впитанная вовремя, хорошо подлечивает повреждения. Угрызений совести тавеллианец не испытывал. По правде говоря, он с трудом понимал, что это такое – угрызения совести. Исключительно человеческое понятие, не имевшее смысла в культуре Тавеллы. Поступками должен руководить разумный рационализм, только при таком подходе существуют шансы выжить почти в любой ситуации. Тот человек все равно был уже не жилец, просто не осознавал этого. Лайнус избавил его от ложных иллюзий о своем будущем в тот самый момент, когда почуял, чья смерть станет первой при столкновении, первой в череде прочих. И забрал эту жизнь не колеблясь, втянул в себя, а затем распределил животворным щитом на тех, кто тоже должен был погибнуть. Как энергетический вампир, он всегда хорошо чувствовал чужую смерть и мог предотвратить ее, если существовала такая возможность. Или убить, чтобы не истратить силу понапрасну. Мертвые уже не могли поделиться силой, на это способны только живые. Акт милосердия. Эти слова тоже не несли для него особого смысла, но он часто их слышал от людей в подобных ситуациях. Вообще, то, что он проделал с этими людьми, спасая им жизнь за счет жизни их товарища – это непросто. Очень непросто, если приходится забирать и переопределять жизненную силу так стремительно – за считанные секунды. Так можно и надорваться. Лайнус потратил больше, чем взял, он даже потратил часть себя, почувствовав, что иначе не справиться. И ощущал себя постаревшим лет на десять. А может, и все двадцать. Он и так прожил больше отпущенного срока – благодаря людям, среди которых обитал большую часть жизни. Усталость, скованность суставов и вялость мышц, сознание, словно тонувшее в вязком клее опустошающей расслабленности… Но он не сомневался, что быстро погасит задолженность. Он помог им выжить, и теперь спокойно мог собирать дань, как пастырь добровольные пожертвования прихожан – для их же блага. Страх, беспокойство, злоба, агрессия, боль, любой сильный эмоциональный всплеск – все годилось в дело, для поправки собственного здоровья тавеллианца. Тела обоих пехотинцев, выдранные из сидений ударом при крушении, сплелись валетом, мертвое тело поверх живого. Каждый в своей броне – свыше трехсот килограмм. Огромные и неповоротливые с виду силуэты. Бронированная лапа выжившего все еще стискивает рукоятку плазмогана – он так не разжал хватку, когда его, уже бесчувственного, Зайда тащила к «жуку», не разжал и сейчас. На бедрах крепились штатный игломет и вибронож, на встроенном в доспехи поясе разгрузки выпукло выделялись запасные обоймы для плазмогана, несколько увесистых цилиндров плазменных гранат, емкость фляги и пенал с сухпайком. Второй, теперь мертвец, остался без тяжелого вооружения, основное оружие пехотинца – плазмоган, осталось в кабинете прима-полковника. Если бы головы солдат были защищены так же, как и их тела, возможно, уцелели бы оба, но в шлемы были встроенные ментальные блокираторы, поэтому во время схватки на базе Зайде пришлось их сорвать, чтобы Лайнус мог атаковать. Так что попытка спасти обоих от взрыва базы бикаэлке не удалась, у Костлявой Старухи на их счет имелись свои планы. Лайнус подумал об этом довольно равнодушно, даже не пытаясь стащить одного громилу с другого – для этого у него не хватило бы сил. Он просто коснулся сознания выжившего. На себя потратить опять не удалось. Ничего, еще успеет. Насчет людской благодарности Лайнус никогда не обольщался, очень уж его способности специфичны, так что незнание для них о том, как он их использовал – благо. Пока пехотинец приходил в себя, Лайнус нашел себе дело – отстегнул с бедра мертвеца вибронож, аккуратным росчерком взрезал корсет из медпены на своей руке и избавился от него. Так же неторопливо скатал рукав комбинезона, возвращая наконец его на место, застегнул манжету. Трещины в костях давно срослись, так что в корсете, наложенном еще в лазарете базы, не было необходимости. Честно говоря, он вообще не был нужен. Если бы доктор не вкатил им с Зайдой снотворное, Лайнус сумел бы и сам залечить себя. Попользовался бы, к примеру, сломанной рукой капитана Семика. Боль – это зачастую напрасно растрачиваемая живым организмом энергия, грех ее не забрать. Боль… Тавеллианец учуял нечто странное, и повернул голову. Взгляд уперся в «жука», лежавшего на боку. Обломки трех манипуляторов с той стороны, которой грузовоз врезался в стену туннеля, рассыпались позади него веером, обтекатели антигравитационных толкателей большей частью смялись в гармошку. Но грузовоз все еще ощущался живым. Он страдал… от потери целостности? Это и было странно. Такое же ощущение у тавеллианца возникло, едва он увидел этого «жука» еще в ангаре, хотя до этого момента он никогда не воспринимал механизмы как живые существа. Лайнус снова подумал, что такие способности есть только у Сомахи – одушевлять технику. И только сейчас ему пришло в голову, что именно Сомаха как-то мог к этому приложить руку. То необычное предупреждение в кабинете базы «Зеро», свалившееся к ним в головы с Зайдой и по сути спасшее им жизнь… Неужели тоже он? Но Сомаха не был настолько силен, а ментальная сила того, кто заставил их действовать не раздумывая, ошеломляла и подавляла. Да и жив ли он? На базе парня в момент взрыва не было, это точно, дальность чутья тавеллианца невелика, но сквозь стены внутри базы он сумел бы его найти. Возможно, Сомаха все-таки еще жив. Иначе Зайда сильно расстроится, не говоря уже о шефе – Кассиде. Толстокожий кассиониец привязался к парню гораздо сильнее, чем полагал сам, и его желанием видеть Сомаху в составе своего экипажа двигали отнюдь не только соображения прибыли, которую обеспечивали его способности… Фигура в броне шевельнулась, и Лайнус отвлекся от раздумий. Пехотинец заворочался, спихивая с себя тело товарища в боевом скафандре. Тот с глухим лязгом упал рядом, Лайнус едва успел отступить, уберегая ноги. Затем невозмутимо наклонился и защелкнул вибронож на бедре трупа. Он не любил оружие. Предпочитал рассчитывать на свои силы. Да и боевой вибронож штурмовика – тяжелая штуковина, около двух килограмм, чтобы спокойно таскать ее на себе, нужно обладать приличной физической силой, а этим хрупкий по телосложению тавеллианец похвастаться не мог. Из темноты проступила и склонилась над пехотинцем бледная худощавая фигура в перепачканном медицинском халате. Старший лейтенант Старик. Тоже очухался, все про него забыли, а вот он про свои обязанности – нет. Чувствовал себя старлей неважно, лоб его блестел от пота, все тело покрывали многочисленные болезненные ушибы, он был испуган и растерян, но занялся в первую очередь пациентами, а не собой. Это вызывало уважение даже у тавеллианца. Нужно ему помочь. Лайнус впитал его страх, и доктор сразу начал дышать ровнее, а взгляд стал более осмысленным. – Оставь его, – остановил эскулапа Лайнус, заметив, что тот деловито расстегивает медицинскую сумку, которую прихватил с собой из лазарета. – Ему не поможешь. Займись вторым. – Что происходит? – просипел пехотинец пересохшим горлом. Пятна света на экране тепловизора плыли по его лицу – широкоскулый, большеглазый тип с короткими курчавыми волосами, со сломанной переносицей. Сочась из ноздрей, кровь залила его подбородок, блестела, словно жидкий огонь, стекая за ворот боевого скафандра. – Где мы находимся? Лайнус не собирался вдаваться в объяснения, это не его забота. Пусть медик его просвещает. Молча поднялся, провел по телу пехотинца с головы до ног невидимой рукой, конвертируя энергию, затем, еще более уставший, вернулся к Зайде. Как оказалось, вовремя. – Руки убери. И держи так, чтобы я их видел. Очнувшийся капитан Старфокс, едва успев подняться на ноги с помощью бикаэлки, тут же развил бурную деятельность. Сорвав с бедра игломет, он наставил его на Зайду, заставив ее отступить. Его лицо было искажено напряжением. Но бикаэлка и не подумала выполнять его приказ, уперла руки в бедра и уставилась в ответ холодным пронизывающим взглядом. – Капитан, я начинаю жалеть, что потратила драгоценные секунды на твое спасение. Не люблю неблагодарных болванов, не видящих дальше своего носа и не способных сопоставить элементарные факты. Зайда погорячилась. Для Лайнуса понять, почему капитан схватился за оружие, было несложно. Последнее, что тот мог помнить – как собирался арестовать капитана Семика и торговцев возле мертвого тела командира базы. Вояка даже не видел схватки торговцев со своими людьми, Лайнус вырубил его раньше. А очнулся Старфокс уже здесь, в темноте туннеля, и пытался сориентироваться в ситуации, но получалось плохо. Его глаза застилала кровь, сочившаяся с разбитого лба, сознание было замутненным. Все люди были повреждены. Так, или иначе. Мало убить одного, чтобы как следует защитить нескольких. Но они выжили, и это главное на данный момент. «Зайда, аккуратнее с ним, – предостерег Лайнус компаньонку по лоцману. – Сдается мне, что у Старфокса серьезное сотрясение мозга. Не провоцируй его, быстро я могу только убивать, а ювелирная работа с мозгом требует времени и усилий. Он ведь еще нужен нам живым, не так ли?» «Обойдется. Ты же не резиновый, мы не можем помочь всем, а этот хотя бы сам держится на ногах». «Я не собираюсь с ним делиться силой, просто успокою его». – Сильно сказано, – враждебно усмехнулся Старфокс. – Где я? Где мои люди? – Его глаза вдруг гневно расширились: – Ты посмела напасть на меня?! – Ствол для начала убери, пока я тебе руку не оторвала, – тоном ниже посоветовала Зайда. – А то дернешься ненароком и наделаешь бед. Сам подумай, если бы я действительно напала на тебя, вояка, то оставила бы тебе оружие? Вряд ли это заявление охладило бы пыл Старфокса, не вцепись в него Лайнус ментальными клещами, как паук в свою жертву. Поддавался на этот раз капитан тяжело. Некоторым людям свойственно приобретать иммунитет к влиянию тавеллианца, и капитан, похоже, оказался именно из таких. И все же, повинуясь, как марионетка кукловоду, нерешительно опустил игломет. Подозрительности в его взгляде при этом не убавилось. Дух этого человека, его воля и сила жизни были чрезвычайно сильны. Такими людьми трудно управлять. Их легче убить. Или вырубить, лишив сознания. Но сейчас этого не требовалось, поэтому пришлось повозиться. Чертова усталость. Пора собирать дань, иначе Лайнус скоро ничего не сможет. – Тогда объясни мне, что происходит, – процедил капитан штурмовиков сквозь зубы. Рослая бикаэлка пожала могучими плечами, потревожив движением распушенные кончики тугих кос, спускавшихся с головы от ушей по две с каждой стороны, перевела взгляд на капитана Семика, все еще сидевшего возле грузовоза с блуждающим взглядом: – Пусть тебе «соска» объясняет, это его забота. Семик? Встряхнись! «Лайнус, заставь его соображать. И побыстрее. Не люблю двусмысленных ситуаций, хватит с меня кровавой свалки в кабинете. Да и поговорить со Старфоксом не мешает по душам. Он может знать, куда делся наш Сомаха». Лайнус мягко коснулся сознания особиста, подправляя его эмоциональное состояние, прошелся невидимыми руками по его ссадинам и ушибам, впитывая боль. Но не взял у него ничего, переплавил его собственный негатив и влил обратно в тело живительной бодростью. Придется понянчиться, ничего не поделаешь. Эта простенькая операция далась с некоторым усилием. Ему и самому давно не мешало бы восстановить силы. Капитан Семик, безвольно сидевший возле борта «жука», встрепенулся, поднял круглую, как шар, голову. В сознании этого нелепого человечка волшебным образом прояснилось. Бесцеремонно подхватив особиста подмышки, Зайда рывком подняла его на ноги. – С возвращением в мир живых, капитан, – невозмутимо поприветствовала особиста бикаэлка. – Ножки напряги. Вот так. Теперь стой, и не вздумай падать. Ввожу в курс дела. База взорвана, как ты и опасался. Мы в туннеле примерно в километре от входа. Я спасла твою шкуру дважды, так что ты мой кровный должник. Для начала просто обрисуй ситуацию Старфоксу, так, как ты ее видишь сам. А то этот парень слишком любит размахивать оружием не по делу. – Ни в какие ворота не лезет, – пробормотал Семик, оглядывая всех присутствующих ошеломленным взглядом. – Как ни очнусь, все время какие-то проблемы. Без меня уже никто и ничего не способен решить мирно, а, любезные мои, едрить вас через коромысло? На хрена мне такой вечный праздник? – Взорвана? База взорвана? – недоверчиво переспросил Старфокс. – Как это могло произойти? Да что тут, черт возьми, происходит… Старфокс, конечно же, не идиот. Просто для него кусок реальности словно вырезали ножницами: кадры попытки ареста торговцев в кабинете базы, потом чирк бритвой, и он уже в туннеле, среди обломков грузовозов, в полной заднице. От такой накладки поневоле испытаешь шок. – Помолчи, Старфокс. Сейчас я говорю. – Особист выпрямился с привычным надменным видом, окончательно приходя в себя. Охнул, поморщился, пошевелил плечом, помассировал пухлыми короткими пальцами. Оперся на остов «жука», стараясь устоять на дрожащих от слабости ногах. – В туннеле, значит… Хорошенький расклад. Капитан, я пытался объяснить ситуацию еще на базе, надеюсь, ты помнишь. Тогда ты меня выслушать не захотел, любезный мой товарищ по несчастью, голубчик с шилом в заднице, задающий лишние вопросы, причем совсем не те вопросы, которые следует задать. А вот теперь придется послушать. Всем придется послушать. – Покороче, Семик, – рявкнул Старфокс. – У меня все еще чешутся руки пристрелить тебя за убийство командира. Ну, наконец-то. Вновь вспыхнувший гнев Старфокса Лайнус забрал и оставил себе, сразу почувствовав себя чуточку бодрее. Этот человек будет неплохим донором. Подлечивать его больше не требовалось, а вспылить он готов был постоянно. Не человек, а генератор жизненной силы. «Зайда, подразни его. Теперь можно, а мне только на пользу». «Нет ничего проще». – Даже и не думай, – с этакой ленивой угрозой произнесла Зайда. – Я тебе этот игломет в зад засуну. Все вы живы только потому, что так я захотела. Семик, давай-ка и в самом деле без пространных отступлений. Вспышка необузданной ярости. Взгляд Старфокса стал просто убийственным, он чуть зубами не заскрежетал, снова пытаясь вскинуть оружие. По его телу прошла судорога, без борьбы он не сдался, хотя и не подозревал, что борется. Но Лайнус натянул вожжи, которыми уже надежно удерживал капитана в своих руках, и Старфокс сник. Пусть и ненадолго. Ценный человек. При столкновении он должен был погибнуть следующим за пехотинцем. Хорошо, что этого не случилось, и Лайнус забрал жизнь его подчиненного, а не у самого капитана. – Ладно, буду краток, – капитан Семик раздраженно дернул головой, словно его упитанной шее стало неожиданно тесно в форменном воротнике. – Старфокс, довожу до твоего сведения, что прима-майор Лимсей Журка – предатель. Он готовил слив засекреченной информации из лаборатории саламандр, кому именно – пока неизвестно. Прима-полковник Алеха Чертый был в курсе, за что и поплатился. Не знаю, как с этим связана атака иноров, может, они и есть заказчики, совпадение крайне подозрительное, но в том, что именно Лимсей запустил систему самоуничтожения базы, в этом я уверен на все сто! Торговцы в силу обстоятельств на нашей стороне, поэтому никаких претензий к ним я не потерплю. Сейчас главная задача для нас – догнать эту сволочь Лимсея. Думаю, он уже в лаборатории. На благоразумие и сообразительность саламандр я не рассчитываю, их яйцеголовые умы не рассчитаны на человеческие интриги, поэтому Лимсей, завладев секретными разработками, вполне может уничтожить и самих спецов. Шансы догнать у нас небольшие, – Семик зло лягнул пяткой в борт «жука», зашипел от боли. – Мы остались без транспорта. Но другого выхода просто нет. Вернуться мы все равно не можем, некуда нам возвращаться. Так что придется двигаться к лаборатории. Именно поэтому, кстати, вы мне все и нужны, один я с Лимсеем не справлюсь. Если он уже не удрал с планеты, конечно. – Есть вероятность, что он сможет удрать? – Зайда нахмурилась. – Из этих пещер есть другие выходы? – К сожалению – да, – подтвердил Семик. – Недалеко от лаборатории есть запасной выход, ведущий прямо в Адскую пропасть. И естественно, для начальника службы безопасности этот выход не является секретом. – Особист на мгновенье задумался. – На грузовозе, он, конечно, из пропасти не выберется, тяга мала. Но Лимсей наверняка что-то придумал. Лайнус переглянулся с Зайдой. Вот шанс выбраться из этих чертовых гор, добраться до космопорта и вернуться на корабль. Ради этого стоило попотеть вместе с солдатиками в погоне за Лимсеем. – Допустим, все именно так, как вы тут расписываете, – медленно заговорил капитан Старфокс, переводя враждебный взгляд с капитана Семика на бикаэлку. – Но как я оказался здесь? Почему я ничего не помню? Что произошло в кабинете прима-полковника Чертого? Зайда переглянулась с Лайнусом. «Да ладно, скажи ему». «Будь готов вмешаться, если он снова вспылит». «Я всегда готов. Ты же знаешь». Но ответить Зайда не успела. Послышались тяжелые шаги, Лайнус посторонился, пропуская массивную фигуру пехотинца в броне. А заодно ментально коснулся его, делая дубль – подстраиваясь под его эмоциональное состояние так, словно он сам и был этим пехотинцем. Так, вот здесь срочно подправим, уберем лишнюю взбудораженность, но не все, боевой настрой еще понадобится… Вот теперь он готов к мирному общению. – Мой капитан, нас вырубили торговцы, – басовито сообщил солдат, бросив на Зайду взгляд, в котором злость смешалась с невольным уважением. – Вот эта чертова бикаэлка вынесла меня лично. Как я теперь понимаю, для нашего же блага. Не будьте к ним суровы, капитан, мы и в самом деле живы благодаря им. – У них даже не было оружия, Цун! – Старфокс смерил подчиненного недоверчивым взглядом. – Как они могли вас… – Зато у них есть тавеллианец, – усмехнулся капитан Семик. – Вы что, никогда не слышали о тавеллианцах, мой дорогой капитан Старфокс? Нам повезло, что этот красавчик на нашей стороне, этот маленький повелитель жизни и смерти. Лайнус сделал вид, что не слышал этого сомнительного комплимента. – Не знаю ни о каких тавеллианцах, – хмуро вставил пехотинец Цун, – но бикаэлка оторвала шлем Панде голыми руками, вырвала из креплений. Не поверил бы, что такое возможно, если бы не видел это собственными глазами. А затем швырнула его как мячик прямо на меня. Больше ничего не помню. Никогда не думал, что существуют настолько сильные люди. – Цун бросил уважительный взгляд на руки Зайды – ее израненные пальцы все еще покрывала запекшаяся кровь. Зайда на комментарий пехотинца отреагировала лишь легким ироничным движением бровей. – А где твой шлем, Цун? – капитан вонзил в штурмовика недобрый взгляд, найдя новый объект для своего гнева. – Наверное, там же, где и шлем Панды, мой капитан, – солдат криво усмехнулся. – Ладно, Цун, мы еще поговорим об этом, – многозначительно пообещал Старфокс, играя желваками скул. Затем уставился на тавеллианца. – И с тобой тоже… обсудим твои способности. Позже. – Видно было, что происходящее ему чертовски не нравится. О смерти Энди Панды, второго пехотинца, он был уже в курсе – ему сообщал об этом по внутренней связи Старик. Да и лоцман мертвеца выводил ровные линии биомедицинских показателей, что говорило о смерти обладателя этого лоцмана. – Значит, база мертва. Без оборонительных систем чужаки возьмут ее голыми руками… Черт возьми, я должен быть там, руководить боем! Там все мои ребята, и иноры сейчас рвут их на части, а я, как последняя тыловая крыса… – Боюсь, руководить уже нечем и некем, мой дорогой Старфокс, – напомнил Семик, разглядывая капитана с довольно удивленным видом. – Тебя что, контузило, ты меня не слышал? – Боевых роботов так просто не одолеть! – рявкнул на него Старфокс. – «Кротосы» тоже способны работать автономно, огневой мощи базы достаточно, чтобы превратить в пыль любого врага! – Да очнись ты, Старфокс! – неожиданно визгливо заорал капитан Семик. Лайнус привычно сдержал улыбку, оставшись внешне невозмутимым – низенькая коренастая тушка капитана, размахивающая руками, и чуть ли не подпрыгивающая от ярости, выглядела смешно и нелепо. – Мы все здесь находимся не ради защиты базы, а ради защиты лаборатории! Ты все равно не сможешь вернуться, выход наверняка завален! Ты мне нужен здесь и сейчас! А свои героические заявления оставь для рапорта вышестоящему начальству, после того, как все закончиться и необходимость в тебе отпадет! Поймав красноречивый взгляд Зайды, и дождавшись, когда вопли затихнут, Лайнус успокоил обоих. Он чувствовал себя все лучше и лучше. Но Зайда права, ссору пора прекращать, время поджимает. Пауза. Уставившись перед собой невидящим взглядом, капитан Старфокс задумался. Затем раздраженно рубанул рукой, отметая собственные сомнения, его решительная натура возобладала над неуверенностью и бездействием. Не без помощи тавеллианца, естественно, подтолкнувшего его в нужном направлении. – Ладно. Ладно, убедили!Я с тобой, Семик. Накажем подонка. Но я никогда не был в этой лаборатории, у меня нет схемы путей… – Естественно, – сразу успокоился особист. – Это положено знать только особому отделу и командиру базы. Схему я сброшу тебе в память, но провести и так смогу. Проблема в том, что пешком догнать Лимсея весьма проблематично. По тоннелям и пещерам нам придется преодолеть около пятнадцати километров, а это не меньше шести-семи часов хода, причем при самом оптимистичном раскладе. Ну да делать нечего… – Один грузовоз еще можно починить, – сочтя момент подходящим, сообщил Лайнус. Последние годы все его прогулки сводились лишь к пешкодраю от очередного космопорта планеты, удостоенной посещением «Забулдыги», к ближайшему бару, и то обычно он пользовался такси. Так что его тонкую натуру не прельщала такая длительная и грубая физическая нагрузка. Он ткнул большим пальцем за спину. – Тот. А гравитационные толкатели придется снять со второго. Я кое-что в этом соображаю. Работа несложная, но займет некоторое время. – И сколько же? – деловито осведомился капитан Семик, сразу принимая идею. – Час. Может больше. И мне потребуется помощь. – Что ж, стоит попытаться, один грузовоз лучше, чем ничего, – капитан Семик явно повеселел. – А потеря часа уже ничего не решает, зато если все-таки мы… так, что тебе нужно для работы? – Ваш парень в доспехах. Оба грузовоза придется переворачивать, три тонны – не подарок. – Мои руки тоже пригодятся, – скупо кивнула бикаэлка. – Я думаю, стоит также раздеть и мертвого парня. Силу мускульных усилителей его доспехов тоже можно использовать. – Дельная мысль, – нехотя согласился Старфокс. На бикаэлку он все еще точил зуб, не мог отделаться от ощущения, что торговцы уже не враги, слишком быстро для него все происходило. – Но по росту они мне маловаты, а тавеллианцу и Семику велики. Вот. – Оглядывая оценивающим взглядом всех поочередно, Старфокс остановился на эскулапе. – Ему подойдут. Подходящий размер. – Мой капитан, у меня другая специализация… – Старик, не ной, сейчас не до тонкостей, – раздраженно отрезал Старфокс. – За мной, лейтенант, помогу облачиться, сам ты вряд ли справишься… – Но не успел он сделать и шага, как остановился. Злющий взгляд капитана упал на сержанта Редсаму, с отсутствующим видом лежавшего возле грузовоза. – Так, доктор, а что у нас с этим чучелом? – Судя по биомедицинским показаниям, у него все в норме, ничего, кроме легких ушибов, – с обреченным видом сообщил старший лейтенант Старик, которому идея с облачением в боевые доспехи совсем не понравилась. – Вколи ему что-нибудь, поставь на ноги, нам понадобятся все люди. Этому недоделку я доспехи своего взвода все равно не доверю. – Вот еще что, капитан, – Зайда посмотрела в тот конец туннеля, откуда они прибыли. – Мне не нравится движение воздуха. Если вход все-таки завален не полностью, а защитные системы базы уничтожены вместе с командным центром, то чужаки могут последовать за нами. А значит, времени у нас может оказаться меньше, чем мы полагаем. – Что ж, придется поторапливаться. Все, за работу!Глава 5. Сомаха
Как-то темновато здесь. Лежу на спине, таращусь в темноту, слушаю приглушенные расстоянием голоса… Инфракрасный режим бы не помешал. Помню, что электромагнитный удар иноров спалил лоцман вчистую, но проверить не мешает. Боль… Я вздрагиваю, но страх тут же отпускает. Боль была жуткой, но сейчас я ничего не чувствую. Лишь осталась яркая память о том, что испытал. Это хорошо. Разумный вопрос – почему я не чувствую боль? Ладно, об этом я подумаю чуть позже… Сознание побежало по электронным цепям. Девяносто процентов начинки лоцмана превратилось в полный шлак. Но одно из ядер процессора еще живо, едва теплится. Полноценного лоцмана мне уже не видать, но кое-какие функции можно восстановить. Если поправить вот здесь… и вот так… Ага, работаем. Тепловая энергия излучается всеми предметами окружающей среды, даже лед имеет свою температуру. Матрица тепловизора в лоцмане воспринимала инфракрасные сигналы объектов и температурных полей и превращала их в электрические сигналы, которые после усиления преобразовывались в видеосигнал видимой области спектра. До того, как мой навороченный лоцман поразил электромагнитный удар иноров, он даже в полной темноте был способен получать предельно четкую картинку, а сейчас работал как самый дешевый одноразовый «вторник» – низкокачественный поделка из тех, которые доступны самым бедным слоям населения на любой планете. И все же лучше, чем ничего. Чтобы наблюдать и слушать, вполне хватит. Только собравшись повернуть голову, я обнаружил, что кто-то обо мне позаботился – под затылок подложено что-то мягкое. Относительно. Твердых выступов в этом «мягком» хватало, но если не елозить, то вместо подушки вполне сойдет. Лучше, чем греметь черепом по голым камням. Камни? Ну да. Пещера. Я в пещере. И одежда на мне, кстати, словно чужая. Висит на мне мешком… И бока снизу как-то странно холодит. Я повернул голову. Глядеть, скосив взгляд – занятие малоприятное, долго не получается. Мои спутники сидели шагах в пятнадцати, в расслабленных позах, рядком привалившись к стене пещеры, инфракрасный режим проявил их силуэты на виртуалке размытыми бледными контурами с более яркими пятнами лиц и кистей рук. Странно, чего это они так далеко от меня умотали? Не хотели тревожить, пока был без сознания, или обсуждают что-нибудь, не предназначенное для моих ушей? Нарушить их подозрительное отчуждение, или послушать, не выдавая себя? Я шевельнулся, меняя положение, спина неприятно затекла, и только сейчас до меня дошло, что руки-то связаны. Связаны, черт меня дери! Злость ударила в голову, словно стакан водки на пустой желудок, даже в глазах помутнело. Какая сволочь посмела… Я поднес руки к лицу. Запястья пусть и не туго, но надежно перекручены какой-то тряпкой, свернутой в жгут. И один рукав на моем комбине, кстати, отсутствует – сорван по самое плечо, рука голая. В восприятии через лоцман свечусь, как однорукое привидение. Понятно, что этим рукавом меня и спеленали. Неприятное открытие. Очень неприятное. Связан – значит, по какой-то причине меня опасаются. Или не доверяют. Или… или я в руках врагов? Чем дальше, тем больше вопросов. А что я вообще помню? Про чужаков помню. Как взорвался мой боевой робот там, снаружи, в ущелье, едва я его покинул, тоже помню. Как в спину ударило пламя, тоже помню. И боль. Такую боль не забудешь. А потом провал. Похоже, крепко мне досталось. Возможно, я обгорел… Но я не чувствую ожогов. Вообще ничего. А все-таки это странно – связывать человека, который пытался их спасти. Разве что пока был в отключке, буйствовал? Кстати, если я был ранен… Почему же я чувствую себя так, словно только что проснулся в своей каюте на «Забулдыге», в привычной постельке, свежий и отдохнувший? Да уж, постель. Несмотря на ткань комбина, о камни можно и спину и задницу стереть, как не умащивайся, все равно неровные выступы кругом. Чувствую, что мысли на правильном пути. Я абсолютно здоров. И именно это обстоятельство как-то связано с их опасениями ко мне. Тогда пора узнать, о чем они говорят. Я усилил сенсоры лоцмана, и сразу услышал голос Петра: – …Надеюсь, пока мы прохлаждаемся, никто не решит нами закусить. – На Пустоши нет опасных животных, – это уже бурчит капрал Ронор Журка, особист из космопорта, невнятно так бурчит, словно его рот набит кашей. В космопорте он так же мямлил, наверное, это его обычная артикуляция. – Он прав, – подтверждает Шайя. – Я здесь год служу. Успела изучить в сети сведения о флоре и фауне. Из животных водятся только те, которых колонисты завезли сами. Здесь даже насекомых почти нет. Опять же, только те, которых занесли торговые корабли и сами колонисты после переселения. Девственно чистая планетка. – Такого не бывает, – не соглашается Петр. – Если есть растительность, то должна быть и живность. – Местные считают, что какой-то очень древний катаклизм выкосил всю фауну планеты. Они вообще здесь любят придумывать легенды о своей планете. У них ведь почти нет собственной истории, вот и приукрашивают, как могут. – А теперь кое-кто желает выкосить здесь нас. Людей. Бур-бур-бур. За такое произношение хочется кое-кому зубы выбить. Чтобы умолк и людей не мучил. – Не каркай, капрал, – одергивает его Шайя. – Мы уже два часа тащимся по этой пещере, и чужаки нас не беспокоили. Или тебе скучно стало? – Да я не об этом, – голос капрала пропитан махровым унынием. – А о том, что творится на поверхности. – Да, пора бы обсудить наше положение, пока есть передышка, – соглашается Шайя. – С бикаэльцем на руках много не поговоришь. – И о нем тоже стоит поговорить, – ворчит капрал. – Стоит ли его тащить дальше. – Я никого не собираюсь бросать, – спокойно отвечает Петр. – Зато у меня есть другое мнение, сучонок. – А что ты имеешь против бикаэльца, капрал? – голос Петра ощутимо холодеет. – Кстати, еще раз назовешь сучонком, избавлю от лишних зубов. Быстро и почти безболезненно. Усек? Я и так пошел у тебя на поводу, позволил связать его, хотя мне это и сейчас кажется дурацкой затеей. Ну вот, оказывается, я не одинок в желании поработать дантистом-садистом. А заодно я теперь выяснил, чья это была идея. Сделаю отметочку в памяти. Черную. – Усек. Только не прикидывайся простаком, – бур-бур-бур. Скотина. – Ты видел все то же, что и я. А если это уже не тот человек? Никогда не видел и не слышал, чтобы регенерация происходила так быстро. Его ожоги затянулись на глазах. Жуть какая-то. И это свечение… О чем это он болтает? Как это ожоги затянулись на глазах? Что за чушь? Мне становится как-то тревожно на душе. И тут же снова вспыхивает злость, словно сухой хворост, хорошо сдобренный горючкой. Злость настолько сильна, что даже пугает меня самого. От всплеска эмоций в глазах багровеет. Хочется вскочить и порвать капрала голыми руками. Оторвать поганую башку. И любому, кто посмеет ко мне прикоснуться. Почти рефлекторно пытаюсь резко развести руки и чувствую, как хватка доморощенной повязки слабеет. Перестроенные на Кассионии мышцы обладают куда большей силой, чем дана мне от рождения. Я сразу успокаиваюсь. Не люблю, когда моя свобода чем-то ограничена. Чем старше становлюсь, тем больше не люблю. Замираю, настороженно прислушиваюсь: – А я тебе говорю, что я знаю его. Он… – Да помню, помню я твои попытки объяснить, можешь не повторять! – капрал от негодования даже отрывает широкую задницу от камней, водружает крупную нескладную тушу на корточки и поворачивается к Петру и Шайе лицом. Вернее то, что называется лицом у этого бритоголового типа с крупным угловатым черепом и глубоко утопленными глазницами. Очень неприглядная физиономия, не повезло ему с внешностью при рождении. – Я тоже видел его в космопорте, не ты один, и знаю, что этот бикаэлец – с кассионийского корабля, – злой скороговоркой бубнит капрал. – Крон Димбай. Ты думаешь, что сработали встроенные импланты, что с биотехнологиями кассионийцев возможно и не такое. Но это только ты так думаешь. А мне что-то слабо верится в эти аргументы. Кстати, никто не услышал, что я освободился. Я даю повязке соскользнуть с кистей, тихо поднимаюсь, стараясь не выдать себя ни единым шорохом. Чувствую себя немного по-дурацки. Не вижу необходимости прятаться от своих спутников и скрывать свои действия, но пока не выясню их намерения, лучше поостеречься – ведь они меня связали. – У тебя мания подозрительности, капрал, – со снисходительной иронией поддерживает Петра Шайя. – Ты что, решил, что он – пришелец, один из тех, кто на нас напал? А зачем такие сложности? Чем мы трое можем их так заинтересовать, что они нас не прикончили, как остальных, а решили поиграть с нами в кошки-мышки? Мы все-таки участвуем не в реалити-шоу с дурно прописанным сценарием. Это реальная жизнь. Так что самое простое объяснение – самое верное. Теперь ясно, почему бока так холодило, а собственная одежда казалась слишком просторной. Все просто. От моего комбина – любимой одежды космических торговцев, состоящей из куртки и брюк свободного покроя, мало что осталось. Куртка на спине полностью прогорела и расползлась, майка – тоже, теперь одежда болталась на теле бесформенными тряпками. Стоило мне сесть на корточки, и ее остатки сползли на колени. Я аккуратно высвободился из них, и поднял с каменного пола чужую форменную куртку – именно на ней я и лежал, когда очнулся. Куртка принадлежала Петру, тут и думать нечего. Из личного имущества Шайи на ней только пилотник – стандартное облачение для работы внутри кокона жизнеобеспечения боевого робота. Эластичный костюм обтягивал ее ладную фигурку, словно вторая кожа, выгодно подчеркивая ее гармоничное телосложение. Шайе пришлось катапультироваться прямо из боевого робота во время боя с чужаками, прыжок через Адскую пропасть чуть не закончился для нее фатально, робот ее не преодолел, но самой Шайе удалось спастись. Капрал, как особист, тоже лишь в том, в чем отправился с Петром из космопорта – в служебной форменке. А Петр прибыл на Пустошь с вещевым ранцем, в котором находилось все его личное имущество, и с ним же отправился на базу Зеро в компании с капралом. И раз он сейчас, как и Шайя, в пилотнике, то форменная куртка принадлежала ему. Я же говорю – все просто. Как-нибудь выражу благодарность, при случае – за то, что не положили голой спиной на камни. Тихо хозяйничая в вещевом ранце Петра – а именно он лежал у меня под головой вместо подушки, я покосился на Шайю и вдруг подумал, что некоторым просто не суждено быть вместе. Мы с Шайей именно такие люди. Только сейчас я понял, насколько сильно она привязана к Петру, а он – к ней. Эмоционально почувствовал. Яркая и очень сильная, глубокая привязанность. Взаимная. О чем я вообще думал? Словно голову потерял… Все зря. Я запомнил мечту, а мечты имеют скверную привычку разбиваться при столкновении с реальностью. Дурачина. Нужно жить настоящим, а не прошлым, сколько раз себе говорил. Зачем тогда интуиция толкала меня сюда, толкала с такой безрассудной силой? Просто спасти чью-то жизнь? Но я не смог их спасти. Более того, я сам оказался в той же ситуации, что и они – заперт в пещере, и понятия не имею, что происходит снаружи. А на базе «Зеро» остались Лайнус и Зайда – те, кто мне действительно дорог. База… У меня возникло и быстро окрепло нехорошее предчувствие, что с базой дела плохи. Что иноры вполне уже могли добраться до нее и утюжат из всех стволов… Но интуиция уже подвела меня, крепко подвела, и я на сей раз решил не доверяться ей. Буду считать, что с моими компаньонами все в полном ажуре. Иначе на душе совсем тошно станет. Ведь с того самого момента, как я оказался на планете, я постоянно втягиваю компаньонов в неприятности. Когда майор службы безопасности Семик в космопорте заявил, что, вопреки предварительной договоренности, мы должны своими силами переправить партию доставленных с орбиты роботов в горы, прямо на базу «Зеро», мы могли отвертеться. Принять его требования – моя идея. В тот момент я надеялся, что смогу увидеть на базе Шайю. Да и хотелось краем глаза взглянуть, что военные создали на месте бывшего Чертога Хрусталитов. А после крушения челнока я экспроприировал боевого робота и покинул компаньонов, чтобы снова заняться поиском все той же Шайи, так как руководство базы было против спасательной операции, а я не мог допустить бездействия, когда выяснилось, что Шайя в беде. И теперь мы все хором в глубокой заднице. Впрочем, я неправ. Не стоит вешать на себя всех собак. Не я сюда позвал иноров. А без них никаких неприятностей бы и не было, так, всего лишь обычный торговый рейс. Да к черту все! Я снова разозлился. Хватит заниматься бессмысленным самокопанием. Количество ошибок, которые человек совершает всю свою жизнь, не уменьшается с возрастом. Жизнь слишком непредсказуема, и накопить опыт для любых ситуаций невозможно. А потому – плевать на сожаления. Прав тот, кто действует, пусть даже пытаясь что-то исправить, а не тот, кто ждет, когда за него все сделают другие. И точка. А, черт, задумался, ничего серьезного из разговора, надеюсь, не пропустил? – …Лаборатория, вот и все объяснение. – Что ты там бормочешь, капрал? Выражайся яснее. – Лаборатория их может заинтересовать, су… пилот. – А что там такого секретного? – Знал бы, сказал бы. Все равно уже скрывать нечего. Дорогу я вам и так показываю. За спасибо. Только до сих пор благодарности не услышал. – Дойдем – услышишь. Еще неизвестно, куда ты нас заведешь. – Да уж доведу, пилот, не беспокойся. Схему пещер я хорошо помню. – Ты хочешь сказать – ориентируешься по лоцману. Мне ты не доверяешь так же, как и бикаэльцу, да и лоцман у меня сдох, сбрось-ка копию схемы Шайе, для надежности. – Говорю тебе – помню. Такую информацию иметь при себе запрещено. Но пару раз видел, как сеть пещер шеф разглядывал на своем мониторе. – И сделал снимок, естественно. – Да ничего я не делал, пилот! Аппаратура сразу бы засекла любой вид копирования, это же кабинет безопасности, я просто помню! Память у меня хорошая! С рождения! Ты лучше об этом… горе-спасателе позаботься! Не нравится он мне, и все тут, прямо камень на душе, как о нем думаю! – Ладно, капрал, что ты предлагаешь? Прикончить его прямо здесь и сейчас? После того, как мы два часа тащили его на себе? Не слишком крутые меры в угоду твоей маниакальной подозрительности? – Может, и слишком. Да сдается мне, что это чудо-выздоровление – только начало. Цветочки. А ягодками мы подавимся, если вовремя меры не примем … – Ты что, опять неприятности чувствуешь? Почему же твоей привычной вони нет? – Ничего определенного я не чувствую. Но как бы не оказалось слишком поздно. Повисает многозначительная пауза. А вот это совсем нехорошо. Я заканчиваю шарить в ранце Петра, и испытываю злое разочарование – в нем только запасное нижнее белье, форменные брюки, несколько пищевых рационов. Оружейные гнезда на моих бедрах пусты. В ранце я тоже оружия не нашел. Парализатор капитана Семика я подобрал на челноке, обследуя его после крушения, а игломет позаимствовал у славного парня Суреша Мидянина, обездвижив сержанта парализатором. Теперь трофейное оружие снова ушло на трофеи. Мои спутники позаботились. Весьма предусмотрительно. Я решаю пока не пороть горячку, воображая невесть что. Но поразмыслить мне есть над чем. Ирония судьбы, они подозревали во мне агента пришельцев. И склонялись к мысли избавиться от меня, пока не случилось худшего. Чем же я так сумел их удивить, пока находился без сознания? Разве что быстрым выздоровлением. Тут и в самом деле стоило задуматься. Не было у меня таких имплантов, о которых они говорили. Да, в клинике на Кассионии при перестройке внешности нейросинтезаторы здорово поработали над моей генной картой, перекраивая ничем не примечательную внешность обычного жителя Пустоши в классический вариант бикаэльца-полукровки. Кроме того, Кассид заставил меня пройти весьма дорогую наноиммунизацию, и крошки-наномеды курсировали в моей крови, пресекая любое вторжение непрошенных вирусов и бактерий. Но какой-то особой регенерацией мой организм не обладал, может, чуть более ускоренной, чем у обычного человека. И все. Наверное, они что-то напутали. Может, мои ожоги только показались моим спутникам серьезными? Бывает, и медпены вполне хватает, чтобы подлатать человека, а у них наверняка с собой были баллончики. Я запустил руку за спину. Так и есть, медпеной меня обрабатывали – при прикосновении под пальцами отслоились эластичная корка, легко отслоилась, это говорило о том, что медпена выработала ресурс. Ну, вот и ответ. И регенерин в кровь наверняка вкалывали, стандартная процедура при оказании первой помощи. Но было бы все так просто, не зашел бы такой разговор обо мне. Чего-то важного я еще не знаю. Что ж, послушаю еще чуток. Пусть считают, что я без сознания. Я ведь даже без оружия. Бредовая ситуация, но что есть, то есть. – Хотела бы я знать, что чужакам вообще понадобилось на Пустоши, – нарушив паузу, с какой-то обреченной усталостью тихо проговорила Шайя, ни к кому конкретно не обращаясь. Чувствовалось, что переводила разговор на больную тему, на которую наверняка все уже успели высказаться не раз и не два… Опять странное ощущение. Странное ощущение, что я знаю ответ, просто забыл. Знаю, зачем сюда пожаловали чужаки. Да и вообще с моей памятью твориться что-то странное. Нет, все, что было до потери сознания, я помнил хорошо. Жар. Ослепительная вспышка света. Тьма. Пламя ударило в спину, я чувствовал, как вспыхивают волосы на голове… Я тут же коснулся ладонью черепа, провел по гладкой коже без малейшего признака волос. Та-ак, про волосы можно забыть. Чертов энергон все-таки взорвался, мой боевой робот превратил его в жаркую вспышку света, вбив в него снаряды гаусс-пушек и импульсные очереди боевых лазеров, но месть не заставила себя ждать… Подожди-ка. Энергон? Откуда я знаю это слово? Я задумался, пытаясь снова выловить ассоциацию, по которой это словечко всплыло в сознании. Нет, ничего не напутал, да, эта штука, атаковавшая «Скорпиона», называлась энергон, и представляла собой, по сути… Мысль все-таки ускользнула. Но почему-то мне упорно казалось, что я совсем не здесь должен находиться. А где? А еще я вдруг понял, что мои компаньоны – Лайнус и Зайда – живы. Опять какие-то выверты развивающихся способностей? Но на душе стало легче, в хорошие предчувствия верить гораздо легче, чем в плохие. – А мне плевать, по какой причине они здесь появились, – криво усмехнувшись, обронил Петр. – С их появлением погибли люди. А значит – они враги. И я буду стрелять в них столько, сколько понадобится. Поэтому лучше им отсюда убраться. За его напускной бравадой крылась вполне естественная тревога. Эти трое обеспокоены неизвестностью. Наверное, я и сам сейчас испуган, хотя и не хочу себе признаваться в этом. Очень уж как-то все безысходно. Попали в переплет. Но, по крайней мере, внешне, Петр вел себя хладнокровнее всех. Его внутренне напряжение выдавал лишь лихорадочный блеск глаз. А может быть, этот блеск был всего лишь следствием приема боевого наркотика… А это я откуда знаю? Мысли я вроде читать пока не научился. Только эмоциональный фон. Впрочем, не так уж сложно, глядя на Петра, на его движения, на то, как он говорит, прийти к мысли о наркотиках, так что незачем все усложнять. Шайя мягко положила ладонь на колено Петра, сидевшего рядом с ней, кивнула: – Я хорошо тебя понимаю. Но не всегда все решается одной стрельбой… Как думаешь, сумел ли хоть кто-то уцелеть из спасательной команды? Мы до сих пор не знаем, сколько человек и какая техника за нами была послана. Вот на этот вопрос я точно знал ответ. Пора вступать в разговор? Я вдруг сообразил, что как бы дело не обернулось, мне нечего опасаться их оружия. Заставить его замолчать вполне в моих силах. Я мысленно тянусь к троице моих невольных спутников, касаюсь карабина Петра, который тот держит на коленях, улавливаю отклик. Долю секунды карабин упорствует, но все-таки сдается, и мы быстренько договариваемся, что он не будет стрелять без моего разрешения. Затем скольжу к игломету на бедре пилота… Старый знакомый. Вот у кого мой трофей, а рядом и станнер. Они откликаются на мое прикосновение почти радостно, без малейшей заминки выполняя волю своего настоящего хозяина. Затем перескакиваю на игломет Шайи. Сразу понимаю, что он совсем недавно принадлежал Петру, поэтому этот упрямец сдается не сразу, как и карабин. А станнер капрала подчиняется мгновенно, увы, каков хозяин, таково и оружие. Все, других пушек у них нет. Вот теперь можно и поговорить. – Я отвечу, – говорю громко, чтобы наверняка привлечь внимание моих спутников. Или конвоиров? – Если объясните, какого черта вы пытались меня связать. И решительно иду к ним поближе, потолковать по душам.Глава 6. Кассид
– Я уж думал, что ты и не заметишь, – с мрачной иронией хмыкнул Кассид. – Что я здесь один. Без экипажа. – Да мало ли какими делами заняты твои люди, – Алайн с беспечно-независимым видом пожала изящными плечиками. – К примеру, Зайда нежится в солярии, Лайнус медитирует в рубке, Крон… так ведь зовут твоего нового парня? Крон чинит железки в одном из твоих ангаров… У-у, вижу по твоей постной физии, что не угадала. И где же они? – Ну, раз мы все-таки добрались до этого грустного момента… Альт, дай-ка связь с этим полицейским. – Почему грустного? С ними что-то случилось? – Подожди минутку, солнышко, дай поговорить с твоим служакой, а потом я все объясню… – Ты, видимо, пропустил мимо ушей – я уговорила парня подождать со своими служебными обязанностями десять минут, а он человек слова… – Алайн, рэ-эррр, я голоден, как тысяча дьяволов, – перебил Кассид, повысив голос на два десятка децибел, что для его глотки не составило никакого труда, – и совершенно не хочу, чтобы разговор с полицейским прерывал мне ужин. – А-а… Уважительная причина, – признала Алайн. ИскИн с готовностью открыл канал связи с полицейским катером. На развернувшемся экране широкоплечий белобрысый тип в темно-синей форме, с желтыми стрелками вставок на рукавах и груди, вальяжно развалившись в кресле… подравнивал ногти пилочкой. Когда с внешником установилась связь, офицер, ничуть не смутившись, и не подумал прерывать своего занятия. Лишь поднял взгляд на Кассида и уточнил, сверкнув широкой белозубой улыбкой на смуглом, скуластом лице: – Кассид Кассиониец, капитан торгового внешника «Забулдыга»? «Такая же коричневая морда, – отметил про себя Кассид, неприветливо разглядывая полицейского, – как и у майора Панталона… то есть Пантеона. Только имя другое. Никакой индивидуальности, как у нас, кассионийцев. Может, именно поэтому соктиане и выбирают столь дурацкие имена, чтобы хоть как-то выделиться из общей массы? Но у Трапа хотя бы дикция на уровне, почти не шепелявит, как тот майор». – Нет, его тень, – поворчал Кассид. – Где ты еще мог увидеть такую синюю рожу, как у меня, а? – Обычно при общении с представителями власти любого уровня Кассид старался быть вежливым и корректным, профессия обязывала не создавать врагов на пустом месте, но после стычки с майором Плафоном его снова понесло. Хотелось на ком-то отвести душу, и греха в своем порыве Кассид не видел. Да и факт близости Алайн с этим мужественным красавчиком, близости, о которой она недвусмысленно напела только что, неожиданно уколол против воли. Кассид даже удивился своей реакции. Никогда не страдал ни завистью к чужим успехам, ни ревностью к чужим женщинам, а тут… Что это с ним? Стареет? Дьявол. У Кассида имелись жены – четыре штуки, упаковать, не показывать, рты заклеить. Более болтливых созданий еще поискать. Законы Кассионии разрешали полигамию, и Кассид, соответствуя требованиям своей большой семьи, насчитывавшей несколько сотен родственников, заключал браки схематически, не вкладывая душу. Его доход позволял содержать всех своих жен в достатке и роскоши, а все его отпрыски, самым старшим из которых было уже за шестьдесят, а самым младшим – десять-двенадцать (он точно не помнил, так как никогда не придавал семейным ценностям большого значения – надо, значит надо), росли без его родительского участия. Он не считал себя плохим отцом. Он вообще себя отцом не считал. Просто выплачивал ренту, чтобы избавиться от докучливого внимания семьи. Все его дети, как сыновья, так и дочери, получали блестящее образование, многие добились высоких постов в семейном предприятии «Хэнки и сыновья», многие были владельцами собственных внешников, большинство давно и сами стали отцами или матерями многочисленных семейств (внуков и правнуков Кассид и подавно не считал). Вся эта жизнь проходила как-то мимо Кассида. Он был законченным одиночкой. И чужаки, с которыми он бродяжничал по космосу – его экипаж, значили для него гораздо больше, чем все его вместе взятые родственники. Потому что на борту «Забулдыги» работали люди, которых он чувствовал душой. То же самое, по-видимому, относилось и к Алайн. Вот к ней отцовские чувства он определенно испытывал. И отцовскую ревность, осознанное – причем осознанное только сейчас, желание защитить ее от всяких проходимцев. И это несмотря на то, что Алайн давно уже выросла из детских трусишек и вполне могла позаботиться о себе самостоятельно. – Опер-лейтенант Эроу Трап, – представился офицер, – орбитальная полиция, отдел специальных операций. – Чем могу быть полезен, оплей? – Кассид… я могу вас так называть? – доверительно поинтересовался офицер, продолжал лыбиться так, словно встретил в лице Кассида лучшего приятеля. – Конечно, не стесняйся, сынок, – Кассид ехидно осклабился в ответ, намеренно сверкнув яркой охрой промеж толстых черных губ. Полиц не сделал ему ничего плохого, лишь выполнял свою работу, но чем-то вызывал его раздражение – внешность, поведение…. Может быть, близость с Алайн? Опять он об этом… Трап и бровью не повел, самообладанием парень обладал завидным, сарказм Кассида просто не достигал его ушей. – Кассид, вы старый друг Алайн, а я тоже ее друг… «Напрасно обольщаешься, свежеиспеченный дружок», – усмехнулся про себя Кассид. Экипаж любого внешника, принадлежавшего кассионийцу, одновременно является его семьей, и, как правило, состоит из однопланетников, связанных брачными узами. Это только он, Кассид, со своей пестрой компанией чужаков был исключением. Для Алайн связь с соктианином – всего лишь легкий флирт, по семейным законам Кассионии развлечения на стороне не возбранялись. А на «Улыбке» Алайн ждали возвращения два ее законных собрачника – Ягу и Череп, крепкие, надежные парни, с которыми Кассида связывали дружеские и деловые отношения. Впрочем, с Черепом – не совсем дружеские, есть некоторое напряжение в отношениях. Череп – идейный борец за «чистоту» кассионийских семей. Юнец, сопляк, двадцать с хвостиком, вбил себе в башку эту сомнительную идею года три назад, наообщавшись в каких-то националистических сетевых форумах Кассионии. И с тех пор при каждом контакте, непосредственном или дистанционном, косится на Кассида с его разношерстным экипажем, как собака на блох… Кассид терпелив, парень еще наберется жизненного опыта, образумится, поэтому на его причуды не обращал внимания, а шпильки в свой адрес, как правило, игнорировал. – … поэтому буду откровенен. Я лишь маленький винтик в большом бюрократическом механизме. Я получаю приказы и выполняю их, следуя своему долгу. Мне не известны подробности, но мне известно главное – вы столкнулись с чужаками, с иной расой. Довожу до вашего сведения, что с данной минуты и до окончания расследования вы не имеете права покинуть свой корабль без официального разрешения правительства Сокты. Вы также временно лишены права совершить прыжок в другую солнечную систему, а также переместить свой корабль с отведенной зоны парковки в другую зону. Чтобы избавить вас от подобных соблазнов, Кассид, уж не обессудьте, я применил «стопер», инструкции обязывают… Кассид мысленно выругался. Нехорошими словами. Очень нехорошими. Этому молокососу-полицейскому вряд ли в своей жизни приходилось слышать такие прочувствованные матерные выражения, но к нему оскорбления относились лишь частично. «Стопер» – полицейская утилита контроля оборудования, блокирует маршевые и гипердвигатели, оставляя кораблю лишь маневровые, для поддержания координат точки выделенной парковки. Обычно «стопер» применяется при проведении таможенного досмотра, стандартная процедура. Таможенники спокойно занимаются своим делом, а торговец лишен малейшего шанса удрать, и при обнаружении контрабандного товара подвергается штрафу без суеты и спешки. Майор Тефлон все-таки оказался говнюком, натравил на него полицию. Впрочем, ради справедливости, не стоит все сваливать на майора. Существуют установленные правила относительно данных ситуаций, Кассиду просто не повезло, вот и все. Но повод излить праведное негодование на Трапа был отдельный: – Сынок, рэ-эррр, если у тебя был приказ до того, как ты пустил Алайн ко мне на борт, то почему ты ее впустил?!! – В приказе совершенно ясно НЕ говорится о запрете для посетителей, – оплей пожал широкими плечами, уставившись на Кассида ясными карими глазами и продолжая неутомимо работать пилочкой для ногтей, даже не глядя на руки. Угрожающий рык торговца не произвел на него ни малейшего впечатления. – Формально я его не нарушаю. Алайн захотела попасть к вам на борт, и я не стал ей препятствовать. Она обещала не снимать скафандр, а значит, ей ничего не угрожает в принципе. Моя же задача на ближайшее время – проследить за порядком возле вашего внешника, Кассид. До прибытия правительственной исследовательской группы мне также не рекомендовано подниматься к вам на борт. Так что в вашу личную жизнь я вмешиваться не буду. И я намерен проследить, чтобы разные визитеры вам тоже не докучали. Особенно представители информационных служб. Да и любые другие посетители, по вашему выбору, капитан. Намек был совершенно прозрачен. Но этот парень либо подлец, либо тупица, не ведающий, что творит. При установке карантина любой, попадающий в зону зараженной территории, становится ее заложником до окончания действия карантина. И он еще рассчитывает на какие-то одолжения? – В приказе, может, и не говорится о запрете на посетителей, оплей, но базовых инструкций по карантину, рэ-эррр, ведь никто не отменял? – Да ничего страшного, Кассид, – беспечно отмахнулась «коричневая морда», – я ведь в курсе, что к кассионийцам никакая зараза не пристает. Вашим наномедам в крови можно только позавидовать. У меня, к примеру, годовой зарплаты не хватит, чтобы модифицировать свой организм наподобие вашего, а неофициальных доходов я не признаю. Честь для меня не пустой звук. К тому же я не собираюсь отмечать в судовом журнале визит Алайн на «Забулдыгу». Официально ее на борту катера вообще нет, здесь можете быть спокойны. Теперь позвольте вас оставить вдвоем. Приятно было познакомиться. – Как это вульгарно, – с мечтательной улыбкой сказала Алайн Цветок, как только поток данных с катера перекрыла трансляции новостного канала с планеты. – Он меня использовал! – Взятки, говоришь, не берет? – проворчал Кассид, переводя сердитый взгляд на гостью. – Хороший парень, да? Образцовый служака? Да к твоему сведению взятки услугами – наиболее выгодное вложение капитала. – С другой стороны, мне даже льстит, когда такие видные мужчины желают меня использовать в своих целях… – Алайн, хватит придуряться, – устало рыкнул Кассид. – Теперь хоть понимаешь, куда ты влипла? Я тебя предупреждал… – Ну, дядюшка Кассид… – Рэ-эррр! – …просто Кассид, не стоить изливать на меня такой замшелый пессимизм. Уж я-то знаю, какой ты внутри на самом деле. Добрый, теплый, пушистый… – Не помню, чтобы меня кто-то так тщательно препарировал… – Кассид обреченно вздохнул. Злиться на Алайн он не мог органически. Алайн такая лапочка в любом обличии – что кошечки, что феи… – Ладно. Учти, ты по своей воле впуталась в мои проблемы. – Вот именно, – Алайн наконец посерьезнела. – Впуталась. Выкладывай все начистоту. Что за столкновение с чужаками? Что с твоими ребятами? Надеюсь, живы? – Хотел бы я сам это знать… Кок-стюард с компанией помощников в этот момент, наконец, притащили ужин, быстро сервировали столик горячими блюдами, двое «скелетонов» остались прислуживать, остальные убрались. Целиком погруженный в тяжелые размышления, Кассид не обращал на их возню ни малейшего внимания, но затем его обоняния коснулись соблазнительные запахи свежеприготовленного в микроволновке мяса, и руки сами взялись за нож и вилку. – Кассид, толстячок ты наш, не притронусь к твоему ужину, пока ты не объяснишь мне… – Ладно, смотри, – перебил Алайн Кассид, неразборчиво проговаривая с набитым ртом, и приказал по лоцману Альту прокрутить запись с Полтергейста. Естественно, вырубив все лишнюю информацию с экранов. Пусть прочувствует. Местный панорамный обзор в кают-компании погас, и Алайн ахнув, во все глаза уставилась на развернувшуюся картину иного космоса, из другой системы. Альт дал запись с того момента, когда корабль чужаков сбросил маскировку и предстал в открытом космосе во всем своем великолепии. В записи гигантский «одуванчик» впечатлял не меньше, чем в реальности… Вот и отлично, подумал Кассид, тщательно работая челюстями. Несмотря на зверский аппетит, в еде он не любил торопиться. Пока Альт будет вводить Алайн в курс дела, он как раз успеет перекусить… И подумать. Итак – что мы теперь имеем? С момента нападения иноров в системе Призрак прошло уже семнадцать часов, из которых последние восемь он висит на орбите Сокты. А он еще не предпринял никаких мер, дьявол, он понятия не имел, как помочь своему экипажу… Флот, конечно же, поможет, рано или поздно. Но слово «поздно» Кассида определенно не устраивало. Нехорошее слово, гадкое. Тревожное. Клянусь Кошельком Денежного Бога, упрямо думал Кассид, чего бы это ему не стоило – он вернется за ребятами, и как можно раньше… но нет смысла возвращаться с пустыми руками. Но что он мог? Нанять собственный флот и, наплевав на государственную политику в отношении иноров, выбить их из системы Призрака самостоятельно? Блеф. В кратчайшие сроки разыскать и нанять военные корабли нереально. И весьма дорого. Дело даже не в деньгах, если не хватит собственных средств, то Семья всегда готова предоставить кредиты своим Сыновьям, главный фактор – время. Проклятое время… А тут еще запрос в сеть Сокты ничего не дал, в системе нет наемных военных кораблей, только торговые, транспортные, и пассажирские посудины. Ни одного свободного для найма военного корыта. Лишь два крейсера, принадлежавших военной базе «Клеопатра». И вряд ли он сумеет уговорить командующего базой поделиться кораблями. Военные объекты не арендуются, а на подкуп у него просто денег не хватит, кроме того сама попытка подобного подкупа чревата грандиозным скандалом… Вот если бы сейчас на Сокте проводился традиционный для этой планеты чемпионат по боям на боевых роботах, на орбите висело бы полным-полно транспортных и военных кораблей наемников всех мастей, желающих поучаствовать в чемпионате… Но что толку мечтать? Раз нет кораблей здесь, нужно искать в других системах, отсылать запрос по гипер-связи… Проклятье, рэ-эррр! Кассид справедливо опасался, что к тому времени, когда он соберет сколько-нибудь приличное количество кораблей, способных атаковать инора, военные и сами нагрянут в систему, а поэтому и этот путь не имеет смысла… Вернуться на Полтергейст самому, но вооруженным до зубов? Все та же проблема – время. Перевооружение корабля не происходит за несколько минут… И в любом случае понадобится мощное оружие для боя в космосе. Военные заводы Сокты не занимаются космическим вооружением, значит, можно рассчитывать лишь на торговцев оружием… Нет, не то. Долго и сложно. Да и какой из него вояка. Он же торговец! Торговец, дьявол его забодай! И что из того барахла, которым торгуют местные оружейные бароны, способно послужить серьезной защитой от монстра иноров? Нет, орудия отпадают – нужно резать корпус, переоборудовать отсеки, тянуть силовые кабеля к генератору, да и дополнительные генераторы понадобятся… доведение до ума таких новшеств на торговом корабле занимают десятки суток. Более того, любая активная возня по перевооружению внешника привлечет внимание и военных, и полиции, и ему тут же урежут остаток свободы до абсолютного нуля. Если уже и стартовать из системы, то внезапно… Да, тут тоже сложности. Придется еще подумать, как отвлечь внимание от внешника, что уже само по себе кажется невыполнимой задачей. Ведь он под колпаком наблюдения… … Кассид зло уставился в опустевшую тарелку. Все эти потуги – комариный писк, не более. Вот и получается, что он ничего сделать не может, и придется ждать помощи флота… Погоди-ка, а кто сказал, что иноры до сих пор на орбите Полтергейста? Кассид даже замер от этой мысли, как истукан. Нет связи? Ну, так установки гипер-трансляции могут быть просто уничтожены. Проверить можно только одним способом – прыгнуть в систему обратно. Да, а это ведь идея. Все, что ему нужно – произвести, так сказать, разведку боем. И действовать в зависимости от обстановки. Если иноров действительно уже нет, то и вопрос о перевооружении отпадает. Если есть… Что ж, ему снова придется продержаться несколько минут для обратного прыжка. И теперь Кассид на борт этих образин не пустит. Начнет отстрел гораздо раньше. Но все же хотелось бы иметь еще хоть какие-то тузы в рукаве кроме лазерных пушек. Как-то нужно усилить защиту внешника… Не получится. Он же под колпаком. Ему не дадут хоть сколько-нибудь перевооружиться. Дьявол, да двигатели его внешника заблокированы «стопером», запоздало вспомнил Кассид, чувствуя, как его охватывает ощущение абсолютного бессилия. Вот что получается, когда башка плохо варит. Альт самостоятельно блокировку снять не сможет. Сомаха смог бы снять, но его здесь нет… ну ладно, предположим, блокировки нет, что дальше? На разогрев гипердвигателей с холодного старта до рабочего состояния нужно не меньше пятнадцати минут. Бортовой ИскИн по готовому шаблону сможет запустить все навигационные системы и стартовые программы гипердвигателя, провести тест-запуск перед рабочим прыжком – как уже сделал это, когда пришлось удирать из системы Призрак-Пустошь. Естественно, без внимания полиции это не останется. Кроме того, он не имеет права совершать прыжок прямо с орбиты населенной планеты. Эффект искривления пространства во время прыжка поубивает и покалечит кучу народу, уничтожит корабли и оборудование, оказавшееся в километровой зоне вокруг «Забулдыги», а на орбите в районе порта всегда тесно, так что жертвы гарантированы. Такую ответственность Кассид на себя брать не собирался, он не какой-нибудь безбашенный террорист, так что без выхода к сектору, разрешенному для гипер-навигации, не обойтись. А это еще полчаса минимум. Пока снимется с парковки, пока доберется до точки перехода, пока… За такую прорву времени полиция и военные перехватят его на любом этапе… Нужен какой-то другой путь, но идеи уже иссякли. Впрочем… Кассид встрепенулся. Есть еще идея.Глава 7. Лимсей
Лимсей Журка не сразу осознал, что быстро шагает, почти бежит в призрачномсумраке, подсвеченном инфрарежимом лоцмана. А как только осознал, остановился и попытался выяснить, что с ним происходит и где он находится. Огляделся. Туннель. Он в искусственном туннеле – в круглой бетонированной трубе трехметрового диаметра. Тот самый километровый участок, до которого он не успел добраться на «жуке»… когда? Лимсей скосил взгляд на таймер виртуалки. Час и сорок две минуты назад. Все это время он бежал на автопилоте. Но какого дьявола, почему включился «лазутчик»? У каждой воинской специальности свои «иждивенцы» – чипы с боевыми программами, расширяющими возможности человеческого сознания в соответствии со спецификой профессии. Пилоты боевых роботов кичатся «мехвоином», штурмовики-пехотинцы молятся на своего «голема», а асы воздушных боев прочно подсажены на… да неважно. Предназначение-то у всех них, в общем-то, одно, только с широкими вариациями – выжить. Выжить и выполнить поставленную задачу. В соответствии с условиями, которые накладывает специальность. У особистов почетом пользовался «лазутчик». Лимсей прислушался к своему состоянию. Ничего вроде не болит. Дыхание тяжелое, но принудительно ровное, а вспотел просто зверски. Едкий пот капал с бровей, заливал глаза, рубашка под форменной курткой промокла и липкой тряпкой прикипела к спине и груди – мерзкое ощущение. Слабое движение воздуха, пропитанного запахом отсыревшего бетона, холодило разгоряченное лицо. Прима-майор смахнул пот со лба, и прикосновение показалось ему подозрительно клейким. Посмотрел на пальцы, вымазанные в чем-то вязком, выглядевшем в инфрарежиме, как сгусток расплавленного янтаря. Кровь. Вот гадство. Он осторожно ощупал лицо, морщась. Кожу, стянутую коркой крови, защипало. Видимо, при падении приложился. Пальцы потянулись выше, коснулись макушки, вымазавшись в запекшейся крови еще больше. Так и есть, макушка распухла. Что-то раскроило ему кожу на голове, отправив в нокаут и тем самым заставив включиться «лазутчика». Боли же не было по простой причине – у особистов высокого ранга продвинутый лоцман совмещен с автоматической миниаптечкой и специализированным чипом. Главное, заранее заложить параметры срабатывания нужных программ, и все остальное они сделают сами. Так и случилось. Как только Лимсей лишился сознания, запустился «лазутчик», снял биомедицинские показатели докторской утилиты, вколол ядреную смесь из боевого наркотика с регенерином, поднял его на ноги, и заставил двигаться, хотя его сознание после удара по черепу витало наполовину где-то в заоблачных далях. Видимо, что-то обвалилось со свода. Остается радоваться, что это «что-то» не убило его напрочь. Лимсей машинально пошарил по карманам куртки и брюк, сам не понимая, что ищет. Носовой платок в нагрудном кармане. Лазерное стило для операционного голоэкрана рядом. Флэшка с секретной информацией о разработках в Лабе. Слил заранее, на всякий случай. Энергоэлемент для станнера… Вспомнив об оружии, сразу опустил руку к бедру. Пусто. Где-то потерял. Лимсей отстраненно выругался, соображая, что делать дальше. Соображалось как-то мутно. То еще путешествие, подумал Лимсей. Почти два часа двигаться в каком-то сумеречном состоянии, словно робот, не осознавая, что делает. Но главное, что шагал. Не потерял времени. Просто Лимсей не любил себя чувствовать так, словно он неодушевленный механизм. Ему нравилась хорошая деятельная злость – его привычное состояние души и отношение к миру. Да, именно это ему и нужно – злость. Почти не колеблясь, Лимсей отключил «лазутчика» – тот сделал свое дело. Злость – это хорошо. Злость концентрирует волю и стимулирует решимость. А стимул у него сейчас один – добраться до лаборатории саламандр, и вырвать шанс в свое светлое будущее с помощью их разработок. В голове начало проясняться. Все, хватит стоять. Он брезгливо вытер пальцы о куртку, и двинулся дальше, больше не подгоняемый «лазутчиком». Сильной усталости он пока не чувствовал, но понимал, что находится на взводе, и усталость никуда не денется, она лишь запаздывает, сдерживаемая наркотиком – ноги уже гудели, напоминая о пройденном пути. А он давно отвык столько путешествовать пешком. Мелочи. С этим он справится и без навороченных чипов, всего лишь силой характера. И не такое приходилось преодолевать. До базы «Зеро» он служил в штабе одного из крупных военных гарнизонов на Вантесенте. Тот еще гадюшник. Сплошные интриги, каждый старался подсидеть своего начальника, а начальник придумывал изощренные способы опорочить своих слишком ретивых подчиненных, чтобы умерить пыл и задержать продвижение по служебной лестнице. Маленькая необъявленная война. Война, в которой Лимсей себя чувствовал, как зубастая щука в реке, полной беззащитных глупых мальков. Его боялись. Он действовал настолько успешно, что почти свалил своего шефа, едва не заняв его место, но повышение в звании и должности все-таки не состоялось. Шеф, старый матерый сом, съевший на интригах не одну такую щуку, как Лимсей, успел сделать шаг конем, и под видом перевода на более высокую должность упек зама на захолустную планетку, главой службы безопасности базы «Зеро». Шесть лет Лимсей прослужил как в дурном затянувшемся сне – поставив крест на своей карьере и получая жалкое удовольствие от командования людьми за спиной своего нового командира, прима-полковника Алехи Чертого. А на седьмой год, когда ученые-саламандры добились первых успехов в работе с призраками, Лимсей прозрел. Поняв, какие возможности у него в руках, Лимсей также четко осознал, что благополучного завершения карьеры ему ожидать не стоит. Недаром для руководства базой прислали не элитных, стопроцентно надежных и проверенных служак, для защиты ее секретов, а проштрафившихся вояк – что у него, что у прима-полковника Алехи Чертого рыльца были в пушку. У Лимсея возникло сильное и очень даже обоснованное на его взгляд подозрение, что как только разработки будут закончены и попадут в руки сильнейших мира сего, весь персонал базы, скорее всего, бесследно исчезнет из этой бренной жизни. Способов устранения лишних свидетелей под видом естественных причин существуют тысячи, при должной организации дела комар носа не подточит. Естественно, что прима-майора Лимсея Журку такое будущее совсем не прельщало. И он разработал свой план, как выйти сухим из воды, да еще и стать богатым человеком. Для этого надо было лишь поработать головой на себя, а не на чужих дядей. Прибытие подкрепления из Центра в виде боевых роботов едва не спутало все его далеко идущие планы, но появление в это же время чужаков оказалось просто манной небесной, и сразу поправило его шаткое положение. И теперь он как никогда близок к осуществлению своей цели. Так что на такие мелочи, как разбитая башка, и незапланированная пробежка в несколько километров по мрачным туннелям, ни на йоту не уменьшат его решимости выжать из ситуации все возможное, чтобы избавиться от подневольных цепей опостылевшей службы… Быстро шагая, Лимсей в очередной раз сверился с маршрутной схемой в лоцмане. Цель волнующе близка. Оставалось преодолеть совсем немного – чуть больше ста метров по туннелю, затем придется пересечь подземный зал, и он окажется у одного из двух главных шлюзов, надежно запечатывающих лабораторию в недрах гор с севера и юго-востока. Пока он на взводе, под действием стимуляторов, бессилие и усталость серьезно ему не грозят, но действие наркотика не бесконечно, и как только оно закончится, он просто свалится мешком и будет отлеживаться, пока не отдохнет естественным путем. Впрочем, торопиться следовало не только по этой причине. Люди с базы вряд ли его нагонят, Лимсей очень сильно сомневался, что хоть кто-то уцелел после атаки чужаков и взрыва операционного центра, а вот чужаки… Под горами проходит очень разветвленная сеть пещер. Когда проводилась разведка, еще перед тем, как обустроить лабораторию, по всем ответвлениям пещер пускались зонды, составлялись карты. Множество крупных туннелей с массой ненужных разветвлений пришлось запечатать бетонными пробками прямо в недрах гор, а выходы поменьше, в труднодоступных местах, выходящие на неприступные горные склоны, остались как есть, все ведь перекрыть невозможно – слишком большая и трудоемкая работа. Но все эти меры действенны против людей, а против маневренных модулей чужаков оборона не предусматривалась. И теперь, просочившись внутрь сквозь одно из таких ответвлений, чужаками могли найти его здесь… Хватит себя запугивать, одернул себя Лимсей, невольно ускорив шаг. Никто тут до него не доберется. Не останавливаясь, пнул попавшийся по пути камень и в голос выругался. Боль в отбитых пальцах помогла, прояснила мысли, и немного полегчало на душе. Сейчас лучше не забивать себе голову всякой ерундой, проблем и без того хватает. Как только он доберется до шлюза, все сразу изменится. Там ему будет, чем защищаться. Все охранные системы лаборатории давно находятся под его контролем, стоит ввести нужные коды, и в его распоряжении окажется хорошо защищенный бункер, где можно отсидеться и переждать любую угрозу, если такая необходимость возникнет. Впрочем, Лимсей хорошо понимал, что отсиживаться лучше в другом месте. Подальше вообще от этих гор. Увидев, как горловина туннеля впереди расширилась, отрывая взгляду сумеречное пространство гигантской подземного зала естественного происхождения, Лимсей сразу приободрился, его губы искривила довольная торжествующая ухмылка. Наконец-то. Зал тянулся в длину не меньше двухсот метров, а высота неровного, покрытого трещинами свода кое-где доходила до сорока, покрывшись лесом сталактитов, или капельников – своеобразных натечных образований беловато-желтого цвета, спускающихся со свода наподобие многометровых ледяных сосулек. Образовались они благодаря породам, богатым известняками. Большинство из них из-за большой высоты так и не добрались за столетия роста до своих клыкастых «братьев» внизу, растущих им навстречу из пола. Часть сосулек опускалась прямо к поверхности небольшого озерца, подернутого рябью непрерывной капели – звук доносился такой, словно шел слабый дождь. Без транспорта здесь передвигаться не планировалось, поэтому пещера осталась в первозданном состоянии. Вернее, почти в первозданном – там, где путь на транспорте пролегал над водой, сталактиты срезали строительные роботы, проделав свободный для пролета коридор. А Лимсею пришлось топать по берегу, по краю пещеры, где росшие навстречу друг другу капельники слились, образовав причудливых форм колонны. И понадобилось ему не меньше десяти минут, чтобы преодолеть эти жалкие две сотни метров. При этом несколько раз он едва не вывихнул ногу, проваливаясь в почти незаметные рытвины, проточенные водой, а раз, споткнувшись о кусок когда-то рухнувшего сталактита, едва не окунулся в озеро. Пытаясь удержаться, прима-майор схватился обеими руками за ближайшую колонну, но та оказалась неожиданно гладкой. Ладони соскользнули, Лимсей рухнул на колено и рассадил себе лицо о твердую поверхность минерального образования. Ругаясь, на чем свет стоит, прима-майор снова вскочил и, зажимая пальцами разорванное ухо, из которого ручейком текла кровь, заливая шею и быстро пропитывая рубашку, уже не так быстро направился к шлюзу. До него оставалось рукой подать, но желание торопиться сразу пропало. Впрочем, а ведь он уже и так дошел. Дошел! Лимсей остановился, как-то по-новому уставившись на поблескивающий металлом овал шлюзового люка, красовавшийся в центре мощной бетонной пробки, надежно запечатавшей проход в соседний, еще больший по размерам, зал, в котором и находилась лаборатория. Боль сразу отступила на второй план, померкла от радости и облегчения, плечи расправились сами собой, заставив привычно приосаниться, дыхание участилось от подступившего волнения, Лимсей едва не прослезился от переполнявших его чувств, которые больше не видел причин сдерживать. Дошел. Там, за этим люком, находилось его будущее. Там. И ничто и никто его больше не остановит, чтобы сделать эти несколько шагов… Лимсей замер, весь обратившись в слух. Повернул голову. Послышалось? Сзади, там, откуда он только что пришел, возник подозрительный гул… Волна паники мгновенно смыла радость, захлестнула его целиком. Как они успели?! Как они успели спастись? Сволочи! Весь план насмарку. Нет, не все еще потеряно. Главное добраться до лаборатории первым… Прима-майор торопливо вогнал с лоцмана код доступа в систему опознавания шлюза, где-то внутри загудели механизмы, и люк рассекла вертикальная щель. Створки из прочного металла, раздавшись в стороны, начали плавно тонуть в бетоне. Слишком медленно. Лимсей сорвался с места и побежал что есть сил, буквально воткнув себя в щель между створок, едва успевших раздвинуться сантиметров на тридцать. Гул сзади быстро нарастал, и уже можно было узнать в нем характерный звук антигравов несущегося в его сторону «жука». И может, не одного. «Закрыть! Закрыть люк! Немедленно! – заорал Лимсей, вколачивая команду в систему управления. В подземном пространстве огромного зала гулко грянули выстрелы, и прима-майор юркнул за начавшую обратное движение металлическую створку, в которую с оглушительным грохотом врезались реактивные заряды.Глава 8. Сомаха
– Я отвечу, – говорю громко, чтобы наверняка привлечь внимание моих спутников. Или конвоиров? – Если объясните, какого черта вы пытались меня связать. И решительно иду к ним поближе, потолковать по душам. Петр при моем приближении сразу выпрямляется, встает вполуоборот – так легче вскинуть карабин при необходимости. Парень не лишен своеобразной звериной грации, у него быстрые, точные движения, его поза – хорошо завуалированное предупреждение. Но ствол «лакара» не поднимает, держит опущенным. Странно, что он не воспользовался подсветкой карабина, лоцмана Петра я не чувствую, видимо, пострадал, как и мой, но как-то парень меня видит. Похоже, мысль о боевом наркотике, мелькнувшая ранее, была верной, эта штука значительно усиливает возможности организма. Шайя тоже встает, на шаг сзади и сбоку от Петра, а за ней и капрал вскакивает. Он же первый и хватается за станнер, тычет в мою сторону. Весьма недружелюбно с его стороны. Делаю вид, что не замечаю его жеста, тем более что для меня со своей игрушкой он просто смешон. – А ну стой, не приближайся! Я кому сказал, а ну… – Заткнись, – обрывает нервный вопль капрала Петр. – Без тебя разберемся. – Давайте сразу проясним это недоразумение, – я останавливаюсь от них в двух шагах, и сразу чувствую неприятных запах. Пахнет падалью. Сразу вспоминаю, что так же завоняло и в космопорте, когда капрал приблизился к челноку… Что же у него за способность такая? – Так какого черта вы это сделали? Что со мной не так? И чего смотрите, как на привидение? – Как вижу, плохо я тебя связал, – бурчит из-за плеча Петра капрал. Он почему-то боится ко мне приблизиться, вот и прячется за спину пилота. – Помолчи, – снова осаживает его Петр, не сводя с меня напряженного взгляда. – Объясняю. Полчаса назад ты начал светиться, словно… ты сам сказал – привидение. Пришлось остановиться. Твои раны затянулись на наших глазах. Серьезные раны. У капрала есть подозрение, что ты не человек. Я так не думаю, но объяснения не помешают. Как это удобно – свалить все на капрала. Но я его хорошо понял. Они все чувствовали себя не в своей тарелке рядом со мной. Светился, говорите… любопытно. Даже тревожно. – Так его, – довольно пробурчал капрал. – Нечего валандаться с сучонком… – Послушай, бикаэлец… – В отличие от Петра с капралом, Шайя смотрела на меня хотя бы чуточку виновато. Это хоть как-то примиряет с ситуацией. – Крон. Крон Димбай, – представился я, хотя мое имя и так все знали – я же слышал, как меня обсуждали. – Хорошо, Крон. Так вот, твое исцеление и в самом деле выглядит… Ну, неестественно. Прямо чудо какое-то. Мы ничего не имеем против тебя, но лучше тебе нас успокоить. Мда. Проблема в том, что я не знал ответа. Раньше со мной подобного не случалось. Может, при биоперестройке внешности на Кассионии в мое тело вложили скрытые возможности, не поставив меня в известность? В любом случае, нужно побыстрее сменить эту скользкую тему, пока я сам не разберусь, что со мной происходит. Кстати, они сами подали мне идею, как соврать правдоподобнее – когда не знали, что я их подслушиваю. – Да человек я, человек, – хмыкнул я как можно беспечнее. – А свечение… ты даже не представляешь, насколько плотно мое тело нафаршировано имплантами с нанитами. По самые уши. Я – весьма ценный компаньон экипажа «Забулдыги», поэтому на Кассионии на мою начинку медики не поскупились, за счет капитана, естественно. Надеюсь, я вас успокоил, потому что у нас есть проблемы поважнее моего здоровья. Кстати, не мешало бы вернуть мое оружие, не возражаешь, Петр? – Не советую, – капрал понизил голос, наклонившись к уху Петра. Можно подумать, так я его не услышу. – От этого типа просто разит неприятностями. – Пока здесь воняешь только ты, – не менее любезно парировал я. – Капрал, ты снова фонишь, отойди на шаг. – Петр поморщился. Подождал, пока Ронор с недовольным видом отодвинется. – Погоди пока с оружием, торговец… – Крон, черт тебя побери! Зови меня Крон! – я уставился на него взбешенным взглядом. – Невелика любезность человеку, который пытался вас вытащить отсюда, рискуя жизнью – обращаться ко мне по имени! – Вот с этого момента давай подробнее, Крон, – ровным тоном потребовал Петр, спокойно выдержав мой взгляд. Я хмыкнул, остывая так же быстро, как и вспылил. Перепады настроения заставляли задуматься – словно сбой в разлаженном механизме… – Ладно, давайте действительно по порядку, иначе мы долго будем ходить вокруг да около. Когда я находился на базе, на поврежденном гравилете вернулся сержант Редсама, привез информацию о бое над Адской пропастью, а так же координаты приземления кокона пилота «Миссионера» после катапультирования… – Не думала, что именно он выживет, – вырвалось у Шайи. – Лучше бы выжил Дым… – поймав недоуменный взгляд Петра, она поспешила объяснить: – Я говорю о своем командире, старшем лейтенанте Гунзе Кипере, его позывной – Дым. Чужаки захватили его, и он находился в «Спринтере», когда мы слышали предложение сдаться. Это был его голос. Не знаю, как они его подчинили, но Дым был хорошим человеком. А Редсама, как человек – моральный огрызок. Судьба несправедлива. – Что было дальше? – мягко перебил подругу Петр, возвращая разговор в нужное русло. – Дальше началось самое интересное. Я сразу предположил, что пилот боевого робота еще может быть жив. О том, что я найду здесь и тебя, Петр, и капрала, я не предполагал, поэтому для спасательной операции взял то, что посчитал необходимым. Хотя выбор у меня был небольшим… – Что за чушь! – прерывает меня Ронор Журка, даже толком не выслушав. – Что значит взял?! Ты еще скажи, что командовать спасательным отрядом полковник поставил именно тебя! – Я не командую спасательным отрядом, – натянуто улыбаясь, терпеливо объясняю я. Этот здоровяк с неприятным запахом и неопрятным видом постоянно напрашивается. Трудно сдержаться. И как его терпят остальные? – Я и есть ваш спасательный отряд. Только я, и больше никто. Ваш прима-полковник был против любых спасательных операций, не желал рисковать людьми. Так что пришлось рисковать мне. – Хочешь сказать, что ты лично уговорил его одолжить боевого робота, торговец? – Шайя мне тоже не поверила. – Я хорошо знаю прима-полковника Алеху Чертого, он бывает милым стариканом, но не до такой степени – отдать технику, когда враг на подступе. – Крон Димбай, – я мысленно закатил глаза, продолжая смотреть на них в упор и мило улыбаться. Но чувствуя, что готов взорваться снова. Ну что за люди, никак не заставишь их общаться прилично. Да и мой альтруистический порыв спасти их шкуры никто не торопился оценивать по достоинству. Люди по своей природе чертовски неблагодарны. – Можно просто Крон. Всех вас я по именам знаю, будем считать, что знакомство состоялось. А по поводу прима-полковника… Я специалист по электронике в целом и по боевым роботам в частности. Очень хороший специалист. Наш челнок при крушении разбился вдребезги, а ваши роботы почти не пострадали, но нужно было довольно много времени, чтобы поставить их в строй. Подумай сама, Шайя – вместе с конвоем, который вы оправляли в космопорт, погибли все техники. Ты сама видела это, своими глазами. Так что мы с прима-полковником сумели прийти к взаимному соглашению. Я помог активировать роботов и оперативно присоединить их огневую мощь к защитным системам базы, а в качестве платы за помощь и маленького компромисса, прима-полковник позволил мне взять «Скорпиона» и отправиться за тобой. Еще одна маленькая ложь в череде прочих. Никто мне не разрешал брать дорогостоящую технику, я просто не позволил себя остановить. Но не заявлять же открыто, что я запросто вскрыл защитную систему базы и программно заблокировал любую возможность ударить мне в спину? Чем меньше они знают, тем проще нам будет действовать вместе дальше. Все равно связи с базой нет и проверить мои утверждения невозможно. А позже как-нибудь со всем этим разберемся. И тут Петр все-таки задал этот чертов вопрос: – Скажи-ка, а с какой стати тебе так рисковать своей шкурой ради человека, которого ты даже не знаешь? Что-то ты темнишь. – Короткая пауза. – Крон. Наивно было надеяться, что никто этого не спросит. Рассказывать, кто я такой на самом деле, и почему я сюда поперся ради Шайи – преступная глупость, Кассид слишком много средств и усилий вложил в мою новую легенду, я не мог его подвести вот так запросто. Но с ответом затягивать не стоит, нужно решать, что сказать. – Можешь не верить, но я не смог остаться в стороне, когда узнал, что человеку нужна помощь, а никто оказывать ее не собирается, – бросил я пробный камень, мысленно усмехаясь – почти правда. – Врет, сучонок, – буркнул карал, продолжая сверлить меня злыми глазками из-за надежного плеча Петра. Будь момент менее напряженным, над этим можно было бы посмеяться – капрал крупнее Петра раза в полтора. Нашел себе защитника. С другой стороны, Петр – боец, а капрал – просто груда мяса, не чувствовался в нем человек, способный дать отпор. Если честно, их махровый скепсис, хотя и вполне обоснованный, начал утомлять, как и попытки придумать правдоподобные объяснения. Ну, не люблю я лгать и чувствовать себя при этом комфортно. Нет у меня такого призвания. Тут мне пришла в голову идея, как все это можно обставить. Ведь лучшая ложь – это полуправда. Значит, так и поступим. Я преувеличенно тяжело вздохнул, изобразил чуть смущенную улыбку. – Ладно. Не хотел говорить, чтобы не усложнять расспросы, но вижу, что без этого не обойтись. Я тебя знаю, Шайя. Заочно. Информация о тебе осталась в бортовом компьютере от прежнего члена экипажа нашего внешника. Так что я уже два года изучаю твое лицо в записи и считаю тебя давней и хорошей знакомой. Вот и не смог удержаться, когда понял, что помощь нужна тебе. Так что считай, капрал, что ты меня уел. Но я не врал, я лишь недоговаривал. – Ронор Журка, – язвительно буркнул капрал, передразнивая меня. – Имя у меня такое. – Вот как… – Мое признание, похоже, Шайю слегка озадачило. – И кому же я теперь обязана таким вниманием к своей персоне… – Тому типу, что помогал нам на Двойном Донце, – усмехнулся Петр, сразу смекнув, что к чему. – Сомахе ты обязана. Помнишь такого? – Не подозревала, что настолько нравилась ему, – я почувствовал искреннее удивление Шайи. – Прямо махровая романтика, – капрал презрительно скривился. – Не верю ни единому слову. – Напрасно, – я продолжаю гнуть выбранную линию. – Экипаж «Забулдыги» до сих пор каждый день его вспоминает. Все уши прожужжали, какой славный был малый, какую прибыль приносил внешнику. А я с его записей хорошо знаю вас обоих. – Каких записей? – непонимающе переспрашивает Шайя. – Он же погиб на Двойном Донце. Точно. Как-то упустил из виду эту маленькую нестыковку. Для них я погиб. Но для себя – жив-живехонек. Вот и прокололся. Но я тут же нахожу, как выкрутиться – прямо вдохновение на вранье. – Верно. Он погиб, а я занял его место на «Забулдыге», и прочитал все файлы отчетов, которые он регулярно посылал на корабль, пока находился на планете и выполнял работу. Кассид Кассиониец любит, когда его держат в курсе событий. А взяли меня, кстати, в экипаж из-за схожих способностей. Я чувствую технику. А компьютеры – мои лучшие друзья. Именно поэтому я вас и нашел так быстро – засечь слабые сигналы ваших лоцманов, спрятанных в толще камня, было непросто, бортовые системы связи «Скорпиона» не справились, я сам почувствовал, где вас искать. – Ты же связался со мной по лоцману, – фыркнул Петр. – Именно. Но ты ведь лоцманом «Скорпиона» не засек? – Естественно. Бортовые системы робота намного мощнее. – Ладно. Я тебе кое-что покажу. Только не дергайся, я просто коснусь твоего дохлого лоцмана, мне так работать легче. – Не вздумай шутить. – Вас тут трое против меня, чего бояться? Говорю, просто не дергайся. Не собираюсь тянуть время до бесконечности, надоело. Решительно делаю шаг к Петру и касаюсь пальцами серебристой монеты на виске. У его лоцмана дела даже лучше, чем у моего. Он почти цел, перегорело лишь несколько десятков нейроцепей, заставив отключиться основной управляющий блок. Прямо чувствую, как лоцман всем своим существом подается навстречу, чуть ли не мурлычет под пальцами, отвечая на мое внимание. Прямо домашняя зверюшка. Подправляю, где надо. Подключившись к зрительным нервам Петра с помощью нейроцепей его лоцмана, смотрю на развернувшуюся виртуалку глазами пилота. Вот теперь он хорошо видит с инфрарежимом. Светящийся силуэт широкоплечего лысого типа со сверкающими глазами, в одежке с чужого плеча – это я. – Что ты сделал? Как ты его восстановил? Чувствую удивление и радость Петра, хотя внешне он остается почти невозмутимым. – Ничего особенного, – усмехаюсь я. – Вдохнул в него жизнь. Именно про эти способности я и говорил. За них мне Кассид и платит. Только не спрашивай, как я это делаю, это коммерческая тайна. – А ведь что-то подобное умел и Сомаха, – задумчиво роняет Шайя. – Организация, в которой мы тогда работали по контракту, нанимала его для модификации системы управления новых боевых роботов. – Я здесь что, на чужом мальчишнике присутствую? – встревает капрал Ронор Журка. – Ах, какое было время, трава была зеленой, а небо голубым! Черт вас подери, может, вернемся к настоящему? – Да, торго… Крон. – Петр сдержанно кивает. – За лоцман спасибо, но мы не закончили с твоим рассказом. – Да и рассказывать нечего. Добрался до вас без проблем, по левому склону ущелья, там терраса подходящая. Засек чужаков перед вашим укрытием – они сверху были как на ладони. Расчистил пространство ракетным ударом, и постарался подобраться поближе. – Нас едва не завалило из-за этого обстрела. Пришлось спрятаться поглубже. Весь запас ракет «Скорпиона» что ли, всадил? – неодобрительно покачала головой Шайя. – Основной ракетный удар был нанесен с базы, я его корректировал. Затем сделал зачистку и подобрался поближе, но возле входа я вас не обнаружил. Пришлось оставить робота и лезть в нору. Тут меня чужаки и накрыли… – А по мегафону не мог позвать? – неприязненно обрывает капрал. – Орать на все ущелье – не самый лучший способ остаться незамеченным… – Тебя все равно застали врасплох! – снова перебивает капрал. Этот тип мне точно не нравится и очень хочется заставить его заткнуться. Его грубый бубнящий голос уже в печенках сидит. Но я заставил себя расслабить сжавшиеся кулаки. Не самый подходящий момент распускать руки. – Еще бы, – я помрачнел, вспомнив этот жуткий момент – как я бегу к пещере, и вдруг все вокруг заливает ослепительная вспышка, а боль пронзает все нервные волокна… Как, уже валяясь на камнях, затуманенным зрением вижу возникающие словно из воздуха недалеко от «Скорпиона» ослепительно-белые шары энергонов, и заставляю боевого робота вступить с ними в бой, а сам поднимаю непослушное тело и бегу к норе… И как меня догоняет сжигающий жар, толкает в спину… – Эй, Крон, что с тобой? – слышу озабоченный голос Шайи. Встряхиваю головой, прогоняя непрошенные воспоминания. – Я в порядке. Да, меня все равно застали врасплох, – отвечаю капралу. – Но в прямом столкновении с чужаками я не смог бы выжить. Их там оказалось слишком много. Если с мелочью вроде «ежей» и «жал» я смог разобраться, то энергоны оказались «Скорпиону» не по зубам. – Энергоны? – Как-то само собой название возникло, – пожимаю плечами. – Для удобства обозначения, думаю, вполне сгодится. Это такие здоровенные светящиеся штуки, напоминающие шаровые молнии… – Видели мы таких, – кивнула Шайя. – Послушайте, может, хватит трепаться обо мне? Насколько я успел понять, вас куда-то ведет капрал? – Делаю вид, что о лаборатории я не слышал, хотя из информации, почерпнутой с базы «Зеро», я знаю о ней куда больше, чем капрал. Мне и так пришлось наврать с три короба, чтобы хоть как-то объяснить свое поведение. – Да, – отвечает Петр. – В глубине гор устроена военная исследовательская лаборатория. На базу можно попасть через нее. – Сучонок недоделанный, зачем ты ему это рассказываешь! Это же военная тай… Вопль капрала оборвался – Петр не глядя двинул его прикладом карабина под дых. – Я тебя предупреждал. Верно? – Предуп… ага… кхе-кхе… ты не понимаешь… – Нечего тут понимать. Мы в одной упряжке и пойдем дальше вместе. Не вижу смысла скрывать от него факт существования лаборатории. И хватит смердеть, капрал, в печенках уже твой аромат. Ты меня слышишь? – Слушай, а почему от него вообще так несет? – любопытствую я. – А у него способность вроде твоей, – Петр усмехается. – Говорит, в его крови есть примесь от шелтянина, только сдается мне, ему достался от этого уникального народца лишь генетический мусор. Так вот, ты технику чувствуешь, а он – опасность. А реакция на нее – запах. – Вонь, – уточнил я. – Причем жуткая. – Это он просто разволновался. Обычное дело. Я уже начал привыкать. – Вы не… кхе… не понимаете… Постойте, там что-то есть… вон там, – капрал с трудом разгибается и тычет пальцем за мою спину. Я резко оборачиваюсь. Теперь и я это чувствую. К нам что-то движется, с той стороны, откуда мы пришли. Мысленно я снимаю блок, который ставил на оружие спутников, перевожу его в боевую готовность. – Петр! Уточнять нет необходимости – Петр мигом снимает с бедренного захвата игольник, бросает мне. А вот и непрошенные гости – на виртуалке лоцмана прорисовывается россыпь светлых пятен. Стайка чужаков несется по туннелю, словно пробка в горлышке бутылки, выталкиваемая внутренним давлением. Несколько десятков «ежей». И избежать столкновения нет ни малейшей возможности. Замечаю краем глаза резкий замах Петра – он что-то швыряет изо всех сил в направлении чужаков. – Быстро отсюда! Мы успеваем пробежать метров двадцать, я уже начинаю думать, что что-то не сработало, как позади жарко ахает. Гулкий удар и горячий ветер. Почти не сбавляя темпа, я бросаю быстрый взгляд через плечо. Завихряющееся пламя затягивает горловину туннеля целиком. Никто и не думает останавливаться. Даже мешковатый и грузный с виду капрал показал завидную прыть – он обогнал всех. Неровный пол пещеры, весь в выбоинах и камнях, совсем не предназначен для сумасшедшего бега, но когда речь идет о выживании, о таких мелочах уже не думаешь. Просто несешься, что есть сил, и надеешься, что останешься цел. Или совсем не думаешь. Некогда думать. Бежишь, и все.Глава 9. Кассид
Есть еще идея. Как все просто. Нужно лишь покинуть свой корабль и использовать чужой. Как же он раньше не додумался! Иначе вообще ничего не получится. И придется сидеть и сопеть в две дырки, ожидая, когда все разрешится само собой. Но этот путь ему не подходит. Его взгляд пересекся с взглядом Алайн, которая как раз к этому моменту закончила просмотр записи. – Так-так, Кассидушка, твои ребята остались на Полтергейсте, – вид у нее был крайне возбужденный, а глаза горели знакомым Кассиду азартом, – значит, в стычке они не участвовали… Будем считать, что с ними полный порядок и не забивать голову пустыми переживаниями. Верно? – К чему ты ведешь? Алайн плавно откинулась на спинку стула, эффектно встряхнув светящимся водопадом волос, и безапелляционно заявила: – К тому, что я готова войти в долю. – Не понимаю, о чем ты. – Не придуряйся, Кассид, – в умных глазах чертовки горела нешуточная решимость добиться желаемого. – Ясно, что карантинщики зачистили твой ангар как следует, и ловить там больше нечего. Но мы-то знаем, что любая вещь, имеющая отношение к новым технологиям, стоит целое состояние, а ты наверняка хоть что-то успел припрятать, прежде чем вояки явились на борт, и наверняка припрятал не абы что, а нечто стоящее, а? – Забавно. – Кассид вспомнил о пушке иноров, дожидавшейся его в каюте, и поневоле ухмыльнулся. Алайн угадала на все сто, вопрос – стоит ли ее разочаровывать, и объяснять, что все это произошло случайно? Нет, не стоит. Ей вообще не следует знать, что с его башкой поработал гипер, и варит котелок неважно. Иначе любое его предложение будет воспринято с крайним недоверием к его умственным способностям. А ему действительно нужна помощь. Очень нужна. И других кандидатов, кроме Алайн, сейчас нет. Так что самое время поддержать предложенную игру. – А с какой стати мне брать тебя в долю? – Ну как же! Я помогу тебе переправить все, что пожелаешь, на «Улыбку». Как только сюда прибудет исследовательская группа, на твоем внешнике все перевернут вверх дном, обыщут все щели и закоулки. Можно подумать, ты сам этого не понимаешь. – Я и у себя могу неплохо припрятать, на своем корабле я знаю кучу тайных местечек, куда не засунет нос ни одна ищейка. – Ага! – Улыбаясь до ушей, Алайн шутливо погрозила Кассиду пальцем, за светящимся ноготком в воздухе потянулся медленно гаснущий след. – Так все-таки что-то осталось от иноров? И что это? Кстати, надеюсь, записи нашего разговора не ведутся? Учти, базы данных тоже будут шерстить. «Альт, удали из базы все записи с момента прибытия полицейского катера. И отформатируй блоки памяти, где эти записи хранились». «Сделано, шеф». – Ну, Кассид, хватит играть в тянучку, я же на твоей стороне, – протянула Алайн капризным тоном избалованного ребенка – один из запрещенных приемов, которые она в сложных случаях применяла к Кассиду. – Еще бы, за долю в деле, – хмыкнул торговец, продолжая для виду сопротивляться – у него были свои планы на предложение Алайн. – А как же иначе? Мы же торговцы, мы с тобой отлично знаем, как сколачиваются капиталы… – Угу. Вот что, девочка, свяжись с «Улыбкой», пусть пришлют за тобой челнок. – Что? Ты меня выставляешь?! – сиреневые глаза феи возмущенно сверкнули. – Напротив, – Кассид насмешливо осклабился. – Лечу к тебе в гости. Ответный визит. – Какая приятная неожиданность, Кассид! – Алайн сложила светящиеся губы в томное «о» и послала ему воздушный поцелуй. С ее губ словно спорхнула бабочка, сотканная из сочного солнечного света. Невероятно красиво, признал Кассид, глядя на нее с нескрываемым удовольствием. – Право, не знаю, что вызвало такое желание, видимо, хочешь проконтролировать наше общее дело, о котором мы непременно договоримся, но проблема в том, что наш милый полиц не отпустит тебя с корабля. Так что груз тебе лучше передать мне, а я организую все в лучшем виде – исследования, оценка перспектив… О, я у же чую этот волнующий запах прибыли… – Вызови челнок, – Кассид бесцеремонно прервал разглагольствования девчонки, всем своим видом демонстрируя, что обаяние у Алайн, конечно, имеется, но такого крутого перца, как он, одним обаянием не возьмешь. – Сперва поведай, что задумал, – улыбка Алайн стала чуточку напряженной. Характера ей было не занимать, и свои интересы она отстаивать умела. – Я, конечно, люблю авантюры, но авантюра авантюре рознь. – Я собираюсь помочь своему экипажу, но для этого мне сперва нужно слинять с внешника, – Кассид машинально почесал когтем возле рога, поневоле выдавая, что он в весьма в затруднительном положении. Сам он за собой этой привычки не замечал, но от его друзей эта деталь характера не могла ускользнуть. – Незаметно. Поможешь? – Как не помочь… но все внешние люки контролируется «стопером»… ах вот оно что, ты собираешься использовать в качестве прикрытия мой отлет! – догадалась Алайн. – А если тебе не удастся провести нашего оплея? – Попытка не пытка, – Кассид пожал плечами, стараясь сохранять видимость спокойствия. – Попробовать стоит. – Допустим, тебе это удалось. Что дальше? – Алайн, рэ-эррр, больше всего меня сейчас беспокоит то, что я неоправданно трачу время на пустую болтовню! – Как торговец не пытался выдержать дружелюбную манеру беседы, досада все же прорвалась. – Мой план можно обсудить и на борту «Улыбки», но сперва нужно туда попасть. Не так ли, рэ-эррр?! – Хорошо, – Алайн и не подумала обижаться на резкий тон «дядюшки Кассида», лишь слегка посерьезнела. – Я вызвала челнок. Через три минуты будет здесь. – Отлично. Альт, дай мне полица. Связь установилась моментально, видимо, оплею нечем было заняться на борту полицейского катера, и для Кассида был выставлен повышенный приоритет на автоматическое соединение при вызове. С комфортом погрузившись в мягкое кресло с приспущенной спинкой, закинув ногу на ногу и почти уткнув нос в маленькую фарфоровую чашку на ладони, оплей Эроу Трап с видимым наслаждением вдохнул запах содержимого. Затем поднял на Кассида предельно доброжелательный взгляд и сверкнул фирменной белозубой улыбкой: – Чем могу быть полезен, Кассид? К сожалению, не могу предложить вам кофе с коньяком, но мое внимание всецело в вашем распоряжении. Этот человечек умеет получать от жизни маленькие удовольствия, с невольным одобрением отметил про себя Кассид. – У меня небольшая просьба, оплей, – Кассиду не пришлось изображать усталость, она давно уже подобралась к нему незаметно и вцепилась в его тело с неослабевающей хваткой. – Все эти события здорово вымотали меня и нервно и физически, я собираюсь завалиться спать, и мне очень не хотелось бы, что бы кто-нибудь меня тревожил без важных на то причин. – Нет проблем. – Полиц сделал маленький глоток из чашки и зажмурился от наслаждения, причмокивая. – эм-мм-м… Пока не прибудет исследовательская группа, будьте уверены, вас никто не потревожит. Алайн, я так понимаю, что твой визит закончен? Позволим уважаемому человеку отдохнуть, верно? Жду на борту. Я уже успел по тебе соскучиться, моя милая фея. Алайн фыркнула. – Милый, планы изменились. Я вызвала челнок, мое присутствие срочно понадобилось на борту «Улыбки». Мои партнеры накопали солидную торговую сделку, и исход переговоров зависит целиком от меня… Так что извини. Как только освобожусь, обязательно навещу тебя на планете. После дежурства, естественно. Ну все, я уже иду… – Накладочка, – оплей поставил чашку на горизонтальную панель бара, и наставительно покачал указательным пальцем. – Алайн, официально тебя нет на борту моего катера. А значит, и забрать тебя челнок не сможет. Немедленно останови челнок, или я его арестую за проникновение в зону карантина без разрешения. – Что ты несешь, Эроу? – Алайн уставилась на «дружка» с искренними изумлением. – Тебе придется ждать окончания моего дежурства на орбите вместе со мной, уж не обессудь. А закончится оно через семь часов тридцать две минуты. Уверяю тебя, мы отлично проведем время. – Эроу, ты меня разочаровываешь… – Да я тут не при чем, – оплей с наигранно-наивным видом пожал плечами. – Инструкции, Алайн, инструкции. – Сынок, рэ-эррр, твое поведение меня тоже разочаровывает, – хмуро вставил Кассид, чувствуя, как его новорожденный план трещит по швам. – Поймите, – Эроу развел руками, – я могу скрыть присутствие Алайн на борту катера, могу скрыть ее посещение «Забулдыги», но не могу скрыть подлет и стыковку с твоим внешником неразрешенного челнока. Здесь приходиться играть по правилам! Иначе, если обнаружится нарушение, мне крепко влетит, а Алайн влипнет в неприятную историю, и тогда ей точно придется остаться с тобой до окончания расследования. А я бы этого очень не хотел. – Эроу Трап снова перевел благожелательный взгляд на кассионийку. – Поверь, тебе лучше подождать семь часов со мной, твои партнеры как-нибудь без тебя обойдутся. В крайнем случае, проконсультируешься с ними дистанционно, это лучше, чем загреметь к Кассиду на несколько суток, уточняю – минимум на несколько суток, и меньше повредит твоему бизнесу. – В таком случае, до окончания своего дежурства помоги себе сам. А я неплохо проведу время и с Кассидом, – улыбка Алайн стала жесткой. – К чему эта маленькая месть, Алайн, – укоризненно покачал головой Трап, – тебе придется вернуться, мало ли какие чины припрутся с проверкой на «Забулдыгу», не стоит искушать судьбу без острой на то необходимости. – А какая необходимость так подставлять меня? – Алайн, я крайне огорчен тем, что ты воспринимаешь это маленькое недоразумение именно так… И именно твое желание послужило причиной… – Он прав, рэ-эррр. Алайн, ты возвращаешься на катер. Отзови челнок. – Я верил, что вы разумный человек, Кассид, – самоуверенная ухмылка оплея вызвала в Кассиде неопределимое желание познакомить его зубы со своим кулаком, но засранцу повезло – он был вне досягаемости рук кассионийца. – Что? – возмущенно вспыхнула Алайн – вспыхнула буквально – и лицо и волосы кассионийки засветились ярче. – Кассид, объяснись! Кассид оборвал связь с катером и повторил, тяжело поднимаясь с кресла: – Ты возвращаешься. Не хочет твой полиц по-хорошему, будет по-плохому. Нет, каков мерзавец, а! Алайн, ты не умеешь выбирать сексуальных партнеров. Все, я пошел собираться, жди меня здесь. – Кассид, да как ты… что? Что значит – собираться? Какого дьявола ты задумал?! – Приступаю к плану «Б», – проворчал Кассид, сдерживая злость в душе. – Алайн, твои ребята в данный момент на самом деле занимаются какими-нибудь сделками, как ты сообщила полицу? – Конечно! Мы же торговцы, Кассид, и не отдыхать сюда приперлись! Еслизахотим устроить себе отпуск, выберем мирок покомфортнее, с золотыми пляжами, ласковым солнцем, и ровной температурой! А какой курорт на Сокте? Самое доступное развлечение для туристов – пыльные бури. Все-таки она слишком много болтает, со стоическим терпением в который раз подумал Кассид. – Что ж, извини, но о сделках придется забыть, или хотя бы отложить их на время. Свяжись с «Улыбкой», пусть ребята снимают внешник с парковки и выводят в зону перехода. – Прямо сейчас? – поразилась Алайн. – Прямо сейчас. На улаживание формальностей с диспетчерской космопорта много времени не потребуется, в крайнем случае, подмажешь, кого следует, убытки я возмещу, но сделать это нужно сейчас, чем быстрее, тем лучше. – Ты хочешь прыгнуть на Полтергейст? – догадалась Алайн. – Ты с ума сошел! – Алайн, ты хочешь мне помочь, или нет? – Но там же неизвестно, что творится! В глазах Кассида сверкнула сталь. Все было слишком серьезно, и пора принимать непростое решение, от которого зависело все дальнейшее. – Я спрашиваю, рэ-эррр, ты хочешь мне помочь, или нет?! Алайн все прекрасно понимала, и все-таки возмущенно надулась и даже топнула ножкой, выпуская пар: – Да хочу, хочу! Но я не самоубийца! Да и ребята могут не согласиться, нужно обсудить… – До Полтергейста десять часов ходу в гипере, – устало перебил Кассида. – За это время можно обсудить любую проблему. Если твоей семье этот вояж все-таки не понравится, полет можно прекратить в любую минуту и вернуться назад. Убытки я возмещу, и зла держать не буду. Хватит спорить, свяжись с «Улыбкой». А я отлучусь на минутку. Ах да. Перешли им запись, которую я тебе показал, нужно подготовить ребят заранее, пусть покумекают. И попроси Ягу рассчитать прыжок, где-нибудь с выходом в нейтральном пространстве на полпути между Соктой и Полтергейстом. – Кассид, не смей уходить от ответа, я должна знать, что у тебя на… Дверь кают-компании отрезала голос Алайн, но она тут же послала вызов на его лоцман. Кассид не ответил. Ему надоело тратить время впустую, желает объяснений, пусть подождет, это займет всего несколько минут. Потерпит. Скелетоны, понятное дело, увязались следом, неразлучная пятерка. Разум у этих малышей, как у домашних животных, настроение хозяина почувствовать способны – по поведению, тону и характеру реплик, по химическому составу запаха, но понять, что происходит – увы. Вот и топали следом, оживленно обмениваясь сигналами, жестикулировали ручонками, крутили круглыми головенками. Странно, но именно эти механические создания с программной имитацией жизни, такой реальной на взгляд, заставляли его еще острее ощущать вынужденное одиночество. Живой укор, цокающий по пятам. Экипаж нужно вернуть на корабль. И как можно быстрее, чего бы это ему ни стоило.В каюте Кассид первым делом обработал пушку иноров в аппарате вакуумной упаковки. После обработки это чудо неизвестных технологий, туго обтянутое прочной прозрачной пленкой, можно было уже спокойно брать в руки – даже будь какая зараза, не просочится. Ненадолго задумался. Нести в руках – привлекать ненужное внимание. Поместить в кейс – тоже вызовет вопросы. Впрочем, особого выбора нет, кейс, так кейс. Он присел на койку и запросил связь с торговым внешником «Законное дело». Артефакт – его козырная карта, но чтобы знать, на что с ним можно рассчитывать, нужно выяснить его возможности, провести экспертизу. И прямо сейчас. Трехпалубный внешник «Законное дело» принадлежал семейке гидлингов, разумных мартышек, успешно конкурирующих на орбите Сокты с другими торговцами оружием. Но сейчас Кассида интересовала другая сторона деятельности гидлингов. Низкие пошлины, сомнительная законность, официальное разрешение на скупку любого оружия – все это, конечно, позволит процветать любому торговцу в солнечной системе Домен, любому, имеющему смекалку и деловую хватку. У гидлингов не было ни того, ни другого. Более того, ни одно здравомыслящее существо не стало бы доверять гидлингам на слово, более ненадежных партнеров трудно найти во всем известном космосе. Каких только историй и анекдотов не ходит про их вероломство, жадность, злобу и мстительность. Удерживаться на плаву гидлингам позволяли врожденные способности к технике, только гидлинги могли разобраться в принципах функционирования почти чего угодно в максимально короткий срок. Впрочем, есть еще одна уникальная раса – саламандры с Сонгердана. Эти иноры намного сильнее гидлингов, но нанять их – задачка неосуществимая, своей планеты они не покидают ни за какие коврижки, на орбите Сокты их корабли выискивать бесполезно. Как ни крути, а лучше гидлингов экспертов в этой области найти невозможно, особенно на скорую руку… Кассид досадливо поморщился. Будь на борту Сомаха, к услугам гидлингам прибегать бы не пришлось. Сомаха – уникум, его способности к технике и программированию возрастали с каждым годом, делая его просто незаменимым в экипаже «Забулдыги». Но в том-то и дело, что уникума у него сейчас не было, а гидлингов – вон, целый корабль. Ожидая связи, Кассид все же заглянул в ценовой лист «Законного дела», вывешенный в сети – машинально, по привычке. Ну-с, что там предлагали мартышки на продажу, какие услуги готовы оказать страждущим… Спохватился, но взгляд уже зацепился за некоторые позиции, не дал свернуть страничку в виртуалке лоцмана. И не зря. Вот дают, мор-рды! Палубы «Законного дела» были буквально забиты военной техникой. Несколько десятков самоходных роботизированных гаубиц, реактивные системы залпового огня, сотовые ракетно-залповые установки разового действия, ракетные комплексы тактического и оперативно-тактического назначения класса «земля-земля», зенитные установки, модульные лазерные и электромагнитные пушки, роботизированные танки, несколько легких ИБээРов… Да много всего. Они что, подписали контракт на поставки для небольшой войны, эти мартышки? Но больше всего его поразило наличие на «Законном деле» ППИ «Кулак Бога» – протонно-плазменного излучателя. А еще то, что в ценовой колонке против этой пушки красовалась пиктограмма «тест». Чувствуя некоторую оторопь, Кассид вызвал схему внешника. Глаза торговца от изумления едва не выскочили из черепа. ППИ находилось не в ангаре палубы внешника. Орудие было установлено на борту корабля как часть его вооружения. Небывалый нонсенс. Какого дьявола мартышки смонтировали такого монстра на своем дохлом внешнике, если оно все равно ни разу не сможет выстрелить, ведь такие колоссальные пушки способны питаться только от энергетических установок могучих военных линкоров? Или реакторы на «Законном деле» тоже заменены на более мощные? Сумасшедшие обезьянины. Энергетические установки такого класса занимают столько места, что пришлось бы одну из трех палуб внешника переоборудовать под хозяйство энергообеспечения пушки. Весьма маловероятно, что гидлинги на это пошли, ведь просто некуда будет девать весь товар, позиционированный в ценовике… Скорее всего, установка «Кулака Бога» – фикция. Наглядная демонстрация товара. Приляпали, как придется, к обшивке, и вся недолга. Ну-ну, у всех свои способы рекламы… Но теперь у Кассида возникла интересная мысль по использованию имущества гидлингов. Кое-что из его товара можно смонтировать на «Улыбке» за несколько часов. Если все сделать как надо, может получиться неплохая поддержка в системе Призрака… А может, и корабль гидлингов удастся привлечь к решению проблемы? А вот и они. «Законное дело» отозвалось на вызов, в ту же секунду программное обеспечение лоцмана запустило по инициативе собеседника режим виртуального кабинета. Каюта вокруг растаяла, вместо койки Кассид увидел под собой привычное кресло из кают-компании, образы подбирались автоматически в соответствии с предпочтениями собеседников, а вот облик кабинета сформировался по желанию заказчика. По сути, он и гидлинг оказались в ватной пустоте, где не существовало ничего, кроме кресла Кассида и ярко-алой, светящейся изнутри, словно сотканной из самого заката, пуховой подушки размером с кровать. Посреди которой, утопая наполовину в этой мягкой роскоши, возлежала на боку мартышка в розовом махровом халате, подперев тощей лапой мохнатый подбородок – по сравнению с тщедушными тельцами головы у гидлингов были чересчур крупными, вот и приходилось подставлять «костыли». Кассид одобрительно кивнул. Пустота вокруг говорила о том, что гидлинг связался с ним по защищенному от прослушки каналу. Нет более подозрительного существа, чем гидлинг. Но сейчас это обстоятельство только на руку. На взгляд Кассида гидлинги были уродливы, как смертный грех. А вот довольно многим людям их облик нравился. Особенно их внешность привлекала детей, с их ярким воображением и генетической тягой ко всему пушистому. Для них гидлинги – хвостатые гуманоиды полуметрового роста, с желто-зеленым мехом – казались милыми одушевленными игрушками. Казаться «милыми» им помогало несколько характерных деталей внешности. Лицо этих существ, в отличие от обычных безмозглых мартышек из зоопарков, покрывал короткий и плотный нежно-желтый мех. От линии подбородка к шее желтизна переходила в такую же нежную зелень, поднималась по скулам и виску, и уходила за трубкообразные уши к затылку. А вот выпуклый верх круглого как шар черепа, обтянутый глянцевой ярко-розовой кожей, всегда оставался голым независимо от возраста. С рождения и до самой смерти. И выглядел, на взгляд Кассида, как старческая проплешина. Причем весьма нездорового вида. Словно по черепу мартышки некий доброжелатель-садист основательно прошелся струей из газовой горелки. А затем выровнял все неровности физиономии ударом лопаты, превратив ее в плоский блин. Вот и казалось, что крошечный нос мартышки буквально размазан по лицу и просто теряется где-то в шерсти между глазами и такими же розовыми, как и лысина, губами. Пожалуй, единственной примечательной для Кассида деталью были именно глаза гидлингов. Именно глаза больше всего вводили окружающих в заблуждение – большие, в пол-лица, настоящие блюдца, целиком затянутые разноцветной радужкой, на фоне которой с трудом можно было различить зрачок. Они всегда выглядели донельзя удивленными, хотя это было, конечно, совсем не так. Своим наигранным удивлением гидлинги пусть вызывают умиление у детишек и их мамаш с гипертрофированным материнским инстинктом, а Кассид, как и всякий здравомыслящий человек, хорошо знал, что собой представляют гидлинги на самом деле. Как только нежащийся на виртуальной подушке (а может, и в реальности) гидлинг сфокусировал на нем взгляд, Кассид поприветствовал его на свой манер: – Какого дьявола ты установил ППИ на свой внешник, а, Тимбс? Только не говори мне, что тебе приходиться бывать в самых опасных районах космоса. Ты же уже третий год висишь возле Сокты словно приклеенный, скоро задница с кораблем срастется. – Что б я сдох, Кассид. Я просто в восторге от твоей неизменной вежливости. – Гидлинг насмешливо ощерился, раздвинув розовые губы и продемонстрировав челюсти, усеянные мелкими острыми зубками с голубовато-белым отливом. В отличие от животных, на которых так похожа эта раса разумных существ, гидлинги отнюдь не вегетарианцы. Ну и как эту тварь можно считать забавной и смешной, в который раз недоуменно подумал Кассид. Что люди в них находят? – Мне тоже невероятно приятно лицезреть твою синюю рожу, – продолжал Тимбс. – Ну а насчет пушки могу сказать лишь одно – всегда полезно быть в курсе спроса и предложения. Оцениваю перспективы расширения дела своей семьи. Кроме того, люблю чувствовать себя и свою семью защищенными. А что тебе не нравится? Ага, так он и признается, что украсил свой кораблик внушительного вида бутафорией. Для гидлингов пускать пыль в глаза чужакам – одно из любимых развлечений. Кроме того, орбитальная полиция не позволила бы торговому кораблю иметь такое вооружение, не будь оно фикцией. В уложениях пресловутого «Три К» – Космического Кодекса Коалиции – торговец разбирался досконально. Тимбс врет. И не краснеет. Ибо нечем. Разве что лысиной, но та сейчас сияла ровным розовым пигментом. – Мне? – Кассид флегматично шевельнул массивными плечами. – Да мне все нравится. У меня к тебе деловое предложение, Тимбс. Мне нужны услуги эксперта по инопланетному… оборудованию. Причем немедленно. Через пятнадцать минут я отбываю из системы на внешнике «Улыбка» и за это время мне нужно получить хоть какие-то предварительные результаты. – Какой интересный анекдот, – Тимбс растянул губы аж до ушей, превратив аккуратный овал рта в этакую насмешливую акулью пасть «мелкого разлива». Только гидлинги умели так улыбаться, строение челюстей и мышц им это позволяло. – Нужно позвать своих, родичи не должны пропустить такого забавного разговора… – Я так и думал, что это невозможно, – невозмутимо прервал Кассид. – В таком случае скорректируем планы. Мне в любом случае нужно убраться с Сокты, я сброшу тебе координаты прыжка, и буду ждать тебя на выходе в нейтральном пространстве. Недолго. Если ты не появишься за то время, пока мой внешник будет разгоняться для следующего прыжка, считай, что сделка не состоялась, так как конечную точку своего маршрута я тебе сообщать не собираюсь, мне не нужна полиция на хвосте. – Ты считаешь, я могу тебя кинуть? – акулья пасть захлопнулась, губы стянулись в возмущенную гузку, кончик зеленого пушистого хвоста негодующе вздернулся откуда-то из подушки позади гидлинга, словно существовал сам по себе. Кассида это совершенно не впечатлило. – Конечно. Но ты этого не сделаешь, Тимбс. И знаешь, почему? Потому что выгода от моего предложения перевесит твои сиюминутные шкурные интересы. – Я до сих пор не знаю, о чем идет речь, Кассид, а ты меня не прекращаешь оскорблять. И пока не узнаю, не тронусь с места. – Так смотри. В виртуальном пространстве между ним и гидлингом возник спроецированный Альтом образ трофейного оружия, медленно вращающийся вокруг оси по горизонтали. – Штучка, связанная с карантином на твоем внешнике, не так ли? – с нарочитым безразличием прокомментировал гидлинг. Но Кассид видел, что гидлинг не просто клюнул, а уже сел на крючок по самые гланды. Хоть обезьянин и пытался изображать крайнюю незаинтересованность всем своим видом, но плешь его выдавала. В момент волнения и без того насыщенно-розовая кожа на залысине, как правило, темнеет до цвета хорошо приготовленного окорока, да еще и покрывается массой мелких морщинок, сплетаясь в такую густую и рельефную сеть, что кажется, будто сквозь череп у гидлинга проступают мозги, демонстрируя все свои извилины. Неприглядное зрелище, если честно. Да и хвост всегда выдает хозяина. Хвосты у гидлингов, казалось, живут сами по себе. Вон как встопорщился, да еще мелко дрожит. Гидлинг и такое понятие, как самообладание, совершенно не совместимы. Визит карантинщиков на борт «Забулдыги», конечно же, просто не мог остаться незамеченными для тысяч любопытных глаз обитателей орбитального пояса, и местная сеть наверняка взбудоражена различными предположениями о причинах столь интересных событий. Кассиду проверять самому было лень, а теперь, после реплики гидлинга, необходимость в этом отпала. – Заложишь меня, ничего не получишь, – с оттенком угрозы предупредил Кассид. – Да и должок на тебе повиснет всей моей Семье. Мы оба это понимаем, не так ли? – На что это ты намекаешь? Что я нечестно веду сделки? – Да что ты, рэ-эррр, я лишь уточняю степень наших доверительных взаимоотношений. Гидлинг сообразил, как справиться со своим хвостом – попросту спрятал его обратно в подушку. – Ну… ладно. Я, конечно, за мир во всем мире и всеобщее процветание. Проблемы с твоими родственниками на Кассионии мне совершенно ни к чему. Так как она действует, твоя важная штучка? – Как действует? Но именно ты, Тимбс, должен мне ответить на этот вопрос. Именно за это я собираюсь заплатить тебе деньги. – Не так шустро, синяя рожа. Мне нужна хоть какая-то предварительная информация, иначе мы не договоримся. Что ж, переговоры идут по плану. Кассид сбросил гидлингу по сети десятисекундный отрезок видеофайла, касавшийся момента выстрела в «шрайков». – Что скажешь? Не тяни время, у меня его мало. – Ух ты, – воскликнул Тимбс, подскочив на подушке и усевшись вертикально, как только просмотрел информацию. Его глаза вспыхнули, переливаясь яркими цветами радуги. Забытый хозяином хвост снова принялся своевольничать – его кончик высунулся из-за плеча, возбужденно дрожа и выдавая внутреннее состояние. – Забавно. У меня уже возникло интересное предположение… – Что, уже почуял запах будущей прибыли? – усмехнулся Кассид почти буквально повторяя слова Алайн. – Не раскатывай губы, мохнатая мор-рда. В качестве платы за экспертизу предлагаю целый процент от всего, что я сумею заработать на этой штуковине. – Один процент? – пронзительно закричал гидлинг тонким противным голосом. – Да что ты о себе возомнил… Кассид поморщился. Больше всего в жизни он не любил воплей по поводу и без повода – «просто потому, что захотелось», а крик гидлинга – это нечто особенное. Тебя словно пилят невидимой ржавой пилой, начиная с черепушки и до копчика вдоль всего позвоночника, душу прямо наизнанку выворачивает. Хорошо еще звуковой фильтр лоцмана вовремя приглушает нежелательный шум до приемлемого уровня. – Действительно, рэ-эррр, – задумчиво обронил Кассид, разговаривая как бы с самим собой. – Видимо, у меня помутнение рассудка. С чего это я делаю такое выгодное предложение каким-то макакам… Прощай, Тимбс, считай, нашего разговора не было… – Да нет же, я согласен!!! – еще громче завопил Тимбс. Кассид состроил недовольную гримасу. Рожки на бровях сдвинулись в сторону переносицы, выражая хмурое раздумье, приправленное щедрой дозой оправданных сомнений. – Боюсь, ты снова поднимешь вопрос о пересмотре нашей договоренности, как только окажешься на борту «Улыбки», а я этого, как ты знаешь, не люблю… – Нет-нет, Кассид, заверяю тебя, что… – В таком случае ты должен прибыть на борт «Улыбки» за десять минут. Координаты прыжка твоей семье я сообщу перед самым стартом, чтобы смогли тебя забрать после, а пока советую сниматься с парковки и разогревать гипердвижки. Иначе можешь и дальше плесневеть на орбите Сокты в ожидании светлого будущего. – Постой, Кассид, твое предложение никуда не годится! С каких это пор ты стал брать заложников?! Кассид оборвал связь. Время, время. У него мало времени на болтовню. Не получится с гидлингами – что ж, не фатально, придется обойтись собственными силами. И все же не удержался от ухмылки. Гидлинги прирожденные технари, но дипломаты из них, как из мусорных контейнеров – боевые роботы. Новые технологии. Эти волшебные слова в наше время жесточайшей конкуренции привлекут внимание кого угодно. Тем более мартышек. Самый ценный товар не тот, который уже произведен, а тот, который имеет перспективы для дальнейшего производства. Да, он знал, что делал, гидлинги любопытны, и не успокоятся, пока не удовлетворят распаленное любопытство. «Альт, остановить текущую запись видеонаблюдения, стереть все бортовые записи с момента прибытия на Сокту». Торговец достал из встроенного в стену шкафчика кейс с «малым комплектом жизнеобеспечения», положил на койку, открыл. В мягких углублениях внутри кейса находились три вещи: модифицированный ПлеСк, мощный мобильный передатчик, способный «добить» с поверхности самой захолустной планеты, лишенной развитой структуры связи, до бортового передатчика корабля на орбите, и литровая пластиковая фляга, сквозь прозрачные стенки которой плескалась ядовито-рыжая «хна» – особый напиток с нейролептиком, разбавленный спиртом. Два года назад содержимое этого кейса сослужило хорошую службу Сомахе на Двойном Донце, теперь Кассид намеревался воспользоваться кейсом сам. Для начала ему нужен был только ПлеСк. В отличие от встроенного в бронежилет пленочника, этот модификант, в упакованном виде выглядевший как прямоугольный брикет из матового пластика размером в ладонь, стоил на порядок дороже и обладал расширенными возможностями. Кассид извлек все предметы из кейса, флягу и мобильник распихал по нагрудным карманам, может, еще пригодятся, операция предстояла нервная, а брикет с ПлеСком прижал к нагрудной пластине бронежилета. Лоцман автоматически нащупал инфочип модификанта, подключился. Прямым приказом Кассид запустил режим трансформации. ПлеСк можно подогнать под любые размеры. Созданный с применением нанотехнологий, скафандр подойдет как гидлингу, так и человеку. На тушу Кассида он тоже натягивался без проблем. Пенал зашевелился, разрастаясь, словно чудовищного размера амеба, и уже через несколько секунд торговца с ног до головы обтянуло прозрачной пленкой. Над плечами образовался пузырь с атмосферой. Кассид подозрительно потянул носом, но воздух был свежим, модификант работал исправно, хотя без дела пролежал в кейсе два года. В крайнем случае можно дополнительно подключить кислородный регенератор бронежилета, но пока беспокоиться не о чем. Кассид мысленной командой включил на стене каюты зеркальную панель, чтобы проконтролировать преобразования со стороны, следующим приказом запустил режим «невидимки». Поверхность пленки замерцала призрачными бликами, программная и аппаратная начинка ПлеСка почти мгновенно проанализировала окружающую обстановку, и зеркальное отображение Кассида на стене исчезло, осталась лишь едва заметная рябь, проявлявшаяся в движении. Поверхность пленочного скафандра хитро преломляла свет, заставляя его не отражаться, а обтекать, и визуально для возможных наблюдателей он перестал существовать. Относительно, конечно. Режим «невидимки» не идеален. В двух шагах его не заметит только слепой. Но для предстоящей задумки этого вполне хватит. Затем Кассид вдавил артефакт в пористое, уже успевшее распрямиться нутро кейса, захлопнул его, подхватил кейс и решительным шагом вышел из каюты.
Глава 10. Мидянин
Когда Суреш пришел в себя снова, вокруг все еще стояла непроглядная темень. Точнее – пронизанная вспышками синеватых молний тьма. Сержант лежал на бетонном полу полуразрушенного ангара с провалившейся крышей, и старался не шевелиться. Любое движение вызывало новую вспышку боли в груди, в опаленных огнем легких и сожженных до костей кистях рук. Едва хватало сил дышать. Суреш не знал, сколько времени отнял последний провал в сознании – он остался без лоцмана. Время суток, температура окружающей среды, медицинские показатели здоровья – нет ничего. И никакого отклика информационно-управляющей системы базы. Глухо и мертво. Минуты и часы тянулись, словно резиновые, и боль тянулась вместе с ними бесконечно. Неослабевающая боль. Хотелось снова впасть в беспамятство, избавить себя от мук. Забыть о том, что с ним произошло. О том, что произошло со всеми людьми на базе, его друзьями и товарищами. Он не питал ложных иллюзий. Его иллюзии сгорели вместе с огнем, изуродовавшим его тело. Если бы хоть кто-то уцелел, его бы уже нашли. Тьма, царившая вокруг, мало что позволяла разглядеть. Призрачные молнии, пронизывающие черное небо, света почти не давали, вспышки длились доли секунды. Скорее – мерцание, а не вспышки. Оставалось лишь надеяться, что эта же тьма укрывала его от врагов. Изредка налетавшие порывы прохладного ночного ветра разгоняли стоявший вокруг удушающий запах гари – от сгоревшего оборудования, расплавленного металла и пластика, перегоревшей электропроводки, взорвавшихся боеприпасов. Эти же порывы ветра приносили приступы изнуряющего ледяного озноба, от которого хотелось кричать… Вряд ли он долго протянет, отстраненно, словно не о себе, думал Суреш. Слишком серьезные ранения. Он почти не чувствует рук, легкие горят при каждом вдохе и выдохе, с ногами тоже какие-то проблемы, на ощупь – распухли, как колоды, в правом колене острая пульсирующая боль. Стоит шевельнуться, и едва сдерживаешь стон. Хотя можно и не сдерживаться. Если его стоны услышат враги и явятся его прикончить, он будет этому даже рад. Мучения закончатся. Но все-таки он молчал. Стискивал зубы до хруста, задыхаясь, и молчал. Без медицинского оборудования современного госпиталя он не жилец. А помощь оказать некому. Хотя боль… кажется, боль сейчас слабее, чем раньше. Поэтому он и очнулся. Кажется, он что-то сделал… Точно, баллончик… Детали не задерживались в измученном сознании, но все же он вспомнил, как в искрах замкнувшей электропроводки увидел обгоревшие трупы нескольких пехотинцев. В тот момент он едва держался на ногах, но этих несколько секунд дрожащего света хватило, чтобы сообразить – у каждого из пехотинцев должна быть аптечка. Обыскивал трупы Суреш уже на ощупь, в полуобморочном состоянии, ориентируясь по редким слабым вспышкам в небе. Чужом небе. Он понимал, что если потеряет сейчас сознание, то уже может не очнуться. И держался на одном усилии воли. Тела двух пехотинцев превратились в обугленный шлак. Когда он коснулся их, то броня рассыпалась прахом вместе с бронедоспехами. Он не почувствовал даже запаха паленой плоти – один пепел. С третьим пехотинцем повезло больше – он умер не от огня, его придавили перекрытия рухнувшей крыши ангара. Из-под завала торчала только верхняя часть торса, вверх спиной. На спине – ранец. Там аптечка осталась цела. Суреш на ощупь вколол капсулу регенерина в покалеченную руку, не почувствовав укола, лишь услышав легкое шипение вспрыскиваемого лекарства с нанитами. Затем кое-как стянул форменную куртку и обработал из баллончика раны и ожоги на теле, каждый раз замирая и дожидаясь очередной вспышки молнии, чтобы не промахнуться и пройтись пеной по самым скверным участкам. Как он и подозревал, от половины пальцев на правой кисти мало что осталось. Запас медпены в обычном баллончике невелик, обработать несколько небольших ран, и все. Так что приходилось экономить. И только когда опустевший баллончик вывалился из руки, он позволил себе впасть в забытье. Честно говоря, он даже не помнил, как оказался в ангаре, помнил лишь тошнотворный миг страшного падения, когда его неуправляемый гравилет протаранил пылающую маскировочную сеть над базой, примерно в двух сотнях метров от ангара. Затем – провал в памяти. Обожженный и покалеченный он пришел в себя уже здесь. Как-то добрел. Или дополз. Неважно. Есть ли вообще смысл в том, что он пытается выжить? Легче умереть. Забиться в какую-нибудь нору и сдохнуть. И прекратить все эти бесполезные мучения. Даже хаотичных вспышек неярких молний хватало, чтобы рассмотреть и понять – вряд ли стоит на что-то надеяться. Кругом одни разрушения. Наверняка база мертва. Суреш не знал, что именно произошло, как выглядела атака на базу, ведь когда он очнулся, все уже было кончено. Но он хорошо понимал, насколько страшной должна быть такая атака, чтобы нанести подобные разрушения. Утопленный в землю и защищенный мощной бетонной плитой ангар был разрушен, а тела людей в бронированных доспехах – поджарены, как черепахи в собственном панцире… Да, боль постепенно ослабевала. Невыносимо медленно, но растекавшиеся по крови наниты все-таки делали свое дело. Значит, без сознания он был не больше получаса. Но надолго нанитов не хватит. Их слишком мало для завершения начатого. Цель умных крошек – найти поврежденные ткани, обезболить и заняться регенерацией, но ткани они восстанавливают за счет собственных молекул. Если бы пены было достаточно, то теоретически можно залечить любые несложные поверхностные раны. Именно несложные. А если раздроблены кости, вырваны кусками и сожжены мышцы, если от пальцев на руках остались головешки – здесь без хирургического вмешательства не обойтись. В регенерине, который он впрыснул в кровь, тоже наниты, только другой модификации. И их тоже слишком мало для восстановления внутренних повреждений. Как он вообще уцелел, непонятно. Как не разбился вместе с гравилетом? Цепь каких-то странных случайностей позволила ему выжить. Для чего? Чтобы вот так, медленно, подыхать здесь в мучениях? Должен быть в этом какой-то смысл… И Суреш вспомнил. Черт, он не может умереть. Не может. На Сокте его ждет Сорита – девушка, которую он любит всем сердцем, она должна знать, что с ним произошло. Он просто обязан выбраться с Пустоши. Чего бы это ему ни стоило… Чужаков не видно. После боя они ушли. Нужно что-то делать, пока наниты еще действуют, и он остается в сознании. Оружие. Оно может ему понадобиться. Кажется, рядом с телом того пехотинца, у которого он забрал аптечку, валялся вполне исправный с виду плазмоган. Нет, не получится, без мускульных усилителей, которые встроены в доспехи пехотинцев, эту штуку не поднять. Совсем с головой плохо, если чуть не забыл об этом. Суреш вспомнил, что в ангаре, за залом для боевой техники, находилась оружейная комната для личного состава. Там вполне можно найти запасные лоцманы и оружие полегче пехотного. И дополнительные медпрепараты не помешают. Если, конечно, оружейная уцелела. Нужно проверить. Лоцман – это связь с внешним миром. А связь – это шанс выжить. Вполне может оказаться, что уцелел не он один, и кто-нибудь еще вот также прячется среди обугленных развалин. Главное – надеяться. Без надежды боль и раны убьют его наверняка. Значит, нужно подниматься. Легко сказать… Помогая себе покалеченными руками, он заставил себя сесть. А попробовав подтянуть ноги, обнаружил, что правое колено не гнется. Он поискал глазами что-нибудь подходящее, за что можно ухватиться руками. Из бетонного куска перекрытия всего в шаге торчал конец арматуры. Сойдет. Перевалившись на бок, сержант вцепился в холодное, перекрученное жуткой силой взрыва железо, подтянул тело. Кое-как поднялся, стиснув зубы. От усилия его била дрожь, ноги горели так, словно на них пролилась едкая кислота. Если бы не анестезия в регенерине, он бы уже умер. От болевого шока. Звякнул, откатываясь от ботинка, пустой баллончик из-под медпены. Суреш замер, затаив дыхание и вслушиваясь в темноту. Ничего. Чужаков нет. Никаких звуков, кроме слабого гула и треска пламени – где-то вдалеке что-то еще горит. От горелого смрада тяжело дышать, но это уже мелочи по сравнению с его состоянием. А не так уж это и трудно… Вполне можно идти, приволакивая негнущуюся ногу. Шаг за шагом, главное, не споткнуться. Так, схватиться за каменный выступ, передохнуть. Топаем дальше… Суреш остановился. А ведь до оружейки ему не добраться. В темноте он не сразу разглядел завал, перекрывший ангар от стены до стены. Он поднял взгляд, определяя высоту. Нагромождение бетонных обломков и переплетенной арматуры вздымалось, словно небольшой холм. Тут и боевой робот застрянет. Суреш мысленно выругался. И что теперь делать? Где еще он может получить помощь? До казарм ему не добрести. Да и вряд ли они уцелели, они даже в землю утоплены не были, как ангар. До него не сразу дошло, что именно собой представляют торчавшие внизу завала два здоровенных прямоугольника – два метра на метр. На первый взгляд – словно ножи бульдозера, по какой-то прихоти неведомых сил прислоненные к бетонной куче. Внимание рассеивалось, боль следовала неотступно, смешивая мысли в какую-то кашу. Суреш с трудом заставил себя сконцентрироваться. Что это еще за хрень? Откуда это взялось в ангаре? Какие-то мощные стальные рамы, с наращенными по периметру плоскими сегментами утолщений… Да это же стопы, дошло до сержанта. Стопы боевого робота. Просто Суреш еще никогда не видел, чтобы робот валялся на боку, похороненный под бетонными обломками так, что даже поверхности корпуса не видно, вот и не сообразил… Только сейчас сержант вспомнил, что в момент атаки базы в ангаре находилось два робота: ПАРК – полевой автоматический ремонтный комплекс, многорукий механизм, предназначенный для ремонта боевых роботов, и «Убийца» – тридцатипятитонный кработ, которым, собственно, ПАРК и занимался. При крушении челнока, доставлявшего боевую технику на базу, только этот робот и пострадал всерьез, поэтому и находился в ангаре. Потрескавшиеся, кровоточащие губы Суреша искривила горькая усмешка. Судьба у этого боевого робота не сложилась на Пустоши так же, как и у него. Им обоим одинаково не повезло. А ПАРК, видимо, под этими обломками раздавило в лепешку, ремонтный робот не обладал броней. Братская могила. Лезть по этому завалу нет никакого смысла. Вряд ли что-нибудь там, дальше, уцелело. Инстинктивно что-то почувствовав, Суреш обернулся. Какие-то неясные тени мелькнули в воздухе невдалеке, выхваченные призрачным мерцанием неба из темноты. Тихий жужжащий звук… Он и сам не заметил, как оказался на коленях, и неуклюже, обдирая о стальные грани плечи и бока до крови, протиснулся в узкую щель между стоп робота под завал. Боль спазмом стянула тело, он скрипнул зубами, чувствуя, как крошится эмаль. Прижавшись к бетонному полу, Суреш вывернул шею, пытаясь разглядеть, что происходит за спиной. Ничего, никакого движения. Показалось? Нет, не стоит обольщаться. Наверное, это были «ежи» – небольшие разведывательные модули чужаков. Рыщут, сволочи… Ищут уцелевших? Он откинул голову, уперся затылком в холодный камень, хватая ртом холодный вонючий воздух, в глазах плыли багровые пятна, дыхание вырывалось из груди с хрипом. Попытка спрятаться отняла последние силы. Подходящее местечко, чтобы выждать и подумать о том, что делать дальше. С базы нужно выбираться, пока иноры не занялись основательной чисткой территории. Уходить обратно по ущелью Двух Рук – верх безрассудства, но есть другой, окольный путь. Ему придется сделать крюк в семьдесят с лишним километров, чтобы выбраться через расселину в горах в соседнее ущелье. И еще сотню, чтобы добраться пешком до населенных мест. Нет, это нереально. Нужна техника. А техника вся сгорела… Ладно, пока затишье, для начала нужно хотя бы выбраться из завала. Будет чертовски больно… да и так чертовки больно, но теперь, вспомнив о своей девушке, он сдаваться не собирался. Мотивация – великая сила. Ему еще есть ради чего жить. Только так и стоит думать. Чтобы выдержать все, что на него навалилось. Сдержав стон, Суреш шевельнулся. И замер. Перестал дышать. На открытом пространстве ангара замелькали юркие тени. Стая «ежей». Аппараты не больше обычного мяча, но их больше десятка, а у него нет никакого оружия. Остается лишь замереть и надеяться, что не заметят. Стопы робота вполне могут послужить экраном, скрыть его от инфракрасного сканирования… Лишь бы не заметили… А вот и что-то покрупнее пожаловало… Ромбовидный остроносый силуэт, размером с бывший гравилет Суреша, медленно выплыл на открытое пространство недалеко от завала. Наверное, «жало». Очень плохо видно, что происходит. Неудобный обзор и почти непроглядная темень, разбавленная слабыми сполохами призрачного света небес… Ах вот что их заинтересовало. «Жало», кажется, зависло над трупом пехотинца, у которого Суреш позаимствовал аптечку. Стайка «ежей» вилась вокруг старшего собрата, как рой пчел вокруг улья. Послышался скрежет. Тросы… или щупальца… не разобрать, что-то гибкое обхватило мертвое тело, выдернуло из-под бетонных обломков и прилепило к днищу «жала». Так же не спеша «жало» уплыло в темноту, сопровождаемое свитой из «ежей». Проходит минута, другая. Оглушающе звенит в ушах тишина. Пронесло. Суреш судорожно вздохнул, холодный пот заливал лицо после пережитого напряжения. Он теперь не сомневался, что если кто-то и выжил, то об этих несчастных наверняка позаботились чужаки. Мерзкие падальщики. Они утаскивали даже трупы. Непонятно, зачем им это, но от этого веяло какой-то жутью. Жрут они их, что ли? Или какие-то опыты поводят? Исследуют людей? Да неважно все это. Нужно думать, как выбраться отсюда живым, все остальное потом. А для начала придется продраться между стопами робота обратно… Проклятье, какой же он идиот! До Суреша только сейчас дошло, что он лежит возле самого мостика робота. Если удаться забраться внутрь, то лучше укрытия, учитывая ситуацию, не придумаешь. Даже если робот мертв, его броня сможет экранировать изучение человеческого тепла. И чужаки до него не доберутся. А если и доберутся, то не сразу. И там может быть аптечка. У пилотов всегда есть НЗ – запасной лоцман, аптечка, личное оружие. Если во время ремонта запаска не вынималась – а с какой стати это делать, то все должно быть на месте. Суреш вслепую пополз вперед, заставив себя не замечать изматывающую боль во всем теле. Уперся руками в холодный металл. Здесь стоял полный мрак, даже призрачный свет молний не долетал. Так, это лифтовая площадка. Раз она выдвинута, значит, нутро робота открыто. Точно, так и есть. Он пополз дальше, руками ощупывая препятствия и определяя направление. Холодный металл сменился теплым на ощупь пластиком. Кокон жизнеобеспечения. Из последних сил Суреш втиснул себя внутрь. Здесь можно немного передохнуть, он ведь так устал… До слуха донеслось шипение и гул сервоприводов. Суреш торопливо подтянул ноги, и лифтовая площадка, пронзительно скребя краем по бетону, втянулась внутрь, внешний бронированный люк с приглушенным лязгом захлопнулся, отрезав его от наполненной гарью темноты. Из груди Суреша вырвался нервный смех, на глазах выступили слезы облегчения. На такое он даже не рассчитывал. Слепая удача. Погребенный под десятками тонн бетонных обломков, робот оказался жив. Выносливая машинка. И надежда сержанта выжить вопреки всему обрела под собой опору.Глава 11. Лайнус
«Жук» с дребезжащим гулом несся по участку искусственного туннеля, проложенного в горной толще строительными роботами. После наспех проведенного ремонта из него удавалось выжать лишь чуть больше сорока километров в час. На разбалансированные двигатели поминутно нападали приступы жесткой тряски, от которых, казалось, вибрирующий корпус, того и гляди, развалится на части. И все равно это можно было считать подарком судьбы – пешком они бы двигались к лабораторному комплексу слишком долго. А сейчас, можно сказать, приближались к цели с приличной скоростью. После аварии на «жуке» из четырех сидений уцелела только половина, два задних просто отвалились с куском переломленной опорной рамы. Одно из оставшихся сидений занял Лайнус, заслужив место водителя восстановлением транспортного средства, на второе забралась Зайда. Мнения остальных членов отряда на этот счет ее ничуть не волновали. Захотела – сделала. Кроме Редсамы, ее решением больше никто не возмутился, а неугомонному сержанту, вечно недовольному всем и вся, не стесняясь в выражениях, заткнул рот капитан Старфокс. Были проблемы и посерьезнее недовольства сержанта. С размещением на «жуке» остальных разобрались просто – люди залезли наверх корпуса, для страховки зацепившись за предусмотрительно задранные вверх грузовые манипуляторы. Было тесновато, пришлось сидеть на корточках и жаться друг к другу, зато уместились все. Ближе к носу «жука», недолго думая, капитан Старфокс определил пару бойцов – Кривина Цуна и старлея Старика – им было легче противостоять прямому напору воздушного потока, так как оба защищены боевыми доспехами, пусть и без шлемов. Кроме того, лишь у Цуна имелось нормальное боевое оружие – тяжелый пехотный плазмоган, ему и стрелять в первую очередь, в случае чего. Медику вместе с доспехами погибшего пехотинца достались лишь штатный вибронож, игломет и три плазменных гранаты на поясе. Легкий офицерский игломет оказался и у капитана Старфокса. Остальные – капитан Семик, Зайда, Лайнус и Редсама, ехали «холостыми». Семик попытался было присвоить «лишний» игломет Цуна, сумевшего волею случая сохранить все свое штатное вооружение, но быстро сообразил, что это желание невыполнимо – тугой корсет из медпены все еще обездвиживал правую руку от запястья до плеча, оберегая искалеченный локоть. Так что здоровая рука у него только одна, а во время полета нужно за что-то держаться, дабы не свалиться под антигравы. На плазменные гранаты он тем более не позарился. Специфика пехотных гранат – на пояс разгрузки они устанавливаются с помощью ввинчивающейся боковой чеки. В бою достаточно просто сорвать их с пояса и швырнуть, чтобы прозвучал взрыв. Но без мускульных усилителей доспехов не каждый человек может совладать со сверхтугим механизмом чеки, так что ношение их было безопасным – для самих пехотинцев. Тогда Семик вознамерился вооружить лишним иглометом бикаэлку, посчитав ее достойной для ношения оружия кандидатурой, но этому воспротивился уже капитан Старфокс, не позволив разбазаривать оружие своих людей среди чужаков, которыми до сих пор считал обоих торговцев. Был еще недолеченный сержант Редсама, но, учитывая нервозное состояние последнего после пробуждения (да и по жизни он был засранцем), оружие ему капитан Старфокс доверить тоже не решился. Семик даже высказывал мысль оставить сержанта там, где он пришел в себя после аварии, и пусть бы топал своим ходом, потом забрали бы, после того, как решили бы задачу с Лимсеем. Но капитан Старфокс такое решение счел недостойным ответственного офицера, коим себя считал, поэтому эта обуза все-таки оказалась на «жуке», к большому неудовольствию всех остальных. Лайнуса вся эта ситуация с Редсамой отчасти забавляла. Для него этот человек не был проблемой, чужие злость и раздражение служили для тавеллианца дармовым источником напрасно растрачиваемой жизненной силы, так что Редсама, не ведая того, что кто-то его использует, в пути обрел хотя бы видимость спокойствия. Лайнуса заботили совсем другие проблемы. События, в результате которых они все здесь оказались, в одной упряжке, создавали чрезвычайно напряженную ситуацию, благополучного выхода из нее ближайшее время не предвиделось. Чужаки заблокировали их внутри гор, и удастся ли выбраться через выход из Адского ущелья, о котором упоминал капитан Семик, еще неизвестно. Психологически тяжелая, изматывающая нервы ситуация. И Редсама был первым, у кого откровенно нервы сдали, особенно после боя в Адском ущелье, в котором чудом только он и уцелел. Впрочем, пока общими усилиями чинили «жука», из обрывков разговоров между военными удалось понять, что еще могла уцелеть Шайя Цедзе – после катапультирования из боевого робота во время боя. Вот же удивительное, прямо-таки роковое совпадение. В то, что она выжила, мало кто верил. А вот Сомаха верил. Ведь именно за ней он и отправился, сорвался, как какой-то юнец, чья голова забита романтическимибреднями, а кровь – юношескими гормонами, под натиском которых разум пасует, заставляя человека совершать безумные поступки. Они с Зайдой о многом успели узнать за время этого ремонта – из расспросов Старфокса капитаном Семиком. Но в отличие от военных, то, что Сомаха сумел поднять разбросанных по долине после крушения боевых роботов, заставил их сбросить разбитые транспортные коконы самостоятельно и встать на ноги одним своим желанием, компаньонов не особенно удивило. Более-менее в возможностях мальчишки они ориентировались. Да, именно мальчишки. Которому уже тридцать с хвостиком. Позволил выкинуть себе такой фортель, оставив их на базе с Зайдой, что называется, в подвешенном состоянии. Конечно, они и сами могли о себе позаботиться в любой ситуации, но вместе, учитывая способности младшего, как часто Лайнус называл про себя Сомаху, справиться с навалившимися опасностями было бы легче. Черт. Не об этом Лайнус думал, когда исподволь толкал Кассида взять этот военный контракт на Пустошь. Совсем не об этом. Последствия событий, затронувших парня на Пустоши семь лет назад, с каждым годом сказывались на его характере все сильнее, и не в лучшую сторону. Интуиция подсказывала тавеллианцу, что Сомахе нужно вернуться на Пустошь, чтобы разобраться со своим прошлым, которое иначе не оставит его в покое. И тогда, возможно, исчезнет то, что его непрерывно тяготит. То самое внутреннее изменение его сущности, которое и послужило загадочным толчком к развитию у Сомахи уникальных способностей. Способности парня росли (эпизод с роботами это только подтверждал), и Лайнус был твердо уверен, что Сомаха еще жив. Убить его не так-то легко. Он просто не позволит. Но удивительно, как быстро все они, экипаж «Забулдыги», привыкли к его присутствию. За эти семь лет, пока парень находился и работал на внешнике, с кораблем ни разу ничего серьезного не случилось. Любое оборудование, даже выработавшее ресурс, которое скряга-капитан не торопился заменить на новое, функционировало исключительно надежно, без малейших сбоев. Все программное обеспечение корабля, всех его систем, отзывалось идеально на любое желание всех членов экипажа. Комфорт. Все они привыкли к изумительному комфорту на корабле за эти годы, пока Сомаха находился с ними. А к хорошему привыкаешь быстро. И теперь, когда им с Зайдой приходилось решать проблемы самостоятельно, Лайнус вдруг осознал, насколько они от него зависимы психологически. Честно говоря, это даже как-то ненормально. Неправильно. Может быть, эта встряска в горах послужит им всем на пользу. Заставит взглянуть на их отношения внутри экипажа как-то иначе. Вот и получается, что желая помочь Сомахе, Лайнус сейчас невольно решал и некоторые проблемы психологического характера для остальных. Он-то наивно полагал, что возвращение на родную планету позволит парню избавиться от некоей занозы в душе, расставить все точки над «и», произвести переоценку ценностей, взглянув на все, что осталось в прошлом, по-новому. А эта переоценка нужна была им самим. Ему, Зайде, Кассиду… В любом случае Сомаха сейчас где-то далеко, Лайнус его не чувствовал. Нужно подумать, как донести свои соображение насчет Сомахи до Зайды. Бикаэлка уж слишком опекает мальчишку, и может воспринять его «откровения» весьма болезненно, а обижать Зайду тавеллианец не желал. Он относился к ней не менее тепло, чем Зайда к Сомахе… – Сейчас будем на месте, – по внутренней связи сообщил особист, сидевший на корпусе ближе всех к тавеллианцу. Шум двигателей и гул воздушных завихрений не позволял общаться голосом, никто ничего бы не услышал, хоть надрывайся, поэтому лоцман как нельзя лучше спасал положение, точнее, режим «мыслеречи», при котором мысли переводились в голосовую озвучку по аудиообразцам, хранившимся в памяти лоцманов каждого конкретного владельца. – Жаль, что Лимсея не нагнали, значит, он действительно уже в лаборатории, и голыми руками взять себя не позволит. Оборонительных систем снаружи шлюза нет, а вот внутри у нас могут возникнуть серьезные проблемы… «Ты его не чувствуешь, Лайнус?» – поинтересовалась бикаэлка по личному каналу. «Нет. Но это ничего не значит. В замкнутых пространствах чутье работает иначе, кроме того, у Лимсея может быть с собой пси-блокиратор. Как только что-нибудь почувствую, я сообщу тебе первой». «Ладно, не ворчи. Это не в твоем духе». «Не давай повода». – Тавеллианец едва заметно усмехнулся, прикрывая нижнюю часть лица ладонью – от плотной струи набегавшего воздушного потока можно было запросто задохнуться. Ветровой щиток, ранее защищавший пассажирские сиденья, разбился при аварии вдребезги, выносные фары тоже накрылись, так что ничего не оставалось, как ориентироваться по показаниям бортового инфрасканера, непрерывно ощупывавшего стены впереди – аппаратура робота все же была помощнее датчиков лоцмана. Для надежности информация дублировалась и инфрарежимом лоцмана, данные транслировались сразу в зрительный нерв тавеллианца. Так что управлять «жуком» приходилось с закрытыми глазами, с чем Лайнус справлялся вполне успешно. Но если остальные просто сидели на корпусе и ждали окончания путешествия, то тавеллианца напряжение пути изрядно выматывало. Врезаться на полной скорости на очередном изгибе туннеля, да и просто разодрать бок о стены, и убить и так дышавшие на ладан антигравитационные толкатели – такая перспектива его совсем не привлекала, поэтому доверить работу автопилоту покалеченной машины он не мог. Хотя Лайнус являлся пилотом-навигатором космического корабля, а это совсем иная специализация, в космосе ведь не приходиться гонять по туннелям, но все же профессиональное чутье пилота помогало и в такой ситуации. Лайнус хорошо понимал, почему бикаэлка задает такие вопросы, впрочем, ее состояние он хорошо чувствовал и без слов, но ничего обнадеживающего сообщить ей и в самом деле было нечего. Одно радовало – по словам капитана Семика, они были уже близко. – Вот что, Семик, давай-ка подробнее, – потребовала Зайда. – Мы не на пикник едем, так что хватит секретничать. Все равно увидим все своими глазами, так что подготовь нас заранее, чего ждать. – Хорошая мысль, – скрепя сердце, согласился капитан Старфокс. – Никогда не любил действовать вслепую, а раз ситуация так сложилась, то секреты в сторону, черт с ними, с торговцами, после возьмем подписку о неразглашении. После непрерывной обработки тавеллианца характер капитана заметно смягчился. Настолько заметно, что пехотинец Цун удивленно обернулся на своего командира, заговорившего в несвойственной ему манере. На его взгляд, капитан скорее перестрелял бы всех ненужных свидетелей, чем позволил бы делиться секретной информацией. – Да лучше бы вы своими глазами и увидели… – вздохнул капитан Семик. – Ладно, попробую. В лаборатории исследуется некая форма жизни, которая нигде, кроме этой планеты больше не была встречена. Рабочее название – «призраки». Так вот… – А я-то думал, что за дерьмо я тут охраняю с прочими мудаками, на этой говеной планете…, – зло встрял в разговор Редсама. Голова сержанта справа была обтянута заплаткой из медпены, неудачно стянувшей часть лицевых мышц, поэтому казалось, что его лицо постоянно искажено неестественной гримасой какой-то кукольной ярости. А учитывая, что все друг друга видели в инфракрасном режиме, то вся их компания казалась сборищем светящихся бесплотных привидений. После окрика Старфокса и без того искривленная физиономия сержанта, судорожно вцепившегося обеими руками в манипулятор робота, и вовсе превратилась в маску злобного гремлина. Если, конечно, бывают рослые белобрысые гремлины. Во время боя в Адском ущелье лоцман Редсамы был уничтожен осколочным попаданием в висок, поэтому под заплаткой место пустовало. Но чтобы облегчить диагностику доставленного в лазарет раненого, эскулапу пришлось еще в запасах медотсека поискать лоцман с левосторонней нейро-молекулярной присадкой. Так что без связи и зрения Редсама не остался. О чем многие уже жалели, в первую очередь сам лейтенант Старик – Лайнус легко улавливал чужое настроение. Настроение Редсамы он тоже хорошо чувствовал – неспособность контролировать обстановку лично заставляла его скрипеть зубами. Гравилетчик был не против боя, ярости и агрессии в нем хватило бы на троих, но его бесило, что он абсолютно безоружен. А еще ему чертовски не нравились Зайда с Лайнусом. Почему-то он решил, что во всех бедах следует винить именно их. На чужаках ведь всегда проще срывать злость. – Еще раз вмешаешься в разговор без моего разрешения – пойдешь пешком, – одернул гравилетчика капитан Старфокс, уставившись на него жестким взглядом – сержант как раз сидел напротив него. – Да вот я и думаю, как бы свалить из вашей гнилой компании и ваших паскудных разборок с чужаками и придурком Лимсеем… – Молчать! Так, Редсаму всем заблокировать, у недоумка окончательно мозги набекрень, совершенно неуправляем. Жалею, что выжил он, а не мой парень. – Заблокировать Редсаму было несложно – это позволяло сделать программное обеспечение любого лоцмана. Слушать общий разговор он сможет, но сообщений от него самого больше не поступит. – Старфокс сделал особисту знак рукой. – Продолжай, Семик мне тоже интересно, что же я тут охранял, и за что мои люди жизнь отдали. – Ну, спасибо за недоумка, – хриплый голос сержанта перекрыл общий гул несущегося в туннеле грузовоза. Лицо Редсамы перекосило злобой еще больше, хотя казалось, что больше уже некуда. – Капитан, я тебя, конечно, уважаю, и звание твое повыше, так что сейчас трогать не буду. А как все закончится, поговорим, как мужик с мужиком, лады? – В карцере поговоришь, – взгляд Старфокса окончательно заледенел. – Если я тебя не пристрелю раньше. «Лайнус, успокой обоих. Не жди, пока в драку полезут. Вояки, черт побери». «Стараюсь, Зайда, – усмехнулся тавеллианец. – Свою работу я делаю, не беспокойся. Они давно уже передрались бы все, и нас бы в общей свалке не забыли, особенно Редсама и Старфокс». «Извини, – Зайда коснулась плеча тавеллианца, старательно соизмеряя силу по отношению к хрупкому компаньону. – Забываюсь». «Не хочу гасить их злость полностью, может пригодиться. Да и не могу я контролировать всех сразу, ты же знаешь. Всегда приходится действовать избирательно, и всегда остается шанс, что что-нибудь пройдет мимо внимания». «Если на чистоту, пределы твоих возможностей для меня до сих пор неясны, хотя мы столько лет вместе». «Для меня тоже. Не было случая работать на пределе». «Ты уж не каркай. Страсти накаляются». Есть такие люди, которые самим своим существованием портят жизнь всем окружающим, Редсама как раз был из таких. Нехватка адреналина заставляла его цеплять всех, кто оказывался рядом с ним, подавлять или вступать в противостояние. Но для Лайнуса такие люди, учитывая ситуацию, были просто находкой. Он давно уже восстановил свои силы. Жаль, нельзя подзарядиться впрок. Вернее, можно, но нежелательно. Немало его соотечественников сорвалось, что называется, с катушек, когда брали больше, чем могли усвоить. Что-то в людях есть такое, что, начав брать, потом трудно остановиться. Можно держать при себе лишь небольшой запас… – А чего ждать? – надсаживаясь, орал на капитана Редсама. – Стреляй! Прямо сейчас! Вот он я, прямо перед тобой. Чего тебе стоит разрядить игломет в безоружного? Давай, не стесняйся. Чего терять-то? Ребят на базе бросил! Так не стесняйся, прикончи остальных свидетелей своей трусости! Беспочвенное по сути обвинение попало в цель. Старфокс и в самом деле потянулся к игломету, положил ладонь сверху на рукоять. Он медлил, но Лайнус чувствовал, как зреет в нем решимость нажать спусковой сенсор. Лайнус не знал, что творилось на базе до него, но судя по всему, вздорный характер Редсамы основательно проел печенки сослуживцам, и нужна была лишь последняя капля, которая переполнит чашу терпения. А сейчас это было сделать так удобно… Списать на боевую обстановку и общие потери от чужаков… на невыполнение прямого приказа, в конце концов… Капитан Семик, который почему-то не торопился вступить в перепалку, моментально отреагировал от мысленного толчка тавеллианца. Не мешало слегка погасить накалявшиеся страсти: – Сержант, болтливая заноза ты наша, прекратить! Немедленно. Ты мешаешь делу. Или я попрошу тавеллианца сожрать тебя заживо, а работать буду с остальными, более вменяемыми! Так, вернемся к призракам… Лайнус усмехнулся. Своеобразное представление у особиста о его способностях и склонностях. Но разубеждать не стал. Зачем? – Тебя вообще никто не спрашивает, соска поганая! Жополизами своими командуй, а боевого сержанта не трожь! Да если бы я не выжил в том бою, кретины, вы бы до сих по не знали, с кем сражаетесь! Тут уж и боец Цун не выдержал, мощный силуэт пехотинца обернулся с носа «жука», и пальцы бронированной перчатки стиснули горло сержанту. – Баста. Поговорили. Усек? Редсама не пытался вырваться. Понимал прекрасно, что его сила против мускульных усилителей доспехов мало что значит. И попытка дергаться будет выглядеть жалко в такой ситуации, а выглядеть жалко он не хотел. У этого человека были своим представления о гордости. – Не слышу, Редсама. – Да понял, – с трудом прохрипел гравилетчик. Немудрено – его горло было занято. – Вот и хорошо. Перчатка разжалась. Цун отвернулся, снова устремив взгляд вперед, по курсу движения «жука», а Редсама уставился ему в затылок полным жгучей ненависти взглядом, растирая шею пальцами. В свою очередь с него не сводил внимательного взгляда капитан Старфокс, все еще не убравший руки с игломета: – Цун, если он еще что-нибудь вякнет – разрешаю двинуть в морду. Итак, Семик? Мы тебя внимательно слушаем. Но рассказать особист все-таки не успел. Именно в этот момент Лайнус вдруг нащупал кое-что долгожданное – огонек чужой жизни во тьме туннеля. О чем сразу сообщил бикаэлке: «Впереди Лимсей. Близко». Зайда тут же продублировала сообщение по общей связи. – Отставить разговоры, оружие к бою, – мгновенно отреагировал капитан Старфокс, оставив свои вопросы для более подходящего момента. – Цун, Старик, будьте начеку. Все зашевелились, меняя положение, разминая затекшие мышцы, пришлось забыть о скорости и бьющем в лицо ветре. Кривин Цун обеими руками вскинул плазмоган на уровень правого плеча, направив ствол вперед, Старик поднял более легкий игломет одной бронированной лапой. Мускульные усилители позволяли в таком положении держать оружие бесконечно долго, не уставая, но долгое ожидание не потребовалось. Стены туннеля и свод резко раздались в стороны, «жук» вылетел в огромный пещерный зал и понесся над темной поверхностью подземного водоема, внутри узкого коридора из низко нависающих по сторонам сталактитов. В инфракрасном режиме сталактиты выглядели словно несущийся навстречу лес слабо светящихся сосулек гигантского размера, а непрерывно флуоресцирующая от ряби вода под ними вскипела от воздушных струй, когда грузовоз рассек ее антигравами. – Вот он! – Семик даже приподнялся от волнения на ногах, почти перекрыв обзор Лайнусу. – Уходит! – Сядь! – Зайда рявкнула вслух так, что ее голос легко перекрыл гул двигателей. Особиста словно тюкнули по макушке – так поспешно он плюхнулся обратно на мягкую точку. Беглеца уже видели все – крошеная с расстояния в две сотни метров призрачная фигура поспешно протискивалась в щель пятачка открывающихся ворот, перегородивших выходящий из зала туннель. – Цун, огонь! – скомандовал Старфокс. Только у пехотинца было дальнобойное оружие, обоймы игломета лучше было поберечь для ближнего боя. Цун себя ждать не заставил, плазмоган в его руках, отыскав пятном лазерного прицела Лимсея, тут же зарокотал, выплевывая смертоносные кусочки реактивного металла во всполохе частых коротких вспышек. Но беглец уже успел юркнуть за ворота, и створки начали обратное движение. Лайнус поморщился – для чувствительного слуха тавеллианца выстрелы звучали весьма неприятно, даже разбавленные гулом двигателей. – Плазмой, придурок, плазмой! – надсаживаясь сквозь шум, заорал Редсама, наконец включившись в общую гонку – как бездомная псина рефлекторно реагирует на бегущего мимо человека. Цун переключил режим, не дожидаясь подтверждения команды Старфоксом, и под сводом пещеры словно вспыхнуло крошечное солнце, залив ослепительным светом все вокруг. Мигом преодолев расстояние до закрывающихся ворот, заряд плазмы с громким шипением жахнул об них, расплескавшись моментально вспухшим раскаленным облаком чудовищно высокой температуры. Поверхность металла вспыхнула, и Лайнус уловил вопль боли с той стороны. Створки сомкнулись, но часть заряда, видимо, все-таки успела проникнуть внутрь и задела Лимсея. – Ушел, – доложил Цун, хотя и так было ясно. – Вот сволочь, – раздосадовано выругался капитан Семик. – Нет, чтобы оказать услугу и добровольно подставить свою продажную шкуру под руку правосудия, он еще и бегает от нас. Ничего, ничего, главное, что догнали… – Есть попадание, – сообщил тавеллианец. – Он ранен. – Я уж и не надеялся на такую приятную новость, – не будь у особиста сломана правая рука, и не держись он левой за манипулятор, он сейчас наверняка бы злорадно потер ладони. – Теперь никуда не денется, – сухо кивнул капитан Старфокс. Дорвавшись до дела, в котором хоть он как-то мог контролировать ситуацию, капитан сразу успокоился – его лицо посуровело, а голос стал холоден как лед, его внутренняя ярость перешла в иное, управляемое состояние – состояние боя. «Жук» на полной скорости соскочил с водной глади, понесся над каменистым участком. – Семик, ворота сможешь открыть, или придется ло… Гул правых двигателей вдруг как отрезало, и нос грузовоза резко занесло поперек движения. Работавшие на честном слове антигравы решили сдаться, как назло, именно сейчас. Лайнус отреагировал почти мгновенно. На машинах подобного типа и для движения, и для торможения использовались одни и те же двигатели, просто менялся вектор тяги и мощность. Единственное, что можно было сделать – вырубить два двигателя левого борта, входившие в пары с заглохшими, и переключить в режим экстренного торможения носовую пару. – Держитесь! – Какого черта… Трехтонный грузовик, отклонившись от прямой коридора, врезался носом в стену сталагмитов, и корпус повело от тяжелого удара. Лайнус видел, как в осколках разлетевшихся сталагмитов пехотинца и медика сорвало с носа, швырнув в воздух. Резкий рывок, удар – грузовоз с хрустом протаранил носом основание следующей известняковой колонны… и задняя часть машины задралась почти вертикально, вознося тавеллианца с бикаэлкой, все еще цеплявшихся за сиденья, почти на десятиметровую высоту. Тут уж на корпусе никто не смог удержаться, люди с воплями и матом посыпались, как горох. Оглушительно круша известняковые капельники и теряя ломающиеся манипуляторы, «Жук» косой свечой надвинулся на особенно толстую колонну… «Прыгаем!» – сиденья вздрогнули, освободившись от веса бикаэлки, сиганувшей вниз. Лайнус не заставил себя упрашивать дважды, едва выцепив взглядом подходящее для приземления местечко – там, где обломки сталагмитов торчали не так густо, оттолкнулся от сиденья. И все же не рассчитал – слишком высоко пришелся прыжок, слишком быстро все происходило, слишком непривычной оказалась ситуация… Какой-то выступ на раме грузовоза рванул его за одежду, тавеллианца крутануло вокруг оси и он рухнул на камни, уже не управляя прыжком. Ступни угодили в выбоину, по инерции его развернуло всем телом и, падая, он услышал, как хрустнули его голени, попавшие на излом среди камней. Что-то грубо вонзилось в правый бок, вспарывая мышцы, да там и застряло. Боль оглушила, лишила подвижности, вышибла дыхание. Он лежал с открытым ртом, как выброшенная на берег рыбешка, и судорожно пытался вдохнуть непослушными легкими. Несколько небольших каменных обломков, ударивших по плечу и спине, на фоне общего потрясения он почти не ощутил. И стало тихо. Тонкий звук падающих капель на водную гладь подземного озерка, потрескивание потревоженного камня, шорохи и приглушенные голоса людей… Будь не так больно, он бы посмеялся – кроме него никто не пострадал. Синяки и ушибы не в счет, с этого много не возьмешь. А вот ярость строптивого сержанта, который, хромая, довольно резво двигался к нему в темноте, матерясь – бледный призрак на сканере лоцмана, пришлась очень кстати… – Твою мать, тавеллианец, угробить нас захотел?! Да я тебе сейчас, сука подставная, ноги повыдергиваю, руки поотрыва… Знакомый силуэт бикаэлки бесшумно возник рядом и удар открытой ладонью в челюсть буквально смел рослого сержанта с ног, смешав его ярость с болью от удара и падения. Ослепшими от боли глазами тавеллианец даже не пытался его рассмотреть, просто потянулся к нему мысленно, впитывая его зря растрачиваемую силу, обволакивая ею поврежденные места на ногах вместо анестетика, приложив ладонь к набухшей от крови одежде на боку, усилием воли остановил кровотечение. Сразу стало легче. Боль отступила, в голове прояснилось. – Я тебе этого не прощу, стерва, – Редсама приподнялся на локте, задыхаясь, с ненавистью уставившись на Зайду, уже склонившуюся над компаньоном. – Еще раз откроешь на меня пасть – потеряешь зубы, – отрезала бикаэлка. «Вижу, все плохо, – сказала Зайда уже по лоцману, сверившись с показаниями докторской утилиты. – Так, потерпи, вынесу на местечко поровнее. – Компаньонка осторожно подхватила его на руки, словно ребенка, не замечая веса. Еще бы, тавеллианец был втрое легче этой могучей женщины. Никогда не завидовал чужой силе, каждому свое, но на этот раз ему не повезло всерьез, хрупкое телосложение его подвело. И так не вовремя… Помогая, он ухватил Зайду руками за шею, чувствуя под ладонями твердые как сталь мышцы. И постарался успокоить: «Не суетись, ты же знаешь, я быстро приведу себя в порядок». «Убей этого придурка, забери его жизнь. Любому, кто возмутится, я сверну шею». «Нет необходимости, Зайда. Редсама не собирается пока помирать, а компания у нас и так небольшая, нам еще понадобится руки, способные держать оружие». «Да плевать. Мне твоя жизнь важнее жизни какого-то психопата». Лайнус растерянно ощутил ее теплоту и нежность. Нет, для него не было секретом, что Зайда относится к нему как… ну, как к брату. Но сейчас поступило что-то иное. Более глубокое. Близкое. К такому он оказался не готов. «Спасибо тебе… Но не сейчас. И не так». – Эй, док, ко мне, быстро! – рявкнула Зайда, стремительно шагая среди обломков к воротам, где уже собирались остальные. Мелкие камешки брызгали в сторону от ее каблуков, словно шрапнель. Ворота на инфрасканере – стальная плоскость из двух плотно сомкнутых створок, перекрывших круглое жерло бетонной муфты, ярко светились, широкая зона каменного пола под ними тоже алела. Плазма поработала на совесть. – Док, займись делом, – кивнул капитан Старфокс, отсылая навстречу старлея. – А мы воротами займемся. – Редсама, смотри в оба за тем концом зала, откуда мы прибыли. Сержант? – Да понял… – Сержант! – рявкнул капитан Старфокс. – Есть смотреть в оба! – сержант с преувеличенным старанием вытянулся по стойке «смирно». – Мой капитан! Пропустив эту клоунаду мимо ушей, не до того, капитан снова обратился к особисту: – Семик, я правильно понял, открыть ворота ты не можешь? – Правильно, догадливый ты наш. Лимсей сменил код допуска. Нужно как-то вскрывать. Хотя как тут вскроешь, сам видишь, металл цельный, из композита, края створок утоплены в бетон на метр, никаких механизмов открывания снаружи нет, все внутри, по коду. А створки подогнаны плотно, да еще край комбинированный, с выступающими пазами. Даже кончика ножа не просунуть. А лазерного резака никто, как видишь, захватить не догадался. – Толщина здесь какая? – Стандартная, сантиметра три. Это же внутренний периметр, для обороны не предназначался. Кстати, у твоих парней плазменные гранаты, можно попробовать выжечь. – Никаких гранат, и без них справимся, – решительно отмахнулся Старфокс. – Всем сдать на двадцать шагов от ворот, будет жарко. – Если бы не тот завал… – мрачно выдохнул Цун, выполняя команду капитана вместе с остальными. – Именно. – Семик сердито поджал губы. – Всего минуты не хватило, чтобы перехватить поганца. Лайнус мысленно согласился. В нескольких километрах от лаборатории им пришлось задержаться почти на час, чтобы разгрести возникший на пути завал, образовавшийся из-за обрушившегося свода – то ли взрывная волна с базы потревожила горные породы, то ли сам Лимсей подстраховался таким образом. Мускульные усилители доспехов Цуна и Старика снова здорово пригодились, да и Зайда не подкачала. Но попотеть пришлось, не говоря уже о потерянном времени. И все же они догнали Лимсея, до него рукой подать. Осталось лишь пробиться за ворота и схватить паршивца за загривок… На крепких руках Зайды было хорошо. Удобно. Уютно. От могучей бикаэлки веяло непривычной заботой. Это расслабляло. «Лайнус, держись. Не отключайся». Вторгшийся в сознание голос Зайды встряхнул тавеллианца. Вот же зараза… Его раны серьезнее, чем он думал. Боли он уже не чувствовал, но организм стремился впасть в спасительное забытье, мобилизовать все ресурсы для одной задачи – лечения. А бодрствование неизбежно отвлекало от этой задачи часть сил. Но терять сознание нельзя, обстановка может измениться в любой момент, тут Зайда права. Нужно терпеть. Старший лейтенант Старик, остановившись в двух шагах, присел на корточки. Немного замешкавшись, отстегнул бронированные перчатки доспехов, крепившиеся к манжетам хитроумными захватами, уронил их на камни – вся его фигура в доспехах выглядела громоздкой и нелепой, тавеллианец хорошо чувствовал, как это непривычное снаряжение тяготит старлея, до сих пор не носившего ничего тяжелее обычного армейского обмундирования. Разобравшись с перчатками, эскулап уже споро расстегнул медицинскую сумку. – Опусти его, – попросил Старик, выбирая необходимые инструменты. – Делай свою работу, – Зайда, напротив, выпрямилась. – Считай, что он на столе. – Как скажешь, – Старик удивленно поднял брови, но возражать не стал. Поднявшись с корточек, разрезал скальпелем одежду на боку, вколол анестетик, затем заклеил медпеной кровоточащую дыру. Доспехи, совсем не предназначенные для тонкой работы, затрудняли его движения, делая их неловкими и неточными, но действовал он довольно уверенно. – Крепко тебя. Нет аппаратуры для точной диагностики, но что до костей рассадил, и так видно. Хотя ребра целы. – Старик сместился к голеням, вспарывая одежду. – А вот здесь похуже. Хорошо хоть переломы закрытые, но на правой голени двойной. Ты как себя чувствуешь, добавить обезболивающего? Лайнус почувствовал, как рядом, за спиной Зайды остановился Редсама, услышал его тяжелое дыхание, и вцепился в его полыхающую злобу, образно говоря, сбивая огонь и оставляя тлеющие угли. – Нет, – сдержанно ответил Старику тавеллианец. – Не болтай, – подстегнула эскулапа Зайда. – Просто работай. – Хорошо, хорошо, не волнуйтесь, я быстро. Честно говоря, давно Лайнус не обрабатывал так долго несколько человек сразу. Его задача ведь не убить, не лишить сознания ментальным ударом, а сдерживать устремления – что гораздо сложнее, особенно если работа растягивается на несколько часов. Психологически вся эта напряженка уже начинает доставать. Хочется как-то покончить со всем одним махом… Но пока нельзя. Им с Зайдой нужно выбраться отсюда, и эти люди могли в этом помочь. – Смотреть не советую, Семик, глаза побереги, – послышался голос капитана Старфокса. – Эй, торговцы, к вам тоже относится. Давай, Цун. Лайнус повернул голову. После регенерина зрение прояснилось, да и мысли стали более связными. Подпитка чужой жизненной силой тоже сыграла не последнюю роль в улучшении самочувствия. Цун остановился на приличном расстоянии от ворот, подождал, пока оба капитана отойдут еще на несколько шагов, затем поднял ствол плазмогана. – Сделаем гада, – негромко пробормотал себе под нос Цун. И тут же жахнуло. Лайнус поспешно зажмурился, но даже сквозь веки увидел яркую вспышку плазменного заряда, расплескавшегося об ворота – слишком близкое расстояние. Еще один. И еще. Температура воздуха локально сразу подскочила градусов на двадцать, выжав на лице испарину. Едкий запах горелого железобетона докатился до них удушливой волной, сжал гортань тавеллианца. Вот же мерзость… – Стой, стой, Цун, пусть прогорит, – остановил Старфокс. – Потом добавим, если потребуется. Выстрелы прекратились, и тавеллианец, наконец, смог взглянуть. Ворота пылали. Металл горел, словно сухой хворост. Бетон под воротами – тоже. Старший лейтенант Старик, пока шла стрельба, не прекращал работы. Он стоял спиной к пылающим воротам, поэтому за зрение мог не опасаться. Наложив на голени шины из специальных комбинированных пластин, отыскавшихся в его сумке, обработал сверху медпеной. Лайнус чувствовал молчаливое одобрение Зайды, наблюдавшей за его расторопными действиями. – Подожди пять минут, пока все схватится, и сможешь ходить, как новенький, – шаблонно пошутил Старлей, закончив с ногами и убрав медпринадлежности обратно в сумку. – Спасибо, док. – Да не за что. Скальпель мне привычнее, чем игломет, так что это вам спасибо… – Старик неожиданно широко улыбнулся. Его худощавая мальчишеская физиономия выглядела нелепо на фоне выпуклых наплечных пластин пехотных доспехов, сделавших его тщедушную фигуру объемной и внушительной. Но улыбка была искренней. – Какие нежности, – буркнул Редсама, кривясь в их сторону. – А всего-то и делов – один недоделок отремонтировал второго. Зайда его реплику проигнорировала. Много чести реагировать на чей-то бессмысленный лай. Но по лоцману все же уточнила: «Мне стоит опасаться Редсаму?» «Да. Я сдерживаю его враждебность, но у него серьезные причины тебя недолюбливать. Ты одолела его голыми руками, причем, почти не затратив усилий. Его мужское достоинство серьезно уязвлено. Ему бы сейчас думать о том, как выжить сообща, а он лишь думает о мести. Странно все это. Нелогично». «Просто ты засиделся на корабле, Лайнус, и потерял представление о жизни среди людей. Всегда так было – они сами не знают, чего хотят, и не умеют держать эмоции в узде. Плевать мне на его жалкое мужское достоинство, пусть им утрется». «Вообще-то, если ты дословно, то это неосуществимо». Зайда фыркнула: «Лайнус, шуточки такой низкой пробы не в твоем характере. От Редсамы, что ли, нахватался, вместе с его энергией?» «От него. А дело движется. Посмотри на ворота». Металл лизали языки пламени, удушливый запах и едкий дым клубились над тлеющей бетонной площадке перед воротами. Уже было видно, что плазма проела заметный слой стали вглубь на участке диаметром метра в полтора. Старший лейтенант Старик, тоже глазевший в ту сторону, что и остальные, сдержанно кашлянул – едкая гарь добралась и до его горла. – Долго остывать будет, – нахмурился Старфокс, что-то соображая про себя. – А у большинства никакой защиты, чтобы пройти. Так, Цун, теперь дай очередь в холодном режиме. Сруби левую створку, ее, как мне кажется, больше прожгло. – Есть. Вскинув плазмоган к плечу, Цун дал короткую очередь, поводя стволом. Грохот от реактивных зарядов под сводами пещеры вышел изрядный. Раскаленный металл пробило насквозь в нескольких местах, завернув зазубренные края внутрь, в дыры ударил свет. С той стороны явно работало искусственное освещение. Хотя в каждую дыру можно было просунуть кулак, в целом ворота держались еще крепко. – Мало, – оценил результат Старфокс. – Давай прицельно, отстрели этот чертов кусок. – Постой. Черт, – выругался вдруг Семик, заторопившись к воротам. – Черт. Черт, и черт. Даже не черт, а целый дьявол. – Да что не так, Семик? Говори толком. – Погоди. – Остановившись в десяти шагах от пышущих жаром створок – ближе он просто не смог подойти, Семик попытался рассмотреть в дыры, что творится по ту сторону. Закашлялся, замахал рукой перед лицом, отворачиваясь, торопливо вернулся к общей группе. – Твою мать, ну и вонь… Старфокс, сразу за воротами силовые установки коридора безопасности. Надеюсь, мы их не продырявили, иначе не сможем пройти сквозь призраков. Вот что, у твоих ребят виброножи и доспехи, пусть поработают. По горячему может получиться легче. И побыстрее, мы теряем время. Лимсей уходит, скотина этакая! – Опять какие-то призраки, – едва слышно процедил сквозь зубы Редсама недалеко от тавеллианца с Зайдой. Он все еще не верил ни единому слову особиста. Редсама из тех людей, которые верят только в то, что видели собственными глазами и смогли пощупать. – Ты слышал, действуй, – Старфокс кивнул вопросительно покосившемуся на него Цуну. – Не будем разбазаривать заряды. – Для Лимсея я всегда парочку оставлю, – отозвался Цун, снимая с бедра вибронож и выдвигаясь к воротам. Лайнус хорошо ощущал, как мысль о мести воодушевила людей. За потерю товарищей на базе хотелось кому-то отомстить. Хоть как-то. И бывший начальник службы безопасности базы Зеро был для этого самой подходящей кандидатурой. Люди никогда не изменятся. Всю жизнь в первую очередь ими правят эмоции, и лишь потом – разум. Впрочем, не всегда это и плохо, тут же признал про себя тавеллианец. Душевные порывы иной раз позволяют вершить великие дела, ну а лично для него в повышенной эмоциональности рода людского, чего греха таить, своя выгода. – Эй, док, а ты куда? – окрик Старфокса остановил Старика, двинувшегося следом за Цуном. – Ну, я же тоже в доспехах… – старлей растерянно посмотрел на вибронож, который уже снял с бедра и сжимал тонкими пальцами. – Перчатки пристегни, растяпа. И жди приказа. Совсем очумел в своем лазарете, ведешь себя, как гражданский… Цун добрался до ворот, ступая бронированными башмаками по оплавленному, дымящемуся камню. В пехотных доспехах он был бы хорошо защищен от жара, если бы не одно но – отсутствие шлема. И это сразу сказалось. Жар возле ворот стоял просто чудовищный, раскаленный металл дышал преисподней. – Цун, поосторожнее, дыши неглубоко, – заботливо бросил в спину док. – Там сейчас концентрация ядовитых газов – ахнуть не успеешь… – Да я вообще… не могу… дышать, – сдавленно ответил пехотинец… – Не болтать! – прикрикнул Старфокс. Подобравшись на два шага к воротам, прикрывая лицо бронированной перчаткой от нестерпимого жара, пехотинец всадил вибронож в раскаленный участок ворот. Звук донесся такой, словно в сталь вгрызлась фреза. Гулкая низкая вибрация наполнила воздух. Хватило его лишь на несколько секунд – выдернув вибронож, Цун отскочил, мотая головой и ругаясь сквозь зубы – его кожа на лице в инфрасканере светилась ярче, чем раньше. Парень определенно заработал ожоги. Он успел прорезать в стали двадцатисантиметровую линию, соединив две дыры от пулевых отверстий. И все. Створка осталась непокоренной. – Прекращай, Цун. Убирайся оттуда. – Старфокс повернулся к Семику. – Придется подождать. Все равно, пока не остынет, без брони за ворота не попасть. – Не обязательно сразу всем, – недовольно проворчал особист. – Чтобы прищучить Лимсея, хватило бы и пехотинцев… – Лишних людей для бессмысленного геройства у меня нет, – отрезал Старфокс. – Да понял уж, понял, – раздраженно фыркнул особист. – А ты в курсе, мой драгоценный Старфокс, что каждая минута на счету? Даже не минута, а секунда? И сейчас, Лимсей, возможно, уже покидает Адскую пропасть? – Ну так лезь сам, недоносок! – неожиданно яростно заорал Редсама, надвигаясь на особиста с явным намерением схватить того за груди и хорошенько встряхнуть. – Вечно такие как ты и кидают ребят в самое пекло! А ты попробуй сам, на своей шкуре… На его пути встал Старик. – Успокойся, сержант, у тебя нервный срыв … – Я тебе сейчас самому нервный срыв устрою, салага! Я… Ощущение опасности скользнуло по нервам слабым ветерком. Сознание Лайнуса после травм и ввода анестетика было слегка заторможенным, к тому же разыгравшая сцена отвлекла внимание… «Все на землю! Быстро!» – предупреждение унеслось по внутренней связи. – Чужаки!»Глава 12. Сомаха
– Вот же гадство, только этого не хватало! Капрал, добровольно взваливший на себя обязанности проводника, топал первым, за ним – Шайя, я шел следом. Двигались мы, естественно, в темноте, ориентируясь лишь на показания инфрасканера – лишними фонарями нас никто любезно не обеспечил, а Петр светить фонарем лазерного карабина отказался наотрез – не хотел истощать энергоэлемент. Когда капрал выругался и остановился, вглядываясь куда-то под ноги, нам пришлось подтянуться, тогда и мы разглядели, что ему так не понравилось. В полу пещеры, перекрыв проход от стены до стены, зияла здоровенная дыра, дно которой не проглядывалось – не хватало мощности лоцмана. – Пришли, называется, – в тон капралу растерянно добавила Шайя, немного запыхавшись. Петр замыкал нашу цепочку – он был лучше вооружен. Кроме того, из нас всех он был более опытным бойцом, поэтому замыкающим он назначил себя сам, никто и не возражал. А еще он не мог позволить, чтобы я находился за его спиной, и предпочитал контролировать ситуацию полностью. Он мне по прежнему не доверял. Как и остальные. Мои заверения, что я на их стороне, никого не убедили – слишком странные со мной происходили вещи, пока я был без сознания. Я даже почти не винил их за это недоверие, понимая, что окажись на их месте, то, наверное, думал бы так же. Но все же такое отношение меня порядком раздражало, заставляя пребывать в мрачном настроении. – Привал, – скомандовал Петр, добравшись до нас последним и сразу оценив ситуацию. – Отдохнем и подумаем, что делать дальше. – Сухари сушить, – пробурчал капрал расхожую поговорку, первым падая на толстый зад и приваливаясь спиной к бугристой стенке пещеры. Пот катил по его лицу градом, форменка на груди, спине и подмышках промокла насквозь от соленых ручьев, да и дышал он как загнанный конь, но капрал, если честно, меня удивил. То, что Петр легко переносит тяготы пути, выглядело закономерно – по внешнему виду пилот словно целиком скроен из жестких, как проволока, мышц. Даром что ли этот парень принадлежал к клану Скорпионов. А стройная и легконогая Шайя, казалось, не замечает своего веса, энергии в ней хоть отбавляй. Но Ронор Журка, несмотря на массивную и неповоротливую тушу, держался не хуже остальных, хотя ему явно было тяжелее придерживаться темпа, взятого группой. А это вызывало невольное уважение. Дорогу ведь легкой не назовешь. Сканер, конечно, давал сносную картинку – но она именно сносная, да и то – пока стоишь. В естественных пещерах нет проторенных путей, есть лишь те, что образованы силами природы – проточены водой или обвалами. Поэтому вполне закономерное желание обойтись без переломов и ссадин нередко заставляло скакать по камням через глубокие рытвины и щели, напрягая все силы, чтоб остаться на ногах, не потерять равновесие. Хорошо еще, что в основном удавалось идти в полный рост, нам всего раза три пришлось пригибаться или протискиваться, когда свод пещеры опасно опускался или сходились стены. В целом ход был просторный, но неудивительно, что меньше чем за час мы совершенно выдохлись. Я поискал глазами местечко поудобнее, но оказалось, что его уже застолбил капрал – в нескольких шагах от провала из стены выступала низкая каменная ступенька. Шайя это поняла раньше меня, так что пришлось пристраиваться рядом с ней. Последним присел Петр, опустив карабин на колени. Карабин – это все, что осталось от его имущества. Его ранец сгорел вместе с чужаками, которых он поприветствовал плазменной гранатой – как позже выяснилось, последней из его запасов. Чужаки нас не преследовали. То ли плазменная граната Петра успокоила всю стаю, которая явилась по наши души, то ли после взрыва образовался очередной завал, который они пока не смогли преодолеть. Причина неважна, главное, что уже почти час пути нас никто не трогал. И хотя ощущение опасности меня не отпускало, общее напряжение все же ослабело, притупленное усталостью. – Как вижу, это маленькое препятствие для тебя такой же сюрприз, как и для нас, а, капрал? – хрипло спросил я. Пить хотелось нещадно. Хотя воздух в пещере был довольно влажный и прохладный, горло пересохло так, что казалось, будто вместо гортани у меня корка из песка. Чувствовалось, что и остальным не сладко, но никто не жаловался, так что и я промолчал. А еще хотелось есть. Зверски. Последний раз я завтракал утром прошлого дня. А чувствовал себя так, словно голодал не меньше недели. Чертовски неприятное ощущение – желудок непрерывно ныл, остро и болезненно, требуя топлива, заставляя постоянно думать о еде. А пищевые рационы остались в сгоревшем ранце Петра. Прямо злость берет. Если бы знал, что к нам пожалуют чужаки в тот злополучный момент, то прихватил бы ранец с собой сразу, как только двинулся к спутникам выяснять отношения. Но никогда не знаешь, что случится в следующую секунду, предусмотреть всего невозможно. – Какое, к дьяволу, маленькое препятствие! – выругался капрал. – Глаза разуй! – Не кипятись, это он так шутит, – нашла в себе силы хмыкнуть Шайя. Отстегнув с пояса флягу с тоником – одну на всех, она первой сделала несколько глотков, затем передала мне – потому что я был ближе к Петру. Тоник взбодрил. Живительная влага размягчила гортань и язык. Нестерпимо хотелось выпить все, но увы, я здесь не один. Уже от Петра фляга прошла по рукам обратно и добралась наконец до капрала. – Не было на схеме никакой дыры, – буркнул капрал, неохотно оторвавшись от горлышка и возвращая флягу Шайе. – А ты направлением не ошибся, когда нас сюда тащил? – я закрыл глаза и прислонился спиной к каменной стене, с удовольствием ощущая разгоряченным затылком ее приятную прохладу. Я, конечно, взмок не так сильно, как капрал, но тоже не слабо. Какой бы ни была физическая подготовка – а тренажерный отсек на внешнике я посещал регулярно, поход в пещерах ни с чем не сравнить. Очень утомительная прогулка. И физически и психологически. Постоянно ощущаешь, как давит на тебя со всех сторон сумасшедшая толща гор, заставляя казаться крошечной мошкой в ладонях бездушного великана. Не говоря уже о том, что можно сломать ноги на каждомшагу. – А ты много ответвлений по пути видел, умник? – зло парировал Ронор Журка. Крыть мне было нечем – ход у туннеля, хоть и петлял и изгибался под самыми разными углами, был один, сбиться с пути мы не могли, если только информация об этом проходе изначально не была ложной. Впрочем, я это и так знал. Просто захотелось поддеть этого ворчуна, он все время сам напрашивался. Шайя подобрала и кинула в провал камешек, и мы замолчали, напряженно вслушиваясь в повисшую тишину. Донеслась едва слышная россыпь ударов, затем эхо умолкло. – Неглубоко, – задумчиво заметил Петр. – Но веревок у нас нет, придется соображать, как преодолеть эту яму без всякой страховки. – Надеюсь, этот путь все-таки выведет нас к лаборатории, – обронила Шайя, вытирая лицо платком, который нашелся в кармашках ее пилотника. – Терпеть не могу напрасных усилий. – Да нет у нас выбора, – усмехнулся Петр. – Разве что вернуться назад. Слушай, Крон, помнится, когда ты первый раз связался с нами, то сказал, что знаешь эти пещеры. – Не так хорошо, как капрал. Я знаю лишь тот лаз, через который вы сюда проникли. И знаю, что примерно в двух километрах вверх по ущелью был еще один выход, но как понимаю, вы двинулись совсем в другую сторону. Здесь я вам не помощник. Петр чертыхнулся. Помолчав, с досадой бросил: – Я ведь как чувствовал, что не стоит уходить, пока ты не очнешься. Да капрал попутал. – Да, да, вали с больной головы на здоровую, – огрызнулся капрал. – И вообще – нечего в меня тыкать. Если бы я вас не увел, то чужаки давно бы всех поджарили на ужин. – А что они, по-твоему, пытались сделать час назад? – тон Петра был обманчиво равнодушным. – Да хватит вам, – устало вмешалась Шайя. – И так всем ясно, что вы друг друга терпеть не можете. Так давайте не будем тратить силы на взаимные упреки, иначе это никогда не кончится. – Согласен, – я почувствовал, что Петр улыбнулся про себя. К Шайе его тянуло магнитом, спорить с ней он не хотел. – Кстати, Крон, а те сведения о другом выходе из пещер… тоже от Сомахи достались? – полюбопытствовала Шайя. – Угадала. Это ведь его родная планета, кому, как не ему, знать о ней больше всех нас вместе взятых? Чувствую, что ты мне по-прежнему не доверяешь. Но не знаю, как тебя убедить, что говорю правду. Да и не хочу. Сейчас не это главное. – Ты прав. Лучше поговорить о чужаках, – голос Шайи едва заметно дрогнул. В ее душе снова проснулся страх, испытанный, когда стая «ежей» застала нас врасплох, и не окажись Петр таким расторопным, еще неизвестно, как повернулось бы дело. – Давно пора обобщить информацию, кто и что видел. Надо же выработать какие-то тактические схемы, если снова столкнемся. – «Выработать тактические схемы»… – язвительно передразнил капрал тоном сварливой бабушки. – И как некоторые, не буду тыкать пальцем, умудряются так выражаться! Шайя, говори уж по-человечески, ты не в штабе. А по поводу столкновения вот мое мнение: без помощи из Центра хрен у нас что выйдет. Для нас единственный шанс выжить – отсидеться. Так что молитесь о том, чтобы чужаки никогда нас не нашли. – Помощь из Центра? – живо переспросил я, даже забыв на секунду об усталости. – Ну да, – Шайя пожала плечами, проигнорировав выпад капрала. – Обычная практика на удаленных военных базах. Командир наверняка послал рапорт о вторжении неизвестных вооруженных сил на Пустошь по гипертранслятору в Федеральный Центр. – А если не успел? Или не смог? – Центр получает автоматические дежурные рапорты о состоянии дел раз в сутки, – снова встрял капрал. – Если график не изменился, то последний рапорт ушел в прошлую полночь, а сейчас середина ночи. Поэтому даже если командир не успел отправить сообщение о вторжении, все равно уже должны забеспокоиться. Не дрейфь, торговец! – И как это беспокойство отразится на нас? – вполне резонно уточнил я. – Никак, – пробурчал капрал под нос заметно тише, падая духом. – В ближайшие двое суток на помощь рассчитывать не стоит, – вздохнула Шайя. – Маховики военной машины раскручиваются долго. Пока обсудят ситуацию наверху, пока необходимые приказы пройдут по инстанциям… В любом случае сначала пришлют лишь разведывательный корабль, чтобы выяснить, в чем дело. Если выяснится, что дело неладно, то тогда начнут готовить что-нибудь более серьезное… – Тоска, а не прогнозы, – подвел я неутешительный итог. – И вообще, предчувствия у меня скверные. Думаю, чужаки найдут нас раньше, чем помощь из Центра. – Мне тоже так кажется, – хмуро согласился капрал. – О своих шкурах нам придется позаботиться самим. На удивление, но после нашего марш-броска от него уже не разило трупной вонью, просто несло вонючим потом. Заверяю – разница ощутимая. Наверное, капралу побольше стоит заниматься физической подготовкой. Глядишь, и человек из него получится. – Знаете, кто из чужаков мне больше всего не нравится? – обронила Шайя, ни кому конкретно не обращаясь. – Их «ежи». Петр, ты посмотрел материал по бою в ущелье? – Да. Продолжай. – Лично мне они не нравится все и сразу, – заявил капрал, недовольно сопя. – Крон, тебе тоже не мешает ознакомиться с материалами… Или ты уже знаком? Ну конечно, ты же с базы, а Редсама передал информацию. – Ну а как бы я еще ориентировался в боевой обстановке? – я, конечно, не собирался рассказывать, что базу данных «Зеро» вскрыл без всякого разрешения. Правда, после того как мой лоцман полыхнул от взрыва энергона, его память опустела полностью, но то что я успел изучить, я помнил и так. – О «крестовине» и «пропеллере» я знаю пока только теоретически, а с «жалами» и «ежами» успел столкнуться на практике. Самое тесное и горячее знакомство вышло с «энергонами», можно считать, что теперь мы кровные родственники, – мрачно пошутил я. – Век не забуду. Когда тебя заживо поджаривают… ощущения весьма неприятные. – Ты пропустил «паучье гнездо», – напомнила Шайя. – А это еще что за хрень? – переспросил капрал. – Думаю, единственное предназначение этой штуки – транспортировка портала, – Шайя последний раз провела скомканным платком по лицу и спрятала в кармашек на груди. – Портал я видел, – я осторожно повернул голову, стараясь не ободрать затылок о каменную поверхность. Да уж, остаться без волос – неприятная штука. Не сразу и привыкнешь, все время чувствуешь, как без родимой шевелюры воздух холодит кожу. – А как его доставили – нет. Скинь запись. Или расскажи, что видела, сама. – У меня с ним тоже вышло… тесное знакомство. Как и у тебя с энергоном. Я всем сбросила картинку. Оцените. – Поймал, – подтвердил я, быстро отыскав в поступившей на лоцман записи необходимое место. …Скалистый участок отвесной стены, точка съемки – с широкого выступа на высоте около двадцати метров, нависающего над ущельем. Полдень, яркое солнечное освещение, воздух чист и прозрачен. Внизу над камнями парит, медленно дрейфуя, некая шарообразная конструкция, по оценке экспонометра лоцмана – около трех метров в диаметре. Несмотря на размер, парящее нечто кажется воздушным, эфемерным. Поверхность чужака словно обтягивает мелкоячеистая сеть, а проглядывавшие сквозь нее «внутренности» почти сплошь состоят из сотен нитевидных перекрещивающихся усиков. По горизонтальной оси, расположенные на равном расстоянии друг от друга, проступают три плотных темных вздутия, в которых я интуитивно угадываю двигательные установки. А под «брюшком» чужака закреплен полуметровый шар, словно слепленный из сероватых, чуть отблескивающих серебром, «горошин» размером с небольшие мячи. Наверняка это и есть модуль портала. – Действительно похоже на паучье гнездо, – прокомментировал я увиденное. – Я видел портал в фазе развертки, когда сквозь него уже текли чужаки. Хотел захлопнуть дыру к ресурсам ракетным ударом, да немного не успел – портал свернулся вот в такой шарик, как на этом носителе, и исчез. Наверняка сработали маскирующие технологии. Теперь ясно, как его доставили в ущелье. Видимо, сам портал состоит из двух синхронизированных модулей, скажем, один – стационарный, размещен на корабле чужаков – они ведь не из воздуха появились, а на чем-то приперлись сюда, а второй – мобильный, переносной. Мощная технология, черт побери. У нас до сих пор ничего подобного нет. – Что, уже прикинул, сколько на технологии портала можно заработать, попади он к тебе в загребущие ручонки? – довольно-таки ехидно заметил капрал. – Так, торговец? Если он рассчитывал меня больно уколоть, то промахнулся – много чести болезненно реагировать на такие никчемные выпады. – Нет, в таком аспекте еще не думал, – спокойно ответил я. – Зад твой пытался спасти, некогда было. Но мысль хорошая. И стоимость этой технологии я прикинуть могу… Как ты верно заметил, я торговец, причем двинутый именно на технике. Так вот, тот, кто завладеет порталом чужаков и сумеет раскрыть его технологические секреты, думаю, станет самым богатым человеком в нашей цивилизации. – Ничего себе… – только и нашелся что сказать капрал. – Мы отвлеклись от более насущной темы, – Шайя вздохнула. Чувствовалось, что ей хочется просто отдохнуть и не изводить себя разговорами, но когда еще выпадет подходящий момент для обсуждения… – Давай оставим беспочвенные фантазии и вернемся к самим чужакам. Я еще не дорассказала… – Я понимаю, о чем ты хочешь сказать, – перебил я. – Я основательно проанализировал запись боя в ущелье, пока двигался к вам на «Скорпионе», и сделал кое-какие выводы. О «ежах» реально стоит беспокоиться в первую очередь. Их всегда чертовски много, и стоит подпустить близко хоть одного, как оборудование выходит из строя или меняет хозяев. Именно это произошло с «кротом-3», да и ваш грузовоз был обречен как раз после контакта с «ежами». – Ты все это сумел понять только потому что технарь? – озадаченно спросила Шайя. – Я не просто технарь, – я слабо улыбнулся. – Я технарь с уникальными способностями. Поэтому когда я добрался до вас на «Скорпионе», то стаю «ежей» без внимания не оставил. – Давай-ка с этого места поподробнее, – потребовал вдруг Петр. – А еще лучше скинь запись. – Я ведь уже рассказывал. – Слишком коротко. Общие фразы. Я лучше оцениваю возможности врагов, когда вижу их в бою собственными глазами. – К сожалению, своей записью я поделиться не смогу, память моего лоцмана выжгло почти начисто. Что конкретно тебя интересует, Петр? – Все. Подробно. Память у тебя, в отличие от лоцмана, не пострадала? Мне не понравился его жесткий, почти приказной тон, но снова отводить от себя надуманные подозрения и заверять всех в своей лояльности мне показалось пустой тратой времени. Проще действительно рассказать. – Да. Бой я помню прекрасно……Оставшееся расстояние первый залп ракет с базы «Зеро» одолевает за четверть секунды, сходясь к чужакам с двух сторон, словно реактивные клещи. Больше пятидесяти боеголовок, распределенных по площади выделенного для обработки сектора, ухают сверху на Рой, состоявший из «ежей», «жал», и энергонов, смертоносным одеялом, закупоривая между отвесных стен ущелья. На дистанции поражения по заранее введенной команде все боеголовки разлетаются одновременно на тысячи сверхтвердых поражающих элементов. Грохает так, что от взрывной волны под стопами ИБээРа вздрагивают скалы. Но за мгновенье до взрыва «ежи» свиваются в клубки вокруг тех «жал», которые на тот момент оказываются поближе, и штормовая волна осколков наталкивается на их защитные поля. Не успевает укрыться лишь малая часть «ежей», и удар превращает их в пыль. Рой реагирует немедленно. Восемь из девяти «энергонов» срываются с места так резко, словно невидимый кий со всей силы бьет по гигантским бильярдным шарам. Размывшись от невероятного ускорения, они бросаются к базе «Зеро», виновнице обстрела, и скорость, которую фиксирует бортовая аппаратура «Скорпиона», оказывается более трех тысяч километров в час. Они проскакивают по низу ущелья мимо меня раньше, чем я успеваю что-либо предпринять. «Энергоны» мчатся быстрее выпущенных с базы ракет. Девятый «энергон» остается на месте, с ним явно что-то неладно, ракетный удар все-таки зацепил его всерьез – светившаяся плазмой поверхность пестрит темными пятнами и искрится молниями. Облако маскирующего аэрозоля, выпущенное захваченным чужаками «Спринтером», все еще продолжает разрастаться, наплывает на поврежденную «шаровую молнию», и вдруг рой «ежей» и «жал» бросается врассыпную… Черная аэрозольная масса взрывается изнутри – вспышка настолько мощная и яркая, словно в ущелье на миг загорается новое солнце. За какую-то сотую долю секунды от нестерпимого жара и света аэрозольное облако выгорает до краев, снова обнажая позицию противника. Взрыв энергона причиняет инорам больше ущерба, чем ракетный удар. Каменистый участок на дне ущелья горит, словно сухой хворост, а вокруг этого очага почва и камни дымятся. Несколько десятков «ежей» под защитой силовых полей трех «жал» – все, что осталось от Роя. Повезло тем, кто успел удрать подальше. Словно в растерянности, они медленно кружат вокруг эпицентра взрыва энергона… Трофейный «Спринтер» от эпицентра находился всего в шести десятках метров, по прогнозу ИскИна его повреждения фатальны и вряд ли он сможет сделать хоть один выстрел… Чужаки передо моим «Скорпионом» как на ладони. Броневые заслонки на трубах транспортно-пускового контейнера РЗУ «Ветер-24» давно откинуты, по сигналу установка выдает полный залп. Семьсот двадцать килограмм смертоносного веса, прожигая воздух пламенными выбросами ракетных двигателей, устремляются к инорам по пологой дуге, едва не задевая вершины встречных утесов. Они ревут, словно облако огромных рассерженных шмелей. Дульные отверстия носовой и хвостовой гаусс-пушек расцветают яростными снопами пламени. Никакой взрывчатки, всего лишь скорость в несколько километров в секунду и миллионы ампер, поданные при разгоне снаряда в стволе – все вместе создает кратковременный эффект выхлопа реактивного движка. Одновременно с гаусс-пушками бьют и лазеры, и результат их попадания виден раньше всего: все три недобитых «жала» вспыхивают, разваливаясь на куски. Двойное попадание из гаусс-пушек сносит правую ногу «Спринтера» начисто, отрезает, словно ножом хирурга, ИБээР заваливается на спину. Такой удар – своеобразный ультиматум для вражеского пилота, но катапультирования не происходит. И это уже не мое дело. Секунду спустя на позицию иноров обрушивается залп ракет и перепахивает дно ущелья огнем, осколками и взрывной волной. На тактическом экране поиска целей горит нулевая отметка, путь расчищен…
Я рассказываю по возможности сжато, без лишних эмоций и отступлений, но впечатлить спутников все же удается. – Вот же дерьмо, – выражает общее мнение капрал. – Если ты не врешь, и твои «энергоны» именно такие твари, как ты описывал… То сдается мне, базе пришлось несладко. Мда… Все-таки особист – это не настоящий военный, сделать правильные выводы он не смог. А вот Петр увидел картинку гораздо глубже: – Несладко? – пилот даже слегка подался вперед, чтобы бросить на капрала из-за Шайи презрительный взгляд. – Ронор, «энергоны» вернулись с базы раньше, чем Крон успел добраться до нас и уничтожили его «Скорпиона» играючи. «Скорпиона», капрал. Поверь профессионалу – этот боевой робот не из последних по броне и вооружению. Я сомневаюсь, что база еще существует. И я уверен, что ущелье чужаки контролируют полностью. – Мне вот что в голову пришло, – помрачнев, подхватила Шайя мысль Петра. – Вполне возможно, что сейчас единственное место, где можно организовать оборону – исследовательский центр. Все-таки в недрах гор расположен. И если кто-то на базе и уцелел, то они скорее всего, будут тоже двигаться к лаборатории. А ты как думаешь, Крон? – Согласен. Базе крындец. И еще: в ходе этого боя мне удалось подтвердить некоторые выводы по оценке боя возле Адской пропасти. Так вот, защитные поля «жал» не способны задержать энергию боевых лазеров, они рассчитаны на иные нагрузки. Именно этим я и воспользовался, распределяя, кому достанутся энергетические, а кому – кинетические удары. И не прогадал. – Да, это может пригодиться, – деловито кивнул Петр. – Выходит, хоть в чем-то нам повезло – у меня как раз лазерный карабин. – Я тоже кое-что заметила, – Шайя терпеливо вздохнула. – Если, конечно, вы позволите мне договорить и не перебьете снова… – Ах да. Извини. Так что там с твоим «паучьим гнездом»? – На скальном карнизе, где ты меня нашел, я пыталась активировать «крота»… Но чужаки меня опередили. Думаю, с этим «кротом» произошло то же, что и с «кротом» в ущелье, который открыл огонь по моему «Миссионеру». Крон прав – замешаны в этом, скорее всего, «ежи». Я едва коснулась панели управления, и меня буквально парализовало. Металл словно был покрыт какой-то скользкой пленкой… Петр, помнишь, что именно «Спринтер» вещал нам в ущелье? – Да. Что-то вроде: «сдавайтесь Рою и проходите модификацию». Но причем тут… – Погоди, не торопи меня, – Шайя подняла руку, заставив Петра умолкнуть. – Я сама не сразу до этого додумалась. Видимо, иноры не только робота перекроили, но и пилота. Никогда не поверю, что Гунза Кипер встал бы на их сторону по своей воле. Поверьте моему слову – хороший он был человек, с сильной волей… Но как быстро работают эти твари! Пугающе быстро. Ведь в плену он находился всего несколько часов. И если бы ты не вытащил меня оттуда, сейчас я, наверное, воевала бы уже на стороне иноров. У меня прямо мороз по коже, когда об этом подумаю. – Понятно. Я рад… что успел, Шайя. – Я тоже рада… что ты успел, Петр. Шайя слегка сдвинулась к Петру, положив ладонь на его колено. Повисла пауза. Я давно пришел к такому же выводу, как и Шайя, хотя исходил из другой информации. Но сейчас мои мысли несколько смешались. Эта пауза, буквально наполненная близостью двух этих людей, неожиданно задела меня очень глубоко. Болезненно глубоко. Словно острый коготь полоснул по обнаженной душе, рассекая обоснованные сомнения. И прежние надежды вспыхнули с новой силой. Я давно заметил, что мотивации наших поступков порой формируются и проявляются весьма странно. Да, желание спасти Шайю меня ослепило. Наверное, так бывает с каждым – поддавшись эмоциям, мы притягиваем факты за уши, лишь бы они соответствовали нашим желаниям. А затем стараемся в них поверить. Потому что нестерпимо хочется выдать желаемое за действительное. Осуществить мечту. Даже если мечта бредовая, если подойти к ней непредвзято. Но кто тогда говорил о логике? Потом я остыл – когда очнулся и увидел ее с Петром, когда понял, что эти двое испытывают друг к другу. Я даже поклялся, что больше не позволю собственным эмоциям себя одурачить. Но сейчас… сейчас я опять почувствовал, что, черт побери, занимаюсь самообманом. С каждым пройденным шагом я лишь все сильнее понимал, что Шайя мне чертовски нравится. Она притягивала меня к себе, как магнит стальные опилки. А может, не все так уж плохо? И шансы все еще остаются? Обстановка вполне подходящая. Когда адреналин кипит, эмоциональная связь между людьми обостряется до крайностей. Поймать момент и закрепить. Я слишком устал брести по этой жизни в одиночку. Друзья – слабая замена… Впрочем, Лайнус и Зайда, да и Кассид для меня больше чем друзья, но это все равно не совсем то… Петр. Петр – помеха. Досадно, что он успел первый вырвать Шайю из лап чужаков… Но хорошо, что он это сделал, благодаря ему сейчас она жива. Цинично? Возможно. Плевать. Эта женщина вполне еще может стать моей. Загвоздка в том, что я для нее все еще совершенно чужой человек. И если я действительно хочу ее заинтересовать, то мне придется приложить чертовски много усилий, да еще на фоне весьма опасной конкуренции… Петр – не мальчик для битья, а воин, который не бросает слов на ветер, и эту женщину он твердо считает своей. Так что мне нужно основательно подумать и наконец решить для себя – готов ли я за нее бороться? Учитывая обстоятельства, в которых мы оказались? Учитывая, что мы, по правде говоря, можем даже не дожить до завтрашнего дня? А может именно поэтому и стоит рискнуть. Лучше жалеть о поступке, чем о том, на что так и не решился. – Рассказать кое-что интересное о крушение нашего челнока? – не без усилия заговорил я, прерывая затянувшуюся паузу. – Я бы послушала, – сразу ответила Шайя, повернув ко мне лицо, но так и не убрав ладонь с колена пилота. Неужели то, что я не могу спокойно видеть эти телячьи нежности – это обычная ревность? Черт. Не думал, что я настолько мелочен. Впрочем… Плевать. – Я видела, как челнок падал. Еще до того, как забралась на тот злополучный карниз с «кротом». Честно говоря, даже не надеялась, что хоть кто-то выживет. При таких авариях вообще редко кто выживает. – Это уж точно… Редко кто выживает. Нам просто повезло. Так вот, двигатели были в полном порядке, головой ручаюсь. Боюсь повториться, но я очень хорошо чувствую технику, и могу подлечить неисправность нередко без всяких инструментов. Но все оборудование в какой-то момент по моим ощущениям просто исчезло, по-другому это не назовешь. Лайнус, наш пилот, уже начал маневр снижения, и вдруг – тишина. Мы едва успели катапультироваться перед ударом. Позже, когда я осматривал останки челнока, то обнаружил любопытную штуку – корпус практически развалился, а нос, хотя и зарылся в вал из земли и камней, выглядел совершенно целым. Нанокомпозитная керамика, которая идет на изготовление корпуса, конечно, штука прочная, но не до такой степени. К сожалению, никаких приборов под рукой не оказалось, так что я просто подобрал камень и чиркнул… – А ты предусмотрительнее меня, Крон, – огорченно хмыкнула Шайя, сообразив, о чем я говорю. – Я-то на это попалась. – У тебя ситуация была иной, ты просто оказалась не готова. – Так что там с твоим челноком? – непонимающе напомнил капрал, потерявшись в наших рассуждениях. – Да то же самое, что и с «кротом» Шайи. Нос словно покрывала невидимая пленка. Невидимая и сверхпрочная. Что-то вроде энергетической субстанции, наглухо экранирующей любое оборудование. Силовой экран. Почти уверен, что наш челнок в полете повстречался со стайкой все тех же чертовых «ежей». Так что мой вам совет – не попадайтесь им. – Утешил, называется, – с досадой буркнул Ронор Журка. – Петр, а как вы с капралом здесь оказались? – На глайдере. Повстречались с чужаками… «пропеллеры» по вашей классификации. Пощупал их лазерной пушечкой, а они приласкали нас в ответ. Насколько успел понять из вашей информации – гравитационным ударом. Подозреваю, что от воздействия такого оружия и предназначены их энергетические щиты. Они рухнули на скалы, а мы в реку перед водопадом. Боевая ничья. Потом мы кое-как подняли глайдер снова и добрались до ущелья. Там я и нашел Шайю. Весьма лаконичный рассказ. Ни слова о смертельной опасности. Вполне в характере Петра. – Да если бы ты тогда не тронул «пропеллеры», – пробормотал капрал, – еще неизвестно, как бы все вышло… – Капрал, не начинай снова. Противопоставить гравитационному удару нам нечего. Благодари своего Бога, что вообще жив стался. Я невольно усмехнулся. Петр говорил так, словно головой рисковал только капрал, а он как бы и ни при чем. Словно способен выжить в любой ситуации. Одно из двух – или это напускная бравада, с целью подчеркнуть собственную значимость и никчемность спутника, или Петр просто не боялся смерти. Как мне кажется, второе – вернее. Упертый парнишка. Но надо отдать ему должное – он меня не бросил, хотя желающие были. Капрал, например. О! не мешало бы поблагодарить, пока не забыл. – Да, я вот что хотел сказать… Я понимаю, что сильно тормозил движение, пока был без сознания. Спасибо, что не бросили. – Петр настоял. Его и благодари. Я бы тебя оставила. До сих пор не пойму, почему он это сделал – ты и в самом деле выглядел, как труп, тащить тебя, когда чужаки могут преследовать по пятам – зря тратить силы. Шайя так легко призналась в том, что тоже, как и капрал, бросила бы меня… Меня это даже слегка шокировало. Что это, особого рода практичный цинизм в боевых условиях, или обыкновенная бесчувственность к ближнему? А я ведь в самом деле ее очень плохо знаю. Тем больше поводов узнать поближе. Иногда на меня находят приступы упрямства. Черт побери, Шайя хотела меня оставить! Впрочем… Да чего я завелся? Я для нее – совершенно незнакомый человек. А в тот момент я действительно выглядел прожаренным трупом. В такой ситуации трудно винить кого-либо за желание оставить бесполезный груз. – Я никого никогда не бросаю, – раздельно произнес Петр с неожиданной злостью. – и хватит об этом. Снова пауза. Похоже, все наговорились, и хотелось просто отдохнуть, остыть от нервного напряжения, которое изматывало нас последние часы. Злость Петра меня слегка озадачила. Не мог же он в самом деле рассчитывать, что со мной произойдет это мистическое выздоровление… Но прислушавшись к его ощущениям, я смекнул, что эта злость обращена на него самого, а не на Шайю. Что это – недовольство собственным решением? Нет, что-то другое. Черт, плохой еще из меня эмпат. Эта злость связана с чем-то, что случилось в его недалеком прошлом. Вот и все, что я сумел понять. – Крон, а что еще обо мне… ты узнал из записей Сомахи? – как-то нерешительно заговорила вдруг Шайя. Я повернул голову, вглядываясь в ее светящееся на инфрасканере лицо и отчетливо ощущая ее напряженный интерес. Вот как. Эта тема ей все-таки не безразлична, как мне показалось вначале. Но не стоит себя обманывать – ее сейчас интересовал Сомаха, а не я. Двусмысленная ситуация, не лишенная черного юмора. Не хватало еще приревновать ее к самому себе. Надо подумать, что из этого можно выжать для себя лично. Я решил бросить пробный камень: – Как тебе сказать… Пожалуй, самое главное для меня то, что заняв его место на корабле, я поневоле унаследовал его симпатии. Иначе как бы я здесь оказался, в вашей теплой компании? – Не обольщайся, это место уже занято, – с заметной прохладцей в голосе вмешался Петр, ему явно не понравилась тема разговора. Со своими симпатиями к Шайе я сунулся на его личную территорию. Но его выпад неприятно резанул внутри, рождая протест и ответную злость. Ничего, переживет. – Обычно заочные симпатии не соответствуют ожиданиям. И легко стираются при непосредственном общении, – Шайя улыбнулась, не заметив напряжения, которое моментально возникло между мной и Петром ледяной стеной. – Жизненный опыт подсказывает. – Поживем, увидим, – ответил я с деланно беспечным видом. – Для начала нужно уцелеть в этих пещерах. Петр вдруг резко поднялся, шагнул ко мне, заставив в свою очередь инстинктивно вскочить и меня. – Крон, – отрывисто бросил Петр, глядя в упор неприязненным взглядом. – Посмотри на меня. – Смотрю, – насмешливо ответил я, уже зная, чувствуя, что он скажет дальше. Адреналин плеснул в кровь, стягивая все внутри в холодный комок, я с трудом подавил желание сжать пальцы в кулаки – это выглядело бы слишком демонстративно. И слабо. – Что дальше? – Не смей проявлять интерес к этой женщине! – сквозь зубы проговорил Петр, больше не скрывая своей враждебности ни взглядом, ни голосом. – Петр, не надо… – Наша перепалка застала Шайю врасплох, секунду назад ведь все было спокойно и ничего не предвещало вспыхнувшей как огонь ссоры. Неудивительно, что она растерялась. – Да что с вами такое? Знала бы, не завела разговор на эту тему… – Шайя, помолчи, прошу, – отрывисто бросил Петр, не поворачивая головы, не сводя с меня взгляда, в котором разгоралась нешуточная ярость. – Крон, я этого не потерплю. Я помог тебе уцелеть. Но убиваю я с такой же легкостью, как и спасаю. Надеюсь, я выражаюсь ясно? Серьезное заявление. А главное – не беспочвенное. Этот тип не любит бросать слов на ветер. На Двойном Донце я видел его в деле. Боевой робот был для него второй кожей, да и в рукопашной пилот толк знал… Но и я уже давно не прежний Сомаха. – Яснее некуда. Но видишь ли, Петр, я сам решаю, каких симпатий мне придерживаться. – На лицо приросла насмешливая маска, от которой я не мог избавиться – точно лицевые мышцы свело раз и навсегда в определенную гримасу. Меня несло по скользкой дорожке, но я не мог остановиться. Не хотел. Никому не позволю топтать чувство собственного достоинства, да еще на глазах у Шайи. Петр не исключение. Со мной так нельзя. Прямо мурашки по коже – так хотелось врезать Петру. – А мое мнение хоть кого-нибудь интересует? – повысила голос Шайя, уже забыв о секундной растерянности. Для ее решительной и волевой натуры, это, в общем-то, было неудивительно. Это мне в ней тоже нравилось. – Да. – Мы повернулись к ней оба, словно по команде. – Я уже сделала выбор, Крон, – твердо сказала Шайя, глядя на меня. – Не пытайся встать между мной и Петром. Ничего у тебя не выйдет. Нам через многое пришлось пройти, чтобы понять, насколько мы нужны друг другу. Понимаешь? А через что пришлось пройти мне – это ведь никого не интересует, мелькнула злая мысль. От унижения даже запылали щеки, кровь бросилась в голову. – Хорошо. Как скажешь. – Я кивнул. И неожиданно для себя упрямо добавил: – Но я терпелив, а обстоятельства могут измениться. – На что ты намекаешь? Тон, которым задал Петр вопрос, вполне годился за того, чтобы заморозить чистый спирт. Как я уже говорил раньше, я вообще-то плохой эмпат. Но чувство Петра было настолько ярким, что я ощутил его как свое собственное. Ненависть горела в его душе, а руки едва не сводило судорогой – от необходимости сдерживаться, оставаться в рамках цивилизованного поведения… От немедленных действий его сдерживало только присутствие Шайи. На меня словно обрушился холодный душ. Но охладил не страх за себя, совсем нет. Петр любил Шайю сильнее, чем я думал, и мне вдруг окончательно расхотелось разрушать эту привязанность. Раз и навсегда. Да что со мной вообще происходит? Что это за затмение разума, мать его? Может, я просто спятил? Во только интересно – когда. До того, как присвоил робота с базы «Зеро», или уже после, когда пламя его взрыва едва не спалило меня дотла, и мое эмоциональное состояние пошло вразнос? – Да ни на что я не намекаю, Петр, – едва сдержав готовую прорваться досаду, как можно спокойнее ответил я. – Проехали. – Нет, ну надоело… – только сейчас завозился капрал, отрывая зад от камней и поднимаясь на ноги. – Слушайте, вы, озабоченные обезьяны, которым моча ударила в башку, нашли время! Хватит уже! – Не лезь, капрал, с тобой вообще разговор особый, – отрезал Петр. – Да пошел ты знаешь куда, пилот? Я тут пупок надрываю, веду их не жалея сил, а… Он моментально достал нас обоих. Очень уж не вовремя капрал вмешался – и без него было тошно, а его недовольное бурчание только подстегнуло. Сам напросился… Ронор Журка успел заметить мое движение и хотел отпрянуть, но здоровяка подвела замедленная реакция. Я поговорил с его докторской утилитой, и капрал мгновенно уснул. Стоя. Даже глаза остались открытыми, и поза почти не изменилась. Он словно превратился в чучело. – Ну и что ты сейчас сделал? – голос Петра стал похож на гремящую жесть, а палец демонстративно коснулся сенсора «лакара», активируя оружие. Но карабин он пока поднимать наизготовку не стал. И правильно сделал. Все равно я не позволю ему выстрелить, даже если ему очень захочется. Но вырубать его как капрала, прерывая таким образом спор, было бы весьма недостойно. И недальновидно. Шайе это точно не понравится. У меня и правда проблемы. Не замечал за собой раньше ни беспричинных приступов дикой ярости, ни вводящего в ступор стыда. Просто эмоциональный шторм какой. Даже руки дрожат – просто оттого, что до предела взвинчен. – Он мешал нашему разговору, разве не так? – Я спрашиваю, что ты сделал? – Я не люблю, когда со мной разговаривают таким тоном, Петр. – А мне плевать, что ты любишь… Ты и со мной сможешь так? – А теперь послушайте меня, – Шайя решительно встала между нами. – Успокойтесь, оба. Немедленно! Крон, разбуди капрала, и давайте думать, как двигаться дальше. На какой-то миг ее лицо, программно обработанное инфрасканером до вполне приличной объемной картинки, оказалось от моего всего на расстоянии двух ладоней. Самое обычное, даже в общем-то заурядное лицо. Курносая глазастая девчонка, каких пруд пруди на любой планете, ее даже и красивой не назовешь – узким губам не помешало бы полноты, а подбородок чуть тяжеловат… До моей мнимой смерти на Двойном Донце я был чуть ниже ее. Сейчас наоборот – чуть выше. Ей сейчас тридцать, я на год старше. Чем не пара? Нет, все-таки не пара. Шайя показалась мне в этот момент такой маленькой и беззащитной… И ее гнев был направлен против меня. Она права. Никчемный спор. Но как же тоскливо на душе… Словно только что потерял часть себя… Я опоздал… Так бывает. Это жизнь… И лучше для меня – просто смириться. – Ладно, замяли. – Вот и хорошо, – Шайя заметно успокоилась. – Лучше подумайте, как нам оказаться на той стороне, задиры… Я кинул взгляд на провал в полу пещеры. Три метра с хвостиком. Разница температур воздуха в провале и камня вокруг позволяли хорошо видеть края на инфрасканере. Для меня такое расстояние – сущая ерунда, особенно когда я на взводе. К тому же даже небольшой отдых позволил восстановить силы полностью, на Кассионии меня перекраивали недаром. Злость и тоска, кипевшие в крови, все еще требовали выхода, и реплика Шайи пришлась как нельзя кстати – она послужила толчком к действию. – Уже подумал, – сухо бросил я. На разгон было всего несколько шагов, но я не сомневался, что мне этого хватит. Я коснулся капрала, возвратив его в мир насущный. И сорвался с места, бросив послушное воле тело в воздух. Миг полета, влажный ветер в лицо… Подошвы ботинок гулко ударили в каменный пол в полуметре о края – приземление получилось с изрядным запасом. А затем пол с треском ушел из-под ног.
Глава 13. Кассид
«Алайн, к стеночке, дай место старику, не заставляй пихаться. Это будет выглядеть подозрительно – если тебя толкнет пустое место». «Разве ты не контролируешь камеры наблюдения собственного внешника?» «Конечно да. Но я не могу их отключить. Это тоже будет подозрительно, ведь наш красавчик может наблюдать за тобой лишь с помощью моих камер, пока мы находимся на борту внешника. А нам нужно, чтобы он тебя впустил без лишних проверок». «Прости, я не подумала. У-у, какой ты толстый, Кассид, никогда не думала, что с тобой может быть тесно в шлюзе, рассчитанном на пятерых». «Я не толстый, рэ-эррр, я объемный. Так, атмосфера в норме…». «Да отодвинь ты свой кейс, спину продавишь!» «Не привередничай. Свяжись с полицем, пора». «Уже… Да, милый, это я, впускай». Внешние створки шлюзового отсека стыковочного узла, за которым находился борт полицейского «живчика», мягко разошлись, утонув в толще обшивки внешника, затем распахнулся бортовой люк самого катера. Проинструктированная в соответствие с планом «б», Алайн легким грациозным движением шагнула внутрь тесного помещения малой полицейской посудины, всю кабину которой заполняли четыре кресла, разделенные узким проходом попарно, и панель управления. На предложенную Кассидом игру она согласилась с веселым и мстительным азартом. Кассионийцы любого пола и возраста очень не любят, когда кто-то нарушает их планы, и никогда не оставляют этого безнаказанно. А Эроу Трап повел себя весьма самонадеянно, за что и должен был поплатиться. Впрочем, если честно, он оказал для Алайн большую услугу уже тем, что доставил к Кассиду вопреки правилам. Но в интересах дела лучше считать себя несправедливо обманутой. Обтянутый призрачной защитой скафандра-модификанта, Кассид торопливо шагнул следом за Алайн. И вовремя – пришедший в движение люк захлопнулся за спиной. Опер-лейтенант поджидал гостью в кресле пилота, развернув его вокруг оси ко входу. Темно-синяя форма с желтыми стрелками – китель и брюки без единой лишней складки, ботинки с высокими голенищами из синтетической кожи сверкают зеркальным глянцем защитного напыления. Не поднимаясь с места, он встретил Алайн широкой белозубой улыбкой, проступившей на смуглом лице, словно снежный островок на обожженной глине, и приветственно распахнул руки для нежнейшего объятия, всем своим лощеным самоуверенным видом говоря, что в их отношениях и облачка не пробегало: – Моя прекрасная фея, ты не даже представляешь, насколько скучны минуты, проведенные без тебя… Алайн тут же встала в воинственную позу между первого ряда кресел, уперев кулачки в бедра. Скафандр стек с головы и плеч, освободив белоснежный костюм, роскошная грива полупрозрачных волос распрямилась до привычного пышного объема, больше не сдерживаемая теснотой пленки, мягкий рассеянный свет ярче проступил сквозь кожу лица и шеи, подпитываемый горевшей внутри злостью. – Хорошая мина при плохой игре, милый? – сварливым тоном старой карги осведомилась она. – Устроил мне пакость, а теперь радуешься? «Алайн, мы же договорились – ты должна как можно естественнее споткнуться и сесть на него верхом! – возмутился Кассид по лоцману. – Я не смогу протиснуться мимо тебя к пульту из-за этих клятых кресел!» «Ой, Кассид… Я все ж таки не актриса, роль не заучивала… Но теперь-то я точно не могу споткнуться на ровном месте! И что теперь… «Импровизируй!» Кассид с легким раздражением шлепнул ее массивной пятерней по круглой попке. Главное, что он уже на борту, так что конспирации можно уже не придерживаться. Вскрикнув от неожиданности, Алайн подпрыгнула чуть ли не на метр и рухнула на Эроу Трапа, весьма удачно пристыковавшись грудью к его лицу – тем самым перекрыв видимость. Не медля, Кассид ломанулся следом, задрав вверх левую руку с кейсом, чтобы не задевать за спинки кресел. У-у, как же тесно… Хорошо хоть таиться уже не нужно. С шумом и треском расползшейся под его напором обивки, кассиониец продрался сквозь кресла, выпустил когти на пальцах правой руки, отключил скафандр, и одним ударом с громким «крак!» свернул панель связи на пульте. Тут же запустил руку в образовавшееся отверстие, нащупал аппаратный блок и со всей силой мышечных имплантов сжал пальцы. Послышался громкий хруст. При первых же звуках атакующего танка, неведомо откуда взявшегося в кабине «живчика», оплей судорожно попытался выбраться из-под повисшей на нем Алайн, но сразу ему это не удалось, а секундой спустя было уже поздно. – Ну, ну, милый. Так-то ты рад мне на самом деле? Куда это ты так рвешься?! – увещевала Алайн полица с мстительной лаской в голосе, железной хваткой вцепившись в его руки и мешая отодрать игломет с бедра. – Какого черта… Что здесь происходит! – сдавленно крикнул Трап. – Ты же говорил, что соскучился?! – деланно удивилась Алайн, продолжая с ним бороться, и не без успеха. Несмотря на свое крепкое телосложение, освободиться от любвеобильных объятий гостьи полицейскому никак не удавалось, хотя от натуги его коричневое лицо потемнело до цвета прожаренного бифштекса и покрылось обильной испариной. Четверо из пятерых «скелетонов», все это время катавшиеся на плечах Кассида в качестве пассажиров, живо рассредоточились по кабине в стратегически удобных точках. Двое перемахнули на панель управления и мгновенно замерли, уставившись бусинками сенсоров в затылок подопечного, словно бойцовские собаки в ожидании приказа. Еще двое одним прыжком оседлали спинку кресла второго ряда и принялись изучать лицо полицейского. Вернее – пока лишь спину Алайн, заслонявшей объект. Пятый «скелетон» остался на месте – на плече хозяина. Присев на всех четырех лапках, он напоминал взведенную пружину, готовую выстрелить металлическим тельцем в любой момент. Но в первую очередь этот «скелетон» был занят глушением радиочастот лоцмана полицейского, лишая его возможности выйти на связь через вспомогательное оборудование катера и ищущих радиоимпульсов ретрансляторов орбитальной сети. «Все, можешь отпускать». – Не приставай к парню так назойливо, солнышко, – ласково проворчал Кассид уже вслух, без спешки опускаясь в соседнее с пилотским кресло, жалобно всхлипнувшее под его весом. – Ты его определенно смущаешь, озорница. Раскрасневшись от борьбы, с довольной улыбкой на полных, пронизанных искорками света губах, Алайн разжала хватку на кистях полицейского и заняла кресло напротив оплея. Ее полная грудь порывисто вздымалась под тонкой белоснежной тканью костюма, обрисовывая соблазнительные очертания, но Эроу Трапа сейчас не интересовали такие пикантные нюансы. – Не знаю, что на меня нашло, милый… – Объяснитесь оба, немедленно! – потребовал офицер, как только обвел взглядом кабину и оценил ситуацию. Кассионийцы не были вооружены, но о возможностях экзотиков-стюардов он наверняка был осведомлен. Физическая сила, продемонстрированная обоими, тоже заставляла задуматься. Да еще распотрошенный пульт. Прочный пластик разлетелся под ударом, словно хрупкая ледяная корка. Поэтому за игломет он уже не торопился хвататься. Но и дружелюбным больше не выглядел. Скорее, он выглядел как человек, совершенно неожиданно для себя загнанный в угол. Последствия случившегося еще только начали оформляться в сознании, а инстинкты уже вовсю делали свою работу, заставляя полицейского потеть от стремительно возрастающей тревоги. Кассид мысленно усмехнулся. Куда только подевалось напускное хладнокровие, продемонстрированное по экрану – растаяло без следа. Да, мор-рда, это тебе не контакт по лоцману, какой бы не был собеседник на картинке, непосредственная опасность при этом не угрожает. А вот личный контакт – совсем другое дело, не так ли? – Да что тут объясняться, – добродушно осклабился Кассид. – Родственный визит. – Что за бред?! Вы напали на офицера при исполнении служебных обязанностей! Знаете, что за это вам светит? И какого черта ты испортил мне пульт, торговец? – Пульт? – Кассид с недоумением разжал кулак. Детали блока связи посыпались с ладони мелкими бесформенными осколками, большей частью превратившись в пыль. – Ах, это. Да, рэ-эррр, нехорошо получилось. Иногда я бываю дьявольски неуклюж. Кстати, а о каком это нападении ты толкуешь? Ведь официально нас с Алайн нет на борту, разве не так? Это твои собственные слова, оплей. Ловко это ты придумал. Молодец. Я сразу понял, что ты замыслил. Естественно, ты не мог заявить во всеуслышание, что собрался мне помочь, но я и сам неплохо соображаю, что кчему. Обескураженный происходящим, полицейский угрюмо промолчал. В данный момент он находился в полной власти кассионийцев, и хорошо это осознавал. Это облегчало дело – то, что у оплея имелись мозги. – Досадно, конечно, что ты теперь не можешь связаться с начальством и подтвердить, что у тебя все в порядке, – как ни в чем не бывало продолжал Кассид, – но ничего, вернешься на базу, доложишь устно, а катер ваши техники мигом приведут в порядок, верно? – Что все это значит, торговец? – Ну зачем же так официально, сынок. Просто дядюшка Кассид. Мы же теперь родственники. – Да что происходит? Какие родственники?! О чем ты? – О нет… – круглые и белые как бильярдные шары глаза Кассида изумленно выпучились на полица, словно в неком запоздалом озарении. – Солнышко мое, как ты могла! Нехорошая девчонка. – Он погрозил Алайн пальцем и снова уставился на офицера. – Она и вправду не поставила тебя в известность о брачных обычаях кассионийцев? Что, даже намеком не предупредила? Видно, ты ей очень понравился, сынок, раз она захотела получить тебя таким образом. Не совсем законным. Ладно, обговорим наши дела в пути. А пока отстыковывайся, и полетели. – Как это полетели? – хмуро переспросил Эроу Трап. – Куда? Какие еще на хрен брачные обычаи? – На «Улыбку», само собой. Нужно же познакомить тебя с твоей новой семьей. У Алайн два прекрасных собрачника, Ягу и Череп, думаю, они будут рады семейному пополнению, кассионийцы, видишь ли, с теплым трепетом относятся к семейным узам. Для нас нет ничего дороже семьи и семенных ценностей. Ты, конечно, не кассиониец, но раз Алайн выбрала тебя, то значит, ты хороший человек, и я не буду возражать против нового брачного контракта моей любимой племянницы… Вид у полицейского был такой, словно он вот-вот схватиться за голову. Или за пистолет. Проверить утверждения торговца в сетевых хранилищах планеты оплей не мог из-за отсутствия связи. Без блока усиления, который Кассид раскрошил собственной рукой, мощности высокочастотных радиощупалец полицейского лоцмана не хватало, чтобы связаться с ближайшим орбитальным ретранслятором и донести запрос, как и сообщение о нападении, по сети до полицейского управления. Использовать в качестве рентраслятора оборудование для связи на «Забулдыге» полицейскому тоже не удастся – по распоряжению Кассида Альт предусмотрительно заблокировал прием любых частот с его лоцмана по идентификационному коду, не говоря уже о «скелетонах», старательно поддерживавших режим персональной – персональной для Эроу Трапа – радиоглушилки. А в базу данных самого лоцмана вряд ли входили такие отвлеченные знания, как брачные обычаи кассионийцев. Впрочем, сможет полицейский это проверить, или нет, не имело значения. Кассид не сомневался, что внутренние видеокамеры катера, как и лоцман хозяина посудины, записывают их разговор, и не собирался этому препятствовать, запись входила в его расчет. А если Трап сотрет разговор, останется запись в памяти лоцманов – как самого Кассида, так и Алайн, да и «скелетоны» не подкачают. С современным развитием информационных технологий всегда есть возможность сохранить нужную информацию когда угодно, и куда угодно, в любой одежде, оборудовании, предметах обихода всегда найдется встроенный идентификационный микрочип, который при должном подходе можно использовать в целях, не предусмотренных базовым назначением. Сцена, которая сейчас разыгрывалась на борту «живчика», серьезно дискредитировала полицейского. Поэтому Кассид с удовольствием, подпорченным лишь хронической усталостью, по-прежнему терзавшей его тело и сознание после «поцелуя» гипера, врал напропалую, смешивая правду с выдумкой. Полицейский оказался в дураках? Сам виноват. Нужно хоть изредка думать, а не делать вид, что умеешь шевелить извилинами. Это тебе, сынок, урок на будущее – никогда не смей использовать кассионийцев в собственных мелочных планчиках. Иначе рискуешь нарваться на ответные меры, причем уже по-крупному. – Племянницы? – не веря своим ушам, переспросил Эроу Трап. – Ты сказал – племянницы? – Ну да. Алайн, ты и этого не сказала? Ах, чертовка, рэ-эррр. Провела время с тобой наедине, и ничего не сказала, вот и приходится ставить человека в известность постфактум. Как неудобно, право… – Торговец, я же на службе, я не могу отлучиться на катере, куда тебе заблагорассудиться! Да какого черта я выслушиваю этот бред, выметайтесь отсюда, оба, немедленно! Кассид покосился на Алайн. Та смотрела на полица с немым обожанием, но Кассид видел, что эта роль дается ей с трудом, еще немного, и она расхохочется во все горло, не в силах следовать правилам дурашливого спектакля. «Не вздумай. Держи себя в руках. Мужчина с оскорбленным самолюбием – плохой союзник». «Ох, Кассид, если ты и дальше будешь корчить из себя доброго дядюшку…» «Все, все, перехожу к злому варианту». Кассид мог попытаться заставить оплея отвезти их на «Улыбку» силой, просто наставив пушку, или натравив на него «скелетонов». Но интуитивно чувствовал, что офицер – твердый орешек, и может заупрямиться, да и силовые методы воздействия были не в его стиле. К тому же следует учитывать, что откровенная угроза с помощью оружия отрежет любой путь для компромисса, лучше оставить жертве вариант для отступления. Договариваться всегда выгоднее. Меньше негативных последствий. Кассид скомкал улыбку на толстых черных губах, снова выпустил из ультрамариновых пальцев бледно-желтые когти и с задумчивым видом провел их кончиками по пульту, сдирая пластиковую стружку с противным хрустящим звуком, от которого полицейского против воли едва заметно передернуло. – Так вот оно что, сынок. Ты не собирался входить в нашу семью. Ты просто хотел воспользоваться моей племянницей… Воспользовался своим служебным положением, чтобы безответственно запятнать ее честь. – Что?! – Не перебивай меня, сынок. Ты нарушил служебные инструкции – не взял ни пилота, ни помощников на ответственную вахту, а все потому, что задумал безнаказанно поиграть с Алайн в сексуальные игры, вероятно, запамятовав, что такие игры с кассионийцами, как правило, заканчиваются межпланетными скандалами. Даже пошел ради своего эгоистичного и непристойного желания на должностное преступление, изменив предписаниям карантина. В этом плане моя совесть чиста, заразы иноров нет на моем корабле, но ты нарушил правила. Ты, должностное лицо. Я кое-что объясню, сынок. Я не собираюсь впутывать Алайн в свои временные трудности, а так как ты привез ее ко мне, то ты ее и выпустишь. Сейчас. Иначе твоя служебная карьера завершится быстро и бесславно. – Я этого не сделаю, торговец, – оплей набычился, но Кассид видел в его глазах нарастающую неуверенность в собственном завтрашнем дне. – Не удивлюсь, если ты не в курсе, сынок, как кассионийцы поступают с теми, кто пытается обидеть наших женщин. Может, ты и о Судах Чести не слышал, совсем тут заплесневел на своей службе, в каком-то собственном мире живешь, и ничем, кроме своей Сокты не интересуешься? Коричневое лицо оплея дрогнуло. О Судах Чести он явно слышал. Очень полезный миф, в свое время со знанием дела запущенный кассионийцами в общественные информационные сети, и постепенно обросший стараниями доброхотов нужными «страшными историями» и «ужасающими подробностями». Не прошло и нескольких лет, как любой обыватель в самых различных мирах знал, что Суд Чести – суровая организация, следящая за соблюдением прав кассионийцев в известном космосе. Очень мстительная, и весьма упорная в достижении целей структура. Причем – структура неофициальная, и государственные законы по разрешению конфликтов для нее не писаны. Возник этот миф, можно сказать, на пустом месте, но вовремя подкормленный средствами массовой информации Кассионии, принес весьма полезные плоды. Чему прямое свидетельство – реакция офицера… – Ну как, мы сможем договориться? Или мне сбросить запись нашего разговора в сеть? Эроу Трап медленно покачал головой: – Если ты собираешься сбежать вместе с Алайн, то любой наш договор теряет смысл. Как только твое отсутствие на борту будет обнаружено, меня уже ничего не спасет от вылета со службы. Меньшее из зол – оставить все как есть. Можешь катить на меня компромат куда хочешь, но с этого корабля ты не уйдешь. Задержав тебя, воспрепятствовав твоему бегству, я, возможно, отделаюсь лишь строгим выговором. Кассид досадливо рыкнул. Он явно поторопился с выводами. Проклятье, как же ему не хватало своих ребят. Лайнус давно бы уже заставил упрямца действовать как нужно, просто внушив ему добровольное сотрудничество, а Сомаха в два счета перехватил бы управление катером, вскрыл бы его защиту прямо с лоцмана, он в этом гений. Да и дезактивировать «стопер» для него тоже не проблема. Никогда еще так остро Кассид не ощущал зависимость от своего экипажа. Может быть, эта зависимость даже чересчур сильна, но от многолетних привычек никуда не денешься, да и нет желания от них избавляться, эти люди дороги ему. Проблема в том, что, даже вырубив полица, завладеть его катером Кассид не мог. Управление катера подчинено по генетическому коду офицера, обычная практика, и приказы навигационному компьютеру могли исходить только от него. «Ну и что будем делать?» – поинтересовалась Алайн по лоцману. Физиономия ее аватара на виртуалке выражала откровенный махровый скепсис. Ситуация больше не казалась ей забавной, договориться не удалось. «Заставить его отключить «стопер» тоже вряд ли получится. Алайн, ну почему тебе не попался менее упрямый полицейский?». «Я же тебе говорила, что честь для него не пустой звук». «Ты лишь говорила, что он образцовый служака и не берет взяток». «Правда? Впрочем, это одно и то же. «Лучше бы тебе попался менее щепетильный полиц». «Но именно поэтому он мне понравился! Однако, признаю, я дала маху. И мы с самого начала действуем неправильно. На твоем внешнике наверняка полно оружия, нужно было просто расстрелять ворота ангара или вскрыть их с помощью ремонтных киберов, и убраться отсюда на твоем челноке, под действие «стопера» он не попадает. «И повесить себе на хвост все полицейские катера, которые окажутся поблизости. Сама знаешь, хотелось как можно меньше привлекать внимание. Впрочем, ничего иного и не остается. Мы потеряли слишком много времени на уговоры. – В отличие от полицейского, доступ Кассида к бортовым системам связи «Забулдыги» оставался, и с помощью ретрансляторов орбитальной сети он мог следить за всем, что происходит в космосе возле планеты. – «Улыбка» уже подошла к зоне перехода». «Вижу. Так что предлагаешь?» – Ладно, сынок, твоя взяла, открывай люк. – Кассид нехотя встал, собираясь повернуться и уйти. – Не могу, – с заминкой ответил Эроу Трап. – Не дури. Я ухожу, как ты и хотел. – Я действительно не могу, – оплей напряженно усмехнулся. – Теперь и я не владею катером. Своими агрессивными действиями в отношении представителя закона вы запустили специальный режим противодействия угону. Теперь считается, что я нахожусь под физическим или психологическим давлением и управление катером мне вернет только внешняя команда от моего родного полицейского управления, когда ситуация разъяснится. С другой стороны, если бы я мог тебя выпустить, то тоже этого не сделал бы. Откуда мне знать, что ты предпримешь на внешнике, после того, как не смог договориться со мной? Там возможностей у тебя гораздо больше. А здесь, на катере, мне гораздо легче тебя проконтролировать. Считай, что ты арестован, Кассид. И никто в этом не виноват, кроме тебя самого. Нечего было затевать сомнительные делишки в обход правил карантина. Через несколько минут дежурный из отдела специальных операций выйдет со мной на связь по графику, и когда сеанс связи не состоится, пошлет кого-нибудь проверить, в чем дело. Вот тогда мы и расставим все на свои места. Пока Трап разглагольствовал, Кассид внимательно смотрел ему в лицо, затем хмыкнул: – Представляешь, Алайн, пока мы тут распинались перед ним, он просто тянул время… Полагаешь, я не учел, что тебя хватятся? Я потратил бесценные минуты на попытку уладить дело компромиссом лишь по просьбе Алайн, она действительно к тебе неравнодушна. Кстати, Алайн, теперь ты не возражаешь, если я оторву ему смелую, но тупую башку? Сынок, мои ремонтники уже несутся сюда со всех своих многочисленных ног. Люк твоего катера они вскроют без проблем. Но я опять теряю драгоценное время. Так ты по-прежнему утверждаешь, что не сможешь меня выпустить? И без того напряженная улыбка оплея сошла на нет. – Блефуешь, парень, – Кассид укоризненно покачал рогатой головой. – Открывай. Не заставляй меня делать тебе больно. Мне самому этого не хочется. Человек ты вроде неплохой, но твое служебное рвение сейчас очень некстати. «С чего ты взял, что он блефует?» – встревожено встряла Алайн. «Я не молод, девочка, и давно научился понимать, когда человек лжет. Впрочем, для этого не нужен большой опыт, достаточно знать, как мыслительный процесс отражается на человеческом лице, особенно это заметно по непроизвольному движению глаз, да-да, правильно смотришь, вот эти самые мелкие реакции глазных яблок, стандартных схем поведения «правда/выдумка» не так уж и много. Так вот, его глаза говорят, что он лжет. Причем неумело. А самое смешное в том, что реакцию глаз практически нельзя проконтролировать, это происходит подсознательно». Эроу Трап молчал, не спуская с Кассида затравленного взгляда. Он не мог воспользоваться оружием для защиты – «скелетоны» с их сверхбыстрой реакцией не позволят ему это сделать. Справиться с Кассидом физически он тем более не мог – для этого нужен такой же кассиониец, а еще лучше – робот. И чувствовал унизительную беспомощность. Умудренный долгим жизненным опытом, торговец прекрасно понимал его состояние, но сейчас ему было не до сочувствия незадачливому полицейскому. – Ну, как хочешь. Кассид щелкнул пальцами, больше для внешнего эффекта, чем по необходимости, приказ вполне можно отдать мысленно. Лапки рассредоточенных по кабине катера «скелетонов» синхронно пришли в движение, наводя на Эроу Трапа жала инфразвуковых излучателей. Кассиду очень не хотелось этого делать. Никакая человеческая воля не способна справиться с инфразвуковыми сигналами определенных частот, сознание просто пасует под давлением всепоглощающего животного ужаса, охватывающего все человеческое существо. Головокружение, боль, тошнота, удушье, ослепление – обычный букет ощущений при такой обработке. Будь Кассид убийцей, «скелетоны» могли бы взорвать кровеносные сосуды жертвы или остановить сердце. Неудивительно, что такой «воспитательный сеанс» как правило, не прощается и не забывается. Страх пристает к психике, словно несмываемая грязь, пропитывая память ядом испытанного унижения. Кассиду очень не хотелось этого делать, хотя уже приходилось в прошлом прибегать к подобному методу убеждения – к примеру, в системе Рапира. Но, в отличие от пытавшегося ограбить его полковника Нибелуня, узколобого миротворца с Гармоники, полицейский не был Кассиду врагом. Он всего лишь выполнял свои служебные обязанности. Проклятье. Надо хотя бы дать ему последний шанс решить дело миром. – Ты в курсе, какое действие оказывает на человеческую психику инфразвук? Не передумал? Оплей сжал зубы и закрыл глаза, все его тело заметно напряглось, словно перед ударом. Кассид почувствовал омерзение к самому себе. Но он твердо намеревался убраться с внешника, чего бы это ему ни стоило… – Кассид, остановись. – Жемчужное лицо кассионийки озарилось изнутри красноватым оттенком, Алайн одним резким движением встала с кресла, светящееся облако волос живописно взметнулось вокруг головы и плеч и снова опало, беспокойно покачиваясь. В сиреневых глазах, обращенных к торговцу, сверкнул гнев. – Ты никогда не сдаешься, а, дядюшка? – В чем дело, Алайн? – Торговец нахмурился. – Мы же договорились… – Подожди, Кассид. – Алайн не повышала голос, но прозвучал он весьма требовательно. Затем она повернулась к полицейскому, и взгляд ее заметно смягчился. – Эроу, послушай меня. Помнишь, когда мы познакомились, ты рассказывал о своей семье? Соктианин медленно разомкнул зажмуренные веки. Кассид ожидал увидеть ненависть в его глазах, но увидел лишь растерянность. – Это вам не поможет. Не думал, что ты на такое способна, Алайн… Кассионийка порывисто шагнула к Эроу, наклонилась и положила ладонь на его плечо, сжала пальцы, встряхнула совсем не с женской силой, словно отбрасывая обвинение, и проникновенно заговорила: – Да подожди ты. Никого из твоих мы и пальцем трогать не собираемся. Если бы у тебя были плохие отношения с родственниками, я не стала бы заводить этот разговор, но ты, по твоим же словам, любишь младшую сестру, гордишься старшим братом, тепло относишься к отцу… Я ничего не упустила? – взгляд бездонных сиреневых глаз кассионийки, казалось, погрузился в карие глаза полица, умоляюще и требовательно одновременно, да там и утонул, завяз. Пышные ресницы прямо-таки затрепетали от невысказанного волнения, щеки загорелись ярким румянцем, в доверительно приглушенном голосе проступили томные, многообещающие нотки. – Так вот, Эроу, милый, мы просим тебя о помощи. Кассид не бежит со своего корабля, и не проворачивает никаких сомнительных сделок, он пытается спасти экипаж своего внешника. Его люди остались на планете, из-за которой он и влетел в карантин здесь, на Сокте. И время дорого. Никто, кроме нас, не сможет им помочь. На полицейские и военные силы Коалиции в ближайшие несколько суток не приходится рассчитывать, и ты это знаешь. А для любого кассионийца его экипаж то же самое, что для обычных людей – семья. Что скажешь? Поможешь? И не смотри на Кассида, ничего его «скелетоны» тебе не сделают, он любит казаться грозным, но это лишь видимость. Как же, видимость, мрачно усмехнулся Кассид. Эроу Трап молчал с ошеломленным видом, не в силах оторвать взгляда от кассионийки. Секунды текли в никуда. Невосполнимые секунды. Кассид шумно вздохнул: – Хватит, Алайн. Я уважаю твое решение, оплей, но выбора ты мне не оставляешь… – Ладно. Кассид недоверчиво хмыкнул, покосился на Алайн с неподдельным уважением. Ее искусство обольщения сработало и на этот раз. Неужто этот упрямец согласился? – Ладно, я помогу, – повторил капитан Эроу Трап. – Только вот что… Я не хотел бы объяснять своему начальству о причинах твоего исчезновения, Кассид. Алайн, все эти разговоры о вступлению в твою семью… я прекрасно понимаю, что это всего лишь игра… Но как насчет временного гостеприимства? Пока вы не закончите свои дела и ситуация с «Забулдыгой» не утрясется сама собой? – Заметано. Милый, ты меня не разочаровал. Пусть считают, что ты у нас в заложниках. А мы уж как-нибудь с этим разберемся. И без справедливой компенсации тебя не оставим. Алайн порывисто наклонилась и жарко поцеловала оплея в губы. Когда она выпрямилась, Эроу Трап улыбался. Улыбался той самой широкой, самоуверенной, белозубой улыбкой, с которой началось его знакомство с Кассидом. – Что ж, тогда поехали, – сказал Эроу, вместе с креслом лихо разворачиваясь к пульту управления. – Предлагаю сесть поудобнее, возможны резкие маневры, у нас ведь, как я понял, маловато времени? Ну, хоть что-то начинает получаться, устало подумал Кассид, опускаясь обратно на возмущенно закряхтевшее сиденье, чьи надежды расстаться с его тяжелой тушей не оправдались. Приглушенный лязг стыковочных механизмов, донесшихся по внутренним динамикам, нарастающий рев двигателей – все это прозвучало для него приятной музыкой, а вдавившее в спинку сиденья ускорение показалось по-домашнему комфортным, как никогда ранее. Внешние видеосенсоры катера транслировали на виртуалку лоцмана стремительно удалявшийся прочь борт внешника. Игра света и теней в безвоздушном пространстве, как обычно, причудливо искажала внешний вид сложной конфигурации надстроек, казалось, что корабль состоит из деталей самых разнообразных форм и размеров, связанных друг с другом линиями и пятнами из провалов космической тьмы. Дело сдвинулось с мертвой точки. Но расслабляться еще рановато.Глава 14. Лимсей
«Закрыть! Закрыть люк! Немедленно! – заорал Лимсей, вгоняя команду в управляющий блок шлюза. В подземном пространстве огромного зала за воротами гулко грянули выстрелы, и прима-майор метнулся за металлическую створку, начавшую обратное движение. Но немного не успел. Реактивные пули со сверхпрочными сердечниками врезались в металл с таким оглушающим грохотом, что Лимсея буквально швырнуло на колени от боли. Из горла вырвался мучительный крик, он зажал ладонями уши – показалось, что лопнули барабанные перепонки. И тут же Лимсей завопил еще сильнее – сквозь тонкую как волос щель створок, за миг до того, как они сомкнулись, окончательно отрезав от врагов, ударило обжигающее пламя, полоснуло по лицу и груди. Кожа и волосы на голове мгновенно вспыхнули, в лицо словно вонзился раскаленный клинок, погружаясь в переносицу и разрывая правый глаз, лопнули губы, задымилась эмаль на раскаленных зубах, Лимсей судорожно вдохнул глоток раскаленного воздуха и в легких вспыхнул пожар… Он очнулся через несколько минут, на каменном полу. Очнулся не по своей воле – о нем позаботился «лазутчик». Миниаптечка лоцмана истратила остатки ядреной смеси из боевого наркотика с регенерином, стараясь привести подопечного в сознание, и ей это удалось. Но средства оказалось слишком мало – лицо все еще пылало, хотя боль все же стала терпимой. Почти не соображая, что делает, прима-майор со стоном поднялся на ноги. Его шатало, тело слушалось плохо. Он почти ничего не видел… Докторская утилита бесстрастно сообщила о повреждениях. Обширные ожоги лица, шеи и груди. Роговица правого глаза спеклась, левый почти цел, восстановление возможно в ближайшее время… Покалечили… покалечили, проклятые твари, жахнули плазмой… Нестерпимо хотелось коснуться лица руками, но он не решился, чувствуя, что это может плохо кончиться, вместо этого попытался выругаться вслух. Но едва язык шевельнулся, касаясь зубов, как боль с такой силой пронзила обе челюсти и горло, что прима-майор выгнулся дугой, едва не упав навзничь. Казалось, что вместо зубов остались лишь оголенные нервы. Задыхаясь от нестерпимой пытки, и стараясь больше не делать никаких движений, несколько мучительных минут он просто ждал, пока боль упадет до того порога, когда он сможет хоть что-то сделать. Сердце бухало в груди тяжело, словно неподъемный булыжник. Проклятье… проклятье… Неужели полегчало?.. да… да, черт побери! Регенерина хотя и оказалось недостаточно, но он уже начал помогать – зрение в левом глазу восстановилось. Почти сразу он услышал глухие удары с той стороны ворот, и только сейчас сообразил, что до этого момента ни черта не слышал. Прима-майор непонимающе уставился на шлюз, глядя, как дымится и вспухает пузырями полимерное покрытие на внутренней поверхности металла, как в центе образуется сначала бледное пятно, а потом быстро разрастается, наливаясь вишневым цветом. Волна жара толкнула в обожженное лицо, снова обдав кипятком, и Лимсей отшатнулся. Спохватившись, неуклюже развернулся и тяжело побежал, управляя собственным телом, словно неопытный кукловод марионеткой. Ориентироваться одним глазом было непривычно тягостно, все время хотелось протереть ослепший, но нельзя, иначе вообще можно остаться без глаза, и регенерин не поможет. Прожечь решили, значит… Прожечь… как же они выжили, сволочи… только без паники… время еще есть… план придется лишь немного ускорить… Надсадно хрипя обожженными легкими, задыхаясь, словно после многокилометровой спринтерской пробежки, он с трудом миновал десятиметровый участок искусственно выплавленного строительными роботами «кармана», шагнул в предупредительно распахнувшуюся дверь внутреннего шлюза. И остановился. Обернулся, пытаясь вспомнить что-то важное. Что-то нужно сделать прямо сейчас и здесь. Ах да… Здесь же предусмотрена система безопасности против вторжения незваных гостей, ее нужно задействовать… Ровная линия из нескольких силовых установок образовывала вдоль одной из стен защищенный коридор, по которому он только что прошел, не обращая внимания на тихий гул. В «кармане» была размещена колония призраков – перевернутая зонтичная свеча, вросшая основанием в потолок – эксперимент саламандр по отсадке призраков за пределы основной колонии. Пика трехметрового основания – словно удивительный сталагмит, выточенный из хрусталя, а на нем нанизаны вогнутые чаши из такого же прозрачного материала – сотовые жилища призраков. И сами призраки – тысячи крошечных существ, казавшиеся бесплотными сгустками энергии. Они вились вокруг колонии непрерывными светящими потоками. Их даже специально натаскивать на людей не пришлось – ими всегда двигал информационный голод, который они старались удовлетворить любыми способами. А здесь, в «кармане», окруженные со всех сторон мощными экраном электромагнитных полей, который был для них непроницаем, они изголодались давно. Очень давно. Так, код отключения… подтверждение… все… Гул установок затих, замигали красные огоньки спящего режима. Глядя, как кольца призраков, мгновенно учуявших изменение окружающей среды, сразу начали расширяться и заполнять «карман», Лимсей, несмотря на боль, не смог сдержать хриплый смешок. Не смех, а надсадный кашель. Теперь любой преследователь, попавший в зону влияния призраков, в лучшем случае превратится по умственным способностям в стопроцентный овощ – призраки высосут из него всю память до последнего бита. Лимсей отступил на шаг, наблюдая, как призраки изучают новую «жилплощадь». Створки сомкнулись, отрезав картину праздника чужой жизни. Секунду подумав, он достал лазерное стило, включил на максимальную мощность, и прожег электронный замок. Двери экранированы, и призракам сюда путь заказан… Но мало ли что… Лучше уничтожить самому, чем допустить, что враги, жаждущие его крови, спокойно пройдут сквозь ворота – если сумеют справиться с призраками. Нет, сюда им пока еще рано… а там видно будет. Стило погасло – выдохлось, Лимсей швырнул его на пол, и побрел дальше на заплетающихся ногах, чувствуя, как тают силы… Еще один шлюз. Команда на открытие. Выполнение. Паршиво все получается. Путь к светлому будущему все больше становился… слишком тернистым… А цена предательства – высокой. Но все еще поправимо… Для кого цена… А для кого – просто расценки на услуги. Последняя дверь открылась в основное помещение лаборатории – яркий свет ударил в покалеченный глаз, заставив плотно зажмуриться, до рези, и мысленно грязно выругаться. Саламандры любили свет. После ламп дежурного освещения коридора могло показаться, что в лаборатории пылало настоящее солнце. Проклятые бесхвостые твари, знают же, что он идет сюда, но даже не подумали сбавить яркость до приемлемой человеку… «Приглушить свет», – приказал Лимсей, замерев на месте. Управляющий блок лаборатории послушно убавил яркость, особисту сразу стало полегче. Собственно, вся лаборатория – огромная округлая каверна, выточенная в каменной толще теми же роботами. Главный испытательный зал занимал половину пространства, экранированный прозрачным бронепластиком, остальная часть каверны, проточенная под помещения разных размеров, отводилась под жилища саламандр, технические и складские помещения. Ну и где эти твари? Они его что, даже встречать не собираются? – Прима-майор Лимсей, вам нужна медицинская помощь. Будь Лимсей не настолько обессилен от боли и усталости, он бы отпрыгнул от испуга, а так только нервно дернулся, поворачивая голову. Саламандра вынырнул сбоку, словно приведение – высокая фигура с непропорционально большой головой и тонкокостным телом. Саламандры – чужаки гуманоидного типа, по комплекции близки к людям, но лицо у них ничего общего с человеческим не имело, а кожа была серо-зеленой, как у ящериц, потомками которых они и являлись. Безносые лица саламандр всегда казалось Лимсею портретом плохого мультипликатора. Круглые темно-красные глаза инора без всякого выражения уставились на Лимсея. Радужка словно рассечена надвое выпуклым горизонтальным зрачком. Во всем известном космосе, насколько было известно прима-майору, такими странными глазами обладали только саламандры. Но ему сейчас было не до физиологических особенностей этой расы. Судя по татуировке на высоком лбу – голубоватому ромбу, его почтил вниманием сам док Керош-6. – Прима-майор Лимсей, вам нужна медицинская помощь. У всех саламандр голос высокий, словно у человеческого ребенка, а слова вырываются из безгубого рта совершенно без всяких интонаций. Никогда было не понятно, какие эмоции движут этими существами… Лимсей спохватился, поняв, что это вопрос, а не утверждение. «Да… Да, конечно, черт побери! Неужели сам не видишь, ящерица бесхвостая!» – выпалил Лимсей по лоцману, тут же услышав свой голос по коммуникатору, ремешок которого крепился к шее саламандре – они не носили одежды, собственно, коммуникатор был единственным украшением на Кероше-6. Впрочем, выглядело все вполне прилично – половые органы чертовых ящериц полностью прятались в складках плоти, что только усиливало их сходство с недоделанными мультяшками. Лоцманов они не признавали, считая способ интеграции этого человеческого изобретения слишком грубым, даже интимным вторжением в свои тела. – Идите за мной, я помогу вам. Оскорбления саламандр никак не задевали. Они их просто не понимали. Бесхвостая ящерица? Да, это так. Это все равно что оскорбить Лимсея, назвав его человеком. Дурацкая раса, угрюмо думал Лимсей, топая за Керошем-6. Прежде всего, саламандры практически никогда не покидали своей планеты – Сонгердана, у них даже кораблей своих нет. А если их и удается нанять, то меньше чем Семьей они не путешествовали. Лимсей знал лишь об одном уникальном случае, когда правительство Коалиции все-таки сумело нанять этих чужих для исследований артефактов древних цивилизаций вне своей планеты. Призраки и были этим случаем. И серо-зеленая спина главы Семьи саламандр из шести ящериц, которых наняло правительство, сейчас маячила перед ним. Ящерицы обладали уникальным способностям – умению проникать в суть вещей. Чем-то подобным обладала еще одна раса – гидлинги, но мартышкам военные никогда бы не доверили свои секреты, а саламандры никогда не разглашали тайн. Знания, которые они получали, всегда оставались достоянием собственной расы. Поэтому то обстоятельство, что они согласились работать на людей, было совершенно исключительным – чем-то исследования призраков показались этим уникумам необыкновенно важными. Керош-6 провел его мимо саркофага призраков, размещенным за бронестеклом – полупрозрачная овальная глыба тонны в две из непонятого материала, не поддающегося ни анализу исследовательской аппаратуры, ни влиянию времени. Прима-майор, двигавшийся на пределе сил, не удостоил вниманием артефакт, вокруг которого и ломались копья научных исследований. Не до того. Он вошел в мастерскую саламандр вслед за Керошем-6. – Присядьте, прима-майор, – тонкая, словно бескостная рука саламандры плавным движением указала на стул без спинки, стоявший возле стола с диагностическим оборудованием. «У меня мало времени, – передал Лимсей, уже сам не веря, что сможет сдвинуться с места и продолжить спринт с преследователями за спиной. Хотя регенерина вроде и хватило для блокировки боли, но восстановление организма высасывало из него все силы. – Подлечите меня, док. Как можно быстрее…» – Присядьте, прима-майор, – так же бесстрастно повторил Керош-6. Саламандру было легче пристрелить, чем заставить торопиться. Лимсей не заставил себя упрашивать еще раз, рухнул на стул. Зеленокожие руки чужака словно порхнули над столом в непонятном жесте, и офицер напрягся – из открывшихся пеналов выбрались два небольших биомеханических создания, и быстро семеня многочисленными ножками, добежали до края стола и прыгнули на майора. – Успокойтесь, это всего лишь медицинские киберы, – совершенно невозмутимо пояснил саламандра, заметив, как невольно дернулся майор, когда лапки одного из искусственных созданий начали предельно осторожно исследовать его лицо, попутно заклеивая заживляющим составом ожоги и раны. – Они улучшат ваше самочувствие. «Знаю». Второй кибер забрался ему на голову и занялся «починкой» раны на затылке, о которой Лимсей уже успел забыть. Ожоги от плазмы были гораздо болезненнее. Здесь, в лаборатории, майор был всего пару раз, в основном наблюдение велось с базы. Первые же опыты выявили, что призраки – довольно опасные создания, и близкий контакт с ними крайне рискован для психического здоровья. Поэтому весь риск люди переложили на саламандр, добровольно перенявших на себя эту ношу. Несмотря на отупение от усталости и боли, Лимсей все же вновь не смог не отметить одну любопытную деталь – на полках и столах среди лабораторного оборудования то тут, то там его взгляд с брезгливым недоумением натыкался на детские игрушки. Обыкновенные мягкие детские игрушки – персонажи сенс-фильмов и сказок, компьютерных игр, выполненные из ткани и мягкой набивки. Мягкие игрушки – человеческое изобретение, они вошли в быт саламандр с того момента, как их народ познакомился с человеческой цивилизацией – около трехсот лет назад. Идея игрушек саламандр покорила. Каким-то образом они отвечали их представлениям о божествах домашнего уюта и деторождения. И где бы не находились жилища саламандр, игрушки всегда следовали за ними. Неудивительно, что даже испытательный зал лаборатории пестрел от этого мусора. – Теперь объясните мне, что происходит, – выждав с минуту, напомнил о себе Керош-6. – Мы потеряли базу… – Лимсей вздрогнул – кибер, заклеивавший рану на шее, дернул за края слишком сильно. – Неизвестные вооруженные силы вторглись на планету. Эти сволочи преследовали меня по пятам – я едва успел заблокировать шлюз перед их носом… – Взгляд Лимсея, пока он говорил, отвлекая внимание Кероша-6, скользил по лабораторным стендам, оснащенным специализированным оборудованием – возле них трудились остальные пять саламандр, каждый на своем месте. На появление прима-майора они не обратили ни малейшего внимания. Лимсей включил режим информационного сопровождения, виртуалка перед глазами наполнилась названиями и характеристиками предметов, попавших в поле зрения. В основном саламандры занимались модификациями аппаратуры военного назначения и оружия. Но оружия необычного. Оружия, которое было изобретено разнокалиберными гениями, протиравшими штаны в военных научно-исследовательских центрах Коалиции, изобретено – но так и не доведено до ума в силу несовершенства существующих технологий, или из-за непреодолимых сложностей технологического и производственного характера. Гравитационная пушка, дезинтегратор, электронный резак… Да много чего – все это работало, но по силе воздействия могло напугать разве что детей. Да и то вряд ли – современных детишек, чья психика с малых лет закалена в битвах с компьютерными монстрами, напугать чем-либо вообще сложно. Исследуя призраков, саламандры обнаружили интересную вещь – эти энергетические крохи модифицировали предметы на атомарном уровне, постигая их предназначение и доводя до идеального результата их функционал. Идею, в общем-то, подали аборигены Пустоши, лет двести эксплуатировавшие одну из колоний Хрусталитов – так они называли призраков, не раскрывая миру тайну их существования и неплохо наживаясь на их способностях. Затем случилась небольшая войнушка, колония была уничтожена, а о призраках стало известно Коалиции. Информацию тут же засекретили, но уже на государственном уровне. Эти идиоты, обнаружившие Хрусталиты первыми, даже не подозревали, что главная колония призраков скрывается в недрах гор, а та, что погибла по их вине – всего лишь незначительный «филиал». Сложность экспериментов заключалась вот в чем – даже при обработке однотипных предметов итоговые результаты никогда не совпадали, призраки оказались большими оригиналами. После призраков, если достигался более-менее успешный результат, за дело брались саламандры. Им приходилось выяснять, что именно изменилось в полученной модификации, и подводить теоретическую базу для разработки технологического процесса обычного промышленного производства. И они справлялись с этой задачей. Вся техническая документация и самые последние материалы исследований – все это давно находилось на флэшке Лимсея, ценность этой информация колоссальна, а главное – больше ее не было ни у кого, Лимсей не зря фальсифицировал результаты исследованний, отправляя в Центр ложные доклады. И уже подобрал несколько крайне выгодных вариантов сбыта… Но все это теория. А сейчас прима-майору нужно было лишь одно – оружие, действующее в руках, а не на стенде. Поэтому его взгляд шарил среди стендов и полок с мягкими игрушками в поисках чего-нибудь подходящего… И привычного для рук. Некогда изучать принципы работы нового оружия. К тому же разобранного на запчасти для детального изучения. Так… А ведь что-то важное он забыл спросить… Ах да! «Керош, почему ваши саламандры все еще работают? Я ведь приказывал упаковать все законченные разработки в транспортные контейнеры и доставить к точке выхода в Адскую пропасть». – Я выполнил этот приказ, прима-майор. Моя семья занимается незаконченными разработками – мы не видим смысла зря терять время. Кстати, есть хорошая идея. Ваше тело серьезно повреждено и перемещаться вам нелегко. Возле испытательного сектора сейчас находится модель пехотных доспехов, полностью функциональная. Она прошла модернизацию, час назад мы закончили все необходимые тесты, загрузили программное обеспечение. Так как грузовой транспорт ушел с основной партией образцов, то скафандр отправить я не успел. Советую им воспользоваться. Лимсей тяжело встал. Больше он не мог ждать, ему все время казалось, что чертовы вояки с базы вот-вот взорвут шлюз и ворвутся в лабораторию, и тогда пощады ждать не стоит. «Керош, хоть какое-нибудь действующее оружие в лаборатории осталось?» – Да. – Саламандра плавным жестом указал на огромный железный шкаф, встроенный в стену. – Здесь находятся самые примитивные образцы оружия, которые еще не проходили обработку призраками. Дистанционно блока управления Лимсей не обнаружил. Шкаф, видимо, запирался на обычный механический замок. «Открывайте, Керош». – Он не заперт. Лимсей усмехнулся, шагнул к шкафу, откатил переднюю панель на роликах. Действительно. От кого тут запирать? Это только у людей мания – все спрятать под замок. – Время эвакуироваться, прима-майор? Должен заметить, что мы по своим убеждениям не используем оружия по прямому назначению. Мы занимаемся только исследованиями. Вам придется позаботиться о нашей защите, раз больше никого нет. «Минутку, Керош. Минутку. Я обязательно о вас позабочусь». Иглометы, лазерные ружья, пулевые карабины, пистолеты, станнеры… Ровные ряды орудий убийства за металлическими дверцами, ждущих своего часа на лабораторном столе. Руки сами потянулись к привычному для особиста нейродеструктору. Он активировал сенсорное управление легкого пистолета, прижал палец с спусковому сенсору – желтый огонек сменился зеленым, оружие выбрало своего хозяина. Затем отключил предохранитель и поставил оружие на боевой взвод. «Керош, думаю, что для вас в эвакуации нет необходимости». – Поясните свою мысль, прима-майор. Лимсей выставил мощность станнера на максимальную, смертельную, и обернулся, вскидывая оружие тяжелой, непослушной рукой – легкий станнер показался неподъемным. Лоб его мгновенно взмок от усилий и от сознания того, что предстояло сделать. Секреты правительства… вернее, уже его личные секреты, должны остаться здесь. А если они останутся в мозгах саламандр, то все можно будет быстро восстановить. Первую кровь он пролил на базе, размозжив висок своему командиру тяжелой сигарной гильотиной… Для саламандр он выбрал другой способ – не хотел слышать вопли расстреливаемых, умирающих существ. Все-таки саламандры ему помогли, поэтому их смерть будет болезненной, но бескровной. Первый разряд он всадил в лицо Кероша-6, стоявшего в трех шагах. Глава семьи ящериц даже не пытался увернуться. Выстрел излучателя почти бесшумен, лишь легкое жужжание механизма, причем никаких внешних повреждений жертве он не наносит, излучение поражает нервную систему. Лимсей хорошо знал, что излучение станнера способно свалить с ног существо любой расы в известном космосе, и не сомневался в результате. А Керош-6 остался стоять. Просто стоял и смотрел на него, Лимсея. Без всякого выражения. Застывшим, но явно осмысленным взглядом. Это было странно. Пугающе странно… Лимсей почувствовал, как ускоряется его сердцебиение, и страх пробивается сквозь мощные дозы успокаивающих веществ, введенных в организм киберами. Остальные саламандры начали оборачиваться, пытаясь понять, что происходит. Еще пять торопливых выстрелов – и пять застывших фигур. Прямо скульптурная композиция, мать ее. – Какого черта вы не падаете, черт вас побери! – вырвался у прима-майора яростный вопль. – Сдохнете, сдохнете наконец! – Палец все жал и жал на сенсор, вколачивая нейроразряды в застывшие фигуры. А они все стояли. Не двигались – парализованные и не должны двигаться, но и не падали! Лишь с каждым выстрелом кожа саламандр все больше серела, утрачивая зеленоватые разводы, и словно превращаясь в какой-то мутный, обесцвеченный пластик. А затем Керош-6 шагнул к нему. И остальные пять саламандр повторили этот шаг возле своих стендов. Это было настолько жутко, что в панике Лимсей отпрянул, налетел спиной на шкаф, и ударившая в спину полка отбросила его обратно. Он споткнулся и рухнул на колени, выронив парализатор из дрожащих рук, тут же попытался торопливо вскочить… И крепкие тонкие пальцы обвились вокруг его шеи, впившись в кожу утолщениями на подушечках – рудиментарные присоски, которых саламандры лишились в ходе эволюции. Лимсей с отчаянным рыком, словно дикий зверь, рванулся изо всех сил, но саламандры уже обступили его со всех сторон, и длинные тонкие лапы ящериц впились в его тело словно стальные клещи, хватая за плечи, за голову, за шею. Лимсей почувствовал, что его словно оплела стальнаяпроволока, выдавливая из груди воздух. Затем саламандры плавным движением подхватили его с пола и впечатали спиной в шкаф. Прима-майор попытался брыкнуть ногами, но и ноги саламандры намертво прижали к шкафу. Ранее темно-красные глаза Кероша-6, смотревшего на Лимсея в упор, почернели, радужка слилась со зрачком, и его глазницы стали казаться бездонными провалами в черепе. – Ты безграмотен, человек, – раздался из коммуникатора бесстрастный голос Кероша-6. – Излучение вашего станнера действует на нашу нервную систему иначе, чем на людей. Ты убил нас, но умрем мы не сразу. Мы больше не связаны с тобой никакими обязательствами. – Отпусти, паскуда, отпустите меня, твари, немедленно, я приказы… Взгляд Лимсея в панике метался по бесстрастным лицам саламандр, похожим друг на друга как две капли воды, и он пропустил момент, когда лапа Кероша-6 что-то поднесла к его лицу и впихнула в рот какой-то ворсистый комок, заставив умолкнуть. Прима-майор в диком ужасе скосил взгляд, и увидел, что из его губ торчит зад какой-то мягкой игрушки, одной из тех, которыми была заставлена лаборатории. – Аватара этого божка, хранителя домашнего очага, не уберег нас, – бесстрастно пояснил Керош-6, продолжая сильными пальцами деловито заталкивать игрушку все глубже, раздирая небо и язык, пока не перекрыл прима-майору носоглотку полностью. – Когда такое случается, мы приносим их в жертву. Лимсей замычал и снова отчаянно задергался в лапах саламандр, но это было все равно что выбраться из-под придавившего тебя танка. Глаза прима-майора полезли из орбит – его легкие разрывались, тщетно пытаясь получить порцию кислорода. Подохнуть от мягкой игрушке в глотке… Невозможно… Так нельзя… Лучше бы они его пристрелили… Взгляд начал тускнеть, лица саламандр расплывались, превращаясь в мутные кляксы.Глава 15. Шайя
Эхо обвалившихся камней еще гуляло под сводами пещеры, когда фонарь лазерного карабина вспыхнул в руках сонгерданца, выхватывая картину из тьмы, сразу ставшей чернильной. Провал, через который прыгнул Крон, увеличился метра на два. Два паршивых роковых метра. Широкий луч света скользнул вниз, раздвигая тьму, но уперся в каменный выступ на их стороне – неудобный угол освещения не позволил заглянуть глубоко. Тогда сонгерданец молча шагнул к провалу. – Подожди! – Шайя стремительным движением тут же вцепилась ему в локоть, останавливая, от захлестнувшего волнения сердце колотилось как сумасшедшее. – Этот край тоже может обвалиться! – Знаю. – Тогда я с тобой. Подстрахую, если что. Петр оглянулся – призрак со светящимися глазами на экране лоцмана. После секундной заминки кивнул: – Держись поближе к стене. Осторожными шагами они приблизились к краю, и Петр наконец смог осветить дно провала. Не так уж и высоко – метров пятнадцать. Впрочем, чтобы разбиться насмерть, этой высоты вполне хватало. Оказалось, под ними параллельно пролегал ход еще одной пещеры, которая была намного просторнее, чем та, в которой они находились. Видимо, когда-то вода, просочившись сквозь породу, ушла из верхнего туннеля, и теперь по дну нижнего бежал узкий быстрый ручей. Там, где должен был упасть Крон, несколько больших обломков перегородили русло, и вода билась и пенилась об острые выступы. Шайя медленно выдохнула. Тела Крона нигде не было видно. – Не понимаю, – прочему-то прошептала Шайя, изо всех сил стараясь, чтобы голос ее не дрожал. – Куда он делся? – Его могло завалить, – негромко отозвался Петр, поводя пятном луча вокруг обвала и внимательно осматривая все пространство внизу. – Или течением утащило. – Как глупо получилось… – Крон всего лишь опередил меня. Это самый простой ответ на твой вопрос – как перебраться на ту сторону. Три метра и тебе по силам перепрыгнуть. – Я не об этом… А о том, что он так глупо погиб… После всего, что было… судьба несправедлива к нему. – Этим прыжком он спас мне жизнь. Петр молча выпрямился, поднял ствол карабина и длинным импульсом выжег в стене в двух метрах выше края обрыва узкую отметину длиной в три ладони. Затем провел еще раз, углубляя и расширяя. Камень дымно вспыхивал и шипел, распространяя едкую вонь. – Что ты делаешь? – Шайя умолкла, догадавшись сама. – Нам все еще нужно перебраться на ту сторону, верно? – Петр сместил ствол, отступив чуть меньше метра, и принялся выжигать следующее углубление. Дно подземного хода обвалилось не полностью, вдоль стен осталось несколько узких выступов для ног. Но руками ухватиться было не за что. Петр, скорее всего, и пять метров перепрыгнет, а вот в собственных возможностях Шайя сомневалась. Но дело даже не в этом. От удара пол снова мог обвалиться. Не следовало повторять роковую ошибку Крона… – Шайя, с тобой все в порядке? – спросил Петр, так и не дождавшись реакции. – Да. Не обращай внимания. Продолжай. Нам нужно убраться отсюда. Шайя прислонилась спиной к стене, чувствуя дикую опустошающую усталость. Когда человек вот так внезапно погибает на твоих глазах, это всегда шокирует. Только что бикаэлец готов был сцепиться с Петром, чтобы завоевать ее внимание, и вот… Шайя чувствовала себя какой-то оглушенной. Обманутой. На ее глазах невольно выступили слезы, а дыхание участилось, но она этого не заметила. «Мехвоина», контролировавшего ее эмоциональное и психическое состояние, она давно отключила, в отличие от Петра она устала чувствовать себя хладнокровной куклой, напротив, хотелось воспринимать мир во всей полноте, находясь рядом с близким человеком – Петром. И теперь эмоции ее захлестнули с головой. Так не должно было случиться. Если верить Крону, он оказался здесь именно из-за нее. Из-за своих симпатий к ней он пошел на смертельный риск, отправившись на боевом роботе прямо в логово врагов. Надо быть совершенно черствой сукой, чтобы отнестись к такому поступку без элементарной благодарности. И потом… избежать жуткой смерти в огне после удара энергонов и сорваться в провал… Какая-то… неправильная смерть. Несправедливая. Шокирующее бессмысленная. Шайя порывисто вздохнула, покосилась на Петра. Тот двигался как робот – словно за годы службы перенял привычки своих любимых железяк. Предельно точные движения и экономные выстрелы. Помочь ему было нечем, но он и без нее прекрасно справлялся. Судя по показаниям его лоцмана, у него даже пульс участился всего на несколько ударов. Его выдержке можно было только позавидовать. Понятно, что запасного энергоэлемента у него нет, а «лакар» мог понадобиться для боя, вот Петр и старается, но… какой же он хладнокровный сукин сын. Впрочем, Шайя знала Петра достаточно долго, и понимала – все дело именно в выдержке. В сильной воле. Когда ничего не угрожало, в спокойной обстановке, Петр умел быть внимательным и чутким. Понимающим. Человечным. А сейчас ситуация заставляла его полностью собраться, не отвлекаться на пустые переживания… это только она могла себе позволить, потому что нечем было занять руки, вот и занимала голову… Через несколько минут цепочка отметин протянулась над всем провалом, но на этом Петр не остановился, вернулся к началу и начал выжигать отверстия на уровне ног. Сперва Шайя не поняла его замысел, подумала, что он делает это для страховки, но когда Петр сместил луч еще на полметра ниже уровня пола, до нее дошло. Она даже вскочила. Вот тебе и хладнокровный сукин сын! – Нет, Петр. Нет! Ты не станешь туда спускаться! – Я никого не бросаю, Шайя. И в его предельно спокойном голосе Шайя услышала знакомую упертость. Когда Петр так говорил, то сразу становилось ясно, что для себя он уже все решил, и ничто не заставит его остановиться. – Ты готов был убить его, а теперь собираешься рискнуть головой, чтобы только убедиться в его смерти. Поведение, граничащее с безрассудством! Я не хочу тебя потерять снова! Петр прервался, выключил свет и опустил ствол карабина, затем мягко положил ладонь на ее плечо. Он стоял так близко, что его горячее дыхание коснулось ее щеки. – Бикаэлец мне немного… не по душе, как ты верно заметила, но он нам помогал как мог, и опасения капрала на его счет ничем не подтвердились. Я должен убедиться, что больше ничего не могу для него сделать. – Шайя попыталась снова возразить, но сонгерданец прижал палец к ее губам. – Тихо. Успокойся. Я буду острожен, обещаю тебе. И у меня большая практика по скалолазанию, так что ничего со мной не случится. – Практика? Вот уж не знала. – Практика по скалам входит в обучение «скорпионов». На Двойном Донце ты просто мало интересовалась моим прошлым. А я не прирожденный рассказчик. Уж извини. Петр отстранился и снова поднял карабин, яркое пятно света вспыхнуло и побежало по стене, четко выхватывая каждую шероховатость, затем тепловой луч вонзился в каменную толщу. Едкий запах дыма, начавший рассеиваться, пока они говорили, снова вернулся. «Лично меня его поведение совсем не удивляет». Капрал, о котором Шайя совершенно забыла, заговорил с ней по лоцману. Шайя резко оглянулась. Он так и стоял все время за ее спиной, слушая их перепалку. Вид у него был необычно задумчивый, да и привычной ругани, которую Ронор Журка рад был раздавать по любому поводу, не прозвучало. Неужели так повлиял столбняк, который на него навел Крон? Господи, какие были уникальные способности у парня, а выжить не помогли… банальный обвал и падение… Хватит. Шайя глубоко вздохнула, пытаясь прогнать нервную дрожь. Просто еще одна боевая потеря. Ее командир старший лейтенант Гунза Кипер, командир звена гравилетчиков старший сержант Чекис со своими ребятами, капитан Хоган с техниками… Столько смертей за минувшие сутки. Теперь Крон. Не исключено, что цепь потерь на этом не прервется. Возможно, следующей будет она сама. Переживать по каждому… никаких сил человеческих не хватит. Так что нужно просто жить дальше, пока есть такая возможность. – Капрал, не желаешь попробовать первым? – позвал Петр, не прерывая своего занятия. – Перебраться на ту сторону? Почему бы и нет, – непривычно мирно согласился капрал, Шайя не без изумления посторонилась, пропуская его грузную фигуру к краю провала. – Запросто рискну своей жизнью вместо вас, всю жизнь об этом мечтал, все равно жизнь у меня никчемная, по вашим же словам. И цепляться за эту жизнь мне совершенно незачем… – Тебя что, замкнуло, Ронор? – Ну надо же, он еще и имя мое помнит… – Я не собираюсь на тебе экспериментировать, капрал… – Да, да, все я понял правильно, не переживай, – к капралу вернулась знакомая сварливость. – Ты собираешься спуститься вниз, а Шайя тебя не оставит. Так что схожу к Лабе сам, постараюсь привести помощь. Или хотя бы притащу тросы. Должно же быть у саламандр хоть что-нибудь полезное. Если Крон еще жив, в чем я сильно сомневаюсь – не может так повезти дважды, мы это уже проходили, да, Петр? Там, в Адском ущелье? В общем, как-то придется вытаскивать тебя обратно. Все, я пошел. Подсвети, не экономь на моей жизни. Путь и такой никчемной по вашему общему мнению. Петр молча выполнил его пожелание, выхватив светом фонаря большую часть стены, по которой капралу предстояло перебраться на ту сторону. – Уверен, что справишься? – неловко уточнила Шайя. – Спасибо за заботу, – буркнул капрал. – Я, конечно, не такой прыткий скалолаз, как твой пилот, да деваться некуда. А теперь помолчите, не надо мне трендеть под руку. – Хорошо. Капрал прижался грудью к стене, выбросил вперед пятерню, вцепился пальцами в край выжженного лазером отверстия. – Тепленькое, зараза. Надеюсь, другие тоже уже остыли… Ронор шагнул над пропастью, нащупал подошвой башмака опору, подтянул вторую ногу, переместил тело для следующего шага, снова выбросил руку, цепляясь за следующую полку. Дыхание его стало шумным и прерывистым от напряжения, по вискам скользнули первые капли пота. Шайя невольно затаила дыхание, наблюдая за перемещением особиста над провалом. Она мысленно повторяла за ним каждое движение, сжимая кулаки и молясь, чтобы у него все получилось. Грузная и нелепая фигура капрала в свете фонаря, казалось, висит на стене на честном слове, не срываясь лишь по какому-то недоразумению. Три шага. Четыре. Пять. Остался последний бросок и Ронор окажется на той стороне. Но тут возникла непредвиденная заминка. – Петр, твою мать! – приглушенно рявкнул капрал, прижавшись всем телом к стене, до боли вдавив щеку в холодный камень. – Где еще одна дырка?! – Промашка, капрал, – Петр виновато хмыкнул. – Я рассчитывал по себе. Подожди, я выжгу. Только не дергайся… – сонгерданец сместился вплотную к левой стене, чтобы увеличить угол прицела, поднял ствол карабина выше, точка лазерного целеуказателя загорелась на стене рядом с капралом. И снова опустил карабин. – Сучье племя! Тебе придется отступить на шаг назад, угол неудобный, могу тебя задеть… – Да пошел ты! Совсем спятил! Пальцы устали! Еще пока остынет, последняя дырка и то горячая до сих пор! – Тогда прыгай. – Тебя бы сюда, сучонок… – Только не торопись, – вырвалось у Шайи. – Будь осторожен… – Я сама осторожность, чтоб вас! А теперь заткнитесь! Капрал протолкнул вперед стопы, насколько мог, дальше на целый метр опоры для ног не было. Затем, удерживая вес тела на правой руке, начал переносить центр тяжести на левую сторону – в пустоту, вытянув до предела левую руку. Замер, пытаясь нащупать пальцами хоть какую-то опору, но стена, как назло, в том месте была без выступов. – Промашка, – тихо повторил Петр сквозь зубы, злясь на себя. – Паршиво вышло. – К черту, – натужно просипел капрал. – Больше не могу. И прыгнул, вполне удачно приземлившись на край – звук, словно упал мешок с песком. Отряхнув ладони, капрал шумно выдохнул, бросил взгляд через провал и как ни в чем не бывало вполне бодро заявил: – Все, я пошел. Мне еще вас спасать. И утопал в темноту. – Спаситель нашелся, – невольная улыбка облегчения тронула губы Шайи. – Интересно, а куда подевалась его вездесущая вонь? – задумчиво обронил Петр, задним числом выжигая на стене недостающее отверстие. – Иммунитет что ли выработал? Или батарейки выдохлись? «А я все слышу, – отозвался капрал по лоцману. – Так что поаккуратнее на мой счет. Я злопамятный. И вообще, я может, просто устал бояться». «Кстати, что ты имел в виду, когда сказал, что поведение Петра тебя не удивляет?» – запоздало спросила Шайя, переходя на отдельный канал связи с капралом, чтобы их не услышал Петр. Запоздало – потому что стены могли заглушить радиочастоты лоцмана в любой момент. «Да есть с чем сравнивать. В Адском ущелье был прецедент». «А конкретнее?» «Ох уж это извечное женское любопытство». «Я тебя за язык не тянула, сам заговорил». «Ладно, красавица, я тебе кое-что расскажу…» «Без фамильярности, капрал». «Не будь бякой, девушка, я вдвое старше тебя, а наши звания сейчас ничего не значат. Так вот… О чем это я? Ах да, об этом сучонке… прошу прощения, девушка, о Петре. Старая привычка, извини, вырвалось. Помнишь, он рассказывал тебе о нашей стычке с чужаками над водопадом? «Да. Продолжай». «Когда наш глайдер после гравитационной оплеухи рухнул в реку перед водопадом, я потерял сознание. А когда очнулся, глайдер сидел, что называется, по самые ноздри в воде и должен был вот-вот сорваться в Адскую пропасть. Без меня пилот не мог взлететь – все-таки машинка из особого отдела, и управление было завязано на меня. А если учесть, что мы крупно повздорили перед нападением иноров, то он мог меня спокойно бросить. Я бы так и сделал». «Не наговаривай на себя лишнее, капрал. Тебе что, нравится выглядеть засранцем в глазах окружающих? Что за радость такая?» «Да причем тут это… Выбор был невелик – спастись самому, или погибнуть обоим. Собственно, он и собирался это сделать – вырезал лазером боковое стекло, хотел выбраться наружу и добраться до берега вплавь, пока глайдер не сверзился с водопада. Но он потратил время, чтобы привести меня в чувство, вколол лекарства из аптечки. Если бы не это, я бы уже успокоился навсегда на дне Адской пропасти. Так что думаю, он не успел бы доплыть. Течение там очень быстрое, а водичка похолоднее, чем в душе на базе. Характер у твоего Петра, конечно, не сахар, но он действительно никого не бросает до последнего». «Спасибо». «За что?» «За то, что рассказал мне это. Он здорово изменился за время нашей разлуки. В лучшую сторону». «А может, ты просто плохо его знала? «Может и так. Теперь надеюсь узнать получше». «Я слышал от ребят с базы, какой недотрогой ты себя выставляла. Так ты ждала Петра?». «Ох уж это извечное мужское любопытство». «Так его ждала, или я ошибаюсь?» «Тогда я этого еще не знала. Просто чего-то выжидала. Какого-то знака. А появился Петр, и все встало на свои места». «Душещипательная история, щас заплачу от избытка чувств. Махровая романтика, махровее просто не придумать». «Капрал, тебе говорили, что ты – порядочная задница?» «Это мое второе имя». «Ладно, ладно Ронор, извини, беру свои слова обратно. Ты не так уж плох, когда узнаешь тебя поближе». «Обычно люди предпочитают со мной поближе не знаться. Говорят, я здорово пованиваю. И им совершенно плевать, что я таким родился и ничего не могу с этим поделать… Черт! Дьявол! Тысяча дьяволов и чертей! «Что случилось?!» «Здесь тупик! Бетонная пробка! Туннель заблокирован! А на карте этого не было! Я так зол, что сейчас взбешусь и сделаю что-нибудь нехорошее!» «Спокойно, Ронор. Спокойно. Возвращайся. Я передам Петру. Придумаем, как быть дальше». «Хочется кого-нибудь стукнуть. Впервые в жизни». «Проблем и без тебя хватает, так что поосторожнее с такими заявлениями». «Да я это фигурально… Ладно, иду я, иду». Петр, снова принявшийся выжигать нижние ступеньки, вдруг выключил фонарь и резко подался спиной назад, заставив Шайю отпрянуть к стене. Вокруг сразу сомкнулась чернильная тьма – с фантомами их собственных силуэтов на инфрасканере. – В чем дело… «Тихо. Ничего не говори вслух». Ответ пришел по лоцману, и Шайя подчинилась, вся обращаясь в тревожное внимание. Провал внизу осветился мягким призрачным светом. Шайя потянулась за иглометом, но Петр, почувствовав ее движение, крепко прижал ее ладонь сверху своею. «Замри. Игломет здесь не поможет». В следующую секунду Шайя поняла, почему Петр сказал это с такой уверенностью. Стены пещеры озарились мягкими сполохами мерцающего света. Из провала выплыл рой… светляков? Рой из нескольких десятков созданий величиной с палец, казавшихся бесплотными сгустками энергии, и выглядевших, как амебы-переростки. Отличались они друг от друга только цветом – желтые, зеленоватые, голубые. Никаких индивидуальных черт разглядеть не удалось – рой созданий сразу стремительно закружился, словно вихрь, сотканный из света, их очертания смазались от движения. Ни конечностей. Ни органов зрения… И все же Шайя почувствовала невидимый внимательный взгляд. Светляки изучали их. С любопытством, но без вражды. «Это что, какая-то местная форма жизни? А ты говорила, планета практически необитаемая». «Не знаю, Петр. В сети Пустоши ничего такого не было». «Возможно, они просто плохо изучили свою планету». «А почему ты думаешь, что эти светляки пожаловали не от иноров?» «Во-первых, таких мы среди чужаков не видели. Во-вторых, они не нападают. Просто изучают нас». «Так ты тоже это чувствуешь – что они смотрят на нас?» «Да. На всякий случай пока не шевелись». Не останавливая движения, рой светляков разомкнул окружность и длинной извивающейся змеей потянулся в туннель, выхватывая по пути из темноты стены мерцающими отблесками. «Эй, Шайя? Что у вас происходит? Я что-то чувствую. Опять этот проклятый запах, самому тошно… Петр там не сорвался, случаем? Шайя? Ответь же, черт побери!» «Ронор, прижмись к стене». «Зачем это?» «Прижмись, говорю. У тебя гости сейчас будут. Может не тронут, как и нас». «Да кто не тронет?! Что за загадки… Ох…» Шайя сбросила ему на лоцман свой видеоканал, чтобы он посмотрел на светляков ее глазами. И подключилась к зрительному каналу капрала – тот позволил это сделать без малейших возражений. Светляки уже наплывали на него шевелящимся облаком, заставив особиста заткнуться и поспешно вжаться в стену. «Молчи. Не шевелись. Нам помогло». «Здесь тупик! Им некуда деться, да и мне тоже!» «Не дергайся. Жди. Может, обойдется». «Да идите вы к чертям собачьим, я подыхать не собираюсь!». В окошке виртуалки перед глазами капрала вдруг возникла рука с парализатором. «Капрал, не смей!» «Идиот, опусти сейчас же! – рявкнул по внутренней связи Петр. Капрал не послушался, паника заставила его нажать на спусковой сенсор – зеленый огонек активатора мигнул красным. Надвигавшееся на него облако светляков словно вздрогнуло. Несколько призрачных созданий отделились от общей массы и с невероятной скоростью метнулись к руке капрала… Тот даже отдернуть ее не успел, а от парализатора остался лишь огрызок – рукоять с частью магазина. Затем весь рой вполне мирно проплыл мимо застывшего в столбняке человека дальше по туннелю. «Капрал, мы же тебя предупреждали – не трогай их. Трудно было послушаться голоса разума?» «Они… они туннель пилят»… «Что?» «Да сами смотрите, сейчас дам увеличение». Картинка на виртуалке Шайи прыгнула к глазам. Это было нечто. Рой светляков словно втягивался в стену, впитывался в камень. Нет, не так – бетонная пробка, которой когда-то строительные роботы заблокировали этот подход к лаборатории, словно таяла. Не вся. Примерно на метр в диаметре по центру. Но таяла быстро. А рой втягивался в протапливаемую дыру, свечение бледнело, пока не погасло совсем. «Ушли… Они проход сделали… Представляете? Только я туда один теперь не полезу… Ни за что. Я объясню, почему я выстрелил… Вы вообще знаете, что это было? Откуда вам знать. Именно этих тварей и изучает лаборатория, так что я знаю, насколько они могут быть опасны. Не понимаю, почему они меня не тронули – должны были. Призраки убивают память. Превращают любое живое существо в растение. Начисто. Им на дороге лучше не попадаться». «Капрал, ты же говорил, что о работе лаборатории тебе ничего не известно. И как тебе после этого верить?». «А мне не нужно, чтобы ты мне верил, пилот. Я свою работу выполняю, и работа моя заключается в сохранении секретов данной лаборатории. Это все, что тебе нужно знать. Только теперь секреты бессмысленны, вы и сами все видели…». «Подожди, капрал. У нас еще один рой». В провале снова посветлело, как и в первый раз. Но теперь призраки выбраться не торопились. Они образовали светящуюся и вращающуюся по окружности плоскость, затянув все пространство провала, и похоже, останавливаться не собирались. А затем Шайе показалось, что посветлело за спиной, она обернулась… Не показалось. Еще один рой перекрыл проход сзади. «Петр!» «Вижу». «Ты только сам стрелять не вздумай, – посоветовал капрал. – Раз сразу не прикончили, значит им что-то от нас нужно». «Они что, разумны?» «Понятия не имею, пилот. Честно. С ними саламандры экспериментируют, вот они о призраках знают куда больше моего. Но по всему выходит, что задерживаться нам здесь не стоит». «Петр, поиски Крона придется отложить, – напряженно сказала Шайя. – Сам видишь, что творится». «Похоже, ты права. Ладно, перебираемся на ту сторону. Готова?». «Давно готова». Нет худа без добра, подумала Шайя с облегчением. Неизвестно, что этим странным созданиям было от них нужно, но два полезных дела они уже для них сделали: открыли путь к лаборатории и образумили Петра, собиравшегося спуститься вниз. Петр закинул карабин за спину и кивнул Шайе: «Ты первая. А я подстрахую…если что». Шайя глубоко вздохнула, словно перед прыжком в воду. С детства боялась высоты и никому никогда не признавалась в этой слабости. Когда в ущелье ей пришлось забираться на двадцатиметровый уступ, чтобы активировать «крота», ей пришлось выдержать настоящее испытание на физическую силу и силу воли. А сейчас опять высота и опять придется сжать нервы в кулак. И не дай бог ухнуть вниз, прямо в эту светящуюся массу призраков… Она прижалась к стене, выбросила вперед руку и сделала первый шаг.Глава 16. Кассид
– Что здесь делает полиция, Кассид!!! Ты подставил меня! Ты, жирный, мерзкий торговец, с тобой нельзя иметь дела, ты… Как только внутренний люк стыковочного узла, принявшего полицейский катер, распахнулся, впуская Кассида с компанией на борт «Улыбки», уши прибывших сразу же заложило от неистового, пронзительного вопля гидлинга. По человеческим меркам гидлинг – существо крохотное, всего около пятидесяти сантиметров ростом, но когда комок разъяренной шерсти скачет перед твоим носом, совершая полутораметровые прыжки в воздух, и при этом мельтешит всеми четырьмя лапами и хвостом, кажется, что вместо одной мартышки перед тобой беснуется целый выводок. А мощь его вопля сделала бы честь полицейской сирене. Реакция, понятное дело, последовала на появление человека в полицейской униформе – Эроу Трапа, в данный момент ошеломленно выглядывавшего вместе с Алайн из-за объемной фигуры Кассида. Оказавшийся в авангарде, торговец послужил щитом от взбесившейся мартышки, и принял на грудь «крикливые децибелы». Не долго думая, Кассид выбросил вперед руку, поймал гидлинга поперек хилого туловища, обтянутого уже знакомым торговцу розовым махровым халатом, и аккуратно сжал, стараясь не сломать ненароком хрупкие косточки. Обезьянин испуганно умолк на полуслове, но тут же выяснилось, что без защиты он не остался. Напротив лица кассионийца словно из воздуха материализовалось нечто вроде здоровенной «сигары» – полуметровой длины, толщиной с руку торговца. «Сигара» весьма недружелюбно гудела антигравитационным приводом и мигала сотней крошечных огоньков по всему корпусу, уставившись на торговца концом, на котором красовался пятачок весьма характерного вида – ячеистая пластина, которая используется на иглометах. Пятерка «скелетонов», сопровождавших Кассида, оперативно вскарабкалась по бронежилету хозяина и оседлала его плечи, ожидающе уставившись бусинками сенсоров на «сигару». Лоцман Кассида автоматически попытался нащупать инфочип дроида, чтобы выяснить информацию о назначении и скачать спецификации, но натолкнулся на защитный программный блок и остался ни с чем. Сомахи на этого дроида нет, расколол бы его, как орех… Дьявол. Да хватит уже, хватит. Забудь пока о возможностях, которые временно недоступны, иначе это мешает использовать собственные силы. И без Сомахи ясно, что дроид – охранный, а что модификация незнакома – да мало ли вещей производится на технически развитых планетах известного космоса. – А ну-ка убери это, Тимбс, – не повышая голоса, потребовал Кассид. – Сперва отпусти, – просипел зажатый в лапе Кассида гидлинг. – Или получишь ядовитое жало в синюю морду… Враз почернеешь, родная самка не узнает… – А мои «скелетоны» порвут тебя на кучу мелких тряпочек вместе с твоим драгоценным халатом. Ладно, я тебя отпускаю, на счет два, а ты убираешь свою хреновину. Готов? – А-а… Хрр-р-р… – Два! – Постой, Кассид, – требовательно остановила его Алайн. – Ты мне ничего не сказал о договоренности с гидлингом. – Извини, Алайн, но мы не можем торчать здесь и обсуждать все наши проблемы, времени нет. Все вопросы после старта… Да уберешь ты свою хреновину, Тимбс, или мне тебе башку оторвать?! – Хр-р-р-р… Спохватившись, Кассид разжал пальцы, и шерстяной клубок в раздувшемся, словно парашют, халатике спикировал на пол. Гидлинг вздохнул поглубже, наполняя легкие кислородом, хвост встал трубой, просунувшись в разрез сзади халата, и все тут же началось по-новой: – Ты подставил меня! Ты еще пожалеешь! Ты так просто не отделаешься, такое оскорбление дорого стоит, я выставлю тебе иск на… – Ну вот, рэ-эррр, я же говорил, что ты попытаешься пересмотреть нашу договоренность, как только попадешь на борт «Улыбки». Тимбс, проваливай. Обойдусь без твоих услуг. – Договоренность? – недоверчиво переспросил гидлинг, прекратив наконец вопить. – А полицейский? – Опер-лейтенант Трап – наш человек, ни о какой подставе и речи нет. – Кассид сжал и разжал пальцы, устрашающе выпустив когти, он испытывал большое желание придушить «компаньона». – Все, убирайся с дороги, ты меня больше не интересуешь… – А, ну ладно, – моментально успокоился гидлинг. – Кассид, я погорячился. Пушка с тобой? – О чем речь, дядюшка? – недобрым тоном осведомилась Алайн, сразу почуяв, что ее только в чем-то обвели вокруг пальца. – Вы что-то вывезли с карантинной зоны, Кассид? – обеспокоено спросил Трап. – Да подождите вы все! Тимбс, не забегай вперед, через минуту все обсудим, сразу после старта. Не в коридоре же наши дела обсуждать… Да что же это такое! – Нервы Кассида не выдержали. Дроид все еще перегораживал путь. В гневе торговец мог двигаться гораздо стремительнее, чем это можно было предположить, глядя на его внешне неповоротливую тушу. Выброшенный вперед кулак с такой силой звезданул по дроиду, что тот, кувыркаясь и искря, вмазался в стену коридора метрах в пяти впереди, громко бумкнул и скатился на пол, напоминая своим видом продавленный бейсбольный мяч. И, видимо, благополучно сломался, так как признаков жизни больше не подавал. Кассид наклонился над гидлингом грозовой тучей, уперев кулаки в колени. Мартышка невольно съежилась, головенка наполовину втянулась в ворот халата, и без того здоровенные глазищи выпучились от испуга и пошли разноцветными пятнами. – Запиши поломку дроида на мой счет, Тимбс. Но если еще вякнешь хоть слово, рэ-эррр, пока мы не прибудем в кают-компанию… Гидлинг поспешно отскочил в сторону, уступая дорогу двинувшемуся вперед кассионийцу, словно шагающий боевой робот. Алайн и Трап, впечатленные сценой гнева, без вопросов пристроились в кильватере. Проходя мимо, Кассид еще раз мстительно пнул ни в чем неповинного дроида, чем вызвал сдавленный писк гидлинга за спиной, у которого, видимо, сердце кровью обливалось от утраты ценного имущества. «Кассид, Ягу говорит, что пришел вызов от полицейского управления, – сообщила Алайн по лоцману, не желая обсуждать дела при гидлинге. – Там требуют объяснить, что делает полицейский катер на нашем борту, почему с ним нет связи. Что им ответить? Мне самой что-нибудь придумать, или у тебя есть какие-то соображения?» «Позвольте это сделать мне», – вмешался в разговор Эроу Трап. После достигнутой договоренности о сотрудничестве глушить лоцман полицейского не было необходимости, поэтому теперь он мог поддержать беседу. Хотя, конечно, определенный риск оставался – если Трап решит пойти на попятную. Но проблемы нужно решать по мере их поступления, незачем зря беспокоиться о том, чего еще не случилось. «Дай сообразить… Скажи им, что знать не знаем, что здесь понадобилось полиции. С катера никто не сходил, как прилетел, так и улетел, связи с ним у нас тоже нет, так что мы сами в недоумении. Алайн, мы готовы к прыжку?» «Разрешение получено еще минуту назад. Но могут и отменить. Если промедлим». «Но катер уже отправился обратно, так? Эроу, ты же включил автопилот?» «Конечно, Кассид. Наверное, это разумно – повернуть дело таким образом, словно я спятил, но они могут запретить вылет «Улыбки» до прояснения ситуации». «Одним нарушением больше, какая разница… Сынок, раз ты с нами, не ломай голову над ответом, обойдутся. Вернемся, я подключу все свои связи, отмажем тебя. Просто дело это хлопотное и требует времени, которого у нас нет сейчас». «Ладно, как хотите», – согласился Эроу Трап. – Должен предупредить, что управление вышлет еще кого-нибудь для проверки…» «Нас это уже не касается. Алайн, как только доберемся до рубки, сразу же прыгаем». «Обижаешь, Кассид, – Алайн хмыкнула. – У нас современный корабль. Может стартовать хоть сейчас, ты даже не почувствуешь прыжка». «Шутишь, девочка? Хочешь, чтобы у нас мозги сварились вкрутую?» «Гипер-компенсаторами оборудован весь корабль, дядюшка Кассид. Каждый отсек, в том числе и коридоры». «Хорошо зарабатываете, ребята». «Да нет, мы просто не так скупы, как ты, дядюшка Кассид, – насмешливо улыбнулась Алайн. – Я знаю, ты гордишься своей старой развалюхой, но наш кораблик, хоть и поменьше, даст сто очков вперед твоему по оснащению». «Не сыпь мне соль на рану. И погоди с прыжком, мне как-то привычнее в такие моменты находиться в кресле». Справедливый упрек. Как только все утрясется, нужно будет заняться модернизацией «Забулдыги». И в самом деле, хватит экономить. Впрочем, кораблю Кассида уже больше ста лет, вносить в его конструкцию существенные изменения уже проблематично, а внешник Алайн сошел со стапелей космического дока на Кассионии едва ли десять лет назад. Ага, вот и искомая дверь. Кассид решительно шагнул в распахнувшиеся створки кают-компании, и… Впрочем, все по порядку. Создатели корабля Алайн подошли к своему делу весьма оригинально, совместив функции рубки и кают-компании в одном отсеке, отчего в обиходе такой отсек получил название «компашника». Так вот, «компашник» – почти идеальная сфера около десяти метров в диаметре. И когда перед Кассидом распахнулась дверь, он оказался на «экваторе» этой сферы, в поясе обслуживания. Ни пола под ногами, ни потолка над головой, вогнутые стены просто уходят от порога вниз и вверх. На появление гостей мгновенно отреагировала сервисная система – как только возникает необходимость в дополнительном кресле, гладкая поверхность стен вспучивается и выплевывает блок-трансформер с электромагнитным приводом, а дыра бесследно затягивается новой панелью. Пока блок доплывает до порога, перед посетителем уже готовое кресло, сформированное с учетом его веса и комплекции, которое подхватывает клиента и возвращается на место – или туда, куда гость укажет. Впрочем, особо ждать не приходится, процесс трансформации происходит считанные секунды, а кресел, при необходимости, управляющий центр сервиса «компашника» может сформировать одновременно несколько десятков. В центре «компашника» красуется трехметровый голографический глобус, поделенный на информационную сетку, служащий как для управления кораблем, так и для вывода разной второстепенной информации, содержащейся в базе данных корабля, или поступающей снаружи из информационной сети планеты. Все обслуживание автоматизировано через лоцман, уточнение или корректировку команд можно также проводить посредством голографической панели управления. Напитки, еда – все доставляют летающие автоматы из бара, расположенного на «дне» сферы, система вентиляции и подавления запахов столь совершенна, что ничто постороннее не коснется обоняния. Если захотелось размять ноги – кресло спустится вниз, к пятачку бара, можно походить вокруг него. Для Кассида такая обстановка была чужда, непривычна, неудобна. Он предпочитал помещения, организованные по старинке – где можно топать своими ножками, а для обслуживания за столом ему хватало родимых «скелетонов». Но выбирать не приходилось. Придется приспосабливаться. Как только дверь утонула в стене, открыв вместительное внутреннее пространство «компашника», в уши кассионийца ударил хоровой вопль целой стаи гидлингов, а напротив груди и лица, перегородив вход, зависла свора уже знакомых дроидов, напоминая рой рассерженных ос. Из-за очередной дурацкой задержки глаза Кассида моментально налились кровью, из горла непроизвольно вырвался яростный рык. В кают-компании царил самый настоящий бедлам. Идентификационная программа лоцмана насчитала семь штук гидлингов, «упакованных» в сервис-кресла соответствующего размера, развешенные вдоль экватора «компашника». И столько же, соответственно количеству хозяев, охранных дроидов. Перебивая друг друга, обезьянины одновременно выкрикивали приветствия и угрозы, оповещенные о разговоре своим семейным вождем – Тимбсом. Все без исключения представители мартышечного семейства были облачены в разноцветные халаты, к которым их раса испытывала почти мистическую любовь. Родом гидлинги из системы Око, с планеты Ханна. В их перенасыщенных влагой джунглях люди так и не приспособились к комфортному существованию. Да и больно уж беспокойные хозяева планеты – постоянно, не взирая ни на какие договоренности, норовят сделать какую-нибудь пакость гостям. Зато в чужих мирах мартышки страдали от чрезмерно, на их взгляд, сухого воздуха. У себя на корабле они могли создавать нужную им атмосферу, но в гостях они диктовать условия не могли, приходилось терпеть. Отчасти положение спасали спецхалаты с встроенной системой климат-контроля. Что, конечно, все равно не избавляло от нытья. Итак, Тимбс прибыл не один, а притащил с собой часть своей семьи. Кассид в этом почти не сомневался, но приветствие в виде стаи дроидов ему особенно не понравилось. – Тимбс, какого дьявола твой выводок притащил сюда такое количество дроидов? – рыкнул Кассид. – Никто не собирается нападать на ваши драгоценные персоны. – Ага, как же, – фыркнул сзади гидлинг. – На моего дроида ты уж точно не нападал, его скосила внезапная механическая корь. Кассид, это же наши инструменты. Мы же должны кое-что изучить по твоей же просьбе. Нет? Не голыми же руками это делать. Каждый такой дроид – небольшая исследовательская лаборатория. И благодаря тебе, кстати, я теперь лишен рабочего инструмента. – Не ной, Тимбс. В следующий раз, рэ-эррр, просто не стой у меня на пути. Вняв предупреждению, хозяева дроидов поспешно отозвали «зверушек» к себе. «Привет, Кассид. Не объяснишь, что здесь в таком количестве делают гидлинги? Дюже нам с Черепом любопытно». Выдержка у хозяев «Улыбки» и компаньонов Алайн всегда была на высоте. В разговор Ягу вступил только после того, как Кассид разобрался с приветствием гидлингов. И он, и Череп располагались в креслах на противоположной от входа стороне сферы. Выглядели хозяева «Улыбки» не в пример колоритнее мартышек. Модификация облика, неизбежная для кассионийцев, коснулась их тел полностью. Ягу – человекоподобный ягуар-альбинос, белый мех с черными подпалинами, красивый, благородный рисунок, челюсти изменены и немного вытянуты вперед, образуя почти звериную морду, приплюснутый черный нос, пучки прозрачных усов, янтарно-желтые глаза с вертикальными иссиня-черными зрачками, все как и положено для зверя. Его собрат Череп выглядел совершенно иначе. Череп – сокращение от «черепахи», все его тело покрывали гибкие пластины из специальной искусственной кожи, по прочности не уступавшей легкой штурмовой броне «берсеркер», которая использовалась в наземных армейских формированиях вооруженных сил многих планет. Причудливая броня защищала и лицо – медно-черные чешуйки в сетке красных прожилок, расчерченные параллелями и меридианами цепочек из микродиодных точек, меняющийся цвет отражал внутреннее состояние кассионийца. Даже веки у Черепа были твердые, и в минуты опасности опускались на огненно-красные глаза, словно забрало шлема у древних рыцарей. Для «повседневных нужд» служили вторые, прозрачные внутренние веки, как у пресмыкающихся гадов. Как и Алайн, оба ее компаньона предпочитали белоснежные комбинезоны (стиль команды), скроенные на заказ, и выглядели весьма элегантно, несмотря на свою причудливую внешность, а может, быть, и благодаря ей. В любом случае, впечатление они оставляли сильное, особенно когда к ним присоединилась капитан, довершая сюрреалистическую картину обликом феи. Как и на любом внешнике, каждый член экипажа был универсалом. Ягу – пилот-навигатор, суперкарго, спец по компьютерным системам и программному обеспечению. Череп – двигатели, ремонт, безопасность корабельных систем. Алайн, как и сам Кассид – капитан корабля, специалист по связям и торговле, а также медик. Должен же кто-то заботиться о здоровье команды. «Привет, Ягу, – дружелюбно отозвался Кассид. Несмотря на присутствие шумливых гидлингов, как только он оказался среди своих, кассионийцев, у него значительно полегчало на душе. – Я приглашал одного обезьянина. Но они, как правило, поодиночке не путешествуют, так что не обессудь, придется потерпеть. К тому же, их могло быть и больше. Пусть эта мысль тебя утешит». Любая семья гидлингов – это тридцать-сорок особей, сплоченных родственными связями в тесное однородное сообщество и возглавляемых предводителем – будэ, родовым вождем. Так что на «Улыбку» прибыла от силы четверть от общей численности склэнти – членов семьи. «Разве что», – скрепя сердце согласился Ягу, недовольно фыркнув и встопорщив усы. – Но зачем нам гидлинги вообще? Их «папаша» не пожелал вдаваться в объяснения, сослался на тебя и секретную сделку. Однако я слышал, как он спросил о некоей «пушке». Мы ждем объяснений, Кассид». «Все объяснения после старта, Ягу. Без обид». Кассид ступил на подножку услужливо развернувшегося кресла, даже не шелохнувшегося под его весом, и едва опустился, пристроив драгоценный кейс на коленях, как «бот» отъехал в сторону, освобождая место для остальных гостей. Еще через пару секунд Алайн и Трап оказались рядом, а «бот» с Тимбсом отъехал к тесной группе себе подобных. – Так пушка с тобой, или как, Кассид? – снова завел волынку вождь гидлингов. – Я хочу знать, что не напрасно теряю время. – Не теряешь, Тимбс, будь ласков, заткнись на пять минут… – Тогда сообщи мне, синее рыло, обещанные координаты прыжка, семья на моем внешнике должна знать, где меня подобрать! Иначе наши дружеские посиделки закончатся прямо сейчас… Похоже, гидлинг здорово разозлился. Его пасть снова ощерилась на манер изготовившейся к атаке мелкой, вредной, злопамятной акулы, а глаза-блюдца пошли нездоровыми радужными пятнами. И в самом деле, накладочка, обещание надо выполнять, да и на внешник гидлингов у Кассида были собственные планы, нехорошо, если сорвется по собственной забывчивости. – Извини, обезьянин, запамятовал, – устало ответил Кассид, попутно отомстив за «синее рыло». – Ягу, перешли ему координаты. В чем дело? – Проклятье, – Ягу оторвал взгляд от разноцветной голографической панели управления, висевшей в воздухе над его коленями. – Диспетчерская запретила вылет и направила полицейский катер для выяснения ситуации. Какого дьявола ты притащил сюда полицейского? – Без него бы я не выбрался с «Забулдыги». Так что будьповежливее с моим союзником. – Все нормально, – натянуто улыбнулся Трап. Он все еще сомневался, что поступил правильно, уступив уговорам кассионийцев. Если торговец не сумеет с помощью своих связей загладить его служебное преступление, его ждало уголовное преследование. Такое будущее мало кого обрадует. Как он вообще решился на такую авантюру? Алайн, Алайн, неужто все – ради твоих красивых глаз, ради возможности видеть рядом твой волшебный облик? Несносные кассионийки, умеют давить на психику своей внешностью… – Прыгаем, Ягу, – с нажимом повторил Кассид. – Ты забыл, какой полагается штраф за подобное нарушение? – Компенсирую, рэ-эррр! – Уверен? – Или принимайте решение, немедленно, или оставьте затею с прыжком, – встрял Эроу Трап, его хмурый взгляд блуждал по лицам присутствующих. – Я не собираюсь участвовать в массовом убийстве своих коллег. – Верно, хватит торговаться, Кассид всегда держит слово, не так ли? – с милой улыбкой вмешалась Алайн, в которой сквозь обманчивую мягкость проступала сталь. – Подтверждаю – прыгаем. Дальнейшее промедление не даст нам смыться. Кассид тоже это видел – голосферу в центре отсека сейчас заполнял вид окружающего космического пространства, «Улыбка» висела в центре голосферы, в зоне перехода, а со стороны орбитального пояса уже подгребала четверка полицейских «живчиков», и на этот раз можно было не сомневаться, что четырехместные машинки укомплектованы полицейскими полностью. Полиция Сокты хотя и славилась коррумпированностью, но своих в обиду не давала. Катерам оставалось до «Улыбки» тридцать секунд ходу. Но прыгать нельзя будет уже спустя двадцать секунд, когда корабли войдут в рабочую километровую зону гипердвигателей внешника и попадут под эффект искривления пространства во время прыжка. Как бы положительно Алайн не была настроена к Кассиду, как бы не любила авантюры, гробить ни в чем не повинных она людей не станет, и дело даже не в ответственности перед законом. Торговцев с Кассионии можно обвинять во многих смертных грехах, но хладнокровными убийцами они никогда не были. Лоб Кассида покрыли крупные капли пота, напряженный взгляд замер на фигуре колебавшегося Ягу. Еще немного, и вся авантюра закончится так же бесславно, как началась, и перед законниками Сокты придется отвечать сейчас, а не в отдаленном будущем. Кассид не боялся ответственности, всю вину он в любом случае возьмет на себя, выгораживая своих добровольных помощников, но о своих людях на Полтергейсте придется забыть, и думать об этом было тяжело. Настолько тяжело, что скулы Кассида свело от ноющего напряжения, рука против воли потянулась к бедру, где он частенько носил игломет, когда приходилось покидать свой корабль. В этот раз личного оружия не было, имелись лишь послушные приказам «скелетоны», оседлавшие спинку кресла и его плечи. Они уже уловили его тревогу по изменившимся параметрам биотоков организма хозяина, учащенному сердцебиению и выделению потовых желез. И программно отреагировали переходом из пассивного ожидания в режим боевой готовности, сенсоры глаз экзотиков тоже сосредоточились в направлении взгляда хозяина – на Ягу. Абсурд. Кассид понимал, что ни при каких обстоятельствах не сможет навредить своим соплеменникам, особенно – экипажу Алайн. Медицинский кибер, обследовавший состояние его здоровья на «Забулдыге», ошибся, неожиданно осознал Кассид. Гиперпространство проехалось по его мозгам гораздо серьезнее, чем казалось по первым ощущениям, а может, злую шутку сыграло то обстоятельство, что у него не было времени подлечиться, и теперь его «я», под давлением непрерывного нервного напряжения пошло вразнос. Никогда он еще не ощущал в себе такую убийственную ярость, с невероятным трудом скрываемую внешней невозмутимостью. Ягу, словно почувствовав его отчаянье и ярость, уставился в ответ – пронзительный блеск янтарно-желтых глаз сконцентрировался на лице Кассида. На полузвериной морде меж встопорщившихся усов скользнула и пропала понимающая усмешка, на миг обнажив кончики звериных клыков. И Кассид услышал долгожданный ответ, прозвучавший мягким бархатным урчанием, адресованным Алайн: – Как скажешь, прекрасная моя. – Когти навигатора коснулись голографической панели управления, отозвавшейся бликами разноцветных мягких вспышек. – Внимание, прыжок! Стартовый отсчет с плюс пяти… Кассид медленно перевел дух. Гидлинги, беспардонно галдевшие друг с другом на своем тарабарском языке, казалось состоявшем сплошь из гортанных гласных, и беззастенчиво пользовавшиеся баром «Улыбки» – антигравитационные подносы то и дело взлетали с напитками к их креслам, после предупреждения навигатора враз замолкли. И уставились расширившимися от мгновенного испуга блюдцами глаз на заполнявшую центр отсека голосферу, в которой возникла объемная, метрового размера цифра «пять», тревожно мигающая красным светом. Момент прыжка мало кто любил в известном космосе, кроме, разве что, дорриксов – гуманоидам с Гелион-6, детям мира пустынь и свирепых песчаных бурь, слабым аналогом которого являлась Сокта, было наплевать на ощущения перехода ввиду особенностей нервной системы. Но если для людей переход был просто неприятен, то для мартышек почти мучителен, невзирая на гипер-компенсаторы. Именно поэтому они старались путешествовать между системами как можно реже. Поэтому сам факт, что Кассиду все-таки удалось их уговорить на незапланированное путешествие, многое говорил о его добычи в кейсе. И внушал определенные опасения по поводу опрометчиво выбранных партнеров в лице хвостатых. Последняя цифра отсчета утекла в виртуальность. В то же мгновение окружающее пространство пронизала легкая, но ощутимая, словно сквозняк в теплой атмосфере, вибрация – реакция на вход в гиперпространство. Гипер-компенсаторы спасают сознание, но не убирают все негативные ощущения. Мир перед глазами подернулся зыбкой пеленой, цвета окружающих предметов как бы полиняли, где-то глубоко внутри родилась ноющая нотка, скручивающая нервы в горячий узел. Момент сдвига измерений довольно тяжело переносится новичками, но Кассид привык. Всю жизнь в полетах. Вибрация длилась несколько секунд, неприятно отдаваясь в костях и мышцах, затем стихла, ощущения и цвета вернулись в норму. Голографическая сфера сменила режим отображения информации, сосредоточившись на демонстрации внутренних показателей корабля и сервисе развлечений, так как все, что находилось за пределами рабочей зоны гипердвигателей, превратилось в безликую засасывающую пустоту. Все, в пути. Полиция Сокты и претензии местного законодательства остались позади. Теперь можно спокойно заняться делами насущными.Глава 17. Лайнус
Ощущение опасности скользнуло по нервам слабым ветерком. Сознание Лайнуса после травм и под влиянием анестетика было слегка заторможенным, к тому же разыгравшая сцена с Редсамой отвлекла внимание… «Все на землю! Быстро!» – предупреждение унеслось по внутренней связи. – Чужаки!» Цун и Старфокс рухнули не рассуждая, распластываясь на камнях пятками к воротам, сказалась военная выучка. Зайда тоже не подкачала, хотя ей потребовалось чуть больше времени – сначала пришлось опустить тавеллианца, затем вжаться в камень рядом с ним самой. Сцепившиеся эскулап с Редсамой, замешкавшись, упали чуть ли не в обнимку. Позже всех плюхнулся ничком капитан Семик – особист явно не любил грязь, а известнякового налета на влажных камнях пещеры было предостаточно. Приподняв голову, тавеллианец всмотрелся в темноту, пестрящую метками тепловизора на виртуалке лоцмана. Стая чужаков, возникнув из кромешного мрака пещеры, бесшумно плыла над водой, уже преодолев половину подземного озера, заросшего сталактитами. Россыпь светлых точек на инфрасканере лоцмана – около трех десятков «ежей» и одно «жало». До них было чуть больше ста метров – далековато для прицельной стрельбы из игломета, но верная дистанция для плазмогана. Лайнус хоть и не любил оружия, в его действии разбирался хорошо. Недалекий и вспыльчивый сержант, чтоб его, которому было приказано быть начеку и следить за входом в зал, не справился со своими обязанностями. «Ждать, – приказал Старфокс, оценив численность противника и дистанцию. – Огонь только по моей команде. Если они нас не засекли, то внезапность на нашей стороне». Чужаки наплывали неторопливо, словно чувствовали себя хозяевами положения. Словно понимали, что людям деться некуда… А может, просто осторожничали? «Да, – по наитию возникнул в сознании тавеллианца ответ. – Стычки с людьми уже кое-чему их научили». «Они нас видят, Старфокс, – передал Лайнус. – Внезапности не будет». «Отставить фантазии, торговец…» «Прими на веру, мой недоверчивый Старфокс, – тут же вступился за пилота особист, – он же тавеллианец, чутье у него не чета нашему». «Вот как… Бикаэлка, ты хорошо стреляешь?» «Вполне, – откликнулась Зайда. «Цун, кинь ей игломет. Опознаватель не забудь обнулить». «Спасибо за доверие, капитан, – насмешливо поблагодарила бикаэлка, поймав брошенный ствол. – Лучше поздно, чем никогда». «Капитан, по предварительным выводам ИскИна базы чужаки используют гравитационное оружие. Чем меньше дистанция, тем мощнее может оказаться… «Помню, Цун. Спокойно». «Капитан, есть предложение не ждать!» – не желал успокаиваться пехотинец. «Мы слишком слабо вооружены и не знаем, что на самом деле от них можно ожидать. ИскИн может и ошибаться, ведь такого оружия нет у людей. Как бы теория не оказалась всего лишь… теорией». «Потом будет поздно, капитан! Смогу накрыть плазмой всю стаю одним расфокусированым выстрелом, потом они будут слишком близко, и плазма не поможет!» «Хорошо. Действуй!». Цун все равно опоздал. Удар пришел из темноты. Бесшумный удар – но воздух взвыл от сотен разлетающихся каменных осколков. Слепая безжалостная сила разодрала пространство пещеры, сметая все на своем пути – сшибая тела лежащих людей с той же легкостью, с какой сбивает кегли шар для боулинга, срывая камни и разнося вдребезги сталактиты. Лайнусу на миг показалось, что верх и низ поменялись местами, и свод пещеры рушится прямо на него… Но нет, это его вместе с Зайдой перекрутило винтом, и лицо со всей дури приложилось о каменный пол. В глазах от страшного удара полыхнуло ослепительным светом, шею заломило, дыхание тараном вышибло из сдавленных легких. Зайда рухнула ему на спину, придавив своим немаленьким весом, но на фоне общего потрясения он ее почти не почувствовал. Лайнус не сразу смог шевельнуться. В ушах стоял звон, перед глазами – полная темнота. Лоцман. Лоцман отключился, понял тавеллианец, слепо ворочаясь на камнях под неподъемной тяжестью бикаэлки, и машинально пытаясь перезапустить лоцман. Вспыхнула рамка виртуалки, высыпали окошки загружаемых приложений операционной системы. Удалось. Мысленно он коснулся теплыми ладонями висков Зайды, делясь своей жизненной силой. «Зайда… Зайда, очнись…» Бикаэлка пошевелилась. Не удивительно, что ее почти вырубило – она лежала впереди него и невольно закрыла тавеллианца своим телом, поэтому ей досталось гораздо сильнее. Но она жива… Главное – жива, все остальное поправимо… «Сейчас», – бикаэлка глубоко вдохнула и откатилась в сторону, чтобы освободить тавеллианца. Сознание после удара плыло, сосредоточиться было нелегко. Лайнуса мутило, желудок словно горел от едкой кислоты. Острое ощущение смерти витало вокруг, оно опаляло душу тавеллианца кипящим водопадом, но взять жизненную силу ушедших он уже не мог, слишком поздно. Это все равно что пытаться выпить воду из опрокинутого на землю стакана. Времени было так мало, а ситуация настолько патовой, что использовать тех, к кому пришла смерть, не было никакой возможности, и теперь их сила растворялась, уходила в астрал, сливалась с окружающей природой. И все же им с Зайдой досталось не так уж и сильно, если они выжили… Лайнус поднял голову, приподнялся на дрожащих от слабости руках, обнаружив, что удар развернул его на сто восемьдесят градусов. Взгляд сразу остановился на жутковатой картине горящего тела возле недоломанных ворот. Тут даже тепловизор не нужен, все и так отлично видно. Капитан Старфокс погиб мгновенно. Его отшвырнуло по воздуху метров на двадцать, прежде чем удар об ворота переломал ему кости. И теперь по его одежде бегали синеватые язычки пламени, перекинувшись от раскаленного металла. Цуна спасла броня – оглушенный, он ворочался среди обломков разбитых сталактитов, пытаясь подняться, метрах в десяти от ворот, в стороне от прохода. Где-то рядом с ним, по ощущения, находился почти в бессознательном стоянии особист – Лайнус его не видел, тепловизор не помог, видимо, Семик зарылся в обломки еще глубже, и они экранировали едва тлеющее тепло его тела. Что это было, черт побери?! Что за сила сотворила такое?! «Если это и есть гравитационное оружие, о котором толковал пехотинец… то будь я проклята, если мы переживем второй удар». Реплика Зайды озвучила собственные выводы тавеллианца. Лайнус упал на бок, развернувшись и устремив взгляд в сторону озера. Старлея-дока, в отличие от Цуна, броня не спасла. Редсама, лежавший рядом с ним, уцелел чудом. Видимо, броня Старика закрыла собой сержанта так же, как Зайда прикрыла своим телом тавеллианца. Но окровавленная голова самого старлея была размозжена о камни. Когда Редсама завозился под телом дока, стало ясно, что сержант угодил в ловушку – ловушку неподъемной тяжести пехотных доспехов. Грудь Старика придавила сержанту ноги. А вес доспехов – около трехсот килограмм. – Да помогите же кто-нибудь! – заорал сержант, когда отчаянная попытка сдвинуть такую тяжесть с себя не удалась. Бросив полный ужаса и боли взгляд на приближающуюся к нему стаю чужаков – «жало» среди россыпи «ежей» плыло, словно король в окружении свиты, он снова задергался. Чужаки были уже так близко, что тавеллианец мог рассмотреть грани обтекаемого ромбовидного тела «жала», поблескивающие отраженным светом пламени раскаленных ворот. Несколько «ежей» пересекли кромку берега, слегка ускорившись, отделились от общей стаи и устремились к Редсаме. Тот, заметив это, зарычал от отчаяния и ярости, словно дикий зверь. «Сейчас…» – преодолевая предательскую слабость в теле, бикаэлка приподнялась, отплевываясь от песка и каменной крошки, попавших в рот. Ей такая задача была по силам – сдвинуть тело в доспехах. Ощущение очередной смерти полоснуло по нервам, словно бритва. «Нет!» – Лайнус мертвой хваткой вцепился в руку бикаэлки. – «Лежи! Оружие с тобой?» «Сейчас поищу… Где-то рядом…» «Лежи, сказал! Доверься мне!» «Ежи» окружили сержанта. Завились вокруг хороводом. Редсама все же был физически сильным человеком. Не настолько, чтобы сдвинуть доспехи, но у него хватило силы, чтобы в порыве отчаяния совершить роковой для себя поступок. Он сорвал с пояса Старика плазменную гранату, свернув ее со сверхтугой чеки, вскинул руку и лихорадочно завертел головой, запоздало пытаясь сообразить, куда же теперь кидать. Враги были слишком близко. А из его положения далеко не кинешь. И граната уже активирована. До него дошло, на что он себя обрек. И Лайнус почувствовал, как отчаяние и ужас в этом человеке в одно страшное мгновение переплавляются в яростную решимость. – Твари! Сдохните, сдохните все, сдохните! Проклятые тва… Крик оборвался, Редсама застыл. Один из «ежей», отделившись от хоровода, ткнулся ему в грудь, и словно размазался по его телу, впитался в него без следа. В этот момент Редсама не умер, нет. Но с ним произошло что-то очень близкое к смерти, Лайнус не смог определить точнее. Но медлить не стал. Цилиндрик гранаты выпал из вскинутой руки сержанта, и не успел он коснуться земли, как тавеллианец забрал жизнь гравилетчика. Акт милосердия? Вряд ли. Мертвые уже не способны поделиться силой, на это способны только живые. Поэтому – лишь голый рационализм. – Прикрой лицо! – рявкнула Зайда, и Лайнус резко, до боли ткнулся лицом в камень, закрывая голову руками. Вспышка. Настолько ослепительная, что безжалостный режущий свет, казалось, превратил в стекло человеческую плоть – свет пробился сквозь ладони. И сразу накатил дикий иссушающий жар, раскалил одежду, яростно вгрызся в кожу, огненным дыханием дракона впился в готовые вспыхнуть волосы. Тавеллианец задохнулся – жар лишил воздух кислорода, удушливым кулаком заткнул горло. Они с Зайдой оказались слишком близко от разрыва, и плазма если и не убила бы их, то покалечила бы всерьез… не поделись Редсама своей жизненной силой – Лайнус прикрыл ею себя и бикаэлку, как щитом. Но и ее бы не хватило, не окажись бикаэлка настолько сильной и решительной, какой она была. Тавеллианец вдруг ощутил, как ее руки хватают его за ткань комбеза на спине, сумасшедший рывок, и он уже летит, словно снаряд. Он успел приготовиться к жесткому приземлению и боли не почувствовал, хотя его кости затрещали, когда он покатился по камням. Отчаянным рывком он остановился, вскинулся на руках. Зайда бежала следом. Даже не бежала, а летела, неслась длинными прыжками. Камни вокруг нее шипели, окутанные испаряемой влагой, волны жара разбивались о ее широкую спину. Рядом с тавеллианцем вдруг оказался Цун, упал на колено, вскидывая плазмоган. Вспышки выстрелов высветили искаженное гримасой лицо пехотинца, беззвучно оскаленный рот – грохот выстрелов заглушил яростный крик. Трассы реактивных пуль пронеслись рядом с бикаэлкой, разрывая в пыль уцелевших после взрыва плазмы «ежей». Зайда в прыжке приземлилась на корточки, оскалилась в бесшабашной усмешке. Ее одежда заметно дымилась, по коже открытых рук и лица расползались волдыри многочисленных ожогов – она словно выскочила из кипящей кастрюли. Лайнус погасил ее боль, забыв о себе. Лечить все равно было больше нечем – медицинский ранец сейчас горел в «братском» костре из двух тел – дока и сержанта Редсамы. Ухнуло. Еще раз. Как только Зайда оказалась вне сектора стрельбы, Цун перевел огонь в горячий режим, и сгустки плазмы рванулись к отступающему «жалу», оставшемуся без свиты из «ежей». Яркие вспышки расплескались о невидимую поверхность, не долетев до корпуса «жала», и не причинив ему видимого ущерба. Вода вскипела под ним паровым столбом, затянув поверхность озера, и чужак исчез с инфрасканера лоцмана – пар был намного горячее. Но «жало» уходило, Лайнус это чувствовал, и это сейчас было главное. Возможно, для гравитационного орудия чужака требовалось время на перезарядку. Но какой бы ни была причина, это время нужно было использовать, чтобы убраться отсюда. Они потеряли троих всего за несколько секунд и едва не погибли сами. – Чужаки уходят. Нужно пробиваться дальше. Зайда склонилась к Цуну, все еще приникшему к плазмогану, хлопнула его по плечу. – Прикрой нас, а я пока с воротами разберусь. Цун поднял напряженное лицо, непонимающе посмотрел на нее, разгоряченный боем, затем до нее дошел смысл ее слов. – Как?! – голос из пересохшего горла вырвался, как хриплое карканье ворона. – У тебя нет оружия. – Увидишь. Бикаэлка молча сорвала с бедра пехотинца вибронож и побежала к воротам. – Горячая штучка твоя бикаэлка, торговец, – Цун покосился на Лайнуса. – Как она тебя швырнула – я прямо залюбовался. – И без всякого перехода, зло оскалившись: – Жаль Старфокса. Зря погиб. Не успел Лимсею за ребят отомстить. Придется мне… И дока жаль, из-за Редсамы, паскуды, сгорел… Лучше бы я сам ему шею свернул, чем так парня подставлять… Пехотинец умолк, высказавшись, уставился на проход с той стороны озера. Весь его вид говорил, что чужаков, как Редсама, он не проморгает. Сдохнет, но не проморгает. «Лайнус, мне понадобится твоя сила. Подстрахуй». «Не переусердствуй. Я сейчас не в форме, много пришлось потратить». «Постараюсь. Слушай, объясни мне, как он мог нас так подставить, а Лайнус? И даже непонятно, ради чего. У него что, действительно крыша едет, как и предполагал Кассид? «Не узнаю тебя. Какой смысл валить на Сомаху то, к чему он не причастен?». «Ты прав. Это все злость. Простой рейс, мать его за ногу… давно у нас не было таких «простых» рейсов… Что с Семиком? – поинтересовалась Зайда, пробегая мимо особиста, полупогребенного под слоем каменных обломков слева от ворот. – Выглядит как труп». «Контузия. Уже приходит в себя». Эмоционально и физически Лайнус полностью слился с бикаэлкой, и чувствовал чудовищный жар, обжигающий ее лицо и обнаженные руки, так, словно сам оказался возле ворот. Он потянул ее боль, растворяя ее в себе и возвращая живительной силой. Но долго такая подпитка продолжаться не могла, он уже и так был истощен. «Зайда, быстрее. Могу отключиться… перерасход…» «Я поняла». Цун, когда пытался вскрыть ворота, продержался возле раскаленного металла всего несколько секунд, прорезав лишь сантиметров двадцать – и то обжег лицо. Бикаэлке было сложнее. Да, металл успел чуть остыть, но ее тело защищала только безрукавка. Вскинув обе руки, Зайда с размаху вонзила лезвие виброножа в сталь. Лайнус увидел как вздулись ее мускулы на обнаженных руках, раздираемый металл затрещал, за лезвием быстро поползла щель, соединяя участки между рваными пулевыми отверстиями. В минуты отчаяния человек способен на многое, а бикаэлка – в особенности. Она резала металл, словно бумагу, вращая вибронож в руках под нужными углами, даже не выдирая лезвие из металла. Чтобы резать снизу, ей пришлось присесть, но работу это ничуть не замедлило. Лезвие виброножа вдруг умокло, застряв в металле. По инерции, продолжая давить с невероятной силой, бикаэлка протолкнула лезвие еще на несколько сантиметров, а затем оно звонко хрустнуло, обламываясь у основания. Недолго думая, Зайда резко выпрямилась во весь внушительный рост и со всей дури ударила ногой. Обработанный кусок створки поддался, прогнулся внутрь, открыв почти квадратный проем метр на метр. Еще удар. Фрагмент выскочил из центрального паза и лег горизонтально, все еще продолжая упрямо цепляться углом. «Зайда, быстрее…» «Сейчас… замковый механизм застрял. Тащите свои задницы сюда, я освобожу проход. – И так же по лоцману – сберегая дыхание и экономя время, бикаэлка обратилась к пехотинцу: – Цун, отходим. Где «жало»?» «Смылось. Торговец, лезь на спину, прокачу». Рослый силуэт пехотинца надвинулся на тавеллианца, Цун присел, поворачиваясь спиной, и Лайнус вскинул руки, хватаясь за наплечники его бронированных доспехов. – Готов? – хрипло каркнул Цун. – Поехали. Рывок, и пехотинец тряской рысцой бежит к воротам, а Лайнус висит на нем, цепляясь руками и покалеченными ногами за выступы на броне. Выглянув из-за плеча, Лайнус увидел, как бикаэлка быстро отступила на два шага от ворот и с короткого разбега нырнула «рыбкой» в образовавшийся дыру. Перекатившись через голову, она вскочила на ноги и вцепилась в металл голыми руками. Яростный крик, перекошенное от отчаянного усилия лицо, от мощного рывка всем телом косы бикаэлки влетели словно крылья. Что-то звонко лопнуло и злополучный кусок наконец выворотился. Она отшвырнула его и тяжело дыша, уставилась сквозь дыру. – Принимай компаньона. Лайнус соскользнул со спины пехотинца, тот подхватил его броневыми перчатками и передал в дыру, словно посылку. Все-таки довольно унизительно, невольно усмехнулся Лайнус, чувствуя, как его бережно забирают руки Зайды. Медленно остывающие ворота дохнули в лицо едким жаром раскаленного металла, и вот он уже на той стороне. «Зайда, почему ты не сказала…» «Что не сказала?» Лайнус крепче вцепился в плечи бикаэлки, когда та непонимающе развернулась с ним на руках, оглядывая пространство шлюзового участка туннеля. А здесь было на что посмотреть. И было чего испугаться. В который раз обессиленный после всего, что свалилось на него сегодня, Лайнус напряженно уставился на стражей этого участка, сразу сообразив, что именно об них и говорил особист. Несколько цилиндрических установок, видимо, отвечавших за электромагнитный барьер, тянулись в трех шагах от правой стены, обозначая коридор для прохода. А слева от установок находилась большая пустая каверна, явно вырезанная в скальной толще строительными роботами. В нее при желании можно было загнать парочку военных глайдеров, но карман уже был занят. Из потолка вырывалось острие длиной метра в три, вокруг которого, словно нанизанные гигантские снежинки, плавали плоские горизонтальные образования. Все из какого-то прозрачного светящегося материала, словно светодиоды, подключенные к источнику энергии. А вокруг вились тысячи крошечных существ, образуя множество отдельных струящихся потоков, выписывавших вокруг своего жилища плавные замысловатые кривые. Проблема. Случилось именно то, чего опасался особист – барьер не работал. И несколько потоков призраков светящимися ручейками вились внутри коридора безопасности, перекрывая им путь к следующему шлюзу. И хотя призраки вроде никак не показывали, что появление гостей их заинтересовало, Лайнус мгновенно взмок, вдруг почувствовав направленное на них, на людей, пристальное внимание – голодное и острое, как кончики звериных когтей, втягивающиеся и снова выступающие из подушечек пальцев хищника в предвкушении броска. «Извини, Лайнус, слишком была занята… не заметила. Нам нужно этого… опасаться?» «Зайда, опусти меня». «Все так серьезно?». «Опусти. Немедленно». Заклеенные кости ног уже держали, но Лайнус чувствовал, что шагать стоит предельно осторожно. Впрочем, пока этого не требовалось. Он пытался защищать компаньонку, если что-то пойдет не так. И готов был потратить на это все, что у него было. Он неожиданно понял, что с легкостью отдаст за Зайду даже свою жизнь. Она этого стоила. Жар, идущий от ворот, и противная слабость во всем теле мешали связно думать. Но он старался. Лихорадочно размышлял, как быть. Призраки, по его ощущениям, обладали очень специфической энергией… Их суть – брать, так же, как это умели делать тавеллианцы. Их было слишком много и они были на взводе… малейший выпад в их сторону. Придется сражаться насмерть, пока хватит сил… Нужен какой-то другой выход. На сражение сил не было. «Зайда, уходи обратно, в пещеру». «Я не собираюсь тебя бросать на этих… светлячков». «Уходи». «Нет. Сказала же – не брошу. Цун, что там с особистом?» «Очухался». «Тащи его сюда. Нужно его мнение, что с этим делать». «Здесь я, – откликнулся капитан, вклиниваясь в сетевое общение. – Дьявол, горячо как в аду… И как вы там пролезли? Сейчас подойду. Зараза, все кости ноют…» В проеме показалось распаренное от жара, багровое лицо капитана Семика. Увидев, что призраки путешествуют по всему коридору, Семик сдавленно чертыхнулся. «О-ох… Этого я и боялся. Самый плохой расклад. Их здесь немного – всего несколько тысяч, но если хоть один или несколько доберутся до нас… Придется идти на крайние меры. Будем выжигать. Цун этим займется, но вам придется перебраться обратно. «Даже так? Капитан, мы не на экскурсии. Я себе все руки сожгла к чертовой матери, пока пробивала проход, так что иди ты знаешь куда…». Все ручейки призраков, вдруг прекратив слаженное движение, потянулись к дальнему шлюзу – словно получили некую команду извне. «Они нас не тронут», – вмешался Лайнус, прервав перепалку – он моментально ощутил, как изменились намерения призраков, из охотников они вдруг превратились в равнодушных наблюдателей, которые уже узнали все, что хотели. – С чего ты это взял… – от изумления капитан Семик выпалил вслух, хватанул ртом порцию горячего воздуха, пропитанного едкими испарениями, поперхнулся и снова перешел на внутреннюю связь: «Ну ты даешь, тавеллианец. Ты и на них можешь влиять?» «Нет. Смотрите сами – они уходят». «Уходят? Хмм… Скорее концентрируются там, где нам проходить. Зато теперь стоят кучно, в самый раз погасить всех одной плазменной гранатой… ну-ка, Цун…» «Не вздумай, Цун, – Лайнус повелительно оборвал разговорчивого особиста. – Семик, успокойся. Я же говорю – они уходят». Первый ручеек призраков коснулся металла… и прошел сквозь него, словно перед ним не было никакого препятствия. Второй. Третий… Дверь таяла, словно состояла изо льда, испаряясь туманной дымкой там, где ее касались маленькие светящиеся тельца. Когда последний ручеек исчез, в шлюзовой двери зияла огромная дыра – больше, чем та, которую Зайда прорубила в первых воротах. «Семик, можешь объяснить, что происходит?» – хмуро поинтересовалась Зайда. «Нет. А у нас что, времени вагон и маленькая тележка на объяснения? Понятия не имею, почему они это сделали, но не лучше ли нам отсюда убраться, не дожидаясь, пока вернутся чужаки? Так, Цун, ну-ка, подай меня, как тавеллианца – не хочу руки зря жечь». Пехотинец криво усмехнулся, перехватил руками в бронированных перчатках особиста за пояс и просунул в дыру. «Да нежнее, обалдуй ты этакий! Не кирпич передаешь, а прямое начальство! Последнего офицера хочешь угробить?! Зайда, да возьми же меня, драгоценная ты моя бикаэлка, я же тут как шашлык на вертеле сейчас поджарюсь!» Зайда протянула руку, без малейшего пиетета грубо подхватила особиста за ворот кителя, выдернула из дыры как собачонку, и поставила на ноги. Семик недовольно глянул на нее, отряхиваясь, но обошелся без комментариев. Цун выставил вперед плазмоган и неловко протиснулся последним, гремя бронированными частями доспехов о кромки разрезанных створок. Выпрямился, бросил взгляд на окровавленные, покрытые свежими волдырями руки Зайды взгляд, затем посмотрел ей в глаза, и уважительно уронил: «Хотел бы я знать, где ты отоварилась такими мускульными имплантами… Так рвать металл… Не на Кассионии, часом? «Чушь. Наш кодекс чести запрещает использовать импланты. Только природная сила». «Ну ты и зверь, бикаэлка. Постой, а где мой игломет? Ты что, снова без оружия?» «Где-то под обломками с той стороны твой игломет. Вряд ли уцелел». «Не лезь к ней, – остановил пехотинца Семик, – после такого ада немудрено и голову потерять, а не только игломет. Радуйся, что сама бикаэлка жива – она сама по себе оружие». «Пожалуй, соглашусь. Зря Старфокс на тебя, Зайда, рычал, уж лучше быть на твоей стороне». «Будь. А теперь двигаем к вашей лаборатории. У кого-нибудь есть возражения?». «Какие, в дупло, возражения», – буркнул капитан Семик, покачал бульдожьей головой и решительно потопал первым, бросив уже из-за плеча: «Ничто так не убивает смысл жизни, как отсутствие результатов. Мне срочно нужно кого-нибудь прикончить. Лимсея, естественно, в первую очередь». Но тут его за плечо аккуратно, насколько это возможно с мускульным усилителями, перехватила бронированная лапа пехотинца: «Погоди-ка, капитан. Раз я единственный с оружием и в броне, то я и пойду первым. Неизвестно что там, впереди». Семик поморщился от боли, рывком высвободился из хватки. Но дорогу благоразумно уступил: «Потише, увалень ты наш заботливый. Ладно, действуй».Глава 18. Сомаха
Перспектива плавно летит навстречу, я снова – словно пушинка, которую несет ветром. Это состояние мне уже знакомо. Я скольжу, невидимый для следящих систем, в коридорах гигантского корабля чужаков, сея отложенную смерть для его обитателей. Коридоры корабля-сеятеля – бесконечные замкнутые кривые. Их стены настолько унизаны разнообразным оборудованием, что не осталось ни одного свободного клочка открытой обшивки. Большая часть оборудования – просто хлам, до которого не дошли руки техников для демонтажа и утилизации. Корабль слишком огромен, и Рою давно не хватает рабочих рук… не хватает материалов, не хватает жизненных ресурсов. Он вынужден брать их везде, где это возможно, в том числе и на планетах, где обитают другие разумные существа. Все они, захваченные Роем, становятся его неотъемлемой частью после необратимой модификации. Я вижу следы этих модификаций повсюду – самые различные существа снуют по коридорам корабля, выполняя различную работу. Они разных размеров, у них разное количество конечностей, их тела напичканы техническими модулями и имплантами. Все они модифицированы из существ встреченных по пути рас… В прошлый раз для меня все было внове и происходило как во сне, когда я скользил над Сигнальной Сопкой за секунды до ее уничтожения большими энергонами Роя. Теперь же я знаю, что делать. Призрачный мир живет по призрачным правилам, которые устанавливаем мы с Призраком. Перемещаясь, я касаюсь узлов-концентраторов управляющих систем корабля, задаю нужный нам алгоритм. Когда я закончу, корабль будет подчинен двум режимам, первый – полная остановка, блокировка всех систем жизнеобеспечения… У меня договоренность с Призраком. Это его особенность – влиять на ближайшее будущее или прошлое из своего настоящего. Время для меня снова течет ускоренно, но на этот раз я наблюдаю реальность из недалекого будущего, которое вот-вот пересечется с настоящим. Именно Призрак помог мне в первый раз спасти друзей. Когда семь лет назад в ходе боя один из утративших колонию малых энергонов проник в мое тело, породив симбиоз наших пси-матриц, он превратился в моего ангела-хранителя. Именно это обстоятельство стало причиной моих новых способностей чувствовать и понимать любую технику, и именно этот момент стал связующей нитью между мной и Призраком, Управляющим Роя на планете. Призрак помогал мне ради себя и своего улья. Ради своей расы. У него были свои планы на корабль, прибывший в солнечную систему на давний сигнал… который мы, люди, и послали, случайно уничтожив небольшую колонию малых энергонов в Чертогах при отражении вооруженного нападения рейдеров… Излучение гибнущих призраков и было этим сигналом. Этот корабль-сеятель мог быть использован как база для возрождения расы Призрака… Он развеял мои сомнения насчет нападавших – они не были его врагами, теми, кто когда-то ударом с орбиты пытался выжечь колонию энергонов, прибывших для освоения Пустоши. Именно так образовалось Адское ущелье, природные силы здесь оказались не причем. Но те враги давно канули в Лету. Много тысячелетий назад… Прибывшие на орбиту чужаки принадлежали к той же расе – расе энергонов. Принадлежали когда-то, давным-давно. Поврежденный корабль-сеятель с поврежденным экипажем, утративший Модификаторов – глав Роя, высших руководителей, интеллектуальную и творческую силу, направляющую и развивающую рой в правильном направлении. Остались техники, воины, обслуживающий персонал – особи низшего ранга, не способные к совершенствованию, но способные к самокопированию. Поэтому экипаж корабля, когда-то бывший самодостаточным организмом, теперь состоял из живых мертвецов, которые утратили смысл своего существования, и действовали лишь по инерции. По искаженным алгоритмам давно и безнадежно испорченной программы. Такое на памяти Призрака уже случалось в истории их расы – деградировавшие колонии, утратившие Модификаторов и бессмысленно живущие взаймы. Они путешествовали по звездным системам, словно рассадник опасных вирусов, пожирая все, на что обращалось их внимание. Для них существовало название – мусорщики. Они выживали как могли, восполняя убыль экипажа за счет существ других рас, найденных в вечных скитаниях. Такие Рои приходилось уничтожать, иначе зараза искаженного генома поражала и подчиняла здоровые особи. На самой Пустоши та древняя катастрофа проявилась иначе. Орбитальный удар уничтожил всех взрослых Модификаторов, уцелели лишь контейнеры с Яслями – системой воспроизведения. По сути, Призрак тоже мертв. Призрак – я сам назвал его так, чтобы хоть как-то обозначить в своих мыслях, потому что Модификаторы не имели имен, их сознание всегда было лишь частью общего сознания Роя. Удар застал его в тот момент, когда его тело проходило цикл восстановления в коконе анабиоза. Удар по планете был такой силы, что уничтожил на ней почти все живое. Проникающее излучение пронзило толщу гор и превратило в прах плоть Модификатора, оставив в искусственной памяти кокона лишь обрывки его личности. Как и Рой мусорщиков, он тоже жил взаймы, по каким-то необъяснимым причудам судьбы. И так сложились обстоятельства, что сам я теперь – связующая нить между прошлым и будущем его расы. Нельзя допустить, чтобы мусорщики захватили Ясли. Если это произойдет, они получат неограниченную подпитку, но будут плодить лишь себе подобных и как саранча поглощать любые ресурсы на встреченных планетах. Уверен, что человеческая цивилизация легко справится с одиноким кораблем мусорщиков, но ведь можно обойтись и без ненужных жертв. Кроме того, Ясли будут потеряны безвозвратно – соответственно, и все уникальные возможности, которые в них заложены, будут утрачены как для расы энергонов, так и для людей. Сейчас Призраку нужен корабль – чтобы начать возрождение расы где-нибудь в другом мире, еще не занятом людьми. А мне нужно остановить агрессию мусорщиков на планете, чтобы помочь своим друзьям. Помочь людям. Так что мы смогли договориться. И сейчас я, ведомый силой Призрака, решал проблему – только уничтожив прежний экипаж, можно заселить корабль заново. Начать возрождение. Малые энергоны, по сути – молодь, зародыши, семя взрослых особей призраков. Гибкий алгоритм развития при нужном толчке позволял им становиться полноценными взрослыми – Модификаторами, Рабочими, Техниками, Воинами, или даже элементами самого корабля, двигательных систем – Большими Энергонами… Но у Призрака не было возможности дать такой толчок. Тень его сознания, каким-то образом сохранившая в поврежденных структурах саркофага, была бессильна повлиять на молодых энергонов. Все эти мертвые тысячелетия он лишь наблюдал за осколками своей расы, не имевшими будущего, как и он сам… Но примерно двести лет назад на этой планете появились люди. И энергонам выпал удивительный шанс. Люди принесли с собой информацию. Не какую-то конкретную – просто Информацию. Цивилизация людей перенасыщена смысловыми структурами, из которых они сами пользовались лишь ничтожной частью – они принесли с собой на планету ноосферу, плотность которой лишь возрастала с каждым годом. Разумная деятельность человека на планете стала решающим фактором для самостоятельной эволюции Яслей малых энергонов. Информация дала необходимую энергию для самодублирования, позволила создать подобие организованной структуры. Вариант размножения. Постепенно пещеры в недрах гор поросли целой сетью семей малых энергонов. Но чтобы количественное состояние перешло в иное – качественное, все еще необходим был направляющий толчок Модификатора… А дать ему силу для этого толчка мог только я. Человек с интегрированными генами энергонов… Когда я закончу, корабль будет подчинен двум режимам, первый – полная остановка, блокировка всех систем жизнеобеспечения. Если зачистка корабля пройдет удачно, его заселят малые энергоны, и начнется возрождение расы. Второй вариант подразумевал полное самоуничтожение корабля мусорщиков. На тот случай, если что-то пойдет не так с первым. Призрак готов был отложить возрождение расы, лишь бы обеспечить ее безопасность. Он был уверен, что люди способны помочь ему. Особенно теперь, с моей помощью. Раса энергонов многое могла бы дать человеческой расе в виде уникальных технологий, а люди могли бы предоставить энергонам неограниченное поле деятельности для проявления их уникальных талантов. Взаимовыгодное сотрудничество. Ради этого стоило постараться. Но в первую очередь меня интересовало не спасение энергонов, а спасение людей, ставших заложниками древнего конфликта. Мы смогли договориться о совместных действиях, потому что условия ставил я. Без его способностей я не смог бы влиять ни на прошлое, ни на будущее, но без моей жизненной силы Призрак со всеми своими потенциальными талантами оставался лишь тенью тени, не способной ни на что вообще, удел которой – лишь бездеятельное наблюдение, его разум тлел на грани исчезновения. Я – катализатор, способный вернуть его расе смысл существования. Я для него необыкновенно ценен. А он ценен для меня. Если придется пустить в ход второй вариант, все произойдет довольно быстро. Внезапные перегрузки двигателей. Замыкания в энергомагистралях. Резкие перепады давлений в разных отсеках. Огромный корабль просто разорвет в бесформенные куски. Но мы с Призраком надеемся, что до этого не дойдет. Я вплываю в склад воинов. Когда их услуги не нужны, то они спят в прозрачных ячейках, экономя ресурсы корабля. На планете в момент схватки с десантом чужаков я таких существ не видел, но пообщавшись с памятью корабля, уже знаю, что именно такие особи управляли «жалами» – маневренными одноместными кораблями с гравитационным вооружением. У воинов не менее странный облик, чем у остальных существ на этом корабле. Странный на человеческий взгляд. Я скольжу мимо ячеек, и в этот момент на склад из центра управления поступает сигнал для пробуждения очередного отряда. Прозрачные щитки уходят в стены, воины оживают и начинают выбираться из ячеек. Они двигаются, словно одно единое существо, состоящее из множества тел. У них высокие, ассиметричные тела, с совершенно невероятными узлами и сочленениями, левая нога и правая рука гораздо массивнее парных конечностей – их сложно назвать человекоподобными. Плоть воинов обтянута то ли матовым металлизированным скафандром, то ли собственной кожей – сразу и не понять… «Скафандр, сращенный с телом в одно целое», – услужливо подсказывает корабль. Оружие ближнего боя встроено в правую руку, именно поэтому она выглядит такой массивной. Причудливо изгибаясь всем телом и конечностями, они один за другим проходят мимо меня, сквозь меня, покачивая стручкообразными головами. Больше отсюда никто не уйдет, восполняя потери десанта на планете. Я отключаю систему жизнеобеспечения в остальных ячейках, и сотни воинов в них засыпают навсегда. Затем следую дальше. А вот и зал трансформации. Огромное помещение, заполненное камерами жизнеобеспечения по всей площади, в несколько ярусов до потолка. Ярусы смонтированы так тесно, что между ними способны сновать только мелкие механические создания, поддерживающие камеры в рабочем состоянии. Но в присутствии мусорщиков здесь нет необходимости, доставленные в зал биологические объекты попадают в цепкие лапы захватов, снующих по потолку, а те уже размещают их по свободным камерам. Здесь организмы чужаков подвергаются биологическойтрансформации в соответствии с представлениями мусорщиков, оснащаются вживленными механическими узлами и приборами, и становятся такими, как они сами. Подчиненными общей цели – существование ради существования. Выжить любой ценой. После окончания модификации, если она прошла успешно, те же захваты достают тела из камер и переносят в отсек доводки, где «новорожденного» мусорщика одевают в типовые доспехи и закачивают в него новое сознание, полностью стирая прежнее. Новое сознание – общее сознание Роя. Одно на всех. Если же трансформация пошла неудачно, или объекты, доставленные на корабль, имеют слишком серьезные физические повреждения, несовместимые с переработкой, что ж, тогда их плоть, разделенная или разложенная на составляющие в камерах синтеза, пойдет на запчасти или на питание остальным. Я скольжу мимо камер, сквозь камеры, и индикаторы систем жизнеобеспечения гаснут, словно искры, задутые ветром. Нам с Призраком не нужны новые поколения мусорщиков. Сквозь прозрачные окна визуальной диагностики я вижу в некоторых камерах человеческие тела. Многие необратимо изувечены, но, подключенные к системам жизнеобеспечения, они восстанавливаются, видоизменяясь в соответствии с заданной программой. Невольно читаю имена в едва тлеющей памяти. Старший лейтенант Гунза Кипер – я никогда его не видел раньше. Но помню, как о нем отзывалась Шайя. Он был доставлен сюда едва живым, извлечен из разбитого боевого робота, и доставлен уже повторно – именно я уничтожил его робота орудиями «Скорпиона». В тот момент он уже был наскоро перекроенным мусорщиком, но никак не человеком. Еще через несколько саркофагов с обезличенными обитателями, обвитый сетью трубок, по которым циркулирует питательная жидкость и наномодификаты, я обнаруживаю тело прима-полковника Алехи Чертого. Он был доставлен сюда уже мертвым, с уничтоженной базы, но такие мелочи не могут остановить систему восстановления мусорщиков. Я скольжу дальше. Саркофаги в этом отрезке коридора забиты телами людей. Солдаты, гравилетчики, офицеры. Многих из них я видел на базе, и мне сейчас кажется что это было страшно давно – в прошлой жизни. Тогда у этих людей была своя жизнь и каждый из них был неповторимой личностью, со своими мечтами и стремлениями, желаниями и предпочтениями, моралью и этикой. Почему-то я думал, что увижу здесь и Суреша, сержанта, который помог мне на базе против своей воли, но его тела нет. Видимо, ему повезло больше – погиб в ходе уничтожения базы энергонами без шанса на восстановление. В некоторых саркофагах – невообразимая смесь из кусков тел от разных людей, которую автоматика пытается срастить в единый функциональный организм. Возможная, какая-то частичка сержанта находится здесь. Мусорщикам годится все. Мой разум сейчас бесстрастен и чист, как дистиллированная вода. Все переживания остались внизу, на планете, вместе с телом. Здесь я и сам – дух, призрак, энергетическая сущность. А эмоции – всего лишь химические реакции телесной оболочки. Когда я вижу тела этих людей в камерах модификации, я ничего не испытываю… Лгу. Тень легкого сожаления следует за мной. Они все обречены. Их тела уже подверглись разным стадиям трансформации, им лучше умереть, чем стать частью Роя, влиться в семью живых мертвецов. Я скольжу мимо, отключая жизнеобеспечение и в этих камерах. Спасаю людские души. Я проникаю в следующий зал, ничем не отличающийся от предыдущего. И еще один. Целая анфилада залов с саркофагами. Тысячи воинов, готовых пробудиться к сражению по приказу корабля. За мной словно следуют ветер смерти, там, за спиной, все погружается во тьму. Все эти тысячи умирают, не проснувшись. Главный зал контроля и управления в центре корабля. Огромное чашеобразное помещение с плоским потолком, заполненное незнакомым оборудованием – с равными промежутками пространство пронизано массивными кристаллическими колоннами, от которых исходит мягкий рассеянный свет, а внутри них непрерывно осциллируют миллионы разноцветных искр. Каждая из колон – управляющий модуль, из которых состоит разум корабля, заблудившийся во тьме бездумного существования своих обитателей. Что-то мне это напоминает… Колонии Хрусталитов в недрах гор. Зонтичные свечи, усеивающие своды пещер, и тысячи крошечных существ – малые энергоны, вьющиеся вокруг своих жилищ. Тот же принцип. Призрак не солгал. Эти чужаки, и те, кто находится на планете – из одной расы. Я проникаю в разум корабля, сливаюсь с ним. Подчиняю его. Последняя жирная точка моих странствий по этому космическому склепу. Я сделал все, что было необходимо. И сразу сознание начинает скользить вспять, обратно на планету, сквозь космос, атмосферу, и толщу гор, в пещеры энергонов, где и находилось мое тело все время путешествия.Глава 19. Кассид
– Итак, Кассид, приступим к обсуждению твоих проблем, – заговорила Алайн уже суше, деловито, оставив неизменную улыбку за точкой отсчета. – Всех нас настоятельно интересует, что ты задумал? Для чего тебе понадобился наш корабль и услуги гидлингов? Мы выполнили все твои предварительные требования, сорвали корабль с орбиты Сокты, не завершив насущных сделок, пошли на серьезную конфронтацию с полицией, и все лишь из-за нашего старого знакомства и хорошего расположения к тебе лично, Кассид. И к твоим ребятам. Но авансы закончились. Хватит таинственности, перейдем к делу. Кассид помассировал отяжелевшее лицо ладонями, осторожно потер подушечками толстых пальцев глаза, стараясь не угодить в них когтями. Словно песка кто-то насыпал. Глазные яблоки вращать больно. Приходится держаться на одной силе воли, но насколько хватит такого напряжения, неизвестно, силы убывали с каждой минутой. Полный набор дерьмовых ощущений. Программа легкой нейро-стимуляции, имевшаяся в лоцмане, уже не помогала, усталость перевалила за критическую черту, и положение способны исправить лишь химические стимуляторы. Вот только с последствиями гипера шутить не стоит, вреда от стимуляторов больше, чем пользы. Хорошо помогает естественный сон, особенно под контролем медицинского кибера. Полет до выбранной Кассидом нейтральной точки космоса, расположенной вне звездных систем, как раз посередке между Соктой и Полтергейстом, будет длиться пять часов, и кроме разговора, занять это время нечем. Перевооружение, вернее довооружение «Улыбки» в гипере не сделаешь, за бортом, где отсутствует экранирующее поле, даже мозги роботов размажет по изнанке вселенной. Обсуждение и ожидание. Что ж, ради дела он потерпит еще немного. Алайн и ее парни имеют право знать его планы, потому что без их содействия в задуманном у него все равно ничего не выйдет, только, скорее всего, эти планы их разочаруют. Ему придется убедить их выполнить задуманное. Неизвестно как, но придется. Иначе все усилия ни к чему. Публика ждала. Кассида ничуть не смущало пристальное внимание полицейского, кассионийцев и гидлингов. Дюжина пар глаз? Ну и что тут такого? Усталость – это такая штука, которая нивелирует все эмоции и побуждения до некой средней серой черты, за которой остается лишь махровая апатия к происходящему, и приходится прикладывать недюжинные усилия, чтобы не послать всех к дьяволу и не заснуть, пустив все на самотек. С неторопливой обстоятельностью, всем своим видом изображая человека, который уже никуда не спешит, Кассид выудил из кармана жилета флягу с «хной», откинул крышку, вдохнул специфический аромат, сделал полный глоток. Растительный сок, спирт, нейролептик. Гремучая смесь. Острый пряный запах тут же втянули фильтры кресла, не позволив достигнуть обоняния соседей. По пищеводу растеклось живительное тепло, брызнуло в кровь, разогревая плоть. В данный момент – то, что надо. Изнуряющая усталость немного отступила, мысли прояснились. А может, так просто показалось. – Ладно. Запись вы уже видели, так что… – Какую запись? Мы хотим посмотреть! – немедленно встрял Тимбс. Остальные гидлинги загалдели и закивали плешивыми головенками. Раздосадованный тем, что его перебили, мысли и так непросто собирались в связные фразы, торговец вдохнул полной грудью… но передумал, не стал рявкать. Выпустил воздух с шипением, как нагнетающий компрессор в шлюзовой камере. И сдержанно поинтересовался: – Минутку, Тимбс. Разве твоя команда не желает как можно быстрее выполнить работу, о которой мы договаривались? Чем раньше мы начнем, тем раньше последуют выводы и рекомендации, не так ли? – Мне нужно помещение, где мои склэнти могут работать без помех. – Конечно, мой добросовестный друг, конечно. Череп, нужно помещение. – Для какого рода задач? – Испытание… тьфу, вернее исследование возможностей трофейного оружия иноров. Впрочем, возможно, и то, и другое. Вполне подойдет пустой ангар. Вы же не успели заключить некоторые сделки, так что у вас должно быть свободное пространство. Не хочу, чтобы пострадало какое-нибудь ценное имущество. – Так-так, дядюшка Кассид, как я и подозревала, в том кейсе у тебя отнюдь не смена нижнего белья, верно? Я в тебе не ошиблась, хватка у тебя все еще прежняя – обвести вокруг пальца карантинщиков… Хоть покажи, что там? Кассид переложил кейс с колен на подлетевший поднос, затем отправил поднос Тимбсу в лапы. Попутно удовлетворил просьбу Алайн – скинул изображение артефакта на голосферу. Кассионийцы с любопытством уставились на предмет незнакомых технологий. – Понятно, для чего тебе понадобились гидлинги. Желаешь узнать, на что эта штука способна? – На что эта штука способна, я примерно знаю. Твари с такими штуками в лапах на раз вырубили всех моих «шрайков». Я хочу знать больше – потенциал этого оружия. – Твари? Так гости с того «одуванчика» побывали на «Забулдыге»? Кассид, ты меня обманул. Я полагала, ты успел прыгнуть до того, как те кораблики успели к тебе приблизиться. Я прямо горю от нетерпения увидеть вторую часть записи, которую ты наверняка держишь для нас в копилке лоцмана. Надеюсь, ты им крепко всыпал, тем непрошенным гостям? Думаю, да – ведь ты жив-здоров. – Подожди-ка, Алайн. Тимбс, почему твои проныры еще здесь? Вцепившийся в кейс гидлинг рассерженно ощерился: – Я жду, пока мне предоставят место для испытаний! – Во втором ангаре есть свободное место, – наконец сообщил Череп, закончив осмотр отсеков корабля по голографической панели управления и выбрав подходящее, по его мнению, помещение. – Топай. Тимбс передал кейс ближайшему гидлингу, и кресла семерых мохнатых братьев устремились к выходу. Как только они поспрыгивали с насиженных мест и выскочили в коридор, Кассид послал вслед четырех «скелетонов», оставив для собственных нужд лишь одного. Привычка. Экзотики размытыми силуэтами проскакали прямо по стенам «компашника» и выскочили за гидлингами. – А это еще зачем? – коротышка Тимбс аж подпрыгнул от ярости, встопорщив трубой хвост, высунувшийся в специальную прорезь позади халата. – И не надейся, без присмотра я твоих проныр не оставлю, мои «скелетоны» составят им компанию. Ты ведь прекрасно понимаешь, что я обязан защищать свое честно нажитое имущество от разного рода производственных случайностей. – Ты мне не доверяешь, Кассид! – Как мило, Тимбс. Ты всегда так натурально разыгрываешь возмущение… Естественно, мохнатая мор-рда! Прекращай кривляться, рэ-эррр, все твои ужимки мне хорошо знакомы! Кстати, тебя я тоже не держу, можешь отправляться вместе со своими ненаглядными склэнти. – Как грубо, Кассид! – Именно так, мой любопытный друг. Проваливай. Обсуждение моих проблем тебя пока не касается. Хотя… – Кассид призадумался. – Хотя что? – гидлинг навострил уши, свернув их трубочкой и направив в сторону собеседника. – Есть одна мыслишка предложить тебе новую сделку, не отменяющую прежней. Но сперва займись артефактом. – Кассид требовательно взмахнул рукой, указывая на выход. – Мои техники справятся и без меня, – отрезал Тимбс. – Ну, хорошо, оставайся, – вздохнул Кассид. – Только не забывай, что за работой мартышек следят и камеры корабля и сенсоры экзотиков, для надежности… – Да и я тоже, – буркнул Череп, уставившись на гидлинга тяжелым огненно-красным взглядом. – …И раз ты уже участвуешь в обсуждении, рэ-эррр, ты не сможешь отказаться от моего предложения. Тебя это устраивает? – Для начала я хочу увидеть записи, о которых здесь говорилось. Как я понимаю, эти записи – с места событий, где ты подцепил эту штуковину? – Погоди-ка с записями, Тимбс, покажу, никуда не денутся. Проясню ситуацию. Сперва в моем плане место нашлось только «Улыбке», но изучив содержимое твоего корабля, Тимбс, я решил, что для «Законного Дела» тоже дело найдется… – Какое коварство! Сделка по артефакту была лишь отвлекающим маневром! Ты заманил меня и мой корабль в… – В задницу, Тимбс, рэ-эаррр! В самую что ни на есть задницу. А теперь успокойся и послушай. Через пять часов мы выйдем в нейтральное пространство, для небольшого перевооружения «Улыбки», и если договоримся с тобой, то и «Законного дела». Не договоримся – можешь проваливать, никто тебя не держит. Так что здесь с моей стороны все чисто. – Я еще не видел, с чем мы имеем дело! – Увидишь. Проблема в том, что я дьявольски устал от последних событий, и эту запись вы посмотрите позже, а сейчас обрисую, что же мне от вас всех нужно. Итак, примерно сутки назад на орбите Полтергейста я был атакован кораблем иноров, мои парни в это время находились на планете, там они и остались, и судьба их абсолютно неизвестна, гипер-транслятор на Полтергейсте молчит. – Ты что, в отместку задумал раздолбать корабль иноров? И каким же образом? – Ягу фыркнул, удивленно уставившись на Кассида. – Уж не пушками ли нашей «Улыбки»? – Ничего подобного, мой торопящийся с выводами друг, я не самоубийца. Задача «Улыбки» проще – после прыжка держаться на безопасном расстоянии от иноров, пока я буду забирать с планеты свой экипаж. – То есть ты на нашем челноке летишь на планету, – с язвительным скепсисом уточнил Череп, – находишь свой экипаж, причем неизвестно, сколько времени это займет, возвращаешься… А мы все это время изображаем мечущуюся по орбите мишень. Замечательный план. Как только у меня окончательно съедет крыша, я сообщу тебе о своем согласии. – Поправка. Я не планирую никакой стрельбы. Но планы редко совпадают с действительностью. Поэтому мы примем все меры предосторожности, какие возможны в нашем положении. Хотя, конечно, возможности у нас небольшие. Придется обойтись тем, что можно установить быстро, и такое оборудование есть у Тимбса, я присмотрел у него в багаже сотовые РЗУ-6. Ремонтные киберы, думаю, после финиша в нейтральном пространстве, сумеют произвести монтаж часа за два. После операции все можно также быстро демонтировать, избежав вполне обоснованных претензий полиции на установку неразрешенного вооружения. Сотовые ракеты, конечно, не годятся для космических сражений, топливо выгорит раньше, чем они достигнут целей, но только если придется лупить по вражескому кораблю на дальней дистанции, а вот боевые боты иноров, сунувшиеся к «Улыбке» вплотную, думаю, вполне могут встретить жарко. А большего нам и не надо. Тимбс, подписываешься на операцию? Пушки «Законного дела» нам бы весьма не помешали. О процентах с артефакта договоримся. Ты ведь жаждал пересмотреть предварительное соглашение? У тебя появился шанс. – Пока не увижу запись, мой синерожий друг, никакого обсуждения с моей стороны не будет, – ехидно улыбаясь, передразнил гидлинг Кассида. – Экий ты упрямец, Тимбс… – Лично я не вижу особого смысла портить обшивку «Улыбки» сомнительными улучшениями, – неприязненно заявил Череп. – Я-то запись крейсера иноров видел. На нашем внешнике установлены только три лазерных орудия «вспышка», это гораздо слабее, чем вооружение «Забулдыги», Кассид. У тебя на внешнике семь штук «звезд», но это не спасло от визита иноров, не так ли? – На самом деле, я так ни разу и не выстрелил, – нехотя признался Кассид. – Ситуация оказалась довольно сложной. Этот корабль вынырнул из ниоткуда, очень неожиданно. А пока я пытался понять, что у них за намерения, эти «ребята» пожаловали на борт моего внешника. Но даже тогда я пытался до последнего уладить дело миром… – Истинный дипломат, – фыркнул Ягу. – Истинный торговец, – поправила Алайн, понимающе улыбнувшись. – Как и мы. – Кстати, у наших компаньонов на «Законном деле» пятерка «звезд» и целый ППИ «Кулак Бога». А сотовые РЗУ можно наклепать на борт и ему. – Я не давал согласия! – Фи-и, и зачем же так визжать, прямо уши вянут, у тебя отвратительные манеры, Тимбс, – поморщившись, упрекнула Алайн. – Все равно, противопоставлять наши корабли этому крейсеру-монстру просто смешно. Мы же торговцы, а не воины, – упрямо гнул Череп. – Я прекрасно понимаю, мои дорогие соплеменники, что все эти приготовления могут оказаться комариным писком… Но все же как-то спокойнее себя чувствовать хоть немного более защищенным. – Ну ладно, а зачем тебе гидлинги? – спросила Алайн. – В нашем трюме тоже имеются пять десятков сотовых ракетниц, везли на… Да черт с ними, с заказчиками, ради такого дела, думаю, заказчик подождет до другой оказии. С истребителями хуже – никто из нас не учился управлять этими штуковинами, и подходящими «иждивенцами» мы не запаслись… Живых пилотов у нас нет тем более. Если бы ты предупредил нас заранее о своих планах, еще на Сокте, то возможно, я бы и успела подыскать подходящих ребят… Кассид, что-то не так? Ты словно сам не свой. Плохо себя чувствуешь? – Истребители? – не веря ушам, переспросил Кассид, его привычный рычащий бас дал слабину, и гортань издала что-то вроде постыдного хриплого мяуканья. – Ну да. В первом ангаре «Улыбки» четыре тяжелых аэрокосмических истребителя-перехватчика «Миг-1001», с полным боекомплектом, абсолютное новье… У Кассида возникло ощущение, что кресло под ним проваливается куда-то в тартарары. Да если бы он знал, что имеется на борту «Улыбки», он не потащил бы за компанию гидлингов, от них всегда лишь неприятности… Впору впасть в черную меланхолию. Нет, нужно отдохнуть, с таким настроением дела не решаются как должно. Невозможно. Невероятно. Просмотреть прайс-листы по всей орбите Сокты и забыть заглянуть в трюм корабля, на котором задумал организовать спасательную операцию. Последствия гипера? Хватит уже сваливать на гипер. Маразм. Просто старческий маразм, чего уж ходить вокруг да около. – Есть предложение, – заговорил молчавший до этого Эроу Трап. – Насколько я успел вникнуть в обстановку… Истребителями вполне можно управлять дистанционно. – Спасибо, полиц, я в курсе о наличии такой возможности, – довольно ядовито ответил Череп. – Но у нас нет боевых программ для дистанционного управления истребителями, а бортовой ИскИн без нужного программного обеспечения для этого не годится. Предвосхищая твой вопрос – Ягу хоть и пилот-навигатор, но привык иметь дело с нормальными, большими кораблями, вроде нашего внешника, или с челноками, на худой случай, а по военным корытам он не специализировался. – Я тоже в курсе об отсутствии такой возможности на твоем внешнике, – парировал Эроу Трап с фирменной белозубой улыбкой. – Ведущим истребителем я могу управлять сам. Ведомые будут следовать указаниям и маневрам ведущего. Все просто. В крайнем случае истребители можно заставить сражаться автономно, главное, указать врага. – Ну как же, я совсем забыл, ведь каждого полица на Сокте учат управлять любыми боевыми кораблями! – снова съязвил Череп. – Не каждого. Позвольте представиться, раз Алайн не торопится это сделать… – Ах, извини, милый… – …Опер-лейтенант Эроу Трап, орбитальная полиция Сокты, отдел специальных операций. Кое-чему нас в академии все же учат больше, чем обычных патрульных, так что с истребителем я справлюсь. «Миг-1001» и его возможности я немного знаю, ввиду исключительной ситуации можно обойтись базовыми бортовыми программами самих «мигов». Кстати, машинки не настолько уж новы, как утверждает наша фея… – Эроу, я говорила о дате выпуска, а не о том, насколько эта техника современна. – Понял. Тогда поправку отзываю, – еще шире улыбнулся Трап. – Хорошо, сынок, очень хорошо, – Кассид немного приободрился. – Мы в тебе не ошиблись… – Идеального пилотирования не обещаю, я все-таки не боевой пилот, – предупредил Трап. – Но кое-что сделать смогу. – «Немного знаю»! «Кое-что сделать смогу»! – презрительно передразнил Череп. – Я просто умилен. Кассид, ты ведь знаешь, сколько стоят эти истребители? И во что они превратятся, если доверить их управление дилетанту? Особенно, если пустить их в сражение на автопилоте? – Что-то я не пойму смысл твоего вопроса, Череп, рэ-эррр. Ты сомневаешься в моей платежеспособности? Или в моем честном слове? – Череп, милый, прекрати, не доставай Кассида. Мы все волнуемся, но представь, каково сейчас ему, без своей семьи… – Это не настоящая семья, – отрезал Череп. – Настоящая семья состоит из кассионийцев, а не из чужаков. Кассид довольно долго смотрел на Черепа налитыми кровью глазами, заставив умолкнуть всех присутствующих. Повисла напряженная пауза. Первым не выдержал Череп, отвел взгляд, хотя и сохранил каменное выражение лица. – Попридержи свои оскорбления, сынок, – самообладания Кассиду на этот раз хватило, чтобы ответить с видимым спокойствием, без откровенной угрозы. – У тебя всегда был характер с норовом, но сейчас ты перегибаешь палку. Я ведь могу и разозлиться. Много ты понимаешь в настоящих семьях в свои двадцать с хвостиком. – По-моему, вы отвлеклись от темы, болтливые человеки, – желчно ощерился Тимбс, сообразив, что гроза, едва не разразившаяся в «компашнике», миновала. – Я когда-нибудь дождусь записи, или нет? Кассионийцы переглянулись. О мартышке в запале они забыли. Не хватало еще ссориться при гидлингах. Много чести для этих плутов. – Так-так, Тимбс, рэ-эррр. В принципе, ты согласен поторговаться насчет участия в нашей небольшой авантюре? – Сперва выполни мое требование, синяя рожа. А потом поговорим. Я хочу увидеть своими глазами, с чем придется иметь дело, на ваши рассуждения и заверения мне наплевать, я сам оценю для себя и своего внешника опасность, на основании собственных критериев! – В любом случае, я против, – холодно подытожил Череп. – И я тебя прекрасно понимаю, – задумчиво кивнула Алайн, поднимая взгляд на Кассида. – Для таких операций существуют наемники, Кассид. А дело торговца – торговать. – Верно. Но у меня нет выхода. Я не могу просто сидеть и ждать, пока все разрешится само собой. Ты бы пожертвовала своей командой в такой ситуации? – Провокационный вопрос, Кассид. Конечно, нет. Но я не в твоей ситуации. И вполне возможно, что твой экипаж на Полтергейсте сейчас в полной безопасности, нужно лишь немного подождать, когда военные корабли Коалиции появятся возле злополучной планеты и ситуация прояснится… – Я не хочу ждать, – глухо проворчал Кассид. От усталости глаза уже закрывались сами собой, веки отяжелели, резь и жжение усилились. – Я не желаю ждать и оставлять все на волю случая. Я никогда ничего не оставлял на волю случая, и лишь поэтому из многих сомнительных ситуаций выходил победителем, или хотя бы… с минимальными материальными и моральными потерями… – А я согласен, – фыркнул Ягу. – Я с Кассидом. – Как всегда, решающее слово остается за мной, – недовольно покачала головой Алайн. – Я буду весьма разочарован, Алайн, если не смогу найти помощи у соплеменников. – Ничего, синяя рожа, может, ты сможешь договориться со мной, – с самодовольной ухмылкой встрял гидлинг. – Пока вы тут мило болтали, мои склэнти уже кое-что накопали в твоем артефакте, и только что сообщили мне. Так вот – мы готовы купить артефакт. Скажем, десять миллионов кредо, и пушка наша, а «Законное дело» помогает тебе с вывозом экипажа с Полтергейста. На несколько секунд в «компашнике» воцарилось изумленное молчание. Когда гидлинги торгуются всерьез, то обычно называют цену раз в десять меньше той, которую реально готовы заплатить. И все равно это будет меньше истинной цены. Кассид сомкнул отяжелевшие веки, больше не в состоянии пялиться на собеседников. Визуально общаться можно и по лоцману, а так – сил уже нет. Однако, что-то с гидлингами идет не так. Нехорошее ощущение, что он напрасно привлек их к решению своих проблем, после заявления Тимбса усилилось. После такого заявления ставки возросли неизмеримо, и правила игры могут поменяться в любой момент. При таких ставках, бывает, предают даже те, кого знаешь давно и в чьей надежности до сих пор сомневаться не приходилось. А что уж говорить о гидлингах, этих скользких тварях? Не только он это отлично понимал – экипаж Алайн тоже не страдал отсутствием сообразительности. Тут же состоялся обмен репликами по лоцману, не предназначенный для ушей гидлинга: «Кассид? Согласен за рейс в систему Призрака отдать пятьдесят процентов прибыли от пушки?». «Как хочешь, девочка… Если бы ты попросила все мое состояние, я бы тоже согласился. Я… неважно сейчас соображаю… Прокрути гидлингу запись, а я вырубаюсь, детали сможете обсудить и без меня…» «Договорились, дядюшка Кассид. Меня тревожит твое состояние. Можно подумать, что ты не спал несколько суток, судя по жизненным показаниям датчиков твоего лоцмана. Или о чем-то ты мне все-таки не рассказал, а? Только прошу тебя, не считай меня жестокосердной. Не хочу бросить тень на себя и своих ребят, и не хочу оставлять тебя с этим поганцем-гидлингом, лучше я сама тебе помогу. Но ведь и о финансовой стороне дела я тоже обязана позаботиться, разве нет?» «Ты права. До выхода из гипера попрошу меня не будить, я очень устал…». Выполняя желание Кассида, кресло под ним развернулось, спинка опустилась, образовался вполне комфортный лежак. Топать в отведенную каюту у него не было ни сил, ни желания. Абсолютно. – Эй, человеки, а вам не кажется, что обсуждать дела по сети в моем присутствии несколько невежливо? – возмущенно встрял гидлинг, смекнув, почему затянулось молчание. – Кассид, я жду ответа! – Сперва посмотри запись, а то вдруг еще передумаешь, – весьма недружелюбно посоветовал Череп. – А я что требую?! – завопил гидлинг. – За идиота меня держите? Я не позволю так с собой обращаться! Я… Свет в компашнике погас. Центральная голосфера раздулась и заполнила собой весь объем отсека, поглотив присутствующих. И развернулась картина, заснятая Кассидом на орбите Полтергейста. Ягу возбужденно фыркнул, Череп нервно сощурился. Да, в отличие от гидлинга они уже видели запись, и все же картинка боевого корабля неизвестной цивилизации снова пробрала до печенок, внушая оторопь и почтение. У Тимбса же буквально отвисла челюсть. Вместе с ушами. Алайн с усмешкой осмотрела всех своих компаньонов, остановила взгляд на гидлинге: – Что ж, так тому и быть, я склонна принять предложение Кассида. А как ты, Тимбс? Гидлинг издал странный придушенный писк, вжавшись в кресло всем тельцем. Его бил озноб. Похоже, увиденное ввергло обезьянина в глубокую панику. Ягу сокрушенно вздохнул и попытался привести гидлинга в чувство верным способом – напоминанием о финансовой стороне дела: – Считаю нужным добавить, Тимбс, что по ходу дела в системе Призрака ты можешь и сам обзавестись артефактами, прибылью с которых делиться с Кассидом не придется. А нам и в самом деле еще один корабль помехой не будет. Так как? – Мертвецам не нужна прибыль, – прошипел гидлинг, глядя расширенными от ужаса глазами на нависший над ним в черноте космоса крейсер иноров. – Кассид! Никаких сделок! Кассид! Кассид?! Кассид спал. Сейчас его не пробудил бы и гром пушек. А уж вопли гидлинга ему и вовсе были безразличны.Глава 20. Лайнус
Первым в лабораторию проник Цун – массивная фигура в боевом скафандре, с оружием на изготовку. Сразу за ним вошла Зайда, оглядывая все пространство цепким настороженным взглядом. Затем зашли Семик и Лайнус. По всем ощущениям тавеллианца, опасаться здесь было некого. В лаборатории их ждали только мертвые. И все же Лайнус внимательно изучил все помещение лаборатории, сканируя пространство как лоцманом, так и собственными чувствами. Большой, хорошо освещенный зал, масса незнакомого оборудования, лабораторные столы, оснащенные вычислительными блоками, разнообразные инструменты. Значительная часть зала отгорожена от общего пространства толстым прозрачным экраном из пластика, за ним почти то же самое, что и снаружи – оборудование, назначение которого ясно только посвященным. Но кое-что любопытное за экраном все же было – массивное полупрозрачное нечто, по форме напоминающее саркофаг, в которых древние цивилизации хоронили своих царей. Излучение, исходившее от этого саркофага, было слабым, едва ощутимым, но… живым? Таким же живым, как излучение от охранявших коридор призраков, только что пропустивших по какой-то непонятой причине. С этим стоит разобраться как можно быстрее, но пока у тавеллианца не было никаких догадок, по какой причине это произошло, и что от этого можно было ожидать в ближайшем будущем. Остальные помещения лаборатории, входы в которые виднелись через неравные промежутки вдоль внешней стены, его не заинтересовали – по остаточным эманациям обитавших здесь существ можно было угадать, что в некоторых они жили, а в других хранили имущество. Лайнус спокойно обогнул мрачного пехотинца, на котором лица не было от увиденной картины, прошел между лабораторными столами и остановился возле группы переплетенных тел на полу, щурясь и заслоняясь от льющего с потолка света ладонью – после мрака туннелей, которые им пришлось преодолеть, освещение лаборатории казалось излишне ярким. Он едва прикасался своими чувствами к посмертной ауре, витавшей над мертвыми – ауре жуткой боли и невероятного страдания. Диагноз и так был ясен. Зайда остановилась рядом с непроницаемым видом, но тавеллианец почувствовал ее изумление. И ее холодный гнев. Она уставилась на тела саламандр, валявшихся на полу. Обнаженная серо-зеленая кожа, тонкие конечности, непропорционально большие головы. Безносое лицо одного из саламандр оказалось прямо возле ее ботинок, круглые темно-красные глаза инора без всякого выражения смотрели в потолок. На лбу чужака слабо светился голубоватый ромб. Самое странное – среди тел саламандр валялось множество обычных детских игрушек. – Лайнус, ты никого здесь… не чувствуешь, а? – настороженно поинтересовался капитан Семик, на всякий случай держась позади тавеллианца. – Если ты о Лимсее, то его здесь нет. – Но он мог оставить какие-нибудь ловушки, – проворчал особист. – Хотя, времени на это, скорее всего, у него уже не было. Если только заранее не продумал… – Саламандры, – обронила наконец бикаэлка, по прежнему не спуская взгляда с тел на полу. – Так это правда. Вы сумели заинтересовать самих саламандр. – Не представляю, как теперь оправдываться перед их сородичами за их гибель, – сокрушенно покачал головой Семик, тоже останавливаясь возле груды тел. – Впрочем, сейчас эта забота не самая главная. – Повреждений не видно, – бегло оценила Зайда. – Судя по положению их тел и конечностей, они пытались остановить его голыми руками. Отчаянный шаг. – Парализатор, – коротко обронил Лайнус. – Смертельный уровень. – Какого дьявола Лимсей это сделал? – Цун зло сплюнул. – Чем они ему помешали? Это же всего лишь гражданские. И что тут делают игрушки? Они что, игрушками пытались его закидать? Каким же надо быть законченным подонком, чтобы стрелять в таких безобидных существ?! – В умах этих гражданских секретов больше, чем ты способен узнать за всю свою жизнь, драгоценный ты мой Цун, – невесело вздохнул Семик. – Лимсей сжигал мосты. Он похитил разработки, и не желал, чтобы похищенное можно было продублировать. – Уж не хочешь ли ты сказать, что сделал бы на его месте то же самое? – сразу взвился Цун, его голос задрожал от плохо сдерживаемой ярости. Почему-то вид мертвых существ больше всего подействовал на нервы именно ему. А может, просто в их затянувшейся погоне, после всех безвозвратных потерь по пути, вид безжалостно убитых саламандр оказался для него последней каплей. Цуну нестерпимо хотелось выплеснуть свой гнев на того, кто это сделал, и Лайнус это хорошо чувствовал. – Не забывайся, солдат, – Семик сердито глянул на Цуна, не повышая голоса. – Я хочу догнать его не меньше тебя. Догнать эту сволочь и затолкать ему эти разработки в глотку. – Тогда какого черта мы теряем время, – процедил Цун сквозь зубы. Зайда повернулась и внимательно посмотрела на пехотинца. Лайнус чувствовал ее усталость и боль, от которых не смог до конца избавить, рыжевато-коричневая кожа ее лица потемнела от пота, грязи и копоти, линии тяжелых скул проступили резче, чем обычно, делая ее старше, на правой щеке и лбу красовались пятна ожогов, обнаженные по плечи руки выглядели еще хуже – их словно ошпарили кипятком. Безрукавка и бриджи из синтекожи, тоже измазанные в грязи, были прожжены во многих местах, открывая тело. Но вряд ли бикаэлка стала бы жаловаться на свое состояние и вид, как самая обычная женщина. – Успокойся, парень. Гнев хорош в бою, если это контролируемый гнев. Не трать свои силы понапрасну на мысли о всякой мрази. Силы тебе еще пригодятся. Пехотинец лишь мрачно зыркнул в ответ, но спорить не стал. Лайнус чувствовал его молчаливое уважение к бикаэлке, ее авторитет в его глазах заметно вырос после того, как она буквально выломала шлюз чуть ли не голыми руками. По сути, сделала работу за него, солдата. Справилась там, где он спасовал. – Цун, проверь выход из лаборатории, посмотри, нет ли каких сюрпризов, – распорядился Семик. – Если все в порядке, жди там, мы сейчас вооружимся и подтянемся. Да, если найдешь транспортную тележку, подготовь ее к поездке. Это бы нам весьма не помешало. Выполняй. – Есть, капитан. – Тяжело топая, громоздкая фигура пехотинца скрылась за изгибом помещения. Лайнус чувствовал, что после боя с инорами и нервного перенапряжения последних часов порядком выдохлись все. Семик был среди них самым слабым звеном, но и капитан не собирался сдаваться и отказываться от погони, хотя его ноги заплетались от усталости. Долг был для него не пустым словом. Меньше всех среди них физически пострадал Цун, доспехи хорошо защищали его тело как от повреждений, так и от перегрузок, к тому же энергичная натура пехотинца требовала хоть каких-то действий, поэтому Семик и отослал его вперед, тем самым слегка разряжая ситуацию. – Согласна с Цуном, не стоит здесь задерживаться. Что ты там говорил об оружии? Капитан Семик вяло отмахнулся: – Устал как черт, если честно… Посмотри в шкафу, прямо перед тобой. Там должны быть образцы для экспериментов. – Надеюсь, ты прав. Надоело с голыми руками бегать… – Зайда с решительным видом переступила через тела саламандр и распахнула незапертую створку. После чего изумленно хмыкнула. – Красота. По губам тавеллианца скользнула слабая улыбка, восторг бикаэлки при виде всего этого богатства его ничуть не удивил. Любимые игрушки воина – иглометы, лазерные и пулевые карабины, пистолеты, станнеры, виброножи в набедренных ножнах… Ровные ряды орудий убийства на специальных креплениях, как ширпотреб в супермаркетах. На любой вкус. Внимание тавеллианца привлекло движение на одном из лабораторных столов. Повернув голову, он обнаружил медицинских киберов. Какая удача. Киберы определенно были рабочими, зеленые огоньки готовности бегали по их панелям управления, расположенных на боках. Оставив бикаэлку у шкафа, он быстро подошел к киберам, проверил доступ и убедившись, что управление не заблокировано на конкретного хозяина, скомандовал киберам следовать за собой. Будет не лишим, если не придется тратить свои силы на раненых. Да и возможностей для обычного лечения у медкибера все-таки побольше, чем у него. – Лайнус, подобрать тебе пушку? – окликнула сзади Зайда, гремя перебираемым оружием. – Нет. Ты знаешь, как я к этому отношусь. – Не упрямься. Сейчас любой ствол важен. – В умелых руках. Не в моих. Нет. – Тогда уходим. Чем ты там занимаешься? – Медицинские киберы. Эти ребятки нам могут пригодиться. Бросив прощальный взгляд на тела саламандр в лаборатории, Лайнус посмотрел сквозь бронестекло. Замер. Живое излучение, исходившее от саркофага, теперь пропало. Очередная загадка. Досадливо встряхнув головой, он быстро двинулся прочь. Эти загадки сейчас не для его уставшего ума. Цун, Зайда и Семик уже поджидали его в туннеле снаружи лаборатории. Проложить в туннеле освещение никто не соизволил. Видимо, не было необходимости. Царящий здесь мрак освещала лишь слабо чадящая огнем транспортная платформа. Тянуло едким дымом, горелым пластиком и металлом. Лайнус молча вздохнул. Понятно. Снова пешочком, на своих двоих. Ждали только его, поэтому отряд сразу отправился дальше без лишних слов. Первым по залитому мраком туннелю, прогремев бронированными башмаками по перегородившим путь останкам платформы, двинулся Цун, ориентируясь по инфраканалу лоцмана – причем двигался он удивительно живо в громоздких доспехах штурмовика. Ствол плазмогана синхронно поворачивался за его взглядом, палец лежал на спусковом сенсоре, готовый нажать в любую секунду. Пока обходилось без стрельбы. Зайда, с «лакаром» в руках, с иглометом и виброножом на бедрах, шла слева от Цуна, отстав на полшага – ширина туннеля позволяла свободно идти двоим рядом, но защитные доспехи были только на Цуне, и в случае опасности он мог прикрыть всех собой, как щитом. Лайнус и капитан Семик шли за ними, отстав еще на пару шагов. Ноги уже держали тавеллианца вполне прилично, кости срослись и почти не ныли. Киберы, шустро цокая лапками, семенили рядом, легко приноровившись к скорости движения отряда. – Далеко нам еще топать? – низкий и сильный голос Зайды легко перекрыл звук шагов четырех человек. – Топать нам, как ты изволишь выражаться, еще примерно с километр, – сообщил Семик. – Спешу обрадовать – больше никаких извилистых путей, только ровный участок, здесь строительные роботы постарались основательно. Выход ведет в Адскую пропасть. Впрочем, я это уже говорил. – А как это все согласуется с секретностью? – Пробасил впереди Цун, не оборачиваясь. – Мы же целую базу здесь держали, лишь бы не пустить незваных гостей в пещеры. – Как согласуется… легко, мой мальчик. На самом деле туннель заканчивается тупиком. Чтобы выйти отсюда на белый свет, придется создать, собственно, новый выход. Подорвать заранее приготовленные заряды. Так что снаружи из Адской пропасти видна лишь естественная поверхность скал. Мера предосторожности на случай экстренной эвакуации ценного оборудования. – Лимсей воспользовался вашей мерой предосторожности, как я понимаю, по собственному усмотрению, – усмехнулась Зайда. – Лично для себя. – Да, боюсь, Лимсей это уже сделал, – мрачно кивнул капитан Семик. – Не паникуй раньше времени, капитан. В моих доспехах очень чувствительные сенсоры, но звука взрыва я пока не засек, так же, как и сейсмического удара от взрывной волны. Скалы спокойны, как спящие младенцы. – Может ты тогда и звук шагов этого подонка услышишь, мой драгоценный? – Нет, капитан. Это уже выше моих возможностей. «Стойте!» Цун впереди резко остановился, подняв массивную руку в бронированной перчатке. «В чем дело?» – Зайда тоже перешла на лоцман, моментально присев и вскинув тяжелый лазерный карабин к плечу, который в руках могучей бикаэлки казался детской игрушкой. Ищущий жертву наконечник излучателя жадно уставился в темноту впереди. Семик схватился за игломет, но выдергивать из набедренной кобуры, коей обзавелся в лаборатории вместе с оружием, не спешил. «Слышу шаги. Двое… нет, трое человек». «Трое», – подтвердил Лайнус, шагов он не слышал, слух тавеллианца ничем не отличался от слуха людей, но приближающиеся ауры незнакомцев он засек почти одновременно с сенсорами доспехов пехотинца. «Здесь не должно быть людей, – озадаченно пробурчал Семик. – Им здесь просто неоткуда взяться». «Они идут нам навстречу, или мы сами их догнали?» «Я пока не понял… Двигаются определенно к нам, но со стороны. Здесь что, есть какие-то ответвления?». «Есть, вернее были, – глаза капитана Семика лихорадочно блестели на экране инфрасканера тавеллианца. Он чувствовал страх, охвативший особиста при появлении новой неизвестности. – Все ответвления из туннеля, которые были обнаружены при проходке главной шахты, были заблокированы бетонными пробками. Без специальной техники или взрывчатки их не пробить. Но взрывы бы мы зафиксировали. Поэтому я и говорю, что здесь никого не должно быть». «В таком случае, это, возможно, не люди, – сделал неутешительный вывод Цун. – Эти чужие твари, похоже, способны просочиться где угодно»… «Успокойтесь, это люди, – уверенно опровергнул Лайнус. – И двоих из них я узнал. Помните нашего пассажира?» «Петр Свистун, пилот? – капитан Семик с изрядным сомнением покосился на Лайнуса. «Именно». «А второй?» – Зайда поверила сразу, ощущениям и выводам тавеллианца она привыкла доверять давно. «Тот неприятный капрал, который был в космопорте вместе с тобой, капитан… У него весьма грязноватая аура, трудно не узнать». «Это просто какой-то бред. Здесь, в туннелях, они просто не могли оказаться». «Хватит уже, Семик, – оборвала Зайда недоверчивое бормотание особиста. – Вы прямо как дети, черт бы вас побрал, что Цун, что ты. Смирись с фактом, не трать силы понапрасну. Сейчас важнее выяснить, как они здесь оказались. И имеют ли они хоть какое-то отношение к Лимсею. А если нет, то тащат ли они за собой хвост из чужаков». «Вообще-то капрал – дальний родственник нашего предателя. Но заговор исключен, он слишком недалек для интриг, – безаппеляционно заявил капитан Семик. – Ну, сейчас я ему устрою…» «Лайнус, кто третий?» – Зайда вернула диалог в нужное русло. «Женщина. Ее я не знаю». «Так, внимание, они близко, постараемся не перестрелять друг друга в темноте». «Просто свяжись с ним, – посоветовал Лайнус. – У вас же должны быть войсковые канала связи для таких случаев». «А ты думаешь, я это не попробовал сразу? – огрызнулся Семик. – Туннель блокирует связь, умник. Нужно подождать, пока они… ага. Есть. Связался… Получилидентификационные коды. – Семик чертыхнулся. – Сюда что, все пилоты с базы сбежались? Третий, вернее, третья в группе – Шайя Цедзе». На виртуалке всех присутствующих открылись новые окошки – с донельзя удивленной физиономией капрала Ронора Журки, настороженным Петром Свистуном и весьма озадаченной и в тоже время обрадованной встречей Шайей Цедзе. «Капрал, приказываю вашей группе немедленно остановиться. Быстренько просвети меня, ходячее недоразумение, что здесь делаешь ты, да еще в такой компании». «Рад встрече, но командует здесь не он, – хмуро встрял Петр. – Веду группу я… «Я здесь старший по званию, пилот, и мне… – Заткнитесь, все, – рявкнула вдруг Зайда вслух. И продолжила по лоцману, добившись тишины: «Шайя, Крон Димбай с вами»? Судя по движению физиономий на виртуалке, Петр и Шайя переглянулись, и Лайнус почувствовал, как от этого жеста у Зайды екнуло сердце. Он и сам все понял, почувствовал мгновенно. Расспросы можно было не продолжать. Но Зайда должна была убедиться окончательно: «Я жду ответа, надеюсь вы вдруг дар речи не потеряли?» Группа Петра наконец показалась в туннеле, выйдя через боковое ответвление. Пилоты впереди, капрал, немного отстав, тащился сзади, словно чувствуя, что ему светит головомойка от начальника. Но и в пяти метрах от него обоняние тавеллианца уловило слабый запах тлена. С момента их первой встречи в космопорте, где капрал сопровождал капитана Семика перед отбытием челнока на базу в горах, он, к сожалению, не изменился. От него все так же пованивало. Личная особенность. – Он был с нами, – с легкой хрипотцой сообщила Шайя, когда они остановились напротив. В отражении инфрасканера выглядели все трое неважно. На Петре и Шайе были запыленные, вымазанные грязноватыми разводами и царапинами пилотники – прочные обтягивающие тела костюмы. Предназначенные для пилотирования в коконах боевых роботов и хорошо защищавшие от перегрузок, на крайний случай они вполне годились и для походов по туннелям. Удобно устроив приклад на изгибе локтя, Петр держал наизготовку лазерный карабин, такой же, какой прихватила Зайда из лаборатории. Шайя двигалась налегке, положив ладонь на рукоять игломета, покоившегося в набедренных креплениях. Капрал, в обычной грязной, измятой форменной одежде, оказался без оружия. На запыленных, осунувшихся лицах всех троих проступала усталость, у Петра на щеках и лбу алели багровые пятна ожогов. Путь у них тоже оказался не из легких. – Что значит «был»? – С нажимом уточнила Зайда, мрачно уставившись на Шайю. – Не тяни время, девушка. – Ваш компаньон погиб, – вместо нее ответил Петр. – Мне жаль. – Чушь. – Зайда словно окаменела от этого известия. – У нас есть запись, – почти равнодушно пожала плечами девушка, усталость сильно притупила ее чувства. – Мне тоже жаль. – Надеюсь, – медленно произнесла бикаэлка, разглядывая Шайю Цедзе, словно неведомое насекомое, – ты того стоишь. Ведь он отправился за тобой. У него не было других причин лезть в самое пекло. Шайя мгновенно вспыхнула, защищаясь, запальчиво бросила в ответ: – Я не просила его бросаться мне на помощь, к тому же он прибыл слишком поздно, меня спас Петр! Движение бикаэлки оказалось быстрым, невероятно быстрым. Никто не успел опомниться, как ее рука вцепилась в край ворота пилотника девушки, одним могучим движением она встряхнула ее небрежно, словно нашкодившего котенка: – Этот мальчишка был мне как сын. Не смей говорить о нем таким тоном. Шайя побледнела, но не нашлась что ответить – такая ледяная ярость стыла в глазах Зайды, что разумнее было промолчать. – Поосторожнее, дамочка, – Петр попытался стряхнуть руку бикаэлки со своей спутницы, – не стоит распускать руки… И тут же отлетел от могучего удара в грудь, впечатался спиной в стену – хотя Зайда, казалось, едва взмахнула рукой. «Лакар» Петра, вырвавшись из пальцев, с громким стуком приземлился в нескольких метрах от него. – Прекратите! – вспылил капитан Семик. – Мы тут кое-кого преследуем, если вы еще не забыли! У нас нет времени на выяснении подробностей гибели вашего компаньона, двигаемся дальше! Все ясно?! Неожиданно пол под ногами ощутимо вздрогнул. Все замерли. А спустя всего пару секунд донесся приглушенный грохот, размноженных эхом от стен туннеля. – Он все-таки взорвал эту чертову пробку… Капрал, пилоты, вас это тоже касается, теперь вы все под моим командованием! Зайда, отпусти ее наконец! Так, все за мной! И Семик без лишних слов рванул вперед. Его нелепая коренастая фигура показала неожиданную прыть, словно минуту назад он и не спотыкался от усталости на каждом шагу. Петр подобрал «лакар», яростно глянул на бикаэлку, подхватил все еще ошеломленную ее реакцией Шайю под руку и уволок вслед за новоявленным командиром. Тавеллианец и Зайда остались одни. «Не верю». Еще ни разу за все десятилетия партнерства тавеллианец не видел бикаэлку настолько растерянной. Озадаченной, сомневающейся в чем-то – это да, было. Но растерянной, словно совершенно обычный человек… и оглушенной небывалой болью… Нет, такой он ее не видел. Он постарался незаметно забрать ее боль, но увы, его попытка незамеченной не осталась, слишком хорошо они знали друг друга: «Не смей. Не смей этого делать для меня. Я в этом не нуждаюсь». «Прости». «Я знаю, что ты хотел как лучше… Но я способна сама это пережить… Я должна это пережить сама. Понимаешь? Иначе это будет предательством по отношению к нему… Это ведь не может быть правдой, Лайнус?» Тавеллианец мягко, почти нежно коснулся пальцами ее локтя. «Могу лишь повторить то, что ты минуту назад сказала капитану – смирись с фактом. Запись не лжет». «И что нам теперь делать, Лайнус?» «Я тоже расстроен, Зайда… Но… мы можем обсудить это позже». «Расстроен? Расстроен – это совсем не то слово, Лайнус. Но ты прав. – Она сурово поджала губы. – Не время распускать сопли». Бикаэлка словно гневный ветер сорвалась с места, унеслась по туннелю. Тавеллианец снова печально вздохнул, подумав о своих едва склеившихся костях, но особого выбора не было. Его помощь, его сила еще понадобятся компаньонке, так что оставить ее одну он не мог. Не имел права. Первый десяток шагов он пробежал медленно, проверяя ноги на прочность, затем увеличил темп. Шины из специальных комбинированных пластин, которые ему накладывал на голени погибший старший лейтенант Старик, оказались способными нести усиленную нагрузку, и Лайнус мысленно поблагодарил дока еще раз. Где-то позади, отчаянно семеня, и все больше отставая, за ним гнались медицинские киберы, на спринт они конструкторами не рассчитывались. Но у них, как и у тавеллианца, тоже не было иного выбора, как догонять.Глава 21. Лимсей
Перед глазами плясали багровые пятна, реальность возвращалась страшно медленно и мучительно, до тошноты, до судорог во всем теле. В жуткой предсмертной панике, напрочь выбившей всякую способность соображать, Лимсей совсем забыл о «лазутчике». Но тот напомнил о себе сам, когда жизненные показатели подопечного с катастрофической скоростью начали приближаться к мертвому нулю. Хотя стимулирующие препараты в лоцмане давно закончились, докторская утилита многое могла и сама по себе. «Лазутчик» ускорил кровообращение, стараясь снабдить мозг Лимсея остатками кислорода, растворенного в крови, а затем предельно взвинтив мышечный тонус, судорожным спазмом заставил слепо рвануться прима-майора из цепких лап. И он вырвался. Лимсей покатился по полу и ударился спиной об угол металлического стола, сразу остановившего его движение. Не обращая внимания на жгучую боль, электроразрядом прострелившую позвоночник, он обеими руками вцепился в торчавшую из рта игрушку, выдрал ее и неистово отшвырнул. И тут же инстинктивно отпрыгнул в сторону – чтобы избежать нового захвата. Снова удар обо что-то твердое, острая боль ввинтилась, словно раскаленная игла, под правую лопатку, опалила руку… Зрение вернулось рывком, но не полностью. Тяжело дыша, Лимсей замер на полу, готовый в каком-то отчаянном исступлении безжалостно швырнуть свое избитое и искалеченное тело еще раз. Ради того, чтобы уцелеть. Но новый рывок не понадобился. Все саламандры остались там, где пытались его убить, его никто не преследовал. Мертвецы не способны на преследование. Все шестеро бесхвостых ящериц, после того, как он вырвался из рук, просто сложились в кучу, друг на друга, их предсмертная жизненная сила наконец иссякла. После этого Лимсея все-таки вырвало. Проблевавшись, он кое-как поставил себя на ватные ноги и попытался оценить ситуацию. Сознание было еще затуманено после попытки удушения, да и уцелевший глаз видел отвратительно, только визуальная коррекция зрения лоцманом и спасала положение. Но самое важное он помнил – у него нет времени. Нет времени на слабость, если он хочет выжить. И преследователи, возможно, все еще пробивались в лабораторию, если, конечно, их все-таки не доконали призраки. Он даже не стал тратить драгоценные крупицы сил на то, чтобы как следует выругаться. Лимсей судорожно закашлялся, чувствуя, что его вот-вот снова вывернет наизнанку. Все тело заливал холодный пот, его знобило и шатало от слабости, но он заставил себя двигаться прочь из лаборатории. К дьяволу лабораторию, он больше ни секунды не желал оставаться в этом проклятом месте. «…Возле испытательного сектора сейчас находится модель пехотных доспехов, полностью функциональная. Она прошла модернизацию, час назад мы закончили все необходимые тесты, загрузили программное обеспечение. Так как грузовой транспорт ушел с основной партией образцов, то скафандр отправить я не успел. Советую им воспользоваться…» От голоса Кероша-6, зазвучавшего в мозгу, Лимсея чуть было не хватил сердечный удар. Он так резко оглянулся, что едва не свернул себе шею. И только увидев неподвижные тела саламандр на полу, ни на миллиметр не изменивших своего положения, запоздало сообразил, что это всего лишь запись. «Лазутчик» записывал все, что видел и слышал сам Лимсей, и ставил «якоря» в тех моментах, где Лимсей отмечал нечто важное для себя. Вот сейчас запись и сработала, чтобы задать нужное направление его спутанным мыслям. Прима-майор позволил себе лишь маленькую передышку – прислонился на несколько секунд плечом к бронестеклу испытательного зала, вдоль которого шел коридор. Озноб усилился, все тело болело, словно его непрерывно избивали в течении суток, обожженное лицо пылало, а в ослепший глаз какая-то настырная сволочь загоняла гвозди, один за другим. От таких мучительных, сводящих с ума ощущений хотелось просто упасть и сдохнуть, а еще дико хотелось закричать, чтобы дать разрядку накопившемуся напряжению, выплеснуть свой гнев и свою боль на этот паршивый несовершенный мир. Он держался лишь на усилии воли, вернее сказать – на каких-то крошечных огрызках воли, таявших с каждой минутой, и уступавших место накатывавшему безумию. Он должен отсюда выбраться, иначе все, абсолютно все, что он уже сделал для достижения своей цели, было сделано зря. А так не годится. Большая часть его жизни и так прошла впустую, и теперь ничто и никто его не остановит, чтобы добиться успеха. Иначе вся эта дорога по трупам напрасна, а он не просто обыкновенный неудачник, а неудачник законченный. Нет, этому не бывать. Так, где это дурацкий скафандр? Оттолкнувшись от бронепластика, Лимсей шагнул сквозь услужливо отъехавшую дверь в следующий сектор лаборатории, окинул помещение мутным взглядом. Дождался, когда лоцман откорректирует картинку, увеличит четкость и детализацию. Возле выхода, словно неотвратимое возмездие, его дожидалась высоченная громоздкая фигура в пехотном скафандре. А у него не было оружия, чтобы проложить себе путь… Мгновение дикой паники… Лимсей судорожно глотнул воздуха, словно рыба, выброшенная на песок, запоздало сообразив, что это всего лишь пустой скафандр, который он и ищет. А сообразив, дико выматерился. Спотыкаясь на каждом шагу и приволакивая ноги, он добрался до скафандра, активировал панель управления в подмышечной области. Нагрудная секция, передние бронепластины ног и лицевая панель шлема с мягким жужжание сервомоторов откинулись на выдвижных креплениях, словно панцирь вскрытого консервным ножом краба, открывая доступ. Лимсей торопливо повернулся спиной, воткнул руки в отверстия рукавов, и обессилено рухнул в нутро скафандра. Откинул голову на эластичную подкладку шлема, подождал, когда оживший манипулятор интерфейса подключится к лоцману и соединит его нервную систему с нейросистемой скафандра, и отдал первую команду: «Штатный режим». Пластины шлема, груди и ног мягко встали на место, герметизируя скафандр. Переход нередко в первые мгновения вызывает дискомфорт и дезориентацию. Особенно для тех, кто подобную процедуру проходит редко, или вообще впервые, как Лимсей. До этого момента он не предполагал, что ему придется ощутить себя в шкуре пехотинца или пилота боевого робота – переход, или погружение, для тех и других выглядит почти одинаково. Восприятие изменяется разительно, и поэтому требуется какое-то время, чтобы мозг адаптировался к новому «телу» и иной системе ориентации, чувств, приема информации. Боль… Она все еще мешала, но система жизнеобеспечения боевых доспехов не дремала – докторская утилита лоцмана скинула параметры состояния подопечного в информационный центр. Почти в ту же секунду последовало несколько уколов – шею, спину, бедра. А затем все стало волшебно – запасы боевых медикаментов скафандра были полными. Боль ушла, растворилась, исчезла. И вместо избитого, изношенного тела у Лимсея вдруг возникло тело полутонного великана, готового повиноваться каждой его мысли. Через несколько секунд, показавшихся вечностью – так ускорилось восприятие, система внутренней диагностики выдала данные основных параметров роботизированной оболочки. Система жизнеобеспечения – норма. Визуальная и информационная поддержка – норма. Двигательные функции и вооружение – норма. Лимсей неоднократно слышал от пилотов, что сила любого, даже самого легкого робота всегда впечатляет, особенно когда этот робот становится твоим телом. Пехотный скафандр, конечно, это не полноценный боевой робот, которым можно управлять дистанционно и заставлять действовать самостоятельно даже без пилота, без человека внутри скафандр – ничто. Просто роботизированная оболочка. Но когда твой вес всего через несколько секунд увеличивается в несколько раз, а сила удесятеряется, это впечатляет не на шутку. Шок. Восторг. Упоение неизведанной ранее мощью. «Рэкс-500». Тяжелобронированный скафандр повышенной защиты в два с половиной метра высотой и весом в пятьсот килограмм, способен выдержать ракетный удар средней силы. Разработан для ведения боевых действий как на поверхности планет, так и в условиях полного вакуума. Оснащен экзоскелетом с мускульными усилителями, позволяющими бойцам носить тяжелое вооружение. Экипирован тяжелым плазмоганом системы «Жар» и ракетометом «Плохиш», установленным на правом плече. Несмотря на внешне глухую броню без каких-либо визуальных устройств, в пехотных скафандрах использовалась такая же видеосистема, что и в боевых роботах – «взгляд бога». По всей поверхности брони рассредоточены тысячи микроскопических нанолинз, визуальные данные стекаются прямиком в мозг человека, соединенного с искусственным интеллектом машины в одно целое. Система универсальна – даже при очень сильных повреждениях поверхности корпуса всегда останутся уцелевшие участки с десятками и сотнями действующих «глаз», а компьютерная реконструкция с легкостью восстановит полноценный внешний обзор. И сейчас обзор для прима-майора был таков, словно у него вдруг полностью восстановилось зрение, и не просто восстановилось, а значительно, качественно усилилось. Волшебно. Лимсей понятия не имел, что именно призраки изменили во внутренней начинке скафандра, профессия не обязывала его касаться таких нюансов ни сейчас, ни раньше. Плевать. Главное, чтобы «Рэкс» помог ему отсюда выбраться. И нужно постараться этот «образец» сохранить, над его начинкой будет кому поколдовать впоследствии, выяснить характер модификаций. Ведь его можно выгодно продать. Отличный трофей из Лабы. Настроение стремительно улучшилось, мир перестал казаться скроенным лишь из черных красок. У него даже мелькнула мысль, что он чересчур жестоко поступил с саламандрами, которые предоставили ему такой царский подарок. Мысль мелькнула и позорно бежала, устыдившись своей слабости. К черту. Время для сожалений давно прошло. Он убьет любого, кто встанет у него на пути, ему нечего терять после всего, что уже наворотил. Лимсей пожелал себе удачи, и вышел в туннель, чувствуя необыкновенную легкость шага. Было с чем сравнивать – ведь минуту назад он едва волочил ноги, словно полусгнивший зомби, выбравшийся по какому-то недоразумению из ветхой могилы. Навстречу по туннелю выползла грузовая платформа, возвращаясь обратно после разгрузки – примитивный прямоугольник из металла и пластика с низкими бортиками, на антигравах, и парой жестких сидений для сопровождающих. Слишком медленно, сразу определил Лимсей. Туннель до Адской пропасти тянулся не больше чем на километр, вполне можно обойтись и без черепашьего передвижения. Лимсей разогнался, легко перескочил трехметровую платформу одним прыжком, пробежал еще несколько шагов. Кажущаяся легкость шагов отзывалась в шлемофоне приглушенным лязгом, напоминая о реальном весе скафандра. Из-под стальных подошв, обтянутых специальным упругим пластиком, взлетала каменная пыль. Отметка зарядов в плазмогане стояла на максимуме, так что Лимсей решил не экономить. Предоставлять преследователям лишний шанс увязаться за собой он не собирался. Мгновенно погасив скорость разбега, он плавно и быстро развернулся, испытывая почти настоящий кайф от своего нового, идеально послушного искусственного тела. Плазмоган взлетел в правой руке с легкостью детской игрушки, изрыгнув заряд плазмы, словно минидракон. Заряд ударил в медленно ползущую платформу почти в упор. Яркая вспышка, пламя жадно облизало механизм, и не подозревавший до этого момента о своей незавидной участи, затем его тряхнули несильные взрывы расплавившихся антигравов. И платформа встала, перегородив туннель ярким чадящим факелом. Ровный отрезок туннеля позволил разогнаться до двадцати километров в час, поэтому всего через несколько минут Лимсей был на месте. Осталось сделать совсем немного, и он окажется на свободе, вырвется из этой проклятой горной толщи, постоянно давившей ему на мозги. Тоннель закончился просторной каверной, где его уже дожидалось несколько вместительных металлопластиковых контейнеров, нагруженных образцами из лаборатории, и два малых робота-погрузчика, мирно застывших возле контейнеров в ожидании дальнейших приказов. Все было предусмотрено заранее, все было тщательно подготовлено к этому моменту. От Адской пропасти его отделяла лишь тонкая полуметровая стена из гранита, специально оставленная нетронутой, чтобы поверхность скал снаружи выглядела девственной. Внутри в стену в специально проточенные каналы уже были вставлены направленные заряды, с дистанционными таймерами, расположенные так, чтобы вырубить взрывом необходимый участок стены. Все, что было нужно – отдать команду по лоцману, что Лимсей и сделал. Коротко, бездымно полыхнуло пламя, негромкий звуковой удар. В туннель, сквозь заклубившую в широком проломе пыль, хлынул свет, с любопытством заглядывая в толщу горы, где он еще никогда не бывал. Снаружи просыпалось всего лишь раннее утро, четыре часа, но после тьмы туннеля и негатива инфрасканера свет показался необычно ярким, почти ослепительным, так что фильтрам скафандра пришлось приглушить интенсивность. Теперь последний шаг. Лимсей шагнул к пролому, выглядывая в пропасть. Красота. Суровая красота. Как это символично – путь на свободу вел через бездонную пропасть. Лимсей обвел взглядом отвесные скальные стены, глянул вниз, в клубившийся в нескольких сотнях метров под ним туман, скрывавший бурное течение широкой горной реки. Горловина туннеля выходила в стене всего в полукилометре от водопада, и могучий поток воды, низвергавшийся вниз с огромной высоты, был видел Лимсею прекрасно. Ширина Адской пропасти в этом участке больше четырех сотен метров. Великолепный простор для любых воздушных маневров. Пока он осматривался, детекторы скафандра обшарили пространство снаружи и засвидетельствовали полное отсутствие движения, характерного как для искусственных объектов, так и для людей. Лоцман связался с крошечным радиомаяком, предусмотрительно вмонтированном в противоположную стену пропасти напротив выхода, а оттуда сигнал уже без помех отыскал управляющий блок мощного грузового глайдера, также предусмотрительно спрятанного Лимсеем в складках скал так, что с воздуха засечь его было невозможно, летай над ним, хоть до посинения, если кому взбредет в голову такая идиотская причуда. Через минуту глайдер показался в поле зрения прима-майора – широкое днище машины спускалось сверху. Он не стал тратить время на то, чтобы ввести глайдер внутрь туннеля, как планировал заранее. Как только машина опустилась вровень с выходом, Лимсей просто заставил ее зависнуть снаружи. А затем один за другим перебросил контейнеры в грузовой трюм лично – благодаря мускульным усилителя скафандра (приятный сюрприз, на который он изначально не рассчитывал), роботы-погрузчики ему уже не понадобились. Затем перешагнул в трюм сам и отдал приказ на взлет. Остался завершающий штрих – подорвать другие заряды в туннеле, намного мощнее вышибных, которыми он проделал дыру в стене. Взорвать весь туннель к чертовой матери. Он предусмотрел все. Уверенный гул поднимавшегося среди отвесных стен глайдера для Лимсея звучал приятной музыкой. Он стоял в открытом дверном проеме, любуясь окружающим пейзажем. Черная дыра в стене быстро уменьшалась, смещаясь вниз и превращаясь в оспину на груди каменного великана. Все удалось. Все удалось, черт побери! Скоро он станет очень обеспеченным человеком. С такими технологиями его примут на многих планетах с распростертыми объятиями, по любым, даже трижды фальшивым документам. Именно по таким документам он собирался свалить с планеты, нужно только добраться до космопорта… Если же… Стоило подумать и о худшем варианте – если же космопорт уже захвачен чужаками, что ж, недалеко от столицы Пустоши – Ляо, есть заранее оборудованное убежище. Естественно, он не планировал прятаться от чужаков, когда предпринимал все эти меры. Все это было предусмотрено, если произойдет какой-либо сбой в его планах и необходимо будет отсидеться, пока на планету прибудет наемный корабль, вызванный через поставных лиц. Вряд ли чужаки захватят планету быстро. К тому же Лимсей верил в мощь вооруженных сил Содружества, несмотря на свое предательство. Ударное крыло флота наверняка сметет вражеские силы, словно ураганный ветер уличный мусор. А они рано или поздно прибудут… Нужно лишь отсидеться. Ладно, хватит упиваться собственной прозорливостью, он уже отлетел достаточно далеко и пора взрывать туннель… По отвесным скалам напротив скользнула странная тень, напоминающая сильно скособоченный крест. Сперва Лимсей не придал ей особого значения, ведь детекторы скафандра промолчали, а сам он был чересчур поглощен мыслями о том, насколько он гениален, раз все так здорово предусмотрел, и сумел использовать появление чужаков на планете к собственной выгоде… И тут же, нарушив его грезы, тревожно забибикал сканер скафандра, обнаружив неизвестно откуда взявшиеся цели. Лимсей чуть не подпрыгнул – ведь небо только что было чистым! Вцепившись стальными перчатками в края дверного проема с такой силой, что железо в его пальцам смялось, словно бумага, Лимсей рывком выглянул наружу. Ничего. Где же летает эта сволочь… Жирная красная точка, как только завершилась идентификация, превратилась в уже известный объект. Расстояние… Твою мать. Он прямо над ним! Отсидеться не удалось. Прима-майор Лимсей Журка даже не подозревал, насколько взвинчены его нервы, когда снова ощутил реальную угрозу собственной жизни. Взрыв паники швырнул его из медлительного грузового глайдера в воздух. Вспыхнувшие на спине сопла ранцевого двигателя скафандра буквально вбили его в сразу уплотнившийся воздух, развивая бешенную скорость. Скальная стена пропасти стремительно понеслись вниз, одновременно приближаясь. Косая, все больше стремившаяся к вертикали траектория должна была его вывести из-под удара чужака, над краем и за край пропасти. А дальше – только небо. Горы. И свобода. Только бы успеть уйти… Жрите глайдер, паскуды, подавитесь жирным трофеем… Но чужак опускался слишком быстро. Он был огромен. И у него явно были виды на самого Лимсея. Огромный черный крест падал, почти перекрыв всю ширину пропасти, падал, словно вывалившись из внезапно открывшихся в небесах вратах ада, собираясь забрать его с собой за все, что он натворил. Он рушился прямо на него, и Лимсей не успевал уйти из под этой тени, накрывавшей его смертным крылом, ему не хватало скорости. Детекторы скафандра выли непрерывно, идентифицируя десятки, сотни целей, проявлявшихся в воздухе, словно призраки, поджидали именно его, Лимсея. Облако черных точек взвихрилось вокруг его скафандра. И двигатели вдруг захлебнулись. Ворох отказов модулей системы жизнеобеспечения залил тактическую панель желто-красным маревом, сопровождаясь непрерывным писком зуммера тревоги. Лимсей застыл в скафандре. Словно парализованный, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой. Ускорение погасло, боевой скафандр на какое-то мгновенье застыл в воздухе, словно сам превратился в бесплотного призрака, но затем начал неотвратимое падение в бездонную пропасть. Почти в то же мгновенье система внешнего обзора померкла, погружая его в кромешный мрак. Холод вонзился ему в грудь – словно сквозь скафандр проникла и принялась шарить прямо в его теле невидимая рука, замораживая внутренности. Он оказался заживо замурован в бесполезном железе. Он ничего не мог сделать. Ослепленный полнейшей дезориентацией, прима-майор Лимсей Журка не осознавал, что исступленно кричит от охватившего его дикого ужаса, не слыша собственного крика. Мгновением позже крик погас, когда невидимая рука добралась до его сердца.Глава 22. Кассид
Сквозь вязкий туман полудремы пробивались визгливые голоса гидлингов, ожесточенно требовавших нечто, недоступное пониманию сумеречного сознания. Потом голоса затихли, и сон снова завладел Кассидом. Но ненадолго. Кто-то настойчиво тряс его за плечо. – Кассид! Кассид, хватит дрыхнуть, ты нам нужен. «А пошли бы вы», – апатично пожелал Кассид… И тут же по лоцману в сознание вторглось разгневанное видение: прекрасная обнаженная фея с кожей цвета пылающего заката и каскадами развевающихся, словно на сильном ветру, волос. Фея прибыла прямиком из ада – фоном служило бушующее пламя. Уперев кулачки в соблазнительные бедра, полыхая сиреневыми глазищами, фея открыла чудный ротик… и на Кассида обрушился пронзительный вопль, сравнимый по мощи с ревуном боевой тревоги: – Кассид! Да очнись же! У нас проблемы! Сон буквально рухнул. Недоуменно вскинувшись, Кассид разодрал веки и уставился перед собой вытаращенными глазами. Дьявол, где это он? Ах да, это же «Улыбка», где еще можно увидеть такую дурацкую кают-компанию… – Рэ-эррр? Что такое?! – Я говорю, ты нам нужен! – повторила Алайн уже спокойнее. Она сидела напротив, через стойку бара. Ягу и Череп присутствовали тут же, тесный семейный круг, пока Кассид дремал, его кресло тоже стащили на нижнюю площадку «компашника». Из-за того, что кресло все еще было разложено, Кассид из лежачего положения видел только лица и часть плеч из-за среза стойки. Однако, неудобно. Мысленной командой он выпрямил спинку кресла, подняв голову на нужную высоту, затем недовольно уставился на присутствующих. – Алайн, надеюсь, причина действительно уважительная, ты же знаешь, я не люблю воплей, особенно спросонья, – проворчал Кассид. – Еще какая уважительная, – озабоченно кивнула Алайн. – Вот, выпей. И поговорим. Времени мало. И никаких ласково-язвительных улыбок, никаких «дядюшек Кассидов». Да, и впрямь что-то стряслось. Кассид уже успел понять, что от плохого настроения и кожа, и волосы Алайн перестают светиться, она в такие моменты становится похожа на обычную женщину. Но в моменты гнева, судя по картинке в лоцмане, ее тело вспыхивает другими, зловещими красками. Оригинально. Торговец бросил быстрый взгляд на собрачников Алайн. Ягу задумчив и хмур, а Череп, похоже, взвинчен, судя по тому, как он с деланно-непроницаемым видом крутит пустой бокал в пальцах. На стойке перед ними – пустая посуда с остатками пищи. Видимо, перекусывали, пока Кассид приходил в себя, и не успели прибраться, сбросить в утилизатор. Сервис-автомат бара с мелодичным звуком выдвинул из своих недр бокал, наполненный подозрительной на вид зеленой жижей. Но запах от нее шел освежающий. Лимон и мята. Тонизирующий коктейль. А вот, кстати, и кейс, тоже на стойке, сразу не обратил внимания, а он здесь, родимый. Кассид подцепил когтем крышку, откинул. Пушка уютно лежала в углублении. – Гидлинги уже закончили изучение? – Закончить-то закончили… – фыркнул Ягу, состроив досадливую гримасу – шерстяное лицо собралось складками, искажая благородную маску хищника, пучки прозрачных усов встопорщились. В глубине янтарных глаз при движении головы вспыхивали и гасли жемчужные огоньки. Красавец. – А где Трап, кстати? – поинтересовался Кассид, оглядываясь. Все пять «скелетонов» оказались на месте, смирно стояли возле кресла, таращась на хозяина бусинками сенсоров. – Твой полиц занимается изучением истребителей в трюме, – неприязненно просветил Череп. Чешуйки на его медно-черном лице сидели плотно, сковывая лицевые мышцы и тем самым обедняя мимику, поэтому их недаром усеивали линии светодиодных точек. Судя по их красноватому цвету, он пребывал в препаршивом настроении. Впрочем, настроение можно понять и по глазам, горевшим на демонической физиономии зловещими красными угольями. – Но вот проблема – стоит ему только высунуть нос за борт, и последует залп по «Улыбке». Гидлинги насчет этого предупредили четко. Так-так, мерзкие предчувствия насчет обезьянинов не замедлили оправдаться. Кассид одним глотком опрокинул коктейль, и замер, прислушиваясь к ощущениям. В голове и впрямь прояснилось. Зато на сердце ох как потяжелело. Сразу захотелось что-нибудь сломать или разбить, для разрядки. – А теперь объясните мне, рэ-эррр, какого дьявола здесь происходит? Выкладывайте все по порядку. В изложении Алайн, против обыкновения лаконичном, картина обрисовалась следующая. Все пять часов, пока длился полет в гипере, а Кассид – дрых, как говорится, без задних ног, гидлинги трудились не покладая мохнатых ручонок, проводя сложное сканирование артефакта с помощью своих спец-дроидов. Не прекратили своего занятия и после выхода из гипера, даже Тимбс к ним убрался, обсудить полученную информацию. Череп наблюдал за ними неустанно, судя по всему, команда Тимбса разобралась, как действует пушка, и докопалась до принципов ее устройства. Для эксперимента они обстреляли одного из своих дроидов, и тут же сумели снять образовавшееся желеобразное поле, дроид не пострадал. Через полчаса, после аналогичного прыжка, в пятнадцати километрах нарисовалось «Законное дело», и тут мартышки словно с цепи сорвались – начали хором вопить, что они дико устали, что им нужен отдых, и результаты предварительного анализа они смогу представить лишь тогда, когда окажутся на своем корабле, не раньше, так как им нужно не только отдохнуть, но и провести кое-какие тесты на собственном оборудовании… Кассид уже не сомневался, что именно этот кричащий хор он и слышал в полудреме. – И вы их отпустили, рэ-эррр? Не разбудив меня?! – Ты хорошо представляешь, что такое стая дико вопящих гидлингов? – холодно осведомился Череп. – Я был рад, что эти твари убрались восвояси. Именно я отвечаю за безопасность оборудования на этом внешнике. Нет гидлингов – нет проблем. – Нет ли в твоем заявлении некоего противоречия? – вкрадчиво поинтересовался Кассид, сдерживая праведный гнев. – А что тогда мы имеем сейчас? – Они еще хотели и артефакт прихватить, – хмыкнул Ягу. – Для более тесного изучения. Но тут уж фигушки. Поперли их с борта порожняком. А оказалось – зря. – В общем, как только гидлинги добрались до своего внешника, они сразу предъявили нам ультиматум. – Алайн виновато вздохнула. – Или ты отдаешь им артефакт без всяких условий, или они разнесут «Улыбку» на кучу неопознаваемых осколков. Вместе с нами, естественно. Наши бортовые лазеры с их «Кулаком Бога» не сравнить по мощности, да и висим мы относительно «Законного дела» в неудобном положении, а маневрировать мартышки запретили, не дураки, подставляться у них желания нет. Так что считай, мы вообще без всякой защиты. – Так что ж не отдали!? Мое мнение, рэ-эррр, судя по вашим действиям, вас все равно волнует мало! – Не кипятись, Кассид, – миролюбиво сказал Ягу. – Не волновало бы, не разбудили. – Ну да, спохватились, когда жареным запахло, – усмехнулся Кассид. – Не возражаете, если я присоединюсь к обсуждению? – на виртуалках присутствующих нарисовалась физиономия галантно улыбающегося Эроу Трапа. Парень вел себя так, словно только что прибыл с вечеринки аристократов, организованной по высшему разряду, и никаких проблем и в помине не существовало. Способность этого человека обретать уверенность в себе в весьма непростых ситуациях Кассида даже восхитила. – Есть у меня для вас кое-какая конфиденциальная информация, партнеры, ситуация требует ясности, так что не до служебных тайн. Так вот, довожу до вашего сведения, что за последний год исчезло несколько небольших торговых кораблей, приписанных к Сокте, и курсировавших между ближайшими обжитыми системами. Владельцы кораблей – одиночки, частники, ни с какими корпорациями не связаны. Найти их не удалось, но вот любопытный факт – за этот год внешник гидлингов тоже несколько раз снимался с орбиты Сокты. Время рейдов «Законного Дела» совпадает со временем пропажи кораблей. Никаких доказательств о его причастности к исчезновению тех торговцев у нас нет, но заставляет задуматься, верно? – То-то у Тимбса трюмы под завязку забиты имуществом, – рыкнул Кассид, – наверняка с поддельными идентификационными чипами. Крякнутые мор-рды! Никогда не думал, что мартышки займутся грабежом! Что ж, спасибо, сынок, ты помог. Как видите, макаки нас в любом случае не отпустят. Но стоит нам передать артефакт, и нам точно крышка. Проклятье, я ждал какой-нибудь гадости, но чтоб такую! – Кассид, это ты втянул нас в эту историю… – Череп, рэ-эррр, не время искать виноватых. Лучше прикинем сообща, как из этой истории выбраться с минимальными потерями. – Минимальные потери? И это ты называешь минимальными потерями? – Все, рэ-эррр, все! – Кассид жестко вскинул синие ладони с толстыми растопыренными пальцами, показывая, что продолжать обсуждение в таком духе не намерен. – Алайн, Ягу, вы-то что думаете, по существу? – Ты втравил нас в эту ситуацию, – упрямо повторил Череп, вперившись в Кассида алыми угольями глаз, – тебе и голову ломать, как выкрутиться. – Череп, рэ-эррр, у вас на внешнике вроде оранжерей нет, а разговариваешь ты так, словно с дерева упал и макушкой приложился. В твоем роду макак случайно не было? Может быть тебя именно поэтому переклинило на чистоту расы, и ты взъелся на меня? – Выбирай выражения, старик. – Сам выбирай выражения, сосунок, – рявкнул Кассид, с трудом сдерживая ярость, пальцы сжимались и разжимались, выпуская и втягивая когти. – Хватит, мальчики! – Алайн звонко хлопнула ладонями по столу, прервав перепалку. – Не о том думаете! Срок ультиматума истекает через десять минут. Что ответим гидлингам? Кассид, ты согласен расстаться с артефактом? Вижу, нет. Мне тоже как-то не улыбается. Остается одно – будем прыгать, авось пронесет. – Десять минут, рэ-эррр? Вы что, не могли разбудить меня раньше? – Пять минут ушло на твое пробуждение, – Алайн укоризненно покачала головой. – А больше мартышки времени и не отводили. – Ладно, понял. Тогда хочу прояснить ситуацию на борту. Ты говорила о прыжке, Алайн. Мы к нему готовы? – Естественно. Как только вышли из гипера, сразу начали прогреваться для нового прыжка. Череп проявил инициативу. И оказался оправ. – Иногда твоя подозрительность приносит плоды, – с невольным одобрением кивнул Кассид, от сердца слегка отлегло. Череп холодно промолчал. – Проблема в том, что мы под прицелом, – напомнил Ягу. – Тимбс тоже не дурак, он знает о том, что мы готовы к прыжку, излучение гипердвигателей в рабочем режиме не скроешь. И предупредил, что как только мы на это решимся, разрядит нам в борт «Кулак Бога». – Куда ни кинь, всюду клин, – мрачно проворчал Кассид. – Странно, почему он не заставил вообще заглушить движки. Что-то здесь не так. И пятнадцать минут для ультиматума – как-то маловато. – Предлагаю атаковать, – вдруг решительно заявил смуглолицый красавчик Эроу Трап, осклабившись во все тридцать два зуба. – Возможностей «мига-1001» хватит, чтобы разнести внешник макак в клочья. План таков – организуйте небольшое вращение корпуса «Улыбки» вокруг оси, как только ворота причального ангара скроются с глаз гидлингов, и они не смогут отследить старт, открываем ворота и я взлетаю. – А ты уверен, что вообще сможешь взлететь? – с мрачным скепсисом переспросил Череп. – Думаю, да. Ремонтные киберы уже освободили один из «мигов» от крепежа, я уже обживаю его кабину. Ангар внешника, конечно, не рассчитан на такие взлеты, все-таки судно торговое, привези-увези, кое-какое оборудование подпалю соплами, но это все же лучше, чем сидеть и ждать, пока нас расстреляют за здорово живешь с кучей бесполезной боевой техники на борту. А маневренность у истребителя такова, что потом меня уже не достанут, главное – взлететь. – Зато они достанут нас, – желчно парировал Череп. – Мы по-прежнему будем оставаться отличной неподвижной мишенью. – Резонно, – согласился Кассид. – Погоди пока со своим планом, Трап. Но вращение все же организуй, Ягу, идет? Как можно незаметнее. – При размерах внешника, каким бы медленным не было вращение, незамеченным оно не останется, – не согласился Ягу. – А о маневрах нас уже предупредили. – Хорошо, хорошо, если мартышки возмутятся, сразу прекратим. Сделай. Кстати, куда запланирован прыжок? – В систему Призрака, естественно, – Ягу удивленно вскинул мохнатые брови. – Или у тебя другие предложения? Мы же не ждали, что макаки не дадут нам перевооружиться. – Вот именно, Ягу. Вот именно. Не пойдет. Перебей координаты. Прыгнем, скажем, только на час вперед. Там и перевооружимся. Заодно сбросим гидлингов с хвоста. Им ведь ничто не мешает грохнуть нас в системе Призрака, там, где гибель корабля можно списать на удар иноров. Я так думаю, что именно на это они и рассчитывают, на наш прыжок к Призраку, потому и срок ультиматума так смешон, а требования заглушить двигатели не поступало. Пусть уж лучше они сами попадутся инорам первыми – отличная приманка. Пока иноры будут их «изучать», можно будет заняться операцией по спасению моего экипажа. – Да ты оптимист, как я погляжу. Почему-то я сомневаюсь, что макаки решатся на такой прыжок. Слишком трусливы. – Да? А сейчас они что делают, Череп? Трусость празднуют? – Слишком много неизвестных переменных. – Череп положил чешуйчатые кулаки на стойку и подался вперед, вперив в Кассида злой взгляд. – Из системы Призрака гидлинги могут удрать раньше нашего появления, а внимание иноров привлекут. Тогда объектом охоты немедленно станет «Улыбка». Если же иноров в системе нет, гидлинги тем более сумеют подготовиться к встрече, и уничтожат «Улыбку» наверняка, в момент выхода из гипера, пока корабль будет беспомощен при подготовке к новому прыжку. Я все еще против авантюрного рейса в систему Призрака, и требую учесть мое мнение. – Учтем, учтем… Учти также, что за два-три часа неизбежного разрыва во времени проблема с гидлингами может решиться сама собой. Или они не дождутся «Улыбку», и свалят из системы, или вообще не решатся на прыжок, или с ними разберутся иноры. Так, когда истекает срок ультиматума? На виртуалке, продублированный на голосферу и навигационную панель «компашника», замигал сигнал вызова с «Законного дела». – Уже, Кассид, – Алайн сокрушенно покачала головой. – Включаем эфир? – Паршиво, – пожаловался Ягу. – Мне нужно минут пять на перебивку координат… – Ну и отлично, – кивнул ему Кассид. – Я пока заговорю Тимбсу зубы, а ты вводи новые координаты и делай необходимые расчеты. Развлекусь с мартышками, будь они неладны. Кресла взмыли к «экватору» «компашника», обосновавшись напротив трехметровой голосферы, в которой проступили очертания кают-компании «Законного дела». Это было нечто. Помещение напоминало оранжерею – все стены сплошь оплетали бледно-зеленые заросли, пространство перетягивали в разных направлениях ленты переплетающихся лиан, образуя кое-где нездорового вида узлы и вздутия, пол скрывал клубившийся внизу туман, с «потолка» накрапывал мелкий дождь. Родная атмосфера на планете гидлингов. Голографическая имитация или они реально так оборудовали свой «компашник»? Помнится, в прошлый сеанс связи все выглядело как-то благообразнее. Ложа гидлингов, оплетенные зарослями лиан, располагались на разной высоте. На переднем плане, в двух метрах от пола, развалившись на увитом растительностью лежаке, устроился «пахан» – Тимбс, в неизменном халате, на этот раз в ядовито-желтом. – Дурная слава бежит впереди твоего рода, Тимбс, – «поприветствовал» Кассид. – Ну, кому дурная, а кому и почетная, синерожий. – Гидлинг насмешливо ощерился. – Наши расы немного иначе рассматривают приемлемые нормы морали и этики. В данный момент я для своей семьи – герой, не побоюсь этого громкого слова. Итак, что ты решил? Отдашь артефакт по-хорошему, или как? – Но ведь твоя пушка – блеф, – Кассид пожал массивными плечами, всем видом изображая человека, абсолютно уверенногов истинности своего утверждения. – Реакторы твоего внешника не потянут такой нагрузки. Так чего мне бояться? – Да ну? А с чего ты так решил? Моя семья весьма неплохо поработала над модификацией энергопитания пушки. – Допустим. Тимбс, разве ты не видишь, какую яму для себя роешь? Может, в кругу своих ты и «герой», но твоя родная Ханна – не единственная обитаемая планета в известном космосе, и остальные миры живут отнюдь не по законам Ханны. Как раз наоборот. Есть множество обитаемых миров, где твои действия вряд ли будут оценены благожелательно. В общем так: я все еще готов закрыть глаза на твое вероломство и предлагаю отправиться со мной в качестве эскорта в систему Призрака. Я заплачу тебе за каждый залп, за каждую выпущенную ракету. – Боюсь, ты не понимаешь ситуации, Кассид. Мы уже получили отличный приз, больше нам от тебя ничего нет нужно. Мы раскусили суть технологии, просто артефакт будет ценным добавлением к нашим изысканиям. Да и конкуренты нам не нужны. Отдай по-хорошему. Ложь, подумал Кассид. Раскусить принцип действия за такое время еще возможно. Просечь технологию изготовления – вряд ли. Нужны мощные технические лаборатории и серьезные специалисты, которых не заменишь дроидами. Артефакт им еще нужен, и еще как, так что можно поторговаться… – Значит, отчета по работе не будет? – Нет. Но и оплаты наших трудов я ведь уже не требую, так что ты не в накладе. Знаешь, что самое забавное, Кассид? Ты даже не посмеешь заявить об ограблении. Этой штукой ты владеешь незаконно, вопреки правилам карантина. Как пришла к тебе в руки, так и ушла. Отдай с легким сердцем, и мы отпустим «Улыбку» целой и невредимой. – Тут ты ошибаешься, Тимбс. Посмею. Еще как посмею заявить. Кроме того, есть много законных способов доставить тебе неприятности в ближайшем будущем. – Зря ты это сказал. Кассид, нет свидетелей, нет проблем, ты же это прекрасно понимаешь. Так что не ерепенься, ни к чему. Не забывай, что в проигрышном положении сейчас ты, а не я. – Ты просто многого не знаешь, мелкий мохнатый друг. Сообщение о сделке с «Законным делом» я оставил своим приятелям в полиции Сокты, указав, естественно, наши текущие координаты. Если здесь найдут обломки «Улыбки», тебе не поздоровится. «Это правда?» – хором поинтересовались по лоцману Эроу Трап и Алайн. «Да нет, конечно, не мешайте!» – Да что полиция, Тимбс, хочешь, чтобы на тебя объявила охоту Кассиония? Ты ведь знаешь, как мы, кассионийцы, разбираемся с теми, кто имел неосторожность навредить одному из нас, не говоря уже о целой семье? – Блефуешь. – А ты рискни, проверь. Забыл о полицейском на моем борту? – Тимбс, мы знаем о твоих делишках больше, чем ты думаешь, – встрял Череп. – Я и так знаю, что этот полиц на вашем внешнике неспроста, – Тимбс вытянул губы дудочкой, презрительно сплюнул. – Ты все-таки подставил меня, Кассид, хотя и уверял в обратном. Так что мое возмездие справедливо и оправдано, что ты только сам и подтвердил! Кассид с досадой покосился на Черепа. Лучше бы он помолчал. – Ты уверен, рэ-эррр, что сможешь проглотить такой жирный кусок, как внешник кассионийцев, и не подавишься? – Ну, кое-какие трудности предвидятся, – уже не так весело, как в начале беседы, согласился Тимбс. – На какое-то время придется спрятаться подальше от всех вас, ничего не поделаешь. А пока вы будете меня искать, я заработаю на новой технологии кучу денег через подставных лиц, и тогда вы уже зубы обломаете, даже если найдете. Деньги творят чудеса, Кассид, ты это знаешь не хуже меня. – А своевременно отправленная информация творит чудеса еще большие, чем деньги, Тимбс. Если ты попытаешься нас обстрелять, мы все равно успеем послать сообщение по ГТ. Сладкую жизнь после этого не обещаю. Может, все-таки вернемся к прежним условиям сделки? Я все еще готов забыть твое некрасивое поведение. Видишь, какой я добрый. «Ягу, скоро ты там? Мне уже надоело нести этот бред». «Еще немного». – А я говорю – блефуешь, – с нажимом повторил гидлинг, издевательски осклабившись от уха до уха. Выдавая волнение хозяина, хвост за спиной торчал, вытянувшись в струнку, словно антенна. – Ты полагаешь, что в любой момент можешь отправить сигнал по бортовому гипертранслятору? А ты проверял? «Ягу?» «ГТ заблокирован. Пока не пойму в чем дело». «Каким образом? Череп, ты же следил за ними?!» – Не гадай, Кассид, я сам скажу. Я оставил парочку своих дроидов, они выполнили работу уже после моего отлета, когда вы перестали следить за нами. Не сомневаюсь, рано или поздно вы эту проблему решите, но я не дам вам этого времени. Доступно изъясняюсь? Так что гони артефакт, Кассид, и побыстрее. Больше я тянуть время не намерен. Кассид с хмурым видом постучал когтями по подлокотнику. – Скажи, обезьянин, эта вещь, ради которой ты пошел на преступление, действительно этого стоит? Стоит жизни и безопасности твоей семьи? «Готово! – сбросил на виртуалку Ягу. – Можем прыгать». «Отлично. Запускай тридцатисекундный отсчет. Надеюсь, обезьянин успеет за это время сказать нечто интересное». «Отсчет пошел. Жаль, что хвостатые гады так далеко, не зацепим эффектом перехода, а так было бы здорово размазать их по космосу». – Ну ладно, минутка у меня еще есть, – Тимбс самодовольно усмехнулся. – Отвечаю – стоит. Мы назвали пушку иноров стазером. Оригинальное название, да? Что поделаешь, развлекательные каналы любых планет так и пестрят оригинальными названиями для любых штуковин, когда-либо придуманных воспаленным воображением сценаристов, так что незачем стараться придумывать что-то свое. Если коротко – при выстреле стазера формируется энергетический кокон весьма специфического свойства. Внутри такой структуры замирают любые процессы, можно сказать, что останавливается само время, а выдержать такая оболочка способна чудовищные внешние нагрузки… Значит, те плевки, что попали в «шрайков», не вывели их из строя, а как бы законсервировали, сразу сообразил Кассид. Он зря согласился их отдать карантинщикам, техника была в порядке. – …А представь, – продолжал гидлинг, – что такая сфера возникает при крушении корабля. Корабль падает, испытывая при столкновении с поверхностью планеты чудовищные разрушительные перегрузки… и остается абсолютно цел. Вместе со всем содержимом на борту. Революция в технологиях. Здесь нужно мыслить масштабно. На идее и технологии стазера можно создать массу уникальных побочных продуктов. И со всех разработок, имея контрольный пакет акций, я буду получать свой процент. При грамотном раскладе с новой технологии можно обогатиться до конца своей жизни, и обеспечить достаток для всей своей семьи на много поколений вперед… Какого дьявола! Кассид!!! Разрыв связи запечатлел статичную картинку – яростно ощерившегося гидлинга, вскочившего на ложе. Нелепая желтая фигурка, растопырившая лапы и хвост. Двигатели «Улыбки» перешли в режим прыжка, голос гидлинга размыло и отсекло, оставив его в другой реальности. Гулкая вибрация перехода, властно захватившая весь корабль. Ноющая боль в теле, очертания предметов перед глазами смазались… Страшный удар почувствовали все. По кают-компании словно кто-то извне дал хорошего пинка, едва не вытряхнув людей из кресел. Зубы у Кассида лязгнули, пальцы вцепились в подлокотники, дырявя пластик когтями. Полный переход в гипер вернул ощущения в норму. Но неприятности на этом не кончились. Голографическая сфера, вместо автоматического переключения на отображение внутренних показателей корабля и услуг сервиса, с отсечением всего, что находилось за бортом, вывела на весь объем изображение аварийного участка корабля – сработал режим безопасности. В ангаре творился кромешный ад. Дым и пламя вместе с атмосферой стремительно вытягивало в чудовищную дыру в борту, образовавшуюся на месте шлюзовых ворот. И, видимо, перерубило кабели энергопитания, из-за чего в отсеке отключилась искусственная гравитация – следом за атмосферой, кувыркаясь, потянулись обломки взорванного оборудования, да и кое-какая аппаратура, сорванная с мест или не закрепленная, тоже выстроилась в стаю на вылет. Плюс несколько обездвиженных ремонтных киберов, поврежденных ударом. Все четыре истребителя на первый взгляд уцелели, хотя корпуса местами оплавились. Но один из них, отсоединенный от крепежа, тяжеловесно вращался вокруг оси, обдирая бронированным бортом стены ангара. Кроме того, его медленно, но явно тянуло в сторону дыры, в которую сейчас можно было не то что истребитель просунуть, а целую эскадрилью. – Гидлинги все-таки посмели выстрелить, – с ошеломленным видом произнесла Алайн, как и остальные, во все глаза уставившись на картину разрушений в ангаре родного внешника. – Твари, – процедил Череп. – Если бы не экранирующее поле, сейчас бы от нашего внешника осталось бы одно воспоминание. Я им этот «Кулак Бога» в зад вставлю… – Легко отделались, – Ягу шумно вздохнул, не скрывая, что изрядно напуган, но настроенный более оптимистично, чем его собрачник. – Дыра в борту – это, конечно, паршиво, но зато двигатели целы. Представляю, как бы нас размазало по изнанке, если бы выстрел снес хотя бы один из двигателей. О нет… Там же твой полиц! Кассид это сообразил раньше. Его кресло уже устремилось к выходу из компашника, а «скелетоны», смирно дожидавшиеся приказов внизу, возле бара, рванули следом, без труда вскарабкиваясь по отвесным стенам без всякого снаряжения. – Нет, Кассид, ты ничем ему не поможешь! – Закричал Ягу, сообразив, что он задумал. – Гипер-компенсаторы в ангаре вышли из строя! Я уже послал киберов из другого ангара, восстановим энергообеспечение, тогда и будем спасать… – Кассид, остановись! – подхватила Алайн, от неподдельного беспокойства буквально вспыхнув желтым пламенем до кончиков волос. – И ему не поможешь, и себя угробишь! Ты спятил! Череп не стал тратить время на окрики, просто перехватил Кассида на выходе, когда тот уже соскочил с кресла на пол в открытую дверь компашника. Череп был очень силен. Вцепившись Кассиду в плечо правой рукой, он едва его не развернул вокруг оси, хотя гость был по меньшей мере в два раза массивнее и мощнее его самого. – Не дури, старик. – Я своих не бросаю. – Кассид с разворота ударил Черепа в челюсть. Тот совсем не ожидал нападения, и не успел увернуться. Хватка разжалась, кассионийца отбросило на стену, словно мягкую игрушку, он сдавленно хрюкнул, проводив удаляющуюся спину торговца ошеломленным взглядом. Мимо стремительно процокала стайка «скелетонов», недовольно покосившись на него бусинками сенсоров. «А твои киберы, друг Ягу, сейчас не помогут, – добавил Кассид уже про себя, кинувшись по ведущему к ангару коридору со всей возможной для его комплекции скоростью. – В гипере без компенсаторов их электронные мозги размажет еще быстрее, чем у человека, так что не надо мне трендеть, плавали, дольше вас всех вместе взятых плавали, сосунки, знаем… и не вздумайте меня останавливать, только попробуйте заблокировать мембраны на пути…» Не заблокировали. На виртуалке по-прежнему присутствовали аватары всех трех членов экипажа «Улыбки», в статичном режиме, наверное, бегут следом, вот и не тратят слов попусту. Кассид почти не колебался в своем решении. Он знал, что кратковременное воздействие гипера для мозга не фатально. Был как-то неприятный опыт в далекой молодости, тоже в аварийной ситуации, пострадала память, хотя большей частью впоследствии и восстановилась. Причем вымылись куски прошлого из долговременной памяти, а «оперативка» осталась в целости. Именно тогда, Кассид, возможно, и охладел к собственной семье на Кассионии – гипер вчистую стер эмоциональные связи. После того случая при встрече с женами и детьми он смотрел на них (внуками он тогда еще не обзавелся, молод был), как на чужих ему людей, пришлось знакомиться заново, но прежней привязанности это уже не восстановило. Ничего, главное, все живы-здоровы. И Эроу Трап должен выжить. Он втянул парня в эту историю, взяв тем самым под свою опеку и ответственность. Ну, сотрет из башки еще кусочек прошлого, да и дьявол с ним. Может, так «повезет», что пропадет воспоминание о каких-нибудь паршивых событиях, в жизни их хватало. Кстати говоря, а ведь он только сейчас и вспомнил, что такой случай уже был в его прошлом. Мягко говоря, хреново это. Гипер так же легко стирает полезную информацию, как и бесполезную. Крепко его все-таки «приложило» при прыжке к Сокте, мозг еще не успел восстановиться, все некогда подлечиться толком, проклятая спешка. Оставалось надеяться на лучшее. Все равно никто это за него не сделает, а чем дольше Трап находится в ангаре, тем меньше шансов спасти его рассудок, дорога каждая минута, нет – каждая секунда. Так, позаботимся о собственной безопасности… Тело на бегу обтянула ткань ПлеСка, сформировав вокруг головы прозрачный пузырь, а на кисти рук надев перчатки. До ангара Кассид пронесся как тяжеловесный смерч. Предохранительные мембраны, перегораживавшие коридор каждые десять метров, казалось, едва успевают вовремя распахиваться на его пути, тут же смыкаясь за спиной. Что-то это ему напоминало. Ах да, он же совсем недавно точно так же несся в ангар собственного «Забулдыги»… В последнем отрезке коридора торговец задержался на несколько секунд, пока насосы откачивали воздух, цокавшие следом «скелетоны» быстро рассредоточились вокруг, замерли. Затем дверь в ангар распахнулась. Беглый взгляд для оценки ситуация, потерянная драгоценная секунда. Пока он добирался до ангара, корпус истребителя отнесло еще на десяток метров от входа, ближе к медленно зарастающей дыре в борту, там он и остановился, больше не двигаясь. Дыра успела сократиться вдвое, аварийная нанопена формировала заплату, впрыскиваясь по трубкам, оплетающим корпус под обшивкой и наращиваясь на рваные края. Но истребитель и так не вынесло бы в отверстие – весь мусор, потянувшийся было вслед за упорхнувшей в дыру атмосферой – обломки аппаратуры и несколько поврежденных киберов, теперь болтался под невидимым щитом уплотнившегося внешнего экранирующего поля, временно заткнувшего дыру снаружи. Электромагнитный экран, к сожалению, задерживает лишь материальные объекты, для энергетического оружия он проницаем, поэтому удар пушки гидлингов нанес кораблю серьезный урон. Из-за дрейфа цель для Кассида оказалась чересчур далека, от входа до истребителя, по оценке лоцмана, пролегло расстояние в шестьдесят три метра. Без гипер-компенсаторов. На это явно придется потратить куда больше минуты – именно столько изнанка космоса полоскала ему мозги в прошлый несчастливый раз. И «скелетонов» вперед пускать нельзя, так долго их кремнеорганические мозги не протянут, придется им остаться здесь, и, если что, помогут на выходе. Если вообще сумеют. Упрямо сцепив зубы, усилием воли задавив мерзко ворочающийся в груди страх, Кассид прыгнул внутрь. Как головой в омут. Невесомость подхватила его тело, оторвала от пола и понесла к цели. Поначалу он ничего особенного не ощутил, и знал, что так и будет. Изменения в гипере нарастают плавно, и в первую очередь теряется контроль над ощущениями. Да еще проклятая невесомость вызывала дезориентацию. Впрочем, невесомость оказалась не полной, видимо, не все установки вырубило. Против ожидания, ему не пришлось барахтаться в безвоздушном пространстве, отталкиваясь от всего, до чего смогли бы дотянуться руки или ноги, вместо этого его хоть и медленно, но повлекло обратно к полу. Отлично, ложка меда в бочке с дегтем. Включив магнитную сцепку башмаков, Кассид устремился к «мигу» длинными пологими прыжками. Пол ангара был покрыт тонким слоем прочного амортизирующего пластика, сцепке с металлом под ним это не мешало. Удар башмаком в пол, прыжок, следующая нога выбрасывается вперед, снова удар. Он слышал собственное шумное дыхание, сердце болезненно билось в груди, отдаваясь в висках быстро нарастающей пульсирующей болью. Какого дьявола, он не помнил подобных ощущений по прошлом разу… Прошлому разу? О чем это он? Что происходит? Где он находится? Почему пол вращается под ногами? Или это вращается он сам, как вон та неповоротливая штука, вокруг своей оси… Истребитель… Кур-рва! Ну да, конечно, ему туда, главное, удержать цель в памяти, не дать изнанке вымыть ее… Глухой толчок башмаком в пол, прыжок. Еще прыжок… Как он попал в этот странный забег? И где этот чертов финиш? Кажется, ему туда… Трудно ориентироваться, когда перед глазами все плывет и смещается… Руки вцепились в стальной борт истребителя, откинули входной люк, он нырнул головой вперед в слабо освещенное дежурными панелями нутро, и тут же зацепился ногами за что-то, лежавшее на полу… Взгляд с трудом сместился вниз. Какая-то безвольная кукла в натуральную величину, башмак Кассида угодил ей в пузырь пленочного шлема, заставив оторваться от пола. Проклятье, это же он и есть… Видимо, пытался выбраться самостоятельно, но контузия после взрыва заставила потерять драгоценное время, а потом за парня взялся гипер… Кассид машинально попытался связаться с Эроу по лоцману, выяснить его состояние, но запрос остался без ответа, лоцман уже сдох. Нужно двигаться…. Только бы сообразить в какую сторону… Нет, не сюда, там кабина. Нужно развернуться… это непросто, когда руки заняты… Кто этот тип, которого он волочет за собой? И почему у него такое странное, но твердое ощущение, что он обязан это сделать? Хорошо, когда в собственной голове есть автопилот, которому можно доверять… Светлый овал дверного проема, ведущего из ангара, с такого расстояния кажется невероятно далеким … Как же он пролезет в такое маленькое отверстие? Кассид двигался, словно в тягучем желе, казалось, не приближаясь к цели… Удар башмаком, прыжок… Мысли слабо ворочаются в мутном киселе сознания. Желанный проем заслонили смутные тени. Что-то метнулось ему навстречу, он почувствовал толчок в грудь, но не успел скосить налившиеся кровью глаза и рассмотреть досадную помеху, как его рвануло вперед. Кассид закрутился вокруг оси, намертво вцепившись в тело Эроу Трапа… И вдруг оказался в коридоре. Навалилась гравитация, но рухнуть ему не дали – чьи-то руки подхватили его, куда-то понесли, в сознание с трудом пробивались приглушенные голоса: – Отпусти его Кассид, мы позаботимся о нем. Слышишь? Да отпусти же! – Он в таком состоянии не соображает, не требуй от него слишком многого, Алайн… дай-ка я… Вот так… Ну и хватка, надеюсь, он не сломал парню руки… Череп, отцепи «скелетона»… Все, несем обоих…Глава 23. Мидянин
«Убийца» ходко бежал среди ночных гор, взрывая дерн и каменистую почву подошвами стальных лап, лавируя среди больших камней и огибая неприступные скалы – инфрасканер отлично справлялся со своими обязанностями, поставляя ИскИну робота достаточно данных для формирования приемлемой картинки. На величественном фоне бескрайних горных просторов, бесконечных склонов и пиков, каменных осыпей и провалов, зубастых скал, и пересекавших путь ручьев тридцатипятитонного боевого кработа можно было принять за медленно ползущего по куче гравия муравья. Суреш Мидянин надеялся, что именно так он и выглядит со стороны, с дальнего расстояния – незначительная, никому не интересная букашка, ползущая в ночи по заброшенной песочнице. Калейдоскоп событий, свалившихся на голову гравилетчика за последние сутки, мелькал в измученном мозгу, подобно заезженной до дыр записи. Внезапное нападение на конвой, направлявшийся по ущелью среди неприветливых гор в космопорт… смерть товарищей в Адском ущелье в бою с неизвестно откуда свалившимися чужаками… падение челнока вблизи базы и каким то чудом выжившие пассажиры – торговцы, доставившие несколько боевых роботов… А затем – сумасшедший вояж одного из торговцев, бросившегося спасать пилота сгинувшего конвоя на экспроприированном роботе вопреки приказу командира базы… назначение в патруль на гравилет, доставшийся от непонятно как выжившего сержанта Редсамы, который вернулся на подбитой машине незадолго до нападения чужаков на саму базу… и последовавшее полное уничтожение последней… Так что чудо Редсаме не помогло, выжгло всех. У иноров оказалось оружие помощнее гравитационных пушек, которые они использовали в Адском ущелье. Когда Суреш выбирался с базы, ему было на что посмотреть и оценить увиденное самостоятельно. Судя по чудовищным разрушениям и по жалким останкам боевой техники, защитники базы даже не успели ничего сделать. А еще, когда он выбирался из завала, низкое небо над базой было черным. И не потому что стояла ночь, нет. Туча. Тот самый чертов экранирующий щит. Пронизанная вспышками синеватых молний тьма. В записи боя возле Адской пропасти, которую доставил «Двойка», такая туча тоже была. А теперь это изобретение иноров висело над головой, скрыв из виду луну. Вот почему гравилет Суреша, патрулируя небо над базой, умер так быстро. Когда чужаки только-только появились в кратере старого вулкана возле ущелья, по которому двигался в сторону Ляо конвой, электронику гравилета спас борт массивного грузовоза, в тени которого они так удачно оказались в момент атаки, а в этот раз не повезло, иноры навесили свой постановщик помех прямо над базой. Даже если торговец, Крон, каким-то образом добрался до Шайи и сумел ее спасти, возвращаться им было уже некуда. Но вряд ли. Шайя, скорее всего, уже мертва. Если чужаки с такой легкостью справились со всей защитной системой базы, со всеми ее боевыми роботами, ракетными батареями и периметром автоматической защиты, не говоря уже о штурмовых пехотинцах, то что уж говорить об одиноком роботе, на котором Крон отправился за Шайей? Если только чужаки не захватили ее живой для каких-то своих непонятных целей. Вот на что им, спрашивается, трупы, которые они собирали возле базы? Прямо мороз по коже от таких мыслей… Вот он и бежит теперь – прочь от братской могилы сослуживцев, переставляя стальные лапы в среднем со скоростью около семидесяти километров в час. Страх гнал вперед, подталкивая разогнаться быстрее, до максимальных возможностей робота, но быстрее здесь, среди камней и осыпей, по дну ущелья, можно только ноги переломать, и тогда ему точно кранты… Сбылась мечта идиота. Суреш ведь собирался пересесть с гравилета на боевого робота только в следующем году. А теперь управляет боевым роботом, чудом уцелевшим после беспощадного разгрома базы. Пригодились занятия на тренажерах и подготовка к сдаче тестов. Можно сказать, переквалифицировался досрочно, перескочив через аттестацию федерального Центра переподготовки наемников. По воле обстоятельств… По воле поганых обстоятельств. «Убийца», кстати, не самая лучшая модель, в своих дурацких (да, дурацких, черт возьми, сейчас он это хорошо осознавал) мечтах и планах он никак не предполагал, что придется управлять именно этим роботом. Но сейчас привередничать просто глупо. При падении челнока «Убийца» повредил коленный сустав и выбил себе правый манипулятор с большим лазером «Огненный перст». Лазерное оружие уцелело, нужно было только вправить заклинивший манипулятор на место. ПАРК успел все исправить, а обвалившийся ангар не добавил новых повреждений, так, лишь по мелочам, помял кое-где броню да выбил радарные антенны. «Убийца» был снят с производства примерно два десятка лет назад, Суреш сейчас не помнил точных дат, эту информацию на курсах по переквалификации он изучал вскользь, так как не видел от нее никакого проку. «Убийца» планировался для засад, поэтому был оснащен самой совершенной на то время системой маскировки – двойным контуром электронного подавления систем раннего обнаружения, а также нес довольно мощное вооружение для своего класса – носовую часть кработа, словно сверхдлинное жало, увенчивал мощный ствол большой гаусс-пушки «Вымпел», а обе руки несли по большому лазерному орудию «Огненный Перст». Теоретическая тактика взаимодействия с противником – мгновенный ошеломляющий по мощи огневой удар и немедленное отступление. Увы, узкая специализация робота и подвела. Из-за брони, сведенной к минимуму в угоду маневренности, при прямом столкновении в бою он горел как спичка. Поэтому в войсках он не прижился. Прежде чем его сняли с производства, «Убийца» стал могилой для многих пилотов, вполне оправдав свое жутковатое название… К черту историю, от нее и в самом деле никакого проку. Главное, добраться до долины, а там – и до Ляо, и не столкнуться с чужаками. А для пешей прогулки, в качестве лишь транспортного средства, годится любой робот, даже если у него вообще нет ни брони, ни вооружения на борту. Лишь бы ноги передвигал. И то уже счастье, что преследования не было, хотя шуму и грохоту, пока он выдирал робота из-под бетонных обломков ангара, наделал изрядно. Но то ли та стая чужаков, которую он видел еще до того, как забрался в робота, успела значительно удалиться, и не слышала его возни, то ли у них в тот момент хватало других забот. Остается лишь молиться, чтобы они снова не появились. И Суреш молился, хотя никогда не был суеверен. Он не знал правильных слов, с которыми нужно обращаться к Всевысшему. Но его молитва о спасении была искренней и исступленной. И он надеялся, что это сработает. Он и сам то до сих пор жив благодаря лишь системе жизнеобеспечения робота. Достаточно глянуть на биомедицинские показания, чтобы понять – жизнь едва теплится в его искалеченном теле. И все-таки он еще жив. Жив. И собирался добраться домой, чего бы ему это ни стоило. Сурешу невольно вспомнились случаи, давно ставшие достоянием учебников по боевому пилотированию. Иногда пилоты в бою получали смертельные ранения, но продолжали драться. Система жизнеобеспечения боевых роботов иной раз оказывалась слишком совершенной. И от пилота оставалось живо лишь сознание, загруженное в операционный центр управления. Такие люди навсегда становились призраками машин, неадекватными, непредсказуемыми, и память роботов в таких случаях приходилось стирать подчистую, чтобы освободить место для нового пилота – из плоти и крови. Кстати, именно то, что робот оказался устаревшим, Суреша и спасло. К примеру, в новой элитной серии «первопроходцев» такой возможности уже не предусмотрено, техника усложнилась, и лоцман там является обязательным посредником между нейроконтуром управляющего интерфейса и мозгом пилота. В «Убийце» оказалось достаточно нейрошлема, включенного в режиме усиленного контура. Полноценной обратной связи при таком управлении, конечно, не достигается, Суреш не чувствовал себя с роботом одним целым, но именно поэтому он был абсолютно уверен в том, что еще не стал призраком сам. Радуйся тому, что имеешь. Он замедлил шаг, обходя здоровенный валун, вставший на пути. Иногда такие препятствия проще перепрыгнуть, но запас твердого топлива в прыжковой системе робота не бесконечен, а он понадобится, чтобы перемахнуть через Адскую пропасть. Впрочем, это ущелье должно вывести выше водопада, а там можно будет перебраться по руслу реки вброд. Течение там сильное, но тридцатипятитонный робот тоже не игрушка. Вокруг тянулись отвесные склоны мрачных гор, которые, казалось, не кончатся никогда. Навигатор системы управления говорил иное – до Адской пропасти всего пара километров. Зато после нее еще несколько десятков километров пути до долины. Робот – выносливый механизм, он выдержит такое расстояние без проблем. Но выдержит ли такое расстояние сам Суреш – одному Всевысшему известно. И откуда эти проклятые иноры свалились им на головы… Он вышел к Адской пропасти в предрассветных сумерках – небо уже начало заметно светлеть. А чистое небо уже само по себе было хорошей новостью – туча чужаков растворилась, видимо, исчерпав ресурс. Была и плохая новость – он что-то напутал, где-то не там свернул и вышел прямо к водопаду. Увы, но в памяти недавно доставленного на базу робота не было карты местности, ее просто не успели загрузить. Приходилось ориентироваться лишь на собственную память, а этим маршрутом Суреш никогда не летал на гравилете – хватало патрулей по ущелью Двух Рук. Осторожно ступая широкими лапами, «Убийца» спустился почти к самой воде. Черт. Не меньше полукилометра до другого берега. По визуальной оценке ИскИна, скорость течения около восьми километров в час. Это не проблема, но глубина этой реки ему была неизвестна. Справа, всего в сотне метров, пенились зубья водопада, за которыми открывался жуткий провал. Перепад высот за водопадом – полтора километра. Если он ошибется и кработа снесет… Черт побери. Да что об этом думать, если переправа невозможна. Прыжковые двигатели способны вознести «Убийцу» лишь на сотню метров в высоту и протащить около трехсот. Но вместо берега на противоположной стороне русла – лишь отвесные серовато-белые скальные склоны, высотой метров в четыреста, с вкраплениями желтого и кофейного. О чем он вообще думал, когда выбирал этот маршрут? Ах да. Выбора не было. Была лишь надежда. К тому же он ошибся с поворотом. Суреш снова внимательно осмотрелся, прикидывая, что делать дальше, и чувствуя, как им все больше завладевает тревога. Все оказалось намного сложнее, чем он предполагал. Ему не может везти бесконечно, чужаки и так давно его не беспокоили. Отсюда до ущелья Двух Рук – меньше трех километров вниз по течению. Враги могли оказаться слишком близко. Он с трудом припомнил, что примерно в десяти километрах позади проходил развилку, на которой, вполне вероятно, и нужно было свернуть налево, а не направо. Придется возвращаться. Ни к чему такой неоправданный риск. Может быть, там ему с переправой повезет больше. Он должен добраться домой. Гудя сервоприводами лап и бедренной платформы, Суреш уже начал поворачиваться, когда до его сенсоров вдруг донеся приглушенный звук взрыва. Он мгновенно застопорил движение, превратил робота в железную статую. Судя по направлению, источник находился где-то в Адской пропасти. Оптика рывком приблизила картинку, выхватила предположительный участок пропасти. Ничего. Лишь затухающее среди скал эхо. Никакого движения. Может, ИскИн ошибся с направлением? Система наведения позволила сократить расстояние в три километра почти до нескольких десятков метров. Вон и останки злополучного моста – из скал торчали куски покореженных стальных балок, безмолвные свидетели фатальной схватки с чужаками, в которой погибли его товарищи – Суреш подумал об этом с горечью. Тоже чисто. Никого. Неожиданно в поле зрения возник глайдер, поднимающийся из Адской пропасти, всего в полукилометре от Суреша. Крупный план, медлительный грузовой борт, окутанные дымкой антигравитационные толкатели под днищем. Как, откуда?! Неужели кто-то с базы? Но не успел Суреш воспрянуть духом от этого предположения, как в небе над пропастью материализовалась «крестовина». Корабль чужаков возник словно из пустоты – скорее всего, сбросил маскировку, отреагировав на звук взрыва и подобравшись поближе. Один раз Суреш уже видел эту хреновину воочию, в тот момент, когда чужаки только объявились, и их намерения были неизвестны. По виду чужак напоминал огромную трубчатую крестовину диметром больше восьмидесяти метров, синевато-черная поверхность корабля влажно блестела, словно смазанная прозрачным гелем. На двух из четырех концов – округлые вздутия, окутанные дымчатым маревом – вполне вероятно, какие-то силовые установки, державшие корабль в воздухе. Когда «крестовина» высаживалась в кратере вулкана, откуда чужаки и начали нападение на конвой, этих установок было четыре, по числу концов, теперь две куда-то подевались. Суреш помнил, как в кратере эти модули отделились, превратившись в самостоятельные объекты, а из четырех концов густыми потоками потекли рои аппаратов разнообразных форм и размеров. Черные кляксы на серо-коричневом фоне горных пород из застывшей магмы. Десятки «жал» и сотни «ежей». Вполне возможно, что чертов носитель все еще был под завязку забит десантными подразделениями… «Крестовина» материализовалась в небе и сразу начала опускаться прямо на медленно набирающий высоту глайдер. Тот, кто им управлял, казалось, не заметил опасности, машина даже не изменила траектории. Суреш сразу просчитал, что пилоту не уйти, даже если он попытается. Слишком медлителен. Наверное, «Убийца» мог бы отвлечь внимание «крестовины» на себя, открыв огонь… Суреш подумал об этом с угрюмой тоской. Он и так едва жив, но так невыносимо тяжело наблюдать, когда кто-то гибнет, пока ты бездействуешь… Нет, он должен добраться домой. Нужно позаботиться о себе. Пассажирам глайдера уже никто не поможет, а бой в ущелье хорошо показал, что один робот против мощи чужаков мало что значит… Из глайдера выпрыгнула фигура в боевом скафандре, на ее спине вспыхнули сопла ранцевого двигателя, фигура стремительно понеслась прочь, пытаясь вырваться из-под падающей сверху тени. «Крестовина» с кажущейся медлительностью развернулась вокруг оси, нацелив на беглеца один из свободных от двигателей раструбов – словно жерло чудовищной по размерам пушки. И выплюнула тучу «ежей». Двигатели беглеца погасли, но не успело начаться его падение в пропасть, как подлетевшее «жало», выбросив сеть, подхватило его и утащило на корабль. На все ушло всего несколько секунд, и Сурешу казалось, что у него от перенапряжения сгорят нервы. Он даже почувствовал предательское облегчение, когда все закончилось так быстро и спасать уже было некого. Чужак избавил его от фатального выбора. Затем «крестовина» начала плавно спускаться в пропасть, прихватив всю свою свиту из «жал» и «ежей». Осталось подождать пока она исчезнет из поля зрения и дать деру. Бесславное бегство. У него ни лоцмана, ни «иждивенца» с программным обеспечением «мехвоин», ни уж тем более Специализации. Он в этом роботе – просто неумелый гость. Пассажир бронированного такси. Ему нельзя вступать в бой. Никакого смысла и никакого толку. Суреш не хотел быть мертвым героем, хотя от жгучего стыда пылало лицо и часто билось сердце. Трудно оставаться в стороне, когда на твоих глазах кто-то гибнет. Тяжело чувствовать себя подлецом – это чувство ему уже было знакомо. Когда сержант Редсама, вернувшийся на базу на покалеченной машине, с тяжелым ранением, бросил ему в лицо обвинение в трусости… Только торговец Крон слышал этот выпад, но Сурешу потом все время казалось, что на нем постоянно останавливаются презрительные взгляды сослуживцев. Он не был ни в чем виноват. Покинув конвой перед боем, он выполнял приказ, и все же он почувствовал себя виноватым. Препоганое ощущение. «Крестовина» снова замерла, почти скрывшись за краем водопада – с позиции Суреша теперь просматривался самый краешек одного из ее трубообразных концов. Когда ты же ты уберешься, зараза… И что чужакам могло там понадобиться… До Суреша вдруг дошло. Там, откуда взялся несчастный глайдер, остался кто-то еще. Кто-то из людей. Видимо, в скальной толще был выход, ведущий из исследовательского комплекса, который охраняла база. Такой же секретный, как и сама лаборатория. Возможно, у него просто воспаленное воображение, но… Сенсоры робота видят вокруг на триста шестьдесят градусов, так что оборачиваться незачем. Все и так как на ладони. И враг был только перед ним, путь к отступлению оставался. Суреш предельно осторожно двинул «Убийцу» вперед, ему нужно было подобраться как можно ближе к краю водопада. Он заранее переключил противоракетную лазерную систему робота на уничтожение «ежей», определив дистанции поражения в двести метров – как только те сунутся ближе, то свое получат. Но не раньше. Все еще оставался шанс избежать схватки, если он ошибся и никакого выхода в скалах нет. Оперативная память робота стремительно заполнялась параметрами целей, дистанция была более чем подходящей для нанесения удара лазерными излучателями. Все ближе кипящий бурунами край обрыва. Над почти полностью открывшейся взгляду «крестовиной» крутилось полтора десятка «жал» и сотня «ежей». Все дело в почти – скалы, выступающие над краем пропасти справа, мешали увидеть ее полностью. Лезть в воду левее? Слишком рискованно. Выпускать разведракету – верх безрассудства. Это все равно что заявить о себе во всеуслышание. Да и пока сработает облако «мошкары»… Торс «Убийцы» пришел в движение, наводя перекрестие прицела гаусс-пушки на «крестовину». Замер. Нет. Ему нужно знать наверняка, ради чего он собирается так рисковать. Он осторожно погрузил стопу робота в бурлящую на краю обрыва воду, нащупывая дно. Убедившись, что стоит надежно, а течение никак пока не влияет на устойчивость, перенес центр тяжести и сделал еще один шаг. Еще один. Вода кипела вокруг стальных бедер робота, едва не захлестывая поворотную платформу. Край скалы отодвинулся, наконец открыв обзор так, как ему и хотелось. Его догадки оказались верны, черт бы их побрал. На отвесной стене пропасти действительно темнело пятно выхода. Вот откуда взлетал грузовой глайдер. «Крестовина» висела напротив дыры в скале, и сквозь зазор между каменной поверхностью и краем среза ее транспортной трубы мелькали тени. Чужаки высаживали десант прямо во внутренности гор, собираясь добить защитников. Суреш судорожно вздохнул, втягивая сквозь стиснутые от напряжения зубы насыщенную кислородом смесь дыхательной маски. Он не мог уйти. Уже не мог. Да какого черта, мелькнула злая и отчаянная мысль в сознании гравилетчика, он же не собирается жить вечно. ИскИн уже давно определил алгоритм поражения целей, осталось лишь отдать команду… «Огонь»! – мысленно прошептал Суреш. Стволы лазерных орудий ярко расцвели частыми импульсами света. Лавина гудящего огня прошлась по «жалам», неподвижно зависшим над кораблем чужаков. Яркие вспышки, туча осколков от разметающих корпусов, тугой каскад взрывного эха. Тишину в пропасти разорвало в клочья. Снаряд гаусс-пушки лег точно в центр «крестовины», взметнув в месте попадания плазменное облако взрыва, но чудовищный по силе удар заставил корабль лишь слегка вздрогнуть. Оставшиеся несколько «жал» и туча «ежей» отреагировали быстро, рванув по восходящей траектории в сторону «Убийцы». Сетка прицела легла им навстречу. Теплорассеиватели низко загудели, отводя излишки быстро выделявшегося тепла. Оставшиеся «жала» чужаков разнесло в пыль. Туча «ежей» ничуть не замедлила скорости, но главное Суреш уже сделал – уничтожил «жала». Он уже был в курсе, на что они способны, и сумел не подпустить близко. А затем пришла в действие противоракетная система. Малые плечевые лазеры словно выткали паутину частых точечных попаданий. Стая «ежей», почти мгновенно поредев на треть, дрогнула, и резко ушла вниз, под водопад, убираясь из зоны поражения орудий «Убийцы». Суреш быстро сообразил, что пока он их не видит, они могут пройти вдоль падающего полотна воды и вынырнуть прямо перед его носом, в слепой зоне. И тогда ему придется туго. Так, нужно срочно отсюда убираться, на скалистом берегу реки, да еще по брюхо в воде, слишком неудобная зона для маневра. Но «крестовину» тоже нельзя отставлять без внимания, успех нападения следует закрепить. Вся мощь орудий «Убийцы» ударила по «крестовине», выжигая огненные язвы попаданий на ее корпусе, окутывая ее чадящим дымом. Чертов монстр, его так просто не уничтожить, он слишком большой и запас прочности у него солидный… Ему еще повезло, что у «крестовины» нет бортового вооружения – ведь его «Убийца» все еще жив и не получил ни одного попадания. Больше не медля, Суреш запустил прыжковые двигатели, установленные на боках и бедрах робота. Вода вскипела под кинжалами пламенных выхлопов, каскад водяных брызг обрушился с лап, рывком выдернутых из реки. «Убийца» с ревом взмыл в воздух, поднимаясь над краем водопада, обзор сразу увеличился. Поднимаясь все выше, Суреш направил робота к скальной площадке, которую наметил заранее, прикидывая пути отступления. Пятьдесят метров назад, вверх по течению, и столько же в высоту. Прыжковые двигатели гудели ровно и деловито, выполняя свою работу. Стопы лязгнули, приземляясь на просторное скальное плато, врезавшееся в склон горы под небольшим наклонным углом. Быстрая оценка ситуации. Его все еще никто не преследовал, в пределах видимости ни одной цели, кроме «крестовины», которая все еще оставалась как на ладони. А дела у «крестовины» были плохи. Дым валил из разбитого корпуса все сильнее, последний залп явно всерьез повредил ее начинку. Он врезал ей даже больше, чем рассчитывал, подумал Суреш с мстительным удовлетворением. Корабль все еще оставался на месте, видимо, не в состоянии сдвинуться с места из-за серьезных повреждений двигательной системы, и его корпус кренился все больше, задирая край опустевшей трубы, из которой раньше тек десант в туннель. Похоже, десант уже высадился. Суреш понадеялся, что защитники справятся с ним сами, здесь он уже никак не мог помочь. Разве что добить эту чертову хреновину, упорно цеплявшуюся за воздух антигравами или на чем там она работала. Удобная площадка для обороны, плюс хороший обзор. Он снова открыл огонь. Десантный бот чужаков не обладал броней, снаряды гаусс-пушки легко прошивали его корпус насквозь, все больше превращая его в пылающее решето. Импульсные очереди боевых лазеров резали метал словно электродуговая сварка, вгоняющая цифры теплообмена далеко за красную черту шкалы перегрева. Суреш не собирался останавливаться. Другого шанса не будет. С каждым ударом корабль содрогался все больше, пока не наступил критический момент, и «крестовина» с кажущейся медлительностью начала оседать в пропасть. Край транспортной трубы со скрежетом пробороздил скалистую поверхность, высекая сноп искр – словно пытался зацепиться, помешать падению. Всего несколько секунд, и разбитый корабль пропал из виду за краем водопада, лишь полотнища густого чада все еще стелились в воздухе, отмечая место крушения. Суреш не мог поверить в свою удачу. Неужели все? Неужели уцелевшие чужаки убрались прочь подобру-поздорову, и возмездия не будет? Он максимально усилил чувствительность сенсоров, и сразу поймал едва слышимые звуки выстрелов, долетавших из туннеля. Досадно, что нет возможности связаться с теми, кто ведет там бой. Он больше ничем не мог помочь, но всем сердцем был на их стороне. Вопрос, что теперь делать ему… «Жало» выскочило снизу из-за скал как чертик из табакерки. Выскочило и зависло напротив «Убийцы», шишковатое утолщение на переднем конце уплощенного ромбовидного корпуса мягко осветилось… Суреш не успел почувствовать гравитационного удара. Его сознание простона миг отключилось от чудовищной перегрузки… Он не видел, как боевой тридцатипятитонный кработ, сбитый с лап словно пинком титана, с лязгом и грохотом катится по скалистому плато, сминая орудия и разбивая броню. Но он все же пришел в себя, обнаружив, что лежит на боку вместе со своим роботом. Кровь текла по треснувшим губам, заливала кислородную маску, жгучая боль растекалась по всему телу – он словно побывал внутри мясорубки, по какому-то недоразумению оставшись еще живым. В судорожно бившемся сердце застрял тупой гвоздь, мешая вздохнуть. Так… что, черт возьми, происходит… Нейрошлем еще не отказал – перед глазами плавали виртуальные панели, поступавшая от систем управления информация все еще транслировалась в мозг. Но состояние робота было не менее плачевным, чем состояние самого пилота. Система контроля повреждений зафиксировала обширное попадание, охватывающее практически всю переднюю поверхность робота, нанолинзы оптической видеосистемы умерли, перегорев на несколько слоев вглубь. Робот не ослеп, обедненная графика поступала с уцелевших участков на руках, с боковых и задних площадей, но видимость ухудшилась. Картинка плоская, без деталей, голая схема без текстур – не хватает данных. Оценка повреждений – генератор ЭМ-поля сдох, правый лазер и гаусс-пушка разбиты вдребезги, от розеток лазерной противоракетной системы остались лишь крошево… Пора вставать. Пока он жив, надо сопротивляться. Нужна свобода для движения и маневра, а лежа на боку, он остается легкой мишенью. Судорожный вдох. Острых запах крови бил в ноздри, залившей кислородную маску, из-за чего та почти не пропускала воздушную смесь. «Убийца» рывком подтянул лапы, оттолкнулся обломком правой руки, переваливая себя на стопы. Теперь выпрямиться. Приподнявшись на полусогнутых лапах, торс робота развернулся в сторону пропасти, до которой сейчас было полтора десятка метров – так далеко откатил его удар «жала». Точка цели плавала на экрана такблока бледным розоватым пятном. «Жало» вычерчивало вокруг кработа круги, держась на почтительном расстоянии, но не собираясь разжимать хватку своих прицелов. Почему враг медлил? Почему не добил, пока была возможность? Нужно время для перезарядки? Что ж, тем хуже для него. Просчитав траекторию движения и скорость, Суреш замер, продолжая демонстрировать, что он все еще беспомощен. Возможно, враг на это клюнет. Левый лазер сместил ствол на градус вниз, внося поправку. Уловка почти сработала. Продолжая двигаться по окружности, «жало» подставилось точно под прицел левого лазерного орудия. Но именно этот момент был выбран врагом для повторного удара, ромб вплыл в перекрестье, уже разворачиваясь шишковидным вздутием к роботу. Гравитационная дубинка и лазерная шпага скрестились одновременно. Тугая вспышка взрыва и туча осколков от корпуса «жала» и его разлетевшегося внутреннего оборудования – это последнее, что Суреш успел увидеть. Его сознание едва тлело, пытаясь остаться на плаву. Он понял не сразу, что снова лежит на боку, на этот раз ослепнув полностью. Виртуальные панели вырубило. Система управления роботом приказала долго жить. Система жизнеобеспечения тоже. Катапульту заклинило, но даже останься механизм цел, толку от него было бы мало – выброс в том положении, в котором он находился, почти наверняка размазал бы его о скалы. Суреш не чувствовал боли, видимо, уже перетупив за ту грань, где ее просто не существует. Он даже не чувствовал, что задыхается. Он лишь с какой-то предельно кристальной ясностью, которая, вероятно, приходит к живым мертвецам в последние секунды существования, понимал, что боевой робот оказался его последним пристанищем. Его могилой. И все же Суреш был счастлив. Горячка скоротечного боя с «крестовиной» и ее свитой наполнила тело адреналином и вызвала прилив сил, заставила почувствовать себя живым, настоящим. Он справился. Сумел помочь. Не остался в стороне. Разве не это главное? А его желание вернуться домой, к любимой девушке, к родным… Это всего лишь бесплодные фантазии… попытка бегства от реальности… жалкая попытка избежать судьбы… Мысли Суреша Мидянина потускнели, окончательно растворяясь в беспамятстве. Его измученная душа наконец обрела покой.Глава 24. Петр
Окно в конце туннеля сияло дневным светом, словно выход в потусторонний мир. Врывавшийся внутрь ветерок гонял пыль, еще не осевшую после взрыва. До него было еще метров триста, когда туда добрался пехотинец – мускульные усилители доспехов позволили ему опередить остальных. Но едва выглянув, тут же подался спиной назад, выставив перед собой ствол плазмогана. «Стойте, здесь чужаки! И их чертовски много!» Чужаков действительно было много. С лоцмана пехотинца картинка развернулась перед глазами остальных. Ими было засеяно все ущелье, не говоря уже об огромном крестовидном корабле, оседлавшим небо над краем пропасти. «Отходи, я прикрою!» Когда Цун начал отступать, Петр прервал бег и упал на колено, вскидывая оружие к плечу. Тяжело дыша, сзади остановились Шайя с капитаном Семиком. Далеко отстав, где-то по туннелю ковылял капрал – заданного группой темпа он все-таки не выдержал. Что ж, теперь у него больше шансов выжить. Первым в туннель нырнуло «жало», вырастая за спиной бегущего Цуна и сразу заполнив пространство низким ровным рокотом двигателей. «На пол!» – рявкнул Петр по внутренней связи. Пехотинец с грохотом упал ничком, мгновенно выполнив команду, а Петр несколькими точным импульсами хладнокровно расстрелял «жало» из «лакара». Яркая вспышка, жерло туннеля заволок плотный дым, по стенам заскребли осколки, разлетаясь рикошетом. И снова тишина. По обобщенной информации группы, против лазерного оружия у чужаков не было шансов. Большая удача, что хотя бы у Петра оказался именно «лакар». Цун снова вскочил и рванул к основной группе. Его броня дымилась, задетая близким взрывом. Главное – остался жив. «Шайя, Семик, отходите к лаборатории. Дальнобойное оружие только у нас с Цуном. Мы прикроем». «С чего это ты вздумал командовать, мой разлюбезный пи… «Заткнись, капитан. Командовать будешь в кабинете». Прикроем. Легко сказать. Патовая ситуация. Чужаков слишком много, а их группа застигнута врасплох в прямой километровой кишке, где нет ни малейшего укрытия, и отойти до лаборатории, где можно обиваться, просто нет времени. Как выяснилось по пути, особист гонялся по туннелям за своим шефом, а Петр с Шайей вляпалась в эту погоню нежданно-негаданно, и теперь расхлебывать придется всем. Светлое окно закрыла следующая тень. Зависла на секунду и скрылась, снова вернув свет. Последовать за более неосторожным собратом чужак не решился. Но надолго ли хватит им этой нерешительности? Цун наконец добрался до группы, развернулся спиной, с лязгом упал на колено, вскидывая мощный ствол плазмогана. «Все, я готов, – с какой-то мрачной бесшабашной решимостью заявил пехотинец. – Валите отсюда, ребята. Мне тут и одному работы хватит». «Про меня не забудьте, парнишки». Краем глаза Петр заметил движение слева – на колено рядом опустилась бикаэлка, с «лакаром» в руках. Торговцы их все-таки догнали. Петр мало кого опасался в своей жизни, но физическая сила этой женщины, как и ее суровый нрав, заставляли относиться к ней с почтением. Хорошо, что она рядом. Ее присутствие придает уверенности. Три ствола уже лучше, чем два. Он не был в обиде на нее за тот небрежный удар, которым она отшвырнула его от Шайи. Шайя неправа. Понятно, что опрометчивые слова у нее вырвались сгоряча, но и реакцию Зайды вполне можно понять. А теперь Петр собирался сделать все, чтобы Шайя уцелела. «Шайя, ты слышала? Семик, бери своего капрала и уходите. Тавеллианец нам тоже ни к чему». «Нет. Я тебя не брошу». Петр стиснул зубы. Начинается. «Никаких дискуссий, Шайя. Отходите, мы сразу за вами, как только дождемся подходящего момента». «Ты же знаешь, что никакого подходящего момента не будет. А я устала бегать. Хватит уже. Я остаюсь, прикрою тебе спину. По словам Зайды по ту сторону лаборатории у них тоже была схватка с чужаками. Вполне возможно, что отходить уже некуда». «Я тоже устал, – неожиданно заявил капрал, наконец доковыляв до остальных. – Есть свободный ствол?» – Так и знала, что пригодиться, – проворчала бикаэлка вслух, снимая с бедра и вручая капралу игломет, который она на всякий случай прихватила для компаньона – его идентификатор все еще оставался обнулен, поэтому годился для любого стрелка. – Спасибо, – хрипло поблагодарил капрал, затем прислонился спиной к стене и сполз на корточки, прикрыв глаза. Вид у него был и в самом деле изможденный. Но привычного запаха мертвечины он с собой, на удивление, не притащил. Перегорел? Тот еще вояка… Семенившие следом медицинские киберы пристроились возле капрала, как цыплята возле наседки, заботливо перемигиваясь зелеными огоньками на корпусах. Как же все глупо, подумал Петр. Как их убедить убраться? Туннель – слишком неподходящее место для обороны. Он простреливается насквозь. Но в следующую секунду время для убеждений вышло. Послышался мощный гул и светлое пятно выхода из туннеля исчезло, словно запечатанное снаружи здоровенной крышкой. «Это еще что за…» ««Крестовина». Собственной персоной», – первой догадалась Шайя. «Огонь по моей команде», – отрывисто бросил Петр, и все напряженно замерли с оружием наизготовку. «Могу залить туннель плазмой, – деловито предложил пехотинец. – Может, это отобьет желание сюда лезть». «Здесь нет укрытия. Сами же и поджаримся, – отмел предложение Петр. – Так что не вздумай. Холодный режим». «Оставьте меня одного, и я сделаю все как надо», – напористо гнул свою линию Цун. – перед лабой капитан Старфокс меня не послушал. В результате мы получили кучу трупов, его труп в первую очередь. К тому же у меня к этим гадам свой счет. Сделаем как я сказал, лады?» Инфрасканеры лоцманов уже приспособились к вновь сомкнувшейся вокруг людей тьме, но они были слишком маломощны, чтобы хоть что-то уловить на расстоянии в триста метров. И лишь сканеры пехотных доспехов Цуна различали в конце туннеле какое-то смутное шевеление. Слишком далеко. Да еще это мерзкое ощущение – в обычном пилотнике, без брони боевого робота, Петр чувствовал себя голым. Цун решительно поднялся, подался на три шага вперед, снова опустился на колено, напряженно кашлянул: «Если что, сразу за меня». Громкий голос вдруг раскатился по трубе тоннеля: – Мы видим вас. Вы должны сдаться. Выходите. Не сопротивляйтесь. Модификация решит все ваши проблемы. Доверьтесь. Рою всегда нужны исполнители. Вы должны сдаться. Выходите… «Я это уже слышала! Твари, они снова используют запись голоса моего командира». Петр тоже это слышал. Монотонная речь, как и в первый раз, когда их прижали в ущелье, была зациклена. – …мы видим вас… вы должны сдаться… доверьтесь… «Как же хочется их заткнуть», – нервно прошептала Шайя. «Рано, – как можно спокойнее ответил Петр, хотя пальцы уже горели от желания нажать спусковой сенсор. – Ни черта не видно». Нет ничего хуже бездействия, когда враг в пределах досягаемости. Но ситуация очень неопределенная. Чужаки не торопятся внутрь. Или что-то готовят, и это скверно, или пока передумали лезть под выстрелы. Но как угадать, что эту отсрочку надо использовать прямо сейчас? Что если, едва они только повернутся спинами, как последует нападение? «Я все же предлагаю плазму. Иначе будет поздно». «Жди». «Да иди к черту, пилот». «Стой!!!» Заряд плазмы шумно вырвался из ствола плазмогана, ослепительно яркой кометой пронзил мрак туннеля… и взорвался, не преодолев и двадцати метров – прежде чем он попал в цель, взгляд Петра успел выхватить жутковатую картинку – чужаки оказались совсем рядом. Они не медлили, они все это время тихо подбирались к ним под защитой маскирующих полей. Петр успел увидеть, как стая «ежей», выхваченная заревом плазменного заряда, юркнула под защиту силового поля «жала», а затем плазма ярким огненным цунами расплескалась о него, заставив вскипеть каменную поверхность туннеля вокруг. – Огонь! – рявкнул Петр, вдавливая спусковой сенсор «лакара». «Жало» вспыхнуло, разваливаясь на части. Пытавшиеся спрятаться под его защитой «ежи», как только исчезло защитное поле, мгновенно превратились в пепел. В следующую секунду взрывная волна докатилась вместе с раскаленным ветром, толкнула Петра в грудь, ударила в лицо, вгрызаясь в кожу и превращая пилотник в обжигающий саван. Сонгерданец инстинктивно сместился правее, под защиту доспехов Цуна, одновременно прикрывая собой Шайю. Расстояние лишь ненамного ослабило яростную мощь высокотемпературного заряда. Большую часть удара Цун принял на себя, его доспехи могли выдержать и прямое попадание плазмы. Но его голова была не защищена. Петр увидел, как короткие волосы пехотинца вспыхнули, объяв череп огненным ореолом. Но Цун не остановился. Из его груди вырвался крик боли и исступленной ярости, а пальцы продолжали жать на спусковой сенсор, посылая плазму вперед, во врага, поливая туннель реактивными очередями. Грохот близких выстрелов бил по ушам, словно молот наковальни… Мир вздрогнул. Петр обнаружил, что лежит на спине, из носа и ушей течет кровь, а туннель вокруг, казалось, пылает. Жар сводил с ума. Гравитационный удар… Он уже это испытал раньше. Но сейчас он почувствовал себя не просто избитым – его тело словно угодило под стопу боевого робота. Не было сил даже шевельнуться… И проклятый лоцман снова погас, словно свеча, задутая резким порывом ветра. Лишь отблески тлеющего пламени на раскаленных плазмой камнях давали смутный свет. Оглушающая тишина и раздражающий звон в ушах. Снова контузия. Рослая тень мелькнула, перескакивая через него. Бикаэлка. Рот оскален в яростной усмешке, лицо блестит от крови, резкий взмах рукой, вооруженной виброножом. Рядом с Петром падает и конвульсивно дергается тело… тело чужака. Безглазая голова бьется о камни. Из вспоротой шеи бьет струя темной жидкости. Вязкие брызги, попадая на лицо сонгерданца, кажутся ледяными по сравнению с окружающим адом. Собравшись с силами, Петр подтянул ноги, вскочил. И перешел в боевое состояние, ради которого сонгерданцев тренируют годами. Внутреннее восприятие воина клана Скорпионов пронзительно обострилось, создавая ощущение ускоренного внутреннего времени. Не так ярко и сильно, как от приема боевого наркотика, но то, что нужно именно сейчас. Боль обожженного тела никуда не исчезла, он лишь переплавилась в ледяную контролируемую ярость. Мир вокруг замер на сотые доли секунды. Мгновенная оценка ситуации. Семик, распластанный на спине, с раскинутыми руками, словно сломанная кукла, неизвестно жив ли. В двух шагах – Шайя, на боку, скорчилась в позе зародыша, рука все еще сжимает игломет. Пилотник на спине слабо дымится. Лица не видно. И перегоревший лоцман ничего не может сообщить о ее состоянии. Она должна быть жива. Обязана. Иначе все зря. Лайнус – сидит, прислонившись спиной к стене, явно в сознании, но взгляд его словно остановился, обратившись внутрь, а грудная клетка не движется – не дышит? Капрал валялся дальше всех – словно пухлая груда тряпья. Оружием он так и не успел воспользоваться, горе-воин… Цун. Петр обернулся и сразу все понял. Понял, что Цун сделал, осознав, что гибнет. Застопорил командой намертво экзоскелет доспехов. Превратил себя в статую, посылающую огонь в автоматическом режиме, когда его плоть уже распадалась пеплом, и разрушительной силе огня сопротивлялся только металл… Он так и остался стоять на колене, с плазмоганом наизготовку, даже гравитационный удар не смог его сбить с ног, но оружие его уже умолкло, исчерпав заряды, и броня его дымилась. Мир его праху, Цун действовал, как стопроцентный сонгерданец… было честью находиться с тобой рядом… И чужаки. Их было много вокруг, не меньше двух десятков, и вышагивали они среди распростертых тел людей, словно хозяева жизни. Четверо окружили сражающуюся Зайду – единственную, которой каким-то немыслимым чудом, или высшим, запредельным напряжением сил удалось остаться на ногах, и на их фоне рослая бикаэлка сама выглядела карликом. Таких причудливых тварей, словно сконструированных в замке Франкенштейна безумной фантазией создателя, Петр еще не видел. Огромные трехметровые фигуры, им было тесно в этом туннеле. Раскачиваясь и причудливо изгибаясь всем телом и конечностями, с совершенно невероятными узлами и сочленениями, они вышагивали на двух ногах, но их ассиметричные тела сложно было назвать человекоподобными. Петр наметил цель – «лакар», вырвавшись из рук после гравитационной оплеухи, валялся в трех метрах от него, среди трупов двух чужаков, сраженных бикаэлкой. К нему еще нужно было пробиться. Пилот сорвал с бедра вибронож и мир снова пришел в движение. Он поднырнул под локоть чужака, попытавшегося ткнуть в его сторону какой-то тупорылой штуковиной, выглядывавшей из клубка переплетенных щупалец в правой лапе, полоснул по торсу, пробуя прочность его тела. Оболочка разошлась легко, лопнула как гнилая, брызнув маслянистой жидкостью. Гигант навис над ним, словно боевой робот, протягивая левую клешню к его горлу. Петр крутанулся на ногах, избегая несостоявшегося захвата, жесткий удар башмаком сбоку в коленный сустав – и нога чужака подломилась. Проверенные временем боевые навыки работали и на анатомии чужаков. Уже в падении лезвие ножа по самую рукоять вошло инору в пах – до груди Петр просто не достал. Выдернул лезвие, стремительно отскочил, уклоняясь от удара в голову следующей твари, поспешившей на помощь собрату. И все в полной тишине. Слух не возвращался. Зайда, словно демон, вырвавшийся из ада, рвала чужаков на части, двигаясь так быстро, что взгляд пилота едва успевал за ее перемещением. Рост и масса чужакам не помогали. Увидев, как Петр присоединился к схватке, бикаэлка сверкнула в его сторону свирепой белозубой улыбкой, легко уклонилась от выпада очередного насевшего на нее неудачника и вскрыла ему грудь могучим поперечным ударом, словно консервную банку. Не останавливаясь, бикаэлка закрутилась, низко присев, и ее смертоносный нож перерубил следующему чужаку ногу с такой легкостью, словно его плоть состояла из воды. Петр бросился под ноги вставшего на пути врага. Удар болезненно отдался в плече, тварь весила немало, но опрокинуть чужака он сумел. Вскакивая, сонгерданец впечатал нож обратно на свое место на бедре, подхватил с каменного дна туннеля «лакар» и навел ствол в голову рухнувшей твари, нажал на сенсор. Осечка. Гравитационная оплеуха привела оружие в полную негодность. Развернув карабин, Петр взметнул руки вверх и со всего маху опустил на голову чужака приклад, буквально воткнув его в безглазый стручок. Чужак сразу обмяк, а Петр уже летел дальше, работая «лакаром» как увесистой дубинкой. Подсечка под ногу. Блок летящей в голову клешни с щупальцами. «Лакар», не выдержав мощного удара поперек, развалился надвое, и Петр тут же взвился в прыжке с вновь выхваченным виброножом – рука инора отлетела, отхваченная по плечо, словно гнилая ветка… И опять реальность мигнула. Петр лежал ничком, и чувствовал себя так, словно в его тело накачали свинца. Мир перед лицом вертелся черной засасывающей дырой. Тяжелый, медленный удар сердца, казалось, придавленного неподъемным прессом тела и словно раздумывавшегося, стоит ли запускаться вновь. Воин из клана Скорпионов не имеет права бояться смерти и никогда не бросает своих… пока жив. Если придется, он будет рвать врагам глотки зубами. Петр с трудом приподнял тяжелую голову, пытаясь хоть что-то разглядеть в почти кромешном мраке, царившем в туннеле. Тела чужаков. Тела людей. Похоже, удар накрыл всю группу сражавшихся, они не пожалели и своих, желая остановить схватку. И тем самым предотвратить дальнейшие потери. Движение. Хрипло дыша, Петр рывком оперся на локоть, поднял голову чуть выше. На большее сил не хватило. Сплюнул кровавым сгустком. Напряг глаза. Проклятый мрак… Какое-то свечение… Все сильнее… Он зажмурился от нестерпимо ярко вспыхнувшего синевато-желтого света. Поперек туннеля, почти касаясь каменной поверхности, в воздухе парили десятки «мячей», образовав пылающую молнией идеальную окружность. «Паучье гнездо» притащило портал чужаков. Они развернули его прямо в туннеле. Холодно мигая бортовыми огнями, сквозь портал выплыло «жало», подхватило гибкими захватами ближайшее тело – труп чужака, уволокло в портал. Еще одно «жало», и еще один труп. И еще… На этот раз тело принадлежало человеку. Петр вскинулся, но его рука предательски подломилась и он снова упал лицом на камни. Шайя… Это было тело Шайи, эта тварь уволокла его девушку… Петр снова рванулся изо всех сил, пытаясь подняться, но мышцы ему не повиновались, глаза застлало багровой пеленой, и сознание снова поплыло, унося его в темноту… Странный свет вдруг окутывает его, мягкий, убаюкивающий свет, и боль и ярость растворяются в нем, неся успокоение… Не чувствуя тела, Петр все равно пытается сопротивляться – силой воли. Своим желанием жить. Желанием спасти близкого человека. Идите к дьяволу со своим светом, слишком рано! Он еще не все сделал в этой жизни, он еще не вернул Шайю… Светящееся лицо в окружении мерцающих в воздухе искорок вдруг наклоняется над ним, и это лицо кажется ему знакомым. Петр потрясенно замирает, забыв про боль в истерзанном теле. Крон. Это ведь Крон. Он выглядит как призрак. Так он не погиб? Или он пришел за ним с того света? Губы Крона неподвижны, но его мысль ясно отпечатывается в сознании сонгерданца: «Лежи. Я помогу». «Только не я… Шайя…. спаси ее…» «Я позабочусь о ней. Отдохни. Ты ей еще понадобишься живым». И столько в его заявлении спокойной уверенности, что Петр верит ему сразу и безоговорочно. Он ее спасет. Он спасет Шайю. Он вернет ее назад вопреки всему и всем… Ладонь Крона касается его лба, и сознание Петра мягко проваливается в сон, успокоенное обещанием.Глава 25. Сомаха
Жив. Чертов прыжок. Довыпендривался. Стоп. Ведь все, что я помню – не кошмарный сон? И… не чувствую под собой никакой опоры. Словно все еще лечу в пропасть, но не ощущаю и движения… Резко открываю глаза, сердце колотился как сумасшедшее. Со зрением что-то не так. Перед лицом плавают светлые пятна на фоне тьмы – как бортовые огни боевого робота сквозь ночной туман. Но едва напрягся, силясь хоть что-то разглядеть, как реальность мгновенно стала ошеломляюще четкой. Страх накатывает внезапно и так же быстро растворяется. Скорее реакция тела, инстинктов, чем сознания. Я медленно поворачиваю голову, осматриваюсь. Мое тело висит в воздухе – я парю без малейшей опоры, словно законы тяготения потеряли надо мной власть. Светящееся облако из сотен малых энергонов заботливо вьется вокруг меня, создавая невесомость. Энергоны. Теперь знаю о них все, для меня они не несут опасности. Теперь они моя защита. И мое оружие. Дно пещеры всего в метре подо мной… Нет, не пещеры – я в центре гигантского зала, проточенного в толще гор отнюдь не силами природы, а деятельностью энергонов. Весь свод зала усеян колониями зонтичных свечей, непрерывно излучающими мягкий внутренний свет различных оттенков желтого, голубого, зеленого. Жители этих свечей – мириады крошечных существ, выглядят бесплотными сгустками энергии и всегда находятся в безостановочном движении, их замысловато организованные потоки вьются и перекрещиваются по всему залу, насколько хватает глаз, рождая танец света. Так они обмениваются информацией, развиваются. Сейчас я знаю – каждый из них уникален по своему, среди них нет ни одного похожего, хотя внешне они и кажутся копиями друг друга. Все это великолепие мне до боли знакомо – я все детство провел возле одной из таких колоний Хрусталитов, пока жил на Полтергейсте. Тогда мы все думали, что Чертог – единственный в своем роде. Но та колония была лишь одной из десятков подобных, и далеко не самой большой. Это совсем не то место, где я сверзился при прыжке через провал в туннеле. Энергоны позаботились. Я даже не успел почувствовать удара от падения – отключился. Точнее, меня выключили. Призрак наблюдал за мной. И как только возникала угроза для моей жизни, энергоны успели подстраховать. Когда взорвался «Скорпион», Призрак был слишком далеко от меня, но и тогда, едва не опоздав, сумел дотянуться, послав энергонов, восстановивших сожженные ткани. С этой минуты энергоны уже находились рядом, неотступно следуя по соседним проходам с той пещерой, по которой передвигалась наша компания… После падения энергоны перенесли мое тело туда, где могли защитить, пока мой дух путешествовал сквозь пространство и время – момент сложился подходящий, и оттягивать задуманное Призраком было уже нельзя. Жуть, если подумать сейчас. Но у меня нет времени на раздумья, я ведь знаю, что делать… И в самом деле знаю. Возвращение в прошлое требует меньше энергии, чем уход в будущее, прыжок сквозь время был совсем незначительный, на большее Призраку не хватило сил. И пока тот момент, когда корабль чужаков будет отключен, еще не наступил, мне придется завершить дела здесь самостоятельно. А значит, пора. Никаких проблем общения с энергонами не возникает – они охотно откликаются на малейшие мысленные желания. В данный момент я для них – Модификатор, один из глав Роя. Один из двух. Второй – Призрак, но он лишь бестелесная тень, отголосок прошлого, обрывки могучего когда-то создания. Светящее облако энергонов опускает меня на каменное дно зала. Быстро осматриваю себя, прислушиваюсь к внутренним ощущениям, встряхиваю руками и сгибаю поочередно ноги. Я в полном порядке. Мышцы налиты бодрой силой, сознание ясное, как никогда. Вперед. Зрение вдруг изменяется. Все пространство вокруг заполняют призрачные линии, полотна, ячейки – я вижу информационно-энергетические структуры этого мира. Доли секунды дезориентации, затем привыкание. Мозг работает необычайно ясно, быстро усваивая новое. Проходит всего миг, а прежнее восприятие действительности кажется уже страшно ущербным. Мир насыщен информационными структурами, и я читаю их, как открытый текстовый файл. Струйка из нескольких десятков энергонов отделяется от собратьев и устремляется вперед светящейся указательной стрелкой. Я срываюсь с места. Быстрый бег по неровному каменному дну. Энергоны никогда не используют нижние части пещер для своих жилищ, избегая осадков, да и не нужны летунам наземные дороги, так что мне приходится внимательно выбирать путь. Облако энергонов густым шлейфом следует за мной, по пути быстро разрастаясь – со свечей, под которыми я пробегаю, срываются новые струйки светляков, и вскоре за мной несется полноводная сияющая река, далеко вокруг раздвигая сумрак пещеры. Я знаю, что они мне понадобятся для жизненно важного дела, как для себя, так и для них самих, поэтому без раздумий срываю их с насиженных мест. Нам всем придется побороться за собственное будущее. Из зала ведет множество ответвлений, указатель устремляется в одно из них, и вот мы уже движемся среди узких стен искусственно проточенного туннеля. Несколько минут бега, резкий подъем вверх заканчивается тупиком с дырой, в которую может пролезть только рука. Но это препятствие нас задерживает лишь на несколько секунд – энергоны протапливают камень, чтобы дать мне проход. И сразу же протачивают еще одну стену напротив – мы идем напролом, окружной путь занимает много времени, да и нет там проторенных дорог для человека, многие переходы придется расширять, так что экономнее сразу пробить кратчайшую дорогу. Двести метров бега еще по одному участку. И снова сквозь стену. Они тратят себя, эти малыши, растворяя камень своими энергетическими тельцами, но у нас в самом деле мало времени. Несколько сотен погибших проложат дорогу для будущего сотен миллиардов собратьев. Эта жертва того стоит. Мы пробиваемся прямо в лабораторию, где саламандры проводили свои смешные эксперименты, пытаясь понять природу призраков. Смешные – потому что они экспериментировали вслепую, несмотря на свою природную гениальность. И никогда бы не нашли с энергонами общего языка. Мы пробиваемся в лабораторию – и сразу вступаем в бой. Здесь уже хозяйничают мусорщики, преследовавшие моих компаньонов по тоннелям от разрушенной военной базы. Несколько «жал» занимаются мародерством – выискивают наиболее ценное с их точки зрения оборудование, подхватывают силовыми сетями, уволакивают в туннель. «Парочка» жал заинтересовывается несколько иным материалом – телами саламандр, грудой валявшихся на каменном полу, словно после какой-то бойни… Само пространство рассказывает мне, как здесь все происходило – ответы запечатлелись в энергетических матрицах окружающих материалов вместе с сильнейшей аурой боли и гнева. Их убили не мусорщики, их убил человек, этих саламандр, не ждавших такого циничного и безжалостного поступка… Свита из сотен «ежей» вьется по помещению, контролируя окружающее пространство. Они-то и реагируют первыми на мое вторжение сквозь стену, сразу бросаются наперехват. Я уже хорошо знаю, что такое «ежи» – автономные модули стазиса. Их главная задача – блокировать враждебный объект, обездвижить его, застопорить любые жизненные процессы в нем. Тем самым сохраняя ценное оборудование для дальнейшей переработки на нужды Роя. У «ежей» нет никакой защиты. Их преимущество – в численности. Стоит лишь одному добраться до меня, и я превращусь в истукана с остановленным сердцем, не осознающим себя, застывшим в коконе стазиса, словно в муха в янтаре. Мне не требуется людское оружие – у меня есть нечто получше. Энергоны. Бесконечная обойма энергетических зарядов, мгновенно откликающихся на мысленный посыл. Для них почти не существует препятствий. Несколько десятков светляков вырывается из моей ауры, прошивают «ежей» насквозь, и лаборатория заполняется звонким звуком множества падающих тел – словно падает металлический град. «Жала» требуют иного обращения. Мгновенно забыв о мародерстве, плавающие на антигравитационных полях кораблики включают защитные поля и разворачивают ко мне тупорылые концы, чтобы размазать о стены гравитационным ударом. Время ускоряется – движение кораблей кажется страшно медленным. Энергоны без команды, словно автоматные очереди, бьют в их поля, прогрызая защиту своими тельцами. Я трачу чертовски много времени – несколько десятых долей секунды, чтобы нащупать их управляющие контуры, подчинить их и выключить. Выключить вместе с живыми пилотами, управлявшими кораблями. Не собираюсь зря разбрасываться жизнями энергонов там, где могу действовать самостоятельно, используя благоприобретенные способности. Лабораторию заполняет грохот падающих аппаратов, а я уже бегу вперед, мимо прозрачной стены, за которой находится саркофаг Призрака – тайна, которую саламандрам так и не дано было разгадать. И словно наталкиваюсь на стену… Замираю, словно от удара – настолько сильно ощущение потери. Призрака больше нет. Его непрерывная поддержка, которую я ощущал как теплое дыхание за спиной, оборвалась – что-то нарушило устоявшиеся структуры саркофага, позволявшие тень его личности существовать века в уникальном состоянии… Какое-то движение за прозрачным пластиком барьера, которым саламандры отгородили саркофаг от остального помещения – для кажущейся безопасности. Я вдруг понимаю. Один из «ежей» все-таки успел добраться и раствориться в саркофаге, запустив кокон стазиса для захвата и сохранности «ценного оборудования». Гнев мой настолько силен, что примитивная схема тупого исполнительного «ежа» вспыхивает от удара, как солома в печи, стазис рассыпается… Призрака не спасти. Не вернуть. Его просто больше нет. Стазис стер его, как низкоуровневое форматирование стирает любую информации с носителя памяти в компьютере. Я остался один… Встряхиваю головой, сбрасывая секундный ступор. Нет, я не один. Армия энергонов со мной. Теперь я в ответе за воплощение мечты Призрака. За будущее его расы. И люди, близкие мне люди, все еще нуждаются в моей помощи, как никогда. Мы бросаемся прочь из лаборатории – я и моя светящая свита. Останки сожженного транспорта. Дальше. Я боюсь опоздать, дурные предчувствия усиливаются с каждым шагом. Я бегу, а мое сознание множественными ручейками растекается по энергетическим линиям вдоль тоннеля, рвется вперед, опережая тело. Время снова сжимается, уплотняясь с пространством, я пробиваюсь сквозь ставший неподатливым воздух, рву его, ускоряясь до предела, рву предел, и несусь еще быстрее, чувствуя, как раскаляется на мне одежда, как горит кожа на лице и руках. Энергоны начинают отставать, эта скорость не по ним, но их энергетическая подпитка связывает нас прочными узами, позволяя мне вновь и вновь черпать необходимые силы. И еще не добежав, я вижу – вижу пространственным зрением, что опоздал. Бой уже окончен. Трупы на полу, чужаков и людей. Тлеющие ауры, остывающая после схватки ярость и боль. Ближе всех ко мне капрал – он еще жив, но без сознания, и какая-то жутковатая по ощущениям аура витает над ним, источаемая его телом… Дальше. Семик. Зайда. Без сознания. Лайнус… Тавеллианец угасал. Ради Зайды он всегда был готов на все, духовная близость давно и навсегда спаяла этих двух людей, я почувствовал, что он сделал – отдал всю свою жизненную силу бикаэлке, ради того, чтобы она могла сражаться. Ради того, чтобы она выжила. На этот раз он достиг предела своих возможностей и перегорел, не способный уже поддерживать собственную жизнь… Потерпи, дружище, я уже близко, еще двести метров… Петр тоже еще в сознании. Все его избитое тело – комок оглушающей боли. Лишь сумасшедшая сила воли заставляет его цепляться за жизнь… и какое-то жгучее желание… вот оно, я его уловил – Шайя. Ее больше нет рядом с ним… Погибла? Тут же понимаю, что нет, что… Портал. Чужаки открыли портал. Мусорщики подбирали трофеи. Нет времени для лишних мыслей, я уже рядом, целесообразно исключительно действие. Энергоны наконец догоняют меня, подстегнутые моей волей, и на месте схватки мы оказываемся командой. Я проношусь мимо капрала… И понимаю, что за аура витает над ним – аура смерти. Ирония судьбы… частичка крови шелтянина заговорила в нем в полную силу в момент предельно смертельной опасности, и само его тело теперь боролось за жизнь, когда сознание пребывало в отключке – вокруг капрала валялись десятки «ежей», умерщвленных его разродившейся наконец способностью. Способностью убивать. Напрасно мы иронизировали над его запахом – ему просто нужно было время и ситуация, чтобы научиться управлять своим даром крови. Я немного отклоняюсь с прямой, чтобы не коснуться зоны его смертоносного влияния, энергоны послушно повторяют маневр. Буквально зачерпываю горсть энергонов, бросаю их в возникшее на пути «жало», явно направлявшееся к телу бикаэлки. Перебьешься, тварь. Эти люди принадлежат мне. «Жало» беззвучно вспыхивает и мгновенно сгорает дотла, осыпаясь на камни уже прахом. Стая вившихся за ним «ежей» горохом сыплется вниз, выключенные мысленной командой. Единожды вскрытые схемы уже не представляют для меня препятствий. Зайда страшно изранена, но жива, возле нее я не задерживаюсь, просто делюсь на бегу своей жизненной энергией. Могучий дух бикаэлки не позволит ей так просто уйти из жизни. Швыряю часть энергонов в Лайнуса, чтобы привести его в себя. Не дожидаясь результатов, но уверенный, что все будет в порядке, мимоходом оживляю оказавшихся под ногами полудохлых медкиберов, непонятно каким чертом оказавшихся здесь, и отправляю их к Петру. Возле него я на секунду задерживаюсь. Вид у Петра жутковатый. Отсветы шлейфа от энергонов, окружающих меня, падают на его тело. Он сильно обгорел, сквозь тлеющие дыры в его пилотнике проступает кровавая корка, его руки и лицо багровые от волдырей, клочья лопнувшей кожи обнажают мясо. И все же он в сознании. Он даже пытался ползти, но не хватило сил. Стальной человек. С настоящим стержнем. Такие люди всегда вызывали во мне глубочайшее уважение, и какие бы трения между нами не были в прошлом – все это неважно. Я не дам ему умереть. Я никому их этих людей не позволю умереть. «Лежи. – мысленно шепчу я. – Я помогу». Он поворачивает только лицо, не в силах повернуться на бок. В его исступленно горящих глазах – мольба и яростное желание выжить, чтобы доделать то, что не успел. «Только не я… Шайя…. спаси ее…» «Я позабочусь о ней. Отдохни. Ты еще понадобишься ей живым». Я касаюсь ладонью его лба, и сознание Петра меркнет, успокоенное обещанием. Мне придется выполнить это обещание. Я хочу его выполнить. Желаю всеми силами души. И я это сделаю. Пришло время и моему характеру показать клыки. Взгляд падает на портал – ярко пылающую во тьме бело-фиолетовую окружность из равномерно распределенных шаров – преломляющих пространство связующих модулей. Мысль вонзается в их управляющие блоки. Доля секунды – и портал мой. Я срываюсь с места и прыгаю в мерцающее полотно пространственного туннеля, а шлейф энергонов бросается за мной. Секунда дезориентации, и прокол сквозь пространство выбрасывает нас в огромный грузовой ангар. Хватаю ртом разреженный воздух – этого я не предусмотрел, первый раз я здесь путешествовал энергетическим призраком. Откликаясь на мои ощущения, часть энергонов окутывает мою голову, синтезируя кислород. Быстро осматриваюсь. Место приема и классификации объектов, доставленных на переработку. Куча сваленного в контейнеры оборудования и разбитые части кораблей. Покореженные остовы боевых роботов с базы – я узнаю обгоревший корпус «Спринтера», изуродованные взрывом реактора останки «Скорпиона», засекаю почти целого с виду «Миссионера», стоящего на лапах – этого робота на базе я не видел, но знаю, что им управляла Шайя, и потеряла робота в бою. То, что надо. Изувеченная броня и несколько разбитых лазерных орудий не в счет. У нас нет времени разбираться с охраной. А ее здесь хватает – десятки глаз самых разнообразных созданий – техников, оставив текущие дела по разборке всего накопившегося или свежедоставленного хлама, уже обращаются в мою сторону. И воины, контролировавшие выход в портал, уже вскидывают оружие. Я замечаю их чуть позже, чем следовало, но они были за спиной в момент перехода на корабль, по ту сторону диска портала. Это неважно. Моя воля уже вдыхает жизнь в ИскИн «Миссионера», запускает боевые программы, задает автономный алгоритм боя и характеристики целей. На фоне вдруг с мощным гулом ожившего стального гиганта я кажусь совершенно незначительной мишенью, и внимание охраны немедленно смещается к роботу, предоставив мне драгоценные секунды для действия. Оглушительно лязгнув подошвами по стальному настилу, «Миссионер» наводит стволы на цели – из двенадцати штатных лазерных орудий у него целы только большой и малый лазеры левой руки, но это лучше, чем ничего. Его торс смещается на бедренной платформе вместе с рукой, грозный гул лазерных орудий заполняет пространство, забивая прочие звуки, и тугие вспышки света рвут воинов-мусорщиков в клочья. Не останавливаясь, «Миссионер» переносит огонь на разбегающихся техников, я вижу это его сенсорами, в зале ангара меня уже нет, я спешу. Момент моего появления здесь можно назвать крайне удачным – группа десанта, высаженная сквозь портал в туннели гор, уже перемолота отрядом Зайды и добита мной, а следующая группа уже не будет подготовлена никогда – я наконец пересекаюсь со своим недавним присутствием на этом корабле. Но нужно спешить – программа самоуничтожения активирована – после гибели Призрака остался только этот вариант. Да и сам я склоняюсь к нему. Старый корабль всегда будет напоминать о прошлом, энергонам лучше начать развитие своей цивилизации с чистого листа, я помогу им в этом. Я хорошо успел изучить корабль по своему путешествию сквозь время. Органику хранят не здесь, в другом зале, и это довольно далеко. Органику… Обломитесь, паскуды. Не позволю проделать с Шайей весь этот кошмар по модификации, то, что вы проделали с остальными людьми. Я сломя голову проношусь сквозь склад навсегда уснувших воинов, где уже успел похозяйничать, отключив системы жизнеобеспечения. Собственное тело кажется страшно неуклюжим – я же помню, как легко и быстро скользил здесь призраком, мгновенно обрабатывая в сознании множество информационных потоков. А сейчас все происходит пугающе медленно, хотя я бегу что есть сил, и шлейф энергонов развивается за спиной, словно плащ из света. Наконец-то. Зал трансформации. Огромное помещение, заполненное камерами по всей площади, бесконечные ярусы смонтированы так близко, что между ними способны протискиваться только мелкие механические создания, поддерживающие камеры в рабочем состоянии. И я вдруг теряюсь. Мне здесь не пройти. Но замешательство длится всего долю секунды, сознание уже дробится, вклиниваясь в информационные магистрали корабля и процеживая протоколы доставленных объектов, а энергоны, превратившись в мои глаза, растекаются среди ярусов. Поиск заканчивается, едва начавшись. Есть! Камера с Шайей находится с самого края. Я бросаюсь к нужному ярусу, мысленной командой заставляю камеру раскрыться. Срываю трубки и провода, которыми уже опутано тело девушки, выдираю иглы для инъекций, грубо всаженные прямо сквозь истерзанный, прожженный во многих местах пилотник – оперативно работают, сволочи, но программа модификации была запущена всего несколько секунд назад и вряд ли успела ей навредить – в камеру еще даже не поступила органическая жидкость с катализаторами синтеза, которая должна была растворить все ненужное – в том числе и одежду, и начать трансформирование. Я могу ее пробудить, но в этом нет необходимости. Ее тело изранено, и лучше ей пока не испытывать боли. И лоцман ее абсолютно мертв, я ничего не могу с ним сделать – близкий электромагнитный удар в пещерах сжег его нейроцепи в пепел. Так что о внутреннем состоянии девушки я могу только догадываться. И надеяться на лучшее. Разворачиваюсь и бегу с Шайей на руках, сотни моих энергонов вьются вокруг нас, создавая нужное давление и атмосферу. Мышцы кипят от энергии, я не чувствую веса девушки, но обратный путь кажется вдвое длиннее, и хочется рычать от злости и бессилия сократить расстояние усилием воли. Главное,что Шайя жива, и осталась сама собой. Чего бы мне это ни стоило, я вытащу ее отсюда. Бесконечные коридоры корабля-сеятеля, будь они прокляты, извиваются перед глазами, словно вены в гигантском искусственном организме. Собственно, так оно и есть. Только организм этот скорее наполовину мертв, чем наполовину жив. Корабль слишком огромен, и Рою давно не хватает рабочих рук… не хватает материалов, не хватает жизненных ресурсов. Он вынужден брать их везде, где это возможно, в том числе и на планетах, где обитают другие разумные существа. Все они, захваченные Роем, становятся его неотъемлемой частью после необратимой модификации. Светящей кометой мы врываемся в грузовой ангар, где нас ожидает портал. «Миссионер» все еще хозяйничает здесь – грозная фигура боевого робота поворачивается в нашу сторону, стоя среди поверженных останков защитников ангара. Внезапно пол бьет по ногам, словно взбесившееся животное, и уже падая, я вижу, что удар сбивает с лап даже боевого робота. Энергоны подхватывают под спину, не дают коснуться пола, я с трудом удерживаю Шайю на руках. Грохот рухнувшего на колени робота рвет барабанные перепонки. Гул частых и мощных взрывов раскатывается по стальным переборкам по всему нутру гигантского корабля. Портал, к которому мы так отчаянно рвались, предает, когда до него остается всего несколько метров бега. Бело-фиолетовая плазменная дуга, соединявшая десятки связующих модулей прокола, вспыхнув ярче, чем обычно, угасает, оставив в глазах радужные пятна. Сами модули, как только обрывается связь, бездумно следуют заложенной программе – шары собираются в сферу и зависают в метре над полом в ожидании дальнейших команд. Если бы не заминка, я бы успел… Я замираю с Шайей на руках, ошеломленно смотрю в измученное лицо спящей девушки, снова перевожу взгляд на парящую сферу портала. Так не должно все закончиться. Мои друзья, там, на планете, все еще нуждаются в моей помощи. А Петру нужна Шайя. Я обещал. Нет времени на растерянность. У меня всего несколько секунд, чтобы придумать, как выжить, когда корабль разорвет на куски. Управляющие блоки связующих модулей откликаются мгновенно, снова разворачиваясь в окружность. Но плазменной дуги не возникает – готовности к переносу нет. Мозг лихорадочно просеивает информационные магистрали корабля, рвущиеся одна за другой в спазмах разрушения. Нарушена стабилизация, и проход закрылся – что-то только что вывело из строя управляющий блок системы, отвечавший за портал. Вывод – прыжок невозможен. Что у меня есть еще? Робот? «Миссионер» все еще стоит на коленях, и среди его широченных плеч чернеет огромная дыра – вместо кокона жизнеобеспечения внутри гиганта пустота. Шайя уже использовала этот способ, катапультировалась, чтобы спасти себе жизнь на планете, так что робот тоже не годится для укрытия. Да и маловероятно, что боевой робот сможет пережить взрыв корабля иноров. Слишком велики силы разрушения. Проклятье, это произошло раньше, чем я планировал… Что-то не так… Что-что спровоцировано реакцию снаружи, какое-то нападение на корабль чужаков извне… И у меня нет времени разбираться в причинах – многочисленные сенсоры корабля умирают вместе с волной разрушений, катящейся ко мне. Все как я предсказывал. Внезапные перегрузки двигателей. Замыкания в энергомагистралях. Резкие перепады давлений в разных отсеках. Более неуправляемые силы безжалостно разрывали огромный корабль. Но я все еще находился на этом корабле – а этого в планах не было. И все, что имелось под руками – покалеченный боевой робот, свернутый модуль портала, и рой энергонов. Если… Если все это сложить вместе? Огонь разрушения ворвался в ангар, протягивая навстречу жаркие объятья. Решение созрело мгновенно и я швырнул себя с Шайей в дыру между плеч робота.Глава 26. Кассид
«Плохая была идея показать запись мартышкам. Вообще плохая идея тащить их с собой. День плохих идей… Чувствовал Кассид себя отлично, и что-то в этом факте было неправильное. Фальшивое. Не так он должен был себя чувствовать после всего, что с ним случилось… Случилось? А что с ним случилось? Он резко распахнул глаза, но ничего, кроме тьмы, не увидел. Он лежал на чем то мягком, массирующем тело, что-то плотно накрывало лицо, и при этом чувствовал себя непривычно голым, беззащитным. Сообразив, чего именно недостает, Кассид рывком откинул колпак с лица и сел на ложе, свесил ноги на пол. Осмотрелся. Медотсек, что же еще. Небольшое помещение, все из светло-зеленого пластика, рассчитанное на одновременное лечение трех пациентов – по числу законного экипажа корабля. Мягкий свет из стен, тишина и едва слышное жужжание многочисленного медицинского оборудования, предназначенного для быстрой реабилитации. Уютненько. Необходимое оборудование и лежаки наверняка сконфигурированы в медотсеке по тому же принципу, что и кресла в компашнике, из блоков-трасформеров – «ботов», встроенных в стены, с учетом веса пациентов, их комплекции, и поставленной задачи. А задача была одна – вправить пациентам мозги на место. Хорошо живут братья-кассионийцы. Зажиточно. Или просто он сам – безнадежный скряга? До сих пор ведь кроме медицинского кибера ничего приличного на борту «Забулдыги» не завел. Кассид поежился – на теле, поверх костюма из ткани с энергоподпиткой, способной превращаться в довольно прочную броню при малейшей опасности, не было привычного бронежилета, поэтому он и чувствовал себя как черепаха, с которой содрали панцирь. Он еще раз пошарил взглядом, на этот раз уже целенаправленно, и обнаружил свой родимый бронежилет на полу у подножия ложа, под охраной непривычно единственного «скелетона». Остальных, наверное, хозяйка корабля просто сюда не пустила. Ну и напрасно. Эти преданные малыши не способны ему навредить. Робот-стюард его пробуждение тоже не оставил без внимания. Он встрепенулся, словно увидевшая хозяина домашняя зверушка, бусинки-сенсоры оживленно заблестели. А может, Кассиду просто показалось. Он давно привык мысленно одушевлять своих неустанных телохранителей. Эроу Трап, кстати говоря, лежал рядом, его ложе было вдвое уже, чем ложе Кассида, а лицо пострадавшего все еще полностью скрывал сенс-колпак – еще минуту назад Кассид и сам выглядел так же – безликим и неподвижным тельцем на подстилке. Для полноценного лечения от последствий гипера необходима полная изоляция от внешнего мира – звук, отсутствие света – под колпаком все сведено до минимума. Отреагировав на мысль кассионийца, в подножии ложемента протаял небольшой голографический экран, заполняясь текущими характеристиками состояния пациента – цифры, диаграммы, виртуальный телесный образ с выделением проблемных зон. Минуту Кассид тупо смотрел на всю эту чехарду, пока не сообразил, что все равно ни черта не понимает. Вот тебе и реабилитация. Нет. Все-таки так просто от последствий гипера не избавиться, рано радовался. При мысли об испытанных в гипере ощущениях Кассида зябко передернуло. Но Эроу жив. А значит, не зря он старался. И если он все еще сам помнит об этом событии, значит, гипер навредил ему меньше, чем он ожидал. Хоть это хорошо. Мда… Так и хочется хлопнуться обратно на ложе, надвинуть на лицо сенс-колпак, и продрыхнуть всю оставшуюся жизнь, наплевав на все волнения и заботы. Чертов долг не позволит. Таким он уж, Кассид, уродился. Пора выяснить, что творится на корабле, и так уже два часа минуло, как он здесь валяется… Два часа? Это же прорва времени! Корабль должен уже выйти из гипера, или вот-вот подойти к моменту выхода. А значит, у него полно дел, которые он не может спихнуть на других… Кассид не успел встать – в стене протаяла дверь, и в медотсеке возникла Алайн. Лицо, волосы, кисти рук – все, что не было прикрыто белоснежной одеждой, пылало красноватым светом, отражая ее внутреннюю тревогу. Прекрасное видение на фоне белоснежных стен. Кассид невольно залюбовался сопланетницей. – Ну вот, все-таки не успела, – Алайн укоризненно покачала головой, эффектно всколыхнув светящийся водопад волос, и повелительным жестом изящного пальчика указала на койку. – А ну-ка ложись обратно, дядюшка… – Рэ-эррр… – Не ворчи, Кассид, до выхода из гипера еще минут десять, тебе некуда торопиться. Ложись и отдыхай. Но Кассид и не подумал выполнять распоряжение «племянницы», остался сидеть. – Как он? Эроу? Алайн обреченно хмыкнула, поняв, что пытаться командовать Кассидом – все равно что прыгать на корабле без гипердвигателя. – Думаю, отделается легким испугом и небольшой потерей памяти… Клянусь Кошельком Денежного Бога, Кассид. Я еще не видала таких сумасшедших, как ты! Ты сам чуть не испек себе мозги, спасая нашего полица! – После выхода из гипера займитесь кораблем, как планировали… хорошо? Алайн как-то загадочно улыбнулась, останавливаясь рядом с торговцем, красноватое свечение ее кожи начало меркнуть, а ладонь девушки мягко легла на массивное плечо Кассида. – Удивительно, как ты хорошо держишься после гипера. Впечатляет. Бедненький дядюшка Кассид… – Рэ-эррр… – вяло отреагировал торговец, довольно спокойно сопротивляясь неотразимому женскому обаянию, исходившему от Алайн мощной аурой, сразу заполнившей ее присутствием все помещение. Стоит поддастся этой чертовке – и куда только денется беспристрастность. Сколько раз уже приходилось видеть, как мужчины смотрят на нее преданными собачьими глазами, готовые выполнить любое ее желание. – Не заговаривай зубы. Не слышу ответа. – Кассид… не хотелось бы говорить об этом сейчас… я, честно говоря, в раздумьях. У меня нет единства в команде, корабль серьезно поврежден, – Алайн со скорбным вздохом присела на ложе рядом с Кассидом. – Прости, Алайн, после гипера соображалка плоховато работает… как ты сказала? – Рожки на бровях Кассида сдвинулись в сторону переносицы, выражая хмурое недоумение, неверие в услышанное. А в душе начала медленно зарождаться ярость – уже привычное за последние сутки состояние. – Я говорю, какие уж тут спасательные операции, нам бы до ремонтного дока добраться… – Не верю своим ушам… Ты со мной, Алайн? Или против… меня? Алайн снова встряхнула водопадом волос, ей определенно нравилось это движение, знала, чертовка, как это привлекает внимание к ее персоне, и плутовски улыбнулась: – Хмм… ладно, ладно. Я тебя просто проверяла – не передумал ли ты после всего, что случилось. На самом деле, остановку ты проспал, Кассид. Минут через двадцать мы будем уже в системе Призрака. Сотовые РЗУ я на борт не стала клепать. Да и не годятся эти примитивные ракетницы для космических сражений, ты сам это прекрасно знаешь. Мы тут сообща посоветовались и решили, что «миги» в автоматическом режиме вполне сгодятся для отвлечения внимания от корабля, всерьез воевать мы все равно не в состоянии. Так что ремонтные киберы подлатали ворота ангара, чтобы можно было беспрепятственно выпустить истребители – ими я готова пожертвовать, но своим кораблем – нет, Кассид. Если в системе окажется крейсер иноров, мы моментально убираемся восвояси, пусть с ними военные разбираются. – Угу. Ну и ладно, – Кассид успокоился, насколько можно было успокоиться в его неопределенном положении. – Ты точно не сердишься? – На что? Примерно так я и предлагал. Если откровенно, девочка моя, – незлобиво проворчал Кассид, – то ситуация давно вышла из-под контроля, еще с того момента, когда мой экипаж отправился на эту чертову планету. Я даже удивлен, что ты все не отменила и не убралась обратно на Сокту. – Да, это было бы самым разумным решением, – чуточку напряженно улыбнулась Алайн. – Но раз мы договорились, то на попятную я не пойду. Кроме совершенно искренне доброго к тебе расположения, Кассид, я должна заботиться о благосостоянии своей семьи. А вояж в систему, есть такой призрачный шанс, может оказаться прибыльным. Да и на пятьдесят процентов с той штуки, которую ты экспроприировал у иноров, я все еще рассчитываю. Это очень некрасиво с моей стороны? – Да нет, конечно. Я такой же как и ты Алайн, доброе отношение дорогого стоит, но о пользе или риске для своих людей думать никогда не помешает… Кстати, какие у тебя планы насчет Эроу? Учитывая бзик Черепа по поводу чистоты кассионийских семей, ты ведь не рассчитываешь, что полиц в ближайшем будущем окажется на борту «Улыбки» членом твоей семьи? – А что ты предлагаешь? – с заметным интересом полюбопытствовала Алайн. – Я возьму парня себе. Мне давно следовало пополнить экипаж, а Эроу мне нравится. Хороший человек с незаурядными личными качествами. – Вообще-то, он мне тоже нравится, Кассид, – призналась прекрасная плутовка. – В экстремальных ситуациях истинный характер людей проявляются быстрее, чем в обычной жизни. И Эроу показал себя хорошо. Даже замечательно. Было бы только справедливо предложить ему место на корабле после всех его мучений. Есть у меня идея подговорить собрачников морально, не сразу, год-два… Знаешь, эта картинка у меня все еще перед глазами – как ты вытаскиваешь его из ангара, – Алайн покачала головой. – Жуть. Мурашки по коже. Как ты сумел сохранить рассудок? Не понимаю. Четверо твоих киберов, пытаясь тебе помочь, немедленно сдохли, а ты выбрался. Кассид внимательно посмотрел на «племянницу». – Я не всегда так безрассуден, если ты хочешь услышать именно это. – Нет, я не об этом. Этот поступок многое говорит о твоем характере. Если ты так печешься о случайном для тебя полице, то представляю, как у тебя душа болит за свою команду. У тебя даже роботы-стюарды ведут себя как живые люди. Это ведь они вытащили тебя из ангара раньше, чем мы успели сообразить, что предпринять. Поэтому Череп тоже поддержал твой план. – Забавно это услышать… «Как безрассудство одного кассионийца толкает на безрассудство другого, вообще не склонного к сумасбродству, – мысленно добавил Кассид. – Наверное, это заразно». Он невольно снова взглянул на «скелетона», охранявшего бронежилет, и только сейчас сообразил проверить состояние остальных дистанционно. На виртуалке лоцмана тут же высыпали перечеркнутые красным пиктограммы четырех «скелетонов», говоривших о том, что роботы-экзотики неисправны. Вот так. Алайн вряд ли догадывалась, насколько она оказалась права в отношении «скелетонов». Кассид запоздало вспомнил, что так и не успел отдать стюардам распоряжений, что делать. Они и впрямь действовали по собственной инициативе. Была у Кассида причуда в отношении экзотиков – единожды включенное, любое механическое создание на его борту имело право на непрерывное существование. Он никогда их не отключал. И до этого момента не подозревал, насколько подобное отношение оправдается со временем. За десятилетия существования бок о бок с людьми на корабле искусственные интеллекты этих созданий очеловечились, приобрели зачатки личности, индивидуальности. Они тоже стали его семьей. И Кассид с какой-то приглушенной горечью осознал, что только что в его и без того сократившейся семье стало еще на четверых меньше. Но это все же всего лишь железки с зачатками разума, тут же успокаивающе напомнил он себе. Дорогие его сердцу, но железки. В первую очередь стоит думать о настоящих, живых людях. Сомаха. Лайнус. Зайда. Эроу, в конце концов. Этот парень каким-то образом уже успел стать ему близок. Наверное, общие переживания вытворяют такое с сознанием, ответственность, которую взваливаешь на себя по собственной воле. Кассид Кассиониец встряхнул крупной головой, прогоняя посторонние мысли, не имеющие отношения к делу. – Сколько до выхода? – Уже пять минут. – Я должен быть в рубке. – Торговец решительно поднялся, в два шага обогнул Алайн, подхватил с пола тяжелый бронежилет и привычным движения застегнул его на себе. – Даже не пытайся меня удержать. – И не собираюсь, – с улыбкой вздохнула Алайн. – Я так и думала, что прибытие без тебя не состоится. Собрачники Алайн встретили его появление в компашнике каждый по своему – Ягу приветливым взмахом руки, Череп – хмурым и сдержанным кивком. Кассид молча скользнул взглядом по голосфере в центре, не нашел ничего интересного – ибо ничего интересного в гипере, кроме скучной навигационной информации, и не увидишь. Затем упал в кресло, наконец добравшееся к нему по экватору и отъехал от прохода, пропуская Алайн, к которой уже тоже мчалось индивидуальное кресло. Дурацкая кают-компания, в который раз мелькнуло в голове Кассида. Никогда ему к такому обустройству не привыкнуть. Он уже успел стосковаться по своей простой кают-компании на «Забулдыге». Через минуту все были на местах. – Ягу, после выхода будь готов к обратному прыжку, держи гипердвигатели прогретыми. – Так и сделаем, Кассид, не переживай, – Ягу изогнул в ободряющей улыбке тонкие губы на полузвериной морде ягуара-альбиноса, встопорщил пучки прозрачных усов, янтарно-желтые глаза с вертикальными иссиня-черными зрачкам азартно блеснули. – Да и орудия уже наготове. – И вот еще что… выпускай «миги» сразу, не трать время на оценку ситуации. Если все хорошо, всегда успеешь подобрать истребители обратно, а если нет, у нас будут драгоценные секунды на упреждение. – Именно так мы и собирались сделать, Кассид, – проворчал Череп, сверкнув красными угольям глаз. – Успокойся уже. Это наш корабль. И мы о его сохранности позаботимся не меньше тебя, ты уж поверь. – Все, обратный отсчет, выходим в систему, – прервал разговоры Ягу. Приглушенный звон, пробирающий до костей. Дрожь. Вибрация гиперперехода. Такое ощущение, что тело распадается на атомы, не в силах больше сохранить форму. Неприятные ощущения длились всего несколько секунд, хотя и показались бесконечными, а затем голосфера в автоматическом режиме окрасилась картиной окружающего космического пространства. Светило системы – Призрак, пылало ярко-желтой жемчужиной в ста шестидесяти миллионах километров от точки выхода корабля, а планета, ради которой они вернулись – Полтергейст, висела в обнимку с Саваном, своим естественным спутником, всего в полумиллионе километров от них. Удавил бы придурков, мрачно подумал Кассид, машинально сжимая и разжимая когтистую лапу. Придурков с извращенным чувством юмора, которые понавыдумывали такие идиотские названия, невольно заставляющие сомневаться в успешном завершении дела. – Чисто, – выдохнул Ягу, спохватившись, что забыл дышать, пока оценивал обстановку после выхода в нормальный космос. – Никого и ничего. – Не расслабляйтесь! – строго рыкнул Кассид, – все может измениться в любую секунду. – Спокойно, Кассид, не нагнетай панику, – успокаивающе улыбнулась Алайн, не сводя пристального взгляда с голосферы, отображавшей как планеты со светилом в уменьшенном масштабе, так и положение их собственного корабля по отношению к планетам. – «Миги» выпущены. От массивного цилиндра торгового корабля одна за другой отделились крошечные по сравнению с ним искорки четырех истребителей, разворачиваясь в охранный порядок вокруг «Улыбки». – Готовьте челнок, – с трудом сдерживая подступающее нетерпение, непослушными губами проговорил Кассид. Скоро он будет на планете. Со своими ребятами. Как долго все это длилось… невообразимо долго… – Уже прогреваем двигатели, – Ягу снова ободряюще улыбнулся. – Спокойно, Кассид. Пока все по плану. – Тогда мне пора. Подчиняясь мысленному приказу Кассида, кресло устремилось к выходу из компашника. Но тут же было заблокировано внешней командой и остановилось на полпути. – Что еще за дела?! – тут же начал заводиться Кассид, свирепо оглядывая компаньонов. – Один ты на Полтергейст не полетишь, – с напускным спокойствием пояснила Алайн, внимательно наблюдая за реакцией Кассида. – После гипера ты сам себе доверять не можешь, в таком состоянии я тебя так просто не отпущу. Ягу полетит с тобой. Опытный пилот всегда лучше автоматики. – Да и за челноком Ягу присмотрит, пока ты будешь своих компаньонов искать, – мрачно добавил Череп, которому вся эта затея по-прежнему не нравилась, хоть он и согласился с ней скрепя сердце. Параллели и меридианы цепочек из микродиодных точек, расчерчивающие медно-черные чешуйки на его лице, сейчас заметно светились багровым светом, отражая его внутреннее состояние – беспокойство, страх перед неизвестностью, страх за жизнь компаньонов. Кассид его понимал. Но его беспокойство было сильнее. И длилось дольше, истощая его жизненные силы. Его нервы были на пределе. – Я готов на любые условия, девочка моя, – Кассид оскалил желтые зубы, с трудом сдерживаясь, чтобы не зарычать, – только не тяни драгоценные секунды. – Стойте, – встревоженный голос Ягу привлек к себе внимание всех присутствующих. – Я засек корабль. Сердце у Кассида учащенно забилось, грозя выпрыгнуть из груди. Он зло уставился на голосферу, выискивая признаки корабля. Только не это… Только не иноры… Да сколько же может длиться невезение… – Ягу, где?! Координаты, Ягу! – Кассид все-таки зарычал. – Да вот же. Не видишь? С подачи навигатора на голосфере возникла светящаяся стрелка, указывающая нужную точку в навигационном пространстве. – За луной прятались, – боевой задор Ягу заметно уменьшился. – Вполне предсказуемо. Вот же влипли. – Гидлинги, – презрительно фыркнул Череп. – Как ты там говорил, Кассид? Два-три часа неизбежного разрыва во времени и проблема с гидлингами решиться сама собой? Или они не дождутся «Улыбку», и свалят из системы, или вообще не решатся на прыжок, или с ними разберутся иноры? Так? – Спокойно, Череп, спокойно, не трави душу Кассиду, – осадила собрачника Алайн. – Ситуация не настолько безнадежная, как в прошлый раз. Тимбс подонок, но не полный идиот. Если он нападет, то наши истребители разнесут его внешник в клочья. Вряд ли его устроит боевая ничья. – Не знаю как начет безрассудства, но несется он к нам на приличной скорости, – заметил Ягу. Визуально видимая часть внешника гидлингов, освещенная лучами Призрака, и в самом деле быстро увеличивалась на экранах голосферы, демонстрировавших ближний план. – Запускай обратный отсчет для прыжка, – ровно произнесла Алайн, не глядя на Кассида. – Прости, Кассид. – Уже сделано, – Ягу нервно усмехнулся. – Запустил, как только засек корабль гидлингов. Мы ведь так и договаривались. Ага. Тимбс желает поговорить. Дать связь? Все против него. Абсолютно все. Он ведь просто старается спасти свою команду. И те, кого он пытался для этого нанять, теперь ему же и ставят подножку. Кассид наверное впервые в жизни пожалел, что у него под рукой нет военного крейсера. Стер бы в порошок не задумываясь. Ничего, он многих таких пережил, кто пытался перейти ему дорогу, и где сейчас все эти морды? Ни хрена у вас не получится. Кассида так просто не сломать. А еще мелькнула сумасшедшая мысль – не надо было тогда бежать. Нужно было разрядить в корабль иноров все орудия, и будь что будет… Но это уже маразм. Слишком уж разные весовые категории у его «Забулдыги» и чужака. Могучим усилием воли Кассид стряхнул накатившее оцепенение, прогнал отчаяние. Не время еще убиваться. – Давай сюда эту мор-рду, рэ-эррр, буду зубы заговаривать. – Не сомневаюсь в твоих ораторских способностях, но боюсь, на этот раз не прокатит, – с сомнением проговорил Череп. – Я все-таки попробую, – упрямо рыкнул Кассид. Космическая панорама голосферы сменилась объемным изображением кают-компании гидлингов. Тимбс был один, без компаньонов, и вид отсека был скромнее, чем в прошлый раз – никаких оранжерей и лиан. Просто отсек с минимум мебели и аппаратуры. Тимбс сидел в глубоком вместительном кресле, забравшись в него с ногами и целиком закутавшись в бледно-розовый халат. Выглядел обезьянин неважно – его тщедушное тельце бил мелкий озноб, словно у гидлинга вдруг начался приступ малярии, а его огромные, в пол-лица глаза с яркой разноцветной радужкой излучали смесь обреченности и ужаса. – Тимбс, обезьянья морда, ты что, хвост себе дверью прищемил и кайфуешь от боли? – ядовито поинтересовался Кассид, не без ярости разглядывая гидлинга. – Кассид… – Тимбс пискнул и умолк, словно не в силах говорить дальше. – Не находишь, что заигрался в пираты, а, дружок? Может решим нашу общую проблему все-таки полюбовно, рэ-эррр? Пока я не направил к тебе в качестве миротворцев четверку истребителей? – И где ты так, Кассид, научился вести переговоры, – тихо фыркнул Череп. – Не мешай. Так что скажешь, обезьянин… – Кассид… – вождя гидлингов зябко передернуло, он явно не настроен был обмениваться любезностями с кассионийцем в прежней, привычной ернической манере. – Послушай меня, Кассид. Ты даже не представляешь, насколько ты вовремя. Насколько я рад твоему появлению – насколько вообще можно радоваться в моем положении. Спаси мою семью, Кассид. Просто спаси семью, ты не останешься в накладе, все мое состояние, состояние моей семьи к твоим услугам – только подбери моих склэнти. Я выпускаю спасательные шлюпы, я рассчитываю на твою порядочность, Кассид, порядочность истинного кассионийца. Подтверждая его слова, от главного цилиндра «Законного дела» отделились три искорки спасательных шлюпов и устремились к «Улыбке» на предельной для кораблей этого класса скорости, сразу далеко оторвавшись от носителя. – Не похоже, что ты мне зубы заговариваешь, мохнатая мор-рда, – смекнул Кассид. – Что происходит? Крейсер иноров у тебя на хвосте? Далеко? – Ближе, чем ты думаешь, – гидлинг болезненно усмехнулся, нервно облизал розовым языком тонкие губы. – Надеюсь, ты уже прогреваешь двигатели для прыжка? – Даже не сомневайся. Так что у тебя стряслось? Почему ты до сих пор не прыгнул сам, раз тебе здесь так не понравилось? – Я перехитрил сам себя, Кассид, – гидлинг сердито ощерил мелкие зубы. – Чтобы установить «Кулак Бога», мне пришлось снять часть оборудования с гипер-двигателей и понизить их мощность. Я в системе уже полчаса, Кассид, но двигатели еще не перезарядись. Я не успеваю спасти шкуру. – Ты что нам голову морочишь, Тимбс? – Череп был само недоверие. – На «Улыбке» самая совершенная аппаратура, а мы ничего не засекли. Что у тебя в шлюпах на самом деле? Взрывчатка? Не проще ли нам расстрелять их «мигами», чем ждать, пока ты подберешься поближе и устроишь пакость? – Погоди, Череп, – Кассид властно махнул рукой, привлекая внимание компаньонов. – Крейсер иноров способен маскироваться так, что ничего не увидишь. Я так чуть и не попался в прошлый раз… – Не время для лжи, человеки, – тихо прошипел гидлинг, обмякнув в кресле, словно его этот разговор вымотал больше, чем любая физическая нагрузка. – Смотрите внимательнее. Да, тьма, что наползает на мой корабль, это и есть иноры. – Какая еще тьма? Кассид, о чем он? – требовательно переспросила Алайн, тоже охваченная нарастающей тревогой, как и все остальные. – Ох… Нет звезд. За кораблем гидлингов нет звезд, – первым сообразил Ягу. – И край Савана тоже исчез. Там что-то очень и очень большое… События повторялись. Кассид все это уже видел. Но так не хотел увидеть снова. Огромный сектор космоса за несущимся в их сторону «Законным делом» был абсолютно черен – ни малейших искорок света. И снова, как и в прошлый раз – чужак словно уловил мысли людей, словно понял, что маскировка больше не нужна. Алайн потрясенно ахнула. Ее лицо и волосы вспыхнули, словно она вдруг решила превратиться в звезду. Шумно выдохнул Ягу, ошеломленно замер Череп. Знакомый уже холодок свился змейкой вокруг сердца Кассида, заставив его биться еще быстрее. Корабль иноров предстал перед глазами людей во всей своей ужасающей, убийственной мощи. – Какой же он, черт его дери, огромный, – не замечая, что заговорил шепотом, словно чужак может его услышать, выразил Ягу общее впечатление. Да, это тебе не просто запись, которую Кассид демонстрировал компаньонам. Сейчас все воспринималось по другому. Ощущение присутствия чужака давило на сознание. И снова Кассид не смог подобрать лучшего сравнения – шарообразный монстр упрямо напоминал ему созревшую головку одуванчика, того самого растения с Кассионии, которое Кассид любил добавлять в сыром виде в кушанье к остальным специям, для придания блюду приятной вяжущей горьковатости. По сравнению с кораблем иноров, двухпалубный внешник «Улыбка» выглядел, как «миги» на фоне самой «Улыбки» – мошки, пытающиеся удрать от гигантской хлопушки, уже несущейся к ним в чье-то безжалостной руке. Гигантское шарообразное ядро пришельца усеивали сотни километровых «тычинок» – транспортных пилонов, и на конце каждого ждали своего часа малые чашеобразные кораблики, возможно, не уступающие боевому потенциалу «мигов». А может, и превосходящие их во всем. В прошлый раз Кассид просто не успел проверить их возможности на собственной шкуре. Ведь они не пытались его уничтожить – лишь захватить. Но сейчас все могло сложиться иначе. Но почему они до сих пор не попытались захватить внешник гидлингов? Почему этот гигант просто несется за ним по пятам? Тревожный вопрос, требующий немедленного ответа. Крейсер иноров все больше закрывал своей тушей Саван, и все ближе и ближе становился к нему внешник гидлингов, мощности и скорости двигателей которого не хватало, чтобы оторваться. На «Законном деле» можно было ставить жирный крест, Тимбс не ошибся в своих расчетах, сбрасывая спасательные шлюпы. – Я думаю, нам не стоит медлить с прыжком, – заявил Череп, быстрым нервным взглядом окидывая компаньонов по очереди. – Плевать мне на гидлингов. Сами напросились на неприятности. – Подберите мою семью и бегите, пока не поздно, – Тимбс болезненно усмехнулся, – словно не услышал реплики кассионийца. – А я постараюсь задержать этого громилу. – Задержать? Каким образом, Тимбс? – не без оснований усомнился Кассид. – Устроишь стрельбу? Да это все равно что из рогатки по планете… И вряд ли твоя личная жертва что-либо изменит, хотя я не могу не оценить твоего мужественного порыва, обезьянин. Впрочем, поступок бессмысленный – ты мог уйти на шлюпке с остальными мартышками. Ни к чему такое геройство, Тимбс. Незачем тебе погибать вместе с кораблем. Любые корабли заменимы. – Не будет никакой стрельбы, – гидлинг утомленно прикрыл глаза-блюдца. Теперь он и в самом деле напоминал потрепанную временем плюшевую игрушку, которую какой-то ребенок усадил в такое же игрушечное кресло. – Тот выстрел, которым я угостил вашу «Улыбку» в прыжке отсюда, серьезно повредил мои генераторы. Причем я использовал малую мощность, мне не нужны были обломки вместо вашего корабля. Где-то я ошибся в расчетах при монтаже. Впрочем, это уже неважно. Попытка выстрелить из «Кулака Бога» еще раз просто разорвет мой корабль на части. Но у меня есть мысль, как боднуть чужака побольнее, тогда у вас, возможно, будет больше времени для прыжка, – Тимбс усмехнулся, продолжая сидеть с закрытыми глазами. – Именно поэтому я остался – чтобы сделать все как надо. Пока он говорил, мошка «Законного дела» плотную приблизилась к борту необъятного чужака, в котором уже открылся зев лацпорта – словно пасть гигантской твари, питающейся космическими кораблями. Чужаки собрались захватить внешник целиком, без стрельбы, без высадки десанта. Видимо, попрактиковавшись на корабле Кассида, иноры решили, что с подобными корабликами можно обходиться без лишних усилий. В компашнике на несколько секунд повисло гнетущее молчание. – Тимбс? – окликнула гидлинга Алайн. – Самое время сделать то, что ты собрался. Твой корабль уже внутри. – Да что он может сделать! – презрительно фыркнул Череп, внешней бравадой стараясь не выдать страх, охвативший его так же, как и остальных. – Одни громкие слова, черт его дери. Эти гидлинги не могут обойтись без театральных эффектов, только и умеют что цену себе набивать на пустом месте. – Ты самый тупой кассиониец из тех, кого я встречал, – язвительно улыбнулся гидлинг. – Даже твои компаньоны уже сообразили, что к чему. – Да о чем это он? Чего я не понял?! – Палубы «Законного дела» забиты военной техникой, Череп, – Кассид нахмурился. Как и Алайн, он тоже уже сообразил, что задумал Тимбс. – Несколько десятков самоходных роботизированных гаубиц, реактивные системы залпового огня, сотовые ракетно-залповые установки разового действия, ракетные комплексы тактического и оперативно-тактического назначения класса «земля-земля», зенитные установки, модульные лазерные и электромагнитные пушки, роботизированные танки, несколько легких ИБээРов… – Кассид даже удивился, как легко всплыла в памяти вся эта куча барахла. Это после гипера-то. – Долго перечислять, Череп. Верно, Тимбс? – Абсолютно верно, Кассид. Ты только забыл упомянуть про славную кучку ядерных боеголовок, которые я собирался поставить на одну далекую планетенку тамошнему карманному диктатору. – Гидлинг во все челюсти ощерился в злорадной многообещающей улыбке, наконец распахнув глаза снова, чтобы взглянуть на людей в последний раз. Его радужка пылала от разноцветья, словно причудливый калейдоскоп. Он уже не дрожал всем тельцем, как несколькими минутами ранее. Он уже переступил тот психологический барьер, за которым уже нет смысла бояться смерти. И предавался безбашенному веселью, совершенно по-детски радуясь последней самой крупной пакости, которую придумал и сумел воплотить. Произошедшая с ним перемена была так разительна, что у Кассида снова мелькнула шальная мысль – не дурит ли их гидлинг. – Так что на борту много чего, что способно взорваться вместе с генератором, – продолжал Тимбс. – Ты выполнишь мою просьбу, Кассид? Ты ведь знаешь, что такое семья, не правда ли, мой синерожий друг? – Да, – Кассид почувствовал, как против воли комок подступил к горлу, а голос внезапно охрип. – Обещаю, Тимбс. Без твоих склэнти не улетим. – Тогда и в самом деле пора. Сделайте запись для истории, человеки. Такой фейерверк вы вряд ли видели раньше. А теперь, – вождь гидлингов изящным движением выпростал из рукавов халата тонкие мохнатые лапки и театрально повел ладонями, улыбаясь до ушей и щеря пасть, полную мелких острых зубов. – Большой-большой… Ба-бах! Связь прервалась. На голосфере остались лишь вид внешнего обзора. Секундная заминка. Далекая вспышка в черноте космоса. Она показалась маленькой и незначительной на фоне необъятного крейсера иноров. Но это всего лишь разрядился «Кулак Бога» – внутрь гиганта. Заминкой позже запустилась детонация боеприпасов на борту «Законного дела». Взрыв мгновенно разворотил борт вокруг лацпорта, куда был затянут внешник – словно раскрылся чудовищный «цветок», разворачивая наружу «лепестки» из искореженной обшивки. А затем взрывная волна покатилась дальше, вспарывая ошибку крейсера, словно оболочку прогнившего плода. И крошечная ранее вспышка выросла в громадное слепящее зарево, заставив монструозный корабль вспухнуть огненным шаром изнутри. Все происходило в полной тишине – как внутри, так и снаружи «Улыбки». В компашнике все разговоры были забыты, а снаружи вакуум стирал все звуки. Секунды текли одна за другой, медленно превращаясь в минуты, а крейсер все взрывался и взрывался, и казалось, это будет продолжаться бесконечно. На глазах потрясенных людей огромный корабль иноров в пароксизме особенно мощного взрыва развалился на несколько крупных частей. Словно громадные куски развалившей планеты, медленно расходящиеся в стороны в ворохе миллионов обломков. Фрагменты корпуса, надстроек, палуб, оборудования, разбитых, сожженных десантных модулей и истребителей, все это разлеталось, расталкивая лес разрушенных пилонов. Длинные языки пламени, развернувшиеся на несколько десятков километров вокруг погибшего корабля, вскоре погасли, исчерпав запас вырвавшихся наружу газов, но багровое свечение раскаленных обломков еще долго будет тлеть в космической тьме, неохотно отдавая тепло в безвоздушное пространство. Молчание длилось еще долго, ошеломленный, захваченный развернувшейся перед глазами апокалипсической картиной разрушения, Кассид просто забыл обо всех присутствующих. Да и собратьям-кассионийцам, похоже, точно также было не до него. – Ну и светопреставление… Кассид вздрогнул. Звук голоса Ягу показался необычайно громким после затянувшейся тишины. – А ведь теперь путь на планету свободен, дядюшка Кассид, – задумчиво проговорила Алайн, выглядевшая бледнее, чем обычно, – и ты сможешь забрать свой экипаж без помех. – Если только там не остался десант чужаков, – буркнул Череп. И нехотя признал: – Гидлинги, конечно, полные засранцы, но какое надо иметь мужество, чтобы совершить нечто подобное… Я вот что думаю – как только там чуток поутихнет, надо будет пошарить в поисках трофеев. Зря мы что ли сюда перлись, время и нервы тратили… – Боюсь только, все эти трофеи сейчас жутко радиоактивные, и вряд ли стоит на них рассчитывать, – с обоснованным сомнением хмыкнул Ягу. – Ничего, есть у нас подходящий ангар и для таких находок, не пропадать же добру, – гнул свою линию Череп. – Череп, успокойся, – Алайн покачала головой. – При таком взрыве, думаю, любое ценное оборудование внутри корабля спеклось в шлак. Лучше поискать что-нибудь, что пострадало меньше… Например, мы можем постараться захватить их малые корабли, их же там сотни, и хоть часть из них должна уцелеть… – Клянусь кошельком Денежного Бога, я тут с вами совсем спячу! – Кассид взъярился. – Какие, в задницу, трофеи?! Немедленно готовьте челнок, больше не желаю терять ни секунды!Глава 27. Сомаха
Прохладно. Я бы даже сказал – холодно. Жутко неуютно. Зябко. Темно. Вокруг словно глаза неведомых зверей едва заметно тлеют огоньки габаритных светодиодов, очерчивая объем нашего вместилища. Вся энергия реактора направлена на внешний контур для поддержки состояния свернутого пространства вокруг корпуса «Миссионера». Освещение здесь не предусмотрено, до такой сумасшедшей мысли конструкторы не додумались. Отопление – тоже. Мы с Шайей плаваем в невесомости среди голого железа и пластика, внутри стальной коробки два метра на полтора – в стакане из-под кокона жизнеобеспечения, который и обязан создавать комфорт для пилота. Так что позаботиться о себе и своей спутнице я могу только своими силами. Теплом своего тела. Я бережно обнимаю девушку, стараясь держаться с ней от ледяных стен на расстоянии. Иногда приходится корректировать наше положение движением руки или ноги. Двигаюсь очень осторожно, чтобы ненароком не рассадить руку, или плечо о какое-нибудь некстати выпирающее крепление, ранее надежно удерживавшее кокон жизнеобеспечения. В таком виде нутро робота не предназначено для сохранения человеческой жизни. Но мы все еще живы. Теперь сам робот для нас в роли спасательного бота. А дыра в открытый космос запечатана слабо светящейся пробкой – рой малых энергонов удерживает и синтезирует кислород внутри, оградив нас от вакуума. Несколько десятков светлячков замерли внутри стакана, затыкая утечки в соединениях. Дышу ровно и неглубоко, и шевелиться стараюсь поменьше. Мы с Шайей словно две полузамороженные рыбешки в холодильнике. Холод постепенно нарастает. Вакуум высасывает тепло несмотря на все усилия энергетических малышей. И на душе у меня паршиво. Жутковатая ситуация. В сознании болезненно остро ноет мысль, что хуже не бывает, и ничем эту мысль не заткнуть. И сердце бьется как испуганная птица в клетке, несмотря на все попытки успокоиться. Ощущение обреченности нарастает с каждой минутой, висит над головой занесенным мечом, и уже чувствуешь кожей остроту лезвия, готового вот-вот оборвать твою жизнь. Проклятые метафоры будоражат загнанное в тупик воображение. Силы энергонов не бесконечны, и они быстро истощаются под такой непосильной нагрузкой. Шайя все еще не пришла в себя. Впрочем, может это и к лучшему. Спящему требуется меньше кислорода. Дыхание девушки едва заметно – я чувствую слабый прерывистый ветерок из ее губ на своей щеке. Вокруг уже так холодно, что вместо теплого дыхания до немеющей щеки словно долетают ледяные поцелуи. Ее пульс ровный. Остается надеяться на лучшее. И я очень надеюсь, что ее мозг не поврежден. Я знаю, что модифицирующее оборудование чужаков еще не успело поработать над ее телом и сознанием, но сомнения гложут душу. Не хотелось бы вдруг выяснить, что вместо человека в твоих объятиях – пустая оболочка. Или хуже того – чужак по сути. Жуть… Не стоит об этом думать. Сколько мы тут уже болтаемся? Я скашиваю взгляд на виртуалку лоцмана. Двадцать минут. Всего двадцать минут?! Мне казалось – вечность. Вечность среди холода и мрака. Среди пустоты и безнадежности. Каждая прожитая секунда по ощущениям растягивается годом. Да, я придумал, как нас спасти в момент взрыва корабля иноров. Я сумел это сделать. Но что дальше? Что сейчас творится снаружи – я этого не знаю. Видеосенсоры робота, разбросанные по броне, дают лишь скудную картинку – сфера равномерно распределенных в пространстве модулей прокола окружает корпус «Миссионера», создавая эффект свернутого пространства. Пылающие во мраке сгустки плазмы, соединенные змеящимися жгутами фиолетовых молний. Могу только предполагать, что происходит за этой эфемерной стенкой, которая и защитила нас от взрыва корабля. Робот бы нас от этого не спас. Просто разлетелся бы на атомы вместе с нашими телами. Создатели портала наверняка даже не предполагали, что его можно использовать и таким способом. Одно из тех озарений, которые приходили ко мне в последнее время в нужную минуту. Выглядит как озарение, а на самом деле – результат интенсивной работы мозга в критической ситуации. Чувствую, как от холода немеют губы и стягивает кожу лица. И не могу об этом не думать. О том, что приближается. Но заставляю себя думать о другом. Взрыв в космосе вряд ли длился долго. Слишком специфические условия для длительного горения и буйства высвобожденных энергий. Все уже должно стихнуть. Разве что отдельные очаги. Но инерция взрыва давно уже должна была разбросать обломки корабля и наш спасательный модуль далеко друг от друга. Пора уже рискнуть. Шайя шевельнулась. Я замер, всматриваясь в ее лицо, освещенное призрачным отблесками светодиодов. Глаза уже настолько привыкли ко мраку, что я вижу все отчетливо и без инфрасканера лоцмана. Ее лоб и правая щека в запекшихся кровавых ссадинах и многочисленных пятнах ожогов. Eе веки остались сомкнуты. Она не очнулась. Ее губы полуоткрыты, и такхочется согреть их своими. Но она принадлежит другому. Казалось бы, какая разница, если через несколько минут, возможно, мы оба будем мертвы. Но не могу. Не могу переступить через невидимую черту. И если окажется, что никаких шансов нет, то придется распечатать пробку в космос. Решение во мне уже созрело. Шайя умрет, так и не узнав, что была близка к спасению. Это лучше, чем ложные надежды. Я не сдержу обещание, данное Петру. Но и нести ответ перед ним мне уже тоже не придется. Боль потери Петру придется пережить уже одному. Стискиваю зубы. Свечение энергонов заметно потускнело. Малыши работают на износ, тратят свою жизнь, чтобы сохранить наши. Сколько еще они так смогут – час? Два? Или те самые несколько минут, о которых я только что думал? Не знаю, что творится снаружи, но придется рисковать. Страшновато. Но придется. Выхода нет. Передатчик робота вполне способен послать сигнал бедствия… Крайне маловероятно, что где-то рядом окажется спасательное судно, корабль мусорщиков выкосил всех вокруг планеты. Но в нашем положении терять уже нечего, приходится рассчитывать даже на призрачные шансы. А еще у меня растет странная уверенность, что Кассид сумел спастись. И его «Забулдыга» вполне может снова рыскать на орбите Пустоши. Бред? Да. Угнетенное обреченностью воображение готово ухватиться за любую бредовую мысль о спасении. Черт, даже думать уже холодно. Чувствую, как на ресницах образуется иней. Резь в слезящихся от холода глазах. Капля влаги, сорвавшись со щеки, уплывает в темноту льдинкой. Только сейчас замечаю, что не чувствую ног. Больше нет смысла ждать. Еще немного и я просто перестану соображать. Проникаю мыслью в управляющие блоки модулей прокола. Отключаю режим свертки пространства. И космос распахивает бездонные объятья. Мир вокруг оживает, мрачная статика окрашивается цветами и оттенками. Я оказался прав – обломки корабля мусорщиков далеко от нас. Их чертовски много. Особенно крупные похожи на бесформенные астероиды, их все дальше разносит друг от друга. А Пустошь – она прямо под нами. Гигантский лик бело-голубой планеты так близок, что закрывает собой большую часть космоса, и даже свет Призрака прячется за ним. Я вижу, как сотни обломком корабля уже входят в верхние слои атмосферы, загораясь яркими метеорами. Хуже быть не может? Смешно. До дрожи. Мы так близко от того, чтобы повторить тот же путь вслед за ними, что я запрещаю себе об этом думать. Но… Корабль! Черт побери, корабль! Торговый внешник – нельзя ошибиться. Но это не корабль Кассида, у него всего две палубы. Неважно! Главное, что он есть! Он далеко, несколько миллионов километров, но это то самое чудо, на которое рассчитывать не приходилось! Нет, еще лучше – чуть позже я засекаю челнок, направляющийся к планете. Из-за того, что он намного меньше корабля-внешника, а сенсоры робота не рассчитаны на хорошее разрешение при столько удаленных объектах, я засекаю его гораздо позже. Но обнаружив, я уже не упущу свой единственный шанс. Надежда оживает. Надежда выжить. Забывая о замерзающем теле, я бросаю все свое сознание на штурм передающей системы робота. Усиливаю сигнал как только могу. Напрягаю все свои способности. Нас должны заметить. Нас не могут не заметить. Я прямо физически чувствую, как не только радиоволны передатчика, но и мое внимание проникает сквозь обшивку челнока, заставляет ожить его экраны. Нечто подобное уже было: военная база на планете перед ударом энергонов, и я призраком снующий по локальной сети внутри ее информационного нутра… Затем – корабль пришельцев, и путешествие по бесконечным коридорам… Но теперь меня никто не направляет, я все делаю сам, сознательно, усилиями только своей воли. Изменение состояния происходит скачком – и вот я больше уже не чувствую тела, не вижу Шайю рядом с собой, я больше не в стальном стакане робота. Я на борту челнока, в его навигационном центре. Его видеосенсоры становятся моими глазами, его оптоволоконные нервы – моими нервами. И космический холод я теперь ощущаю не кожей, а бортовыми датчиками. В челноке трое людей, но я даже не пытаюсь выяснить, кто они, не пытаюсь рассмотреть их лица, сейчас это не имеет значения. Время течет для меня так стремительно, что люди кажутся мне неподвижными истуканами – они застыли в креслах, словно отдельный кадр в остановленном видеоролике. В таком быстровременье я не могу с ними даже поговорить, объяснить, что им нужно сделать. Поэтому принимаюсь за работу. Челнок плавно меняет курс и устремляется к нашему роботу. Расчетное время до полного сближения – четыре минуты. Страшно долго. Я максимально отстранен от всего, что может отвлечь внимание, целиком сосредоточен на выполняемой задаче. На лицах кассионийцев через целую вечность начинает проступать удивление. Но мне пока не до их чувств. Проходит вечность. Затем еще одна. Начинается следующая. Корректирую скорости сближения челнока с роботом, подвожу его нужным боком, шлюзовым кольцом к горловине стакана. Никто и никогда еще не пытался осуществить стыковку подобным сумасшедшим образом. Нет выбора. Челнок пассажирский, в нем нет грузового трюма. Придется действовать согласно ситуации. Я не знаю, как я это делаю. Правда, не знаю. Но я как натянутая струна. До предела. До звона перед разрывом. Я обволакиваю робота мыслью, заставляю его повернуться как нужно. И эта безмозглая куча железа подчиняется моей воле. Открываю командой внешний люк. Глухой стук, скрежет железа. Плечи «Миссионера» безжалостно мнут обшивку челнока, тараня слишком узкий для них проем. Задерживаю дыхание и закрываю ладонью нос и рот Шайе, чтобы сохранить кислород в ее легких. Стайка малых энергонов распечатывает пробку в горловине, стремительно окружает нас и толкает в шлюзовую камеру. Затем втягиваю следом модули прокола, портал мне еще понадобится, и в шлюзовой камере сразу становится крайне тесно. Следующая команда закрывает наружный люк, оставив наш спасательный бот – «Миссионера», плыть дальше в полном одиночестве. Он больше не нужен и через несколько часов вспыхнет в атмосфере Пустоши ярким метеором. Включается нагнетание воздуха. Сухой теплый ветер после ледяного прикосновения космоса дует в лицо, скользит по шее и кистям рук. Ощущение собственного тела возвращается страшно медленно, я все еще не могу пошевелиться. Тело непроизвольно передергивает от озноба. Только теперь я понимаю, как озяб. Шайе пришлось немного легче – она в пилотнике, хоть и поврежденный, он не дал ей замерзнуть слишком сильно. Но это все уже неважно, теперь мы в шаге от дома. Все страшное уже позади. Наконец открывается внутренний люк, и энергоны втягивают нас в салон челнока. И гаснут. Рассыпаются бесследно. Малыши выработали свой жизненный ресурс, и я им бесконечно благодарен за эту жертву. Искусственная сила тяготения тут же безжалостно прижимает нас обоих к эластичному покрытию пола, сдавливает грудные клетки. Воздух внутри салона кажется обжигающе горячим, хотя здесь нормальная температура – плюс двадцать. Закрыв глаза, сенсорами корабля наблюдаю, как люди бросаются к нам. Теперь у меня есть время рассмотреть хозяев челнока. Кассид. Кассид! Так и знал! Знакомая коренастая фигура в неизменном бронежилете. Теплая волна внутри при виде склонившегося надо мной кассионийца. Родная синяя рожа, задиристо торчащие из черепа белые рожки и желтозубая улыбка до ушей. Он подхватывает меня на руки с грацией атакующего танка, я почти не чувствую кожей его прикосновения, но сразу взмываю в воздух и оказываюсь в расторопно разложенном кем-то пассажирском кресле. В соседнем кресле через секунду оказывается Шайя. Она все еще без сознания, но беспокоиться я об этом буду потом. Я все еще кое-что должен сделать. И теперь это в моих возможностях – вычислительные возможности челнока в моем распоряжении. Кассид отступает, и я вижу еще двоих кассионийцев. По удивленной физиономии человека-тигра я скольжу лишь мимолетным взглядом. Его имя я уже нашел в бортовом компьютере. Ягу. Но облик третьего кассионийца, точнее – кассионийки, на несколько долгих мгновений заставляет забыть обо всех планах, настолько сильно впечатление. Алайн. Ее имя – Алайн. Такое же волшебное, как и сама обладательница имени. Грива светящихся волос. Сияющие сиренью глаза, мерцающая солнечным светом кожа. Господи, как она прекрасна… Ее облик прожигает сознание, словно раскаленное тавро, навсегда запечатлеваясь в памяти. Все трое что-то говорят вразнобой. Но я ни черта не слышу, что-то со слухом. Приходится снова воспользоваться лоцманом, чтобы настроить их на решение проблемы. Не могу пошевелиться, все тело страшно окоченело. Но думать все еще могу. Думать. Управлять ситуацией. Главное, есть челнок. Есть энергетические установки, есть вычислительные мощности навигационного компьютера, есть пространство, где можно развернуть портал. Нужно успеть все сделать как надо, не дай Бог отключусь. Просто не имею права терять сознание. Лишен такой роскоши, как Шайя. Нужно еще несколько минут, и я отдам власть над челноком обратно пилоту, просто у меня нет ни времени ни сил на объяснения того, что я задумал. Процесс шлюзования повторяется еще раз и внутри челнока оказывается сфера из модулей прокола. Нахожу взглядом подходящее место – между шлюзовым узлом и креслами есть свободная полоса в метр шириной и в четыре длиной, высота до потолка два с половиной метра, должно хватить. Было бы лучше, конечно, доставить портал на внешник, но чувствую, что могу потерять контроль над ситуацией. Что-то во мне происходит. Я словно разряженная батарейка, работающая уже на честном слове, на одной лишь инерции, и время сейчас – самый важный фактор. «Оставайтесь на местах. Не подходите к шлюзу». Они снова принимаются за свое. Вопросы, вопросы. Пока придется им обойтись без ответов. Слишком мало сил. Открываю канал связи только Кассиду, надо же кому-то объяснить, что делать. «Сомаха, черт побери, что это такое?!» «Наше с тобой будущее, Кассид. Но сейчас тебе придется потрудиться и вытащить с планеты компаньонов. Да и остальных ребят, всех, кого там найдешь. А о будущем поговорим позже». «Они живы?!» Чувствую, как его захлестывает бешенная радость. «Да. Были живы, когда я видел их в последний раз. А сейчас…» «Я за вами сюда и приперся, Сомаха! Неужели ты думал что я вас вот так просто брошу без присмотра, я… «Кассид!» «Да?» «Просто. Шагни. В портал».Эпилог
Мелодичный звон портала и появление очередных гостей в банкетном зале – на виртуалке сразу появляется информация о вновь прибывших, считанная с гостевых страниц их лоцманов. Группа бизнесменов с Искариона-9, двое мужчин в строгих деловых костюмах и их жены в вечерних платьях. Их имена мне ни о чем не говорят, но раз они здесь появились, значит, весьма значимые фигуры на своей планете – список приглашенных выверяла сама Алайн, а уж кому, как не ей разбираться в этом вопросе. Реакция на увиденное у гостей почти всегда предсказуемая – глубочайшее потрясение. Вытянутые лица, широко раскрытые глаза. Полная дезориентация в первые минуты. Иногда даже ужас. Пару раз прибывшие пытались рвануть в панике обратно в портал, но на этот случай предусмотрительно включен режим односторонней проводимости. Редко кому удается сохранить невозмутимость. И сбежать, пока прием не окончен. Наши люди из службы безопасности, одетые как рядовые распорядители, тут же оказываются рядом с гостями, говорят все положенные успокаивающие и направляющие дежурные фразы. В общем, заставляют их встряхнуться и прийти в себя, влиться в окружение и общую толпу. Глава службы безопасности «Звездной Сети» Юрин Семик, в свою очередь, внимательно следит, чтобы его люди выполняли обязанности на должном уровне. Мы специально никого не предупреждали, как будет выглядеть место для проведения делового банкета, и теперь сполна наслаждались ситуацией. Впрочем, после нескольких десятков таких появлений новизна забавы блекнет. Но попробую описать бегло, чтобы не утомлять внимание. Первое же, с чем сталкиваешься, когда выходишь из портала – бездна под ногами. Шагаешь прямо в космическую пустоту – где далеко внизу во всем великолепии сияет атмосфера Полтергейста, вид с далекой орбиты. Бело-голубые полотнища атмосферных слоев, перемежающихся пятнами поглядывающей среди них зелени земной тверди. Шагаешь – и сердце само ухает в бездну от потрясения. Стен в привычном понимании тоже нет. Вместо них – реальность другой планеты. Моя идея – взять вид природы Двойного Донца. Чем ближе подходишь к иллюзии, тем сильнее ощущаешь, что воздух пропитан тысячами разнообразных запахов, из которых в первый момент выделяются только привычные для обоняния обычного человека – сырой почвы, пряной влажной растительности, а затем ошеломляют запахи незнакомых существ, которые бродят среди зарослей гигантского леса, изредка мелькая в пределах видимости и пугая своим видом. А над головой, завершая картину, вместо потолка – гигантский пещерный свод подземного города Хрусталитов. Мы – вестники новых технологий, должны соответствовать. Фантопликаторы, создающие окружающую нас иллюзорную реальность, прекрасно справляются со своей задачей. И никому не ведомо, что Хрусталиты над головами присутствующих – сама реальность. Что над головой гигантский портал, сквозь который малые трудяги-энергоны разглядывают людей с тем же жадным любопытством, с каким люди глазеют на них. Буйство красок, наполняющих все пространство зала, настолько причудливо и разнообразно, что десятки гостей, кучкующихся возле банкетных столов – журналисты, высокопоставленные чиновники различных ведомств многих планет, их многочисленные персональные свиты из разнокалиберных служб безопасности – все они просто теряются среди всего этого великолепия. Стоит остановиться возле какой-нибудь группы гостей – и остальные сразу тают где-то в неизведанных далях, исчезают, как распадающийся после пробуждения красочный, но нереальный сон. С постным видом хожу среди всей этой толпы, раздаривая приклеенную улыбку, и раскланиваюсь, односложно отвечаю на набившие оскомину вопросы. Каждый считает своим долгом блеснуть «оригинальностью» и поинтересоваться о дальнейших планах нашей корпорации. Принимаю дежурные поздравления. По всем ощущениям, веду себя как последний идиот и чувствую себя не в своей тарелке. Стараюсь быть как можно незаметнее, но желающих засвидетельствовать почтение много. Самую малость ностальгирую по тем временам, когда не был главой корпорации «Звездная Сеть». Нашей компании стукнуло уже десять лет, но торжество не только по этому поводу. Просто самое важное мы постарались подгадать именно к этому дню – для солидности. Главная церемония начнется, когда прибудут самые важные гости – представители Президиума Коалиции. Но меня здесь к этому моменту, абсолютно в этом уверен, уже не будет. Пора начинать отступление прямо сейчас, этой великосветской суеты я больше не выдержу. Алайн с торжественной церемонией справится гораздо лучше. Она и так в центре внимания всех гостей без исключения – фея прекрасна, как никогда. И сияет на весь зал. Буквально. Весь ее силуэт словно изнутри пропитан солнечными лучами, а грива развевающихся волос – словно звездная корона. Завороженные ее обликом гости не спускают с нее глаз, словно зомби, вдруг вернувшиеся в мир живых, и вдруг осознавшие, чего же им все это время так не хватало. Обаяние сияющей феи настолько неотразимо, что люди забывают дышать. Она без устали рассказывает о светлом будущем нашей компании, о перспективах инвестиций в наш уже громко зарекомендовавший себя проект «ИКС» и новый развивающийся проект «Звездная Сеть» – по одноименному названию нашей компании. Еще бы – название мы выбирали с прицелом на ближнее и дальнее будущее. Благодаря базе данных мусорщиков, мне известны координаты сотен планет, пригодных для существования человека, но не имеющих собственной разумной жизни. Между собой мы этот список в шутку назвали «сокровищницей», что, впрочем, недалеко от истины. На одной из таких планет мы и обосновались – никто не знал координат нашего мира, кроме нас самих. Память корабля Алайн после доставки к нужной планете и обратного прыжка была тщательно вычищена, связь с цивилизованным миром долгие годы была только одна – через портал, тайно установленный на Пустоши. Таким образом мы позаботились о собственной безопасности. И о безопасности расы энергонов, для которых эта планета стала новым домом. Исход энергонов с планеты… Незабываемое было зрелище. Сияющие реки сотен миллиардов созданий, текущие со всех пещер лишь в одном направлении – точке перехода. За которой их уже ждал новый мир… За несколько лет кропотливой работы, при теснейшем сотрудничестве энергонов, мы создали и запустили совершенно новые порталы – скроенные по технологии намного проще и надежнее той, которую мы позаимствовали от мусорщиков. После успешных испытаний несколько планет из «сокровищницы», обладавших своей флорой и фауной, кислородной атмосферой и приемлемой гравитацией – то есть условно пригодных для жизни, мы использовали для многообещающего проекта – «Игровые Космические Сектора». Идея, кстати, принадлежала Зайде. На азарте охотников и разномастных любителей приключений всегда можно было хорошо заработать, во все времена. Сенс-игры, естественно, никогда не сойдут со сцены, это устойчивое и чрезвычайно массовое развлечение нашего времени, но нашлось немало желающих испытать чувство опасности вживую, а не в виртуальности. Всерьез пощекотать себе нервы. Да и за примерами ходить далеко не надо – Ежегодный Чемпионат по спортивным боям на боевых роботах, проводившийся на Сокте в городке Волчья Челюсть. Но это слишком узкоспециализированное развлечение, а наш проект рассчитан решить задачу более масштабно, как по интересам, так и по возможностям потенциальных игроков. Только представьте – полигоны на самых разнообразных планетах, с совершенно разными природными условиями и животным миром. К слову говоря, сам я не настолько азартен, чтобы тратить свое личное время на бесконечные развлечения. Лично меня привлекла в этом проекте возможность популяризации самой идеи порталов, именно к этому мы готовили общественное мнение, именно эту идею мы стремились воплотить в жизнь. Нам это удалось. За несколько лет популярность «ИКС» взлетела до небывалых высот, оттянув солидную часть сенс-игроков от привычного досуга. Стало вдруг модно лично растрясти зад в реальных походах по другим мирам. Заодно возникла и закрепилась мода и на здоровый образ жизни – доходяги при командных соревнованиях всегда сдавали первыми, уменьшая шансы на выигрыш своих сторонников. Самое забавное, что больше всего эта идея увлекла так называемый офисный планктон – все эти неисчислимые сотни тысяч прозябающих за служебными столами людей на множестве цивилизованных планет, с их бесконечными, монотонными серыми буднями. Их можно понять. Несколько суток на полигонах «ИКСа» – словно глоток свежего воздуха. У людей после наших игр возвращается интерес к жизни. Они наши самые благодарные клиенты. Но главная задача «Икса», напоминаю, порталы… Половина бесконечного зала уже пройдена, когда замечаю среди гостей Пигуса Норма в компании с женой – Мараной Шоэлл. Как и мне, ему уже за сорок, но если я по-прежнему выгляжу как тридцатилетний бикаэлец-полукровка, то Пигус сильно изменился за эти годы. Он погрузнел, начал обзаводиться плешью, пока еще едва заметной, и обрел неприсущую ему в юности рассудительность в общении. Он по-прежнему Глава Совета Старейшин общины Полтергейста. Я же все еще не могу привыкнуть, что несколько лет назад Марана стала его женой. Каждый раз когда вижу ее в его компании, напоминаю себе, что моя бывшая двоюродная сестренка совсем не тот человек, которого я знал в детстве. И оба они давным-давно – взрослые люди, способные принимать самостоятельные решения. Как бы там ни было, а Пигус все же стал хорошим правителем на моей родине. Люди им в целом довольны. А значит, и мне сожалеть не о чем, ни к чему вспоминать старые обиды. Последние несколько лет мы запросто на «ты». Он даже считает меня приятелем, по прежнему не зная, кем я являюсь на самом деле. Не зная, что когда-то я и на самом деле был его другом. И возможно, еще стану им снова в будущем. Но сейчас я просто хочу пройти мимо. Незаметно. Привлеку внимание – застряну здесь на дольше, чем мне бы хотелось. Обмен любезностями со знакомыми частенько затягивается. Рядом как привидение возникает рослая фигура Ронора Журки, в таком же строгом костюме, как и окружающие. «Отвлечь внимание, шеф?» «Буду признателен, Ронор». Он тут же заслоняет меня от взглядов нежелательной парочки своим огромным телом, я иду рядом, теряясь за ним, как за ширмой. Ронор серьезен, деловит, собран, и давно научился предугадывать мои желания. Из него с годами получился отличный заместитель главы службы безопасности корпорации, а его развившиеся способности сделали его смертельно опасным противником, с которым не стоит шутить ни при каких обстоятельствах. Его деловые качества давно заслужили общее уважение. Это совсем другой человек, не тот неопрятный мешковатый увалень, с которым я когда-то познакомился на взлетном поле космопорта на Полтергейсте. После истории с мусорщиками я постарался найти и привлечь к сотрудничеству всех, кто оказался непосредственным свидетелем тех событий. Кто сумел выжить, столкнувшись с мусорщиками лично. Эти люди полезнее для меня были здесь – они слишком много видели там, на Полтергейсте, их бы не оставили в покое дознаватели всех мастей и рангов, пока не выпотрошили бы им мозги. Хороший оклад стимулировал нежелание людей распространяться на данную тему в средствах массовой информации, да и в личных разговорах с посторонними, а время постепенно превратило их в наших единомышленников, в единую сплоченную семью. Людям ни к чему знать все наши секреты, тем более те, до понимания которых они еще не доросли. Что же до самого Полтергейста, то там во время нашествия мусорщиков из людей никто не пострадал. Никто даже не знал об этом вторжении, пока все не закончилось. Мусорщиков интересовали только горы, их недра. Ясли малых энергонов… «Спасибо, Ронор, дальше я сам». «Всегда пожалуйста, Крон». Снова двигаюсь к выходу из зала, стараясь держаться от гостей на достаточном расстоянии, чтобы не возникало желания окликнуть. Все попытки связаться по лоцману я игнорировал. Многое, конечно, изменилось с тех пор, как в солнечную систему Призрака вторгся корабль мусорщиков. Многие судьбы моих друзей и знакомых причудливо переплелись, но некоторых разбросало так далеко, что не всегда есть возможность их увидеть, пообщаться, как раньше. Например, Петр и Шайя давно осели на Зармонде, родине Шайи. Двое детей, гражданская работа. Она – биодизайнер, выполняет заказы по разработке индивидуального стиля для кассионийцев по биоперестройке внешности, и ее работа пользуется спросом. Он – инструктор по рукопашному бою в собственном бойцовском клубе. Их вполне устраивает выбранная судьба. Последний раз, выкроив время, я навещал их года два назад, и в очередной раз убедился, что они вполне счастливы вместе. Зайда и Лайнус больше не в экипаже Кассида, к большому огорчению нашего капитана. Бикаэлка и тавеллианец – причудливая, поразительно контрастная пара. Грубоватая, с твердым как сталь характером женщина-воин и утонченный красавчик-вампир. Столько лет проработали на «Забулдыге» бок о бок, не допуская мысли, что между ними может быть нечто большее, чем просто хорошее отношение друг к другу. Но то, что им пришлось испытать в пещерах Полтергейста, заставило их заново переоценить отношения. В этом году, насколько мне известно по последним сведениям, они остановились на несколько месяцев на Искарионе-9. Формально они равноправные члены нашей корпорации, и деятельно участвуют во всех проектах и начинаниях, но предпочитают обитать там, где кипит привычная человеческая жизнь – на густонаселенных планетах. Много путешествуют, нигде не задерживаясь подолгу. Наверное, сказывается многолетняя привычка к перелетам на «Забулдыге». К сожалению, сегодня я их тоже не увижу. Сослались на неотложные дела и невозможность все бросить и прилететь. Утешаю себя мыслью, что в скором времени это все будет поправимо. Потому что порталы будут везде. На каждой планете. И никто из друзей уже не отвертится ссылкой на потерю времени и большие расстояния. Да, кстати, вот я и вернулся к теме о порталах. «Звездная Сеть», помните? Технологии, которыми мы обладаем на этой планете, которые получили благодаря призракам – люди к ним просто еще не готовы. И чтобы не наделать бед, внедрять их нужно постепенно. Именно для этого был задуман «ИКС» – рекламная акция, демонстрация возможностей. Три года назад мы приступили к следующему этапу – дошло наконец дело до «Звездной Сети». Были достигнуты предварительные договоренности с правительством Коалиции Независимости о размещении порталов на нескольких планетах для испытаний. Сокта. Пустошь. Кассиония. Базовый треугольник, с которого началась новая эра в истории человеческого мира. И всех других рас, мирно и взаимовыгодно сосуществующих с людьми. На самом деле все эти испытания – фикция. Все давно проверено и работает безукоризненно. Кассиония схватилась за такую возможность практически без переговоров – прирожденные торговцы чувствуют возможную прибыль мгновенно. Сокта тоже не стала упускать своего шанса технологически продвинуться вперед. Лишь Полтергейст немного поупрямился, но Алайн, мастерица переговоров, включив все свое обаяние умной и привлекательной женщины, сумела подавить волю к сопротивления у Главы Совета Старейшин – Пигуса Норма. В наш проект и наши технологии первые годы многие просто не верили. Нашлось множество критиканов, вопивших, что эти технологии опасны и не принесут миру ничего хорошего, что самобытность культур планет при таком тесном контакте сразу окажется под угрозой. Но прошло несколько лет и практика показала, что все три планеты, объединенные в сеть, значительно улучшили свое благосостояние в сотни, тысячи раз благодаря возросшему товарообороту, взаимопроникновению и слиянию культур трех миров. И ни одного несчастного случая при перемещениях сквозь межзвездные расстояния. Так что даже самые яростные противники и паникеры вынуждены были заткнуться. Что же до Полтергейста – то это своеобразный подарок миру, которому я несколько задолжал. Хотя бы тем, что появился на свет именно там. Подарок своим родителям, бывшим друзьям, и просто хорошим знакомым. Теперь этот мир никогда не будет задворками цивилизации. Наличие портала притянуло туда такие толпы туристов, что уровень жизни и благосостояния резко пошел вверх уже без моего дальнейшего вмешательства. Спрос на порталы взлетел до небес, планеты готовы выложить суммы своих годовых бюджетов лишь за возможность подписать с нами контракт и обзавестись таким новшеством хотя бы для правительственных нужд. Но мы уже не торопимся. Теперь время работает на нас. Мы совершенствует технологию порталов в своих лабораториях. Именно по этому поводу и затеян весь этот гротескный банкет – для разработки условий контрактов с сильными мира сего… Уже на выходе сталкиваюсь с входящими с зал давними знакомыми – Эроу Трап собственной персоной, любезно беседует с молодой и привлекательной женщиной – Соритой. Эроу как всегда неотразимо обаятелен, его собеседница – улыбчива и привлекательна. Они явно довольны обществом друг друга. Эроу давно и прочно прописался в экипаже Кассида одним из главных компаньонов. По сути, у нашего капитана сменился весь экипаж. Лайнус, Зайда, я – все ушли, вдохновленные собственными мечтами и желанием раздвинуть тесные рамки корабельной жизни. Так что Кассиду поневоле пришлось набирать новых людей, чего он нам до сих пор простить до конца не может. Слишком многое ему пришлось пережить, чтобы в нужный момент добраться до Полтергейста и спасти наши бренные тельца именно тогда, когда мы нуждались в этом больше всего. Я ему бесконечно благодарен за все усилия, но увы, жизнь вносит свои коррективы. Кстати говоря, половина экипажа у него людская, а вторая половина – гидлинги. Кассид любит поворчать и на этот счет. Те самые мартышки, которых кассионийцы подобрали на борт после героического самопожертвования их вождя, превратившего свой корабль в ядерную бомбу, чтобы наверняка уничтожить крейсер чужаков, теперь стали самыми верными его компаньонами. По сути, способностями своей расы к технике они с лихвой заменили меня. Теперь пожизненный вождь для них – Кассид. Они сами так решили. И с упрямством, достойным лучшего применения, год за годом пытаются переименовать кассионийца в Тимбса – по давней традиции, все вожди семьи гидлингов носят одно и то же имя. На что Кассид не устает рычать. Но работой этой мохнатой и трескучей в общении малышни он доволен. Гидлинги, конечно, те еще плуты, но обмануть хоть в чем-то Кассида им и в голову не придет. Вождей не обманывают. Их почитают, и подчиняются их решениям. Никто не принуждал гидлингов к этому выбору, они сделали его сами. Думаю, им тоже до сих пор ни о чем жалеть не пришлось. Кассид справедлив, в его экипаже все и всегда в равном положении, что люди, что чужаки… У Сориты история несколько иная. Когда-то, до событий на Полтергейсте, ее судьба была тесно связана с сержантом Сурешем Мидянином. Отчаянная атака этого парня на покалеченном боевом роботе оттянула часть сил мусорщиков на себя, позволила уцелеть друзьям до моего подхода. Трудно такое переоценить. Суреш за свое мужество заплатил жизнью. В память о том, что он сделал, я позаботился о его семье на Сокте и о будущем человека, которого он любил. Разыскал девушку и предложил работу, соответствующую ее талантам – к примеру, автором непосредственного воплощения наших фантазий в оформлении зала банкета была именно Сорита… Эроу и Сорита так увлечены разговором, что проходят мимо, не заметив моего присутствия. У меня серьезное подозрение, что они давно уже вместе, но все еще изображают для окружающих целомудренных недотрог, связанных только узами дружбы. Не вижу в этом ничего предосудительного. Жизнь продолжается, нельзя горевать вечно по своему прошлому. А Эроу оказался именно тем человеком, который вывел девушку из черной депрессии после гибели Суреша. Ничего удивительно, что они теперь вместе – общие переживания сближают. По себе знаю. Я, кажется, говорил о порталах. Соединить планеты в сеть, исключив гиперпространственные прыжки, обременительные по времени и энергозатратам полеты на кораблях – качественно иной рывок в развитии современной цивилизации. Три планеты – это только начало. Но уже совсем скоро мир станет другим, а люди начнут осознавать и осваивать новые возможности… «Сомаха, долго тебя еще ждать, рэ-эррр?» Рык в сознании снова прерывает размышления на любимую тему. Этот канал я не могу проигнорировать, это же Кассид. Свои всегда могут связаться со мной в любое время дня и ночи. «Дуй в компашник, пока водка холодная и закуска не сдохла». «Уже иду» «Так шевели ногами, не спи на ходу». Компашник – так мы называем комнату для встреч, оформленную, как старая добрая кают-компания Кассида на «Забулдыге». Кораблям на планету пока путь заказан, а Кассид любит привычное окружение, так и возник дубль. Пришлось же ему тогда помучиться, пока заплатил все штрафы и выкупил свой внешник у полиции Сокты, источившей в его ожидании все свои алчные зубки. Сутками позже прибывшие в систему Призрака военные также с удовольствием наложили бы лапу на внешник Алайн, но руки оказались коротки – наш след уже простыл. А потом все постепенно разрулилось. Кассид задействовал все свои деловые связи и добился того, чтобы и военные потеряли к нам интерес, занявшись исследованием обломков крейсера мусорщиков – благо их болталось на орбите Полтергейста более чем достаточно для изучения… Останавливаюсь по пути перед одним из многочисленных зеркал в коридоре, придирчиво оглядываю себя – свободная светло-серая рубашка с длинными рукавами из плотной ткани, чуть темнее брюки, черные ботинки. Все с иголочки, без единого пятнышка. Увы, с некоторых пор приходится придавать значение своему виду и поведению, особенно на официальных встречах. Иногда даже тоскую по тем временам, когда на все случаи жизни хватало технического комбинезона. – Па, хватит уже прихорашиваться. Поторопись. Все уже заждались. Вздрагиваю от неожиданности, но оборачиваюсь уже с улыбкой. Наталкиваюсь на насмешливый и одновременно терпеливый взгляд дочки. Симпатичная мордашка, белобрысые косички, торчащие в разные стороны, чистенький комбинезончик на худом и еще нескладном тельце. Над ее плечами вьется облачко энергонов, и я чувствую их дружелюбное любопытство. – Иду, уже иду. Ты со мной? – Вот еще, – Соната насмешливо фыркает, морщит курносый носик. – Что я там не видела в вашем компашнике? Опять будете трепаться про старые добрые времена. И так уже все уши прожужжали. Если бы Кассид не попросил притащить тебя лично, я бы и сейчас сидела в лаборатории. Все, я пошла. Я лучше лишний час с мелкими поработаю. И Соната вприпрыжку удаляется по коридору в сторону лифтов, ведущих вниз, в недра земной толщи, где находятся основные комплексы наших производственных лабораторий. «Мелкими» она называет малых энергонов. Вокруг нее постоянно свита из светлячков. Они ее обожают. В свои десять с хвостиком Соната знает о мире больше, чем я в свои двадцать. Общение с расой энергонов почти с самого рождения не проходит бесследно. Ей еще далеко до красоты матери, но у нее еще все впереди – в день совершеннолетия, как и любая кассионийка по происхождению, она имеет право выбрать новую внешность. Мы еще не говорили на эту тему, но почему-то мне кажется, что Соната предпочтет остаться сама собой. А это в свою очередь начинает меня беспокоить. Надо бы почаще вытаскивать ее в большой мир, общение со сверстниками по сети ГТ – это одно, а личные контакты еще никому не повредили. Мне тоже к лифту, но ведущему вверх, на два этажа выше… Что же касается самой Алайн…. Я люблю ее без всяких затей. Даже скажу больше – именно она помогла мне остаться человеком в полном смысле этого значения. Помню нашу первую встречу – на челноке, на котором Кассид рвался на планету, спасать меня и свой экипаж, не подозревая, что я рядом, болтаюсь в космосе в пустой консервной банке, когда-то бывшей боевым роботом. Именно тогда я увидел Алайн… и вся вселенная сократилась до ее облика. Это невозможно объяснить. Пусть звучит банально, но я знал, что с этой минуты мы уже не расстанемся. Так и произошло. От моих способностей осталось немногое. Хватает, чтобы по-прежнему чувствовать технику, но управлять ей, как раньше, лишь силой мысли – увы. И все же этого хватило, чтобы осуществить мечты бывшего Модификатора – Призрака. Подозреваю, что перед тем как раствориться в небытие, Призрак успел что-то во мне подкорректировать на свой лад. Хватило лишь моего присутствия, чтобы в Яслях начались изменения. Я дал толчок, и среди малых энергонов начали появляться взрослые особи – Техники, Рабочие, Созидатели, Корректоры и множество других специализаций. Полноценный Рой энергонов необычайно разнообразен по структуре. Но самое главное – Модификаторы. Высшие руководители, интеллектуальная и творческая сила, направляющая и развивающая Рой. Сейчас раса энергонов давно самостоятельна, но союз с людьми для нее – своеобразный взаимовыгодный симбиоз. Вряд ли они уже откажутся когда-либо от такого сотрудничества. Слишком уж мы «проросли» друг в друга – мыслями, желаниями, общими целями… Я склоняюсь к мысли, что перегорел от перенапряжения в тот момент, когда спасал себя и Шайю на корабле иноров, а позже – от взрыва самого корабля. Самого интересного вы еще не слышали – меня это устраивает. Притягательность человеческих взаимоотношения для меня сейчас актуальна, как никогда. Особенно с рождением дочки. Так что и психологически и физически я предпочитаю оставаться человеком, а куда бы завело меня развитие этих сверхспособностей – одному Всевысшему ведомо. Кассид как-то в разговоре на эту тему обронил, что я банально сдался. Испугался будущего. Отрекся от своего потенциала. При каждом удобном случае он брюзжит, что лишился специалиста по ремонту ценного имущества на своем корабле. И хотя обрел полноценные мастерские и безвозмездный доступ – теперь ему все чинят энергоны, оперативной ремонт ему вроде как не помешал бы, мало ли что случается в пути. На самом деле все это ворчание просто из-за того, что ему не хватает моего присутствия на «Забулдыге». Но он в этом не признается. Этот здоровяк раним гораздо больше, чем думает, и свои переживания и симпатии старается скрывать глубоко внутри. Иногда мне кажется, что во всей нашей разношерстной компании Кассид остался ребенком больше, чем мы все вместе взятые. И все же он получил больше, чем потерял, и не может этого не признавать. Кассид Кассиониец давно вышел из своей прежней торговой семьи, теперь у нас собственная маленькая империя, с десятками кораблей в подчинении. Теперь Кассид, никогда не считавшийся настоящим кассионийцем среди своих из-за разношерстного экипажа, набранного из иноплеменников, в большом почете. Он начал все заново и ему не о чем жалеть, просто не может избавиться от привычки ворчать по любому поводу… Погруженный в размышления, замечаю, что прибыл, только когда лифт останавливается и выпускает меня наружу – прямо в «компашник». Бог ты мой, они все здесь. Они. Все. Здесь. Зайда. Лайнус. Кассид. Петр. Шайя. Ягу. Череп. Их взгляды – дружески, насмешливые, ободряющие, скрещиваются на моем лице, вызывая замешательство. Звучат приветствия. Даже мартышки в полном составе – с моим появлением обрывается гвалт их голосов, пресеченный строгим жестом Кассида. Этот сюрприз застает меня совершенно врасплох. Я, конечно, последнее время чертовски занят всеми этими приготовлениями к приему, но пропустить прибытие такого количество народа… Остается лишь догадываться, на какие ухищрения пришлось пойти им всем, чтобы этот сюрприз удался… Тут я догадываюсь. Все гениальное просто. Портал. Они просто открыли втайне от меня новый портал, и прибыли сюда без особых проблем. Мда. Придется тушку Юрина Семика хорошенько потрясти за грудки, попозже, после этой встречи, ведь без ведома и сговора с главой службы безопасности корпорации такой трюк вряд ли стал бы осуществим. Будем считать, что сюрприз удался. Я действительно хотел видеть их всех в этот день, и мое желание сбылось. – Как там, Сомаха, все идет гладко? – мягко фыркает в усы Ягу, человек-тигр. – По-другому и быть не может, – без тени сомнений отвечает за меня Зайда. – Теперь весь обитаемый космос – наш, – удовлетворенно ворчит Кассид. – Монополия на мгновенные межпространственные перемещения. Мы – основатели новой торговой империи, и мне это чертовски нравится. Ладно, ты как опоздавший обязан произнести тост. Давай, трудись, трудоголик. Я подхожу к большому круглому столу, за которым устроились все гости, беру предназначенный мне бокал, любезно пододвинутый Черепом, но не знаю что сказать, и замираю, стараясь собраться с мыслями. Шайя оказывается сидящей рядом, по правую руку, и не упускает момента участливо сжать мой локоть. Машинально оглядываясь, ловлю ее ободряющую улыбку. Петр насмешливо подмигивает – давай, выкручивайся. На многое из того, что происходило больше двадцати лет назад, до первого боя на Полтергейсте, унесшего моих самых близких друзей, я сейчас смотрю иначе, жизненный опыт неизбежно меняет взгляды. Наверное, я многое изменил бы в своей жизни, сумей я вернуться обратно. К сожалению, это невозможно. А может, и к счастью. Мир в душе, к которому я пришел – результат всей цепи событий, потерь и приобретений, а не каких-то отдельных явлений. Что будет дальше – покажет время. И я поднимаю бокал – за нас, за всех, кто здесь собрался, здесь и сейчас. За то, что мы все-таки вместе.Сергей Зайцев Дорога домой / рассказ Глава 1
Сцена 1
Нигде так сильно не ощущаешь дыхание войны, как в толпе беженцев, бредущих по раскисшей от осенних дождей дороге. Внешне люди выглядят еще вполне прилично, ведь с того момента, как был разрушен город, прошло всего несколько часов, но печать растерянности, отчаяния, горя, отражается на многих лицах. В одночасье их жизнь была разрушена, а родные и близкие многих погибли. Мой «Шершень», легкий боевой робот, входивший во фронтовое звено «Разрушителей Жизни», стремительно несся по дороге, раз за разом выбрасывая вперед голенастые лапы. Тяжелая поступь тридцатитонной машины заставляла людей впереди оборачиваться и заранее убираться с пути. Хотя бы ради того, чтобы не забрызгало ледяной осенней грязью, щедро летевшей из-под механических стоп. Чужое несчастье для меня сейчас воспринималось слабо, скорее умом, чем сердцем. Пока ты пилот боевого робота и твое тело находится в коконе жизнеобеспечения, чувства дремлют, кастрированные программным эмоциональным фильтром. Поведение пилота в первую очередь должно подчиняться логике и целесообразности. До начала гражданской войны, охватившей всю планету и расколовшей Республику Митра на два непримиримых лагеря – законное правительство и сепаратистов, отстаивающих независимость планеты от Галактической Федерации миров, эта междугородная трасса была вполне приличной. За семь лет сражений тяжелая боевая техника превратила все центральные дороги в хлам. Отсюда – грязь, рытвины и глубокие, наполненные мутной водой ямы, в которых иной раз застревали гражданские машины. Вон как та, впереди. В грязи увяз трассер, древняя колымага на воздушной подушке. Старик и подросток лет пятнадцати, пытались вытолкнуть ее из ямы. Я не понял, зачем они это делали. Если сдохли воздушные компрессоры, то в полевых условиях починить вряд ли получится. Или они просто старались убрать машину с дороги, а потом уже не спеша разобраться со своим имуществом? Услышав шаги моего робота, старик обернулся и просительно заулыбался, замахал мне рукой, явно рассчитывая на помощь. Хорошая шутка, но мне нужно двигаться вперед. Каждый боевой робот сейчас на счету, чем быстрее его отремонтирую, тембыстрее вернусь к своим, на боевые позиции. Ожесточенную атаку сепаратистов на Лесную Лощину мы отбили всего несколько часов назад, город удалось отстоять, но было ясно, что еще одного наступления врага мы не выдержим. Защитный периметр вокруг Лесной Лощины превратился в решето, а сам город был разрушен наполовину. В ходе боя мой робот получил серьезные повреждения, ходовая часть почти не пострадала, но практически все вооружение, лазерные излучатели обеих рук и ракетные установки, вышли из строя. Вот я и спешил на ремонтную тыловую базу, находившуюся поблизости от городка Рассветный. Восемьдесят километров от фронта, меньше часа бега на крейсерской скорости. Если бы не беженцы на дороге, можно было бы двигаться и резвее. А так приходилось время от времени сбрасывать скорость, чтобы не навредить людям. Мысль сойти с дороги и рвануть лесом я отбросил сразу, деревья вдоль обочин росли слишком густо, а робот и так пребывал в неважном состоянии, нет никакой необходимости мочалить стволы его корпусом. Не останавливаясь, я заранее отклонился в сторону и стремительно обогнул трассер. В беге «Шершень» способен выдавать шаги до восьми метров длиной, в зависимости от текущей скорости, хотя сам робот всего семь метров в высоту. Неудивительно, ведь «Шершень» – самый легкий и самый быстрый робот из существующих. На экране заднего обзора подросток выкрикнул какое-то оскорбление, но старик с выражением горькой обреченности на лице положил ему руку на плечо, заставляя умолкнуть. Они отвернулись, вернувшись к своей бессмысленной работе. Возможно, они решили, что я порядочная сволочь, но меня это волновало мало.Сцена 2 – Угощайся, Санёк. От хозяина кабинета и начальника рембазы майора Стефана Долони меня отделял простой офисный стол. На картонной поверхности пачки сигарет проступала живая голограмма стекловидной змеи: свернув длинное тело в пятнистые кольца и изготовившись к броску, она настороженно наблюдала за мной, беззвучно раскрывая и закрывая широкую пасть с жемчужными зубами. Я выщелкнул белоснежную, с золотистым фильтром сигарету из пачки, и змея бессильно зашипела, не в силах помешать «грабежу». Давнее знакомство с майором позволило мне с первых же минут нашей встречи перейти на некий суррогат прежних приятельских отношений. По-крайней мере с глазу на глаз. Мы оба сделали вид, что ни разделяющие нас годы, ни разница в должностях и званиях ничего не изменили. Меня это вполне устраивало, так как терпеть не могу официальщины. Наверное, никогда мне не стать настоящим воякой, свято чтящим букву и дух устава. – «Опаловый Змей»? – я хмыкнул. – Шикарно живешь, майор. В своем звене я перебиваюсь только «Мозголомом». – Старые запасы, – покровительственно усмехнулся Стефан Долони. – Достаю только в исключительных случаях, вроде этого. Мы все-таки старые друзья, разве нет? Среагировав на тепло губ и легкое сжатие, кончик сигареты задымился. Я с удовольствием затянулся ароматным дымком, чувствуя, как первая теплая волна покатилась по артериям и венам, наполняя тело жизнью. Друзья, как же. Сколько я его не видел? Лет десять? Я уже давно забыл о его существовании, если бы не эта встреча. Стефан – мой бывший сокурсник по институту. Когда-то мы постигали основы соционики, собираясь помогать людям налаживать друг с другом взаимоотношения, но война давно уже определила нам новые роли. Самое забавное, я узнал его сразу, едва зашел в кабинет для рапорта о прибытии. За эти годы он совсем не изменился и все ещё выглядел худосочным подростком с угловатыми плечами и остроносым, костистым, каким-то птичьим лицом. Короткая стрижка помогла ему справиться со своей вечно торчащей шевелюрой, но ни это, ни погоны майора тыловой службы не заставили выглядеть его солиднее. Надо же, уже майор. А я до сих пор всего лишь задрипанный лейтенантик. Прямо жаба давит, как подумаешь. Поэтому лучше не думать, решил я и довольно равнодушно поинтересовался, чтобы соблюсти формальную вежливость: – Сам-то здесь какими судьбами? – Ранение, – нехотя ответил Стефан, – перевели из боевой части, пока кости срастаются. Заодно временно повысили в звании. Сам знаешь, нельзя быть начальником рембазы, если у тебя звание ниже майора. Я мысленно усмехнулся. Вообще-то я человек добродушный, и не люблю злорадствовать на чужой счет, но против фактов не попрешь. Многие из тех, кого вот так «временно перевели», так и не вернулись на фронт. Войне не нужны калеки. Она предпочитает перемалывать кости совершенно здоровым людям. А калек прихватывает лишь походя, прицепом. К тому же устал я с дороги до чертиков, выслушивать чужие словоизлияния не хотелось, а значит – лучше промолчать. Еще успею расспросить, что к чему, узнать, где это ранение он получил. Если вообще такое желание возникнет. Поэтому сразу перешел к делу: – Стефан, сколько времени понадобится твоим техникам, чтобы привести в порядок моего «Шершня»? – К вечеру сделают, – задумчиво ответил майор, видимо, мысленно прикидывая, кого в очереди отодвинуть ради давнего знакомства, и пропихнуть моего «Шершня» в лапы ремонтников пораньше. – Но не все так просто. Тебе придется задержаться чуть дольше. – Это еще почему? – Я невольно нахмурился. – Ну-ну, не волнуйся ты так. Это зависит не от меня. Умники из исследовательской лаборатории Командования прислали очередную прогу для повышения эффективности боевых навыков пилотов. Разработка называется «иждивенец», и я обязан испытать ее на первом, кто пожалует на мою базу. Поздравляю, этим первым оказался ты. – Зачем мне эта дрянь? Я и так достаточно… образован. Семь лет боевого опыта, как-никак. – Образованность заключается не в совокупности полученных знаний, а в умении решать реальные проблемы и задачи с помощью этих знаний. Затяжная война, как у нас, требует колоссальное количество материальных и людских ресурсов, поэтому подходить к ней необходимо профессионально. Насколько это вообще возможно для нас. Именно таким я и запомнил его по институту – вечно философствующим студентом не от мира сего. Зануда. Просто удивительно, что именно Стефана поставили руководить рембазой. Может, я чего-то не понимаю? Может, я не разглядел каких-то особых качеств у него, необходимых как раз для такой должности? Или его выбрали именно за приверженность к озвучиванию трюизмов? Понравилось какой-нибудь шишке, как он вещает, хлоп – и должность его. – А может, ты по старой дружбе просто закроешь глаза на мое появление? – Не могу. Твое прибытие уже зарегистрировано. Да и запчасти для робота сами по себе не пропадают. – Знал бы, не торопился… – Ладно, иди, отдыхай, после поговорим. Вижу же, с ног валишься. – Что верно, то верно. Выйдя из кабинета и притворив за собой дверь, я невольно оглянулся, чтобы еще раз посмотреть на местную хохму. Прямо над дверью в стену был вколочен здоровенный гвоздь, а на него за пусковую скобу был подвешен какой-то древний, проржавевший насквозь пистолет. Еще чуть выше красовался закатанный в прозрачный пластик листок с надписью: «Застрелился сам – передай другому». Перед тем как зайти к начальству, я удивлялся, кто отмочил такой номер, и как начальство это стерпело. Теперь стало ясно, кто. Стефан Долони соткан из парадоксов.Дурацкие двусмысленные шуточки – тоже его конек. Как это совмещается с его занудством, ума не приложу.
Сцена 3 Первые полдня я просто отсыпался. На мягкой кроватке, в тишине и покое отдельной комнаты небольшой общаги, принадлежавшей местному гарнизону. За окном не выли сирены, не доносился грохот канонады. В кои-то веки. Разбудил вызов новоиспеченного майора. Сухим деловитым тоном, так не вязавшимся с образом «студента», каким я помнил его по институту, Стефан приказал зайти к нему для получения инструктажа. Мысленно отправив его весьма далеко и надолго, я все же нехотя поднялся и пошел приводить себя в порядок. Постоял под душем, избавился от трехдневной щетины на лице. Крем-депилятор, позволявший не думать об этой неприятной стороне мужского бытия, в условиях войны превратился в острый дефицит, поэтому пришлось элементарно побриться. Электробритву нашел здесь же, в душевой. Сточенные ножи с трудом сгрызли щетину, я сполоснул лицо холодной водой, оделся и направился к командиру базы. Я намеренно не торопился, оттягивал этот момент, предстоящее испытание мне не нравилось заранее. Инстинктивно. Стефан выбрал не того человека. В душе я не экспериментатор, мне надежнее и комфортнее иметь дело со старыми вещами, чем тратить время на привыкание к новым. Майор встретил меня в ремонтном ангаре базы, где техники занимались моим роботом. Со стороны «Шершень» выглядел как здоровенная, в семь метров высотой «птица», причем без шеи и башки. Горизонтально вытянутый корпус, длинные голенастые “лапы» и куцые “ручонки” там, где полагалось находиться крылышкам. Они иоснащены лазерными пушками. Ракетные установки размещены в верхней части корпуса. Боевая раскраска корпуса – «кровь небес». «Грудь», внешняя сторона «бедер» и верх робота – ярко-синие, все остальное – багровое. Такую раскраску носит все наше звено «Разрушителей». Возле левого бока робота стоял ремонтный кар, задрав подъемную площадку как раз на высоту левой «руки». На ней с лазерной пушкой возились двое техников в черных робах. Я привычно задействовал свой лоцман – тактический нейрокомпьютер. Плоский пластиковый кругляшок, сцепленный с височной костью молекулярной присоской, дистанционно подсоединился к операционной системе «Шершня», вывел текущие данные на развернувшиеся перед глазами виртуальные экраны. Ага, пушка уже заменена, техники заканчивали крепеж. Стефан Долони протянул мне инфокристалл – прозрачный двухсантиметровый цилиндрик. – Возьмешь с собой, подключишь внутри. – Это и есть разработка умников из лаборатории Командования? – весьма неприветливо уточнил я. – Да. «Иждивенец». Санек, рожу попроще сделай, не я это придумал. – А ты сам-то пробовал, как действует эта штука? – продолжал брюзжать я. – С какой стати? – Он с деланной безразличностью пожал плечами. – Я не пилот. Ладно, бери, не тяни. В инструкции говорится, что «иждивенец» совершенно безопасен для здоровья. Вот об этом и думай. Для собственного успокоения. Можешь даже как молитву твердить. – Симбиоз робота и человека когда-то тоже считался вполне безопасной операцией, – хмуро проворчал я, продолжая пялиться на кристалл в его ладони. Брать его я не торопился. – Не беспокойся, «иждивенец» вряд ли разбудит твоего личного «железного дровосека», – сразу смекнул Долони. – Не дрейфь. Это исключено. “Много ты в этом понимаешь”, – с мрачным скепсисом подумал я. В нашей профессии есть побочный эффект, о котором в среде пилотов не принято много болтать. Постоянные погружения, раз за разом, из месяца в месяц, из года в год, рано или поздно начинают оказывать своё влияние на человеческую психику, постепенно перестраивая её, приспосабливая к нуждам самой машины. Двойственность видения мира – вне робота, и внутри его, начинает обостряться, угнетать, потому что контраст слишком уж разителен. В роботе, когда к реальности подключено лишь сознание, а тело присутствует в коконе жизнеобеспечения как ненужный довесок,ощущаешь себя почти богом. Богом Войны… Что же до «железного дровосека»… Термин возник сравнительно недавно, примерно год назад, после битвы на Каменном Клыке. Кличку «Железный Дровосек» носил один из лучших пилотов наших вооруженных сил. После жесточайшего сражения только его робот остался на ногах, да и то горел, как смоляной факел. Система катапультирования не сработала, вроде как именно это обстоятельство заставило его продолжать сражение даже тогда, когда он погибал в своей машине. Так что когда все закончилось, пилота пришлось выковыривать из машины по частям... Даже не знаю, чего здесь больше – выдумки, или правды. Никак не проверишь. В сети подобной информации нет, одни домыслы разных сплетников. Но термин прижился. Теперь «железными дровосеками» называли пилотов, крепко подсевших на управляющий нейроконтур робота. Таким робоманьякам, как они, отождествлять себя с многотонным бронированным гигантом, максимально защищенным от всего и вся, естественнее, чем находиться в собственном слабом и уязвимом человеческом теле. Подобная зависимость легко снимается специальными курсами реабилитации, при первом же желании самого пилота. Лично я пока не считал, что у меня зашло так далеко. Роботы для меня не самоцель, это просто моя работа, для которой я в данный момент жизни оказался наиболее пригоден. Однако, сколько я не медлил, Стефан по-прежнему стоял напротив и не собирался отступать с этим дурацким «иждивенцем». Деваться мне явно некуда. – Ну хорошо, – буркнул я, уступая. – Ты можешь хотя бы сказать, что должно измениться, когда я его задействую? Стефан задумчиво подкинул кристалл на ладони, вздохнул. То ли он пытался от меня что-то скрыть, то ли просто не знал, что сказать. А может, и то, и другое. – По отзывам спецов из лаборатории должна улучшиться обратная связь с системой жизнеобеспечения. «Иждивенец» расширяет возможности обычного лоцмана, а заодно и возможности человеческого сознания, информационную базу мозга. Сам знаешь,осознать ошибку – еще не значит научиться ее избегать. Задача «иждивенца» – помочь пилоту в тренировке избегать ошибок, а не совершать их. Он поможет быть более предусмотрительным, рассчитает последствия любых действий на много шагов вперед. Причем сделает это за минимальный интервал времени. Сотые доли секунды. Это, кстати, не мои слова, читаю по памяти инструкцию. – А мне не дашь почитать? – с вызовом поинтересовался я. – Зачем? Все, что необходимо знать, я тебе уже сказал. – Стефан, мне не нравится эта затея. Что-то ты темнишь. – Александр Мельник. – Стефан усмехнулся, осуждающе уставившись на меня бесцветными невыразительными глазами.– Я все понимаю. Ты предпочел бы, чтобы кто-нибудь испытал эту разработку без тебя. Ведь гораздо безопаснее воспользоваться готовыми результатами, верно? На халяву, так сказать. В ярости я шагнул вперед. Надо сказать, я выше Стефана на голову, а моего веса хватит на двоих таких задохликов, как этот недоделанный майор. Именно поэтому мне в части дали кличку Саня Большой, и именно из-за этого на мой счет среди пехоты ходит немало хохм. Я ведь большой. А робот у меня – самый легкий и маленький. Народ с деланным изумлением все никак не может понять, как это я вмещаюсь в кокон жизнеобеспечения. Придурки. Сколько не напоминай, что кокон рассчитан на вес до двухсот килограмм, все без толку. Пока не свернул пару челюстей, не отставали. – Я не халявщик, Стефан, – с угрозой проговорил я, повысив голос. – Хватит нести эту чушь! Или ты специально стараешься меня оскорбить? – Ну-ну, не надо так на меня переть, раздавишь еще. А ты стал гораздо злее, чем я тебя помню. – А еще я семь лет не был дома, в своем родном Горноряде, – огрызнулся я. – Обмен любезностями по Сети не заменит живого общения. Но классных пилотов осталось слишком мало, и никто не собирается отпускать их домой даже на короткий срок. Вот ты – подпишешь мне отпуск? На недельку? – Ты прекрасно знаешь, что это не в моей компетенции. – Тогда нечего пенять мне на то, что я стал злым! Я раздраженно сцапал с его ладони кристалл и ступил на лифтовую площадку робота. Техники, возившиеся с пушкой, поспешно спустились вниз и отвели кар в сторону. Загудел сервопривод, площадка втянула меня в корпус «Шершня», люк под ногами захлопнулся, отрезав звуки и краски внешнего мира. Я привычно лег на ложемент, вставил кристалл в приемное гнездо, расслабился. Псевдоплоть ложемента пришла в движение, мягко обволакивая мое тело слоями искусственной органики. При подключении к системе жизнеобеспечения тело пилота засыпает, максимально защищенное от перегрузок, а сознание переключается на управление новым, искусственным «телом», оснащенным мощной броней и смертоносным вооружением. Изменения в мироощущении настолько сильны, что новички при первых загрузках обычно испытывают шок. Но я-то – тертый перец. Робот давно стал моим вторым «домом». Пошел экспресс-анализ основных параметров роботизированной оболочки, всех внутренних систем – жизнеобеспечение, контроль вооружения, огневые схемы, энергетика, теплообменники. Затем окружающее пространство внутри ангара ощутимо уменьшилось, сжалось. Двое техников и майор, остававшиеся поблизости, из нормальных людей превратились в карликов. Неудивительно, ведь масштаб мировосприятия изменился, я «оброс» чудовищной по человеческим меркам массой, сплошь состоящей из искусственных материалов. Да, «Шершень» – самый лёгкий Индивидуальный Боевой Робот. Но пусть о его «лёгкости» рассуждают те, кто не имеет к пилотированию никакого отношения. Я чувствовал ни с чем ни сравнимую физическую и интеллектуальную, благодаря расширению сознания за счёт бортового ИскИна, мощь. Перед глазами развернулись видеоокна сферического обзора. Визуальные данные поступали прямиком в мозг, соединенный сейчас с искусственным интеллектом машины в одно целое. Несколько секунд спустя, после завершения общих тестов, включился антигравитационный привод, резко уменьшив вес робота для оперативного маневрирования. – Выходи из ангара наружу, мишени там, – скомандовал по внутренней связи Стефан Долони. Робот шагнул к выходу из ангара… Неверно. Сознание текло по наноэлектронным схемам, принцип «обратной связи» заставлял чувствовать все эти тонны искусственного тела своими собственными, а никак не примитивной надстройкой. Мои кости – из композитных сплавов, мышцы – из искусственных биополимеров, кожа – из нанокристаллической брони, чувствительной ко всему, кроме боли. Сдержанное торжество неукротимой мощи. Охват происходящего и контроль над ним. Я зашагал, аккуратно переставляя тяжеловесные стальные подошвы, с лязгом высекая из металлизированного бетона искры. Несколько шагов, и я вышел сквозь высокий проем ворот. Мишени увидел сразу. Под открытым небом безмолвно ржавело несколько старых корпусов от списанной военной техники – беспилотных танков, бронетранспортеров, транспортников. День клонился к закату, холодный осенний воздух темнел, но для систем видеонаблюдения робота ночь не помеха, теплоемкость у всех окружающих предметов всегда разная, независимо от погоды и времени суток, инфракрасный режим четко высвечивал все необходимые детали. – Действуй только лазерами, – словно несмышленыша предупредил меня Долони, можно подумать, эти консервные банки стоили того, чтобы тратить на них ракеты. К тому же я не собирался разносить сам ангар. Радар почти мгновенно вычислил спрятанные в четырех разбитых колымагах радиомаяки тренировочных мишеней, а огневой компьютер произвел наводку. Я вскинул свои «руки», оснащенные лазерными орудиями, и произвел выстрелы. Четыре короткие яркие вспышки прошили ветхие корпуса целей насквозь, заставив радиомаяки умолкнуть. Продырявленный металл шипел и дымился. – Всё, выбирайся. Нужно проанализировать полученные данные. Всё? Давно меня так никто не удивлял. Настолько, что удивление я почувствовал даже сквозь эмофильтры кокона жизнеобеспечения. И ради этого дурацкого испытания, которое и испытанием то не назовешь, стоило забираться в робота? – Не стой, как пень, – поторопил майор. – Отведи робота обратно и дуй на северную сторону базы. Отчитаешься. Сцена 4 Я нашел его минут через десять, и то после того, как подсказали технари. Они-то успели изучить причуды своего начальника. Стефан сидел на ошкуренном бревне позади ангара. В левой руке замерла чашечка горячего кофе, в правой сочилась дымком сигарета. Сбоку на бревне балансировал поднос со второй чашкой, явно для меня, и пачкой сигарет. Я молча пристроился рядом, заставив бревно скрипнуть под весом своего тела. Пригубил свою долю полуостывшего на холодном осеннем воздухе кофе, закурил. Опаловая голографическая змейка снова зашипела, едва не хватанув за пальцы. Ничего бы у этой бестелесной твари не получилось, но забавно. Стефан глубоко затянулся, выпустил две дымные струйки сквозь ноздри, не отрывая мечтательно-задумчивого взгляда от горизонта. Оранжевое солнце тонуло за темной кромкой недалекого лесного массива, отстоявшего от базы на несколько километров. Ну и ну. Он снова сумел меня удивить. За все эти годы Стефан сохранил верность своей привычке – наблюдать закат ежедневно, при любой погоде. Сумасшедший. Впрочем, у всех у нас в башке свои тараканы. – Рассказывай, лейтенант, – негромким голосом нарушил молчание майор. – Были какие-нибудь необычные ощущения? – Трудно сказать. Ты дал мне слишком мало времени. – По инструкции – в самый раз для первой загрузки. – Что, будет и вторая? – обеспокоено вскинулся я. – Мне что, делать больше нечего, как проводить с тобой дурацкие эксперименты? Меня ребята из моего звена на передовой ждут. Он повернул голову и так мрачно посмотрел на меня, что мне перехотелось спорить. И мне только сейчас подумалось, что свое звание он, пожалуй, получил не зря. Где же он воевал? – Рассказывай. Постарайся вспомнить все, что почувствовал. Я кивнул и отрапортовал: – Мгновенный отклик. Никаких задержек на прохождение сигналов по нейроволокнам. Такое ощущение, будто робот реагировал раньше, чем я отдавал мысленные команды… – Без тебя он ничего не сможет сделать, – с неожиданной резкостью оборвал меня Стефан. – Без тебя он всего лишь неодушевленная куча железа. Да что это с ним? Какая муха его так укусила? – «Иждивенец» предугадывает реакции пилота, экстраполирует их на основе накопленных данных психофизиологического сканирования, – так же резко, повышеннымтоном, продолжил Стефан. – Кроме того, боевая программа «иждивенца» должна отсекать лишние мысли, чтобы пилот смог сосредоточиться на предстоящей задаче. Было? – Ну… Было. – Уверенность в своих силах чувствовал? – Чувствовал, но я всегда её чув… Погоди-ка, что-то ты чересчур много знаешь об этих специфических ощущениях. – Инструкцию читал. – Тогда какого черта ты… – Обиделся, когда я назвал тебя халявщиком? – Стефан вдруг улыбнулся, моментально вернувшись к приятельской манере общения. – Вижу, что обиделся. Разговор все больше сбивался меня с толку. Особенно этот перескок на другую тему. – Ты сделал это намерено, – догадался я, чувствуя себя дурак-дураком. – Точно. Ты сразу закусил удила и пошел выполнять работу. Что мне и требовалось. Я расслабился. Таким он мне нравился больше. Видимо, закончив допрос, он мысленно снял с себя майорские погоны и продолжил разговор неофициально. – Засранец ты, Стефан. Был засранцем, им и остался. – А вообще-то зря ты так отреагировал. – Он улыбнулся шире. – Образ авантюриста давно укоренился в обществе, так что в нем нет ничего обидного. Халявщики всегда будут в моде. Этакая общенациональная мечта любого народа – получить все блага даром. При этом почему-то забывается, что науку, производство, прогресс общества двигают лабораторные и производственные «крысы» всех мастей, ежедневный труд которых совершенно незаметен для окружающих. А больше всего незаметен именно для халявщиков. Нет, ну разве он не зануда? Кто его просил читать лекции «о природе вещей»? – Доволен, что заставил меня побывать в шкуре лабораторной крысы? Улыбка Стефана поблекла, сошла на нет, он слегка нахмурился. – Честно говоря, мне самому не нравится эта затея с «иждивенцем». – Почему? – Современные технологии дают нам очень многое. Приемлемый комфорт в быту, разнообразные развлечения. Но кое-что важное для себя мы можем потерять. – И что же? – Свою индивидуальность, Санек. Свое «я», то, чем мы так отличаемся друг от друга. Наша личность растворяется в информационном потоке современного существования. А благодаря таким разработкам как «иждивенец», человеку как личности скоро придет конец. Мы превратимся в придатки своих приборов. Опять эта заумь. Закусил любимые удила. Я насторожился. Или он чего-то недоговаривает насчет «иждивенца»? – Я думаю, ты преувеличиваешь. Что за хандра на тебя напала? С чем это связано? – Как бы тебе это сказать… Что? Какого черта? Стефан торопливо поставил чашку на поднос и вскочил. С ним явно кто-то связался по лоцману. Я невольно тоже поднялся, встревоженный не меньше. Может, плохие новости с фронта? – Что случилось, Стефан? Он остро глянул на меня, прищурившись: – Санек, что еще за шуточки? Верни своего робота на место. – Не понял. Поясни. – Хочешь сказать, что дистанционно им не управляешь? Сейчас? – Нет, да в чем дело?! В этот момент я и сам уже увидел, в чем дело. И увидел, и услышал, и почувствовал. Тяжело сотрясая почву, из-за угла ангара показался мой «Шершень». Покачивая тупорылыми лазерными установками в руках и шлепая по влажной земле массивными стопами, бронированная громадина в несколько гигантских шагов добралась до нашего бревна – мы едва успели отскочить, и… и принялась топтаться на нем. Бревно, естественно, с треском превратилось в щепу. Чашки из-под кофе и пачка драгоценных сигарет вместе с подносом исчезли где-то под стопами робота. Закончив топтаться, «Шершень» присел, чуток согнув голенастые лапы в коленях, и замер. Тридцатитонная «птичка» соорудила гнездышко. Устроилась на ночлег. Если бы робот не обладал видеосистемой «взгляд бога», позволяющей рассыпанным по его броне видеосенсорам «смотреть» во всех направлениях сразу, можно было подумать, что он уставился в сторону заката. Судя по направлению пушек. – Челюсть подбери, – посоветовал майор, мрачно взглянув на меня. – Ты точно не причастен к этому розыгрышу? Он приперся сюда пустым, без пилота. Что, Санек, решил надо мной поиздеваться, как в старые добрые времена, в институте? Помнится, тогда от желающих не было отбоя. Но я давно уже не мальчик для битья. – Нет, я не при чем… лучше допроси своих, – я покосился на двоих техников, прибежавших за роботом. Физиономии у них были изрядно озадаченные, но это еще ничего не значило. – Шутник явно среди них. Кому-то, по всей вероятности, надоело носить башку на плечах. Я человек простой, фронтовой, крыша у меня давно съехала, так что запросто помогу с ней расстаться любому желающему. – В подтверждение своих намерений я сжал кулаки. Весьма увесистые, надо заметить. – Да нет, лейтенант, мы тут совершенно не причем, – поспешно заверил меня один из техников. Второй растерянно молчал, откровенно не понимая, что происходит. – Похоже на правду, – после едва заметной заминки, потребовавшей связи по лоцману, подтвердил Стефан Долони. – Я проверил сетевой обмен, с того момента, как ты покинул «Шершня», никаких распоряжений для него не поступало. Погоди, а «иждивенца» ты забрал, или оставил внутри? – Ну, оставил, и что с того? – Лейтенант, поздравляю. Ты идиот! Это же экспериментальный чип! – Ты меня не предупредил, что его нужно забрать! – А у самого голова на плечах для чего? Нейрошлем носить?! Иногда еще и думать надо! – Хватит на меня орать, майор! Я сгреб его за грудки и встряхнул. Костлявый майор весил немного, я был намного сильнее его. Несколько секунд мы непримиримо смотрели друг другу в глаза. Он не испугался. Ни на миг. Да, Стефан действительно изменился. От робкого и мечтательного растяпы, каким он был в институте, не осталось и следа. Война вытравила из него слабость. Кем же он служил? В каких войсках? Я так и не успел спросить. Слишком был занят собственными проблемами. Я разжал хватку и отступил, чувствуя неловкость. Не следовало этого делать на глазах у его подчиненных. Скверно получилось. – Извини. Сорвался. Нервный я последнее время стал. – Ничего, все в порядке, – он деловито поправил свою форменную куртку, как будто ничего и не случилось. – Используй свои командные коды, перехвати управление и верни машину на место. Только у меня странное ощущение, что ничего у тебя не выйдет. – Это мы еще посмотрим, – проворчал я, дистанционно подключаясь к системе управления «Шершня», абсолютно уверенный, что майор меня снова подначивает. Но Стефан оказался прав. На вводимые команды робот не отреагировал. Я перепробовал массу различных вариантов, даже попытался перезагрузить систему, но ИскИн «Шершня» отказался это сделать. Тогда я решил забраться внутрь робота и перегрузить его системы вручную, предварительно выдернув этого чертового «иждивенца», чума на его электронную башку, из приемного гнезда. Реакции – ноль. Люк в брюхе робота остался наглухо задраенным. Я для него, как пилот, словно перестал существовать. И это после стольких лет, что мы провоевали вместе! Словами не передать ту ярость, которая меня охватила. Я прямо взбеленился. И обложил майора матом, абсолютно не стесняясь в подборе выражений. Очень подробно и доходчиво объяснил ему, где я его видал с его экспериментами. – Ладно, Санек. Теперь это не твоя проблема. – Стефан, к моему удивлению, выслушал меня совершенно спокойно и скомандовал своим техникам: – Парни, тащите оборудование прямо сюда. Техники, с трудом сдерживая ухмылки, унеслись бодрой трусцой. Наверное, понравился мой способ общения с начальством. А я повернулся к майору, старательно давя в душе злость и изо всех сил стараясь сохранить внешнее спокойствие. Чем я хуже этого пентюха-майора? – Стефан, с чего ты взял, что дело в «иждивенце»? Что мне следовало знать из того, о чем ты умолчал? – Я соврал, – Стефан Долони криво усмехнулся, отводя взгляд. – Ты не первый подключался к «иждивенцу». Первым его опробовал я, на тренажере. – Вот как. И какого черта ты это сделал?! – Слышал когда-нибудь о парне по кличке Железный Дровосек? – ответил он вопросом на вопрос. – Скажешь, тоже, – уже тише проворчал я, немного сбитый с толку очередной сменой темы. – Да кто о нем не слышал. Несколько секунд Стефан молчал, разглядывая меня с каким-то странным сожалением. А когда заговорил, я уже догадался что услышу. Так и вышло. – Он перед тобой, – как-то обреченно сообщил Стефан Долони, отводя взгляд. – Я бывший пилот, Санек. Последний бой, когда я едва не сгорел вместе со своим роботом, доставил медикам хлопот. Они чудом собрали меня в одно целое. Я был признан негодным к пилотированию и отослан сюда, в тыл. Ведь здесь я еще могу приносить пользу. В общем, с «иждивенцем» я не удержался, попробовал. Эта разработка имела прямое отношение к моей бывшей профессии. А он устроен так, что копирует основные черты характера подопечного пилота, для обеспечения наиболее тесного слияния при взаимодействии и управлении в бою… Стефан покосился на меня и снова отвернулся. Еще бы. Не очень приятно встречаться взглядом с озверевшим пилотом. Таким, как я. – Я не знаю точно, но, вероятно, дело именно в этом, – задумчиво продолжал майор, старательно не замечая моего состояния. – Я полагал, что хорошо подтер за собой его память. А теперь получается, что нет. Твои навыки и привычки, похоже, наложились на мои собственные. И стоило «иждивенцу» обрести «тело», как привычки воплотились в действие. Что молчишь? – Перевариваю новости, – медленно проговорил я. – Надеюсь, насчет Железного Дровосека ты не соврал? – Нет. Почему-то этот факт меня неприятно покоробил. Кто бы мог подумать… героем войны оказался человек, которого я мало уважал в прошлом. Сам я Стефана в институте почти никогда не трогал, но и не делал попыток заступиться, когда его шпыняли другие сокурсники. Шпыняли просто потому, что он позволял, не пытался защититься. Сейчас я понимал, что был ничем не лучше их. И все же… Почему меня это так задело? Почему бы просто не порадоваться, что героем войны оказался мой давний сокурсник, откуда во мне эта черная зависть? Или война давно уже вытравила в моей душе все хорошие чувства? Или к этому причастна моя профессия? Когда находишься в роботе, специальные эмофильтры обнуляют эмоциональное состояние, ничто не должно мешать выполнению поставленной задачи. И зачастую такое же выхолощенное отношение ко всему переносится на реальную жизнь. И на реальных людей. Похоже, я уже и сам превратился в подобие робота. Еще не хватало, чтобы и здесь майор оказался прав. Как он там сказал? Что-то вроде: «мы теряем индивидуальность и скоро превратимся в придатки своих приборов». Кое-как переборов свою неприязнь, я заговорил: – Хорошо. Во-первых, я рад такому знакомству и горжусь им. Ты давно уже стал легендой среди пилотов. Во-вторых… – на этом мое доброжелательное отношение иссякло, не выдержав испытания на прочность, и я рявкнул: – Во-вторых, ты – мудак, раз не предупредил меня о своем подключении! В-третьих, что ты хочешь от меня услышать? Что именно? Чтобы я согласился с твоей оценкой происходящего? Или мне сказать, что я действительно об этом думаю? – Лучше – последнее, – уточнил Стефан, прищурившись на свой долбанный закат. – Чушь, – отрезал я. – Бред собачий. У «Шершня» серьезный программный сбой, и не более того. Глупо его очеловечивать. Глупо и смешно. Это всего лишь машина. Пусть твои техники выдернут «иждивенца» из панели управления и прошерстят все программное обеспечение… – Вообще-то я старше тебя по званию, лейтенант, – сухо напомнил Стефан. – Не очень-то тут командуй. – Больше никаких экспериментов с моим роботом, майор, – жестко предупредил я. – Я пошел отсыпаться, пока есть возможность. На фронте сон – роскошь. Как только твои люди справятся с устранением неполадок, разбудите меня. Я повернулся к нему спиной и направился к общаге, раздраженно печатая шаг. Черт, наверное, я здорово его задел, напомнив, что я-то могу вернуться на фронт. А он – нет. Плевать.
Занавес Ночью меня разбудили громкие крики и приглушенные звуки выстрелов. Не разобравшись спросонья, я рванулся к прикроватной тумбочке за табельным пистолетом, но сделал это слишком неловко и грохнулся на пол. Синдром войны, поселившийся в нервной системе, частенько заставляет действовать без рассуждений. Тебя просто гонит страх. Инстинкт самосохранения. Вскочил, снова потянулся к пистолету… и заставил себя замереть, прислушаться. Отрывистые звуки за дверью мало походили на выстрелы. А в криках не слышалось страха. Скорее – радость. Веселье. Что за чертовщина? Весь гарнизон рембазы перепился, что ли, и теперь буянит? Я быстро натянул комбинезон, пристегнул пистолет к магнитным креплениям на бедре, выскочил за дверь и подлетел к окну в коридоре общаги, выходящему во внутренний двор рембазы, где я вечером проводил испытание «иждивенца». Я увидел странную картину. Технари и солдаты гарнизона словно сошли с ума. Они подпрыгивали и размахивали руками, кое-кто даже взобрался на остовы списанной техники, которую я дырявил лазерами. Несколько особо рьяных энтузиастов каждые несколько секунд запусками сигнальные ракеты и ночной воздух вспарывали разноцветные вспышки. Именно их хлопки я и услышал спросонья. Услышав сзади шаги, я обернулся и увидел Стефана Долони, который шел по коридору в мою сторону. Майор нетерпеливо махнул рукой: – Зайди-ка обратно в комнату. Есть разговор. – Что там происходит? – Зайди, говорю, в комнату. Он с неожиданной силой – неожиданной для своего хилого с виду телосложения,втолкнул меня обратно в комнату, затворил дверь. – Присядь. Заинтригованный его поведением и напором, я подчинился. – У меня две новости. Хорошая и… – Если эти вопли за окном по поводу хорошей, то сперва давай ее, – оборвал я его. От сердца немного отлегло. Плохая новость не заставила бы людей сходить с ума от радости. Стефан сдержанно кивнул: – Техники и солдаты радуются перемирию. – Перемирию? – Ты должен знать, что наше командование уже две декады обсуждает условия перемирия с сепаратистами. Как раз сегодня ночью все решилось окончательно. По всему фронту отдан приказ о приостановлении любых военных действий. Я ошеломленно молчал. Значит, войне конец? И вскоре я смогу попасть домой, к семье? – Ладно, а что тогда плохого? – напомнил я. – Твой робот… удрал, – немного помедлив, напряженным тоном сообщил Стефан. – Что? – тупо переспросил я. Меня словно обухом по голове ударило. – Не понял. Повтори, будь любезен. – Техники так и не смогли проникнуть внутрь и извлечь «иждивенца». Час назад робот снялся с места и… – Где он сейчас?! – оборвал я, невольно пытаясь вскочить, но Стефан опять сжал мне плечо, удерживая на месте. И откуда в этом недомерке такая сила? Имплантаты, вдруг дошло до меня. Раз его «собирали» после памятного боя по частям, как он рассказывал, то трудно было бы обойтись без современных биотехнологий. И сколько в нем сейчас осталось от человека? То-то запел – «теряем индивидуальность». Киборг недоделанный… – Сиди. И смотри. Я перехватил наблюдение со спутника. Смотри сам. Он закачал на виртуалку моего лоцмана карту местности. Вид сверху, с низкой орбиты, приближенный электронной оптикой. Мой «Шершень» бежал по восточной дороге, вдоль линии фронта. Оценка скорости – выше ста пятидесяти километров в час. Почти предельная. – Я уже проанализирован его путь, – Стефан неловко кашлянул. – Ты ведь родом из Горноряда? – При чем тут это… – но я уже понял, о чем он говорит, и растерялся от такой новости, не зная, как все это воспринимать. – Он направился к тебе домой, Санек, – подтвердил Стефан Долони. – Расстояние в триста километров не такое уж и большое для быстрой машины, но нам хватило бы времени, чтобы его остановить… если бы не одно «но». Да, если бы не одно «но». Как раз посередке между городами Рассветный и Горноряд на виртуальной карте жирная красная черта фронтовой линии острым зубцом с основанием в пятнадцать километров и высотой в десять выдавалась в сторону наших позиций. Каменный Клык. Год назад наши войска остановили здесь мощнейшее наступление противника. Но эту территорию мы все-таки потеряли. ИскИн робота мыслит весьма прямолинейно. Без прямого или дистанционного управления он наверняка пойдет напрямик, через вражескую территорию. Вот же проблема, черт побери! Поэтому Стефан и зашел лично, не стал передавать по внутренней связи. Сам бывший пилот, он хорошо знал, что у меня будет твориться в душе при таком известии. – Я уже понял, – глухо сказал я. – Но они не успеют его подбить. «Шершень» быстрый… Он проскочит эти пятнадцать километров раньше, чем они спохватятся… Майор кивнул. Предельно серьезно и сосредоточенно. – Дело не в этом, Санёк, – мягко проговорил Стефан. – И ты это отлично понимаешь. Если твой робот вторгнется на территорию противника, перемирие сгорит синим пламенем, так и не осуществившись. Так что нам придется сделать это самим. Сделать это самим... Сердце сжалось от острой, болезненной тоски. Семь лет я управлял этим роботом. Я пенял Стефану на то, что он очеловечивает машину, но «Шершень» и в самом деле давно стал моим вторым «я», как бы я не пытался проигнорировать сей факт, как бы не пытался бравировать показным равнодушием. Я был болен этим роботом. Я давно и прочно сидел на его нейроконтуре, не решаясь признаться самому себе. И я не хотел, чтобы кто-то вылечил меня от этой зависимости. Она тоже являлась существенной частью моей личности. Помогала сносить тяготы войны. Но робот… Он не испытывал подобной зависимости. «Иждивенец» воспринял мое желание, которое я так усиленно давил внутри все эти годы, вполне прозрачно. Похоже, я и в самом деле предельно устал от этой войны. Я просительно посмотрел Стефану в глаза, зная, что уже ничего изменить не в силах. – Дай мне хотя бы попробовать его остановить. – Ты не сможешь. – Он медленно покачал головой. – Мы перепробовали все. Он не реагирует на управляющие команды. Решение уже принято. Истребители давно в воздухе, время подлета на дистанцию поражения – несколько минут. Санек, я… я сам был таким, как ты, я понимаю, что ты чувствуешь. – Да. Ты сможешь понять. Я и сам не услышал своего голоса. Все внимание поглотил виртуальный экран. Картинка была бесшумной, орбитальный спутник не передавал звуки, идущие с земной поверхности. «Шершень» уже сошел с основной дороги и несся по пересеченной местности стремительной бескрылой птицей, иногда взлетая над землей с помощью реактивных двигателей в затяжном длинном прыжке. В его движения было столько своеобразной грации, что поневоле, глядя на него, забывалось, что это – лишь машина. До Каменного Клыка ему оставалось не больше километра, когда появилось звено тяжелых истребителей. Равнобедренный треугольник из трех узкокрылых воздушных машин всплыл с края экрана, нависая над картой, и тут же всю картинку перечертили дымные трассы залпа из десятков ракет класса «воздух-поверхность». Опытный пилот способен уцелеть после такого залпа, использовав все возможности защитных систем своей машины, но «Шершень» не защищался. Лишь целеустремленно бежал вперед. Истребители были «свои», и ракеты, идущие в его сторону, тоже не классифицировались им как вражеские. Посланцы смерти настигли его в очередном прыжке через широкий овраг, и земля утонула в гигантской вспышке пламенного выброса. Я выключил лоцман, не в силах смотреть на то, как оседает черно-серое облако после взрыва. Что я при этом чувствовал, когда уничтожили моего «Шершня»? Словно убили меня самого. Безвозвратно.
Дана Арнаутова Страж морского принца
© Д. Арнаутова, 2016 © ООО «Издательство АСТ», 2016* * *
Глава 1 Перстень Аусдрангов
– Джиад! Страх в голосе Торвальда не подобал принцу крови. Но кто сказал, что все принцы – отменные воины? Торвальд и так делал, что мог, прикрывая ей спину. Резко выдохнув, Джиад подалась вперед, рискованно пробила прямой удар – острие с мокрым хрустом вошло в грудь противника. Крутнувшись, отбила меч от Торвальда. Принц прыгнул в сторону, чтобы не мешать, и Джиад осталась один на один с чернявым верзилой в красно-синем – гербовых цветах изменника Лаудольва. Верзила оказался хорош, даже слишком. Ухмыльнувшись, он перебросил клинок из правой руки, по предплечью которой стекала струйка крови, в левую. Обоерукий, значит. Джиад ответила усмешкой, также меняя руку: с левшой драться правой именно что не с руки. Продолжая улыбаться, шагнула вперед, ловя неуверенность в метнувшемсявзгляде противника. Ну, давай же! Или ты всерьез считал, что Торвальд взял в охрану обычную девку, а твои соратники сами напоролись на меч? – Джи, быстрее! Под руку зачем? Клинок верзилы царапнул локоть Джиад, чуть не задел бок. Обратным выпадом она увела меч, развернулась на носке, отклонилась всем телом. – Джи! Выпад. Удар. Звон клинков. И еще… Плохой выпад, грязный. Совсем недостойный мастера меча. Только вот у мастера пятый противник за полчаса. Джиад закусила губу, качнулась вперед. Подставляясь под удар, все же выиграла пару ладоней расстояния – и достала острием. Хрипя и бессмысленно зажимая руками горло, верзила рухнул наземь, между пальцами сочилась кровь, пятнала плащ, капала на серые камни утеса. Развернувшись, Джиад кинулась к Торвальду. Тот успел отойти шагов на десять. Там, у самого обрыва, все еще пыталась подняться его кобыла, сломавшая при падении спину, и двое королевских стражников изрубленными куклами лежали на земле в багряных лужах. Фыркали от запаха крови и внутренностей остальные лошади, наспех привязанные к кустам. А на обрыве, напротив бессильно сжимающего кулаки Торвальда, стоял, высоко подняв руку, сам Лаудольв. В потоке ликующего летнего солнца далеко виднелась его знаменитая рыжая борода и растрепанные рыжие с сединой патлы. Ухмылялся окровавленный рот, но по слипшейся бороде стекали темные струйки. Торчала между ребер обломанная стрела – глубоко и надежно. Не быть Лаудольву королем… А в пальцах окровавленной, как и рот, руки сиял, горел маленьким пламенем рубин золотого коронационного перстня – главной реликвии рода Аусдрангов. – Не-е-ет, – простонал Торвальд, делая единственный шаг вперед. Этого шага хватило. Размахнувшись, Лаудольв вложил последние силы, повернулся – только золотая вспышка мелькнула над обрывом, потерявшись в белопенном прибое. И сразу же мятежный герцог, словно жизнь его улетела вместе с похищенным перстнем, осел на песок мертвой грудой. Торвальд опустил плечи, поник. Джиад, вытирая клинок, подошла, встала рядом. Убирая меч в ножны, украдкой залюбовалась тонким профилем своего принца, прекрасного даже сейчас: усталым, отчаявшимся, почти поверженным. Да, глупо вышло. Лучше бы Лаудольв ушел с перстнем: больше было бы шансов добыть его потом. Да она бы наизнанку вывернулась, но догнала проклятого герцога и вернула бесценное кольцо! В горле стоял ком от бессильной жалости и обиды на судьбу, столь неласковую к ее любимому. – Все погибло, Джи, – прошептал Торвальд. – Без кольца я просто не успею… Повернувшись, он обнял Джиад, и она с готовностью подалась навстречу, прижалась, закинув руки на широкие плечи под тяжелой кольчужной курткой, что едва не силой заставила принца надеть перед погоней. Вдохнула родной запах от влажных светлых волос и разгоряченного тела, замерла, думая, что без проклятого кольца коронация невозможна, а совет и без того ищет малейшую возможность, чтоб назначить Торвальду регента. При котором он вряд ли доживет до собственного правления. – Надо доставать, – сказала она вслух, мягко отстраняясь. – Как? Ты обрыв видела? – Вот сейчас и посмотрю. Джиад подошла к краю утеса, крутым откосом уходящего в море. Да, жутковато, конечно. Раз в двадцать выше ее роста. Хотя, может, это сверху все так страшно? Только вот спуститься к морю – никак. Разве что спрыгнуть. Положим, спрыгнуть она не побоится – не зря выросла у моря в горах, – но дальше-то что? Если дно пологое, перстень найти можно, только следует поторопиться, пока не начался отлив. А какая там глубина? Хватит ли воздуха? И сколько раз придется нырять… – Надо возвращаться за людьми, – ответил на ее мысли Торвальд, придя в себя и начиная мыслить как принц. – Послать ныряльщиков, да побыстрее. Хвала богам, что у меня есть морской ключ. – Что есть? – Морской ключ. Амулет, позволяющий дышать под водой. Ты разве не слышала о таких? – Нет. Джиад снова глянула вниз. Дышать, значит? Интересно. – И как он работает? Можно достать несколько штук для ныряльщиков? – Ну что ты, – слегка рассеянно улыбнулся Торвальд. – Это редкость. Ключ в нашем роду передается из поколения в поколение. Когда-то таких было много, – он вытащил из-под рубашки аквамариновый кулон, – но мы тогда еще дружили с иреназе. – Иреназе… – медленно повторила Джиад, глядя поверх плеча своего принца на море. – А они не могут помочь? Это ведь их владения? – Их. Но даже если морской народ согласится, то пока их найдешь, пока упросишь… Да и откажут скорее всего, они людей не любят. – А перстень тем временем утащит отливом или занесет песком в прилив, – подытожила Джиад. – Давай сюда амулет. – С ума сошла? Серые глаза Торвальда широко раскрылись то ли в испуге, то ли в восхищении. Нагло пользуясь тем, что и вправду никого живого рядом не оказалось, Джиад взъерошила мягкие русые волосы принца, так не похожие на ее собственные – жесткие, непослушные, иссиня-черные, – снова прижалась к широкой груди, подняла губы навстречу поцелую. А потом, с трудом оторвавшись, как ни молило истосковавшееся по ласке тело еще немного понежиться, сняла с шеи Торвальда амулет, покрутив перед глазами прозрачный зелено-голубой камешек на тонкой серебряной цепочке. Сколько раз его видела на обнаженной груди принца, а спросить про недорогую на вид странную безделушку в голову не пришло. – Как работает? Просто надеть? И надолго его хватает? – Просто надеть, – растерянно подтвердил Торвальд. – И он бесконечный. Только снимать под водой нельзя. Я маленьким в пруду замковом баловался… Джи, может, не надо? Опасно… Вдруг иреназе… Да и как ты спустишься? – Как-нибудь, – старательно улыбнулась Джиад. – Ничего, я постараюсь быстро. Ну, если задержусь, то возвращайся в город, а сюда пришли кого-нибудь. С лошадью, сухой одеждой и флягой вина. Не обращая больше внимания на пытавшегося сказать что-то Торвальда, она отстегнула перевязь с мечом, сбросила тяжелую, прошитую железными пластинами куртку. Кинжал на поясе оставила – вдруг придется резать заросли на дне. Подойдя к самому краю утеса, пригляделась к морю. Лазурно-блестящая вода, сияющая на солнце мелкой серебряной рябью, у берега кудрявилась белоснежными барашками. Сверху они выглядели совершенно безобидными, но Джиад знала, что прибой коварен. Соленый морской воздух пах водорослями и рыбой, а казалось, что это запах крови. Может, и не казалось – вон сколько трупов за спиной. Гоня глупые предчувствия, она примерилась. Если прыгать – то во-о-он туда! Там сравнительно спокойное местечко без бурунов, где вряд ли окажется подводная скала. Ну, а не повезет – так не повезет. Жрица Малкависа всегда должна быть готова предстать перед ним, если пришло ее время. Главное, Торвальд ей верит, и не оправдать это доверие – хуже смерти. Оглянувшись, она ободряюще улыбнулась замершему в нескольких шагах принцу. Отошла от края, разбежалась и что было сил оттолкнулась от ровного, будто ножом обрезанного камня скалы. Несколько мгновений полета показались долгими, словно время растянулось, как янтарно-золотая смола, падающая с дерева тягучими каплями. Только море неслось ей навстречу, заставив сердце замереть в восхищенном ужасе, как бывает во сне, когда летишь с высоты. А потом она вошла в воду, не успев по-настоящему испугаться даже в последний миг, когда прохладная зелено-голубая твердь упруго приняла в свою толщу. Только подумалось, что если все же скала – и понять ничего не успеет… Но скалы там не оказалось. Было лишь море: шелковисто-неподатливая плотная вода, что в этот раз вела себя как-то странно. Сразу уйдя на глубину, Джиад развернулась, думая, что зря выбросила тяжелый меч, и поняла, что вода не выталкивает наверх. И вообще не такая уж она и упругая, как всегда казалось. Можно опуститься вниз, просто повернувшись и поплыв, куда надо. А еще все подозрительно хорошо видно: никакой обычной расплывчатой мути… Амулет? Воздуха уже не хватало. Глянув наверх, Джиад увидела не так уж далеко солнце, просвечивающее верхний слой моря насквозь. Успеет выплыть, если что. Сжала ладонью аквамарин, болтающийся на шее, подвязала шнурок покороче, чтоб не потерять. И осторожно втянула немного воды. Всплывать не пришлось. Вода вошла в легкие гораздо тяжелее, чем воздух, так что на несколько мгновений все внутри загорелось. В груди словно вспыхнуло маленькое солнце, не ласковое, а злобно-палящее, от него жар кипятком потек по венам… Джиад согнулась от боли, опускаясь на песок, пред глазами поплыли огненные искры. Неужели Торвальд каждый раз так терпел? Но спустя несколько мучительных вдохов и выдохов боль ушла, дышать стало легче, почти как на земле, и она смогла привстать с песка и оглядеться. Волны остались где-то далеко наверху: незаметно она отплыла от берега куда дальше, чем прыгнула, и теперь стояла возле высокой темной скалы, которая, впрочем, вряд ли достигала поверхности воды. Иначе сверху ее было бы видно. Поморгав, чтоб очистить глаза и приспособиться к новому зрению, Джиад глубоко вдохнула и выдохнула, замерев от невероятной красоты, раскинувшейся вокруг. Солнечный свет, падая сквозь водяную толщу, окрашивал подводный мир зеленью, но не резкой, а приглушенной, с явным голубоватым оттенком, похожим на аквамарин, болтающийся на шее. Амулет сделал пространство вокруг ясно видимым для человеческого зрения, и теперь Джиад словно стояла среди огромного куска зеленоватого стекла, уходящего в неизмеримые дали. Под ногами ровным слоем расстилался обычный морской песок, серовато-желтый, с блестящими крупинками, среди которых попадались мелкие камешки самых разных цветов: солнечно-желтые, темно-коричневые, серебристо-серые, белоснежные, охристые, кремовые. Местами из дна торчали пучки даже на вид жестких водорослей, будто покрытых мелкими иголками. А другие, напротив, выглядели толстыми и сочными, бугрясь на редких крупных камнях зелеными лепешками. Вот промелькнула мимо стайка крохотных рыбешек, сверкая, словно серебряные блестки на платье придворной красавицы. Пара рыбин побольше, отливая золотисто-изумрудным, проплыла медленно и важно, едва шевеля плавниками и тараща любопытные выпученные глаза. А еще немного вдалеке виднелись скалы, покрытые водорослями, точно густым изумрудным мехом, и Джиад никогда не видела наверху такого сочного, богатого цвета зелени. Разве что в самом начале весны, когда пробивается из земли первая нежная травка и разворачиваются почки, одевая деревья в зеленый атлас и бархат. Но летом под жаркими лучами солнца зелень быстро грубеет и выгорает, здесь же, внизу, наверное, вечная весна, хоть и сумеречная. Да, подводный мир оказался прекрасен. И чем дальше, тем сильнее хотелось им любоваться, высматривая все новые и новые чудеса, но прыгнула-то она не за этим. Поведя плечами, Джиад попыталась хоть примерно определить течение. Прохладно, кстати. Вода отнимает тепло куда быстрее воздуха. Надо поторапливаться. Здесь наверняка стемнеет раньше, чем наверху, – и попробуй тогда найди перстень. А еще иреназе – морской народ, который с живущими на суше давно не в ладу. Торвальд говорил, что лет триста назад, после Великой Волны, погубившей неисчислимое множество людей, они разорвали все договоры, объявив морские глубины запретными для ныряльщиков, а некоторые области моря – и для кораблей. Так что стоит поторопиться. Где же тут течение? Настоящего течения не обнаружилось. Но вода словно закручивалась вокруг странной темной скалы, и Джиад поплыла к ней, рассудив, что откуда-то все равно надо начинать. Проплыв мимо каменного столба толщиной в несколько человеческих обхватов, она поняла две вещи. Во-первых, скала была чем-то важна для жителей моря: всю ее поверхность покрывала грубая резьба, на вид казавшаяся очень древней: странные лица, полурыбы-полулюди, непонятные знаки… А во-вторых, искать на бесконечном морском дне маленький перстень – такая глупость могла прийти в голову только ей. Не сдаваясь из чистого упрямства, Джиад проплыла мимо скалы к берегу и назад – гребков по сто. Дно было совершенно чистым, если только перстень не завалился в куст водорослей. На всякий случай она добросовестно обшарила все встреченные кусты и оглядела крупные камни. Поняла, что стоит отплыть на десяток шагов в сторону – и можно начинать все сначала. А потом еще и еще… И вообще, почему бы тут просто не поселиться? Дышать получается – она уже и забыла о неприятных поначалу ощущениях, рыбы для еды наловить не велика сложность. Да и всплыть, наверное, можно, а потом опять спуститься… Но как же больно и несправедливо. Все эти смерти сегодня, как и многие до них, оказались напрасны. Если Торвальд не взойдет на трон, его попросту убьют или изгонят: кому нужен сын чужеземной принцессы, чей род был свергнут вскоре после ее свадьбы с отцом Торвальда? Ни связей, ни поддержки влиятельной родни в других королевских домах. А бароны Аусдранга сильны и вовсе не хотят подчиняться молодому королю. Вернувшись к скале, она присела на небольшой, мохнатый от водорослей камень, чувствуя себя ужасно неловко в мешковатых, таких удобных на суше штанах и рубашке. Не то чтобы они сильно мешали, но все же пузырились, наполняясь водой и сковывая движения. Так что рубашку, подумав, Джиад стянула и сунула под камень, чтоб не уплыла, оставшись в узкой нагрудной повязке, а штаны закатала повыше, почти до колена. Сапоги оставила, потому что камни в песке попадались и острые. Подняла глаза от дна – и обомлела. На небольшом выступе скалы, зацепившись за бурую жесткую веточку, корнями уходящую в глубокую щель, блестел королевский перстень. Ровное золотое сияние, кровавый огонек! Рванувшись, Джиад кинулась вверх, с непривычки загребая слишком размашисто, сбила перстень ладонью, вместо того чтоб схватить пальцами, успела выругать себя за неуклюжесть… Но перстень упал на чистый песок шагах в трех от каменного столба, блестя все так же заметно – подойди и возьми. Джиад оттолкнулась от скалы, возле которой так и висела в водяной толще, стала медленно опускаться… – Так-та-а-а-ак… Двуногие, я смотрю, обнаглели… Услышать на морском дне человеческий голос? Не веря ушам, Джиад порывисто обернулась. Как вообще можно разговаривать в воде? Или слышать… Неважно, впрочем. Потому что она все-таки нарвалась на встречу с иреназе, о которых в маленьком прибрежном королевстве Аусдранг рассказывали столько страшных сказок. В них морской народ неизменно представал склочным, мстительным, жестоким и подлым. Наверное, не зря? Иреназе было трое. Они полусидели-полулежали на спинах каких-то огромных сероватых рыбин, напоминающих акул. Только морда, затянутая в ремни наездничьей сбруи, была другой, да на спине виднелась глубокая выемка для седла странной формы. Ну да, иреназе же хвостаты. Неудобно им было бы в обычных седлах. Все это пронеслось в голове мгновенно, пока Джиад разглядывала медленно подплывающих морских всадников и понимала, что уйти не удастся. Такая «лошадка» в воде догонит в два счета и пополам перекусит. Да и всадники вооружены. У тех, что по краям, в руках виднелись массивные копья-трезубцы, и литые мускулы обнаженной груди и рук ясно показывали, что оружием обитатели моря владеют умело. Одеты эти двое были только в набедренные повязки между мускулистым торсом и длинным серебристым хвостом, лишь на предплечьях массивные браслеты из темно-красного металла оттеняли светлую кожу, да ремни на рыбоконях поблескивали широкими накладками-щитками – явно не столько для красоты, сколько для прочности и защиты. Стража – по внимательному взгляду и спокойно-настороженным лицам сразу видно. Третий, посредине, блистал позолоченной сбруей своей рыбины так, что удивительно было, как Джиад его издалека не заметила. Видно, выплыли во-о-он из-за того подножия скалы. Но быстро как! – Ты заплыла в запретные воды, двуногая, – насмешливо сказал средний, встряхивая головой, так что длинные огненно-рыжие волосы, собранные на затылке в хвост, потоками заструились в морской воде. Стража, как и положено, хранила молчание. Джиад вздохнула, надеясь, что все еще удастся решить миром. Везет ей сегодня на рыжих, однако. И, оказывается, иреназе так похожи на людей, что если б не хвосты, можно было бы спутать. Разве что скулы выше да черты лица резче. И глаза светятся, как драгоценные камни. У одного так уж точно. Того, что посредине, рыжего. Рыжий был красив. Молочно-белая кожа, гладкая и нежная, без малейшего намека на пушок усов или бороды, ровно очерченные, слегка пухлые губы, длинные золотые ресницы над синими колодцами глаз. Слишком красивый для земного мужчины, но и с девушкой не перепутать: подбородок решительный, шея и плечи тоже совсем не девичьи. А вот стражники темноволосы, и волосы заплетены во что-то сложное, прилегающее к голове… И на шее с двух сторон у каждого – узкие щели, как жабры у рыб. Джиад поспешно опустила глаза, чтоб не выглядеть дерзко, рассматривая хозяев моря. – Прошу прощения, благородный господин… – слова слетали с языка почти так же легко, как на суше, и вода не лезла в рот. Магия, конечно… – Я не знала, что эти воды запретны, и никого не хотела оскорбить своим присутствием. – Ты не рыбачка, – удивленно протянул рыжий, одним движением выскользнув из седла и почти сразу оказавшись гораздо ближе. – Учтивая речь, да и не похожа на местных двуногих. Кожа смуглая, глаза и волосы черные. Я таких еще не видел… – Я приехала в Аусдранг издалека, благородный господин, – насколько могла вежливо поклонилась Джиад. – Простите, что нарушила покой вашего моря… Перстень так и поблескивал на песке между ними, Джиад с бессильной злостью смотрела, как один из телохранителей подводного дворянина тоже скользнул с рыбины и подплыл к нему, едва шевеля хвостом. Второй остался в седле, покачивая трезубцем. – И не просто нарушила, – медленно и мягко сказал рыжий, глядя на Джиад в упор. – Ты осквернила святое место кровью и украла подношение. Любого из этих преступлений хватит для осуждения на смерть. – Кровь? Подношение? Джиад недоуменно глянула на скалу, потом на себя. Действительно, от локтя, задетого приспешником Лаудольва, тянулась едва заметная кровавая муть. Морская вода разъела не успевшую схватиться ранку – а боль она, видно, и не заметила, пока в муках училась дышать водой вместо воздуха. Теперь вот щиплет… Подношением же иреназе посчитали перстень. Паршиво-то как! Никто не любит святотатцев. – Прошу прощения, благородный господин, – поклонилась она снова, – вышла ошибка. Это не подношение. Один из врагов моего господина, принца Торвальда Аусдранга, кинул в море принадлежащую принцу вещь. Она случайно попала сюда, и я никоим образом не хотела осквернить святое место. Прошу, позвольте мне забрать то, за чем я пришла, и покинуть ваши воды. – Вот это забрать, я полагаю? – прищурился рыжеволосый на перстень. – Дару, подай! Джиад стиснула зубы, чтоб не ляпнуть лишнего. Иреназе повертел поданный телохранителем перстень в руках, презрительно скривил яркие губы. – Грубая работа. Я бы такое и младшей наложнице не подарил. Разве что служанке, разок уложенной на песок. Но раз твой хозяин послал тебя за такой никчемной безделушкой, то либо он совсем тебя не ценит, либо она дорога ему чем-то еще. Чем же? – Эта вещь давно хранится в их роду, – осторожно сказала Джиад, понимая, что обмолвиться о настоящей ценности кольца – страшная глупость. Еще хуже, чем натворила она, опустившись за перстнем сюда. – Древний? Тогда понятно, почему так паршиво сделан, – усмехнулся рыжеволосый, надменно откидывая назад голову. – Что ж, я люблю смелость. Не оскверни ты святое место, может, отдал бы и так. Но тебя надо наказать, двуногая. Просто чтоб другим было неповадно… Рука Джиад сама потянулась к кинжалу. Не позволяя себе еще и этой глупости, она все-таки едва заметно дернулась – и увидела направленные на нее трезубцы. Меч рыжеволосого так и остался в богато украшенных ножнах, перевязью для которых как раз и служила набедренная повязка. Действительно, зачем вытаскивать оружие, если рядом охрана? – Как же вы собираетесь сделать это? – бесстрастно спросила Джиад, мучительно сожалея, что оставила меч наверху. Под водой ей с иреназе не тягаться, да еще с тремя, но к предкам кого-нибудь с собой прихватила бы. Да, жаль, что нет меча – кинжалом много не повоюешь. А еще больше жаль, что Торвальд не дождется перстня. И саму Джиад вряд ли дождется, а верный человек ему сейчас особенно нужен. Подводная тишина ударила по ушам внезапной глухотой, словно Джиад только сейчас заметила ее. Охранники-иреназе смотрели совершенно бесстрастно, ни следа чувств не мелькнуло на широкоскулых лицах, будто вырезанных из светлого камня. Только руки предупреждающе застыли на рукоятях трезубцев, да рыбины недовольно покачивали мордами, совсем как норовистые лошади, пытаясь скинуть сбрую. Вода вдруг показалась холодной – или это просто ее саму пробрал озноб? Ну, что же он медлит, глубинник проклятый? Что задумал? На тех, кого просто хотят убить, так не смотрят. Джиад невольно попыталась шагнуть назад, подальше от этого тяжелого надменного взгляда.Глава 2 Цена чужого королевства
Рыжеволосый неторопливо оглядел ее от макушки до кончиков сапог. Медленно, нагло, выжидающе. Снова поднял к лицу Джиад ярко-синие, холодно сверкающие глаза, так же лениво разомкнул губы: – Что ж, так себе, но на разок сгодишься. Раздевайся. – Что? – выдохнула Джиад. – Я же сказал, что подарил бы такой перстень за один случайный раз, – усмехнулся иреназе. – Так тому и быть. Двуногих у меня еще не было, так что можешь гордиться честью доставить мне удовольствие первой из вашего народа. – Вы, наверное, не очень много знаете об обычаях людей, – вымолвила Джиад сведенными от ярости губами. – У нас подобное не принято. – А что у вас принято делать с теми, кто оскорбляет святыни? – с интересом спросил рыжеволосый мерзавец, шевельнув хвостом, чтоб удерживаться на плаву. – У нас их казнят сдиранием кожи. Или отдают заживо на съедение крабам. Это лучше того, что требую я? Улыбнулся, весело и зло. Поймал неправдоподобно, нечеловечески яркими глазами взгляд Джиад, скривил презрительно губы. – Это ты не слишком много знаешь об обычаях иреназе, двуногая. Ты явилась на наши запретные земли сама, не прося позволения и не принеся даров. По нашим законам ты собственность того, кому первой попадешься. И не на один раз, а пожизненно. Благодари богов, что у меня сейчас нет желания заводить новые игрушки. Так что можешь выбирать: ляжешь со мной сама или тебя уложат силой. Отступив на шаг, Джиад положила руку на рукоять кинжала. Оценила расстояние до трезубцев, угрожающе качнувшихся с двух сторон. Да, от обоих сразу не увернуться. Разве что упасть? Но быстро двигаться в воде сложно, много времени этим не выиграть, а потом все равно добьют. Значит, просто кого-то надо ударить первой. Выбор несложный – если кого и стоит прихватить на ту сторону жизни, то лучше всего рыжую тварь с медовым голосом. Интересно, как кидать кинжал в воде? Похоже – никак. Только ближе подобраться… – Не советую, – ласково уронил иреназе, правильно оценив ее взгляд. – Если даже чудом хотя бы поцарапаешь меня, об этом пожалеет все побережье. Я Алестар, принц дома тир-на-Акаланте, сын владыки воды и дна от этого побережья и до Белых скал Миралайна. Пролить мою кровь, да еще у святыни… Не пройдет и луны, как прибрежные деревни двуногих будут стерты с лица земли, рыба на столах ваших высокородных станет источать яд, и ни один корабль больше не подойдет к берегу и не выйдет из гавани. Подумай хорошенько, хочешь ли ты этого. Не говоря уж о том, что сделают лично с тобой, когда поймают. Наверное, он врал. Чтобы принц морского народа плавал в сопровождении всего двух охранников? Но разве Торвальд не мотался на охоту с одной лишь Джиад да парой егерей? Это не далекий Уруакан, где правящая особа столь священна, что не может ступней коснуться земли. Да если даже врет, рисковать таким – нет уж… Если есть хоть одна вероятность, что проклятая хвостатая тварь говорит правду, – ее, Джиад, жизнь не стоит такой беды. А стоит ли честь? Она, конечно, дороже жизни, но ни в чем не повинные жители королевства… – Позвольте мне просто уйти, – смиренно попросила она, опуская глаза и старательно пряча злость. – Прошу вас, ваше высочество… – Это уже лучше, – подтвердил иреназе. – Похоже, ты легко дрессируешься. Только у меня сегодня нет настроения спорить и уговаривать. Ложишься на песок сама – получаешь свободу и перстень. Я сегодня дивно добрый. Будешь упираться – велю своим стражам разложить силой и все равно позабавлюсь. А потом отдам им. Дару! Тот, что был рядом, отплыл немного в сторону и выше. Теперь Джиад оказалась в треугольнике. Скалили острые зубы рыбины иреназе, то ли чуя кровь, то ли просто не желая плавать на месте. Блестели трезубцы, отполированные, острые, с длинными рукоятями и широкими лезвиями. И улыбался с высокомерной издевкой в нечеловеческих сапфировых глазах рыжеволосый принц морского народа, зная, что добыче некуда деваться. Видимо, наскучив ждать, он махнул рукой стражам, медленно двинувшимся в сторону Джиад, едва шевеля хвостами. – Не надо, – проговорила Джиад, с трудом разжав стиснутые зубы. – Я сама… Меч! На несколько минут бы… А еще лучше – короткое тяжелое копье, каким бьются на севере. Но кровь проливать нельзя… Ловушка. Она сама себя загнала в ловушку… И уже не в перстне дело! Но это что же? На глазах у стражи? Ну у них и нравы тут, под водой. – Пусть они отвернутся, – с бессильной злостью попросила Джиад, с отвращением услышав свой дрогнувший голос. – Они моя охрана, – холодно откликнулся иреназе. – Им плевать на тебя, можешь об этом не беспокоиться. Раздевайся, я хочу посмотреть. Отстегнув кинжал, Джиад уронила его на песок. – Откуда мне знать, что потом я смогу уйти? Рыжеволосый пожал обнаженными, блестящими, будто от масла, плечами. – Кому ты нужна? Двуногие все равно здесь не живут. Разве что в таком вот амулете, но на это следует получать дозволение владыки. Не бойся – отпущу. Даю слово. – А слово, данное человеку, чего-то стоит? – угрюмо поинтересовалась Джиад, нехотя кладя ладонь на пряжку пояса. – Мое слово – честь всего моря, – надменно бросил иреназе. – Не тяни, двуногая. Я и так тебе уделил больше внимания, чем ты стоишь. Джиад на мгновение закусила губу, уговаривая себя. Щеки так пылали от стыда, что было даже странно, почему море рядом еще не закипело. «Это всего лишь бой, – отчаянно сказала она себе. – Бой, в котором ты проиграла. Теперь придется потерпеть, как бы ни было больно и стыдно. Нужно принести перстень Торвальду – остальное неважно. Ничего не важно, кроме цели, так тебя учили, помнишь? И потом… Торвальд об этом не узнает. Моему принцу совершенно не надо знать, какой ценой исполнен его приказ. Достаточно, что я его выполню – и Торвальд станет королем». Пояс плавно опустился на песок рядом с кинжалом, пройдя через плотную воду куда медленнее, чем упал бы в воздухе. Наверное, стоило не отстегивать кинжал, но какая теперь разница? Ей и взяться за оружие не дадут. Охранники принца смотрели на Джиад совершенно непроницаемыми глазами, зелеными, но не ярко-прозрачными, как у их господина, а словно выточенными из темного шлифованного змеевика. Так смотрели, будто она преграда, которую нужно отодвинуть с пути, чтобы пройти дальше. Ну, если их принц частенько так развлекается, заваливая кого попало, то им не привыкать… Джиад обернулась, глядя на скалу. Кровь проливать здесь, значит, нельзя. А такое вот – можно? От страха и стыда ее затошнило, к горлу подкатился ком, руки дрожали – едва заметно, но она вцепилась пальцами в край штанов, чтоб скрыть это, и никак не могла себя заставить развязать шнурок. Да что с ней? Подумаешь – несколько минут потерпеть. Она ведь давно не девица, жрицам Малкависа дозволены любые удовольствия плоти, и никто не вправе их упрекнуть. Но вот так вот, силой? Как же мерзко! Мерзко от собственной беспомощности, от того, что чуть ли не впервые в жизни она совершенно ничего не может сделать. Наставники говорили, что редкая женщина за свою жизнь избегает насилия, но Джиад всегда думала, что уж ее-то это не может коснуться. С ее умением, ловкостью и покровительством великого бога… Но оказалось, что грубая сила троих ублюдков и морская глубина, из которой не сбежать, выше всего ее отточенного мастерства! Отстегнув с пояса тяжелый меч и отдав его стражнику, иреназе несколькими взмахами хвоста подплыл совсем близко. Глянул в лицо Джиад. Протянул руку и кончиками пальцев прошелся по щеке, потом вниз, по шее к холмику напрягшейся груди. Джиад невольно отшатнулась, словно ее коснулась ядовитая скользкая гадина. – Не дергайся, – процедил иреназе. – Ты моя, пока не отпущу. Подтверждая, провел ладонями по бокам Джиад вверх, сдернул нагрудную повязку и погладил соски, не обращая внимания на ее отвращение, шевельнул хвостом, взбурлив воду вокруг них. – Снимай остальное. Странный у него был голос: вроде бы равнодушный, но под этой сдержанностью слышались ледяная злость и желание. Не то желание, которое Джиад привыкла видеть в мужских глазах, не плотская страсть, иногда обидная или противная, но понятная. Принц иреназе смотрел на нее так, словно больше всего на свете хотел бы не взять, а причинить боль, растоптать, уничтожить… Словно видел не ее, а кого-то другого. И ненавидел этого кого-то, как злейшего врага! Снова закусив губу так, что боль мгновенно привела в себя, Джиад распустила шнуровку, стянула с бедер непослушную мокрую ткань, оставшись обнаженной. Помогая себе ногами, скинула сапоги, а за ними окончательно избавилась от штанов. На, смотри, тварь хвостатая! В висках билась кровь, скулы сводило от бешенства и тяжелой ненависти. И когда властные наглые ладони легли на ее тело, Джиад просто стиснула зубы, уговаривая себя потерпеть. Ради Торвальда… Наконец, взбив хвостом волну, иреназе отплыл. Джиад, распластанная на песке, уткнувшаяся в него лицом так, что кровь на прокушенной губе мешалась с песчинками, понимала, что надо встать. Встать, одеться, забрать обещанное. Но подняться не могла. Ее трясло, перед глазами плавали кровавые круги и полосы, а пальцы, сведенные судорогой, впивались в песок. Гадина! Тупая, наглая, мерзкая тварь! – Так понравилось, что хочешь продолжения? – поинтересовался сверху ненавистный голос. Снова закусив и без того кровоточащие губы, Джиад неуклюже поднялась. Выпрямилась, чувствуя, как от морской воды с каждым мгновением сильнее саднит между ног. Посмотрела в ледяную синеву полупрозрачных глаз. И увидела, как исчезает усмешка с губ иреназе. Покачиваясь, словно пьяная, глянула на перстень, так и красовавшийся все это время на пальце морского принца. Весь мир вокруг сжался до размера золотого ободка, а кровь перед глазами… Что ж, это всего лишь рубин в королевском кольце. Иреназе молча стянул перстень с длинного белого пальца, швырнул к ногам Джиад на песок. Она так же молча натянула слипшиеся штаны и рубашку, на пояс только посмотрела – сил нагибаться за ним, а потом тянуть на себя никчемный кусок кожи совершенно не было. Кинжал, может, и взяла бы, но трезубец того из стражей, что так и висел рядом, качнулся предупреждающе. Ну и демоны с ним, с кинжалом. Вместо него Джиад подобрала перстень. Взяла в руки золотое гладкое кольцо, мрачно сверкнувшее кровавым, зажала в исцарапанной камнями и осколками ракушек ладони. Отступила на шаг, глянула на принца. Тот парил в воде неподвижно, только рыжая грива, сколотая чем-то на затылке, струилась по течению: золотистые нити, по цвету в точности как кольцо Торвальда, распустились в воде мерцающим ореолом. Наверное, это было даже красиво. Да он и был красив, этот огненноволосый, синеглазый принц морского народа, красив от надменно изогнутых темно-золотых бровей на чистом высоком лбе до кончика хвоста, раскрывающегося роскошным серебряным веером. Красив, как влажно-яркие, разноцветные ядовитые твари из морских глубин, которых ловят и продают на рынках Арубы. И так же мерзок и опасен. – Плыви, – напряженно бросил иреназе. – Ты свободна. Не сказав ни слова, Джиад изо всех сил оттолкнулась от дна ногами. Вылетела из водной толщи, не обращая внимания на шум в ушах и огненные стрелы перед глазами. И лишь оказавшись наверху, высунув голову из воды и задыхаясь от невозможно пустого воздуха, с трудом сообразила сорвать талисман за какие-то мгновенья до того, как окончательно потерять сознание от удушья. Наверху было солнце. Мир был залит закатным солнцем, таким же рыже-золотым, как и все в этот день. Джиад передернуло от отвращения, и тут же, барахтаясь, она начала откашливать горько-соленую воду, на мгновение испугавшись, что влага так и останется в легких. Но нет – очистившись, дыхательные пути наполнились воздухом, таким легким и сладким после соленой воды. А потом пришла холодная пустота. Она легла на спину и долго лежала на плотной морской глади, смотря в медленно темнеющее небо, прежде чем начала устало выгребать к берегу. Добравшись до берега, она выползла на еще теплый, прогревшийся за день песок. Отошла от моря на дюжину шагов – и скорчилась от мучительной рвоты, выворачивающей пустой желудок. Долго сплевывала желчь, мечтая о глотке пресной воды или хотя бы прополоскать рот, но позади плескалось равнодушное море, вернуться к которому Джиад бы не согласилась, предложи ей самой за это трон Аусдрангов хоть сейчас. А впереди высились угрюмые утесы, окружая крошечную бухточку, в которой не было, кроме нее, ни одной живой души. Отдышавшись и вытерев рот, она подумала, как будет выбираться наверх. Тело болело, причем не честной болью, заслуженной часами тренировки или боем, а болью гнусной, стыдной. Между ног пекло, словно ссадины солью натерло, да почти так оно и было. Наверх, кажется, не вела ни одна тропка, насколько она могла разглядеть, а небо темнело уже всерьез, и похоже было, что ночевать придется здесь, на песке у подножья скал, где даже костер не развести без кремня и трута. Привалившись спиной к валуну, отколовшемуся когда-то от скалы, Джиад стянула тяжелые размокшие сапоги, но штаны с рубашкой снимать не стала, хоть и понимала, что сушить на себе просоленную морем ткань – дурная затея. Просто показалось невыносимой сама мысль опять оказаться голой и безоружной, да еще перед равнодушным морем, озаренным последними отблесками заката. Ладно, она вполне может переночевать и здесь. Если Торвальд никого за ней не прислал, значит, на это была веская причина. Лишь бы с ним все было хорошо, лишь бы удалось скрыть пропажу перстня до завтра – а утром Джиад найдет дорогу наверх и вернется к своему принцу. Принцу, который обязательно станет истинным королем… – Госпожа Джиад! Госпожа Джиад! Джиад устало подняла голову. Из скалистых обломков слева от бухты кто-то бежал. Приглядевшись, Джиад разглядела рыжего мальчишку-конюха, ухаживавшего за ее лошадью. Добежав, мальчишка широко улыбнулся щербатым ртом, восторженно глядя на Джиад. – Госпожа Джиад! Ой, простите, госпожа мастер меча, – торопливо поправился он, выговаривая звание Джиад, как положено по этикету. – Его высочество изволил приказать, чтоб я вас туточки дожидался. Там, с другой стороны, у меня пара лошадей да костер горит. Кто ж знал, что вы тут выплывете? Действительно, кто мог знать, что ее вынесет именно сюда? А Торвальд все же отправил за ней этого веснушчатого потихоньку, чтоб не привлекать особого внимания. Умница… Кто обратит внимание на конюха, который повел пару лошадей купаться, например? Джиад почувствовала, как на сердце становится тепло, словно она уже протянула руки к обещанному костру. – Ну, веди, – улыбнулась она мальчишке. – А что еще приказывал принц? – А ничего, – беззаботно отозвался конюх. – Ступай, – изволил велеть, – дожидайся до рассвета. Коль не вернется госпожа Джиад, утром скачи во дворец… А здорово я с костром придумал, да? И флягу с вином у повара выпросил – вы ж замерзли небось, госпожа? Я, пока вас дожидался, рыбы наловил. Ух, вкусная. Сейчас поедите, согреетесь… Госпожа Джиад, а вы иреназе видели? Они тут, говорят, часто плавают да из воды на землю смотрят. Злые они – ух! Конюшонок еще что-то болтал, а Джиад чувствовала, как тухнет внутри огонек радости. Торвальд не вспомнил про ее просьбу о сухой одежде и вине – он просто прислал гонца, удостовериться, что Джиад жива. Или не жива – как повезет. И про то, что здесь видят иреназе, он не мог не знать. Не мог – и все же слова об этом не сказал. «Ничего не поделать, он король, – подумала Джиад измученно. – Королю приходится думать о многом, и уж сегодня у него точно дел хватает…» – Так вы видели иреназе? – не отставал настырный мальчишка. – Правда, что они прекраснее любой принцессы и злые, как демоны? Джиад покачала головой, устало бредя по песку босиком – даже обуться было лень. – Нет, не видела. Но думаю, что это правда: и про красоту, и про злость. Так что… ходить сюда купаться я б тебе не советовала. – Купаться в проклятую бухту? – фыркнул мальчишка, ловко пробираясь между огромными камнями. – Дураков нет… Кабы не приказ его высочества, я б сюда носа не сунул. А из взрослых и точно никто не пойдет, даже по приказу. Вот, госпожа мастер, пожалуйте к костру! Как вы-то решились… А я тоже хочу таким храбрым быть! Храбрым? Джиад едва не рассмеялась, но сдержала смешок-всхлип. Не хватало еще перед мальчишкой расклеиться. Опустилась на заботливо расстеленное у костра одеяло, обняла колени. Пламя плясало на высушенном ветром и солнцем топляке, застилало все вокруг… Что ж, все кончилось. Будто дурной сон, от которого просыпаешься, скрученная ужасом, а потом его уносит ночь. Было – и прошло… Прошло…Глава 3 Тайна королевского дома Акаланте
Дорога домой показалась Алестару бесконечной. Течения здесь менялись постоянно, и тугие струи воды били в лицо то теплом, то холодом; под шкурой салту перекатывались мышцы: зверь, подгоняемый ударами шеста-лоура, мчался изо всех сил. Алестар совсем лег на жесткую голубовато-серую спину, чтобы уменьшить сопротивление воды, обхватил салту руками. По бокам неслись Дару и Кари, тоже прижавшись к самой спине своих зверей, чтоб не отстать. Вперед не лезли, зная, что принц этого не потерпит, да и зачем? Вода впереди чистая, на дне ни камня – ровная песчаная пустошь до самых Врат. Когда Врата показались впереди, Алестар хлопнул салту лоуром, выпрямился, натягивая поводья. Зверь послушно сбавил ход. Каменные столбы Врат высились впереди мрачными темно-серыми колоннами на массивном основании, уходящем в песок. Отец как-то обронил, что скалы Врат не поставлены здесь, а были всегда, еще до первых иреназе. С тех пор Алестар втайне невзлюбил Врата еще сильнее: как может что-то быть древнее великого морского народа? Подплыв к самым Вратам, он соскользнул со спины салту, проплыл рядом с ним между двух высоких, грубо обтесанных глыбин. Рядом блеснула чешуя на хвосте чуть выплывшего вперед Кари. Вот еще тоже глупый обычай: проплывать через Врата только поодиночке. Почему нельзя остаться в седле? Оставив Врата позади, Алестар снова подтянулся в седло. Но гнать салту больше не хотелось. Легонько стукнув лоуром по широкой спине плашмя, Алестар прикрыл глаза, доверяя зверю самому выбрать направление. Все равно свернет домой, в загон с теплой водой и вкусной рыбой, ленивая скотина… Вода текла мимо холодным шелком, ласково гладя обнаженное до пояса тело, а в груди разгоралась уже привычная боль. Последний раз они были за Вратами вместе с Кассией. Дурачились, носились друг за другом, заставляя салту выделывать немыслимые пируэты. Потом, отпустив зверей охотиться за рыбьей молодью, рухнули на песок, сплетя хвосты. Боролись, думая совсем не о победе… Кассия оказалась сверху, улыбнулась озорно и торжествующе, запустила обе руки в волосы Алестара, прижимая его к песку всем телом… Хватит! Алестар мотнул головой, отбрасывая воспоминание. Не надо было плавать к Столбу Договора в одиночку. Это было их место, только их… А он поплыл туда один – охрана не в счет. И наткнулся на это… эту… Эту двуногую тварь! Перед глазами всплыло странно темное лицо и короткие, всего до плеч, черные волосы. Погань двуногая, чтоб ее… Грязь из верхнего мира! Сейчас запоздало показалось, что не на песок надо было укладывать, а просто убить. Ткнуть трезубцем и смотреть, как расплывается в воде грязная кровь. А потом, когда вода запахнет кровью, спустить салту. Запрокинув голову назад, ловя взглядом последние лучи светила, что еще пробивались сквозь водную толщу, Алестар выгнулся, задыхаясь от жгучей боли в груди. Нет… слишком большая была бы честь для двуногой умереть так же, как самая лучшая, самая нежная, самая… А вот так, как вышло, – в самый раз. Пусть убирается наверх, под палящие лучи злого светила, и всю жизнь помнит, кто она для морского народа, чью воду решила осквернить. Подстилка, не больше! И хватит думать о сухопутной мрази! Вдали уже высились шпили Акаланте, темнели сторожевые башни. Подгоняя салту, Алестар проплыл между высокими серебристыми столбами, уходящими далеко ввысь, небрежно кивнул отсалютовавшей страже у подножья башен. Здесь, в сердце моря, дно изгибалось непредставимо огромной возвышенностью, бугрясь и выстреливая вверх застывшими кусками лавы. За тысячелетия народ иреназе выточил в них жилища, проложил пути-улицы и расчистил площади. Алестар, как и всегда, залюбовался прекрасным городом, раскинувшимся на дне. Неужели может быть что-то величественнее и изящнее? Разве только другие города иреназе, да и то… Суалану он видел. Хороша, но не лучше. Карианд великолепен, но слишком далеко и глубоко – только в самыеясные дни лучи светила с трудом достают до его крыш, по пути теряя большую часть силы. Нет места лучше Акаланте. А жалкие города двуногих и в сравнение идти не могут. Говорят, их улицы покрыты грязью и мусором, потому что скот и люди ходят по ним ногами, не в силах оттолкнуться и парить в воздухе, как иреназе – в воде. И если по улице движется слишком много народу, они мешают друг другу, толкаясь… Какая тупая мерзость эти двуногие. И гнусная. Думать о чем-то другом, не о Кассии, получалось паршиво, но все же получалось. Это поначалу он давился бессильной яростью, потом не мог справиться с горем, отказываясь от пищи, потом требовал найти и покарать виновных… Алестар на миг прикрыл глаза, вспомнив печальное лицо отца и потупленные глаза советников. Все впустую. Поиски, исследования магов… Все они твердили в один голос, что принцу угрожает опасность. А погибла Кассия! Глупо, страшно погибла… Дару темной тенью возник рядом, вопросительно заглянул в лицо, и только тогда Алестар понял, что остановился. Салту недовольно бил хвостом, ему не нравилось плавать на одном месте. Им бы вечно плыть вперед, этим тварям, в поисках пищи. Кровь чуют за сотни гребков… Алестар передернул плечами, хоть вода здесь была уже по-городскому теплой. Акаланте стоит на поддонных источниках, греющих каждый дом, и, конечно, в городе куда теплее, чем в окружающем море. Даже глубинные боги любят Акаланте. – Плыви во дворец, – бросил Алестар терпеливо ожидающему Дару. – Скажи отцу, что я прошу о встрече. – С вашего милостивого разрешения, я пошлю кого-нибудь, – бесстрастно отозвался телохранитель. – Я дома, – процедил Алестар. – Что со мной может случиться? Ответом было молчание. Да чтоб вас всех! Зло хлестнув салту, он рванул к дворцу, не заботясь, поспевают ли за ним стражи. Есть и спать под охраной, охотиться под охраной, по улицам родного города плавать тоже с охраной. Даже когда он у наложницы, эти двое торчат за дверью. Хорошо, не глазеют в самой комнате, а то с них бы сталось! Хотя на то, как он раскладывал двуногую, еще как любовались. Впрочем, вряд ли им понравилось. А ведь Алестар еще и потому придумал такое – хотел подразнить стражников, навязанных отцом. Только никто из них даже не шевельнулся. Рыбья кровь! Стоило отдать им девку с земли, да только Алестар был уверен, что откажутся. Не впрямую, конечно, отговорятся, как обычно. Скажут, что долг стража не позволяет отвлекаться. Алестар вспомнил непроницаемые поначалу темные пятна глаз, и как потом эти глаза кипели яростью и стыдом. Дивное развлечение вышло! Мять горячее непокорное тело, гладить шелковистую кожу, такую непривычно-темную… А потом ворваться во влажную тугую глубину, так, словно всаживаешь клинок во врага, ловить сдавленный стон и трепыханье тела… Все-таки она была красива, эта двуногая. По-своему, конечно, как бывает красива домашняя зверюшка. Приручить бы такую… Заставить выпрашивать еду, брать ее губами с ладони, а потом укладываться и раздвигать ноги, подставляясь хозяину. И брать, долго и сладко, наслаждаясь болью и беспомощностью… Алестар соскочил с седла у самого входа во дворец, бросил поводья подплывшему слуге. Не глядя на поспешно уводимого салту, толкнул дверь. И почти успокоился, чувствуя, как величие и красота дворца привычно гонят тревогу и раздражение из мыслей. Фрески, выложенные перламутром, жемчугом и кусочками смальты, переливались в воде, как драгоценности из сокровищницы. Иреназе, изображенные на них, охотились, сражались, тешились на ложе и играли с детьми. Их глаза будто провожали Алестара, стремительнее обычного плывущего по коридору. Мозаичные полы, высокие мраморные потолки, бесконечные коридоры… Кое-где фрески казались более светлыми, и Алестар знал, что там, на месте искусно вделанных заплат, когда-то были изображения двуногих. Что ж, хорошо, что даже их вид не оскорбляет взгляд обитателей дворца. А вот от пары-тройки живых двуногих он бы все же не отказался. Почему отец никогда не разрешал ему завести наложницу из верхнего мира? Хотя бы одну… Дверь в отцовские покои оказалась перед ним, прервав размышления. Алестар постучал тяжелым придверным молотком, оповещая о прибытии. Потом толкнул дверную плиту, проплыл над ней, качнувшейся на невидимой оси. Личная отцовская комната для работы была пуста. То ли отец занимался делами где-то еще, то ли был в спальне с кем-то из наложниц. Вряд ли, конечно. Повелитель Акаланте давно расстался с юношеским пылом, как подозревал Алестар, и не стал бы тратить дневной период на то, что мог получить ночью. Светильники на стенах сияли ровно и ярко, грибы туарры, заточенные в стеклянных шарах, отдавали свет охотно, даже если в комнате никого не было. Стол со свитками являл привычный образец аккуратности, и даже в расположении письменного прибора виднелась строгая система. Алестар вздохнул, вспомнив беспорядок в собственном кабинете. Где же все-таки отец? Подплыв к окну, он оперся на кованую серебряную ветку решетки ладонями, положил на них подбородок. За окном колыхался в медленных струях воды сад: дно, покрытое мягкой зеленью, пурпурные и золотистые стебли-листья редких растений, ярко-алые, синие и жемчужно-белые цветы, распускающиеся среди крупных камней. Среди растений метались стайки серебристых рыбок-валарий, колыхались полупрозрачные медузы с длинными щупальцами и розово-голубыми брюшками. Алестар длинно вздохнул, глядя на их размеренные движения, но покой, всегда охватывающий его в отцовском кабинете, сегодня не спешил. Напротив, по коже бежал неприятный озноб, а во рту пересохло. Жабры тоже покалывало, будто вода была грязной, чего, конечно, здесь оказаться просто не могло. Алестар потер ладонью щеки, чувствуя, как они горят. Заболел, что ли? Может, подцепил какую дрянь от двуногой, чтоб ее светило сожгло? – …и завтра же, Руаль, – послышался голос отца с порога. – Не тяни. – Отец! Обернувшись, Алестар склонился в почтительном поклоне. Выпрямился, откинув за спину мешающие волосы. – Мальчик мой, – отец протянул руки ему навстречу, положил на плечи широкие ладони. Алестар со смутной тревогой отметил, что отцовские руки, всегда такие теплые, кажутся куда холоднее обычного. Надо будет после разговора к целителям зайти, что ли… – И с чем же не должен тянуть советник Руаль? – поинтересовался он, видя, как лоб отца еще не разгладился от задумчивых морщин. – Хорошо, что ты зашел, Аль, – кивнул отец, увлекая его вглубь кабинета, к столу. – Удачно поохотился? Удачно ли? В памяти вспыхнули бешеные черные глаза и тоска в них пополам с отвращением. И горячая нежная кожа, и сладкие мгновения собственной силы и власти над упрямо-закаменевшим телом… – Удачно, отец, – усмехнулся Алестар. – Вполне. Ты хотел со мной поговорить? – Посмотри на это, сынок. Сегодня привезли. В руки Алестара легла легкая костяная миниатюра по размеру как раз на пару ладоней. С выбеленной кости лукаво и чуть смущенно смотрела совсем юная девушка. Пышные золотистые волосы, светло-карие глаза, отливающие янтарем, чуть заостренный подбородок и изящно вылепленные скулы… Красавица… Алестар почувствовал, как его накрывает тяжелая тихая злость. Началось. Опять… – И кто это? – поинтересовался он сдержанно, возвращая миниатюру внимательно наблюдающему за ним отцу. В висках застучали звонкие молоточки, и до дрожи захотелось чего-то сочного: сырой, еще кровоточащей рыбы без всяких приправ и ухищрений или толстых, напитанных влагой водорослей… – Маритэль, младшая принцесса тир-на-Карианд. – Что ж, – растянул губы в невеселой усмешке Алестар. – Хорошенькая, я оценил. Дальше что? – Алестар… – голос отца был мягким, сочувствующим, и от этой мягкости было еще хуже. – Алестар, я горюю вместе с тобой. Но ты же понимаешь… – О да, – снова усмехнулся Алестар, чувствуя, как к горлу подкатывает привычный горький комок. – Я все понимаю и слышал сотню раз. Она была просто подданной, у нас все было несерьезно, мой долг – заключить брак, нельзя горевать всю жизнь… А мне нет до этого дела, отец! Что, нельзя подождать? Луна не сменилась, как Кассия… Почему нельзя просто подождать? – Алестар, никто тебя не торопит, – как сквозь немыслимую толщу воды доносился голос отца. – Мы лишь начнем переговоры. Но ты должен видеть, с кем тебя свяжет запечатление, разве нет? – А какая разница? Да будь она страшна, как мурена, что с того? – зло бросил Алестар. – На то и запечатление. – Это не так, сын, – мягко возразил отцовский голос поверх макушки опустившего голову Алестара. – Запечатление обеспечит вам взаимное желание на ложе, близость тел… А близость души двое должны выстраивать сами. Принцесса Маритэль прибудет к нам через пару лун, она будет жить во дворце. Перед заключением договора вы познакомитесь, узнаете друг друга получше. Хоть она и младшая, и рождена от наложницы, а не от законной супруги, но король тир-на-Карианд озабочен ее судьбой. – Великолепно! – процедил Алестар, зло вскидывая голову. – А что, получше никого не нашлось? От законного брака? – Не нашлось, – неожиданно сухо ответил король. – И поверь, на то есть свои причины. Или ты думаешь, что я желаю тебе зла, выбрав неподходящую пару? Положив миниатюру на стол, он взмахнул хвостом, отплывая к окну, замер там, совсем как Алестар немного раньше. – Прости, отец, – тихо извинился Алестар, тоже подплывая ближе. Обнял сзади могучие плечи, чувствуя их напряжение, уткнулся лицом в перехваченную золотым кольцом струю каштановых волос, так непохожих на его собственные. – Мне жаль, я не хотел тебя обидеть… – Аль, мальчик мой… Рука повернувшегося отца обхватила Алестара за плечи, прижала к груди. – Неужели ты думаешь, я не понимаю? Кассия – дочь Руаля, а он мне не только советник, но и друг. Или ему сейчас легче? Мы все скорбим, сынок… Ладони ласково гладили ему плечи и спину, и Алестару хотелось стоять так долго-долго, не отрываясь, чувствуя себя снова маленьким, защищенным от всех бед на свете… С усилием он отстранился, посмотрел в глаза отцу, ловя в них искреннюю боль. – Я заключу союз, с кем ты скажешь. Мне… все равно. Пусть кариандка приплывает, я обещаю вести себя пристойно и не выказывать неприязни. Ты ведь об этом беспокоишься? – Алестар, я знаю, что ты помнишь о долге. И разве твоя невеста некрасива? Она прекрасно воспитана и гордится оказанной честью. Маритэль будет хорошей супругой, поверь мне. – Мне все равно, – повторил Алестар, чувствуя, как по коже снова пробегает омерзительный озноб. – Пусть будет Маритэль. – Тогда завтра же Руаль отправит письмо в Карианд, и начнем обсуждать условия. Богатого приданого ждать не приходится, но это не страшно. Дом Акаланте за чужими богатствами не гонится, своих хватает. Вернувшись к столу, отец бережно поставил портрет кариандки на подставку. Алестар глянул издали на милую улыбку девчонки, светлые, как у большинства кариандцев, волосы. – Пусть пару наложниц пришлют, – не удержался Алестар от укола. – А то их принцесса выглядит хрупкой, как лепесток перламутра. Такую и в постель брать страшновато – еще сломается. – Алестар… – нахмурился отец. – Да шучу я, шучу… Можно подумать, запечатление мне позволит плавать по наложницам, как раньше. Хотя брак еще не скоро… – Вот пока не скоро – гуляй вволю, – усмехнулся отец с лукавинкой. – Кто ж тебе откажет? – Ты, – буркнул Алестар, теребя в руках кончик ремня. – Все эти сладкие мордашки надоели… Позволь мне завести двуногую наложницу. Хоть одну! – Нет! Алестар с удивлением глянул на гневно раздувающего ноздри отца. Что-то творилось со зрением: перед глазами все плыло, будто он оказался в мутной воде, глаза щипало и жгло. – Никаких двуногих! Ты помнишь мой приказ? И наверх без дозволения не выплывай. – Да помню я, – привычно огрызнулся Алестар, не без злорадства подумав, что уж сегодня он сам наверх не плавал – а значит, клятва не нарушена. Предположить же, что кто-то из двуногих спустится сверху, чего не случалось уже лет триста, отец в свое время не догадался. – Ты бы хоть объяснил почему?! – Моего слова тебе недостаточно? – холодно спросил отец. – Я твой сын. Поэтому – недостаточно. Алестар упрямо выдержал гневный взгляд, но тут же король обреченно махнул рукой. – Хорошо. Я расскажу, пока не случилось большей беды. Давно следовало, конечно. Заодно поймешь, почему у нас не слишком богатый выбор супруг для тебя. Сюда… Подплыв к единственной небольшой фреске в углу кабинета, он жестом подозвал Алестара. – Смотри. Что ты видишь? На фреске рыжеволосая синеглазая девушка, похожая на самого Алестара, как сестра-близнец, взлетала на гребне волны, протягивая руки к яростно горящему светилу. Вдалеке виднелся силуэт корабля… – Историю своего рода, – покорно откликнулся Алестар. – Триста лет назад принцесса Ираэль встретила того, кого посчитала своей парой – двуногого королевского рода. Запечатлела его как супруга, а потом была им предана и погибла. – О да… – протянул отец каким-то незнакомым голосом, не отрывая глаз от фрески. – Так все и было. Эту историю знают все. Мы отомстили за смерть Ираэли, союз с двуногими был навсегда расторгнут, но посмотри… У твоей матери были дивные золотые волосы и карие глаза, я темноволос и темноглаз, а ты, наше единственное дитя… Неужели не видишь? Алестар молча пожал плечами, чувствуя, как все сильнее звенит в ушах, а внутри расплывается жар, будто он снова полакомился ядовитой рыбой, как в детстве. – Вы похожи, как две капли воды, – тихо сказал отец. – Те же волосы, глаза, лицо… Будто она сама вернулась к нам, несчастная девочка, воплотившись в мужском теле. Она была прямой наследницей, Алестар. Не боковой ветвью, срубленной клинком двуногого, а будущей королевой и единственным ребенком в семье. Не было никакого младшего принца Клениаса, от которого якобы продолжился род. Тогда, перед смертью, она оставила дитя, которое стало игрушкой двуногих. Сына Ираэли, наследника Акаланте, держали, как забаву, в бочке с водой… До тех пор, пока море не пришло в Аусдранг. И когда оно схлынуло, в развалинах королевского дворца трупа маленького иреназе не нашли – да и некому было искать. А во дворце появился принц Клениас, наследник, из-за слабости здоровья росший в храме Троих. Он и вправду был поначалу слаб здоровьем, бедный мальчик, но вырос и стал Клениасом Отважным. В наших жилах, в крови дома Акаланте, течет и кровь двуногих, Алестар. Человеческая кровь принца Аусдранга, убийцы и предателя. – Невозможно, – прошептал Алестар, глядя на счастливую улыбку давно мертвой принцессы. – Нет, отец… Кровь… этих тварей? – Да. Их кровь. Теперь ты понимаешь, почему я запрещал тебе двуногих наложниц? Ни с кем из нашего рода, живущего в королевстве, у тебя не может случиться запечатления. Только с чужой. И ты прекрасно об этом знаешь, так что не ляжешь ни с кем, кроме тех, кто с тобой одной крови – крови Акаланте. Тут я спокоен. Но двуногие… – Запечатление с двуногой? – в ужасе прошептал Алестар. – Как? – Так же, как оно случилось триста лет назад у Ираэли. А в ней и двуногой крови не было – просто злая судьба… Одна возможность из бесчисленных. Все равно что поймать каплю, растворенную в целом море, на язык. Тебе же – случись такое – запечатления избежать куда труднее. Потому во дворце нет двуногих наложниц, Алестар. И вообще нет двуногих девушек во всем королевстве. – Нет… – прошептал Алестар, чувствуя, как жар охватывает тело. – Я бы никогда… отец! – Надеюсь, – доносился голос отца откуда-то издалека. – Но наши маги рассчитали, что с чистокровной иреназе у тебя запечатления не выйдет. Кровь зовет кровь, чтобы все элементы сошлись верно, в твоей паре тоже должна быть хоть частичка крови двуногих. А это, сам понимаешь… – Понимаю, – попытался улыбнуться Алестар, чтоб не вызвать подозрений. – В королевских домах кровь двуногих штука редкая. – Именно. А принцесса Маритэль на одну шестнадцатую человек. Немного, но нам хватит… Алестар? Алестар! Ты себя плохо чувствуешь? – Нет, ничего, – снова старательно улыбнулся Алестар. – Не каждый день узнаешь о таком… Я поплыву, отец? У него еще хватило сил дождаться кивка, отвернуться от обеспокоенного взгляда, изо всех сил притворяясь просто расстроенным. Вода вокруг струилась не привычной прохладой и теплом, а невыносимым жаром. Жар, озноб, снова жар… Алестар плыл по коридору, и иреназе на фресках шевелились, гневно потрясая трезубцами, обеспокоенно склоняясь друг к другу, провожая его то возмущенными, то сочувствующими взглядами. Запечатление! Какой же он дурак! Не распознать, не понять… Хотя откуда ему узнать то, что он никогда не испытывал? Запечатление с парой бывает раз в жизни. И он… Неужели… Алестара затошнило, стоило вспомнить, с каким наслаждением он вбивался в тело двуногой, а потом смотрел в глаза, наполненные бешеной яростью. Бешеной и совершенно беспомощной. О да, это было самым восхитительным: знать, что ничего эта красивая сладкая тварь с ним сделать не посмеет, даже руку не поднимет. И как она двигалась под Алестаром, отрабатывая перстень своего хозяина… Дура! Территория у Столба независима. Если где-то и мог показаться двуногий в море безопасно, то разве что там, в месте, где издавна встречались глашатаи и гонцы. Но откуда ей было это знать, она поверила Алестару, покорно легла на песок. И потом… ах, как все было хорошо и правильно! Унизить, растоптать ее гордость, ударить побольнее… Алестар был в своем праве! Они погубили его прабабку, мучили ее, издевались… И Кассия! Яд, заставивший салту Кассии растерзать свою хозяйку, был изготовлен наверху – только это и удалось выяснить страже и магам. Коридор вокруг вихлялся из стороны в сторону. Плыли струи разноцветной воды, жгущие кожу, как лучи светила, к которому он поднимался давным-давно, еще маленьким. Стиснув зубы, Алестар плыл, не обращая внимания на попадавшихся изредка слуг, смотрящих на него с удивлением и беспокойством. Ему нужно было в совершенно определенное место. Если и там не помогут… Не может ведь это быть правдой! Не мог он запечатлеться с проклятой двуногой! В покоях Санлии, куда он едва не вынес дверь, вломившись изо всех сил, было, как всегда, тихо и совершенно безлюдно. Санлия, низавшая жемчуг в длинные нити, подняла голову от рукоделья, откинула назад упавшую на лицо черную завесу распущенных волос, улыбнулась Алестару. И тут же всплеснула хвостом, торопливо подплывая ближе. Приняла его, бессильно опустившегося на пол, в объятия, тревожно заглянула в лицо. – Мой повелитель, вам плохо? Целителей? – Нет, – прошептал Алестар, чувствуя, как прохладные руки любимой наложницы словно растворяют жар, охвативщий тело. – Санлия, ответь мне. Не спрашивай ничего, слышишь? Просто ответь. Запечатление можно отменить? Исправить как-то… – Нет, мой повелитель, – спокойно отозвалась Санлия, кладя восхитительно холодную руку ему на лоб. – Раз уж случилось, пути назад нет. – А если убить ту, с которой… – Даже если вы ее переживете, запечатлеть кого-то другого уже невозможно. – Санлия обеспокоенно глядела на него, всматриваясь во что-то, невидимое Алестару. – Мой повелитель, вы… – Молчи, – сквозь зубы проговорил Алестар. – Нет… еще… Почему… почему так… плохо… Тело горит. Не смей звать целителей! Почему так плохо… – Повелитель, вы запечатлены, – прошептала Санлия, и даже зелень ее глаз, всегда безмятежно-спокойных, потемнела от ужаса, как небо перед штормом. – Кто она? Вам немедленно нужно к ней. Нельзя разрывать связь после запечатления. Или вы оба можете умереть. – Это… вряд ли, – рассмеялся Алестар, чувствуя, как смех переходит во всхлип. – То есть я – да. А вот она… не думаю. Двуногие… не умирают… от этого. Уже погружаясь в раскаленную темную бездну, он успел подумать, что эта бездна на что-то похожа. Точно – это же глаза той двуногой…Глава 4 Честь и слово Аусдрангов
– Нет, Джи, не надо… – Торвальд мягко отстранился от ее объятий, шагнул назад, к столу. Присел на него, ероша влажные после купальни волосы. Чтобы Торвальд лег в постель, не смыв дневную пыль и пот – это нужно еще раз уволочь королевский перстень вместе с короной, – усмехнувшись, подумала Джиад. – Почему? – непонимающе спросила она вслух. – Что не так, мой принц? – Я устал, Джи, – смущенно улыбнулся Торвальд, поправляя щипцами догорающую свечу в тяжелом бронзовом подсвечнике рядом с собой. – Весь день метался, как демон чернокнижника… Он и вправду выглядел бледным и измученным, так что Джиад почувствовала укол совести. Ее принц… нет, ее король вторую неделю на ногах днем и ночью. Договаривается с лордами Королевского Совета, выслушивает петиции купеческих и мастеровых гильдий, разбирает храмовые жалобы и тяжбы простых подданных. Все словно рехнулись, взваливая на юного короля хлопоты, накопившиеся за год безвластия, а ему ни словом, ни взглядом нельзя выказать слабость. Сожрут ведь стервятники! – Прости, – тихо попросила она, глядя в любимые пасмурно-серые глаза. – Я такая глупая. Ну конечно, тебе не до этого. Ложись в постель, счастье мое, я тебе плечи разомну. – Ты и сама устала, Джи… Торвальд стянул через голову рубашку из тонкого полотна, едва распустив шнуровку на горловине, лег на постель, откинув одеяло. Джиад присела рядом, поискала глазами знакомую бутылочку. – На столе, – подсказал Торвальд, закладывая руки под подбородок. И правда, снадобье, что она сама настаивала на травах, обнаружилось на столешнице, прикрытое кучей свитков тонкого пергамента. Вернувшись, Джиад присела на высокий край кровати, налила душистое масло в ладонь, чтобы согреть. Торвальд, расслабившись, ждал, и Джиад залюбовалась по-юношески нежной кожей и стройным телом, еще не набравшим истинную мужскую мощь, но уже обещавшим это, как гибкий поначалу дубок обещает вырасти в величественное дерево. Тугие мышцы постепенно поддавались умелому растиранию, но Джиад дождалась, когда дыхание Торвальда станет совсем ровным и медленным, лишь тогда заговорив о том, что мучило ее с самого утра. – Знаешь, твой кастелян сказал, что для меня готовят новые покои. В крыле для стражи, как у всех телохранителей. А в моей нынешней комнате будет твоя гардеробная. – И что? – слегка удивленно отозвался Торвальд. – Ему виднее, где хранить все эти королевские тряпки, раз уж их стало больше. Джи, ты все равно половину ночей проводишь у меня, какая тебе разница, где отсыпаться вторую половину? А про нас и так болтают много лишнего. Он был прав, разумеется. То, что сходило с рук одному из наследников, королю непозволительно. Прошли те времена, когда они валялись в одной постели до утра, целуясь и обнимаясь, лаская друг друга вволю… Джиад вздохнула. А ведь и правда, с самого дня коронации они ни разу не делили постель, обходясь торопливыми поцелуями украдкой. Значит, все? Похоже, последние слова она прошептала вслух, иначе с чего бы Торвальд, уже разомлевший под ее старательными руками, напрягся и переспросил удивленно: – Что все? – Между нами, – спокойно уточнила Джиад, хотя внутри все скручивалось от обиды. – Все закончилось, мой король? – С ума сошла! Рывком перевернувшись, Торвальд сел на постели, положил руки на плечи Джиад, заглядывая ей в лицо. Зачастил возмущенно, смешно поднимая брови и выглядя от этого совсем юным и непредставимо милым. – Ты что, Джи! После всего, что ты сделала? Ты думаешь, я могу это забыть? Подожди немного! Просто подожди, ладно? Все уляжется, за мной перестанут следить, и будет по-прежнему. Я дам тебе титул баронессы, и никто слова сказать не посмеет. Джиад, я никогда не забуду твоей помощи! Обещаю, будет и титул, и земли… – Не нужно, – утыкаясь лицом в плечо Торвальда и целуя светлую кожу, попросила Джиад. – Не надо титула, мой король. И всего остального тоже. Я просто хочу быть рядом. Вашим телохранителем, служанкой, кем захотите. Обещайте мне это – и других наград не нужно. – Обещаю, – твердо сказал Торвальд, на несколько долгих сладких мгновений задерживая ее в объятиях и снова со вздохом отстраняясь. – Слово чести Аусдрангов. Ты всегда будешь со мной, любовь моя. Ну все, успокоилась? Ясно улыбнувшись, он упал на постель, заложив руки за голову, провел кончиком языка по нижней губе, отлично зная, как это действует, и прошептал: – А знаешь, я передумал. Иди сюда. – Точно? – переспросила Джиад, не веря своему счастью. – Ты же устал… – Ничего, отдохну, – фыркнул Торвальд, стаскивая узкие штаны с нескрываемым облегчением. – Вот завтра пошлю всех с делами подальше и отдохну… Иди сюда, говорю. Это королевский приказ как-никак! – Слушаюсь и повинуюсь, – усмехнулась Джиад, кладя ладони на колени короля, где застряли штанины. – Позвольте помочь вашему величеству… Стянув узорчатый темный атлас, она отправила штаны вслед за рубашкой на кресло у кровати, потом нежно провела ладонями снизу, от самых щиколоток, вверх – к стройным бедрам, белеющим в полутьме. Наклонившись, поцеловала гладкий теплый живот. – Хочу тебя, – прошептал Торвальд, подаваясь навстречу. – Давай, Джи. Я так соскучился… Приласкай, как ты умеешь. – Это тоже приказ? – поддразнила его Джиад, ловя губами его мужскую гордость. – Не могу не повиноваться… – О да, – выдохнул Торвальд, вцепляясь пальцами в простыню и раздвигая колени шире. – Давай… Еще! Джи-и-и… Это стоило всего, с горячей томной нежностью поняла Джиад, слушая сбивчивое дыхание и негромкие прерывистые стоны. Прыжка в море, боли, стыда… Уронив на ее плечи тяжелые раскаленные ладони, Торвальд требовательно подавался навстречу, бессвязно шептал что-то, а когда Джиад оторвалась, тяжело дыша, глянул умоляюще и пьяно. – Нет, ваше величество, – улыбнулась Джиад, одним гибким движением оказавшись на ложе рядом с распростертым телом короля. – Так быстро вы от меня не отделаетесь. Улыбнувшись в ответ, Торвальд раскрыл объятья навстречу, сказал негромко: – Моя Джиад. Королева моего сердца… Мгновенно вспыхнув смущением, Джиад целовала самые сладкие губы на свете, совсем забыв, что у нее самой на губах все еще вкус мужской плоти Торвальда, покрывала торопливыми жадными поцелуями шею и ключицы, округлость плеч и ложбинку на груди. Нежила ртом и пальцами розовые соски, обводя языком сливочно-кремовый ореол вокруг них. Потом, не переставая ласкать, прошептала: – Скажи это еще раз… – Про королеву? – хрипло спросил Торвальд, притягивая ее к себе, помогая сесть сверху. – Про сердце! – выдохнула Джиад, опускаясь на его бедра одним долгим медленным толчком и вскрикивая от переполняющего все ее существо шального счастья. Уперевшись ладонями в грудь Торвальда, склонившись над ним, она скользила вверх и вниз, отдаваясь как всегда щедро и беззастенчиво, откровенно наслаждаясь горячей жесткостью мужских ладоней на своих бедрах, каждым прикосновением и толчком внутри. И заслуженное блаженство сплело и скрутило их вместе, превратив в единое целое, один трепещущий и содрогающийся комок сладких горячих судорог. – Как хорошо… – со стоном выдохнул Торвальд, откидываясь на подушки. – Джи-и-и… – Да, – прошептала Джиад. – Да… Люблю. Мой… Торвальд… Никогда бы она не проявила непочтительность на людях, да и наедине лишнего себе не позволяла, но сейчас, мокрая от пота и бесстыдно обнаженная, она млела в объятиях не короля Аусдранга, а просто Торвальда. Ее любимого… – Ты чудесна, – отозвался Торвальд, блаженно прикрывая глаза. – Как же жаль. Нас никогда не поймут… – Неважно, – искренне сказала Джиад. – Лишь бы ты… Она не договорила, устыдившись вдруг, что и так слишком часто ноет. Торвальд уже обещал – чего же еще? Обвила руками податливое горячее тело, поцеловала висок, убрав с него влажные светлые прядки. – Я сейчас уйду, – сказала негромко, словно извиняясь. – Никто не увидит. – Угу… Торвальд лежал рядом, расслабленный, притихший, восхитительно пахнущий страстью и ею, Джиад. Потом чуть повернулся, привстал на локте. – Джи… – М-м-м? – откликнулась Джиад. – Ты сделаешь для меня кое-что? Есть одно поручение, я его больше никому не могу доверить, а дело срочное… В голосе Торвальда звенели вина и смущение: гнать возлюбленную, пусть и воина, среди ночи по делу ему явно было стыдно. Джиад улыбнулась. Ну да, она, конечно, разомлела, как кошка на печи, после такого, но… – Настолько срочное? – уточнила она, вздыхая немножко напоказ. – Очень, – виновато отозвался Торвальд. – Я и собирался тебя послать, да вот… Не утерпел. Повернувшись к нему, Джиад протянула руку, погладила по щеке. – Говори, – сказала просто. – Я все сделаю. – Ты чудо, Джи! – выдохнул Торвальд с таким восхищением, что Джиад невольно улыбнулась. – Там на столе пакет. Его надо отвезти в таверну «Три золотые рыбки» и спросить господина Карраса. Только так, чтоб никто не видел. В пакете договор, очень важный! – Политика… – протянула Джиад, поднимаясь и торопливо натягивая штаны и рубаху, хотя тело так и молило если уж не остаться в постели Торвальда, то хотя бы добраться до собственной и отоспаться вволю. – Что ж, быстрее сделаю, быстрее получу награду, так? Мой король… Наклонившись, она шутливо чмокнула Торвальда в кончик чуть курносого носа и, не оглядываясь, вышла, застегивая пояс с клинками. Дворец давно притих, лишь стража на выходе сдвинула алебарды, но, узнав королевскую телохранительницу, разомкнула скрещенные древки и поспешно отдала честь. Два здоровяка, замерших у высокой двери, окованной металлом, были знакомы Джиад, и она забеспокоилась, не распространяется ли приказ Торвальда «чтоб никто не видел» и на них. Но тут уж ничего не поделаешь, охрана во дворце бдит на совесть. И мало ли какие дела могут быть у госпожи мастера меча в городе? Свидание, может! От последней мысли Джиад даже улыбнулась. Разве может кто-то сравниться с Торвальдом? Глупо было ей, безродному подкидышу, воспитаннице храма, влюбляться в северного принца, которому храм продал ее клинок, но так уж вышло. С первого взгляда в юное чистое лицо наследника северного короля, приехавшего с договором в Арубу, Джиад поняла, что служить ему почтет за счастье. Да, глупо и самонадеянно. Но Торвальд ответил на ее любовь – и это стало вторым величайшим чудом и счастьем в жизни Джиад. Первым было – что она попала в храм Малкависа. Свернув с главной дороги к дворцу, она прошла парком, свернула на задний двор. Здесь не спали. Светились желтым окна пекарен, где вымешивали тесто для булочек и хлеба к завтраку придворных, чтоб утром подать горячими. Теплилась красными отблесками кузнечная печь, дремлющая, но не потухшая: мастер держал ее всегда готовой на случай какого-то срочного ремонта, но звенеть ночью молотом ему, конечно, никто бы не позволил. Бросал на землю желтый круг света фонарь у дверей конюшни – туда-то и свернула Джиад, сняв фонарь с крюка, чтоб освещать себе путь. Прошла к деннику своего жеребца, сняла со стены сбрую. Не будить же конюхов из-за такой мелочи. В ворохе сена в углу что-то зашевелилось, и из травы показалась заспанная конопатая мордашка, расплываясь в отчаянном зевке. – Го-о-оспож-а-а-а… – Спи, – негромко сказала Джиад, узнав своего знакомца. – Я сама заседлаю. – Ага… – согласился мальчишка, снова сладко зевая. – Я тады еще… посплю… – Что ж ты здесь ночуешь? – спросила Джиад, седлая коня. – Сено же колется. – Зато не дерется никто, – рассудительно ответил конюшонок. – А то господин главный конюх злится, если лошади без присмотра… Вот если бы попону давали – то и ладно… – Ну-ну… – отозвалась Джиад, выводя коня из просторного денника. – Спи уж, а я завтра с конюхом потолкую. Не слушая сонно бормочущего что-то паренька, уползающего опять в теплое сено, она вывела недовольно похрапывающего жеребца во двор. Подумала с сочувствием, что жизнь везде одинакова: старшие гоняют младших, заставляя делать свою работу. Наверняка ведь старший конюх отправил в конюшню кого-то из взрослых, но крайним оказался конопатый рыжик. Надо будет с конюхом потолковать, но так, чтоб мальчишке не досталось. Он молодец: вон как блестит вычищенная шерсть. Подковы звонко цокали сначала по двору, затем по дорожке к калитке, где Джиад снова отсалютовали стражи, а уж потом и по мостовой сонного города, освещаемого только половинкой маслянисто-желтой луны. Воздух дышал ночной свежестью, и город тонул в чернильно-темных тенях, только кое-где светились редкие окна, да и то прикрытые ставнями. А вот в таверне «Три золотые рыбки», удачно пристроившейся почти у самого пирса, народ еще не спал и даже не собирался. У Джиад на гулянки в тавернах не было ни времени, ни желания, но от караульных она слышала, что пиво в «Селедках», как прозвали таверну завсегдатаи, свежее, вино разводят по совести, а закуска стоит не дороже, чем может себе позволить честный моряк или солдат. Потому и хозяин процветает. Глядя на уютно золотящиеся окна таверны и вдыхая вкусные запахи жареного мяса и рыбы из полуприкрытой двери, в это легко верилось. Ступив на невысокое крыльцо – не иначе чтоб не свалился никто спьяну, – Джиад прошла в зал, насквозь пропитанный особым духом подобных заведений: смесью запахов еды, пива, мужского пота, выделанной кожи и свежей рыбы. Подошла к стойке, за которой хозяин в заляпанном жирными пятнами переднике, но на удивление чистой и добротной одежде выкладывал на блюдо жареные колбаски. Следующая порция уже шипела на чугунной сковороде за его спиной, и Джиад почувствовала, что рот наполняется слюной. Сразу вспомнилось, что ужин она пропустила, меняя караулы вместо заболевшего капитана, а потом и случая зайти на кухню или послать кого-то за едой не представилось, потому что позвал Торвальд… Ладно, это подождет. Надо отдать пакет, а на обратном пути и перекусить можно. – Я ищу Карраса, – сказала она хозяину, облокотившись на стойку так, чтоб видеть таверну и дверь за своей спиной, – просто по привычке. – Есть такой, – отозвался хозяин, глянув равнодушно: в Аусдранге, к счастью, на женщин в мужской одежде и с оружием никто особо не дивился, здесь хватало наемниц. – В задней комнате кого-то дожидается. Прикажете ужин подать? – Потом, – улыбнулась Джиад. – Я ненадолго, а потом в общем зале поужинаю. Или вообще с собой возьму. Хозяин, кивнув, подозвал снующего по залу паренька чуть постарше рыжего конюшонка, буркнул ему про заднюю комнату, куда надо отвести госпожу. Джиад послушно проследовала в дверь сбоку от стойки и дальше, по темному коридору – таверна оказалась неожиданно немаленькой. Ткнув пальцем в нужную дверь, подавальщик испарился раньше, чем Джиад выудила из кармана монетку. Что ж, его дело… За тяжелой незапертой дверью оказалась освещенная парой свечей комната и высокий человек в кожаной куртке, штанах и охотничьих сапогах, стоящий спиной к окну. Больше Джиад, переступая порог, ничего рассмотреть не успела, потому что стоило сделать очередной вдох, как в глазах вспыхнули ослепительные искры, а потом стало темно. Медленно, очень медленно мир вокруг появлялся в темноте, окутавшей Джиад. Сначала – звуки. Скрип весла об уключину, шелест морских волн… Она слушала звуки, наполняющие ночь вокруг, и не понимала, как вышло, что она явно в лодке. Потом вернулась память: поручение Торвальда, таверна, комната… Не подавая виду, что очнулась, Джиад попыталась осознать происходящее. Она лежала на боку со связанными позади руками, ноги тоже были чем-то стянуты в щиколотках, но при этом кто-то позаботился устроить ее с удобствами. Внизу, под ней, было что-то мягкое, глаза не завязаны, а ремни на ногах и руках плотные, но не давят… Клинков, с которыми она не расставалась последние годы, разумеется, не было. Ее мечи! Изнутри плеснула холодная ярость. Кто посмел? И то ли она все же шевельнулась, то ли кто-то внимательно наблюдал, но тут же из темноты раздался мягкий голос: – Очнулись, госпожа мастер меча? Ну же, открывайте глаза… Джиад с усилием разлепила ресницы, невольно морщась от ноющей боли в висках и затылке. Толку от этого оказалось немного. На корме лодки стоял фонарь, но видно было лишь три темные фигуры: двух гребцов впереди и человека рядом. – Голова скоро пройдет, – извиняющимся тоном сказал этот третий. – Порошок черного дурманника – штука неприятная, но все же куда полегче мешочка с песком, например. Пить хотите? Или помочь вам сесть? Если затошнит – говорите, не стесняйтесь. – Что вам нужно? – мрачно проговорила Джиад, снова прикрывая глаза от вспышки боли. – Нам, собственно, ничего, – легко и весело отозвался ее собеседник. – Нужны вы кое-кому другому, а мы просто подрядились вас доставить. Точно воды не хотите? Наемники, значит. И везут ее в лодке… Вот это не понравилось больше всего. В последнее время она не могла и подумать о море иначе как с отвращением, хотя раньше любила и поплавать, и понырять, и просто понежиться на горячем песке в редкие свободные часы. Что ж, вряд ли ей что-то скажут… – Дайте воды, – покорно согласилась она. – Далеко еще плыть? – Не очень, – безразлично сказал человек, снимая с пояса небольшую фляжку. – Давайте-ка я вам сесть помогу. Вот так… Усадив Джиад на скамью рядом с собой, он терпеливо ждал, держа у ее губ флягу, где и правда оказалась чистая вода – странный выбор для наемника. А вот для человека, оглушенного черным дурманником, – то, что надо. Похоже, обращаться с ней и вправду пока собирались хорошо… – Кто вас послал, не скажете? – для очистки совести поинтересовалась Джиад. – И за какие заслуги вы со мной так любезны сейчас, если начали с этой дряни? – Нет нужды говорить, – усмехнулся его собеседник. – Скоро будем на месте. Теперь, когда глаза Джиад привыкли к темноте, она четко различала тонкие черты урожденного алахасца, жителя мест, славящихся как раз наемными фехтовальщиками, лучниками и прочими мастерами боя. Идти в простые солдаты алахасцы считали ниже своего достоинства, зато наемники-одиночки из них получались отличные и в полной мере стоящие своей немалой цены. Именно этого человека Джиад и видела в «Селедках». – Вас, госпожа, велено доставить со всем возможным бережением, – с легкой улыбкой пояснил алахасец. – А дай мы вам в таверне вытащить клинки, бережения бы никак не получилось. Так что вышло как вышло. Привалившись к борту, Джиад вгляделась в ночь. Куда же ее везут? Если это корабль, то почему не видно сигнальных огней на мачте? Порт сейчас почти пуст. Аусдранг давно не торгует с другими странами из-за иреназе, топящих корабли в прибрежных водах. А везти на рыбацкий баркас – какой смысл? Один из гребцов, мерно работающих веслами и ни разу не обернувшихся к Джиад, оставил весло, стукнувшееся об уключину. Его примеру последовал второй. Взяв фонарь с кормы, гребец помахал им в воздухе, и почти сразу ему отозвался всплеск, словно рядом плеснуло весло. Или крупная рыба. Очень крупная… Или совсем не рыба… – Тихо, – мягко проговорил алахасец, удерживая рванувшуюся Джиад за плечи. – Не надо дергаться. Амулет мы на вас давно надели, цепочку снять никак не выйдет. Как под водой дышать – сами знаете, вам вроде не впервой. – Убью, – в бессильном отчаянии прошептала Джиад, понимая, кто заказал ее похитить. – Вернусь и убью. – Ваше святое право, если получится, – согласился алахасец. – Прощайте, госпожа. Потянув изо всех сил вырывающуюся Джиад за плечи, он легко подхватил ее на руки и кинул в непроглядную тьму. Ухнув в воду, Джиад в невольном ужасе забарахталась, отплевываясь и извиваясь, но связанные руки не давали сделать ничего – совсем ничего! А потом ее дернули за ноги, утаскивая в глубину, еще какое-то время она боролась, пытаясь не дышать, но воздух закончился, и уже привычная резкая боль от вливающейся в легкие воды накрыла ее целиком, залила – и отступила куда быстрее, чем раньше. Вода вокруг бурлила, разгоняемая ударами тяжелых мощных хвостов. Джиад ничего не могла разглядеть во мраке, но догадалась, что рядом не только проклятые иреназе, но и их рыбозвери для верховой езды. Уши заложило – ее сразу утянули довольно глубоко, – но это было скорее неудобно, чем больно, да и пленители молчали, не удостаивая ее ни словом. Джиад скорее ощутила, чем увидела, что рядом их двое. Один удобнее перехватил ее за плечи, прижимая к себе, второй, до этого тянувший вниз, отпустил ноги и куда-то делся. Вода все так же била тугими всплесками-волнами, потом Джиад попросту бесцеремонно перекинули, словно вьюк, через спину рыбозверя, а сверху захлестнулся ремень. Она еще успела подумать, что так и не успела отдать пакет, а Торвальд никогда не узнает, что с ней случилось. И что с пакетом что-то было не так, только непонятно что, потому что голова все-таки болит… Потом ее накрыла тошнота, вода показалась горячей, красной и вообще похожей на кровь – и Джиад снова потеряла сознание. Второе пробуждение оказалось еще мучительнее первого. Приходя в себя, Джиад едва удержалась от стона и порадовалась, что так и не успела поесть. Желудок норовил вылезти через горло, внутренности сводило мучительными спазмами, а в голове бил кузнечный молот, безошибочно попадая по больному месту. Упрямо открыв глаза, она вгляделась в колышущуюся муть, не понимая: правда ли вокруг вода или ей это только чудится. Увы, и тяжелое дыхание, и зелено-голубой мир вокруг, сжавшийся до пределов небольшой комнаты, – все говорило, что рассчитывать на сон или бред не приходится. Вода. Кругом была вода… Джиад снова закрыла глаза, мечтая, чтоб их не пришлось открывать вновь. Глупо, конечно… Пусть это подводный мир, надо думать, как отсюда выбираться. А для начала – узнать, кому и зачем она здесьпонадобилась. Ответ напрашивался сам собой, перед глазами, как живое, встало наглое лицо водяного принца. Тир?… как-то там?… Акаланте, что ли… Но зачем ему похищать уже отпущенную добычу? Передумал, что ли? А может, все дело в оскверненной святыне? Вопросы теснились, не давая ни малейшей возможности ответить на них… Потом к губам Джиад прижалось что-то холодное и твердое. Она стиснула губы плотнее, не желая поддаваться хоть в этом, и лишь сейчас заметила, что руки уже не связаны. И ноги не связаны тоже. Мотнув головой, она открыла глаза и увидела перед собой странное лицо: скуластое, с большими светлыми глазами, длинным тонким носом и острым подбородком. Нельзя сказать, чтоб оно было уродливым, но Джиад нутром почувствовала, что существо перед ней не человек. Иреназе, конечно. Не такой смазливый, как их принц, но точно иреназе. – Пить, – растянув тонкие губы, сказал иреназе, показывая ей странную флягу, затянутую какой-то пленкой. – Лекарство. – Обойдусь, – зло отозвалась Джиад. Настаивать иреназе не стал. Пожав плечами совершенно по-человечески, отплыл в сторону и скрылся за дверью, которую Джиад сразу и не заметила. Наверное, поплыл докладывать, что пойманная добыча пришла в себя. Воспользовавшись передышкой, Джиад торопливо огляделась. Комната оказалась почти пуста. Невысокая и странной круглой формы, она была залита сильным ровным светом от круглых шаров размером с детскую голову, что опоясывали стену на уровне груди стоящего человека. Шары на вид казались стеклянными и наполненными чем-то вроде светящегося киселя или порошка. Джиад присмотрелась к тому, что был рядом с кроватью, на которой она лежала. Ну, светильники и светильники. Пожар с ними вряд ли устроишь, чтоб поднять панику и потихоньку улизнуть, значит, нечего и приглядываться. Кровать тоже не походила на привычную. Невысокая круглая площадка, повторяющая форму комнаты, была застелена толстым покрывалом из незнакомого серовато-серебристого материала, похожего на мягкую губку. Под головой обнаружилась подушка – и все. Больше в комнате ничего не было, и рассматривать ее Джиад не дали, потому что дверь открылась – тоже странно, не распахнувшись, а повернувшись вокруг себя самой на оси, – и в комнату вошел-вплыл иреназе. Не тот! Это было первым, что увидела и поняла Джиад. Заплетенные в круглую косу темно-каштановые волосы, лицо куда старше, глаза темно-карие. Одет в набедренную повязку и еще что-то, похожее на длинное полотнище, перекинутое через плечо и ниспадающее складками. Глядя в суровое и мудрое лицо, Джиад, миг назад готовая кинуться на первого же, кто войдет, ощутила неловкость, как девчонка, застигнутая за шалостью. Проклятье! Нет уж… Кто бы это ни был, он враг. Иреназе же молча подплыл поближе, опустился на край постели, свесив и расстелив по полу толстый длинный хвост, серебрящийся чешуей. – Женщина по имени Джиад из Арубы, я, Кариалл, король тир-на-Акаланте, приветствую тебя. Голос у иреназе оказался низким и тяжелым, словно давящий на уши. Не отводя взгляда, подводный правитель смотрел, как Джиад поднимается с постели и низко кланяется. – Можешь сесть обратно, – сказал король, отбрасывая назад толстый жгут волос. – Ты больна, я понимаю и разрешаю тебе сидеть в моем присутствии. – Благодарю за честь, ваше величество, – отозвалась Джиад, с облегчением опускаясь на кровать. – Могу я спросить вас кое о чем? – Спрашивай. – Раз вы знаете мое имя, то знаете и то, что я принадлежу королю Торвальду Аусдрангу. Меня похитили и привезли сюда против воли. Мой господин будет искать меня, и вряд ли ему понравится, что морской народ вмешивается в земные дела и забирает под воду людей. Она ждала чего угодно. Король иреназе мог рассмеяться, заявив, что никто не найдет Джиад под водой, мог разгневаться за дерзость, мог… Неизвестно, что еще он мог! Вместо этого Кариалл взглянул на нее со странным выражением, которое у человека можно было бы назвать сочувствием. – Ты не понимаешь, женщина-воин, – так же мягко и тяжело прозвучало из уст короля. – Твой повелитель прекрасно знает, где ты. Разве не он послал тебя к моим людям? – Что? – выдохнула Джиад. – Король Торвальд Аусдранг заключил со мной договор. Двадцать лет корабли людей смогут плавать по морю беспрепятственно, избегая лишь некоторых запретных областей, куда меньших, чем раньше. За это он отдал мне тебя, Джиад из Арубы. – Я не верю, – тихо сказала Джиад. – Этого не может быть. – В предательство трудно поверить, – без малейшей улыбки, с совершенно каменным лицом произнес король. – Ты прыгнула на морское дно за перстнем, который принес ему трон и корону, он же расплатился с тобой вот так. Да, я знаю, что произошло две недели назад между тобой и моим сыном. Я знаю и то, что случилось в скалах над Проклятой бухтой. У нас хорошие шпионы в человеческих городах. Мы не любим людей и потому присматриваем за ними. Я говорю правду. Мог бы поклясться, но ты еще не знаешь наших клятв и не поверишь мне. Просто подумай. Подумай, Джиад. Кто мог знать, что тем вечером ты будешь в таверне на берегу моря? Только тот, кто послал тебя туда. Или ты думаешь, что твоя жизнь для твоего повелителя дороже, чем двадцать лет морской торговли? Я мог бы приказать попросту выкрасть тебя из дворца, но короли иреназе не воры. За тебя заплачено, женщина-воин, и заплачено по-королевски. – Я не верю, – упрямо повторила Джиад, задыхаясь от непонятной боли в груди. – Он не мог. Вода вокруг струилась зелено-голубым, и дышать в ней было трудно, почти невозможно для той, у кого поперек горла встал тугой горький комок. Джиад вспоминала. Торвальд ни разу не лег с ней после коронации. Только сегодня… Будто прощаясь! Или попросту решив получить удовольствие напоследок. И письмо дал ей Торвальд, велев найти в таверне Карраса, а Каррас оказался алахасским наемником. Торвальд сказал, что ему жаль, – и Джиад услышала в его словах сожаление о том, что придворные не поймут их связи. О, конечно, не поймут! Сейчас ему самое время искать жену, способную укрепить короля на троне, а бывшая любовница рядом – досадная помеха. Зато двадцать лет морской торговли – на весах пользы для королевства это перевесит что угодно. Даже королевское слово. Не на что обижаться. За нее и впрямь заплатили поистине королевскую цену. Двадцать лет мореходства и честь Аусдрангов – вот ее цена.Глава 5 О чем молчат легенды
Темнели в зелено-голубом полумраке воды карие глаза, так не похожие на яркую синеву зрачков его сына. Король иреназе молчал, ожидая, позволяя Джиад понять сказанное, осознать до самого конца. Но поверить в то, что Торвальд предал, было совершенно невозможно. Должно быть какое-то иное объяснение. Кто-то обманул Торвальда, устроил все это с договором, чтоб заставить его послать Джиад в таверну. Это единственное объяснение. Иначе… Джиад глубоко вдохнула, уже не боясь воды, чуть заметно покалывающей нос и дыхательное горло изнутри. Неважно. Это неважно, потому что узнать правду все равно сейчас не получится. И думать пока надо не об этом. Ведь если решить, что Торвальд ее предал, – как жить с этим? – Даже если вы правы, – разомкнула она губы, глядя на иреназе, – если все это так, я не предмет торговли. Я жрица храма Арубы, телохранитель, а не рабыня. Кто бы ни заключал с вами договор, он не имел права распоряжаться мной. – Это так, – тяжело уронил король. – Я признаю, что сделка была бесчестной по отношению к тебе. Но это ничего не изменит, потому что выбора нет ни у тебя, ни у нас. Выслушай, прежде чем судить. Наверху люди многое забыли о нашем народе, а еще больше никогда не знали. Тебе известно, что иреназе выбирают пару однажды и на всю жизнь? – Это известно любому ребенку, слушающему сказки, – буркнула Джиад. – И я слышала, конечно. Про морскую принцессу Ираэль и принца Эравальда Аусдранга… Ответом был долгий взгляд короля, такой холодный и пронизывающий, что Джиад напряглась, не понимая, что сказала не так. А что она сказала что-то очень нехорошее – это было ясно. – Никогда не произноси этих имен здесь, – сказал после томительно долгой паузы король. – Они под запретом. Услышит кто-то другой – навлечешь на себя беду. Ты нужна нам, жрица из Арубы. Нужна живой, но вовсе не обязательно невредимой. Язык, например, может оказаться лишним. – Я поняла, – бесстрастно отозвалась Джиад, садясь на ложе совершенно прямо. – Прошу прощения, ваше величество, если по незнанию оскорбила чем-то. Я запомню. Взгляд короля явно смягчился. Он кивнул, отведя взгляд от Джиад, с которой словно сняли тяжеленный груз. – Хорошо. Ты умна, это удачно. Мы выбираем себе пару один раз, – негромко продолжил король. – Все иреназе в одном городе-государстве – родственники, потому супруга нужно искать в другом городе. Добрачные связи – сколько угодно, но при них не происходит запечатления. – Чего? – переспросила Джиад, полагая, что не расслышала. – Людям оно неизвестно. Это ваша беда или ваше преимущество, уж не знаю, но так судили боги. Если двое из разных городов, достигшие созревания, возлягут друг с другом, они будут связаны на всю жизнь богами. Их тела больше не пожелают никого, кроме законного супруга, а близость с ним всегда будет слаще, чем все, испытанное с другими. Этот союз нельзя расторгнуть, как нельзя разлучить супругов. Если сделать это насильно, оба будут чахнуть в разлуке. – А если кто-то из них умрет? – осторожно спросила Джиад, боясь думать о том, к чему ведет рассказ морского короля. – Тогда второй либо исчахнет от тоски, либо будет оплакивать его до смерти. Запечатление второй раз невозможно. Взгляд короля встретился со взглядом Джиад, и в глазах иреназе промелькнула такая глубокая боль, что Джиад, уже готовая спросить, прикусила язык и опустила голову. – Ты верно поняла, – прозвучал бесстрастный голос иреназе. – Та, что ушла к предкам, оставив новорожденного Алестара и меня, забрала с собой мое сердце. Это было две дюжины лет назад. Я король своего города и народа; у меня, разумеется, есть наложницы, готовые усладить тело ласками, развлечь разум и развеять печаль души беседой, но когда-нибудь, когда мой сын будет готов к правлению, я оставлю ему трон и отправлюсь в ту пещеру, где лежит мое счастье, чтоб уснуть рядом с ней. Две дюжины лет я жду этого с нетерпением, как когда-то ждал свидания с возлюбленной невестой. – Я… сожалею, – тихо отозвалась Джиад, чтоб сказать хоть что-то, и никакая сила на свете сейчас не заставила бы ее произнести, что лучше бы королю не отправляться в ту пещеру как можно дольше. А то город и народ наплачутся от рыжей твари, если он и есть наследник. – Да, ты кажешься способной это понять, – согласился король. – Тогда пойми и другое, Джиад из Арубы. Алестар – мое единственное дитя и наследник, надежда народа Акаланте. В королевских семьях редко бывает по одному ребенку, это слишком большой риск, но так уж вышло. Он вырос во всеобщей любви и полном обожании, ему многое прощалось, и хоть я старался воспитывать его, как подобает, боюсь, мне не во всем это удалось. Король вздохнул совсем по-человечески. Джиад, старательно разглядывая узор из черно-белых плиток под ногами, молчала, не представляя, что можно сказать. – Он не терпит отказа ни в чем, – заговорил вновь король. – Алестар считает, что весь мир принадлежит ему и создан для его удовольствия. Так и есть, потому что в нашем городе любая из девушек посчитала бы за честь, упади взгляд принца на нее, а девы других городов запретны, и этого не изменить. – Я это за честь не считаю, – бросила Джиад, с трудом сдерживая злость, от которой даже щеки загорелись. – Я знаю, что наверху иначе смотрят на многое, – бесстрастно ответил король. – Но знаю также и то, что для своего господина ты была не только клинком и щитом, но и усладой на ложе. – Не ваше дело! – Увы, мое. Уложив тебя на песок ради случайной забавы, Алестар поплатился за свой поступок дороже, чем ожидал. Его тело восприняло тебя, как чужую кровь. Ту, с кем возможно супружеское запечатление. – Этого не может… – Не трать слов даром, – прервал ее король со спокойной властностью. – Это уже случилось. Поверь, меня это печалит больше всех. Алестар сговорен с принцессой соседнего королевства, брак должен быть заключен к осенним холодам. Что я теперь скажу королю Карианда? Что мой сын, наследник и будущий король, связал себя с человеческой девушкой? Над моей семьей, над всем моим народом будет смеяться каждая безмозглая медуза. – Так это я виновата? Джиад вскочила на ноги, уже не думая об этикете, и едва не всплыла вверх от резкого движения, в последний момент зацепившись ногой за край ложа. Злость кипела внутри, требуя выхода, в висках билась кровь, и лицо горело так, что вода показалась холодной. – Прощу прощения, что невольно нарушила ваши планы на брачный союз для принца, – выплюнула она, глядя в лицо королю. – Не знаю, что он вам рассказал, но я становиться его забавой не собиралась. Я даже защищаться не могла, потому что он угрожал отомстить людям побережья! Отличный выбор был… – Это я тоже знаю, – прервал ее король. – Его охрана приставлена мной, они пересказали каждое слово, прозвучавшее там. Успокойся. Сделанного не исправить. Какое возмещение ты хочешь за это? – Единственное возмещение, которое я бы приняла – это извинения самого принца и немедленная свобода, – с горечью произнесла Джиад. – Но догадываюсь, что ни того, ни другого не получу. Эти узы, о которых вы говорили, их можно разорвать? Надежда, что король кивнет и скажет, что именно для этого ее сюда и приволокли, еще теплилась, но двадцать лет морской торговли – слишком высокая цена за то, чтобы немного погостить на морском дне. Джиад понимала это, и все же, когда король медленно покачал головой, ее накрыла холодная волна слепого отчаяния. – Пока – нет, – подтвердил король, меняя положение тела так, чтоб опереться хвостом иначе. – Но все мои ученые жрецы и целители сейчас ищут способ. Не сомневайся, нам этого хочется не меньше. – Да неужели, – вымученно съязвила Джиад, снова опускаясь на постель и борясь с желанием съежиться, обняв руками колени. – Кто же вам поверит… Плотная вода мешала сесть как обычно, но и стоять в ней было тяжелее, чем сидеть, а у нее все больше кружилась голова, и рот наполнился вязкой горькой слюной, которую она пока сглатывала. Еще не хватало стошнить в присутствии морского короля, чтоб его… – Ты думаешь о себе, – сказал король, не сводя с нее взгляда. – Но если что-то случится с Алестаром, это будет общей бедой нашего города. Я уже не способен зачать ребенка, других наследников нет. Что бы ни произошло, какова бы ни была цена, с головы принца не должен упасть ни один волос. Запомни это, Джиад. Потому что платить будешь не только ты. Ваш народ причинил нам достаточно горя в прошлом. Вы ловили нас сетями и били острогами, как рыбу. Вы выставляли нас на потеху в балаганах, держа в тесных вонючих бочках. В ваших сокровищницах полно перчаток, поясов и шкатулок из нашей кожи и чешуи, а ваши маги столетиями пытались приготовить эликсир бессмертия из крови иреназе. Как думаешь, эту кровь отдавали добровольно? Знаешь, что, по вашим поверьям, съесть сердце иреназе помогает вылечиться от любой болезни? В этом нет ни капли правды, но люди надеются и ловят наших детей, из любопытства подплывающих к вашим кораблям. Они не считают нас равными себе существами, и мы научились платить вам тем же. Да, ты невиновна в грехах других. Но ты должна понять. Здесь не любят людей, потому что слишком долго не видели от них добра, зато зла было предостаточно. – Что вы со мной сделаете? – обреченно спросила Джиад, стискивая сплетенные пальцы на колене и продолжая рассматривать плитки, которые так и норовили расплыться перед глазами. – Ничего ужасного. Ты будешь жить в покоях Алестара или там, где он тебе прикажет. Ты будешь принимать его на ложе и не откажешь ни в чем. В пределах разумного, конечно. То, что ты запечатлена с Алестаром, ставит тебя выше всех его наложниц, но ты не законная супруга и никогда ею не будешь. Ты понимаешь это? – И не дайте боги, – зло сказала Джиад. – Лучше сразу убейте. Значит, я теперь его игрушка? – Нет, – спокойно ответил король. – Ты лекарство для больного. Алестара тоже не радует то, что он сотворил. Но близость с тобой ему необходима. Сама все поймешь… Тебе запрещено выходить за пределы дворца без охраны и моего разрешения или приказа Алестара. Если что-то понадобится, говори его слугам, они будут служить и тебе. – В пределах разумного, конечно? – растянула губы в невеселой усмешке Джиад. – Конечно, – бесстрастно подтвердил король. – Если у тебя найдут оружие или что-то, способное причинить вред, будешь наказана. Если ты хоть чем-то повредишь принцу, наказана будешь не только ты. Я найду тех, кто тебе дорог, кем бы они ни были, и они будут умирать на твоих глазах, долго и мучительно. – Долго же искать придется, – огрызнулась Джиад, стыдясь бессильной злости в собственном голосе. – Те, кто служит нам, есть везде, – с той же ледяной бесстрастностью отозвался король. – И в Арубе тоже. Твои учителя в храме и те, кто учился с тобой, заплатят за твою непокорность. Подумай, стоит ли оно того? – Теперь я вижу, у кого принц учился уговаривать, – тихо и бесцветно сказала Джиад, отводя взгляд от тяжелого, пронизывающего взора морского владыки. – Говори, что хочешь. Я понимаю твою боль и стыд. Но у меня нет выбора. Если я останусь без наследника, город будет завоеван другим родом, а море здесь благодатное, и многие захотят переселиться к побережью из глубин. Будет война… Алестар бесценен не потому, что он мой сын. Он будущее всех нас. – Паршивое тогда у вас будущее, ваше величество, – так же тихо отозвалась Джиад. – Что ж, я поняла. А если ваши жрецы не смогут разорвать эту… связь? – Вот тогда и поговорим об этом. Ты узнала о наказании. Не хочешь спросить о награде? – За меня уже заплачено. Поднимающаяся изнутри тошнота крутила внутренности, больше всего Джиад хотелось, чтоб ее оставили в покое. Сейчас хорошо бы прочистить желудок, напиться прохладной чистой воды… Но как здесь пить? И есть? И все остальное тоже непонятно… Хотя о ней наверняка позаботятся, как о ценном имуществе… Бежать! Неизвестно как, но бежать. Наверху они ее второй раз не достанут. В арубских храмах учили не только драться, но и менять внешность, прятаться среди толпы в городе или в лесной и горной глуши. Дома, в храме, ее укроют от кого и от чего угодно, там ее семья, пусть и не по крови, а по духу. Только бы выбраться отсюда, а для этого придется притвориться покорной, но не слишком. Король не глуп, он понимает, что пленница просто так не смирится… – Я заключал договор с твоим прежним господином, не с тобой. Поверь, если все закончится удачно, ты вернешься наверх богатой настолько, что внуки твоих внуков смогут жить безбедно. – Обойдусь, – буркнула Джиад. – В самом деле? – в голосе короля теперь чувствовалась мягкая насмешка и что-то еще, что она не могла понять. – Ты можешь не верить мне, но твой прежний господин тебя уже не ждет. Или ты вернешься к тому, кто тебя продал, как вещь? Я покупал не удовольствие для своего сына, а спасение города. Знай он об этом, мог бы получить куда больше. Торвальд Аусдранг никогда не станет другом и союзником иреназе, потому что предавший однажды предаст снова. Но ты – дело другое. Джиад, не считай меня врагом. Каждый день, проведенный рядом с Алестаром, я возмещу так щедро, что ты и представить не можешь. Не хочешь брать для себя – возьми для храма. Там ведь воспитывают сирот и подкидышей? Разве Аруба не скажет тебе спасибо за новый храм со всем необходимым на годы и годы вперед? – Ваше величество… – Джиад глубоко вдохнула и выдохнула, прежде чем продолжить, чтобы успокоиться и не сказать совсем уж лишнего. – Не судите всех людей одинаково. Я уже поняла, что выбора у меня нет. Буду отбиваться – потащите силой или одурманите чем-то, ведь так? – По тому, как едва уловимо дрогнул взгляд короля, она поняла, что угадала, и продолжила: – Бархатные веревки, как у нас говорят, держат не хуже пеньковых. Но если вам и в самом деле хоть немного стыдно, никогда – слышите? – не предлагайте мне ничего за то, что со мной сделаете. Я не шлюха. Оставьте мне хоть это утешение. Или, клянусь, я верну вашу плату в море, оставив себе ровно столько, чтоб хватило на веревку – удавиться. Она посмотрела в лицо королю – и повелитель моря первым отвел взгляд. Джиад же почувствовала, как рот наполняется чем-то горько-соленым, и, лишь сглотнув, поняла, что это кровь из прикушенной ненароком губы. Странно… Не больно даже. Только голова все сильнее кружится. – Жаль, что вы с Алестаром не встретились иначе, – уронил король, поднимаясь с ложа. Вильнув хвостом, он завис в паре шагов от Джиад, внимательно разглядывая ее, и снова повторил: – Жаль… Что же, пусть будет по-твоему. Тогда прими мою благодарность и извинения. И если тебе что-то понадобится, попроси через слуг о встрече со мной. То ли взметнулась серебряная пыль, закружившись вокруг хвоста уплывающего короля, то ли вода заискрилась в свете странных шаров на стенах, но Джиад, стоило королю скрыться за вращающейся дверью, согнулась пополам. Боль, рвущая ее изнутри, застилала глаза красным. Она едва различила метнувшегося из-за двери уже виденного иреназе, который, быстро и ловко разжав ей рот, сунул туда что-то сочное, мокрое. – Жуйте и глотайте. Мотая головой, Джиад попыталась выплюнуть волокнистую мочалку, но рот ей плотно зажали, а мочалка неожиданно оказалась приятно кислой. Пожевав немного и сглотнув слегка вяжущую жидкость, Джиад поняла, что в голове проясняется, да и боль уходит. – Пейте, госпожа. Возле ее губ снова оказалась та же самая бутылка, затянутая пленкой. Иреназе, поняв, что девушка не знает, что делать, покачал бутылкой, в которой что-то захлюпало, и пояснил: – Лекарство. Порвите языком и пейте. До дна. Приникнув губами к горлышку, Джиад попыталась проткнуть кончиком языка пленку, неожиданно легко поддавшуюся, и жадно приникла к обычной пресной воде с каким-то горьковатым привкусом. Мелькнуло в мыслях, что как раз сейчас ее и могут опоить дурманом, чтоб принцу было удобнее пользовать бесчувственное тело, но… зачем? Алестар – или как его там – не из тех, кому все равно, ему нравится унижать добычу. Вот скорее дурман какой-нибудь подольют. Но вода была такой упоительно вкусной, несмотря на горечь, так блаженно орошала пересохшее от морской соли горло, что Джиад рискнула и допила все до капли. Иреназе одобрительно кивнул, потянул ее за руку. – Куда? – сквозь зубы процедила Джиад, невольно упираясь и подозревая, что к принцу ее оттащат прямо сейчас. – Готовиться, – последовал короткий ответ, но, глянув на ее возмущенное лицо, иреназе пояснил: – Волосы короткие – плохо. Некрасиво. Короткие волосы – рабыня. Вы не рабыня, вы избранная юного повелителя… Иреназе и впрямь с явным огорчением смотрел на короткие, всего до плеч, волосы Джиад. Значит, с короткими волосами у них тут ходят рабы? И, значит, здесь есть люди? Или иреназе тоже бывают рабами? Мысли бестолково путались, но Джиад постаралась запоминать каждую мелочь, пока настырный хвостатый тащил ее по длинному извилистому коридору. Если она решит бежать, пригодится все. Если удастся выбраться из дворца, вдруг рабы здесь обязаны носить ошейники, как в султанате, например? И каждый, встретивший стриженую девушку без ошейника, должен поднять тревогу? Мелочей не бывает… Надо продумать все хорошо, потому что второй возможности ей не предоставят, хоть бы одну найти. А пока придется терпеть. Терпеть, как бы ни было мерзко и гадостно. Не убьет же ее хвостатый принц, этого ему, как поняла Джиад, нельзя – самому хуже станет. А вот покуражится вволю… Надо терпеть. Об этом пришлось напоминать себе уже скоро, когда провожатый вывел Джиад в большой круглый зал с разноцветными стенами, посреди которого было несколько выложенных мрамором углублений с входящими и выходящими из них желобами. Ступив в указанное место, Джиад почувствовала, что вода в этой странной морской ванне намного теплее, а пара девушек-иреназе, ожидавших рядом с невысоким столом, тут же взялись за нее так радостно, как дети хватают долгожданную игрушку. Стянув и отбросив в сторону одежду Джиад, ее тело тщательно терли и мыли, хотя что там было мыть после стольких часов в воде; ее волосы, огорченно цокая языками, смазывали какой-то зеленой дрянью, потом тщательно промывали, перебирая едва ли не по волоску, мазали другой дрянью, уже розовой, снова мыли, и Джиад всерьез начала опасаться, что к концу процедуры станет такой же длинноволосой, как хвостатые девицы морского народа, суетящиеся вокруг. Даже пощупала как бы невзначай, но ничего вроде бы не изменилось. Потом ей подпиливали ногти на руках и ногах, предварительно намазав все тело чем-то коричневым и даже в воде липким, а когда через некоторое время смыли, оказалось, что вместе с коричневой мазью, унесенной слабым, но заметным течением, с тела Джиад исчезли все до единого волоски. Смотреть на свой безволосый, голый, как у младенца, низ живота, было странно и унизительно, но и это оказался еще не конец. Деловито ощупывая, поворачивая, как куклу, девицы растерли ее тело каким-то зельем, от которого кожа приятно загорелась, потом одна принялась умело разминать ей плечи и шею, а вторая полезла в рот с какой-то щеточкой. Джиад, понимая, что спорить с прислугой глупо, позволила вычистить себе зубы, как предназначенной на продажу лошади. В самом деле, это-то зачем? Сомнительно, чтоб принц кинулся ее целовать. Он людей зовет не иначе как двуногими и явно ими брезгует… Сплюнув пену в уносящую все струю воды, Джиад, почти расслабившаяся под гибкими и неимоверно сильными пальцами, мнущими спину, не сразу поняла, что другие пальцы настойчиво лезут ей между ног. Дернулась, но тут успокаивающе защебетали в два голоса, явно посмеиваясь над дикаркой с суши, и пришлось вспоминать, что она собиралась играть в покорность, пока гибкая девчонка-служанка убирала с ее потайных мест остатки волосков и умащивала какой-то прохладной мазью, нимало не стесняясь такого похабства. Больно не было, только тошнота вновь вернулась, стоило представить то, к чему ее явно готовили. Проклятье, ухаживают, как за королевской фавориткой. А она не шлюха, демоны побери всех иреназе, и ублажать надменную мразь… Хуже смерти? – задала она себе честно вопрос, отбрасывая руку хвостатой прислужницы, вознамерившейся нацепить на нее дюжину – не меньше – широких сверкающих браслетов. Если они золотые, то с такими украшениями и кандалов не надо, а браслеты, судя по тому, как держала их иреназе, были из чистейшего золота, усыпанного россыпью разноцветных камней. Джиад вспомнила королевский двор Аусдранга и украшения высшей знати. Там за такой браслет вполне можно было заполучить в постель какую-нибудь герцогиню. А если за весь набор… Ее передернуло. Нет уж, умирать она пока не собирается. Ей нужно вернуться и спросить Торвальда обо всем. Это стоит того, чтобы потерпеть. – Нет, я сказала! – рявкнула она на служанок, удивленно воззрившихся в ответ. – Никаких побрякушек. Пока не прикажут, сама не надену! Пожав плечами и переглянувшись, те оставили в покое шкатулку размером с матросский сундучок, за содержимое которой казначей Торвальда продал бы душу демонам. Откинутая крышка открывала взгляду сияющую россыпь ожерелий, колец, браслетов и еще чего-то, что Джиад бы даже не определила, куда и как надеть. Похоже, о богатствах морского дна легенды не врали. Еще бы. Это сколько кораблей утонуло за века и века… И еще неизвестно, какие из них утонули по воле богов от шторма, а какие были пущены ко дну самими иреназе, зло подумала Джиад. Все эти побрякушки, ручаться можно, сняты с утопленников, отмыты от гниющего мяса или подобраны среди выбеленных рыбами и крабами костей. Хвостатые тем временем вместо прежней одежды надели на нее приталенную тунику из блестящей, словно серебряной ткани. Умелый крой верха подчеркнул грудь, а короткий подол открыл ноги до середины бедра, обрисовав их мягкими складками. Ткань, оказавшаяся чем-то вроде шелка, скользила и нежила кожу, совершенно не стесняя движений, и Джиад почувствовала себя хуже, чем голой. Бросив взгляд, она убедилась, что ее собственную одежду уже унесли. Жаль, там по карманам было несколько полезных мелочей. Ничего, оружие она, когда придет время бежать, может сделать из чего угодно. Главное, не причинить вреда рыжей твари – ни малейшего. Плевать на то, что сделают с ней самой, но от голоса и взгляда короля, когда он говорил об арубском храме, пробирал мороз. Джиад стиснула кулаки, уговаривая себя потерпеть. У ее легенды будет тот конец, который придумает она сама.Глава 6 Сладость и горечь запечатления
– Принц… мой принц… Тихий шепот раздавался совсем рядом, мягко, но настойчиво пробуждая Алестара ото сна. Еще не открыв глаза, он протянул руку, нащупал длинные шелковые пряди и вплел в них пальцы, притягивая говорящую к себе. Обнял другой рукой готовно прильнувшую наложницу, уткнулся губами в макушку. Стало немного легче, показалось даже, что мучительный, доводящий до исступления жар спадает от прохлады лежащего рядом нежного тела. Но это только показалось. Санлия – милая, славная, всегда понимающая и готовая помочь, чем только можно, – оставалась всего лишь Санлией. Глотком воды, не способным утолить иссушающую Алестара жажду. – Ее доставили, мой принц, – терпеливо повторила Санлия. – Вашу запечатленную привезли с земли. Алестар, осознав, рывком приподнялся на ложе, невольно сбросив лежащую на его груди темноволосую головку наложницы. – Двуногую? Где она? – Мой принц… Прошу вас. Его величество велел, чтобы вы дождались его для разговора, прежде чем идти к своей избраннице. – Она не моя избранница, – зло выдохнул Алестар, сбрасывая руку наложницы со своего плеча. – И не смей ее так называть. Это двуногая тварь, с которой я встретился, когда боги отвернулись. А где отец? – Его величество отправился на южную границу, – виновато опустила глаза Санлия. – Похоже, что там пробуждается вулкан. Повелитель велел передать, что вернется так быстро, как только сможет, и просил до его возвращения не трогать… эту девушку. – Быстро? Алестар встряхнул спутанные спросонья волосы, стиснул пальцами ноющие виски. – Я и так ждал слишком долго. Сан, это невыносимо! У меня все тело горит… Усыпить вулкан – уже не меньше дня, а еще дорога туда и обратно. Я не выдержу. – Выпейте это, принц… Не глядя, Алестар взял поданный сосуд, приник к горлышку. Сил едва хватило на то, чтобы порвать оболочку, берегущую целебное питье от внешней воды. Унизительно пить лекарство, как больному… Горьковатый вкус ничуть не освежал, но через несколько мгновений показалось, что жар стал спадать и в голове прояснилось. А вот желание увидеть проклятую тварь, почувствовать губами вкус ее кожи и услышать стоны – только усилилось. – Где она, Санлия? Я только посмотрю. Ну, может, парой слов перекинусь… Алестар кинул на ложе пустой сосуд, приподнял кончиками пальцев подбородок наложницы, улыбнулся. – Ну же… Я не скажу отцу. Санлия, ты ведь принадлежишь мне, а не королю, вот и слушайся меня. – В покоях Кассии, – прошептала Санлия, отводя взгляд. – Что? Кто… кто посмел? Алестар взвился с ложа, оглядываясь в поисках набедренной повязки. – Ваше высочество, это приказ короля, – торопливо отозвалась Санлия, не делая, впрочем, никаких попыток удержать – да и как бы она посмела. – Это самые близкие к вам покои, достойные вашей… – Не смей ее так звать! – закричал Алестар, выхватывая повязку из протянутой руки наложницы. – Да она недостойна даже дышать водой из комнаты… Не договорив, он рывком обернул ткань вокруг бедер и торопливо выплыл в коридор. Стены колебались вокруг, но к этому Алестар успел привыкнуть за дни и ночи бреда, пока целителям не удалось сварить питье, хоть немного облегчающее разлуку запечатленных. И пусть ни приступы боли, ни изнуряющий жар питье до конца не снимало, все же с ним было легче. Уж точно легче, чем в первые дни, о которых вспоминать до сих пор тошно… Перед дверью покоев Кассии Алестар, летящий по коридорам, как от дикого салту, все же остановился. Уперся ладонью в выступ дверного рычага, замер, пытаясь отдышаться. Отец будет нескоро… А оказаться совсем рядом с двуногой и не тронуть ее – как вытерпеть? Перед глазами стояло ненавистное лицо существа из верхнего мира. Неприлично резкие и высокие для девушки скулы, бездонные черные глаза, четко очерченные пухлые губы… Как отцу удалось ее заполучить? Впрочем, это неважно. Отец сам говорил, что двуногая будет принадлежать Алестару до тех пор, пока целители не найдут способ разорвать связь! И будь этот разговор чем-то важным, отец оставил бы письмо с прямым запретом… Алестар снова глубоко вздохнул. Нарушить приказ отца… Но он больше не может терпеть! Кровь стучала в висках, раскаленные волны катились по всему телу, а там, совсем рядом, было избавление. Алестар это чувствовал! Да какая разница: сейчас или через пару дней? Может быть, он только посмотрит… Он толкнул дверь, задыхаясь от непонятного страха и возбуждения. Проплыл внутрь. Двуногая была внутри. В комнате, из которой – внутри Алестара поднималось тяжелое ледяное бешенство – вынесли все вещи Кассии. Осталось только ложе, на котором они валялись после охоты или сидели, расчесывая друг другу волосы, смеясь и разговаривая. Ложе, которое теперь поганила двуногая скотина! Подплыв ближе, Алестар поймал нагло-спокойный взгляд двуногой. Ее уже успели отмыть от земной грязи, переодеть, как подобает наложнице, только украшений почему-то не было. Ну, оно и правильно – еще не заслужила… – Какая встреча… – глумливо протянул Алестар, опираясь рукой на край ложа и медленно окидывая взглядом почти не скрытое облегающей туникой тело от лица до кончиков уродливых отростков на ногах. – Надеюсь, ты счастлива оказанной тебе честью? Двуногая молчала. Даже не пошевелилась, чтобы встать и приветствовать хозяина. Ничего, это мы тоже исправим… – Кажется, твои манеры с прошлого раза стали хуже, – насмешливо сказал Алестар, ловя взгляд непроницаемых черных глаз. – Интересно, чем же ты не угодила своему хозяину, что он решил от тебя избавиться? Двуногая молчала. Алестар даже предположить не мог, что молчание может быть таким… выразительным. Что глаза, неестественно, почти уродливо темные, могут говорить громче и яснее рта. А говорили они о спокойной презрительной ненависти. – Что ж, помолчи, – усмехнулся Алестар. – Действительно, что толку разговаривать с такой тупой тварью? Надеюсь, приказ раздеться ты поймешь? Или позвать слуг, чтоб помогли? Все так же молча двуногая подцепила пальцами край туники. Стянула и скомкала роскошный восточный тилламас, из которого та была сшита, отложила на край ложа, где туника осталась лежать серым комочком, медленно расправляющимся в воде. – Молодец, – кивнул Алестар. – Хорошая зверюшка. В следующий раз принесу тебе рыбки, а пока не захватил… Он внимательно следил, не изменит ли каменное лицо двуногой выражения хоть на мгновение, не дрогнет ли что-то в глубине черных глаз. Но нет, его новая наложница смотрела все так же ненавидяще ровно. И даже дышать чаще не стала. Алестар посмотрел на обнаженную грудь сидящей перед ним девушки, тонкую талию, плавную линию стройных бедер. Долго посмотрел, внимательно… Под его взглядом двуногая подтянула к себе и обняла колени, укладывая их набок, прячась. Значит, не так уж тебе и все равно, да? Вот и хорошо, вот и славно. Он сам не знал, почему так яростно хочет сделать ей больно и словами, и делом. Потому, что она не покоряется, глядя на него с холодной брезгливостью? Потому, что она из народа двуногих? Или просто потому, что она заняла место Кассии? – Тебе уже рассказали все, верно? – спросил он, следя за взглядом наложницы. – Про то, что ты избранная, про запечатление… И ты, наверное, решила, что представляешь из себя что-то особенное? Что с тобой будут обращаться лучше, чем ты заслуживаешь? Да не молчи же ты, тварь двуногая! Вместо ответа двуногая отвела взгляд. Не из страха – нагло, напоказ, рассматривая мозаику из перламутра и камешков на стене комнаты так, словно ничего интереснее в жизни не видела. Ах ты ж скотина! Алестар взмахнул хвостом, подплывая ближе, нависая над сидящей, так что хвост коснулся ложа. – Хватит разговоров! – бросил, задыхаясь от острой боли в груди. – Я здесь не для этого. Давай ложись. Так же молча двуногая откинулась на широкое ложе, стиснув покрывало пальцами. – Вот и молодец, – усмехнулся Алестар, склонившись над напряженным телом. – Считай, еще рыбку заработала. Тронул твердые, будто камень, плечи, удивившись, какие они горячие. Ладно, у него-то лихорадка – а с этой что? Двуногая под прикосновением старательно не шевелилась, только вдохнула глубже обычного, когда Алестар провел ладонью по плоскому животу, ниже, туда, где у иреназе начинается хвост. При первой встрече здесь был треугольник мягких черных волос, но служанки хорошо постарались, и теперь все тело двуногой стало гладким и шелковистым, как полированный мрамор. Интересно, как ее приводили в порядок? И была ли она такой же каменной и невозмутимой? Надо будет в следующий раз посмотреть. Неожиданно Алестар поймал себя на желании склониться еще ниже и лизнуть золотистую грудь. Просто попробовать, какая она на вкус? И тут же разозлился на себя за подобную глупость. Нет, это все запечатление. Ну, один разок он завалил эту двуногую ошибку богов, но просто из любопытства же! А теперь и вовсе дело лишь в запечатлении. Только в нем! И как же это мерзко – желать существо, которому не позволил бы служить ковриком у своей постели! – Раздвинь ноги, – велел он, проводя ладонью по высокому холмику груди. – И попроси обойтись с тобой поласковей. Я добрый хозяин, когда зверюшки меня слушаются. – Попросить? Двуногая приподнялась на локте, закинула голову немного назад, напрягая плечи. Заговорила с холодным презрением: – Попросить я могу только своих богов, чтоб ты поскорее сдох от собственного яда. Алестару будто отвесили пощечину. То есть он не знал, как это бывает, но лицо загорелось еще сильнее, хотя только что казалось, что он и так пылает. Дыхание перехватило, и он не сразу нашелся, что сказать. Да что эта тварь о себе возомнила? Она никто! Все они, выродки из верхнего мира, изгнаны богами из благодатных глубин, чтобы не оскверняли море своей никчемностью. Да если бы не амулет, созданный предками Алестара, эта темнокожая паршивка и нескольких минут бы в воде не выжила… – Ну, если я сдохну, тебе первой не жить, – ласково пообещал Алестар, запуская пальцы в густые, но обидно короткие волосы земной дряни. – Так что лучше молись за мое здоровье, тварь двуногая. Вот побалуюсь с тобой – и можешь прямо сегодня начинать возносить мольбы. Жаль, стиснуть густой темный шелк в пальцах никак не получалось: упругие и непослушные пряди почти сразу выскальзывали. Ничего, отрастут. И никаких заколок и кос – пусть плавает с распущенными, ублажая взор хозяина. Алестар снова провел кончиками пальцев по груди двуногой, опустил ладонь на красивый живот с плоскими, но четко очерченными мышцами. В висках били горячие тяжелые молоточки, рот пересох, а бедра свело сладким спазмом. Двуногая молчала, и это было хорошо, потому что скажи она еще хоть слово – Алестар бы ее ударил. Бить наложниц или слуг – отвратительная мерзость, Алестар никогда и пальцем не тронул никого из своих послушных сладких красавиц и всегда старался, чтобы девушкам было с ним хорошо, но это ведь не наложница, это вообще не иреназе… Да что же с ним такое? Откуда кипящая внутри злость и желание схватить, подмять, ударить? На мгновение перед глазами все поплыло, вода показалась багрово-красной, пахнущей кровью, Алестар даже головой встряхнул, пытаясь сбросить наваждение. – Я велел тебе раздвинуть ноги, – напомнил он, одним взмахом хвоста оказываясь сверху. – Или охрану позвать? Гладкие плечи под пальцами Алестара окончательно закаменели, но почти сразу он почувствовал, как тело внизу шевелится. Вжавшись затылком в покрывало, двуногая подчинилась, раскрываясь, раздвигая то, чем боги наделили ее народ вместо хвоста. И снова, как тогда, у Столба, Алестара опалил томный сладкий жар, заставивший прильнуть, вдавиться в это горячее, совершенно необходимое… Жар мешался с непривычной злостью, мешая думать, начисто туманя сознание мутной пеленой. Кажется, двуногая дернулась и что-то простонала, но Алестару было плевать. Он еще сильнее раздвинул ноги земной твари хвостом, не давая их сдвинуть, и вошел одним резким грубым толчком, а потом вламывался, вбивался в восхитительно тугую и жаркую плоть, наслаждаясь каждым мгновением внутри. Никогда! Ни с кем! Ничего подобного! Оторви его сейчас кто-то силой, Алестар бы извивался от боли, словно у него вырвали кусок кожи. Не жалея добычу, он двигался как мог быстро, и с каждым толчком от макушки до кончика хвоста внутри его прокатывалась волна блаженства, топя рассудок. Еще… еще… Двуногая молчала, не сопротивляясь, но и не подаваясь навстречу. Это было неправильно – Алестар чувствовал это каждой частичкой тела и разума – та, что была внизу, должна была отдаваться сама, делить с ним жар и сладость, так же плыть в блаженном мареве… Но отклика не было, были лишь каменное тело и хриплое дыхание. И изливаясь в тугое, охватившее его плотно, почти до боли, лоно, Алестар едва не расплакалсяот разочарования. Все было слаще, горячее и острее, чем он когда-либо испытывал, но все же чего-то не хватало! Чего-то очень важного, необходимого… Будто он целый год ждал праздника Небесных Огней, а его накормили сытной, но совершенно обычной едой и велели идти спать, отняв праздник. Разочарование было таким острым, что он едва не застонал, толкаясь в судорожно сжимающуюся плоть, ловя последние сладкие спазмы. А потом пришло опустошение. Боли и жара, преследовавших его столько дней и ночей, не было. Алестар уже и забыл, как это, когда ничего не болит и в голове не мутится. Мысли текли ясные и горькие. Так вот как это – запечатление. Но ведь с иреназе было бы лучше! Наверняка лучше, это все двуногая виновата, что Алестару так и не досталось того невыносимого блаженства, при разговоре о котором у запечатленных с парой начинают сиять глаза. Отдышавшись, он с трудом разжал пальцы, видя, как на смуглой коже девушки проступают еще более темные следы. Но нахлынувший было тяжелый стыд почти сразу сменился такой же тяжелой упрямой ненавистью с вкусом крови, которой явно отдавала окружающая его вода. Синяки? Вот и хорошо. Салту клеймят, чтоб отличить зверей разных хозяев в стае, пусть и двуногая скотина носит его отпечатки. Злость мешалась с разочарованием и острой, выворачивающей наизнанку горечью. Это не земная тварь должна была сейчас лежать под ним, а Кассия. С ней все было бы иначе! Алестар бы ласкал ее, нежил, выцеловывал каждую чешуйку и теплый мрамор кожи, пропускал между пальцев темно-золотые пряди… И Кассия, девочка его любимая, отдавалась бы ему с наслаждением, радостно отвечая на поцелуи и любовные толчки, принимая и даря счастье. Почему? Почему боги так несправедливы? Он ведь уже почти уговорил отца на брак! Подумаешь, запечатление! С Кассией ему и без всякого запечатления было бы хорошо… Резко оттолкнувшись, Алестар всплыл на несколько локтей от неподвижного тела. Издеваться над двуногой больше не хотелось. И так словно грязной воды наглотался. Полегчало – и ладно. Вот в следующий раз он так быстро не остановится. Двуногая тварь у него будет стонать и умолять быть подобрее… А пока что – кракены с ней! Подобрав колышущуюся у ложа тунику двуногой, Алестар молча обтерся ею, пока мужская плоть не ушла в паховую щель, отпустил испачканный лоскут и натянул свою повязку. Бросил последний взгляд на распростертое тело. Отец будет недоволен, если эта тварь пожалуется на грубость. Ну и плевать. Ничего уже не важно, и ничего никогда не будет так, как надо. Он никогда не сможет быть счастливым, что бы ни делал, так ради чего стараться? Выплыв за дверь, он какое-то время бездумно шевелил хвостом и руками, лениво загребая теплую, наконец-то принявшую нормальное состояние воду. Коридоры, почтительно склоняющие головы придворные, жмущиеся к стене слуги… Знакомая дверь. Немного поколебавшись, Алестар толкнул плиту. Санлия была у себя. Ждала его, конечно, она всегда как-то угадывает, когда нужна Алестару. Лежала на ложе среди высоких, обтянутых пестрой кожей подушек, опираясь на них спиной и даже головой – привычка, привезенная из Суаланы. В пальцах наложницы мелькала нить янтарных бус – Санлия собирала очередное ожерелье. Подплыв ближе, Алестар опустился рядом на ложе, обнял, уткнулся между плечом и шеей, пряча лицо в шелк распущенных черных прядей. Санлия нежно погладила его по спине, приникая и обнимая в ответ. – Ненавижу ее, – помолчав немного, сказал Алестар. – Ненавижу… Тварь двуногая… Почему она? Ответа не было, да Алестар его и не ждал. Что тут можно сказать? Тонкие, но сильные пальцы Санлии гладили его, унося боль, и хотелось лежать так вечно, спрятавшись от всего моря… – Кассию не вернуть, мой принц, – прошелестел спустя долгое время голос наложницы в макушку Алестара. – У вас будет истинная запечатленная, благородная и прекрасная принцесса тир-на-Карианд… Что ж, Санлия тоже не понимала. Или понимала, но не могла сказать в утешение ничего иного? Да и какая ей разница, кого возьмет в супруги бывший хозяин? После свадьбы наложниц принца ждет почетная отставка и какая-нибудь мелкая должность во дворце: все равно с ласками законной, запечатленной супруги им никогда не сравниться. – Кариандка так кариандка, – измученно пожал плечами Алестар, отодвигаясь и откидываясь спиной на ложе. – Мне все равно. А эту тварь я сломаю и приручу. Сама виновата… Не надо было мне дерзить. Санлия молча взяла со столика расческу, потянулась к волосам Алестара. Позволяя расчесывать и перебирать длинные пряди, Алестар наконец-то расслабился. Качались вокруг плотные теплые волны сна, рядом была славная верная Сан, и боль из режущей стала глухой и тупой, только плакать хотелось по-прежнему, но, кажется, Алестар забыл, как это делается…* * *
Когда за принцем иреназе закрылась дверь, Джиад еще долго лежала лицом в покрывало, стискивая его зубами и мелко, противно дрожа всем телом. Потом перевернулась, уставилась невидящим взглядом в потолок. Внизу, между ног, пекло, как от огня, но даже эта боль не позволяла отвлечься. Было тошно. Так тошно и мерзко, словно она не просто извалялась в грязи, а нахлебалась ею, и скользкая холодная мерзость пропитала все ее существо. Если бы сейчас ей предложили выбирать: остаться здесь, спасая Аусдранг, или вернуться домой и никогда в жизни больше ничего не слышать о проклятых морских тварях, она, пожалуй, не нашла бы в себе силы отказаться. Да гори оно все огнем, почему Джиад должна платить за чужие забавы? Едва сдержав стон, она приподнялась на локте. Смертельно хотелось пить, а еще вымыться. Вот странно: вода везде, но какая же она грязная! Стон превратился во всхлип. Неуклюже повернувшись, Джиад опять уткнулась лицом в покрывало, мечтая оказаться в Арубе. Она просто делала свою работу! Боги, за что ей это? Стиснув мягкое, мокрое, как и все здесь, покрывало пальцами, она прижалась к ложу, не в силах даже одеться. Сейчас бы свернуться клубком, как в детстве, и поскулить тихонько, чтоб никто из воспитателей не услышал. Только тогда она плакала о доме и семье, которых никогда не знала, а сейчас… Но все это пустое. Не тосковать и не стыдиться надо, а думать, как выбраться, иначе она просто сойдет с ума и убьет рыжую гадину. Лекарство для больного? Да он издевался над Джиад, наслаждаясь этим, искал, как ударить побольнее, а потом просто изнасиловал. Неважно, что все было якобы по согласию: когда нет выбора – это насилие. И дальше будет только хуже. Принцу нравится ломать чужую волю даже больше, чем измываться над телом. Джиад чувствовала это всем существом, выученным улавливать настроение и характер других людей. Неважно, что у Алестара вместо ног – хвост. Он злой мальчишка, вроде тех, что там, наверху, обрывают крылья мухам или вешают котов. Только этому дали игрушку поинтереснее… Может, пожаловаться королю? Он, кажется, справедлив… Но тут же вспомнилось, как повелитель иреназе говорил о сыне. Что он, разрешит Джиад уйти? Пожалеет за пару синяков – пальчики у принца оказались те еще… Велит ему быть с пленницей нежнее? Нет, это даже хуже и унизительнее. Надо терпеть, пока можно. И сбежать, как только получится. А для этого надо сейчас встать и отправляться на поиски здешних слуг: пусть покажут, где тут можно вымыться, как ни бредово это звучит. Да и все остальное вроде уборной… Не делать же это прямо в комнате? И еда… вода… Джиад сама понимала, что пытается отвлечься, заглушить рвущую изнутри боль стыда. Что ж, в храме их учили многому, говорили и о таком, когда женщину унижают самым стыдным и мерзким способом. Нет потери чести в том, чтоб подчиниться насилию и вытерпеть боль. Потерять честь – это сдаться, не отомстить, не выполнить приказ. Потерять честь – это умереть, упиваясь собственной слабостью. А умирать должны враги. Тело воина – ножны для клинка души. Ножны для того и предназначены, чтоб пачкаться и рваться, сберегая клинок для боя. Пока клинок цел – ножны можно отмыть и залатать… Знакомые сутры привычно и ясно звучали в ушах, будто Джиад сидела на горячей каменной террасе храма, скрестив ноги, сложив в молитвенном жесте руки и почтительно внимая наставнику. «Все преходяще, лишь честь вечна. И если тебя оболгали, утешайся тем, что боги видят правду. Уныние – ржа для клинка твоей души, стыд – точильный камень. Используй его в меру, – звучали сухие ровные слова наставника. – Он может заострить клинок или привести его в негодность. Пока ты не сдалась, ты воин. В рабских цепях или на плахе – ты воин…» Открыв глаза, Джиад длинно выдохнула, изгоняя напряжение из тела. Подумала, что грубость принца – это даже хорошо. Больного юношу, одержимого непонятным запечатлением, стоило скорее пожалеть, зато наглую рыжую мерзость можно с чистой совестью ненавидеть. Чтоб он отравился телом Джиад, не дожив до своей свадьбы…Глава 7 Старшая наложница его высочества
Джиад рывком села на кровати. Оглядела комнату, в которой, похоже, придется провести немало времени. Да, куда красивее любой виденной ею тюрьмы. Обстановки вот только маловато. Одна кровать, ни сундука, ни столика… Джиад внимательно присмотрелась к стенам. На них виднелись следы, словно от вбитых крюков или гвоздей. В углу – пятно. Наверху, на суше, это выглядело бы так, будто стена вокруг чего-то выцвела от солнца, но здесь солнца нет, а пятно, наоборот, светлое. И все равно, похоже, будто что-то, стоявшее у стены, вынесли. Значит, комната была жилой. На стенах роскошная мозаика, полы покрыты гладко отшлифованными мраморными плитками. Зачем такое удобство там, где все равно не ходят, а только плавают? Разве что для красоты. Джиад пощупала бортик кровати. Точно, глаза ее не обманули: дерево тамис, что не гниет в воде и становится со временем только крепче. Очень дорогое дерево! Да, это точно не каморка для слуг или рабов. Кто же здесь жил до нее? Изнутри вдруг поднялась волна тошноты. Вот проклятье! И уборной нет. А может… Подобрав тунику, она прополоскала ее в воде и натянула, брезгливо передернувшись. Потом, оттолкнувшись от ложа, неуклюже подплыла к двери. Тело каждой мышцей вспоминало «нежности» принца Алестара, чтоб его демоны живьем побрали… С усилием толкнула тяжелую дверь, и – чудо! – та оказалась не заперта. За дверью еще один выход – уже запертый – и небольшая дверца влево. Джиад толкнула и ее, вплыла в открывшийся проем. За дверью была маленькая комнатка, в полу уже знакомое углубление длиной в человеческий рост с парой отверстий в противоположных сторонах. На дне – Джиад попробовала ногой – горячая вода. Что-то вроде ванны, значит… Ванна в воде? Впрочем, им тут виднее. Может, любят понежиться в тепле. В самом дальнем от ванны углу какой-то странный куст топорщился кучей пушистых коричневых веточек на коротеньком стволе. Джиад подплыла ближе, потрогала мягкую ветку-кисточку и отдернула руку – ветка потянулась к ее ладони, как живая. Следом за ней двинулись еще несколько, и Джиад поспешно отплыла подальше, оглядываясь вокруг. Увы, ничего, похожего на уборную, не обнаружилось. Неужели они это делают прямо в ванну? Вода, конечно, проточная, но все равно… И спросить не у кого. Где обещанные слуги? Не хотят ее тревожить? Джиад снова затошнило, голова закружилась. Похоже, от обычного голода… Последний раз она ела еще наверху, да и то в харчевню пришла уже голодной. Она вышла-выплыла из комнатушки, толкнула дверь назад. Та подалась неожиданно легко, а ведь была плотно закрыта, когда она выходила. Неужели вернулся рыжий? Нет, у примостившегося на постели незнакомого иреназе по плечам струились длинные черные волосы, а под светлой тонкой тканью туники круглилась высокая грудь. Женщина? И служанкой, ожидающей возвращения Джиад, она никак не выглядела. Джиад подплыла ближе, чувствуя себя отвратительно слабой и неуклюжей, зло подумала, что ей, вообще-то, не до гостей. Темноволосая иреназе подняла на нее глаза, приложила к груди ладонь, колыхая рукавом. Вблизи было хорошо заметно, что кожа у нее не такая мраморно-белая, как у Алестара и других виденных Джиад морских жителей, а гораздо темнее, цвета топленых сливок. Да и хвост, свесившийся с низкого ложа, отливал не бледным золотом, а густой синевой. Складки богато вышитой жемчугом туники, перехваченной тонким золотым пояском, спускались с плеч иреназе и кутали ее почти до середины хвоста, прикрывая бедра. – Прошу прощения у благородной госпожи, – проговорила гостья, склонив голову чуть набок и лениво накручивая на палец тонкую, заплетенную от виска косичку, усеянную крупными янтарными бусинами. – Надеюсь, мое желание познакомиться с почтенной Джиад не нарушает земных обычаев настолько, чтобы оскорбить ее? – Не нарушает, – ровно подтвердила Джиад. – Простите, не имею чести знать… – Да, конечно… С вашего позволения, мое имя Санлия ири-на-Суалана. Я старшая наложница его высочества Алестара, хранительница дворцовых жемчужин удовольствия. Она явно не смущалась столь сомнительного титула, назвав его спокойно и даже с гордостью. «Это не Аусдранг, – напомнила себе Джиад. – Здесь, похоже, наложницы – дело такое же обычное, как в султанате, и, значит, гостья – и впрямь особа важная». – Рада знакомству, почтенная госпожа Санлия ири-на-Суалана, – насколько могла церемонно выговорила Джиад, чувствуя, что перед глазами вот-вот окончательно потемнеет. – О, для вас я просто Санлия, не мне надлежит слышать слово «госпожа» из уст избранницы принца, – иреназе слегка сместилась к изножью кровати, грациозно шевельнув хвостом. – Простите за бесцеремонность, госпожа Джиад. Если я не вовремя… – Нет, почему же, – усмехнулась Джиад, преодолевая сопротивление ставшей вдруг очень тугой воды и опускаясь на постель лицом к повернувшейся Санлии. – Я очень рада. Простите, что не могу принять вас должным образом: еще не совсем здесь освоилась… – Понимаю… Вам, должно быть, нелегко привыкнуть к нашему миру. Санлия рассматривала ее с вежливым любопытством, и Джиад выпрямилась, не желая показывать слабость. Села удобнее, ответила таким же прямым и, хотелось надеяться, спокойным взглядом. Старшая наложница наследника – это, похоже, что-то вроде официальной фаворитки при дворе, а фаворитки бывают куда влиятельнее законных жен. Но что там говорил король про положение самой Джиад? Она запечатленная и стоит выше всех наложниц. Интересно, что об этом думает красавица иреназе? Любить новую забаву принца ей явно не с чего… – Да, – коротко ответила Джиад и, подумав, добавила: – Здесь много необычного. – Как и для нашего народа наверху… – подхватила иреназе, всматриваясь в лицо Джиад. И вдруг улыбнулась, словно просияв изнутри. Встряхнула черным облаком волос, откинула его назад, сверкнув кольцами на длинных пальцах. – Госпожа Джиад, в неводе моей учтивости еще много нитей, но как ни взбивай пену, уловом она не станет. Буду ли я прощена, если позволю себе дерзость говорить с вами, как с той, кто многого не знает о нас и нашем мире? – Я… буду очень благодарна, – осторожно ответила Джиад. – И позволите мне говорить прямо? Не спуская с Джиад взгляда, наложница принца улыбалась красивыми темно-розовыми губами, явно накрашенными, как и ясные зеленые глаза. Стройная и тонкая в кости, безобидно хрупкая и изящная… Джиад снова усмехнулась, на этот раз про себя. Тоненькая канкаруби, покрытая причудливыми яркими узорами, – самая красивая змейка в мире, но из капли ее яда готовят смертельную отраву для дюжины человек. – Буду благодарна, – повторила она вслух. – Прошу вас, госпожа Санлия. Мне действительно не знакомы обычаи вашего народа, и я заранее прошу прощения, если показалась неучтивой. – О, вы очень учтивы… И снова склоненная набок голова и слишком явная нерешительность в глазах, чтобы быть правдивой… Джиад глубоко вдохнула, чувствуя привычное уже покалывание в легких, выдохнула, с трудом вытолкнув плотную, куда тяжелее воздуха, воду. Что она тянет? Перед глазами мелькали нехорошие искры, во рту пересохло… – Кажется, я действительно не вовремя, – сказала вдруг совсем иным тоном, далеким от недавней жеманной сладости, Санлия, вглядываясь в нее. – Вам нужен лекарь, а не разговор… Вы позволите позвать слуг? – Да, хорошо бы, – проговорила Джиад и, не удержавшись, добавила: – Заодно хоть посмотрю, как это здесь делается… Пора бы кому-то заглянуть. – Так о вас никто не позаботился? Но принц покинул ваши покои уже давно… Тонкие, словно кисточкой выписанные брови взлетели вверх в явном изумлении, которое тут же сменилось возмущением. – О, глубинные боги! – выдохнула Санлия. – И вы молчали! Оттолкнувшись от пола одним резким движением хвоста, она взмыла над ложем, плеснула хвостовым плавником, разворачиваясь… Джиад только сейчас заметила, что одна из перламутровых рыбок, сплетающихся над ложем, выступает из стены слишком сильно, чтобы быть простым барельефом. Санлия нажала на хвост рыбки, двинув его вниз, как обычный рычаг, глянула на Джиад. – Кое-кто получит хорошую трепку за нерадивость, госпожа Джиад. Не беспокойтесь, это больше не повторится. – Ох, – проговорила Джиад смущенно. – Не стоит, право… Я не хочу, чтоб у кого-то были неприятности… Прошу вас, госпожа Санлия… – Ничего такого, что не было бы заслуженным, – усмехнулась старшая наложница. – Слуги есть слуги, их нужно ставить на место сразу, иначе потом намучаетесь. Она повернулась к двум девушкам-иреназе, торопливо вплывшим в дверь, что-то бросила негромким властным голосом. Джиад, опираясь на низкую спинку постели, молча наблюдала, как вокруг нее начинают суетиться сначала эти двое, потом еще пара хвостатых служанок, словно соткавшихся из воды. Пока одна, почтительно кланяясь, попросила госпожу избранницу принца немного приподняться, другая быстро обтерла ее каким-то скользким полотенцем, после чего кожу приятно защипало. Мятую тунику, беспрестанно кланяясь, с нее сдернули, мгновенно заменив новой, под спину и плечи подложили подушки, чтоб удобнее было сидеть. Вторая пара в это время водрузила на кровать принесенный снаружи столик, торопливо расставляя на нем высокие узкогорлые кувшины, запечатанные уже знакомой пленкой, и обычные блюда с какой-то едой. Джиад разглядела мелкую рыбу и несколько кусков крупной, раскрытые створки ракушек в гнездах из водорослей, что-то вроде желтых крупных ягод, полоски икры… – Боюсь, наша пища покажется вам непривычной, – извиняющимся тоном произнесла Санлия, так и сидящая в ногах Джиад. – Но людям это есть можно. Если вы предпочитаете остаться в одиночестве… – Нет, – быстро сказала Джиад. – Госпожа Санлия, я не слишком сильна в местном этикете, но не согласитесь ли разделить со мной трапезу? Я бы сочла за честь… И по мгновенно проскользнувшему в зеленых глазах удовлетворению поняла, что поступила верно. Похоже, ее статус при местном дворе все-таки был куда выше, чем у наложницы, пусть и старшей. А может, Санлия просто не сказала еще того, что собиралась, – зачем-то ведь она приплыла. Так что меньше чем через четверть часа Джиад, освеженная, переодетая и решительно отказавшаяся от лекаря, потягивала из кувшинчика приятное кисловатое питье. Напившись, она поставила кувшин на столик и увидела, что стоило ей оторвать губы от края кувшина, как это место сразу снова затянулось пленкой. Утолив жажду, что мучила даже сильнее голода, Джиад примерилась к куску рыбы, раздумывая, как можно есть под водой… Санлия, все это время лениво покачивающая в пальцах свой кувшинчик, наклонилась к стоявшему между ними блюду, взяла кусочек рыбы и отправила в рот, ловко просунув между губ. Взяла еще один, снова прихватила губами, медленно, явно напоказ. Съев, опять оперлась на локоть и поднесла к губам сосуд с питьем. Джиад, копируя ее движения, взяла небольшой кусочек розоватого мяса, сунула в рот. Получилось не так уж плохо: немного воды просочилось вместе с едой, но куда меньше, чем она опасалась. Джиад вообще заметила, что вода доставляет куда меньше хлопот, словно ее тело окружено незримой защитой, внутри которой море куда ласковее, чем помнилось ей по прошлым временам. – Очень вкусно, – сказала она, прожевав и поднимая глаза на Санлию, снова просиявшую улыбкой. – Это рыба? – Почти, – кивнула Санлия. – Сердце миноги. А вот это глаза маару – вы называете их спрутами. Попробуйте… Она указала на желтые шарики, показавшиеся Джиад ягодами. – Благодарю, в другой раз, – старательно улыбнулась Джиад, подавляя легкую тошноту. – Я почти сыта… Она и в самом деле чувствовала приятную тяжесть в желудке, словно питье, принесенное хвостатыми, насытило ее, как плотная еда. Подцепила с блюда листик водорослей, рассудив, что зелень она и под водой зелень, не то что всякие глаза, пожевала. Водоросли на вкус были почти как квашеная капуста, разве что немного горчили, но и горечь показалась приятной. Джиад съела еще листик и поняла, что больше ни кусочка не осилит. – Это все тинкала, – кивнула Санлия на кувшинчик, что держала в руках. – Она прекрасно восстанавливает силы. – Тинкала, – повторила Джиад незнакомое слово. – Благодарю, я запомню. Кажется, силы мне понадобятся… Она усмехнулась, снова откидываясь на гору подушек и вертя в пальцах кувшинчик с тинкалой по примеру Санлии. – Его высочество очень… настойчив в постели, – невыразительно сказала старшая наложница, глядя почти в глаза Джиад и все-таки слегка мимо. – Он долго ждал вас. – О да-а-а, – протянула Джиад. – И ждал бы еще дольше, будь моя воля. Госпожа Санлия, я много чего могу сказать о вашем принце, но лучше промолчу. Не годится пачкать застольную беседу такими словами. Санлия опустила глаза, повела плечом под пышными складками туники… Джиад молча ждала. В конце концов, наложница принца сама хотела разговора. – Алестар молод, – сказала иреназе мягко и, кажется, сочувствующе. – И он очень не любит людей. – Я думала, он их толком и не видел, – удивилась Джиад. – Так и есть. Санлия тоже откинулась на подушки, задумчиво взглянула на Джиад, поигрывая бусиной на конце косички. – Госпожа избранная, – сказала она через пару минут молчания, убедившись, что собеседница нарушать его не собирается. – Большая часть того, что я могу сказать вам, это не тайна. Обычный разговор между подругами без лишних ушей. Но вы же понимаете… – Понимаю, – отозвалась Джиад. – Госпожа Санлия, поверьте, я очень благодарна вам за… дружбу. – Дружбу… – эхом откликнулась Санлия, поднимая на нее холодную зелень глаз. – О, госпожа Джиад… Вам, избранной принца, дружить с наложницей? Это незаслуженная честь для меня. – Думаю, это честь для меня, – медленно сказала Джиад, возвращая иреназе мягкий настороженный взгляд, словно перед поединком. – Я не избранная принца, и мы обе прекрасно это знаем. Стоит вашим целителям найти способ разорвать эту… это… – Связь, – коротко подсказала Санлия. – Да, связь! Стоит им ее разорвать, и мы оба будем счастливы больше никогда не видеть друг друга. Лишь бы это случилось поскорее! – Судьбу и улов не узнаешь заранее, – пожала плечами Санлия. – Может, и так… Госпожа Джиад, прошу, не ищите во мне врага. Кто бы ни занял место рядом с принцем, я-то его все равно потеряю. Уже сейчас Алестар приходит ко мне только по привычке, тело влечет его к вам. Приплывет принцесса Маритэль – для меня ничего не изменится. Она говорила спокойно, но, как показалось Джиад, с едва уловимым оттенком горечи. Что ж, это было более чем понятно: похоже, после запечатления наложницы становятся не нужны, а можно представить, как принц обходится с тем, что ему не нужно. – Я понимаю, – сказала Джиад, лишь бы сказать что-нибудь. – Поверьте, госпожа Санлия, если бы я могла отдать вам эту… честь… – Вы бы отдали, – кивнула Санлия. – Да, я знаю. Я знаю принца, госпожа Джиад. Он бывает нежным и великодушным, если все идет согласно его желаниям, но… Алестару не за что любить людей. – Почему? – тихо спросила Джиад. – Я никому не передам ваши слова, клянусь. Я лишь хочу понять… – Понять? Это нелегко… Вам, незнакомой с нашими обычаями… Что ж, я попробую. Санлия снова глянула куда-то мимо Джиад, потом перевела на нее погрустневший взгляд. – У его высочества Алестара была подруга детства, дочь королевского советника Руаля. Красивая умная девушка, очень… славная. Многие рады сблизиться с будущим королем, но в Кассии – видят глубинные боги – не было ни капли грязной воды. Они росли вместе, вместе учились, охотились, проводили время… Словно родные! Потом выросли, и случилось неизбежное: Алестар и Кассия разделили ложе. В этом не было бы ничего странного или плохого: утолить желание принца – честь для любой его подданной. И Алестар был так искренне влюблен… Госпожа Джиад, вы видели его темную сторону, но с Кассией все было совершенно иначе. Алестар ее обожал, готов был расцеловать каждую чешуйку на ее хвосте, осыпал подарками и проводил с ней все время, какое мог. В конце концов это стало… беспокоить. Вы ведь знаете о запечатлении? – Да, – уронила Джиад. – Мне рассказали. Они не могли быть вместе, так? – Как супруги не могли, – подтвердила Санлия. – После запечатления хотя бы одного из них эта связь должна была прерваться. Кассия могла остаться другом принца, они могли даже спать вместе – кто бы им запретил? Но ушла бы страсть… И Алестар стал умолять отца, чтобы тот позволил ему жениться на Кассии. Это редкость, но возможно. Кассии следовало покинуть Акаланте и принять подданство другого города. Жрецы очистили бы ее кровь и душу от силы и сути Акаланте, влив силу своего города, и тогда запечатление могло произойти. – И король согласился? Санлия пожала плечами, отпила из кувшинчика с тинкалой. – Король… думал. Алестар – единственный наследник, его брак должен был укрепить связи с каким-нибудь из городов. Притом процесс изменения сути – это очень опасно. Кассия могла просто умереть, и ее отец вовсе не хотел сделать свою дочь супругой короля такой ценой. Он любил Кассию и не хотел рисковать ее жизнью ради трона. Госпожа Джиад, вы же понимаете? То, что я говорю… – Никто от меня не узнает, – подтвердила Джиад. – Клянусь. – Хорошо. Так вот, король думал долго. Но Алестар был очень настойчив. Он клялся, что не согласится на запечатление ни с кем другим. Его не пугал даже риск для Кассии, Алестар не верил, что это может быть по-настоящему опасно. – А сама Кассия? – Она тоже была влюблена. Я видела их вместе, госпожа Джиад, и поверьте, я кое-что понимаю в страсти. Кассии не нужен был трон, она тоже не мыслила себе жизни без Алестара… Двое детей, глупых, безоглядно влюбленных… – У них не вышло? – спросила тихо Джиад, полагая, что поняла. – Кассия погибла? Санлия вздохнула, накрутила на пальцы темный жгут волос, распустила и накрутила снова. – Неизвестно, вышло бы или нет. Кассия погибла, но иначе. Она обожала гонки на салту – вы их видели, это наши верховые звери. Салту глуповаты и покорны седоку, но это хищники. Кассию укусил ее собственный зверь, кровь почуяли другие салту… – Боги, – выдохнула Джиад. – Это… как акулы? – Именно, – кивнула Санлия. – Ее растерзали в клочья на глазах у Алестара. Ни другие ездоки, ни служители арены – никто не мог ничего сделать. Кровавое месиво в воде… Алестар неделю плавал в лихорадке, целители опасались за его жизнь. – Я… сожалею, – сказала Джиад, глубоко вздохнув. – Но при чем тут люди? – А люди… – Санлия поиграла концом косички. – В том заплыве должна была соревноваться не Кассия, а сам принц, он тоже любит гонки. Но перед самым состязанием Алестару стало дурно. Он страстно хотел победить: гонки на салту – это целый мир со своими правилами, и победы Алестара ждали очень многие… Кассия надела его снаряжение и села на салту Алестара вместо принца. Во время гонок их было бы не отличить, понимаете? – Да-а-а, – прошептала Джиад, действительно понимая. – И что же? – Упряжь салту принца оказалась пропитана редким зельем, которое делает зверя неуправляемым. Почуяв это зелье, салту перестает слушаться седока, может напасть на него или кого-то другого. Кассия даже не успела далеко отплыть от начальной черты, как ее салту разъярился. Они плыли первыми, остальные налетели сзади… Не было никакой возможности спастись… – Так это было покушение? На принца? – На принца не могут покушаться, – растянула губы в невеселой улыбке Санлия. – Алестар – жизнь Акаланте, разве вы не знаете? И это не просто слова. Ни один житель Акаланте не может поднять руку на принца или замыслить ему зло, этого не позволит сила Акаланте, текущая в его жилах вместе с кровью, та же самая, что диктует законы запечатления. Любой акалантец, вздумавший причинить зло кому-то из королевского рода, умрет раньше, чем сделает для этого хоть что-то. – А не акалантец? – хмуро поинтересовалась Джиад. Санлия в очередной раз пожала плечами, усмехнувшись: – О, но Акаланте ни с кем не воюет. В мирное же время попытка убить наследника – это преступление, равное которому трудно и придумать! Поверьте, госпожа Джиад, одного подозрения в этом достаточно, чтобы развязать войну, если, конечно, такое подозрение будет высказано. Так что покушение – это немыслимо. Совершенно немыслимо и невозможно. И потому… – Его не было, – закончила Джиад. Санлия молча склонила голову. – Ясно… Хотя все равно не понимаю… – Простите мою сбивчивость, – бесстрастно отозвалась Санлия. – Все просто. Зелье, которым пропитали упряжь принца, приготовили из каких-то растений сверху, из мира земли. У нас они просто не растут. – И это все? – пораженно выдохнула Джиад. – И в этом виноваты люди? За это их можно ненавидеть?! – Алестару очень нужно ненавидеть хоть кого-то, – тихо сказала Санлия, опуская печальный взгляд. – Я знаю, что он обошелся с вами жестоко, но попробуйте понять… Он сам не свой весь месяц, что прошел с гибели Кассии. Да, это несправедливо и неразумно, но когда боль была разумной и справедливой? У него отняли любовь и лучшего друга сразу, его сердце плачет кровью, а отец уже послал в Карианд сватов… О, госпожа Джиад, мне действительно жаль, но не стоит ждать от Алестара великодушия и разумных поступков сейчас. – Да, я поняла, – бесстрастно уронила Джиад. – И что же, того, кто пропитал этой дрянью упряжь, так и не нашли? Санлия пожала плечами – ее любимый жест, как заметила Джиад, – шевельнула плавником-веером на конце хвоста. – Я лишь услада и развлечение принца, кто же говорит мне такие вещи? Но с тех пор Алестар нигде не показывается без охраны – это безусловный приказ короля. – Не нашли, – подытожила Джиад. – Что ж, теперь я все поняла. Ваш наследник срывает зло на том, кто подвернулся, и ему плевать, что я не причастна к смерти его возлюбленной ни словом, ни делом. Но я благодарю вас, госпожа Санлия. – Не за что, госпожа Джиад, – одними губами улыбнулась наложница – глаза ее так и остались грустными. – Совершенно не за что. Я рада быть хоть чем-то полезной, и если вам еще что-то понадобится… В пределах разумного, конечно. – Конечно, – бесстрастно подтвердила Джиад. – Я понимаю. – Тогда прошу простить… Санлия грациозно махнула хвостом, поднимая упругую волну, всплыла наверх. – Вы всегда можете передать через слуг, что желаете видеть меня. Она склонилась в почтительном изящном поклоне, и Джиад склонила в ответ голову насколько могла учтиво. – Я была бы рада отплатить вам любой услугой, – сказала она негромко. – Но боюсь, ответить на вашу доброту мне нечем. – Кто знает, – уже веселее улыбнулась Санлия перед тем, как устремиться к двери. – У нас говорят, что пути судьбы известны только морю…* * *
Алестар молча смотрел на рукоять ножа в груди немолодого коротковолосого иреназе, распростертого на полу загона. Убитый таращился ввысь спокойно и, кажется, слегка удивленно, волны от проплывающих за перегородкой могучих тел салту слегка колыхали концы его набедренной повязки, широкий рабочий нож-скребок покоился в ножнах на боку… – Кто? – с тихой злостью спросил Алестар, не ожидая ответа. – Я никому не говорил, что собираюсь увидеть его. Кто мог убить простого чистильщика салту? И почему именно сейчас? – Мой принц… Дару, подплыв сзади, опустился на дно, взял руку убитого, подержал и отпустил. Рука тяжело и мягко упала на песчаное дно загона. За перегородкой беспокойно метались салту, чуя в воде кровь. – Мертв совсем недавно, – сказал Дару. – Мой принц, его могли убить и по другой причине. Совпадения случаются… – Когда совпадения закончатся, мой отец, полагаю, разрешит мне плавать без охраны, – растянул губы в злой невеселой усмешке Алестар. – А пока что я хочу видеть советника Руаля, начальника дворцовой стражи Ираталя и хозяина загона. Проследите, чтобы никто не покинул загон, а если кто-то уплыл за последний час, узнайте у охраны, кто это был. – Мой принц… Алестар круто развернулся и глянул в лицо Кари, дернувшегося от его взгляда, как от удара. – Шутки кончились. Пока отец отсутствует, я его местоблюститель, советую об этом не забывать. Я останусь здесь с Дару, а тебе хватит полчаса, чтобы выполнить все сказанное и вернуться сюда для охраны моей особы. Выполнять именем королевской крови! Не глядя на Кари, обменявшегося угрюмым взглядом с братом и торопливо поплывшего к выходу из загона, Алестар опустился рядом с распростертым телом и прислушался к шелесту песчинок, перекатываемых водой. Море говорило что-то тихо и настойчиво, но Алестар еще не научился понимать большую часть того, что оно шептало, а к возвращению отца следы безнадежно растворятся, как кровь в воде. – Пожалуйста, – прошептал он в бесконечное пространство моря. – Я часть твоя, в моей крови твоя соль и вода, я твое дитя… Помоги мне… Подскажи хоть что-нибудь, я постараюсь услышать. Но вокруг был только бесконечный шелест песка и воды, смешанной с кровью из раны иреназе, что готовил салту Алестара к той проклятой гонке.Глава 8 Немного о вулканах и гонках
Королевский советник Руаль за этот месяц постарел, кажется, лет на двадцать. Алестар смотрел на посеревшую морщинистую кожу, мешки под глазами и сгорбленные плечи со смесью жалости, стыда и неловкости. А самое ужасное, что при всем этом Руаль был невероятно похож на Кассию, то и дело проскальзывало что-то до ужаса знакомое в повороте головы и манере плыть, во взгляде, жестах все еще красивых рук… От всего этого Алестару иногда словно в жутком сне мерещилось, что Кассия рядом, только заточена в это немощное старческое тело, словно в темницу, и не может попросить помощи. – Советник Руаль, – почтительно склонил голову Алестар – он вообще стал куда почтительнее с отцом Кассии после… – Если вы не очень заняты, я бы просил о разговоре. – Когда же я был занят для вас, ваше высочество? – склонил в ответ голову Руаль. У него даже голос изменился: из теплого и глубокого стал дребезжащим, каким-то задыхающимся. Кассия была единственным ребенком, и ее мать тоже умерла родами, может, именно поэтому они так сблизились с королем. И так же, как Алестар, Кассия росла в неизмеримой любви и обожании. Они даже шутили иногда, что не будь Алестар принцем, ему бы и на сотню взмахов хвоста не дозволено было приблизиться к драгоценной особе каи-на Кассии, чтоб не оскорбил своим вниманием такое сокровище. По сердцу привычно резанула боль, но Алестар заставил себя отогнать несвоевременные воспоминания. – Вы уже слышали о смерти, случившейся в загоне для салту? – сразу направил он беседу в нужное русло. – Да, мой принц, – подтвердил Руаль, болезненно морщась. – Простите, – тихо попросил Алестар. – Я знаю, что вам ненавистно все, касающееся гонок, но, советник, я спрашиваю не из пустого любопытства. Этот служитель готовил тогда моего салту. Разве может его смерть быть простой случайностью? – Ваше высочество, – покачал головой Руаль, – что дает вам повод думать иначе? Уверен, это простое совпадение. Или вы полагаете, мои люди недостаточно тщательно рыли дно в поисках следов? Мы опросили всех, кто в тот… – его голос прервался, но снова выровнялся, – тот злополучный день дежурил в загонах, на арене и рядом с нею. Каждого! Салту ни на миг не оставались без присмотра, вы же знаете, как строго за этим следят. Я сам провел в загоне немало времени, пытаясь отговорить Кассию от участия в этой… забаве. Да, Руаль, конечно, никогда не осмелился бы сказать, что лучше бы вместо Кассии на того салту сел сам принц, но невысказанный упрек так и сочился из его слов. Алестар вздохнул, призывая на помощь все свое терпение и не уставая напоминать себе, что перед ним отец Кассии и королевский советник, избранный на эту должность за мудрость. – Но, советник Руаль, если виноватого так и не нашли, значит, им мог быть кто угодно. Почему бы и не этот служитель? Чистильщику легче всего подобраться к салту. Кто-то ведь отравил упряжь. – Его в тот день даже не было в загоне, – отозвался Руаль, нервно подергивая хвостом и, будто невзначай, косясь на большие песочные часы – главное украшение комнаты начальника дворцовой стражи, где они разговаривали. Сам начальник Ираталь – можно не сомневаться – бешеным салту носился по загонам, пытаясь хоть что-то разузнать об убитом, и в этот раз Алестар не собирался позволить ему просто отделаться от расспросов очередными уверениями в безопасности. Да и не в его безопасности дело… – Но раз вам это известно, значит, вы его подозревали? – уцепился за обмолвку Алестар, вытягивая хвост по длинной узкой кушетке и всем видом показывая, что с места не двинется, пока не узнает, что хочет. Руаль, парящий перед ним в воде, слегка скривился, но больше никакого выражения неудовольствия себе не позволил, хоть и глянул на принца, как на неразумное и надоедливое дитя. – Говорю же, ваше высочество, мы проверили всех, – сказал он с подчеркнутой ласковостью, которая Алестара в общении с советником всегда раздражала до зуда в чешуйках. – И его тоже, разумеется. Именно потому, что он обычно готовил вашего салту. Но в тот день он приболел и не вышел на работу, к нему приплывал целитель из храма и потом подтвердил нам, что служитель был болен. – Странно, – отозвался Алестар. – Я уверен, что видел его в тот день. Потому и не сомневался, что салту чистил он. – Ваше высочество, вам ли запоминать всех, с кем вы сталкиваетесь каждый день? – Руаль всем видом выказывал снисходительно-ласковое терпение, и только хвост раздраженно подергивался. – Возможно, вы видели его в другой день, или это был не он – все низкородные на одно лицо… – Да, конечно, – безразлично подтвердил Алестар. – Вы правы, советник. Про себя он подумал, что сразу видно: советник точно не увлекается гонками. Потому что хороший ездок на салту знает поименно и в лицо всех, кто имеет допуск к его зверю: от мальчишки, приносящего рыбу, до целителя, что осматривает зверей перед выпуском на арену. А чистильщик – это очень важно! Он может вычистить непослушного салту так, что тот угомонится и станет покорным, а может самого безразличного надраить скребком до озлобления. Не дашь вовремя чистильщику монетку на тинкалу с пряностями – и получишь зверя, который мечется в воде кругами и даже ударов лоура не чувствует. И тут уж не важно, кто принц, а кто просто иреназе с короткими волосами низкородного: арена странным образом уравнивает всех. Алестар точно знал, что видел чистильщика Галифа в тот день у загона. Но… Он не успел ухватить за хвост мелькнувшую рыбкой мысль, потому что Руаль еще выразительнее глянул на часы. – Благодарю за помощь, советник, – решил в этот раз понять намек Алестар. – Простите, что пришлось напомнить вам о горе. Скорблю вместе с вами… Он прижал ладонь к сердцу, учтиво поднявшись над ложем, пока Руаль, пробормотав положенные извинения, торопливо выплывал из комнаты. Да, жаль старика, хоть Алестар его никогда особо не любил. Но все это неважно по сравнению с тем, что объединило их. Только бы еще Руаль понимал, что Алестар не успокоится, пока не отыщет виновных. Кстати, не много ли болезней было в тот день? Он сам, теперь, как выясняется, чистильщик Галиф…* * *
После ухода Санлии Джиад несколько раз повторила про себя, чтоб не забыть: Санлия ири-на-Суалана, Санлия ири-на-Суалана… Имя непривычное, а люди обычно обижаются, если в их имени ошибешься хоть звуком, и вряд ли иреназе от них в этом отличаются. Вот, кстати… Рыжий представился Алестаром тир-на-Акаланте. Алестар и Санлия, значит, имена личные, а родовые тогда что? Акаланте – это то ли город, то ли государство, то ли то и другое вместе. А Суалана? Выходит, Санлия не отсюда? И что означают эти ири-на и тир-на? Титул? Вопросов было больше, чем ответов, но это хоть как-то помогало отвлечься, и Джиад оправдала себя тем, что лишних знаний не бывает, тем более для пленника. Это напомнило о том, что король обещал ей свободу в пределах дворца, и Джиад дотянулась до показанных Санлией рыбок. После пары попыток повернув хвост правильно, минуты через две, не больше, в дверь вплыла незнакомая иреназе в одной лишь пестрой повязке, едва скрывающей небольшую грудь, и зависла перед ложем Джиад, сложив руки на груди и уставившись прямо-таки с преданным обожанием. «Да, похоже, Санлия действительно накрутила им хвосты, и может, даже в прямом смысле», – усмехнулась про себя Джиад, а вслух сказала: – Я бы хотела осмотреть дворец, это разрешено? – Да, благородная госпожа, – склонила светловолосую головку иреназе. – Если позволите вашей служанке сопровождать вас… – Еще как позволю, – улыбнулась Джиад. – Терпеть не могу плутать в незнакомых местах. Как тебя зовут? – Кариша, с вашего позволения. – Кариша, а как полностью? – дотошно уточнила Джиад. – Кариша ири-на-Акаланте, – удивленно отозвалась иреназе, явно недоумевая то ли вопросу Джиад, то ли ее интересу к имени служанки. – Ага… Скажи мне, Кариша, будь добра… Всех, кто живет в городе, зовут по его названию? Вот ты ири-на-Акаланте, а его высочество Алестар – тир-на… – Высокородная госпожа – чужестранка, прошу прощения, что посмела забыть об этом. В бирюзово-зеленых глазах служанки мелькнуло облегчение, она даже слегка улыбнулась, продолжая: – Тир-на – это к именам кого-то из королевского рода. Только его величество и его высочество из ныне живущих в Акаланте зовут так. Ири-на – для имен простого народа. А к именам высокородных добавляют титул каи-на. Осмелюсь спросить, разве у жителей суши не так? – Немного не так, – тоже улыбнулась Джиад, видя, что служанка совсем молода и в глазах ее светится явное любопытство: – Значит, меня бы звали… – она запнулась на мгновение, соображая, и продолжила: – Джиад ири-на-Аруба… – Счастлива слышать ваше благородное имя, – приложила ладонь к груди иреназе, опять кланяясь. Светлые прямые волосы у нее были куда короче, чем у принца или Санлии, в лучшем случае до плеч, и это, наверное, тоже имело какой-то смысл… Вон и до этого слуга говорил, что короткие волосы для рабов. Но был один вопрос, который Джиад сейчас интересовал больше причесок хвостатых. – Перед тем, как поплывем смотреть дворец, не объяснишь ли существу с земли, где вы… справляете естественные надобности? – О-о-о-о… – отозвалась Кариша еще изумленнее, у нее даже брови взлетели, но тут же девушка поспешила исправить непочтительный возглас: – Простите, благородная госпожа, но разве вы не были в комнате чистоты? – Это где ванна в полу? – уточнила Джиад. – Была. Только не очень поняла, куда делать… это… – Но там же в углу растет ширакка, – в глазах Кариши по-прежнему светилось недоумение, но она, похоже, смирилась с вопиющим невежеством пришелицы с суши. – Это такое растение… – Оно шевелится? Джиад вспомнила тянущиеся к ней ветви-щупальца и содрогнулась. Как спруты… – Да! – радостно отозвалась Кариша. – Ширакка – это сборщик грязи. Следует оправиться возле нее, а еще лучше прямо в нее, и она всосет всю воду, очистит от грязи и выпустит чистой. Только не становитесь далеко, иначе она не дотянется до вашего тела, чтобы очистить и его тоже, если это нужно. – Понятно, – сказала Джиад с каменным лицом, поднимаясь с ложа. – Ладно, пойду, навещу вашу… ширакку. Следующие минуты дались нелегко. Сколько ни твердила себе Джиад, что это не хищник, а просто странное растение, которое таким способом добывает себе пропитание, – это не особо помогло, когда мягкие ветви-щупальца зашарили по ее обнаженному телу, и вправду всасывая грязную воду. «Хорошо, что земные растения так не умеют, – подумала Джиад, все-таки покоряясь ширакке: – Вот так и вижу: бежит какая-нибудь яблоня за коровой, чтоб раздобыть себе навоза, а репа охотится на кур… А леса! Вот куда точно не зайти было бы. Хотя эта их ширакка растет на своем месте спокойненько – и то хорошо». Вернувшись в комнату к ожидающей Карише, Джиад кивнула на ее вопросительный взгляд: – Идем, покажешь мне дворец. Ну, что можно показать, конечно. – О, госпожа избранная, – просияла ответной улыбкой девчушка. – Дворец так велик, что за раз нам его никак не посмотреть! Я вам покажу главную часть… И они отправились наружу из успевшей опостылеть Джиад комнаты. Кариша, применяясь к неуклюжим, по сравнению с ее плавным парением, движениям Джиад, медленно плыла рядом, рассказывая о каждом новом месте, в котором они оказывались. Первое, что уяснила Джиад: дворец вырублен в потоках лавы, застывших на месте случившегося в незапамятные времена извержения вулкана. Вулканы она видела на суше, однажды даже наблюдала извержение с безопасной верхушки соседней горы, но на морском дне… Это же какая мощь изверглась наружу! А жар? Кипящая лава, что выплескивается в морскую воду… Джиад содрогнулась уже всерьез. – В морях немало вулканов, – беззаботно сказала ее спутница в ответ на вопрос, не боятся ли иреназе, что вулкан снова проснется. – Наш народ знает каждый из них, и мы умеем укрощать гнев земли. То есть король умеет, – поправилась она. – Его величество владеет тайной Сердца моря. Последние слова она произнесла почтительно и едва ли не с благоговением, так что Джиад, конечно, насторожилась. – Сердце моря? – переспросила она насколько могла равнодушно. – Что это? – Не знаю, – беззаботно улыбнулась Кариша. – Я ведь не король. И никто не знает, кроме его величества, его высочества и верховного жреца. Сердце моря привело сюда наших предков, укротило гнев земли, источающей раскаленную кровь в благодатные воды, дало нам кров, защиту и благоденствие. Так говорят жрецы. А большего нам знать и не надо. – Значит, если снова случится извержение, это… Сердце снова поможет? – Конечно, – уверенно отозвалась Кариша. – Да вот хоть сейчас! Его величества нет во дворце, потому что он отправился на границу с Суаланой. Там пытается проснуться младший брат нашего вулкана, только ему спать еще долго… Так, значит, короля во дворце нет. Не то чтобы Джиад всерьез рассчитывала на защиту, но все-таки… Если рыжая тварь осталась во дворце за старшего, понятно, что пленнице хорошего ожидать не приходится. Она отогнала мрачные предчувствия и продолжила расспрашивать. Вокруг тянулись темные коридоры, освещенные уже знакомыми шарами с голубоватым киселем внутри. Там, как сказала Кариша, живет туарра – то ли медуза, то ли какой-то морской гриб, точно она объяснить не могла. Главное, что эта туарра живая и может очень долго жить и светиться в шаре, куда время от времени добавляют немного рыбьего мяса. Светила туарра довольно ярко, но голубой свет напоминал Джиад сказки о призраках, и лица в нем казались мертвенно-бледными. Шары у нее в комнате светили иначе, желтоватым. Видно, у туарры была не одна порода. Что еще удивило Джиад, им навстречу почти никто не попадался. Они проплыли множество залов, освещенных, прекрасно обставленных и расписанных чудесными фресками, но встретили всего пять-шесть иреназе, занимавшихся какими-то своими делами. – Сегодня почти весь город на гонках, – ответила на ее вопрос Кариша с явным сожалением. Понятно, девчонка и сама явно не против отправиться на такое развлечение, а ее оставили дежурить у пленницы. Что ж, этому Джиад помочь не могла, ей-то из дворца выходить нельзя. – И принц тоже? – поинтересовалась она, вспомнив, что рыжий любит гонки. – Должно быть, – откликнулась Кариша. – Смотрите, госпожа Джиад, там, дальше, главный зал. Только в обычные дни туда нельзя. В зале проводят самые важные церемонии: вступление нового короля на трон, свадьбы, Великие королевские советы. Там принимают послов… Когда его высочество Алестар будет вступать в настоящий брак… ой! Она даже рот зажала рукой, с испугом посмотрев на Джиад, и тут же залепетала что-то про свой длинный язык. – Успокойся, – сказала Джиад мягко. – Я бы и сама хотела, чтоб принц женился хоть завтра. И, понятное дело, не на мне. Ну, раз в зал нельзя, то и не надо. А много во дворце народу в обычные дни? – Да уж куда больше, чем сейчас, – с облегчением выдохнула Кариша. – Здесь ведь живет не только королевская семья, но и дюжина самых знатных семей города. Их слуги, просто дворцовые слуги… Еще управители, которые приходят с докладом к королю и советникам, жрецы… Немало! Значит, пройти по коридорам незамеченной ей не удастся, поняла Джиад. Ладно, по дворцу она имеет право ходить. А вот как выйти наружу? Но с этим лучше погодить: Кариша и так от души старается рассказать как можно больше, а вот кто-то повзрослее и поумнее может заподозрить неладное. Впрочем, и Кариша может быть не так уж наивна, а ошибиться Джиад нельзя. Они проплыли еще пару залов, Джиад честно любовалась и вправду восхитительной мозаикой на стенах, стараясь запоминать дорогу. Потом Кариша сказала, что под этим уровнем есть другой, глубже, там на поверхность выходят горячие источники, проведенные во дворец. А сверху над дворцом возвышаются обзорные башни, частью которых заведует стража, а частью – жрецы. – Каких богов вы чтите? – спросила Джиад. – Великую троицу, конечно. Простите, госпожа, я все забываю, что вы с суши… На заре времен Небо взяло в младшие супруги Море и Землю, они и породили все живое, оплодотворенные им. Потому мы и двуногие столь несходны, что рождены разными супругами… – Да, мы несходны, – согласилась Джиад, чувствуя, что прогулка начинает утомлять. Все-таки двигаться в воде с непривычки было куда тяжелее, чем на суше, а она так и не отдохнула толком. – Давай вернемся в комнату, Кариша. Я увидела очень много для первого раза. Дворец прекрасен… – Я вам даже внутренние сады не показала, – огорченно отозвалась девушка. – Ну, в следующий раз. Я обратно другой дорогой проведу, так короче будет. – Короче – это хорошо, – с чувством сказала Джиад, ощущая, как тело наливается тяжестью.* * *
Ожидая начальника дворцовой стражи, Алестар, зло дергая хвостом, думал, случайность ли, что убийца служителя выбрал день больших гонок. Он и сам собирался на арену посмотреть хотя бы итоговый заплыв. Потом заколебался. Иногда ему казалось, что это предательство памяти Кассии – радоваться тому, что погубило любимую. Но затем он думал, что Кас любила гонки, и там, на арене, она как будто снова рядом. Вот обернешься – и мелькнет серебро ее хвоста, словно Кассия только что отплыла за палочкой со сладостями и, конечно, возьмет две. Глупо радоваться сушеным кусочкам маару, но что поделать, если это часть особого настроения арены. Только вот сколько ни оборачивайся – если и мелькнет серебро, то чужое. Кассии нет, и уже никогда не будет. И потому Алестар стремился на арену и ненавидел ее одновременно. Отцу он обещал, что пока не будет участвовать в гонках, понимая, что тот боится за его жизнь. Сам Алестар не боялся ничего и никогда, но стоило глянуть на золотистый песок арены и уходящую вверх чашу стен, как глаза застилало кровавой мутью, в которой мелькали спины и хвосты салту. Никто из седоков в тот день не мог удержать своего зверя, выхватывавшего кусок плоти в стремительном броске мимо добычи. Алестара снова замутило, стало холодно. Он не помнил, что кричал и как бился в руках Дару и Кари, не пустивших его на арену – да и что бы он сделал? А потом был горячий красный туман беспамятства, ласковые руки и голос отца, какие-то зелья, шепот жрецов-целителей. Глупцы! Они лечили его тело, когда сердце рвалось на кусочки. И порвалось, наверное, иначе откуда эта пустота внутри? Алестар глянул в окно. Конечно, почти все служители загона сейчас на арене, но кто-то ведь остался? Расспросить их – это не должно занимать столько времени! Так, а это что?.. Через широкий внутренний дворик, отделяющий загон дворцовых салту от жилой части, плыли двое. Незнакомая Алестару служанка держалась на один гребок позади… двуногой! И кто этой твари позволил поганить дворцовую воду своим присутствием? Алестар выплыл из комнаты прямо через окно, рванул наперерез. Служанка, завидев его, остановилась, разумеется, и двуногая – тоже. Глянула хмуро, поклониться и не подумала. Наглая тварь… – Что, решила навестить родичей? – поинтересовался Алестар, кивая на загон-клетку рядом, где плавал молодой салту. Двуногая смотрела бесстрастно и даже словно скучающе, Алестару снова, как тогда, захотелось ударить ее, стереть это тупое омерзительное выражение. Пусть боится, ненавидит – да что угодно! Только бы чувствовала хоть что-то! И снова потемнело в глазах, а во рту появился кисловато-горький привкус. – Исчезни, – едва сдерживаясь, бросил Алестар служанке, и та торопливо отплыла гребков на двадцать в сторону, замерев там у стены. Двуногая прищурилась, разглядывая его с непонятным выражением, и Алестар насторожился. – Я тебя спросил, – повторил он ласково, – так что изволь отвечать. Что ты здесь делаешь? – Гуляю, – надменно разомкнула губы двуногая. – Я тебе позволял? – Ты – нет. Но твой отец – да. Эта тварь зовет его на «ты»? Алестар ушам не поверил, захлебнувшись возмущением. И что она несет? Отец разрешил ей плавать по дворцу – зачем? Видят глубинные боги, место двуногой в комнате с ложем, чтоб всегда была готова к услугам – и все! А она себя, похоже, чуть ли не гостьей возомнила! – Ну-ну, – все так же ласково сказал Алестар. – Гуляешь, значит? Это хорошо. Набирайся сил, они тебе понадобятся. Будешь возвращаться, вели слугам тебя подготовить и ожидай в своей комнате. – Боюсь, после вашего посещения, принц, – отозвалась двуногая, неожиданно снова обращаясь на «вы», – мне придется мыться куда тщательнее, чем до него. Усмехнулась, глядя на Алестара равнодушно и слегка брезгливо, как на куст ширакки, повернулась, чтобы плыть дальше… – Ах ты… – Ваше высочество, позволите? – послышалось позади. Круто развернувшийся Алестар плеснул хвостом, не заботясь о манерах, прошипел так не вовремя явившемуся начальнику охраны: – Слушаю внимательно, каи-на Ираталь. Очень внимательно! «И не дай глубинные боги, то, что ты расскажешь, не стоило моего времени», – осталось несказанным, но прозвучало для обоих совершенно ясно. – Возможно, мне стоит попросить у вас время для разговора позже? – невозмутимо поинтересовался Ираталь. – Нет, – буркнул Алестар, бросая последний взгляд в спину уплывающей двуногой. – Я слушаю. Что ж, не хватало еще ругаться с наложницей в присутствии слуг и охраны. Алестар глубоко вдохнул, выпустил воду, зло покосился на тенью следующего за ним Дару. – Полагаю, уж с начальником дворцовой охраны я могу чувствовать себя в безопасности? – съязвил больше от бессилия. – Или его вы тоже подозреваете в умысле на мою особу? – Хорошая охрана подозревает всех, – примирительно улыбнулся Ираталь. – Не гневайтесь на них, принц, они лишь исполняют долг. – Ладно… Алестар потер ладонями пылающие щеки. – Давайте, Ираталь. Что вы узнали? – Вы же понимаете, ваше высочество, – так же спокойно сказал Ираталь, – за то время, которое вы мне отвели, я мог узнать очень мало. Большинство товарищей Галифа сегодня на гонках, во дворце осталось всего трое служителей загона. – То есть вы тоже ничего не знаете? – Теперь – знаю. Ираталь взглянул в глаза Алестару, плавно покачивая хвостом и почтительно скрестив руки на груди. – Убитый чистильщик Галиф был нелюдимым, от предложения пропустить после гонок кувшин тинкалы обычно отказывался, жил в Старом городе, но к себе никого не водил и сам в гости не плавал. Родных у него не было, друзей – тем более. – Ираталь, вы должны были узнать хоть что-то, – сказал Алестар, сам не ожидавший от себя столь просительного тона. – Это же след! Или вы тоже думаете, что его убили случайно? – Случайно можно запутаться хвостом в зарослях, ваше высочество, а не всадить нож в сердце, – усмехнулся Ираталь. – Вы уже поговорили с советником Руалем, верно? Позволите провести вас внутрь? Алестар молча поплыл за широким плавником Ираталя, размышляя, что значила эта фраза про советника. Ираталь не ладит с ним? Или просто не верит, как и Алестар, что смерть чистильщика – случайность… Но почему раньше отмалчивался? – Ну, так что? – не вытерпел он, едва оказавшись в комнате. – Ваше высочество, – серьезно взглянул на него Ираталь. – Если завтра вы, или его величество, или советник Руаль – да кто угодно! – спросите меня, связана ли смерть Галифа с трагической гибелью каи-на Кассии, я скажу «нет». – Я слушаю, – ответил Алестар бесстрастно, вспомнив, как в таких случаях держится отец, и увидел одобрение в глазах Ираталя. – Чистильщик Галиф играл на гонках, – негромко сказал Ираталь. – Разумеется, в обход запрета для служителей. Ставил деньги через подставных лиц – и немалые. В последнее время проигрывал, ставил еще больше… Ваше высочество, вы же понимаете, никто не подтвердит это. – Понимаю, – кивнул Алестар. – На арене даже я не принц. Продолжайте, Ираталь. Значит, ему были нужны деньги? – Нужны были, верно. Но примерно месяц назад он расплатился с самыми срочными долгами и обещал заплатить остальным – через некоторое время. – Взял часть платы за что-то вперед? Алестар замер, как перед сигналом к началу гонок, даже подался вперед, к Ираталю. – Одним он сказал, что ему вернули старый долг, другим – что выиграл. И никто не докажет, что это была неправда, понимаете? – А убийца? – не выдержал Алестар. – Я уверен, что видел Галифа в тот день на арене. Видел, понимаете? А он якобы лежал больной, и это подтвердил целитель из храма. И сегодня кто-то должен был видеть убийцу! – У меня нет доступа в храм, ваше высочество, – с сожалением отозвался Ираталь. – Служители Троих вне моих полномочий… Во дворце же чужих не было. – Я поговорю с верховным, – подумав, сказал Алестар. – Ираталь, почему советник не хочет мне верить? Это же его дочь погибла! Начальник стражи пожал плечами. – Трудно сказать, ваше высочество. И не забывайте, он вполне может быть прав. Галифа могли убить за долги – просто и незамысловато, в назидание остальным. Руаль человек опытный, он знает, что иногда тень от скалы – это просто тень от скалы, необязательно за ней прячется дикий салту. – Ираталь, все это вы узнали только сегодня? Алестар в упор глянул на начальника охраны, ответившего ему таким же прямым взглядом. – Ваше высочество, – помолчав, сказал Ираталь. – Моя должность велит знать многое и о многих. Но я никогда не считал, что Галиф виновен в покушении на вас и смерти каи-на Кассии, иначе не молчал бы, клянусь Сердцем моря. – Отец возвращается завтра. Вы скажете ему то, что сказали мне? – Я верный слуга вашего отца и ваш, мой принц, – склонил голову Ираталь, тут же снова выпрямившись. – Я скажу то, что знаю наверняка. И повторяю просьбу, никогда и ни при каких условиях не расставаться с охраной. – А как же тень от скалы? – Что ж, – снова пожал плечами Ираталь. – Иногда в ней и правда прячется дикий салту.Глава 9 Чужая боль
Рыжий, видимо, послал кого-то вперед с приказом, потому что стоило уставшей Джиад доплыть до комнаты, как у двери к ней кинулась пара слуг, взбивая воду суетливыми движениями хвостов. Кариша, притихшая после встречи с принцем, да так и промолчавшая всю остальную дорогу, торопливо ускользнула, а Джиад подхватили под руки и почтительно поволокли в уже знакомую «ванную». Тошнотворная процедура повторилась: ее опять мыли, растирали, смазывали волосы и кожу скользкими разноцветными эликсирами… Все, что проделывали торопливо мелькающие руки служанок, Джиад терпела, не говоря ни слова, изо всех сил стараясь если не успокоиться, то хотя бы загнать нарастающие страх и отвращение поглубже. И это только второй раз, а сколько их еще будет! Король говорил про осень, но, может, средство найдут раньше? Им ведь самим нужно как можно меньше испортить репутацию наследника связью с человеком… Покорно поворачиваясь под умелыми прикосновениями, она стиснула зубы и на мгновение прикрыла глаза, тут же, впрочем, открыв их снова. Тело давила усталость, словно она не на ложе полдня провалялась, а мечом махала. Кстати, как у них тут считают время? Рыжий явился поздним утром, потом Джиад обедала с Санлией, а снаружи вроде был день, но все равно темновато – глубоко же. Значит, сейчас вечер. И вряд ли Алестар останется у нее на ночь. Или да? Джиад вздохнула, поднимая руки, – на нее натянули тонкую ярко-синюю тунику на ладонь выше колена. Точно такая, только светлая, была на Санлии. Значит, это вроде формы для наложниц. И цепочка с морским ключом из аквамарина, и ее собственная драгоценность, ключ от спальни Торвальда, на время спрятались под струящимися складками ткани. Джиад помотала головой, отказываясь от широких узорчатых браслетов, которые попытались застегнуть девушки-иреназе. – Приказ принца, – виновато сказала служанка, снова осторожно ловя ее запястье. – Прошу вас, госпожа избранная! – Вы будете самой прекрасной из всех, кто принимал его высочество на ложе, – прощебетала вторая, подступаясь с кисточкой и целым набором крошечных баночек. Краситься? Для этой гадины? Джиад передернуло. Воспользовавшись заминкой, первая иреназе ловко застегнула тяжелые золотые браслеты и отплыла подальше. Вторая умоляюще взглянула на Джиад. Ну да, накрасить пленнице лицо – это не то что пару побрякушек нацепить, без согласия не очень-то проделаешь. – Ладно уж, – буркнула она, сообразив, что со служанками упрямиться не стоит: они-то ни при чем, а невзлюбить строптивую чужачку могут запросто, после чего жизнь на морском дне сильно осложнится. Кисточка запорхала по лицу Джиад, вспомнившей умело наведенную красоту на лице Санлии. Но утонченной наложнице это шло так, словно она с этой краской и родилась, а Джиад… Все равно что для меча сшить ножны из шелка: и смешно, и глупо. Она послушно вытерпела все до конца, даже посмотрела на себя в зеркало, поднесенное служанкой. – Госпожа так восхитительна, – восхищенно прошептала иреназе, покачиваясь перед ней на хвосте. Из зеркала смотрела… не она. Не Джиад! Это было даже забавно, как на дворцовом маскараде, какие устраивались при покойном отце Торвальда – большом любителе пышных развлечений, невзирая на тощую казну. Джиад взглянула на незнакомку. Глаза, подведенные черным и золотым, стали больше и заблестели даже при неярком свете подводного мира, ресницы удлинились, а смуглая кожа налилась изнутри янтарным светом, разгладилась и засияла. Даже губы были накрашены не кричаще ярко, как ожидала Джиад, а лишь слегка выделены краской в тон естественному цвету, став четко очерченными и самую малость пухлее. В сердце невольно кольнуло сожаление: если бы Торвальд хоть раз увидел ее такой! – Вы настоящая мастерица, уважаемая, – негромко сказала Джиад, понимая, что ни в коем случае не стоит показывать такое принцу – заставит краситься каждый раз. – Я восхищена вашим искусством… Иреназе захлопала ресницами и просияла, словно ее никогда в жизни не хвалили. А может, так и было? Редко кто замечает хорошую работу слуг, это за промахи им достается. Но телохранителей учат дружить со всеми в доме, потому что не знаешь, какая мелочь может погубить охраняемого или помочь его спасти. Потом ее все-таки отвели назад, к опостылевшей комнате. Раскланявшись, служанки торопливо уплыли, и Джиад осталась перед дверью – вроде бы и без присмотра, но никуда не денешься. Толкнула тяжелую плиту, проплыла под качнувшимся кругом. Алестар уже был внутри. Развалился на постели, заложив руки под голову, и только хвост слегка подергивался из стороны в сторону – как у злящегося кота. Сравнение было таким неожиданным, что Джиад едва не забыла о том, что собиралась сделать с самого начала. Воспоминание о Торвальде было мгновенной слабостью, сейчас же она загнала все мягкое и теплое, что будили в ней мысли о любимом, поглубже, прикрывшись привычной броней холодного спокойствия, под которой бушевала еще более ледяная злость. Любите утонченных разряженных девочек, принц? Посмотрим, как вам понравится такая красотка! Подплывая к постели, она задрала подол туники и с наслаждением, медленно, напоказ стерла всю нарисованную красоту, чувствуя, как жирные краски размазываются по лицу, и искренне надеясь, что превращается в совершеннейшее чучело – как и было задумано. Судя по расширившимся глазам принца – удалось. – С ума сошла, тварь? – процедил Алестар, привставая на постели. – А что не так? – насмешливо приподняла бровь Джиад. – Вы приказали – меня накрасили. Вот даже… Нацепили, как колокольчик на корову… – она подняла руки, показав браслеты. – Ах да, вряд ли ваше высочество знает, что такое корова. Ну, как на салту – так понятнее? Вы же на них цепляете сбрую? Она с искренним сожалением посмотрела на полу туники. Краски стойкие, рассчитаны на жизнь под водой. А кому-то отстирывать. «Уронила» с руки заранее расстегнутый браслет, поймала и, позволяя себе выплеснуть злость хоть так, смяла массивное, но мягкое золотое кружево в ладони. Глянула в лицо рыжему, растягивая непослушные губы в улыбке, кинула на постель блестящий тяжелый ком. Проделала то же с другим браслетом, не поморщившись, когда в ладонь впилась застежка, вздохнула: – Прошу прощения. Такие хрупкие безделушки… Сама не знаю, как получилось. Глупость, конечно. Детство… Вот в детстве они в храме и хвалились друг перед другом, когда впервые после долгих тренировок удавалось согнуть – нет, еще не подкову, а только железный прутик, выданный наставником. Согнуть-разогнуть, потом еще раз, и еще… Когда прутик, много раз согнутый и разогнутый, попросту ломался – вот тогда и переходили к пруту потолще. Каждый в свое время… Мальчишкам было проще, у них пальцы от постоянных занятий быстро приобретали крепость кузнечных клещей, а прутики сменялись подковами, но и девочки старались изо всех сил, зная, что слабость – не для будущей жрицы и воина. И Джиад, даром что узковатая в кости, была не из последних: крепость пальцев и запястий от ширины плеч зависит не всегда. Алестар медленно потянулся, взвесил на ладони изуродованный браслет. Джиад на миг показалось – сейчас швырнет ей в лицо. Она подняла на уровень глаз второй браслет, оставшийся в ладони, с усилием расправила полосу, вернув ей почти круглую форму. Безмятежно улыбнулась прямо в расширенные глаза принца. – Развлекаешься? – с тихой злостью спросил рыжий, отшвыривая золотой ком. – Что ж, теперь моя очередь. Плыви сюда. Джиад опустилась на край постели, чувствуя, как саднят и подрагивают пальцы – но оно того стоило. Глубоко вдохнула, удивляясь, что уже не замечает густоту воды, привычно вливающейся в легкие. В голову лезло что угодно, кроме мыслей о том, что произойдет прямо сейчас. Ладно, не убьет ее еще один раз под рыжей гадиной. А потом еще, и еще… Принц хлопнул ладонью по краю ложа, словно собаку подзывал. Интересно, у них тут есть домашние зверюшки? Рыбки, крабики, человечки… Джиад подвинулась еще на пару ладоней, преодолевая едва заметное сопротивление теплой воды, ластящейся к телу тонкими струйками. Проточная… А раньше вроде была стоячей. Важно? Потом будет видно, пока просто запомним. – Вытри лицо, – бросил рыжий, презрительно прищурив глаза. – Не нравлюсь? – пожала плечами Джиад. – Могу сходить умыться. Думаю, где-нибудь поблизости найдется немного воды. – Смешно, – без улыбки сказал принц. – Очень. Ты своего хозяина одними шутками развлекала? Не дожидаясь ответа, сел на кровати, потянулся к Джиад и грубо дернул у нее с плеча тонкую ткань. Треск шелка неприятно отозвался в ушах. «Вот странно, – все так же отстраненно подумала она. – Звуки с амулетом слышны, а запахи – нет. Хотя звуки и так под водой слышатся, хоть и нечетко… Интересно, а сами иреназе запахи чуют? Надо будет спросить у Кариши. И если да, то намазаться чем-нибудь повонючее…» Намотав оторванный кусок туники на руку, рыжий с силой пару раз провел по лицу Джиад, утомленно прикрывшей глаза. Раздраженно сорвал и откинул грязную ткань, потом наклонился и прошептал: – Что, двуногая, устала? – Ага, – лениво подтвердила Джиад. – Хочу горячего вина и спать. Можно бы еще плечи размять… Она откровенно нарывалась, но, с другой стороны, что ей сделает рыжий? Отымеет, конечно, как можно больнее и обиднее. Но если поддаться – будет только хуже. – Насчет плеч не знаю, а все остальное я тебе разомну, – глумливо пообещал принц, приподнимая кончиками пальцев подбородок так и не открывшей глаза Джиад. – Только чуть позже. Сначала поработаешь ротиком. Надеюсь, на земле это умеют? Вот, значит, что он придумал. Джиад сама удивилась, что даже не злится. Просто сил на злость нет. Сволочь… Гадина хвостатая. Она открыла глаза, в упор посмотрев на ответившего таким же пристальным взглядом рыжего. Спросила, с утомленной брезгливостью разомкнув губы: – Любопытно, ваше высочество… А вам кто-нибудь добровольно отдается? Кроме наложниц. Им-то, понятное дело, деваться некуда. – Отдается, – тем же тихим, словно плывущим голосом подтвердил рыжий, гладя Джиад по щеке, а второй ладонью собирая в комок ворот злосчастной туники на ее шее. – И даже не сомневайся, двуногая. Любая девушка в городе посчитает за честь. – Ну, это тоже понятно, – издевательски улыбнулась Джиад в красивое наглое лицо, словно не замечая пальцев на своей коже. – Только вот боюсь, что хвостом они виляют не перед тобой, а перед короной твоего отца. Сам-то по себе ты вряд ли кому нужен. Тяжелая оплеуха обожгла лицо, заставила голову мотнуться из стороны в сторону. Джиад улыбнулась, облизывая губы и снова глядя в бешеные синие глаза. – Любишь бить тех, кто не может ответить? – протянула как можно насмешливее. – А в детстве крабикам лапы отрывал? – Не твое дело, мразь, – прошипел рыжий, пригибая ее за плечо вниз, а другой рукой сдергивая тунику: – Лучше используй свой болтливый рот по назначению. – Только попробуй, – процедила Джиад, напрягаясь всем телом. – У тебя, говорят, скоро свадьба? Трудно будет объяснить невесте, кто тебе фамильную гордость откусил по самое основание. Вывернувшись – спасибо умащенной служанками коже – из-под ладони принца, Джиад подняла голову, внимательнее вгляделась в суженные сапфиры зрачков. Похоже, рыжего всерьез повело. Паршиво получится, если искалечит или придумает что-то особенно отвратное, даже похуже того, что требует сейчас. – Думаешь, напугала? – насмешливо спросил принц, подтверждая мысли Джиад. – Не захочешь сейчас сама и по-хорошему, в следующий раз будет по-плохому. Знаешь, когда мальков салту обучают, им надевают особую сбрую на челюсти, чтоб не могли сомкнуть рот, когда подпиливают зубы. Может, попробуем? Она как раз подходящего размера, насколько мне помнится… Тяжелая ладонь надавила Джиад между лопаток, заставив почти уткнуться в пах иреназе лицом. Сглотнув, она невольно дернулась вверх, снова почувствовав между лопаток тяжесть руки. – Что ж ты не шутишь? – хрипло выдохнул сверху иреназе. – Давай… Только сначала приласкай хорошенько. И если я останусь доволен, ты сегодня будешь ночевать в своей постели, а не пойдешь спать в коридоре у моей двери… – Чтоб ты сдох, – прошептала Джиад. Она уже почти готова была покориться, замерев от гадливости, но в этот момент зацепившийся за цепочку с амулетом шнурок перекрутился – и тяжелый ключик от спальни Торвальда закачался перед грудью Джиад. И она поняла, что не сможет. Сама, по своей воле – да ни за что! – Только попробуй, – хрипло повторила она. – Отхвачу сколько смогу – и плевать, что со мной потом сделают. – Ну и бездна с тобой, – неожиданно выдохнул принц, убирая руку с затылка Джиад. – На спину ложись… Все-таки не выдержал. Испугался. Что ж, маленькая, но победа. Или просто хочется считать это победой, чтоб не сорваться от омерзения и не натворить того, о чем потом придется жалеть. Ах, если бы не защита твоего отца! Я бы с тобой, мразь хвостатая, иначе поговорила. Но сейчас… сейчас надо подчиниться. Жаль, что на спину – придется видеть лицо. Неуклюже опустившись рядом, она повернулась, глянула в уже выученный наизусть орнамент потолка. Грубые пальцы развернули ее лицо за подбородок к нависающему сверху иреназе. – Ноги раздвинь, – велел тот. – И неплохо бы попросить… – Что б ты сдох! – яростно отозвалась Джиад. – Очень прошу! Всех богов, какие есть! Кажется, в самом конце она все-таки снова прокусила губу. Открыла рот, чтоб набрать ускользающей куда-то воды, попала зубами по губе, задохнулась… с трудом вдохнула, чувствуя, как горят легкие. Рыжий выстанывал на ухо какую-то грязь, а Джиад уплывала далеко на горячих черно-багровых волнах, думая, что нельзя теряться, пока все не закончилось. Нельзя, как бы ни хотелось… – В следующий раз я все-таки возьму с собой сбрую для салту, – хрипло пообещал принц, силой поворачивая ее голову к себе. – И научу тебя работать языком по-настоящему. – Лучше к тому стручку, что в хвосте прячешь, сбрую пристрой, – упрямо прошептала Джиад. – А то паршиво владеешь… Это наложницы тебя огорчить боятся… Растянула онемевшие губы, слизывая с них кровь, поглядела на кружащийся потолок. Что-то было не так… Лицо иреназе то приближалось к самым глазам, то удалялось от Джиад, покачиваясь. «Зрачки у него суженные, – поняла Джиад, цепляясь за эту мысль. – Вот что не так. У людей в страсти зрачки расширенные. Но он не человек. И я не помню, какие они были раньше… Это тоже пока надо просто запомнить».* * *
Поднявшись над ложем, Алестар посмотрел на распростертое тело. Бледное лицо в потеках не до конца смытой краски, распухшие губы, тень от ресниц на щеках… В голове было пусто, словно вместе с семенем вытекло все: чувства, мысли, желания. Осталась только тупая саднящая боль, вцепившаяся изнутри так крепко, что вытечь ни за что бы не смогла. Двуногая сама виновата – нечего было дразнить. Поплатилась за поганый длинный язык… Алестар вздохнул, вытираясь остатками сорванной с двуногой туники, разжал пальцы, позволив грязной ткани опуститься на ложе – к тускло блестящим комкам золота, так и оставшимся лежать в изножье. Было мерзко и тоскливо. Да, он прав. Он не может быть неправ просто потому, что не может. Потому, что будь эта зараза с ядовитой колючкой вместо языка покорной и ласковой, Алестар бы с ней обошелся мягко – зачем обижать ту, кто сама покоряется? Повернувшись, он поплыл из комнаты, вяло шевеля хвостом. Открыть тяжелую дверь оказалось нелегко, и тут же из памяти непрошено полезли их с Кассией шуточки, что эту громадину нужно непременно толкать вдвоем, потому они и ночуют вместе. Советника Руаля, помнится, аж передергивало… В коридоре маячили близнецы. Надо же, отыскали. Он нарочно сказал, что будет у Санлии, а сам, выпив несколько глотков тинкалы, ускользнул через комнаты для слуг. Просто так! Надоело, что все время таскаются следом! Не обращая внимания на тревожно дернувшегося к нему Кари, Алестар опустился на пол у стены коридора, свернул хвост кольцом, подвернув его внутрь. Обнял себя за плечи и замер, уткнувшись лбом в предплечья. Что ж так противно, а? Раскаленный хмель возбуждения отступал, тело ныло как-то неправильно и мерзко, а изнутри поднималось… Алестар судорожно вздохнул, понимая. Запечатленные чувствуют друг друга. То есть двуногая тварь, конечно, ничего не чует – не приспособлена. А вот ему сейчас достаются отголоски чужой боли. Ну и пусть! Все было правильно! Он вспомнил захлестнувшую с головой ярость, требовавшую рвать, бить, вламываться… Хотелось порвать бьющееся под ним тело на клочки, вцепиться зубами в гладкую темную плоть, грызть и сосать теплую кровь… Это чувства двуногой? Ну, тогда она точно получила то, что причитается. Ничего, еще пару раз – и будет как молодой мох: нежной и мяконькой. Алестар поднял голову. Кари медленно шевелил хвостом в нескольких гребках слева, боясь и потревожить, и оказаться слишком далеко, если позовут. Дару просто плавал в конце коридора. Он, в отличие от брата, никогда не старался чем-то услужить, потому Алестар с особым удовольствием давал поручения именно ему. Но сейчас пререкаться с охранником было лень. И двигаться тоже. И вообще… Внутри ворочалась глухая ненависть непонятно к кому, потом накатывало желание расплакаться, взвыть в полный голос, свернуться в комочек и лежать, лежать… А следом тут же возвращалась такая жажда чужой боли и смерти! Нет, это его, Алестара, двуногая хотела убить, значит, сейчас Алестар ненавидит самого себя? Во рту пересохло, совсем как тогда, после разговора с отцом. Будто и не был он только что со своей запечатленной. Алестар пошевелился – тело словно превратилось в комок слепящей боли. Да и кракен с ней, с болью – на охоте сильнее доставалось. Но так хочется плакать. И стыдно, как никогда в жизни… Это уж точно чужое! Алестар встряхнул головой, понимая, что едва ли доплывет до своих комнат сам. И когда он вообще в последний раз спал у себя? Когда плавал в горячке после смерти Кассии. А потом ложился то у Санлии, умевшей немного отвлечь от горьких мыслей о собственной вине, то в этой комнате, пытаясь хоть мельком почувствовать ускользающую тень присутствия Кассии. Бездумно перебирал перед сном безделушки, что дарил ей, гладил покрывало… Словно Кас выплыла на минутку и вот-вот вернется. А теперь там двуногая – и даже это фальшивое утешение навсегда исчезло. – Мой принц, – приблизился наконец Кари. – Позвольте вам помочь? – Брату своему помоги, – огрызнулся Алестар. – А то он никак не решит, в какую сторону плыть: ко мне или от меня. Рывком развернувшись, он проплыл несколько гребков, чувствуя, как с каждым движением становится легче. Дикий салту, рвущий его изнутри, растаял, оставив тупое болезненное бесчувствие, словно Алестара хорошо приложило о скалу при быстром повороте. Плакать хотелось по-прежнему, но уже не всерьез, а так… будто его, маленького, обидел кто-то, и он хотел заплакать, потом отвлекся и вот знает, что обида была, но кто и чем обидел – уже не помнит. К концу коридора прошло и это гаденькое ощущение. Алестар вздохнул полной грудью, зашевелил хвостом быстрее. – Плывем в город, – сообщил он подплывшим сзади охранникам. – Хочу поговорить с тем целителем, что приходил к Галифу… – Не слишком ли поздно, ваше высочество? – бесстрастно поинтересовался Дару. – Не ваше дело, – вспылил Алестар. – Вернее застанем его дома. Кровь бурлила в жилах, и Алестар искренне недоумевал, как несколько минут назад ему могло быть плохо. Плакать? Что за глупость! Да у него хватит сил проплыть весь город, и плевать, что ворота дворца на ночь запираются. Уж ради него Ираталь сделает исключение! Когда вернется отец, пусть знает, что Алестар занимался делом, ведь расследование покушения на самого себя – это точно дело. И первостепенной важности! Он быстро поплыл по коридору, прикидывая, где найти Ираталя, чтобы не терять время на пререкания с внутренней стражей. Заодно и адрес целителя можно будет узнать… И вообще, как можно спать в такое раннее время? – Ваше высочество, – нудил Дару, – вам бы следовало переодеться и привести в порядок прическу. Кари благоразумно помалкивал, предоставляя брату высказываться за обоих. Алестар немного замедлил движения, только сейчас заметив, что набедренная повязка у него мятая и чем-то заляпана, волосы спутались и висят на спине мочалкой… И в таком виде он собирался ломиться к Ираталю, а потом плыть по городу? Алестар потер виски ладонями, разрываясь на части. Ему позарез необходимо было рвануть куда-то, что-то делать, расспрашивать, вытряхивать ответы! Но сейчас ночь. И что? Он же прав! С утра этот целитель обязательно отправится куда-нибудь. Но… – Глубинные боги, – с отвращением простонал Алестар. – Ваше высочество, – подал из-за спины голос Кари. – Почему бы вам не послать господину Ираталю записку? Пусть отправит стражника за целителем прямо с утра… – Сегодня, – упрямо прервал его Алестар. – Пусть отправит сейчас и приведет его ко мне. А я… Что он будет делать в ожидании целителя, Алестар не знал. Почему-то мысли путались, ускользая, как угри в илистом садке. Отправиться к Санлии? Или к кому-нибудь из младших наложниц… Он совсем их забросил, девочки скучают без внимания. Набрать с собой украшений, сладостей, и пусть наложницы расчешут его, разомнут спину, крутятся рядом, гладя хвост и перебирая волосы. Может, тогда Алестар уснет, отдохнув наконец от того, что спряталось внутри и ноет, ноет, ноет, как сорванная до мяса чешуйка. Что это с ним? И о чем он говорил только что? Ему нужен был целитель… Но зачем? Ведь Алестар здоров, совершенно здоров… Он посмотрел в настороженные глаза Кари, потом сбоку появился Дару, решительно обхватил его за плечи, Алестар принялся отбиваться – поначалу молча, но затем возмутился, что эти двое себе позволяют! А потом… потом, кажется, было только горячо, темно, больно и неимоверно тоскливо – до все-таки прорвавшихся рыданий.Глава 10 Силки и цепи
Проснулся он почти в полдень, медленно и с трудом выплывая из тяжелого сна, цепкого, как силки травы руш, ловящие маленьких рыбок и крабов. Заплывет неосторожная рыбешка в куст, запутается, и останутся вскоре от глупышки тонкие голые косточки. А если трава разрослась давно и пышно, сил у нее хватит и на кого побольше. Подлая руш прикоснется к коже рыбины или маару длинными плетями, выпустит яд, от которого тело замирает в сладкой истоме и даже боли нет, когда вслед за мягкими отростками в ход пойдут жесткие ветви с крючками-присосками на конце. Алестар видел, как это бывает: несколько раз находил в зарослях руш крупных рыбин, слабо колышущих плавниками, и всякий раз содрогался от вида изъязвленной кожи, сочащейся влагой под присосками мерзкой травы. Сок руш растворяет тело жертвы, а та, млея от дурмана, даже не понимает, что ее жрут заживо. Потом он как-то раз попробовал жвачку травы руш, о которой сверстники говорили вполголоса и совершенно по-разному: кто-то с явной брезгливостью, кто-то завистливо и восхищенно. Было до жути любопытно, однако чуть ли не впервые в жизни Алестар не смог получить желаемого. Слуги бледнели и дрожали хвостами, уверяя, что никогда в жизни даже не слышали, где такое можно купить, и он сообразил, что скорее выдадут отцу или Ираталю, чем принесут опасную забаву. На арене тоже ничего не вышло: те, кто продавал дурманное лакомствомолодым каи-на, травить запретным зельем самого наследника боялись. Выручила его тогда Кассия: она Алестару отказывать не умела. Вот и в тот раз после долгих горячих уговоров купила и принесла маленькую серую пластину с резким, каким-то колючим вкусом, а потом охраняла Алестара, пока тот пробовал – и разочаровывался. Нет, разморило и в самом деле на славу, тело стало горячим и томным, мысли расплылись в разные стороны, и показалось, что он парит в горячей воде, ласкающей не только снаружи, но и изнутри… А потом пришла брезгливость. Хваленое удовольствие оказалось фальшивым и скучным, как якобы влюбленные взгляды очередной красотки, мимоходом уложенной на песок и возомнившей, что принц теперь заберет ее во дворец. Дрянь, в общем. Больше он Кассию о подобном не просил. А вот сейчас – это было очень похоже на руш, только без удовольствия, с одним лишь послевкусием. Алестар лежал на постели, свернувшись так плотно, что даже хвост затек, и чувствовал, что не может пошевелиться. Тело болело и ныло, а на душе было гадостно и тоскливо и почему-то хотелось плакать. Озлившись, он рывком развернулся, насильно разминая мышцы, всплыл над ложем. Дернул рычаг вызова, не переставая шевелить веером хвостового плавника. Тело слушалось с трудом, движения казались замедленными и неточными. Алестар поморщился, понимая, что сам виноват: знал же, что разделит с двуногой ее боль. Запечатление, чтоб его… В спальню вплыла молоденькая светловолосая служанка с кувшином тинкалы, склонилась в робком поклоне, колыхая короткими, до плеч, прядями прямых волос. Алестар отпил, смывая боль горячим пряным вкусом, пригляделся к незнакомому личику: – Ты кто такая, малышка? Что-то я тебя раньше не видел. – Прошу прощения у благородного принца, – пролепетала светленькая, поднимая на Алестара красивые, но испуганно-глупые глаза. – Я недавно во дворце… – Ах, недавно… – протянул Алестар, присматриваясь уже внимательнее. – Ну-ка плыви сюда, золотце… Торопливо взмахнув хвостом, девчонка подплыла ближе, вытаращилась восторженно. Алестар, забавляясь, похлопал по ложу ладонью, лениво погладил нежное гладкое плечико покорно опустившейся рядом девушки, спросил: – Тинкалу ты варила? – Да-а-а-а… – выдохнула светленькая, глядя ему в лицо и приоткрыв пухлые губы. – Ваше высочество недовольно? – Мое высочество думает, что меда маловато, – усмехнулся Алестар. – Давай-ка подсластим. Запустив руку в светло-золотистые волосы, он лениво пропустил пряди между пальцами, притянул девчонку ближе. Неторопливо поцеловал, прислушиваясь к себе: дрогнет ли хоть что-нибудь? Оторвавшись, взглянул в бирюзовую голубизну глаз, полных умиленного восхищения. Служанка разве что не облизывалась, подавшись навстречу и явно ожидая, что вот сейчас… Сейчас принц уложит ее на постель. А потом будут покои для наложниц, сытая спокойная жизнь, дорогие ткани и побрякушки. Пусть и недолго, до появления законной супруги, но… Все это читалось на смазливом глупеньком личике так явно, что Алестара чуть не стошнило от чужой готовности отдаться, растечься под ним медузой, старательно ублажать и радоваться, что снизошли… – Нет, невкусно, – усмехнулся Алестар, отталкивая так и норовящее прильнуть к его груди тело. – Плыви, позови госпожу Санлию. Разочарование, мелькнувшее на мордашке служанки, выглядело, пожалуй, забавно, но Алестар только сморщился, снова опускаясь на ложе и отхлебывая остывающую тинкалу. Меда, кстати, было достаточно, даже многовато – во рту остался неприятный приторный вкус. Надо передать на кухню, чтобы эта… как ее там? Алестар вспомнил, что так и не спросил имя служанки, хотя вроде собирался. А, какая разница? Еще одна смазливая мордашка, пристроенная во дворец в надежде, что девчонка попадется на глаза каи-на, ищущему наложницу. Или даже, чем глубинные боги не шутят, кому-то из гостей города… На здоровье, только тинкалу пусть больше не варит. Санлия скользнула в комнату угрем, колыхая разноцветными шелками туники, улыбаясь с привычной мягкой радостью, и ей, в отличие от светленькой служанки, хотелось верить. Алестар даже сам улыбнулся, как ни тошно было на сердце. Протянул навстречу руки, обнял, зарылся лицом в темную волну длинных волос, прижимая наложницу к себе. Спросил негромко: – Сан, отец вернулся? – Нет, мой принц, – откликнулась Санлия, нежась в его объятиях, выгибаясь томно и умело, но не навязчиво, а как бы невзначай, просто от удовольствия. – И известий от его величества пока нет. – Значит, скоро вернется. Иначе прислал бы гонца. Заплети мне волосы. – С радостью, мой повелитель, – отозвалась Санлия, потираясь лицом о его плечо. – Одну косу? Или несколько? – Как хочешь, – разрешил Алестар, с неохотой разнимая руки и поворачиваясь к наложнице спиной. – И расскажи что-нибудь. Млея под ласковыми касаниями гребня и пальцев, он лежал, постепенно расслабляясь, и слушал журчащий голос Санлии, всегда знающей кучу того, что Алестару никто другой не рассказывал. На рынке подорожал перламутр: урожай раковин-жемчужниц, привозимых из Суаланы, в этом году полностью пропал из-за какой-то неизвестной болезни. Значит, и жемчуг подорожает… В храме глубинных богов кто-то украл священный сосуд с алтаря, и старший жрец Герлас объявил, что проклинает святотатца и ему не дожить даже до осенних холодов. А верховный жрец Троих Тиаран сказал, что если ждать, пока исполнится проклятие глубинников, то преступник успеет от старости помереть, каждый день распивая тинкалу из краденого сосуда. И теперь весь город ждет, кто же из жрецов прав… На границе Карианда и Маравеи проснулся вулкан, и, пока король Карианда не усыпил его, извержение чуть не погубило острова Маравейского треугольника. Король же Маравеи слишком стар, чтобы управлять Сердцем моря, но не хочет назначить наследника из своих четырех сыновей… Каи-на Эрувейн выходит за кариандского купца, свадьба через три недели… – Погоди, как за купца? – перебил Алестар, пошевеливаясь. – И родители ей позволили? – Ну… – лукаво отозвалась Санлия, заплетая ему очередную тонкую косичку. – Они бы, может, и не позволили, но кариандец как-то уговорил Эрувейн и втихомолку уложил на песок, так что теперь ничего не поделаешь, хоть хвост узлом завяжи. – Глупенькая, – хмыкнул Алестар. – Из дворца – в купеческий дом. А ведь могла выбрать из дюжины лучших женихов. – Судьбу и улов не узнаешь заранее, – отозвалась Санлия любимой пословицей. – Может, у них все по любви сладилось. – По любви, – криво ухмыльнулся Алестар. – Ну, может… В сердце привычно кольнуло знакомой болью. Вот интересно, пройдет она когда-нибудь, или теперь всегда будет больно, стоит вспомнить свою потерю? Потому что отец может сколько угодно говорить, что Алестар еще будет счастлив с кем-то другим, что кариандская принцесса – его настоящая судьба… Все это ложь. Нет, отец хочет ему добра, конечно же, но запечатление… Это как дурман жвачки руш: сладко, но фальшиво, потому что навязано кем-то извне, а не выбрано самим Алестаром. Разве он хотел запечатлеться с двуногой? Вот и мучаются теперь оба. Надо бы, кстати, заглянуть к этому отродью. Вчера он… перестарался. Та была сама виновата, но чего и ждать от дурной твари? Алестар невольно напрягся, вспоминая боль и тоску, накатившие после их соития. Да, это было… слишком. И не только потому, что после досталось и самому Алестару, просто он сорвался, а это недостойно принца. Сорвался, не смог управлять собой, потом и вовсе сдуру собрался в город на поиски целителя, лечившего Галифа, и хорошо, что братцы-охранники его остановили, хоть какая-то от них польза случилась. – Санлия, – спросил он, поворачивая голову, чтобы наложница могла заняться другой половиной волос, – а ты тоже думаешь, что запечатления достаточно для любви и счастья? – Не знаю, мой принц, – ясно и грустно сказала та. – Полагаю, когда-нибудь вы сами сможете ответить на этот вопрос. И уж точно не меня стоит спрашивать. Алестару стало стыдно: сам того не желая, он ткнул в больное место. Санлия ни единой чешуйкой не виновата в своем горе, но разве объяснишь это тем, кто ищет полноценную супругу, способную к запечатлению? Остальные наложницы, получив после свадьбы хозяина свободу, могут выйти за кого пожелают, и только Санлия… Умная, милая, восхитительная Санлия… Кто решится связать судьбу с калекой? – Прости, – сказал он, помолчав немного. – Я не хотел обидеть. – Вы и не обидели, повелитель мой, – привычно мягко и ровно прозвучал голос Санлии. – Служить вам – счастье, другого мне не нужно. Пальцы ее так же бережно и ласково перебирали волосы Алестара, заплетая мелкие красивые косички, но расслабление, всегда приходящее в такие минуты, сегодня медлило. Алестар молча дождался, пока последнюю косичку украсит крупная бирюзовая бусина, повернулся, обнял наложницу. Притянув к себе, шепнул: – Сан, я тебя никогда не брошу. Захочешь – останешься со мной, а нет – мы что-нибудь придумаем. Жрецы Трех ищут средство, чтобы разорвать мое запечатление, может, они и для тебя что-нибудь сотворят. Я сам попрошу верховного – наследнику он не откажет. А если не получится… Ты же красивая – глаз не отвести, и приданое я дам такое, что не у всякой каи-на бывает. Сан, хорошая моя, ты еще выбирать станешь… Плечи под его ладонями дрогнули, Санлия резко и глубоко вдохнула, напряглась всем телом. Подняла лицо, взглянув беспомощно и жалко, словно Алестар ей не спасение обещал, а наказание, приоткрыла губы, будто хотела что-то сказать, но тут же улыбнулась старательно – только глаза остались печальными. Шепнула: – Благодарю… повелитель мой. И сразу опустила голову, коснувшись губами плеча Алестара, замерла в его объятиях, только тело так и осталось каменным. – Все равно я тебя не оставлю, – упрямо сказал Алестар, гладя гибкую шелковистую спину. – А запечатление – да нет в нем ничего такого уж хорошего. Мне с тобой куда лучше, чем с этой… Сердце опять тоскливо и как-то гадко потянуло, стоило вспомнить «эту». Упрямо сжатые губы, ненависть в безобразно черных глазах, ядовито-наглые слова… Почему двуногая никак не поймет, что надо покориться? Ей-то куда хуже, чем Алестару. Санлия лежала в его объятиях, покорная, нежная, податливая, готовая в любой момент раскрыться, как цветок анемона, потянуться навстречу руками, губами, всем телом. И с ней было легко и правильно, как и должно быть двоим на ложе. Вот сейчас стоит повернуться, наклониться вниз, поцеловать упругие, радостно отвечающие губы – и все будет, как раньше… Алестар вздохнул, мягко отстраняя наложницу. Улыбнулся в вопросительно распахнутые глаза, легко и быстро поцеловал. – Сан, мне в город надо. Я ведь вчера так и не поговорил с тем целителем. Оттолкнувшись от ложа, он бросил, на ходу повязывая пояс: – Если отец вернется или пришлет известие, отправь кого-нибудь, пусть меня найдут. – Вы даже не позавтракаете, мой принц? – вскинулась Санлия. – Позвольте, я принесу что-нибудь… – Некогда, – бросил Алестар, но сразу же заколебался. Если целителя не окажется дома, кто знает, сколько его придется ждать или где искать. А поесть в городе… Акалантцы любят своего принца, любят настолько, что изъяви он только желание что-то отведать, в любой харчевне хозяин кинется накрывать роскошный стол на дюжину едоков, а на рынке примутся уговаривать попробовать то и это, и желать здоровья, и благодарить за честь, и денег никто не возьмет ни монетки, а будут кланяться и умолять снова осчастливить посещением… Нет уж. Это в детстве они с Кассией сбегали от воспитателей и возвращались с рынка, налопавшись всяких вкусностей так, что потом и на еду смотреть не могли, да еще с собой притаскивали, оделяя слуг и товарищей по играм. А теперь даже думать не хочется, чтобы снова плыть по тем же рядам и галереям, отвечая на приветствия и вопросы, когда же Акаланте сможет поздравить его высочество со счастливым браком. Слава глубинным богам, что еще о двуногой в городе не знают… – Потом, – сказал он хмуро, понимая, что только что испортил себе настроение, и так с утра далеко не жемчужное. – Вернусь – пообедаем вместе. Подхватив кувшинчик с недопитой тинкалой, он в несколько глотков осушил его, поморщившись от приторной сладости и перебора специй. Ничего, зато до обеда не проголодается. – Счастливого пути, мой принц, – тихо сказала Санлия, низко склоняя голову и оставаясь так, пока Алестар не выплыл из комнаты. Дару и Кари привычно пристроились рядом, стоило Алестару оказаться в коридоре. Смотрели хмуро, особенно Дару, но рта не открывали – и на том спасибо. И вообще, не им судить, как и что он делает и чем занимается. Охрана – вот и пусть охраняют, бездельники. Алестар поплыл к ближнему выходу из дворца, стремительно раздражаясь на неудачное утро. Сначала эта белобрысая дурочка со своей паршивой тинкалой, потом Санлия… Она, конечно, славная, но вечно прячет грусть, и Алестар ничем не может помочь, а чувствовать себя виноватым надоело. Еще целитель этот… Если и сегодня не удастся до него добраться, надо накрутить хвост Ираталю, чтобы раздобыл неуловимого жреца и приволок прямо во дворец. А может, попросить об этом верховного? Все равно к нему плыть. Надо же узнать, скоро ли он получит зелье, которое освободит от двуногого наказания. Город встретил Алестара привычным оживлением площадей, торговых галерей и храмов. Ему улыбались, кланялись, радовались искренне или не очень, а в ответ мутью в чистой воде поднималась злость, заставляя сжимать лоур в сведенных пальцах. Неужели никто не видит, что ему не до чужой радости? Что все эти приветствия, вопросы о здоровье его величества и планах принца на супружество, пожелания счастья – что все это насквозь фальшиво и противно, глубинные боги, как противно! Улыбаясь в ответ, он махал рукой, склонял голову, иногда отвечал, едва сдерживаясь, и то лишь потому, что отец всегда внушал: «Это твой народ, ты обязан знать их жизнь, думать вместе с ними, понимать их и отвечать на любовь благодарностью». Быть благодарным не хотелось – хоть узлом завяжись! Да что же они не отстанут никак! Надо было в объезд… Близнецы, чуя его раздражение, плыли по бокам, будто защищая от ненужной и такой надоедливой любви подданных, их салту почти касались боками зверя Алестара, и это злило еще больше, так что, когда рыночные галереи кончились, Алестар вздохнул с облегчением. Они проплыли храмовую площадь, окруженную лавочками с лечебными зельями и амулетами, миновали огромный храм Троих и многоярусный сад, а за садом начался квартал, где жили целители и жрецы-послушники. Только вплыв в пространство между небольшими уютными домиками, Алестар понял, что не знает, как искать целителя, лечившего Галифа. Он закусил губу, досадуя на собственную тупость: ну что стоило узнать имя у Ираталя заранее? Да что же за день такой! День, кстати, перевалил за вторую половину, свет падал слабее, и было ясно, что еще пара часов – и стемнеет окончательно. – Кари, – позвал он, не оборачиваясь. – Вернись во дворец и узнай у каи-на Ираталя, как зовут того жреца – он знает какого. Не услышав ответа, резко обернулся, уже почти желая, чтобы кто-то из близнецов осмелился воспротивиться. Будет повод снова просить отца отменить эту никчемную и позорную охрану, словно кто-то может причинить ему вред в собственном городе. Да скорее народной любовью замучают! Кари молча склонил голову, но Дару нахмурился, плавно помахивая хвостом, свешенным из седла. – Ну? – ласково спросил Алестар. – Ты забыл, где дворец? Или боишься оставить нас? Не беспокойся, если из-под камня выползет краб и нападет на меня, твой братец и один с ним справится. – Ваше высочество, – негромко проговорил Дару, выплывая вперед и разворачиваясь, чтобы глянуть в глаза: – У нас приказ повелителя Кариалла. Мы не должны оставлять вас одного и даже с одним из нас. Я прошу прощения, ваше высочество. Непонятно он это говорил: ровно, но будто через силу, словно ему отчаянно не хотелось вообще разговаривать с Алестаром. Это было неправильно и странно, но Алестар уже не мог рассуждать спокойно. Злая горькая муть, весь день колыхавшаяся внутри, плескалась через край, и даже во рту было по-настоящему горько. Голова заболела, словно ее стянул обруч, в висках били горячие болезненные молоточки. – Пока отца нет, – с трудом сдерживаясь, сказал Алестар, – вы подчиняетесь мне. – Если это не противоречит приказам его величества, – бесстрастно отозвался Дару. – Прошу прощения… Он даже голову склонил, изображая, будто в самом деле сожалеет. Лицемер проклятый! Все они лицемеры! На словах любовь и покорность, а как доходит до дела, приказ наследника значит меньше ломаной ракушки! Несколько мгновений Алестар смотрел на обоих охранников, с отчаянным бессилием понимая, что настаивать бесполезно. Указание отца они не нарушат. И наказывать не за что – выполняют приказ! Вот же… салту безмозглые! – Когда отец вернется, мы уточним ваши обязанности, – прошипел он. – И обещаю, вы об этом еще пожалеете. Вскинув голову, Алестар круто развернул салту, плеснув своим хвостом так, что едва не смазал Кари по лицу. Тот бесстрастно уклонился, снова ничего не сказав. Трусливый болван, вечно за старшего брата прячется. Хотя кто их разберет, кто из них старший… Ладно, это обещание – насчет пожалеть – он сдержит с лихвой. Всего-то и надо влезть во что-нибудь такое, чтоб на нем хоть пара царапин осталась, а потом сказать отцу, что от близнецов никакого толка. И пусть склады с ракушками охраняют! Плывя назад, Алестар едва не плакал. Да, он сам виноват, что не узнал имя, но нельзя же так. Он ведь хочет, как лучше: найти убийцу Кассии, выяснить, что происходит… А ему все мешают! В храм уже не хотелось и заплывать. Да, он обещал Санлии поговорить с верховным, но один день ничего не решает, а в таком состоянии ему не то что разговаривать – думать не хочется ни о чем, кроме как добраться до своих покоев и… Дальше мысли о том, чего ему хочется, никак не шли. Алестар стремглав пролетел рынок, уже не отвечая никому и стиснув зубы, чтобы не рявкнуть грубость. Домой! К себе в покои! И позвать Санлию, пусть разомнет плечи, как только она умеет, спустится поцелуями по груди и животу, разнежит умелыми губами – может, тогда утихнет горячая боль, давящая голову и грудь, ломающая тело до кончика хвоста. Проплывая под аркой внутреннего двора, он почти успокоился, предвкушая, что вот сейчас опустится в горячую воду и велит принести не тинкалы, а земного вина покрепче… В первый миг показалось, что он снова вернулся на день назад. Все так же метались в клетках салту, все так же мелькнул у высокой решетки загона хвост шарахнувшейся служанки. Двуногая, плавая почти у дна неуклюже и медленно, только выпрямилась сильнее, взглянув на Алестара с еще не различимым издали выражением. Горечь стала нестерпимой, Алестар даже вытолкнул вязкую противную слюну сквозь губы, жмурясь от бессильного бешенства. Тварь наглая! Говорили же ей не попадаться на глаза!* * *
Если уж день не задался – так не задался. Хотя с недавних пор вообще не было хороших дней, да и не предвиделось. Но это уж слишком! Гоняется за ней рыжая паскуда, что ли? Джиад стиснула зубы, изо всех сил напоминая себе, что нельзя просто взять что-нибудь острое и тяжелое и… Нельзя! Король иреназе может сколько угодно извиняться за своего выродка, но есть вещи, которые не прощают. Только вот мстить тоже не выйдет. И лучше не думать, что рыжий может прямо сейчас отправить ее обратно в опостылевшую комнату, о которой теперь не подумаешь иначе как о камере пыток. Велеть вымыться, накраситься, а потом все повторится снова и снова… Тело отозвалось острой болью, о которой она пыталась забыть все утро. Вчера вечером, когда рыжий уплыл, Джиад, отлежавшись, пришла в себя. Неуклюже согнувшись и грязно ругаясь сквозь зубы, стерла остатками туники слизь с внутренней стороны ног. Горело и щипало внутри так, что было ясно – до ссадин растер, тварюга. Мразь избалованная… Тенью скользнула в комнату Кариша, охнула, тут же зажав рот рукой, и порывалась плыть за целителем, но Джиад рявкнула на девчонку, запретив. Даже думать было невыносимо, что кто-то станет осматривать ее синяки и ссадины, лезть в укромные местечки тела, смотреть то ли с жалостью, то ли с брезгливостью, то ли спокойно-непроницаемо, как умеют хорошие целители. Нет уж, она сама справится. Кариша, метавшаяся, как целая стая заполошных рыбок, все-таки принесла мягкую ткань и даже раздобыла флакон с драгоценным маслом армарии. Соленая вода жгла и разъедала ссадины, лицо явно опухло – пальцами Джиад нащупала подушки на месте губ. Скрутив жгут из тонкого хлопка, она намочила его, как смогла, в масле, мешающемся с водой и, выставив Каришу, сунула промасленную ткань поглубже внутрь, где словно ножом резало. Поерзала на кровати, пытаясь устроиться удобнее, легла на спину, бездумно глядя в потолок. Вернувшаяся Кариша суетилась рядом, предлагая тинкалу, какие-то лакомства, растереть спину, причесать волосы… Обижать девчонку не хотелось, но и видеть кого-то было невмоготу, потому Джиад сделала вид, что заснула. А потом – заснула и вправду, словно что-то внутри сломалось. Нет, выгорело. В первый раз было хуже. А сейчас не то чтобы привычно, просто вся боль досталась телу, а душа онемела и оглохла, как ушибленная. Ночью она то проваливалась в горячие вязкие сны, полные боли и ужаса, то просыпалась, пытаясь понять, где она и что случилось. Открывала глаза, поднимала руку, удивляясь сопротивлению воздуха, – и понимала, что это вода. Пару раз очнулась от страха, что вот-вот задохнется, но амулет работал исправно, легкие после первых мгновений ужаса гнали воду вместо воздуха, сердце стучало заполошно, а тело болело – и Джиад понимала, что еще жива, а погребение заживо под толщей то ли земли, то ли воды ей просто приснилось. Потом пришло утро, и незнакомая служанка, не Кариша, возникла в спальне с неизменной тинкалой и полным подносом тарелок. Джиад вяло пожевала того, другого, третьего, к опостылевшей тинкале не прикоснулась, и иреназе уплыла с таким же непроницаемым лицом. Поход во владения ширакки обернулся новой болью и кровавой мутью в воде, так что Джиад всерьез задумалась, не согласиться ли на целителя. Нельзя же так. И все-таки она промолчала. Пару часов после неудавшегося завтрака провалялась на постели, ритмично дыша, разминая сведенные болью и напряжением мышцы, потягиваясь и снова расслабляясь. Выпила принесенную вместо тинкалы воду в кувшинчике и съела что-то из оставленного на тарелках, совершенно не чувствуя вкуса, будто сенной трухи пожевала. Рыжий не появлялся, слуги тоже, и Джиад снова подремала, проснувшись, когда дверь повернулась и в комнату, потупив взгляд, вплыла Кариша. Молча убрала тарелки и, подплыв, робко заглянула в глаза Джиад, трепеща серебристым веером хвоста. Что ж, нельзя же ненавидеть всех иреназе лишь потому, что среди них нашелся один ублюдок? Вздохнув, Джиад попросила размять себе спину все с тем же маслом армарии, Кариша просияла и действительно размяла, неумело, но очень старательно. Потом осведомилась, что еще желает госпожа избранная. И Джиад – темные боги нашептали, не иначе! – пожелала прогуляться. Ну не было у нее сил смотреть на проклятый потолок и стены, лежать на том самом ложе и вспоминать, вспоминать… Рыжий приближался, соскользнув с рыбозверя и взбивая воду веером хвоста, как опытная хозяйка венчиком взбивает яйца. Кажется, за ним даже пена поднималась. Неизменная охрана, тоже спешившись, как приклеенная, держалась по бокам, и уже по их настороженно-спокойным лицам можно было сказать, что принц не в духе и чудит. Джиад спустилась ниже, не зная, жалеть или радоваться, что рыжий застал ее не одну. Заступиться за наложницу вряд ли кто посмеет, но, может, при чужих принц не захочет терять лицо? Или ему все равно? Кариша испуганной рыбкой прянула в сторону, Джиад, зависнув в нескольких локтях над песчаным дном, по привычке выпрямилась и глубоко вздохнула. Посмотрела в искаженное бешенством лицо рыжего, которому пришлось тоже спуститься, чтобы оказаться на одном уровне с ней. – Я тебе что говорил? – прошипел принц, глядя в упор нездорово блестящими ярко-синими глазами. – Быть в комнате! Или тебя в клетку посадить, тупое животное? Что-то с ним творилось не то, бесстрастно поняла Джиад. У скалы, где они встретились впервые, рыжий был зол, но вполне собой управлял, а сейчас будто взбесился. Из-за чего? Ну, вышла его игрушка погулять, так не сбежать ведь пытается… Замерев, как перед диким зверем, Джиад глубоко и ровно дышала, стараясь не сорваться, не ответить яростью на ярость. Но Алестар не унимался. – Ну? Что молчишь? Язык проглотила? Жаль, он бы тебе еще пригодился. Или явилась все-таки сбрую подходящую присмотреть? Джиад стиснула зубы, понимая, что рыжий как раз и добивается, чтобы она сорвалась. Зачем? Зачем ему злость наложницы, которую он ненавидит и презирает? Не дождавшись ответа, Алестар взмахнул хвостом, подплывая еще ближе, оказался прямо перед Джиад шагах в трех, если можно расстояние в воде мерить шагами, и немного выше. Ему, наверное, казалось, что он в выигрышной позиции, а Джиад не могла не видеть такую уязвимую грудь, беззащитный живот, полоску тонкой кожи там, где она переходила в чешую… Даже ножа не надо! Сложить пальцы острием копья, чуть выгнув ладонь, взмахнуть коротко и резко, вонзая в ненавистное тело… Что-то, похоже, все-таки отразилось на ее лице, а может, у хвостатых охранников было хорошее чутье, потому что левый из них встрепенулся, выдвигаясь вперед, тронул принца за плечо. Алестар, не глядя, сбросил его руку и продолжил, выплевывая слова, словно они были чем-то мерзким на вкус: – Я. Велел. Тебе. Сидеть. В комнате. Хочешь погулять – попроси меня. Погуляешь. На цепочке и в ошейнике. Левый охранник – Дару, кажется – снова двинулся вперед, подбираясь, сверля Джиад напряженным взглядом – чуял неладное. Правый озирался по сторонам, словно ища кого-то. Алестар, откинув назад голову, словно под тяжестью голубых бусин на концах дюжины рыжих косичек, смотрел в упор, и Джиад видела, как бьется на виске жила, как дрожат губы, как сузились зрачки… Вот! Снова… Но сейчас рыжий просто зол… И остановит его кто-нибудь, в конце концов? Слева и справа за толстыми прутьями загона метались салту, будто почуя в воде еще не пролившуюся кровь… – Ну! Что молчишь? – заорал Алестар, срываясь на позорный визг. – Что ты молчишь?! – Вам не угодить, ваше высочество, – бесцветно сказала Джиад, с трудом шевеля распухшими губами. – Молчу – не нравится, говорю – тоже злитесь… – Угодишь, – хрипло пообещал принц. – Не сомневайся. Ну-ка быстро развернулась и подставилась… – А больше ничего не придумали? – в невеселой улыбке растянула побаливающие губы Джиад, с тоской понимая, что разойтись миром не получится. Что ей, бежать, что ли? И эти… охраннички… чего ждут? Впрочем, их понять можно, что им за дело до принцевых развлечений, лишь бы жив и невредим оставался. Мразь… – Ты не поняла? – с каким-то даже удивлением поинтересовался Алестар, и Джиад увидела, как ясные синие сапфиры его зрачков окончательно заволакивает бешеная муть. – Я тебе что велел? – Да хоть крылья мне велите отрастить, ваше высочество, – усмехнулась Джиад. – Все толку больше будет. Играть в воде на равных? С бешеным хвостатым и парой опытных охранников? На суше она бы все равно попробовала… И тут же обожгло накрепко запечатленное в памяти: ни один волосок, ничем не повредить! Джиад все-таки попыталась отплыть назад, но спиной это сделать не вышло, а Алестар смотрел так, что вот еще пару мгновений – и кинется. – Ляжешь, – сказал он хрипловатым плывущим голосом. – Ляжешь под меня. Прямо здесь. Двуногая скотина… Чтобы знала свое место… И двинулся вперед, плавно, медленно скользя в темно-зеленой воде. А может, это лишь показалось, что вода темная, потому что сумерки уже стремительно заливали море – где-то там наверху солнце садилось за край окоема, и здесь его лучи иссякали. – Мое место? – четко и ровно поинтересовалась Джиад. – Ошейник и цепь? Обознались, ваше высочество. Подданных своих на цепочке водите. А еще лучше, начинайте к салту пристраиваться – раз уж вам так нравится со скотиной. Серебряный треугольник хвостов и тел качнулся, мерцая чешуей. Алестар – впереди, двое по бокам в бесполезной попытке помешать. И Джиад бы успела, все равно успела, будь это на суше. И уж точно она бы успела, не будь связана страхом за тех, кто расплатится вместо нее. Тонкий длинный прут упруго взметнулся, прорезая плоть воды. Алестар ударил наискосок, с оттягом, но без размаха – какой размах в воде? Словно лучик света мелькнул, но это просто сверкнуло острие прута. Оказывается, эти штуки для салту – металлические, успела подумать Джиад, покачнувшись от боли, перехватившей дыхание. Левое плечо обожгло, будто прут был раскаленным, Джиад стиснула зубы, качнулась вбок и вниз, уходя от следующего удара, и выиграла пару мгновений – охранник слева рванул Алестара на себя, но тут же отлетел от удара его хвоста. Время плеснуло – и замерло, как волна в высшей точке взлета. Джиад пыталась вдохнуть. Получалось плохо, кончик прута пришелся по болевой точке. Нарочно так не попадешь. Подняв руку, она стиснула в пальцах обрывок разрезанного ударом шнурка – ключа от спальни Торвальда не было. Ее талисман! Джиад огляделась, задыхаясь от боли и странного отчаяния, но дно было пустым. Алестар двинул локтем в подвздошье одному из охранников, легко уклонился от второго, двигаясь стремительно и зло. И был он так неправильно быстр, что Джиад снова подумала, распрямляясь: неладно дело с наследником хвостатых. Подтверждая ее мысль, принц дернулся назад, сбрасывая повисшего на плечах охранника, поднял перед собой так и оставшийся в руках прут и одним движением сломал, прорычав что-то. В рот, вместо воздуха, лезла горько-соленая вода, Джиад склонилась, откашливаясь, хлебнула моря, и уже непонятно было, отчего так солоно во рту: то ли вода, то ли губу прокусила. Рыжего оттаскивали оба охранника, там мелькала круговерть серебряной чешуи, вееров хвостов, рук, спин и голов. Стража явно боялась повредить бешено бьющемуся принцу, а вот того не сдерживало ничто. И было ясно, что драться рыжего учили неплохо, только у него, как это бывает с теми, кто знает бой памятью головы, а не тела, в горячке из этой головы все и вылетело. Джиад выпрямилась, чувствуя, как плечо наливается болью уже всерьез, не первым резким онемением, а по-настоящему, обещая не оставить долго. Глянула – от основания шеи и вниз к соску шла алая полоса рассеченной кожи, вокруг расплывалась кровяная муть. Что-то кричал Алестар, утаскиваемый охраной, а в клетках все сильнее бесновались салту, и Джиад с непонятной отстраненностью подумала: жаль, что все вышло так. Потому что наследник иреназе очнется, и они снова встретятся в круглой комнате без окон, зато с красивой мозаикой на потолке, которую Джиад рассматривать еще долго. И теперь уж принц будет куражиться по-настоящему, так, что прежние его забавы лаской покажутся. Сбруя для салту? Разложит прямо на скотном дворе, или что у них тут? И чем больше терпишь, тем сложнее будет решиться на то, что следовало сделать с самого начала. Ведь если она не может драться, связанная страхом за близких, что мешает просто уйти? Цепями можно удержать тело, но не душу, да и то не всегда. Лишь до тех пор, пока сама позволяешь цепям держать. Джиад спустилась еще ниже к светлому песчаному дну, укравшему ее ключ-талисман, нагнулась, сжав зубы от боли в плече, подобрала тускло блестящую полоску металла длиной в полторы ладони – острие палки для салту. Повертела в руках, равнодушно удивляясь силе рыжего – сломал ведь. А будь металл гибким, сумел бы согнуться в руках, дожидаясь момента, когда можно распрямиться – и хлестнуть в обратную. Джиад усмехнулась, старательно растянув почти переставшие болеть губы: более сильная боль в плече поглотила мелкую. Хватит себя утешать. То, что согнулось, может уже не выпрямиться никогда. Это не бой, где побеждает поддавшийся силе противника и использующий ее, как свою. Она повертела прут в руках, примеряясь. Да, жаль. Хотелось домой, на землю, под яркое живое солнце… Ну что ж, не вышло. Бывает. Кто-то умирает в темнице или под горным обвалом, да и тонут предостаточно – им не легче. Зато это ты можешь выбрать сама. Не бесконечно долгое унижение перед мразью, решившей тебя растоптать, а всего лишь быструю боль. Что здесь выбирать-то? Она еще успела увидеть Каришу, метнувшуюся из закоулка между клетками. Девчонка в испуге раззявила рот, выкрикивая что-то, но Джиад не слышала. Толща воды вокруг стала плотной и тяжелой, замедляющей движения и мысли. Соль во рту, боль, темнота перед глазами – где-то наверху, неизмеримо и уже недоступно далеко солнце село за край моря… Что тянуть? Джиад приставила острый край железки к нижнему краю ребер, целясь вверх, через подреберье. Девяносто девятая сутра храма гласит: решившись умереть, не медли. А сотой сутры – нет для воина, что хочет сохранить честь и в слабости. Вихрем налетела Кариша, не успевая на долю мгновения, вцепилась в руки, и кто-то спешил, баламутя воду, и кто-то кричал неподалеку в острой звериной тоске, но Джиад уже торопливо и резко двинула рукой, чтобы боль и страх не успели остановить. Нечаянный нож вошел наискосок и вверх, что-то хрустнуло, стало горячо и совсем не больно. Только темно.Глава 11 Скованные одной цепью
– Как ты посмел? Алестар поежился: голос отца был обманчиво ровен, зато в глазах на осунувшемся и посеревшем лице бушевал лютый шторм. Показалось, что в кабинете стало темнее, а вода в саду за окном подернулась мутью. Но это, конечно, просто голова болела после долгого забытья под зельями. И не иначе как от той же головной боли в глазах все плыло, и мерещилось, что принцесса Ираэль смотрит с фрески с печальным укором. – Я отлучился на четыре восхода. Оставил приказ не трогать эту девушку. Как ты смел не просто ослушаться, а сотворить с ней такое? – Отец… – набрал воды Алестар и осекся: под ребра резко кольнуло, отдалось по всей груди, плеснуло в живот. – Молчать! – рявкнул… уже не его отец, а король Акаланте – тяжелая тугая волна его гнева, ощутимая каждой чешуйкой, впервые в жизни накрыла не кого-то рядом, а самого Алестара. – Я видел ее. Она избита и замучена; целители говорят, что соитие оставило следы, которые будут заживать не одно десятидневье. Соитие! И это не говоря о лице и теле! Ты едва не убил ее лоуром! – Я остановился! Отец, я сломал проклятый прут, чтобы… – Не ударить еще, – тяжело закончил король. – О да, достойный поступок. Что ж, ей хватило и одного раза – шрам останется на всю жизнь. Мне стыдно, что ты мой сын. – Я не хотел, – прошептал Алестар, уставившись в стену с фреской и пытаясь собрать путающиеся мысли. – Отец, я правда не понимаю, что на меня нашло. Она постоянно дерзила, издевалась… Но я не хотел такого… – Дерзила? Ах, так она дерзила тебе! И ты решил, что вправе наказывать и усмирять? И кого же? Свою избранную! Или ты забыл, почему она оказалась здесь? Безмозглая медуза! Думаешь, ей было в радость покинуть свой мир из-за твоей прихоти? – Ну, так не покидала бы, – беспомощно огрызнулся Алестар. – Кто ее… Голова мотнулась вбок, в ушах зазвенело. Алестар оглушенно потряс головой, неверяще глядя на отца. Пощечина! Ему! – Кто ее заставлял? – пророкотал отец. – Ты это хотел сказать? Ты! И я, да простит меня Море. У тебя даже не хватило ума сначала узнать, как она здесь оказалась, верно? Глубинные боги, кого я вырастил! Трусливое ничтожество, способное ударить беззащитного. Женщину! Способное издеваться изо дня в день, оскорблять и мучить ту, кого сам же к себе приковал. Вторую пощечину Алестар успел увидеть – но не уклониться. Рот наполнился соленым, но не привычным вкусом воды, а густым, скользким. – Не смей уклоняться! Научился бить – умей и принимать удары. Дай тебе боги хоть часть отваги и великодушия этой девушки. – Отец… – Не будь твоя мать моей истинной любовью, я бы усомнился, мой ли ты сын, – тяжело отрубил король, отплывая на пару взмахов хвоста дальше. – А ты… ты позоришь ее память. Насильник, мучитель… Таким ли я хотел видеть своего сына и наследника? Прервавшись на мгновение, он судорожно вдохнул, не сводя взгляда с ловящего воду ртом Алестара, и продолжил: – Она тебе дерзила? А что еще она могла делать? Это ты рос во дворце, оберегаемый, как величайшее сокровище. А она воин! Не усыпанная жемчугом и золотом каи-на, что рискует разве что хвост оцарапать ракушкой, когда валяется на песке с кем попало. Настоящий воин! Ты хоть знаешь, что перед тем, как прыгнуть за перстнем своего короля, она убила пятерых его врагов! Пятерых! В неравном бою! А после этого не задумалась броситься в море, исполняя волю господина. И как ее встретило море? Щеки, словно обожженные полдневными лучами светила, загорелись еще сильнее, Алестар даже ладони к ним приложил, слушая и не в силах вымолвить ни слова. – Как ты мог? – уже тихо и невыразимо горько повторил отец, опуская плечи. – Я говорил с ней тогда, в первый день. Я просил извинения за то, что случилось у святой скалы. Извинения, ты слышишь, Алестар? Она отказалась от всего, что я предложил выкупом за обиду. Мне пришлось унизиться до угроз ее близким! И даже после этого она вела себя достойнее моего сына. Эта девушка тебе дерзила? За десятую часть того, что говорил и делал ты, следует убивать. И не смей оправдываться болью потери. Я только и слышу, что будь жива Кассия, все было бы иначе. Да, тебе больно! Но ты хотя бы знаешь, что Кассия до последнего мгновения жизни любила тебя и была верна. А Джиад… Ее король и возлюбленный, за которого она рисковала жизнью, продал ее, как связку рыбы! Продал и предал, понимаешь ты это? Отдал мне обманом, подлейшим лицемерием. Каково бы тебе было на ее месте? – Отец… – с ужасом выдохнул Алестар, – но я… не знал… – А ты дал себе труд узнать? Ты спросил ее о чем-то? Попросил прощения, быть может? Представь попробуй, что это твою Кассию взяли силой и обманом, разложили на песке в боли и бесчестии. Понравилось бы? А потом представь, что ее продали тому же самому насильнику. Ты бы хотел, чтоб она молчала и покорялась? Слова бы не промолвила, пока ее снова насилуют и оскорбляют? – Хватит, – едва слышно сказал Алестар, уставившись в пол. – Хватит, прошу… Я… понимаю, правда. Но я в самом деле не хотел так… Я не знаю почему… – Не знаешь? Ну, так я тебе скажу. Только сначала ответь: давно ты пьешь гарнату? Алестар поднял голову – в голосе отца послышалась усталая брезгливость. – Гарнату? – переспросил он, не веря ушам. – Но я никогда! Отец, я не безумец! – Не безумец? Сомневаюсь. И уж точно лжец. Посмотри сюда. Кивок на стол заставил Алестара подплыть ближе, взглянув на маленькую стеклянную шкатулку с плотно притертой крышкой, под которой виднелось несколько ярко-зеленых пилюль. – И что? – недоуменно спросил он, поворачиваясь к отцу. – Что? Это нашли в твоей постели. Глубинные боги, у тебя даже не хватает смелости признаться. К брезгливости примешалось совершенно явное отвращение, и смотрел отец… Он никогда так не смотрел! В страшном сне бы Алестару не приснилось, что его отец… Стеклянная шкатулка переливалась резьбой на боковинах, прозрачная крышка, зеленые продолговатые комочки… – Да я понятия не имею, откуда это! – отчаянно взвыл Алестар. – Отец, клянусь тебе! Памятью матери клянусь! – Не смей. Поганить. Ее память, – тихо и ровно сказал король, в упор глядя на Алестара. – Не смей, слышишь? Ты не знаешь, почему вел себя так? В дурмане гарнаты еще и не такое можно сотворить. Я слишком долго был слеп, но теперь… Пока ты был в беспамятстве, целители исследовали твою кровь. Она пропитана гарнатой, и этого не бывает за один случайный раз. Весь дворец видел, как два дня назад охрана несла тебя в покои, одуревшего от этой дряни. Ты кричал и бился, а наутро снова… Он отвернулся к окну, опустив голову и содрогающиеся плечи, закрыл лицо предплечьем, и Алестар, замерев в полной растерянности, услышал мучительные всхлипы. – Отец, – прошептал он, надеясь на что-то, на какое-то чудо, которое случится и все расставит по должным местам. – Отец, я не пил гарнату. Клянусь… Я не знаю, как это могло быть. Целители ошибаются, или… Отец, я памятью Кассии клянусь… – Молчи, – безжизненно донеслось от окна. – Неужели у тебя ничего святого не осталось? Я думал, уж ее-то память ты не осквернишь ложью. Я… сам виноват. Слишком сильно любил тебя, слишком многое позволял. Как теперь это исправить? Будь мне отпущено больше времени… Он смолк. Откуда-то изнутри Алестара поднималась раскаленная горькая боль, от которой хотелось кричать и биться, взывая неизвестно к кому. Почему? Почему отец ему не верит?! Да, он был жесток с этой двуногой, как ее там… Но откуда гарната? Откуда эта дурь, к которой он ни за что бы по своей воле не притронулся? Это ведь даже не жвачка руш! За гарнату подвергают изгнанию! Отец так и качался в воде, отвернувшись от него, пряча лицо, и это было хуже любой боли, хуже смерти. Как доказать, что это неправда? Он думает, что Алестар пил эту дрянь, весь дворец думает, а значит, и город… – Отец… – Алестар закашлялся, продолжил хрипло, с натугой выговаривая встающие комом в горле слова: – Прошу. Молю тебя… Поверь хоть на миг. Я не пил. Может, мне подлили… И тут же смолк, понимая, как жалко и глупо это звучит. Подлили? Кто? Зачем? Да еще не раз? – Отныне все изменится, – так же глухо и бесстрастносказал отец. – Сейчас мы поплывем к этой девушке. Благодари Троих, что она жива, потому что это истинное чудо. Ты будешь рядом с ней, пока она не поправится. Будешь служить ей, заботиться и ухаживать, как положено между запечатленными. Если я услышу намек жалобы… Впрочем, она не пожалуется: слишком горда. Но если в тебе осталась хоть капля чести, ты сам постараешься искупить вину. В тебе осталась эта капля, Алестар? – Она не примет, – тихо отозвался Алестар, до боли сжимая пальцы в кулаки. – Отец, даже если я сделаю это… Она не примет. – Так постарайся, чтобы приняла. Другого выхода у тебя нет. Запечатление связало вас так тесно, что ее боль станет и твоей. Если она будет ненавидеть – ты отравишься ее ненавистью сильнее, чем гарнатой. Ты хоть это понимаешь? Отец убрал предплечье, на которое опирался лбом, повернулся к Алестару. Сейчас он выглядел еще более больным и уставшим, чем пару часов назад, когда Алестар, очнувшись, увидел отца рядом со своим ложем. Усмирение вулкана отнимает много сил, но не настолько же. Отец словно состарился на пару десятилетий разом: в углах рта пролегли глубокие морщины, они же исчертили лоб, а веки покраснели и распухли. Не говоря ни слова на удивленные вопросы, он выплыл из комнаты, едва удостоверившись, что Алестар пришел в себя, и уже целители, отпаивая снадобьями, сухо и коротко рассказали, что избранная его высочества пыталась покончить с собой, а его высочеству досталось запечатлением. Алестар вспомнил дикую боль пополам с тоской и тот обломок лоура. Глубинные боги, он же действительно сломал его в последних проблесках рассудка, потому что понял – забьет до смерти. Но он не хотел! Да, хотел покорить, заставить подчиняться, просто – хотел! Но ударить, как злобного салту? Но говорить все, от чего сейчас – только вспомнить – самому стыдно? Насиловать до увечий? Алестара передернуло от омерзения. Нет, отец может сколько угодно думать, что… Они с двуногой не помирятся. Такое не прощают, да не больно и хочется. Лишь бы дотерпеть друг друга, пока лекари и жрецы придумают, как их разлучить. – Я понимаю, – покорно согласился он в ответ на ожидающий взгляд. – Отец, прости. – Не у меня проси прощения. Боги, весь город знает… Не про вчерашнее, к счастью. Но уж о том, что ты запечатлен с человеком и балуешься гарнатой, разве что крабы не судачат. И это ему казалось, что самое худшее позади? Алестар вскинулся, открыл рот – и закрыл его, сглотнув горько-соленую слюну. Судачат – о нем! Смеются над глупцом, запечатлевшим двуногую. Считают любителем гарнаты! Да его же… Его на арену не допустят! Это оказалось последней песчинкой. Алестар всхлипнул, тщетно пытаясь сдержать обиду. Пусть бы отец изругал и наказал за двуногую – это заслуженно и справедливо, но гарната! А отец уже выплывал из комнаты, даже не взглянув в сторону Алестара, и оставалось только следовать за ним, задавая себе тысячу вопросов, ответа на которые не было. Были только горький мучительный стыд и обида – еще горше.* * *
Тихо-тихо было вокруг. Тихо, темно и тепло. Тело обнимало что-то теплое, но не мягкое, как одеяло, а упругое, колышущееся. Давила на плечо и грудь повязка – это ощущение Джиад узнала сразу, не впервой. А узнав, вспомнила и все остальное: искаженное лицо принца иреназе, грязные слова, блик на остром обломке и быструю милосердную боль. Сейчас боль уже не была милосердной и обещающей забвение, она заполняла все внутри, разливая горячую тяжесть, будто под ребра засунули раскаленный камень. Это что же выходит, она жива? Почему? Удар был правильным, быстрым и сильным, он непременно должен был достать до сердца. Сквозь забытье Джиад чувствовала, как чьи-то умелые руки меняют повязку, стараясь не сдвинуть тело, подносят ко рту узкий носик поильника, и в рот сама собой по глотку льется теплая солоноватая жидкость, похожая на бульон с какими-то травами. Закашлявшись, она с усилием сжала губы, отказываясь, и поильник убрали. Открывать глаза не хотелось, не хотелось вообще ничего, но она знала, что надо потерпеть. Рано или поздно ее оставят одну… Утешив себя тем, что все равно выполнит задуманное, Джиад снова провалилась в горячие алые волны боли и жара, смутно надеясь, что больше не проснется. Не вышло. Сколько она проспала, непонятно, но при следующем пробуждении боль напоминала уже не раскаленный булыжник, а упорную крысу, угнездившуюся под ребрами и выгрызающую нору попросторнее. Грызла она медленно, по кусочку, и было вполне терпимо, только усталость от этой боли давила на все тело. А еще хотелось пить. Пить хотелось так, что когда из поильника полилась обычная пресная вода, Джиад не выдержала и жадно глотнула, все так же не открывая глаз. Вода словно впитывалась в нее изнутри, орошая иссохшие рот и горло, напоминая о плеске ручья и влажной темной глубине колодца… Пресная! И это оказалось невыразимо прекрасно, будто она все же оказалась наверху. Только вот вокруг по-прежнему колыхалась теплая и плотная масса моря. – Джиад, – позвал ее кто-то. – Джиад из Арубы… Пришлось открыть глаза, щурясь от режущей боли, потому что и дальше прикидываться спящей было глупо и трусливо. Тот, кто поддерживал ей голову, пока Джиад пила, осторожно опустил ее на подушку и отплыл немного. Теперь Джиад могла его увидеть: иреназе с седыми волосами и морщинистым лицом держал какой-то сосуд, и вправду похожий на поильник, только к длинному носику крепилась не фляга, а кожаный мешочек. То ли слуга, то ли целитель. Нет, похоже, все-таки целитель, потому что, пропуская к постели Джиад еще двоих, он тихо сказал: – У вас мало времени, тир-на. Не заставляйте больную говорить и двигаться. И постарайтесь не волновать. – Я помню, – отозвался король иреназе, подплывая ближе и вглядываясь в лицо Джиад. – Мы не задержимся надолго. Принц промолчал, держась рядом с отцом и немного правее, он вообще выглядел каким-то поникшим и словно выгоревшим на солнце: яркая рыжина волос потускнела, глаза не блестели, как раньше, и даже кожа перестала отливать перламутром. Смотрел он исподлобья и куда-то мимо, упорно избегая взгляда Джиад, и это было правильно. Хорошо бы и дальше молчал. – Я… сожалею, – через несколько тягучих мгновений сказал король, опускаясь рядом с ложем. Человек бы присел, а иреназе просто оперся о край ложа, расстелив хвост по полу и облокотившись на постель. Джиад посмотрела в уставшие карие глаза, так не сходные с яростной синевой зрачков Алестара, отрешенно заметила обвисшие темные мешки век и множество новых морщин. Наверное, надо было что-то говорить, но она никак не могла придумать – что. – Джиад из Арубы, – продолжил король так же бесстрастно и устало, – я воистину сожалею о том, что произошло. Предлагать возмещение нет смысла – это я уже понял. Но что я могу сделать, чтобы наш договор остался в силе? Джиад посмотрела мимо него на хмурого принца, опять перевела взгляд на повелителя иреназе. – Прежде чем ты снова отважишься на подобное, выслушай, – тихо сказал король. – Я знаю, ты не из тех, кто меняет решения. Особенно – такие решения. Но Алестар был не в себе. Это не пустое оправдание, а печальная истина. Когда вы встречались, он дурманил себя зельем, вызывающим ярость и обостряющим чувства. Это… – он осекся, но, глубоко вздохнув, продолжил: – Мерзко и недостойно моего сына и наследника. Это недостойно любого разумного существа, но так было. Под этим дурманом он чувствовал твою злость еще отчетливее и усиливал ее сам… Мне трудно объяснить, но запечатление… Оно связывает обоих, понимаешь? И отражает одному то, что ощущает другой. Ваша взаимная ненависть… – Резо-на-анс. Мы зеркала, – с трудом прошевелила губами Джиад. – Да, – кивнул король, – ты понимаешь верно. Вы отразили друг друга, и это отражение усиливалось с каждым разом, как волна прибоя, попавшая между двух скал. Это не оправдывает Алестара, и это, конечно, не в осуждение тебе, Джиад. Я понимаю, что ты не могла иначе. – Почему… я… Говорить было больно, но не так больно, как она ожидала, только на вдохе резало под ребрами так, что слезы наворачивались, но их, хвала богам, в воде не видно. – Ты жива, – понял с полуслова король, – потому что вы связаны. Острие дошло до сердца, но у вас теперь одна жизнь на двоих, и Алестар своим сердцем удержал вас обоих, пока подоспели целители. На счастье, я вскоре вернулся и смог помочь им. Королевской крови присуща божественная сила, она позволяет многое из того, что недоступно другим иреназе. Я залечил рану в сердце, а мастерство целителей сделало остальное, и теперь нужен лишь покой и лекарства. Ты жива, и я безмерно рад этому. «А я не очень, – все так же отстраненно и равнодушно подумала Джиад. – Но это дело поправимое. Только вот что делать с рыжим, который теперь якорь?» Вслух она сказала: – Все… по-прежнему? – Нет, иначе, – ответил король, оглядываясь назад. – Алестар! Рыжий одним взмахом хвоста подплыл к самому ложу, завис возле него, сцепив пальцы перед собой, нехотя взглянул на Джиад. Что-то новое металось у него в глазах: то ли неуверенность, то ли бессильная злость, то ли… Но думать о настроениях рыжего оказалось так же лень, как и обо всем остальном. Похоже, в питье было не только лекарство: Джиад уже давно не чувствовала себя так спокойно и равнодушно. – Алестар останется с тобой, как и целители. Только они сменяют друг друга, а моему сыну запрещено отлучаться из этой комнаты без моего дозволения. Он будет ухаживать за тобой и делать работу слуг. Целители говорят… – король снова запнулся, опустив глаза, – что истинная близость между вами будет возможна еще очень не скоро. Дней двадцать – самое меньшее… «Опасаться нечего», – говорил виноватый взгляд короля, но Джиад поморщилась. – Это вы… не его… наказали, – прошептала она, и седовласый целитель подплыл к ложу, взяв ее запястье и склонив голову. – Время, ваше величество, – сказал он тихо. – Больной пора спать. – Да, сейчас, – кивнул король и неожиданно взял другую руку Джиад. Заглянул в глаза, склонившись ниже, попросил: – Обещай, что не попробуешь повторить сделанного. Можно было солгать. Даже нужно было, тогда ей бы дали больше свободы, но лгать… Да и король не глупец – все равно велит присматривать. – Джиад, – повторил повелитель иреназе. – Я прошу. Я прошу твоего терпения. Алестар больше не позволит себе ни словом, ни прикосновением обидеть тебя, но ему нужна эта близость. Раз соитие невозможно, вам следует находиться рядом как можно больше. Спать на одном ложе, разговаривать – все равно о чем, касаться друг друга… Я понимаю, что тебе больно и горько видеть его, но потерпи, прошу. Он сможет уходить, но ненадолго, а его сила позволит тебе быстрее поправиться. Джиад… Алестар попросит прощения. – Не надо, – сквозь зубы проговорила Джиад, пытаясь не шевелиться и не стонать: крыса наконец догрызлась куда-то, где было очень больно, почти невыносимо. – Только не… это… Не… верю… Она судорожно вздохнула, и целитель, все это время державший ее запястье, коротко сказал что-то. Джиад не расслышала: в ушах бесился прибой, хлеставший через острые пики скал, и она была волной, разбивающейся на этих пиках. Король и рыжий куда-то подевались, целитель почти силой вливал в Джиад горькую воду, от которой боль отступала, сменяясь тупым забытьем, и хотелось просто лежать и качаться на смирившемся прибое. Мелькали чайки в ясной лазури, солнце грело нежно и ласково… Потом среди чаек сверху показалось знакомое лицо, и Джиад долго вспоминала, кто смотрит на нее обеспокоенными карими глазами. Вспомнив, сказала упрямо: – Я… ничего… не обещаю…Двуногая, распростертая на ложе, выглядела жутко. Губы распухли, налились сизым и грязно-лиловым, под глазами залегли темно-серые тени. Через плечо и грудь шла тугая повязка, из-под которой виднелись бурые листья каких-то водорослей. Еще одна полоса плотной белой ткани стягивала ребра, спускаясь ниже на живот, и на ней слева выделялось ярко-красное пятно размером с ноготь большого пальца. Там, значит, была рана… Это же как надо ненавидеть себя, чтобы суметь ударить в сердце? Или не себя? Алестар поежился, вспоминая отчаяние, захлестнувшее его самого за мгновение перед тем ударом. И это была лишь тень, отражение? Двуногая дышала тяжело и неглубоко, но ровно. Целитель Невис, пользующий всю королевскую семью, склонился над ней с поильником, всунув длинный тонкий носик в рот, сжал мешок внизу, и двуногая принялась сосать, не открывая глаз. Алестар судорожно вдохнул, преодолевая боль в подреберье и борясь с желанием положить ладонь на собственный бок – просто проверить… – Ваше величество, – все так же негромко и бесстрастно сказал Невис. – Я понимаю, что запечатление требует близости, но если больная будет тревожиться рядом с принцем, на пользу это не пойдет. Лечить того, кто не хочет исцеляться, – трудно вдвойне. Лечить того, кто хочет умереть, – пустая трата времени. – Невис… Что я могу? Вы все видели сами. В голосе отца были такие чудовищные усталость и боль, что Алестара, как ни сильна была обида, затопило раскаяние. Отец три дня усмирял вулкан, вкладывая всего себя в управление Сердцем моря, а после этого еще лечил двуногую, отдавая последние силы. И теперь… он же извинялся за него, Алестара, которого считает любителем дурмана и последним негодяем. Просил прощения у двуногой, как у равной! А сыну не поверил! Это было больно и обидно, так обидно, что горло перехватывало, а в жабрах что-то жгло и зудело. Алестар помотал головой, уже не понимая: его это чувства или двуногой. Вот она, лежит совсем близко, и ей больно тоже, но эта боль совсем другая, если прислушаться, можно отличить чужое от своего. В ней нет обиды, только тихая отчаянная безнадежность и упорство… А еще ей хочется пить, но жажда тоже странная, иная… – Ничего я ей не сделаю, – с трудом разжав стиснутые зубы, глухо проговорил Алестар, отводя взгляд от лица в кровоподтеках. – Не сделаю, не скажу… Довольны? Лучше напоите ее чем-нибудь. – Вы чувствуете, ваше высочество? – вскинулся Невис, прищурив глаза и вглядываясь в Алестара. – Что, жажду? – Да, – угрюмо ответил Алестар. – Она хочет пить. И что, мне так и плавать здесь днем и ночью, как салту в клетке? – Именно, – тяжело уронил отец. – Можешь выходить на пару часов днем – помогать мне с делами. Под охраной и только до кабинета и обратно. Не пожелаешь – будь здесь. Что-то понадобится – посылай слуг, но все, что они тебе принесут, будет проверено. – Вот, значит, как, – горько усмехнулся Алестар, опускаясь на край ложа подальше от двуногой. – Ты мне настолько не веришь? Даже выслушать не хочешь? Я не пил гарнату, сколько раз повторять? А-а-а-а-а, ладно… Он потер лицо ладонями, снова потряс головой. За спиной Невис возился с двуногой. Как же ее зовут-то? Что-то такое странное… – Алестар… Король помолчал, глядя мимо, потом все же перевел взгляд на него, повторил: – Алестар, я хотел бы тебе верить. Но разве могу? Докажи, что ты достоин моего доверия. – Я хочу поговорить с господином Ираталем, – снова опустив лицо в ладони, глухо сказал Алестар. – Это позволено? – Можешь за ним послать. Алестар… – Я все понял, ваше величество, – ровно, как только мог, отозвался Алестар, не поднимая головы. – Не беспокойтесь, я буду вести себя согласно вашей воле. Если это все, не смею больше отвлекать вас от государственных дел. – Алестар… – Вам лучше уйти, мой повелитель, – прозвучал от изголовья голос Невиса. – Простите, но обоим моим пациентам не помешает успокоиться и поспать. Не сказав ни слова, отец повернулся – до Алестара дошла волна от его хвоста – и выплыл из комнаты. Вторая едва заметная волна от двери, легкое колыханье от Невиса за спиной… Алестар помолчал, собираясь с мыслями, стараясь дышать ровно и глубоко, чтобы успокоиться. Не время показывать характер, все и так убеждены, что он совершенно не владеет собой. Глубинные боги, неужели и правда все эти дни он был под гарнатой? Кто? Кто мог подливать ему эту мерзость в тинкалу? Больше вроде не во что было. Или это зелья, которыми его поили в беспамятстве, пока не появилась двуногая? Но тогда… – Невис, – позвал он, поворачиваясь, – когда я был в лихорадке полдесятидневья назад, кто за мной ухаживал? – Я, ваше высочество, – ответил целитель, аккуратно скручивая снятую с двуногой повязку и пряча ее в кожаный мешочек. – Иногда мои ученики, когда я был занят или отдыхал. Время от времени к вам заглядывал кто-то из наложниц или слуг. Алестар нахмурился. Сам целитель, ученики, слуги, наложницы… Да там полдворца перебывало, похоже, как и в его комнате потом. – А в то, чем меня лечили, можно добавить гарнату? Перед ответом целитель помедлил, глядя на приподнявшегося на локте Алестара, медленно покачал головой: – Боюсь, что нет. Это было бы очень опасно для вас, мой принц. – Конечно, опасно, – зло отозвался Алестар. – Невис, вы мне тоже не верите? – Я не имею права верить или не верить, ваше высочество, – отозвался Невис, возвращаясь к скатыванию второй повязки. – Я целитель и должен доверять только увиденному. Вчера я сам проверил вашу кровь, и в ней столько следов гарнаты, что любому понимающему ясно: вы принимали ее не меньше десятидневья, если не дольше. И принимали сильные дозы, опасные для душевного и телесного здоровья. – А с чем – это вы можете определить? Невис, ради глубинных богов, я даже не знаю, какова она на вкус! – Горчит, – скупо отозвался целитель, поправляя голову двуногой на подушке. – Но не слишком. Если предположить, что вы говорите правду, в зельях вкус гарнаты вы бы не почуяли. Еще ее мешают с вином, тинкалой или просто водой, но тут уже заметно, конечно. – Невис, – безнадежно повторил Алестар, – вы же знаете меня с рождения. Я не сокровище, но ведь и не настолько глуп. Гарната сводит с ума, уж это мне известно. Да меня бы на арену не допустили, попадись я с ней хоть раз! – Это… звучит разумно, ваше высочество, – нехотя отозвался Невис. – Но после гибели каи-на Кассии, да примет ее Море, вы были не в себе довольно долго. – Не настолько же! Невис, прошу, поговорите с отцом! Пусть он хотя бы выслушает! – Не кричите, мой принц, – со вздохом попросил Невис. – Хорошо, я поговорю с повелителем, только не тревожьте свою избранную. Поверьте, хоть ваш отец и сотворил почти невозможное, девушка все еще на краю Бездны. Случись это на суше, ей пришлось бы провести у целителей гораздо больше времени. – Не пришлось бы… Алестар сел на ложе, уставившись на двуногую, которая, оказывается, не спала. Это что же, она все слышала? – Там… не лечат… такое, – еле слышно сказала двуногая, глядя в потолок. – Вам вредно говорить, госпожа избранная, – мягко сказал Невис, озабоченно вглядываясь в лицо двуногой. – Прошу, лежите тихо и не беспокойте рану. – Мне… вредно… жить, – шевельнулись распухшие губы. – Но… приходится… Господин… Невис… вы готовите… зелья… сами? – Разумеется, сам, – медленно сказал целитель. – А что? – И приносите… сами? – Да. Госпожа избранная, я не знаю, что вас тревожит, но вы под надежным присмотром, как и его высочество. – Тень… – прошептала двуногая. – Сказка… про тень колдуна. Вы… не знаете… – Вообще-то знаю, – тихо отозвался Невис, потирая виски пальцами. – Мне рассказывали сказки верхнего мира в детстве. Вы про ту, где убили тень? – А мне не рассказывали, – вмешался Алестар, все сильнее злясь. – При чем тут сказки, Невис? Что она несет? – О, это очень старая сказка, ваше высочество, – ответил как-то сразу подобравшийся Невис. – О злом колдуне, чья душа была спрятана в его тени. И убить его можно было, только поразив его тень… – И что? – Сле-ди-те… – прошептала двуногая, и Алестара окатило волной чужой боли, сразу, впрочем, отхлынувшей, – за… зельями. Цепь… Слишком… легко… теперь… – Я понял, госпожа избранная, – очень ровно и спокойно сказал Невис. – Не беспокойтесь, я поговорю с его величеством сегодня же. – О чем, Невис? – взвыл Алестар, отталкиваясь хвостом от ложа. – Можете вы мне объяснить, о чем толкуете? Тени, зелья, зеркала, сказки! – Не кричите, ваше высочество, – ласково, как ребенку, сказал ему Невис. – Ваша избранная имела в виду, что теперь вы связаны еще теснее, чем раньше. Скованы запечатлением сильнее, чем цепью. И если кто-то пожелает причинить вред вам, это легко сделать через вашу избранную. Я правильно понял, моя госпожа? – обернулся он к двуногой. Та опустила ресницы вместо кивка, тут же подняла их снова, в упор глядя на Алестара, тоже воззрившегося на нее в ответ. – Все лекарства для вас и его высочества ни на мгновение не будут оставаться без присмотра, – прошелестел голос Невиса. – Я попрошу господина Ираталя проверять каждое блюдо и тинкалу, а у двери постоянно будет стража. Двуногая закрыла глаза, видимо, удовлетворившись сказанным, и Алестар увидел, что пятно на повязке стало больше. Кольнула мысль: что, если она все же умрет? Вот просто – умрет… Алестар тогда умрет тоже? Но это же бред… Зачем кому-то подливать ему гарнату, сводя с ума? Зачем вообще кому-то желать ему смерти? – Невис, – спросил он тихо, следя за ловкими движениями рук целителя, поправляющего повязку на плече двуногой. – Разве кто-то мог меня травить? А как же закон крови Акаланте? Я же… королевского рода. Никто не может причинить мне вред. Или… может? Есть исключения из закона? – Исключения? – Невис поднял на него утомленный взгляд, глубоко и тяжело вздохнул. – Я не знаю, считать ли это исключением. Обойти закон крови возможно только ценой своей жизни. Если найдется кто-то, ненавидящий вас настолько сильно, чтобы сотворить зло, кровь его будет отравлена и обернется против него самого. Но это ведь может случиться не сразу. – Как не сразу? – переспросил Алестар. – Я всегда думал… – Все думают о немедленной каре, – пожал плечами Невис, – и это мудро. Но целители знают, что смерть можно оттянуть. Не спастись совсем, а лишь отсрочить. Но можно. Ваша избранная права, мой принц. Если кто-то хотел не просто убить вас, а причинить как можно больше страданий, гарната – неплохой выбор. Убей вы эту девушку, и все целители Акаланте не смогли бы вас спасти от мучительной смерти. «Связаны, – понял Алестар с бессильной злостью глядя на мерно вздымающуюся грудь двуногой. – Действительно скованы одной цепью. И никуда теперь не деться? Нет же! Не может этого быть! Это неправильно! Несправедливо…» – Думаю, мой принц, – добавил после долгого молчания Невис, – это вполне могло получиться. Только тот, кто подливал вам гарнату, не учел, что у цепи два конца. Вы спасли свою избранную, дав ей время и силы для исцеления. Но еще раньше она спасла вас, оттянув на себя часть вашей боли и ярости. И если бы не она, кто знает, не обратили бы вы тот лоур против себя?
Глава 12 Дыхание бездны
Ночью Алестар упал в Бездну. Не в силах ни крикнуть, ни пошевелиться, он падал и падал в ее жадную мглу, полную ужаса и ледяной тоски… Вскинувшись на постели, Алестар попытался крикнуть, с трудом вдохнул воду и тут же согнулся от резкой боли в груди. А разогнувшись и глянув на суетящегося вокруг ложа целителя, понял, что боль – чужая, да и удушье тоже. Двуногая мучительно выгибалась рядом, стискивая пальцами длинный ворс покрывала, широко открытым ртом ловила воду, мотая головой, будто пытаясь уклониться от чего-то. Амулет на ее груди налился алым, и казалось, что это огромная капля крови застыла, прилипнув к коже. – Дышите, ваше высочество, – торопливо бросил Невис. – Дышите за двоих, умоляю! Алестар с силой втянул воду, еще раз, и еще… Удушье отступало медленно, а грудь словно давила страшная толща, как в самых глубоких провалах дна, где вечные тьма и холод. Не в силах вымолвить ни слова, он упрямо дышал и не сразу заметил, что сердце, бешено стучащее в груди, будто двоит стук, отставая на неуловимую долю мгновения. – Хорошо, – выдохнул рядом Невис, склоняясь над двуногой, быстро массируя ей шею и грудь. – Очень хорошо, мой принц. Еще немного… «Ты меня еще дышать уговаривай!» – зло подумал Алестар. Опираясь рукой на ложе, он старательно втянул побольше воды, пытаясь не замечать боль, выдохнул. Раз – два, раз – два… И вдруг удушье прошло, грудь наполнили восхитительная свежесть и легкость. Хрипя, двуногая забилась в судорогах, и Невис простонал: – Нет! Не отпускайте ее! Не отпускать? Алестар жадно дышал, наслаждаясь блаженством свободы, потом повернул голову, кинул быстрый взгляд. Запрокинувшись так, что короткие темные волосы легли на спину, двуногая бессильно шевелила губами, как рыба, выброшенная на берег. Внутри Алестара туго и болезненно натянулась непонятная струна, и он почувствовал, что еще немного – и эта ненавистная, не нужная никому из них двоих связь лопнет. И тогда – свобода! Двуногая лежала тихо, на ее бледно-серой коже краснела полоса рубца от лоура, глаза закатились… Стиснув зубы, Алестар глянул на распростертое тело, которое уже каким только не видел: покорным, измотанным, сопротивляющимся… Только не мертвым! Ох, да сожги ее светило, заразу такую! Двинувшись ближе, Алестар положил руку на неподвижную грудь, совершенно не понимая, что делать, прижался всем телом. И тут же боль пополам с удушьем накатили вновь, а за ними пришел страх, Алестар как будто стал той, кто сейчас лежала рядом, почти задохнувшись. Накатив волной, ужас отступил, но теперь уже Алестар поймал его, зацепил, как рыбу на крючок, и сам потянулся ближе, ближе… В груди болело от быстрых резких вдохов, но рвущаяся тонкая нить, дрогнув, удержалась и даже стала прочнее. «Живи! – яростно подумал Алестар, черпая силы в этой злости. – Я и так виноват, не хватало еще, чтоб ты сдохла. Нет уж, выплывай обратно, все равно не отпущу!» Мир вокруг превратился в серую мглу боли и страха, но Алестар, упрямо цепляясь за ставшую единственно важной нить, дышал, силой впихивая в легкие тугую непослушную воду и так же силой выталкивая ее обратно. И не сразу понял, что Невис трясет его за плечи, говоря что-то. – Тише, тише, все хорошо… Все в порядке, ваше высочество! – расслышал Алестар, выныривая из тяжелого мутного забытья и не имея сил даже голову повернуть. – Она… жива? – собственный голос показался тонким, отвратительно слабым. – Хвала Троим – да. Невис измученно распластал хвост по краю ложа, устроившись так, чтобы видеть и Алестара, и лежащую рядом двуногую. Та дышала тяжело, но ровно. – Жива… – успокаивающе повторил Невис, отпивая из сосуда с тинкалой. – Все обошлось. Ох, ваше высочество, как же вы меня напугали! – Я? – возмутился Алестар, уже готовясь высказаться, что в кои-то веки он как раз ни при чем. – Именно, – кивнул Невис. – Благодарение богам, ваше высочество. Им и этой девушке. Вы помните, что вам снилось? – Ничего хорошего, – чуть помедлив, хмуро отозвался Алестар. Тело болело тупой нудной болью, как после дня тренировки на арене, и даже кости ныли изнутри, не говоря о мышцах. Невис смотрел выжидающе, и Алестар вздохнул: – Гадость какая-то. Будто я в Бездну падаю. – Именно, ваше высочество, – тихо сказал Невис, кивая и тут же снова глядя на Алестара. – Дыхание Бездны – так это называется. Кажется, вас снова пытались убить. – Что? Этот… сон? – Вы ведь сами чувствуете, что это не просто сон, – Невис был очень серьезен, а тревога в его глазах подозрительно напоминала страх. – Дыхание Бездны оставляет невредимым тело, но вот душа… Она уходит в такие глубины, из которых не может выбраться сама. Благодарение Троим, что вы запечатлены, ваша связь стала якорем, который позволил выиграть время. – То есть… – немеющими губами сказал Алестар, – это было на самом деле? Эта… тьма… – Бездна, – шепотом сказал Невис. – Истинная и вечная. Помилуй нас Трое от гнева глубинных богов. Простите, ваше высочество, мне придется вас оставить. Ваш отец должен узнать обо всем сейчас же. Я вызову учеников, чтобы присмотреть за вами обоими. Не слушая Алестара, дернувшегося вслед с расспросами, он стремительно выплыл из комнаты, куда через несколько минут проскользнули двое в повязках целителей, преданно и тревожно уставившись с двух сторон ложа на Алестара и слабо пошевелившуюся двуногую. – Бред какой-то, – мрачно сказал Алестар вслух, опускаясь на постель. – Эй, ты как? Ладно, молчи, тебе же говорить нельзя. Повернувшись, он вздрогнул, наткнувшись на внимательный взгляд черных глаз, будто недавно тянувшая в себя Бездна смотрела с осунувшегося лица двуногой двумя клочками мрака. – Спи, – буркнул Алестар, отодвигаясь дальше на свой край постели. – Все равно до утра ничего не узнаем. Двуногая закрыла глаза, то ли безмолвно соглашаясь, то ли просто обессилев. Алестар еще немного полежал, ожидая, что не уснет после такого, но незаметно для себя провалился в теплый и беспечный сон, полный ласковых волн и серебристой чешуи рыбьих стаек, за которыми он гонялся, как ребенок. Утро ничего нового не принесло. Один из двух молоденьких целителей, всю ночь охранявших на диво спокойный сон Алестара, принес кувшин с тинкалой и несколько блюд. Второй в это время хлопотал над двуногой, вливая ей в рот какое-то зелье, а потом ставя возле ложа ширакку в горшочке. Двуногая покорно пила лекарство, дала поменять себе повязку, и только с шираккой вышла заминка, когда она поймала случайный взгляд Алестара и молча замотала головой, попытавшись сжаться в комок. – Нужна ты мне, – раздраженно бросил Алестар, выплывая в комнату чистоты и уже там вспоминая, что ухаживать за двуногой отец как раз велел ему. Что, и ширакку выносить? Сквозь накатывающую злость вдруг вспомнилось: Невис сказал, что если бы не запечатление, Бездна могла бы поглотить самого Алестара. И она же, получается, едва не уволокла двуногую? Вместо… него? Еще не хватало быть обязанным этой… этой… Пытаясь подобрать нужное слово, Алестар хмуро подумал, что как ни назови черноглазую заразу, а долг перед ней растет. И если отец узнает, что его приказ насчет ухода нарушен… Да и не в приказе дело, пожалуй. За проступки надо отвечать, а долги платить – это он всегда знал твердо. Но сейчас за него расплачиваются другие, и это… унизительно, вот! Вернувшись в комнату, он опустился на ложе, где один из учеников Невиса протирал двуногую шершавой губкой. Скрываясь от взглядов, она до пояса завернулась в принесенное вчера покрывало из выделанной кожи, но выше была одета лишь в нагрудную повязку. На исхудавшем теле с обтянутыми кожей ребрами темнело несколько пятен кровоподтеков, скулы за эти несколько дней осунулись, а с губ до сих пор не сошла опухоль от удара. Алестар заставил себя поднять взгляд, который так и тянуло вниз, где от ребер начиналась широкая плотная повязка, уходящая на бедра и между ними. Ну да, там тоже… Алестар уставился на ворсистую поверхность ложа, понимая, что боится. Боится глянуть в глаза той, кого с таким удовольствием мучил. Как же это было сладко и пьяно – чувствовать свою власть, ломать непокорное тело и еще менее покорную душу. Да он ли это был? Гарната гарнатой, но… – Оставьте нас, – сказал он, старательно отводя взгляд от двуногой, которая и сама не горела желанием встречаться с ним глазами. – Ваше высочество… – заикнулся было тот из целителей, что постарше. – Я сказал – оставьте, – подчеркнуто спокойно сказал Алестар. – Мне нужно поговорить с моей… избранной. Много времени это не займет, а в случае чего я вас позову. Можете побыть за дверью. Двое, переглянувшись, молча выплыли из комнаты. Алестар глубоко вдохнул, повернувшись к двуногой, но так и не поднимая глаз. Как ее там… Джиад? – Отец хочет, чтобы я попросил прощения, – сказал Алестар, словно со стороны слыша свой тусклый голос. – Обойдусь. Голос двуногой – Джиад, с ожесточением напомнил себе он – был едва слышен, но ровен. – Я тоже думаю, что смысла в этом нет. Все равно не простишь. Я понимаю – сам бы убил за такое. Что за первый раз, что… за все остальное. Он помолчал немного, собираясь с духом. Почему-то говорить обычные, самые простые слова было тяжелее, чем ночью дышать за двоих: внутри что-то резало и ныло, в горле ворочался, не пуская слова наружу, тяжелый горький ком. – Ты ведь… слышала про гарнату, да? – с усилием продолжил Алестар, выдавливая каждое слово. – Так вот, дело не в ней. Тогда… у скалы… я уж точно был в своем уме. И потом, здесь… Гарната вытаскивает злость наружу, усиливает, но… только если она есть, эта злость. Я просто… сам виноват. Слово вылетело наружу, обжигая губы, Алестар даже покосился на воду: не расплывается ли там кровавая муть. И продолжил, торопясь сказать, пока получается: – Нам с тобой еще пару лун мучиться вместе. Если повезет. А то и дольше. И ты должна знать, что я не хотел – так. Я… не снимаю с себя вину. И прощения не прошу. Все, что было у скалы, – было по моей воле. Можешь ненавидеть – твое право. А вот потом… Без гарнаты я бы такое не сотворил. И запечатлеть я тебя уж точно не хотел. Вот! А сейчас… Он запнулся, слыша в ответ только вязкую глухую тишину, но снова заговорил: – Я не знаю, что теперь делать. Отец хочет, чтоб я за тобой ухаживал, только… тебе это самой не в радость будет, я же понимаю. И еще это, ночное… Я у тебя в долгу, получается… – Обойдусь, – еще тише повторила дву… Джиад, тоже не глядя на Алестара. – Я знаю, – кивнул Алестар. – И не возьмешь ничего. И не попросишь. Просто… ты имеешь на это право. Если что-то понадобится или захочешь, только скажи. И… нам придется спать вместе. Наверное, придется… Я иначе просто не выдержу. Но ты не думай, я… не стану делать больно. Такого, как раньше, уже не будет, обещаю. Я бы тебя пальцем не тронул теперь, но… – Я понимаю, – бесстрастно прозвучало снизу. – Не надо умирать, – неожиданно вырвалось у Алестара. – Еще пара лун – и будешь дома. А смерть – это навсегда… Судорожно вдохнув, он замолчал. Двуногая так же молча кивнула, потом отвернулась, легла, устраиваясь удобнее. Алестар опустился рядом, понимая, что ничего, в сущности, не изменилось. Эта… Джиад… его ненавидит и правильно делает, конечно. Могла бы – убила, наверное. Да и самому противно чувствовать себя бездушной гадиной. Там, у скалы, разложить двуногую казалось то ли веселее, то ли слаще, то ли просто поводом выплеснуть злость и боль – все равно на кого! А сейчас тошно. Непонятно почему – тошно! Он ведь по-прежнему терпеть не может всех двуногих, но до других ему и дела особого нет, а вот эта упрямая скотина… В комнату тихо вплыл Невис. Надо было расспросить его о случившемся ночью, узнать, что сказал отец, но Алестар притворился спящим. Ни говорить, ни думать не хотелось, хотелось только уткнуться в подушку и лежать, ожидая, пока кто-нибудь обнимет, погладит по голове и спине, скажет, что все будет хорошо. Но он знал, что хорошо уже не будет. До вечера их никто не побеспокоил. Алестар валялся на ложе, уставившись в потолок, иногда дремал, отсыпаясь за все ночи, когда метался на постели, думая и вспоминая. Два раза поел принесенной еды, которую сначала пробовал Невис, и снова дремал. Двуногая тоже спала, даже во сне отодвигаясь как можно дальше, почти на самый край постели. Невис умудрялся давать ей лекарства, не будя, прямо во сне, а может, и спала та именно от лекарств. Вечером Алестар все же окликнул Невиса, дождавшись, пока тот поменяет на двуногой очередную повязку. Окликнул, ни на что особо не надеясь, и услышал, что его величество знает о случившемся и заверяет его высочество, что все необходимое для безопасности и самого принца, и его избранной уже делается. Вот так, значит. Отец то ли не поверил Невису, рассказавшему про гарнату, то ли решил, что выяснит все без Алестара. Как будто не считает его больше сыном. Это было больно и несправедливо. Как будто он беспокоится только за себя! Если кому-то хочется убить или свести с ума наследного принца, этот кто-то уж точно не хочет добра и всему Акаланте. Ночь прошла спокойно, и следующий день тоже. Двуногая… Джиад почти все время спала, просыпаясь разве что попить – ничем твердым ее не кормили – да поменять повязку. Однажды Невис сменил и ту, что была между ног, случайно или намеренно положив тряпку на ложе рядом с Алестаром. На чистой белой повязке виднелись желтые следы зелья, а под ними кровавые пятна. Алестара передернуло. Внутри снова потянуло болезненно и гадко, он поспешно отвел взгляд, понимая, что исправить уже ничего не сможет. Впрочем, еще через день двуногой стало явно лучше. Она тихо отвечала на вопросы Невиса, пила сама и даже съела что-то из обычной еды, но не вместе с Алестаром, а потом, будто не замечая, что рядом с ней на постели есть кто-то еще. Алестар валялся на кровати, перебирая принесенные из библиотеки таблички книг и изнывая от безделья, но твердо решив, что первым к отцу не поплывет. Ни за что! Все, что мог, он и так рассказал, а толку? Даже Ираталь не показывается, отговариваясь неотложнейшими делами, словно ему сюда дюжину дней на салту плыть – что это, если не издевательство? На следующий день двуногая, которую Алестар упорно не мог заставить себя звать по имени, всплыла с постели. Морщась, проплыла по спальне, под беспокойным взглядом Невиса выплыла через дверь, которую ей открыл целитель, но уже через несколько минут вернулась. Видно, дальше комнаты чистоты не сунулась. Невис порхал вокруг, явно беспокоясь, потом не выдержал: – Госпожа избранная, вам слишком рано! – Ничего, – негромко отозвалась двуногая, потирая лицо ладонями. – Я и так залежалась, уважаемый целитель. Быстрее зарастет. При таких ранах застой крови вреден. – Это верно, – растерянно согласился Невис, как-то по-новому глядя на нее. – Но мы справляемся с этим, растирая тело. Госпожа изучала медицину? – Немного. В храме, где я росла, учат лечить раны и самые простые болезни. Не всегда же рядом есть лекарь. – Очень правильно! – с чувством подтвердил Невис. – Как много жизней можно было бы спасти, умей каждый хотя бы сделать перевязку или запустить остановившееся сердце. Алестар, которого двуногая все эти дни старательно не замечала, навострил уши. Она росла в храме? Жрица, что ли? Не ответит… К счастью, Невиса тоже заинтересовало сказанное. – А в каком храме росла госпожа? – В арубском храме Малкависа, Повелителя гроз и битв, – помолчав, ответила двуногая. – Там воспитывают детей, лишившихся родителей или оставленных ими. Тех, конечно, кто пригоден стать именно воином. Остальных передают в другие храмы. – Печально, но мудро, – вздохнул Невис. – И все же вам не стоит слишком усердствовать, лучше отлежаться. – Господин Невис, – усмехнулась двуногая, – я обязательно отлежусь, когда устану. Или если почувствую, что перестаралась. Но пока что нельзя ли мне выходить наружу? То есть выплывать. Тошно уже от этой комнаты. Она сказала «от комнаты», но Алестар будто услышал невысказанное, но такое явное. Тошно ей, конечно, оттого, что рядом безвылазно торчит Алестар. Можно подумать, ему самому в радость! – Я себе не враг, – мягко добавила двуногая. – Буду очень осторожна, обещаю. А если вы беспокоитесь, что я попробую повторить… – она чуть запнулась, – то даже не думайте. Могу поклясться. Ну, или охрану ко мне приставьте. – Да помогут мне Трое, госпожа избранная, если с вами что-то случится, – вздохнул Невис. – Вы ведь понимаете, что я отвечаю жизнью за жизнь его высочества, а она зависит от вас? Можете гулять во внутреннем дворике, но только в сопровождении. И не потому, что я вам не верю, а… – Для моей безопасности, – легко согласилась двуногая, опять опускаясь на постель. – Думаете, я против? У вас даже на принцев охотятся, так что я от охраны тем более не откажусь. – Во внутреннем дворике, – сдаваясь, повторил целитель. – И если я увижу, что прогулки вам во вред, вы немедленно прекратите. Алестар закинул руки за голову, вытягиваясь на ложе и чуть ли не силой заставляя себя промолчать. Значит, этой гулять можно, а он здесь, как в тюрьме? Нет уж! Что там говорил отец о помощи? Окна кабинета как раз выходят во внутренний дворик – двуногая зараза хотя бы будет под его, Алестара, присмотром!* * *
Притихнув и старательно делая вид, что Джиад вовсе нет рядом, рыжий стал почти терпим. Да, его по-прежнему хотелось не просто убить, а сначала медленно и с удовольствием размазать в кровь и мясо красивое наглое лицо, и то, что временами он украдкой таращился на Джиад, всякий раз отводя взгляд, как вороватый мальчишка, только укрепляло в этом желании. Зато руки больше не тянул. По молчаливому уговору огромное ложе оказалось поделено пополам незримой чертой, которую оба старались не пересекать даже ненароком. Теперь, когда прошло лихорадочное забытье, Джиад и сама не понимала, как решилась убить себя. Словно кто-то управлял ею тогда, то с головой окуная в боль и тоску, то позволяя хлебнуть воздуха лишь настолько, чтоб преисполниться еще большего отчаяния. Но лежа с закрытыми глазами и пытаясь отделить боль от себя, как учили в храме, она невольно слышала все, о чем говорилось рядом. Оказывается, рыжий действительно был под дурманом, что сам отрицал изо всех сил. Подумав, Джиад решила, что вряд ли принц врет. То есть баловаться местной дурью он мог, но слишком уж паршиво все складывается вокруг этого балбеса. Кому-то очень хочется его не просто убить, а еще и заставить помучиться. Теперь же у нее появилась надежда дожить до освобождения. Пара лун? Ладно, она потерпит. У нее долг перед храмом, ей надо вернуться и выяснить правду о Торвальде. А еще очень уж обидно умереть, не исполняя службу, а лишь потому, что избалованный гаденыш решил, будто имеетправо распоряжаться ее жизнью. Не стоит он ее смерти! В ту ночь Джиад разбудило ясное, невыносимо четкое предчувствие беды. Старые жрецы такое полунасмешливо-полусерьезно называли: «Малкавис пинка не пожалел». Она проснулась за какое-то мгновение до того, как слепые жадные щупальца протянулись из тьмы вокруг, незримые, но ощущаемые и телом, и душой. Шаря по постели, щупальца искали что-то, заставляя съежиться в нерассуждающем ужасе. Но нужна им была не она. Небрежно пройдясь по замершей от ужаса и омерзения Джиад, они потянулись дальше, обволокли рыжего, сонно заворочавшегося, покрыли шевелящейся тьмой, откуда донесся тихий жалобный стон. Джиад попыталась шевельнуться, позвать целителей, но резкая боль сразу уложила ее на постель, и голос отказал, как в страшном сне. А щупальца все плели неспешную мерзкую сеть, которую Джиад то ли видела, то ли просто чувствовала. Рыжий застонал еще раз, и Джиад почуяла сгусток тьмы, приникший к нему, как огромная пиявка. Этот сгусток пульсировал, высасывая какие-то золотистые искры и пытаясь утопить их в себе… Это было жутко. И тут же подумалось, что вот она – возможность освободиться, за которую ее никто не упрекнет. Чем бы ни была тварь, это местное порождение. Сожрет рыжего – туда ему и дорога, пожалуй. Но… вдруг она затем примется за Джиад? Еще и сильнее станет, поглотив принца… С трудом подняв руку, Джиад, ясно понимая, что второй возможности не будет, сжала кулак, повернулась и ударила – в самую глубину тьмы. Ударила не столько бессильным телом, сколько совершенной, непререкаемой уверенностью, что этой гадости, чем бы она ни была, не место среди живого мира. Вызывая изнутри себя воображаемые клинки духа, как учили в храме, чувствуя в ладонях невидимые рукояти и почти видя сияющие лезвия, успела прошептать: «Помоги в бою, Малкавис!» И тут же тьма, отлипнув от рыжего, разъяренной тварью бросилась на саму Джиад… Потом она лежала, мучительно приходя в себя, заново учась дышать, и ребра, кажется, превратились в осколки, при каждом вдохе протыкающие легкие. Но тьма ушла, притаилась где-то за гранью видимого, ожидая слабости или неосторожности добычи. Джиад молча возблагодарила Повелителя битв, и здесь, в морской глубине, дарящего стойкость своей жрице. Рыжий разговаривал с целителем, и все услышанное было еще одним кусочком мозаики, которую Джиад начала складывать в часы слабости, чтоб хоть как-то отвлечься от крысы, грызущей под ребрами. Уговорив седовласого Невиса разрешить прогулки, она уже знала, чем займется. Разминаться в полную силу не выйдет еще долго, но это и к лучшему: никто не ожидает от полуживой беспомощной пленницы, что та ищет брешь в охране дворца. А после дворика можно будет и в других местах попроситься погулять. Да, она согласилась жить, но не для того, чтобы и дальше тешить рыжую сволочь. А внутренний дворик оказался местом совершенно чудесным. Окруженный высокими стенами с окнами самых разных форм: от совершенно круглых до причудливо вырезанных, он был сказочным садом, полным колышущихся водорослей, быстро снующих и медленно парящих разноцветных рыб и прочих диковин, которые Джиад даже не знала, как назвать. Кое-где среди изумрудного мха, покрывающего дно, виднелись рыжевато-серые пятна каменной кладки, выложенной не по необходимости, а для красоты, не иначе – так причудливо закручивались ее узоры. Сам дворик был размером с площадь перед королевским дворцом Аусдранга, и на суше Джиад прошла бы его из конца в конец быстрее, чем королевская стража спросонья оденется по сигналу тревоги. Но здесь, под водой, ее движения до обидного замедлялись, превращаясь в жалкое подобие себя прежних. Все-таки Джиад, сопровождаемая одним из учеников Невиса, выбрала укромный уголок под стеной и начала, для разминки, с самых простых связок. Непослушное тело уже через несколько движений принялось умолять о пощаде, но она остановилась, лишь когда потемнело перед глазами, а в ушах грозно зашумела кровь. Отдышавшись под уговоры хвостатого целителя, проплыла дворик по кругу, решив, что на сегодня хватит. В комнате, куда она еле добралась, с трудом поднимая будто налитые свинцом руки, ждала приятная неожиданность. Рыжего не было! С наслаждением, знакомым только тем, кто умаялся до потери чувств, Джиад растянулась на ложе, чувствуя, как мягко обнимает измотанное тело вода, поймала встревоженный взгляд Невиса и слабо улыбнулась: – Не беспокойтесь, господин целитель. Я жива, как видите. И гораздо здоровее, чем была пару дней назад. В комнату скользнул ее провожатый, приблизился к целителю, что-то тихо ему рассказывая. Хвост паренька медленно колыхался из стороны в сторону, слегка загнувшись вперед, и Джиад задумалась, значит ли для иреназе это что-нибудь, как для людей жесты рук или позы. Похоже, судя по смущенному голосу молодого лекаря, такое положение хвоста выражало вину. Невис что-то гневно прошипел в ответ – хвост парнишки подогнулся еще сильнее. – Не ругайте вашего ученика, – подала она голос, решив, что пора вмешаться. – Он был очень внимателен и просил меня остановиться. Ничего страшного, я просто устала. – Я-то думал, что хоть вам хватает благоразумия, – проворчал Невис. – Но вижу, вы с его высочеством стоите друг друга. Он тоже никогда не исполняет указаний целителей. Ложитесь, я поменяю вам повязку, а потом выпьете лекарство. Ох уж эти мне воины… Продолжая вполголоса рассказывать о неблагоразумных вояках, не умеющих беречь свое единственное, данное родителями тело, Невис ловко сменил Джиад повязки, подложив под них какие-то травяные подушечки, уложил ее на подушки и принес очередной кувшинчик зелья. Джиад покорно выпила и протянула пустую посудину целителю, виновато улыбнувшись: – Вот видите, я стараюсь слушаться. Господин Невис, а где… его высочество? – Его высочество изъявил желание помогать отцу в делах, – хмуро ответил Невис, принимая кувшинчик. – Вот уж его я с радостью отпущу прогуляться и потратить лишние силы. Вам удобно лежать, моя госпожа? – Вполне, – уверила его Джиад. – Скажите, что это было? Тогда… ночью. И так пасмурный, как осеннее ненастье, Невис помрачнел еще больше. Поймал взгляд ученика, повелительно указав на дверь, и паренек понятливо исчез. – Дыхание Бездны, – помолчав, ответил Невис, устраиваясь на краю ложа. – Страшная, жуткая вещь. Кто-то принес кровавые жертвы глубинным богам, чтоб погубить принца Алестара, и если бы не вы, моя юная госпожа… – Глубинным? – переспросила Джиад. – Я думала, что вы поклоняетесь Троим. Так мне рассказывали… – Вам рассказывали верно, однако не все, – понизил голос Невис. – Да, наш мир создали Трое, и мы все: люди и иреназе – их дети. Но… младшие. Раньше нас были другие, могущественные настолько, что их сила превышала всякое понимание, а жестокость была непостижимой. Ужаснувшись этой силе и жестокости, Море и Земля заключили своих первых детей от взора Неба в глубины, усыпив обещаниями, что, когда мир придет к концу, первое потомство Троих выйдет на свободу и разрушит его. Ныне они спят, иногда ворочаясь в забытьи, колебля морские глубины и земную твердь… – Я… слышала об этом, – сглотнув, ответила Джиад. – В храме нам рассказывали о чудовищах, первых детях богов… – Значит, и на земле сохранилась древняя мудрость, – отозвался Невис, быстро подергивая хвостом. – Глубинные боги спят, но самые младшие из них не успели утомиться в битвах при рождении мира, и сон их неглубок. Зная как, можно просить их о том, чего не дают Трое в своем великодушии и мудрости. Например, погубить врага или отомстить обидчику. Дыхание Бездны – их дыхание, приходящее в наш мир, когда кто-то, достаточно сильный и безумный, призывает глубинных. – Кто-то сильный и безумный, – повторила Джиад задумчиво. – Тот, кто хочет не просто убить, да? Потому что убить вашего принца – дело нехитрое, он сам на это напрашивается. А что король? – Его величество делает все возможное, чтобы найти виновных и успокоить волны беды, – вздохнул целитель. – Увы, смерть каи-на Кассии тяжко легла на душу принца. Поверьте, госпожа Джиад, раньше он не был таким. Я помню его с рождения, Алестар всегда был порывист, безмерно упрям и несдержан, но сердце у него было доброе и любящее. Трудно поверить, я понимаю. Но… представьте на миг, что этот юноша, причинивший вам столько боли, малышом плакал над пойманной для еды рыбой и просил отпустить первого салту, которого ему подарили. – Дети вырастают, – с тихой злостью сказала Джиад, не позволяя себе повысить голос. – Они меняются, иной раз куда как сильно. Не говорите о его добром сердце, господин Невис, я поверю в это не раньше, чем у меня хвост вместо ног отрастет. – Понимаю… – продолжил Невис и вдруг осекся, поворачиваясь к двери, в которую медленно вплывал Алестар, зло хлеща по воде хвостовым плавником. В руках у принца виднелась здоровенная штуковина, в которой Джиад, к немалому удивлению, распознала седло необычной формы. – Как себя чувствует моя избранная? – осведомился принц голосом, из которого, сумей какой-нибудь алхимик его собрать, без труда сварил бы бадью крысиного яда. Обращался он к Невису, снова старательно не замечая Джиад. – Гораздо лучше, – осторожно сказал Невис, тоже приглядываясь к седлу в руках принца. – Это хорошо-о, – протянул Алестар. – Это просто замечательно! Надеюсь, через пять дней ее самочувствие еще улучшится. Его величество желает, чтобы госпожа Джиад сопровождала меня на большую охоту. – Но… – заикнулся Невис, и Джиад увидела, как расширились его глаза. – С завтрашнего дня будешь учиться править салту, – бросил принц в сторону Джиад, упорно не глядя на нее. – Многому за пять дней не научишься, но лишь бы в седле усидела. – Я так понимаю, меня никто не спрашивает, хочу ли я на эту охоту? – безразлично уточнила Джиад. – Можешь не переживать, меня – тоже, – выплюнул рыжий, все-таки повернувшись и глядя на нее с восхитительной бессильной яростью. – Ты последняя, кого я хотел бы видеть на королевской охоте рядом с собой. Но по городу ползут такие слухи о моей избранной, что уж лучше показать народу тебя, чем… Он бессильно махнул рукой, опускаясь на свой край ложа спиной к Джиад. Немного помолчав, снова заговорил совершенно ледяным тоном: – Могу ли я просить, госпожа моя избранная, оказать мне честь и удовольствие своим появлением на большой охоте? Если хотите, это приглашение и просьбу повторит мой отец. Голос рыжего, ломкий и стылый, разве что льдинками не разлетался, и Джиад усмехнулась. – Благодарю, я и с первого раза все поняла, незачем отвлекать его величество от дел, – сказала она, глядя в потолок. – У меня пять дней, чтобы научиться вашей верховой езде? А кто будет учить? Надеюсь, не вы? – Упаси меня Трое, – все с той же ядовитой холодностью откликнулся рыжий. – Я скорее медузу танцам учить возьмусь. Дару все равно делать нечего, вот и пусть возится… Уткнувшись в подушку, он замолчал, каменея плечами. Джиад устроилась удобнее, чувствуя, как отпускает тягучая боль в уставших мышцах. Большая охота? Что бы здесь под этим ни имели в виду, там наверняка будет куча народу: охотники, загонщики, слуги и просто любопытные. Отправить в такую толчею принца, на которого то и дело покушаются убийцы? У короля точно нет запасного сына или двух? Иначе то ли она ничего не понимает в местных интригах, то ли трудно придумать лучшую возможность еще раз подставить рыжего под удар. Но соглашаться на охоту определенно стоило: вдруг выдастся случай для побега?Глава 13 Лоур и браслет для избранной
О решении отдать двуногую в обучение Дару Алестар пожалел почти сразу. В салту и их повадках охранник разбирался неплохо, но Алестар, изнывая у окна отцовского кабинета, видел каждый промах ученицы: неправильную посадку, слишком резкие и неуверенные взмахи лоуром, провисающие или не вовремя натянутые поводья. Двуногая все делала неверно! Стиснув зубы и напомнив себе, что сам того пожелал, Алестар отплывал к столу и снова брался за таблички расходных книг, но не выдерживал и возвращался к окну, стараясь держаться так, чтоб снизу его не было видно. Впрочем, Дару если и заметил его внимание, то виду не подавал, а двуногая и вовсе не оглядывалась по сторонам: борьба с упрямящимся салту поглощала ее целиком. В первый день это выглядело, словно она решила сделать все мыслимые и немыслимые ошибки в обучении и не попасть на охоту. Сначала Алестар так и подумал, успев про себя возмутиться хитростью. Потом, приглядевшись, понял, что ошибся. Просто движения были медленными и какими-то корявыми. Ну да, она же ранена. Устыдившись, Алестар продолжил смотреть и тихо страдать: у двуногой не получалось ни-че-го. Отплыв от окна, он проверил счета городской стражи за месяц – было бы что проверять, пустяки, – снова вернулся к окну и увидел, что Дару во дворике нет. Салту, доведенного неуклюжим седоком до ярости, охранник забрал с собой, и теперь вроде бы ничто не мешало личному наказанию Алестара отправиться в комнату или просто гулять, но двуногая осталась, медленно плавая по дворику кругами. Алестар пожал плечами и взял очередную стопку табличек. Вечером Невис растирал двуногой руки и плечи, мял спину, умелыми пальцами перебирал каждый мускул, тихо выговаривая, что нельзя же так себя истязать. Та отмалчивалась, прикрыв глаза, и медленно сходящие со смуглого лица синяки лишь сильнее подчеркивали ее бледность. Алестар молча поел, выпил какое-то кисловатое зелье, так же молча выплыл в комнату чистоты. Вернувшись обратно, опустился на ложе, свернув хвост кольцом, и долго лежал в темноте, не зная, что сильнее мешает уснуть: чужая боль во всем теле или собственные мысли. На следующий день все повторилось. Почти все. Двуногая снова маялась в седле, которое было ей явно велико, салту огрызался, Дару показывал, как следует править, держа лоур слишком близко к середине, и Алестар с тоской думал, как на проклятой охоте не оберется позора. И что зря, пожалуй, он разозлился настолько, что сразу отказал учить это наказание. Хоть бы что-то правильно показал. А теперь и не предложить. После пары часов мучений двуногая что-то сказала Дару, и тот, почтительно поклонившись, увел раздраженно хлещущего хвостом зверя. Двуногая же, оставшись одна, покрутила в руках лоур и зависла на месте, медленно и плавно двигая шестом. Держаться в воде ей без хвоста было куда сложнее, чем иреназе, так что вскоре двуногая спустилась почти к самому песку, не переставая танцевать с лоуром. Алестар как завороженный следил за гибким телом, двигающимся совсем иначе, не как иреназе, и не мог бы сказать, сколько времени прошло, прежде чем двуногая, устало опустив лоур, замерла в потемневшей вечерней воде. И опять, встретившись перед сном, они даже словом не обменялись, будто каждый в комнате и на ложе был один. Двуногая глянула на отборные глаза маару, поданные к ужину, словно ей гнилых водорослей предложили. Зато водоросли – не гнилые, конечно, – уплетала вовсю. Ну и ладно, Алестар расправился с лакомством в одиночку, а перед сном велел принести книгу поинтереснее, и пока Невис менял повязки и поил больную зельем, листал тонкие медные пластины, небрежно пробегая пальцами по выбитым на металле знакам. Двуногая уснула почти сразу, Алестар же, дочитав первую историю о путешествии доблестного каи-на Исковиаля к краю мира, еще долго ворочался, пока не провалился в сон. А сегодня был третий день. И Алестар снова страдальчески морщился, глядя из окна и убеждая сам себя, что к охоте все изменится… – Полагаешь, Дару справляется? – раздался позади голос отца, вплывшего в кабинет с новой порцией отчетных табличек. – Дару и рыбу плавать не научит, – хмуро сказал Алестар. – Они же все делают не так! И это дурацкое седло, откуда его выкопали? – Из очень дальних комнат сокровищницы, – последовал сдержанно-сухой ответ. – Чудо, что сохранилось хотя бы одно седло для человека, их и было-то вряд ли много, а за триста лет стало еще меньше. – Могу себе представить, – фыркнул Алестар. – Двуногая на салту! – Человек. – Что? – переспросил Алестар, кривясь, когда очередной взмах лоура едва не заставил салту сбросить седока. – Не двуногая. Человек. Они зовут себя так, – в голосе отца слышалось уже явное раздражение. – Как селедку ни назови, она в краба не превратится, – из чистого упрямства сказал Алестар, но тут же сдался: – Ладно, пусть человек. Но седло неправильное. Оно ей велико, и ремни надо перетянуть иначе. И лоур держать не так… – Что ж, если ты видишь ошибки, чего ждешь? – уже мягче спросил отец, подплывая ближе. – Я? – возмутился Алестар. – Она сама отказалась от моей помощи! Первая! – А ты ждал, что она ее попросит? Рука отца, совсем как раньше, опустилась на плечо Алестара, замершего от неожиданной ласки. Король помолчал немного и продолжил: – Да, она не слишком хороша, если сравнить с иреназе. Но мы учимся править салту с детства, она же их и увидела недавно. Зато посмотри: совсем не боится. А ведь должна понимать, как они опасны. – Если я скажу, что ей не хватает ума бояться, – ядовито откликнулся Алестар, – ты разозлишься. Отец, никакая сила в мире не превратит это существо в умелую наездницу за пять дней. Разве что сами Трое благословят… – Разумеется, ты прав. Особенно если ее избранный, лучший наездник королевства, будет смотреть из окна и глумиться, вместо того чтобы помочь, – устало сказал король, убирая руку с плеча Алестара и отплывая вглубь кабинета. – Толку от моей помощи! – зло выплюнул Алестар. – Думаешь, я кичусь тем, что хорош? Да если я даже попробую – она нарочно не будет слушаться! Вот увидишь! Без всякой учтивости развернувшись так, что волна от хвоста едва не смела таблички со стола, он выплыл в коридор, нашел окно побольше и спустился прямо во дворик. – Ваше высочество? – каменное лицо Дару так и осталось каменным, только в глазах и голосе плеснуло удивление. Двуногая молчала, покачиваясь в седле и ухитряясь бесстрастно глядеть вроде бы на Алестара, но как-то мимо. – Мое высочество уже видеть не может этого позора, – буркнул Алестар, подплывая ближе. – Ты учишь ее, как иреназе. А она… человек. Нужное слово в последний миг подвернулось на язык. – Че-ло-век, – повторил Алестар назидательно. – Она же сидит совсем иначе… И хвостом балансировать не может! И седло! Так, ты, – он мотнул головой в сторону двуногой, – наклонись еще немного вперед. На пару ладоней, словно увидела что-то интересное и хочешь лучше разглядеть. Все с тем же бесстрастным выражением лица двуногая наклонилась, как было сказано. Алестар отмерил нужную длину переднего ремня и щелкнул пряжкой, подтягивая промасленную кожу. – Теперь так же влево, – потребовал он, возясь с ремнями, охватывающими подбрюшье салту. – Вправо… Нет, сильнее. Покачайся в седле вперед-назад… Двуногая молча повиновалась, качнувшись вперед, а вот назад не смогла – коротко зашипела от боли. – Глубинные боги, – буркнул Алестар, – осторожней. Так, ладно… Удобней стало? – Кажется… да, – помедлив, отозвалась двуногая. – Благодарю. – Теперь лоур, – продолжил Алестар, чуть не глотнув воды от удивления. – Ты его держишь слишком близко. Так надежнее, но удар получается тычком. И до кончика носа не достать, а салту приучены видеть лоур перед глазами. Возьми дальше. – Ваше высочество, – негромко сказал Дару, – вы правы, но держать лоур за дальний край слишком тяжело для рук. Непривычных рук… – Ничего, что-что, а руки у нее сильные, – мстительно заявил Алестар, вспомнив злосчастные браслеты, но тут же подумал о ране и добавил, покосившись на Джиад: – Устанешь – перехвати ближе. Но учиться надо с самого начала правильно. Да успокойся ты, упрямая зараза! – несильно хлопнул он по носу зверя. – Нечищеный, что ли? – А их надо чистить? – поинтересовалась двуногая, пытаясь развернуть норовящего потянуться к собственному хвосту салту. – Надо, – нехотя отозвался Алестар. – Чем чаще, тем лучше. У них шкура покрывается слизью и может пойти язвочками. Диких салту чистят рыбки-прилипалы, а этих надо скребком. Но он чистый, просто чувствует, что ты нетвердо держишься в седле, вот и дуркует. Не сжимай ноги, он этого не понимает. Правь телом, поводьями и лоуром. Дару, приведи еще салту. Охранник торопливо метнулся прочь. Двуногая глубоко вздохнула, скривившись от боли, наклонилась вперед, перехватывая лоур, как велел Алестар. Подняла его вверх, показывая хватку на древке. – Так? – Да, годится, – оценил Алестар. – Запомнила? Тело, поводья, лоур – все работает вместе. Сейчас посмотришь, как надо… И меньше слушай Дару: он в два раза тяжелее тебя, так что может править одними наклонами, а тебя салту чувствует совсем по-другому, ты больше лоуром работай. Не тыкай зверя, просто показывай кончиком, можешь по носу похлопать – легонько… Как ни странно, двуногая слушала. Изредка спрашивала что-то, и Алестар пытался объяснить, мучаясь от невозможности передать то, что для него просто и понятно, как дыхание или взмах собственным хвостом. И если сказать одно, то сразу надо говорить другое, затем третье, а оно непонятно без четвертого и пятого… Вернулся со вторым салту Дару, и Алестар смог не только говорить, но и показывать. Движения, наклоны, взмахи, снова движения, и все вместе! Он всегда удивлялся, как старым наездникам хватает терпения вновь и вновь объяснять очевидные вещи невнимательным и непонятливым малышам, которым интереснее, что будет, если у салту перед носом помахать рыбой или кольнуть его в хвост лоуром. Хвала Троим, двуногая слушала, как мало кто умеет, и повторяла за Алестаром старательно и терпеливо, а если не выходило сразу, то без понуканий пробовала снова и снова… – Заканчиваем, – измученно сказал Алестар, когда цветы актиний-светоловок начали закрываться и на заросли легла вечерняя тень. – Завтра поплывем в большие сады, хватит по двору круги наматывать. Устал он так, словно сделал три-четыре больших заплыва по арене, да не один, а с дюжиной цепких соперников на хвосте. Кто мог подумать, что учить тяжелее, чем делать самому? Алестар снял седло, почесал подставленный чувствительный нос. Двуногая с седлом замешкалась, но звериный нос почесала в точности так же, и ее салту довольно сморщил длинное рыло, игриво ткнув им взявшегося за ум ездока в плечо. – Седло Дару отдай, не в спальню же с ним идти. Кивнув, двуногая протянула тяжелое седло Дару, церемонно склонила перед охранником голову: – Благодарю за помощь, господин Дару. Развернулась и так же неглубоко, но почтительно поклонилась опешившему Алестару: – Благодарю за науку, ваше высочество. – Меня могла бы и не благодарить, – растерянно и хмуро от удивления отозвался Алестар, – переживу. – Отчего же? – едва заметно усмехнулась двуногая. – У вас есть чему поучиться, ваше высочество. Правда, у нас говорят, что из врагов учителя лучше, чем из друзей… – Да? – дернул плечом Алестар. – Тогда ты у меня еще многому научишься, верю. Показалось, что в окне королевского кабинета блеснуло что-то. Что ж, отец, смотри, любуйся. Видишь – я стараюсь! Настроение окончательно испортилось, хотя с чего бы? Алестар повернулся и молча поплыл из дворика, не заботясь, следуют ли за ним двуногая с Дару.* * *
На следующий день до больших садов они так и не добрались. Утром, попытавшись привстать, Джиад повалилась на ложе. Рядом сквозь зубы охнул рыжий: магическая связь исправно передала ему боль от затекших мышц и огнем горящего подреберья. Мигом возникший у ложа целитель был неумолим: день отдыха в постели для обоих. Отвернувшись от рыжего, Джиад покорно замерла на своей половине, заставив тело расслабиться, и продремала полдня, затем поела и снова провалилась в дремоту. Рыжий крутился, как живая рыба, брошенная на сковородку: сквозь сон Джиад слышала его угрюмое сопение и злорадно порадовалась: этому паршивцу, похоже, покой был самым страшным наказанием. Потом, успокоившись, принц снова взялся за связку тонких металлических листов, тихо щелкая этими странными страницами подводных книг, и под мерное щелканье Джиад уснула до утра. А вот на пятый день она увидела те самые сады – и обомлела. Впереди, насколько видно, расстилалось поле, усыпанное высокими тонкими башнями, уходящими ввысь и покрытыми радугой странных пятен. Стояли башни достаточно далеко друг от друга и так, чтобы бросать как можно меньше тени на разноцветный ковер водорослей, покрывавших дно садов. Приглядевшись к желтым, темно-зеленым, красным и розоватым, бурым и белесым пятнам, испещряющим поверхность башен, Джиад поняла, что это тоже водоросли, длинными шлейфами свисающие из щелей каменной кладки. Солнечные лучи, теряя по пути большую часть силы, все же достигали самого дна, мягко озаряя этот сон безумного волшебника, и богатые, хоть и неяркие, приглушенно-глубокие краски заливали все вокруг. Вот серебристая рябь крошечных рыбешек промелькнула совсем рядом, лентой свилась и уплыла за ближайшую башню… – Красота какая, – искренне выдохнула Джиад, невольно натягивая повод салту. – Большие сады, – так самодовольно отозвался рыжий, словно каждый пучок водорослей был высажен тут лично им. – Кормят большую часть королевства, еще и на продажу остается. Есть и малые сады, конечно, у каждого рода свои. Но такие – только у нашей семьи. Вот здесь и будем плавать. – А салту ничего не натворит? – с сомнением спросила Джиад. – Не съест? – Они только рыбу едят, – отозвался рыжий, одним изящным прикосновением лоура разворачивая на месте своего зверя. – Разве что нос куда-нибудь сунут – проверить. Любопытные… Попробуй плыть за мной. Не сможешь – просто поплавай. Он небрежно погладил загривок зверя рукой в кожаной перчатке, явно красуясь. Вот же… павлин. Хотя учить старается на совесть – уж это Джиад поняла и оценила. Стоило рыжему забыть, что надо быть высокомерным и презрительным, как сквозь его самолюбование отчетливо проглянул азартный мальчишка, без ума влюбленный в езду на салту и знающий в ней толк. Вон как быстро разобрался и с седлом, и с неправильной посадкой, и всем, что Дару не мог объяснить просто потому, что не видел разницы между человеком и иреназе. Гаденыш, но в любимом деле – мастер. Бывает… Джиад кивнула, вскинула лоур, как было показано позавчера: одним запястьем, не двигая локтем. Легонько шлепнула салту по чувствительному местечку перед самым кончиком носа, и послушный зверь рванул вперед, будто радуясь возможности размяться. А может, так и было? Если салту любят плавать, а их держат в тесных загонах и клетках, то для них оказаться на просторе – настоящая радость. Вода била в лицо, но не так сильно, как ожидала Джиад, хотя все равно пришлось пригнуться к салту, оперевшись на специальный выступ сложного седла. Впрочем, и плыла она не слишком быстро: рыжий то и дело вырывался вперед, описывая большие красивые изгибы вокруг башен, и Дару, как приклеенный, держался немного позади и слева от него. Кари плыл рядом с Джиад – тоже слева. После очередного круга, который Джиад старательно повторила за рыжим, тот соизволил остановиться, и она тоже плавно натянула поводья, заставив салту замереть. – Господин Кари, вы с братом лучше владеете левой рукой, чем правой? – спросила Джиад, поворачиваясь к охраннику. – Конечно, – слегка удивился тот. – А у людей разве не так? – Нет, – пришел черед Джиад удивляться. – Совсем наоборот. На земле почти все – правши. Я просто заметила, что вы всегда плывете слева, хотя лоур держите в правой руке. Кари кивнул: – Да, левая рука должна быть свободна – для оружия. У людей – наоборот? Забавно. Но, госпожа Джиад, вы тоже держите лоур в правой. – Как показали, так и держу, – пожала плечами Джиад, глядя, как приближается светло-серебристый салту принца. – Мне все равно, я обеими владею одинаково… Господин Кари, я понимаю, что это не мое дело, но можно вопрос? Разве давать принцу дурманное зелье не означает причинять вред королевской крови? Кто же тогда мог это сделать? Перед ответом Кари немного помедлил, но все же отозвался нехотя: – Если бы мы знали. Каи-на Ираталь весь дворец перебрал по ракушке, опросил и слуг, и наложниц… Одно ясно, в городе он эту дрянь добыть не мог. Хоть мы и опозорились, не распознав гарнату вовремя, но службу несли честно, поверьте… На этот раз по молчаливому соглашению во дворец они вернулись задолго до заката. И снова разделились: Джиад под присмотром Кари отправилась к себе, рыжий в сопровождении Дару поплыл к отцу. В комнате Джиад опустилась на ложе, чувствуя приятную усталость во всем теле, и подумала, что еще немного – и силы полностью восстановятся. Чудесная штука эта тинкала: выпила несколько глотков, а будто здоровенный кус мяса съела. Лечат здесь на славу: и рана почти зажила, и внизу давно не кровит. – Думаю, через пару дней можно снимать все повязки, моя госпожа, – ответил на ее мысли Невис, подплывая к ложу с очередной порцией лекарства и каким-то свертком. – У вас все замечательно заживает, как на маару. – А у нас говорят: как на собаке, – улыбнулась Джиад. – Что это? – Ваша одежда, – торжественно сообщил целитель. – Его величество распорядился. Он считает, что вам будет удобнее в том, что похоже на ваш привычный наряд. – Да! – выдохнула Джиад, разворачивая то ли тонкую кожу, то ли плотную ткань. – Хвала богам, штаны! Штаны, явно сшитые по мерке ее собственных, но из чего-то вроде темной парчи, светлая шелковая рубашка с коротким, до локтя, рукавом, пояс… Взвешивая на ладони тяжеленный, из ажурных золотых звеньев пояс, Джиад закусила губу. Высыпала на ложе содержимое небольшого мешочка: пара огромных бриллиантов в роскошной оправе – серьги, россыпь самоцветов на дюжине золотых цепочек – ожерелье, кольца и перстни, массивный браслет, странно короткие и толстые цепи… – Это на ноги, – невозмутимо подсказал Невис крутящей их в руках Джиад. – Понятно… И что из этого я должна надеть? – Все, – удивленно сказал целитель. – Вы же избранная наследника, следует одеться сообразно вашему положению. Джиад задумчиво сгребла сияющую россыпь, не поместившуюся в сложенные ладони, пропустила сквозь пальцы бесценным дождем. И спокойно сообщила подплывающему из дверного проема принцу: – Я не жертвенное дерево у храма, чтобы столько всего на мне развешивать. – А тебя кто-то спрашивает? – раздраженно, но как-то вяло откликнулся принц. – Здесь хоть голой плавай, а на охоте будет большая часть двора. Ты должна выглядеть достойно. – Достойно – и вот это, – кивнула Джиад на кучку драгоценностей, – разные вещи. Сколько и чего наденет ваше высочество? – А мне-то зачем? – искренне поразился принц, хлопая красивыми длинными ресницами. – Я загонщик: с меня все просто послетает. – С меня тоже, – выразительно пообещала Джиад. – И будет очень жалко. Так что не надо заставлять. То же самое она безмятежно-ровно повторила приплывшему вскоре королю, вызванному едва не плюющимся от злости рыжим. Повторила, глядя в глаза и не чувствуя ни малейшей вины за то, что упирается в такой, казалось бы, ерунде. – Но почему? – растерянно вопросил король, медленно колыша хвостом у ложа, с которого в этот раз Джиад почтительно встала. – Все каи-на будут носить не меньше украшений! – Потому что никто даже на миг не решит, будто что-то из этой роскоши принадлежит мне и было принесено с земли, – терпеливо и как могла вежливо объяснила Джиад. – Да и за высокородную меня принять сложно. Поэтому надень я чужие украшения – и насмешек над простолюдинкой с земли, дорвавшейся до королевской сокровищницы, не избежать. Ваше величество, мне и так будет непросто, давайте не дарить вашему двору лишний повод почесать языки. – Понимаю… – протянул через несколько долгих мгновений король, глядя на нее с каким-то новым выражением в глазах. – Что ж, похоже, вы найдете, что сказать тем, кто спросит, почему на вас вовсе нет украшений, не так ли? – Полагаю, найду, – позволила себе тень улыбки Джиад. – И не стоит, наверное, просить вас молчать о том, о чем не следует знать никому? – полувопросительно-полуутвердительно сказал король. – О том, как вы встретились с Алестаром и что было потом… – Об этой истории лучше молчать с самого начала, – ровно ответила Джиад, проглотив так и лезущее на язык, что если бы кое-кто вел себя, как подобает, ей бы не пришлось врать, покрывая чужие грехи. – Но если понадобится, я придумаю, что сказать. – Вон тот браслет, – после нескольких мгновений молчания сказал король, – вы наденете его, госпожа Джиад, потому что он обручальный. Пока вы не в браке, браслет носится на предплечье правой руки. Нигде за пределами этой комнаты отныне без него не показывайтесь. Остальное – как пожелаете. И благодарю вас за мудрость и терпение. Слегка склонив голову, он повернулся и выплыл из комнаты. За спиной фыркнул Алестар, и до Джиад дошла волна от его хвоста, шлепнувшего по ложу. Присев, Джиад сгребла с постели бесценную красоту, мимолетно полюбовавшись игрой света в гранях камней, ссыпала обратно в мешочек и вручила бережно принявшему его Невису. Покрутила в руках браслет – тяжелую массивную полосу золота, украшенную крупными рубинами цвета голубиной крови, неимоверно дорогими и редкими. А может, стоило оставить несколько вещиц и попытаться подкупить прислугу? Ей бы всего несколько свободных часов! Нет, вряд ли кто-то здесь пойдет на такую глупость. – Это обручальный браслет моей матери, – послышался за спиной какой-то бесцветный голос рыжего. – Она… ушла к предкам. Не тебе бы его носить, но так решил отец. Потеряешь или повредишь… Он осекся, явно не зная, что сказать. – Да примут светлые боги душу ушедшей, – тихо сказала Джиад, поднося браслет к губам и касаясь ими холодного металла. – Не потеряю. На охоту здесь выплывали затемно. Джиад, разбуженная спозаранку, открыла глаза, мгновенно, как по тревоге, сбросив сон. Рядом рыжий быстро застегивал сбрую из прилегающих к телу кожаных ремней; волосы он еще с вечера сам заплел в плотную круглую косу и теперь просто свернул ее и подколол на затылке широкой пряжкой, чтоб не болталась. Неодобрительно поджимающий губы Невис – целителю затея с охотой явно не нравилась – поднес им горячей пряной тинкалы, тщательно перевязал Джиад и лично подвесил ей на пояс небольшой кожаный кошель, пояснив: – Синие – от боли, зеленые – при кровотечении. То есть кровить не должно бы, но вдруг… Все-таки целый день в седле. Если что, скажите охране, и вас тут же отвезут домой. Днем обязательно поешьте. И осторожнее, умоляю. – Куда уж осторожнее, – улыбнулась ему Джиад. – Мне и шагу лишнего ступить не дадут. – И не надо, – хмуро подхватил рыжий. – Кстати, до места поедешь за спиной у Дару. В темноте все равно никто не разглядит, а салту по ночам пугливые. Рванет еще куда-нибудь… – Хорошо, – пожала плечами Джиад, застегивая тот самый богатый пояс, что, подумав, решила надеть: очень уж тот на вид сочетался с браслетом. – Как скажете. – Вот бы ты всегда такой покладистой была, – мечтательно протянул рыжий, толкая тяжеленную дверь и ожидая, пока Джиад проплывет под ней. – Жди, когда жемчуг зацветет, – отозвалась Джиад, весь оставшийся вечер учившая с Невисом, как правильно и вежливо здороваться, просить извинения или прощаться, и что значат те или иные поговорки. Больше они и словом не обменялись. В кромешной тьме ночного моря Джиад устроилась позади Дару, крепко взявшись за кожаные ремни на мускулистом торсе охранника. Кари прицепил к своему зверю поводок ее салту. Тесно, как могла, прижавшись, Джиад вместе с Дару наклонялась на поворотах, запоминая всем телом, как и насколько это делает иреназе. Море гудело в ушах, давило внутрь, лезло в глаза, так что она закрыла их, уткнувшись лицом в каменное плечо, прикрывшее от напора воды. Мелькнула мысль: хорошо, что рыжему в голову не пришло усадить ее с собой – Джиад даже вздрогнула от омерзения. А потом море как-то сразу посветлело, и салту остановился, а рядом показались в молочной сумеречности еще два рыбозверя с седоками: Кари легко было узнать по могучему развороту плеч, а Алестара по посадке, и впрямь особенно щеголеватой, даже на ее неопытный взгляд. – Пересаживайся, – бросил принц, не глядя в ее сторону. – Кари проводит и останется с тобой. Много не болтай… И так представляю, что ты наговоришь. – Могу изобразить немую, – готовно предложила Джиад, соскальзывая со спины чужого салту и подплывая к собственному. – А еще слепую, глухую и парализованную. Тогда все точно поймут, почему я на тебя польстилась. Она так и не поняла, кто издал этот звук проглоченного смешка. Не кто-то из братьев же? Но и Алестар… А, неважно! Море вокруг наливалось бирюзовым светом, становясь бесконечным и таким прекрасным, что дух захватывало. Джиад, оказывается, плавала на самом краю неизмеримо огромной впадины с дном, усеянным обломками скал. Немного дальше от обрыва их ждали. Кари тронул своего зверя, и Джиад уже привычно взмахнула лоуром, следуя за ним туда, где виднелась сплошная темная масса, по мере приближения распадающаяся на отдельные силуэты. – Позвольте приветствовать вас, светлейшая и драгоценнейшая госпожа избранная наследника, – очень церемонно сказал кто-то, еще невидимый. – Да пребудет с вами благодать Троих. – Да пребудет с вами благодать Троих, светлейшие каи-на-Акаланте, – ясно и громко отозвалась Джиад, останавливая салту, как только смогла различить лица, множество любопытных лиц, обращенных к ней. – Теплого моря, великодушного неба, далекой земли для всех вас. Она отчетливо слышала шепотки и тихие разговоры, не только видя, но кожей чувствуя, что стала перекрестьем не одной дюжины взглядов. Что ж, это пустяки. Стоит лишь представить, что истинная цель – да вот хоть Кари! А она, Джиад, снова лишь молчаливая тень, щит между нанимателем и любой опасностью. Кто замечает тень? Взгляды скользят по ней или проходят насквозь.Глава 14 Охотничьи забавы
Пара дюжин длинноволосых, действительно с головы до хвоста увешанных драгоценностями иреназе, среди которых только по чертам лица можно было различить мужчин и женщин, глядели на нее со спин парящих салту, растянувшись широким плотным полукругом, и Джиад ответила спокойным взглядом, уже зная – спасибо Невису, – что опускать глаза здесь признак вины или покорности. Ничего, придворные, они где угодно одинаковые, только жаль, что сбежать с королевской охоты, как она надеялась по наивности, точно не выйдет. – Говорят, что двуногих уже триста лет не бывало в наших водах, – с нагловатым задором сказал кто-то звонким девичьим голоском. Джиад нашла взглядом смазливое личико, обрамленное длинными золотистыми кудряшками, слегка улыбнулась: – Все в воле богов, госпожа… – Миалара, – томно отозвалась кудрявая красотка. – Миалара каи-на-Акаланте. А вы… – Джиад. Джиад ири-на-Аруба, – вспомнила Джиад, как будет правильно. – Ири-на-а? – с показным удивлением надула пухлые губки Миалара. – О, госпожа Джиад, не сочтите за оскорбление, но если уж наш принц решился найти себе пару с земли, неужели он не мог запечатлеть высокородную? От молодых иреназе, постепенно сбившихся в тесную стайку, так и плеснуло испуганной волной шепота, тут же оборвавшегося жадной тишиной. Несколько хвостатых заметно старше держались в стороне, молча ожидая и не сводя с нее внимательных взглядов, – это Джиад почувствовала еще более явно. Выдержав томительную паузу, она неторопливо разомкнула губы, роняя слова все так же медленно и весомо: – Истинно драгоценные камни сияют не только в золотой оправе, но и среди простой гальки. Полагаю, его высочество Алестар достаточно благороден и родовит, чтобы делать выбор по своему желанию, а не для того, чтобы возвыситься за счет чужого рода. Не так ли, госпожа Миалара? Волна гомона! Право, как дети с их жадным любопытством и бездумной жестокостью. Джиад улыбнулась про себя. «Скрывай правду за правдой», – гласит сутра храма. – А как вы познакомились с его высочеством? У паренька были темно-русые волосы и худое остроносое лицо. Не все иреназе красавцы, значит. Не снимая маски улыбчивой уверенности, Джиад безмятежно ответила: – Случайно. Мой король потерял в море перстень, и принц Алестар великодушно помог найти его. – Да? А говорят… Что именно говорят, не смог, похоже, вымолвить даже бойкий язычок не унимающейся Миалары, и Джиад возблагодарила наставников за выучку и крепко вбитое: ты не потеряла лицо, пока не позволила себе это. – Кто-то всегда что-то сплетничает, – сказала она скучающе. – И вот забавно: чем меньше у болтунов своих дел, тем больше их заботят чужие. Мой наставник говорил, что если про тебя не врут хотя бы раз в день, значит, ты уже умер, прожив бесполезную жизнь. На этот раз захихикали не только среди молодых, от старших тоже донесся негромкий одобрительный смех, а затем спокойный низкий голос: – Ваш наставник очень мудр, госпожа Джиад. Скоро начнется охота и будет не до разговоров, но пока простите нам наше любопытство. Правда ли, что вы воспитывались в храме? – Это так, – согласилась Джиад. – Жрица? – ахнул кто-то. – Троих или глубинных? – На земле иные боги, – Джиад чуть пошевелила поводьями, устраиваясь в седле удобнее. – Мы чтим Троих, но верований много, и каждый народ почитает своих богов. Мой господин – Малкавис, Повелитель гроз и битв. – Жрица Малкависа, – повторил тот же приятный голос, и Джиад отметила, что даже молоденькие болтуны не перебивают его. – Истинная редкость. В чем считается ваша плата, госпожа Джиад,в серебре или уже в золоте? И сколько зарубок у вас на рукояти? – О, вы знакомы с порядками храма? – медленно спросила Джиад, пытаясь сообразить, хорошо это или плохо. – Я еще слишком молода для золота, его время придет лишь через три года. Но рукоять у меня вторая. – Господин Ираталь, – возмутился рыженький некрасавец, – нам тоже интересно! При чем тут серебро и золото? Что за рукояти? – Расскажете сами, госпожа Джиад? – весело предложил Ираталь. – Или мне? – Лучше вы, – учтиво склонила голову Джиад. – Интересно было бы послушать, что знают о моем храме здесь, в глубинах моря. – Извольте, – согласился Ираталь, которого Джиад наконец-то не только разглядела, но и вспомнила, где слышала раньше. Это ведь он увел принца из двора для салту тогда, в первую их встречу. Случайность? Или… – Далеко отсюда, на побережье южного моря, что мы зовем Водами ста жемчугов, есть человеческий город, называемый Аруба, – неторопливо начал Ираталь в полной тишине. – Побережье – это сплошные бесплодные горы и песок, редко где сама по себе растет зелень. Но Аруба живет и процветает благодаря своим храмам. Там воспитывают детей, которые почему-то остались без родителей и других родственников. Домом и семьей для них становится храм, и говорят, что тамошние боги сами выбирают себе жрецов. В храмах Малкависа из мальчиков и девочек растят не просто воинов, но личных стражей, самых лучших и верных. Когда юному воину исполняется два раза по девять лет, о нем говорят, что он стал серебром. Это значит, что желающий нанять его должен отдать храму вес воина в серебре и еще положить ему достойное жалованье. Когда же воину исполняется трижды по девять лет, он становится золотом. – И плата – его вес в золоте? – ахнул кто-то, сообразив. – Ничего себе… За что? У людей так мало хороших воинов? – Много, – скупо усмехнулся Ираталь. – Хотя и среди них по мастерству воины Малкависа – те самые драгоценные камни в обычной гальке. Ведь их плавят и гранят всю жизнь, с рождения. Но есть вещи дороже мастерства. За что вам платят столько, госпожа Джиад? Я-то знаю, но нашим юношам и девушкам стоит это услышать. – За то, – ровно и ясно сказала Джиад, – что храмы Малкависа стоят в Арубе уже полторы тысячи лет, и за это время ни один воин храма не предал своего нанимателя. Нам платят за то, что мы умираем раньше, чем наша честь. – Воистину это так, – церемонно сказал Ираталь. – Благодарю вас, госпожа ири-на-Аруба. – А… рукоять? – жалобно поинтересовался кто-то из-за спин после восторженного молчания и жадных взглядов, пронизывающих Джиад, замершую на салту, словно стрелу проглотила. – Ну, это же просто, – усмехнулся Ираталь. – На рукояти отмечают зарубками убитых врагов. И меняют ее, когда места не остается. Кстати, а что вы делаете со старой? – Приносим в храм, – негромко сказала Джиад, – и посвящаем Малкавису. После смерти я отвечу перед своим повелителем за каждую отнятую жизнь: было ли это в самом деле справедливо и необходимо. Гомон окутал Джиад, облепил со всех сторон, как облепляет слизистая медуза. Мелькали глаза, улыбки, красивые и не очень лица, драгоценные побрякушки и сложные прически. Джиад вежливо улыбалась в ответ, выслушивала назойливое и робкое восхищение, вопросы, на которые не успевала отвечать, приглашения на праздники и просто в гости… – Салту! – вскрикнул вдруг кто-то. – Смотрите, салту! И лишь тогда вязкая хвостатая толпа растеклась от Джиад, у которой мучительно чесалось между лопатками, словно кто-то умелый и спокойный прицелился туда и вот-вот спустит стрелу. – Салту плывут! Кари, которому такая толпа поблизости явно не нравилась, вздохнул свободнее, а с другой стороны возник Ираталь, тихо проговорив: – Блестяще, госпожа Джиад. Вы покорили всех. Его величество говорил, что вы мудры не по годам, и это поистине так. Впрочем, чего и ждать от избранницы бога? – Полагаю, это не столько моя заслуга, – так же тихо ответила Джиад, не позволяя себе соскользнуть в нарастающее раздражение, – сколько ваша. Вы очень умело задаете вопросы, каи-на Ираталь. И еще более умело рассказываете. – Злитесь? – проницательно спросил Ираталь, глядя не на Джиад, а вдаль и вниз, где среди огромных скал замелькали быстрые длинные тени, сверху выглядящие не длиннее пальца. – Не стоит, право. Мои извинения, если хотите. Я лишь выполнял приказ короля. – Показать меня с наилучшей стороны? – усмехнулась сжатыми губами Джиад. – И это тоже, – слегка кивнул Ираталь. – Но главное, смотреть и слушать. Я начальник дворцовой охраны, госпожа, и я вам не враг, пока вы ничем не навредили моему королю и его семье. Но узнать, кто мажет грязью имя принца, для меня важнее вашего спокойствия, уж простите. – Ничего, – буркнула Джиад, успокаиваясь. – Если по службе – это я понимаю. Узнали? – Нет, – спокойно сказал Ираталь. – Миалара болтает, но она болтает всегда, ничего толком не зная. Смотрите, сейчас пойдет стадо, а следом загонщики. Джиад пригляделась: с дальнего края котловины, словно капли ртути, катились все новые и новые блестящие серые точки, стремительно вырастая в размерах. – Стадо, – равнодушно сказал Ираталь. – Дикие салту. – И их будут ловить? – поразилась Джиад, представив страшную живую мощь, летящую в воде над скалистым дном. – Как это возможно? – Ловить – потом. Сначала надо рассечь. Направить между самыми высокими скалами, чтобы стадо разделилось на несколько потоков. Потом – снова. И уже в конце загнать в сети. Большое искусство, моя госпожа. И большой риск для загонщиков. Они постоянно между взбешенными дикарями и скалами. Смотрите. – С ума сойти, – прошептала Джиад, приглядевшись и действительно различив на некоторых салту фигурки иреназе, плотно прилипших к спинам рыбозверей. Около дюжины смельчаков гоняли стадо по котловине над самыми скалами, ловко отсекая то одного, то другого зверя и направляя его к проходам из котловины, где – Джиад догадалась – подстерегала добычу сеть. – Это же… смертельно опасно. – Мне каждая охота принца новых седых волос стоит, – тусклым голосом подтвердил Ираталь. – Но что поделать? Загонщики у нас, как у вас жрецы Малкависа, на вес золота. А принц один из лучших, и все это знают. Негоже королевской крови отсиживаться во дворце, пока другие рискуют жизнью. – А если королевскую кровь по скале размажут или на части порвут? – поинтересовалась Джиад. Ираталь молча пожал плечами. Потом обронил тихо: – Это дело чести. Да и не так уж часто, пару-тройку раз в год. А то и реже. Найти такое стадо – особая милость Моря. Меня сейчас другое пугает. Будто в спину кто-то смотрит… – Вам тоже? Ираталь глянул на нее, медленно кивнул и отплыл, легонько похлопывая своего салту лоуром по носу. Джиад не сводила взгляда с мечущихся загонщиков, пытаясь угадать, где Алестар. Вон тот? Или тот? Издалека цвет заплетенных волос не разглядеть, хоть вода и прозрачна, как только может быть прозрачна морская вода. Один из всадников постоянно оказывался у скал чаще и ближе других, и Джиад нутром почуяла – он. Паршивец рыжий, безумец! Как вообще можно доверять свою жизнь скорости и увертливости зверя? Затаив дыхание, она искала глазами пропавшего куда-то Алестара. Потом прислушалась. – Ну, язык у нее хорошо подвешен, – разглагольствовал знакомый уже голосок за спиной. – И куда длиннее, чем волосы. Вот интересно, а у людей тоже обрезают волосы рабам и преступникам? Удивляюсь, как наш Алестар на такое польстился. Хотя не очень-то он и польстился, судя по всему. Если браслет не считать, на этой жрице ни единого колечка нет. А когда это Аль жадничал? Да у него наложницы в десять раз наряднее, чем эта… серебряная. Вы Кассию вспомните! Та хоть красавица была! И высокородная, нашего круга! – Мы-то Кассию помним, а вот тебе стоило бы язык придержать, – сухо сказала другая девушка. – Ты ей подругой уж точно не была. – Можно подумать, Эрувейн, ты была, – глумливо фыркнула Миалара. – Да ты пока своего кариандца не встретила, на Алестара сама облизывалась – аж хвост дрожал. «И это высокородная девушка, – устало подумала Джиад, глядя, как загоняют оставшихся салту, и не собираясь выдавать, что слышит все, что говорится довольно далеко от нее – вдруг что интересное прозвучит. – А ведет себя – портовая девка, да и только. Любопытно, неужели рыжий и ею не погнушался? Вот была бы достойная парочка…» – Не твое дело, – с холодной брезгливостью ответила Эрувейн, – на кого я облизывалась. Но при Алестаре о Кассии лучше не вякай. Нечего ему душу бередить. А будь у тебя ума хоть вполовину столько, сколько наглости, давно бы поняла, что принцу ты нужна, как… Договорить она не успела. Миалара взвизгнула, заглушая весь гомон разом: – Вы зато нужны! Что ты, что этот кусок топляка стриженый! Да ей обручальный браслет идет, как мурене жемчуга! – Не тебе бы рассуждать про мурену и жемчуга, – сказал вдруг в отчетливой тишине голос, который Джиад никак не думала услышать здесь и так скоро. – Пожалуй, я скорее мурену в постель возьму, чем тебя. Она хоть молчит. Что ж, если тебе так не нравится видеть мою избранную, это легко исправить. Запрещаю тебе показываться нам с ней на глаза. Ты в опале у королевского рода, Миалара каи-на-Акаланте! Стало тихо. Очень тихо. Джиад повернулась, наткнувшись взглядом на бледного от ярости Алестара и недоумевая, что он так разозлился. Сам же считает Джиад хуже салту… – Алестар, – прошептала тоже белеющая на глазах Миалара, у которой даже кудряшки как-то жалко повисли, – я не хотела… Я прошу прощения… – Не у того просишь, – звонко и зло сказал Алестар, подплывая к Джиад. – Возможно, когда-нибудь моя избранная тебя и простит. А сейчас покинь нас. Что-то говорили вокруг, оттесняя рыдающую Миалару, заслоняя ее от тяжелого пристального взгляда, которым Алестар проводил дурочку, о чем-то спрашивал Ираталь, а Джиад зябко передергивала плечами, между которых прямо чувствовалось острие стрелы – вот-вот вонзится. – Ну и зачем? – хмуро спросила она встрепанного, с распустившейся по плечам косой Алестара. – Только не думай, что ради тебя, – тоже негромко, но надменно фыркнул рыжий. – Ты моя. Тот, кто оскорбляет тебя, оскорбляет этим меня, понятно? – А-а-а, – усмехнулась Джиад. – Понятно. А то я испугалась, что ты заболел.* * *
Бросив рассеянные по котловине остатки стада – теперь загонщики и без него справятся, – Алестар кинулся наверх, туда, где над обрывом собрался едва ли не весь город. Большая охота – зрелище редкое, даже гонки на арене бывают куда чаще. Но до города Алестару дела не было, а вот среди молодых каи-на, которым должен представить его избранную Ираталь, хватает и ядовитых тварей, что не упустят случая поточить зубы, и просто дурачья. И ведь точно! Выплывая из-за скалы, Алестар издалека услышал Миалару и сначала обомлел от ее наглости, а потом закипел, как вода возле проснувшегося вулкана. Что она себе позволяет? И почему Ираталь это терпит? Измученный салту от укола лоуром вылетел наверх, едва не врезавшись в чьего-то зверя, и Алестар на одном дыхании выпалил то, что следовало сказать давным-давно. С мстительной радостью увидел ужас на бледной мордочке Ми, обвел взглядом остальных, молча приглашая: кому еще хочется сказать гадость? Но… никому не хотелось. Остывая и чувствуя себя полным болваном, Алестар слушал громкие разговоры, смех, поздравления с запечатлением и понимал, что ничего такого ужасного здесь без него не произошло. Наоборот! Весь цвет Акаланте в совершенном восторге от двуногой! В ее адрес сыпались похвалы и восторги, ее расспрашивали о чем-то, просили пожаловать в гости и удивлялись умению править салту. И двуногая вела себя не просто достойно – по-королевски! Сдержанно улыбалась, спокойно отвечала на вопросы так, что самый придирчивый и внимательный слушатель не заподозрил бы между ней и Алестаром неладного, и даже на салту держалась хотя и не очень уверенно, но правильно. И получалось, что зря он бросал охоту и торопился сюда спасать и помогать: без него замечательно обходились. – Госпожа избранная, – спросил кто-то из толпящихся вокруг придворных, – не посчитайте меня невежей, прошу, но почему вы не носите драгоценностей? Это какой-то жреческий обет? – Не совсем, – усмехнулась двуногая, небрежно почесывая нос разомлевшему салту. – Просто не привыкла. В бою ожерелье или серьги опасны: противник может за них дернуть. А вот широкие браслеты и кольца неплохо защищают руки, их я носила. Да и пояс – вещь полезная. – Только защита? – загомонило сразу двое-трое. – Разве драгоценности не для красоты? А как же вокруг узнают, что вы не простолюдинка, если будете без украшений? Разве это не умалит вашей чести? – А разве моя честь в сверкающих камешках? – мягко и весело спросила двуногая, будто разговаривала с детьми. – Вот его высочество, разве он не из лучших наездников Акаланте? – Да, но что с того? – То, что хоть увешайся он золотом и алмазами, хоть сними их совсем, править салту он от этого станет ни лучше, ни хуже. Да и салту его не станет быстрее, если бляхи на упряжи усеять жемчугом, верно? – Верно, – растерянно подтвердили из толпы. – Ну вот, – спокойно закончила двуногая, – если кто-то не умеет себя вести, то драгоценности дела не спасут. Он просто будет невежей в драгоценностях. – И Миалара тому пример, – заметила Эрувейн, протискиваясь ближе. – Госпожа Джиад, ваше высочество, мои искренние поздравления с началом союза, да будет он счастливым и долгим. – И тебе тоже, Эруви, – отозвался Алестар, протягивая подруге детства руку и пожимая тонкие пальчики. – Не ожидал, признаюсь. Но желаю счастья от всего сердца. – Я уже счастлива, Аль, – озорно блеснула глазами Эрувейн, отвечая на пожатие. – Приглашаю на свадьбу тебя и твою избранную. – Обязательно приплывем, – кивнул Алестар, зная, что этого не будет. Отец уже сказал о своем нежелании, чтобы их слишком часто видели вместе, задаваясь вопросом, почему свадьба принца откладывается. Вот посмотрели, что выбор он сделал достойный, хоть и необычный – и хватит с акалантцев. А тем из придворных, кто захочет во что бы то ни стало и дальше общаться с избранной принца, вежливо объяснят, что госпожа Джиад еще не настолько привыкла к морю и неважно себя чувствует. Вот так вот. А потом приплывет кариандка… – Добычу подняли! На обрыв выплыл паренек-посыльный, срывая голос от восторга. Первая охота, наверное? – Добычу подняли. Ваше высочество! – Моего не трогать, – поспешно сказал Алестар, отводя протянутый кем-то крюк с длинным жестким канатом. – Он и так умаялся, бедняга, пустым поплывет. – Это что? – с недоумением спросила двуногая, вертя в руках точно такой же крюк. Рядом наперебой принялись объяснять и предлагать помощь, что Алестар быстренько прекратил: – Благодарю, господа, я вполне способен объяснить своей избраннице, куда и как это цеплять. Забрал у двуногой крюк, пристегнул к нужной пряжке, пояснив устало: – Добычу надо отвезти в город. Дички в сетях, веревки от сетей протянут к вашим зверям, а они сильные и свежие, быстро отволокут. – Хитро, – оценила двуногая. – Вот для чего непременно нужны зрители на салту? – Ага, – ухмыльнулся Алестар. – Кому-то же надо все это добро тащить. Хорошая охота была… А знаешь… Он наклонился, отцепил крюк от салту двуногой и сунул кому-то из слуг. Оглянулся на Ираталя, махнул рукой, и тот поспешно подплыл. – Господин Ираталь, – негромко сказал Алестар, – мы, пожалуй, не будем задерживаться. Поплывем сразу домой. Хватит на сегодня. – Разумно, ваше высочество, – поклонился начальник охраны. – Прикажете поменять вам салту на свежего? – Нет, на этом доплыву, – Алестар ласково погладил зверя по могучей спине перед седлом. – Он уже передохнул. Проплывем восточным краем, хочу показать равнину… избранной. Почему-то звать ее так было легче, чем по имени, его Алестар так и не мог себя заставить произнести. Джиад… Джи-ад… Ираталь снова поклонился, двуногая – Джиад! – глянула вопросительно, однако послушно тронулась вслед за Алестаром и воссоединившимися братцами. – Увидишь, – пообещал Алестар, огибая по широкой дуге и надоевших своим гвалтом высокородных, и огромную сеть с шевелящимися внутри салту, что уже медленно плыла на натянутых канатах. Они проплыли назад, а потом свернули влево: над котловиной к ее восточной стороне, противоположной той, с которой смотрели зрители. Двуногая молча поглядела вниз, на огромную толщу воды, едва пронизанной лучами светила. Там, в скалах, уже наступали глубокие сумерки, и острые пики казались еще более зловещими. – Ираталь каждый раз просит отца не пускать меня на охоту загонщиком, – сказал Алестар, сам удивляясь, что это его разобрало поговорить. – Говорит, что опасно. – Разве нет? – бесстрастно спросила двуногая. – Конечно, опасно, – фыркнул Алестар. – Охота – опасна, арена – опасна, выплывать далеко за город – опасно, объезжать салту – тоже опасно! А что не опасно? Ловить медуз длинным сачком? Или водоросли в садах собирать? Так там тоже краб может ущипнуть. Ладно, ерунда это… Смотри! Они достигли края котловины – скалистого узкого хребта, и на другой его стороне открылось зрелище, от которого у Алестара всегда замирало сердце. Бескрайняя пологая равнина, ниже хребта, но выше дна котловины. Отсюда, сверху, было хорошо видно песчаное дно, кое-где бугрящееся камнями: не такие острые, как скалы в котловине, они сыто круглились зелеными от мха боками. Были там и рыжие, и серые, и темные валуны, между ними сновали рыбы и прочая живность, и все это уходило в неизмеримые дали, рассеченные почти на границе видимого тремя огромными темными пятнами. – Ох, – выдохнула двуногая, распахнув черные глазища в явном восторге. – Видишь темное? – подсказал Алестар. – Это вулканы. Три Спящих Брата, граница между нами и Суаланой. Вот с этой равнины мы и пригнали салту. Еще несколько дней – и ушло бы стадо к соседям, да и так пришлось повозиться. Ну все, поплыли домой. Он круто повернул зверя, снова срезая путь над котловиной, Дару и Кари бдительно прилипли к ним, плывя по бокам и чуть впереди. Двуногая молчала, и Алестар был только рад, ему и самому не хотелось разговаривать. После охоты в крови всегда плещется азарт и злость, которые растворить бы в поцелуях и ласках погорячее. Но с кем? От одной мысли снова уложить на песок двуногую – да хоть бы и на ложе – окатывала холодная мерзкая дрожь. Слишком памятны были синяки на смуглой коже, отчаяние и боль в бездне зрачков, распухшие губы. Санлия? Да, она всегда рада своему принцу, но в последнее время вечно грустит. Она будет стараться угодить, а Алестар чувствовать себя равнодушной дрянью – нет уж. Остальные наложницы и вовсе вызывали только одно желание: отправить их по домам, не дожидаясь свадьбы. Приданое заработали, что им еще нужно? Алестар глубоко вздохнул, склоняясь ниже к спине режущего воду зверя. И почему нельзя плыть так вечно? Куда-нибудь далеко-далеко, как Исковиаль, решивший доплыть до края мира! И не думать ни о чем: ни о двуногой, ни о заботах, которых никак не снять с отцовских плеч, хоть все счета проверь, ни о Кассии, до сих пор не отомщенной. Ни о чем! Сумерки догоняли их сзади, погружая море в вечернюю мглу, предвестницу ночного мрака. Проплывая окраинами города, Алестар почувствовал, как желудок сосет от голода. Нащупал флягу с тинкалой, глотнул, обернулся к двуногой, жестом предложив и ей. Та помотала головой. Не голодная, что ли? Или брезгует после него? Дворец уже сиял вечерними огнями, но Алестар, отведя салту в загон, свернул дальше на скотный двор, бросив: – Мне присмотреть надо. Хочешь – плыви в комнаты. Он не ожидал, что двуногая последует за ним, но та неуклюже поплыла рядом. Весь скотный двор заливала радостная суматоха. Высоко громоздились массивные сборные клетки, одни уже заполненные яростно бьющимися дичками, другие еще пустые. Вот несколько рабочих проволокли очередную сетку, подняли ее за края крючьями и растянули в огромной раме, приоткрыв верх. Длинной палкой с петлей захватили в мешанине тел подвернувшийся хвост, вытянули наверх и отволокли салту к нужной клетке, ловко пропихнув извивающегося зверя внутрь. – Зачем вы их ловите? – спросила подплывшая двуногая. – Разве взрослые приручаются? – Нет, конечно, – ответил Алестар. – Только мальки. Взрослые идут на убой. Мясо, кожа, кость и зубы – все пригодится. Эй, а ну стой! – заорал он, бросаясь к очередной добыче, что тянули за хвост в клетку. – С ума сошли? – Простите, ваше высочество, – виновато отозвался слуга. – Недосмотрели. Сейчас в отдельную определим… – Хвост оторву, – пообещал Алестар. – И завтра с утра каждую клетку проверю! Спаси вас Трое, если там еще такие недосмотры в общих клетках. – Что не так? – двуногая была любопытна, как молодой салту. – Самка с брюхом, – хмуро ответил Алестар. – Они ее чуть к самцам не засунули. Те, конечно, не тронут, но она может мальков в тесноте скинуть. Медузы безмозглые, брюхатую самку не разглядеть! – Я бы не разглядела, – пожала плечами двуногая. – Правда, я не иреназе. А какая разница, если на убой? – Но не брюхатую же! – возмущенно воззрился на нее Алестар. – Ты что! Ее выпустят. Завтра же. Отвезут осторожно прямо в клетке и выпустят на равнину. Еще и пяток самцов придется отпустить вместе с ней, чтобы было кому охранять и водить молодь. Через пару лет вырастет новое стадо. Убить брюхатую самку – грех перед Морем. – А-а-а, – облегченно протянула двуногая. – Понятно. – Там еще несколько должно быть, – сказал Алестар, зорко следя, чтоб зверей растаскивали куда положено. – Не одна же она в стаде брюхатая была. – А что, кроме принца за этим приглядеть некому? – Есть. Но мне и самому несложно. А слуги должны знать, что за ними присматривает господин, а не только управители. – Разумно, – согласилась двуногая. – Ваше высочество, а кто эта Миалара, от которой вы меня столь благородно защитили? – Издеваешься? – зло спросил Алестар, не сводя глаз с очередной трепыхающейся сетки. – И не думала, – заверила двуногая с явной насмешкой. – В самом деле, кто? – Дочь третьего советника Лорасса. Та еще… мурена. Погань завистливая, вечно пыталась между нами с Кассией грязи в воду налить. Очень ей хотелось в моих фаворитках поплавать. Если бы не ее отец… – Отправлять в опалу дочь королевского советника ради меня… – негромко сказала двуногая. – Стоит ли? – Стоит, – уверенно отозвался Алестар. – Дело не в тебе, а в том, что она оскорбила мою избранную. Не мог же я ей это спустить? – Да, пожалуй, – спокойно согласилась двуногая. – Ваше высочество, позвольте вас оставить? Я немного устала. – Позволяю, – рассеянно отозвался Алестар. – Кари проводит… И тут до него дошло, что он только что сказал, и даже не в злой горячке, а просто так, походя. Дура-а-ак… Внутри сразу стало горячо, будто хлебнул тинкалы со специями, он даже задохнулся от стыда и еще чего-то, незнакомого, щемящего, почти мучительного. Поймал двуногую за руку и потащил за собой, бросив встревоженной охране: – Здесь подождите! Втолкнул в проем между двух высоких стен постоянных загонов, прижался всем телом, притиснув к стене, обняв за плечи, и горячечно зашептал в ухо: – Тихо, погоди… Не бойся, я ничего не сделаю… Ничего, слышишь? Я просто… Я отпущу… сейчас… потерпи немного, прошу… Даже сквозь рубашку ее тело было горячим и таким… правильным. Алестар чуть не застонал от ощущения этой невозможной правильности, без которой непонятно как до сих пор обходился. Вот словно его когда-то разорвали пополам, а теперь вернули недостающую часть, и та мгновенно приросла, так что как теперь отделиться снова? Он уткнулся губами куда-то ей в шею под ухом, изнывая от невозможности получить больше. Вот прямо сейчас, здесь, в теплой темноте, скрывающей их от всего мира. Он бы сделал все очень ласково! Так нежно, как никогда! – Я… отпущу… – повторил он отчаянно, – сейчас… не бойся. Просто… – Прилив, – ясно и холодно отозвалась двуногая. – Я понимаю, Невис рассказывал о запечатлении. – Прилив, да, – безнадежно прошептал Алестар, гладя напряженные плечи ладонями. – Я ничего… не сделаю. И знаешь, я бы все равно не дал никому тебя обидеть. Я охоту бросил, чтобы наверх, к тебе… Ты же никого там не знаешь, не знаешь, какие мы бываем. – Я знаю, – прозвучало из темноты негромко и тускло. – Нет, – простонал Алестар. – Нет же… Не суди всех по мне, слышишь? И в Бездну Миалару. Она волоска твоего не стоит. Я глупость ляпнул, дело не в том, что ты избранная. Я бы все равно… – Это запечатление, принц, – тихо сказала двуногая, не сопротивляясь, не пытаясь отодвинуть Алестара или уклониться от его губ, скользящих по шее и плечу под расстегнутой рубашкой. – Это говорите не вы. Просто прилив. Отпустите, прошу. Сходите к наложницам, что ли… – В Бездну наложниц, – упрямо проговорил Алестар срывающимся голосом. – Сам знаю, что запечатление. Подлость… Я не на тебя злюсь, понимаешь? Даже когда говорю… Не на тебя. Запечатление – это подлость. Я бы тебя просто отпустил, клянусь. А вместо этого мучаю. Погоди, я сейчас… Сейчас отпущу… Он всхлипнул, мучительно и остро ненавидя себя за постыдную слабость, мольбу в голосе, за то, что сейчас что угодно отдал бы, чтоб впиться в эти узкие, чуть припухлые темные губы поцелуем, раздвинуть их кончиком языка, запустить ладони под рубашку и ниже, спуская штаны со стройных бедер… Нельзя! Нельзя-нельзя-нельзя… И он лишь прижался губами еще плотнее к бьющейся под тонкой кожей жилке, изнемогая и не в силах оторваться. Показалось, сам раскалился так, что еще немного – и вода рядом закипит. Все вокруг плыло в сладком горячем мареве, жарком, бесстыдном… Алестар снова всхлипнул, потянувшись к двуногой уже не телом, и без того прижатым теснее некуда, а как-то иначе: внутренним существом, как тогда, дыша за двоих… И провалился в пустоту. Он судорожно вздохнул, потом еще раз, и еще. Все вокруг было прежним: вода, темнота, горячее неподвижное тело в его руках. Но только если Алестар ощущал себя жаром, готовым согреть хоть все море вокруг, то она в его руках и под губами… Холод. Пустота. Провал куда-то, где нет ничего, кроме холода, пустоты и усталости. Она не сопротивлялась, о нет! Она просто тихо и безнадежно ненавидела, покоряясь и терпя его ласки, потому что так ей было велено – терпеть приливы чувств и желания между запечатленными. Терпела! И ждала, как ждут конца чего-то очень гадкого и изнурительного. Алестар отпрянул, как обожженный. Сглотнул, не зная, что сказать и можно ли тут сказать хоть что-то. Попросить прощения? Сказать, что не хотел? Что не обидит, будет нежным и ласковым? Да кому нужна его нежность? Все, чего от него хотят – теперь-то он знал это так ясно, будто сам чувствовал, – чтобы не завалил по-настоящему. Хотя бы сегодня. А лучше – никогда. Иначе как бы не стошнило. – Прости, – с трудом выговорил он онемевшими губами. – Прости… Плыви… Я… не хотел… Тело, только что невесомо парящее, налилось свинцом, в висках застучали молоточки. Алестар медленно, с трудом убрал ладони, будто прилипшие к плечам его… избранной. Шевельнул хвостом, заставляя себя отодвинуться. С тупым запоздалым стыдом подумал, что даже он, иреназе, устал за целый день в открытом море, а что же говорить о человеке? О девушке, раненой и голодной, да вдобавок вынужденной терпеть рядом кучу ненавистных существ, ничем не выказывая истинных чувств. Да его одного рядом для нелегкого дня с лихвой хватило бы! – Плыви, – беспомощно повторил он, первым выбираясь из укрытия. – Отдыхай… Я… позже вернусь. Стремительно рванул на середину двора, еще не зная зачем, лишь бы подальше, и с ходу набросился на мальчишку-конюха, что тыкал острой палкой в шевелящуюся на дне сеть. – Ты что делаешь? – А что я, ваше высочество, – заныл тот, отплывая на пару взмахов хвоста. – Это же салру… Мне его сказали зарезать… – Да хоть бы и салру! – рявкнул Алестар. – Зарезать, а не мучить! Исчезни с глаз моих! Не глядя на бросившегося наутек мальчишку, он трясущимися пальцами распутал сеть. Точно, салру… Малек совсем… Да что за день такой поганый? – Что такое салру? – послышался из-за спины бесцветный, смертельно усталый голос. – Я сейчас уплыву, правда… – Салру – это салру, – вздохнул Алестар, поднимая за хвост слабо шевелящееся тельце, от которого в воде расплывалась кровавая муть. – Видишь, не серый, а серебристый. И полоса темная по хребту. Выродок. Не приручается. И даже в стае не живет. Вырос бы и ушел, стал охотником-одиночкой. Салру умные, гораздо умнее обычных салту. И быстрые. И выносливые. Но не приручаются, никак. – А если просто отпустить? Как тех самок? – Нельзя, – вздохнул Алестар. – Слишком маленький, один не выживет. Будет искать стаю, а там его сразу разорвут на части. Раненый, кровью пахнет. Даже в клетке не оставишь подлечиться, он еще рыбу есть не умеет. Таким малькам мать жует и отрыгивает. Я как-то в детстве пытался приручить, так чуть пальцев не лишился. Ладно, хватит мучить… Он потянулся к поясу за ножом, салру, будто поняв его движение, заизвивался сильнее. – Погоди, – вдруг просительно сказала двуногая. – Можно… я попробую? Клетка много места не займет… – Приручить? – недоуменно оглянулся Алестар. – Я же сказал, не выйдет. – А вдруг? Не приручить, так хоть подрастить немного и выпустить здорового. Все равно мне здесь нечем заняться. Можно? Я… прошу… Просит? Это его бешеная двуногая, от любых угроз и боли становившаяся только злее и ядовитее, чего-то просит? Алестара снова обдало горячим, щеки запылали, жар покатился ниже, куда-то к сердцу. – Да пожалуйста, – сказал он растерянно и торопливо. – Сейчас велю клетку… На, держи! И пошутил, вымученно усмехаясь, чтобы скрыть непонятный стыд: – Как раз по тебе питомец, тоже… неприручаемый. – Вот и попробуем договориться, как два салру, – ответила усмешкой на усмешку двуногая, принимая тяжелое тельце. На мгновение их пальцы соприкоснулись, и по всему телу Алестара снова прокатилась до унизительности сладкая истома.Глава 15 Забавы продолжаются
В ночь после охоты рыжий в их общую комнату так и не явился. Не то чтобы Джиад его опасалась, просто слишком хорошо понимала, что рано или поздно снова придется лечь под принца. Лучше бы, конечно, попозже, но придется. Запечатление – счастье для избранных? А если оно связывает ненавидящих друг друга? Ох, и мерзкая шуточка богов тогда получается. Выпив очередную порцию зелий и выдержав осмотр, Джиад понежилась в горячей ванне комнаты чистоты, расчесала найденным гребешком спутавшиеся за день волосы и удобно устроилась на ложе, оказавшемся для нее одной с непривычки необыкновенно просторным. Честно ответила на удивленные расспросы Невиса о мальке салру, что скучно совсем ничем не заниматься. Да, она понимает, что не приручаются. Лишь бы подрастить. Жаль – ни за что погибнет рыбешка. Невис сочувственно покивал, осмотрел малька, вяло плавающего в огромной для него клетке, принесенной и собранной Дару, поцокал языком. Подтвердил, что такие малыши едят рыбную жвачку, которую отрыгивает для них мать. Что ж, рыжий был прав, и Джиад подумала вслух, что тогда обычная жеваная рыба может и не подойти. Ей вспомнились земные звери и птицы, которые кормят детенышей таким же образом. У них еда еще и частично переваривается, чтобы малыши получили нежную кашицу. Невис, по-человечески озабоченно почесав крючковатый нос, предположил, что можно набрать жвачки в загонах для ручных самок-салту с мальками. Зато целитель, покопавшись в своем сундучке, нашел какую-то темную вязкую мазь и густо залепил раны на хвосте отчаянно извивающегося малька, пока Джиад держала его за голову. В общем, вечер, спасибо маленькому рыбенышу, вышел тихим и мирным. Укладываясь, Джиад плотнее натянула покрывало и завернулась в него, пытаясь создать хоть какое-то подобие земного уюта и отгородиться от вездесущего моря, но добилась только того, что насквозь пропитанная водой кожа облепила ее толстым мягким слоем. Как ни странно, этого хватило, чтоб окончательно согреться и расслабиться. Уже засыпая, Джиад напомнила себе, что это всего лишь один день. Да, вроде бы удалось ничего не испортить на охоте. Да, рыжий вел себя на удивление пристойно, пока… Тут она поморщилась, вспоминая горячие ладони на теле и еще более раскаленный шепот. Понятно, с чего его так разобрало: после охоты принц разве что не светился от лихорадочного возбуждения. И, конечно, решил сбросить его вот так. Странно, что удержался… Как же мало она знает о запечатлении, этом проклятом запечатлении, от которого зависит ее судьба! Невис говорил, что приливы – это правильно, так тела и души запечатленных познают друг друга ближе. И что со временем связь будет только крепнуть. Малкавис, осени благодатью своей жрецов, что ищут средство разлучить ее с рыжим. Скорее бы… Потому что бежать вряд ли выйдет. За все это время ей ни разу не удалось остаться наедине за пределами дворца ни с одним из охранников, ни с самим принцем. Да, охрана была мягкой и почти незаметной, но Джиад чувствовала постоянное ровное внимание близнецов и краем глаза часто замечала позади себя мелькание чьей-то чешуи в темных коридорах дворца. Выпустила бы она сама такую ценную пленницу, от которой зависит жизнь наследника? Нет, конечно. Вот и начальник охраны Ираталь не выпустит, можно не сомневаться. Алестар явился поздно утром, когда Джиад уже позавтракала куском солоноватой сырой рыбы и неизменными водорослями. Растянулся на своей половине ложа, подергивая хвостом и старательно глядя в потолок, потом хмуро оглядел клетку у стены, буркнул что-то и сказал уже громче: – Там в стаде была самка с недавним выводком, ее в загоне с мальками оставили. Этого она уже не примет, но жвачки набрать можно. Я велел принести… – Благодарю, ваше высочество, – вежливо отозвалась Джиад. – Вы очень добры. Вместо ответа рыжий фыркнул и опять растянулся на спине, то ли задремав, то ли сделав вид. Джиад дождалась слугу с комком липкой рыбной массы и устроилась возле клетки, отщипывая крошки и терпеливо скармливая их рыбенышу. Быстро выяснилось, что просто плавающую еду дикаренок не замечает, подхватывая только те кусочки, которые двигаются. «Как лягушка, – сообразила Джиад. – Она тоже не видит дохлую муху, хоть под нос ей сунь». После этого дело пошло веселее: она выпросила у Невиса какой-то прутик и кормила малька с него, водя кусочком жвачки перед носом. Клетку для этого пришлось открыть, и в какой-то момент малек, незаметно оказавшийся возле щели, попытался в нее юркнуть. Джиад свободной рукой поймала его за испачканный мазью хвост и сунула обратно. – Сиди тут, – хмыкнула тихонько. – Мал еще гулять… Малек в благодарность за заботу попытался извернуться и цапнуть пастью, полной мелких острых зубов. – Кусается? Рыжий лениво сполз с ложа и подплыл к клетке, едва шевеля хвостом. – Смотри, без пальцев останешься. Джиад пожала плечами. Объяснения, что храмовый страж гораздо быстрее раненой рыбешки, прозвучали бы хвастовством, так что она просто наколола на прутик еще кусок жвачки, но маленький пленник – длиной с пару ладоней Джиад – смешно покрутил носом и отплыл, забившись в дальний угол клетки. – Ну-ну, – протянул рыжий, возвращаясь на ложе и беря таблички, – поглядим… Невис теперь оставлял их одних надолго: у седовласого целителя были ученики и целый лазарет под присмотром, а Джиад разве что по привычке береглась от резких движений. Под ребрами у нее чесался и шелушился кругляшок розовой морщинистой кожи – шрам от лоура, второй шрам, через плечо, давно зажил, оставив тонкую красноватую полоску. Да, лечить здесь умеют. Джиад выпрямилась, отталкиваясь от пола, искоса глянула на рыжего, задумчиво играющего кучей длинных рыжих косичек. Не иначе, наложницы заплели. Может, даже Санлия. Кстати, вот бы к кому в гости заглянуть. Наверняка томная красавица знает много интересного о ближайшем окружении рыжего. Алестару легко раскидываться опалой, а вот отец нахальной Миалары вряд ли после такого особенно возлюбил принца. Тяжкий вздох сам собой вырвался из груди. Что ей за дело до местных интриг? Она не охраняет ни короля, ни королевского сына – и хвала богам за это! Но разум, приученный везде и всегда отслеживать возможную опасность, не давал успокоиться: кто-то очень хочет убить принца Алестара, надежду Акаланте. Невелика потеря, да вот только слишком обидно будет и ей погибнуть зря, оказавшись досадной помехой или свидетелем. В таких играх никого не щадят, а уж двуногую зверушку с земли тем более не пожалеют. До обеда они оба, будто сговорившись, откровенно валяли дурака, а на обед снова подали слизистую горку глаз маару, и рыжий уплетал их с наслаждением, а Джиад тоскливо подумала: надо бы передать поварам, что двуногие такое не едят. Капризничать в еде – последнее дело, но ведь и правда – гадость, стоит представить, как они на языке лопаются. Она жевала сочные длинные листья водорослей, наверняка выращенные в больших садах, и думала, что не все так просто было с королевской охотой. Это ощущение чужого взгляда… – …хочешь? – Простите? – вынырнула Джиад из забытья. – Я собираюсь прогуляться, – повторил рыжий. – Хочешь? – Благодарю, – поколебавшись, ответила она, – в другой раз. Недовольное фырканье было ответом, а потом рыжий выплыл из комнаты. Может и стоило согласиться, но слишком хорошо ей помнился закоулок между высокими стенами загонов. Лучше бы не давать рыжему возможности опять оказаться с Джиад наедине и вдали от всех. А охрану он за зрителей не считает, так что… Нет уж, пусть гуляет в одиночку, а она найдет чем заняться. Покормив подозрительно присматривающегося к ней малька и вызвав дежурного слугу, Джиад передала королю просьбу разрешить прогуляться во внутреннем дворике. Вскоре пришел ответ, что в пределах дворца госпожа избранная совершенно свободна и необязательно каждый раз спрашивать разрешения. Слуга также сообщил, что должен сопровождать госпожу и выполнять все ее желания. Предвкушая прогулку, Джиад подумала, не стоит ли заглянуть к Санлии, но соблазн просто поплавать почти на воле оказался слишком велик, и она отправилась во внутренний дворик, где оказалась полной хозяйкой: ни одного хвоста не мелькало в пределах видимости. Подняв оставленный здесь в прошлый раз лоур, она встала на мощеное дно в начальную позицию и погнала малый круг связок для одного меча, с наслаждением чувствуя вернувшиеся силу и гибкость. Рискнула перейти к большому кругу, на «полете журавля над скалами» засбоила и начала заново, радуясь тому, что может работать почти в полную мощь. Вода действовала куда лучше любого утяжелителя, создавая сопротивление каждому движению, но Джиад всегда любила тренироваться в храмовых прудах, отрабатывая движения по горло в прохладной воде. Мнимая потеря в скорости и легкости неизменно оборачивалась потом немалым выигрышем. Да, «полет журавля» – это было рановато. А вот «сияние утренней звезды», медленное и плавное, – в самый раз. Полностью погрузившись в наполненный внутренней силой ритм движений, она не сразу поняла, что уже не одна во дворике. И это не слуга, почтительно оставшийся в пределах досягаемости зова за какими-то кустами. Ощущение чужого пристального взгляда прервало сосредоточение, но Джиад довела связку до конца и лишь затем обернулась. Санлия, легка на помине. Словно узнала, что о ней думали, и появилась как по волшебству. Впрочем, волшебство как раз ни при чем, здесь полно окон… – Простите, что прервала ваше уединение, госпожа Джиад, – безмятежно улыбнулась наложница, подплывая ближе и кланяясь, сложив ладони на груди. Сегодня она была в искусно драпированной золотистой тунике, на плече заколотой ажурной пряжкой с какими-то камнями, подозрительно крупными для изумрудов, а для чего-то другого слишком яркими и чистыми. Сложно заплетенную прическу покрывала тонкая золотая сеточка, идеально подходящая к тунике и темным волосам наложницы. Каждым тщательно уложенным волоском и складочкой шелка Санлия ири-на-Суалана была безупречна. – Ваше появление – честь и радость для меня, госпожа Санлия, – ответила Джиад, повторяя поклон, для чего лоур пришлось опустить на дно. – О, вы слишком ко мне благосклонны, – снова улыбнулась наложница принца. – Его величество увидел из окна, что вы тренируетесь, и велел отнести вам тинкалы, чтобы подкрепить силы. Я случайно была рядом… Из складок туники Санлия, лукаво блеснув дивными глазами, извлекла привешенный к поясу на цепочке маленький кувшинчик. – Его величество очень добр, и вы тоже. Джиад подавила желание поискать взглядом окно, из которого ее так хорошо было видно. Король, значит? А рыжему за ней наблюдать не случалось? Что ж, раз уж Санлия пришла сама… – Благодарю вас, госпожа ири-на-Суалана, – принимая кувшинчик, улыбнулась Джиад насколько могла тепло. – Думаю, на сегодня с меня хватит. Но мне как-то неудобно пить одной… – О, госпожа избранная, если я не покажусь назойливой… – Санлия обрадовалась так мило и невинно, что Джиад невольно задумалась, кто же из них больше хотел разговора? Выплывая из дворика, она не удержалась и оглядела высокие стены с проемами окон, с сожалением подумав, что не хотелось бы искать новое место для тренировок, но кто же знал, что здесь она так на виду. И неизвестно, кто еще смотрит из этих окон, кроме короля. – Мы поднимемся наверх? – спросила она Санлию,с грациозной небрежностью колышущую хвостом. – Не совсем, госпожа Джиад. Мои покои чуть дальше, к ним удобнее попасть так… Наложница свернула в проем, который казался просто нишей в стене, проплыла по извилистому коридору и толкнула уже привычную круглую дверь. Правда, эта дверь подалась легко, не то что в комнате Джиад. – Прошу. Сейчас велю согреть свежей тинкалы… Оглядываясь в просторной комнате, похожей на изящно отделанную шкатулку для драгоценностей, Джиад слушала вежливое щебетание старшей наложницы, понемногу отпивала горячую тинкалу, которую специи и мед делали куда вкуснее, и улыбалась, поддакивала, спрашивала, а гостеприимная хозяйка была только рада отвечать, в перерывах уговаривая госпожу избранную попробовать и вот эти сладости, и вон те закуски… Как греют тинкалу? В соседней комнате специальный сосуд, в котором всегда бурлит горячая вода. Поддонные источники греют весь дворец, но, увы, их нельзя провести в каждые покои. Госпожа избранная недовольна своей комнатой? О, но так решил его величество… Зато можно обставить покои госпожи по ее вкусу! Пусть только выскажет пожелания… – Нет-нет, – прервала Джиад этот поток слов, так не похожий на прежние простые манеры Санлии при их первой встрече. – Надеюсь, так долго я здесь не задержусь. Госпожа Санлия, – она поставила тинкалу на столик у просторного ложа, где они устроились, будто старые подружки, – не сочтите за невежество, могу я спросить вас кое о чем? – Разумеется! Тонкие брови чуть шевельнулись в подчеркнуто внимательной гримаске. – Я никак не пойму, – сказала Джиад извиняющимся тоном. – Ведь вы же не отсюда родом? Не из Акаланте? Но делите ложе с принцем. А как же запечатление? И, едва договорив, почувствовала, как неуловимо изменилось что-то, будто холодом повеяло. – Запечатление? – с застывшей улыбкой повторила Санлия, взгляд ее метнулся в сторону и вниз, а пальцы, сжимающие драгоценный фарфоровый кувшинчик, качнули его. Впрочем, на миг исчезнувшая безупречность сразу вернулась к облику старшей наложницы. – Запечатление? – с холодной нежной ясностью повторила она, опять глядя в лицо Джиад. – Понимаю… Нет, мне это не грозит. Хотя вы правы, конечно, я из Суаланы. Так вышло… Поднеся к накрашенным губам тинкалу, она отпила неуловимо дольше и больше, чем до этого, снова глянула на замершую Джиад задумчиво и как бы мимо. – Это долгая история, госпожа моя. И не мне бы ее рассказывать. Нет, если желаете… – Госпожа Санлия, – растерянно сказала Джиад, понимая, что коснулась чего-то очень болезненного, – простите мое неуместное любопытство. Я не хотела вас обидеть… – Ничего страшного, – улыбка старшей наложницы была все такой же безупречной, разве что неуловимо тусклее. – Не беспокойтесь, вы и не обидели. Но лучше спросите кого-то другого. Да вот хотя бы мастера Невиса… Никакого секрета в этой истории нет. Увы, но вам мой способ избежать запечатления не подойдет. Уже не подойдет, – добавила она, вздохнув, и так старательно улыбнулась, что Джиад не смогла не оценить это. – И это к лучшему… Богато убранная комната-шкатулка вдруг показалась Джиад такой же темницей, как и ее собственная, пустая и холодная. Дешевой фальшивкой блеснули роскошные изумруды на плече Санлии, да и не сравниться им было ни глубиной, ни блеском с потемневшими глазами наложницы, смотрящей мимо Джиад в пустоту. – Спросите Невиса, – бесстрастно повторила Санлия, пожимая плечами. – А потом, обещаю, я отвечу на любые ваши вопросы, госпожа избранная. Не хотите еще тинкалы? Или сладостей… Вечером Джиад едва доплыла в комнату, покормила малька под насмешливое фырканье рыжего и завалилась спать, так и не решившись спросить целителя о Санлии. А с утра, быстро позавтракав, улизнула в злополучный внутренний дворик, выкинув из головы, кто там может смотреть на нее из окон. Пусть хоть весь город любуется, а ей надо восстанавливать силы. Точно так же прошел следующий день, и еще один, и еще… – Госпожа избранная, – виновато сказал Невис, который появлялся теперь раз в сутки, по утрам, для тщательного осмотра, – завтра я скажу его величеству, что вы полностью восстановились. Полностью, понимаете? – Понимаю, – бесстрастно согласилась Джиад. – Его высочество предупрежден, конечно, что должен быть очень осторожен, но… – Пожилой целитель помялся, но закончил: – Ваше запечатление действует на него сильнее, чем на вас. Боюсь, вы не получите от соития того удовольствия, на которое вправе рассчитывать запечатленная. – Господин Невис, – горько усмехнулась Джиад, – если б я рассчитывала хоть на какое-то удовольствие, то могла бы разочароваться. А так обойдемся без разочарований. – Вы славная девушка, – вздохнул Невис, вытирая руки от масла. – Я буду молиться Троим, чтобы у вас все сложилось как можно лучше. В этот день, когда рыжий привычно бросил ей приглашение погулять, Джиад не стала отказываться. Чуяло сердце, что уже завтра не захочется и взгляд лишний раз поднять на принца, так что сегодня был последний день, когда можно повидать море за пределами дворца. А еще она с удивлением понимала, что, оказывается, ей понравилось кататься на салту. Рыбозвери были не слишком похожи на лошадей, но дарили такое же пьянящее чувство скорости и подвластной мощи. Салту Джиад даже узнал ее, требовательно подставив нос и игриво толкнув в плечо, пока Джиад под присмотром принца и охранников сама цепляла на серую тушу сложную систему ремней. Но если салту вел себя замечательно, слушаясь малейшего движения лоура, то принц оказался невыносим. Пока они плыли по освещенному бесчисленными шарами с туаррой городу, который Джиад разглядывала с восторгом, словно ожившую волшебную сказку, рыжий еще сдерживался, но за его пределами словно с цепи сорвался. Гулять он изволил все в той же котловине, спустившись к самому дну и устроив на нем догонялки с охраной. Пользуясь тем, что упускать его из виду близнецам было строго-настрого запрещено, он откровенно издевался над менее поворотливыми охранниками, постоянно теряясь в мешанине скал, из которых затем выныривал в самых неожиданных местах. Братья терпели, покорно следуя за взбесившимся рыжим, но Джиад и пытаться не стала, поднявшись выше и лениво плавая кругами в толще воды. Она, пожалуй, сыграла бы в эти прятки на стороне охраны, выглядывая принца сверху, но злить и без того взбешенного чем-то, молчащего всю дорогу Алестара не хотелось. Похоже, охрана вскоре пришла к тому же выводу: Кари поднялся к Джиад, оглядывая скалы сверху. Рыжий, убедившись, что забава кончилась, тоже потерял к ней интерес, принявшись разминать салту на одном месте, заставляя его нырять круто вниз, а потом вверх, проскакивать между близкими скалами и делать резкие повороты. – Часто он так? – поинтересовалась Джиад у оказавшегося рядом Кари. – С самой охоты, – вздохнул охранник. – Пусть, лишь бы на равнину не сунулся. – Почему? – Джиад непонимающе оглянулась на высокий хребет, за которым начиналась пограничная равнина. – Там опасно? – Три Брата спят, – пояснил Кари, медленно плывя рядом с Джиад по кругу, – но возле них наверх часто прорываются горячие источники. Это хорошо: в теплой воде больше зелени, рыба приходит издалека, привлекая салту. Но если оказаться рядом с источником, когда он вырывается, вода становится смертельной ловушкой. В ней слишком много подземного дыхания глубинных богов, а оно отравляет все живое. – Ясно, – кивнула Джиад. – А принц этого не знает? – Знает, – вздохнул Кари. – Но в такое время на равнине дивная охота. Приплывают рыбы, которых в обычное время там не встретишь, а из провалов наверх поднимаются особенно крупные маару. Принц любит охоту. – Принц мечтает как можно быстрее сломать шею, – буркнула Джиад, глядя, как рыжий разгоняет салту и заставляет его на полной скорости нырнуть под нависающую скалу. – Если ему жизнь недорога, подумал бы о своем народе. Или хотя бы об отце. – Прежние разы он себя вел тише, – признался Кари. – Когда вас не было… – Угу… Я и говорю – балбес. Может, мне вас оставить, господин Кари? Чтобы не перед кем было хвост распускать? Будто услышав разговор, Алестар великолепным пируэтом обогнул скалу, едва не чиркнув по ней хвостом салту, и вылетел наверх, оказавшись рядом с Джиад. Следом показался измученный Дару, прижавшийся к холке зверя в тщетной попытке угнаться за рыжим. – Плывем на равнину, – надменно бросил Алестар, исподлобья глянув на Джиад. – Поохотимся. – Ваше высочество, – задыхаясь, обратился к нему подплывший Дару. – На равнине опасно. Старший Брат только недавно уснул, дно еще вздрагивает от его дыхания. – Я там был, когда гнал салту, – упрямо вскинул подбородок Алестар. – Ничего опасного. Отец надежно усыпил вулкан. – Может, и в самом деле вернемся в город? – как могла мягко сказала Джиад. – Я устала, ваше высочество. Это вы привыкли весь день проводить в седле, а мне все еще тяжело. – Можешь возвращаться, – сказал Алестар, не глядя на нее. Он сверлил Дару тяжелым взглядом, и было понятно, что в этот раз принц не отступится. Слишком часто старший из близнецов ему противоречил, Алестар же воспринимал это как вызов. Джиад закусила губу, пытаясь придумать, что сделать. Притвориться, что ей плохо? Лишь бы этот недоумок вернулся в город. А там можно поговорить с королем – единственным, кто имеет влияние на сына. – Я не могу возвращаться одна, – сказала она вслух так же мягко, как говорила бы капризному нанимателю. – А вашей охране запрещено разделяться. Прошу, ваше высочество, вернемся. Поохотитесь в другой раз, если уж я нечаянно стала для вас обузой. – Еще не стала, не беспокойся, – криво ухмыльнулся принц. – А вот некоторые, что возомнили, будто могут мне указывать… Он заставил салту слегка попятиться на месте, не переставая глядеть на Дару, отвечавшего ему спокойным взглядом и явно не собиравшегося уступать. – Ваше высочество, – разомкнул наконец плотно сжатые губы Дару, – я прошу вас не плавать на равнину. Старший Брат неспокоен. Его величество будет недоволен. – Его величеству необязательно об этом знать, – с вызовом бросил Алестар, откидывая назад голову и алея скулами. – Но я забыл, вы же рады доносить ему о каждом моем всплеске хвостом. Что ж, не попросить ли мне у него охранников посмелее? Чтобы не боялись последовать за мной туда, куда мне угодно отправиться. «Храбрость не в безумии», – хотела сказать Джиад, но говорить что-то сейчас было бесполезно. Более того – опасно. Рыжий напряженной тетивой сидел в седле салту, лихорадочно блестя глазами и ожидая непонятно чего. Вот он еще немного отплыл назад, с невероятным искусством заставляя салту следовать своим желаниям. – Впрочем, не стоит, – растянул губы в презрительной усмешке принц. – Сгодитесь и вы. Вдруг с другими будет не так забавно играть? Он качнулся в седле, наклонился почти вровень со спиной салту вбок и тут же приник к шкуре зверя, заставив его немыслимо круто развернуться – как коня, сделавшего свечку. И тут же рыбозверь, плеснув хвостом, взмыл вверх, туда, где острился край котловины. – Догоня-я-яйте! – прозвучало насмешливо. Рыкнув, Дару кинулся вверх, но его салту, утомленный гонкой, безнадежно отстал почти сразу. Кари вырвался вперед, неумолимо нагоняя салту принца, но слишком тяжел был седок, чтобы сразу сократить разрыв, и даже Джиад, от души хлестнувшей своего зверя лоуром, было ясно: не успеет. Никто из них троих не успевал перехватить Алестара. Вот рыжий достиг края котловины. Вот скрылся за ней. Кари впереди отчаянно погонял зверя лоуром, Дару оказался возле Джиад. Опытный, но слишком тяжелый ездок-иреназе на усталом салту и еще не слишком уверенно держащийся в седле человек – они оказались равны. Джиад легла на самую холку, вцепившись рукой в луку седла, отворачиваясь от бьющей в лицо тугой массы воды и понимая, что для охраны она сейчас действительно обуза. Ну, доберется она до рыжего! Пальцем тронуть нельзя? Зато сказать несколько теплых ласковых слов – можно! И плевать, что завтра ложиться с ним в постель! Болван! Паршивец избалованный! Мальчишка! Рядом с Дару она выплыла на хребет, задыхаясь, огляделась. Впереди, безнадежно далеко на равнине, мелькали два салту, стремительно удаляясь. Но вот передний свернул, закладывая поворот: принц вовсе не собирался рвануть в Суалану, он играл с Кари. Позволил тому пуститься наперерез и опять свернул в сторону, легко уходя от преследования. Это было бы даже красиво, не вызывай у Джиад тяжелого горячего бешенства мысль, что в любой момент может погибнуть не только этот кусок полена, но и Кари, просто делающий свое дело. – Оставайтесь здесь, госпожа! – крикнул Дару, собираясь пустить зверя вниз, но Джиад помотала головой: – Не догоните! Он вас просто вымотает и уплывет в город. Могу поспорить, ради этого и затеял все. И меня брал ради этого – чтобы вас задержать. Есть мысль получше. Дару оглянулся на нее, сдерживая салту. Видя, что Джиад замерла на вершине хребта, подплыл ближе. – Что вы хотите сделать? – Выманить, – бросила она, берясь за цепочку аквамарина, к которому так привыкла, что уже и не замечала зелено-голубую каплю, неизменно болтающуюся на шее. – Дайте нож. – С ума сошли? – глаза Дару тревожно расширились. – Вовсе нет, – спокойно сказала Джиад. – Я сниму на чуть-чуть, а вы мне его быстренько наденете обратно. Мы с принцем связаны, он сразу почувствует удушье. Дайте нож, не хочу рвать цепочку. Поколебавшись, Дару протянул ей нож рукояткой вперед. – Если погибнете… – Ну, нет, – усмехнулась Джиад, вставляя кончик в звено, показавшееся менее крепким. – Я еще пожить хочу. Теперь – особенно! Цепочка распалась легко. Несколько мгновений Джиад смотрела на соскользнувшую с шеи серебристую змейку, а потом немыслимая тяжесть навалилась на нее, вдавливая в камень скалы. Сжав рот, чтоб не глотнуть гибельной воды, она выгнулась, одной рукой вцепившись в камень перед собой, другой сжимая близкий, но бесполезный амулет. Дару рванулся к ней, разжал ладонь, и на мгновение Джиад охватил бессильный липкий ужас: что, если она ошиблась? Но она видела своими глазами, как Торвальд однажды порвал цепочку своего амулета и просто зажал кольцо щипцами. Амулет не перестал работать! Выдрав из ее ладони цепочку, Дару поспешно накинул ее на шею Джиад, сжал пальцами, что были крепче иных клещей. Джиад со страхом вдохнула, понимая, что до поверхности не доплывет. Получилось! Вода послушной прохладой втекала в легкие, наполняя их живительным дыханием. А с равнины серой стрелой летел салту – и волосы ездока стелились за спиной языком пламени. Взмывшего на хребет принца она встретила ясной злой улыбкой. – Ты что творишь? – заорал рыжий, останавливая салту и соскальзывая с него перед сидящей на камне Джиад. – Ты обещала отцу! – Я не обещала, – возразила Джиад безмятежно. – Я сказала, что хочу жить, но могу передумать. А что не так? Ты делаешь что захочешь, почему мне нельзя? – Возвращаемся в город, – выдохнул рыжий, снова ловя ладонью удила салту. – Не хочу, – весело сказала Джиад. – Вот сейчас спущусь вниз, пожалуй, и прогуляюсь до ваших Спящих Братьев. Всю жизнь мечтала посмотреть вулкан вблизи и заглянуть в жерло. Интересно, как ты меня остановишь? – Остановлю, – сквозь зубы процедил Алестар, двигаясь вперед и тут же останавливаясь, яростно и бессильно глядя на цепочку амулета, натянутую ее ладонью. – Ты еще не понял? – лениво подняла бровь Джиад, не шевелясь. – Приказывать ты можешь охране. А я не твоя подданная. Я просто согласилась жить рядом с тобой и терпеть тебя. Но могу и передумать. Выбирай: отпустишь меня к вулкану или сорвать амулет? – Ты… с ума сошла… – скулы принца заливала бледность. – Мне завтра ложиться с тобой в одну постель, – кипя ледяной злостью, сказала Джиад. – Если хорошо подумать, еще два месяца быть твоей подстилкой ненамного лучше одного-единственного вдоха без этой побрякушки. Я хочу жить, но не настолько, чтобы бояться смерти. А теперь послушай меня, ты, избалованный маленький дурак. Хочешь свернуть себе шею? Да кто был бы против? Кому ты нужен, кроме своего несчастного отца? Одна беда – ты наследник, единственная надежда целого народа. Но тебе же плевать! И на отца, и на тех, кто верит в твою честь и великодушие! У тебя в голове ничего нет, кроме камня с высеченным: «Я так хочу». Ты хоть на миг подумал, что будет с твоим отцом, если ты не вернешься с очередной охоты или прогулки? Его спокойная старость, его жизнь и жизнь его народа не стоят пойманной рыбины? Ах да, ты же это делаешь не ради охоты, а чтобы доказать охране, что ты главнее. Давай доказывай. Только вспомни сначала, что было с тобой, когда погибла твоя Кассия. Понравилось? – Не смей, – прошипел Алестар, рывком двигаясь к Джиад. – Не смей… – Еще как посмею. Их тоже кто-то ждет! Не думал об этом? У всех, чьей жизнью ты рискуешь, есть родные и любимые. Не хочешь посмотреть кому-нибудь из них в глаза и рассказать, как погубил их сына ради развлечения? Тогда давай сплаваем к вулкану. Только отпусти охрану, скотина бессердечная. У меня родных нет, по мне никто плакать не будет – вот я с тобой в догонялки и поиграю. – Пре-кра-ти… – тихо сказал Алестар, на глазах делаясь прямо прозрачным от бледности. – Хватит… Что-то давящее вдруг навалилось на Джиад, собственный голос пропал куда-то, и так же беззвучно открывали рты рыжий и охранники в странно потемневшей воде, искажающей очертания. Мелькнул хвост чьего-то салту – огромный рыбозверь в ужасе рванул в сторону, через котловину. Второй встал на хвост, извиваясь, и Джиад увидела, как кто-то из охранников вылетает из седла. Алестар выпрыгнул из седла сам, кинулся к Джиад, увернувшись от хвоста взбесившегося салту, и его зверь тут же рванул вслед за остальными. – Вулкан проснулся! – закричал Дару, единственный оставшийся в седле. – Быстрее, принц, берите моего зверя, сажайте девушку – и в город. – Это не вулкан! – в голосе Алестара прозвенело отчаяние, от которого Джиад словно окатили ледяной водой. – Вы разве не слышите? Это не вулкан, это ужас моря.Глава 16 Ужас моря
Джиад, не понимая, оглядела троих иреназе, медленно парящих в воде. – Ужас моря? – переспросила она. – Что это? Рыжий быстро глянул, разомкнул губы, словно собираясь что-то сказать, но вместо этого посмотрел на Дару. Огромный иреназе опустил голову. – Это смерть, – просто сказал Кари, подплывая ближе. – Прислушайтесь, госпожа. Джиад вслушалась. Вода искажала звуки, но это был не совсем звук, а скорее дрожащая неслышная волна, идущая сразу со всех сторон. От нее в ушах звенело и чесалось, а в голове начали бить звонкие молоточки. Джиад потрясла головой, пытаясь сбросить наваждение, но пение, как назвал его рыжий, неумолимо накатывалось, пронизывая тело противной дрожью непонятного страха. – Она еще может уплыть, – негромко сказал Дару, глядя на принца. – Люди чуют меньше, чем мы… Она успеет. – Слышала? – стремительно развернулся к ней Алестар. – Плыви! Только не в город, а наверх. Он поднял голову кверху, туда, откуда лились солнечные лучи, окрашивая воду в безмятежный аквамариновый цвет, и повторил: – Плыви наверх и к суше. В город не успеешь. До земли не так уж далеко, с амулетом не утонешь. Быстрее! – Что такое ужас моря? – упрямо повторила Джиад, не шевелясь. Вместо ответа рыжий схватил ее за плечо, разворачивая к равнине. Джиад обомлела. По бескрайнему простору к подножью скалистой гряды катилась серебряная волна. Рыба всех видов и размеров плыла единой шевелящейся грудой, спасаясь от неизвестной опасности. – Их зовут сиренами, – отчаянно выдохнул рыжий. – Они поют ужас и смерть. Без салту мы не успеем уйти ни в город, ни наверх… Его лицо искривилось, рыжий со стоном поднял ладони, закрывая ими уши, и оба охранника, будто по команде, сделали то же. Кари закачался из стороны в сторону, согнулся, и его вырвало в воду. – Уплывай! – отчаянно выкрикнул принц. – Они не будут разбираться, просто убьют тебя вместе с нами. – Да кто они? – крикнула Джиад в ответ. – Смерть, – с трудом проговорил Дару, затыкая пальцами уши. – Они отправляют перед собой ужас и бессилие, а потом плывут следом и подбирают добычу. Люди прыгают с кораблей в воду, услышав сирен, а мы… просто… Не договорив, он упал на песок, сворачиваясь клубком и тут же разворачиваясь, извиваясь, как обычная рыба, вынутая из воды. Рядом с принцем хватал воду ртом Кари, его глаза закатились, а из ноздрей сочилась кровь. – Уплывай, – бессильно повторил рыжий. – Дура двуногая… Наверху безопаснее… Греби к берегу, быстро, как сможешь… Он держался лучше охранников, но трясся, словно в лихорадке. Внизу серебряная волна разбилась о подножье скалы, рыба беспорядочно металась, и вода словно кипела от мешанины тел. Пение нарастало. Джиад поморщилась от боли в голове, но еще хуже был непонятный страх, волнами слабости и тошноты прокатывающийся по телу. – Да уплывай же! – выкрикнул рыжий, закусив губу до крови и тоже медленно, будто сопротивляясь, опустился на песок, бессильно расстелив по нему хвост. – Твари… подлые… Обидно… Джиад огляделась вокруг, борясь с дурнотой. Сирены? Случалось ей слышать рассказы о прекрасных девах, заманивающих моряков на морское дно песней, которой невозможно противиться. От такой песни сбежать бы куда подальше, но, может, наверху она звучит по-иному? Иреназе уже не трепыхались, раскинувшись на камнях и лишь слабо шевеля хвостами, из ноздрей и рта лежащего на спине принца тонкими струйками плыла красная муть. Джиад глянула наверх. В уши непрерывным стоном лилась приближающаяся песня, и от нее хотелось бежать, спасаться, как перед этим кинулись прочь чуткие салту. Только вот текла смертельная песня со всех сторон, и сверху тоже… Джиад стиснула зубы, не позволяя себе поддаться страху. Бояться нечего. Здесь нет ни диких зверей, ни огня, ни яда в воде, ни врагов, способных убить… Сирены! Они скоро будут здесь. Трое беспомощных иреназе – легкая добыча. Неизвестный враг все-таки нашел способ добраться до принца? Не сработали убийство на арене и Дыхание Бездны – послал каких-то тварей? Но ей-то какая разница? Если останется – умрет вместе с хвостатыми. А наверху – свобода! От рыжего проклятья, от надоевшей воды, от унижений и ненавистного ложа в комнате-тюрьме… Перед глазами плыло, предупреждая: не уплывешь сейчас – потом уже не сможешь. Смерть приближается… Задыхаясь, Джиад попыталась оттолкнуться от камня, но тут же скорчилась, обхватив колени руками, как от удара под дых. Ужас накрыл тяжелой липкой массой, на глаза будто легла мутная пелена… С трудом разжав сцепленные руки, Джиад поднесла ладонь к лицу, беспощадно впилась зубами в ее тыльную сторону. Боль на несколько мгновений отрезвила сознание, и Джиад отчаянно прошептала: – Помоги, Малкавис! Повелитель гроз, твоя жрица в беде! Глубоко вдохнула и, словно наяву, услышала спокойный голос наставника: – У клинка нет страха. У щита нет страха. Ты клинок и щит, чего ты можешь бояться? – Я не щит, – простонала Джиад, невольно всхлипывая. – Я больше не страж! – Ты всегда страж, – возразил бесплотный голос. – Стань щитом и клинком, если хочешь остаться собой. – Щи… том… – дрожа, прошептала Джиад. – Чьим щитом… я могу… Она сглотнула вязкую слюну, встряхнула головой, заставляя себя разогнуться, стиснула кулаки. Не уйти! Ей все равно не уйти, страх не даст, он превращает ее в обезумевшее животное, кружит, путает… Сирены туманят разум? Значит, разум ей не нужен! Ей… нужно… Ответ пришел ясно и резко, как входящее в плоть лезвие. Джиад рванулась к рыжему, перевернула его. На поясе – короткий нож, который в воде даже не метнуть. Копья-трезубцы охраны так и остались на уплывших салту. Нож! Большой нож Дару, которым тот разжимал кольцо цепочки. Она торопливо потянула за плечо тяжелое вялое тело охранника, с трудом заваливая его на спину. Лицо Дару исказил страх, глаза были плотно зажмурены. Нож, выхваченный из ножен, удобно лег в ладонь. С широким, прекрасно выкованным лезвием почти в две ладони длиной, он был похож на обычные охотничьи ножи земли, только рукоять не из рога или дерева, а серебряная. Джиад взвесила нож в руке. И что она сделает с неведомыми сиренами одним ножом? Ах, если бы можно было просто уплыть! Но стоило подумать о бегстве, липкая тень ужаса снова наползла на мысли… Не думать! Ни о чем… не думать… Джиад огляделась, чувствуя, что времени все меньше. Шагах в пяти скалу рассекала надвое широкая щель. Она наклонилась, обхватила бессильно обмякшего принца, отталкиваясь ногами от камня, потянула его к расщелине. – Дура-а, – простонал в полузабытьи Алестар. – Не помо-ожет… – А что поможет? – зло огрызнулась Джиад. – Кто они? Ты знаешь? Расскажи хоть что-то! – Отец… – прошептал рыжий. – Он будет здесь… только не успеет. – Король? Как он узнает? Джиад затащила рыжего к самой расщелине, принц тяжело повис у нее на руках, не сопротивляясь, но и не помогая ничем. – Как король узнает? – рявкнула Джиад, от души влепив рыжему оплеуху. – Говори! – Кровь… – рыжий вяло мотнул головой, то ли уклоняясь, то ли пытаясь очнуться. – Моя кровь… зовет его… Джиад глянула на багровую муть, сочащуюся из уголка рта рыжего. Магия иреназе? Ладно, это уже что-то. Если король почует, что сын в беде, он поспешит сюда. Значит, надо только продержаться подольше. – Кто такие сирены? Какие они? Но рыжий окончательно ушел в забытье. Запихнув его в расщелину, Джиад вернулась за охранниками. Перетащила их поближе к щели, где места уже не было, затянула за камни, пытаясь хоть как-то скрыть… Сняла с пояса Кари второй нож, близнеца первого, сорвала с обоих охранников ремни и наспех обмотала ими руки и торс, жалея, что под водой не смастеришь пращу: камней-то под ногами навалом. Ужас накатил всепоглощающей волной, как прибой, сбивающий с ног и тянущий куда-то. Застонав, Джиад распласталась на камнях, вцепившись в них пальцами, прижавшись телом. Прикрыть уши? Не поможет. Страх рождался где-то внутри, тошнотворно плескался в теле и разуме, скручивал судорогами и накрывал пеленой, пытаясь превратить в дрожащее и визжащее животное. Застонав, она ударила ладонями по камням, снова отрезвляя себя болью. С трудом вспоминая нужную сутру, проговорила тусклым, еле слышным голосом: – Страх – первый враг воина. Страх – главный враг воина. Победив себя, ты победишь страх. Победив страх внутри – победишь врага снаружи. Если не можешь победить страх, сделай его другом. Пусть он гонит кровь быстрее, пусть пришпорит твое тело и очистит разум от лишних мыслей. Это тоже победа. Ты воин. Ты правишь страхом, а не он тобой… Помогало плохо. Она сама не знала, чего боится, и потому, когда из-за скалистого края вылетели два гибких серебристых салту с парой всадников на каждом, на миг растерялась. Но лишь на миг! Потому что это был настоящий враг, из плоти и крови, а не бестелесный ужас, который, как ни старайся, не поразишь. Да, на прекрасных дев эти создания не походили вовсе. Больше всего они были похожи на иреназе, но искаженных, будто бог, лепивший прекрасного морского жителя, разгневался и несколькими движениями исказил форму плоти. От иреназе остались лишь длинные блестящие хвосты, да и те заканчивались не пышными веерами, а широкими кожистыми плавниками. Тело тоже было человеческим, а вот голова – длинный череп, обтянутый кожей без волос, вместо лица – безносая маска с узкими щелями-глазами. Один из всадников открыл рот, и Джиад увидела пасть, полную острых треугольных зубов на зависть любому салту. – Двнгх, – прошипел сирена или сирен – попробуй его разобрать. – Ооткд здсь двнгх? Они разговаривали! И даже на языке, который вполне можно было понять! Джиад вслушалась, разбирая в мешанине шипенья слова. И вдруг поняла, что больше не боится! Страх куда-то ушел, растворился, и это было даже понятно, ведь Дару сказал, что сирены посылают ужас перед собой, чтобы обессилить добычу. Теперь же они здесь – и ужас им больше не нужен. Ах, будь у нее больше времени, чтобы приготовиться! – Двнгх нннужн, – выплюнул второй. – Уубть всхх. «Двуногая не нужна, – с отчаянным злым весельем перевела для себя Джиад. – Убить всех». Что ж, попробуйте. Вот только у двуногой есть чем вас встретить. И, в отличие от рыжего, вас убивать не запрещено. Она поудобнее взяла в левую руку нож, второй воткнула в песок у ног. Сирены держали короткие копья с широкими наконечниками, больше похожими на остроги, в левой руке. В левой! Что ж, пусть пока думают, что она тоже левша. Может, кто-то подставится справа? – Иирнз в камнн, – прошипел первый. – Двнгх мешшшт. – Я еще не начинала мешать, – усмехнулась Джиад, отплывая немного назад и вбок, загораживая щель. – Что, привыкли справляться с беспомощными? Вот теперь это был правильный страх! Страх-предвкушение, страх – отец осторожности и готовности драться изо всех сил. Сирены, переглянувшись, расплылись полукругом, подплывая одновременно. – Сжрру серрдццц, – прошипел второй, тот, что велел убивать всех. – Давай-давай, – ласково позвала Джиад. – Может, попробуешь один на один, селедка тухлая? Сирен распахнул острозубую пасть в ухмылке. Благородством он явно не страдал. Ну, никто и не надеялся… Подняв копье-острогу, сирен замахнулся, и Джиад увидела, что древко из длинной белой кости держат пальцы с кожистыми перепонками, как крылья у летучих мышей. Удар! Еще три копья взметнулись одновременно, одно она отразила лезвием ножа, второе приняла вскользь на ременную обмотку с бляшками на правой руке, еще от одного просто уклонилась, но четвертое царапнуло кожу на плече, едва не пригвоздив ее к скале. Оглушительный взвизг раздался из раскрытых пастей. Джиад поморщилась, открыв рот, чтоб не так резало по ушам, сжалась в комок и тут же распрямила ноги, выстреливая себя навстречу трем копьям: четвертое так и осталось торчать в скале, вырванное из руки сирена-неудачника. Вот когда вспомнился внутренний дворик и боль в мышцах, заново вспоминающих, как работать в плотной воде. Если б не эти несколько дней – уже бы погибла! Сирены, став осторожнее, кружили вокруг, явно примеряясь. Джиад повела плечом, пытаясь определить, глубока ли рана. Лишь бы лезвие не было отравлено! Морская вода щипала неимоверно, жгла огнем, но кровь текла в воду несильно. Сзади, в расщелине, послышался стон и шевеление: спиной она почувствовала волну. – Сиди там! – приказала Джиад, не оборачиваясь и молясь, чтоб у принца хватило ума послушаться. Толку в драке от полумертвого рыжего не будет никакого, а вот прикрывать его придется. Мелькнула мысль, что если цель сирен – принц, то, отдав его, можно спастись самой и спасти охрану. Джиад даже позволила себе несколько мгновений посмаковать ее, пока удобнее перематывала выбившийся конец ремня, прижав его обручальным браслетом. Но нет, глупо. Сирены сначала возьмут рыжего, потом примутся за остальных – чуют свою силу. Она усмехнулась про себя, вспомнив, как мечтала прибить паршивца. Да, сама убила бы. Наверное… Даже наверняка – убила бы. Но равнодушно выдать того, кто даже защититься не может? И еще неизвестно, что тогда будет с охраной. Может, они отвечают за принца жизнью? – Не высовывайся! – рявкнула она, снова услышав шевеление. – Одна я их удержу, а с тобой – нет! Именно этот момент сирены выбрали, чтоб снова ударить. На этот раз одна трехзубая острога пошла Джиад в грудь, вторая нацелилась в живот, третья – в ноги. Спасло, что третий бил, как в хвост, забыв, что ноги можно раздвинуть, и трезубец ударился в скалу между ног Джиад немного выше коленей, сломавшись. Первую острогу она приняла на предплечье с браслетом, вторую же перехватила рукой, потянула древко на себя и дальше, выворачивая из руки сирена. Ухнув от неожиданности, тот выпустил оружие, и Джиад, дернувшись в сторону, выдернула еще одну острогу, самой первой застрявшую в скале. – Дай мне… – послышалось из-за спины слабо, но упрямо. – Если только по роже! – предложила она, стараясь присматривать за всеми четырьмя противниками. Двое безоружных сирен кружили теперь сверху, поднявшись над скалой и явно что-то замышляя, пока двое других подбирались спереди. – Я тебе велела там сидеть! Удар двух острог спереди и двух хвостов сверху слился в один тяжелый всплеск, почти оглушивший и ослепивший Джиад. Пригнувшись, она попыталась увернуться от мощных лопастей сиреньих хвостов, наугад ткнула вверх острогой и попала, судя по визгу. Но тот же пробитый хвост рванулся так, что острога обломилась, оставив ей костяной штырь ладони в три длиной. «Маловато я отлежалась для такой драки», – устало подумала Джиад, отбиваясь от круговерти трех оскаленных пастей, мелькающих острог и взбивающих воду хвостов. Удар – на нож. Другой удар – на острие трезубца. Еще – увернуться. Увернуться – и ткнуть острогой! Второй сирен взвыл, извиваясь, – из его брюха торчала острога Джиад, оставшейся с одним ножом против двух вооруженных противников. Сзади простонал что-то рыжий, неумолимо выбираясь из убежища, дурак проклятый. Джиад развернулась, приготовилась… Всплеск, удар хвостами! Пригнувшись, она выхватила торчащий нож из песка и воткнула его в удачно мелькнувший рядом широкий хвост. Дернула, не давая унести, кувыркнулась в волне, уходя от оскаленной пасти, немного не успела – по левому предплечью разлилась острая боль. Вода вокруг мгновенно помутнела, и двое сирен – один целый и один раненый – жадно всхлипнули, в едином порыве качнувшись вперед. «А ведь они людоеды, – с холодной ясностью поняла Джиад. – Вот зачем им морячки, а вовсе не для любовных забав, как рассказывают в трактирах. Про «сожрать сердце» это не для красного словца было сказано. Интересные у принца враги: водятся с темными богами и морскими людоедами». Она выпрямилась, сжимая теперь два ножа. Не самый лучший расклад, конечно. Ремни на туловище и предплечьях пока еще спасали, но против пары острог… «Добьют, – все с той же ледяной безнадежностью поняла Джиад. – Вымотают и добьют. Жаль, не успеет король…» Но вместо того, чтобы снова кинуться, тот сирен, что командовал остальными, поднял ко рту руку, в которой что-то блеснуло. Снова неслышным звуком затрепетала вода – Джиад поморщилась от боли в ушах – и снизу, из-за скального основания, поднялось два силуэта, сначала показавшиеся салту… Нет! Это были… взрослые салру! Те салру, что якобы не приручаются. Серебристые длинные тела с черной полосой по хребту, удлиненные, по сравнению с салту, морды. И упряжь! «Сильнее и умнее», – вспомнила Джиад слова принца, спокойно понимая, что это конец. Если сирены, оставив мысль взять ее сами, натравят салру, проще самой перерезать себе глотку – быстрее и милосерднее будет смерть. Иначе разорвут на кусочки, как несчастную Кассию. Везет же рыжему терять любовниц в звериных зубах… Последняя мысль показалась даже забавной. Наверное, так шутят на ступеньках виселицы или перед последним штурмом противника, который непременно тебя сомнет. Что ж, это всего лишь смерть. Сама же хвасталась рыжему, что не боишься! Вот и отвечай теперь за свои слова, жрица бога, который любит пошутить, хоть и мрачновато – на свой вкус. Джиад снова повела плечами, поддернула сбившийся ремень. Глянула на плавающего между салру сирена – тот ответил знакомой зубастой ухмылкой. Взяла удобнее два ножа, гадая, удастся ли проткнуть кожу рыбозверей? Сомнительно. Значит – бить по носу, единственному уязвимому месту. А уж меткости не занимать – хоть в этом она неплоха даже на дне морском. Второй сирен вяло плавал неподалеку, зажимая глубокий порез на животе. – Зачем вам принц? – спросила Джиад, не особо надеясь на ответ. – Ради выкупа? Зубастая пасть снова растянулась в ухмылке. – Иирнз должн уумрть, – выдохнул сирен. – Ээто прикззз… – Чей приказ? – Спящщххх… Спящххх до кнца мрраа… – Спящих до конца мира? – успела переспросить Джиад. – Глубинных богов? И тут все завертелось. Мелькали вокруг клыкастые пасти и серебро гибких сильных тел, Джиад отбивалась, работая двумя ножами и подставляя под укусы защищенные предплечья. Но ремни рвались, рассеченные бритвенно острыми зубами, лезвия ножей входили в тугую жесткую плоть через раз, а в другой раз уходили мимо, проваливались в пустоту. Что-то кричал сзади рыжий недоумок, но Джиад, сберегая силы, не отвечала. Аквамарин моря в ее глазах налился рубиново-красным от боли: несколько раз клыки салру все же добрались до тела, и самое паршивое, что теперь Джиад стремительно теряла кровь, уходящую в равнодушно-холодную воду. Но все-таки она держалась. Отбивалась, ухитряясь попадать по длинным носам, минуя зубастые провалы на мордах, резала и колола… Неожиданно оба салру, совсем как опытные воины, кинулись с двух сторон одновременно. Джиад увернулась от одного, сунув в широко открытую пасть нож торчком, второму врезала по носу локтем, попала, и тут же на предплечье сомкнулись кинжально-острые зубы. «Пропала рука», – успела равнодушно, словно не о себе, подумать Джиад. Ударив зубами, салру тут же разжал пасть и отскочил, пропоров предплечье дюжиной дырок. Закрутился на месте, отпрянул, и Джиад осталась один на один с последним из сирен. Глянула на немеющую руку. Среди рубинов, усеивавших обручальный браслет, торчала, застряв и обломившись, пара клыков. Надо же, как удачно пришлось. Словно помощь от давно ушедшей королевы иреназе той, которая невольно встала между ее сыном и смертью. У Джиад, не суеверной, но точно знающей, что такие вещи не бывают случайными, по спине пробежал мороз. А может, это от потери крови начал бить озноб? Последний сирен оскалился, медленно шевеля хвостом и подбираясь ближе. Джиад сглотнула вязкую горькую слюну, глубоко вздохнула, уговаривая себя потерпеть. Всего один остался! Но сирен не собирался просто нападать. Он уверенно, почти лениво взмахнул острогой и отдернул ее, когда Джиад увернулась. Снова взмах! И еще! В ушах шумело, изнутри поднималась тошнота, но желудок был пуст и лишь скручивался спазмами. «Выматывает, – измученно поняла Джиад. – Теперь время работает на него. Ну, еще немного мы потанцуем, а потом я просто свалюсь. Принц же ему не соперник. Значит, надо заканчивать, чтобы все не оказалось зря». Она медленно выронила нож, прислонясь к скале, глянула на сирена с явным отчаянием. Тот осторожно приблизился, не решаясь поверить. Взмахнул острогой – Джиад шевельнулась в последний момент. Удар, от которого онемело плечо, пришелся лишь немного выше и левее, чем метил сирен, – не в сердце, а вскользь по ребрам. Дернувшись вперед, насаживая себя на острогу, проткнувшую мышцы насквозь, Джиад оказалась перед сиреном, левой рукой тычком ударила в горло. Захрипев, сирен запрокинул голову, но Джиад сомкнула пальцы на кожистом горле и держала, сжимая изо всех сил, как железный прут, который надо согнуть в дугу. Превозмогая боль, она держала, держала, держала, не разжимая даже когда черная вода вокруг заполнилась всплесками и голосами и кто-то попытался разжать ее пальцы, ласково уговаривая, а раскаленный гвоздь в плече исчез и горячие алые волны унесли ее далеко-далеко и от моря, и от суши, в темную теплую бездну забытья.Проснувшись, Джиад еще пару минут не открывала глаза, с тупым вялым спокойствием думая, что не везет ей на морском дне. В который раз уже приходится валяться на попечении целителей. Сверху шелестел знакомый голос Невиса, ему что-то тихо говорил рыжий. Надо же, выжил. Вот ведь неистребимая зараза… – Вы очнулись? – мягко спросил целитель, и Джиад покорно открыла глаза, сразу же снова опустив ресницы: неяркий свет шаров на стенах показался мучительно резким. Ну точно, крови много потеряла. Вот и в ушах шумит знакомо. – Лежите спокойно, госпожа моя, – подтвердил ее мысли Невис. – Вам удивительно повезло: ни один порез не затронул крупного сосуда. Будто сами Трое благословили! Крови вы все равно потеряли немало, но с этим мы легко справимся. Я зашил раны, они отлично заживают. Его величество влил в вас столько силы моря, что… Голос его уплывал куда-то, и Джиад равнодушно отдалась теплому приятному забытью. Второй раз она проснулась намного позже, судя по тому, что спать больше просто не смогла – не лезло. Посмотрела в потолок, расслабленно обвела взглядом видимую часть комнаты. Рыжий лежал на своей половине постели, по-детски подложив руку под щеку, у его локтя виднелась стопка табличек, перевязанных продетым в дырочки шнурком, – местная книга. Вдруг, вскинувшись, как от тычка, принц открыл глаза и ошалело глянул на Джиад. – Проснулась? – спросил он с торопливой растерянностью. – Пить хочешь? Или еще что-нибудь… Джиад, не отвечая, прикрыла глаза, делая вид, что спит. Видеть паршивца не хотелось прямо до тошноты. Ладно, сирены могли застать принца с охраной в любом месте, не обязательно возле равнины, тут его дурость ни при чем. Но вот то, что наследник иреназе творил ранее! – Ты же не спишь, – тихо прозвучало рядом. – Я чувствую. Не хочешь – можешь со мной не разговаривать, только скажи, если нужно что-то будет. Вообще-то, кое-что ей было нужно, и еще как. Ширакка, например. Одна мысль о том, чтобы сползать с ложа и тащиться в комнату чистоты, вызывала ужас. Но просить о подобном рыжего? Джиад попробовала себя уговорить, что это вполне сойдет за месть: погнать принца иреназе за живым горшком, как обычного слугу. И ведь поплывет, похоже, вон какой голос виноватый. Но… – Может, тебе ширакку надо? Невис меня предупреждал… Да что же это такое, все читают ее мысли? Джиад молча кивнула, и рыжий, рыбкой слетев с ложа, кинулсяиз комнаты. Вернулся с шираккой в кадке, поставил у постели и потянулся помочь Джиад привстать, но отдернул руку и даже снова выплыл за дверь после короткого злого шипения: – Отстаньте, ваше высочество… Сделав дело и вернувшись в постель, Джиад спряталась под покрывалом от суетящегося вокруг рыжего, с тоской думая, что таков наверняка хитрый план короля: убрать целителей подальше, чтоб волей-неволей пришлось принимать услуги от хвостатого несчастья. А несчастье суетится, как вышколенный слуга, только удовольствия от этого никакого. Напротив, поднималось глухое раздражение. Чтобы не дать волю злости, Джиад свернулась калачиком, уткнувшись лицом между подушкой и забинтованным предплечьем, попыталась уснуть, но сон не шел. Рыжий притих за спиной, но все равно его присутствие ощущалось прямо шкурой и неимоверно злило. Джиад заставила себя дышать ровно, понимая, что причина у злости одна-единственная: потерянная свобода. Теперь уж точно потерянная! Король будет последним глупцом, если не усилит охрану, и Джиад будут беречь за компанию с рыжим, а значит, сбежать уж точно не получится. – Что такое ужас моря? – спросила она, чтобы хоть как-то отвлечься. Рыжий обрадованно кинулся рассказывать. Джиад молча лежала, слушая, что сирены – выродки иреназе, отвергшие Троих и давным-давно ушедшие в пустынные части моря. Живут они рыбной ловлей и разбоем, ни с кем не торгуют и не обмениваются запечатлением. Да и кто бы согласился запечатлеть такую тварь? Они же хуже… – рыжий запнулся, но тут же вывернулся, – салту! Злобные, нечестивые, жестокие твари, охотящиеся на все, что могут убить. Иреназе давно бы их истребили, но глубинные боги научили сирен ужасу моря, что несет бессилие и страх, которые невозможно преодолеть. И если бы не Джиад! – Не знаю, как тебя благодарить, – тихо закончил принц. – Ты же могла просто уплыть. Почему… не стала? Джиад молча пожала здоровым плечом. Пусть думает что хочет, объяснять ничего не хотелось. Но принц не унимался. – Знаешь, на памяти моего народа никто не мог победить сирен в одиночку, да еще четверых разом. Хорошо, что они почти не заплывают в наши владения. Но уж если заплывут, то встретиться с сиреной – верная смерть. Как ты смогла преодолеть ужас? Это какая-то тайна твоего бога? – Это привычка не бояться, когда бояться нечего, – буркнула Джиад. Потом устыдилась собственной похвальбы и продолжила: – Все дело в их пении. Это оно сводит с ума и лишает сознания. Вы его слышите лучше людей, вот и весь секрет. Да и слабоваты они в настоящей драке. Привыкли беспомощных резать, падальщики… – Разве ты совсем не боялась? – недоуменно спросил рыжий. – Ведь остальные, услышав ужас моря, прыгают в воду на поживу этим тварям. Люди слышат сирен! – Слышат, – нехотя ответила Джиад. – Но со страхом можно бороться. Я просто дотерпела до того момента, когдла они перестали петь. Поворочавшись, она устроила ноющее тело удобнее и попробовала уснуть. Угомонившийся рыжий молчал, только щелкали иногда пластинки книги, да и то тихонько. Погрузившись в тоскливое оцепенение, Джиад долежала так до вечера, послушно выпила лекарство, принесенное Невисом, съела что-то и опять уснула.
Глава 17 Холод и огонь
Следующий день, такой же тяжелый и муторный, наполненный тупой болью во всем теле и слабостью, начался с появления короля. Джиад молча слушала благодарные слова и обещания награды, раскрыв рот лишь для того, чтобы подтвердить – она хорошо себя чувствует и признательна его величеству за заботу. Ничего другого говорить не хотелось, и даже то, что король, оказывается, даровал ей за спасение наследника титул каи-на, лишь слегка позабавило. Теперь, наверное, она более достойная пара для принца с точки зрения той кудрявой красотки? Каи-на Джиад, благородная дама подводного королевства… До чего же глупо. Король уплыл, Джиад еще немного полюбовалась потолком, потом вспомнила кое-что действительно важное: – А мой салру? Он жив? – Живой! – радостно сообщил рыжий, подскакивая на ложе. – Ты два дня была без сознания, но я его кормил! Вон, посмотри, плавает! И хвост почти зажил! – Это хорошо, – обронила Джиад. – Ваше высочество, а что сделали с телами сирен? – Не знаю, – недоуменно отозвался рыжий. – Какая разница? – У них было что-то… вроде свистка, – пояснила Джиад, вспоминая. – Их предводитель позвал салру и натравил на меня. – Салру? Ручные?! Рыжий взметнулся с ложа, торопливо закружил по комнате. – Я сейчас пошлю кого-нибудь и узнаю, – торопливо сказал он. – Если там такое было, эту вещь найдут. Можно будет на твоем проверить… Он, конечно, неприрученный, но вдруг что-то… Не договорив, он кинулся из комнаты. Джиад медленно сползла с ложа, доплыла до клетки, глянула на малька, который и впрямь повеселел. На хвосте и боках у него виднелись беловатые пятна струпьев, но когда Джиад взяла палочку и насадила кусок лежащей рядом с клеткой жвачки, поводив у малька перед носом, рыбеныш схватил еду с жадностью. – Ешь, – хмыкнула Джиад. – Может, зря я сказала про этот свисток? Теперь тебя вряд ли отпустят на волю. Начнут приручать, учить плавать под седлом, будут хлопать лоуром по носу. А если приручишься – считай, пропал… Скормив мальку столько рыбы, сколько тот смог осилить, она вернулась на ложе. Подремала еще немного, понимая, что лучшее лекарство сейчас еда, сон и обильное питье. Рыжий, вернувшись, будить ее не стал, но стоило Джиад проснуться, с гордостью предъявил большой костяной свисток странной формы. – На, пробуй! Джиад взяла вещичку, приложила к губам и несильно дунула. Рыжий поморщился, приложил к ушам ладони. – Ты и правда не слышишь? – ответил он на ее молчаливый вопросительный взгляд. – Звук очень мерзкий. Давай еще. На второй раз малек в клетке забеспокоился. Но не кинулся удирать, как салту на скалах, а подплыл ближе, любопытно водя носом и явно ища источник звука. – Работает, – с восторгом прошептал рыжий. – Клянусь Тремя и глубинными богами – получается! Он тоже слышит! Вот как они приручают салру… Ты… Ты не представляешь, что сделала! – Почему же, – криво усмехнулась Джиад, – представляю. Я лишила всех салру моря свободы. – Зато теперь их не будут убивать, как бесполезных, – возразил рыжий. – Салру умные, может, они и взрослыми будут приручаться! Смотри, он совсем не боится! Рыжий с восторгом разглядывал малька, плавающего теперь возле решетки. Джиад дунула еще раз, но, видно, как-то не так, потому что рыбеныш отплыл подальше. – Надо поискать другие свистки, – деловито сказал рыжий. – Или сделать копию с этого. Позволишь? – Я могу не позволить? – хмуро спросила Джиад, уже жалея, что не вовремя распустила язык. – Можешь, конечно, – помолчав, сказал принц. – Это твоя законная добыча. Но поверь, в неволе салру будет не хуже. На свободе они слишком часто гибнут поодиночке. Так часто, что уже стали редкостью. А я бы такого зверя любил и берег… Да и каждый иреназе! Джиад пожала плечами, протягивая свисток бережно принявшему его рыжему. Легла на постель, опять уставившись в потолок. Принц снова уплыл, на этот раз надолго, вернулся с королем, восторженно показывая ему малька. Джиад они трогать не стали, чему та была откровенно рада… Прошло три дня. Она ела, спала и снова ела; повязки сняли, раны чесались и заживали с волшебной скоростью, но злая горькая тоска не отпускала. Свисток ей вернули, и теперь Джиад вставала с постели только в комнату чистоты да покормить рыбеныша. Тот охотно привык отзываться на слышный только ему и иреназе свист, подплывая за едой и хватая ее прямо из рук. Зевать при этом не следовало: рыбу малек норовил взять вместе с кусочком пальца, явно не со зла, а от жадности. Но кроме этих коротких минут дни и бессонные ночи были полны холодной безнадежности неволи. И от того, что она сама упустила возможность бежать, становилось еще хуже. Надо было уплывать сразу, не думая о рыжем и охранниках. Но как после этого она бы смотрела в лицо Малкавису на последнем отчете стража? Дважды за эти три дня приплывала Санлия. В первый раз Джиад притворилась спящей, и красавица-наложница, тихо спросив у Невиса о здоровье госпожи избранной, уплыла, оставив на столике у постели блюдо с какими-то прозрачными кусочками. Лакомство, показавшееся Джиад похожим на сладковатые сушеные фрукты, оказалось сделанным из мяса маару и было нанизано на тонкие длинные металлические прутики, точно такие, как тот, с которого она кормила рыбеныша. Прутиков было пять, и, подумав, один Джиад украла, поглубже заткнув в щель между мягким изголовьем ложа и деревянной рамой. Просто на всякий случай… Блюдо забрали служанки, исчезновение одной железки вроде бы никто не заметил, а Джиад стало немного спокойнее: прутик вполне мог сойти за оружие, без которого она чувствовала себя хуже, чем голой. В побег уже не верилось, но осознание, что при нужде она сможет защититься, грело душу. Чтобы отвлечься от боли, она все-таки спросила у Невиса о Санлии и, выслушав рассказ печально вздохнувшего целителя, признала – да, у нее так сладить с запечатлением не выйдет. Когда Санлия приплыла в следующий раз, Джиад притворяться спящей не стала. Выпила с наложницей принесенной той горячей тинкалы, которую Санлия сама варила по особому рецепту – очень пряной и сладкой, выслушала учтивую, но, кажется, искреннюю благодарность за спасение принца. И не утерпела, спросила, честно признавшись, что говорила с Невисом, неужели Санлия может радоваться спасению наследника Акаланте? После того, что солдаты этого города сделали с беззащитной девчонкой, случайно попавшей им в руки. – Война – мерзкая вещь, госпожа Джиад, – тихо ответила Санлия, поднимая на нее как всегда безупречно подкрашенные глаза. – Наши воины вели себя не лучше, поверьте. Мой отец был целителем, и я, помогая ему, многого насмотрелась… Мы пришли в воды Акаланте, убивая и грабя. Конечно, я была ни при чем, но кто знает, кого потеряли эти трое? В глубокой зелени глаз плескалась боль, и Джиад, протянув руку, молча сжала изящную ладошку, украшенную дорогими перстнями, почувствовав ответное пожатие. – Моему запечатлению было всего несколько дней, – помолчав, уронила Санлия бесцветным голосом, снова опуская глаза. – Связь еще совсем не устоялась, а он должен был снова отправляться на войну… Конечно, я последовала за ним, для вида напросившись с отцом. Думала, что будем встречаться вечерами, ловить мгновения украдкой, как это было дома… А случилась эта стычка на границе. – Он… погиб? – так же тихо, словно кто-то мог подслушать их, спросила Джиад, замирая от болезненного сочувствия. Санлия покачала головой. – Нет, он выжил. Погиб отец, пытаясь спасти меня, защитить… А он… Слишком поздно вернулся из дозора. Эти трое уплыли, я была без чувств, и наше запечатление… Ее голос прервался, тонкие пальцы сжали руку Джиад с неожиданной силой. – Оно разлетелось, как разбитая ракушка, – устало закончила Санлия. – Связь прервалась… Через пару часов начался бой, последний бой той проклятой войны. Акаланте победил, я попала в город с другими пленниками. Его величество Кариалл был так великодушен, что после подписания мирного договора вскоре отпустил заложников даже без выкупа… Я долго болела, и король, все узнав, приставил ко мне личного целителя. Господин Невис рассказывал, что нашел моего… Риаласа? Нет? Что ж, ничего уже нельзя было исправить – я понимаю. Риалас передал мне письмо. Что сожалеет и надеется на лучшее для меня. Что его запечатление оказалось не таким сильным, и он еще может найти другую избранную. Только видеться нам с ним больше нельзя – так говорят жрецы… – Ублюдок, – выдохнула Джиад. – Какой же… он… – Это запечатление, – просто сказала Санлия, грустно улыбаясь. – Вы не представляете, что оно значит для нас, иреназе. Найти свою истинную любовь – лучшее, что может быть в жизни. А жить с тем, чью душу и тело теперь никогда не познаешь по-настоящему… В общем, я его простила. Только оказалось, что в Суалану мне возвращаться нельзя. – И вас… вдобавок к этому всему сделали наложницей? – Вы так говорите, словно это плохо, – улыбнулась Санлия гораздо мягче. – Госпожа Джиад, мне уже никогда не выйти замуж. А стать наложницей наследника – великая честь. Другие девушки добиваются ее, как особой милости. Когда Алестар женится, я буду обеспечена на всю жизнь. Захочу – останусь служить при дворце. Или заведу собственный дом в городе и буду свободна… – Простите, – от всей души попросила Джиад, гладя ладонь Санлии. – Я не хотела напомнить вам о плохом. Наложница кивнула, в свою очередь накрывая ладонью руку Джиад. На несколько мгновений они замерли, глядя друг другу в глаза, потом иреназе, словно смутившись, отвела взгляд, порывисто вздохнула и, торопливо попросив прощения, выплыла из комнаты. И снова потянулись тоскливые дни. Санлия больше не появлялась, тренировки Невис решительно запретил, и только малек салру, становившийся все забавнее, хоть как-то скрашивал скуку Джиад. Рыжий, следовало отдать должное, вел себя тихо и услужливо. Старался угодить, чем-то порадовать, но она хотела только одного: остаться в одиночестве. И ее не трогали, не принуждали к близости, чему Джиад радовалась, понимая, что долго такая благодать не продлится. Ночами принц либо пропадал у наложниц, либо подолгу крутился на постели, явно изнывая от желания, но не решаясь прикоснуться. А через неделю такого отдыха, явившись рано утром и о чем-то пошептавшись с Невисом, рыжий подплыл к постели, едва не лопаясь от таинственности. – Поднимайся, – потребовал он. – Поплывем, прогуляемся. – Вам прошлого раза не хватило? – вежливо осведомилась Джиад, не шевелясь и глядя в потолок. – Хватило, – обиженно буркнул принц и упрямо повторил: – Поднимайся давай. Это будет особая прогулка. Отец разрешил! Ну что, тебя на руках понести? – Только попробуй, – зло отозвалась Джиад, нехотя отталкиваясь от ложа. – И куда мы поплывем? – Увидишь. В сапфировых глазах рыжего плясали веселые искорки. Кажется, он и вправду был рад, чему Джиад сразу насторожилась. Но охрана, пристроившаяся позади, стоило им покинуть комнату, была спокойна и благодушна, значит, насчет позволения принц не врал. Джиад близнецы-охранники поклонились с небывалым прежде почтением, и она склонила голову в ответ. В этот раз они выплыли совсем с другой стороны города. Джиад сидела на салту, уже привычно правя лоуром и понимая, что давно пора было проветриться. Или как это сказать про море? Прополоскаться? Она усмехнулась, радуясь ощущению свежести от обтекающей тело воды. Что ж, надо жить, пока жива. Они все выше поднимались к поверхности, море светлело и теплело, и наконец Джиад почти коснулась макушкой поверхности воды. Рыжий обернулся, глянул тревожно, придержал салту. – У тебя же амулет, ты дышать не сможешь, – протянул немного растерянно. – Так, погоди… Дару, дай нож. Охранник протянул тот самый нож серебряной рукоятью вперед, дождался, пока Джиад разомкнет кольцо на цепочке, но обратно брать не стал. Напротив, снял с пояса ножны и тоже подал. Подплывший Кари пояснил Джиад, сжимающей рукой цепочку: – Каи-на, не откажите принять на память. Мы с братом обязаны вам жизнью и честью. Такой долг неоплатен, но это семейный нож, память о родителе. – Это слишком дорогая для вас вещь, господин Кари, – попыталась воспротивиться Джиад, но огромная лапища охранника мягко сомкнулась на ее ладони с ножом. – Не обижайте нас, каи-на, – прогудел Дару. – Ради Троих, возьмите. Будь наши родители живы, они бы сами вас поблагодарили. – Более достойных рук этому ножу не видать, – подхватил Кари, и Джиад, бережно вложив нож в ножны, прицепила их на пояс, учтиво склонив голову. – Мое почтение ушедшим, пусть покоятся они в мире. – От меня ты подарок вряд ли возьмешь, – сказал принц, молча следивший за разговором. – Но, может, и я чем порадую? Поднимайся наверх и плыви за мной. Дару, Кари, останьтесь здесь. Он тронул салту, прыжком вылетая из воды, и Джиад поднялась следом. Ветер! Морской соленый ветер ударил так, что она захлебнулась им, вдыхая с упоением, пьянея от счастья просто подставить лицо солнцу. Здесь, наверху, был такой ликующий солнечный день, что глаза наполнились слезами, которые Джиад упрямо смахнула и опять прищурилась в небо, прекраснее которого ничего не видела. Салту резал воду поверху, не уходя глубже, рыжий оказался рядом, улыбаясь широко и счастливо. – Правь за мной, – крикнул он, показывая рукой. – Туда, к острову! Остров? Джиад слегка пригнулась, разворачивая салту. Не больше чем в лиге от них действительно темнел небольшой остров. Суша! Настоящая суша! Она хлопнула салту по носу, посылая вперед. Рыжий мчался рядом, но перед самым стремительно выросшим берегом придержал зверя. Золотой песок, деревья… Джиад соскользнула с салту в воду, поплыла вперед. Рыжий последовал за ней, немного задержавшись, но быстро догнал. Греб он одной рукой, другой придерживая какой-то ящик. Так, вместе, они вплыли в чистейший залив, глубоко уходящий в сушу узким полумесяцем. Джиад замерла на мелководье, обернулась к рыжему, спрашивая взглядом. – Иди, – пожал плечами тот. – Отец разрешил нам пробыть здесь весь день. Я пока поплаваю, а ты отдыхай, грейся на солнце. Вот, возьми. Он с некоторым усилием протянул матросский сундучок, тщательно промазанный смолой. – Что это? Ящик оказался тяжелым, но не слишком, вполне подъемным. – Увидишь, – довольно фыркнул рыжий. – Я неподалеку буду. Понадоблюсь – просто крикни. – До самого вечера? – переспросила Джиад, не зная, то ли оскорбиться, что ее выгуливают, как зверушку, то ли просто порадоваться солнцу и суше. Рыжий кивнул, отплывая. Джиад поставила сундучок на берег, выбралась следом. Отойдя немного, оглянулась. Рыжая голова качалась на волнах шагах в сорока от острова, рядом показался плавник салту. Вытащив нож, Джиад торопливо вскрыла сундучок, изнемогая от любопытства. Богатство! Истинное сокровище, цену которому поймет лишь тот, кто не один десяток дней мок в подводном царстве и ел водоросли с сырой рыбой. Кожаный мешочек с огнивом и сухим трутом. Бутылка вина, залитая сургучом. Увесистый ломоть нежнейшей даже на вид ветчины и головка копченого сыра. Пяток наливных яблок, несколько пресных лепешек, кольцо залитой для сохранности жиром копченой колбасы и какой-то сверток, тоже с пятнами жира. Джиад развернула промасленную салфетку и потянула носом. Сырники! Обычные сырники, которые она столько раз пекла на храмовой кухне, а после, скучая по дому, частенько заказывала в трактирах, куда бы ни занесла работа. Ох, да захоти рыжий ей что-то подарить, лучше бы придумать не мог. Как только измыслил? Поднявшись на ноги, Джиад огляделась. Здесь, на берегу, солнце сияло вовсю, но чуть дальше на песок уже падала тень леса. Наверняка там найдутся сухие ветки! И точно, нашлись. И ветки, и несколько стволиков упавших деревьев, и вдоволь мха. Похоже, островок был в той части моря, куда людям заплывать заказано. Чувствовалось, что человеческая нога не ступала сюда уже давно: птицы не боялись людей, косясь на нее с веток, из кустов выглянула любопытная мордочка какого-то зверька вроде белки. Набрав веток и мха, она вернулась на берег, быстро развела костер. И растянулась рядом на песке, бездумно глядя в веселое золотое пламя. Огонь! Простой огонь, доступный на земле любому бедняку, лишь нашлась бы кучка веток или соломы. И такая роскошь, если лишен его… Налюбовавшись и отогревшись, Джиад отгребла немного углей, насадила на прутик порезанную на куски ветчину. Сильно зажаривать не стала, лишь протомила до золотистого цвета и дурманного запаха. Сыр поджарила сильнее, до хрустящей корочки. Откупорила вино и достала из сундучка примеченные стаканы. Три глиняных стаканчика, плотно входящие друг в друга, чтобы сберечь место, которого вечно не хватает в матросском сундучке. Интересно, кто же собирал ей такой гостинец? Явно это делали на суше. У иреназе есть люди везде, стоит вспомнить хотя бы алахасца, с обидной легкостью умыкнувшего Джиад из трактира. Больно царапнула тоска по утерянным навсегда мечам… Что ж, все равно они бы в море не пригодились. Плеснув в стакан вина, Джиад пригубила густую благородную влагу. Вино кто-то выбирал от души, не пожалев старого турансайского. А может, просто иреназе велели положить лучшего? Хорошее вино, только пить такое в одиночку – грех. Раньше она бы непременно окунулась в воду перед едой, но теперь море надоело настолько, что каждое мгновение на суше казалось блаженством. Джиад еще понежилась на горячем песке, поворачиваясь то на спину, то на живот, потом, заложив руки под голову, долго глядела на облака, чинно плывущие куда-то. Может, даже в Арубу. Вот бы послать весточку в храм! Правда, похвалиться ей нечем. Но если прав король иреназе и Торвальд действительно продал Джиад, это должны узнать дома. Узнать, чтобы ни один жрец Малкависа по доброй воле больше не ступил на земли Аусдрангов. Ни за какую плату! Храм ценит своих детей, и предавший одного из них теряет право вверять жизнь жрецам храма не только для себя, но и для своих потомков. Только сначала надо выяснить правду. Надломив сырник, Джиад с упоением прожевала чуть солоноватый ароматный творог, рот мгновенно наполнился слюной. Ветчина уже пахла так, что с ног сшибало, сыр вторил ей, как опытный подголосок главному певцу. Поколебавшись, Джиад вздохнула. Ну, не звать же к костру охранников, попросив принца пока поплавать? Еды все равно куда больше, чем она съест за целый день… Выйдя на край берега, Джиад приставила ладони ко рту и крикнула: – Эге-гей! Сюда! И когда в залив стремительно вплыл принц иреназе, жемчужно-белея в прозрачной воде гибким телом, расстилая по спокойной глади яростное золото волос, безмятежно пояснила: – Не затруднит ли ваше высочество позвать и Дару с Кари? Или иреназе не едят пищу людей? – Едят, – ошалело отозвался принц, хлопая мокрыми ресницами, на солнце золотящимися так же ярко, как волосы. – А ты точно не хочешь побыть одна? – Хочу, – кивнула она. – Вот поедим – и можете плавать дальше до вечера. Пока я на солнце погреюсь и по лесу погуляю. Но лопать в одиночку, если могу накормить кого-то, я не умею, уж простите. Так позовете охрану? Ваше высочество…* * *
Алестар осторожно положил книгу на ложе, чтоб не щелкнула толстыми страницами, повернулся на бок. Всмотрелся в смуглую спину лежащей на животе девушки. Та спала, разметавшись по ложу, даже во сне отвернувшись. Так хотелось провести рукой по нежной золотистой коже, такой тонкой, гладкой, горячей… Алестар сглотнул, отводя взгляд. Невис говорит, что уже можно, все зажило, но как, если в черных, как Бездна, глазах только холод и отчуждение. И остров, сплавать на который он придумал сам, не помог. Да, Джиад улыбалась, разливая вино, которое близнецам пришлось пить из одного стакана, и угощала иреназе едой с земли, и рыжий, как волосы Алестара, огонь плясал на ветках совсем рядом с кромкой берега, бросая отсветы на ее лицо и шею в вороте рубашки. Но улыбались только губы, а потом его запечатленная отводила взгляд, без лишней спешки, но каждый раз, как Алестар пытался встретиться с ней глазами. И было ясно, что все зря. Пошевелившись, Джиад что-то проговорила во сне, вскинувшийся Алестар прислушался, но дыхание спящей снова стало ровным и тихим. Да, сам виноват. Быть обязанным жизнью той, кого смертельно обидел, – это ли не шутка богов? Еще более подлая шутка, чем нечаянное запечатление. И как же смертельно стыдно! Его, иреназе королевского рода, спасла и защитила женщина, человек! Сунула в камни, как глупого малька, чтобы не мешал, – и в одиночку победила сирен… Стыдно как… И уж точно делу не поможет, что кровь закипает, стоит представить, как сжимаешь в объятиях это гибкое сильное тело, такое совершенное каждой линией и движением. О да, поначалу в воде двуногая казалась неуклюжей, но потом Алестар узнал цену этой скупости движений, как узнали ее, на свою беду, сирены-убийцы. А на острове, когда Джиад, поднявшись, ушла в лес за дровами и вернулась с охапкой веток, сбросив их к костру, у Алестара в глазах потемнело. Здесь, в родной стихии, она была похожа на лениво-спокойного в движениях салру, но за этой мягкой ленцой крылась быстрота и точность короля морских хищников. Она была такой, какую Алестар даже представить не мог! Живой, горячей, искренней в ненависти и отважной перед неминуемой смертью. Ни капли лжи и жадности, ни тени желания прицепиться к принцу иреназе, как рыбка-чистильщик к салту… В горле встал плотный горький комок. Алестар осторожно двинулся еще чуть ближе, изнывая от томительного жара внутри. Может, попробовать? Приласкать сонную, разнежить поцелуями и ласками… Он протянул руку, почти коснулся темного плеча – и отдернул пальцы. Кого он обманывает! Никогда гордая жрица его не простит. Как бы ни хотелось поверить в обратное. Оттолкнувшись хвостом от ложа, Алестар выплыл в коридор, поискал взглядом неизменную тень охранника. Кари – сегодня на страже стоял он – торопливо подплыл и поклонился, ожидая указаний. – Зови брата, – хмуро сказал Алестар, – поплывем в город. И вернулся в комнату, чтобы надеть пояс. Вот, он даже охрану перестал допекать! По правде говоря, и не стоило, наверное. Близнецам тоже мало радости везде за ним таскаться, да еще не имея права огрызнуться или не выполнить приказ. И с равниной получилось глупо. Но почему двуногая вечно оказывается права? Потому, что она жрица? Как она находит самые острые слова, бьющие точно в цель? Слова, от которых хочется кричать в ответ, или уплыть, или ударить, но руки опускаются, потому что понимаешь – права. Если бы Алестара не понесло на равнину, сирены бы их там не застали. А самое паршивое, что никто ничего не знает! Сирены рядом с Акаланте, но пограничные стражи клянутся, что не замечали и следа этих тварей. Дыхание Бездны в его спальне, но жрецы глубинных уверяют, что их храм ни при чем. И чистильщика убили за долги, не иначе. Только смерть Кассии пока не удается списать на случайность, зато весь город уверен, что Алестар сам сдуру и от тоски пробовал гарнату, пока не допробовался маару знает до чего. – Уходите? – донесся ясный, ничуть не сонный голос от ложа. – Уплываю, – зло бросил Алестар, сам понимая, как глупо выглядит придирка к словам. – Это вы, люди, ходите. – Еще и ногами, – с ленивой насмешкой подтвердила Джиад. – И даже двумя… Когда вернетесь? – Тебе-то какая разница? – круто развернулся к ней Алестар, едва сдерживаясь, чтоб не разозлиться всерьез. – Чем дольше меня не будет – тем лучше, верно? – Да, – спокойно сказала жрица, садясь на ложе, и от этой ясной простоты злость куда-то пропала, вытекла. Действительно, чего он ждал? Вранья, что та сожалеет и ждет его, Алестара, возвращения? Так пора бы понять, что эта девушка не лжет и не боится. Вот так, на самом деле! И прав был отец, говоря, что ложь для трусов, истинно прав. Алестар застегнул пряжку плотного кожаного пояса с карманами и кольцом для ножен, откинул на спину еще с утра заплетенную косу. – Вечером вернусь, – сказал устало, чувствуя, как пламя желания внутри не гаснет, но утихает, спрятавшись под серой тусклой золой. Да что же этот огонь из головы не идет, все мысли о нем. Алестар и костер-то видел всего несколько раз в жизни, и то издалека, но когда Джиад в сумерках сидела у огня, освещенная отблесками пламени, протянув к нему сильные, но изящные ладони с длинными пальцами, Алестар из воды молча любовался ею и страшился. Вот встанет – и уйдет в темный ночной лес, куда ни один иреназе не доберется. Глупо, конечно, куда ей деваться с острова, а потом все равно найдется способ вытащить, но вдруг? И тут же становилось горько, потому что ясно ведь: было бы куда сильной и смелой жрице уйти – сбежала бы от морского народа, как от величайшей беды. А так… На клочке суши посреди моря – словно салру в клетке. Только не приручить. И когда встала и пошла к морю, оглянувшись на угасающее пламя с такой тоской, будто возлюбленного покидала, Алестара накрыла волна боли и желания отпустить, открыть проклятую клетку, пусть убирается куда угодно, лишь бы не мучилась так. Будь ты проклято, запечатление! Он молча доплыл до загонов салту, оседлал своего, подождал немного, пока Дару с Кари управятся с седлами, и тронул зверя лоуром. Выплыв из дворца, сразу поднялся выше, оставив улицы далеко внизу: видеть никого не хотелось. И в город-то отправился, чтоб отвлечься от тяжелых дум, но прогулка еще сильнее напомнила то, чего не хотелось вспоминать. Как он чудесил под гарнатой, к примеру! Вздохнув, Алестар повернул салту к восточной стороне, в храмовые кварталы. Отец говорит: не знаешь, что делать, сделай что-нибудь нужное. А что ему сейчас нужно больше всего? Разорвать запечатление. Притом, он обещал Санлии помощь храмовых мастеров, но совсем забыл – столько всего случилось после того разговора. Вот и поймает двух маару одной сеткой… – Ваше высочество! Какая честь для нас! Встретивший его во дворе храма жрец, имя которого Алестар с трудом припомнил, поклонился так низко, словно решил перевернуться хвостом вверх, да передумал в последний момент. – Чистой воды, амо-на Корасиль, – вежливо отозвался Алестар, соскальзывая со спины салту. – Не отвлеку ли от важных дел? – Будь этот день последним в моей жизни, и то подарил бы его вам! – всплеснул жрец руками, кланяясь снова. – Что угодно, тир-на? – Угодно узнать, скоро ли ваши мастера выполнят королевский приказ? И еще кое-что, но об этом чуть позже. – О, конечно, – радостно отозвался Корасиль, расплываясь в улыбке, которая на его худом костистом лице смотрелась так, словно улыбнуться решила рыба-нож. – Прошу вас внутрь, в мастерские. Вы все увидите сами! А эти господа… – Моя охрана, – бесстрастно сказал Алестар и добавил: – Приказ его величества. – Но мы никого не пускаем в мастерские, – растерялся Корасиль. – Только для вашего высочества можно сделать исключение. Алестар беспомощно оглянулся на близнецов. Не хватало еще при жреце поспорить с каменноголовым Дару! Но старший из охранников, к удивлению Алестара, тоже спустился с салту. – Мы подождем его высочество там, где дозволено. Как можно ближе, – уронил он. – О… – задумался жрец, но тут же снова улыбнулся. – Это можно! Вы останетесь в мастерских дальнего круга. Хотя, право, что может случиться с его высочеством в храме? Близнецы, похоже, думали иначе. Алестар видел, как настороженно они озирались, вплыв под роскошно высокие своды, и как тревожно держались в коридорах, пока Корасиль пыжился от гордости за все, что показывал по дороге. – Вот это мастерские, где лечат больной жемчуг. Самая тусклая жемчужина засияет, словно только что из материнской раковины. А это – лекарские покои. Даже господин Невис некоторые снадобья заказывает у нас. Вот, взгляните, там – библиотека. Самое большое собрание книг в Акаланте… Алестар послушно смотрел, учтиво любовался и восхищался, разглядывал мозаику в коридорах и залах, где они проплывали, а храм казался бесконечным, пока легкий шум в ушах не оповестил, что они опустились глубоко вниз. – Вот здесь вашей… свите будет удобно, – извиняющимся голосом сказал Корасиль, вплывая в очередной зал. – Самые сложные зелья и эликсиры мы варим в особой мастерской… Близнецы, закаменев лицами, остались позади, а Алестар вплыл за жрецом в узкий коридор, удивляясь, почему бы не пустить сюда и его охрану. Выпьют они эти зелья, что ли? Коридор свернул круто вниз, потом вверх, и изумленный Алестар высунул голову из воды, оказавшись в воздухе. – Эликсиры, что здесь готовятся, нельзя смешивать с водой, – объяснил подплывший сзади жрец. – Вы не представляете, ваше высочество, какая сложная система насосов здесь стоит и как трудно было наполнить эти покои воздухом. Прошу, следуйте дальше! Следуя за жрецом, Алестар проплыл неглубоким каналом дальше, в огромный зал, даже больше того, в котором остались близнецы, – и онемел от восхищения. Почему он раньше не заглянул в такое интересное место? Повсюду из воды, заполняющей примерно четверть высоты зала, поднимались небольшие островки. Алестар пригляделся к ближайшему, гребках в пяти от себя: какие-то большие блестящие шары и трубки, идущий в воздух дымок втягивается в укрепленную над островом большую воронку, язычок огня… Темноволосый иреназе с плотно уложенной в высокий узел косой работал у острова спиной к Алестару, только видно было, как торопливо мелькали руки, смешивая что-то, наполняя и переставляя разноцветные сосуды. Еще с дюжину жрецов маячили у своих островков. Кто-то из них поднял голову, глянув на принца, но тут же снова вернулся к работе. – Вот, ваше высочество, – с понятной гордостью сказал Корасиль. – Редко где можно увидеть такую мастерскую. Разве что в Суалане есть, да и то поменьше. Искусники храма Троих – подлинное чудо. – И правда – чудо. Но разве запечатление можно… – Алестар замялся, не зная, как выразиться. – Растворить эликсиром? – пришел на помощь жрец. – Очень сложно, ваше высочество, но можно. Пока вы были больны, мы взяли образцы крови и уже долгое время трудимся над ними. Вы вовремя пожелали узнать о наших стараниях, тир-на! Через десятидневье эликсир будет готов. – Как… десятидневье? Алестару показалось, что он ударился о скалу, как на охоте. Даже дыхание перехватило. – Не к холодам? – беспомощно уточнил он, сам не понимая, отчего вдруг теплая вода вокруг стала такой зябко-неласковой. – Управимся раньше, – расплылся в отвратительно-радостной улыбке Корасиль. – Некоторые ингредиенты – огромная редкость, но мы раздобыли их, исполняя приказ его величества, да продлятся его дни и ночи. Он смотрел намекающе, и Алестар, соблюдая правила знакомой игры, тоже растянул губы в любезной улыбке, выдавив: – Я расскажу отцу о ваших стараниях. Благодарю, амо-на, милость королевского дома пребудет с вами. Значит, десятидневье? А расторжение связи – это не опасно? – Ваше высочество! – снова всплеснул руками жрец. – Как вы могли подумать, что мы рискнем вашей драгоценной жизнью? Уверяю, приказ его величества исполнен в точности, эликсир совершенно безопасен. – А… двуногая? – как мог равнодушнее поинтересовался Алестар. Почему-то здесь называть Джиад человеком, а уж тем более по имени, совершенно не хотелось. Что-то цепляло и кололо в словах жреца, как острые камешки, скрытые мягким песочком прибрежного дна. – Все в соответствии с приказом! – истово поклонился жрец. – Не беспокойтесь! Хотите взглянуть на эликсир? – Можно? – все равно что-то было не так, и Алестар решил потянуть время, вдруг удастся что-то сообразить.Глава 18 Не проси у судьбы – исполнит
Радостный Корасиль повел его к столу у самой дальней стены, и, проплывая между островками, Алестар чувствовал любопытные взгляды, но то ли жрецы опасались его спутника, то ли отвлекаться от работы им было нельзя, только никто даже рта не открыл, чтоб его приветствовать. Потом ему показали эликсир – кроваво-красную густую жидкость, бурлящую в запаянном стеклянном шаре с отведенной трубкой. Пар над жидкостью собирался в облачка и каплями оседал на устье трубки, а оттуда капли скользили в крошечный черный фиал. Это было красиво и немного зловеще, Алестар снова почувствовал, как по спине холодом пробежало беспокойство. – Вы прекрасный мастер, – сказал он молодому жрецу, возившемуся за столом с эликсиром, и русоволосый некрасивый парнишка покраснел от похвалы. – Скажите, – вспомнил Алестар про Санлию, – а можно ли вернуть способность к запечатлению, если она была утрачена? – Утрачена? Как? – Я не о себе спрашиваю, – поспешно сказал Алестар, видя, что Корасиль прислушивается к разговору. – Одна из моих наложниц года три назад была взята в плен на войне с Суаланой. С ней обошлись… жестоко. Очень жестоко. – Ваша наложница была запечатлена… сразу несколькими? – жрец покраснел еще сильнее, но, кажется, понял, в чем дело. Алестар молча кивнул. Что тут можно было сказать? Только устыдиться, что сотворившие такое с Санлией были из Акаланте. Глубинные боги, а ведь он сам – чем лучше? Неожиданная мысль обожгла изнутри, от нее даже дыхание на миг перехватило… – Сло-о-ожно, – в раздумье протянул паренек. – Но это так интересно! Я бы с удовольствием попробовал! Если амо-на Корасиль… Он бросил виноватый взгляд на старшего жреца, и тот улыбнулся с неизменной любезностью: – Конечно, можно. Как только выполнишь заказ его величества, так и попробуй. Ах, тир-на Алестар, вы так благородны! Конечно, после вашей свадьбы несчастной будет нелегко найти свою судьбу, а уж без запечатления… Он сокрушенно покачал головой, и Алестара едва не стошнило от липкой сладости слов и улыбок почтенного амо-на. Младший жрец, для которого искалеченная судьба Санлии была просто интересной задачкой, – тот хотя бы не лицемерил. – Что вам нужно для этого? – хмуро поинтересовался он у парнишки. – Немного крови, – начал перечислять тот, загибая пальцы, – прядь волос и слюна. Вот если бы можно было найти выделения тех, кто ее… – Я бы их с удовольствием нашел, – зло буркнул Алестар. – И целиком пустил… на выделения. Только… Договорить он не успел. На острове в дюжине гребков от них что-то грохнуло, вспыхнуло, жалобно вскрикнул жрец. Корасиль с необыкновенной прытью рванул туда, и Алестар понял, что вот он – момент, посланный богами! Потому что льстивый жрец так и не сказал определенно, что эликсир безопасен для обоих. – Скажите, амо-на, – с равнодушной учтивостью обратился он к явно польщенному таким обращением юноше. – А если варить эликсир подольше, он станет безопасным? Сердце замерло, потом стукнуло раз, другой, Алестар осторожно выдохнул, сохраняя скучающе-бесстрастное выражение, и юный жрец попался. – Нет, что вы, – отозвался он с явным сожалением. – Сама природа эликсира этого не позволит. Не беспокойтесь, ваша запечатленная не будет мучиться. Ну, может, поначалу… Но у нас есть прекрасные яды – она просто уснет. – Ах, вот как, – услышал Алестар свой голос будто со стороны. – Это хорошо, конечно. Благодарю, амо-на… – Виалас, – поклонился парнишка. – Всегда к услугам моего принца. – Виалас, – повторил Алестар. – Я запомню ваше имя. Если сможете помочь моей наложнице, благодарность будет поистине щедрой, амо-на Виалас. Вовремя он заговорил о Санлии. Корасиль уже возвращался от неудачливого острова, где суетилось несколько жрецов. Бросив мгновенный подозрительный взгляд, старший жрец умело оттер Виаласа плечом, оказавшись между ним и Алестаром. – Все приказы вашего высочества будут исполнены в точности, – заверил он. – Не сомневаюсь, – улыбнулся Алестар, сам удивляясь, как легко и любезно у него это вышло – сквозь кровавую муть ярости перед глазами. – Думаю, можно возвращаться? Он все же поплыл первым, пренебрегая этикетом, по которому вести гостя должен был хозяин. Ничего, посчитают надменностью. А вот встречаться с Корасилем взглядом пока не стоит, пожалуй. Отец всегда говорил, что глаза выдают все, о чем он думает, раньше языка. Они выплыли в изогнутый коридор, и в тот момент, когда ход повернул, Алестар рванул жреца за плечо, притиснул к стене, навалившись сверху, и яростно прошипел: – Ну, а теперь правду. Этот эликсир ее убьет? Кто приказал? – Ваше высочество! – глаза жреца наполнились ужасом. – С чего вы… – Слушайте, Корасиль, не играйте со мною, – улыбнулся Алестар, и от этой улыбки жрец попытался еще сильнее вжаться в стену. – Я сейчас поплыву к отцу и скажу, что вы мне проболтались. Это будет почти правда, вы сказали достаточно, чтоб я заподозрил неладное. И гнев королевского дома падет на вас с двух сторон – обещаю. А я куда злопамятнее отца. Говорите! Быстро и честно! Что будет с двуногой и кто это приказал? – Ваш отец, – прошептал жрец, мучительно кривя рот и закатывая глаза. – Пощадите, ваше высочество! Я лишь выполнял… – Что он приказал? – не повышая голоса, спросил Алестар, в точности копируя отцовский тон, которым он разговаривал с действительно провинившимися. – Сварить эликсир, – покорно всхлипнул жрец. – Безопасный для вас. Поймите, мы не можем спасти обоих! Надо выбрать, обязательно! Кто-то из двоих непременно должен умереть, иначе ничего не выйдет. – Понятно, – усмехнулся Алестар непослушными губами. – Вот что, Корасиль, забудьте, что вы мне наговорили. Вам ведь было велено молчать? Вот и молчите. Никто вас ни о чем не спросит, если сами не решите донести. Но тогда, обещаю – жизни вам в Акаланте не будет. Отпустив покорно кивнувшего жреца, Алестар брезгливо сполоснул руки. Поплыл вперед, к выходу, оставив Корасиля позади бормотать что-то и клясться, что он никогда, ни за что… Покинув коридор, кивнул охранникам и, не останавливаясь, рванул дальше. Не хватало еще, чтоб кто-то из близнецов почуял неладное и бросился к отцу. Мысли путались. Алестар молча взмыл в седло, с трудом сдержал злой удар лоура – зверь ни при чем – и пустил салту к дворцу. Вот, значит, как отец решил спасти его от запечатления! Разорвать связь ценой жизни Джиад, чтобы Алестар запечатлел милую красавицу из Карианда. Королевской крови, прекрасно воспитанную, готовую быть покорной и любящей супругой! Ту, что непременно сделает его счастливым! Как мог отец – так?! Злость душила настолько, что Алестар пригнулся почти к самой спине салту, давясь комом в горле. На мгновение показалось даже, что он снова под гарнатой, только сознание не мутилось, а, напротив, просветлело. Джиад! Отец обещалотпустить ее с наградой! Хороша награда! Ну подумаешь – одна девушка пропадет в морских глубинах, ее и так на земле никто не ждет. За нее заплачено! Алестар с силой втянул воду, не желая успокаиваться, пьянее от собственной ярости. Да, он и сам поступил – хуже трудно придумать. Но можно, оказывается! Потому, что он мучил жрицу-стража, но никогда бы не предал, не обрек на смерть так спокойно и подло. Что же делать? Вдалеке уже показались башни дворца, но туда сейчас было нельзя. Слишком он зол, не удержится – кинется к отцу и все только испортит. Нельзя, ни в коем случае нельзя показать, что ему все известно. Алестар заложил крутой поворот, снижаясь к улице. Там внизу, у лучшей оружейной лавки города, виднелись хорошо знакомая копна светлых волос и оседланный салту рядом. – Эруви! – окликнул Алестар девушку, еще только спускаясь. – Чистой воды! – Аль! – обернулась к нему девушка, просияв улыбкой. – Давно не виделись. – С охоты, – кивнул Алестар, – а до этого еще дольше. Что-то присмотрела? Он и сам не знал, что вдруг швырнуло его вниз, к той, кого он всегда считал просто славной девочкой, хоть и ловил порой тоскливые взгляды. Но Эрувейн была подругой и Кассии тоже, потому никогда не пыталась встать между ними, а потом, когда Кассии не стало, она оказалась чуть ли не единственной, кто не решил, что вот теперь, когда Алестар свободен, пришло время открыть охоту. Остальных будто краб за хвост прищемил – так они кинулись увиваться вокруг. И это было до того тошно, что Алестар напоказ все больше проводил времени с Эрувейн, по молчаливому уговору прикрываясь ею от хищниц вроде Миалары. Теперь же все изменилось: Алестар сдуру связал себя с человеком, а Эрувейн… У нее ведь свадьба скоро. Алестар поискал в себе зависть или обиду, но понял: он действительно рад за Эруви. Уж если кто и заслужил счастье, то она. – Да вот, подарок ищу, – снова ясно и счастливо улыбнулась Эрувейн. – Даголар любит оружие… – На обручение? – уточнил Алестар, недоумевая. – Или на свадьбу? Обручение у них вроде давно прошло, а на свадьбу принято обмениваться украшениями, но уж никак не оружием. – Нет, – беспечно пожала плечами Эрувейн. – Просто так. Порадовать хочу. А ты… Алестар почувствовал, как теплеют щеки. Его запечатленная если и возьмет подарок, то разве на сеть вместо грузила навязать. Или как с теми браслетами… Но ведь и не пытался! А теперь не о подарках думать надо, а как спасти. – Я в храме был, – сказал Алестар, не желая врать. – Хорошая мысль, кстати, про подарок. Он повернулся к прилавку, за которым седовласый оружейник терпеливо ждал, пока благородные покупатели наговорятся. Кинжалы, охотничьи ножи, наконечники для острог… Алестар рассеянно перебирал золотые и серебряные рукояти, клинки прекрасной ковки, украшенные драгоценными камнями ножны. Понравилось бы Джиад что-то из этого? Она теперь носит простой нож, полученный от близнецов… – Эруви, – сказал Алестар, помолчав и сглотнув горечь, сегодня так и не желающую покидать его горло. – Ты счастлива? – Ох, Аль, – отозвалась тоже через пару вздохов девушка, – я и не знала, что можно быть такой счастливой. Даголар, он такой… Эрувейн замолчала, смущенно и мечтательно улыбнувшись, и показалось на миг, что лицо ее сияет изнутри тихим нежным светом, подобно озаренному рассветом морю. – Хорошо, – от чистого сердца сказал Алестар. – Я рад, Эруви. Ему повезло с тобой. – Разве тебе повезло меньше? – Эрувейн тряхнула копной светлых косичек, лукаво улыбнувшись, пока ее пальцы словно сами по себе гладили богатые, но изящные ножны, усыпанные бирюзой и жемчугом. – Я видела твою избранную, она замечательная. – Да, – старательно улыбнулся Алестар. – Джиад хороша, правда? – Не то слово! Немудрено, что ты влюбился, Аль. И я тоже очень, очень рада! Оставив в покое ножны, Эрувейн положила ладонь на руку Алестара, заглядывая ему в глаза. И ни тени прежней стыдливой и безнадежной зависти к более удачливой сопернице не было больше в этом взгляде. Алестар молча возблагодарил Троих, что ни разу не поддался искушению уложить влюбленную тихоню и умницу Эруви на песок. Была ведь такая мысль, была… Сама же, мол, напрашивается! Как же хорошо, что не поддался! А так они расстанутся просто друзьями. И это чудесно, потому что теперь совершенно ясно, что надо делать. Спасибо, Эруви, ты опять меня спасла. Теперь от самого себя. – Эруви, – попросил Алестар, вытаскивая из груды ножей что-то необычное. – Можешь кое-что для меня сделать? Только тихо, как раньше. Охранники плавали чуть поодаль, им слышно не было, и Алестар почувствовал знакомый сладкий холодок ужаса, когда все уже решено, однако остановиться еще не поздно и все равно знаешь – не остановишься. – Как скажешь, – удивленно пожала плечами Эрувейн. – А что? – Сегодня ночью оставь мне у больших садов оседланного салту? Хочу с Джиад кое-куда сплавать без охраны. – О-о-о, – протянула Эрувейн, откидывая косички на спину и явно едва сдерживаясь, чтоб не рассмеяться. – Вам дворца мало? Ладно-ладно, – заговорила она тише, – сделаю, конечно. Привет своей избранной передай. – Обязательно, – кивнул Алестар. – Смотри, а ничего? Он покачал на ладони длинный охотничий нож, изогнутый, как плавник салру. Серебристое лезвие с травленым узором, очень простая, но удивительно хваткая костяная рукоять… – Да! – выдохнула Эрувейн восторженно. – Аль, уступи! – Не уступлю, – рассмеялся Алестар, чувствуя, как поднимает и уносит его сомнения волна отчаянной пьянящей легкости. – И не проси! Господин Мирис, пришлите за деньгами во дворец. Вложив клинок в облюбованные девушкой бирюзово-жемчужные ножны, что пришлись на удивление впору, он протянул их Эруви. – Держи. Хочешь – Даголару своему подари, хочешь – себе оставь. – Аль, – покраснела Эрувейн, принимая клинок. – Зачем? – Просто так, – беззаботно пожал плечами Алестар. – Не забудь, ладно? Большие сады, до полуночи. И, подмигнув, прянул в седло салту, с места пустив его вверх. Во дворец он, как и было обещано, добрался только вечером. Охранники наверняка удивлялись, какая медуза ужалила принца, но мысли держали при себе, послушно мотаясь за Алестаром по городу. Удивительно, как много можно успеть, если точно знать, что твое время вот-вот закончится. Ярость, поначалу слепившая и все-таки мешавшая думать, не ушла, но перетекла в холодную злую уверенность, что все задуманное – правильно. Алестар заглянул в квартал, где жил злополучный целитель, что лечил якобы больного Галифа, и узнал: тот еще луну назад умер, отравившись рыбой даус. Действительно, бывает. Если неправильно приготовить, редкое лакомство превратится в смертельный яд. Соседи целителя сокрушенно покачивали головами: какая неосторожность! Алестар только кивнул, разворачивая салту, – и эта нить оборвалась. Потом он заглянул на арену. Поговорил с мастером, обучавшим его зверей, проплыл по арене, прощаясь. Гонок в этот день не было, арена пустовала, и лишь несколько ездоков наматывали круги на молодых, судя по неровным рыскающим движениям, салту. Алестар глянул издалека, вздохнул. Еще, наверное, стоило заглянуть к Санлии. Но потом он подумал, что уж на это время останется, не случится же все сразу. Так что напоследок Алестар проплыл по городу, удивляясь, как его, всегда так любившего Акаланте, могла раздражать повседневная суматоха на рынке и приветствия подданных. Он даже завернул к одному лотку и бросил на него монетку, подхватив ломоть листа курапаро и с удовольствием вонзив зубы в сочную сладковатую мякоть. Но поздним вечером все же пришлось вернуться домой. В комнату Кассии, которую он про себя уже отвык называть так, но не успел привыкнуть называть комнатой Джиад. Та не спала, сидела у клетки, играя с мальком, изрядно подросшим за это время. Малек пытался выхватить небольшую рыбешку, которой Джиад водила у него перед носом. Делал он это напоказ лениво, но, когда жрица в ответ замедляла движения, тут же кидался вперед, разевая уморительно розовую зубастую пасть. Похоже, эти двое отлично понимали друг друга. Алестар повел плечами, сбрасывая усталость, подплыл к ложу, сказал в обращенную к нему стройную спину, обтянутую рубашкой. – Как день прошел? – Прекрасно, ваше высочество, – послышался равнодушный ответ. – Это потому, что без меня, – сообщил Алестар то, что и так было понятно, растягиваясь на ложе. – Иди сюда. Спина едва заметно напряглась. Жрица уже привычно оттолкнулась ногами от пола, поднимаясь вверх и подплывая к ложу, глянула с бесстрастной настороженностью. Алестар взглядом указал на ложе рядом с собой, повернулся на бок, придвинулся ближе к опустившейся на постель Джиад. Протянул руку, немного спустил рубашку и медленно погладил плечо, именно такое горячее и гладкое, как ему постоянно представлялось. – Невис говорит, уже можно, – уронил с тщательно рассчитанной небрежностью. Джиад молчала. Только смотрела мимо Алестара куда-то в стену черными, как застывшая лава, глазами, в которых не было совершенно ничего. – Иди сюда, – повторил Алестар, притягивая ее ближе. И сам замер, обняв за плечи несопротивляющееся, равнодушно-покорное тело. Застыл, боясь шевельнуться и вздохнуть, потому что жрица явно готовилась к худшему, а Алестар точно знал: вот это нежное, сильное и живое тепло под его ладонями и есть все счастье, что насмешливые боги отмерили ему до конца жизни. Теперь уже ясно, что до конца. – Я спросить хочу, – так же безразлично спросил он, уткнувшись взглядом в темные, только начавшие отрастать до приличной длины пряди волос. – Вот если бы мы встретились иначе… Ну, вдруг? Могло бы у нас выйти что-то хорошее, а? – Не знаю, – помолчав, тихо отозвалась его запечатленная. Пока еще – его. От этой простой мысли хотелось орать и бить кулаками в мозаичные стены, отгородившие их от всего мира, но Алестар поймал поднимающуюся изнутри волну, обернув ее вспять и вглубь. Пусть вырвется потом – не страшно. Он как будто видел себя со стороны, удивляясь тому, что, оказывается, его – двое. Одному Алестару до исступленной дрожи хотелось еще немного притянуть к себе свою собственность, слиться с ней, гладить и целовать упоительно желанное тело, с каждым толчком плоти в плоть наслаждаясь невиданным счастьем. И пусть это будет счастье на одного, разве не для этого существует запечатление? Раз боги отдали его иреназе, лишив людей, – им виднее. И будет целых десять дней и ночей блаженства, а потом… И тут Алестар становился собой вторым. Потому что тот, второй, не считал, что десятидневье в постели – хорошая цена за то, чтобы окончательно сделать свою душу комком грязи. И разве отец не учил его долгу благодарности? Не говорил, что честь выше жизни? Да плевать на все! И на долг, и на честь! Джиад, его Джиад, ненавидящая его так же искренне и спокойно, как спасала, рискуя жизнью, – разве она заслужила смерть? – Вот и я не знаю, – усмехнулся Алестар. – А хотелось бы… Ладно, собирайся. Он оттолкнул недоуменно вскинувшуюся жрицу, чувствуя, что на лице так и застыла маской злая усмешка. – Собирайся, говорю, – повторил, всплывая с ложа. – Возьми нож, что ли… И плыви за мной. – Ваше высочество ничего не хочет объяснить? – хмуро поинтересовалась Джиад, даже не привстав с постели. Вместо ответа Алестар подплыл к стене, где раньше висела нарисованная на промасленной коже карта – его подарок. Вынося вещи Кассии, карту сняли, и теперь светлое пятно выделялось на стене, бросаясь в глаза. – Обязательно объясню, – кивнул он, нажимая незаметный постороннему глазу выступ. – Только не здесь. Не дергай рычаг для слуг – бесполезно. Я его снаружи отключил. Не знаю, что в этой комнате когда-то было, но похоже на темницу для почетных пленников. Очень уж много полезных мелочей. Вот это, например… Джиад приглушенно ахнула сзади. – Нож возьми, – повторил ей Алестар, оборачиваясь уже из темной дыры потайного коридора. – Если хочешь со мной. Или сиди здесь, тогда утром тебе откроют… Получилось! Тихо, но зло ругнув сумасшедших хвостатых, жрица бросилась за ним, протиснувшись в уже закрывающийся плитой проем. Алестар молча улыбнулся в темноте. Мало одного желания спасти эту сумасшедшую, надо еще придумать, как это сделать. – Держись за мной, – сказал он негромко. – Не бойся, все будет хорошо. И поплыл вперед, сжимая в руке шар с туаррой. Оседланный салту, как и было обещано, ждал их у больших садов. Недовольно поводя мордой, он упрямо старался скинуть упряжь, привязывавшую его к столбу. – Ничего, сейчас прогуляешься, – пообещал ему Алестар, оглядываясь на подплывшую Джиад. Ночью здесь царила непроглядная тьма, и лишь туарра в руке Алестара служила маячком. – Куда теперь? – с ледяной злостью спросила жрица, и Алестар пожал плечами, поправляя седло. – Наверх, – сказал он честно. – Ты же хотела на сушу? Вот, боги тебя услышали. – С ума сош… ли, ваше высочество? – Ага, еще с первой нашей встречи, – глумливо усмехнулся Алестар. – Вот как тебя увидел – так и обезумел, помнишь? Поднял туарру повыше и процедил в окаменевшее лицо: – Слушай внимательно. Клянусь Тремя и глубинными богами, что говорю правду. Хочешь – чем угодно поклянусь, если этого мало. Через десять дней будет готов эликсир, чтобы разорвать нашу связь. Я сегодня видел его в храме. Только вот незадача – выживет после него только один из нас. Угадай – кто? – Догадалась, – процедила Джиад. – И что? – Тебе жизнь не мила? – удивился Алестар, понимая, что легко точно не будет. Теплая тьма ночного моря колыхалась вокруг, ласково обнимая их, маня прилечь на песок, отдохнуть, слиться в объятьях… – Вам-то что, ваше высочество? Вы же освободитесь, – тускло сказала Джиад, поворачиваясь и, кажется, собираясь вернуться к неприметному коридору, из которого они выплыли сюда. Почему-то Алестар не сомневался, что упрямая жрица и в полной тьме найдет дорогу. – Что мне? – рявкнул он, догоняя уплывающую и грубо разворачивая ее за плечо. – То, что если с эликсиром не выйдет, мы с тобой так и останемся связанными. Навсегда, понимаешь! Ты теперь каи-на, хоть и двуногая, вполне достойная партия. Двор тебя принял и полюбил, народ тем более полюбит. Если уж мои охраннички – и те у тебя с рук едят! И будем мы с тобой жить долго и счастливо! Ты – мечтая меня убить каждую ночь, а я – сходя с ума от того, что даже мечтать об этом не смогу: запечатление не позволит. Хочешь? – Лучше сдохнуть, – хмуро отозвалась жрица. – Но если я уплыву, что будет с моими родичами по храму? Ваш отец обещал отомстить им. Дура! Благородная, великодушная, сумасшедшая дура! Алестар чуть не взвыл от восхищенной злости. Да уплывай же ты! Другая бы рванула на волю, подальше от такой мрази, а эта снова думает не о себе. Вот же… И опять до боли и безнадежной тоски стало жаль того, что никогда уже не сможет между ними родиться. Потому что, если бы Джиад его полюбила, это было бы по-настоящему. Так, как она сейчас ненавидит. – А ничего не будет, – усмехнулся Алестар. – Если ты будешь далеко, наши жрецы помучаются и придумают что-то еще. Они, твари ленивые, просто выбрали, что полегче. Никто твоих не тронет – памятью Кассии клянусь. Джиад смотрела недоверчиво, и Алестар вдохнул побольше воды, позволяя вырваться наружу той волне злости и раздражения, что старательно гасил все это время. Вот теперь она была к месту, потому что иначе сил у него просто не хватило бы. – А может, тебе понравилось? – сказал он с той же глумливой усмешкой. – Так ты скажи. Может, я зря переживаю? Поживешь у нас еще, привыкнешь. Кем ты была раньше? Бродягой без рода-племени, живым щитом. А теперь станешь законной супругой принца, а потом и короля. Даже спать со мной не так уж часто придется: наложниц я распускать не стану. Разок в несколько дней подставишься – и наслаждайся жизнью дальше. Можешь даже любовника завести, я позволю. – Замолчите, – тихо и ровно сказала Джиад, в темноте Алестар тем более не видел ее глаз, но не сомневался: вулкан вот-вот вырвется на волю. – Ты дура, – сказал он грубо. – Либо сдохнешь, либо мы оба сдохнем от злости друг на друга. Я тебе жизнью обязан, помнишь? Потому и отпускаю. Еще не хватало, чтоб ты потом вспоминала, как спасала мою шкуру. – Не беспокойтесь, ваше высочество, не припомню, – ясным чистым голосом сказала Джиад, и Алестар с испуганным восторгом понял, что вот как раз сейчас он точно на волосок от смерти. – Далеко до суши? – Далеко, – буркнул Алестар. – И одна ты не доберешься – темно. Садись позади. Больше они не сказали ни слова, пока изможденный бешеным заплывом салту не вылетел наверх. Джиад уже привычно рванула с шеи амулет, и Алестар, перехватив ее ладонь, отобрал аквамарин. – Дальше сама, – сказал он, останавливая салту насколько смог близко от берега, в полосе прибоя. – И вот что, убирайся подальше от моря. У отца длинные руки даже на берегу. Не хочу снова тебя увидеть. – Хоть в чем-то наши желания сходятся, – бросила Джиад, соскальзывая в воду. И больше – ничего. Алестар проследил за мелькающей в воде головой, до боли в глазах вглядываясь в белесое предрассветное море. Развернул салту обратно, отплыл подальше, подставляя лицо, грудь и руки холодному ветру, прежде чем опуститься в глубину. Хотелось промерзнуть до самого нутра, чтоб тело застыло и хоть немного отпустила ноющая боль – предвестник грозного жара. Джиад нет нужды тревожиться о заложниках. Разорванное запечатление убьет Алестара куда раньше, чем король найдет в далекой Арубе подходящего заложника, похитит его, а потом снова доберется до запечатленной жрицы. Алестар сжал в ладони прохладный камешек кулона. Показалось, что тот еще хранит каплю тепла чужого тела, но это, конечно, была глупость. Пусть не вернется. Пусть никогда не узнает, что ее обидчик честно расплатился, насколько смог. Жизнью, грядущей болью, потерянной слабенькой надеждой если не на счастье, то хотя бы… на что? Он и сам не знал. Рассвет вставал над морем, такой невыразимо прекрасный, что дыхание захватывало. Может, потому что последний? И Алестар досмотрел его до конца, пока золотой шар солнца не выкатился в радостно раскрашенное небо, озаряя море и пронизывая его ласковыми лучами. Любовался, вспоминая отблески огня в глазах и на лице своего человека. Там, примерно в десятке миль от берега, Алестара, потерявшего сознание и плавающего рядом с растревоженным салту, и нашли.Глава 19 Бремя королей
Словно само море не хотело отпускать Джиад. Упрямо выгребая против тяжелой тугой воды, что раз за разом отшвыривала обратно, она думала, как нелепо будет утонуть почти рядом с берегом, когда свобода – вот она! Еще несколько гребков! Иреназе, конечно, и не подумал, что для человека прибой вовсе не то, что для морского народа, а Джиад изрезала в кровь руки и колени, пока последняя волна, то ли смиловавшись, то ли наигравшись, подхватила ее, задыхающуюся, как щепочку, проволокла по острым прибрежным камням и швырнула почти на берег, вдруг оказавшийся на самом деле рядом. Сзади недовольно урчал прибой, подобно зверю, упустившему жертву, а Джиад, кашляя и плюясь горькой водой, вытянула истомленное тело на полосу песка, усыпанного обломками топляка и сухих водорослей, на четвереньках отползла подальше. Перевернулась на спину и несколько минут лежала, разметав руки и ноги, дыша резким запахом моря, что не желало отпускать ее даже здесь, догоняя солью и особым водорослевым духом в ветре, шумом волн, белыми полосами на высыхающей коже и песком в волосах. Отлежавшись, она приподнялась, оглядела себя. Кое-как завязала на груди изодранную прибоем в лохмотья рубашку. Штаны, пояс, на поясе нож – подарок близнецов. Сапоги в море были ненужным грузом, Джиад их и не носила, разумеется. А сейчас пригодились бы. Зато на поясе золотые бляшки, от которых в любом городе будет больше хлопот, чем пользы. Очень уж легко любому ювелиру обвинить в воровстве странную бродяжку, за которую некому заступиться. Джиад повела плечами, не без труда поднялась и огляделась вокруг. Выбросило ее на пустынный берег, но лигах в двух виднелась рощица, за которой могла оказаться дорога или деревня. Или Адорвейн – столица Аусдранга. Вот от последней мысли даже передернуло. Если король иреназе сказал правду и Торвальд продал ее хвостатым… Но он много чего говорил – и что из этого оказалось правдой? Снова сев, она аккуратно срезала с пояса фигурные бляшки, подпорола изнутри широкий поясной шов на штанах из плотной ткани и спрятала в нем золото. Зашить шов было нечем, но до города сойдет и так. Еще немного подумав, Джиад решила, что в город ей прямо сейчас нельзя. Сейчас она больше всего похожа на жертву кораблекрушения, этого и надо держаться, когда встретит людей. Поднявшись, Джиад пошла к рощице, борясь со странным желанием оглянуться. Рыжий, конечно, давно уплыл. Ну и глубинные боги с ним! Вот же мразь хвостатая… Обида не столько жгла, сколько тупо и болезненно ныла где-то в глубине души, но Джиад запретила себе переживать об этом. Из дерьма клинок не выкуешь, вот и Алестар тир-на-Акаланте, надежда местных иреназе, просто неблагодарная тварь, о которой и думать не стоит. Расплатился за спасение, швырнул свободу, как подачку… Ладно, хватит! Когда море скрылось за пригорком и даже шум волн утих, стало легче. Джиад пересекла рощицу, дыша запахом зелени и мелких белых цветов, звездочками сияющих в траве под деревьями, вышла на опушку, где между высоких тонких стволов голубело в кружевной прорези листвы небо. И там действительно была деревня, куда она добрела, вдруг невероятно устав, едва плетясь по вытоптанной тропе босыми ногами, оставляющими кровавый след на траве. Добрела и опустилась на колоду для рубки дров у крайнего двора, пока вокруг заливалась, прыгая, мелкая рыжая собачонка, клекотали гуси и дебелая тетка встревоженно выглядывала из оконца приземистого домика. Здесь, в прибрежной рыбацкой деревеньке, в ее историю о кораблекрушении поверили сразу. Все было ей на руку: и необычная для этих мест смуглая кожа, и незнакомый покрой штанов, и кожа на руках и ногах, побелевшая и сморщившаяся от морской воды. Странно, в глубине будто что-то ограждало ее от таких мелких неприятностей, а стоило проплыть десяток люардов до берега – и вот, на тебе. Та самая тетка, одинокая вдова, жалостливо качала головой, глядя, как жадно пришелица пьет пресную воду и, застенчиво и благодарно улыбаясь, бережно подносит ко рту теплую лепешку, только что из печи. Суровые бородатые мужики кивали, слушая рассказ о внезапно налетевшем шквале, то ли разбившем купеческое суденышко из Арубы, то ли утащившем его дальше, пока Джиад, смытая волной за борт, цеплялась за обломок того самого борта. – Известное дело, – хмыкнул один из них, постарше, – разве ж на юге умеют строить так, чтоб тут, у нас, плавать можно было? Здесь море хоть и теплое, а суровое. Ты, девка, богов благодари, что выплыла. Попалась бы кому из хвостатых – и все… Они хоть и притихли сейчас, а людей все одно не любят. Джиад снова вполне натурально передернуло, она коротко кивнула, пряча лицо в большой глиняной кружке и думая, что никогда теперь не напьется вволю этой безумно вкусной воды. – Хватит человека-то мучить, – с укором сказала вдова, кидая на широкую лавку одеяло из грубой шерстяной ткани. – На ней и так лица нет… Ложись, девочка, отдыхай. Утром подумаем, как тебе быть. Небось дома родители глаза повыплакали, как узнали. Домой тебе надо, вот что. Ну да ничего, у нас теперь порт открыт, найдешь корабль да уплывешь в свою Арубу. Либо весточку пошлешь хоть… – Порт? – переспросила Джиад, еле добираясь до вожделенной лавки и с наслаждением закутываясь в теплую, слегка колючую ткань. – Еще какой, – подтвердила вдова, властно выпроваживая любопытствующих. – Его величество Торвальд уж как-то с морскими договорился, не топят они теперь наши корабли и даже носа к берегам уже давненько не суют. И нам полегче жить стало, как рыбу от берегов не угоняют. Дай боги здоровья молодому королю, разумнику и благодетелю… Дальше Джиад не слушала, позволив себе провалиться в сон. В деревне она пробыла два дня, отъедаясь и, главное, отпиваясь пресной водой. Местные ребятишки, сначала гурьбой ходившие по пятам, вскоре отстали, убедившись, что заморская гостья ничем не отличается от деревенских девушек. А Джиад, поговорив с вдовой Маргретой, вечером второго дня отправилась к местному старейшине и выложила перед ним на стол три золотые бляшки – нечаянный подарок иреназе. Старейшина взвесил на руке золото, попробовал на зуб, выслушал и коротко кивнул. На следующее утро Джиад покинула деревню, разжившись рубашкой сурового полотна, почти новой кожаной курткой и хорошо растоптанными сапогами младшего сына старосты – единственного парня, чья обувка пришлась ей впору. В карманах куртки весело позвякивало несколько серебряных и медных монеток, а волосы прятались под выцветшим пестрым платком, и кто угодно сказал бы, что вот молоденький матрос с южного корабля, оказавшийся вдали от порта по какому-то делу, возвращается на судно. Но, заплатив положенную пошлину и пройдя через городские ворота Адорвейна, в сам порт Джиад не пошла. Издалека глянула на суматоху вокруг пары сияющих свежеструганым деревом купеческих барков, что стремительно обрастали парусами, на бегающих по стапелям матросов, на грузчиков, волокущих куда-то тюки и катящих бочонки. На душе было тоскливо. Никак не хотелось верить, но все увиденное тяжело и мерно заколачивало гвозди в гроб ее надежды на верность Торвальда. И что странного, если король целой страны поменял жизнь одного-единственного человека на благополучие этой страны, вверенной ему богами. Разве не так должны поступать истинные короли? Повернувшись, Джиад пошла прочь от порта, думая, что простила бы Торвальда за предательство, но зачем так в последнюю ночь? Зачем было врать о награде за верность и делать вид, что любишь? В порт она вернулась вечером, пройдя по оружейным лавкам и прикупив кое-какую мелочовку. Зашла в злополучные «Три золотые рыбки», не опасаясь, что хозяин узнает в чумазом матросике щеголеватую стражницу короля, спросила Карраса. Хозяин глядел строго, но не подозрительно, а за серебряный охотно рассказал, что Каррас бывает здесь нередко, но всегда неожиданно, как шторм в летний день, и если господину моряку нужен по делу, то он, хозяин, еще за серебрушку с удовольствием передаст весточку неуловимому алахасцу. Джиад кивнула, обещала подумать, выпила у стойки кружку неплохого пива, закусив жареными колбасками, как собиралась в тот злополучный вечер – словно и не было всех этих дней и ночей под водой, словно она только собирается зайти в комнату к человеку, которого назвал ей Торвальд. Расплатившись, вышла из «Рыбок». Ночь пахла морем, целым букетом ароматов таверны, кожей и специями, свежим деревом и смолой. Порт строился, корабли крылатыми птицами готовились выйти в море, и, значит, Аусдранг должен был вскоре расцвести. Выгодная сделка, что уж… Дворец ночью был тише, чем помнилось Джиад. Зато караулов добавилось: бесшумно ступая по черепичной крыше в тени от башен и прячась за трубами, она видела в разных закоулках двора пять патрулей вместо двух-трех, что обходили его раньше. Значит, и внутри будет больше стражи. Похоже, Торвальд всерьез опасался за свою жизнь теперь, когда между ним и любой опасностью больше не было живого щита из Арубы. Что ж, за все надо платить. Джиад легко спустилась по привязанной к трубе веревке, отметив, что при ней охранников было меньше, а порядка – больше. Крышу, например, постоянно осматривали, а над покоями принца даже смазывали земляным маслом – как раз на такой случай. Нужное окно открылось легко, стоило вставить между откидной створкой и рамой лезвие ножа и поднять щеколду. Джиад даже засомневалась, так просто все было этой ночью, но мгновенно исказившееся и тут же замершее нарочитым спокойствием лицо Торвальда успокоило – все-таки не ловушка. – Доброго вечера, ваше величество, – поздоровалась она, скользнув к двери и двинув тяжелый засов в пазы. – Джи! – ахнул Торвальд, подаваясь вперед, и вдруг улыбнулся с такой искренней радостью и восхищением, что снова окатило горячечной стыдливой надеждой и стыдом: вдруг все неправда и Торвальд ее не предавал. – Джи! Как ты? Откуда? – Со дна моря, ваше величество, – сдержанно усмехнулась Джиад, возвращаясь к окну, но вставая немного в стороне от него. – Откуда же еще? Пришла попросить прощения, что нечаянно нарушила ваш договор с королем иреназе. Впрочем, вашей вины в этом нет, верно? Да, она говорила наугад, словно в полной темноте шла по узкой жердочке над пропастью, но в глазах Торвальда мгновенно метнулась растерянность, тут же пропала, и не знай Джиад своего принца, а затем и короля до мельчайшего движения ресниц, ничего бы не успела заметить. Хотя не так уж хорошо знала, оказывается. – Джи, о чем ты говоришь? – с обиженным недоумением спросил Торвальд, садясь на постель. – Какой договор? С кем? Куда ты пропадала? – А Каррас вам не доложил? – с холодным злым весельем спросила Джиад, скрестив руки на груди и привалившись спиной к стене. – Или вы меня не к нему послали тем вечером? Торвальд, я не спрашиваю – почему. Я даже не спрашиваю – за что? И так все понятно. Я только хочу знать, зачем было так играть? Я и так отвезла бы тот пакет и сунулась к Каррасу, как муха в паутину. Зачем было напоследок… Она все-таки сорвалась. Замолчала бессильно, стискивая пальцы и снова разжимая их, глядя в глаза цвета пасмурного неба, которыми бредила несколько лет, за один ласковый взгляд которых жизнь бы отдала радостно, с улыбкой. Внутри что-то рвалось, жгло и тянуло, Джиад с тоскливым недоумением подумала, что неужели можно врать так легко и спокойно пусть не любимой, но той, кто клялся тебе в верности. – Зачем? – спросила она с тихой усталостью. – Я же любила тебя, Торвальд. Если бы ты приказал, я бы и второй раз в море отправилась, наверное. Сама, ради тебя. – Джи… Торвальд дернулся к ней, словно хотел вскочить, снова опустился на постель немного ближе к подушке, поерзал, не сводя блестящих глаз с лица Джиад, и повторил отчаянно: – Джи, я не хотел! Клянусь тебе! Прости, Джи! Они сказали, что будет новая Великая Волна, что море сметет город! Я ничего не мог сделать! Пожалуйста, Джи! Я люблю тебя. Верь мне! Он даже вскочил, но опять, не отрывая взгляда, рухнул на подушку. – Великая Волна? – переспросила, прислушавшись к еле слышному щелчку, Джиад. – Они так сказали? Кто – они? – Каррас! – отчаянно выдохнул Торвальд. – Он их человек на суше. Я не верил, Джи, но потом пришла весть, что чудовищной волной смыло деревушку в десяти гардарах от столицы. Они обещали, что с городом будет то же самое. Джи, прости… Он едва не плакал, и Джиад растянула губы в невеселой улыбке. – И вы спасали свой народ, да? Согласились на пользу взамен страшной беды? Достойный выбор… Нелегко быть королем, понимаю. Только вот я совсем недавно была в рыбацкой деревушке, и уж про такое они бы мне рассказали. По побережью новости расходятся быстро, ни о какой волне там и слыхом не слыхивали. Напротив, люди благословляют ваше величество за мудрый договор с иреназе. – Джи! Ты… не веришь? – Я бы поверила, Торвальд, – вздохнула она, – если бы ты сейчас не нажал рычаг вызова стражи. Что-то новенькое, при мне такого не было. Боишься? Кого? Мой король… – Не подходи, – ясно и четко сказал Торвальд, выхватывая из-под подушки маленький взведенный арбалет. – Не надо, Джи. – Вот это уже честно, – кивнула Джиад. – Вот теперь я верю. Ваше величество будет прекрасным королем. Она метнула короткий взгляд на дверь, едва не вылетевшую под тяжелым ударом, прикидывая, сколько та продержится. За дверью слышались зычные приказы и азартное хэканье, доски из мореного дуба едва не прогибались, будто по ним лупили тараном, но дверь еще стояла. – Отзови их, – мягко сказала Джиад. – Торвальд, если бы я хотела тебя убить – уже убила бы. Отзови, я просто уйду и больше тебя не потревожу. – Уйдешь? – насмешливо переспросил Торвальд, кривя губы в незнакомой, совсем чужой ухмылке. – Не думаю. Прости, Джи, я действительно не хотел. Но слишком многое стоит на карте. Договор с королем хвостатых – это так, лишь начало… Не дергайся. Иреназе хотят тебя обратно, и я им обещал. – Знал, что я приду? – с удивляющим ее саму спокойствием поинтересовалась Джиад. – Конечно, знал, – улыбнулся Торвальд, легко и уверенно держа ее на прицеле. – Джи, как ты могла не прийти? Раз уж море тебя не удержало. Ты не представляешь, как мне жаль! – Мне тоже, – честно сказала Джиад, делая шаг вперед. – Как же ты будешь стрелять, если они хотят меня живой? – Не подходи! – вскрикнул Торвальд. Джиад, как во сне, увидела его побелевший палец на спусковом крючке, отчаянные глаза и раскрытый в крике рот, но было поздно. Торвальд промедлил всего миг, потом испуг взял свое. Болт рванулся с ложа, дверь вылетела в спальню, а Джиад уже была слева-впереди-справа! – Не трогать! – крикнул Торвальд, сдернутый с постели, зажатый в ее объятиях, и закашлялся, косясь на прижатый к горлу нож. – Назад! – Да, лучше назад, – спокойно подтвердила Джиад ввалившимся в комнату стражникам. – Не рискуйте, господа. Королевская жизнь бесценна. – По кругу пущу, – прохрипел капитан стражи, с которым она несколько недель назад играла в кости после отбоя и пила некрепкое молодое вино под стук падающих на кон монет. – Шлюха южная… – Шаг обратно, капитан, – попросила Джиад, чувствуя, как бьется под лезвием жилка на горле Торвальда. – Или я пущу ему кровь. Немного, но после его величество будет вами очень недоволен. Шаг обратно. – Джи, ты все равно не уйдешь, – даже с ножом у горла Торвальд был очень убедителен. – Дворец оцеплен. Не глупи. – Несколько минут назад вы мне клялись в любви, мой король, – усмехнулась Джиад, плавясь в огне ледяной веселой злости. – Уговаривали поверить. А сами звали стражу и держали под подушкой арбалет. Так нужна я вам живой или нет? Если да, то я все-таки попробую уйти. Только сначала возьму то, что причитается за службу. Это ведь я добыла его для вас – я и заберу. Считайте это вирой за мою честь и жизнь, что вы продали. – Нет… – простонал Торвальд, не смея сопротивляться, когда Джиад свободной рукой сорвала с его пальца королевский рубин Аусдрангов. – Джи… – Капитан! – окликнула Джиад стражника. – Хотите совет? Служите его величеству усердно, но не забывайте, что ваша голова тоже имеет свою цену. И не дай вам боги, чтоб на весах его величества польза для королевства перевесила вашу верность. Ловите! Она изо всех сил толкнула Торвальда вперед, к стражникам, невольно опустившим пики, а сама оттолкнулась от пола, спиной назад крутнувшись в окно. Сверху кричали что-то, ночную тишину и темноту разрывали вспышки факелов, лязганье стали, вопли и собачий лай. Томительно долгое мгновение полета – и Джиад замерла, балансируя на перилах крошечного балкончика этажом ниже. Внизу, еще через два этажа, растягивалась тройная цепь стражи, блестя обнаженными клинками, и Джиад вздохнула. Ну разве так ловят лазутчика или убийцу, которого нужно взять живым? А, нет, вон и сети появились… – Не стрелять! – истошно заорал кто-то из темноты. – Живой! Только живой! Сети растягивайте! Никуда не денется, тварь! – И правда, – хмыкнула Джиад, доставая из внутреннего кармана куртки тонкую веревку с «кошкой» на конце. – Куда ж я денусь? Мелькнув острым бликом в факельном свете, заливающем двор, «кошка» долетела до перил балкончика напротив и зацепилась за них. Джиад надела королевский перстень на палец, прямо поверх кожаной перчатки, намотала свободный конец веревки на руку и шагнула с балкона за миг до того, как сверху, из спальни Торвальда, под капитанский рев посыпались стражники. А потом были удар воздуха в лицо, и мгновенный сладкий страх, и упоительный восторг, когда снизу послышались вопли разочарования. Вскарабкавшись на спасительный балкончик, Джиад пробежала по нему за угол здания и перепрыгнула на крышу голубятни. Оттуда – на карниз дворцовой библиотеки. По лепным горгульям, у которых были такие удобные рога, взлетела на библиотечную крышу, с нее – на крышу поварни… И вот тут цепочка оборвалась. Упав на еще теплую от дневного солнца черепицу, Джиад прижалась к ней, медленно поползла назад, радуясь, что не успела выскочить из-за широкой фигурной трубы, куда выходили дымоходы сразу нескольких печей. Там, за дальней кузницей, у вожделенной калитки блестели начищенные протазаны, владельцы которых не кинулись ловить беглянку, а спокойно перекрыли один из выходов – и угадали. – Кто ж про эту калиточку вспомнил-то? – прошептала Джиад, прячась в тени под навесом трубы. – Ах, жалко… Можно было, конечно, рискнуть и пойти на прорыв. И даже нужно было, но там, внизу, были стражники, которые просто исполняли свой долг. Она ставила их в караулы и проверяла ночью, шутила с ними в казарме, рассказывала про далекую Арубу и показывала простенькие приемы работы с мечом, доступные для нежрецов. Они ни в чем перед ней не провинились, и их было слишком много, чтобы пройти без короткого, но жестокого боя. Джиад закусила губу, отчаянно соображая. Еще немного подавшись назад, ужом проползла между двумя гребнями пристроек, и тут удача окончательно изменила. – Вон! На крыше! Лови! – заорали снизу. Соскользнув по скату вниз, Джиад огляделась. Конюшенный дворик. Ну что ж, здесь она, значит, и примет бой. Теперь-то уж придется. Не возвращаться же в море. А если возьмут? У них сети… – Госпожа мастер меча! Госпожа мастер! Тонкий мальчишеский голос срывался от отчаянья. Джиад оглянулась. Из проема конюшенной двери выглядывала рыжая вихрастая головенка. – Сюда, госпожа мастер! – позвал мальчишка, боясь и повысить голос и не быть услышанным. Джиад колебалась мгновение. Потом рванула к конюшне. – Сюда, госпожа мастер! – радостно повторил рыжий конюшонок, показывая на груду сена в углу. – Вы прячьтесь, а я сверху лягу. Там внизу ящик деревянный, заползайте под него. Если сено и ткнут вилами, то нипочем не пробьют! Хороший ящик… Джиад уговаривать не пришлось. Слежавшееся сено она просто подняла одним пластом, нырнув сначала под колючую душистую массу, а потом и под тяжелый ящик, больше напоминавший перевернутый сундук. Сверху зашуршало – конюшонок подгребал сено, прикрывая. Мальчишка едва успел запрыгнуть поверх копешки, как в конюшню ввалились с факелами. – Нету ее тут! – громогласно заявил кто-то, пробежав конюшню из конца в конец и добросовестно заглянув в денники, хотя какая лошадь пустила бы к себе чужака, не выдав его беспокойством, Джиад не представляла. – Слышь, малой, ты никого не видел? – А? – сонно заворочался конюшонок. – Чаво, лошадей надо? – Да не лошадей, – рыкнули сверху. – Был тут кто али нет? – А то как же… был… – зевнул конюшонок. – Его светлость лейтенант свово жеребца забрали. С вечера ишо… – Дурак! Сейчас был? Баба в мужской… Э… ну, человек такой… с темной мордой! – С мордой? Темной? – с такой искренней тупостью переспросил конюшонок, что Джиад, несмотря на колотящееся сердце, не могла не восхититься. – Эт кузнец, что ли? У него морда темная-я-я… Не, не был. Он пьет со вчерашнего утра, еще из кузницы не выходил. – Да что ты от него хочешь, дурачок же! – послышался другой голос. – Куда тут спрячешься? Разве что в сено… Сердце Джиад стукнуло громче, еще раз, и еще. «Лишь бы мальчишке не досталось», – с усталой обреченностью подумала она. – Вы мне сено не трожьте, – послышалось бурчанье конюшонка. – Как складывать – никого нету, а как раскидывать… Ну и что, если я на нем сплю? Мне господин главный конюх велел. Подумаешь, ночь перебуду, что с ним станет, с сеном-то? Вы факелы-то уберите! Нельзя тут с факелами, кони бесятся. И сено же… – Пошли отсюда, – прогудел первый голос. – Нет там никого, видишь – дурачок с вечера спит. А раскидаем – конюх и правда разорется. Будем после смены вилами махать… Кто-то все же ткнул в сено, но лениво, больше для очистки совести, не задев даже ящик. – Ходют тут, – пробормотал конюшонок, снова укладываясь. – С факелами… Суматоха длилась еще с час, не меньше. Под ящиком тепло и уютно пахло душистым сеном, временами где-то попискивали мыши, фыркал какой-то беспокойный конь, а она все лежала, ожидая конца поисков и беспокоясь, что рассвет наступит раньше. Конюшонок куда-то ушел, но это как раз не беспокоило. Захоти мальчишка ее выдать – не стал бы столько ждать. – Госпожа мастер меча, – послышался тихий голос, и сено поползло с ящика. – Вылазьте. Идти вам надо, светает уже. – Спасибо, – негромко проговорила Джиад, вылезая из-под ящика и совершенно не представляя, что делать дальше. – Если бы не ты… – Рано еще благодарите, – по-взрослому серьезно сказал конюшонок, задирая вихрастую голову, чтобы посмотреть ей в лицо. – Выбраться сначала надо. Вы вот что, госпожа мастер, через ту калитку не ходите, там караул так и стоит. Вы через шкуродерню идите, где туши обдирают да режут. Там такой запах – стража не больно-то близко подходит. А калитка есть, я уже проверил: чистая калиточка. Капитан ее в прошлом месяце заколотить велел, да мясникам надо же поближе шкуры к телегам вытаскивать – они и открыли потихоньку. – Вот спасибо… – выдохнула Джиад. – Я твоя должница, слышишь? – Не, мастер, – шмыгнул носом конюшонок. – Это как раз наоборот получается. Помните, вы кривому Сколасу не велели меня за ухи драть? И монетки давали, и вообще… Я добро помню, меня мамка с папкойтак учили, пока живы были. Ну, идемте, провожу, чтоб не заплутали. Джиад молча кивнула. Во дворе все еще было темно, только у входа в конюшенное подворье горел оставленный кем-то в кольце на столбе факел, но конюшонок спокойно и смело прошел вперед, вытащил факел и сунул в стоящую здесь же бочку с водой, пояснив негромко и безразлично любому, кто мог бы услышать: – Не положено факел, сено тута… В наступившей темноте Джиад безмолвной тенью проскользнула за маленьким проводником к шкуродерне, едва поспевая в извилистых закоулках и думая, сколько же лет мальчишке. Восемь? Девять? И сирота… Непременно надо будет вернуться и поблагодарить, когда все закончится. Может, даже забрать с собой в Арубу, если паренек согласится. Для учебы в храме он уже староват, но найти хороший дом с полезным ремеслом рыжику можно. – Вот, мастер, – тихо сказал рыжик, подведя ее к неприметной калитке, забитой доской. – Вот этот гвоздь отогните и доску сверните набок. И пусть вас боги хранят. – И тебя тоже, друг мой, – поклонилась Джиад, смертельно стыдясь, что не может вспомнить даже имени мальчишки, которого всегда звала просто Рыжиком. – Да я это… – шмыгнул носом мальчишка и вдруг кинулся к ней, уже выходящей в калитку. – Вот, возьмите! Вам в бегах нужнее, а у меня все равно заберут, коли увидят. Он сунул в руку Джиад что-то тяжелое, круглое и стиснул ее пальцы в кулак мокрой теплой ладошкой. – Берите! – повторил умоляюще. – Я не украл, богами клянусь. Это мне граф Горлас как-то кинул спьяну. Да идите же! Джиад, коротко и крепко обняв мальчишку за плечи, чмокнула его в пахнущую сеном макушку, шагнула вперед и прикрыла за собой калитку. К стыду за то, что ни разу не спросила, как парнишку зовут, прибавилось сожаление, что даже отдариться нечем. Не оставлять же близнецовский нож – точно отнимут… – Спасибо, друг, – повторила она, сжимая в ладони полновесную золотую крону – настоящее сокровище для нищего сироты – и еще раз кланяясь в сторону закрывшейся калитки самым почтительным поклоном – как наставнику или великому благодетелю. – Я бы сказала, что у тебя истинно королевское сердце, но для знакомых мне королей и принцев сравнение с тобой – слишком большая честь.* * *
– Почему ты ничего не сказал мне, отец? Почему позволил думать, что все обойдется? Алестар смотрел в потолок, медленно качаясь на теплой струе воды: сегодня его с утра знобило, и Невис, пряча взгляд, посоветовал как можно дольше лежать в теплой ванне. Толку от этого было никакого – и все это понимали, – но хотя бы знобкая дрожь прекратилась, лишь временами напоминая о себе. – Потому что хотел тебя уберечь, – бесцветным, смертельно уставшим голосом ответил отец. – Спасти от этого знания и выбора. Алестар, но как ты мог? – Как я мог – что? Отпустить обреченную тобой? А как я мог иначе? В голове снова плеснула алой вспышкой боль, Алестар поморщился, уже привычно пережидая и зная, что вот сейчас она утихнет, потом вернется, нарастая все сильнее и сильнее, разливаясь по всему телу до кончика хвоста, пока терпеть станет совсем невыносимо. И вот тогда можно просить у Невиса зелье, но никак не раньше, иначе действие обезболивающего закончится быстрее, чем судорога отпустит. – Как я мог иначе? – повторил он, стараясь выдыхать как можно незаметнее и зная, что отец все равно видит его мучение. – Она же не виновата! Как бы я потом жил, купив избавление такой ценой? – А теперь? – еще тише спросил отец, качаясь рядом. – Что теперь, сынок? Что будет с тобой? – Что угодно, – собрал Алестар остатки упрямства, чтобы ответить. – Пусть будет то, что я заслужил. – Хорошо, – вздохнул отец, протягивая руку и ласково гладя кончик его косы, уже зная, что к голове прикасаться нельзя. – С тобой – пусть. Ты вправе выбирать свою судьбу, как и все мы – королевская кровь Акаланте. Но что будет с городом? Алестар, ты поступил благородно и красиво, но не мудро. Что теперь будет с городом, ты подумал? Я стар и болен, мое время на исходе. Еще немного – и Акаланте останется без владыки. Только королевская кровь может править городом, только нам подчиняется Сердце моря. Или думаешь, мне не жаль эту девушку? Сердце разрывалось – так я сожалел о том, что делаю. Перед тем, как ответить, Алестар несколько раз глубоко вдохнул, и показалось, что боль немного отступила. – Сожалел? Тогда зачем делал? Она могла просто остаться моей запечатленной. Тоже не лучший выход, но не смерть же. Я бы вымолил прощение – со временем… Алестар прикрыл глаза, перед которыми вспыхивали колючие разноцветные звезды, но те продолжали гореть и под веками, больно обжигая. – Я бы постарался сделать ее счастливой, – выдохнул он. – Или потом нашлось бы средство отпустить. Зачем было – так… – Потом? Нет иного средства, сынок. И нет времени. Совсем нет. Пальцы отца, мерно гладящие ему косу – единственная доступная теперь ласка, – дрогнули. – Я учил тебя владеть Сердцем моря, но главного сказать не успел. Мое время уходит не потому, что я слишком слаб, хотя и это важно. Сердце требует от правителя жизненной силы, горячей крови и сильной любви. Страсть – вот что зажигает в Сердце ответ и позволяет править им. А наше Сердце гаснет, мне все тяжелее управлять погодой и гасить гнев вулканов. Вот почему я разрешил тебе брак с Кассией. Вы так любили друг друга, что я решил: гаснущее Сердце непременно засияет ярче прежнего, отозвавшись вам. Увы, боги были против. Но если бы ты запечатлел кариандскую принцессу, возможно, страсть… Голос отца прервался, и Алестар повернулся к нему, превозмогая плещущую от макушки до кончика хвоста боль. – Страсть? Какая страсть, отец! Я ее в жизни не видел… Что, важно лишь запечатление? Отец, тогда это хуже дурмана! А если она дура или мерзавка? Если я ей буду противен или она тоже любит кого-то другого? Отец, нельзя вязать нас, как породистых салту, только ради крови! Он невольно сорвался на всхлип, дернулся вперед, уткнувшись лицом в отцовские руки, и почувствовал, какие они горячие. – Я не могу так, – прошептал почти в бреду, чувствуя, как накатывает вместо озноба палящий жар, словно светило вдруг оказалось близко, слишком близко, а море отступило и некуда укрыться от смертельного зноя. – Не могу, не хочу… Ты любил маму! Ты сам говорил, что любил и был любим раньше запечатления! А я… Я просто беда и для семьи, и для Акаланте. Я беда для всех, кто рядом. Сначала Кассия, теперь Джиад. Если бы не я… Теперь из-за меня весь город погибнет? Отец, я не знаю, как все исправить. Я не могу, слышишь? – Алестар! – слышал он далеко-далеко встревоженный голос отца. – Алестар, успокойся, что ты! Мы обязательно все исправим! Придумаем что-нибудь, слышишь? Алестар, мальчик мой… – Знаешь, – прошептал Алестар, не слыша себя и надеясь, что отец тоже не слышит: – Я думал, что она враг, потому что двуногая. Только это все равно. Будь она кем угодно – все равно. У нее сердце, которое не купить за все наше золото. Я же любил Кассию! И сейчас люблю! Только почему тогда так больно? Что я должен был сделать, отец? Мне сказали, что она умрет. Или она, или я. Прости, я должен был подумать о городе, знаю. Это бремя королей, вечное бремя – сначала думать о городе, всегда только о городе… А я не смог. Я не справился, отец. Она вытащила меня из Бездны. Она прикрыла меня собой от сирен. И за это – убить? Отец, если предавать – долг королей, за что нас любить? За что нам верить? Он шептал и шептал, все глубже погружаясь в забытье, и это было истинным блаженством, потому что здесь, за гранью настоящего, солнце ласково улыбалось озаренному золотым светом морю и шумели деревья на ветру, бросая тень на песок, где раскинулось, нежась под ветром и солнцем, смуглое тело. А потом Джиад, его Джиад, села на песке, лениво и бездумно улыбаясь ветру, морю, солнцу и горящему костру, кому и чему угодно, только не Алестару, но пусть, пусть бы так было всегда, лишь бы она – была… – Алестар, – донеслось печально из волн, из шума ветра и шелеста листвы, – Аль, мальчик мой, что же ты натворил… Твой огонь мог бы зажечь Сердце моря на долгие годы, спасая Акаланте, а вместо этого он сжигает тебя самого. Как же я не рассмотрел вовремя, сын мой… И как теперь мне исправить хоть что-то?Глава 20 Турансайское господина Карраса
Огромная темная волна, закрывая небо, шла с моря к берегу, и Джиад точно знала, что водяное чудовище рухнет и на деревушку гостеприимных рыбаков, и на порт с белокрылыми кораблями, и на дворец. Раздавит город, как злой мальчишка топчет игрушечные домики из песка, и отхлынет, унося обломки, вырванные с корнем деревья и безжизненные тела. Волна высилась совсем близко, и Джиад выбежала на берег, широко раскинула руки и стала перед валом, такая смешная и жалкая в попытке остановить неизбежное. Но когда она, отчаянно вскинув голову и затаив дыхание, уже ждала сокрушительного удара, темная стена воды вдруг начала стремительно светлеть и таять, так что к ногам докатилась обычная волна, осыпав брызгами и лизнув сапоги едва ли не виновато. Джиад всхлипнула от облегчения – и проснулась. Сердце колотилось барабанной дробью, отдаваясь даже в висках. Она вытерла рукой мокрый лоб, села на постели. Спустив ноги вниз и лениво обувшись, чтоб не идти по немытому полу, выглянула в окно, за которым разноголосо кричал порт. Разносчики еды, спешащие куда-то матросы, мелкие торговцы и еще какие-то странные личности, которых она, будь до сих пор чьим-то стражем, на десять люардов к охраняемой особе не подпустила бы. Только вот охранять некого, теперь она сама себе и хозяин, и стража… Невесело усмехнувшись, Джиад вернулась к кровати и оделась уже по-настоящему. Тщательно перебинтовала грудь широкой полотняной лентой, привычно убрала волосы под платок, поправила на поясе нож – как раз разрешенной для простолюдинов длины – и, прикрыв за собой дверь, сбежала вниз по лестнице в общий зал. Что ж, пока ей везло. На дюжине площадей Адорвейна королевские глашатаи кричали, надрывая голос, розыскной указ о государственной преступнице, бывшей стражнице короля. Стражники у городских ворот переворачивали тюки и вскрывали бочонки, повсюду шныряли шпионы, да и простые обыватели с подозрением вглядывались в прохожих, выискивая взглядом тех, у кого кожа темнее, чем положено честному аусдрангцу. И не один южный матрос или восточный купец попался в этот частый бредень, раскинутый для золотой рыбки, канувшей в пучину города. Но вот что интересно: про перстень глашатаи молчали, суля щедрую награду лишь за поимку изменницы. Похоже, Торвальд пропажу реликвии просто скрыл. Может, самое близкое окружение и знает, а остальные – вряд ли. Джиад приветливо кивнула хозяину, напоказ потянула носом дразнящий запах жареных колбасок. Тавернщик, ухмыльнувшись, ножом сдвинул с вертела кольцо колбасы, стукнул деревянной тарелкой о стойку, поинтересовался: – Пива? Она кивнула. Лучше уж пиво, чем портовая вода, от которой, того и гляди, прихватит живот в самое неподходящее время. Да и выходить из роли парня не стоило. Захватив кружку с тарелкой, устроилась в углу лицом к двери, не скрываясь – зачем скрываться обычному мореходу? – но и не так чтобы на виду. – Вчера вечером Каррас заглядывал, – уронил хозяин, явно благоволящий к спокойному и нежадному гостю. – Говорил, и сегодня придет. Вина заказал турансайского… – Небедно гуляет, – хмыкнула Джиад, прожевав кусок огненно перченной колбасы и запив ее пивом. – Наемник, а вино пьет королевское. – Много ты знаешь, какое вино короли пьют, – осклабился хозяин, и Джиад мысленно выговорила себе за неосторожность. – Хотя турансайское – это да, винцо отменное… Но Каррас уж такой парень: закусит сухариком, если не при деньгах, а вино возьмет лучшее. Алахасец, что ты хочешь, они все в вине понимают. Он вроде нужен тебе был? – Придет – увидимся, – равнодушно пожала она плечами, отправляя в рот последний кусок колбасы и сразу заливая этот пожар пивом. – Благодарствую на вкусном завтраке, хозяин. Пойду-ка я по делам… Поднявшись, она оставила на столе монетку, в очередной раз подумав, что деньги тают, как лед на огне, и пора уже на что-то решаться. В порту немало смуглых моряков-южан, но стоит бдительному стражнику сдернуть куртку и платок с подозрительного парня, как Джиад несдобровать. Она и до сих пор-то скрывалась лишь благодаря старому правилу, что прятаться надо на видном месте. «Три золотые рыбки» были местом известным и у властей на хорошем счету, так что никто в здравом уме не предположил бы от беглянки такой наглости – поселиться в недешевой таверне под самым носом у портовой стражи. Но везение тоже нельзя испытывать до бесконечности, и Джиад третий день искала, как выбраться из города, готовясь уйти из таверны при малейшем признаке опасности, а если надо – то и с боем. Хотя Карраса повидать неплохо бы. Вспомнился вдруг заповедный остров и нагретый солнцем песок, а на губах словно снова расцвел вкус вина. Уж не алахасец ли ей тот сундучок собирал? Выйдя из таверны, Джиад прошла краем порта. По всему выходило, что к сухопутным воротам города нечего и лезть, а вот морем вполне может получиться. Наняться на корабль матросом, доплыть до ближайшего порта, а там ищи-свищи ветра в поле. Но неужели Торвальд не предусмотрел такого исхода? Возле пирса небольшой купеческий барк грузили тюками шерстяных тканей. Матросы, смуглые и белокожие вперемежку, бегали по сходням, торопясь успеть к отливу, а невысокий человечек с бляхой портовой стражи на краю пирса внимательно вглядывался в лица. По стражнику обнаружилось и у двух других кораблей, готовящихся к отплытию, а небольшую рыбацкую лодку на глазах Джиад обыскали от носа до кормы, заглянув даже в длинный ящик для улова. Значит, на порт надежды нет. Возвращаясь обратно в таверну, она нарочно прошла несколько лишних кварталов, изображая беспечного зеваку и сделав изрядный крюк по окраинам порта и прилегающим улицам. Нет, ей определенно не чудилось: это ощущение взгляда в спину ни с чем не перепутаешь. Но следом никто не шел, даже вдали не маячил, и Джиад с нарастающим холодком тревоги подумала, что заигралась. Темные боги с Каррасом, все равно ничего очень уж важного алахасец не расскажет. Хватит, надо уходить из Адорвейна. Да, смуглую кожу не спрячешь, но можно вычернить ее еще сильнее, а волосы сбрить, став похожей на черных людей Шайпура. Только надежное место найти бы, а то хозяин таверны подобного превращения не поймет… Нет, за ней точно кто-то шел! Джиад с нарочитой беспечностью сорвала пару тяжелых крепких яблок с ветки, перегнувшейся через ограду запущенного сада, на ходу захрустела сочным плодом. Свернула к высящимся по левую сторону от дороги развалинам – там когда-то была каменоломня, где еще при деде Торвальда добывали красивый мрамор. Не оглядываясь, поправила ремень штанов, всем видом показывая неуловимому преследователю, что к развалинам пошла с понятной целью облегчиться, а нырнув внутрь разрушенной водонапорной башни, метнулась в сторону и вверх, быстро взобравшись по кладке и спрятавшись в нише окна, затянутой густым пологом вьюнка. Расчет оказался верным: тот, кто все это время с недюжинным мастерством шел за ней, решил, видно, что более удобного случая не представится. Высокий темноволосый человек в темно-синей рубахе, замшевых штанах и высоких сапогах на мягкой подошве бесшумно скользнул в развалины, сразу уйдя в тень стены и неторопливо озираясь вокруг. Джиад вгляделась, прилипнув к кладке, даже дышать стараясь тише. Каррас, а это, судя по лицу, был он, если только по городу не гулял еще один алахасский наемник, двигался на зависть умело, ступая так осторожно, что ни один камешек не скрипнул под сапогами. Пройдя вглубь башни, алахасец вернулся, выглянул в окно, как раз напротив того, где она затаилась, снова спрыгнул на пол и неторопливо пошел к выходу. Вытащив из кармана второе яблоко, Джиад взвесила его на ладони, примерилась и от души влепила тяжелый плод в коротко стриженный затылок. На мгновение Карраса повело, но тут же он качнулся в сторону, уходя от удара… Поздно! Джиад спрыгнула вниз, еще одним длинным прыжком оказалась позади и приставила нож к шее наемника плашмя, предупредив: – Стойте спокойно, если жить хотите. – Ах, госпожа мастер меча, – усмехнулся алахасец совершенно спокойно. – Вы, похоже, из тех, кто держит слово. Обещали вернуться – и вот, надо же, вернулись. Неужели ради меня? – Много чести, господин Каррас, – насмешливо сказала Джиад, подхватывая его беспечный тон. – Мне и без того было ради чего возвращаться. Руки держите на виду, будьте любезны. Что, решили меня второй раз продать? – Продал вас король, – все так же безмятежно сообщил Каррас, покорно поднимая пустые ладони на уровень плеч. – А я так, посылку до места доставил. Вы хоть знаете, госпожа Джиад, сколько за вас теперь обещано? И морским владыкой, и его величеством Торвальдом. Мне, признаться, до смерти хочется узнать, что в вас такого ценного? Не поделитесь ли секретом, раз все равно решили убить? – А кто сказал, что я так решила? – удивилась Джиад, не спуская глаз с напряженной спины и рук алахасца. – Как раз вас мне убивать не за что, если договоримся. – Во-от как? – врастяжку спросил наемник, неуловимо меняя тон. – И о чем же договариваться будем? – О паре честных ответов на мои вопросы. – Спрашивайте, – разрешил Каррас, и у Джиад появилось явное и очень нехорошее предчувствие, что мерзавец просто забавляется. Она осторожно оглянулась вокруг, но было тихо, и даже дрозд беззаботно щебетал в проеме окна, никем не тревожимый. – Король иреназе действительно грозил Великой Волной? – Что? В голосе Карраса сквозило искреннее недоумение, и Джиад словно окатили грязной холодной водой – Торвальд врал и в этом. – Если меня не отдадут, – пояснила она, снова оглядываясь. – Да богами клянусь, что нет! – возмутился Каррас, слегка поворачиваясь. – Вот награду он за вас предложил поистине королевскую, у всей лихой братии на сто гардаров вокруг слюнки потекли. Если б кому только в голову пришло, что вы в «Рыбках» притаились, таверну бы штурмом взяли, пожалуй. – Понятно, – устало вздохнула Джиад. – Что ж, тогда второй вопрос ни к чему. Не дурите, Каррас, я сейчас уйду. Стойте спокойно, – чуть повысила она голос, видя, как напряглась спина алахасца, перенесшего вес на другую ногу. – Стою, – согласился наемник весело. – Ноги затекли, не обессудьте. Но я-то ладно, вот мои ребята вас уже устали на прицеле держать. Словно подтверждая его слова, сзади резко щелкнуло, Джиад сглотнула, холодея, но арбалетный болт, пролетев мимо, воткнулся в землю рядом с ногой. – А если бы у меня рука дрогнула? – бесстрастно поинтересовалась она, еще теснее прижимая лезвие к шее Карраса. – Тогда бы награду поделили на двоих, а не на троих, – беспечно пожал плечами тот, не обращая внимания на сталь у горла. – Бросьте нож, госпожа страж. Вас все равно бы взяли. В «Рыбках» уже королевская стража, я просто успел первым. – По городу меня вели? Как? – И по городу тоже, – без всякого злорадства сказал Каррас. – Ради такого приза стоит постараться. Вы за одним и тем же столиком всегда едите, заметили? Вот сегодня там на полу была маленькая колючка, заговоренная на слежку лучшим ведуном Аусдранга. Полезная вещица, я вам скажу, своей цены стоит. Хоть вы нас по городу и помотали, но вели явно к окраинам, а тут и спрятаться негде, кроме как в этой башне. Так что бросьте нож по-хорошему. – А если не брошу? – тихо сказала Джиад, едва заметно усиливая нажим. – Мне ведь терять нечего. Лучше под ваш болт, чем в море или к Торвальду на плаху. Руки не опускайте. Что ж вы мне так подставились? А если бы я не яблоком запустила? – Кто хочет жить спокойно, тот хлеб водой запивает, – усмехнулся Каррас. – Если б у вас в руке не яблоко было, мой стрелок взял бы чуток выше и левее, по ногам. Что, так и будем стоять, как робкая парочка у сеновала: ни домой, ни наверх? Джиад невольно улыбнулась сравнению. Глянула на болт у сапога. Стреляли сверху. И Каррас только что обмолвился, что стрелок ее видел, раз позволил запустить яблоком. Хотя алахасец мог и соврать, скрывая замешательство. Нет, стрела торчала так, что, если прикинуть направление, получалось… – Стрелок под самой крышей? – мягко спросила она. – Во-он в том углу, где в глухой стенке камень выпал? А третий где? – А догадайтесь, – хмыкнул Каррас, переминаясь с ноги на ногу и жалобно-глумливым тоном попросил: – Ну хватит, а? Все равно ж не уйдете. А я к вам со всем уважением, клянусь. Посидим до вечера в укромном месте, вина выпьем… – Турансайского, – продолжила Джиад, резко ударив Карраса под колени за мгновение до того, как арбалетный болт вошел бы тому в грудь. Упала сверху, прижимая к земле, рявкнула в ухо: – Влево, за камень! Метнулась перекатом за валун, высящийся посреди башни. Мгновение спустя рядом свалился Каррас. Тихо выдохнул что-то злое и тоскливое по-алахасски, крикнул, чуть приподнявшись: – Самир, не дури! Сам потом пожалеешь! – Где ваш третий, Каррас? – спросила Джиад, оглядываясь по сторонам. – И голову поберегите. Похоже, ваш стрелок решил, что на двоих награду делить легче. Если вообще делить собирается. Где третий?! – У стены, со стороны восхода, – бесцветно сказал алахасец, снова прижимаясь к земле. И вовремя. Третий болт ударил почти рядом, выбив из камня яркие искры. Джиад выглянула из-за камня, пользуясь краткой передышкой – даже очень хорошему стрелку нужно время взвести арбалет. – Оттуда мы как на ладони, – сказала то, что и так понимали оба. – Был бы заодно с этим… – Нет. Он мой побратим… был, – так же бесцветно уронил наемник. – Ну, Самир… дурак жадный. Джиад молча кивнула. Все понятно: зная, что побратим алахасца не даст его пристрелить, Самир наверняка избавился от него первым. Что теперь делать-то? А вот если… Извернувшись, она стянула куртку и яркий головной платок, толкнула в сторону наемника, прошептав: – Надевайте. Алахасец глянул недоуменно. – В меня он целить насмерть не станет, я живой нужна, – объяснила Джиад. – А сверху по одежде не сразу разглядит, кто где. Раскатимся разом к стенам, а там уж – кому как повезет. Каррас молча кивнул. Потом разжал плотно сомкнутые губы: – Вам-то это зачем? Одной уйти проще. Джиад пожала плечами, краешком глаза следя, как наемник накидывает ее куртку, прикрывая заметную рубашку, повязывает голову. Потом заговорила, примеряясь, в какую сторону рванет: – Каррас, если выберемся, не ходите за мной. Ни к Торвальду, ни в море я живой не вернусь. А за труп вам никто не заплатит. И это если сами к предкам не отправитесь. – Вы мне слишком дорого обошлись, госпожа, – спокойно сказал алахасец, доставая из ножен на поясе короткий тяжелый клинок. – Но никто не скажет, что Каррас не платит долги. Если сейчас уйдете, приходите вечером в таверну «Лысый еж» у северного причала и спросите тройной горский шванг с козьим сыром. Встретимся там – выведу вас из города. А не встретимся… Он помолчал, глянул искоса, вздохнул: – Тогда скажите хозяину, что Лилайн Каррас просил пристроить вас на корабль мимо досмотра, а его помянуть турансайским. Тройной шванг с козьим сыром, запомнили? Джиад коротко кивнула. Отвернувшись, Каррас переполз к самому краю камня, привстал на одно колено. Между ним и глухой стеной с несколькими контрфорсами было люардов двадцать чистого пространства, отлично простреливаемого из-под крыши, но сверху наемник и впрямь теперь походил на Джиад. Ей до стены было ближе, люардов двенадцать-тринадцать, и там, в густом пологе вьюнка, пряталось спасительное окно наружу. И оставалось надеяться, что Самир и вправду хоть на пару мгновений запутается. – Помоги, Малкавис, – одними губами произнесла Джиад, а вслух сказала: – На счет «три». Раз, два, три! И рванула из-за камня, каждое мгновение бесконечного прыжка-переката ожидая удара болта.* * *
Алестару снилось, что он птица. Оказывается, быть птицей – это все равно что рыбой, только воздух держит куда хуже воды и надо изо всех сил махать крыльями, чтоб не рухнуть вниз, на землю. Он летел над странными домами с коричневым и красным острым верхом, над деревьями, что из моря казались такими высокими, а сверху вдруг стали толстенькими и приземистыми, как зеленые кочки, над полосатыми полями: голо-черными, зелеными и желтыми от растений, одинаково колышущихся под ветром тонкими стебельками. Летел, и птица, которой он был, кричала от тоски, выглядывая что-то внизу и не находя искомого. – Он снова уходит, – раздался где-то далеко и наверху голос. – Его душа ищет половину, с которой разлучена. Он уходит… – Нужно вернуть, – сказал другой голос, знакомый очень смутно. – Зовите его, зовите изо всех сил. Неужели нет никого, кому он откликнется? Алестару было очень стыдно перед первым голосом, в котором слышалось столько безнадежной тоски и усталости, но он знал, что должен найти что-то важное. Кого-то. Кого-то, без которого возвращаться назад в безбрежное море горячей боли и подумать страшно. Но сверху все люди были одинаковы, они шли куда-то по узким или широким ровным полосам земли, скрывались в домах и под деревьями, мелькали перед птичьим взором бесконечными одинаковыми куколками, и птица-Алестар снова кричала от тоски. – Алестар, – позвали его из немыслимой дали. – Аль, сынок! Ты нужен здесь. Ты нужен мне и своему народу. Держись, не сдавайся. Мы обязательно найдем лекарство, только помни про нас и не уходи далеко. Слышишь, Алестар? Мы вернем ее сюда, я обещаю! «Я слышу», – хотел сказать Алестар, но у него были только бессильно открывающийся клюв и усталые крылья, снова и снова ловящие непослушный ветер. А потом он увидел. Словно солнечная искра мелькнула вдруг среди темных угольков, зовя и даже издали согревая драгоценным теплом. Алестар метнулся к ней, уже не боясь упасть, но птица взмахнула крыльями, выталкивая его из маленького глупого птичьего сознания, и все, что он успел уловить, состояло из мешанины звуков и красок. Летящая стрела, короткая и смертельно тяжелая, звук пробиваемой плоти, чья-то кровь и остекленевшие глаза, нож у горла темноволосого человека в синей рубашке и еще одна стрела, так невыносимо близко, что Алестар истошно закричал от ужаса, не слыша себя. И очнулся, выныривая из забытья, прошептав горящими от лихорадки губами склонившемуся над ним отцу: – Она опять в беде. А я не могу помочь. Не могу… – Мы зовем ее, – сказал кто-то в длинной темной тунике с золотым шитьем, и Алестар с трудом узнал верховного жреца Троих Тиарана. – Мы дни и ночи зовем ее, принц. Она непременно услышит и вернется к вам.* * *
Вывеска на таверне изображала самую настоящую крысу, остроносую и с короткими лапками, зато без хвоста. Но приглядевшись в свете масляного фонаря у входа, Джиад с удивлением убедилась, что это и вправду еж. Только лысый – в полном соответствии с названием. Надо же, вылитая крыса, оказывается. Хорошо кто-то пошутил. Толкнув дверь, она вошла внутрь, гадая, хватит ли драной рубашки и головной повязки из ее рукавов, чтоб хоть с первого взгляда сойти за мальчишку-оборванца, а не ту, кого ищут все на сотню гардаров вокруг, как сказал Каррас: и наемники, и королевская стража, и лихой люд, и даже обычные горожане. Проходя к стойке, в очередной раз устало обозвала себя дурой за то, что доверилась предложению человека, которого видела дважды в жизни и оба раза далеко не по-дружески. Но делать и вправду было нечего. До вечера она, ускользнув из башни, пряталась в том самом заброшенном саду на окраине, а больше пойти было некуда. Если Каррас обманет и продаст – все равно кому, – придется драться, а до того не стоит забивать голову мрачными мыслями еще больше – их и так хватает. – Тройной шванг с козьим сыром, – негромко сказала она тавернщику, и тот, метнув холодный острый взгляд, медленно кивнул, а потом окликнул худую остроносую тетку в замызганном переднике: – Постой тут, отлучусь на минуту! Вышел из-за стойки, мотнув головой, и Джиад последовала за ним в заднюю комнату, с тоской понимая, что идет, как овца на бойню, а спрятать здесь засаду – это даже Каррасом быть не надо, хватит пары-тройки портовых крыс. Но в задней комнате, небольшой и низкой, обшитой плотно подогнанными деревянными досками и без малейшего следа окон, обнаружился только Каррас. Он сидел, опираясь локтями на стол с одиноким кувшином вина и парой глиняных глазурованных стаканов: одним – полным до краев, и вторым – накрытым кусочком хлеба по западному обычаю поминания, как знала Джиад. Подняв голову и глянув на вошедших, наемник опять уткнулся подбородком в сплетенные пальцы и сказал все тем же бесцветным голосом: – Пришли все-таки? Вот и славно. Окажите честь, госпожа страж, посидите со мной… Джиад молча кивнула, присаживаясь за стол сбоку, потому что напротив Карраса стоял поминальный стакан, тихо сказала: – Сожалею. Пусть боги будут к нему справедливы, а память оставшихся – долгой и верной. – Хозяин, – окликнул Каррас выходящего тавернщика, – еще стакан! И еды принеси. Пояснил, едва разжимая губы, словно от смертельной усталости: – Мне кусок в горло не лезет, не обессудьте. А вы ужинайте, не бойтесь: еда чистая, никакого зелья. – Боялась бы – не пришла бы, – спокойно сказала Джиад, глянув на осунувшегося, как после болезни, наемника. – Что теперь делать будете, господин Каррас? Я ведь с утра меньше стоить не стала. – Из города выводить, как обещал, – угрюмо отозвался тот. – Моя честь не дешевле денег, да и шкуру свою я ценю, а вы ее, почитай, дважды спасли. – Полтора, – усмехнулась Джиад. – Во второй раз вы и сами справились. А что Самир этот? – Ну, я же здесь, – растянул губы в невеселой улыбке Каррас. – Сами понимаете. Тавернщик, постучав и дождавшись ответа, вошел с подносом: стакан и три деревянные тарелки с едой. У Джиад, с утра голодной, в животе забурчало от запаха жаркого из свинины, свежего хлеба и копченого сыра. Но она дождалась, пока Каррас нальет в стакан густого, черного в тусклом свете вина, отломила от ломтика хлеба, лежащего на поминальном стакане, кусочек. – Его звали Миль, – уронил Каррас, поднимая стакан. – Миль Зануда из Уракеша. Он и вправду вечно занудничал: чтоб я надел кольчугу, чтоб ребята не пили сырой воды и не ели что попало, чтоб перед делом трижды все проверили, а после дела выставили караульных. Знаете, бывают такие… Джиад молча кивнула, отпивая вино. – Он всегда прикрывал мне спину, – глухо сказал Каррас, пряча взгляд в стакане, – а я его спину не уберег. Думал, что со мной двое самых верных, от кого беречься? Оказалось, верный был один. – Простите, – сказала Джиад, потому что не знала, что еще тут сказать. – Мне жаль. – Вам-то за что извиняться? – хмыкнул Каррас. – Если б не вы, Самир ушел бы, пожалуй. Да вы ешьте, на меня не смотрите. Он не глядя взял кусок лепешки, надрезал ее и вложил внутрь кусок мяса. Прожевал, явно не обращая внимания, что ест, заговорил снова, спокойно и деловито: – Сегодня после полуночи уходит корабль в Малассу. Капитан надежный, но лучше не испытывать судьбу, а короткими волосами да одеждой команду не обмануть. Поэтому на борт взойдете перед самым отплытием, пересидите дорогу в капитанской каюте и будьте начеку, а в первом же порту придется сойти и делать ноги. Это, значит, будет не Маласса, а Курай – он поближе. Отсюда по прямой гардаров триста. Подходит? Джиад задумалась. Выглядел план алахасца неплохо, но море… – Даже и не знаю, – честно призналась она. – Я-то вам верю, но вот в открытое море мне, похоже, не стоит. Не знаю даже, как объяснить… Она запнулась, и вправду ища слова, а потом выдавила то, что мучило все эти дни, чем дальше – тем сильнее… – Тянет меня в море, – сказала наконец, поднимая на Карраса взгляд. – Вот так и хочется подойти к берегу – и с разбега в самую глубину. По ночам снится – замучилась уже. – Ясно, – кивнул Каррас. – Значит, вы у них на крючке. Они это умеют – позвать издалека, кто им нужен. Тогда на корабль нельзя, вы правы. Будем про другое думать. Только отсюда уходить придется. Место надежное, но я сейчас никому не верю. Самиру верил вон… Джиад опять кивнула, принимаясь за еду и запивая ее излюбленным турансайским Карраса. Ее постепенно отпускало, как бывает после долгого напряжения, когда выдалась короткая передышка и можно вздохнуть чуть полегче. Почему она доверилась Каррасу – и сама не могла сказать. Просто, наверное, после измены Торвальда стало все равно: если предал самый близкий, от других уже и не ждешь ничего. А еще почему-то рядом с алахасцем было удивительно спокойно, словно она знала его уже давно. – Дело прошлое, – задумчиво сказал наемник, подливая им обоим вина, – а все-таки ужасно мне любопытно, зачем вы всем так нужны? Чтобы два короля с ума сходили и такие деньги сулили? Ладно, иреназе – те золото не считают, когда что-то хотят, но Аусдранг? Вы не думайте, госпожа, я не выпытываю… Так просто… – Хотите знать, куда вляпались? – усмехнулась Джиад, поддаваясь вдохновенному чутью, что всегда ведет по краю пропасти, не позволяя свалиться, если только ему доверишься. Тому, что подсказало свалить Карраса на пол, когда из дыры под потолком блеснул готовый сорваться с арбалета болт. – Ну, смотрите. Не стягивая сапога, она приподняла ногу и дотянулась до каблука, ковырнула лезвием ножа, вытаскивая собственноручно вырезанную и забитую в каблук пробку. Достала и вытряхнула на стол перстень, тревожно и зло блеснувший в свете лампы алым глазом рубина – словно огромная застывшая капля крови просияла изнутри. – Ох ты ж… – завороженно выдохнул Каррас. – Можно поближе? – Глядите, – безразлично отозвалась Джиад, – для того и вытащила. Хотите – и вовсе отдам, если из города выведете. Алахасец осторожно взял перстень, покрутил в длинных смуглых пальцах, поднял к свету и посмотрел в рубин, прищурившись и поворачивая его так, чтоб свет заиграл в глубине камня. – Спрячьте обратно и больше никому не показывайте. Никогда, – посоветовал он, кладя перстень на стол. – Сколько видел хороших камней, а такое чудо – впервые. Работа старая: сейчас так не гранят и золото куют иначе. – Так и есть, – кивнула Джиад, подбирая куском лепешки подливу с тарелки. – Это коронационный перстень Аусдрангов. Главная реликвия королевства. Из-за него я с иреназе и связалась. – Госпожа страж, – вкрадчиво мурлыкнул Каррас, восхищенно впиваясь в нее блестящими глазами. – Что хотите за историю, а? Всеми богами клянусь – никому не расскажу. Но сдохну ж от любопытства. – Что хочу? – переспросила Джиад, встречая взгляд алахасца и глядя на него в упор. – А немного, пожалуй. Еще кувшин вина. Не только вам есть кого помянуть. Только мне живого поминать придется. Здравствующего и благоденствующего. Умер-то он только для меня. Каррас кивнул, вмиг посерьезнев. Встал и вышел из комнаты, вскоре вернувшись с новым кувшином и еще тарелкой, на которой лежала исходящая золотистым жиром копченая курица. – А я думал, ваши жрецы не пьют, – уронил, ставя принесенное на стол. – Обычно и не пьем, – сказала Джиад, откидываясь на спинку стула и зябко обнимая себя за плечи. – На службе никакого дурмана нельзя, а дома… Там иначе можно душу отвести. Но я сейчас не служу. – Понятно. Тогда лучше помедленней, чтоб не развезло. И закусывайте плотнее. Каррас ловко поломал курицу руками, ножом вскрыл залитое смолой узкое горлышко, из которого поплыл все тот же дурманный запах. – У хозяина еще бутылка нашлась, – пояснил, плеская сначала в свой стакан, потом Джиад. – А если пить одно, то лучше не мешать. Ну, за ушедших, живых и мертвых. Джиад молча опрокинула стакан, отметив, что налил Каррас и вправду немного, около четверти. Это, конечно, ничего не значит, может, просто ждет, пока вино возьмет свое. Но думать об осторожности не получалось – впервые за долгие годы. Сейчас она никого не охраняет, ничья жизнь не зависит от ее рассудка и умения. Старые жрецы предупреждали, что отпускать узду воли, непривычной к свободе от долга, опасно, только толку сейчас от осторожности. Она послушно взяла кусок душистого мягкого мяса с тарелки, подвинутой Каррасом, впилась зубами. – А у меня ведь кое-что есть для вас, – сказал вдруг Каррас, вставая и отходя в угол. – Хотел на прощанье отдать, да мало ли как судьба повернет. Подойдя, он положил на край стола что-то длинное и узкое, бережно завернутое в тонкую промасленную кожу и перетянутое ремнями. – Вот, берите. Родовым очагом клянусь, сам не лапал и другим не дал. Не принято у меня дома чужое оружие трогать, за такое и убить могут. Оружие – что жена, одни руки признавать должно. – Каррас! Джиад, едва не свалив стакан, потянула к себе сверток, узнавая родные, много лет на ощупь узнаваемые, длину и ширину. Развернула, с трудом развязав ремни, погладила тисненую кожу ножен, деревянные накладки рукоятей. Вытащила на пол-ладони, глянув на мягко сияющую голубоватую сталь. – Ох, Каррас, – повторила, не стыдясь дрогнувшего голоса. – Благодарю… Еще раз нежно погладив, положила мечи на колени, чувствуя себя так, словно оторванная часть души вернулась на свое место. Покрутила в пальцах стакан с вином, еще отпила, подбирая слова: – Что ж, – сказала наконец, глядя мимо терпеливо ждущего наемника. – Началось с того, что герцог Лаудольв, когда его заговор разоблачили, решил бежать. И не придумал ничего лучше, как прихватить с собой перстень Аусдрангов, без которого нельзя короноваться… Рассказывала она долго, цедя вино маленькими глотками, как обезболивающее зелье, которого много сразу нельзя, но и без него никак не обойтись, когда от боли в глазах темнеет. И, на удивление, не пьянела, только где-то внутри разворачивалась тугая пружина, постепенно отпуская стиснутую злой тоской душу. Каррас слушал молча, лишь иногда роняя что-то мягко и словно ненароком, так что Джиад рассказала все. Ну, почти все. О том, что было на морском дне в первую встречу с иреназе, только обмолвилась, но алахасец кивнул понимающе, и в глазах его Джиад не увидела и тени презрения, которого смутно ожидала, только сочувствие. Что потом творил рыжий, рассказывать тем более не стала. Уж это Карраса вовсе не касалось. Постаралась объяснить разве что про запечатление, сама не зная всех тонкостей. И – про Торвальда. Как вернулась и узнала, что король иреназе через Карраса якобы грозил новой Великой Волной, как Торвальд позвал стражу, и как перстень Аусдрангов, проклятый богами рубин, любящий купаться в крови, словно сам попросился в ладонь. – Сама не знаю, зачем взяла, – призналась Джиад, делая последний глоток вина, которого им с Каррасом как раз хватило на весь рассказ, будто нарочно отмеряли. – Со злости, не иначе. – А может, и вправду попросился к вам перстенек, – задумчиво сказал Каррас, грустно посмотрев в пустой стакан и признав: – Нет, хватит пить. Такие старые вещи, говорят, сами выбирают, кому принадлежать. Однажды вы его прежнему хозяину вернули, вот он второй момент и улучил, чтоб по свету погулять. Да… А ведь Торвальд вам не простит. Ни перстня, ни ножа у горла, ни упущенную выгоду. В побеге вашем он, положим, не виноват, но если иреназе заартачатся – королю деться просто некуда. Порт ему нужен, как трон под задницей, и одно от другого очень даже зависит. Не будь этого морского договора, и трон под Торвальдом зашатается. Очень он круто взялся за правление. Вы, госпожа, в море об этом вряд ли слышали, а в Адорвейне с неделю на главной площади плаха не пустовала. Три лорда из Королевского Совета на нее легли, да не одни, а с ближайшими сподвижниками. Старшина купеческой гильдии сменился, начальник королевской гвардии – и все прежние лишились головы. Крут юный король, ох и крут… А еще, сдается мне, увяз он в этой истории с хвостатыми, как птица в силках. Говорите, девицу ту, невесту морского принца, земным ядом погубили? Двадцать лет пройдет, как птица промелькнет, а иреназе зла не прощают. Вот он и выслуживается. – Может, вернуть перстень? – тихо спросила Джиад. – А толку? – пожал плечами Каррас. – Если суждено ему у вас оказаться – снова так и выйдет. И Торвальд вас от этого меньше искать не станет. Уходить вам надо. И уходить не морем, теперь это ясно. В море они вас почуют и заберут. Хоть с корабля, хоть вместе с кораблем. Уходить сушей и прямо сегодня. Есть у меня тут один знакомец, с которого можно старый долг взять. Вот он, пожалуй, выведет… – Что ж, тогда мой черед спрашивать, зачем вам это нужно? – подняла взгляд от пустого темного стакана Джиад. – Каррас, вы ведь не деньгами, а головой рискуете. Побратима уже потеряли. Я, похоже, несчастье приношу. – Глупости, – хмыкнул алахасец, вставая. – Вот нарушенная клятва несчастье точно приносит, а я вам обещал. И история того стоит, не будь я сыном своих родителей. Натянуть нос сразу двум королям – да когда еще такой случай выпадет? Внукам буду рассказывать, если вдруг доживу до них. От двери он обернулся, посмотрел на Джиад сосредоточенно, словно и не уговорил с ней на пару два кувшина старого вина. Небольших кувшина, бутылки в полторы каждый, но все-таки. – Запритесь, – велел, снимая с гвоздя у двери потертый кожаный плащ и кивая на тяжелый дверной засов. – Откроете мне на голос. И только если скажу, что принес третий кувшин турансайского. Береженого боги берегут, знаете ли.Глава 21 У чужого огня
– И тут смотрю я на себя – и вдруг понимаю… Вот чего этот купец за мной две улицы бежал! Штаны-то с кошелем на поясе…не мои! Верзила Хальгунд с подчеркнутым изумлением развел в воздухе руками и самодовольно ухмыльнулся. Негромкий, но дружный смех четырех мужских глоток был ему ответом. Даже Джиад улыбнулась, представив изумление бедолаги-купца, расставшегося не только с надеждой на верность супруги, но еще и со штанами, которые унес на себе вор семейной чести. – Ну ты даешь, Хальгунд, – просмеявшись, сказал Каррас. – В этом городишке хоть одна честная женщина после тебя осталась? – Дык это… – Хальгунд почесал в затылке. – Разве что страшненькая какая. И то я постарался никого не обидеть. Джиад молча приняла очередную бутыль вина, пущенную по кругу, приложилась к горлышку. Да, она снова была на работе, и потому приходилось держаться так, чтобы наемники, поначалу кидавшие насмешливые взгляды на «госпожу жрицу», видели в ней не женщину, а боевого товарища. Ничего, не привыкать. Ставить на место солдат, с которыми приходилось нести службу, она умела, да и Каррас, благослови его Малкавис, вел себя безупречно, ничем не выделяя Джиад среди прочих, но с самого начала взяв с ней спокойный уважительный тон. И постепенно все получилось. Ну, разве что временами ее считали даже слишком своей, не стесняясь обсуждать при ней любовные победы или вскочивший на заду чирей, но это было куда меньшим злом, чем опасность оказаться предметом чьего-то вожделения или спора между наемниками. Да, это было приятно – снова стать частью единого целого. Коротать вечера за слабеньким местным вином под неистощимые байки Хальгунда, в свой черед чистить котелки и готовить нехитрую снедь под умильные возгласы наемников, что госпожа жрица делает это куда лучше их. И не хочет ли она и сегодня приготовить ужин, а за водой они сходят и дров нарубят таких, чтоб в очаге аж камни таяли. Нравилось купаться в озере шагах в ста от охотничьей сторожки, улыбаться в ответ на шутливые подначки и вопросы о службе в храме, а в свободные минуты, которых теперь было вволю, разминаться с мечами на утоптанной площадке за сторожкой, возвращая телу прежние силу и гибкость. И все-таки она была на работе. Сама себе удивляясь, невольно напрягалась, когда кто-то из наемников невзначай оказывался за спиной Карраса или разгуливал по сторожке вооруженным. Это притом, что с оружием здесь и не расставались. И уж точно эти люди были с алахасцем куда дольше нее, пришлой чужачки. Хотя и это еще ничего не значит – вспомнить того же Самира. Но неужели правы старые жрецы, говорившие, что дело воина Малкависа – служить и защищать, а жрец или жрица, лишенные дела, непременно должны найти его снова? Джиад пригубила еще глоток вина из дошедшей до нее в свою очередь бутыли, потом поднялась и ушла на лежанку из медвежьих шкур, растянувшись на ней и глядя в темный потолок, освещенный только огнем из очага, вокруг которого сидели остальные. Да, она на службе. И второй раз не повторит ошибки, которая обошлась слишком дорого. Только сейчас, медленно отходя от боли, переполнявшей ее все это время, Джиад понимала, насколько была слепа. О, с ней Торвальд всегда был безупречно ласков и нежен. Да и с другими держался учтиво. Третий принц, младший, всегда в тени властного отца и двух старших братьев. Что случилось с ними, Джиад знала только понаслышке. Старшего, наследника, отец Торвальда казнил, обвинив в измене, второй, кажется, болел… Сопровождая посольство отца в Арубе, Торвальд уже был последним принцем, единственным. Тихим, всегда улыбчиво-спокойным, таким ясноглазым… И ее любовь, которой Джиад поначалу сама испугалась, он принял искренне и радостно… Только теперь в памяти всплывали едва заметные мелочи. Например, как однажды исказилось лицо Торвальда, когда на пиру пьяный граф Рустор обронил грязную шутку про разбавленную кровь третьего принца. Всего на миг это случилось, и король тут же сам одернул распустившего язык собутыльника, который немедленно извинился. Торвальд сдержанно кивнул, прощая, – и все забылось. А что через несколько недель граф на охоте свалился с лошади и сломал себе шею, так за это повесили немого конюха, плохо ее оседлавшего. Бывшего конюха Торвальда. И если хорошо перебрать в памяти эти три года, что она провела при дворе, то как-то иначе проступают из сумерек памяти слова, взгляды, поступки – все то, что она так старательно не замечала… – Что загрустили, госпожа? – негромко спросил Каррас, присаживаясь на лежанку в ногах, и Джиад вздрогнула, глянув на облитую золотыми отсветами темную фигуру. – Все живы-здоровы и даже при деньгах. Славный вечер… – Да, – коротко согласилась она, отводя взгляд и опять старательно вглядываясь в низкий бревенчатый потолок. – Славный. – Что-то не так? Голос Карраса был спокойно-мягким и очень сочувственным, но Джиад лишь пожала плечами, понимая, что не признается в том, «что не так», даже с ножом у горла. Нет уж, хватит с нее, даже если бы… Нет, никаких «если»! – Хорошо все, – отозвалась она так же скупо. – Устала немного. – Опять сны? Джиад кивнула. Сны, да. Это было правдой: море снилось ей каждую ночь, заставляя просыпаться с мокрым от слез лицом и в дикой тоске по прохладе и сумеречному свету подводного королевства. Почему-то во сне оказаться там, под толщей воды, казалось немыслимо желанным, необходимым… Но эти сны, выматывающие до того, что не удавалось заснуть, не прочитав про себя дюжину раз все сутры успокоения, мучили только ночью, днем же… – Плохо. Каррас подвинулся дальше, коснувшись бедром ее вытянутых ног, и по телу горячей сладкой волной прошло ощущение этого совершенно невинного прикосновения. Джиад даже сглотнула вязкую, со вкусом кисловатого вина слюну. – Плохо, – повторил Каррас, вглядываясь ей в лицо блестящими даже в темноте глазами. – Не отпускает, значит? Джиад помотала головой, с тоской думая, что нельзя же отодвинуться, вжавшись в и без того близкую стену: Лилайн не поймет, с чего это она шарахается. Или, не дай Малкавис, поймет – а это еще хуже. Вон как смотрит внимательно. Красивые глаза у алахасца: яркие, льдисто-голубые на смуглом тонком лице – залюбуешься. – Не отпускает, – согласилась она устало, думая сейчас совсем не о море. – Ничего, переживу. – Вы скажите, если я чем помочь могу, – негромко попросил Каррас, вставая. – Может, зелье какое надо найти или в храм что-то пожертвовать. Должно же быть средство. – Скажу, – с трудом улыбнулась Джиад и тихо сказала уже повернувшемуся, чтобы уходить, наемнику: – Благодарю. – Не за что, – хмыкнул тот. – О своих людях заботиться положено. О своих, значит… Глядя вслед, Джиад наконец повернулась удобнее, потащила на себя мягкое одеяло, не столько укрываясь, сколько прикрываясь от досужих взглядов. Вот что было неудобно – это общая лежанка, так что спать приходилось в рубашке и штанах из тонкого полотна. Ширина лежанки позволяла устроиться троим, еще трое оставались на покрытом шкурами полу, меняясь каждую ночь, и последние несколько раз не иначе как темные боги толкали Карраса ложиться рядом между ней и Хальгундом. Вот же проклятое везенье: до полуночи лежать, не в силах уснуть, а потом все же смыкать глаза только для того, чтобы оказаться в тугих объятиях моря. Джиад вздохнула, вспоминая, как все началось, будто сковыривая корочку с подсохшей царапины: и больно, и сладко почесать зудящее место. В маленький отряд, устроившийся на окраине непролазного леса, ее притащил Каррас. Выхватил из-под самого носа стражников Торвальда, взявшихся всерьез прочесывать город, перебирая кварталы дом за домом. От Адорвейна до подножья горного хребта оказалось дня три-четыре верхами, и все это время наемник был молчаливо-вежлив, а Джиад маялась, чувствуя себя обузой. Но выбраться в одиночку, без денег и не зная местных дорог, она бы не смогла и была благодарна, что алахасец ни разу не подчеркнул это. С самого начала Каррас взял на себя все заботы – от покупки лошадей и припасов до здоровенного мехового плаща, раздобытого в первой же деревне и отданного Джиад с кратким пояснением: «Вместо одеяла. Ночи начинаются холодные». И как-то само собой вышло, что под этим плащом на привалах они ночевали вдвоем – так же молча. Да, Каррас честно платил долг жизни, но Джиад все равно уехала бы дальше через высокогорный перевал, путь к которому как раз и пролегал лесом, где наемника ждали остальные. Через перевал и дальше: к границам Аусдранга, через Уракеш и Хульфру. В родную Арубу. И не думала, что задержится, но в первый же вечер, когда она грелась у печки, вымывшись в еще теплом лесном озере и уплетая горячую похлебку из дичи, Каррас сел рядом, протянул к огню руки и заговорил, размеренно отвешивая каждое слово. У наемника были нешуточные хлопоты. Оказывается, искать Джиад он сорвался с другого дела, уже обговоренного и оплаченного. Отряд алахасца наняли, чтобы очистить дорогу от разбойничьей шайки, устроившейся в удобном местечке на торговом пути через перевал. У Карраса теперь было на двух человек меньше, причем на двух лучших стрелков, и он всерьез опасался, что взять шайку будет куда сложнее. Без потерь точно не обошлось бы, в этом Джиад убедилась потом, а тогда она просто кивнула в ответ на сдержанный вопрос, не согласится ли госпожа жрица помочь. Как можно было отказать? Они взяли шайку Рогвала Росомахи через дюжину дней, выследив ублюдков прямо на очередном грабеже и положив половину издалека, а остальных, включая самого Рогвала, повязали их же веревками, бурыми от старой засохшей крови. Перепуганные купцы, понимая, что уцелели чудом, благодарили и кланялись, их потрепанная за короткий бой охрана опускала глаза: Рогвал сам раньше ходил с купеческими обозами, так что охранное дело знал отлично и избавлялся от бывших собратьев легко и жестоко. Разбойников забрали старейшины близлежащих деревень, мечтательно пообещав тем настолько поганую смерть, насколько смогут придумать, и Джиад, наслушавшись об изнасилованных невестах, вырезанных семьях и распятых на собственных воротах смельчаках, пытавшихся защитить односельчан от Рогвала, крестьян понимала. Каррас же, пересчитав плату от старейшин и вознаграждение от купцов, разделил деньги на всех, и Джиад видела, что люди алахасца даже не подумали проверить его счет, доверяя предводителю полностью. Чего она не ожидала, так это своей доли, в которую Лилайн щедро добавил из личного кошеля, в ответ на ее возражения небрежно махнув рукой: – Нам ли считаться, госпожа страж. Берите – в дороге пригодится. А вот уехать не вышло. Тот обоз был последним, и пока они его дожидались, на перевал упал ранний снег, закрыв путь до весны. Купцы отправились назад, сетуя, что теперь из Аусдранга можно выбраться только морем, а Джиад оказалась заперта в предгорьях почти так же надежно, как до этого в столице. Вернувшись в сторожку, отряд Карраса разделился. Трое разбрелись по деревням, где у них оказались зазнобы из местных, еще один ушел догонять купцов, нанявшись к ним в охрану проводником, а четверо и сам алахасец остались зимовать здесь, в предгорьях Старого Драконьего Хребта, отгораживающего Аусдранг от других стран. У себя на родине, в горах Алахасии, Каррас был охотником и теперь собирался за зиму набить роскошных аусдрангских мехов, чтобы весной отправиться с ними в Уракеш, для продажи втридорога. – Зимуйте с нами, госпожа страж, – уронил он спокойно, как давно решенное, выйдя на берег лесного озера, в темную воду которого тоскливо вглядывалась Джиад. – Обратно в город вам нельзя, а до весны надо где-то переждать. Вот как снег сойдет, мы через перевал рванем – и вы тогда с нами. О дурном не думайте, здесь вас никто не обидит. Останетесь? Джиад молча кивнула. Потом с трудом разомкнула губы, проговорив негромко: – Спасибо, Каррас. – На том свете золотыми яблочками посчитаемся, – ухмыльнулся наемник, распустив шнуровку и стягивая через голову любимую синюю рубашку, плотно облегающую широкие плечи. – Да, и зовите уж меня Лилайном, что ли. У нас тут по-простому. Кинув рубаху на траву, алахасец быстро стянул кожаные штаны и, оставшись в полотняных подштанниках, с берега прыгнул в воду, взметнув облако хрустальных капель. Нырнул, темной тенью скользнув над почти невидимым дном, и выплыл шагах в десяти от берега, отфыркиваясь и мотая головой с короткими, липнущими к мокрому лицу черными прядями. – А вода до сих пор теплая, – крикнул, убирая волосы со лба. Джиад даже глаза прикрыла на мгновение – не помогло. Золотой вспышкой перед внутренним взором стояло гибкое и мускулистое, по-мужски красивое тело. Как-то раньше она не замечала, что широкий в плечах Каррас на удивление тонок в поясе, и мышцы у него правильные: плоские, сухие, при каждом движении перетекающие под кожей, как живая ртуть. В груди – внезапно и предательски – кончился воздух. Джиад замерла, как на охоте перед вышедшим из чащи зверем, любуясь и страшась, что наемник, беззаботно плещущийся в темной воде, заметит этот взгляд. По-хорошему, надо было встать и уйти, только ноги не держали, а тело, впервые за долгое время вспомнившее, что принадлежит женщине, залила горячая сладкая истома. Это было неправильно, глупо и даже опасно, Джиад понимала все рассудком, но взгляда не могла оторвать от текущих, будто высеченных резцом скульптора из золотистого мрамора очертаний плеч и груди. Вот Лилайн лег на спину, блаженно раскинув руки, и Джиад окончательно повело, даже в глазах потемнело, потому что теперь тонкий слой воды и намокшая ткань не скрывали вообще ничего… Встав, она ушла в лес и там, обняв тонкое дерево с серебристо-светлой корой, прижалась к стволу, так приятно шершавому и теплому, сначала лбом, а потом щекой, невольно представляя, как бы это могло быть, если бы… К озеру она вернулась позже, сначала по-воровски проверив из-за деревьев, что Каррас ушел. Долго плавала, дожидаясь, пока отхлынет кровь от загоревшихся щек, молча ругала себя за глупую слабость – ничему-то жизнь не учит… Вернувшись в сторожку, села к очагу сушить отросшие волосы. Каррас подошел со спины, склонился над ее плечом, подав кружку горячего вина с пряностями, и когда их пальцы на миг нечаянно соприкоснулись, Джиад поняла, что до весны ей придется тяжко. Лилайн… Тягуче-сладкое имя, такое бы ночью выстанывать, нежась под горячей тяжестью мужского тела и лаская его в ответ… Ох, Лила-айн… У очага опять по-жеребячьи ржали над очередным рассказом Хальгунда. Тот плел байку про гарем управителя Хульфры, в котором томилось, ожидая редких посягательств больного старика, полдюжины юных невольниц, и можно было не сомневаться, что к концу повествования все они окажутся счастливыми и ублаженными. – Хорош трепаться, Верзила, – громче всех смеялся Каррас. – Шестерых за одну ночь? Хоть всех богов зови в свидетели – не поверю… А что, охотнички, кто со мной на рыбалку? – Ночью, что ли? – с сомнением спросил крепыш Турай, любитель положить себе лишнюю долю из котелка, а потом поваляться пузом кверху. – Кто ж ночью рыбачит? – Так самая лучшая ловля как раз ночью, – отозвался алахасец с непререкаемой уверенностью. – Рыба сейчас перед зимой жир нагуливает, можно впрок наловить и закоптить. А ну, поднимайтесь, лежебоки! Турай, сумку собери, Хальгунд – лесы… А где наша мастер меча? – Дрыхнет мастер, – сказал Хальгунд, и Джиад под одеялом тихо понадеялась, что от нее отстанут, но Каррас был неумолим. – Подъем! – раздалось над самым ухом. – Вставайте, госпожа! Это на море женщина к беде, а нам вы счастье принесете. Тащиться ночью к озеру не хотелось совсем, но с предводителем не спорят, даже в мелочах. Особенно в мелочах. Джиад неохотно скинула одеяло, натянула поверх замшевые штаны, куртку и подхватила мешок с привадой: кусками зачервивевшего мяса, которые Каррас, оказывается, загодя развесил на солнышке. – Значит, так, – провозгласил алахасец, оглядев будущих рыбаков. – Чтоб у вас были не такие кислые рожи, ловить будем на спор. Кто больше рыбы к утру поймает, тому… Кинжал свой подарю! – Каршамский? – оживился чернявый Ласим, давно поглядывавший на клинок драгоценной выделки с умильной нежностью. – Каршамский, – подтвердил наемник с бархатной ленцой в голосе, от которой у Джиад опять пробежали мурашки по спине. – Встречаемся здесь на рассвете, считаем по весу. Друг другу рыбу не пугать, так что кто какое место выбрал, там до утра и сидит. – А привада? – азартно вопросил Турай, и Джиад улыбнулась про себя: битые жизнью наемники повелись, как дети, разве что хвосты не топорщили, будто петухи в курятнике. – Приваду делим на всех, – разрешил Каррас. – Ну, и свою, кто захочет, берите, само собой. Пока Хальгунд выгребал из котелка остатки каши, заявив, что на кашу лучше всего идет мурья – рыбка мелкая, но уловистая, а Турай бегал вокруг хижины, разрывая палые листья в поисках дождевых червей, Джиад обулась и вышла наружу. Ловить рыбу она умела, но не особо любила, а повадки здешней и вовсе не знала, так что отобрать у Карраса кинжал ей точно не грозило. Мелькнула мысль плюнуть на затею Лилайна и остаться в уютной сторожке. Но лес был дивно тих и как-то уютно ласков: после недавнего дождя снова потеплело, с деревьев еще не облетели последние листья, трепеща на ветру и словно шепча что-то, а в небе стояла круглая желтая луна, с одного бока закрытая кружевным, словно вырезанным из тонкого шелка и приклеенным облачком. И подумалось, что раз уж судьба закинула ее в эту шумную и дурашливую, но дружную компанию, отчего бы и не погреться немного у чужого огня? Рыбалка так рыбалка. У озера все разбрелись в разные стороны, ступая как можно тише, чтоб не спугнуть добычу. Джиад села в первое попавшееся место, показавшееся уютнее прочих: у старого раскидистого дерева над самой водой, где узловатые выступающие корни и обвалившаяся под ними земля образовали удобное сиденье. Зевнув, подумала, что надо было прихватить одеяло, разложить его здесь и спать до утра, потом устыдилась: кинжал кинжалом, а рыбу-то зимой будут есть все вместе. Так что она честно размотала выданную лесу, наживила ее куском мяса, сполоснув руки, закинула подальше, вспомнив, что где-то здесь должен быть омут, а свободный конец намотала на палец и приготовилась ждать. Хруст веток за спиной заставил насторожиться. Сняв с руки лесу, она положила ладонь на рукоять ножа, но человек шел, не скрываясь, а остановившись шага за три, и вовсе окликнул: – Госпожа страж… Джиад обернулась, узнав голос и невольно насторожившись еще сильнее. – Поговорить надо, – обыденно, спокойным тоном сказал подошедший Каррас, садясь рядом. – Простите, что помешал. – Да ничего, – пожала она плечами, подтягивая к себе колени: от воды повеяло холодом. – Надо – говорите. Они немного посидели молча, потом Каррас так же негромко и очень мягко спросил: – Госпожа Джиад, я вас обидел чем-то? Смотрю, вы от меня подальше держитесь, в глаза не глядите и слова лишнего не вымолвите. Если что – скажите уж прямо. – Нет, ничем, – шевельнула Джиад непослушными губами, с тоской думая, что зря не ушла сразу, как поняла свою дурость. – Понятно, – вздохнул Каррас, теребя траву поднятой с земли веткой. – Значит, обидел все же. С парнями-то вроде неладов не было, я бы заметил, а вот сам… – Да не обидел! Джиад рывком вскочила, будто напряжение всех последних дней и ночей пружиной развернулось внутри. На сердце было погано: она понятия не имела, как сказать то, что сказать все-таки придется. Наверное, придется. Но… не сейчас. Только не сейчас. «А чего тянуть? – спросило примолкшее за последние дни благоразумие. – Лучше-то не будет». И все-таки она шагнула от берега раз, другой, пока сильная рука не удержала ее за плечо. Стиснув зубы от этого простого прикосновения, залившего все тело кипятком, Джиад отдернулась, развернулась – и прижалась спиной к оказавшемуся сзади дереву. Каррас стоял в шаге перед ней, не дальше, светлые глаза по-звериному блестели в лунном свете, и давно пора было заподозрить неладное, но… так не хотелось. Кажется, сейчас она отдала бы что угодно, лишь бы поверить, что Лилайн не таков, как другие. Хотела поверить – и не могла. Слишком много боли и стыда накопилось в ней за эти недели, слишком глубоко она заползла в темную нору страха и недоверия, чтобы спрятать окровавленный комок, оставшийся от ее гордости. И потом… это же был Лилайн. Тот, кто спас ее от загонщиков Торвальда и иреназе, не соблазнившись ни наградой двух королей, ни предложенным перстнем. Тот, кто привез ее сюда, не оскорбив ни словом, ни прикосновением. Тот, кто предложил ей кров и защиту. Неужели только для того, чтобы теперь потребовать за это плату?* * *
Алестар с трудом разлепил глаза, прислушиваясь к разговору рядом. Он уже привык, что его считают беспамятным и ничего не слышащим, поэтому сразу закрыл тяжелые веки, потому что держать их поднятыми стоило сил, которых осталось совсем мало. – Мы нашли ее, ваше величество, – раздался голос, который Алестар почему-то тихо ненавидел. – Двуногая сопротивлялась изо всех сил, ее душа выстроила вокруг себя такие стены, что мы никак не могли пробиться сквозь них и подцепить ее суть на крючок. – А сейчас? Что-то изменилось? – Да, – торжествующе подтвердил верховный жрец Троих. – Защита ослабла, в ней появилась брешь. Она пустила кого-то в свою душу, а мы можем проскользнуть следом. Брешь совсем слабая, но если она расширится, стена окончательно рухнет. Несколько дней, ваше величество. Еще несколько дней, и та, что вам нужна, приползет сама, умоляя взять ее обратно в море. – Если это опасно… – начал отец, и Алестар рванулся из сонной дремы, лишь теперь осознав, кто должен приползти. – Опасно? – в голосе жреца слышалось равнодушие, за которое Алестар немедленно захотел его убить. – О нет, не слишком. Болезненно, конечно, иначе просто не выйдет. Никто не в силах сопротивляться зову моря достаточно долго, чтобы ему всерьез повредило. С чего бы этой двуногой быть первой? – Пусть так, – тяжело уронил отец, и Алестар почувствовал на лбу его руку. – Делайте все возможное, я надеюсь на вас. Руаль, а что слышно о том наемнике, что привез девушку в прошлый раз? – Ничего, мой король, – отозвался советник, и Алестар смутно удивился, что теперь даже Королевские Советы проводятся у его постели. – Мы посылаем знаки каждый вечер, но он не откликается. Возможно, уехал далеко или погиб. Люди так ненадежны. «Неправда, – сказал бы Алестар, если бы его губы и язык не превратились в комок запеченной внутренним жаром плоти. – Не все. Есть одна, она точно надежна, как ни один иреназе, потому что не умеет лгать и предавать. Зачем вы зовете ее? Почему не можете просто оставить в покое? Если она пустила кого-то в свою душу, это значит…» О, как много это значило, и хорошего, и плохого, но Алестар не додумал тяжелые горькие мысли, потому что все снова закачалось и уплыло в забытье, а когда он очнулся в следующий раз, рядом была только Санлия, тихо перебирающая его волосы. – Сан, – прошептал Алестар, растягивая губы в старательной улыбке. – Как хорошо… Я скучал. – Мой принц! – встрепенулась Санлия, вглядываясь в его лицо с жалостью, которая раньше непременно взбесила бы Алестара до последней чешуйки, но теперь ему было почти все равно. – Вы чего-нибудь хотите? Дать вам тинкалы? Или целителя позвать? – Не надо… ничего. Посиди со мной, Сан, – попросил Алестар, чувствуя, как боль и жар отступают, не до конца, но достаточно, чтобы голова не раскалывалась от самых простых мыслей. – Знаешь, я говорил с отцом. Когда все закончится… ты будешь свободна и богата. – Это неважно, мой принц, – улыбнулась Санлия так же старательно, как до этого сам Алестар. – Вы скоро будете здоровы и сами обо мне позаботитесь. Все неважно, кроме вас. Алестар молча закрыл глаза, устав даже от этих нескольких слов. Санлия сидела рядом, и казалось, что ее пальцы, гладящие волосы Алестара, плетут над ним сеть спокойствия и нежного, милосердного забвения. Это было совсем не то, что нужно, но лучше, чем ничего, и он снова уплыл в сон. В этом сне Джиад опять сидела у костра, только костер прятался в каменном гнезде у деревянной стены, а в руках у Джиад была большая птица, и блестящие темные перья летели вниз, на пол, от быстрых движений ловких пальцев. А потом Алестар увидел черноволосого смуглого человека в странной короткой тунике темно-синего цвета, заправленной в человеческую одежду для ног – штаны вроде… Подойдя к Джиад, черноволосый, то ли пронзительным взглядом, то ли горбинкой носа сам напоминающий хищную птицу, протянул руки к огню, потом обернулся и что-то сказал. Джиад подняла к нему лицо, улыбнулась, отвечая. Алестар первый раз видел у нее такую улыбку – легкую и светлую, как серебристая рябь на волнах в ясный день. И если бы мог, заплакал бы, наплевав на гордость, потому что ради такой улыбки стоило жить – только не ему.Глава 22 Здесь и сейчас
В чернильной глубине озера шагах в пяти от них плеснула крупная рыба, и Джиад некстати подумалось, что затеянная Каррасом рыбалка непременно удастся. – Нет уж, – с мягкой опасной ласковостью сказал наемник, упираясь ладонями в ствол по обе стороны от ее плеч. – Если дело не в обиде, так в чем? Он стоял, удерживая ее без прикосновений, одной лишь своей близостью, то ли поймав в ловушку, то ли, напротив, заслонив от всего мира. И Джиад, уговаривая себя, что вот-вот соберется с силами и оттолкнет, замерла, дыша едва уловимым мужским запахом: чистюля алахасец дня не мог выдержать, чтоб не искупаться и не сменить белье, так что пах не потом, а собой самим, и от этого аромата голову сносило. – Хватит, – сказала она отчаянно, хотя хотелось как раз наоборот: чтобы не отпускал, а еще лучше – прижал плотнее, всем телом… – Лилайн, я… уйду. Завтра же. Прости… Так лучше будет. Да отпусти же ты… – Отпустить? – тем же непонятным голосом переспросил Каррас. – Обязательно. Только чуть позже, хорошо? А, ладно… Если ошибся – дашь мне потом по морде, идет? Горячие сухие губы прижались к ее губам, ладони нежной уверенной тяжестью легли на плечи, не стискивая, не удерживая силой, а так, словно наемник поймал птицу и держит ее бережно, но крепко. Задохнувшись, Джиад невольно разжала губы и почувствовала мгновенный отклик – поцелуй Лилайна стал чуть настойчивее, а тело – ближе. Мотнув головой, она прервала это безумие. На губах горел вкус Лилайна: душистая кислинка вина, свежесть мяты и едва уловимый оттенок дымной горечи. Только не облизываться! – Джиад, – шепнул Каррас, выжидающе заглядывая в глаза, и в неверном лунном свете она увидела, как напряженно закаменело лицо наемника. – Джиа-а-ад… Она сглотнула, не зная, что сказать, как объяснить, чтоб не обидеть. Напряглась всем телом, отчаянно не желая отпускать, но не в силах заставить себя снова довериться мужчине. – Джиад, – мягко, очень мягко повторял ее имя Лилайн, не убирая совсем ладони, но оставив только легчайшее касание, будто говоря языком тела: «Я здесь. Я не держу тебя, но я здесь, рядом». – Джиад, все хорошо… «Нет, – хотела ответить она. – Ничего нет хорошего и быть не может. Но это не твоя вина. Просто я не могу сказать, что чувствую себя такой грязной… И сколько ни отмывайся в озере, пока кожа не заскрипит, – никакого толку, потому что эта грязь внутри». Так ни на что и не решившись, Джиад все-таки неосторожно облизала губы, по вспыхнувшему блеску в глазах Лилайна поняв, что делать этого не стоило, если она не хочет немедленного продолжения поцелуя. Но вместо того, чтоб опять потянуться к ее рту, Лилайн чуть повернулся и коснулся щеки. Задержался, грея дыханием, оторвался и опять коснулся, провел губами выше к виску… Снова тихо и спокойно сказал: – Джиад… Провел ладонями по ее рукам вниз, обнял, заставляя оторваться от спасительного дерева, и снова поцеловал: едва касаясь, позволяя самой выбрать, хочет ли она отвечать, и тут же отпуская. Замерев в кольце сильных рук, Джиад ответила, сначала неуверенно, потом все больше согреваясь теплом чужого желания. Качнулась вперед на какой-то крошечный шаг, вдохнула сырой ночной воздух, после губ Лилайна обжигающий холодом, провела языком по нижней губе, пробуя послевкусие, как от дорогого вина. Наверное, если бы он говорил еще хоть что-нибудь, кроме ее имени, обещая не обидеть, успокаивая самим звуком голоса, ей было бы легче. А может, и нет. Даже наверняка нет. Потому что словам она больше не верила, слишком много их было – и все лгали. Но Каррас больше не говорил ничего. Он осторожными медленными движениями гладил ее спину и плечи, целовал щеки и шею, касаясь губами легко, уверенно. И Джиад в отчаянии понимала, что решать придется ей. Через страх близости, через глубоко спрятавшейся стыд и неуверенность – оказывается, она только думала, что изжила их, смыла с души, как в море оттирала следы насилия с тела. Лилайн предлагал, а не требовал, просил, а не заставлял, и слова ему сейчас были не нужны: хватало этих томительно медленных касаний, чтобы сказать молча: «Не бойся, я жду». Зажмурившись, она глубоко вдохнула, невольно втянув запах его кожи и волос, терпкий горячий запах мужского тела, и так же глубоко выдохнула. Это было, как в первый раз прыгнуть со скалы, держась за прочную веревку, для верности захлестнутую на поясе: вроде и надежно, но сердце замирает от жути, а надо сделать шаг. И не просто сделать, а оттолкнуться от спасительного края – в бездонное небо под ногами. Так учат не бояться высоты. И неужели она, истребившая в себе все глупые женские страхи, так и останется в плену у главного из них? – Джиад, – снова выдохнул Лилайн, наклоняясь к ней, но не к лицу, а ниже. Скользнул губами по ее шее, задержался у ямочки между ключицами, приласкав ее кончиком языка, а потом обомлевшая Джиад раньше почувствовала, чем увидела, как наемник опускается на колени и берется за пряжку ее пояса, быстро и ловко расстегивая. Как тянет вниз штаны, на ладонь приспуская их с бедер, высвобождает рубашку… – Лилайн? – проговорила она, почти не слыша себя. – Чш… – отозвался Каррас. – Все хорошо. Будет только то, что ты позволишь. Неторопливые уверенные руки распахнули на ней рубаху, сдвинули вверх нагрудную повязку… – Лилайн… – простонала Джиад, обхватывая дерево позади себя ладонями и невольно выгибаясь навстречу горячим умелым губам. – Лил… То, что творил Каррас, лаская обнаженные бедра, живот и ноги то быстрыми, то медленными касаниями ладоней и подушечек пальцев, разве что во сне могло присниться. Горячечном сладком сне. Джиад замерла натянутой тетивой, едва сдерживаясь, чтоб не застонать в голос, пока наглые упругие губы и влажный язык блуждали по ее телу, прихватывая кожу то быстрыми, то медленными поцелуями. Каррас не торопился, давая ей почувствовать каждое касание, то поднимаясь назад к груди, то снова опускаясь ниже, лаская и выцеловывая, так что Джиад успела захлебнуться холодным сырым воздухом, в изнеможении мотая головой и боясь шевельнуться – вдруг сумасшедший сон закончится. И когда наемник одним упругим движением встал, снова заглянув ей в лицо совершенно бешеными сияющими глазами, невольно вздрогнула в обжигающей истоме. Потянулась навстречу, обнимая уже сама, по-настоящему, прячась на его широкой груди не то от мира вокруг, не то от себя самой. Не выпуская ее из объятий, Каррас скинул с плеч толстую длинную куртку воловьей кожи, подбитую мехом, подхватил Джиад на руки и бережно опустил вниз. Опустился сам, опять оказавшись у ее ног, медленно и умело стянул штаны к самым щиколоткам. На миг снова плеснуло страхом. Не тем острым, отвратительно-кислым, сжимающим нутро, как раньше, а лишь его тенью. Но и тени хватило бы, чтоб задавить только начавшее разгораться тепло желания. И Каррас, будто почувствовав это, застыл над ней, опирающейся на локоть, давая успокоиться, привыкнуть, а потом поцеловал живот, верх обнаженного бедра и снова низ живота, провел языком по границе чистой кожи и мягкого пушка… Длинно выдохнув, спустился губами ниже, безмолвно уговаривая, дразня и лаская. Наверное, он мог добиться и другого – Джиад бы позволила. Но когда, поддаваясь уверенному мягкому нажиму, откинувшись на спину, раздвинула ноги, поставив ступни шире и чуть согнув колени, алахасец лишь наклонился еще ниже, прошелся по внутренней стороне бедра цепочкой поцелуев вверх, скользнул кончиком языка по самому нежному, сокровенному местечку – и Джиад закусила тыльный край ладони, чтобы не вскрикнуть. – Так? – послышался снизу горячечный шепот. – Нравится? Она тихонько всхлипнула, не в силах вымолвить ни слова. Рот наемника был раскаленным жалом, играющим с ее плотью, ласкающим, нежащим ее… Подаваясь навстречу, невольно извиваясь и двигая бедрами, она вцепилась алахасцу в плечи, стиснула их, тихонько поскуливая. – Джиад, – оторвавшись от нее, задыхаясь, как от долгого бега, проговорил Лилайн. – Моя… И снова опустился вниз, приникая ртом, гладя ладонями и кончиками пальцев везде, куда только мог дотянуться. Перед глазами плавали цветные круги, Джиад понимала, изнемогая, что долго не продержится, и была до смерти благодарна за каждое мгновение, словно бесстыдные ласковые губы смывали с нее все унижения последних недель. Она и сама не представляла, что это могло так много значить – безоглядно щедрая ласка от сильного, уверенного в себе мужчины. Того, кто смотрел на нее с восхищенным вожделением, не нуждаясь в утверждении своей мужской власти силой и унижением. И это было как прохладная вода, льющаяся на ожог, Джиад даже зажмурилась от удовольствия. Принц морского народа оставил в ее теле отвращение и страх перед болью, но Торвальд сделал даже хуже: он изнасиловал ее душу. А теперь… Горячее сладкое пламя взметнулось снизу, родившись от очередного движения ласкающего языка, поднялось вверх, заливая все тело… Вскрикнув и зажав себе рот рукой, Джиад выгнулась, обнимая Лилайна, стискивая его бедрами, потерявшись в накатывающих одна за одной упоительных судорогах. Всхлипнула и откинулась на куртку, с трудом разжимая сведенные пальцы. Лилайн, медленными движениями языка понежив ее несколько последних, самых невыносимо чудесных мгновений, привстал, двинулся вверх, садясь рядом, заглянул в лицо, спросил низким хрипловатым голосом: – Ну что, морду бить будешь? Вместо ответа Джиад за плечи притянула его к себе, еще неловко, словно отвыкнув, ткнулась губами в мокрые, пахнущие ее естеством и удовлетворенной страстью губы наемника, прошептала, прижимаясь и утыкаясь лицом в плечо: – Лил… Внутри что-то рвалось с болью и тоской, словно рушились тщательно возведенные ею самой стены вокруг сжавшегося комочка израненной души. Словно она и не жила все эти дни после побега из моря, а только ждала пробуждения, застыв в своей боли и обиде, как в черной вязкой смоле, задыхаясь в ней и не имея сил выбраться. А сейчас… – Лил, – повторила Джиад, с отчаянием понимая, что вот она опять беззащитная и сдавшаяся на милость первому, кто отнесся к ней по-доброму. – Ох, Лилайн… В ее бедро упиралась сдерживаемая штанами возбужденная плоть наемника, и в сознании плеснуло воспоминание, что до утра в сторожке никого не будет. Не должно быть! – Вернемся назад, – попросила она, сглатывая тягучую слюну пересохшим ртом. – Уверена? – хрипло спросил наемник, обнимая именно так, как мечталось несколько минут – и целую вечность – назад. – Я ведь не каменный… – Теперь – да, уверена, – улыбнулась Джиад, подхватывая стянутые, скомканные на щиколотках штаны и возвращая их на законное место. – Что ж ты раньше не… Она запнулась, и Лилайн хмыкнул, помогая застегнуть пояс, так что их пальцы встретились и переплелись: – Тебе и так досталось, а тут еще я. Ты же гордая. Или ушла бы, или посчитала бы себя обязанной. Что, не так? – Так, – тихо согласилась Джиад, борясь с желанием прижаться всем телом и удивляясь, как хорошо алахасец успел ее узнать. – Я не гордая, я просто дура. Или пойдем, или давай здесь – как хочешь. Жадно проведя по ее спине ладонями, Каррас опять стиснул Джиад в объятиях, нежно коснулся губами щеки, потом с явным сожалением оторвался, проговорив: – Нет уж, давай в тепло. Зря, что ли, я всех выпроваживал? Не хочу наспех, да и ты замерзнешь. И больше до самой сторожки они не сказали ни слова. Ночной лес остался позади, за бревенчатыми стенами и плотно закрытыми ставнями. Шелестел что-то, стучал по ставне веткой, но никто из них двоих уже не слушал. Каррас предусмотрительно накинул изнутри тяжелый засов, прежде чем повернуться к торопливо тянущей с себя куртку Джиад. Подошел, перехватил ее ладони, поднес к глазам и по очереди поцеловал каждую. С той же властной низкой хрипотцой проговорил: – Оставь. Я сам. Джиад скинула сапоги, чтобы можно было снять штаны, покорно замерла под раздевающими руками, только поворачиваясь, чтобы Лилайну было удобнее. Теперь уже Лилайну… – А ты? – потянулась в ответ к наемнику, и он улыбнулся, позволяя то же самое, пока оба не остались обнаженными. – Значит, на рыбалку всех отправил? – насмешливо спросила Джиад, любуясь золотящимся в свете догорающего очага телом алахасца. – А если вернется кто? – Как вернется, так и погулять пойдет, – вроде в шутку, а вроде и всерьез ответил Лилайн, шагая вперед, кладя обжигающие ладони на плечи Джиад и медленно ведя ими вниз, будто обрисовывая тело. – Да, – выдохнула Джиад, нежась в горячих ласковых руках и чувствуя, как возбуждение возвращается уже по-настоящему, надолго. – Давай уже… Хочу! – Тогда иди ко мне, – растянул губы в хищной улыбке Каррас, глядя на нее с жадным восхищением. – Сюда… Джиад послушно шагнула к лежанке, откровенно наслаждаясь тем, что можно отдаться на волю того, кто знает, что и как делать в постели. Слишком многие, желая быть с ней – открыто или украдкой, – предпочитали принимать ласки, а не дарить их. Каррас был другим: в нем чувствовалась спокойная уверенная властность вожака, силе которого сдаться не стыдно и до сладкой жути приятно. Редкая удача – и как раз то, что ей нужно сейчас. – Ох, какая же ты-ы… – упоенно протянул Каррас, опять оглаживая ее всю взглядом: от загоревшихся щек до узких ступней. Джиад, облизнув губы, встретила взгляд наемника своим, подтверждая всем существом, что хочет не меньше. – Быстрее, – попросила снова, опускаясь на лежанку. – Ну, что тянешь? – Вот потому и тяну, – шепнул ей Каррас на ухо, прижимаясь сбоку и гладя грудь, – что слишком долго ждал. Теперь ты моя… Настойчивым мягким движением раздвинув ее ноги, он согнул их в коленях. Провел языком по ложбинке между холмиками груди, по очереди облизал торчащие соски, задержавшись на каждом. Джиад всхлипнула, сильнее раздвигая колени и ерзая на одеяле, понимая, как развратно и беспомощно выглядит, и чувствуя, что от этого все еще слаще и острее. – Ты меня с ума сводишь, – хрипло сказал Каррас, возвращаясь наверх и заглядывая ей в лицо. – Девочка моя, золотая… Нет, золото – оно мягкое. А ты – как твои клинки: гибкая, холодная, тронь – порежешься. Теперь буду греть, пока не расплавишься… Он медленно гладил от основания шеи до чувствительного местечка под коленями, ухитряясь доставать повсюду, и упоительная дрожь накатывала вслед за его ладонями, так что Джиад, извиваясь и тяжело дыша, совершенно потерялась в этом горячечном тумане. – Хорошая моя, – снова проговорил Каррас, проведя ладонью по ее животу. – Можно? – Да, – простонала Джиад. – Давай же! Лилайн… И выгнулась навстречу долгожданной тяжести, снова обнимая руками и ногами, прижимаясь, раскрываясь навстречу. Она и сама не осознавала, как истосковалось тело по этой медленной тягучей силе слияния, как сладко отдаются во всем существе мерные долгие толчки. Каррас был очень осторожен, пока не убедился, что все действительно хорошо, он был даже осторожнее, чем сама Джиад, откровенно и бесстыдно подающаяся к нему, позволяя брать себя до самого конца, упиваясь каждым движением, прикосновением, вздохом… Потом они лежали, обнявшись, и Джиад, блаженно закрыв глаза, чувствовала нежные, едва уловимые касания губ Карраса на своем лице, шее, мочке уха. – Не жалеешь? – голосом сытого разомлевшего кота, умей коты говорить, спросил наемник. Джиад вздохнула, прижимаясь теснее, проговорила: – Жалею. Что раньше не позвала. Лил, как ты говоришь, дело прошлое… Для кого ты меня все-таки искал? Для Торвальда или иреназе? – Ни для кого, – ладонь Карраса гладила ее волосы, перебирая изрядно отросшие пряди, спадающие теперь до самых плеч. – Просто услышал, что тебя ищут, и сорвался в Адорвейн. Парням сказал, что за наградой охотимся, а сам все не мог забыть, какая ты… За тот, первый раз, прости. – Ладно, что уж, – помолчав, ответила Джиад. – И правда, дело прошлое, а мы – здесь и сейчас. Тепло его обнаженного тела обволакивало и нежило, и впервые с того поганого вечера, когда Торвальд послал ее в таверну, Джиад почувствовала, что совершенно, полностью согрелась. Не столько телом, сколько душой. Каррас ничего не обещал, не клялся в любви, и это было самым лучшим и правильным, что он мог сделать. Просто он был рядом: готовый прикрыть спину в бою и поделиться одним на двоих плащом, спокойный, щедрый на ласку и понимающий, что, когда придет время уходить, Джиад придется уйти. Он был как утоляющее боль зелье, как надежный клинок и теплый мех – а большего Джиад и не хотела. И поэтому она задремала, отдавшись касаниям рук, продолжающих гладить ее спину, плечи, волосы… – Вот это да! – раздался сверху отвратительно громогласный бас Хальгунда, и Джиад напряглась всем телом, проснувшись мгновенно и сразу, как по тревоге. – Похоже, мы не ту рыбку ловили. У Лилайна улов покрупнее нашего будет. Тяжелая ладонь Карраса придавила Джиад к постели мягко, но властно, не давая повернуться. – Не голоси, Халь, – спокойно сказал алахасец. – И кто больше наловил? – Дык это… – растерянно отозвался Ласим. – Ну я… А вы тут это, значит… – А мы – это, – равнодушно, но очень увесисто уронил Каррас. – Ты выиграл? Молодец. Кинжал с меня, как обещал. – Ага… – протянул Ласим, все еще пытаясь что-то сказать, но Каррас крепче обнял Джиад, окончательно подтверждая своим людям только что увиденное, и попросил тоном, от которого даже ей захотелось вскочить и броситься выполнять: – Хальгунд, вино на огонь поставь. И помолчи чуток, а то у тебя язык впереди мыслей скачет. Турай, рыбу пока в сенях повесь, днем коптильню наладим. Много наловили-то? – Ну… шухраев две дюжины, – отозвался тихоня Мулир во всеобщем молчании. – Хальгунд пару корсил вытащил и Ласим еще три. А мурья… ее и не считали, на вес прикинули. – Я ж говорил, ночью самая рыбалка, – усмехнулся Каррас. – Ну ладно, можете сказать что собирались, пока языки от нетерпения не облезли. Только мне, а не ей, понятно? Наступила тишина. Вывернувшись из-под ладони Карраса, Джиад села, не то что бы прикрываясь одеялом, однако и не позволяя ему сползти с обнаженного тела. Глянула на четверых мужчин, с которыми успела разделить и кров, и хлеб, и честный бой, без вызова, но твердо. Кто-то вильнул взглядом, кто-то смотрел удивленно, но вот взгляды скрестились на Каррасе и один за другим опустились вниз, как у волков перед вожаком. – Ну, дык это… – ухмыльнулся Хальгунд во всеобщем молчании. – Нам-то что? Ты ее привел, тебе и решать, как у вас будет. Опять же, как пойдем в деревню солнцеворот праздновать, нам больше девок достанется, а то вечно они на твои наглые голубые глазюки кидаются, как рыба на приваду. – Да хоть всех забирайте, – рассмеялся Каррас с легкостью, которой Джиад отчаянно позавидовала.* * *
В клетке у стены тревожно метался салру. За последнюю дюжину дней он славно подрос, а раны давно зажили, так что малька, конечно, пора было выпускать. Алестар с трудом вдохнул противно теплую воду, привычно пережидая всплеск боли в измученном теле, выдохнул и подумал, что сделать это надо сейчас, пока он еще может попросить отца. А то ведь потом про его просьбу насчет малька могут и забыть. Или посчитать бредом. Давно стоило, но он все медлил, словно любопытный и игривый рыбеныш был последним, что связывало с Джиад. На мгновение мелькнула трусливо-подленькая мысль, что Джиад может вот-вот появиться, не зря же отец так рьяно добивается этого, но Алестар в который раз запретил себе даже надеяться. По своей воле жрица-воин не вернется, а мечтать, что ее снова украдут, – не ради этого Алестар ее отпускал. И как же хорошо, что Джиад до сих пор сопротивляется призыву! Еще немного… пусть еще немного продержится – и ее просто отпустят за ненадобностью. Не для чего будет звать. Алестар повернулся на спину, устало глядя в потолок. Боль за последние дни и ночи стала не то чтобы терпимей, просто у него больше не было сил ей сопротивляться. Хотелось, чтобы все закончилось быстрее, и он почти злился на целителей и жрецов, пробующих все новые и новые снадобья, которые приходилось пить ради отца. Нет, если бы он мог поверить, что выживет, тогда конечно! Жить хотелось. До отчаянной режущей тоски хотелось еще хоть раз проплыть по Акаланте, выпить горячей пряной тинкалы у торговцев возле арены, поохотиться на салту… Да хоть бы таблички с налоговыми записями перебрать! То, что раньше казалось скучным, сейчас выглядело пределом мечтаний, потому что было жизнью. Настоящей, текущей мимо, как теплая струя воды от донного источника. Жить… Он привычно заставил себя подумать о чем-нибудь другом. Например, о том, что так и не нашел убийц Кассии. Вот это было самым гнусным. Знать, что он умрет и неизвестной твари, погубившей Кас, все сойдет с рук. Невыносимо! Да Алестар согласился бы снова упасть в Бездну, теперь уже навсегда, если бы только смог забрать убийцу с собой. И кому все-таки нужна была его смерть? Кто мог ненавидеть его настолько, чтобы отдать собственную жизнь взамен его? А может, это все-таки происки чужаков? Суалана до сих пор не простила Акаланте поражения в войне, да и другие города не отказались бы захватить прибрежное дно, такое светлое и теплое, богатое рыбой и водорослями. Никому не нужны темные глубины Карианда или каменистые пустоши Суаланы, зато Акаланте – лакомый кусок. Каждый раз, как Алестар вспоминал, что из-за его дурости отец скоро останется один, в горле вставал плотный горький ком вины. Что теперь будет с городом? Его предки столько веков берегли город и жителей, он же… Дурак! Дюжину раз дурак. И больше ничего не исправить даже ценой собственной жизни. А ведь хотел как лучше. Прав отец: не может быть королем тот, кто сначала делает, а потом думает. Но что можно было придумать иное? Позволить убить Джиад? Как решить задачу, у которой нет правильного решения? Что ни сделай – окажешься подлецом. Алестар порывисто вздохнул, невольно стискивая пальцы на плотном ворсе покрывала. Джиад… Имя отозвалось томительной болью, сладкой горечью, пронзительной тоской. Как она? Где? Смогла ли оставить между собой и морем достаточно суши, чтобы зов ослаб? И кто этот черноволосый, похожий на хищную птицу, рядом с ней? Снова и снова Алестар перебирал в памяти странные то ли сны, то ли видения, дорожа ими, как скупец самой дивной и желанной драгоценностью. Но в последние дни ему никак не удавалось опять представить себя птицей, кружащей над землей в поисках Джиад. Раз за разом он пытался, но словно ударялся о глухую стену. А ведь жрецы говорили, что связь должна стать сильней. Алестар прикрыл глаза, погружаясь в усталость, как в ночное море: темное, плотное, глухое. Молоденький целитель из учеников Невиса, сегодня дежуривший у его постели, тихо перебирал таблички книги, время от времени бдительно поглядывая в сторону больного. Будто его присутствие могло чем-то помочь. Но если отцу так спокойнее – пусть… Он попытался вызвать внутри знакомое ощущение полета, увидеть мир странным птичьим взором, таким ясным, но непривычно искаженным. Увидеть Джиад. Но море не отпускало, и только где-то глубоко внутри Алестар знал, что Джиад плохо. Очень плохо. И ничего с этим не сделать, потому что даже умереть по своей воле, чтобы освободить привязанную к нему жрицу, никак не получается.* * *
– Джиад… Вот к чему было трудно привыкнуть, так это к привычке Карраса просыпаться ни свет ни заря. Джиад и сама умела вставать рано, если нужно, но к чему это сейчас? Остальные и вовсе дрыхли, как сурки, тем более что теперь в сторожке добавилась еще одна лежанка. По молчаливому уговору в тот же день наемники срубили в лесу несколько молодых деревьев и пристроили в сторожке второе ложе, пошире, на которое и перебрались вчетвером, оставив старую лежанку предводителю с Джиад. Это было лучше, чем можно надеяться, только по ночам Джиад никак не могла отделаться от мысли, что рядом четверо здоровых оголодавших мужиков, которым будет совсем не сладко услышать их с Лилайном возню под одеялом. Так что дорваться друг до друга всласть получалось, только когда загоревшиеся азартом наемники уходили на ночную рыбалку, оставляя их вдвоем. Но уж когда получалось… Это стоило неизбежных ухмылок Хальгунда и молчаливых липких взглядов Ласима, это стоило необходимости при остальных держаться друг от друга подальше. Это стоило чего угодно, тем более что с каждым разом получалось все слаще. В постели Каррас был неутомим и так щедр на ласку, что Джиад, окончательно разнежившись, шалея от благодарной нежности и желания, наслаждалась каждым мигом близости и сама вволю обласкивала алахасца. – Джиад… – шепнули ей снова в ухо, обдавая кожу горячим дыханием и прихватывая мочку уха губами. – Хорошая моя, спят же все… Наглая рука вкрадчиво заползла туда, куда Джиад с превеликим удовольствием пускала бы ее хоть дюжину раз за ночь, если бы не боязнь перебудить всех стонами. – Чш… – шепнул Лилайн, пальцами лаская ее мгновенно разгоревшееся сладкой истомой женское естество, которому точно не было никакого дела до спящих в паре шагов наемников. – Все спят. Ну, золотая моя… Мягко, но решительно повернув ее к себе, Лилайн прижался теснее, проникая мучительно медленно, и Джиад закусила губу, изнемогая от разлившегося по всему телу кипятка удовольствия. – Джиад… Больше всего в постели Лилайн обожал все делать сам, доводя ее до полной потери соображения, покрывая поцелуями от лица до ступней, вплетая пальцы в волосы и шепча на ухо похабные нежности, от которых становилось так же горячо и томно, как от бесстыжих рук. Правда, сейчас он ухитрялся любить ее совершенно бесшумно, не считая рваного дыхания обоих, пока глубокие толчки соединяли их в старом, как мир, ритме. – Джи… – выдохнул Лилайн, вбиваясь все быстрее, и Джиад, растворяясь в удовольствии, спрятала последний стон, чувствительно прихватив плечо возлюбленного зубами – маленькая приятная месть за потерянный утренний сон. Правда, сразу раскаявшись, старательно зализала оставшийся след, что едва не кончилось повторением того, с чего началось. Потом они додремывали до рассвета, не в силах оторваться друг от друга, и Джиад чувствовала себя счастливой и спокойной, пока не уснула, провалившись в сон, как в зыбучие пески: медленно и неотвратимо. В ее сне было море. Оно плескалось под солнцем, такое невинное и безмятежное, но Джиад, подчиняясь неслышному зову, вошла в прохладные плотные волны, вдохнула воду и опустилась на дно. Лилайн, свобода, надежда на возвращение в Арубу – все осталось наверху, сияя сквозь толщу воды остатками солнечного света. – Возвращайся, – услышала Джиад незнакомый голос, тягучий и властный. – Возвращайся, женщина, или умрешь в муках. Она проснулась от собственного вскрика. Кто-то из наемников недовольно заворчал сквозь сон, на него рявкнул Каррас, встревоженно склонившись над Джиад, а вокруг шумело и волновалось, застилая людей и сторожку, не желающее отпускать добычу море. Бескрайнее, беспощадное, терпеливо ждущее море.Глава 23 Зов моря
В этот раз, когда Алестар проснулся, чувствуя себя слабым и пустым, как снятая рыбья шкурка, у его постели – очередная странность – кроме дежурного целителя обнаружился Ираталь. – Что, опять охраняете? Боитесь, что меня убьют раньше, чем сам сдохну? – съязвил Алестар, переворачиваясь на бок и чувствуя, как начинает молотить от этого простого движения сердце. – Лучше бы убийцу Кассии искали. И того, кто поил меня гарнатой. Хотя вы мне тоже не верите. – Не мое дело верить или не верить королям Акаланте, мое – служить им и защищать их. Я хотел поговорить с вашим отцом, мой принц, – мягко сказал Ираталь. – Простите, что побеспокоил. – Извините, – буркнул Алестар, отводя взгляд. – У меня дурной язык, каи-на Ираталь, сами знаете. – Ничего, – кивнул Ираталь, зависая рядом. – Как вы себя чувствуете? – Замечательно. Хоть сейчас на большие гонки. Алестар измученно пожал плечами. Кого обманет его глупая бравада? Ираталь и правда глянул сочувственно, покосился на читающего чуть поодаль книгу целителя. Вздохнул: – Мне жаль, тир-на. Я молюсь о вас Троим, как и весь Акаланте. И я ищу, поверьте. Выглядел начальник охраны уставшим, даже кожа посерела, а чешуя утратила здоровый блеск. Алестар вспомнил, как злился на него, и сам удивился тому, что от гнева осталась только тихая горечь. – Ираталь, – негромко спросил он, понимая вдруг с пронзительной ясностью, что это, скорее всего, их последний разговор. – Вы ведь были на войне? Дождался кивка, выдавил через силу: – Вам было… страшно? – Да, тир-на, – помолчав и спустившись чуть ниже, ответил Ираталь. – Было. И не только на войне. – Но вы же… справились. Как, Ираталь? Я… просто… – Он запнулся, страшась выговорить жгущие язык слова, признаться в позорной слабости. Отцу ни за что не сказал бы, пусть запомнит его хотя бы смелым. Но хоть кому-то… – Я боюсь, – выдохнул Алестар, отводя взгляд от серьезного внимательного лица Ираталя. – Как последний трус, понимаете? Лежу и жду, когда все закончится. Хоть как-нибудь, лишь бы скорее. Ненавижу ждать. Да еще когда сам не могу ничего сделать. – Трусость не в этом, мой принц, – так же тихо ответил Ираталь, опускаясь совсем рядом и беря его ладонь в свои. – Когда смерть рядом, не боится только безумец. Вы жалеете о том, что сделали? – Нет. Или да. То есть жалею, но… Алестар помолчал, собираясь с мыслями, заговорил опять, мучаясь от невозможности сказать так, чтобы было понятно: – Я должен жалеть о городе, правда? Я погубил Акаланте. Если отец не сможет все исправить, наш род прервется и будет война. Я же вместо города спас одну двуногую. И я – трус. Мне так хочется жить. Не ради города, а просто – жить. – В этом нет ничего плохого. Ладони Ираталя были твердыми, с жесткими мозолями от оружия. Алестар замер, даже глаза прикрыл, пытаясь понять, как это: ничего плохого в трусости. – Ничего плохого, поверьте, – повторил начальник охраны. – Никто не хочет умирать. Мой принц, это не трусость. Трусость – покупать свою жизнь ценой чужой смерти. Трусость – делать подлости и говорить, что это не твоя вина. Трусость – бояться решений. Ваш поступок не назвать умным, но трусость… это не про вас. – Спасибо, – попытался улыбнуться Алестар и повторил, опять закрывая глаза: – Спасибо, Ираталь. Мне правда жаль, но иначе я не мог. И если бы все вернуть, я бы все равно… так же… Просто… страшно. – Мне тоже, – серьезно сказал начальник охраны, не отпуская его руку. – И вашему отцу, и многим другим. Мы все боимся, но надеемся на лучшее. Всегда.* * *
Джиад с трудом разлепила свинцовые веки, пытаясь хоть что-то рассмотреть в колышущемся вокруг сумраке. Нащупав руку Лилайна, сжала ее, почувствовав, как мгновенно встрепенулся наемник. – Что, девочка? – в усталом голосе Лилайна слышалось нежное терпение, от которого Джиад опять стало невыносимо стыдно. – Пить хочешь? Или поешь? Ребята куропатку поймали… Хоть навара попей, а? Джиад облизнула пересохшие губы, слабо мотнула головой. Пить… воды хотелось, но после каждого глотка горло пылало, словно она хватанула кипятка. От еды и вовсе мутило: желудок выворачивался наизнанку, как пустой мешок, даже от нескольких ложек мясного навара или взбитого с молоком яйца, печеного на сковороде. – Ох, Джи, – вздохнул наемник, кладя ей на лоб восхитительно холодную ладонь. – Что же мне с тобой делать? – Прибить, чтоб не мучилась, – с трудом улыбнулась Джиад. – Прости, Лил. Глупо… вышло. Ничего, скоро… освободишься. – Замолчи, – хмуро посоветовал Лилайн, другой рукой отжимая мокрую тряпку взамен только что снятой высохшей и кладя ее Джиад на лоб. – А то не посмотрю, что болеешь, и отшлепаю. Хальгунд за целителем в город поехал. Потерпи… – Не поможет, – отрешенно сказала Джиад, глядя наверх, где вместо бревенчатого потолка колыхались мутные волны. – Лил, хватит. Сам ведь понимаешь – не поможет. Иди, отдохни лучше. Вторые сутки на ногах. Иди… – Да я поспал, пока Турай с тобой сидел, – вздохнул Лилайн. – Думал, на часок прилягу, и как провалился. Всю ночь проспал. – Ночь? – переспросила Джиад, по-новому вглядываясь в сумрак вокруг. – Так сейчас утро? – День уже… Джи, ты что? Света… не видишь? Джиад старательно улыбнулась, понимая, что Лилайна все равно не обмануть. – Ничего, пройдет. Должно же оно пройти когда-нибудь. Просто не позволяй мне уйти, ладно? Наемник снова молча сжал ее ладонь, и в горле у Джиад запершило от невысказанной вины и благодарности. Проклятый морской народ. Не зря рыжий предупреждал убираться как можно дальше, но кто знал, что зов моря достигнет даже предгорий в полутысяче гардаров от побережья. Достигнет и вцепится, как крючок входит в плоть заглотившей его рыбины. И тут уж бейся не бейся – соскочить не выйдет. Разве что вырвешь предательскую наживку вместе с нутром… – Не позволяй, – измученно попросила Джиад, снова закрывая глаза. Пару ночей назад, оставшись с ней, когда остальные ушли на рыбалку, Лилайн отлучился на несколько минут, не больше. Отошел в кусты по нужде. А когда вернулся, Джиад уже переползла поляну, подтягиваясь на руках и вцепляясь в мокрые прелые листья скрюченными пальцами, пытаясь то ли ползти быстрее, то ли, напротив, удержаться, зацепиться, остановиться… Слабо отбивалась от подхватившего Лилайна, шепча бессвязно, как ей нужно домой, в море. Как ждет ее прохладная глубина, как душно и тяжело на суше, а воздух жжет и давит. Плакала и просила отпустить на волю, домой. В море – домой! Потом, немного придя в себя и вцепившись в перепуганного наемника, Джиад заставила того поклясться алахасскими богами, что не позволит сбежать, удержит – и если надо, то силой. Добраться в одиночку и пешком к проклятому морю она, конечно, не добралась бы, но… Страх поселился внутри, разрывая Джиад пополам. Одна часть души рвалась туда, на зов ставшей невыносимо желанной морской глубины, вторая упрямо сопротивлялась. Выныривая из очередного забытья, которое с каждым разом становилось пугающе дольше, Джиад мечтала о море и ненавидела его. Ей не раз приходилось видеть пристрастившихся к какому-нибудь дурману – зрелище жалкое и отвратительное, а теперь она со стыдом понимала, что сама стала такой. Проклятые иреназе… – Джиад, – тихо донеслось издалека, будто с сидящим рядом Лилайном их разделяла стена. Или толща воды. – Джи, девочка моя… Потерпи… Никому тебя не отдам, не бойся… Целителя, привезенного Хальгундом, Джиад уже не увидела. Вокруг нее, мечущейся в горячечном полузабытьи, плавали смутные тени, слышались знакомые вроде бы голоса. Потом пропали и они. Джиад падала и падала то ли в пропасть, то ли в бездонную глубину, не в силах сопротивляться телом, но душой и разумом упрямо цепляясь за одну-единственную мысль: она не хочет в море. Лучше умереть – но свободной. А потом пропасть кончилась, и Джиад, задохнувшись от восторженного ужаса, вдруг не разбилась, а оказалась на прокаленной солнцем террасе храма Малкависа, откуда уезжала с Торвальдом в Аусдранг. Целую вечность назад это было. Плавились под ногами шершавые плитки террасы, знакомые до каждой трещинки. Над головой шумели жесткие листья-веера древних коверний, посаженных в честь погибших жрецов, бросали на дорожки вокруг храма ажурную тень. Джиад замерла, глядя в яростно голубеющее небо, уже раскаленное, пышущее жаром, несмотря на утро. Потом опустила голову и встретила безмятежно спокойный взгляд незнакомого человека, стоящего под ближайшей ковернией напротив террасы. – С возвращением, – разомкнулись узкие губы на спокойном немолодом лице коренного арубца. – Исполнен ли долг, дитя храма? – Да, – отчаянно выдохнула Джиад, сама не понимая, почему отчитывается не старшему жрецу, а какому-то незнакомцу в одеянии паломника: простой тунике, подпоясанной веревочным поясом, и веревочных же сандалиях. – Я была верна долгу и клятве. Не моя вина, что верность оказалась не нужна. – Это так, – задумчиво согласился незнакомец, словно имел право решать судьбу Джиад. – Но ты не вернулась домой, дитя храма. Почему? – Я… не смогла. Не успела. Снег закрыл перевал, и я осталась… Джиад оправдывалась, понимая теперь совершенно ясно, что лжет. Лжет самой себе. Пусть перевал был закрыт, пусть ей нельзя было уходить из Аусдранга морем, но ведь она сама обрадовалась, что появился повод задержаться. Повод остаться рядом с голубоглазым красавцем-наемником. – Снег, значит? – мягко усмехнулся незнакомец, разглядывая ее с веселым, совсем не обидным любопытством. – Что ж, бывает. Не смогла так не смогла. Успокойся. Долг выполнен, дитя храма, и никто не осудит тебя лишь за то, что ты молода и горяча сердцем и плотью. Что же теперь? – Теперь… – Джиад осеклась, словно смутный сон вспоминая то, что осталось позади: зов моря, лихорадку, мучительное томление и страх. – Я не могу вернуться. – Тогда не смогла, теперь не можешь… – поморщился незнакомец, продолжая разглядывать ее. – Ты думаешь, судьбе есть дело до твоей слабости? Она дает силу тем, кто знает, куда ее применить. Чего ты хочешь, дитя храма? – Вернуться, – снова выдохнула Джиад, чувствуя, как дыхание опаляет губы. – Я хочу вернуться домой, в храм. – В самом деле? – прищурился незнакомец. Перед тем, как ответить, Джиад глубоко вздохнула, глядя в бесстрастные светло-серые глаза напротив. – Нет, – призналась она, удивляясь своей непонятной откровенности. – Я не хочу возвращаться. Но это мой долг… – Я не про долг спрашиваю, – продолжил недовольно морщиться незнакомец. – Чего ты хочешь? На самом деле, сердцем, а не разумом. – Я… – Джиад запнулась, понимая, что никогда не позволяла себе думать о том, чего ей хочется. Хочется… Странное слово. Всегда было – должна, обязана, надо! А чего она хочет, никого особо не интересовало. Был долг перед храмом, который заменил ей семью, была клятва верности тем, кто покупал ее клинок. И этого хватало, чтобы чувствовать себя нужной и знать, что она живет правильно. Но чего же она… хочет? – Я не знаю, – с тихим отчаянием призналась она странному собеседнику. – Правда, не знаю. – Знаю, что правда, – усмехнулся тот, становясь вдруг очень знакомым, только Джиад никак не могла сообразить, где видела этот пронзительный взгляд. – В том и беда, видишь ли. Если ты не знаешь, чего хочешь, как это сообразить твоей судьбе? Ну, попробуй еще раз. Только быстрее, а то время, отпущенное твоему телу, на исходе. Зов моря не может сломить твою волю, и это похвально. Но он может забрать жизнь и уже почти сделал это. Так чего же ты хочешь, дитя мое? – Я… – прошептала Джиад пересохшим ртом, внезапно понимая, кто перед ней. – Я хочу… Мысли метались и путались, она вдруг почувствовала себя действительно маленьким ребенком, но тот, кто назвал ее «дитя», терпеливо ждал, смотря мягко и сочувственно, так что Джиад собралась с духом и задумалась. Чего же она хочет? Остаться с Каррасом? Но они с наемником всего лишь друзья и случайные любовники. Да, им на диво хорошо вместе, удобно, как мечу в умело подобранных ножнах, как ноге в сшитом по мерке и слегка растоптанном сапоге. Приятно, надежно… Но Джиад не собиралась себя обманывать: она не любит Лилайна. Ценит, уважает, вожделеет, но не любит, как любила Торвальда. Если хоть раз испытаешь, как поет и ликует душа рядом с любимым, то обмануть себя уже не выйдет. И потом, не сможет ведь она всю жизнь провести в наемничьем отряде? Значит, вернуться в храм? Отдохнуть, прийти в себя и снова принести клятву тому, у кого хватит денег заплатить за ее верность? Новый город, новые люди… Судьба не хуже многих, но стоит подумать об этом – и хочется выть от тоски. Море? Нет, только не туда! – Время уходит, – негромко подсказал ей тот, кого Джиад даже в мыслях благоговейно страшилась назвать по имени вот так, лицом к лицу. – Говори же, дитя. Не страшись оказаться непочтительной, бойся солгать самой себе. Помни, что я часть тебя, и наоборот… – Свободы! – торопливо выпалила Джиад и даже зажмурилась от страха, но тут же снова раскрыла глаза, жадно впитывая облик стоящего перед ней, ловя его одобрительную усмешку. – Я хочу свободы! Самой решать за себя! – Хороший выбор, – легко и звучно рассмеялся стоящий в тени коверний. – Мне нравится. Что ж, пусть будет по-твоему, дитя. Ты просила силы сопротивляться – и получишь ее. Но изменить судьбу и заглушить зов моря не в силах даже я. Часть тебя осталась там, где ты испытала боль и стыд и куда боишься вернуться больше, чем умереть. Единственный путь стать свободной – посмотреть в глаза своему страху и слабости. И твой путь за тебя никто не пройдет. Все, что я могу, это дать тебе время и силы, чтобы выбрать – и заплатить за свой выбор, каким бы он ни был. Ты готова платить за свободу, если она дороже жизни? Листья коверний, плиты террасы, полупрозрачные перья облаков и камни храмовой стены – все поплыло у Джиад перед глазами, сливаясь в горячее марево, как бывает над песком в пустыне. Хватая раскаленный воздух пересохшими губами, она одновременно вынырнула в сознание и полутьму охотничьего домика. Настоящую полутьму, а не бредово-лихорадочный сумрак временной слепоты. За окном, затянутым пленкой из бычьего пузыря, только разгорался день… Джиад облизала потрескавшиеся губы, еще чувствуя на них призрачный жар далекой Арубы, прошептала склонившемуся над ней Лилайну. – Лил… помоги мне. Прошу. Мне надо добраться к морю. Я не брежу. Теперь уже нет. Не хочу умирать… так. Будто рыба на крючке. Он сказал, что я смогу выбрать… сама… Что буду свободна, если не испугаюсь… – Кто сказал? Лицо Карраса плыло и качалось, но это уже был не бред, а обычная слабость от голода, и видения морской глубины вокруг если не исчезли совсем, то отступили, словно давая Джиад отсрочку. – Малкавис, – прошептала Джиад, невольно улыбаясь. – Мой бог и повелитель. Он обещал мне свободу. Помоги, Лил. Мне очень нужно… вернуться.* * *
Алестар качался на волнах. Теплых темных волнах. В таком же темном небе кричали чайки, и это было странно, потому что ночью чайки спят. Ну, должны спать… Но теперь все было странно и неправильно, так что чайки, кричащие ночью – это сущие пустяки. А если хорошенько прислушаться, то это и не чайки вовсе. – Вы обещали, – тихо и яростно звучал голос отца. – Тиаран, вы обещали, что успеете. Он горит и тает, а девушка все еще не вернулась. Где же ваши клятвы? – Простите, тир-на, – звучал другой голос, тусклый от усталости. – Да, мы не рассчитали. Не учли, что двуногая – жрица земного бога. Она черпает силу своего повелителя, иначе объяснить такие упорство и стойкость я не могу. Но теперь – все. Зов достиг цели, я уверен. Остальное в ваших руках… – …я приказал… днем и ночью… наемники… в бухте… Алестар жадно ловил обрывки слов, уносимых раскаленным ветром, снова запутавшись в голосах. Теплые темные волны боли не отпускали, унося с собой, грозя забрать насовсем, и это было обидно и тоскливо, но уже совсем не страшно. Чайки… что же они так кричат? Разве не видят, что ему хочется спать… спать…* * *
В прошлый раз от Адорвейна до предгорий они с Каррасом, торопясь уйти от погони, добрались за три с лишним дня. И Джиад под страхом смерти не смогла бы объяснить, как теперь наемник довез ее к морю за двое суток. Двое безумных дней и ночей в липком, тяжелом, горячечном мареве вернувшейся лихорадки. В этот раз, правда, они ехали не вдвоем: выбираясь из мучительного забытья, Джиад видела и Хальгунда. Верзила-северянин сменял Карраса, осунувшегося от усталости, они по очереди везли Джиад перед собой в седле, потому что позади она бы не удержалась. На редких привалах Лилайн растирал ей затекшие руки и ноги, вливал горячее вино и заставлял съесть немного копченой медвежатины с хлебом, потом усаживал в седло, и бешеная скачка продолжалась. Однажды они напоролись на патруль королевских егерей. Джиад словно сквозь толстое одеяло слышала короткий разговор, не различая слов. Кто первым вытащил клинки, она не поняла, просто на следующем привале Хальгунд, хмуро ухмыляясь, перетянул повязкой окровавленное плечо, а Лилайн, накормив Джиад очередным куском мяса с лепешкой, промыл жгучей настойкой кипренника глубокий порез на бедре. – Простите, – только и смогла проговорить она, изо всех сил стараясь не потерять сознание, чтоб хоть этим не доставлять еще больше хлопот. – Не бери в голову, девочка, – усмехнулся краешками рта Каррас, помогая ей сесть в седло. – Никогда я этих егерей не любил, а они меня и подавно. Хальгунд, поезжай вперед, мы за тобой. Если что – сам знаешь… – Не учи отца штаны снимать, – осклабился северянин, подавая коня вперед и скрываясь за деревьями. – Ну, давай, Джи, немного осталось, – голос обнимающего ее за плечи наемника по-прежнему был терпеливым и ровным, так что в Джиад опять всколыхнулось чувство вины. – Прости, – снова попросила она, цепляясь за луку седла. – Угораздило же тебя со мной… Вместо ответа сухие горячие губы коснулись ее щеки, а потом снова была скачка, а в конце сливающегося в непрерывную стену деревьев леса – внезапно открывшееся море. Темная ночная гладь, полная тихого рокота прибоя, запаха соли и водорослей, исчерченная призрачным сиянием лунной дорожки. Джиад едва не заплакала от облегчения, так неожиданно отпустил ее проклятый зов. – Лил, – прошептала она, запрокинув голову, бессмысленно-блаженно разглядывая ночное небо. – Все прошло. Слышишь? Зов… его нет! – А это потому, что он уже не нужен, – опасно спокойным голосом пояснил Каррас, одной рукой по-прежнему обнимая Джиад за плечи, а другую роняя на эфес меча. – Дозвались… Во-о-н, встречают. Хальгунд, поближе держись… Джиад, сбросив предательскую негу облегчения, вгляделась в темноту. Прислушалась. Тихие всплески почти сливались с шелестом волн, а почти у самого берега качалась на волнах лодка с только что зажженным фонарем – крошечный маяк, отлично видный как с моря, так и с суши. Только сейчас она поняла, что Каррас – нарочно или случайно – привез ее в ту же самую бухту, где все началось. Почему сюда? – Джи, – горячее дыхание наемника опалило ей щеку. – Я не знал, клянусь. Тут до моря ближе всего. Дурак, надо было догадаться… – Ничего, – с трудом улыбнулась Джиад. – Все правильно. Так и надо. Отпусти, Лилайн. Каррас молча разжал руки, но не отпустил совсем, а помог Джиад слезть с лошади, так же молча спрыгнул следом. Сунув повод коня в руки Хальгунду, пошел за ней к серебрящейся кромке воды, за которой замерли два силуэта. – Каррас! – окликнул их Хальгунд. – Справа! Джиад замерла на полпути к морю, глянула вправо, в черную громаду скалистых обломков. Лилайн, остановившись рядом, пропустил воздух сквозь сжатые зубы. В темноте мелькнул огонек, другой… – Не вздумайте! – крикнула Джиад, зная, что голос разносит ее слова и над морем, и по берегу. – Если с моих спутников хотя бы волос упадет – ваш король получит мой труп. С водной глади донесся резкий пронзительный свист – из темноты скал выступил широкоплечий человек с поднятыми вверх руками. Предосторожность далеко не лишняя – за спиной Джиад скрипнула взведенная пружина арбалета Хальгунда. Стрелять с коня да еще в полной темноте – занятие бессмысленное, словно море сапогом вычерпывать, но дуракам везет, как известно. И болт вполне мог случайно отыскать цель. – Тихо-тихо, – спокойно сказал человек из темноты. – Не будем делать глупостей, уважаемые. Госпожа страж, с вами хотят поговорить. Просто поговорить, не больше. – А вы что же, уважаемый, у них переводчиком служите? – безмятежно поинтересовался Каррас, в противовес своему спокойному тону подобравшись, как рысь перед прыжком. – Можно и так сказать, – усмехнулся вышедший из скал, будто не замечая, что стоит под прицелом арбалета. – Я здесь для того, чтоб никто лишний не сунулся. Люди его величества Торвальда, например. Так что госпожа страж может подойти к морю ближе – для разговора, а мы с вами постоим тут, скоротаем время за приятной беседой. Простите, господа, не знаю, как вас зовут… – Ничего, это беседе не помеха, – в тон ему откликнулся Лилайн и уже с тихой серьезностью спросил: – Джиад? – Да, – помолчав немного и услышав, как замерло все вокруг в ожидании ответа, сказала она. – Все верно, Лилайн. Я хочу поговорить. Она сделала еще несколько шагов, остановившись так близко от воды, что набежавшая волна лизнула сапоги, всмотрелась в темноту и позвала: – Кто меня звал? Я здесь! Волна плеснула еще раз, и снова, уже иначе, сильнее. Темная фигура отделилась от лодки, приблизилась настолько близко, насколько позволял каменистый берег. В руке иреназе сжимал взятый с лодки фонарь, и в его свете Джиад увидела знакомое лицо. – Ваше величество, – склонила она голову в учтивом, но холодном поклоне. – Неужели вы ждали? – Мне передали, что ты приближаешься, – отозвался король иреназе, покачиваясь на волнах. – Зов моря привел тебя, Джиад из Арубы. – Нет, – бесстрастно уронила она, выпрямляясь еще сильнее. – Нет, ваше величество, ваш зов только довел меня до сумасшествия и почти убил. Это мой повелитель Малкавис дал мне силы очнуться, а друзья привезли сюда, спасая от мучительной смерти. Будь он проклят, ваш зов. – Ты хотела сказать, будь прокляты иреназе? – так же спокойно уточнил король. – Я сказала то, что хотела сказать, – равнодушно ответила Джиад. – До всех иреназе мне дела нет и проклинать их не за что. Но вот ваша семья… Вы привыкли брать то, что вам нужно, силой и подлостью. Но иногда ни сила, ни подлость не могут дать желаемого. Если я снова услышу ваш зов и пойму, что не могу сопротивляться, я просто убью себя. Вы меня знаете и знаете, что это не пустые слова. – Подожди! – тревожно вскрикнул морской король, видя, что Джиад качнулась в сторону, поворачиваясь. – Стой же! Дай и мне сказать то, ради чего я ждал тебя, женщина-страж. Прошу… Джиад замерла, снова медленно обернулась лицом к морю. – Выслушай, – просительно сказал король, и по его голосу Джиад слышала, каким напряжением дается владыке Акаланте эта просительная мягкость. – Ты права, зов – это подлость. Но у меня не было иного способа тебя найти и призвать. Я прошу прощения за все, что ты пережила по нашей вине. – То есть за то, что чудом осталась жива? – бесстрастно уточнила Джиад. – Ну, за это вам не привыкать просить прощения. Или вы про эликсир? – Нет, – тяжело вздохнул король иреназе. – За это я и сам не могу себя простить, что уж говорить о тебе. Джиад, я звал тебя, чтобы попросить. Чтобы умолять тебя вернуться в Акаланте, к Алестару. – Что? – выдохнула она, ожидая этого и все же не веря подобной наглости. – После всего? Вы решили, что стоит попросить – и я пойду, как овца на бойню? Вернусь туда, где меня… – Выслушай… В голосе иреназе звучала такая мучительная тоска, что Джиад бы проняло, не переполняй ее ледяная злость на лицемерие морского народа. – Это я велел жрецам сварить зелье, разрывающее запечатление любой ценой, даже ценой смерти одного из вас. Но, конечно, не Алестара. Ты же понимаешь… – Еще как, – холодно согласилась Джиад. – Это все во благо народа. Любимый довод королей, когда совершается очередная подлость. Благом народа можно оправдать что угодно, этот урок я хорошо выучила. – Ради блага народа и жизни моего сына, – покорно вздохнул король. – Да, ты имеешь право презирать и ненавидеть. Но Алестар в этом не виноват. Когда он узнал, то возмутился… – Конечно, – перебила Джиад, чувствуя, как ветер с моря пронизывает ее насквозь, и решив закончить бесполезный разговор. – Да, он узнал, что может на всю жизнь оказаться прикованным к сухопутному отребью, и так испугался, что выкинул меня из моря, как рыбак – протухшую рыбину из лодки. Не трудитесь рассказывать – я знаю, что могло случиться. – Нет, – тяжело упало короткое увесистое слово, и тут же король иреназе снова смягчил тон: – Ты не знаешь, поверь. Алестар обманул тебя. Запечатление было бы разорвано ценой твоей жизни, но он этого не хотел, потому и помог тебе бежать. – Что ж, – буркнула Джиад, плотнее запахиваясь в подаренный Лилайном плащ. – Значит, раз в жизни он поступил честно. И что из этого? Я должна быть благодарна? Он мне задолжал куда больше, чем вернул. – Джиад, – негромко и очень ясно сказал король иреназе. – Он отдал долг, поверь. Алестар умирает. Мой глупый мальчик был жесток и несправедлив к тебе, но он расплатился всем, что имел. Запечатленных нельзя разлучать так безрассудно, это убивает их. Но ты человек, и всю тяжесть разрыва принял на себя Алестар. Сам принял, по собственной воле. Он отпустил тебя, зная, что заплатит жизнью… – Что? – растерянно выдохнула Джиад, веря и не веря одновременно. В памяти вспыхнуло: вот принц обнимает ее на ложе перед побегом, у него странно задумчивый и теплый голос, а прикосновения осторожные, даже ласковые. И он же, немного позже, цедит грубые и похабные слова, словно стремясь ударить ими побольнее, оттолкнуть. Как? Как ей в голову не пришло, что такая резкая перемена – это странно и подозрительно? Да потому и не пришло, что рыжий сделал для этого все: заставил Джиад поверить, что между ними нет ничего, кроме ненависти и презрения. Дурак! Оба они дураки… – Он же… – заговорила Джиад снова и осеклась, не зная, что сказать. Сзади молчаливой тенью замер Лилайн, чуть поодаль Хальгунд терпеливо ждал их обоих, ждал и незнакомый наемник, и его люди в скалах, и второй иреназе, сопровождающий короля… – Он умирает, – с той же страшной ясностью повторил король беспомощно ломким голосом. – Мой сын и надежда Акаланте платит за то, что сделал с тобой. И платит страшно, Джиад. С первого дня, как ты получила свободу, Алестар мечется в лихорадке, лишь ненадолго приходя в себя. Повторяет в бреду твое имя… Я знаю, зов моря мучителен, но это лишь отражение того, что сейчас происходит с ним. Слабое отражение. Джиад, он умолял меня не отправлять зов. Просил отпустить тебя, позволить уйти… Умирая и зная, что умирает, – просил за тебя. А теперь я прошу тебя, жрица-страж. Умоляю, сжалься. Ради Акаланте, где впервые за триста лет поверили, что не все люди подлы и жестоки. Не губи наш город вместе с Алестаром. И не губи Алестара… Он отпустил тебя, Джиад из Арубы… – Перестаньте. Джиад сжала кулаки, уже не чувствуя холода, прошептала-простонала в ледяную тьму, разделяющую их с иреназе: – Хватит… Что я могу? Вернуться и умереть? – Нет! Иреназе даже хвостом всплеснул, пытаясь подплыть ближе, и фонарь закачался в его руках. – Нет, – умоляюще повторил король. – Ничего подобного, клянусь! Ваша суть сейчас так тесно связана, что лишь ты можешь вернуть Алестара из-за грани жизни и смерти. Ты теперь драгоценнейшее из сокровищ Акаланте, наша единственная надежда! – Надолго? Все равно вам придется разорвать запечатление. А значит – убить меня. Джиад поежилась от пронизывающего насквозь, несмотря на плащ, ветра, виновато подумав, каково сейчас Лилайну с Хальгундом. – Этого не будет, – поспешно отозвался повелитель Акаланте, словно она уже согласилась. – Жрецы обещали разорвать запечатление иначе. – И я должна поверить? – Джиад, вам даже не придется делить ложе. Алестар так слаб, что твоя ненависть, попытайся мы тебя заставить, убьет его. Все, о чем я прошу, – быть рядом с ним. Не пленницей, а гостьей! Разговаривать, прикасаться… Одну луну, не больше! Я клянусь, что не позволю причинить тебе вред и ни к чему не стану принуждать! Клянусь Сердцем моря, эту клятву ни один иреназе нарушить не может. Молю тебя… – Не могу, – прошептала Джиад больше себе, чем иреназе. – Как вы не понимаете? Вернуться к этому… И снова в памяти непрошено всплыло: вот Алестар говорит, чтобы она не боялась за своих близких, им ничто не угрожает. А потом врал в глаза, оскорблял – лишь бы уплыла. Отпускал, зная, что умрет… Так вот о чем говорил Малкавис. Она-то, дура, решила, что все будет легко! Просто встретиться с иреназе и отказаться, а потом либо свобода, либо смерть. Нет, этот выбор куда тяжелее… Джиад сглотнула комок в горле, повернулась и пошла от моря. Остановилась, лишь наткнувшись на Лилайна, вцепилась наемнику в плечи, судорожно сжав пальцы на толстой коже куртки, сказала тихо: – Лил… Лилайн… – Не дури, девочка, – услышала на ухо торопливо-горячечное. – Плевать, сколько их там в скалах. Не догонят. А догонят – им же хуже. Скоро на перевале снег слежится, попробуем уйти… Нельзя тебе туда возвращаться, ты только в себя пришла, оттаяла. Чтоб он сдох, этот их принц… – Лил, – беспомощно повторила Джиад, – он меня отпустил. Он умирает, потому что отпустил меня. Как я смогу с этим жить? И остальные, весь город, они-то чем виноваты? – А ты – чем? – зло выдохнул Лилайн, обнимая ее. – Ты им веришь? Джиад, очнись, ты для них чужачка, двуногая! Они тебя просто используют, чтоб спасти своего принца! – Ну да, – обыденно согласилась Джиад, дыша запахом Лилайна, запоминая его голос, тепло тела и силу рук и беспомощно мучаясь виной. – Я знаю, Лил, прости. Малкавис сказал, что я должна заплатить за свободу. Все правильно. Я не хочу всю жизнь бояться моря. И не хочу стыдиться того, что там было. Я вернусь туда сама, понимаешь? Потому что я так решила. Чем бы это ни кончилось. Лил, прости… Ты мне дорог, очень… – Замолчи, девочка, – прошептал Каррас, сжимая ее до боли, прижимая к себе, будто впечатываясь телом в тело. – Замолчи, слышишь? Решила – делай. Но если через луну ты… – Вернусь, – через силу улыбнулась Джиад. – Обязательно. И еще… Побереги, ладно? Заставив себя высвободиться из объятий Лилайна, она расстегнула плащ, накинула тому на плечи. Щелкнув пряжкой, подала пояс наемнику вместе с пристегнутыми клинками. Мгновение поколебавшись, стянула сапоги, бросив их на песке, освещенном первыми лучами встающего из-за виднокрая солнца. Сделала шаг назад, не отрывая взгляда от закаменевшего лица Карраса. Прошептала: – Это не зов, понимаешь? Просто я должна. Я вернусь, обещаю. И, круто обернувшись, чтоб скрыть подступающие к глазам слезы, бегом кинулась к морю, спотыкаясь и скользя на крупной гальке, торопясь прыгнуть в плеснувшую навстречу высокую темную волну с белым гребнем.Дана Арнаутова Страж морского принца-2. Избранная морского принца
ГЛАВА 1. Возвращение
Вокруг было море. Холодная, темная, бескрайняя вода, и уже не ночное, но еще не рассветное небо смыкалось с ней где-то невообразимодалеко, пряча солнце в молочно-серых глубинах. От летящих брызг Джиад мгновенно промокла насквозь, хотя стояла в воде только по пояс, а идущие к берегу волны прокатывались вокруг неё едва ощутимыми упругими толчками. Позади, на близком и одновременно бесконечно далеком берегу, остался Каррас, и Джиад боялась обернуться, хотя встретиться с алахасцем взглядом все равно не вышло бы. А впереди, всего в паре-тройке шагов, если бы воду можно было мерить шагами, качались в волнах двое иреназе, приподнявшись над спинами салту, то выныривая из морской мглы, то снова погружаясь в нее по грудь. Качались и молчали. И это, пожалуй, было самым умным, что они могли сделать, потому что Джиад чувствовала себя натянутой до предела тетивой. Растяни ещё хоть на волос, тронь неосторожно — порвётся, хлестнув наотмашь. — Вы сказали, — услышала она свой бесстрастный голос будто со стороны, — что не станете ни к чему меня принуждать. — Это верно, — медленно, словно с трудом, ответил король иреназе. — Запечатление слишком неустойчиво, оно истончается, рвется, как сгнившая водоросль. Твоя ненависть убьет Алестара, а ты ведь его возненавидишь, если… — Я его и так не слишком люблю, — уронила Джиад. — Этого вы не боитесь? Кариалл молча пожал плечами. Небо немного посветлело, и теперь было видно, что король обнажён до пояса, только на шее толстая цепь с тёмным круглым камнем. — Принц умирает, — подал голос второй иреназе, и Джиад узнала Ираталя. — У нас нет выбора, госпожа страж, мы можем лишь надеяться, что вы сумеете обуздать свою ненависть. — И я должна поверить? После стольких предательств и лжи? — Я поклялся Сердцем Моря, — в голосе короля слышалась такая бездонная тоска и усталость, что Джиад едва не дрогнула, но тут же в памяти всплыл потолок её комнаты-темницы, напоминая, к чему ведёт доверчивость. — Никакого принуждения к постели, — сказала она так же бесстрастно. — Иначе, Малкависом клянусь, вы узнаете, как я могу ненавидеть. Никаких угроз. Вы больше не будете мне лгать — что бы я ни спросила. Когда истечет месяц, я вернусь на землю, но если Алестар снова оскорбит меня словом или делом, вы отпустите меня раньше. И вы никому не позволите причинить мне вред или проявить неуважение: ни принцу, ни жрецам, ни другим иреназе, ни распоследней медузе. Вы клянетесь в этом, ваше величество? — Да, — так же бесцветно отозвался король, поднося к губам висящий на цепочке камень. — Клянусь Сердцем Моря, что хранит Акаланте, его сутью и силой. Я клянусь соблюдать все эти требования и беречь вас, как самую дорогую гостью. Но поспешим, прошу… Камень в его пальцах вспыхнул тревожным кровавым огнем, словно на него упал солнечный луч, но вокруг по-прежнему был серый полумрак рассвета, а огромный рубин — чем еще могло быть такое чудо? — сиял сам по себе, изнутри, и Джиад поняла, что морские боги приняли клятву короля. Она шагнула вперед, и еще раз, потом не выдержала, оглянувшись, и прикипела взглядом к одинокой фигуре у самой кромки воды. Волны лизали сапоги алахасца, стоявшего в обнимку с плащом и клинками Джиад. — Возвращайся, Джи! — закричал Лилайн, словно только и ждал этого движения. — Я буду ждать здесь, на побережье! Месяц, два, три — сколько понадобится, слышишь? — Слышу, — крикнула она в ответ, и порыв ветра сорвал слово с губ, унося к берегу, где Лилайн в ответ кивнул. — Я вернусь, Лил! В глазах щипало от соленой воды, в горле так и стоял плотный комок, и Джиад торопливо сделала третий шаг, последний. Взяла из молча протянутой навстречу руки короля аквамариновый кулон, невольно отметив, что теперь в оправу камня продета не цепочка, а кожаная лента. Руками не порвать… Интересно, отберут ли у неё нож? Впрочем, неважно, если Джиад и в самом деле связана с жизнью принца, злить её попусту иреназе не станут. Стоя теперь уже по грудь в воде, она с брезгливым холодком просунула голову внутрь ленты и почувствовала, как та, и без того короткая, съеживается, обхватывая шею мягко, но надежно… — Не тревожьтесь, — торопливо сказал Ираталь, поймав взглядом её невольное движение: — Так просто безопаснее. Чтобы не порвалась и не слетела случайно. — Да, конечно, — усмехнулась Джиад. — Что ж, я готова… Оказалось, быть готовым к такому невозможно, сколько раз ни уходи под воду. Салту Ираталя подплыл рывком, начальник охраны протянул руку, помогая сесть в седло позади себя, — и тут же, стоило Джиад оказаться на спине рыбозверя, ушел в глубину. Вода сомкнулась над головой беспощадной тяжестью, заливая нос, рот, глаза, уши. Ледяной хваткой сдавила тело, полилась в горло, заставив снова пережить дикий страх захлебнуться. Джиад впилась пальцами в плечи Ираталя, пытаясь вдохнуть, выдавить из себя солёное, плотное — и закашлялась, чувствуя, что дышит. Водой — но дышит! — Нет, ничего, — с трудом проговорила она, задыхаясь и отплевываясь, тревожно обернувшемуся назад Ираталю. — Ничего… Что-то в этот раз… — Другой морской ключ, непривычный, — виновато отозвался Ираталь. — Тот, что вы носили, остался у его высочества. Жрецы пытались найти вас по нему, но только испортили камень. — Нашли же все-таки, — буркнула Джиад. Больше они не сказали ни слова. Рыбозверь рванул с места, и Джиад могла только молча удивляться, как иреназе находят дорогу в совершенно тёмной воде. Даже на земле ночью легко заблудиться: темнота искажает привычные очертания, скрывает и меняет расстояния, путает тропы. А в море, где кроме привычного обзора по сторонам есть еще верх и низ, как можно держать верное направление? Но спрашивать об этом Ираталя явно было не время. Начальник охраны лег на салту, слился с ним, плотно прижавшись к шкуре, и Джиад пришлось последовать его примеру, одной рукой обхватив за плечи иреназе, другой вцепившись в луку непривычного седла, рассчитанного на хвост. Засомневайся она вдруг, что принц Алестар действительно при смерти, хватило бы этого бешеного заплыва-полёта в томительно медленно светлеющем море, чтобы понять: они спешат к умирающему. Впереди рассекал воду темный силуэт короля, и Джиад отрешенно подумала, что не зря иреназе плывут один за одним, хотя дорог здесь нет. Это как прокладывать тропу по снегу: труднее всего идти первому, зато следовать за ним куда легче. Ираталь — отличный наездник. А вот она бы ни за что не удержала зверя так ровно и чисто, прямо носом в хвост салту короля. Снег, вода… Джиад напряглась, сбрасывая странное оцепенение мыслей, готовых крутиться вокруг чего угодно, только не того, о чем действительно следовало думать сейчас. Согласилась! Она сама, по доброй воле согласилась вернуться в подводное королевство, поверив уже раз обманувшему её владыке иреназе и его сияющему талисману. Да с чего она решила, что морской народ не нарушает клятвы, данные на этой реликвии? С того, что они сами так сказали? Ей, двуногой чужачке? И с чего она взяла, что это именно Сердце Моря? Мало ли у короля иреназе диковин, способных при необходимости посветить, как уголек из-под пепла? Джиад невольно вдохнула глубже, с отчаянием понимая, что снова бросила свою жизнь на кон смертельной игры неизвестно ради чего. Но Малкавис велел ей выбирать… Выбирать, а не верить на слово всему, что скажут подлые хвостатые! Ладно, потеряв голову, о серьгах не жалеют… Думать надо о том, как выдержать месяц рядом с рыжим ублюдком. Пусть он даже пожертвовал собой ради искупления вины, это не причина забыть и простить. Скорее всего, недоразумение, родившееся наследником трона Акаланте, вообще не думало, что с ним случится после расставания с запечатлённой. Не думать — это очень похоже на Алестара. Поддался первому порыву, случайно оказавшемуся благородным, захотел одним махом разрубить все узлы — и вот, любуйтесь! Отец-король, жрецы и придворные — все сходят с ума, пытаясь исправить то, что рыжий натворил безмозглым великодушным поступком. А Джиад… Сердце резануло тоскливой виной, стоило вспомнить глаза Лилайна. Он-то чем такое заслужил? Верностью и заботой? Да за одно это рыжему хвост оторвать мало! Целый месяц… Дождется ли? А если дождется, как потом вымолить прощение? Как убедить, что иначе не могла? Лилайн поверил ей с полуслова, привёз к морю, рискуя жизнью и свободой, а что теперь будет с наемником, которого наверняка ищут люди Торвальда? Малкавис, помоги ему скрыться! Помоги понять, что не надо ждать на побережье, за месяц даже матерый зверь попадется в расставленные ловушки. Они спускались все ниже, у Джиад уши заложило от давления воды. Она несколько раз сглотнула, открыв рот, и почувствовала, как в ушном проходе что-то щелкнуло. Вода сразу перестала давить, будто придя в непонятное равновесие. Плечи Ираталя под обхватившей их рукой Джиад ритмично напрягались. Иреназе правил зверем, еле заметно смещаясь то на один бок, то на другой, помогая себе лоуром. Вспомнилось, как Алестар учил её морской верховой езде. Как один человек может быть таким разным? Ведь рыжий действительно любит салту и понимает их, как на земле хорошие всадники любят и понимают лошадей. Это, конечно, не говорит о том, что человек добр, — сколько угодно мерзавцев холят и берегут зверей, а вот людям на их пути лучше не попадаться. Но в Алестаре временами проглядывало растерянное отчаяние заблудившегося мальчишки… Да, он был жесток. Но совсем не так, как Торвальд. Мог, сорвавшись, мучить, даже убить, наверное, но лгать с таким ясным взором, предавать с красивым и спокойным расчетом… Это на принца иреназе было ничуть не похоже. Джиад сильнее сжала колени, пытаясь удержаться на крутом повороте. По привычке, конечно, салту — это не лошадь, им коленями не правят. Мокрые штаны облепили ноги, босые ступни терлись о шершавую кожу рыбозверя. Сапоги остались на берегу. И перстень! Только сейчас Джиад, растерявшись, вспомнила, что перстень Аусдрангов так и лежит в каблуке её левого сапога. Если Каррас не вспомнит или решит, что она спрятала драгоценную реликвию где-то ещё, — конец перстню. Сапоги — это не клинки и даже не плащ, вряд ли алахасец заберет их с собой, скорее бросит на берегу. Что ж, это судьба… Рубин Аусдрангов хотел отправиться в мир — он это сделал. Впору поверить в этом Каррасу, иначе как объяснить, что перстень вылетел из памяти как раз в нужный момент? Шпили Акаланте вынырнули прямо под ними, и Джиад поняла, что они плыли к городу напрямую, как и в ту ночь, когда рыжий её отпустил. Прямо — и вниз. Дворец надвигался стремительно, черноту его силуэта испещряли голубоватые и желтые светляки туарры в окнах. Похоже, многие там то ли встали спозаранку, то ли вовсе не ложились. Салту заложил последний поворот, от которого Джиад, будь она сыта, могло бы и вывернуть, застыл перед темным проемом в стене, где-то посередине между крышей и дном. Ну да, им здесь лестницы не нужны… — Как вы, госпожа избранная? — в голосе Ираталя, соскользнувшего со спины рыбозверя и пристально смотрящего на Джиад, слышалось беспокойство. — Все хорошо? Джиад кивнула и тоже попыталась слезть, сразу почувствовав, что невольно соврала — никакого "хорошо" и близко не было. Голова кружилась, пустой желудок скрутило жгутом, а перед глазами бешено мелькали разноцветные искры. — Ваше величество… — услышала она сквозь плотную темную пелену, застелившую все вокруг. Что-то говорил Ираталь, что-то отвечал ему король — Джиад, запрокинув голову, пыталась отдышаться, с бессильным отвращением думая, что силы, дарованные Малкависом, на исходе. Промедли она в предгорьях, не помоги ей Лилайн добраться до моря — и жрецы могли бы хвост узлом завязать, объясняя, как погубили избранную вместо того чтобы добыть. А что, хороша была бы шуточка… К её губам прижалось горлышко кувшина, в рот полилась горьковатая влага, уже знакомая по прошлому разу. Джиад глотнула, допила до конца и, дождавшись, пока перед глазами немного прояснится, отдала кувшинчик подплывшему Невису. — Быстрее, — умоляюще сказал старый целитель, заглядывая ей в глаза. — Госпожа избранная, прошу вас… Её тащили за руку по коридорам, залитым светом туарры, и даже это мягкое сияние казалось тревожным, лихорадочным. Дверь — та самая, будто и не было недель свободы. И комната — знакомая и незнакомая одновременно. У стены клетка с мечущимся рыбёнышем. Надо же, как вырос… Погоди, малыш, не до тебя пока. Остальные стены от пола до потолка заставлены какими-то сложными приборами: зеркала, стеклянные трубки, сосуды с разноцветными жидкостями, то искристо мерцающими, то густыми, непрозрачными. И посреди всего этого до омерзения знакомая кровать с распростертым телом. Мертвой змеей стелется по подушке тусклый рыжий жгут волос. К рукам, до синевы белым, почти прозрачным, тянутся стеклянные трубки, уходя в кожу хищными иглами. Даже хвост, всегда сияющий перламутром, поблёк, и безжизненно свешивается с ложа обвисший плавник. Лицо… Джиад подплыла ближе, взглянула в холодную совершенную красоту мертвого принца Алестара. Нет же! Вот, грудь еле заметно поднимается и опускается. Но… так медленно… — Прошу, — послышался рядом лихорадочный шепот короля иреназе. — Вы видите? Теперь — видите? Умоляю — не надо ненависти… Разве можно ненавидеть его сейчас? «Нельзя, — согласилась она про себя. — Такого — нельзя. Просто не получится». А вслух спросила: — Что мне делать? Говорите же! — Оставьте нас, ваше величество, — прозвучал удивительно властный голос Невиса. — Вы сделали, что могли, теперь оставьте нас и молитесь Троим — остальное в их власти. Покорно кивнув, король выплыл из комнаты вместе с Ираталем, а целитель опять поймал взгляд Джиад своим — безмерно усталым и тревожным. — Нет времени на ритуалы и обряды, — торопливо сказал он, беря её за руку и увлекая к постели. — Еще немного — и наследника не вернуть. Просто ложитесь рядом и прикоснитесь к нему. Так тесно, как… сможете. Прошу! — добавил он срывающимся голосом. Джиад молча повиновалась, пытаясь убедить себя, что ничего страшного и отвратительного в этом нет. Ведь спасала же она рыжего дурня от дыхания Бездны, а потом и от сирен? И не думала тогда, насколько его ненавидит и может ли простить. Постель была такой же мягко-мокрой, как помнилось, только теплее. Все равно гадко! Запрокинутое лицо принца оказалось совсем рядом, бледное, будто светящееся изнутри. «Он и в самом деле уходит, — чутьём поняла Джиад. — Душа вот-вот улетит. Или уплывет? Ох, да какая разница…» Придвинувшись еще ближе, она обняла рыжего одной рукой, прижалась к его боку, попыталась уловить ритм дыхания принца, не понимая, что делать. Да и что она может? — Вы же слышали, что сказал король? — подсказал из-за спины бесцветный от усталости голос Невиса. — Забудьте о ненависти. Просто… постарайтесь вспомнить то, что могло вас связать. Что-нибудь хорошее! Ведь было же хоть что-то? Судя по отчаянию в тоне, целитель и сам не очень в это верил. Джиад честно попыталась вспомнить. В памяти, как грязная муть со дна потревоженного источника, всплывали унижение, боль и ярость… Нет! Не думать… Не думать о том, что убьет последнюю исчезающую связь между ними. Это как тренировка на сосредоточение! Убрать ненужные мысли легко, но как и где найти нужные? В отчаянии она уцепилась за единственное, что пришло в голову: принц держит за хвост малька салру, отчитывая безмозглого мальчишку. Он был рад, когда Джиад выпросила рыбёныша. Рад не убивать. Джиад судорожно вдохнула воду, старательно гоня мысли о плохом. Алестар учил её плавать на салту. Высокомерно выпускал колючки, фыркал, но учил на совесть. И даже бросил обожаемую охоту, чтобы проследить за двуногой, защитить её от злоязыких сплетников вроде Миалары. Да уж, для рыжего — настоящий подвиг… Память упорно подсовывала горячие руки на плечах, лихорадочный шепот в темноте между стенами загонов. Да, но ведь удержался! Совладал с собой, даже просил прощения… Тело под её рукой дрогнуло. Джиад всмотрелась в мраморное лицо, на котором выделялись только темно-золотые брови и ресницы. Все остальное — шедевр великого скульптора, а не живая плоть. Но ведь явно принц вздрогнул! Осталось лишь надеяться, что это не агония. — Да, — прошептал из-за спины Невис. — Да, еще… Прошу вас! Еще? Джиад прикрыла глаза, чтобы не видеть ненавистную наглую красоту. Если бы она отвечала перед Малкависом за свое глупое согласие вернуться в море, что бы она сказала? Принц иреназе не лгал ей. Мучил, чуть не убил, но не лгал. Даже в тот последний раз, прогоняя наверх, умудрился сказать правду, только подал ее по-своему. Бились о камни волны, прибой чуть не утопил её, уплывающую, но позволил выбраться на берег, а Алестар остался, чтобы умереть. Это было на рассвете. Соль на губах, соль, пропитавшая тело и волосы, из-за нее щипало глаза и кожу… Но был ведь еще и день до этого? Турансайское вино и сырные лепешки, горячий песок и пламя костра… И Алестар глядел на неё восхищенными глазами из ласково плещущих волн, глядел молча, не в силах скрыть желание во взгляде, но хотя бы не выдавая его ни словом, ни делом. Джиад невольно сжала пальцы на плече принца, снова вдохнула глубоко, с напряжением, не позволяя себе поднять тяжелые веки, удерживая в памяти золотые искры костра, вкус вина на губах, плотные струи воды, обтекающей тело, когда плывешь на салту. И кровь! Текущая в воду кровь Алестара, призвавшая его отца, пока Джиад отбивалась от сирен. Рыжий пытался выбраться из-за её спины, из убежища, которое могло подарить ему несколько лишних мгновений безопасности, а мгновения слишком часто решают, кому жить, а кому умирать. На руках подтягивался, полз, лишь бы драться рядом, хотя сам и нож не поднял бы. Малкавис, помоги! Помоги мне удержать его хотя бы за это! За то, что он был рядом со мной в бою… Что-то говорил рядом Невис, тревожно и радостно, Джиад его не слышала. В прохладной воде она горела, словно бежала по раскалённому песку пустыни, задыхаясь от льющегося со всех сторон жара. Тяжело и жарко — ей даже показалось, что вода вокруг должна закипеть, соприкасаясь с её кожей. И эта тяжесть… Она снова напряглась, запрокидывая голову назад, выгибаясь, как лук с натянутой тетивой… Малкавис, как же тяжело! Тяжело… вытаскивать… Упрямо вцепившись в осколки собранной мозаики, будто каждое доброе воспоминание об Алестаре было тщательно сберегаемой драгоценностью, Джиад отрывисто дышала, невольно облизывая губы. Это было как бой, а драться, выкладываясь без остатка, она умела. Сейчас ни просьбы короля иреназе, ни мысли о морском народе, обречённом, если принц умрет, — ничто не имело значения, кроме того, что решила она сама. Потому что только вся её воля, собранная воедино, могла удержать уходящего за край жизни. И удержала! Когда что-то изменилось и стронулось, принц задышал немного чаще, а где-то вдали радостно вскрикнул Невис, ослепительно алая волна боли накрыла Джиад с головой, прокатилась по телу, заполняя каждую частичку. Застонав сквозь зубы, она еще плотнее прижалась к мелко дрожащему Алестару, даже положила подбородок на его плечо, но не в желании приласкать, конечно, а пытаясь еще теснее прихватить то, что ощущалось внутри скользким горячим жгутом, связывающим их, как пуповина связывает младенца с чревом. В другой раз это сравнение показалось бы кощунственным, но не сейчас. Принц рождался заново! И Джиад пыталась помочь ему, как могла, вытаскивая в жизнь всеми силами души и тела. И лишь когда услышала слабый прерывистый стон, окончившийся всхлипом, позволила себе соскользнуть в полусон-полубеспамятство от страшного изнеможения. *** Первое, что Алестар понял, вынырнув из мрака, — боли нет. Во имя Троих, может ли быть большее счастье? Боль ушла, и это было непостижимым блаженством, которым он просто наслаждался, боясь шевельнуть хоть мускулом. Вдруг вернется? А еще ему было тепло, тоже в первый раз за бесконечно долгие и мучительные дни и ночи, когда холод проникал внутрь и не уходил, сколько ни лежи в горячей ванне, сколько ни грейся изнутри тинкалой. Тепло… Может, он уже умер и попал в Глубины Предков? Но на загробный мир это было никак не похоже, потому что тело ощущалось — спокойной разнеженной истомой, теплом и негой в каждой мышце, умиротворением… Да, вот чем это было! Умиротворением. Словно все, наконец-то, стало именно так, как должно быть. Странное чувство, но какое же чудесное! А еще он явно лежал не один. Чья-то рука обнимала его за плечи, и это тоже было так правильно — словами не передать. Как сытость после голода, отдых после усталости, безопасность после страха… Как удовлетворенное любовное томление, даже лучше. Алестар глубоко вдохнул, пытаясь поймать это дивное ощущение, хотя бы запомнить его, как сладкий сон, исчезающий сразу, как проснешься, но незнакомое доселе счастье не проходило, и он рискнул, повернув голову, открыть глаза. Тяжелые веки ни в какую не желали подниматься, а когда все-таки поднялись, он несколько раз моргнул, не веря тому, что видит. Четкий профиль, словно вырезанный из темного янтаря, тень ресниц на щеках, по-детски подложенная под голову ладонь. А вторая — на его, Алестара, плече… Замерев, боясь спугнуть видение, потому что не могло же это быть явью, он всматривался жадно и вдохновенно, как глядят на то, что увидеть мечтали, но даже не надеялись. Джиад спала. Мерно поднималась и опускалась грудь, согнутые колени упирались Алестару в хвост, и даже во сне жрица выглядела так, словно вот-вот вскочит и рванет куда-то. Понятно, куда, — подальше отсюда… Они все-таки её поймали! Поймали и притащили в Акаланте! Глубинные боги, что же теперь делать… Наверное, он шевельнулся или вздрогнул, потому что Джиад мгновенно, словно и не спала, распахнула ресницы, в упор глянув черными каплями Бездны, что боги подарили ей вместо зрачков. Глянула молча, не шевелясь, и Алестар тоже затаил дыхание, пытаясь прочитать хоть что-нибудь в непроницаемой мгле её взгляда, — но куда там! Дыхание перехватило. Наверное, впервые за всю жизнь он не знал, что сказать. Раньше слова всегда приходили сами, то стремительными рыбешками легко срываясь с губ, то падая с них тяжёлыми камнями или выползая, как ядовитые маару. А теперь, когда он так хотел сказать хоть что-нибудь, — их не было. Только пустота. Полная страшная пустота и в голове, и в сердце, да еще страх и понимание, что скажи он что угодно — это все равно будет не то, что надо. Потому что разве могут слова что-то значить, если рядом та, увидеть кого — величайшее счастье и величайшая беда? — Проснулись, ваше высочество, — бесстрастно сказала Джиад, разрывая длящееся целую вечность молчание. Это, конечно, был не вопрос, к чему спрашивать очевидное? Алестар молча кивнул, хотя по-настоящему вышло только чуть шевельнуть будто налитой свинцом головой. — Лежите, — так же ровно и бесцветно-спокойно уронила жрица, убирая руку с его плеча. — Выздоравливайте… У Алестара даже в глазах потемнело, словно его ударили под дых, а всего-то — исчезла почти невесомая тяжесть чужой руки. Нет, не чужой! В том-то и дело, что не чужой. — Это ты… — выдохнул он беспомощно, только теперь осмеливаясь поверить, чтобы разом преисполниться и страха, и отчаяния, и надежды пополам с безнадёжностью. — Это, правда, ты… Я думал, сплю… — С такими кошмарами вас только пожалеть, ваше высочество. Холод в голосе, холод в глазах, а рука была такая тёплая, что непонятно, откуда столько зимней, пополам со льдом, воды во взгляде и словах. Алестар сглотнул горечь, вздохнул судорожно. Сказал, едва слыша сам себя: — Ты здесь… Это отец, да? Что же… что теперь делать… Что я, больной, недавно умиравший, могу сделать, чтобы снова отправить тебя на землю, — вот что было в этом вопросе, таилось в словах, как раковина в песке, и острые края резали сердце, потому что ответа не было и быть не могло, как нет жемчуга в раковине-пустышке. — Мне — терпеть, вам — выздоравливать, — буркнула Джиад, ложась на спину и глядя в потолок так внимательно, словно там за время её пребывания на суше что-то изменилось. — Да, и особо ни на что не надейтесь. Ваш отец обещал, что я пробуду здесь всего месяц. И гостьей, а не пленницей. Поэтому руки, ваше высочество, будьте любезны держать при себе, не говоря уж о прочих… частях тела. Я вернулась не для того, чтобы вас ублажать. Ледяной крошкой, ядовитой слизью плыли холодные злые слова, но Алестар в растерянности пропустил их мимо ушей, расслышав только одно, самое важное. — Вернулась? — переспросил он, боясь поверить. — Ты вернулась сама? По своей воле? — Именно, — растянула губы в усмешке жрица, покосившись на Алестара и снова глядя в потолок. — Я здесь, потому что король иреназе просил спасти его сына и наследника. Ради мира между людьми и морским народом. И всё, на что я согласилась, — это быть рядом. Что-что, а слышать только то, что хочется, Алестар всегда умел. «Быть рядом» — это ведь, на самом деле, очень много! Больше, чем он мог и смел надеяться! Джиад, его Джиад вернулась сама! Не надо думать, как спасать её снова, можно просто отдаться счастью быть вместе. А все остальное… Образуется как-нибудь! Усталость навалилась внезапно, будто он не только что проснулся, а целый день охотился. Или даже разбирал счета, что куда утомительнее. Алестар закрыл глаза, но тут же снова их поспешно открыл, боясь, что Джиад исчезнет. Нет, жрица-воин лежала рядом, угрюмая, но не собирающаяся пропадать. И Алестар позволил векам опять налиться тяжестью, а телу расслабиться, уплывая в тепло и спокойствие.* * * Принц уснул. Вот ведь существо! Глядит с таким чистым восторгом и радостью, как на лучшего друга или потерянную, но вновь обретённую любовь. Джиад передернуло, внутри медленно поднималась загнанная на самое дно души злость. Словно ничего не было! Вообще ничего, кроме хорошего! Может, он еще ждёт, что она растает и согласится делить с ним постель по-настоящему? Да скорее море закипит. Рыжий обиженно всхлипнул во сне, словно услышав её мысли. Придвинулся ближе, закинул хвост на ноги Джиад и бесцеремонно сгреб её в объятья. Задохнувшись от возмущения, Джиад приподнялась, собираясь вырваться, — и наткнулась на взгляд Невиса, так и качающегося у стены за спиной принца. — Не надо, — тихо попросил целитель, потирая пальцами виски. — Он спит. Это его тело тянется к вам за исцелением. Ничего плотского, госпожа избранная, поверьте. Его высочество еще долго не сможет взглянуть с желанием ни на кого, даже на вас… — Это к лучшему, — процедила Джиад, заставляя себя замереть. Потом, не выдержав, осторожно сняла руку принца, упрямо встретив просительный взгляд целителя, буркнула: — Не могу я так. Лучше сама обниму… потом… если надо… — Я понимаю, — так же тихо согласился Невис. — Вы и так сделали больше, чем я смел надеяться. Его высочество жив и на пути к выздоровлению, а обуздывать желания ему давно пора научиться. Просто не забывайте, что он еще не вполне владеет собой. Вы для него — как горячий источник для замерзающего. Не найдя, что сказать, Джиад передернула плечами, чувствуя, что и сама сейчас бы с радостью поспала. Но засыпать не хотелось: хотя умом она и понимала, что принц безопасен, тело и память предупреждали об ином. Слишком уж горели глаза Алестара при взгляде на неё. И принц, кстати, в отличие от своего отца, ни в чем не клялся. В клетке у стены заметался салру, и Джиад со стыдом подумала, что так и не посмотрела на него ближе. Малек наверняка давно выздоровел, почему его до сих пор не выпустили? Рыжему не хватало хоть какой-нибудь зверушки? Заменил двуногого питомца на хвостатого? Мысли текли злые, горькие и вряд ли справедливые, но Джиад было плевать. Слишком глубоко засела ненависть, чтобы исчезнуть от просьб иреназе и ласково-горячих взглядов рыжего мерзавца. Неизвестно, как обернется дело, когда принц выздоровеет. И даже если будет вести себя прилично, видеть его желание, постоянно ощущать на себе, ловить взгляды, от которых недалеко и до прикосновений… Месяц будет не из легких. А салру она завтра же выпустит! Первым делом!
ГЛАВА 2. Тихий шторм
Дня два-три проплыли в полубеспамятстве. Алестар почти все время спал, просыпаясь лишь для того чтобы первым делом, подняв тяжелые веки, увидеть дремлющую рядом или сидящую у клетки с мальком Джиад и снова, послушно выпив тинкалы с какими-то зельями, уснуть. Боль, терзавшая все время разлуки с запечатленной, ушла, как вода в сухой песок, зато страх новой потери никак не хотел отпускать, это было мерзко и унизительно — бояться, но Алестар ничего не мог с собой поделать. И слабость… Каким же беспомощным он себя чувствовал! Тело, всегда такое ловкое, сильное, послушное, расплывалось по постели медузой, руки не могли удержать даже книжной таблички, да и читать не хотелось: строчки плыли перед глазами, а мысли путались. Однажды, с трудом сосредоточившись, он вяло и утомленно подумал, что хотел бы увидеть отца, но тот, раньше почти не отплывавший от его постели, теперь почему-то не показывался. И все-таки слабость отступила следом за болью. Утром очередного дня Алестар проснулся, чувствуя себя все еще нездоровым, но голодным и почти бодрым. Джиад… Постель рядом была пуста! Нет, ничего страшного — вот она, жрица. Джиад, одетая лишь в штаны и широкую нагрудную повязку, играла с мальком, сидя у клетки на полу. Отросшие темные волосы уже не топорщились задиристо, теперь их можно было собрать в хвост. Совсем короткий, правда, чуть ниже плеч. Или просто запустить пальцы в смоляные пряди, перебирая ласково и осторожно… Позволит? Или снова замрет под прикосновением, вроде бы не сопротивляясь, но так, что сам отдернешь руку? Алестар жадно разглядывал смуглую спину и плечи, любовался, как перекатываются под золотистой кожей плоские красивые мышцы, когда жрица водит железным прутиком перед носом у салру со своей стороны клетки. Тот метался у решетки, с упоением пытаясь схватить игрушку, но прутья клетки мешали, а коварная добыча то ныряла между ними, то вовремя отдергивалась, и малек только возмущенно клацал пастью. Зубы у него, кстати, были уже далеко не безобидные: железо не перекусит, а вот палец лучше не подставлять. Джиад снова медленно повела прутом вдоль клетки, вытянув руку с игрушкой далеко в сторону и вверх, ложбинка вдоль позвоночника дрогнула, напрягаясь, и Алестар даже сглотнул, так явно ему представился вкус кожи, если сейчас наклониться и провести языком. Откуда? Откуда он знает эту горячую шелковистую нежность, так не похожую на вкус иреназе? Ах да, пробовал однажды… Лизнул, когда… Воспоминания обожгли стыдом. Алестар даже вздрогнул виновато, и тут же Джиад обернулась, встретившись с ним взглядом. Лицо её, как и боялся Алестар, закаменело, только глаза остались живыми и сердитыми. — И долго вы его собираетесь в клетке держать? — холодно поинтересовалась жрица. — Все ведь зажило. Действительно, зажило, даже шрамов не видно. И вымахал малек изрядно, теперь он был длиннее руки от пальцев до локтя. Интересно, кто его кормил все это время? — Твой зверь, ты и выпускай, — отозвался Алестар, продолжая любоваться сидящей теперь к нему боком девушкой. — Он уже сам ест, наверное. Только место надо найти спокойное, без маару и подальше от города. Джиад покосилась на малька, в глазах мелькнула растерянность. Ну да, откуда человеку разбираться в местных опасностях? — Я помогу, — поспешно сказал Алестар, пока жрице не пришло в голову попросить об услуге кого-нибудь другого. — Есть долина, там не охотятся. И маару там нет. Я покажу. Растерянность во взгляде сменилась угрюмой обреченностью. Жрица молча кивнула и снова отвернулась к клетке, а у Алестара внутри болезненно заныло тоской. Вернулась-то Джиад добровольно, только ясно, что ей здесь плохо. Почему? И понимает ли она, что в прошлый раз её пытались спасти, а не обидеть? — Джиад! — окликнул Алестар напряженную спину и темное облачко волос, колышущихся вокруг затылка. — Ты позволишь с тобой поговорить? — Как пожелаете, — бросила жрица, не торопясь, впрочем, поворачиваться. — Я вас прекрасно слышу, ваше высочество. Намек был прозрачен, словно новорожденная медуза: возвращаться на постель, ближе к Алестару, она не собиралась. И даже смотреть на него не хотела! Глубоко вдохнув, Алестар постарался унять поднимающееся раздражение. Это Джиад. Его Джиад. — Прости, — сказал он вслух как мог спокойно и мягко. — В тот раз, последний… Я наговорил тебе… всего. Я не хотел тебя обидеть, клянусь. — Знаю, — равнодушно уронила девушка. — Вы хотели меня обмануть. Чтобы я не стала думать, а просто уплыла наверх. — Да! — выдохнул Алестар облегченно. — Я хотел спасти тебя, понимаешь? — У вас получилось, — прозвучало так же бесстрастно, если только Алестару не чудился под штилем этого спокойствия зарождающийся шторм. — Может, мне вас еще и поблагодарить? За великодушие. — Джиад, — безнадежно повторил Алестар, чувствуя, что тепло, обволакивающее его с прошлого пробуждения, стремительно исчезает. — Зачем ты так? Я просто хотел спасти тебя. Ты не заслужила смерти. И всего остального тоже. Я знаю, что виноват…. Но я хотел помочь… — А просто сказать мне, в чем дело, вы не могли? Непременно надо было врать и унижать? Все-таки это был шторм. И не простой, а королевский, из тех, что мешают небо с морем в круговерти волн и ветра. У Алестара даже во рту стало солоно от предчувствия беды. — Надо, — упрямо сказал он. — Иначе ты бы не уплыла. Ты всегда думаешь о других, а о себе уже потом, если успеваешь. Я должен был тебя спасти. — Пожалуй, я все-таки выражу вам глубочайшую благодарность, ваше высочество… Жрица, не вставая, развернулась одним гибким и плавным движением — на зависть любой мурене-убийце, глянула на Алестара, растянула губы в подобии улыбки. Помолчав, продолжила: — Вы ведь пожертвовали собой, верно? Это у вас семейное — делать с другими то, что хотите или считаете нужным. А плохое или хорошее — кому как повезет. Захотели — насиловали и мучили, захотели — спасли и отпустили. Правда, потом все головорезы побережья гоняли меня по городу, как дичь, пытаясь вернуть в море. А когда не вышло, ваши жрецы решили притянуть меня магией, словно рыбину, заглотившую наживку. Ничего, что крючок рвет нутро, — быстрее и вернее получится. Вы-то, конечно, ни при чем, за это мне надо благодарить вашего отца. Ну, считайте, что вы с ним по разу каждый меня убили и по разу спасли. Как в игре! Теперь что? Чья очередь быть хорошим, а чья — плохим? Да только игрушке все равно, кто ее ломает, а кто — чинит! Я вам не игрушка, ваше морское высочество… Она прервалась, словно задыхаясь, даже губы побелели, но голос оставался ровным и почти спокойным — это пугало больше всего. Алестар не боялся шторма, волны ничего не сделают рожденному в них, но слова Джиад были похожи на подводный поток-ловушку, текущий быстро, но почти незаметно, только попав в него, понимаешь, что выбраться не в силах. И остается смотреть, как летят мимо острые края скал, да гадать, на какую из них тебя вынесет. — Джиад, — проговорил Алестар, вглядываясь в совершенно чужое лицо напротив. — Я не хотел… Ну чем поклясться, что я не желаю тебе зла? Давно уже не желаю! «Чем поклясться, что все эти дни и ночи я думал только о тебе, — рвалось с языка. — Что видел тебя во сне, просыпаясь в глупых слезах и радуясь этим снам, как лучшему лекарству. Что мечтал еще раз увидеть наяву, а теперь, увидев…» — Да какая мне разница? — яростно выплюнула жрица. — Из-за вас… Она опять осеклась, но Алестар вскинулся, тоже срываясь в легко и радостно накатившую злость. — Что из-за меня? — поинтересовался он звонким от обиды голосом. — Ты лишилась своего хозяина? Того, кто тебя предал? Это о нем ты сожалеешь? — Вот уж не ваше дело! — Может, и не мое, — согласился Алестар, приподнимаясь на локте и чувствуя, как слабость исчезает, смытая возмущением. — Но ты же во всем винишь меня? Я не хотел, чтобы ты возвращалась! Не хотел, слышишь? И звал тебя не я… А уж с этим аусдрангским ублюдком, что тебя продал, договариваться… — Отчего же не продать, если есть покупатель? — процедила Джиад, надменно и как-то отчаянно вскинув голову. — Даже и не знаю, кто больше радеет о пользе своего народа — его величество Торвальд или его величество Кариалл. Все во имя государства — и никак иначе. Только он мне не хозяин! Как и вы, если уж на то пошло. Алестар едва не захлебнулся очередным вдохом от обиды. За что с ним так? Сейчас-то он что успел сделать плохого? И это благодарность за спасение? Неужели его поступок ничего не стоит? Да, он так и хотел, отправляя Джиад наверх, был согласен, чтоб та никогда ничего не узнала, но теперь, когда все выяснилось… Пусть не благодарит, но хотя бы поймет! — Если ты так обо мне думаешь, зачем возвращалась? — сказал Алестар, сам смутно удивляясь спокойствию, вдруг залившему его целиком. — Я же велел тебе уходить подальше от моря. Ну и убиралась бы… Он осекся. Лицо Джиад заливала бледность, такая сильная, что даже в свете туарры было видно: что-то с ней не то. На мгновение показалось, что вокруг и впрямь бушуют волны: холодные серо-зеленые волны зимнего моря. Только там, наверху, шторма ревут на десятки голосов, а в глубине они тихие, грозно-тяжелые и от этого не менее опасные. — Джиад, — выдохнул Алестар почти беззвучно, не слыша собственный голос. — Джи… В клетке у стены заметался салру. Тревожно заметался, слишком быстро и резко для простой игры. — Не смейте меня так звать, — прошипела жрица с тем же мертвенным холодом в голосе. — Никогда, слышите? Почему я вернулась? Спросите у своего отца и жрецов. Уж точно не потому, что мне здесь понравилось. — Я бы спросил, — бессильно огрызнулся Алестар, — если бы… Договорить он не успел. Джиад прянула от клетки и мимо Алестара, изо всех сил стараясь плыть быстрее. Резко и от этого слишком размашисто загребая, достигла двери, неуклюже рванула ручку — в другую сторону. — Джиад! Погоди! Оклик пропал впустую. Истошно заверещал малек, но было не до него. Джиад билась с дверью, как с врагом, тяжелая глухая плита не поддавалась, и Алестар кинулся следом, еще не зная, что сделает сам. — Джи! — Да не зови меня так! Отпустив дверь, Джиад зависла возле нее, скорчившись, подтянув колени к подбородку и обняв их руками, спрятав лицо. Её сотрясали то ли судороги, то ли рыдания, и перепуганный Алестар впервые пожалел, что в этот раз рядом нет целителя. — Джиад… Таким же резким движением жрица сбросила с плеча руку Алестара, отдернувшись и согнувшись еще сильнее. Все-таки это были не судороги, а просто сильная дрожь. Слишком сильная для плача, да и представить плачущую Джиад Алестар бы просто не смог, но… Он снова осторожно коснулся плеча жрицы, опускаясь рядом, и тут накатило, завертело и понесло, как прибоем у скал. Тоска… Боль… Страх… Три дня и ночи в проклятой комнате-тюрьме. Целители молча сменяются, приносят еду, поят больного какими-то зельями и уплывают, все так же молча. Даже Невиса нет! И на все вопросы только виноватые уклончивые улыбки! А Джиад… нет, Алестар… нет, все-таки Джиад… Она остается с едва дышащим и шевелящимся телом, каждую ночь боясь, что дыхание прервется, — и что тогда? Отпустят? Или решат, что виновна та, кто была рядом? Да что вообще происходит в этом дворце, чтоб ему еще дальше под дно провалиться? Клетка! Позолоченная клетка на троих: салру, иреназе и человека! — Джиад… — прошептал Алестар, пытаясь собраться с мыслями, как-то отделить свои чувства от чужих, но его все равно несло дальше, в глазах было темно, а во рту солоно-горько. Страх… Не столько за себя, сколько за… Того, другого! Имени не было, имена остались где-то далеко, в настоящем мире, а здесь, в безмолвном королевском шторме, волны ярости бились о скалы отчаяния, и Алестар мог лишь ловить, задыхаясь, отдельные всплески. Тот… похожий на хищную птицу… Друг, любовник, спаситель… Темная фигура на рассветном берегу, в руках какой-то нелепый ворох… Погоня по пятам, а она, Джиад, нет — Алестар? Нет, все-таки Джиад, она ничего не может сделать! Даже крикнуть, чтоб не ждал, уходил… куда? В горы? Странное жилище, с углами, как шкатулка, очаг у стены, тепло, безопасность, нежные руки на теле, губы… Он стиснул зубы, выдираясь из чужой памяти, опаленный стыдом и ревностью. Не помогло. Образы уплыли, на их место хлынула злость на самого себя и других, тех, кто снова решает за него. Это уже было так близко к собственным чувствам Алестара, что он едва не поддался, не принял бессильную ярость и злую горькую тоску за свои, родные. Чуть не растворился в боли и горечи. — Джиад… — прошептал снова, цепляясь за имя, как за камень на дне. — Я не хотел… Да будь они прокляты с этим зовом! Благодарность? Какая, к глубинным богам, благодарность? У Джиад даже ненависти к нему не было. Ненавидят равных, а он для жрицы, как… из череды образов Алестар выхватил то, что мог понять. Огромная волна, но не воды, пусть даже мутной, штормовой, а жидкой грязи. Сбивает с ног, несет, залепляя лицо, не давая дышать… Он, его отец, весь Акаланте… Алестар всхлипнул. — Джиад, — проговорил упрямо, не слыша собственного голоса. — Нет… Успокойся. Все… будет… Да где же эти лекари, когда они нужны?! Уже не пытаясь быть осторожным, он схватил девушку за плечи, стиснул их, прижимая к себе всем телом, обвиваясь вокруг хвостом. В виски била боль — чужая или своя, уже неважно — желудок пытался вывернуться наизнанку, да куда там… Джиад, ты что, и не ела ничего эти дни? Убью! Найду того, кто виноват, — и убью. Да только нет здесь других виноватых, кроме меня. Не-ту. Сколько ни ищи. — Джиад… — прошептал он, утыкаясь губами в макушку, чувствуя, как болезненными спазмами отдаются внутри сухие, без слез, чужие рыдания. — Все будет хорошо… Я… Что он мог пообещать? Что больше не обидит? Что наизнанку вывернется и хвост узлом завяжет, лишь бы помочь и уберечь? Что… И почему ему должны были верить? Проклятую дверь наконец-то открыли с той стороны. Невис! Вот уж кстати! Алестар только глянул бешено, боясь выпустить едва ли что-то понимающую жрицу, — и снова замер, пока вокруг поднималась суматоха. *** Стыдно. Как же стыдно ей было. Сорвалась, как изнеженная девчонка, устроила такое… И перед кем?! Джиадсжалась еще сильнее, пытаясь отодвинуться, но рыжий — чтоб ему! — держал крепко, а сил сопротивляться не было. В глазах черно — какие тут силы? Темнота в глазах, тошнота, боль, странная такая, даже не боль, а ломота во всем теле… Она больна? Нет, болен рыжий… — Да сделайте же что-нибудь! — прорычал принц над её головой. — Ей плохо! Плохо? Нет, все в порядке. Пусть только дадут отлежаться. Побыть в тишине, одиночестве. Она страж Малкависа, она не может быть слабой, просто не должна. Отдохнет — и все будет хорошо, только отпустите… К губам прижалось горлышко, в рот сама собой полилась густая горячая жидкость. Как ее… тинкала. Лучше бы вина, тоже горячего. А еще лучше — обычной воды. Холодной воды из черного лесного озера… — Успокойтесь, ваше высочество, — попросил знакомый голос в темноте, обволакивающей Джиад. — Ничего страшного не происходит. — Ничего страшного? Ничего? В голосе рыжего злость мешалась с явным страхом. За кого боится-то? Джиад еще раз попыталась высвободиться, и на этот раз тяжелый скользкий хвост убрался, только плечи так и остались в кольце упрямых чужих рук. — Да вы посмотрите на неё, Невис! Если это ничего страшного, то я медуза… Голоса уплывали куда-то, возвращались, Джиад слышала их, словно сквозь стену, уже не стараясь освободиться, послушно глотая горячее и пряное, снова забыв, как оно называется. — Ваше высочество, ваша избранная… много сил. Неприятно… но естественно, она ведь была… все эти дни. Дорога, переживания, последствия зова, бу-бу-бу… Знакомые по отдельности слова вместе сливались во что-то непонятное. Джиад глубже вдохнула, мучаясь от того, что воздух какой-то плотный, тяжелый и вроде даже соленый. Ну почему никто не поймет, что с ней все в порядке, просто она устала. И как же стыдно… Что такое настоящий стыд, стало ясно позже, стоило окончательно прийти в себя. Рыжая зараза… Его высочество твердо вознамерился искупать вину заботой, и Джиад успела даже пожалеть о тех временах, когда они честно ненавидели друг друга. Чувствовать себя немощной и без того унизительно, а принц подчеркивал это каждым словом, каждым перепуганным взглядом в ее сторону! И было жаль мальчишек-целителей, которых рыжий загонял требованиями принести еще тинкалы, сладостей, закусок, поменять это на то, подогреть уже остывшее, добавить одеял и подушек… Самому Алестару Невис решительно запретил выплывать из комнаты, иначе — можно не сомневаться — хвостатая кара, определенная Джиад за неизвестные, но страшные грехи, сама метнулась бы на кухню и в кладовые, проверить, не осталось ли там чего-нибудь полезного человеку. Успокоился принц, только когда потерявший терпение Невис рявкнул, что больше всего госпоже избранной нужен покой. И тинкала, конечно, так что пусть остается, и немного еды тоже, а вот эти три подноса — убрать к муреньей прародительнице! Ругающийся Невис — это было так же странно, как заботливый Алестар, так что Джиад разлепила свинцовые веки и подтвердила, что есть уже действительно не хочет и очень благодарна за заботу, но… — Мы вас сейчас оставим, госпожа избранная, — тут же сменил тон целитель на привычный мягко-терпеливый. — Не беспокойтесь, ваша слабость — это временно, уже к вечеру вам станет гораздо лучше. Если бы его величество не восстанавливал сейчас силы, я бы давно попросил его воспользоваться Сердцем Моря и помочь вам, но, увы… Невис тяжело вздохнул, и Джиад заметила, как осунулся целитель с их последней встречи. Седые волосы совершенно выцвели и засеребрились, будто в них пропали последние темные нити, морщины углубились, а под глазами залегли темные мешки. Целитель устал. А король болен? Но когда Кариалл приплыл к берегу Акаланте, больным он не выглядел и в седле держался — загляденье. Хотя мало ли что могло случиться за эти дни? — Передайте отцу, что я молю Троих о его здоровье, — буркнул вмиг присмиревший Алестар. — Я бы сам навестил, но вы же знаете… — Конечно, тир-на, — мягко подтвердил целитель, — ему сейчас необходим только покой. Как и госпоже Джиад. — Да понял я, — хмуро отозвался рыжий. — Невис, может, мне пока побыть у себя? Если я… мешаю. С удивлением на проявляющего подобные чудеса великодушия принца воззрилась не только Джиад, но и целитель. И даже, кажется, малек из клетки. — Решать госпоже. Если она настаивает на одиночестве, то временно… — Не надо, — с трудом выдавила Джиад. Остаться одной хотелось просто смертельно, только эта уступка ничего не решала: ясно ведь, что все равно им придется проводить вместе и ночи, и дни. Целитель и так разрывается между королем и его сыном, не стоит ему добавлять хлопот. — Вот и хорошо, — с явным облегчением заключил Невис, выплывая и забирая с собой помощников. — Его величество болен? — как могла ровно спросила Джиад, когда тишина в комнате стала совсем уж неприятной. — Вулканы, — нехотя откликнулся принц. — Невис говорит, что Старший брат снова пытался проснуться. Их можно усмирить, но это требует сил, а потом чувствуешь себя, как высохшая на солнце медуза. Я, когда тренировался управлять Сердцем Моря… Его заметно передернуло, даже хвост, расстелившийся по ложу, трепыхнулся. — Разве это правильно, — осторожно спросила Джиад, — что вулкан просыпается так часто? — Это совсем не правильно. И странно, вообще-то. Я знаю временные карты вулканов, мы ведем их веками. Старшему брату сейчас совсем не пора, а он вздрагивает во сне все чаще. Да, рыжий определенно был озабочен. И когда повернулся к Джиад, вильнув хвостом по ложу, в потемневших синих глазах плескалась нешуточная тревога. — Я знаю, что противен тебе, — начал он, глядя в упор, вздохнул порывисто и продолжил, едва заметно розовея скулами: — Но все-таки прошу — помоги мне быстрее набраться сил. Я нужен отцу! Сейчас Сердце Моря не делится с ним силой, а наоборот, тянет из него. Это временно, конечно, только времени у нас как раз и нет. Я не знаю, что происходит, но мне никто не верит. Никто, понимаешь? Кассия погибла, меня пытались убить, и гарната… Я так и не смог убедить отца, что не пил эту дрянь! Джиад, я не знаю, что творится, но чувствую — идет шторм. Буря, которая грозит всему Акаланте, не только мне! А все ведут себя так, словно ничего не случилось! Он был прав, если взглянуть на все беспристрастно, а Джиад и так натворила дел, поддавшись чувствам. Тварь из Бездны, сирены, взбесившиеся салту — Алестара пытались убить трижды, самое малое. Только глупо думать, что никто вокруг не видит очевидного, скорее это принца не посвящают в истинный ход дел. — Ваше высочество, я-то что могу? Набраться сил? Кое-что в запечатлении Джиад уже понимала, и ход собственных мыслей ей не нравился. — Нет, — торопливо сказал рыжий, прочитав что-то по её взгляду. — Я не о постели! Это было бы проще всего, но я… понимаю. Просто будь рядом со мной, прошу! Позволь касаться тебя, хоть иногда. Ты не представляешь, как много это значит. Я умирал без тебя, помнишь? А теперь — почти здоров. Еще бы не помнить, как, надрываясь, тянула уже не от края смерти, а прямиком из-за него. И вытянула — на свою голову. Просто быть рядом? Это не слишком сложно. Прикосновения… Это хуже, намного. Снова окатило стыдом, стоило вспомнить, как рыжий держал её за плечи. Сорвалась! Глупо, позорно, мерзко сорвалась! — Я еще не попросила прощения за… утреннее, — с трудом выговорила Джиад, старательно не отводя глаз от какого-то незнакомого, горящего надеждой, просьбой и чем-то еще лица принца. — Мне, право, очень неловко… — Прощения? За что? Он не понимал. Действительно не понимал, смотрел удивленно, потом глаза едва заметно сузились, но тут же рыжий с подчеркнутым равнодушием пожал плечами: — Тебе не за что извиняться. Виноват я, это из-за меня ты потеряла столько сил. И это тоже было правдой. Голова до сих пор временами кружилась, хотелось растереть виски, закрыть глаза и дышать, дышать… Хорошо бы чистым горным воздухом или лесным… Опять! Не будет ни гор, ни леса, долго еще не будет! Глаза напротив просили, почти требовали. Джиад на миг заколебалась, но не похоже, чтобы рыжий лгал или хитрил. Он предлагал честное перемирие и заслуживал честности в ответ. Даже если придется отказать. — Я не знаю, — тихо сказала она. — Ваше высочество, я обещаю попробовать, но не уверена, что смогу. — Хорошо, — кивнул Алестар, улыбнувшись вдруг ясно, совсем по-мальчишески. — Это уже очень много. Я… тебе что-нибудь нужно? Прямо сейчас? Джиад устало помотала головой. — Тогда спи. Я пока прогуляюсь! Оттолкнувшись хвостом от ложа, принц поплыл к двери, легко открыл ее, нажав на рычаг. Снова засаднило стыдом, но Джиад прикрыла глаза, и слова сутр обволокли её не лживым утешением, но холодной чистой ясностью правоты. «Нет стыда в слабости. Слабость — шаг на пути к силе, ступень, которую не миновать, ибо нет сильных изначально. Слабость не отменяет справедливости, не мешает милосердию, не отрицает разума. Слабость — не оправдание, но и не вина. Делай то, что можешь по силе своей, и она сохранится. Делай больше хоть на волос — и сила твоя умножится». — Я могу это сделать, — прошептала Джиад. — Значит, я сделаю. Не ради слабости, а ради справедливости и милосердия. И разума. Когда она проснулась в следующий раз, привычно определив, что проспала часа три, и действительно чувствуя, что мир вокруг и собственное тело ладят куда лучше, Алестар уже лежал рядом. Встрепенулся, глянул озабоченно, но тут же успокоился, просияв улыбкой. В руках принца колыхался мешок — не мешок, сеть — не сеть, что-то из просмоленных тонких веревок… — Почти готово, — бросил рыжий, возвращаясь к прерванному занятию — вывязыванию хитроумных, судя по тому, как мелькали концы нитей, узлов. — Твоему надо не меньше, чем в три нитки плести. И ячейки погуще. — Это что? Джиад привстала, разглядывая рукоделье и уже ничему не удивляясь, даже принцу иреназе в роли вязальщика. — Каймур. В них рыбу носят. С охоты или рынка… Или ты его за хвост потащишь? Я бы не рискнул. Там уже такие зубки… — Каймур, так каймур, — пожала она плечами, — вам виднее. А когда? — Когда захочешь. Принц ловко затянул какой-то уж совсем головоломный узел, собрав несколько нитей, и ворох отдельных полосок вдруг превратился в изящную сеть-кошель. — Как тебе станет лучше, так и отправимся. Джиад повертела в пальцах плавно опустившийся ей на колени каймур, растянула и стянула аккуратные завязки, пропущенные по краю. Как и всякий страж, она знала десятка два нужных узлов не хуже любого моряка, рыболова или охотника, так что могла оценить: каймур был сплетен отменно. — Хорошая работа, ваше высочество. Здесь принцев учат такому? — Я же иреназе, — фыркнул рыжий, закладывая руки под голову. — Кто, по-твоему, учил вязать узлы вас… людей? У нас плести умеет любой мальчишка: плавать на охоту с чужим каймуром — дурная примета, да и неумехой прослыть никому не хочется. Может, завтра? Малек в клетке, словно почуяв, что о нем говорят, забеспокоился. Джиад оглянулась на серебристую молнию, что металась от одного края решетки к другому и обратно. Отпускать забавную зверюшку было жаль, но пора. И зачем тогда тянуть? — А почему не сегодня? Она снова проверила прочность каймура. Неужели не перекусит? Не должен, веревки просмолены на совесть. — Сегодня? Надо бы Невиса спросить. Джиад снова пожала печами. В ответ так и просилась какая-нибудь дерзость, но она понимала, что это играет обиженная недавним унижением гордость, потому проглотила большую часть просившегося на язык, уронив только: — Неужели вы доросли до благоразумия, принц? Раньше вы бы спрашиваться не стали. — А я и сейчас не стал бы, — обиженно буркнул рыжий, мгновенно попавшись в ловушку. — Если бы речь обо мне шла. А ты больна. Не хочу рисковать тобой. Это было, как оплеуха от наставника, чтоб не задирала нос. Такого она не ожидала, но Алестару почему-то поверила сразу. И больше от растерянности уверила, что ей уже хорошо. Действительно хорошо! Это было почти правдой, её все еще познабливало, а день явно клонился к закату, но спальня-клетка так надоела, что она и полумертвой постаралась бы отсюда выбраться. Хоть ненадолго! Алестар глянул недоверчиво, но взял каймур и отправился к клетке, где то замирал на одном месте, то метался малек. И верещал! Тонко, прерывисто то ли пищал, то ли свистел — у Джиад даже уши заложило. — Я думала, рыбы молчат, — сказала она, глядя на перекошенное лицо принца, которому рыбеныш орал чуть ли не в самое ухо. — Как… рыбы! — А разве они молчат? — в свою очередь удивился рыжий, пытаясь отловить скалящегося малька и не поплатиться рукой. — Это ты рыбьи косяки не слышала. Гул от них такой — море гудит. И салту поют, особенно в брачный период. Ох, зараза! В воде расплывалась темная муть, рыбеныш свистнул с явным воодушевлением, предупреждая, что дешево свободу, а может и жизнь, не продаст. Дурачок… — Я же его кормил! — возмутился Алестар с такой обидой, что Джиад невольно разобрал смех. — Вы его зарезать хотели, — мстительно напомнила она, радуясь, что можно не говорить о неприятно тянущих внутри вещах вроде запечатления. — Он не помнит! Он совсем мелкий был! — Зато внимательный. Давайте вдвоем, что ли? Но вместе загонять малька не пришлось. Едва Джиад подплыла к клетке, приподняв второй угол решетки, малек рванулся к ней, ткнулся в пальцы, спасаясь и явно жалуясь — Джиад только подивилась, сколько чувства слышалось в его визге. А будучи схваченным за хвост и водворенным в каймур, рыбеныш просто взвыл от непереносимого предательства! — Сама свою заразу понесешь, — обиженный принц снова сунул в рот вытащенный оттуда для этих слов палец, хмуро глянул на Джиад и трепыхающийся каймур, из которого неслись истошные жалобы. — Тебя он, значит, признает! — Я с ним играла, — усмехнулась Джиад. — Да и вспомните, вы сами сказали, что я салру сродни. Ну, идем? То есть плывем? * * * — Вот теперь я вижу, что вы точно родня, — невинно до ядовитости сказал Алестар примерно двумя часами позже. Солнце уже почти село, мглу вечерней воды рассеивало призрачно-голубое, но довольно сильное сияние туарры, растущей здесь прямо на камнях. Это было похоже на земные сумерки, только гораздо холоднее. Джиад отчетливо видела небольшую узкую долину, уходящую вдаль, по краям которой камни поднимались пологими холмами, окаймляя ровное дно. Правда, любоваться красотами ночного моря изрядно мешало настойчивое тыканье в колено твердого и острого носа. — И что делать? — мрачно осведомилась она, чувствуя себя совершенной дурой. — А я откуда знаю? — веселился рыжий мерзавец. — Ну, поговори с ним… По-родственному! Дару и Кари, замершие рядом, тоже ухмылялись, на всегда невозмутимых лицах близнецов улыбки казались чем-то невероятным, но такой уж сегодня был сумасшедший день. — Совсем сдурел? — рявкнула Джиад, когда острые зубы отчаявшегося привлечь внимание малька чувствительно цапнули её за облюбованное рыбенышем колено. — А за хвост? Ловко увернувшись, рыбеныш замер чуть поодаль, игриво помахивая упомянутым хвостом. — Может, успеем уплыть? Джиад просительно оглядела троих иреназе. Принцу было весело, охране тоже, и даже салту разве что зубы не скалили. Уплыть они уже пытались. Оказывается, даже маленький салру способен легко догнать верхового собрата-салту. И обогнать. И вцепиться в чувствительный хвостовой плавник, приглашая к веселой игре в догонялки, как объяснил ей рыжий, отправляясь ловить взбешенного зверя, пока вылетевшую из седла Джиад — благо в море падать было некуда — охраняли близнецы. — Тебе понравилось? — поднял бровь Алестар. Слава лучшего наездника Акаланте принцем была заслужена, салту без седока он поймал быстро, и даже серебристая зараза, угрем вьющаяся между взрослыми зверями, Алестару не помешала. Кажется, рыбеныш его слегка опасался. Зато Джиад он совершенно не боялся, а был влюблен в неё, как щенок-подросток в горячо обожаемую хозяйку. И вел себя совершенно так же! Играл, то набрасываясь, то отплывая, плыл рядом с салту Джиад, бестолково мечась у зверя перед носом, тыкался мордой и ловил момент схватить пастью — не всерьез, а тоже игриво, не понимая опасность роскошных, прямо бритвенной остроты зубов. И вообще веселился на славу, так откровенно радуясь свободе и прогулке, что Джиад даже разозлиться всерьез не могла. На кого злиться-то? На морского щеночка? Да еще впервые выпущенного из клетки. — Сделайте же что-нибудь! Что мне, назад с ним плыть? — Они быстро взрослеют, — хладнокровно утешил её Дару. — И дрессируются легко. То есть салту дрессируются. На ошалевшего от свободы малька он смотрел с явной опаской, и Джиад поняла, что на покладистость салру охранник не рассчитывает. — Мы полагали, вы знаете, — сказал со своей стороны Кару удивленно. — Вы же его сами взяли на выкармливание совсем маленького, как раз такого, как надо. — Знаю — что? — выдохнула Джиад, переводя взгляд на Алестара, так же беззаботно улыбающегося в седле. — Его высочество забыл меня о чем-то предупредить? — Я не думал, что так получится, — быстро проговорил принц, почти перестав улыбаться. — Думал, ты его подлечишь — и все. Кто знал, что он так задержится? Да я понятия не имел, что салру тоже привыкают к первому кормильцу! Я думал, он ко мне привыкнет… — Вы уж определитесь, что именно вы думали и знали, ваше высочество! — рявкнула Джиад, не забывая бдительно отслеживать подозрительно притихшего малька. — Привыкают, значит? И надолго мне это… счастье? Счастье, вылетев из-под брюха салту Алестара, впилось зубами в плавник зверя Кару и повисло, мотаясь на бешено бьющемся хвосте и самозабвенно вереща от восторга. Над живыми существами и призрачно-сияющими камнями плескалось чернильное море. Джиад прикрыла глаза, но это не помогло спрятаться от сумасшествия, что правило сегодняшним днем. Ругались, поминая глубинных богов и муренью прародительницу, охранники, метались их салту, верещал малек и смеялся, заливался хохотом с невозможным, немыслимым звонким упоением рыжий наследник иреназе.ГЛАВА 3. На Арене принцев нет
Невис даже не ругался, лишь глянул на Джиад с такой усталой безнадежной укоризной, что это было хуже любых попреков. — Она не виновата, это я захотел прогуляться, — кинулся с непрошеной защитой Алестар, но целитель только досадливо дернул плечом и вздохнул: — Разумеется, ваше высочество. Госпожу избранную никто и не винит. Как и вас. Допейте зелье, будьте добры. — Уже допил, — буркнул рыжий, протягивая опустевший кувшинчик, из которого последние несколько минут тянул что-то очень противное, судя по тому, как передернулся с последним глотком. — Невис, я же прекрасно себя чувствовал утром. Да, а вечером, стоило вернуться с развеселой прогулки, свалился. До последнего утверждал, что все хорошо, хотя Джиад по лихорадочно горящим глазам и ярким пятнам на скулах видела — врет. Или в самом деле не чувствует слабости, при сильном жаре так бывает. — Простите, — виновато сказала Джиад. — Мне следовало подумать… Откровенно поскучневший Алестар свернулся на постели клубком, изогнув хвост, а руками обнял себя за плечи. К Джиад он лежал спиной, но близко, только руку протяни, и на спине этой можно было пересчитать каждый позвонок, не говоря о просвечивающих под кожей ребрах. — Вам необходимо больше отдыхать, ваше высочество, — с бесконечной терпеливостью отозвался Невис, просительно глядя на Джиад поверх затылка принца. — Госпожа избранная побудет с вами, а мне нужно заглянуть к повелителю Кариаллу. Возмущаться тем, что за неё снова все решили, было не время, и Джиад молча кивнула. Лишь когда Невис выплыл за дверь, она поняла, что осталась с рыжим наедине, без обычного присмотра дежурного целителя. Алестар лежал неподвижно, и только по едва заметным движениям плеч и спины можно было понять, что он дышит. Джиад тоже легла на бок, прикрыла глаза. Тот еще денек выдался, но, хвала Малкавису, слабость от зова моря ушла, а усталость — это привычно. Тело ныло и ломило так, словно она весь день била по мешку с песком — самая нелюбимая тренировка. Не потому, что тяжело, просто трудно удерживать внимание, чтобы каждый удар был осознанным. Она старательно расслабила мышцы, мысленно пройдясь по каждой, от лба и глаз до кончиков пальцев на ногах, пока тело не превратилось в кисель. Хорошо бы массаж, но просить об этом слуг не хочется. Ничего, справится и так. Размеренно дыша, Джиад сосредоточилась на внутренних ощущениях, при этом следя за пространством вокруг и воспринимая его частью себя, как учили в храме. Плотность и тепло воды, чуть слышный писк снова водворенного в клетку малька, едва заметное колыхание от хвоста спящего иреназе… Расслабившись, она зевнула, чувствуя, как засыпает, но тут Алестар заворочался, перевернулся на спину и что-то простонал во сне. Короткие пряди волос, выбившись из косы, окружили его лицо темно-медным ореолом, подчеркивая нездоровую бледность. Джиад осторожно отвела одну прядь в сторону, пригляделась к мечущимся под веками зрачкам. Может, позвать целителя? Принц всхлипнул, повернулся лицом и, не просыпаясь, потянулся к Джиад. Нащупав ладонь, вцепился в нее и затих, другой рукой обняв себя за плечо. Лежать так было неудобно, но руку Джиад отнимать не стала. Пусть, если больному спокойнее. Вот интересно, а что сам рыжий думает о том, что творится вокруг? Известно, что правителей подстерегает три вида опасности: их убивают ради власти, их убивают из личной ненависти, их убивают случайно. Здесь третий вид можно исключить: такой цепочки случайностей не бывает. Кто может ненавидеть наследника настолько, чтобы пойти на убийство? Да кто угодно. Нрав у Алестара не шелковый, наверняка он успел обидеть многих, едва ли заметив это. Правда, магия крови защищает принца от мести подданных, но если обида так сильна, что обиженный не пожалел жизни... Мог Алестар взять кого-то в постель силой, послужить причиной чьей-то смерти или разбитой судьбы? Конечно, мог. Достаточно вспомнить, как он обошелся с ней самой, и вряд ли все в Акаланте считают таким уж великим счастьем лечь под избалованного паршивца или отдать ему сестру, дочь, возлюбленную. Вот и повод для ненависти. Но, возможно, причина все-таки в политических дрязгах. Как правитель Алестар наверняка будет тем еще бедствием, хуже извержения вулкана, но лучше такой король, чем война. Значит, смерть принца выгодна очень многим. Но почему его решили убить именно сейчас? Без причины такие шаги не делаются. Ах, как же плохо брести в тумане догадок. «Страж служит щитом трижды, — проговорила Джиад про себя одну из первых сутр. — Когда закрывает господина собой, когда отражает удар, когда предотвращает удар до его нанесения. Из этих трех способов первый требует верности, второй — умения, третий — мудрости. И третий способ служения предпочтителен, ибо лучший удар — тот, что не был нанесен». Пальцы принца сильнее сжали её ладонь, Алестар снова заметался на ложе. «Он не мой господин, — напомнила себе Джиад со спокойной безнадежной усталостью. — Я не отвечаю за его жизнь. Но раз уж так вышло, что мы связаны, глупо будет погибнуть в очередной заварухе, когда убивать станут его». — Ка-а-ас… — простонал Алестар, шлепнув по ложу хвостом, как человек дернул бы ногами во сне. — Кас, нет… Не просыпаясь, он двинулся еще ближе и простонал сквозь зубы что-то неразборчивое, стиснув руку Джиад уже второй ладонью, до боли сжимая её пальцы, сминая их своими. Вот и что с ним делать? В храме учили, что дурные сны — послание от богов, их нужно принимать с благодарностью, как горькое лекарство или нож целителя. Но Алестар болен, вместо душевной ясности кошмары принесут ему только слабость. — Кас, не на-а-адо… Склонившись, Джиад положила свободную ладонь на растрепанную рыжую макушку. Никто не заслуживает снова и снова переживать смерть любимой — пусть и во сне. В клетке пронзительно пискнул малек салру — тоже кошмары снятся, что ли? — Кас… Лицо Алестара жалко и некрасиво скривилось, плечи затряслись. Разбудить? Или позвать целителей — пусть дадут лекарство. Или дать выплакаться? Почти против воли ладонь Джиад скользнула по рыжей волне волос ниже, на плечи, и Алестар замер под её прикосновением, а потом тихо и монотонно заскулил, как побитый щенок. Без слов, сдавленно и глухо, вжимаясь лицом в мягкую подушку, а ладонями все так же стискивая руку Джиад. И снова в клетке у стены тревожно заметался малек, засвистел пронзительно и оглушительно громко в тишине комнаты. Джиад медленно погладила принца по голове и плечам, едва сдерживаясь, чтоб не вырвать руку из сведенных судорогой пальцев Алестара. Тот перестал стонать, но быстро и неразборчиво зашептал что-то в мягкую глушь постели, сжавшись под её прикосновениями, только хвост метался из стороны в сторону, как у рассерженного кота. — Все хорошо, — негромко и насколько могла мягко сказала Джиад. — Все хорошо… Это всего лишь сон, все прошло… Алестар, вы слышите меня? Все прошло… Наконец лихорадочный шепот стал затихать, принц вздрогнул, вытянулся на ложе, невольно придвинувшись так близко, что уткнулся ей в плечо. Поморщившись, Джиад заставила себя лежать спокойно. Это всего лишь милосердие, обещанное королю иреназе и самому Алестару. Просто чтобы паршивец быстрее выздоровел. Память услужливо подсунула испуганные глаза наследника хвостатых, когда Джиад сорвалась утром, и быстрые движения пальцев над каймуром, а потом эти же пальцы, крепко, но осторожно сжимающие хвост малька. И звонкий, такой искренний смех… Джиад даже головой потрясла, отгоняя наваждение. Дурман дурманом, но неужели этот Алестар, заботливый и смешливый, был недавно другим, тем, о котором и вспомнить без омерзения не получалось? Может ли гарната, или как ее там, настолько изменить нрав? Ладно, ничего с ней не случится от еще одной ночи рядом с рыжим, тем более что утром тот ничего не вспомнит. Или спишет на лихорадку. * * * Алестар и вправду провалялся почти до полудня, насколько Джиад могла судить по внутреннему ощущению времени. Она успела вволю выспаться, расчесать спутавшиеся за ночь волосы и связать их в хвост, покормить малька, недовольно мечущегося по клетке, сделать разминку и вернуться обратно на постель, устроившись в самом изножье. Тяжелое мягкое покрывало, сотканное то ли из водорослей, то ли из какого-то морского мха, было так же насквозь пропитано водой, как и все здесь, оно с фальшивой ласковостью пыталось обнять, уговорить поспать еще, но куда мокрой губке до меховых одеял на земле — легких, теплых… сухих! Джиад вздохнула, усевшись в привычную позу со скрещенными ногами, хотя под водой это получалось непривычно, тело так и норовило оттолкнуться, всплыть и повиснуть между полом и потолком. В самом деле, зачем иреназе кровати? Ну и спали бы прямо в воде. Поежившись, она сплела пальцы перед собой, сосредоточилась на дыхании. — Что ты делаешь? — раздался голос позади. — Молишься? С трудом обретенный настрой слетел, как у малыша, что только учится слушать свою душу. Перед тем как ответить, Джиад заставила себя разжать стиснутые зубы и сделать пару вдохов-выдохов, чтобы убрать из голоса раздражение. — Нет, — сказала она, не оборачиваясь. — Это не молитва. Просто тренировка. Алестар не ответил. Завозился на кровати, плеснул плавником хвоста, а немного спустя так же молча выплыл мимо Джиад из комнаты. Вслед ему громко и требовательно запищал рыбеныш, явно возмущаясь, что все плавают на воле, а его опять заперли в тесной клетке. Джиад снова глубоко выдохнула, пытаясь унять злость. Да, разговор с собой — это не молитва, но даже в Аусдранге, где редко выдавалась свободная минутка, она находила время отрешиться от повседневности, чтобы услышать тихий голос внутреннего Я, той части себя, что говорит с Малкависом. А здесь уединиться можно только в уборной, похоже. Дверь качнулась, но вместо Алестара в комнату вплыл Невис. Озабоченно глянул на Джиад, но не успела она сообщить, что драгоценный наследник уплыл совсем недалеко, тот и сам показался у входа, резкими размашистыми движениями заплетая свободно струящиеся волосы в косу. — Мне уже лучше, — уронил он с вызывающей надменностью, глядя куда-то в стену мимо Невиса и Джиад. — И я хочу прогуляться. — Ваше высочество, я не уверен… — Зато я совершенно уверен, — жестко оборвал Алестар старого целителя, по-прежнему не глядя в его сторону. — Невис, я плыву в город. Если отец спросит, передайте, что я вернусь на закате. Скрепив пряди внизу золотой заколкой, он перебросил косу на спину, подхватил с пола широкую набедренную повязку из плотной темно-красной кожи, застегнул ее так же торопливо, как до этого плел волосы и натянул первую попавшуюся тунику. Повернувшись, хмуро посмотрел на Джиад и тут же отвел взгляд, бросив: — Тебе что-нибудь нужно? Говори, пока я не уплыл. Джиад очень хотелось спросить, какая подводная муха укусила его высочество? Еще вчера Алестар заглядывал в глаза и только что хвостом не вилял, ночью жался к ней, как щенок, боящийся грозы, а теперь все вернулось к прошлому пренебрежению? Но спрашивать бесполезно, принц скорее плавник себе откусит, чем ответит правду. — Нужно, — ровно сказала Джиад, поддавшись мгновенному порыву. — Я бы тоже не отказалась от прогулки. Ваше высочество покажет мне город? Понять что-то по лицу принца было не легче, чем по куску мрамора, но хвост, до этого плавно колыхавшийся в воде, раздраженно дернулся. Из-за спины Алестара отчаянно закивал Невис, умоляюще глядя на Джиад, а по ней словно прокатилась волна гнева. Чужого гнева! И стоило понять это, как Джиад смогла пропустить волну через себя, отстранившись от чужих чувств и недобрым словом помянув невидимые цепи между ней и рыжим. — Я… Алестар запнулся и резко выдохнул: — Я плыву на Арену. Тебе будет неинтересно! Кто-нибудь из слуг проводит тебя в город. — Но я давно хотела увидеть именно Арену, — безмятежно заверила его Джиад. — Раз уж вы осчастливили меня этим маленьким чудовищем, хоть увижу место, где их обучают. — Я осчастливил? — вскинул Алестар брови в искреннем возмущении. — Я? — Конечно, — хладнокровно подтвердила Джиад. — Вы не сказали, что этот паршивец ко мне привыкнет. И не выпустили его вовремя, пока меня здесь не было. Несколько мгновений под прицелом яростно сияющих сапфировых глаз она думала, что никуда сегодня не поплывет. Просто не сможет заставить Алестара изменить решение. Но принц вдруг махнул рукой и рванул из комнаты, бросив слишком зло, чтоб это могло быть случайностью: — Как хочешь! Отстанешь — поплывешь с Кари! * * * Город она и вправду не увидела. Успела только перемолвиться словом с Кари и Дару, и, кажется, близнецы были рады её видеть. Дару даже улыбнулся — зрелище совершенно невероятное, словно северный валун покрылся яркими садовыми цветами. Впрочем, тут же улыбка на лице старшего охранника сменилась привычной хмурой озабоченностью — с Алестаром творилось неладное. Едва покинув дворец, принц круто взял вверх, подняв салту над жилищами иреназе, так что Джиад смутно различала сверху купола и невысокие шпили крыш. Улиц в подводном городе не было, но между строениями виднелись ровные площадки, где темнели островки растительности и мелькали хвостатые фигуры. Потом салту проплыли над скоплением одинаковых крыш, где суетилось особенно много иреназе, и Джиад решила, что это местный рынок. Вот туда она бы заглянула с удовольствием: мало что может рассказать о характере народа лучше. Но Алестар мчался вперед, и Джиад едва поспевала за ним и словно приклеившейся к принцу охраной. Временами она чувствовала холодную рассудочную ярость. Чужая, мерзкая, она накатывала, как порывы ветра, предвестье бури, что вот-вот разразится. Пригнувшись к спине салту, Алестар летел к одному ему ясной цели, и это уж точно не было похоже на прогулку. Наконец рыбозверь принца заложил крутой поворот, немного снижаясь, зависая над барьером слегка обтесанного дикого камня, и Арена вдруг явилась из водной толщи, не способной скрыть ее пугающее величие. — Вот это да, — выдохнула Джиад, забывая и о чужой злости, и о собственном дурном настроении. Перед ней раскинулась необозримая, уходящая далеко вдаль каменная чаша, края которой терялись в темно-зеленой толще воды, а дно отливало жемчужно-серым. Из песка, а ничем иным гладкое ровное покрытие дна быть не могло, торчали редкие скалы-столбы, высясь в несколько человеческих ростов и все-таки далеко не доставая даже середины чаши. Расстояние и коварная вода скрадывали пропорции и размеры, но Джиад увидела, как опускается вниз салту Алестара, и поняла, что поначалу ошиблась в оценке. Арена была так велика, что на ее дне могли поместиться самое меньшее два ипподрома — гордость великой Северо-Западной Империи. Вместе со службами и зверинцем. — Кто мог построить такое? — проговорила она, не надеясь на ответ, но Кари, незаметно подплывший, пока Джиад переводила дух, откликнулся: — Боги, госпожа избранная. Говорят, когда народ иреназе был еще юн, а глубинные боги только-только уснули и часто ворочались во сне, один из них пробудился и разгневался на тех, кто рубил камень и прокладывал пути в толще скал, мешая его сну. Гнев бога истек наружу кипящей лавой вулкана, равного которому не было и не будет, пока плещут волны. Никто из морского народа не спасся бы, но Трое защитили своих детей. Мать Море пролила свою кровь, и та застыла, смешавшись с кровью первого короля Акаланте и породив Сердце Моря, а Отец Небо дал его наследнику умение и силу править Сердцем. И когда оно впервые выплеснуло свою мощь, даже глубинный бог устрашился и отступил в Бездну, где снова уснул, затаив обиду. Но Трое увидели, что мощь Сердца слишком велика, и разбили его на части. Осколки они вручили достойнейшим иреназе и повелели им вести свои семьи в другие области вод и там устраивать себе жизнь, какую они захотят. А это — место, где сила Сердца Моря излилась, устрашив самого глубинного бога. — Тут кто угодно устрашился бы, — пробормотала Джиад, с холодком в груди оценивая размеры кратера. Кратера? Осознав, она повернулась к иреназе, воззрившись на него с ужасом. — Так это… вулкан? Весь город построен вокруг вулкана, а это его жерло? И вы не боитесь? — Чего? — с совершенно спокойным недоумением спросил в ответ Кари. — Вулкана! А если он снова проснется? Иреназе пожал плечами, совершенно человеческим жестом прикладывая руку к глазам и вглядываясь туда, где над Ареной неслась серая стрела салту. — Боги любят Акаланте, — отозвался он безмятежно. — Если спящие в Бездне пробудятся слишком рано, не дождавшись конца мира, Сердце Моря и воля короля снова усмирят их — С ума можно сойти, — проговорила Джиад, передергиваясь от знобкого страха и понимая, что никогда не будет уже чувствовать себя в подводном городе в полной безопасности. А впрочем, привыкли же сами иреназе? Живут и не боятся того, что в любой момент вулкан может ожить. Надеются на данный богами талисман и своих королей. Отличная шутка, если посмотреть на того, кто унаследует заботу о городе, только очень уж грустная. И чем думал рыжий недоумок, рискуя своей столь драгоценной, оказывается, шкурой? — Почему король позволяет сыну рискованные забавы? — не удержалась она от вопроса. — Если от жизни наследника зависит так много. — А что делать? — снова пожал плечами охранник. — Нельзя вырастить достойного повелителя, оберегая его от всех опасностей. Конечно, принцу Алестару следовало бы вести себя… — Разумнее, — подсказала Джиад, и Кари кивнул, слегка улыбнувшись и тут же продолжая: — Но мы и так бережем его, насколько можем. Тир-на Кариалл не позволил его высочеству участвовать в войне с Суаланой, как и повелитель Суаланы не послал своего наследника в бой. — А охота? Гонки эти? Далеко внизу салту Алестара метался между каменных столбов, и у Джиад вдруг заныло сердце, будто вспомнилось что-то страшное, горькое, мучительно болезненное. Как недавняя рана: вроде и затянулась, не кровоточит, а дернешься неловко или заденешь — окатывает тягучей болью так, что в глазах темнеет. — Салту — дар Матери Море, и разумная охота на них угодна богине, — спокойно сказал Кари. — Где еще молодому принцу показать свою храбрость народу и заслужить его уважение? А гонки… Да, опасно. И повелитель Кариалл часто просил принца отказаться от этой забавы, но… Он не договорил, встрепенувшись и подавшись вперед, но тут же успокоившись, когда еще один салту с седоком вынырнул из-за края Арены и спустился немного вниз. — Дару, — пояснил с облегчением. — Проверил ряды. Видите склоны Арены? Там устроены места, откуда удобно смотреть гонки. Сегодня Арена пустует, разве что кто-то случайно заплывет. Ну, и служители здесь, но они заняты в загонах и со снаряжением. Хотите посмотреть ближе? — Хочу, — согласилась Джиад, уже привычным мягким хлопком по носу заставляя салту плавно спуститься ниже. — Кари, разрешите спросить? Вы ведь были здесь тогда? В тот день… — Когда погибла каи-на Кассия? Был. И без того чеканный профиль охранника совершенно закаменел. Джиад его понимала: когда тот, кого бережешь, спасается чудом, это позор для стража. Пусть близнецы и готовы были отдать за Алестара жизнь, но одно дело — бой, другое — подлый удар исподтишка. — Как у них вообще могло получиться? — спросила она совершенно безразличным тоном, оглядывая бесконечные зрительские ряды, заканчивающиеся на высоте пары человеческих ростов над дном Арены. — Все просматривается, неужели никто не заметил бы подмены? — По правилам соперники носят специальные доспехи и шлемы, — неохотно ответил Кари. — Если салту просто столкнутся или кого-то прижмет к скале, они хорошо защищают. И под ними не очень-то разглядишь, кто где, так что доспехи красят в яркие цвета. — То есть лица под ними не видно? Ладно, а что потом? Кассия доплыла бы до конца, оказалась среди других… Охранник покачал головой, слегка успокоившись, что его не винят, даже напряженные плечи расслабились. — Нет, госпожа избранная, продумали они все хорошо. Это была пятая гонка Годовых Игр. Понимаете, у каждой гонки свои правила. В этой соперники просто делают три больших круга по Арене. Самое простое, что может быть. Каи-на Кассия не смогла бы заменить принца ни в какой другой гонке, кроме этой, но скорость она держала умело и поворачивала красиво, а большего и не требовалось. Ей не нужно было выигрывать, совсем наоборот. Троих победителей чествуют судьи, а этого допустить было нельзя. На Арене свои правила, никто не простил бы тир-на Алестару обмана. Знаете, у нас даже пословица про это есть: на Арене принцев нет. — Тогда как? — нетерпеливо спросила Джиад, и вправду не понимая, как двое влюбленных безумцев собирались обмануть огромную Арену, наверняка полную зрителей. — Награждают троих, — повторил Кари, не забывая осматриваться вокруг и поглядывать вниз, где выписывал петли и пируэты рыбозверь с прижавшимся к нему седоком. — А каи-на Кассии надо было просто войти в дюжину лучших. На салту принца и с его выучкой — дело нехитрое. Судьи отметили бы победу, а потом все салту сворачивают во-о-он туда. Он показал на небольшое темное пятно в стене Арены. — Это проход в загоны. Чтобы возбужденные звери не устроили драку, ездоки заплывают туда по очереди, как и выплывают на Арену. По жребию, кому какой номер выпал. Принц должен был ждать в загоне, а мы с Дару — следить, чтоб никто туда не сунулся. Никто бы и не полез. Понимаете… каи-на Кассия… в общем, она частенько ждала его там после гонок… Охранник смущенно опустил взгляд, и Джиад подумала, что очень даже понимает. Драка и состязания горячат кровь, а рыжий с ума сходит от гонок. Вон, как его накрыло после охоты, едва не разложил Джиад прямо на скотном дворе. То есть рыбном, или как его там. С Кассией же у Алестара была взаимная любовь, и после гонок возлюбленная ждала принца, зная, что все будет особенно страстно. Джиад резко вздохнула, переживая внезапный острый приступ тоски. Руки Лилайна на теле, горячие бесстыжие губы… Как мало им досталось одного счастья на двоих, как недолго вышло погреться у разделенного огня. Но если бы она встречала Лилайна из боя или с охоты, неужели отказала бы еще в одной радости? Горячем мужском удовольствии брать податливое и радостно принимающее тело, праздновать общую победу общим же наслаждением… О да, она понимала Кассию! — Да, ясно, — уронила Джиад вслух. — А как тогда его высочество все увидел? — Так круги-то длинные, — пожал плечами Кари. — Он успел бы посмотреть два круга со среднего яруса, там есть закрытые места для тех, кто хочет видеть Арену, но не хочет, чтоб видели его. А на третьем тихонько спустился бы вниз. Но салту… они и четверть Арены не проплыли, все случилось как раз напротив принца. Хуже и придумать нельзя… — А все думали, что это Алестар? — тихо сказала Джиад, пытаясь представить ужас целого города, на глазах которого бешеные звери рвут не просто наследника, а почти живое божество. Капризное, надменное, доставляющее хлопоты и беды, но единственный залог того, что жизнь города продлится. Кари мрачно кивнул. Его даже передернуло от воспоминаний: явно потом досталось и охране. Но глупость охраняемого — это то, от чего и лучшие стражи спасти не могут, наверняка Ираталь и король это понимали, потому и оставили близнецов в прежней должности. А еще у Джиад вертелось в голове что-то проскользнувшее в разговоре, такое маленькое, но очень важное… Что-то такое Кари сказал, совершенно на этом не задерживаясь, что она уже слышала раньше, только никак не могла вспомнить — где. Она сломала себе голову, пытаясь поймать зудящую мысль, и почти уловила, но тут Алестар, описав последнюю сложную фигуру, поднял салту чуть ли не как коня — на дыбы, и рванул к ним. Разогнавшись так, что едва не проскочил мимо, все-таки остановился почти рядом: ещенемного, и рыбозвери столкнулись бы носами. Похоже, это умение заставить салту быстро застыть на месте считалось у иреназе особенной лихостью, да Джиад и сама примерно представляла, какого мастерства требует подобное слияние с послушным, но тяжелым зверем. У нее бы и близко не получилось. — Я предупреждал, что город сегодня ты вряд ли увидишь, — все с той же высокомерной надменностью бросил Алестар, не глядя на Джиад. — Арена же — вот она. Как, нравится? — Не очень, — честно сказала Джиад. — Страшное место, ваше высочество. — Страшное? Рыжий воззрился на неё так, словно вообще первый раз увидел, у него даже брови взлетели вверх в растерянном удивлении. — Ну да, — подтвердила Джиад. — Огромное, холодное и очень страшное. Простите, я понимаю, что это ваша гордость. То есть вашего города. Может, когда здесь не так пусто, все выглядит иначе, но сейчас… — И ты… так легко говоришь, что боишься? — недоверчиво спросил принц, продолжая её разглядывать. — Ты? Не сирен, не ваших земных опасностей, а просто камней и воды? Ты, жрица бога войны? Джиад молча пожала плечами, не зная, как объяснить, да и надо ли. Потом подумала, что все-таки стоит, очень уж жадно вглядывался в неё рыжий, даже вперед подался, прижавшись к спине салту так, что тот беспокойно пошевелил хвостом в ожидании приказа плыть. — Ваше высочество, — сказала, наконец, Джиад негромко, чувствуя, что её слушает и принц, и Кари, и подплывший следом за Алестаром Дару. — Смелость не в том, чтобы ничего не бояться. Я не боюсь сирен, даже если снова с ними встречусь. Я их опасаюсь. Огонь может обжечь, в воде можно утонуть, змея может укусить, а враг — убить или предать. Это все опасно, все может причинить смерть, но бояться нет смысла, надо просто избегать этой опасности или сражаться с нею. Не лезть в огонь, например. И следить за врагами. А как сражаться с тем, чего не понимаешь? Эта Арена… Она так красива, что душа замирает. Но это красота богов, а не людей. Я себя здесь чувствую, как во дворце великого короля, куда меня не звали. Даже хуже, потому что любой король — человек, а это — творение богов… — Это — творение не богов, — прервал её Алестар, выпрямляясь в седле. — Арену создал мой предок, первый тир-на Акаланте. Когда победил глубинного бога силой Сердца Моря, отдав за это свою жизнь. — Знаю, — кивнула Джиад. — Господин Кари рассказал мне. Но разве это была его сила? Дитя может поднять меч отца и даже ударить им, но оно не может ни выковать этот меч, ни победить им в смертельном бою. В настоящем бою… — А разве бывает ненастоящий бой? — как-то очень тихо и напряженно спросил Алестар, снова неуловимо подаваясь вперед. — Не говори мне про учебу, это другое. Меня тоже учили драться. Только непонятно — зачем. Когда наши воины умирали за Акаланте, я читал карты и слушал волны. Ты боишься Арены, жрица? А чего бояться мне? Между мной и опасностью всегда будет чья-то жизнь, понимаешь? — Не всегда, — так же тихо сказала Джиад на этот последний яростный полувсхлип. — Нет, ваше высочество. У вас просто другой бой. Вы правы, бой — всегда настоящий. Особенно с тем, чего боишься… — Я. Не боюсь. Ничего. Блестящее жало длинного лоура сверкнуло быстро и зло, ужалило чувствительный нос дернувшегося салту. Не глядя больше на Джиад, Алестар заставил зверя развернуться и рвануть с места — вперед. — Что это с ним? — растерянно спросила Джиад то ли у себя, то ли у мрачно замерших рядом охранников. — Что я такого сказала? Долгое молчание было ей ответом. Потом заговорил Дару, хотя Джиад привычно ждала ответа скорее от Кари. Охранник медленно и тяжело ронял слова, позволяя вслушаться в каждое и услышать то, что осталось несказанным. — Когда каи-на Кассия ушла к предкам, его высочество долго болел. Лихорадка длилась не одну неделю, его высочество пропустил похороны. И шестую гонку Игр, конечно. Никто и не ожидал, что он выплывет на Арену в дни траура. В седьмой он тоже не стал участвовать. Восьмая пришлась на то время, когда вы были на суше, а тир-на Алестар снова был болен. Правда, между ними было несколько малых гонок, и принц раньше их никогда не пропускал. Он вообще никогда не пропускал дни Арены. Раньше. — Ох… — прошептала Джиад, понимая. Яркие пятна жара на скулах, вцепившиеся в её руку пальцы. То ли стон, то ли плач: «Кас, Кассия… нет…» И целая ночь кошмаров — явно не первая. Увидев собственными глазами страшную смерть любимой, мог ли принц остаться прежним? Да, Алестар держится холодно и надменно, он плавает на салту, даже охотится с таким бешеным вызовом опасности, что смотреть на него — и то страшно. А ему самому каково? Все считают, что принц справился с горем, пережил его и снова живет обычной жизнью. Спит с наложницами, нашел себе избранную, охотится и плавает на Арене… На пустой Арене, где нет ни зрителей, ни других салту. На Арене, где нет принцев и простолюдинов, где все равны перед песчаным дном, каменными столбами и холодной водой, заполняющей чашу гнева богов. На Арене, где он только и может посмотреть в лицо собственного страха, от которого не защитят ни охранники, ни отцовское войско, ни магия королевской крови. И если принц после ночи, наполненной ужасом и памятью о смерти, кинулся на Арену… биться наяву с тем, что не мог победить во сне… Джиад глубоко вдохнула и выдохнула, глянула туда, где у дна снова металась между столбов яростная молния цвета старого серебра с едва заметным рыжим проблеском. — А когда следующие гонки? — спросила она, не поворачиваясь к охранникам, не отрываясь взглядом от Арены, угрюмо нависшей над крошечной фигуркой, такой безрассудно нелепой, почти жалкой. — Через полторы дюжины дней, — так же тяжело уронил Дару. — Девятые, последние. — И он решил… Решил, да. На Арену. Уже не пустую, а полную жадных глаз, следящих за каждым его движением. Глаз, помнящих другие гонки: кровавую муть в воде и мешанину тел… На Арену, к быстрой молчаливой смерти, выглядывающей из-за каждого столба, из оскаленной пасти собственного салту и других, плывущих впереди, рядом, позади… Джиад затошнило от липкого холодного страха, хотя она никогда не отличалась особой боязливостью, да и сейчас вроде не с чего. Это не её дело… Рыжее хвостатое высочество хочет на Арену — пусть плывет. Но в памяти поднялся совсем другой страх: тугие порывы ветра в лицо, жесткая толстая веревка на поясе — и вторая, под ногами, ее конец теряется на другой стороне пропасти. А потом мастер-жрец подходит и молча отцепляет крюк запасной веревки с пояса. Все верно: даже упав, Джиад успеет схватиться за веревку под собой и добраться на руках — проверено не один раз. Она сможет, это точно! Нет никаких причин для страха, она десятки раз перебиралась через эту пропасть с запасной веревкой, нарочно соскальзывая, чтобы приучить разум не бояться, а тело и руки действовать быстро и спокойно. Она сможет… Старый, давно пережитый и намертво убитый страх скалился, спрашивая: «А помнишь, как тебе было? Тебе, с детства воспитанной воином, умелой, гибкой, с железными от постоянных тренировок пальцами и запястьями, верящей в свою судьбу и милость Малкависа. Чего ты боялась? Помнишь, как ступала по проклятой веревке, едва дыша, а потом тебя долго рвало водой и желчью на другой стороне, на маленьком, только развернуться, уступе над пропастью? И когда ты шла обратно, голова кружилась от слабости — ничего не ела накануне, не смогла. Ты дошла, села на землю, и мастер-жрец положил тебе ладонь на плечо, и счастливее тебя не было человека в мире. Помнишь, каково играть втроем? Ты, твой страх и твоя смерть…» Двое близнецов-охранников, похожих друг на друга, как две ладони, и все же неуловимо разных, смотрели на Арену. И на мгновение Джиад показалось, что серые дуги рядов заполнены серебром чешуи, разноцветьем нарядов и причесок, лицами, машущими руками… Но нет, это просто снова окатило пришедшим издалека шквалом чужих чувств. Зато вспомнилось и резко, остро кольнуло: спящие в Бездне. Глубинные боги, о которых говорили близнецы — и сирены. Это спящие велели сиренам убить принца иреназе, наследника Сердца Моря, способного усыпить вулкан и напугать бога.ГЛАВА 4. Любовь чужая и своя
На втором малом круге Алестар понял, что сегодня все впустую. Его Серый, обычно такой покладистый и старательный, упрямился все сильнее. Алестар всем телом чувствовал, как растет напряжение в могучих мускулах зверя, как нервно и зло салту работает хвостом, огибая столбы, а останавливаясь, едва сдерживается, чтоб не попытаться укусить. Гонять верхового салту в таком настроении — бесполезно и даже опасно. А показав зверю, что можно и не подчиниться ездоку, загубишь труд многих тренировок. И потому за очередным столбом Алестар остановил Серого не рывком, а плавно, позволив проплыть сколько хочется. Соскользнул с седла, погладил чувствительную кожу над глазами, и успокоившийся салту ткнулся мордой в его плечо, словно извиняясь. — Что, малыш, настроения нет? — хмыкнул Алестар, почесывая Серому нос. — Понимаю, сам бы кого-нибудь покусал. На охоту махнуть, что ли? Серый игриво махнул хвостом, не понимая слов, но чувствуя, что хозяин не сердится, и Алестар вздохнул. Охотиться с охраной — только рыбу смешить. Ну какое удовольствие гнать дикого салту или лезть в расщелину к маару, зная, что ничем не рискуешь? Разве это честная победа, когда за твоей спиной пара лучших бойцов королевства, всегда готовых прийти на помощь? Он оглянулся назад, отыскал взглядом три парящих над склонами Арены фигуры. Лиц, конечно, с такого расстояния видно не было, но Джиад держалась в седле совсем иначе, с близнецами её не перепутать. Вон, плавает между охранниками. Алестар закусил губу, вспоминая странный разговор, что случился у них. Жрица говорила о страхе. И её слова звучали, как ответ на самые потаенные мысли, те, в которых он даже самому себе признаваться не хотел. Можно ли победить собственный страх? Ночью ему снова снилась Арена, кровавая муть в воде, круговерть стремительных силуэтов и собственные крики… — Тихо, тихо, — проговорил Алестар, гладя салту, беспокойно дернувшегося от его резкого движения. — Спокойно… Судорожно вдохнув, он отвернулся и посмотрел на дальний конец Арены, уже тонущий в полумраке вечера. Не время вспоминать сны, тут бы разобраться с тем, что творится наяву. Отец до сих пор сомневается, но ведь кто-то травил Алестара гарнатой. И кто-то убил чистильщика Галифа, а потом и целителя. Дыхание Бездны в его спальне, сирены чуть ли не в городе… Что творится в Акаланте? И чем вообще занимается Ираталь? А если завтра неизвестный враг устроит покушение на короля? По спине пробежал озноб, как от ледяной струи придонного течения. Сама мысль, что кто-то может причинить вред отцу, казалась кощунственной, но разве не был он раньше уверен и в собственной безопасности? А оказалось, что родной, до капельки знакомый и любимый город полон ядовитых тварей, прячущихся за личинами подданных, близких, друзей. Раз уж даже во дворце… Но кто? Слуги? Наложницы? Жрецы или каи-на из королевского Совета? Как же мерзко подозревать всех, не зная виновного! Салту тихонько заурчал, разомлев под его мерными поглаживаниями, и Алестар снова вернулся в седло. Арена и охота подождут. Отца сейчас беспокоить нельзя, но Ираталя-то можно? Самое время кое о чем расспросить того, кто должен беречь покой королевской крови! Но не успел он тронуть салту лоуром, как тот вскинулся, задрав нос, вильнул хвостом, и пришлось глянуть вправо, куда тянулся мордой его зверь. Двое всадников спускались вниз, и одного Алестар сразу узнал по светлым волосам, будто светящимся в темной воде. — Эруви, — радостно выдохнул он, подаваясь навстречу подплывшей девушке. — Чистой воды тебе! А это твой избранный? — И вам чистой воды, мой принц! — просияла улыбкой Эрувейн. — Позвольте представить — Даголар ири-на Карианд. — Рад встрече, — кивнул Алестар, с любопытством рассматривая высокого кариандца, почтительно склонившего голову и приложившего руку к сердцу. — Как вам нравится Акаланте, ири-на Даголар? Что ж, ничего особенного в нем не было, даже непонятно, чем могла увлечься Эрувейн. Аристократы Карианда, приплывавшие в гости ко двору, на взгляд Алестара казались слишком бледными и тонкими, как растения, лишенные света, но Даголар больше напоминал суаланца или маравейца — крепкий, плечистый, со скуластым лицом и глубоко посаженными темно-синими глазами. Только бледная до полупрозрачности кожа выдавала в нем жителя глубин, да темно-русые волосы были убраны непривычно: подбриты на висках, а сзади и сверху заплетены в сложную косу, скрывающую их длину. — Ваш город прекрасен, тир-на, — откликнулся караиндец низким голосом с тягучим кариандским выговором. — А за то, что Акаланте подарил мне счастье, я готов вечно просить у Троих всех благ и процветания для него. По мнению Алестара, уложив на песок одну из знатнейших девушек двора, да еще и такое чудо, как Эруви, кариандскому купцу и впрямь следовало благодарить Троих днем и ночью до конца жизни. Ведь одни Трое знают, как у них сладилось, если Эрувейн отказалась от блестящих партий, которые ей давно предлагали лучшие семьи Маравеи, Суаланы и того же Карианда. Положим, в Суалану родители никогда бы Эрувейн не отпустили: её старший брат погиб на войне. Но Маравея или Карианд — почему нет? — Да, Трое и вправду взглянули на вас, — отозвался он вслух, улыбнувшись кариандцу как можно любезнее. — Я вижу, моя подруга детства счастлива. Но боюсь, Эруви будет нелегко привыкнуть к темным глубинам Карианда, она любит солнечный свет и теплые воды. — Алестар, я привыкну к чему угодно! Щеки Эрувейн вспыхнули румянцем, а кариандец чуть нахмурился и тронул пальцами спину своего салту, словно стараясь скрыть замешательство. Зверь у него тоже был хорош. Не такой крупный, как акалантские, но длинный и хороших пропорций. А главное, в седле кариандец лежал с непринужденным изяществом опытного наездника, и его лоур спокойно висел на крючке, что могут позволить себе немногие. — Это верно, тир-на, — сказал вдруг Даголар, к удивлению Алестара не став спорить и защищать родной город. — Признаться, меня тоже беспокоит, как Эрувейн сможет жить там, где гораздо глубже и холоднее. И я хотел просить у вашего отца позволения остаться в Акаланте. — Остаться? — вскинул бровь Алестар. — Вы хотите войти в семью Эрувейн? Эруви снова покосилась на избранника так влюбленно и радостно, что у Алестара на языке замерла колкость о том, что кариандец — неплохой купец, если так быстро сообразил, что выгоднее войти в семью каи-на, чем взять девушку из нее в свою собственную. При ком другом мог бы съязвить, но не при Эрувейн… — Мне все равно, — пожал плечами Даголар, встречая его взгляд спокойно и уверенно. — Жить в Карианде непросто даже тому, кто привык к этому с детства, а уж после теплых и светлых вод… Я хочу, чтоб Эруви была счастлива и здорова. Да и ей не придется уплывать от своих родных. — А вам — от ваших? — спросил Алестар хмуро. — И как же ваша торговля? Что ж, если этот кариандский маару искренен, за Эруви можно только порадоваться. Не каждый согласится ради избранной оставить родной город и войти в чужой дом. Но это если он искренен. А вдруг нет? — Родители давно присоединились к нашим предкам, а главой семьи станет мой брат, — безмятежно откликнулся Даголар, все так же неосознанно поглаживая спину салту перед седлом и будто невзначай показывая обручальный браслет. — Торговля же от меня никуда не уйдет. В последнее время торговать жемчугом выгоднее с Маравеей, а не с Суаланой, но вам, ваше высочество, это, наверное, неинтересно. — Отчего же, — невозмутимо сказал Алестар, незаметно разворачивая салту, чтоб глянуть в сторону охраны и Джиад, так и плавающих в сотне гребков от них. — Мне любопытно. Это из-за болезни жемчужниц в Суалане? Мне говорили, что жемчуг подорожал. В глазах кариандца явно мелькнуло удивление, и Алестар мысленно поблагодарил Санлию, рассказавшую последние новости. — Пока еще нет, — помолчав, ответил Даголар. — Цена на жемчуг еще держится прежней, но перламутр и вправду дорожает. Я не думал, что о болезни суаланских плантаций известно в Акаланте, суаланцы держат ее в секрете. — Но вы же это знаете, — парировал Алестар, окончательно приходя к выводу, что Даголар ему не нравится. Слишком уж непринужденно держится для простого купца. И слишком по-хозяйски смотрит на Эруви, а та откровенно млеет и сияет, стоит взгляду глубинника упасть на неё. И вообще, что он о себе возомнил? Что наследный принц Акаланте не может знать того, что известно простому купцу? — Да, я знаю, — коротко согласился Даголар, неуловимо подавая назад слишком приблизившегося к Алестару салту. Это он сделал правильно. Зверь лез к Серому, чтобы потереться носами, как это при знакомстве делают самцы, но потом салту по каким-то своим непонятным законам или молчаливо признают главенство одного из них и ведут себя соответственно, или пытаются устроить драку. Алестар, конечно, не сомневался, что сможет совладать с Серым, а вот зверь кариандца выглядел хоть и обученным, но норовистым. — Не беспокойтесь, ваше высочество, мой Таруш не кинется без разрешения, — ответил на его мысли кариандец. Он еще и отличный ездок. Последней каплей стал блеск рукояти подаренного кинжала, когда кариандец наклонился, строго хлопая салту ладонью по носу. Ну да, Алестар сам сказал, что Эрувейн может отдать подарок жениху, но почему-то увидеть кинжал на чужом поясе оказалось особенно обидно. Он-то выбирал для Эруви! — Не сомневаюсь, — ласково сказал Алестар, в упор глядя на Даголара и старательно не замечая, как Эруви пытается что-то сказать. — Похоже, с салту вы управляться умеете… Но не все любят крепкую руку. Глаза кариандца блеснули. Алестар ждал ответа, мысленно пообещав себе, что придерется к любой дерзости и поставит наглеца на место, вот только как бы сделать это без Эруви. И тут Даголар сам помог ему. — Прошу прощения, ваше высочество, не ваша ли избранная плавает вон там? — Моя… — уронил Алестар. — Эрувейн хотела лично пригласить её на свадьбу, — безмятежно пояснил кариандец, поворачиваясь к нареченной и притрагиваясь к её плечу быстрым уверенным движением. — Верно, любовь моя? — Да, конечно, — отозвалась Эрувейн с явным облегчением. — Прошу прощения, я покину вас ненадолго. Она торопливо тронула салту с места. Даголар проводил девушку взглядом, потом повернулся к Алестару, снова хлопнув своего настырного зверя по носу, и заявил с полнейшей невозмутимостью и совершенно учтиво: — Кажется, тир-на Алестар, я вам не нравлюсь. — Вы очень откровенны для купца, — буркнул Алестар, слегка опешив от такого начала, но уже чувствуя азарт. — В торговле не мешает? — Напротив, даже помогает, — улыбнулся Даголар, явно намеренно поправляя на поясе рукоять кинжала. — Кстати, прошу прощения, что еще не поблагодарил вас за прекрасный подарок. — Благодарите Эруви, — отозвался Алестар и небрежно поправился: — То есть Эрувейн. Извините, я привык звать её так, мы дружим с детства. — О да, я знаю, — снова блеснул глазами кариандец. — Как и о том, что моя избранная когда-то была влюблена в вас. Даже его непривычный выговор не помешал расслышать едва уловимое ударение на словах «моя» и «когда-то». Ах ты ж, маару глубинный. — И что? — вскинул Алестар бровь. — Полагаю, это никак не помешало вам проявить свои чувства? — Не помешало и не помешает впредь, — улыбнулся Даголар той же быстрой легкой улыбкой, что и раньше. — Я верю своей избранной. И знаю, что в Акаланте, как и в Карианде, чужие брачные узы священны. Кому, как не повелителю, хранить традиции? — Я смотрю, вы уже привыкли считать традиции Акаланте своими? — усмехнулся Алестар. — Не рано ли? Отец ведь может и не согласиться на вашу просьбу. — Что ж, — пожал плечами кариандец. — Моя семья с радостью примет Эрувейн, и я постараюсь сделать её счастливой даже в Карианде. Конечно, если ваше высочество считает, что сделает благое дело, отправив подругу в купеческую семью глубинников, я никак не смогу это изменить. Проклятые глубинные боги! Переиграл вчистую! Да, вышвырнуть нахала из Акаланте было бы делом нескольких оброненных слов, но это ударит по Эруви. Ей, и впрямь любящей солнце и теплые прибрежные воды, в Карианде придется несладко. И еще неизвестно, сможет ли она стать своей в купеческой семье, а каи-на Карианда вряд ли примут жену купца в свой круг. По всему выходило, что Эрувейн следует остаться здесь. — Ваше высочество, — склонил голову Даголар в неожиданно почтительном, но не подобострастном поклоне и тут же выпрямился. — Простите за откровенность, но вы мне тоже не слишком нравитесь. Чересчур много слухов ходит по Акаланте о вас, вашей избранной и о… многом другом. Вы считаете Эруви другом? Что ж, вам лучше знать, хотите ли вы ей счастья. — А вы уверены, что сделаете её счастливой? — тихо сказал Алестар немеющими от ярости губами. — Может быть, Эруви достойна большего? — Это решать самой Эруви, — с мягким спокойным достоинством ответил кариандец. — Я горд и счастлив её выбором, и моя жизнь принадлежит ей в Карианде, в Акаланте, да хоть на краю света. И я бы очень хотел остаться в Акаланте и стать его верным подданным. Но если я пойму, что ваше внимание к Эруви далеко от… дружеского… — Вы возьмете её в охапку и вернетесь в Карианд? — угрюмо съязвил Алестар, пытаясь скрыть замешательство от слов и тона Даголара и чувствуя, как отступает злость. — Нет, в Маравею, — серьезно ответил кариандец. — Я маравеец по одному из родителей, там у меня родичи и торговые связи. Я люблю Карианд, но знаю, что он умирает. Уж вы-то должны понимать, почему я не хочу везти Эрувейн туда. Я бы и остальную семью забрал с радостью. Суаланские жемчужницы — это только начало. Всем нам предстоят тяжелые времена, но если Акаланте и вправду храним богами, лучше бы Эруви остаться здесь. Маравея — это на крайний случай. Сейчас он держался совсем иначе, голос стал едва ли не просительным, хотя было видно, что просить Даголар не привык. И Алестару стало почти стыдно, потому что он ясно понимал: на самом деле кариандец просит за Эрувейн. Значит, он действительно любит Эруви? Если только это не маска, чтобы втереться в доверие, войти в богатую и знатную семью, а потом еще и родичей сюда своих перетащить — сам обмолвился. Но причем тут жемчужницы Суаланы? И что Алестар должен знать об умирающем Карианде? С чего вообще Даголар несет такие глупости о древнем и могущественном городе? Хотя сейчас речь не об этом. — Теперь послушайте меня, ири-на Даголар, — сказал он, отбросив пока все непонятное. — Чтобы ни говорили слухи и сплетни, я не прошу верить мне, но не смейте ни в чем подозревать Эруви. Она была мне дорога задолго до вашего появления, и сейчас ничего не изменилось. Мы всегда были только друзьями, слышите? И как друг, я сделаю для неё все что угодно. Хотите остаться в Акаланте? Извольте, я сам поговорю с отцом и попрошу его об этом. Но если я узнаю, что вы запечатлели Эруви ради выгоды или обидели её… Я вас в медузью слизь разотру, Даголар. Эруви мне как младшая сестра, клянусь Тремя. — Я понимаю, ваше высочество, — так же ровно откликнулся Даголар. — И если так — тем лучше. Простите, вот она возвращается с вашей избранной. Могу я надеяться, что при Эруви… — Можете, — буркнул Алестар, поворачиваясь к плывущим. Быстрый внимательный взгляд Эрувейн он выдержал почти с чистым сердцем, даже заставил себя как можно теплее улыбнуться. И подтвердить обещание приплыть на свадьбу. Непременно с каи-на Джиад, как же иначе? Упомянутая каи-на Джиад тоже улыбнулась, причем куда искреннее. Кажется, Эрувейн и жрица понравились друг другу, и от этого немного потеплело на сердце. Даголар смолк, лишь изредка из вежливости роняя пару слов, зато Эрувейн разговорилась и болтала за всех, рассказывая легенды Арены, а потом потащила их к Камню Неизвестного Бога, и Алестар только молча подосадовал, что сам не сообразил отвести туда Джиад. — Что это? — с любопытством спросила жрица, когда, проплыв всю Арену, они оказались у высокой каменной стелы, покрытой полустертыми письменами. — Пусть Алестар вам расскажет! — провозгласила Эрувейн, устав поддерживать видимость беседы в одиночку. — Аль, пожалуйста! — Я знаю не больше остальных, — пожал Алестар плечами. — Говорят, здесь написано имя Неизвестного Бога. То ли одного из детей Троих, рожденных ими для суши, то ли и вовсе глубинных. Но говорят, что раз в жизни можно приплыть сюда, оставить в жертву монету и попросить. — О чем попросить? Джиад и Даголар разглядывали Камень, подплыв ближе, Эрувейн сияла, словно сам Неизвестный Бог только что лично обещал исполнить её желание, а Дару и Кари с непроницаемыми лицами терпеливо ждали, выглядя точь-в-точь, как родители, взирающие на неразумных чад. Не верят в силу Неизвестного Бога? Ну и ладно, их дело. Сам он свое желание потратил давным-давно, еще в детстве. Отец первый раз взял его на Арену, а после гонок Алестар тихонько сплавал к Камню, о котором рассказывали друзья, и бросил к подножью камня монету, зажмурившись и прошептав самое-самое заветное, что мог придумать. Он впервые увидел в тот день последние большие гонки. Арена была полна звуков, красок, счастливых азартных лиц, а внизу, в плотной светлой зелени воды, летели десятки стремительных зверей с приникшими к их спинам седоками… Что еще он мог тогда пожелать, кроме глупости? Ну вот, сбылось. Уже который год подряд его называют лучшим наездником Акаланте. Неизвестный Бог исполнил желание, но сейчас Алестар с радостью вернул бы тот момент, чтобы сказать на ухо себе, тогдашнему, что слава повелителя Арены не принесет ему ничего, кроме горя. Если бы он тогда отказался от предложения Кассии… — О чем угодно, — хмуро сказал Алестар под скрестившимися на нем взглядами. — Говорят, что Неизвестный исполняет любое желание, если оно действительно заветное. Но только одно. Даголар с решительным лицом полез в кошель на поясе, вытащил горсть монет, выбрал самую большую. Спрыгнув с салту, почтительно положил монету в горку других: ржавых, позеленевших, тускло поблескивающих или покрытых патиной. Все дно перед Камнем было усеяно круглыми, квадратными, целыми и продырявленными монетками из всевозможных металлов. Золотой кариандца упал в общую груду, мгновенно слившись с ней, будто уйдя вглубь, пока Даголар, по-детски зажмурившись, что-то шептал себе по нос, а потом торопливо обернулся к избранной. — А вы, госпожа Джиад? — Эрувейн улыбалась, явно не сомневаясь, что желание кариандца имеет отношение к ней. — Ваш бог не обидится, надеюсь? — Малкавис? Нет, конечно… — как-то растерянно сказала Джиад, глядя на кучу монет, расстилающуюся у подножья Камня. — Но я… Теперь все смотрели на человека, и Алестар подумал, что хотел бы узнать желание Джиад. Вдруг получится исполнить? Но о чем может просить жрица? О свободе? О мести ему? Или, может быть, у неё есть настоящая мечта? Заветная, невозможная… Джиад, проведя ладонью по поясу, вдруг просветлела лицом. Только сейчас Алестар заметил, что у жрицы нет кошеля, а золотой кругляш, блеснувший в пальцах, она вытащила откуда-то из одежды. — Можно? — спросила Джиад то ли у них, то ли у Камня, но все иреназе разом закивали, даже Кари с Дару. Покинув седло, жрица подплыла к Камню и несколько минут разглядывала знаки на нем, даже стерла рукавом легкий налет мха сбоку. Затем, будто опомнившись, бережно положила монету к подножью, шепнула что-то, склонив голову, и вернулась к салту. К проходу с Арены возвращались молча. Даголар и Эрувейн, попрощавшись, уплыли дальше, и Алестар их понимал. Слишком часто смотрели эти двое друг на друга, и даже их салту плыли совсем рядом, повинуясь воле хозяев, так что кариандец мог постоянно касаться то плеча, то волос Эруви, а та всякий раз вспыхивала, как утренняя заря. Видеть это было сладко и больно, внутри ныла дурацкая мучительная обида, напоминая, что если бы не его глупость и жестокость, сейчас и он мог бы так… Но с кем? Если бы тогда он не запечатлел Джиад… Окончательно запутавшись, Алестар не сразу понял, что Джиад, плывущая рядом, что-то спрашивает. — Что? — переспросил он, выныривая из мерзких, как грязная вода, мыслей. — Этот Неизвестный Бог, — терпеливо повторила Джиад. — Откуда взялся его камень? — Понятия не имею, — снова пожал плечами Алестар. — В незапамятные времена то ли нашелся на затонувшем корабле, то ли штормом принесло. — Ну, из Чарисы такую махину никакая буря не приволокла бы, — задумчиво отозвалась жрица. — Там на чарийском надпись. Но я старый чарийский почти не знаю, да и буквы полустертые. Всего одно слово разобрала. — Слово? Какое? — Алестар никогда не слышал о Чарисе, где бы она ни находилась. — Всеядное, — серьезно сказала Джиад, только глаза у неё подозрительно блестели. — Не знаю, как зовут Неизвестного Бога, но на камне написано что-то про всеядное жи. — Жи? — Да. А дальше ничего не видно, — с сожалением подтвердила Джиад. — Но надеюсь, что просьбы этот Жи-как его-там действительно исполняет. — А о чем ты просила? — стараясь говорить равнодушно, бросил Алестар. — Я? Ни о чем, — легко и как-то грустно улыбнулась жрица. — Моя судьба в воле Малкависа, ему и решать, что с ней делать. Это была чужая монетка. Я попросила, чтобы Неизвестный Бог исполнил желание того, кто дал мне ее. И чтобы это исполненное желание не пошло во вред, конечно. Люди не всегда осторожны в желаниях. — Это… точно, — с трудом выговорил Алестар, понимая, что не может и не хочет узнавать, кому принадлежит проклятая монета и чье счастье для Джиад дороже собственной мечты. Без того слишком больно. *** Хорошенькую юную иреназе с копной вьющихся светлых волос и нежным лицом Джиад помнила по охоте. Девушка еще осадила тогда Миалару с удивительной для такого цветочка решительностью… Сейчас Эрувейн сияла от счастья, как начищенная пряжка на поясе новобранца. Или как обручальный браслет — широкий, золотой с россыпью синих камешков — что охватывал её запястье. Приглашая каи-на Джиад на свадьбу, девчушка то и дело трогала явно тяжелое для её руки украшение, каждый раз поглядывая на него со смущенной радостной гордостью. Это было так умилительно, что Джиад невольно позавидовала и про себя от души пожелала счастья, вслух пообещав прийти, если на это будет воля принца Алестара и его отца. И, конечно, её тут же поволокли знакомиться с женихом. Пока Эрувейн щебетала, как целая стая веснянок, Джиад обменялась короткими вежливыми поклонами с Даголаром ири-на Карианд и, присмотревшись, решила, что кариандец — вполне достойная партия. Гораздо старше Эруви и не слишком хорош собой, он источал спокойную уверенность, а во взглядах на избранницу читались непоказные внимание и нежность. И тем более было непонятно, почему Алестар так мрачен и угрюм. Явно что-то не то звенело и дрожало между ним и опасно-спокойным кариандцем, будто невзначай пустившим салту как раз между принцем и своей нареченной. Неужели у рыжего что-то было и с Эруви? Но Миалара говорила, что наоборот… Окончательно запутавшись, Джиад смиренно выслушала кучу и вправду интересных рассказов об Арене, проплыла за всеми к Камню и бросила бы монету — жалко, что ли? — но в последний момент поняла, что денег у неё как раз и нет. Вот ни монеты, в самом деле! Кошелек остался то ли в хижине наемников, то ли у Лилайна — она уже и не помнила. Но точно знала, что просить у Алестара не будет. И вдруг Джиад поняла, что одна монета у неё есть! Будто кто-то толкнул под локоть, рука сама потянулась к потайному кармашку в поясе, куда она еще в Адорвейне спрятала золотой рыжего конюшонка. И стоило тяжелому кругляшку лечь в ладонь, как Джиад всей сутью поняла, что это правильно. Вот это — правильно. Склоняясь к подножью чудовищно старого жертвенника Неизвестного Бога, она безмолвно пожелала счастья мальчишке. О чем попросил бы сам рыжик? О новой семье, настоящем достойном ремесле, удаче в жизни? Этого было слишком много для одного желания, и Джиад, бросая монетку, проговорила про себя древнее благословение жрецов Малкависа: «Пусть судьба ведет его верным путем через достойную жизнь к счастливой нескорой смерти». А когда монета упала, странно мягко и тяжело даже для золота, поняла и поверила сердцем, что слова её кем-то услышаны. Эруви с Даголаром уплыли, еще раз заручившись обещанием непременно и обязательно прибыть на свадьбу, а Джиад осталась наедине с Алестаром, еще сильнее помрачневшим, хотя куда уж… Дару и Кари смотрели непроницаемо, им в отношения благородных каи-на не полагалось вмешиваться по должности, а Джиад вдруг поняла, что устала. Не столько телом, сколько душой устала от недомолвок, дурного настроения рыжего, любопытных взглядов, как бы вежливы и сдержанны эти взгляды ни были. Арена давила, нависая чудовищной тяжестью каменных глыб, в висках ломило и тянуло, хотелось протянуть руки к огню, выпить горячего — и не опостылевшей тинкалы, а вина или даже молока… — Возвращаемся в город, — хмуро бросил Алестар и тронул салту, выплывая вперед, за что Джиад была рыжему почти благодарна: хоть не придется видеть по дороге его недовольную физиономию. Подумалось, что сейчас она и на тинкалу согласится — лишь бы погорячее и послаще. Единственная радость в море — тепло. И попросить, что ли, земной еды? Достали же ее в прошлый раз, а теперь иреназе с людьми дружат куда больше. Уже привычно держа салту вслед зверю Алестара, Джиад подумала, что напрасно прячет от себя самой собственные мысли. Еда — лишь предлог послать весточку Лилайну, узнать, что с упрямым наемником. Король иреназе должен разрешить, он клялся обходиться с ней как с гостьей, а не пленницей… Черная громада дворца выросла впереди неожиданно, даже звездная россыпь огней туарры на стенах и в окнах почти не давала света в кромешной мгле ночного моря. Вдобавок, отчетливо похолодало, и Джиад невольно зябко поежилась. Но в комнате, куда они с рыжим так же молча вплыли, оставив за дверью охрану, показалось чуть ли не холоднее, чем снаружи. Принц даже буркнул что-то удивленно, потом подплыл к стене и тщательно осмотрел ее там, где когда-то открыл потайной ход, но лишь в недоумении пожал плечами: — Холодно, как в Бездне… Тинкалы хочешь? Джиад молча кивнула, устало опускаясь на ложе и по привычке натягивая на колени покрывало, хотя толку от этого в воде было чуть больше, чем никакого. Рыжий дернул за рычаг, рявкнул на кого-то и вскоре сунул ей в руки блаженно горячий кувшинчик. Если бы еще тинкала не остывала так быстро… Спеша выпить поскорее, Джиад чуть не обожгла губы и язык, сама разозлилась на свою жадность. Алестар справился с горячим питьем так же быстро, но куда изящнее, глянул — показалось, что с насмешкой. А потом придвинулся ближе и, повернувшись лицом, обнял за плечи онемевшую от такой наглости Джиад. Забрал у неё кувшинчик, нависая сверху, заглядывая в лицо жадными, расширенными от возбуждения зрачками, нетерпеливо отбросил пустую посудинку в сторону… — Мы так не договаривались, — едва разжимая губы, процедила Джиад, тоже глядя в упор, не отводя взгляд, как не отвела бы его от готового кинуться зверя. — И что? Тебе пары поцелуев жалко? На мгновение мелькнула мысль, что Алестар снова под какой-то дурью, так лихорадочно блестели у него глаза. Джиад замерла, не сопротивляясь, но уже рассчитывая, куда ударит в случае чего. И принц, словно почувствовав её готовность сопротивляться, чуть отодвинулся, запрокинул назад голову, отбрасывая с лица мешающие пряди, плеснул широким плавником хвоста, пустив по телу Джиад упругую волну. Проговорил зло и как-то беспомощно: — Я обещал, что не трону. Поклялся. Ты мне не веришь? — Простите, ваше высочество, — тихо и очень мягко отозвалась она. — Я верю, но у моего тела другая память. Внутри и вправду поднималась холодная брезгливость, желание немедленно оттолкнуть, убрать от себя, вырваться любой ценой… Джиад напряглась, закаменела, не позволяя себе самое простое и подходящее — ударить. — Я обещал! — яростно выплюнул Алестар. — Почему ты не хочешь поверить мне хоть немного? Я люблю тебя, понимаешь? — Тех, кого любят, ни к чему не принуждают, — так же бесцветно напомнила Джиад, заставляя себя отвести взгляд от шеи рыжего, где так заманчиво и уязвимо билась маленькая жилка. — Вы не любите, вы хотите. — А если и так? Я же хочу удовольствия для обоих, не только для себя. Память? Ладно, я понимаю. Так дай мне возможность все исправить, загладить, стереть… Что он собирался заглаживать, сопляк дурной? Джиад едва не всхлипнула от непредставимого желания врезать по нечеловечески красивому лицу с ярко горящими глазами. Чтобы хоть что-то понял… Нет, он не понимал. Смотрел, как умирающий от жажды на воду, и даже голос звенел негодующе. И он, наверное, действительно хотел быть ласковым, Джиад прислушалась к себе и той смутной связи, что протянулась между ними, но там, на другом конце трепещущих от напряжения нитей, не было гнева, похоти или желания унизить. Но какая разница? — Пожалуйста, — прошептал принц, наклоняясь к ней и на удивление осторожно касаясь губами плеча через рубашку. — Просто позволь мне, прошу. Я буду нежным, я сделаю все, как ты захочешь… Это может быть так чудесно… Ох, не к добру они встретили эту девочку, Эрувейн. Что уж там при виде чужого счастья сорвалось внутри Алестара с привязи, оставалось только гадать, но он дрожал всем телом, умоляя, и ясно было, что сам потом не простит этого якобы унижения. — Джиад… — рыжий поднял голову, глянул ей в лицо пьяными от желания глазами. — Моя Джиад… Моя избранная… — Не ваша, — с трудом выговорила Джиад. — Никогда не была и не буду. Вы забыли, что обещали мне? Отпустите. Я не ваша избранная, вы меня взяли силой — и это забыли? Напоминать о собственном позоре было мучительно больно и мерзко, но рыжего следовало остановить сейчас, пока совсем не обезумел. Прилив ли, оскорбленная гордость, Арена — все сразу плескалось в синих расширенных зрачках, кипело, как в ведьмином котле. — Я просил прощения, — тающим ломким голосом напомнил Алестар. — Просил, умолял, помнишь? Мне действительно жаль. Сколько еще просить? А если ты никогда не простишь? «А я должна?» — хотелось закричать Джиад, но она лишь сильнее стиснула пальцы на длинном ворсе покрывала, а потом медленно разжала их, уже понимая, что сейчас сделает. Понимая и принимая это знание с шалым восторгом. — Простить? Вы и правда этого хотите? — спросила она с той же смертельной мягкостью, которой принц, знай он Джиад лучше, должен был бы испугаться. — Да… — выдохнул Алестар, послушно отодвигаясь от нее, приподнявшейся и севшей на ложе. Удар вышел безупречным. Резкий, прямой, вверх по кратчайшему пути к точно выбранному месту на скуле. Выбрасывая руку и доворачивая кулак пальцами книзу, Джиад уже знала, с каким звуком тот врежется в плоть. И что вода, скрадывающая силу движений, теперь сыграет на её стороне, не позволив сломать челюсть этому болвану. О, Малкавис, как же хорошо! Мгновение растянулось, как падающая капля смолы, Джиад четким обратным движением отдернула руку, а в глазах Алестара только вспыхивали боль и недоумение. Недоумение! — За что? — с трудом выговорил он побелевшими губами, медленно поднося и прижимая ладонь к распухающей щеке. — Просто так. Потому что мне так захотелось. А теперь я прощу прощения. Очень прошу, от всей души. Действительно прошу прощения, понимаете? Ну как, сразу ведь перестало болеть? Она слышала свой голос будто со стороны, певуче-ласковый, яростно-томный. И чувствовала себя натянутой тетивой, занесенным для удара клинком, готовясь — сама не знала к чему. Ударить еще раз? Отскочить, чтобы сдержаться? Бежать куда угодно? Что-то изменилось в глубине смотрящих на неё глаз. Что-то дрогнуло. И сам принц открыл рот, но, не сказав ни слова, вдруг сорвался, оттолкнувшись хвостом, с постели. Взмыл над ней, развернулся и кинулся прочь из комнаты. Джиад согнула колени, обхватила их руками, ткнулась лицом, чувствуя, как бьет тело дрожь. Если король решит, что она нарушила договор… Да плевать! Сколько же можно? Нет, она не будет просить ничего: ни земной еды, ни письма к Лилайну. Незачем лишний раз напоминать, что рядом есть близкий ей человек: побережье Аусдранга — это не далекая Аруба… Но сожалеть о сделанном не получалось. Если рыжий решит пожаловаться — так тому и быть. Сжавшись в комок, она просидела на постели не меньше получаса. А может, и дольше. Время то тянулось, то летело галопом, Джиад с трудом заставила себя дышать ставшей вдруг очень плотной и соленой водой. В клетке запищал малек, и только это немного привело в чувство. Подняв голову, она принудила себя встать и доплыть до клетки, откинуть задвижку. Рыбеныш, словно боясь, что она передумает, вылетел из клетки, кинулся к столику, где кроме тинкалы стояли тарелки с какой-то едой. Сунул морду в одну, потом в другую, торопливо захватал куски. Джиад вернулась на кровать, снова села, обняв колени, уставилась в стену, слишком уставшая даже для молитвы. И даже не вздрогнула, когда почти рядом на ложе опустился уже знакомый хвост. — Прости, — через несколько десятков вдохов сказал Алестар. Она молча пожала плечами, не в силах даже открыть рот. Да и зачем? Что-то объяснять, уговаривать, доказывать? — Прости, — хмуро, но спокойно повторил Алестар. — Я понял, правда. Ты как? — Ничего, — с трудом разжала губы она. — Поешь хоть. И ложись спать. Хочешь — уплыву? — Не надо. Рыбеныш ткнулся в колени, попискивая, носом поддел ладонь, удивляясь, что его не чешут и не гладят. Пришлось гладить. С другой стороны протянулась рука Алестара, и в какой-то миг их пальцы встретились на плотной гладкой шкуре. Встретились — и не отдернулись. — Он тебе одежду погрызет, — предрек принц, глядя, как салру с упоением хватает и тянет край штанов Джиад. — И съест. — Да вроде не голодный, — Джиад недоуменно глянула на разоренные тарелки. — Что, это все он? Вот ведь существо… всеядное… — Жи, — фыркнул Алестар, отцепляявозмущенно огрызающегося рыбеныша и запихивая обратно в клетку. — Что? — Жи. Всеядное. Или сама его назови, как хочешь. Джиад… Он снова опустился рядом. Неловко потянувшись, накинул ей на плечи покрывало, осторожно поправил, стараясь как можно меньше прикасаться. И Джиад молча легла, не столько принимая эту заботу, сколько не в силах отказаться от нее. Но, засыпая, с удивлением поняла, что не боится. Теперь — не боится. И вообще, легче — словно нарыв прорвало. У стены в клетке возился получивший имя Жи, а в спину плескали едва заметные волны — единственное, что выдавало присутствие Алестара. И подумалось, что надо бы поговорить. Обязательно надо. Но… завтра. Вот завтра, да.ГЛАВА 5. Новости и знакомства
В отцовскую спальню Алестар вплывал осторожно, стараясь даже хвостом лишний раз не махнуть. Невис сказал, что королю лучше и он хочет видеть сына, но если уснул, то не надо будить. Это Алестар знал и сам, после долгой работы с Сердцем Моря всегда наваливается не просто усталость, а страшное бессилие. И хочется спать, спать… Но отец не спал. Лежал в постели с книгой, рассеянно скользя взглядом по табличке, а увидев Алестара, сразу ее отложил. — Отец… — выдохнул Алестар, подплывая и опускаясь на пол у ложа. Поднял голову, вглядываясь в лицо, на котором помнил каждую черточку, но сейчас почти не узнавал. За несколько дней для повелителя Акаланте словно прошло десять лет — и лет нелегких. Под глазами набрякли темные мешки, морщины между бровями углубились, залегли резко, как трещины в гранитной скале. Зрачки — Алестар хорошо знал этот самый тревожный признак — помутнели, выцвели… — Что, плохо выгляжу? — усмехнулся отец, как обычно прочитав все по его лицу. — Ничего, пока еще не все так страшно. — В следующий раз к вулкану поплыву я, — сказал Алестар, опираясь локтем на край ложа по детской еще привычке. — Тебе нужен отдых, а я достаточно пришел в себя. Да и тренироваться надо. Осекся, в последний момент поняв, что в его словах можно увидеть не один смысл, но отец медленно кивнул, разглядывая его пристально, будто хотел заглянуть внутрь. — Надо, — сказал так же просто, словно не было всех этих сумасшедших недель, словно только вчера они разговаривали об обычных делах… — Скоро пригодится. — Отец! — возмущенно выдохнул Алестар, плеснув хвостом так, что невольно всплыл над ложем. — Перестань, прошу! — От того, что я перестану, ничего не изменится. Мое время уходит. Он хлопнул ладонью по ложу рядом с собой, и Алестар послушно опустился, свернув хвост кольцом и обняв его руками. Это было совсем не по этикету, но так уютно… Если бы еще не разговор, который — уже было ясно — выдастся нелегким и неприятным. Приплыл, называется, узнать о здоровье. — Как твоя избранная? — поинтересовался отец с мягкостью, которая могла бы обмануть кого угодно, но не Алестара. — Замечательно, — буркнул он. — Вчера гуляли, я показал ей Арену. Потом… поговорили. Она меня терпеть не может, но все-таки терпит, честь ей и хвала. Когда проснулся, она еще спала. Спала, завернувшись в одеяло, подтянув колени чуть ли не к подбородку, явно замерзнув… И Алестар, тихонько соскользнув с ложа, проплыл в угол комнаты и повернул рычаг обогрева до предела, ругнув себя, что не сделал этого раньше. Человеческая девушка наверняка мерзнет под водой, а он, бестолочь… — Терпит… — задумчиво повторил отец. — Что ж, и это неплохо. У нас не так много времени. Принцесса Маритэль прибудет за неделю до Звездной ночи. Этого хватит, чтобы освоиться, познакомиться с тобой и быть представленной Совету Двенадцати. — Я понял, отец, — ровно сказал Алестар, понимая, что именно такого ответа от него и ждут. Звездная ночь — ночь влюбленных, ночь заключения помолвок и брачных договоров, красивый праздник, который принято встречать с тем, кого любишь. Обмениваться подарками, вместе смотреть на темное небо, усеянное звездами, которые то и дело срываются вниз. И каждый раз торопиться загадать желание, но не для тебя, а для той, кто рядом… И молчать, не говорить ей, иначе не сбудется, только желать изо всех сил… Прошлую Звездную ночь он встречал вместе с Кассией — и где теперь все эти желания? Что ж, значит, эту будет встречать с хрупкой большеглазой кариандкой. Совсем чужой, совсем не той… — Рад, что ты понял, — согласился отец и протянул руку, положив ладонь на пальцы Алестара. — Нам нужен этот союз, очень нужен. Алестар, я хочу тебе счастья, разве может быть иначе? Но ты сам знаешь: наша жизнь принадлежит Акаланте. И наше счастье — тоже. Маритэль будет хорошей супругой, я узнавал. У нее мягкий нрав и прекрасные манеры, а ради нашего предложения король Карианда отказал нескольким завидным женихам. — Еще бы он не отказал, — хмуро бросил Алестар, злясь на самого себя за упрямое раздражение, твердящее, что не нужна ему никакая покладистая красавица. — Отец, хватит, я все понял, правда. Союз с Кариандом нам нужен. Им, полагаю, он тоже не лишний. И если уж зашел разговор, то что там творится? — О чем ты? — очень мягко и спокойно поинтересовался отец, только пальцы его, лежащие на руке Алестара, едва заметно дрогнули. — О Карианде. О суаланских жемчужницах. О том, что сами кариандцы бегут из своих глубин. Что все это значит, отец? Говорить о том, что ему известен самый краешек того, что знают едва ли не все вокруг, Алестар не стал. Раз он чего-то не знает, сам виноват. Но и обманывать отца не хотелось. Он вообще ненавидел врать, считая это признаком слабости и трусости, а уж отцу? Они всегда доверяли друг другу, и если отец о чем-то умалчивал, значит, на то были основания. Но сейчас… Сейчас все слишком серьезно. Для него, для Эрувейн и наглого глубинника, на которого подруга смотрит сияющими глазами, для будущего брака с Маритэль, в конце концов. Неужели отец не понимает, что Алестар уже вырос? — Значит, тебе известно, — задумчиво сказал отец, убрав руку и потянув кончик заплетенной у виска, чтобы волосы не лезли в глаза, косички. — И что именно? Ну да, глупо было и полагать, что с отцом удастся то, что прошло со жрецом в лабораториях. — Почти ничего, — зло бросил Алестар. — И это неправильно, тебе не кажется? Я знаю, что Карианд умирает. Но как может умереть великий город? И что это как-то связано с тем, что в Суалане болеет жемчуг. Не скажу, что очень расстроен по этому поводу. Если Мать Море за что-то наказала Суалану — ей виднее. — Перестань, — тяжело уронил отец, и Алестар мгновенно замолчал. — Недостойно радоваться чужой беде. А иногда еще и глупо. Жемчуг не болеет просто так, он чувствует, как меняется вода. Суалана ближе к Карианду, на них подействовало раньше, но и нас ждут неприятности. Они уже начались, но мы пока справляемся. Подумай, Алестар. Я не говорил тебе ничего, надеясь, что ты задумаешься сам, но, кажется, ошибся. Впрочем, тебе было не до суаланского жемчуга, признаю. Вот и все: вместо выговора — несколько тщательно отмеренных слов, а у Алестара запылали уши и щеки, будто он снова попался на детской шалости. Причем какой-нибудь очень глупой. Ну, или просто на глупости, будем уж называть вещи своими именами. Помотав головой, словно это могло выплеснуть из мыслей обиду, он старательно задумался. Суаланский жемчуг знает, что вода изменилась. Как могла измениться вода в Карианде? Почему? И как это связано с Акаланте? Неприятности… начались… Проклятье! Он болван! Безмозглая медуза умнее него! Не видеть настолько очевидного! — Вулканы? — выдохнул он, подаваясь к отцу, впиваясь взглядом в его лицо. — Старший Брат просыпается не вовремя, не по временным картам. Бьют подземные источники, вода меняется, и суаланский жемчуг болеет! — Верно, — уронил отец удовлетворенно, откидываясь на высокую подушку. — Погоди, — торопливо выпалил Алестар. — Я сам! Если все дело в Карианде… У них тоже просыпаются вулканы? Но там их нет! Карианд живет над разломом, на краю великой Бездны… У них всегда было спокойно. — Слишком спокойно, — уронил отец. — Кариандские короли щедро тратили силу своего Сердца Моря, сдерживая естественные изменения дна. Да, у них нет вулканов. Но есть разлом, уходящий в великую Бездну. Разлом, который за несколько тысячелетий должен был изменить свои очертания. Непременно изменил бы, не сдерживай его повелители Карианда. — Зачем? — растерянно вопросил Алестар и сам ответил на свой вопрос: — Город, да? И шахты… — Город и шахты, — подтвердил отец, и по его губам проскользнула улыбка, как и всегда, когда Алестар решал сложную задачку. — Карианд выстроен на склоне разлома, он живет за счет редких веществ, добывая их из открытых жил. Его рыбные фермы и дома обогреваются не горячими источниками, как у нас, а механизмами, работающими на земляном масле и дыхании земных недр. Это тончайшее и очень хрупкое равновесие, которое Карианд боялся менять слишком долго. Но что случается, если удерживать весы, на которые падают все новые и новые гирьки? — Ничего хорошего, — мрачно заключил Алестар. — Так весы покачались бы, да и успокоились, но если запереть изменения дна, они накапливаются. Я помню уроки, отец. Не держать, а управлять, не запирать, а спускать пар… Разлом меняется, так? И меняется так сильно, что силы Карианда не хватает. Смыкается или расходится? Хотя какая, к глубинным, разница? — Никакой, ты прав. Разлом меняется, а как — будет известно еще не скоро, потому что теперь изменения непредсказуемы. Может, кариандские жрецы и вычислили что-то, но пока это неважно. Карианд обречен. Еще несколько десятков лет, самое большее — столетие, и его облик изменится неузнаваемо. Полагаю, никто из оставшихся в городе этих изменений увидеть не успеет. — А нас, значит, задевают отголоски? И будят наши вулканы? Алестар оттолкнулся от ложа, заметавшись почти под потолком, выплевывая яростно: — Как они могли? О чем они думали столько веков подряд? Жрецы, короли… Не могли же они быть настолько слепы, глухи и безумны? Губить не только свой город, но и все морское дно?! А если завтра проснется не только Старший Брат? Акаланте стоит на кратере! Если все три Брата проснутся одновременно, толчок будет таким, что… Да Глубинные пробудятся от такого толчка! — Успокойся, — тихо уронил отец, и Алестар, сплюнув воду, которой наглотался от возмущения, снова опустился на ложе. Вода, взбаламученная его хвостом, колыхалась по всей комнате, и оттого казалось, что стены дрожат. — Успокойся, — повторил отец устало. — Это свойственно всем, и людям, и иреназе: думать, что беда придет еще не скоро, что можно потянуть время, пожить в сытости и довольствии. Я и сам надеялся, что еще несколько поколений изменения будут незаметны, а кариандские жрецы и ученые искали способы мягко успокоить разлом. У них вполне могло получиться, они уже зарастили несколько неглубоких трещин и проложили новые там, где было нужно. Просто… все случилось слишком быстро. — Безумцы! — выплюнул Алестар зло. — Ладно, мы-то что можем сделать? И… куда они собираются из своего города? Мысль была настолько простая и жуткая, что Алестар замер, осознавая ее, глядя на отца с испугом, и тот медленно кивнул, подтверждая. — Они уйдут… — прошептал Алестар, с трудом узнавая собственный голос. — Уйдут из города в новые воды. А воды давно поделены, и лишних Трое не создали. Переселить целое королевство, найти всем пропитание… Будет война! Отец, это же… И мы тоже? — Мы заключаем брачный союз с Кариандом, — тихо и ровно сказал отец. — И принимаем в город два десятка родов из тех, кто готов переселяться прямо сейчас. Знать Карианда разделилась надвое: одни требуют уходить немедленно, другие надеются выждать и даже предотвратить беду. В основном, это те, кто владеет шахтами, конечно. Акаланте примет тех, кто хочет уйти. Не всех сразу, но оставшиеся могут занять участки дна между нами и Суаланой. Там не слишком удачные места для жизни, но что-то всегда можно устроить, а кариандцы не в том положении, чтобы выбирать. Они благодарны и за это. Я мог бы потребовать руки не младшей принцессы, а любой из старших, но человеческая кровь… — Кровь… Два десятка родов — это сколько? Новости были чудовищными, Алестар чувствовал, что теряется под ними, как под ударом штормовой волны, даже сжался в комок, словно пытаясь смягчить удар. — Около пяти-шести сотен взрослых с семьями. Еще примерно столько же заселят окраины. Много, но мы выдержим. Придется тяжело первые лет двадцать, но Акаланте нужна новая кровь, да и знания кариандцев пригодятся. Ради этого стоит потесниться, а брак с Маритэль тир-на Карианд укрепит союз. — А Суалана? Маравея? Миралайн? — Маравея примет десяток родов, но не больше, просто не смогут. Миралайн еще думает. Полагаю, они тоже возьмут немного. Суалана отказала. Им самим не хватает милости Моря, сказал король Суаланы. — И потому он оставит сородичей погибать? Или милость Моря заранее учтена в его казне? — Он думает о своем народе, — утомленно сказал отец. — И в чем-то прав. Суалане тяжело далась недавняя война. Да, их никто не звал в наши воды, но сложно жить рядом с богатым соседом, заглядывая в его сети и зная, что твои почти пусты. Карианд не придет в новые воды с пустыми руками, у них еще есть время собрать необходимое даже с избытком, но в голодный год золото дешевле водорослей. — У меня только один вопрос, отец, — Алестар глубоко вдохнул и выдохнул, со странным равнодушием наблюдая, как поднимаются к потолку пузырьки воздуха. — Когда ты собирался рассказать мне все это? Почему я узнаю такие вещи из болтовни наложниц и просьб кариандских купцов? Или я проспал день, когда перестал быть твоим сыном и наследником? — Алестар, Алестар… Отец укоризненно покачал головой в ответ на обиду, невольно просочившуюся в его голос. — Ты помогаешь мне с делами уже дюжину лет. Последние пять — наравне с моими советниками. И ты ничего не замечал? Не видел, как определенная часть продовольствия перерабатывается для хранения и отправляется на склады? Как копится земляное масло и рыбья кость? Как возделываются новые поля водорослей, куда больше, чем надо для прокорма Акаланте? — Видел! Но я думал… это… Я думал, это просто запасы. На всякий случай. Водоросли на продажу… — И это тоже, — кивнул отец. — Сейчас мы продаем в два раза больше водорослей, чем потребляем сами, а на прибыль закупаем то, что может храниться как можно дольше. Ты не слеп, Алестар, и умеешь делать правильные выводы. Но ты слишком привык к тому, что видишь. И не всегда даешь себе труд подумать над тем, почему видишь именно это. — Когда? — тихо спросил Алестар, потирая пальцами занывшие виски. — Когда все начнется? И почему… ты разрешил мне взять в супруги Кассию? В ней ведь нет крови человека. Не было… А если все это известно давно: и про мою кровь, и про Сердце Моря, и про Карианд… — Потому и разрешил. Карианд не в том положении, чтобы торговаться, они отдали бы Маритэль и в наложницы — в крайнем случае. А ты мог передумать, запечатление с Кассией могло сорваться, жрецы Карианда — найти способ спасти свой город… Будущее меняется каждое мгновение, Алестар. Кто мог знать, например, что ты встретишь человеческую девушку и сотворишь такую глупость? Нет, помолчи. Я знаю, что ты раскаиваешься. Я даже верю, что ты не пил гарнату. Что-то неладное творится в нашем городе и в самом дворце, но после смерти Кассии ты вел себя, как дикий салту, не слушаясь ни слов, ни лоура. Как я мог говорить с тобой о столь серьезных вещах? — Прости, — прошептал Алестар, теперь уже сам беря отцовскую руку со странно тонкими пальцами и с осторожной ласковостью сжимая их. — Прости… — Ничего, мой мальчик, — вздохнул отец, отвечая на пожатие. — Лишь бы все обошлось. Боги любят Акаланте, помни это и не разочаруй их. Жрецы обещают разорвать запечатление без вреда для девушки с земли. И для тебя, разумеется. Если Маритэль окажется тебе совсем не по сердцу, мы найдем другой союз, хоть и будет сложно. Но я верю, ты не поставишь будущее города выше собственных прихотей. Ты очень нужен, Алестар. И городу, и мне. И, Алестар, я прошу тебя… обещай… — Да, отец. Все, что смогу… — Это ты сможешь. Обещай мне не участвовать в гонках. Ты слишком ценен, чтобы рисковать жизнью. Я позволил тебе быть загонщиком в охоте, потому что этого ждал народ. Все должны были увидеть, что ты не потерял смелости и заботишься о подданных. Гонки — другое дело. Неразумный риск ради честолюбия. Прошу тебя, сын… — Я… отец… Голос не слушался, осекался, срывался… Алестар даже тронул пальцами сжатое спазмом горло, отчаянно думая, как же объяснить? Как сказать, что ему нужно на Арену? Не для того же, чтобы заполучить очередную дурацкую раковину из золота с драгоценными камнями. Этих раковин и так полка целая в покоях… А ему надо на Арену, чтобы убить страх. Задавить мерзкую дрожь, которая всякий раз рождается внутри, стоит подумать о том дне… Это не честолюбие, это стоит риска. Иначе как он сможет жить, зная в себе такой изъян? Но отец ждет, смотрит, и отказать ему невозможно… — Я… Внезапная тошнота и пронзительная тоска накатили вдруг и разом. Отголосок чужого ужаса, нет, не чужого… — Джиад, — выдохнул Алестар, отталкиваясь от ложа. — Да, отец, конечно… Поговорим потом, ладно? Я… мне нужно… — Плыви, конечно, — согласился отец, отпуская его руку и сползая ниже на постель. — А я посплю, пожалуй…* * * Ночью Джиад все-таки согрелась. Наверное, потому и снилось что-то спокойное, мирное, про храмовый сад, где она играла в прятки и рвала прямо с куста сладкую крупную береснику. Тяжелые, налитые пурпурно-фиолетовым соком ягоды поспевали круглый год, радуя послушников помладше, которых еще не пускали в город. Поэтому малыши смотрели на старших с завистью, а те приносили из города гостинцы, но сначала заставляли оттирать перемазанные темным ладошки и мордочки. Когда Джиад открыла глаза, вкус бересники стоял во рту так ясно, будто она и вправду наелась ею во сне. И это было, как привет из дома, у нее даже глаза чуть-чуть защипало, так захотелось повидать друзей и наставников. Но вокруг тихо колыхалась непроглядная вода, и Джиад только выдохнула сквозь сжавшееся горло, снова опуская веки. Когда она проснулась второй раз, уже по-настоящему, Алестара не было. Комнату ярко освещала подкормленная кем-то туарра, со столика исчезли тарелки с остатками пиршества Жи. Сам рыбеныш мотался по клетке кругами, задевая прутья хвостом, отчего они слегка постукивали в пазах. Видимо, этот негромкий мерный стук и разбудил Джиад. Что ж, пора было вставать. Она выбралась из-под прилипшего к телу одеяла, невольно спросив себя, чем укрывался рыжий, если все одеяло оказалось намотанным на Джиад, как кокон. Но теперь ясно, почему согрелась. В памяти непрошено вспыхнуло, как Алестар бережно кутает ее вечером, и Джиад закусила губу. Она ожидала другого. Злости, обвинений, выставленных условий… Но уж точно не извинений и заботы. И это после того, как Алестару досталось вдвойне: и физиономии, и гордости. Ладно, об этом надо будет думать позже, когда принц вернется, потому что настроение рыжего меняется чаще, чем погода в горах. А пока есть дела важнее. Одно такое дело уже всерьез ломилось наружу сквозь прутья, возмущенно вереща, что про него забыли, а он хочет есть, гулять, грызть вкусный кожаный пояс и еще чтоб нос почесали. Джиад прямо слышала все это в истошных руладах из клетки и теперь прекрасно понимала, почему иреназе держат своих любимцев не в покоях, а в общих загонах. Это же с ума сойти можно! Зато оказавшись на воле, малек — да уже и не малек, пожалуй, — мгновенно притих. Деловито проверил стол, обиженно вякнув на отсутствие еды, метнулся куда-то в угол, и Джиад с опозданием подумала, что зверушке надо делать свои звериные дела где-нибудь подальше от спальни. К счастью, осознание этого пришло вовремя, так что удалось сразу оттащить не сопротивляющегося рыбеныша в комнату чистоты, поближе к ширакке. Что интересно, с шираккой тот отлично поладил и вообще вел себя, как очень благовоспитанное существо… Как оказалось — усыплял бдительность. А вернувшись в комнату, быстренько стянул пояс и спрятался с ним под свисающий с постели край одеяла. — Нет уж, дружок, — мрачно сказала Джиад, отнимая изрядно пожеванный острыми зубами пояс. — Мы с тобой сейчас отправимся гулять. А если потеряешься или решишь слопать то, что само тебя слопает, я переживать не буду, так и знай! Но в каймур, висящий у клетки, Жи лезть не пожелал, и оставалось только подивиться, как ловко его туда запихивал принц. Так что Джиад просто приспособила плетеный кошель вместо ошейника, взявшись за длинные завязки, и дотащила рыбеныша до внутреннего дворика, рассудив, что вряд ли там встретится опасная тварь. Мало ли что она сама говорит этому прохвосту, а завела животное — надо за него отвечать. Почти сразу стало ясно, что о своей тренировке можно забыть. Салру был везде. Он вылетал из кустов и с разгону пытался врезаться Джиад в живот, он подкрадывался сзади, чтоб схватить её за полюбившийся край штанов, он мотался вокруг, так что голова кружилась следить за серебристой молнией. — Ты когда-нибудь устанешь, зараза маленькая? — поинтересовалась Джиад примерно через час мучения, терпеливо принимая очередную добычу, которую ей принесли из зарослей, — лохматый пук водорослей был полон маленьких крабов, что тут же кинулись разбегаться по плитке двора. Салру только хвостом помахал, ничуть не расстроившись, что кормилица не оценила подарок. У ног Джиад уже лежали полусгнивший кусок толстой деревяшки, выбеленный рыбий череп длиной в пару ладоней и другой, из глазниц которого тянулись щупальца небольшого осьминога. — Выгонят нас с тобой из приличного места, — пробормотала Джиад, почесывая нахально подставленный нос, а потом и все маленькое тельце. — Ну вот где ты в королевском саду столько всякой гадости нашел? Рыбеныш нежился, подставляя голову и бока, а когда Джиад коснулась основания хвостового плавника, заверещал в экстазе, выгибаясь всем телом и чуть ли не силой всовывая хвост ей в руки. — Что, нравится? — хмыкнула Джиад. — Интересно… А вот у других… хвостатых… тоже так? Она представила Алестара, с блаженным лицом чешущего хвост, и невольно фыркнула. Нет, а правда? Хвост, он и есть хвост, что у рыб, что у салту, что у иреназе…Или нет? Вот салту любят чесать нос, о хвосте и речи не шло, когда её учили править рыбозверем. Может, это только у малышей так? Но не спрашивать же принца. От последней мысли Джиад чуть не подавилась очередным вдохом, а отдышавшись, не сразу заметила, что маленький паршивец куда-то подевался. И только когда из-за высокого заборчика, оплетенного водорослями, донеслась невнятная ругань, спохватилась и кинулась за рыбенышем. — Полагаю, это ваш… зверь? — кисло осведомился пожилой иреназе в богато расшитой золотом черной тунике, брезгливо держа за хвост дергающегося Жи. Второй, такой же седоволосый и одетый не менее роскошно, но более ярко, почти пестро, парил в воде рядом со спутником, и Джиад оказалась в перекрестье двух осуждающих взглядов. — Прошу прощения, — отозвалась она насколько могла вежливо. — Мне очень жаль, если мой салру доставил вам неудобство или что-то натворил. — Салру? — переспросил тот, что держал Жи, поднимая его выше и внимательно разглядывая. — А ведь и правда. Смотрите-ка, амо-на Тиаран, действительно, одиночка. Не вы ли убеждали меня, что это слухи и избранница принца приручила обычного салту редкой масти? — Что ж, похоже, меня тоже ввели в заблуждение, — отозвался второй, пожимая плечами, так что бело-голубая туника с яркими полосами по воротнику и рукавам заколыхалась в воде. — Прошу прощения у каи-на… как вас зовут, дитя мое? — Джиад. Джиад из Арубы. Я тоже прошу прощения, господа, что не имею чести и удовольствия знать ваши уважаемые имена. Слова слетали с языка легко, но мысли не поспевали за ними. Кто эти двое? Почему они обсуждали прирученного им малька, но не помнят имени избранницы принца? И почему их взгляды такие… тяжелые? — Джиад… — снова повторил одетый в черное. — Вы ведь не с нашего побережья? — Нет, — ровно отозвалась она, невольно подаваясь назад под ощутимо давящим взглядом. — Аруба гораздо южнее Аусдранга. Представляться сами они, кажется, не собирались. Что ж, пусть, лишь бы отдали Жи. Что он мог такого сделать, кого-нибудь цапнуть, что ли? Но тут же, словно отвечая на её мысли, тот, что держал яростно бьющегося Жи, отпустил хвост. Малек кинулся к Джиад, тычась мордой ей в ладони и будто пытаясь спрятаться. — Я Герлас, — отрывисто бросил иреназе, потирая руки, точно желая смыть с них грязь. — Старший служитель храма Глубинных богов. А это — амо-на Тиаран, высший жрец Троих. Джиад склонилась в глубоком поклоне, задержавшись на несколько мгновений, а выпрямившись, опустила ладонь на спину рыбеныша, успокаивая его. Высший жрец и старший служитель? Теперь понятно, откуда такая властность… — Аруба… — задумчиво сказал Тиаран. — Да, припоминаю… Мне рассказывали о служении ваших жрецов, каи-на Джиад. — Служение, — презрительно фыркнул Герлас, засовывая большие пальцы рук за пояс и покачиваясь на хвосте. — Земным богам несть числа, но они лишь подобрали крохи силы, оставленные изначальными. Теми, кто ушел в глубины, когда земля еще была молода, а двуногие только учились одеваться в звериные шкуры. — Вы говорите о глубинных богах, господин Герлас? — вежливо поинтересовалась Джиад, почесывая нос прижавшегося к ее колену Жи. — Да, они были первенцами создателей мира. Но разве родители не любят одинаково всех детей, и старших, и младших? Мой повелитель — такое же дитя Троих, как и те, что ушли в недра земли и подводные глубины. — Не спорьте, амо-на Герлас, — попросил Тиаран со снисходительной благостностью в голосе. — Госпожа избранная защищает своего покровителя, это достойно уважения. А ваши слова обижают ее бога. — Мне-то что, — снова фыркнул Герлас, глядя на Джиад с какой-то брезгливой жалостью. — Пусть служит, кому хочет, лишь бы не забывала, что здесь её молитвы стоят меньше пучка водорослей. Земные боги остались на земле… Что смешного я сказал? — Прошу прощения, — отозвалась Джиад, не переставая улыбаться. — Но мой повелитель Малкавис не нуждается в защите. Ни моей, ни чьей-либо еще. Разве оттого, что я назову море мелким, оно обмелеет? Разве бог обидится на чьи-то слова, как неразумное дитя? Сила Малкависа не камень, который может упасть в воду или остаться на земле. Она в сердцах тех, кто верит в него. И где бы я ни была, она со мной. Она посмотрела на Жи, с блаженным тихим повизгиванием трущегося носом о её колено, снова подняла взгляд, уже слегка сожалея, что наговорила лишнего. Оба жреца молчали, рассматривая её в упор. Герлас — с откровенной враждебностью, у него даже хвост резко дергался, Тиаран — с интересом, пожалуй, словно редкую забавную зверюшку. А ведь они должны гораздо больше понимать в том, что здесь творится. Особенно Герлас — служитель глубинных богов. Алестара едва не убило дыхание Бездны, да и сирены… Если это Герлас хочет смерти принца, у него и вправду нет оснований любить Джиад. — Хорошо сказано, — усмехнулся одним уголком губ жрец глубинных, нарушая затянувшееся молчание. — Я смотрю, не только у салру здесь острые зубки. А все-таки поберегись, двуногая… Море любит смелых, но не путай смелость с дерзостью и глупостью. Джиад молча поклонилась, не считая нужным отвечать, и Герлас, не переставая криво усмехаться, резко махнул хвостом, отталкиваясь от воды. Несколько движений руками, блеск широкого хвостового плавника — и жрец глубинных уплыл торопливо, как раздраженно уходящий человек. — Я прошу прощения за амо-на Герласа, он не очень любит людей… — все с той же мягкой властной любезностью сказал Тиаран — и тут у Джиад перехватило дыхание. Она узнала голос. Тяжелый властный голос, чьего приказа было невозможно ослушаться. Голос велел возвращаться, и Джиад чувствовала его в бреду, как чувствовала бы удар кнута или раскаленное железо на коже. Она сжала зубы, не собираясь выдавать, что вспомнила жреца и его зов. Обиженно пискнул Жи — пальцы слишком сильно стиснули загривок малька. — Что-то не так? — вкрадчиво уточнил Тиаран. — Нет, все в порядке, — с трудом улыбнулась Джиад. — Я не обижаюсь. Этот взгляд… Он давил, сминал волю, заставлял гореть в бреду и задыхаться, будто на грудь положили каменную плиту. Это Тиаран звал её — теперь Джиад была уверена. И если сейчас уступить, значит, и впрямь цена ей, жрице Малкависа, меньше пучка водорослей. — Я рад, — тоже улыбнулся Тиаран одними губами — глаза были холодными, внимательными. — Нравится ли вам Акаланте, госпожа избранная? Еще и издевается… мразь. Не может ведь не знать, что почти убил её тогда. — Очень нравится, — все так же старательно растягивая непослушные губы в улыбке, отозвалась Джиад. — Город прекрасен и люди здесь гостеприимные. То есть иреназе… — А его высочество, полагаю, очень дорожит вашими отношениями? — подсказал Тиаран, откровенно забавляясь. Он плавно повел рукой перед собой, и Джиад с трудом оторвала взгляд от ярких полос туники, сливающихся в одну, плывущую перед глазами. Бежать? Слабость накатывала холодными волнами. Джиад задыхалась, как выброшенная на берег рыба. Ей бы передышку — хоть несколько мгновений… Сосредоточиться, как там, в спальне, призвать силу… — Конечно, — выдавила Джиад. — Иначе зачем бы мне возвращаться? Она попыталась было отвести взгляд — не вышло. Тиаран держал её невидимой удавкой, и стоило дернуться — петля затягивалась туже. Да что ему нужно? Посреди королевского дворца, под окнами у короля… Что он творит? И зачем? — О да, — мягко сказал Тиаран. — Для Акаланте огромная удача, что вы вернулись, госпожа избранная. Признаться, я был восхищен вашей стойкостью… Он еще что-то говорил, плетя сеть словами, движениями холеных белых рук, уверенным тяжелым взглядом и плавными колыханиями яркой туники. Джиад из последних сил скидывала с себя липкую тошнотворную одурь, но та наползала снова и снова, туманила остатки сознания, обволакивала… — Пре-кра-тите… — выдавила она, не падая лишь потому, что вода держала. Ладонь, слепо скользящая по поясу, не находила рукоять ножа. Джиад еще смутно помнила, что должна почувствовать пальцами и ладонью другую рукоять, упругую, горячую, рождающуюся изнутри, но забыла, как это сделать. Она все забыла, даже, кажется, как дышать… самой… Грудь поднялась и опустилась в чужом, навязанном извне ритме, в виски и уши бил тяжелый гул прибоя — откуда бы в глубине взяться прибою — но тут ладонь все-таки наткнулась на что-то… стиснула… сжала… Обиженный визг врезался в сознание, распарывая липкую серую пелену. Следом пришла боль — резкая, острая, настоящая! Одна только боль и была настоящей среди тяжелого марева, в котором тонула Джиад, и она жадно ухватилась за эту боль, вспоминая заново, как дышать — самой. Думать — самой. Со-про-ти-вля-яться…
ГЛАВА 6. Между судьбой и свободой
— Джи! Джиад! Кто-то звал её, голос был знакомый и вроде бы неприятный, но, главное, он не был зовом, и Джиад ухватилась за него тоже, упрямо выныривая, выкарабкиваясь, добавляя к осязанию слух, а затем и зрение. — Джиад! Алестар смотрел на неё сверху и сбоку, его лицо плыло перед глазами, и выражения было не разобрать, но в голосе звенел испуг, и Джиад, как пьяная, протянула руку, нащупала пальцами плечо принца, белое посреди отступающего серого марева, сжала тонкую ткань… — Джиад! Да что здесь происходит, Тиаран?! — О, боюсь, это моя невольная вина, — отозвался другой голос, мягкий, сочувствующий, обволакивающий… — А-ле-стар… — выдохнула Джиад, впервые радуясь появлению рыжей заразы рядом. — У тебя кровь на руке, — отозвался принц, держа ее за плечи. — Тиаран, позовите целителей. И я хочу знать, что случилось. Голос у него был скорее злой, чем испуганный, но дрожали в нем нотки страха, еще как дрожали, и Джиад различала их даже сквозь навалившееся оцепенение. — Не надо… целителей… — попросила она, поднимая к глазам и вправду раненую ладонь. — Все хорошо… Просто укус… Жи, тихонько попискивая, лез в руки, виновато тыкался носом, и Джиад вяло подумала, что надо бы убрать рыбеныша — нечего ему чуять запах крови, да еще той, которую он сам пустил. А потом вспомнила боль… — Не трогай, — сказала, едва шевеля губами, хмурящемуся Алестару. — Он не виноват… Язык не слушался, в глазах все еще темнело, но уже было понятно, почему она так странно видит рыжего — принц склонился над Джиад, придерживая её за плечи. И было почти спокойно… — Мне так жаль, — голос вползал в уши змеей, тек медом, плыл легкой струйкой дыма — нет, воды… — Это моя вина, тир-на Алестар… Я не подумал, что госпоже избранной вспомнится зов. Мы разговаривали втроем: амо-на Герлас, каи-на Джиад и ваш покорный служитель. Когда амо-на Герлас покинул нас, госпоже избранной стало… нехорошо… — И при чем тут зов? — хмуро поинтересовался Алестар, подставляя Джиад плечо, на которое ей пришлось опереться, чтобы сесть. — Наша память, мой принц, хранит гораздо больше, чем мы думаем, — сказал Тиаран с таким искренним сожалением, что Джиад едва не стошнило. — Память госпожи избранной скрыла от неё зов, чтобы дать душе залечить раны, но мой вид, голос… Они послужили камнем, который упал в омут памяти и взбаламутил ее. Мне так жаль… Он все говорил верно, Джиад понимала это. И, кажется, искренне переживал… Действительно, просто воспоминание о зове, едва не убившем её. И жрец, пожалуй, не виноват, они ведь просто разговаривали… Джиад снова глянула на ладонь, так и сочащуюся кровью. Она искала рукоять клинка и схватилась за… Жи. Сделала больно, и рыбеныш тяпнул за руку. Память возвращалась медленно, Джиад вытаскивала ее осторожно и терпеливо. Боль… она дала ей несколько мгновений передышки, вернула в сознание. Если бы не эта боль… Она вспомнила. Она уже дышала по чужой воле. И пальцем шевельнуть не могла. И думать. И если бы не Жи и так вовремя появившийся Алестар… Джиад глубоко вздохнула, сбрасывая с мыслей остатки почти ощутимой сети. Подняла голову и посмотрела поверх плеча Алестара в полные сочувствия глаза жреца. Улыбнулась. — Ничего страшного, амо-на Тиаран. Вы правы, память хранит многое. Но это верно, я думаю. Ваше высочество, мне уже… лучше… — С вашего позволения, тир-на Алестар, я вас оставлю. Госпожа избранная, мои самые искренние извинения. — Не стоит, — откликнулась Джиад, глубоко дыша. — Благодарю вас, амо-на Тиаран. — За что? В голосе жреца слышался лишь легкий вежливый интерес, и Джиад усмехнулась: — За встречу, знакомство и урок. Она окончательно высвободилась из объятий принца — к явному неудовольствию последнего — села на плитку дворика, глядя вслед удаляющемуся хвосту жреца. Протянув руку, погладила Жи, трущегося носом о её колено. — И почему у меня чувство, что я опять знаю меньше всех? — хмуро спросил Алестар, расстилая рядом по плитам роскошный хвостовой плавник. — Джиад, что случилось? — Ничего, — бесстрастно ответила она. — Вы же слышали. Мне просто стало… нехорошо. Ничего удивительного, я и правда едва не умерла от зова. — Тиаран выполнял приказ отца, — помолчав, тихо сказал Алестар. — Я даже не вправе винить его за это. Прости… — Не просите прощения за то, в чем не виноваты, — посоветовала Джиад. — Зов — это уж точно не ваша вина. — Значит, только зов, да? — прищурился Алестар. — А этот паршивец тебя случайно укусил? Паршивец крутился вокруг, работая хвостом, как мельница — крыльями. Джиад снова протянула руку, почесала немедленно ткнувшийся в нее нос. Наверное, надо было рассказать Алестару. Но что? А если она ошибается и все действительно так, как говорит Тиаран? Память иногда играет жестокие шутки, особенно, если это память о боли и страхе. — Я пришла в себя от укуса, — с неохотой выговорила она. — Если бы не Жи, все было бы… сквернее. «Гораздо сквернее, — подсказывал гаденький тошнотворный страх, лишь теперь поднимающий внутри голову. — Потому что нет ничего хуже, чем потерять себя». — Тогда не буду отрывать ему хвост, — вымученно пошутил Алестар, тоже почесывая малька, радостно извивающегося от такого двойного счастья. — Ты… точно в порядке? Я чувствовал… — Что? — осторожно поинтересовалась Джиад, незаметно убирая пальцы со спины Жи, чтобы не встретиться с рукой Алестара. — Что тебе плохо, — просто ответил принц. — Так… не больно, а просто очень плохо… Может, все-таки позвать Невиса? И что ты там говорила Тиарану про урок? Внимательный… Джиад снова подумала, не поделиться ли подозрениями. Ведь про урок она сказала единственно затем, чтобы увидеть, как отзовется жрец Троих. Никак не отозвался — просто вежливо поклонился и уплыл. А урок и вправду вышел хорошим, но за него стоит поблагодарить обоих, и жреца Троих, и служителя Глубинных. Да, она должна по-прежнему верить в Малкависа, но нельзя забывать, что это совсем чужая земля. То есть вода… Со своей силой, своими секретами и магией. А она, дура самоуверенная, расхвасталась и получила по носу, как… рыбеныш. Без которого все и вправду могло бы обернуться куда хуже. — Мы беседовали о богах, — бесстрастно отозвалась Джиад, отталкиваясь от плиток и всплывая выше. — Это было очень интересно. Если позволите, я бы отвела Жи домой. Хватит с нас прогулок. — Все время забываю, что ты жрица. В дворцовом коридоре, благо тот был достаточно широк, Алестар плыл рядом, время от времени поглядывая на нее задумчиво и как-то осторожно. Потом, наконец, решился: — Злишься за вчерашнее? Джиад пожала плечами. — Нет, ваше высочество. А вы? — Нет, — буркнул Алестар, и, немного помолчав, добавил: — Немного злюсь. Вот знаю, что ты права, а все равно… Ладно, забудь. Хочешь посмотреть город? Не сверху, а по-настоящему… Лицо его застыло от внутреннего напряжения, и Джиад невольно оценила, каких усилий принцу стоило и признание, и предложение. Алестар изо всех сил делал вид, что занят только Жи, который гонялся за его хвостом, и Джиад решилась. — Хочу, — призналась она, подплывая к их покоям. — Только… без этого зверя, ладно? — Само собой, — выдохнул принц, хватая в охапку не ожидающего такого коварства рыбеныша. — Подожди, я мигом! Скрывшись за дверью с возмущенно вопящим Жи, он и вправду вернулся почти сразу. Перебросил на спину косу, наспех перехваченную золотым кольцом-заколкой, поправил простую темную тунику. — Салту бы оставить, — протянул задумчиво. — Но как ты поплывешь тогда? Про салту Джиад вскоре поняла. Оказалось, в городе иреназе плавают без своих верховых зверей или оставляют их наверху, спускаясь к лавкам, открытым галереям и просто домам. Джиад во все глаза глядела на маленькие площади, окруженные жилищами иреназе. Что это жилища, она поняла только по круглым окнам, врезанным прямо в плоские или слегка выпуклые крыши. Окна были то ли стеклянные, то ли слюдяные, за многими светилась туарра. — А во дворце стекол нет, — сказала она немного растерянно, приглядевшись к странным постройкам. — Во дворце вода теплее, — объяснил Алестар. — Он построен на горячих источниках. Часть воды идет по трубам, но часть проточная, так что через окна она меняется. А в городе нужно беречь тепло. На каждые несколько домов — труба с горячей водой, она и жилища греет, и еду. Ну что, в сады или на рынок? А хочешь — храмы посмотрим. — Нет, — слишком быстро, пожалуй, отозвалась Джиад. — Храмы… не сегодня. Можно на рынок? Алестар глянул на нее внимательно и кивнул, разворачивая салту. Джиад с опозданием и некоторым смущением вспомнила, что на рынке придется только глазеть, — единственную монету она оставила на Арене, о чем, конечно, нисколько не жалела. Вдруг и правда тезка её рыбеныша окажет милость рыжему конюшонку? Они уже спускались к огромной площади, исчерченной хорошо видимыми сверху рядами каменных столов. Скамей не было: зачем они там, где никто не сидит? Только столы да короба с товарами — тоже каменные. Алестар соскользнул с салту, обернулся к охранникам, бросив что-то вполголоса. Кари, молча кивнув, принял повод его зверя, потянулся за поводом салту Джиад и брата. Дару так же молча покинул седло. — Идем, — нетерпеливо позвал Алестар, подавая ей руку. — И смотри, не отказывайся от подарков — это не принято. Подарить что-то избранной перед свадьбой — к удаче… А вот этого Джиад не ожидала. И знай о таком — носа бы не сунула на рынок. Она же не настоящая избранная! Нельзя так обманывать! Но было поздно. Алестар потянул её за собой, опускаясь к рядам, и Джиад окунулась в круговерть блестящих хвостов, заплетенных и струящихся в воде волос, ярких туник и вездесущих водорослей, среди которых сновали мелкие рыбешки. «Как мухи на базаре», — подумала она, отмахиваясь от рыбьей мелюзги. Рыбешки действительно вились над прилавками со снедью, причем торговцы этому вовсе не препятствовали. Напротив, один из них, как заметила Джиад, размашистым жестом сгреб серебристую россыпь над столом соседа, перегнав на свой. — Зачем ему эта мелочь? — не утерпела Джиад, украдкой кивая на прилавок, мимо которого они как раз плыли. — Это симсарель, — отозвался рыжий. — Она ест только самую свежую еду. Если над столом полно симсарели, значит, рыба поймана сегодня утром. О, а вот и курапаро… Он протянул руку к очередному лотку, бесцеремонно прихватив с него плоскую толстую лепешку величиной с тарелку. Торговец — коротко стриженый пожилой иреназе — только разулыбался, низко кланяясь рыжему. — А что, платить здесь не принято? — сдержанно поинтересовалась Джиад. — Да кто же у меня возьмет? — хмыкнул принц. — Думаешь, мне жалко? Подержи-ка. Он сунул ей в руки сочную лепешку, сочащуюся зеленой слизью из надлома, повернулся к прилавку, выудил из кошелька на поясе монетку… И Джиад сама смогла убедиться, как акалантцы относятся к своему принцу. Торговец оскорбился! Он воздел руки к небесам, тоесть туда, где они должны были находиться, совсем как купец на родном арубском базаре. Он призвал Троих в свидетели, что никогда ничем даже в мыслях не оскорбил благословенную богами королевскую семью, так за что же тир-на Алестар так обижает его! И видят Трое, и даже глубинные увидели бы, но пусть лучше спят, что у него свежайший товар во всем городе, так что если благородный тир-на и его прекрасная избранная не отведают хоть чего-нибудь еще, ему только на скалы броситься от позора… — Видишь? — мрачно спросил Алестар, когда они отплыли от прилавка с полными руками всякой снеди. — И так всегда… Дару, забери. Нет, это оставь, пожалуй. Попробуй, Джи. Он протянул тонкий длинный прутик с уже знакомыми прозрачными кусочками маару вперемешку с ломтиками синеватого мяса и такими же зелеными лепешками, только маленькими. Джиад осторожно надкусила. Мякоть курапаро оказалась сочной, приятно-кисловатой и тугой, напоминая виноград… — Вкусно, — сказала она, обдирая с прутика лепешечки. — Во дворце такого не подавали. — Это не дворцовая еда, — хмыкнул Алестар сожалеюще. — Курапаро… он для тех, кто победнее. А мне нравится. Про себя Джиад подумала, что лучше бы там не кормили изысканными лакомствами вроде чьих-то глаз, а рыжий уже тащил её дальше, к рядам с гарпунами и сетями, одеждой, посудой и оружием. Джиад рассматривала длинные низки жемчуга, кожаные и тонкие туники, богато украшенные и совсем простые пояса. У очередного прилавка её поймали за край рубахи, кланяясь и умоляюще протягивая красивую шкатулку, выложенную перламутром. — Бери, — уголком рта прошипел рыжий, милостиво кивая торговцу. — И не вздумай деньги… — Благодарю, — поклонилась Джиад, обеими руками принимая подарок. — Да благословят вас боги. Благословение, в отличие от денег, торговец принял с радостью. И пока они плыли по рынку, только немалый опыт принца помог не оказаться нагруженными, как пара караванных верблюдов. Алестар как-то определял на глаз тех, кто готов был всучить им полприлавка, умело уклоняясь и лавируя между рядами. И все-таки Джиад достался набор фигурных бутылочек в коробке из толстой кожи, бусы из красивых ракушек, вышитый жемчугом широкий пояс и книга. Ничем иным тонкие жестяные таблички с выбитыми значками быть вроде не могли. А еще им улыбались, кланялись, желали счастья, здоровья и многочисленного потомства — как яиц у маару. От последнего пожелания Джиад едва не поперхнулась вкусным, несмотря на подозрительный цвет, мясом с прутика, а любезная улыбка Алестара на пару мгновений стала больше похожа на оскал. — Ну, посмотрела? — выдохнул рыжий, помогая ей выбраться из водоворота счастливых лицезрением наследника подданных. Джиад прижимала к себе подарки, не представляя, куда их можно сунуть, если сейчас придется снова править салту. — У седла сумка есть. Давай… Алестар махнул рукой, подзывая плывущего поверху Кари, и подал пример, сунув свои дары в кожаный мешок на боку зверя. — Раз в храм ты не хочешь… — Ваше высочество, — сказал Кари, отдавая ей повод салту и помогая сгрузить подарки. — Только что приплывал гонец. Каи-на Ираталь просит о встрече, как только вам будет угодно.* * * Увидеть Алестара вместе с Джиад Ираталь явно не рассчитывал. Почти ничем не выказав неудовольствия, разве что губы на мгновение сжались в узкую линию, начальник охраны поклонился жрице так же почтительно, как и самому принцу, осведомился о здоровье и делах и лишь затем очень вежливо поинтересовался, не уделит ли ему тир-на Алестар время для личной беседы? Алестар и сам уже понял, что зря привел Джиад с собой, но теперь просить её уплыть было неловко. Однако жрица, нисколько не обидевшись, кивнула: — Разумеется, господин Ираталь. Позвольте вас оставить. Только мне бы тоже хотелось как-нибудь побеседовать с вами. — Так, — решительно сказал Алестар. — Не знаю, что это за тайны, но не собираюсь опять узнавать о них последним. Джиад, рассказывай при мне. Ох, как не понравился ему быстрый обмен взглядами между жрицей и Ираталем. Но Джиад тут же пожала плечами, снова опускаясь на кушетку у стены. — Собственно, я лишь хотела спросить у каи-на Ираталя, — сказала она ровно, — кто такие спящие до конца мира? — Это… — Ираталь на мгновение осекся. — Мне, в свою очередь, хотелось бы узнать, где вы слышали эти слова. И от кого. — Конечно, — кивнула Джиад. — Я слышала их от сирен. Они были не слишком-то разговорчивы, да и говорили очень странно, но между собой парой слов обменялись. А я тянула время и спросила, зачем им принц. Один из них сказал… Джиад прикрыла глаза и старательно, как ученица наставнику, повторила: — Он сказал: «Иреназе должен умереть. Это приказ спящих. Спящих до конца мира». — Вот как… — задумчиво протянул Ираталь. — Что ж, мы подозревали, что это не простая случайность, но не были уверены. Почему вы не рассказали сразу, госпожа моя? И снова Алестару не понравился его тон, вроде бы вежливый, но очень уж мягкий, прямо как хорошая рыболовная сеть. — Сначала я забыла, — просто сказала Джиад. — Да и не было желания с кем-либо здесь откровенничать. А потом не представилось случая. Это важно, господин Ираталь? И не соблаговолите ли ответить и на мой вопрос? Что ж, у нее голос был не менее любезным и мягким, так что Алестар решил в кои-то веки попридержать язык и не кидаться с непрошеной защитой. А подумать лучше о том, что многовато вокруг странностей, взять хоть утреннюю, где были два жреца. И один из них как раз… — Так иногда называют глубинных богов, — суховато, но вежливо ответил Ираталь прямо-таки на его мысли. — Сирены поклоняются им, но есть и иреназе, которые считают глубинных… своими покровителями. — Что за бред? — вырвалось у Джиад. — Еще какой, — кивнул Ираталь. — Весьма опасный бред, который никак не удается искоренить. Служители спящих — так они себя зовут. И не гнушаются ничем: от клятвопреступления до убийства. Госпожа избранная, вы очень разумная… девушка. И достаточно опытны в определенных делах как страж. Не вам объяснять, что тайные вероучения — это… серьезно. Так что если вы когда-нибудь от кого-нибудь услышите упоминание спящих, я надеюсь на ваше благоразумие и осторожность. — Я поняла, — спокойно отозвалась Джиад, чуть подаваясь вперед и сцепляя пальцы на колене. — Но если я не смогу обратиться к вам сразу, кому еще можно довериться? Начальник охраны задумался. И это уже говорило о том, что в королевстве творится неладное. Нет, Алестар знал о ненормальных, всерьез считающих себя избранниками глубинных богов, но даже предположить, что они перешли от просто глупостей к опасным глупостям? А ведь Ираталь именно так и думает! — Охрана принца, — уронил Ираталь. — Полагаю, они достаточно надежны. — Охрана принца, — очень тихо и почти бесцветно сказала Джиад, — вывела его на сирен. И готова была погибнуть рядом с ним, я помню, но как раз это ничего не доказывает. Если уж мы говорим о поклонниках темных богов. — Ты с ума сошла! Алестар взвился под потолок, неверяще уставившись на жрицу. — Ты… Ты же была там! Ты приняла от Дару нож! Ела и пила с ними потом! Как ты… можешь? Ираталь, на которого он перевел возмущенный взгляд, будто призывая в свидетели, молчал. И так смотрел на Джиад… Да если бы Алестар увидел такой взгляд у кого другого и по иному поводу, он бы с ума сошел от ревности. — Я доверю им собственную жизнь, — так же бесстрастно сказала жрица. — И прошу прощения у Малкависа и у них за свои мысли и слова. Но жизнь охраняемого страж не доверяет никому. В этом деле нет ни друзей, ни родни, ни любви. Вы просто не знаете, ваше высочество, на что способны те, кто искренне служит своим богам. И неважно, что это глубинные боги. То есть важно, от этого все только гораздо хуже. — Я понял, госпожа моя, — так же тяжело уронил Ираталь. — Если что… пошлите за мной кого угодно. Весь Акаланте, от Совета Двенадцати до уличных мусорщиков знает, что любые известия для меня следует передавать немедленно и точно. Джиад молча кивнула, поднимаясь. — Ты куда? — спросил Алестар угрюмо. — Нет уж, сиди. Ираталь, говорите при ней. Если оказалось, что я не могу верить собственной охране, то чем она хуже них? — При охране я бы тоже ничего не обсуждал, — хмыкнул Ираталь, устало растирая виски пальцами. — Но… вы правы, ваше высочество. Как ни странно, я и вправду сейчас скорее доверюсь человеку. Тем более, что госпожа Джиад уже достаточно доказала свою… непричастность. — И увязла во всем этом по уши, — бросил Алестар. — А по-вашему, Ираталь, я и вам доверять не должен. Или уж точно меньше, чем ей. От сирен-то меня спасла она. Если считать еще и запечатление, от которого я едва не умер, то я дважды должен Джиад свою жизнь. — Тогда уж трижды, — вздохнул Ираталь. — Если еще и Дыхание Бездны добавить. Не смотрите на меня так, ваше высочество. Или вы… не знали? — Не знал — что? — выдохнул Алестар, стремительно оборачиваясь на скромно сидящую на кушетке жрицу, ответившую ему очередным пожатием плеч. — Что это ваша избранная отогнала его своей жреческой магией. Точнее, перетянула на себя, — раздался из-за спины спокойный, почти скучающий голос Ираталя. — Вижу, не знали. Мои извинения… — Да я вообще хоть что-нибудь знал? — рявкнул Алестар. — Карианд, гарната, жрецы эти, сирены… Ираталь! Задыхаясь от возмущения и почему-то нестерпимого стыда, он повернулся к Ираталю, замершему у стены. Вода в комнате будто сгустилась, и Алестар задрожал, как от холода. Сглотнув комок в горле, он выдавил, едва слыша свой голос и пытаясь удержаться на краю раскаленной бездны ярости, которая не грела, но жгла изнутри: — Не смейте от меня больше ничего скрывать. Ничего, слышите? Да, я натворил глупостей. Да, я не лучший наследник своего отца. Но уж какой есть. И случись что — это мне придется принимать Сердце Моря. А если это что-то случится из-за вашего молчания… Ираталь молча и глубоко поклонился, на несколько тягучих мгновений застыв в поклоне, потом осторожно выпрямился. — О чем вы хотели поговорить? — спросил Алестар, усмиряя бушующий внутри шторм. — О многом, — бесстрастно отозвался начальник охраны. — Но теперь это приобретает несколько… иной смысл, и я прошу у вашего высочества отсрочки с докладом. — Ираталь… — Больше не будет секретов, тир-на Алестар. Но мне и в самом деле нужно многое… пересмотреть. Именно потому, что вы хотите все знать. Как будто раньше он не хотел. Но Ираталь снова сжал губы, показывая, что не уступит, и Алестар кивнул. Пусть так. Он устал, будто скалу сдвинул. И, кивнув, — даже сил не было на этикетные прощания — поплыл к выходу.
* * * От Ираталя они выплывали в полном молчании. Рыжий хмурился так, что брови едва не сошлись на переносице, а на скулах играли желваки. Сейчас он казался гораздо старше, чем при их первой встрече, да и вообще изменился за время болезни. Лицо похудело, осунулось, в глазах появилась и не исчезала настороженность. Он даже двигался иначе, более резко и неуверенно. И постоянно бросал короткие взгляды на Джиад, когда думал, что она не видит. Сейчас, впрочем, взглядов не было. Принц размышлял о чем-то своем и наверняка неприятном. Оно и понятно: услышанного от начальника охраны вполне хватало для тяжелых мыслей. Джиад, конечно, с разговорами лезть не собиралась. Не её это дело — интриги подводных королей. Вот если бы еще короли с этим согласились и не впутывали её… Послушно следуя за принцем, она выплыла во двор, где в хвост Алестару немедленно пристроились близнецы. Джиад они приветливо кивнули, и подумалось, что вот кого еще можно расспросить. Охрана всегда много знает, и подумать у нее время есть. А рыжий свернул не во дворец, как ожидала Джиад, но к выходу из него. Вот же неугомонный. Правда, уже седлая салту, соизволил обернуться и хмуро поинтересоваться: — Ты как, сильно устала? Хочешь — вернемся… — Не очень, — откликнулась Джиад. — Если ваше высочество желает еще погулять, я — с удовольствием. Не рассказывать же, что она могла бы бежать несколько часов с утяжеляющими браслетами на руках и ногах. Или тащить взрослого человека… А уж поплавать по городу в седле огромного рыбозверя и посидеть на диванчике во время разговора — невелик труд. Но это бы, конечно, прозвучало хвастовством. Принц решительно и так же хмуро кивнул. Сам поправил её седло, подтянув ремешок, дождался, пока Джиад возьмет в руки лоур, и лишь тогда обернулся к охране. — Выплывем из города — отстаньте немного. Никуда не денусь, обещаю. Но чтобы нас не слушали. Близнецы так же слаженно склонили головы. И действительно отстали, стоило миновать красивую каменную арку, покрытую сложной резьбой. Странно, кстати, зачем арка под водой? Ладно — на суше, там все ходят и ездят по дорогам, но ведь в море дорог нет, ту же арку можно миновать хоть сбоку, хоть сверху. Может, дело просто в красоте? И в том, что глазу надо за что-то цепляться, чтоб город и на морском дне выглядел городом, а не скопищем жилищ? В традициях дело, в упорядоченности, к которой стремятся все разумные существа. За размышлениями Джиад не особо замечала, куда они плывут. Вода везде одинакова, и скалы кажутся похожими. Да, поднялись выше, потому что стало заметно светлее и даже теплее вроде бы. Раньше она не улавливала таких тонких, еле заметных изменений света и тепла, но после дворцовых коридоров, темных и прохладных, чувства обострились, жадно ловя каждую маленькую поблажку. И потому она не заметила… А поняв, где оказались, невольно хлопнула салту лоуром, как натянула бы повод коня. Алестар остановил своего зверя рядом, обернулся на замершую немного позади охрану, убедившись, что те ничего не слышат. На Джиад он не смотрел, зато уперся взглядом в темный каменный столб-скалу. Вокруг, на песочном дне, все так же росли кустики водорослей и валялись камни, метались стайки рыбок, солнечные лучи просвечивали воду, и зеленый мох казался бархатно-мягким, да и был таким… Все было тихо, спокойно, красиво… У Джиад перехватило дыхание. Если присмотреться, можно даже найти взглядом ту ветку, за которую зацепился перстень Аусдрангов. Если присмотреться… — Поговорить надо, — уронил рыжий, цепляя лоур на крючок у седла. — Здесь? — выдохнула она, не понимая, что это: полная дурость, изощренное издевательство или все-таки расчет. — Здесь, — подтвердил Алестар, чуть разворачивая зверя и пуская его вперед, чтобы оказаться к Джиад лицом и совсем близко. Салту терлись носами и боками, покачивались в воде, будто ловя растворенное в ней солнце спинами. И до поверхности было совсем недалеко, а там и берег… Что он опять задумал, хвостатое отродье? — У тебя такое лицо, будто ты мне еще раз хочешь врезать, — невесело усмехнулся Алестар. — Если нужно — давай. Уклоняться не буду. И охрана поймет, я думаю. — Обойдусь, — процедила она, едва разжимая зубы. Дать придурку по морде и правда хотелось нестерпимо, но не такой уж он и придурок, если все понимает, но зачем-то притащил сюда. — Сейчас уплывем, — пообещал Алестар с неожиданной серьезностью. — Прости. Но раз уж здесь все началось, то здесь я и сказать должен. Во дворце ты прячешься. Уходишь в себя, как в раковину. Всегда вежливая, всегда спокойная, всегда рассудительная… Лучше бы ты кричала. Или еще раз — по челюсти. Да что угодно, только не смотрела бы на меня так. Будто у тебя гарпун в руке, а ударить нельзя. И до того жалко, что нельзя… Джиад, не выдержав, фыркнула. Нет, не совсем придурок. Но зачем тогда? — Бить не будешь? — снова усмехнулся Алестар одними губами. — Значит, слушай. У нас осталось всего-то недели две. Потом приплывет эта… чудо кариандское. И мне придется быть с ней. Знакомиться, знакомить её со двором, узнавать… ближе… Нет, не в постели… Она ведь ожидает запечатления, вот я и буду разыгрывать галантного жениха, пока жрецы не разорвут… И знаешь, я ведь это сделаю. Мне её заранее возненавидеть хочется — а придется улыбаться. И так, чтоб поверила, если не дура. Особенно, если не дура… — Мне вас пожалеть, ваше высочество? — зло поинтересовалась Джиад, и вправду раздумывая, кинется ли охрана их разнимать в случае чего. — Не надо. Тоже… обойдусь. А вот её, наверное, стоит. Она ведь все узнает: и про Кассию, и про тебя. И тоже будет… улыбаться. Знать, что её выбрали, как племенного салту, за кровь и выучку. Ну, и мордашку миленькую… И ждать запечатления, ага. Вместе будем ждать. А потом жить долго и счастливо. Как в сказке. Он уже не говорил — выплевывал слова, задрав голову и смотря не на Джиад, а наверх, туда, откуда лился бирюзовый солнечный свет. И непонятно было, что сказать ему сейчас, вот такому. Выдернутому из тепла всеобщей любви, в первый раз осознавшему, что родиться принцем недостаточно. Что это не удача, а совсем даже наоборот… — Я сегодня плыл по рынку, — помолчав, снова заговорил Алестар, — и смотрел на них на всех. Слухи плавают… Слухи всегда плавают, это понятно. Из-за меня погибла Кас. Из-за моего желания быть первым, взять этот проклятый приз, еще раз всем доказать, что я лучший… А все говорят, что это боги меня уберегли. И сохранили. Для Акаланте, понимаешь? И тебя, кстати, тоже боги привели в море. Ты не знала? Ну да, чтобы спасти меня от сирен. Боги любят Акаланте. И мою семью тоже… А если с этой… Маритэль… что-то случится… Мне и это простят? Что угодно, лишь бы я остался жив? Да кому я нужен — ты правильно тогда сказала! Нужен наследник, а потом и король. Который сделает еще одного наследника, а лучше двух-трех. И Акаланте будет жить! И… Он задохнулся, еще сильнее запрокинув голову вверх, всхлипнул, поднял ладонь ко рту. Всхлип перешел в смешок. Убрав руку, Алестар опустил голову, глянул на Джиад тоскливо. — И это правильно, понимаешь? Они правы. Город должен жить, а я не могу подвести всех еще раз. Для этого я родился, поэтому меня и любят. И так уже однажды взбрыкнул, как дурной салту, — до сих пор за мной воду чистят. Джиад молчала. Что тут можно было сказать-то? Что Алестар прав, как правы и все акалантцы? Что это судьба правителя — жить так, как положено? Не худшая судьба, кстати. Всем приходится чем-то жертвовать, боги не дают даром ни власти, ни счастья. И выбирать между ними приходится почти всегда. — Молчишь, — устало сказало Алестар. — Ну и правильно. Сам все знаю. Просто хотел сказать… Я уже просил прощения — толку-то. И за две недели уж точно ничего не исправить. Да и зачем? Ты уплывешь… к нему. Нет, пожалуйста, помолчи еще. Пока ты молчишь, я хоть на что-то могу надеяться. Не простишь — это понятно. А я не знаю, как объяснить… Я бы что угодно отдал за твое прощение, да только мне и отдавать-то нечего. Без отцовской короны и Акаланте — что я такое? Но у нас еще две недели, слышишь? Я не прошу любви, я ничего не прошу, но позволь мне хоть попробовать… что-то сделать? Чтобы ты… забыла эту проклятую скалу! И все остальное… тоже… — И что… вы хотите… попробовать? — услышала Джиад свой бесстрастный голос будто со стороны. — Любить тебя, — просто сказал принц. — Быть рядом, исполнять желания, ласкать… Я ничего не сделаю без разрешения, но разреши мне хоть что-нибудь. Я… узнать тебя хочу. Что тебе нравится, как ты жила, о чем мечтаешь… Джиад, я не о постели прошу. Хотя… Если позволишь, я смогу все исправить… — Исправить? — выдохнула Джиад, резко откидываясь назад и соскальзывая с салту. — Хорошо, идите сюда! Она в несколько взмахов руками подплыла к скале, повиснув над тем самым местом. Оглянулась на подплывшего Алестара. — Исправить, значит… — повторила очень мягко. — Ладно, я согласна. Раздевайтесь. — Что? Алестар смотрел недоуменно, он действительно не понимал, даже подумать не мог о таком, и Джиад стало почти весело, только нехорошее это веселье было. — Раздевайтесь, — снова повторила она, окидывая рыжего внимательным взглядом от наконец-то загоревшихся щек до кончика хвоста. — Правда, нужного органа у меня нет, но что-нибудь придумаю. О, а вот! Она отцепила от пояса нож Дару с гладкой, отполированной многочисленными прикосновениями рукоятью достаточно подходящей формы. Многозначительно взвесила на ладони, в упор глянула на Алестара. И снова порадовалась, что охрана осталась вдалеке. Пожалуй, при ком-то постороннем на подобную выходку ей бы не хватило бы шальной злости. А вот так, наедине… Толстые кожаные ножны удобно легли в ладонь, и рукоять торчала вверх нагло и вызывающе. — Ты… — Ага, я, — с той же злой, туманящей рассудок веселостью подтвердила Джиад. — А что тут такого? Хотите все исправить — попробуйте, примерьте сами хоть что-нибудь из того, что сделали со мной. Раздевайтесь, ложитесь... Скала та же самая, песок — тоже, и даже зрители не изменились. Говорить легко, ваше высочество. И ласкать — тоже. А вот так — сможете? Вам ведь проще будет, охрана присмотрит, чтобы я ничего лишнего не вытворила. И вас-то им точно никто не отдаст, как вы грозились сделать со мной… — Джиад… Покрасневшие было щеки принца теперь заливала смертельная бледность. Его было бы жалко, ведь и вправду хотел все исправить, загладить вину, но Джиад устала жалеть. Слишком близко был этот проклятый песок и бархатный мох на камнях. — Джиад, я… Пальцы его легли на поясную пряжку, но тут же отдернулись, будто обожглись, а по скулам снова поползли красные пятна. — Джи… — повторил Алестар беспомощно. Оглянулся на охрану, снова глянул на неё… Джиад устало вздохнула. Пора было прекращать эту дурость. А то вдруг и вправду ляжет? Ничего подобного она делать, конечно, не собирается, но такого позора ей рыжий точно не простит. Да и просто — довольно уже. Самой противно. — Ладно, хватит, — сказала она, отводя взгляд. — Я знаю, вы хотели, как лучше. Я верю, правда. И мне жаль, что у вас так сложилось с браком. Но это ваша судьба — беречь и защищать свой народ. Жениться ради этого — еще далеко не самое худшее. И лучше вам забыть про меня, как только можно будет. И постараться, чтоб никто вашей будущей супругу и вправду не напел в уши лишнего — вам с ней жить еще. Королевством править и детей растить. — Джиад, — повторил Алестар уже почти беззвучно, не отрывая от неё отчаянного, сумасшедшего какого-то взгляда. — Что Джиад? Нет уж, теперь вы помолчите! — все-таки сорвалась она, радуясь предусмотрительности принца, оставившего охрану вдали. — Я слушала, теперь послушайте вы. Кого вам жалко, принц, себя, меня или Маритэль? Вы уж решите, самое время. Да, я верю, что вы все поняли. И что больше такого не сотворите — тоже верю. И про то, как отпустили меня — помню. Потому и вернулась. Но остальное забыть не могу. Каково было вам даже не почувствовать — представить? А я с этой памятью живу. И с вами разговариваю. И в одной постели сплю. В той самой, между прочим, где… Она остановилась, сжавшись от накатившей боли и стыда, с усилием разжала стиснувшиеся в кулаки пальцы. Отвела взгляд от полупрозрачного, алеющего скулами лица Алестара. Заговорила снова из чистого упрямства да еще желания покончить с этим раз и навсегда. — Две недели, говорите? Вот и думайте о том, что будет через две недели. О тех, кто вас убить хочет. О своем отце, которому ваша помощь нужна. О стране, в конце концов. А я… Если вам мое прощение нужно, считайте, что получили. Нельзя всю жизнь наказывать за то, за что вы уже сами себя наказали. Но опять с вами лечь? Да это все равно, что в открытую рану ткнуть… Она задохнулась, в последний момент проглотив на язык просившееся, злое, что не всякому целителю такое позволишь, а уж самому палачу? Этого Алестар все-таки не заслужил. Уже не заслужил. — Давайте вернемся, — попросила она тихо, снова смотря на Алестара, опустившего под этим взглядом голову. — И не надо жалеть, поверьте. Из меня все равно плохая возлюбленная. Неудобная. А вас ждет совсем другая жизнь, и теперь вы можете поступать правильно. — Правильно… — эхом откликнулся Алестар, подаваясь к ней и вдруг отшатываясь назад. — Конечно, так и будет. Хотел сказать еще что-то, даже рот скривил, но, махнув рукой, отвернулся и вильнул хвостом, оплывая Джиад. Сверху все так же лился свет, такой близкий и недосягаемо далекий. На душе было удивительно тошно, Джиад даже поежилась. Подплывший салту за спиной шевелил хвостом и плавниками, упругая вода передавала это движение невидимыми волнами, мягко толкая в спину. И все действительно было правильно. Она вернется на землю, увидится с Лилайном, может, даже проведет с ним еще немного времени, потом отправится в храм. Это её судьба, которую надо принять с благодарностью. Свобода — это ведь не тогда, когда делаешь, что хочешь. А рыжий принц освободится от ненужной обоим связи, женится, успокоится… Если выживет, конечно, и переживет своих врагов. Но это дела подводные, людей они не касаются. Джиад — уж точно. Только почему так тошно и мерзко?
ГЛАВА 7. Свадьба Эрувейн
На четвертый день Джиад начала беспокоиться всерьез. Известно ведь: открытый котел кипит шумно, но вреда от этого никакого, зато закрой крышку плотнее, и рано или поздно ее сорвет. Принц был в точности как тот котел, в котором кипело и бурлило непонятно что. Каждый день с раннего утра и до обеда Алестар, как рассказали близнецы, занимался делами. Затем, не появляясь у Джиад, уплывал на Арену и тренировался там до изнеможения, а поздно вечером возвращался и почти без чувств опускался на постель, но не засыпал, а подолгу смотрел в потолок. Джиад старалась быть незаметной, как и положено стражу, когда он не нужен, но безделье откровенно тяготило. По утрам просыпалась от возни Алестара, но, не подавая виду, ждала, пока тот соберется и уплывет. Потом вставала сама, завтракала и кормила Жи. Выгуляв стремительно растущего рыбеныша, отводила его в комнату, а сама возвращалась во внутренний дворик и отрабатывала связку за связкой. Вечером снова гуляла с Жи, старалась поесть до возвращения Алестара и ложилась, отвернувшись от рыжего, на своей половине. Так тянулись дни, и одиночество было плохо только тем, что в голову лезли мысли о земле, Лилайне, Торвальде. Джиад гнала их, нарочно выбирая самые сложные упражнения, требующие полного внимания, а потом в постели, слушая неровное дыхание Алестара, твердила сутры, пока сознание не растворялось в пустоте. Но четвертое утро оказалось иным. Проснувшись, рыжий не стал, как обычно, переплетать заново косу и надевать тунику. Вместо этого он повернулся на живот, воспарил над ложем и повел носом совсем по-собачьи. — Что это с водой? — Не знаю, — пожала плечами Джиад. — Вы что-то чувствуете? — Что-то — слабо сказано. Я вчера думал, мне показалось, но… Лицо принца приобрело восхитительно растерянное выражение. Он даже кончик растрепавшейся косы подергал в глубокой задумчивости. Затем проплыл по комнате, тщательно ее осматривая, заглянул в клетку Жи — пустую, рыбеныш упорно не хотел в ней ночевать, поднимая шум, — и осмотрел кровать. — Да что такое? — Джиад искренне недоумевала, отчего так брезгливо морщится иреназе. — Ты человек, тебе не понять, — бросил Алестар, разминая в пальцах покрывало. Наклонившись к ложу, он вдруг ухватил его край и немного приподнял. Джиад впервые заметила, что кровать не сплошь деревянная, а заканчивается кожаной шторкой, под которую сейчас сунул руку, а потом и голову Алестар. — Та-ак… — протянул принц. — Ах ты отродье глубинных! Почти целиком просунувшись под ложе, он вынырнул из-под него, фыркая, отплевываясь, и что-то бросил на пол. — Полюбуйся! Любоваться было нечем — огромный гниющий краб выглядел весьма противно. — Откуда? — растерянно спросила Джиад, уже подозревая ответ. — А то непонятно? — фыркнул Алестар, снова заползая под кровать и выпихивая оттуда несколько крупных рыбьих костей, кусок кожи, обмытую водой деревяшку, какие-то веревки… — Жи… — простонала Джиад. Виновник крутился вокруг разоренной сокровищницы, то хватая что-то и пытаясь утащить назад, то закапываясь в складки покрывала. — Кажется, все, — донеслось из-под кровати. — Нет, еще… Выбравшись, Алестар с обескураженным видом покрутил в руках что-то длинное, белое. — Это что за дрянь? — вопросил он изумленно. — Первый раз вижу. И неудивительно. Приглядевшись к находке принца, Джиад не знала, плакать или смеяться, но охотно верила, что наследнику подводного королевства никогда в жизни не попадалась такая добыча. — Копыто, — выдавила она, только прославленной выучкой арубских стражей сохраняя подобие серьезности, и сообщила зачем-то: — Коровье… — Что такое копыто? Небрежным взмахом хвоста Алестар отогнал Жи, пытающегося утянуть обрывок спутанной сети. — Ну… нога… Коровья, — поспешно уточнила Джиад, стоило принцу в неподдельном ужасе покоситься на её ноги, будто сравнивая. — Корова — это такое животное. Большое… Вроде лошади… Что такое лошадь, принц, видимо, знал, потому что лицо его понимающе просветлело, но тут же вновь омрачилось. — И что эта… корова делает под кроватью? — ехидно поинтересовался он то ли у Джиад, то ли у самого копыта, то ли у мечущегося вокруг Жи. — Они же вроде бы не плавают? В наших водах так уж точно. Ладно, краб, но где можно было взять это? Я кого спрашиваю, морда наглая? Все-таки он обращался к Жи. Тот усердно завилял хвостом, приняв столь невинный вид, что Джиад бы поверила, не будь уже знакома с повадками паршивца. — А где остальное? — с язвительным весельем допрашивал наследник иреназе рыбеныша. — Сколько у этой… коровы… ног? — Четыре, — послушно откликнулась вместо салру Джиад, сгорая со стыда. — Но я, правда, не знаю, когда он это все натащил и откуда. — И я, — неожиданно согласился рыжий. — Зато теперь я понимаю, почему Ираталь не может никого поймать. Если в моей собственной спальне творится такое! О том, что это, вообще-то, её спальня, Джиад благоразумно промолчала. Рыжий, внимательно рассмотрев здоровенный коровий мосол с копытом, швырнул его в кучу изъятых ценностей, возвел глаза к потолку и вдруг цапнул неосторожно подкравшегося к мослу Жи. Стиснув морду возмущенно вякнувшего малька, заставил раскрыть пасть, заглянул в нее и деловито заключил: — Зубы чешутся. Рановато… — Как чешутся? — только и спросила Джиад, сама видевшая в пасти Жи треугольные зубы, давно прорезавшиеся и отлично заточенные. — Обыкновенно, — пожал плечами Алестар. — Второй ряд. Или уже третий… Пока все пять рядов не вылезут, будет грызть. Отпустив салру, он выразительно глянул на ворох подкроватной гадости, увенчанный мослом. — Я уберу, — с отчаянием сказала Джиад. — Он же еще маленький… Рыбеныш, повизгивая, метался вокруг кучи, тыкаясь в нее носом. — Оставь, — буркнул помрачневший вдруг Алестар. — Краба только пусть выкинут. Ну, и что там еще… гнилое. Они на воле в пещерах прячутся, пока мелкие. Вот и этот логово устроил. Пусть грызет. Он вильнул хвостом, поднимаясь вверх, оглянулся на Джиад, сидящую на разоренной кровати. Помолчав, сказал отрывисто: — В середине дня нас ждут на свадьбе. Эрувейн… ты её знаешь. Я скажу наложницам, чтобы тебе помогли одеться и подготовиться. — Это… обязательно? — осторожно уточнила Джиад, почесывая нос расстроенного Жи, приплывшего за утешением. — Да. Иначе, можешь не сомневаться, я бы не стал обременять тебя своим присутствием, — ядовито выплюнул Алестар. Серебристый веер его хвоста скрылся за дверью. Джиад посмотрела на кучу, прикинула, что может сойти за точилку для зубов. Жи, будто поняв её мысли, вцепился в мосол, прижался к нему и даже хвостом обвил, всем видом показывая, что с главной драгоценностью не расстанется ни за что. — Как же ты все-таки это натаскал? — в полном недоумении пробормотала Джиад, принимаясь за разбор кучи. А в самом деле, как? Утром и вечером Жи плавал с ней во двор, но оттуда подобную гадость не приносил. Сложно было бы не заметить коровье копыто, откуда оно ни возьмись под водой. Так что как салру удалось собрать столько игрушек, было решительно непонятно. Долго предаваться поискам разгадки не позволили. Пара хвостатых красоток, вплывших в комнату, только руками одновременно всплеснула, увидев, чем занята Джиад. Госпожа избранная не бережет свои нежные пальцы! «Нежные пальцы» Джиад покорно стерпела. И даже согласилась, чтобы слуги убрали за зверем госпожи избранной, пока её ждут более важные дела. Спешно вызванный молоденький слуга, предупрежденный, чтоб не трогал рыбьи кости, деревяшку и копыто, опасливо косился на Жи, а потом вовсе попросил закрыть салру в клетке. Рыбеныш злобно поглядывал на мальчишку, не в силах бросить копыто, чтоб защитить остальные сокровища, но уже теряя терпение. Притом за последние дни он изрядно прибавил в размере и весе, став длиной с пастушескую овчарку, а уж зубам его и вовсе любая собака позавидовала бы, так что слугу Джиад понимала. — Госпожа избранная, — взмолилась одна из иреназе, просительно складывая ладошки перед грудью. — У нас так мало времени… Вот у неё пальцы и впрямь были красивыми, холеными, а Джиад вспомнила мельком брошенную фразу рыжего, что готовить к празднику её будут наложницы. Получается, и в первый раз это была не простая прислуга? Да, Санлия же говорила, что она старшая… — Скажите, сколько наложниц у его высочества? — не утерпела Джиад, стараясь не разглядывать слишком откровенно этих двух и третью, встретившую их в знакомой комнате для ухода за собой. На человеческий глаз им было не больше лет двадцати, пожалуй, да и то если хорошо присмотреться. Светлоглазые, с округлыми нежными лицами, иреназе порхали вокруг Джиад, щебеча совсем как человеческие девицы. У двух, похожих, как две капли воды, соломенного оттенка волосы были убраны в толстые косы, у третьей копна мелких косичек отливала благородным золотом, а на лице виднелось куда меньше краски, зато очень умело наложенной. — Шесть, — отозвалась та, что с косичками, осторожно втирая в волосы Джиад скользкую мазь. — Ири-на Санлия — седьмая. Вы хотите увидеть остальных, госпожа избранная? — Нет, — поспешно сказала Джиад. — Это подождет. Я прошу прощения, что не познакомилась раньше… Можно узнать ваши имена? — О, это честь для нас, — радостно выдохнула иреназе, и две других согласно закивали. — Я Леавара из семьи каи-на Таруна. А это Мирисса и Мирилла. Они сестры. Ну, вы и сами видите… — Очень похожи, — вежливо улыбнулась Джиад, невольно краснея, потому что именно сейчас ловкие пальчики Мириссы (или Мириллы?) гуляли там, где она предпочла бы вымыться сама. — Мне, право, неудобно доставлять вам хлопоты… Может, я… — Никаких хлопот, — с улыбкой заверила Леавара, которая в этой троице явно верховодила. — Санлия велела не докучать вам понапрасну, иначе мы давно бы заглянули поболтать. Какие прекрасные волосы, словно ночное небо… Когда отрастут хотя бы до пояса, вы затмите всех при дворе, каи-на Джиад. Здесь мало у кого такой редкий цвет! — А кожа! — подхватила то ли Мирисса, то ли Мирилла. — Как темный опал! О госпожа избранная, вам непременно надо носить жемчуг закатного оттенка, пусть его высочество подарит вам именно такой! — Жемчуг? — презрительно фыркнула Леавара, заплетая волосы Джиад во что-то сложное. — Скажешь тоже! К подобной коже пойдут рубины в золоте, а не жемчуг. Ну, или изумруды, но не темные… Потом близняшки приволокли ворох длинных туник, споря, какая лучше подойдет. Перемерив полдюжины, Джиад просто отказалась снимать очередную, заявив, что она вполне хороша. Леавара, удовлетворенно оглядев её прическу, метнулась куда-то, вернувшись с ящичком красок, и Джиад про себя возблагодарила Санлию, велевшую не докучать избранной. Каждый день она такого точно не выдержит — уж лучше опять к сиренам. — Вам понравилось, как я накрасила вас в прошлый раз? Леавара сияла такой искренней радостью, что Джиад заставила себя улыбнуться и кивнуть, надеясь, что улыбка вышла не слишком кривой. Размазанная по лицу подолом туники краска, бешеные глаза Алестара, а потом… Вспоминать прошлый раз не хотелось. Но и обижать девочку тоже ни к чему. — Было очень красиво, — почти правдиво ответила Джиад. — Только у нас не принято, чтобы женщины так ярко красились. И столько украшений носить тоже… не принято. Можно мне этого не делать? — Совсем? — растерялась Леавара, застывая с кисточкой, которую уже макнула в какую-то баночку. — Это же праздник! — Но ведь не мой, — мягко возразила Джиад. — Это свадьба госпожи Эрувейн, а я только одна из гостей. Давайте обойдемся? — Тир-на Алестар будет недоволен, — почти жалобно протянула Леавара. — Он велел, чтобы вы были… — Чтобы я была что? — еще мягче уточнила Джиад, одергивая нарядную тунику из мягкой золотистой ткани и остро жалея о своей рубашке, не говоря уж о штанах. — Чтобы вы были довольны! И наряднее всех! — выпалила то ли Мирисса, то ли Мирилла, до этого молча перебиравшая гору украшений в знакомом сундучке. — Боюсь, это совсем разные вещи, — вздохнула Джиад, опять не зная, злиться или смеяться. — Я скажу принцу, что сама так захотела, хорошо? — Как пожелаете… Леавара отложила кисточку, погрустнев так резко и явно, что Джиад заподозрила неладное. — Я чем-то обидела госпожу Леавару? — шепотом поинтересовалась она у близняшек, когда золотоволосая иреназе, подхватив ненужные кисти с красками, куда-то уплыла. — Ну… нет… — замялась наложница. — Да она просто надеялась, что все увидят её работу на вас, — фыркнула вторая, поправляя на запястье Джиад обручальный браслет. — Лера жить не может, чтоб кого-нибудь не причесать и не накрасить. Вот и хочет открыть цирюльню, когда тир-на Алестар отпустит нас. К бывшей наложнице принца приплывут многие, а если еще рассказать, что она красила и заплетала саму избранную… У Леры даже госпожа Санлия иногда красоту наводит, а ведь больше никому не доверяет. Сама и волосы плетет, и снадобья делает. И даже тинкалу варит сама, по-суалански. По мне так слишком сладко, а ей нравится… — Меньше языком болтай, — хмуро посоветовала вернувшаяся Леавара. — А то распустила длиннее, чем косы. — Простите, — Джиад виновато глянула на расстроенную иреназе. — Я не хотела испортить вам случай показать работу. Вы прекрасная мастерица, просто у нас и вправду такое не принято. Она посмотрела на обручальный браслет, кровавыми огоньками переливающийся на запястье. Надо же, следов от драки с сиренами совсем не видно, браслет как новый. И Леавара права, рубины в золоте на её смуглой арубийской коже смотрятся великолепно. Только вот браслет чужой, а чужое, будь оно каким угодно прекрасным, счастья не приносит. Интересно, будет ли он к лицу Маритэль? — Простите, — повторила она, и, видя, что Леавара слегка успокоилась, неловко пошутила: — Честное слово, будь это моя свадьба, я бы никому не доверилась, кроме вас. — Правда? Вы обещаете? Иреназе просияла, словно Джиад посулила ей невесть что, у неё даже глаза распахнулись, как у ребенка, увидевшего долгожданный подарок. — Когда будет ваша свадьба с принцем, я смогу вас накрасить и заплести волосы? — уточнила она. — Я… Свадьба с рыжим? Они что же, не знают про Маритэль? Или думают, что король изменил решение? И что ответить? Свадьба с принцем — бред какой… Но Леавара даже вперед подалась, заглядывая в лицо растерявшейся Джиад, и снова обижать её не хотелось. Ладно, сама потом все поймет, а Джиад уж точно не соврет, обещая то, что исполниться просто не может. — Конечно, — кивнула она. — Если такое случится — делайте со мной что угодно, перечить не стану. Само собой, её в три голоса принялись уверять, что на своей свадьбе госпожа избранная будет самой прекрасной, что его высочество глаз не сможет отвести… Джиад кивала, изнывая от неловкости и мечтая, чтобы все поскорее закончилось. И когда в дверях показалась рыжая шевелюра и привычно хмурое лицо этого самого высочества, она почти обрадовалась. На миг даже подумалось, что все в порядке и таким останется хоть ненадолго. Подумаешь — свадьба. Чужая же, так что кому какое дело до еще одной гостьи? А она побудет немного рядом с принцем для приличия, потом тихо отпросится и уплывет домой. И, может, вечером они даже поговорят о чем-нибудь, нарушая тягостное молчание последних дней. Да вот хоть бы о том, где и как Жи брал свои игрушки… * * * Плыть на свадьбу Эрувейн Алестару хотелось не больше, чем оказаться среди косяка диких салту во время гона. Может, и не смертельно, однако с целыми шкурой и хвостом не выберешься. Эруви, конечно, не виновата, и в другое время Алестар был бы рад пожелать подруге счастья, но слишком много жадно-любопытных взглядов ждет их с Джиад на чужом торжестве. Конечно, как же упустить случай пересчитать все чешуйки на хвосте наследника. И не дай Трое, кому-то хватит ума, глядя на его избранную, вслух вспомнить Кассию… Алестар зло передернул плечами, вплывая в комнату красоты, где готовили Джиад. Обещал — придется плыть. И напомнить, кстати, любопытствующим, что он не только друг Эруви, но и наследник Акаланте. Все-таки такое событие, как свадьба одной из каи-на, нельзя пропустить. Чего доброго, кто-нибудь решит, что Эруви в немилости у королевской семьи. Да и Джиад будет интересно посмотреть. Джиад… Алестар недоуменно воззрился на совершенно не готовую жрицу. За все время её успели только переодеть и заплести? А где украшения? Почему на лице ни следа краски, даже глаза не подведены? — Ты еще собираешься? — спросил он, стараясь не злиться. — Мне подождать снаружи? — Я готова, ваше высочество, — сдержанно отозвалась жрица, слегка склоняя голову. Леавара с виноватым видом замерла возле неё, близняшки вовсе отплыли подальше, усердно прибирая разбросанные гребни и ленты. — Джи… — Алестар глубоко вздохнул, посчитал про себя до двенадцати, но помогло плохо, и он с тихой злостью поинтересовался: — Ты хочешь меня опозорить? Теперь и Леавара решила, что у неё срочные дела совсем в другом конце комнаты. Джиад же только удивленно вскинула брови и уточнила: — Чем именно? — Своим видом! — не в силахсдержаться, рявкнул Алестар. — Ты избранная наследника! А это даже не охота, на свадьбу принято надевать самое лучшее. Да последний слуга, принимающий салту у гостей, выглядит наряднее тебя! Краем глаза он увидел, как умница Лера подхватила близняшек под руки, почти вытолкав из комнаты и исчезнув вслед за ними. — Если ваше высочество не устраивает мой вид, — негромко и очень спокойно сказала Джиад, — есть отличный выход. Полагаю, госпожа Эрувейн ждет именно вас, мое присутствие не обязательно. — Муренья праматерь… — Алестар зло крутнул хвостом, поднимая вверх пару опустившихся на пол туник. — Джиад, ты можешь просто вести себя так, как принято? Я не хочу плыть один! Что плохого в том, чтобы украсить себя? Он указал взглядом на собственные широкие браслеты, унизывающие обнаженные руки почти до предплечий. — Вашему высочеству идет, — согласилась жрица уже совсем чужим голосом, очень вежливым и сдержанным. Она смотрела мимо Алестара с привычным холодным упрямством, всем видом показывая, что уступить не намерена. И, даже не накрашенная, выглядела так, что Алестар с бессильным злым восхищением залюбовался. Тонкая в поясе, с точеной линией плеч и грудью, обрисованной мягким золотом туники, с такой гордой посадкой головы… Заплетенные в сложную прическу волосы переливаются в свете туарры, как агат, и если бы запустить в них пальцы, попробовать, действительно ли тонкие пряди, будто наполненные светом изнутри, такие гладкие… Прилив накатил совсем некстати. Алестар с трудом выдохнул ставшую вдруг вязкой воду, отчаянно подумал, что целый вечер на свадьбе — это совсем не то, что так нужно сейчас. Но все равно ведь не позволит! Проклятое запечатление жаром пылало в крови, требуя обнять, расстегнуть наборный янтарный пояс, такой тусклый по сравнению со смуглой нежной кожей, просунуть ладони под тунику, льнущую к теплому гибкому телу… — Плыви, как хочешь! — яростно бросил Алестар, крутнувшись на месте и торопливо рванув прочь из комнаты. До самого порога дворца каи-на Герувейна, отца Эруви, они не сказали друг другу ни слова. Джиад молчала, как всегда, Алестар же боялся открыть рот, чтобы не сорваться в приступе несправедливого и оттого особенно злого раздражения. Хотя так ли уж несправедливого? Он ведь ничем в этот раз её не обидел! Хотел угодить, порадовать. И как, ради Троих, проявлять нежность и заботу, если она шарахается от этой заботы, словно дикий салту? Алестар нарочно велел Леаваре посмотреть, что из украшений понравится жрице, чтобы подарить, — сама же точно не попросит. Обручальный браслет еле согласилась носить, а потом дуры вроде Ми говорят, что наследник жалеет подарков для избранной! Проплывая под аркой, украшенной изумрудными полосами мха и яркими разноцветными лентами, Алестар мрачно покосился на жрицу. Ага, проняло! Глаза Джиад изумленно расширились, она даже рот приоткрыла, хоть и не проронила ни слова, упрямица. Посмотреть и вправду было на что. Обычные свадьбы в Акаланте праздновались при храме Троих, но семья Эрувейн считалась одной из старейших и богатейших в Акаланте, так что их дворец уступал по размерам только королевскому. Потолок и стены главного зала сверкали бесчисленными огнями туарры, как звездное небо в ясную погоду, а самые крупные шары спускались сверху на тонких цепочках, освещая воду пятнами ровного теплого света. Посреди зала возвышался вынесенный из внутренних помещений семейный алтарь — кусок скалы, испещренный именами членов семьи. Точно такой же алтарь тщательно скрывался от посторонних глаз в покоях отца, появляясь на свет только в самые большие праздники. Алестар надеялся, что однажды там появится имя Кас… Он и сам удивился, что вместо привычно резкого укола на этот раз воспоминание о Кассии отдалось лишь глухой тоской. Неужели отец прав, и он в самом деле забудет любимую? Время лечит, твердили все вокруг, но как же это подло. Они ведь клялись в вечной любви… — Алестар! Откуда-то сбоку налетела буря цветных шелков, сверкающих украшений и светлых косичек, усеянных жемчугом. Даже не думая стесняться, Эрувейн повисла у него на шее, расцеловала в обе щеки и, тут же отпустив, кинулась к Джиад. — Госпожа избранная! Счастье приплыло в мой дом вместе с вами! Сияя улыбкой, глазами и всем своим существом, как солнышко в ясный весенний день, Эрувейн обняла слегка опешившую жрицу, чмокнула её в щеку. — Вы ведь никогда не были на свадьбе? На нашей свадьбе, в Акаланте? — Нет, — призналась Джиад, с некоторым страхом косясь на разноцветный веселый шквал. — Вам понравится, — уверенно пообещала Эруви, отпуская жрицу и отплывая на пару взмахов, чтобы раскинуть руки, будто обнимая весь зал. — Посмотрите! Говорят, когда двое любят друг друга, на их свадьбу приплывает Мать Море! Что ж, если это правда, к Эруви и глубинному нахалу богиня должна была явиться непременно. А вот и он. Алестар наткнулся на внимательный взгляд кариандца, держащегося немного поодаль. Тот склонил голову с безупречной учтивостью, словно отсалютовал перед поединком, и Алестар ответил тем же. Да, он тоже постарается быть вежливым. Ради Эруви, это её день и её избранный. — Не уплывайте слишком рано, — попросила Эрувейн, встряхивая копной косичек, рассыпающихся по плечам. — Госпожа Джиад, с меня лента! Толкнувшись хвостом, она снова сорвалась с места, прежде чем жрица успела что-то ответить, и скрылась среди толпы. Джиад вопросительно посмотрела на Алестара. — Обычай, — хмуро ответил Алестар на незаданный вопрос. — Тот, кто получит ленту, которой связывали руки супругов перед алтарем, станет следующим. — Спасибо, что предупредили, — вежливо отозвалась Джиад. — постараюсь держаться подальше… — Не беспокойся, силой тебя никто к алтарю не потащит, — прошипел Алестар. — Мало ли какие у нас обычаи, тебе-то на них плевать! Да что же это такое! Обида бурлила внутри, как вырвавшийся из-под дна горячий источник клубится мутной горькой взвесью, пачкая и отравляя чистую воду. Ну сколько можно? Что ей сделала Эруви? Еще откажется от ленты, упрямица двуногая! Тогда точно разговоров не оберешься, а главное, Эруви расстроится! Он закусил губу, из последних сил сдерживаясь, и вдруг наткнулся на искренне недоумевающий взгляд Джиад. — Ваше высочество? — Развлекайся! — бросил Алестар, отчаявшись просить и объяснять. Все равно что в глухую скалу биться! На них уже смотрели с понятным любопытством, кто-то явно прислушивался, и Алестар растянул губы в отработанной любезной улыбке, старательно не глядя на жрицу. Поискал взглядом столик с тинкалой и закусками, как же на свадьбе без этого, и решительно поплыл к нему. Однако и тут — да что за день такой! — ждало разочарование. Среди серебряных тарелочек с кучей лакомств возвышалось несколько кувшинчиков с тинкалой, но кариандской, сваренной по рецепту, который Алестар с детства терпеть не мог. Не иначе, поставили из уважения к жениху и его родне… — Ой, простите, тир-на… Лавирующая между гостей служанка не рассчитала стремительного движения и сцепилась с ним плавниками. — Простите, простите! — Успокойся, — хмыкнул Алестар, невольно присматриваясь к хорошенькой мордашке. — Ну-ка, погоди… Где я тебя видел, золотце? И стоило назвать девчонку словечком, что само подвернулось на язык, как Алестар вспомнил. — Ты раньше во дворце работала, да? — Да, тир-на, — пролепетала служанка, замерев под его взглядом. — Я и сейчас… на кухне. Нас позвали помочь на свадьбе. — А, ясно, — равнодушно сказал Алестар. — Принеси-ка мне тинкалы. Только не такой сладкой, как в прошлый раз. Не люблю… — Да, тир-на! — просияла светленькая и умчалась, будто её краб за хвост ущипнул. Алестар обвел взглядом зал, где знал каждого гостя. Не так уж много в Акаланте высокородных, и почти все они здесь: кто-то с искренними поздравлениями, а кто-то и злорадствует втихомолку, обсуждая неудачный брак Эруви. Да что они понимают, медузы гнилые! Им и Кассия казалась недостаточно хороша, сколько раз Алестар слышал за спиной пересуды, что наследник должен избрать в супруги только такую же королевскую кровь. Что ж, теперь поводов для возмущения еще больше: у него в избранных человек. И будь это по-настоящему, Алестар был бы… счастлив? Он замер от неожиданной мысли, пришедшей резко и ясно. И ведь думал уже об этом до болезни, но потом все уплыло в горячечном мареве, оставив только память о боли и стыд, разделенный на двоих. А в самом деле, если бы Джиад осталась с ним? Искренняя, верная, умеющая любить всем сердцем… — Вот ваша тинкала, тир-на! Светленькая служанка, о которой он успел забыть, едва на хвосте не плясала, протягивая ему кувшинчик. Рассеянно кивнув, Алестар принял горячий сосуд, поднес к губам. Глотнул тинкалы, сваренной на этот раз вполне прилично, разве что со специями опять перебор. Но ничего, вкус даже приятный. — Что-нибудь еще? Девчонка заглядывала ему в глаза, и заискивающая улыбка начинала раздражать. Точно, она и тогда, в спальне, именно этим не понравилась. Хотя… Алестар глотнул снова, чувствуя, как приятное тепло волнами катится по телу. Интересно… — Нет, ничего. Вернешься во дворец, расскажи этот рецепт моему повару. Я велю, чтоб тебя наградили. А теперь возвращайся к гостям. — Да, тир-на. Разочарование в светло-бирюзовых глазах было таким явным, что Алестар хмыкнул, провожая взглядом удаляющийся темно-синий хвост. Когда уже они поймут, что стыдно быть развлечением на один раз. Хоть бы кто-то отказался! Он сделал еще глоток, но тинкала вдруг показалась противной. Нет, вкус был по-прежнему хорош. Просто вспомнился тот поцелуй со светленькой и жадная готовность в красивых глупых глазках… Алестар поставил кувшинчик на стол, возле которого плавал, поискал взглядом Джиад. Жрица была не одна! Глубинные боги, стоило на несколько минут оставить! Накраситься, значит, она не может, а кокетничать с парой красавцев из королевской гвардии — запросто! — Мой принц… Что-то сегодня все подкрадываются к нему незаметно. Впрочем, это и немудрено: гостей много, от каждого движения расходятся волны. Только вот что здесь делает именно эта гостья? Как еще Три брата не начали извергаться от удивления… Или ей все равно, что ее здесь не ждали, лишь бы покрасоваться? — Миалара, ты в опале, если вдруг забыла, — сухо сказал Алестар, поворачиваясь. И замер, таким жаром окатило от вида хрупкой фигурки, обтянутой почти прозрачным дымчатым шелком. Словно в первый раз он разглядел полуприкрытые пухлые губы, такие сочные и наверняка сладкие… Жемчужную нежность кожи в глубоком вырезе туники, изящные ключицы, стройную округлость бедер и линию хвоста, манящего притронуться, сплести плавники… — Ваше высочество, — умоляюще сказала Миалара, подаваясь навстречу и быстрым движением ловя его руку в свои ладошки. — Мои самые искренние извинения! Я бы не осмелилась показаться на глаза, но нам нужно поговорить. — Поговорить? — повторил Алестар, сглатывая наполнившую рот слюну и старательно отводя взгляд от складок туники, как назло прилипшей к бедрам Ми. — Да… — выдохнула та, облизывая острым язычком бесстыдно блестящие и яркие губы. — Прошу вас! Только где-нибудь не здесь, чтобы нас не увидели. Словно сквозь сон Алестар почувствовал, как его тянут за собой. И подчинился, думая только о том, что в укромном месте их действительно не увидят. Как же раньше он не замечал, насколько Ми хороша собой? Считал её даже неприятной — глупость какая! Огни туарры на стенах сливались в качающиеся и мерцающие полосы. Шум голосов то наплывал, то исчезал совершенно. «Как прибой, — подумал Алестар и едва сдержал глупое хихиканье, уворачиваясь от рванувшегося навстречу подвесного шара с туаррой. — Когда я успел так набулькаться? И, главное, с чего? Не с кувшинчика же тинкалы?» Он всего на минуточку закрыл глаза, просто передохнуть, а когда открыл, вокруг было гораздо темнее и вода отдавала затхлостью. Непроточная комната… — Ми, не надо… — прошептал он, с трудом поднимая тяжелые руки и пытаясь оттолкнуть кудрявую головку от своего, уже почему-то голого, живота. — Мой принц, — мурлыкнула Миалара, деловито стягивая с него широкий парчовый пояс и спуская его вниз, к хвостовому плавнику. — О, как же я вас люблю! Мы созданы друг для друга, поверьте! Не эта гадкая двуногая, а я… — Ты рехнулась? От изумления Алестар очнулся и попытался выдраться из цепких, как у маару, объятий. — Вы поймете… — жарко шептала Миалара, пятная поцелуями его плечи, грудь и живот, проводя языком по чувствительной границе тела и чешуи. — Мой принц, я спасу вас от этой жалкой твари. Это она Джи — жалкой тварью? Зарычав от бессильного бешенства, Алестар отпихнул наглые руки, но пытаясь вырваться, лишь толкнулся бедрами в лицо Миалары, готовно прильнувшей губами к его чешуе… * * * Джиад во все глаза смотрела на сказочную пещеру, полную разряженных иреназе. Среди огней туарры на стенах виднелись венки из водорослей, перевитых цветными лентами и блестящими цепями. Повсюду россыпью золотых и серебряных монеток мелькали стайки крошечных рыбешек, отчего море мерцало тысячью бликов. Голоса и смех, приглушенные водой, дрожали, словно струны огромного дутара, и Джиад чувствовала их кожей. Иреназе были прекрасны. На охоте она видела, оказывается, лишь малую часть высокородных Акаланте, а здесь собралось не меньше сотни: молодых, старых и совсем детей. Малыши играли подвесными шарами туарры, носились между старшими, и никто их не одергивал, разве что иногда, если наткнутся на кого-то, взрослый ловил постреленыша за хвост и брал на руки, обнимая барахтающееся тельце, целовал смеющуюся мордашку и отпускал. Взрослые иреназе собирались у маленьких круглых столиков на высоких ножках. Некоторые столики были в виде лесенки — очень удобно для тех, кто подплывает сверху и снизу, другие походили на большие плоские цветки с несколькими лепестками. Вот как раз к такому и уплыл рыжий. Какой овод его укусил? Недоуменно посмотрев вслед, Джиад глубоко вздохнула и постаралась выкинуть странности принца из головы, жадно разглядывая красоты подводного торжества. Здесь не было музыкантов, как на земных свадьбах, но залитый теплым светом зал иногда пронизывали густые тяжелые звуки гонга, в который бил иреназе, одетый в длинную белоснежную тунику. Несколько пар, держась за руки, кружились в странном танце высоко под потолком, не мешая остальным, кто-то чинно беседовал в углу… Алестару, вообще-то, пора было вернуться. Или он оставил Джиад одну на целый вечер? Зачем тогда было вообще тянуть с собой? Начиная злиться, Джиад поискала взглядом его рыжее высочество, успела заметить, как тот разговаривает со светловолосой девицей в короткой простенькой тунике и с подносом в руках, и тут её отвлекли. — Каи-на Джиад? Подплывший сбоку незнакомый плечистый иреназе в ярко-синем одеянии с золотым поясом был изрядно навеселе, если Джиад правильно понимала блеск глаз и чересчур размашистые движения. Впрочем, держался он неплохо, только вот перекрыл широченной спиной вид на принца и воззрился на Джиад с явным восхищением. — Простите, не имею чести знать вас, — вежливо отозвалась Джиад, на всякий случай прикидывая пути отступления. К счастью, пока никто на них не обращал особого внимания. Гости угощались, беседовали, чинно плавали. Джиад даже разглядела немного поодаль знакомое лицо. Санлия, как всегда безупречно утонченная в струящемся изумрудном одеянии, распекала только что говорившую с принцем служанку, судя по недовольному лицу наложницы и опущенной голове девчонки. Слишком далеко, не услышит, если позвать. — О, это вы простите! — с той же стороны подплыл второй, явно более трезвый. — Я Камриталь из рода каи-на Таруна. А мой друг, сраженный вашей красотой настолько, что слегка утратил понятия о приличиях, ири-на Семариль. Прошу, не сочтите оскорбительным наше искреннее желание выразить вам восхищение. Джиад почувствовала, как щеки заливает краска. Иреназе смотрели так откровенно! Семариль и вовсе только что слюной не капал, скользя взглядом по её телу, как назло подчеркнутому облегающей туникой. И где, интересно, принц, когда его присутствие в кои-то веки было бы кстати? А может, и хорошо, что рыжий это не видит? Она немного отодвинулась назад под жадными взглядами и припомнила, почему имя второго кажется знакомым. — Каи-на Таруна? Госпожа Леавара, случайно, не ваша родственница? — О, вы знаете Леру? — возрадовался Камриталь. — Хотя, что это я, конечно, знаете! Леавара — наша гордость, хотя до вас ей, признаться, далеко. Скажите, на суше все женщины так прекрасны? — Мне трудно судить, — холодно отозвалась Джиад. «Это подводное королевство, — напомнила она себе. — Они здесь людей нечасто видят, вот и смотрят на тебя, как на диковинку». В Аусдранге Джиад ловила немало презрительных взглядов. Как ни скрывали они поначалу с Торвальдом свою связь, но от слуг такое не утаишь, если ночевать в одной постели. А потом уже было все равно. Джиад, во всяком случае. Случались и другие взгляды, жадные и липкие, но непременно украдкой. А эти двое смотрели так, словно готовы были хоть сейчас уединиться с ней где-нибудь. Да где же принц? Семариль покачнулся, совсем как подвыпивший человек, и за его плечом Джиад увидела, как Алестар уплывает едва ли не в обнимку с Миаларой. Вот как, значит? А помнится, накладывал на нее опалу… Было не то чтобы обидно… Странно — да. И очень неприятно. Но это дело принца, с кем проводить время, не будет же Джиад ревновать. Чушь какая! Они с Алестаром совсем чужие друг другу, она сама рада держаться от рыжего подальше. Пусть спит, с кем захочет: с Санлией, другими наложницами, всем Акаланте по очереди. Только зачем так явно? — Что-то не так, каи-на? Камриталь все-таки был повнимательнее друга, и Джиад привычно спрятала чувства внутрь, не выпуская их на лицо. — Нет, ничего, — сказала она так же бесстрастно. — У вас очень красивые свадьбы. Простите, а скоро будет сам обряд? — Совсем скоро. Вот еще три-четыре гонга… Как иреназе определяют время, Джиад так и не поняла, но то ли Трое, то ли Малкавис вспомнили о ней, потому что между двух иреназе, бесцеремонно растолкав их хвостом, протиснулась Эрувейн. — А я вас повсюду ищу. Каи-на Джиад, Алестар… А где Алестар? — Его высочество где-то здесь, — вежливо отозвалась Джиад, жалея, что не может провалиться под красивую каменную плитку пола или раствориться в воде. — Где-то? — нахмурилась Эрувейн. — Он вас оставил? Камриталь, вы не видели тир-на? — Я ви-и-идел! — вылез Семариль, на которого будущая новобрачная глянула, поморщившись. — Он за-а-анят… — Я думаю, его высочество вскоре нас найдет, — поспешно сказала Джиад, про себя пожелав болтливому пьянчуге подавиться чем-нибудь. Вот теперь стало по-настоящему стыдно. Эрувейн не заслуживала скандала на собственной свадьбе, а именно это Миалара и решила устроить, если Джиад хоть что-то понимала в жизни. Наглая дура, она где угодно наглая дура, хоть на земле, хоть в море. — Занят? Где? С кем? Эрувейн нахмурилась, и как-то сразу вспомнилось, что эта хрупкая девочка, вообще-то, высокородная. Джиад только зубы стиснула, изнывая от позора, когда через несколько мгновений её решительно потащили в ту же сторону, куда уплыл принц. — Не надо, — попробовала она взмолиться перед закрытой дверью в коридорчике, прилегающем к залу. — Пусть… Лишь бы никто не узнал… — Не узнал? — разъяренным львенком обернулась к ней Эрувейн. — Не бойтесь, на вас этот позор точно не ляжет. С Алестаром я сама поговорю! Ох, как я с ним поговорю… На моей свадьбе! Оставить вас и уплыть с этой! Да он совсем разум потерял! А этой мурене… Я ей косы повыдергиваю! — Не надо! С неожиданной для такого хрупкого существа силой Эрувейн врезала по двери плечом. И еще раз — хвостом. Дверь подалась, она и заперта не была. В падающем из коридора луче света Джиад разглядела рыжие волосы на запрокинутой назад голове и копну блестящих светлых кудрей у бедер Алестара. Оттолкнув Джиад и влетев внутрь, так что дверь снова прикрылась, Эрувейн что-то крикнула. Мгновение, второе — в коридор вывалилась Миалара, суматошно крутя хвостом и собирая растрепанные кудри. — А ты! В моем доме! С этой дрянью! — раздалось изнутри. Миалара, фыркнув, отплыла к стене и покосилась на Джиад с наглой опасливостью. Что отвечал принц, Джиад не поняла. Зато четко расслышала удивленный возглас Эрувейна: — А это еще кто? Вы что, втро… Похолодев, она пнула злосчастную дверь, проплыла внутрь. Там было темно, только один шар туарры качался под потолком. И потому Джиад не сразу разглядела… Сзади истошно заорала сунувшаяся следом Миалара: — Убили! Эрувейн убили! Принц убил Эрувейн! Копна светлых косичек, рассыпавшихся по рукам Алестара. Безумный взгляд рыжего. Какой-то отблеск в углу, мгновенно исчезнувший. Нож — в руке принца. Джиад смотрела, казалось, целую вечность. А потом вечность взорвалась криками, светом фонарей и звериным рыком кариандца.ГЛАВА 8. На краю Бездны
— С ума сошел? Это не я! — только и успел выкрикнуть Алестар. Мимо, отшвырнув Джиад, мелькнула серебряная молния, ударила в рыжего, обернувшись Даголаром, и вода закипела. Кариандец молча рвался к горлу принца, тот прикрывал шею предплечьями и молотил хвостом. «Жабры! — мгновенно поняла Джиад. — Самое уязвимое место! Если их разорвать…» — К стене! — крикнули ей. В бешеную круговерть влетел иреназе, в котором Джиад с удивлением узнала Камриталя. Теперь жених Эрувейн дрался с двумя, и все равно Джиад еще подумала бы, на кого ставить. Оба акалантца казались крупнее и сильнее, зато Даголар был потрясающе быстр. А еще он не жалел себя, словно не замечая удары Камриталя, который пытался оттеснить противника от принца. Даголар хотел убить Алестара, а не уцелеть сам. Позади в коридоре слышались голоса, там кто-то кричал, даже ломился в комнату, но пробиться не мог — просто не было места. — Прекрати! — снова крикнул Алестар. — Эруви жива! Дай мне ей помочь! Еще несколько мгновений огромный клубок метался по комнате, затем распался. Мимо Джиад протиснулся Семариль — судя по четким движениям, абсолютно трезвый. Вдвоем с Камриталем они скрутили кариандца, заломив ему руки за спину, и Джиад увидела принца. Растрепанный, с рассеченной скулой, Алестар метнулся к лежащей на полу Эруви, приподнял ее голову, вглядевшись в белое личико. — Целителей! На взгляд Джиад целители тут помочь уже не могли. Кто бы ни ударил девочку-невесту ножом, валявшимся теперь на полу рядом с телом, вышло это смертельно удачно: прямо под левую грудь. Из раны через прилипшую к телу тунику сочилась кровь, разводя в и так темной воде облачко черной мути. Странно было только, что Эруви еще дышала. — Ваше высочество… С появлением Ираталя в крохотной комнатке стало по-настоящему тесно. Джиад влипла в стену, стараясь быть незаметной, но начальник охраны, словно почувствовав ее взгляд, обернулся, коротко глянул и снова повернулся к остальным. — Тир-на, за целителями послали. Камриталь, уведите этого… — Нет, — коротко велел Алестар, не отрывая ладоней от головы девушки. — Оставьте. Он держит Эруви. — Ваше высочество… — Замолчите, Ираталь, — с той же ледяной сосредоточенностью приказал принц. — Я не дам ей умереть. Хватит смертей из-за меня. Склонившись еще ниже, он рванул ворот туники, обнажив маленькую острую грудь, и накрыл ладонью темное пятно раны. — Ваше высочество, — тихо сказал Ираталь, едва шевеля губами. — Не надо… Прошу вас. Оставьте это целителям… Что теперь могло случиться с принцем, раз уж его не прибил Даголар? Джиад чуть подалась вперед, пытаясь рассмотреть, и услышала отчетливый всхлип кариандца, повисшего на руках придворных. А парочка-то не проста. В зале эти двое выглядели развязными пьяными бездельниками, зато теперь отточенная слаженность движений выдавала опытных бойцов, причем привыкших работать в паре. Тайная стража? Похоже на то. Алестар запрокинул голову, словно пытаясь рассмотреть что-то на потолке, но тут же зажмурился. Его лицо осунулось, на бледной коже проступили кровоподтек под глазом и царапина на скуле. Принц закусил губу, и Джиад увидела, как вздулась от напряжения вена у него на шее. — Что он делает? — спросила она шепотом, не особо надеясь на ответ, но Ираталь откликнулся так же тихо: — Обращается к морю. Сердце Моря слышит королевскую кровь, кровь Акаланте. — Отпустите его, — так же отрывисто бросил Алестар, не открывая глаз. — Даголар — сюда. Кариандец вывернулся из послушно разжавшихся рук стражников, одним взмахом хвоста оказался рядом с Эрувейн и замер, глядя на Алестара с яростной надеждой и мольбой. — Возьми ее за руку. Держи. Связью вашей держи. И тут Джиад вспомнила. Так же было с ней на рыбном дворике, когда обломок лоура показался лучшим выбором, чем жизнь. Она убила себя. Убила старательно и умело, острый прут вошел в сердце, но Алестар как-то умудрился удержать ее в мире живых, пока не подоспел король. А потом Сердце Моря спасло её, залечив смертельную рану. Но ведь Даголар не королевской крови! Или любой иреназе может помочь тому, с кем запечатлен? Тогда что делает Алестар? — Эруви… — выдохнул кариандец, прижимая ладошку невесты к своей груди напротив сердца. — Эруви моя… А Джиад смотрела и запоминала, зная, что память очевидцев ненадежна и мельком увиденное сотрется с той же быстротой. Эрувейн сказала про троих. Она точно сказала про троих, только непонятно — про кого. Третьего в комнате не было. Но Миалара — она должна была его видеть. Хотя… почему тогда кричала про Алестара? Джиад тронула плечо Ираталя и шепнула оглянувшемуся иреназе: — Миалара. Она свидетель. Начальник охраны поднял ладонь — Камриталь осторожно придвинулся ближе и, выслушав несколько тихих слов, быстро выплыл из комнаты. А Джиад снова глянула на принца, бледного, как сама Эруви. Второй рукой Алестар взял за руку кариандца, образовав кольцо, в котором, как поняла сейчас Джиад, циркулировала магическая сила. Кариандец — якорь для избранной, принц — источник силы, и бессильно раскинувшаяся Эруви со все медленнее сочащейся из раны кровью. — Не отпускай ее, Даголар, — сказал принц звонким от отчаянья голосом. — Ираталь, не вздумайте помешать. — Ваше высочество… — тяжелым низким голосом проговорил Ираталь, вдруг постарев на десять лет. — Вы нужны Акаланте… — Держи, Даголар! Что-то было не так. Ираталь подался вперед, едва сдерживаясь, чтоб не сделать — что? Алестар, прозрачно-бледный, наклонился к самому телу Эруви, Даголар держал их руки с искаженным, застывшим лицом, и ясно было, что он скорее умрет, чем разожмет пальцы. Да что же тут творится? — Ваше… Алестар, не смей! Это Ираталь принца — по имени? Ого! А в следующее мгновение Джиад то ли почувствовала, то ли увидела внутренним зрением, как тончайший баланс рушится. Сила, льющаяся от Алестара к Эруви, начала стремительно иссякать, и невидимые весы склонились. Даголар, пожалуй, должен был выбраться, он был молод и здоров. Эруви же уходила в смертельный мрак все глубже и дальше, и Алестар, связанный с ней нитью, тянувшейся от сердца к сердцу, оказался посредине. Он мог разорвать эту нить и, возможно, остаться в живых — откуда-то Джиад знала это совершенно точно. Он мог — и это она тоже знала — вместо себя столкнуть в бездну Даголара и тогда спастись обязательно. Кариандец даже ожидал этого, он бросил на рыжего быстрый понимающий взгляд, сказав что-то. А вот что — Джиад уже не услышала. Время стало вязким, как всегда, когда ей приходилось пользоваться силой жрицы. Мраморными статуями замерли в стороне Ираталь и Семариль, а вот принц с Даголаром светились изнутри, как стеклянные сосуды-подсвечники. Даже Эруви сияла ясным, хоть и угасающим огоньком. Джиад оттолкнулась от стены, медленно и неуклюже подплыла к троим на полу. Алестар посмотрел ей в лицо, его глаза сияли, как небо, пронизанное светом бесчисленных звезд. Ярко-синие, такие искристые... Он что-то сказал, но Джиад не поняла ни слова. Она только сделала то единственное, что могла сделать: опустилась рядом и обняла принца за плечи, не разрывая цепь, но вливаясь в нее всей своей силой и жизнью. Тихо простонал Даголар: ему, не жрецу и самому обычному иреназе без капли королевской крови, приходилось худо. Джиад всем телом чувствовала, какая дикая мощь течет через Алестара, и как тот изо всех сил старается её сдержать, словно плотина — напор воды. Не будь преграды в виде рыжего, искусавшего себе губы в кровь, и Эруви, и Даголар сгорели бы изнутри от божественной силы Сердца. А не будь Даголара, упрямого, похожего на жесткий волосяной канат, что выдерживает вес корабля и не рвется, Эруви давно соскользнула бы по ту сторону жизни, а следом за ней и рыжий. Теперь Джиад понимала отчаяние Ираталя, который не мог остановить принца и должен был смотреть, как тот снова рискует жизнью. То, что делал Алестар, служа источником энергии и балансиром, было опасно, как идти над пропастью по веревке, теряя с каждым шагом кровь из глубокой раны. Но теперь она, обученная жрица, была рядом — и качнула чашу весов в спасительную сторону. Своей жизненной силой и мощью Малкависа, который — Джиад чувствовала! знала! — был рядом и одобрительно улыбался. Эрувейн приняла ее в своем доме и своем сердце, как равную. Эрувейн предложила ей дружбу, а ее жених был учтив и доброжелателен с Джиад. И встать третьей рядом с Алестаром и кариандцем, чтобы спасти эту светлую девочку, было меньшим, что она могла и должна была сделать. Сила текла и текла, Джиад чувствовала, как теряет ее, но терпела, доверяя Алестару. И тот, словно приговоренный, которому вдруг объявили помилование, воспрял духом. Алое сияние из его сердца лилось в Эруви и растворялось внутри девушки. Эрувейн вдыхала его, впитывала, и страшная рана закрывалась, зарастала плотью под чуткими и неожиданно умелыми пальцами Алестара, перебиравшего нити силы, как опытная пряха. — Все! — выдохнул рыжий, выдергивая руку из ладони кариандца. — Жива-а-а… Шевельнув хвостом, он лег на спину, глядя в потолок, и Джиад его понимала. Сама бы сейчас… Тело ныло, как после дневного перехода в полном вооружении и еще с мешком припасов. Она как-то пережила такое неделю подряд, и каждый вечер хотелось упасть и тихо помереть во славу Малкависа — точно, как сейчас. — Эруви… У Даголара еще были силы говорить. Только имя невесты, не больше, но все-таки! И держать ее за руку, вглядываясь в порозовевшее лицо. А может, это были не силы, а упрямство? В любом случае, Джиад считала, что Эруви очень повезло с супругом. — Даголар ири-на Карианд, — сухо и ровно прозвучал голос Ираталя, и кариандец, нежно улыбнувшись спящей невесте, отпустил ее пальцы, всплыв наверх. — Мне жаль, — уронил Ираталь странным тоном. Даголар пожал плечами. — Теперь, когда я знаю, что принц не виноват, мне тоже. Но это уже не важно. — Не важно — что? — выдавила Джиад, слушая обмен словами, за которым крылось что-то опасное, как ядовитая колючка под венчиком цветка. — Господин Ираталь, о чем вы? — Пару мгновений, пожалуйста, — попросил Даголар и, подплыв к Джиад, глубоко и почтительно поклонился, сложив ладони перед собой. — Каи-на, мне очень жаль, что я не смогу отблагодарить вас чем-то, кроме слов. Но я непременно передам домой, что обязан вам жизнью своей избранной. Знайте, род Соларо ири-на Карианд у вас в долгу. Выпрямившись, он так же церемонно склонил голову перед Ираталем, бросив: — Я готов. — Готов к чему? — отчаянно вопросила Джиад. Слишком ей был знаком такой взгляд: ясный, спокойный и полный бесстрашной готовности встретить беду. — Нападение на королевскую кровь карается смертью, — тяжело уронил Ираталь. — Что? — выдохнула похолодевшая Джиад. — Но он же… Замерший у стены Семариль, Ираталь, даже сам Даголар — все они смотрели на нее сочувственно, словно извиняясь. Нападение? Да, он пытался избить рыжего… Нет, убить, — с беспощадной честностью поправила себя Джиад. — И мало на свете стран, где покушение на царственную особу карается иначе. Но он ведь думал, что Алестар виноват в смерти Эруви! Она произнесла последние слова вслух отчаянно дрожащим голосом и уже по виноватому взгляду Ираталя поняла, что это ничего не изменит. — Мне жаль, — горько повторил начальник охраны. — А уж мне-то как жаль! — раздался от другой стены ядовитый, несмотря на дикую усталость, голос Алестара. — Этого глубинного недоумка казнят, а я потом буду объясняться с Эруви? Вы представляете, что она со мной сделает? Да я пожалею, что меня вместо него не казнили! Нет уж, Ираталь, не сходите с ума. Подбитый глаз моя королевская кровь как-нибудь переживет, если вдруг кого-то интересует и мое мнение. Так, для разнообразия! Поднявшись и сев в воде, принц скрестил руки на груди с чрезвычайно мрачным и надменным видом, который не портил даже роскошный кровоподтек, черным пятном расплывшийся на полщеки. — Ваше высочество, — осторожно, будто шел по тонкому льду, начал Ираталь, — закон не знает исключений. Мне жаль, клянусь Тремя, мне действительно жаль, но ири-на Даголар… — Не сделал ничего преступного, — тем же невыносимо надменным тоном перебил его Алестар. — Ираталь, вы думаете, что принц Акаланте может позволить какому-то глубиннику расквасить себе физиономию? Между прочим, подобным предположением вы меня только что оскорбили! — Прошу прощения, тир-на, — очень серьезно отозвался Ираталь, низко кланяясь. — Прощаю, — милостиво кивнул Алестар. — Ири-на Даголар просто пытался подплыть ближе к своей избранной. И столкнулся со мной. Случайно. Он потрогал кончиками пальцев распухшую щеку, скривился, глубоко вздохнул: — Неудачно так столкнулся… Несколько раз, но об этом говорить не обязательно. Вот ири-на Семариль все видел, не так ли? Он в упор взглянул на Семариля, и тот, вытянувшись, приложил к сердцу ладонь, истово подтвердив: — Истинно так, тир-на Алестар. Вы случайно столкнулись. Очень неудачно! И Камриталь тоже это видел, не сомневайтесь. Джиад потерла пальцами ноющие виски. Губы сами тянулись в счастливой улыбке. Она смотрела, как с облегчением прячет улыбку Ираталь, как Даголар переводит взгляд с Эрувейн на принца, потом на Ираталя, на нее, на Семариля — и снова на Эрувейн. Как холодное отчаяние в его взгляде тает, сменяясь радостным недоумением, и тут же кариандец, позабыв про них, снова опускается на пол к мерно дышащей Эруви. — А теперь, может, кто-нибудь позовет целителей? — хмуро предложил принц. — И объяснит мне, ради Троих, что здесь случилось? Джиад вдруг почувствовала, что еще немного — и упадет в обморок. Только падать здесь некуда — одно хорошо в жизни под водой. В глазах вдруг потемнело, она сглотнула вязкую горькую слюну. Шум из коридора плеснул сильнее, она увидела рванувшегося к ней принца и поняла, что замерзла. Так сильно замерзла… И почему-то вокруг совсем темно. * * * Управляться с вулканами было легче. Алестар, конечно, учился исцелять силой Сердца Моря, но под присмотром отца и Невиса, да и раны были не такие опасные. И сейчас он понимал — почему. Так легко уйти следом, особенно, если пытаешься спасти кого-то близкого! Осознание того, что едва не случилось, накатывало неудержимо, как прилив, и Алестара затрясло. Сквозь слабость, сквозь черно-золотые искры в глазах и вкус крови, которым пропиталась вода, он слышал шум в коридоре. Кажется, в комнату пытался проплыть отец Эруви, кто-то знакомый удерживал его, мягко уговаривая, что ничего страшного не случилось… Ах да, это Ираталь. Бесценный Ираталь, да благословит его Мать Море. Ничего страшного? Ложь, спокойная и наглая. Случилось — и еще как. Эруви едва не погибла из-за него. Или вместо него. Мысли путались, в висках пульсировала тяжелая боль, и Алестар едва не пропустил миг, когда Джиад беспомощно всхлипнула и зябко обняла себя за плечи. — Джи… Она не любит, когда ее так зовут… — Джиад! Хорошо, что комната маленькая: хватило пары взмахов хвоста, чтоб оказаться рядом. Краешком уха Алестар слышал, как Ираталь выпроваживает каи-на Герувейна, как целитель говорит, что опасности нет, но двигать Эруви нельзя, как… Все это было уже неважно. Джиад плохо! Алестар чувствовал это через обострившуюся, как никогда, связь. Ощущал, как свои, её боль, усталость, отголоски медленно уходящего страха и смутную, глухую обиду. Обиду? — Все хорошо… — старательно улыбнулась жрица серыми губами. — Просто устала… немного… Немного устала, пропустив через себя мощь Сердца? — Ираталь, пошлите кого-нибудь за тинкалой, — велел Алестар, вглядываясь в осунувшееся лицо Джиад. Начальник охраны понимающе кивнул, бросил пару слов гвардейцу Семарилю, оказавшемуся вдруг не только гвардейцем, и тот поспешно выплыл в коридор. Алестар придвинулся еще немного ближе и остановился, наткнувшись на мрачный взгляд жрицы, как на кончик остроги, — до болезненного укола. — Джиад… — Каи-на, — окликнул его сзади Ираталь, и Алестар позорно обрадовался отсрочке. — Здесь кто-то еще был? Трое и глубинные боги! Да что же он за болван такой? Не о тех оправданиях сейчас думать надо! Но и правда… Алестар с трудом отвел взгляд от жрицы, обернулся. — Я… не помню, — с трудом сказал непослушными губами. — Ираталь, я почти ничего не помню! Даже как оказался здесь… — А что последнее помните? — мягко уточнил Ираталь, бросив взгляд за плечо Алестара на Джиад. — Зал… Свадебный зал. Я разговаривал с Миаларой, напомнил ей про опалу… Алестар боялся поднять глаза на Джиад. Осекся, но выдавил все-таки с отчаянием обреченного: — А потом поплыл сюда. Тремя клянусь… я даже не думал. — Что-нибудь пили? Алестар устало пожал плечами, старательно припоминая, но все случившееся в зале было похоже на спутавшуюся сеть. Дернешь за один кончик — и только сильнее затянешь узлы. Вроде бы пил… а может — и нет… — Тинкалу, — сказала вдруг Джиад. — Его высочество пил тинкалу. Не со столика, а принесенную откуда-то. Молодая служанка, светлые волосы, темно-синий хвост. Туника светлая… Она замолчала на несколько мгновений, потом добавила извиняющимся голосом: — Я, кажется, видела её раньше, но… Нет, не помню. Она была далеко, я не уверена… Холодная, воняющая кровью вода вдруг показалась Алестару нестерпимо горячей, словно из-под пола вдруг ударил глубинный источник. Джиад все видела! Как Алестар болтал с откровенно льнущей к нему служанкой, как уплыл с Миаларой, тридцать три мурены ей в постель… — Джиад! Я… Не было ничего! Собственный голос показался нестерпимо фальшивым, глупым, трусливым… — Вы совершенно свободны в выборе… круга общения, тир-на. И полагаю, это сейчас не самое важное. А вот голосом Джиад можно было штормовую волну на лету заморозить. Алестар однажды видел такое — отец показывал… Он судорожно сглотнул, боясь повернуться к жрице. И впрямь, не время и не место сейчас… Кто-то едва не убил Эрувейн — вот что главное. И получается… — Я вспомнил, — сказал он вслух. — Да, была служанка. Я видел ее во дворце. И тинкала… — Что тинкала? — прозвучали два голоса в унисон. — Странная она была, — тихо отозвался Алестар, только сейчас осознавая неизмеримую бездну собственной глупости. — Очень пряная… Но она и раньше ее варила… слишком сладко… Безмозглая медуза. Тупая каракатица… Алестар дернулся, мечтая сгинуть, провалиться в Бездну, сгореть в кратере Старшего Брата — да что угодно, лишь бы избавиться от мучительного стыда, залившего все его существо прямо-таки осязаемо: от кислого металлического вкуса во рту до противной дрожи в хвосте. — Она уже приносила мне тинкалу, — выдохнул он, глядя мимо Ираталя куда-то в темный угол. — В то утро… когда… Начальник стражи смотрел выжидающе, а к Джиад Алестар сейчас не повернулся бы даже по велению Троих… — В то утро, когда я встретил Джиад на рыбном дворе. И… — Я понял, — быстро отозвался Ираталь, выразительно покосившись на кариандца, так и замершего возле Эруви. — Вы не знаете ее имени? Алестар молча помотал головой. — Госпожа Санлия может знать, — негромко подсказала Джиад. — Она говорила с этой девушкой, пока принц беседовал с госпожой Миаларой. — Здесь был кто-то еще, — тихо сказал Алестар, вдруг озаренный мгновенной вспышкой памяти. — Тремя клянусь, здесь был кто-то еще… Я сказал Ми, чтоб она убиралась. Но… все как в мутной воде… Тошнота, медленно колыхавшаяся внутри последние пару минут, наконец поднялась к самому горлу. Алестар зажал рот ладонью, сгибаясь пополам, задержал дыхание… Что-то тревожно воскликнул Ираталь, подхватывая его за плечи, потом рядом оказался Невис…* * * — Нет, ваше величество, — Джиад устало посмотрела на короля. — Я бы и рада помочь, но они были слишком далеко. Я просто не рассмотрела ее достаточно хорошо. По виду обычная девушка. Короткие светлые волосы, одета просто. Я немного отвлеклась, а когда глянула во второй раз, она разговаривала с госпожой Санлией. И все, больше я ее не видела. — Благодарю и за это, каи-на, — вздохнул король, поворачиваясь к Ираталю. — А что говорит наложница моего сына? — Ничего полезного, мой повелитель. Она действительно разговаривала с молодой светловолосой служанкой, но всего лишь сделала замечание, что нужно осторожнее плавать по залу. Увидела, как девушка незадолго до этого столкнулась с тир-на Алестаром. Это так, тир-на? — Столкнулась, — мрачно подтвердил принц, устроившийся в глубоком подобии кресла, позволяющем свернуться в нем вместе с хвостом. — Тогда я и попросил ее принести тинкалы. Ну откуда мне было знать? — Действительно… Ираталь виновато глянул на короля. — Полагаю, это моя вина. Мы проверили всюеду и напитки на кухне, каждый кувшин тинкалы и коробку с пряностями. Мои стражники присматривали и за поварами, и за прислугой, и за гостями. Я бы Тремя поклялся, что на свадьбе каи-на Эрувейн принц и его избранная в полной безопасности. Джиад могла бы сказать, что безопасности не бывает никогда, но промолчала. Она и так чувствовала себя лишней, допущенной к разговору то ли из милости, то ли по недосмотру. И вообще, в королевских покоях ей было неуютно. Слишком хорошо помнился первый разговор с его величеством Кариаллом как раз в этом кабинете. В этот раз четыре круглых кресла расставили полукругом, чтобы его величеству было всех видно, и Джиад, дождавшись, пока принц устроится в крайнем правом кресле, заняла крайнее левое. За спиной короля укоризненно посматривала со стены рыжеволосая девушка, удивительно похожая на Алестара, но ее улыбка казалась уже не сияюще-радостной, а поблекшей, вымученной. — Полной безопасности не бывает, — уронил король, и Джиад вздрогнула от такого созвучия своим мыслям. — Успокойтесь, друг мой. Вы не могли предусмотреть все, включая глупость моего сына. В кабинете повисла тяжелая тишина. Точнее, расплылась, как облако мути в воде, Джиад прямо увидела ее внутренним взором: грязную, горькую, липкую. Алестар молчал. Он вообще очень мало говорил с момента, как едва не потерял сознание в той комнатке. Молча пил лекарства Невиса, даже не кривясь по своему обыкновению. Молча слушал разговор, открывая рот лишь для того, чтобы ответить на прямые вопросы. Да и слова отмерял скупо, совсем не походя на себя прежнего. Словно огонь, который так ярко пылал в принце во время спасения Эруви, погас, и теперь Алестару было отчаянно холодно. — Ваше величество, — с обычной мягкой осторожностью сказал Ираталь, — принц не так уж виноват. Если преступник — слуга, он мог отравить уже готовое питье, пока нес его с кухни. — Ираталь, перестаньте его выгораживать, — в тусклом то ли от болезни, то ли от усталости голосе короля слышалось раздражение. — Алестар виноват не в том, что выпил тинкалы. И даже не в том, что уплыл с Миаларой. Кстати, Невис, вы уже выяснили, что это была за дрянь? — Да, мой повелитель, — отозвался старый целитель. — Смею предположить, что каи-на Миалара невольно оказала его высочеству огромную услугу. Судя по исследованию крови тир-на Алестара, в тинкале был сильный яд, но каи-на использовала приворотное зелье, нанесенное на тело и волосы. Растворившись в воде, которой дышал принц, оно лишило его способности ясно мыслить и зажгло плотское желание, но вместе с тем случайно ослабило действие яда. А сила Сердца Моря, проходя через тело тир-на Алестара, выжгла остальную отраву. — Я же говорил, что не хотел с ней плыть, — бросил Алестар, ни к кому не обращаясь, и было бы слишком самонадеянно со стороны Джиад полагать, что это говорилось для неё. Или не слишком? — Если бы не каи-на Миалара, — размеренно продолжил целитель, сидящий как раз рядом с Джиад, — принц был бы отравлен буквально через несколько минут. По приказу каи-на Ираталя на свадьбе было два моих ученика, но я не уверен… Он смолк, глубоко вздохнул и закончил то, что уже и так все поняли: — Я не уверен, что они успели бы помочь. — Боги хранят Акаланте, — глухо сказал король, и тишина снова наполнила кабинет. Джиад снова посмотрела на фреску. Дальняя прабабка Алестара, вечно взлетающая на волне к солнцу, знать не знала, что благополучие и сама жизнь её страны будет висеть на волоске. Длинном рыже-золотом волоске одного глупого юнца, только чудом в который раз избегнувшего смерти. Или все-таки здесь не чудо, а расчетливый путь судьбы? Если бы Алестар не кинулся безрассудно спасать Эруви, Сердце Моря не очистило бы его кровь. Ну, а если бы он погиб во время спасения? Снова Джиад чувствовала, что слишком мало знает об иреназе и их жизни. Для чего Миалара опаивала принца приворотным зельем? Ведь он связан запечатлением с Джиад, вряд ли эту связь можно разорвать таким простым способом? — Значит… — медленно заговорил король. — Алестара хотели отравить? Тогда зачем убийца поплыл за ним с ножом? И почему был уверен, что успеет скрыться? А вот это были хорошие вопросы, Джиад и сама хотела услышать на них ответ. Она уже знала, как убийца покинул комнату: стражники Ираталя нашли в стене потайной люк. Простенькая защелка открывалась буквально хлопком ладони по нужному месту, а люк вел всего лишь в соседнюю комнату, но и это необходимо было знать, чтобы вовремя воспользоваться… — Что говорит Миалара? Почему она выбрала именно эту комнату? — спросил король, нервно поглаживая золотую цепь на шее. Край цепи прятался в глубоких складках одеяния, оттянутый немалой тяжестью, судя по форме. Наверное, это и было то самое Сердце Моря, мельком увиденное Джиад, когда король клялся им на берегу. — Много чего говорит, но все не то, — вздохнул Ираталь. — Каи-на Миалара рыдает и клянется Тремя, что хотела только добиться благосклонности принца. Зелье она купила у какого-то целителя, не сказав, естественно, для кого покупает. Целитель содрал с нее кошель золота, поклявшись, что если пропитать этой дрянью волосы и намазать на кожу, целый час никто не сможет устоять. Даже запечатленный. — Зачем? — не выдержала Джиад. — Зачем ей нужен был этот час? Ведь потом зелье перестало бы действовать! — Я не уверен, но... — Говорите, Ираталь, — бросил король. — Кажется, у каи-на Миалары сейчас самая горячая луна… Полагаю, она хотела воспользоваться единственной возможностью… — Медуза безмозглая, — с отвращением буркнул Алестар и снова замолчал. Джиад поняла, что ничего не понимает. — Горячая луна? — растерянно уточнила она. — Время, наилучшим образом подходящее для зачатия, — негромко объяснил Невис. — В это пору лунного цикла при телесной связи зачатие почти неизбежно. Обычно супружеские пары используют ее, чтобы завести потомство или подождать с этим. Если бы каи-на Миаларе удалось задуманное, она, скорее всего, подарила бы Акаланте первого королевского внука. Запечатление этим не разорвать, но быть матерью королевского отпрыска — огромная честь. Каи-на Миалара стала бы членом королевской семьи, а её дитя — младшим принцем или принцесой Акаланте. — Медуза безмозглая, — с тихой яростью повторил Алестар. Джиад от души стало его жаль. В очередной раз принц получил ясное подтверждение, что нужен кому-то не сам по себе, а только в придачу к своему титулу. Как породистый жеребец, которого вяжут ради потомства… — Комнату она выбрала случайно, а принца обвинила в убийстве, потому что сама не заметила убийцу. Надышалась собственным зельем до одурения, — закончил Ираталь. Действительно, безмозглая медуза — лучше не скажешь. И это тупое наглое существо могло стать матерью ребенка Алестара? Провести всю жизнь рядом с принцем? Пожалуй, такого наказания Алестар точно не заслужил. — Я подтверждаю опалу, наложенную моим сыном на Миалару, — тяжело уронил король. — Чтоб чешуйки с её хвоста больше не упало во дворце и его окрестностях. Не будь она дочерью советника Лорасса… Но хватит о Миаларе, если она не связана с покушением. Что еще известно? — Почти ничего, мой повелитель. Да, многие видели девушку в неброской светлой тунике. Слуги из дома каи-на Герувейна думали, что она из дворца. Дворцовые слуги были убеждены, что местная, хотя вроде бы видели её и раньше. То ли на кухне, то ли в чьих-то покоях. Гости и вовсе ничего не заметили: каи-на редко обращают внимание на слуг. Я так понимаю, вблизи ее видел и запомнил только сам тир-на Алестар. — Запомнил, — буркнул принц. — На всю жизнь. Смазливая нахальная дрянь. У нее и вправду темно-синий хвост, при таких светлых волосах даже странно. Глаза бирюзовые… Ираталь, вы ничего не путаете? Она же оба раза передо мной хвостом крутила, как салту в гоне. Зачем? — Возможно, хотела подобраться ближе, — пожал плечами Ираталь. — А возможно, кто-то ее просто использовал. Хладнокровно управляться с ядом и ножом в таком юном возрасте? Не думаю… Но очень уж много совпадений. Обещаю, мы весь город перевернем в поисках. Не может быть, чтоб никто её не знал. — Если только она из Акаланте… — тихо сказала Джиад. — Ведь ни один акалантец не может причинить вреда принцу. С ядом еще можно было как-то вывернуться, но удар ножом — это прямое нападение. Либо эта девушка не убийца, либо она из другого города. Либо убийца не один. Но эта дверь… Прошу прощения… — смутилась Джиад, увидев обращенные на нее взгляды. — Нет, напротив, я прошу вас продолжать, — с мягкой властностью велел король, слегка подаваясь вперед и продолжая гладить цепь. — Мы забыли, что среди нас есть та, чей опыт заслуживает несомненного внимания. Что скажете обо всем этом? Джиад глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. — Я буду думать вслух, хорошо? — предупредила она, сплетая пальцы на коленях. — К сожалению, я очень мало знаю об иреназе. Но примем за несомненную истину, что принца хотели именно убить, а не похитить или опорочить. Иначе не стали бы подливать яд. В этом деле есть то, что является безусловным, и то, что можно назвать случайным. Безусловно, что принц должен был явиться на свадьбу каи-на Эрувейн ради этикета и их дружбы. Значит, убийцы рассчитывали застать его там. Безусловно, что рано или поздно он захотел бы взять угощение. Но ведь решение послать на кухню именно эту девушку было случайным. Принц мог взять тинкалу со столика… — Я такую не пью, она кариандская, — тихо буркнул Алестар со своего места. — Убийцам это было неизвестно, — резонно возразила Джиад. — Кто-нибудь мог, конечно, знать, что ваше высочество не пьет этот сорт напитка. Но в другом месте нашлась бы другая тинкала, или вы послали бы за ней кого-то еще. Если бы с вами не столкнулась эта служанка. Вы встречали её два раза, так? В день свадьбы и до этого. Каждый раз она приносила вам тинкалу. И это заканчивалось отравлением. В тинкале было что-то необычное? — Да. Первый раз она была сладкая просто до отвращения. И пряная. Во второй раз — просто пряная. Какой-то незнакомый вкус… Голос у принца был сконфуженный, но в этом случае Джиад не стала бы его сильно винить. Всю жизнь проведя в безопасности и обожании, трудно поверить, что смерть подстерегает тебя повсюду и в самых привычных вещах. — Сладость отбила вкус гарнаты, — задумчиво сказал Ираталь. — Но тир-на Алестар не любит слишком сладкое питье, поэтому выпил меньше обычного. Иначе не смог бы хоть немного сдержаться на рыбном дворе. — А в этот раз гарнаты в питье не было, — подхватила Джиад. — Только пряности, чтобы скрыть яд. Принц должен был выпить и через несколько минут упасть замертво, так? В суматохе убийца легко бы скрылся. Все это легко просчитать. Но что, если бы он не стал пить отраву? — Тогда они могли подождать другого удобного случая, раз убийца имеет доступ во дворец, — принял предложенную игру Ираталь. — Или выманить принца в более удобное место. — Что? — прошептал через несколько мгновений сообразивший первым Ираталь. — То есть Миалара… — Госпожа Миалара вряд ли подходит на роль заговорщицы. Но мне кажется, ей несложно управлять. Она ведь знает принца очень давно, могла уже не раз попытаться использовать зелье. Но почему-то эта мысль пришла ей в голову только сейчас. Или, я бы сказала, именно сейчас. Если бы принц не стал пить отравленную тинкалу, он бы все равно через некоторое время оказался за пределами зала в обществе госпожи Миалары. Охрана не придала этому значения, только господин Семариль все-таки решил привлечь внимание к отсутствию принца… — У этих двоих был приказ охранять лично вас, — хмуро сказал Ираталь. — И не покидать ни в коем случае. — Прикинувшись обычными гостями, слегка перебравшими хмельного, — кивнула Джиад. — Я так и поняла. Удачная маска, между прочим. Но они увидели, что принц оставил зал, и забеспокоились. А где в это время была охрана самого принца? Я не видела ни Дару, ни Кари. — Обычай, — вздохнул Ираталь. — Появиться на свадьбе вооруженным или с явной охраной — оскорбление гостеприимства хозяев. А уж сколько разговоров было бы! Дару и Кари знает весь город. Я приставил к принцу еще двоих. Они следили… Но госпожу Миалару они давно знают, а принц плыл с ней по собственной воле… Они… решили подождать в зале. Болваны безмозглые. Отправил на границу к муреньей прародительнице. Моя вина… — Такое случается, — ровно отозвалась Джиад. — В общем, я не смею вмешиваться, но очень уж удачно госпожа Миалара не просто вывела принца из зала, но и привела именно в ту комнату, куда убийца мог незаметно попасть и так же незаметно уплыть. Мне кажется, стоит выяснить у госпожи, с кем она говорила о своем замысле. — Сейчас же сделаю. Мой повелитель? Дождавшись разрешающего кивка короля, Ираталь сорвался с места. Джиад проводила его взглядом, подумав, что теперь одно из двух: или начальник охраны окончательно одарит ее своим расположением, или, что вернее, невзлюбит двуногую выскочку, ткнувшую его носом в очевидные промахи на глазах у короля. Ну да что теперь поделать? Не он первый, не он последний. Дело храмового стража — предотвращать покушения, а для этого приходится знать, как их обычно устраивают. Интрига с Миаларой — очень даже простенькая, но именно потому могла увенчаться полным успехом. — Я от всего сердца благодарю вас, госпожа Джиад, — тяжело уронил король. — Полагаю, вы считаете нас беспечными глупцами. Но причина в том, что слишком долго королевства иреназе жили в равновесии. Воевали — это случалось. Однако честный бой — совсем не то же, что подлое убийство. Королевские семьи моря — это звенья цепи, сдерживающей ужас Бездны, на краю которой мы живем. Ослабить одно звено — ослабить всю цепь, и все мы понимаем это. Я не знаю, что изменилось в мире, госпожа Джиад, но старые законы чести и разума больше не правят нами. Если Акаланте падет, многие выиграют, но цена будет неизмеримо высока, и я представить не могу, какой безумец решился на это… — Да хранят нас Трое, — откликнулся из своего кресла Невис. — Не тревожьтесь, мой повелитель, все обойдется. А сейчас вам следует отдохнуть. — Отдохнуть, да… Король вдруг показался Джиад одряхлевшим и изможденным. — Отец, — тихо сказал Алестар. — Позволь помочь тебе. У меня еще много сил, я могу… — Хочешь помочь — не доставляй мне хлопот хоть какое-то время, — отрезал Кариалл с тенью былой властности, и Джиад закусила губу, увидев, как сник в кресле принц, понуро обхватив руками свернутый хвост.
ГЛАВА 9. Стража земли и моря
Приглашения на следующий королевский совет Джиад не ждала. Никому не понравится показывать чужестранке пороки своего народа и делиться семейными тайнами, пусть даже чужестранка и увязла во всем этом не меньше местных. Так что она немало удивилась, когда утром следующего дня сразу после завтрака на пороге спальни появился слуга с весточкой для тир-на Алестара и его избранной. Стоило двери за пареньком закрыться, принц повернулся к Джиад. — Ты и правда думаешь, что Миалара во всем этом замешана? За остаток прошлого дня и утро нынешнего рыжий едва ли дюжину слов произнес, а теперь ему срочно понадобилось выяснить виновность Миалары? Джиад глубоко вдохнула, отгоняя смесь обиды и глухого раздражения, но ответила: — Я думаю, её использовали. Подсказали, как обеспечить ваше внимание и, заодно, куда увести из главного зала. Госпожа Миалара не похожа на ту, кто… — Много думает? — уточнил принц. — Ну да, это не про неё. Джи, я тебе Тремя клянусь: ничего между нами не случилось. — Это ваше дело, тир-на, — прохладно ответила Джиад, поднимаясь с ложа и расправляя складки рубашки. Жи, решивший, что его сейчас поведут на прогулку, радостно заметался вокруг. — То есть тебе все равно? Принц закончил переплетать косу и раздраженно отбросил тяжелый рыжий жгут на спину. — Нет. Джиад спокойно посмотрела ему в лицо. — Мне не все равно, ваше высочество. Но я понимаю, что вы были под дурманом. — Тогда на что ты злишься? — тихо спросил Алестар. Он не глядя почесал нос рыбеныша, сунувшегося под ладонь, помял тому загривок, не сводя с Джиад внимательного и какого-то тоскливого взгляда, заговорил снова: — Я же действительно не хотел. Глубинные боги, да если бы я даже решил… То уж точно не с Миаларой! От нее же потом не отцепишься! — Вот в это я верю, ваше высочество, — невольно улыбнулась Джиад. — И я не злюсь. Мне просто не нравится происходящее вокруг. И то, что я ничего не могу с этим сделать. Только сейчас она вдруг поняла, что если Алестар молчал все это время, то и сама она была не слишком разговорчива. А принц принял это за обиду? — Через два дня большие королевские гонки. Алестар отвернулся от Джиад, старательно оправил тунику и отпихнул рыбеныша, втихомолку мусолящего конец его кожаного пояса. Подплыл к двери и открыл ее, придержав. — И что? — осторожно поинтересовалась Джиад, вслед за принцем выплывая из комнаты. Жи, поняв, что его с собой брать не собираются, обиженно вякнул и попытался выскользнуть первым, но тут же попятился назад, отброшенный ловким взмахом хвоста Алестара. — И ничего, — усмехнулся принц, глядя мимо Джиад в пустой коридор. — Ты же слышала, я не должен причинять новых хлопот… Джиад могла бы сказать, что обойтись без любимой забавы — это не такая уж великая жертва ради спокойствия больного отца, но промолчала. Ясно же, что гонки для принца не просто развлечение, а способ вернуть себе утраченную, как он сам думает, смелость. И тут неизвестно, что лучше: поберечь Алестара от новой опасности или позволить ему победить страх Арены. Еще недавно Джиад сказала бы, что первое безусловно важнее. Сейчас она не знала. Алестар замкнулся в себе, мучительно переживая случившееся с Эрувейн, а его отец продолжал вести себя так, словно принц — прежний безрассудный мальчишка. Что ж, может, и безрассудный временами. Но грань между отвагой и безрассудством тонка, а трусость не равна благоразумию. Размышляя об этом, она проследовала за вновь смолкнувшим рыжим по коридору к королевскому кабинету. Проплыла внутрь — и вежливое приветствие замерло на языке под внимательными взглядами уже собравшихся там иреназе. Сам король, начальник охраны Ираталь и… два жреца, знакомых Джиад по встрече в королевском саду. Как же их зовут… — Доброго дня, отец, — поздоровался принц, низко поклонившись королю и кивнув остальным. — Доброго дня, каи-на Ираталь и почтенные амо-на. Джиад тоже поклонилась, мысленно окружая себя сияющим щитом Малкависа, — предосторожность, возможно, и лишняя, но успокаивающая. — Доброго дня, — отозвался король, взглядом указывая им на два свободных кресла посередине. Джиад предпочла бы сесть подальше от Алестара, как и в прошлый раз, но крайние кресла уже заняли жрецы и Ираталь. Что ж, разве она не избранная принца? Вряд ли Тиаран — всплыло в памяти имя, отозвавшееся болью, — снова учинит что-то на глазах у всех. Дождавшись, пока Алестар выберет себе место рядом с жрецом Троих, она опустилась в последнее свободное кресло, оказавшись между принцем и Ираталем. Круглое глубокое сиденье для человека не предназначалось, так что Джиад устроилась на краю, пользуясь тем, что вода все равно держит ее над креслом. Зато со своего места она видела не только короля и обоих жрецов. Тиаран и Герлас… А обращаться к жрецам, значит, следует «амо-на». Интересно, почему тогда саму Джиад король зовет не жреческим титулом, а титулом подводной аристократки, дарованным за спасение принца от сирен? То ли не задумывается, что Джиад тоже жрица, то ли так называют только подводных жрецов, то ли дело в чем-то еще… Ее размышления прервал негромкий голос короля: — О случившемся на свадьбе каи-на Эрувейн известно в городе. Разумеется, слухи плавают самые противоречивые. И, как водится, нелепые. Отыскать преступника пока не удалось, мы даже не знаем доподлинно, кто это. Но скорее всего служанка, потому что её до сих пор не могут найти. «Или она убита своими сообщниками и спрятана, — подумала Джиад. — Будь я заговорщиком, непременно обрубила бы этот след и заодно запутала стражу короля». — Впрочем, Ираталь утверждает, что девчонка может быть уже мертва, — продолжил король, подтверждая мысли Джиад. — В любом случае, эта волна для нас пока потеряна. Ираталь, что у вас нового? И снова Джиад почувствовала, что упускает нечто очень важное, прозвучавшее не так давно. Тинкала… Что-то с тинкалой. Но что? Голос Ираталя отвлекал, не давая сосредоточиться. Начальник охраны говорил дельные вещи, перечисляя, как опрашивал подданных других городов, живущих в Акаланте, и местных жителей, кто недавно вернулся издалека… Оказывается, придворный художник успел нарисовать примерный портрет служанки со слов Алестара — вот куда принц вчера уплыл на пару часов. Портрет показали всем во дворце, но лишь несколько слуг вспомнили, что такая девушка действительно бывала на кухне и, вроде бы, служила в чьих-то личных покоях. Но вот в чьих? Да, несколько раз варила тинкалу, но в этом никто ничего особенного не увидел… И опять все упиралось в тинкалу. Она была слишком сладкая и пряная — это принц хорошо запомнил. Только для того чтобы скрыть примеси? Что-то еще недавно говорили Джиад про слишком сладкую тинкалу, которую кто-то варит… Она усилием воли заставила себя отпустить эту мысль, зная, что теперь воспоминание выплывет само через некоторое время. Служанку вряд ли найдут… Но ведь принца не только травили! И стоило бы задуматься, почему сначала использовали не обычный яд, а гарнату. И не только яды! — Значит, пока ничего, — сухо подытожил король. — Что скажете, почтеннейшие амо-на? Высокий Совет просит у меня объяснений поведению наследника. Пока еще просит, но мы все понимаем, что это значит. А Джиад вот не знала. Высокий Совет смеет указывать королю, как должен вести себя наследный принц? Хотя если речь зашла о будущем королевства и безопасности самих высокородных… Ах, как же мало она знает об иреназе! Не может даже понять, почему король совещается обо всем этом с жрецами, а не с собственными советниками! — Храм Троих всецело поддерживает королевскую семью, как и всегда, — раздался мягкий низкий голос Тиарана. — О происшествии на свадьбе юной Эрувейн мы будем рассказывать народу часть правды, которую можно рассказать. И я дам своим младшим собратьям указание прислушиваться к любым разговорам, которые могут навести на след преступника. Значит, здесь, как и наверху, сила храма в том влиянии, которое он оказывает на верующих. Иногда явном, иногда скрытом, но всегда огромном. И в слухах… — Я бы тоже дал такое указание, — фыркнул со своего места Герлас, — но только в мой храм сплетни не несут. Жрецы не ладят между собой? Судя по вызывающему тону Герласа, не упустившего возможность съехидничать в присутствии короля, еще как не ладят. — Сила вашего храма в другом, почтенный амо-на, — обронил жрец Тиаран с мягкой снисходительностью, что наверняка должна была уязвить Герласа хуже жестокой насмешки. — И перед лицом беды следует забыть давние разногласия… — Вот именно, — властно оборвал их король, выпрямляясь в кресле, насколько это было возможно, и подаваясь вперед. — Я жду помощи от каждого из вас. И потому у меня есть повеление… А все-таки морскому владыке было нехорошо. Джиад видела, как изменилось его лицо то ли от болезни, то ли от постоянного напряжения: веки набрякли, под глазами не проходили темные мешки, а черты лица заострились, так что поблекшая морщинистая кожа туго обтянула скулы. Если Алестар погибнет, это наверняка добьет короля, и тогда… Что будет тогда — она не успела додумать. — Я прошу каи-на Джиад из Арубы, жрицу Малкависа и стража его храма… помочь в расследовании покушений на моего сына. Что? Джиад замерла, надеясь, что ослышалась или поняла неверно, но уже осознавая, что так оно и есть. — Я даю каи-на Джиад дозволение задавать любые вопросы и получать на них верные и подробные ответы. Любые, я сказал! Король лишь слегка повысил голос, но этого оказалось достаточно, чтобы Герлас, возмущенно привставший в кресле и уже открывший рот, молча опустился на сиденье. А вот Тиаран не говорил ни слова, и это беспокоило гораздо сильнее. Но король! Он должен был посоветовался с Джиад! Предупредить хотя бы! Алестар обернулся и тревожно глянул, будто почувствовав кипящее в ней возмущение. Но ничего не сказал, только снова прикусил уже припухшую губу и отвернулся — сдержанность давалась принцу нелегко. — Желание повелителя — закон для Акаланте… — Поручить такое двуногой?! Два голоса слились воедино. Мягкий, вкрадчивый, лишь слегка удивленный — и возмущенный рык. Джиад безмолвно и неподвижно выжидала. — Такова моя воля, — слова упали тяжело и медленно, словно камни сквозь плотную воду. — Она двуногая… — упрямо продолжал Герлас. — Мой повелитель, это против закона и традиций. Двуногие — исконные враги Акаланте. Алестар беспокойно пошевелился. Джиад видела его с той стороны, где лицо не было обезображено все еще заметным кровоподтеком: мраморно-белая щека, линия скулы, завитки выбившихся прядей… Принц был бледен, только на скуле горело ярко-розовое пятно, и Джиад вдруг стало тревожно. — Она каи-на Акаланте. Избранная моего сына. Сердце Моря признало ее. Ах, как же тихо стало после этих слов. Словно вода вдруг застыла льдом, не пропускающим ни звуки, ни колебания. И только щит, поставленный Джиад больше ради спокойствия, внезапно дрогнул, как от тяжелого удара. Плотнее сжав губы, она смотрела прямо на короля, чувствуя, как чья-то бесцеремонная и упорная воля шарит по невидимой броне, отыскивая в ней малейшую щель и не находя. Пока не находя. Кто из двоих? Тиаран или Герлас? Служитель Троих или Глубинных? Второй всячески выказывает неприязнь к двуногим, но первый, безупречно вежливый и вкрадчивый, уже пытался подчинить ее своей воле. Кто из двоих сейчас ломает ее защиту и зачем? Она сосредоточилась, с бессильной злостью понимая, что говорить вслух о происходящем неразумно и опасно. Воззвала к Малкавису, одновременно погружаясь внутрь собственной души и поднимая на поверхность спокойное ровное сияние — силу посвященной жрицы. Золотистый свет окутал ее, создавая еще один слой защиты, и жадные щупальца, будто обжегшись, отдернулись. Джиад вздохнула свободнее. — Что ж, — задумчиво произнес Тиаран, — это многое меняет. Не так ли, амо-на Герлас? Жрец глубинных то ли недоверчиво, то ли презрительно фыркнул, испустив фонтанчик крошечных пузырьков. В другом месте и в другое время это было бы забавно, а сейчас лишний раз напомнило Джиад, что она на морском дне, где сама ее жизнь зависит от маленького камушка на кожаной ленточке — амулета, дарованного морским владыкой. — Госпожа Джиад, — устало сказал король. — Вы хотите о чем-либо спросить почтенных амо-на, каи-на Ираталя или меня? Джиад глубоко вдохнула, отрешенно наблюдая, как свет от шаров туарры падает на поверхность предметов, лица и чешую иреназе, окрашивая все в комнате в теплые тона. Медленно обвела взглядом всех, начиная от сидящего слева Ираталя и заканчивая хмурым Алестаром, упорно разглядывающим фреску со своей прародительницей, судя по сходству. Подумала, что король иреназе совсем в отчаянии, если доверяет подобное дело ей, двуногой чужачке. А впрочем, так ли плох выбор подводного правителя? Иреназе за века покоя и обожания королевского семейства и впрямь разучились должным образом это семейство охранять, полагаясь на традиции и всеобщую любовь. Теперь же заговор сплелся таким клубком ядовитых змей, что сразу и не распутаешь. А она здесь чужая и именно потому может взглянуть на все беспристрастно. Только вот вести допрос жрецов и Ираталя явно лучше по одному — так будет легче подобрать к каждому свой ключик. — Если позволите, ваше величество, — сказала она вслух, — я бы поговорила с вашими почтенными подданными немного позже и с каждым по отдельности. Мне нужно обдумать вопросы. Жрец Глубинных снова отчетливо фыркнул. — Впрочем, — ровно продолжила Джиад, поворачиваясь влево, — к почтенному амо-на Герласу у меня есть вопрос уже сейчас. — А почему именно ко мне? — ожидаемо вскинулся служитель глубинных, картинно скрестив руки на груди поверх черно-золотой туники. — Не к Ираталю или Тиарану! Джиад пожала плечами. — Если бы принца пытались убить с помощью силы Троих, я бы обязательно спросила об этом амо-на Тиарана. Однако на его высочество напустили Дыхание Бездны, а это, как мне сказали, проявление могущества глубинных богов. Кого же еще мне спрашивать об этом? Герлас яростно выпустил струйку пузырей под скрестившимися на нем взглядами. Даже Алестар соизволил оторваться от созерцания картины и обратить на жреца мрачный взор. Выражения лица Ираталя Джиад не видела, но король смотрел на служителя Глубинных богов с уже привычным утомлением, а Тиаран — с обычной мягкой полуусмешкой. Наконец Герлас отозвался, по-прежнему упорно не встречаясь взглядом с Джиад: — И что именно хочет узнать госпожа… избранная? В последнее слово он ухитрился вложить столько яда, что Джиад невольно улыбнулась. О да, жрец явно дал понять, что воспринимает ее только как временную игрушку наследника. Не равная Герласу по положению жрица земного бога, даже не каи-на — аристократка подводного королевства. Всего лишь избранная принца, а обстоятельства этого избрания все присутствующие знают. — Все, — со спокойной терпеливостью ответила она. — Все, что вы можете рассказать о Дыхании Бездны. Кто способен его применить, что для этого нужно и можно ли выследить сделавшего это? — В моем храме виновных можете не искать, — процедил Герлас. — Мы не служим Глубинным, что бы об этом ни болтали, мы бережем их покой ради жизни всего сущего. И ни один жрец Глубинных не способен на такую глупость, как вызвать в наш мир Дыхание Бездны. — Почему? Разве это не надежный способ расправиться с врагом? — А пробудить вулкан и уничтожить весь город вместе с этим врагом было бы еще надежнее, — съязвил жрец. — Дыхание подчиняется вызвавшему не больше, чем разъяренный салту. Его можно направить в нужную сторону и указать цель, но после этого зверь будет рвать всех, кого еще встретит на пути. Так и Дыхание Бездны — оно опасно и для жертвы, и для тех, кто рядом, и для самого вызывающего. — Тогда почему применили именно его? — тихо спросила Джиад. — Господин Герлас, вы во всем этом понимаете больше, чем кто-либо. Наследника пытались отравить, его отправили на встречу с сиренами — это способы куда надежнее, так? Тогда почему именно Дыхание Бездны? И кто еще, кроме жрецов вашего храма, мог бы это сделать? — Кто угодно, — нехотя откликнулся Герлас, помолчав немного. — Кто угодно, знающий ритуал и владеющий чашей. Я предупреждал, что ее пропажа обернется бедой, но кто меня слушает? Чаша в руках святотатцев, да поглотит их души Бездна! — Возможно, стоило тщательнее охранять такую опасную святыню? — сладко заметил Тиаран. — Попросили бы нас о помощи, в кладовых нашего храма довольно места. — Не смейте… — огромной черно-золотой коброй зашипел жрец Глубинных, подаваясь из кресла навстречу сопернику. — Не смейте издеваться, Тиаран… Я потерял самого надежного и верного ученика. Мальчик жизнью заплатил за попытку уберечь чашу. И его смерть не повод для насмешек. А по вашей милости на рынке распевают песенки о глупых жрецах, то ли уронивших святыню в Бездну, то ли пропивших ее в таверне. Постыдитесь Троих, Тиаран, если не боитесь гнева Глубинных! — Амо-на Герлас! Сжавшись от окрика короля, жрец медленно опустился в кресло, закрыв лицо рукавом туники. — Амо-на Герлас, — мягче повторил Кариалл, — мы сочувствуем вашей беде. Никто не винит вас в небрежении, а чашу ищут. Но найти небольшую вещь в целом городе — непростая задача. Поверьте, ее будут искать еще старательнее… — О, конечно, — выдохнул Герлас, отнимая рукав от лица и кривя рот в злой усмешке. — Мы только и делаем, что ищем. Похитителей, убийц, заговорщиков… Пора бы найти уже хоть кого-нибудь. Ах да, прошу прощения, наш наследник, да продлятся его дни, нашел себе избранную. Великолепный выбор, поздравляю, тир-на. Достойный потомка убитой двуногими Ираэли. — Герлас… — очень тихо и ровно сказал Алестар, — остановитесь… — Я-то остановлюсь! — огрызнулся Герлас, отчаянно вскидывая голову. — Кто я такой, чтобы требовать отчета от любимца богов? Я всего лишь страж у двери в Бездну. Жрец, у которого не просят ни благословения, ни совета. Но что вы ответите народу Акаланте, тир-на Алестар? О гарнате, о забавах с двуногой, о девушках, которыми прикрываетесь от убийц? Что вы скажете послу Карианда и собственной невесте, что ждет от вас запечатления? Что променяли достойный брачный союз на двуногую девку? То ли жрицу, то ли наложницу, то ли натасканную на слежку мурену… Медленно, как во сне, Алестар толкнулся хвостом из кресла… Джиад протянула руку, уже понимая, что не успевает, но пальцы сомкнулись на запястье принца за мгновение до непоправимого. — Нет, — выдохнула она, — нет, прошу… Это говорит горе и обида… Не надо, Алестар… — Герлас! Алестар! Джиад вцепилась в подлокотник кресла, живым якорем удерживая принца. Тот, как натянутая тетива, выгнулся вверх — и вдруг обмяк. Повернувшись, взглянул на Джиад и ее пальцы у себя на запястье, длинно выдохнул и опять опустился в кресло. Только побелевшие скулы и бьющаяся жилка на виске показали, чего ему это стоило. — Простите, ваше величество, — бросил Герлас далеким от раскаяния тоном. — Я лишь сказал вслух то, что уже носят волны. Найдете чашу — найдете и того, кто натравил на принца Дыхание Бездны, а мне здесь делать нечего. У вас и без меня хватает советчиков и помощников, один другого полезнее. В полном молчании он проплыл к двери, надменно задрав голову, у самого порога обернулся. — Если у госпожи избранной будут еще вопросы — добро пожаловать в мой храм. Джиад склонила голову, и Герлас, на прощанье снова зло фыркнув, выплыл из комнаты. Когда дверь за жрецом Глубинных закрылась, король измученно потер пальцами виски. — Каи-на Джиад, я приношу вам извинения… — Не стоит, ваше величество. Вы-то меня ничем не обидели. Она с некоторым усилием разжала пальцы, стиснувшие запястье Алестара, — на мраморно-белой коже виднелись отчетливые следы. Принц, передернув плечами, коротко глянул и принялся молча разминать пострадавшую руку. — Вас обидел мой подданный, — заметил король. — И попросит прощения, не сомневайтесь. — Еще как попросит, — мрачно подтвердил Алестар. — Отец, Эруви скоро придет в себя, а она видела убийцу. Совет не может обвинить меня. — Совет обеспокоен отнюдь не только этим. Король помолчал, снова растирая пальцами виски и верхнюю часть лба, поморщился. — Каи-на Джиад, вы хотите спросить еще о чем-нибудь? Я не очень хорошо себя чувствую, признаться… — Только один вопрос, — негромко сказала Джиад, — но если ваше величество позволит, я хотела бы задать его наедине. Или, — покосилась она в сторону принца, — в присутствии его высочества, если он пожелает. — Вот как? — король недоуменно вскинул седую бровь. — Что ж, полагаю, на сегодня мы можем закончить. Ираталь, я надеюсь на ваше рвение. Амо-на Тиаран… — Я буду молить троих о вашем здравии и благополучии королевства, мой повелитель. Жрец одним изящным движением выскользнул из кресла, цветная туника заколыхалась вокруг его тела, мелькая пестрыми полосами и пятнами. Следом поднялся над креслом Ираталь, молча поклонился и поплыл к двери вместе со жрецом. Дождавшись, пока в комнате остались только Джиад с Алестаром, король глубоко вздохнул, откидываясь на спинку кресла, и стало ясно, каких усилий ему стоило не выказывать слабости во время аудиенции. — Отец, прошу, позволь тебе помочь… В голосе Алестара звенела мольба, он даже вперед подался, готовый сорваться с места при любом одобрительном знаке, но король медленно покачал головой. — Не трать силы, Алестар. Сердце Моря не спасает от старости и тоски. Лучше… Не договорив, он махнул рукой, и принц отшатнулся, снова опуская голову уже привычным жестом. — О чем вы хотите спросить, госпожа страж? Удобнее устроившись в кресле, король протянул руку, взял что-то со стола и положил в рот. — О самой простой и нужной для расследования вещи, — сказала Джиад, сплетая пальцы, чтобы сосредоточиться, раз уж четок у нее не было. — О том, кому выгодна смерть принца. — Никому, — утомленно уронил король. — Я уже говорил. Да, у нас есть враги. Та же Суалана с радостью отплатила бы за поражение в недавней войне, но не такой ценой. Если род королей Акаланте прервется, наше Сердце Моря погаснет, и некому будет сдерживать вулкан, лежащий в основании города. Суалана не настолько безумна, чтобы желать этого. — Хорошо, — согласилась Джиад. — Это понятно. И все же не дай Малкавис, Трое и все боги мира, но представьте на мгновение, что эта беда случилась. Кто займет трон после вас? Ведь вулкан не проснется в то же мгновение? Есть законный король — вы. И вы сможете сдерживать его какое-то время, если я правильно поняла… — Какое-то время — смогу, — тяжело уронил король. — Теперь я понимаю, почему вы предпочли спрашивать наедине, и все больше убеждаюсь в верности своего выбора. Госпожа страж, надеюсь, вы злитесь на меня не настолько, чтобы отказаться? — Не настолько. Джиад поморщилась. — Хотя я предпочла бы узнать о ваших намерениях заранее. И если ваше величество придумает для блага королевства еще что-нибудь подобное… На губах короля появилась слабая, но все же улыбка. Он сплел пальцы, копируя жест Джиад, и слегка склонил голову, рассматривая их с Алестаром. — Знаете, в чем ваша сила и беда, госпожа страж? Вы ставите честь и верность превыше всего. Это прекрасная черта, но опасная для вас. — Знаю, — коротко ответила Джиад, досадливо встряхивая волосами, которые за последнее время отросли так, что стали лезть в глаза. — Давайте о деле, ваше высочество. Я понимаю, что вы нездоровы, и не хочу показаться неучтивой. — Давайте, — согласился король, беря со стола еще одну крупную горошину, как показалось Джиад, и снова кладя в рот. Несколько ударов сердца он посидел, прикрыв глаза и рассасывая лекарство, потом глубоко вздохнул и заговорил: — Я слишком стар, чтобы зачать другого наследника, если Алестар погибнет. Мне следовало озаботиться этим раньше, но я так любил его мать… Не знаю, поймете ли вы… Совет каи-на просил меня взять наложниц, я подчинился требованию, но… лишь для вида. И дело не в запечатлении. Просто я не мог предать память той, что ушла… Хватит об этом. Так или иначе, моя слабость привела к тому, что наследник у Акаланте один. У меня две родные сестры, но они давно прошли запечатление и живут в семьях супругов, отказавшись от крови Акаланте. Верность городу не делится пополам, нам приходится делать выбор… Он перевел дух, на щеках появился румянец, но Джиад подумала, что это скорее тревожный признак, чем благоприятный, очень уж резкими пятнами легла краснота и глаза короля заблестели неестественно. — А других родственников у вас нет? — осторожно поинтересовалась она. — Они не могут править. Кровь должна быть чистой, а право наследования — переданным по прямой линии. Есть потомки боковых линий, но их кровь недостаточно сильна, чтобы удержать Сердце Моря в повиновении, оно просто сожжет изнутри того, кто окажется слаб. Или неугоден святыне. — Вы поэтому сказали, что оно признало меня? — Именно, — с удовлетворением кивнул король. — Я дал вам титул каи-на, госпожа страж, это великая честь, но вы ее заслужили спасением Алестара. И все же каи-на в Акаланте немало, а Сердце позволяет прикоснуться к себе лишь избранным. Теперь все будут знать, что вы отмечены его милостью. Возможно, это вам пригодится… Но поверьте, никто из живущих в Акаланте не может претендовать на престол. Я знаю, у королей суши все иначе… — Совсем иначе, — подтвердила Джиад, вспомнив проклятого герцога, из-за которого оказалась на морском дне. — Хорошо, я поняла и это. А кто-то из другой королевской семьи — может? Вы говорили о войне… — Разумеется, — снова склонил голову король. — Если наш род прервется, право на воды Акаланте будут оспаривать Суалана и Карианд, у остальных просто не хватит сил. Суалана вечно голодна, а Карианд медленно гибнет: их единственная надежда — новые владения, куда можно переселиться. Но это означает истребить большинство исконных жителей Акаланте. Без Сердца Моря и правителя, способного им управлять, город станет легкой добычей, но кто бы его ни завоевал, ему будет трудно удержать добытое. Когда Изначальное Сердце было разбито на осколки, Мать Море не зря повелела, чтобы будущие короли иреназе унесли каждый свою долю в разные области моря. Части Сердца хранят лишь тот город, в котором их чтят изначально. Присоединить новые владения… это требует огромных сил правителя и может слишком истратить силу Сердца. — То есть Суалана не хотела вас завоевать? — уточнила Джиад, в самом деле начиная что-то понимать. — Нет, конечно. Они лишь хотели права охотиться в богатых областях дна, принадлежащих нам. Возможно, я даже позволил бы это. Не даром, конечно, а с выгодой для обеих сторон. Однако Суалана никогда не хотела платить за то, что рассчитывала получить силой. Король вздохнул. — Это стоило нам потерь… Но о политике вам лучше расспросить Ираталя или кого-то из моих советников. Да хотя бы Алестара — он знает достаточно. Что-нибудь еще? — Прямых наследников, кроме Алестара, нет. Соседним государствам завоевать вас выгодно, но слишком опасно для равновесия. Хотя они могут так и не думать, или выгода способна перевесить риск, — задумчиво подытожила Джиад. — И еще я не могу понять, почему принца пытались то убить, то довести до безумия — это все-таки разные способы избавиться… И еще ваш Совет… Но об этом и вправду лучше спросить каи-на Ираталя… Последнее, вашевеличество. Насколько тяжело вы больны? Простите, что спрашиваю об этом при вашем сыне, но вы и сами видите: он искренне озабочен этим. И… имеет право знать. — Мой сын слишком рано станет королем, — промолвил Кариалл, с горькой нежностью глядя на поднявшего голову Алестара. — Видит Мать Море, ему бы принять эту ношу позже… Целители предсказывают мне еще год-два… Но это в самом благополучном случае. Война с Суаланой обошлась мне дорого. Да и вулканы, что просыпаются из-за Карианда… Об этом тоже расскажет Алестар. Но я определенно не собираюсь покидать этот мир в ближайшее время — слишком большая роскошь… Король почти весело усмехнулся. — А Сердце Моря не способно вам помочь? — Увы, нет. В любом случае, я не стал бы тратить силу, которой может не хватить моему сыну для действительно важных дел. Сердце за все берет плату, и оно далеко не бездонно. Спасая Эруви, Алестар был очень… неосторожен. — Отец! Но я же не мог… — Я тоже не мог оставить без помощи наших раненых, — жестко сказал король. — И посмотри, к чему это привело. Я умираю от истощения, Алестар. Моя жизнь, может, и достойная цена за несколько десятков моих подданных, но ты не готов принять корону и Сердце. В спокойное время — может быть… — Никто и никогда не готов потерять родителей, — тихо сказала Джиад. — Но рано или поздно сыновья принимают бремя отцов. Да, принц был неосторожен. Он мог погибнуть, как и тогда, отправив меня на землю. Но разве вы предпочли бы видеть своим сыном и наследником труса? — Я… — король осекся, внимательно глянув на Алестара, кажется, даже затаившего дыхание. — Я предпочел бы видеть мудрого и осторожного правителя. И знающего, что иногда приходится жертвовать чем-то… — Или кем-то, — мягко подсказала Джиад. — О да, бремя королей, я помню. Что ж, мне приходилось и видеть такого принца, и даже служить ему. Торвальд, ныне его величество Аусдранга, умеет жертвовать. Я бы даже сказала, это его большой талант — жертвовать кем-то с огромной выгодой. Очень полезный для правителя. Торвальд, конечно, не обменял бы свою жизнь ни на чью. Прекрасный пример для подражания… — Вы не понимаете, — раздраженно отозвался король. — Вы просто не понимаете, насколько ценен Алестар для Акаланте! — Кажется, уже понимаю, — спокойно сказала Джиад. — Мне все только и твердят об этом. Но ваши подданные не стадо салту, которое можно загнать, куда вздумается. Хотя, сдается мне, кто-то и пытается это сейчас проделать. Народ любит вас, ваше величество. И наверняка многие знают, какую цену вы заплатили за победу в войне. Эти раненые… Они были из семей каи-на? — Нет, конечно, — буркнул Кариалл. — Словно я выбирал бы… Они все — мои дети… — И они благодарны за это, — еще более мягко подытожила Джиад. — Я слышала, как теплеют голоса, и видела, как светятся глаза, когда подданные говорят о вас. Любовь к вашему сыну пока что больше ваша заслуга. Принца любят, но как милое и красивое дитя. Хлопотное, но и это ему пока прощают. Только вы сами сказали, что ваш срок на исходе. Значит, Алестару пора заслужить собственные любовь и уважение подданных. Если станет известно, что он оставил умирать девушку, которая прикрыла его от убийцы, что скажет народ иреназе? — Джи… Я же не из-за этого… — растерянно и почти с ужасом вставил Алестар. — Я вас достаточно знаю, ваше высочество, чтобы Малкависом поклясться, — усмехнулась Джиад, — о народной любви вы в тот момент вообще не думали. И хорошо, что не думали, пожалуй… Второго Торвальда ваш народ не заслужил. Вы и сами сказали, — снова обратилась она к королю, — Акаланте предстоят тяжелые времена. Подданным нужен мудрый правитель, но рядом с принцем будут советники и жрецы. Они постараются сдержать в узде его нрав и остерегут от ошибок. Однако любовь и доверие он может заслужить только сам. Я не говорю, — поспешно добавила она, — что следует кидаться в любую опасность! Просто не судите его слишком строго за спасение госпожи Эрувейн. Поверьте, это стоило риска… — Я подумаю над вашими словами, — медленно уронил король. Действие снадобья, похоже, заканчивалось, и он снова стал говорить тише, лицо побледнело, а глаза утратили яркий блеск. — Простите, ваше величество, я оставлю вас, — поклонилась Джиад, с некоторым трудом поднимаясь из кресла, в которое все-таки сползла во время разговора. — Мне тоже нужно подумать. Она поплыла к двери кабинета, но у самого порога, уже почти выплыв в коридор, не выдержала и обернулась. Алестар полулежал у кресла короля, уткнувшись лбом в отцовский хвост там, где у человека были бы колени, а Кариалл медленно гладил его волосы, низко склонившись и говоря что-то. Джиад поспешно закрыла дверь и несколько раз глубоко вдохнула очень плотную, как всегда при усталости, воду. Ей казалось, что она только что выдержала тяжелый поединок, причем не учебный, а настоящий, с боевым оружием и опасным соперником. Жрецы, король, сам принц… В глазах темнело от напряжения, которым в покоях короля была полна даже вода. Нет, надо вернуться к себе и хорошенько подумать обо всем этом. Погулять с Жи, съесть чего-нибудь… Она оглянулась на дверь, за которой остался принц, раздумывая, стоит ли ждать его здесь? По всему выходило, что это глупо. Если отец и сын помирились, разговор может быть долгим, а у нее еще много дел… Приняв решение, Джиад доплыла до поворота, за которым ожидали неизменные близнецы, и сообщила, что принц остался у его величества, а ей бы отдохнуть… Кивнув, Дару отрядил с ней Кари, а сам остался терпеливо дожидаться. — Скажите, Кари, — поинтересовалась Джиад, пока они плыли к ее спальне. — Что говорят в городе? Принца сильно осуждают? — Многое говорят, — подумав, отозвался Кари. — Больше радуются, что жив остался. Ну, и госпожу Эрувейн жалеют. Молодая ведь совсем, красавица и добрая… Очень ее любят… — Значит, принц хорошо сделал, что ее спас? — допытывалась Джиад, уже сама сомневаясь в том, что так уверенно защищала перед королем. — А если бы он погиб? Сердце Моря ведь могло взять его жизнь в уплату. И Акаланте остался бы без наследника. — Я вам так скажу, каи-на… — помолчав еще больше, сказал Кари и в подтверждение своей серьезности посмотрел на Джиад. — Его высочество вам причинил немало зла, да и характер у него… хм… непростой. Только трусости за ним никогда не замечали. Иначе он бы и на охоту не плавал загонщиком, поберег себя. Охота, это ведь не Арена, чести там особой нет, а погибнуть — запросто. И с каи-на Эрувейн вот тоже… Не таков он, чтоб не помочь, если помочь может, понимаете? А город… Город, он из жителей состоит. Сегодня — госпожа Эрувейн, завтра еще кто-то. Если каждого по отдельности в беде оставить, то что с городом будет? — Благодарю, Кари. Это вы очень верно сказали, — с чувством ответила Джиад. — Я тоже так думаю… Хотя хорошо, что все обошлось. — Понятное дело, хорошо, — ухмыльнулся охранник. — Хоть принц и дурной по молодости, да без него нельзя. Ничего, вырастет, поумнеет. Лишь бы его величество был здоров. — Да хранят его Трое, — согласилась Джиад. — Кажется, сейчас только король Кариалл — истинный страж спокойствия моря и суши.ГЛАВА 10. Потери и находки
В спальне Джиад устало опустилась на кровать и позвала Жи, но рыбеныш только высунул морду из-под кровати и снова спрятался. То ли обиделся, то ли у него там было что-то интересное, судя по колыханию воды. Заставив себя расслабиться, Джиад немного полежала, затем уже привычно дернула рычаг вызова прислуги и попросила еды. Тот же мальчишка, что чистил клетку рыбеныша, мигом притащил с кухни целый поднос, уставленный тарелками и коробочками, заверив, что всю еду для тир-на Алестара и его избранной проверяет специальный целитель, а его самого с подносом провожал один из стражников. От важности порученного дела мальчишка смешно и мило пыжился, топорщил короткий хвостовой плавник, совсем не такой роскошный, как у Алестара, и то и дело дергал себя за короткую прядку волос, выбившихся из тщательно заплетенной косички. На Джиад он смотрел с восторгом и слегка боязливым любопытством, совсем как прислуга в Аусдранге, и Джиад вздохнула, вспомнив Рыжика. Как он там? Не наказали ли мальчишку за помощь беглой жрице? От Рыжика мысли коварно попытались перескочить к Каррасу и Торвальду, но Джиад усилием воли прогнала их. Его величество вряд ли стоит воспоминаний, а думать о Лилайне было больно и стыдно. Рыбеныш, почуяв, что в комнате кто-то еще, высунулся из-под кровати наполовину, подозрительно посмотрел на парнишку и полез обратно. Завозился там, явно подозревая слугу в недобрых намерениях. Неужели помнит, как тот игрушки отбирал? — А это у вас и правда салру? — спросил мальчишка, набравшись смелости и умоляюще глядя на Джиад. — Они же не приручаются… — Правда, — вздохнула она. — Жи, сюда! Взяв с тарелки кусочек рыбы и постучав по раме кровати, она подманила рыбеныша. Тот выплыл наружу, благосклонно принял угощение и даже разрешил радостно забулькавшему пареньку погладить себя и почесать нос. Потом, впрочем, все равно показал зубы. Так, для порядка… — О, еда, как вовремя… Ворвавшийся в дверь Алестар хищно глянул на поднос. Парнишка, поклонившись, мгновенно исчез, а Жи заплясал вокруг принца, то тыкаясь носом в его ладонь, то пытаясь прихватить зубами за хвост, но не всерьез, а так, игриво… Алестар пару раз взмахнул хвостом, словно уворачиваясь, отчего рыбеныш пришел в полнейшее восхищение. Глядя на их игры, Джиад клятвенно пообещала себе вечером хорошенько погулять с малышом — скучно же ему в комнате. Опять вон что-то грызет под кроватью. Копыто, наверное… Она присоединилась к принцу, разоряющему накрытый стол, и мельком покосилась на клетку. Нет, любимое копыто Жи лежало на месте, да и остальные игрушки вроде тоже. Откуда он их взял, все-таки? Не самая важная вещь, чтоб об этом думать, но интересно… — Как себя чувствует его величество? — спросила она, когда принц, насытившись, развалился на постели, лениво подергивая хвостовым плавником для удовольствия Жи — словно играя с кошкой или щенком. — Плохо, — мгновенно нахмурился Алестар. — И не верит, что я могу помочь. Я… Свернув хвост кольцом и приподнявшись на кровати, он посмотрел на Джиад. Она уже поела и теперь отщипывала кусочки курапаро, лакомясь сочной мякотью. — Джи… Принц нерешительно отвел взгляд, но тут же снова поглядел на нее и продолжил: — Спасибо тебе. Я даже не знаю, как благодарить. Мы поговорили, представляешь? За долгое время первый раз просто поговорили! И он сказал, что верит — я буду хорошим королем… Голос Алестара осекся, принц смущенно и беспомощно улыбнулся, пряча взгляд, а Джиад подумала, какой же он еще, в сущности, мальчишка. Избалованный, заласканный и привыкший к безнаказанности, но любящий отца. Да король мог из него веревки вить, почему же Алестар вырос настолько неуверенным в том, что сможет хорошо править? В его возрасте сыновья земных правителей уже ведут войны, собирают налоги и плетут интриги. Зачастую — против собственных отцов. Не в этом ли дело? Да нет, рыжий отца боготворит — видно же. И старается помочь: еще не совсем оправившись от болезни, почти каждый день хоть по часу-два, но проводит за повседневными делами королевства… — Я рада, ваше высочество, — сказала она искренне. — Очень рада. Его величество в самом деле любит вас, разве можно в этом сомневаться? — Ну… — Алестар пожал плечами. — Жи, отдай! Это что еще за новая гадость? Потянувшись с кровати, принц поспешно дернул за клок спутанных белесых то ли водорослей, то ли ниток, которые увлеченно трепал рыбеныш. Почесывая нос, уговорил салру расстаться с незнакомой игрушкой — раньше Джиад ее точно не видела. И замер, озадаченно разглядывая расправленный лоскут тонкой кожи, с которого свисали не водоросли, как сначала показалось, а волосы. Светлые волосы длиной в пару ладоней… На мгновение Джиад окатило ужасом — почудилось, что они сняты вместе с кожей с чьей-то головы. Потом она поняла, что это просто парик. Молча взяв протянутый Алестаром лоскут, она расправила плотную тонкую ткань, примерила к себе, и принц длинно выдохнул в воду: — Она… — Та служанка? — дотошно уточнила Джиад. — Вы узнали волосы и прическу? — Точь в точь! Жи, где ты это взял? Они одновременно глянули на рыбеныша, гордо помахивающего хвостом, — в этот раз ему удалось принести достойную добычу, раз к ней такое внимание. — Ненастоящие волосы… — растерянно проговорил Алестар. — Но зачем? — Чтобы скрыть настоящие, — пожала плечами Джиад. — Значит, они у нее не светлые, как мы думали. И… Она пригляделась к длине волос и форме прически. Воспоминание вспыхнуло так ярко! Светлые волосы, приятная улыбка, бирюзовые, как и говорил Алестар, глаза. И темно-синий хвост! Она не узнала эту девочку на свадьбе Эрувейн, потому что видела издали, но они встречались раньше. И не просто встречались… Проклятая девчонка была рядом в то самое утро… Да что там рядом — она вывела Джиад навстречу одурманенному гарнатой Алестару. Вывела так же мило и спокойно, как делала ей массаж, щебетала о пустяках и подавала еду… — И я ее знаю, — закончила Джиад, опуская руку с париком. — То есть думаю, что знаю. Она звала себя Каришей. Такая славная девочка… Алестар молча взял у нее из руки парик, стиснул в пальцах и закрыл глаза. Джиад смотрела, как белеют его плотно сжатые губы, а на скулах расцветают темно-розовые пятна. Пару минут принц молчал, не двигаясь, только на виске под кожей билась набухшая жилка. Потом заговорил, очень тихо и ужасающе спокойно: — Все это время она была здесь. Рядом с тобой, с отцом, со мной… Она дышала нашей водой и плавала по дворцу. Она подливала мне отраву. И — светлые волосы! Ненастоящие светлые волосы! Тварь! Он взмыл с ложа одним мощным толчком хвоста… — Подождите! — крикнула Джиад, подаваясь вперед. — Я не понимаю! Почему цвет так важен? Испуганный Жи метнулся к ней, ткнувшись в колени и едва не повалив на постель, — сил у выросшего рыбеныша прибавлялось каждый день. Алестар, на мгновение замерев, как вставший на дыбы, но осаженный уздой конь, обернулся, глянул непонимающе. Потом, глубоко вдохнув, сказал уже обычным голосом: — Цвет… Правда… Я все время забываю, что ты не иреназе. Много ты видела в Акаланте темноволосых? — Н-нет, — неуверенно признала Джиад то, на что до этого не обращала внимания. — Ваша наложница Санлия, да еще Дару с Кари… А ведь и в самом деле, у иреназе она видела все оттенки белых, рыжих, золотых и светло-каштановых волос, но черные или просто темные были всего у троих знакомых ей морских жителей. Да и в городе как-то не попадались. — Что, это такая редкость? — Это — Суалана! — сказал, как выплюнул, принц. — Дару и Кари — маравейцы, там встречаются темноволосые, хоть и редко. А Санлия — суаланка. Это у них светлой головы не встретишь, как у нас — темной. И дети всегда рождаются в того из родителей, в чьем городе живет семья. Ну как я мог быть таким безмозглым мальком! Видел же темный хвост… Он заметался по комнате, рассекая воду резкими взмахами хвоста и движениями рук, то ли чтобы успокоиться, то ли просто не справляясь с чувствами. Жи, решивший, что с ним играют в догонялки, упоенно бросился следом, а Джиад изо всех сил сосредоточилась. — Значит, девица не из Акаланте, — проговорила она вслух, собирая воедино сказанное принцем и собственные мысли. — Темные волосы у вас слишком приметны, и потому она носила парик. А цвет хвоста замаскировать труднее, но в этом ей пришлось рискнуть, верно? Только… почему вы уверены, что она именно суаланка? Сами говорите, что темные волосы встречаются и в других государствах моря… — У маравейцев оттенок немного не тот, — хмуро бросил принц, подплывая и круто опускаясь рядом на постель. Не успевший вовремя остановиться Жи ткнулся ему в хвост, был немедленно перехвачен и блаженно замер в руках Алестара. Рыжий, мельком глянув на рыбеныша, принялся почесывать ему тельце от носа до хвоста… — Сильно отличается? — дотошно уточнила Джиад. — Ну… Принц передернул плечами и нехотя признал: — Перепутать можно. Только Маравея нам не враги. Мы воевали с Суаланой, соседи нас ненавидят. Бедная Санлия… Если выплывет, что меня хотела убить суаланка… — Госпожа Санлия разговаривала с той девицей, — сухо напомнила Джиад. — Как она могла говорить с соотечественницей и не понять этого? — Санлия не виновата! Она не могла причинить мне вред! — Ваше высочество, — тихо сказала Джиад, сочувственно глядя на опустившего глаза Алестара, — я снова слишком мало знаю о вашей жизни, но в этой истории многовато совпадений. Скажите, как еще можно опознать иреназе из Суаланы, кроме цвета волос? Язык у вас одинаковый? — У них выговор другой, — мрачно буркнул принц. — Но если постараться, тоже можно исправить. Сан… Она просто не могла. Она столько времени рядом с нашей семьей, почему раньше ничем не вредила? — Ваше высочество… Джиад тяжело вздохнула, чувствуя себя ужасной мерзавкой. — Мне жаль госпожу Санлию, ей досталась тяжелая судьба. Ваш отец поступил с ней великодушно, да и вы не обижали, я уверена, но… если бы не Акаланте, всего этого с ней бы не случилось. Я не говорю, что она виновата. Но ей было достаточно просто промолчать… Не пришпоривайте диких коней… Она увидела непонимание в глазах Алестара и поправилась: — Не будьте слишком поспешны в решениях и словах, не говоря уж о делах. То, что принес Жи, нужно показать господину Ираталю. И меня по-прежнему беспокоит мысль, где он это взял? — Меня теперь тоже, — хмуро уронил принц. — Если девчонка сняла парик, значит, он ей больше не нужен. Сбежала домой? — Или убита сообщниками. В любом случае, нельзя прекращать поиски. Жи, где же ты это нашел? Она беспомощно посмотрела на малька, увлеченно подбирающегося к роскошному хвосту Алестара. — Там же, где и… копыто? Алестар покосился на клетку салру, где предательски белел дочиста обглоданный мосол. — Хотел бы я посмотреть на место, где можно отыскать такие любопытные вещицы. Он снова взял с постели растрепанный парик и, покрутив его в руках, решительно заявил: — Я плыву к Ираталю. — Мы плывем, — мягко поправила Джиад, одергивая тунику и поправляя волосы, которые упрямо лезли в глаза и ореолом окружали лицо. Она уже приготовилась напомнить, что сам король велел ей расследовать покушения на наследника, но рыжий, против ожиданий, не воспротивился, ответив кивком и хмурым взглядом. И даже не поленился лично залезть под кровать, чтобы проверить, не найдется ли там еще чего-нибудь интересного, пока Джиад удерживала возмущенного вторжением Жи за хвост и спинной плавник. — Пусто, — сообщил принц, выбираясь из-под ложа с обломком большой раковины в руках. — Только вот это… Повертев раковину в руках, он отбросил ее, и салру, одним стремительным движением вывернувшись из объятий Джиад, на лету поймал игрушку зубастой пастью. — Надо же… — проследил за ним взглядом Алестар. — А салту такому учатся гораздо позже… Ну, поплыли? Он придержал для Джиад тяжелую дверь комнаты и уже в коридоре, оглянувшись на молча следующего за ними Кари, тихо сказал: — Я все равно не верю, что это Санлия. Не говори пока никому, кроме Ираталя, хорошо? Он-то не станет… как ты там говорила про спешку… — Пришпоривать диких коней? — Вот-вот. Люди на них ездят, как мы на салту, да? Дикие — это я понимаю…А что значит «пришпоривать»? — Подгонять. Шпоры — это как лоур, — попыталась объяснить Джиад. — Острие, которым понукают лошадь, чтобы быстрее бежала. — И никто в здравом уме не станет колоть лоуром необъезженного салту, — усмехнулся Алестар. — Да, я понял. Все-таки у людей и иреназе больше общего, чем можно подумать. Недаром Мать Море и Мать Земля — родные сестры… Он плыл неторопливо, явно приноровляясь к движениям Джиад, и она уже привычно почувствовала себя ужасно неуклюжей. Плотная вода сковывала движения, делала тело неповоротливым и медлительным. Как ей вообще удалось отбиться от сирен, такой беспомощной? Джиад тихо вздохнула, отгоняя внезапную острую тоску по солнцу и воздуху. Слабость сейчас совсем не к месту… Впрочем, слабость никогда не бывает вовремя. Просто… очень хочется погреться у огня и надеть что-нибудь сухое, теплое… И еды хочется обычной, человеческой. Совсем уж некстати вспомнилось, что она так и не попробовала знаменитый двойной шванг с козьим сыром в таверне «Лысый еж». И даже не знает, еда это или напиток? Она с усилием отогнала предательскую мысль, которая от шванга с готовностью перескочила на Лилайна. Зябко поежилась в прохладной струе воды, сменившей теплое течение, и осмотрелась в комнате, куда вплыла вслед за Алестаром. — Каи-на Ираталь у себя? — спросил принц немолодого иреназе в короткой синей тунике, при их появлении согнувшегося в почтительном поклоне. — Да, тир-на, — откликнулся тот. — Беседует с каи-на Миаларой. — Позови, — велел принц, прежде чем Джиад успела сказать, что не надо бы прерывать допрос. Снова поклонившись, стражник кинулся исполнять приказ, и через пару минут Ираталь выплыл к ним. — Тир-на Алестар, госпожа избранная… Взгляд начальника охраны наткнулся на спутанный клубок парика, который принц так и не выпускал из рук, не доверив даже Кари, и мгновенно стал внимательным и очень холодным. — Это то, что я думаю? — ровным тоном уточнил Ираталь. — Где вы это взяли? — Смотря что вы думаете, — съязвил принц, протягивая улику. — И я сам хотел бы знать, откуда взялась эта дрянь у меня под кроватью, да вот беда — Жи не умеет разговаривать. — Жи? Ах, ваш салру… «Вообще-то, у меня под кроватью, — про себя усмехнулась Джиад. — Все-таки эта комната считается моей… Но не поправлять же его высочество в подобной мелочи. Моя комната и мой салру…» Ираталь принял парик из рук принца, повертел в руках, рассматривая, тяжело вздохнул: — Как нехорошо… — А что говорит Миалара? — поинтересовался Алестар, брезгливо потирая руку об руку, словно смывая грязь. — Ничего не говорит, — меланхолично отозвался Ираталь. — То есть ничего полезного. Каи-на Миалара клянется, что не хотела плохого. Только доказать вам свою любовь и подарить наследника королевскому дому. — Дура… — передернулся Алестар. — О да, — устало согласился Ираталь. — К сожалению, эта дура — дочь советника… Не представляю, как у хитрой мурены Лорасса родилась такая глупая рыбешка-дочь? Госпожа Джиад, а вы что можете сказать про эту… вещь? — Про эту — только то, что уже сообщил его высочество, — сказала Джиад. — Ее принес Жи и спрятал среди остальных своих игрушек. Откуда — я не знаю. Но мне бы поговорить с вами кое о чем еще, каи-на Ираталь… — К вашим услугам. Все равно с госпожой Миаларой от меня никакого толку. Ираталь измученно вздохнул, и Джиад от души ему посочувствовала. Выглядел начальник охраны уставшим и разочарованным. — А что, если с ней побеседует его высочество? Оба иреназе воззрились на Джиад: принц — с недоуменным возмущением, начальник охраны — с интересом. — Тир-на? — переспросил Ираталь. — О… а ведь и вправду… Вам, ваше высочество, она расскажет все, что угодно… — Все, что у нее хватит ума вспомнить, вы хотели сказать? Ради Троих, Ираталь, ну о чем мне с ней говорить? Алестар даже назад попятился, кинув на дверь допросной комнаты взгляд, полный отвращения. — О том, кто подсказал ей такой способ добиться вашего расположения, — негромко подсказала Джиад, до глубины жалея, что уж с ней красотка Миалара слова по доброй воле не молвит. — Кто посочувствовал ее беде и назвал целителя, готового помочь? Подруга, служанка, родственница? Вряд ли госпожа Миалара говорила об этом с мужчиной… — Да понял я, понял, — буркнул Алестар, смиряясь с неизбежным. — И что мне, наедине с ней разговаривать? — Конечно, наедине! Ираталь проплыл вперед, освобождая путь к круглой двери, на которую принц косился так, словно за ней ждали сирены. — А мы с госпожой избранной послушаем вас из другой комнаты, соседней. Там есть потайное окно. Он поманил Джиад за собой, и она послушно проследовала в крошечную комнатку, дверь в которую даже не заметила за висящим на стене кожаным пологом. — Признаться, я и сам хотел просить тир-на Алестара побеседовать с этой… упрямицей, — негромко сказал Ираталь, стоило им остаться наедине. — Благодарю, госпожа жрица. — Не за что… Джиад с любопытством осмотрелась в каморке, почти всю стену которой занимало большое мутноватое стекло. Подплыв к нему, Ираталь нажал несколько рычагов у шаров туарры, окружающих окно, и те разгорелись, освещая комнату и то, что за стеклом. — А с той стороны ничего не видно? — уточнила Джиад, разглядывая небольшое помещение и девушку, полулежащую на низком ложе. Полукруглый потолок, туарра на стенах, подушки и покрывало… Для тюремной камеры комната выглядела слишком уютно, но ведь Миалара — дочь одного из высших сановников подводного королевства, — напомнила себе Джиад. — Ничего, — подтвердил Ираталь, тоже наблюдая, как Алестар вплывает к узнице, вскинувшейся ему навстречу. — Зато мы увидим все и услышим каждое слово. И действительно, из круглого отверстия над окном раздался радостно-удивленный голос Миалары: — Мой принц! Как я рада! — Доброго дня, Ми… Алестар осторожно приблизился к постели, так и не решившись опуститься на нее. — Любой день добрый, если я вижу вас… Красотка-иреназе сложила унизанные перстнями пальцы перед собой и томно вздохнула, так что легкая туника из блестящей ткани натянулась, обрисовывая восхитительную грудь. — Ми, зачем ты это сделала? Я бы все равно на тебе не женился. Джиад поморщилась от такого откровенно грубого начала — вести допрос Алестар умел еще хуже, чем разговаривать с влюбленными дурочками. Но Миалара лишь пожала красиво круглящимися плечиками: — Мне все равно! Я люблю вас, мой принц. Мой Алеста-ар… Разве ты не знаешь, что мы предназначены друг другу? — Неужели? Наконец-то голос Алестара наполнился вымученным подобием игривости, и Джиад увидела, как Миалара подалась вперед, опираясь на руку и подергивая хвостом по ложу. — О да! — выдохнула она. — Со мной ты забудешь всех и станешь счастливым! — Ми… Принц затравленно окинул взглядом комнату, пытаясь угадать, откуда за ним наблюдают, и Джиад стало почти смешно. — Ми… — обреченно повторил он, старательно улыбаясь девушке. — Прости меня. Я не знал, что ты так сильно меня любишь… Он слегка двинул хвостом, еще немного подплыв к ложу, и осторожно продолжил: — Но… Я запечатлен, понимаешь? — Это ничего не значит! — радостно отозвалась Миалара, глядя на принца с выражением, которое Джиад назвала бы предвкушающе-голодным: — О, Алестар, твое запечатление — просто ошибка. Злая шутка богов! — Никогда бы не подумала, что соглашусь с ней хоть в чем-то, — не удержавшись, пробормотала Джиад, и Ираталь рядом фыркнул, будто подавившись смешком. — Ошибка? Актер из принца был никакой. Джиад на мгновение даже посочувствовала — так явно на лице рыжего отражалось желание придушить дуру. — Вы сказали, что хотели поговорить со мной? — негромко напомнил Ираталь, тоже не сводя взгляда со сцены за потайным окном. — Да. Я вспомнила эту служанку, когда увидела парик. Она ухаживала за мной, когда я… первый раз была здесь. Джиад с трудом вдохнула воду, не позволяя памяти о боли и унижении вырваться на волю. Не сейчас! — Я понимаю, — бесстрастно прозвучало рядом. — Когда вы видели ее последний раз? — На рыбном дворе, — выдавила Джиад. — Это она привела меня туда. Может, и случайно… Но… — Его высочество действительно понятия не имел, что ему подливают гарнату, — тихо сказал Ираталь. — Если бы он начал пить ее сам, то не отказался бы так легко… А он потом ни разу не пытался… Джиад молча согласилась: те, кто принимает дурман, привыкают к нему душой и разумом не меньше, чем телом. Принц же, узнав, что его опаивали этой мерзостью, был в откровенном ужасе. — Она назвалась Каришей, — тихо сказала Джиад вслух. — Каришей ири-на Акаланте. И была очень милой… — Конечно, ошибка, — с бесконечной уверенностью подтвердила Миалара, влюбленно глядя на Алестара. — Эта… жрица… Она двуногая. Алестар, ты никогда не будешь с ней счастлив. Я понимаю, ты до сих пор скорбишь по Кассии… Но двуногая заняла не свое место! Тебе нужна невеста-акалантка, с хорошей кровью и способная оценить твою любовь. — Ты полагаешь, что можешь об этом судить? А вот теперь голос Алестара стал по-настоящему мягким. Но на месте Миалары Джиад бы этому не радовалась. — Кариша… — повторил Ираталь. — Вы, конечно, не могли тогда понять, откуда она? — Я бы и сейчас не смогла, — призналась Джиад. — Только сегодня я узнала, что в Акаланте почти все жители светловолосы, а темные волосы — признак ваших соседей. — Все следы ведут в Суалану, — уронил Ираталь. — Но ведут так явно, что я начинаю сомневаться в их верности. — Я люблю тебя, Алестар, — звонко и упрямо повторила Миалара. — Я бы подарила тебе ребенка, истинную кровь и силу Акаланте по обеим линиям, без примесей! Тебе не пришлось бы брать в жены кариандку. А наш малыш стал бы великим правителем! — А вот это… уже интересно, — прошелестел Ираталь, мягко шевеля хвостом, будто собираясь плыть куда-то. — Ты так в этом уверена, Ми? От смешанных браков дети получаются крепче и умнее. Голос принца прозвучал резко и как-то мертво. Джиад нащупала аквамарин, позволяющий дышать, провела пальцами по толстой кожаной ленте, будто лаская ее. Или пытаясь вдохнуть глубже. Нет, аквамарин работал по-прежнему, это в груди что-то болезненно сжалось. — Ну, уж точно в этом я лучше твоей двуногой, — фыркнула Ми с презрительной гримаской. — Все знают, что кариандцы вырождаются, детей у них появляется все меньше, да и те все слабее, а от двуногой у тебя и вовсе не будет ребенка. Да может ли она вообще понести и родить? — Чем это интересно? — спросила Джиад, пытаясь отвлечься от пронзительного голоска, презрительно выплевывающего ядовитые слова. — За чистоту крови ратуют Служители Спящих, — тихо пояснил Ираталь. — Госпожа Джиад, вы еще что-нибудь знаете о Карише? Джиад молча покачала головой. Потом все-таки сказала, слушая свой голос с отвратительным равнодушием: — Вы ведь помните, она говорила с Санлией тогда, на свадьбе. Госпожа Санлия утверждает, что это был случайный разговор, но она тоже суаланка. Его высочество просил пока не обсуждать это ни с кем, кроме вас. — Ми! Алестар закусил губу, выпрямившись и откинув голову назад, но в его возгласе Джиад почудилась растерянность. Хотя не может же он всерьез думать… Нет, конечно, его задели слова о кариандке, не о Джиад. Это с кариандской принцессой он рассчитывает иметь детей. — Он привязан к Санлии. Голос Ираталя был бесстрастен, но Джиад поняла, что начальник охраны услышал и понял. Понял, возможно, гораздо больше, чем она, потому что знает и Санлию, и Алестара. Но скажет ли ей, чужачке? — Не смей болтать о Джиад! — Не сметь?! Она двуногая ведьма. Опутала тебя сетями, оплела, приворожила. Да ты ни на кого даже не взглянул, как она появилась! Что в ней такого? Сожженная светилом кожа, два бесстыдных отростка вместо хвоста и пустое чрево. На земле не нашла мужчину, согласного посеять в ней семя, вот и… — Не смей… — тихий голос Алестара был страшен, и Миалара отшатнулась назад, резко замолчав и с испугом вглядываясь в его побелевшее лицо. — Я… я… — залепетала она. Не ответив, принц развернулся и ринулся вон из комнаты, но Джиад на это уже не смотрела. Она пыталась вдохнуть, все с той же жуткой отрешенностью понимая, что мешает ей только горячий жесткий комок в горле, не подвластный магии исправно работающего амулета. — Госпожа Джиад? Ираталь обеспокоенно вглядывался в ее лицо. — Ничего, — одними губами улыбнулась Джиад, вспоминая, как дышать. — Кажется, его высочество не слишком хорош в допросах… Ему стоит попробовать еще раз. Кто-то должен был вложить в голову госпоже Миаларе столько умных мыслей. Сама она вряд ли додумалась бы… Дверь открылась, и в комнату вплыл молодой иреназе, один из двух, приставленных к Джиад на свадьбе. Поманив Ираталя, он что-то тихо сказал начальнику охраны, и Джиад увидела, как мгновенно изменилось лицо обычно спокойного каи-на. Впрочем, тут же овладев собой, он повернулся к Джиад и мрачно сказал: — Санлия ири-на Суалана исчезла. Прямо из-под носа у охраны. * * * Какой же он безмозглый самовлюбленный медузоподобный…! Выплывая из камеры Миалары, Алестар не находил слов для своей глупости. Лицо горело, словно он проплыл сквозь скальную щель с ядовитым вулканическим источником на дне, и было нестерпимо стыдно посмотреть Джиад в глаза. Жрица поверила, что он может помочь, даже подсказала, о чем спрашивать, а он все испортил. Снова все безнадежно испортил… В отчаянии Алестар поискал взглядом Джиад с Ираталем, тоже, конечно, видевшим его позор, и почти сразу начальник охраны появился из другой комнаты, придержав тяжелый полог, чтобы жрице было легче выплыть. Следом за ними выплыл Камриталь, поникший, весь какой-то потускневший. И стоило Ираталю заговорить, как оказалось, что бесславное отступление Алестара меркнет на фоне того, что случилось. — Исчезла из замкнутой комнаты со стражей под дверью? — не поверил Алестар своим ушам. — Я готов понести любое наказание, тир-на… На бледном лице Камриталя играли желваки скул, красавец гвардеец даже взгляда не поднимал от пола. Алестар только досадливо отмахнулся — какое наказание? Не нарочно ведь упустил. Если, конечно, ничего не скрывает. — Как это может быть? — спросил он у Ираталя. Начальник стражи лишь устало пожал плечами. — Я лично осмотрю комнату, — пообещал он. — Возможно, потайной ход, подобный тому, которым вы тогда вывели госпожу избранную. Но сомневаться в верности охраны у меня нет причин. — Тремя клянусь, ваше высочество… В голосе Камриталя звенело отчаяние, и Алестар вздохнул: — Да верю я… Ираталь, Санлия могла исчезнуть не по своей воле. Если она что-то знала и хотела рассказать… — Мы не должны исключать и это, — бесстрастно согласился начальник охраны. — Госпожа избранная? — Пока не могу ничего сказать, — мягко откликнулась Джиад. — Я надеялась… Ладно, это неважно. Она надеялась на него, вспыльчивого дурака, понял Алестар, изнывая от унизительной обиды на самого себя. — Я поговорю с Миаларой позже, — вырвалось у него само собой. — Попробую еще раз! Джиад лишь молча кивнула, посмотрев, как показалось, удивленно. А потом все закрутилось, как смерч. Вместе с Ираталем они поплыли осматривать комнату Санлии, и вызванный спешно мастер-строитель простукал стены каким-то инструментом, обнаружив пустоту. Потайной рычаг все никак не находился, и Ираталь, поморщившись, велел взломать тайник. Снятая плита облицовки действительно открыла потайной ход, причем мастер, осмотрев поворотный механизм, сказал, что ход открывался как изнутри, так и снаружи. — Ее могли увести силой, — упрямо сказал Алестар, плавая посреди разоренной комнаты, потерявшей все очарование и любовно созданный Санлией уют. Наряды из дорогих тканей, шкатулки с драгоценностями и флаконы с зельями для ухода за собой, гребни, низки жемчуга и самоцветов… Все это словно было частью хозяйки и теперь осиротело, вызывая острое сожаление и, почему-то, стыд. — Могли, конечно, — с той же холодной бесстрастностью подтвердил Ираталь. Начальник охраны наконец-то оживился, как салту, почуявший кровавый след. Блестя глазами, он быстро и аккуратно перебирал каждую вещь в комнате Санлии, но по мере того как откладывал в сторону очередную безделушку, все сильнее хмурился и досадливо кривил уголки рта. Джиад, напротив, в вещи Санлии не лезла, держась возле Алестара и только молча наблюдая за обыском. — Ну? — не вытерпел, наконец, Алестар. — Ведь ничего преступного нет? — Господин Ираталь, — заговорила вдруг Джиад. — Скажите, а в Суалане принято варить непременно сладкую тинкалу? И одинаковую, или же рецепты отличаются? Ираталь недоуменно глянул на жрицу, пожал плечами, но ответил: — Я, признаться, не знаток… Но тинкалу вообще варят по-разному. У каждой семьи свои рецепты, не говоря уж о поварах и мастерах-тинкальщиках. А это важно? — Может быть… Джиад задумчиво окинула взглядом комнату, помолчала и продолжила: — Будьте добры спросить у слуг и наложниц, может ли кто-то из них приготовить точно такую же тинкалу, как готовила госпожа Санлия? Девушки из… гарема его высочества как-то упомянули, что она готовила ее по-суалански очень сладкой. Да я и сама пробовала угощение ири-на Санлии. Действительно, сладкая, пряная, с необычным привкусом… — Ну и что? Алестар почувствовал, как изнутри поднимается раздражение. Джиад не обвиняла Санлию напрямую, она пыталась понять, но по всему выходило… А что, собственно, выходило? В который раз он испытал унизительную невозможность разобраться в хитросплетениях всей этой мерзости. А вот Ираталь что-то понимает. И Камриталь глядит на Джи, как на воплощение Матери Море, только что не молится… — Если не ошибаюсь, госпожа Санлия была дочерью целителя, — ровно пояснила Джиад, обхватывая себя руками за плечи, словно озябла. — Значит, могла разбираться в снадобьях. Я не говорю, что именно она приготовила яд или тот дурман, гарнату, но кто-то мог воспользоваться ее знаниями. Или же… — Что — или же? — Или же она как раз узнала что-то об отравителе, — с бесконечной терпеливостью сказала жрица. — А еще госпожа Санлия и Кариша готовили тинкалу примерно одинаково. Знаете, на земле люди часто перенимают друг у друга манеру готовить какое-то блюдо или напиток. Я бы хотела, чтобы кто-то попробовал приготовить тинкалу по рецепту госпожи Санлии. Или как можно более похожей… И если его высочество попробует ее и сможет вспомнить, похожа ли она на тинкалу Кариши… — Они были знакомы?! Презрев этикет, Камриталь взбил воду хвостом, как возбужденный или испуганный малек. А как он смотрел на Джиад! И она еле заметно улыбнулась гвардейцу… — Они могли быть знакомы, — согласилась жрица. — На свадьбе каи-на Эрувейн госпожа Санлия ненадолго задержала Каришу в зале. Возможно, именно этого краткого времени той не хватило, чтобы совершить убийство и исчезнуть. Это говорит о том, что суаланки вряд ли были сообщницами. Но Кариша исчезла из комнаты, куда выманили его высочество, через потайной ход. Госпожа Санлия — тоже. Тинкала, зелья, потайные ходы, одна родина — слишком много совпадений. — Она не могла… — беспомощно прошептал Алестар, переставая верить сам себе. Он посмотрел на зияющий черный провал хода, глубоко вдохнул воды и сказал: — Нужно посмотреть, что там! Ираталь, велите принести туарру. Или снимите со стены. Камриталь, поймав разрешающий взгляд начальника охраны, рванулся, сорвал самый большой шар со стены над ложем, до отказа выкрутив рычаг подачи еды. Через несколько томительно долгих мгновений туарра разгорелась у него в руках. — Дайте сюда, — буркнул Алестар. — Я хочу сам посмотреть… — Только после того как ход проверят. Ираталь был непреклонен, и Алестар, умом понимая, что начальник охраны прав, все-таки беспомощно огрызнулся: — Предлагаете послать туда кого-нибудь другого? Чтобы сказали, будто мне не хватило смелости? — Ваше высочество... Разрешите мне! Камриталь чуть ли на хвосте не плясал, в глазах гвардейца горела яростная мольба. А Джи… Джи смотрела на него с одобрением, и Алестар уже собрался отказать. Из чистого, злого, несправедливого упрямства, о котором сам потом обязательно пожалел бы, но сейчас язык не поворачивался разрешить этому щеголю сделать то, в чем отказано ему самому — на глазах Джи сунуться в тьму и справиться с любой опасностью… Да и что там может быть опасного?! Рука Джиад легла на рукав туники Алестара осторожным прикосновением, и он вздрогнул от неожиданности. — Позвольте ему, я прошу. Она… просит? За этого вот?! — Плыви, — процедил Алестар, с мучительным усилием отводя взгляд от благодарной радости, осветившей лицо Камриталя. Глупо… как же глупо… Да он же ревнует! — осенило вдруг. Ревнует Джиад… Это он-то, всегда считавший ревность глупостью и трусостью. Ведь разве может кто-то быть лучше него? Камриталь торопливо сунулся в черное круглое пятно хода, туарра ненадолго осветила каменные стены и погасла где-то в глубине. Теперь в комнате их осталось трое: Ираталь, Алестар и по-прежнему держащая его за рукав кончиками пальцев Джиад. Едва заметная близость была такой хрупкой, мимолетной, существующей почти только в воображении Алестара, что он замер, едва дыша, боясь разрушить ее словом, движением, взглядом… — Ваше высочество… Ну как же не вовремя! Алестар застонал про себя, злясь теперь на Ираталя… Но начальник охраны сказал что-то про Санлию… Санлия, как же он мог забыть о ней хоть на мгновение? Да что сегодня за день такой — все неверно, невпопад, глупо, отвратительно, неудачно… — Что Санлия? — повторил он, с отчаянием чувствуя, как легкое касание пальцев жрицы исчезает с рукава. — Она может быть еще жива, — повторил Ираталь. — Если ее хотели убить, то могли сделать это и здесь. — Верно… Джиад пошевелилась, чтобы удержаться на плаву рядом с ним. От нее, бесхвостой, это требовало куда больше сил, да и выглядела жрица уставшей, так что Алестар клятвенно пообещал себе немедленно отвести ее в спальню и проследить, чтобы выпила горячего и поела. И полежала. И вообще, надо целителей позвать, что ли… — Да, верно, — снова согласилась Джиад. — Если ее не убили, значит, госпожа Санлия либо уплыла по своей воле, либо нужна похитителямживой. — Вот Камриталь вернется — и узнаем что-нибудь, — буркнул Алестар, все еще разрываясь между ревнивой обидой, стыдом за сегодняшние промахи и желанием немедленно сделать хоть что-то нужное, полезное и правильное. — Надеюсь. Ваше высочество мудро позволили ему пойти. То есть поплыть… В голосе Джиад слышалось только безмятежное спокойствие и вежливое одобрение. — В самом деле? И почему же? Если там есть ловушка, то пусть лучше погибнет он? — не удержался, чтоб не съязвить, Алестар. — Да, — спокойно подтвердила Джиад. — Он солдат, рисковать жизнью за короля и страну — его долг. И, полагаю, он не хуже любого в Акаланте знает вашу ценность для города. А еще… Она неожиданно улыбнулась. — Он чувствует себя виноватым, хоть это и не так. Каи-на Камриталь упустил госпожу Санлию. Для него отказ в доверии стал бы самым страшным наказанием, куда хуже риска погибнуть. Причем наказанием незаслуженным. А теперь он безмерно благодарен вам за возможность смыть позор… У Алестара перехватило дыхание. То, что звучало в словах Джиад, он мог бы сказать и о себе. Неужели она не понимает, каково ему слышать такое? Или… это говорится и для него тоже? Да он хвост узлом завяжет, лишь бы получить хоть одну возможность! Еще одну… Запоздалый стыд за неудачу с Миаларой снова болезненно кольнул в сердце. Ох, Джи… Неужели это ее бог дает ей видеть скрытое в сердцах? И почему только его сердце она не может или не хочет прочесть?ГЛАВА 11. Тайны мастеров, жрецов и стражей
Ждать Камриталя из потайного хода пришлось долго. Еще по первой встрече с Санлией Джиад помнила, что та грела тинкалу прямо в комнате, и сейчас без труда отыскала горячую трубу, закрытую плотной заслонкой. Разбираться с устройством подводной печки или просить об этом Алестара не хотелось, поэтому она просто села на теплый пол, скрестив ноги в щиколотках и разведя колени в позе для сосредоточения. Любимая поза привычно помогла собраться с мыслями, пока Ираталь продолжал уже из упрямства копаться в вещах Санлии, а принц мрачно плавал от стены к стене. Подумать было о чем. Сама Санлия покинула свои покои, или ее увели силой? По прошлому опыту Джиад знала, что фаворитки и наложницы, приближенные к правящим особам, обладают при дворе большой властью и зачастую очень много знают. Суаланка Санлия появилась во дворце пленницей, а стала одним из самых близких к Алестару домочадцев, и если старшая наложница в глубине души ненавидела Акаланте, ее помощь заговорщикам была бы неоценимой. Кто подливал Алестару гарнату? Пока все решили, что это делала Кариша, но Санлии травить принца было бы куда удобнее. И эти потайные ходы… Мастер, про которого все забыли, занявшись открытым ходом, тихонько мялся у порога, не решаясь покинуть комнату. Джиад поискала глазами Ираталя, потом, подумав, окликнула принца: — Ваше высочество, могу я спросить? — Что? Алестар, явно обрадовавшись возможности отвлечься от ожидания, в несколько взмахов хвоста оказался рядом, хотя прекрасно слышал Джиад и от стены. — Во дворце много потайных ходов? Есть карта их расположения? Она все-таки бросила на Ираталя извиняющийся взгляд, и начальник охраны едва заметно кивнул, улыбнувшись уголками рта. Тоже понимал, что принца надо занять, пока его высочество сам не нашел себе дело, которое может оказаться далеко не безобидным. — Карты нет… Во всяком случае, я ее не видел. Ираталь? — Увы, тир-на. Ираталь с искренним сожалением покачал головой. — Мой предшественник полагал, что подземелья и стены дворца хранят множество секретов, но карты ходов у него не было. Хотя некоторые из них охране, разумеется, известны. — И куда они ведут? В другие комнаты или наружу? Ираталь пожал плечами. — По-разному. Вот тот проход, по которому тир-на Алестар вывел вас из дворца, вел к садам, и я о нем даже не подозревал. Кстати, могу я спросить, ваше высочество, как вы его нашли? — Это не я, — буркнул Алестар. — Это Кассия. Она сказала, что видела в библиотеке схему дворца со странными пометками, ну мы и решили проверить те комнаты, которые она запомнила. — Так схема все-таки была? — встрепенулся Ираталь. — Просто… в дворцовой библиотеке? На глазах у всех? Я немедленно пошлю туда кого-нибудь. — Нет ее там уже, — с досадой отозвался Алестар. — Я потом хотел найти… Всю библиотеку перерыл, а уж я ее знаю получше, чем гвардейцы. Да и давно это было. Кассия тогда жила рядом с отцом, там комнаты и больше, и удобнее. А в эту ведь даже горячая вода не проведена, но когда мы нашли ход… В общем, она перебралась туда — еле-еле отца уговорила… Принц помрачнел: вспоминать о погибшей возлюбленной ему до сих пор было больно, как бередить свежую рану. — Прошу прощения… — раздался от порога робкий голос мастера, о котором светлейшие иреназе то ли позабыли, как любые аристократы о прислуге, то ли не считали разговор секретным, в чем Джиад пока была с ними согласна. — Если вы о ходах в стенах дворца… Так они не для плавания сделаны… — А для чего? — круто развернулся к нему принц. — Если мне будет позволено… В стенах дворца действительно ходы прокладывались, еще когда его строили, чтоб трубы тянуть да стены кое-где укрепить. Опять же, канализация… Ну и потайные камеры первые короли велели сделать, чтоб, значит, сокровища хранить или что другое… — Зачем? — искренне поразился Алестар. — Есть же сокровищница. А Джиад в очередной раз подумала, что последние века для жителей подводного королевства были и впрямь безмятежными, если даже правящая семья забыла о тайниках, которые могут спасти в случае заговора или надежно скрыть грязный секрет. В Аусдранге одни пыточные подвалы чего стоят… — То мне неведомо, — сказал мастер. — Мы-то используем всего несколько проходов, когда трубу прорвет. Да и то, главную. А если мелкую, комнатную, то во дворце этих комнат столько… Всяко проще в другую перейти, чем пол долбить да мелкие трубки латать. — Так… — вмешалась Джиад. — А у кого можно взять полную схему? Мастер, слегка испуганный вниманием стольких высоких особ, пару раз вильнул хвостом. — И этого тоже не скажу, — признался он сконфуженно. — Разве что… в храме поискать? Ну, где нас учили… Судя по лицам принца и Ираталя, им сказанное не показалось странным, а вот Джиад снова про себя прокляла свое незнание местного уклада. Хороша расследовательница… — Мастеров учат в храме? — уточнила она. — В каком? — Так глубинных же… — в свою очередь удивился вопросу мастер. — Целителей вот готовят жрецы Троих, они и зелья всякие делают, и тонкие работы вроде ювелирных, и книги… А с трубами возиться да в грязной воде пачкаться им не по чину, вот этим глубинники и занимаются. — Моя огромная благодарность, мастер… Джиад, встав на ноги, поклонилась, заработав изумленный взгляд ремесленника. — Вы мне очень помогли! Она повернулась к принцу, молча слушающему разговор. — Ваше высочество, если у вас нет никаких вопросов к почтенному мастеру, может быть, отпустим его заниматься другими важными делами? Все равно плиту ставить на место пока не нужно… — А, ну да, — сообразил Алестар. — Плывите, мастер. И моя благодарность, вы отлично работаете. Низко поклонившись, обрадованный мастеровой уплыл, а принц, едва дождавшись, пока прекратится колыхание воды за его хвостом, спросил: — Ну, что ты хотела сказать? — Что мне очень нужно повидаться с господином Герласом, — серьезно сказала Джиад, у которой, наконец, сложилась хоть какая-то часть мозаики из разбросанных по всему Акаланте кусочков. — Настолько нужно, что, боюсь, я не могу дожидаться возвращения… — Ауп-фхрррр-м-пфы! Звук, раздавшийся из потайного хода, больше всего напоминал чихание, а следом появился целый и невредимый, но расстроенный Камриталь. — Разрешите доложить, — обратился он то ли к принцу, то ли к Ираталю, но тут же перевел взгляд на Джиад. — Ход свободный, никаких ловушек я не заметил. Заканчивается возле рынка на одном из складов рыбьих шкур. Народу там каждый день бывает, как селедок в стае, на меня даже не глянул никто. Я по складу проплыл, да и обратно. — Умно, — оценила Джиад. — Отличное место, чтобы скрыться среди толпы днем. А что там ночью, не знаете? — Знаю, — разулыбался Камриталь. — Нашел сторожа и спросил. Ночью склад закрывается, но снаружи. Вчера и сегодня никто ничего странного не заметил. — Благодарю, каи-на Камриталь, — склонила Джиад голову. — Вы старались и рисковали не напрасно. — Я поплыву с тобой, — решительно заявил Алестар. — Мне Герлас точно во встрече не откажет. Повернувшись к гвардейцу, он сдержанно обронил. — Я тоже благодарю. Ираталь умеет выбирать подчиненных. Камриталь низко, но с достоинством поклонился, глянул на кивнувшего начальника охраны и выплыл из комнаты. А Джиад отметила, что сам принц, оказывается, умеет учиться. Вот, уже дважды не просто принял исполненный приказ как должное, но и поблагодарил. Как бы еще уговорить его помолчать во время разговора со жрецом, а то ведь выйдет, как с Миаларой… * * * — Что тебе нужно от Герласа? — спросил Алестар, когда они выплыли из дворца и поднялись выше, направив салту к шпилям, венчающим храм Глубинных богов. Только благодаря этим шпилям храм и можно было отличить от неправильной формы скалы, да еще узкие оконца в верхней части указывали, что огромный буро-серый камень внутри обитаем. Джиад пожала плечами, потом задумчиво сказала, разглядывая вырастающую перед ними мрачную громаду: — Схему, конечно. Остальное будет зависеть не от меня. И… могу ли я попросить ваше высочество не участвовать в разговоре? Полагаю, оставить нас с господином Герласом наедине вы вряд ли согласитесь? — С амо-на Герласом, — хмуро поправил Алестар, чтобы Джиад сходу не обвинили в неучтивости. — К нашим жрецам обращаются амо-на. — Благодарю, я забыла. А что насчет моей просьбы? — Я не позволю ему снова тебя оскорбить, — упрямо повторил Алестар, думая, с какой стороны лучше подплыть к храму, где давным-давно не был. — Ваше высочество… — Джиад говорила мягко и терпеливо, что злило еще сильнее. — Он обязательно попытается, даже не сомневайтесь. Для подобных Герласу откровенность — высшая добродетель. А еще он попытается обидеть меня, чтобы проверить на твердость духа, как клинок испытывают в столкновении. И для того, чтобы показать вам свое отношение к людям. И для того, чтобы выместить беспомощность и боль потери, если погибший ученик был ему дорог… У амо-на Герласа множество причин быть грубым и ни одной для учтивости. — Ты моя избранная. Разве это не причина? Алестар крепче сжал руки на поводе, невольно потянув, и Серый вильнул вниз, решив, что это команда. Наклонившись, Алестар выровнял салту и снова поплыл возле жрицы. — Боюсь, это причина как раз для обратного. Ваше высочество, я очень прошу. Мне и так будет нелегко, но если вы просто промолчите весь разговор, это хотя бы озадачит нашего собеседника. Уж молчания он от вас точно не ожидает. — Хорошего же ты обо мне мнения, — фыркнул Алестар обиженно. — Хорошо, буду, как медуза: молчать и колыхаться. Джиад издала странный звук, словно подавилась, и Алестар увидел, что жрица смеется. Это было так… невероятно! — Простите, ваше высочество, — сразу поправилась она, но губы так и тянулись в улыбке, так что Алестар вздохнул: — Да смейся, ради Троих. Лучше уж смейся… Как ты думаешь, он связан со всем этим? За разговором они проплыли мимо храма, обогнув его, и оказались перед высокой узкой дверью, негостеприимно запертой. Ни клумб с разноцветными водорослями, ни ярких мозаик, ни статуй — ничего, чем славились храмы Троих, которых в одном только Акаланте было пять. Единственный храм Глубинных богов отталкивал даже на вид. — Не люблю я их, — процедил Алестар, соскальзывая с Серого и принимая повод у Джиад. — Похоже, никто не любит, — согласилась жрица. — Защиту и помощь просят у милосердных Троих, к ним же идут за исцелением… А о чем молятся Глубинным? — О мести. О быстрой смерти, если кто-то неизлечимо болен. Об избавлении от гнева вулканов… Алестар добросовестно перечислил все, что пришло на ум, удивляясь, что этого так мало. — Ясно, — бросила Джиад. А от храма к ним уже спешил молодой иреназе в темной тунике и с бритой головой — знак послушника, отрекшегося от мира. Низко поклонившись и без единого слова выслушав, что гости желают встречи с амо-на Герласом, жрец так же молча исчез в двери, слегка приоткрывшейся для него. — Кажется, здесь и молящихся не особо ждут, — мягко заметила Джиад, которую происходящее ничуть не раздражало. Впрочем, прошло совсем немного времени, и дверь открылась снова, уже полностью. Все тот же послушник, показавшись в проеме, жестом пригласил их войти. Алестар оставил поводья салту подплывшему Дару и передернулся от вида темного провала за дверью. Вспомнились глубины храма Троих, такие красивые, чистые, гостеприимные… Безмолвный послушник плыл впереди по узкому проходу достаточно медленно, чтобы за ним успевала даже Джиад, а замыкающий их маленькую процессию Алестар и вовсе едва шевелил хвостом. Они поднялись вверх по коридору, освещенному туаррой, но без единого настенного украшения, затем спустились, повернули направо и оказались перед простой круглой дверью. Стукнув молоточком в висящий рядом с дверью гонг, послушник открыл перед ними дверь и торопливо уплыл. — Прошу, тир-на, — послышалось из комнаты, и Алестар, поняв, что Джиад намеренно не приглашают, вспыхнул, но тут же осадил себя: будет еще время поговорить с наглым жрецом, а пока надо выполнять уговор и помалкивать. — Доброго дня, амо-на, — проговорил он, рассудив, что на вежливость запрет вряд ли распространяется. — Доброго дня, амо-на, — эхом отозвалась рядом Джиад, слегка кланяясь, но и вполовину не так низко, как мастеру, снимавшему панель. От этого пустяка Алестару вдруг стало гораздо спокойнее: жрица не собиралась завязывать собственный хвост в попытке угодить, она вела себя так, как считала нужным. — Доброго дня, — процедил Герлас, напоказ кланяясь только принцу и сразу возвращаясь на низкое ложе у стены. — Прошу прощения, неважно себя чувствую. — Мы вас не задержим, — пообещала Джиад, проплывая вперед. — Всего пару вопросов, если позволите. — А если не позволю? — прищурился жрец, разваливаясь на ложе ровно настолько, чтоб можно было оправдаться болезнью, а не наглостью. — Тогда я буду считать, что на ваших весах нелюбовь к людям гораздо тяжелее скорби по погибшему, — ровно сказала Джиад. — И больше вас не побеспокою. — Ты! Да как ты… Герлас взвился почти под самый потолок, оттолкнулся от него рукой и повис перед Джиад, дрожа от ярости. — Как я смею? — все так же бесстрастно подсказала жрица. — Амо-на Герлас, я ведь не в гости к вам напросилась. Я расследую покушение на принца по личному повелению его величества Кариалла. И имею все основания подозревать, что смерть вашего ученика — часть этого покушения. Хотите и дальше упиваться своей ненавистью к людям — ваше право. Но тогда не говорите, что скорбите об ученике. Сейчас я единственная, кто может и хочет добраться до его убийц, а вы не желаете помочь мне в этом даже такой малостью, как честный разговор. — Ты… Да я… Внезапно Герлас махнул рукой и яростно крутнул хвостом, опускаясь на ложе. — Ненавижу двуногих! — выдохнул он. — И чем ты можешь помочь? Найти убийц Дариена? Думаешь, я не искал? Я бы в Бездну за ними сунулся, да толку! — Тогда позвольте мне хоть попробовать, — так же спокойно, но гораздо мягче сказала Джиад. — Что вы теряете? Я здесь чужая и вскоре уплыву обратно. Если вы слышали о жрецах Малкависа, то должны знать: меня нельзя ни купить, ни запугать. И я хотя бы попытаюсь, это точно. Много ли тех, кто может это обещать? Несколько тягучих, как свежая смола, мгновений старый жрец смотрел на нее, и Алестару показалось, что между этими двумя продолжается незримый разговор. Затем Герлас снова махнул рукой, безнадежно, словно сдаваясь. — Спрашивай, — неприязненно бросил он. — Что тебе нужно? — Чем еще занимался господин… Дариен, кроме охраны чаши? Джиад опустилась ниже к полу, Алестар последовал ее примеру, проплыв так, чтоб видеть обоих сбоку, и удивляясь, как жрица с одного раза запомнила имя убитого. А ведь полезное умение, наверное. Собеседники любят, когда их зовут по имени, отец часто об этом говорил. А когда их имя помнит королевская семья — еще и гордятся… — Помогал мне с делами. Работал в библиотеке храма. Герлас говорил, едва разжимая рот, но это уже была победа. И еще какая! Алестар перевел дух. — Он мог стать вашим преемником? — Моим… Герлас в недоумении воззрился на Джиад, ответившую ясным взглядом и пояснившую: — Давайте на минутку представим, что его убили не из-за чаши. Из-за чего еще могли убить молодого жреца, наверняка умного и знающего, раз вы доверяли ему помогать в делах? Кто-нибудь мог сделать это, чтобы навредить лично вам или вашему храму? — Хм… На этот раз Герлас задумался всерьез, потом покачал головой, сказав уже спокойнее: — Нет, не думаю. Дариен не делал ничего такого, на что не способен был кто-то другой. Стать моим преемником… Сомневаюсь. Разве что через несколько десятков лет. Да и то… Ему не нравилось управлять. — А что ему нравилось? У него были близкие друзья, возлюбленная? — У него была библиотека, — снова резко ответил Герлас и потер левую сторону груди. — Мальчик не любил гулять в шумных компаниях, да и друзей у него не помню. Вот возлюбленная… Но это тут ни при чем. — А все-таки? Он с кем-то встречался? Алестар снова удивился, как мягко и терпеливо разговаривает Джиад, и даже Герлас нехотя подчинился: — Плавал он к кому-то в город по вечерам. Но ничего не рассказывал. Только глаза светились… О том, чтобы из храма уйти, даже не заговаривал. — А от жрецов требуется безбрачие? — От наших — да, но только от старших, не от молодых… — Вот как… — задумчиво проговорила Джиад. — Амо-на Герлас, вы, конечно, проверили всех, кто был в храме? Как убили юношу и когда? — Ночью… Чувствовалось, что жрецу тяжело и больно говорить об этом, Алестар даже пожалел бы его, не будь Герлас так груб с Джиад. — Чаша стоит на постаменте в углублении алтаря. На ночь в алтарном зале по жребию остается кто-то из младших жрецов. Читает молитвы, следит за туаррой… Дариена… его зарезали. Ударили точно в сердце. Узким длинным ножом. Вам это помогло, госпожа жрица Малкависа? Язвил Герлас уже от усталости и тоскливой вины, это Алестару было понятно и знакомо. Вот вроде и не виноват… Но ты жив, а кто-то — нет, и этого достаточно. — Помогло, амо-на. Еще вопрос. В храме есть схемы стенных и подземных ходов дворца? — Это-то вам зачем? — фыркнул Герлас. — Ну да, схемы есть. Надо же кому-то чинить уборные и тинкаловарни. Мы для этого как раз годимся. Погодите… Так вы явились, чтобы обвинить мой храм? В чем?! — Пока ни в чем, — невозмутимо откликнулась Джиад. — Но я думаю, что кому-то очень понадобилась эта схема. Настолько, что жизнь жреца оказалась невысокой ценой за такую нужную вещь. Дариен мог достать полную схему? Такую, какой нет у обычных мастеров? Что-то древнее… — Вы… я… Снова привстав от волнения, Герлас глубоко задышал и снова потер грудь слева. — Мог, — выдохнул он. — Конечно, мог. Но… при чем тут чаша? Она же пропала! — Меня это тоже запутало, — честно призналась Джиад и добавила: — А еще смутило то, что вы тогда сказали о чаше. Дыхание Бездны слишком непостоянно, чтобы на него рассчитывать всерьез. Да и запустить его в спальню принца нужно суметь, а для этого способа лучше потайного хода не придумаешь. Самое главное — это ход, а не чаша. — И ты решила, что… Вон! Вон из храма. Никогда глубинные жрецы не предавали обетов! Никогда… Герлас закашлялся, хрипя и срывая голос. Алестар кинулся к нему, но Джиад, хоть и без хвоста, оказалась быстрее. Наклонившись над старым жрецом, она быстро сказала: — Дариен умер поэтому, верно? Кто-то убрал его с пути, когда юноша перестал быть нужным. Серьезный, одинокий, влюбленный… Таким легко управлять, легко толкнуть на что-то… Дариен либо отказался, либо сделал, но потом понял, что натворил. И тогда его убили, а смерть замаскировали под ограбление. И заодно прихватили чашу, чтобы использовать Дыхание Бездны в крайнем случае…. Так? Вы потому боитесь, Герлас? Боитесь, что обвинят вас, жрецов, утративших чашу… — Ты… ох, маару проклятая… — Что с вами, Герлас? — не выдержал Алестар. — Позвать целителя? — Н-нет… — побледневший до серости жрец покачал головой. — Ничего… Благодарю, ваше высочество. Лучше… отпустите мне вину или велите наказать. За чашу. И за… — Потерянные схемы, — мягко закончила Джиад. — Когда вы поняли? Алестар замер, не веря ушам. — Сразу, — едва шевеля губами, проговорил Герлас. — Я нашел копию. В вещах Дарри. Он отдал не оригинал схемы, а копию, очень точную. Только… сделал две… зачем-то. Я сначала не понял… Невелика тайна — схема труб и проходов для их починки. Несколько старых тайников… так они пустые, давно уже… Мастера там иногда инструмент оставляют, чтоб не носить… А потом я узнал о Дыхании… Бездны… — И поняли, что амо-на Тиаран не упустит случая обвинить вас? Герлас мрачно кивнул. — Моя вина, принц, только моя. Остальные… никто не знал. Храм Глубинных верен вам и Акаланте… — Я вас прощаю, — быстро сказал принц снова начавшему задыхаться жрецу. — Дариен заплатил жизнью, а вы виновны только в том, что не рассказали вовремя. В покушении на меня вы не виноваты, слышите? — И лучшее тому доказательство, что сознание случившегося вас чуть не убило, — заметила Джиад. — Дело ведь в этом? В том, что вы едва не погубили принца своим молчанием? Герлас снова кивнул. — Я прошу назначить мне наказание, — упрямо повторил он. — Только мне… — Велите принести схему, — зло приказал Алестар, едва сдерживаясь, чтоб не взять старого упрямца за ворот туники и не встряхнуть хорошенько. — Наказание будет позже, а сейчас не смейте умирать. Вы страж Бездны, вот и сторожите ее! Герлас отвел взгляд в сторону, задышав ровнее, хоть и медленно. Сила Акаланте, изнутри убивавшая старого жреца за предательство, в котором он себя обвинил, уходила прочь, как отлив… — Амо-на Герлас, вы больше ничего не хотите мне сказать? — по-прежнему ровно и бесстрастно поинтересовалась Джиад. — Тебе — ничего. Упрямству жреца могли позавидовать скалы, из которых высекли храм Глубинных. — Вот если найдешь убийцу, я извинюсь, будь ты хоть дюжину раз двуногой. — Знаете, амо-на, — впервые за разговор позволила себе усмешку Джиад, — пожалуй, я и тогда обойдусь без ваших извинений. Что дается не от сердца, то его и не радует, — так говорят сутры моего храма. Если я найду заговорщиков и помогу вернуть покой в Акаланте, это будет достойной наградой. Я, конечно, двуногая, но тоже страж. И грязной работы не боюсь. Кто ведь должен чистить трубы, если они забились грязью, а благодарности за эту работу редко дождешься… Храм они покидали в полном молчании, потому что впереди снова плыл проводник из жрецов. Алестар сжимал кожаный лист, скрученный в тугой рулон — вожделенную схему, Джиад все так же с любопытством озиралась по сторонам, будто запоминая дорогу. Выведя их за пределы храма, жрец-глубинник поклонился и скрылся за дверью, а Дару, плававший неподалеку с двумя салту в поводу, поторопился к ним. — Как ты догадалась? — спросил Алестар, все это время заново переживавший разговор со старым жрецом. — Я… сказала почти наугад, — честно призналась Джиад, глядя вверх, в толщу воды, и чему-то слегка улыбаясь. — Он очень переживал о смерти ученика, это было ясно. Но в то же время нервничал, когда я стала задавать вопросы. Мастер сказал, что проходами и починкой труб занимаются жрецы глубинных богов, а в этом деле изначально слишком много зависело от потайных ходов. Вот я и подумала, что кто-то использует их очень умело. Значит, у него есть схема. А когда Герлас сказал, что убитый был его помощником и много времени проводил в библиотеке, я рискнула предположить, что юноша мог найти эту схему. И что чаша была не главной целью убийцы. Важной, но не главной… И оказалась права. Герлас сам выдал себя, слишком уж сильно его мучила совесть. Улыбка Джиад вдруг потускнела, и жрица едва заметно покачнулась в седле. — Вот что, — заявил Алестар. — Немедленно возвращаемся. Ляжешь в постель, и пока целители не скажут, что с тобой, пусть хоть вулканы взрываются, хоть сирены по городу плавают… Сама доплывешь, или тебя в седло взять? — Нет, я сама… Что ж, хоть не шарахнулась испуганно, даже не покосилась — и то неплохо. Алестар с тоской подумал, сколько еще сегодня предстоит переделать для завтрашних Больших Гонок. Но Джиад это уже не касается, пусть отдыхает. И отца тревожить не нужно. Уж с этим он и сам справится, не в первый раз. Правда, впервые его волнует, как пройдут Гонки, а не то, кто на них победит.* * * Что именно происходит, Джиад поняла уже давно. В это раз милость Госпожи Луны пришла к ней не просто рано, а еще и особенно болезненно. Удивляться этому не стоило, у нее всегда был нерегулярный цикл, с которым ничего не могли поделать ни зелья, ни массаж опытных жриц. Но в Храме это случалось со многими, и Джиад давно привыкла переносить два-три дня нездоровья на ногах, разве что на ночь позволяла себе выпить вина с обезболивающими травами. Что ж, хотя бы от обычных женских сложностей она избавлена милостью Малкависа… Но в этот раз мысль о его милости вызывала глухую тоску, стоило вспомнить, какой ценой дается свобода. А все паршивка Миалара. Бывает, что держишься в бою, спокойно отражая удары, а потом один, особенно умелый, пробивает защиту — и все. Так и в этот раз: у Джиад перехватило дыхание и внутри заныло от боли и горького отчаяния, когда глупая девчонка бросала гадкие слова, даже не зная, как хорошо они достигли цели. И еще рыжий… Что ему до ее здоровья? Уж оставшееся время она продержится, да и ничего страшного, уже завтра все будет хорошо. Но как это объяснить мужчине, да еще и не человеку? Алестар смотрел обеспокоенно и, кажется, намерен был всерьез посадить ее под замок и вызвать целителей. Что ж, вот пусть целители с ним и объясняются! Джиад закусила губу, стараясь, чтоб это вышло незаметно. Больше всего она ненавидела в лунных днях не боль, а приступы раздражительности и плаксивости перед ними. Вот же мерзость… И все-таки с какой радостью она бы терпела эту мерзость, если бы… Нет, об этом думать нельзя. Просто нельзя. Никогда! Она старательно улыбнулась в ответ на очередной обеспокоенный вопрос Алестара и только тут задумалась, не чувствует ли принц ее нездоровье из-за их связи? Неужели это так сильно проявляется? А как же тогда их женщины производят на свет детей? Мужчины и это чувствуют? Джиад покосилась на плывущего рядом Алестара и решила спросить об этом целителя. Ну интересно же! Так за размышлениями они возвращались до дворца уже знакомым путем. В городе сегодня было как-то особенно шумно, по рынку и над улицами метались иреназе на салту и без них, тащили большие объемные свертки. Один развернулся, превратившись в огромное яркое полотнище легкой ткани, которое тут же кинулись сворачивать неудачливые носильщики. А еще подводные жители несли большие короба, мотки веревок и ремней, шесты и куски кожи, натянутые на разной формы рамы… — Что происxодит? — спрoсилa oна, кoгда в ниx, нарочно поднявшиxся повыше, едва не вpезался отряд из дюжины носильщиков, предводителю которых пришла в голову такая же мысль избежать суматохи. — Я думала, уж здесь-то на дорогах толчеи нет. И к чему готовится город? Мелькнула запоздалая мысль, что к свадьбе принца, но рано же? — Завтра Большие Гонки, — хмуро ответил Алестар. — Арену готовят… Гонки? А как же принц? Джиад хотела спросить, что он решил насчет участия, но прикусила язык: и так она слишком глубоко влезла в дела королевства, не хватает еще этим себе голову забивать. Хвала Малкавису, у принца есть и слуги, и телохранители. А во дворце все лишние мысли вылетели у Джиад из головы, потому что Алестар лично пригнал в ее комнату Невиса, наговорив ему невесть чего. — Оставьте нас, пожалуйста, — устало попросила Джиад, с радостью опустившись на постель и закутавшись в одеяло, которое давало если не тепло, то хотя бы представление о нем. — В самом деле, тир-на… — присоединился целитель. — Не будете же вы присутствовать при осмотре, если он понадобится? Вняв гласу рассудка или попросту устыдившись, принц с явной неохотой выплыл из комнаты, а Джиад смогла спокойно рассказать о сути своего нездоровья. — Ох… — покачал седой головой целитель. — С таким, признаться, я не встречался… Вы правы, госпожа моя, у наших женщин все иначе. Но… как же истечения крови? Разве их отсутствие не нарушает полноценную работу тела? — Никак, — снова старательно улыбнулась Джиад. — Сначала я страж, а уж потом женщина. Прошу вас, успокойте его высочество и убедите его, что со мной все хорошо. Надеюсь… ему это не доставляет… неудобства? — Именно это — нет, но вот общее состояние… Целитель снова озабоченно покачал головой. — Тир-на Алестар прекрасно выздоравливает телом, но вы… Запечатление действует и на вас, госпожа моя, не забывайте об этом. Вы сопротивляетесь ему телом и душой, поэтому тратите слишком много сил. Если бы… — И буду сопротивляться, — мрачно пообещала Джиад. — Телом, душой и хвостом с плавниками, которые скоро у меня здесь отрастут. Не нужно это запечатление ни мне, ни вашему наследнику. А у вас нет какого-нибудь средства, снимающего спазмы? Больше мне ничего не нужно. Тяжело вздохнув, Невис пообещал найти что-нибудь подходящее и выплыл из комнаты. О чем уж он там говорил с принцем, Джиад не слышала, но вплывший через несколько минут Алестар даже по комнате пытался плавать, лишний раз не шевеля хвостом. Получалось это весьма забавно, Джиад вспомнила, как крупные мужчины стараются бесшумно ступать на цыпочках. — Успокойтесь, ваше высочество, — посоветовала она, глубже закапываясь в мокрый мягкий ворох, плотно обнимающий тело. — Я не больна, просто… — Да, Невис сказал. Алестар осторожно опустился на самый край ложа, покосился в сторону клетки, где Жи немедленно загремел прутьями, привлекая к себе внимание. — Хочешь, я его заберу пока? Невис сказал, тебе нужен покой… — Теплая постель мне нужна, — еще мрачнее сказала Джиад, с ужасом понимая, что желание кого-нибудь убить и вволю поплакать над трупом возвращается с новой силой. — Сухая одежда, горячее вино и вода в тазу для умывания, а не вокруг… Ох, ваше высочество, и правда… плыли бы вы отсюда… — Угу… Алестар куда-то исчез, прихватив с собой Жи, но через несколько минут вернулся снова. — Я его Кари отдал, — сообщил, расставляя на столике кувшинчики и коробочки. — Пусть погуляет. Вот, это тебе Невис прислал. Я в горячей тинкале растворил, как велено. Пей, пока не остыло. Джиад неохотно выпростала из одеяла руку, взяла действительно горячий кувшинчик. — А это что? — поинтересовалась она через несколько глотков горячего сладкого снадобья. — Так… перекусить… Принц почти заискивающе заглянул ей в глаза и уверил: — Я немного принес, только самое вкусное! Есть не хотелось. Но силы нужно поддерживать, и Джиад решила пожевать что-нибудь. Вот сочного сладкого курапаро бы, например… Или немного мяса маару. Оно хоть и непривычно синее, но на вкус напоминает вяленую ягнятину. А глаза можно и закрыть. И убедить себя, что ягненка просто плохо провялили… Она открыла ближайшую коробочку, воззрилась на содержимое. Откинула крышку второй, третьей… Какие-то студенистые слизни, красные водоросли неаппетитного вида, похожие на червей длинные рыбешки… и глаза маару! Вот глаза оказались тем последним перышком, что, как в притче, сломало спину тяжело нагруженного верблюда. Джиад всхлипнула. Некрасиво, позорно, мерзко. И непредставимо глупо! Внутри кипела злость пополам с обидой: неужели за столько времени он ни разу не заметил, что она в рот не берет эту дрянь, считающуюся здесь деликатесом? Да, она может съесть что угодно, если придется. Но как можно делать вид, что заботишься, если не знаешь даже такую мелочь?! Ее чуть не вырвало, а потом зазнобило уже всерьез. Да что же это такое? Таких лунных дней у нее не было уже почти год! Ну да, первый раз после смены талисмана бывает на редкость гадостным, но сейчас ведь рано… Рано! И талисман она не меняла… — Джи? Джиад, что ты? Что случилось? Алестар одновременно пытался заглянуть ей в глаза, поправить одеяло, пододвинуть тинкалу и что-то из еды… — У-у-уйдите, — всхлипнула Джиад, сама себя ненавидя за слабость. — Не хочу я! Ничего… не хочу… — Может, цели… — Нет! Просто… просто… Все накопившееся за последние дни вырвалось наружу не слезами, а долгими, какими-то щенячьими поскуливаниями. Отвернувшись от принца и уткнувшись лицом в предплечье, Джиад давилась рыданиями, сжимаясь в комочек и пытаясь еще глубже зарыться в одеяло. Да что же кружит вокруг?! Пусть убирается… Потом они поговорят, все потом… — Джи… Джиад… Алестар упорно не убирался. Вместо этого он накинул на Джиад сверху еще одно покрывало, неожиданно умело сунул ей под голову подушку, лег рядом и обнял получившийся огромный кокон со спины. Джиад слабо замотала головой. — Чш… Никуда я не уйду. А ты поплачь… Джи, море не закипит, если ты немножко побудешь не самой сильной. Никто не увидит. И даже я не вижу… А хочешь, стукни меня. Вдруг поможет? Помнишь, ты меня тогда ударила — помогло же? Хорошо бы не по лицу, мне же завтра Гонки открывать… Но если очень надо… Он болтал полнейшую ерунду, немыслимую и дурацкую, но обнимал крепко и не слишком сильно, и Джи действительно плакала, потому что море не закипит, верно, и нельзя постоянно быть самой сильной, все знающей и умеющей, за все отвечающей… — Джи… Джиад… Джи… Тихий мягкий голос, повторяющий только ее имя, не успокаивал, но и выплакаться не мешал, пока слезы, наконец, не иссякли сами собой. — Пустите, — прошептала Джиад, поводя плечами, и тесные объятия поверх одеяла неохотно разжались. — Все хорошо… Ничего хорошего, конечно, не было. Нечего сказать, очень достойное поведение для жрицы и храмового Стража. — Я сейчас еще тинкалы нагрею, — спокойно сказал принц, словно ничего не случилось. — Тебе обязательно нужно горячего. Он сполз с ложа и опять уплыл, вернувшись с подогретой тинкалой, которую Джи не смогла взять дрожащими пальцами. Так же ненароком и с полнейшей безмятежностью Алестар взял кувшинчик из ее рук, поднес к губам и подержал, рассказывая, что Жи уже замотал Кари до полусмерти. И что если бы он раньше знал, как малек салру может довести охранника, то давно бы уже завел такую зверушку. Ну, не совсем такую… но надо попробовать обычного салту так же вырастить. И почему им раньше не пришла в голову мысль завести для Жи приятеля? — Потому что тогда точно всему дворцу конец, — отозвалась Джиад, пряча глаза от позора. — Простите, ваше высочество. Обычно я… так себя не веду. — Да, обычно ты как лоур: не гнешься, не ломаешься, — вздохнул принц, забирая кувшинчик. — Джи, что я сделал не так? Что-то с едой? — Еда хорошая, — в свою очередь вздохнула Джиад. — Правда, ничего из этого я не ем… Но это и вправду неважно. Просто… плохо себя чувствую. Еще раз простите. Алестар, нахмурившись, посмотрел на стол. — Не ешь? — удивленно уточнил он. — Это — нет… Оно… слишком непохоже на нашу еду. Извините… Я знаю, что у вас это лакомства. С минуту принц в растерянности переводил взгляд с Джиад на стол и обратно, а потом покраснел: — Прости… Я не думал… Я же хотел… А что ты ешь? — Рыбу. Водоросли… некоторые. Курапаро вот вкусно… — Я дурак, — со вздохом подытожил Алестар. — Подожди, сейчас поменяют. — Не надо, — помотала головой Джиад. — Мне не хочется. Я полежу, ладно? Она свернулась калачиком на боку, и Алестар снова укрыл ее покрывалом. — Прости, — сказал он очень тихо и виновато. — Я не могу дать ничего, что тебе нужно. Ни сухой постели, ни одежды, ни привычной еды. Тебе очень плохо у нас, да? — Мне… трудно, — помолчав, призналась Джиад. — Но трудно — это не плохо. Я хочу на сушу, но… Жизнь не всегда следует нашим желаниям. Сейчас мое место здесь, я сама так решила. Принц опять прилег на ложе за ее спиной, не прикасаясь, но Джиад чувствовала его присутствие, и впервые оно не раздражало. — Невис сказал, что ты нездорова из-за ваших горячих лун. Я не знал, что у людей… В общем, что у вас они тоже бывают. Нерешительное любопытство в голосе Алестара было даже забавным, и Джиад неожиданно для самой себя ответила: все равно же не отстанет. — У обычных женщин бывают, хоть и не такие. У меня — нет. — Нет?! Почему? Говорить о том, что давно ныло, как плохо зажившая рана, было больно, но сегодня и боль казалась очистительной. Нельзя же вечно врать самой себе. — Я страж, ваше высочество. Женская плоть слаба. Раз в луну человеческие женщины истекают кровью, страдают от болей, нездоровья и перемен настроения. Для стража это недопустимо. А еще женщины могут понести дитя. Этого нам тоже нельзя. — Нельзя иметь детей? В голосе Алестара слышалось что-то близкое к ужасу и отвращению, так что Джиад зло усмехнулась: вот, пусть знает. — А вы как думаете? — горько спросила она. — Может быть стражем та, кто думает о ребенке, а не о служении? Или боится забеременеть. Или… Она осеклась, чтобы не напомнить, что от насилия тоже появляются дети. — Но как же… Хорошо, пусть ваш бог это запрещает. Но если вдруг случится? — Не случится. Раз в год нам под кожу вшивают крошечный талисман. Это очень просто, любой целитель справится, даже не в храме. И даже сама жрица, если нужно. И все. Ни истечения крови каждую луну, ни нежеланного зачатия. — А если… желанного? — очень тихо спросил Алестар. Джиад хотела сказать хоть что-нибудь, но в горле, как тогда от слов Миалары, встал ком. Сглотнув тугую вязкую горечь, она прошептала: — Я страж. Моя цена — мой вес серебром, а потом и золотом. На эти деньги воспитываются десятки и сотни детей, которые иначе умерли бы от голода и болезней. Или были убиты. А так любая нерадивая или нищая женщина может не губить нежеланного ребенка, а принести в храм и знать, что о нем позаботятся, что он будет жить в любви и обретет новый дом. Храм — мой дом и семья. Его дети — мои дети. Пусть мое чрево останется пустым, но я буду жить в них… — Все равно… не понимаю… — в голосе Алестара слышалось отчаяние. — Как можно погубить ребенка? Как дети могут быть нежеланными? У нас их так мало! Рождение каждого — праздник. Если малыш останется без родителей, любая семья сочтет за счастье взять его. Не понимаю… Ох, Джи… прости! Это ты… из-за того, что Миалара сказала? Ради Троих, забудь! Она просто дура! Он порывисто придвинулся, сжал ее в объятиях, и Джиад позволила. Все сегодня было странным и неправильным, так что она просто покорилась ненавистной ранее силе, которая вдруг обернулась нежной заботой. — Джи… — проговорил ей в самое ухо Алестар. — А если… Если ты все-таки найдешь… кого-то? И захочешь своих детей. Тоже нельзя? — У меня долг перед храмом, — вздохнула Джиад. — Не то чтобы нельзя… Но с каждым годом талисман потихоньку убивает способность к зачатию. Раньше, когда его не придумали, многие жрицы умирали родами. Малкавис мудр и справедлив, он выбирает в жрицы тех девочек, которые меньше способны к материнству. Так что все правильно. Но я бы попробовала. Только долг. Если я вернусь в храм, и кто-то купит мое служение, придется ехать. Меня ведь тоже воспитали на деньги, которые заплатили за кого-то из старших. — Так… А долг велик? — Да уж немал, — почти весело усмехнулась Джиад, глотая остатки горечи. — Сами вспомните… Мой вес серебром — сейчас, золотом — когда исполнится двадцать семь. А потом до сорока лет немалое содержание, из которого я половину отправляю в храм. — Насколько немалое? — допытывался принц с настойчивостью Жи, лезущего за копытом. — Сто золотых каждый год. — Так… Алестар ненадолго затих, а через несколько минут неразборчивого шепота радостно выдал: — Я посчитал! Джи, я высчитал… Правда, в наших монетах, но какая разница? Джи… Я знаю, что надо делать! — И что же? — устало спросила Джиад, поворачиваясь к нему и жалея, что не отправила это болтливое несчастье спать куда-нибудь в другие покои. Можно даже вместе с Жи. — Заплатить этот долг, — с восхитительной невозмутимостью заявил принц. — Я помню, что ты отказалась от награды, но это — другое. Я не хочу, чтобы ты была привязана к службе. Только не ты. — Заплатить… Джиад не верила своим ушам. Что он думает? Что это так… просто? И зачем ему это? И… Она набрала воздуха, чтобы высказать все, что думает о такой глупой мысли, но воздух вдруг кончился. То есть нет, кончилась злость. И желание спорить. И вообще все, кроме простого осознания, что неподъемная цена ее свободы — не так уж много для короля, который предлагал купить Арубе новый храм. Про то, что когда-то она ждала подобного предложения от Торвальда, Джиад не сказала бы и под страхом смерти. — Ваш… отец не согласится, — непослушными губами проговорила она. — И я не могу… — Еще как можешь. И отец будет только рад. За жизнь наследника никакая цена невелика, — с бесконечной уверенностью сказал Алестар. — Джиад, не упрямься. Я никогда не смогу изменить прошлого, но будущее — могу. Если кто-то и создан для счастья — так это ты. Захочешь — останешься в своем храме, но по доброй воле, понимаешь. И если… — он замолчал, но продолжил с явным усилием, — если ты кого-то встретишь… кто сделаеттебя счастливой… ты сможешь уйти с ним. Лучше уж тебе будет хорошо без меня, чем плохо со мной. Любые деньги — это очень мало за такое… — Спа… сибо… Она бы разрыдалась снова, если бы слезы не кончились уже давно. Так что Джиад сделала единственное, что сейчас могла, — потянулась и коснулась губ принца быстрым поцелуем, совершенно не боясь того, как это можно понять. И замерла, как замер, даже дыхание затаив, и сам Алестар.
ГЛАВА 12. Золото и жемчуг
Как она уснула после того злосчастного разговора, Джиад не помнила. Просто в какой-то момент ее обволокло тяжелое, но не удушливое тепло, проникая в каждый уголок измученного тела, а плотная вода превратилась в колыхание волн, поднимающих и опускающих Джиад в странном ритме под биение огромного глухого барабана. В надвигающемся сне она точно знала, что это чье-то сердце, но не понимала — чье. А потом и это стало неважным, только волны укачивали ее с материнской заботой, как воспоминание из самого-самого далекого детства. Такое раннее, почти стертое… А может, оно и вовсе никогда не существовало, просто редкий ребенок в храме не придумывал себе совсем другую жизнь и родителей, которых никогда не знал. Что-то очень глубокое и болезненное, как давно зажившая и все-таки иногда ноющая рана, растревожил в ней прошлый день, за который сейчас было стыдно, но как-то не всерьез, не по-настоящему. Да, она вела себя недостойно жрицы Малкависа. Но она давно ступила на дорогу, которая неминуемо должна была увести ее прочь от храма, и случилось это по дозволению самого Малкависа. Если, конечно, тот сон в лихорадке Зова не был бредом. Окончательно запутавшись, Джиад просто глубоко вздохнула, не торопясь поднимать приятно тяжелые веки. Ей, наконец-то, не было холодно, и тянущая боль в пояснице отступила, а вместе с ней ушла буря чувств, туманящая рассудок. Все-таки это было странно… Ведь совершенно точно талисману еще не вышел срок, да и действие его в последние месяцы очередного года становилось слабее, так почему все это? Не иначе, Зов и жизнь под водой нарушили какое-то равновесие в ее теле. А может, и запечатление постаралось? Она все-таки лениво приоткрыла глаза и обнаружила, что по уши закутана в ворох покрывал, толстым мягким слоем облепивших тело. И это тоже было непривычно: какой страж позволил бы себе лишиться возможности в любой момент вскочить и схватить оружие? А у нее и оружия-то нет, если не считать нож близнецов, снятый вместе с поясом и лежащий на постели в ногах. Убрать, кстати, надо, а то Жи погрызет кожаные ножны. Мысли текли ленивые и расслабленные, словно что-то притупилось в ней после вчерашнего. Или, наоборот, раздвинулись некие границы, так что теперь все воспринималось иначе. Умом понимая, что храмовые требования заставляют стыдиться такого поведения, Джиад всей сутью отказывалась чувствовать свою вину. Какое, оказывается, облегчение — позволить себе хоть иногда побыть слабой! Как сказал рыжий: и море не закипело. Где он, кстати? Джиад приподнялась и наткнулась взглядом на спящего рядом — только руку протяни — принца. Вот уж кому не было холодно. Разметавшись по ложу, обнаженный Алестар даже руки раскинул, будто обнимая все море, и улыбался во сне. Огромный пышный плавник, похожий на серебристо-прозрачное кружево, принц расстелил по кровати, и тот слегка колыхался краешками в едва заметном течении внутри комнаты. Джиад бросила вороватый взгляд на безмятежное лицо принца, пригляделась внимательнее… Нет, точно спит. Не удержавшись, она осторожно выпутала из одеяла ногу и пальцами коснулась блистающей серебряной роскоши. Совсем чуть-чуть, только попробовать, действительно ли на ощупь так мягко, как на вид… Плавник лежал на ложе совершенно неподвижно, она быстро убрала ногу, чувствуя себя глупо и странно смешно, и тут услышала лениво-расслабленное: — Мой хвост в полном твоем распоряжении, можешь просто пощупать. Не открывая глаз, принц все так же якобы спал. Джиад залилась краской, кляня себя за любопытство, и неловко отозвалась: — Прошу прощения. Я… нечаянно. — Конечно, — кротко отозвался Алестар, распахивая ресницы над смеющимися, невозможно наглыми глазищами. — Я так и подумал. Знаешь, я раньше считал двуногих уродливыми. Эти ваши пальцы на ногах, да и сами ноги… Дурак был, признаю. Под водой ты и правда странно двигаешься, а вот на суше… Он приподнялся на локте, весело посмотрев на смущенную Джиад, убрал со лба выбившуюся из прически прядь и продолжил вроде бы не всерьез, но с мягкой настойчивостью: — На суше ты очень красиво ходишь. Я видел тогда на острове. А людям наши хвосты нравятся? — Да, — ровно сказала Джиад. — Люди считают вас красивыми. Она отвела взгляд от лица самодовольно улыбнувшегося принца и не удержалась: — Хвост прекрасен, ваше высочество. Совсем как у павлина. — У павлина? А кто это? Подтверждая сказанное о красоте, Алестар плавно взмахнул предметом обсуждения, и великолепный блестящий веер плавника опустился на бедра Джиад, скрытые, к счастью, одеялом. — Птица такая, — невинно сказала Джиад. — Очень красивая. Если распустит хвост, всю эту кровать накрыть можно. — Ого… Судя по вытянувшемуся лицу, Алестар сравнил размеры и понял, что соотношение не в его пользу. — Но… все-таки я похож? — уточнил он, немного подумал и решительно поинтересовался: — Так, а в чем подвох? С этим… павлином? — Что? Какой подвох? — растерялась Джиад, уже жалея о начатом разговоре. — Такой. Я-то знаю, что я красивый. Всю жизнь вокруг твердят, надоело уже. Только ты никогда не похвалила бы меня именно за это просто так. А если похвалила, значит, с этим павлином какой-то подвох. Ну, скажи, я не обижусь. Интересно же. Усмехнувшись, он откинулся на подушку, глядя на Джиад блестящими яркими глазами, в которых и впрямь светилось чистое азартное любопытство. Она невольно устыдилась, потому что вспомнила павлина не только за роскошный хвост и привычку им красоваться, но и за чрезвычайную глупость. А это, выходит, было как раз несправедливо… — Поет павлин ужасно, — выдавила она, наконец, чувствуя себя совсем неловко. — Куда хуже других неприметных птичек. — А-а-а-а, — понимающе протянул Алестар. — Ясно… То есть, кроме хвоста, других достоинств нет? Он скорчил надменно обиженную физиономию, но тут же фыркнул: — Ну и ладно! Лучше уж быть красивым павлином, чем дурной чайкой, например. У тех ни хвоста, ни голоса. Жалко, что другие птицы над морем не живут, только пролетают иногда. Улыбнувшись без малейшей обиды, Алестар сел на ложе, как обычно свернув хвост полукругом, и внимательно глянул на Джиад. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он негромко и совершенно серьезно. Перед ответом Джиад слегка замялась. Не потому, что искала в себе следы несуществующего нездоровья, а потому что ответ на этот вопрос явно был мостиком к разговору о других случившихся вчера вещах. — Хорошо, — настороженно отозвалась, наконец, она. — И… прошу прощения за вчерашнее… — Зачем? Ты ни в чем не виновата. Принц перебросил через плечо растрепанную косу и принялся распускать сложное плетение. — Я помню, что обещал тебе вчера, — сказал он совершенно обыденным тоном. — Сегодня же поговорю с отцом — зачем тянуть? Твоя Аруба, она ведь на морском берегу? Туда ходят корабли? — Да… — все сильнее настораживалась Джиад. — Не доверяю я вашим человеческим корабелам, — объявил Алестар, расплетя косу, так что рыже-золотое покрывало волос укрыло его плечи и грудь до самого пояса, мягко стелясь и колыхаясь в воде. — Тебе, конечно, туда плыть на салру слишком далеко, придется нанимать корабль. А вот золото… Его лучше доставить под водой. Ну, это моя забота. — Ваше высочество… Слова снова потянули внутри что-то болезненное, Джиад едва не поморщилась. — Может быть, лучше дождаться решения вашего отца? Алестар вскинул голову, глянул надменно, став до ужаса похожим на холодного наглеца, впервые встретившего Джиад тогда у скалы, и бросил с тем же пугающим высокомерием: — Ты не веришь? Мое слово — честь всего моря. А мой отец сам никогда не позволит мне нарушить обещание, это недостойно королевской крови. Джи… — добавил он гораздо мягче, будто возвращаясь к себе новому и недавнему, — думай обо мне как хочешь, только не сомневайся в моих обещаниях, прошу. И… скажи, сегодня ты тоже не станешь надевать украшения? — Зачем? — поразилась Джиад перемене темы для разговора, но даже обрадовалась этому. — Ах, да… У нее действительно вылетело из головы, что сегодня особенный день для всего Акаланте. Но что же решил Алестар? Неужели будет участвовать в гонках? — Я хочу, чтобы ты сопровождала меня на Арену, — подтвердил ее опасения принц. — Это интересно, поверь. Прошу тебя! Джиад вздохнула: любопытство и, пожалуй, желание выполнить просьбу Алестара, боролось в ней с яростным несогласием оказаться на виду у целого города да еще и в сомнительной роли избранной наследника. И все-таки отказать было неловко. Вот она, обратная сторона благодарности, когда лишаешься возможности сказать «нет». — Если вы хотите, ваше высочество, — согласилась она, утешаясь тем, что увидит зрелище, которое вряд ли наблюдал кто-то из людей за последние несколько сотен лет. — А украшения обязательны? Принц возвел глаза к потолку и отозвался тоном, исполненным ядовитого страдальческого терпения: — Нет, не обязательны. На Арену пускают и без них. Но в одном-единственном обручальном браслете ты будешь выглядеть странно. Последний День Арены — праздник всего города, сегодня наряжают даже салту. Уж поверь, если что и привлечет внимание, то как раз такое пренебрежение обычаями. И снова проницательность Алестара показалась неожиданной и почти пугающей. Но сказанное выглядело правдивым, и это решило дело. Джиад покорно согласилась отдаться в руки наложниц, предусмотрительно заручившись разрешением не краситься и надеть только то, что захочет сама. Алестар, не ожидавший и этого, просиял и, поспешно натянув первую подвернувшуюся тунику, умчался из комнаты, прежде чем Джиад успела спросить, где ее рыбеныш. * * * День сегодня, хоть и праздничный, обещал быть неприятным, как мутная вода. Еще недавно Алестар и представить не мог, что будет смотреть Гонки не из седла Серого, а сверху, из королевской ложи. Это он-то, не пропустивший ни одного заплыва за последнюю дюжину лет. С самого первого раза, когда отец, скрепя сердце, разрешил ему выплыть на Арену, Алестар знал, что рожден для этого. Скорость и опасность горячат кровь многим, но секрет успеха в том, чтобы кровь кипела, а разум оставался ледяным. Только тогда можно слиться в одно существо с огромным могучим зверем, почувствовать Арену вокруг и внутри себя, рассчитать правильный путь и скорость. Так было всегда — до того дня, когда… Алестар в бессилии стиснул кулаки, невидяще уставившись на стену в своей комнате. Как давно, оказывается, он сюда не заглядывал. Сначала ночевал у Санлии, потому что остаться одному было невыносимо, потом появилась Джиад и перевернула его жизнь, как королевский шторм — утлую рыбацкую лодку. А вот теперь прошлое ударило в него, словно острие вражеской остроги на дуэли, в которой ему, наследнику и будущему королю, никогда не участвовать. Опустившись на постель, Алестар свернул хвост, поджал его и, обняв руками, замер. Вот это покрывало ему подарила Кассия. Огромные глубоководные скаты, две шкуры которых пошли на полотнище, водились только в глубинах Карианда, да и там были редкостью. Кассия заказала покрывало задолго до его двадцатого дня рождения, чтобы подарок успели расшить мелким жемчугом и кусочками перламутра. Широкая разноцветная кайма вилась по краю, а посередине они с Кассией как раз могли уместиться на толстой мягкой коже… А он пообещал, что подарит ей Золотой Жемчуг, когда получит его — высочайшую награду Гонок. И теперь уже никогда не сдержит обещание. Обидно… Кассия смеялась и отказывалась заранее. Нет, конечно, она не сомневалась в его победе ни одной чешуйкой, но Золотой Жемчуг? Его вручают тем, кто одержал полную победу в Круге Гонок семь раз подряд, и за последние сто лет таких счастливчиков не бывало. А имена получивших Золотой Жемчуг навечно высекаются на Стене Славы, и Алестар знал их наперечет — все восемнадцать. В этом году была бы его седьмая победа. Уже никому не нужная, кроме него самого, да и ему-то больше из упрямства. Горячая сладкая греза, заставлявшая до крови биться о скалы на тренировках и до потери сознания наматывать круги по Арене, обернулась ярким, но дешевым перламутром. Алестар тихо вздохнул. Да, он обещал отцу. Только это теперь и имеет значение, а Золотой Жемчуг… что ж, пора расстаться с детскими мечтами. Вот будет радости у тех троих-четверых, кого он мог назвать соперниками. Он посмотрел на широкую полку вдоль стены, где в ряд блестели шесть витых золотых раковин размером в ладонь каждая. Еще три стояли поодаль — это из тех времен, когда победы перемежались поражениями. И за каждой драгоценной наградой тянулся след хмельной радости и восхитительного чувства преодоления. Соперников, обстоятельств, себя самого. Ну, и кому теперь нужны эти победы? Зло толкнувшись хвостом, он подплыл к полке, в который раз рассмотрел и так знакомые до мельчайших черточек раковины, похожие и в то же время совсем разные, ведь каждый год королевские ювелиры делали для победителя Гонок новый приз. Вот эта — массивная, украшенная крупными темными изумрудами. Эта — из чудесного многоцветного стекла, переливается и горит на солнце, рождая крошечную радугу, — они с Кассией нарочно плавали на поверхность в солнечный день, чтобы полюбоваться. А эта, усыпанная цветным жемчугом, — с тайником, внутри створок маленькая шкатулка, открывающаяся, если нажать на завиток… Двенадцать лет его жизни. Стоило ли оно того, если последний Круг так и не покорился? Алестар задумчиво провел пальцами по поверхности ближайшей раковины, той самой, радужной. Что, если подарить ее Джи? Она не любит украшения, но, может, возьмет на память? А еще лучше — пусть сама и выберет. Да, так будет правильнее всего. И нечего жалеть о несбывшейся мечте, Золотом Жемчуге лучшего наездника. Он отдал бы и его, и все эти красивые бесполезные драгоценности за одну только встречу с Кассией, за несколько минут, чтобы не пустить ее на Арену. Но ничего нельзя вернуть, и следует думать о живых. Надо навестить отца и заверить его, что единственный сын и наследник не станет глупо рисковать собой на Арене. Надо узнать, как там Эруви, до сих пор беспробудно спящая под зельями, чтобы не тревожить зарастающую рану. А потом надо отправиться на Арену, делая вид, что все именно так, как и должно быть. Улыбаться, отвечать на приветствия и вопросы. О, на самый главный вопрос придется отвечать очень-очень часто. Прямо хоть табличку на грудь вешай с надписью: «Я не буду участвовать, а почему — вас не касается». Вчера спросили раз двадцать, причем некоторые, особо рьяные, даже ухитрились поздравить с неминуемой победой. Если бы собирался плыть — в опалу отправил бы за такое отпугивание удачи. Да, решено, после Гонки он приведет сюда Джиад и попросит выбрать самую красивую раковину. Якобы в подарок кому-то… А потом расскажет ей все и на самом деле подарит — на прощанье. Наверное, еще и уговаривать придется. Жаль, ювелиры не успеют, а то он заказал бы фигурку павлина — вот уж точно была бы память. Алестар грустно и насмешливо улыбнулся, отворачиваясь от полки и выплывая прочь из комнаты. Как просто и приятно было жить самодовольным любимчиком судьбы. Его обожал город, они с Кассией собирались пожениться наперекор всему, а отец еще был здоров, и жизнь плыла, как на легких мягких волнах. А потом будто ударил неожиданный шквал — и все разом изменилось, буря закрутила и понесла его куда-то, родная вода стала предательски-жестокой, скрывая рифы, а небо и море то и дело менялись местами. Все эти последние месяцы Алестар плыл в горькой темной мути, захлебываясь то болью, то тоской, то просто непониманием, что же происходит с его жизнью. Джиад стала его Острием лоура, путеводной звездой, по которой плывут странники-иреназе, но и это сияние вот-вот исчезнет… И ничего с этим не поделать. Когда волна или соперник выбивают тебя из седла, вернись в него и плыви дальше — вот и все, к чему свелась для него многолетняя мудрость Арены. Проплывая коридорами и отвечая на поклоны встречных придворных, Алестар перебирал в памяти все, что успел и не успел сделать сегодня. У Гонок свой распорядитель, в работу которого даже членам королевской семьи совать хвост не следует. Но отец всегда на праздниках принимал просителей или встречался с послами других городов. Сегодня он предупредил, что на Гонки не поплывет: не следует народу видеть своего владыку больным и немощным. Но отговорится, конечно, делами… А в ложе будет Алестар, и именно к нему приплывут выражать почтение гости Акаланте. Он нерешительно замялся на развилке, потом все-таки свернул в сторону отцовского кабинета. У двери плавал курьер, ожидая распоряжений, значит, отец работал. Вот же неугомонный, и целителей не слушает. — А, мальчик мой… Отец при его появлении поднял голову от документов, улыбнулся и указал на кресло рядом со столом. — Доброго утра, отец. Алестар низко поклонился и устроился в кресле, бросив взгляд на стопку табличек. Все хорошо знакомо: расчеты с Маравеей за поставки водорослей и шкур салту. — Вот, — пошутил отец, — торгую плодами твоей охоты. Надо бы ставить на шкуры особое клеймо и продавать дороже. Сам наследник Акаланте лоур приложил. — Еще скажи — хвостом поработал, — фыркнул Алестар. — Отец, а подождать это не могло? Я бы вечером все проверил и отправил. — Невелик труд, — вздохнул тот. — А я так скучаю по делам… Алестар, мальчик мой, ты же все решил на сегодня, верно? — Разумеется. Я буду смирно глядеть на Гонки сверху, не беспокойся. Пожалуй, усмешка вышла горьковатой — отец сочувственно покачал головой. — Мне жаль, поверь. Алестар, я помню, как ты хотел Золотой Жемчуг. Мне очень жаль… — Отец… Алестар все-таки запнулся, глядя на постаревшее, почти изможденное лицо, всегда исполненное мудрости и величия, готовое к ласковой улыбке или заботливой строгости. Вместо слов, рвущихся изнутри, выскользнул из своего кресла и опустился к отцовскому, взял сухую костистую руку и прижался лицом к ладони. — Отец… — сказал все-таки негромко, выбирая слова так же тщательно, как выбирал бы сбрую для последнего заплыва. — Весь жемчуг мира не стоит твоего здоровья. Это же просто игра — ты сам так всегда говорил. — Мало ли что я говорил… Вторая рука ласково провела по его волосам. — Я бы гордился тобой, мальчик мой. Очень гордился, не сомневайся. Но сейчас я горжусь больше. Ты все-таки стал взрослым — теперь я спокоен. Ну, плыви… Конечно, ты хочешь показать Гонки нашей гостье? — Да, а что? — насторожился Алестар, услышав сомнение в отцовском голосе. — Она же моя избранная. Если я приплыву без нее, начнутся вопросы и снова поплывут слухи. — Алестар, Алестар… О слухах ли ты думаешь? Алестар покраснел, еще ниже опустив голову, а отец размеренно продолжил. — Не отдавай сердце той, кто унесет его с собой на землю. Джиад — чудесная женщина, но разве она тебе пара? Кого же ты хочешь обмануть, сынок, меня или себя? Вы не созданы друг для друга, нашему роду издревле не везет с такими встречами. Жители земли приносят нам горе, не там следует искать суженых. — Отец, не надо, — тихо попросил Алестар. — Все и так решено, у нас осталось-то несколько дней до разрыва. Пусть она запомнит хоть что-то хорошее о нашем народе. И я хотел поговорить с тобой… Он запнулся, поднимая голову и решая, сказать ли сейчас о том, что обещал жрице. В том, что отец позволит заплатить выкуп и даже будет рад, у него не было ни капли сомнения. Но слишком уставшим тот выглядел, а объяснять придется многое, и сейчас времени просто нет. Наверное, лучше после Гонок. — Вечером, — решительно продолжил он вслух. — Я знаю, как достойно отблагодарить Джиад. Но мне нужно твое дозволение на расходы из казны. Немалые расходы. — Ты меня заинтересовал, сын, — улыбнулся король. — Если ты придумал что-то такое, на что согласится наша гордая гостья, то уж точно обогнал в этих гонках меня. Хорошо, поговорим вечером. А сейчас иди и будь благоразумен. Помни, самый щедрый прилив не вечен, но море не знает и вечных отливов. Я люблю тебя, сынок. — Я тоже тебя, отец, — старательно улыбнулся Алестар, поднимаясь и покидая кабинет. От порога он оглянулся — отец снова склонился над счетами, делая пометки на табличках острым письменным резцом. А за толстыми стенами кабинета дворец гудел, как растревоженная расщелина, полная рыбьей мелюзги. Сновали туда-сюда слуги, плыли придворные, стараясь выглядеть чинно, но все равно спеша — лучшие места всегда может занять кто-то другой. Алестар поморщился: им-то с Джиад остаться без места не грозит, но и плыть по городу лучше в чистой воде, а сегодня гостям целого моря не хватит — на Арене соберется весь Акаланте, и сколько еще приплывет из других городов! Похоже, о чем-то таком подумал и молча плывущий позади Дару, потому что он подался вперед, поравнявшись с Алестаром, и хмуро сказал: — Тир-на, могу я вас попросить? Когда доплывем до места, не покидайте ложи. Если что-то пожелаете, найдется, кому сплавать. Толчея будет… И госпожу жрицу одну никуда не пускайте… — А что, другой охраны нет? — поднял бровь Алестар. — Ираталь только вас двоих отрядил? — Да будет, конечно, — вздохнул телохранитель. — Еще какая. Три ряда оцепления да в толпе якобы простые горожане. А все-таки неспокойно мне. Вот с самого утра словно крабы за хвост щиплют… Алестар еле удержал рвавшийся с языка совет обернуться и посмотреть на хвост — а вдруг и правда какой краб прицепился, но телохранитель был так мрачен и озабочен, что шутить расхотелось. А уж жизнью Джиад — тем более. — Как скажешь, — покладисто бросил он, чем, кажется, удивил охранника до нового онемения. Алестару же словно льдиной вдоль хребта провели. Прошлые Гонки никак не предвещали беды. И день был такой же суетливо-радостный, и приветствовали его так же по пути на Арену, а потом на ней. А глаза Кассии озорно сияли, пока она излагала ему, замерзшему от нездоровья и расстроенному до кончика хвоста, свою блестящую мысль… — Трое Благих Создателей, — прошептал он в окружающую воду, — не допустите беды. Я, Алестар тир-на Акаланте, будущий повелитель и хранитель города, прошу вас. Отвратите от Акаланте гнев Бездны и ее обитателей. Сохраните нас от тьмы в помыслах и делах. Сберегите мой город и народ. Он до звона в ушах вслушивался в голос воды, слышный даже здесь, в стенах дворца, но если Мать Море и услышала его просьбу, то промолчала, не дав знака ни плеском, ни писком случайной рыбешки, а ее супруг и сестра и вовсе никогда не откликались. Алестар тяжело вздохнул. * * * В который раз Джиад задалась вопросом, где же морские жители берут вещи, которые не могут сделать сами? Ну, пусть драгоценности подбирают с утонувших кораблей, за века их и впрямь должно было много накопиться. А кто кует для них лоуры? И кто сделал это огромное зеркало почти от пола до потолка, в котором сейчас отражалась женщина, очень похожая на нее, но все-таки не она, храмовый страж Джиад. Хотя зеркало, возможно, тоже из добычи моря. Джиад еще раз окинула себя взглядом, понимая, что вечный сумрак жилищ иреназе скрывает краски и блеск, а снаружи вид будет все-таки другой. Не слишком ли… ярко? «Не слишком ли красиво? — поправил внутри нее насмешливый голос, в последнее время взявший что-то очень много воли. — Ты ведь этого боишься? Привлечь внимание и снова услышать за спиной, что ты всего лишь подстилка принца. Этого ли, другого… Какая, в сущности, разница?» «Глупости, — сказала она себе, той себе, что сейчас смотрела из зеркала и не позволяла соврать под прямым резким взглядом черных глаз, единственным, что осталось неизменным. — Я всегда была только самой собой. Ветер носит сплетни, но сталь ему не по зубам. Когда я любила Торвальда, мне дела не было, что говорят за спиной». «Это потому, — глумливо возразило отражение, — что Торвальду и в голову не приходило взять тебя куда-нибудь как спутницу, а не как живой щит. Он-то хорошо знал разницу между прислугой и любовницей. И, следует признать, по-хозяйски получал от тебя двойную пользу. А сейчас ты лезешь в те же самые зыбучие пески, из которых едва выбралась, обдирая кожу и с тела, и с души». «Неправда, — снова безмолвно сказала Джиад, с усилием не отводя взгляда. — Алестара я не люблю. Моя душа в безопасности. Как и тело, если верить клятвам иреназе. Никаких зыбучих песков. Теперь я верна только себе и храму. Старые жрицы были правы: нельзя любить того, кого охраняешь». «О, а ты его уже охраняешь? — вволю издевалось отражение, не дрогнув ни уголком непривычно красивых губ, ни ресницами, как никогда длинными и изогнутыми, а ведь Леавара только разок прошлась щеточкой с краской, и то после долгих уговоров. — И правда, хорошо усвоила урок…» «Не его, — беспомощно огрызнулась Джиад, нервно поправляя вишневую рубашку с полосами золотой вышивки по манжетам и воротнику. — Я выполняю просьбу его отца, ищу заговорщиков. Сохранить мир в стране — благое дело, ибо всякий мир угоден Малкавису…» «Повелителю войны!» — насмешливо подхватило отражение. — Да, — сказала Джиад вслух. — Именно так. «Потому что бог войны в полной мере знает ее мощь, — сказала она отражению, в запале спора забывшему и сутры, и саму суть учения храма. — Знает ее ярость и подлость, ее ненасытную жажду жертв и разрушений. Потому что не бывает войны честной и справедливой. Потому что Малкавис — не возница на ее колеснице, а страж законов и чести. Не карающий меч сильных, а щит слабых и судья поединков. Молчи, если не понимаешь этого. Я не сменила хозяина. И уж тем более не сменила возлюбленного. Я иду путем своего бога. И если смогу предотвратить смуту и смерти, значит, не зря вернулась…» — О, госпоже избранной нравится! — с восхищенной гордостью отозвалась Леавара, стоящая рядом с шаром туарры в руке и решившая, что последние слова Джиад обращены к ней. — Вы великолепная мастерица, — промедлив всего пару стуков сердца, признала Джиад то, что и так было очевидно всякому, видевшему ее раньше и сейчас. Отражение насмешливо блеснуло глазами, присоединяясь. Женщина в зеркале была моложе Джиад лет на пять. А может, не моложе, просто никогда не знала ни предательства любимого, ни недавней лихорадки Зова. Эта женщина не пожелала сменить привычные штаны на платье или тунику, но оказалось, что если новая рубашка мягко облегает плечи и заужена в поясе, то этого вполне достаточно. И что шелк глубокого яркого цвета совсем не ссорится с тонкой кожей, в воде облегающей ноги от бедер до щиколоток. А пышные рукава до локтя и обручальный браслет, россыпью рубиновых угольков горящий на запястье, скрывают мускулистость рук лучше любого доспеха… Женщина в зеркале… Нет, девушка в зеркале улыбнулась удивленно и, пожалуй, лукаво. У нее была нежная смуглая кожа, словно сияющая изнутри. Темные бархатные глаза и едва-едва тронутые краской, но все равно пухлые и совершенных очертаний губы. В ее ушах сверкали сквозь волны прически рубиновые серьги-огоньки, а в приоткрытый ворот рубашки убегала золотая цепочка, скрываясь где-то между высоких холмиков груди, предательски подчеркнутых вишневым шелком. Это была не та соблазнительная кукла, в которую искусство Леавары превратило Джиад при третьей встрече с Алестаром. Встрече, закончившейся насилием… В тот раз Джиад успела стереть маску вызывающей бесстыдной красоты… Но это лицо стирать не хотелось. В него хотелось поверить или хотя бы представить, что увиденное правдиво, — хоть ненадолго. — Это прекрасная работа, — еще раз признала Джиад, колеблясь и вправду испытывая жгучее желание сорвать золото и рубины, стереть и смыть краску, потребовать назад свою просторную рубашку, скрывающую грудь так же хорошо, как полдюжины метательных ножей, спрятанных на теле. А еще лучше — кольчужную накидку. С капюшоном! — Но что-то не так? — тихонько спросила на удивление чуткая Леавара. — Я… не уверена, что это — я, — глубоко вдохнув и выдохнув, призналась Джиад полузнакомой девчонке, сама удивляясь своей откровенности. — Понимаю… — отозвалась Леавара, тоже помолчав немного. — Но поверьте, госпожа жрица. Это — вы. То есть тоже — вы. Наверное, я не слишком хорошая наложница, тир-на Алестар всегда обходил мои покои стороной… Но я умею видеть не только золото сверху, но и жемчуг внутри раковины, как у нас говорят. В каждом сокрыта внутренняя красота, просто не все выпускают ее на волю. Кто-то не умеет, кто-то боится… Но даже скрытый от глаз жемчуг остается жемчугом. Я просто показала то, что увидела. Если хотите вернуть все, как было, это нетрудно… — Нет, — тихо, но твердо ответила Джиад. — Я благодарю вас и за работу, и за урок. Пусть остается так. — Джиад! — позвал нетерпеливый знакомый голос от двери, и она повернулась, вскинув голову и выпрямившись, как на храмовом смотре. Единственным облегчением было, что голос в ее мыслях замолчал. — Ох… — восхищенно произнес через несколько мгновений Алестар, разглядывая ее с головы до ног и обратно. В глазах принца сиял восторг. — Что? — мрачно спросила Джиад, всю решимость которой словно водой смыло этим оценивающим мужским взглядом, в котором так и плескалось вожделение. — День… — сглотнув, непонятно откликнулся Алестар и тут же с усилием продолжил, поясняя: — День, кажется, не так уж и плох! Гораздо лучше, чем я думал… Ну что, поплыли? — Да, конечно, — с облегчением согласилась Джиад, радуясь, что принц не пустился в похвалы, и не позволяя себе забыть, что в глазах всего города она Алестару то ли невеста, то ли фаворитка-наложница… Облегчения хватило ровно до Арены. Пока они плыли по городу, высоко поднявшись над улицами, Джиад разглядывала плывущих под ними в том же направлении иреназе и недоумевала, почему те тоже не поднимутся вверх. Ладно, толчея на земных улицах, но ведь море гораздо просторнее в высоту! Вместо этого вода перед ними была свободна, а если все же попадался кто-то на салту или без него, то поспешно спускался, словно расчищая дорогу. Дару на прямой вопрос пояснил, что таков этикет: если тир-на Алестар хочет уединения, не спустившись вниз, а плывя в верхних слоях, то следует не докучать ему. Мало ли какими государственными делами занят разум принца! Джиад покосилась на притихшего хмурого Алестара. Тот и вправду о чем-то думал, только о государстве ли? До Арены, как объяснил тот же Дару, они имели право доплыть на салту — привилегия гостей города, местных каи-на и, разумеется, принца. Простой народ добирался вплавь, потому что стойла не вместили бы такое количество верховых зверей. Противореча своим же словам о праздничном наряде, Алестар сменил сбрую на своем Сером на самую простую, из толстой кожи и почти без украшений, только на местах стыков ремни соединялись бронзовыми накладками. Явно для прочности, а не для красоты. Оделся принц тоже простовато, в синюю тунику в тон глазам, но куда менее роскошно, чем ожидала Джиад. И только в косу вместо любимой бирюзы были вплетены золотые нити с сапфирами редкостной чистоты и яркости, да на левом запястье блестела широкая полоса обручального браслета. — Давайте сразу в ложу, — хмуро бросил Алестар, когда они подплыли к огромному кратеру Арены. — Кари, отведи салту. Он соскользнул с Серого, на прощанье погладив его по морде, и салту потянулся за хозяйской рукой, подставляя нос. Алестар рассеянно почесал его и повернулся к Джиад. Она поспешно выбралась из уже привычного седла и отдала Кари длинный повод. Внизу иреназе проплывали через огромные ворота, высеченные в толще Арены, хотя гораздо удобнее, на взгляд Джиад, было просто перевалить через край каменного амфитеатра. Но, видимо, этого не допускали правила. И действительно, стоило им направиться к Арене поверху, как снизу вверх навстречу кинулся иреназе с тонким длинным трезубцем в руках, но, разглядев принца, почтительно поклонился и снова спустился. Джиад старательно загребала воду руками, как никогда чувствуя несовершенство и медлительность своих движений рядом с легкими стремительными иреназе. Они проплыли над широким краем, где, будь дело на суше, могли разъехаться в ряд пять-шесть повозок, и оказались внутри Арены. Ужасающе бескрайней и в этот раз не пустой. Склоны Арены заполняло сверканье ярких одежд, блеск чешуи, золото волос и множество узких разноцветных лент, развернутых над рядами иреназе. Только дно оставалось резко, почти вызывающе пустым в этом смешении красок и звуков. Алестар остановился, давая ей время рассмотреть Арену. Теперь было хорошо видно, что склоны делятся на сектора тяжелыми толстыми канатами, протянутыми от верхушки рядов вниз, почти к самому дну. У каждого такого сектора плавал служитель с трезубцем, указывающий зрителям их места. Нарядно одетые иреназе все прибывали, заполняя склоны, и в глазах рябило от ярких туник и сверкающих украшений. Вот теперь Джиад ясно видела, что большинство жителей Акаланте и впрямь светловолосы: перед ней раскинулось море золотых, рыжих, русых голов, редко где мелькали в толпе каштановые волосы разных оттенков, а черных попадалось совсем немного. Джиад пригляделась к паре-тройке из них, кто все-таки оказался поблизости, и заметила, что все они немолоды. Что ж, неудивительно: если Акаланте и обменивался с Суаланой женихами и невестами, то, наверное, еще до войны, которая длится не один год. Потому Санлия, молодая черноволосая красавица, такая редкость для Акаланте, достойная положения наложницы принца. Куда же все-таки делась несчастная и такая загадочная суаланка? — Наши места во-он там, — указал ей Алестар на отдельный сектор посреди склона, огороженный не канатами, а невысоким заборчиком. Выше него мест для обычных зрителей не было, там склон Арены выглядел совершенно голым, зато по бокам и ниже напоминал сундук с драгоценностями, так нарядны были зрители. Нетрудно оказалось понять, что это местная знать, устроившаяся поблизости от королевских мест. — Нам… туда? — безнадежно спросила Джиад. — Угу. Алестар мрачно глянул на пустое пространство и тяжело вздохнул. Продолжая пользоваться привилегиями правящей семьи, они проплыли над рядами и спустились прямо на склон. Джиад окинула взглядом несколько рядов широких глубоких выемок, предназначенных, разумеется, для иреназе с их хвостами. Всего мест было около тридцати. То ли когда-то семьи королей были куда многочисленнее, то ли сюда приглашали особо почетных гостей. — Ваше высочество уверены, что мне стоит… — замялась она, уже слыша нарастающий со всех сторон приглушенный гомон и с ужасом чувствуя, как оказывается в перекрестье сотен любопытных взглядов. — Только в этом я и уверен, — буркнул Алестар. Взяв Джиад под руку, он помог ей проплыть к месту, в которое кто-то сообразительный накидал кучу кожаных подушек, скрадывая разницу между телосложением людей и иреназе. — Тир-на Алестар, госпожа… избранная… Ираталь, торопливо подплывший к ним, заметно замялся перед последним словом, и Джиад, помнившая, что начальник охраны ранее вполне уважительно звал ее жрицей или стражем, насторожилась. А пожилой иреназе бросил какой-то просто отчаянный взгляд на ее запястье, перевел его на Алестара, снова на браслет. — И вам доброго дня, каи-на Ираталь. Алестар недоуменно поднял бровь, тоже видя замешательство начальника охраны, потом глянул ему за спину, и Джиад поняла, что до этого момента принц был не слишком-то и хмур. А вот сейчас… — Доброго дня, тир-на Алестар, — церемонно приветствовал наследника какой-то иреназе, подплывший к ним сразу за Ираталем. — Да благословят Трое вас и вашу… спутницу. Для меня большая честь быть гостем прекрасного Акаланте, любимого Матерью Море. Ираталь, резко и как-то тоскливо выдохнувший, взмахнул хвостом, отплывая в сторону, и Джиад разглядела говорившего. Это был молодой, не старше Алестара, иреназе в серебристо-серой тунике, расшитой по плечам, рукавам и подолу мелким, но особенно переливчатым жемчугом, отчего наряд смотрелся просто, но очень дорого и изысканно. А вот сам юноша был далеко не так хорош собой. Светло-русые прямые волосы, длинные, но заплетенные в простую косу, перевитую тем же жемчугом, только более крупным. Серые глаза, умные, но какие-то бесцветные. Сейчас в них читался только искренний вежливый интерес… И лицо настолько обычное, что Джиад слегка удивилась, так привыкла к яркой красоте жителей моря. — И вам доброго дня, — медленно проговорил Алестар, разглядывая… незнакомца? Во всяком случае, другом принца прибывший не выглядел. Гость города? Или кто-то местный? Джиад молча ждала, понимая, что происходит что-то необычное и явно имеющее отношение к ней. Знать бы — что! На земле она бы легко сказала о незнакомце многое по гербовым цветам, украшениям, выговору и манере держаться. Но не здесь… — О, простите, — легко и приветливо улыбнулся все-таки незнакомец. — Я Эргиан, принц дома Карианд. С сегодняшнего дня — посол тир-на Америлля, моего блистательного отца, при дворе Акаланте. Мои извинения, что не представился как должно, тир-на Алестар. Но я приплыл только сегодня утром и не решился отвлекать вас от важных дел. А Последний День Гонок пропускать не хотелось, я еще никогда не видел столь интересного события. — Да, Гонки — это очень интересно. От вежливости в голосе Алестара вода рядом, казалось, стала прохладнее. — Но я надеюсь, — невозмутимо продолжал кариандец, — вы простите мою фамильярность и желание поскорее с вами познакомиться. Все-таки мы будущие родственники. Тир-на Маритэль — моя сестра по отцу…ГЛАВА 13. Большие Гонки
Кариандский принц коротко с достоинством поклонился, а у Джиад потемнело в глазах. Брат Маритэль! Принцессы, чье место она заняла, чей браслет — браслет избранной и будущей супруги — носит на руке. И ведь Эргиан не может не понимать, кто сейчас рядом с его будущим… зятем, так выходит? То-то так блестят глаза. — Я очень рад знакомству, тир-на Эргиан. В воде — не той, что на самом деле, а которую представляла Джиад, — начали плавать мелкие льдинки. Глупо, конечно, но что еще оставалось делать, как не смотреть и слушать? О да, рядом с Торвальдом она и помыслить не могла, чтобы попасть в такое положение. — Я тоже, — продолжал улыбаться кариандский принц. — Могу ли просить о чести быть представленным вашей прекрасной спутнице? На мгновение Джиад посетила дурацкая мысль, что на самом деле она спит. Или бредит. Ну разве ее это место — среди наследников престола и придворных интриг? Но ведь не проснуться… С отстраненной холодностью и каким-то тоскливым любопытством она ждала, что придумает Алестар, чтобы объяснить ее присутствие. Назовет — кем? Ну не избранной же — при брате настоящей невесты. — Да, конечно. Джиад, позволь представить тебе тир-на Эргиана, принца Карианда. Тир-на Эргиан, это Джиад, амо-на Аруба, каи-на Акаланте. Моя избранная. Лед, которым покрылось море вокруг Джиад, заполнил все пространство — и треснул. Мгновенным изумлением вспыхнули бесцветно-серые глаза кариандца, и сразу же его взгляд снова стал непроницаемо-любезным. — О, в кои-то веки слухи не врут, — весело отозвался Эргиан. — Я слышал о красоте каи-на Джиад, но теперь и сам вижу, что суша подарила нам лучшее из своих сокровищ. Значит ли это, что вы разрываете договор, тир-на Алестар? А вот взгляд у него был совсем не веселым. Но Джиад почти сочувственно поняла вдруг, что ненависти или злости в нем нет, только ожидание. Так в поединке ждут удара, бесстрастно и уверенно. — Разве мой отец заключает договоры, чтобы их разрывать? — с великолепным ледяным недоумением поднял одну бровь Алестар. — Или я когда-то давал повод сомневаться в своем слове? — О нет… — мягко сказал Эргиан. — Как можно? Слово королевской крови — честь всего моря. Именно так нас воспитывают наши отцы. Просто я… удивлен. И заинтересован. — Позволите утолить ваш интерес после Гонок? Все та же поднятая бровь, только в голосе больше ледяного яда. Синие глаза против серых. Надменная красота и величие против бесстрастного сознания собственной правоты… Джиад стало вдруг больно и горько, даже в горле встал тяжелый плотный ком. Конечно, она здесь чужая и совершенно лишняя. И потом, наедине или при короле-отце, Алестар все объяснит умному воспитанному юноше, которого кариандский двор прислал присмотреть за браком собственной сестры. Принцы должны жениться на принцессах, это так же верно, как и то, что солнце встает утром, а вечером заходит. Жаль, что прямо сейчас нельзя уйти. — Разумеется, — чуть ниже, чем в первый раз поклонился Эргиан и с восхитительной наивностью поинтересовался: — Вы ведь позволите мне попросить некоторых разъяснений о происходящем? Я совершенно не разбираюсь в Гонках, хотя всегда мечтал их увидеть. — Да, конечно, — процедил Алестар голосом, которым можно было резать и морозить — одновременно. — Прошу располагаться. — О, благодарю! Кариандец скользнул к ближайшему креслу по другую руку Алестара, напоследок одарив Джиад внимательным оценивающим взглядом — словно взвесил, измерил и поставил какое-то одному ему видное клеймо. Устроившись на сиденье, он тем же жизнерадостным тоном заявил: — Мой начальник охраны собирается участвовать в следующих Гонках. Мне кажется, у него есть шанс на победу, но я, конечно, не могу судить. — У всех есть шанс на победу, — очень вежливо сообщил ему Алестар, и тренированный слух Джиад уловил в голосе принца Акаланте тот прилив ледяной ярости, который обычно нес Алестара навстречу очередным глупостям. — Даже у новичка, первый раз выплывшего на Арену. Желаю ему удачи. — И еще раз благодарю, — кариандец был совершенно безмятежен. — Но я бы просил вас, если можно, сказать ему это самому. Не сейчас, конечно, как-нибудь попозже.Реголар — искренний почитатель вашего таланта и умения. Знаете, у его салту на упряжи — пряжка с вашего Серого. Вы ее потеряли в последний день Гонок Зеленого дракона, если помните. А служители подбирают и продают такие вещички — на удачу новичкам. Представить не могу, сколько он за нее заплатил… Но получить пожелание удачи лично от вас… да он будет счастлив! — А… Кажется, Алестар подавился тем, что хотел сказать. На его скуле, которую видела Джиад, расцвело розовое пятно. — Да, конечно… — выдавил принц и обернулся к Арене, на которой началось какое-то шевеление. — Почему Гонки так называются? — тихо спросила Джиад, решив, что буря если не совсем стихла, то хотя бы откладывается. — Зеленый дракон? — По названию года, — почти спокойным голосом и слегка удивленно отозвался Алестар. — А разве на суше время считают иначе? Этот год — Золотого салту… Салту вернется через двенадцать лет, но золотой не повторится еще долго… — А, поняла, — улыбнулась Джиад. — Да, в некоторых странах на суше тоже так считают, только звери другие. Что они там делают? На дне Арены служители раскладывали большие круглые шары сине-зеленого цвета. — Это марве, водоросль такая. Очень редкая. Но для Гонок ее специально выращивают. Когда начнутся гонки… Позволь, я не буду рассказывать, — усмехнулся Алестар. — Сама сейчас увидишь. А ваш… начальник охраны… — слегка повернулся он к гостю. — Он никогда не участвовал в Гонках? В Карианде же есть что-то подобное, я слышал. — Да, у нас гоняют по склонам Бездны, — согласился Эргиан. — Но это не соревнования, а дуэли. Иногда один-на-один, а иногда и по несколько соперников за раз. — Дуэли в Бездне? Но это же… даже опаснее Арены! В голосе Алестара слышалась теперь искренняя бешеная зависть и тоскливое сожаление. — Намного опаснее, — равнодушно согласился принц Карианда. — То камнем кого-то прибьет, то на выброс подземного яда наткнутся… Мой отец говорит, что дураков, добровольно и бестолково лезущих в Бездну, следует казнить, но Бездна и сама с этим справляется. — Понятно… — зависти в тоне Алестара поубавилось, и Джиад про себя усмехнулась. Дно Арены теперь было усеяно шарами марве, и Джиад слегка наклонилась, вглядываясь в происходящее. Вдруг по воде прошел сильный дрожащий звук, от которого Алестар поморщился. — Начинается! — бросил он. — Забавно, на кого будут ставить сегодня? — В самом деле, а кого прочат в победители? — с той же равнодушной любезностью поинтересовался кариандец. Мысленно Джиад сделала еще одну заметку возле его имени. Принц Карианда не только умудрился погасить гнев Алестара, тоскующего по Арене, но и не спросил его о причинах такого решения. И вряд ли это было случайностью. Значит, умен, осторожен и расчетлив. И очень хладнокровен. Такого лучше бы иметь в друзьях, чем во врагах. Ну, может, они и поладят, когда породнятся. Кстати, раз Эргиан — просто принц, значит, не наследник. — Теперь — понятия не имею, — зло усмехнулся Алестар. — Я бы поставил на Рассиаля, но он болен. А Мирисс и Кольер всегда шли нос к носу, кто из них выиграет — разве что Мать Море знает. И никогда нельзя сбрасывать со счетов тех, кто держится во второй волне… Тяжелый дрожащий гул снова прокатился по Арене. Теперь и Джиад поморщилась — звук отдавался даже в костях. Кариандец охнул. Алестар, напротив, едва шевельнулся, устраиваясь удобнее. — Это второй гонг, — пояснил он. — Сейчас ездоки готовятся. Прозвучит третий — и салту рванут на Арену, а марве… Ну, увидишь. Третий гонг почти заглушил его слова. Джиад потрясла головой, избавляясь от звона в ушах, и почти пропустила момент, когда с дальнего края Арены, слева от них, показались фигурки ездоков на салту. Маленькие, словно игрушечные, чуть искаженные водой, но ясно различимые. Она поморгала, и зрение улучшилось, словно амулет морского сердца услышал ее и помог. Почти слившись со своими зверями, иреназе неслись по Арене, и теперь Джиад понимала, как Алестара можно было перепутать с Кассией: издали ездоки были почти неотличимы, если бы не яркие костюмы. Вдруг на дне неподалеку от королевской ложи один из шаров марве распух, побелел и растворился в воде белым облаком. Ездок, как раз проплывавший мимо, резко свернул, едва не влетев в облако, и тут же понесся дальше, огибая Арену по кругу. За ним проследовал еще один, увернувшись от колышущегося облака марве. А третий с разгону влетел в него, и Арена ахнула. — Триасс, — скучающе прокомментировал Алестар, не изволив даже шевельнуться. — Он всегда ловится первым. А следующий будет Киралл, в красно-зеленом. Ну, или Сонтар — бело-синий. Ездок, попавший в марве, придержал салру и медленно свернул к самому краю Арены, явно выбыв из соревнований. Остальные пошли на второй круг. Еще два шара марве лопнули, и снова почти все увернулись, кроме одного невезучего в бело-синем защитном доспехе, как и предсказывал Алестар. — Надо было мне заранее спросить вас, на кого ставить! В голосе Эргиана слышался веселый азарт. А Джиад задумалась совсем не о том, что происходило на Арене. — И большие бывают ставки? — спросила она Алестара. — Кто их принимает? — Еще какие большие, — рассеянно откликнулся принц, все-таки тоже наклоняясь вперед. — Если поставить на новичка, который выиграет, целое состояние заработаешь… А принимают… да вон, на трибунах, в белом… Он махнул рукой, и Джиад разглядела тут и там на склонах Арены иреназе в белых туниках. Ее все сильнее терзала медленно принимающая форму мысль. — Кто выиграл тогда, ваше высочество? — спросила она, остро жалея, что нельзя куда-нибудь отправить кариандца, которого этот разговор никоим образом не касался, и надеясь, что Алестар сам поймет вопрос. — А? — повернулся к ней принц. — В тот… Джиад успела увидеть, что он бледен, и испугаться, что не вовремя спросила, напомнив о гибели Кассии, но принц с явным трудом перевел дух и недоуменно пожал плечами. — Я не знаю. Но кому-то явно повезло. Ставили-то, в основном, на меня… А я даже не помню, продлилась ли Гонка… — Это можно узнать? Что-то не то творилось с Алестаром, но он кивнул, на мгновение поднеся руку к виску и снова ее убирая. — Да, конечно. И тебе, наверное, надо рассказать про того чистильщика… Но это потом, хорошо? — Разумеется, — согласилась Джиад, поискав взглядом Ираталя. Тот был внизу, говорил с кем-то из охраны, судя по крепким мощным плечам, короткой стрижке и выправке, которую, оказывается, и в море не спрячешь. Стражник, он и есть стражник, с хвостом или без. А на Арене творилось нечто потрясающее. Шары марве разлетались теперь все чаще, причем в самые неожиданные моменты, и если кто-то проскакивал поверху или сбоку, то следующим за ним почти наверняка доставалось. Насколько разглядела Джиад, белое облако неминуемо оставляло следы на шкуре салту и костюме ездока, так что неудачника легко было распознать. А вот двое салту столкнулись, и один рванул соперника зубами. Ездоки, отчаянно хлеща зверей лоурами, заставили их отплыть в разные стороны, но преимущество в скорости уже было потеряно, а над пострадавшим зверем расплывалось в воде темное пятно. Джиад похолодела, вспомнив гибель Кассии, зрители взвыли, но пара служителей ловко перехватила раненого зверя и направила подальше от остальных. Судя по тому, что Алестар остался спокойным, такое здесь не было редкостью. Значит, Кассия пострадала только из-за приманки на упряжи? — Тоурос победит, — вдруг ясно сказал Алестар, кривясь от нового приступа боли и потирая виски пальцами. — Да что же это такое… Жаль, что ставить уже нельзя. Ничего, тир-на Эргиан, если останетесь у нас в Акаланте, с радостью подскажу вам в следующий раз. Ох, какая же горькая у него была усмешка. Кариандец, явно понимающий, в чем дело, немного помолчал, прежде чем спросить голосом бодрым, как у хорошего врача рядом с тяжело больным: — Тоурос? Это вон тот, в желтом? Но почему? Салту у него мелковат. Да и плывет всего третьим. — Потому и третьим, что мелковат. Алестар теперь был бледен болезненно. На скулах так и горел нездоровый румянец, но кожа посерела, под глазами как-то мгновенно залегли темные тени, и встревоженная Джиад снова нашла взглядом Ираталя, не зная, как привлечь его внимание. На счастье, начальник охраны сам поднял к ней взгляд и начал было всплывать наверх, но кто-то привлек его внимание. На Арене тут и там взлетали белые облака. Ездоки пошли то ли на третий круг, то ли на четвертый — Джиад не считала. Уже несколько уплыли с белыми пятнами на одежде, но тем злее и упорнее шла борьба между оставшимися. Вот двое, будто сговорившись, толкнули третьего в облако марве. И это тоже допускается правилами? — Хвост уродам оторву, — мрачно пообещал Алестар, глядя на Арену. — Если судья не удалит — сам их потом найду и оторву. Он же еще мальчишка, первый раз на Гонках, а дошел до последнего Дня… — Так почему Тоурос? — не унимался кариандец. — Потому что мелкий и быстрый. Шел бы первым, его бы тоже столкнули, как этого малыша. А его сейчас не боятся. Пока не боятся. Не видят, что он все марве проходит чисто и совсем рядом, чтоб другие не сунулись. Ах, как же хорош! Одного из двоих, толкнувших новичка, служители, догнав, уводили с Арены, второго Джиад потеряла из виду. Да и неважно это было сейчас. Ираталь, закончив, наконец, разговор, плыл к ним, и лицо у него было… Каменное. Из резко и грубо рубленного серого камня, а не живой плоти. Сердце у Джиад стукнуло громче, остановилось на миг и зачастило, как перед боем, готовясь гнать кровь сильно и долго. Но не пришлось. Разумеется, никакого боя не случилось, да и случиться не могло. Просто начальник охраны, подплыв к ним, глянул на Алестара, недоуменно поднявшего голову, и медленно, низко склонился перед ним, сказав: — Ваше величество… — Что? Ираталь, вы с ума… Алестар осекся, застыл, как-то странно всхлипнув, будто задохнувшись. Помотал головой, не веря, отрицая то, что поняла даже Джиад. — Ваше величество, — смертельно ровным, каким-то обреченным голосом повторил Ираталь. — Ваш отец, великий Кариалл… убит… Сбоку слышалась какая-то суматоха, Джиад мельком глянула туда, и что-то вновь потянуло внутри тревогой. К ним плыли поверх рядов четверо иреназе в одинаковых синих туниках с белыми полосами на груди. Того, что впереди, она узнала: сам верховный жрец Троих амо-на Тиаран. — Убит? — неверяще повторил Алестар. — Ираталь, что вы несете? Кем? Когда? Тиаран и трое за ним доплыли, наконец, до королевской ложи. Алестар перевел взгляд на верховного жреца, низко поклонившегося ему. — Тиаран, — сказал он растерянно, — это правда? Но кто… мог… — Ваше величество, — бесстрастно произнес жрец, глядя почему-то на Джиад. — Могу ли я спросить у этой… женщины… узнает ли она нож? В руках у него был знакомый нож, только сегодня утром оставленный Джиад на постели. Серебряная рукоять, хороший клинок, кожаные ножны… Она еще беспокоилась, чтоб Джи их не погрыз. Впрочем, ножа было два. Уже все понимая, Джиад обреченно пожала плечами. — Это ножи-близнецы, амо-на Тиаран. Если нож господина Дару у него на поясе, значит, это мой. — Что ж, ваше величество, — в голосе жреца слышалось холодное торжество, очень неуместное на взгляд Джиад. — Вы спрашиваете, кто убийца? Проклятые дети Земли снова наносят удар вашему роду. Предательский удар! Она даже не отрицает! — Да что вы несете, Тиаран! — отчаянно крикнул Алестар. — Она все утро и день была со мной. Он повернулся к Джиад, возмущенный, еще не осознавший потерю, но боль уже сменяла злость, и Джиад посмотрела прямо в яростные синие глаза. — Клянусь, — сказала она, — я этого не делала. Клянусь Малкависом, в которого верю, и Тремя, в которых верите вы. Я не убивала короля Кариалла. Я все утро была с вами, потом с вашими наложницами, потом опять с вами. — О нет! — прошипел Тиаран, на мгновение сбрасывая маску праведного гнева. — Слуги видели, что ты выплыла из спальни в начале девятого часа от полуночи. А наложница Леавара и ее подруги показали, что у них ты была в половине девятого. Полчаса — вполне достаточно… — Я искала Жи, — безнадежно вздохнула Джиад. — Просто искала своего салру… — Я обвиняю эту женщину! — загремел Тиаран хорошо поставленным голосом, достойным певца или боевого командира. Зрители вокруг смотрели только на Арену, но постепенно, привлеченные происходящим, стали оборачиваться к ним. — Я, верховный жрец Троих! — надрывался Тиаран. — И если Алестар тир-на Акаланте не желает отомстить за смерть отца, ослепленный похотью к земной девке, я обвиняю ее в убийстве, а его — в пособничестве! — Непочтение к королю! — рявкнул Ираталь. — Его право — обвинять, не жрецу здесь судить! Стража — сюда! — Народ Акаланте! — далеко разносился голос Тиарана, подозрительно ликующий. — Смотрите сами, как ваш король защищает убийцу своего отца! Земная шпионка, подлая мурена, глубинная грязь… На плечах рванувшегося к ней и жрецу Алестара повис Ираталь. Хорошо повис, умело обездвижив куда менее опытного в драке принца Акаланте. То есть уже короля — это никак не укладывалось в голове Джиад… А вот остановить принца Карианда было некому. Легкому и тонкому с виду Эргиану хватило одного мощного толчка хвоста, чтобы оказаться рядом с Тиараном и влепить ему короткий резкий удар под дых. Сразу же на кариандца накинулись трое спутников жреца, но Эргиан и не сопротивлялся. Повиснув на держащих его руках, он ухитрился пожать плечами, заявив в нарастающем гомоне: — О, так он и вправду жрец Троих? Какая жалость, что я не знал. Я думал, это какой-то местный сумасшедший… Джиад застыла в нарастающем вокруг безумии, смотря, слушая и запоминая — единственное, что ей оставалось. Алестар стряхнул с плеч начальника охраны, Тиаран молча открывал и закрывал рот, беспомощно ловя им воду, а Эргиан, взгляд которого она поймала, невинно улыбнулся. — Еще раз прошу прощения, — сказал он тоном, любезность которого граничила с изысканным издевательством. — О госпоже Джиад я слышал много хорошего от Даголара, брата моего начальника охраны. А этому господину даже не был представлен. Мои искренние извинения, амо-на, — он отвесил поклон Тиарану, — и соболезнования вашему величеству. Следующий поклон в сторону Алестара вышел куда глубже и серьезнее. Все наконец замолчали, и в стороны от их маленькой группы по Арене покатилась волна нарастающего гомона. А внизу через всю Арену летело трое оставшихся на ней ездоков, и впереди несся, слившись с салту, маленький наездник в ярко-желтом костюме. Уже наверняка победитель Гонок Золотого Салту, первых в правление тир-на Алестара, короля Акаланте. *** Алестар пытался — и не мог вдохнуть, будто это его, а не Тиарана ударил кариандец. Вода вокруг застыла сине-зеленым камнем: непроницаемая, холодная, не дающая шевельнуться. Что-то кричали вокруг, но он не слышал, замерев и пытаясь осознать то, чему просто не было места в мире. Невозможное… — Ваше величество! Голос Ираталя вырвал из оцепенения. Алестар вздрогнул всем телом, до самого кончика хвоста, непонимающе глянул на бурлящую вокруг воду, что только мгновение назад казалась бесстрастно-твердой. — Ваше величество… — тише повторил Ираталь, глядя на него. Они все смотрели на него: Джиад, Ираталь, понемногу приходящий в себя Тиаран и даже кариандец, по-прежнему не пытающийся освободиться. А снизу уже плыл кто-то еще, там мелькали знакомые и незнакомые лица, и надо было что-то делать. Очень быстро и, самое страшное, без права на ошибку. Никак нельзя было ошибиться сейчас, но голова кружилась, а во рту стоял вкус крови. Почему кровь? — Отпустите посла, — услышал Алестар свой голос будто со стороны. — Он неприкосновенен. Амо-на Тиаран, вам придется доказать свои обвинения. До этого момента не смейте… — он запнулся, беспомощно пытаясь сообразить, как можно заставить верховного жреца, одного из главных лиц государства, хотя бы молчать. — Не смейте позорить королевскую кровь! Жрица Джиад под моей защитой. — Как ваша избранная? — ядовито поинтересовался Тиаран, бросая взгляд в сторону Эргиана. — Кельмер, Даурис, дети мои, отпустите благородного юношу. Он просто ошибся… — Как одна из каи-на Акаланте! Вам напомнить, кто дал ей этот титул и за что? Кариандец, которого два младших жреца Троих отпустили только после приказа Тиарана — это ему Алестар тоже собирался припомнить — невозмутимо оправил тунику и с интересом посмотрел на Джиад, потом на жреца и снова на Джиад. Тиаран надменно вскинул голову: — Я-то помню… ваше величество… А вот вы… — Ни слова больше, — оборвал его Алестар, опять сглатывая слюну с привкусом крови, которой просто неоткуда было взяться во рту. — Возвращаемся. Ираталь, пошлите за салту! — Уже привели, мой… ваше величество. — Джиад… — начал Алестар и остановился. Слишком много глаз и ушей вокруг жадно ловили каждое его слово и взгляд. — От меня ни на всплеск, — велел он жрице и ринулся к подведенному, наконец-то, Серому. Позади злая весть расходилась по склонам Арены, как круги от брошенного камня. Алестар беспомощно покосился на бурлящую толпу, которой враз стало не до результатов соревнования. Крики Тиарана слышали многие, и теперь слухи полетят по городу куда быстрее, чем любой победитель Гонок. Джиад надо уводить во дворец как можно быстрее, пока кто-нибудь и вправду не поверил в ложь верховного жреца. А это ложь! Иначе и быть не может… А потом он мчался домой, глотая и никак не в силах проглотить горькую тяжесть в горле. Невозможно, никак невозможно было поверить, и Алестар изнемогал от глупой отчаянной надежды. Вдруг все ошиблись? Может, отец только ранен? Тогда он выживет, обязательно выживет! Сердце Моря не даст погибнуть своему повелителю, а он, Алестар, будет рядом с отцом и поможет ему выздороветь. И все будет хорошо… Дворец встретил их огнями и странной, никогда не виданной Алестаром ранее суматохой. Где-то в глубине было шумно, кто-то плакал, кто-то что-то приказывал или звал, но на пути Алестара многолюдные залы и коридоры будто вымирали. Ледяная тяжелая тишина сопровождала его от главного входа — и до кабинета отца. Только остановившись у двери, Алестар вспомнил, что за ним следует охрана, Джиад и еще кто-то… Ах да, Тиаран. Он толкнул тяжелую дверь, краешком сознания отметив, что курьера нет на привычном месте. Вплыл в кабинет, все еще отказываясь признавать… Отец лежал на полу. Заострившееся бледное лицо смотрело на потолок, но взгляд застыл, остановился. Тихое течение мягко колыхало складки его одежды, руки лежали вдоль тела… Алестар замер. Умом он понимал, что надо искать настоящего убийцу, а для этого опрашивать свидетелей, искать улики и рассчитывать время. Но тело и разум не слушались. Вместо этого он, едва шевеля хвостом, подплыл ближе, опустился рядом на пол и всмотрелся в спокойное и будто слегка удивленное отцовское лицо. Мгновения текли, а отец все лежал, не поворачиваясь, не отвечая взглядом на взгляд. Алестар взял его руку, холодную, безвольно лежащую в ладони сына. Опустив голову, прижался губами, совсем как утром. Если бы он тогда знал! Почему не остался подольше, не поговорил? Почему не понял, что больше никогда, никогда… Мысли путались. Он закусил губу, пытаясь прийти в себя, но боль рвалась наружу, и Алестар всхлипнул. Где-то в дверях плавали остальные, ожидая от него силы и мудрости, которыми славился отец. А он… что он может?! Кто-то опустился рядом на дно и обнял Алестара за плечи. — Плачь, мальчик, — услышал он знакомый голос. — Плачь, не стыдись. Не держи боль в себе, она рвет сердце и туманит разум. — Невис, — прошептал Алестар. — Как же так? Почему? За что? Кто мог… — Тише, тише, мой мальчик… Сильные, хоть и по-старчески морщинистые, руки обнимали Алестара, укачивали, как ребенка, и так сладко было бы поддаться этой ласковой жалости, ведь ему и вправду больно, очень больно… — Кто?! — закричал Алестар, вырываясь из сочувственных объятий целителя. — Кто посмел! Где была охрана, слуги? Да что здесь произошло, ради Глубинных! Взмыв под потолок, он яростно глянул на начальника охраны. Внутри кипела боль пополам с ненавистью, и вправду разрывая сердце, но выпускать ее слезами Алестар не собирался. Пусть плачут другие, виноватые в смерти отца. — Я хочу знать все, — заявил он, с трудом сдерживая желание не просто плакать, а выть от жуткого отчаяния. — Ираталь, кто его нашел? — Я! Через остальных в кабинет протолкнулся мрачный Герлас. Он бросил взгляд, полный ненависти, на Джиад, тихонько замершую рядом с Ираталем, и повернулся к Алестару. — Я нашел его величество, — повторил жрец глубинных, блестя глазами из-под нахмуренных бровей. — Мы с амо-на Тиараном приплыли, чтобы поговорить с королем. Я проплыл в кабинет первым, и… Король лежал здесь, только не лицом, а спиной кверху. И между лопаток у него торчал нож. Предательский удар! Да покарают убийцу мои покровители! Он скрестил руки на груди, глядя на Алестара надменно и вызывающе. Разумеется, для себя служитель Глубинных богов уже давно все решил — понял Алестар. — Вы… перевернули… тело? Говорить об отце так было невыносимо, но Алестар собирался докопаться до истины, даже если она спряталась под хвостом у самих глубинных богов. Если не Джиад, то кто-то же виновен! — Нет, — буркнул жрец. — Я позвал целителей. То есть сначала слуг. Выглянул в коридор и позвал. Никто не откликнулся, и тогда амо-на Тиаран остался возле тела, а я отправился за охраной и целителями. — А где был курьер? — быстро спросил Алестар, ухватившись за то, что заметил еще на входе. — Его величество отослал его с поручением. — А, советник Руалль! — обернулся Алестар на новый голос. — Вы что-нибудь знаете? — Я нашел сегодняшнего дежурного, — тихо, но ясно промолвил советник, подплывая ближе. — Он помнит, как вы покинули кабинет его величества. А потом король позвал этого юношу и велел принести из канцелярии какие-то записи. — Записи? Какие? Советник удивленно пожал плечами. — Простите… ваше величество. Мне в голову не пришло спросить. Разве это важно? — Не важно, — согласился Алестар, ловя и снова теряя нить, но упрямо цепляясь за все, что мог придумать. — Итак, он уплыл? — Да, ваше величество. И когда уже курьер уже возвращался, то услышал крик амо-на Герласа. Его не было около получаса… Полчаса. Опять эти проклятые полчаса, когда никто не видел Джиад, ищущую рыбеныша. Зачем она его искала, рыбеныш ведь был с кем-то из близнецов. Ах, как плохо, что никто ее не видел! — Полчаса, — повторил Алестар вслух. — Значит, именно тогда… Кто дежурил в коридоре возле кабинета? — Никто, — мрачно отозвался Ираталь. — В Крабовом зале стоял пост, как и положено, а из коридора его величество велел стражу убрать. — Почему? — быстро спросил Алестар. — Сам велел? — Да, он утром передал приказ через меня, — откликнулся Руалль. — Я не знаю, почему. — Никакой стражи, — прошептал Алестар. — И всего полчаса. А ведь курьер мог вернуться и раньше. Кстати, почему так долго? — Говорит, что искал записи, — невозмутимо ответил Руалль. — Бред. Боги, какой бред… Посреди дворца, в нескольких всплесках от охраны, за какие-то полчаса, которых могло и не быть! Ираталь, ну что вы молчите?! Скажите хоть что-то, ради всех богов! — Можете меня разжаловать в уборщики рыбьих клеток, ваше величество. Начальник охраны опустил голову, но тут же снова посмотрел в лицо Алестару. — Я услышал о случившемся уже на Арене. Во дворце дежурил Семариль. Вот он… Алестар молча посмотрел на бледного, как рыбье брюхо, гвардейца, вытолкнутого вперед. — Ваше… величество… Семариль тоже не прятал взгляда, рассказывая коротко, но четко. Да, сегодня он отвечал за охрану дворца. Не в первый раз. Все посты были выставлены по распорядку, он лично проверял их каждые два часа. И в Крабовом зале тоже. Да, в коридоре рядом с кабинетом его величества он снял пост по личному приказу короля, переданному советником Руаллем. Нет, стражника не отпустил, а перевел в Креветочный зал, там у охранника разболелся живот, и он попросил замену. Все это были мелкие несущественные детали. Ну зачем Алестару сейчас было знать про живот охранника из Креветочного зала на другом конце дворца? Зачем, зачем отец велел убрать стражу? Заставив себя сосредоточиться, Алестар продолжил вопросы. Значит, у двери кабинета дежурил только курьер, который уплыл по поручению. Кроме коридора из Крабового зала к кабинету ведет еще проход в малый восточный дворцовый плавник, который давно не используется. Была ли там стража? — Была! — ответил Семариль. — Там постоянный пост. Стражников двое, они никого не видели. Только госпожа жрица салру искала. Алестар посмотрел на Джиад, ответившую спокойным кивком. — Совершенно верно, — сказала жрица. — Я действительно заплыла к какому-то холодному и нежилому залу, там дежурили двое стражников. Они сказали, что не видели Жи, и объяснили, как мне вернуться. — А возвращалась она, конечно, мимо королевского кабинета?! Голос Герласа так и сочился злым азартом. — Да, — ровно ответила Джиад. — Я проплыла мимо него и вернулась к себе. Трое, ну зачем она поплыла по дворцу именно сегодня? Одна, без охраны, в поисках проклятого малька, которого угораздило смыться от Кари! — Вот! Слышите?! Ярость в голосе жреца Глубинных мешалась с ненавистью, он даже подался вперед, напружинив хвост, словно готовился кинуться на Джиад. — Уймитесь, — велел Алестар, сам едва сдерживаясь. — По-вашему, у нее не хватило бы ума забрать с собой нож? — Не успела! — быстро отозвался жрец. — Испугалась и уплыла. Алестар потер пальцами гудящие виски. Разумеется, испугалась. Сирен не боялась, а тут кинулась прочь, бросив главную улику — нож, который укажет точно на убийцу. — Джиад, — окликнул он жрицу. — Где и когда ты оставила нож? — Сегодня утром на своей постели. Когда вы уплыли, я отправилась искать Жи. Нож лежал поверх покрывала. Я не нашла Жи, а когда возвращалась, меня встретила одна из ваших наложниц и сказала, что госпожа Леавара давно ждет. — То есть в комнату ты больше не заплывала? — уточнил Алестар. — Нет, — покачала головой жрица, глядя на него с сочувствием. — Мне очень жаль, клянусь… Я была у Леавары, пока не приплыли вы. — Так… а кто нашел салру? Салру нашел и привел Кари, который упустил рыбеныша и искал его часа два, пока чудом не наткнулся на малька в одном из коридоров рядом со спальней Джиад. С трудом ухватив Жи за хвост, охранник притащил его домой и, увидев, что в комнате никого нет, просто втолкнул паршивца внутрь, решив, что госпожа жрица сама разберется со своим любимчиком, а с него, Кари, хватит. Ножа охранник не заметил, потому что к кровати не подплывал. Итак, круг замкнулся. Алестар молча опустил взгляд. Его жгла бессильная и оттого еще более страшная ненависть к убийце. Наглая безжалостная тварь! То ли очень умная, то ли подозрительно везучая… Кто мог предполагать, что отец именно сегодня отпустит охрану и отошлет курьера? И кто мог знать, что Джиад оставит на постели нож, с которым почти никогда не расставалась? Если во что-то одно еще можно было поверить, то сочетание всего сразу выглядело полностью неправдоподобным. И кто бы это ни сделал, он был очень, очень быстр! Нет, все равно не сходится… Курьер мог вернуться в любую минуту, и тогда убийца рисковал, что его застанут. Никто не успел бы узнать, что король остался без охраны, сплавать за ножом, вернуться… Это бред. Значит… сначала кто-то украл нож. То ли нарочно, то ли в ожидании удобного момента, который вдруг представился! — А стража у спальни Джиад? — с тоскливой безнадежностью спросил Алестар. — Где ближайший пост? Впрочем, он и сам быстро вспомнил, что ближайший охранник плавал раньше как раз возле кабинета отца. Получалось, что оттуда до спальни Джиад вполне можно было доплыть незамеченным. Правда, в обычный день по коридору постоянно кто-то плавал, но сегодня… Сегодня все, кто мог, с самого утра уплыли на Арену, и дворец остался почти пустым. Кое-кто работал на кухне, но это довольно далеко. Да еще стража, разумеется… Алестар чувствовал обращенные на него взгляды. Советник Руалль, Ираталь и Герлас, гвардейцы и Невис — все ждали от него чего-то. А он не знал, что сказать и сделать. Только сама мысль, что и на этот раз убийца останется безнаказанным, жгла изнутри, не давая вздохнуть. Должно быть что-то, что он упустил! — Джиад… ты никого не видела, когда искала салру? — Да, я встретила господина Кари, — голос жрицы был так же безмятежен, как и раньше. — Что?! И ты молчала? Почему? Джиад пожала плечами, ответив с легким сожалением: — Это было в самом начале поисков. Мы встретились и сразу поплыли в разные стороны. Боюсь, для моего оправдания это не годится. — Все равно, — упрямо повторил Алестар. — А больше ты никого не видела? И у кабинета… Вспомни, курьер тебя видел? — Нет, — покачала головой жрица. — У кабинета его величества коридор был пуст. И снова все было напрасно. Алестар почувствовал, что задыхается. Он провел рукой по воротнику туники, сжал ее в пальцах, сминая. Сказал глухо, опуская взгляд на дно и натыкаясь на то, что глаза отказывались видеть: — Мы продолжим завтра. Ираталь, поставьте охрану у комнаты Джиад. И чтоб не смели отлучиться… Найдите курьера и… кто из целителей осматривал… отца первым? — Мой ученик, Лириан, — мягко откликнулся Невис. — И этого Лириана, — добавил Алестар. — Обоих под охрану. И никого к ним не пускать, слышите? — Да, ваше величество, — поклонился Ираталь. — Прикажете пока… перенести в спальню? — Нет, — выдавил Алестар. — Он… терпеть не мог свою спальню. Говорил, что… Неважно. Больше всего отец любил этот кабинет. Пусть переночует здесь. Ираталь, велите… готовиться… — Я понял, тир-на. Все сделаем, как подобает. И от этого обращения, больше подобающего принцу, чем королю, и наверняка услышанному Алестаром напоследок, пока отец еще хоть формально здесь, ему окончательно поплохело. Горло перехватило тугим ошейником удушья, и Алестар не сразу понял, что это слезы, которые он так и не позволил себе выплакать. В глазах потемнело. Никого сейчас он не хотел бы видеть, ни с кем не мог разделить то, что переполняло… — Оставьте меня… нас, — выдохнул он куда-то в пустоту. Дождавшись, пока все молча тихо покинут кабинет, Алестар лег рядом с отцом и уткнулся в твердое холодное плечо. Он так много не успел ему сказать! Так часто огорчал и заставлял тревожиться… Боги, только утром Алестару казалось, что все плохо, потому что он больше не будет участвовать в Гонках. Если бы тогда он знал, что последний раз видит отца! — Прости, — прошептал он. — Прости меня за все. Я старался быть хорошим сыном, но получалось не очень… Прости, отец. Что же мне теперь делать? Разве смогу я когда-нибудь сравниться с тобой? Как мне удержать то, что ты оставил? Ответа не было, и — Алестар понимал — никогда уже не будет. Никогда он не услышит сурового выговора и мудрого совета, никогда не будет скупой и тем более драгоценной отцовской ласки. Никогда, никогда, никогда… — Что же мне теперь делать? — повторил Алестар с ужасом. — Я знал, что это будет, но… Не сейчас. Не так! Он еще немного полежал, содрогаясь в рыданьях, которые никто не должен был видеть, потому что правитель не может позволить себе слабости — так говорит отец. «Говорил», а не «говорит», — напомнил себе Алестар. Потом поднялся, оттолкнувшись от дна, и глубоко вздохнул. Время для скорби еще будет. А теперь ему нужно найти убийцу. Тиаран не зря голосил на всю Арену, обвиняя Джиад, кто-то непременно поверит в эту нелепицу. Особенно, если оба верховных жреца в кои-то веки придут к согласию и обвинят в смерти отца женщину с земли. И нужно продолжать искать заговорщиков. И теперь договор с Кариандом тоже зависит от Алестара, и торговые поставки в Маравею, и вулканы, и… — Трое, не оставьте меня милостью… — в тоске прошептал Алестар. Быстро глянув на тело отца, он проплыл к стене кабинета и нажал на завиток рамы, обрамляющей фреску с Ираэлью. Рыжеволосая красавица грустно посмотрела на него с картины, но Алестару было не до любования. В углу фрески щелкнул механизм потайной дверцы, панель сдвинулась, открывая тайник. Пустой тайник. — Твари Глубинные… — прошептал Алестар, откровенно богохульствуя. Сердца Моря в тайнике не было. Ни там, ни на шее отца. Ни — как он теперь понимал, благодаря разрастающейся внутри пустоте, — где-либо поблизости в обозримом пространстве дворца и города.ГЛАВА 14. Похороны короля
До дверей спальни Джиад в полном молчании проводили Ираталь и Кари, Дару остался у кабинета короля, остальные иреназе уплыли кто куда. Открывая дверь перед Джиад, которой по-прежнему трудно было управляться с тяжелым вращающимся кругом, Ираталь сказал виновато: — Госпожа жрица, вы же все понимаете, верно? Это всего на пару дней. Обвинения так смехотворны… — Конечно, я понимаю, — кивнула Джиад. — Ставьте стражу, каи-на Ираталь, я не буду доставлять им неудобств. Мне так даже спокойнее. Про себя же она подумала, что видела казни и по более нелепым обвинениям, вспомнить хотя бы правление отца Торвальда. Один из его графов поплатился жизнью за то, что споткнулся и случайно толкнул подозрительного до безумия короля Аусдранга. А уж иреназе, скорбящим по любимому правителю, и подавно хочется возмездия, для которого двуногая, существо иной расы и недавний враг, подходит как нельзя лучше. Остается только надеяться, что Алестар, справившись с горем, сможет обуздать жрецов и тех, кто успел поверить их обвинениям. Самой же Джиад оставалось ждать. И еще думать, конечно, а подумать было о чем. Она проплыла в комнату, где к ней тотчас кинулся Жи, толкаясь в руки, извиваясь всем телом и чуть ли не приплясывая, как это делают земные собаки. Джиад рассеянно почесала нос рыбеныша, удивляясь, как же тот похож на щенка. Таскает и грызет вещи, ластится, играет… Неужели все салру так себя ведут и так доверчивы к разумным существам, будь то люди или иреназе. Странно тогда, что их не приручили раньше без всяких свистков. Но необычность Жи — это не то, что сейчас было по-настоящему важно. Джиад не кривила душой, когда говорила Ираталю, что под стражей ей будет даже лучше. Кто-то настойчиво пытался убрать её с дороги, то ли опасаясь того, что может раскопать любопытная двуногая, то ли просто желая разлучить с Алестаром. Следует признать, что принц в последнее время стал куда осторожнее и разумнее себя вести. Лишь бы сейчас не сорвался. Опустившись на постель, Джиад потрепала салру по загривку, промяла руками шкуру, как это делал Алестар, и заметила, что та действительно скользкая. Чистить надо… Интересно, охрана принесет ей скребок для малька? Да и еду должны носить, кстати. Словно отвечая на ее мысли, дверь медленно отворилась, слегка покачавшись. Так обычно делали слуги, предупреждая о своем появлении. На пороге показался уже знакомый Джиад паренек с подносом в руках. — Вот! — объявил он, подплывая и ставя поднос на столик у ложа. — Каи-на Ираталь велел передать, что если чего пожелаете, зовите охрану — им велено все выполнять, только не пускать вас никуда. А то ведь страшное дело — убийца, может, до сих пор по дворцу плавает! — Передай каи-на мою благодарность, — невольно улыбнулась Джиад. Значит, начальник охраны представил все так, словно Джиад не под арестом, а под усиленной охраной, чтоб уберечь избранную от убийцы. Мудро. Начальник стражи, следует признать, не так уж хорош на своей должности, зато отлично умеет смягчать острые углы. Дождавшись, пока мальчишка уплывет, Джиад глянула на поднос, отпихнула немедленно потянувшегося к тарелкам Жи — рыбеныш совсем обнаглел и избаловался — глянула на угощение. К счастью, никаких любимых деликатесов Алестара: обычная рыба двух-трех видов, подобие салата из водорослей и уже полюбившееся Джиад курапаро. Она принялась неторопливо есть, размышляя, почему заговорщики не попытались просто отравить королевскую семью. Да, Алестару подмешивали гарнату, а потом дурочка Миалара намазалась приворотным зельем, но это все было рядом с принцем или в его покоях. Даже гарнату спрятали именно там. И короля зарезали, хотя чего проще, казалось бы, отравить еду на ииибаз кухне или по дороге с нее? Или не проще? Вроде бы мальчик говорил, что по распоряжению Ираталя всю еду проверяют целители. Начальник охраны делает, что может, просто иреназе за долгие века спокойствия отвыкли оберегать своих правителей и не очень-то это умеют. Наевшись, она сжалилась над обиженно замершим неподалеку Жи и скормила мальку остатки еды с тарелок. Салру хватал кусочки прямо с ладони, но выглядел не особенно голодным. Наверняка что-то нашел и слопал в блужданиях по дворцу. Ах, Жи, если б тебя не пришлось искать… Джиад развалилась на кровати, которая в отсутствие принца казалась бескрайне-просторной. Теперь уже короля — напомнила она себе. Алестар — король! Сама мысль об этом никак не укладывалась в голове. Что ж, теперь все изменится, наверное? До появления Маритэль осталось всего несколько дней, успеют ли жрецы разорвать запечатление? Хотя принц Карианда и так уже знает, что будущий супруг его сестры живет с человеческой женщиной и даже не считает нужным это скрывать. Но разве земные принцессы считают фавориток супруга своими соперницами? Важно, у кого корона, власть и законное потомство, а от неугодной фаворитки или наложницы всегда можно избавиться, если супруга достаточно умна. Значит, Джиад осталось всего несколько дней в подводном мире, а потом она уплывет наверх ко всеобщему облегчению. Разве что Алестар пожалеет. Да и то, о ней или о той любви, которую сам себе придумал? Вот только жаль, что просьбу погибшего короля Джиад так и не исполнит. Ну разве сможет она найти заговорщиков, не зная почти ничего и сидя под замком? Что ж, убийца и невольно прикрывающие его жрецы добились, что у Джиад связаны руки. Она не может спрашивать и искать улики, только думать, думать, думать… Потянувшись на постели, она достала с половины принца брошенную тем металлическую табличку, покрытую каким-то светлым вязким веществом, как на земле покрывают воском дощечки, чтоб стирать уже написанное и писать снова. На табличке Алестара не оказалось никаких записей, только смешно и довольно похоже нарисованный Жи с мослом в пасти. Стирать рисунок было жаль, и Джиад пристроила табличку на коленях, взяла со стола острую палочку, явно предназначенную именно для этого, и провела на чистом краешке длинную черту сверху вниз. По одну сторону черты она поставила букву Д, по другую — А. Подумав, провела еще одну черту и над одной колонкой написала У, а последнюю оставила пустой. Несколько минут она старательно и вдумчиво покрывала табличку крошечными значками, отмечая, кто когда и где был, потом всмотрелась в результат работы. Итак, они расстались с Алестаром утром. Принц уплыл, а Джиад, одевшись, отправилась разыскивать Жи. Нож остался лежать на постели — это точно. По дороге навстречу Джиад попался только Кари, тоже искавший негодника. И потом гвардейцы на посту. Где в это время был Алестар? Допустим, разговаривал с отцом. Во всяком случае, он был у короля, пока Джиад одевалась и красилась у наложниц. И в это время у кабинета короля еще дежурил курьер. Потом принц уплыл — Джиад обвела кружком значок на доске — а король послал курьера за документами. Что-то не сходится… Когда Джиад плавала в поисках салру, у кабинета никого не было. Хотя… Она дернула рычажок вызова слуг, дождалась того же парнишку, что приносил еду, и велела: — Найди каи-на Ираталя. Скажи, я прошу срочно узнать, отлучался ли курьер до того, как его послали за документами. Проводив взглядом серьезно кивнувшего и умчавшегося слугу, она снова принялась за табличку, запретив себе заранее переживать, выполнит ли ее просьбу Ираталь. Вроде бы начальник охраны искренне уважает земную жрицу-стража, но… Что ж, это скоро выяснится. Значит, убийца мог проплыть в кабинет, только когда курьера не было, ведь до этого с королем говорил Алестар. Или… Может ли в кабинете быть второе помещение? Это бы кое-что объяснило. Возможно ли, что когда принц говорил с отцом, убийца уже пробрался в кабинет? Джиад потерла виски и лоб, ненавидя собственную беспомощность. Целитель, который приплыл первым, что он видел? Можно ли под водой по состоянию тела определить время смерти, как на суше? К ее удивлению, посланный слуга вернулся очень быстро. Мальчишка влетел в комнату, крутя хвостом и задыхаясь от спешки, выпалив: — Точно так, госпожа избранная. Каи-на велел сказать, что король посылал курьера еще дважды в то утро. Сначала за тинкалой, потом отнести готовые документы советнику Руаллю. Но только оба раза курьер плавал очень быстро. Поблагодарив, Джиад снова уткнулась в табличку, где рядом с веселым Жи теснились значки, скрывающие тайну одной гибели — и предвестника многих и многих смертей, если тайна не будет разгадана. Значит, было хотя бы два момента, когда король отослал курьера. И он же велел снять стражу, если советник Руалль говорит правду — а теперь ведь не проверишь. Мог ли советник убрать охрану сам, замыслив убийство короля? Джиад начертила букву Р в свободной колонке и обвела ее кружочком. Об этом еще надо подумать… Ах, как ей нужно самой поговорить с курьером и целителем! Хорошо бы еще и с советником, тот наверняка знает что-то нужное, но либо молчит, либо не понимает важности. Ну ладно, а нож? Кто и когда взял его из спальни? Если узнать это — убийца будет найден, но пока в общей картине не хватало нескольких кусочков, без которых все рассыпалось. В спальне был Кари, он притащил туда Жи. Каким-то чудом убийца, укравший нож, не столкнулся с охранником, а ведь ему надо было знать, что нож лежит именно на постели! «О Малкавис, —отчаянно подумала Джиад. — Пошли мне мудрости. Прошу, помоги ради мира в городе, который я пытаюсь сохранить. И ты, Мать Море, если слышишь не только своих хвостатых детей… Хоть что-нибудь!» Она отложила табличку и, как оказалось, вовремя. Дверь снова качнулась, предупреждая о чьем-то появлении. Слуга? Ираталь? Вряд ли Алестар… Но в комнату вплыли двое иреназе, в одном из которых Джиад с удивлением узнала Эргиана, принца Карианда. Вторым оказался Даголар. — Прошу прощения за беспокойство! — воскликнул кариандский посол, успевший сменить серую тунику, расшитую жемчугом, на темную и совершенно без украшений. — Кажется, я приплыл в очень неудачное время. Разумеется, сейчас его величеству Алестару не до моих посольских дел, вот я и позволил себе напроситься с Даголаром, чтобы предложить вам партию в тосу. Вы играете в тосу? — Боюсь, что нет, — вежливо отозвалась Джиад, ошеломленно разглядывая кариандца и гадая, что скрывается за его непосредственностью на грани развязности. — Ничего, я вас научу! — жизнерадостно отозвался Эргиан, ловким движением хвоста опускаясь на край кровати и встряхивая раскрашенной клетками деревянной коробкой, внутри которой что-то перекатилось. — Рад встрече, каи-на Джиад, — сказал Даголар, подплывая ближе и кланяясь. То ли жених, то уже супруг Эрувейн тоже был в темной тунике без единой бусины или цветной нити, только на правой руке блестела золотая полоса браслета. Траур, что ли? Вполне возможно… — Я тоже рада, — искренне отозвался Джиад. — Могу ли спросить, как здоровье каи-на Эрувейн? — Хорошо, — осветила лицо кариандца сдержанная, но ясная улыбка. — Потому я и приплыл. Эруви пришла в себя и передает вам свою благодарность в придачу к моей. Целители пока не позволяют ей плавать, но говорят, что уже никакой опасности нет. — Я рада, очень рада! — повторила Джиад и поинтересовалась: — А как вам позволили сюда проплыть? Разве стража… — О, у вашей стражи приказ не выпускать вас, — со смешком откликнулся Эргиан, расставляя на доске белые и черные фишки. — А другим приплывать к вам — да ради Троих! Это что, салру?! Он с восторгом уставился на Жи, высунувшего морду из-под кровати, а потом и целиком вылезшего наружу. Рыбеныш потянулся к доске, присмотрелся к фишкам, но то ли гладкие камешки оказались ему неинтересны, то ли малек усыплял бдительность, напоказ отвернувшись от игры и отправившись плавать по комнате. — Точно салру! — с широко распахнутыми глазами повторил Эргиан, следя за Жи. — Как вы его приручили?! — Это долгая история, — улыбнулась Джиад. — Если вкратце, я его подобрала совсем маленьким и раненым. Откровенничать с кариандцем насчет свистка, позволяющего звать салру, она не собиралась. Эргиан понимающе кивнул и перевел взгляд на доску, расчерченную линиями — Вот, — указал он на расставленные камешки, в центр каждого из которых была искусно вставлена жемчужина противоположного цвета. — Ваши черные, они ходят первыми, мои пусть будут белые. Задача игрока — по очереди ставить камни, окружая противника… — И как только камень ставится на перекрестье, он больше не двигается? Джиад, наконец, поняла, что ей напоминают доска и камни. — Точно! — просиял посол. — Вы все-таки знаете? — У нас эту игру называют риши. Простите, что перебила. Продолжайте, пожалуйста, вдруг правила все же отличаются? Кивнув, Эргиан снова принялся рассказывать. Оказалось, что разница только в количестве камней, в море набор использовался больше. А у Джиад потеплело на душе, будто родная Аруба прислала ей весточку: риши была любимой игрой в Храме. Неужели это ответ на ее молитву? Но как его понимать? Даголар, устроившись на другой стороне кровати между игроками, с любопытством смотрел на доску. Джиад переставила первый камень. Подумав, Эргиан сделал ответный ход. Через несколько неторопливо выставленных на доску камней кариандец словно ненароком бросил: — Скажите, госпожа Джиад, а ваш бог позволяет своим жрицам вступать в брак? — Он оставляет это на усмотрение храма, — спокойно ответила Джиад. — Прямого запрета нет. — И отношения вне брака тоже не запретны? Красивые длинные пальцы кариандца задержали фишку над доской, потом бережно поставили туда, где Джиад меньше всего хотела бы ее увидеть. — Нет, — все так же вежливо ответила она. — Мой повелитель Малкавис терпим к удовольствиям плоти. Он не запрещает ничего, что происходит по доброй воле. — Какое великодушное божество, — восхитился Эргиан. — М-м-м-м, а вот так… Окружив своими камнями четыре камня Джиад, он удовлетворенно улыбнулся. Джиад склонила голову, признавая поражение, и выставила камень поодаль, у самого края доски. Эргиан, вскинувшись, тоже отправил туда белый камешек и закусил губу, размышляя. — Так значит, — снова заговорил он через пару минут, — вы здесь по собственной воле? — Безусловно. Меня пригласил покойный король Кариалл. Джиад примерилась и поставила еще один камень рядом с предыдущим. В риши она не играла уже давно и вовсе не была в себе уверена, к тому же Эргиан выглядел сильным игроком. Манера игры принца была не жесткой, основанной на нападении, а терпеливо медленной. Исподволь он окружал фишки Джиад, расставляя камни в кажущемся беспорядке, за которым скрывался холодный точный расчет. — Пригласил, чтобы стать избранной принца? Эргиан очень долго думал, прежде чем почти уронить камень у края доски. — Нет, — улыбнулась Джиад. — У нас был другой договор. А вы первый раз в Акаланте, тир-на Эргиан? На запястье принца не было обручального браслета, но, может, в траур их снимают. Нет, Даголар же в браслете. — Да. Я давно мечтал увидеть этот город. Надеюсь, Маритэль он тоже понравится. Серые глаза кариандского принца лукаво блеснули, и Даголар едва заметно поморщился. — Акаланте прекрасен, — согласилась Джиад. — Правда, я не видела Карианда, но надеюсь, у вашей сестры не будет причин жаловаться. Когда она прибудет? Эргиан пожал плечами. Он казался полностью погруженным в игру, потому что только через несколько вдохов ответил с полным равнодушием: — Дней через пять, полагаю. Мы успели раньше, потому что плыли налегке, а с Маритэль шесть дюжин грузовых салту. Приданое, подарки… Мой отец очень долго готовился к этому браку. Он поднял голову от доски и снова блеснул глазами, не продолжая, но слов и не требовалось. Джиад старательно улыбнулась: — Понимаю. — В самом деле? — вкрадчиво уточнил Эргиан. Даголар снова напрягся, едва заметно подаваясь вперед, и Джиад показалось, что избранный Эруви хочет что-то сказать. Интересно, кстати, за кого он болеет в игре? За принца, подданным которого еще недавно был? Да, наверное… — Не беспокойтесь, — усмехнулась она, ставя очередной камешек и уже видя, что победа наверняка останется за соперником. — Тир-на Алестар не намерен разрывать договор. — Даже сейчас? Когда он может решать сам? Голос кариандского принца был сладок, как мед. — Полагаю, — сказала Джиад, — что сейчас — особенно. Не думайте о нем плохо. Называя меня избранной, он всего лишь не стал скрывать то, что уже не имеет значения. На доске белые камни почти окружили черные. Было ли это предупреждением Малкависа? Джиад про себя усмехнулась: ну уж нет, не стоит приписывать богу собственное неумение играть. — Я бы стал думать о нем хуже, — серьезно сказал кариандец, — если б он назвал вас иначе. Он уронил камень точно на перекрестье линий, замыкая кольцо. Больше свободных ходов на доске не было. — Благодарю за игру, тир-на Эргиан, — улыбнулась Джиад. — Играть с вами было огромным удовольствием, — церемонно отозвался принц. — Прошу прощения, но мне пора. Даголар, ты останешься с каи-на Джиад? — Разве что на пару слов, — ответил тот. — Меня ждет Эруви. — Тогда я поплыву не спеша, — пообещал принц, отталкиваясь от ложа хвостом. — Догоняй. Он учтиво поклонился Джиад в ответ на ее поклон и выплыл из комнаты, не обернувшись. — Благодарю, что навестили, Даголар, — сказала Джиад, провожая взглядом брата Маритэль. — Передайте мои пожелания здоровья Эрувейн. — Непременно передам. И… каи-на? — Да? — повернулась к нему Джиад. — У вас есть друзья здесь и в Карианде, — слегка улыбнулся Даголар. — Прошу, не думайте, что принц Эргиан вам враг. Он знает, что я и Эруви обязаны вам жизнью. Просто это… политика. — Я понимаю, — в который раз за этот вечер терпеливо согласилась Джиад. — Надеюсь, все скоро разрешится. Провожая кариандца к двери, она думала, что разрешится, конечно, так или иначе. Пока что ее защищает запечатление, но как только жрецы его разорвут… Если покойный Кариалл клялся правдиво и Джиад останется жива, ей придется очень быстро убираться наверх. Слишком уж многим она здесь мешает, словно камень, попавший в точный сложный механизм. Джиад посмотрела на кровать, где кариандский принц забыл доску и камни для риши. Бережно собрала драгоценные фишки, но не сложила их внутрь доски-коробки, а напротив, расставила на ней, обозначив кабинет короля, свою спальню и посты охраны. Вечер обещал быть долгим, но не скучным, ей еще многое предстояло обдумать. А ночь будет длинной для всего города. * * * Только сейчас Джиад в полной мере осознала, насколько огромен дворец королей Акаланте. Коридоры и комнаты, никогда не виденные ею, тянулись и тянулись, уходя вглубь скалы, в незапамятные времена рожденной вулканом. Здесь уже не было окон на поверхность, но путь погребальной процессии освещали многочисленные шары туарры, слабо освещавшие огромные залы. В некоторых из них хранились какие-то ящики и короба в два-три человеческих роста, в некоторых были сложены длинные толстые трубы из светлого камня, но большинство оказались совершенно пустыми. И Джиад невольно гадала, это дворец строили с таким размахом и почти бесконечным запасом помещений или народ Акаланте был когда-то гораздо многочисленнее? Впрочем, мастер ведь говорил, что если случается какая-то сложная поломка, требующая особенно тщательного ремонта, то проще перейти в новое помещение, чем исправлять течь в старом. Теперь Джиад понимала, что за внешним блеском и процветанием Акаланте кроется серьезный порок, подтачивающий силы государства, как тайная болезнь — тело. Видели ли это сами иреназе? Длинная череда морских жителей, одетых в темные туники и снявших все украшения, кроме брачных браслетов, растянулась на многие сотни шагов, если считать привычными земными мерками. Многие несли пышные пучки водорослей, заменявшие здесь цветы и перевитые черными и белыми лентами. Никто не произносил ни слова, и Джиад, плывшая почти во главе, рядом с Ираталем, тоже ни за что не нарушила бы эту священную скорбную тишину, сколько бы вопросов ни вертелось на языке. Народ Акаланте прощался не просто с королем, но с любимым и чтимым правителем. Сегодня, как успел сказать ей Ираталь перед началом церемонии, любой желающий мог приплыть во дворец, чтобы проводить короля к последнему пристанищу. Перед ликом смерти все равны, она не знает сословных различий. Да и в траурных темных туниках не отличишь каи-на от чистильщика улиц. На мгновение Джиад показалось, что неподалеку мелькнуло личико Миалары, непривычно бледное и похудевшее, потом она точно разглядела нескольких знакомых слуг, наложниц Алестара и обоих известных ей кариандцев. Да, сегодня забылись все старые распри, и только темным облаком среди скорбящих иреназе висела невысказанная, но никем не забытая мысль, что убийца все еще на свободе и даже не узнан. Иногда Джиад чувствовала спиной тяжелые взгляды, кое-кто с ненавистью смотрел и прямо ей в лицо, но пока что воля нового короля и почтение к старому защищали её от прямых обвинений. Даже жрецы не решились нарушить горестный покой последнего пути Кариалла. Процессия уже так углубилась в недра скалы, что Джиад казалось, будто немыслимая тяжесть давит на неё сверху. Это, конечно, была мнительность, но мысль о невообразимой толще камня над дворцом и вправду вызывала трепет. Но вот очередной коридор расширился, впереди показалось уже не скупое свечение туарры, а настоящий дневной свет, приглушенный водой. И Джиад поняла, что они проплыли дворец насквозь и выплыли с другой стороны. Если Арена была величественна и ужасающе прекрасна, то кладбище иреназе, как и положено такому месту, сочетало торжественность со скорбью. На огромной уходящей вдаль равнине высились небольшие холмики и каменные купола-склепы, украшенные резьбой и барельефами. Джиад трудно было представить, сколько труда требовалось для каменотесных работ под водой, но плывя между усыпальницами, она видела небольшие статуи, изображавшие рыб, спрутов и, как ни странно, птиц. Огромные белоснежные птицы осеняли надгробия опущенными крыльями или простирали их вверх, и по спине Джиад пробежали мурашки, столько скорби и тоски хранили эти безмолвные стражи могил. Наконец, бесконечная извивающаяся змея, состоящая из сотен, если не тысяч, акалантцев и гостей города, изголовьем достигла величественного белого купола. Здесь не стояло никаких статуй, линии усыпальницы были простыми и строгими, только у подножья вились каменные водоросли, а верх был ажурно-резным. Джиад поискала взглядом дверь, не нашла и поняла, что думает по-земному, а иреназе удобнее подплывать сверху. И действительно, дюжину гвардейцев, что всю дорогу несли носилки с телом короля, вдруг сменили придворные. Одним из них был проплывший вперед Ираталь, еще в другом Джиад узнала советника Руалля, остальные были ей неизвестны… Никто по-прежнему не говорил ни слова, все знали свое место и порядок действия. Гвардейцы подплыли к усыпальнице, окружили её, взялись за что-то и вдруг сняли крышку купола, опустив ее на дно. В этом скопище скорбящих Джиад почувствовала себя абсолютно одинокой, хотя вокруг была толпа. Рыжая голова Алестара мелькала у носилок с телом, но сам новый король их не держал. С Джиад он и словом не перекинулся, и обижаться на него за это было нельзя. Словно по неслышной команде двенадцать знатнейших иреназе Акаланте подплыли к усыпальнице, бережно и плавно неся деревянную плиту с телом Кариалла. Джиад вдруг вспомнила свою первую встречу с королем, который почти всю жизнь скорбел об умершей жене и ждал окончательной встречи с ней. Да, запечатление — это не только радость, но и тяжелая ноша для иреназе… Двенадцать каи-на медленно подняли последнее ложе короля и опустили его в усыпальницу. Затем склонили головы, на несколько мгновений замерев у каменной могилы, и отплыли в сторону. Джиад ждала, что теперь прощаться с отцом подплывет Алестар, но сын и наследник Кариалла замер в нескольких шагах, а мимо раскрытого склепа потянулись безмолвные иреназе. Каждый, проплывая мимо, касался рукой белого камня и бросал к подножью букет или просто веточку водорослей. Джиад закусила губу, вдруг поняв, что её никто не предупредил об этом обычае, а теперь искать последнее подношение Кариаллу уже поздно. Но когда она уже собиралась в свою очередь тронуться к склепу, размышляя, сойдет ли за подношение хотя бы сдернутая с волос лента, её тронули за плечо. Гвардеец Камриталь, один из тех, кто нес тело, молча поманил её за собой и подвел к маленькой группе иреназе вокруг молодого короля. Джиад низко поклонилась Алестару, ответившему таким же молчаливым кивком, и заняла указанное место рядом и немного позади короля. Здесь же оказались Ираталь и, неожиданно, кариандский принц. Впрочем, присутствие кариандца было как раз понятно: гость королевской крови да еще и будущий родственник. Очень близкий родственник, если поразмыслить. А вот почему вместе с двумя тир-на плавал Ираталь? Доверенное лицо? Может быть… Покойный король, кажется, ближайшим советником и другом считал Руалля, но с Алестаром отец Кассии вряд ли поладит. А вот Ираталь новому королю близок. И уж совсем непонятно, что рядом с Алестаром делать Джиад? Неужели Алестар не понимает, что присутствие человеческой избранной — оскорбление для будущей супруги, которую представляет Эргиан? Или это напоказ двору, народу и жрецам? Что ж, Алестару должно быть виднее, чего он добивается. И что может получить таким вызовом традициям. Однако во взгляде кариандского принца, брошенном на Джиад, не было обиды или оскорбленного самолюбия. Разве что спокойная задумчивость, будто они продолжали играть в риши, которое здесь называется тосу. Только как ни назови игры, хоть в фишки, хоть в политику, суть их не меняется. А мимо склепа все тянулись и тянулись бывшие подданные Кариалла. Поклонившись и оставив королю последний знак почтения, они проплывали мимо Алестара и еще раз низко кланялись, а затем уплывали, но уже не в тот ход, которым вышли из дворца, как заметила Джиад, а мимо, наверх и прямо в город. Трое иреназе рядом с Джиад, замершие у склепа сановники и охрана, включая гвардейцев и Дару с Кари — никто так и не произнес ни звука, пока последний хвост не мелькнул в отдалении. После этого к склепу проследовали, один за другим, одиннадцать каи-на. И снова Джиад задумалась, что означает особое положение Ираталя. Возможно, Алестар тем самым показывает, что назначил его главным советником? Что ж, не худший выбор, наверное. Все подводные аристократы проплыли мимо. За ними — гвардейцы, но те, поклонившись Алестару, так и остались плавать немного поодаль. Конечно, им же еще надо было поставить на место крышку. И вот сам Алестар, не оборачиваясь, подплыл к последнему пристанищу отца. За ним последовали Джиад с Ираталем и Эргиан. Но кариандский принц, поклонившись склепу и положив к нему небольшой букет водорослей, обвитый усеянными жемчугом лентами, кланяться новому королю Акаланте не стал, просто отплыл подальше. За ним — совершивший весь ритуал Ираталь. И, наконец, у склепа остались только Алестар и чувствующая себя совершенно лишней Джиад. Однако Алестар так не считал. Положив руку ей на плечо, он сказал бесцветным, но очень четким голосом: — У нас говорят, что ненависть оставшихся — слишком тяжелая ноша для уплывающих навсегда. Я прошу прощения за все, что сделал тебе мой отец. Это было ради меня и ради города. Если кого и ненавидеть, так меня, а не его. — Я… не держу на него зла, — от всей души ответила Джиад. — Малкависом клянусь. И… — она помолчала немного, подбирая слова. — Я понимаю, ради чего он делал то, чего сам не хотел. Он был истинным королем. Кариалл покоился на ложе, усыпанном лентами, крошечными букетиками и жемчужными нитями. Лицо короля было абсолютно спокойно и даже в уголках губ, показалось Джиад, притаилась улыбка. А рядом… Рядом, сохраненное то ли искусством жрецов, то ли неведомой магией, лежало на соседнем ложе еще одно тело. Окружающие его ленты и водоросли давно истлели в прах, только жемчуг и самоцветы поблескивали на буро-серой пыли, но давно умершая жена Кариалла, чьего имени Джиад даже не знала, словно спала. По погребальному ложу разметалась волна золотых волос, обрамляя нежные и тонкие черты лица. Глаза были прикрыты, но кожа казалась живой, и розовые губы вот-вот дрогнут в улыбке. Глядя на это лицо, Джиад теперь понимала Кариалла, всю жизнь хранившего верность умершей. Король был верен не красоте, хотя и редкостной даже для иреназе. Лицо его возлюбленной, подарившей Кариаллу наследника ценой своей жизни, дышало благородством, чистотой и искренней любовью… — Они теперь вместе, — тихо проговорил Алестар. — Хотя… они всегда были вместе. Это и есть настоящая любовь. Не запечатление, а вот… это. Он склонился к руке Кариалла и последний раз коснулся ее губами, прощаясь. Затем так же поцеловал руку матери. Отшатнулся от склепа, неуклюжим толчком хвоста торопливо отплыл, пряча лицо, и Джиад сейчас пошла бы на многое, чтобы облегчить или хотя бы разделить боль утраты, которая ей самой была неведома. Гвардейцы бережно накрыли склеп крышкой, и безмолвие снова окутало место скорби. Джиад подплыла к глядящему в сторону дворца Алестару, тронула за плечо, обтянутое темной тканью, простой и даже грубой. Принц обернулся. Совсем неуместно Джиад подумала, что вот таким она Алестара еще не видела. Похудевшее и осунувшееся за одну ночь лицо выглядело пронзительно взрослым. Сколько тот ни носил драгоценностей раньше, но по-королевски величественным стал только сейчас, сняв их все и заплетя волосы в тугую гладкую косу, перевитую черным кожаным шнурком. Только на запястье вызывающе блестел обручальный браслет, да на груди поверх черной туники на толстой золотой цепочке горел изнутри мрачным кроваво-красным огнем рубин неправильной формы — Сердце Моря, главный знак принятого Алестаром королевского бремени. *** Алестар знал, что навсегда запомнит эту ночь. В его душе и памяти она осталась, как шрам после раны, не убившей, но глубоко разрезавшей тело. За стенами кабинета дворец, печалясь и ужасаясь, готовился к похоронам, но его никто не тревожил, оставив наедине с отцом и скорбью. А Алестар даже скорбеть не мог по-настоящему, что-то закаменело в нем, как застывает вылившаяся в воду кипящая лава. Тот, кто убил отца, не просто лишил Алестара дорогого и близкого существа, он разрушил его веру в справедливость. Отец был великим королем, чтимым за мудрость, любимым подданными, — но оказался беззащитен перед чьей-то подлостью. Нанести удар в спину, не дав возможности уклониться или защититься, не позволив даже успеть понять, что тебя убивают! Убийца не хотел рисковать гневом Сердца Моря… Поняв это, Алестар понял и то, почему тайник в кабинете пуст. И почему отец велел охране оставить пост. Он ждал кого-то. Ждал, не доверяя гостю или желая проверить его правдивость, — Сердце позволяло не только защититься в случае необходимости, но и распознать ложь. Но позволил оказаться за своей спиной… почему? И как в кабинете оказался нож Джиад? Он почти всю ночь просидел на дне кабинета, обняв себя руками за плечи, подвернув хвост и думая, думая… Поверить в виновность Джиад, что бы ни кричали жрецы, было немыслимо. Но кто мог узнать, что нож лежит без присмотра, а потом успеть взять его и отправиться к королю? Вопросы теснились вокруг, как крабы-падальщики вокруг мертвечины, и Алестар в отчаянии думал, что будет самым никчемным королем за всю историю Акаланте. И наверняка последним, если Сердце Моря не найдется. Потом он все-таки заставил себя собраться с силами и на исходе ночи понял, что нельзя никому, ни единой живой душе позволить узнать, что Сердце похищено. Без реликвии Акаланте беззащитен и перед гневом вулканов, и перед войной, чем не замедлит воспользоваться та же Суалана. Поэтому перед самым рассветом Алестар тоскливо оглядел отцовский кабинет, по-новому рассматривая и знакомые с детства фрески, и рабочее место отца, и огромный шкаф с кипами табличек, прикрывающий угол, в котором Алестар любил играть в детстве. Там было так уютно… Теперь кабинет был мрачен и словно виноват, как стражник, что не уберег хозяина. Поднявшись вверх, Алестар подплыл к отцовскому столу и в его недрах нашарил маленькую рукоять, открывающую еще один тайник. Здесь хранилась вещь, о существовании которой не должен был знать вообще никто. По локоть засунув руку в ящик, он нащупал и достал точную копию Сердца Моря — крупный рубин с выточенной сердцевиной. Свернув резную крышечку, наполнил копию туаррой из шара со стены, и фальшивое Сердце засветилось совсем как настоящее. Эта ложь давала хоть небольшую отсрочку. А еще надежду, что убийца испугается, решив, что украл не настоящую реликвию, а подделку. Совсем слабую надежду — Алестар себя не обманывал. Самым же отвратительным было, что теперь он вообще не знал, кому можно довериться. Отца убил кто-то очень близкий… Но кто? Слуга, советник, наложница, охранник? Кого он ждал, не посвятив в это даже собственного сына? Высоко-высоко в небе разгорался невидимый под водой рассвет, знаменуя новый день. Акаланте готовился проститься с повелителем и ждал, что его наследник будет хранителем и защитником города и народа, а Алестар чувствовал полное бессилие. Теперь только упрямство и яростная ненависть не позволяли ему сдаться. Да еще холодное осознание, что больше никто и никогда не встанет между ним и его бедами. Больше не на кого надеяться, отец не придумает выход, не защитит, не позволит быть слабым, положившись на его силу и мудрость. И выплывая навстречу Ираталю, явившемуся с гвардейцами и слугами, чтобы подготовить тело отца в последний путь, Алестар запретил себе малейшую слабость. Он выдержал весь ритуал похорон и прощания, заперев боль в себе и превратившись в камень внутри и снаружи. Вокруг были искаженные горем лица, искренние слова соболезнования, обещания верной службы и любой помощи… Он кивал, принимая все — и не веря. Где-то в этой толпе, провожающей одного короля и тут же присягающей другому, плавал и убийца. Разве что Джиад была вне подозрений, но и перед ней Алестар не мог позволить себе слабости. Любая слабость немедленно стала бы губительной течью в плотине его спокойствия. Так прошли похороны. В последний момент прощания Алестар дрогнул. Он редко плавал с отцом к усыпальнице: не мог смотреть на лицо матери. И сейчас видеть их обоих было почти невыносимым. Почти… Он справился с горем, как с норовистым салту, так и пытающимся ударить о скалу или выбросить из седла. Стиснул поводья, сжал покрепче лоур… Вернулся во дворец вместе с Ираталем и Джиад, единственными, кого сейчас мог видеть рядом. Но и Ираталя отпустил, когда они втроем доплыли до дверей спальни Джиад. Начальник охраны понимающе кивнул, оставив их вдвоем. — Прости, — устало сказал Алестар, когда они проплыли внутрь. — Я оставил тебя одну, да еще и в неведении. — Ничего… Как вы? Она села на край кровати, рассеянно поглаживая кинувшегося рыбеныша, подняла голову, смотря на Алестара с обычной спокойной откровенностью. — Как я? — переспросил Алестар. — Я жив. Оказывается, это уже очень много. Джиад, поклянись, что никому и никогда не скажешь то, что сейчас услышишь. — Клянусь Малкависом, — ответила она. — Только вы уверены, что хотите доверить мне тайну? И что нас не подслушивают? — Я уже никому и ничему не верю, — вздохнул Алестар, тоже опускаясь на постель. — Но, кажется, не должны. Ход в этой комнате уже давно закрыт наглухо… Джиад, это не Сердце Моря. Это копия, очень искусная, но совершенно фальшивая. А настоящее — похищено. И я никому, понимаешь, никому не могу сказать об этом. Ее глаза показались огромными омутами, черными провалами в Бездну — так расширились зрачки. Очень медленно Джиад поднесла руку ко рту, будто зажимая его, с ужасом посмотрела на Алестара. — Да, — кивнул он. — Отца не просто убили. Вместе с ним убили и весь Акаланте, если я не найду Сердце до того, как что-то случится. Конечно, если проснется вулкан, кто-нибудь из соседей поможет. Как же не помочь… своим новым владениям? А еще сегодня вечером будет Королевский Совет. И я уверен, что Тиаран обвинит тебя в убийстве. Он ничего не сможет доказать, я думаю, но твой нож… — Да, это очень серьезная улика, — согласилась Джиад. — И у меня нет других ответов, кроме тех, что я уже дала. Я не знаю, как это случилось… — Вот и я ничего не знаю, — вздохнул Алестар. — Запомни, ты — каи-на. И поскольку ты единственная каи-на в своем храме, то, значит, старшая в нем по нашим законам. Всего в Совете двенадцать каи-на, ты тринадцатая, впервые за многие века. Тебя может осудить только Совет, если семеро — больше половины — проголосуют за обвинение. Но ведь должен у них проснуться рассудок? В любом случае я не позволю причинить тебе вред. Все смертные приговоры утверждает король, а моего согласия у них никогда не будет. — Ваше… величество… Нельзя начинать правление, отвергая правосудие… — А если правосудие само отвергает разум? — беспомощно огрызнулся Алестар. — Джиад, мой отец клялся в твоей безопасности. Я обещал тебе помощь и выкуп из храма. Королевское слово — честь всего моря, и если кто-то забыл об этом, то я напомню. Просто верь мне, слышишь? Хотя бы ты… Он стремительно всплыл наверх и, не оглядываясь, выплыл из комнаты. Вздохнув, Джиад снова потянулась за табличкой с записями. Кажется, в них не хватало двух-трех граф с именами. Не то чтобы она верила, что это поможет, но время до Большого Совета все равно надо было чем-то занять. «Надежда — последнее, что остается рядом, пока воин еще жив, — гласила сутра. — Надежда поддерживает раненых, утешает обиженных, служит мечом и щитом ищущих справедливость. Когда уходит надежда — уходит жизнь. Поэтому не следует отчаиваться, как не следует умирать раньше времени». «А смерть, — подумала Джиад, — редко ходит в одиночку».ГЛАВА 15. Большой Совет
Вернувшись к себе, Алестар устало подумал, что день еще только начинается, а уже хочется, чтоб он быстрее закончился. Хоть бы не тянулось это отвратительное ожидание, как у постели тяжелобольного или раненого: выживет или нет. Теперь, когда впервые настоящая и близкая опасность угрожала не ему самому, а Джиад, Алестара до кончика хвоста обволакивал липкий холодный страх, щупальцами забираясь под чешую и кожу, скручивая внутренности, пропитывая насквозь. Перед Джиад он старался казаться уверенным, но сам-то знал, что его голос, голос короля, неизмеримо веский в любом другом деле, сегодня вечером не будет иметь в Совете ни малейшего значения. Судьи должны быть совершенно беспристрастными, а разве он может быть беспристрастным к своей избранной? Опустившись на постель в своей прежней комнате, Алестар мрачно и беспомощно посмотрел на полку с раковинами, карту дна, растянутую на стене, шкаф с табличками любимых книг. Он даже с Джиад не мог остаться, потому что и это Тиаран с радостью использовал бы против него, внушая всем и каждому, что король слаб и подпал под влияние двуногой. А в Совете многие рады будут поверить высшему жрецу, ведь так просто найти виновного, покарать и успокоиться, решив, что беды на этом закончились. Умные, опытные главы высших родов, которые не видят вглубь дальше собственного хвоста! Он дотянулся до шкатулки с украшениями и выбрал дюжину шпилек с самоцветами, разложив их на постели. Итак, Совет… Тиаран и Герлас, конечно, будут против Джиад. Алестар отложил две шпильки с изумрудами вправо. Ираталь — за. Шпилька с крупной бусиной бирюзы легла влево. Герувейн, отец Эруви, будет последней медузой, если проголосует за обвинение той, кто помог спасти его дочь. Еще одна шпилька — влево. А вот отец Миалары вряд ли упустит случай отплатить за опалу своего сокровища. Алестар уже хотел переложить пятую шпильку вправо, но заколебался. Ему пришло на ум, что как раз это и можно использовать, чтобы подергать советника Лорасса за хвост, направляя в нужную сторону. Миалара пыталась воздействовать приворотным зельем на будущего короля. Теперь уже нынешнего. Да, отец уступил горячим мольбам советника и решил не наказывать дурочку слишком серьезно, но кто сказал, что Алестар с этим согласился? Взвесив на руке массивную золотую шпильку, он отложил ее в сторону. Итак, двое на двое и с пятым пока никакой ясности. Впрочем, с шестым — тем более. Мнение Руаля ляжет тяжелой гирей на любую чашу весов, за что бы он ни выступил. А что советник думает об этом деле, никто не знает. Еще одна шпилька добавилась к той, которую он назначил Лорассу. Алестар почти в отчаянии посмотрел на оставшиеся шесть, которые могли решить участь Джиад в любую сторону, смотря насколько будет убедителен Тиаран. Да и те, что он отложил… Герувейн, разумеется, благодарен, но никогда не пойдет против совести, да еще в таком деле. Значит… значит, нужно делать все, что возможно, однако готовиться к худшему. Конечно, у короля оставалось право вето любого решения Совета, но… опять же в делах, которые не могли касаться его самого — на этот счет предки-законодатели были непреклонны. А еще был выход, о котором он предпочитал не думать, оставив его на самый глубокий случай. Сердце Моря… Алестар потрогал фальшивку, тяжесть которой никак не успокаивала, а вид и вовсе раздражал до зуда в плавнике. Отец использовал Сердце Моря, чтобы изобличать преступников, и такое решение было абсолютно неоспоримо. Если Совет согласится, можно изобразить то, что Алестар много раз видел, и объявить Джиад невиновной. Только вот… Сама мысль о таком святотатстве заставляла содрогаться. Мало того, что он выдал за величайшую реликвию Акаланте обычный рубин, так еще и осквернить священный королевский суд? Мать Море ему этого не простит. Вспомнилось, как Джиад говорила, что не следует начинать править с нарушения правосудия. Что бы она сказала о таком глумлении над святым? Да еще после того, как сам Алестар когда-то при первой встрече обвинил в этом жрицу… Стыд за мысли, которых он даже не должен был допускать, но они все равно лезли в голову, мешался с отчаянием. Разрешат ли ему хотя бы отправить Джиад наверх? Пока что исполнению приговора мешает их запечатление, но уж ради такого случая Тиаран расстарается уничтожить его как можно быстрее. Алестар сгреб шпильки и раздраженно швырнул их в коробку. Отец знал бы, что делать. Он нашел бы нужные слова для каждого в Совете, оставшись воплощением справедливости. Он бы смог проплыть между уговорами и принуждением… В дверь стукнули молотком, прежде чем учтиво покачать, и Алестар поднял голову. — А, Ираталь… Я ждал вас, — сказал он, ловя себя на желании прикрыть фальшивое Сердце рукой, как в детстве прятал пойманных крабов, чтобы прицепить их потихоньку к чьему-нибудь хвосту. — Что нового? — Почти ничего, — вздохнул начальник охраны, по жесту Алестара опускаясь на край его постели. — Мы проверили нож. Целители Невиса говорят, что кровь на нем действительно королевская. А вот второй, с пояса Кари, чист, им давно никого не ранили. — Так… И эта надежда, последняя и довольно подлая, рухнула. Конечно, Алестар не мог всерьез подозревать и близнецов, но… — Курьер действительно пробыл в канцелярии больше получаса. Искал ведомости на отгрузку товаров для Маравеи, хотя счетоводы клялись, что уже передали их его величеству. — Маравейские счета? — с недоумением вопросил Алестар. — Но я действительно видел их у отца. Ираталь, он никогда не путался в документах, зачем бы ему просить их второй раз? Когда я был у него… утром… он как раз работал с маравейскими счетами. — Вот как? Ираталь помолчал немного и продолжил: — Это поистине странно, ваше… величество. И может оказаться важным, но я даже не представляю — как. В любом случае, курьер никого не видел, пока плавал туда и обратно. К боковым коридорам он, конечно, второпях не приглядывался… — Значит, его как раз вполне могли видеть, — подхватил Алестар. — Трое, как же мне не хватает Джиад. Она словно через скалу видит, а я… Как я буду править, Ираталь? — вырвалось у него. — Полагаю, как и все короли до вас, тир-на, — ровно отозвался Ираталь. — Никто из них не принимал Сердце Моря и Акаланте старым и мудрым. Все с чего-то начинали. Вздрогнув от упоминания Сердца и криво усмехнувшись, Алестар бросил: — Скажите это Совету. Ираталь, я хочу, чтобы вы поговорили с советником Лорассом. Намекните ему, что король желает справедливости. Желает настолько, что если каи-на Джиад будет осуждена, король продолжит искать справедливость и дальше. Там же, в Совете сиятельных каи-на, чьи дети забыли о присяге в погоне за почестями. И что наказание за попытку отравить принца будет не меньше, чем за убийство его отца. — Вот как… Я понял, ваше величество. Но… ведь это был не яд… — Это было немногим лучше, — мстительно сообщил Алестар. — Попытка воздействия на разум, непочтение к королевской крови и еще мно-ого чего… Ираталь склонил голову, а когда поднял, его глаза весело блеснули. — Полагаю, — сказал он, — советник учтет… ваше желание справедливости. Я могу плыть, тир-на? — И пригласите ко мне советника Руаля. Хотя нет, я сам его навещу. Алестар вспомнил болезненное лицо и медленные движения отца Кассии. Пожалуй, это как раз тот случай, когда следует уважить старость и заслуги. Поклонившись, Ираталь выплыл, и Алестар последовал за ним. Теперь он был рад, что до вечера еще осталось время, и собирался потратить каждую минуту с толком. Однако встречу с Руалем неожиданно пришлось отложить. Не успел Алестар подняться с ложа, как дверь снова качнулась, и Дару, заглянув в комнату, сообщил, что тир-на Эргиан просит принять его. Алестар нахмурился, потеребив кончик косы. По всем канонам придворного церемониала с послами следует встречаться либо в тронном зале, либо в королевском кабинете, и Эргиан не может этого не знать. Но просит принять именно в спальне, как… гостя? Причем гостя близкого, не требующего соблюдения этикета. — Впусти, — велел он Дару и толкнулся хвостом от ложа, поднявшись навстречу кариандскому принцу. — Еще раз мои глубочайшие соболезнования, повелитель, — поклонился Эргиан, подплыв достаточно близко. — Печально, что радость нашей встречи омрачена столь горестными событиями. Карианд будет скорбеть вместе с Акаланте, как только вести достигнут наших глубин. Алестар молча склонил голову, гадая, что понадобилось кариандцу, который уже приносил соболезнования на Арене и потом перед похоронами. Сколько же можно? — Благодарю народ Карианда и вас, тир-на, — отозвался он, жестом приглашая гостя устроиться на ложе. — Простите, что принимаю вас так неподобающе, но… — Я ведь сам попросил об этом, — улыбнулся Эргиан, охотно опускаясь на постель и удобно сворачивая хвост. — Знаете ли, хотелось поговорить попросту, по-родственному… — Понимаю, — кивнул Алестар. — Что ж, давайте поговорим. Полагаю, вы ждете подтверждения, что договоренности не меняются? И наши узы остаются… родственными? — Вы очень прямолинейны, ваше величество, — с непонятным удовольствием сказал Эргиан, весело блеснув глазами. — Что ж, не буду отрицать очевидного. Мне хотелось бы услышать лично от вас, что моя сестра не напрасно плывет сюда. Хотя, конечно, прекрасный Акаланте в любом случае стоит того, чтобы его увидеть. — И я снова подтверждаю это, — раздраженно от усталости сказал Алестар. — Договор, который заключил мой отец, будет выполнен. — В самом деле? Но сейчас вы связаны иными обязательствами. Госпожа Джиад вызывает уважение и восхищение, но… Алестар молча посчитал до дюжины, как учил отец, и напомнил себе, что не имеет права быть грубым. Даже с этим надоедливым глубинником. Его, в конце концов, можно понять: Эргиан просто выполняет то, зачем приплыл. И он прав. Безусловно прав, но как же от этого тяжело на сердце. — Наша связь была ошибкой, — сказал он сдержанно. — Жрецы обещают разорвать ее в ближайшие дни. — Насколько ближайшие? — мягким, как молодой мох, голосом поинтересовался кариандец. — До появления вашей сестры. Алестар поймал взгляд светлых глаз Эргиана. Даже для траура кариандец выбрал не чисто черный цвет, а темно-серый, какой-то блеклый. Впрочем, может, у него просто не было с собой траурной одежды, и Эргиан выбрал более-менее подходящую? Тогда он очень скромен в нарядах. Так же скромен, как учтив… Невольно вспомнилось, как кариандец ударил Тиарана: быстро, точно, с совершенной решительностью, которая составляет половину успеха воина. Этого юношу едва ли старше самого Алестара хорошо учили драться. А еще его научили принимать решения и выполнять их, а потом поворачивать события в свою пользу, как опытный наездник правит салту. Там, где Алестар неминуемо натворил бы глупостей, не останови его Ираталь, кариандец обошелся одним-единственным ударом, за который Тиаран и наказать его не может. Во-первых, посол неприкосновенен, а во-вторых, сделать это — означает выставить себя на посмешище, учитывая издевательские оправдания Эргиана. Алестар против воли почувствовал злое восхищение кариандцем, как сильным соперником, у которого стоит поучиться. И подумал, что нужно найти кого-нибудь, кто сможет больше рассказать о новом после Карианда. — Это радует, — все так же мягко подтвердил Эргиан. — Но мой отец и повелитель дал мне еще одно поручение. По его приказу я должен заключить окончательный договор о переселении части наших подданных в пределы Акаланте. — Вы настолько торопитесь? — поднял бровь Алестар. Во имя Троих, еще и это! Нет, он в полной мере осознавал серьезность отцовских предупреждений о неминуемой гибели Карианда, но ведь речь шла о десятилетиях! Алестар вдруг осознал, что согласись он — и в исконных водах Акаланте появится огромное количество чужаков, родившихся в другом городе, привыкших к иным традициям. И выросших в почтении к королям Карианда, а вовсе не к нему. Но отец считал это правильным и мудрым… Ох, только бы не опозориться, не выдать, что знаешь о таком судьбоносном решении куда меньше, чем положено наследнику! — Мы полагаем, что было бы неплохо приурочить договор к счастливому бракосочетанию, — бросил кариадец с таким равнодушием, что Алестар почуял обманный финт, словно соперник по гонкам уступил ему дорогу на опасном повороте. — Это было бы красиво и торжественно. — О да, весьма, — согласился Алестар. — Но мой отец не прояснил некоторые вопросы… Полагаю, мне придется обсудить их с советниками. И с вами, разумеется. — Сочту за честь, — улыбнулся Эргиан одними губами. — Вряд ли для этого понадобится так уж много времени? Мне бы не хотелось из-за подобных мелочей откладывать свадьбу сестры. Маритэль очень ждет ее. — Акаланте в трауре, — напомнил Алестар, надеясь, что говорит хоть наполовину с той же небрежной учтивостью, что и этот маару, как прозвали кариандцев в более мелких водах. — Лично я не намерен медлить со свадьбой из уважения к воле отца, но мог бы и сделать это. — Понимаю… Кариандец всплыл над ложем, изящно и почтительно поклонившись. — Прошу прощения, что отвлекаю вас от важных дел, дорогой будущий родственник, — промолвил он с той же изысканной вежливостью, которой Алестар после случая с Тиараном не верил ни на чешуйку. — Если не ошибаюсь, вечером вы как раз встречаетесь со своими советниками? Могули я просить разрешения присутствовать на этом Совете? Он посмотрел Алестару в глаза, теперь уже сам, и от этого безмятежного непроницаемого взгляда Алестара вдруг пробрала дрожь. Кариандец был опасен. Он этого и не скрывал, пользуясь своим вежливым холодным обаянием, как лоуром — инструментом и оружием одновременно. И меньше всего Алестару хотелось пускать его туда, где будет решаться судьба Джиад. — Не уверен, что вам будет это интересно, — с такой же ледяной вежливостью сказал он вслух. — Расследование смерти моего отца — внутреннее дело Акаланте. «А мы пока еще не родственники, хвала Троим», — хотелось добавить Алестару, но он сдержался. Впрочем, кариандец, судя по насмешливому блеску глаз, что-то подобное как раз и понял. Еще раз поклонившись, он бросил все с той же тщательно отмеренной небрежностью: — Жаль. Я, признаться, рассчитывал, что госпоже Джиад не помешал бы еще один преданный друг. Он устремился к двери, не слишком торопясь, когда Алестар, до боли прикусив перед этим губу, выдохнул в воду: — Погодите. Кариандец, явно ожидающий этого, обернулся с показным удивлением. — Что вы имеете в виду? — мрачно спросил Алестар. — О, ничего особенного! Эргиан помолчал, ясно и любезно улыбаясь, но Алестара тоже учили тянуть паузу: и на Совете, и на гонках — когда закладываешь длинную сложную дугу, требующую терпения и еще раз терпения. Поэтому он молчал, повторяя про себя, что это только ради Джиад — ей и в самом деле нужна любая мелочь, способная склонить чашу весов. Значит, он должен проглотить свою гордость и не упустить эту мелочь. — Я только подумал, — вкрадчиво сказал кариандец, убедившись, что больше вопросов не услышит, — что мое присутствие могло бы убедить некоторых ваших советников не доверять слухам о размолвке Карианда с Акаланте из-за вашего прежнего выбора избранной. Знаете, такие слухи почему-то плавают по городу и даже по дворцу во множестве… А еще, если исход расследования окажется для каи-на Джиад не слишком благоприятным, я мог бы предоставить ей убежище по праву посла и затем проводить наверх. Разумеется, я бы поручился перед вами за жизнь вашей избранной своей собственной жизнью. — В самом деле? — поинтересовался Алестар, чувствуя, как у него немеют губы от злости, и не зная, возмущаться или быть благодарным. — И все это, конечно, из родственных чувств? — Исключительно из родственных чувств! — весело подтвердил Эргиан. — Если не ошибаюсь, это ведь госпожа Джиад помогла спасти моего подданного и его супругу? Поступок, достойный глубокой благодарности Карианда. Так что я был бы счастлив вернуть ей часть долга от имени рода Соларо, которому покровительствую. Алестар на несколько мгновений задумался, не сводя взгляда с беззаботного лица посла. Эргиану он доверял не больше, чем дикому салту, но вдруг кариандец хочет просто убрать Джиад подальше от своей сестры? И ради этого готов даже поручиться жизнью? Все равно слишком рискованно… Он не может ошибиться, рискуя жизнью Джиад. — Полагаю, — проговорил он медленно, — мы все-таки попробуем обойтись своими силами. Но за предложение — благодарю. — Как скажете, — усмехнулся Эргиан. — А если вдруг вы измените мнение, я буду рад. И клянусь счастьем моей сестры, мы, кариандцы, умеем отвечать верностью на верность и благодарностью на услугу. Еще ни один наш союзник не имел причины пожаловаться на измену. — Я запомню, — негромко сказал Алестар, понимая, кому и для чего это говорилось на самом деле. Проводив взглядом уплывшего посла, он еще какое-то время отчаянно пытался понять, не сделал ли ошибки, отказавшись от помощи глубинника. Но вопросы по-прежнему оставались без ответов. Ох, как же ему сейчас нужен был хороший совет. Но от кого? Отца убил кто-то близкий, кому он доверял настолько, чтобы повернуться к вооруженному спиной… Значит, верить можно было только себе. Поэтому Алестар пока что выкинул кариандца с его интригами из головы и отправился разыскивать Руаля. Его терзало предчувствие, что и этот разговор не окажется легким. Предчувствие оправдалось больше, чем Алестар мог предположить. Плывя по коридорам непривычно тихого и пустого дворца, в котором траур прервал все развлечения, он всего трижды встретил слуг, не говоря о более высокородных обитателях. Даже вода казалась холоднее обычной, и за этим тоже следовало присмотреть. Отец вникал во всякую мелочь, дворцовый управитель ежедневно являлся к нему с докладом. А еще те самые поставки шкур в Маравею. И надо спросить у жрецов, зачем они тогда приплыли к отцу — вдруг дело срочное? Разум и память настойчиво подсказывали, что самым важным делом, ради которого двое отчаянно не ладящих друг с другом Верховных снова встретились, мог быть только разрыв их с Джиад запечатления. Сколько дней осталось? Два, три? Алестар вспомнил вкрадчивую настойчивость кариандского посла. Что там Эргиан говорил о слухах? Можно не сомневаться, кто успел их пустить. При одной мысли, как Тиаран использовал смерть отца в собственных целях, Алестара захлестнул прибой ледяной злости. Герлас и не скрывал, что ненавидит Джиад просто потому, что та — человек. Но разве жрец Троих не должен проповедовать уважение и терпимость ко всем их созданиям? Зачем вообще Тиарану эти нелепые обвинения? Хотя нет. Алестар даже остановился от внезапной ошеломляющей мысли. Следует спросить себя, зачем Тиарану понадобился громкий скандал с обвинениями самого Алестара? Ведь он же мог сообщить все тихо, не посвящая Арену в то, что не должны были знать обычные акалантцы. А Тиаран использовал Джиад как оружие против Алестара. Но… это же измена. Не прямой бунт, а удар исподтишка. В спину — как и отца! Он очнулся, почувствовав, что прикусил изнутри щеку до крови и трясется, как в лихорадке. Глубоко подышал, чтобы успокоиться, оглянулся назад, где в нескольких шагах плавал невозмутимый Кари. От вида ножа на поясе охранника, точь в точь такого же, каким был убит отец, Алестара передернуло. Он от души пожалел, что нельзя забрать или купить проклятый клинок, чтоб тот хотя бы не лез в глаза. А еще — что не обладает ни спокойным достоинством Джиад, ни мягкой расчетливостью Эргиана, ни опытом Руаля… Ничем он не обладает, кроме сомнительного звания первого наездника Акаланте. Даже любовь, которую весь город испытывал к отцу, ему еще предстоит заслужить, как заметила Джиад когда-то. Подплыв к нужному коридору, он еще раз глубоко вдохнул и выдохнул. Уступил дорогу Кари, толкнувшему дверь и бдительно осмотревшему комнату впереди. Такие предосторожности могли бы показаться смешными, но уже никогда не покажутся — понял Алестар. Дождавшись разрешения охранника, он пересек большую комнату, в которой обычно служители дворца и канцелярии ожидали приема. Сегодня здесь было пусто, и зал казался растерянно-грустным, как живое существо, несправедливо обиженное хозяином. На стенах слабо светилась туарра, которую вовремя не покормили, в углу в большой клетке плавала кругами стайка разноцветных рыбок — любимцев служителей, и их кормушка тоже была пуста. Перед следующей дверью Кари снова решительно выплыл вперед, и Алестар поморщился, но уступил. И только услышав из-за двери приглашение, произнесенное слабым голосом Руаля, бросил: — Дальше я сам. Надеюсь, советник меня не убьет. Шутка вышла невеселой. Алестар даже порадовался, что Руаль ее не услышал. Советник полусидел-полулежал в кресле у дальней стены приемной. Выглядел он отвратительно: потускневшая чешуя, будто высохшая на солнце, глубокие морщины в углах рта и глаз. Не лицо, а маска горя и болезни. И снова душу Алестара потянула тоскливая глухая вина… — Доброго дня, советник, — поздоровался он, старательно смягчая голос. — Вы нездоровы? — Не больше, чем обычно, — прошелестел Руаль, склоняя голову в подобии поклона. — Чему обязан такой честью, ваше величество? — Я… На осунувшемся и потемневшем лице Руаля жили только глаза, ярко-голубые, молодые, до жути напоминавшие Кассию. Алестар сглотнул и упрямо повторил: — Я хотел бы поговорить с вами, советник. — Разумеется, ваше величество. Но все, что могло представлять интерес, я уже сказал на дознании. — Да, я помню. Речь не об этом. Алестар замялся, подбирая слова, но нужные все никак не хотели попадаться на язык, и потому он просто спросил: — Советник, неужели вы тоже верите в эти обвинения? — Я верю ножу в спине вашего отца, тир-на Алестар, — безучастно бросил Руаль, едва заметно подтягивая хвост ближе к телу. — А вы? — Нож мог взять кто-то другой. Джиад — опытный воин, она бы никогда не совершила такой глупости, как оставить приметное оружие в теле… Ясно же, что это сделал кто-то другой, желая её обвинить… Алестар отчаянно говорил, чувствуя, что его слова уплывают, бесполезные и бессильные. Руаль смотрел на него, и яркие красивые глаза советника казались пустыми, хоть и блестели, будто перламутр. — Я верю увиденному, — тихо и монотонно повторил Руаль. — Зачем вы приплыли, ваше величество? Чтобы убедить меня на Совете выступить за оправдание вашей… двуногой? Достойная цель для сына, чей отец был похоронен только утром. — А вы думаете, что обвинив невиновную, я почту его память?! — сорвался Алестар. — Вы забыли, что все началось до появления Джиад, причем задолго? Он тут же пожалел о своей невольной жестокости, потому что глаза Руаля вновь блеснули странно, тревожно. — О не-ет, — протянул советник тем же мертвенным шелестящим голосом. — Забыть такое мне было бы затруднительно. Это у вашего величества память то ли короткая, то ли очень послушная. Вы быстро утешились… — Не смейте попрекать меня этим, Руаль, — тихо сказал Алестар. — Когда Кассия была жива, вы сделали все, что могли, чтобы нас разлучить. А потом поспешили свести меня с кариандкой, словно пару породистых салту. Даже не дали мне оплакать Кас как подобает… Разве такой поспешный брак с Маритэль — это не предательство её памяти? — Вам не понять, принц. То есть, простите, ваше величество, — утомленно прошелестел голос советника, который прикрыл глаза и теперь стал окончательно похож на высушенную рыбину. — Я устраивал ваш брак ради государства. Ради Акаланте и вашего отца. — Мне жаль… — выдохнул Алестар, со стыдом понимая, что совершенно не чувствует за собой вины. — Клянусь Тремя, я любил Кассию. Но если бы… если бы я тогда погиб, то хотел бы для неё счастья, пусть и без меня. Я возьму в супруги ту, кого выбрал отец. Ради Акаланте, как вы и сказали. Но Джиад невиновна, вы же не можете этого не понимать. Она здесь из-за моей безмозглой жестокости, не ради заговора против Акаланте. Глупо обвинять в убийстве отца ту, кто столько раз спасал сына. — Полагаю, не глупее, чем показывать её всему городу и заодно родичам настоящей невесты. Руаль неожиданно усмехнулся, слегка растянув тонкие бледные губы в ядовитой издевке. Не открывая глаз, он проговорил с четкостью, яснее прочего сказавшей Алестару, что силы советника на исходе: — Я видел смерть своего ребенка — моим глазам больше незачем смотреть на этот мир. Мое сердце кровоточит каждый день, который я живу без Кассии. Мой король и повелитель, которому я служил всю жизнь, мертв. Я сам умираю. А вы хотите, чтобы я сожалел о судьбе вашей двуногой? Если она невиновна, докажите это. А если не сумеете — пусть примет свою судьбу. Одной двуногой больше, одной меньше — пусть хоть все вымрут на своей суше. Алестар смотрел на него молча, не зная, что сказать. Даже ярость схлынула, оставив беспомощную тихую злость и мучительное сожаление. Отец как-то сказал, что каждому его боль хуже чужой, и Алестар умом понимал, что это правда. Он и сам тогда сорвался, выместив ненависть ко всему миру, отнявшему у него Кассию, на беззащитной Джиад. Но ведь Руаль стар и мудр, как он не понимает, что это путь в Бездну? — Вам что-то еще нужно, ваше величество? — голос советника уже даже не шелестел, а сыпался сухим песком. — Да, — хрипло ответил Алестар, сжимая и разжимая пальцы, будто желая почувствовать в них лоур. — Мне нужен кто-то, знающий все тонкости договора с Кариандом. И брачного, и касающегося переселения. Сам договор и все материалы к нему. Список всех торговых контрактов за последний год, заключенных и только готовящихся… Впрочем, контракты я сам запрошу в канцелярии. Кто будет замещать вас, пока вы болеете, советник? — То есть, кто сменит меня, когда я не смогу доплыть до своего рабочего места? — усмехнулся Руаль. — И останется там, когда я умру? Кто угодно, ваше величество. Иными словами, кто будет угоден вам. Полагаю, новому королю пора набирать собственных советников. Документы по Карианду я пришлю сегодня же, а дела сдам, как только назовете моего преемника. — Мне жаль, Руаль, — уже без злости, а с бессильной тоской повторил Алестар. — Мне действительно жаль. Повернувшись, он поплыл к двери и уже возле нее расслышал тихое: — Мне тоже жаль. Было… * * * Когда Эргиан уплыл, время потянулось, словно струйка смолы из трещины старого сливового дерева. Такое росло у них за храмом. Сливы на нем были некрупные и терпко-кислые, зато из расщелин на потрескавшейся коре сочился жидкий янтарь, застывая прозрачно-золотыми каплями. Дети отламывали их и ели, уверяя, что чувствуют сладость, хотя смола была совершенно безвкусна. Совсем как этот день. Джиад знала, что должна бояться или злиться, но разум, измученный предположениями и расчетами, не давал воли сердцу. Снова и снова Джиад раскладывала на кровати фишки из набора Эргиана, пытаясь понять, что же не сходится. В какой-то момент ей принесли еду, потом заглянул Ираталь, потом мальчишка-прислужник приплыл, чтобы взять Жи и погулять с ним. Джиад рассеянно поела, отзывалась на вопросы, говоря что-то вежливое, отпустила Жи, а потом, когда рыбеныш вернулся, заперла его в клетку. Алестар был прав, предупреждая, что у салру чешутся зубы: Жи с упоением жевал кожаный низ кровати и вообще все, до чего мог дотянуться. «Чудо, что он ножны тогда не съел, так же равнодушно подумала Джиад. — Хотя просто не успел. Кари привел рыбеныша как раз, когда короля убивали, значит, нож уже был у убийцы…» Вот это было самым слабым местом размышлений. Ну откуда убийца мог знать, что Джиад однажды возьмет да и забудет клинок? Притом именно в тот день, когда король отпустил стражу. Слишком уж много совпадений! За размышлениями она не заметила, как дверь качнулась. Ираталь, все в той же темной тунике без украшений, поклонился ей низко, почтительно, однако лицо начальника охраны было непроницаемо-бесстрастным. — Пора? — спросила Джиад. — Что ж, я готова. Она выплыла вслед за Ираталем, мельком оглянувшись на Жи, играющего с мослом, и невольно спросила себя, вернется ли в эту комнату, которую так ненавидела раньше? В коридоре её ждал еще один поклон — от Дару — и такое же молчание. Охранник проплыл вперед, поправив перевязь, и Джиад зачем-то отметила, что нож в ножнах новый, не тот, близнец подаренного. Неужели перестал носить? Но нет, спустя немного времени знакомый клинок обнаружился на поясе Кари, тенью следующего за Алестаром. Принц, выплывший из бокового коридора, не стал кланяться — хвала Малкавису — он только окинул Джиад упрямым жадным взглядом и проплыл вперед, в большую круглую дверь, отворенную изнутри. Джиад последовала за ним и с любопытством окинула взглядом зал Совета. Помня роскошь подобного помещения во дворце Торвальда, она ожидала подобного и здесь, но сердце дворца поражало своей строгостью и почти скупостью отделки. Абсолютно круглый зал — даже пол и потолок сливались со стенами — был усеян шарами досыта накормленной и оттого сияющей туарры. У стен, примерно между полом и потолком, полукругом располагались кресла — тринадцать. Одно, посередине, имело фигурные подлокотники, изображающие салту, но больше ничем не выделялось. И все же Алестар проплыл именно к нему. Джиад еще раз оглядела зал, гадая, куда деться ей самой. — Вон там ваше место, — негромко подсказал Ираталь, указывая на странную площадку, закрепленную в центре комнаты. — Простите, я вас покину. Отвечайте Совету честно, и да хранят вас Трое. Снова коротко поклонившись, он занял последнее свободное кресло рядом с Алестаром, а Джиад послушно проплыла в середину зала и обнаружила, что площадка для подсудимого имеет посередине круглое отверстие, явно рассчитанное на хвост, но и для ног вполне пригодное. Наполовину опустившись в него и взявшись за удобные поручни, глянула на дюжину знатнейших иреназе Акаланте во главе с королем. Из них она знала только Ираталя, да неприятной неожиданностью стало присутствие в Совете обоих высших жрецов, Герласа и Тиарана. За ними — старик с холодно-неприятным и нездоровым лицом и еще двое, взирающие на Джиад с неприязнью, почти брезгливостью. По другую руку от Алестара — незнакомцы. Шесть иреназе, все немолодые, в темном и с тщательно заплетенными волосами разных оттенков золота, соломы и меда. И — Джиад вдруг поняла, что ошиблась в подсчетах, — на четырнадцатом кресле удобно устроившийся принц Эргиан, взирающий вокруг с вежливой приветливостью. Для Алестара кариандец тоже стал неожиданностью. Высокомерно подняв бровь, молодой король холодно поинтересовался у Руаля: — Господин старший советник, с каких пор число членов Совета увеличилось? Вместо Руаля ответил Тиаран, наклонившись из кресла и сложив перед грудью ладони: — Прошу прощения, что не успел предупредить вас, ваше величество. Тир-на Эргиан присутствует в Совете по моей просьбе. Сегодняшнее дело касается его напрямую. — Каким образом? Голос Алестара походил на ледяные осколки, но тон оставался безупречно вежливым. — С вашего позволения объясню это позже, — сладко отозвался Тиаран. Алестар пожал плечами и бросил, старательно глядя мимо Джиад: — Советник Ираталь, доложите обстоятельства. Размеренный ровный голос Ираталя, усиленный отражением от стен, зазвучал, легко достигая ушей каждого в зале. Джиад внимательно слушала, жалея о табличке с записями, оставшейся в спальне. Впрочем, ничего нового начальник охраны не сказал. Кровь на ноже Джиад принадлежит королю. Нож Дару и Кари, проверенный целителями, чист. Охрана была снята по распоряжению самого короля, это свидетельствует советник Руаль. Курьер отлучался трижды. Первые два раза совсем ненадолго, за тинкалой, которую для его величества всегда держали горячей в специальном сосуде на кухне. Естественно, тинкалу готовили под присмотром, а целители исключают отравление. Третий раз король послал курьера за документами. Следует отметить, — Ираталь запнулся, но продолжил так же монотонно, — что данные документы уже находились у его величества, так что мотивы его поступка неизвестны… Не переставая слушать, Джиад взглянула на Алестара. Молодой король был бледен. А может, так казалось из-за непривычно темной туники? Нет, вот и губы почти сливаются с лицом. Сердце Моря, впервые увиденное Джиад — фальшивое, напомнила она себе — пульсировало на груди короля тревожным багровым огоньком, словно настоящее сердце, в собственном ритме. А Ираталь продолжал, размеренно перечисляя точно установленные обстоятельства. В том крыле дворца — иреназе назвал крыло плавником — почти никого не было в день праздника. Стража, стоявшая дальше убранного поста, видела только Джиад и Кари, по очереди проплывавших в поисках салру. Стражники не видели и не слышали ничего подозрительного, курьер плавал не мимо них, а другим путем. Тревогу подняли амо-на Герлас и Тиаран, когда нашли тело его величества короля Кариалла… «Мог ли тот жрец, что остался наедине с телом, украсть Сердце Моря? — подумала Джиад. — По времени мог, но позволила бы это магия самого Сердца?» Ах, как будет жаль, если её все же осудят, не дав разобраться в этой загадке до конца. Никогда Джиад не попадался такой клубок хитросплетений. И уже не попадется, если только… — Амо-на Тиаран, — ледышками рассыпался голос Алестара, когда Ираталь, иссякнув, замолчал. — Вы обвиняете мою избранную, хотя ни одного прямого доказательства у вас нет. Никто не видел её в то утро с ножом, которым совершили преступление. На двери её покоев нет замка, и нож мог взять любой. Каи-на Джиад не знала, что отец удалит охрану. Значит, не могла замыслить преступление заранее. И, наконец, если бы она это сделала, то ничто не мешало ей забрать нож. Вы не хотите отказаться от обвинения? — Боюсь, что нет, ваше величество. Теперь, рассудив и учтя все обстоятельства, я готов признать, что в этом деле много странностей… «Еще бы тебе это не признать, — подумала Джиад. — Что же не так с показаниями курьера? Время…» — Я даже могу предположить, — мягким сочувствующим голосом продолжал Тиаран, — что преступление не было подготовлено заранее. Но оно свершилось. То ли ненависть к вашей семье взяла верх над рассудком этой… женщины, то ли вековая вражда двуногих к нашему народу…» — Моя избранная не из Аусдранга, — с тем же ледяным высокомерием бросил Алестар. — У её народа нет вражды с иреназе. — Она двуногая! Земное отродье… — прорычал со своего места Герлас. — Я требую раскрытия мыслей! Пусть докажет, что ей нечего скрывать! — Да вы с ума сошли, Герлас! — ледяное спокойствие Алестара треснуло и разлетелось на сотни звенящих, смертельно острых осколков. — Раскрытие мыслей переживают пятеро из десяти! Да и те… — О, но мысль неплоха… — вкрадчиво прозвучало со стороны Тиарана. — Я бы провел раскрытие как можно бережнее… Джиад не знала, о чем идет разговор, но по лицу Алестара, подавшегося вперед из кресла, поняла: предложенное жрецами смертельно опасно. Раскрытие мыслей? Божий суд, как это принято у некоторых народов, или нечто более утонченное? — Ваше величество, — вставила она в миг тишины. — Не могу ли я узнать, о чем говорят почтенные амо-на? — В любом случае этого не будет! — отрезал Алестар. — И все же? — Его величество, — со змеиной улыбкой сообщил Тиаран, — отвергает самый легкий путь узнать истину. Опытный жрец, раскрыв мысли разумного существа, точно видит, что именно было им совершено… — А потом существо умирает или остается безумцем, — процедил Алестар. — Не доказав вину Джиад, вы решили убить её иначе? — Если ей нечего скрывать, разум не станет сопротивляться, — невозмутимо парировал Тиаран. — Но если ваша избранная совершила это чудовищное преступление или… покрывает кого-то другого… — Я согласна! — услышала Джиад собственный голос. — Нет! — Я согласна, — повторила она, глядя в упор на Алестара и молясь Малкавису, чтоб просветил разум этого дурня. Неужели не понимает, что замыслил жрец? Да, возможно, доказать ее вину он и не сможет. Но при этом на самого Алестара ляжет грязная липкая тень подозрения, от которой рыжий уже не отмоется. — Вы не можете запретить ей, ваше величество! — Я… Джиад, ты тоже сошла с ума? Забыв обо всех, кто смотрел на них сейчас, Алестар глядел на Джиад. Отчаянно, испуганно… Джиад медленно покачала головой. — Нет, ваше величество. Но у меня есть одна просьба. Или, если хотите, условие… — Какое?! Джиад вздохнула. Время будто сжалось в тонкий луч, и она чувствовала, как этот луч пронзает насквозь ее память. Джиад посмотрела на жрецов, сидящих рядом. Алчный блеск в глазах Тиарана, презрительная ухмылка Герласа… Глубинный жрец — понятно, но откуда такое торжество у служителя Троих? Он ведь не может не понимать, что испытание выявит невиновность. Если только… Испытание будет нечестным? Или… Ему как раз только оно и нужно! В памяти Джиад вспыхнула сцена в саду короля. И липкие щупальца, лезущие к ней в сознание. — Я прошу, — сказала она ясно и четко в наступившей тишине, — чтобы испытание провел амо-на Герлас. Изумление в глазах одного и разочарование во взгляде другого на мгновение показались вполне достойной наградой за опасность. — Я не такой мастер, как Тиаран, — спустя несколько мгновений угрюмо признал Герлас. — Ничего, — усмехнулась Джиад. — Мне достаточно вашего слова, что вы сделаете это честно и не желая причинить намеренный вред. Я рискну. — При всем моем глубоком уважении к присутствующим… — раздался вдруг мягкий и будто скучающий голос с самого конца ряда. — Могу я спросить? Дождавшись общего внимания, Эргиан невозмутимо продолжил: — Насколько я понял, данная процедура способна повредить этой… двуногой, так? Тогда, как посол Карианда, я решительно против. Если эта… как ее там… Джиад обезумеет, запечатление может передать болезнь тир-на Алестару. Моя сестра не заслужила быть супругой безумца. Холодное презрение, равнодушная брезгливость… Куда подевался любезный веселый партнер по игре в риши? Джиад растерянно закусила губу. Несомненно, это тоже было частью игры, но что хотел выиграть кариандец? Он приплыл с Тиараном… — Я предлагаю поставить вопрос на голосование, — сказал один из советников. — Мы слышали достаточно и можем рассудить по своему разумению, виновна ли эта женщина. — Вы пристрастны, Герувейн, — тихо сказал старик с изможденным лицом. — Она спасла вашу дочь. Вам не следует голосовать. — Она заняла место вашей дочери, — парировал отец Эруви, — тогда и вам не следует голосовать тоже, Руаль. Старик-советник выпрямился и сверкнул глазами, открыл было рот, но ничего не сказал, только впалые щеки нездорово побагровели. Джиад подумала, что следовало бы позвать целителя. На всякий случай… Руаль тяжело осел в кресле. — Пусть будет голосование, — стынущим от отчаяния голосом сказал Алестар. — Я слушаю вас, каи-на. Будьте мудры, справедливы и милосердны, как велят Трое. Он закусил губу, на глазах бледнея еще сильнее и алея скулами. — Виновна, — уронил кто-то незнакомый со стороны жрецов. — Невиновна! — громко сказал Ираталь и обвел всех тяжелым взглядом. — Виновна. — Виновна… — скривил губы кто-то еще. — Невиновна, — твердо заявил отец Эруви. — Виновна… — прошелестел из кресла Руаль. — Виновна, — подтвердил Тиаран. — Виновна… — Невиновна… — Невиновна. — Ви… — начал неуловимо знакомый Джиад иреназе, но тут же, страдальчески передернувшись, поправился: — Невиновна. Судя по удивлению Тиарана, этого жрец не ожидал. Под гневным опаляющим взглядом амо-на советник стыдливо опустил глаза и стал так похож на провинившуюся Миалару, что Джиад, поняв, чей это отец, и сама удивилась подобному голосованию. Последним остался Герлас. Пять за оправдание против шести за обвинение… И ненавидящий её жрец Глубинных. Джиад вздохнула и постаралась убрать из сознания позорный страх. Ну что ж, бывает… Малкавис знает, что она не виновата. — Невиновна, — с отвращением буркнул Герлас и рявкнул: — Не смотрите на меня так, Тиаран! Девчонка не дура. Я бы и сам не дал вам залезть мне в голову. Но если уж она готова была пустить туда меня… Не знаю я, понятно? А вдруг все же не она?! «Малкавис и Трое… — выдохнула про себя Джиад. — Неужели…» — Шесть против шести! — ликующе выкрикнул Алестар. — И мой голос… — Недействителен, тир-на, — мурлыкнул разъяренным тигром Тиаран. — Право, я в затруднении. Но есть предложение. На Совете присутствует незаинтересованное лицо. Юноша королевской крови, облеченный высшим доверием… — Это он-то незаинтересованное?! «А вот и козырь из рукава, — поняла Джиад, глядя, как расцветает любезная улыбка на губах кариандца. — Мы думали, что играем в риши, но там все фишки сразу на доске. А это были карты, оказывается. Только вот чей это козырь? Точно ли Тиарана?» — Он не имеет права голосовать, — с упорством отчаяния процедил Алестар. — Он не каи-на Акаланте. — Скоро будет, — хмыкнул Тиаран. — Дело пары дней. — Я уступаю ему свое место в совете прямо сейчас, — проскрипел Руаль. — С сохранением моего сегодняшнего голоса. Пусть решает кариандец. — Пусть решает, — поспешно заявил кто-то еще, радуясь возможности переложить бремя выбора на чужие плечи. — О, я горд таким доверием… — начал Эргиан. Дверь отворилась. Торопливо вплыв, Кари наклонился к принцу, что-то ему сказал. Алестар недоуменно пожал плечами. Кивнул. Кари повернулся, и Джиад увидела на его поясе ножны злосчастного ножа. Покореженные, изжеванные старательными острыми зубками. Картина из сотни кусочков, великолепнейшая партия в риши щелкнула — и сложилась в ее разуме. Она привстала, готовясь сказать то, что еще только просилось на язык, но Эргиан опередил. Обведя взглядом и Джиад, и закусившего губу Алестара, и ожидающих советников, он мягко промолвил: — Невиновна. — Что? — выдохнул Тиаран. — Невозможно… — Ну, простите, — пожал плечами кариандец. — Но та, кто так играет в риши, не сделала бы подобной глупости. — Ираталь! — громко и звонко спросила Джиад единственное, что еще должна была узнать. — Скажите, ножи совершенно одинаковы? — Нет, — незамедлительно отозвался начальник стражи. — Ваш на две ширины пальца короче и чуть уже. Почти незаметно. — Для хороших ножен и это важно, правда, господин Кари? — спросила Джиад в обрушившейся тишине. — Они тоже разные. Потому вам и пришлось менять нож вместе с ножнами. А их — вот незадача, успел погрызть Жи. Я все думала, почему не сходится по времени? А вы привели его и заперли в комнате раньше. Увидели ножны с ножом на кровати. И когда ваш нож остался в ране короля, вы просто вернулись и взяли мой. — Боги, — восторженно выдохнул Эргиан. — Какой игрок… Про кого он это сказал, Джиад так и не поняла. Не успела понять. Кари рванулся к выходу, потом, забив хвостом, попятился в воде… — Ложь! — неправдоподобно громко сказал Руаль. — Мальчик невиновен. Кариалла убил я. — И это действительно так… — сказал кто-то в дверях. — Я подтверждаю. Но госпожа Джиад тоже права. Их было двое. — Санлия? Ты? Никто не смог бы сейчас осудить Алестара за растерянность. Джиад и сама замерла, во все глаза глядя на появившуюся в дверях наложницу.ГЛАВА 16. Родственная верность
Алестар смотрел на Санлию — и не узнавал ее. Куда исчезла томная красавица, всегда безупречно наряженная, причесанная и накрашенная? Самая соблазнительная из дворцовых жемчужин удовольствия сегодня выглядела простолюдинкой в скромной темной тунике, с туго заплетенными волосами и без единого украшения. Алестар понял вдруг, что впервые видит настоящее лицо Санлии, смуглое, с тонкими резкими чертами, не смягченными краской. Лицо истинной суаланки. Санлия медленно проплыла внутрь зала, далеко обогнув так и застывшего посередине Кари. Остановилась перед креслами Совета, то ли гордо, то ли беспомощно закинув голову, словно тяжелая толстая коса тянула ее назад. Что-то во всем этом было неправильное… Джиад! Теперь в центре зала их было трое: Санлия, Кари, то ли растерянно, то ли зло озирающийся вокруг, и Джиад внутри обруча, ограждающего место подсудимого, скованная им в движениях. Беспомощная… — Ираталь! — резко приказал Алестар, легко перекрыв голосом поднявшийся в зале шум. — Стражу сюда! Начальник охраны и сам уже плыл к открытой двери, а добравшись, крикнул что-то в коридор. Дальше все случилось сразу — и потому безнадежно быстро. Вильнув хвостом, Кари рванулся к Джиад, выхватывая из ножен тот самый клинок. Жрица прикрылась рукой в обручальном браслете, попыталась дернуться в сторону, но не смогла — кресло-обруч вокруг пояса превратилось в ловушку. — Стражу! — снова закричал Алестар, тоже срываясь с места. До середины зала было гребков пять-шесть, но он оказался там за один бесконечно длинный вдох. Отпихнул прянувшую в сторону Санлию, успел понять, что сам безоружен, и просто повис на плечах у Кари. Изогнулся всем телом — и закрыл лицо охранника веером хвоста, ослепив. Глупый детский прием, опасный для самого бойца, совсем не для настоящей драки, — и потому Кари на несколько бесценных мгновений растерялся. Закрутился, отвернувшись от Джиад, попытался то ли скинуть Алестара, то ли спихнуть его плавник, потом опомнился и ударил ножом. Раз, второй, третий… Вокруг что-то кричали, кипела и бурлила вода. Алестар почуял в ней вкус крови даже раньше, чем ощутил боль. Кари бил вслепую и наотмашь, но промахнуться ему было бы сложно. Сначала нож скользнул по чешуе, потом рассек плавник, вонзился в основание хвоста, распоров его. Перед глазами Алестара все заволокло радужной чернотой, он подавился вдохом. Кари ударил снова — в то же место. Упрямо обхватив мощные плечи, Алестар держался, стиснув зубы, даже не пытаясь добраться до жабр врага, чтобы не сорваться с бешено извивающегося тела. Да где же стража?! Словно штормовая волна обрушилась на их сцепленные тела, закрутила, завертела — и оторвала друг от друга. Мелькнуло серебро чьего-то хвоста, широченная спина — Алестар от изумления глотнул воды. Дару! Старший из близнецов, оказавшись между ним и Кари, прикрыл Алестара собой, что-то крикнул — оглохший от боли Алестар не расслышал — раскинул руки, преграждая путь младшему. Подоспевший Ираталь оттащил Алестара. Кто-то из советников кинулся к Джиад, помог ей выбраться. Алестар дернулся в ту сторону, но тут же, будто ужаленный скатом, снова обернулся к близнецам. Те замерли в каком-то странном объятии — слишком неловком, неправильном... Потом Кари вывернулся из рук брата, поплыл к двери — и оказался перед острием остроги стражника. Пока ему заламывали руки, Дару, покачнувшись и дернув хвостом, как-то сгорбился, согнулся… Зажал руками живот, медленно поворачиваясь — сквозь пальцы сочилась чернота крови. — Джиад! Алестар торопливо подплыл к жрице, возле которой оказалось сразу двое: Герувейн и… Эргиан. Этому-то что надо? И где Руаль?! — Советник… — закашлявшись, подсказала и жрица, крутя головой по сторонам. У двери круговорот тел и хвостов наконец распался — Кари связали ремнями от портупей и крепко держали. Ираталь! Санлия! Руаль! — Алестар не знал, в какую волну кидаться сначала. Нет, все-таки Руаль. Он нашел взглядом советника, так и сидящего в кресле. Тот был бледен грязной, болезненной, желто-серой бледностью. На обрюзгшем лице жили только глаза. О, какой исступленной ненавистью они горели. — Ираталь, стражу к советнику! — велел Алестар сквозь боль, что взбесившимся прибоем катилась от хвоста по всему телу. — Глаз не спускать! Где Санлия? И целителя сюда! — Успокойтесь, тир-на. Все будет сделано. Вы… вы ранены? Целителя! Целителя его величеству! Ираталь хлопотал вокруг, и Алестар уже хотел послать его заняться настоящим делом, но все и так шло верно. По бокам от кресла Руаля появилось двое гвардейцев, совершенно ошалевших, но старательно исполняющих приказ. Еще один бдительно замер возле Санлии, жмущейся к стенке. Впрочем, наложница выглядела на удивление спокойной наперекор творящемуся вокруг безумию. Советники, привстав с мест, благоразумно не лезли в суматоху, но переговаривались в голос, и зал бурлил от их вскриков, команд Ираталя и плавающих гвардейцев. — Да не мне целителя, а Дару! — огрызнулся Алестар. — Мне… потом… Его все-таки усадили в кресло, и примчавшийся паренек в форменной тунике кинулся осматривать хвост. — Я сказал — потом! — рявкнул Алестар, отпихнув слишком ретивого лекаря и едва не взвыв от резкого движения. — Вон раненый! Парнишка, не смея ослушаться, поплыл к Дару. Склонился над почти опустившимся на пол охранником, охнул… Джиад! Где она? Алестар беспокойно отыскал взглядом Джиад. Жрица была совсем рядом, для нее освободили соседнее кресло. — Как ты? Алестар торопливо искал следы крови — и не находил. — Со мной все хорошо, тир-на, — сказала Джиад негромко, но Алестар услышал ее сквозь гвалт и чуть не всхлипнул от облегчения. — Плыви сюда, — попросил он, чувствуя, как огромный краб впился в плавник и теперь поднимается по хвосту вверх, раздирая его клешнями. Сначала было полегче, так всегда с ранами — уж это он знал. Но теперь первое онемение прошло — и хотелось выть от боли. Алестар закусил губу, пытаясь отвлечься. Кари… Как это возможно? Почему? И при чем тут Руаль? Но теперь-то он получит ответы на все вопросы! И Джиад цела и невредима, а все обвинения жрецам придется снять. Ради этого стоит вытерпеть любую боль! Он через силу улыбнулся подплывшей жрице, стараясь не коситься на хвост, который будто кипятком ошпарили. И тут все-таки налетел Невис, причитая, что следует немедленно зашить рану на плавнике, не хочет ведь его высочество, то есть величество, утратить чувствительность?! Алестар, у которого перед глазами все плыло, качалось и заволакивалось пеленой, вяло согласился, что не хочет. Чувствительность хвоста — это важно… Джиад молча взяла его пальцы, и Алестар удивился этому чуть ли не больше, чем всему остальному. Но такой уж сегодня был день, видно. — Выше, — сказал он ей, косясь на большую кривую иглу, в которую Невис вдевал тонкую блестящую нить — сухожилие салту. — Возьми меня за руку, только выше, чтобы я тебя не держал. — Вы забыли, ваше величество, — сказала она все так же негромко, — у меня не самые слабые пальцы. Уж как-нибудь потерплю. — А, ну да, — криво усмехнулся он, когда Невис воткнул иглу и сделал первый стежок, — я помню… Он действительно вспомнил и золотые браслеты, скомканные, словно были сплетены из водорослей, и сломанный лоур. Пальчики у его избранной и вправду не из слабых. И все-таки, когда игла пошла дальше и Алестару показалось, что его плавник окунули в лаву, он изо всех сил стиснул на подлокотнике кресла пальцы левой свободной руки, а не правой, которую держала жрица. А потом успел подумать: он впервые рад тому, что Джиад — человек и запечатление на нее так не действует. Значит, никакая часть его боли ей не достанется — хвала Матери Море. *** Алестар полулежал рядом, прикрыв глаза, не шевелясь, и Джиад видела, с каким трудом ему это дается. Роскошная перламутровая вуаль хвостового плавника была рассечена почти надвое, Невис что-то бормотал, работая иглой со сноровкой опытного лекаря, и под его ловкими руками на мягком серебре хвоста оставался ровный, но заметный шов. А ведь это, наверное, очень больно, вон как дрожат ресницы принца и напряжена шея. Самой Джиад раны зашивали не так уж часто, но случалось… А ведь выше плавника, на конце хвоста, нож Кари вспорол и чешую. Вздохнув, она чуть сильнее сжала пальцы этого балбеса, который кинулся в драку, снова забыв о том, что Акаланте нужен живой король. Чем только думал? Явно не головой, а как раз тем, что сейчас пострадало. И вроде бы ей грех злиться, ведь спасал-то Алестар как раз ее, но ради Малкависа, когда же он начнет думать? И все-таки… все-таки, это было странное, но приятное чувство — вдруг понять, что недавний враг без раздумий готов заслонить тебя собой. Такого она могла бы ожидать от Лилайна, но уж никак не от Алестара. Однако думать следовало о другом. Джиад обвела зал пристальным взглядом, отметив, что теперь, когда от Ираталя требовалось не найти преступника, а навести порядок, начальник охраны справлялся гораздо лучше. Вот если бы еще не промедлил с Кари. Когда она высказала мгновенное озарение, накрывшее при виде погрызенных ножен, то не думала, что события примут такой оборот. О, конечно, убийцу следовало разоблачить, но вот появление Санлии — это оказалось настоящей неожиданностью. Хотя если поразмыслить, то наложница выбрала очень верный момент. Теперь, что бы она ни рассказала, ее услышит вся верхушка Акаланте, и никто не сможет исказить слова Санлии к собственной выгоде. И потому наложницу хотя бы сейчас следует беречь, как величайшую драгоценность. Впрочем, как и Руаля. Советник, между тем, отказался от помощи подплывшего к нему целителя и продолжал сидеть в кресле, разглядывая зал. Почему он взял на себя вину Кари? Вот над чем ломала теперь голову Джиад. Или убийц в самом деле было двое, как сказала Санлия? Советник и охранник? Что ж, это в самом деле вполне укладывалось в картину, склеенную Джиад из домыслов и фактов. Алестар беспокойно дернулся, пошевелил рукой, которую она держала. — Уже все, ваше величество, — успокаивающе проговорил Невис. — Сейчас я дам лекарство, и вы уснете. Сон вам необходим… — Невис, вы с ума сошли? — сквозь зубы вопросил принц, но тут же извинился: — Ох, простите… Никакого снотворного, слышите? Я не хочу проснуться и узнать, что кого-то еще убили или похитили. Мы разберемся с этим делом прямо сейчас. Если бы кто-то спросил мнения Джиад, она бы всецело поддержала эту мысль. А вот Тиаран так не считал. Подплыв к креслу Алестара, верховный жрец Троих склонился в почтительнейшем поклоне и произнес: — Ваше величество, позвольте выразить восхищение вашим мужеством. Но сейчас следует подумать о здоровье, ведь ваша жизнь — величайшая ценность королевства. Что может случиться сейчас, когда преступник изобличен и схвачен… — Что угодно! — отрезал Алестар и с явным удовольствием добавил: — Полагаю, теперь-то мы узнаем правду. Не забудьте принести извинения моей избранной, амо-на. Привстав в кресле, он махнул рукой Ираталю, и пара дюжих гвардейцев подтащила к королевскому креслу связанного Кари. Джиад посмотрела сначала на охранника, уставившегося мимо всех, в пустоту, застывшим взглядом, потом на Дару, возле которого все еще хлопотали целители. Еще одна не просто странность, а невозможность. Близнецы были не просто по-братски близки, они, как ей казалось, ощущали себя единым целым. Кари же ударил брата и, возможно, убил — вон как тревожно звучат переговоры лекарей. И ни капли раскаяния? Да он даже не оборачивается в ту сторону, чтобы посмотреть на раненого брата! А может, все это игра, чтобы уберечь Дару от королевского гнева? — Это ты убил отца? Алестар спрашивал негромко и без тени гнева, но от его голоса мороз почему-то пробегал по коже. Джиад затаила дыхание. — Спросите у двуногой, — сказал, как выплюнул, Кари. — Я спрашиваю тебя, — еще тише и страшнее сказал Алестар. — Причем в последний раз. Не заговоришь сам — здесь недавно предлагали раскрытие мыслей. До твоегорассудка мне дела нет, пусть жрецы тебя выпотрошат, как рыбу, — я их только поблагодарю. Ну что, будешь говорить? Такого Алестара она еще не видела. Пожалуй, он умел думать не только хвостом. И, доведенный до бешенства, был очень опасен. — Сами знаете, — так же равнодушно бросил Кари. — Она все правильно угадала. Это я убил короля, а потом взял нож, который она бросила на кровати. Если б не этот мелкий выродок… — Зачем? Джиад не могла сказать ни слова — просто не должна была вмешиваться, так что она снова сделала то единственное, на что имела право: чуть крепче сжала пальцы Алестара, молясь Малкавису о даровании справедливости. Кари равнодушно пожал плечами. Потом все же разомкнул губы: — Он мешал. Узнал то, что не должен был… — Молчать! — прогремел вдруг голос Руаля — невероятно сильно для столь изможденного тела. — Ни слова больше! — Вы! — разъяренной коброй обернулся к нему Алестар. — До вас еще очередь дойдет… советник! — Уже нет, — презрительно усмехнулся Руаль. — Вы забыли, что я отдал свое место? Кстати, мои поздравления, мальчик. Далеко проплывешь… Эргиан, к которому на мгновение оказались прикованы все взгляды, изящно поклонился и улыбнулся. А Джиад сделала еще одну заметку — поговорить с Алестаром о кариандском принце, который так хорошо играет живыми фигурами. — Так вот, ваше величество, — снова с холодной издевкой улыбнулся Руаль, едва растягивая тонкие узкие губы, — мальчик врет. Он любил Кассию, вот и покрывает меня, глупый малек, будто мне это нужно. Кариалла убил я. Забрал у Кари нож — и убил. А потом он вспомнил, что видел брошенный нож двуногой. Кто же знал? Умная девка, жаль, что я ее раньше не разглядел. Думал, обычная наложница с дурью в голове… А надо было с нее начинать… Джиад сильно, до боли сжала руку Алестара — и тот опомнился, закрыл рот, не перебив Руаля, как явно собирался. — Так вот… — повторил советник, набирая побольше воды тяжелым мучительным вдохом. В совершенной тишине зала каждый всплеск был бы слышен, но все замерли, боясь даже шелохнуться, только в углу лекари молча колдовали над Дару. — Боги посмеялись надо мной, — бесстрастно проговорил Руаль, отведя взгляд от лица Алестара и глядя куда-то вдаль, на что-то, видное только ему. — Это ты должен быть умереть тогда, бешеный тупой мальчишка, наглая развратная дрянь. Ты, а не она. Все было так хорошо придумано… — Что? — выдохнул Алестар. — Что… вы… Он выдернул руку из ладони Джиад, зашарил, ища оружие, на поясе — пустом, разумеется. Всем телом подался из кресла навстречу словам Руаля, с лицом, искаженным болью то ли от раны, то ли от услышанного, то ли от всего вместе. — Я только не знаю, как Кариалл узнал об этом, — размеренно ронял каждое слово умирающий старик. — Но это и неважно. Все вы — проклятая кровь. Я ошибся. Не нужно было позволять моей девочке принимать эту кровь в себя. Я думал, если избавиться от тебя, Кариалл все равно долго не протянет. А я… я бы воспитал малыша истинным правителем Акаланте. Как бы не так. Проклятье убило их. Мою Кассию и моего внука… — Зачем же сваливать на проклятие собственное преступление? — хрустально прозвенел вдруг от стены голосок Санлии, про которую все позабыли, завороженно слушая Руаля. — Это ведь не проклятие подкупило чистильщика, чтоб тот намазал ремни салту зельем. Иногда боги справедливы, признайте это, каи-на. — Молчи! Молчи… тварь… — обернулся к ней Руаль, тяжело дыша. — Так вот кто… Ох, что же ты не сдохла… — Кассия была беременна?! Крик Алестара оборвал и слова Руаля, и гомон, нарастающий в зале. — Вы убили мою Кассию? Собственную дочь? Будьте вы прокляты, Руаль! Будьте вы прокляты и Тремя, и Глубинными! — Он уже проклят, — тихо сказала Джиад, изнывая от бессильного сострадания. Лицо Алестара на глазах превращалось в маску боли. Где же это проклятое запечатление, когда оно нужно? Видит Малкавис, она Алестару не друг и не возлюбленная, но не должен кто угодно оставаться наедине с таким горем. Придвинувшись и снова чуть ли не силой взяв руку юного короля, она почувствовала, как дрожат его пальцы. — Я и так проклят, — эхом к ее словам сказал Руаль, выпрямляясь еще сильнее. — Что ты добавишь к моему наказанию? Ты, возомнивший себя королем и наследником правителей Акаланте. Пустая ракушка. Гнилая водоросль. Мурена на троне. Думаешь, тебя хоть кто-то любил, кроме моей малышки Кас? Эта суаланская дрянь, которая теперь рада меня утопить, поила тебя гарнатой. Спала с тобой, а сама мечтала, чтоб ты сдох. Спроси ее об этом. А заодно о ее сестричке, что дурачила весь дворец, прикидываясь служанкой. Суаланские мурены, зубастые и ядовитые. Что, Герувейн, ваша дочь выжила? Держите ее подальше от нашего короля — ему привычно прикрываться от смерти влюбленными девочками. Даже двуногую — и ту для этого приспособил. Везучий твареныш. — Замолчите, — прошептал белый и полупрозрачный Алестар. — Замолчите, Руаль… — Иначе — что? Убьешь меня? Старика, что уже и так мертв? Дурак, ты даже не понял, что я умираю не из-за тебя. И не из-за Кариалла. Я лишил Акаланте наследника, собственного внука. И других уже не будет — а ты и не узнаешь, почему. Это тебе мой последний подарок на память о Кассии. Ты сдохнешь, не оставив потомства, и ваша проклятая кровь перестанет отравлять море. Будьте вы прокляты оба, мальки Ираэли. Сожрите друг друга! — Остановите его! — крикнул Эргиан. «И снова кариандец понял раньше всех», — отрешенно подумала Джиад, видя, как Руаль поднимает руку к лицу и будто проводит ею по губам. Легкий быстрый жест — и почти сразу взгляд советника остекленел, погас. Люди, потеряв сознание, падают на землю. Иреназе держит вода, милосердная к ним даже в такой малости. Руаль просто обмяк в кресле безжизненной — в этом не было никаких сомнений — грудой. — Невис! — крикнул Алестар, шевельнув хвостом и вскрикнув от боли. — Ираталь! Спасите его! — Некого спасать, — со вздохом сообщил кариандец. — От формеи противоядия нет. Как же я раньше не понял, чем тянет в воде… * * * Название одного из страшнейших ядов — мгновенного и в самом деле безнадежного — прозвучало приговором. Но Алестар вместо страха или жалости почувствовал только разочарование. Руаль должен был ответить на вопросы! А еще он должен был расплатиться! Хотя… как? Что можно было сделать с советником страшнее того, что он уже сотворил с собой? Кассия… У Алестара перехватило дыхание от тяжелой мучительной горечи, поднявшейся откуда-то изнутри и заполнившей его целиком. Кассия, его Кассия… Его любовь… Почему она не сказала ему?! Разве дал бы он ей сесть на салту и отправиться на Арену?! Да он бы капле грязной воды не позволил коснуться… Почему? Как она могла скрыть такое? Зачем?! Боль души была столь сильна, что он забыл даже про рану, и только шевельнувшись, снова закусил губу. Голоса и прочие звуки доносились словно издалека или через преграду, он слушал — и не слышал их. Во всем мире осталось только одна связь с жизнью — крепкие пальцы, сжимающие его запястье. Джиад… Она здесь, рядом. Ему нужно быть сильным ради нее, а потом он вспомнит и остальные причины. С огромным усилием, глубоко вдохнув, Алестар отогнал видение кровавой мути над песком Арены. Не сейчас! Он не может позволить себе сдаться на последнем повороте! — Невис! — сказал он вслух, с трудом узнавая собственный голос. — Дайте мне что-нибудь… хотя — нет. Принесите тинкалы. Обычной горячей тинкалы. Мне и всем остальным. Совет продолжается. — Ваше величество! — ахнул кто-то рядом. — Совет! Продолжается! Он откинулся в кресле, подтянув руку, которую держала Джиад, и накрыв ее другой ладонью. Нашел взгляд Ираталя, начальник охраны торопливо подплыл. — Пошлите кого-нибудь за тинкалой, — велел Алестар сквозь шумящий в ушах прибой. — Остальных не выпускать. Кари… Где он? И Санлия… — Оба под надежной охраной, ваше величество. Ираталь склонился особенно низко, и Алестар про себя усмехнулся. То ли делает вид для остальных членов Совета, то ли и вправду счастлив, что новый король отдает прямые и четкие приказы. Верный советник, надежный подданный, если хоть кому-то еще можно верить в этом королевстве. Но вот с должности начальника охраны Ираталя надо убирать. А кем заменить? Некем… Вот ведь проклятье! Он снова обвел зал взглядом, не позволяя себе морщиться слишком явно, хотя жгучая боль поднималась от плавника все выше. Советники сбились в две кучи, как салту вокруг вожака. Двух вожаков, точнее. Центром одной группы стал Герувейн, второй — Тиаран. Вот и замечательно, теперь особенно хорошо все видно. Впрочем… отец Ми примкнул к Герувейну, так что и здесь все не так просто — Лорассу Алестар не верил по-прежнему ни на ломаную ракушку. Жрец Герлас, мрачный и будто потемневший лицом, сидел в кресле, уставившись куда-то в стену. Про себя Алестар сделал заметку — непременно поговорить с ним. Сейчас Герлас растерян и должен чувствовать вину за то, что едва не помог осудить невиновную. Да, двуногих он не любит, но ведь речь идет о судьбе Акаланте! Не может глубинник совсем ничего не знать о заговоре. Еще один, не примкнувший ни к какой группе, уютно устроился в кресле, подвернув хвост, словно у себя дома. Эргиан, кариандец. С ним тоже следует побеседовать. Эргиан вызывал у Алестара лютую смесь восхищения, зависти, неприязни и подозрения. Слишком умен, слишком расчетлив, слишком изящен в манерах и интригах. И когда это он играл с Джиад?! Алестар снова пошевелился в кресле, вдруг поняв, что после окончания Совета сам добраться до спальни не сможет. Хвост болел так, будто в него впилась дюжина гигантских крабов… Ладно, придумает что-нибудь… Потом… — Санлия! — позвал он, и плавающая у стены наложница вскинула голову. — Что ты можешь рассказать мне и Совету? — Многое, ваше величество, — бесстрастно отозвалась суаланка. — Я могу рассказать все, что мне известно. Как и почему погибла ваша… каи-на Кассия, кто опаивал вас гарнатой, кто едва не убил каи-на Эрувейн и кто убил вашего отца, да примет его душу Мать Море. Но все это я расскажу не даром, а за клятву. — Что? — изумился Алестар. — Ты требуешь клятву? От меня? И в чем же? — В прощении вины. Точнее, не так. Я хочу помилования. Королевского помилования за любую вину, прежде чем начну говорить. — Для себя? — мрачно уточнил Алестар, но Санлия покачала головой. — Нет, ваше величество. Я приму все, что вы и Совет Акаланте присудите мне в качестве наказания. Видят Трое, моя вина действительно велика. Но я прошу помилования для моей сестры. Она виновна во многом, но больше виновен тот, кто толкнул ее на это. — Твоя сестра… Мысли путались, голова болела, и сейчас Алестару как никогда был необходим хороший совет. Согласиться ли на предложение, в котором чувствовался подвох? Он обвел взглядом советников, мечтая о глотке горячей сладкой тинкалы. Даровать прощение, не зная вины? — Санлия! — вдруг пришла ему в голову мысль. — Твоя сестра виновна в чьей-то смерти? Она убила хоть кого-нибудь? — Нет, ваше величество. Взгляд Санлии на мгновение вильнул в сторону, но тут же снова стал открытым и прямым. Правда, Алестару показалось, что эта открытость — от отчаяния, да и выглядела красавица-наложница уставшей и осунувшейся. Измученной… — Нет, — повторила Санлия. — Она никого не убила. — Тогда… Алестар помолчал, собираясь с тяжелыми вязкими мыслями, подбирая слова, продолжил: — Я клянусь, что если она не виновна ни в чьей смерти, то что бы она ни сделала, ей не вынесут смертный приговор. Клянусь, что учту все обстоятельства в ее пользу. И что приговор будет мягким настолько, насколько… это возможно. Ты согласна на это? И не просишь помилования для себя? Санлия несколько мгновений смотрела на него совершенно чужим, незнакомым взглядом, которого он ни разу у нее не видел. Он вообще, оказывается, ничего не знал о женщине, с которой несколько лет делил постель, которой поверял тайны, спрашивал совета… Суаланские мурены — так назвал их Руаль. Мурены, свившие гнездо в самом сердце дворца. — Я согласна, ваше величество, — сказала она ясно и громко в наступившей тишине. — Если вы поклянетесь в том, что обещали, Сердцем Моря. Сердце! Она ничего не знает о том, что Сердце украдено? Алестар сжал руку Джиад и почувствовал ответное пожатие — жрица его поняла. А ведь клятва на фальшивке будет недействительной… Нет, он поклянется по-настоящему, не станет гневить богов и пачкать душу ложной клятвой. Алестар положил свободную ладонь на фальшивку, тяжело оттягивающую цепь на шее. Слегка нажал, надеясь, что туарра внутри еще не проголодалась и откликнется на темноту вспышкой. — Клянусь, — сказал просто. — Клянусь Сердцем Моря. Говори же. — Все началось, когда каи-на Кассия поняла, что носит ваше дитя, — тем же бесстрастным ровным голосом начала Санлия. Она говорила негромко, но каждое слово растекалось по залу, как волна, достигая ушей и сердец. — Вы никогда не думали, ваше величество, что наложницы знают слишком много? Больше, чем положено затворницам, все время проводящим во дворце. Но к нам приплывают торговцы с тканями и драгоценностями, портные и ювелиры, целители и просто слуги. У нас есть подруги из горожанок и даже каи-на. Все городские слухи и сплетни, все дворцовые интриги колышут воду в наших покоях. Каи-на Кассия… она была очень доброй и милой девушкой, мы от души любили ее. Другая бы на ее месте ревновала, старалась бороться за место рядом с вами, а она… Мы подружились в последний год. Она часто рассказывала мне, как боится за свое будущее рядом с вами. Точнее, что этого будущего не будет. Когда Кассия поняла, что беременна, она рассказала мне первой. Ей стало нехорошо… Самая обычная вещь в ее положении — тело откликнулось на приправы в тинкале рвотой. Я дочь целителя, я сразу все поняла — и она призналась. Видят Трое, я уговаривала ее рассказать вам. Клянусь в этом всем, что у меня осталось, — моей сестрой. Малышка… обещала. Она сказала, что расскажет сразу после Больших Гонок. Вы обещали подарить ей Золотой Жемчуг — помните? А она… она вбила себе в голову, что только весть о ее беременности станет достойным ответным подарком… Санлия перевела дух и стиснула пальцы перед собой — единственное, что хоть как-то выдало ее чувства. — Я знаю точно, кто кроме меня она рассказала лишь отцу. Они ведь были близки… Советник не желал вашего с ней брака, но Кассия была уверена, что теперь его мнение изменится. Она носила под сердцем дитя королевской крови! Будущего наследника, возможно! Даже откажи его величество Кариалл в свадьбе, ребенка ваша семья признала бы, верно? — Я женился бы на ней, — прошептал Алестар, едва слыша собственный голос. — Я женился бы в любом случае. А уж ребенок… Это же милость богов! Отец бы согласился — я знаю. — Верно, — согласилась Санлия. — Но советник… засомневался. Его величество мог дать будущему внуку статус всего лишь младшего принца, девочка тем более была не слишком большой ценностью. А вас он бы женил на кариандке — и получил законных внуков королевской крови по обеим линиям. Советник испугался — он ведь сам вел переговоры и знал, что Карианд отчаянно нуждается в союзе с Акаланте. Она посмотрела на Эргиана, который так и сидел, свернувшись клубком и сплетя пальцы перед собой. Алестар тоже глянул на кариандского принца, который ни словом, ни взглядом не ответил, продолжая разглядывать зал Совета. — Итак, — продолжила Санлия, теребя кончик черной косы, переброшенной на грудь, — он испугался. И дождался срока, когда целитель смог определенно сказать, что будущий ребенок — мальчик. Советник знал, что Кассия готовит вам сюрприз, а про меня она ему не сказала — некрасиво ведь, что какая-то наложница сравнилась с родным отцом, став поверенной ее тайн. И тогда советник решил, что зять-король ему совсем не нужен. Достаточно внука-наследного принца. И дочери, которая станет матерью будущего короля. — Откуда ты все это знаешь? — не вытерпел Алестар. — Несложно было догадаться, — пожала плечами Санлия. — Вас любила Кассия, а вот ее отец — тот ненавидел. Вы ведь уговаривали его дочь пройти ритуал разрыва с городом и стать подданной другого владыки. Вы хотели запечатлеть ее, как положено, но Кассия могла и не пережить ритуал. — Да не хотел я этого! — выкрикнул Алестар, подаваясь вперед и видя вокруг только жадные любопытные лица. — Я же понимал это! И отец понимал! Мы и так любили друг друга! Зачем нам было запечатление? — Что ж, вам виднее, — опять пожала плечами Санлия. — Мне, признаться, тогда было не до Кассии. Я знала, что мне уж точно после вашей свадьбы придется устраивать новую жизнь, и была даже рада этому. Вдобавок во дворце появилась моя сестра. Об этом я расскажу позже, это важно… Наступили Большие Гонки. Еще немного — и положение Кассии стало бы видно всем. Она решила не дожидаться окончания Гонок и сказать вам пораньше. А вы, конечно, рассказали бы отцу… советник решил не рисковать. Если у короля не будет сына, то этот сын не сможет зачать еще одного наследника. И Руаль подкупил чистильщика салту, проигравшегося в чешую на Гонках, чтобы тот смазал упряжь зельем. Конечно, чистильщик бы ни за что не согласился, знай он о яде! Он был игроком, но верным подданным. Только вот советник сказал ему, что это средство просто не позволит вам победить. Мол, на вашу победу ставки делают все, так что настоящий куш можно сорвать только на поражении. А вот это чистильщик понял очень хорошо! Он тоже сделал ставку на ваш проигрыш — и смазал ремни зельем. Почти не измена… Ведь на Арене принцев нет. — Откуда? — безнадежно повторил Алестар. — Это-то ты откуда знаешь? — Руаль сам рассказал вашему отцу. Забавно, это я обвинила его в измене и том, что он велел травить вас гарнатой. Но про Кассию… Такого я и предположить не могла! Советник сам признался королю во всем. Он источал яд ему в лицо рассказом, как травил его сына, как убил свою дочь вместо него — и продолжил травить. А я слышала каждое слово. О, я и подумать не могла, чем все кончится! — Руаля обвинила в измене ты?! Алестар окончательно перестал что-то понимать. Санлия улыбнулась без тени веселья. — Минуту терпения, — попросила она. — Я все расскажу. Алестар молча кивнул и снова пожал пальцы Джиад, потом погладил. Он не смотрел в ее сторону, но молчаливое присутствие жрицы помогало сохранять рассудок и силы. В дверь проскользнул гвардеец с гроздью кувшинчиков тинкалы, что-то зашептал Ираталю. Тот тихо переспросил, затем наугад выбрал один из кувшинчиков и подплыл к креслу Алестара. — Вот, — протянул ему тинкалу. — Семариль варил сам под надзором целителей и поваров. И продукты проверены… Алестар молча взял кувшинчик, приложился к горлышку, отпил. Тинкала была уже не очень горячей, но в меру сладкой и сваренной весьма недурно. — Дайте еще один, — велел он. — И раздайте остальным, кто захочет. Мы еще долго отсюда не выплывем. Второй кувшинчик он передал Джиад, и жрица приняла его, шепнув «благодарю, ваше величество». Пока тинкалу передавали по залу, Санлия вновь заговорила. — Теперь мне придется рассказать о своей сестре. Кариша младше меня на четыре года. Мы… очень любили друг друга, всегда… Когда отец погиб, а я пропала в Акаланте, Кариша осталась одна. Она была уверена, что я тоже погибла, но потом пришла весточка, что я жива, только не могу вернуться. И сестра бросилась на мои поиски. В Акаланте найти меня оказалось нетрудно: во дворце всякий знал историю наложницы из Суаланы. Кариша… она возненавидела вашу семью. До тех, кто сломал мою судьбу, она добраться не могла, я и сама не знала, кто они, но войну, на которой погиб отец, а я попала в плен, вел король Акаланте. Кариша решила, что во всех наших бедах виноват он. Она не стала мстить королю — убить его было бы слишком легко. Она решила уничтожить его сына, сделать ему больно через того, кого он любит. Вдобавок, я ведь стала вашей наложницей, а не королевской. Клянусь Тремя, я не считала это обидой — напротив. Ваш отец дал мне то, что мог дать… Но Кариша решила иначе. Она хотела вас отравить, но я поняла — и не позволила. Как я могла выдать собственную сестру? А она не желала уплывать домой, она искала мести. Мести, которой я сама не хотела! Впервые в голосе Санлии прорезались чувства, и Алестар залился краской стыда. Он не думал… ему в голову не приходило, что его Санлия настолько несчастна. Да, она грустила, но кто был бы счастлив в ее положении? Он старался быть с ней нежным, дарил подарки, утешал и обещал покровительство, но разве он мог вернуть ей утраченное? Отца, жениха, мирную жизнь… — Я не знаю, как они с Руалем нашли друг друга, — измученно проговорила Санлия. — Но советник пообещал ей месть более сладкую, чем просто ваша смерть от яда. Он дал ей гарнату и велел подливать понемногу в ваше питье. Руаль хотел, чтобы вы медленно и мучительно сходили с ума, как сходил с ума он сам. Чтобы вы совершали все новые и новые безумства, чтобы весь Акаланте видел это, боялся и ненавидел вас. Кариша хотела вас соблазнить, чтобы еще вернее втереться в доверие, но почему-то не вышло… Сначала вы не смотрели вообще ни на кого, потом… во дворец привезли запечатленную с вами девушку, двуногую. И тут… — Санлия глубоко вздохнула, собираясь с силами, — тут моя сестра окончательно обезумела сама. У того, кто был виноват в моем разрыве запечатления, — так она считала — у него самого запечатление случилось! Она подлила вам в тинкалу особенно сильную дозу и пригрозила, что если я скажу хоть что-то, если помешаю ей — она убьет себя, но сначала отравит воду в вашей спальне и спальне вашего отца. Я не знала, что она увеличила дозу в тот день, клянусь! Подозревала, но не знала. Каждый день хотела рассказать вашему отцу, что происходит, но не могла справиться с Каришей. Если бы ее поймали, то казнили бы, а я не могла ее потерять… — Дальше, — уронил Алестар, когда молчание стало невыносимым, и Санлия, вздрогнув, продолжила, на глазах бледнея: — Она изображала служанку, это открывало доступ почти везде. Акалантцы беспечны, они слишком полагаются на богов. Но, должно быть, Трое и в самом деле хранят вас и ваш город. Мне было жаль вашу избранную, но я ничего не могла сделать. А когда попыталась все-таки укротить Каришу, она пожаловалась Руалю. Советник приплыл поговорить ко мне. Наедине, разумеется. И сказал, что если я не перестану мешать, я навсегда потеряю сестру. Ее убьют, и в этом буду виновата только я. И тогда… я перестала мешать. Когда с гарнатой не вышло, а за вами стали следить, советник придумал новый план. Он велел Карише соблазнить молодого жреца из храма глубинников, скромного парнишку, имевшего доступ к чаше. Я пыталась намекнуть вам, чего опасаться! Делала вид, что болтаю, а сама молилась всем богам мира, чтобы вы услышали и сделали хоть что-то! Вы были слепы и глухи, но земная жрица… она как-то сумела отогнать Дыхание Бездны, призванное советником. А тот парнишка из храма… когда он понял, что был обманут… — Тварь! — прогремел Герлас, привставая из кресла. — Да, — с той же ледяной отреченностью подтвердила Санлия. — Я тварь, потому что молчала все это время. Клянусь глубинными, покой которых вы храните, я боялась не за себя. Я до последнего мига надеялась, что Кариша одумается. Только… моя ласковая умная сестренка у меня на глазах превращалась в чудовище. Когда с чашей не вышло, она попыталась снова — в последний раз. Она заболталась с другой служанкой о зелье, которое может привлечь любого, зная, что их слышит каи-на Миалара. А потом, якобы уличенная, дала ей адрес целителя. Высокородная дурочка купила приворот и отправилась на свадьбу Эрувейн — единственное место, откуда ее не выгнали бы сразу по приказу принца. Кариша приплыла туда как служанка — на торжествах всегда много прислуги — и поднесла вам отравленную тинкалу. Вы должны были умереть прямо посреди зала, но приворот оказался частичным противоядием. Тот целитель сделал сильное зелье, оно отсрочило действие яда. И тогда… — Твоя сестра решила доделать ножом то, что не смог яд, — мрачно закончил Алестар. — Но Эруви-то за что? — Она ее увидела, — просто ответила Санлия. — И могла потом узнать. Я благодарю богов, что каи-на Эрувейн осталась жива. После… после этого Кариша исчезла. Я не знаю, где она сейчас и жива ли. Советник клялся, что ничего ей не сделал, но почему я должна была ему верить? Моя сестра слишком много о нем знала! А потом я нашла в своих украшениях иголку, смазанную ядом. Формея долго не растворяется в воде, она надежна и беспощадна. Только вот убийца забыл, что я дочь целителя. Я почуяла знакомый запах — и поняла, что теперь моя очередь. Кариша не показывала мне план, который получила от того жреца, но она несколько раз уходила через потайную дверь в моей спальне. Мне терять было нечего. Я сбежала и несколько дней скрывалась в домике, который сняла уже давно — на всякий случай. А потом я вернулась во дворец и передала королю письмо, что раскрою заговор в обмен на помилование. — Так это… с тобой он хотел встретиться? — осенило Алестара. — Но… зачем убирать стражу? — Потому что я не верила никому — и король тоже. Он знал о заговоре, только не мог заподозрить своего друга и советника. Но стражу все-таки убрал, чтобы никто не увидел меня раньше времени. И… — Санлия набрала воды и выдохнула: — Я была там, когда его убили. Я почти ничего не видела, но услышала все.ГЛАВА 17. Клятвы и молитвы
Алестар держался из последних сил. Джиад не была сильна в целительстве, но могла бы поклясться, что у принца и сил-то не осталось, их заменило знаменитое бешеное упрямство рыжего. И все-таки Совет следовало закончить побыстрее. Она отпила тинкалы, мечтая о горячем вине и свежей лепешке с мясом, но, увы… Зато любимое питье иреназе отлично восстанавливало силы, а рыжему они сейчас были нужны. Еще ему, кажется, требовалась близость Джиад: он льнул к ней плечом, сам того не замечая, а в пальцы вцепился так, словно пытался удержаться на краю бездны. Сжимал, впрочем, крепко, но не слишком, и Джиад не забыла, как Алестар боялся сделать ей больно, пока ему зашивали рану. — Говори, — тяжело уронил рыжий. Наложница снова набрала полный вдох воды, ее смуглое лицо стало прозрачно-серым. Она послушно кивнула, потом негромко заговорила в давящей тревожной тишине: — Я хотела прислать королю весть с кем-нибудь из слуг, но побоялась. Любой мог предать… Потом я все же нашла того, кто передал письмо. Сначала он не хотел, но я умолила, поклялась, что хочу лишь прекращения всего этого ужаса. Король внял моим опасениям и велел тому, кто передал письмо, втайне провести меня во дворец. Страже он приказал уплыть, курьера отослал с поручением, и я проскользнула незамеченной, боясь даже плеска от собственного хвоста… — Кто передал письмо и провел тебя? — перебил Алестар, чуть подаваясь вперед. — Это неважно, ваше… величество, — отозвалась Санлия с заминкой, будто ей было то ли неприятно, то просто непривычно именовать Алестара королем. — Если он захочет подтвердить мои слова, то сделает это. Иначе, я слишком ему обязана, чтобы навлекать ваш гнев. Мне-то терять уже нечего… Позволите продолжать? Алестар молча кивнул. — Я рассказала королю все, что знала. О себе, о Карише, о советнике Руале, да примет его Бездна, — с тихой тяжелой ненавистью продолжила суаланка. — Но король не поверил мне. Руаль был его другом всю жизнь. Он решил спросить самого советника и заставить того поклясться на Сердце Моря, что все это ложь. Я хотела плеснуть обвинения советнику в лицо, но… король велел мне спрятаться. Он сказал, чтобы я появилась потом, по его зову… Помните нишу за его шкафом, ваше… величество? Вы как-то рассказывали, что в детстве играли там в прятки… Там может поместиться только ребенок или кто-то с тонкой костью и узкими плечами… Джиад смерила взглядом наложницу, изящную, как виноградная лоза. Да, Санлия легко поместилась бы там, где мог спрятаться крупный ребенок, каким наверняка был Алестар. — Когда король хотел послать за советником, — продолжила размеренно ронять слова Санлия, — с этим вышла заминка. Курьера он еще раньше отправил с поручением, которое должно было задержать юношу надолго. Ведь документы, которые потребовал его величество, и так лежали у него на столе. Гвардейцев в ближнем коридоре тоже не было, а дворец опустел из-за гонок. Но по коридору проплывал охранник принца, Кари. Вот его-то король, выглянув из кабинета, и отправил за Руалем. Они вернулись быстро, я едва успела спрятаться за шкафом — все-таки щель там узкая. И видно почти ничего не было, зато слышно очень хорошо. Сначала говорил только король, а советник молчал. Потом тоже заговорил. В его словах было столько яда, что вода в кабинете показалась протухшей, мертвой… Король не хотел верить! Он слушал — и не слышал! А советник продолжал говорить, потом вдруг что-то случилось, — король подплыл к двери и крикнул кому-то, веля позвать целителей. Я выглянула из-за шкафа, очень тихо и осторожно… Советник Руаль лежал в кресле, держась за сердце. Но я ему не доверяла. Да, он был болен, разумеется, проклятие Сердца Моря убивало его за измену королевской семье, но и больным он был опасен, как разъяренная мурена. Вернулся король — и кто-то еще. Я спряталась, но слышала, как прозвучало имя Кари. И тут я хвостом почувствовала неладное. С чего бы охраннику так и плавать в коридоре, ожидая советника? И почему он не поплыл за целителями? Король, наверное, тоже что-то понял, но не успел… Санлия задохнулась, всхлипнула, жалко скривила красивый рот без малейшего следа краски. — Он ничего не успел! — почти выкрикнула она. — Я услышала шум, вскрик короля, потом голос советника, такой спокойный, жутко спокойный: «Смотри, Кари, как шутят боги. Я хотел убить твареныша, а вместо этого подарил ему трон. Уплывай, я сам отвечу за это. Скажу, что взял твой нож хитростью». Я боялась выглянуть из-за шкафа, но слышала каждое слово, клянусь Тремя и милостью их. Охранник помолчал немного, потом спросил, вправду ли мертв король? Они говорили так легко, словно… о добытом салту! И в комнате повеяло кровью… Я не могла понять, почему Сердце Моря не покарало их? Ведь должно было?! Но боги отвернулись от Акаланте в тот миг… И Кари сказал: «Нет, каи-на, у меня есть мысль получше…» Потом я ничего не слышала: они стали говорить так тихо, будто знали, что кто-то рядом. Только однажды Руаль сказал погромче: «Да, это может получиться. Пусть сдохнет следом за своей двуногой девкой…» А потом они выплыли, очень быстро! Я едва выждала несколько мгновений — и кинулась следом. Если бы кто-то нашел меня у тела короля… Меня, суаланку, пропавшую до этого так странно… Кто бы мне поверил, что я не убийца? Она опустила голову и обняла себя за плечи, дрожа всем телом, так что даже кончик хвоста мелко трясся. Джиад стало жаль ее, но лишь на миг. Если бы Санлия заговорила раньше! «А если бы ты спасала родную сестру? — мягко поинтересовался в мыслях Джиад голос, похожий на голос того, с кем она разговаривала во сне. — Смогла бы ты пожертвовать ею ради чужих людей? Ради тех, кто причинил горе тебе и твоему народу…» «Не знаю, — беспомощно отозвалась то ли самой себе, то ли кому-то еще Джиад. — Но я бы не поставила жизнь сестры выше целого народа. Даже чужого народа… Хотя… Я не знаю! Надеюсь, что нет!» «Вот и она надеялась, что все обойдется, — вздохнул голос. — Бедная девочка…» — Я бы поверил, — ясно и холодно сказал Алестар. — Расскажи ты правду сразу, я взял бы с тебя клятву на Сердце и поверил. Зачем ты вернулась, Санлия? За помилованием сестре? Она никого не убила, так ты сказала? Эрувейн выжила только чудом. А тот жрец? — Он сам покончил с собой! — вскинулась суаланка, продолжая дрожать. — Это не Кариша его убила! — Ты сама веришь в то, что говоришь? Она его не убила? Еще как! Просто удар не нанесла. Но тебе ли не знать, что иная боль страшнее смерти, а, Санлия? А моя избранная? Ты знаешь, до чего довела нас твоя сестра?! — Достаточно, прошу вас… — прошептала Джиад, испугавшись, что Алестар при всех вспомнит слишком многое. Санлия опять опустила голову и сгорбилась, только вздрагивала иногда, будто слова принца били ее наотмашь. — Я обещал оставить ей жизнь, — медленно и бесцветно сказал Алестар. — Но тебе я ничего не обещал, Санлия ири-на Суалана. Ф — Да, ваше величество, — вдруг, снова подняв голову, улыбнулась Санлия легкой безумной улыбкой. — Не думайте, что я боюсь казни. Я только не хотела, чтобы обвинили госпожу Джиад, — ей и так довелось испытать много горя из-за меня. И чтобы убийца ушел от суда, я тоже не хотела. Не бойтесь, я с собой не покончу, — снова улыбнулась она. — Женщины нашей семьи принимают свою судьбу до конца. Но жизнь Кариши вы мне обещали. — Жизнь, а не свободу, — с глухим отвращением уронил Алестар. — И запомни… Не договорив, он вскрикнул, по телу прошла длинная судорога, которую Джиад ощутила так, будто сама почувствовала ее. Глухо, как во сне, но почувствовала. И откуда-то без тени сомнения она знала, что с Алестаром ничего опасного, просто боль наконец взяла свое, и иреназе теряет сознание от накатившей мучительной рези в поврежденных мышцах и плавнике. — Нет… — прошептал он. — Не хочу… Но Невис уже метнулся к нему с таким озабоченным лицом, что упираться было бесполезно — сейчас слово целителя было важнее королевского. — Джиад… — упрямо прошептал Алестар, цепляясь за ее руку. — Не уплывай... — Я здесь, ваше величество, — пообещала она, невольно уважая упрямую стойкость рыжего, который продолжал шептать: — Санлию… под охрану… И Кари — тоже. В коридорах посты не снимать… Как только приду в себя… — Да-да, — заверил Невис, ловко прижимая к руке Алестара что-то вроде пиявки, большой, в серо-зеленую полоску, слабо извивающейся. Морская тварюшка плотно прилипла к обнаженной коже принца, и спустя несколько мгновений глаза Алестара сомкнулись. — Все, благородные каи-на и амо-на, — сообщил Невис сухо, — Совет придется прервать. Если, конечно, вас хоть немного волнует здоровье нашего бедного повелителя. Госпожа Джиад, вам нужно побыть с ним. Джиад посмотрела на свое запястье, которое Алестар не выпустил даже без сознания, и подумала, что особого выбора у нее все равно нет. Да и спокойнее, если рыжее чудовище будет рядом. Только нож неплохо бы выпросить обратно — местной охране она теперь и Жи не доверила бы, не говоря уж о короле. * * * Алестар проснулся глубокой ночью. Вода, казалось, была наполнена спокойствием, она мягко колыхалась вокруг, источая особенный уют обжитой комнаты. Алестар вдохнул поглубже, пропустил свежую влагу сквозь жабры, чувствуя слияние вкусов и запахов, принесенных течением. Интересно, а как чувствуют воду люди? У Джиад нет жабр, но амулет милостью Моря дает ей возможность дышать в глубинах. Не тяжело ли это жрице? Не устала ли она, как устают иреназе, когда им приходится подолгу вдыхать воздух, даже напоенный солью моря? Надо поговорить с Невисом… Если жрица вернется к себе на сушу с подорванным здоровьем, то гнилой водоросли не стоят обещания Алестара выкупить ее из храма. Джиад… Он протянул руку, точно зная, где найдет маленькую, не по-женски жесткую ладонь рядом со своей. Дыхание жрицы едва заметно колыхало воду рядом, но Алестар чувствовал его даже не кожей, как обычно, а словно изнутри себя. Будто маленький сгусток тепла пульсировал в его груди в такт дыханию Джиад. Будто они все-таки стали единым целым не только по ритуалу, но и на самом деле, как возлюбленные. — Что-то случилось? Она отозвалась так быстро, словно не спала вовсе. — Я разбудил? Прости, — виновато попросил Алестар. — Спи, все хорошо. — Может, позвать целителя? Джиад повернулась одним гибким, привычным уже движением тела и положила ладонь на лоб Алестару. Он затаил дыхание — неожиданный подарок! Сама! Такая горячая… — Не могу понять, — слегка растерянно сказала жрица, — должен быть жар, а лоб прохладный… Здесь под водой все не так… — Не надо целителей, — снова сказал Алестар. — Джиад, если ты все равно не спишь… Можешь мне сказать кое-что? Он поерзал на подушке, укладываясь удобнее и жалея, что прикосновение оказалось таким мимолетным. Осторожно шевельнул тяжелой болезненной корягой, в которую превратился хвост. Прислушался к чему-то… Нет, показалось. Ночь, как и положено, была тиха — дворец спал. — Спрашивайте, — с еле уловимой настороженностью отозвалась жрица. — Я плавал в храмы Троих… — медленно начал Алестар, — как положено наследнику, да и просто любому иреназе. Там говорят, что нужно чтить святые законы, и боги будут милостивы к тебе. А если не будут, то им виднее, значит. Все, что делается по мудрости Матери Море и Отца Небо, свято и верно. Но разве Мать Море хотела, чтобы Кассия, мой ребенок, отец… Он осекся от накатывающей изнутри боли, но упрямо продолжил: — Это не благая воля богов, а злой умысел. В нем нет ни мудрости, ни справедливости, я не могу верить в такую волю. В храмах глубинных говорят, что зло есть. С ним нужно бороться, но если оно случилось, то следует пережить его и плыть дальше. Я… думаю, что это верно. Но как? Джиад, я заблудился, как малек в прибое. Мечусь туда-сюда, вот-вот волной на берег выкинет… Я сделал много неправильного, даже ужасного, но никого не предавал, никогда. Я бы и дальше верил Руалю, Кари, жрецам, которые хотели тебя убить, Санлии… Верил бы, понимаешь?! А теперь не могу верить никому. Я… смотрю на любого и думаю, что он может предать. Кто угодно! Друг, родственник, стражник, дававший присягу… Кари и Дару — они ведь акалантцы, Руаль — друг отца, ближайший, лучший… Как они могли? Ну как? — Дару прикрыл вас собой, — напомнила жрица очень тихо, но твердо. — А жрецы лишь выполняли приказ, нельзя винить их за это. — И Руаля нельзя?! Алестар дернулся, тут же снова упал на подушки, и маленькая ладонь, недавно покинувшая его лоб, мягко надавила на плечо: — Лежите, прошу. Советник Руаль совершил страшное дело. Но по одному преступнику нельзя судить обо всех честных подданных. Думаю, и с Кари все сложнее, чем кажется… Да лежите же, ваше… величество! — Лежу, — вымученно усмехнулся Алестар. — Долго теперь не побарахтаюсь. Джиад, не зови меня так. — А как мне прикажете называть вас, если вы король? Он накрыл ее руку своей, легко, не прижимая, будто поймал игривую рыбешку и держит, но так, чтоб не помять нежные плавники. Повернул голову и прижался губами к тонким сильным пальцам, которые жрица — еще одно маленькое чудо — не отняла. Жалела, что ли? Жалости Алестару не хотелось, но он прислушался к себе, к той зыбкой, невесомой, но прочной нити, что связывала их души и тела. Ни жалости, ни презрения к его беспомощности… А больше ничего разобрать было нельзя, словно запечатление давало ему узнать и понять ровно столько, сколько необходимо именно сейчас. — Как хочешь, — прошептал он в ее ладонь. — Ты же звала меня по имени… Наедине… Осталось так недолго, позволь мне услышать, как ты говоришь мое имя. Женщина не отозвалась, и он, понимая, что это не согласие, а просто вежливый отказ, опять вдохнул воду со вкусом и ароматом ее кожи, потерся щекой о сильные жесткие пальцы. — Джиад, — сказал он просто и беспомощно-тоскливо. — Ты ведь жрица. Я не нашел ответа в наших храмах, я не верю жрецам ни Троих, ни Глубинного. Но тебе поверю. Что говорит твой бог тому, кто потерял веру и силы? Я не уберег Кассию и своего отца, я ни в ком не разглядел измену, а ведь меня учили править. Я утратил величайшую реликвию своего народа, единственное, что хранит нашу жизнь. Прав Руаль — я бессильный выродок, позор своих предков… Нет, погоди, я не жалуюсь! Не прошу сочувствия, слышишь? Только совета! Что говорит твой бог тому, кто не знает, куда плыть? Тому, кто никому не верит? Жрица отозвалась не сразу, но и руку не отняла. Алестар слышал, как отдается стук ее сердца в сгибе на запястье — сильно и мерно. Потом она заговорила, роняя каждое слово с торжественностью, от которой по спине Алестара проскользнул холодок: — Мой повелитель Малкавис говорит с каждым: и с верящим, и с отчаявшимся. Он говорит: «Если ты утратил опору — стань ею сам. Стань щитом, клинком, маяком в ночи — и тебе ответят тем же. Ибо нельзя опираться на кого-то, не став и ему подмогой». — А если я не могу? — прошептал Алестар, изнемогая от стыда за свою слабость. — Если сил нет? Откуда их взять? Что говорит твой бог об этом? — Он говорит, — с той же ледяной прозрачной ясностью ответила жрица: — «Если у тебя есть силы на сомнения, страх и вопросы, значит, их хватит хотя бы на один шаг. Сделай его. А потом еще один. И еще — пока не дойдешь или не упадешь замертво. Если ты заберешь всю силу у страха и сомнений, ее как раз хватит на любой путь», — так гласят сутры моего Храма. — Твой бог мудр, — горько промолвил Алестар. — И очень жесток. Хотя нет, это не жестокость. Ведь в тебе, его жрице, жестокости нет ни единой капли. Я сохраню в сердце то, что ты сказала. И пошлю дары в его храм. Джиад, я помню, что обещал тебе. Как бы я хотел, чтобы ты увидела наш мир полным не предательства, а верности и красоты. Чтобы помнила о нас не только плохое… — Я буду помнить мир иреназе суровым, но прекрасным, — гораздо мягче сказала Джиад. — Ваше… Алестар, вы видите вокруг только тьму, потому что вам больно. Я не про рану говорю, хотя и это важно. Вы скорбите по отцу и возлюбленной, по всему, что утратили. Но разве в мире нет света? Ваш отец до последнего дня любил вас и гордился вами, ваша возлюбленная… хотела вам счастья. А ваш народ верит вам. Да, враги и предатели будут непременно — таков путь королей. Но друзья и любимые на этом пути тоже встретятся, поверьте. Не… — она замолчала на несколько мгновений, но продолжила, только голос отчетливо дрогнул: — Не позволяйте подлецам победить вашу веру в честь остальных. Не становитесь подобным им… Тишина, разлившаяся между ними после этих слов, была такой тяжелой и плотной, что Алестару стало трудно дышать, будто он заплыл слишком глубоко в донную расщелину с дурной водой. — Предательство… — прошептал он, наконец, с трудом выдавливая слова. — Ты знаешь, каково это — быть преданной. — Да, — так же тяжело уронила жрица. — Нопрошу, не будем… обо мне. — Хорошо… Но море ничего не забывает. А мы, иреназе, дети его. Рано или поздно ветер для Торвальда Аусдранга переменится — я обещаю. И волна, которую он поднял, вернется к нему. Алестар повернулся и обнял Джиад, не успевшую или не захотевшую оттолкнуть его. Приятнее было думать, что не захотевшую, но — он мрачно усмехнулся про себя — обманываться не стоило. Жрица замерла в его объятиях, не покорно, а растерянно, опасаясь оттолкнуть, чтоб не причинить боли. И Алестар, обострившимся чутьем уловив это, использовал краткие мгновения, пока его не хлестнули словами больнее, чем лоуром. Обнимая напряженные плечи Джиад, он потянулся, зарылся лицом в ее растрепанные волосы, поцеловал чуть выше виска и заговорил: — Я люблю тебя, храмовый страж Джиад. Не надо, не говори ничего. Я знаю все, что ты скажешь, — уже слышал не раз. Я просто тебя люблю. Это как прибой — ему не нужно ответа от берега, чтобы возвращаться снова и снова. Я люблю тебя за силу души, за честь и мудрость. За то, что рядом с тобой я хочу стать лучше, как можно лучше, понимаешь? Не для того, чтобы ты меня полюбила, а чтобы моя любовь была достойна тебя. Ты можешь уплыть куда угодно, хоть на край света, все равно останешься во мне. Ты в моем сердце, Джиад, как жемчужина в раковине. Знаешь, как рождается жемчуг? В него превращается песчинка, ранившая жемчужницу. Я теперь знаю, с любовью так же. Я думал, что любовь — Золотой Жемчуг, приз на гонках, награда победителю, что ее надо отнять у соперников, присвоить и хранить, не подпуская никого, не отдавая в чужие руки. А ты не такая. Любовь к тебе нельзя добыть силой или выиграть — только вырастить в себе, через боль. Я согласился разорвать запечатление — ты будешь свободной, совсем скоро… Но я не знал, что боль может быть нужнее, чем лекарство от нее. Изнемогая от стыда за это обнажение души, он замолчал, молясь неизвестно кому только об одном: чтобы Джиад не посчитала его слова пустым бахвальством или лицемерием. Чтобы поняла, как много она значит для него. Двуногая, человек, жрица чужого бога и чужая женщина — но разве все это важно? Сейчас в целом мире она была для него единственной… — Я люблю тебя, — повторил он снова с отчаянием обреченного. — Если когда-нибудь мне придется выбирать между честью и жизнью, между выгодой и справедливостью… Ты будешь моей мерой, Джиад, самой верной и строгой мерой… Захлебнувшись тем, чего не мог высказать, он молча уткнулся в ее волосы, томительно долгие мгновения ожидая, что вот-вот оттолкнет, но жрица лишь вздохнула, а потом накрыла его руку на своем плече ладонью. Замерла в его объятиях, доверяя, не боясь, и Алестар скорее хвост бы себе отгрыз, чем обманул или обидел хрупкое драгоценное доверие. Он держал Джиад с величайшим трепетом и нежностью, кутая ее в свое тепло, дыша одними струями воды с нею и с тихим безнадежным смирением принимая это, как единственно возможную близость. Совсем как тогда, в ночь, когда решил вывести ее из дворца наверх и отпустить. Да, теперь разлука не грозила смертью, жрецы обещали разорвать запечатление безвредно, однако Алестар снова принял бы ту боль, если бы ее ценой мог остаться с Джиад. — Да хранит вас Малкавис. Пусть он поможет вам достойно идти трудным путем королей, Алестар, — услышал он через бесконечные мгновения тишины ее голос — тихий, бесстрастно-ровный, ничего не выражающий. — Что мне еще сказать… И все-таки она звала его по имени. Лежала рядом с ним, слушала, отзывалась… Как мало, оказывается, нужно для мучительно-сладкого счастья пополам с горечью вины: просто знать, что каждый час приближает разлуку для него и свободу для нее. «Я всегда молился Троим, — обратился Алестар куда-то в темноту, окружавшую его. — Но у нее другой бог. Малкавис, если ты слышишь не только своих жрецов, позволь просить тебя за нее. Пусть она будет счастлива, молю тебя. Просто пусть будет счастлива…»* * * Когда Алестар уснул, мгновенно, словно сбросил непосильную ношу и вздохнул свободно, Джиад еще долго лежала, глядя в темноту. Рыжий дышал медленно и глубоко, сначала не шевелясь, потом во сне придвинулся ближе, ткнулся лицом в макушку Джиад, обнял ее за плечи. Ничего чувственного в этом не было, напротив, — так мог бы прижиматься тот, кто просто ищет чужого тепла. Или хочет поделиться своим. Джиад вдруг поняла, что Алестар обнимает ее, словно укрывая собственным телом. Будто подтверждая это, иреназе по-хозяйски закинул хвост ей на ноги, обвив им колени Джиад. Теперь отодвинуться стало совсем невозможно, чтобы не потревожить свежую рану Алестара, и Джиад заставила себя расслабиться, лежа на спине. Как ни странно, ни рука поперек ее тела, ни тяжелый скользкий хвост совсем не мешали. А ведь она помнила, как раздражала ее раньше до бессильного бешенства непрошеная близость Алестара. Ненавистная близость! Что же изменилось теперь? Да, она больше не боялась рыжего с его резкими сменами настроения и вечной готовностью вспыхнуть, как промасленная пакля. Освободившись от влияния дурмана, Алестар вполне владел собой — этого нельзя было не признать. А еще он старался стать лучше — как мог, и Джиад невольно вспомнила недобрым словом усопшего короля, который мог вылепить из сына и наследника что угодно, однако упустил эту возможность. Слава Малкавису, что Алестар больше не считает себя венцом творения… Но вот то, что он говорил ей этой ночью, выворачивая сердце наизнанку, ошеломило Джиад и заставило замереть в растерянности не только внешне, но и душой. Рыжий и до этого признавался в любви — да хоть бы вспомнить их разговор у скалы… Но любовью это не было. Страсть, вина, желание близости — что угодно, но не любовь. Джиад понимала это, и брезгливое отчуждение мешалось в ней с терпением — пусть, мол, болтает. А злой мальчишка, наказывающий весь мир за свою боль, незаметно вырос. И научился любить — беспомощно и нетребовательно, безнадежно и отчаянно. Оттолкнуть его такого было бы глупой жестокостью, потому что нет в мире вещей более святых, чем любовь и смерть. Не смерть ли, через которую прошел Алестар в попытке спасти Джиад от жрецов, научила его любви? И что теперь с этим делать? «Ничего, — торопливо подумала Джиад, успокаивая застучавшее вдруг быстрее сердце. — Тебе — ничего. Ты здесь последние дни, и это правильно и справедливо. Оставь морские дела жителям моря и подумай о том, как будешь устраивать собственную жизнь. Алестар справится. Или нет… Но тебя это уже не касается, ты расплатилась по всем счетам с лихвой, верно? Ты просила свободы у Малкависа — так возьми ее и беги! На край света, как можно дальше от всего, что может удержать здесь…» Принц — она так и забывала именовать его королем про себя — что-то простонал во сне, пошевелился, дернул хвостом. Не проснулся, но снова всхлипнул — явно от боли. Джиад осторожно повернулась, снимая его хвост и укладывая на мягкое покрывало поудобнее. Глупый. Рванулся спасать ее, снова забыв о себе. Всегда забывает. Вот Торвальд не стал бы подвергать опасности свою драгоценную жизнь, правда? О, сравнивать Алестара с Торвальдом — мыслимо ли? Один — правитель настолько, что король убил в нем человека. Второй — человек, пусть и с хвостом, вечно забывающий о сане. Один — воплощенные ум, расчетливость и умение править, второй — открытое для всех сердце и полная искренность. Сравнивать их — оскорбление для обоих, потому что, безусловно, один будет выглядеть глупцом, а второй — мерзавцем. Джиад горько усмехнулась. Если бы она служила Алестару, а не Торвальду, смогла бы она полюбить этого принца? Кто знает… Ее предупреждали, что чувства мешают быть совершенным Стражем. Она не послушала и теперь платит за свою наивность и желание быть любимой. А ведь есть еще Лилайн. Если Алестар сдержит слово и выкупит ее у Храма, то куда заведет Джиад обретенная свобода? Не в объятия ли синеглазого наемника, которому она так обязана? Но нужна ли она Лилайну на самом деле? Не боевым напарником и взаимной радостью в постели, а по-настоящему? Мысли мчались стремительно — Джиад не могла справиться с ними. Ей снова хотелось то ли плакать, то ли говорить, изливая душу, как до этого Алестар. Но что она могла сказать ему, измученному собственной болью? Что устала от одиночества? Что быть Стражем — тяжкое бремя, которое она готова сменить на другое, даже более трудное, — попробовать стать женщиной? Женой, матерью, если получится… Что больше всего ей сейчас хочется позволить кому-то обнять себя за плечи вот так властно и заботливо? Но, конечно, не ему, не Алестару, потому что… Она вдруг поняла, что ненависти в ней больше нет. На самом деле — нет. Ушла, иссякла, оставив по себе легкую горькую тоску, что все у них вышло так плохо. Но и полюбить Алестара она, разумеется, не сможет. Не потому, что его не за что любить, — она прикипела сердцем к Торвальду за один светлый радостный взгляд и ласковую улыбку — но слишком много памяти о страданиях разделяют их с Алестаром. Да и к чему им была бы эта любовь? Только сделать еще больнее на прощанье. Но за то, что рыжий не боялся безнадежности своих чувств, он заслуживал уважения. А еще, пожалуй, молчаливой осторожной благодарности, которую Джиад не высказала вслух. За то, что первый раз в жизни мужчина ничего не захотел от нее, говоря о любви. Даже Лилайн… Лилайн, спасая ее от людей Торвальда, надеялся на женскую ласку Джиад, хоть и не попросил бы о ней. Но Лилайн хотел хотя бы видеть ее рядом! Алестар отдавал ей сердце, зная, что оно будет брошено на морской песок, как ненужный груз, — чтобы не мешало уплыть. И от этого Джиад было самую малость стыдно и больно. «Пусть Трое будут милостивы к тебе, — молча пожелала она спящему рядом. — Пусть они помогут тебе найти истинную любовь. Ту, что сможет ответить взаимностью, ради которой стоит жить. Пусть они увидят, что твое сердце отмылось от грязи и ненависти и готово расцвести — по-настоящему. И если позволено мне, жрице чужого здесь Храма, просить Троих о милости для тебя, то я прошу. Всей душой и всем сердцем, клянусь повелителем моим Малкависом». Что-то дрогнуло вокруг — будто теплая волна прошла по неподвижной воде. Джиад затаила дыхание, не зная, принять это как знамение или обычную для моря случайность. На мгновение ей вдруг стало жарко, потом этот жар перетек в расслабленное спокойствие. Будто кто-то неизмеримо могущественный обнял ее невидимо и без слов пообещал, что все будет правильно. Джиад глубоко вздохнула и провалилась в сон, как в Бездну, но приятно-горячую и совсем не страшную. Провалилась, чтобы до самого утра проспать без сновидений и тревог, отдыхая разумом и телом. А утром… Утро началось так, словно продолжился вчерашний сумасшедший день. — Как?! Ради всех Глубинных богов и тварей Бездны! Как он мог убить себя?! — орал Алестар, мечась вдоль стены их с Джиад спальни. — Я же велел охранять его! — Ваше величество! Ваша рана! Умоляю, осторожнее! — взывал Невис, беспомощно простирая руки к взбешенному юному королю. — Шов разойдется… Ираталь, не просто бледный, а прозрачно-белый, только скулы ярко алели на осунувшемся лице, вытянулся посреди комнаты, принимая на себя королевский гнев, за его спиной, тоже побледнев и держась прямо, как струна, плавал незнакомый Джиад гвардеец. — Ну, что вы молчите, каи-на Ираталь?! Кто на этот раз в собственном хвосте запутался? Джиад молча чесала нос Жи, только полчаса назад выпущенному из клетки. Радуясь свободе, рыбеныш метался по комнате точь-в-точь как сейчас Алестар, пока в дверь не постучал начальник охраны с новостью. И вот уже несколько минут как Жи, притихнув, предпочитал прятаться в коленях Джиад. — Ну?! — Ваше величество, хво-о-ост… — простонал Невис, но Алестар уже и сам, скривившись от боли, замер возле ложа и оперся руками о его спинку. — Позвольте, я осмотрю… — Потом, — отмахнулся король, в упор глядя на Ираталя. Начальник охраны сглотнул — Джиад видела, как болезненно дернулся его кадык — кивнул и проговорил обреченно: — Ваше величество, я прошу о разжаловании. И о суде, если вы считаете, что это не просто мой недосмотр. — Что я считаю — я вам потом скажу! — рявкнул Алестар. — Как это случилось? Его что, не обыскали? — Обыскали, — мертвенно уронил Ираталь. — Даже повязку сняли. И руки держали связанными. Развязали на минутку, чтобы смог облегчиться. Придерживали локти… — Ну?! Да что из вас каждое слово тянуть приходится, как рака из панциря?! — Он вырвал себе жабры, — четко и громко сказал Ираталь, глядя в глаза Алестару. — За несколько мгновений, пока руки были свободными. — Что? Алестар выдохнул, подаваясь вперед в изумлении, и растерянно уточнил: — Сам? Голыми руками? — Да, ваше величество, — хрипло подтвердил гвардеец из-за спины Ираталя. — Осмелюсь доложить… — Докладывайте… Морщась, Алестар перекинул хвост через спинку ложа, опустился рядом с Джиад, отпихнув развалившегося на ней Жи. Невис, посчитав это за негласное разрешение, тут же кинулся осматривать рану, выглядевшую сегодня гораздо лучше. — Я был старшим караула по приказу каи-на Ираталя. Мы дежурили в камере заключенного вдвоем, и еще двое — снаружи. Как и было приказано, с него сняли все, даже волосы проверили. Руки связали ремнем… В половине девятого утра к заключенному приплыл господин Невис, — гвардеец посмотрел на целителя, и тот кивнул, — сказал, что нужно обработать раны. Руки для этого можно было не развязывать — мы и не стали. Господин Невис ему смазал все поврежденные места и уплыл. С заключенным не разговаривал — мы следили… Гвардеец перевел дух, умоляюще глядя на мрачного Алестара, и продолжил: — Через час примерно он попросил ширакку. Я кликнул Кираля из коридора — тот принес. Мы развязали заключенному руки. Ну, чтобы он смог… Он сделал дело. А потом поднял руки, сказал несколько слов и… Рванул жабры. Тремя клянусь, ваше величество, никто бы не успел помешать! — Что он сказал? — сквозь зубы процедил Алестар, поглаживая хвост короткими быстрыми движениями — все-таки доплавался до болей. — Муть какую-то, — растерянно сообщил гвардеец. — Сказал: «Они идут. Они проснулись и поднимаются. Я верен им». — И все? Алестар откинулся на подушки. Джиад смотрела на две тонкие полоски-щели у него на горле и понимала, что смерть младшего из близнецов-охранников была страшной. Вырвал жабры — захлебнулся собственной кровью… Зачем? Чтобы не сказать лишнего, не предать своих хозяев? И о чем он говорил? Кому был верен такой жуткой ценой? Впрочем, эту загадку здесь, под водой, разгадать оказалось легко. — Сектанты? — отрывисто спросил Алестар, подтверждая ее мысли. Ираталь молча кивнул. — Тогда понятно… — протянул рыжий. — Ладно, свободен. Каи-на Ираталь, останьтесь. — Я прошу отстранения и суда, — упрямо повторил начальник охраны, когда гвардеец, низко поклонившись, торопливо выплыл. — Ваше величество, я делаю промах за промахом. Это уже не ошибки, а преступления. Я заслуживаю… — Чего вы заслуживаете — решать мне, — бросил Алестар. — Прекратите, Ираталь. Мне все равно некем вас заменить. Вот если найду… — Тогда я могу надеяться на отставку? — умоляюще спросил начальник охраны. Алестар пожал плечами. — Поглядим. Невис, вы видели Кари, что с ним было? — О, ничего особенного, — отозвался целитель, смешивающий какую-то мазь на стеклянной дощечке. — Я не стал посылать к нему учеников, потому что хотел сам взглянуть, но… Несколько царапин и помятые ребра — это когда его скручивали. Да вы его порезали немного, ваше величество. Его жизни ничего не угрожало, клянусь. И выглядел он не безумным, а спокойным. Очень спокойным. — Сектанты — все безумцы, — мрачно сказал Алестар. — Как бы они ни выглядели. Теперь мы не узнаем ничего, что он мог рассказать. Проклятье… Еще один след оборван. Кто-то следит за нами и вовремя подчищает все, что может вывести на главарей. Я уверен — Кари многое знал! А Санлия?! — С ней все в порядке, мой король, — склонил голову Ираталь. — Я усилил охрану и велел им не допускать тех ошибок, что с Кари. Но… мне кажется, ири-на Санлия на такое неспособна. — Ну, не слишком-то хорошо вы знали, на что она способна, — съязвил Алестар. — Это все, или еще есть прекрасные новости? — Боюсь, что есть, — вздохнул Ираталь виновато. — Это, к сожалению, от нас уже никак не зависело… Ночью прислали весть с границы, ваше величество. Младший Брат показывает признаки пробуждения. Дыхание Бездны рвется сквозь трещины в склонах, водоросли уже начали гибнуть, а самые чувствительные рыбы — покидать склоны Брата. — Проклятье… — выдохнул Алестар, глядя куда-то в потолок. — Трижды проклятье… Как не вовремя! — Да, ваше величество, — уныло подтвердил Ираталь. — Лучше бы вы были в полном здравии. Работать с Сердцем Моря, когда тело ослаблено раной, — тяжелое испытание. Но Акаланте верит в вас. — Благодарю, — улыбнулся Алестар одними губами. — Благодарю, Ираталь. Конечно, все обойдется. Я поплыву, как только… Завтра же, в общем. Это все? — Все, — поклонился начальник охраны. — Тогда плывите. Невис, благодарю вас, вы тоже свободны… Стоило им остаться наедине, не считая непривычно тихого Жи, Алестар застонал, уронив лицо в ладони. Помотал головой, запустив пальцы в волосы, стиснул рыжие пряди, дергая всерьез, до боли. — Это конец, — сказал он через несколько мгновений, поднимая голову и глядя куда-то в пустоту. — Джиад, ты понимаешь, это конец! Младший Брат пробуждается, а у меня нет Сердца Моря. Трое, помогите Акаланте… — И… ничего нельзя сделать? Джиад понимала умом, но не осознавала еще весь ужас положения, хотя отчаяние Алестара уже передавалось и ей. Видеть бесстрашного до безумия рыжего принца таким беспомощно-испуганным… Это лучше прочего говорило о беде, надвигающейся на подводный город. — А… нельзя попросить Сердце Моря у кого-то еще? У Карианда, например… Взаймы! Алестар безнадежно покачал головой. Ну да, ей же рассказывали, что каждый осколок действует только на определенной территории. И вправду — как страшно! И как не вовремя! — Ваше величество… Алестар! Погодите отчаиваться, — попыталась она. — Тот, кто украл Сердце, должен понимать, какую беду навлек. Может быть, он испугается и вернет его? Самой Джиад в это верилось слабо. Да и Алестар усмехнулся слишком тоскливо. — Нет, — сказал он, снова потирая хвост, — На это надежды мало. Но… ладно. Есть одно средство. Я знаю, как можно обойтись без Сердца. Все короли моря это знают, просто… Это — на самый крайний случай. Даже не припомню, чтобы кто-то… — Так опасно? — с полуслова поняла его Джиад. — Не опаснее, чем пережить извержение. Алестар осторожно пошевелил хвостом, посмотрел на него, кривясь то ли от боли, то ли от злости. — Ты мне поможешь? — повернулся он к Джиад. — Мне больше некого попросить. Никто не должен знать, что Сердце исчезло. Для тебя опасности нет… — Да, конечно. Но что я могу? — Притащить меня потом обратно, — зло и весело ухмыльнулся Алестар. — Интересно, что подумает вор, когда я обойдусь без Сердца? Кто там? В дверь настойчиво стучали. Услышав разрешение, вплыл молодой жрец с каким-то длинным круглым тубусом в руках. Поклонился, торжественно протянув его на вытянутых руках, и провозгласил: — Амо-на Тиаран посылает это вашему величеству. Получено час назад от нашего наемника на суше. Письмо для короля — лично… От наемника на суше? Лилайн?! Джиад вскинулась, закусив губу, тут же постаралась скрыть волнение, но сердце сорвалось в бешеный галоп, пока нахмурившийся Алестар ломал сургучную печать. Куски сургуча опустились из нетерпеливых пальцев рыжего на кровать, Джиад выхватила их из-под носа уже потянувшегося Жи, сложила на ладони круглую печать с гербом Торвальда. — Что за бред… Алестар протянул ей лист тонкого пергамента, исписанный ничуть не расплывшимися чернилами. Взял тубус, встряхнул, поднял что-то небольшое. Джиад торопливо побежала взглядом по строчкам. Уж почерк Торвальда она бы узнала из тысячи — каждую завитушку! «Моему дорогому родичу, повелителю морских глубин Алестару тир-на Акаланте пожелания всех благ от Торвальда, милостью богов короля Аусдранга. Дошло до меня, мой достопочтенный собрат, что некоторое время назад вы по недосмотру утратили некую драгоценную безделушку. Если она так дорога вашему сердцу, как меня уверили, то отчего бы нам не оказать друг другу взаимную услугу? Я также утратил некую вещь, которую хотел бы вернуть и о которой вам может рассказать известная нам обоим госпожа Джиад. Если вас интересует мое предложение, то жду вас, дорогой собрат, в двадцатый день этого месяца у известной нам всем скалы. Надеюсь, госпожа Джиад не откажется сопровождать вас и оказать содействие. В противном случае некая особа может об этом пожалеть. С глубоким уважением к вам, дорогой родич, Торвальд Аусдранг» — Что это значит? — недоуменно спросил Алестар. — Он пишет о Сердце? Сердце — у него, на суше? Но как? Кто мог совершить подобное святотатство? Отдать Сердце Моря — Аусдрангу! — Что у вас в руке? — тихо спросила Джиад, складывая в уме ослепительно яркие и блестящие кусочки мозаики: похищенное Сердце Моря, перстень Аусдрангов, себя, Торвальда, Алестара и неизвестного вора. Алестар протянул ей разжатую ладонь. Массивная пряжка в виде оскаленной волчьей головы — левого клыка не хватает, в глаза вставлены мелкие темно-зеленые камешки… Целую вечность назад она пришивала эту пряжку к плащу Лилайна, спрашивая, как можно было выдрать клок тонкой кожи с шерстяной подбивкой. Наемник отшучивался… — Ты знаешь хозяина этой вещи, — слова Алестара звучали не вопросом, и Джиад молча кивнула. — На что Аусдранг хочет обменять Сердце Моря? Двадцатый день… Но сегодня только семнадцатый! Почему так поздно? — Наверное, он опасался, что письмо не попадет к вам вовремя, — бесцветно сказала Джиад. — Он хочет назад свой перстень. Тот, за которым я прыгала… Я забрала его… — Но я не успею усмирить вулкан! — отчаянно простонал Алестар, отпихивая морду потянувшегося к нему Жи. — Через четыре дня будет слишком поздно! Джиад молчала, думая, как сказать королю иреназе, что понятия не имеет, где перстень, назначенный ценой за Сердце Моря. Перстень, оставшийся в каблуке ее сапога, подобранного Лилайном. Лилайном, который теперь в руках Торвальда.
ГЛАВА 18. Тринадцатая каи-на
Отлежаться в постели Алестар не изволил, как ни умолял его Невис. Упрямо заявил, что его драгоценному хвосту все равно, где заживать, в постели или в зале Совета. Дела же отлагательства не позволяют. Невис, обреченно махнув рукой, сдался и только заставил рыжего выпить несколько крошечных кувшинчиков микстур. Потом заново обработал мазью рану и удалился, пообещав вернуться с новой порцией лекарств, которые готовил сам, не доверяя ученикам и помощникам. — Может, вам и в самом деле отдохнуть? — осторожно поинтересовалась Джиад, устраиваясь на другом конце кровати, чтобы разговаривать лицом к лицу. — Лекари обычно плохого не посоветуют. А вам еще плыть к вулкану… — Это — завтра, — отозвался Алестар, ожесточенно черкая острым стилом по навощенной дощечке. — До завтра мне точно полегчает. А сегодня… Джиад, где может оказаться перстень? — Где угодно, — искренне ответила она. — Я отдала его Лилайну, но если Торвальд схватил моего… друга и не заполучил перстень, значит, Лилайн его спрятал. Если… если вообще вспомнил, где он остался. — То есть перстень мог просто потеряться? — уточнил рыжий, и Джиад виновато кивнула. — Зря я забрала его, — помолчав, сказала она. — Взятое не по праву приносит несчастье. А перстень Аусдрангов должен принадлежать Аусдрангам. — Он слишком дорого тебе стоил, — холодно сказал Алестар, поднимая взгляд от дощечки. — И вернул я его тебе, а не этому… Перстень твой по праву, и разбирай я такое дело в суде, решил бы его в твою пользу. Что ж, значит, нам надо узнать, где он. Этот Лилайн… Он тебе очень дорог? — Он спас мне жизнь, — спокойно ответила Джиад, чувствуя, как вступает на зыбучие пески, — вызвать в Алестаре ревность ей совершенно не хотелось. — Причем не раз. Сначала укрыл от Торвальда, потом дал убежище среди своих людей. Потом… он привез меня к морю, рискуя собой, когда я умирала от Зова. — Значит, я ему обязан, — задумчиво подытожил Алестар и снова посмотрел на табличку. — Ничего не понимаю. Как могло Сердце попасть к этому сухопутному маару Торвальду? Кто из иреназе настолько безумен, чтобы отдать реликвию людям? И почему он зовет меня собратом? Какие мы родичи, Глубинные пусть ему приснятся? — Это просто фигура речи, — пожала плечами Джиад. — Все короли суши зовут друг друга родственниками, когда хотят выразить уважение. Разве в море не так? — Но мы-то и в самом деле родня, — усмехнулся Алестар. — Странный обычай. Назвать родным того, с кем нет общей крови? А если завтра судьба сделает вас врагами? Лицемерие во всем… Ладно, я понял. Нам нужно выменять Сердце и твоего друга на то, чего у нас нет. И вряд ли Торвальд позволит нам поговорить с этим наемником прежде, чем заключить сделку? Джиад кивнула. Алестар оттолкнулся от ложа рукой, а не хвостом, как обычно, бросив на постель беспорядочно исчерканную дощечку. — Мне нужно встретиться с советниками, — сказал он, осторожно двинув хвостом и не удержавшись от болезненной гримасы. — Ты поплывешь со мной? — Я… — Джиад запнулась. — Вы уверены, что мое присутствие будет уместно? Я человек… — Ты моя избранная, — высокомерно сообщил король, надевая цепочку с фальшивым Сердцем, которую снимал на ночь. — И тринадцатая из старших каи-на Акаланте, если уж на то пошло. По воле моего отца, оспаривать которую я никому не позволю. У тебя столько же прав быть на Совете, как у любого из них. И… я прошу. Он оправил тунику и посмотрел на Джиад с очень странным выражением лица. — Прошу тебя быть рядом. Это будет нелегкий Совет. «Хуже, чем в прошлый раз? — мрачно подумала Джиад, всплывая над постелью. — Вряд ли такое возможно…» В клетке обиженно заверещал Жи, поняв, что его снова оставляют одного.* * * Во рту Алестара прочно поселился привкус крови. Казалось бы, ранили его в хвост, но вот почему-то и пища, и зелья, и тинкала — все отдавало кровью. Невис, которому он пожаловался, долго исследовал слюну, выстукивал и осматривал тело, но потом с облегчением заключил, что здоровью тир-на ничего не угрожает, кроме беспокойного характера самого тир-на. А привкус — от некоторых компонентов зелья. И действительно, после лекарства он стал сильнее, а потом постепенно исчез, чтобы вернуться к следующему приему микстур. Но это все было неважно, как ломаная ракушка. Алестару отчаянно не хотелось плыть на сегодняшний Совет. Он готов был думать о заговоре, о похищении Сердца, даже о том, насколько на самом деле дорог Джиад ее так называемый друг… Но только не о том, что ему предстоит сделать. А тянуть с решением — бессмысленная жестокость. И, конечно, стоило предупредить Джиад, но она и сама все поняла, когда, молча отсидев рядом весь Совет, услышала название последнего дела. Вздрогнула, посмотрела на дверь, слегка повернулась к Алестару, тихо спросив: — Сегодня? — У нас не принято тянуть ни с приговорами, ни с их исполнением, — так же тихо ответил Алестар, изнывая от растущей внутри боли и тоже глянул на дверь, через которую медленно вплыла Санлия. Видят Трое, он бы предпочел простить ее. Бывшую наложницу, не возлюбленную, но почти друга. Ту, с кем делился секретами и спрашивал совета. Ту, кто утешала его после смерти Кассии и ухаживала во время болезни. Ах, Сан… зачем же ты так… — Королевский суд! — громко и четко повторил дежурный сегодня советник Алвиас. — Санлия ири-на Суалана, бывшая наложница его величества, обвиняется в потворстве и укрывательстве преступников. Угодно ли вам выслушать обстоятельства дела, мой повелитель? — Я слышал их на прошлом заседании, как и весь Совет, — медленно и тяжело уронил Алестар, мучительно жалея, что нельзя нащупать ладонь Джиад — такой близкой и такой далекой. — Впрочем… Санлия, что ты можешь добавить в свою защиту? — Ничего, тир-на, — покачала головой суаланка, улыбнувшись едва заметной отрешенной улыбкой. — Я рассказала все, что могла. Я готова узнать приговор. Это было неправильно. Жестоко и несправедливо — осудить за то, что творила ее сестра. Но разве не молчание Санлии привело к смерти отца? Разве не покрывала она преступников, пока Алестар в дурмане гарнаты мучил Джиад? И молодой жрец погиб лишь потому, что Каришу никто не остановил, а Эруви только недавно пришла в себя… Виновна, без всякого сомнения, и вина ее тяжела. Алестар закусил губу, давя бессильную злость и обиду. Судья должен быть беспристрастен — так учил отец. Неважно, что Санлия предала его лично. Наложница — не избранная, нечего ждать от нее любви и верности. Но Санлия предала и Акаланте. «А разве она хотела жить здесь? — спросил внутри Алестара кто-то спокойный и хладнокровный. — Разве ты сам был бы верен городу, в который тебя притащили силой? Разве жалел бы тех, кто убил твоего отца и сломал твое запечатление? Ты, сорвавший злость на Джиад только за то, что ненавидел тогда всех людей? Что-то не то сотворил отец, решив сделать Санлию наложницей… Великая честь и немалая забота, верно, только хотела ли она такой чести и заботы? И почему ты никогда не задумывался об этом раньше, а? Впрочем, ты о многом не задумывался». «Проклятье, тысячу проклятий, — беспомощно подумал Алестар. — Я не могу ее отпустить, но и осудить на смерть — противно совести и справедливости». — Виновна в укрывательстве. Виновна в пособничестве. Но невиновна в убийстве. Скажет ли кто-то слово в ее защиту? — выдавил он, стараясь глядеть мимо бледного, посеревшего и все-таки изысканно-красивого лица Санлии. Одежду суаланке оставили ту, в которой она приплыла на прошлый Совет, и теперь от жемчужины удовольствия в просто одетой, туго заплетенной и не накрашенной Санлии не осталось ничего, кроме, разве что, манеры держаться — на зависть любой каи-на. Совет молчал. Молчали оба жреца — Тиаран и Герлас. Молчал кариандец Эргиан, разглядывающий Санлию с равнодушным интересом, как редкую красивую рыбку. Молчали Герувейн, Алвиас, Тольвагар... Все советники, каи-на, главы своих Домов молчали, осуждая на смерть ту, кто заслужила казнь именно за это — за молчание. Суровая, но справедливая кара. А у Алестара вдруг перехватило горло. Тиаран хотел безумия и смерти Джиад, а Герлас поддерживал его в этом, пока не опомнился. Лорасс, отец Миалары, правдами и неправдами выгораживал свою дочь, а ведь если бы у нее получилось задуманное, Алестар на всю жизнь оказался бы прикован к тупой наглой дуре — матери его ребенка. Остальные — как волны, куда подует ветер, туда они и катятся. И они смеют осуждать Санлию, которая хотела всего лишь спасти сестру? Санлию, которая даже не просит милосердия? — И в третий раз я спрошу, — вытолкнул он слова из горла, почти с ненавистью глядя на безмолвный Совет. — Каи-на Акаланте, подумайте, загляните в свое сердце. Да, она достойна смерти. Но разве каждый из вас безгрешен? Если хоть один из вас, отборного жемчуга Акаланте, скажет слово в ее защиту, я помилую Санлию ири-на Суалана. Если нет — кровь ее будет на вас, как и на мне. Тишина была оглушающей, вязкой, страшной. И Алестар уже открыл рот, чтобы мучительно выдавить из глубины пересохшего саднящего горла приговор, как услышал ясный звонкий голос: — Я говорю в ее защиту. — Что? — выдохнул он, в изумлении оборачиваясь к Джиад. — Ты? — По какому праву? — крикнул кто-то из советников. — Мой повелитель, я чту ваш выбор, но… — Она ваша избранная, а не ваш советник, — поддержал его Тиаран. — Тир-на, это незаконно. — Вот как? — растянул губы Алестар в глумливой улыбке. — Неужели? Джиад, по какому праву ты говоришь на Совете — напомни почтенным, прошу. — По праву тринадцатой каи-на Акаланте, — так же ясно и спокойно ответила Джиад. — Праву, дарованному мне тир-на Кариаллом, да будет его душе спокойно в ином мире. Я каи-на, единственная в своем Доме, значит, его глава. И, следовательно, я могу говорить на Совете Акаланте. — Безумие! — выкрикнул Лорасс, привставая на кресле и глядя на Джиад с таким праведным возмущением, что Алестар не мог удержаться: — Большее, чем простить отравительницу короля? — ласково поинтересовался он, и советник опал на сиденье, как маару, выпустивший все чернила. — И большее, чем полагать, что король Акаланте нарушит свое слово? Или оно не честь всего моря? Гомон в зале Совета становился все громче. Алестар обвел взглядом советников, вглядываясь в лицо каждого и запоминая. Злость, разочарование, веселое удивление — ах, это последнее — кариандец… И равнодушие. И спокойное принятие его воли… — Санлия ири-на Суалана, — сказал он, не повышая голоса, но в зале стало вдруг совсем тихо. — Насколько мне известно, ты не можешь вернуться домой. Изжелта-бледная суаланка безмолвно склонила голову и снова подняла ее, глядя с отчаянной безмолвной надеждой. — В твою защиту прозвучало слово. Всего одно слово. Той, кто его сказала, отныне принадлежит твоя жизнь. Я лишаю тебя всех прав свободной жительницы Акаланте, потому что ты не отдала этому городу свою верность. И я не позволяю тебе уплыть, пока твоя сестра не будет поймана и изобличена. Отныне ты принадлежишь Джиад амо-на Аруба, каи-на Акаланте. Душой и телом. Ты меня поняла? Санлия низко склонилась, на несколько мгновений замерев, потом выпрямилась и поклонилась еще раз — Джиад. — Уведите ее и найдите комнату рядом с покоями моей избранной, — велел Алестар, почувствовав, как с плеч свалился огромный камень, оставив его совершенно измученным и обессиленным. — Есть еще дела на сегодня? — Только одно, ваше величество, — отозвался очень почтительно Тиаран, приподнимаясь на кресле и тоже кланяясь. — Мои мастера закончили известную вам работу. Эликсир не может храниться долго. Завтра-послезавтра мы готовы разорвать ваше запечатление с… каи-на Джиад. Он опустился в кресло, выглядя довольным, как обожравшаяся мурена. «Тварь, — с ледяной злостью подумал Алестар. — Нашел же время сказать… Я знал, что это случится, давно знал… Но как же больно! И ведь не проверишь, правда ли нельзя хранить. Да и какая разница? Ты обещал отпустить ее…» Теперь уже было все равно, и он все-таки нашел, не глядя, руку Джиад и легонько сжал холодные пальцы. — Я понял вас, амо-на, — сказал он вслух, удивляясь бесстрастности собственного голоса. — Благодарю за службу. Но завтра мне следует отбыть к проснувшемуся вулкану. Приберегите зелье еще на день. * * * На столь памятную им обоим равнину Алестар смотрел с мрачной решимостью, упрямо вскинув подбородок и выпрямившись в седле. Потом обернулся к Джиад и сказал, выделяя каждое слово: — Не передумала? Ты можешь остаться здесь. Будет даже лучше, если останешься — я смогу думать только о вулкане. — Вы же сами сказали, что это не опасно. Джиад подобрала повод салту покрепче — зверь беспокоился, отворачивал морду от мутного облачка на границе видимости впереди. Равнина лежала перед ними — иреназе и человеком — цветущая роскошными водорослями, яркая, обманчиво-веселая… Как пестрая шкурка ядовитой змеи. — Не опасно, — нехотя подтвердил Алестар. — Но… — Вы не хотите, чтобы я была рядом? — напрямую спросила Джиад, начиная подозревать, в чем дело. Алестар вздрогнул, покосился на нее и так же мрачно кивнул. — Не хочу, — сказал он отрывисто. — Глупо, знаю. Но ты и так… вечно видишь меня слишком слабым. А там… будет плохо. Успокоить вулкан без Сердца Моря… Это тяжело. — Тогда при чем тут слабость? — тихо уронила Джиад, дивясь, как причудливо мешаются в короле иреназе отчаянная храбрость и не менее отчаянная глупость. И искренность. Тоже отчаянная — как и все в нем. Словно Алестар малейшую возможность скрыть что-то считал трусостью. — Опасный и тяжелый труд — это как бой. Кто обвинит в слабости воина, готового к бою? — Ох… Рыжий безнадежно махнул рукой. — Ладно, поплыли, — вдруг усмехнулся он. — Только твоего салту придется оставить здесь. Мой Серый не боится дыхания вулканов, я на нем часто плавал сюда, когда учился работать с Сердцем. А твой — неопытный. Сядешь ко мне за спину? Джиад кивнула. Глупо было бы отказываться теперь, когда она сама напросилась. Алестар, соскользнув со своего зверя, забрал у нее повод, погладил салту по морде, почесал нос, достал из седельной сумки костыль с ушком и, загнав его в щель между камнями, привязал салту за повод, как земного коня. — Вроде не должен сорваться… — сообщил, оглядев дело своих рук с сомнением. — Да и так далеко не уплывет. Нам, главное, успеть до того, как Ираталь почует неладное и примчится сюда с гвардией. — Почему вы ему не сказали? — А как? Ираталь часто плавал с отцом, он видел призыв Сердца. Сразу понял бы, что я делаю совсем другое… Нет уж, это нельзя видеть никому. Иреназе одним быстрым плавным движением оказался в седле и протянул Джиад руку. — Сколько вы еще собираетесь скрывать пропажу? — спросила она, устраиваясь позади Алестара. — А если Торвальд не отдаст Сердце? — Вот тогда и буду об этом думать, — пожал он плечами. — Джиад, я не могу никому сказать. Утратить Сердце… Как после этого я вообще смею называть себя королем? Она молча кивнула, понимая. В пропаже реликвии вины Алестара не было, но народ поймет все так, как ему представят. А уж Тиаран и его партия в Совете постараются… Нельзя допустить паники и недоверия к королю. Пусть Алестар неопытен, горяч и неосторожен, но он старается быть хорошим правителем. Настолько, что сейчас будет рисковать жизнью — в который раз. Джиад молча ухватилась за плечи Алестара, направившего салту вперед. Серый рванулся, словно не чувствуя добавочного груза. Тугая вода сжимала тело, заставляя напрягаться, но сидеть за спиной иреназе было гораздо проще, упругие струи проходили мимо Джиад, обтекали ее по бокам. За спиной Алестара было… надежно. Глупое чувство по отношению к тому, кто втянул ее в такие беды и неприятности, но сейчас Джиад не могла сделать ровным счетом ничего, только ждать и быть щитом — как обычно. — А сирен здесь больше нет? — окликнула она рыжего, и тот замотал тщательно заплетенной толстой косой. — Нет! На границе теперь постоянно дежурят солдаты! — Ваше величество, а почему… Джиад вдруг пришла подозрительно простая мысль, наверняка таящая в себе какой-то подвох. Не мог же никто не додуматься до этого без помощи существа с земли. — Почему вулканы не успокаивает король Суаланы? Они же на границе! — Вот потому и не успокаивает, — усмехнулся, судя по голосу, Алестар. — Суаланцев только пусти… Это же как раз та территория, за которую шла война. Вулканы подчиняются не любому осколку Сердца, а только тому, на которое настроены. Позволить Суалане их усмирить… — Я поняла! Это значит отдать их Суалане? Алестар кивнул и вдруг придержал салту так плавно, что Джиад едва качнуло в седле. — Вот здесь, — сказал он обыденно. — Самое удачное место. Джиад огляделась. Ей выбор иреназе ни о чем не говорил, но облако мути приблизилось, стало гораздо темнее, а гряда гор за спиной отдалилась. Вода скрадывала расстояние, и Джиад не могла понять, сколько они проплыли от начала равнины. — С Сердцем я бы подобрался ближе, — задумчиво сказал Алестар, покидая седло. — Но сейчас — нет. Здесь будет отличная точка резонанса… Он погладил Серого по носу и посмотрел Джиад прямо в лицо. — Ничего не бойся, хорошо? — Я еще не знаю, чего нужно бояться, — улыбнулась Джиад. — Хоть расскажите… И что делать мне? — При хорошем исходе — ничего, — пожал плечами Алестар. — При плохом… тем более. Джиад, мне сейчас никто не может помочь — вот в чем беда. Ты слышала легенду о глубинных, верно? Как мой предок отдал жизнь, и из его крови боги сотворили Сердце Моря? Так вот, Сердце — это посредник между морем и кровью его королей. Оно усиливает и направляет нашу волю, очищает внутреннее зрение, позволяет чувствовать воду и дно. Но можно обойтись и без него. Только разница — как между обученным салту и бешеным дичком, на которых ты пытаешься пройти Гонки. — И… как вы будете обходиться? — осторожно спросила Джиад, уже подозревая ответ всей своей сутью жрицы. — Как и должно — кровью, — спокойно улыбнулся Алестар, вынимая из ножен на поясе короткий и явно очень острый нож. — Море понимает только ее голос. Нашей крови, потомков первого короля. Он снова посмотрел на Джиад странным взглядом, будто извиняясь, и продолжил: — Я никогда такого не делал и не знаю, сколько надо крови. Отец говорил, что это не смертельно, — море не требует больше, чем ты можешь дать. — Но вы и так недавно потеряли кровь, — почему-то вдруг очень тихо сказала Джиад. — Да, — просто уронил Алестар. — И могу отдать меньше, чем обычно. Джиад, если… если что — просто вернись в Акаланте и все расскажи. Я оставил Ираталю письмо о том, что собираюсь делать, тебя никто ни в чем не обвинит. — Вы… Вы… Соображаете, что говорите? Бросить вас здесь? Он смотрел на нее, как-то вдруг разом повзрослев, холодными синими глазами, и Джиад захлебнулась собственным возмущением. Не глупый мальчишка, попусту рискующий жизнью ради издевок над охранниками, как в прошлый раз. О нет. Все-таки воин. Молодой король, идущий в опасный бой со стихией, чтобы защитить свой народ. Тот, кто может не вернуться из боя и знает об этом. — Если что, — с трудом проговорила она, — я отвезу вас в Акаланте — живого или мертвого. Полагаю, именно для этого я здесь и нужна. Делайте свое дело, ваше величество. Она вцепилась в луку седла, неудобного, рассчитанного на иреназе, а не на человека. В горле стоял ком. Алестар, к счастью, не стал больше ничего говорить — просто отплыл на пару взмахов хвоста, зависнув над ровной площадкой дна, свободной от крупных камней и даже водорослей. Джиад ждала какого-то сложного ритуала, заклятий, но все оказалось до жути просто. Алестарзакрыл глаза, помолчал немного и с силой ткнул ножом в левое запястье. Ткнул умело — так чтобы не задеть связок, но кровь мгновенно хлынула в воду. Вокруг иреназе начало расти мутное облачко, отвратительно сходное с тем, что виднелось вокруг Младшего Брата. — Мать Море… — прошептал Алестар, не открывая глаз. — О Мать Море… И снова затих, только через некоторое время Джиад увидела, как вздуваются вены на его шее, а на виске начинает пульсировать голубая жилка под мраморно-белой кожей. Закусив губу, она следила за происходящим, чувствуя себя совершенно, безнадежно беспомощной. Кровь лилась и лилась, Алестар, и без того бледный, стал уже полупрозрачным, губы его посинели, а конца ритуалу то ли не предвиделось, то ли Джиад не могла его распознать. — Так… — выдохнул вдруг Алестар и снова воткнул нож в запястье, еще глубже. — Вот она… точка… резонанс… Что такое резонанс, Джиад знала, как и всякий храмовый Страж, но как совпадение вибраций относится к раскаленным недрам — понятия не имела. Однако иреназе было виднее. Вытащив нож из раны, он взмахнул лезвием, вычерчивая какой-то странный узор. Потом, дрогнув неподвижным до этого лицом, уронил нож на дно, прижал к ране пальцы. Джиад качнулась вперед, готовясь останавливать кровь, но Алестар зажал рану не для этого — он отнял испачканные пальцы, с которых вода мгновенно омыла кровь, и снова принялся чертить узоры, беззвучно говоря что-то синими губами. Вода вокруг стала вдруг плотнее — так показалось Джиад, а в следующее мгновение по равнине прокатился невыносимо низкий гул, отдававшийся даже в костях. Скривившись, Джиад закрыла уши руками — но это не помогло. Море дрожало, гудело, вибрировало, и дно тоже! Страшно было подумать, каково Алестару, если вспомнить, что иреназе чувствительнее людей к звукам. Мгновенно осунувшийся, как после тяжелой болезни, рыжий открыл глаза, посмотрел куда-то мимо Джиад. Зрачки его расширились, заняв чуть ли не всю радужку, и глаза теперь казались почти черными. Губы продолжали шевелиться, но ни звука не слетало с них. А кровь из запястья… Кровь так и текла, даже сильнее, чем раньше. Море гудело то выше, то ниже, отзываясь, — со священным ужасом поняла Джиад — словам Алестара и тому, что он делал. Но давалось это иреназе дорого. Вот уже салту забеспокоился, принюхиваясь к воде, завилял хвостом — и Джиад потянулась, чтобы успокоить огромного зверя. Вот крови стало столько, что плавник хвоста Алестара скрылся в мутной дымке… «Он истечет кровью, — ясно поняла Джиад. — Погибнет, защищая город и право Акаланте на равнину с водорослями и рыбой. А я ничего не смогу сделать. Ничего! Потому что не знаю, что случится, если прервать ритуал. Вдруг сейчас равновесие так зыбко, что стоит его нарушить — и вулкан начнет извергаться? Трое, сохраните своих детей. Малкавис, научи, что делать…» — Еще… — прошептал Алестар, словно откликаясь на ее молитву. — Еще немного… вот так… Джиад показалось, что через нее прокатываются чудовищные волны — плотные, тугие, тяжелые, горячие… Салту под седлом бесновался, но не пытался уплыть, а только выгибал спину, бил хвостом, и усидеть на нем было почти невозможно. В одну из таких судорог Джиад ожидаемо вылетела из седла, оказавшись от рывка зверя почти рядом с Алестаром. Заглянула в его лицо снизу — и замерла в ужасе. Это было лицо мертвеца. Или кого-то на грани смерти. Иссиня-бледное, заострившееся, местами в желтых пятнах… — Все… — прохрипел иреназе. — Во-о-от… И закончил полустоном-полувсхлипом, теряя сознание и падая, как падают морские жители — обмякнув и медленно опускаясь на дно. — Алестар! Джиад кинулась к нему, забыв про салту и вулкан. Море грохотало в ушах диким штормом, хотя какой шторм под водой? Но волны ревели и крутились вокруг, Джиад казалось, что они с Алестаром в сердце гигантского водоворота, только видно ничего подобного не было — вокруг застыла неправдоподобно спокойная зеленая вода. — Джи… — принц старательно улыбнулся, ловя ее руку и слабо пожимая пальцы. — Все хорошо… Из его рта потекла кровь — и Джиад похолодела. Это уже не рана на запястье… Два глубоких пореза она прижала выше по руке, потом затянула на предплечье Алестара свой пояс. Кровь течь не перестала. Море пило ее жадно, вода вокруг Джиад и лежащего на ее коленях иреназе очистилась, из нее исчезла кровавая муть. Совсем исчезла, растворилась… А невидимый водоворот вокруг набирал силу… Истошно взвизгнув, Серый крутнулся на месте и рванул куда-то вдаль. Джиад было все равно. Она исступленно молилась Малкавису, вновь и вновь повторяя его имя, умоляя спасти того, о смерти которого она так же искренне молилась несколько недель назад. И, наверное, поэтому она не сразу заметила, как откуда-то сверху прянули три стремительные тени. «Сирены? — подумала она, не успев испугаться, но нащупывая на поясе нож. — Нет… Салту, а не салру…Ираталь?» Но ни один из всадников не был начальником охраны. Джиад с тоской вспомнила предусмотрительность Алестара, заявившего, что перед отплытием к вулкану отправляется со своей избранной просить о милости в храм Матери Море. Мешать королю молиться акалантцам бы в голову не пришло — и улизнуть через боковой вход им двоим оказалось проще простого… Нет, это был не Ираталь. Один из всадников вылетел из седла, ловко перебросив поводья другому, метнулся к Джиад, поддерживающей Алестара. И оказался принцем Эргианом. Очень озабоченным и деловитым Эргианом, глянувшим на бесчувственного короля Акаланте с холодным хищным интересом. — Не приближайтесь, — медленно и очень мягко сказала Джиад, прекрасно понимая, насколько расстановка сил не в ее пользу. Двое так и плавали поверху, то показываясь в поле зрения, то исчезая. Джиад начало казаться, что невидимый водоворот вполне реален, а тройка салту с двумя всадниками держится как раз на его границах — потому их и видно так плохо. — Я вам не враг, — откликнулся Эргиан, останавливаясь чуть поодаль и показывая пустые ладони. Это, впрочем, ничего не значило, потому что на поясе кариандца висел такой же длинный нож, как у Джиад, а у седел всех трех салту поблескивали трезубцы. — Госпожа Джиад, ну какое вам дело до морских распрей? — вкрадчиво поинтересовался кариандец. — Разве вы здесь не пленница? — Не ваше дело, — в тон ему любезно отозвалась Джиад. Это, хвала Малкавису, была не морская магия, а нечто насквозь ей понятное и знакомое. С тремя иреназе справиться трудно, почти невозможно, однако справилась же она с сиренами? Если кариандец рванется ближе, нужно всего лишь скрутить его — а потом торговаться. Но почему не нападает? — О, боюсь, в том числе и мое, — серьезно ответил Эргиан. — Мне здесь жить, знаете ли. Поэтому с некоторых пор я очень близко принимаю к сердцу дела Акаланте. Вы уверены, что правление его величества Алестара будет благом? — Я уверена, что вам здесь не место, тир-на Эргиан… Не соблаговолите ли сказать, что вам нужно? Джиад краем глаза следила за кружением салту, понимая, что принц, скорее всего, отвлекает ее внимание. И не дотянуться же до него. — Не поверите, — усмехнулся Эргиан. — Сильный и свободный Акаланте. Для моего народа, ну и самих акалантцев — куда же от них денешься… — Я слушаю… Еще бы немного ближе… И как неудобно лежит Алестар — не спихнуть разом. Притвориться, что согласна на все? Пусть только подплывет ближе… — Ах, госпожа моя, зачем вам эти дрязги? — снова усмехнулся Эргиан одними губами. — Разве вы не хотите домой? Тир-на Алестар был слишком неосторожен… Теперь море тянет из него силы, чтобы завершить начатое. Истинный героизм, согласен… Но и глупость изрядная. Вам-то что до этого? Я ведь знаю, как вы появились в море и оказались связаны с наследником Акаланте. Неужели вы его простили? Я велю проводить вас к берегу. Или вам было что-то обещано? Скажите — что, Карианд с радостью возместит вам убыток. Я поклянусь… Он смотрел на Джиад так любезно и участливо. А на Алестара — почти сочувственно. Холеный молодой стервятник, сильный и сознающий эту силу. Джиад стиснула зубы и глотнула тяжелый горький ком, прежде чем ответить: — Вы поклянетесь? На чем? — Ну, хотя бы на Сердце Моря, — невозмутимо ответил Эргиан, торжествующе блеснув глазами. — Но и без этого мое слово — честь всего Карианда. Разве вы не знаете, что королевская кровь не лжет? — Я, кажется, многого не знаю о королевской крови, тир-на, — старательно улыбнулась Джиад. — Значит, безопасность и награда? И что вам нужно от меня? — Ничего, — улыбнулся в ответ гораздо веселее Эргиан. — Ровным счетом ничего — в том и прелесть моего предложения. Если согласны, вас проводят наверх сейчас же. А Алестар останется здесь, с кариандцами. И правда, чем не щедро? Им даже убивать ее не обязательно, хотя это было бы надежнее. Интересно, почему им просто ее не убить? И почему… Какая-то назойливая мысль крутилась у Джиад в голове, но она решительно отбросила все лишнее. — Хорошо, — сказала она с полнейшим безразличием, — я согласна. Но вы поклянетесь на Сердце Моря. В клятвы крови я не слишком верю, а вот в том, что Сердце карает клятвопреступников, уже убедилась. Она медленно опустила руку и вытащила из-под ворота туники Алестара фальшивое Сердце. Подумала, что туарра наверняка проголодалась и уснула, но вряд ли это насторожит кариандца. Она не иреназе — Сердцу не с чего отзываться ей. — Вы настаиваете? — осторожно уточнил Эргиан, глядя на нее с странным выражением лица. — А, ну как скажете… Он вильнул хвостом и подплыл к Джиад. Наверное, стоило потребовать, чтобы бросил нож, но кариандец мог насторожиться. И, кстати, о ноже… Алестар застонал, шевельнулся и открыл глаза. Слышал он все или нет — Джиад разобраться не успевала. На это время будет потом. Или не будет — в точности как с ритуалом. Она протянула кариандцу фальшивку, держа камень за оправу. Поймала взгляд Эргиана — ах, все-таки презрение, кариандец не любит предателей, но не считает себя таковым — и захлестнула запястье принца толстой прочной цепочкой. Рывок! Не ожидавший подобного Эргиан подался совсем немного, но Джиад хватило. Бросив цепочку, второй рукой она сжала другое запястье принца на излом, рванула кариандца на себя, развернула. Нож кариандца выскочил из ножен легко — и оказался у горла замершего Эргиана. — Тише, — так же мягко проговорила Джиад. — Не дергайтесь. Говорите, море жаждет королевской крови? Я могу это устроить — только хвостом шевельните. — Вы… — начал Эргиан и закашлялся. — Ох, вы и правда… Послушно замерев, он полулежал головой на плече Джиад, почти накрыв собой Алестара. — Госпожа жрица! Один из всадников спрыгнул с салту и торопливо подплыл к Джиад. Второй последовал за ним. Освободившиеся звери кинулись вдаль. — Даголар? Джиад растерялась разве что на мгновение. Что ж… понятно. Просто очень обидно. И противно. Муж Эруви остановился перед нею, глянул умоляюще, виновато и словно пристыженно, а потом выпалил совсем не то, чего она ожидала: — Я же говорил вам, тир-на! Ну что, проверили? Довольны?! — О… да… — отозвался Эргиан, предусмотрительно не шевелясь. — Как… интересно вышло… Госпожа Джиад… Я понимаю, что у вас ровно ни одной причины нам верить, но все-таки прошу прощения. Это и вправду была… только моя глупость. Рег, Даголар, бросьте оружие. Для начала… — Глупость? — прошипела Джиад, чуть сильнее надавливая лезвием на горло и чувствуя, как напрягается тело кариандца. — Теперь вы попробуете меня убедить, что не хотели ничего плохого? — Госпожа жрица, — с трудом, но странно весело ухмыльнулся Эргиан. — Я вас ни в чем убеждать не буду. Нет необходимости. Или вы меня сейчас отпустите, и я постараюсь спасти законного короля Акаланте, — или не отпустите. И через несколько минут я сам стану таковым, потому что моя сестра обручена с тир-на Алестаром. Но женщины у нас не правят, а я — ее ближайший здесь родич и притом лицо королевской крови, способное управиться с Сердцем. Просто прошу — отпустите. Как мне не хочется становиться королем этого сумасшедшего города — вы бы знали… Роль королевского шурина мне нравится куда больше. — Каи-на Джиад, — торопливо заговорил Даголар, отцепив ножны с пояса, бросив их на песок и складывая ладони перед грудью в умоляющем жесте, пока его спутник расставался со своим оружием, — я прошу прощения. Клянусь Тремя и жизнью моей Эруви — это не измена и не убийство. Принц… не верил, что вы откажетесь уплыть. — Я должен был хотя бы попробовать, — откликнулся возмутительно спокойный Эргиан. — В любом случае убивать я никого не собирался. А вот вы сейчас именно это и делаете. Счет идет на мгновения, поверьте. Джиад глубоко вдохнула. В последнем Эргиан был прав — она сама чувствовала, как холодеет и тяжелеет тело Алестара. Но поверить кариандцу? Отпустить этого сладкоголосого ядовитого змея? — Вы… поклянетесь? — с трудом спросила она, лихорадочно пытаясь что-то придумать, понять, решить… — На чем? На этой фальшивке? — фыркнул кариандец. — Знаете, я все-таки принц. И чтобы отличить истинное Сердце, мне за него хвататься не обязательно. И потом, зачем бы мой родич поил море кровью, будь у него настоящая реликвия? Не знаю, куда он ее дел, но уже решительно ничему не удивляюсь. И вы хотите повесить на меня бремя местного короля? Спаси меня Трое! Боги любят Акаланте, теперь я точно это знаю. Где еще они найдут столь восхитительное зрелище? Думаю, только из-за этой любви город уцелел при таких интересно мыслящих правителях. От полнейшей беспомощности Джиад рассмеялась, как другие иногда плачут. Убрав нож от горла Эргиана, она бесцеремонно оттолкнула кариандца, и тот ловко перевернулся, не торопясь отплыть. — Тремя клянусь, — серьезно сказал он, — что постараюсь ему помочь. Остальное — потом. Дайте нож. Джиад протянула клинок Эргиану, гадая, что он такое, — кариандский принц с манерами шута. То ли новая беда, то ли ответ на ее молитвы? Перехватив нож, Эргиан, поморщившись, воткнул его себе в запястье, как до этого Алестар. — Слишком мало крови, — объяснил он, сворачивая хвост кольцом и слегка откидываясь назад. — Рег! Подержи меня! «Реголар, брат Даголара, — вспомнила Джиад. — Начальник охраны принца. Любитель Гонок и поклонник таланта Алестара». Ни слова так и не сказавший кариандец, удивительно похожий на Даголара, торопливо подхватил Эргиана, принц привалился к нему всем телом, откинул голову на плечо телохранителя. — Вытаскивайте своего избранного, — велел он Джиад. — Я перехвачу поток, а вы уберите из него этого безумца. Вот же… умелец… — Как? — растерянно спросила Джиад. — Как его вытащить? — Как хотите! Вы же его избранная! Да знаю я, что не по своей воле, — ну и что? Вы связаны. Отвлеките его на себя. Ну, хоть поцелуйте, что ли… Эргиан страдальчески скривился, и Реголар обнял его сзади, замер, каменея лицом. Что-то это напомнило Джиад, но снова некогда было подумать. Ту мысль, что вертелась в голове раньше, как раз озвучил Эргиан. Не мог кариандец поверить в то, что Сердце — настоящее! А украсть реликвию мог? Отчего нет… Но это потом… все потом. Вытаскивать Алестара? Поцелуями? Кровь бросилась в щеки Джиад. Она беспомощно глянула на полумертвого рыжего, из запястья которого сочилась кровь, но уже меньше. Все равно — и так много потерял. Слишком много. Они связаны — вот что сейчас главное. Только сегодня утром она назвала себя тринадцатой каи-на Акаланте — так неужели откажет его раненому королю в помощи? Наклонившись, она припала ртом к ледяным жестким губам Алестара. Ничего чувственного в этом поцелуе не было — только желание согреть. Стыд от того, что кариандец откуда-то знает их тайну. Вина за то, что избранная из нее такая бесполезная… Даголар держал Эруви на краю жизни… Но ведь и она вытащила Алестара тогда, только вернувшись в море! Король слабо застонал, моргнул — и Джиад решилась. Постыдится она потом, если все получится. Потому что иначе будет не перед кем. Оторвавшись от губ Алестара, она вдохнула глубоко, полной грудью, склонилась снова, обвила руками шею иреназе. Приникла в настоящем поцелуе, грея его холодные, соленые то ли от крови, то ли от морской воды, губы своими. Отогревая отдавшего все силы иреназе собственным теплом, внутренним огнем, разжечь который умеет любой Страж. Один из экзаменов Храма — умение высушить на себе мокрую ледяную простыню. Она справилась! Так что же сейчас… Искра внутреннего огня разгоралась сильнее, и Джиад почувствовала, как тянется к ней Алестар. Как губы иреназе становятся все теплее, живее, требовательнее… Ладони рыжего легли ей на плечи, взгляд стал осмысленным и благодарным. — Ну, хватит, — буркнула Джиад, отрываясь. — Вам уже лучше. — Стоило… — прошептал Алестар, улыбаясь блаженно и удивленно. — Это стоило твоего поцелуя… мой… страж. Закашлявшись, он сплюнул кровь, вытер рот, покосился на Эргиана, с закрытыми глазами полулежащего на своем спутнике, и окликнул его слабо, но с ядовитой издевкой: — Какие странные у вас места для прогулок, тир-на! Так, значит, повелителем сумасшедшего города вы стать не желаете? А чего же вы хотите, мой дорогой родич и ближайший наследник? И зачем вам убирать от меня избранную за день до нашего разрыва? — О, а вот об этом мы поговорим обязательно, — пробормотал кариандец, страдальчески кривясь. — Видят Трое, нам будет о чем поговорить! Но сначала я закончу — осталось немного — и почему бы нам не вернуться в город? Вам нужен целитель получше меня, а я полхвоста отдам за горячую тинкалу и постель… Джиад вздохнула, чувствуя, как отпускает страшное напряжение. Они справились. Успокоили вулкан и пережили этот день. Завтра, правда, будет не легче, но это будет завтра. Как она и говорила Алестару — нужно всего лишь сделать шаг. А потом еще один, и еще, и еще… Чего она не сказала, так это другой сутры, гласящей, что дорога воина заканчивается только за порогом смерти. Но это король иреназе узнает и сам, если продолжит путь.
ГЛАВА 19. Правила игр и ритуалов
В этот раз Невис никого не стал призывать к благоразумию. Оказавшись у постели полумертвого Алестара, кашляющего кровью, целитель негромко и очень грязно выругался с упоминанием глубинных богов, а также медузьих мозгов и дурной крови, стукнувшей некоторым в голову прямо из хвоста. Джиад его понимала… Ей самой было отчаянно стыдно: выглядело так, будто молодой король Акаланте очень старательно пытается отправиться на тот свет, а она, Страж и избранная, всеми силами ему в этом способствует. Так что когда Невис велел ей лечь рядом, взять Алестара за руку и расслабиться, Джиад быстро и молча повиновалась. Ираталя, пытавшегося узнать о здоровье короля, целитель буквально вышвырнул из спальни коротким злым шипением и вообще был настолько не похож на обычного милого и кроткого старика, что Джиад стало жутко. Повернув голову, она смотрела на чеканный мраморный профиль Алестара, закрывшего глаза, на заострившееся лицо и спутанную рыжую косу… Жрецы обещали разорвать их запечатление завтра-послезавтра, но было похоже, что иреназе может до этого просто не дожить. — Хвала Троим, что хоть у кого-то хватило ума оповестить меня заранее, — все так же тихо и зло сказал Невис. — О чем вы думали, повелитель мой? И, главное, чем? Уж явно не головой… Не вздумайте двигаться! Алестар медленно поднял ресницы, посмотрел на потолок, потом перевел взгляд на Невиса, шевельнул губами… — И говорить тоже! — рявкнул лекарь. — До завтрашнего утра — ни слова. Я, старая безмозглая медуза, тоже хорош! Надо было вас к постели привязать! Или в клетку посадить, как малька салту! Джиад виновато отвела взгляд. Действительно, если бы не Эргиан… Она сама в долине смогла только перевязать Алестару рану на руке, но рыжий кашлял кровью, пока за дело не взялся принц-глубинник. Он вытащил из кармашка на поясе какую-то пилюлю, жизнерадостно сообщив, что тир-на Алестар вполне может не пить лекарство, если не хочет. И перевязывать ребра тоже не обязательно. В конце концов, может, ему, Эргиану, и понравится быть королем — кто знает? После такого рыжий безропотно глотнул снадобье, глядя на кариандца мрачно, как загнанный в клетку Жи. Позволил туго стянуть себе грудь повязкой, но вот сесть в седло за чьей-то спиной отказался наотрез. Эргиан спорить не стал, просто отправил Даголара в город, велев рассказать сначала целителю, потом Ираталю. Коротко кивнув, супруг Эруви умчался на спешно изловленном салту, успокоившемся, как только море перестало отвечать крови королей иреназе. Молчаливый Реголар собрал остальных зверей и, пока Джиад с Эргианом усаживали бледного кривящегося Алестара в седло, сплавал за салту Джиад. А потом была дорога в город, на полпути к которому их перехватил отряд Ираталя, и начальник охраны, не обращая внимания на попытки Алестара что-то сказать, велел уложить короля на кожаное подобие носилок, привязанных к спинам салту. Пока гвардейцы затягивали ремни и выравнивали шесты, Ираталь подплыл к Джиад. — Госпожа избранная, — вымолвил он, хмуро глядя в сторону. — Я знаю, что не достоин доверия тир-на… Но это уже слишком. Вы хоть понимаете… — Я все понимаю, каи-на Ираталь, — прервала его Джиад, стараясь говорить потише в окружении многих ушей. — Но такова была его воля. И поверьте, на этот раз имелись веские основания. Дело не в отсутствии доверия, клянусь. Он верит вам по-прежнему. Но эту тайну следовало скрыть от всех. — Кроме кариандского посла?! Ираталь был не на шутку обижен. Обижен тем больше, что чувствовал себя виноватым во всех последних промахах. Джиад вздохнула. — Его там точно никто не ждал, — искренне сказала она. — И я даже не знаю, благодарить богов за его появление или напротив? Впрочем… Она оглянулась на носилки, медленно поплывшие к городу на спинах двух мощных зверей, связанных подобием хомутов. — Наверное, все-таки благодарить, — закончила она. — Только… каи-на Ираталь, я могу вас просить? — Что угодно госпоже избранной? Начальник охраны был почтителен и сух, так что Джиад поняла: все-таки не простил. — Присмотрите за тир-на Эргианом, — сказала она. — Это правда, что если с Алестаром что-то случится, кариандец — вероятный наследник? Прежде чем ответить, Ираталь долго смотрел на нее, потом все-таки решился: — Правда в том, — сказал он очень тихо, — что вряд ли мы сможем что-то противопоставить мощи Карианда, не имея законного короля. Суалана или Карианд — выбор невелик и нехорош. Но с Кариандом у нас давние дружеские связи, мы никогда не воевали. И все-таки… вы же понимаете… — Да, — кивнула Джиад. — Поэтому следите за тир-на Эргианом, прошу. Мне осталось всего пару дней здесь, а кариандец ведет сложную игру и… Она осеклась, не зная, как объяснить, что беспокоится за того, чья судьба ей должна быть безразлична. Два дня… Разорвать запечатление и выручить Лилайна — вот все, чего она хочет от моря. Но если спасти наемника сразу не удастся, то придется задержаться в Акаланте. И тогда она предпочла бы видеть на троне не хитрюгу кариандца, а Алестара, обещавшего ей помощь. Разумеется, дело только в этом! А теперь Джиад лежала рядом с измученным рыжим и сама удивлялась, насколько ей хочется, чтобы Алестар выжил. Даже не потому, что он король Акаланте, а… просто. Будет что-то очень несправедливое в его смерти: молодого, отчаянно любящего жизнь и способного искренне признавать свою вину. Откровенного, странно справедливого, такого одинокого… «Хватит, — оборвала она себя. — Еще немного, и ты не просто простишь его, но и начнешь оправдывать?» «Нет, — ответила Джиад себе же, чувствуя, как напрягаются иногда холодные пальцы рыжего, над которым колдовал Невис. — Я никогда не стану оправдывать такое. Просто не могу. Оправдать насилие? Какая невозможная мерзость! Но разве этот Алестар и тот, прошлый, — один и тот же человек, то есть иреназе? Разве не изменился он, вытравив грязь из своей души болью, виной, смертью? Разве раскаяние — недостаточная цена за прощение? Я ведь давно ответила на этот вопрос и ему, и себе. Значит, мне пора жить дальше, пережив это. Не забыть, нет. Но принять, что это прошло, что нельзя ненавидеть вечно. И, значит, я тоже должна очиститься от этой грязи… Скорее бы жрецы разорвали запечатление. Но какой может быть разрыв, когда он так болен? И сможет ли он плыть на встречу с Торвальдом послезавтра?» — Все, — выдохнул Невис, цепляя к руке рыжего уже виденную Джиад снотворную то ли пиявку, то ли змею. — Теперь он будет спать. Хвала Троим, тир-на Эргиан вовремя дал ему лекарство. И какое счастье, что у него оказалась при себе подобная редкость. Благословение богов на этого юношу. — Да будет он благословенен, — подтвердила Джиад, вдруг поняв, что сейчас тоже провалится в сон. — Тир-на Эргиан очень нам помог. Господин Невис, королю уже лучше? — Его величеству следовало бы промыть не только хвост снаружи, но и голову изнутри, — все еще сердито отозвался лекарь. — Кровотечение я остановил, лихорадку он перенесет во сне, и если завтра пролежит весь день в постели, то на следующее утро будет почти здоров. От сегодняшнего потрясения, я хочу сказать. Отдыхайте, госпожа избранная, вам это тоже необходимо. «А как же разрыв запечатления? — хотела сказать Джиад. Но язык не ворочался, а глаза сами собой закрылись, и она уснула, так и не успев отпустить руку Алестара. * * * Остаток дня и ночь показались Алестару бесконечными. Он то забывался тревожным тяжелым сном, подчиняясь дурманной слюне пиявки шот, то просыпался, бессмысленно таращась в потолок и пытаясь скинуть вязкое оцепенение с тела и мыслей. Рядом тихонько спала Джиад, и ее будить не хотелось, оставалось только лежать, пока дремота снова не наплывала горячей темной пеленой, как штормовая туча, никак не желающая разродиться бурей. Но даже эта ночь закончилась. Под утро Алестару удалось уснуть по-настоящему, однако проснулся он разбитым и измученным, словно перетаскал на себе целый косяк свежепойманных брыкливых салту. Даже глаза открывать было лень, но в комнате кто-то разговаривал. Кто-то знакомый… Джиад — это точно. С кем? Алестар упрямо поднял непослушные веки и даже не удивился, увидев развалившегося на краю постели кариандца. Сил для удивления не было, как и для злости. А еще, если не колоть острогой волны, следовало подумать, стоит ли злиться на глубинника? Что-то очень странное происходило вчера… Да, Эргиан уговаривал Джиад уплыть, но потом зачем-то спас Алестара, перехватив управление потоком силы моря. Дал лекарство, отправил гонца в город. И что ждать от хитроумного кариандского маару теперь? Думать не хотелось, голова была тяжелой и пустой, но Алестар все же заставил себя снова глянуть на кариандца, которой весело что-то рассказывал Джиад. — Вы проснулись, ваше величество! Жрица почувствовала его взгляд первой и, кажется, обрадовалась. Улыбнулась, подвинулась ближе к Алестару, вглядываясь в его лицо. — Как вы себя чувствуете? Позвать целителя? — Не надо, — буркнул Алестар. — Большие гонки не выиграю, но прямо сейчас и не умру. Тир-на Эргиан, примите мою благодарность… Кариандец молча поклонился с отменным изяществом, блеснул глазами. — Что все это значило? — не стал тянуть салту за хвост Алестар. — Зачем вы уговаривали мою избранную уплыть наверх? Прежде чем ответить, Эргиан удобнее устроился, расстелив хвостовой плавник, повернулся так, чтобы видеть и Алестара, и Джиад. — Признаться, — усмехнулся он, совершенно не смущаясь, — мне было интересно, согласится ли она? — А если бы согласилась? — Что говорить о несбывшемся? — увильнул от ответа Эргиан, насмешливо глядя на Алестара. — У нас есть более интересные вопросы, тир-на. Например, где Сердце Моря? Акалантское, разумеется. — Вам что-то об этом известно? Алестар замер, затаив дыхание, но кариандец только поморщился. — Вы откровенны до невозможности, тир-на, — сказал он, глядя на Алестара чуть ли не сочувственно. — Разве я сказал бы вам правду, будь это не в моих интересах? Но могу поклясться, что я ничего не знаю о Сердце, кроме того, что его нет. Я еще на Совете удивился, что вы не используете такой мощный и точный инструмент добывания истины, но там Сердце было от меня слишком далеко. А потом я узнал, что вы отправились к вулкану почти в одиночку. Легко было догадаться, что вам не нужны лишние глаза. Значит, вы собирались делать то, что окружающим показалось бы… странным… Что может быть более странным и опасным, чем ритуал на крови? Если не предположить, что иного выхода у вас просто не было. Ну а потом я увидел Сердце совсем близко — от него совсем не веяло привычной силой… Жрецов и Совет вы могли бы обмануть, да и обманули, но не меня — я-то сам умею с ним работать. — Ясно… — протянул Алестар, приподнимаясь и подбирая хвост, который сегодня болел гораздо меньше. — Вы кому-нибудь об этом говорили? — Я похож на дурака? — поднял бровь кариандец. — Нет, иногда похож, конечно, но только если сам того хочу. А вы ничего не желаете мне рассказать, тир-на? — Нет, — бросил Алестар, начиная злиться. Это было даже хорошо — злость прогнала остатки сонливости. Но и плохо — с таким противником следовало быть начеку каждой чешуйкой, а злость мешала думать. — Тогда и мне с вами говорить не о чем, — ответил безмятежной улыбкой кариандец, приподнимаясь и снова кланяясь. — Рад, что смог услужить. Позвольте пожелать выздоровления и оставить вас… — Подождите! Алестар окликнул уже оттолкнувшегося от ложа Эргиана и тот, ловко вильнув хвостом, опять готовно опустился на кровать. — Что вы хотите знать? — выдавил Алестар, смирившись, что этот круг он прошел, безнадежно отстав. — Во-первых, что с Сердцем. — Оно похищено. И я не знаю, кем. Знаю только, что его сняли… с тела отца… когда… — Понимаю, — серьезно кивнул Эргиан, убрав усмешку с губ. — И больше — ничего? — Почти ничего, — не стал врать Алестар. — Возможно, я скоро узнаю о Сердце и даже верну его. Поэтому и не говорил… — Вам бы следовало довериться хоть кому-нибудь. Не мне, конечно, но есть же у вас еще верные подданные? Ну, хотя бы ваш начальник охраны. Умом он не блещет, но предать, кажется, не способен, иначе вас давно убили бы. Эргиан сплел пальцы перед собой, глядя на Алестара — теперь это было видно точно — с откровенной и обидной жалостью. — Благодарю, сам разберусь как-нибудь, — бессильно огрызнулся Алестар. — Ираталь собственный хвост поймать не способен... — Это потому что вы неправильно его используете, — слегка снисходительно сообщил кариандец. — И вообще, система охраны здесь такая, что я все больше убеждаюсь, как же боги любят Акаланте. Неясно только, надолго ли хватит их любви. — А вы, конечно, у себя в Карианде, знаете, как лучше? Эргиан злил его всем: улыбкой, насмешливым тоном, изящными манерами и отточенными движениями, умом, который не считал нужным скрывать, даже дурацкими шуточками, лучше прочего показывающими, что принц Карианда не боится выглядеть смешным. Значит, чувствует за собой силу. — Нас боги так не любят, — снова глумливо ухмыльнулся глубинник. — Поэтому мы знаем, что начальников охраны в королевстве должно быть хотя бы два. А лучше — три. Четверо — уже слишком много, они тут же разобьются на пары и начнут воевать друг с другом за влияние на короля. А вот три — замечательно! Каждый будет уверен, что два других интригуют против него, и это не даст им сговориться, чтобы совместно обманывать короля. Тогда они будут присматривать друг за другом и стараться выслужиться. — Это имеет смысл, ваше величество, — негромко сказала Джиад. — Так делают в узурийском халифате… — Ваш Ираталь был прекрасным боевым генералом, насколько мне известно, — снова посерьезнел Эргиан. — И он верен — редкое драгоценное качество. Не стоит обижать его так, как вчера, уж простите за совет. Просто не поручайте ему того, что для него слишком… сложно. Пусть следит за порядком в городе и дрессирует гвардейцев. А для охраны дворца отбирайте лучших и обучайте их дальше. И для тайной службы — тоже. Найти того, кто сможет ее возглавить, — задача не из простых, конечно… Госпожа Джиад, а вы не думали остаться в Акаланте? Потом, после разрыва запечатления? — Нет, — улыбнулась жрица и добавила: — Можете быть спокойны на этот счет. — Ах, во-от как… — протянул Эргиан, и Алестара накрыла очередная волна злости: эти двое, кажется, отлично понимали друг друга. — Это все, что вы желали узнать? — раздраженно спросил он у кариандца. — Нет, разумеется, — ответил тот, пожимая плечами. — Но на большинство моих вопросов ответить вы не сможете. К тому же сейчас ваша очередь спрашивать. Ответ за ответ — отличная игра, не так ли? Это было неожиданно. И очень соблазнительно! Алестар отогнал дюжину вопросов, вертевшихся на языке, чтобы выбрать всего один — для начала. — Что у вас с Тиараном? — спросил он, краем глаза следя за Джиад — жрица снова слегка улыбнулась, будто поддерживая его. — Почти брачные игры! — смешливо фыркнул кариандец. — Ему очень хочется уложить меня на песок, выражаясь фигурально. То есть, конечно, не меня, а весь Карианд в моем лице. Ваш Тиаран — медуза, считающая себя муреной. Но медузы тоже бывают опасны. Он так старательно заигрывает с троном Карианда, что простил мне и тот удар, и мои шалости на Совете. Но я почти уверен, что он поглядывает и в сторону Суаланы тоже. — Зачем вам это? — резко спросил Алестар, подаваясь вперед. — О нет, — мягко возразил кариандец, — теперь моя очередь спрашивать. Я сказал достаточно, выводы можете делать сами. Вы собираетесь жениться на моей сестре? Перед ответом Алестар помолчал. Глубоко внутри тянула и ныла тихая боль, и от взгляда на спокойную жрицу становилось только хуже. — Да, — сказал он, наконец. — Я обещал отцу. К тому же, мне нужна супруга именно такой крови. У меня нет выбора, тир-на Эргиан. — Благодарю за откровенность, — кивнул кариандец. — То есть причины две: клятва и происхождение Маритэль. Я… учту это. — Разве договор не заключен? Я полагал, что говорить можно только о мелочах. Мутная, как штормовая вода, холодная злость то накатывала, захлестывая Алестара целиком, то отступала, позволяя мыслить почти разумно. — Не злитесь, тир-на, — все так же мягко и очень проницательно ответил принц Карианда. — Если вам станет легче, то лично я был против этого брака. Вы с Маритэль слишком разные. Я бы предпочел отдать ее тому, с кем моя сестра будет счастлива, а не разменивать, как породистую самочку салту, на политические выгоды. Злость Алестара улеглась почти мгновенно. Проклятый маару говорил именно то, что сам он бросал в лицо отцу. И он, кажется, действительно беспокоился за сестру… — Вы считаете, что я буду плохим мужем? — напрямую спросил он, снова ворочаясь на постели и думая, что хорошо бы навестить ширакку и поплавать в горячей воде, но не выгонять же гостя посреди столь интересного разговора. — Плохим? Нет. Неудобным и опасным — весьма, — ответил откровенностью на откровенность кариандец. — Вы любите другую. Это видно всем, у кого есть глаза. И это бы еще ничего, если запечатление разорвать вовремя и умело, но… Госпожа Джиад, — повернулся он к жрице. — Скажите, вы никогда не чувствовали ничего странного в присутствии амо-на Тиарана? — Если не считать того, что он чуть не убил меня зовом? — усмехнулась Джиад. — А почему вы спрашиваете? — Ответ за ответ, — улыбнулся ей Эргиан азартно. — Любой вопрос по вашему желанию. — Я… чувствовала, — уронила жрица и посмотрела в глаза Алестару. — Помните, как Жи укусил меня? В то утро один из ваших жрецов попытался подчинить меня своей воле. Но кто — я не знала. А вы уверены, — взгляд ее обратился к Эргиану — что это был Тиаран? — Я бы не поклялся в этом, но да — уверен. Он очень благоразумно не пользуется этой способностью наедине. Только рядом еще с кем-то. Меня он лишь попробовал на вкус, так сказать. И признал несъедобным, — кариандец ехидно улыбнулся и снова посерьезнел: — Но я совершенно точно не желаю, чтобы в эти игры играли с моей сестрой. Во все времена влиять на мужчину было проще всего через его женщину… Поэтому я даже рад, что пока рядом с тир-на Алестаром не такой нежный цветок, как Маритэль, а более… — Крепкое растение, — с усмешкой закончила Джиад, и кариандец кивнул. — Ваш вопрос, каи-на Джиад, и, думаю, хватит игр на сегодня, — сказал он. Тиаран пытался зачаровать Джиад? Алестару казалось, что до этого он злился? Нет, вот теперь он был зол по-настоящему! Да как он посмел! Тварь глубинная! Жрец, предавший Троих! И он еще сговаривался с врагами Акаланте? Но почему Джиад ничего не сказала? Она ему настолько не доверяет? Алестар с усилием сбросил застилающий разум алый туман ярости, чтобы услышать жрицу. — Пожалуй, могу сказать то же самое, — медленно произнесла она, в упор разглядывая кариандца. — Так много вопросов… Знаете, тир-на, я не буду спрашивать. Скажите мне сами что-нибудь. То, что считаете нужным сказать. Не то чтобы я не любила игры, но сейчас ставки слишком высоки. Просто подумайте, что я-то уплыву, но жизнь длинна, а вы, кажется, собираетесь прожить ее здесь, в Акаланте… Она замолчала. На лице Эргиана расцветала восхищенная улыбка. Он смотрел на Джиад, как смотрят на особенно удачный поворот во время Гонок или прекрасный удар в бою. Алестар не мог даже злиться на это, потому что во взгляде кариандца не было мужского желания обладать, только радость встречи с достойным противником. — Какой отличный ход, госпожа жрица, — вымолвил он, наконец, с удовольствием. — Ах, какой восхитительной королевой вы были бы… Я мог бы сказать вам очень, очень много… Но к чему, ведь вы и вправду скоро покинете нас. Впрочем… Зелье для разрыва запечатления уже принесли? Джиад молча покачала головой. — Не тяните с этим, — очень спокойно и холодно посоветовал Эргиан, снова становясь пугающе серьезным. — Завтра утром — самый крайний срок, потому что такие эликсиры со временем начинают действовать непредсказуемо. А ведь тир-на Алестару так хочется выгадать еще несколько часов в вашем обществе, верно? И кто будет виноват, если вас честно предупреждали, но слегка, самую малость ошиблись в сроке? Разве что жрец-алхимик, готовивший зелье, но никак не почтенный амо-на Тиаран. Который поклянется даже на Сердце… — Я понял, — с трудом проговорил Алестар. — И… благодарю вас. Эргиан оттолкнулся от постели, всплыл и снова изящно поклонился, сначала — Джиад, затем — Алестару. — Я был бы рад напоследок сыграть еще хоть одну партию с вами, госпожа жрица, — проговорил он весело. — И, тем более, надеюсь на много прекрасных партий с моим дорогим родичем. Простите, мне пора! Когда дверь за кариандским маару закрылась, Алестар в изнеможении шевельнул хвостом. — Не знаю, правду ли он сказал, — проговорил он, глядя в пустоту, — но подвергать тебя опасности не хочу. Мы проведем ритуал сегодня вечером. Я достаточно восстановил силы. — Достаточно для чего? — осторожно поинтересовалась Джиад, дергая себя за отросшую прядь волос. — Для чего угодно, — отрезал Алестар. — Мне велено лежать в постели? Я буду лежать. Слава Троим, у всех остальных в этом городе есть хвосты, чтобы приплыть сюда.* * * Это был странный день. Время то тянулось, то мчалось, словно мощный салту. А ведь раньше Джиад подумала бы земными словами, про коня или сокола… Море оставило в ней гораздо больше, чем она могла предположить. Пропитало насквозь, коварно просочилось в кровь, напоило своей бесконечной соленой тоской и бесконечным же спокойствием. Джиад было грустно. Сидя на постели в комнате, где знала уже каждую плитку пола и трещинку на стене, она никак не могла осознать, что все скоро закончится. Свершится некий ритуал — интересно, какой? — и можно будет уплыть наверх. Может быть, не в тот же день, ведь неизвестно, каким окажется исход разговора с Торвальдом, но можно! А если все устроится совсем хорошо, то они уплывут с Лилайном… На этом месте Джиад запрещала себе мечтать, потому что трезво вспоминала о главном: перстня, чтобы обменять его на наемника, у них нет. Алестар об этом тоже говорить не хотел, потому что говорить было не о чем: все решится там, на месте. Зато он работал. После смерти старого короля все дела, что решались им, свалились на плечи преемника, несколько дней они копились, и теперь Алестар разгребал документы, которые таскали из местной канцелярии. Хмурился, внимательно читая значки на металлических и восковых таблицах и кожаных свитках, пропитанных жиром для сохранности. Что-то черкал, исправлял, дописывал. Незнакомые Джиад иреназе принимали свитки с почтением, уносили и притаскивали новые… В обед снова появился Невис, разогнавший толпу счетоводов и управителей. Алестар с удивительной покорностью перенес все: обработку раны, набор зелий, что непременно следовало выпить, осмотр и массаж… Только от снотворной пиявки отказался спокойно, но очень твердо. Вместо этого велел Невису вспомнить все, что тот знает о разрыве запечатления. — Об этом вам следует говорить с почтенными амо-на, — вздохнул целитель, присаживаясь на самый краешек ложа. — Я такие эликсиры никогда не готовил, это тайны храма Троих. — А яд в храмовом зелье вы распознать сможете? — так же бесстрастно спросил Алестар. Невис посмотрел на короля то ли испуганно, то ли удивленно, но, подумав, решительно кивнул. — Если у меня будет хотя бы час на исследование, — сказал он. — И доступ в мою лабораторию. — Тогда вечером удалите оттуда всех, без кого можно обойтись. А если вам все же кто-то нужен, предупредите, что это дело требует соблюдения полной тайны. Алестар был холодно серьезен, и старый целитель подобрался, снова кивнув. — Я проверю зелье на все известные яды, — пообещал он. — Сам, помощники мне не нужны. Но неужели вы думаете… — Я много чего думаю, — так же холодно усмехнулся Алестар. — Еще… Ладно, это потом. Пока вы свободны. — Я хотел просить егоузнать что-то о чарах Тиарана, — сказал он Джиад, когда целитель уплыл. — Но это может подождать до завтра. Почему ты мне ничего не рассказала? Джиад виновато вздохнула: — Я не знала, кто это. И у меня не было ни единого доказательства. Да их и сейчас нет, только мое слово. — Этого я так не оставлю. Но… тоже потом. Джиад, что ты думаешь делать с Санлией? Прости, что взвалил на тебя еще и это бремя… Бывшая наложница так и сидела под охраной в небольшой комнате немного дальше по коридору. Ни на что не жаловалась, ни о чем не просила. Разве что поинтересовалась, нельзя ли ей забрать из своих бывших покоев кое-какие мелочи, и коротала часы, плетя причудливые узоры из мелких разноцветных бусин, нанизывая их на шелковые нити. — Я не знаю, — честно ответила Джиад. — На землю-то ее не забрать… А что я вообще могу сделать? — Что угодно. Я… — Алестар немного помялся, но продолжил: — Я трус. Я знаю, что должен поговорить с ней. Что-то спросить, что-то сказать… Но не могу себя заставить. Я виноват перед Санлией во многом. И при этом я ее почти ненавижу! — Это пройдет, — тихо пообещала Джиад. — Дайте себе время, чтобы успокоиться. Я сама поговорю с ней завтра, обещаю. Она оттолкнулась от кровати и подплыла к клетке, где лежал в углу грустный Жи. Отперла задвижку, поманила салру к себе. Тот сначала не поверил счастью, потом медленно подобрался к дверце, высунул морду наружу, а затем и сам вылетел на свободу, принявшись описывать круги под потолком и по стенам. — Он будет скучать по тебе, — сказал Алестар, улыбнувшись так ясно и горько, что Джиад только кивнула. — Я… тоже буду, — сказала она через несколько мгновений молчания. — Ваше величество, может, не станем тянуть? Если ритуал забирает много сил, то лучше провести его пораньше… — Да, ты права. Я сейчас пошлю за эликсиром. И за Невисом. И нужно ведь узнать, что нам вообще делать… Алестар опять улыбнулся, на этот раз вымученно, и поспешно отвел взгляд. Жи, размявшись, спустился вниз и принялся тыкать носом в руки Джиад, без слов рассказывая, что его нужно кормить, чесать, а потом еще и выгулять хорошо бы… И это было очень правильно сейчас — заняться хоть чем-нибудь, лишь бы не видеть измученного взгляда Алестара. А там и срок ритуала подойдет… Так что остаток дня Джиад честно отдала мальку салру. Правда, мальком его уже нельзя было назвать, как-то незаметно Жи вырос в подростка: длинного, гибкого, изящных хищных очертаний. На салту он уже был совсем не похож, серебристая шкура сияла, а вдоль хребта резко выделялась темная полоса. Пожалуй, еще немного — и вполне пойдет под седло. Жаль, Джиад на нем не покататься. Она вычистила рыбеныша скребком, начесала ему нос и шкуру до полного блаженства, потом полезла разбирать игрушки, пока Алестар слушал тихие объяснения незнакомого и подозрительно юного жреца, что принес стеклянный кувшинчик, полный мутной светло-серой жидкости. Не торопясь, она выгребла из клетки Жи все, способное гнить: пару крабьих панцирей и пучок веревок. На удивление, дряни оказалось мало — у салру обнаружилось новое увлечение. Теперь он собирал блестящие игрушки — в углу клетки лежала целая кучка полированных створок жемчужниц, обрывок кожи, расшитый яркими сверкающими бусинами, стеклянный шар туарры и еще что-то непонятное, но украшенное перламутром. — На земле я бы назвала тебя сорокой, — сказала Джиад ревниво следящему за ней салру. — Не бойся, не отниму. Какой же ты еще малыш… И где ты все это берешь — вот загадка… Копыто хоть отдашь? Обгрызенный и вымытый до белизны мосол лежал чуть поодаль, и Жи решительно отказался с ним расставаться. Джиад, улыбнувшись, махнула рукой. — Ваше величество, — окликнула она рыжего, выбравшись из клетки, — я свои дела закончила. Вот только попрошу кого-нибудь погулять с Жи. Нечего ему тут делать во время ритуала. — Ах да, ритуал, — как-то очень криво и странно улыбнулся Алестар. — Плыви сюда… Амо-на Виалас как раз тебе расскажет… — Что?! — выдохнула Джиад через несколько минут ясных и подробных указаний вернувшегося в комнату паренька в яркой жреческой тунике. — Вы… Вы… Слов у нее не было. Приличных — тем более. Вся храмовая выдержка и выучка отступила перед диким желанием сначала сказать все, что она об этом думает, выражениями портового грузчика, которому ящик упал на ногу, а потом дать кое-кому в морду. Не жрецу, нет, он-то ни в чем не был виноват и наивно хлопал ресницами, не понимая, в чем затруднение. — Джиад, погоди… — глухо попросил Алестар. — Амо-на, другого способа нет? Запечатление можно разорвать только так? — Разумеется, — удивленно и обиженно отозвался Виалас или как его там. — Неужели вы не понимаете принцип действия? Запечатление — это магическая связь, а не только плотская, его нельзя просто вылечить, как болезнь. Вернуть богам их дар — непросто, знаете ли. Притом, нельзя ведь повредить каждому из вас. Вы хоть представляете, как сложно было создать эликсир, не вредящий человеку? — Верю, — сквозь зубы отозвался Алестар. — Вполне верю. А просто выпить его нельзя? Джиад начала понимать, что рыжего, чтоб ему, тоже не радуют особенности ритуала. Хотя с чего бы иреназе переживать? — Нельзя! — отрезал жрец. — Чтобы разорвать то, что соединено навечно, используются огромные силы! Нужно замкнуть круг времени и пустить его обратно! Значит — вернуть все именно в ту точку, где, когда и как все началось. Ну, где и когда — это я убрал из условий, чтоб не усложнять. Но как — непременно! Уж простите, ваше величество, но вы потребовали почти невозможного! А теперь еще и недовольны? — Перестаньте, — тихо сказал Алестар, и возмущенный жрец мгновенно смолк. — Вы сказали — как… Нам что, повторять все до мелочей? Слова, действия… — Да нет же, — заулыбался Виалас. — Совсем напротив. Вы… просто вернетесь в тот же момент, но… иначе. Я назвал эликсир «Забвением Истины»! Он действует так просто и великолепно! Я… Он снова пустился в объяснения. Джиад не слушала. Она отплыла подальше, взялась руками за прутья клетки Жи и попыталась успокоиться. Но привычные сутры, сами собой приходящие на ум, не помогали. Снова и снова твердила она про себя чеканные ритмичные строки, а в животе сворачивался горячий колючий еж боли и тошноты. Нет… страха. Она боялась. Гнусно, мерзко, отвратительно боялась того, что должно было произойти совсем скоро. Вот тебе и шуточка судьбы напоследок! Круг должен сомкнуться — так правильно и логично! Змея укусит себя за хвост, будущее сотрет прошлое. Как будто может исчезнуть из памяти все, что было между ней и Алестаром! Когда жрец уплыл из комнаты, Джиад просто не заметила. Алестар подобрался сзади так тихо и плавно, завис рядом, не говоря ни слова. — Я не смогу, — сказала, наконец, Джиад, когда молчание стало совсем невыносимым. — Я просто не смогу. Я… Алестар молчал, и Джиад была бы ему за это благодарна, если бы молчание могло помочь хоть чему-то. — Ну, скажите хоть что-нибудь, ваше величество! — не выдержала, наконец, она. Вести себя так было глупо и недостойно храмового стража. И она ведь старалась сохранять самообладание! Но почему-то сейчас это было намного сложнее, чем тогда, давным-давно, когда она не ждала от рыжего иреназе ничего, кроме боли и унижения. Тогда она держалась, черпая стойкость в собственной гордости. Знала, что ничего не сможет сделать, но упрямо отказывалась чувствовать себя рабыней и наложницей. А сейчас… Мир вокруг рассыпался на осколки, расплывался, разлетался каплями, Джиад мутило и било в ознобе. Как глупо… как недостойно… как неправильно… — Какая разница, что я скажу? — едва слышно и совершенно бесцветно отозвался иреназе. — Я сотню раз могу сказать, что люблю тебя. Что не обижу ни словом, ни прикосновением. Что не сделаю больно, что буду так ласков, как ни с кем и никогда… Разве ты поверишь? Джиад молча помотала головой, вцепившись в прутья, словно это была её собственная клетка, а за ними — свобода. — Я не знаю, что делать, — так же бесстрастно продолжил Алестар. — Клянусь, я не знал, что тебе придется… Джиад, да я прикоснуться к тебе боюсь… Этот жрец, он говорит, что все будет иначе. Что зелье заберет часть памяти — не насовсем, только на время действия. Что все будет так, словно того, первого раза, не было. Я не знаю, верить ему или нет. Джиад, я могу просто отпустить тебя еще раз. Хочешь? И снова Джиад помотала головой, хотя больше всего на свете ей хотелось кивнуть. Уплыть просто так? Без мерзости ритуала? Без проклятой необходимости еще раз, последний, лечь под иреназе? О да! Еще бы ей не хотелось! А этот рыжий безмозглый дурак снова начнет мучительно подыхать? Неужели он правда на это готов? Джиад искоса кинула взгляд на бледное лицо, плотно сжатые губы, упрямый подбородок. А ведь готов… Не понимает, чем это обернется для его народа?! — Вы это серьезно, ваше величество? — не выдержала она, разворачиваясь к Алестару. — Отпустите меня? После всего?! После смерти вашего отца, во время заговора? Отпустите и умрете? То есть все это было напрасно? — А что мне делать?! — взорвался принц, как долго копивший ярость вулкан. — Что?! Думаешь, я не вижу, как тебя от одной мысли трясет? Как ты меня сейчас ненавидишь? Что мне делать, Джиад? Силой тебя взять? Так я скорее действительно умру! Ты мне сердце изнутри выжгла, понимаешь? Выжгла и вырастила новое. Я не смогу… ничего не смогу… Даже просто прикоснуться к тебе против твоей воли… Так что мне делать? Я себя ненавижу за то, что ты даже посмотреть на меня не хочешь — так тебе противно… — Я… — Джиад захлебнулась тем, что рвалось изнутри, стиснула зубы, чтобы не всхлипнуть позорно, не застонать. Помолчала, с трудом дыша, набрала опять побольше воды вместо воздуха и разомкнула губы: — Мне не противно. И я могу на вас посмотреть. Но… Слова не шли на язык, хотелось и вправду закричать, дернуться, не позволить даже коснуться себя! Только не это! Не так! Не с ним! И Джиад держалась из последних сил, уговаривая себя, что Алестару не легче. Точно не легче. А то и похуже в чем-то. Виноватому и осознавшему вину по-настоящему всегда хуже, чем правому. Потому что его боль не смягчает осознание правоты. А еще Алестару хуже, потому что принудить Джиад он не может и не хочет, а уговорить по доброй воле — даже не надеется. — Я это сделаю, — услышала она свой голос будто со стороны. — У нас ведь нет выбора, верно? И… я вам верю. Просто дайте мне… успокоиться. Я… сейчас. Можно я побуду одна? — Да… — сказал Алестар хрипло. — Конечно. Я возьму Жи и погуляю с ним. Вернусь… через пару часов. — Нет, — сказала Джиад, с усилием отрывая пальцы от решетки. — Через пару часов будет только хуже. Через час. И захватите тинкалы, что ли. Погорячее и послаще. Если ее можно пить перед этой дрянью. «Вина бы, — подумалось ей. — Пару кувшинов крепкого, чтоб оглушить себя, как ударом по голове. Да в Бездну! Я пережила это все с жестоким ублюдком. Перетерплю как-нибудь напоследок с тем, кто не хочет сделать мне больно. Сейчас меня мучает не Алестар, а моя собственная память. Ну так вот — в Бездну. Страх, у тебя нет надо мной власти. Я твоя хозяйка, а не ты — мой!»
ГЛАВА 20. Замыкая круг
К тому моменту, как Алестар вернулся, Джиад уже почти успокоилась. И даже смогла мрачно оценить забавность происходящего: сам король морского народа выгуливает ее зверюшку и плавает за выпивкой. Расскажи кому на суше — ведь не поверят. И уж точно не поймут. Джиад и сама не понимала многого, но знала точно: Торвальду никогда бы просто в голову не пришло даже предложить подобное. Он-то всегда знал, как вести себя по-королевски. Умел принимать восхищение и любовь, сиять отраженным светом, сберегая собственные силы… А впрочем, меньше всего Джиад сейчас хотела думать о Торвальде. Алестар с немалым трудом запихнул в клетку весело огрызающегося Жи и вернулся к столику, на котором оставил кувшинчики с тинкалой. Без всякой нужды переставил их ближе к постели, потрогал мерцающий сосуд с эликсиром, снова взялся за тинкалу. И все это — старательно не глядя на Джиад. Его коса, туго заплетенная с утра, растрепалась, и длинные рыжие пряди норовили расплестись — иреназе где-то потерял кольцо-заколку. — Пей, пока горячее, — сказал он, по-прежнему не оборачиваясь к Джиад. — Только закуски я не принес… Послать за ней? — Не надо. Джиад взяла ближайший кувшинчик, уже привычно поддела кончиком языка пленку на горлышке, прижала губы к еще теплому глиняному краю. Тинкала и вправду была горячей. А еще сладкой и пряной — как раз такой, как хотелось. Похожую варила Санлия… Алестар тоже взял свою порцию, покрутил в пальцах. Поставил на стол, но через полминуты схватил снова и сжал в ладонях с отчаянием утопающего, цепляющегося за брошенную веревку. Наверное, надо было что-то ему сказать, но Джиад молчала, цедя горячую жидкость, обволакивающую нёбо почти приторной сладостью. Говорить не хотелось. Голова была пустой, а тело — вялым, расслабленным. Все-таки почти час успокаивающих сутр… Она покосилась на сосуд с эликсиром, больше напоминающим не жидкость, а светящийся туман. — Как его пить? — спросила вслух, чтобы нарушить вязкую тишину. — Как тинкалу, только вдвоем, — тихо ответил Алестар, продолжая мучить свой кувшинчик. — Тебе не холодно? Может, пустить сюда воды потеплее? — Уже не холодно, — сказала Джиад, почти не соврав, допила тинкалу и с сожалением отставила пустую посудинку, будто песочные часы, отмерившие нужный срок. — Давайте, что ли… Чего тянуть? — Ты… точно позволяешь? Алестар был бледен, словно не его последние дни без конца поили снадобьями для восстановления крови. — Да давайте уже! — выдохнула Джиад, стараясь не сорваться снова то ли в страх, то ли в злость из с таким трудом обретенного зыбкого спокойствия. — Что мне делать? Раздеваться? Она взялась за край туники, потом подумала, что верх как раз снимать совсем не обязательно. Дернула завязку штанов и чуть ли не впервые в жизни лишь сильнее затянула ее. Нечаянно, конечно. Едва не рассмеялась, но смех вышел бы хуже слез — только это и остановило. — Подожди, — тихо сказал Алестар. — Подожди немного. Подплыв к стене, он подкрутил что-то в основании самого большого шара с туаррой, и тот погас, оставив комнату в полумраке. Джиад, никогда не стеснявшаяся собственного тела, вдруг задышала легче. — Я сам, хорошо? Позволь мне… Вернувшись к кровати, Алестар не стал пристраиваться рядом, а, напротив, остался у Джиад в ногах. Взял ее босую ступню и принялся медленно поглаживать от пальцев к щиколотке. — Не надо… Джиад дернулась, однако ее держали хоть и мягко, но крепко. — Надо, — так же тихо ответил иреназе. — Ты же как занесенная острога… Вот-вот сорвешься. Позволь мне, пожалуйста. Ложись на подушку… Она молча повиновалась. Откидываясь в ворох подушек и одеял, пыталась уговорить себя, что на самом деле успокоиться надо рыжему, вот и пусть… Но врать себе не получилось — то, что делал Алестар, оказалось бессовестно приятно. Рыжий разминал ее ступню не очень умело, зато с потрясающей старательностью. Каждый палец, потом край ступни, потом подъем к щиколотке. А потом склонился и коснулся губами чувствительного места в середине подъема. Джиад дернулась. Это уже было… чересчур! — Ч-ш-ш-ш, — прошептал иреназе. — Лежи… Как я давно хотел это сделать… И снова принялся настойчиво и откровенно покрывать поцелуями: от пальцев к щиколотке и обратно, не прекращая гладить и растирать. Потом взялся за вторую ступню… Джиад лежала, растерянно уговаривая себя не сопротивляться. В том, что делал Алестар, не было ничего постыдного, напротив… Но ей очень не нравилось, что тело начинает откликаться на ласки самым естественным образом. Ох… Она закусила губу, собираясь сказать, что хватит, и поняла, что действительно согрелась: снизу вверх по телу катились теплые томные волны удовольствия. Алестар, держа в ладонях обе ее ступни, напоследок приласкал большими пальцами щиколотки и осторожно убрал руки. Джиад совсем уж глупо захотелось спрятаться под одеяло, но она заставила себя дышать ровнее. — А нам не пора пить эликсир? — не удержалась она. — Пора… наверное… Алестар толкнулся хвостом, оказавшись рядом, больше для виду оперся на локоть, едва касаясь поверхности постели. — Я просто хочу, — сказал он, — чтобы все началось по-настоящему, а не в дурмане. Джиад, я не знаю, какую часть памяти заберет зелье. Какую часть… нас обоих. И что вернет нам потом. Пожалуйста, постарайся помнить… Он осекся, глубоко вздохнув, протянул руку и очень бережно заправил за ухо Джиад выбившуюся прядь волос, которые она в последнее время связывала шнурком — так отросли. — Можно? — спросил и, дождавшись едва заметного кивка, потянул за кончик шнурка. Стянул его, погладил освобожденные волосы, запустил в них пальцы, глядя с безнадежным восхищением и тоскливой жадностью. Умом Джиад понимала, что ей должен очень не нравиться этот вожделеющий взгляд, но она уже устала бояться. А еще где-то очень глубоко, надежно спрятанное от себя самой в первую очередь, в ней плескалось совсем уж недостойное чувство обиды: если бы не запечатление, разве смотрел бы на нее так избалованный красавец-морской король? Да никогда… Это было правильно и понятно, но… все равно саднило. «Хватит, — оборвала она глупые мысли. — Ты уже домечталась однажды о принце. Хватит рассказывать себе безумные сказки о великой любви. Это не для тебя. Благодари всех богов, если у тебя когда-нибудь будет просто надежный и верный любовник…» — Помни, что я люблю тебя, — сказал Алестар все с той же пугающей искренностью и обреченностью. — Можешь забыть все, что угодно, но это — помни. Ты ведь не знаешь… Он помолчал, легонько перебирая волосы Джиад прядку за прядкой. — Жрецы рассказывают, что когда-то у иреназе не было запечатления. Все брали себе жен из собственного города, потому что города постоянно воевали. Но дети от смешения родственной крови стали рождаться хилыми и уродливыми. Тогда жрецы и целители велели юношам искать пару в других городах, и иреназе стали… Они попросту стали ловить и красть девушек, если те оказывались за пределами города без защиты. Помнишь, Эргиан пошутил про брачные танцы? Мы танцуем в воде перед тем, как лечь на песок и слить тела и души в запечатлении. Но сначала были не танцы, а бой, потому что никто из дев не хотел подчиняться врагу. И на песок не укладывали по доброй воле, а прижимали к нему, чтобы помешать отбиваться. А потом их уводили в свой город пленницами… Говорят, Мать Море услышала плач тех, кого брали силой, а потом делали наложницами и рабынями. Она не могла изменить порядок обмена кровью, но подарила иреназе запечатление. Ее дар смягчил всех: и победителей, и побежденных. Потому что проиграть стало так же сладко, как и победить. И потому что победив, нельзя причинить боль той, чье тело и душу чувствуешь, как собственные. Вот тогда бой и превратился в танец… Прости, что я сделал дар — проклятием. Он склонился и коснулся губ Джиад одним-единственным поцелуем: легким, уверенным, нежным. И Джиад позволила, завороженная мягким голосом и сиянием ярко-синих глаз. Это было безумие, но в какое-то мгновение она действительно поняла, как когда-то из взаимной ненависти и желания обладать у полудикого народа стало рождаться то, что не заменило им любовь, но послужило для нее той раковиной, которая охраняет драгоценный нежный жемчуг. И не вина, а беда иреназе, что раковина может сберечь мертвое, а живое спасает только до той поры, пока оно принимает защиту добровольно, не стараясь вырваться за поставленные пределы. Пока защита и связь не становятся тюрьмой и оковами… Оторвавшись от ее рта, Алестар молча взял со стола сосуд, приник губами к краю и отпил примерно половину. Зажав место разрыва пленки, протянул эликсир Джиад, улыбнулся слегка: — Не так уж противно. Джиад, глубоко вздохнув, приняла холодное гладкое стекло, посмотрела в искристую муть. Еще раз вздохнув, последовала примеру Алестара. Зелье пилось легко, не вызывая отвращения, и имело странный вкус, как очень холодное молоко. Прямо с ледника, с крошкой льда, обжигающей рот изнутри… В голове вдруг зашумело, по телу прокатилась горячая волна, остановившись где-то в кончиках пальцев рук и ног, которые немедленно налились тяжестью. — Помни… — шепнул Алестар, снова склоняясь к ней. — Это просто сон. Он не украдет у нас то, что дороже запечатления... А потом Джиад утонула в качающихся теплых волнах. Перед ней расстилалось море. Шелковистая гладь, нежно-бирюзовая на поверхности и синяя, как королевские сапфиры, в глубине. По морю бежала мелкая рябь, золотясь от лучей то ли закатного, то ли рассветного солнца. Почему-то Джиад не могла понять, утро это или вечер? Потом толща воды легко поддалась ей, и Джиад плавно опустилась вниз, к подножью высокой подводной скалы. Это место было ей знакомо, однако она не могла вспомнить, откуда его знает. Так бывает во сне, просто знаешь — и все. И как бы ни было здесь красиво, Джиад невольно напряглась, чувствуя странную тоску. Мысли и воспоминания ускользали, а ей непременно хотелось вспомнить! — Не надо… — сказал кто-то тихо и почему-то виновато. — Не надо вспоминать. Джиад рывком обернулась и увидела воплощение сегодняшнего моря: золото солнца, темную лазурь волн, жемчужную пену… У него была белоснежная кожа, волосы цвета расплавленного в воде заката и синие глаза. Яркий, красивый, опасный… Джиад без тени сомнения знала, что незнакомец очень опасен. И эти его слова… — Почему нельзя вспоминать? — настороженно спросила Джиад, пытаясь понять, как она здесь оказалась и что происходит. — Потому что память — это больно, — вздохнул незнакомец. — Я точно знаю. Просто поверь. Поверь морю… Морю Джиад, выросшая на побережье и хорошо знавшая мощь и коварство волн, верить хотела не больше, чем незнакомцу. Тревога не уходила, она покалывала и тянула внутри. А волны, невидимые здесь, в глубине, ласкали упругими ладонями, уговаривая, что нужно расслабиться, отдаться в их власть — и все будет хорошо. Обязательно будет. Боль уйдет, вымоется из памяти, раны души заживут, как зажили раны тела… — Не хочу, — упрямо ответила Джиад, разглядывая подводного жителя от рыжей макушки до роскошного перламутрового плавника на хвосте. — Не хочу забывать. Кто ты? Зачем я здесь? Она протянула руку и, как завороженная, коснулась плеча ожившей сказки. Жители моря… Странные и коварные, если верить легендам. Сказка смотрела на нее отчаянными синими глазами и улыбалась, очень грустно и совсем не зло. — Я тоже не хочу забывать, — сказал незнакомец, мерно и медленно покачивая блестящим хвостом, как маятником. — Знаю, что должен, но не могу. Там — боль. И вина. Стыд. Страх… Но я все равно не хочу забывать. Это нечестно. «Ти-и-и-ише, дети… — прошептало море вокруг. — Ус-с-спокойтесь… Отдайте мне свою боль… Отдайте с-с-страх… Вс-се будет пра-а-вильно… — Не будет, — упрямо шевельнула губами Джиад. — Я… тебя помню. Ты… Имя не хотело рождаться, губы стыли, язык не ворочался, но Джиад упорно, по звуку выдохнула: — А-ле-ста-а-арр… — Джиа-ад, — эхом отозвался глубинник и застонал, сгибаясь в поясе. Мгновением позже и Джиад всхлипнула от боли, словно ее хлестнула отдачей от выстрела огромная тетива. Мешанина слов, чувств, образов и ощущений захватила и понесла, как прибой, способный и утопить, и выкинуть на берег. Это было больно и страшно, хотелось спрятаться в счастливом неведении, забыть прошлое и принять сладкую нежную ложь. Так легко! Просто позволить себе выбрать безопасность и слепое наивное доверие. — Не-е-ет, — помотала головой Джиад. — Я не хочу! — Я не хочу! — вторил ей тот, кого Джиад назвала полузнакомым именем. — Я любил тебя. Я тебя мучил… Я умирал ради тебя… Не хочу… забыть! Джиад, едва слыша его, тонула в круговороте воспоминаний. Первая встреча у скалы, боль и отвращение, потом снова и снова боль, омерзение, но вдруг — благодарность, смутная, будто нехотя… И жалость к умирающему. И сочувствие к потерявшему отца. И уважение — ведь было за что, было! — Это нечестно! — крикнула она кому-то, повторяя недавние слова глубинника, словно они стали эхом друг друга. — Дай нам самим выбирать! Мы это заслужили! «Выбира-а-а-айте… — вздохнуло море с бесконечным терпением матери к капризным детям. — Выбирайте, но не ошибитесь…» И Джиад словно раздвоилась, глядя на себя со стороны. Теперь она помнила, ради чего и как оказалась здесь, в странном мире, порожденном их памятью. Они хотели разорвать запечатление. Эликсир жрецов должен был забрать память о боли и подарить забвение на краткое время, нужное, чтобы замкнуть круг. — Это же неправда! — сказала Джиад, не зная, услышит ли ее Алестар. — Разве может все это завершиться ложью? Я помню много плохого, но ведь было и совсем другое. А ты хочешь сделать нас незнакомцами? Разве я доверюсь тому, кого вижу впервые? — Я не хочу забывать ее! — в голосе иреназе звенели отчаяние и вызов. — Пусть я сейчас потеряю ее навсегда — тем сильнее я хочу помнить. Каждый миг, каждое касание. Пусть мне будет больно — я это заслужил. Но я не хочу стать для нее никем! Он протянул руку, и Джиад, поколебавшись единственное мгновение, приняла ее, крепко сжав холодные крепкие пальцы и почувствовав ответное пожатие. И тут же словно удар молнии прошил их обоих, расколов окончательно. Вот двое — человек и иреназе — отворачиваются друг от друга в отвращении, потому что не могут простить окончательно. Слишком многое их разделяет, слишком глубоко тонут они в боли и стыде… А вот другие двое — и они же — сливаются в поцелуе, счастливые и беззаботные, отдавшие боль вместе с памятью, увидевшие друг друга, как в первый раз. Начавшие все сначала! — Ты хочешь этого? — тихо спросил иреназе. — Выбирай сама… Пусть будет, как ты решишь. Хочешь — без мучений? Джиад помотала головой, потому что голос предательски перестал слушаться — так сдавила горло глухая горькая тоска. Отдать все, что ее так мучило, — что может быть легче и правильнее? Но, кажется, в ее жизни все шло неправильно, так пусть и идет дальше. — Я не предам того, что было, — сказала она, вцепляясь другой, свободной рукой в плечо Алестара. — Я выбираю третий путь. Свой! «Упря-я-я-мые… — насмешливо проурчали волны. — Сами-и выбр-р-рали… Сами-и и тер-р-рпите…» Кивнув, Джиад посмотрела в упрямую синеву чужих глаз. Враг, так и не ставший возлюбленным… Но кем-то же Алестар для нее был? — Я люблю тебя, — безнадежно сказал иреназе. — Ты помнишь это? Ты мое Сердце Моря… — Я помню, — прошептала Джиад. — Я страж. Я стала твоим стражем, хоть и не хотела этого. И что нам теперь делать? — Замкнуть круг, — улыбнулся Алестар ясно и горько, кладя ей на плечи обе руки. — Замкнуть круг, чтобы разорвать его. Чтобы стать свободными… Он потянулся к губам Джиад своими, и это было правильно. Джиад вдруг поняла, что все, сделанное ими, — верно не правдой эликсира забвения, а более высокой и святой правдой отваги и честности. Они отказались принять забвение из трусости, но кто им не позволял отбросить то, что мешало доверию? Отбросить и забыть самим, по собственной воле? — Я верю тебе, — сказала она Алестару. — Верю, потому что помню и знаю. — Я люблю тебя, — эхом отозвался тот. — Люблю, потому что знаю и помню. Нежная холодная гладкость кожи была знакомой, будто сотни раз они обнимались вот так — с полным доверием и желанием ласкать. И губы принимали поцелуй доверчиво и спокойно. Наконец-то все случилось, как и должно было случиться на самом деле. Память о боли ушла сама, потому что ей больше не было места в душах, заполненных друг другом. Джиад целовалась, чувствуя на губах и во рту сладкую пряную соль — вкус чужих губ пополам с морской водой. Пропускала через пальцы длинные пряди цвета расплавленного заката, и в ее волосы тоже запускали руки, перебирая с восхищенной нежностью. А потом одежда стала лишней, потому что непременно, обязательно нужно было почувствовать друг друга обнаженной кожей, и они снимали ее, путаясь в незнакомых завязках и застежках, но не желая уступить, и смеялись этой драгоценной неловкости первого узнавания. И кругом: вверху, внизу и по сторонам — море трепетало и билось, как живое сердце, проникая внутрь, в каждую частичку их тела. Поило солью их кровь и слезы, плескалось в синеве глаз Алестара и наполняло Бездной зрачки Джиад. Смеялось вместе с ними, потому что, наконец-то, все было как надо, как задумывалось кем-то непредставимо давно, чтобы случиться сейчас и именно с ними. И когда они плыли, кружась в древнем, как мир, танце, Джиад легко и без страха позволила вести себя, потому что была гостьей в море. Она доверилась тому, для кого вода была родной, — и не прогадала. Поцелуи, прикосновения, жадные и робкие, нежные и настойчивые… Алестар ласкал ее, как и обещал, исступленно и бережно, как величайшую драгоценность и живое чудо… Все случилось само собой: упругая толща песка под сплетающимися телами, горячие губы, не дающие думать и тем более не позволяющие испугаться. Джиад потянулась навстречу сама, разводя колени, раскрываясь и позволяя, ахнула и всхлипнула, почувствовав проникновение, и тут же снова застонала в истоме. Это было как в первый раз. Настоящий, правильный первый раз, который они едва не упустили, собираясь разменять на фальшивую реальность эликсира. И это было — в последний раз, они оба помнили об этом. Упоение обреченности, нежность грусти, восхищение и отчаяние… Джиад принимала это все, как принимала плоть Алестара, и впервые чувствовала запечатление сейчас, когда оно обрывалось между ними. Тянуло сладкой тоскливой болью, рвалось по-живому, как плохо зажившая рана расходится по шву. И хотелось что-то исправить, изменить, но ведь они сами желали свободы! Молили о ней, забыв, как страшно иногда получить желаемое. И когда все закончилось — тем, для чего Джиад не смогла бы подобрать названия, потому что обычные слова были слишком тусклыми и скудными, — море ласково убаюкало их, даровав милосердное забвение, хотя бы до утра позволив забыть о том, что могло бы связывать их всю жизнь, но теперь навсегда ушло в прошлое. * * * Алестар проснулся, ощущая всем телом тепло и мягкую тяжесть лежащего в его объятиях тела. Осторожно повернув голову, всмотрелся, ловя драгоценное мгновение. Спящая Джиад была такой расслабленной, беззащитной и умиротворенной… С лица исчезло обычное строгое выражение, разгладилась морщинка на переносице, по которой сдвигались брови, когда она хмурилась, уголки губ приподнялись… Наверное, она видела хороший сон. Его женщина… Только на одну ночь — и больше никогда. Она смешно двинула губами, на которые упала прядь волос, и Алестар невесомым прикосновением убрал темную шелковистую прядку, чтоб не разбудить. Еще хоть минуту, две… Такая близкая, такая родная… В полном недоумении он прислушался к себе. Ведь запечатление было разорвано, так? Да, где-то глубоко внутри, где он ощущал раньше связь с Джиад, зияла болезненная пустота. Он не мог бы сказать, больно сейчас жрице или хорошо, злится она или радуется. И, наверное, разлучившись с ней, он теперь не умрет. Но больше ничего не изменилось! Алестар смотрел на смуглую кожу и темные ресницы, на очертания скул и губ, на непослушные волосы, смоляным облачком колышущиеся в воде вокруг ее лица… Это все равно была Джиад, теперь не привязанная к нему ничем — и потому еще более дорогая и желанная. Разве, перестав быть его избранной, она в чем-то изменилась? Гордая и честная, великодушная и справедливая, отважная и милая — разве ушло хоть одно из качеств, за которые он ее любил? Так почему же он должен был перестать любить ее? Алестар улыбнулся, только сейчас осознав глубину ловушки, в которую сам себя загнал. Ночью все было как в сладком дурмане. Конечно, они отказались от большей части силы эликсира, ухитрившись сохранить память, но все-таки хитрое зелье жрецов смягчило остроту воспоминаний и изрядно затуманило разум. Еще неизвестно, что скажет Джиад, когда проснется, не будет ли для нее возвращение к обычной памяти слишком болезненным? Но ему-то что делать? Связь разорвана, а любовь осталась. Потому что полюбил он потом, гораздо позже, узнав и поняв, какое чудо оказалось рядом с ним. И теперь было так больно… Мгновения уходили, капали, сыпались песчинками в бездонную пропасть времени. Вот Джиад шевельнулась в его объятиях, вздохнула чуть глубже, заворочалась… Алестар замер, ловя в воде вкус и запах ее кожи и волос, впитывая каждое прикосновение. — Чистой воды тебе, — сказал он тихо, когда молчать и дальше было попросту глупо. — Доброго утра и удачного дня. Полежи еще. Я сейчас велю принести завтрак. — Доброго… — так же негромко отозвалась Джиад, не пытаясь освободиться из его рук, но как-то вдруг ставшая чужой, напряженной. — Да, завтрак — это хорошо. Но мне бы встать… кое-куда… — Конечно, извини, — мучительно залился краской Алестар, выругав себя за глупость и разжимая объятия. Потом, старательно отвернувшись, он только по колыханию воды догадывался, что она одевается, собирая вещи, расплывшиеся вокруг кровати. Вот натягивает тунику, вот связывает волосы, поднимая руки и собирая темное облачко в короткий пушистый хвост… Потом она уплыла в комнату чистоты, а Алестар, слетев с ложа, поспешно натянул повязку и дернул за рычаг вызова. — Тинкалы, — велел он приплывшему мальчишке-слуге. — Горячей и сладкой. Скажи, пусть сварят по-суалански. И завтрак. Обязательно рыбы, молодых водорослей и курапаро. Самого свежего! — Да, тир-на, — слегка удивленно глянул паренек, последний месяц каждое утро подававший завтрак и прекрасно знающий, что Алестар не пьет тинкалу по-суалански. Ну, не пьет. А вот сегодня выпьет. Потому что Джиад любит именно такую, пряную и очень сладкую. А он мог бы заказать себе и привычной, но вдруг захотелось… хотя от горького кома в горле не спасет никакая тинкала… Когда жрица вернулась из комнаты чистоты, аккуратно одетая в свои земные вещи, изрядно подпортившиеся за это время от морской воды, Алестар только вздохнул. — Я не могу снять браслет, — сказала она, глядя мимо, в стену с клеткой Жи. Алестар молча посмотрел на золотую полосу с кроваво-красными каплями рубинов, что вызывающе горели на смуглом запястье. Материнский браслет… Теперь, когда нет отца, настоящую ценность он имеет только для самого Алестара. Кариандская принцесса увидит в нем только обычное украшение. Да еще и с чужой руки. А Джиад этим браслетом отразила клинок сирены… — Я его сниму, — сказал он, прекрасно понимая смысл просьбы. — Только прошу — забери с собой, когда будешь уплывать. Отец принес его тебе. Хотя бы… в память о нем. Ответом ему был долгий испытующий взгляд, а потом Джиад коротко кивнула и подставила руку. Тяжелый золотой обруч под его пальцами разошелся на две половинки медленно, будто нехотя. А Алестар только сейчас увидел, что ворот рубашки Джиад заколот круглой фибулой с каким-то клыкастым зверем, той, присланной с земли. Фибула принадлежала не Аусдрангу, но легче от этого не стало. Очень уж хорошо Алестар помнил увиденное, когда метался птицей в лихорадочной горячке. — Давай завтракать, — сказал он тусклым голосом. — День будет нелегкий. Они поели в полном молчании. Джиад временами смотрела на него, будто хотела что-то сказать, но в последний момент сдерживалась, и Алестар, наконец, не выдержал: — Я обязательно постараюсь его спасти, — сказал он. — Даю слово. Если только не придется вдруг выбирать между твоим другом и Сердцем Моря. — Понимаю, — ровно ответила жрица. — Благодарю, ваше величество. Это больше, чем я могла рассчитывать. И все… С трудом протолкнув в сжавшееся горло глоток и вправду недурной, хоть и переслащенной, тинкалы, Алестар понял, что не услышит ничего, кроме так хорошо знакомой ледяной учтивости. А о том, что было ночью, вспоминать тем более не стоит. Ни вспоминать, ни говорить об этом с Джиад, снова превратившейся в образцового храмового стража, пусть и не на службе. Так что он кивнул и вызвал Ираталя, которому велел отобрать пять самых надежных гвардейцев. Не удивился, увидев среди этой пятерки знакомую парочку, Семариля с Камриталем, а про себя решил приглядеться к ним получше. Дару, как сказал Невис, все еще лежал в бреду, да и не хотел Алестар возвращать его на службу. Пусть и понимал, что старший из близнецов, прикрывший его собой от клинка брата, не виноват. Но видеть лицо, один-в-один похожее на Кари, не мог. И, значит, следовало искать новых личных телохранителей. — Вы поплывете со мной и каи-на Джиад к скале Договора, — сказал он. — Сегодня днем у меня там встреча с королем людей. Останетесь на расстоянии тридцати гребков, чтобы все видели, но не могли услышать. Это тайные переговоры. О том, что там будет, вы сейчас на Сердце Моря поклянетесь молчать. Если понадобится — всю жизнь. Не обсуждать это между собой, не рассказывать ни избранным, ни лучшим друзьям, ни жрецам на исповеди — никому. Клянитесь. Он достал фальшивое Сердце Моря, заправленное свежей туаррой, с противным холодом понимая, что совершает святотатство. Но выбора не было. — Клянусь… клянусь… клянусь… — прозвучали нестройные голоса. Последним был Ираталь. — Каи-на, — сказал ему Алестар, глядя прямо в глаза. — Я знаю, кто нас там встретит, но не знаю, чем обернется встреча. Я доверяю вам и мою жизнь, и жизнь моей… каи-на Джиад. Будьте настороже. Если увидите что-то неладное, действуйте по своему усмотрению. Среди людей будет один… Джиад, — обернулся он к жрице, — как его узнать? — Он высокий, темноволосый и смуглый, как я, — быстро и четко отозвалась та. — Его зовут Каррас. — Так вот, — кивнув, продолжил Алестар. — Если начнется что-то… неладное, этого человека не трогать. Напротив — по возможности спасти и забрать с собой. Только в глубину не тяните, разумеется. В остальном… не мне вас учить, Ираталь. — Благодарю, ваше величество, — хрипло отозвался начальник охраны. — Благодарю за… Он смолк, не договорив, и Алестар снова кивнул. — Велите вывести салту, — сказал он спокойно. — Мы с Джиад отправляемся на прогулку. Семариль и Камриталь сегодня наша личная охрана. Остальные пусть посмотрят, не увяжется ли кто вслед, а потом догонят за Вратами. Ираталь молча поклонился, приложив руку к груди, и выплыл вместе с гвардейцами. Проводив их взглядом, Алестар обернулся к Джиад: — О чем я забыл или не подумал? И о чем я должен знать при встрече со своим… собратом? — Когда будем на месте, — серьезно сказала жрица, — пусть ваша охрана растянется вокруг лодки или что там будет. И дайте им пару условных знаков. По одному — быть настороже, по другому — плыть к вам. Думаю, это все. И… клянусь, я не знаю, чего ждать от короля Аусдранга. Но подозреваю, что подлости. Она коснулась пояса и в растерянности посмотрела на ладонь, будто искала что-то. — Возьми. Алестар протянул ей свой нож. — Благодарю, — склонила голову жрица, пристегивая ножны к поясу. — Ну что, пора? Да благословит нас Малкавис. — Не откажусь, — усмехнулся Алестар. — И пусть будет с нами милость Троих. До места они опять плыли молча. Пара гвардейцев держалась на корпус салту позади и немного в стороне, как и положено охране, так что Алестар видел рядом только Джиад. А у скалы Договора, чья верхушка обнажалась в отлив, их уже ждали. И Алестар не мог не оценить хитроумие Аусдранга. Торвальд не воспользовался лодкой, чье днище так легко пробить. Выводить в море корабль он тоже не стал. Четыре человеческие фигуры издалека виднелись среди волн, а подплыв ближе, Алестар разглядел большой массивный плот. Очень умно. Не опрокинуть, не сделать дыру, волны ему почти не страшны. И весла есть, наверное… — Хорошо придумано, — негромко сказала рядом Джиад, откашлявшись от воды, когда салту поднялся к поверхности. Отдышалась, теребя кожаный шнурок с амулетом морского дыхания, и повторила: — Хорошо… — Плот можно отогнать от берега, — подумал вслух Алестар. — Нет. Посмотрите, вон, в воде. Это канат. И наверняка не один, чтобы разом не перерезать. А на берегу… Но Алестар и сам видел, что на берегу, совсем недалеко, столпились люди и стоит какое-то высокое сооружение. — Ворот, — уверенно сказала Джиад. — Чтобы очень быстро намотать канаты и подтянуть плот. Он осторожен. И не ждет от вас добра. — Правильно делает, — усмехнулся Алестар, чувствуя, наконец-то, так нужную сейчас холодную злость, помогающую думать и действовать. — Ну что — пора. Оставив за спиной медленно окружающих плот гвардейцев, он тронул салту, направляя его к людям. Джиад последовала за ним. — Кто они? — спросил он, когда стоящих на плоту можно было легко рассмотреть. — Король — первый слева. Второй — лорд Гленарвиль, канцлер. Старший советник, по-вашему. За ним — лорд Крумас — тоже из высшей знати. Вон тот здоровяк — капитан королевской охраны… А Лилайна… я не вижу. Хотя нет — он просто сидит… — Понятно. Алестар снова хлопнул зверя лоуром, направляя совсем близко. Полезная вещь — лоур. Не оружие, так что нельзя придраться к его наличию на мирных переговорах. Но при необходимости бьет не хуже остроги. Подплыв к плоту на расстояние пары гребков, он заставил салту замереть на месте. Посмотрел на человека, которого видел впервые, но искренне и от души ненавидел, слегка склонил голову. Не в поклоне — упаси Трое! — всего лишь в приветствии. Ненависть учтивости не помеха. — Мой дорогой родич, — звонко и весело отозвался высокий юноша едва ли старше него, Алестара, но тоньше в кости и в плечах поуже. — Как же я рад знакомству. Простите, что не знаю, как положено приветствовать у вашего народа. Все ли благополучно в ваших владениях? — Милостью Троих, — ответил Алестар, в упор разглядывая его. — Правда, не припомню родственников на суше… — В самом деле? — так же весело удивился Аусдранг, подчеркнуто не замечая Джиад. — Тогда вам следует внимательнее изучить родословное древо, или как у вас это называется. Мы совершенно точноодной крови, поверьте. Может, в моих жилах и поменьше морской воды, но голос моря я слышу. И он шепчет, что пора нам, властителям суши и вод, кое о чем договориться … Двое рядом с Аусдрангом, одетые пестро и по земным меркам, видимо, богато, явно беспокоились. Переминались с ноги на ногу на едва покачивающемся помосте из толстых бревен, а лица закаменели, и в глазах плескался страх. Чего они боялись? Иреназе? Моря? — Говорите, — коротко разрешил Алестар, продолжая всматриваться. Третий — стражник. Начальник охраны? Тело заплыло жиром, но видно, что все еще сильный боец. Смотрит недоверчиво, зло, однако без команды хозяина с места не двинется — да и не его это ума дело. Зачем Аусдрангу на таких переговорах охранник? А вот зачем! У ног стражника сидит связанный человек в кожаных штанах и куртке. Видимо, самим приглядывать за пленником король Аусдранга и его каи-на считают неподобающим… Рядом быстро вздохнула Джиад — и снова затихла. Связанный посмотрел на Алестара, как на что-то мерзкое, и опять отвел взгляд. — Благодарю за разрешение, — насмешливо поклонился Торвальд, на мгновение став ужасно похожим на Эргиана. Вот бы кого сюда — маару глубинного! И натравить их друг на друга, а самому поглядеть со стороны. Но это его, Алестара, битва. — Что ж, не будем тратить драгоценное время. У вас, дорогой мой собрат, завалялось нечто, весьма нужное мне. Или не у вас, а у моего бывшего стража. Неважно, думаю. Я хочу эту вещь обратно. — И что взамен? — холодно поинтересовался Алестар. — Моей благодарности недостаточно? Торвальд с шутливой укоризненностью поднял бровь и слегка развел руками. — Вижу-вижу… Что ж, я, разумеется, просто не могу проявить меньшую щедрость. К тому же я слегка виноват. Не перед вами, а перед моим стражем. Кстати, она вам все еще нужна? — Да. — Верю, — усмехнулся Торвальд. — Воистину, ради вас я расстался с величайшим своим сокровищем… — Говорите о деле, — процедил Алестар, слишком ярко представляя, как лоур пробивает одежду и входит в тело Торвальда, чтобы выйти с другой стороны. — Она не предмет торга. — Сегодня — не предмет торга, — снова улыбнулся проклятый Аусдранг. — Потому что одну сделку, помнится, мы уже заключили. Ну ладно, в самом-то деле. Итак, мой бывший страж получит человека, которому она кое-чем обязана. Я собирался казнить этого предателя и мерзавца, но демоны с ним — пусть живет. Вы же, дорогой собрат, обретете то, что утеряли и тоже наверняка хотите вернуть. Он небрежно распахнул одеяние из мягкой темной ткани, богато расшитой золотыми нитями. С белоснежной ткани короткой туники блеснуло кровавым огоньком Сердце, рядом с ним болтался на цепочке амулет морского дыхания. Алестар прислушался, посылая из глубин души зов. Отклик… был. Правда, совсем слабый и какой-то странный… Но был! Возможно, на суше Сердце уснуло, не получая сил от моря? — Это все? — спросил Алестар, лихорадочно соображая, что же делать. Перстня у него нет. И торговаться — бессмысленно. Попробовать отнять Сердце силой? Но Аусдрангу стоит рукой махнуть — и плот просто притянут к берегу. Как же… глупо! Как позорно глупо он, Алестар, будет выглядеть, обещая, упрашивая, торгуясь… И ладно бы позор — но ведь без перстня эта тварь не отдаст наемника — ключ к тому самому перстню… — Вообще-то, нет, — негромко и с каким-то особенным удовольствием сказал Торвальд, и от его тона Алестар почему-то похолодел. — Еще я хочу от вас, дорогой собрат и родич, вассальную клятву. Вот на этой самой реликвии, прежде чем вы ее получите. А перстень, который вы вернете мне в знак почтения и уважения, станет гарантом клятвы. — А хвост глубинного бога не хочешь? — вырвалось у Алестара прежде, чем он до конца осознал сказанное. — Вассальную клятву? Тебе, человеку? С чего?! — Мне — истинному наследнику, — одними губами улыбнулся Торвальд. — Потомку старшего сына Эравальда Аусдранга и Ираэли, вашей наследной принцессы. Потому что тот, кто стал королем Акаланте, был всего лишь младшим их ребенком. Корона моря моя по праву. И я намерен этим правом воспользоваться, дорогой… родич. О, не беспокойтесь… Я настолько великодушен, что не собираюсь унижать вас перед подданными отречением. Правьте и дальше. В море мне будет слишком неуютно. Мокро, холодно, темно… Опять же, у подданных — хвосты, а я привык к ногам… Он откровенно издевался, и Алестар в полной мере вкусил бессильное ледяное бешенство, слушая звонкий красивый голос. — В общем, — весело подытожил Торвальд. — Для всех королем морского народа останетесь вы. Могущественным правителем, очень дружественным к людям. Настолько, что мы заключим новый договор о морской торговле и охране наших кораблей. Ну и прочих пустяках, вроде ежегодных даров, например… «Дань, — понял Алестар. — Он говорит о дани. Которую Акаланте будет платить этому… этому…» — А если я откажусь? — спросил он, все еще не веря, что это происходит наяву. — Тогда, — пожал плечами Торвальд, — мне придется искать другие пути. Вашу реликвию я оставлю себе. Тот, кто столь любезно вернул ее нашей ветви рода, уверял, что Сердце Моря покорится любому, в ком течет кровь морских королей. Пусть даже разбавленная горячей земной. Как вы думаете, у меня получится овладеть его силой? Джиад рядом молчала, и Алестар был ей безмерно благодарен. А еще он отчетливо понимал, что взывать к рассудку Торвальда и грозить ему гневом вулканов — бессмысленно. В глазах юного короля плескалось безумие. Жажда власти, перед которой склонятся и суша, и море. И тогда Алестар, понимая, что все бесполезно, что эту битву он проиграл, облизал пересохшие губы и посмотрел еще раз на Торвальда Аусдранга, будь проклят он и его кровь, какой бы родной она ни была, и стоящих рядом с ним людей. Да, Алестар проиграл битву и переговоры. Потому что, честно говоря, он никогда не был по-настоящему хорош ни в драках, ни в интригах. Как салту, который, — хоть ты его излупи лоуром — не научится летать. Зато любой салту замечательно умеет плавать. А он, Алестар — лучший гонщик Акаланте за последнюю сотню лет. Да и всего моря, пожалуй. И эти люди… Они же не враги. Они… просто соперники по гонкам. Вот этот — самый опасный. Он вырвался вперед так уверенно, что его никак не обойти. Ну и не надо. Алестар очень хорошо знает, что делать. В Гонке этому учишься так же быстро, как и другим подлым приемам. Кто-то их применяет, кто-то брезгует… Но вот этот, родственничек… он начал первым. — Безусловно получится, — ласково улыбнулся Алестар в ответ. — И я даже расскажу — что именно. Он снова улыбнулся, готовясь к последнему решающему кругу, седлая вместо салту собственную ослепительную ненависть и восхитительную ярость. А пойманный отблеск близкого Сердца щедро поил его силой, делая слова безупречно убедительными. * * * Алестар что-то задумал, и Джиад всей душой надеялась, что у него получится. Она смотрела на Торвальда и не узнавала его. Куда исчез ясноглазый улыбчивый юноша, который стал для нее солнцем и жизнью? О, улыбка и сияние глаз его не померкли… Но теперь они пугали. Торвальд стал холодным и опасным, как безупречно сбалансированный клинок. И двое высших сановников королевства — они же его боялись. Джиад читала это в напряженных позах, в том, как лорды следили и слушали… В какое чудовище должен был превратиться ее бывший возлюбленный, чтобы Крумас, в одиночку ходивший на кабана, трепетал перед своим королем? Она перевела взгляд на Лилайна, зная, что не может позволить себе даже ободряющей улыбки. Наемник ответил напряженным взглядом и чуть пошевелил плечами. Руки ему связали за спиной, так что сидеть было не слишком удобно, а сделать что-то — и вовсе невозможно. Джиад прикинула расстояние до края плота. Нет, сдернуть Лилайна в воду она точно не успеет. А еще у ног капитана лежит взведенный арбалет… — Вот как? — удивленно спросил Торвальд, явно не ожидая от иреназе такой покладистости. — Я слушаю… Алестар почему-то смотрел не на него, а на королевских спутников. Внимательно, оценивающе. Потом снова перевел взгляд на Аусдранга. — Не знаю, кто передал вам Сердце Моря, дорогой… родич, — сказал он так мягко, что у Джиад екнуло сердце в плохом предчувствии, — но могу заверить: все его тайны известны только королевской семье. Например, что Сердце требует плату за свою силу. Должно быть, вы очень стремитесь стать королем моря, если готовы ради этого умереть лет на десять-двадцать раньше… — Я? — поднял бровь Торвальд. — Сердце вернется к вам. — Увы, — вздохнул Алестар. — Король может быть только один. Принеся вам вассальную клятву, я, может, и останусь на троне для своих подданных, но Сердце не обмануть. Оно перестанет слушаться меня. И бремя укрощения подводных вулканов ляжет на ваши плечи. Об этом вам тоже рассказали? — Представьте себе, — снова улыбнулся Торвальд, но глаза его остались настороженно-холодными. — Что ж, власть имеет свою цену. Не думаю, что мне придется делать это часто. — Это — нет. Но отказаться от силы Сердца нелегко. Оно уже сотни лет делает власть королей моря незыблемой… Алестар снова почему-то глянул мимо Торвальда, на его сановников, и продолжил с безмятежным просто спокойствием: — Вы знаете, почему ваш предок так стремился его заполучить? Вулканы его уж точно не интересовали. — И… почему же? Внезапно эти двое напомнили Джиад двух хищников, кружащих друг вокруг друга, выбирая момент, чтобы вцепиться в горло, и все не решаясь на рискованный бросок. Она затаила дыхание, краем глаза видя, как жадно слушают Алестара люди на плоту. Лорды слегка подались вперед, даже капитан слегка расслабился… — Власть, — четко и холодно уронил Алестар. — Не над вулканами и волнами, это всего лишь… приложение к силе. Да, вы сможете поднять или усмирить шторм. Обрушить волну на прибрежную деревню… или город… Не думаю, что это понравится вашим соседям, но кого волнует мнение слабейших? А вот истинная власть — она не в шторме. Сердце позволяет определять любую произнесенную ложь. Оно дарит проникновение в чужие помыслы. Не слишком точное и очень опасное, но большинство после этого выживает и даже становится… более верными подданными, я бы сказал. Безмозглыми — но очень преданными. А еще оно позволяет брать клятвы, которые невозможно нарушить, потому что нарушителя карает его собственная кровь. Об этом вам рассказали? — О да-а-а, — завороженно протянул Торвальд, не отрывая взгляда от бесстрастного лица Алестара, на котором только глаза горели бешеным синим огнем. — Но не все, как оказалось… А вы… Мой дорогой родич… Зачем вы говорите мне это? — Затем, — Алестар улыбнулся краешками губ, и его голос стал еще слаще и мелодичнее, — что вы можете избавить меня от этого бремени. Я единственный наследник своего отца и морского трона — так я всегда думал. Но мне вовсе не хочется править. Посмотрите на меня, Торвальд… Я хочу жить — просто жить. Развлекаться, выигрывать гонки, любить… Я все чаще думаю, что просто не создан для короны. Но я один. Порядок наследования не оставляет мне шансов, а заговорщикам я слишком мешаю, чтобы остаться в живых. Вам нужна власть? Мы договоримся. И вы будете величайшим королем, потому что получите власть, которую невозможно свергнуть. Нерушимые клятвы, распахнутые вам сердца и мысли, возможность убить любого подданного — просто пожелав этого. Вот что такое Сердце… Джиад успела глубоко вдохнуть соленого влажного воздуха. А потом все случилось, пока она выдыхала. Двое лордов повернулись друг к другу и обменялись взглядами. Гленарвиль сделал шаг назад, а Крумас — на его место — и за спину Торвальда. Блеснуло лезвие. Короткий взмах рукой! И Торвальд удивленно посмотрел на Джиад, которую будто толкнуло изнутри. Ее подзащитный! Она, храмовый страж, смотрела, как убивают того, кого клялась беречь ценой жизни… — Не смей! — рявкнул Алестар, и она очнулась. Торвальд, не отрывая от нее изумленного и будто жалобного взгляда, медленно упал на колени, потом лицом в бревна… — Убийство! — закричал Гленарвиль. — Преступник убил короля! Смерть негодяю! — Лилайн! — зазвенел в ушах Джиад ее собственный крик. Каррас боднул капитана головой в живот и, как был, связанный, рванулся к краю плота. Перекатился и почти без всплеска ушел под воду. Алестар поднял над головой скрещенные руки, подавая сигнал гвардейцам, но те уже и сами плыли к плоту. Джиад прыгнула с салту и нырнула, ища взглядом темное пятно, которое волны уже затянули под плот. Амулет на ее груди сработал мгновенно, стоило вдохнуть воды, на миг передернувшись от боли. И сразу же пришла ясность подводного зрения. Лилайн, извиваясь, барахтался в толще воды совсем близко. Подплыв к нему, Джиад схватила тяжелое тело и изо всех сил потащила наверх. Один из гвардейцев, оказавшись рядом, помог ей. Вынырнув и снова отплевываясь от воды, Джиад хватанула ртом воздух, показавшийся раскаленным. — Осторожно! — крикнул Алестар, и над ее головой просвистел арбалетный болт. — К берегу! — истошно визжал Гленарвиль. — Скорее к берегу. Измена! Убийство! Проклятый алахасец! — Не сметь! — снова услышала она голос Алестара, но уже не крик, а просто громкий и четкий приказ. — Еще один выстрел — и позавидуете своему королю-покойнику. Всем побережьем! Джиад, ты не ранена? — Нет, — выдавила она, оглянувшись на короля иреназе. — Амулет… Мне нужен амулет… второй… — Отличная мысль. Алестар, сидя на салту, беспокойно бьющем хвостом по волнам, улыбнулся так, что Гленарвиль замолчал и попятился от края плота вглубь. — Мою вещь, — сказал Алестар, в упор глядя на канцлера. — Отдайте то, что на мертвом, и я заберу с собой вашу тайну. Лилайн полулежал на плече Джиад, которая изо всех сил одной рукой держала его, а другой — вцепилась в седло салту, молясь, чтобы зверь не нырнул. Все тот же Камриталь, вынырнув рядом, снова подхватил наемника, пока остальные окружали плот с поднятыми острогами. Двое лордов опять переглянулись. Капитан стоял, опустив арбалет, а Крумас кивнул Гленарвилю и, опустившись на колени, сорвал с шеи Торвальда золотую цепь с Сердцем Моря. Но Джиад сейчас было куда важнее, что на той же цепи висел амулет морского дыхания. Ираталь, подплыв к плоту, принял цепь и передал ее Алестару. — Амулет, ваше величество, — отчаянно попросила Джиад, не зная даже, поможет ли он уже захлебнувшемуся человеку. Алестар сорвал с цепочки Сердце и, торопливо подплыв, накинул ее на шею Карраса. Через несколько мучительныx мгнoвений нaемник захрипел, начал выдираться из рук Джиад, лoвя ртoм воздуx. — В воду его! — крикнул Алестар. — Быстрее! Джиад отчаянно потянула Лилайна вниз, и там он, наконец, задышал, очумело озираясь вокруг. Сверxу над ними пpошла и исчезла темная тень – плот стремительно удалялся к берегу. — Все хорошо, — торопливо сказала Джиад, только сейчас разглядев, что вокруг куртки наемника расплывается темное пятно — тот болт, что едва не убил ее, был не первым. — Все хорошо, слышишь? Дыши! Ты можешь дышать. Это магия, но она работает! — Джи… — попытался улыбнуться Лилайн, снова обмякая в ее руках. — Уплываем. Спустившийся вниз Алестар был так бесстрастен, что Джиад опять почуяла неладное. Где радость победителя? Где облегчение?! Он же вернул реликвию! Но Алестар, поймав ее взгляд, покачал головой. — Это не оно, — сказал он просто. — Проклятье, Джиад, я чувствовал его совсем рядом и сейчас чувствую. Но это — тоже подделка. Плывем домой, твоему другу нужен целитель. — Они обвинили его в убийстве, — с трудом промолвила Джиад. — Вы слышали? Они все свалили на Лилайна… — Зато он остался жив, — безжалостно напомнил Алестар. — Ты точно не ранена? Ираталь, возьмите его на салту! Джиад, отпусти руки, никто ему ничего не сделает. Джиад… Вокруг привычно замерло море — бесконечная, бескрайняя толща воды. Где-то наверху осталось тело Торвальда, а с ним и клятва Джиад. Клятва храмового стража, преданного и ответившего на предательство тем же. Могла ли она спасти Торвальда? Да, если бы осталась его стражем. Но он решил сам – и ей тоже пришлось решать Джиад разжала сведенные судорогой руки, беспомощно посмотрев на Алестара. Вокруг — море. Лилайн ранен. И теперь тоже зависит от великодушия короля иреназе, который влюблен в нее, Джиад. И обещал выкупить ее из Храма. Правда, у Алестара свадьба с принцессой, что вот-вот приплывет. И еще заговор, круги от которого ширятся… Но все это будет неважно, если они так и не найдут Сердце Моря, потому что вулканы ждать не станут. Джиад, бывший храмовый страж и бывшая избранная морского короля, поняла вдруг, что ничего не кончилось, как ей казалось еще утром. Самое сложное только начинается.Арнаутова Дана СЕРДЦЕ МОРСКОГО КОРОЛЯ
Глава 1. Потерянное и возвращенное
— Если вокруг тебя Бездна — главное, понять, в какую сторону плыть. Или хотя бы определить верх и дно. Принц Эргиан переставил очередной камешек риши, и Джиад поняла, что эту партию тоже проиграет. Кариандец родился с камешком в руке, как сказали бы в Храме, где риши считалась не забавой, а важной частью подготовки жрецов, потому что учила думать и рассчитывать наперед. Джиад помнила несколько десятков выигрышных комбинаций, но вот беда — Эргиан, судя по всему, тоже их знал. Наверное, здесь «журавль на склоне» и «три лягушки, дерущиеся за кувшинку» назывались иначе, но сути это не меняло, — кариандец играл восхитительно. Это было тем более обидно, что принц явно думал о чем-то своем, поддерживая беседу только из учтивости, так что Джиад откровенно не понимала, зачем глубинник вообще приплыл именно сейчас. Ей самой тоже было не до риши. Алестара, стоило им вернуться во дворец и вызвать к Лилайну целителей, уволокли очень озабоченные советники, в одном из которых Джиад узнала отца Эрувейн. Что-то срочное с теми самыми злосчастными маравейскими документами… Что поделать, жизнь королевства продолжалась, и его новому повелителю следовало блюсти торговые соглашения, разбирать тяжбы и заниматься сотней других необходимых дел. Алестар успел только сказать, что вернется как можно быстрее, и Джиад понимающе кивнула — у нее сейчас из головы не выходил Лилайн. Болт, пробивший наемнику правое плечо, серьезно повредил мышцы и задел кость, так что даже чудесное искусство Невиса не могло поставить алахасца на ноги в скором времени. Нет, на ноги он как раз встать мог, но под водой пользы от них было куда меньше, чем от рук. Вдобавок, Невис сказал, что Лилайна пытали… Стоило Джиад подумать об этом — и смерть Торвальда уже не казалась достаточным возмездием. А еще мучила вина… Умом Джиад понимала, что вряд ли причиной пыток стала их с Лилайном связь. Торвальд был слишком расчетлив в своем отношении к жрице, чтобы ревновать. Ему нужны были сведения и, возможно, послушание наемника. Но голос разума смолкал, стоило представить Лилайна в руках аусдрангских палачей. Сейчас Джиад ненавидела Торвальда так же сильно, как прежде любила, и удивлялась, как могла обмануться, принимая гадюку за феникса. Однако Невис обещал, что Лилайн вскоре поправится. Его напоили целебными снадобьями, вытащили болт и обработали рану, а Джиад невольно подумала, что, будь у них истинное Сердце Моря… «Быстро же ты привыкла полагаться на магию», — упрекнула она себя. И еще неизвестно, захотел бы Алестар помочь своему сопернику? Это было еще одной причиной для беспокойства. А когда Лилайн вернется наверх, на него откроют охоту как на убийцу короля! И Сердце, где же оно… Однако прямо сейчас она не могла сделать ровным счетом ничего. Лилайн крепко спал, Алестар занимался королевскими делами, а Джиад… Джиад играла в риши. И беседовала с Эргианом о жизни в Карианде, гадая, что же нужно глубиннику на самом деле. — Я думала, умение чувствовать море у вас в крови, — отозвалась она на последние слова принца. — Любой человек может понять, где дно, а где небо, стоит прислушаться к ощущениям. А уж иреназе… — Для Бездны этого мало, — рассеянно улыбнулся Эргиан, выстраивая того самого «журавля на склоне». — Даже жители моря, не бывавшие в Карианде, не могут вообразить великолепие и ужас Великого Разлома. Вы помните Арену? Джиад кивнула, глядя на доску. Клюв «журавля» уверенно нацелился на ее «лягушек», но позицию еще можно было спасти, если соединить три камня, якобы бессмысленно разбросанных ею несколько ходов назад. — Тогда представьте несколько Арен, вытянувшихся в длину одна за одной и не выступающих над морским дном, а уходящих в него так глубоко, что никто никогда не достигал дна Бездны. Там вечный мрак и холод, а давление воды столь сильно, что даже иреназе не могут спуститься глубже определенного предела. Склоны у Бездны не гладкие, как у Арены, а покрыты ущельями и нагромождением скал. В этих скалах вода и время проделали множество ходов, которые никогда не знали луча света. В них прячутся глубинные твари, охотясь друг на друга и никогда не выползая наружу. Некоторые скалы так неустойчивы, что малейший толчок опрокинет их, закупорив пространство внизу, но штормов там не бывает, и никакая волна не доберется так глубоко, потому скалы могут пребывать в зыбком равновесии веками. Пока не найдется глупец, решивший спуститься к ним и потревожить покой Бездны… Тихий ровный голос кариандца рисовал в воображении Джиад чудовищные картины. Ледяная тьма, каменные лабиринты, полные смерти и ужаса… Она содрогнулась, попытавшись представить это и понимая, что вряд ли сможет. Все равно что муравью вообразить погребальные катакомбы под Храмом. — Звучит так, словно вы там побывали, тир-на, — донесся от входа голос Алестара, разрушая страшное очарование рассказа. — В самой Бездне… — Любой кариандец там бывал, — мгновенно спрятался Эргиан за безразлично вежливый тон. — Мы живем Бездной… Я слышал, тир-на, вы лично участвуете в охоте на салту? Алестар кивнул, подплывая ближе и с интересом глядя на доску. — Ну, а наша королевская семья спускается в Бездну, чтобы найти новые месторождения редких веществ. Это, конечно, совсем не так увлекательно, как быть загонщиком… Пальцы глубинного принца зависли над доской и медленно переставили камешек, на который Джиад очень рассчитывала. Досадно. — И вы ни разу не отправлялись на эти склоны просто так? — допытывался Алестар, бесцеремонно укладываясь на огромную кровать рядом с игроками. — На обычную охоту или погулять? — Случалось, — безмятежно подтвердил кариандец, ожидая хода Джиад и не выказывая ни малейшего недовольства, что его отвлекают от игры. — Мы, конечно, охотимся на склонах, в их верхней части, где еще не так темно и добычи побольше. Собираемся примерно по дюжине, следим друг за другом и устраиваем переклички, чтобы не потеряться… Даже опытный охотник может погибнуть, если окажется в переплетении скал без туарры. Или свернет не туда, или вляпается в жгучие заросли… Боги, как говорят, любят Акаланте, но Бездна не любит никого и всегда голодна. Алестар помрачнел, и Джиад почему-то подумала, что дело не только в любопытстве принца насчет глубинной охоты. А еще — что партия затянулась, и даже отвоеванный нужный камешек, выхваченный из-под носа кариандца, уже не принесет победы. Что за новости расскажет Алестар? И как бы им остаться вдвоем, чтобы поговорить о действительно важных вещах? Сердце Моря, судьбе Лилайна и… свободе Джиад. — Скажите, амо-на, — обратился вдруг к ней Эргиан, — а ваши жрецы когда-нибудь охраняли королей иреназе? Вопрос был таким неожиданным, что Джиад вздрогнула и окончательно отвлеклась от положения дел на доске. — Нет, насколько мне известно, — ответила она. Алестар лежал рядом расслабленно, и только хвост его едва заметно подергивался, словно у беспокоящегося кота. — Но никаких препятствий к этому не имеется? — уточнил Эргиан, делая ход, который не мог принести ему ровно никакой пользы — у края доски, вдали от основного поля битвы. — Кажется, нет, — пожала плечами Джиад и невольно снова покосилась на Алестара. — Конечно, это было бы сложно. И бессмысленно, насколько я могу судить. Под водой иреназе — гораздо лучшие бойцы, чем люди, даже от наших жрецов не будет особого толка. — И это говорит победительница сирен? — мягко улыбнулся Эргиан, делая еще один ход, настолько бессмысленный, что Джиад заподозрила кариандца в желании проиграть партию. — Сирен, а не иреназе, — усмехнулась она в ответ. — Сирены не бойцы, они падальщики, привыкшие к легкой победе над ослабленными жертвами. И то бой с ними мне дался нелегко. На земле с парой-тройкой противников я бы справилась куда проще, а здесь едва не погибла. — Понимаю… — задумчиво согласился кариандец. — Но ценность вашего служения не только в воинском мастерстве. Вы умеете думать, амо-на Джиад. А верность цены вообще не имеет. — Мой прежний наниматель с вами бы не согласился, — одними губами улыбнулась Джиад, а в сердце уже привычно потянуло холодной тоской. — Он оценил меня в двадцать пять лет торговой свободы Аусдранга на море. Хорошая цена, мне бы стоило быть польщенной. «Сердце моря, — напомнила она себе. — Кариандец знает, что оно пропало. Но молчит, не позволяет себе ни вопроса, ни даже любопытного взгляда, хотя Алестар снял цепь с фальшивкой, которую носил напоказ. Почему он молчит? Ну не из учтивости же! Такая-то насмешливая язва…» Алестар, возможно, подумал о том же, потому что поднял взгляд от доски, в упор взглянув на Эргиана, ответившего печальным вздохом. — Вам не нравится тосу? — поинтересовался кариандец у рыжего. — Какая жалость. А я надеялся, что мы не раз поиграем, когда окончательно станем одной семьей. Это, конечно, не гонки… — А вам не нравятся гонки? — усмехнулся Алестар. — Какая жалость. А я надеялся, что вы будете часто сопровождать меня на Арену. Это, конечно, не тосу… Мгновение Эргиан смотрел на него в недоумении, а потом расхохотался так искренне и заразительно, что даже Джиад улыбнулась. — Один-один, — признал кариандец и повернулся к ней. — Как насчет ничьей, амо-на? Полагаю, вам сейчас не до игры. Надеюсь, ваш друг ранен не слишком серьезно? — Благодарю, не очень, — настороженно ответила Джиад, снова неприятно удивляясь уже привычной осведомленности кариандца. — Но вы правы, и ваше предложение… весьма великодушно. — Вообще-то — да, — кивнул Эргиан. — Осмелюсь предположить, что выиграл бы за… пять ходов. Но вам не стоит огорчаться: дома я считался весьма сильным игроком. Хотя его величество Алестар, не сомневаюсь, в гонках на салту гораздо лучше, чем я с камнями тосу. Как и вы, амо-на, хороши в обращении с оружием… Он не договорил, и в комнате повисла тишина. Хвост Алестара все так же легонько подрагивал, и Джиад чувствовала от него колебание воды. Кариандский принц выглядел спокойным, но в его пальцах поблескивала пара камешков риши, которые Эргиан крутил, как храмовые стражи крутят тяжелые шарики для разминки пальцев. Ну, чего он ждет? — Так, значит, если мой отец и повелитель обратится в ваш храм, с ним заключат договор? — снова заговорил Эргиан, небрежно откидываясь на высокий валик-подушку. — А выбрать стража можно самому? — В определенных пределах, — осторожно отозвалась Джиад, поднимая взгляд от доски и ритмично шевелящихся пальцев глубинника на его спокойное лицо. — Обычно Храм предоставляет нескольких жрецов на выбор. Из тех, кто свободен и не отказался именно от этого договора по каким-то причинам. — Ах, так отказаться все-таки можно? Алестар молчал, и это настораживало еще сильнее. Что здесь происходит? Разговоры о Бездне, о храме, о риши — о чем угодно, только не о том, что действительно важно! — Иногда — можно. Бывает, что наниматель вызывает у стража слишком сильную неприязнь. Не ко всякому мужчине можно послать храмовую жрицу и наоборот. Кто-то из стражей не любит работать на юге или, напротив, на севере. Храм, конечно, может настоять, но зачем? Если страж будет охранять нанимателя против своей воли, постоянное раздражение ему помешает. Всегда можно найти того, кто согласится, мы ведь жрецы и дети храма, а не рабы. — Очень разумно, — рассеянно похвалил Эргиан, роняя камешек и снова подхватывая его в руку. — Пожалуй, я непременно посоветую своему отцу послать в ваш храм просьбу о договоре. А во сколько обходится это несравненное удовольствие? На мгновение у нее возникло огромное желание отправить его кариандское высочество… хотя бы к Ираталю! Тот знает о храме достаточно… Но вежливый вопрос требовал учтивого ответа, и Джиад вздохнула, надеясь, что это вышло не очень заметно. — Если страж младше двадцати семи лет, — монотонно проговорила она уже навязшие в зубах положенные слова, — то при заключении договора храму выплачивается вес стража в серебре. Если старше — в золоте. После этого каждый год страж получает от нанимателя сто золотых монет не меньше определенного веса и чистоты, из которых половину отсылает в храм. Наниматель оплачивает оружие и снаряжение стража и содержит его с должной заботой. А по достижении стражем сорока лет его договор с храмом и нанимателем считается разорванным. Страж свободен и может жить, как пожелает. Вернуться в храм, где ему всегда найдется место, но никаких обязательных контрактов больше не будет, или найти нового нанимателя уже лично для себя, или… Да что угодно, в общем. — Очень интересно! — с чувством проговорил Эргиан, бросая в коробку камешки, плавно опустившиеся на кучку себе подобных. — Благодарю вас, амо-на. Ваше величество, — склонил он голову перед Алестаром, — не смею больше отвлекать… Он шевельнул хвостом, собираясь всплыть, и тут Алестар, по-прежнему разглядывающий доску для риши, разомкнул губы: — Останьтесь. Эргиан замер, но удивленным отнюдь не выглядел, и Джиад снова подумала, что смысл сказанного все время ускользает, будто иреназе говорят на плохо знакомом языке — вроде бы и понимаешь отдельные слова, но что они значат все вместе? А рыжий что-то достал из маленькой сумочки на поясе и протянул Эргиану. Глаза кариандца изумленно расширились, он взвесил на ладони огромный рубин, тревожно сверкнувший в ярком сиянии недавно подкормленной туарры на стене. — Это ведь… Он замолчал, снова покрутил камень в руке, поднес к глазам и пригляделся. Алестар смотрел на него с подозрительно спокойным лицом, а в сердце Джиад медленно вползало предчувствие чего-то нехорошего. Если это рубин, взятый с тела Торвальда, то он ведь фальшивый! Или нет? Но Алестар сам сказал, что… И зачем он показывает его кариандцу? — Значит ли это, что ваше величество признает меня не только послом Карианда, но и… вашим советником? — бесстрастно поинтересовался Эргиан, поднимая взгляд от камня. — Нет, — так же холодно уронил Алестар. — Не знаю, как у вас, а по нашим законам советник короля может служить только одному государству. Это значит, что вам придется выбирать, тир-на Эргиан. Я по-прежнему намерен соблюдать договор, заключенный с Кариандом. Относительно вашей сестры и относительно переселенцев — в равной мере. Но в моем Совете вы останетесь только моим подданным, а не кариандским. Член королевской семьи Акаланте и советник короля — или посол Карианда. Решать вам. — Это… справедливо, — тихо и очень спокойно признал Эргиан. — Я должен ответить прямо сейчас? — Вовсе нет, — пожал плечами Алестар. — Но я не могу обсуждать с послом Карианда то, в чем попросил бы помощи своего советника. А положение дел таково, что промедление может ударить по всем королевствам моря. — Знаете, ваше величество, — с вымученным смешком сообщил Эргиан, возвращаясь к прежнему ехидному тону, — вы сейчас очень сильно оскорбили весь свой остальной Совет. Получается, что они вам помочь не могут? Или не хотят? — Половину нынешнего Совета я бы с радостью разогнал к муреньей прародительнице, — раздраженно бросил Алестар. — Но не могу. Вторая половина просто не в силах помочь. У отца был Руаль. Мне противно об этом даже думать, но отец полагался на него многие годы, и до последнего времени не было причин об этом жалеть. Мой Совет хорош в хозяйственных делах. Военных, политических… Но сейчас в Акаланте творится такой сон глубинных богов, что я не могу приплыть за помощью ни к кому из них. Разве что к Ираталю, но даже ему нельзя знать всего. — А мне — можно? — насмешливо вскинул брови Эргиан, но глаза у кариандца остались невеселыми. — А вы и так уже знаете самую страшную тайну Акаланте, — в тон ему ответил Алестар. — Кстати, вы всего третий, кроме меня и Джиад. Так что если секрет станет известен кому-нибудь еще… Эргиан сосредоточенно крутил в пальцах рубин — точную копию того, который Джиад видела на груди Алестара, и тоже фальшивку. На скрытую угрозу короля Акаланте он лишь отмахнулся: — Да понимаю я. Это ведь вторая копия, так? Здесь нет отверстия для туарры, а внутри светится что-то другое… Откуда он? Впрочем, молчите. Весь дворец гудит, что тир-на Алестар вернулся с поверхности и притащил раненого человека. Госпожа Джиад обеспокоена настолько, что играет в тосу гораздо хуже обычного. Ваши гвардейцы не отвечают на самые безобидные вопросы. Кстати, скажите им, что это зря. Большие тайны нужно прятать за легкой болтовней, сами по себе они слишком заметны. И возле вулкана вы говорили, что рассчитываете вернуть Сердце в самом скором времени. Но снова получили копию. М-м-м-м… Аусдранг? Торвальд? — Я вот думаю, — мрачно сказал Алестар, — зачем мне при дворе настолько умный посол Карианда? Эргиан оценил его признание смешком и взглянул на Джиад. А потом одним движением руки смел с доски камешки, перемешав их, и спросил: — Вы хорошо помните позицию, амо-на? Джиад молча кивнула. — За сколько ходов я бы выиграл? — За шесть, — спокойно отозвалась она. — Вы бы выиграли за шесть ходов, тир-на Эргиан. Именно для этого вы сделали два последних — чтобы дать мне отыграть северную сторону и протянуть время. Показать? — Не надо, — усмехнулся кариандец. — Но вы меня не поправили, когда я сказал про пять. Играть с вами было истинным удовольствием, амо-на, и я скорблю, что скоро лишусь его. Кстати, как скоро? Полагаю, теперь вас несколько задержит раненый? — Это ненадолго, — улыбнулась Джиад одними губами, надеясь, что кариандец ничего не прочитает по ее глазам. — Вы же слышали, его величество не намерен разрывать договор с Кариандом. — Догово-о-о-ор… — протянул Эргиан и позволил рубину свободно упасть в ту же коробку, где лежали камешки для риши. Черные и белые камни — и среди них огромная багровая капля неправильной формы. «Кровь Матери Море смешалась с кровью первого короля Акаланте, — вспомнилось Джиад. — И даже глубинные боги устрашились…» — Если ваша тайна выплывет наружу, тир-на Алестар, — сказал Эргиан задумчиво, — не спешите обвинять в этом меня. Ведь был еще и тот, кто сделал копию Сердца для короля Аусдранга. Кстати, зачем? — Это спрашивает посол Карианда или советник Акаланте? — спросил Алестар, доставая рубин из коробки и тоже, в свою очередь, крутя его в пальцах. — Это спрашивает тот, кому по-прежнему не хочется стать королем вашего дивного города, — парировал кариандец. — Кто еще не отправил домой ни одного донесения сверх обычных писем учтивости и пока не собирается этого делать. — А также тот, кто спас меня возле вулканов и проголосовал за невиновность моей избранной, — с той же холодной и горькой усмешкой уточнил Алестар. — Я все это помню, тир-на Эргиан. Но вот вопрос… А вашему отцу и повелителю тоже не хочется, чтобы вы стали королем Акаланте? Не торопитесь отвечать. Мы ведь оба понимаем, что ваши желания на самом деле не имеют никакого значения, как и мои. Я заключаю брак с Маритэль, потому что так нужно моей родине. А что вы сделаете для Карианда? — Все, — еле слышно уронил глубинник. А потом, помолчав, добавил бесцветным, как его обычная серая туника, голосом: — Знаете, ваше величество, я попрошу у вас пару уроков гонок на салту. Возможно, это не столь бессмысленное занятие, как мне ранее представлялось. — Согласен, — без улыбки кивнул Алестар. — Если взамен вы поучите меня играть в тосу. У нас будет интересная мирная жизнь, тир-на Эргиан, если мы до нее доживем. У короля Торвальда была фальшивка, но он искренне верил, что обладает настоящим Сердцем Моря. Верил настолько, что поставил на эту веру все — и проиграл. Но вы правы, копию для него кто-то сделал. И пока я не узнаю — кто, я не вправе доверять никому. Хотя мне бы очень хотелось доверять вам, Эргиан. — Я подумаю над этим, ваше величество. Принц-глубинник оттолкнулся хвостом от ложа и всплыл над ним, отвесив безупречный почтительный поклон сначала Алестару, потом Джиад. Когда за кариандцем закрылась дверь, рыжий обессиленно растянулся на ложе, только голову повернул к Джиад. Помолчал немного и спросил: — Как себя чувствует твой… друг? — Он спит, — невольно насторожившись снова, ответила Джиад. — Целители говорят, что рана не опасна, но какое-то время ему придется провести в постели. Я… очень благодарна вам за помощь, тир-на. — Не стоит благодарности, — безразлично отозвался Алестар. — Я не буду притворяться, что мне приятно его присутствие, но помню, что обязан ему твоей жизнью. — Вы — моей? — не удержалась она. Повернувшись набок, Алестар откинул с лица выбившиеся из косы короткие пряди и внимательно посмотрел на Джиад. — Ты хотела уплыть как можно скорее, да? Вместе с ним… Он не спрашивал, а утверждал, и Джиад молча кивнула, изнывая от той же самой непонятной глухой тоски. Вернувшись, Алестар не сменил тунику, которую надел с утра. Ту самую, что снял вечером, ложась с Джиад в постель, чтобы разорвать запечатление. Память предательски подсказывала, что ночь они провели вместе. И не только за тем, вспоминать о чем было сладко и горько одновременно, они ведь еще просто спали… Спали в объятиях друг друга, как обычные любовники. Доверяя не только тело, но и нечто более тонкое, зыбкое, мимолетное. И Алестар ни словом не напоминал об этом, только его взгляд, жадный и тоскливый, все время тянулся к Джиад, когда рыжий думал, что это незаметно. Чутьем стража она ощущала постоянное внимание, словно прикосновение, но не липкое и неприятное, как можно было бы ожидать, а сходное с ровным теплом от горящего очага, в который ты не подбрасываешь поленья, потому что это делает кто-то другой. Тебе же достается только тепло… Да, Алестар не напоминал, не намекал, не предлагал… И следовало поскорее забыть об этой ночи, окончательно стершей последние следы ненависти и вины между ними. Пусть все так и остается, постепенно превратившись в тихую грусть, которая когда-нибудь вернется к Джиад одиноким холодным вечером далеко отсюда, в Храме или доме очередного нанимателя… Потому что расставаться с такой огромной частью собственной жизни всегда грустно, и Джиад знала, что не сможет забыть ничего, случившегося с ней в Аусдранге и Акаланте. Да и не захочет. Эта боль принадлежала ей, делая ее сильнее, потому что Джиад прошла сквозь нее, как меч проходит сквозь огненное горнило и ледяную воду для закалки. Проходит, чтобы обрести силу и упругость, которые не получить иначе. — Теперь придется немного подождать, — спокойно, словно размышляя, сказал Алестар. — Я сегодня же велю Ираталю узнать через наших слуг наверху, что в Аусдранге говорят о смерти Торвальда. Наверное, твоего друга будут искать? Джиад снова молча кивнула. — Значит, вам не стоит возвращаться в Аусдранг? — Я не знаю, — отозвалась она. — Мне нужно поговорить об этом с Лилайном. У него в Аусдранге остался отряд, там люди, за которых он отвечает. А мне нужно вернуться в храм. — Чтобы отправиться к новому нанимателю? — в голосе рыжего прорезалось что-то, нешуточно похожее на злость. — Вроде Торвальда? Или короля Карианда? Он как раз успеет сговориться с твоим храмом. — Ваше величество, я страж. И это — моя жизнь, — напряженно сказала Джиад, которой очень не понравилось, какое направление принимает разговор. — Вы сказали, что дадите мне свободу. — Дам, — кивнул Алестар. Взяв со стола гребень, он быстрыми нервными движениями расплел косу и принялся ее расчесывать, беспощадно раздирая спутавшиеся пряди. — Только я дам тебе настоящую свободу, — бросил он, не глядя на замершую в ожидании Джиад. — Думаешь, я не понимаю, о чем говорил этот глубинный маару? Могу поспорить, если я решу заключить договор с твоим храмом, чтобы ты стала моим стражем, Карианд не будет слишком возражать. Эргиан изо всех сил намекает, что… Ладно, неважно. — И… что вы собираетесь делать? — похолодела Джиад, вдруг понимая, какую безумную идею могла подать рыжему болтовня Эргиана. Очень расчетливая болтовня — следовало признать. — Выкупить тебя, — буднично подтвердил ее страх Алестар. — Я же обещал, помнишь? Не для себя, конечно… Монеты уже готовят — я велел казначею рассчитать все в золоте, чтоб не возиться с серебром. — Благодарю… Дыхание все-таки перехватило, и в этот миг Джиад окончательно поверила, что ее отпустят. И не просто откроют клетку и снимут ошейник, а вернут крылья, которых ее душу лишило предательство Торвальда. Вот так просто! Чем отплатить за подобное, она не знала, да и счетов между ней и Алестаром накопилось столько, что если их разбирать… Так что к демонам все прежние счета, сейчас ее заливала искренняя горячая благодарность, для которой Джиад даже слов подобрать не могла. Да, Кариалл предлагал нечто подобное, когда нуждался в ее помощи, но то было в уплату за оскорбление, и Джиад никогда не оценила бы свою честь и гордость даже по таким высоким ставкам. Алестар пообещал неизмеримо больше! Он не хотел заплатить стражу, которого собирался оставить себе, он давал Джиад свободу! И… не об этом ли говорил Малкавис? Не это ли он обещал? «Единственный путь стать свободной — посмотреть в глаза собственному страху и слабости», — вспомнились Джиад слова, услышанные в забытьи. Значит, она выполнила условие бога? И теперь станет воистину свободна?! — Не за что, — невесело улыбнулся Алестар, отводя взгляд. — Это меньшее, что я могу сделать. Только не торопись, прошу. Отправить в храм деньги — еще куда ни шло, это могут устроить наши слуги на берегу. Но тебя мне им доверять не хочется. Или нужно найти действительно надежных спутников. Пусть твой… другочнется, может, он что-то посоветует. — Да, конечно, — поклонилась Джиад. А рыжий ведь останется со своими бедами один. Та же неясная тоска, что мучила ее все утро, не отступала, грызла потихоньку, царапала сердце, как дурная злая кошка… Да, это дела иреназе, Джиад они не касаются. С самого начала не касались! Она и так сделала, что могла, став Алестару стражем, пока жила здесь. Интриги и заговоры советников, покушения, глубинные боги и их прислужники — все это не ее дело! Да Алестар и сам не просит помощи. Бывшая избранная ему ни в коем случае здесь не нужна, это станет оскорблением настоящей невесты! Маритэль вот-вот приплывет, остались считанные дни… И даже то, что придется задержаться из-за раненого Карраса, может вызвать неудовольствие кариандцев, на что бы там ни намекал Эргиан… Ведь все так, верно? Ну и что же тогда Алестар смотрит, словно у него сердце пополам рвется, а губы принца держат вежливую улыбку, как приклеенную? Они ведь уже не связаны запечатлением — зачем эта ложь? И разве могут лгать глаза? Это ведь не клятвы… — Простите, ваше величество, — проговорила Джиад, изнывая от еще более непонятной, чем тоска, вины. — Мне нужно навестить Лилайна. Если он уже проснулся, я хочу узнать у него… про перстень. — Да, конечно, — кивнул Алестар, запуская пальцы в коробку и бездумно пересыпая камешки риши. — Возвращайся потом, нам тоже есть о чем поговорить. Я надеюсь, эти несколько дней, что ты еще будешь здесь, ты не откажешь мне в советах? Ты ведь тоже, — старательно улыбнулся он, — мой советник. Тринадцатая каи-на Акаланте. И от этой вымученной улыбки Джиад окончательно сбежала, уговаривая себя, что ничего страшного — это просто у рыжего привычка. Или запечатление уходит не сразу, а как болезнь, от которой выздоравливаешь постепенно. Пройдет. Приплывет Маритэль, и Алестар забудет даже Кассию, не то что связанную с ним дурным случаем двуногую. «Но он не забыл Кассию, когда был запечатлен с тобой, — возразил тихий упрямый голос ее „внутреннего я“. — Значит, настоящей любви запечатление не помеха?» «Так это любви, — невесело усмехнулась Джиад, подплывая к двери комнаты рядом со своей спальней, где устроили Лилайна. — Я-то здесь причем? Вот рассчитается его величество окончательно со мной и со своей совестью — и сможет жить спокойно. И пусть. Пусть хотя бы от потери Кассии излечится — от души ему желаю. Пусть будет счастлив с Маритэль и постарается сделать ее счастливой. Это жизнь, Джи. Что-то теряешь, а что-то находишь…» Но последние слова прозвучали в памяти насмешливым голосом Торвальда, любившего эту поговорку, и Джиад вздрогнула, прежде чем открыть дверь. Лилайн уже не спал. Увидев Джиад, он попытался привстать из кучи подушек, на которые опирался, но тут же снова неуклюже опустился в них и поморщился от боли. — Лежи! — торопливо попросила она, подплывая и опускаясь рядом. — Ради Малкависа, не дергайся. Как ты? — Живой, — усмехнулся Каррас, глядя на Джиад лихорадочно блестящими глазами. — А ведь думал, из этой передряги уже не выберусь. Ты-то сама как? Он протянул здоровую руку, и Джиад легонько сжала горячие пальцы — у алахасца был жар. — У меня все хорошо, — сказала она чистую правду. — Я здесь почетная гостья. И что-то вроде леди… Прежний король наградил меня титулом за… Долго рассказывать — давай потом? Лил, они наверняка свалят смерть Торвальда на тебя, понимаешь? — Еще бы, — вымученно усмехнулся алахасец. — Не признаются же, что сами его порешили. А, плевать. Потеряв голову, о серьгах не жалеют, верно? Гостья, значит? И долго тебе еще… гостить? — Уже нет, — вздохнула Джиад. — Пока ты не выздоровеешь. И пока не решим, что дальше делать. В Аусдранг тебе нельзя — схватят. Лил, прости… Это я втянула тебя во все это. Она опустила взгляд к руке алахасца, которую держала. Сильные темные пальцы казались странно тонкими, будто похудевшими, да и лицо Карраса заострилось, а в вырезе рубашки виднелись темные следы на ключицах — то ли шрамы, то ли ожоги. — Глупости, — улыбнулся тот, мгновенно став прежним Лилайном Каррасом — отважным и азартным. — Что-что, а вляпаться во всякое я и сам умею. Джи, тебя… здесь точно не обижают? Джиад покачала головой, растерянно подумав, сколько же придется рассказать Лилайну, чтобы алахасец понял, насколько все изменилось с прошлого раза, когда она была пленницей. И непонятно, что именно можно рассказывать, ведь многое — тайна акалантцев. — Точно, — улыбнулась она. — Я же говорю… Лил, ты быстро поправишься. Здесь отлично лечат, гораздо лучше, чем на земле. И мы сможем… Боги, как же я по тебе соскучилась! Подчиняясь порыву, она подняла руку алахасца выше, прижалась к ней щекой и замерла, прикрыв глаза. Лилайн… живой! Какое счастье — сознавать, что прямо сейчас им ничто не угрожает. Что можно побыть вместе, поговорить, прикоснуться… — А нынешним королем у хвостатых, значит, тот самый принц, что тебя… — услышала она напряженный и не по-хорошему холодный голос алахасца. — Забудь, — поспешно сказала Джиад, вздрогнув. — Просто забудь, ладно? Он… И вот как объяснить, что Алестар не просто выпросил прощение? Несколькими неделями раньше Джиад сама бы не поверила, скажи кто-то, что она простит рыжего. По-настоящему простит, от души. И что сам иреназе изменится настолько, что пропасть между нынешним Алестаром и тем жестоким испорченным мальчишкой станет глубокой, как эта их Бездна. — Я его простила, — сказала она наконец, сама понимая, как глупо и фальшиво это звучит, потому что словами, как обычно, всей сути не передашь. — Действительно простила, клянусь. Он… это заслужил. — Простила? Недоверчивое изумление и гнев в голосе Карраса ударили Джиад, словно плетью. — Ты? Простила эту тварь? Джиад прикусила губу изнутри, и боль отрезвила, напомнила, что для Лилайна не было ничего, что случилось между нею и Алестаром. Наемник просто не понимает. Но ради Малкависа, пусть не смотрит так! Да, Джиад виновата перед ним. Она ушла в море, чтобы заслужить собственную свободу то ли у богов, то ли у судьбы. Бросила Карраса… И в том, что Лилайн попался Торвальду, есть вина Джиад — тяжелая, невыносимо горькая вина… Но ведь все не так, как думает Лилайн! А это он еще не знает, кем здесь Джиад считалась до вчерашнего дня. Ведь только утром она сняла браслет избранной. Можно не сомневаться — вскоре кто-нибудь проболтается. И как тогда смотреть Каррасу в глаза? Особенно, когда наемник узнает об обещании Алестара выкупить Джиад у храма. Что он об этом подумает?! — Не суди, не зная, — попросила она тихо. — Прошу, Лил, не суди ни его… ни меня. Очень много всего случилось, пока я была здесь. Да и раньше… Сейчас он не враг ни мне, ни тебе. И он здесь король, не забывай. Да не в этом дело… Говорю же — я его простила. Значит, было за что, поверь мне… — Ладно, как скажешь… — медленно сказал Каррас, не сводя с нее удивленного и недоверчивого взгляда. — А ты изменилась, Джи. Только не пойму — в чем. Значит, уверена, что нас отпустят? — Он обещал, — кивнула Джиад. — А короли иреназе слово держат, сам знаешь. Только сначала тебе нужно вылечиться. Здесь можно жить, Лил. Не очень удобно и вообще странно, однако можно. Не беспокойся ни о чем, выздоравливай… И снова собственные слова звучали фальшиво, аж ухо резали. Но Каррас прикрыл глаза, наверное, больше от недостатка сил, чем поверив Джиад. Его рука так и сжимала ее пальцы, и размыкать это касание не хотелось. Может, все-таки обойдется? Только бы они с рыжим не сцепились! — Лил, — позвала она наемника, отчаянно мучаясь виной, что не дает тому отдохнуть спокойно. — Помнишь, я тебе оставила вещи? Там еще сапоги были… — Ты про перстень? — не открывая глаз, уточнил Каррас, как всегда понимая с полуслова. — Его величество Торвальд очень хотел его вернуть. Все спрашивал… Он усмехнулся, и усмешка вышла такой злой, что у Джиад тревожно и виновато заныло сердце. — Знаешь, — проговорил Каррас, помолчав, — я ведь рассказал все. Там умеют допрашивать. Сначала думал, что уж я-то устою… Но это длилось и длилось. Сначала часы, потом дни, потом… время вообще исчезло. И я выложил все, что мог. Да мне и рассказывать особо нечего было. Как снова встретились, как жили… в лесу. Но ему был нужен только перстень. Он быстро понял, что я его видел. И я рассказал… про сапоги. — Понимаю, — сказала Джиад, ничего, впрочем, не понимая. Если Торвальд узнал, где лежало кольцо, почему не забрал? Ох, да плевать сейчас на перстень! Она отдала бы все драгоценности на свете, лишь бы стереть горькую усмешку с губ Лилайна и растопить холод в его голосе. Холод унижения и вины. — Нет, — спокойно возразил Каррас, по-прежнему не открывая глаз. — Не понимаешь. Я рассказал про сапоги. Их нашли, я их в «Лысом еже» оставил, как и все остальное. Ты прости… за мечи. Их тоже забрали. Но каблук был уже пустой. И потом… когда стали спрашивать опять… Я сломался. Я очень старательно сломался, Джи. Орал, умолял, клялся, что не знаю. И он поверил. Поверил, что перстень то ли у тебя в море, то ли ты его спрятала где-то. Ты же нашла, да? Он говорил в полузабытьи, и сердце Джиад рвала на части вина и гордость за то, что Лилайн даже под пыткой обманул палачей. Победил и боль, и страх, спасая то, что она доверила ему. Хотя, видит Малкавис, лучше бы Каррас отдал перстень! Но тогда, скорее всего, Торвальд казнил бы ненужного ему наемника. — Нет, — покачала она головой. — Не нашла. Спи, Лил. Потом расскажешь. Все хорошо, слышишь? — Как… не нашла… — заплетающимся языком удивился алахасец. — Я же отправил его… тебе. Пряжка, она же… вот… Внутри… Не договорив, Лилайн окончательно обмяк среди подушек, а Джиад, бережно положив его руку на покрывало, тронула пряжку, присланную Торвальдом в доказательство, что Каррас у него. Ту, которую так и носила на вороте рубашки. С которой плавала на встречу, ставшую для короля Аусдранга смертельной, даже не подозревая, что перстень — вот он, только руку протяни. Теперь Джиад понимала, почему пряжка такая тяжелая. Она отколола ее с рубашки, взвесила на ладони, перевернула. Круглая и толстая… Как же открыть? Но сейчас, когда она смотрела, зная секрет, все оказалось легко. Просто нажать и сдвинуть! Задняя стенка отошла, и на ладонь Джиад выпал, сверкнув мрачным кровавым огнем, королевский перстень Аусдрангов. — Ну и как без него взойдет на трон следующий король? — прошептала она. — Может, теперь наша очередь поторговаться? В дверь постучали — торопливо и властно. Джиад кинулась туда, чтобы стук не разбудил Лилайна, открыла — и замерла. За порогом в коридоре был Алестар, и одного взгляда на лицо принца хватило, чтобы понять — беда. На перстень в ее руках Джиад рыжий глянул мельком. А потом сказал с тихим мучительным отчаянием: — Ты мне нужна. Прямо сейчас. Маритэль пропала. Ее караван пересек нашу границу, их видели со сторожевого поста. Но до Акаланте никто не доплыл.Глава 2. Слово короля — честь всего моря
— Принц Эргиан уже знает? — быстро спросила Джиад, плывя рядом с иреназе. — Нет, — бросил Алестар. — Но это ненадолго. Притом, от него я скрывать не собираюсь. Все равно правда всплывет, и как тогда она будет выглядеть? Пока что знают Ираталь и советник Тумалас, который занимался подготовкой ко встрече. Гвардейцы Ираталя должны были встретить караван у второго пограничного поста, но напрасно прождали несколько часов и поплыли навстречу. Там ничего нет, понимаешь? Пустое дно! Ни тел, ни обломков, ни следов крови в воде… Три дюжины иреназе на салту, грузовые звери и их поклажа… Все будто растворилось! Он толкнул дверь, привычно открывая ее перед Джиад, и проплыл следом. Раздраженно виляя хвостом, опустился на ложе и запустил пальцы в волосы, растирая виски. — Разве так может быть? — осторожно спросила Джиад, устраиваясь рядом. — Если на них напали… — Даже если бы охрану перебили, вода долго помнит кровь. Очень долго. Если бы там убили хотя бы одного иреназе или салту, гвардейцы бы это почувствовали. Нет, караван просто… исчез! И я не знаю, какая сила на это способна! — А вам хорошо известна эта местность? — продолжала допытываться Джиад, пытаясь быть хоть сколько-нибудь полезной. — Есть какие-нибудь карты? — Да, конечно… Алестар тяжело вздохнул и поднял на неё мрачный взгляд. — Сейчас пошлю за картой и свидетелями. Ну, и за теми, кого это касается. Джиад, пока здесь нет кариандца… Беда не только в том, что Маритэль пропала. Это звучит мерзко, я понимаю, но настоящая беда в том, что она пропала, когда пересекла нашу границу. От Карианда до Акаланте много дней пути, причем довольно опасного, не зря у принцессы была такая охрана. А проплыви караван немного дальше, там начались бы наши населенные владения, где полно охотников и собирателей водорослей. Там кариандцы были бы все время на виду, понимаешь? — Кажется, да, — кивнула Джиад. — Они исчезли в последнем глухом месте, но именно на вашей стороне? И теперь Карианд вправе обвинить вас? Алестар молча кивнул. — А почему их не встретили на самой границе? — поинтересовалась Джиад. — Почему только у второго поста? — Сейчас увидишь карту — поймешь, — безнадежно махнул рукой Алестар и дернул рычаг, вызывая слуг… Ираталь прибыл первым, он наверняка ждал вызова, а вместе с ним в комнату Джиад, внезапно ставшую королевским кабинетом, вплыли двое незнакомых иреназе, одетых в одинаковые темные туники и пояса с ножнами непривычной Джиад формы — узкими и длинными. Приложив ладонь к сердцу, все трое поклонились Алестару и замерли, едва шевеля хвостами. — Я выслушаю ваш рассказ через несколько минут, — негромко сказал рыжий, неуловимо меняя интонацию голоса, и Джиад сразу вспомнила старую мудрость, что властелина делает его свита. — Каи-на Ираталь, советника Тумаласа предупредили о молчании? — Да, ваше величество, — поклонился начальник охраны. — Как и всех, кто имел к этому делу какое-то отношение. — Хорошо, — кивнул Алестар и почему-то покосился на Джиад, но тут же отвел взгляд. Ей и самой было неловко снова вмешиваться во внутренние дела иреназе, так что Джиад бы поняла, вели ей Алестар уплыть. Но рыжий молчал, а Ираталь, похоже, привык к постоянному присутствию жрицы, потому что ни словом, ни взглядом не выказал, что его это беспокоит. Дверь в очередной раз открылась — приплыли принц Эргиан и его начальник охраны. Окинув всех быстрым внимательным взглядом, принц поклонился Алестару, словно они и не расстались совсем недавно. Теперь в спальне стало довольно тесно, и Жи, недавно приведенный с прогулки, недовольно завозился в клетке, что-то проурчав уже совсем не детским писком — посторонних салру не любил. Один из гвардейцев загляделся на Джиад, но тут же опомнился и снова принял бесстрастно-почтительный вид. — Тир-на Эргиан, — медленно сказал Алестар, немного меняя позу — из всех, кто был в комнате, только они с Джиад устроились на постели, отчего Джиад было тем более не по себе. — Я прошу вас внимательно и спокойно выслушать, что расскажут мои солдаты. И верить, что Мать Море милостива и справедлива. Кариандец кивнул, а Алестар махнул гвардейцам, и тот, у которого туника была украшена блестящей узкой полосой рыбьей кожи поперек груди, немедленно заговорил: — По приказу его величества, да продлит его дни Мать Море, мы ожидали прибытия кариандского каравана… Джиад слушала, не забывая посматривать на присутствующих, но лица у иреназе были каменные, только Эргиан на глазах побледнел, когда гвардеец описывал совершенно пустое дно и чистую воду там, где должен был проплыть караван. Большинство подробностей, названных солдатом, Джиад ничего не говорили. Она только поняла, что караван плыл по ущелью. Разве под водой бывают горы? Хотя… почему нет? Вулканы же имеются. Карта, принесенная по приказу Алестара, так и лежала между ними на постели, свернутая в трубку, и разворачивать ее сейчас было неловко. Когда гвардеец замолчал, Алестар повернулся ко второму: — Можешь добавить что-нибудь? — Нет, ваше величество, — отрапортовал тот. — Именно так все и было. — Я… могу спросить? — раздался настолько спокойный голос кариандского принца, что Джиад стало не по себе. Алестар кивнул. — Вы сказали, — не сводил глубинник пристального взгляда с гвардейцев, — что в воде не было крови. — Воистину так, тир-на, — отозвался старший, а его подчиненный кивнул. — А что-нибудь другое? Непривычный вкус, например? — Нет, тир-на. Но мы оказались там часа через четыре после того, как должен был проплыть караван. Вода бы успела очиститься от обычной мути, которую поднимают салту. — А рыбы или маару? Они не беспокоились больше обычного? — допытывался Эргиан. — Неужели вы не увидели ничего странного? Капитан снова ответил, что нет, однако второй гвардеец замялся. Джиад уже хотела обратить на это внимание, но Эргиан и сам увидел: — Ну же, — мягко попросил он. — Говори… — Да это, наверное, глупость, тир-на… Под всеобщим вниманием воин совсем смешался, потом вздохнул и объяснил: — Вода там и вправду чистая была, Матерью Море клянусь. И рыбы не беспокоились. А вот вы сейчас про странное сказали… на самом входе в ущелье водоросли пожелтели. Ну, словно там дыхание Глубинных прорвалось, спаси нас Мать Море от их гнева. А только… там же нет горячих источников, и никогда не было. Да и пожелтели они несильно, я глянул — и забыл… — Благодарю тебя за внимательность, — сказал Эргиан. — Значит, у самого входа? На дне или на скалах? — На скалах, тир-на, — не раздумывая, отозвался солдат. — И не с нашего краю, а с того, что ближе к границе. — Ваше величество, у меня больше нет вопросов, — склонил голову глубинник. — Ираталь, я жду любых известий, а пока вы свободны, — хмуро бросил Алестар, и начальник охраны, снова поклонившись, уплыл вместе с подчиненными. — Тир-на Эргиан, ваш спутник… — Реголар, оставь нас, — кивнул принц, и Джиад снова ждала, что кто-нибудь вспомнит и про нее, но глубинник только посмотрел в ее сторону — и промолчал. Кариандец выплыл вслед за Ираталем и гвардейцами, так что в комнате остались трое: Алестар, Эргиан и Джиад. — Вы что-нибудь поняли с этими водорослями? — нетерпеливо спросил Алестар, но Эргиан покачал головой: — Увы, пока нет. Но любая странность может навести на след, и даже таким пустяком нельзя пренебречь. А что вы думаете о случившемся, тир-на? — Я не знаю, что думать, — зло отозвался Алестар. — Вы же понимаете, что Акаланте нужен этот брак так же, как и Карианду? И я… Он осекся, опять посмотрев на Джиад — это уже начало слегка раздражать — и махнул рукой. — Ваше величество, может, мне не следует здесь находиться? — вежливо поинтересовалась Джиад. — Если позволите, я вас тоже оставлю. — О нет! — быстро сказал Эргиан прежде, чем Алестар успел открыть рот. — Напротив, каи-на, я прошу вас не уплывать. Взгляды двух иреназе — удивленный у Алестара и напряженно-бесстрастный у кариандца — скрестились, подобно клинкам. Джиад словно услышала внутренним чутьем этот лязг и напряглась, изнывая от неловкости. Зачем она понадобилась Эргиану? Именно сейчас… — Вы что-то знаете, — утвердительно сказал Алестар, глядя кариандцу в глаза. — Все эти расспросы о воде, рыбах и водорослях… Говорите! — Я ничего не знаю, — сквозь зубы процедил глубинник. — Не больше вас, во всяком случае… Он первым отвел взгляд, а Джиад осторожно потянула к себе тугой сверток карты, перевязанный кожаной лентой, и развернула его. Оба иреназе повернулись к ней со смущенной торопливостью, будто пользуясь возможностью замолчать. Алестар плеснул хвостом, давая Эргиану место, и тот подвинулся ближе к кровати, но не опустился на нее, а повис сверху, легко пользуясь плотностью воды, как все иреназе. Джиад вгляделась в темные линии и пятна, покрывающие большой кожаный лоскут. Водостойкие чернила в морском королевстве делали на совесть, как и следовало ожидать, и раскрашенная в несколько цветов карта оказалась на удивление понятной. Похожие Джиад видела у лоцманов, отмечающих мели и рифы, чтобы провести среди них судно. Буквы, правда, были ей совершенно не знакомы. Интересно… А ведь иреназе и люди побережья говорят на одном языке, почему же пишут по-разному? Но сейчас не до того. Она без труда нашла на карте Акаланте с крошечным рисунком королевского дворца, отыскала Арену и столь памятные вулканы на границе с Суаланой… По ним шла четкая темно-синяя линия, наверняка обозначающая эту самую границу. Так, а дальше… — Вот здесь, в закатной стороне, — негромко подсказал Алестар, указывая на правый край карты. — Видишь горы? Джиад кивнула. По всему выходило, что горный хребет Аусдранга сползает в море и продолжается на дне, окаймляя запад Акаланте. А вот это, значит… — Ущелье? — спросила она, указывая на место, где цепь подводных скал прерывалась. — Оно самое, — кивнул рыжий. — Вот здесь — первый пост. Потом длинное ущелье между двумя скалами, а там, где оно заканчивается — второй пост. Между ними караван и пропал. Он покосился на безмолвно следящего за ними Эргиана и раздраженно потянул кончик косы, пропустив его между пальцами. Глубинник глянул на карту, но сразу же поднял взгляд, посмотрев на Алестара и лежащую слишком близко к рыжему Джиад. — Вы ведь понимаете, тир-на, — сказал он тусклым холодным голосом, так не похожим на его обычный живой и насмешливый тон. — Что бы ни случилось с Маритэль, договор о переселении это не изменит. Маритэль — всего лишь младшая принцесса от наложницы, мой отец легко найдет ей замену. Возможно, у той принцессы не будет человеческой крови, но если понадобится, Карианд пришлет несколько претенденток на… место вашей супруги. Столько, сколько будет нужно. Рано или поздно запечатление случится. Мы не можем позволить себе потерять этот союз. — Перестаньте! — яростно выдохнул Алестар. — Я не собираюсь принимать замену Маритэль! Во всяком случае, не раньше, чем буду уверен в ее гибели. Так и передайте своему королю! — Я могу твердо рассчитывать на это, ваше величество? Голос Эргиана неуловимо изменился, в нем зазвучали прежние яркие нотки, и Джиад показалось, что кариандец даже вздохнул свободнее. — Можете, — буркнул Алестар. — Хорошо же вы обо мне думаете. — Не о вас, тир-на, — невесело усмехнулся глубинный принц. — Поверьте, о вас я думаю гораздо лучше, чем о многих моих родичах. Акаланте слишком избалован долгим благоденствием. Иметь всего одного наследника! Вы даже не представляете, какая это роскошь! И каково быть одним из дюжины королевских отпрысков… — Хотел бы я иметь братьев, — вздохнул Алестар. — И желательно — старших. Эргиан, я могу поклясться, что караван с вашей сестрой будут искать со всем возможным усердием. Верить мне или нет — дело ваше. — Рискну поверить, — склонил голову кариандец. — Но скрыть то, что случилось, от своего отца и повелителя я не смогу. Вы ведь тоже это понимаете? — Будь у меня Сердце моря… — измученно выдохнул Алестар, снова растирая пальцами виски. — Я бы мог спросить саму воду, что там произошло. — Но вы не можете, — ровно сказал кариандец, не спрашивая, а утверждая. — И это наводит на мысли, что кому-то была очень выгодна его пропажа. Король, лишенный Сердца, почти беспомощен. А у вас еще и тайная служба… собственный хвост поймать не способна. Тир-на, не пора ли рассказать мне, что здесь происходит? Джиад нутром почувствовала, как растет напряжение между двумя иреназе, снова глядящими в глаза друг другу. Алестар выглядел откровенно усталым и почти больным. Джиад вдруг подумалось, что теперь, когда запечатление разорвано, рыжий не может подпитываться ее жизненной силой, а собственная его сила вряд ли восстановилась. Болезнь после расставания с Джиад, смерть отца, укрощение вулкана… А еще — спасение Эрувейн, несколько попыток убийства, гарната, которой Алестара так долго травили… Но он держался, не позволяя себе ни малейшей слабости, насколько могла видеть Джиад. Занимался королевскими делами, пытался распутать змеиный клубок, свившийся вокруг трона Акаланте, и еще находил минуту подумать о судьбе жрицы… — Мы уже говорили об этом, — негромко сказал Алестар, не отрывая взгляда от лица Эргиана. — Карианд или Акаланте — вам выбирать. Или, если угодно, ваша сестра против… других родичей. Видят Трое, мне нужна помощь. Нужна так отчаянно, что я готов рискнуть и довериться вам, тир-на. Но отдаться на милость вашего отца… Вы же не считаете меня глупцом настолько, Эргиан? — Не считаю, — глубинник снова растянул губы в невеселой усмешке. — Но выбор, о котором вы говорите… Не мне его делать. Мой отец не полагается на такие зыбкие и ненадежные вещи, как верность и честь своих детей. Если я нарушу его волю, моя жизнь продлится до тех пор, пока его не известят о моем непослушании. Знаете, в чем выгода иметь множество детей? — Догадываюсь, — уронил Алестар. — Можно пожертвовать одним из них. Или двумя. — Или двумя, — эхом согласился Эргиан, отводя взгляд и словно в задумчивости запуская пальцы в коробочку с фишками для тосу, так и лежащую на кровати. — Но я в самом деле не думаю, что это отец. Ему нужен брачный договор с Акаланте. Да, условие о человеческой крови невесты стало, скажем так, не очень приятной неожиданностью. Я точно знаю, что до этого на место вашей супруги предназначалась совсем иная моя сестра. Но лучше уж Маритэль, чем вообще не кариандка, а вы ведь могли найти супругу и в другом королевском доме. Так что отец будет в бешенстве. Возможно, он попытается использовать силу нашего Сердца моря, чтобы найти Маритэль. Но на это уйдет время… Слишком много времени. Он помолчал в полной тишине, глядя на стену комнаты мимо Алестара и перебирая камешки тосу длинными тонкими пальцами, обманчиво слабыми на вид, но Джиад помнила, что это лишь видимость — кариандец не боялся драки. Рыжий не торопил, молча ожидая, и вскоре Эргиан снова заговорил. — Тир-на Алестар, я не могу обещать вам верности, потому что моя жизнь принадлежит не мне. Я не могу обещать вам дружбы — плохим я был бы другом, если бы начал эту дружбу с обмана. Но я умоляю вас о доверии. Не ради себя, а ради Маритэль. Она будет вам хорошей женой. Лучшей, чем любая из тех, кого пришлют ей на замену. Возможно, мне удастся упросить отца, чтобы он позволил мне остаться здесь. Тогда, клянусь, у вас не будет более преданного подданного. Но если нет… Я обещаю, что не выдам ни одной вашей тайны. Какова бы ни была цена — в этом я могу дать свое слово. А мое слово, как и ваше, честь всего моря. — Вы… — Алестар закашлялся и смутился — тонкая кожа на скулах порозовела, и он глубоко вдохнул, прежде чем продолжить. — Вы настолько любите свою сестру, что готовы рискнуть ради нее всем? Милостью своего отца, клятвой королевской крови… Настолько — Эргиан? По губам кариандца скользнула легкая и на удивление мягкая улыбка. Он поднял взгляд от фишек на Алестара, потом снова посмотрел на Джиад и пожал плечами: — В это трудно поверить, да? У нас один отец, но это единственное, что нас объединяет. Мы не были особенно близки в детстве… Что ж, раз уж сегодня — время темных тайн, я расскажу вам одну историю. Когда я говорил о дуэлях… Скажем так, я не соврал, разумеется, но… утаил кое-что. Дуэли у нас действительно запрещены. Однако если двое высокородных решили поохотиться в Бездне вдвоем, и вернулся лишь один из них, правду может выяснить только король, используя силу Сердца. А его величество далеко не всегда настроен это делать. Случается, что вернувшийся принесет гораздо больше пользы живым и благодарным за помилование, чем казненным за нарушение закона. — Удобно, — хмуро бросил Алестар, меняя позу и будто невзначай облокотившись на колени Джиад. — А как же родные погибшего? Разве они не просят справедливости? — Справедливость — это король, — усмехнулся Эргиан, играя камешками. — Боги и в самом деле любят Акаланте, тир-на, если вам не приходится напоминать подданным то, что в Карианде общеизвестно. Если король посчитает нужным наказать победителя — он это сделает. Но карать того, кого пощадила Бездна… Это неуважение к ней, знаете ли. А мы чтим волю Бездны не меньше, чем королевскую. Так вот… Однажды, когда мне было лет на пять меньше, чем сейчас, меня вызвали на дуэль. — Принца? — непритворно поразился Алестар. — Нет, я понимаю, конечно, что вас там и так дюжина, одним больше, одним меньше, но… Он осекся, что-то увидев на лице Эргиана, а Джиад досадливо поморщилась от такой опасной бесцеремонности — кариандец только разговорился, не следовало обижать его в такой момент. — Извините, — виновато буркнул Алестар. — Я ведь правильно понял? Кто может вызвать на дуэль одного принца, если не… — Другой, — спокойно подтвердил Эргиан. — О да, вы поняли верно. Я тогда был не только гораздо моложе, но и изрядно глупее. Мне очень хотелось заслужить одобрение отца, доказать ему свою ценность для семьи — и я старался изо всех сил. Проявлял недюжинное рвение в делах, всячески выказывал способности… А они у меня есть — и вполне неплохие. Одобрения отца я добился, но вместе с этим привлек к себе слишком много внимания. Один из моих братьев решил, что слишком бледно смотрится рядом со мной, да и вообще отцовское благоволение гораздо выгоднее делить на… меньшее число сыновей. Подозреваю, что так решил вовсе не он, а кое-кто другой из моих братьев, достаточно умный, чтобы остаться в тени, но это уже неважно. Важно, что меня пригласили на охоту… с которой я не должен был вернуться. Дуэль в Бездне — это не совсем поединок двоих. Это всегда поединок двоих и Бездны. Часто побежденный погибает не от клинка или лоура победителя — его убивает упавшая скала или темнота, в которой он оказывается без туарры. Если есть кто-то, способный найти тебя и вывести наверх, ты выживешь. Но даже возьми я кого-нибудь с собой… Их просто ждала бы та же участь. И отец никогда не наказал бы одного из принцев за убийство другого. Во всяком случае, публично. — И как вы выкрутились? — мрачно спросил Алестар. Его хвост прильнул к ногам Джиад слишком тесно, чтобы это было случайностью. Джиад попыталась осторожно отодвинуться, но рыжий, не глядя на нее, вильнул хвостом и бесцеремонно уложил его поверх коленей Джиад, а потом еще и хвостовой плавник подсунул с другой стороны, обвив ноги жрицы. И все это с таким невозмутимым и рассеянным видом, словно сам не замечал! — Маритэль меня предупредила, — спокойно ответил Эргиан, пересыпая камешки из ладони в ладонь плавными отточенными движениями. — Ее никто не принимал в расчет, все видели в ней лишь очаровательную глупышку, не способную ни на что сложнее, чем заплести красивую косу. Но она услышала случайную обмолвку одного из придворных и поняла, чем мне грозит эта охота. Она очень рисковала, предупреждая меня… Если бы я все-таки погиб, а ее участие стало известно, ей бы тоже не поздоровилось. Она же всего лишь младшая принцесса от наложницы, таких у нас даже не дюжина, а больше. Но она рискнула — и мне пришлось выжить ради нас обоих. А для этого — убить своего старшего брата Эриалла. Алестар резко вздохнул, и его хвост сильнее сжал ноги Джиад. Это было бы неприятно, но Джиад вдруг поняла, что рыжий в самом деле не замечает, что делает. Он просто потянулся к Джиад, как делал это раньше — еще при запечатлении. Но почему?! Привычка? Или что-то пошло неверно и ритуал не сработал?! — Но раз уж вы здесь… — сказал Алестар хмуро, — все получилось? — Да, — кивнул Эргиан. — Я знал, что даже если чудом убью Эриалла в поединке, меня прикончит его свита. В лучшем случае. В худшем — побоятся взять на себя убийство принца и бросят где-нибудь в скалах без туарры, раненого и беспомощного. И я подготовился. Зная, куда примерно мы поплывем охотиться, я заранее отправил туда двоих своих друзей с запасом туарры, лекарствами и оружием. Я, глупый мальчишка, надеялся драться честно, мне только нужна была возможность ускользнуть потом. Почти так и получилось. Эриалл не собирался устраивать дуэль по всем правилам, он выбрал удачный момент — и ударил. Но я был настороже и смог ответить. Он снова помолчал, потом продолжил, с пугающим спокойствием отмеряя слова: — Вот тогда это стало настоящей дуэлью. Я обратился к Матери Море и Бездне — и никто из прихвостней Эриалла не посмел вмешаться в поединок. А когда мой брат получил острие лоура в сердце — я сбежал. Забился в скалы, в самую глубину. Преследователи решили, что я все равно погибну. Не от раны, так от маару, которых привлечет моя кровь… Но в скалах меня отыскали Даголар с Регом. Единственные, кому я рискнул довериться, — и не прогадал. Когда я вернулся домой, отец… — Эргиан криво усмехнулся. — Знаете, я ожидал чего угодно. Гнева, наказания… Приготовился оправдываться. Но не понадобилось. Отец сказал, что Эриалл сам виноват в своей смерти. Принц Карианда должен быть сильным и умным, если хочет выжить. А дуракам — прямой путь в Бездну. Я запомнил урок. — А что же другой ваш брат? — нарушила Джиад молчание, когда оно стало невыносимо тяжелым. — Тот, что натравил на вас… этого? — Ничего, — пожал плечами Эргиан, снова усмехнувшись. — Я понял урок по-настоящему хорошо и больше не пытался превзойти старших братьев ни в чем, серьезнее игры в тосу. Поэтому мне милостиво позволили не охотиться в их компании. А когда стало известно, что к Маритэль посватался наследник Акаланте, я попросил отца отправить меня сюда. Посол при чужом дворе — хорошая должность для того, кому лучше держаться подальше от любящих родичей. Кто же знал, что у вас творится такое? Ну что, ваше величество, — вернулся он к прежнему насмешливому тону, — вы все еще хотите иметь братьев и сестер? — Сестра спасла вам жизнь, — парировал Алестар. — О да, которую хотел отнять брат. Вы всегда видите в других самое лучшее? Улыбка Эргиана показалась Джиад напряженной, но, пожалуй, не фальшивой. Принц позволил камешкам тосу просыпаться сквозь пальцы, не сводя с Алестара странно тоскливого взгляда, и это было так не похоже на вечно язвительного и уверенного в себе кариандца, что Джиад охватил холодный ужас. Бывают мгновения, которые решают судьбу на много лет вперед, если не навсегда. Те, что вскрывают душу до глубин более темных, чем подводная Бездна. И чудовища там таятся такие же страшные. Ей подумалось, что на месте старших братьев Эргиана она бы не так снисходительно отнеслась к успехам принца в игре. Риши, что здесь зовут тосу, — игра полководцев и жрецов, мудрецов и правителей. Тот, кто знает в ней толк, опасен остро отточенным умом не менее, чем клинком. Эргиан смотрел на Алестара, явно что-то решая, и было понятно, что все их встречи на Арене, в Совете и у вулканов — все они вели к этому мгновению, как долгий поединок ведет к единственному завершающему удару. Или к опущенному мечу, щадящему противника. И к тому, что начинается потом, — к последствиям этого выбора. — Я стараюсь, — тихо сказал Алестар, отвечая глубиннику таким же болезненно открытым взглядом. — Мой отец всю жизнь считал лучшим другом того, кто его убил. Наверное, я никогда не смогу об этом забыть. Но это не причина, чтобы отказываться от дружбы. Вы правы, Эргиан, брат может предать, как любой другой. Ему даже проще это сделать. И удар в спину от того, кому веришь, во сто крат больнее. Но если не верить никому, кто прикроет твою спину, когда это понадобится? Я очень плохой игрок в тосу, зато неплохо понимаю в гонках. Там всегда остается только один победитель. Случается, один наездник помогает другому против третьего, но лишь до тех пор, пока Арена не столкнет их между собой. И я не хочу жить, как в Гонках. Я знаю вкус победы, она того не стоит. — Вкус победы… — протянул Эргиан, словно смакуя каждое слово. — На что он похож? На власть? На счастье? — Он горький, — с застывшим, как камень, лицом еще тише сказал Алестар. — Сначала кажется, что ничего слаще ты не ведал, что ради этого можно отдать все, совершить что угодно… А потом понимаешь, что отдал как раз то, что имело настоящую цену. Я дюжину с лишним лет брал главные призы, думая, что это делает меня лучше остальных. Верил, что победить можно честно… А сегодня утром я убил своего врага, не прикоснувшись к нему ни пальцем, ни лоуром. Убил несколькими словами, натравив на него его же свиту. Он думал, что мы играем в тосу, и выиграет умнейший. А я знал, что мы на Арене, и одного ума мало. Нужны еще хитрость, подлость и готовность победить любой ценой. Вы выбрались из скал, Эргиан, а я… кажется, я остался там. В тех скалах, куда сам себя загнал своей победой. Мне ли осуждать других, если мои руки в крови? И чего теперь стоит мое слово? — Думаю, — еле слышно ответил Эргиан, — оно, как и прежде, честь всего моря. Иначе вас не заботила бы кровь на руках. Ее так легко смыть… Поверьте тому, кто знает в этом толк. Мы с Эриаллом были не только единокровными братьями, но и единоутробными. Нет родства ближе… Но моя верность принадлежит Маритэль, единственной, кого при дворе Карианда я считаю сестрой. И ради нее я пойду на что угодно, а чем придется за это платить — знает Мать Море, ей и взвешивать мои слова и поступки. Вы сказали, что постараетесь ее найти — этого довольно, чтобы я был вам благодарен. И верен — насколько смогу. Но, умоляю, пока я принадлежу Карианду, не поворачивайтесь ко мне спиной, тир-на. У моего отца слишком много сыновей, чтобы ценить одного из них выше, чем надежду заполучить Акаланте. Улыбка давно исчезла с его лица, перестав скрывать истинные чувства, и глубинный принц смотрел в лицо Алестару прямо и с какой-то безнадежной гордостью. Так смотрят воины, зная, что приказ полководца оставил их умирать. Джиад оценила — и содрогнулась от сочувствия умному и порядочному юноше, ставшему разменной фишкой в играх королей. Камешком, которым так легко пожертвуют ради выигрыша, ни на мгновение даже не задумавшись о его чувствах и чести. — Я запомню, — кивнул Алестар и протянул глубиннику руку. Тот глянул с изумлением, потом подал свою и осторожно пожал пальцы рыжего. — Вы невозможны, тир-на, — сказал он, криво усмехнувшись и забрав руку. — Просто невозможны. Я буду молиться Троим, которые так любят Акаланте, чтоб они позволили мне увидеть, чем все это закончится… Стук в дверь прервал его. Оба иреназе, как по команде, вскинулись, и Джиад тоже невольно напряглась — возможно, стало что-то известно о караване? Но за медленно открывшейся дверью оказался молоденький целитель из подручных Невиса, который поклонился королю и сконфуженно произнес: — Прошу прощения, тир-на, вы велели вас позвать, когда… — Да, я плыву, — оборвал его Алестар и поспешно оттолкнулся хвостом от ложа. Всплыв наверх, он обернулся к Джиад и Эргиану. — Если появятся новости о пропавших, вас известят так же, как меня самого — я распорядился. Простите, у меня неотложное дело. — Разумеется, тир-на. Кариандец вежливо поклонился, Джиад тоже склонила голову, молча гадая, что за дела у Алестара с целителями. Впрочем, её это не касается. «Меня теперь не касается ничто, происходящее здесь, — нужно почаще себе об этом напоминать», — подумала Джиад с внезапным раздражением. — Простите, — негромко сказал Эргиан, впервые за долгое время обратившись к ней, когда за Алестаром закрылась тяжелая дверь спальни. — Вам, должно быть, очень нелегко посреди наших придворных штормов. Я сгораю от любопытства, что же произошло сегодня утром, но, конечно, не вправе вас расспрашивать… Он принялся собирать камешки тосу, рассыпанные по постели, складывая их в коробку. И Джиад, глядя, как смешиваются черные и белые фишки, глубоко вздохнула. В самом деле, ведь Эргиан очень быстро обо всем узнает. Он вообще знает чересчур много для чужака при дворе Акаланте. Как там сказал Алестар про чересчур умного посла? Иногда рыжий попадает словами точнее, чем лоуром. — Вопрос за вопрос? — предложила она кариандцу. — Я не обещаю, что отвечу на любой, но вы и сами это понимаете. — Более того, я на это и не рассчитываю, — весело блеснул глазами Эргиан, окончательно вернув себе маску насмешника и хитреца. — Извольте, каи-на. Хм… что бы такое у вас спросить… Кто сегодня поплатился жизнью, проиграв его величеству Алестару гонку, я и так догадался. Ведь это же король прибрежного королевства, так? Торвальд Аусдранг, ваш бывший… наниматель. Джиад с усмешкой кивнула, оценив деликатность кариандца. — А Сердце моря, которое досталось вам, оказалось очередной фальшивкой, — азартно продолжил Эргиан. Джиад снова кивнула — в этом уже признался сам Алестар. Ей было интересно, о чем же спросит глубинный принц, но тот не торопился. Все камешки уже отправились в коробку, уложенные столь аккуратно, словно это было важнейшим делом. Эргиан погладил их кончиками пальцев, полюбовался и, подняв глаза на Джиад, сообщил: — А знаете, я, пожалуй, уступлю вам первый вопрос. Всегда любил ходить вторым. — Понимаю, — улыбнулась Джиад. — У нас в Храме говорят, что первым поднявший меч, поражает самого себя. Но пусть будет по-вашему. У меня очень простой вопрос, ваше высочество. Зачем вы так настойчиво внушаете тир-на Алестару мысль оставить меня в Акаланте? — Именно в Акаланте? — поднял бровь Эргиан в явно притворном недоумении. — Вообще-то, я рассуждал исключительно об охране моего отца, повелителя Карианда. — Вы даже Алестара этим не обманули, — не без злорадства сообщила Джиад. — Все-таки он действительно хорош в гонках и знает, что салту не всегда плывет в ту сторону, куда виляет его хвост. — О, да вы становитесь настоящей иреназе! — восхитился глубинный мерзавец и от души рассмеялся. — Ну, положим, в хвостах салту я действительно не разбираюсь… Кстати, вы еще обещали рассказать мне о своем питомце — жду с нетерпением. Да-да, простите, вопрос… Ответ будет еще проще, пожалуй. Потому что я действительно хочу, чтобы вы остались здесь. — Зачем? — вырвалось у Джиад. — Вам-то это зачем? Ведь ваша сестра выйдет за него замуж! Зачем вам, чтобы я… То есть чтобы Алестар… — Вы удивительно ему подходите, — без улыбки и со спокойной грустью сказал кариандец. — Именно потому, что вы с ним такие разные. Как вода и скалы, что не могут друг без друга. Я не слепой, каи-на Джиад. Я вижу любовь в его глазах и смятение — в ваших. Пока еще смятение. Но уже не ненависть. А смятение лучше мертвого покоя, как волна — лучше штиля, это известно и людям, не правда ли? Я люблю мою сестричку Маритэль всей душой. И понимаю, что они с тир-на Алестаром не будут счастливы. Да, запечатление сгладит острые кромкии подарит им взаимное наслаждение тел. И Маритэль будет прекрасной супругой короля: верной, нежной, покладистой. Но тир-на Алестару не нужен мягкий мох, ему нужна скала, о которую будут биться его волны… — Продолжайте, — мрачно сказала Джиад. — Я слушаю. Скала, значит? — И мох тоже, — пожал плечами кариандец, — почему нет? Он ведь прекрасно растет на скалах. Каи-на, я не знаю, какие традиции у вас на родине, но короли иреназе часто имеют наложниц. Запечатление этому совершенно не мешает! Маритэль могла бы стать душой своего супруга, но она никогда не станет его рассудком и удилами, как это удается вам. А любовь… о, ее у тир-на Алестара хватит на двоих, я полагаю. — Вы так великолепно все рассчитали, — выдавила Джиад, не зная, смеяться или возмущаться. — Маритэль — законная супруга, я — наложница. Ну и страж… Об этом вы ведь тоже думали, верно? Эргиан кивнул, опять блеснув глазами. — А меня вы не забыли спросить? — все-таки возмутилась Джиад. — Да, я храмовый страж, чье предназначение — служить. Но я еще и человек. Провести в море всю жизнь — это не та судьба, о которой я прошу своего бога! Мне здесь не место! У меня ноги, а не хвост, я дышу только благодаря амулету, мне уже во сне снятся лепешки и жареное мясо, а не ваша рыба с водорослями. Думаете, это ничего не значит?! — Я думаю, — с подозрительной серьезностью сообщил Эргиан, — что богам виднее. Не поверите, но я тоже никогда не мечтал о судьбе советника при короле, который приводит меня в непрерывное изумление половиной слов и поступков, а второй половиной заставляет то восхищаться, то ужасаться. Но, кажется, если боги уготовили мне именно такую участь, я должен их поблагодарить — другая могла бы оказаться хуже. Не такой интересной, во всяком случае. Я понимаю вас, каи-на. Поверьте, действительно понимаю. И никто не станет держать вас тут силой. Уж точно не тир-на Алестар, насколько я мог убедиться. Просто подумайте об этом, прошу. Что ждет вас наверху? Новая служба неизвестно у кого? И так — долгие годы? Одиночество, случайные любовники, верность тому, кто купил вас как вещь? Стоит ли это привычных блюд и возможности дышать воздухом вместо воды? Решать, конечно, вам. — Я здесь оказалась не по своей воле, — привычно огрызнулась Джиад, а в памяти всплыл голос Малкависа, говорящего о свободе почти то же самое, что сейчас было так неприятно и почти страшно слышать от глубинного принца. Эргиан смотрел на нее с сочувствием, и под мягким спокойным взглядом серых глаз терялись гневные слова, таяло возмущение, уходя, как вода в песок. Остаться в море? Глупость какая. Невозможная, полная, непревзойденная глупость. Да понимает ли кариандец, какой тугой узел ненависти и боли связывает Джиад с Алестаром? То есть связывал еще совсем недавно… Неважно! Остаться — невозможно. — Это невозможно, — повторила она вслух, всей душой чувствуя уверенность в собственной правоте. — Я понимаю вас, тир-на Эргиан, вы выросли в семье, где подобное — дело обычное… Но это не для меня. — Вы хотите стать не наложницей, а законной супругой? — все так же спокойно поинтересовался кариандец. — Да нет же! — выдохнула Джиад. — Нет! Это… ничего не изменит. Я просто хочу наверх! К солнцу, воздуху… К своей собственной жизни, понимаете? Я храмовый страж, я человек! Моя судьба — там! — Хорошо, я понял, — слегка улыбнулся Эргиан. — Простите, если был слишком… настойчив. И вы позволите оставить мне мой вопрос на будущее? Думаю, хватит на сегодня разговоров, которые сдирают чешую с сердца. — Да, конечно, — с облегчением кивнула Джиад, чувствуя, как наваливается усталость. Провожая взглядом уплывающего кариандского принца, она честно попыталась представить, что вот такой и была бы отныне ее жизнь. Под водой — навсегда. Та же служба, только у всех вместо ног — хвосты. Еда непривычная и не слишком вкусная… Хотя старшие стражи рассказывали, чем иной раз приходится питаться, если занесет далеко на восток. Там тоже любят водоросли и рыбу, а еще жареную саранчу, улиток, вяленых червей, бараньи яички и выдержанные несколько лет в глине яйца… Да нет же, глупость. Совсем не о том следует думать. Как только Лилайн выздоровеет, они смогут подняться наверх и… отправиться куда-то вместе? Разойтись навсегда? Джиад мысленно застонала. Проклятый кариандец несколькими словами разбил ее привычный мир на кусочки, а потом раскидал их, как камешки для игры, сложив что-то свое, странное, непонятное и пугающее. Глупости это все. Следует положиться на волю Малкависа и выполнять долг стража — и все пойдет как надо. Благодарение всем богам, что Алестар действительно держит слово, и можно не бояться, что Джиад оставят здесь силой. Ведь не оставят же? Слово короля — честь всего моря. Но куда же он уплыл? Несколько минут Джиад уговаривала себя, что мало ли, какие дела у рыжего могут быть с целителями? И что это неприлично, в конце концов! Но в мысли упорно лезло, что раненый, возле которого она видела именно этого парнишку-лекаря, поблизости только один. И… в этом ведь нет ничего такого, если она просто спросит? Может, ей нужно поговорить с Алестаром. И ведь в самом деле нужно! Например, о дурацком плане некоего глубинника, который явно не собирается от него отказываться. И пока Эргиан не придумал что-то, способное склонить волю богов на его сторону, Алестара следует остеречь. Убедив себя, что думает только об этом, Джиад дернула рычаг вызова прислуги и попросила приплывшего юного слугу разыскать его величество. Нет, звать сюда не надо! И передавать ничего — тоже. Только узнать, где он сейчас. — Так я вам и так это скажу, каи-на, — радостно сообщил мальчишка и покосился на Жи, принявшегося восторженно рваться из клетки, думая, что его отведут на прогулку. — Его величество с целителем Ирвайном к двуногому поплыли. Ой, простите, к человеку, — смутился мальчишка. — Ну, то есть к тому, которого сегодня принесли. Я как раз у него в комнате туарру кормил, так мне велели уплыть и не беспокоить. — Вот как… — медленно сказала Джиад, про себя лихорадочно пытаясь сообразить, что это означает и почему Алестар отправился к Лилайну сам. Ну хорошо, с целителем. Но не с ней! Он сказал, что Лилайну не причинят вреда. Слово короля — честь моря. Не забыть бы об этом… Но почему?! И что случится, если эти двое… Джиад едва не застонала, разом представив себе, что могут натворить вспыльчивый иреназе и искренне ненавидящий его наемник. Малкавис, за что? И что делать? Торопиться разнимать? Подождать? Аккуратно послать туда кого-нибудь? «Мало мне было забот с одним, — безнадежно подумала она. — Вот теперь, чувствую, разом станет куда веселее».Глава 3. Худшее слово на свете
Алестар хвостом чувствовал, что первый разговор с возлюбленным Джиад должен случиться наедине, чтобы жрице ни в коем случае не пришлось оказаться между волной и рифом. И как можно скорее, пока кто-то не наболтал лишнего. Все равно человеку скажут, конечно, что Джиад — избранная короля, но с этим можно разобраться после, когда первый шторм между ними стихнет. Куда труднее будет объяснить всем остальным, почему жрица больше не носит его браслет… Но это все — тоже потом! Так что он велел целителям предупредить его, как только человек придет в себя и сможет беседовать, а оказавшись в комнате, первым делом велел оставить их вдвоем. Умница Ирвайн поклонился и уплыл, попросив только не беспокоить раненого слишком долго, и Алестар пообещал, забыв, впрочем, спросить, долго — это сколько? Ладно, разберется как-нибудь. Дождавшись, пока за Ирвайном закроется дверь, он подплыл ближе к постели, где лежал обнаженный до пояса и перевязанный человек, внимательно вгляделся в лицо, показавшееся смутно знакомым. Хижина, каменный очаг с огнем, сидящая перед ним Джиад… Горячечный бред после запечатления вспомнился так явно, словно все случилось наяву. Значит, это и в самом деле не было бредом! Но какая теперь разница? Их с Джиад запечатление растворилось в молочном тумане зелья — и воспоминание об этом отдалось в сердце уже привычной болью. Алестар молча разглядывал раненого, даже не думая стесняться своего интереса, и человек отвечал тем же. Светло-голубые глаза цвета зимнего неба недобро глядели со смуглого, почти как у Джиад, лица. Однако оттенок кожи — это единственное, что у них со жрицей оказалось похожим. Тело Джиад при всей его силе поражало изяществом и плавностью форм. Лилайн же — как назвала его жрица, — был похож на хорошего гоночного салту: рослый, с четко обрисованными плоскими мускулами плеч, груди и рук. Такой же быстрый, наверное. И такой же опасный. Во взгляде, колючем, как острие лоура, у него точно не было ни тени смирения или боязни. Он смотрел так, словно выискивал на Алестаре уязвимое место. Или уже нашел. «Мало мне было одного Даголара», — с усталым раздражением подумал Алестар, окончательно уверившись, что правильно решил сначала поговорить с глазу на глаз. — Полагаю, ты очень хочешь меня убить, — спокойно сказал он, одним взмахом хвоста опускаясь ближе к полу, чтобы человеку не приходилось смотреть снизу вверх. — У меня есть причины, — помедлив, с обманчивым равнодушием отозвался тот. — Есть, — согласился Алестар. — Но даже пытаться не стоит. — Потому что я здесь пленник? — одними уголками рта усмехнулся человек и пошевелился на подушках, тут же едва заметно дернув щекой от боли. — Ну что ты, — ответил Алестар такой же едва заметной усмешкой. — Разве Джиад не заверила тебя в моем гостеприимстве? О, какой яростный огонь вспыхнул в льдисто-голубых глазах! Злость пополам с бессилием — отрава, разом напомнившая Алестару дурман гарнаты. Несколько мгновений он смотрел наемнику в глаза, почти наслаждаясь тем, что видел в них. Разве не этот двуногий отнимет у него Джиад? Уже отнял! Она выбрала его сама и по доброй воле, их не разделяет память о боли и унижении, и он смог стать для нее тем, чем Алестар уже станет никогда — возлюбленным, которого желают сердцем и телом. И она уплывет с ним. Вот о чем забывать не следовало, как бы ни хотелось хоть ненадолго забыть. — Гостеприимстве? Яда в одно-единственное слово человек ухитрился влить столько, что хватило бы на дюжину мурен. У Алестара даже в висках застучало от злости. Да что он о себе возомнил, этот двуногий?! Беспомощный, раненый, всем своим хрупким существованием зависящий от камешка на шее! И только из-за жрицы Алестар до сих пор не осадил его за наглость. — Здесь, в Акаланте, не любят людей, — бросил он еще более ядовито и надменно. — Тебя приняли как гостя по просьбе Джиад, единственной из жителей земли, чье слово я ценю. Ты под моей защитой, потому что она этого хочет, но сомневаться в гостеприимстве короля Акаланте — дерзко и не слишком умно. — Не глупее, чем рассчитывать на его благородство. Человек попытался привстать, то ли для того, чтобы пристальнее всмотреться в Алестара, то ли просто — лечь поудобнее. Скривился едва заметно, лицо на пару мгновений закаменело от тщательно скрываемой боли, но читать по лицам и глазам Алестар умел, хоть и хуже, чем по движениям. Его сопернику было больно. Наверное — очень больно, однако он держался и огрызался, едва ли думая, чем все это может закончиться. Да глубинные его побери! Как легко и сладко было бы ненавидеть этого двуногого салту — и не получалось! — Терпения у меня еще меньше, чем благородства, — невольно съязвил Алестар. — Советую хорошо это запомнить. Я не буду с тобой драться, даже не рассчитывай. И если у тебя есть хоть капля ума, ты тоже не станешь добиваться поединка. — Потому что ты здешний король? — глумливо усмехнулся тот. — Именно, — бросил, едва сдерживаясь, Алестар. — Я здешний король, и покушение на мою жизнь карается смертью. Закон не знает исключений. А ты — гость не только мой, но и госпожи Джиад. Она за тебя поручилась. Понимаешь, что это означает? О, понял он мгновенно. Еще пару мгновений смотрел на Алестара с лихорадочной ненавистью в глазах, а потом стиснул зубы так, что по заострившимся скулам прокатились желваки. Вдохнул глубоко, полной грудью, и Алестар невольно посочувствовал какой-то частью разума, ответственной за справедливость. Быть так близко от того, кого ненавидишь, и не иметь возможности для мести — он хорошо помнил, каково это. Еще не растаял в памяти ненавистный вид и голос Торвальда Аусдрангского! Да, возлюбленного Джиад, изнывающего от бешенства и бессилия, Алестар понимал. И готов был свести к ничьей поединок слов, если уж поединок оружия и вовсе под запретом. Но человек подставился сам. — И каково оно — прятаться за чужой спиной? — поинтересовался он едко. Смуглое лицо заливала бледность, и будь здесь целитель — Алестара уже давно отправили бы из комнаты. А теперь, получается, он должен подумать и об этом? Уйти, оставив последнее слово за соперником? Чтобы тот, не дай Трое, не слишком утомился?! — Спроси самого себя, — огрызнулся он вместо этого. — Потому что мы оба за ней прячемся, если начистоту! Перевел дыхание и добавил, с трудом сдерживая злость: — Меня не интересует, что ты обо мне думаешь. Просто веди себя прилично, чтобы в твоей дерзости не обвинили Джиад, — это все, что от тебя требуется. Она не заслужила разнимать нас, как двух сцепившихся салту. И, едва успев договорить, он понял, что попал. Безупречно угодил в больное место, словно легко и точно скользнул в просвет, на пару мгновений открывшийся между плотными телами чужих верховых зверей. На мгновение стало стыдно. Человек не сделал ему ничего плохого, и уж причин для ненависти у него и вправду предостаточно. Алестар бы на его месте… «Я на его месте никогда не буду, — устало подумал он. — И хватит об этом. Что толку вечно мучиться угрызениями совести, если прошлого не изменить». — Я не просил о твоем гостеприимстве, — тихо сказал Лилайн. — Верно, — согласился Алестар. — И потому ты ничего мне за него не должен. Кроме обычной вежливости, да и то, поверь, я бы без нее обошелся. В другое время… «В другое время, — подумал он, — я бы вылечил тебя силой Сердца моря. Хорошо вылечил, на совесть, как лучшего друга! А потом… потом сам предложил бы поединок. И пусть лоуры решат, чье сердце крепче». «О да, — глумливо согласился чей-то голос в его мыслях: — Сражаться в воде, где у тебя есть хвост, а у него — нету. Где ты привык двигаться, дышать и думать так легко, что даже не замечаешь этого, а он беспомощен, словно маару, лишенный щупальцев. И ты назвал бы это честным поединком? И не постыдился бы этой победы?» — Другого времени не бывает, — снова усмехнулся Лилайн. — Никогда. Что ты со мной собираешься делать? — Лечить, — равнодушно от усталости сказал Алестар и бесстрастно добавил: — Если я верно понял, в смерти Торвальда его каи-на обвинят тебя? — Каи-на? Лорды? Конечно, кого же им еще винить. «Еще несколько вздохов — и пора будет уходить, — понял Алестар. — И звать целителей… То есть уже давно пора, но… ладно, еще чуть». — Они наверняка потребуют отдать меня, — так же ровно сказал Лилайн, не сводя с него взгляда лихорадочно блестящих глаз. — Будут грозить или обещать выкуп… — Какая жалость, что я не торгую своими гостями, — снова не сдержался Алестар от насмешки. — А угроз тем более не люблю. Что берег сделает с морем? Швырнет в него камушком? Успокойся, мне нет никакого дела, кто станет следующим королем Аусдранга и какую ложь сочинят о смерти Торвальда. Он мертв, и это лучшее, что случилось в последнее время. Если же люди захотят отправлять свои корабли и лодки в мои воды, это они придут ко мне, и не с угрозами, а прося о милости. Ты спрашивал, что я собираюсь делать с тобой? Для начала — вылечить. У нас хорошие целители, Джиад говорит, что лучше ваших, земных. Потом, когда поправишься, можешь уплыть домой. — А Джиад? Сейчас он был похож на салту, выжимающего остатки сил в попытке доплыть до цели. И Алестар бы посочувствовал и даже устыдился, но короткое имя, так небрежно произнесенное, укололо прямо в сердце ядовитой хвостовой колючкой ската. И от этого укола внутри снова поднялась та горячая слепая ярость, с которой он думал о Торвальде. О любом, кто был с Джиад. Кто целовал ее лицо и пальцы, ласкал ее тело, заглядывал ей в глаза и видел прикушенную в страсти губу… Кто обладал ею, оставив след в ее плоти и душе, а главное — кого она любила. Да, он убил Торвальда, не притронувшись к нему и пальцем. И сделал бы это снова сто, тысячу раз. За всю боль, что эта тварь причинила Джиад. Но оказалось, что дело не только в ненависти. Ему не за что было мстить Лилайну, но он исступленно хотел даже не смерти соперника, а просто — чтобы его не было рядом. Или вообще никогда не существовало. Лишь потому, что, выбирая между ними, Джиад никогда не выберет Алестара. Худшее на свете слово — никогда. «А я ведь мог бы избавиться о него легче, чем хвостом махнуть, — пришла холодная и ясная мысль. — И вовсе не нужно вызывать на поединок или доводить до такой ярости, чтобы он нарушил закон о неприкосновенности короля. Достаточно просто уронить пару слов. Не целителям, конечно, а… жрецам, пожалуй. Тот мерзавец из храма Троих наверняка найдет способ, чтобы в еде или питье человека оказалась капля какой-то гадости. И будет неизмеримо счастлив оказать своему королю такую услугу. А можно и проще. Он ведь ничего не знает об опасностях нашего мира. И даже не поймет, например, что нужно замереть, если рядом оказалась красивая рыбка в черно-красную полоску, одним уколом плавника приносящая быструю тихую смерть… Могу я это сделать? Правильно рассчитать, устроить, а потом утешать Джиад, клянясь, что никто не хотел здесь плохого ее другу? Почему нет? А там, глядишь, вдруг она решит остаться здесь? Если ничто больше не позовет ее наверх…» Молчание затянулось. Человек смотрел на него так, словно от решения Алестара прямо сейчас зависела его жизнь. Не зная, что это на самом деле так. Что волны поднимают и опускают, как поплавок, его судьбу, и Алестара рвет изнутри на части никогда доселе не изведанное желание стереть, уничтожить, развеять саму память о Лилайне в разуме и сердце Джиад. — Каи-на Джиад, — услышал он свой голос будто со стороны, — не пленница в моем дворце, а почетная гостья. Любое ее желание — закон, и выполнить его — честь и радость для меня и моих подданных. Если она захочет покинуть Акаланте, то вольна сделать это сразу, как только пожелает и как это окажется возможным. — И она здесь по своей воле? — яростно выдохнул Лилайн, подаваясь вперед и не замечая, что из-под повязки на его плече сочится кровь. Зато Алестар сразу почувствовал отвратительный соленый вкус в воде и едва удержался, чтобы не скривиться. — А по-твоему, наверху ей было безопаснее?! — рявкнул он, тоже не сдерживаясь. — Там, где она могла попасть в щупальца к этому выкидышу маару?! А может, мне напомнить, кто отдал нам ее в первый раз? Прежде, чем колоть меня моей виной, вспомни о собственной! Я-то свою знаю, и, клянусь Матерью Море, мне ее никогда не забыть! Их взгляды скрестились, как лоуры в поединке, и Алестар не отвел свой — первым. Впрочем, как и Лилайн, который просто обмяк в подушках, тяжело и быстро задышав, и Алестар, нехорошо помянув собственную дурость, торопливо дернул рычаг вызова. Посторонился, пропустив стремительно приплывшего Ирвайна, виновато закусил губу. На душе было темно и мерзко, словно в облаке поднятой со дна мути. И дышалось так же тяжело. Значит, вот этот клубок мурен, свернувшийся под сердцем, оплетающий его ядовитыми водорослями, — это и есть ревность? И можно оправдать перед самим собой любую подлость, пока эта дрянь, родившаяся из твоих собственных желаний, шепчет в ухо, что нет ничего справедливого в том, чтобы уступить свою любовь другому? Значит, вот так оно и начинается? А потом ты оправдаешь себя в чем угодно, потому что ты — король, ты всегда прав, и все должно принадлежать тебе… Власть, сила… и единственная в мире женщина. Для тебя — единственная. Неважно, хочет ли она этого, значение имеют лишь твои желания. Алестару стало жутко, будто он заглянул в Бездну, о которой рассказывал Эргиан, и проник ее взглядом до самого дна, а потом понял, что эта бездонная тьма — внутри него самого. Он вздрогнул, сбрасывая липкий темный страх, и поклялся, что ни за что, никогда… Сам не до конца осознавая, в чем клянется, но старательно давя даже мысль о том, что мог бы сделать с Лилайном. — Я же просил, ваше величество… — только и выдохнул Ирвайн, меняя на плече то ли гостя, то ли пленника повязку, поднося к его губам поильник с лекарством и тревожно вглядываясь в посеревшее смуглое лицо. — Простите, — буркнул Алестар. — Он… скоро оправится? — От этой раны — да. Она свежая, и помощь была оказана вовремя. Ирвайн чуть ли не силой влил в больного содержимое второго поильника и проверил пульс на его запястье. — Но у него сильное истощение, — сказал он негромко, не поворачиваясь к Алестару. — Его долго держали голодным и не давали вволю воды. Пытали, попросту били… Мы, конечно, справимся с этим, но лечиться придется долго. — Слышал? — хмуро спросил Алестар, поймав яростно горящий взгляд из-под полуприкрытых век. — Если собираешься сдохнуть — дело твое, даже уговаривать не стану. Только Джиад от твоей смерти не будет никакой пользы, одно горе. А вот если выживешь и придешь в себя, то… хотя бы будет, кому ее беречь наверху. Они снова встретились взглядами, и человек медленно, словно нехотя, прикрыл глаза — сил у него не осталось даже на то, чтобы кивнуть. И тут же снова посмотрел на Алестара в упор, молча требуя ответа. Ирвайн суетился с повязками, и отсылать его не хотелось, но ведь главного, ради чего он и пришел, Алестар сказать не успел. Вместо этого сорвался и помчал, как малек салру по прибою… Но, может, и хорошо, что не успел? Джиад сама расскажет все, что сочтет нужным. — Ирвайн, — сказал он целителю. — Проследи, чтобы наш гость ни в чем не нуждался. И никого, кроме каи-на Джиад, к нему не пускать. — Да, ваше величество, — с готовностью согласился целитель. — Не беспокойтесь, никто его не потревожит. «Все-таки пленник?» — еще яростнее вспыхнули светлые, как хорошо отточенное острие лоура, глаза. Алестар прочел это так явно, словно услышал голос. — Выздоравливай, — бросил он, мечтая только об одном: чтобы быстрее закончился очередной безумный день, а утро следующего принесло хоть какие-то хорошие вести. И уснуть в одной посели с Джиад ему больше не удастся. Никогда — все то же мерзкое, с горьковато-соленым привкусом на губах, слово. Нет, конечно, это просто в воде вокруг растворилась кровь. Вода утечет, промоет комнату насквозь, сменится чистой. Жаль, что с памятью нельзя сделать так же. Не промыть, не очистить… Лилайн бессильно прикрыл глаза, погрузившись в сон, и Алестар, еще несколько мгновений посмотрев на него, выплыл из комнаты.* * *
С Алестаром она разминулась совсем чуть-чуть. Будь это наверху, сказала бы, что его следы еще не остыли, а здесь… Море не хранит следов. «Точнее, ты не можешь их прочесть, — поправила себя Джиад. — А иреназе могут, Алестар говорил, что вода долго помнит кровь…» Но следы пропавшей принцессы Карианда и ее свиты морские глубины скрыли так же надежно, как пустынный ветер — след затерявшегося в барханах путника. — Мой друг хорошо себя чувствует? — спросила она терпеливо ожидающего ее внимания целителя, молодого светловолосого иреназе с умным тонким лицом. — Когда он выздоровеет? — Не могу сказать в точности, каи-на, — развел руками тот. — Он сильно истощен, есть повреждения внутренних органов. Можно надеяться, что излечение будет полным, но понадобится время и послушание больного. Много сна, особая пища… И покой, разумеется. Сейчас ваш друг спит, и я бы не советовал его будить. Если он и проснется, то не раньше вечера, а сразу после ужина и перевязки я дам ему еще сонного снадобья. — Понимаю, — уронила Джиад. — И очень вам благодарна, господин Ирвайн. Если Лилайн станет беспокоиться, пошлите за мной, будьте любезны. Здесь для него все чужое, непривычное, и я могла бы помочь. — Разумеется, каи-на, — поклонился иреназе и не удержался — бросил быстрый взгляд на ее руку. Джиад мысленно вздохнула: ну вот, начинается. Без массивного золотого браслета, к тяжести которого она уже привыкла, запястье ощущалось непривычно легким и словно обнаженным. Его хотелось то потрогать, убедившись, что сгиб руки совершенно свободен, то убрать подальше от любопытных глаз, будто в том, что она сняла браслет, есть что-то непристойное. Глупость какая! Вернув Ирвайну поклон, она бросила последний взгляд на дверь комнаты, где спал Лилайн, и выплыла в коридор, уже привычно темный и прохладный. Вот и что теперь делать? Алестар занят королевскими делами, да и не стоит попадаться ему на глаза чаще необходимого. Напроситься бы к Эргиану на партию в риши, но брату, потерявшему сестру, не до того, чтобы развлекать навязчивую гостью. Выгулять Жи? Отправиться в знакомый маленький дворик и хорошенько потренироваться? Она медленно плыла по коридору, все яснее понимая, что чуть ли не впервые в жизни не может найти себе дела. То есть может, конечно, однако даже мысль об играх с рыбенышем вызывала глухое неправильное раздражение. Что это с ней творится? «Безделье недостойно стража, оно ослабляет тело и поит разум дурманом, — всплыли в памяти строки соответствующей сутры. — Слабость, рожденная бездельем, увеличивается, как летящая с горы лавина, и погребает под собой благие стремления…» Но сутры тоже чуть ли не впервые не помогали. Найти себе любое занятие, лишь бы не бездельничать, показалось бессмысленным самообманом. Ладно, все-таки можно погулять с Жи… И тут Джиад словно укололо — она вспомнила! Санлия… Она совсем забыла про бывшую наложницу, которую отдали на ее попечение. Кажется, Алестар, вынося приговор, велел разместить девушку возле покоев Джиад? Торопливо вернувшись к себе, она вызвала слугу и велела отвести себя к ири-на Санлии. Несколько минут — и Джиад оказалась перед массивной дверью, точно такой же, как ее собственная. И вправду рядом, всего несколько десятков шагов по коридору, если считать земными мерками. Слуга, поклонившись, уплыл, а Джиад замерла, пытаясь собраться с мыслями. Что она скажет Санлии? И можно ли как-то помочь несчастной суаланке, которую будто преследует злая судьба? Ответов у нее не было, но… «Вот об этом я и скажу, — решила она, толкая тяжелую дверь. — Может быть, вместе мы что-нибудь придумаем. Говорят, что мысли человека подобны птичьему крылу, но даже на самом мощном крыле нельзя взлететь, если оно одно, зато два, пусть и слабых, поднимают птицу в воздух». Дверь качнулась, пропуская ее, Джиад проплыла внутрь и едва не столкнулась с молодым иреназе, показавшимся ей знакомым. Ах да, он же приносил зелье для разрыва запечатления! Юноша почтительно поклонился и уставился на Джиад с неподдельным интересом, будто пытаясь что-то прочитать на ее лице. — Амо-на… Виалас? — не без труда вспомнила она, и иреназе просиял. — Для меня честь, что каи-на помнит мое имя, — церемонно сообщил он, снова кланяясь. — Вижу, эликсир возымел нужное действие? — Да, — скупо уронила Джиад. А она ведь даже не спросила у рыжего, что отвечать на вопросы, чтобы нечаянно не задеть его королевскую честь! Но Виаласа, кажется, интересовал только результат его работы. Встречала она и на земле таких целителей, умелых и старательных, но в пациентах видящих лишь ступеньку к новым знаниям. Подтверждая ее мысли, Виалас посторонился и сообщил: — Прошу прощения, каи-на, я не смог выполнить приказ его величества и помочь его наложнице. Мне очень жаль! Изумительно интересный случай, но безнадежный. — Приказ его величества? — осторожно переспросила Джиад. — А он приказывал… — Тир-на Алестар был так великодушен, — раздался хрустальный голосок Санлии, — что не стал отменять приказ, данный им… задолго до всего случившегося. Он хотел, чтобы мне вернули способность к запечатлению. Увы, Мать Море лишила меня своей милости, и я не могу не признать справедливость этого возмездия. Подплыв, она склонилась перед Джиад в глубоком почтительном поклоне, и той стало неловко. Значит, Алестар пытался позаботиться о своей наложнице? В это легко поверить, он ведь даже на злополучном Совете с радостью воспользовался возможностью не казнить Санлию, пусть и ценой ее свободы. Наверное, он по-своему любит суаланку. Такую красивую, изысканную, гордую и отважную… «Тебе-то что до этого, — сердито оборвала себя Джиад. — Они давно вместе, и у него наверняка есть причины о ней заботиться! Вот еще — думать об этом». — И у вас ничего не получилось? — повернулась она к Виаласу. — Неужели нет никакой надежды? — Мне жаль, — кивнул тот и покачал из стороны в сторону хвостом. — В крови ири-на Санлии отсутствуют вещества, на которых строится способность к запечатлению. Обычно они вырабатываются телом, когда оно созревает для любви и брака. Простите, каи-на, я не знаю, понятно ли вам все это… — Пока вполне понятно, — поспешно сказала Джиад, украдкой бросая взгляд на бледную, но внешне спокойную Санлию. Суаланка так и не вернулась к прежним роскошным нарядам, а может, ей их попросту не отдали, но все равно была чудно хороша даже в простой тунике из тонкого некрашеного полотна. Волосы она заплела в толстую косу и перевила нитью бирюзовых бус — единственное украшение, которое Джиад на ней заметила. Тонкое смуглое лицо, не тронутое красками, словно светилось изнутри собственным внутренним сиянием. Боги, как жаль! Неужели все иреназе — слепцы, способные думать лишь о запечатлении?! Она же прекрасна… — О, ну так вот! — обрадовался Виалас, складывая руки на груди и становясь похожим на одного из храмовых целителей Арубы. — Когда кто-то из нашего народа входит в брачный возраст, эти вещества в его теле участвуют во многих необходимых процессах. Но если иреназе встречается на ложе с кем-то из собственного города, то они дремлют, ведь у того, другого, точно такие же вещества! Ну, это примерно, как воин Акаланте встречает другого воина в такой же форменной тунике и не вступает с ним в битву. — Я понимаю, — послушно кивнула Джиад на ожидающий взгляд юного жреца. — А у воина из другого города и форма другая, верно? — Да, — согласился тот, явно удовлетворенный ее сообразительностью. — Суть одна, но форма — другая. Вещества в теле иреназе разных городов образуются одинаковые, но сила города придает им некий характерный оттенок. Если иреназе ляжет на песок с кем-то из другого города, крошечные невидимые воины их тел сначала вступят в борьбу, а потом заключат союз, связав своих хозяев между собой тем новым веществом, которое создадут вместе. У ири-на Санлии, — вспомнил он о наложнице, — нужные вещества несомненно были, раз уж у нее случилось то первое запечатление. Но от случившегося потрясения ее тело потеряло способность их вырабатывать, и ее кровь теперь в определенном смысле пуста. — Это лечится? — прямо спросила Джиад, думая, что давным-давно следовало услышать такой понятный рассказ вместо туманных восхвалений запечатления. — Нет, — честно и так же прямо сказал Виалас, открыто встретив ее взгляд. — Если лекарство и есть, мне оно неизвестно. — Вам? — уточнила Джиад, ожидая, что юный жрец обидится, но тот лишь фыркнул с изрядной долей высокомерия и заявил: — Поверьте, каи-на, готовить зелье для вас и его величества доверили именно мне совсем не потому, что другим было некогда. Я знаю, что вы думаете, глядя на меня, но ни в одном храме Акаланте нет никого, более сведущего в этом деле. Я уж не говорю об обычных целителях. Лекарства нет. Я не исключаю, что может случиться чудо и способность к запечатлению вернется, как, бывает, прозревают слепые или обретают способность к движению парализованные. Но чудеса не в моем ведении, хоть я и жрец. Мое дело — зелья и исследования, точная наука, готовая дать ответ без участия высших сил. Я перебрал все архивы храма, касающиеся похожих случаев, но ни разу за многие столетия утраченная способность к запечатлению не вернулась. — Он прав, каи-на, — прошелестела Санлия, не поднимая на нее глаз. — Я тоже о таком не слышала, а я ведь долго училась на целителя. Надежды нет, но я благодарна его величеству за попытку и амо-на Виаласу за хлопоты. — Скажите, амо-на, — медленно спросила Джиад, рассудив, что Санлии и так достаточно известно об их с Алестаром отношениях. — А как же тогда случилось запечатление между мной и его величеством, тогда еще принцем? Ведь я человек, откуда у меня эти самые вещества? — Ну а кто вам сказал, что у двуногих их нет? — удивился Виалас. — Мы, иреназе, дети Матери Море, а вы — Матери Земли, но ведь эти великие богини, прародительницы всего живого, родные сестры. Да, мы еще дышим водой, кроме воздуха, и немного иначе воспринимаем мир, а вместо ног у нас хвост. Но между иреназе и двуногими возможны брачные союзы, у нас могут рождаться дети, а значит, различия совсем не велики. — На меня запечатление не подействовало, — отчего-то очень хмуро сообщила Джиад. Виалас посмотрел на нее с сожалением и сообщил: — Ничего странного. У иреназе кровь очень чутко отзывается на призыв чужой крови, мы ведь веками обмениваемся запечатлениями, и наши тела привыкли к этому. А у людей все внутренние воины одеты в одну и ту же форму, так сказать. Они не сражаются между собой, но, когда человеческие брачные вещества встречаются с веществами иреназе, последние проигрывают, потому что предлагают союз, а их подавляют. Ваши частицы, попавшие в тело тир-на Алестара при соитии, просто взяли его в плен, так сказать. Может, победа и не далась бы им легко, но в крови принца дремали вещества, унаследованные им от человеческого предка, и они, проснувшись, узнали собратьев и покорились им, если понимаете, о чем я. Очень интересный процесс! Я обязательно буду исследовать его и дальше! — Премного благодарна за объяснения, — выдавила Джиад, не зная, удивляться или возмущаться тому, что услышала. Что ж, теперь многое понятно. Если не думать о том, например, как все иреназе по ее лицу читают, что запечатление разорвано. Но это в другой раз! А то от этих целительских премудростей голова уже кругом. — Последний вопрос, если позволите, — попросила она, хотя юный жрец явно был счастлив делиться знаниями. — Значит, когда вы дали нам то зелье, оно воздействовало больше на его величество Алестара, чем на меня? И можно ли вернуть разорванное запечатление снова? Все-таки ей очень не нравились намеки, а потом и прямые предложения Эргиана. Если кариандец поставит цель сделать Джиад наложницей или даже законной женой рыжего, он ведь может и добиться этого. В уме и упрямстве глубинного принца она нисколько не сомневалась! — В вашем случае — нет, — без тени сомнения заявил Виалас. — Никто не может сказать, что я плохо выполняю порученные мне дела. Когда вы выпили зелье, оно сделало ваши брачные вещества ну, скажем… непригодными для запечатления с иреназе. То есть другие иреназе и так вряд ли с вами запечатлелись бы, только те, у кого есть дремлющее наследство людей. Или очень слабые сами по себе. Но нам ведь нужно было разорвать вашу связь именно с его величеством! Зелье подействовало на вас обоих. В его крови вещества, унаследованные от двуногих, начали исчезать, а когда вы в процессе ритуала сошлись на ложе и обменялись телесными жидкостями, его кровь и ваша окончательно поссорились, скажем так. Вы не пострадали, как и велел его величество, а его кровь утратила способность к запечатлению с двуногими. Он смотрел с такой гордой радостью, так был доволен собой, что Джиад не сразу поняла, что именно слышит. Потом осознала — и ужаснулась. Надо было говорить об этом наедине! Но поздно. Санлия вскинула голову, тоже изумленно воззрившись на жреца, но промолчала, потом посмотрела на Джиад расширившимися глазами, и по этому взгляду было ясно, что умная и образованная суаланка поняла все ничуть не хуже. — То есть… его величество… больше не сможет запечатлеться именно с двуногими? — мягко уточнила Джиад, наплевав на оскорбительность этого названия и молясь, чтобы все оказалось не так плохо, как она себе представила. Действительно, не дурак же Алестар, чтобы дважды сунуть руку в осиное гнездо? Никого из людей он больше не тронет. Но вот полукровки? — С двуногими и с теми, в ком течет их кровь, — радостно заявил Виалас. — Ну а как иначе? Я ведь рассчитывал структуру зелья именно по этому признаку! Больше никаких отличий, способных послужить основанием для разрыва, в вашей и его крови нет. Но кровь двуногих у нас встречается настолько редко, что возможность подобного брачного союза с другим королевским родом можно не учитывать! О да… Наверное, покойному королю Кариаллу было и вправду нелегко найти для сына принцессу с нужным признаком в роду. Чуть ли не единственную подходящую… А теперь… Теперь получается, что бедняжка Маритэль никогда не сможет выйти за Алестара! Именно она! И если об этом узнает тот, кто ее похитил, не станет ли это причиной избавиться от опасной и уже бесполезной пленницы? И… еще получается, что король Карианда может теперь предложить Алестару любую из своих дочерей! И любой другой король — тоже! Что же ты натворил, умненький жрец-целитель, гениальный в своем ремесле, но совершенно ничего не понимающий в жизни и, тем более, в политике… На лице Санлии отчетливо читался страх, суаланка, должно быть, уже представила, чем ей грозит причастность к такой тайне. Но об этом и самой Джиад следовало хорошенько подумать. — Виалас, — сказала она непослушными губами, чувствуя, как сердце в груди бьется сильнее и чаще. — А кто еще знает, что вы так замечательно очистили кровь его величества? Вы кому-нибудь рассказывали? Юный жрец задумался, припоминая. Джиад истово, всем существом взмолилась Малкавису, чтобы тайна осталась тайной. Хотя бы пока! Санлия никому ничего не расскажет, Виаласа тоже можно временно посадить под замок, да и сам жрец из тех, кому дай любимое дело — и лишение свободы он не скоро заметит. Время! Алестару нужно выиграть хоть немного времени, пока у него еще развязаны руки! — Да вроде никому, — с легким недоумением отозвался Виалас и тут же небрежно поправился. — Кроме моего начальника, разумеется. Амо-на Корасиль всегда спрашивает, что именно у меня получилось. — Он фыркнул и добавил с той же надменностью: — Не понимаю — зачем? Все равно он ничего не смыслит в том, что я делаю и как. Но почему-то каждый раз меня проверяет, словно я хоть раз выполнил поручение неправильно. «Я бы тоже тебя проверяла, — мрачно подумала Джиад, глядя на беззаботного жреца. — Ты ведь и правда не понимаешь, что делаешь. Скажут — сваришь яд. Велят — в лепешку разобьешься, чтобы решить интересную задачку, даже не задумавшись, чьи судьбы за ней стоят. Если бы я за тебя отвечала, я бы выспрашивала каждую тонкость, чего ты там наварил. Но это значит, что жрецы Троих точно знают о новом положении дел. И если пока молчат, то лишь потому, что владеющий тайнами — владеет миром. Они даже Алестару ничего не сказали! А если бы Маритэль не пропала? Когда Храм Троих посчитал бы нужным раскрыть эту тайну?!» — Благодарю, амо-на Виалас, — выдохнула она устало. — Простите, что отняла у вас столько времени. — О, ничего страшного, — опять поклонился жрец и улыбнулся наивной детской улыбкой. — Очень приятно поговорить с тем, кто тянется к знаниям. С вашего позволения, каи-на, я поплыву? Очень много работы… — Конечно, — согласилась Джиад, раздумывая, не сказать ли Виаласу, чтобы больше ни с кем об этом не болтал. Но толку стеречь конюшню, когда коня уже свели? О том же подумала и Санлия, потому что стоило тяжелой двери закрыться за хвостом выплывшего жреца, бывшая наложница поспешно сказала: — Я никому ничего не скажу, каи-на Джиад. Только, боюсь, это уже неважно. — Я тоже боюсь, — согласилась Джиад, мечтая о чем-нибудь горячем. А еще хорошо бы сесть, положить подушку под спину, привалившись к стене, вытянуть ноги и не думать, что стоит оттолкнуться пальцем — и всплывешь под потолок. Как же ей не хватало обычной земной тяжести, горячей еды, которую можно просто класть в рот, и вода не проникнет следом, ощущения тепла и сухости… Всех мелочей, которые на земле никогда не замечаются, потому что кажутся естественными, а здесь постепенно раздражают и давят. Да она бы многое дала за возможность всего лишь умыться! Но чтобы мокрыми были только лицо и руки, а потом вытереть их чистым мягким полотенцем досуха и почувствовать свежесть от дуновения ветерка, ласкающего кожу… — У вас усталый вид, каи-на, — тихо сказала Санлия, глядя на нее сочувственно. — Простите, я даже не могу напоить вас горячим. Да и вряд ли вы теперь возьмете что-то из моих рук. — Почему нет? — пожала Джиад плечами. — Теперь вам незачем что-то мне подливать. — Да, теперь моя жизнь зависит от вашей, — ровно согласилась суаланка. — И от вашей воли, разумеется. — Перестаньте, Санлия, — поморщилась Джиад, проплывая немного дальше и оглядывая небольшую комнату. — Если помните, я об этом не просила. Все, чего я хотела, это сохранить вам жизнь. Извините, что не навестила раньше. С вами хорошо обращаются? Может, вам что-нибудь нужно? Комната была по размерам почти такой же, как и та, где Санлия принимала Джиад, но обставлена с вызывающей скудностью. Кровать, укрытая чем-то темным, голые, не считая двух шаров туарры, стены, маленький столик с несколькими коробками и в углу горшок с шираккой. — Прошу прощения, — бледно улыбнулась Санлия, поймав взгляд Джиад. — Обычно ширакку не ставят в жилых комнатах, но здесь нет смежных, а выводить меня наружу под охраной — это слишком хлопотно. Но вода проточная, не беспокойтесь. Ширакка в комнате, никакой жаровни с тинкалой, как раньше, да и чем кормят суаланку — тоже неизвестно. Она немного похудела, но отчего? В любом случае, это неправильно! Санлию не приговорили к тюрьме, и мучить ее унизительными мелочами вроде уборной в комнате — подло и глупо! — Я не беспокоюсь, — нахмурилась Джиад. — Но мне это не нравится. Санлия, я поговорю с его величеством, чтобы вам предоставили больше удобств. Где ваши прежние вещи? — Мне мало что нужно из них, — пожала плечами суаланка с удивительно искренним равнодушием. — Для кого мне теперь наряжаться и краситься? Впрочем, если вы прикажете, чтобы мне вернули книги, я буду неизмеримо благодарна. — Хорошо, — пообещала Джиад, все еще хмурясь. — Вас кто-нибудь навещает? Или это запрещено? — Запретить мне что-томожете только вы, каи-на, — снова улыбнулась Санлия той же сдержанной, но исполненной грустного достоинства улыбкой. — Просто теперь у меня гораздо меньше друзей. Оказывается, это очень удобно: теперь я абсолютно точно знаю, кто из них настоящий. Из всех наложниц приплывает только Леавара. Она чудесная девочка, пусть Мать Море даст ей много счастья. И из прислуги кое-кто заглядывает не по обязанности. Остальные… Думаю, вы сами понимаете. — Понимаю, — уронила Джиад, испытывая неприятное чувство вины за весь человеческий род, с хвостами он или без. — Вам вернут книги. И я попрошу Леавару собрать ваши вещи. А с комнатой… придумаем что-нибудь. Она еще раз оглядела тюремную камеру — иначе это не назовешь — и честно сказала: — Санлия, я понятия не имею, что мне с вами делать. Есть какая-нибудь возможность дать вам свободу? Его величество обещал, что вскоре я смогу покинуть Акаланте, но до этого времени надо как-то устроить вашу судьбу. — И вы согласны… просто отпустить меня? — тихо уточнила Санлия, глядя на нее с непонятным выражением. — После всего зла, что я вам причинила? Джиад молча кивнула. Ей совершенно не хотелось пускаться в рассуждения, кто больше виноват в случившемся, или уверять Санлию, что прегрешения той прощены и забыты. Но никакого возмездия суаланке она и в самом деле не желала — та уже достаточно расплатилась за сделанное из любви к сестре. — Вас вряд ли отпустят, пока Кариша на свободе, — честно сказала она, опускаясь на край кровати и чувствуя, что та гораздо тверже обычных постелей. — Но потом — да ради Малкависа, если это зависит от меня. — Должно быть, ваш бог милосерден и справедлив, — губы Санлии тронула настоящая улыбка. — Скорее второе, чем первое, — усмехнулась Джиад. — Что вы будете делать? Вам ведь понадобятся деньги на жизнь. — Да, на обычное вознаграждение бывшей наложницы теперь можно не рассчитывать, — тоже слегка усмехнулась Санлия, на глазах оттаивая. — Но это не страшно. Думаю, я покину Акаланте. В этом городе меня никогда не простят, да и для меня его воды несут слишком много горечи. — Вернетесь домой? — Нет, — покачала головой суаланка и задумчиво потеребила кончик косы. — Там мой бывший жених, мне нельзя с ним встречаться. А еще… там мне всегда будут припоминать, что я была наложницей тир-на Алестара, врага Суаланы. Я уплыву куда-нибудь подальше. В Маравею, например. Говорят, там тепло и красиво. Целители везде нужны, а я все-таки была хорошей ученицей своего отца. Если вы распорядитесь вернуть мне вещи, я смогу продать несколько подарков его величества, и мне с лихвой хватит и на инструменты, и на зелья, и на жизнь первое время. Лекарям не нужны жемчужные ожерелья. Она лукаво улыбнулась, став совсем прежней Санлией, и Джиад невольно испытала уважение к чужой отваге. Отправиться в незнакомый город, одинокой и беззащитной, чтобы зарабатывать на жизнь нелегким трудом целителя — это требует немалого мужества! Интересно, знал ли Алестар свою наложницу такой? Или для него, как и для всех, она была хрупкой разряженной куколкой, не заботящейся ни о чем, коме сплетен и украшений? Сейчас все наносное слетело с Санлии, как слетает разбитая скорлупа раковины-жемчужницы, оставляя драгоценное ядро. «И вправду начинаю думать как иреназе, — недовольно сказала себе Джиад. — Ведь не вспомнила про орехи или золотые вкрапления в пустой породе». — Теперь я точно знаю, что семья не для меня, — задумчиво сказала Санлия. — Никогда — страшное слово для тех, кто на что-то надеется. Но если надежды нет, можно просто жить дальше. Я всегда хотела увидеть другие страны. Ах, каи-на Джиад, какая вы счастливая! — Я? — растерялась Джиад. — Вы вернетесь на землю, — пояснила Санлия и мечтательно вздохнула. — Там совсем другой мир! Огромный, непредставимо интересный… Да-да, я понимаю, что и там есть болезни, насилие и ложь. Но там все совсем иное! Как жаль, что вы, люди, к нам спускаться можете, а нам дорога наверх заказана. — Да, пожалуй, — кивнула Джиад. — Может, тогда между землей и морем было бы меньше вражды… Что это? Она насторожилась, чувствуя, что вода как-то странно ощущается. Глянула на Санлию — та испуганно озиралась вокруг, ее глаза казались огромными на посеревшем от ужаса лице. Медленный тяжелый гул словно катился со всех сторон, мучительно ощущаясь плотью и костями. Джиад попыталась вдохнуть поглубже… Тронула рукой амулет на шее — тот тоже гудел странно и страшно. Мир вокруг взбесился, и Джиад разом вспомнила, что над ее головой — огромная толща камня, из которого сложен дворец, а дальше во все стороны бесконечная вода. — Сотрясение дна… — скорее угадала по движению губ Санлии, чем услышала Джиад. — Далеко, но… — Уходим отсюда! — решительно сказала Джиад. — Если дворец завалится… Ей на миг подурнело, стоит представить, что все эти бесчисленные коридоры, комнаты и залы обрушатся внутрь. — Лилайн! — вспомнила она. — Он здесь! И плыть не может! Рванувшись в ставшей плотной, как в дурном сне, воде, она подплыла к двери, молясь, чтобы ту не заклинило. И чтобы землетрясение не пробудило вулкан, на котором стоит Акаланте, иначе они и уплыть не успеют, погибнув вместе с городом. Санлия оказалась рядом, тоже налегла на дверь с неожиданной силой, и они вдвоем вывалились в коридор, едва не столкнувшись с встревоженным гвардейцем, в котором Джиад узнала всегда веселого Камриталя. Неразлучный с ним Семариль маячил за спиной друга. — Каи-на, мы за вами! — выпалил Камриталь, окидывая ее взглядом. — Три Брата пробудились. Его величество велел вывести вас в безопасное место. Скорее, медлить нельзя!Глава 4. Испытание огнем
— Я не поплыву без Лилайна, — спокойно предупредила Джиад. — Мой друг ранен и не сможет выбраться сам. — Каи-на, прошу вас! — взмолился Камриталь, складывая руки перед грудью. — Ему помогут целители и слуги, а у нас строгий приказ его величества не медлить. — Господин Камриталь, — так же бесстрастно и ровно поинтересовалась Джиад, — как вы думаете, что будет быстрее, помочь мне забрать его или тащить меня силой? Гвардеец поймал ее взгляд и мгновенно принял верное решение. — Показывайте комнату! — выдохнул он. Семариль ругнулся, поминая Глубинных, но Джиад уже изо всех сил рванулась по коридору. Камриталь обогнал ее, поплыл, держась немного впереди, и Джиад поняла, что продвигаться в струе воды, рассеченной хвостом иреназе, гораздо легче. Камриталь — умница… Если бы она подбирала Алестару новую охрану, начала бы с этих двоих. Мысли лезли в голову несвоевременные, но Джиад цеплялась за них, пытаясь отвлечься от страха перед землетрясением. Или здесь это моретрясение? Минута — и нужная дверь оказалась перед ними. Гвардейцы распахнули ее одним махом, и Джиад метнулась внутрь, а следом за ней зачем-то проскользнула Санлия. Лилайн спал, замотанный в плотные повязки, пересекающие его плечи и грудь. Джиад кинулась к нему, тронула здоровое плечо, но Каррас даже не шевельнулся. Лицо его казалось нездорово бледным, хотя грудь вздымалась ровно. Вокруг металась Санлия, что-то собирая в подол задранной туники, но больше в комнате никого не было. Видимо, целитель отлучился, решив, что раненый все равно крепко спит, а про слуг Джиад и думать не стала — не до этого. — Помогите его вытащить, — велела она гвардейцам, тоже вплывшим в комнату, и те молча подчинились. Камриталь подхватил так и не проснувшегося Лилайна за плечи, Семариль взял ноги, и вдвоем они довольно быстро потащили Карраса к выходу. Джиад последовала за ними, злясь на свое бессилие под водой и понимая, что ничем не может помочь. Ну не толкаться же на дороге у иреназе, которые даже с тяжелой ношей плывут так быстро, что она едва за ними успевает. Благодарение Малкавису и местным богам, что Лилайн спит! — Все будет хорошо, каи-на, — сказала Санлия, держась рядом с ней. — Здесь, на дне, опасность не так уж велика, это жителям берега следует бояться, если никто их не предупредит. — Не предупредит о чем? — спросила Джиад, не поворачиваясь, чтоб не терять скорость. — О Великой Волне, — спокойно сказала суаланка. — Сотрясения дна часто порождают огромные волны, далеко уходящие на берег. Разве вы не слышали легенду об Ираэли? — Той… которую… предал… Аусдранг? — тяжело выдохнула Джиад, чувствуя, как с каждым взмахом рук и ног ей труднее плыть. Вода становилась все плотнее и неподатливей, а дыхания не хватало, словно она долго бежала на пределе сил. «Амулеты, — мелькнула короткая и страшная мысль. — Если они откажут… А кто знает, как это все действует на морскую магию?!» — Именно, — безмятежно подтвердила Санлия. — За предательство и жестокость король Акаланте наказал побережье Великой Волной, что прокатилась до самой столицы. Это очень далеко? У Джиад предательски потемнело в глазах. Адорвейн в нескольких лигах от побережья, но есть еще рыбацкие деревушки, беззащитные перед стихией! Она вспомнила гостеприимных жителей побережья, что помогли ей после побега из подводного плена. Если по берегу прокатится Великая Волна, они обречены! Там же на многие лиги не останется ничего живого! Коридоры, по которым они плыли, стали заполняться иреназе. Никто не кричал от страха, как было бы на суше, не толкался и не мешал друг другу. Просто тяжелый поток тел заполнял все вокруг, плеща хвостами и руками, и все новые ручейки вливались в него из боковых коридоров. Иреназе покидали дворец молча, сосредоточенно и быстро, помогая друг другу, поддерживая пожилых и оберегая детей. — Камриталь! — окликнула Джиад гвардейца. — А где его величество? Она так и не успела передать Алестару, что сказал Виалас. А это очень важно! Хотя не важнее, чем спастись от землетрясения. Интриги жрецов подождут, лишь бы все обошлось, и было кому их распутывать. Проклятье, у рыжего же нет Сердца Моря! Как он успокоит вулкан? Снова кровью? Тогда тайну пропажи Сердца точно не сохранить, но лучше раскрыть ее, чем позволить Великой Волне обрушиться на побережье! Чьи-то руки и хвосты взбивали воду вокруг нее, Джиад изо всех сил старалась не отставать, видя, с каким беспокойством время от времени оборачивается на нее Семариль, и как другие иреназе жмутся к стенам коридора, уступая дорогу королевским гвардейцам и ей с Санлией… И тут невольная теснота вмиг закончилась, потому что их вынесло в огромное пространство подводного города. Джиад завертела головой, пытаясь осмотреться, и поняла, что они выплыли наружу через одно из бесчисленных отверстий в дворцовой стене, заменяющих здесь и окна, и двери. Боги, храните иреназе за то, что все обошлось без давки! Испуганная толпа — страшный зверь, тупой и безжалостный. — Следуйте за нами, каи-на! Семариль тронул ее за плечо, и Джиад подчинилась, больше не оглядываясь на дворец. Давящее чувство в груди постепенно отпускало, дышать стало легче, зато начало колоть правое плечо. Наверное, ударилась им обо что-нибудь, пока плыла. Или растянула… Она поморщилась, стараясь держать скорость, взятую иреназе, но те, отплыв подальше от стены, остановились. — Все хорошо, каи-на? — внимательно глянул на нее Камриталь, поддерживая Карраса. Кивнув, Джиад подплыла к Лилайну и взяла его за руку. Алахасец так и не проснулся, и этот болезненно крепкий сон уже начинал тревожить. — Позвольте мне, каи-на, — услышала она мягкий голос Санлии. Еще во дворце суаланка подняла подол своей длинной туники и заткнула его под пояс, так что на животе у нее получился огромный карман, который что-то оттягивало. Не обращая внимания на эти неудобства, она взяла Лилайна за свободную руку, прижала пальцами запястье и зашевелила губами, считая сердцебиение. Через некоторое время, показавшееся Джиад томительно долгим, Санлия успокаивающе улыбнулась и полезла в «карман», пояснив: — Нужно поменять повязку и дать вашему другу лекарство. Я позволила себе дерзость прихватить необходимое… — Благослови вас Трое и все известные мне боги, Санлия! — искренне сказала Джиад с огромным облегчением. — Я так благодарна, что вы позаботились об этом! — Потому что я не воин, — сказала суаланка, продолжая с легкой грустью улыбаться. — Это воины вечно забывают, что любая битва когда-нибудь закончится и нужно будет спасать тех, кто еще жив. Господа, — обратилась она к гвардейцам со спокойной властностью, — вам лучше опустить его на дно. И мне нужно больше света! — Сейчас поищу туарру, — кивнул Семариль и скрылся в толпе плавающих поблизости иреназе, а Джиад снова посмотрела Лилайну в лицо, с тревогой отмечая, как оно побледнело еще сильнее, а черты заострились. — Не тревожьтесь, каи-на, — тихо сказала Санлия, растирая пальцы алахасца. — Я напою его обезболивающим, а потом попробую бережно разбудить, чтобы сон не стал опасно глубоким. Поддержите его голову. Будет хорошо, если вы положите ее себе на колени. Только поверните набок, чтобы язык не западал внутрь. Джиад послушно выполнила сказанное, и ей стало немного легче, когда она почувствовала тяжесть тела Лилайна на своих руках. Словно, поддерживая наемника, она могла чем-то помочь ему или прикрыть от опасности собой. «Я слишком много ему должна, — подумала она, обнимая плечи Лилайна и следя, чтоб тот не запрокинул голову. — Хотя, Малкависом клянусь, я предпочла бы и дальше нести бремя долга, лишь бы Каррас оставался в безопасности». Неподалеку от них постепенно собиралось все больше жителей моря. Покинувшие дворец иреназе разговаривали громко и с торопливым оживлением, словно на место страха приходило облегчение, и этот признак вернее прочих сказал ей, что угроза если не миновала, то хотя бы дала передышку. Семариль, вынырнув из толпы, подплыл к Джиад, в руках у него светился большой шар туарры, и это голубое сияние дало понять, что вокруг довольно темно. Наверное, наверху солнце уже преодолело зенит и теперь спускается к краю моря. Какой бесконечный день! И прежде, чем он закончится, судьба Акаланте и жителей Аусдранга еще крепче сплетется воедино либо общим спасением, либо такой же общей гибелью. Где же Алестар? Сердце тревожно заныло, и Джиад, сама удивляясь этой тоскливой тревоге, упрямо напомнила себе, что дело вовсе не в беспокойстве за рыжего. Просто Алестар — снова их единственная надежда выжить. — Держите туарру пониже, ири-на Семариль. Вот так, да. Санлия, опустившись рядом и уложив на песчаное дно роскошный темно-синий хвост с блестящим плавником, развязала узлы туники, достала мягкие темные полосы, похожие на шелковистую ткань, и острый, чуть изогнутый нож. Ловко надрезав повязки на плече Лилайна, она бережно сняла их, убрала точно такие полосы, оказавшиеся внизу и уже пропитанные кровью, и заменила их свежими. — Это водоросли сетанагра, — пояснила она Джиад, ловко заматывая повязки обратно. — Они выделяют сок, убивающий заразу, если та попала в рану. Очень хорошее средство, но редкое и дорогое. Будь у нас с отцом его побольше, сколько жизней мы могли бы спасти… Она вздохнула и туго свернула использованные водоросли, от которых расплывалось темное кровяное пятно, тоже объяснив: — Их следует вернуть целителю, который лечит вашего друга. Он осмотрит сетанагра и определит, источает ли рана слишком много крови. Гной тоже можно увидеть, но для него слишком рано. Будем надеяться на милость Матери Море, что он и не появится. Поднимите его голову повыше, каи-на. Покопавшись в подоле и достав пару коробочек, Санлия с сомнением посмотрела на Лилайна, бросила одну обратно и заменила другой, из которой вытащила серую плотную пилюлю… Джиад глядела на это, невольно затаив дыхание и безмолвно молясь. Пусть ее бог и не был покровителем лекарей, но кому, как не ему, ведома цена храбрости и стойкости. «Помоги ему, Малкавис, — просила она, чувствуя сладкую горечь надежды. — Он пострадал из-за меня, твоей жрицы. Он верен, честен и отважен. И хотя он не поклоняется тебе словами, но его дела чтут тебя». — Вот и все, — тихо сказала Санлия, когда горло алахасца дрогнуло, пропуская пилюлю, а потом еще одну. — Через несколько минут я постараюсь его разбудить… — Госпожа Джиад, вот вы где! В голосе подплывшего к ним Эргиана слышалось искреннее облегчение. Принц Карианда опустился рядом с ней на песок, с любопытством глянув на Лилайна, и поинтересовался: — А жители земли все черноволосые и темнокожие, как суаланцы? Это из-за солнца? Наши ученые жрецы говорят, что его лучи добавляют живым созданиям красок, потому в Бездне все так бесцветно, а чем выше к поверхности моря — тем рыбы и растения ярче. — Нет, — отозвалась Джиад, беря руку Лилайна и стараясь уловить биение сердца в его крови. — У людей волосы, кожа и глаза тоже разного цвета, как у иреназе. Хотя ваши жрецы правы. На юге, откуда я родом, солнца больше, и люди там темнее. — Еще один человек в подводном королевстве… — задумчиво протянул Эргиан, глядя на Лилайна со странным выражением лица. — Ваше появление, госпожа Джиад, всколыхнуло глубины, породив такие волны и смещения скал, которых наш мир не видел уже много столетий. Новая жизнь иреназе рождается прямо сейчас, и это не остановить, как бы кому-то этого ни хотелось. Впрочем, прямо сейчас у нас другие заботы, верно? Кариандец беззаботно улыбнулся, словно они с Джиад сидели за очередной партией в риши, и все, что его беспокоило, это очередной ход. «Сказать ему или нет? — спросила себя Джиад. — Маритэль больше не может выйти замуж за Алестара, и ее брату следует об этом знать. Это ведь меняет… решительно все! Но первым должен узнать Алестар, и пусть он сам решает, кому рассказывать. Это не мое дело — снова влезать в хитросплетения глубинной политики! Не мое ведь, правда?» — Что собирается делать его величество? — спросила она вслух, косясь на держащихся рядом гвардейцев, и Эргиан, как обычно, понял ее с полуслова. — Спасать Акаланте, разумеется, — пожал он плечами. — Прошлым способом за неимением другой возможности. «Значит, снова будет жертвовать кровью и рисковать…» Джиад поморщилась — плечо уже откровенно жгло. Она положила туда ладонь, пытаясь растереть больное место, но пальцы нащупали что-то твердое… Она совсем забыла про перстень Аусдрангов! После разговора с Лилайном, найдя кольцо, сунула его обратно в тайник и приколола на плечо, где пряжка и потерялась в складках мягкой широкой туники. А сейчас серебряная бляха нагрелась и дрожала под пальцами. Вот зар-раза… — Если бы кто-нибудь спросил моего мнения, — непринужденно продолжал Эргиан, — я бы сказал, что спасать остальных ценой собственной жизни — очень вредная привычка. Но истинно королевская, с этим не поспоришь. Отколов словно еще сильнее потяжелевшую пряжку, Джиад сдвинула пластину, вытряхнула на ладонь злополучный перстень и едва не охнула от боли и неожиданности. Золото ободка показалось раскаленным, несмотря на воду вокруг, а рубин горел и пульсировал, словно живой. — Что это у вас, каи-на? — услышала она мягкий и такой спокойный голос Эргиана, что замерла от разом обрушившегося предчувствия то ли беды, то ли чего-то иного, еще непонятного. — Позволите взглянуть? Он протянул руку, и Джиад молча положила в нее перстень, почему-то не предупредив кариандца, что вещичка с норовом. — Хвосты глубинных! — растерянно ругнулся Эргиан, уронив перстень на песок перед собой и детским движением прижав обожженную ладонь ко рту. — Это же… Он воззрился на перстень с испуганным и благоговейным восторгом, совершенно непривычным для ироничного и всегда спокойного глубинника, потом поднял взгляд на Джиад. — Скажите, что это именно то, что я вижу! — попросил он, и Джиад хмуро отозвалась: — Это перстень Аусдрангов, из-за которого я сюда попала. Но я понятия не имею, что вы видите, ваше высочество… — Аусдранги… — завороженно протянул Эргиан, и в его серых глазах просияло мгновенное озарение. — Ради Троих, Джиад, вы же сами все понимаете! Ну! Алый рубин, на который не попадал свет туарры в руках плавающего рядом Семариля, должен был казаться темным, но вызывающе ярко сиял собственным светом, будто на морское дно упал раскаленный и чудом потухший уголек. Джиад показалось, что он мерцает в ритме человеческого сердца, но чьего? Ее собственное билось хоть и быстро, но ровно, а огонек внутри рубина иногда подрагивал и мерцал. Точно так же дрожало свечение туарры в фальшивом Сердце Моря и Джиад закусила губу, тоже осознавая то, что еще мгновение назад казалось немыслимым. Совершенно невозможным! В перстне Аусдрангов частица Сердца Моря?! — Осколок? Но откуда? — растерянно спросила она у Эргиана, и тот азартно улыбнулся, мгновенно преобразившись. — Какая сейчас разница? Главное — вовремя. Ох, если я еще раз усомнюсь, что боги любят Акаланте, прицепите мне дюжину крабов на хвост! Но право, это даже обидно как-то! Я только-только согласился сунуть нос в жерло вулкана, словно какой-то неразумный малек салру. Ну или его непревзойденное отважное величество, — добавил он невинно, тоже покосившись на гвардейцев. — А теперь, того и гляди, наш с ним будущий подвиг станет чуть менее безнадежным, и это почти оскорбительно. Я как раз начал заражаться героическим безумием, которым все здесь пропитано, и даже находить в нем удовольствие. Только тир-на Алестару об этом не говорите, а то он решит, что ничего мне не должен за помощь. — Вы… тоже собрались туда плыть? — удивилась Джиад, пропуская мимо ушей насмешливую болтовню кариандца. Хотя чему тут на самом деле удивляться? В прошлый раз только хладнокровная отвага Эргиана спасла и Алестара, и ее саму. — Ну да, — с той же легкой беззаботностью отозвался глубинник. — Видите ли, вдвоем некоторые вещи делать гораздо удобнее и приятнее. Например, заниматься любовью, играть в риши или усмирять вулканы. О боги, он хоть когда-нибудь бывает серьезным?! Джиад невольно улыбнулась шутке и тут же вскинулась, с недоумением глянув на Эргиана. Вдвоем? Получается, что теперь она Алестару не нужна? А если что-то пойдет не так? Впрочем, если с происходящим не справятся два прирожденных властителя моря, что сможет сделать она, человек? Наверное, все правильно. Алестар должен спасать свой народ, а ее дело — присматривать за Лилайном. Но тоскливая тревога не отступала, вцепившись в сердце острыми кривыми когтями, и Джиад, как ни старалась ее прогнать, положившись на милость Малкависа, не могла отрешиться от мыслей, что беспокоится за Алестара больше, чем просто за короля Акаланте, способного спасти и свой город, и побережье. — Это очень опасно? — спросила она, опуская взгляд к лицу Лилайна и с облегчением видя, что щеки алахасца утратили пугающую мертвенную бледность. — Вы справитесь? — Мы постараемся изо всех сил, — честно ответил Эргиан. — Слишком многое зависит от исхода этой партии между иреназе и Глубинными богами. Акаланте нужен притихший вулкан, который не разбудит остальные, а лично мне — обещанные Карианду плодородные долины, которым этот вулкан как раз угрожает. Поэтому нам придется справиться. Не тревожьтесь, госпожа Джиад, — улыбнулся он, пряча под насмешливостью беспокойство. — Я постараюсь вернуть наше героическое рыжее величество целым и невредимым, он ведь еще не научил меня гонкам на салту. Вы позволите передать это тир-на Алестару? Он накрыл ладонью перстень, лежащий между ними, и Джиад несколько растерянно кивнула. Если это действительно осколок Сердца Моря, как она может отказать? И зачем? Да если бы она только знала — давно отдала бы перстень сама. Эргиан оттолкнулся хвостом от дна и уплыл, а Джиад снова посмотрела на Лилайна, над руками которого колдовала молчаливая Санлия, растирая пальцы и запястья. Ресницы алахасца дрогнули, он медленно открыл глаза, посмотрел на сосредоточенную суаланку и с трудом выдавил: — Джи… — Я здесь, — поспешно сказала Джиад, понимая, что наемник обманулся темными волосами и смуглой кожей Санлии. Действительно, спросонья их с суаланкой можно и перепутать. Странно, как раньше это не приходило Джиад в голову. Интересно, не потому ли они обе понравились Алестару, что рыжий просто предпочитает возлюбленных с особой внешностью? Например, совсем не похожих на потерянную им Кассию… Лилайн повернул голову, посмотрел на Джиад уже осознанно и улыбнулся ей. Нашел ее руку своей и сжал пальцы, перебирая их совсем как раньше. Знакомый до мельчайшей черточки лица и тела, надежный, почти родной… «Любимый?» — подсказал внутренний голос с тенью неуверенности, которой Джиад тотчас устыдилась. — Как ты? — спросила она, гладя кончиками пальцев его щеку, на которой уже начала пробиваться темная щетина. — Рядом с тобой, — усмехнулся Лилайн тоже прежней улыбкой. — Значит, все хорошо. Джи, обещай, что мы вернемся наверх, как только я смогу шевелиться. Плевать на Аусдранг, мои люди помогут нам сбежать из этой богами проклятой страны. Поедем в твой Храм, и я уговорю ваших жрецов отпустить тебя. Если надо — сам к ним в рабство пойду. Должны ведь они понять… — Конечно, — успокаивающе сказала Джиад, зная, что скорее отгрызет себе руку, чем скажет сейчас алахасцу, что от долга перед Храмом ее уже пообещал освободить Алестар. — Конечно, мы вернемся на землю. Только выздоровей сначала, хорошо? Ох, Лил… Она запустила пальцы в его волосы, перебирая темные жесткие пряди, и с отчаянием подумала, как же все неправильно. Почему она вообще думает не только о том, кто за ее спасение расплатился свободой и чуть не отдал жизнь, но и о другом, который сейчас пытается преградить путь взбесившейся стихии. Малкавис, пошли просветление своей глупой запутавшейся жрице, помоги отделить вину и благодарность от прочих чувств, подскажи верный путь. «С каких пор ты стала бояться испытаний, дитя? — послышался ей тихий, почти неслышный голос. — Огонь вулканов или огонь собственных страстей — какая разница для того, кто идет путем чести и мужества? Верь, жди и делай то, что должно». «А что мне должно делать?» — торопливо спросила Джиад. «Спроси у своего сердца, — с усталой терпеливой усмешкой ответил голос то ли ее бога, то ли ее разума. — Если сердце живет одним лишь долгом, оно мертво, но в твоем горит огонь, который сам по себе — испытание. Спроси у него и имей мужество услышать ответ».* * *
— Ваше величество, дворец пуст, — доложил советник Лорасс, и Алестар кивнул, вспоминая, не забыл ли еще что-нибудь срочное, что непременно нужно сделать перед тем, как отправляться к вулкану. — Благодарю, каи-на, — уронил он, и Лорасс, после истории с Миаларой ловивший малейший знак его благоволения, поклонился, благодарно просияв. Где же гвардейцы, посланные за Джиад? Им было велено известить Алестара, как только жрица окажется в безопасности! Если с ней что-нибудь случится… «А чтобы не случилось, — сказал сам себе Алестар, — нужно все сделать как надо. Успокойся, это просто очередной проснувшийся вулкан. Ты же справился в прошлый раз». Он постарался не думать, что в прошлый раз ему просто повезло. А еще рядом оказался принц Карианда… И Джиад… «Нет уж, ее я точно не потащу к вулкану второй раз! Кстати, а где Эргиан? Пообещал помощь и исчез, когда каждый час на счету. Солнце скоро зайдет…» — Лорасс, — велел он вслух, — найдите его высочество Эргиана и… — Зачем меня искать? — удивился кариандец, выплывая из-за пары гвардейцев, приставленных к Алестару Ираталем. — Я в полном распоряжении вашего величества. Мы отправляемся прямо сейчас? Алестар мельком позавидовал подобной безмятежности — Эргиан словно собирался на приятную прогулку, а не к жерлу взбесившейся горы. Всего полчаса назад наблюдатели, приплывшие от Старшего Брата, сообщили, что по всей долине перед склонами вулканов прорываются горячие источники, и тянуть дольше — смертельно опасно. — Да, — уронил он, смиряясь, что не успеет увидеть Джиад. — Если вы готовы. Где ваш салту? — Реголар его держит, — махнул рукой Эргиан. — Кто еще плывет? — Моя охрана, — хмуро сказал Алестар. — Не до самого конца, конечно. Эргиан, вы уверены? Мне нужна ваша помощь, но это опасно. — О да, ваше величество, — фыркнул глубинник, перетягивая поясной ремешок на своей прочной кожаной тунике с множеством карманов. — Расскажите мне, что мы оба можем погибнуть. Вдруг я испугаюсь и передумаю! Мне казалось, что мы уже это обсудили. Лучше давайте поговорим о действительно нужных вещах. Как вы собираетесь подобраться к жерлу? — Никак, — хмуро сказал Алестар. — Я буду искать точку резонанса, как и в прошлый раз. Если бы толчки только начались, к жерлу еще можно было бы подплыть, но сейчас там из-под каждого камня ползет дыхание глубинных. Мы отравимся раньше, чем доберемся хотя бы до склона. — Разумно, — кивнул Эргиан и выразительно покосился на советника Лорасса, почтительно ожидающего дальнейших распоряжений. — Лорасс, помогите Ираталю, — велел Алестар. — Он поддерживает порядок в городе… — И это вы называете порядком? — раздался сварливый голос, и Лорасса бесцеремонно потеснил жрец Герлас, опустившись прямо перед Алестаром. — Ваши подданные мечутся, как бестолковые мальки! Ираталь, конечно, старается, но клянусь хвостом, гораздо больше пользы было бы от дюжины опытных пастухов салту с лоурами подлинней. Лорасс, на рыночной площади вас ждут мои младшие жрецы. Возьмите их и разгоните это перепуганное стадо обратно по городским кварталам. Пусть плавают поверху, лишь бы к домам не спускались, а если опять начнет трясти, мои мальчики соберут и уведут из города всех, у кого осталась хоть капля разума. Я отправляюсь с вами, ваше величество! — объявил он, снова поворачиваясь к Алестару. Алестар кивнул Лорассу, подтверждая сказанное, и советник торопливо уплыл. — С какой стати, амо-на? — поинтересовался Алестар у Герласа, разрываясь между благодарностью предусмотрительному жрецу и досадой на его бесцеремонность. — С той, что без меня вы не справитесь, — отрезал служитель глубинных богов. — Вам ведь уже доложили, что вода у вулкана полна ядовитых испарений? О да, храм Троих умеет красиво говорить о милости богов, раздавать утешения и варить зелья в чистеньких пещерах. Но когда нужно лезть в кипящую грязь и отраву, от их жрецов никакой пользы! Этим с начала времен занимаемся мы, не боясь испачкать руки и обжечь плавники. Как вы думаете, тир-на, кто ремонтирует проложенные под городом трубы, чистит горячие источники и забившиеся сливы для отходов? Кто затыкает уходящие в Бездну щели, из которых сочится дыхание глубинных? Те, кого никто не замечает, пока все в порядке! — Я помню о вашем служении и чту его, амо-на Герлас, — очень сдержанно сказал Алестар. — Но… — Но вы собрались поплыть к вулкану и надышаться ядовитой дряни, — подхватил жрец таким ехидным голосом, что еще неизвестно, где отравы было больше. — А между тем, в моем храме давным-давно придуманы средства защиты! — От глубинных испарений? — вскинулся Эргиан с неподдельным азартным интересом. — У вас тоже? — Что значит «тоже»? — сварливо хмыкнул Герлас. — Это еще вопрос, кто придумал их раньше. Не забывайте, юноша, что истинный город-прародитель иреназе — это Акаланте, все остальные созданы теми, кто покинул родину… — Амо-на Герлас! — непочтительно прервал Алестар. — Урок истории — это прекрасно, только не ко времени. У вас есть что-то, способное защитить нас от отравы? — Разумеется! — самодовольно отозвался Герлас и подозвал жестом молодого жреца в темной храмовой тунике, забрав у него большой, чем-то туго набитый мешок. — Но это тайна, которую я не имею права раскрывать непосвященным. И не смотрите с такой насмешкой, юноша, — ткнул он пальцем в Эргиана. — Мне прекрасно известно о тех несовершенных примитивных устройствах, которыми пользуются ваши охотники за редкими веществами, спускаясь в Бездну. Два-три часа дыхания и простенькие фильтры! Пф… Впрочем, полагаю, у ваших жрецов тоже имеется что-то помощнее… Но это неважно. Если вы хотите подобраться к вулкану, тир-на, — снова повернулся он к Алестару, — вам придется взять меня с собой. Никому другому я тайны храма не доверю. — Это опасно, — угрюмо предупредил Алестар, и Герлас опять фыркнул, закатив глаза и на мгновение став удивительно похожим на кариандца. — Ваше величество, — тихо сказал Эргиан Алестару на ухо, когда жрец отвлекся на подведенного ему салту, — что бы вы сейчас дали за Сердце моря? Не целое! — поспешно добавил он, встретив взгляд рывком обернувшегося к нему Алестара. — Осколок! Но достаточно большой, чтобы послужить проводником вашей воли… — Эргиан! — выдохнул Алестар с яростным изумлением. — У вас есть частичка Сердца, и вы собираетесь торговаться? Сейчас?! — Да, а что? — удивился кариандец. — Самое время, я считаю! Разве вас не учили, что продавать нужно то, в чем у покупателя больше всего нужда? С осколком Сердца вы сможете найти точку резонанса гораздо быстрее, да и кровь использовать не понадобится. Я уж не говорю о сохранении тайны. — Ваше величество, так мы отправляемся? — поинтересовался Герлас, усевшись в седло своего салту и перехватывая поданный ему лоур. Мешок с таинственной защитой от глубинного яда он прикрепил к седлу, и Алестар закусил губу, понимая, что решать надо быстро. Что кариандец попросит за осколок? И откуда он у него? Впрочем, второе можно выяснить позже, сейчас главное заполучить драгоценную частицу Сердца. — Что вы хотите? — тихо спросил он, махнув, чтобы подвели ожидающих неподалеку салту. Серый опередил остальных, почти волоком притащив за собой парнишку из прислуги, и радостно ткнулся носом в ладонь хозяину. Алестар почесал сморщенную морду, складки на носу и чувствительное местечко между глазами, салту игриво боднул его в бок и потерся мордой о живот. — А что вы дадите? — прищурился кариандец, принимая повод салту от своего начальника охраны, почтительно поклонившегося Алестару. — Что угодно, — теряя терпение, процедил Алестар, одним движением оказываясь в седле Серого, и тут же поправился, вспомнив, с кем имеет дело: — В разумных пределах, конечно. — О, какое ценное уточнение! — насмешливо фыркнул Эргиан. — Мои наблюдения показывают, что пределы разумного у всех разные, тир-на. У некоторых они и вовсе отсутствуют, причем это зачастую те, у кого с разумом все в порядке. Ладно, что угодно — это как раз подходящая цена! И я даже соглашусь оставить определение пределов на ваше усмотрение и чувство чести. Слово короля? Где-то в этих хитросплетениях точно крылся подвох. Чтобы Эргиан был искренен? Да скорее Старший Брат успокоится без всякого вмешательства. Но если кариандец признает, что Алестар сам определит разумность платы, значит, она не будет непомерно велика? Ведь не враг же Алестар себе? Но все-таки, что может понадобиться глубиннику? В любом случае, придется это отдать. Усмирить вулкан — важнее всего, да и притворяться, что Сердце моря не похищено, с осколком будет гораздо проще. — Слово короля, — кивнул он, стараясь говорить достаточно тихо, чтобы отплывший на несколько взмахов Герлас, нетерпеливо дергающий поводом своего салту, их не расслышал. Благо, шума вокруг от покинувших дворец иреназе было предостаточно. — Любая ваша просьба, которую я смогу исполнить без урона своей чести и ущерба для Акаланте. — Хорошее определение, мне нравится, — одобрил Эргиан, весело блеснув светло-серыми глазами, и протянул что-то круглое, тревожно сверкнувшее ало-багровым огоньком. Словно огромная капля крови застыла в золотой оправе. Перстень… Алестар взял его из пальцев кариандца, чувствуя холод металла, ничуть не согретого ладонью глубинника. Глянул на широкий массивный ободок, золотые лапки оправы… Узнавание пронзило резкой болью, хотя он видел этот перстень всего один раз в жизни и несколько мгновений… У той скалы, где они с Джиад встретились на беду друг другу… — Перстень Аусдрангов, — сказал он одними губами, удивляясь, как вообще может ими шевелить. Боль, поднимающаяся откуда-то изнутри, наполнила его, обернувшись ледяной тоской, раскаленным стыдом, мучительным осознанием того, что случилось, когда он первый и единственный раз взял эту вещь в руки. — Откуда?! — Ваша жрица-страж попросила передать, — с абсолютно невозмутимым лицом сообщил Эргиан, и Алестар снова закусил губу, теперь уже изнутри, но до вкуса крови, чтобы прийти в себя. Джиад нашла перстень?! Но… Да неважно — где! Расскажет потом! Алестар глянул на глубинного принца, изнывая от бешенства, и очень ровно, с подчеркнутым спокойствием спросил: — Она попросила передать эту вещь мне? А вы мне ее продали? — Вот именно! — возмутительно безмятежно сообщил Эргиан. — А почему бы и нет, если вы на это согласились? Слово короля — честь моря. Не так ли, мой дорогой будущий родич? — И… что вы хотите? Дорогой… родич… Злость на себя и кариандца кипела, рвалась наружу, и он едва сдерживал ее, чувствуя бессилие и от этого злясь еще сильнее. Надо же было оказаться таким дурнем! Безмозглой медузой… Пообещать любое желание этому хитрому, подлому, гнусному маару! Да чтоб ему! И ведь даже на поединок не вызвать! Посол — лицо неприкосновенное, притом Эргиан сейчас нужен как никогда! Да и что решит поединок, если Алестар сам виноват?! Герлас уже извертелся в седле, ожидая их, и присоединившийся к нему охранник кариандца смотрел с тревогой, да и гвардейцы явно почувствовали неладное, насторожившись. Алестар сжал свободной рукой повод Серого, и чуткий к настроению хозяина салту забеспокоился, оглядываясь по сторонам, скаля страшные зубы, а Эргиан все так же насмешливо и беззаботно улыбался. Потом чуть наклонился в седле, глянув Алестару прямо в лицо, и таинственным шепотом сообщил: — Понятия не имею… дорогой родич. Но не сомневайтесь, непременно что-нибудь придумаю. Если, конечно, мы оба вернемся с сегодняшней прогулки. Теперь у меня появилась еще одна веская причина на ней выжить и убедиться, что выжили вы. Скрипнув зубами, Алестар тряхнул повод Серого, натянул его, а потом отпустил, и салту радостно прянул с места. Вперед и вверх! Дальше, быстрее, на пределе возможной скорости! Опомнился Алестар лишь спустя несколько минут, когда и дворец, и сопровождение остались далеко позади. Придержал зверя, не остановив совсем и мрачно пообещав себе, что никому не будет объяснять причину. К счастью, никто его спрашивать и не стал, просто догнали и поплыли рядом, пристроившись кто в хвост, кто по бокам, и Алестар уже спокойнее тронул повод и направил Серого в нужную сторону, следя, чтоб не отстали ни Герлас на крупном, но не слишком резвом салту, ни гвардейцы, у которых звери были хороши, но слишком молоды и потому пугливы. Эргиан и вовсе держался позади, хотя его салту единственный мог бы потягаться с Серым в скорости. «Вот же маару хитрохвостый! — подумал Алестар, успокаиваясь и уже не без раздраженного восхищения. — Ну почему мне никогда не попадался такой соперник на Арене?! Милостью Троих клянусь, его бы я не то что не убрал, как Торвальда, — чешуйке бы с него не дал упасть! Ах, как бы мы сражались за Золотой Жемчуг! И почему у меня никогда не было такого… друга?» Слово возникло в его сознании так неожиданно, что Алестар не сразу понял, о чем именно сожалеет. Друг… Отец всегда внушал ему, что принц, а затем и король может иметь лишь подданных, чтобы оставаться справедливым и беспристрастным. Да, Алестару позволялась дружба с Эруви и Кассией, были в их кругу и знатные юноши… Но никто из них никогда не оказывался даже на равных, не говоря уж о том, чтобы насмешливо дергать гордость Алестара за хвост, как это постоянно делал Эргиан. Его свита всегда следовала за ним и делала то, чего хотел принц! Отправиться на Арену или в город? Устроиться в библиотеке или поплыть в открытое море за скальный хребет? Подкрасться к человеческой лодке и порезать сети? Сплавать в далекую дикую бухту, куда ночью причаливают человеческие корабли с товаром, и напугать матросов? Алестар придумывал новые и новые забавы, а друзья либо разделяли их, либо отговаривали, упирая на опасность, и он обычно соглашался, понимая, что они слабее и не такие ловкие, волны не так их слушаются, и с прибоем им справиться труднее. О да, он всегда и на всех смотрел свысока! И никто во всем Акаланте не позволял себе превзойти его! Не поэтому ли его так тянуло на Арену, что там оставалась хотя бы видимость честной борьбы? И на охоту — чтобы уж окончательно исключить даже мысль о том, что соперники поддаются, и он, Алестар, не лучший всадник Акаланте! Дикие салту не знают почтения к королевской крови, эта победа точно не обманет. И если уж снимать чешую с сердца до конца, не потому ли он так безоглядно и мучительно утонул в любви к Джиад, что страж была первой, кто не покорился ему, а начал сопротивляться? И оказалась отважнее, сильнее духом и благороднее… Стоило подумать о ней, и Алестар снова ощутил то сладкое, мучительно откровенное чувство, которое наполняло его при взгляде на Джиад, звуках ее голоса, воспоминании о вкусе ее кожи… Любовь к Джиад так долго пронизывала его, прорастая в душе и теле, что стала неотъемлемой частью всего его существа, и Алестар беспомощно и безнадежно гнал мысль, что с ним случится, когда жрица вернется наверх… С Эргианом ничего подобного не было, да и быть, разумеется, не могло, но почему-то Алестару отчаянно хотелось превзойти его! Доказать, но не слабость кариандца, а свою силу! И потом предложить разделить победу на двоих, потому что единственный, кто может оценить тебя по-настоящему, — это достойный соперник! Или друг… «Неужели отец был прав? — растерянно подумал Алестар, перекладывая повод в одну руку, а второй сжимая в ладони холодное тяжелое золото перстня. — И король обречен на одиночество? Жена должна быть послушной и воспитанной, подданные — покорными, враги — усмиренными… И для дружбы здесь попросту нет места? А как же тогда Руалль? Он был верен отцу много лет! Хотя… будь он другом по-настоящему, разве поверил бы чьей-то ядовитой лжи, что Алестар хочет Кассию любой ценой, даже если это смертельно опасно? Друг пришел бы к его отцу и спросил, правда ли это. И ничего из всей случившейся мерзости и жути попросту бы не произошло. Но Руалль был подданным больше, чем другом, и выбрал измену там, где на верность не хватило сил. Как бы поступил Эргиан?» Он оглянулся на глубинника, приникшего к телу своего салту, и заколебался, не позвать ли его? Но на такой скорости они все равно не смогут поговорить, да и о чем? У него нет никаких прав на откровенность кариандца, и тот только что дал это понять. Оченьизящно и, главное, доходчиво! Алестар стиснул зубы. Ладно, это он Эргиану еще припомнит. Один выигранный круг — это не вся Гонка! И все-таки, что же такого нужно глубиннику, что он рискнул расположением короля Акаланте? Не может ведь не понимать, что слишком чувствительно задел самолюбие Алестара! Они выплыли уже далеко за пределы населенной части Акаланте, и Алестар, отбросив посторонние мысли, снова попытался сосредоточиться на перстне. Осколок Сердца Моря в нем молчал, но кровь Алестара чувствовала его, как медленно пульсирующий сгусток тепла, разительно контрастирующий с холодом металла. Не в этом ли секрет того, что в первый раз Алестар не почувствовал осколок? Могла ли выкованная людьми оправа скрыть живой огонь Сердца моря, пригасить его, усыпить на долгие десятилетия, даже века? И как его тогда пробудить?! Ах, если бы перстень попал к нему в руки хоть на день раньше! Хоть на несколько часов! Но по всему выходит, что Джиад получила его в тот краткий промежуток, когда они расстались после известия о похищении Маритэль. Иначе жрица отдала бы перстень сама, а не передавала его с кариандцем! Все-таки это связано с ее земным возлюбленным… Ладно, неважно! Отзовись же ты, проклятая каменюка! Алестару на миг показалось, что камень отозвался вспышкой самой настоящей обиды, и он обрадовался, но осколок тут же упрямо затих. А равнина, на другом конце которой высились Три Брата, уже расстилалась далеко внизу, и Алестару хватило одного взгляда на помутневшую воду, чтобы содрогнуться от мрачного предчувствия. Дыхание глубинных заполнило придонный слой так плотно, что камней и водорослей уже не было видно. И чем дальше вперед, тем тяжелее был этот смертоносный прилив, идущий пока лишь по дну, но еще одно сотрясение — и слои перемешаются, отрава поднимется вверх, и все, кто попадет в ядовитое облако, неминуемо погибнут. Он остановил салту и оглянулся на хмурого, тяжело дышащего Герласа. Столь быстрый путь дался немолодому жрецу с явным трудом, но Герлас держался, даже метал раздраженные взгляды на спутников и, разумеется, на самого Алестара. Похоже, его это бодрило не хуже тинкалы. Алестар глянул вверх на неумолимо темнеющее далекое небо. Еще час будет что-то видно, потом плыть в темноте станет не просто опасно, а самоубийственно. Они не смогут разглядеть мощный выброс отравы, который поднимется выше основного слоя. — Амо-на Герлас, сколько у вас этих устройств для защиты? — спросил он жреца, с отвращением разглядывающего воду внизу и наверняка думающего о том же самом. — Три, — мрачно бросил Герлас. — И одно из них для меня, учтите это сразу. — Амо-на, позвольте мне… — подал голос молодой жрец, так и увязавшийся с ними от самого дворца, но поймал взгляд своего начальника и замолчал на полуслове. — Три… — повторил Алестар. Значит, дальше плыть им с Эргианом и Герласу. Немолодому и явно теряющему силы. Насколько хватит упрямства жреца? И насколько хватит воздуха в этих таинственных устройствах, о которых он даже не подозревал до нынешнего дня. Не дело принца разбираться, чем там пользуются служители глубинных богов для чистки мусорных шахт! — Фильтры на черном угле или на белом? — деловито спросил Эргиан, одним махом превращая последнюю мысль Алестара в очередную глупость. — Ваше величество, не смотрите на меня так! Я же говорил, что у нас королевская семья спускается в Бездну! Не всем Мать Море посылает косяки салту, кое-кому приходится доставать пропитание из глубин. — На белом, — с отвращением буркнул Герлас. — И тройная прослойка из сагарры. Куда плывет этот мир, если тир-на знают такие вещи? — Действительно, — невозмутимо согласился Эргиан, бросив на Алестара лукавый взгляд. — И не говорите! Вот не умел бы я ничего сложнее, чем заплести косу, сидел бы сейчас в безопасном месте и лишился такого прекрасного развлечения в столь дивной компании. Даже не знаю, жалеть или радоваться… А вы что скажете, ваше величество? Алестар молча пожал плечами. Всякая злость на кариандца исчезла, потому что глупо всерьез ненавидеть того, с кем сейчас вместе сунешься в пасть глубинных богов. Как-то в одной из книг о путешествии Исковиаля он прочитал земную пословицу, услышанную знаменитым странником от человека. Мол, истинная отвага и верность проверяются огнем, водой и медными трубами. Смысла этих слов Алестар тогда не понял, да и сейчас они остались мутными. Огня под водой нет, зато самой воды имеется сколько угодно. Про медные трубы — это и вовсе что-то непонятное, совсем человеческое. Надо спросить у Джиад, что ли. Но похожая пословица у иреназе была. В ней говорилось, что храбрость проверяется штормом, а стойкость — штилем, но истинный огонь водой не погасить. Эту пословицу Алестар тоже не любил. Разве вода не сильнее любого огня? Сейчас, глядя на темный клуб над вулканом, едва виднеющимся сквозь отравленную воду, он начинал понимать… — Чем погасить огонь, который не боится воды? — сказал он тихо, не рассчитывая на ответ, но ему отозвался голос Эргиана, такой же спокойный и задумчивый: — Другим огнем, разумеется. Думаю, тот, который горит в нас самих, вполне подойдет.Глава 5. Добрые соседи
— Что ж, показывайте свою защиту от яда, амо-на Герлас, — промолвил Алестар, глубоко вдохнув и выдохнув неприятно пахнущую воду. Герлас молча развязал мешок, прикрепленный к седлу, и достал странное устройство, напоминающее голову глубоководной рыбины. Вытянутый нос и огромные выпученные глаза, блеснувшие в последних лучах солнца. Вот эти ремешки наверняка для крепления? — Тайны вашего храма, значит? — ехидно сказал Эргиан, протягивая руку к устройству. — А мне рассказывали, что сплошную маску с линзами для глаз придумали как раз в Карианде… Герлас что-то неразборчиво фыркнул, из чего Алестар заключил, что глубинник наверняка прав, только признать это жрецу не позволяет гордость. Эргиан натянул кожаный мешочек маски на голову, передвинул так, что круглые искусственные глазища оказались на нужном месте, и плотно затянул горловину вокруг основания шеи. Алестар старательно смотрел, а потом попытался повторить. — Позвольте мне, ваше величество, — поправил его маску Герлас. — Ну-ка, вдохните. Линзы оказались тонкими и прозрачными, они почти не искажали мир вокруг, но Алестар все равно чувствовал себя странно и непривычно, словно вместо салту попытался оседлать огромного маару. Совершенно иные ощущения! Как в этом дышать? И разговаривать… Он осторожно втянул воду сквозь «нос» маски, жабры, оказавшиеся выше горловины, слегка защипало, но примеси в воде больше не чувствовались. — Внутри фильтры, которые задерживают яд, — хмуро сказал Герлас, держа свою маску в руке. — Но их не хватит надолго. Как только прокладка пропитается отравой насквозь, она сама станет смертельно опасна. Так что следует поторопиться, тир-на. Доплываем до вулкана, делаем, что нужно, и возвращаемся. Если почувствуете, что голова кружится, немедленно задержите дыхание и всплывайте наверх. О нас не думайте, слышите? Алестар попробовал представить, как бросит спутников в отравленной глубине, и его передернуло. — Амо-на прав, — сказал Эргиан. Голос его звучал сквозь маску глухо, но разборчиво. — Мы должны все время следить друг за другом. Потому и плывем втроем. Но это наше дело, а ваше — вулкан. Вулкан… Алестар посмотрел на клубящуюся вдали громаду, остро чувствуя свое бессилие, и решительно кивнул, радуясь, что сквозь маску никто не разглядит его лицо. Не хватало еще показаться испуганным. Он махнул рукой гвардейцам охраны, и те торопливо подплыли ближе. Растянув шнур на горловине, Алестар приподнял маску и велел: — Двое останутся здесь, еще двое — наверх и ждите на поверхности. Если кто-то из нас всплывет и будет звать на помощь, вы услышите. Оставайтесь там, пока… Салту под ним вздыбился, и Алестар с трудом его удержал. Словно огромная рука толкнула его, рядом завизжал испуганный зверь кого-то из гвардейцев… Эргиан крутнулся со своим салту на месте, но тоже не дал ему сорваться, а вот салту Герласа забил хвостом в совершеннейшем ужасе. Проклятье… Это был не такой мощный удар как тот, первый, но рядом с источником он показался даже сильнее. — Бесполезно! — крикнул Эргиан, тоже успевший сорвать маску. — Нас раскидает, и звери не удержатся. Нужно плыть быстрее. Алестар кивнул, оглянулся на Герласа. Тот что-то кричал, с трудом держась в седле, но Алестар чувствовал, что другие глубинные толчки неминуемы. Жрец просто не сможет управлять зверем, а пересаживать его на другого — поздно. Да и смысла нет. Из всех салту только у его Серого и зверя Эргиана достаточно выучки. Опять обстоятельства толкают его довериться глубиннику! — Помогите амо-на и ждите нас! — рявкнул он гвардейцам и махнул Эргиану, снова натягивая маску. Глубинник кивнул и хлестнул салту лоуром, сорвавшись с места ровно в тот же миг, что и Алестар, словно они оба услышали гонг к началу гонок. «Что же он все-таки потребует за перстень? — мелькнула неуместная мысль, а потом Алестар понял, что мысль очень даже своевременна. — Перстень!» Кольцо Аусдрангов сидело на пальце так плотно и удобно, что Алестар про него попросту забыл. Рыба безмозглая! Он пригнулся к салту и попытался дотянуться до осколка Сердца сознанием, как делал это с настоящей реликвией. Кольцо упрямо молчало. Может, следует вытащить осколок из оправы? Ну да, без инструментов и посреди моря! Алестар стиснул зубы, исступленно пытаясь придумать хоть что-то. Вода вокруг становилась все мутнее, и он запоздало забеспокоился, как же в ней смогут дышать салту, но Серый, хоть и сбавил скорость, упрямо плыл вперед, и зверь Эргиана не отставал. «Выберемся, обязательно надо будет погонять с ним на Арене…» Отбросив пока попытки сладить с неподдающимся осколком, Алестар окинул взглядом стремительно мутнеющую воду внизу. Чтобы отыскать точку резонанса, зрение вовсе не нужно, достаточно того же чувства, что позволяет королевской крови настроиться на Сердце моря. Однако нужная точка все никак не находилась. Глухо! Пусто! И только нарастает на пределе слышимости тяжелая мрачная дрожь… Удар! Сильный или нет — Алестар не понял. Тонко взвизгнул Серый, но с пути не уклонился, только замедлился. Вода сгустилась, превратилась в мутную взвесь — и Алестар едва удержал порыв сорвать маску и всплыть наверх. Завертел головой, пытаясь найти кариандца — но тот вынырнул из мутного облака рядом. На миг их салту оказались рядом, и Эргиан тут же осадил своего зверя. — Мы не подберемся близко! — закричал Алестар и тронул маску. — Даже с этим! Если только бросить салту! Эргиан несколько мгновений смотрел в сторону еще далекого вулкана, тоже оценивая расстояние, потом помотал головой. Ну да, далеко! Сами они доплыть не успеют, а салту либо надышатся этой дрянью, либо взбесятся от страха. Ну и что делать? Да как тут можно сделать хоть что-то?! Он не справится. В этот раз — ни за что. Это неправильное извержение, оно просто не должно случиться, никакие временные карты вулканов о нем не предупреждали! Алестар сжал кулаки, невольно натянув повод, но Серый, обычно чувствительный к малейшим движениям, этого даже не заметил. Салту так и плыли к вулкану, но слишком медленно… Где же этот клятый резонанс? Маска вдруг стала душной, давящей, и Алестар испугался, что час уже прошел или жрец неправильно рассчитал время. Он поднял руку и уже потянул за край — но опомнился. Нельзя! Это смерть… А равнина внизу уже стала заметно выгибаться вверх, поднимаясь пологим склоном к самому жерлу. Жерло… склоны… Что-то билось в сознании Алестара, какая-то мысль, которую он никак не мог ухватить, и спешка этому не помогала, совсем наоборот. — Это неправильное извержение! — крикнул он, и Эргиан рывком повернулся к нему. Лица глубинника под маской не было видно, однако он тоже должен был понимать, что счет идет на минуты. — Почему? — донесла вода его глухой крик. — Его нет на временных картах! — закричал Алестар. — Значит, колебания не просчитаны! Это не извержение! Мысль выглядела откровенно дурацкой, вот и Эргиан вскинулся, свободной рукой указав на жерло и ухитрившись выразить: мол, а что же это? — Волна! — снова крикнул Алестар, борясь с невыносимым желанием снять маску. — Точка резонанса далеко! А это волна колебаний. Сотрясение где-то там! Очень далеко! Он махнул рукой вдаль, в сторону хребта гор, извилисто уходящего в сторону Суаланы. И расположенного за ней и немного в стороне Карианда. Словно во сне он увидел, как Эргиан тоже поднимает руку к маске, будто собираясь ее снять — и бессильно роняет. И как через пару немыслимо долгих мгновений кивает. Ну да, резонанс. Только не тот, что пронизывает земные слои снизу вверх, а продольный. Видимо, там, вдали, Великая Бездна все-таки зашевелилась… Нет, нельзя сейчас думать об этом! Карианду Алестар помочь ничем не может, ему бы удержать свой кусок дна, пляшущий, как испуганный салту. А как? Если источник подземных волн недоступен! Думай же, думай… Он в отчаянии снова глянул на склон. Потом — на далекое небо, уже не различимое сквозь слой потемневшей воды. Минуты. А вскоре — и мгновения! Что-то такое говорил жрец глубинных про свою работу! Про кипящую грязь… Дыхание глубинных сейчас просачивается через щели в скалистом дне. Бьет наверх упругими тугими струями… Алестар прикрыл глаза, и перед его внутренним взором встали бесконечные таблицы временных карт, перечисляющих извержения на сотни лет назад и вперед. И сложные волновые — по которым можно найти точку резонанса, если вдруг отказало внутреннее чутье. И свои детские рисунки, когда он старательно рисовал вулкан, пытаясь понять, почему лава внутри не охлаждается, если в нее попадает вода. Не попадает же! Зато давление нарастает — в точности как у дыхания глубинных! Выход показался таким пугающе простым, что он даже вздрогнул. Не может быть! Или может? И не все так просто, если подумать, потому что… Ну да, равнины. Алестар снова глянул вниз. Плодородные равнины между Суаланой и Акаланте, которые отец обещал переселенцам из Карианда. Временные карты уверяли, что сильных сотрясений дна здесь не должно быть лет четыреста, а мелкие… Для этого у Акаланте есть король! Но карты не учитывали, что колебания придут извне. И никакого другого выхода не видно, потому что если не сбросить напряжение в закрытом пока жерле, вулкан вскоре разразится взрывом огненной лавы, уже не поддающимся усмирению, как не остановить салту, попробовавшего крови. И тогда… Волна от этого извержения неминуемо пробудит Младших Братьев, а там и до Ложа Акаланте недалеко. — Склон! — крикнул он, не зная, услышит ли Эргиан. — Мы должны вскрыть жерло и пустить лаву по склону. Пока еще есть время. Долину это убьет, конечно. Лава встретится с водой, и самим глубинным богам станет тошно, что здесь начнется. А потом, в лучшем случае, останется каменное поле застывшей лавы, на котором жизнь поселится еще не скоро… И придется думать, где устраивать беженцев, но главное, чтобы было кого. И кому! Эргиан кивнул — наверное, просчитал то же самое. И постучал ладонью по маске, напоминая, что время вот-вот выйдет. Алестар посмотрел на склон вулкана уже иначе, закусил изнутри губу. Ну и как выполнить принятое решение?! Тряхнул поводом, переложил его в другую руку, беспомощно посмотрел на камень, уже не светящийся, мертвенно-тусклый. Что, снова придется поить воду собственной кровью? А хватит ли ее сейчас? Это ведь не тонкое воздействие на точку резонанса, здесь нужно собрать острие силы и вскрыть склон, ударив в самое подходящее место… Даже если кариандец поделится кровью, может не получиться. Он поднял руку к губам, тронул ими перстень, пытаясь ощутить единство, как с Сердцем. Показалось, что услышал слабый далекий отклик… Ну же! Далеко… холодно… Перед глазами вдруг потемнело… Нет, это просто волна принесла еще порцию мути. Алестар глубоко вдохнул, пропуская воду через маску, глянул на перстень… Значит, огонь, который горит в нем самом? Эргиан, возможно, сказал это ради красивой фразы, но Алестар знал только один способ выпустить этот огонь наружу и проверить. Лоур пришлось перехватить у самого верхнего конца, и тяжелое древко неудобно тянуло вниз, но Алестар быстро ткнул острием в ладонь у основания большого пальца и прижал перстень к набухающей темным ране. Миг… Острая боль пронзила его, словно камень в оправе выпустил острые шипы и впился в рану. А еще через пару вдохов Алестара окатило знакомым блаженным чувством единения! Показалось, что осколок ворочается, как живой, в оправе. И все вокруг заволокло алым туманом! Торопливо ловя это ощущение, Алестар потянулся через камень, чувствуя, как становится частью моря, а оно плещется в нем и вокруг. Дальше, дальше, через толщу скалы! И почти сразу нащупал нужное место, где каменная скорлупа показалась тонкой и хрупкой. Потратил еще несколько драгоценных мгновений, чтобы проверить… Да! Именно здесь. И ударил острием воли, подкрепленным теперь не слабыми силами живого существа, а всей мощью Моря. Третье сотрясение дна качнуло мир вокруг, срезонировав с его ударом, и Алестар подхватил это колебание, оседлал, как дичка салту. Взломал еще сильнее проделанную щель, глубже вонзил невидимое острие… — Хватит! — услышал он крик — и очнулся. Мир вокруг был белесо-туманным. Глаза щипало, и Алестар с изумлением понял, что держит маску в руках, прижимая ее к лицу тем местом, через которое надо вдыхать. А рядом прикрывает лицо рукавом Эргиан… — Надо уплывать! — крикнул кариандец и закашлялся. Да, лава вот-вот хлынет наверх… Алестар понимал это еще затуманенным сознанием. А вот чего он не понимал, так это почему у него в руках маска глубинника, а своя маска, разрезанная почти до горловины, висит на шее? Бред какой-то… Что случилось, пока его сознание управляло осколком? Кариандец нетерпеливо потянул его за рукав, указывая в сторону Акаланте, и Алестар спохватился. Вдохнув поглубже, оторвал маску от лица и протянул Эргиану, но тот помотал головой и, махнув рукой, хлестнул своего зверя лоуром. Обратно они летели так, словно за ними гнались сами глубинные боги. Алестар, догнав Эргиана, все-таки сунул ему маску и сразу почувствовал, как вода наполнилась омерзительной вонью. Кариандец, немного подышав, вернул ему драгоценное устройство, и они еще несколько раз передали его друг другу, пока не выплыли в относительно чистые воды, разглядев свет предусмотрительно зажженной гвардейцами туарры. — Наконец-то! — встретил их Герлас. — Вы с ума сошли! Час уже истек. Ради всех богов мира, ваше величество! Как можно быть настолько неосторожным? Алестар, у которого не было сил даже велеть жрецу замолчать, только измученно пожал плечами и протянул спасительную вещь. — А вторая? — мрачно спросил Герлас и возмущенно воззрился на лохмотья маски, так и висящие на шее Алестара. — Вы что с ней сделали? С такой драгоценностью! — Напишу домой… и попрошу прислать вам… дюжину этих драгоценностей… — огрызнулся задыхающийся Эргиан. — У второй фильтр забился! Полчаса назад! Пока его величество… Он почти упал на спину салту, потом свесился с нее, и пока его мучительно рвало, Алестар смотрел на маску в руках смертельно бледного даже в полутьме Герласа. Фильтр, значит… Пока он ломал склон, выпуская лаву, его маска стала смертельной ловушкой, и Эргиан ее срезал. А потом, получается, держал свою маску у лица Алестара, потому что сам Алестар этого точно сделать не мог. — Эргиан, как вы? — спросил он, тревожно оглядываясь в сторону вулкана. — За… мечательно, — выдавил кариандец, отпил из поданного начальником его охраны сосуда и, прокашлявшись, ехидно добавил: — Судя по тому, как мне в последнее время везет, боги явно уже причислили меня к жителям Акаланте. Даже беспокойно как-то… А теперь никто не возражает, если мы отсюда уберемся? Очень не хочется свариться заживо.* * *
Дворец был так тих, словно в него никто не вернулся, и только караулы на постах приветствовали короля поклонами. А Джиад уже спит, наверное… Или нет? Может, она сидит у постели своего возлюбленного? Гладит ему волосы, всматриваясь в лицо. Или легла рядом, положив голову ему на здоровое плечо, и их дыхание в воде смешивается, а пальцы сплетены. Говорят, у тех, кто спит в обнимку, сны общие… Проклятье, ну что опять лезет в голову! Как окончательно подчинить камень в перстне и найти с его помощью Сердце моря — вот что сейчас главное. И еще поиски Маритэль! И все неразрешенные мрачные тайны, которых в Акаланте больше, чем медуз у берега после шторма! А у него перед глазами — Джиад. И на ее тонком нежном лице, словно отчеканенном из потемневшего золота, беспокойство за того, другого… Алестар раздраженно махнул хвостом, собираясь свернуть в коридор, ведущий к его старым покоям. И снова по сердцу острой тоской полоснуло, что больше он никогда не окажется с Джиад в одной постели. Уже незачем… Запечатление разорвано, и нет ни одной причины делить ложе с не желающей этого жрицей. Что ж, одиночество — это именно то, что он заслужил. Только вот любая мысль, чтобы взять в постель кого-то другого, вызывала почти физическую тошноту. Наложниц даже видеть не хотелось! Ну, разве что Леавару, но именно потому, что как раз с ней Алестар не спал, а в наложницы взял по просьбе ее отца, чтобы девушка получила от казны приданое. С Леаварой было весело болтать, она умела делать массаж и так заплетать длинные волосы Алестара в тугую косу от самого лба, что они становились гораздо короче — незаменимо для гонок! А еще она никогда не пыталась ни оказаться между Алестаром и Кассией, как другие наложницы, ни поссорить его с Санлией, чтобы занять место главной жемчужины внутренних покоев. Санлия… Еще одно воспоминание, от которого тоскливо. Надо поговорить о суаланке с Джиад, как только будет время. Но когда оно будет? — Ваше величество! Ваше… величество… В голосе Ираталя, выплывшего из коридора и преградившего Алестару путь, плескалось беспокойство. Показавшийся следом за ним Герувейн молча поклонился, и Алестара окатило волной тревоги. Если два советника ждут его появления, уже зная, что вулкан усмирен, это не к добру. — Что случилось? — выдохнул он, в последний миг вспомнив, что за спиной у него Герлас, Эргиан и молчаливый гвардеец из дворцовой охраны. Если новости — неважно, хорошие или дурные — касаются принцессы Маритэль, то лучше бы выслушать их наедине. В крайнем случае — при одном лишь Эргиане. Ну почему Герлас не отправился сразу к себе домой или в храм? Нет же, заявил, что будет сегодня ночевать во дворце! — Гонец из Суаланы, ваше величество, — торопливо поклонился Ираталь и, выпрямившись, опять тревожно блеснул глазами. — Простите, мы не решились бы вас тревожить, но… на послании Золотая печать. Пара слов упала в воду тяжело, как свинцовые грузила, разве что не стукнула о каменный пол. Золотая печать! Знак, что послание одного правителя моря другому настолько важно, что выслушать его надлежит немедленно. Более того, не наедине, а в присутствии Высокого Совета каи-на! Золотая печать возвещает объявление войны или наступление мира… Или что-то не менее значимое! — Глубинные боги, — прошипел Алестар, чувствуя, как по телу бежит противная дрожь страха. — Да что за день такой! Герувейн, Совет уже собран? — Да, тир-на, — поклонился тот. — Ожидают лишь вас, амо-на Герласа и… Он слегка замялся. — Ну?! — холодно поинтересовался Алестар. — Я не знал, следует ли приглашать каи-на Джиад, — сознался советник и бросил выразительный взгляд на Эргиана, словно напоминая, что у того теперь тоже непонятный статус. С одной стороны, будущий родич короля, а место в Совете ему отдал Руаль. С другой — Руаль оказался преступником, а родич Эргиан именно что будущий! Алестар закусил губу. Кариандца попробуй не пригласи! Во-первых, он и так все разнюхает сразу после Совета. Вот, кстати, еще одно нужное дело: узнать, кто из каи-на откровенничает с послом Карианда! Во-вторых, Эргиан может оказаться полезен. А в-третьих, он давно доверяет глубиннику больше тайн, чем доброй части собственных придворных. — Мы плывем в Зал Совета, — хмуро сказал он Герувейну. — Не стоит беспокоить мою из… каи-на Джиад. Герувейн низко поклонился, сделав вид, что не заметил оговорки, а Алестар глубоко вдохнул, пытаясь сбросить усталость. Как же не вовремя гонец! Все, чего хочется, это добраться до постели. Он обернулся к Герласу. Тот держал спину прямо, словно лоур проглотил, а на осторожное предложение Алестара отдохнуть, возмутился: — И пропустить, что нам хочет сказать Суалана? Еще чего! Я, ваше величество, пока не помер, а от меня живого вы так легко не избавитесь. Пф! И велите подать тинкалы прямо туда, — сварливо добавил Герлас, подтверждая пословицу, что матерый салту стоит пары молодых. — Еще не родился тот суаланец, из-за которого я откажусь от глотка горячего после такого дня. — Изумительная мысль, амо-на, — поддержал его Эргиан, и Алестар не без удовлетворения услышал, что бодрость в голосе глубинника изрядно потускнела. Все-таки и он не каменный! Хотя, надо признать, держится отменно. А Эргиан одним толчком хвоста оказался рядом и очень тихо, так что вряд ли услышал кто-нибудь еще, уронил: — Что бы вы ни услышали, тир-на, не забывайте, как сильно сегодня устали. Устал? Зачем он это напоминает? Алестар удивленно глянул на глубинника, но тот снова оказался позади, не давая заглянуть себе в лицо, и осталось только плыть вперед, от желанной, но недостижимой спальни — к Залу Совета. Как и пообещал Ираталь, Высокий Совет уже ждал в полном составе. Восемь каи-на, склонившихся в почтительном приветствии, стоило ему вплыть в Зал. Герлас, Ираталь и Герувейн, тоже поклонившись, проплыли к пустым сидениям, и лишь одно осталось свободным — по правую руку от Алестара. Бывшее место недоброй памяти советника Руаля! Алестар взглядом указал на него кариандцу, и Эргиан, поклонившись, занял сиденье так безмятежно, словно в этом не было ничего необычного. «А ведь я говорил, что ему придется выбирать между должностью посла и местом в моем Совете, — не без досады подумал Алестар. — Но все получается словно само собой… Род Руалля угас, а у меня совсем нет времени, чтобы посоветоваться с каи-на и возвысить какую-то другую линию. Ладно, и это подождет». Он проплыл к месту короля и занял его, бросив взгляд в свободную середину зала, где, ярко освещенная верхними шарами туарры, слегка колебалась в воде фигура суаланского посла. — Его величество Алестар, король и повелитель Акаланте, внимает! — раздался голос каи-на Миристаля, ведающего церемониями, и Алестар едва не фыркнул, вдруг вспомнив, что Эргиан, маару хитрохвостый, так и не удосужился представиться ему при Совете по всей форме. Верительные грамоты посла он передал, разумеется, но чтобы вот так, со всеми положенными церемониями? А волны при дворе от него такие идут, словно кариандец здесь уже давно и врос в Акаланте, как мидия — в скалу, попробуй отодрать. — Его величество Лорасс, король и повелитель Суаланы, говорит моим голосом! — ясно и громко ответил гонец, и Алестар присмотрелся. Суаланец был молод, не намного старше самого Алестара, и, пожалуй, не слишком походил на суаланца. Оттенок светлых волос издалека и при свете туарры было не разобрать, но в том, что они бледнее золота, никак не усомнишься. Кожа тоже не имела ничего общего с яркой смуглостью жителей Суаланы. Рядом с той же Санлией молодой иреназе смотрелся бы, как день рядом с ночью. Странно… — Я рад выслушать голос нашего доброго соседа, моего брата Лорасса, — ответил Алестар положенными словами, и суаланец поклонился. В руках у него был свиток из шкуры салту, скрепленный большим золотым кругляшом — той самой печатью. Гонец поднял его над головой, показывая всем, а потом подплыл и протянул Алестару на вытянутых руках. Алестар, повинуясь церемониалу, взял свиток, оглядел печать и положил его перед собой. Ему никогда не приходилось выполнять этот ритуал прежде. При его жизни послания с Золотой печатью появлялись во дворце всего дважды, когда Суалана объявила войну — и когда попросила мира. Оба раза эти письма принимал отец… Да кончится ли сегодня ночью эта проклятая горечь во рту, словно поднимающаяся от самого сердца?! — Подтверждаю, что печать моего брата Лорасса цела, — сказал он. — И жду его слов. Ритуал… Послание в свитке и то, что гонец передаст устно, должны совпасть до единого слова. Но вскрыть письмо положено лишь, когда оно прозвучит для всех. — Мой король и повелитель говорит… — торжественно, громко и слегка монотонно начал гонец заученную намертво речь. — Я, Лорасс, владыка Суаланы, приветствую Алестара, моего юного брата по крови повелителей моря. Посылаю ему соболезнования в тяжелой утрате, постигшей Акаланте. Брат мой Кариалл был силен, мудр и великодушен, и прежние наши распри тяжким грузом ложились на мое сердце… «Как же, — зло подумал Алестар. — То-то твое сердце подсказало тебе начать войну, хотя отец изо всех сил пытался свести к миру». — Я надеюсь, что тяготы будут забыты и шторм вражды больше никогда не всколыхнет наши воды, — продолжал гонец. «Слова, слова… пустые, как жемчужницы, проверенные старательным добытчиком. Да переходи же ты к делу!» Алестар поморщился от боли во всем теле. Где там обещанная тинкала? Из Карианда ее везут, что ли? — И потому в знак верной дружбы и с обещанием вечного мира я зову юного брата моего Алестара подтвердить вечный союз между Акаланте и Суаланой, — ровно и размеренно падали слова суаланского короля из уст его посланника в полной тишине. — Ныне настал час, когда воля Матери Море должна связать наши народы узами любви, доверия и поддержки. Я, Лорасс, повелитель Суаланы, предлагаю его величеству Алестару брачный союз и готов отдать ему в супруги любую из моих прекрасных и целомудренных дочерей… «Что?! Да какого… какого глубинного?!» Только страшная усталость помогла Алестару не вскинуться, словно салту, которого изо всех сил хлестнули лоуром. Да еще осознание, что все глаза в зале сейчас устремлены на него. «Но какого… глубинного, а? Можно подумать, Лорассу неизвестно о заключенной помолвке! И договоре с Кариандом!» — Понимаю, что предложение мое должно прозвучать для брата моего Алестара неожиданно, — продолжал посол, и в его размеренных, как волны прибоя, словах и в самом спокойном тоне Алестару чудилось скрытое ядовитое злорадство. — Однако дошло до меня, что воля Троих, разрешивших каждому из своих детей свободный выбор в запечатлении, ныне была нарушена, и брат мой Алестар избрал себе будущую супругу не по зову сердца и плоти, а единственно из наличия в ней крови двуногих, родственных прежним королям Акаланте. Но Трое милосердны и справедливы, посему я ручаюсь честью и королевским словом, что если брат мой Алестар изберет в супруги принцессу Суаланы, то милость запечатления изольется на него полной мерой и свяжет наши народы, даруя им грядущее благоденствие… Тишина в зале, напоминавшая предгрозовое молчание, превратилась в десятки еле слышных шепотков, словно струйки высохшего песка зашелестели, высыпанные на камень. Алестар заставил себя вдохнуть тяжелый загустевший воздух… Суалана знает! И знает не только про человеческую кровь, но… Но и что-то еще! Слишком уверенно Лорасс обещает невозможное, немыслимое — запечатление с одной из своих дочерей, в которой совершенно точно нет ни капли земной крови! — Вместе с братом моим Алестаром, — возвысился чистый и резкий голос гонца, легко перекрывая шум в зале, — я готов оказать братскую помощь народу Карианда, ныне терпящего тяжелое бедствие. Объединив наши силы, мы сможем протянуть королю глубин могучую руку помощи и принять в своих водах часть его подданных! «А ведь отказывались! Ну конечно, раз объединившись… То есть оплатит рыбу для беженцев Акаланте, а махать ею над головой, хвалясь великодушием, будет Суалана!» — Вместе с братом моим Алестаром мы приведем народы наши к процветанию, и грядущие поколения благословят наше мудрое решение объединиться путем не войны, но мира! Чем дальше, тем больше все это походило на бред. Алестар обводил взглядом лица своих каи-на и видел на каждом сменяющиеся быстро, как погода перед весенним штормом, оттенки выражений. Неприязнь, досаду, отвращение, задумчивость, интерес… Все они — до одного! — сейчас просчитывали, что будет, если на трон Акаланте рядом с Алестаром сядет не кариандка, договор с которой должен привязать к Акаланте многочисленных беженцев, а дочь недавнего злейшего врага. Да Суалана ненавидит Акаланте! Злопамятно и алчно считает чужие богатства, не желая признать, что акалантцы готовы были поделиться по-братски, но не пожелали отдать свое грабителям. И если браслет избранной короля наденет суаланка, в Акаланте хлынут ее жадные родичи, которым дай рыбий хвост — они оттяпают рыбину по самые жабры! Оскорбленный Карианд, конечно, все равно примет помощь — у них нет выбора. Склоны вулкана потеряны надолго, но если поискать, все равно найдется, куда расселить беженцев. Только тогда кариандцы в водах Акаланте будут чужаками, принятыми из милости, а из нее крепкой дружбы не сплетешь, как не выйдет хороший кошель-каймур из гнилой веревки. И получится, что дружба с Кариандом ухнет в Бездну, поскольку таких оскорблений не прощают, а дружбы с Суаланой все равно не получится. Не дружат салту с муренами, слишком много в тех яда! Но на что же рассчитывает Суалана?! Почему в голосе гонца такое странное торжество, словно он привез не брачное предложение, а ультиматум победителя побежденному? — Если же брат мой Алестар пренебрежет моим предложением родственного союза! — взмыл голос гонца под самый свод Зала, и Алестара словно прошило от макушки до хвоста предчувствием неминуемой беды… Позади прошла волна — кто-то проплыл — и перед Алестаром появился кувшинчик вожделенной, но такой бесполезной сейчас тинкалы. Внутри и без горячего питья разливалось жгучее нетерпение, даже кончики пальцев зазудели, а хвостовой плавник затрепетал. — Скорбь моя будет столь велика, что разрушит всякие надежды на истинную и прочную дружбу между нашими народами… «Он что, на новую войну намекает? — успел поразиться Алестар. — Еще раны от прошлой не залечив?» — И я стану в горе молить Троих о справедливом воздаянии тому, кто отверг протянутую ему руку дружбы. Да поразят они нечестивца, отняв у него свою милость и право на Сердце моря! Гул в зале уже гудел предвестием шторма. Гонец замер, глядя прямо в глаза Алестару, на его губах застыла улыбка, и Алестар вдруг без тени сомнения почувствовал, что суаланец его ненавидит. Вот именно его, не короля Акаланте, а самого Алестара! Ледяной ослепительной ненавистью. Эхо войны, что ли? Но почему такой личный мстительный отзвук? Может, у него кто-то близкий погиб? Он загнал эту мысль подальше, потому что ненависть какого-то суаланца сейчас ничего не решала. Значит, Сердце?! Так вот откуда тянется щупальце, укравшее жизнь Акаланте?! И Лорасс смеет… Спокойно… Нет, нельзя протянуть невидимую руку, вливая в нее силу едва прирученного осколка, и сжать горло наглеца, посмевшего… Нельзя! И он тоже это знает! И что это за странное выражение на лице Ираталя — советник даже вперед подался, словно пытаясь о чем-то предупредить, но и опасаясь? Ах, ужас? Кажется, в сдержанность своего короля советник нисколько не верит. Это он зря — за последнее время Алестар многому научился! Все-таки его ярость просочилась вовне, поднимая в воде Зала крошечные тугие буруны. И туарра на стенах и потолке, на миг потускнев, загорелась так ярко, что в огромной комнате стало светло почти как на поверхности. И каи-на, не успевшие притихнуть по своей воле, вдруг замерли, потому что Алестар наклонился вперед и бросил, едва слыша сам себя: — Молчать всем. А потом добавил, глядя в горящие ответной яростью глаза гонца — да откуда же все-таки такая ненависть? — и бросая каждое слово, как выпад лоура: — Значит, брат мой Лорасс предлагает мне свою дружбу? И руку своей дочери? И вечный союз… И все это за такую малую цену, как нарушенное слово? Королевское слово Акаланте… А не боится ли брат мой… Лорасс… что утратив честь одним нарушенным словом, я и союз между нами оскверню изменой? Суаланец смотрел на него без всякого страха. И без удивления — почему-то это было важно. Он ждал гнева Алестара и был готов к нему, глядя на вихрящуюся вокруг воду с ясным достоинством того, кто знает за собой право неприкосновенности. И Алестару пришлось напомнить себе, что это лишь гонец, чужой голос, и нельзя срывать гнев… Но чье-то лицо промелькнуло, когда он отводил взгляд, пытаясь сосредоточиться. Лицо, полное неправильного изумления… Словно этот кто-то совершенно не ожидал увиденного. — Я передал волю моего повелителя, — уронил гонец, и Алестар заставил себя двинуться обратно, почти вжаться спиной в сиденье. Протянув руку, он взял свиток послания, рывком сорвал золотой кругляш печати… Пробежал глазами написанные четкие черные строки, пытаясь успокоиться, выиграть время. Все совпадало до слова, как и положено. Он не сразу заметил, что в свитке есть что-то еще. Недоуменно дернул край тонкого кожаного листа и посмотрел на плотно приколотую к нему золотую серьгу. Ажурная рыбка тончайшей работы сверкнула на него бриллиантовым глазом, и рядом вдруг зашипел сквозь стиснутые зубы Эргиан. Тихий безнадежный звук, но Алестар, даже не спрашивая, все понял. Он сам видел на портрете златовласой кариандской девочки эту рыбку, кокетливо подчеркивающую красивое ушко. А если бы и не видел — то догадался бы. И прежде, чем он сказал что-то действительно непоправимое, в памяти всплыло еще кое-что, совсем недавнее. То, что сказал ему в коридоре Эргиан, благослови боги кариандского маару, лучшее противоядие от суаланских мурен. Алестар поднял голову от свитка и с удивившим его самого ледяным спокойствием сказал куда-то вперед, то ли суаланцу, то ли всему Совету: — Наше величество утомилось после сегодняшних трудов по усмирению вулкана. Мы будем думать над письмом брата Лорасса, говорить с нашими советниками и дадим ответ позже. Каи-на Ираталь, позаботьтесь о после. И первым поднялся с места, сжимая в ладони сорванную с листа сережку своей невесты, оказавшейся, — вот ведь неожиданность! — в гостях у добрых соседей-суаланцев.* * *
Чернильная ночная тьма опустилась на Акаланте, словно плотный полог, и мгновенно заволокла все, так что Джиад перестала различать даже лицо Лилайна, лежащего у нее на коленях. Каррас крепко спал, но грудь его вздымалась ровно, а пульс на запястье бился глубоко и сильно. Вода приносила обрывки разговоров, и Джиад напряженно вслушивалась в них, пытаясь уловить, не вернулся ли Алестар. Рядом переговаривались гвардейцы, негромко ругая некстати погасшую туарру и воду, что с наступлением ночи стала значительно холоднее… — Ири-на Камриталь, — окликнула Джиад брата Леавары, — как скоро мы сможем вернуться во дворец? — Не знаю, каи-на, — виновато ответил тот. — Толчки еще возможны, и лучше переждать их в чистой воде. Вы чего-нибудь желаете? — У меня там Жи остался, — вздохнула Джиад. — Бедняга был закрыт в комнате, и вряд ли его кто-то выпустил. Перепугался, наверное… — Отправить кого-нибудь из слуг? — предложил Камриталь, но Джиад поспешно откликнулась: — Нет, не надо! Я бы лучше сплавала сама, если можно. — Неужели вам совсем не жаль наши головы, которые оторвет его величество? — усмехнулся, судя по голосу, гвардеец. — Не беспокойтесь, каи-на, сейчас найду кого-нибудь пошустрее. Заодно и перекусить вам прихватят. Джиад почувствовала движение воды от его хвоста и уже открыла рот, чтобы отказаться, но тут в воде раздался долгий мощный гул, и иреназе вокруг радостно загомонили. — Тревога закончилась, — подтвердил ее надежду Семариль. — Жрецы оповещают, что угроза миновала! Наверное, скоро вернется его величество, благословите его, Трое! В голосе иреназе звучала столь искренняя и почтительная благодарность, что Джиад снова подумала, как важен Алестар для своего города. И о том, что до сих пор не найдена ни Карриша, ядовитой колючкой притаившаяся где-то поблизости, ни те, кто насылал на Алестара, тогда еще принца, Дыхание Бездны и сирен. Тьма окутывает Акаланте, и не ночная, а порожденная чьей-то ненавистью и безрассудным желанием гибели для всего города. И в этой тьме одинаково слепы и Джиад со всем ее опытом стража, и иреназе, знающие в своих владениях каждый камушек. Но кто сказал, что во тьме нельзя сражаться? Только бы уловить хоть малейший след врага! Там, где бессильны глаза, следует положиться на другие чувства. И на разум… — Поищу свежую туарру, — сообщил Камриталь и все-таки уплыл, а Джиад погладила волосы Лилайна, успокаиваясь тяжестью его тела и дыханием. — Значит, больше толчков не будет? — спросила она, и устроившаяся рядом Санлия отозвалась: — Если и будут, то совсем слабые. Усмиренный вулкан затихает неохотно, иногда глубинные боги ворочаются во сне еще несколько дней и даже недель. Но если тревогу отменили, значит, жрецы уверены в безопасности. Сегодня ночью мы будем спать в своих постелях, каи-на. «Еще бы эта постель была сухой, — с недостойным стража унынием подумала Джиад. — Впрочем, что толку мечтать о несбыточном? Если бы Акаланте лежало на суше, а у его жителей были ноги, все было бы совершенно иначе». — Как вы думаете, — спросила она, — Великой Волны не случилось? — Не должно бы, — ответил вместо Санлии Семариль. — В открытом море она почти незаметна, но кое-кто из иреназе подплывает близко к берегу, чтобы набрать прибрежных раковин. Будь хоть малейшая возможность, что на побережье обрушится гнев глубинных, жрецы предупредили бы об этом всех, имеющих уши. Наши сигналы разносятся быстро, вода сама передает их каждой каплей и колебаниями волн. У Джиад немного отлегло от сердца. Простые рыбаки и мореходы не заслуживают подобной беды, да и белокрылые корабли, виденные ею в порту, слишком прекрасны, чтобы погибнуть от слепой беспощадной стихии. Корабли… Неужели скоро один из них унесет ее домой? Путь в Арубу гораздо быстрее по морю! — Ну вот, можно возвращаться, — бодро сказал подплывший с туаррой в руках Камриталь. — Только давайте еще чуть-чуть подождем, чтобы не попасть в самую давку. Вокруг в самом деле бурлилорадостное оживление, иреназе нетерпеливо шевелили хвостами, то всплывая наверх, то опускаясь, как люди ходили бы туда-сюда. Камриталь кого-то окликнул, и пара иреназе торопливо подплыла к ним, низко поклонившись Джиад. В неярком, но вполне достаточном свете туарры она разглядела коротко остриженные волосы и точно такие же простые туники, как носили все дворцовые слуги. — Понесете раненого человека, — распорядился Камриталь. — Со всей возможной осторожностью! Странно, почему вокруг ни одного целителя? Джиад это тоже весьма интересовало. Допустим, лекарь не вспомнил о Лилайне, когда толчок случился, но потом? Он что же, бросил беспомощного подопечного на милость случая? Как-то непохоже на молодого целителя, показавшегося Джиад искренне преданным своему ремеслу. — Говорят, каи-на, — отозвался один из дворцовых служителей, — за рынком обрушился один из старых кварталов. Те, кто там жил, отказались покидать свои дома. Испугались, что их разграбят, и понадеялись, что толчков больше не будет. — Так ведь их и не было, — недоуменно сказала Джиад. — Толчок был всего один, разве нет? Иреназе посмотрели на нее с не меньшим недоумением, причем все: и слуги, и гвардейцы, и даже Санлия. Она-то и спохватилась первой. — Вы действительно не заметили? — спросила она удивленно. — Как странно! Неужели человеческое тело так нечувствительно под водой? Сильный толчок был всего один, это верно, однако после него прокатилось еще три затухающих. Последний — совсем слабый, вот его-то жрецы измерили и определили, что больше сокращений земной плоти не будет. — Понятно, — сказала Джиад, в который раз понимая, как люди отличаются от иреназе, что бы там ни говорил Виалас. — Значит, в тех кварталах кто-то пострадал? — Две-три дюжины жителей, — сказал тот же слуга. — Безумцы, разве можно думать об имуществе, когда Мать Море спорит с глубинными богами? Первый толчок старые дома перенесли, вот они и решили, что обойдется. А следом пошли мелкие колебания… Все целители там, помогают раненым. — Да будет к ним милостива Мать Море, — вздохнула Санлия. — С повреждениями от упавших камней очень тяжело справиться. — Пожалуйста, Санлия, — попросила Джиад. — Вы не согласитесь побыть с моим другом эту ночь? Я бы сделала это сама, но ничего не понимаю в ваших лекарствах. Да и ухаживать за раненым под водой не умею. — Конечно, каи-на, — просияла суаланка. — Мне это будет в радость! И если позволите, я покажу, как правильно его нести. Господа гвардейцы, мне нужна пара самых длинных лоуров, какие сможете найти, и несколько кусков ткани. Даже туники подойдут. Наблюдая, как Санлия умело мастерит подобие носилок, Джиад убедилась, что суаланка и вправду знает свое дело. Настоящие носилки под водой были бы бесполезны, но она ловко и старательно уложила спящего Лилайна между шестами и спеленала его принесенными туниками, привязав их к лоурам. Ни одна перевязь, насколько могла видеть Джиад, не сдавливала раны, но теперь нести Карраса было куда легче. Похоже, Санлия и вправду прошла хорошую школу, помогая своему отцу. Дождавшись, пока большинство иреназе вернутся во дворец, они тоже отправились в путь, показавшийся Джиад гораздо короче. Странно, ведь в этот раз она и ее спутники не торопились! Наверное, это страх тогда замедлил для них течение времени. — Не беспокойтесь, каи-на, — сказала ей Санлия, когда Лилайна внесли в ту же комнату и уложили на ложе. — Отдыхайте спокойно, я не отплыву от него ни на дюжину гребков. Ухаживать за ранеными я умею, да и опасности никакой нет. Позвольте только сказать целителям, если они появятся, что это ваш приказ. — Позволяю, — решительно сказала Джиад и обернулась к одному из слуг. — Принесешь ири-на Санлии горячей тинкалы, ужин и все, что ей может понадобиться. — Да, каи-на, — почтительно поклонился иреназе, а Санлия кивнула и благодарно улыбнулась. Джиад еще раз посмотрела на безмятежно спящего Лилайна. Может, и стоило остаться рядом с ним, но какой от этого был бы толк? Она нужна Каррасу бодрой, здоровой и, желательно, понимающей, что здесь происходит. И Жи! Она снова совсем забыла о рыбеныше, бессовестная!.. — Ох, ничего себе… — выдохнул через несколько минут Камриталь, открывший для нее дверь спальни. — А ваш любимец времени не терял. Семариль из-за его спины согласно хмыкнул и вполголоса помянул отродье глубинных. — Он не виноват! — возмутилась Джиад, растерянно глядя на комнату, где было перевернуто и разодрано решительно все. Разве что с кроватью салру не справился, но сдвинул ее с места и превратил покрывало с подушками в клочья, уныло плавающие по спальне. Опрокинутый столик, рассыпавшиеся по полу тарелки, к счастью, не разбитые, потому что медленно падали в воде… Виновник беспорядка, лихорадочно мечущийся у дальней стены, оглушительно свистнул и, словно выпущенный из катапульты снаряд, метнулся к Джиад, уткнувшись мордой ей в живот. — Ну что ты, малыш, что ты… — виновато сказала Джиад, едва переведя дыхание после увесистого удара, и обняла морду салру руками. «Малыш» длиной уже почти со взрослого салту, только гораздо тоньше, жалобно посвистывал, наверняка рассказывая, как ему было страшно… — Я пришлю слуг, чтобы убрали, — сказал Камриталь, едва сдерживая смех. — Не надо, — попросила Джиад. — Это слишком долго, а я, признаться, устала. Пусть просто принесут покрывало. Уборка, еда, тинкала — все завтра! — Как прикажете, каи-на, — поклонился гвардеец. Она едва дождалась служанку с новой постелью. День уже казался бесконечным, и больше всего Джиад хотелось лечь — и проснуться уже утром. Да, еще массаж неплохо бы, но не искать же в едва успокоившемся дворце тех, кто может это сделать? Она заползла под покрывало, уже привыкнув к мягкой и насквозь мокрой тяжести здешних постелей. Все равно так теплее и уютнее… В клетке успокоенно и мирно посвистывал Жи, убедившийся, что хозяйка никуда на самом деле не делась и вернулась за бедной маленькой беззащитной рыбкой… Зубищи уже с палец… Вот еще забота, как он перенесет ее настоящее исчезновение? Хоть бы привык к Алестару! Интересно, рыжий уже вернулся? Завтра, все завтра… Что-то тяжелое и плотное окутало ее ноги, не давая ими двинуть. Обхватило плечи и грудь! Джиад рывком вскинулась и поняла, что уснула! А разбудило ее… Точнее — разбудил! Вот он, извольте видеть, посапывает рядом и даже не шевельнулся, когда она сбросила тяжелый хвост, обвивший ее колени. Ну не зараза ли?! Что он вообще здесь делает? Запечатление разорвано, у них нет никакой необходимости спать вместе. Ни малейшей! Но их рыжее чешуйчатое величество прильнуло во сне так плотно, что между их с Джиад телами лезвие ножа просунуть было бы сложно. Она решительно высвободилась из объятий, зло думая, что это уж слишком. У него есть собственная спальня! Уж наверняка удобнее этой! И даже в отсутствие невесты хватает наложниц, готовых согреть его величеству ложе. Можно было просто не трогать ее?! Алестар, лежащий на боку, дернулся — и открыл темные в слабом свете туарры глаза. Ошалело уставился на кипящую возмущением Джиад, что едва сдерживала желание высказать много интересного. И вдруг виновато сказал: — Я снова приплыл к тебе? Прости… Перепутал. Устал с этим вулканом, как гоночный салту, да еще и совет… — Какой совет? — выдохнула Джиад вместо приготовленной раздраженной тирады. Осознание происходящего окатило ее горячей волной стыда. Он действительно не хотел? Ну да, ведь они же спали вместе последние несколько недель, рыжий за это время ни разу не ночевал в собственной спальне. Он там давно уже не ночевал, по правде говоря! И это как же надо было устать, чтобы из последних сил приплыть сюда, позабыв дорогу в свои покои? «Ну, например, усмирив вулкан, — беспощадно сказала ей совесть. — Ты ведь помнишь, чего ему это стоило в прошлый раз? А он еще про совет какой-то твердит. Малкавис, да неужели его еще хватило на разговоры с советниками? Зачем?!» — Это не я, — помолчав, отозвался Алестар совершенно бесцветным от усталости голосом. — Это Суалана, забери их глубинные. Суалана украла Маритэль и прислала ультиматум. Джи, давай я тебе утром расскажу? Язык не шевелится… — Конечно, ваше величество, — тихо сказала Джиад. — Мне тоже вам нужно многое рассказать. Утром. Все — утром. — Прости, что побеспокоил, — еще через несколько мгновений тишины сказал Алестар, и Джиад поняла, что он собирался с силами даже для этих слов. — Я сейчас… уплыву. — Куда? — безнадежно спросила Джиад. — Ну куда вы прямо сейчас поплывете? Спите. Подумаешь, еще один раз. Это ничего не значит, правда. Я бы сама… Да, она бы могла сама найти себе новую спальню. Вызвать слуг, приказать им… И завтра весь дворец будет гудеть сплетнями, даже те, кто еще не заметил пропажу браслета с ее руки, такого уж точно не пропустят. Алестару и так достаточно забот. Нет, она ведь права: еще одна ночь ничего не значит. А утром… будет видно! Рыжий уже спал. Вряд ли он услышал даже ее последние слова, и Джиад тихо опустилась рядом, стараясь отодвинуться, чтобы между ними осталось побольше места. Это было не так уж легко: Алестар расположился как раз посередине кровати, и пространства у любого ее края оказалось ровно столько, чтобы поместиться вплотную к иреназе. Еще этот его хвост! Разложил на полкровати, павлин подводный… Поерзав, Джиад отвоевала край одеяла и просунула его между собой и Алестаром. Легла, закутавшись в остаток меха. И опять едва не зашипела, как разозленная кобра. Алестар, стоило ей оказаться рядом, придвинулся, не просыпаясь, сгреб ее в объятия и опять закинул хвост ей на ноги, умудрившись просунуть его под одеяло. Да что же это такое! Вид у его величества при этом мгновенно стал умиротворенный и довольный настолько, что лишь ровное дыхание убедило Джиад, что рыжий это не нарочно. Привык, наверное! Ну, если она ему во сне прищемит хвостовой плавник — сам виноват! Она заставила себя лежать спокойно, понимая, что если опять высвободится — Алестар сразу проснется. Не стоит его мучить. Вон, скулы заострились, а под глазами — темные тени… Ладно, ей не трудно провести рядом еще одну ночь, последнюю. А потом пусть ищет себе другую подушку для объятий. Что он там говорил про Суалану? Джиад честно попыталась осознать новость про Маритэль, но мысли уплывали, тяжелые и ленивые. Рука Алестара на ее плече не мешала, как и хвост, но Джиад все равно приказала себе проснуться как можно раньше, чтобы осторожно покинуть постель и избежать неизбежной утренней неловкости. Разбудить себя в нужное время — самое простое из того, что умеет храмовый страж. Она никогда не просыпала даже в годы учебы, не говоря уж о службе. Успокоив себя этим, она закрыла глаза и расслабилась, соскальзывая в сон. Завтра… все завтра… А завтра началось с того, что она проспала!Глава 6. Чаши весов
Мелкий песок, выгоревший на яростном солнце до белизны, был удобен, как самое роскошное ложе. Джиад лежала на боку, расслабленно вытянувшись, не чувствуя ни одного камешка или колючей песчинки, и не могла даже пошевелиться в жаркой истоме, наполнившей ее полностью, до кончиков пальцев на руках и ногах. Да и не желала, нежась в удивительном чувстве безопасности, греющей душу так же, как солнечные лучи — соскучившееся по ним тело. Она не знала, кто обнимает ее со спины, но чутье утверждало, что этим рукам можно доверять. А может, ей просто отчаянно хотелось поверить? Самый острый клинок нуждается в передышке, чтобы снова быть заточенным, и самому прочному щиту нужно время отдохнуть от ударов… Тот, кто лежал сзади, прижался теснее, и Джиад сквозь тягучее сладкое марево сна почувствовала, как ласковые пальцы перебирают ее отросшие волосы и осторожными движениями касаются шеи и плеч. Она почти уже решила повернуться, но почему-то медлила, вслушиваясь в плеск волн рядом и далекие крики чаек. Ветер, ревниво соперничающий с чужой рукой за право погладить ее волосы, пах морской солью и водорослями, и Джиад замерла, ловя мгновение, точно зная, что стоит обернуться — и тихое теплое счастье покоя рассыплется мириадами песчинок, словно крепость из песка, попавшая под прилив. А потом рука, перебирающая ее волосы, исчезла, и Джиад услышала далекий голос… — Прошу прощения, ваше величество! Если бы я знал, что вы еще отдыхаете, ни за что не осмелился бы потревожить. Право, мне очень жаль. Мой пациент хотел увидеть вашу избранную, и я решил, что… — Достаточно, господин лекарь, — прозвучал второй голос, очень знакомый, и Джиад окончательно вынырнула из марева сна, еще не в силах говорить, но уже понимая, что происходит нечто неправильное. — Вы были правы, нет никаких причин для беспокойства. Она рывком села на постели, едва не всплыв, — помешало только тяжелое одеяло — и глянула в сузившиеся и потемневшие глаза Карраса. Алахасец еще пару мгновений не отводил взгляд, потом окинул им Джиад и лежащего рядом Алестара и с издевательской любезностью добавил: — Я тоже прошу прощения. Кажется, мы не вовремя, но это легко исправить. С вашего позволения… Невис, растерянно замерев за его плечом, недоуменно смотрел то на Карраса, то на Джиад, то на Алестара, до сих пор укрытого с ней одним одеялом. Малкавис, какая же глупость! Оправдываться — противно, а главное, совершенно бессмысленно! Ну кто на месте Лилайна поверил бы, что… — Не позволю, — холодно уронил Алестар, тоже посмотрев Каррасу в глаза, и Джиад почти услышала, как лязгнули, встретившись, чуть изогнутая алахасская сабля и прямой лоур. — Ири-на Невис, раз уж наш гость добрался сюда, он сможет пробыть в этой комнате еще некоторое время? — Да, конечно, ваше величество, — поспешно отозвался старый целитель. — Сегодня ему гораздо лучше! Удивительно крепкое здоровье. Только следует принять пищу… — Отличная мысль, — согласился Алестар, все так же не отводя взгляда от алахасца. — Думаю, он позавтракает вместе с нами. А у вас, наверное, очень много дел? — Д-да, ваше величество… Конечно. Невис поклонился и выплыл из комнаты, у двери обернувшись и глянув на Джиад с таким извиняющимся лицом, что сразу стало ясно: никакие любезности с обеих сторон целителя в заблуждение не ввели. — Лил… Джиад набрала в грудь воды, еще не зная, что скажет и нужно ли говорить вообще. То есть нужно, разумеется, но что тут можно сказать?! Что вчера она не осталась ночевать в комнате Лилайна, чтобы они оба смогли выспаться? Что Алестар оказался в ее постели по чистой случайности? Что ничего не было и быть не могло? Да любые слова прозвучат глупой и трусливой ложью! — Не оправдывайся, Джи, — негромко сказал Лилайн, отводя, наконец, взгляд от лица Алестара и снова глядя на нее. — Ты всегда решала сама. Я просто не понимаю… Но это неважно. — Еще как важно! — отчаянно выдохнула Джиад, рывком дергая сковавшее их с Алестаром мокрое одеяло. — Ничего не было. Лил, я не стала бы тебе врать! Что угодно, только не ложь между нами. Если ты мне не веришь… «Я не буду оправдываться, — подумала она, глядя в глаза того, кому была стольким обязана. Кого даже любила по-своему. И уж точно не предала бы ни словом, ни делом, ни слабостью плоти. — Не буду, слышишь?!» — Если ты мне не веришь, — повторила она, чувствуя, что каждое слово дается с болью, а лицо лихорадочно горит, — значит, и говорить не о чем. Она уронила ладонь на одеяло и стиснула пальцами мягкую ткань. Серебристая чешуя хвоста Алестара мерцала, оттеняя смуглую кожу ее ног — вчера Джиад легла, стянув штаны и оставшись в одной белой рубашке, едва доходящей до середины бедра. Теперь это выглядело… Да уж понятно — как! Одна постель и одно одеяло на двоих, полуобнаженная Джиад и Алестар почти без одежды. А еще — все эти недели разлуки, когда долг и милосердие позвали ее в Акаланте, а Лилайн остался ждать и попал в плен к Торвальду. Все это сложилось воедино, придавив Джиад чудовищной тяжестью, так что амулет на груди показался бесполезным. Воздуха не хватало. Вот странно — его хватило бы для смертельного боя, но не для нескольких слов, самых важных и нужных сейчас, но никак не находившихся. — Джи… — тихо сказал Лилайн, едва заметно подаваясь назад и старательно не опуская взгляда ниже ее лица — на шею и грудь в расстегнутом вороте рубашки и на голые ноги. Всего одно слово, обрывок имени. Но в нем прозвучал уже почти вынесенный приговор, и в краткое мгновение, которое нужно было Лилайну, чтобы закончить, Джиад поняла, что простить сказанное им обоим будет нелегко, если вообще возможно. И нет здесь ни предателя с арбалетом, из-под выстрела которого можно оттолкнуть Лилайна, ни спасительной дороги к морю, которой без Карраса не случилось бы. Лишь дела не лгут, но их голос часто теряется за гневными или ядовитыми словами. А если слова кажутся бессмысленными — это еще хуже, потому что тогда рвется последняя нить, соединяющая души… — Хватит, — резко и очень холодно уронил Алестар, и Джиад вздрогнула. Каррас снова глянул на рыжего, еще сильнее сузив глаза, будто целился из арбалета. — Хватит, я сказал. — Алестар раздраженно плеснул хвостом и, протянув руку, дернул рычаг вызова прислуги, а потом добавил: — Сядьте куда-нибудь. Я все равно собирался с вами сегодня поговорить, так почему бы не сейчас? — Поговори-ить? — мягко и так тягуче уточнил Лилайн, что у Джиад прокатился холодок по спине. Слишком хорошо она знала, что такой ласковый тон у алахасца появляется на пару мгновений раньше, чем из ножен вылетает сабля. — Именно, — подчеркнуто безразличным тоном подтвердил Алестар. — Кстати, когда я, оказавшись на попечении целителей так себя веду и встаю раньше времени, меня обычно называют безмозглым мальком. Каи-на Джиад, как вы сами подтвердили, не обязана вам отчитываться. Но раз уж это все из-за меня, я, так и быть, объяснюсь. Он снова плеснул хвостом, изогнув его и свесив с постели, так что ее дальний край оказался свободен, и продолжил: — Вчера у меня был тот еще день. Утром я получил известие, что караван моей невесты, плывущий с ее родины, бесследно пропал. Днем началось извержение вулкана, и мне пришлось его усмирять. Это удовольствие разве что злейшему врагу пожелаешь! А ночью, когда я добрался до дворца, мечтая забраться в щель поглубже и сдохнуть, явился посол наших заклятых возлюбленных соседей, мурена их сожри. И сообщил, что моя будущая супруга у них. И поэтому они предлагают мне новый брачный договор. А заодно такой выгодный союз, что я лучше сам на берег выкинусь. Ну или в тот вулкан залезу, пока он совсем не уснул. Он помолчал, глядя на Карраса, а потом с явным отвращением добавил: — Если вы серьезно думаете, что потом я был способен на большее, чем доплыть до постели, то я могу только гордиться. Но не стану — причин для этого нет. — А чужая постель, конечно, вам подвернулась по случайности? — насмешливо сказал Лилайн, и Джиад перевела дыхание, увидев, что синий лед в глазах алахасца тает, а лицо больше не кажется высеченным из темного камня. — Нет, конечно, — в тон ему ответил Алестар. — На случайности я в последнее время стараюсь не полагаться. В этой постели меня если и убили бы, то как меня самого, а не как короля Акаланте. Все-таки не столь обидно. А теперь сядьте уже, ради Троих. Нам действительно нужно поговорить. Если плохо себя чувствуете, это можно отложить, но ненадолго. Тишину, повисшую в комнате после этих слов, нарушало лишь тревожное посвистывание Жи, по обыкновению рвавшегося из клетки на волю. Салру напоминал, что ему пора прогуляться, да и вообще в клетке ему давно уже тесновато, и Джиад твердо пообещала себе разобраться с этим сегодня же. Пусть только нависшая буря либо пройдет мимо, либо уже разразится. И тут дверь отворилась. Каррас, почувствовав колебание воды спиной, вздрогнул, и это лучше любых слов сказало, насколько неуверенно чувствует себя алахасец. Раньше он бы не показал и тени беспокойства, если Джиад рядом. — Ваше величество! Появившийся в спальне слуга почтительно поклонился, и Алестар, пару мгновений помедлив, распорядился: — Через полтора часа я жду в малом королевском кабинете каи-на Ираталя, каи-на Герувейна и тир-на Эргиана. Отправьте курьера в Храм Глубинных за амо-на Герласом, его я захочу увидеть через два часа после полуденного колокола. Все остальные дела на сегодня отменить. Пускай хоть глубинные просыпаются! Прямо сейчас подавайте сюда завтрак на троих и побольше тинкалы. Мне — как я люблю, каи-на Джиад пьет по-суалански, а наш гость… — Он задумчиво посмотрел на Лилайна и пожал плечами. — Сам выберет, что ему понравится. И передай слугам в моих личных покоях, чтобы подготовили свежую тунику, я приплыву переодеться. Выполняй. — Да, тир-на, — снова поклонился слуга и метнулся из комнаты. — Лил, сядь, — виновато попросила Джиад, снова наполовину прячась под одеялом и наплевав, как это смотрится. Алестар, одетый в одну набедренную повязку, окончательно выбрался и устроился рядом, свернув хвост полукольцом. Его туника, покрытая какими-то пятнами, комком плавала возле кровати, слегка шевелясь в проточной воде спальни, словно огромная странная медуза. Рыжие волосы, заплетенные в косу, по обыкновению растрепались, и Алестар запустил в них пальцы, не расплетая, но растрепывая еще сильнее и подчеркнуто не глядя ни на кого. «А ведь это он, получается, гладил меня по голове, — мелькнула непрошеная мысль. — И где было чутье жрицы, которое не позволяет окончательно погрузиться в сон, пока есть хоть малейший намек на враждебное присутствие? Когда я перестала чувствовать в Алестаре угрозу? Ладно — угрозу, но мне было настолько хорошо и спокойно… Разве что с Лилайном было так безопасно и приятно в наши лучшие времена. Там, в лесной хижине… Но с иреназе? Причем именно с этим?! А чутье не может врать, это дар Малкависа его стражам!» Лилайн неуклюже подплыл к ложу и опустился на его пустой край, чуть заметно поморщившись. Джиад, спохватившись, протянула ему длинную толстую подушку, и Лилайн, раздраженно блеснув снова похолодевшей синевой глаз, ее взял. Подложил под спину и слегка оперся локтем, а потом усмехнулся: — О чем же вы хотели со мной поговорить, ваше величество? Тон у него был вполне мирный и даже учтивый, но Джиад нутром чувствовала, что гроза стихла ненадолго и, скорее всего, просто собирается с силами. — Об Аусдранге для начала, — сказал Алестар то, что она совершенно не ожидала от него услышать. — Кто там теперь станет королем? Насколько я понял, этот выродок мурены потомства не оставил? — Верно, — кивнул Каррас, тоже глядя на рыжего с удивлением. — О помолвке Торвальда с шевандарской княжной трубили герольды и болтали на всех площадях, но брак он заключить не успел. Даже невеста еще не приехала. О бастардах тоже ничего не слышно… — Он всерьез задумался, а потом чуть пожал плечами. — Думаю, корону поделят самые могущественные лорды. Кто окажется самым зубастым и хитрым, тот и сядет на трон. Говорят, первый Аусдранг сам был удачливым разбойником, оказавшимся в нужном месте в нужное время. А вас, ваше величество, это почему беспокоит? Кто бы ни стал новым королем, в ваших глубинах от этого ни холодно, ни жарко. — Это как посмотреть, — ровно откликнулся Алестар. — Мне ведь придется подтверждать договор, который заключил мой отец. Джиад, — обернулся он к жрице, — а ты что скажешь? Я видел каи-на, убивших Торвальда. С кем-нибудь из них можно иметь дело? — Конечно, — улыбнулась Джиад. — Пока вы держите их за горло. Если хоть немного отпустить, я и ломаной монетки не дам за честь и великодушие светлейших лордов. Крумас, тот, что убил Торвальда, еще получше остальных, но Гленарвиль — мурена, как вы говорите, хитрая и опасная. Кстати, получается, что перстень им теперь не нужен? Им короновались Аусдранги, а династия прервана… — И это тоже как посмотреть, — снова блеснул злой холодной усмешкой Алестар. — Вообще-то, получается, что я сам — последний потомок Эравальда Аусдранга. Не та кровь, которой я горжусь, но от истины никуда не деться. Правда, толку от этого никакого. Я ведь на трон королевства людей не сяду. — Это точно, вашему величеству наверняка хвост помешает, — невинно подтвердил Лилайн, и Джиад мысленно застонала: снова началось. Алестар фыркнул и хотел, было, ответить, но тут раздался стук в дверь. Дождавшись позволения, в комнату вплыли двое слуг с подносами, уставленными едой и тинкалой. Мужчины смолкли, а Джиад обрадовалась не только еде, хотя проголодалась давным-давно, сколько робкой надежде, что Лилайн отвлечется на местные приборы и незнакомые блюда. Пока слуги расставляли принесенное на небольшом столике, придвинутом к кровати, она послала алахасцу предупреждающий взгляд, но Каррас только брови вскинул в явно поддельном удивлении, а потом выразительно посмотрел на еду. — Это съедобно? — с сомнением уточнил он. — Я всей душой верю в гостеприимство вашего величества, но чешуей покрыться не хотелось бы. И плавники мне не пойдут… — Я же их не отрастила, — поспешно сказала Джиад, сводя все к шутке и придвигаясь ближе к столику. — Хотя здесь они бы пригодились. Тебя научили пить тинкалу? На вкус не турансайское, но силы восстанавливает лучше. — Научили, — кивнул Лилайн. — Так значит, ваше величество интересует только следующий король Аусдранга? — Не только, — бесстрастно сказал Алестар, придирчиво выбирая среди дюжины тарелок и остановившись на той, где лежали его любимые глаза маару. — Я должен вас поблагодарить. Вы сохранили перстень Аусдрангов. А это, как недавно оказалось, реликвия не людей, а иреназе. Украденная у нас реликвия. — Не стоит благодарности, ваше величество, — промолвил алахасец с такой изысканной любезностью, что она прозвучала хуже грубости. — Я старался не ради иреназе. Джиад снова глубоко вдохнула, старательно отгоняя раздражение. Лилайн ранен. Боль и слабость всегда приводят с собой дурное настроение, так что алахасца можно понять. Но неужели он не понимает, что сейчас ведет себя глупо? Нет, Карраса никак не назвать дураком. Тогда к чему эти уколы, пробующие выдержку Алестара на прочность, словно броню? — Притом, я вам весьма обязан за спасение, — добавил Каррас тем же учтивым тоном. — И прошу прощения за хлопоты. — Не мне. — Алестар, собравший у себя на тарелке несколько горок еды, поднял от нее взгляд и вернул Каррасу отражение его улыбки. — Спасением вы обязаны исключительно просьбе каи-на Джиад. А хлопоты были невелики. — Прекратите! — услышала Джиад собственный голос. — Я не мяч для игры. Алестар слева от нее и Лилайн справа — оба разом замерли. Джиад видела это боковым зрением, хотя смотрела ровно посередине, в пустую стену за столом. Она поставила взятый сосуд для тинкалы обратно и добавила с удивившей ее саму злостью: — И быть между вами щитом я тоже не собираюсь. Ваше величество, если у вас больше нет вопросов, не соблаговолите ли отпустить господина Карраса? Мы вполне можем позавтракать в его комнате, чтобы не мешать вам. — Не соблаговолю, — уронил Алестар, терзая кончик своей косы, превратившийся уже в спутанную мочалку. — Полагаю, это последнее утро, которое я провожу в твоей спальне, так что господин Каррас потерпит еще немного. И ты права, хватит этого… Он поморщился, и Джиад, все-таки скосив глаза, увидела, что на виске Алестара, хорошо заметная под бледной тонкой кожей, бьется синяя жилка — вестник нарастающего гнева. Перекинув косу на спину, Алестар продолжил с размеренной бесстрастностью: — Угрожая мне, Аусдранг считал, что в его руках истинное Сердце моря. — Он коротко глянул на застывшего Карраса и пояснил: — Тот огромный рубин, помните? Основа королевской власти иреназе, щит и меч нашей воли. Торвальд заполучил копию, но ведь кто-то отдал ему ее. Кто-то сумел убедить этот выкидыш мурены, что Сердце настоящее, иначе Торвальд не стал бы так рисковать. Он верил, что может потребовать чего угодно, и, будь это не подделка, оказался бы прав. — Я думала об этом, — тихо сказала Джиад. — Разве возможно подобное предательство? Мне казалось, все иреназе понимают, что без Сердца моря Акаланте обречено. Предатель не получит никакой выгоды, если королевство падет. — Значит, он все-таки нашел способ ее получить. — Алестар поднес к губам сосуд, отпил и раздраженно попросил: — Да ешьте вы уже, ради Троих. Разговор не из тех, что слаще тинкалы, но силы надо восстанавливать. Иначе всем достанется от Невиса. Лилайн искоса глянул на него и потянулся к ближайшему блюду, которым оказались те же злополучные глаза маару. Джиад пораженно проследила за ним, не веря, что алахасец станет хотя бы пробовать эту гадость, но Каррас зачерпнул ложкой изрядную часть слизистой блестящей массы, отправил в рот и невозмутимо прожевал. Сама Джиад взяла уже полюбившееся курапаро и рулетики из сырой рыбы. Повара иреназе резали ее на длинные широкие ломти, вымачивали в темном кислом соусе, о происхождении которого даже думать не хотелось, а потом заворачивали в получившиеся пластины сочные стебли и листья водорослей, соленую икру и кусочки крабового мяса. Лилайн, глянув на ее тарелку, добавил себе того же самого и подвинул ближе тинкалу. — Ни Торвальд, ни его люди со мной не откровенничали, — сказал он уже спокойно. — Хотя глаза и уши не завязывали — зачем что-то скрывать от смертника? И пару разговоров я случайно услышал. Только вот имен там не было. «Этот хвостатый» — и больше ничего. — Но хвостатый все-таки был? — вскинулась Джиад, забывая про еду и чувствуя прежний охотничий азарт. — Прошу, Лилайн, вспомни еще что-нибудь! Хоть какую-то мелочь! Она умоляюще взглянула на Карраса, подавшись вперед, и алахасец ответил странным взглядом, а потом сдержанно уронил: — Торвальд боялся этой штуки. Кто бы ее ни принес, он сказал королю, что вещица опасна. И лорды косились на нее с подозрением. Один из них спросил Торвальда, когда мы ехали из дворца к морю, что случится, если «хвостатый» соврал и король иреназе не захочет выкупить свою драгоценность? Торвальд велел ему смолкнуть и потемнел лицом. А потом, когда король отошел и лорды остались наедине, его будущий убийца сказал второму, что перстень следует вернуть любой ценой. А вот того, кто его будет носить, можно и поменять. Так что вы отлично попали в цель, ваше величество, — склонил он голову перед Алестаром. — Истинно по-королевски. Похвалой это совершенно точно не было, и Джиад снова напряглась, чувствуя себя отвратительно и не зная, что сказать. Ну вот зачем снова?! Но Алестар не оскорбился. Только изогнул уголки губ в ядовитой улыбке и сообщил: — Жители земли так давно учат нас коварству и подлости, что странно было бы не усвоить их уроков. Хотя ученикам еще далеко до учителей. Я вернул Торвальду лишь малую часть того, что он сделал. И если его собственные каи-на предали его, испугавшись, может быть, в этом не только их вина? — Судя по тому, что я успел услышать, — насмешливо отозвался Каррас, снова неуловимо темнея лицом и хмурясь, — под водой предательства не меньше, чем на суше. Они с Алестаром снова скрестили взгляды в безмолвном поединке, и Джиад поняла, что устала. Триста лет ненависти между людьми и иреназе просто так не из памяти не выкинешь, но эти двое должны понимать больше других! — Предательство и верность — две чаши весов, — тихо сказала Джиад храмовую сутру. — И каждый сам решает, на какую чашу бросить свою жизнь. — Она помолчала в наступившей тишине и добавила, снова не глядя ни на кого и обхватив ладонями еще теплый сосуд с тинкалой. — Я не думаю, что море и суша в этом отличаются. И здесь, и там одинаково льется кровь, звенит золото и звучат клятвы. И здесь, и там для кого-то честь дороже жизни, а чья-то душа гниет изнутри, отравляя мысли и дела. Когда мы предстанем перед богами, они не станут смотреть, хвост у нас был или ноги — они взвесят наше сердце. В комнате так и висело безмолвие, и Джиад смутилась. Она никогда не стыдилась правил, по которым жила, но старые жрецы учили, что глупо навязывать их другим. Внутренняя суть человека рождается из разных материалов и закаляется в разном огне. Потому нельзя требовать от золота или глины той же крепости, что от стали. Но в Лилайне она была уверена, алахасец и сам выкован из отменного оружейного металла. Что касается Алестара, совсем недавно Джиад о нем доброго слова не сказала бы, но сейчас… Что-то смутное и странное сменило их прежнюю ненависть, связав Джиад с Алестаром крепко, но уже не узами пленника, а, пожалуй, веревкой, которая способна удержать падающего. Может быть, это доверие? — Ты всегда умеешь найти нужные слова, сердце мое, — улыбнулся Лилайн, глядя на Джиад с тем же странным выражением, которое жрица заметила у него сегодня не в первый раз. — И зная тебя, я верю, что это не просто слова.* * *
Он назвал Джиад «своим сердцем» так легко и привычно, что Алестар лишь стиснул зубы, пережидая приступ мучительной тоскливой зависти. Это было похоже на прилив запечатления, вдруг обернувшегося вместо наслаждения болью… Джиад ответила такой же легкой улыбкой, и Алестар почувствовал себя безнадежно лишним. Глупо было надеяться… Эти двое понимают друг друга без слов, и неловкость от постыдной утренней случайности не продержится долго, стоит им остаться наедине. Скрывая злые волны-буруны, кипящие внутри, Алестар отпил тинкалы и запретил себе даже думать о том, что сказала сейчас Джиад. Это была их последняя ночь вместе. Принуждать жрицу к чему-то иному — подло. Если уж суждено расстаться, пусть Джиад запомнит, что Алестар готов был усмирить свою гордость ради ее спокойствия. И, значит, придется и дальше терпеть дерзость этого… двуногого! Однако наемник тоже подумал о чем-то похожем, потому что повернулся к Алестару и, рассеивая напряжение, повисшее в комнате, сказал без прежней язвительности: — Ваше величество, если бы я знал хоть что-то, способное помочь, то не стал бы таить. За что я действительно вам благодарен, так это за смерть Торвальда. Земля стала чище, когда он перестал ее пачкать. Ваше сокровище принес королю Аусдранга кто-то из ваших же подданных. Желаете поймать эту рыбину, тяните за леску со своей стороны. Ищите того, кто мог договориться с людьми. Не просто хотел, а именно мог. Ему ведь нужно было послать королю весточку, а потом еще не раз встречаться с Торвальдом или его людьми. — Лил, а с кем из иреназе ты сам имел дело? — задумчиво спросила Джиад, съев, наконец, пару рыбных рулетиков. — И как узнавал, что им нужна услуга? — Да запросто, — хмыкнул Каррас, доедая оставшиеся глаза маару под удивленным взглядом Джиад. Жрица так и не привыкла к этому изысканному лакомству, а вот ее гостю оно пришлось по вкусу. — Есть в одном прибрежном поселке рыбак, живущий на отшибе. В море он ходит тоже в одиночку и всегда в одно и то время, незадолго до полуночи. Сами понимаете, поймать пару золотых куда выгоднее, чем целый невод рыбы. А потом всего-то нужно, что разменять эти монеты в надежном трактире, поболтав с тем, кто угостит его кружкой пива. — И тройным швангом с козьим сыром? — улыбнулась Джиад какой-то земной, судя по всему, шутке. Лилайн кивнул. — Но я с иреназе уже давно дел не имею, — сказал он откровенно и мгновенно уколол взглядом Алестара. — Тот раз был последний. И снова молчание заволокло комнату, словно грязная муть, поднявшаяся со дна от неосторожного всплеска. И Алестар, и Джиад, и наемник, у которого лицо разом затвердело, а глаза холодно блеснули, отлично поняли, про какой «тот раз» идет речь. — А те, которые нас с тобой встречали? — нарушила, наконец, тягостную тишину Джиад, явно стараясь говорить самым обычным тоном. — Ты их знаешь? — И обернулась к Алестару. — Когда ваши жрецы привели меня к морю Зовом, на берегу были люди. Опытные воины, работающие на иреназе. — Это верно, — подтвердил Лилайн задумчиво. — Старший у них тот еще волчара… Джи, но с чего ты взяла, что между иреназе и Торвальдом именно он весточки носит? — Ни с чего, — вздохнула Джиад. — Просто нужно ведь с чего-то начинать? — Кто из иреназе был на берегу? — спросил Алестар, отчаянно ругая себя за то, что до сих пор не додумался до такого нужного вопроса. — Ваш отец, — тихо и слегка виновато сказала Джиад. — Каи-на Ираталь. И кто-то еще, я плохо помню. — Зато Ираталь помнит наверняка! — выдохнул Алестар с облегчением. — Если можно как-то вызвать этого человека, Ираталь его добудет. Нам нужны вести сверху. Кто станет новым королем и ищут ли вас? А если этот человек что-нибудь знает о планах Торвальда… Оставив завтрак недоеденным, Алестар решительно оттолкнулся хвостом от ложа. Быть третьим лишним больше невыносимо! К тому же у него полно дел. Вулкан усмирен, но теперь надо подумать, где селить кариандцев. Если Старший Брат проснулся от сотрясения дна в Бездне, в Карианде уже может начаться бегство из города. Но самое главное сейчас — посольство из Суаланы. Стоило подумать о полученном вызове, как сознание заливала ледяная слепящая ярость, с которой чудом удалось справиться на Совете, но она не ушла, а только притихла, дожидаясь подходящего момента. Эти мерзавцы темнохвостые посмели угрожать Акаланте и принуждать Алестара к браку! Видят Трое, он никогда не хотел жениться на Маритэль и не хочет сейчас, но договор заключен, а глубинная принцесса не виновата, что стала заложницей чужих игр. Эргиан, должно быть, уже все чешуйки на хвосте пересчитал, а то и плавники сгрыз от нетерпения. Что ж, вот ему и случай проявить свое хваленое хитроумие, потому что сам Алестар отчаянно не представлял, как вернуть Суалане их подлый удар. Хоть лицом к лицу, хоть в спину — все равно! — лишь без новой войны. И, если получится, не погубив золотоволосую девушку с нежной удивленной улыбкой, чей портрет так и лежит в отцовском кабинете. — Позвольте проводить вас, ваше величество, — торопливо сказала Джиад, тоже поднимаясь. «Проводить? Зачем? — удивился Алестар, на мгновение растерявшись. — Понятно, почему она зовет его по титулу, словно выстраивая между собой и нежеланной близостью преграду, но оставить своего возлюбленного, чтобы выказать почтение Алестару, который этого почтения вовсе не просит и не ждет, это на Джиад совсем не похоже». И все-таки он кивнул, бросив последний взгляд на спокойного — ах, какого спокойного! — Карраса, раскинувшегося на постели и делающего вид, что его интересуют только остатки глаз маару и тинкала. Джиад молча доплыла с ним до двери из спальни, а перед второй дверью, ведущей в коридор, задержалась. — Мне нужно вам кое-что сказать, ваше величество, — сказала она, отводя взгляд. — Это важно. Вчера я не успела… — Вчера нам было не до разговоров, — согласился Алестар, жадно глядя на нее, такую близкую — руку протяни! — и при этом безнадежно далекую. Коснуться бы черных волос, уже отросших и связанных в недлинный хвост на затылке. Снять заколку и долго-долго гладить, запустив пальцы в мягкие пряди… А потом уронить руки на плечи и притянуть гибкое податливое тело к себе, услышав возмущенное фырканье. Но так, чтобы не отстранилась и не оттолкнула! Чтобы сама раскрыла губы, подаваясь навстречу… Алестар встряхнул головой, отгоняя жаркое наваждение. — Прости, — сказал сконфуженно. — Что? — Жрец, который нас поил зельем, — терпеливо повторила Джиад, хмуро глядя мимо него. — Виалас. Он сказал, что ваше величество… Что вы не сможете запечатлеться с Маритэль. — Что?! — выдохнул Алестар. — Почему? Перед тем как ответить, Джиад все-таки глянула ему глаза в глаза. — Потому что ваша кровь больше никогда не примет запечатления с кровью двуногих, — четко и ясно сказала она. — Ни с человеком, ни с иреназе, у которой в роду были люди. Вы можете запечатлеться с кем угодно, если она чистокровная иреназе, понимаете? Но не с Маритэль. — И не с тобой… — сказал Алестар то, о чем сейчас только и мог думать. — Джиад, ты понимаешь, что это значит? Получается, мы могли бы быть вместе. Без всякого запечатления! Просто… вместе… — Вы с ума сошли, ваше… — Джиад воззрилась на него с изумлением, злостью и вроде бы даже опаской. — Я вам только что сказала, что натворили ваши жрецы! И даже не предупредили вас! И если Суалана предлагает вам брак, значит, их королю тоже об этом может быть известно! А вы! Все, о чем вы думаете… — А о чем я еще могу думать, когда ты говоришь такое? — растерянно спросил Алестар. — Что мои жрецы — те еще мерзавцы, я и так знаю. Тиарану я давно собираюсь хвост прижать, вот и появился случай. Но в этом ничего нового нет… Он запнулся, потому что мысли вдруг закончились. Осталась только одна: запечатления у них с Джиад теперь случиться не может! Если даже они проведут вместе ночь… сколько угодно ночей! Это безопасно! Алестар сглотнул вдруг вставший в горле ком. Джиад смотрела на него так, словно готова была отшатнуться. Сбежать или ударить. Словно едва-едва появившееся между ними доверие, хрупкое, как тончайшее пластинка перламутра, уже дало трещину и вот-вот разлетится на куски! — Я понял, — сказал он хрипло. — Про Маритэль. Ты права, я должен был узнать. Спасибо, Джи! Не думай обо мне плохо, это ничего не меняет. Ни между нами, ни между мной и Кариандом. Я вернусь, как только будут новости, хорошо? — Да, ваше величество, — поклонилась Джиад, неуловимо расслабляясь, и Алестар сам выдохнул, будто удалось отбить лоур, нацеленный в горло. — Удачи вам. «Удачи мне, — горько подумал Алестар, поспешно плывя по коридору. — А еще ума и терпения! И сил не думать, что все могло бы обернуться не так уж плохо, если позволить себе забыть про честь и благодарность. Но клятая Суалана! Откуда они узнали?! Кажется, пора и вправду открутить кое-кому хвост!»* * *
Дверь за Алестаром закрылась, и Джиад вернулась в спальню. Лилайн лег на кровати удобнее, подложив под спину еще одну подушку, и разглядывал книгу иреназе — стопку костяных пластин, испещренных странными значками. Это была та самая книга, что Джиад получила в подарок на акалантском базаре, но прочитать так и не смогла — иреназе говорили на том же языке, что жители Аусдранга, но вот письмена у них были совсем другие. — Как ты? — спросила она, опускаясь рядом и с тревогой приглядываясь к побледневшему лицу Лилайна. — Я сейчас целителей вызову… — Не надо, — упрямо сказал Каррас и, уронив книгу на постель, в упор глянул на Джиад. — Хватит с меня пока хвостатых, пусть даже лекарей. Подумаешь, дырка в плече, будто в первый раз. — А меня лечиться заставлял, — улыбнулась Джиад. Протянув руку, она бережно коснуласьволос Лилайна, отросших и перевязанных каким-то шнурком, погладила темные пряди. Наемник не дернулся, не отодвинулся, но и не подставил голову под ласку, как раньше. Джиад, вздохнув, убрала ладонь. — Лил… — позвала она тихо. — Прости. Прости меня за все. Но я не лгала тебе. У меня с Алестаром ничего нет. Имя короля иреназе слетело с губ так легко, что Джиад сама удивилась. А ведь она даже в мыслях старалась звать его рыжим или как-нибудь еще, словно исполняя примету не называть нежеланного гостя по имени. А сейчас — будто само вырвалось. Именно в тот момент, когда не надо бы. — Я знаю, — ровно отозвался Каррас. — Ты это уже сказала. — А ты поверил. — Джиад села удобнее, привычно подняла колени и обняла их, совсем как на лежанке в их лесной хижине. — Лил, наверное, ты единственный, кто мог поверить, увидев такое. Словам, а не глазам… — Нет, — усмехнулся Каррас. — Я поверил тебе, Джи. Это ты единственная, у кого слова с делом не расходятся. И хватит об этом. Он откинулся на подушки, поморщившись, и Джиад встрепенулась. — Давай все-таки целителей позову, — просительно сказала она. — Лил, я бы сама тебя перевязала, да ничего в местных снадобьях не смыслю. Толку от меня здесь… Она придвинулась ближе, заглядывая Каррасу в глаза, но тот снова покачал головой. — Потом, — уронил он. — Джи, ты веришь, что он тебя отпустит? Перед тем как ответить, она помедлила. Не потому, что сомневалась в ответе, просто нужные слова снова потерялись, и Джиад молча изумилась: когда она начала с осторожностью выбирать выражения, чтобы поговорить с Лилайном? И куда делась ее прежняя вера, что алахасец, что бы она ни сказала, непременно поймет все правильно? — Короли иреназе не лгут, — сказала она наконец. — Впрямую, во всяком случае. Он обещал. И это значит, что он не станет удерживать меня силой. Лилайн протянул руку и взял ее ладонь, поднес к своей щеке и потерся об нее. Джиад почувствовала привычную колкость отрастающей щетины, пока еще почти не заметной, только сделавшей его лицо немного темнее. Замерев, Джиад попыталась поймать взгляд Карраса, но наемник прикрыл глаза и очень мягко сказал: — Ему и не нужно. Джи, разве ты не видишь, что он с тобой делает? Аусдранг мертв, так ты теперь у этого хвостатого стражем стала? Он у тебя в постели спит. И ладно бы так завалился, по-мужски, но он же тобой прикрылся на случай, если его убивать явятся. Ты на его врагов готова охотиться, как на собственных. Советы ему даешь, тайны слушаешь… Джи, неужели ты ради этого от Торвальда выдралась, как волк из капкана, — со шкурой в клочья? Ты же его ненавидела, я помню, как ты от кошмаров просыпалась, как тебя от одной мысли о море мутило. А сейчас ты меня — меня, Джи! — просишь ему помочь. Он открыл глаза и посмотрел на Джиад, онемевшую от этого спокойного голоса, похожего на лезвие скальпеля, которым целитель вскрывает нарыв. Ее ладонь так и осталась прижатой к щеке Лилайна, и Джиад поймала себя на желании убрать руку. А алахасец продолжил: — Я помню, как ты говорила, что страж без своего долга жить не может. Не знал только, что в тебе это через всю душу проросло и корни пустило. Теперь вижу. Ты себе взамен Аусдранга нового хозяина нашла и сама ошейник надела. А он и рад, где еще такой живой щит отыскать, стенку между собой и смертью? Да если он даже сделает вид, что тебя отпускает, ты ведь сама не уйдешь. Ведь он же без тебя не справится, верно? Тебе опять надо всех спасать, и людей, и хвостатых… Всех, кроме себя. — Нет… — прошептала Джиад, не отрываясь от ледяной глубины глаз Лилайна, даже здесь, в полутемной комнате подводного дворца, казавшихся светлыми. — Я уйду. Лил, я хочу уйти! Просто не могу прямо сейчас. — Это не твоя война, Джи, — сказал Лилайн с той же беспощадной откровенностью. — Пусть иреназе сами со своими убийствами да изменами разбираются. Жили они без людей триста лет и еще столько же проживут, а если нет — богам виднее. В Аусдранге сейчас творится демоны знают что. Меня, конечно, ищут, да и тебя тоже, но если выйти на сушу подальше от рыбацких деревень и гаваней, то проскользнем мимо ловцов, как иголка сквозь рыбацкую сеть. До гор подать рукой, там нас никто не найдет, а весной уйдем через перевал, как я и обещал. Джи, я поеду с тобой в твой храм, хочешь? Сколько там надо, чтобы тебя выкупить? У меня в горах неплохая захоронка, много лет собирал, да еще наследство от Миля. Остальное, чего не хватит, на месте добудем… — Он запнулся, а потом добавил просто, как всегда: — Ты же меня знаешь, Джи. Захочешь потом уйти — слова не скажу. Деньги — дело наживное, лишь бы тебе хорошо было. Только не рви ты себе душу на заплатки для чужих сапог. Все короли одной породы, ни один не стоит того, чтоб за него умирать. «Ни один не стоит, — повторила про себя Джиад, еще сильнее желая уже не убрать — отдернуть руку, словно простое прикосновение, такое желанное раньше, теперь жгло, как раскаленное железо. — А кто или что стоит смерти?» Она набрала воды вместо воздуха уже привычным движением, не задумываясь, как это получается, и тоже сказала, чувствуя, как слова даются болью, словно царапая изнутри горло и что-то глубже. Где там у человека душа? — Лил… Малкависом клянусь, я тебе на всю жизнь благодарна. Нет уж, помолчи, — прижала она ладонь к его рту, почувствовав, как горячие нежные губы поймали ее пальцы. — Ты сказал, теперь послушай меня. Ты прав… по-своему. И все-таки не понимаешь. Ты думаешь, мой долг — это семечко, которое упало сверху, закрепилось корнями и оплело меня. Ну вот как плющ ядовитый… А это не семечко, это корень, из которого я расту. Я сама — этот долг, если перестану быть стражем, я даже не умру, а просто исчезну. Для этого я родилась, так меня растили. Быть стражем — это не рабство, а счастье. Это милость бога моего, отца и покровителя. И если я покину храм, то он меня не покинет, стражем я все равно не перестану быть, даже если ты меня выкупишь. Просто я стану стражем, который может сам выбирать свой долг. Но я ведь сейчас именно это и делаю… Она уронила вторую руку на колено Лилайну, подавшись к нему всем телом и чувствуя себя так, словно их души вот-вот соприкоснутся. И продолжила, торопясь, боясь не сказать всего, будто вот-вот случится что-то, и если она не успеет… — Я люблю тебя, Лил. Телом и разумом. Как лучшего друга, как верного спутника и желанного мужчину. Но есть еще сердце. Дурное, глупое… И я не возьму твоих денег, прости. Знаю, что предлагаешь честно! И верю! Лил, еще раз Малкависом клянусь, что верю — никогда не попрекнешь и удерживать не станешь. Но если я уйду из храма, то уйду не к тебе или кому-то другому, а к себе самой, понимаешь? И Алестару я помогаю не потому, что жить не могу без хозяина. Просто так нужно! Нельзя проходить мимо там, где совершается подлость, с ногами она или с хвостом. Если бы я не была здесь нужна, Малкавис не привел бы меня именно сюда и именно сейчас. Ты волен думать, что хочешь. И уплыть, когда только пожелаешь. Но если я брошу тех, кому нужна моя помощь, какой из меня страж? Она замолчала, отчаянно понимая, что главное так и не прозвучало. Не ложь, но молчание, которое обязательно еще аукается, потому что судьба не прощает трусости ни в словах, ни в делах, ни в помыслах. Но как, ради Малкависа, сказать Лилайну, что свобода уже обещана ей Алестаром? Что король иреназе заплатит выкуп, который для подводного королевства не так уж тяжел. Уж точно легче, чем для отчаянного алахасца, который вытряхнет все сбережения за много лет, а потом еще отправится добывать остальное. И добудет, если не сложит голову! Но что тогда делать ей, Джиад? Разве сможет она после этого уйти от Лилайна, если их дороги разойдутся? Такой долг будет висеть над ней всю жизнь и отравит все, что между ними сейчас. Даже если упрек никогда не прозвучит, все равно останется хотя бы тень обязательства. Если бы Джиад любила Лилайна и собиралась прожить с ним всю жизнь, даже тогда она бы сто раз подумала, принимать ли такую жертву, смогут ли они с Каррасом не удушить свою любовь цепями долга и благодеяния. Но она его не любит… И если Алестар заплатит за свою вину, то Лилайну искупать нечего. А сказать об этом нельзя. Гордый алахасец оскорбится смертельно, и Джиад его понимает! Но ничего сделать не может, потому что вскоре все и так выяснится. Алестар ведь собирается отправить их на землю вдвоем, и ему нет нужды скрывать свое обещание заплатить храму выкуп. — Верь мне, — попросила она, глядя в лицо, которое столько раз целовала. — Прошу, Лил. Что бы ни случилось. Что бы тебе ни сказали. Просто верь… — Верю, мой страж, — хрипло сказал Лилайн и потянулся на то маленькое расстояние, что еще их разделяло. Губы Джиад встретились с его губами, и она впервые в жизни почувствовала, какова на вкус вина. Что ни выбери, Лилайну все равно будет больно. И она не может ни оттолкнуть его, ни прикрыть собой, потому что эта боль у каждого своя. Они целовались взахлеб, исступленно, как в первый и последний раз, будто перед казнью или расставаясь навсегда. Рука Лилайна легла на ее спину, а Джиад обняла Карраса за плечи, прижимаясь к нему и опомнившись лишь, когда наемник чуть слышно зашипел сквозь зубы. — Прости! — опомнилась она, отстраняясь. — Какая же я дура! — Мог бы… еще раз убил бы эту погань… — выдохнул Лилайн с искаженным от боли лицом. — Теперь из-за него не поцеловаться. Он улыбнулся и нежно коснулся лица Джиад, провел пальцами по ее губам. Сказал со старательно изображаемой беззаботностью: — Ничего, еще наласкаемся вдоволь. И все остальное тоже. Как же я по тебе скучал… Возмущенный свист из клетки Жи прервал его на полуслове, а потом салру забился так, что по комнате прошла волна, и Джиад недоуменно глянула туда. Рыбеныш — хотя какой он уже рыбеныш, еще чуть — и под седло! — хлестал хвостом и извивался, уткнувшись мордой в самый дальний угол клетки, заваленный его старыми игрушками. — Что это он? — растерянно спросила Джиад. — Погоди, я гляну. Высвободившись из объятий неохотно отпустившего ее Лилайна, Джиад торопливо подплыла к клетке, где-то в глубине души даже радуясь перерыву в сложном разговоре. Открыла клетку, подняв и закрепив переднюю стенку на петлях. Жи, против ожидания, не кинулся в комнату, как обычно, а когда Джиад подплыла ближе, стало ясно, что салру умудрился застрять. Его морда попала точно в какую-то дыру в стене, и Жи возмущенно жалобно повизгивал, пытаясь освободиться. — Вот ведь… Джиад осмотрела стену и нахмурилась. Сначала ей показалось, что просто пара плиток облицовки отвалилась, но тут Жи дернулся, и она увидела, что раньше это место закрывала заслонка, которую салру сдвинул мордой. Проем за ней уходил куда-то глубоко, оттуда явственно тянуло холодной водой, причем проточной. Часть системы труб? Похоже на то! Салру наконец высвободился и обиженно кинулся ей в руки. Джиад погладила слегка поцарапанную морду, посмотрела на кучу игрушек, увенчанную достославным копытом — и ее осенило! — Так вот откуда ты все это таскал, паршивец! По размерам дыра вполне подходила для рыбеныша, каким он был несколько недель назад! Получается, Жи нашел выход в трубу, прикрытый заслонкой, и научился сдвигать ее мордой — времени у него хватало, пока Джиад не было в комнате. Но откуда в дворцовых водяных трубах могло взяться копыто?! Да оттуда же, откуда крабьи панцири и деревяшки. Где-то внизу свалка, куда течением приносит всякий мусор. Сокровищница для малька салру! Странно, что Жи ни разу не попался во время побега, но Джиад часто оставляла его одного, а если малька не было в клетке, то думала, что он на прогулке с кем-то из слуг. — Ну вот, одной тайной меньше, — пробормотала она, почесывая нос успокоившегося салту и вдруг осеклась. Тайна коровьего копыта — это забавно, конечно, Алестар наверняка оценит. Но последней добычей Жи стал парик Карриши! И вот это уже серьезно… Если мерзавка прячется где-то в дворцовой системе труб, это опасно, как гадюка в постели. Трубы пронизывают весь дворец, по ним легко подобраться куда угодно! — Лилайн, мне срочно нужно поговорить с королем! — выпалила Джиад, чувствуя, как азарт появившегося, наконец, следа, смывает дурное настроение последних дней. — Это важно! Очень! — Само собой, — бесцветно согласился алахасец, и Джиад закусила губу. — Пожалуйста, Лил! — взмолилась она, чувствуя себя премерзко, но не в силах забыть, что скоро Алестар встретится с Герласом, а уж кому, как не жрецу глубинных, разбираться в тайнах дворцовых труб. — Останься здесь! Я позову целителей, а потом вернусь. Тебе ведь не обязательно возвращаться в ту комнату! Здесь нам обоим хватит места, а я… — Хватит меня уговаривать, — усмехнулся Лилайн почти прежней насмешливой веселой улыбкой. — Если ты собралась оторвать кому-то хвост, я уж точно не против. Подремлю пока… — Спасибо! — выдохнула Джиад, пронзительно ясно понимая, что вот этим он ей и дорог: верностью, доверием и спокойным мужеством, которое не нуждается в доказательствах своего превосходства. И все-таки, когда Джиад торопливо плыла к кабинету Алестара, ее не покидала тоскливая мысль. Если на одну чашу весов бросить все достоинства Лилайна, перевесит ли она другую, ту, на которой лежит лукавое глупое сердце, которое первый раз в жизни сбросило оковы вечного долга стража и теперь само не знает, чего хочет.Глава 7. Цена чести
Ажурная золотая рыбка мягко поблескивала на полированной мраморной доске отцовского стола, который Алестар до сих пор даже в мыслях не мог назвать своим. Он тронул серьгу пальцем, и бриллиантовый глаз рыбки словно загорелся ярче. Красивая вещица. И страшная. Не сама по себе, конечно, а то послание, что она несет. Он оглядел кабинет, собираясь с мыслями, настраиваясь на разговор, как на сложную гонку. Ну что ж, все в сборе? Герувейн с Ираталем заняли два кресла напротив королевского стола, а Эргиан — то, что стояло поодаль, словно нарочно отдалил себя от акалантцев. Два ближайших, проверенных временем и долгой службой советника и кариандский принц. Странный выбор, но для этой беседы — единственно возможный. — Вы все слышали предложение Суаланы, — еще немного помолчав, сказал Алестар. — Предложение, больше похожее на угрозу. Высокомерное. Наглое. И, возможно, удивляетесь, почему я не отверг его сразу? — Ваше величество мудро решили сначала обдумать случившееся и лишь затем давать ответ, — отозвался Герувейн, а Ираталь склонил голову, соглашаясь. — Мое величество пока не знает, что ответить. Точнее, я знаю, что ответить должен, однако не могу этого сделать. Каи-на Ираталь, каи-на Герувейн, тир-на Эргиан, — назвал он всех троих по именам с холодной торжественностью. — Прежде, чем мы продолжим, я требую клятвы, что ни одно сказанное здесь слово не просочится наружу. — Клянусь Сердцем Моря! Герувейн склонил голову и прижал ладонь к груди. — Клянусь Сердцем Моря, — повторил за ним Ираталь. — Пусть оно покарает нас, если ослушаемся вашей воли. И оба советника вслед за Алестаром посмотрели на Эргиана, свернувшегося в кресле так, что хвостового плавника почти не было видно. Руки глубинный принц сплел на груди перед собой и выглядел настолько плохо, что Алестар всерьез испугался, не придется ли звать лекарей. Бледное лицо, круги под глазами, сжавшиеся в узкую линию губы… — Клянусь Бездной, — тихо и совершенно бесцветно ответил Эргиан. Ираталь нахмурился, собираясь что-то сказать. Наверное, удивился, почему принц Карианда не клянется Сердцем моря, но Алестар кивнул и уронил: — Этого достаточно. Пожалуй, он один понял то, что глубинник не мог сказать, но постарался намекнуть на это своей клятвой. Здесь и сейчас в малом Совете будет участвовать не принц чужой страны, чье слово подтверждается Сердцем моря, а лично Эргиан, брат Маритэль. — Я не объявил этого при всех, — сказал он, глубоко вздохнув. — Потому что сегодня мне нужна помощь тех немногих каи-на, кому я доверяю полностью. И тир-на Эргиана, поскольку это дело касается его так же близко. Он поднял сережку, показав ее, и сказал: — Принцесса Маритэль находится в Суалане. Вот ее вещь, присланная в письме с Золотой печатью. Тир-на Эргиан, вы подтверждаете это? — Подтверждаю, — так же бесцветно отозвался кариандец. — Я сам дарил сестре эти серьги. Но чтобы исключить подмену… Посмотрите с другой стороны, ваше величество. Там должна быть буква Э. Алестар перевернул сережку и на гладком участке хвостика увидел указанный знак. — Она есть, — уронил он в полной тишине. — Думаю, понять эту часть послания Лорасса нетрудно. Если мы не согласимся, они убьют Маритэль. — Немыслимо… — выдохнул Герувейн, подаваясь вперед. — Даже для Суаланы! Не могут же они не понимать, что тогда их врагом станет и Карианд! — Вот и мне очень любопытно, с чего это драгоценные соседи так обнаглели? — дернул уголком рта в невеселой усмешке Алестар. — Но я думаю, они все просчитали. Даже если нам удастся доказать участие Суаланы, то… Тир-на Эргиан, кого ваш почтенный отец обвинит в случившемся? — Зависит от того, будет ли расторгнут договор, — с каменным лицом ответил глубинник. — Если Акаланте заключит новый брачный союз с Суаланой, мы воспримем это как предательство и преступный сговор. Но если вы официально обвините Суалану в похищении моей сестры и откажете им… тогда… Он смолк, но Алестар беспощадно уточнил: — Что сделает Карианд в таком случае? — Объявит траур по Маритэль, я полагаю, — безжизненным голосом, лишенным всякого выражения, сказал Эргиан. — И предложит вам заключить брак с другой принцессой. У моего отца много дочерей. Смерть одной — совершенно не повод менять планы. И, разумеется, мы обидимся на Суалану. Очень обидимся. Но в данный момент у Карианда другие заботы и нет возможности вести войну. — Вот так вот, — подытожил Алестар, с жалостью отводя взгляд от окончательно посеревшего лица глубинника. — Либо я нарушаю слово, данное Карианду, возвращаю Маритэль, но женюсь на суаланке, либо… новая война. В которой Карианд нам не поможет, потому что сейчас он сам сражается с Бездной. — Лорасс обезумел, — хрипло проговорил Ираталь. — Они снова проиграют. Цена победы будет велика, но нет никаких сомнений, что мы сможем ее заплатить, а они — нет. — Я в этом не уверен, — поморщился Алестар. — Мне очень интересно, как суаланцы смогли похитить целый караван, в котором наверняка были опытные воины. Если они способны на подобное… Но сейчас речь не об этом. Я нуждаюсь в совете, как можно спасти принцессу Маритэль. Каи-на Ираталь? Начальник охраны виновато пожал плечами. — Вы же знаете, ваше величество, — откровенно отозвался он, — в этом я не силен. Если решите начать войну, я вам в любое время дня и ночи отвечу, сколько у нас солдат, как они вооружены, какие нужны припасы и как накрутить суаланским муренам хвост. А брачные дела… — Понимаю, — кивнул Алестар. — И спрошу иначе. Стоит ли мир с Суаланой цены, которую они запросили? Ираталь, когда-то ваши мудрые слова дали мне, умирающему, надежду. Не на спасение, но хотя бы на то, что мой поступок был честным и правильным. Сейчас я прошу вас не о чуде, а о совете. Впустить ли Суалану в Акаланте? Цена отказа — жизнь многих. Цена согласия — моя честь и слово, данное Карианду. Каи-на Герувейн? — глянул он на второго советника, статуей застывшего в кресле. — Карианд уже сказал свое слово устами тир-на Эргиана. Чем ответит Акаланте? — Слово короля — честь моря, — сказал Герувейн, бледнея так стремительно, что стал похож на глубинника. — Если нарушить его хотя бы однажды, ни боги, ни Карианд, ни ваши подданные никогда этого не забудут. Мне… всем сердцем жаль юную Маритэль, но Суалану пускать в Акаланте нельзя. Вы клялись взять в жены принцессу Карианда. Клятву следует выполнить, как бы ни звали эту принцессу. — Я вас услышал, — кивнул Алестар, старательно не глядя в ту сторону, откуда донесся еле слышный вздох глубинника. — Ираталь? — Не знаю я, ваше величество! — взмолился тот. — Каи-на Герувейн дело говорит, но не ему вести в бой наших солдат и смотреть, как они погибают. Нет уж, теперь я скажу! — оборвал он вскинувшегося советника, у которого щеки мгновенно вспыхнули. — Я вас, Герувейн, всю жизнь знаю и в трусости уж точно не виню. И если придется, поведу войска против Суаланы за короля Алестара, как водил за короля Кариалла, покойся он с миром. А что потом? Война малой кровью не обойдется. И кто поручится, что враг не ударит в спину? Тех, кто покушался на тир-на Алестара и чуть не убил вашу дочь, так и не нашли. У нас тут в самом дворце мурены плавают, а еще Карианд… Начальник охраны неприязненно покосился на Эргиана, сидящего с непроницаемым выражением лица, которому Алестар мог только позавидовать. Ему самому сейчас хотелось заорать, ударить по столу чем-нибудь тяжелым, бессильно выругаться… Как отец умудрялся всегда быть хладнокровным? И мудрым. И честным! Алестар вспомнил договор, заключенный отцом с Джиад, и про себя признал, что у мудрости и честности отца тоже была цена, и немалая. — Я вас услышал, — кивнул он снова, старательно сохраняя спокойствие. — Тир-на Эргиан? — Ваши советники совершенно правы, — раздался из дальнего кресла бесстрастный голос. — Причем оба. В сущности, ваше величество, выбор очень прост. Кто вам нужнее в союзниках, Карианд или Суалана? Кого вы предпочтете подпустить к себе ближе? Полагаю, после запечатления принцесса Суаланы будет вам верной и любящей супругой. А ее родичи… Ну что ж, их просто придется держать в узде, как норовистого салту. И, разумеется, если вы предпочтете Карианд, мы не забудем вашей верности и великодушия. Как посол Карианда я обязан советовать вам именно это, вы же понимаете. — Понимаю, — кивнул Алестар, напоминая себе игрушечного болванчика, который был у него в детстве. Резная статуэтка изображала иреназе, стоящего на хвосте. Голова была хитроумно приделана к туловищу, и стоило качнуть ее пальцем, иреназе важно кивал. Совершенно бесполезная штука, Алестар через три дня разобрал ее, чтобы понять устройство, а потом выкинул. Вот и он сейчас так же… Слушает, кивает — и все это бессмысленно. Потому что все, что говорят советники, Алестар знает и сам! А решить за него они все равно не могут. — Каи-на Ираталь, посол не просил о личной встрече? — поинтересовался он, чувствуя, что какая-то важная мысль ускользает. Что-то он думал об этом вчера… — Не говорил, что у него есть еще послание? — Нет, ваше величество, — откликнулся Ираталь. — Он просто ждет ответа. — Ответа, значит, — усмехнулся Алестар все той же скованной, словно чужой усмешкой и вдруг вспомнил яростно ненавидящий взгляд молодого суаланца. — Хорошо. Но прежде, чем мы напишем письмо дорогому брату Лорассу, я хочу поговорить с послом. Не нравится он мне… Золотая рыбка тревожно блеснула со стола, словно намекая, что как ни тяни, а решение принимать нужно. Как и сказал Эргиан, выхода всего два, и ни один из них не позволяет спасти Маритэль. Можно успокоить свою совесть, верно? Убедить себя, что такова жизнь, что он должен думать об Акаланте, хватит уже сделанных глупостей… Может быть, суаланцы и не причинят девушке вреда! Королевская кровь слишком ценна, чтобы лить ее попусту, скорее всего, Маритэль выдадут за кого-то из придворных Лорасса. Она пройдет запечатление и будет по-своему счастлива. Какая ей разница? Она ведь и Алестара в глаза не видела, а король Суаланы наверняка не захочет портить отношения с Кариандом еще сильнее, так что жениха девушке подберут неплохого. Ведь так? Вода в кабинете вдруг показалась затхлой, а ведь этого быть не могло. Она здесь проточная… Алестар взял со стола золотую рыбку, стиснул в ладони так сильно, что острый краешек хвоста врезался в ладонь. Боль отрезвила, и он перевел дыхание, только сейчас заметив, что задержал его, как на крутом повороте. Наверное, никогда он не перестанет все в своей жизни мерить Ареной. Только теперь приз в гонках не Золотой Жемчуг, а множество жизней, зависящих от него, и соперники уже сделали по паре-тройке кругов, пока он еще седлает салту. Алестар сглотнул тугой ком в горле. Заставил себя снова вдохнуть и дышать мерно и ровно, отгоняя бессильную слепящую ярость, — ему сейчас нужен ясный разум, никакого дурмана. И почему-то остро пожалел, что не видит фреску с Ираэлью, оказавшуюся у него за спиной. Вечно взлетающая в волнах юная принцесса, преданная и погубленная, но наверняка боровшаяся до конца. Иначе и быть не могло, она ведь из Акаланте! «Меня прижали к скалам, — подумал Алестар с веселой холодной злостью. — И теснят, оставив два пути: броситься на камни или уйти вниз, на дно, отказавшись от гонки. Что надо делать, если пути всего два? Проломить себе третий!»— Каи-на Герувейн, — сказал он, понимая, что отрежет себе все возможности к спасению — если только окажется неправ. — Составьте письмо к его величеству Лорассу. Напишите, что я глубочайше ценю его предложение. Что я согласен на брак с его дочерью. Но только при условии, что принцессу Маритэль тоже привезут в Акаланте. — Ваше величество! — пораженно выдохнул Герувейн. — Вы… вы хорошо подумали? Алестар бросил на него взгляд, под которым советник мгновенно смолк, и продолжил тем же ровным размеренным тоном: — Подчеркните в письме, что я желаю получить Маритэль невредимой и не запечатленной ни с кем. А чтобы это не казалось странным, намекните, что принцесса Карианда станет моей наложницей. Может у меня быть такая вот личная придурь? Он оглядел онемевших советников и с той же шальной веселой злостью подытожил: — Еще как может. После того, что я творил, Суалана поверит в любую глупость с моей стороны, если та касается постельных дел. Вопрос о кариандских беженцах упомяните, но ничего не обещайте… Что-то настойчиво билось в сознании, и Алестар подумал о Джиад. Наверное, жрица-страж одобрила бы то безумство, которое он собирается устроить. Она знает, что такое долг… И стоило вспомнить Джиад, Алестар понял, что он упустил. Что они все упустили, думая только о принцессе. — Да, и напишите, — добавил он, — что я желаю получить вместе с Маритэль всю ее свиту. — А-а-а… да, конечно, — растерянно отозвался Герувейн. — Свита! Разумеется! И приданое? — А вы думаете, нам его отдадут? — усмехнулся Алестар. — Сомневаюсь. Дражайшие соседи обглоданные рыбьи кости из рук не выпустят, не то что такой куш. Впрочем, поторгуйтесь, Герувейн. Требуйте приданое, но намекните, что я могу и уступить, если получу принцессу Карианда и ее сопровождающих. Спорим, часть приданого Маритэль вдруг окажется в приданом суаланки? — И даже спорить не буду, ваше величество, — ошеломленно отозвался Герувейн, а Алестар, подчеркнуто не глядящий в сторону глубинника, услышал шумный резкий выдох. — Но как же… — Я не договорил, — сказал он. — Герувейн, я слышал ваш совет. Вы правы. Щупальца Суаланы следует обрубить, как только они потянутся к Акаланте. Но я не поплыву туда, куда меня старательно загоняют, словно рыбу — в сеть. Суалана рассчитывает, что запечатление с их принцессой откроет ворота в Акаланте. Этого не будет, потому что я больше не верю в запечатление. Каждое слово давалось ему с болью, но странным образом с каждым словом становилось и легче, словно эта боль вытекала из Алестара в наполненную напряженным ожиданием комнату. И, наверное, поэтому он сказал то, чего говорить не собирался, но сейчас оно показалось необходимым. — Я любил Кассию, — сказал он, отстраненно заметив, что впервые это имя не режет по сердцу невыносимостью утраты. — Никакое запечатление ничего не прибавило бы к моим чувствам, а после ее смерти оно не смогло смягчить утрату. Я ненавидел Джиад, когда мы оказались запечатлены, а потом полюбил ее. И запечатление, и его разрыв только добавили нам бед. — Он перевел дыхание и продолжил в полной тишине: — Может быть, это я такое равнодушное чудовище, но если принцесса Суаланы окажется верной и достойной супругой, я стану ей таким же мужем. Если же нет… Ну, тогда и решим, что с этим делать. Он снова задумчиво посмотрел на золотую рыбку. А вот теперь время сказать главное. Третий путь, который вряд ли кто-то смог бы предугадать. Если не знаешь, что делать, делай то, что от тебя не ожидают! Соперник хотя бы растеряется… — Когда принцесса Маритэль прибудет к моему двору, я предложу ей избрать супруга среди моих подданных. Любого, кто окажется по сердцу. В Акаланте много достойных, из кого можно выбрать… — Герувейн смотрел на него так, словно не верил своим ушам, Ираталь вообще застыл воплощенным изумлением. И только Эргиан, на которого Алестар все-таки глянул, был бесстрастен, лишь его серые глаза ярко сверкали серебром на бледном спокойном лице. — А когда она пройдет запечатление, приняв тем самым подданство Акаланте, — добавил Алестар почти безмятежно, — я объявлю ее высочество Маритэль своей сестрой и приму в семью и ее, и избранного ею мужа. Ее дети станут моими наследниками, если вдруг брак с суаланкой окажется бесплоден. А Карианд, подаривший мне любимую сестру, получит гарантии мира и поддержки. Еще пару мгновений в комнате было совершенно тихо… — Невозможно! — вскрикнул Герувейн, привстав в кресле и плеснув хвостом. — Этого нет ни в законах, ни в традициях! — Нет, значит будет, — хладнокровно сказал Алестар, откидываясь на высокую спинку королевского кресла. — В Акаланте закон — я. И традиция тоже. Он с мстительным удовлетворением увидел, как невозмутимость на лице Эргиана сменяется изумлением, а затем чем-то, подозрительно похожим на восторг. Ага, глубинника проняло! Наверняка он уже сообразил, что задумал Алестар и, судя по выражению лица, совершенно не против! Ну да, если дети Маритэль, родившись в Акаланте, получат статус принцев или принцесс, пусть и младших, Карианд все равно окажется здесь не менее влиятелен, чем Суалана. Разве что самую малость! А еще Карианд будет очень заинтересован, чтобы другая сторона не получила ни малейшего перевеса. Ну и заодно, чтобы с Алестаром ничего не случилось, потому что тогда на троне останется его супруга, урожденная суаланка. «На месте Карианда, — с тем же удовлетворением подумал Алестар, — я бы ежедневно молился Троим о здоровье короля Акаланте. И на месте Суаланы, пожалуй, тоже, потому что прибрать Акаланте к рукам так легко уже не удастся. Прикрыться одним соперником от других — что может быть проще? Лишь бы они не сговорились, но нельзя предусмотреть все…» — При всем… восхищении изобретательностью вашего величества, — осторожно проговорил Эргиан, — зачем такие сложности? Почему бы вам и в самом деле не сделать мою сестру наложницей? Если вы подарите ей ребенка королевской крови, это будет еще надежнее! Алестар поморщился. Вот теперь разговор подходил вплотную к вещам неприятным, но и тянуть дальше было нельзя. — Если я не верю в запечатление лично для себя, — сказал он как мог откровенно, зная, что глубинник почувствует малейшую фальшь, — это не значит, что я собираюсь лишить кого-то другого надежды на счастливый брак. Сегодня утром я узнал, что у нас с ней не может случиться запечатления. Тот признак… по которому тир-на Маритэль была избрана мне в супруги, обернулся против нас. Я могу запечатлеться с кем угодно, но не с нею. Если бы не это обстоятельство, я бы искал любой другой выход, чтобы не нарушить данное Карианду слово. Тир-на Маритэль — моя невеста перед богами и иреназе, и я всеми силами буду защищать и оберегать ее. Но жениться на ней я не могу, а судьба наложницы… Разве это то, чего она достойна? Я клянусь, что, став моей сестрой, она ничего не потеряет в моей заботе и уважении. — Понимаю, — склонил голову Эргиан, одарив Алестара тяжелым задумчивым взглядом и, кажется, уверившись в его искренности. — И постараюсь убедить своего светлейшего отца и короля в вашей правоте. Хотя предчувствую некоторые… затруднения. — Ну, если его величество предложит иной выход, который не повредит его дочери и устроит меня, я буду только рад, — утомленно огрызнулся Алестар. — Каи-на Герувейн? Каи-на Ираталь? — Это… — Герувейн откашлялся и продолжил немного увереннее: — Это так необычно, ваше величество, что вполне может оказаться выходом. Хотя брачный союз между нами и Суаланой… Он покачал головой, а Ираталь мрачно добавил: — Такая свадьба если и лучше войны, то самую малость. Как бы нам, ваше величество, не оказаться между диким салту и голодным маару! Карианд оценит или нет, это еще неизвестно, а самим Суалану позвать… Начальник охраны снова хмуро глянул на Эргиана, стремительно обретающего привычный вид: глаза кариандца насмешливо и жизнерадостно заблестели, на тонких губах мелькнула улыбка. — Суалана, любезный каи-на Ираталь, — отозвался он, — слишком торопится справить наши похороны. А между тем, еще не вырос жемчуг для погребальных венков Карианду. Мой народ не забывает ударов в спину. И скольких бы из нас ни отпустила вечно голодная Бездна, Карианд будет жить — и помнить. — Ираталь, — тихо сказал Алестар, заставляя себя сказать то, что начальнику охраны следовало узнать уже давно. — Мы не выдержим войну. Не сейчас. Я не зря требовал от вас клятвы молчания. В договоре с Суаланой ничего особо секретного нет. Ну, кроме моих планов на Маритэль. Тайна, которую вы должны беречь больше жизни, в том, что наше Сердце Моря пропало в день смерти моего отца. Все! Слово было сказано, и отменить это уже не удастся. До боли в пальцах вцепившись в подлокотники кресла, Алестар видел, как проявляется ужас на лицах Герувейна и Ираталя, в это мгновение ставших на удивление похожими друг на друга. Потом Герувейн, еще не успев справиться с собой, повернулся к Эргиану, указывая на него взглядом и наверняка думая, что Алестар обезумел, если говорит такое при чужаке. — Тир-на Эргиан давно об этом догадался, — уронил Алестар. — Не вижу смысла скрывать то, что принцу и так известно. — Благодарю за исключительное доверие, — фыркнул Эргиан, окончательно становясь собой прежним. — Каи-на, умоляю, не надо смотреть так, словно вы уже прикидываете, где прятать мое тело. Да, я обязан осведомлять моего отца и повелителя о том, что происходит в Акаланте, и отвечать на его вопросы. Но на вопросы, которые не заданы, я могу ответы и придержать. — Но вулканы… — растерянно протянул Ираталь. — Как же вы… И вчера, в Зале Совета? — вспомнил он о вихрях, которыми наглядно проявился гнев Алестара. — С вулканами мне оба раза помог тир-на Эргиан, — честно признался Алестар, чувствуя невероятное облегчение. — Я дважды обязан ему жизнью и, что более важно, безопасностью Акаланте. А вчера — вот! Он протянул руку, показывая кольцо Аусдрангов, и пояснил: — Это осколок Сердца, утраченный во времена Ираэли и попавший на землю. Его вернула мне каи-на Джиад. Это, конечно, слабая тень того, на что способно Сердце, но достаточно, чтобы скрыть утрату. Пока скрыть. Если начнется война… Он недоговорил, но Ираталь и так отлично представил, какой будет война с Суаланой без Сердца Моря, и содрогнулся. — Если об этом узнают… — тихо и очень мрачно сказал он. — Об этом уже знают, — жестко прервал его Алестар. — Суалана прозрачно намекнула, что им известно о пропаже Сердца. А еще им почему-то известно, что я получил возможность запечатления с суаланской принцессой, хотя я сам узнал об этом лишь сегодня и тоже лишь благодаря каи-на Джиад. Не многовато ли нитей ведет в Суалану? И это последняя причина, по которой я не могу отказать им напрямую! Сначала нужно понять, кто предатель! — Если бы ваше Сердце моря оказалось у Суаланы, — задумчиво сказал Эргиан, — они бы не стали просить добром то, что могут взять силой. Без Сердца Акаланте не совсем беззащитно, однако воевать вам и вправду не стоит… Стук в дверь кабинета прервал его на полуслове, а следом в приоткрытую дверь заглянул гвардеец, дежуривший в коридоре. — Ваше величество! — доложил он, салютуя приложенной к сердцу ладонью. — Каи-на Джиад ожидает в вашей приемной и просит позволения увидеться, как только вам будет угодно. Дело, по ее словам, важное!
* * *
Джиад не ожидала, что в королевский кабинет ее позовут сразу, ведь Алестар наверняка собрал там советников для непростого и долгого разговора. Она рассчитывала, что ее просьбу просто передадут, а она сможет вернуться в спальню, поговорить с Лилайном и все-таки привести к нему целителей, как бы Каррас ни упирался в своем нежелании принимать помощь от иреназе. Но незнакомый гвардеец вернулся и распахнул перед Джиад дверь, сообщив, что ее ждут. Немного растерявшись, Джиад проплыла в тот самый кабинет, где всего однажды была при жизни Кариалла. После свадьбы Эрувейн, едва не обернувшейся горем, они с Алестаром рассказывали королю иреназе о случившемся. Сколько же изменилось за это время между ними! А кабинет остался прежним, словно и не сменил хозяина. Те же кипы кожаных и металлических табличек на столе, узкий шкаф, закрывающий нишу, где пряталась Санлия… И та же фреска на стене, разумеется! Взлетающая на гребне волны к ясному небу рыжекудрая принцесса иреназе… За что она полюбила Эравальда Аусдранга? Был ли он похож на своего праправнука Торвальда чем-то еще, кроме умения предавать доверившихся ему? И случайно ли потомки Ираэль и Эравальда встретились через триста лет, чтобы в этот раз удача и расчет оказались на стороне Алестара? Божественная справедливость иногда запаздывает, но никогда не забывает. — Прошу прощения, ваше величество, — опомнилась она, отведя взгляд от фрески и поклонившись сначала Алестару, потом — легким кивком — остальным присутствующим. К счастью, их было немного, и все ей знакомы. — Я никоим образом не хотела мешать! Если это возможно, я изложу свое дело позже. — Вы не помешали, каи-на, — сказал Алестар чужим усталым голосом, так что Джиад на мгновение окатило холодом. И тут же исправился, глянув виновато и совсем по-прежнему: — Прости. Я… Что-то случилось? — Ничего особенного, — ответила Джиад, упрямо отогнав ощущение, что она снова вмешивается не в свое дело. — Просто я, кажется, нашла след, ведущий к той суаланке, Карише. Она едва успела прикусить себе язык, чтобы не назвать Каришу сестрой Санлии, вот уж точно ни к чему напоминать о вине бывшей наложницы, но Алестар понимающе кивнул. Его золотистые брови нахмурились, глаза сверкнули, а Ираталь едва не выскочил из кресла, жадно подавшись вперед. — Кариша? — переспросил он. — Но… где? Как? — Это все Жи, — вздохнула Джиад, запоздало раздумывая, стоит ли говорить о тайнах Акаланте при Эргиане. Глубинник устроился в кресле поодаль от акалантцев и выглядел утомленным, даже осунувшимся. Наверное, вчера у вулканов ему тоже досталось? — Можете рассказывать, — кивнул Алестар, поняв ее затруднение. — Подозреваю, господин посол и так знает об этом деле гораздо больше, чем ему положено. Эргиан ответил ему невинной улыбкой, никак не вяжущейся с острым холодным взглядом светло-серых глаз, а Джиад вдруг вспомнила, что должна глубиннику любой вопрос. И как это ее угораздило играть с кариандцем в игры, более опасные, чем риши? — Если помните, — сказала она, старательно подбирая слова, — мой салру часто таскал в спальню всякую гадость. Раковины, деревяшки, кости… — Копыто, — подсказал Алестар, и синева его глаз потеплела, словно иреназе сдержал улыбку, но она все-таки осветила его взгляд изнутри. — И копыто тоже, — кивнула Джиад, несмотря на серьезность происходящего тоже едва не улыбнувшись. — Я никак не могла понять, где он их берет, а сегодня оказалось, что в углу его клетки — дыра куда-то в стену. Простите, каи-на, — уточнила она для Ираталя и напряженно глядящего на нее отца Эруви. — Я понимаю, что это звучит глупо, но может оказаться важным. Пока Жи был маленьким, он легко проскальзывал в этот лаз и где-то там, в дворцовых трубах, находил свои игрушки. А однажды он принес оттуда светлый парик, под которым скрывала волосы Кариша. — Я… помню, — медленно подтвердил Алестар, мгновенно превращаясь в азартно подобравшегося охотника. — Значит… Ираталь! — повернулся он к начальнику охраны. — Во дворце есть места, где можно спрятаться надолго? Если она пользовалась трубами, чтобы плавать по ним… Герлас! Вот кто нам нужен! Я посылал за ним, но еще рано. — С вашего позволения, я потороплю почтенного амо-на, — быстро проговорил начальник охраны, воспрянув духом, как давно блуждающий путник, которому показали дорогу. — Большие подземелья, которые служат складами, нам известны, все они охраняются. А вот маленькие комнатки… Может быть, она еще там?! Дождавшись кивка Алестара, он рванулся к двери, выплыл за нее, и Джиад услышала, как стоящего у двери гвардейца посылают за амо-на Герласом. Срочно! Как можно быстрее! Она в который раз удивилась, что в подводном королевстве стражники выполняют службу и охранников, и посыльных, и, при нужде, обычных слуг. Очень зря, ведь обученных воинов гораздо меньше, чем прислуги, и они не должны отвлекаться на мелкие поручения. Вот когда она была стражем Торвальда… «Ну, сюда тебя телохранителем никто не звал, — сердито прервала она несвоевременные глупости. — И совета по охране королей иреназе не спрашивали!» — Ваше появление — истинный дар богов, госпожа жрица, — мягко мурлыкнул из кресла Эргиан. — Могу ли я спросить, как вам стало известно о запечатлении то, о чем не знал даже его величество? — Можете, — невозмутимо ответила Джиад. — Если его величество позволит, я буду рада ответить на любой ваш вопрос. «Но только один», — не сказала она, но подумала, и глаза Эргиана понимающе блеснули. — Пожалуй, мне не так уж интересно это знать, — уронил он, и Алестар нахмурился, услышав этот быстрый обмен словесными уколами. — Достаточно, что вы это рассказали. Причем исключительно вовремя. Сегодня вообще день своевременных заявлений. Вот его величество Алестар, например, проявил исключительную изобретательность и предусмотрительность в решении некоторых… брачных вопросов. Он лукаво покосился в сторону рыжего, который вскинул голову, будто собираясь что-то сказать, но лишь ответил глубиннику сердитым взглядом, а Джиад опять почувствовала себя лишней. — Если позволите, я вернусь к себе и подожду там, — сказала она Алестару, подчеркнуто не глядя в сторону кариандца. — Жи нужно вывести, чтобы осмотреть лаз, к тому же у меня гость. — Я помню, — так же сдержанно кивнул Алестар. — Но прошу, подожди еще немного. Ты сказала, что этот жрец докладывал только своему начальству? — Он таксказал, — подтвердила Джиад. — Значит, следы опять ведут в храм Троих… Каи-на Герувейн, — повернулся он к советнику. — Я вас больше не задерживаю, можете начать составлять письмо в Суалану. И назначьте Совет на завтра в полдень. — Слушаюсь, ваше величество, — поклонился тот. — Когда вам будет угодно поговорить с послом? — Пожалуй, прямо сейчас, — подумав, сказал Алестар. — Когда приплывет амо-на Герлас, у нас будут более важные дела. Плывите, Герувейн. Обещаю, если тварь, которая чуть не убила Эруви, поймают, вы сразу об этом узнаете. Советник молча поклонился и выплыл, а Алестар утомленно потер виски пальцами и произнес, обращаясь то ли к оставшимся в кабинете Джиад и Эргиану, то ли к самому себе: — Должен ведь этот ядовитый клубок наконец распутаться? — Надеюсь на это, — негромко сказал Эргиан и изменил положение тела, уложив хвост удобнее. Серебристая чешуя и пышный плавник, хоть и не такой роскошный, как у Алестара, блеснули в свете туарры, кариандец свободно откинулся на спинку кресла, а руки, до этого плотно сплетенные на груди, опустил на подлокотники. — Примите мое восхищение, тир-на, — сказал он, улыбаясь так любезно, что Джиад сразу заподозрила подвох. — Вы умудрились проплыть между скалами в прибой. Весьма неожиданно! — Неожиданно встретить у меня проблески рассудка? — ядовито огрызнулся Алестар и почему-то очень тоскливо и зло посмотрел на стол перед собой. — Нет, — серьезно и без тени ехидства возразил Эргиан. — Неожиданно, что спасти мою сестру пытаетесь именно вы. Простите, если мои слова показались обидными. В отличие от большинства моих родичей, я никогда не считал великодушие слабостью или глупостью. — Спасти? — невольно переспросила Джиад, вспомнив, что Алестар сказал утром про караван принцессы Маритэль. — Так вашу сестру все-таки нашли? Она… — В Суалане, — хмуро закончил Алестар, взяв со стола какую-то безделушку. — И ее жизнь зависит от того, соглашусь ли я жениться на суаланской принцессе. Чтоб моего дражайшего собрата Лорасса крабы сожрали! Эргиан, — продолжил он задумчиво, — а ведь вы как-то говорили, что амо-на Тиаран… — Он неопределенно поводил перед собой раскрытой ладонью и повторил по памяти: — Что Тиаран заигрывает с троном Карианда, но поглядывает и в сторону Суаланы тоже. Что это означает? — Ничего неопределенного, к сожалению, — поморщился глубинник. — Точнее, ничего, что можно было бы поставить ему в вину. Перед тем злополучным Советом, где случилось столько разоблачений, амо-на Тиаран весьма настойчиво намекал, что избранная вашего величества действует на вас… неблагоприятно. И что в интересах Карианда было бы избавиться от амо-на Джиад, а для этого поддержать обвинение против нее. — И вы пообещали ему это? — усмехнулась Джиад. — Ну а как иначе я бы попал на Совет? — лукаво улыбнулся в ответ Эргиан. — Сначала я честно предложил помощь его величеству… — Он бросил насмешливый взгляд в сторону Алестара. — А когда получил отказ, то пообещал амо-на Тиарану, что всеми силами буду способствовать восстановлению справедливости. Не моя вина, что он понял меня несколько превратно! — Я уж точно за это не в обиде, — вернула ему улыбку Джиад. — И надеюсь, что с вашей сестрой все будет хорошо. Эргиан благодарно склонил голову. — Но почему вы сказали про Суалану? — так же хмуро уточнил Алестар, снова растирая виски, словно у него болела голова. На его указательном пальце кроваво-красным огнем сиял рубин Аусдрангов, и снова Джиад не могла не подумать, как причудливы пути судьбы: перстень, с которого началась эта история, снова связывает ее с иреназе… Нет, Лилайн прав! Нужно как можно быстрее разделаться со всем этим и плыть наверх! Домой! Пока она окончательно не запуталась в местных интригах, пока не потеряла собственную судьбу. Ее место — наверху, в мире людей. А все это… Останется только длинной историей для зимних вечеров, когда старшие стражи рассказывают молодым, где побывали и что видели. В Храме высоко оценят ее знания о жизни иреназе! Эргиан собрался что-то ответить, но тут в дверь снова постучали, и гвардеец объявил, что прибыл посол Суаланы. — Наверное, мне следует уплыть? — поспешно уточнила Джиад, но Алестар покачал головой. — Останьтесь оба, — бросил он. — Я и сам не знаю, что хочу услышать. Просто… что-то странное в этом после. Может быть, вы что-то поймете? Джиад поклонилась и проплыла к одному из освободившихся кресел, освободив центр комнаты. Алестар махнул гвардейцу, и тот исчез, чтобы вскоре появиться с незнакомым иреназе, молодым и не слишком похожим на суаланца, как о них привыкла думать Джиад. Разве у суаланцев не смуглая кожа и не черные волосы? У них даже хвосты темные, стоит вспомнить Санлию и Каришу. Посол, одетый в нарядную синюю тунику, был светловолос и светлокож, а его глаза оказались теплого орехового цвета. Странно… — Ваше величество, — склонился он в глубоком поклоне, затем выпрямился, и все существо Джиад пронизала тревога. Ей немедленно захотелось оказаться рядом с Алестаром! Причем перед ним, закрывая его от посла! Посол Суаланы смотрел с ненавистью, от которой чутье Джиад взвыло, словно пес, учуявший дикого зверя. Опасность! Она смерила суаланца взглядом, привычно ища все, что может послужить оружием. Позолоченный пояс пуст, ни ножа, ни кошелька… Украшений тоже нет, а ворот туники не заколот фибулой, лишь зашнурован тонкой золотой тесьмой… Шпильки? Длинные волосы, золотисто-светлые, как цветочный мед, убраны в гладкий хвост, никаких шпилек или гребней… Джиад все-таки немного сдвинулась вперед, порадовавшись, что не стала садиться. Под водой она и так медленнее любого иреназе, а из местных глубоких кресел, рассчитанных на хвосты, просто так не выберешься. Но теперь, если посол кинется к Алестару, она успеет наперерез. Ножа нет. Придется брать голыми руками, но за дверью гвардейцы, лишь бы сам рыжий не начал путаться под ногами… Она опомнилась, только поняв, что едва не проплыла несколько шагов, отделяющих ее от стола, за которым устроился Алестар. И что сердце бешено колотится в груди, готовясь к драке. И Эргиан смотрит на нее с острым интересом, а Алестар — недоуменно… Почувствовав, как жар смущения кинулся в щеки, Джиад подалась назад. Малкавис, да ведь она и вправду ведет себя как страж, на чьего подопечного вот-вот нападут! — Назовите себя, господин посол, — напряженно сказал Алестар, отведя от нее взгляд, и Джиад вздохнула свободнее. — Риалас, ваше величество, — поклонился суаланец. — Риалас ири-на Суалана. Он не добавил никакой обычной формулы учтивости, и это тоже показалось странным. Но, может, это подводные обычаи, в которых она до сих пор путается, как рыба в сетях? «А раньше ты бы сказала: „словно корова в болоте“», — промелькнула мысль. — Ири-на Суалана? — изогнул брови Алестар. — Вы родились в этом славном городе? — Нет, ваше величество, — бесстрастно ответил посол, не добавив больше ничего, а на Джиад снова повеяло неприязнью, которую излучал взгляд светло-карих глаз. Отвечать на невысказанный, но предполагавшийся вопрос он не стал. Риалас… Где-то Джиад уже слышала это имя! Но где и от кого? Она знакома всего с двумя иреназе из этой страны. Санлия и поганка Кариша… Что-то смутное брезжило в сознании, и Джиад почти вспомнила, но тут Алестар раздраженно дернул уголком рта, как он это делал от усталости или в плохом настроении, и спросил напрямик: — Ири-на Риалас, чем я вам так неприятен? Коротко и раздосадованно прошипел что-то из своего кресла Эргиан, а Джиад в который раз поразилась умению Алестара быть прямым и тяжелым, как северный двуручный меч. Или здесь его стоит сравнить с лоуром? — Простите, ваше величество? Суаланец еще сильнее выпрямился, даже не пытаясь выглядеть удивленным. На Алестара он так и смотрел с холодной злостью. — Риалас, — так же тяжело и хмуро бросил рыжий. — Не юлите, как угорь. Вы посол и потому неприкосновенны. Ответ королю Суаланы я дам завтра после Совета, но это другое и сюда не относится. Я вижу, что вы меня ненавидите, и хочу знать почему. — Какое это имеет значение, ваше величество? — уточнил суаланец, нервно подергивая хвостом и сплетя перед собой пальцы, словно не доверяя собственным рукам. Джиад не раз видела такой жест у воинов, которые вдруг оказались безоружны там, где так и хочется схватиться за меч. — Значит, имеет, — продолжал упорствовать Алестар. — Вы кого-то потеряли на войне? Сами были в плену? Я, конечно, не могу заставить вас отвечать, но если промолчите, я очень удивлюсь такому странному выбору посла. Возможно, вас прислали с некоей целью? — Никакой цели, кроме как послужить его величеству Лорассу, передав его послание, у меня нет, — еще холоднее процедил посол, и Джиад увидела, как на его светлых щеках загорелись яркие пятна румянца. И тут она вспомнила, где и от кого слышала это имя! — Странно, если это так, — сказала она тихо, но оба иреназе разом обернулись в ее сторону. — Неужели вы даже не хотите увидеться с ней? — С кем? — удивился Алестар, а посол мгновенно побледнел, как это бывает у иреназе, его лицо стало полупрозрачным, только болезненный румянец так и пылал на щеках. — С ири-на Санлией, я полагаю, — просто сказала Джиад. — Если не ошибаюсь, наш гость — ее бывший супруг. Суаланец посмотрел на нее так, словно еще миг — и кинется! Но совладал с собой, лишь крутнул хвостом, оставшись на месте. И тут же снова уставился на Алестара. — Ах вот как? — недобро протянул тот. — Любопытно… И вы не собирались просить меня о встрече, ири-на? Судьба Санлии вас не интересует? — Не смейте называть это имя! — прошипел суаланец, глядя на него в упор. — Моя Санлия умерла. Та, которую вы сделали наложницей, всего лишь ее тень! Моя Санлия никогда не стала бы игрушкой похотливого мерзавца! Лучше мне думать, что она мертва… — Что?! — выдохнул Алестар, тоже на глазах бледнея. — И ты смеешь это говорить?! Ты, который отказался от нее?! Она верила, что ты ее любишь! Санлия ждала тебя! — Ждала в чужой постели? — выплюнул, словно грязное ругательство, Риалас. — Ублажая нашего врага? Принца тех, кто ее насиловал? Я принял бы ее любой! И никогда бы не напомнил ни словом, ни взглядом… Я любил бы ее даже без запечатления! А она предпочла стать королевской подстилкой! — Твое счастье, что посол неприкосновенен, — очень тихо и медленно сказал Алестар, но в наступившей тишине это прозвучало с ужасающей отчетливостью. — Иначе я свернул бы тебе шею. Клянусь Тремя и Глубинными, когда я узнал, что с ней случилось, я предложил отцу отпустить Санлию домой. В моем дворце ее никто пальцем не тронул против воли! Отец приставил к ней нашего личного целителя. Она ждала тебя, слышишь? А дождалась только письма, в котором ты отказывался забрать ее, даже увидеться не захотел! — Ложь! — закричал Риалас. — Я подтверждаю это, — сказала Джиад. — Госпожа Санлия сама сказала мне, что получила письмо от супруга. Письмо, в котором он сообщал, что сохранил способность к запечатлению и надеется найти другую любовь. — Ложь… — прохрипел суаланец. — Подлая ложь… — Разве? — зло поинтересовался Алестар. — Ты ведь родился не в Суалане, иначе не мог бы запечатлеться с Санлией. Ваше запечатление распалось, но ты зовешь себя ири-на Суалана, а на запястье у тебя — брачный браслет. Ну и кто здесь лжет? Риалас поднял руку и посмотрел на серебряную полосу, плотно обхватившую его запястье, с таким ужасом, словно это была гадюка. — Ложь, — повторил он безнадежно. — Я получил письмо… Санлия писала, что не вернется. Что она счастлива быть наложницей принца. Что теперь у нее есть все: слуги, драгоценности, наряды. Что наследник и будущий король Акаланте балует ее, исполняет любое желание… Она… Это точно была ее рука! Она сама писала письмо, я узнал почерк! — Я клянусь, — четко и ясно сказал Алестар, — что ни к чему ее не принуждал. Санлия сама приплыла ко мне, сказав, что больше не нужна своему супругу. Да, у нее и правда все это было, но лишь потому, что я хотел ее порадовать. Ей не было нужды расплачиваться собой. — Целитель Невис, — поспешно вставила Джиад, пока эти двое все-таки не кинулись друг на друга. — Он должен знать правду! Санлия сказала, что это Невис нашел ее бывшего супруга и передал ей от него письмо! А кто передал его вам, ири-на Риалас? — Какой-то… целитель из Акаланте, — тусклым голосом, вмиг утратившим краски, — отозвался тот. — То ли Эрвайн, то ли Ирвайн… не помню! Он был среди тех, кто сопровождал наших пленных… Когда король Акаланте их отпустил. Я надеялся… что Санлия тоже среди них. А вместо нее получил письмо. Я показал его Карише, мы вместе ждали Санлию… — И Кариша пропала, так? — подытожила Джиад, сложив осколки мозаики. Суаланец молча кивнул, не глядя на нее. — Ирвайн — это тот ученик Невиса, что лечит твоего друга? — еще мрачнее, хоть это и казалось невозможным, уточнил Алестар. — Кажется, я хочу расспросить их обоих. Невиса и Ирвайна, я имею в виду. И узнать, наконец, правду! Два письма, которые не писали ни Санлия, ни этот… Он кивнул на Риаласа. — Два письма, после которых Санлия не вернулась в Суалану, зато на ее поиски приплыла ее сестра и… Джиад осеклась, но Алестар снова понимающе кивнул. — Если мне будет позволено кое-что добавить, — послышался вдруг из кресла у стены голос Эргиана, о котором все забыли, — я бы посоветовал немедленно сменить гостю амо-на Джиад целителя. Кстати, со мной из Карианда приплыл отличный лекарь, за верность которого я ручаюсь. А еще я бы посоветовал приставить охрану к ири-на Санлии. И поспешить с поисками этой безумной девочки, ее сестры. Очень, знаете ли, не хочется однажды проснуться в комнате с отравленной водой или Дыханием Бездны.Глава 8. Клубок змей
В королевском кабинете повисла тяжелая тишина. Риалас непонимающе переводил взгляд с Джиад на Алестара и обратно, а вот Эргиана он почему-то упорно избегал, и это тоже показалось Джиад странным. Допустим, суаланец сорвался и наговорил лишнего. Да что там лишнего! Он открыто надерзил Алестару! И уж совсем непонятным выглядит, почему король Суаланы назначил послом не опытного царедворца, любезного и искушенного в интригах, а несдержанного… чужака! А ведь это и вправду очень странно. Риалас не аристократ, он ири-на, как сам недавно представился. Он даже не урожденный суаланец! Подданство этой страны у него по браку — Алестар верно заметил. И если печальная история его любви и короткого супружества с Санлией в Суалане известна, то отправлять его послом к Алестару — это либо преступная глупость, либо что-то очень умное, но наверняка невыгодное для Акаланте. Понимает ли это Алестар? Вот Эргиан точно уже все просчитал, можно не сомневаться. На мгновение Джиад почудилось какое-то странное сходство между принцем Карианда и Риаласом — волосы, глаза и цвет кожи у них были совершенно разные, но неуловимая тонкость черт… Нет, показалось, наверное. Или… — Ири-на Риалас, — заговорила она, разрушая паутину безмолвия, в которой запутались все присутствующие. — Позволено ли мне будет узнать, откуда вы родом? — Какая… Какое это имеет значение? — напряженно спросил бывший муж Санлии. — Ныне я подданный его величества Лорасса. — Которому вряд ли будет приятно узнать, что вы едва не вывели из себя его величество Алестара своей дерзостью, — мягко сказала Джиад, истово молясь Малкавису, чтобы вышеупомянутое величество молчало как можно дольше. Как Алестар хитрит, она хорошо помнила еще по допросу Миалары, но и прямые вопросы у него получаются тоже… слишком уж прямыми. — Приношу… искренние извинения, — процедил Риалас, кланяясь Алестару, который лишь коротко кивнул. — Но я и в самом деле не понимаю… — Разве эта тайна? — так же спокойно и ровно уточнила Джиад. — Прошу простить мое любопытство, вы и сами видите, что я не иреназе и дела морских обитателей мне не всегда понятны. Вы, разумеется, не из Акаланте… — Риалас подтвердил кивком. — Но вы и не суаланец. Кариандец, возможно? — Нет! — с едва заметной торопливостью отозвался посол. — Я из Маравеи. Простите, госпожа… не имею чести знать вашего имени. Но если у его величества больше нет ко мне вопросов или повелений… — Вопросов нет, а вот повеление — есть, — невозмутимо уронил Алестар, чуть шевелясь в кресле и снова поглаживая пальцем что-то на столе. — Я желаю, чтобы вы ответили на вопросы каи-на Джиад, если у нее таковые имеются. В противном случае я задумаюсь, действительно ли собрат мой Лорасс желал мира, посылая ко мне столь неучтивого посла. Любезная улыбка, растянувшая его красивые губы, показалась Джиад хищной, как оскал салру, и Риалас, явно тоже оценивший угрозу, покорно склонил голову. — Вы сказали, что письмо от Санлии вам передал целитель Ирвайн, — немного помолчав, заговорила Джиад. — И что оно было написано ее почерком. А было ли в содержании что-то, о чем могли знать только вы двое? Неужели Санлия написала только вам и не написала сестре, которую очень любила? Вам это не показалось странным? — Странным? Риалас вскинул голову и улыбнулся так горько, что Джиад на миг его даже пожалела. — Разумеется, это было странно! Я решил, что ей просто стыдно перед Каришей! И видят Трое, постыдиться стоило! Алестар наклонился вперед, но Джиад бросила на него короткий умоляющий взгляд, и рыжий промолчал с таким усилием, что у него лицо закаменело, а Джиад так же ровно продолжила: — А кто заботился о Карише, когда ее отец погиб, а сестра оказалась в плену? — Я, разумеется, — так же настороженно отозвался посол. — Она совсем юна и нуждалась в помощи… И не была виновна в поступке Санлии! — Очень великодушно с вашей стороны, — холодно одобрила Джиад, старательно сдержав желание много чего сказать о «поступке Санлии». — Но разве вы не заметили, что девочка пропала? Я могу ошибаться, но юной суаланской девице вряд ли было легко добраться до Акаланте и попасть на службу во дворец. Вы ничего не знали о том, что она задумала? И ничем не помогали ей? Кстати, а письмо, что якобы прислала Санлия, вы ей показали? — Да, — уронил Риалас, с вызовом посмотрев Джиад в лицо. — Она имела право узнать, что нет нужды оплакивать сестру-предательницу. Я не знал, что она решит сбежать в Акаланте! И ничем ей в этом не помогал! О том, что Кариша здесь, я узнал сегодня от вас! Кстати, где она? Могу я с ней встретиться? — Мы приложим к этому все усилия, — пообещала Джиад и услышала еле слышное хмыканье Эргиана, оценившего ее ответ. — Хотя мне странно, что вы просите о встрече с ней, а не с Санлией. Даже теперь, когда знаете правду. — Пока еще не знаю! — парировал суаланец, снова бледнея. — Я… не обвиняю никого во лжи, — торопливо уточнил он, — но письмо Санлии было написано ее рукой — это точно! Вы ведь можете позвать этого целителя? Как его там… — Отличная мысль, кстати, — согласился Алестар, неприязненно глядя на суаланца, и дернул рычаг вызова слуг, точно такой же, как в спальне у Джиад. Через пару мгновений дверь открылась, и он велел заглянувшему в кабинет гвардейцу: — Немедленно послать за целителем Невисом и целителем Ирвайном. И пусть в покои каи-на Джиад пошлют другого лекаря к ее гостю. — Пару мгновений помолчал и поинтересовался: — Амо-на Герлас еще не появился? — Нет, ваше величество! — отрапортовал стражник. — За ним послали, но амо-на нет в Храме, его ищут. — Хорошо, — поморщился Алестар, а Джиад снова виновато подумала, что Лилайн остался в комнате один. Он и так не чувствует себя здесь в безопасности, а она больше занимается делами Акаланте, чем раненым другом и любовником, который стольким ради нее пожертвовал! Неужели Лилайн прав, и она действительно попала в ловушку обманного долга стража? Ведь эти вопросы должен был задать суаланцу сам Алестар или кто-то из его советников. «Советников, которые, как говорит Эргиан, собственный хвост поймать не могут, — хмуро ответила она сама себе. — Сам кариандец еще как справился бы с допросом, но что-то все-таки непонятное во взглядах, которые бросает на него украдкой посол. Или это я ловлю отражение луны в луже?» — Скажите, ири-на Риалас, — спросила она, вдруг поняв, где в лабиринте этой истории недостающая стена. — А как отнеслась Кариша к тому, что вы снова женились, да еще так быстро? Насколько я понимаю, прошло не так уж много времени? Она глянула на Алестара, и тот кивнул, сдержанно уронив: — Война закончилась два года назад. — Два года! — подхватила Джиад. — И еще какое-то время вы не знали о судьбе Санлии, верно? Пока искали ее, пока получили письмо — а она ведь тоже не сразу стала наложницей его высочества Алестара. Потом, наверное, залечивали сердечные раны и только тогда познакомились с новой невестой? — Хороший способ утешиться, — не выдержал все-таки Алестар, ядовито улыбнувшись, и Риалас побледнел уж совсем смертельно, бросив в его сторону яростный взгляд. — Я не утешался! — прошипел он. — Я оплакивал Санлию, потому что она умерла для меня и своей родины. И оплакиваю до сих пор! Ту, какой она была когда-то! А в жены я взял девушку, потерявшую на этой войне всех родных! Беспомощную, беззащитную и не способную позаботиться о себе. Я поклялся, что стану ей опорой и отдам всю любовь, которую предала Санлия. Не вам судить меня и мою невесту! Мы стали друг для друга всего лишь зельем от печали по близким! Его глаза горели такой ненавистью, что Джиад снова захотелось оказаться между ним и Алестаром, а рыжий король иреназе опустил ресницы и нехотя бросил: — Мои соболезнования. И вам, и ей. Но Санлия ни в чем не виновата. Стук в дверь прервал эту тягостную сцену, и заглянувший гвардеец, торопливо трепеща хвостом и запыхавшись, доложил: — Целитель Невис к его величеству! — Только Невис? — хмуро уточнил Алестар. — А Ирвайн? Гвардеец виновато покачал головой. — Ладно, впустите. Джиад, — обратился он к жрице. — Может быть, послать за самой Санлией? — Давайте сначала выслушаем почтенного Невиса, — подумав, предложила Джиад. — Возможно, тогда ири-на Риалас найдет для бывшей супруги другие слова при встрече. Суаланец раздраженно поджал губы, явно не соглашаясь, но промолчал, и в кабинет вплыл седовласый целитель, удивленно оглядевший собрание и поклонившийся сначала Алестару, потом всем остальным. Риалас молча вернул поклон, но прикусил губу и отвел взгляд, скрестив руки на груди и взволнованно покачивая хвостом — не слишком вежливо по этикету иреназе, как уже знала Джиад. Она устало подумала, что душе, опаленной войной, должно и нужно сочувствовать, но вот мозги некоторым так и хочется встряхнуть, чтобы встали на место. — Почтенный Невис, — заговорил Алестар. — Мы позвали вас, чтобы омыть чистой водой одну неприятную и странную тайну. Вы ведь помните, как Санлия ири-на Суалана появилась в нашем дворце? — Конечно, ваше величество! — поклонился лекарь. — Такая трагичная история… Бедная девочка. Но чем я могу вам послужить? — Вот этот почтенный господин, — не без яда в голосе кивнул Алестар на суаланца, — ее бывший супруг. Скажите, вы видели его раньше? — Не имел чести, — спокойно отозвался лекарь и пояснил: — Я помню его письмо, разумеется. И как рыдала бедняжка, получив его. Мне пришлось приводить ее в чувство… Но само письмо я получил не лично от него. Вашему величеству вряд ли это известно, однако последний раз я покидал Акаланте два года назад, когда помогал моим ученикам лечить раненых пленных. Там я и узнал Санлию… А больше я ни с кем из суаланцев с тех пор не встречался. — Я его тоже не видел, — мрачно подтвердил Риалас, на которого устремились все взгляды. — И никакого письма не писал. Зачем? Что бы это изменило? — Зачем же вы обманываете, юноша? — укоризненно вздохнул Невис. — Письмо было, причем весьма жестокое. Я не любопытен, но когда моя пациентка, которую я жалел, как собственное дитя, едва не умерла, прочитав его, я не мог остаться в стороне. Вы писали, что она, опороченная и оскверненная, вам больше не нужна. И что вы предпочли бы взять в супруги мурену, чем женщину, продавшуюся принцу Акаланте. Короткое злое шипение настолько не было похоже на речь разумного существа, что Джиад не сразу поняла — это Алестар. — Мурену, значит? — выдохнул, едва справившись с собой, рыжий. — Пр-р-р-родавш-ш-шуюся… — Ваше величество! — воззвала Джиад к остаткам его самообладания, почти утонувшим в море ярости, плещущейся в синих глазах. — Мы сейчас узнаем правду! Может быть, у Санлии сохранилось это письмо? Впрочем… — Она задумалась и уточнила: — Это ничего не решит, если ири-на Риалас утверждает, что он его не писал. Она вспомнила разговор с наложницей, с какой застывшей улыбкой и болью во взгляде Санлия говорила о Риаласе, ни в чем его не обвиняя. И то, в каких выражениях злосчастное письмо было составлено, она тоже скрыла. Наверняка — из гордости. — От кого вы получили письмо? — задал Алестар самый логичный и напрашивающийся вопрос, успев мгновением раньше Джиад. — От своего ученика, — так же просто сказал Невис и почему-то опустил глаза, а на его морщинистом лице, усталом и осунувшемся, как вдруг заметила Джиад, появилось странное выражение, похожее на печаль. — От Ирвайна. Он ездил в Суалану во время обмена пленными и оттуда привез это письмо, сказав мне, что разыскал жениха бедняжки Санлии. Как вы могли, юноша! Он снова посмотрел на Риаласа и покачал головой. — Ирвайна сейчас найдут и приведут, — зло пообещал Алестар. — И мы докопаемся, откуда течет вся эта грязь! Пока что все указывает на него! Оба письма передал он! — Мне жаль огорчать ваше величество, — тихо сказал Невис тоном, который Джиад много раз слышала у самых разных людей и прекрасно знала, что он означает. — Если вы искали Ирвайна, я могу сказать, где он сейчас. Но мой ученик не сможет ответить на ваши вопросы. Сегодня вечером совершатся его похороны, да будет к его душе милостива Мать Море. Все мы приходим в этом мир и уходим из него по ее воле… — Что? — вырвалось у Алестара. — Он умер? Когда? Как?! Да что же это за… Он осекся, глядя на лекаря, и Невис сдержанно кивнул. — Глупая случайность… — сказал он с такой искренней болью и сожалением, что сердце Джиад дрогнуло. — Ирвайн был приставлен лечить нашего раненого гостя. Но когда дно дрогнуло и всех жителей вывели из дворца, Ирвайна вместе с другими целителями вызвали в окраинные кварталы. Там обрушились дома, придавив несколько дюжин иреназе… Ирвайн помогал разбирать завалы, лечил раненых… Я тоже там был и никогда не прощу себе, что сердце мне вовремя не подсказало. Мой лучший ученик… Он ударился виском о камень, сорвавшийся с кучи других. Я был совсем рядом! И… ничего не успел сделать… Он закрыл лицо руками, худые плечи, обтянутые светло-зеленой туникой, затряслись. Джиад словно раздвоилась. Ей было жаль погибшего молодого целителя! Вспомнилась его приветливая улыбка и как бережно и старательно он перевязывал Лилайна… Вот, значит, куда Ирвайн подевался вчера, когда гвардейцы вытащили из дворца ее и Санлию с беспамятным Каррасом! Верно, еще были разговоры про эти злополучные окраинные кварталы. Глупая смерть. И как жаль! Но… как же эта смерть оказалась кстати! Все улики и подозрения сошлись на Ирвайне, который унес эту тайну с собой туда, откуда не возвращаются. И как теперь узнать истину?! — Да что же это такое… — снова простонал Алестар. — Невис, я… Я вам сочувствую! Но… Он безнадежно махнул рукой, и старый лекарь убрал руки от лица, тяжело вздохнув и явно заставляя себя успокоиться. — Благодарю, ваше величество, — тихо сказал он. — Понимаю, что вы надеялись… Но больше ничем не могу помочь. Каи-на, — повернулся он к Джиад. — Простите, что ваш гость некоторое время остался без наблюдения. Вчера… я не сразу вспомнил, какое поручение дал моему бедному Ирвайну. А утром я сразу поспешил к вашему гостю и… Он замялся, вспомнив, должно быть, неловкую сцену, невольной причиной которой стал, приведя Лилайна в спальню Джиад. Она сдержанно кивнула. — Если я больше не нужен вашему величеству… — попросил Невис, и Алестар хмуро отозвался: — Да, конечно, можете плыть. Дождался, когда Невис, с достоинством поклонившись, выплывет из кабинета, и выдохнул: — Да это просто проклятье какое-то! Стоит кому-то оказаться ключом к какой-то тайне, как его убивают! «Обычно у подобных проклятий имеются ловкие руки и безжалостный разум, — холодно и зло подумала Джиад. — Ну и как нам теперь доказать невиновность Санлии? Да и нужно ли ее доказывать? Разбитую вазу можно склеить, с разбитой любовью такое вряд ли выйдет. Если даже Риалас поверит, а Санлия сможет простить его невольное предательство, не будет ли эта тень вины, измены и перенесенной с обеих сторон боли всегда стоять между ними?» — Я прошу разрешения встретиться с Санлией, — глухо сказал Риалас, будто отвечая на ее мысли. — Мне нужно увидеть ее… спросить… Я больше не знаю, во что верить! И он снова с отчаянием посмотрел на свой брачный браслет, как узник — на кандалы, а потом добавил: — И с Каришей — тоже. Если мне будет позволено. Поклон, который он отвесил Алестару, на этот раз был не просто глубоким, но и почтительным, как молчаливое подтверждение просьбы, и Алестар нехотя уронил: — Мы не знаем, где Кариша. Она скрывается, ее ищут, но пока безуспешно. Что касается Санлии, то она была замешана в покушении на меня. — Он криво усмехнулся, глядя в изумленно вспыхнувшие глаза суаланца. — Да-да, а истинная виновница — ваша невинная бедняжка Кариша, между прочим! У которой на руках столько крови, что ей всего моря вряд ли хватит их отмыть. Санлия получила помилование благодаря просьбе каи-на Джиад, у нее и спрашивай разрешения увидеться. Я бы, честно говоря, его не дал… Хотя, если Сан захочет посмотреть тебе в лицо и кинуть в него грязью, это я пойму. — Ваше величество… — снова вмешалась Джиад. — Сначала я должна поговорить с Санлией и спросить, согласна ли она встретиться с бывшим супругом. Думаю, до завтра это подождет? У нее как раз будет время успокоиться и подумать… «И у меня — тоже, — растерянно сказала она себе. — Потому что прямо сейчас у меня чувство, что я упускаю что-то очень важное, торчащее прямо под носом…» — Да будет так, — кивнул Алестар. — Господин посол, — перешел он на холодный любезный тон, — мы вас больше не задерживаем. О решении ири-на Санлии вам сообщат завтра вечером. До этого времени вам запрещено искать с нею встречи и надлежит ожидать в своих покоях, пока я дам ответ его величеству Лорассу на его любезное и щедрое предложение. Он снова растянул губы в улыбке, больше похожей на оскал, и Джиад чутьем поняла, сколько усталого одиночества кроется за этим небрежным высокомерием. Риалас, молча поклонившись, выплыл. И почти сразу из кресла, где все это время тихонько прикидывался деталью обстановки Эргиан, послышался его задумчивый голос: — Я, конечно, ни на что не намекаю… И бедных беззащитных сироток после войны в Суалане могло остаться много… — Да говорите уже прямо! — рявкнул Алестар, и Джиад закончила мысль, которая не давала покоя и ей тоже: — Но имени своей нынешней жены посол так и не назвал. А одну суаланскую сиротку, беззащитную, как целый клубок ядовитых змей, мы точно знаем. Целитель Ирвайн погиб слишком вовремя для простой случайности, и теперь уже не доказать, кто писал подложные письма. Если только не понять, зачем это было сделано. Кому понадобилось лгать Санлии и Риаласу, разлучая их? Могу ошибаться, но Кариша наверняка знала почерк и сестры, и ее жениха, а потом супруга… И если Риалас женился именно на ней… — Дерьмо глубинных! — кратко и выразительно подытожил Алестар. — Что-то не сходится. — Эргиан потянулся в кресле, сцепив ладони, вытянув руки перед собой и покрутив хвостом, как сделал бы человек, у которого затекли ноги. — Если Карише понадобился муж ее сестры, зачем бы ей, заполучив эту великую ценность, приплывать в Акаланте? Тогда она должна была знать, что Санлия не предавала мужа и стала наложницей принца, потому что ей попросту некуда было возвращаться. Нет никакого смысла устраивать здесь то, что Кариша устроила. Мстить его высочеству, ныне уже его величеству, сговариваться с недоброй памяти каи-на Руаллем, заставлять сестру травить принца… Ей, получается, было только на руку, что Санлия тихо жила в Акаланте и не собиралась никогда возвращаться в Суалану. — Но ведь могла, — возразила Джиад. — Вот женился бы его величество Алестар на вашей сестре, его наложницы стали бы свободны… Санлия могла изменить решение и вернуться в родной город. Встретиться с бывшим супругом, узнать правду… — С супругом, который ее знать не хочет? — поднял брови Эргиан. — Сомневаюсь. Но даже если так, причем тут месть наследнику Акаланте? Глупо мстить за унижение сестры, к которому сама приложила руку. Если только… — Кто-то третий? — дополнила Джиад. — Кто-то, использовавший Ирвайна, чтобы разыграть партию в тосу, где и Санлия с Каришей, и Риалас, и даже Руалль стали всего лишь фишками. Кто-то, убравший Ирвайна, как только Риалас приплыл в Акаланте. Потому что молодой целитель мог бы указать, кто передавал ему письма. Этот кто-то собирался использовать Санлию, но она оказалась слишком умной и порядочной, чтобы возненавидеть принца, и тогда этот… игрок выманил из Суаланы ее сестру, которой внушить ненависть оказалось легче… — Именно! Эргиан ухитрился отвесить ей прямо из кресла поклон и глянуть с таким восхищением, что Алестар недовольно вздохнул и буркнул: — А еще этот посол однажды соврал. Покрутил на пальце перстень с камнем Аусдранга и хмуро пояснил: — Сердце моря дает силу распознавать ложь. Риалас видел, что на мне его нет, и, наверное, решил, что одна маленькая ложь ничего не значит. А про это вот колечко он, конечно, не знал. Очень полезная штука, оказывается. Он обвел взглядом Джиад и Эргиана, превратившихся в слух, и со вздохом закончил: — Он соврал, когда сказал, что родом из Маравеи. Понятия не имею, что там у него за тайна такая с родиной, но вот это точно была ложь.* * *
Алестару казалось, что он угодил в огромный клубок ядовитых мурен, которые медленно ворочаются и свиваются вокруг него отвратительными кольцами, грозя смертью при любом неосторожном движении. Он даже на мгновение закрыл глаза и глубоко вдохнул, пытаясь сбросить наваждение, но вода все равно казалась затхлой и была словно наполнена тусклыми отвратительными тенями. Он почти не бывал в этом кабинете после смерти отца, мучаясь от непонятной вины и глухой тоски, приливом накрывавшей его каждый раз при виде знакомых с детства письменного прибора или шкафа с табличками и свитками. Как-то даже подумалось, не приказать ли устроить кабинет в другом месте, но тут же Алестар упрямо решил, что это значило бы предать отцовскую память. К тому же здесь удобно и красиво: вид на сад из окна, старинная фреска Ираэли… Вот еще разобраться бы с собственными чувствами, может, тогда он перестанет ощущать себя самозванцем, занявшим чужое место? — Из Маравеи, значит? — протянул Эргиан. — Как любопытно… Там, конечно, хватает светловолосых, но Маравея далеко. Даже если послать туда гонца для проверки слов нашего неучтивого посла, ответ будет не раньше, чем через пару недель. Да и на каком основании? Если даже он скрыл правду о своей родине, это не преступление. Понять бы только — почему. Он точно не из Акаланте? Это бы все объяснило. Полюбил суаланку, оказался во время войны в городе противника… А теперь обвиняет бывшую жену в предательстве, потому что сам испачкан в нем. Очень многим свойственно осуждать свое отражение. — Он не акалантец, — вздохнул Алестар, — это точно. Я, конечно, не знаю в лицо каждого своего подданного, но даже после смены города в любом иреназе остается что-то вроде… следа. Он беспомощно повел перед собой ладонью, пытаясь объяснить, и посмотрел на терпеливо ожидающих Джиад и Эргиана. — Я не знаю, учат ли подобному в Карианде, — сказал он наконец. — Но отец показывал мне, как это распознать. Принадлежность к определенному городу имеет четкий отпечаток, он хорошо чувствуется, и я могу ощутить его в любом жителе Акаланте. Если иреназе меняет город, этот след стирается и заменяется новым, как оттиск печати, которую ставят поверх другой, закрывая ее. Но если присмотреться… Риалас никогда не принадлежал Акаланте. Будь у меня настоящее Сердце Моря, я мог бы увидеть его прежнее подданство, но не сейчас… Он с сожалением посмотрел на перстень, горящий кроваво-красным рубиновым огоньком, и Эргиан понимающе кивнул. — Я слышал об этом, — сказал он откровенно. — Однако подобным тонкостям учат лишь возможных наследников, а я к их числу никогда не принадлежал. Мне давали попробовать силу Сердца и научили самым необходимым вещам. Например, направлять Сердце при усмирении вулканов. — В самом деле? — удивился Алестар. — Но это же гораздо сложнее! Зачем?.. — Вы и в самом деле не понимаете, тир-на? — усмехнулся кариандец. — Управление вулканами забирает огромное количество сил и ведет к раннему старению. Так же как и прочие действия, требующие от короля тратить собственную кровь и энергию. Ваш почтенный отец, мир его памяти, изрядно сократил свою жизнь, ведя войну с Суаланой. Но это вы знаете и без меня, не так ли? — Разумеется, — хмуро бросил Алестар. — И все равно не понимаю. Погодите… Вы хотите сказать, что… Он остановился, пораженный простой, но чудовищной догадкой, и Эргиан кивнул. — Ну да, — сказал он с тем же жутким спокойствием, словно речь шла о самых обычных вещах. — У нас не принято, чтобы правитель расходовал свою драгоценную силу, если можно отправить с этой миссией кого-то из младших сыновей. Не слишком ценных… — Это подло! — выдохнул Алестар, прежде чем успел сообразить, что его слова оскорбительны. — Это Карианд, — блеснул глазами Эргиан, утопая в кресле. — Смерть одного вполне допустима ради блага многих. Иначе рядом с Бездной не выжить. Я стоял не в самом конце этой очереди, а двое моих братьев уже умерли, став проводниками и орудием отцовской воли, когда мы пытались остановить гнев Бездны. Еще и поэтому мне было так странно, что вы… Он улыбнулся, и Алестар закончил, сам удивляясь, что научился понимать этого хитроумного маару гораздо лучше, чем раньше: — Лезу к вулканам сам? Ну так у меня и выбора особого нет. Я один. — А если бы был? — мягко поинтересовался Эргиан. Джиад молчала, тоже смотря на него темными, как Бездна, глазами, и Алестар ответил честно, чувствуя, как что-то дрогнуло внутри: — Меня учили, что королевская кровь священна, что долг любого подданного — умереть за меня и Акаланте при необходимости. Отец не позволил мне сражаться на войне, сказав, что мои поля битвы — в другом месте. Рассудком я это понимаю, но совесть говорит, что я должен своим подданным не меньше верности, чем они — мне. Король Акаланте — щит своего города от гнева богов, так было всегда и, надеюсь, будет. Я не считаю себя хорошим королем, но стараюсь быть им — уж как могу. И я никого не послал бы исполнять мой долг, насколько бы он ни был тяжел и опасен. Он замолчал, чувствуя себя мучительно неловко, словно лгал или хвастался, но Джиад смотрела сочувственно и понимающе. И она знала, что все сказанное — правда, потому что была рядом с Алестаром при его первом усмирении вулкана без Сердца моря. — Понимаю… — тихо уронил Эргиан. — Простите, ваше величество, мне нужно побыть одному и подумать над… некоторыми обстоятельствами. Могу ли я рассчитывать, что вы мне сообщите, как только станет известно что-то новое? — Даже не сомневайтесь, — мрачно сказал Алестар. — Вы запутались в этой сети от хвоста до макушки вместе с нами, Эргиан. Либо мы найдем этого игрока в тосу раньше, чем он меня убьет, либо ваша сестра останется пленницей Суаланы, а вам придется быть послом при ком-то ином либо вернуться в Карианд. — И пропустить самое интересное? — фыркнул Эргиан. — Ну уж нет, тир-на, я бы предпочел дочитать эту табличку до конца. С детства любил страшные сказки и запутанные истории. Кстати, а вы какие книги предпочитаете? — О путешествиях, — злорадно от усталости сказал Алестар. — Бросить бы все и рвануть на поиски края мира, как Исковиаль! Так нет же! Жрецы, послы, собственные каи-на, заговоршики, невесты… Он покосился на Джиад, и увидел, как по ее губам скользнула быстрая легкая улыбка. — Игроки в тосу, — подхватил Эргиан, — и гости с земли! Кстати, каи-на, не познакомите ли меня со своим гостем? — спросил он, словно забыв, что минуту назад собирался о чем-то думать в одиночестве. — Думаю, амо-на Герласа вскоре найдут, и мы узнаем, где именно скрывается еще один ключ к разгадке. — Он немного помолчал и добавил: — Хорошо бы хоть на этот раз успеть раньше убийцы.* * *
Алестар потер глаза совершенно человеческим движением и повел плечами, словно сбрасывая с них груз. Джиад поймала себя на том, что невольно снова сравнивает его с Торвальдом. Пришло бы в голову ее прежнему возлюбленному спасать свои земли и народ ценой собственной жизни? Глупо даже спрашивать себя об этом. Где бы Торвальд отлично прижился, так это в Карианде, до поры скрываясь в тени более заметных братьев и выжидая момента ударить в спину. И это наводит на мысль, до какого предела можно верить искренности Эргиана? Да, кариандский принц уже много раз доказал расположение к Алестару и лично к ней, Джиад, хотя она ничем не могла быть ему полезна в будущем. И, кажется, он искренне любил Маритэль. Но он ведь и сам предупреждал, что у его верности есть границы, определенные волей короля Карианда. Эргиан — меч в чужих руках, тем более опасный, что обладает собственной волей и разумом. — Я обязательно вас познакомлю, — сказала она как могла вежливо. — Мой гость ранен, однако как только его здоровье позволит… Эргиан кивнул, а Джиад вспомнила, что он предлагал услуги своего лекаря. Может, принять столь щедрое предложение? С целителями в Акаланте творится что-то неправильное, пожалуй, стоит их держать подальше от Лилайна. Впрочем… Ее вдруг посетила еще одна мысль, неожиданная, но именно этим привлекательная. Любой воин знает, что непредсказуемость — одно из важнейших условий победы. — Кстати, если ваше величество не против, — обратилась она к Алестару, — я приглашу ири-на Санлию ухаживать за моим гостем. Она умелая и заботливаяцелительница. — И ты ей доверяешь? — помолчав, спросил рыжий. — Санлии есть за что тебя благодарить, но я, кажется, уже никому не верю. Руалль, Кари… Ни от кого из них мы с отцом не ждали измены. И теперь я не знаю, кто еще из самых близких готовится вонзить мне в спину нож… В его словах прозвучало столько горечи, что Джиад не сразу нашлась, что сказать. Да и так ли уж Алестар был неправ, чтобы с ним спорить? Осторожные короли живут гораздо дольше. «Но не всегда счастливее, — так же горько усмехнулась Джиад. — Мы, стражи, знаем, что ничью жизнь нельзя спасать бесконечно, и тот, кого хотят убить так сильно, что не думают о собственной безопасности, рано или поздно падет от ножа или яда, сколько бы телохранителей ни закрывало его собой. А страх и подозрительность отравляют существование страшнее любого зелья. Тот, кто везде видит врагов, никому не сможет стать другом, любимым, великодушным и справедливым правителем…» — У каждой монеты две стороны, — сказала она. — От ножа несчастного безумного Кари вас прикрыл его брат, жертвуя собой. Если среди сотен и тысяч ваших подданных и найдется несколько предателей, то виноваты ли в этом остальные? За что обижать недоверием тех, кто рад вам служить и беречь вашу жизнь превыше собственной? Да, я верю Санлии. Настолько, что готова доверить ей своего друга и спутника. И надеюсь, что не обманусь в этой вере. Ядовитых змей следует вычищать из своего сада, но не каждая змея — ядовита. — Ты как всегда права, — вздохнул Алестар. — И мне следовало бы навестить Дару… Сердце не лежит к разговору с ним, так он похож на своего брата-убийцу, но я обязан ему. Ума не приложу, что с ним делать? Вернуть в охрану? А вдруг в нем таится такое же безумие, как в Кари, только до поры скрытое? Отослать от себя? Трусливо и неблагодарно. — Поговорите с ним, ваше величество, — тихо сказала Джиад. — И пусть вам подскажет сердце, как поступить милосердно и справедливо. Кстати, правильно ли я поняла, что вы собираетесь расследовать некоторые поступки амо-на Тиарана? — Еще как собираюсь! — холодно бросил Алестар. — Давно пора прищемить этот хитрый хвост по самые жабры. Жрец Троих должен служить богам, а не своему честолюбию, политика не его дело. Тиаран обязан был предупредить меня о последствиях расторжения запечатления! И мне очень интересно, откуда Суалана узнала, что я могу запечатлеться с их принцессой?! Кто их так заботливо просветил, что я искал супругу с человеческой кровью, но это условие больше не обязательно?! — Я целиком поддерживаю мнение вашего величества о хвосте почтенного амо-на, — хмыкнул Эргиан. — И ваши намерения относительно этого хвоста — тоже. Но ведь прямых доказательств измены именно амо-на Тиарана у вас нет? Боюсь, в случае необходимости амо-на легко найдет среди своих подчиненных кого-то более виноватого. А вот если мы узнаем, кто рассказал дражайшим соседям о пропаже Сердца моря, то в этой мутной воде хоть что-то прояснится. Если это тот же самый игрок в тосу человеческими жизнями, то это поистине страшный противник. Амо-на Тиаран… не произвел на меня впечатления настолько глубокого ума. Вряд ли игрок, скорее — тоже камушек. И я боюсь, что если мы потянем за эту нить, ее снова обрежут, лишив нас последней возможности ухватить игрока за жабры. — И что вы предлагаете? — мрачно спросил Алестар. — Ждать и надеяться, что игрок себя выдаст? — Нет, конечно? — улыбнулся Эргиан, азартно блестя глазами. — Вы, ваше величество, привыкли загонять добычу в сети, а мы предпочитаем ставить ловушки с приманкой, чтобы рыба плыла туда сама. Вам необязательно доказывать виновность Тиарана сразу во всем! Но нужно получить веские основания для расследования. Что мы можем доказать прямо сейчас? От связей с Суаланой почтенный амо-на легко отопрется, ведь ни свидетелей, ни писем у нас нет. Утаить от короля важные сведения о его запечатлении — это серьезно. Только вот ритуал, насколько я понимаю, проводил не сам Тиаран, значит, еще придется доказывать, что он знал о его последствиях. Между словом самого верховного жреца и какого-то исполнителя выбирать даже не придется. — Я смогу почувствовать его ложь! — холодно бросил Алестар. — И в моем слове сомнений тоже не будет. Если придется, я могу сказать, что использую Сердце моря для выяснения вины Тиарана! Это мое право как короля. Правда, если Тиаран знает, что у меня только копия… — Если амо-на Тиаран при свидетелях скажет, что ваше Сердце моря ненастоящее, — усмехнулся Эргиан, — ему придется объяснить, откуда это известно. Вряд ли мы дождемся от него подобного подарка. Хм… Он сплел перед собой тонкие длинные пальцы и посмотрел поверх них куда-то вдаль, между Джиад и Алестаром, с удивительно отрешенным видом. Потом встрепенулся и решительно заявил: — Мне нужно обещание, что все, кого я назову, будут послушно и точно выполнять мои указания. Любые! Вы, кажется, говорили, что амо-на Герлас вскоре будет здесь? Прекрасно! Нет-нет, ничего ему не говорите! Напротив! Его искренность — гораздо лучший инструмент, чем попытка солгать. Джиад про себя с этим согласилась. Герлас бывал откровенно груб, но она даже представить не могла, чтобы он оказался способен на актерскую игру, и хорошо помнила, чем для служителя Глубинных едва не обернулись муки совести, когда он молчал об убийстве своего младшего жреца. Но что задумал Эргиан? Кариандец же расплел пальцы, задумчиво поводил левой рукой в воздухе, а потом ткнул указательным пальцем во что-то невидимое перед собой, словно передвинул камень тосу с одной клетки на другую. — Сердце моря пропало в день смерти короля Кариалла, да хранит Мать Море его душу, — сказал он, по-прежнему глядя мимо Алестара. — Но к Торвальду Аусдрангу попала фальшивка. И еще одна сейчас изображает оригинал на вашей шее, тир-на. А еще копии имеются? — Мне всегда было известно только об одной, — отозвался Алестар. — Той, которую я сейчас ношу. Аусдранг, между прочим, был уверен, что у него оригинал. — Значит, его уверил в этом похититель! — подхватил кариандец. — Который сам искренне считал свою копию — оригиналом. Значит, похитителей было двое. Один взял настоящее Сердце моря, которое до сих пор у него, второй украл копию и отдал ее Торвальду. Когда мы с вами первый раз укрощали вулканы вместе, весь дворец видел, что вам это далось ценой немалой крови. Для вора это стало подтверждением, что вы остались без реликвии, иначе зачем такие жертвы? Потом вы встречаетесь с королем суши и возвращаетесь с раненым человеком, а сам Аусдранг погибает. Если у нашего вора имеются на побережье свои люди, он наверняка уже знает об этом. И сразу после этого вы снова укрощаете вулкан, причем вернувшись живым и невредимым, а потом, тем же вечером, наглядно показываете свой гнев послу Суаланы и всему Совету. Что из этого следует? — Что я… вернул себе Сердце? — почти мгновенно сообразил Алестар, и Джиад молча согласно кивнула. — Да! — торжествующе улыбнулся кариандец. — Во всяком случае, выглядит все именно так! Аусдранг мертв, а вы снова правите морем как истинный король. Сейчас наш вор должен вертеться, как выброшенная на песок рыбина, пытаясь добраться до воды! Во-первых, Суалана явно рассчитывает, что Сердца моря у вас нет, и не поблагодарит предателя, который ее обманул. Во-вторых, а вдруг вы примените возможности Сердца моря, чтобы распутать, наконец, этот мурений клубок заговора? Всех подданных, конечно, с Сердцем моря не опросить, выявляя ложь, но Совет и высших жрецов — да запросто! Наверняка вор думает, что вы еще не сделали этого исключительно из-за недостатка времени. Это для него самая страшная угроза. Что ему нужно сделать в таком случае, чтобы спасти свой хвост и выслужиться перед Суаланой? — Я понял, — кивнул Алестар. — Вы хотите положить Сердце как приманку в ловушку на Тиарана? Это ведь он предатель? — Никого нельзя считать преступником, пока это не доказано… — рассеянно отозвался Эргиан. — Как бы ни хотелось. Но если в ловушку сунет нос кто-то другой, считайте, что я проиграл вам обратно любое желание. Да-да, каи-на, — улыбнулся он Джиад. — Вы должны мне всего лишь ответ на вопрос, а ставки его величества куда крупнее. Ну так что, еще партию? — повернулся он к Алестару. — Если предатель кто-то, кроме Тиарана, желание с меня. — А если он? — хмуро поинтересовался Алестар, и Джиад подавила желание посоветовать рыжему какие-нибудь другие игры. Сунуть хвост в пасть дикому салту, например, или выпить отравленного вина, а потом наугад выбрать один пузырек в противоядием среди дюжины бесполезных. И то, и другое сулит гораздо больше шансов на выигрыш, чем спор с кариандцем. — Тогда после выяснения всех обстоятельств подарите его мне, как вашу бывшую наложницу — госпоже Джиад, — беззаботно сказал Эргиан, даже не делая вид, что раздумывает. — Я обязательно найду почтенному амо-на какое-нибудь интересное применение. — И почему у меня чувство, что я в любом случае проиграю? — еще мрачнее спросил Алестар, а Эргиан, хмыкнув, одним движением хвоста выбрался из кресла и спокойно сообщил: — Проиграете вы, если откажетесь от моей помощи. Я вполне верю в разум вашего величества, ловушку на предателя вы можете смастерить и сами. Но чтобы прижать одного скользкого маару к скалам, нужен другой, иначе тварь вывернется и скроется, оставив вас в чернильном облаке. Если согласны, пошлите за мной, когда появится амо-на Герлас, и приготовьтесь немного поиграть для ваших подданных. Если же нет — с удовольствием уступлю вам место за этой доской и стану просто зрителем. — Я пошлю за вами, — кривовато улыбнулся Алестар, и Эргиан, решив, видимо, что все нужное сказано, молча выскользнул из кабинета. Рыжий медленно уронил голову на сложенные на столе руки и замер. Мгновение Джиад колебалась. Ей не следовало этого делать! Есть шаги, после которых отступать гораздо труднее… Но она все-таки подплыла и, уронив руку на широкое плечо, обтянутое тонкой светлой туникой, негромко сказала: — Вы справитесь. Это в самом деле тот еще клубок ядовитых гадин, но вы до сих пор живы. И с каждой отрубленной головой будет легче, поверьте. Вы обязательно справитесь, тир-на… Она запнулась, не зная, что еще обещать и имеет ли она вообще такое право. И как сказать, что такой Алестар, усталый от сомнений и ответственности, израненный предательством и растерянный, но готовый бороться, больше ничем не напоминает холеного надменного принца иреназе, каким она впервые увидела его. Что испытания выковывают душу, как тяжелые удары молота куют клинок. И что он, уже теперь видно, все-таки станет настоящим королем… Подняв голову, Алестар повернул ее и прижался губами к пальцам Джиад. Так же молча, ничего не прося, и у нее не хватило жестокости убрать руку. Такая мелочь — если ему легче. Все равно они скоро расстанутся… «И насколько далеко ты готова зайти, чтобы ему стало легче? — спросил подозрительно знакомый голос с горькой издевкой. — Терпеть прикосновения, подставлять собственное плечо? А может, что-то большее? Раз уж решила, что он больше не тот, ненавистный?» «Настолько, насколько сочту нужным, — отрезала Джиад голосу в своем сознании словами, которых наяву себе не позволила бы. — И ты знаешь, я не буду обманывать ни себя, ни тебя — из уважения к нам и тому, что было между нами. Так что не задавай вопрос, ответ на который тебе может не понравиться. Пока еще я сама храню эту связь…» Теплые губы на ее руке дрогнули и исчезли мигом раньше, чем Джиад все-таки собралась убрать ладонь — словно Алестар почувствовал это ее желание. Мимолетное прикосновение, такое незначительное… Но Джиад почему-то стало жарко — и страшно. Будто она заглянула в ту Бездну, о которой говорил Эргиан, и остановилась на ее краю, готовясь сделать шаг.Глава 9. Весы для короля
Сердце стучало так быстро и громко, что Алестар испугался, как бы Джиад это не услышала. А губы помнили ее пальцы, тонкие, сильные и такие горячие! Ему показалось, что тепло от ее кожи волной прокатилось по телу, и горькая болезненная тоска притихла, перестала грызть изнутри, страх поражения отступил, и даже дышать стало легче. Если бы еще несколько мгновений близости! Если бы она позволила перевернуть свою узкую и жесткую ладонь, поцеловать холмик у большого пальца, а потом легчайшим касанием губ скользнуть по крепкому, но нежному запястью… Проложить дорожку поцелуев к локтю и выше, утонуть в запахе и вкусе ее кожи и волос… Он опомнился, до боли стиснув зубы, и глубоко вдохнул, понимая, что нельзя показать даже тень возбуждения. Нельзя оттолкнуть Джиад сейчас, когда она потянулась ему навстречу сама, пусть и на краткий миг. Разве мог он раньше представить, что будет ловить любую тень близости, как умирающий от голода — подаяние?! И не считать это унижением, потому что гордость молчит, когда темное золото лица и рук Джиад совсем рядом — коснуться бы… — Вы доверяете принцу Эргиану? — помолчав, спросила она, и Алестару послышалась в ее голосе непривычная растерянность, словно жрица хотела сказать что-то совсем другое. — Не слишком ли много нитей сходится к нему самому? Зачем ему амо-на Тиаран? — Не знаю, — вздохнул Алестар, пытаясь отвлечься от мучительного желания запустить пальцы в ее волосы и гладить их, перебирая темные пряди. — Даже представить не могу. И меня это тоже беспокоит. Но если удастся поймать за жабры хотя бы одного заговорщика… Джиад, я будто ловлю солнечный свет каймуром! Глупое занятие, лучи только глаза слепят и утекают, растворяясь в воде. Никогда не чувствовал себя настолько глупым и беспомощным! Он помолчал, слушая ее дыхание, доносящееся едва заметным колебанием воды, и тихо сказал: — Я бы никогда и никому в этом не признался. Но тебе — не стыдно. Я уже натворил столько глупостей, что запутался в них, словно рыба в сети… Отец был правильным королем, умным, расчетливым, готовым на что угодно ради своего народа. Он только с Руаллем ошибся, но это и все. Будь он жив, знал бы, что делать! А я… — Ваш отец тоже не был безупречен, — негромко, но ясно ответила Джиад. — Простите меня, тир-на, но сейчас в вас говорит любовь сына к отцу. Он о многом сожалел, а та сеть, о которой вы сейчас говорите, она ведь раскинулась не вчера, а как раз при нем. Это ваш отец проглядел заговорщиков, убивших его и едва не погубивших вас. Это при нем в Акаланте появились поклонники Глубинных богов, а охрана просмотрела Каришу и многое другое. Не вините себя, ваше величество, ваш отец делал то, что мог, и никто не ожидает от вас большего. На миг Алестар вспыхнул возмущением — как она может говорить такое?! Но… разве это неправда? Ему сейчас больше всего на свете хотелось спрятаться в отцовских объятиях, как в детстве, но подобного уже никогда не будет. И пора признать, что отец тоже ошибался. И подумать, как не повторить этих ошибок. — Пожалуйста, зови меня по имени! — выдохнул он тоскливо и тут же поправился: — Хотя бы наедине! Я не хочу быть только королем… Не для тебя! Он поймал взгляд бездонных темных глаз, проницательный и серьезный, словно выжидающий, и устыдился. Джиад хватает своих забот. Она до сих пор здесь только из-за своего раненого спутника, да еще из-за обещания, которое он дал ей, но до сих пор не выполнил. А пора! Кто знает, чем обернется очередное покушение? Вот убьют его — и кто выкупит Джиад у ее храма?! Монеты и слитки лежат в казначействе, ожидая его приказания. Нужно отправить их в Арубу как можно скорее, а еще узнать, наконец, что творится наверху, в Аусдранге. И дождаться Герласа, чтобы проверить тайные ходы дворца. И узнать, что за ловушку Эргиан придумал для предателя. И… Боги, да есть ли у королей хоть одна свободная минута?! Или это только у него все так запутано и узлом завязано?! — Стоит ли привыкать? — улыбнулась Джиад понимающе и немного грустно. — Нам осталось не так уж долго… Я имею в виду, скоро ведь это все закончится? Так или иначе. — Так или иначе, — эхом повторил Алестар, не отводя от нее взгляда. — Прости, я тебя задерживаю. Твой… спутник ревнив? Мне очень жаль, что сегодня утром получилось так нехорошо. Джиад покачала головой и сказала настолько просто, что Алестар задохнулся от боли: — Нет, он мне доверяет. И знает, что я не стала бы ничего скрывать. То есть почти ничего… Она помрачнела — словно туча наползла на освещенное солнцем лицо — и попросила: — Пожалуйста, ваше величество, не говорите ему, что обещали заплатить Храму. Я… сама потом скажу. Лилайн тоже предложил мне это, и я не знаю, как объяснить… — Он гордец, — кивнул Алестар, чувствуя в горле все ту же горечь отчаяния, но теперь со сладковатым оттенком нежности. — Конечно, я не скажу. Жаль, что мы с ним не встретились иначе. Думаю, он никогда не простит мне твоей боли. Что тут скажешь, я бы тоже не простил. И не подраться даже… Он старательно улыбнулся, показывая, что шутит, и по четко очерченным губам Джиад тоже скользнула улыбка. — Вы позволите мне поговорить с Ираталем? — спросила она. — Я бы хотела узнать про того наемника наверху. Он может оказаться полезным, если придется свидетельствовать против Тиарана. Да и новости неплохо бы… И снова Алестар удивился, как они сегодня понимают друг друга: мысли плывут рядом, как салту в стаде, и не успеет Джиад договорить, как он уже понимает и готов подхватить. Странное чувство, чем-то похожее на резонанс при запечатлении, но глубже и не такое болезненное. Чувствует ли она то же самое? Вдруг вспомнилась ночь, когда они выпили эликсир и оказались в мире, созданном их собственными грезами. Мучительная сладость, всепоглощающая страсть и упоение безнадежности… Первый и последний раз они любили друг друга по-настоящему, забыв о ненависти и боли, согреваясь взаимным теплом. Было ли это лишь опьянение от эликсира? И помнит ли Джиад, как это чудесно? Или выбросила из памяти, как и все остальное? — Да, конечно, — снова сказал он. — Нам очень нужны новости. И есть у меня одна мысль насчет обвинения твоего друга в убийстве… Но это потом… Слова, которые он говорил, будто плыли поверх мыслей, прикрывая их, а внизу, в глубине сознания, ворочались тяжелые мощные волны. Тоска и вожделение. Вина и раскаяние. И нежность, беспомощная, отчаянная, невыносимая, равной которой Алестар в своей жизни не помнил. Эту нежность, повисшую вокруг них почти осязаемым облаком, он чувствовал во вкусе и запахе воды, в едва заметном румянце на щеках Джиад и, в том, как опускались ее ресницы, когда она все-таки отводила взгляд… Ничего страстного и даже чувственного в этом не было, только пронзительная искренность, о которой сама жрица даже не думала, но которая проникала в Алестара, пропитывала его насквозь, требуя в ответ столь же полной откровенности. Под таким взглядом не лгут и не лукавят, язык не повернется. И спроси его сейчас Джиад о чем угодно — Алестар сказал бы все, как перед богами. Он сказал бы, что с каждым мгновением, которое проводит рядом с ней, все сильнее чувствует: ничего не изменилось. Любовь не ушла, даже не затаилась, она засела в нем крепко, словно зазубренный осколок ракушки, глубоко проткнувший плоть и оставшийся в ней. Его просто так, подцепив, не выдернешь, нужно вырезать. А как вырезать то, что проросло в тебе насквозь, оплетя сердце и разум, стало частью тебя, неотъемлемой и необходимой? Он сказал бы, что отпустит ее, как и обещал, но ждет этого дня, как приговоренный — дня казни. Пожалуй, даже с большим страхом, потому что для казненного все закончится, а ему придется жить дальше — без нее. И не просто жить, а скрывать от всех, как медленно умирает его душа, будто рыба, выброшенная на жаркий песок, задыхаясь и безнадежно дергаясь. А еще он сказал бы… Впрочем, нет, на самом деле он не сказал бы ничего из того, о чем сейчас подумал. Потому что это глупо и низко — жаловаться Джиад на то, в чем она не виновата, невольно ожидая хотя бы каплю сочувствия в ответ. Он не станет унижать ни ее, ни свою любовь к ней. Все, что можно сделать, это позаботиться о ее будущем, а потом нести бремя королевской власти, как положено властителю Акаланте. Счастливым для этого быть совсем необязательно. — Я приплыву к тебе вместе с Герласом, — ровно сказал он, справившись с биением сердца. — Только не хотелось бы тревожить твоего гостя. Если ты не против, я попрошу каи-на Герувейна найти вам другие покои, просторнее. Ты ведь хотела поселить Санлию рядом? Да и Жи нужно больше места. У меня никак не хватает времени, а его пора учить. — Плохая из меня получилась хозяйка, — виновато вздохнула Джиад. — Когда все успокоится, вы ведь за ним присмотрите? И снова этот отстраненный вежливый тон, будто она уже далеко или вот-вот исчезнет. Алестару до боли в сердце захотелось качнуться к ней, обвить руками, прижать и не отпускать никогда! Но он лишь молча кивнул, боясь, что голос выдаст чувства, и Джиад, сдержанно поклонившись, неторопливо выплыла из кабинета, двигаясь в своей странной человеческой манере, до сих пор непривычной, но уже куда более ловкой и грациозной, чем поначалу, когда она только попала в море. Оставшись один, Алестар еще немного посидел в отцовском кресле, с удивлением ощущая, что в кабинете словно стало уютнее. Или это он больше не чувствует себя здесь чужим? Повернувшись в кресле, Алестар задумчиво взглянул на фреску за спинкой королевского кресла. Почему художник много лет назад выбрал именно этот сюжет? Отчего было не изобразить на фреске основателя города, отдавшего жизнь за Акаланте и счастье своих потомков? Или принца Исковиаля, знаменитого путешественника, рассказами которого зачитываются во всех морских пределах? Или любого другого из могучих воителей, мудрых ученых или благочестивых жрецов, которых хватало в роду королей Акаланте. Почему Ираэль, прекрасная, но ставшая символом предательства и вражды с людьми? Рыжеволосая красавица смотрела на него так, словно хотела что-то сказать, и у Алестара даже виски заломило от напряжения. Вспомнилась старая сказка, которую в детстве ему рассказала Кассия. Мол, если смотреть на портрет Ираэли достаточно долго, она прошепчет что-то очень важное, только успей услышать и понять. А вдруг это не совсем выдумка? Но сколько бы он ни вглядывался и ни вслушивался, сказка так и не обернулась былью, синеглазая принцесса, похожая на него, словно родная сестра, не заговорила, и Алестар усмехнулся своей наивности. Как ребенок, в самом деле. Фреске больше ста лет, мало ли кто из предков велел поместить ее здесь. Может, даже сын Ираэли — в память о матери. И также некстати вдруг всплыло в памяти то ли проклятие, то ли пророчество Руалля, что у самого Алестара детей не будет. Сколько же яда было в сердце бывшего друга отца, пожелавшего гибели всей королевской династии Акаланте. Но это ведь просто слова, верно? Богам виднее, чей род заслуживает продолжения… Алестар потер действительно заболевшие виски и, повесив на шею копию Сердца моря, от тяжести которой отдыхал все время разговора, покинул кабинет. Дел — не пересчитать, а он на фрески любуется! Куда вот, к примеру, подевался Герлас? И заодно — Ираталь, отправившийся на поиски жреца Глубинных и тоже словно в Бездну канувший! Где их обоих волны носят?! Разозлившись на собственную слабость — хорошо хоть про себя страдал, и Джиад об этом ничего не узнает — Алестар остановился у двери кабинета и велел сменившемуся за это время гвардейцу: — Если появится каи-на Ираталь, или амо-на Герлас, или сразу оба, немедленно пошлите за мной… в южную часть дворца. Я буду либо у каи-на Герувейна, либо в казначействе. Гвардеец поклонился, и Алестар торопливо поплыл прочь от кабинета, чувствуя, как уходит драгоценное время. Почему-то казалось, что его осталось совсем мало! Будто уже собрались темные тяжелые тучи, полные крутящихся вихрей, и рыба ушла в глубину, а медузы — прочь от берега, и птицы тревожно носятся между морем и небом, рыдая о грядущей буре, и вот-вот шторм поднимет сотни водяных валов, мрачно седых и грозных… И всего несколько мгновений разделяют время на «до» и «после», а что делать — совершенно непонятно! «Если не знаешь, что делать, делай хоть что-нибудь, — упрямо подумал Алестар. — То, что давно собирался, но никак не мог решиться, например! Ты ведь понимаешь, что нельзя и дальше оттягивать расставание с Джиад — это подло! И насчет Дару она права, с ним следует поговорить. А еще ты за все это время не нашел часа заглянуть к Эруви, да что там — хотя бы узнать, как она, передать ей привет и лакомства, как в детстве… Минуты лишней не было? Так надо было найти!» Герувейн, к счастью, был на месте и занимался порученным ему письмом. Увидев Алестара, советник тревожно вскинулся и попытался показать черновик послания к королю Суаланы, но Алестар отмахнулся, ничуть не сомневаясь, что опытный в таких делах каи-на сделает все наилучшим образом. Да-да, его величество непременно посмотрит ответ, а как же иначе? Но потом! Как себя чувствует Эруви? — Хвала Троим, хорошо, тир-на, — отозвался Герувейн. — Лекари уже разрешили ей понемногу плавать, и сегодня они с Даголаром гуляют в дворцовом саду. Его губы тронула улыбка, и Алестара снова кольнула вина — это из-за него Эрувейн едва не погибла. Пусть истинной виновницей была безумная Кариша, но если бы сам Алестар вел себя осмотрительнее… — Я рад, — сказал он искренне. — Передайте, что я хотел навестить ее и приплыву позже, когда она отдохнет. Каи-на Герувейн, не сочтите мое любопытство неуместным, но вы довольны супружеством дочери? — Вполне, — кивнул пожилой советник и снова улыбнулся: — Видят боги, я сам сомневался, сможет ли этот брак сделать ее счастливой. Но моя Эруви светится изнутри, глядя на мужа, а он бережет ее, как величайшее сокровище. Поистине, счастье пришло в наш дом с этим союзом, и я рад назвать Даголара своим обретенным сыном и наследником. А вас… что-то тревожит, ваше величество? — забеспокоился он. — Только здоровье Эруви, — поспешил успокоить его Алестар. — Если она счастлива с кариандцем, пусть их счастье длится вечно. Я обязательно навещу их, как только смогу. Кстати, у меня для вас еще одно поручение… — Не беспокойтесь, ваше величество, — поклонился Герувейн, выслушав его. — Для каи-на Джиад и ее свиты приготовят лучшие покои прямо сейчас. Вы совершенно правы, не стоит ее тревожить, да и охрану там поставить будет легче. Я немедленно этим займусь. Что ж, одним делом меньше. Отец был прав, истинное умение управлять состоит совсем не в том, чтобы все успевать самому, а в том, чтобы для каждого дела найти подходящих исполнителей. Но есть и то, что другим никак не поручить. Алестар ответил на приветствие стражника, дежурящего у двери небольшой комнаты, и проплыл внутрь, как никогда понимая, что сейчас от его решения зависит чужая жизнь и судьба. — Лежи, — велел он, останавливаясь посредине бедно обставленного помещения и хмуро оглядывая его. Кровать у стены, покрытая одним лишь толстым одеялом, небольшой столик, ширакка в углу. Пара шаров туарры, скудно освещающих фигуру на кровати. Увидев его, Дару попытался приподняться, но скривился и замер. Похоже, ему даже дышать было больно. Алестар молча выругал себя. Конечно, его бывшего охранника лечили. Но вряд ли так же внимательно и бережно, как Эруви, для которой отец нашел самых лучших целителей. Дару сохранили жизнь, но не более того. И это тоже вина Алестара — надо было раньше подумать, как его подданные отнесутся к брату убийцы и предателя, пусть этот брат и попытался искупить вину… «Слишком многое течет мимо меня, — беспощадно подумал Алестар, подплывая и опускаясь на край постели. — Эруви, Дару, Санлия… Я мечусь в поисках врагов, но невольно упускаю из виду друзей и тех, кто любил меня когда-то и любит до сих пор. А ведь они и есть мое истинное королевство… От каи-на до последнего чистильщика салту и рыболова. Я могу быть королем без Сердца моря, но короля без подданных не бывает. А без друзей и любимых — не нужна и власть. Что мне сказать тому, кто потерял брата, спасая мою жизнь? Что я все равно ему не верю? Что боюсь яда, который — только возможно! — пропитал насквозь и его? Что мой страх сильнее его верности?» — Ваше величество… — прошипел Дару, не сводя с него лихорадочно блестящих глаз на посеревшем и осунувшемся лице, словно вырубленном из скалистого камня. — Лежи, говорю! — рявкнул Алестар и взял руку своего бывшего охранника, тоже похудевшую и горячую. — У тебя лихорадка? А где целители? Дару виновато отвел глаза, хотя уж его вины в этом точно не было. Алестар глубоко вдохнул и выдохнул, пережидая приступ гнева. Нет, все-таки его лечат… Наверное. Вон, на столике какие-то коробочки с мазями, а рядом снятые с раны бинты колышутся в воде темными змеями, источая резкий запах, пропитавший воду в комнате… Что, убрать нельзя было?! — Ладно, с этим я разберусь, — буркнул он то ли для Дару, то ли для себя. — Тебе, наверное, говорить нельзя? — Мне… все можно… — попытался улыбнуться Дару. — Теперь… все… Алестар понял не сразу, а сообразив, качнул головой. — Ну уж нет! — бросил он, отчаянно подыскивая слова и от этого начиная говорить с грубоватой насмешкой. — Хватит с меня покойников, надоело уже. Я тебя не отпускаю, так что придется выжить. Наклонившись, он положил вторую руку на лоб Дару. Точно, лихорадка. Вот же, дерьмо глубинных… Позади открылась дверь, он понял это по колыханию воды и обернулся, встретившись взглядом с целителем, которого помнил смутно, как и большинство лекарей. Немолодой светловолосый иреназе в простой темной тунике торопливо поклонился, трепеща хвостом, и смущенно покосился на беспорядок у кровати. — Уберите здесь, — негромко велел Алестар. — И расскажите, каково здоровье раненого. Почему никто не передал мне, что ему не становится лучше? — Простите, ваше величество, — осмелился возразить лекарь, опустив взгляд и поспешно очищая стол. — Мы вообще не надеялись, что он переживет операцию. Но милость Троих и скромное искусство ваших подданных сделали почти чудо. — То есть его жизни ничто не угрожает? — с обманчивым спокойствием поинтересовался Алестар, чувствуя ладонью, как тлеет внутри Дару грозный огонь внутреннего жара. Настоящему целительству его не учили, но Сердце моря приоткрывает завесу над многими тайнами живого тела, не только управления стихиями. Заражение крови Алестар отличить мог. И вылечить — тоже. То есть мог бы, будь у него настоящее Сердце. Дару под его ладонью затих, прикрыл глаза, и только могучая грудь вздымалась медленно и глубоко. Чего он ждал? Спасения? Или подтверждения смертного приговора. — Вы же сами видите, ваше величество, — тихо сказал лекарь, не поднимая глаз. — Мы делаем все возможное, но… Лекарства, очищающие кровь, почему-то не действуют. Чудо состоит в том, что он протянул так долго. Если вам нужно что-то спросить… больной в полном сознании и способен ответить. И… я думаю, у него еще несколько дней. Неделя — может быть. Но если вы хотите судить его и наказать… в этом нет необходимости, поверьте. — Судить? За что? — вскинул брови Алестар, чувствуя, как тело Дару отчетливо вздрогнуло. — За спасение моей жизни? За это следует не наказывать, а награждать. Оставьте нас! — повысил он голос, борясь со смесью вины и гнева, снова накатившей, и отхлынувшей, оставив гадкую беспомощность. Что можно сделать без Сердца?! А ведь Дару думает, что на груди Алестара сияет истинная реликвия, способная исцелять даже безнадежно раненых и больных. И если Алестар ничего не сделает… Как смотреть в глаза обреченному на смерть, который считает, что обрек его ты?! — Благодарю… что пришли… — шевельнулись пепельные губы рядом с его ладонью. — Я… и не надеялся… Спрашивайте… Только я не знаю… что сказать. — Помолчи, — устало сказал Алестар. — Успеем еще поговорить. — Нет… — снова шевельнулись губы. — Я же знаю… Глупо, что так… Но вы живы… Я сдержал клятву… вашему отцу… Вы живы… Кари… он не был таким. Клянусь… не был. Я не понял… когда… он изменился… Вроде мой брат… и не он… Молчал… Даже со мной… молчал… Мне бы… насторожиться… А я… Простите… Он… убил себя… мне сказали… — Да, — хрипло подтвердил Алестар, изнемогая от жалости. — Убил. Но тебя никто не винит. — Хорошо… с чистой душой… легче… — А вот клешню тебе от дохлого кр-р-раба! — рявкнул Алестар, вдавливая ладонь в горячий твердый лоб раненого. — Умереть решил?! А у меня ты разрешения спросил? Злость кипела и бурлила в нем, словно буруны прибоя, разом на все! На проклятых заговорщиков, Бездна их поглоти! На Руалля, мерзавца старого! На Кари, с которым случилось неизвестно что, превратившее мрачноватого, но славного парня в чудовище-оборотня из жутких детских сказок. На суаланцев и Карианд, на собственных жрецов и советников, на постоянные смерти вокруг, непостижимые и подлые… — А ну дер-ржись! — прорычал он, стискивая пальцы Дару и направляя кипящий гнев в перстень, вспыхнувший вдруг алым пламенем. Охранник ахнул, выгнулся, будто ладонь Алестара жгла его, а дверь открылась, и влетевший целитель дернулся было к постели, но попятился и замер под коротким бешеным взглядом Алестара. Направлять силу через перстень было больно. Больнее, чем управлять вулканом! Там значение имела лишь мощность потока и очень приблизительное направление, мимо жерла вулкана промахнуться при всем желании не выйдет, разве что нарочно повернуться в другую сторону. Здесь же Алестару приходилось сдерживать себя, процеживая силу королевской крови через осколок Сердца и одновременно пользуясь ею точно, как скальпелем, взрезающим больную плоть. В самых трудных гонках он не был так исступленно сосредоточен, как сейчас, когда нащупывал тончайшие связи в живом теле, дрожащем и выгибающемся под его руками. Малейшая ошибка — и сила сожжет Дару изнутри. Перстень и близко не так точен и умел, как Сердце моря, действовать им — все равно что пытаться попасть острогой по крошечной юркой рыбешке в палец толщиной. И… больно-то как… Он зажмурился, все равно очаги воспаления горели перед внутренним взором. И немногим слабее пылало все остальное тело раненого, потому что зараженная кровь проникла в каждую мельчайшую частичку плоти… Стиснув зубы, Алестар мельком отметил, почему Дару до сих пор жив: целительные зелья, для его внутреннего зрения светившиеся нежно-зеленым, упорно боролись с заразой, но не могли победить, лишь еще сильнее разжигали томительный жар… Наконец он добрался до последнего очага, прятавшегося в глубине раны, и залил его таким мощным выплеском силы, что перед глазами на миг вспыхнуло, а виски пронзила дикая боль. Скривившись, Алестар едва сдержал стон, а потом медленно открыл глаза, для которых даже тусклый свет туарры казался слишком ярким. Измученно посмотрел вниз, убрав с лица Дару ладонь. Охранник лежал без сознания, его кожу покрывала тонкая пленка проступившей испарины, а в воде явственно плыл ее горьковато-кислый привкус… — Ваше величество! — вскрикнул лекарь, с тревогой вглядываясь в него. — Как вы себя чувствуете? — Он будет жить, — выдавил Алестар и размял онемевшие пальцы, особенно тот, на котором тяжелым грузом висел перстень Аусдрангов. — Я завтра еще приплыву. Если понадобится — повторю. Но вряд ли. Внутри зрела спокойная уверенность, что с Дару все будет хорошо. Или даже знание. Все-таки кое-что Алестар мог и с осколком Сердца, а это внушало надежду. Еще бы найти настоящее… Не попробовать ли использовать перстень как маяк? Потянуться через него сознанием в поисках истинной реликвии. Отец говорил, что перемещение сознания через Сердце — самое сложное и опасное в работе с ним, но сил у Алестара хватит, а опасность… Оставлять Сердце в руках похитителей куда опаснее. Дару спал, и сон его был таким глубоким и здоровым, что Алестар устало улыбнулся. Ну хоть кого-то он отнял у смерти, поселившейся в Акаланте! Чем не хорошее предзнаменование? Так что в казначейство, оставив спящего больного и восхищенного целителя, он приплыл в превосходном состоянии духа, которого хватило ровно до того момента, как пожилой хранитель королевской казны развел руками, виновато промолвив: — Простите, ваше величество, требуемая вами сумма была собрана, но отправить ее прямо сейчас не представляется возможным. По закону, принятому вашим почтенным предком, королем Амереллом, личные расходы королевской семьи, единовременно превышающие тридцать вайдов золота, требуют утверждения на Королевском Совете каи-на. Я нисколько не сомневаюсь, что Совет утвердит любое ваше приказание, но… Сумма, названная вами и переведенная мною в золото, составляет тридцать восемь вайдов, а это уже нарушение закона. Он опустил взгляд, и Алестар, даже не подозревавший о существовании подобного закона, растерялся. Ограничение расходов?! Но… какой в этом смысл? Нет, теоретически смысл имеется, просто трудно представить короля, не наученного обращаться с деньгами и способного потратить подобную сумму впустую. Однако отец ведь обещал Джиад намного больше! — Почему бы вам не потребовать разрешение у Совета? — сочувственно подсказал казначей, видя его замешательство. — Сумма немалая, но и его величество Кариалл, и вы в прежние годы были весьма скромны в расходах, у Совета нет никаких причин вам отказать. Просто для порядка… Действительно, Совет не откажет. Алестар знал это совершенно точно. Но королевская казна и казна короля — это все-таки не одно и то же. Он должен заплатить за Джиад сам, иначе получится, что ему это ничего не стоило. — Сколько вайдов золота в казне принадлежат лично мне? — спросил он, ожидая ответ с чувством, подозрительно похожим на страх. Разумеется, в случае нужды он попросит денег у Совета! Но как можно меньше! — Остатки содержания вашего покойного отца, да хранит Мать Море его душу, составляют пять с половиной вайдов золотом, — без запинки отчитался казначей. — Его величество почти все личные средства тратил на помощь семьям, пострадавшим в войну… Но за несколько последних лет все равно скопилась некая сумма. Вы, тир-на, тратили гораздо меньше, и… полагаю, лично у вас имеется еще около пятнадцати вайдов. Точно смогу сказать примерно через час, если вам угодно подождать. Но разница будет не больше вайда. — Значит, нужно еще восемнадцать? — уточнил Алестар. — Да, ваше величество, — поклонился седовласый хранитель. — И если вам угодно выделить на это собственные средства, оставшуюся сумму вы можете взять из казны, никому в ней не отчитываясь. В конце концов, это просто формальность. Я не припомню случая, чтобы Совет отказал желанию короля. — Пусть формальность, — согласился Алестар. — Но для меня это имеет значение. Действительно, он никогда не задумывался, что не все деньги Акаланте принадлежат ему! Знал, разумеется, что на содержание королевской семьи выделяется определенная сумма в год, но точно так же знал, что это просто традиция. И тратил на самом деле не так уж много, разве что на подарки Кассии и Эруви, на снаряжение для салту и всякие приятные мелочи. Ах да, еще наложницы! Но отец, получается, и вовсе почти все свое содержание отдавал обратно подданным, помогая тем, кто пострадал от войны… Как же мало Алестар задумывался и об этом! Ему казалось, что в Акаланте мир щедр ко всем так же, как к нему самому! Он со стыдом подумал, что нужно будет узнать, какие семьи содержал отец, и продолжить его дело. И есть ведь бедняки с окраин, где вчера было сотрясение дна!.. О них тоже следует подумать, если никто этим не озаботился… А если сейчас он отдаст все свои деньги выкупом за Джиад и еще возьмет из казны… Алестар закусил губу, чувствуя, как снова разболелась голова. Виски заломило, как при направлении силы через перстень. Насколько же просто совершить один-единственный поступок, пусть и требующий предельного напряжения сил, чем ежедневно думать о десятках и сотнях дел, пожирающих внимание, а главное, решать, кому и чему отдать предпочтение. Силы, деньги, время — все это не бесконечно! И постоянно нужно выбирать, взвешивая на невидимых весах ценность и важность каждого решения… Сейчас у него пока еще есть фора в этой гонке: подданные Акаланте любят своего короля и доверяют ему. Но тем страшнее не оправдать их доверия, а он уже совершил столько ошибок! — Я вернусь, — уронил он казначею. — А вы пока подготовьте мне полную смету расходов за… последние три года. Сколько и на что мы тратим, сколько и откуда поступает в казну. Я видел у отца такие таблицы, но краткие. А мне нужно как можно подробнее! — Слушаюсь, тир-на, — еще раз поклонился ему казначей, и, выплывая, Алестар чувствовал спиной его внимательный взгляд.* * *
Когда она вернулась в комнату, Лилайн спал, раскинувшись на постели огромной морской звездой: руки и ноги широко разведены в стороны, лицо почти спокойно, только между бровями залегла упрямая хмурая складка. Джиад осторожно подплыла к кровати и залюбовалась алахасцем. Точеные черты, резкие и гордые, завитки темных волос на лбу, в воде кажущиеся обманчиво мягкими, стройное мускулистое тело воина и охотника. Руки и губы Джиад помнили каждую его линию, все укромные местечки… Лилайну нравятся поцелуи в шею выше ключицы, там, где начинается плечо. А еще у него чувствительные соски и мочки ушей, так что стоит их легонько прикусить… Она сглотнула и невольно облизала губы, словно в воде они могли пересохнуть. Морская соль все-таки чувствовалась, но как-то странно, не доставляя неудобства, и Джиад привычно приписала это воздействию амулета, который уже и не замечала, таким незаметным и удобным он был. Просто аквамариновая капля на мягкой кожаной ленточке. Точно такая сейчас блестит на смуглой коже Лилайна, лукаво посверкивая в узкой полоске темных волос, четко разделившей его грудь от горла до паха. Джиад едва сдержалась, чтобы не наклониться ближе, не провести ладонью по этой дорожке для поцелуев, как шутила она в их лесном убежище. И тут же в памяти вспышкой молнии мелькнуло другое тело, тоже гладкое и мускулистое, но мраморно-белое и полностью лишенное волос… Она снова попыталась сглотнуть вставший в горле ком, беспомощно чувствуя, что во рту все-таки пересохло. Зар-раза… Даже думать об этом постыдно! Особенно сейчас, рядом с Лилайном. Опустившись на постель, Джиад осторожно погладила самые кончики отросших волос алахасца, подумав, что надо бы их расчесать. Обычно Лилайн обрезал волосы коротко, выше плеч, и перехватывал каким-нибудь шнурком. Где-то были ленты… Она все-таки удержала себя от желания запустить ему пальцы в волосы, перебирая и гладя их. Еще не хваталоразбудить! И взгляд постаралась сделать не пристальным, а мягким, зная, что наемник, словно дикий зверь, умеет чуять направленное на него внимание… Лилайн спал, и Джиад про себя взмолилась Малкавису, прося, чтобы ее судьба в очередной раз повернула в нужную сторону. Разве не расплатилась она по всем счетам? Разве не победила свои страхи, согласившись вернуться в море и спасти Алестара? Больше они друг другу ничего не должны! Так откуда эта глухая тянущая тоска, стоит представить, что вскоре она навсегда покинет Акаланте? Ведь ей же хочется наверх! К солнцу и небу, к земной еде, жару очага и сухой одежде. К зною, ветру и снегу… Там и тепло, и холод совсем другие, там ее родина. Здесь она навсегда останется чужачкой, редкой диковиной из мира двуногих. Да и с чего ей оставаться?! Память, подлая предательница, подсовывала картины, звуки, ощущения… Упруго бьющую в лицо воду, когда плывешь, пригнувшись к спине салту. Мягкое мерцание жемчуга и золота в украшениях иреназе, и как плотно обхватывал ее запястье тяжелый обручальный браслет матери Алестара. И какой Джиад увидела себя в зеркале, когда Леавара накрасила ее, вытащив наружу то, в чем Джиад боялась признаться даже самой себе: желание быть красивой для кого-то, ловить восхищенные и жаждущие взгляды, быть любимой… Но разве это возможно только здесь? Лилайн любит ее! Без лишних красивых слов и показного хвастовства, зато верно и надежно. Ведь любит же? Пусть между ними и пролегла трещина, но все еще можно исправить, простить и забыть! А память насмешливо бросала все новые и новые обрывки, будто ветер — сорванную с деревьев листву. Джиад почему-то вспомнила вкус крови в воде, когда она отбивалась от сирен, и слабый стон Алестара за спиной. Упрямый рыжий пытался ей помочь — вот уж истинное наказание для охраны. И блеск золотой монеты, брошенной к подножию жертвенника Всеядного Жи, кем бы ни было это забытое божество. И фреску в королевском кабинете, на которой у принцессы Ираэли была такая ликующая улыбка и безнадежно печальный взгляд, словно они принадлежали двум совсем разным девушкам. И уж совсем нечестно было обжигать ее стыдом, заставляя вспомнить ту их единственную ночь, когда эликсир жрецов разорвал запечатление. Да, Джиад ни о чем не жалела! И меньше всего о том, что эта ночь навсегда врезалась в память, как шрамы от ран — в тело. Она посмотрела на сеть тонких белесых нитей, покрывающих ее руки — память о сиренах — и невесело усмехнулась. А еще ведь есть круглый шрам на груди — след от лоура. И полоска через плечо — от него же. Наверное, они когда-нибудь заживут и сгладятся. А может — и нет. В любом случае, память души вернее, чем память тела. Она простила Алестара, но забыть? Так почему же ей тоскливо? Глубины моря прекрасны, ужасающи и величественны, но о них Джиад не тосковала бы ни минуты! Мало ли столь же удивительных мест наверху? А вот люди… То есть иреназе, конечно, но какая разница, что там у них ниже пояса, ноги или хвост? Ей будет не хватать простодушного верного Ираталя и отважной вспыльчивой Эруви, мрачной отчаянной верности Дару и мудрой стойкости Санлии. А еще, разумеется, лукавых насмешек Эргиана и его несравненного мастерства игры в интриги и тосу. И Леавары, умеющей видеть на лицах гораздо больше, чем просто скрытую до поры красоту. И Герласа с его сварливой откровенностью. И Камриталя с Семарилем, из которых она могла бы сделать не жрецов Малкависа, конечно, однако очень неплохих телохранителей… И Жи! Стражам не положено иметь ручных зверьков, это отвлекает от работы. Разве что лошадь или собаку для охраны, но это не любимцы, а инструмент, такой же, как оружие или доспех. Впервые у нее появился собственный зверь… Которым она, кстати, безобразно мало занимается! Вот и сейчас Жи нет в комнате, наверное, его опять увели погулять слуги. Но когда Акаланте успело так сильно и глубоко проникнуть в нее? Ведь за несколько лет жизни при дворе Торвальда она не подружилась там ни с кем! Следила за придворными и слугами, как полагается хорошему стражу, но видела в них только то, кем они были для ее охраняемого. И волновали ее лишь те, кто мог стать угрозой. Старые жрецы говорили, что стражу нельзя смотреть на мир только через прицел своего долга. Это ослепляет, и рано или поздно ты перестаешь видеть в людях — людей. Только фигурки, способные помешать, помочь или повредить… Но они не говорили, что это плохо само по себе. Вредно для службы, не более. И в этом тоже таилась, оказывается, ловушка, потому что или ты видишь людей как они есть, живыми и не зависящими от твоего мнения о них, либо ты их на самом деле не видишь. В Акаланте Джиад впервые разглядела мир вокруг себя. Лишившись долга стража, она будто сбросила доспех, прикрывающий ее, но и лишающий всего, что составляет обычную человеческую жизнь. Осталась беззащитной и безоружной перед самой собой, той частью собственной души, которую с детства ее учили тщательно сдерживать и прятать поглубже. И что ей теперь делать с этой волей, пьянящей и зовущей к чему-то совсем иному, непохожему ни на что, известное и понятное раньше? В Храм она больше не вернется. Если обещание Алестара вдруг окажется нарушенным, если Лилайн не поможет с выкупом… Даже тогда она не сможет больше быть Стражем. Щит Малкависа должен быть безупречен, он по доброй воле отбрасывает все, что не касается его нанимателя, а Джиад… ее безупречность дала трещину, и, да простит Малкавис, она счастлива этому! Осталось только понять, чего же она все-таки хочет. «Свободы, — привычно подсказал внутренний голос. — Собственной судьбы. Права и возможности жить так, как хочется». «И что я стану с этой свободой делать? — очень холодно и ясно спросила себя Джиад в ответ. — Как распоряжусь выторгованной у Храма судьбой? Для чего буду жить?» Внутренний голос молчал, и Джиад все-таки тронула гладкое горячее плечо Лилайна кончиками пальцев, с сожалением понимая, что если не разбудит она, то все равно скоро появятся другие. Ответов на мучительно терзающие душу вопросы у нее по-прежнему не было, но она знала, что найти их придется, иначе ее побег из прежней жизни окажется дорогой в пустоту. Лилайн открыл глаза сразу, словно и не спал. Он всегда просыпался как дикий хищный зверь — мгновенно, даже если потом нежился в постели. Вгляделся в ее лицо с пытливой тревогой и тихо спросил: — Что случилось? — Ничего, — вздохнула Джиад и добавила: — Вообще-то, здесь постоянно что-то случается, но не прямо сейчас. Мне обещали новую комнату. В этой обнаружился лаз в одно интересное, но наверняка нехорошее место… Она указала взглядом на стену с дырой, и Лилайн понимающе кивнул. — Твою зверюгу забрали, — сказал он с безмятежной усмешкой, которой мог обмануться только тот, кто не знал Карраса так же хорошо, как Джиад. — Приплыл мальчишка и просил передать, что погуляет с ним. Забавная тварюшка. Зубы в мой палец, а норов как у щенка. — Он и есть еще щенок, — отозвалась Джиад, рассеянно окидывая взглядом комнату. — Видел зверей, на которых ездят иреназе? Он такой же будет, правда, другой породы. Вроде дикой лошади среди объезженных. Или волка среди собак. Лил, как ты себя чувствуешь? — Как в деревенском кабаке на Солнцестояние, — продолжал усмехаться Каррас. — Знаю, что драка вот-вот начнется, а двери уже снаружи подперли. Ну да это не беда, лишь бы огня никто не кинул. Другую комнату, говоришь? А там хоть можно будет вдвоем остаться? — Ты ранен, — улыбаясь, напомнила Джиад. — Так что вдвоем не выйдет. Теперь у тебя будет личный целитель, и чтобы слушался — а я прослежу! Если что… Она наклонилась, поймала губами ухо Карраса и прикусила. Лилайн зашипел, якобы от боли, но подозрительно довольно. — Ты меня накажешь, да? — хмыкнул он, обнял ее здоровой рукой и шепнул: — Мой Страж… Я соскучился. — Обязательно накажу, — очень серьезно пообещала Джиад, старательно сдерживая улыбку. — Но ты не переживай, целительница у тебя будет очень красивая. Гораздо лучше меня. Ты ее не обижай, хорошо? Она славная девушка, и ей в жизни пришлось несладко. — Лучше тебя не бывает, мой суровый заботливый страж, — мурлыкнул Лилайн, подаваясь к ней всем телом. — Не нужны мне никакие целительницы. Поцелуй покрепче — и все пройдет… — И плечо зарастет! — подхватила Джиад, беспомощно и сладко чувствуя, как внизу живота разгорается знакомый пожар. — Ладно, как скажешь. Нас отсюда никто не гонит, подождем, пока вылечишься поцелуями. Замерев, Лилайн глянул ей в глаза, а потом медленно опустился на подушки, криво усмехнувшись. Спохватившись, Джиад яростно обругала себя дурой, но было поздно, игривое настроение Карраса сменилось мрачностью. — Прости, — попросила она виновато. — Я глупость сказала. Знаю, что хочешь наверх! Я тоже… — Ну что ты, сердце мое, — улыбнулся Лилайн уже не мрачно, а со странной грустью. — Когда я на шутки обижался? Это ты меня с кем-то путаешь. И когда это ты боялась мне лишнее слово сказать? — Прости… — глухо повторила Джиад, утыкаясь лицом в его плечо и желая сейчас только одного: чтобы тоска, грызущая изнутри, хоть на время смолкла, отпустила, и все снова стало легко и понятно как раньше. Лилайн погладил ее по волосам, не дразня, как обычно, а ласково, бережно. Шепнул: — Я всегда рядом, Джи. И даже раненый на что-нибудь сгожусь. Все хорошо, сердце мое. — Все хорошо, — согласилась она, отгоняя жуткое бессилие, нахлынувшее вдруг предчувствием близкой беды. А потом едва успела отпрянуть, потому что в дверь постучали, и миленькая служанка почтительно осведомилась, угодно ли каи-на поглядеть новые покои? И позволит ли каи-на собрать ее вещи? И не хочет ли каи-на со своим гостем проследовать за нею, потому что в новых покоях уже ждет обед? А зверя каи-на сейчас приведут прямо туда, для него уже подготовлена особая комната. И для личной прислуги каи-на — тоже. И для целителей, которые будут следить за здоровьем каи-на и ее гостя. И для охраны… — Погоди! — растерянно прервала Джи болтливую девицу. — Сколько же там комнат? — Ой, три или четыре, — захлопала накрашенными глазами служанка и стрельнула любопытным взглядом в Лилайна. — Каи-на Герувейн распорядился устроить вас как можно удобнее. Да что мы, сами не понимаем? Избранной его величества жить всего в одной комнате — разве так можно? — Избранной? — тихо и очень спокойно уточнил Лилайн. — А… ну… Девица бросила испуганный взгляд на руку Джиад, напрасно пытаясь увидеть там браслет, снова посмотрела на Карраса и затараторила, разве что уши не прижав, как нашкодившая собачонка: — Простите, каи-на, сама не знаю, что говорю! Извольте комнаты поглядеть! А тинкалы я свежей принесла, мне на кухне сказали, что вы сладкую любите, как в Суалане варят. Там еще эта вас ждет… его величества наложница бывшая. Сказала, ей поговорить с вами надо. Как бы не стянула чего! Там, правда, нет пока ничего такого, вещи-то ваши еще здесь, но все равно. Она и тинкалы сварить хотела, да я не дала, еще чего… — Тихо! — резко сказала Джиад, и девица смолкла, хлопая огромными и теперь уже точно видно, что глупыми глазищами. — Быстро плыви в те комнаты, извинись перед госпожой Санлией и предложи ей угощаться, пока нас нет. И если я узнаю, что ты ее чем-то обидела, у меня в покоях ты больше не появишься никогда, ясно тебе? И пришли кого-нибудь собрать вещи и показать дорогу. Все понятно? — Д-да, каи-на… — пролепетала служанка и выскочила из спальни — только хвост мелькнул. — Избранная… — тихим эхом повторил Лилайн и тоже пристально посмотрел на ее руку. — Слыхал я, что у иреназе означает это словечко. — Браслета нет, как видишь, — тускло от внезапной усталости отозвалась Джиад и тоже глянула на запястье, которое до сих пор ощущалось странно голым. — Но я и вправду была избранной Алестара. Когда мы оказались связаны, нужно было как-то объяснить это остальным… Его отец объявил меня избранной наследника, хотя все знали, что у него есть невеста. Теперь запечатление разорвано. — Давно? — бесстрастно поинтересовался Лилайн. — Третий день, — так же ровно ответила Джиад. — Это случилось в ночь перед встречей с Торвальдом. И пока кто-нибудь еще не поспешил поделиться подробностями, я скажу сама. Запечатление можно разорвать, только снова проведя друг с другом ночь. Не просто так, а сначала выпив эликсир, приготовленный жрецами. Он обращает запечатление вспять. И да, я это сделала. Другого способа не было. Я легла с Алестаром — первый и единственный раз за все это время. Теперь мы оба свободны. Он пытается спасти свою невесту, украденную соседним королем, а я… Я ни в чем не буду оправдываться, Лилайн. Ни в чем, слышишь? Она лишь чуть повысила голос, хотя отчаянно хотела сорваться на крик, и замерла, прикрыв глаза. Тяжелое, томительно долгое мгновение Каррас молчал, и Джиад стиснула зубы, точно зная, что ничего не скажет первой. Только не сейчас. — Джи… — прошептал он наконец. — Бедная моя… Да чтоб они все передохли, твари хвостатые. Очень плохо было? После всего — и снова… Джиад покачала головой, с горькой насмешкой думая, что Лилайн просто не поймет, если она честно все расскажет. Как объяснить, что с нею сделал эликсир, вернувший не то прошлое, которое было, а то, которое могло случиться, если бы они с Алестаром встретились иначе, не как враги, а как возлюбленные. — Ничего плохого, — сказала она честно. — Эликсир убирает и боль, и плохую память. И Алестар… очень старался загладить вину. Не надо так про иреназе, Лил. Они такие же, как люди, очень разные. Здесь очень многие заботились обо мне. Спасали, рискуя собой, просто помогали. Я больше ни на кого не держу зла. И на Алестара — тоже. Мне трудно тебе все рассказать, но неужели ты думаешь, что я бы простила его легко и равнодушно. — Не думаю, — хрипло сказал Лилайн и отвел взгляд. — Потому и не понимаю. Ты — и простила. Как? Ну как такое может быть?! Мне на него смотреть тошно. Хочется горло ему перерезать, а надо жить здесь. Еще и благодарным быть… за спасение и все остальное. Но я же тебя знаю, Джи! У тебя сердце — клинок, сломать, может, и выйдет, но уж согнуть — точно нет. Ну так чего я не понимаю, а?! Джиад взяла его здоровую руку, прижала ладонью к своей щеке, замерла, слыша, как стучит сердце. Неправильно стучит, слишком гулко и неровно. Надо прочитать сутры, успокоиться, вернуться в должное стражу безмятежное состояние… Сутры читать не хотелось. И она точно знала, что с детства затверженные слова не помогут. Мудрость Храма беспредельна и абсолютна, в ней есть ответы на все вопросы. И о мести, и о справедливости, и о прощении. Но как она ни пыталась вспомнить нужную сутру, память молчала. «Время выученных уроков прошло, дитя мое, — шепнул вдруг в сознании знакомый голос. — Есть дороги, что нужно прокладывать самому. И не все можно взвесить на весах справедливости. Не бойся. То, что воистину твое, всегда останется твоим». — Я тебе расскажу, — пообещала она, поцеловав жесткую смуглую ладонь Лилайна и невольно снова увидев шрамы на своем запястье и выше, до самого локтя. — Все, что смогу. И буду надеяться, что ты поймешь. Очень буду надеяться, Лил… Потому что ни о чем не жалею.Глава 10. Ловушка на предателя
Пара служанок-иреназе торопливо и ловко плавали по комнате, собирая вещи Джиад, и разговор пришлось отложить. Костяные и металлические таблички-книги, которые читала не она, а Алестар, какие-то безделушки и туники, принесенные до этого… В воде, где тело не потеет и не пачкается, она вполне могла бы обойтись без этих нарядов, хотя, стоило признать, именно здесь они были удобнее облегающих штанов и плотной рубашки. Не говоря о сапогах, от которых Джиад уже давно избавилась. А ведь если выздоровление Лилайна затянется, придется и ему найти подходящую одежду. Джиад опустилась на кровать рядом с Каррасом и ободряюще ему улыбнулась. Но на душе было тяжело: как Лилайн примет ее рассказ? Поверит ли? Сможет ли понять, что она лишь следовала своему долгу и пути стража? А служанки все собирали вещи! Каймур, в котором она когда-то носила маленького Жи… Шкатулки, флаконы и гребни, жемчужное ожерелье и пояса… Что-то появилось после памятного похода на рынок, что-то вообще принадлежало Алестару, расположившемуся здесь, как у себя дома. Вот эти плотные ленты, расшитые жемчугом — точно не ее! Ей их и вплести-то некуда. Лилайн, лениво наблюдающий за сборами, ленты тоже наверняка заметил, глаза у него многозначительно блеснули из-под ресниц, но промолчал, и Джиад была за это искренне благодарна. Хотя толку, все равно им предстоит нелегкая беседа, и такая мелочь, как оставленные здесь Алестаром безделушки, вряд ли что-то сильно изменит. С другой стороны… вдруг это станет последним перышком, упавшим на чашу часов и качнувшим ее? Наконец все вещи оказались в паре больших мешков из плотной мягкой ткани. Джиад было интересно, как их понесут, все-таки иреназе плавают скорее лежа, но ничего особенного она не увидела. Хвостатые девицы завязали мешки, а потом просто утащили их за длинные завязки волоком — в воде это оказалось совсем несложно. Не прошло и четверти часа, как одна из иреназе вернулась и с поклоном пригласила следовать за ней. — Плыть сможешь? — тихо спросила Джиад у Карраса, и наемник кивнул. Оттолкнулся от кровати, слегка поморщившись, попытался идти, но тут же неуклюже перевернулся и поплыл, загребая здоровой рукой. Джиад пристроилась рядом, готовясь помочь, но поймала предостерегающий хмурый взгляд алахасца и только вздохнула про себя. Быть беспомощным и больным Лилайн, как любой сильный мужчина, просто ненавидел и совершенно не умел принимать помощь. Сам-то ее на руках носил, кормил с ложки и даже мыл, когда она свалилась в горячке Зова. Вот что за гордая дурость? Новые покои, к счастью, оказались недалеко. В просторной спальне Каррас с трудом доплыл до огромного ложа и опустился на него, подложив подушку под плечи. Служанка, которая их провожала, принялась расставлять на столике у кровати сосуды с тинкалой и тарелки с едой, принесенные из смежной комнаты. Вторая в это время сноровисто разложила по местам вещи Джиад и, поклонившись, исчезла. — Если каи-на что-то понадобится, мы всегда поблизости, — почтительно сказала первая девица-иреназе, накрыв стол и указывая на рычаг вызова у кровати. — За дверью будет охрана, таков приказ каи-на Герувейна, им вы тоже можете приказывать в любой момент. — А где госпожа Санлия? — спросила Джиад, отмечая, что охрана, пожалуй, не лишняя сейчас предосторожность. — Уплыла в свою комнату, — снова поклонилась служанка. — Просила передать, что не хочет мешать, пока вы устраиваетесь, но ждет вызова, когда вам будет угодно. — Хорошо, — кивнула Джиад. — Оставьте нас, я позову. Повернувшись к столу, она задумчиво оглядела обед, прекрасно понимая, что есть не станет, однако оттягивать разговор уже нельзя. А вот Лилайну нужно восстанавливать силы. — Каи-на? — уточнил Лилайн все тем же отвратительно безразличным тоном. — Так это все-таки титул или что? — Обращение к леди или лорду иреназе, — отозвалась Джиад. — Прежний король пожаловал меня титулом за спасение наследника. Это… тоже часть истории. Лил, ты бы поел, пока я рассказываю. — Конечно, — спокойно согласился Каррас и потянулся к злополучным глазам маару, что горкой лежали на одном из блюд. Ну хоть кто-то оценил изысканные яства подводной кухни! Джиад взяла ближайший кувшинчик с тинкалой, сжала его в ладонях, чувствуя приятное тепло — главную, пожалуй, роскошь подводной жизни. И глубоко вдохнула, успокаивая разум, как перед боем. — Кое-что ты уже знаешь, — негромко она. — Но очень мало. И все это — тайна, причем не только моя. Так что когда мы уплывем наверх, дела иреназе пусть останутся самим иреназе. Каррас молча кивнул, и Джиад начала… Про бой на скале и брошенный в море перстень Лилайну давно было известно, как и то, что за этим последовало. Но теперь она вспоминала и другое. Дыхание Бездны, от которого ей пришлось отбиваться, а Алестару потом — дышать за них обоих. Нападение сирен. Гарнату, которой поили рыжего… Лилайн нахмурился, услышав об этом, но перебивать Джиад не стал. А она рассказывала, как Алестар обманом отправил ее на землю, зная, что умрет сам. И как почти умер, она ведь успела тогда в последний момент. Говорила о Кассии, смерть которой Алестар до сих не смог простить ни себе, ни ее невольному убийце. И о смерти короля Кариалла, убитого тем, кого он считал лучшим другом. И об обвинении, брошенном Джиад, от которого Алестар и Эргиан ее спасли. И о ядовитой паутине предательства, что оплела весь дворец. О Каррише и свадьбе Эрувейн. Об усмирении вулканов кровью и силой. О жрецах и придворных, о Суалане и Карианде… Горло у нее вскоре охрипло, Джиад уже очень давно не говорила так подолгу. Но продолжала рассказывать, пытаясь объяснить, почему Алестар перестал быть для нее ненавистным врагом и что, достойное уважения, она увидела в нем. Лилайн слушал молча, ловя и наверняка запоминая каждое слово, и лицо его неуловимо мрачнело. А когда Джиад, устав, замолчала, будто собирая силы для последнего боя, тихо сказал: — И ты в этом гадюшнике в самой середине клубка, так? Джи, зачем тебе это? Если из-за меня, то мы здесь минуты лишней не останемся. Он же обещал тебя отпустить? Вот и пусть свое слово сдержит. — Я еще не все сказала, — так же тихо и ровно сказала Джиад. — И не знаю, что ты мне ответишь, когда услышишь. Помнишь, ты предложил выкупить меня у Храма? Каждое слово, которое она беспощадно роняла в тишину между ними, будто обдирало горло изнутри, Джиад даже удивилась, что вода еще не окрасилась кровью. Никогда еще она так не стыдилась… Впрочем, нет! Это был не стыд. Но вина за ту боль, что она невольно причиняла сейчас Лилайну. Она же знала, насколько горд алахасец! Лилайн слушал, не глядя на нее, только вертел в руках подобие заостренной трехрогой вилочки, которой следовало брать пищу с блюд иреназе, и металлический прутик в его руках гнулся, словно кожаный ремешок. Джиад договорила, и в комнате стало совсем тихо. Мучительно тихо… — Не молчи! — не выдержала, наконец, она. — Скажи хоть что-нибудь! — А стоит? — тяжело уронил наемник, поднимая голову и глядя на Джиад в упор. — Ты ведь уже сама все решила. Как всегда. Джи, ты и правда хочешь знать, что я думаю? — Да. Она выпрямилась, готовясь принять удар, но все еще не веря, что он будет. — Я так понял, времени у тебя осталось не слишком много, — размеренно заговорил Каррас. — Женские годы вообще быстрые, а с этими вашими храмовыми порядками, будь они неладны… И если ты в самом деле хочешь мужа и детей, надо поторапливаться, так? Она кивнула. — И этот рыжий ублюдок пообещал тебе полную свободу от храма, верно? Да еще так, что ты, вроде, и перед ним в долгу не останешься. Ну что, все по справедливости. Сколько раз ты его хвост и дурную голову спасала? — Я тебе не для того все это рассказывала, — напряженно уронила Джиад. — Ясное дело, — кивнул алахасец. — Он, значит, тебя отпустит, пошлет денег в храм и… все? Вернешься на сушу, и больше никогда не увидитесь? — Да. Тинкала остыла, перестав греть, но Джиад упрямо сжимала ее в ладонях. Вилочка, которой Лилайн так и не потянулся к еде, упала из его пальцев на стол, скрученная винтом. — А мое место где? — так же тяжело и спокойно спросил Каррас. — Почему ты от меня не принимаешь то же самое? Думаешь, не смогу собрать этот клятый выкуп? — Сможешь, — с трудом выдавила Джи. — Только такие деньги быстро не найти. Это или душу надо так запачкать, что вовек не отмоешься, или голову сложить. А даже если не то и не другое… Как я тебе потом буду в глаза смотреть? Погоди! Я сказала, что верю — никогда не упрекнешь! И повторю это… Но мне самой каково? Думаешь, я смогу просто взять их и не быть обязанной? Лил, ты ведь меня этим на всю жизнь привяжешь… Сам того не желая! И как я буду жить, если ты, добывая эти деньги, погибнешь? Только не надо про удачу и умение… Я сама воин, я знаю, что их не всегда хватает. А если ты полюбишь другую? И не говори, что этого быть не может! Все бывает… Сейчас ты свободен, в любое время можешь купить дом, найти честную службу или хозяйство завести. Жениться, воспитывать детей… А у меня ведь может их и не быть. Даже не так… Вряд ли они будут, понимаешь? Только при очень большей удаче. И я на эту удачу полагаться не хочу. Не стоит она всей твоей жизни, Лил… Ни на каких весах и близко не потянет! — Все сказала? — холодно спросил Каррас, дождался ее кивка и прошипел: — Вот так, значит, да? Снова сама все решила, и за себя, и за меня? Верит она мне! Разорить не хочет! За голову мою боится! А то вдруг я к другой уйду, так надо же меня отправить целым, невредимым и с полной мошной! На хозяйство и домик! Джи, ты… Он замолчал, словно задохнулся, беззвучно выругался, яростно шевеля губами, и выдохнул: — Я, знаешь ли, мужчина! И сам как-нибудь разберусь, что мне с собственной головой делать. И с деньгами заодно. О своей гордости ты подумала, а каково будет мне знать и помнить, кто тебе свободу подарил? Просто так, словно монетку за лепешку бросил! Я ради этого выкупа наизнанку вывернусь! И если голову сложу, как ты боишься, то и в последний миг об этом не пожалею. Но если ты хочешь уйти со мной вместе, если хочешь стать моей женщиной, моей женой, то вытаскивать тебя из этой кабалы — мое дело. Мое, слышишь, а не всяких… чешуйчатых. Будут у нас дети или нет — это богам виднее. Но если ты от меня ничего взять не хочешь, то зачем я тебе вообще нужен?! Спину в драке прикрыть да постель на привале согреть? Это само собой, но такое не на всю жизнь. Ты ведь и сама это понимаешь? Как эту жизнь провести — тебе решать. И с кем ее провести — тоже. Но если ты согласна разделить ее со мной, придется признать, что я тоже имею право кое-что решить. Он помолчал и заговорил еще тяжелее и весомее: — Джи, я тебе всегда и во всем верил. Тебе понадобилось в море, я ответил: «Как скажешь», — и привез тебя к нему. Ты сказала, что уйдешь в глубину спасать этого… и я тоже согласился. Ждал тебя, как и обещал… И сейчас верю во всем. Но теперь ты решила, что примешь свою свободу от него, а не от меня. Нет, даже не так. Это он так захотел, а ты согласилась. Ну так этого не будет, сердце мое. Я готов быть с тобой, но не при тебе, понимаешь? И соглашаться, от кого и что примет моя женщина, буду сам. Если, конечно, это моя женщина. А вот это уже выбирать тебе. — Лил… — беспомощно прошептала Джиад, не зная, что ответить. Что вообще можно сказать, когда тебе к ногам бросают жизнь, даже ничего не требуя взамен? Только согласись принять, только признай, что нуждаешься в этом. Что больше не хочешь быть одна, что готова из щита и клинка, которым чувства не положены, стать просто женщиной и почувствовать рядом крепкое и надежное мужское плечо, готовое прикрыть от любой беды. Она знала, что Лилайн искренен от первого до последнего слова. Чувствовала это и чутьем стража, и просто сердцем. И если судьба будет к ним милостива, он найдет деньги, чтобы ее выкупить. Очень большие деньги! Но Лилайн отдаст их, не задумываясь и не жалея, что мог бы на такой куш всю жизнь прожить безбедно и еще детям наследство оставить. Он — отдаст. И примет ее такую, какая она есть, с ее резким прямым характером, невозможным для замужней женщины, чья главная добродетель — мягкая покорность мужу. Лилайну она хороша и такой. И никогда между ними не встанет память о других мужчинах в жизни Джиад. Ни Торвальд, ни Алестар не окажутся тенью, которая затмит доверие Карраса к ней. Так чего же она ждет? Согласиться — так легко! Мало ли чего требует разум и глупая гордость… — Я не знаю, что сказать, — прошептала она стынущими, как на холоде, губами. — Не знаю… Горькое отчаяние накатывало тяжелыми волнами, и уронить пару простых слов казалось совершенно невозможным. — Тогда ничего не говори, — тихо отозвался Лилайн, не сводя с нее лихорадочно блестящих глаз. — Я не прошу ответа прямо сейчас. Подумай, Джи. Хорошо подумай, чтобы уж точно не ошибиться. Или ты уплываешь отсюда со мной, и я обо всем позабочусь, или… Другом я тебе быть никогда не перестану, видят боги. Пока тебе самой это нужно. Но и делить тебя ни с кем не буду. Ни сердцем, ни телом, ни долгом за твою свободу. Решай… Он потянулся к ней, и плотная вода сначала не позволила Джиад рвануться навстречу, а потом словно толкнула их друг к другу. Губы Лилайна накрыли ее рот, горячие, требовательные, сумасшедше нежные и точно знающие, что ей нужно. И Джиад ответила, отчаянно прячась в этом поцелуе от необходимости решать прямо сейчас, отодвигая последний шаг, за которым уже не будет пути назад. Лилайн обнял ее за плечи здоровой рукой, а вторую уронил на бедро Джиад и погладил через тонкую тунику, заставив Джиад коротко простонать ему в рот. Это было так же ярко и горячо, как всегда… И уже почти забылось, что где-то рядом слуги и охрана, и вот-вот появится Алестар, который сейчас должен придумывать с кариандцем ловушку на предателя… И… Алестар! Теплая, упоительно сладкая волна схлынула так же мгновенно, как накатила до этого. Джиад замерла в объятиях Лилайна, не понимая, что изменилось, но чувствуя, что поцелуй перестал быть желанным. Ей по-прежнему было хорошо и уютно рядом с Каррасом, но… не более. Да что же это за наваждение такое?! Не может ведь причиной быть… — Прошу прощения, — услышала она холодный, как морские глубины, голос от двери. — Кажется, теперь не вовремя я. Наверное, это день такой. Джиад, я могу рассчитывать на твою помощь? Или мне стоит… Объятия Лилайна стали теснее, и Джиад поняла, что Каррас не отпускает ее нарочно. Напротив, он медленно провел рукой по ее спине, дразня то ли ее, то ли застывшего у двери иреназе. Синие глаза блеснули вызывающе и зло, ловя взгляд Джиад, и в ответ в ней вспыхнуло возмущение. Она прекрасно понимала, что сейчас делает Лилайн, показывая Алестару их близость. И не собиралась опять быть призом в поединке этих двоих. Почувствовав ее гнев, Лилайн отпустил Джиад ровно за миг до того, как она освободилась бы из его объятий сама. Отстранился, опираясь на здоровую руку, и покосился в сторону Алестара, с ядовитой мягкой любезностью сказав: — Ничего страшного. Беда всех дворцов. Они такие просторные и безлюдные, что остаться один на один ну никак не получается. — Лил… — выдохнула Джиад, уже злясь всерьез, и поднялась с постели, оттолкнувшись от нее одним нервным резким движением. — Я буду ждать, — негромко ответил ей Каррас уже совсем другим тоном, и Джиад поняла, что это сказано не только про ее возвращение.* * *
Увиденное резануло такой болью, что у Алестара перехватило дыхание. А они даже не заметили, упоенно целуясь, и смоляные волосы Джиад, растрепавшись, упали на точеную спину, которую по-хозяйски крепко обхватила мужская рука. Алестар с трудом заставил себя вдохнуть… Понял, что хвост сам собой подергивается из стороны в сторону, словно перед дракой. Еще большим усилием успокоился, точнее, просто застыл, не шевелясь. Другие иреназе уже давно заметили бы его по упругим колебаниям воды от хвостового плавника, но люди менее чувствительны. Он заговорил — и даже с расстояния в несколько взмахов хвоста заметил, как напряглась спина Джиад, когда жрица поняла, что они в комнате больше не одни. А если бы Алестар не появился?! Они бы сейчас… Одна мысль об этом подняла в сознании такую черную злость, что он поспешно запретил себе даже думать… Но не получалось! Проклятый наемник, маару его сожри, словно нарочно медлил, не выпуская Джиад из объятий, а когда Алестар увидел его колкий внимательный взгляд, то убедился в этом окончательно. Разумеется, это было нарочно! А вот жрица ни о чем подобном даже не думала. Она отпрянула от Лилайна, прошипев его сокращенное имя, и, кажется, была недовольна. Только это удержало Алестара от какой-нибудь непоправимой глупости. Просто потому, что в их отношениях с Джиад все глупости — непоправимые! Память медленно возвращалась к тому, что он сейчас должен делать. И где. И с кем. Для наемника места в этом плане не было, да он и не пытался влезть, с удивительным спокойствием посмотрев им вслед. Алестар же с бессильной злостью подумал, что теперь, когда эти двое станут жить вместе… И ведь не сделаешь ничего! А он еще думал попробовать залечить Лилайну плечо с помощью перстня. Пока не сообразил, что тогда у Джиад пропадет последняя причина задержаться здесь еще хоть на немного. Да, подло! Но каждый день рядом с ней — сладко-горькое счастье… — Ты довольна своими покоями? — спросил он, выплывая в очередной коридор, ведущий к бывшей комнате Джиад. — Они прекрасны, ваше величество, благодарю, — со сдержанной учтивостью отозвалась жрица, и только темные пятна на ее скулах выдавали смущение. Или это не стыд, а возбуждение от прерванного поцелуя? Проклятье… Она немного помолчала и осторожно поинтересовалась: — Правильно ли я понимаю, что план его высочества Эргиана уже начал осуществляться? — Правильно, — кивнул Алестар. — Прости, но больше я тебе ничего не могу сказать. — Глянул на нее, едва уловимо затвердевшую лицом, и взмолился: — Не обижайся! Дело не в доверии! Просто не могу! Так надо. — Не оправдывайтесь, ваше величество. — Уголки самых красивых и гордых губ на свете тронула быстрая улыбка. — Так надо — это вполне достаточная причина. Но зачем тогда вам я? — Дыра в твоей комнате, — виновато пояснил Алестар и, не останавливаясь, потер виски — голова после исцеления Дару все еще побаливала. — Герлас никак не хочет верить, что Дыхание Бездны просочилось именно через нее. Говорит, это невозможно. Дыханием Бездны очень трудно управлять, для этого нужно огромное искусство и мощный источник силы, связанный с глубинными богами. И расстояние мешает, а ход в стене там очень длинный. Я почти ничего не помню о той ночи, вот и… — Я поняла, тир-на, — отозвалась Джиад, и сколько бы Алестар ни вслушивался, но не уловил в ясном вежливом голосе даже тени обиды. — Конечно, я постараюсь вспомнить все, что смогу. А Каришу не нашли? — Пока нет, — хмуро сказал Алестар и толкнул дверь комнаты, к которой они как раз подплыли. — Там такой лабиринт под дворцом… Я предложил запустить твоего Жи, а по его следу — кого-нибудь из жрецов Герласа. Но мне сказали, что салру увел гулять кто-то из слуг. — Мне тоже, — подтвердила Джиад. — Пора бы им вернуться, кстати. Надеюсь, этот паршивец ничего не натворил? Алестар усмехнулся. Мальчишки из дворцовой прислуги едва не дерутся за право поиграть с рыбенышем во время прогулки. Когда еще выпадет подобный случай увильнуть от надоевшей работы да еще повеселиться? И вряд ли интриги заговорщиков хоть как-то касаются салру, так что вред ему здесь причинить некому. — Наверное, просто заигрались где-то в саду, — успокоил он жрицу и придержал дверь. Джиад уже вполне освоилась под водой и двигалась почти так же грациозно и плавно, как на суше, но все-таки без хвоста ей приходилось куда сложнее, чем иреназе. С тяжелой дверью, например. В ее новых покоях дверь гораздо лучше… И опять кольнуло тихое гадкое напоминание: «Какая разница? Еще несколько дней. Ну, неделя…» Герлас и один из его жрецов, возившихся у разломанной стены, даже не обернулись, когда Алестар и Джиад подплыли ближе. Без вещей комната смотрелась голо и неприятно, только на кровати осталось нижнее покрывало, но и его сдернули к одному краю неприятно выглядящей кучей. Какие-то обрывки водорослей, кусочки сломанных ракушек и панцирей, песок и обломки плитки, которой была облицована стена вокруг лаза… Вместе с уютом из покинутого жилища словно ушла душа, но Алестару, как ни странно, стало почему-то легче. Теперь ему здесь больше ничто не напоминало о Кассии. Даже тень ее не могла неуловимым отблеском мелькнуть в тусклом свете туарры, заливающем спальню. Среди остатков мусора нарядный, как всегда, Тиаран смотрелся странно до нелепости. Светлая туника амо-на ярким пятном выделялась на фоне стены и темных одеяний глубинников. Увидев Джиад, Тиаран учтиво ей поклонился, и жрица ответила поклоном, настороженно блеснув глазами, как показалось Алестару, но храня спокойствие. Алестар про себя вздохнул. Когда это все закончится, ему придется извиняться перед Джиад. И неизвестно, простит ли она его за обман? Но Эргиан прав, лукавить и лгать Джиад не умеет, как и Герлас. Хотя бы в самом начале все должно быть по-настоящему, иначе Тиаран заподозрит неладное. — Доброго дня, госпожа избранная, — промурлыкал высший жрец, и Джиад в ответ сдержанно отозвалась, показывая запястье без браслета: — Уже нет, как видите. Этот титул ожидает свою настоящую владелицу, амо-на. О чем вам прекрасно известно. «Еще бы это было неизвестно жрецу храма Троих, чей эликсир уничтожил запечатление», — с тихой злостью подумал Алестар. — О, простите, госпожа, — улыбнулся Тиаран. — Я не хотел вас обидеть — и только. Надеюсь, ваша судьба, вернувшись на свои истинные пути, окажется счастливой. Джиад молча поклонилась, и Алестар не поставил бы ломаной ракушки на то, что она собирается что-то прощать или забывать почтенному амо-на, однако Тиаран предпочел сделать вид, что его извинения приняты. Герлас и его подручный вдруг отпрянули от лаза, и из темной дыры показалась голова и плечи совсем юного жреца глубинных, отправленного вниз незадолго до того, как Алестар уплыл к Джиад. — Ничего, — расстроенно доложил он, выбираясь из провала. — Этот ход выводит к огромной мусорке, там колодец, куда несколько труб сходится. И течением приносит всякое. Кости, обрывки сетей, черепки… На карте этот колодец помечен. А дальше — большой лабиринт, который уходит в дикую скалу. Искать там кого-то — все равно что с медузы шкуру снимать… — Мы попробуем еще раз, — мрачно и очень упрямо сказал Герлас, соизволив, наконец, повернуться к остальным. — И будем искать снова и снова, пока не найдем эту дрянь. Прятаться она может хоть до бесконечности, а вот с едой там сложнее. Главные тоннели перекроем, у выходов поставим ловушки… Его глаза горели ненавистью и до сих пор не прошедшей болью потери. Прощать Карише смерть своего жреца старший служитель глубинных богов не собирался. Вот на это Алестар поставил бы что угодно. Герлас из собственной чешуи вылезет, но обшарит все проходы под дворцом. И если Кариша еще там… — Я, конечно, не силен в ритуалах глубинных богов, как почтенный амо-на Герлас, — подал голос Тиаран, — но если эти таинственные негодяи и вправду покушались на вашу жизнь, ваше величество, кто мешал им применить Дыхание Бездны еще раз? Вы ведь уже давно ночуете в этой спальне. То есть ночевали… — тонко улыбнулся он, метнув быстрый взгляд на Джиад. — А они ограничились всего одной попыткой? Может быть, это вовсе и не было Дыхание Бездны? — Какая разница? — сварливо спросил Герлас. — Я тоже в это не верю! Кто сказал, что это было оно? Невис? Ну так он целитель! Тоже мне, знаток глубинной магии! Но суаланскую дрянь нужно найти в любом случае! — С этим никто не спорит! — подхватил Тиаран. — И все-таки… Насколько я понимаю, Дыхание Бездны — ритуал, требующий обращения к глубинным и принесения им жертвы. Разве могла его совершить обычная девица, не посвященная в храмовые тайны? Уверен, для этого нужен был кто-то, обладающий силой… и готовый ее применить. Даже не просто готовый, а страстно желающий. И находящийся поблизости, раз уж амо-на Герлас уверен, что издалека Дыхание не направить… По его губам снова скользнула улыбка, и Алестар истово взмолился, чтобы любые боги дали ему талант хоть раз в жизни убедительно соврать. Это как на охоте! Забрасываешь удочку с приманкой к норе маару и ждешь, пока покажется стремительное хищное щупальце. А там уж кто кого! — Если вы говорите о госпоже Джиад, — холодно сказал он, стараясь не встретиться с жрицей взглядом, — то будьте любезны вспомнить, как совсем недавно приносили ей извинения. Правда, за другие подозрения, но все-таки! Я верю амо-на Джиад, как самой себе! Она не могла причинить мне зло. — Даже в то время, когда ваши отношения еще не были столь доверительными? — вкрадчиво улыбнулся Тиаран. — Конечно, я понимаю вас, ваше величество. Вы молоды и горячи, а наша гостья весьма привлекательна. В ослеплении страсти вы могли не заметить, что все странности и беды в Акаланте начались сравнительно недавно. И таинственным образом совпали с появлением прекрасной земной жрицы… Ох, не стоило ему этого говорить! Потому что Алестар как раз прекрасно помнил, с чего все началось — со смерти Кассии. И слова жреца наотмашь хлестнули по едва зажившей ране. На миг он даже забыл, что именно этого они с Эргианом и добивались, выманивая Тиарана возможностью нового обвинения Джиад. Стоило жрецу узнать, что в спальне Джиад обнаружился потайной ход, как он примчался, едва не теряя чешую с хвоста, и сам предложил помощь в расследовании, несмотря на недовольное фырканье Герласа. — Доказательства? — процедил Алестар и поморщился, поднимая руки к вискам. Хватило короткого приказа осколку в перстне, чтобы фальшивое сердце моря, висящее на его груди, вспыхнуло ярко и тревожно, так что отблеск упал на лицо Тиарана, на миг исказив черты амо-на и превратив их во что-то очень неприятное. — Ваше величество? — обеспокоенно воскликнул Герлас. — Вы хорошо себя чувствуете? Джиад просто молча подалась навстречу, с тревогой вглядываясь Алестару в лицо. — Вполне… — морщась, отозвался он. — Просто… устал. Перед тем как приплыть сюда, я вылечил Дару. Он пока спит, но когда проснется, расскажет что-нибудь интересное, я уверен. А если решит промолчать, я сумею его убедить… — Ваше величество, — сердито повторил Герлас. — Нельзя так перенапрягаться! Вы дважды усмиряли вулкан за очень короткое время. Неужели исцеление не могло подождать? Ваша кровь сильна, однако Сердце требует осторожности! — Мой почтенный собрат прав, — подтвердил Тиаран, тоже рассматривая Алестара с неподдельным волнением. — Как бы ни были важны дела, ваше здоровье слишком драгоценно для Акаланте! — Я сказал — пустяки! — раздраженно и упрямо бросил Алестар. — Вы сомневаетесь в моей силе? Я не использовал Сердце и на четверть его мощи! Отцу приходилось быть осторожным, но я пока молод и крепок. Думаю, кстати, мне давно пора применить Сердце, чтобы поискать с его помощью мурен, затаившихся во дворце. Я… могу… То есть не всех… Но мои каи-на должны пройти проверку Сердцем! И я… в самом скором времени… — Ваше величество! — ахнул Тиаран, бросаясь к нему. Алестар закатил глаза и нелепо покачнулся,обмякнув, как медуза, и медленно опускаясь на пол…* * *
С Алестаром творилось что-то неладное, Джиад поняла это еще в коридоре. Казалось, он мучился, желая рассказать ей, какую ловушку придумал Эргиан, но почему-то скрывая это. Мраморно-белая кожа иреназе побледнела еще сильнее, а под глазами явно залегли тени, но двигался он так же, как обычно, и Джиад не очень обеспокоилась. А стоило, наверное! Но она отвлеклась на Тиарана, сначала довольно глупо уколовшего ее разрывом запечатления, а потом начавшего впрямую обвинять в том, чего Джиад сделать точно не могла! Как бы она, жрица Малкависа, применила Дыхание Бездны, о котором ровно ничего не знала ни тогда, ни сейчас? Тиарана очевидная нелепость обвинения не смущала, хотя даже Герлас при этих словах воззрился на верховного жреца Троих с недоверчивым удивлением. И Джиад в очередной раз не смогла понять, что она сделала Тиарану? Должны же для такой настойчивой неприязни и подозрительности быть хоть какие-то основания?! А потом Алестар понес откровенную ерунду, пригрозив использовать Сердце моря, чтобы найти предателя, и Джиад почти поймала ускользающую мысль, но… рыжий упал в обморок! Он уже терял при ней сознание, и в воде это смотрелось немного не так, как на суше… Джиад не успела понять, чем прошлые разы отличались от этого, Сердце моря на груди Алестара — фальшивка! — запульсировало тревожным алым светом. — Ради Троих, ваше величество! — вскрикнул Тиаран, бросаясь к Алестару, неловко изогнувшемуся в воде. — Целителей, скорее! Молодые иреназе в темных одеждах глубинного храма кинулись прочь из комнаты, а Герлас тоже попытался подхватить короля, но Алестар, не приходя в себя, забился в судорогах, и его мощный хвост легко отшвырнул обоих жрецов, мешая приблизиться. — Ваше величество! Ваше величество! — надрывался Тиаран, пока Герлас не рявкнул на него: — Да замолчите вы! Помогите снять с него Сердце! Оно пьет жизнь короля… Джиад, замерев и с бессильным ужасом понимая, что ничем не может помочь, закусила губу… Алестар извивался, его тело, руки и серебристый хвост мелькали, мешая разглядеть лицо, а жрецы бестолково суетились вокруг, пытаясь то ли удержать Алестара, то ли сорвать с него цепочку. Тиаран ухватился за нее, но тут же с невольным вскриком отдернул руку и с ужасом глянул на ладонь. А в памяти Джиад вспыхнуло, как она однажды взяла Сердце в руки еще при жизни Кариалла. — Позвольте мне! — окликнула она жрецов, пытающихся удержать Алестара за плечи. — Я могу его снять, оно меня не трогает! — Вы? — изумленно обернулся к ней Герлас. — Сердце признает вас? — Признавало раньше, — подтвердила Джиад, не понимая, что за игру затеял рыжий, но уже почти не сомневаясь, что все это и есть план Эргиана. Потому что если Алестару на самом деле плохо… Холодная тревога пронзила ее, заставив торопливо подплыть к рыжему, бессильно замершему в руках жрецов, запрокинув голову. Руки он сложил на груди, будто прикрывая Сердце, и Джиад заметила, что перстень Аусдрангов светится, так что его сияние заметно из-под пальцев другой руки, прикрывающей кольцо. — Так давайте! — крикнул Герлас, с неподдельным ужасом и смятением взирая на Алестара, но не делая попыток даже взяться за Сердце. — Никому из нас оно не позволит себя взять. Скорее, каждое мгновение убивает короля! И добавил с отчаянием, которого Джиад в сварливом и мрачном жреце никогда бы не заподозрила: — Ему нельзя было так напрягаться… Даже его величество Кариалл с его опытом не использовал Сердце столь часто. А проверить всех подозреваемых… Он с ума сошел! Джиад, невольно затаив дыхание, протянула руку. Наверное, следовало взять цепочку, как это пытался сделать Тиаран, однако вместо этого она мягко, но решительно разняла послушно подавшиеся пальцы Алестара и подхватила пылающий внутренним огнем камень. «Может быть, Алестар ошибся, и это не подделка? — мелькнула мысль. — Впрочем, какая сейчас разница? Если ему плохо… Я бы голыми руками сняла с него разъяренную гадюку, не то что это…» Сердце моря легло в ее ладонь тяжелым и холодным, несмотря на сияние, грузом. Второй свободной рукой Джиад осторожно сняла с шеи Алестара цепочку и сомкнула пальцы вокруг медленно тускнеющего Сердца. — Боги… — выдохнул Герлас, глядя на нее почти с тем же ужасом, как смотрел на Алестара. — Вы смогли! Оно вас признало! — Госпожа Джиад полна неожиданностей, — странным тоном отозвался Тиаран, поддерживая плечи рыжего. — Но что нам делать теперь? — Джи… — шевельнулись губы Алестара, лежащего с закрытыми глазами, и Джиад склонилась к нему, чтобы лучше расслышать. — Сохрани… Оставь у себя… Герлас, Тиаран! Такова… моя воля… слышите? Джиад сохранит Сердце… пока я… не приду в себя… — Как скажете, ваше величество, — торопливо согласился Тиаран и с раздражением глянул в сторону раскрытой двери. — Да где же целители?! Ему нужна помощь… — Я… в порядке… — упрямо прошелестел Алестар, не открывая глаз. — Как только очнусь… Проверю всех во дворце. Хватит с меня… предателей. Сначала — Совет и жрецов. Потом… каждого… Хоть весь Акаланте… — Помолчите, тир-на! — зарычал на него Герлас, хватая запястье рыжего и нащупывая пульс. — Берегите силы! И тут в дверь ворвались долгожданные целители. Джиад, которую мгновенно оттеснили в сторону, беспомощно смотрела, как Алестара уносят, и все сильнее сжимала твердый холодный камень в ладони, пока не почувствовала, как пальцы сводит судорогой. Сердце стучало так часто, словно она несколько часов бежала с утяжеляющими браслетами на руках и ногах. «Если это план Эргиана, — подумала она, изо всех сил отгоняя страх. — Ох и скажу я потом его высочеству и его величеству, что обо всем этом думаю! Но… если кариандец ни при чем… Малкавис всемогущий, пусть это лучше будет его план! Лишь бы с Алестаром ничего серьезного…» Мысли путались и метались, как стая рыбок, в которую врезался Жи. Джиад заставила себя проговорить успокаивающую сутру, дыша, как положено, и тут поймала внимательный взгляд Тиарана. Почти сразу жрец отвернулся к мрачному Герласу, но осталось премерзкое ощущение, словно кто-то тронул Джиад за лицо липкой рукой. И тут комната опустела, и оба жреца одновременно уставились на нее. — Что вы теперь собираетесь делать, госпожа Джиад? — поинтересовался Тиаран, глядя на камень в ее руке. — Его величество велел вам хранить реликвию, мы с амо-на Герласом готовы это засвидетельствовать. Но ведь использовать ее вы не можете? — А разве мне нужно это делать? — вежливо удивилась Джиад. — Я надеюсь, его величество вскоре будет здоров и освободит меня от подобной ответственности. Но пока я готова исполнять его повеление. Она встряхнула запутавшуюся цепочку и накинула ее себе на шею. Камень лег в начало ложбинки на груди так удобно, словно всегда там был, и теперь на груди Джиад ровно мерцали два кристалла: нежно-голубой амулет морского дыхания и кроваво-красный, однако успокоившийся огромный рубин. — Тогда к вам необходимо приставить охрану! — заявил Герлас, и Джиад кивнула. — Каи-на Герувейн уже об этом позаботился, — сказала она. — Думаю, по дороге в мои новые покои на меня никто не нападет, а там я окружена слугами и стражниками. Впрочем, разве мне что-то угрожает? Кто из иреназе осмелится причинить вред Сердцу моря или похитить его? — Она права, — буркнул Герлас. — Для этого нужно быть безумцем. А если такой и найдется, Сердце прекрасно защитит себя само. И что бы я ни думал о решении его величества проверить всех придворных с помощью Сердца, в настойчивости ему не откажешь. Я первый попрошу разрешения пройти эту проверку — мне скрывать нечего! — Разумеется… — рассеянно подтвердил Тиаран. — Мы все — верные слуги его величества. Госпожа Джиад, вы позволите все-таки проводить вас? Мне так будет намного спокойнее. — Сочту за честь, — поклонилась Джиад. Она по-прежнему не представляла, что происходит, но рассудила, что должна действовать как обычно. Раз ее ни о чем не предупредили, значит, это было нужно, как и сказал Алестар. По дороге и Тиаран, и Герлас молчали, самой Джиад тоже не хотелось говорить. Тревога за Алестара грызла ее изнутри, все время возвращая мысли к единственному вопросу, все ли с ним хорошо. Если бы он только подал ей хоть какой-то знак! — Я надеюсь, амо-на, — не выдержала она уже у двери своих новых комнат, — что меня известят о здоровье его величества. — Само собой, — буркнул Герлас, а Тиаран кивнул. Гвардеец, в самом деле дежурящий у ее покоев, воззрился на Джиад с восторженным трепетом и поклонился с небывалой доселе почтительностью. Она только вздохнула про себя: не успела освободиться от браслета избранной, как получила новое бремя и причину для заботы. Оба жреца, как и охранник, остались за дверью. Джиад проплыла в комнату и со стыдом поняла, что рада видеть спящего Лилайна. Сейчас ей ни с кем не хотелось разговаривать. Только устроиться на постели, закрыть глаза и посидеть в полной тишине… Ну и еще хорошо бы почесать нос Жи, который будет как всегда подставлять морду под ее руку, смешно морщиться и бодать ее в бок. Здоровенный уже вырос… И где он, в конце концов? Она посмотрела на стол, где еще осталось достаточно еды. Лилайн все-таки поел, вон, глаза маару с тарелки исчезли совсем, да и по остальным блюдам видно. Проверила сосуды с тинкалой и нашла один полный. Остывшая тинкала была не очень вкусной, но Джиад выпила ее, чтобы восстановить силы, потому что кусок в горло не лез, даже ее любимое курапаро. Время тянулось мучительно и тоскливо. Почему ей до сих пор ничего не сказали об Алестаре? Знают ли вообще жрецы, что она ждет новостей? Тиаран терпеть ее не может, он вряд ли позаботился об этом, но Герлас в последнее время смягчился, хоть и делает вид, что все по-прежнему. Лилайн тихо спал, накрывшись одеялом, черные волосы разлетелись, окружая голову наемника темным облачком, колыхаясь в воде. Джиад вгляделась в его спокойное лицо, гадая, так ли она выглядит, когда спит? У иреназе плавники шевелятся во сне, хотя вот Алестар упорно пытается закинуть ей хвост на ноги… Но больше этого не будет. «Пусть он будет счастлив, — попросила она неизвестно кого. — Прошу, хватит этой боли. Я не знаю, выполню ли желание Лилайна, но в благодарность за то, что Алестар это предложил, я желаю ему долгой счастливой жизни. И новой любви…» Она поставила на столик пустой сосуд из-под тинкалы, который вертела в пальцах, и посмотрела на потускневшую туарру, льющую свет со стены. Шар следовало подкормить, но этим обычно занимались слуги, а вызывать их Джиад не хотела. Обязательно ведь разбудят Лилайна. Чтобы хоть немного отвлечься, она скрестила ноги в привычной позе для сосредоточения и принялась читать сутры, начиная с самой первой, высеченной над входом в Храм. «Мир, в котором ты живешь, это дом, выстроенный богами и другими людьми. В этом мире ты гость, но путь, которым ты по нему пройдешь, принадлежит только тебе. Будь учтивым, добрым и честным, как положено гостю в чужом доме. Но принеси в этот мир заботу о нем, как положено достойному и любящему хозяину. И когда пути гостя и хозяина сольются, ты узнаешь истину и узришь цель». Сутры следовали одна за другой, и постепенно Джиад успокоилась. Тревога за Алестара так и не отступила, но больше не мешала ясно мыслить и сдерживать неразумные порывы. Например, немедленно отправиться к целителям, чтобы узнать о здоровье короля. «Если никто не появится, пока я прочту девяносто девятую сутру, — очень рассудительно пообещала себе Джиад, — отправлю с этим поручением прислугу. А когда Лилайн проснется, нужно немедленно позвать Санлию. Не знаю, почему Невис до сих не прислал целителя, но теперь он наверняка занят Алестаром, забыв о других пациентах…» Она приоткрыла глаза, чтобы посмотреть на Карраса, и увидела, что дверь открывается. Успела ощутить глухое раздражение бесцеремонностью иреназе, постоянно забывающих, что в чужие покои не стоит вплывать без разрешения или, хотя бы, не предупредив хозяев стуком. И нисколько не удивилась, увидев, кто именно явился незваным гостем. Только сердце, успокоенное чтением сутр, застучало глубже и быстрее, как перед боем. — Каи-на Джиад! Тиаран поклонился ей не очень глубоко, но почтительно, и сразу выпрямился. Вид у него был чрезвычайно озабоченный. На миг Джиад испугалась, что жрец принес дурные вести, но с чего бы именно он? Скорее приплыл бы Ираталь или Герувейн… — Я слушаю вас, амо-на, — ровно отозвалась Джиад и глянула на Лилайна. Грудь Карраса поднималась и опускалась очень медленно — наемник спал глубоко. — Его величество очнулся и требует вас к себе, — торопливо сказал жрец. Сердце, кажется, пропустило один удар, а потом зачастило облегченно и радостно. Все хорошо! Ловушка это или нет, но с Алестаром все в порядке! — Да, конечно, — кивнула Джиад, поднимаясь на ноги. Снова оглянулась на Лилайна и попросила: — Одну минуту, если позволите. Мне нужно послать кого-нибудь за лекарем для моего друга. Не хочу, чтобы он оставался один. — Мы плывем как раз к целителям, госпожа Джиад, — напомнил ей Тиаран с едва уловимой тенью напряженности в голосе, которую чуткий слух Джиад поймал фальшивой нотой. — Оттуда гораздо проще кого-нибудь прислать. — Не сомневаюсь, — учтиво согласилась она, не трогаясь с места, потому что вдруг поняла, что именно кажется таким странным. — И готова следовать за вами, амо-на, только прошу прощения за глупый вопрос. Неужели во дворце исчезла вся прислуга, что за мной приплыл, чтобы проводить, сам верховный жрец? Слишком незначительная забота для вашего высокого положения, амо-на. — Я же не мог отказать его величеству в простой любезности, — как-то очень бледно улыбнулся Тиаран. — Прошу, поспешим. Время не ждет! Его величество очень нуждается в вас и Сердце моря. — Не могу с этим не согласиться! — раздалось от двери, и Джиад увидела, как лицо Тиарана бледнеет, словно его на глазах покидает жизнь. — Тир-на… — растерянно выдавил он, поворачиваясь туда. — Мое величество действительно нуждается и в каи-на Джиад, и в Сердце, которое она хранит, — ледяным, как северные торосы, голосом сообщил Алестар, вплывая в комнату. — Но вы, Тиаран, уверены, что сейчас говорили именно обо мне? Сдается, вы служите какому-то другому королю, потому что я вам такого поручения не давал. И почти лениво добавил, посторонившись и пропуская двух гвардейцев, в которых Джиад узнала Камриталя и Семариля: — Взять!Глава 11. Верность подданных и учтивость послов
Две серебряные молнии рванулись к нелепо всплеснувшему руками Тиарану, а Алестар виновато посмотрел на Джиад, которую пронизала нелепая, но от этого не менее горькая обида. Ну вот почему было не сказать ей заранее? Она бы смогла притвориться! Она не Герлас, у которого все на лице написано, Стражей учат не выдавать себя ни словом, ни взглядом! Нет же, не поверил… Губы короля иреназе беззвучно шевельнулись, и Джиад прочла по ним короткое: «Прости». А потом что-то еще, но этого она уже понять не смогла, а рыжий поспешно отвел взгляд, потому что в комнате вдруг стало тесно. Камриталь с Семарилем заломили руки не сопротивляющемуся Тиарану, который повис на гвардейцах и всем видом изображал испуганное недоумение. Алестар посторонился, и в спальню торопливо вплыли Ираталь, Герувейн и еще-то из каи-на, которых Джиад запомнила по совету. За ними появились Герлас — мрачнее тучи! — отец Миалары и последним тихой серебряной тенью проскользнул по стене Эргиан. Джиад молча отплыла к постели и опустилась на нее рядом с Лилайном. Дыхание наемника на миг сменило ритм, и Джиад, успокоившись, уронила руку на его запястье, легонько сжав. Притворяется, значит? Ну и правильно. Ей и Каррасу сейчас лучше побыть в стороне, они в этом змеином клубке и в самом деле чужие. «Иреназе сказали бы, что в муреньем, — с горькой насмешкой поправил ее внутренний голос. — И это правда, так чего обижаться? Ты сама решила, что уплывешь, оставив интриги подводного королевства его обитателям, так с чего им доверять тебе свои тайны? Будет справедливо и понятно, если сейчас Тиарана просто уведут. И только если Алестар проявит любезность в память твоих прошлых заслуг, он позволит тебе узнать исход дела». — Ваше величество, я не понимаю, чем вызвал ваш гнев! — Тиаран поднял голову и обвел быстрым взглядом всех присутствующих. — Просто не понимаю… — В самом деле? — вскинул Алестар золотистые брови на уже нисколько не бледном лице. — Ну так я вам подскажу. Вы пытались завладеть Сердцем моря. И есть очень веские основания полагать, что не первый раз. — Что?! Возмущению в голосе Тиарана не было предела! — Ваше величество! Как вы можете! Я ваш верный подданный! И могу объяснить любое свое действие. Но если меня обвиняют в столь тяжком преступлении, я прошу собрать Совет! Только он может осудить не просто каи-на, но и Верховного жреца Троих! — Всенепременно! — рыкнул Алестар, подаваясь вперед и яростно сверкая глазами. — Решили поучить меня законам Акаланте?! Совет в полном составе собирается для рассмотрения представленных доказательств и суда. Но если доказательства признают безупречными половина каи-на Совета, достаточно королевского слова, чтобы отправить предателя на съедение крабам. И у нас тут, обратите внимание, Тиаран, как раз больше половины Совета! Семеро из тринадцати! Включая второго верховного жреца королевства! — Протестую! — взвизгнул Тиаран. — Среди них кариандец и двуногая! Они не имеют права судить меня! Они вообще… — Этому кариандцу вы отдали право судить мою избранную, Тиаран… Рычание Алестара приобрело опасную вкрадчивость, и Джиад вдруг увидела в нем льва, готовящегося прыгнуть. — А та, кого вы зовете двуногой, получила титул каи-на за спасение наследника королевства. Хотите оспорить решение моего отца?! Ну, так я вам предоставлю эту возможность! Еще одно слово без позволения — и отправитесь лично к нему на беседу! Забыли, кто здесь кор-р-роль?! — раскатилось по комнате. Вода вмиг загустела, как уже было накануне в Зале Совета, а между застывшими в ней иреназе замелькали алые искры. «Что он делает? Ему же нельзя! — со страхом подумала Джиад. — Хотя если в моей бывшей спальне было притворство… Но неужели это всего лишь с помощью перстня?» Алестар немного помолчал, не отводя от Тиарана взгляда бешеных глаз, будто налившихся штормовой тьмой, а потом бросил: — Вы пытались обманом забрать Сердце моря у каи-на Акаланте, моей доверенной советницы, получившей его на хранение лично от меня и при свидетелях. Амо-на Герлас это подтвердит, как и жрецы его храма. Что можете на это сказать? — Я… я пытался спасти королевство! — выкрикнул Тиаран дрожащим голосом. — Признаю свою вину в обмане, но не в измене! Я… сохранил бы Сердце Моря для вас, ваше величество! Эта двуногая опутала вас куда большим обманом! С ее появлением в Акаланте начались беды и интриги! И вы своими руками отдали ей величайшую реликвию королевства! А если бы она отдала ее своим собратьям на сушу? — Как это уже пытались сделать вы? — тихо спросил Алестар, но его слова упали в тишину комнаты куда тяжелее, чем крик Верховного жреца. — В день смерти моего отца вы похитили Сердце моря с его груди, из которой еще текла кровь. И даже не удивились, почему оно позволило себя взять. Или удивились? Впрочем, это неважно. Вы договорились с королем Аусдранга, что отдадите ему Сердце моря. На что рассчитывали? На пост наместника, я полагаю. Торвальд не собирался править под водой сам, он хотел только абсолютной власти. И вы в качестве куклы на троне его вполне устраивали. Но я вернул себе Сердце и пригрозил, что проверю с его помощью всех своих советников и, разумеется, жрецов. Тут-то вы и испугались! У меня забрать Сердце никак не вышло бы, разве что снова снять с трупа, но тут удача! Глупый юнец переутомился, усмиряя вулканы, и Сердце попало в другие руки. Те, из которых вы могли его заполучить. Так? — Нет! Тиаран выпрямился, сохраняя видимость оскорбленного достоинства, и Джиад невольно оценила его выдержку. — Мне ничего не известно о похищении Сердца! — заявил он. — Если вы, ваше величество, скрыли его пропажу, это, должно быть, тоже влияние вашей двуногой… советницы! Если Сердце оказалось у короля Торвальда Аусдранга, то кто мог украсть реликвию, как не его бывшая любовница, которую вы пригрели? Это она, ядовитая мурена, спустилась в Акаланте, чтобы сеять раздор между вами и вашими верными подданными! Это она украла Сердце и отдала его своему повелителю! Когда на вас напустили Дыхание Бездны, кто был с вами рядом, тир-на? Когда на вас напали сирены… — Ее чуть не убили, добираясь до меня! — прервал его Алестар. — Тут уж вы заврались. Если бы не Джиад, сирены убили бы меня! А навел их, я полагаю, Кари, да ответит его душа перед Матерью Море за свое предательство. А вашу вину не так уж тяжело доказать, амо-на. Человек, который передавал ваши послания Торвальду, найден и вскоре даст показания! В Храме Троих прямо сейчас проводят обыск. И вы в самом деле рассчитывали, что сможете незаметно вывести Джиад из дворца? Вам ведь для этого понадобились два оседланных салту с припасами как раз на дорогу для Суаланы? Вывести ее? Разве Тиарану не было нужно только Сердце Моря? Джиад в недоумении встретилась взглядом с Алестаром, и рыжий кивнул. — Да, тебя он тоже собирался украсть. Вот тогда у Лорасса в руках оказалось бы не просто преимущество… Алестар запнулся и отвел взгляд, но вряд ли в комнате остался хоть кто-нибудь, не понявший несказанное. «Если бы Суалана пригрозила королю Акаланте моей жизнью… Что бы он сделал? Неужели отдал трон? Не верю. Алестар знает свой долг, — подумала Джиад, словно плывя в тяжелом сонном мареве. — Но этот ужас, мелькнувший в его глазах, ни с чем не спутать. Так не боятся просто за… советницу. Пусть и ту, которой обязан жизнью. Как? Ведь запечатление же разорвано! Не может ведь он до сих пор…» Ее словно плеснули в лицо горячим, так оно запылало. Джиад попыталась опять поймать взгляд Алестара, но иреназе упорно его прятал. Только от нее, разумеется. На жреца он смотрел тяжело и холодно, и ничего от прежнего взбалмошного и легкомысленного принца в глазах нынешнего короля иреназе не было. — Докажите! — бросил Тиаран. — Все это пока лишь слова. — Докажу, — очень спокойно ответил Алестар. — Но даю вам последнюю возможность сохранить жизнь. Если вы прямо сейчас и при свидетелях во всем чистосердечно признаетесь. А если нет, я распотрошу ваш разум, как рыбину, и вы все расскажете уже потому, что не сможете скрыть. Амо-на Герлас проследит и подтвердит для Совета, что я сделал это по необходимости. — Вы… убьете меня? Или лишите рассудка, пытаясь доказать то, в чем я не виноват? Тиаран на глазах бледнел, но все еще цеплялся за свою невиновность, и Джиад увидела в глазах каи-на, приплывших с Алестаром, сомнение. Отец Миалары смотрел на саму Джиад, особо не стараясь скрывать неприязнь, но это бы ничего. И он, и незнакомый Джиад советник, и даже Герувейн, растерянно переводивший взгляд с Алестара на жреца и обратно, верили Тиарану. Или просто не могли поверить в его предательство. Да, Алестар мог вскрыть разум Тиарана. Наверное, мог бы, если только не блефовал в отчаянной попытке заставить жреца признаться. Но у этого признания все равно был бы ничем не смываемый привкус насилия. Все равно что добиться признания под пыткой. С обычным преступником иреназе поверили бы королю, разумеется. Но сейчас, когда речь так явно идет о том, кто заслуживает доверия больше, почтенный жрец или сомнительная двуногая… Джиад захотелось зажмуриться. Они с Алестаром и Эргианом просчитали все верно, Джиад готова была поклясться в этом именем Малкависа, но что толку? Король должен быть безупречен! Любое сомнение в нем подрывает веру в силу королевского слова, и Алестар уже шагнул на эту грань, когда признался, что скрывал похищение Сердца. Вот и в глазах Эргиана, молча жмущегося к стенке, явное беспокойство. — Ваше величество! — сказала она, всем телом чувствуя, как взгляды устремляются в ее сторону. — Если амо-на Тиаран снова обвиняет меня в преступлении, пора уже решить этот спор раз и навсегда. Я уже однажды предлагала раскрыть свой разум и готова сделать это снова. Прямо сейчас. Полагаю, амо-на Герлас не откажет мне в этом? Да, я помню, что это риск… — Она запнулась, услышав снова изменившееся дыхание Лилайна совсем рядом, и взмолилась, чтобы алахасец не проявил именно сейчас, что все слышит. И не кинулся уговаривать ее отказаться от этого решения! — Я помню, — повторила она. — Но готова довериться вашему умению управлять Сердцем моря… — Нечестно! — выкрикнул Тиаран. — Король никогда… — Или искусству амо-на Герласа, — ровно закончила Джиад, пока один из гвардейцев легонько придавил Тиарану горло и тут же отпустил. Амо-на закашлялся. Алестар глянул на него и поинтересовался: — Вы забыли, что я вам обещал, Тиаран? Насчет встречи с моим отцом. Или полагаете, мое слово ничего не стоит? Что вы себе позволяете в моем присутствии?! И как смеете сомневаться, что я, король Акаланте, буду честен и справедлив при отправлении правосудия?! Среди каи-на поднялся ропот, похожий пока на тихий шелест, но Джиад с удовлетворением услышала, как чаша весов склонилась на ее сторону: незнакомый ей советник недоуменно спросил у отца Миалары, зачем Тиаран так упирается? Ведь Сердце Моря в руках истинного короля безупречно определяет виновного. Тиаран побледнел, и его взгляд беспомощно заметался, но даже те, кто ему недавно сочувствовал, теперь смотрели с подозрением. — Вы обвиняетесь в государственной измене, амо-на Тиаран, — холодно и ясно сказал Алестар, в упор глядя на жреца. — Когда вам было приказано разорвать мое запечатление с каи-на Джиад, вы приказали своему младшему жрецу сварить нужный эликсир, что он сделал старательно и умело. Однако вы ничего не сказали мне о последствиях разрыва этого запечатления. Вы не поставили меня в известность, что этот разрыв делает невозможным мой брак с принцессой Маритэль. Я, ваш король, ничего об этом не знал! Зато узнал король Суаланы, решив принудить меня к нарушению слова, данного Карианду, и к другому браку. И тот же король в своем письме очень явно намекнул, что знает о пропаже Сердца Моря. В этом он, к счастью, ошибся, Сердце Моря в Акаланте! — Он обвел взглядом затаивших дыхание иреназе и Джиад и продолжил: — У меня нет прямых улик, зато достаточно косвенных! Ваши жрецы дадут показания, что вовремя предупредили вас о действии эликсира. Вы же не думаете, что почтенный амо-на Корасиль прикроет ваш хвост ценой собственной жизни? Торвальд мертв, но свидетелей ваших встреч найти нетрудно. Два оседланных салту и Сердце моря, что вы сейчас попытались выманить у Джиад — уже само по себе достаточное доказательство. И вы еще отпираетесь? Верный подданный! Благочестивый жрец! Лжете в лицо мне и богам?! — громыхнул его голос. Алестар поднял руку, указывая на Тиарана, и рубин в перстне Аусдрангов огненно вспыхнул на его пальце, сияя куда ярче и сильнее, чем светилось на груди Джиад фальшивое Сердце Моря. Она даже подумала, не покажется ли это подозрительным остальным иреназе, но тут в ее сознание ворвался настойчивый беззвучный шепот Тиарана: — Скажи всем, что это ты… Скажи им… Это ведь ты украла Сердце моря… Для своего короля и повелителя. Скажи… скажи… скажи… Украла однажды и хотела украсть снова… Шепот лез в уши, мешал думать, и мысли Джиад стремительно начала заволакивать плотная темная пелена. Она попыталась что-то сказать, но язык не слушался, словно во сне, когда открываешь рот и не можешь выдавить из него ни слова. Только сейчас она даже рот открыть не могла. Точнее — могла. Но с ужасом понимала, что из него вылетит лишь то, что настойчиво подсказывает голос, насилующий ее волю. «Малкавис, помоги!» — отчаянно взмолилась она, почти не веря, что будет услышана. Есть ли дело богу до жрицы, собирающейся покинуть храм? Ей показалось, что где-то на грани сознания промелькнула далекая картинка: хмуро и недовольно сдвинутые брови, поднятая то ли в угрозе, то ли в благословении рука… Но шепот заполнил уже все вокруг, Джиад с трудом различала лица иреназе и чей-то голос, что-то говорящий… Только бы не ее собственный! Сил бороться больше не было. Она раскрыла рот, безнадежно пытаясь выдавить призыв на помощь, но на язык само лезло подлое фальшивое признание. Да, это она украла Сердце Моря и хотела сегодня украсть его снова. Первый раз — по приказу Торвальда, второй — из мести за его смерть. Полная глупость! Но попробуй потом отмыться. Длинная серебряная вспышка прочертила комнату, и пелена, что заволокла разум Джиад, рассеялась в одно мгновение. Она услышала длинный вопль, а потом крики. Встряхнула головой, окончательно сбрасывая оцепенение. Жи, влетевший в спальню, всем весом повис на хвосте Тиарана, запустив ему зубы туда, где у человека было бы бедро. А зубы там были то ли в три ряда, то ли в четыре, Джиад уже давно за этим не следила. Из-под острых треугольных резцов текла кровь, жрец орал, а Семариль, отпустив его руки, безуспешно пытался отцепить салру. Джиад испугалась, что гвардеец схватится за висящий у него на поясе нож, и позвала: — Жи! Жи, ко мне! Отпусти его! Не смей! И сама торопливо подплыла к Тиарану, ухватив салру за хвост, словно кусачую собаку. Что будет, если звереныш обернется и вцепится в руку ей самой, Джиад не хотела даже думать. А потом к ней пришло осознание, от чего ее только что спас Жи! — Он хотел меня заколдовать! — выпалила она, разжав пасть внезапно успокоившегося салру. — Амо-на Тиаран меня зачаровывал! Прямо здесь, на глазах у всех! Еще миг — и я бы призналась в том, чего не делала! Может быть, это стоило сказать как-то иначе. Держа в руках тяжеленное тело слабо трепыхающегося салру, которое тянуло ее к полу, Джиад была уверена, что ей не поверят. Разве что Алестар. Но отступать было поздно. — Уже второй раз, — тише добавила она. — Первый был в саду… Когда Жи… укусил меня… — Жреческие дела, да? — прошипел первым все сообразивший Алестар, вспомнив ее отговорку, и Джиад увидела, как его глаза окончательно заволок туман бешенства. — Так вам, амо-на, ради этого боги дали силу? Он улыбнулся Тиарану, затихшему в руках жрецов, жуткой неестественной улыбкой и пообещал тягуче и почти ласково: — Беру в свидетели Мать Море, сейчас вы расскажете чистую правду. Властью короля, дарованной мне богами… — Нет! — истошно закричал Тиаран, справедливо увидевший во взгляде Алестара свой приговор. — Я скажу! Пощадите, тир-на! Я не хотел! Меня заставили! Он заставил! Кровь хлестала у него из бедра, и следовало ее перевязать. Если Жи задел артерию, Тиаран может и до суда не дожить. Впрочем, будет ли суд? У Алестара было такое лицо, словно он убьет жреца здесь и сейчас своими руками, причем с огромным наслаждением. А ведь рыжий держался, пока речь шла об измене. Но когда понял, что Тиаран пытался сделать с Джиад, взбесился, как ударенный плетью конь. — Кто — он?! Что заставил?! — рявкнул Алестар. — Украсть Сердце! — взвизгнул Тиаран, глядя на него со слепым, не рассуждающим ужасом. — Я хотел… хотел… ради Троих, ваше величество, вы же сами уже все знаете! Пощадите… Я думал, что договорюсь с Суаланой! Он сказал, что династия Акаланте выродилась, что Акаланте скоро падет под натиском остальных городов! Я хотел как лучше! Написал письмо Лорассу, и он обещал мне в жены свою дочь, если я отдам ему Сердце. На время! Только в залог того, что я… стану королем и женюсь на его дочери. А потом Лорасс вернул бы мне Сердце, нельзя править без него. Своему зятю — вернул бы! Все равно потом на трон взошли бы его внуки… А он приказал, чтобы я отдал Сердце Аусдрангу! Сказал, что династии моря все равно падут перед гневом глубинных, и мир изменится! Сказал, что я должен отдать Сердце двуногому! А когда тот захочет научиться им управлять, его надо заманить в Море. Обмануть, или призвать Зовом, или просто выкрасть! У меня же есть на земле наемники, это можно устроить… Тиаран всхлипнул, уже не пытаясь выглядеть невиновным, скорее — вызвать жалость. Хотя Джиад сильно сомневалась, что кто-то из присутствующих способен его пожалеть. — Я испугался! — почти прорыдал он. — Я знал, что он уже сделал! Вы не понимаете, у него везде щупальца! Его нельзя ослушаться! Он всего-то несколько раз поговорил с Кари, и тот потерял свою душу. А та девчонка, дура, соблазнила жреца и украла у глубинников чашу. Я так не хотел! Я отдал Сердце королю людей, просто… побоялся не подчиниться. А оно вернулось! Вы убили Аусдранга и вернули Сердце себе! Я думал, он будет злиться, а он только посмеялся и сказал, что ничего уже не остановить. Что так даже лучше! Из мальков Ираэли остался только один, легче целиться! И разрешил делать дальше, что захочу. Я и подумал… что могу… по прежним договоренностям с Суаланой. Умоляю, тир-на, пощадите! Если бы я знал, что вы истинный король! Что у вас хватит сил сдерживать вулканы, карать и миловать… Пощадите! Клянусь, я буду верен! Больше никогда! Никогда! — Кто тебе приказывал? — едва сдерживая гнев, спросил Алестар, и Джиад содрогнулась, представив, какие шторма бушуют в нем сейчас. — Кто?! — Я не могу! — зарыдал уже в голос Тиаран. — Он убьет меня! Убьет как Кари — всего одним словом! Скажет что-то — и я сам себе перережу горло! Или жабры вырву! Я хочу жить, ваше величество! Пощадите! Я никого не убивал, просто… просто… Ай! Рыба запрещает мне говорить! Он вдруг вывернулся из рук Камриталя, но не попытался ни на кого броситься, только с неподдельным ужасом воззрился на Жи, мирно свернувшегося у ног Джиад, и показал на него пальцем, прокричав: — Ее салру! Он велит, чтобы я молчал! Говорит, что не время! Трое, помогите! Я не хочу… не хочу лишаться разума! Салру не говорят! Не говорят! Отстань! Отстань от меня! Уйди из моей головы! Я не хотел! Двуногая мне просто мешала! Я думал, что смогу управлять ею, а через нее — королем. Уйди-и-и-и… Взвыв, он забился в судорогах, пытаясь вжаться в стену и закрывая лицо руками. — С ума сошел! — веско уронил Ираталь. — Вот она, немилость богов! — Неудивительно, — буркнул Герлас. — Всегда знал, что он скользкий тип, но чтоб настолько! Позор жреческого сословия. Ваше величество, — обернулся он к Алестару. — Я, конечно, могу покопаться в его рассудке, да вы и сами на это способны. Только нужно ли? Я увидел и услышал достаточно и готов на Совете все это подтвердить. — Я тоже услышал достаточно! — поспешно откликнулся каи-на Герувейн, и другие каи-на повторили за ним. — Он точно не притворяется? — с холодной ненавистью спросил Алестар, глядя на корчащегося у стены жреца, пытающегося заткнуть уши и ноздри одновременно. Глаза Тиаран плотно зажмурил, и было похоже, что он старается укрыться то ли от внешнего мира, то ли от голосов в своей голове. Ну, хвала Малкавису, никто хотя бы не заподозрил Джиад в его безумии. Или Жи, что было бы одно и то же. — Не похоже, — оглядев Тиарана, задумчиво заключил Герувейн. — Хотя целители скажут точно. Но кто этот таинственный «он»? — Да я бы уже хвост отдал, чтобы это узнать, — с отвращением и безнадежностью сказал Алестар. — Выдергиваем из клубка по одной мурене, а они там будто множатся! Ладно, все свободны! И заберите… это, — кивнул он на жреца. Иреназе потянулись из спальни, причем Эргиан выплыл молча, так и не сказав ни слова, только на прощание бросил на Алестара очень странный взгляд, а Джиад почему-то снова вспомнила посла Риаласа. Ах да, нужно еще поговорить с Санлией. Вот сейчас она останется одна… то есть с Лилайном, который уже не дает себе труда притвориться спящим и с любопытством разглядывает и Алестара, и Жи, и скулящего Тиарана, которого гвардейцы просто подняли на руки и поволокли из комнаты вон. Как только они остались втроем, Алестар глубохо вздохнул и, измученно посмотрев на Джиад, выдохнул: — Прости. — Ничего, — ровно отозвалась она. — Я понимаю. Пожалуй, я действительно не смогла бы притвориться. То есть я имею в виду, он бы почувствовал ловушку, раз умеет творить подобные вещи с рассудком. Вы знали? — Что он тебя пытался зачаровать? Нет, конечно! — возмутился Алестар. — Ты же сама мне не рассказала! «Жреческие дела-а-а-а», — скопировал он ее слова похоже, но очень обиженно, на мгновение став совсем прежним. — А сегодня… Я не знал, честно! Думал, он просто выманит у тебя Сердце. И все время был рядом… А если бы он вывел тебя из комнаты, вы проплыли бы совсем немного! Там везде были посты… — Я понимаю, — снова уронила Джиад, бесстрастно отмечая, что в последнее время говорит это слово как никогда часто. Похоже, ей приходится очень много понимать. — Джиад! — взмолился Алестар, словно не замечая недобро щурящегося Лилайна. — Ну прости, пожалуйста! Тебе ничто не грозило! Я бы своими руками удавил и эту мразь, и Эргиана за его план, если бы… — И это, конечно, очень помогло бы Джиад от ножа в бок, — ласково, прямо-таки медовым голосом подсказал с постели Лилайн. Алестар резко обернулся к нему, сверкнул глазами, а алахасец продолжил, морщась и садясь на постели: — Вы отдали ей побрякушку, за которой охотятся все короли суши и моря. Выставили приманкой, как козу, привязанную к колышку, и сели в засаду. А если бы этот урод хвостатый решил, что снять цацку проще с трупа? Или выжег ей мозги, чтобы стала послушной и пошла с ним по своей воле? Кого там нужно удавить за такой план? Окажите любезность, познакомьте меня с ним. А еще лучше — сами спросите у него, во что он оценил жизнь Джиад! Хотя дайте подумать… Если бы с ней сегодня что-то случилось, вы бы неплохо сэкономили на обещанном выкупе. — Лил… замолчи… — прошептала Джиад, у которой перехватило горло от стыда и злости. — Нет уж, пусть говорит, — так же недобро усмехнулся Алестар. — А ты, значит, у нас безупречен? Про выкуп ты уже знаешь? Вот и хорошо. Посмей только упрекнуть Джиад в чем-нибудь! Она отказалась от награды, которую предлагал мой отец! А та была гораздо больше… Я же только хочу ее освободить. И могу это сделать! И ничего не прошу взамен, Морем клянусь! Можешь сказать о себе то же самое? — Сказать — что? — Лицо алахасца заострилось, глаза потемнели, впрочем, как и у Алестара. Эти двое смотрели друг на друга, как два готовых кинуться зверя, и Джиад замерла, боясь шевельнуться и отчаянно думая, хватит ли простого окрика? — Думаешь, я у нее чего-то попрошу? Для тебя эти деньги — пустяк. А я готов отдать ей все. И отдам. Но хватит уже лезть в ее жизнь. Мало горя ты ей причинил? Я сам могу позаботиться о своей женщине. — Можешь? — вскинул брови Алестар, на глазах белея до полупрозрачности. — И как, интересно? Сколько девушек надо украсть и продать, чтобы столько заработать? Помнишь, как она сюда попала? Уверен, что ей нужны деньги, полученные за такое? И учти, что иреназе тебе больше не заплатят. Я, конечно, тот еще мерзавец и хвостатый урод, но нанимал тебя не я… — Хватит! — услышала Джиад свой голос, подозрительно и странно ломкий. — Хватит, я сказала! Прекратите меня… делить! Я не кусок мяса! Не приз, не награда, не… вещь! Я сама могу решить, как и чем рисковать! И от кого принять помощь, я тоже разберусь! Чего вы оба добиваетесь? Чтобы я не взяла эти деньги вообще ни от кого? Что ж, так и будет! Хотите, чтобы я завтра же, а лучше — сегодня, уплыла на сушу? Отлично! Наверное, так и поступим! Неважно, что там нас ждут, верно, Лилайн? И что ты, раненый, далеко не уйдешь, а я не уйду без тебя, так что люди Торвальда возьмут нас обоих и будут счастливы. — Она глянула на алахасца, и Каррас, без того замолчавший, еще плотнее сомкнул побелевшие губы и опустил глаза. — А вам, ваше величество! — Второй взгляд достался Алестару, невольно попятившемуся движением хвоста. — Я премного благодарна за предложение выкупа. И за помощь в спасении Лилайна — тоже! И… много за что, в общем. И я прекрасно понимаю, почему вы не сочли нужным сказать мне, что именно придумали с его высочеством Эргианом. И одобряю, кстати! Стоило побыть приманкой, чтобы поймать эту тварь. Но, может, хватит уже о прошлом?! Ее голос яростно зазвенел, и Джиад поняла, что впервые в жизни кричит на кого-то. В Храме сдержанность и хладнокровие были частью культа. Потом… Страж — это тень своего нанимателя, тень может говорить только при необходимости или если ее спросят. И уж конечно, Страж всегда должен быть учтив и спокоен. Бесстрастие — часть его служения. Она не помнила, чтобы когда-нибудь на кого-нибудь кричала… — Я не хочу постоянно вспоминать, что меня предавали! — выдохнула она в мраморно-белое лицо Алестара с темно-синими омутами глаз. — Я не хочу помнить, что была товаром. И знать себе цену я тоже не хочу! Ни в деньгах, ни в ваших драках! Я рисковала жизнью не за награду! Даже не за свою свободу! А просто потому, что считала это правильным! И сделаю это снова, если захочу! Меня не нужно беречь, как драгоценность! Я Страж, я щит и клинок, и если бы ваш почтенный жрец попытался причинить мне вред, я уж как-нибудь отбилась бы! На миг стыдом пронзило воспоминание, как Тиаран дважды едва не зачаровал ее, но Джиад затолкала его в кладовые памяти поглубже. Неимоверно сладко было злиться и выплескивать эту злость и обиду! На Лилайна, который, оскорбившись, творил невероятную дурость, но гораздо слаще — на Алестара! Короля, чтоб его крабы за хвост, и владыку подводного мира, с чего-то решившего, будто она способна обидеться на то, что ею рискнули! Для нужного дела, между прочим! Ради которого она и сама бы с радостью! Джиад опомнилась, лишь поняв, что выпалила это вслух. Несдержанная самодовольная дура, позор Храма! И… плевать! — Прошу прощения, ваше величество! — выдохнула она наконец. — Мне нужно успокоиться и побыть одной. Могу я надеяться, что в мое отсутствие никто из вас не сделает ничего… непоправимого? Алестар молча кивнул, и Джиад склонилась в низком и издевательском, как она сама прекрасно понимала, поклоне. А потом выплыла из комнаты резкими, дергаными от слепящей ярости движениями. И даже не оглянулась. Хватит! Должно же у них достать ума не поубивать друг друга? А со всем остальным она разберется, когда в висках перестанут колотить молоточки кипящей крови, а сердце — грызть глупая и несправедливая обида. На обоих! Но… больше, почему-то, на Алестара.* * *
Как же ему было стыдно. Стыд поднялся изнутри раскаленной волной, бросился в лицо, так что оно загорелось, и Алестар невольнопередернулся всем телом в беспомощной попытке сбросить хоть часть невидимого груза, тяжко легшего на плечи. Дрожь прошла до самого хвоста, даже плавник затрепетал, но легче от этого не стало. Джиад уплыла, а он остался вдвоем с человеком, которому тоже было не по себе. Лилайн, снова бессильно упав на подушку, скривился от боли и отвел глаза. Алестару не было жаль наемника, но он точно знал, что в случившемся они виноваты оба. А если учесть разницу между королем и обычным искателем удачи, то его, Алестара, вина гораздо сильнее! Король должен владеть собой и знать, когда можно переплавить ярость в слова, а когда не следует выпускать ее наружу, словно вулканическую лаву, способную погубить все живое. Как ему вообще хватило безумия так обидеть жрицу? Ведь старался вести себя безупречно, рассчитывал каждое обещание и действие, терпел ненависть Лилайна ради мира между ними всеми. И вот… Сможет ли она его простить? Еще сильнее, чем виной, обожгло страхом, стоило подумать, что Джиад исполнит свою угрозу и действительно уплывет. Прямо сегодня! Лишь немного успокаивало, что раненого она не бросит, обязательно вернется за ним, а значит, будет возможность поговорить, удержать… Но как? Не силой же. Но если Джиад не захочет слушать? Если она покинет Акаланте, не взяв ничего, и там наверху наткнется на подданных Аусдранга? Проклятье… Какой же ты безмозглый кусок медузы, Алестар! А еще король, называется… — Что бы ты обо мне ни думал, — сказал он, не глядя в лицо наемнику, — я прошу, поговори с Джиад. Пусть останется здесь, пока я все улажу с наследниками Торвальда. Людям нужно подтвердить договор, который он заключил, у них полная гавань кораблей, чьи капитаны боятся выйти в море. Я потребую безопасности для вас с Джиад и снятия всех обвинений. — Очень… великодушно, — процедил наемник, тоже упорно глядя куда-то в потолок. — Полагаю, мне следует принести извинения? — Хвост себе узлом завяжи, — огрызнулся Алестар. — То есть ноги. Обойдусь без извинений, иначе мне тоже придется… А так никто никому ничего не должен. — Еще и мудро. Договорились. Я попрошу Джи повременить. Яда в голосе Лилайна хватило бы на стаю мурен, однако прозвучало это так тоскливо, что Алестар внимательнее вгляделся в смуглое лицо. Сейчас, кстати, весьма бледное. Непрошено вспомнились слова Ирвайна о том, что перенес наемник в плену Торвальда. И еще колючки выпускает! Алестара наизнанку выворачивало, так не хотелось разговаривать с тем, кого выбрала Джиад! Ни говорить, ни видеть, ни дышать с ним одной водой… А хотелось вместо этого пообещать земным каи-на что угодно, хоть глубинного бога под седло, лишь бы Джиад была на земле в безопасности. Ну и этот ее… она ведь не согласится иначе. — Можешь ненавидеть меня сколько угодно, — сказал Алестар, беспощадно придавив свою гордость пониманием, что нужно договориться — ради жрицы! — Но если бы с Джиад что-то случилось, я… Я бы умер вместе с ней. Не весь. Король бы выжил и остался править Акаланте, а я сам — нет. Пока Тиаран плыл сюда и разговаривал с Джиад, я чуть с ума не сошел. Но не было другого выхода. У меня каждый день убивают подданных! А я ничего не могу сделать. Только отрублю одно щупальце, у этого маару вырастают новые. Может, Тиаран просветлеет рассудком и заговорит, тогда хоть что-то выяснится… — Зачем вы мне все это объясняете, ваше величество? — тихо и напряженно прервал его Лилайн. — Меня ваши дела точно не касаются. — Затем, — в тон ему отозвался Алестар. — Как только я подпишу новый договор с людьми, ты в тот же день уплывешь из Акаланте. Вместе с Джиад. Здесь для нее слишком опасно. Да, знаю, что ты обо мне думаешь. Но я больше не могу подвергать ее риску. Что касается выкупа… — Он осекся и хмуро уронил: — Об этом потом поговорим. А сейчас давай-ка я гляну, что у тебя с плечом. И попробую вылечить. Пока есть силы. Сил было не так уж много. После исцеления Дару у него долго болела голова, а во всем теле чувствовалась отвратительная слабость, которая прошла совсем недавно. Однако Алестар хорошо помнил, каково ему было после спасения Эруви. Да, там еще яд и приворотное зелье добавились, но все-таки! Он был почти уверен, что каждое исцеление дается все легче. Просто потому что учишься, да и связь с камнем постепенно усиливается. Если Сердце Моря не найдется в ближайшее время, нужно научиться пользоваться перстнем как можно лучше! А боль и слабость… Ну, когда отец его тренировал чувствовать вулканы, было намного сложнее. Алестара тогда рвало, носом шла кровь, а жабры горели, будто он в отравленной воде плавал. Ничего, прошло. Пройдет и сейчас. Он встретил совершенно изумленный взгляд наемника и едва не улыбнулся. Такого тот явно не ожидал. — С чего вдруг такая милость? Глаза Лилайна сузились, а голос зазвучал с опасной мягкостью. — Да ни с чего, — с равнодушной усталой откровенностью сказал Алестар. — На тебя самого мне хвостом махнуть. А Джиад нужен кто-то, кто может прикрыть ей спину. Пока вы здесь, я окружу ее охраной, но… Один из моих охранников, самых давних и доверенных, оказался среди заговорщиков и пытался меня убить. Я больше никому не верю полностью, понимаешь? Если что-то случится, лучше, чтобы ты мог держать оружие. Или хотя бы не был обузой для Джиад, ни здесь, ни наверху. Вот и все. Нечего на меня так смотреть! — сорвался он. Наемник, разглядывающий его так, словно увидел в первый раз, медленно кивнул, садясь на постели и начиная осторожно разматывать перевязанное плечо. …Это и в самом деле оказалось не так уж сложно. Больно, да, Алестар искусал себе губы, пытаясь не застонать, пока удерживал поток силы, пропущенный через осколок Сердца. Зато камень слушался все лучше, и рваная рана в смуглом мускулистом плече наемника под пальцами Алестара затянулась, как затягивается жидкая грязь над брошенным в нее камнем. Шрам должен был остаться надолго, но Алестар тщательно проследил, чтобы мельчайшие жилы и связки вокруг раны восстановились полностью, потом проверил кровь человека на заразу — урок, полученный с лечением Дару, он запомнил отлично — и лишь тогда убрал с тела Лилайна руки и встряхнул кистями, сбрасывая напряжение. В висках стучали маленькие молоточки, смертельно хотелось есть, и он потянулся к оставшейся на столике тинкале. Нашел полный сосуд, жадно выпил, наслаждаясь каждым глотком уже остывшей и загустевшей жидкости. Покосился на наемника. Тот осторожно шевелил предплечьем и вид имел не просто удивленный — ошалелый! Потом, будто спохватившись, глянул на Алестара, открыл рот и тут же, не сказав ни слова, закрыл его. Несколько мгновений Алестар молча наслаждался борьбой чувств на лице Лилайна, потом хмыкнул и предупредил: — Благодарностей тоже не надо. Вот без этого я точно обойдусь. Лилайн, угрюмо посмотрев на него, кивнул. Вот и все, говорить было больше не о чем. Про злосчастный выкуп разве что, но это точно не сейчас. Алестар оттолкнулся от постели, над которой плавал, пока лечил человека, и потер пальцами ноющие виски. Вот если бы работа с разумом давалась так же легко, как с материей! Хоть неживой, вроде вулканов и волн, хоть с живой… Но он сильно лукавил, когда угрожал Тиарану взломать его рассудок. С настоящим Сердцем — рискнул бы, пожалуй, но осколок для столь тонкой работы никак не годился. В лучшем случае Тиаран помешался бы, успев что-то рассказать, но скорее просто сразу обезумел бы. Глубинные с ним, только это означало снова оборвать единственный след. «А еще хорошо бы заставить его свидетельствовать против суаланского короля, — напомнил себе Алестар. — Вдруг удастся отвертеться от брака с суаланкой без войны?» Внутреннее чувство подсказывало, что уже глубокий вечер, и Алестар с беспокойством подумал, где же Джиад. Когда пользуешься Сердцем Моря, время утекает незаметно, исцеление Лилайна не стало исключением. Сейчас Алестару невыносимо хотелось еще тинкалы, еды и спать! Хорошо бы еще размять все тело… Он с тоской подумал о том, как проснулся в постели Джиад совсем недавно, и разозлился на себя за слабость. Некогда страдать! Нужно узнать, что с Тиараном! И выяснить, действительно ли тот обезумел. Жи, наделавший столько суматохи, по детской привычке забился под кровать, и Алестар спустился немного ниже к полу, шевельнул хвостом в опасной близости от ложа, выманивая рыбеныша. Хотя какой он рыбеныш, размером скоро догонит взрослого салту. Длиной уже почти сравнялся, только худой пока, самцы матереют после первого года жизни, наращивая плотные тугие мускулы. Лилайн снова посмотрел на Алестара, теперь недоуменно. — Проверяю кое-что, — буркнул Алестар и опять шевельнул хвостом. Не выдержав, Жи выскользнул из-под кровати, азартно пытаясь поймать соблазнительный хвост. Алестар ловко перехватил его обеими руками за выемки под челюстью и заглянул в маленькие рыбьи глазки, сначала в один, потом, повернув морду, в другой. Жи упирался и обиженно молотил хвостом. Глупости, разумеется! Ну как рыба может говорить?! В глазах Жи не было ни проблеска разума. Обычный салру, просто очень смышленый для своей породы, а сейчас еще и раздосадованный тем, что попался на уловку, вон как морщит нос и тянется всей мордой, пытаясь прикусить держащие его пальцы. — Молчит? — не выдержал и все-таки съязвил Лилайн. Алестар не посчитал нужным отвечать, отпустив салру. Лучше он сейчас оставит этих зубастых наедине друг с другом и поплывет искать Джиад. Если жрица уже хоть немного пережила обиду, она должна была вспомнить свое обещание устроить Риаласу встречу с Санлией. Чем не повод для разговора? И хотя бы попытки извиниться… Словно Трое услышали его мысли, дверь открылась, и в спальню вплыли две девушки, очень похожие цветом волос и кожи, как впервые понял Алестар, и в то же время невероятно разные. Джиад, все еще хмурая, но уже не похожая на занесенный для удара лоур, с четкими и резкими движениями, одетая в полотняную тунику и штаны, невыносимо красивая и желанная… И Санлия, сменившая невзрачную одежду, в которой была на Совете, на любимый зеленый шелк, мягко струящийся вдоль ее тела, с тщательно заплетенной и перевитой жемчужной нитью косой, искусно накрашенная и… совершенно не вызывающая даже тени прежней жажды обладания. Алестар закусил губу, думая, что же сказать, но Джиад успела первой. — Прошу прощения, — ровно проговорила она. — Я не надеялась застать вас здесь, ваше величество, но это очень хорошо. Ири-на Санлия просила, чтобы ее встреча с бывшим супругом непременно прошла в вашем присутствии. Она не хочет, чтобы возникла даже тень подозрения, будто сказанное ею может как-то навредить Акаланте или вам лично. Я в свою очередь считаю эту просьбу разумной и присоединяюсь к ней. Санлия молча поклонилась и выпрямилась безупречно изящным текучим движением. Посмотрела Алестару в лицо и с должной учтивостью отвела взгляд, но не опустила, а глянула в сторону напряженно замершего на кровати Лилайна. — Я тоже молю о прощении, — прозвучал ее нежный серебристый голос. — Не хотелось побеспокоить почтенного гостя, нуждающегося в отдыхе, но каи-на Джиад сказала, что здесь может пригодиться мое скромное искусство целительницы.* * *
Джиад сказала чистую правду, она в самом деле не рассчитывала застать Алестара здесь. О чем иреназе мог разговаривать с Лилайном без нее? Она в растерянности переводила взгляд с одного на другого, пытаясь понять хоть что-нибудь, но и Лилайн, и Алестар выглядели совершенно спокойными. Что ж, хотя бы смертоубийства не произошло. И, может быть, Каррас потом все расскажет? Горькая злая обида, толкнувшая ее прочь из комнаты, притихла, теперь Джиад чувствовала даже подобие вины за то, что сорвалась. И за то, что оставила этих задир одних, не сообразив, чем такое может закончиться. И за то… Впрочем, она так устала чувствовать себя виноватой, что решила отложить обдумывание на потом. Скорее бы закончился этот долгий день, не принеся новых ссор и разочарований. А Лилайн смотрел на Санлию, и в этом долгом взгляде Джиад почудилась странная неуверенность, будто алахасец пытался что-то вспомнить. — Кажется, я вас где-то видел, госпожа… — сказал он и перевел на Джиад взгляд, в котором явно светился вопрос. — Санлия перевязывала тебя, — подсказала Джиад. — В ту ночь, когда случилось землетрясение и нас всех вывели из дворца. Ты был совсем сонным, даже перепутал ее со мной. — Непростительно с моей стороны, — улыбнулся Лилайн и снова посмотрел на Санлию, сказав очень почтительно: — Примите мою искреннюю благодарность, госпожа целительница. Я бы с радостью отдался в ваши прекрасные и умелые руки, но в этом, кажется, больше нет нужды. Ваш король сотворил что-то такое… Он неловко поморщился и улыбнулся снова, а потом пожал плечами так легко, что сразу стало понятно — рана больше не беспокоит. «Алестар? — изумилась Джиад. — Вылечил?! Соперника?!» Внутри почему-то стало горячо и сладко, словно она оказалась под невидимым солнцем, вмиг прогревшим ее своими лучами. Джиад посмотрела на Алестара, уже привычно отмечая снова вернувшуюся на лицо короля иреназе бледность. И как она могла спутать его вид во время притворства с тем, что было после настоящего исцеления? — Что? — буркнул рыжий под скрестившимся на нем взглядами. — Я не знаю, что у нас во дворце творится с целителями, но пока все не прояснится, лучше держаться от них подальше. Сан, тебя это не касается, — поспешно добавил он. — И будет неплохо, если ты все-таки посмотришь ему плечо. На всякий случай. Но давайте сначала закончим с Риаласом. Это не то удовольствие, которое хочется растягивать. Прости, Сан… — вздохнул он. — Если дело личное, может, мне стоит пока прогуляться? — негромко поинтересовался Лилайн. — Залежался я что-то. Джиад смущенно обозвала себя дурой. Она действительно просила Санлию осмотреть Лилайна и перевязать при необходимости, но совсем не подумала, что после этого алахасца придется выпроваживать. Собственно, она рассчитывала, что Санлия осмотрит Карраса, а потом вместе с Джиад вернется к себе в комнату, куда пригласят Алестара и суаланца. Вот что теперь делать? Как же неловко… — Вам не стоит пока вставать, — мягко, но решительно сказала Санлия, покачав головой. — Я бы не хотела беспокоить кого-то своими личными делами, но в разговоре, который произойдет, нет ничего секретного. Я бы предпочла побыстрее покончить с этим. — Тогда я пошлю за этим… — Алестар явно проглотил что-то очень нелестное и потянулся к рычагу вызова слуг. — А ты пока можешь заняться вот им. Он указал взглядом на Карраса, и Санлия кивнула. Опустившись на постель рядом с Лилайном, она дождалась, пока алахасец стянул рубашку и вгляделась в то место, где была рана. Джиад тоже подплыла ближе, пытаясь поймать взгляд Лилайна, но это почему-то не получалось. Неужели оскорбился? Собственная обида глухо и неприятно ворохнулась в глубине души. Отогнав ее, Джиад нащупала пальцы здоровой руки Лилайна и пожала их, почувствовав пожатие в ответ. Глянула на обнаженное плечо, над которым колдовала Санлия, осторожными умелыми движениями прощупывая мышцы. Алестар совершил очередное чудо, раны больше не было, на ее месте бугрился свежий розовый шрам, похожий то ли на чернильную кляксу, расплывшуюся по коже, то ли на раскинувшего щупальца маару. И снова теплая благодарность затопила Джиад изнутри. — Здесь не больно? — спросила Санлия, нажимая на теле Лилайна точки, хорошо известные и самой Джиад. Алахасец покачал головой и наконец-то посмотрел Джиад в лицо. Взгляд у него был совершенно непроницаемый. — Все хорошо, — негромко сказала суаланка. — Искусство тир-на Алестара поистине превосходно. Я только посоветовала бы разминать мышцы хотя бы неделю, чтобы восстановить правильный кровоток. Если каи-на Джиад пожелает, я с радостью помогла бы в этом. — Да, конечно, — откликнулась Джиад, сама не понимая, почему соглашается. Размять плечо — с этим она с легкостью справилась бы и сама, всех Стражей учат основам массажа. Но Санлии хочется почувствовать себя нужной, и в этом Джиад ее прекрасно понимала. А Лилайну будет полезно понять, что не все иреназе одинаковы. Каррас как раз успел снова натянуть рубашку, как в дверь постучали, и вплыл хмурый Риалас, недоуменно оглядевший собравшихся. Пожалуй, Джиад понимала его удивление. Суаланец наверняка рассчитывал остаться с Санлией наедине. — Ваше величество, — церемонно поклонился он Алестару, и рыжий кивнул в ответ, умудрившись даже в такое короткое движение вложить холодную неприязнь. — Я не думал, что мой разговор с… ири-на Санлией касается стольких лиц. Он не назвал ее бывшей супругой! Сказал вежливо, как о едва знакомой, и Джиад с нарастающим гневом увидела, как закаменело тонкое, словно вычеканенное из темного золота лицо Санлии. — В прошлый раз вам это ничуть не мешало, — с ядовитой учтивостью отозвался Алестар. — Ири-на Санлия сама попросила о нашем присутствии. Так что разговор состоится на ее условиях либо не состоится вообще. Джиад глубоко вдохнула и выдохнула, отгоняя вредную сейчас злость. Она должна сохранять хладнокровие ради Санлии, которая нуждается в поддержке. Да и вообще стоит усмирить чувства, что-то они в последнее время разошлись. Она Страж, а не томная девица с дурным норовом. Поэтому она оглядела комнату как Страж, отметив, что между суаланцем и Санлией словно пролегла невидимая граница. С одной стороны гордо выпрямился Риалас, едва шевеля хвостом, чтобы держаться в воде, с другой — оказались Джиад и Лилайн, сидящие на кровати, замершая возле нее Санлия и, немного поодаль, Алестар. Во взгляде рыжего читалось тоскливое желание сделать с послом что-нибудь очень неприличное для короля, но как же Джиад его понимала. У самой кулаки чесались, хотя Стражу это тем более непозволительно. Лилайн смотрел на происходящее молча, и Джиад пожалела, что не рассказала ему историю Санлии раньше. Но ведь это была не ее тайна. — Как скажете, — бросил Риалас и немного подался вперед. — Санлия… Бывшая наложница тоже чуть-чуть проплыла, оказавшись немного ближе к нему, но потом остановилась и посмотрела в лицо Риаласу с ясной спокойной прямотой. — Они говорят, — продолжил суаланец, вглядываясь в нее, — что ты не писала мне никакого письма. Что не отказывалась от нашего брака. Что осталась в Акаланте, потому что не могла вернуться в Суалану. Сан… Они говорят, что это я в письме отказался от тебя! Ты… в самом деле так думаешь? — Да, — негромко уронила Санлия, но в наступившей тишине это прозвучало со смертельной ясностью. — Каи-на Джиад рассказала мне. Я действительно получила от тебя письмо. Ты писал, что не можешь любить женщину, оскверненную насилием. И что найдешь себе другую супругу, чистую… — Ложь! — выкрикнул Риалас, и Джиад стало его даже жаль. — Сан! Я бы никогда не сказал тебе этого! Я написал, что готов принять тебя любой! Что бы ни случилось! Я… любил… люблю тебя… — У тебя на запястье чужой браслет, — еще тише сказала Санлия, и нарядный зеленый шелк заколыхался вокруг ее тела, по которому прошла дрожь. — Чей он, Ри? Я ее знаю? — Это… неважно, — хрипло сказал суаланец, еще ближе подаваясь вперед. — Я люблю тебя, Санлия! Я не знаю, чья подлая ложь пыталась нас разлучить, но все еще можно исправить! Ты уплывешь со мной, вернешься домой… Алестар, на которого мельком глянула Джиад, не сводил с посла глаз, губы рыжего были плотно и презрительно сжаты. — С тобой? — переспросила Санлия, и непонятная улыбка скользнула по ее четко очерченным краской губам. — И кем же именно я вернусь? Ты запечатлен, Ри. И я знаю узор на этом браслете. Кем я буду в твоем доме? В вашем доме, Риалас… — Какая разница? — беспомощно сказал суаланец. — Я люблю тебя, Сан. Я думал, что ты умерла для меня! Но она… мы оба любим тебя. И будем любить! Я поторопился, глупец! Думал… смогу тебя забыть. А ей нужна была моя помощь, она осталась одна… Санлия, прости! Прости меня… нас… Все будет хорошо! — Не будет, Ри, — покачала головой Санлия, и из ее искусно уложенной прически не выпала ни одна прядь. — Я очень изменилась. Раньше я бы тебе поверила. Я и сейчас верю, что письма были подложными. Но почему ты не приплыл сюда, чтобы спросить меня сам? Почему не захотел заглянуть мне в глаза и в сердце? Бывшие враги дали мне приют, и даже когда я отплатила им злом, проявили милосердие. Ты ведь уже знаешь, что сделала Кариша? Я просила ее оставить в покое и меня, и Акаланте. Ради нашей сестринской любви… Но она использовала меня, добиваясь своих целей. Не первое предательство, оказывается. Она ведь мне так и не сказала. — Чего ты хочешь? — глухо спросил Риалас, отчаянно вглядываясь в прекрасное печальное лицо своей бывшей избранной. — Как мне вымолить прощение? И если уж начистоту, почему ты сама не вернулась в Суалану? Если ты здесь была не пленницей, то как ты могла? Сан… Я бы понял, если бы ты сбежала. Куда угодно! Но ты приняла участь наложницы. И не похоже, чтобы очень сильно страдала от этого! — Риалас… — тихо и очень зловеще сказал Алестар, и суаланец вздрогнул от этого голоса. — Осторожно. Мое терпение не бесконечно. А твоя голова для короля Лорасса не дороже договора с Акаланте. — А я должна была страдать? — иронично изогнула Санлия безупречные брови. — Ты хотел бы увидеть меня искупающей… что именно? Ты прекрасно знаешь, что со мной сделали! Так чего ты хотел? Чтобы я отказала королю Акаланте и осталась в чужой стране бесправной нищенкой? В Сулану мне возвращения больше не было, ты сам об этом написал. Или не ты, но я поверила. И что мне было делать, чтобы ты счел меня достойной своего прощения? Она лишь немного повысила голос, но Джиад показалось, что вода в комнате стремительно разогревается от напряжения, повисшего между этими двумя. — Я ждала, — добавила Санлия с невыразимой горечью. — Столько, сколько могла вытерпеть. И мне это позволили, так что не смей ни в чем обвинять его величество Алестара. Он оказался великодушнее, чем тот, кто клялся беречь меня всю жизнь. Так что кем я должна вернуться в твой дом, Риалас? Если не законной супругой? Ты ведь не король Карианда, у тебя не может быть множества жен! — Не может, — почти с наслаждением выплюнул суаланец, побелев лицом. — Но тебе ведь не впервые быть наложницей! Не сравнивай меня с ним, Санлия! Он взял тебя игрушкой, а я… — Какая щедрость! — рассмеялась вдруг Санлия, запрокинув голову. — Наложницей, да? Благодарю, любовь моя. Но ты так ничего и не понял. Если бы ты приплыл за мной раньше, я бы приняла даже это. Я бы сказала себе, что ты прав, что вы заслужили счастье, а моя судьба — любить вас и служить вам. Но ты опоздал, Ри. На целую жизнь. Я простила бы ошибку, но не смогу забыть предательство. В спальне снова повисла тишина. Джиад напряженно ждала, чем же она разрешится, потому что напряжение стало почти невыносимым. Алестар скрестил на груди руки, и в его глазах бушевал ледяной шторм. Каррас сузил глаза, и Джиад отрешенно подумала, что ему определенно стоило услышать все это. А еще — что она с удовольствием вмазала бы Риаласу по красивому бледному лицу, разбив его в кровь. Очень странное ощущение для Стража! Будто прочная каменная оболочка, под которой кипели ее чувства все это время, истончилась и раскололась, выпуская их наружу. — Понятно, — процедил Риалас, глядя на нее. — Что ж, как скажешь. Подаришь мне поцелуй на прощанье? В память о былом. Обещаю, больше я тебя не потревожу. Джиад дернулась было предупредить. Ей очень не понравилось то, что виднелось в глазах Риаласа. Но посол был безоружен. Ни явного оружия, ни тайного, уж в этом она своему чутью доверяла. И Санлия, мгновение поколебавшись, с застывшим лицом подплыла к нему. Это был странный поцелуй. Соприкоснулись губы, но тела словно разделило что-то, и они не прильнули друг к другу. Риалас запустил пальцы в волосы Санлии, прижимая ее голову, растрепал тщательно уложенную прическу. Отстранился, посмотрел прямо в глаза бывшей возлюбленной и сказал, четко и холодно чеканя слова: — Продажная дрянь. И я еще страдал по тебе… Чутье Джиад взвыло мгновением раньше, чем она увидела блеснувшую в пальцах суаланца длинную острую шпильку, вытащенную из волос Санлии. Риалас еще только замахивался, а Джиад прянула вперед и дернула Санлию за плечи, оттащив на себя. Извернулась, прикрывая беззащитную девушку собой и готовясь встретить Риаласа ударом ног. Суаланец и вправду качнулся следом с искаженным лицом, но на пути у него возник Лилайн, одним хищным движением оттолкнувшийся от кровати. Перехватив локоть Риаласа, наемник взял его на излом, заставив суаланца болезненно вскрикнуть, а второй рукой врезал по челюсти коротким прямым ударом. И еще раз! А потом, отпустив, добавил ногой в живот, так что Риалас отлетел назад, как и сам Лилайн, ощерившийся, будто взбешенный волк. — Не сметь! — шквальным ударом раскатилось по комнате, и Алестар протянул вперед руку с перстнем, указывая на Риаласа. — Только шевельнись! — Я в своем праве! — крикнул суаланец, вызывающе глядя на него. — Она моя жена! Запечатление распалось, но я не разрывал брака с ней по закону. Это она мне изменила, став чужой наложницей! Она суаланка, и это дело Суаланы, а не короля Акаланте! — Я тебя сейчас по стене размажу, — очень убедительно пообещал Алестар. — А потом попрошу у Лорасса еще одного посла, потому что прежний оказался безумным уродом. Санлия, с тобой все хорошо? — Д-да… — отозвалась бывшая наложница, по телу которой пробегала крупная дрожь, и Джиад молча обняла девушку. — Простите, ваше величество. Это… моя вина… — Хоть ты глупостей не говори, — поморщился Алестар. — Ну-у-у? — с опасной ласковостью протянул он, в упор глядя на бледного и растрепанного Риаласа. — Я не нарушил долга и традиций! — заявил тот, кривясь от боли. — Она суаланка! Я не причинил вреда никому из жителей Акаланте! А как поступить с неверной женой — это мое дело! Между прочим, этот двуногий ударил посла! Это он совершил преступление, караемое смертью! И мой повелитель Лорасс узнает, как здесь оскорбили его посланника! Джиад онемела от такой наглости. Лилайн, напротив, хотел что-то сказать, но его перебил Алестар, так же сладко и опасно протянув: — Преступление? Ну что вы, ири-на… Это было бы преступлением, ударь вас акалантец. Как вы сами заметили, традиции определяют лишь взаимный долг посла и принимающего его народа. К моему огромному удовольствию, господин Лилайн не мой подданный. Он представляет при моем дворе Аусдранг. Тоже посол своего рода… — И мстительно добавил, глядя на Риаласа, хватающего ртом воду. — А в драки послов мне вмешиваться не положено. Разве что со стороны полюбоваться. — То есть я могу ему еще раз двинуть? — с явной радостью поинтересовался Лилайн. Джиад мысленно застонала. Ну само собой! На драку Каррасу никогда не надо было дважды намекать! Нет, ну кто бы подумал! Так эти двое, того и гляди, еще подружатся. — Хорошо бы, — с искренним сожалением сказал Алестар. — Но лучше не стоит. Мне его завтра назад отправлять. А до этого ири-на Риалас посидит под замком. Ради его собственной безопасности. Ну и чтобы никто случайно в эту кучу протухшей икры не вляпался, — одарил он суаланца выразительным взглядом. — Все в порядке, — тихо сказала Джиад, обнимая Санлию за плечи, пока мигом появившиеся гвардейцы уводили бледного Риаласа. — Все закончилось. Отпусти это… Он больше не твоя жизнь. — Я знаю, — слабо улыбнулась Санлия, мягко отстраняясь и собирая рассыпавшиеся волосы. — Вы второй раз меня спасаете, каи-на. Ваше величество, — умоляюще обратилась она к Алестару. — У каи-на Джиад и господина Лилайна ведь не будет неприятностей? — Кто здесь пока что король? — фыркнул Алестар. — Сан, так ты узнала его браслет? И знаешь, на ком он женат? — Он помолчал и осторожно поинтересовался у суаланки, зябко обхватившей себя за плечи. — Я… правильно понял? Это ведь она? — Да, — тихо, но отчетливо отозвалась Санлия. — Это наш родовой браслет. Второй, который остался дома, когда я уплыла. Риалас взял в жены Каришу.Глава 12. Коконы и крылья
— Отродье мурены, — с отвращением сказал Алестар, и Джиад с ним молча согласилась. А рыжий подумал и добавил: — Оба. Успокойся, Сан, все, что он говорил, не имеет значения. Запечатления у вас больше нет, а брачный союз можно расторгнуть. Правда, с верховным жрецом у нас теперь кое-какие сложности, зато его преемник мне точно не откажет. Он невесело улыбнулся, а Санлия покачала головой и вздохнула. — Благодарю, тир-на, — сказала она. — Вы как всегда великодушны. Риалас вправе потребовать моего возвращения по закону, но если вы поможете расторгнуть наш брак, я предпочла бы свободу. Она слабо улыбнулась, продолжив: — Я понимаю, почему Кариша вышла за него. Когда отец погиб, а я пропала, она осталась одна, без денег и помощи. Суалана — бедное королевство, юной красивой девушке, не знающей никакого ремесла, прожить нелегко, и если она не устроит судьбу замужеством, придется стать наложницей или служанкой. Риалас красив и умеет быть очаровательным, он всегда был добр к моей сестре. И если король сделал его послом, значит, заслуги Риаласа во время войны были высоко оценены. У него нет ни братьев, ни сестер, а его приемный отец довольно состоятелен. Это хорошая партия, а в положении Кариши — просто великолепная. И… я могу понять, почему он на ней женился. Кариша хороша собой и прекрасно воспитана, она могла бы украсить любой дом. И даже если Риалас не видел в ней меня, все равно он утешался мыслью, что спасает мою сестру. Но я не могу понять… за что они оба так поступили со мной, — тихо закончила она, опуская взгляд. Джиад снова положила руку суаланке на плечо, Алестар нахмурился, и тут голос подал Лилайн. — Простите, что лезу не в свое дело, госпожа, — сказал он мрачно. — Но это у вас и не выйдет. Честному человеку не понять подлеца, как доброму не понять злодея. Головой, может, и получится, а сердцем — нет. Забудьте вы о них, и пусть боги, которых вы чтите, рассудят каждого по справедливости. — Прекрасно сказано, господин Лилайн, — вздохнув, с легкой улыбкой кивнула Санлия. — И примите мою благодарность. Я не смела рассчитывать на заботу и благородство, которые увидела от вас всех. Тир-на Алестар, каи-на Джиад… Она глубоко поклонилась, и Джиад ответила поклоном, а рыжий хмуро сказал: — Не знаю, чем это наглое отродье мурены заслужило милость своего короля, но в Акаланте чешуйка с его хвоста больше не упадет. Расторгнуть брак можно и без него, так что завтра же после Совета пусть убирается к Лорассу. Прозвучало это так, словно Алестар пожелал послу отправиться к демонам или на детородный орган, чему Джиад нисколько не удивилась. А рыжий, утомленно потерев виски, попросил: — Джиад, проводи меня, пожалуйста. Хочу сказать пару слов. И покосился на Лилайна, ответившего коротким взглядом, но промолчавшего. — Да, ваше величество, — отозвалась Джиад и в свою очередь попросила Санлию: — Дождитесь меня, пожалуйста. Суаланка снова почтительно поклонилась, и Джиад вслед за Алестаром выплыла из спальни. Свернув за поворот, иреназе остановился в глухом участке коридора, лишенном дверей и освещенном лишь одним шаром туарры. В ее мягком сиянии лицо Алестара казалось моложе и не таким уставшим, но Джиад хорошо помнила, что у короля день тоже выдался не из легких. Она замерла, ожидая, и Алестар повернулся к ней, зависнув примерно посередине между полом и потолком. — Джи… Раньше он не называл ее так, Джиад сама запретила, это было привилегией Лилайна, но сейчас промолчала, не желая даже тени ссоры. — Прости меня, — тихо сказал Алестар, и Джиад поспешно откликнулась: — Не стоит, ваше величество! Мне не за что злиться, я и сама была слишком дерзка и… — Джи! — в голосе Алестара прозвучало отчаяние, и Джиад замолчала, не договорив. Они были так близко, что могли бы коснуться друг друга рукой, и медленное, едва заметное течение в коридоре упруго обнимало их, так что если бы Джиад не шевелила ногами, ее снесло бы к Алестару, который легко держался на месте. — Я очень перед тобой виноват, — сказал он торопливо. — Тем, что рисковал твоей жизнью, и тем, что напомнил тебе прошлое. Но я понимаю, о чем ты говорила там, в спальне. И принимаю твое право распоряжаться собой. Джиад, я клянусь, дело не в том, что я считаю тебя слабой! Просто ты слишком дорога мне! Сердце моря можно заменить собственной кровью и силами, но тебя… тебя не заменить ничем! Он так жарко и вместе с тем безнадежно выдохнул это, что Джиад растерялась, не зная, что сказать. Извинения она ждала и готова была их принять, но в словах Алестара горела страсть, которой там быть уже не могло! Они же разорвали запечатление! Да, она до сих пор нужна королю иреназе, но как советник и Страж, а не как… «Возлюбленная, — беспощадно подсказал внутренний голос. — Не обманывай себя. Так не смотрят на телохранителя и помощника. Так не смотрят на щит и меч. Ты уже слышала в его голосе такую сладкую муку, когда Алестар говорил о Кассии, но ту любовь он похоронил вместе с погибшей девушкой. А то, что слышишь и чувствуешь сейчас, уже не оправдать никаким запечатлением. Слепая дура! Он же… Но как? Почему? И что теперь с этим делать?!» — Мне жаль, — сказала она с глубокой безнадежностью. — Тир-на, мне так жаль… Вы не заслужили этого снова… — Чего? Разбитого сердца? — мучительно откровенно усмехнулся Алестар. — Ты все поняла, правда? Ну да, я глупец, который опять сунулся все в ту же ловушку. Ты никогда меня не полюбишь, верно? И это к лучшему, потому что я не смогу последовать за тобой, а ты — остаться здесь. Ненадолго — может быть, но не навсегда. Поэтому даже хорошо, что все так безнадежно. Хотя бы ты будешь свободна. — Тир-на… — чужим срывающимся голосом сказала Джиад, понимая, что нужно уплыть. Вот прямо сейчас, пока Алестар не наделал глупостей! Или пока она не позволила ему их наделать. Не из жалости, просто… Просто слишком сильно до сих пор кипит кровь, слишком горячи воспоминания о том, что было совсем недавно. Она уже позволила одному принцу, а затем королю влюбить себя в призрак счастья. Отдала и сердце, и тело, и свою судьбу в его власть. И больше не хотела повторения! Любовь — это больно! Это совсем не то, что у них с Лилайном, тихая спокойная нежность, поддержка и забота. Это раскаленная лава, бегущая по жилам, сладкий дурман, беспомощность и невыносимая, беспощадная жажда отдать себя и взять взамен то, что нужнее жизни. Нет-нет, она больше не хочет! И уж точно не с ним! Глупости это все! Просто кровь не успокоилась… — Одна ночь, — тихо сказал Алестар. — Все, что у нас было, да и та под зельем. Ночь, которую я буду вспоминать всю жизнь. Моя личная мера счастья и беды. Иногда я жалею, что ты такое воплощение чести, Джиад! Будь ты подобна всем тем, кто легко бросался ко мне в постель, как сладко было бы нам с тобой. Ни тебя, ни меня не держали бы все эти глупости вроде совести, долга и любви… Я бы засыпал тебя драгоценностями, окружил слугами и придворными, берег, словно Сердце моря и корону, вместе взятые. Это же так просто! Быть вместе, если между нами не может больше встать ничего! Ни запечатление, ни мой будущий брак, ни обязанности короля! Я не верю, что с другой женщиной, будь она со мной запечатлена хоть сотню раз, будет лучше. Так что могло бы нам помешать, а?! — То, что это буду не я, — еле слышно сказала Джиад, но Алестар быстро и резко кивнул, эхом отозвавшись: — Это будешь не ты. Да и не я, если уж на то пошло. Кто-то другой в наших масках. Они украдут то, что могло бы случиться у нас, но уже никогда не сбудется. Фальшивая любовь, как блики на воде, красивые, но пустые. Прости, Джи… Я… опять сорвался. Он вдруг оказался еще ближе, словно вода толкнула их друг к другу. А может, это сама Джиад перестала удерживаться на месте, позволив себе мгновение слабости. Она точно знала, что пожалеет об этом. Но потом! А сейчас ей перестало хватать воздуха, словно амулет, висящий на груди, рассыпался в пыль, и единственным шансом на спасение остался глоток чужого дыхания. Джиад сама потянулась к нему, первой, зная и смиренно принимая, что ей не будет за это прощения. Страшась, что не успеет, будто Алестар вот-вот исчезнет навсегда. Краешком сознания пытаясь понять, как это получилось, что она, ненавидящая его раньше, отказавшаяся от него потом, целует мягкие прохладные губы, закрыв глаза и чувствуя, что во всем мире остались только они с Алестаром и их поцелуй. Неважно, что вокруг бездонная и бесконечная толща воды, неважно, что совсем рядом, за несколькими стенами, мужчина, которому Джиад не клялась в верности, но безмолвно ее обещала. И что она вовсе не собиралась никогда целоваться с Алестаром! И что это так мучительно сладко, нежно, горячо и обреченно! И его руки на ее теле, не сжимающие, не принуждающие, а бережные и надежные. И сердце стучит, словно копыта скакуна, уносящего от самой лютой беды. Или, наоборот, несущего к счастью… Джиад опомнилась, когда ей в самом деле перестало хватать воздуха. Отстранилась, и Алестар неохотно отпустил ее, продолжая держать ладони на ее плечах. И в этом подобии объятия Джиад вдруг почувствовала себя не сильным стойким воином, а величайшей, но невообразимо хрупкой драгоценностью. Она — Страж! Рядом с этим юнцом, лишь недавно получившим право называться мужчиной, и вовсе не за постельные подвиги, а за взятую на себя ношу правителя, она замерла, ожидая, что он сделает, и смертельно страшась этого. Умом понимая, что нужно отпрянуть, сказать, что это ничего не значит, и бежать, бежать… Лучше всего — сразу на землю! Но хотя бы подальше… — Я люблю тебя, — сказал Алестар, снова склоняясь к ней так, что еще немного — и поцеловал бы, но не коснувшись губ. — Люблю больше жизни, и этого ничто не изменит. У меня нет права на твою любовь, я ничего от тебя не требую и не прошу. Просто хочу, чтобы ты это знала, когда уплывешь искать свою судьбу. Мое сердце — это ты. Он помолчал, а потом продолжил с пугающим спокойствием: — Не беспокойся, это больше не повторится. Ты… ведь побудешь здесь еще немного? Я кое-что придумал насчет Аусдранга, но мне нужно несколько дней. Джиад, я не приказываю, я прошу — не торопись. Позволь мне позаботиться о твоей… о вашей безопасности. Это ведь не оскорбительно, принять помощь от… друга? Я понимаю, что ты меня сейчас просто пожалела. Она должна была сказать, что это не так! Что она сама хотела этого поцелуя, что должна была разобраться, понять, почувствовать… Но так ведь ничего и не поняла, только запуталась еще сильнее! Поэтому Джиад молча кивнула, не доверяя своему голосу, а потом все-таки сказала неуверенно и почти просительно: — Я останусь, пока это необходимо. Кому из них двоих необходимо, ему или ей, она не смогла уточнить, да в этом и не было нужды. Алестар тоже молча поклонился ей, как равной, и, мощно двинув плавником, уплыл. Пока он не скрылся за поворотом, Джиад смотрела вслед, то ли надеясь, что иреназе обернется, то ли боясь этого. И только потом поднесла ладони к горящим щекам, прошептав: — Какая же я дрянь… Зачем я с ним так? И с ним, и с Лилайном… Она почти с испугом обернулась и поглядела в сторону спальни. Дождалась, пока сердце успокоится, а с лица сойдет румянец. Не хватало еще, чтобы Лил что-то понял! И лишь затем торопливо поплыла обратно, впервые в жизни не смея просить Малкависа о должном самообладании. И не зная, кого только что предала этим поцелуем: Алестара, Лилайна или саму себя.* * *
Алестар доплыл до своих покоев, едва не свернув по привычке в сторону бывшей спальни Джиад. Усмехнулся горько и зло. Не на жрицу, конечно, злясь, а самого себя, на миг поверившего, что волна может разбить скалы. С прибоем такое случается, он и в самом деле подтачивает берег, о который бьется веками, но сердце Джиад крепче любого камня. И дело не в том, что сам Алестар устал ждать и надеяться, а в том, что он не мог требовать от Джиад любви, зная, что она не хочет остаться в море. Человеку — человеческое! А море — удел иреназе. Здесь для нее ничего родного, привычного, любимого. И тоска в черных глазах, которую Алестар все чаще ловил, будто мгновенный блик солнца на гладком камне, говорит об этом безмолвно, однако честнее любых жалоб. Да, она позволила себя поцеловать. Но это было так неожиданно, странно и безумно, что он почти не поверил в случившееся. И только губы еще горели, подтверждая: не сон. Явь, но та, которая уже не повторится, не стоит и мечтать… Возле дверей его спальни плавали, не считая охранника, целых трое иреназе. Ираталь, которого Алестар ждал, казначей, о котором он забыл, и, внезапно, Реголар, начальник охраны Эргиана. — Давайте сюда и можете быть свободны, — устало сказал Алестар, забрав у казначея стопку мелко исписанных табличек. Ведомости расходов и доходов, чтоб их. Но сам велел принести, да и заняться этим следовало давно. Казначей поклонился и уплыл быстро, как потревоженный маару, явно опасаясь, что королю взбредет в голову потребовать еще что-нибудь. А время, между прочим, перевалило за полночь. Алестар посмотрел на кариандца. — Мой повелитель Эргиан просит ваше величество о встрече, — склонился тот, прижав руку к сердцу. — Он велел передать, что дело срочное и некоторые новости лучше узнать раньше, чем слишком поздно. — Отправляйся за ним, — кивнул Алестар. — Скажи, я жду. Открыл дверь, пропуская Ираталя, а гвардейцу, дежурящему у двери, приказал: — Меня ни для кого больше нет. Кроме тир-на Эргиана и… каи-на Джиад, если вдруг… Осекся, понимая, что это глупость — надеяться на такое, и проплыл в спальню. Ираталь замер у стола, и Алестар, подплыв туда же, сгрузил высокую стопку тяжелых табличек из кости, металла и дерева. Дернул рычаг и велел заспанному слуге, появившемуся на пороге: — Тинкалы, горячей и побольше. И поесть чего-нибудь. В желудке немедленно противно засосало, а в глазах даже слегка потемнело, словно тело только сейчас вспомнило о голоде. — Рассказывайте, Ираталь, — попросил Алестар, отплывая к кровати. — Какие новости? — К сожалению, почти никаких, тир-на, — доложил начальник охраны. — Амо-на Герлас и его жрецы продолжают искать Каришу. Амо-на поставил ловушки в некоторых проходах под дворцом и просил передать вам, что будет искать мерзавку, пока море не высохнет. В кабинете Тиарана в храме Троих никаких улик не обнаружено. Ни писем, ни дневников… Но учитывая обстоятельства, этого трудно было ожидать. — Тиаран не дурак, — согласился Алестар и тут же поправился: — То есть дурак,конечно, но не настолько. Хотя мечтать о короне — это насколько же нужно быть безмозглым?! Моя бы воля… Ладно, дальше? Что его жрецы? — Клянутся, что ничего не слышали о планах амо-на. Впрочем, некий амо-на Корасиль передает вам уверения в глубочайшей верности и клянется, что раскопает о своем бывшем начальнике все, что можно. Исключительно из верноподданных чувств. Ираталь поморщился, и Алестар вспомнил скользкого хитрюгу, поневоле выдавшего ему когда-то замысел отца. Что ж, даже гады иногда бывают полезны, ведь трусость Корасиля спасла Джиад. — В будущие верховные жрецы метит? — усмехнулся он. — Вообще-то, амо-на Корасиль на этой должности мне нравится ничуть не больше, чем амо-на Тиаран. С другой стороны, если он будет послушен и полезен… Похоже, отец очень много позволял храму Троих, даже слишком. Пора научить некоторых любителей чужих тронов ходить под седлом. Передайте амо-на Корасилю, что я очень недоволен его храмом. Просто в бешенстве! Но могу смягчиться, если жрецы храма поведут себя правильно. А как именно — я им вскоре передам. — Слушаюсь, ваше величество, — серьезно ответил Ираталь, но глаза его весело блеснули. И тут же советник снова стал серьезным: — К тир-на Эргиану сегодня прибыл гонец из Карианда. Но с какой вестью, узнать не удалось. Тир-на заперся наедине с начальником своей охраны и велел никого не пускать. Только недавно ири-на Реголар его оставил и приплыл прямо сюда. — Чтобы просить меня о встрече, — кивнул Алестар. — Хорошо, может быть, сам Эргиан мне новости и расскажет. — И последнее, ваше величество. Удалось найти того человека, который помогал амо-на Тиарану держать связь на суше. То есть не его самого, а рыбака, который должен передавать ему вести. Я взял на себя смелость вызвать этого наемника на разговор и велел установить непрерывное дежурство, чтобы сразу узнать, когда он появится. — Отлично, Ираталь, — сказал Алестар с искренней благодарностью. — Вы прекрасно поработали! А что с Тиараном? К нему вызвали целителей? — Ири-на Невис куда-то пропал, — виновато отозвался советник. — Наверное, уплыл в город, его помощники говорят, что почтенный лекарь очень тяжело перенес смерть Ирвайна. Сильно осунулся и чувствовал себя плохо… В городе у него есть дом, наверное, ири-на решил отдохнуть вдали от шумного дворца. А Тиаран пока совершенно невменяем. Твердит, что рыба запрещает ему говорить, и просит корону. Ираталь развел руками, и Алестар, несмотря на мерзкое чувство, фыркнул: — Вот ведь! Некоторым даже потеря рассудка не мешает желать власти! Кстати, посла Суаланы заперли? Вам ведь уже доложили, что сделал этот мерзавец? — Да, тир-на, — поклонился Ираталь. — И осмелюсь сказать, за такое поведение в вашем присутствии он достоин серьезной кары. Вы действительно намереваетесь его просто отпустить? — Боюсь, у меня при дворе недостаточно чужих послов, чтобы почаще бить ему морду, — вздохнул Алестар. — А без этого какой смысл его здесь держать? Ну разве что Эргиана попросить. У него тоже рука тяжелая. Герувейн уже написал письмо? — Да, ваше величество. Но у него заминка. Герувейн просил осведомиться, которую из принцесс Суаланы вы желаете видеть своей супругой. Алестар замер, по-дурацки хлопая глазами, и Ираталь посмотрел на него не без сочувствия. А в самом-то деле! У Лорасса три дочери и сын-наследник. Но Алестар никогда не видел даже их портреты! Дружба между Суаланой и Акаланте разрушилась давным-давно, и отец никогда не рассматривал суаланских принцесс как пару для Алестара. Сам Алестар как-то из любопытства поинтересовался, хороши ли они собой, но его заверили, что нет, и он даже проверять не стал. У него была Кассия… — Понятия не имею, — признался он. — Как же их… Саваллия, Креона и Дэлора, так? Ираталь, а вы о них что-нибудь знаете? — Не больше обычных сплетен, тир-на, — виновато пожал плечами начальник охраны. — Говорят, что принцесса Саваллия обладает очень сильным характером, она жестока со слугами и лично казнит преступников. Ее боятся при дворе, и я не слышал, чтобы кто-то стремился стать ее возлюбленным или наложником. — Отпадает, — решительно сказал Алестар. — Креона? В дверь почтительно постучали, и тот же слуга внес огромный поднос с тинкалой и несколькими блюдами. Поставил на стол рядом с табличками и, поймав нетерпеливый жест Алестара, торопливо уплыл. — Мила, — признал Ираталь. — Достаточно красива. Немного напоминает ири-на Санлию, если бы ваша бывшая наложница все дни проводила за сладкой тинкалой и лакомствами. Вот у нее возлюбленных достаточно. Я бы даже сказал, более чем… Ираталь замялся, и Алестар поняв недоговоренное, буркнул: — Благодарю, не нужно. Интересно, Лорасс шутил, когда говорил о целомудрии своих дочерей, или издевался? Глубинные с ними, с прежними возлюбленными, но супруга короля должна думать не только о еде! А Дэлора? — О ней известно меньше всех, ваше величество. Принцесса Дэлора тиха, учтива, и встретить ее можно чаще всего в библиотеке. Рядом со своими сестрами она незаметна, как рыбка-хамелеон. Похоже, ни шумные развлечения, ни любовные радости ее не интересуют. — Вот и хорошо, — с облегчением сказал Алестар, жадно отпивая тинкалу. — Ираталь, передайте Герувейну, что я прошу руки принцессы Дэлоры. Причем в самом скором времени! Если их посол поторопится, то будет в Суалане через два дня. Это не далекий Карианд. А я готов лично накрутить ему хвост для скорости! Принцесса, конечно, так быстро плыть не может, но… — Алестар подумал, подцепил рыбный рулет, прожевал и продолжил: — Пусть мой будущий родич отправит и невесту, и будущую наложницу сюда как можно скорее. С достаточной охраной, но налегке. А приданое и свита подождут. То есть я готов их подождать, пока буду знакомиться с избранницей. Он поморщился и признался: — Я бы и суаланку подождал еще лет сорок с удовольствием, если бы не Маритэль. Опасаюсь какой-нибудь гадости. — Слушаюсь, ваше величество, — поклонился Ираталь. — Сейчас же передам все Герувейну. Разрешите? — Разрешаю, — вздохнул Алестар. — О, а вот и Эргиан… Хотите тинкалы? — обратился он к показавшемуся в дверях кариандцу. — Не откажусь, ваше величество, — бледно улыбнулся принц и бросил быстрый взгляд на Ираталя. — Доброй ночи, каи-на. Начальник охраны, правильно поняв пожелание, еще раз поклонился Алестару и выплыл, а кариандец взял с подноса тинкалу и обхватил сосуд двумя ладонями, словно грея их. — Разум амо-на Тиарана так и не просветлел? — спросил он как-то рассеянно, глядя мимо Алестара в стену с картой Акаланте. — Да нет, все только хуже, — усмехнулся Алестар и пересказал, как ведет себя безумный жрец. — Ну подумаешь, рыба с ним заговорила! — сказал Эргиан, выслушав. — Что теперь, с ума сходить из-за этого? Не умеют некоторые ценить своего счастья! Вот если бы со мной рыбы разговаривали, я бы только порадовался. От них наверняка можно узнать много интересного. Алестар подозрительно вгляделся в кариандца, сообразил, что тот шутит, и успокоился. Впрочем, шутка выходила какая-то невеселая, да и Эргиан осунулся и побледнел, а его обычные искры в глазах потухли. — Тир-на, — осторожно начал он. — Я помню, что обещал отдать вам этого мерзавца, и от слова не отказываюсь. Но зачем он вам? Теперь-то можете сказать? Толку от него, сумасшедшего? — Да, пустое, — махнул рукой Эргиан. — Хотел побеседовать с почтенным амо-на о том, что здесь происходит. Исключительно ради своего любопытства и в ваших интересах. Кстати, насчет безумия вы не совсем правы. Безумца тоже можно разговорить, если знать — как. С вашего позволения, завтра я этим и займусь… — Эргиан, — вкрадчиво сказал Алестар и увидел, как вздрогнул кариандец. — Вы ко мне в такое время приплыли за разрешением поговорить с безумным жрецом? Я даже не буду делать вид, что не знаю о гонце из Карианда. Потому что хочу спать! И лучше вам… ну, вы поняли! — Вполне, ваше величество, — улыбнулся кариандец той же бледной неприятной улыбкой, которую Алестару захотелось немедленно стереть с его губ. Пусть язвит и издевается, пусть сыплет колючками, как игольчатый скат, лишь бы не смотрел так, словно ждет удара, но не собирается от него защищаться. — Даже не знаю, с какой новости начать, — поморщился, между тем, Эргиан. — Впрочем… Вы ведь уже поняли, что Старший Брат пробудился от сотрясения дна, пришедшего со стороны Карианда? Алестар молча кивнул и тоже стиснул в ладонях тинкалу, которую так и не донес до рта. — Карианд рушится, — бесцветно сказал Эргиан. — Этот толчок был всего одним из нескольких, случившихся ранее. Просто там основная волна пошла в другую сторону, в дальние глубины океана… К счастью для этой части моря. Когда гонец отправился ко мне, западная часть Карианда уже обрушилась в Бездну. Жертвы… Их было не очень много, большинство жителей успели спастись. Но трещины разламывают город все дальше. Мы… не ожидали такого скорого конца. Жрецы утверждают, что разрушение удастся остановить, но ценой будет полная потеря старого города. Новый Карианд… я не знаю, как скоро он появится. — Ближе к делу, Эргиан, — тихо попросил Алестар. — Я сочувствую вашему горю. И ужасаюсь потерям. Но чем я могу помочь? — Убежищем, — просто сказал кариандец и поднял на него глаза, полные мольбы. — Ваш отец обещал его определенному количеству семей и через несколько дюжин лет. Мы просим обещанное как можно скорее. И умоляем дать больше, чем вы обещали. Маравея вроде бы примет часть беженцев, но этого мало. На западе Карианда были наши рыбные фермы и поля водорослей, еще немного — и в городе начнется голод. Мы умоляем, тир-на… Он склонил голову, и Алестар невольно посмотрел в сторону высокой стопки табличек. Расходы, доходы… Отец давно готовился помочь Карианду, но такого он не ожидал. Алестару же придется теперь принять на себя этот шторм. «Это как война, — подумал он с холодной злой ясностью. — Только не с другим городом, а с равнодушной и беспощадной стихией. Ты ведь обижался, что не попал на войну, правда? Вот, она пришла к тебе с другим лицом. Усмехается и ждет, что ты сделаешь…» — Завтра я соберу Совет, — сказал он почему-то охрипшим голосом. — Скажу им, что Акаланте принимает беженцев немедленно. Как же не вовремя выгорели равнины у Трех братьев… Суалана… — Суалана не поможет, — прервал его Эргиан, не поднимая взгляда. — Я… не должен был этого говорить, но… Мы вели с ними переговоры. Они готовы принять беженцев. Молодых здоровых юношей и девушек. В наложницы, слуги, рабочую силу. Бесправную и покорную рабочую силу. С правом запечатления любого, кого пожелают. Без права покинуть город или отказаться работать на хозяина, который их выбрал. — Твари… — выдохнул Алестар. — Отродье глубинных, какие же они… Надеюсь, вы отказались?! — Да, — кивнул Эргиан. — Но если горожане начнет умирать от голода, как можно будет осудить тех, кто захочет спастись? Или хотя бы спасти своих детей. У живого есть надежда на свободу, мертвому свобода не поможет. Карианд никогда не простит Суалане этой братской помощи, но сначала Карианду нужно выжить. Мы готовы работать в вашем городе не покладая рук, тир-на! Слугами, рыболовами, сборщиками водорослей и мусора — кем угодно! Наш народ многое умеет, и с родичами, что протянут нам руку, мы от души поделимся знаниями. Мы не попросим много, только то, что вы сами нам дадите, лишь бы выжить. Но никаких запечатлений силой и рабства не потерпим… — Об этом и речи быть не может, — мрачно сказал Алестар. — Эргиан, ну что вы… Словно меня не знаете. Я только не могу пока сказать, сколько ваших мы примем. Больше, чем рассчитывал отец, это я обещаю. Кое-какие припасы у нас есть… Он все-таки допил тинкалу и с тоской глянул на клятые таблички, уже понимая, что придется просидеть за ними всю ночь или хотя бы изрядную ее часть, чтобы завтра на Совете быть во всеоружии. — Сейчас поем и вызову казначея, — пообещал он Эргиану. — Выживем как-нибудь! Плохо, что холода близко. Но Суалана пусть сама себе хвост отгрызет. Я скорее сам их завоюю и заставлю потесниться, чем позволю такую мерзость. Его передернуло от непреодолимого отвращения. Эргиан кивнул, и светло-серые глаза кариандца неуловимо потеплели, а в уголках губ появилась улыбка. — Благодарю, ваше величество, — сказал он. — Мы, конечно, те еще маару, но даже маару не кусают руку, их кормящую. Но это еще не все. — Выкладывайте, — велел Алестар, подтягивая ближе блюдо с кусками рыбы, вымоченной в чернилах тех самых обитателей Бездны, с которыми Эргиан так насмешливо себя сравнил. — Мой отец и повелитель покинул этот мир, отправившись к предкам, — сказал кариандец, и Алестар едва не подавился. — Что?! Он с изумлением воззрился на Эргиана, совершенно спокойного, даже подчеркнуто безмятежного. — Не судите других по себе, тир-на, — понимающе улыбнулся тот. — Увы, не во всех семьях такая близость, как была у вас. Для меня он всегда был повелителем гораздо больше, чем отцом, и это лучшее, что я могу о нем сказать. Впрочем, пусть Мать Море будет справедлива к его душе и милосердна, насколько это сочетается со справедливостью. Сейчас важнее, что корону Карианда принял мой брат Эмарайн, и он велел мне возвращаться домой. Дела королевства вдруг настоятельно потребовали моего присутствия. Улыбка кариандца перетекла в жесткую холодную усмешку, и откашлявшийся Алестар поинтересовался: — А это, случайно, не тот ваш брат, что устроил ту прогулку в Бездну и вам, и вашему сопернику? Эргиан кивнул и с подчеркнутым равнодушием отправил в рот кусочек крабового мяса. — И сколько вы проживете в Карианде? — продолжал допытываться Алестар. — Вам до него доплыть хотя бы позволят? — Конечно, — блеснул глазами принц. — Эмарайн — прекрасный правитель! Бережливый… Братьев и сестер у него осталось не так уж много, а Сердце моря требует силу постоянно. Особенно теперь. — А хвост ему от дохлой селедки! — раздраженно от усталости сообщил Алестар. — Пусть своими силами обходится, я же как-то умудряюсь! Или сосет силы из кого-нибудь другого. Может, его тогда быстренько пришибут… В любом случае, вы мне нужны здесь. Можете считать это одним из условий договора. Напишите своему Эмарайну, что я вас взял в рабство, как Суалана. Заставляю работать и всячески угнетаю! — Замуж хоть не выдадите? — еще серьезнее, чем раньше, спросил Эргиан, и глаза у него к удовольствию Алестара заблестели совсем по-прежнему. — Не то чтобы я в принципе был против вашего подданства… — Отличная мысль, кстати, — злорадно сказал Алестар и тут же подумал, что это и правда так. — Если вы женитесь на акалантке, как Даголар, вашему Эмарайну придется жевать тот самый хвост, что я пообещал. Эргиан, вам же вряд ли кто-то откажет! Выбирайте, на то вы и принц! — Благодарю за предложение, тир-на, — без улыбки сказал кариандец. — Если не останется другого выхода, я им непременно воспользуюсь. Хотя хотелось бы найти девушку, которая выйдет за меня, а не за мой титул. Мне казалось, именно вы должны это понимать. Впрочем, я в самом деле вам благодарен… Он улыбнулся уже мягко и чуточку виновато, оттолкнулся хвостом и всплыл. — Простите за беспокойную ночь, тир-на, — сказал он, понимающе посмотрев на Алестара. — Кстати, я тут понял, что меня зацепило в словах вашего драгоценного амо-на Тиарана. Помните, что он обронил о таинственном злодее? Тот сказал вашему охраннику всего несколько слов — и несчастный перерезал себе горло. Я бы на вашем месте узнал, кто посещал заключенного. — Я… и так знаю, — выдавил Алестар, вспышкой осознав это и холодея от ужаса. — С ним успел повидаться всего один… целитель Невис! Он перевязал Кари и сказал ему несколько слов — так мне доложили. А когда уплыл, Кари… он не резал себе горло — нечем было. Он вырвал жабры. Проклятье! Не может быть! Эргиан, этого быть не может! Он… он же все время был рядом со мной! Зачем ему?! — Отличный вопрос, ваше величество, — сказал Эргиан. — Почему бы не задать его почтенному целителю? — Он пропал! Уплыл в город и не вернулся! — выкрикнул Алестар, дергая ручку вызова слуг. — Эргиан, если вы правы… — Тогда мы еще на один взмах плавником ближе к разгадке, — кивнул кариандец. — И мне тоже страшно от того, что может таиться в ее конце.* * *
Вернувшись в комнату, Джиад почти спокойно ответила на вопросительный взгляд Лилайна. — Его величество посчитал нужным извиниться за то, что подверг меня опасности. И ведь не солгала, извинения тоже были. Хотя Лилайн, разумеется, понял, что одними извинениями дело вряд ли ограничилось, слишком долго она была наедине с Алестаром. Но Джиад не собиралась ни объясняться, ни, тем более оправдываться. Вместо этого она повернулась к Санлии. — Простите, что задержала вас, — сказала она суаланке, играющей с Жи. Салру, видно, решил, что одного покусанного мерзавца с него пока достаточно, и все время разговора, а потом и драки с Риаласом прятался под кроватью. На редкость умное поведение для зверушки, в чьей храбрости и готовности защищать хозяев Джиад нисколько не сомневалась. В тот момент еще и его вмешательство было явно лишним… Джиад слегка нахмурилась, глядя на рыбеныша, уморительно ловящего кусочки рыбы, что ему бросала Санлия. Выглядело это, словно огромный волкодав, хватающий пастью печенье, Жи крутился, вертел хвостом и чуть ли не светился радостью. «Засиделся в комнате, бедняга, — укорила себя Джиад. — Но что же имел в виду Тиаран? Какое странное безумие? Почему именно Жи в больном воображении жреца заговорил? Впрочем, кто поймет сумасшедшего?» — Ничего, — улыбнулась Санлия. — У вас удивительно умный и забавный зверь, салту в его возрасте нужно дрессировать уколами лоура и намордником, а этот — посмотрите только. Был бы он меньше, многие захотели бы завести такого у себя дома. Господин Лилайн, пока вас не было, рассказывал мне о земных животных, которые называются собаки и кошки. Они так умны и расположены к людям, что живут в ваших домах, позволяют себя гладить и играть с собой. Еще и пользу приносят! — Очень большую, — подтвердила Джиад, с растерянностью услышав в голосе Санлии за восторгом тщательно скрываемую грусть. — А в море не заводят животных для удовольствия? Я и правда ничего такого не видела… — Рыбы слишком глупы, — вздохнула Санлия. — Маару, напротив, умные, но не любят иреназе. Хотя в Карианде их держат для охраны дома или покоев. Они умеют отличать хозяина от остальных. У нас в Суалане для этого же разводят мурен, но я их терпеть не могу. А ваши звери покрыты шерстью! Гладить кого-то мягкого и пушистого — особое удовольствие, наверное… Впрочем, время уже позднее, каи-на, — подняла она голову, посмотрев на Джиад. — Мне бы не хотелось доставлять вам беспокойство. — Извините и вы меня, — виновато сказала Джиад. — Но мне очень нужно узнать у вас кое-что. Я… простите, что возвращаюсь к тому, что для вас болезненно. Санлия, вы сказали, что у Риаласа — приемный отец. Он ведь не суаланец, верно? Иначе не смог бы запечатлеться с… — Ни со мной, ни с Каришей, — кивнула Санлия. — Ничего, говорите. Я не такая уж нежная, какой могу показаться. — На ее губах, до сих пор умело подкрашенных, мелькнула улыбка. — Да, наши семьи давно знакомы. Мой отец лечил одного из каи-на Суаланы. У его жены не было детей. К сожалению, помочь им так и не удалось, и тогда они усыновили ребенка, привезенного в Суалану из другого города. Обычно так не делается, мы слишком ценим своих детей, чтобы отдавать их. Даже если родители умерли и других родственников не осталось, в родном городе будет множество желающих принять малыша. Дитя — милость богов и продолжение родителей, пусть и приемных. — Но Риаласа отдали? — уточнила Джиад. — Потому что его захотел усыновить богатый и знатный иреназе? — Да. А еще потому что каи-на Мориан дружил с его отцом. Правда, я не знаю, что случилось с настоящей семьей Риаласа, — пожала плечами Санлия. — У нас об этом не говорили. Отец всегда берег тайны пациентов, а Риалас молчал, и я щадила его чувства. Знаю только, что он из Карианда. — Разве не из Маравеи? — вскинулась Джиад, почувствовав след. — Он говорил, что маравеец! — Нет, каи-на, — улыбнулась Санлия. — Ну что вы… В этом я совершенно уверена. Видите ли, в Карианде совсем другая вода, другие рыбы и растения. Его жители могут без вреда для себя употреблять некоторые виды пищи, смертельно опасные для любого иреназе, рожденного вдали от Бездны. Они не просто привыкают к этим ядам с младенчества, это заложено в самом их теле и наследуется из поколения в поколение. Поэтому в Карианде так опасно жить тем, кто не связан с его жителями узами родства. Если бы каи-на Эрувейн, выйдя замуж за кариандца, отправилась к нему на родину, ей бы ничто не угрожало, потому что она приняла бы устойчивость к ядам вместе с силой города от своего супруга. Но остальным… Когда Риалас был ребенком, отец часто брал меня к ним домой поиграть. И однажды мы добрались до коробки с лекарствами. Риалас наелся очень редкого ядовитого зелья. Отец перепугался, доза была смертельная, но каи-на Мориан сказал, что впервые благодарит богов за происхождение приемного сына. Ни маравеец, ни акалантец не смогли бы это пережить. Он просил никому не говорить, а Риалас потом всегда утверждал, что ведет свой род из Маравеи. Когда я стала старше, то поняла, что родители Риаласа погибли в каких-то придворных интригах, в Карианде это дело обычное. Но кто они, мне неизвестно. — Значит, кариандец… — тихо повторила Джиад. — Как интересно… Благодарю вас, ири-на Санлия! И последний вопрос! — Сколько угодно, — склонила Санлия голову, и сияние туарры блеснуло на черном шелке ее волос. Пока Джиад разговаривала с Алестаром, суаланка заплела волосы, рассыпавшиеся от рук Риаласа, в длинную косу, тугую, гладкую и тяжелую. С этой прической она выглядела гораздо моложе и нежнее, словно юная горянка, смуглая от солнца Алахасии. Так могла выглядеть сестра Лилайна, если бы не хвост… — Он сказал, что вы его жена. Как это может быть, если он запечатлен с другой? Разве запечатление и брак — это не одно и то же? Вопрос был опасный, Джиад запоздало подумала об этом, бросив взгляд на Лилайна, увлеченно продолжившего кормить Жи вместо Санлии. Слишком уж увлеченно. Джиад вздохнула про себя, предчувствуя очередной нелегкий разговор, когда они с Каррасом останутся наедине. — Не совсем, — покачала головой суаланка и тоже быстро стрельнула глазами на алахасца, а потом, как-то очень понимающе, на Джиад. — Запечатление связывает тела и души, после него двое становятся избранными друг для друга, и без риска для жизни их невозможно разлучить в первое время, пока связь не совсем устойчива. Это быстро проходит, связь укрепляется. Но после этого брак необходимо подтвердить в Храме, чтобы его признал король и остальные жители города. Иначе могут быть сложности, если у кого-то есть не только законная жена, но и наложницы. Например, его величество Кариалл, отец тир-на Алестара, очень рано овдовел и больше не смог ни с кем запечатлеться. Но если бы он пожелал, то мог бы вступить в другой брак без запечатления. И его супруга стала бы королевой Акаланте. Может быть, она даже родила бы ему детей… Такие случаи описаны в истории. Запечатление не лишает возможности делить ложе с кем-то другим, а у королей Карианда, например, даже обязательно брать множество наложниц и иметь от них как можно больше потомства. — И я даже знаю почему, — пробормотала Джиад. — Чтобы хоть кто-то выжил… Значит, брак Риаласа и Кариши недействителен? Санлия снова пожала плечами. — Наш с ним случай уникален, — просто сказала она. — И даже не тем, что запечатление разорвано, а тем, что он смог запечатлеться снова. Если, конечно, это правда. Я уже не знаю, чему верить, когда дело касается Риаласа. Но если говорить о браке по закону, то да, я до сих пор его законная жена. Я бы никогда не предъявила никаких прав ни на него, ни на положенную мне долю имущества. И если бы я вернулась в Суалану, то согласилась бы на расторжение брака в храме. — А если нет? — очень мягко спросила Джиад. — Если бы вы оба решили сохранить этот союз? Что было бы с Каришей? Еще одна улыбка, на этот раз холодная и острая, как лезвие целительского скальпеля, показалась на губах Санлии и тут же исчезла. — Тогда, полагаю, жрецы предложили бы ей стать наложницей Риаласа. Мне — положение и привилегии законной жены, власть над домом и детьми. Ей — сладость запечатления и возможность быть с возлюбленным. Учитывая, что мы сестры, очень логичный выход. Я понимаю, о чем вы, каи-на Джиад. И знаете… Я больше не уверена, кому принадлежала та иголка с формеей, оказавшаяся в моих украшениях. — Я попрошу его величество Алестара выделить охрану и вам, — тихо сказала Джиад, мучительно стыдясь за чужую подлость. — Буду очень благодарна, — отозвалась Санлия и, оттолкнувшись от края ложа, поклонилась. — Каи-на Джиад, если вас не затруднит, не могли бы вы завтра навестить меня? Это совершенно не срочное дело, оно не касается ни меня, ни вас, но кое-кому нужна ваша помощь и покровительство. Она улыбнулась гораздо мягче и ласковее, будто вспомнила что-то хорошее, и Джиад кивнула. — Конечно, я вас навещу. Еще раз поклонившись — теперь уже Лилайну, суаланка изящно проплыла по комнате, переливаясь шелковым одеянием и серебром чешуи, как огромный изумруд в серебряной оправе, и выскользнула за дверь. — Гадючий ворох — эти морские глубины, — сообщил Лилайн, скармливая Жи последний кусок рыбы. — Хотя на суше бывает не лучше. Сколько твоя зверюга может съесть? — Много, — сообщила Джиад. — Коты и собаки точно лопают меньше. Зато на них и не поездишь. — Это да, — согласился Каррас. — Кстати, раз уж мы здесь застряли, устроишь мне прогулку на одной из этих рыбин? А то обидно побывать на дне морском и не покататься на морской лошадке. — Устрою, — настороженно согласилась Джиад. — Если ты больше не хочешь уплыть прямо завтра… — А ты согласишься? Лилайн упорно прятал взгляд, принявшись теперь чесать Жи и быстро сообразив, что означает подставленный нос. Салру, которому давно не перепадало столько ласки, блаженствовал, смешно морща морду и виляя хвостом. Джиад глянула на клетку, уже установленную возле дальней стены комнаты, но загонять туда рыбеныша пожалела. Разве что попозже, когда они с Лилайном лягут спать. Не хотелось бы проснуться в одной постели с Жи или увидеть утром съеденную одежду. — Я же обещала, — промолвила она, опускаясь на край постели рядом с салру. Жи, приветственно боднув ее мордой в бок, вдруг отплыл от кровати и по собственной воле отправился в клетку, принявшись копаться там в куче игрушек. Все-таки удивительно умное создание. Даже слишком, пожалуй. Не мог ведь он понять, что Джиад нужно поговорить с Лилайном? — Я помню, — отозвался алахасец, закинув руки за голову, и Джиад потянулась к нему, устраиваясь ближе. — И даже сказала, что хочешь этого. Или я ошибаюсь? Неважно. Ты обещала, этого достаточно, чтобы поверить. А чего ты сама хочешь, сердце мое? Привычное обращение вдруг неприятно кольнуло, словно Джиад взвесила на руке фальшивую монету. Нет, Лилайну она по-прежнему безгранично доверяла, только вот сомневалась, что сама имеет право на его доверие. И на его сердце, если уж говорить откровенно. — Я хочу, чтобы это закончилось, — честно сказала она, глядя на чеканный смуглый профиль Карраса, знакомый каждой линией, любимый… — Чтобы виновные в стольких смертях были найдены, а иреназе вздохнули свободно. Чтобы люди побережья так и не узнали, скольких опасностей избежали из-за того, что происходит под водой. Чтобы вулканы спали, усмиренные волей королей моря, а земля и морское дно не сотрясались. Чтобы подлость и жадность были наказаны. Я хочу когда-нибудь потом спокойно вспоминать об этом, зная, что сделала все возможное. Лилайн, уплыть сейчас — все равно что бросить поле боя. Это у тебя здесь никого, о чьей смерти ты пожалеешь, а я… — А ты впустила в свою душу весь этот город, — подытожил Лилайн. — И теперь тебе проще умереть самой, чем вырезать его оттуда и выбросить, отправившись своей дорогой. — Нет, — сказала Джиад тихо. — Это и есть моя дорога. Другой у меня никогда не будет. И если ты все еще хочешь забрать меня с собой, подумай об этом. Лил, нам было очень хорошо вместе! Подожди! — не позволила она ему возразить. — Я сказала «было», не потому, что это закончилось. Но мы жили в маленькой хижине среди леса, ловили рыбу, охотились, валялись у очага и любили друг друга. Нам не из-за чего было ссориться, и я помню все, что ты для меня сделал. Но время сладкого сна в объятиях друг друга прошло. И либо мы сейчас узнаем друг друга по-настоящему и полюбим то, что узнали, либо… Я не хочу бросать Акаланте сейчас, — закончила она твердо. — И прошу тебя понять это. Ты можешь уплыть, как только захочешь. Когда этот змеиный клубок лишится голов и передохнет, я обязательно тебя найду… — То есть ты их бросить не можешь, но предлагаешь мне бросить тебя? — холодно поинтересовался Каррас, и Джиад поняла, что он действительно задет. — А после мы встретимся и заживем, как ни в чем не бывало? — Лил… — беспомощно повторила Джиад, закрывая глаза и не зная, как объяснить. Каррас пошевелился, и Джиад почувствовала осторожный поцелуй на своих губах. — Ну уж нет, сердце мое, — сказал алахасец, притягивая ее к себе. — Пусть я мало что понимаю в том, что здесь творится, но никуда не уплыву без тебя. Что бы ты ни решила. И между прочим, этот твой хвостатый мерзавец сам попросил меня остаться. То есть не меня, конечно, — усмехнулся он, судя по голосу. — Он хочет, чтобы ты немного переждала, пока он поговорит с лордами Аусдранга. И не против, чтобы я тоже задержался. Очень великодушно с его стороны, мне аж поблагодарить захотелось. Но я вытерпел. — Лилайн… — вздохнула Джиад и почувствовала шутливый поцелуй в кончик носа. — Прости, — попросил Каррас. — Я лишнего наговорил. Не подумал, что тебе от нашей свары больнее всех. Я тогда вообще думал не очень-то… Джиад еще немного придвинулась к нему, положила голову на плечо. У стены в клетке возился Жи, оттуда доносился мерный хруст очередного панциря краба. Или это сдалось наконец острым крепким зубам салру легендарное копыто… В комнате стало теплее, а может, это Джиад успокоилась и согрелась, чувствуя, как обнимает их с Лилайном плотная тугая толща воды. И впервые за долгое время ей было спокойно, потому что рядом лежал человек, которому она верила и ни за что не хотела бы причинить боль. — Забудь, — попросила она. — Все прошло. Лилайн помолчал, потом заговорил снова, и Джиад уже по первым словам поняла, что его что-то мучает всерьез: — Ты веришь, что люди могут настолько измениться? Чтобы вот совсем, будто… из мерзкой гусеницы — в бабочку. Глянешь — и никогда не посчитаешь их даже родней. Его рука осторожно перебирала волосы Джиад, иногда спускаясь ниже и лаская шею и плечи. Джиад вздохнула, расслабляясь и приникая к теплому уютному телу Лилайна, и ответила не сразу. — Раньше не верила, — задумчиво сказала она. — Нас учили, что характер человека подобен металлу, сваренному из разных частей. Первая часть — то, что заложено в нем от предков. У многих поколений зайцев не может родиться львенок. И хотя зайцы иногда бывают храбрыми, уши у них все равно длинные, понимаешь? — Лилайн что-то согласно промычал, и Джиад продолжила: — Вторая часть — от воспитания. Семья, друзья и враги, просто люди, которых он видит вокруг себя. Каждая встреча или разговор что-то прибавит в горнило его души. Опять же, иногда у добрых и благонравных родителей, хорошо воспитывающих чадо, вырастает нечисть в человеческом обличье, но не так уж часто, верно? Обычно финиковая гроздь от пальмы далеко не падает. — А у нас так про яблоки говорят, — усмехнулся Лилайн. — Да, все верно. А потом? — А потом ребенок вырастает, — вздохнула Джиад. — И с каждым днем измениться ему все труднее. Дерево легко сформировать, пока это гибкий стволик, потом придется резать и гнуть по-живому. Но бывает и такое. У нас в Храме хранятся истории о разбойниках, которые каялись и становились защитниками добра и справедливости. О богачах, что раздавали имущество бедным и уходили в странствующие проповедники. О воинах, становившихся послушниками храмов и всю жизнь искупавших пролитую кровь. Есть и другие, о людях добродетельных, но оступившихся и ушедших по тропе порока, потому что не справились с бедами этого мира. Но знаешь… Она помолчала, все сильнее расслабляясь под бережными ласками, совсем как раньше, в лесной хижине. — Я думаю, — сказала она наконец, — измениться может любой человек. Просто это очень больно, как и дереву, когда его ветви обрезают и втягивают. Так больно, что решаются на это немногие из людей, а выдерживают еще меньше. Ты вот говоришь о бабочках… Знаешь ведь, как они получаются? Когда гусеница сплетает себе кокон, она не знает, сможет ли преодолеть все, что ее ждет. Представь! Она лежит там в полной темноте, неподвижная, беспомощная перед любой опасностью, такая маленькая и хрупкая. Кто угодно может раздавить или нечаянным движением выбросить на солнце. А ей уже не уползти и еще не улететь. Поэтому она терпит и каждое мгновение долгих дней все силы отдает на то, чтобы измениться. Мало переплавить свое тело, вырастив крылья, нужно еще изменить душу, чтобы эти крылья не оказались бесполезны. Тем, кто с ними родился, легче, но даже они учатся летать, а если ты всю жизнь только смотрел в небо? Меняться страшно, Лил. Больно и тяжело. Может, поэтому бабочки такие легкие и радостные? После такого испытания вся их жизнь, пусть короткая, кажется им чистым счастьем. Они знают, что ничего, страшнее безмолвия кокона, с ними уже не случится. — Не думал об этом… — после молчания уронил Каррас и крепче прижал к себе Джиад, обняв за плечи. — Но люди, да и иреназе, все-таки не бабочки. — Да, нам сложнее, — согласилась Джиад. — У гусеницы всего два пути, либо она обретет крылья, либо умрет. А у человека сотни дорог, и он может пойти по любой, не зная, куда она приведет. Убить врага или пощадить? А может, оказать ему благодеяние? Поверить оступившемуся другу или решить, что предательство непростительно? Отойти с чужой дороги или преградить ее? А может, решить, что это твоя дорога, и попытаться обогнать того, кто по ней идет. Мы каждый день творим свою судьбу сотнями, тысячами слов и поступков. И лишь немногие обретают крылья… В этот раз молчание было гораздо дольше. Потом Лилайн потянулся и коснулся губами ее щеки. Джиад немного повернулась, подставляя ему губы, и приняла неуловимо нежный поцелуй, совершенно не похожий на прежние, полные страсти и жажды. — Мы ведь не о бабочках заговорили, — шепнул ей Лилайн, отрываясь от губ и всматриваясь в лицо. — Ты веришь ему? Алестару… — Да, — выдохнула Джиад короткое слово с привкусом обреченности, такое простое, но упавшее подобно удару милосердия в подставленную грудь. — Я верю. Не словам, Лил. Его боли. И поступкам. Дороге, которую он выбрал и по которой идет изо всех сил. Ты сегодня увидел несколько шагов, а сколько их уже было и сколько будет впереди. Я видела, как он менялся. Не в темноте кокона, а под ударами судьбы, кровью и трудом своей души. И я верю ему. — Ясно, — уронил Лилайн, и Джиад опять уткнулась в его плечо, пряча лицо. Ей было смертельно стыдно за поцелуй, случившийся в темноте коридора, хотя она в самом деле никогда не обещала Лилайну верности. Просто между ними и не могло быть ничего другого. Но вот случилось. Наверное, ей стало бы легче, признайся она Лилайну и попроси прощения, но Джиад совершенно точно понимала, что тогда сложнее станет ему. И позорно промолчала. Только когда руки наемника уже иначе двинулись по телу, дразня, намекая и обещая, попросила, изнемогая от вины: — Поздно уже, Лил… Я вымоталась, как мельничная лошадь у жернова. Да и у тебя плечо… Давай потом? Завтра… — Хорошо, — очень ровно сказал Каррас. — Завтра так завтра. «Словно отсрочку прошу, — подумала Джиад горько. — От чего-то нужного, но неприятного. Да что со мной?!» «Мало понимать, что растить крылья — это больно, — шепнул вдруг в ее сознании чей-то голос, незнакомый, но удивительно что-то напоминающий. Что-то, для голоса вовсе невозможное, наводящее на мысли о хвостах, плавниках и зубах. — Нужно еще сделать шаг в небо, когда крылья отросли».Глава 13. Песок сквозь пальцы
— Я сплю? — спросила Джиад, паря в бело-золотом облаке, ничуть не похожем на воду. И сама себе ответила: — Какой красивый сон… Вокруг плавали огромные тени, то ли рыбы, то ли птицы, то ли огромные цветы. Сливались, перетекали друг в друга, рождая новые фигуры причудливых очертаний, таяли и снова возникали, так что у Джиад закружилась голова, как ни странно это было для сна. — Ну наконец-то! — послышался вдруг звонкий возмущенный голос. — Я уже думал, никогда до тебя не достучусь. Надо же быть такой упрямой, только засыпаешь — и тут же ныряешь в собственные сны! А я тут бегай вокруг! То есть летай. То есть… хм, неважно, в общем. — Кто ты? — спросила Джиад, вглядываясь в облако немного плотнее других, откуда шел голос. — Я — это я, — детским голосом, но как-то очень взросло отозвался невидимка. — Но чтобы ты не таращилась на эту субстанцию с таким подозрением, приму более понятный вид. Что там у тебя в памяти подходящего? Ага… Облако еще сильнее сгустилось, потемнев, приобрело черты человеческой фигуры, впрочем, слишком маленькой для взрослого. Перед Джиад повис в золотистом мареве совершенно голый смуглый мальчишка лет семи-восьми, с рыбьим хвостом, как у иреназе, и двумя крыльями за спиной. Одно крыло было оперенным, словно у орла, а второе — округлым и разноцветным, как у бабочки. Лицо последовательно менялось, и Джиад показалось, что она видит в мелькающих чертах некоторых соучеников, маленького воришку, встреченного на арубском базаре, еще кого-то знакомого. Наконец его волосы яростно порыжели, загорелую кожу усыпали конопушки, нос весело задрался, а глаза налились пронзительной синевой. Перед ней был рыжий конюшонок… — Вот, теперь годится, — сказало существо, широко улыбаясь во всю детскую рожицу. — Правда ведь, я прекрасен? — Без всякого сомнения, — подтвердила Джиад, пытаясь собраться с мыслями. — Но я все-таки не понимаю, кто ты? — А ты догадайся! — фыркнул «конюшонок». — Ты ведь жрица, должна разбираться в богах. — Я жрица Малкависа, — возразила Джиад. — Но ты не он. — Еще чего! — снова фыркнул «конюшонок», теперь с явным возмущением. — Терпеть не могу всю эту братию воинских богов! Твой еще из приличных, он все-таки больше хранитель и защитник. А остальные — у-у-у-у… Нет, малышка, я не Малкавис. Но на некоторые вопросы я ответить не могу. Не положено! Придется тебе самой пошевелить мозгами. Он хихикнул, а потом посерьезнел и сказал: — Времени совсем мало, оно уходит, как песок сквозь пальцы. Нужно поторапливаться, а вы еще ничего не поняли. — Так помоги нам! — взмолилась Джиад. — Кто бы ты ни был! Прошу! — Еще помочь? — возмутился «конюшонок». — Я постоянно за тобой присматриваю! Со всех ног сбился! То есть лап. То есть… Он оглядел свой чешуйчатый хвост, а потом опять сердито посмотрел на Джиад. — Это я сделал так, что вы с этим рыжим недоразумением впервые в жизни сказали друг другу несколько спокойных осмысленных слов! Это я подбрасывал вам улики и наводил на след! А кто тебя от Тиарана спас? Два раза, между прочим! И ты еще… Он осекся, словно сказал лишнего, и запыхтел в точности как обиженный мальчишка, угрюмо глядя на Джиад, а ее озарило. Этого не могло быть! Но здесь, в таинственном молочно-золотом сумраке, невозможным и так было все, поэтому Джиад выпалила, чувствуя себя дурой: — Жи? Ты — Всеядное Жи? Но… — Догадалась… — вздохнул «конюшонок». — Оно самое. И нет, я не твой салру, хотя он милашка. Я в нем просто гостил. — Но что ты тогда такое? Это ты говорил с Тиараном, когда он обезумел?! Получается, я тоже схожу с ума? — Ну, ты себя-то с этим тупицей не путай, — снова по-взрослому усмехнулся «мальчишка». — Тиаран — фальшивый жрец. Он принял жреческие обеты, но никогда не верил в богов по-настоящему. Думал, что мы все — выдумки, созданные хитрецами вроде него, чтобы обманывать легковерных простаков. Слышала, наверное, что каждому дается по вере его? В Тиаране не было ни капли веры, и, когда с ним заговорило божество, неудивительно, что у него в голове все перемешалось. Кто же ему виноват? А ты совсем другая. Общего у вас на самом деле только одно: когда-то вы оба меня позвали, высказав искреннее желание и принеся жертву. Тиаран в это, кстати, не верил, но желал от всей души, а я не могу такое не услышать. Ну, он и получил, что хотел. — А что он хотел? — все еще растерянно спросила Джиад, пытаясь осознать, что вот это юное на вид, но наверняка очень могущественное божество и есть Всеядное Жи, к скале-алтарю которого она когда-то бросила монету рыжего конюшонка. Не потому ли, кстати, Жи и явилось в его облике? — Соображаешь, — подмигнул ей «рыжик», и Джиад слегка закусила губу, понимая, что Жи читает ее мысли. А еще он наверняка многое видел, будучи в обличье салту! Много такого, что она вовсе не собиралась никому не показывать. — Ой, да ладно тебе! — звонко расхохотался Жи. — Даже не буду врать, что я отворачивался. Мой огонь питается не деревом или священным маслом. Точнее, не только ими. Жи — это жизнь, маленькая жрица! Жизнь Всепобеждающая и Всеядная, Всемогущая и Всепроникающая! Я божество жизни, малышка. И то, что вы делали с хвостатым, это прямое и истинное поклонение мне! Но поверь, я столько мириадов раз видел это за бесчисленные эпохи, протекшие с начала мира, что удивить меня у вас бы никак не получилось! — Ты — жизнь? — повторила Джиад, пытаясь это осознать. — Просто жизнь? Вот теперь у нее всерьез закружилась голова, словно Джиад заглянула в бездонную и бесконечную Бездну, вдруг пронизав ее всю взглядом. Божество жизни, бесконечного потока рождающихся, живущих и умирающих существ. Любящих и пожирающих друг друга, размножающихся в небе, на земле, в земле и под водой… — Не пытайся это осознать, — сочувственно посоветовал ей Жи. — Хотя бы не все сразу. Да и не нужно тебе. В жрицы я тебя не зову, служителей у меня нет. Точнее, все, кто появился на этот свет, служат мне. Но нам сейчас не до божественных откровений. Дело делать нужно! Он еще сильнее развернул крылья, пошевелилими, словно собираясь взлететь, и тут же они поменяли свою форму. То крыло, где были перья, перетекло в огромное стрекозиное, а крыло бабочки потемнело, хищно заострилось, покрылось черной кожей с перепонками и стало точным подобием крыла летучей мыши. — Так вот, как я уже говорил, вы ничего не понимаете, — сказал Жи нравоучительно, словно пожилой жрец в храмовой школе. — Тычетесь, как слепые щенки… Скажи Эргиану, что он ищет не там. Пусть спросит у Ираэли. — Она же… — Джиад снова закусила губу, едва не ляпнув, что легендарная принцесса, вообще-то, давно умерла. Ну, мало ли, вдруг Всеядное Жи за бесчисленной сменой поколений этого не заметило? — Нахалка ты, — добродушно рассмеялось божество щербатым мальчишеским ртом. — Не заметило я, ага. Как же! Да я тогда злое было, как… как не знаю кто! Столько труда пропало! Такой замысел… И не проси, не расскажу. Не положено. Некоторые вещи вы, смертные, должны понимать сами. А я могу только подсказать. Строго говоря, то, что мы вот так с тобой болтаем, это тоже против правил. Но в этой истории уже столько богов отметилось, что пусть только попробуют меня в чем-то упрекнуть… — Сказать Эргиану, чтобы спросил у Ираэли, — повторила Джиад, чтобы не забыть. Мысли и вопросы толпились на языке. Почему Жи выбрало ее и Тиарана, чтобы заговорить? Почему пришло во сне, а не наяву, как к жрецу Троих? Что происходит в Акаланте и кто еще из богов к этому причастен? И что им с Алестаром делать? Может ли Жи указать на заговорщиков… — Могу, но не стану, — покачал головой «рыжик». — У всего есть цена, и поверь, маленькая жрица, мою тебе лучше не платить. Ты хотела знать, что пожелал Тиаран? Смотри! Он повел рукой, и пространство перед Джиад заволокло золотым туманом, почти сразу дымка рассеялась, и она увидела комнату под водой, где на скромно застеленной кровати сидел бывший верховный жрец. В его руках мелькали какие-то длинные мягкие ленты, и, приглядевшись, Джиад увидела, что Тиаран плетет из водорослей что-то вроде венка. Прервавшись, он оглядел сделанное и торжественно водрузил себе на голову, а потом содрал и принялся рвать на клочья, исказив лицо в беззвучном то ли крике, то ли плаче. — Его монета до сих пор лежит у моего алтаря, — вздохнуло Жи. — Много лет назад юный честолюбивый жрец, только пришедший в Храм, пожелал власти — и корону. Одно у него было, второе стало его проклятием до конца жизни. Во всем, что попадет в его руки, Тиаран будет видеть корону, всех окружающих — считать своими подданными. Но корона его не обрадует, а от подданных он будет ждать лишь предательства. Я исполняю любые желания, Джиад. Рано или поздно, так или иначе. Очень важное уточнение для тех, кто хочет все и сразу. Он смотрел предостерегающе, и Джиад кивнула, с трудом отогнав пронизавший ее холод и отведя взгляд от волшебного окна, тут же затянувшегося. — Я поняла, — сказала она и низко поклонилась. — И благодарю за оказанную помощь. Позволь только спросить, а как же мой салру? Это из-за твоего… благословения он такой смышленый? — Ну как тебе сказать, — ехидно заулыбалось вечно юное божество. — Можешь быть уверена, копыто грыз он, а не я. И за хвост твоего рыжего ловил тоже он. Когда вы с Алестаром так непочтительно назвали зверюшку, то дали мне… лазейку. Судьба никогда не делает ничего просто так, и я в тот миг поняло, что ее колесо повернулось, и события, случившиеся века назад, наконец получат продолжение и будут завершены. Я смотрел глазами твоего зверя, жил в его теле, радовался… сам себе, в общем. Хотя моя частица есть в каждом живом существе, не всегда удается побыть кем-то определенным. Но ты не беспокойся, я покинул салру, и он остался самим собой. Очень умным и славным созданием даже без моего присутствия. А главное, подсматривать за тобой в постели он точно не будет. Он снова усмехнулся, глядя на сконфуженную Джиад, и принялся таять в бело-золотой дымке. — Так что же нам делать? — торопливо крикнула Джиад. — Что хотите и считаете нужным, — донеслось из облака. — Это самое правильное, что можно сделать в любом случае. Ах да, Жи просил передать, что ему нужно еще копыто! И не одно! Он тоже слышал, что у коровы четыре ноги, но так и не смог найти на той мусорке еще три. Безобразие… Джиад вынырнула из волшебного марева, не сразу поняв, где находится. Рядом разметался по постели Лилайн, и это было в точности как раньше в лесной хижине. Но вода мягко и плотно обнимала тело, а свет голодной туарры на стене едва рассеивал мрак в комнате. Джиад посмотрела на часы, вчера принесенные по ее просьбе. Два больших стеклянных купола с песком, запаянные и вполне пригодные для жизни под водой. Странно было видеть, как песчинки сыплются в своем крошечном мирке, отмеряя мгновения, складывающиеся в жизнь. Она перевернула их вчера вечером, и, судя по делениям на стекле, было уже вполне время вставать. Накинув тунику и причесавшись, Джиад сплавала в уборную, а потом заглянула в соседнюю комнатку, где обнаружила крепко спящую служанку. — Ой, уже утро?! — вскинулась та, моргая и с недоумением глядя на Джиад. — А зачем же вы встали, каи-на? Я вам завтрак сейчас подам! — Не надо, — сказала Джиад, понимающе глядя на молоденькую иреназе. — Мой гость еще спит, завтрак подашь ему, когда проснется. И скажи, что я вернусь вместе с госпожой Санлией, а если буду занята, она приплывет одна размять ему плечо. — Слушаюсь, каи-на, — благодарно улыбнулась девчонка, сообразив, что можно еще подремать. Оставив ее досыпать, Джиад тихонько выплыла в коридор и задумалась. С одной стороны, нужно как можно быстрее передать Эргиану сказанное Всеядным Жи. С другой — вдруг принц еще спит? А она вчера обещала заглянуть к Санлии. Там, кстати, и позавтракать можно, вкуснее суаланки тинкалу во дворце никто не варит. Решившись, она проплыла до комнаты Санлии и постучала в дверь. Через несколько мгновений та открылась, и Санлия, причесанная и нарядная, с радостной улыбкой поклонилась Джиад, приложив руку к груди. — Я не слишком рано? — уточнила Джиад. — О, я давно проснулась, — успокоила ее суаланка. — Прошу вас, каи-на! В комнате Джиад с удовлетворением увидела, что ее распоряжение исполнено. Здесь появились вещи из прежних покоев Санлии, а ширакка в углу исчезла, ее место заняло изящное подобие туалетного столика со множеством шкатулок и баночек. — Благодарю за вашу заботу, — снова улыбнулась Санлия, поймав ее взгляд. — Как видите, мне все вернули. Вы уже завтракали? — Еще нет, — покачала головой Джиад. — И очень надеюсь на вашу тинкалу. Словно осветившиеся изнутри глаза Санлии стали ей и ответом, и наградой. — Присядьте, — попросила суаланка и вызвала прислугу, велев: — Завтрак для каи-на Джиад и меня. Тинкалу я сварю сама. Поставив наполненный сосуд на плитку, она подплыла к столику и, взяв что-то, подала эту вещь Джиад. — Вот, — сказала просто. — Леавара просила вас передать это тир-на Эргиану, но не называя ее имени. Джиад с изумлением взглянула на отшлифованную каменную дощечку размером в четыре ладони. Тонкие линии, высеченные чем-то, неуловимо складывались в узнаваемые черты Эргиана. Лукавая улыбка, прячущаяся в уголках губ, чуть приподнятые с легким удивлением брови… Тонкое, умное и очень красивое лицо. Ничуть не приукрашенное! Лишенное броского совершенства Алестара или миловидности других молодых иреназе, и все-таки… С юношей, изображенным на портрете, хотелось пить горячее вино или тинкалу, проводя вечера в дружеских разговорах. Ему хотелось доверять и улыбаться в ответ. Он был прекрасен той внутренней скрытой красотой, которую трудно разглядеть, но, раз увидев, уже не забудешь. Как и в Джиад когда-то, Леавара увидела в Эргиане то, что было скрыто почти от всех, кроме, может быть, его ближайших друзей. Вот уж поистине зоркость не глаз, а души. Но что там ниже? Джиад вгляделась в переплетения линий и едва не ахнула. Плечи у Эргиана имелись, но вместо рук они заканчивались парой щупалец, и еще несколькими продолжалось туловище. «Принц-маару!» — вспыхнуло у нее в сознании. Мягкие изящные изгибы вовсе не выглядели отвратительно. Они… завораживали. Притом каждое щупальце что-то делало! В левом верхнем, например, виднелся камешек для тосу, а еще два держали доску с уже расставленными камнями. Верхним правым принц готовился вот-вот поднести ко рту тинкалу. Еще одно что-то записывало пером-резцом на табличке, а пару особенно длинных щупалец Эргиан закинул за голову, и они придавали ему лениво-расслабленный вид. Странный рисунок. Невероятно забавный. И, пожалуй, ничуть не оскорбительный. Даже напротив! Но оценит ли кариандец такую шутку? — Вы удивлены? — с улыбкой спросила Санлия. — Маару — герб Карианда. Не зря кариандцев так называют. Это не очень вежливое прозвище, но… они сами не против. Гордятся, что маару считается самым хитроумным из созданий моря. — А какой герб у Акаланте? — спросила Джиад. — Салту, разумеется, — усмехнулась Санлия. — Если вы слышите о хитроумных маару и упрямых салту, сразу понятно, кто есть кто. — Упрямых? О да, — согласилась Джиад. — Кое-кому очень подходит. А Суалана? — Нас зовут муренами, — ровно отозвалась бывшая наложница. — Если вежливо, то живучими, а те, кто не любит, подлыми. — Извините. Джиад сконфуженно глянула на Санлию, но та покачала головой. — Ничего страшного. Маравейцы, вот, ленивые ракушки. И тоже не обижаются. Но… такие вещи лучше знать и помнить. Вы отдадите рисунок? — Да, разумеется! Но почему она сама не хочет? — Леавара боится, что принц не поймет ее замысел, — слегка улыбнулась суаланка. — Они встречались в доме Эрувейн, тир-на Эргиан охотно проводит там время. Ну, вы знаете, муж Эруви — его друг и брат его начальника охраны. Но Леаваре показалось, что принц считает ее… пустой, как раковина без жемчужины. Неинтересной девицей, способной разговаривать лишь о нарядах и драгоценностях. А Леавара, бедняжка, просто боится в его присутствии сказать что-то не то. Она никогда не отличалась излишней стеснительностью, но оказалось, что вся ее храбрость была для тех юношей, к которым она равнодушна. Понимаете? — Так часто бывает, — согласилась Джиад. — Но если принц не узнает, от кого подарок, то какой толк? И… я не отказываюсь, но почему не попросить Эрувейн? — Тогда тир-на сразу догадается, — укоризненно глянула на нее Санлия. — У каи-на Эрувейн не так уж много подруг. Да и сдерживать чувства она не сумеет, сразу начнет выпытывать. А вы сможете… посмотреть. Знаете, очень важно, кто как видит мир. Если тир-на Эргиан оскорбится на эту шутку, Леаваре точно не стоит по нему страдать. — Я ему передам, — пообещала Джиад. Санлия признательно склонила голову и поспешила снять горячую тинкалу, поставив ее перед Джиад. Через полчаса Джиад, сытая и напившаяся тинкалы, выплыла из комнаты Санлии, унося в кожаной поясной сумочке, которую ей подарила суаланка, портрет принца Эргиана. Оставалось только вручить его самому принцу. А еще как-то объяснить, что с ней тоже заговорила рыба и велела кое-что передать. Джиад едва сдержала смешок, представив, как это прозвучит. И что Всеядное Жи имело в виду?! «Спросить у Ираэли»… Кстати, стоит ли вообще разговаривать с Эргианом раньше, чем с самим Алестаром? Она нерешительно замерла посреди коридора, и тут сама судьба сделала за нее выбор, потому что из комнаты впереди стремительно вылетел Алестар, за которым спешили другие иреназе. — Да хоть весь город по камушку перетряхните! — рычал рыжий на виновато опустивших головы подданных. — Что значит — пропал? Сначала Кариша, теперь Невис… Где-то же они оба прячутся? Герлас клянется, что не под дворцом, он со своими жрецами там уже все проверил! — Они могли покинуть город, тир-на, — подал голос Ираталь, и Алестар разъяренным львом обернулся к нему. — Могли или покинули?! Я должен знать это точно! Ираталь, ко мне через пять дней избранная приплывет! А я до сих пор… Он увидел Джиад и замолчал резко, словно горло перехватило. Ираталь и Герувейн, попятились назад, торопливо пробормотав обещания приложить все силы. «Ну, разумеется. К прибытию невесты, теперь уже суаланской, стоит подготовиться, — отстраненно подумала Джиад, задыхаясь от странной боли, совершенно непонятной. — Переловить убийц и заговорщиков… Для приличного короля это все равно, что приказать сделать уборку. Смешно. Наверное…» — Доброго утра, ваше величество, — поклонилась она. Выпрямилась и поймала взгляд смертельно бледного Алестара. «Да, после их вчерашнего поцелуя и, главное, всех слов до него, неудобно получилось. Не вовремя. Ничего, так даже правильно, — продолжала беспощадно думать Джиад. — Хватит нам себя обманывать. Но я ведь и не…» — Невис пропал, — выдохнул Алестар и пояснил: — Эргиан вчера сообразил, что Невис во всем этом замешан… Он говорил что-то нужное о смерти Кари и о том, как именно кариандец догадался, а Джиад смотрела на шевелящиеся губы и с ледяным ужасом понимала, что хочет снова их поцеловать. Просто хочет. А потом уткнуться подбородком в плечо, обтянутое светлой туникой, замерев, приникнув губами к шее, и чувствовать, как бьется под ними тонкая сильная жилка… — Джи? В устремленном на ее взгляде появилось беспокойство, и Джиад встрепенулась. — Я поняла, ваше величество, — сказала она, старательно осознав смысл того, что все-таки расслышала. — Целитель Невис. Но зачем? — Если бы я знал, — беспомощно пожал плечами Алестар, и у Джиад от этого простого движения снова пересохло во рту. Да что же это за проклятье такое? Мелькнула подлая мысль, что она ведь снова пила тинкалу у Санлии, но… Во всем остальном разум ее был спокоен, в голове не мутилось, мысли слушались. Она просто почему-то заметила, насколько красив Алестар. Не так, как она вспоминала это, рассматривая портрет Эргиана, спокойно, как давно известное, а горячо и томно. Вот именно такой, растрепанный и злой, с бессильной злостью во взгляде, виноватый… Это еще из-за чего? Неужели из-за слов про избранную? Глупости какие. Джиад ведь все понимает. Она сама вот-вот уплывет наверх. Скорее бы, что ли. Лучше всего — еще до прибытия суаланки! — Я вам должна кое-что рассказать, ваше величество, — сказала она, с трудом отводя взгляд от шеи Алестара, того места, где как раз билась та самая жилка. С нескольких шагов, да еще в воде, она была совершенно не заметна, но Джиад могла бы с закрытыми глазами подплыть и найти ее пальцами, а лучше — губами… Так, хватит! Она глубоко вдохнула и выдохнула и упрямо заставила себя опять встретить обеспокоенный взгляд Алестара. — Это глупо звучит, я понимаю, — проговорила она смущенно. — Но у меня был сон. Точнее — видение…* * *
Алестар поверил ей сразу. Глазам, голосу, словам… Поймал себя на мысли, что просто не может представить, как Джиад ему лжет. Скорее море умрет, перестав катить волны. И к Эргиану они поплыли вместе. Алестар постарался поглубже затолкать мерзкое чувство, охватившее его, когда Джиад услышала о прибытии суаланки — и он увидел ее взгляд. Медуза он безмозглая! Не мог язык придержать… И не объяснишь теперь, что имел в виду совсем не то. Он просто устал уже подозревать всех и каждого, устал ждать новых смертей и предательств, а чужая принцесса — это еще одно звено в цепи, невидимо сковавшей его. Эргиан их не ждал. Кариандец еще изволил нежиться в постели, но Реголар, встретив Алестара с Джиад у двери, безропотно провел их в спальню, попросив только минуту, чтобы предупредить принца. Тот и в самом деле успел только тунику накинуть, даже прямые светлые волосы, не заплетенные и не уложенные, так и лежали на плечах. Под одной рукой принца стояла доска с незаконченной партией в тосу и лежала табличка с какими-то записями, другой он держал тинкалу, и Алестар увидел, как Джиад бросила на все это очень странный взгляд и чему-то улыбнулась, поспешно спрятав эту улыбку. Интересно — чему?! — Расскажите ему, каи-на, — мрачно и сдержанно сказал Алестар, не понимая причин такого веселья. Подумаешь, застали посла полуодетым… Вроде бы за Джиад никакого интереса к Эргиану раньше не замечалось. Так что же она то и дело смотрит то на него, то на доску? Словно ищет что-то или сравнивает. Джиад послушно повторила рассказ, и Алестар едко поинтересовался: — Не кажется ли вам, тир-на, что ваши игры в тосу слегка затянулись? Очень хочется узнать, что же вы такого ищете у меня во дворце? — Ираэль… Ираэль… — пробормотал Эргиан, словно его не услышав, и вдруг хлопнул себя по лбу, заявив: — Какой же я глупец! Ираэль! Самый простой способ что-то скрыть — положить это на видное место! Тир-на, сколько лет фреске в вашем кабинете? — Понятия не имею, — честно признался Алестар. — А что? — Плывем туда немедленно! — заявил Эргиан, выбираясь из вороха одеял и ничуть не смущаясь, что распоряжается королем Акаланте в его же собственном дворце. — Я действительно все время искал не там! Брал книги в вашей библиотеке, даже хотел Тиарана расспросить… А разгадка была под самым носом! — Никуда не поплыву, пока не объясните, — зло процедил Алестар. — Интересно будет посмотреть, как вы попадете в королевский кабинет без моего разрешения? — Для вас, между прочим, стараюсь, — с неожиданной обидой отозвался Эргиан и развел руками, опускаясь обратно в постель. — Хорошо, как прикажете. Помните, что заявил Руалль перед смертью? «Я лишил Акаланте наследника, собственного внука. И других уже не будет — а ты и не узнаешь почему. Это тебе мой последний подарок на память о Кассии. Ты сдохнешь, не оставив потомства, и ваша проклятая кровь перестанет отравлять море. Будьте вы прокляты оба, мальки Ираэли. Сожрите друг друга!» — Отличная у вас память, — недобро улыбнулся Алестар. — И что дальше? Ну, проклял… Он меня ненавидел, вот и постарался ударить побольнее. — Слишком обдуманно для проклятья, — серьезно возразил Эргиан. — Вы не бесплодны, иначе его дочь не понесла бы от вас. Простите, что напоминаю. Так почему Руалль не просто проклял вас, а так уверенно заявил, что у вас не будет наследников? — Почему? — повторил Алестар, отвлекаясь от мыслей о Джиад, разглядывающей кариандца. — Давайте подумаем, — предложил Эргиан, свернув хвост полукольцом. — Мальки Ираэли — это явно вы с королем Торвальдом, прямые потомки принцессы Ираэль и Эравальда Аусдранга. Последние, между прочим. Торвальда вы убрали, и потомства он не оставил. Разве что от наложниц… Каи-на Джиад, мне, право, неловко, но… вы что-нибудь знаете об этом? — Разумеется, знаю, — спокойно ответила жрица. — Я все-таки была его стражем, знать это — моя обязанность. У Торвальда не было детей. Ни законных, ни бастардов, как это называется на суше. — Значит, эта линия прервалась, — кивнул Эргиан. — И проклятье Руалля частично исполнилось, потому что Торвальда убили вы. К счастью, оставшись в живых. Но Руалль был уверен, что вас убьют. Ну, или вы умрете как-то иначе. Главное — не оставив потомства. Но вот любопытно, а чем так важно, чтобы потомства не было? Зачем кому-то прерывать ваш род полностью? Для Акаланте это ничем хорошим не кончится, конечно, но… рано или поздно опустевший трон захватит кто-то еще. И самое любопытное, почему Руалль назвал вас и Торвальда потомками Ираэли? Что ему вообще было за дело до погибшей принцессы? Ладно, дела моря, но чем его Торвальд волновал? Я пока не могу докопаться до дна этой истории, но уверен, что искать его следует во временах Ираэли. Как вообще частица Сердца Моря попала к Аусдрангам? — Вы хотите сказать, — медленно начал Алестар, — что это Ираэль? — Я хочу сказать, — прервал его Эргиан, — что нужно хорошенько поворошить прошлое, чтобы понять, что происходит сейчас. Руалль явно был связан с заговорщиками. Он пытался спасти Кари. Якобы из-за того, что тот тоже был влюблен в его дочь, но мне это в это не верится. Мало ли кто на нее заглядывался! Обычному охраннику Руалль дочь никогда бы не отдал. Но все это связано между собой, как запутанная волнами сеть. — Тир-на Эргиан прав, — задумчиво сказала Джиад. — Всеядное Жи тоже говорило о прошлом. Но что может скрываться за фреской? Конечно, если речь шла именно о ней? — Ну, давайте узнаем, — еще мрачнее сказал Алестар. В кабинете он первым осмотрел фреску, с которой загадочно улыбалась Ираэль, и пожал плечами. — Если здесь и есть тайник, мне о нем ничего не рассказывали. А ломать стену — жалко. Если бы знать точно… — Зачем же ломать? — рассеянно отозвался Эргиан, взяв со стола тяжелую статуэтку, бронзовый корабль на массивной подставке. — Попробуем сначала так… И принялся осторожно стучать по фреске от верхнего угла все дальше. — Что он делает? — спросил Алестар, видя, что Джиад понимающе и одобрительно кивнула. — Ищет пустоты, — отозвалась жрица. — Глухая стена отзывается иначе. Я сама должна была подумать об этом! — Есть! — торжествующе вскрикнул Эргиан, ударив по стене в том месте, где за плечом Ираэли виднелся край солнца. — Дайте что-нибудь острое! Алестар молча подал ему с того же стола нож. Кариандец осторожно раскрошил и срезал часть фрески, стараясь не повредить изображение Ираэли. Еще пару раз ударил по кирпичу, который был внизу… И кирпич, не соединенный с другими, легко провалился в какую-то пустоту. Прежде чем Алестар успел его остановить, Эргиан сунул туда руку и достал пару тонких медных табличек. Отнес драгоценную добычу на стол и склонился над ней, подолом собственной туники стирая налет. Алестар подплыл с другой стороны, едва сдерживаясь, чтобы не выхватить таблички. Что-то из времен Ираэли! Тайна, скрытая веками и показавшаяся на поверхность. — Читайте вы, — глянув на него, неохотно уступил Эргиан. — Это ведь ваши предки. Благоговейно приняв тяжелые медные листы, Алестар вгляделся в слегка позеленевшую поверхность, на которой все еще четко виднелись буквы. «Я, Мирисс из рода Торуна, каи-на Акаланте и ближний советник короля Адолара, по приказу его величества переношу на эти таблички историю принцессы Ираэль согласно свидетельству ее отца и всех, кто может что-то сказать об этом деле, — начал он. — В год Золотого салту от основания Акаланте тридцать второй принцесса Ираэль бежала из Акаланте, поддавшись преступному чувству к королю двуногих, Эравальду из рода Аусдрангов…» Мерные и словно литые слова падали в тишину комнаты. Давно умерший каи-на просто и ясно рассказывал, как однажды после шторма принцесса Ираэль со свитой встретила обломок корабля, на котором ветер и волны носили умирающего от жажды человека. Ираэль велела своей охране помочь несчастному добраться до берега, и тот, благодаря за спасение, назвался королем Аусдранга и обещал иреназе богатые дары. Ираэль дары отвергла, но согласилась через луну встретиться со спасенным, чтобы принять от него что-нибудь на память. Вскоре встреча повторилась, потом еще раз. А когда король, беспокоясь об увлечении дочери, велел ей прекратить это, Ираэль, послушавшись для виду, тайно ускользнула из дворца. «Вскоре после этого мой король и повелитель обнаружил, — читал Алестар, — что Сердце моря, с незапамятных времен хранившее Акаланте, повреждено. От него был отколот крупный кусок, и сделать это могла только пропавшая принцесса. Мой король приказал мне скрывать это от всех, а для Сердца была в великой тайне заказана новая оправа, скрывшая разлом. В тоске и печали мой повелитель Адолар посылал вести на сушу, умоляя Ираэль вернуться, потому что она была единственной его наследницей и любимой дочерью. Но принцесса молчала, и каждый час ее промедления по капле точил силы моего короля. Наконец, настал день чернее Бездны, и мы узнали от подкупленных нами двуногих, что принцесса Ираэль предана тем, кого считала своим возлюбленным супругом. Что ее обвинили в измене и заточили в огромной деревянной бочке до рождения ребенка, чтобы по нему узнать, кто его отец…» Голос Алестара сорвался в хрипоту, но он упрямо продолжил, читая, как король Адолар собирал силы, чтобы освободить дочь. Нужно было не просто обрушить на Адорвейн волну, но затопить все побережье надолго, чтобы иреназе могли доплыть до дворца и спасти принцессу. Искалеченное Сердце моря не могло сделать этого безопасно для короля, и Адолар поил его собственной кровью, пока, наконец, Великая Волна не обрушилась на Аусдранг. Неся смерть и разрушение, она прокатилась до самой столицы, и море обезумело, где-то выйдя из берегов, а где-то далеко отступив и обнажив дно. Гибли косяки рыбы и салту, умирали поля водорослей, и народ Акаланте терпел бедствие немногим меньше, чем люди. Сам Адолар во главе своей гвардии добрался до дворца, но не нашел даже тела умершей дочери, как и ее убийцы. Только маленький мальчик с рыбьим хвостом плескался в бочке, брошенный убегающими из дворца людьми. «И тогда мой король и повелитель забрал ребенка и вернулся с ним в море, которое отступило назад в свои пределы. Пораженный скорбью, он проклял двуногий род и повелел никому из народа Акаланте не иметь с ними никаких дел, не торговать, не встречаться и не спасать их в беде. Дитя Ираэли же он велел назвать Клениасом и признал наследником. Но жизненные силы моего короля и повелителя были подорваны столь великим напряжением, и через два года он скончался, повелев нам, своим каи-на, воспитывать принца Клениаса и соблюдать запрет, наложенный на встречи с людьми. Мне же он приказал изложить эту историю для потомков и спрятать ее за фреской, сделанной по приказу короля в знак памяти и скорби. Знайте, читающие, что немилость богов тяжела, но иногда еще тяжелее быть их избранником. Мать Море и Мать Земля пролили слезы над своими чадами и поссорились из-за них, и с тех пор у двуногих и иреназе разные пути, только Отец Небо, вечный и дарующий спокойствие, равно светит всем. Да пребудет вечное проклятие с предательским родом Аусдрангов, пока кровь их не искупит вину той ценой, что и боги, и смертные признают достаточной». — Вот так вот… — уронил Алестар, опуская таблички на стол после долгого молчания. — Про второго ребенка Ираэли ни слова, но оно и понятно. А осколок Сердца моря Ираэль, видимо, принесла Эравальду в приданое. Будь он проклят. — Судя по всему, давно проклят, как и весь его род, — заметил Эргиан. — Печальная история. Но ответа на все вопросы она, увы, не дает. Что ж, ваше величество, полагаю, так или иначе, все скоро разрешится. Если уж сами боги вмешались в это дело. — Рано или поздно, так или иначе, — эхом откликнулась Джиад и вдруг встрепенулась. — Ваше высочество! У меня к вам еще одно дело. Личное! — Я весь внимание, госпожа жрица, — улыбнулся Эргиан, и Алестар опять почувствовал злость на кариандца, так любезно улыбающегося Джиад. А она вытащила из поясной сумочки еще одну табличку и протянула принцу. Тот вгляделся… и изумленно выдохнул: — Мать Море и Великая Бездна! Это… — Это подарок, — невозмутимо подтвердила Джиад. — И меня попросили не раскрывать имя той, кто его сделал. Просто передать вам. — Подарок? Мне? — словно зачарованный, повторил Эргиан, и Алестар поразился: на щеках и скулах неизменно спокойного кариандца проступил румянец. Не отрываясь от дара, он тихо сказал: — Госпожа Джиад, это жестоко. Неужели вы так со мной поступите? Я хочу хотя бы поблагодарить… — Я передам, — так же невозмутимо согласилась Джиад, но глаза у нее весело заблестели. Обуреваемый любопытством, Алестар подплыл ближе и бесцеремонно заглянул Эргиану через плечо. И тут ему стало жарко и стыдно от собственной глупости, он мгновенно понял, почему Джиад смотрела на кариандца так внимательно. Она и в самом деле сравнивала! Рисунок на табличке почти полностью повторял положение, в котором они утром застали Эргиана! — Маару?! — проговорил он, едва сдерживая смех. — Эргиан, да она увидела вас по-настоящему! — Именно, — спокойно согласился кариандец удивительно мягким голосом. — Она заглянула мне в душу и увидела в ней самое лучшее. Того меня, каким я всегда хотел бы быть… Каи-на, умоляю, передайте той, кто это нарисовал, что я прошу о встрече с ней. Кем бы она ни была! — Даже если это… престарелая служанка с облезлым хвостом? — невинно поинтересовался Алестар, отплывая, и тут же устыдился — шутка вышла глупая — но Эргиан поднял на него ничуть не обиженный взгляд, словно сияющий изнутри. — Неважно, — уронил он. — У красоты и мудрости возраста нет. Я в любом случае хочу ее поблагодарить. Госпожа Джиад, тир-на Алестар, — поклонился он. — Могу я вас оставить? Жрица молча кивнула, Алестар глянул на портрет, который Эргиан бережно сжимал в руках, потом — на таблички, оставшиеся на столе. — Красота иногда убивает, — сказал он хмуро. — Помните и об этом. Через пару часов будет Совет, но в этот раз я вас туда не зову. — Разумеется, — снова изящно склонил голову кариандец. — Очень мудрое решение. Учитывая, что вам будут советовать некоторые каи-на, мне и вправду лучше этого не слышать. И он выплыл из кабинета, а Алестар остался наедине с Джиад, чувствуя мучительную неловкость. — Насколько я понимаю, Совет касается вашего брака? — сказала она, смотря на фреску с Ираэлью мимо Алестара. — Надеюсь, каи-на поймут ваши доводы должным образом. — Им придется, — тяжело и мрачно сказал Алестар. — Хотят они того или нет, но я король! И бремя решений лежит на мне. Там дело не только в браке. Джи, мне нужно поговорить с тобой и Лилайном. — Слушаюсь, ваше величество, — сказала она тем же отвратительно бесстрастным тоном, словно служанка. Алестар поморщился. — Джи, — сказал он умоляюще, с замиранием сердца снова не услышав запрета звать ее так. — Прошу, не лишай меня хотя бы своей дружбы. Если я тебя обидел, прости! Только не будь такой… — Какой? — тихо уточнила она. — Чужой… — выдохнул Алестар и качнулся к ней, но тут же остановился, натолкнувшись на предостерегающий взгляд, словно на стену. — Вы хотели разговора? — бледно улыбнулась она краешками губ. — Нам стоит поторопиться. У вас ведь очень много дел.* * *
— Что?! — от всей души поразился Каррас и глянул на него так, словно подозревал в безумии. — Меня — в послы? Да вы, ваше величество… — Нет, с ума я не сошел, — отозвался Алестар, сам удивляясь собственному терпению. — А что вам не нравится? Вы же наемник? Ну вот, я вас нанимаю. Работа долгая, трудная и скользкая. Плата будет соответствующей. Назовите цену сами. — Да какой из меня посол? Я таким в жизни не занимался! Лилайн запустил пальцы обеих рук в шевелюру и окончательно растрепал волосы. Впрочем, они просто разлетелись вокруг его головы темным облачком. Алестар молча посмотрел на Джиад. — Лил, — осторожно сказала она. — А почему бы не попробовать? Это хорошая работа. Честная. Нужная и людям, и иреназе. Ну что ты, не сможешь закупать мясо и репу? И отправлять их в море? Если сюда и вправду плывут сотни беженцев, их нужно кормить. Рыба быстро кончится. Аусдранг будет только рад продать свои излишки. И уж тебя-то купцы не надурят. — И ты за него, — хмуро сказал Каррас. — Джи, я всю жизнь старался держаться подальше от высокородных. Купить несколько возов мяса — дело нехитрое, с этим кто угодно справится. Почему я? — Потому что мне нужен тот, кому можно доверять, — спокойно сказал Алестар. — А мне, значит, можно? — зло усмехнулся Каррас. — Деньги, знаете, людей портят. Не боитесь, что я их возьму и свалю подальше? Или просто на каждый ваш золотой буду накидывать по два для себя? — У меня через луну здесь окажется полно пришельцев, — устало сказал Алестар, глядя на него. — Потерявших дом и близких. Голодных, испуганных, лишившихся всего и не знающих, как жить дальше. И еще свои подданные, которым тоже нелегко. Лилайн, посмотрите мне в глаза и скажите, что будете наживаться на их беде. Что вам это золото поперек горла не встанет… — Идите вы, ваше величество, — буркнул Каррас. — Нечего меня на жалость брать. Я у голодного кусок никогда изо рта не вырывал. Но это другое. Как мне в Аусдранге появиться, если моя рожа там на каждом столбе намалевана с подробными приметами? Я там, конечно, и вполовину не такой лихой и красивый, как на самом деле, но все равно ж поймают. И хорошо, если просто вздернут. За убийство короля полагается такое, что мертвым позавидуешь. — Это я беру на себя, — решительно сказал Алестар. — Будет полное признание лордов Аусдранга, что вы с Джиад ни при чем. Посол неприкосновенен, я дам вам верительную грамоту и содержание — все как положено. И если в Аусдранге вас хоть пальцем кто-то тронет, их корабли еще сотню лет из гавани не выйдут. Сам не доживу — завещаю наследникам. Слово короля. — Ну-ну… — протянул Каррас, посмотрев на него. — Ладно, а Джиад. С ней как быть? — Как она сама пожелает, — ровно сказал Алестар. — Лилайн, подумайте, неужели ее свобода не стоит нашей общей гордости? — Славно сказано, — горько усмехнулся Каррас. — Джи… Он посмотрел на жрицу, ответившую ему прямым взглядом, взял ее ладонь и прижался к ней щекой так привычно и вместе с тем тоскливо, что Алестару словно лоур в сердце вогнали. Так мог бы смотреть на Джиад он сам, но с чего наемнику? — Все мы хороши, — тихо сказал Лилайн. — Гордецы и забияки. Джи, не смотри так… Я и правда не хочу сдохнуть раньше, чем вытащу тебя, а в нашем деле всякое бывает. Обещай, что возьмешь мою с Милем захоронку. Там прилично, одного золота несколько сотен монет, а еще побрякушки. Деньги чистые, мы старый клад откопали. Может, и было на них крови, но не с наших рук. Возьми, — попросил наемник. — А остальное пусть вот он докладывает. Но мне будет легче знать, что я тоже тебе помог, чем смог. Джиад молча кивнула, не отнимая у него руку, и Лилайн, сжав тонкие пальцы, отпустил ее ладонь сам. Посмотрел на Алестара тяжело и пронзительно, и так же тяжело сказал: — Договорились. Если в Аусдранге меня не тронут, поработаю на ваше хвостатое величество. Послом так послом. Ну, а если наши танцы не сладятся, так и разбежаться недолго. — Договорились, — с невероятным облегчением выдохнул Алестар и тут же подумал, что рано радуется, впереди еще Совет.* * *
День, начавшийся так рано, показался ему бесконечным. Впрочем, как и многие дни до этого. При жизни отца Алестар занимался делами, конечно, но ему в голову не приходило, что от пробуждения до короткого ночного сна их можно запихнуть столько! Он едва выдержал Совет, чтобы не наорать на каи-на, умолявших его не заключать договор с Суаланой, не жениться на их принцессе и не принимать в Акаланте столько беженцев. И наорал бы, окажись это полезно, однако выглядеть перед советниками, знавшими его с детства, несдержанным мальчишкой, больше не хотелось. Отец почти никогда не повышал голос, тем страшнее были редкие вспышки его гнева. Алестар вспоминал — и продолжал учиться даже сейчас. Наконец, все бумаги были подписаны, и Риаласа с письмом для короля Суаланы под охраной отправили на границу. Казначей получил дюжину срочных распоряжений, а самых крикливых советников Алестар мстительно назначил готовить окраины города для размещения беженцев. Потом он еще успел повидать Эруви, но времени хватило только выпить с ней тинкалы и загадочно пожать плечами на вопрос Даголара, почему его высочество Эргиан сегодня имеет такой вид, словно нашел под подушкой кучу жемчуга. И навестить Дару, который пришел в себя… Маравеец не смог рассказать о Кари ничего нового, а на вопрос о Невисе недоуменно ответил, что целитель с его братом встречался не чаще, чем с кем-то другим. Обычно, когда дежурил у постели самого Алестара. И этот след увел в никуда… И, наконец, уже поздним вечером торопливо приплывший Ираталь сообщил, что человеческий наемник Райгар выражает почтение и заверяет в готовности служить его величеству, чем только можно. — Прекрасно, — сказал уже почти заснувший над очередной кипой табличек из казначейства Алестар. — Пусть Герувейн с каи-на Лорассом напишут письмо земным высокородным. Я жду их на том же месте, что и в прошлый раз, послезавтра в полдень. Следует обсудить вопросы наследства Торва-а-альда, — зевнул он и поймал сочувственный взгляд Ираталя. — Слушаюсь, тир-на, — поклонился советник и не удержался: — Не загоняли бы вы себя как салту на Арене, ваше величество. Всех дел не переделать. — Под черно-белыми венками отдохну, — огрызнулся Алестар и добавил виновато: — Но хотелось бы туда попозже, конечно. Плывите, Ираталь, времени совсем нет. Письмо должно попасть в Аусдранг как можно скорее, лучше бы прямо сегодня ночью. Оставшись один, он упрямо подгреб очередную табличку, на этот раз касавшуюся денег, выделяемых на содержание Храмов. Ой, крику будет… Особенно у жрецов Троих, потому что срезать содержание на Храм глубинных никак нельзя, его служители незаменимы в уходе за горячими источниками и трубами, согревающими дворец и весь город. А вот зачем храму Троих такие суммы? Ах, они в прошлом году заново инкрустировали жемчугом и перламутром главный алтарь? И заказали мозаику в покои амо-на Тиарана? Вот пусть теперь несколько лет на эту мозаику и любуются, так обычная рыба вместо дорогих яств им покажется гораздо вкуснее!* * *
Судьба любит ходить по кругу, Джиад это давно знала, но сейчас опять оценила в полной мере. Снова сияло солнце, озаряя лениво перекатывающиеся волны, что медленно качали огромный плот. Снова рядом был Алестар и его охрана, а на плоту виднелись фигуры лордов, которых Джиад легко узнала издалека. Крумас и канцлер Гленарвиль, как она и ожидала. Капитана, правда, не было, и, конечно, в этот раз их не ждал Торвальд. Зато Лилайн был с нею и задумчиво хмурился, наверняка снова размышляя о том разговоре. Джиад его еще как понимала! Трудно менять судьбу, словно лошадь — на полном скаку. Но в то же время и рассудком, и душой она знала, что Алестар прав. Лилу уже не двадцать, век наемника короток, и стоит подумать о надежной пристани и верном деле, которого не придется стыдиться ни перед людьми, ни перед собой. А тем, что предлагал король иреназе, можно еще и гордиться. — Ну, благослови нас Мать Море, — буркнул Алестар и первым всплыл на Сером, а за ним последовали Джиад и Лилайн, дождавшийся, наконец, обещанной ему прогулки на салту. Зверя, правда, алахасцу пришлось подобрать самого послушного и смирного, но Алестар предусмотрительно сказал об этом только Джиад, а Каррас, к счастью, в салту ничего не понимал. Они втроем подплыли к плоту и отпустили зверей, которых тут же увели Камриталь с Семарилем. Волны вокруг прокатывались небольшие и гораздо теплее, чем она ожидала. То ли осень на побережье выдалась очень милостивой, то ли это опять были магические штуки Алестара, ведь в горах давно лежал снег, да и в прибрежной части Аусдранга листва облетела. — Приветствую ваше величество и желаю всяческих благ, — сказал канцлер Гленарвиль и низко поклонился. Крумас последовал его примеру, а выпрямившись, остро глянул на Джиад и держащегося рядом с ней Лилайна. — Благодарю за пожелания, — спокойно ответил Алестар, скрестив руки на груди поверх плотной синей туники и золотой цепи, на которой висело фальшивое Сердце моря. Джиад перехватила взгляды обоих лордов, брошенные на перстень Аусдрангов, украшающий руку иреназе, и про себя усмехнулась. — Ваше величество, — почтительно сказала она вслух. — Позвольте представить вам лорда Крумаса и лорда Гленарвиля, самых мудрых и могущественных людей Аусдранга. — Словам про могущество поверю, а в мудрости почтенных каи-на я совершенно убежден, — холодно улыбнулся Алестар, явно намекая на прошлую встречу. — Не будем плести сеть из гнилых веревок. Вам, конечно, известно, что мой отец заключил договор, который я намереваюсь подтвердить. Хотя Торвальд повел себя недостойно ни короля, ни просто честного разумного существа, я держу обещания, данные отцом. Но мне нужно знать, кто станет преемником вашего короля и подпишет новый договор между людьми и иреназе. — Это мудрое и великодушное намерение, ваше величество, — отозвался Гленарвиль. — Мы рады, что наши морские братья не затаили зла за… необдуманное поведение прежнего короля… Алестар поморщился, и канцлер, мгновенно уловив его недовольство, поспешно перешел к делу: — Поскольку прямых наследников не осталось, династия Аусдрангов считается прерванной. Совет знатнейших людей королевства решил обратиться к старинному обычаю выбора короля и положиться на волю богов. — У вас короля выбирают?! — изумился Алестар. — А как же… Ах да, ваши короли правят иначе… Он коснулся Сердца Моря очень расчетливым жестом, и Джиад заметила, что оба лорда вздрогнули. Прекрасно! Стоит почаще напоминать им о власти повелителей моря, чтобы не возникло соблазна обмануть. Но неужели и правда выборы?! Почему? Не договорились, кто взойдет на трон, и решили не устраивать кровопролитную свару? Или, напротив, договорились и теперь старинным обычаем прикроют свои интриги? — То есть будущего короля вы мне пока назвать не сможете, — подытожил Алестар. — Значит, с договором следует подождать? — Если ваше величество не против, — все с той же едва уловимой поспешностью сказал Гленарвиль, — мы с лордом Крумасом уполномочены Советом лордов заключать и подтверждать любые договора от имени королевства Аусдранг. Кто бы ни взошел вскоре на престол, он их подтвердит. — Вы можете за это ручаться? — уточнил Алестар, надменно изогнув золотые брови, будто выписанные кистью на мраморе лица. — Мы клянемся, что обеспечим это, — веско уронил Крумас, впервые заговорив, и Алестар, внимательно посмотрев на него, кивнул в ответ. — Хорошо, — просто сказал он. — Пока что я подтверждаю своим словом позволение аусдрангским кораблям невозбранно плавать по морю, а рыбакам — ловить рыбу не дальше, чем в дне пути от берега, как и было условлено. Когда ваш король будет избран, мы подпишем договор, однако у меня есть кое-какие уточнения. — Да, ваше величество? — мгновенно вскинулся Гленарвиль, как охотничий пес, на которого сухопарый и длиннолицый лорд весьма смахивал. — Мой народ готов не просто позволить вам плавать в наших водах, но и торговать с нами. — Торговать? Глаза Гленарвиля загорелись, канцлер почуял прибыль, и Джиад впервые позволила себе вздохнуть с облегчением, потому что все это время была напряжена, как струна. Алестар отлично справлялся. Он закинул приманку, а самое неприятное приберег на момент, когда наживка уже будет проглочена. — И что же интересует ваше величество? — Кое-какие изделия, — небрежно проговорилАлестар. — Зеркала, например, выделанная кожа, некоторые ткани. Точный список подготовят мои каи-на, лорды-советники по-вашему. А еще мы готовы покупать земную еду. Сырое и копченое мясо, овощи и фрукты. То, что можно употреблять под водой. Многие мои подданные будут рады разнообразить свой стол. — Это и в самом деле очень хорошо, ваше величество, — кивнул Гленарвиль. — А взамен? — Рыбья кость и изделия из нее, жемчуг, морские диковины. Может быть, и золото с серебром, смотря по торговле, — улыбнулся Алестар. — Наши глубины богаты, но мы не станем отдавать сокровища за бесценок. И поэтому мое главное условие — вот! Он указал взглядом на Джиад и Лилайна, коротко поклонившихся. — Вы снимете все обвинения против госпожи Джиад и господина Карраса, — сказал он, не спрашивая, а утверждая. — В убийстве короля и в чем бы то ни было. Их имена должны быть полностью чисты от любых подозрений и любой вины, доказанной или нет. — Ваше величество, это невозможно! — почти взмолился лор-канцлер. — Госпожа Джиад — еще ладно… Но этот наемник! Все королевство думает, что это он убил короля. Мы… мы же не могли поступить иначе, вы понимаете? У него хватило совести, а может, просто ума, принять смущенный вид, и Каррас рядом с Джиад отчетливо и очень насмешливо фыркнул, а Алестар издевательски отозвался: — Конечно, понимаю! Не могли же вы признаться в том, что нарушили свои клятвы подданных. Понимаю, но посочувствовать не могу. Господин Каррас нужен лично мне живым и свободным от всяческих обвинений. Придумайте что-нибудь, на то вы мудрые и могущественные. И учтите, что это не мой каприз. Господин Каррас и госпожа Джиад отныне считаются моими послами в земли Аусдранга и к вашему двору. У вас ведь тоже принято с уважением относиться к послам? Кроме того, именно господин Каррас будет моим советником по торговым делам на суше. — Посол и советник… — с таким лицом, словно у него вдруг заболели зубы, проговорил Гленарвиль, глядя на Лилайна. — А вашему величеству известно, что человек, которому вы оказываете такое доверие, давно разыскивается в Аусдранге как браконьер и контрабандист? И даже без убийства короля его деяний хватит не на одну казнь. — Известно, — кивнул Алестар. — Но казнить его несколько раз вы все равно не сможете. А если с господином Каррасом что-нибудь случится — все равно что, я разбираться не стану — я пересмотрю условия договора, вспомнив и нашу украденную реликвию, и имена настоящих убийц короля, и то, что вовсе не обязан соблюдать договор, заключенный моим отцом и Торвальдом между собой, потому что оба они мертвы. Его голос звучал так холодно и резко, что даже Джиад захотелось передернуться, словно сбрасывая с себя прокатившуюся по спине ледяную крошку. Обоим лордам, судя по их лицу, хотелось примерно того же. — У меня хорошая память, — проговорил Алестар, так и не повышая голос, но студеный ветер с моря вдруг порывом ударил в людей на плоту, и полы их камзолов затрепетали, а тщательно уложенные волосы разом превратились в воронье гнездо. Джиад этот шквал затронул едва заметным дуновением, но стоявшим на плоту под ударами ветра она не сочувствовала. — Я, как и море, помню все, — продолжил иреназе. — И вашу дружбу вам еще предстоит подтвердить. Повторяю в последний раз, госпожа Джиад и господин Лилайн Каррас неприкосновенны. Мне все равно, кого обвинят в смерти Торвальда. Хоть на меня самого свалите, я бы с удовольствием это сделал. Но если хоть волос упадет с головы этих двоих… Шквал ударил снова, и оба лорда склонили головы, убирая с лица спутавшиеся пряди. — Мы… поняли, ваше величество, — сдавленно отозвался Гленарвиль. Алестар кивнул, и ветер стих так же внезапно, как налетел. — Тогда мои советники передадут вам документы и предложения о торговле, — спокойно сказал он. — А господин Каррас вскоре прибудет в Адорвейн, и я уверен, его встретят там со всем почтением, положенным моему послу. — Да, ваше величество, — вздохнул Гленарвиль. Посчитав разговор законченным, Алестар нырнул, и почти сразу в волнах замелькали спины салту, отпущенных охраной. Джиад ловко поймала своего зверя, Лилайн немного замешкался, а потом она увидела, что наемник разглядывает плывущий к берегу плот. — Забавно, — сказал он наконец, держась за седло салту. — Несколько недель назад меня обвиняли в убийстве одного короля, хотя я бы с радостью пришиб их обоих. А теперь это обвинение с меня снимут, но я, выходит, на службе у другого короля, которого ненавидел. Что-то моя судьба похожа на взбесившуюся лошадь, летит неведомо куда. — Я так не думаю, — сказала Джиад. — Она летит, это верно, но поводья в твоих руках, как и всегда. Если не захочешь, Алестар тебя силой держать в послах не станет. Конечно, найти для такого дела умного и честного человека нелегко. Но жизнь твоя, тебе и решать. — Это верно, — усмехнулся Каррас. — Ну что, возвращаемся? Хм… Господин Лилайн Каррас, давно меня так не именовали. Забавно… — повторил он и пожал плечами, будто сбрасывая с них тяжелый груз. — Что ж, послом я еще не был. Но, сдается мне, это как раз что-то среднее между браконьером и контрабандистом, надо охотиться в чужих угодьях, чтоб хозяин не заметил, а потом втридорога продавать все добытое ему же. Ничего особенного.Глава 14. Между маару и муренами
— Простите, что лезу не в свое дело, дорогой будущий родич, — очень равнодушно сказал Эргиан, переставляя камешек, — но знает ли ка-на Джиад, что всего через пару часов вы покинете дворец? Он уже второй день учил Алестара играть в тосу, по обыкновению ехидно утверждая, что это отличный способ не сойти с ума им обоим. Ему, Эргиану, потому что должным образом занятый ум к безумию не способен. А у его величества… и без того очень необычный способ мышления! Алестар поймал насмешку, как брошенную острогу, но не разозлился, как раньше, а сдержанно напомнил, что прибой возвращается, и принцу еще предстоят тренировки на Арене. Ядовитая кариандская зараза немедленно заулыбалась и сообщила, что уровень мастерства его величества неуклонно растет, и потому фору в камнях Эргиан ему больше давать не станет. Вот так и беседовали. Странным образом это действительно помогало снять чудовищное напряжение, давившее на Алестара. Но не сегодня. Потому что глубинник был безупречно и очень опасно прав. — Еще нет, — сумрачно добавил Алестар, видя, что и эту партию проиграет. — Эргиан, а вы уже нашли свою таинственную художницу? — перевел он разговор. — Еще нет, — с улыбкой повторил кариандец. — Но каи-на Джиад принесла мне второй рисунок. Он достал из шкатулки, стоящей на столике, медный лист, и Алестар вгляделся в переплетение линий, начерченных резцом неизвестной девушки. В том, что это девушка, он не сомневался, кто еще станет подобным образом флиртовать с принцем, не связанным узами брака? Пожалуй, учитывая характер Эргиана, обожающего загадки, незнакомка выбрала отличную тактику, чтобы взять приз в этой гонке. А рисунок был хорош! Ровная долина, на которой в кажущемся беспорядке лежали огромные камни. Над ними плавали рыбы и медузы, из-под пары камней тянули щупальца крупные маару, а дно между камнями покрывали водоросли… Несколько мгновений Алестар недоумевал, что ему кажется в рисунке таким знакомым и, одновременно, странным, а потом восхищенно ахнул, сообразив. Округлые каменные глыбы были не обычными скалами, а камнями тосу, и вся равнина — невероятных размеров доской для игры. Силуэт салту над одним из валунов ясно показывал величину… Кто мог играть на этой доске? Разве что боги! Но, судя по заросшему дну и обломкам корабля, виднеющимся вдалеке, партия была давно заброшена, и от рисунка веяло печалью. — Она удивительно талантлива, — сказал Эргиан, бережно принимая лист обратно. — И знает, что я люблю тосу и древние легенды! — Про вашу страсть к тосу всему дворцу известно, — фыркнул Алестар, гадая, кто эта художница и почему она не скажет Эргиану о своих чувствах прямо. Хотя почему, это как раз понятно. К моменту их встречи принц будет уже изрядно заинтересован! Он с тоской оглядел настоящую доску, лежащую между ними, и решительно оттолкнулся хвостом. Хватит уже трусости, а иначе это не назовешь. Если Джиад узнает обо всем от кого-нибудь другого, она ему не простит. И обидится… Меньше всего он хотел оскорбить ее недоверием сейчас, когда разлука так близка. — Встретимся у загонов для салту, — буркнул он Эргиану, невозмутимо собирающему камушки, и кариандец изящно склонил голову. Доплыв до покоев Джиад, Алестар спросил у дежурящего в коридоре гвардейца: — Каи-на Джиад со своим гостем вдвоем? — Нет, ваше величество, у них ири-на Санлия и каи-на Леавара, — доложил тот. — Приплыли час назад, заказали еды, а тинкалу Санлия принесла с собой. — Ясно, — усмехнулся Алестар, стуча в дверь, хотя ему было совсем не весело. Объясняться с Джиад при всех не хотелось, а звать ее для разговора наедине… Конечно, всегда можно попросить остальных прогуляться, Санлия и Леавара поймут, а вот Лилайн — вряд ли. Лилайн Каррас, будущий посол Акаланте на суше! Как же ты мешаешь! Ведь понимаешь все, но именно поэтому не покидаешь Джиад ни на минуту. А времени осталось так мало! Он поздоровался с веселым обществом, расположившимся на огромной кровати вокруг подноса с тинкалой. Леавара гребнем расчесывала Джиад волосы, уже изрядно отросшие, и, судя по коротким цветным лентам в другой руке, собиралась их заплести. Лилайн что-то рассказывал — его насмешливый мягкий голос Алестар услышал от двери, как и смех Санлии. Надо же! Он уже и не помнил, как суаланка смеется! При нем она и улыбалась-то нечасто. Леавара вторила подруге. А Джиад, кажется, было все равно, что ее возлюбленному дарят улыбки первые красавицы двора. Она обернулась к двери, встретив взгляд Алестара, и будто просияла изнутри, но тут же потухла, плотно сжала губы, и сердце Алестара болезненно кольнуло. Его здесь не ждали. И следовало, пожалуй, вспомнить о гордости, сообщить, что он отлучится по делам, и уплыть. Что толку бесконечно вымаливать невозможную любовь? Все равно, что ловить отражение луны, которое качается на волнах. — Доброго утра, ваше величество! — звонко ответила за всех Леавара. — Присоединяйтесь к нам, прошу! Мы решили отметить день рождения каи-на Джиад! — У нее… день рождения? — глупо переспросил Алестар, чувствуя себя редкостным болваном. Он же не знал! Но это никак его не оправдывает, потому что можно было спросить! За все это время он ни разу не решился ей что-то подарить, и вот такой случай! А ему уплывать в полдень, и непонятно, как сказать об этом Джи, какой уж тут праздник и подарки… — Понятия не имею, тир-на, — улыбнулась Джиад, и чернильная Бездна ее глаз потеплела, когда жрица с усмешкой глянула на Леавару. — Я подкидыш и дня своего рождения не знаю. Но мне сказали, он в самом конце осени. Каи-на Леавара придумала отметить его сегодня. Простите, что мы вас не пригласили, это случилось как-то очень быстро. — Ничего, — старательно улыбнулся Алестар, краем глаза невольно отмечая, сколько пустых кувшинчиков из-под тинкалы стоит на столе. Да его раз двадцать можно было позвать за это время! — К тому же не хотелось отрывать вас от дел, — добавила Джиад, и по едва заметному блеску ее глаз и такому же старательно спокойному голосу, как у него самого, Алестар понял — она уже знает. Неважно, кто сказал. Он опоздал. Ничего нового. И можно уже ни на что не надеяться. — Но раз уж я приплыл на праздник с пустыми руками, — старательно улыбнулся он, — позвольте увести у вас каи-на Джиад ненадолго. Обещаю, она скоро вернется, вы и тинкалу допить не успеете. А если успеете, пошлите на кухню за новой. Он посмотрел на Джиад, и она с неуловимо изменившимся лицом поднялась над кроватью и последовала за ним. К счастью, плыть было близко. Сейчас Алестар сам не знал, радоваться ли этому. Кивнув двум охранникам, вытянувшимся при их появлении, Алестар толкнул массивную дверь, привычно пропуская Джиад вперед. В темной тунике и штанах, но босиком, с распущенными волосами, которые так и не успела заплести, жрица выглядела изысканно стройной, и не скажешь, что опытный умелый воин. Сладкой болью пронзило воспоминание, как она была хороша на Арене в день смерти отца Алиэра, нарядная, накрашенная и в рубиновом браслете на запястье. Его браслете… — Это склад оружия? — с удивлением спросила Джиад, оказавшись внутри длинной комнаты, уходящей вдаль. — Иреназе или человеческого? — И того, и другого, — ответил Алестар, подплывая к туарре и заставляя ее светиться сильнее. Остальные шары немедленно откликнулись, и хранилище озарил яркий голубоватый свет. Ираталь держал оружие в безупречном порядке, как и все, что было связано с воинским делом. В каменных стойках торчали остроги и трезубцы, насаженные на деревянные древки разной длины. Море постепенно съедало дерево, даже несмотря на пропитку смолой, но каждый год из казны выделялись деньги на покупку нового оружия в Маравее, где купцы заказывали его людям с островов. «Хочешь мира — будь всегда готов к войне», — сказал однажды отец, когда Алестар спросил его о причине таких трат. Джиад плыла между стойками, с интересом рассматривая их. Взглядом спросив разрешения, достала одну острогу, прикинула ее на вес, взмахнула… Но что-то жрице не понравилось, и она вернула древко с костяным навершием на место, взяла другое. А потом глянула на ряд длинных полок у стены. Мечи, ножи, остатки луков… Соленая вода убивала их беспощадно, и на памяти Алестара оружейную уже приходилось очищать, выбрасывая то, что пришло в негодность. Но море постоянно приносило новую дань с погибших кораблей. — Это все не стоит твоего внимания, — негромко подсказал он жрице. — А вот здесь кое-что получше. Я не знаю, почему эту сталь не берет ржавчина, но корабль утонул много лет назад, еще во времена моего прадеда, а она как новая. Если тебе не понравится, я подарю тебе что-нибудь другое. Что угодно, только захоти! Но ты все-таки посмотри. Они красивые. Джиад подплыла к указанной полке, склонилась над ней, и Алестар услышал сдавленное восхищенное аханье. Несколько минут она, как завороженная, разглядывала оружие, а незаметно подплывший Алестар любовался ее чеканным золотым профилем, обрамленным мягкой волной черных волос. — Это же… каршамская сталь! — проговорила она изумленно. — Я никогда не видела разом столько оружия каршамской выделки! Неудивительно, что море ее не берет! Секрет каршамских оружейников давно утерян, и на земле за мечи и кинжалы, что еще остались, платят огромные деньги! Это… слишком дорогой подарок, ваше величество. — Джи… — улыбнулся ей Алестар. — Любой из этих мечей должен гордиться, если ты его возьмешь. Джиад бережно сняла с полки меч с длинным, слегка изогнутым лезвием. Повела им перед собой и грустно вздохнула: — Под водой таким не пофехтуешь. — Мы предпочитаем остроги и лоуры, — кивнул Алестар. — И все-таки возьми хоть что-нибудь прямо сейчас. А когда будешь уплывать, можешь забрать отсюда хоть все. Если они и правда дорогие, на земле ты найдешь им применение. — Вы не понимаете, ваше величество, — отозвалась жрица, положив меч обратно и взяв парные кинжалы с узким длинным лезвием и серебряной рукоятью, украшенной рубинами. — Они не просто дорогие. Вы хотели торговать с государствами суши? Любой из этих мечей — достойный подарок земному королю. А за такую пару кинжалов можно купить огромные стада скота и забить его на мясо для ваших подданных. Только не продавайте их все сразу, иначе они упадут в цене. Здесь ведь… не одна дюжина? — Там дальше еще лежат, — отозвался Алестар. — Но я понял. Видишь, как удачно, что я их тебе показал? Мы слишком долго не общались с людьми и не знаем цену многим земным вещам. — Лилайн будет хорошим послом, ваше величество, — проговорила Джиад, быстро глянув на него и снова отведя взгляд. — И я вам очень благодарна. За нас обоих. Если я возьму вот эти… можно? — Хоть все, я же говорю, — усмехнулся Алестар. — Я бы предложил тебе выбрать и для него, но… лучше пусть он сам. Я передам страже, что вы можете в любое время приплыть в оружейную и взять все, что пожелаете. Надеюсь, он не откажется? — Надеюсь, что нет, — слабо улыбнулась жрица. — Был у него когда-то каршамский кинжал… впрочем, неважно. Вы очень щедры, тир-на. — Джи, ты так сильно на меня злишься? — тихо спросил Алестар, пытаясь поймать ее взгляд, но жрица упорно отводила его. — Ты ведь уже знаешь, правда? Прости, я должен был сам тебе сказать намного раньше. — Знаю о чем? — с холодной бесстрастностью уточнила Джиад. — Что сегодня днем вы уплываете встречать вашу избранную? Разумеется, весь дворец об этом гудит. Вы совершенно правы, тир-на, лучше исключить всякие подлые случайности и перехватить караван пораньше. И я прекрасно понимаю, что мое присутствие здесь отныне… неуместно. — Джи! Алестар рванулся к ней, уронил руки на плечи, обтянутые темным шелком, заглянул в глаза и торопливо заговорил: — Я не хочу на ней жениться! Ты же знаешь! И тем более это не значит, что ты должна уплыть! Для меня ты всегда будешь гораздо важнее! — Напрасно, ваше величество, — как-то очень бледно и вымученно улыбнулась Джиад. Она осторожно опустила вниз кинжалы, которые так и держала, и оказалась в плену рук Алестара, не делая даже попытки вырваться. Опомнившись, он сам превратил сильную хватку в нежное бережное прикосновение, мучительно сознавая, что не посмеет сейчас просить еще об одном поцелуе, чтобы Джиад не решила… Ничего не решила, в общем. — Вам следует подумать о том, как не оскорбить будущую супругу, мать ваших детей и соправительницу, — бесстрастно продолжила Джиад. — И лучше бы мне даже нечаянно не встать между вами. — Нет никаких «нас», — вздохнул Алестар. — Я всеми силами постараюсь избежать этого брака. Джи, я ничего тебе не сказал, потому что… просто не знал — как. — Словами, — с едва уловимой злостью процедила жрица, наконец-то посмотрев на него. — Обычно я их неплохо понимаю. И предпочла бы действительно узнать о вашем отъезде от вас, а не от… прислуги. Знаете, ваше величество, такие вещи не скрывают ни от друзей, ни от советников, раз уж вам угодно так меня звать. Вы же за два дня не нашли времени… хотя бы слугу ко мне сами прислать. Она вздохнула, высвобождаясь из подобия объятий, и теперь уже Алестар бессильно опустил руки. — Не обижайся, — глухо попросил он. — Я хотел бы провести с тобой всю жизнь, но у меня даже нескольких дней нету. Мне… больно тебя видеть, Джиад. А не видеть — еще больнее. И я… Прости. Пожалуйста. — Пустое, — так же тихо отозвалась Джиад, старательно глядя в сторону. — Я желаю вам удачи. Всей душой желаю. И счастья. И давайте не будем рвать друг другу душу. Вам, наверное, пора, а меня… тоже ждут. Благодарю за подарок, тир-на. Она торопливо поплыла к выходу, и Алестару показалось, что он только что упустил что-то очень важное. Что-то в том, что она сказала, будто обмолвка, вылетевшая случайно, о которой Джиад сама теперь жалеет. — Я вернусь! — окликнул он ее. — И мы договорим! И… с днем рождения тебя! Жрица не ответила, выскользнув за дверь.* * *
Они покинули Акаланте в полдень, как и рассчитывали. До границы с Суаланой было часов пять езды, если не гнать салту слишком сильно, а никакой необходимости Алестар в этом не видел. В своих владениях Лорасс не позволит ни одной чешуйке упасть с принцесс, а вот когда караван пересечет границу, возможны любые неожиданности, как это случилось с Маритэль. Давать этим неожиданностям второй шанс Алестар не собирался. И три дюжины гвардейцев, вооруженных острогами, должны были это обеспечить. Вел отряд Ираталь, отлично знавший в этих местах каждый камень после войны с Суаланой. Акаланте никогда не держало большую армию, в случае нападения король просто призывал большинство взрослых мужчин, владеющих оружием, и отказать повелителю никто не мог. Но после заключения мира их снова распускали по домам, и сейчас в Акаланте охраняли дворец и поддерживали порядок на улицах всего полторы сотни гвардейцев, дежурящих посменно. Три дюжины обученных воинов на салту, которые в случае необходимости будут драться наравне с хозяевами, это серьезная сила. Ираталю помогала неразлучная парочка, Семариль и Камриталь, чрезвычайно гордые оказанным доверием, а вот Эргиан оставил своего начальника охраны дома, как и всех сопровождающих, приплывших с ним из Карианда. На удивление Алестара он лишь неопределенно пожал плечами и безмятежно заявил, что полностью полагается на выучку доблестных воинов Акаланте. Ираталь негромко усомнился, стоило ли вообще брать с собой кариандского посла, встречая избранную из Суаланы, но это Алестар обдумал давным-давно. Эргиан знает Маритэль в лицо! У Суаланы не получится оставить глубинную принцессу себе, объяснив это ошибкой. — А еще я всегда мечтал увидеть эти места, — добавил Эргиан. — И желательно не в момент извержения вулкана, а в более… спокойное время. Жаль, что Три брата столь неласково отнеслись к планам расселить здесь ваших новых подданных, тир-на. Долина, над которой они плыли, действительно выглядела жалко. Опаленная кипящей лавой и рвущимися наружу горячими источниками, отравленная дыханием глубинных богов, она еще не начала залечивать раны, и под плывущими салту простиралось черно-серое бугристое поле. — Мать Море исцелит свои владения, — твердо сказал Алестар. — Я уже видел такое раньше. Несколько лет, и жизнь будет здесь бурлить сильнее, чем раньше. За беседой они доплыли до каменной гряды, по которой пролегала граница. Поводом для войны с Суаланой была как раз она. Соседи собирались сдвинуть рубеж в сторону Акаланте, прихватив и вулканы, и плодородные долины, но отец Алестара отбросил их, а границу сдвинул так, что Три брата оказались в пределах Акаланте всеми своими склонами. На гряде их и застала вечерняя тьма. Год катился к зиме, и солнце садилось все раньше. Джиад говорила, что в горах, где она пыталась укрыться от Торвальда, уже давно холода и лежит снег. Но над морем он не выпадал почти никогда, а что такое лед, Алестар знал только из книг Исковиаля да однажды видел его, когда отец заморозил на лету огромную волну. Теплые течения и донные источники грели воду Акаланте, и часть этого жара доставалась прибрежному Аусдрангу. — Заночуем здесь, ваше величество, — сказал Ираталь, оглядывая ровный участок дна с мелким песком. — Сегодня они уже не приплывут. Алестар молча кивнул и принялся ждать, пока гвардейцы устроят лагерь. Салту следовало привязать к вбитым между камней костылям, а дно расчистить, чтобы не проснуться в объятиях маару или с дюжиной крабов на хвосте. Ночевать предстояло в полной темноте, на свет прихваченной с собой туарры приплыло бы неисчислимое множество морских обитателей, и не все они были безобидными. Так что туарра — это на самый крайний случай. Пожевав взятого в дорогу мяса маару, он устроился спать, не желая ни с кем разговаривать. Душу будто крабы щипали, странная тревога не отпускала, и Алестар всерьез опасался, что ночью на них нападут. Но обошлось. Утренние лучи светила достигли дна, расцветив его привычными мягкими красками, и почти сразу дозорные, выставленные Ираталем, закричали с гряды, что видят караван. Похоже, суаланцы ночевали где-то невдалеке и пустились в путь еще до рассвета. Алестар ждал их, стараясь унять дрожь. Скоро он увидит ту, с которой придется провести всю жизнь, если боги не позволят иного. Какой она окажется, принцесса Дэлора, тихоня и любительница чтения? Можно ли будет с нею договориться, или запечатление снова окажется сладкой, но мерзкой отравой, связавшей двух ненавидящих друг друга существ? Караван стремительно приближался, вот он перевалил через гряду, и тут же дозорные закричали снова, теперь тревожно, а потом один из них кинулся вниз, к отряду. — Чужаки! — крикнул он, еще не успев доплыть. — Не меньше пяти-шести дюжин! Все на салту и с оружием! — Ну, вот и неожиданности, — процедил Алестар, с бессильной злостью понимая, что сам пока ничего не может сделать. — Ираталь, командуйте. Бывший военачальник отдал честь, мгновенно подобравшись, и зычно распорядился: — Всем на салту! Первая дюжина — круг над королем! Вторая дюжина — держать плавник со стороны каравана! Третья — плавник со стороны гряды! Остроги наизготовку! Это наши воды, а вы — гвардия Акаланте и славного короля Алестара! Кто опустит хвост, лично чешую обдеру и на солнце вывешу! — Очень впечатляюще, — сообщил удивительно спокойный Эргиан, возникая рядом с Алестаром. — Всегда верил, что в бою от вашего доблестного каи-на гораздо больше проку, чем в интригах. — Как вы думаете, кто это? — обернулся к нему Алестар. — Я не думаю, — тихо ответил кариандец и уронил еще тише, еле слышно: — Я, к сожалению, знаю. Алестар не успел спросить хитроумную глубинную заразу еще раз. Из-за гряды уже ровным строем плыли незнакомые всадники в доспехах и с трезубцами, обогнув застывших на своем месте дозорных Акаланте. И так же размеренно, будто в торжественном танце, где у каждой фигуры свое время и место, с другой стороны подплывал караван суаланцев. Крупные звери с черноволосыми седоками окружили пару салту поменьше. На них Алестар разглядел двух девушек, одна из которых издалека сияла золотом волос, ярко выделяясь среди остальных. — Это Маритэль, — бесстрастно уронил Эргиан. — А где ее свита? — растерянно спросил Алестар и услышал, как Эргиан сдавленно помянул отродье глубинных. — Уже в Карианде, я полагаю, — справившись с собой, с тем же жутковатым спокойствием ответил глубинник. — Хотя очень хотел бы ошибаться. — Да хватит воду мутить! — не выдержал Алестар, глядя, как оба отряда выстраиваются полукругом, словно обхватывая акалантцев. — Эргиан! Кто это? От суаланцев, оказавшихся слева, отделился салту с рослым седовласым седоком, богато одетым и сверкающим золотым убором своего зверя. Серый под Алестаром немедленно заволновался и напряг спину — соперник под седлом суаланца ему не нравился. За седовласым последовали салту принцесс, не подплывая слишком близко, но все-таки оказавшись между своим отрядом и воинами Акаланте. Справа тоже перед строем выплыл один из чужаков. С той же скоростью, что и суаланец, подплыл ближе, и Алестар хорошо разглядел светло-русые, почти белесые длинные волосы, заплетенные в сложную косу, бледное лицо со знакомо тонкими чертами и почти бесцветные глаза. Родич Эргиана, а никем иным он быть просто не мог, носил богато украшенный доспех из чеканных медных пластин, соединенных кожаными ремнями. Такие же доспехи, только попроще, были на его свите. И поймав слово «свита», само выплывшее из глубин сознания, Алестар обо всем догадался несколькими мгновениями раньше, чем Эргиан, словно нехотя разжимая губы, холодно представил их друг другу: — Его величество Алестар, король Акаланте и повелитель этих вод. Его величество Эмарайн, король Карианда. А подплывший суаланец почтительно, но с достоинством склонил седую голову и сообщил: — Рад приветствовать великих повелителей моря. Я каи-на Сораль, советник его величества Лорасса и сопровождающий его дочери, принцессы Дэлоры, и нашей гостьи Маритэль, принцессы Карианда. — Гостьи? Теперь это так называется? — уточнил Алестар и скорее почувствовал, чем услышал предупреждающее шипение Эргиана. — Впрочем, об этом потом. Я рад приветствовать вас в своих водах, дорогой собрат, — обратился он к Эмарайну, слегка подчеркнув голосом слово «своих». — Но если бы вы соблаговолили предупредить о прибытии, я приготовил бы вам более достойный прием. — Нисколько в этом не сомневаюсь, дорогой собрат, — отозвался Эмарайн голосом, удивительно похожим на голос Эргиана, Алестар чуть не вздрогнул от неожиданности. — И прошу извинить меня за неучтивость. В следующий раз я непременно попрошу о чести быть вашим гостем, но сегодня мое дело спешное и не терпит отлагательств. Я бы хотел забрать и сопроводить в Карианд принцессу Дэлору, обещанную мне ее отцом, собратом нашим Лорассом. А со стороны Суаланы очень любезно привезти вам мою дорогую сестрицу Маритэль, как я вижу. По его губам скользнула тонкая улыбка, тоже точь-в-точь повторяющая обычные улыбки Эргиана, застывшего рядом с Алестаром. Суаланец выпрямился в седле так, словно проглотил лоур, и сдавленно ответил, глядя в пространство между Алестаром и Эмарайном: — Прошу прощения, тир-на. Мне ничего неизвестно об этих договоренностях. И обеих принцесс я сопровождаю в Акаланте. По данному мне приказу тир-на Дэлора должна стать супругой его величества Алестара. «Врет, — с безупречной ледяной точностью понял Алестар. — Все ему известно. И это означает, что… Кровь Глубинных!» — Как неосторожно со стороны моего дорогого собрата Лорасса, — словно с сочувствием покачал головой Эмарайн. — Обещать руку и сердце одной принцессы сразу двум соседям. Возможно, он просто что-то перепутал? Тир-на! — обратил он взгляд светлых, немигающих, как у глубоководной рыбины, глаз к Алестару. — Положение пренеприятное. Но согласитесь, если бы у меня не было оснований претендовать на принцессу, как бы я узнал, где и когда появиться? — Мне бы тоже хотелось это узнать, — послушно откликнулся Алестар, понимая, чего от него ждут. Считают глупцом? Это хорошо. Это хоть какая-то фора на первом круге! В суаланском караване охранников больше, чем у него. Четыре дюжины примерно. У Карианда — шесть дюжин. Но чью сторону примет Суалана? Он чувствовал рядом Ираталя, начальник охраны напрягся, словно матерый салту, в табун которого заплыли наглые молодые чужаки. От Эргиана веяло холодным спокойствием пополам с тоской — тоже ледяной. Эмарайна прочитать было невозможно — на его груди поверх доспеха висело Сердце моря, самое настоящее, судя по источаемой им силе. Суаланец? Растерянность, тщательно скрываемый страх, непонимание… Кажется, он и вправду подобного не ожидал. И две тонкие струйки целой смеси чувств от замерших неподалеку девушек. Алестар посмотрел в их сторону, жадно ловя первое впечатление. Маритель, стройная, но приятно округлая в груди и бедрах, угадываемых под нарядной голубой туникой, смотрела на него огромными золотисто-карими глазами, сияющими, как два драгоценных камня. И разве что не подпрыгивала на салту, обращая круглое милое личико то к Алестару, то к Эргиану. Суаланка рядом с ней казалась моложе, едва вышедшей из возраста детской чешуи. Ей было лет шестнадцать-семнадцать, как помнил Алестар, но казалась она почти ребенком. Тоненькая и плоскогрудая, с проступающими в вырезе красной туники худыми ключицами и остроносым смуглым личиком, она была не то чтобы некрасива… Но рядом с Маритэль совершенно терялась. Толстая черная коса и умные острые глаза, тоже черные, как у Джиад, скрашивали ее внешность, но Алестар про себя вздохнул: ей бы еще хоть два-три годика подрасти. На песок, несмотря на брачный возраст, укладывать стыдно. — Вообще-то, — сказал он, изо всех сил изображая дурака, — руку принцессы Дэлоры обещали мне. «А Эргиан сказал бы, что мне можно не особо напрягаться, изображая глупца, — отстраненно мелькнуло в сознании. — И улыбнулся бы. Как же они похожи. Эмарайн, значит. Король и убийца, велевший брату вернуться домой на верную смерть. Ну-ну…» — Полагаю, тир-на, — почти ласково сказал ему король Карианда, позволив себе только тень снисходительной улыбки, — нам лучше вернуться к прежним договоренностям. Вы ведь просили в супруги мою прекрасную сестру. И вряд ли захотите обидеть меня разрывом договора теперь, когда все встало на свои места. Мне — Дэлору, а Маритэль — вам, — терпеливо объяснил он Алестару, как ребенку или слабоумному. — Что касается дорогого нашего собрата Лорасса, с ним я все улажу. Все глаза были устремлены на него, Алестар глубоко вдохнул воздуха… и замер, как перед решающим рывком. Это было роскошное предложение. Изумительное! Он избавляется от суаланки, причем даже с Лорассом объясняться не придется! Маритэль отправится в Акаланте, а там видно будет. Разом разрубается сложный узел! Так почему чутье кричит не соглашаться?! Потому что он верит Эмарайну не больше, чем Лорассу? Оказавшись между маару и муреной, не жди пощады от обоих! — Решайте же, тир-на, — мягко и участливо поторопил его Эмарайн под непроницаемым взглядом суаланского каи-на, отчаянным — Маритэль и остро боязливым — Дэлоры. — Королевское слово — честь Моря. Скажите его, и мы все останемся друзьями и братьями. Не было ни одной причины отказаться! Даже если бы он захотел, а Алестар хотел этого всем сердцем и каждой чешуйкой, сам не понимая почему. Это же так правильно! Он давал слово жениться на Маритэль! И не хотел жениться на Дэлоре! — Я… — начал он, еще не зная, как закончит фразу, потому что сердце и разум отчаянно тянули в разные стороны. — Тир-на Алестар отказывается, — прозвучал холодный, как Бездна, голос, и все глаза устремились на Эргиана. — Мы требуем исполнения договора с Суаланой и руки принцессы Дэлоры. Тир-на Маритэль тоже отправляется в Акаланте соответственно договору, о котором я писал, ваше величество. — Мы? — ласково протянул Эмарайн. — Дорогой брат, вы, случайно, не забыли, чьим подданным являетесь? — Нет, дорогой брат и повелитель, — церемонно поклонился ему Эргиан и обратился к Алестару: — Тир-на, однажды вы дали слово исполнить любое мое желание. — Да, — настороженно уронил Алестар. — И что? — Я прошу руки вашей подданной и, соответственно, подданства Акаланте. Руки и запечатления, когда вернемся, а подданства — прямо сейчас. — Чьей руки?! Эргиан, вы… вы… Алестар онемел, искренне не зная, что сказать, а кариандец неуловимо поморщился на столь явный промах. — Той девушки, — любезно уточнил он. — С рисунками. Кем бы она ни была. Вы дали слово, тир-на. — Я не буду принуждать неизвестно кого к браку с вами, — огрызнулся Алестар, подозревая, что Эргиан сошел с ума. И никакие занятия тосу ему не помогли. — Делайте предложение, как положено, и если она согласится… — Мой дорогой брат не сделает вашей подданной никакого предложения, — мягким, как шелковая ткань, голосом сказал Эмарайн, глядя на бледного Эргиана почти с сочувствием. — Я отзываю его домой. К вашему двору вскоре прибудет другой посол, тир-на. А сейчас давайте вернемся к более важным вопросам. Эргиан, отчаянно глядя на Алестара, беззвучно шевельнул губами и медленно, как во сне, потянулся рукой к горлу. Эмарайн, бросив на него раздосадованный взгляд, нахмурился… И тут у Алестара наконец просветлело в голове! Сердце-фальшивка молчало, но он вложил всю волю, всю злость на происходящее в один удар — и невидимый алый клинок, рожденный перстнем Аусдрангов, разрубил такие же невидимые нити, тянущиеся от Эргиана к его брату-королю. В глазах младшего глубинника мелькнуло облегчение, и он хрипло выпалил прорезавшимся голосом: — У меня приказ вас убить. Не от отца. От… него, — мотнул он головой в сторону брата. — Что?! — выдохнул Алестар, не зная, чему удивляться больше, такой новости или выбору, сделанному кариандцем. — Эргиан… — покачал головой Эмарайн. — Ты так и не усвоил урока. Мой бедный братец… А знаете, тир-на, — доверительно обратился он к Алестару, — я бы на вашем месте не слишком доверял словам этого лукавца. Он ведь отлично знал, кто похитил Маритэль. И, главное, почему. Правда, Эргиан? Ты ведь умница, ты не мог пропустить следы. — Желтые камни, — снова сообщил он Алестару. — Братец вам о них не сказал? Отличная штука это зелье! Один сосуд, разбитый в середине каравана, и все просто уснули. Мой дорогой собрат Лорасс вовремя собрал тела и… дальше вы все знаете. Маритэль в Суалане, ее свиту, кстати, любезно вернули мне, зачем Лорассу лишние рты? А Эргиан все знал. «И не только про Маритэль, — понял Алестар. — Появления Эмарайна он тоже ждал. Потому и не взял с собой никого из кариандских воинов! Случись драка, они подчинялись бы не ему, а своему законному королю! Но… он меня предупредил. Уже не первый раз он меня спас, теперь точно выбрав, чью сторону принять». — Я только подозревал! — огрызнулся бледный до полупрозрачности младший глубинник, бросив на Алестара отчаянный взгляд. — И до последнего не мог поверить, что ты пошел на такое! Королевское слово, Эмарайн! Ты обещал отдать ему Маритэль! — Так я и отдаю, — улыбнулся Эмарайн, и воины за его спиной зашевелились, неуловимо переходя от спокойствия к напряженной безмолвной угрозе. — И очень настоятельно советую взять. А с тобой, братец, мы потом поговорим. — Это вряд ли, — спокойно сказал Алестар, старательно не пуская на волю бушующую в нем ярость. — Тир-на Эргиан попросил моего подданства. Он его получит. — Не успеет, — с улыбкой возразил Эмарайн. — В таком случае мое право и долг — покарать предателя прямо здесь. И он медленно, напоказ потянулся к Сердцу. — Вы в моих водах… — прошипел Алестар, глядя в бесцветные рыбьи глаза. И как ему могло казаться, что они похожи на глаза Эргиана? Ничего общего! Ну, почти… Молчание о пропавшем караване он хитроумному глубиннику еще припомнит. Потом. Как своему советнику и подданному. — Вы все в моих водах, тир-на. Забыли, чья кровь течет во мне?! Посмейте призвать свою силу — и я призову свою! Матерью Море клянусь, никто из вас не успеет уплыть, если Три брата снова пробудятся по моему приказу! Он не глянул в сторону мрачных силуэтов вулканов, возвышающихся за его спиной совсем близко, но в этом и не было нужды. Туда посмотрели все остальные. И на лице суаланца — о, вот кто знал характер Трех братьев! — проступил ужас. — Умоляю, тир-на… — почти прошептал он неизвестно кому, а может, сразу обоим. Эмарайн нахмурился снова, и его рука медленно опустилась. — Значит, Лорасс пообещал свою дочь нам обоим? — размеренно сказал Алестар. — Но вы приказали своему брату убить меня до запечатления с принцессой, верно? Род Акаланте прервется, бедная невеста рыдает, и тут появляется спаситель из Карианда! Так чего же вы испортили такой прекрасный план, тир-на? Зачем решили перехватить невесту первым? — Не поверил старой мурене Лорассу, — с безмятежной улыбкой признался Эмарайн. — С него бы сталось все переиграть, захапав Акаланте себе одному. И кстати, вы сами виноваты, Алестар, нельзя быть таким живучим. У вас там такое творилось, а вы… Да-да, конечно, я приглядывал за дорогим братцем и за вами заодно. Он, кстати, описывал вас гораздо глупее, зря я в это поверил и тянул так долго. Салту успел отрастить зубки. — Зачем, Эмарайн? — спросил Алестар, подозревая, в общем-то, ответ. — Что я вам сделал? — Вы? — удивился кариандец. — Ровным счетом ничего! Мне нужно Акаланте для моих подданных, только и всего. Согласитесь, гораздо удобнее самому надеть корону, чем зависеть от ваших милостей. И, боюсь, отступать уже не имеет смысла. Отсюда уплывет лишь один из нас. Ему и корона, и принцесса, и договор с Суаланой. И много-много подданных. Он почти виновато улыбнулся, и Алестар улыбнулся в ответ, все-таки спуская ярость с привязи, как рвущегося на свободу необученного салту Эмарайн плыл к цели прямо, словно уже видел ее перед собой. И явно не собирался оставлять в живых никого из акалантцев. Интересно, на кого он потом свалил бы их смерть? На суаланцев, наверное. Или на сирен. Или… да неважно! Эргиан и Маритэль, похоже, тоже обречены. — Три Брата, не забыли? — напомнил он. — Спустите на меня своих маару — и я спущу на вас ярость вулканов. Они просыпались недавно, хватит одного толчка. А еще я позабочусь, чтобы хоть кто-то из моего отряда добрался до Акаланте и все рассказал. Город не примет вас, Эмарайн. Нет веры королю, нарушившему слово. Но… насчет «одного» — это мне нравится. Над королями нет закона, кроме богов. Перед их ликом я обвиняю вас и требую суда Матери Море. — Поединок? — с той же опасной мягкостью уточнил Эмарайн. — Здесь и сейчас? Хм… — Тир-на, я готов стать вашим бойцом, — быстро проговорил Эргиан, не сводя взгляда с брата. — Обычай допускает замену! А суд богов отменяет законы силы и крови о защите короля! — Любой из нас готов! — возмутился кто-то позади, кажется, Камриталь, и гвардейца поддержали его нестройным гулом. — Нет уж, — хмуро сказал Алестар. — Это мой поединок. За мою корону и мои воды. Эмарайн, так вы согласны? — Вполне, — изящно кивнул кариандец. — Свидетелей достаточно. Взять королевство на острие лоура — это даже забавно. Только оружие? — Только оружие, — кивнул Алестар. Сняв цепочку с Сердцем моря, он нашел взглядом большой камень неподалеку и, подплыв, положил фальшивку на него. Следом то же самое проделал Эмарайн. — Доспехи, тир-на! — громко сказал Ираталь, и воины Акаланте одобрительно зашептались. — Это суд богов. Иначе, клянусь, каждый из нас будет свидетелем, что поединок нечестный. Кариандец поморщился и остро глянул на Ираталя, будто запоминая его, но доспехи снял, оставшись в нарядной синей тунике, шитой золотом. Одним отточенным движением, выдающим хорошего бойца, выскользнул из седла и ненадолго замешкался, повернувшись ко всем спиной и отстегивая лоур. «Странно, что не острогу, — мелькнула мысль у Алестара. — Но это хорошо…» Эргиан, едва разжимая губы, шепнул: — Он всегда травит оружие. Может, все-таки я? Алестар молча чуть мотнул головой. Слез с Серого, прихватив собственный лоур, и жестом велел отвести салту подальше. Яд, значит. Вот почему Эмарайн так спокоен! В глазах суаланского каи-на, молча наблюдающего за ними, снисходительное презрение, понятно, в чью сторону. Акалантцы с Ираталем во главе едва дышат, а в карих глазах Маритэль — страх… Если яд, нельзя пропустить ни одного удара. Даже царапины. Мелькнула мысль, что можно потребовать осмотра оружия и заставить Эмарайна уколоть себя острием. Но кариандец, конечно, не согласится. А ведь с вулканами Алестар нагло врал — он не сможет их разбудить одним лишь перстнем. Да и не стал бы. Слишком опасно, просто гибельно. Значит, здесь начнется резня… «Мать Море! — взмолился Алестар. — Ты же видишь правду! Ты знаешь, я только хочу сохранить свое и защитить тех, кто мне дорог! Помоги!» Но море молчало. Не отзывалась вода, не касалась Алестара таинственная сила, хранящая каждого истинного короля. И он понял, что рассчитывать придется лишь на себя. — К бою, дорогой собрат, — улыбнулся Эмарайн тонкими губами, и Алестар вдруг понял, на что тотрассчитывает. Любая странность в смерти проигравшего будет расценена как воля богов! Это же их суд! И что здесь можно сделать?! — К бою, — отозвался Алестар, поднимая лоур. Он никогда не был особенно хорошим фехтовальщиком, хотя учился, разумеется, как и положено принцу, будущему королю, владеть оружием. Но про себя всегда знал, что настоящие поединки ему не грозят. Никто не поднимет руку на наследника, кровь Акаланте. Короли иреназе сражаются войсками и силой своих Сердец моря. Но он был гонщиком на Арене, лучшим из лучших. А это значит, что лоур каждый раз оказывался в гонке продолжением его руки. И, отражая первый удар, легкий, словно скользящий, Алестар не глядел ни на свой лоур, ни на смертельно опасное острие лоура Эмарайна. Гонщик смотрит вперед. Зверем Алестара стал его гнев. Ареной — маленькая площадка между скалами. И взгляд Эмарайна наконец-то дрогнул, когда Алестар обрушился на него, работая лоуром не как оружием, а как правилом для салту. Быстро, точно, резко. Отражать атаки кариандца в этом стиле было невероятно сложно, Алестар этого и не делал. Он уворачивался сам, пользуясь всеми возможностями тренированного тела, гибкого, сильного, способного держать равновесие на крутых поворотах и в любом положении. О да, Эмарайн был отличным бойцом! Он нападал яростно, как атакующая мурена, изо всех сил пытаясь задеть Алестара, хотя бы уколоть или поцарапать. Но он никогда не загонял стадо диких салту, на бешеной скорости пролетая между скалами, рассчитывая расстояние между собой и смертью до толщины ладони. Он был фехтовальщиком, а не охотником и гонщиком. И фехтовальщик пока проигрывал силе, скорости и злости. Но долго так продолжаться не могло. Ничьи силы не бесконечны. И достаточно одного промаха! Лоур Эмарайна мелькал все ближе, кариандец приспособился к стилю Алестара и спрятался в оборону, выматывая его и изредка пытаясь ужалить острием. В бесцветных глазах, которые Алестар уже ненавидел, все чаще мелькало торжество. Удар! И острие почти задело локоть Алестара. Эмарайн улыбнулся, но не торжествующе, а даже с каким-то пониманием. Он не злился! Он убивал, как убивают диких салту ради мяса и шкуры. И Алестар начинал чувствовать себя загнанным зверем. «Я не могу проиграть, — подумал он с тоскливой безнадежностью. — Просто не имею права. Он возьмет Акаланте и отдаст его своим подданным. Я принял бы их как друзей и родичей, но они захватят нас как добычу. И Джиад… Я хочу еще увидеть ее! Мне нельзя умирать! Пусть победа и будет постыдно горькой…» Кариандец снова мягко скользнул к нему в красивой атаке. Совершенной. И почти преуспел. Его лоур должен был наискосок задеть предплечье Алестара. Может быть, рассечь кожу. Или уколоть. Алестар почти увидел внутренним взором, как острие вспарывает плоть, выпуская кровь. Совсем небольшая рана по меркам обычных поединков. Достаточная сейчас. И в последний миг он потянулся к лоуру Эмарайна силой Сердца через осколок в перстне. Это ведь кариандец перед поединком снял настоящую реликвию, Алестар положил на скалу фальшивку. А перстень… перстень так и остался у него на пальце. «Я оскорбил суд богов», — отстраненно, словно не о себе подумал Алестар, отводя острие чужого лоура в сторону. А потом одним четким ударом вогнал в тело противника свой лоур. Успел увидеть удивление в медленно гаснущих светлых глазах, почувствовать, как дрожат руки от тяжести длинного стального прута, которым он так размахивал. И понял, что все кончилось. Он выиграл свой первый и единственный поединок. Проиграл честь. И спас Акаланте. Над Эмарайном расплывалось мутно-багровое облачко — кровь сочилась из глубокой раны в груди. Лоур вошел точно в сердце. Настоящее, а не Сердце моря, что жадно поблескивало на большом камне рядом. Алестара слегка замутило, он вдруг понял, что кариандское Сердце Моря сейчас впитывает кровь своего короля, уже мертвую, но еще несущую в себе силу. Фальшивая реликвия рядом блестела ровно и спокойно, разительно отличаясь от настоящего Сердца. И так же спокойно и бесстрастно текли мысли самого Алестара, словно оглушенного происходящим. Он ждал гнева, ярости, торжества — ну хоть чего-нибудь! Первый враг, убитый лично им! И… ничего. Как после тяжелой гонки, измотавшей и тело, и разум, вот уже в руках победная тяжесть приза, а радоваться ей не хочется. Еще раз глянув на тело, он поднял голову и обвел взглядом безмолвных зрителей. Осколок в перстне услужливо донес до него отсвет их чувств. Кариандцы сбились в небольшую плотную стаю, оттуда веяло ужасом, злостью, разочарованием, едва уловимой надеждой… А не все, оказывается, любили Эмарайна… Седовласый суаланский советник, рядом с которым замерли Дэлора и Маритэль, взирал на происходящее невозмутимо и бесстрастно, и даже его чувства были словно защищены панцирем, как у краба. Очень полезное умение, хорошо бы так же научиться. Он собирал крупицы понимания происходящего, как камушки для игры в тосу, потому что поединок на самом деле не закончился смертью Эмарайна. Всего лишь очередной этап Гонки, а впереди их еще много. Эргиан держался немного поодаль от акалантцев, и его чувства были слишком тонки и неуловимы на фоне ликования подданных Алестара. Ираталь сверкал глазами, не считая нужным скрывать улыбку, гвардейцы глядели восторженно. Ну как же, их король победил! А Алестар наконец понял, что испытывает, паря в этом смешении радости, ненависти, надежд и опасений. Холодную спокойную брезгливость к самому себе. Никогда он не сможет гордиться этой победой, взятой подлостью. Но сделанного не изменишь, а если бы можно было, он поступил бы точно так же. Там, вдали, Акаланте, которое не заслужило такого короля как Эмарайн. Кариандца следовало остановить. Уничтожить, как ядовитую гадину, пытающуюся заползти в жилище. А что теперь так мерзко и противно… Ну, никто и не обещал ему радости от победы. — Тир-на Эргиан! — позвал Алестар, не тратя силы на этикет, и указал подплывшему кариандцу на два рубина, ожидающие хозяев. — Я так понимаю, вам решать, что с этим делать. Кто наследует королю? Вы? — Упаси меня Трое и Бездна, — серьезно откликнулся глубинник без своего обычного ехидства. — Никогда не стремился надеть корону. К тому же я теперь в Карианде государственный преступник. Смерть Эмарайна никоим образом не отменяет всего, что он обвинил меня в предательстве и был по сути прав. Эргиан выразительно глянул в сторону безмолвствующих кариандцев и закончил: — Полагаю, тир-на, я достаточно ясно обозначил свой выбор. Если, конечно, ваши собственные планы в отношении меня не изменились. Я прошу вашего подданства через брак. Перед ответом Алестар промедлил несколько мгновений. Еще недавно он без раздумий сказал бы Эргиану, что с радостью исполнит его просьбу. Такого умного, осторожного и рассудительного советника — поискать! К тому же кариандец ему нравился легким характером, остроумием, готовностью дать совет или деликатно промолчать, когда нужно. Лучшего друга Алестар бы себе не пожелал. Но теперь он обязан был думать как король. И дело совсем не в мнимом предательстве глубинника. Тот и вправду сделал выбор, спасая Алестара и отрезая себе путь на родину. Просто Алестар как никогда ясно понимал теперь, что еще один представитель королевской крови рядом с троном всегда будет угрозой. Или, напротив, надежной и верной поддержкой. И никто в целом мире, даже сам Эргиан, не сможет сказать, чем обернется это решение. А еще Алестар понимал, что Эргиан ни за что не попросит еще раз, если ему сейчас отказать. Неважно, чем для глубинника обернется эта гордость, он просто улыбнется, как обычно, краешками губ, и покинет Акаланте. — Эргиан, а вы сами-то не передумали? — сказал он достаточно тихо, чтобы их никто больше не услышал. — Я могу изобрести другой способ не выдать вас в Карианд. Жениться неизвестно на ком, только потому, что она хорошо рисует? — Нет, — спокойно сказал глубинник. — Потому что она умна, деликатна, умеет видеть забавное и красивое, не издеваясь над этим, и знает обо мне больше, чем многие пары после десяти лет супружества. Вполне подходящее начало, я считаю. Что до внешности… Если она некрасива, я постараюсь увидеть в ней то же, что и она во мне. А если уж не получится… Тогда посмотрим. Алестар кивнул, и на миг его пронзила острая зависть к Эргиану и этой неизвестной девушке, у которых все начнется, как и положено. Интерес, взгляды, улыбки… Разговоры и прикосновения, то и другое сначала осторожное, потом все более откровенное. И потом, наверное, они будут счастливы. «Как же я устал убеждать себя, что для меня это невозможно, — подумал он. — Если бы Джиад была иреназе… Если бы можно было повернуть время вспять и изменить один-единственный день! Да что там день — час! Что ж, тогда она просто уплыла бы наверх с тем самым перстнем. И продолжала любить своего принца-подлеца, который все равно предал бы ее так или иначе. И умерла душой, потому что такие, как Джиад, не умеют служить предателям…» Кариандец между тем подплыл к камню и взял Сердце моря, оставленное Эмарайном. Поднес его к губам, и осколок в причудливой золотой оправе засветился в его руках ярким пульсирующим светом. Взглядом найдя среди отряда Эмарайна рослого иреназе в богатых доспехах, Эргиан обратился к нему с ровной спокойной властностью: — Каи-на Олеар, будьте свидетелем, что я принял Сердце моря после смерти брата моего Эмарайна. Возьмите его тело и отправляйтесь обратно в Карианд. Расскажите, что здесь произошло, и подтвердите, что великодушный король Акаланте не отказывается от своего намерения помочь и готов принять беженцев от гнева Бездны. Я останусь хранителем Сердца, пока моя семья не изберет нового короля Карианда. Пусть он приплывет в Акаланте, и я верну ему реликвию с должным почтением. Он накинул длинную золотую цепочку на шею, и Сердце вспыхнуло на простой серой тунике еще ярче, озарив лицо Эргиана, сделав его строгим и изысканно четким. — Слушаюсь, тир-на, — поклонился Олеар и, чуть помедлив, спросил: — Вы уверены, что не вернетесь? Многие поддержали бы вас. — Потому и не вернусь, — равнодушно ответил Эргиан. — Не хочу, чтобы меня вынесла к трону волна братоубийственной резни. Те, кто останется в Карианде, имеют право на короля, который будет принадлежать только им, а мне хватит дела и здесь, когда прибудут переселенцы. Олеар поклонился еще раз, гораздо ниже, и взглянул на принца, как показалось Алестару, с искренним сожалением. А потом махнул рукой, бросив пару слов, и двое воинов-глубинников, выплыв вперед, подняли тело Эмарайна с песка. Как его заворачивают в туники и укладывают на салту, Алестар смотреть уже не стал. Он тоже забрал Сердце моря и подплыл к настороженно глядящим суаланцам. Память услужливо подсказала имя советника. — Каи-на Сораль, — сказал Алестар, кожей чувствуя, с каким вниманием все вокруг ловят каждое его слово. — Вы видели все случившееся и понимаете, что я сейчас думаю о собрате моем Лорассе. Суаланец молча кивнул. — Я допускаю, что похищение принцессы Маритэль было задумано тир-на Эмарайном, — не повышая голоса, продолжил Алестар. — И могу понять, что собрат мой Лорасс просто воспользовался случаем, который сам погнал к нему добычу в сети. Но он пообещал руку принцессы Дэлоры сразу нам двоим. — Нет, ваше величество, — бесстрастно ответил советник. — Если вы помните, вам была обещана рука любой из наших принцесс. Вы сами выбрали Дэлору, и это трагическая случайность, что ваш выбор совпал с намерением тир-на Эмарайна. Напротив, Суалана предпочла вас в качестве жениха, раз уж мы отправили ее высочество к вам, исполнив при этом все ваши требования. — Ах вот как! — зло восхитился Алестар. — Ну вы и… мурены… Что ж, пусть будет так. Ваша миссия исполнена, принцесса Дэлора доплыла до своего избранного. Дальше они с тир-на Маритэль в вашем сопровождении не нуждаются. — Это против всех правил и приличий, тир-на, — начал советник и осекся, встретившись взглядом с Алестаром. — Не говорите мне о правилах и приличиях, — прошипел Алестар, в упор глядя на него и выпуская в голос лишь часть ледяной ярости, которая кипела внутри. Щитом он, в отличие от суаланца, прикрываться не стал, намеренно позволив советнику увидеть свой гнев. — Несколько дней назад амо-на Тиаран признался в заговоре против меня. Ему вы тоже пообещали руку принцессы. Интересно, это была уже другая принцесса или у тир-на Дэлоры рук больше, чем щупалец у маару? — Должно быть, амо-на сошел с ума, — ответил суаланец холодно, однако его взгляд дрогнул. — Безусловно, — усмехнулся Алестар чужими от ярости губами. — Безусловно, он обезумел, если собирался украсть Сердце Моря у законного короля. Но собрат мой Лорасс вполне в своем уме. Королей не судит никто, кроме богов. Но Суалана забыла, кто расколол на части первое Сердце и из чьей крови оно было рождено. Передайте Лорассу, что ему стоит хорошо подумать, чем искупить свою вину и заслужить мою дружбу. А если он не боится гнева Матери Море, то пусть представит, что случится, если теперь Акаланте хлынет в его воды, подкрепленное помощью Карианда! — Это… угроза? — выдавил суаланец. — Это предупреждение! — рыкнул Алестар. — Обе принцессы уплывут со мной, если Суалана все еще заинтересована в союзе с Акаланте. Теперь — на моих условиях. Если же вы не верите моему слову, то о каком союзе может идти речь, брачном или любом другом? Алестар знал внутренним чутьем, что позади него акалантские гвардейцы ощетинились лоурами и острогами, готовясь к бою, но и суаланцы хмурились, поглаживая рукоять своего оружия. И в момент, когда вода должна была вскипеть от напряжения, вдруг раздался спокойный голос Эргиана: — На вашем месте, каи-на, я бы смирился с неизбежным. Вы не похожи на глупца и самоубийцу, а вашим воинам не выстоять, их втрое меньше. — С чего это? — скупо усмехнулся советник. — Нас больше. — Да неужели? — восхитился Эргиан и небрежно кивнул в сторону ожидающих чего-то глубинников. — Вы вот их видите? А видите здесь другого представителя королевского дома Карианда, кроме меня? Или вы серьезно решили, что я не вмешаюсь? И что ваша кучка мурен устоит против двух Повелителей Моря?! Он тронул Сердце, и оно радостно вспыхнуло, а суаланец мгновенно побледнел и уставился на него с возмущением. — Вы не просто отказали нам в помощи, каи-на, — вкрадчиво, но удивительно четко сказал Эргиан, и вода разнесла его слова далеко. — Вы предложили нам стать вашими слугами и рабами. Эмарайна здесь нет, но остались его воины. И поверьте, они очень вас не любят. Не говоря уж о том, что никто из них не ослушается моего слова. Вы все еще не хотите уступить королю Алестару? Несколько мгновений тишины показались тяжелыми и вязкими, как напоенный водой песок, способный затянуть неосторожного иреназе, оказавшегося в ловушке между скалами. Потом суаланец медленно склонил голову, отрывисто бросил приказ, и суаланцы отступили, оставив двух свободных салту, на которых до этого ехали принцессы. Обе девушки, до этого молча слушавшие спор, смотрели на Алестара во все глаза. Маритэль, словно выточенная из разных сортов янтаря, золотоволосая, кареглазая и с нежным розовым румянцем цвета рассветного неба, сияла едва сдерживаемой радостью и переводила взгляд с него на Эргиана и обратно. Дэлора, смуглая, черноволосая и черноглазая, рядом с ней казалась воплощением ночи, и взгляд ее был холоден, а губы плотно сжаты. Впрочем, сопротивляться девушка вроде бы не собиралась. — Не думайте обо мне плохо, ваше высочество, — сказал ей Алестар. — В моем дворце с вами будут обращаться как должно. — Вы приглашали меня в Акаланте невестой, а привезете заложницей? — ледяным тоном поинтересовалась суаланка, и Алестар оценил характер этой девочки. — Хотите откровенности? — усмехнулся он. — Извольте. Я намеревался жениться на принцессе Маритэль, ее посватал для меня покойный отец. А ваш отец вместе с Эмарайном устроил ее похищение. И пока я и ее брат не знали, жива ли она, мне прислали письмо, в котором пригрозили ее жизнью и новой войной с Суаланой. Но и этого вашему отцу показалось мало. Он пытался устроить заговор и посадить на трон Акаланте своего ставленника. И тут же сговорился с Эмарайном, обещав ему помощь. Столько сетей было им заброшено, что хотя бы в одну я непременно должен был попасться. А теперь скажите мне, тир-на Дэлора… Я слышал, что вы умны и образованны, так рассудите сами, хотите ли вы за меня замуж? Брак, что начался со взаимной ненависти, лживых интриг и крови — каким он будет? Не знаю, говорили ли вам, но я уже прошел через запечатление и его разрыв. И поверьте, оно не делает горькое сладким, а острое — мягким. Вы действительно хотите этого? Стать женой короля, который всю жизнь будет помнить, что его принудили на вас жениться? Вечным живым свидетельством моего унижения и злости на вашу семью? — Я… понимаю, — тихо отозвалась Дэлора. — Значит, вы хотите жениться на Маритэль? Или сделать ее наложницей? Если второе, то это… подло. Она достойна большего! Я понимаю, почему вам не нужна я, но с ней вы уже заключили договор! Щеки Дэлоры потемнели, глаза сердито заблестели, и она вдруг показалась Алестару хорошенькой, а осознав сказанное суаланкой, он поразился. Дэлора просит за Маритэль? Отказывается от брака в ее пользу? — Ваше высочество! — обеспокоенно вмешался суаланский советник. — Ваше великодушие неуместно. Договор… — Помолчите, — любезно посоветовал Эргиан, снова тронув Сердце, и советник смолк, будто захлебнувшись словами и в бессильной злости пытаясь шевелить губами, с которых не слетало ни звука. — Вы… хотите, чтобы я женился на Маритэль? — осторожно спросил Алестар, совсем иначе глядя на хрупкую черноволосую девушку. — Почему? — Потому что она… хорошая, — отозвалась Дэлора, косясь на советника. — Когда она попала к нам, ей было очень страшно и одиноко. И… мы подружились. Я понимаю, что вы теперь на мне не женитесь, никому не нужна мурена в постели. Но я обещала Маритэль, что она будет мне как сестра, если я стану королевой Акаланте, а она — простой наложницей. Так пусть она станет королевой вместо меня! А я… — Она пожала плечами, очень стараясь выглядеть гордо и независимо. — Полагаю, вы с моим отцом о чем-нибудь договоритесь. — И добавила с горечью: — Все равно я не смогу сама решать собственную судьбу. — А вы бы хотели? — спросил Алестар, ловя ее взгляд своим. — Если бы вы могли выбирать сами, Дэлора? Я понимаю, что вы меня совсем не знаете, но вы и Эмарайна не знали. Для вашего отца вы всегда будете разменной монетой, даже если вернетесь домой. Но чего хотите вы? — Я… — Она завороженно взглянула Алестару в глаза. — Я отвечу. Только скажите сначала вы, это правда, что вы были влюблены в двуногую? И она до сих пор живет у вас? Тиаран писал… Ой, да перестаньте вы! — отмахнулась она от онемевшего каи-на, всеми силами пытающегося привлечь ее внимание. — Он сам сказал, что уже знает о Тиаране! И я не собираюсь покрывать предателя! — И снова повернулась к Алестару. — Тиаран писал, что вы обезумели от любви к ней, что сделали ее каи-на и своей избранной, и что даже после разрыва не отпустили ее от себя. Это… правда? — Не знаю насчет безумия, — снова усмехнулся Алестар. — Но да, это правда. Я люблю ее. Но мы не сможем быть вместе, потому что она не хочет оставаться в море. Я ответил на ваш вопрос. — А я… Я вообще не хочу замуж, — сказала она просто, и лишь голос на миг дрогнул. — То есть я понимаю, что должна… И вышла бы! Когда-нибудь потом… Но только за того, кто не будет запрещать мне читать. Отец сказал, что и в Акаланте, и в Карианде прекрасная библиотека! Так что какая мне разница, кто из королей победит и возьмет меня в жены. А я не хочу… так. Только меня же никто не спросит! Но пусть хотя бы книг не лишают, — закончила она и отвела взгляд. — Дэлора… Тир-на Дэлора! — поправился Алестар. — Я даю вам свое королевское слово, что в Акаланте вас не принудят выходить замуж. Ни за меня, ни за кого другого. Если вы согласитесь поехать со мной, моя библиотека к вашим услугам! А с вашим отцом я… договорюсь. — Если позволите, ваше величество, — подозрительно сладким тоном добавил Эргиан, выразительно глядя на суаланского каи-на, — договариваться с ним буду я. Как ваш подданный и советник я намерен пересмотреть все эти дивные соглашения, которые вы должны были подписать. — Отличная мысль, — кивнул Алестар. — Эргиан, отпустите вы его уже! Пусть уби… уплывают домой. Кариандец взмахнул рукой, и советник откашлялся, выплевывая воду и с ненавистью глядя на них обоих, а потом перевел взгляд на Дэлору. — Ваш отец обо всем узнает, тир-на, — бессильно пригрозил он, закусил губу и кинулся к своему отряду. Через несколько минут суаланцы уплыли, скрывшись за грядой. Ираталь бдительно проследил за этим, и только тогда кариандские воины, поклонившись Эргиану, тоже уплыли, унося с собой тело столь недолго правившего короля Эмарайна. — Эргиан, вы же говорили, что почти не умеете управлять Сердцем, — устало сказал Алестар. — А это… — Я и не умею, — беззаботно улыбнулся кариандец. — Маленькие трюки не в счет. Если ты — младший принц, просто необходимо иметь кое-что подобное в запасе. Пока Ираталь и гвардейцы проверяли упряжь салту принцесс, Дэлора отплыла немного в сторону, а Маритэль, наконец поверив, что плен закончился, кинулась в объятия прижавшего ее к себе Эргиана. — Все хорошо, моя золотая рыбка, — ласково сказал глубинник, погладив ее по пышным волосам, и поднял взгляд на Алестара: — Вы не рады победе, тир-на? — Я не умею радоваться фальшивым победам, — бросил Алестар. — Вы же все поняли! И указал взглядом на перстень. — Главное, что это понял только я, — серьезно ответил Эргиан поверх макушки сестры. — Мне жаль ваше самолюбие, тир-на, но вашу жизнь и Акаланте я жалею больше. Не говоря уже о моей сестре, кариандских беженцах и этой забавной маленькой мурене Дэлоре. Сегодня вы спасли это все. И я благодарю богов, что у вас хватило… — Подлости? — едва слышно подсказал Алестар. — Ума, — поправил его глубинник. — И храбрости не испортить все дурным благородством. С подлецами честно не играют. Эмарайн вас не пощадил бы. И значение имеет на самом деле только одно: вы — живы, а он — нет. — Возвращаемся, — глубоко вздохнув, сказал Алестар. — Вы правы, Эргиан, но я подумаю об этом по дороге. И лучше нам поторопиться, у меня что-то на сердце неспокойно. — Чутью следует верить, — согласился глубинник. — Не знаю, как Дэлора, а Маритэль — отличная наездница, она нас не задержит. — Возьму суаланку на Серого, — хмуро сказал Алестар. — Он второго седока и не заметит… Да что же это… «Скорее! Скорее! — кричало и молило чувство опасности. — Ты нужен там, в Акаланте! Беда! Настоящая беда!» Они мчались так быстро, что по мощным телам салту перекатывались волны, и приходилось ложиться на седло. Принцесса Дэлора вцепилась в пояс Алестара и приникла к нему, не жалуясь и не выказывая ни страха, ни недовольства. Хотя три часа непрерывной гонки нелегко было выдержать даже опытным ездокам. Дважды они останавливались, чтобы дать зверям передышку, и Алестар чувствовал вину перед девушками, но Маритэль ясно улыбалась ему, а Дэлора искоса смотрела, словно что-то решая про себя. Но поговорить с принцессами времени не было совсем. Оно уже не уходило песком сквозь пальцы, как обронила Джиад, а мчалось наперегонки с Алестаром ревущей Великой Волной. Вот показались туманные очертания Акаланте. Вот уже замелькали на дне под салту окраинные кварталы. Тревога не отпускала. И в городе, как видел Алестар, творилось что-то неладное! На рынке было пусто: торговцы исчезли, на прилавках остались лежать товары. По пути к дворцу им не встретился ни один иреназе! Даже салту пропали… И рыбы. Они то метались, сбиваясь в неправильные косяки, то кидались врассыпную от невидимой опасности. А вокруг дворца, когда Алестар его увидел, вода была исчерчена серебристыми телами салту со странными силуэтами всадников. И жуткий гул, от которого разом заболело все тело, наполнял пространство. Этот гул Алестар слышал всего раз в жизни, но забыть уже не смог бы никогда. — Ужас Моря! — закричал он, останавливая Серого и взмахом лоура приказывая это остальным. — В городе сирены! Ираталь, Эргиан, сюда! Нужно решить, что делать! Сердце оледенил не рассуждающий страх, который Алестар с трудом попытался отогнать. Во дворце, который атакуют хищные твари, полно беспомощных иреназе, не способных сражаться. Кроме гвардейцев, там старики, дети, просто те, кто остроги в руках не держал. Против Ужаса Моря им точно не выстоять. И там… Джиад!Глава 15. Кинжалы и остроги
Когда Джиад вернулась, неожиданный праздник все еще продолжался. Санлия рассказывала Лилайну и Леаваре суаланскую легенду о несчастных влюбленных, жемчуге и крабовых панцирях. Не особенно прислушиваясь, Джиад опустилась на постель рядом с Лилайном, положив на колени подаренные кинжалы, потянулась за оставшимся кувшинчиком тинкалы… — Ой, какие красивые! — ахнула Леавара. — Это подарок его величества? На земле умеют делать столько прекрасных вещей! Как жаль, что ваши ткани и краски под водой так быстро портятся! Санлия, помнишь, ты говорила, что хотела бы жить на суше? — Это верно, — улыбнулась бывшая наложница и с мягкой грустью добавила: — Мне часто снится, что я обретаю то крылья, то ноги и смотрю, что происходит у людей. На земле столько интересного! — А люди думают то же самое об иреназе, — усмехнулся Лилайн и бросил на кинжалы очень равнодушный взгляд, безразлично поинтересовавшись: — Каршамская сталь? Отличный выбор. — Хочешь глянуть поближе? — спросила Джиад. — Оружие должно одни руки знать, ты же помнишь, — сверкнул глазами Лилайн, а Санлия, очаровательно улыбнувшись, сказала: — Прошу простить нас с Леаварой, но мы должны вас оставить. Я обещала ее брату мазь от ушибов, он часто ранится на тренировках. — Но Камриталь же уплыл с его величеством! — возмутилась Леавара и тут же, покраснев, заторопилась: — Санлия права, мы должны отнести мазь как можно скорее, пока я не забыла! А братец ее заберет, когда вернется. Каи-на Джиад, ири-на Лилайн, пусть ваша вода будет чистой и теплой, а дни — долгими. Я так рада, что мы познакомились! — Я тоже, — кивнула Джиад, глядя, как иреназе с вежливой быстротой собираются, чтобы оставить их наедине. — И очень вам благодарна. Это был мой первый день рождения. То есть праздник по его поводу. — В следующий раз мы принесем вам свой подарок, — пообещала Леавара уже от двери. — Только не оружие, а что-нибудь для вашей красоты. И я научу вас… Ай, Санлия, я уже плыву! Не трогай мою косу! И она со смехом выскользнула за дверь, а суаланка, невозмутимо поклонившись на прощание, выплыла вслед за подругой. — Славные девочки, — помолчав, сказал Лилайн. — Хоть и очень разные. Я так понял, что они обе делили постель с королем? Ну, когда он еще был принцем. — Санлия — да, — сдержанно сказала Джиад, мучая в пальцах тинкалу, но так и не отпив. — Леавара в его наложницах только числилась. Ее отец — один из каи-на, лордов-советников. Когда Санлию осудили за покушение на короля, только Леавара не перестала с ней общаться. Да еще Эрувейн… — Друзья познаются в беде, — согласился Лилайн, снова глянув на кинжалы. — Прости, я тебе ничего не могу подарить. — Лил, — вздохнула Джиад. Поставив тинкалу на стол и переложив туда же подарок Алестара, она села ближе, положила руку на плечо Карраса и, посмотрев ему прямо в лицо, сказала: — Ты думаешь, моя жизнь, которую ты спас, дешевле этой пары ножей? И все, что ты для меня сделал, тоже? Или что я не помню цену, которую ты заплатил за то, что связался со мной? Или что я забыла твое обещание помочь с выкупом? Ох, Лилайн… Когда мы стали считаться такими вещами? Ты и без того подарил мне столько! Кстати, — улыбнулась она, пытаясь смягчить невольную неловкость, возникшую под серьезным взглядом прищуренных светло-синих глаз алахасца. — Я ведь помню, как ты лишился своего собственного «каршамца». Стоило оно того? — Стоило, — усмехнулся Лилайн уже иначе, мягко и ласково. — Еще как стоило, Джи… Ну прости, опять я дурю. У тебя и правда праздник, а я… Забудь. Он погладил ее по волосам, и Джиад снова вздохнула, замерев под лаской, но чувствуя, как томительное напряжение, которое все эти дни закручивалось, подобно тугой пружине, все равно не отпускает. Что-то жгло и мучило ее изнутри, не давая расслабиться и успокоиться, что-то болезненное и неправильное, как воспалившаяся ссадина, которую постоянно задеваешь, как бы ни берегся. — А знаешь, — сказала она, не открывая глаз и изо всех сил надеясь, что Лилайн поймет все правильно и не станет ревновать или обижаться. — Там этого каршамского оружия… Несколько сотен мечей и кинжалов. Алестар хотел отдать его нам. Он просто не знал ему цены, пока я не объяснила. Иреназе хранят их только потому, что «каршамцы» в морской воде не ржавеют. И красивые. — Ты не взяла, — сказал Лилайн, не спрашивая, а сообщая. Все-таки он слишком хорошо ее знал. — Не взяла, — с оттенком сожаления вздохнула Джиад. — Может, пару мечей подберу, когда будем уходить. Она не стала спрашивать, что случилось с ее храмовым оружием, оставшимся у Карраса. Алахасец отлично знал, как она им дорожила, и если бы мог — рассказал бы и так. Значит, клинки пропали безвозвратно. Как и ее прошлая жизнь. — У охраны оружейной комнаты приказ пустить нас туда в любое время, — осторожно, словно ступая по скользкой лестнице, сказала она. — И мы можем выбрать, что захотим. Алестар сказал, что это подарок нам обоим, не только мне. — Щедро, — спокойно отозвался Каррас. — Пожалуй, не буду отказываться. Хорошей сабле всяко лучше гулять под ясным небом на чьем-то поясе, чем спать в королевском сундуке. Сотни, говоришь? Вот, значит, где отыскалось сокровище последнего каршамского шаха. А веселая братия до сих пор голову ломает и торгует картами, где оно якобы лежит. Он осторожно привлек ее к себе и запустил пальцы в волосы, перебирая отросшие густые пряди, уже достигшие лопаток. Потом спустился ниже и погладил плечи. Только тогда Джиад с удивлением поняла, насколько они закаменели. Позор для храмового стража так обращаться с собственным телом, первым оружием и инструментом жреца. — Что тебя так дергает, сердце мое? — тихо спросил Каррас, тоже это заметив. — Ты ведь знала, что он уплывет за этой своей непрошеной невестой. Или обиделась, что раньше не сказал? — Обиделась? — Джиад попыталась улыбнуться такому нелепому предположению, но губы не слушались. — Нет, конечно. Он не обязан мне отчитываться. Он король. А я даже не его страж. — Обиделась, — уронил Лилайн, разминая ее плечи. Джиад захотелось отстраниться. Ответить резко и зло, что жрецам Малкависа обижаться не положено, это вообще глупое чувство, недостойное правильно воспитанного ума и характера. Что такое обида? «Если тебе что-то мешает исполнять свой долг, измени это, — гласит сутра. — Не можешь изменить — уходи или терпи. Обида — жалоба сердца, а не рассудка. Но Страж должен слушать свой разум, а не чувства. Если ничто не мешает исполнению долга, остальное не имеет значения». Обидеться на Алестара Джиад просто не могла! Не должна была… Но за последнее время она уже так далеко ушла от пути стража! — Это не обида, — уронила она упрямо. — Он должен был предупредить меня как своего советника. Просто сказать, что вскоре уедет. Его отец просил меня найти заговорщиков, и я думала… Джиад поняла, что не может внятно и спокойно объяснить то, что чувствует и знает. И это еще сильнее злило, усиливая глухое раздражение, накопившееся за те два дня, что Алестар ее избегал. — Он не должен был молчать, — наконец выдавила она. — Убийцы и предатели до сих пор не пойманы. Кариша и Невис пропали, вокруг суаланского посла какие-то тайны, даже боги подкидывают новые загадки, а он… Он прятался от меня эти клятые два дня! Хотя сам же давно подтвердил мой титул каи-на и просил помощи! Так зачем связывать мне руки молчанием? Почему о том, что король готовится уплыть, я узнаю от прислуги? Так не поступают ни с гостями, ни с советниками. С друзьями — тем более. Мне нет никакого дела до суаланской невесты, но если то, что здесь творится, меня больше не касается, можно было просто сказать об этом. Я бы не лезла не в свое дело, — добавила Джиад с горечью, удивившей ее саму. — Что ж, в одном ты можешь быть уверена, — негромко уронил Лилайн, все-таки размяв болезненную твердость ее плеч так, что Джиад задышала свободнее. — Никакая невеста никогда не станет для него тем же, чем была ты. Никто не станет. Как и для меня. Есть женщины, что проникают в кровь, как отрава. А ты — лекарство, после которого чувствуешь себя чище и сильнее. Точильный камень, снимающий ржавчину с души… — Он помолчал и добавил: — Два дня — это не так уж много. Иногда хватает мгновения, чтобы решить разом — и на всю жизнь. А иногда и целой жизни мало. Может, эти два дня нужны были не только ему? — Не знаю, — вздохнула Джиад. — И… давай не будем об этом больше. Пусть все идет своим чередом. — Ну-ну, — отозвался Лилайн. — Лишь бы не ушло совсем не в ту сторону. Слушай, а не пора твоего зверя вывести прогуляться? Жи, словно услышав, что речь о нем, забил хвостом по прутьям клетки, где просидел все утро, искренне возмущаясь, что застолье обошлось без него. И Джиад, обрадовавшись смене разговора, торопливо кивнула. Выпустив салру, с каждым днем прибавляющего в размере и весе, она скормила ему оставшуюся от гостей еду и почесала нос, а потом вопросительно посмотрела на Лилайна. — Может, вместе? Я тебе дворец покажу. А на обратном пути заглянем в оружейную за твоей саблей. — Ну уж нет, — с хищным сожалением протянул алахасец. — Без хозяина дворца я туда ни ногой. Иначе ведь не удержусь, нагребу целую охапку. Не из жадности, а просто это ведь «каршамцы». Как из них выбрать, если двух одинаковых не бывает и каждый хорош до невозможности? А при хвостатом точно лишнего не возьму. Давай лучше и вправду дворец поглядим. Буду потом рассказывать, как гулял в подводном королевстве, куда людей триста лет не пускали. Хальгунд обзавидуется! — Чтобы Хальгунд позавидовал, — насмешливо улыбнулась Джиад, чувствуя, что грызущая сердце тоска отступает, — тебе не про дворец рассказывать надо, а про подводных девиц. Как он, кстати? Вы ведь вместе оставались. — Хальгунд вовремя деру дал, — отозвался Лилайн, играя с Жи кусочком рыбы. Салру страшно щелкал зубами, каждый раз промахиваясь совсем немного, но Джиад видела, что это нарочно, иначе острые треугольные зубы в несколько рядов давно распороли бы руку алахасца. — Стражники Торвальда его взять не успели. Если совсем далеко не убрался, найду и его, и остальных из отряда. Ну что, поплыли? «Почему он сказал „найду“, а не „найдем“, мелькнуло у Джиад в мыслях. — Словно вернется на сушу один… Хватит. Не хочу думать еще и об этом. Оговорился — бывает». И она поторопилась вывести Жи из комнаты. Потом они с Лилайном, молчаливо договорившись не вспоминать Алестара, гуляли до самого вечера. Сначала салру долго гонялся за рыбками во внутреннем дворике, совсем как молодой веселый пес — за птичками или бабочками. Рыбок он с удовольствием лопал, а наигравшись, вытащил из кустов очередной крабовый панцирь величиной с тарелку и принялся грызть. — Надо будет ему копыто прислать, — пробормотала Джиад. — А лучше — целую коровью тушу. Интересно, надолго ее хватит? Наполовину изгрызенный трофей Жи утащил прямо в пасти, куда панцирь поместился целиком, а у салру стал загадочный и очень довольный вид. Он так и плыл рядом с Джиад, бдительно глядя по сторонам, пока она показывала Лилайну дворец иреназе. Встреченные слуги и придворные кланялись им, с любопытством провожая взглядами, гвардейцы отдавали честь, и Джиад поймала себя на мысли, что уже знает многих обитателей дворца по именам и роду занятий. К загонам для салту они свернули в последнюю очередь, и Джиад отогнала неприятные воспоминания подальше, но не удержалась — внимательно осмотрела дно, усеянное светлой галькой. — Я здесь когда-то ключ потеряла, — рассеянно объяснила она Лилайну. — Давно уже, вряд ли найдется. — Этот? Алахасец опустился вниз, что-то цапнув из камней, вернулся к Джиад и протянул руку, разжав ладонь. На ней блестел, ничуть не потеряв вида, серебряный ключ длиной примерно в палец. Тот самый ключ от спальни Торвальда, слетевший с порванной цепочки, когда Джиад встретила опоенного гарнатой Алестара. — Да… — выдохнула Джиад и взяла его с ладони Лилайна осторожно и крепко, как ядовитое насекомое — чтобы не укусило. Холодное серебро жгло ей пальцы. Надо же, как прошлое напомнило о себе. — Боюсь, в той спальне, что он открывал, меня уже не ждут, — усмехнулась она наконец. — И вернуть некому. Разве что будущему королю Аусдранга. Извини, Лил, зря ты за ним тянулся. «Прошлое — прошлому, — подумала она про себя. — И пусть память о том, кто мне его дал, останется здесь, в тех самых камнях морского дна, куда этот ключ меня привел. Любая дорога начинается с первого шага, и я его сделала, когда переступила порог спальни Торвальда, став ему не просто стражем. Я вправе пожалеть о многом, но не о том, куда пришла по ней». Размахнувшись, она кинула ключ обратно. Вода не дала ему улететь далеко, как это было бы на земле, но ажурный кусочек серебра упал и сразу затерялся в светлых и пестрых камушках, покрывающих дно. Жи, решив, что с ним играют, бросился следом, начал рыть гальку длинным крепким носом, то собирая в кучу, то разгребая обратно, и вскоре даже острый глаз алахасца ни за что нашел бы злополучный ключ, глубоко закопанный салру. — Ну и правильно, — невозмутимо заметил Каррас. — Новый король себе новый ключ закажет. А что здесь еще интересного есть? — Арена, — пожала плечами Джиад. — Рынок. Улицы и храмы… Но давай завтра их поглядим? В город можно и самим сплавать, а на Арене гонки уже закончились, там смотреть пока нечего. — Завтра так завтра, — согласился Лилайн. В спальне Жи, спрятавшись в клетку, немедленно захрустел панцирем, который умудрился за все это время не потерять. Джиад засветила туарру, покормила ее, уже привычно обращаясь со светящимися шарами. С удивлением глянула на часы — песок полностью высыпался, указывая на поздний вечер. Есть не хотелось, выпитая днем тинкала до сих пор поддерживала силы. Лилайн тоже лениво отказался перекусить… Расчесав волосы, Джиад связала их оставленной Леаварой лентой, чтобы не путались, и стянула надоевшие штаны, оставшись в одной лишь длинной рубашке-тунике. Подумав, сняла и ее, чтобы совсем отдохнуть от одежды. Кого ей стесняться, не Лилайна же? Который, кстати, рассматривал ее с привычным теплым восхищением, словно лаская взглядом. — Ты ложишься? — спросила Джиад, вдруг вспомнив, что сама обещала ему вчера. И отказываться нет никаких причин. Они же вместе, верно? Снова вместе после долгой разлуки и стольких испытаний. Как она и хотела. — Я тебя сам раздеть думал, — разочарованно протянул Каррас. — А ты уже… — Ну, прости, — улыбнулась Джиад. — Давай тогда я тебя? Подплыв к наемнику, она опустилась рядом, потянулась к его рубашке, но Каррас перехватил ее руку и принялся нежно целовать пальцы. Его губы были горячими и умелыми, Джиад прикрыла глаза, чувствуя, как внутри разливается знакомое тепло, как щека алахасца с едва заметной колючей щетиной трется о ее ладонь, а потом язык игриво касается запястья сначала кончиком, потом все смелее начинает выводить на чувствительной коже узоры и, наконец, как Лилайн прикусывает чувствительное место у основания большого пальца… — Ну, вот и снять кое-что нашлось, — тихо сказал он, другой рукой потянув ленту и освободив волосы Джиад. — Никогда не видел тебя с такими длинными. Красиво. Может, отрастишь еще больше? — В дороге ухаживать сложно, — виновато сказала она, однако тут же поправилась, решив, что это такая мелочь, можно и потерпеть, если любовнику нравится. — Хотя если расчесывать будешь… — Договорились, — шепнул он, почти касаясь ее уха губами, а потом и в самом деле прихватил мочку. — Утром, вечером и днем еще пару раз. Джи… Золотая моя… Он потянул ее на постель, укладывая поверх себя, и Джиад медленно, как во сне, приникла губами к знакомому изгибу губ, ожидая, когда же вспыхнет сладким огнем и разольется по телу возбуждение, когда все станет как раньше: в целом мире только они вдвоем, и от этого невозможно сладко, томно и горячо… Немного повернувшись, она стянула с Лилайна рубашку, провела по смуглой груди ладонями. Почему-то очень хотелось опять закрыть глаза. Глупо, ей же всегда нравилось глядеть на Карраса. Тогда у озера и потом, каждый раз, когда они ложились в постель. Долгими ночами рано наступившей в горах осени она жалела, что приходится заниматься любовью в темноте, скрывая дыхание и стоны, либо ждать, пока все разбредутся по делам, а потом торопиться, словно боящиеся разоблачения прелюбодеи. И все равно каждый поцелуй Лилайна и любое его касание опаляли жаждущее ласки тело, и Джиад принимала их с благодарностью и страстью. А сейчас ей хотелось приглушить слишком яркий свет туарры, оставшись в темноте. Или все-таки закрыть глаза. Нет, это все глупости. Хотя веки и в самом деле можно опустить, но лишь затем, чтобы подставить лицо нежным, осторожным и очень терпеливым поцелуям. Лилайн будто знал, что с ней происходит, потому что его ладони скользили по обнаженному телу Джиад почти невесомо, уверенно касаясь самых чувствительных мест, но не задерживаясь там, а дразня и тут же оказываясь где-то еще. Он знал ее, как музыкант знает свой инструмент, и пользовался этим, старательно пробуждая память сердца и тела Джиад. И она, изнемогая от глухой неправильной вины за то, что лишь принимает эту заботу, положила ему руки на плечи, гладя в ответ… Но все это было не то! Не так и… не с тем? Испугавшись этой внезапной мысли, ожегшей ее, как удар плети, Джиад замерла, и Лилайн сразу откликнулся на это, тоже остановив ласки, обняв ее и спросив негромким терпеливым голосом: — Что не так, сердце? — Все… хорошо, — отозвалась Джиад, отчаянно и зло давя желание вскочить, одеться и… Она не знала, что сделает дальше, как объяснит… И какая новая трещина после этого ляжет в их с Лилайном отношениях. Но продолжать не могла. Не могла отдаться знакомому, умелому, заботливому любовнику,который всегда был так бережен с ней. И от этого было стыдно, горько и больно, словно в ней поселилось какое-то новое существо, бабочка, разрывающая кокон прежней души Джиад, выбираясь на волю. — Все хорошо, — повторила она, борясь с желанием закусить губу до крови, чтобы боль помогла прийти в себя. — Лил, я… — Джи… — протянул наемник, приподнимаясь на локте и глядя ей в лицо очень странным взглядом. — Ну зачем ты так? Разве я когда-то заставлял? Просто скажи, что не хочешь. Я же не слепой. — Это ничего не значит, — пробормотала она, отворачиваясь. — Лил, забудь. Я… я люблю тебя! Ты лучший. И я… Горло перехватило, и Джиад почувствовала, как ее бьет крупная дрожь. Собственная нагота показалась неправильной, позорной, словно она была в постели не с другом и давним возлюбленным, а с незнакомцем. — Я тоже люблю тебя, Джи, — сказал Каррас и обнял ее, прижав крепко, но совершенно иначе, чем парой минут раньше. — Все в порядке, сердце мое. Забудь. Свободной рукой он накинул на них обоих покрывало, и Джиад странным образом стало легче. Словно, не видя себя, она получила передышку, возможность очнуться от странного наваждения, кричавшего, что рядом с ней должен быть кто-то другой. А если не он — то никто! — Так лучше? — снова тихо спросил Каррас. — Ну и все. Сейчас успокоишься и будем спать. Ох, Джи, ну что ты с собой делаешь? — Ничего, — прошептала Джиад, все еще сотрясаясь от дрожи, будто в лихорадке. — Лил, я, правда, не понимаю… — Неужели? — усмехнулся, судя по голосу, Каррас. — Хотя да, ты — можешь. А я вот понял уже давно. Надеялся, что ошибаюсь. Думал, заберу тебя побыстрее — и обойдется, переболеешь. А все-таки от себя не убежать. — Что ты понял? — зло прошипела Джиад, отодвигаясь от него. — Что и когда?! — Когда ты на нас наорала, — с тем же невыносимым ровным сочувствием в голосе сказал Лилайн. — Точнее — на него. Мне-то краешком досталось, для порядка, а вот ему… Джи, сердце мое, на того, кто тебе безразличен, так не злятся. Ни тогда, ни сегодня. Может, хватит себя обманывать? Или ты… Джи, ты хоть раз любила до этого урода Торвальда? Ты вообще знаешь, как оно бывает? — Нет, — прошептала Джиад, не понимая, на какой вопрос отвечает. — Лил, все не так… Я не люблю его… «Ложь», — подсказало что-то внутри нее очень ясно и холодно. Не посторонний голос божества или тщательно вложенной в Джиад храмовой мудрости, говорящей заученным языком сутр. Нет, это было то самое, что росло в ней, расправляло крылья, с болью и ликованием просясь, наконец, на волю. Это был ревущий голос потока, прорвавшего плотину, выстроенную из традиций стража и долга. Много лет с самого раннего детства Джиад знала, что должна всегда держать лицо непроницаемым, а спину — прямой. Что любить ей позволено лишь до тех пор, пока это не мешает исполнению жреческого договора. Да и ненавидеть — тоже. Что за благодеяние, позволившее беспомощному подкидышу выжить, вырасти и обучиться воинскому искусству, за подобие семьи и ясную цель в жизни она с самого начала заплатит свободой, не позволяя себе испытывать чувства и не умея их испытывать. Лилайн прав, откуда ей было знать, какой бывает любовь? Она любила Торвальда, но иначе. Светло, обреченно и самоотверженно, зная, что придет время — и ее возлюбленный принц отдаст руку и сердце другой, она же, храмовый страж, его щит и меч, может лишь надеяться остаться с ним рядом, хранить и беречь его. Да еще, может быть, на краденые осколки счастья, если Торвальд пожелает оставить ее любовницей. И она заранее смирялась с этим, убедив себя, что такова ее судьба. Судьба стража, чей долг превыше всего. Но Лилайн и Алестар, каждый по-своему, изменили ее, заставили посмотреть иначе и на мир, и на себя, вытащили ее душу из плотного кокона самоотречения, который еще немного — и вместо надежного убежища стал бы могилой ее сердца. Лилайн помог ей поверить, что она желанна, достойна уважения и любви. Алестар стал ее бедой и проклятием, но его любовь оказалась тем лезвием, что окончательно вспороло этот тщательно сплетенный душой Джиад кокон, ранив ее больно, но не смертельно — и освободив. И теперь плотина рухнула окончательно, так что Джиад захлебывалась в потоке никогда не испытываемых ею чувств и ощущений. Лилайн прав, откуда ей знать, как любить, выбирать и ревновать, если никогда не приходилась делать этого, да еще и одновременно! Как же слепа она была, убеждая себя, что обижается на Алестара лишь как на короля. Упорно пряталась в новую раковину долга и холодности, прикрываясь расследованием, желанием найти заговорщиков и помочь иреназе — да чем угодно, лишь бы скрыть от себя самой, что действительно чувствует. О нет, это было настоящим! И долг, и сочувствие к обителям моря, и дружба с ними… Но с Алестаром все оказалось иначе. И теперь, больше не в силах себе лгать, отбросив остатки иллюзии, окончательно разрушенной словами Лилайна, она не знала, что делать, только понимала, что ее мир окончательно изменился, как и она сама, и уже никогда не станет таким, как раньше. Джиад по-прежнему доверяла Лилайну и любила его, но как верного друга и надежного соратника. Делить с ним постель она не могла, даже зная, что между ней и Алестаром не будет ничего. Все равно, что предать себя и оскорбить Лилайна с Алестаром — обоих разом. Глупо, больно и безнадежно… Ловушка, из которой Джиад не видела выхода. — Прости… — выдавила она, чувствуя, как Лилайн бережно гладит ее по волосам. — Прости меня… — Чш-ш-ш… — услышала она тихий ровный голос алахасца. — Ну что ты, сердце мое… Я ведь давно сказал, что никогда не стану тебя держать. Насильно мил не будешь, верно? — Лил… У нас ведь… все было хорошо, — давясь горьким комом в горле, проговорила Джиад. — Да, — уронил Каррас. — Было. — А потом добавил, осторожно, словно размачивал присохший к ране бинт, вместо того чтобы оторвать его рывком: — Джи, решай сама. Уплывешь со мной — буду тебе просто другом. Как раньше, помнишь? Ничего не потребую, ни о чем не напомню. А вздумаешь остаться — тоже твое дело. Хвостатый только счастлив будет. Но ты сама неужели хочешь этого? Снова стать сторожевым псом? И запасной постелью, когда законная жена прискучит? — Нет, — мертво прошептала Джиад. — Не останусь. Не смогу. И поняла, что это правда. Она готова была понять, что Торвальду придется жениться. Готова была мириться с положением любовницы. Ревновать Лилайна ей вообще в голову никогда не приходило! Но стоило подумать, чтобы остаться при Алестаре… кем? Одной из наложниц, если уж говорить правду. Привилегированной, пользующейся доверием, с титулом и положением — Алестар точно не лишит ее этого — но всего лишь наложницей… И все внутри так яростно противилось, что Джиад готова была уплыть из дворца иреназе, как зверь, пойманный в капкан, уползает, перегрызя собственную лапу. Она не хотела видеть Алестара с кем-то другим. Да, по-прежнему желала ему счастья, причем искренне! Но ее новое сердце, яростно и одновременно болезненно нежное, словно покрывавшие его раны только-только затянулись тонкой чувствительной кожицей, не соглашалось жертвовать собой, своей гордостью и честью ради чужого удобства. Алестар же… Он никогда не выберет ее. Джиад сама все сделала для этого, упорно отказываясь от малейшей попытки сближения, не позволяя даже тени надежды. Она сделала свой выбор давным-давно и теперь должна была принять его последствия. И хотя бы в этом остаться стражем, для которого долг превыше чувств. Она ничего не скажет Алестару — нечего рвать ему душу. Рыжему и так нелегко. А она… справится как-нибудь. Оказывается, обретать крылья — это очень больно. Лилайн все так же ласково гладил ее по голове, обнимая, прижимая к себе, и не было в этом ничего от жажды плоти, так что Джиад приникла к нему, ощущая, как медленно уходит мерзкая дрожь, тело расслабляется, а душу охватывает благодарное спокойствие с тонким горьким привкусом печали.* * *
— Джи… Джиад… Она вынырнула из теплого сонного забытья мгновенно, как и подобает стражу, полностью проснувшаяся, готовая бежать, сражаться, защищать — все сразу! Расслабилась, сообразив, что ее всего лишь зовет Лилайн. И тут же насторожилась снова, потому что голос алахасца был подозрительно настойчив и мешался с каким-то странным пронзительным звуком. Откинув покрывало, Джиад приподнялась над постелью и поняла, что это верещит в клетке Жи, кидаясь на прутья и пытаясь проломиться сквозь них. — Что это с ним? — спросила Джиад растерянно. — Заболел, что ли? — Может, вчерашним крабом объелся? — предположил Каррас. — Лошади или собаке я бы хоть пузо пощупал, а что с рыбой делать? Да и зубищи там… Джиад торопливо оделась, негромко помянув медленное течение, которое за ночь отнесло ее одежду к самым дверям, и вещи прилипли к небольшим отверстиям в полу, куда уходила вода. Дернула за рычаг вызова прислуги, но никто не появился. Жи сменил верещанье на странное громкое повизгивание и шарахнулся при ее приближении, но тут же выплыл из клетки и ткнулся носом в руки Джиад. А в дверь послышался громкий торопливый стук и чей-то голос позвал: — Каи-на! Каи-на, откройте! Лилайн с очень спокойным, прямо-таки безмятежным лицом уже застегивал пояс. Джиад молча взяла со стола один из парных «каршамцев», оставив второй ему, и, держа длинный кинжал в руке, подплыла к двери. Голос показался ей знакомым, это был один из гвардейцев, сменяющихся на посту возле ее покоев. Хотя это, разумеется, мало что значило. Осторожно открыв дверь, она глянула на бледного, но старающегося сохранять хладнокровие молодого иреназе. — Каи-на Джиад! — выпалил тот с облегчением. — На дворец напали! Я должен вас проводить в безопасное место. Вас и вашего гостя! — И где это безопасное место? — поинтересовалась Джиад, чувствуя, как сзади подплыл Лилайн. — А главное, кто напал? — Вы разве не слышите? — проговорил гвардеец, на глазах бледнея. — Стены дрожат… Они плывут. Вокруг уже полно этих тварей… Но если успеем, я вас спрячу. А потом вернется король. Может быть, кто-то выживет… Быстрее, каи-на, прошу! Я должен вас спрятать. — Успокойся! — резко приказала Джиад. — Кто плывет? Жи взвизгнул, оттолкнув Лилайна, и выплыл из комнаты, закрутился посреди коридора, подняв морду и словно прислушиваясь к тяжелому гулу, действительно раздающемуся со всех сторон. И тогда Джиад тоже поняла, что такое знакомое чудится ей в этих звуках. — Сирены? — уточнила она, и гвардеец молча кивнул, трясясь всем телом. — Ужас Моря? Откуда они в городе? — Боги гневаются на Акаланте, — прошептал иреназе почти белыми губами на полупрозрачном лице. — Наступили последние дни мира. Говорят, сирены возвестят о возвращении глубинных богов… Еще немного — и он упал бы в обморок, то ли от страха, то ли от жуткого воздействия, которое сирены напускали на иреназе, но Джиад сгребла воротник его форменной туники, притянула к себе и рявкнула в самое лицо: — Отставить глубинных богов и последние дни мира! Ты гвардеец Акаланте или хвост от дохлой селедки?! Кто командует войсками? Каи-на Ираталь? — Ир-раталь уплыл с его величеством, — доложил гвардеец, немного приходя в себя и тут же заливаясь краской стыда. — Второй после него — каи-на Торун! — Отлично! — кивнула Джиад. — Сейчас проводишь нас до оружейной, а потом вместе отправимся к нему. Смелее, друг мой! Сирены — твари опасные, но больше страхом перед ними, чем по-настоящему. Главное, держи крепче оружие. Она кивнула на небольшую острогу с металлическим наконечником, с которой гвардеец стоял на посту. Если придется драться в узких дворцовых коридорах, очень удачное оружие. Лилайн, похоже, пришел к тому же выводу, потому что поторопил Джиад: — Не знаю, что за дрянь там воет, как сотня голодных волков, но лучше бы нам и правда побыстрее найти что-то острое. А воет, кстати, на редкость мерзко, аж уши болят. Жи подтвердил это горестным визгом. Пару мгновений Джиад раздумывала, не закрыть ли салру в комнате, но Жи вдруг перестал метаться и стремительно поплыл как раз в нужном им направлении. Джиад, Лилайн и все еще бледный, но уже пришедший в себя гвардеец последовали за ним. Стоило выплыть из тихого ответвления коридора, как обнаружилось, что во дворце настоящая паника. Слуги метались, рыдая про те самые последние дни и пришествие глубинных. Охрана, из последних сил сохраняя самообладание, пыталась их успокоить. Кто-то тащил с собой детей или какое-то барахло, а Джиад молча удивлялась. Когда дворцу угрожало землетрясение, эти же самые иреназе покидали его спокойно и сохраняя достоинство. Может быть, все дело в жуткой музыке сирен? Или в том, что они — опасность почти незнакомая, да еще овеянная страшными легендами? Пара молодых придворных, увидев Джиад, бросилась к ней с вопросами, а услышав, что каи-на плывет в оружейную, напросились с ней. — Лучше умереть в бою, — сказал один из них отчаянно, — чем стать закуской для сирен еще живьем. Если для Акаланте настали последние дни, не дадим тварям легкой победы. — Вот это правильно! — одобрил Каррас. — Если тебя глотают, встань поперек пасти. Или в горле. Да мало ли узких мест, где можно застрять, а потом прорезать себе путь наружу? Иреназе бледно улыбнулись, а Джиад, не обманываясь усмешкой Карраса, поймала его серьезный напряженный взгляд и подумала, что алахасец давно живет по этому завету. Храни их всех Малкавис, очень уж обидно будет и в самом деле не дождаться помощи. В оружейной, возле которой дежурили перепуганные и радостно встретившие хоть какое-то начальство охранники, Джиад быстро, но внимательно выбрала себе две крепкие остроги, чтобы бить сразу с обеих рук. Лилайн последовал ее совету, лишь тоскливо глянув на полки с каршамским оружием. — Если меня загрызут, — сказал он хмуро, — можете похоронить здесь, но обещай, что выберешь самого красивого «каршамца» и положишь со мной. Всю жизнь о каршамской сабле сны видел. Глянул на Джиад и вдруг мечтательно улыбнулся: — А если не загрызут — ух, и нагребу я там в обе руки… Уж тогда точно не постесняюсь! Здесь, под толщей камня, в самом сердце дворца, зов сирен ослаб, и Джиад подумала, что стоило бы тех, кто не сможет драться, спрятать в дальних переходах и коридорах. Но об этом иреназе наверняка и сами догадаются. А вот тем, кто решит защищать дворец, нужно помочь. — Откройте двери, — велела она охранникам. — И пусть все, кто сюда доберется, берут любое оружие. Скажете, я разрешила. — Да, каи-на, — поклонились оба иреназе, а один из них добавил: — Позвольте, я с вами! У открытой двери двоим караулить не нужно. Джиад кивнула. Они плыли по коридорам, то узким и извилистым, то прямым и широким. Лилайн заткнул одолженный кинжал за пояс, как и она сама, трое иреназе сбились вместе, а впереди так и рыскал Жи, иногда поднимая морду и прислушиваясь к явно приближающемуся зову. От мерзких заунывных звуков болела голова, во рту чувствовался привкус крови, а перед глазами мелькали цветные пятна. Джиад пока держалась, как и Лилайн, а вот иреназе приходилось плохо. Несколько раз они видели лежащие на полу тела жителей дворца, но, стиснув зубы, проплывали мимо, потому что все равно не могли ничем помочь. Пока сирены пели свой гимн смерти, слабые были обречены замирать и цепенеть при его звуках. Зато в следующем коридоре, куда свернул маленький отряд из двух человек и четырех иреназе, они повстречали дюжину вооруженных и на удивление спокойных кариадцев, которыми предводительствовал Реголар, начальник охраны Эргиана. — Доброго дня, каи-на, — невозмутимо поздоровался он. — Вам не стоит плыть дальше, там очень опасно. Ужас Бездны обрушился на Акаланте. — Я уже встречалась с сиренами, — сдержанно отозвалась Джиад, подавив желание потереть тонкие светлые шрамы на руке. — Реголар, мне кажется или вы переносите их вопли гораздо лучше? — Я же кариандец, — блеснул тот улыбкой. — Это в Акаланте сирены — страшные диковинки, а у нас они часто нападают на окраины города. Мы не то чтобы привыкли… Скорее, научились держать себя в руках. И чаши очень помогают. — Чаши? Один из кариандских воинов показал ей странный предмет, который крепился на его предплечье кожаным ремнем — идеальную половинку каменного шара, выточенную изнутри в форме чаши. В другой руке у глубинника было подобие каменного пестика, которым он провел по краю чаши, раздался странный мягкий звук — и давление голоса сирен ослабело. Их по-прежнему было слышно, однако страх почти прошел, стало легче дышать. — Вот это полезная магия, — с уважением сказал Лилайн, потирая уши. — Это не магия, — снова улыбнулся Реголар. — Просто один звук сражается с другим. Решайте, вы поплывете с нами или вернетесь к себе? Мы собираемся преградить тварям дорогу в галерею, там самый простой путь во дворец. — Я с вами, — решительно сказала Джиад, и ее спутники-иреназе поспешно закивали, а Лилайн деловито поинтересовался: — Если эти сирены у вас обычная напасть, почему их здесь так боятся? — Не совсем обычная, — поморщился Реголар, махнув рукой своим воинам, чтобы отправлялись вперед, а сам плывя рядом с Джиад и Лилайном. — Твари они жуткие. Хитрые и жестокие, нападают исподтишка, а в случае отпора быстро ускользают в Бездну. Они там живут в дальних областях, куда мы не заплываем. И это не звери, у них есть свой язык, они разумны и ненавидят иреназе. Но я никогда не видел, чтобы сирены сбивались в такие стаи. Их там несколько сотен! Верхом на салру и с этими их отвратительными визгливыми свистками. Он передернулся, а Джиад вспомнила свисток, с помощью которого удалось приручить Жи. Явно эти звуки, столь страшные людям и иреназе, для салру не так уж плохи. Вот еще забота, не подпадет ли Жи под действие приказов сирен? Пока что подросший рыбеныш так и плыл рядом с отрядом, но если он обратится против своих… — Почему они напали на Акаланте? — спросила она вслух. — Может, их выгнало наружу сотрясение Бездны? Кто-то из акалантцев пробормотал снова про последние дни и гнев глубинных. — Глупости, — отрезал Реголар. — Мать Море уже однажды защитила своих детей, не бросит и в этот раз. Допустим, сирены могли бежать из Бездны, когда там начали рушиться скалы. Но глубинные спят крепко и не проснутся до самого края времени, когда мир рухнет. — А вдруг он рушится именно сейчас? — спросил один из гвардейцев. — Почему вы думаете, что это не так? — Потому что он не может обрушиться, пока я не выиграл Золотой Жемчуг, — очень серьезно сообщил Реголар, однако насмешливо блеснул глазами. — А до этого еще семь лет — самое меньшее. Жаль, что его величество Алестар бросил гонки. Какой честью и удовольствием было бы соперничать с ним. За разговором они выплыли на галерею, и Джиад через ближайшее узкое окно увидела картину одновременно прекрасную и жуткую. Вода вокруг дворца была словно исчерчена короткими серебряными молниями. Сирены верхом на салру метались вокруг стен, выискивая уязвимые места. К счастью, окон во дворце было не так уж много, насколько помнила Джиад. Во внутренних помещениях их не делали совсем. Еще бы, мало кому захочется, чтобы к нему в спальню свободно заплывали рыбы и медузы, совали носы салту и забрасывало течением водоросли. Немногочисленные окна выходили во внутренний дворик, окруженный стенами дворца со всех сторон. Через него ни лишняя живность, ни сирены проникнуть внутрь не могли, потому что примерно на середине между основанием и крышей дворца всю поверхность дворика накрывала тонкая, но очень прочная сеть, сплетенная из подобия проволоки. Солнечным лучам и мелким рыбешкам она не мешала, а вот сирены с ней пока справиться не могли. Им остались только несколько окон нижних этажей и галерея, опоясывающая дворец, к которой хищные твари уже присматривались, все чаще проплывая мимо. — Внизу акалантцы их отобьют, — очень спокойно отозвался Реголар, жестами распределяя своих воинов по местам. — Похоже, город их не интересует. Простые дома гораздо легче захватить вместе с обитателями, но смотрите, они туда не плывут. Им нужен дворец. Или что-то в нем. — Им нужен король, — похолодев от этого осознания, сказала Джиад. — Когда мы встретились с сиренами на равнине у Трех Братьев, они охотились за тир-на Алестаром. Нужно предупредить короля! Реголар глянул на нее и кивнул. — Тэрувин! — окликнул он одного из своих. — Плыви вниз и найди того, кто командует защитниками дворца. Скажи, что мы будем держать галерею, сколько сможем. Пусть думают о нижних этажах. Скажи, пусть поют, стучат в гонги и во все, что может звучать. Потом возвращайся сюда. И снова повернулся к Джиад. — Из дворца мы вряд ли сможем выбраться, — честно сказал он. — У меня здесь всего дюжина воинов, и мы крепки, пока держимся вместе. Снаружи сирены никому не позволят проплыть через весь город, чтобы встретить его величество и моего принца. Думаю, они увидят опасность издалека. Трудно не увидеть… — сказал он тише, глядя на окно, где сирены начали сбиваться в мелкие стаи примерно по семь-десять особей. — Сейчас они полезут в окна. Каи-на, я не сомневаюсь в вашей храбрости, но, может, вам все-таки спуститься вниз? Не обязательно прятаться, там тоже будет еще тот кровавый шторм. Просто здесь… Он недоговорил, как-то виновато улыбнувшись, и Джиад поняла без слов: кариандец не слишком рассчитывает, что помощь придет вовремя. Нижние этажи безопаснее, там можно в любой момент скрыться в подземном лабиринте дворца. Но если оставить галерею без защиты, сирены хлынут через нее — и тогда спастись не удастся никому. — Я останусь, — спокойно сказала она и повернулась к Лилайну. — Это не твоя драка, ты же знаешь… — Обидеться что ли, — ухмыльнулся Каррас. — Эх, с кем я только не дрался, а с морскими хвостатыми верхом на других хвостатых биться еще не приходилось. Не в обиду вам, капитан, — кивнул он Реголару, и тот улыбнулся в ответ. — Сколько здесь выходов, один? — Два, — отозвался кариандец. — Придется разделиться. Я так понимаю, вы решили драться здесь? Вместе? Джиад молча кивнула, борясь с приступом тошноты — сирены снова завели свой жуткий вой. Иреназе-акалантцы, прибывшие с ней, со стонами согнулись, зажимая уши руками, но один из кариандцев поднял руку с чашей, начал водить по ней пестиком, извлекая странную, но благотворную музыку, и боль с неестественным ужасом отступили. — Помоги нам Мать Море, — пожал плечами кариандец. — И прими наши души Бездна, если не справимся. Перехватив поперек длинную острогу с наконечниками на обоих концах, он проплыл немного вперед, вслед за ним потянулись четверо оставшихся с этой стороны кариандца и двое акалантских гвардейцев. — Держитесь позади, — сказала Джиад юным придворным, вцепившимся в свои остроги побелевшими пальцами. — Не мешайте друг другу и нам. И не позволяйте страху убить вас раньше, чем придет настоящая смерть. — Умеешь ты подбодрить, — хмыкнул Каррас. — Я так понял, эти милые зверюшки доставят нам хлопот не меньше, чем их хозяева? — Если не больше, — подтвердила Джиад и все-таки потерла вдруг занывшую руку. — А где Жи? Она огляделась, но не смогла увидеть салру, а потом стало не до него, потому что в ближайшее окно вдруг сунулась хищная морда сирены, и Реголар, не прерывая спокойного наставления своим воинам, быстро ткнул туда концом остроги. Морда исказилась болью и исчезла, ей на смену появились еще две, и один из кариандцев, тот, что водил пестом по чаше, стал это делать быстрее, стараясь перекрыть гулом режущий уши и леденящий кровь вой сирен. А потом начался бой, такой же мерзкий, тупой и кровавый, как все бои, виденные Джиад. Ничего общего с благородным искусством поединка, которым совершенствуются тело и дух. Смерть скалилась из каждого окна множеством зубов, смотрела бешеными глазами сирен и их зверей, лезла напролом, а внизу остались беспомощные обитатели дворца. И Джиад возблагодарила неведомых изобретателей кариандских чаш, потому что без них защитники не продержались бы и минуты. Глубинники работали слаженно, как единый многорукий демон с огромным туловищем. Реголар деловито крутил двойной острогой, остальные прикрывали его по бокам, а основанием этого клина, разбивающего волны сирен, стали Джиад с Лилайном и акалантцы. Вот особенно остро ударил очередной всплеск зова, и один из кариандцев с исказившимся лицом опустился на пол — из его живота торчала зазубренная острога. Тут же к нему кинулись три твари и перервали горло. Багровая муть уже давно стелилась по воде, мешая видеть, и Джиад досадливо потерла предплечьем глаза, но эту пелену было не смахнуть. — Раненых держите внутри строя! — рявкнул Реголар. — И отводите назад. Плотнее строй, мурену вам под одеяло! Потом плакать будем, если доживем. Маленький отряд закупорил проход вниз, будто пробка — узкое горлышко бутыли. Сирены накатывались волнами, но неизменно разбивались, хотя кариандцы потеряли уже двоих. Третьего, раненого в грудь, вовремя оттолкнули в сторону уходящего вниз коридора. «Если повезет — может и выжить, — мельком глянула в его сторону Джиад. — Если дождется помощи, если целители смогут что-то сделать… Малкавис, помоги нам! Ибо мы сражаемся в правом бою, и цена победы — не только наши жизни». Рядом Лилайн спокойно и сосредоточенно резал сирен, не забывая прикрывать ей бок, и Джиад отвечала ему тем же. А твари все прибывали и прибывали, словно не уменьшаясь в числе, вода в коридоре уже стала красной от крови — еще немного, и в ней ничего не разглядишь. — Отступаем, — скомандовал Реголар. — До первого спуска вниз, там опять закрепимся. Он поднял руку с привязанной к ней чашей и несколько раз в особом ритме постучал по ней второй рукой в металлическом щитке. С другой стороны коридора раздался ответный слабый стук. Реголар еще раз отбил дробь, выслушал ответ и бросил, мгновенно потемнев лицом: — Уходим. Вторая шестерка остается здесь. — Ири-на… — пораженно выдохнул кто-то из оставшихся кариандцев. — Их там двое! — зло обернулся к нему начальник охраны. — И ты сам слышал, они ранены. Уплыть не успеют. Мать Море ждет нас всех. Их — сегодня. Уходим. Пятясь под натиском сирен, отряд, прихватив раненого, начал спускаться из галереи. Сирены, почуяв слабину, обрушились плотной волной, среди которой мелькали и салру. Не слишком много, потому что в тесноте галереи крупным зверям трудно развернуться, но каждый был смертельно опасен. — И выпить после боя нечего будет, — пробурчал Каррас. — Все у них тут славно, только вина нет. А то прямо жить остался бы. Он воткнул в горло выскочившей на него твари каршамский кинжал, вытащил его, и только тогда Джиад увидела, что алахасец где-то потерял одну острогу, а из предплечья левой руки у него течет кровь. Вот немного позади вскрикнул один из акалантцев. Джиад бросила Лилайну: — Прикрой! Повернулась к парнишке. Его друг держал раненого на руках, с ужасом пытаясь зажать перебитую артерию на предплечье, судя по хлеставшей крови. Джиад сорвала пояс, захлестнула на руке раненого над местом разрыва, затянув туго, как смогла, и велела второму: — К целителям его! Вниз! Быстро! Отстраненно успела подумать, что так спасется если не один, то хотя бы второй, а им потеря еще одного не самого сильного бойца уже ничем не повредит. И тут ей показалось, что вся Бездна разверзлась и разом обрушилась на горсточку оставшихся в живых защитников. Сирены выли, щелкали зубами, рвались, пытаясь дотянуться и вцепиться лапами или пастью, били острогами — и все это в узком коридоре, которым окончился выход из галереи. За стенами дворца слышался какой-то странный гул, словно сталкивающийся с их зовом и глушащий его. — Ага! — крикнул Реголар. — Ваши жрецы очнулись! Вспомнили, на чьей крови стоят храмы глубинных! Кто-то из сирен вдруг заверещал жутко и дико, но сразу смолк. И еще один. И еще… Их масса распалась, дав защитникам если не передышку, то хотя бы место для боя, и Джиад увидела, как в гуще сирен крутится бешеный серебряный вихрь, состоящий, кажется, из одних только зубов. — Жи! — крикнула она, не сдержавшись. — Рви их! Давай, малыш! И тут же услышала со стороны галереи знакомый голос: — Джиад? Эй, все ко мне, сюда! Бейте тварей! — Две коровы, — пробормотал Каррас, отбрасывая острогой ошалевшего от ужаса сирена, решившего проломиться сквозь их строй, спасаясь от Жи. — Одну — за эту мясорубку, вторую — за помощь. Это же он их привел, представляешь? Рядом с Джиад мелькнуло серебристое тело салру. Чужое, мощное и страшное… Ее окатило холодным безнадежным ужасом, когда оскаленная пасть оказалась совсем рядом, но тут же раздался новый возмущенный вопль Жи, и верховой зверь сирен извернулся, оставив Джиад и пытаясь ухватить рыбеныша, терзающего его хвост. Жи при этом умудрялся что-то верещать прямо сквозь зубы, и Джиад с изумлением увидела, что еще один взрослый салру кинулся на первого, а Жи, отскочив от сцепившихся зверей, тут же бросился рвать их седоков. — Три коровы! — выдохнул Каррас. — Клянусь! Джи, ты как? И тут из-за водоворота сирен и дерущихся салру ударила волна чистого алого света, пронизавшая весь коридор и заставившая иреназе и Джиад с Лилайном зажмуриться, а тварей — отозваться воплем разочарования. Первым распался огромный клубок салру, их словно раскидало, оторвав друг от друга, а мгновением позже звери стремительно кинулись наутек, едва проскочив между хлынувших в окна галереи иреназе. Их не преследовали, но появившиеся воины, среди которых Джиад заметила Ираталя и неразлучную пару Камриталя с Семарилем, дерущихся спина к спине, яростно резали и кололи бессильно щерящихся сирен. Кровь снова залила воду и здесь, но Алестар, чье рыжее пламя волос было видно даже сквозь эту круговерть, поднял руку, и муть осела. Держащийся неподалеку от него Эргиан тронул осколок живого пламени, висящий на его груди. «Сердце моря? — удивилась Джиад. — Еще одно? На кариандце?! Но почему, откуда?» — Осторожно, Эр! — крикнул Реголар и кинулся к принцу. Нет, не к нему. К мертвому вроде бы сирену, с оскаленной пастью метнувшемуся из груды тел. Его острога с безукоризненной точностью летела в сердце Эргиана. И долетела бы, Джиад видела это совершенно ясно, уже не успевая ничего сделать, но Реголар в таком же безупречном броске прирожденного гонщика оттолкнул своего принца, невольно оказавшись на его месте, и острие с хрустом пронзило его. — Рег! — отчаянно звонким криком-стоном отозвался Эргиан. Извернулся, подхватывая его на руки, кто-то оттащил сирена, которого мгновенно добили, но было уже поздно. Джиад видела смерть много раз, и сейчас она медленно покидала коридор, забрав на прощание последнюю добычу. — Рег… — всхлипнул Эргиан. — Алестар, прошу! Рыжий вытянул руку с перстнем Аусдрангов, уже не скрывая, что пользуется им, а не Сердцем Моря. Эргиан зато поднял свое, и две вспышки алого, уже не смертоносные, а животворные, слились в одну над телом Реголара… и погасли. Светлые глаза кариандца удивленно смотрели сквозь камень коридора, нависший над ними всеми, куда-то вдаль, видя там то, что еще недоступно живым. Обломок остроги, пробивший его сердце, казался бессмысленной нелепостью. У Джиад перехватило горло. Реголар был не первым, погибшим сегодня, вряд ли последним и далеко не единственным. Она еще не знала, о чьей смерти получит страшную весть. Санлия, Леавара, Эрувейн с мужем, знакомые советники, воины, слуги и жрецы. Тот мальчишка, которого его друг мог не дотащить до целителей. Охранник, оставшийся на посту у оружейной и второй, поплывший с ними. Те, кто спасал дворец внизу или оказался в беззащитном городе… Да просто все известные и неизвестные Джиад иреназе! Сколько их сегодня погибло и погибнет еще?! Но смерть Реголара ударила по ней отзвуком чужой боли. Искаженным от безмолвного горя лицом Эргиана, бессильным сочувствием в глазах Алестара и уцелевших кариандцев… — Они отбили дворец, — услышала она собственный хриплый голос. — Встали здесь и не пустили сирен через галерею. Двенадцать воинов из Карианда, их начальник охраны, четыре акалантца… — И вы двое, — уронил Алестар, оглядев их с Лилайном и нескольких потрепанных израненных иреназе. — Я запомню. Ираталь, что в городе? В руку Джиад ткнулся нос Жи, густо измазанный в крови, которую не смывала даже вода вокруг. Салру был покрыт ею весь, морда исцарапана, на боках несколько глубоких порезов, но будь он человеком, сиял бы довольством, а так только хвост хлестал Джиад по ногам, да нос морщился, требуя ласки. Она молча почесала рыбеныша, спасшего их. — Жрецы на улицах, тир-на! — откликнулся подплывший Ираталь. — Они бьют в храмовые гонги, и зов сирен слабеет. Мы гоним их! И во дворце, и в городе! — Убить тварей, — холодно уронил Алестар. — Всех. — Ваше величество! Ваше величество! В конце коридора показалось еще несколько иреназе, и стало еще теснее. Герувейн, сразу будто постаревший, заглядывал в лицо Алестару, словно не веря, что король жив, и все норовил хотя бы коснуться его руки. Торун, отец Камриталя и Леавары, обнимал сына. Санлия безмолвной смуглой тенью скользнула к Джиад с Лилайном, оглядела их и быстро перевязала плечо Лилайна вытащенным из поясной сумочки бинтом. — Съешьте это, — велела она алахасцу, протянув ладонь с темной пилюлей, и тот послушно сунул лекарство в рот. — Каи-на, вы ведь не ранены? — Царапины, — покачала головой Джиад, не отводя глаз от Леавары, выскользнувшей из-за спины отца, торопливо обнявшей брата, а потом одним плавным движением оказавшейся возле Эргиана. Кариандец так и держал убитого на руках, расстелив светлый хвост по полу, и его тщательно огибали все, не зная, что сказать. Алестар и Ираталь отдавали какие-то распоряжения, раненых уводили неведомо откуда появившиеся целители… Впрочем, понятно откуда, снизу. Значит, там тоже отбили штурм, и сейчас дворец пытается прийти в себя. — Тир-на… — тронула его за плечо Леавара. — Прошу вас. Вам нужно выпить тинкалы и перевязать руку. У вас кровь… Прошу… — Да, конечно, — кивнул Эргиан, не двигаясь. — Сейчас. Я только хочу… запомнить его. Мне больше ничего не останется, понимаете? Я боюсь, что когда-нибудь забуду его лицо… — Вы его не забудете, — сказала Леавара очень тихо, но Джиад показалось, что ее услышали все поблизости, на миг замерев. — Никогда не забудете. И мы все — тоже. А я нарисую его для вас. Хотите? Не такого, а… настоящего. Я помню, какой он. — Я тоже помню, — тихо проговорила Джиад. «Мир не может обрушиться, пока я не выиграл Золотой Жемчуг». Он так сказал, когда мы готовились к бою. И жалел, что тир-на Алестар бросил гонки. Очень хотел с ним встретиться на Арене… Эргиан, я разделяю с вами боль. Да примет его душу Мать Море. — Благодарю, — бесцветно отозвался принц. — Он был прав, мир не обрушился. И теперь, наверное, устоит. Без него и без всех остальных. Мир всегда так поступает. Вы… его нарисуете? — поднял он лицо к Леаваре, словно только сейчас осознав ее слова. — Значит, это… вы? — Да, — еле слышно сказала она. — Повезло мне, — устало сказал Эргиан. — Я потом с вами поговорю, хорошо? Простите. И благодарю. Он очень быстро прильнул щекой к ладони Леавары, лежащей на его плече, а потом бережно опустил тело Реголара на руки подплывших кариандцев и поднялся над полом. — Тир-на! Торопливо вплывший в коридор гвардеец вытянулся перед Алестаром и заговорил: — Ваше величество, сирены отступают. Они созывают своих. Мы их преследуем, но они разделились! Большая часть плывет к ущелью на границе с Кариандом. Отправить туда войско? — Нет, — глухо сказал Алестар. — Не сейчас. Нельзя оставить город без защиты. А меньшая часть? — Они плывут через город в сторону Арены! — доложил гвардеец. — И там… Ваше величество, среди них видели целителя Невиса.Глава 16. Если Спящие проснутся
— Сколько их? — быстро спросил Алестар, сузив глаза. — В той стае было дюжины три тварей, — отрапортовал гвардеец. — Ираталь? — обернулся рыжий к начальнику охраны. — У нас только салту устали, — отозвался тот. — Воины еще могут сражаться. Тех, кто защищал дворец, брать с собой нельзя, они ранены и вымотаны. Может, еще десятка два наберу, не больше. Для погони пяти десятков мало, тир-на, там может быть ловушка. — Может, — мрачно согласился рыжий. — Но эту гадину надо поймать. Я не знаю, как он сговорился с сиренами, но пока Невис жив, Акаланте в опасности. Ускользнет сейчас — ищи его потом. Собирайте воинов. — Я с вами, — уронил Эргиан. — Если там засада, попробую почувствовать ее издалека. Алестар нахмурился так, что брови почти сошлись над переносицей. И снова у Джиад горько и тоскливо дрогнуло сердце. Уставшим и сосредоточенным, взвалившим на себя множество забот, но никогда не жалующимся, она видела его все чаще. Юный самовлюбленный принц вырос в мужчину и короля, которого не стыдно любить и уважать. Только вот ей этого теперь показать нельзя… — Принцессы в безопасности? — спросил он, и тот же гвардеец отозвался: — Да, тир-на. Их отвезли в храм Глубинных богов, как вы приказали. — Хорошо, — кивнул Алестар и перевел взгляд на Джиад, сказав так, словно в коридоре, кроме них двоих, больше никого не было: — Джи, ты присмотришь за теми, кто здесь останется? Каи-на Торун ранен, а Ираталь поплывет со мной… Он запнулся, и Джиад покачала головой, не принимая безыскусную хитрость. Алестар стремительно осваивал науку управлять окружающими не только приказами, но и просьбами, которые они сами выполняли бы с радостью. Только вот с ней он хитрить по-прежнему так и не научился. — Я не целитель, ваше величество, — сказала она. — Не слишком хорошо знаю дворец и могу сделать для ваших подданных гораздо меньше, чем любой из каи-на или лекарей. Прошу, возьмите меня с собой. На салту я от ваших воинов не отстану. — Джи… — поморщился Алестар, а потом безнадежно и грустно улыбнулся: — Не стоило и пытаться, да? Хорошо, как скажешь. Но Лилайн за нами точно не успеет. Я думал, ты предпочтешь остаться с ним. Джиад глянула на мрачного алахасца, чистящего острогу. Наемник встретил ее взгляд и отвел глаза, явно понимая, что Алестар прав, и не сомневаясь, кого она выберет. А у нее снова сердце рвалось на части. Бросить Лилайна во дворце означало тяжело и несправедливо его обидеть. Но отпустить Алестара одного, когда король сунется в пасть сиренам… — Я могу взять ири-на Карраса на своего салту, — раздался от стены нежный серебряный голос Санлии, о которой все забыли. — Тир-на, после боя вашим воинам не помешает помощь лекаря. А я без доспехов и оружия вешу немного, сильный свежий зверь увезет нас обоих, если ири-на Каррас позволит мне править. — Ты хочешь в погоню? — недоверчиво поинтересовался Алестар. — Сан, там опасно. Я могу взять другого целителя, а ты и здесь пригодишься. — Там моя сестра, — просто и спокойно ответила суаланка. — Я уверена, что если вы найдете Невиса, Кариша окажется где-то рядом. А если вы мне не доверяете, прикажите воинам за мной присматривать. Я… все понимаю. — Хорошо, — бросил Алестар. — Какая уже разница, плывем с нами. Только быстрее! Он обвел всех отчаянным взглядом, старательно не задерживаясь на Джиад, словно не хотел ее видеть. Потом снял с шеи цепочку с фальшивым Сердцем Моря и сунул ее Герувейну, велев: — Это копия, спрячьте подальше. Эргиан подхватил двойную острогу Реголара таким привычным и отточенным движением, что сразу стало понятно, такое оружие хорошо ему знакомо. Может быть, даже именно это, с отполированным долгим употреблением деревянным древком, лоснящимся от бесчисленных прикосновений ладоней и двумя хищными острыми жалами… Всегда невозмутимый принц совершенно закаменел лицом, как бывает с теми, кто отодвигает горе подальше, чтобы оно не туманило рассудок, мешая мести. Сердце Моря на груди кариандца светилось ровным насыщенным светом, и теперь Джиад видела, что по форме оно совершенно иное, чем реликвия Акаланте. Она вспомнила легенду, что изначальное Сердце было создано из крови первого короля иреназе, отдавшего жизнь ради победы над глубинными, и постаралась отогнать дурное предчувствие. Что-то слишком много осколков Сердца в водах Акаланте. Пока она размышляла, Ираталь, словно сбросивший десяток лет, собирал отряд, распоряжаясь быстро и четко. Для Джиад нашли салту и надели на него седло, в котором она ездила на королевскую охоту. Санлии подвели мощного матерого зверя, на которого Каррас взглянул с уважением. — Еще ни одна лошадь за всю мою жизнь меня не сбросила, — сообщил он салту, одной рукой почесав ему нос, а второй — показав кулак, пока суаланка спокойно и быстро крепила на спине зверя упряжь. — И плевать, что у тебя плавники вместо копыт, будешь кусаться — взгрею. Джи, а где твой зубастик? Джиад пожала плечами, Жи снова куда-то подевался. Иногда ей казалось, что салру — обычный смышленый зверь, а сон, в котором ее навестило Всеядное божество Жизни, был всего лишь сном. Она пыталась обратиться к нему, но внутренний голос молчал, не отзываясь, и Джиад не знала, верить ли самой себе. Да еще эти странные слова Жи о богах… Ираталь скомандовал, и отряд в полсотни иреназе, собравшийся в воде напротив галереи, построился клином, в острие которого оказались Алестар с Эргианом. Салту Джиад и Санлии гвардейцы окружили со всех сторон, так явно оберегая, что жрица только вздохнула про себя: можно не сомневаться, чей это приказ. Хорошо хотя бы, что Санлия с Каррасом не отстанут. Они выплыли в пустой испуганный город, словно замерший в ожидании. Даже рыбы попрятались от Ужаса Моря, и лишь в нескольких местах она увидела, как гвардейцы Алестара вместе со жрецами, одетыми в темные туники глубинников, уничтожают последних сирен, отставших от стаи. Почему Реголар сказал, что храмы глубинных жрецов стоят на крови? На чьей? И откуда глубинники знают, как бороться с сиренами? Впрочем, если сирены часто нападают на Карианд, жрецы разных городов могли и поделиться полезными знаниями, как устройством для дыхания, например. — Камриталь, — спросила Джиад оказавшегося рядом гвардейца. — Что случилось на границе? Откуда у принца Эргиана Сердце Моря? Про принцесс она, разумеется, спрашивать не стала, хотя сердце снова кольнула игла непонятного чувства, похожего на злость. — О, каи-на! — восторженно выдохнул тот. — Вы не представляете! Эти подлые мурены… Джиад закусила губу, низко наклонившись к спине салту и слушая, как Алестар переигралковарных продажных суаланцев, спас Эргиана и убил в честном поединке за руку принцессы Дэлоры кариандского короля. — Никогда не думал, что его величество не только на Арене так хорош с лоуром! — завистливо закончил Камриталь. — И маару глубинного он… хм… — Он глянул на плывущего впереди Эргиана и неловко продолжил: — Кариандцы, конечно, не все одинаковы, и пусть Мать Море примет тех, кто сегодня бился с сиренами, вечная им слава, живым и мертвым. Но король этот… А главное, обеих принцесс его величество забрал в Акаланте. Мы их в храм Глубинных отвезли, когда увидели, что творится, не тащить же было в бой. — Разумеется, — кивнула Джиад, еще ниже наклоняясь к салту. — Вы бы видели, какая Маритэль — красотка, — мечтательно проговорил бравый гвардеец, снова опасливо покосившись в сторону Эргиана. — Словно ее из солнечных лучей сплели! А суаланка — глянуть не на что. И девочка еще совсем. Его величество как увидел, кого ему подсунули, так сразу пообещал, что избранной делать ее не станет. Пусть живет у нас во дворце, чтоб ее отец в следующий раз думал, стоит ли устраивать Акаланте пакости. А она, верите, каи-на, только обрадовалась! Попросила его величество, чтобы он запечатлел Маритэль, а ей самой только книги милы… — Очень мудро со стороны короля, — бесстрастно согласилась Джиад, искренне жалея, что затеяла разговор. Вот зачем ей было знать, что принцесса Суаланы слишком юна и так некрасива, что Алестар предпочел оставить ее в качестве заложницы? Что Маритэль, напротив, хороша собой. И что Алестар героически спас одну и великодушно обещал другой почетный плен, так что теперь может запечатлеть любую из принцесс иреназе, ожидающих его в храме… Зачем ей это?! «Хватит думать о глупостях, — зло и холодно одернула она себя. — Вокруг творится неведомая жуть, заговорщики наконец показали истинное лицо и, может быть, все вот-вот закончится! Он победил в поединке с опытным соперником, судя по восторгам Камриталя, и остался жив. Тебе этого мало? Ну, тогда просто подумай, что впереди еще один бой, и никакие боги не обещали тебе, что Алестар выберется из него живым. Как и ты. И еще подумай, что можешь сделать для его спасения, если не окончательно превратилась из стража в ревнивую тряпку!» «Теперь ты знаешь, как называется это чувство, верно? — насмешливо прозвенел в ее сознании знакомый мальчишеский голос, и Джиад едва не выпустила повод салту от изумления. — Что, сложно учиться тому, чего никогда от себя не ожидала?» «Что происходит? — подумала Джиад, помня, что Всеядное Жи с легкостью читает ее мысли. — Что Невису нужно от Акаланте? Он много раз мог убить Алестара! Вместо этого сначала спасал его от ран и болезней, потом велел сиренам похитить его, тогда еще принца, и все нити заговора тоже ведут к нему? Это ведь он заставил Кари убить самого себя? И целителя Ирвайна убил тоже он? И…» «И много кого еще, — бесцеремонно прервал ее Жи. — Не о том думаешь, маленькая жрица. Разгадка Невиса от тебя не уйдет. Как сказал бы твой рыжий и хвостатый, Гонка вышла на последний круг». Салту стремительно неслись над городом. Вот внизу пара сирен прижала иреназе, из последних сил отбивающегося острогой. Ираталь крикнул, и трое крайних гвардейцев, не нарушая строя, метнулись вниз, а потом через несколько минут догнали отряд, и острия их лоуров были темными от крови. «Теперь Ираталь в своей стихии, — подумала Джиад. — Хотя я бы посоветовала хоть несколько сирен взять живьем. Пригодятся, чтобы побольше узнать о противнике». Вскоре чаша Арены выросла впереди огромным краем. Однако Невис и его стая либо уплыли за это время далеко вперед, либо прятались в окрестностях исполинского кратера. Джиад содрогнулась, опять представив, что случится, если когда-нибудь пробудится этот вулкан, сейчас дарящий Акаланте тепло и уют, но способный стать его гибелью. Сирены поклоняются глубинным богам, а ведь по легендам именно они спят в неизмеримой толще дна под Ареной, усмиренные первым королем иреназе и Матерью Море… Сирены… Невис… Гибель мира, ожидаемая с их приходом… Джиад закусила губу, чувствуя, как огромная мрачная тень коснулась ее сознания, заливая мысли ужасом. Зачем сиренам и Невису Алестар? Руаль, тоже связанный с безумными сектантами, назвал его последним в роду Ираэли. Теперь, после гибели Торвальда, так и есть, но Ираэль — прямой потомок первого короля иреназе по старшей линии. Все остальные повелители моря — лишь боковые ветви… «А ты начинаешь понимать, — одобрительно сообщил ей призрачный голос Жи. — Умная маленькая жрица». — Я должна его предупредить, — сказала Джиад, от отчаяния не понимая, что говорит вслух, и тут же спохватившись. «О, в этом уже нет нужды…» — пробормотало Всеядное Жи, и в этот момент Алестар крикнул, останавливая отряд. Джиад тронула салту лоуром, хорошо обученный зверь плавно замедлился, рядом закачались в воде остальные. Лилайн, терпеливо сносящий роль седока за спиной Санлии, разглядывал Арену с восторгом, не смущаясь, что они гонятся за опасным врагом, а суаланка тихо рассказывала ему историю этого места. Гвардейцы тревожно озирались по сторонам. Отряд рассыпался, и Алестар махнул рукой, подзывая Джиад. Подплыв, она увидела, что рыжий бледен, и его глаза на осунувшемся лице сверкают нехорошим лихорадочным блеском. Рядом остались Ираталь и Эргиан, остальным он велел отплыть подальше. — У Невиса Сердце Моря, — сказал Алестар тихо и с отчаянной решимостью. — Я чувствую, как из него льется сила. Вы понимаете, что это означает? Он… он будит Арену! — Не Арену, — тихо возразила Джиад, мечтая ошибиться, но понимая, что страшные пророчества иреназе становятся явью прямо сейчас. — Невис поклоняется Спящим до конца мира. Тем, кто заточен под Ареной и Акаланте. Он хочет разбудить глубинных богов. — Мать Море и Бездна… — первым прошептал Эргиан, едва шевеля губами. — Если глубинные выберутся на поверхность, наш мир исчезнет в их ярости. Даже безумец не решится на это! — Смотря насколько он безумен, — мгновенно охрипшим голосом возразил Алестар. — Невиса надо остановить. До глубинных он, может, и не докричится, но если Арена проснется, Акаланте погибнет. Мы даже жителей не успеем увести! Я должен его перехватить! — Нет! — отчаянно сказала Джиад, и все взгляды устремились на нее. — Он этого и добивается. Ему нужен последний из рода Акаланте, чтобы его кровью открыть проход, который запечатал первый король! Алестар… вам… тебе нельзя туда! — Звучит вполне разумно, — бесстрастно подтвердил Эргиан. — Амо-на Джиад наверняка права. А я-то думал, почему он не убил вас раньше? Все равно кое-чего не могу понять… Ладно, это потом. Алестар, вы можете почувствовать Сердце? Где оно? — В кратере Арены, — глухо отозвался рыжий, как всегда еще сильнее бледнея от волнения, только на щеках горели яркие пятна румянца. — Ритуал уже запущен, я чувствую, Сердце бьется. Но как? Невис не королевской крови! Он даже не жрец! Это… невозможно! — Тир-на, — вмешался до этого молчащий Ираталь. — Если все это правда, вам туда нельзя. Что, если вас… ранят? И ваша кровь завершит это безумие? — То есть убьют, — спокойно поправил его Алестар. — Наверняка он на это и рассчитывает. Но никто, кроме меня, не сможет приказывать Сердцу. А если Невис продолжит, мы и так обречены. — Я могу, — тихо уронил Эргиан. — Приказывать — нет, но взять чужое Сердце Моря у меня сил хватит. Я заберу его у Невиса и верну вам. Только… — Он тронул кариандскую реликвию, тревожно пульсирующую на его груди, и добавил: — Это придется оставить здесь. Если у меня не получится, не стоит отдавать врагу еще один ключ к Бездне вместе с моей кровью. — Сердце могу взять и я, — напомнила Джиад и поймала такой всплеск ужаса в глазах Алестара, что осознала: об этом он помнил с самого начала. — Мне оно точно не повредит, уже проверено. — Нет! — отчаянно возразил Алестар сразу им обоим. — Если Невис как-то подчинил Сердце, он вам даже приблизиться не позволит. А я смогу вернуть власть над Сердцем даже издалека. — Уверены? — так же бесстрастно и тяжело посмотрел на него Эргиан. — Не знаю, — тихо ответил Алестар и отвел взгляд. — Но выбора нет. Никто из вас не справится. Мне всего лишь нельзя там погибнуть. Но… раньше ведь получалось, — старательно усмехнулся он. — Тир-на! — окликнул его напряженным голосом Ираталь. — Смотрите! Над краем Арены показались те же серебряные штрихи, которые Джиад видела из окон галереи и успела возненавидеть. Стая сирен, охраняющая Невиса, стремительно приближалась. И было их гораздо больше, чем три дюжины. — Ну, вот и конец спору, — бросил Алестар. — Прорываемся к Арене все вместе. Если разделимся, нас перебьют поодиночке. А так попробуем успеть. Эргиан, вы сможете усмирить Ужас Моря, как во дворце? — Да, — уронил кариандец. Он перехватил удобнее лоур и полоснул его острием по ладони, а потом зажал в ней, окровавленной, ярко засиявшую реликвию Карианда. Прикрыл глаза, и волна ужаса, что приближалась вместе с сиренами, сразу ослабла. — Собраться вокруг его величества! — громко приказал Ираталь. Джиад снова поймала взгляд Алестара, долгий и пронзительно нежный, словно рыжий пытался запомнить ее лицо, и сердце тревожно защемило. Что она могла сделать сейчас, когда игры богов уже начались, и жизни смертных превратились в камушки на их доске? Умереть, чтобы Алестар выжил? Если придется выбирать между его жизнью и своей, Джиад не колебалась бы ни минуты. Не потому, что она страж, охраняющий того, кто купил ее клинок. А потому, что впервые в жизни была свободна в этом выборе. И прикрыла бы Алестара собой не из чувства долга… Она не успела додумать. Алестар горько усмехнулся и тихо сказал, отворачиваясь и поднимая лоур над мощной спиной Серого: — Лучшая гонка в моей жизни, а поцеловать на удачу некого. — И добавил уже громко, для всех: — Держимся вместе! Мать Море с нами! — За короля и Акаланте! — крикнул Эргиан, и гвардейцы ответили единодушным ревом, а потом несколько десятков салту разом прянули с места, сбившись в плотную стаю, что врезалась в рассеянное облако сирен, как горячий нож в масло. Почти сразу твари облепили их со всех сторон, пытаясь отогнать крайних салту или поразить седоков длинными острогами. Иреназе изрядно устали в долгой дороге и сражении, но умело и отчаянно огрызались, понимая, что позволить разбить отряд означает смерть. Вот уже край Арены вырос впереди и внизу, как по мрачному волшебству, закрывая большую часть пространства. Вот вскрикнул один гвардеец, падая с салту и пытаясь выдернуть острогу из груди. Вот молча полетел вниз второй, третий… Сирены дрались так отчаянно, словно Джиад ошиблась, и никакой ловушки для Алестара внизу не было, а тварям, напротив, приказали не пустить его туда. «Или им нужен только он один, чтобы остальные не помешали ритуалу», — подумала она. Рыжая грива Алестара, заплетенная в косу, но растрепавшаяся, мелькала впереди, как и мощная спина, едва прикрытая кожаным доспехом. Рядом с Серым плыл светлый салту Эргиана, принц Карианда низко пригнулся к его спине, почти лег на зверя и вцепился в седло. Гвардейцы окружили их со всех сторон, оберегая, как и Джиад, и Санлию с Лилайном, которым приходилось хуже всех. Но суаланка умело правила зверем, а наемник делал единственное, что мог, не мешал ей. Джиад все сильнее чувствовала напряжение, волнами идущее навстречу. Вода словно превратилась в плотный кисель, к счастью, мешающий не только им, но и сиренам. Томительно медленно проплыл внизу край Арены, раскинулся чудовищно огромной чашей амфитеатр… Сирены словно обезумели, и Джиад, стиснув зубы, лишь мельком провожала взглядом каждое падающее вниз безжизненное тело иреназе, ожидая, когда наступит ее черед. От отряда осталась половина… Но дно Арены уже было хорошо видно. Огромный овал и ровно посередине, словно в фокусе чудовищной линзы, несколько крошечных фигурок. Джиад показалось, что в одной она узнала Невиса, но с такого расстояния легко было ошибиться. Рядом с ним еще двое, иреназе или сирены — не разглядеть. А вот сверху плавало еще полтора-два десятка тварей, и Джиад ожидала, что этот последний барьер будет защищать безумного целителя, но серебряные фигурки салру с седоками, издалека такие красивые и фальшиво безобидные, вдруг поднялись над поверхностью Арены и понеслись к отряду Алестара. Остальные сирены, почуяв подмогу, принялись атаковать еще яростнее, и тут Арена словно вздрогнула, а вода разом стала горячей. Алестар что-то крикнул, но Джиад не расслышала, рядом вопили сирены, и даже без Ужаса Моря их вой резал уши. Лишь успела увидеть, как сирены, собравшись в клин, врезаются в отряд иреназе, и Алестара отбрасывает от остальных. Эргиан что-то закричал в ответ, поднимая над головой руку с Сердцем Моря, из его кулака заструился алый свет, и сирены заметались, пытаясь укрыться от него, но между Алестаром и остальным отрядом их было уже слишком много. Оглянувшись, рыжий даже не попытался развернуть салту. Преследуемый сиренами, он направил зверя по крутой дуге через половину Арены туда, где вокруг Невиса закручивалась тугая воронка. — Вниз! — крикнул Ираталь, пытаясь собрать остатки рассеянного отряда, но сирен все еще было больше. Они бестолково метались вокруг, страшась силы Сердца Моря, однако плыть все равно не давали, и Джиад, как и остальным, осталось лишь беспомощно следить за Алестаром. Огромный мощный салту, вымотанный долгой дорогой, лишь слегка отдохнувший у дворца и снова помчавшийся в погоню, никак не мог сравниться в скорости с резвыми салру, чьи узкие хищные силуэты преследовали его. Но на спине Серого был лучший гонщик Акаланте, летящий не за призом, а за жизнью своей страны. Алестар то взмывал выше, то падал вниз, то закладывал немыслимые повороты, раз за разом ускользая от бросающихся наперерез сирен, приникнув к салту, став с ним единым целым. Долгие годы тренировок, смертельно опасные охоты, победы и проигрыши — все это слилось сейчас в безупречное, единственное в своем роде мастерство. «На Арене принцев нет», — вспомнила Джиад. Но Алестар был королем Арены не по крови, а по праву лучшего, и весь свой опыт, умение, чутье и отчаянную смелость вложил в невозможный рывок, словно не зверь из плоти, а воля, отточенная, как лоур, несла его вперед. Затаив дыхание, Джиад следила за ним, отчаянно молясь Малкавису, Матери Море, Жи и всем, кто мог услышать ее молитвы, чтобы Алестару повезло. Поцелуй на удачу? Она кляла себя, что не успела сделать этого. Подумаешь, все увидели бы. Да какая теперь разница! «Все, что угодно, лишь бы ты выжил, — твердила Джиад, едва замечая, что натиск сирен на остатки отряда слабеет, что иреназе собираются вместе, что справа от нее держится Эргиан, так и льющий в воду силу Сердца вместе с кровью, а слева — Лилайн и Санлия… — Пожалуйста, победи еще один раз! Я сделаю все, что ты захочешь! И никогда ни о чем не пожалею…» — Боги, какой мастер! — выдохнул Эргиан с восхищением и еще чем-то, похожим на сожаление. — Вот кто родился с лоуром в руке. Не зря Реголар мечтал… Он осекся и тут же повернулся к Джиад, болезненно кривясь от боли. Перехватил цепочку другой рукой, выпустил Сердце Моря, и Джиад увидела, что правая ладонь кариандца покрыта крупными волдырями. — Помогите, — попросил он. — Нужно порезать вторую, а я нож не удержу. Быстрее! Джиад вынула каршамский кинжал и торопливо провела острейшим лезвием по еще здоровой ладони Эргиана. Кариандец тут же перехватил ею кристалл, снова окунув его в кровь. — Каи-на! — окликнул он Джиад, вернувшуюся взглядом к Алестару. Рыжий почти достиг дна Арены. — Вы мне должны вопрос, помните? — Сейчас? — процедила она, не в силах удивиться или возмутиться. — Это не подождет? — Что угодно может подождать, — сказал Эргиан таким голосом, что Джиад замерла, слушая его, но видя только Алестара. — А потом однажды становится поздно. Еще четыре-пять сирен на пути у рыжего. И не догнать, не прикрыть спину, не броситься между ним и опасностью, как Реголар! — Да… — сказала она хрипло, не поворачиваясь к принцу Карианда. — Хорошо, спрашивайте. — Вы можете не отвечать на этот вопрос мне, Джиад, — сказал Эргиан, впервые, кажется, назвав ее просто по имени, без всякого титула. — Но скажите правду самой себе, прошу. Если он погибнет, неужели вы не пожалеете о том, что так его и не поцеловали? — Замолчите, — прошептала Джиад, едва шевеля губами, а кариандец безжалостно продолжал, и алая кровь струилась в воду через его пальцы, сведенные на огромном рубине: — Мы всегда думаем, что будет еще один день, когда мы исправим все ошибки, скажем все нужные слова и станем жить счастливо. И поэтому откладываем то, о чем мечтали, боимся своих желаний и закрываем глаза, не видя главного. А потом очередной день оказывается последним, и некого больше прощать и любить, некем дорожить и не к кому возвращаться. Если такой день сегодня, о чем вы будете жалеть всю жизнь? Скажите это себе!* * *
Невис был впереди, совсем близко, и больше ничто не имело значения. Алестар запретил себе думать, что отряд остался у края Арены, отбиваясь от сирен, и вряд ли сможет приплыть на помощь. Что вода все горячее, а дно заволокла странная мутная пелена, скрывая песок. Что вокруг мечутся сирены, сквозь стаю которых он пробился, как сквозь обычных соперников по Гонкам, только тогда не приходилось думать о чужих острогах и лоурах, а доспехи были только для красоты. Он увел уже смертельно уставшего Серого немного в сторону от последней стайки тварей и тут же бросил вниз в крутой рывок, резкий, как укол лоуром. Верный салту вытянулся под седлом, отдавая последние силы, и Алестар почувствовал, как словно пробил тугую преграду — это Серый проломил границу воронки вокруг Невиса. И снова мир дрогнул. Сирены и его отряд остались там, снаружи, а здесь Алестар оказался посреди небольшой сферы пространства, безмятежной, как самое сердце урагана, так называемый глаз бури. Пугающее неестественное спокойствие исходило от лежащего на песке Арены камня, в котором Алестар узнал священную скалу Всеядного Жи, и собравшихся вокруг этого подобия алтаря Невиса, Кариши и… Риаласа! «И чего я тебя все-таки не прибил? — остро пожалел Алестар, глядя на надменное лицо молодого суаланца, излучающего торжество. — Надо было. Но… кого же ты мне напоминаешь, а? Прямо перед глазами что-то стоит…» — Ну, вот все и в сборе, — спокойно, словно не происходит ничего особенного, сообщил Невис, когда Алестар остановил салту. — Мои поздравления, ваше величество. Вы в самом деле лучший гонщик моря. Были. Глупый повод для гордости, но детям нужны игрушки, верно? Кстати, бросьте лоур. Он вам больше не понадобится. Алестар сжал рукоять еще крепче и тут же почувствовал, что она обжигает руку. Пришлось разжать ладонь и уронить лоур на дно, где он сразу скрылся в песчаной мути. Невис смотрел безмятежно и доброжелательно, совсем как раньше, когда уговаривал маленького Алестара съесть лекарство или побыть в постели пару дней, чтобы залечить ободранный хвост. Кариша, напротив, глядела с мрачной ненавистью, ее губы были плотно сжаты, глаза горели, как у сирены, и Алестар мельком удивился, что суаланка могла хоть на миг показаться ему симпатичной. И Риалас после Санлии польстился вот на это? Все равно, что променять жемчужину на кусок деревяшки. — А вы сами, Невис, не заигрались? — холодно бросил Алестар, отмечая, что Сердце моря, пульсирующее яростной, едва сдерживаемой силой, лежит на алтаре, но просто схватить его не получится, потому что по обе стороны скалы застыли Риалас и Кариша. — Неужели вы действительно хотите разбудить глубинных? — О, вы догадались, — немного рассеянно отозвался Невис, доставая из целительской сумочки на поясе узкий, длинный и очень острый нож. Алестар видел, как такими вскрывают нарывы или срезают пострадавшую чешую. — Сами или снова двуногая подсказала? Впрочем, у вас теперь умный советник. Очень способный юноша этот принц Эргиан, я прямо горжусь своей кровью. Риалас, дитя мое, не ревнуй! — улыбнулся он, бросив взгляд на суаланца. — Он никогда не сможет тебя заменить. — Дитя? — поднял брови Алестар, отчаянно соображая, как еще потянуть время. Сердце моря, к которому он изо всех сил пытался пробиться мысленным усилием, не отзывалось, будто оказавшись за прозрачной, но крепкой стеной. Ах, если бы коснуться его! Лучше всего — кровью. Но чутье подсказывало, что сделать это ему просто не дадут, отшвырнут ударом силы. — Так Риалас — ваш сын? Но… — Алестар запнулся. Он никогда не умел соображать так же быстро, как Эргиан или Джиад, ни в чем, кроме гонок. Однако сложить воедино уже известное мог. — Так вы оба из Карианда?! Я-то думаю, что мне так знакомо это наглое посольское рыло! Еще одно щупальце Эмарайна?! — Ну нет, — растянул губы в жутковатой улыбке Невис, мгновенно сбросив личину доброго старого целителя. «Впрочем, ничего странного, маару быстро меняют цвет», — усмехнулся Алестар. — Эмарайн с его глупыми интригами — дурной малек. Он понятия не имеет об истинной власти! Когда мне доложили, что он наконец избавился от моего подлого братца, который сам же его породил… О, как я смеялся. Есть в этом некая забавная справедливость, когда братоубийцу убивает его же сын. — Ничего не понимаю, — честно признался Алестар. — Вы… брат короля Карианда? Младший? И он пытался вас убить? — Старший! — звенящим от ярости голосом крикнул Риалас. — Это мой отец должен был надеть корону Карианда! А я, его единственный сын, стать наследником и следующим королем! Не жить в чужом доме из милости, не прислуживать этой развратной, тупой и мерзкой семейке, правящей Суаланой, а быть равным им! И выше! — Помолчи, Риалас, — мягко попросил Невис и снова повернулся к Алестару. — Да, понимание никогда не было вашей сильной стороной, тир-на… Но мой милый Ри прав. Это я законный король Карианда. Впрочем, уже не важно. Скоро подобные мелочи перестанут иметь значение. Короли и слуги одинаково исчезнут в очистительном огне, сотрутся границы между городами моря и суши, и мир погибнет, чтобы родиться заново… Он улыбался, вертя в руках нож. Как же его… «Скальпель!» — вспомнил Алестар, словно это было важно. И заторопился, изо всех сил прикидываясь дураком. Если сработало с одним кариандским маару, почему бы с другим не попробовать? Ираталь, Эргиан, да где же вы?! — Невис, вы, наверное, не знаете, но Эмарайн мертв. И если вы законный король Карианда… — Уже нет, — продолжал улыбаться Невис, будто улыбка приклеилась к его лицу независимо от слов. — Я принял власть большую, чем королевская. Бездна говорила со мной устами своих детей и поведала мне свою мудрость, бездонную, ледяную и темную, как она сама.«Три длины лоура до этой твари, — холодно просчитывал Алестар. — Пять — до камня. И на половину лоура больше до Кариши и Риаласа. Но я не смогу остановить сразу троих, кто-то из них успеет схватить камень…» — Так поведайте ее мне, — попросил он. — Вдруг я тоже пойму?! Невис, я… очень постараюсь, правда! Может, я просто не знаю того, что знаете вы? — Не получится, тир-на, — ласково сказал бывший целитель, глядя на него почти с сочувствием. — Даже если бы я поверил в вашу искренность. Нельзя понять умом откровение, что было мне даровано. Когда мой дорогой братец позвал меня на охоту, как это принято у нас в семье, я знал, что из Бездны вернется только один принц. И был уверен, что это окажусь я. Нож между лопаток заставил меня… усомниться… Он взглянул на скальпель, который держал, с удивлением, словно сам до этого не замечал его, и продолжил: — Ничего нового, право. Я не держу зла на брата, ему тоже не хотелось умирать. Но следовало добить меня, а не бросать на поживу тварям Бездны. Я же поплыл… В ледяной темноте, без туарры и оружия… Можно было выдернуть тот нож из спины, но я ведь уже изучал медицину и знал, что тогда умру. Прекрасный выбор, умереть сразу или немного позже, верно? Однако лучше иметь хоть такой. — Всегда лучше иметь выбор, — послушно согласился Алестар, и Невис благосклонно кивнул. — Так вы смогли выбраться? — Нет, — равнодушно сказал бывший целитель. — Я прежний остался в Бездне. Иногда мне кажется, что я все еще ползу сквозь ледяную густую тьму и рыдаю от ужаса, боясь умереть именно там и навечно остаться безумной бестелесной тенью… Может быть, так и случилось. Тот я, что проплыл Бездну насквозь и добрался до поселения сирен, уже не был кариандским принцем Неваланом, который спустился по склонам Карианда. Неудивительно, что сирены приняли меня за знамение, посланное им глубинными богами. Голос Бездны, что я слышал много дней, звучал в моих ушах. Я и сейчас его слышу, тир-на, — доверительно понизил он голос, и Алестар содрогнулся от ужаса. — Знаете, как это было? Я полз и плыл, вслепую находил на камнях тонкий слой глубинного мха и мелкую живность, чтобы съесть их, ударялся лицом и телом об эти же камни… Несколько раз меня ловили маару, и я рвал зубами их тугую соленую плоть, глотая кровь и постигая закон Бездны: сожри или будешь сожранным, возьми чужую жизнь или отдай свою. И все это время Бездна говорила со мной. Она пела, шептала и рассказывала… И когда сирены нашли меня, ослепшего от вечной тьмы, но обретшего новое зрение, то не посмели убить. Я говорил с ними на языке Бездны, и они отвечали. Они дали мне новое имя. И впервые слились воедино душа и разум иреназе и сирены, и больше не было охотника и жертвы, ибо в Бездне все равны… — Достаточно, отец! — громко и ясно прервал его Риалас. — Хватит этих безумных рассказов о Бездне! Ты обещал, что мы вернем себе свое! Что мы будем повелителями моря по праву крови и силы! — А мне интересно! — возразил Алестар, бросив быстрый взгляд наверх. За смутной границей воронки что-то изменилось. Тени сирен мелькали как-то иначе, испуганно, что ли, и в некоторых силуэтах он узнавал не салру, а салту… — Риалас, ты все это знаешь, дай и мне послушать! Если собираешься надеть корону, советую не ссориться так сразу с остальными собратьями по трону. — Собратья? — надменно фыркнул тот. — Жалкие выродившиеся твари. Слабые, недостойные жизни. В новом мире будет лишь один народ иреназе, могучий и единый в верности своему королю! Сирены проредят остальных, а оставшиеся поймут, в чем их спасение, и принесут мне клятву на верность! — А я думал, что я здесь единственный дурак, — задумчиво сообщил ему Алестар, и Невис ответил неожиданно понимающим смешком. — Слушай, Ри, ты и в самом деле думаешь, что глубинные боги оставят кого-то в живых? Если ты хочешь власти, то что делаешь здесь? Над вулканом, который вот-вот проснется и сварит всех твоих подданных, не разбирая, кому они верны? — Не смей меня так звать! — взвизгнул Риалас. — Как именно? — удивился Алестар. — Ри? А что такого? А, я понял! Так тебя звала Санлия, которую ты предал, да? Променял на эту зубастенькую муренку… Кстати, а Кариша тебе не рассказывала, как пыталась под меня забраться? О, погоди! Так ты и правда решил, что нужен ей сам по себе? — Он ухмыльнулся как мог мерзко и грязно, старательно воскрешая в памяти интонации, которые вливала в его голос гарната. — Ри, для такого отца ты слишком глуп и жалок. Твоя драгоценная Кариша просто завидовала старшей сестре, умной, красивой, талантливой целительнице. А главное, это ведь на Санлию клюнул сначала сын каи-на, а потом и вовсе наследный принц Акаланте. Сначала она из зависти отбила тебя, устроив эту гадость с письмами и нечаянно отправив Санлию ко мне в наложницы. А потом сама явилась в Акаланте и попробовала заменить сестру уже в моей постели… — Замолчи, ты, гряз-з-сь… — прошептала Кариша, источая взглядом лютую ненависть, и Алестар самодовольно улыбнулся. — А ты неплохо целовалась, — бросил он суаланке, прекрасно зная, что в потоке силы, разливаемой Сердцем Моря, и Невис, и Кариша, и Риалас прекрасно чувствуют любую ложь. — Только слишком сладко. Приторно… До Санлии тебе, как мурене до моего Серого. — Он похлопал салту по боку и подчеркнуто медленно выскользнул из седла, опираясь на него рукой. — Вот ее я бы сделал королевой, пожалуй. — Помолчал и бросил равнодушно, уже вступая на скользкую кромку лжи, но рассчитывая, что Кариша, ослепленная ненавистью, этого не заметит: — Может, еще и сделаю. А что, отличный выбор. Санлия умна, красива, умеет себя вести… На Маритэль я теперь жениться не могу, на Дэлоре не хочу. Санлия даже после того, что с ней случилось, осталась чиста и достойна уважения. Не то что вы оба, фальшивый принц и его фальшивая избранная… Он все гадал, кто же кинется на него первым. На Невиса и надеяться не стоит, а вот Риалас и Кариша никак не могли вытерпеть этот поток словесной грязи. Ну же! — Хватит, — уронил Невис, не оборачиваясь, и Алестар испытал острое тоскливое разочарование. Суаланка и мурений посол, яростно сверкавшие глазами и уже подавшиеся ему навстречу, отпрянули, приходя в себя. — Хорошая попытка, — так же понимающе кивнул ему Невис. — Но не выйдет. Моего наследника воспитывали правильно. Я не зря выкрал его из Карианда и привез в Суалану старому другу, единственному, кто знал, что я выжил. Своей кровью не разбрасываются. Кровь — единственная ценность в мире, верно? Лучшее приношение богам… — Ах вот оно что, — проговорил Алестар, поглаживая бок Серого, как Невис — свой скальпель. — Кстати, Невис, раз уж вы все равно меня убивать собрались… Почему Руалль был так уверен, что я последний в роду и им останусь? Ваши игры? Зачем вообще было так тянуть со всем этим? Вы столько лет служили моей семье. Хорошо ведь служили! Спасали меня, лечили отца… — И вашу мать — тоже. — Благостная улыбка старого целителя вдруг показалась Алестару уродливой, как оскал самой мерзкой твари в мире. — Никогда не думали, тир-на, почему она умерла так рано? И почему вашему отцу больше не хотелось взять в постель ни одну наложницу? Печаль по ушедшей супруге — очень достойная причина, чтобы объяснить мужское бессилие и самому себе, и остальным. — Тварь… — почти беззвучно прошептал Алестар, невероятным усилием не давая себе утонуть в багрово-алом тумане ярости. Что там гарната? Теперь он знал, что такое настоящая ненависть. Но если бы не память о зелье, что подливала ему Кариша, не справился бы, пожалуй. Гарната научила его принимать гнев, не отдавая ему разум целиком. Удерживать последний удар, что никак нельзя нанести. А Невис усмехнулся торжествующе, упиваясь его бессилием. — С ребенком от Кассии получилась промашка, — спокойно сообщил он. — Я растил вас многие годы, как… призового салту, если вам так понятно. Последнего из рода Акаланте, великую жертву богам. И тут почти появляется еще один. Но все обернулось только к лучшему. Руалль собственными руками пресек и свой род, и ваш, а я пообещал ему, что других детей у вас не будет. Не успеете завести. — Да зачем вам это? — крикнул Алестар. — Что вам сделала моя семья? Ну и мстили бы своему брату! Невис, да за столько лет вы могли вернуть себе трон, воспитать собственного сына, родить еще десяток! Может, кто-то из них даже умным вырос бы! Вон, у вашего брата вполне получилось. Акаланте ни в чем перед вами не виновато! А вы хотите уничтожить все море! Нас, Карианд, Суалану, Маравею, дальние пределы… И даже сушу! — Весь мир… — тихо сказал Невис, и безумие, тлеющее в глубине его глаз, выплеснулось наружу, исказив лицо. — Весь этот прогнивший, мерзкий, отвратительный мир. Мир, где братья режут братьев, а сыновья — отцов и наоборот. Где сильный пожирает слабого, где любовь продают, унижают и разбивают на осколки. Мир, где правят голод, болезни, насилие… Посмотрите на него, Алестар. Думаете, Бездна там, в глубине дна? Она в разуме и сердце каждого из нас. Это Бездна велела моему брату оставить меня умирать. С вашим новым другом и советником было точно так же, верно? Бездна намазала упряжь салту руками Руалля, убив его дочь. Бездна шептала вам, когда вы насиловали двуногую, чтобы забыть собственную боль… Она повсюду. Там, где сестра пишет подложные письма своей сестре и ее избранному, чтобы разлучить их. Там, где солдаты убивают старого целителя и насилуют его дочь. Где избалованные развращенные принцы считают, что им все дозволено. Где жрец ворует храмовые тайны или жаждет чужую корону. Где охранник предает своего короля… Впрочем, Кари пришлось долго ломать, понемногу впуская тьму в его разум. Но даже у него нашлось уязвимое место. Он и правда любил Кассию, на которую даже глянуть не смел, а она, конечно, предпочла принца… Вам кажется, что мир хорош, Алестар? Он был добрым к вам, наследнику короля, который имел все, что захочет! Расскажите о доброте мира сирене, что живет в Бездне. Там из дюжины детенышей выживают один-двое, которые сжирают остальных. А потом выплывают наверх, охотиться на тех, кто живет в теплой светлой воде, где полно еды. — Мир — это не только Бездна, — упрямо проговорил Алестар, чувствуя, что безумные глаза Невиса источают силу Сердца, но изо всех сил сопротивляясь ей. — Это настоящая верность и любовь, это честь и долг. Я умолял Джиад о прощении. И я больше никогда не совершу ничего подобного. Кари предал меня, но Дару едва не отдал за меня свою жизнь. Руалль убил моего отца, а Эргиан в отравленной воде надел на меня свою маску. Кариандцы умирали, защищая Акаланте от сирен! А мы примем их как братьев, и если придется, разделим последний кусок рыбы. Не судите по себе, Невис! Это вас отравила Бездна! А вы травите этим ядом всех вокруг! Почему вы растили ненависть в Руалле и Кари? Почему ни разу не сказали моему отцу, чтобы он надрал сыну хвост и перестал баловать самовлюбленного гаденыша, которым я стал?! Бездна виновата, что Риалас предал Санлию, а потом хотел убить? Как бы не так! Я ни один свой поступок, которого стыжусь, не свалю на Бездну! Они все мои! Но и те, которыми я горжусь, тоже! Он вытянул руку к Сердцу моря, вложив в единый порыв и боль, и гнев, и надежду. Второй рукой хлопнул по боку салту, и Серый, все это время ожидающий приказа, рванулся к Риаласу. Невис был прекрасным целителем и умелым убийцей. Но явно не знал, что обученные для гонок салту слушаются не только лоура, но прикосновений хозяина. Риалас, вскрикнув, отлетел от мощного толчка салту, который ударил его, как соперника по Арене. Кариша на миг растерялась, и Алестару хватило этого, чтобы броситься к поваленной скале. И куда смотрит этот Жи, когда всякие безумцы оскверняют его алтарь?! Мог бы и помочь! Алестар почти дотянулся кончиками пальцев до Сердца Моря, и тут перед ним возник Невис, оскалившись и пытаясь ударить его скальпелем то ли по глазам, то ли по горлу. Одной рукой он схватил Алестара за плечо, во второй блестела смертельно опасная полоска стали. Костлявое старое тело Невиса было неожиданно сильным, и он повалил Алестара на алтарь. Риалас пока еще отбивался от Серого, но салту не обучен убивать противника, как звери сирен, он скоро отпустит мерзавца, и со всеми тремя Алестару не сладить. «Помощь не придет, — понял он совершенно ясно, глядя в безумные, какие-то белесые, почти прозрачные глаза Невиса. — Они просто не пробьются сюда, в эту раковину, сплетенную из потоков силы. А потом уже неважно, убьют ли их сирены или пробудившаяся Арена… Этому мерзавцу не жаль собственного сына, которого он использовал! Остальных он тем более не пожалеет». — Хватит упираться, глупыш-ш-ш… — прошипел Невис. — Отдайся Бездне добровольно. Стань ее жертвой и прими холодную сладость вечной тьмы… Ты же чувствуешь, Сердце больше не слышит тебя! Глубинные боги ворочаются на своем страшном ложе, их сны беспокойны, а мысли устремлены вверх-х-х… Отдайс-с-с-ся им… Прими-и-и-и-и… На мгновение Алестар понял, как именно Невису удалось овладеть разумом Руалля и Кари. Голос, будто несущийся со всех сторон, обещал покой, радость, благодать… Сердце Моря отвергло последнего короля Акаланте — ну и пусть! Бездна никого не предает и принимает всех… «Джиад… — подумал он, сопротивляясь изо всех сил. — Там наверху Джиад, Ираталь, Эргиан… Там мои подданные, целый город!» Он все-таки высвободил одну руку, однако Невис полоснул по кожаному креплению доспеха, и грудной щиток отлетел в сторону. Миг — и грудь Алестара полоснуло глубоким порезом. Сначала показалось не больно, а потом рану будто обожгло, и Алестар зашипел сквозь зубы. — Кровь последнего откроет путь! — торжествующе закричал Невис. — Примите ее, Древние, Могучие, Владыки Безумия, Убийцы Жизни! Пожрите потомка того, кто заточил вас в глубинах! Раскройте Бездну и поглотите мир! Арена вздрогнула тяжело и жутко, теперь Алестар это чувствовал всем телом. Перстень на его руке раскалился, золотой ободок жег кожу, а осколок Сердца горел, светясь так же ярко, как пылающее рядом Сердце. И он, в отличие от целой реликвии, Алестару подчинялся. — Чтоб ты сдох! — выдохнул Алестар, выворачивая руку так, что сустав хрустнул, и направляя алый луч в лицо Невису. Он никогда никого не убивал силой Сердца. Исцелял, успокаивал вулканы, поднимал ветер и волны. Знал, как прочитать чужой разум. Но не убивал. А вот сейчас пытался изо всех сил. — Не выйдет, — оскалился Невис. — Я не твой подданный, глупец. Во мне больше нет крови Карианда или Акаланте. Мой владыка — Бездна! Тот, кого она приняла, очищен от власти земных королей. Я вестник Спящих! Голос Бездны! Ключ к смерти ми… ра… Из его распяленного рта плеснуло ало-черной кровью. Глаза потухли, и Невис тяжело навалился на Алестара. Не понимая и еще не веря, Алестар его спихнул, едва двигая рукой от боли, и увидел, что из груди Невиса торчит кончик лоура, а над Алестаром, так и лежащим на камне, висит растрепанная Кариша с вытаращенными глазами. — Ты с ума сошла! — закричал Риалас, подплывая к ним и с ужасом глядя на обоих. — Что ты наделала, тварь! Он привел бы нас на трон! Я стал бы королем, а ты — моей королевой! Ты… ты погубила нас! — Я? — закричала ему в ответ Кариша, не обращая внимания, что Алестар пытается встать, а Арена гудит, и низкий тяжелый звук, от которого дрожат кости, отдается по всему телу. — Это он хотел убить нас всех. Риалас, ты глупец! Он обещал, что я буду женой короля, а какие королевства в мире, который сожрут глубинные? Я не хочу в Бездну! Я хочу жить и править! И чтобы ты любил меня, а не ее, слышишь? Убей этого! Убей его и стань королем Акаланте! Ты королевской крови, Сердце тебе подчинится! Прекрати это все! Ты что, не видишь, мы сейчас умрем, если Арена проснется! — Все равно умрете, — прохрипел Алестар и ухмыльнулся, глядя на пару ненавидящих лиц, обернувшихся к нему. — Его не учили усмирять вулканы. Что, думаете, быть королем — это сплошное счастье? Мы платим за это своей кровью. Ранней старостью. Смертью. Я же говорил, что тебе достался фальшивый… принц… Едва не теряя сознание, он дотянулся до Сердца. Взвыл от боли, словно схватил не кристалл, а иглобрюха, разом запустившего ему в ладонь сотню ядовитых иголок. Сердце не признавало его. Отторгало, как чужую кровь или преступника. — Сделай что-нибудь! — кричала Кариша, с ужасом глядя на него, Риалас беззвучно шевелил губами, и Алестар досадливо поморщился — мешают же. Можно подумать, он будет больше стараться ради них, чем для своего города. Перед глазами потемнело, по руке, в которой он держал Сердце, пополз жуткий холод, пугающий гораздо сильнее, чем ожоги. Алестар словно наяву увидел, как Арена под его хвостом разверзается огромным кратером. Как из его глубины поднимается невыносимо яркий, слепящий столп лавы, в котором мгновенно сгорают и он, и Кариша с Невисом, и все живое, что есть в Арене. Как этот столп взметается выше, и вода, соприкасаясь с ним, кипит и испаряется, как жуткое облако пара рвется сквозь море во все стороны, убивая… убивая… убивая… Счет шел даже не на минуты, на мгновения. Невису все-таки удалось сделать задуманное, а его кровь, смешавшись с кровью Алестара, все довершила. Сердце Моря обезумело, не зная, кому подчиняться, и Алестар не мог призвать его силу, чтобы успокоить просыпающийся вулкан. А усмирить его с помощью перстня и своей крови не получалось все из-за того же Сердца, сбивающего тонкий поток, идущий от осколка. «Вулкан не пробудится за несколько минут, — холодно подумал Алестар, рассчитывая то, что происходит вокруг и внизу, как путь между десятками соперников. — Но еще немного, и изменения станут необратимы. Арена постепенно обрушится — ну и глубинные с нею. Но Акаланте! И Джиад с остальными совсем рядом». Краешком глаза он увидел, как Риалас и Кариша с искаженными страхом лицами бьются в преграду между силовой раковиной и остальным миром. Как в испуге мечется Серый, пытаясь зарыться в песок, обжигаясь и обиженно визжа, словно малек. Салту было жалко, а вот пару мерзавцев — нет. У Алестара даже возникла мысль, что можно прирезать Риаласа и использовать его кровь, но толку? Сердцем управлять все равно не получится, а процесс от выброса силы может пойти быстрее. Он сел на алтаре, залитом его и Невиса кровью, и вдруг ясно вспомнил, как кидал к этой скале монетку, загадывая желание. Очень ему хотелось быть первым гонщиком Акаланте… «А другое загадать уже нельзя, да? — усмехнулся Алестар, глядя вверх, в туманную пелену преграды. — Ну и ладно. А то ведь я никогда не умел ограничиваться в желаниях чем-то одним. Сейчас начал бы просить спасения для всех, счастья для Джи, а Риаласу и Карише — что-нибудь достойное… Глупо. Сколько сегодня погибло тех, кто был ничем не хуже меня! С чего я взял, что смогу спастись? Потому что я король? Ну, так это дает мне одну-единственную привилегию — погибнуть с гораздо большей пользой, чем кто-то другой. И этого более чем достаточно, если честно. Ты проиграл, Невис. Мир не рухнет, потому что Реголар, отличный друг, верный воин и просто хороший иреназе, так и не выиграл Золотой Жемчуг. Но он определенно обогнал меня в этой гонке и указал нужный путь. Иногда кому-то приходится умереть, чтобы жили остальные… Так что хвост тебе от дохлой селедки, а не глубинных на блюде». Он сильнее сжал в ладони Сердце Моря, сосредоточенно рассчитывая, что надо успеть сделать. А потом соединил руки, вложив перстень Аусдрангов камнем точно в то место, где на огромном рубине Сердца был скол. Камень для перстня, конечно, огранили, и они не совпали идеально, но этого хватило. Перстень, подчиняющийся ему полностью, вошел в Сердце, как ключ в замок, и открыл вход своему хозяину. Алестару показалось, что сквозь него прошла молния, ударившая с неба в воду. Ослепительная вспышка залила сознание, он сам стал Сердцем Моря, погрузившись в него так полно, как никогда раньше. Слился с ним,отдаваясь, как должен был, по мысли Невиса, отдаться Бездне… А потом тронул покоренный камень, словно салту, устремляясь вниз, в глубину Арены, щедро тратя силу, утекающую вместе с кровью прямо через Сердце Моря. Это было как полет на салту, только не сквозь воду, а через чистый огонь, не обжигающий, а ласково принимающий его. Теперь Алестар ясно видел, что сделал его предок, усмиряя Арену, и повторил это, словно исполинский вулкан был спящим зверем, которого грубо разбудили. Чуть вздохнув, Арена снова успокоилась и погрузилась в сон, а ниже, в глубинах, с трудом вообразимых сознанием, колыхнулась черная пелена, скрывающая тех, о ком Алестар боялся даже думать, чтобы не потревожить их обретенной ненадолго опасной силой. Колыхнулась и снова замерла на долгие века, если повезет. Ему еще хватило силы и крови, чтобы вынырнуть обратно наверх. Не потому, что это что-нибудь решало, а просто, чтобы снять силовую защиту. И еще — пугнуть сирен, с истошным воем мечущихся по Арене. И успеть увидеть глаза склонившейся над ним Джиад, почему-то испуганные, глядящие на него так, будто у него не получилось и мир все-таки вот-вот рухнет. Алестар улыбнулся, хотел сказать, что ничего страшного, что он справился и, между прочим, честно заслужил поцелуй за выигранную гонку, но тут небо обрушилось сверху, дно, напротив, ударило в спину, и все смешалось в окружившей его воде. Стало на миг темно, а потом из тьмы родился ослепительный свет…
Глава 17. Игры богов
— Нет, — простонала Джиад, держа на руках безжизненно обмякшее тело. — Ты не можешь так, так нельзя! Они с боем прошли сквозь сирен, отбиваясь острогами, лоурами и магической силой Эргиана. Достигли жемчужно-серой сферы, окружающей Невиса, и уперлись в нее, а потом глубинник, поминая Троих, Спящих и еще каких-то древних богов в непристойных сочетаниях, что-то сделал, и преграда не рухнула, но стала прозрачной для слуха и зрения. Те, кто был внутри, их не видели, это быстро стало ясно, а вот Джиад с Лилайном и иреназе едва не прилипли к проклятой магической стене, слушая каждое слово и следя, что там происходит. Они не успели совсем немного. Эргиан посерел от потери крови и кусал губы, пытаясь снять защиту, но она рухнула по мановению руки Алестара. И Джиад кинулась к нему, опередив даже иреназе, но успела только подхватить, не дав коснуться проклятого камня. Где-то рядом гвардейцы ловили и вязали Риаласа и рыдающую Каришу. Санлия, не глядя на сестру, пыталась остановить Алестару кровь и то же самое делал Эргиан, выкладываясь полностью, пока сам едва не ткнулся лицом в камень Всеядного Жи. И все это заняло то ли несколько минут, то ли бесконечность, а потом мир снова вздрогнул — и свет залил его, будто вокруг было не море, помутневшее от песка и крови, а бескрайнее чистое небо. Алестар напрягся в руках Джиад, глубоко вздохнул, и она с тревожной надеждой вгляделась в его лицо. Дождалась, пока рыжий откроет затуманенные и почему-то виноватые глаза… И лишь потом взглянула на то, что происходит вокруг. А посмотреть стоило. Тихо ругнулся Лилайн, обнимая за плечи бледную Санлию, гвардейцы и Ираталь шептали молитвы, а Эргиан, привалившись к Алестару с другой стороны, молча гладил тонкими побелевшими пальцами Сердце моря… Исполинская чаша Арены словно разгладилась и наполнилась светом. С одной ее стороны неподалеку от середины воздвигся трон, будто сплетенный из вздыбленных волн, если представить волны в три человеческих роста, вырезанные из драгоценных камней всех оттенков синего, голубого, зеленого и жемчужно-серого. С другой стороны на таком же расстоянии от камня, где собрался маленький отряд, вырос второй трон, такого же торжественного вида, но с коричнево-рыжим сиденьем и зеленой спинкой в виде кроны огромного дерева.И на обоих тронах восседали удивительно похожие друг на друга женщины, отличающиеся лишь цветом волос, кожи и глаз. — Мать Море… — прошептал кто-то из иреназе, глядя на величественную пышнотелую красавицу, светлокожую, с белыми, как морская пена, кудрями и синими глазами. — И Мать Земля, — отрешенно отозвался второй. Джиад молча согласилась, потому что вторая женщина была темноволоса, смугла и зеленоглаза. Обе богини молчали, словно ожидая чего-то, от камня их было прекрасно видно, но сами они не глядели ни друг на друга, ни на людей и иреназе. И тут скала, с которой Алестара уже сняли, дрогнула, и над ней показалась фигура обнаженного рыжего мальчишки. Глянув на поспешно отпрянувших иреназе и людей, Всеядное Жи пнуло свой алтарь и брезгливо заявило звонким голосом, что разнесся по Арене: — На несколько веков отвернуться нельзя. Обязательно повалят, испачкают и либо сломают, либо потеряют. Чтоб на место поставили, ясно? И монетки верните! Спрыгнув и пройдя по песку Арены легкой походкой, словно не замечая сопротивления воды, Жи остановилось между тронами, снова повернулось к своему камню и провозгласило: — Триста лет я терпело это безобразие! Хватит уже! Кровь была пролита, круг замкнулся, колесо времени повернулось. Время забыть старые обиды Земли и Моря. Внимайте, смертные! Оно немного помолчало в полной тишине. Джиад показалось, что все затаили дыхание, а лица богинь были столь неподвижны и бесстрастны, что никто не мог бы сказать, слышат ли они. — Триста лет назад, — начало Жи звонким, но холодно серьезным голосом, никак не вяжущимся с мальчишеским обликом, — Мать Море и Мать Земля заключили спор, чьи дети умеют любить сильнее. Любовь — это сила, что порождает жизнь, и потому меня призвали этот спор судить. Никто не стал слушать мои предупреждения, что любовь нельзя измерить, взвесить и учесть. Проигравшая сестра должна была признать победительницу сильнейшей и уступить ей на триста лет благосклонность Отца Небо. За триста лет на суше или в воде от этого союза родились бы новые формы растений и животных, а разумные создания получили бы преимущество… Фигурками для игры были выбраны двое смертных, равных по силе духа и с горячим сердцем, способным к истинной любви. Ираэль, дочь Моря, и Эравальд, сын Земли. Тот из них, кто любил сильнее, должен был покинуть родную стихию, оставить дом, родных, свой народ, за который они отвечали, и уйти к любимому существу, принеся великую жертву. Эти двое встретились, полюбили друг друга, как было предназначено, и сделали выбор. Ираэль оставила ради Эравальда все, чем дорожила, и сбежала к нему, принеся в приданое осколок Сердца Моря, украденный, чтобы сделать возлюбленного великим королем. Эравальд же поклялся, что никогда не забудет ее жертвы и станет вечно любить дочь моря и ценить ее дар. Помолчав, Жи вздохнуло и пожало плечами, искоса глянуло на застывших на троне богинь и продолжило: — Мать Море должна была выиграть. Ведь это ее дитя доказало свою любовь большей жертвой. Но вмешались люди, дети Матери Земли. Они обвинили Ираэль в измене, и Эравальд, поверив им, разгневался на возлюбленную и лишил свободы. Рожденного от нее ребенка, имеющего человеческое обличье, он забрал и решил воспитывать как своего наследника, а хвостатого малыша оставил при матери. Иреназе разгневались, узнав об этом, и Великая Волна обрушилась на Аусдранг. Ираэль к тому времени погибла от горя, иреназе забрали свою кровь, не зная о втором ребенке, да и что бы они стали делать с ним, не способным жить в море? А великие сестры-богини поссорились из-за жестокости и лукавства смертных, ибо каждая говорила, что виновата вторая. Мать Земля — в поступке своих детей, погубивших Ираэль, а Мать Море — в том, что иреназе отомстили во много крат страшнее. И на триста лет между Землей и Морем воцарился раздор, никто не насладился плодами победы, а я… Я, между прочим, тоже не получило того, что мне обещали, — с неожиданной обидой заявило Жи. — Потому что от союза Ираэли и Эравальда должны были родиться… Впрочем, неважно. Главное, что не родились! Оно поковыряло босой ногой песок Арены, с интересом проследило за взметнувшимся мутным облачком и почесало нос. А потом сказало с удивительной простотой: — И вот кончились триста лет, вместо времени благоденствия ставшие временем раздора. Должна была состояться новая игра, это решили еще в начале первой, но из-за того, как все закончилось, линии сместились, кто-то не родился, кто-то не вовремя погиб или просто не встретился. На трон всходили не те, кто должен был, а предназначенные для этого прозябали в безвестности. Предатели требовали верности, бессердечные — любви, ничтожные — власти, а безумцы крутили колесо событий. И когда пришел миг выбора, у Скалы Завета тоже повстречались не те, кому выпала эта судьба. С иреназе, потомком Ираэли, еще хоть как-то сложилось, но в воду за перстнем Аусдрангов прыгнула не принцесса из рода Эравальда, что должна была искупить вину своего предка и доказать, что люди тоже умеют любить. Вместо нее там оказалась жрица воинского бога из далекого южного храма. Ну и пошло-поплыло-полетело… Оно опять поковыряло песок ногой, и тут прозвучал холодный злой голос Алестара, приподнявшегося из рук Джиад: — Значит, все это время в нас играли? Делали ставки, как на Гонках, смотрели, кто придет первым, хлестали бедами вместо лоура? Ну и как? Интересно, кто же выиграл?! — Ты дерзок, дитя, — разомкнулись губы на бесстрастном лице Матери Море, и гулкий низкий голос прокатился по Арене. — Игра, о которой ты говоришь с таким гневом, должна была восстановить справедливость. — Чью справедливость? — так же зло поинтересовался Алестар. — Или это мы с Джиад предали и убили Ираэль? Я даже Торвальда не могу в этом обвинить! Он получил по заслугам, но за свои прегрешения, а не за то, что сотворил его предок! Вы устроили все это… С перстнем, с Сердцем Моря, с нами… Ради чего?! Чтобы выяснить, кому триста лет считаться сильнейшей? Это не вернет ни Ираэль, ни тех, кто погиб из-за нее! Я считал богов мудрыми! Я чтил Мать Море и уважал Мать Землю, думая, что они справедливы и милостивы к своим детям. А был не ребенком, но игрушкой?! — Алестар… — тихо сказала Джиад, опасаясь гнева богов, однако рыжий, бросив на нее взгляд, продолжил еще яростнее: — Почему вы присвоили себе право решать за нас? Потому что вы боги и нас создали? Тогда зачем дали свободу воли? Играли бы в беспомощных кукол, как дети! А если мы наделены волей, разумом и душой, если можем жить, как сами захотим, тогда почему мы все еще камни на вашей доске для игр?! Он замер и замолчал в тишине, еще более оглушительной, чем прежде, и с горькой безнадежностью закончил: — Я любил и чтил вас, прародителей, давших нам жизнь. Но не могу молчать и не спрашивать, за что вы так с нами поступаете? Джиад показалось, что прошла маленькая, сжатая в несколько вдохов вечность, а потом Мать Море снова заговорила, и голос ее был величественным, как волны, рушащиеся с высоты на камни, однако гораздо мягче: — Разве ты жалеешь о том, что произошло? Рука богов бывает тяжела, но чем плоха твоя участь? Ты волен избрать любую дорогу, какую пожелаешь. Если выберешь рассудком, твоей избранной станет любая из принцесс иреназе. Если же твое сердце тянется к рожденной на земле — спроси ее. Недавно она клялась всем богам и самой себе, что если ты выживешь, она исполнит любое твое желание. Джиад подняла голову, чувствуя, что все взгляды обращены на нее. Мать Море и Мать Земля смотрели благожелательно, в их глазах, вечных, нечеловеческих, Джиад почудилась тень сочувствия. Жи… глядело бесстрастно и будто выжидающе. Иреназе и Лилайн тоже смотрели. Но тот единственный, чей взгляд она сейчас хотела бы увидеть, сидел на песке рядом с ней и отвечал ровно и спокойно, роняя каждое слово, как милосердный удар, добивающий смертельно раненого: — Ничего вы, боги, не понимаете в любви. Я не хочу судить ни Ираэль, ни Эравальда. Но я не позову Джиад остаться в море, потому что здесь она не будет счастлива. Всей моей любви не хватит, чтобы заменить ей солнце, воздух, небо над головой, огонь и земную еду, людей… да все, к чему она привыкла! А если я потребую, чтобы она бросила свою жизнь ради меня, какая же это будет любовь? Я хочу, чтобы она была счастлива! Счастлива, понимаете?! И свободна… — Что же ты тогда сам не уйдешь за ней? — разомкнула губы Мать Земля, и голос ее был как шум леса на ветру. — Или боишься бросить море? Земля велика и незнакома, но ты можешь обрести там и дом, и любовь. Если я дарую тебе ноги вместо хвоста, ты последуешь туда, куда позовет сердце? Джиад затаила дыхание, не зная, что хочет услышать. И когда прозвучал ответ Алестара, ей стало безнадежно легко и сладко, потому что именно этого она ждала и на это надеялась. — Я не Ираэль, — спокойно уронил рыжий. — Да, я люблю Джиад. Люблю, как никого больше любить не смогу. Но я король, и у меня есть долг перед народом. Я не могу оставить их, как стадо салту! Это у зверей сразу найдется другой вожак, а разумным существам нужны верность и забота, честность и справедливость. Я не брошу их. Пусть я не лучший король, которого они заслуживают, но что смогу, я сделаю. — И предашь любовь? — прошелестела прибоем Мать Море. — Ради власти? — Нет! Не предам, а откажусь от нее ради долга! — прозвенел столкнувшимися клинками голос Алестара. — Да, я выберу себе жену, чтобы продолжить род. И буду уважать и чтить ее. И буду благодарен, если она поймет, почему я никогда не смогу ее полюбить. Свобода для Джиад и долг для меня — таков мой выбор. Это не предательство. Это то, что убьет меня изнутри, но меня, а не ее, понимаете?! Можно быть королем и с разбитым сердцем. Но тот, кто любит, никогда не отнимет у любимого свободу. — Ты сказал, и мы услышали, — тяжело и холодно, как зимние волны, пророкотала Мать Море. — Сестра, твое право спросить. — И я спрошу, — отозвалась Мать Земля грохотом катящихся с горы камней. — Джиад, дитя мое. Ты, посвященная иному богу, все-таки плоть от плоти моей. Скажи свое слово. Ты слышишь, тебя любят. Тебя отпускают на волю и не требуют остаться. Но вместо тебя выбирают власть и долг, словно твоя любовь не стоит всего этого. — Она и не стоит, — сказала Джиад, не повышая голос, но каким-то чудом он тоже прозвучал по всей Арене. — Госпожа, если вы хотели услышать иной ответ, вам бы следовало выбрать для игры кого-то другого. Я всю жизнь жила по велению долга, как же мне его не чтить? Если бы его величес… если бы Алестар ответил вам иначе, я не полюбила бы его сильнее. Но уважала бы меньше. — Полюбила? — то ли вскрикнул, то ли выдохнул рядом рыжий, и Джиад кивнула, по-прежнему не глядя на него. — Полюбила и люблю, — сказала она с обреченным смирением. — Нельзя врать перед лицом смерти, а перед лицом целой жизни — еще глупее. Люблю за верность долгу, за честность, за отвагу… За все, что увидела и поняла. Люблю… И за то, что не требуешь остаться — тоже. Еще сильнее! Ничего драгоценнее свободы ты мне подарить не мог. И знаешь… Я люблю землю. Там привычный и родной мне мир. Но этот мир я люблю не больше, чем тебя. И если только я тебе нужна, если ты… хочешь этого… Скажи — и я останусь. У меня нет королевства, за которое я отвечаю. Я могу быть твоим стражем. Или… кем захочешь… Я ведь не смогу дать тебе запечатления, ты знаешь. Запечатлеть ты сможешь только иреназе. «Что же я опять наделала, — безнадежно подумала Джиад. — Вот и вся гордость с ревностью… Ненадолго хватило. И свобода, оказывается, совсем не так нужна, если некому подарить верность. Вот сейчас он скажет, что я ошиблась… Или хуже того — примет, но только как стража и наложницу… А я не смогу перестать его любить. Уже не смогу». Попытавшись сглотнуть вставший в горле ком, Джиад вспомнила ту веревку над пропастью, которой молодых жрецов испытывали в храме. И ей еще казалось страшно?! Да она сейчас пошла бы по той веревке, намазав ее маслом и с закрытыми глазами, лишь бы не ждать ответа в тягучей жуткой тишине. — Джи… — прошептал Алестар, поворачиваясь к ней и заглядывая в глаза. — Любишь, правда? Не жалость? Не долг? Точно? — Точно, — чуть улыбнулась она, ожидая решения рыжего, как приговора — или как его отмены. — И станешь моей избранной? Моей женой и королевой?! — Стану, — отозвалась Джиад. — Кем угодно. Только… ты хорошо подумал? Тебе и правда нужна такая жена? Не принцесса, а бывший страж, не иреназе, а человек? И без запечатления? — Мне нужна ты, — выдохнул Алестар. — Рядом. Всегда. И больше — никто. Никакое запечатление мне без тебя не нужно! А с тобой не нужно тем более! Он потянулся и взял ее за руку, крепко, но бережно сжав пальцы. А потом попросил куда-то в пространство: — Может, хватит игр? Вот она, та, кого я люблю. И она выбрала меня. Не сушу, не море, а меня! Я не верил в это, я до сих пор поверить не могу, но если это правда… Отпустите нас, пожалуйста. Мы не ваши куклы. Мы живые, и нам больно, когда в нас играют. Мы любим, как можем, и живем, как можем. И я хочу всю жизнь провести с Джиад и сделать это как-нибудь так, чтобы она никогда не пожалела о своем выборе. — И я тоже прошу об этом, — кивнула Джиад, сплетая пальцы с пальцами Алестара. — Если мы ваши игрушки, отпустите нас на свободу, мы ее заслужили. А если мы дети богов, то разве мы не повзрослели? Мать Море и Мать Земля молча смотрели на них. И на бесстрастных лицах медленно проступило то, что Джиад, если бы видела это у людей, назвала бы стыдом или виной. — Что, стыдно, да? — сварливо сказал Жи, подтверждая ее тайные богохульные мысли. — Если смертные дают богам урок великодушия, эти смертные и вправду заслуживают, чего просят. Решили поиграть? Ну, вот вам игра! Сможете определить, кто из них больше любит? И кому больнее? Тому, кто отпускает свою любовь на свободу, или той, кто дарит эту свободу вместе с любовью? Они и правда повзрослели, а вы не заметили! Не увидели, что ваши дети равны вам в мудрости, а в милосердии превосходят, пожалуй. Так отдайте им их выигрыш! — закончил он сердито. — Пусть будет так, — тихой летней волной прошелестела Мать Море и склонила голову, а затем выпрямилась и спросила Джиад: — Не пожалеешь ли ты о выборе, дитя? Правда ли хочешь остаться в моих владениях? Навсегда? Джиад закрыла глаза. Солнце, тепло, ветер… Все то, о чем говорил Алестар, о чем она сама тосковала так долго. Чего это будет стоить без него? Без тепла его тела, без его взглядов, прикосновений, без его нежности и верности… Без целой жизни любви, которую он ей обещал, ничего не требуя взамен и отказавшись даже от запечатления. — Да, госпожа, — сказала она. — Я не знаю, буду ли тосковать о суше. Может, и буду иногда. Но я постараюсь полюбить море. Мне кажется, я уже люблю его, иначе не полюбила бы Алестара… — Честный и достойный ответ, — улыбнулась Мать Море, и эта улыбка вдруг согрела Джиад, как ласковая теплая вода, обнявшая усталое тело. — Но ты ведь не хочешь стать иреназе? Подумай хорошо. Хвост вместо ног здесь удобнее, жабры не лишат тебя возможности дышать воздухом… — Я бы все-таки оставила ноги, — виновато улыбнулась Джиад, пробежавшим по спине холодком осознав, что вопрос богини задан всерьез. — Не потому что собираюсь убежать на сушу. Просто я рождена человеком и не хочу прикидываться тем, кем не являюсь. Только… Алестар? — Она с тревогой глянула ему в лицо. — Если ты хочешь, чтобы я изменилась… — Мне ты и с ногами нравишься, — легко и ясно улыбнулся рыжий. — Я ведь говорил, они красивые. И с ногами ты сможешь навещать сушу! Я всегда буду тебя ждать обратно и никогда этого не запрещу, клянусь! — Ну что ж, пусть будет по-вашему, — согласилась Мать Море и посмотрела на Землю с тенью растерянности. — Сестра, я прошу тебя об услуге. В моей власти дать этому созданию мой дар, но ты должна разрешить это. — Наконец-то вспомнила! — отозвалась богиня суши с явным ехидством, которое не скрывал даже нечеловеческий голос. — Ты знаешь закон, сестрица! Если забираешь кого-то в свои владения по-настоящему, вместе с его судьбой и судьбой его потомков, дай мне замену. Любое из разумных созданий моря должно захотеть уйти на сушу! Я могу подождать, пусть поищут, но лишаться своей доли не собираюсь. Ты сама меня этому научила, не отпустив Ираэль без замены! А были бы у нее ноги, как я предлагала, многое могло бы повернуться иначе. — Вспомнила… — совсем по-человечески проворчала Мать Море. И тут рядом с Джиад раздался нежный голос Санлии: — Великая госпожа и мать наша! Правильно ли я поняла, что вы ищете замену каи-на Джиад? Что кто-то должен уйти на сушу, чтобы море приняло ее как родную? — Это так, — склонила голову богиня, с любопытством глядя на суаланку. Джиад рывком обернулась к ней, как и Алестар, и увидела, что на смуглых щеках целительницы горит румянец, а глаза лихорадочно блестят. — Я согласна! — заявила Санлия. — Если я стану настоящим человеком и смогу ходить по суше, как обычные люди, я готова заменить каи-на Джиад. — Санлия! — ахнула Джиад. — Если это ради меня… не надо! — Нет, каи-на, — улыбнувшись, покачала головой Санлия. — Видит Мать Море, я всей душой благодарна вам за великодушие и заботу! Если бы мне пришлось отдать за вас жизнь, я бы и это сделала. Но суша — это моя давняя мечта! Я столько грезила о ней! Да, я знаю, что там бывает опасно, как и в море! Но если не исполнять мечты, зачем тогда жить? Да и в море мне все равно больше нет места… В Суалане меня никто не ждет. В Акаланте жители добры и милосердны, но я всегда буду чувствовать клеймо предательницы и за себя, и за Каришу с Риаласом. Я думала уплыть в Маравею, но суша… Огромный новый мир! Я ни о чем не пожалею, клянусь, даже если просто смогу пройти по нему хоть немного! — Там и правда опасно, Санлия, — тихо сказала Джиад. — Я постараюсь позаботиться о вас, но вряд ли многое смогу. — Зато смогу я, — буркнул Лилайн и глянул на Джиад просительно и чуть виновато. — Кому-то ведь нужно будет присмотреть за бедной девочкой? Она там ничего не знает, еще влипнет во что-нибудь. А мне в посольских делах пригодилась бы помощь хоть в первое время. Кто лучше знает, что нужно иреназе, чем сами иреназе? Если, конечно, госпожа Санлия не против? — спохватился он, глянув на целительницу. Та с улыбкой покачала головой, и Джиад с трудом удержалась от облегченного насмешливого фырканья. Боги! Лилайн ничуть не меняется! Стоило ему увидеть красивую и беспомощную девушку, которой нужна защита… Но Санлию наемнику в самом деле можно доверить, Каррас точно ее не обидит. Разве что соблазнит. Хотя кто еще кого. Суаланка только на вид нежный цветочек, в ее уме и силе воли Джиад никогда не сомневалась. — Меняемся? — провозгласила богиня моря, и ее земная сестра решительно кивнула. Обе простерли руки к Джиад и Санлии, и божественная сила оторвала их от дна, приподняв над ним. Джиад пришлось выпустить руку Алестара, голова у нее закружилась… И голос Матери Море мягко шепнул ей в самое ухо: — Что ж, раз от хвоста ты отказалась, прими мой дар таким, как пожелала. Я дарю тебе море, что плещется в крови каждого из моих детей. Его соль и горечь, его силу, ярость и нежность. Ты не станешь иреназе по виду, но вода отныне примет тебя, а ты ее. Больше тебе не нужны амулеты, чтобы дышать в моих владениях, но и на суше ты сможешь это делать почти как раньше. Я заберу у Санлии любовь к морю и тоску по нему, от которой умерла Ираэль. Больше не сможет она чуять шторм в дуновении ветра и мельчайшие движения воды. Никогда больше морская пища не станет ей милее земной, а теплая вода приятнее тепла огня. Все это достанется тебе, Джиад. А у тебя я возьму радость ветра и тягу к пламени, твою любовь ко всем прелестям суши и умение ими пользоваться. Честный обмен, верно? Если Санлия пожелает вернуться в море, хвост у нее не вырастет, но она сможет жить здесь, как жила ты раньше. Если тебя поманит земля, ты уйдешь, но всегда будешь тосковать по морю. Такова милость богов, ибо все имеет цену. Джиад посмотрела на суаланку и по ее взгляду поняла, что та слышит то же самое. Только ей, наверное, шептала Мать Земля. — Джи… — тревожно сказал Алестар. — Может, не стоит? Я не знаю, что для тебя лучше, но если ты не хочешь… Джиад бросила ему ободряющий взгляд и кивнула Матери Море. В тот же момент ей показалось, что огромная волна подняла ее высоко-высоко и понесла куда-то! Но если раньше Джиад испугалась бы захлебнуться или разбиться, теперь ее наполнил неведомый ранее восторг. Море качало ее, шептало и пело сотней голосов, и Джиад различала их все. Она и представить не могла, что иреназе чувствуют столько оттенков морских струй! По мельчайшим, еле уловимым признакам Джиад знала теперь, какие рыбы проплывают мимо и какие водоросли растут поблизости. Она различала запахи! Не такие, как на земле, и совершенно иначе, но не могла назвать их чем-то другим. Вода благоухала кровью, зеленью, рыбами и другими иреназе. Джиад ощущала чистый и безумно приятный аромат сильного здорового тела от Алестара, как раньше на земле чувствовала запах Лилайна. Получается… и сама она пахла для рыжего чем-то?! А звуки… Они мешались с колебаниями воды, сливаясь во что-то совершенно необычное, но теперь было ясно, как иреназе узнают о приближении друг друга. Вода, оказывается, колеблется сотнями разных способов! И ее вкус тоже такой разный! На Арене он сейчас был тревожно неприятный, но Джиад вдруг почувствовала, что голодна. День был бесконечно длинным и тяжелым, полным сражений, страха, душевной и физической боли… И она хотела есть! Развалиться на постели в теплой струе, которая ласково и нежно разгладит усталое тело, набрать тарелку рыбы, водорослей и… Морская еда, которую Джиад помнила, вспыхивала в памяти столькими вкусами, запахами и ощущениями, что рот мгновенно наполнился слюной! — Боги… — услышала она восторженный шепот Санлии. — Неужели земля так прекрасна? Суаланка счастливо рассмеялась, и Джиад увидела ее. Туника, ранее скрывавшая тело Санлии до начала чешуи, теперь едва прикрывала стройные обнаженные бедра. А ниже хвост превратился в ноги, и Мать Земля не поскупилась: бывшая иреназе стала сказочно красива и этой частью тела. — А это еще что? — услышала Джиад недовольный голос Матери Море и вдруг почувствовала жжение под кожей бедра, где пряталась храмовая капсула, хранящая от зачатия. — Глупая мерзкая выдумка! Препятствовать продолжению рода? Кто вправе решать это за женщину? Жжение на миг стало болезненным, потом исчезло, и Джиад, даже не спрашивая, поняла, что об этой части договора с храмом больше можно не беспокоиться. Договор! Она совсем забыла! Алестар и Лилайн, конечно, заплатят выкуп, но она не хотела уходить из храма молча, как беглая рабыня. И тут рядом возникло еще чье-то явное и очень знакомое присутствие. Джиад замерла, а потом сложила перед собой ладони в молитвенном жесте и склонила голову. Почувствовав когда-то присутствие Малкависа, она больше не могла его ни с чем спутать: — Забудь о деньгах, дитя мое, — сказал ей теплый и родной голос. — Я не столь властен над судьбами и плотью, как великие боги жизни. Но неужели ты думала, что я брошу свою жрицу? Твой путь к свободе был долог и труден. И я счастлив, что ты прошла его с честью. За века мой храм забыл простую истину, что лежала в его основании. Мы служим добру и справедливости. А это редко приносит деньги… Не беспокойся, дитя, я сам напомню старшим жрецам об этом и сообщу о твоей судьбе. Храм отпустит тебя, гордясь, что ты была его частью. Отныне ты не моя жрица, но стражем быть не перестанешь, пока в твоей груди бьется сердце, полное доблести и верности. А уж где оно бьется, на суше или в море, какая разница? Ты сама сказала когда-то, что твой бог с тобой, где бы ты ни была. Поэтому я не прощаюсь. Я отпускаю тебя, но не как невольницу, получившую свободу, а как ребенка, повзрослевшего и покинувшего родительский дом. Долгого и славного тебе нового пути… Голос исчез, и Джиад почувствовала, как у нее защипало глаза. Но в море слез все равно не видно, и она, не стыдясь, потерла глаза рукой. — Джи… Алестар обнял ее за плечи осторожно, словно опасался, что Джиад отпрянет или одернет его. И было так странно понимать, что можно больше не скрывать ничего! Даже желания принять эти объятия и прижаться в ответ. — Ну что ж, вот и закончилась история раздора между Морем и Землей! — весело и звонко сказало Всеядное Жи. — А обо мне как всегда никто не подумал! Ладно, я само себе обеспечу обещанный подарок! Но осталось еще одно маленькое незавершенное дело. Не люблю, когда обижают тех, кто меня призвал. И подлецов с лицемерами не люблю. А уж тех, кто мне алтарь портит… Рыжеволосый мальчик шагнул к Джиад с Алестаром, но посмотрел мимо них туда, где на песке рядом с телом Невиса лежали связанные Риалас и Кариша. Побледнев, они не шевелились, умоляюще глядя то на Алестара, то на Всеядное Жи, вряд ли понимая, кто это… — Вы никогда не приносили мне жертву и ни о чем не просили, — задумчиво сказало божество жизни. — И можно было бы оставить вас на правосудие тех, кого вы убивали и предавали. Но зачем портить им праздник? Ведь придется осуждать вас на смерть или изгнание… А вы всего лишь действовали в соответствии с вашей природой, верно? — Милосердия, господин! — выдохнул Риалас, первым что-то сообразив. — Милосердия… — проскулила Кариша. — Милосердия? — удивилось Жи, высоко подняв рыжие брови на веснушчатом мальчишеском лице, и Джиад вдруг стало страшно. — Это не ко мне! Вы часто видели милосердную жизнь? Я там, где сильные поедают слабых, где болезни, наводнения и вулканы губят без разбора, где те, кто совершил промах, обречены. А иногда обречены и те, кто промахов не совершал. Жизнь не милосердна! Она жестока, несправедлива и коварна! Но иногда… иногда я тоже хочу поиграть. Опять же, редко смертные балуют меня таким представлением, как сегодня. Сыграю и я с вами. Оно хлопнуло в ладоши, и ремни, спутывающие этих двоих, бесследно исчезли. — Господин… — тихо начала было Санлия, но Жи холодно ее прервало: — Нет. Не проси о милосердии. Эти двое никого не пощадили. Я простило бы их, убивай они ради спасения и выживания. Это мой закон, и это правильно. А они оскорбили меня, погубив столько моих созданий ради такой мерзости, как власть и зависть! Эй, вы двое! — окликнуло оно Риаласа и Каришу. — Вся ваша жизнь была фальшивкой. Но если в вашем сердце найдется хоть немного любви, я вас пощажу. Вы же избранные и запечатленные! Вы не можете не любить друг друга, верно? И причинить друг другу вред вы тоже не можете. Но ваше запечатление… — Жи повело в воде рукой, словно что-то сдергивая с Риаласа и Кариши, и с торжеством заявило: — Больше не работает! Забавно, да? — Т-т-ты… — заикаясь, проговорила Кариша, с ненавистью глядя на Риаласа. — Ты всегда любил ее, а не меня! Почему? Чем я хуже?! Эту тихоню все любили! За сладкие улыбки, за услужливость, за красоту ее проклятую… Почему все ей?! — Потому что она лучше, — процедил Риалас, будто не замечая никого вокруг и глядя на Каришу с отражением ее ненависти в глазах. — Умнее, красивее, нежнее, чем ты! Я думал ее заменить тобой, а ты ее бледная тень, отражение в луже! Ты все испортила! Ты убила моего отца, и теперь я не стану королем! — И не стал бы! — завизжала Кариша, протягивая к нему руки со скрюченными пальцами. — Какой из тебя король? Это я делала все для нашего будущего! Лгала, убивала, травила, воровала эту проклятую чашу, напускала на принца Дыхание Бездны, чтобы король остался без наследника, и ты мог взять его трон. А ты только принимал это! И слушал своего безумного отца! Ты слабый, слабый, слабый… Они кричали и верещали, выплескивая оскорбления. Иреназе вокруг потрясенно молчали, только Санлия уткнулась в плечо Лилайну, всхлипывая, и Джиад ее бы точно не осудила. А двое бывших возлюбленных на глазах превращались во что-то жуткое. Руки и ноги Риаласа вытянулись, раздвоились и растроились, став щупальцами. Глаза на плоском лице выпучились, голова увеличилась — и вот уже по песку пополз огромный спрут-маару. А навстречу ему прянула такая же огромная плоская мурена, которой стала Кариша. — Гадость какая, — тихо пробормотал Алестар, а Лилайн обнял Санлию, закрыв ее лицо рукавом. Странный короткий треск от маару, слабое шипение мурены… И бывшие иреназе вцепились друг в друга в жуткой молчаливой схватке. Маару давил и рвал мурену щупальцами, та полосовала его ядовитыми зубами. И оба, сплетясь в отвратительном подобии объятий, еще какое-то время содрогались, а потом затихли. Еще минуту на песке рядом с телом Невиса валялись отравленный маару и удушенная мурена, а потом и они медленно растаяли без следа. — Жизнь долго терпит, но никогда не прощает, — тихо, но торжественно сказало Всеядное Жи, и Джиад увидела, что Мать Море и Мать Земля безмолвно и незаметно исчезли, а Арена вернулась к обычному виду. — Помните об этом. Не в моих силах вернуть погибших, таков, увы, вечный круговорот между мной и другим Всеядным, с которым рано или поздно познакомится каждый из вас. Но все, кто еще живы, не умрут от ран, это мой дар вам и им. Жизнь продолжается. Что бы ни случилось, как бы ни было больно и страшно, не забывайте об этом. И однажды я вам обязательно улыбнусь. Оно и в самом деле улыбнулось озорной мальчишеской ухмылкой, а потом Джиад моргнула, будто что-то попало в глаз, и оказалось, что Всеядного Жи уже нет рядом. Алестар крепче обнял Джиад за плечи и устало сказал: — Ну вот, боги оставили нас в покое. Очень великодушно с их стороны. Дальше мы уже сами разберемся…
Глава 18. Звездный вечер
Первые дни после нападения сирен Акаланте зализывало раны. Погибло несколько десятков иреназе, и жертв было бы гораздо больше, если бы не Ираталь с Эргианом. Кариандец оплакивал погибшего друга, и Джиад видела холодную, как зимнее море, тоску в его светло-серых глазах, которая лишь на время уходила, когда он помогал Алестару или разговаривал с Даголаром, тоже скорбящим по брату. Джиад почти не знала погибшего Реголара, но достаточно уже знала самого Эргиана, чтобы понимать, как дороги бывшему принцу Карианда его немногочисленные друзья. Реголара и остальных погибших во время нападения похоронили на кладбище Акаланте всех вместе немного в стороне от королевского склепа. Джиад с Алестаром первыми положили на длинную могильную плиту венки из водорослей, перевитые черно-белыми лентами и жемчужными нитями. Эргиан не проронил ни слова, и Даголар с Эрувейн увели его с собой. А вечером Джиад и Алестар почти вломились в комнату кариандца. Эргиан лежал на кровати в полутьме, один-единственный шар туарры слабо озарял его бледное лицо, темную траурную тунику и блестящую светлую чешую хвоста, бессильно раскинувшегося по постели. — Я не жду гостей, — уронил он, и Алестар поморщился. Проплыл к постели кариандца, опустился на ее край и мрачно сообщил: — А мы и не гости. Мы теперь твои родственники, знаешь ли. А от родни так просто не избавишься. — Очень тонкое и своевременное заявление, ваше величество, — по привычке съязвил Эргиан и посмотрел в сторону Джиад, которая тут же последовала примеру рыжего короля иреназе и села рядом с ним. — Госпожа Джиад, мои извинения. Мне сейчас немного трудно быть вежливым. И замолчал, плотно стиснув губы, слишком бледные на заострившемся посеревшем лице. Джиад кивнула. А потом заговорила, не подбирая слова, а позволив им свободно литься: — Нас было три дюжины воспитанников примерно одного возраста. Гнездо, так это называется в Храме. Мы жили вместе в одном большом доме, наши циновки для сна лежали рядом, а еду нам раздавали в одинаковых мисках. Все, что у нас было, считалось собственностью Храма, да и сами мы себе не принадлежали. Зато мы точно знали, что у каждого из нас — сотни братьев и сестер, и эти, которые рядом, самые близкие. Наставники — почти божество. Кроме брата или сестры, никто не обнимет тебя ночью, если приснился дурной сон, и не перевяжет раны, если днем ты расшибся на тренировке. Я не помню, кто из них ушел к Малкавису первым. Стражей учат жестоко. Может, он сорвался с веревки, натянутой над высотой, или неудачно схватил ядовитую змею. Может, это был нож одного из нас или падение виском о камень… Я была слишком маленькой и не помню ни первую смерть, ни вторую, ни еще несколько последующих. Только пустые циновки, на которые больше никто не ложился. Их оставляли напоминанием, что Страж должен быть осторожен. Они годами лежали в комнате для сна, выгорая на свету и становясь блеклыми и ломкими… Она немного помолчала и продолжила в полной тишине — оба иреназе даже дыхание, кажется, затаили: — Потом, когда стала старше, я часто думала, почему они, а не я? Никто не безупречен, это я могла сорваться с веревки или захлебнуться в яме с водой, не успев выбраться по гладкой стене. Это меня мог убить кто-то из моих же братьев или сестер, не рассчитав удар. Или я могла не вернуться из первого же боя… Аруба стоит на границе с Великой Пустыней, и молодые Стражи должны год отслужить в городской охране, а там часто нападают кочевники. Это для того, чтобы Страж не уезжал к нанимателю, не испробовав настоящего боя и вкуса крови… Там я получила первую дюжину насечек на рукояти меча, а мои сестра и брат — стрелу в горло и сердце. И еще две циновки в нашей комнате опустели. — Сколько же… — прошелестел Эргиан, а Алестар нащупал ладонь Джиад и крепко сжал ее. — Из трех дюжин осталось чуть больше одной, — сказала она ровно. — Это довольно много, потому что Гнездо собирают раз в два-три года. У нас было сильное Гнездо, удачное. Иногда не остается вообще никого. Щит Малкависа должен быть безупречен. Самое страшное — это не умереть. Память о тебе уходит легко и быстро, как твоя душа улетает к Малкавису, чтобы потом когда-нибудь вернуться в мир. Твоя циновка останется слепым пятном, напоминающим о тебе, и твое имя растворяется в душах братьев и сестер. Самое страшное — проявить трусость в бою. Оставить брата-Стража без прикрытия или нанимателя без защиты. Страж, нарушивший клятву, обречен. Я как-то говорила, что жрецов Малкависа ценят за то, что они умирают раньше, чем их честь. Но иногда еще во время учебы будущий жрец или жрица проявляют слабость. И их наставникам приходится очистить Храм от предателя и труса, как тело — от гнойного нарыва. Эти ученики просто исчезают. Их циновку убирают из общего дома, их имя запрещено произносить, и их душа уйдет не к Малкавису, а в иные места, чтобы потом влиться в общий круговорот, но больше никогда ей не стать снова нашим братом или сестрой. Вот страшнее этого храмовые Стражи не знают ничего. Она снова помолчала, чувствуя тепло руки Алестара, рыжий держал ее запястье и тихонько гладил его большим пальцем. — Ваш друг Реголар умер с честью, — закончила она тихо. — Будь он Стражем, его мечи принесли бы в Храм, а имя написали на стене Памяти. О нем рассказывали бы ученикам, чтобы будущие Стражи знали, как следует жить и умирать. Но он иреназе. И после него останется город, который он помогал спасать, и те, кто обязан ему жизнью. Вы ведь никогда не забудете его, Эргиан, — впервые назвала она кариандца без титула, как и положено звать родича. — И мы не забудем тоже. Многие в том бою потеряли близких, родных и любимых. Смерть всегда идет рядом с жизнью рука об руку. Но Реголар умер, чтобы вы, его друг, остались живы. Цените его дар. И снова тишина окутала комнату так же мягко и вязко, как темнота. В полумраке лишь светились белизной лица обоих иреназе, да едва заметно колыхались шелковые туники, похожие на диковинные цветы. — Когда-то мне сказали, — тихо отозвался Эргиан, — что город становится для пришельца родным не в миг запечатления, а когда ты, гость, отдашь ему самое дорогое. Город становится родным, когда его воды и дно принимают могилу того, кого ты любил. Эту связь поистине не разорвать. Алестар, вы сказали, что я теперь ваш родственник. Джиад, я… оценил ваш рассказ. И свою долю крови я внес Акаланте сполна. Другой родины у меня больше нет, как и других родных. Вот так вот… Он болезненно и тоскливо усмехнулся, а потом будто сбросил с себя гнетущий груз и посмотрел на Алестара и Джиад выжидающе. Рыжий кивнул и спокойно, словно это самое обычное дело, поинтересовался: — Вы с Леаварой уже решили, когда поплывете в Храм? — Я еще даже предложения ей не сделал, — вздохнул Эргиан. — Она невероятная. Когда тебя понимают те, кто знает с детства, как Маритэль или Рег с Даголаром, это… само собой. Но чтобы почти незнакомка… — Вот и не тяни, — серьезно посоветовал Алестар. — Поплывем в Храм вместе. Джи, ты ведь не против? Или хочешь только свою собственную свадьбу? — спохватился он виновато, а Эргиан фыркнул, глядя на замешательство рыжего. — Я… не против, конечно, — растерянно выдохнула Джиад, вдруг осознав, что это все — всерьез. И Алестар говорит об их свадьбе, как о деле решенном! И Эргиан смотрит понимающе, а потом уводит разговор к тому, как лучше сделать предложение Леаваре, чтобы не затягивать, но дать время дворцовой прислуге подготовиться к двойной свадьбе в королевской семье. Свадьбе! Нет, это все-таки не укладывалось в голове! Когда они вернулись в Акаланте, покинув Арену, на Алестара свалилось столько дел, что первую неделю он не знал, за что хвататься. Похороны убитых и забота о раненых, восстановление дворца, охрана границ от сирен, которые уплыли, но все еще были опасны… Джиад старалась быть рядом, следила, чтобы он успевал есть и спать и не загонял себя, тратя последние силы. Это была обычная и хорошо знакомая служба Стража при короле, которую она выполняла с гордостью. Но друг на друга времени у них не оставалось. Только поздней ночью, когда Алестар засыпал, полумертвый от усталости, она могла сидеть рядом и гладить его рыжую голову, молча удивляясь, какой длинный и невозможный путь от ненависти к любви они оба проделали. А потом, когда стало полегче, Джиад очень осторожно попросила дать ей побыть одной и подумать. Алестар согласился, как и на все ее просьбы… И время до назначенного дня сначала замерло, а потом полетело, словно взбесившийся салту. Прошло две недели с того страшного дня на Арене, а Джиад все не могла поверить, что это происходит именно с ней. Встреча с богами, конец долгого дурного сна, в который превратился заговор против Акаланте, предложение Алестара… Король иреназе хочет видеть ее своей женой! Это было странно, непонятно и неестественно! И при одной мысли, что придется принять корону морского народа, Джиад с ужасом думала, что будет не на своем месте. Она не королева! И какая жена получится из нее, привыкшей повиноваться старшим жрецам или нанимателю, но не одному-единственному мужчине? Но потом она вспоминала, что замуж ее позвал не просто король, а рыжий хвостатый упрямец, который отлично знает, что Джиад никогда не увидитв нем господина и повелителя, и с радостью принимает это. О, как же все сложно! Повиснув в воде у окна галереи, выходящего во внутренний двор, Джиад еще немного полюбовалась, как Жи, лишившийся божественного двойника, с чистой незамутненной радостью мечется по саду, играя с Камриталем и Семарилем. Господа гвардейцы явились утром и повергли Джиад в изумление, с изысканной любезностью выпросив у нее салру на время и клятвенно пообещав, что тот будет сыт, весел и благополучен. Что ж, обещание они явно держали! Прямо сейчас двое иреназе в нарядных ярких туниках забавлялись игрой. Первый пытался пронести от одного края площадки до другого большой мягкий мяч, нетяжелый и явно надутый изнутри, второй упорно его отнимал. Жи метался вокруг них, добавляя в игру остроты и суматохи. Вот Семариль ловким движением выбил мяч из рук друга-соперника, и салру мгновенно поддел его носом, уводя еще дальше. Иреназе рванулись за ним, пытаясь ухватить добычу, но Жи гнал игрушку к зарослям, а на скамье, поставленной у длинной стороны площадки, звонко и заливисто смеялась золотоволосая девушка с нежным светлым личиком. Вторая, смуглая и черноглазая, с неизменными табличками в руках, улыбалась сдержанно, но искренне, и Джиад с усмешкой подумала, что красавцы-гвардейцы, похоже, своего не упустят. Конечно, Алестар позаботится, чтобы у его названых сестер был хороший выбор. Вчера, например, Маритэль и Дэлора были почетными гостьями на празднике, устроенном Эруви, и все молодые каи-на Акаланте вились вокруг них, стараясь произвести впечатление. Но даже там Камриталь с неразлучным приятелем оказались впереди всех, и было видно, что бравые хвостатые вояки старательно ищут путь к сердцу таких же хвостатых принцесс, как это и бывает во все времена и во всех уголках мира. Вот и хорошо! Акаланте заслужило много счастья! И чем больше будет любящих пар, тем быстрее подводное королевство наполнится радостным смехом взрослых и детей, сиянием глаз и улыбками… Камриталь, отвоевавший мяч обратно, с триумфом вернулся на площадку, обогнал спешащего за ним Семариля, виртуозно ускользнул от Жи и опустил мяч в большое кольцо, закрепленное на краю площадки, обозначая победу. Салру тут же подхватил освободившуюся игрушку, а Камриталь подплыл к девушкам и поклонился, приложив ладонь к сердцу. Маритэль, все еще продолжая смеяться, протянула ему свою ручку, тонкую, белоснежную и унизанную разноцветными перламутровыми браслетами почти до локтя. Гвардеец почтительно склонился над ней и поцеловал пальчики, а появившийся за его спиной Семариль сокрушенно развел руками, всем видом изображая столь искреннюю скорбь, что Джиад ни на мгновение ему не поверила. Суаланка, видимо, тоже, но, посмотрев на расстроенного Семариля, что-то ему сказала. Мгновенно воспрянувший духом иреназе кинулся к длинным водорослям, свисающим с каменных арок, что окружали площадку, сорвал несколько ярких цветов и гордо преподнес их суаланской принцессе, милостиво одарившей его той же наградой, что и Маритэль — Камриталя. Джиад, улыбаясь, покачала головой и отплыла от окна. Безумная идея Алестара признать обеих принцесс своими сестрами сработала лучше, чем можно было предположить. Правда, король Суаланы все-таки прислал гневное письмо, в котором пытался обвинить несостоявшегося зятя в нарушении слова. Алестар, прочитав его, несколько минут от души ругался, и Джиад, спальня которой снова превратилась днем в подобие королевского кабинета, пополнила свои знания подводных крепких выражений. А потом рыжий внезапно и подозрительно успокоился, вызвал Эргиана и попросил «дражайшего родича» взять на себя сочинение ответа, предоставив ему полную свободу и само письмо Лорасса. Бывший кариандец не подвел… Две страницы безупречно учтивых, но злых и язвительных колкостей, которые он сопроводил точным и ясным перечислением суаланских грехов перед короной Акаланте, Алестар с наслаждением прочитал Джиад вслух, потом долго и неприлично ржал — иначе это трудно было назвать! — а потом велел переписать письмо Эргиана для своей личной библиотеки. «Прочитаю, когда будет грустно», — как он это объяснил. Вскоре курьер из Суаланы вернулся с посланием, изучив которое Алестар расплылся в удовлетворенной улыбке и заявил, что ее высочество Дэлора остается в Акаланте на равных правах с ее высочеством Маритэль. А если это кому-то не нравится, пусть жуют собственный хвост! И все это нисколько не прояснило для Джиад, какой теперь станет ее собственная жизнь. Да, она приняла решение остаться. Море приняло ее, с каждым днем открывая все новые красоты и чудеса. Ей было легко и приятно дышать водой, а тоска по суше поблекла и развеялась, превратившись в неясное воспоминание. И Алестар был так нежен и предупредителен, так бросался исполнять любое ее желание, что Джиад гнала от себя мысли о том, что совершает ошибку. Да ей и думать оказалось некогда… Подготовка к свадьбе, к счастью, была делом прислуги, от Джиад почти ничего не требовалось. Разве что примерить несколько десятков туник, выбрать украшения, сказать, какие блюда она хочет видеть на столе и как сварить свадебную тинкалу… А еще подписать приглашения на свадьбу, которые непременно нужно разослать в дома каи-на и особенно отличившимся подданным. И осмотреть гирлянды, которые сплели для свадебного зала. И одобрить список подарков, которые собираются преподнести будущие счастливые подданные. И примерить корону! На короне Джиад не выдержала и трусливо сбежала в комнату Санлии, прекрасно понимая, что придется разговаривать с Лилайном. Не выгонять же его! Можно позвать Санлию к себе, но в спальне прочно обосновался отряд швей, ювелиров и поваров, а прятаться у Алестара… Ему и так сейчас несладко: начали прибывать кариандские беженцы, их пришлось устраивать, заботиться о пропитании и лекарях, и Алестар с Эргианом снова целые дни проводили за делами, в один голос сообщив, что на собственную свадьбу они, конечно, явятся, но все остальное пусть как-нибудь устроится само собой. — Так и сказали? — хмыкнув, уточнив Лилайн, развалившийся на постели в комнате Санлии. Занимаясь делами Алестара, она не успела понять, когда эти двое замечательно поладили, просто однажды оказалось, что Каррас ночует в комнате суаланки. И что Джиад совершенно не больно от этого, напротив, чуть тревожно за них, но легко и радостно. — Да, — хмуро отозвалась Джиад, краем глаза наблюдая, как довольно щурится алахасец, пока Санлия расчесывает ему волосы. — У них дела. Очень важные. — Понятно, — кивнул алахасец и потерся щекой о ладонь Санлии. — А что тут под водой еще пьют, кроме тинкалы? — На турансайское рассчитывать не стоит, — вздохнула Джиад, садясь на край постели. — Но какое-то вино должно быть… Может, спросить у слуг? — Разумеется, спросить, — мягко сказала Санлия, откладывая гребень и перевязывая отросшие волосы Лилайна короткой парчовой лентой. — А лучше — приказать. Каи-на, вам пора считать дворцовых слуг и вашими слугами тоже. Поверьте, им только в радость вам услужить! А если кто-то думает иначе, всегда найдутся другие на его место. — Я плохо умею приказывать, — призналась Джиад. — Если это не касается моих дел Стража. Но… я больше не Страж! И никогда им не буду. У Алестара собственная охрана, а быть королевой… Даже в детстве я никогда об этом не мечтала. Я не знаю, что делать! Я… даже не знаю, чего хочу на самом деле. Замолчав, она отвела взгляд и опустила его, чувствуя себя отвратительно слабой и беспомощной. Ведь сама хотела этого! Выбрала любовь Алестара, прекрасно зная, что к ней прилагается корона — не как дар или награда, а как новый долг. — Здесь я тебе плохой советчик, Джи, — уронил Лилайн. — Самому бы разобраться, как теперь жизнь устраивать. Вот скажи, ты веришь, что из меня — из меня! — получится посол? Да еще не какого-то земного государя, а морского? Я же в подводных делах разбираюсь, как корова в жемчуге! — Ты справишься, Лил, — улыбнулась Джиад, и на мгновение ей стало немного легче. Не только она страшится неизвестного будущего, что вот-вот станет настоящим. — Санлия тебе поможет, — добавила Джиад, и суаланка кивнула, а потом с явным удовольствием посмотрела на подол своей длинной туники, облегающей стройные ноги до коленей. — Перемены — это не всегда плохо, — сказала она очень просто. — Лилайн, счастье мое, почему бы тебе не сплавать на кухню? Я точно знаю, что там есть вино, его держат в запечатанных бутылках и добавляют в некоторые блюда. Но мы не знаем ваш человеческий вкус! Вино ведь отличается чем-то, как и тинкала? — Ужас! — фыркнул Лилайн и довольно ловко оттолкнулся от постели. — Отличается ли вино?! Ясно, нужно самому глянуть на ваши запасы. А потом есть у меня еще одно дело, так что выпивку я вам пришлю, а вот начинайте без меня. Вернусь как смогу! Он выплыл из комнаты, и Джиад снова растерянно посмотрела на Санлию. — Прости, — сказала она тихо. — Я не дала вам побыть вдвоем… — У нас еще вся жизнь будет на это, — озорно улыбнулась суаланка. — А сейчас, кажется, пора устроить… У вас бывает праздник невесты накануне свадьбы? Когда ее подруги собираются поболтать? — Конечно. Только я… Джиад опять запнулась. Как объяснить, что она ничего не знает об этом? У Стражей нет подруг и друзей, только служба. И рядом могут оказаться лишь другие Стражи, так что какие свадьбы? Свадьба — чужая, разумеется, это просто еще одна причина для тревоги. Слишком легко в скоплении народа подпустить близко убийцу… Она вспомнила свадьбу Эрувейн и тихо вздохнула, стараясь, чтобы вышло незаметно. — Я не знаю правил для этого, — призналась она. — Ни земных, ни ваших. Санлия, ну какая из меня вообще невеста?! Слова вырвались так отчаянно, что Джиад испугалась, но бывшая наложница кивнула понимающе, и скользнув ближе к Джиад, обняла ее рукой за плечи. — Самая лучшая, — сказала совершенно искренне. — Самая любимая и желанная для того, кто столько вас добивался. Джиад, неужели вы думаете, что сердце Алестара непостоянно? Или… вы сомневаетесь, что любите его? — Я не знаю, — шепотом сказала Джиад, сплетая пальцы перед собой в жесте для молитвенной сутры. — Раньше моя жизнь была трудной. Иногда — жестокой. Но всегда понятной! Путь и долг Стража для меня привычны, как рукоять меча в ладони. А сейчас… мои руки пусты, а разум в смятении. — Иногда разум должен уступить сердцу. Санлия взяла с кровати гребень, потянулась и, распустив собранные в хвост волосы Джиад, принялась очень осторожно и ласково перебирать их, проводя гребнем от корней до самых кончиков. Джиад закрыла глаза, подчиняясь и успокаиваясь… — У нас это называют Жемчужной ночью, — негромко сказала Санлия. — Обычно ее устраивают перед самой свадьбой, когда невесте страшнее всего. Никаких мужчин, только близкие подруги и родственницы. Хотите, позовем Леавару? Она скоро станет вам почти сестрой. Или Маритэль… А лучше — обеих! — Тогда уж и Дэлору нужно звать, — слабо улыбнулась Джиад. — До свадьбы еще четыре дня. То есть уже три. — Ну и что? — изящно пожала плечами Санлия. — Есть нужно, когда приходит голод, спать — когда тело утомилось, а страх прогонять в любое время, как он пришел. Сейчас Лилайн пришлет нам вина и чего-нибудь вкусного, мы поговорим… Хотя их высочества Маритэль и Дэлору я бы приглашать не советовала. Они славные девушки, каждая по-своему, но показывать им свою слабость, даже временную, пока не стоит. Пока вы еще не сроднились по-настоящему… Одна будет всегда искать у вас поддержки и должна видеть в своей королеве могучую защитницу, а вторая… — Может решить, что она сильнее меня, — кивнула Джиад. — Я понимаю. Маритэль из тех, кому нужна ласковая рука, а Дэлоре необходима крепкая. — Она научится вас уважать. — По губам Санлии скользнула улыбка. — Рожденные в Суалане ценят силу так же, как в Карианде восхищаются умом и хитрость. Но вы тоже справитесь, каи-на. И с тем, и с другим. — Я была бы рада и вас назвать сестрой, Санлия, — вырвалось у Джиад, и бывшая наложница, глянув на нее, благодарно блеснула глазами. — Это честь для меня, — отозвалась она. — И я всегда буду помнить ваше великодушие. Ну так что, зовем Леавару? И, может быть, Эрувейн? — Да, — выдохнула Джиад, все еще сомневаясь, не совершает ли глупость, но чувствуя себя, словно на веревке, натянутой над пропастью, где путь назад надежно отрезан. Хочешь или нет, иди вперед, иначе все впустую. И стоило принять хотя бы такое простое решение, как стало легче, словно она поймала протянутую руку друга. Она посмотрела на Санлию, и суаланка, дернув рычаг вызова слуг, ответила ей понимающим взглядом. «Интересно, что у Лилайна за дела? — подумала Джиад, пока Санлия, решительно взявшая на себя все хлопоты, устраивала внезапный маленький праздник. — Алестар вчера обронил, что каи-на Аусдранга уже ждут посольство иреназе. Значит, все готово, и Каррас может отправляться в любую минуту. Получается, они с Санлией ждут моей свадьбы? Давно следовало поговорить с ней… Но Лилайн чем здесь занимается?!» Одна из вернувшихся служанок принялась расставлять на столике закуски, вторая торжественно поклонилась и протянула Джиад глиняную бутыль, плотно запечатанную пробкой. — И как мы будем это пить? — недоуменно поинтересовалась Джиад, действительно не представляя, что делать с такой посудой под водой. Санлия повертела бутыль в руках и тоже пожала изящными плечиками. — Заберете с собой, — решительно сказала она. — Выпьете как-нибудь потом, поднявшись на поверхность. А пока я сварю тинкалу по особому рецепту! И если вам понравится, оставлю его Леаваре. О, а вот и они! Мгновение — и комната наполнилась колыханием ярких туник, сиянием чешуи и роскошных хвостовых плавников, улыбками и веселым щебетом юных иреназе. Пока Эруви обнималась с Санлией, Леавара всплеснула руками, заявив, что милая избранница его величества похудела и побледнела от забот! Но ничего, на свадьбе этого совершенно не будет заметно. Каи-на ведь помнит о своем обещании? — Обещание? — переспросила Джиад, и тут ей в щеки бросилась краска. — Ах да, конечно… Неудивительно, что она забыла! Если бы тогда ей кто-нибудь сказал, что наступит день, когда горькая насмешка над самой собой обернется истиной! Джиад пообещала, что на свою свадьбу с Алестаром не позволит себя накрасить никому, кроме Леавары… И теперь, похоже, пришло время выполнить это обещание. Но… — Вот! — с триумфом провозгласила Леавара и победно посмотрела на остальных. — Ставлю свою косу, что каи-на Джиад будет самой прекрасной избранной, которую видел королевский дворец! Ах, если бы вам волосы немного длиннее… Она потянулась к недлинной толстой косе, которую Джиад заплела Санлия, и с сожалением вздохнула. — Не станем мы с тобой спорить, — со смехом заверила Эруви. — Сойдемся на том, что обе невесты будут дивно хороши. Как день и ночь! Правда ведь? Она лукаво глянула, и Джиад неловко улыбнулась, чувствуя, словно ее одарили неожиданно, а главное, незаслуженно щедро. Одарили теплом, любовью и дружеским расположением… И остается только обещать себе, что примешь их достойно и постараешься ответить тем же. — Мне о многом нужно спросить у вас, каи-на, — серьезно ответила Санлия, ставя на каменную плитку, куда выходила труба с горячей водой, большой сосуд с тинкалой. — Земные мужчины такие загадочные! А их тело сильно отличается от нашего. Не ногами, я имею в виду… Она слегка покраснела, а Эрувейн и Леавара, успевшие развалиться на кровати животом вниз, подняли хвосты и слегка пошевелили ими, как дети болтают в воздухе ногами. — Д-да… конечно, — отозвалась Джиад, пытаясь понять, о чем именно ее спрашивают. — Мы дышим не жабрами, например. — Я не о жабрах, — невозмутимо поправила ее Санлия, и только изумруды ее глаз озорно сверкнули. — Правда, что у людей мужской клинок никогда не прячется в ножны? Даже когда мужчина полностью… удовлетворен? Эрувейн ахнула, а Джиад окончательно покраснела. Ничего особенного в этом вопросе не было! Да и она не юная девственница благородного воспитания… Но вот — смутилась под жадными взглядами трех пар глаз. — Правда, — кивнула она, улыбнувшись. — У нас ведь нет хвостов. Так что женские органы скрыты лишь ногами, а мужские… вообще ничем. — Как неудобно… — с сочувствием протянула Эрувейн. — Плавать же мешает! То есть ходить. Или… нет? — Зато можно оценить размер, — задумалась Леавара. — Хотя я правда не понимаю! Видела я ири-на Лилайна, и у него ничего не… топорщится, в общем! А ведь мужчина на диво ладный, да и Санлия грустной не выглядит. Кстати! А как же тогда узнать, что мужчина уже доволен?! Если у него ничего не прячется! — Так! — едва сдерживая смех, сказала Джиад, прижимая ладони к пылающим щекам. — Погодите! Все совсем иначе! Хорошо, я сейчас расскажу! Санлия, по-прежнему улыбаясь, варила тинкалу, и Джиад вдруг поняла, что грызущая сердце тоска если не ушла совсем, то отступила далеко. Вот так и выглядит иногда жизнь обычных женщин?! Разве могла она раньше вести такие смешные и пряные, как суаланская тинкала, разговоры? Да и с кем? Но пусть ей поможет Малкавис, придется ведь сейчас объяснять юным любопытным хвостатым девицам, почему человеческим мужчинам ничто не мешает ходить или плавать! «Обычно не мешает, — ехидно подсказал ей внутренний голос. — А то ведь всякое бывает. И размер сходу далеко не всегда определишь. И вообще… Санлия наверняка все это уже знает, но с такой темой для разговора точно не заскучаешь!» Она вдруг подумала, что и сама не отказалась бы узнать пару ответов на вопросы, задавать которые Алестару… неловко. В храме Малкависа к удовольствиям плоти относились так же просто, как к утолению жажды или голода, из-за чего многие считали Стражей развратными. Но разврат — это недостойное поведение! Насилие или использование чужой беспомощности. Обман, принуждение, злоупотребление доверием или причинение боли… То, что происходит между искренне желающими друг друга людьми, развратом быть не может. А есть ли что-то запретное у иреназе? И вообще, если запечатление происходит у них раньше свадьбы, то как же первая брачная ночь? И девственность, которая так важна там, наверху? И… Санлия сняла с плиты сосуд с тинкалой и принялась колдовать над ней, прямо через пленку узкой полой иглой с поршнем на конце добавляя какие-то специи и жидкость, а потом вернула сосуд на место. Эрувейн с Леаварой проводили тинкалу жадным взглядом, одновременно вздохнув, и Джиад поняла, что вечер будет долгий. И, похоже, веселый. Уж точно веселее, чем она его представляла, собираясь опять мучиться мыслями, а потом лечь спать в одиночку.* * *
— И вот представьте себе! — рассказывала слегка захмелевшая Эруви, размахивая рукой перед собой. — Мы с Орлисом быстренько проскользнули между этих камней — и только хвосты мелькнули. А Алестар застрял! — Как застрял? — изумилась Джиад. — Плечами! — расхохоталась Эрувейн. — Вода его толкнула вперед, а дальше оказалось узко, и он, бедный, ни туда ни сюда. Так плотно застрял, что пришлось нам возвращаться и тянуть его за хвост! Ох… вы только ему не говорите, что я вам это рассказала! Какая у него была физиономия! Джиад рассмеялась. Пожалуй, увидеть выражение лица рыжего, когда его тянут за хвост, будто нашкодившего кота из-под кровати, она бы и сама не отказалась! Дивное зрелище, должно быть. — Не скажу, — серьезно пообещала она, и тут в дверь постучали. — Кого там принесло? — изумилась Леавара, тоже раскрасневшаяся и растрепанная после того, как они с Эрувейн показывали «Танец морского ежа». Насколько поняла Джиад, в этом танце полагалось изображать не самого ежа, а что бывает, если ты на него сел или наступил. Про себя она решила, что никогда не станет такое танцевать, потому что с хвостом подобные движения выглядят хоть немного приличнее, чем с ногами. Дверь открылась, и в нее заглянул смущенный Камриталь, сообщив: — Каи-на Джиад, вы позволите вам кое-что сказать? Это очень важно! — Да что там может быть важного?! — запротестовали в один голос Эрувейн с Леаварой. — Никаких дел в Жемчужный вечер! Мужчинам сегодня вообще сюда нос совать не положено! А то за него хвост поплатится! — Я ненадолго, — с извиняющейся улыбкой сказала Джиад, оттолкнувшись от кровати, и подплыла к двери, чувствуя расслабленную ленцу в движениях. Тинкала, которую сварила Санлия для Жемчужного вечера, и вправду была особенной! Не такой сладкой, как обычно, но пряной и пьянящей, как хорошее вино. Камриталь отплыл в коридор, не преминув перед этим окинуть оставшихся девушек восхищенным взглядом, и Джиад с непростительной доверчивостью последовала за ним… чтобы тут же оказаться в мужских объятиях. Тело отозвалось раньше разума, и она дернулась, в последний миг удержавшись от удара. — Это я! — торопливо отозвался понявший свою ошибку Алестар. И прижал ее крепче, зарывшись лицом в волосы. Джиад замерла, не зная, что сказать. Съязвить насчет важных дел, которые наконец-то закончились? Глупо и некрасиво, потому что Алестар в самом деле был занят. Уж что такое королевский долг, она понимает! Сказать, что у нее Жемчужный вечер, и хочется его продолжить? А хочется ли? Да, в комнате весело, и Джиад нежилась в этом потоке ласки и дружбы, но все-таки ей чего-то не хватало. А вот теперь, когда сильные руки Алестара так правильно обнимают ее… — Твоим подругам придется обойтись без тебя, — шепнул рыжий ей на ухо. — Потому что прямо сейчас я собираюсь похитить свою избранную, как положено тирану и завоевателю! И он решительно потащил Джиад по коридору, не выпуская из объятий и ухитряясь плыть исключительно толчками мощного хвоста. Она же сначала не сопротивлялась от растерянности, потом — приняв игру. — И куда именно вы меня собрались похищать, ваше тираническое величество? — поинтересовалась Джиад, вдруг поняв, что они покинули дворец через одно из бесчисленных окон и явно плывут наверх, в чернильное ночное море, уже довольно холодное. — Куда надо! — решительно отозвался Алестар и виновато добавил: — Вот увидишь, там будет удобно и тепло. — Как скажете, — согласилась Джиад, с трудом удерживаясь от смеха, очень уж забавно это должно было выглядеть со стороны. А она сама, кажется, перебрала с коварной тинкалой Санлии. Иначе почему радость бежит по венам, делая кровь горячей и туманя рассудок? А руки так удобно закинуть на шею Алестара, прижавшись к нему еще теснее и с мстительным удовольствием услышав короткий страдальческий выдох. Вот так вот похищать избранных, ваше величество! Ноги, между прочим, явно мешали плыть, и Джиад обвила ими бедра иреназе, скрестив щиколотки позади, где мощная спина Алестара переходила в хвост. Потом, подумав, потянулась еще немного, нашла в пределах досягаемости ухо коварного похитителя и повела себя совсем не как стыдливая невеста, вдумчиво прикусив его краешек, а потом сразу пройдясь языком. — Джи! — взмолился Алестар. — Пощади! Я же… Ах… — Да, ваше величество? — усмехнулась Джиад. — Вы не отвлекайтесь, похищайте меня старательно, раз уж взялись. Я в ужасе и предвкушении, как и положено. И продолжила доказывать это, упоенно проделывая с ухом рыжего все новые изощренные манипуляции. Следующие несколько минут Алестар сдавленно умолял, ругался, обещал страшные кары и подвывал, то ли от смеха, то ли от возмущения. Но упорно дотащил Джиад до освещенного туаррой каменного столба, где их ждал привязанный салту. Причем один! Разумеется, ее ведь увозят силой, а не по желанию… Внутри все сильнее разгоралось тепло возбуждения. Не от мысли о похищении, конечно, а от знания, что в седле морского зверя придется сидеть вдвоем, тесно прижавшись друг к другу. Что-то в этом было дикое и сладкое, выпущенное на волю хмельной тинкалой, непристойными разговорами и близостью Алестара, который держал ее крепко, но осторожно и время от времени то зарывался лицом в волосы, то целовал щеку, до которой только и мог дотянуться губами. И каждый такой поцелуй вспыхивал на коже искрой от разгорающегося пламени. Джиад вдруг расхотелось играть. Но лишь потому, что сильно и глубоко пожелалось большего. Прямо здесь и сейчас! Она закусила губу, когда Алестар помог ей сесть в седло позади себя, уже не изображая похищение, и обняла его обеими руками, прижавшись лицом к широкой напряженной спине. Слишком напряженной для простой поездки на салту. Серый, а это, конечно, был он, прянул с места как всегда стремительно, и вода попыталась толкнуть их Джиад назад, но она лишь сильнее наклонилась вперед и прижалась к иреназе. Они мчались сквозь холодную густую тьму, в которой Джиад не могла разглядеть ничего и не понимала, как Алестар находит направление. Или Серый просто плывет, куда пожелает? Нет, ведь было сказано про тепло… Куда ее могут привезти в ночном море, все дальше удаляясь от Акаланте? Страха не было, только полное и безмерное доверие. Да еще любопытство и удивление: неужели это тоже часть брачных ритуалов иреназе. По изменившемуся давлению воды Джиад поняла, что они приближаются к поверхности. Здесь всем телом ощущались тугие волны, и Алестар остановился. Обернулся к Джиад, предупредив: — Сейчас всплывем. Там холоднее, потерпи чуть-чуть. Она кивнула, невольно радуясь, что хотя бы о смене дыхания можно больше не беспокоиться. Мать Море навсегда лишила ее необходимости пользоваться амулетами, даровав часть умений иреназе. Серый подобрался, толкнулся наверх длинным косым прыжком, и Джиад оказалась наполовину в воде, а наполовину — в воздухе. Ледяном ночном воздухе, немедленно облившем ее тело. Тонкая шелковая туника, притом мокрая, грела не больше, чем паутина, даже наоборот. Джиад подумала над тем, чтобы снять ее, но Серый быстро проплыл полосу каких-то бурунов, и на фоне темного неба перед Джиад вдруг выросло что-то еще темнее, но испещренное бледными пятнами. Невысокое, меньше человеческого роста, хотя дальше оно росло и уходило ввысь. Луна вовремя показалась из-за тучи, и Джиад разглядела почти плоскую скалу посреди моря. Точнее, часть небольшого каменного хребта, вынырнувшего из воды. Волны здесь должны были быть сильными, но почему-то прибоя почти не оказалось. Почему-то? Джиад чутьем поняла, что здесь не обошлось без королевской магии иреназе. — Сегодня особенная ночь. Алестар соскользнул с Серого и помог Джиад выбраться из седла. — Посмотри на небо, — попросил он. Джиад послушно глянула, но ничего интересного не увидела. Небо как небо. Разве что звезды очень яркие и переливаются сильнее обычного. Наверное, будет ясная погода… — У нас это время называют Звездная неделя, — пояснил иреназе. — Семь ночей подряд звезды падают вниз, на землю и в море. Говорят, что там, где их огонь гаснет в морских водах, море становится плодородным, а в сердцах зарождается любовь. В эти ночи не принято подниматься наверх одному, только с парой. С избранной, супругой, просто возлюбленной — неважно. Я… всего раз проводил Звездные ночи, — тихо добавил он. — С Кассией. Как и положено, загадал желание, но не сбылось. Так что сегодня ничего загадывать не буду, просто хотел показать тебе это. Он потянул Джиад за руку, и она так же послушно проплыла за ним к подножью скалы, где обнаружились плоские каменные ступени. Вряд ли это была работа чьих-то рук, просто солнце и ветер исчертили и выщербили скалу. А вот немного дальше… — Там сухое одеяло, — сказал Алестар, словно это было самым обычным делом — одеяло посреди моря! — А еще ветки и какая-то штука для добычи огня. — А ты? — вырвалось у Джиад. — Я буду рядом, — улыбнулся иреназе. — Здесь, в воде. Очень близко! Пожалуйста, Джи, просто посмотри! В его голосе слышалось предвкушение и радость, и Джиад нащупала ногами начало ступеней, поднялась по ним, борясь с желанием оглянуться на Алестара, и оказалась на крошечной площадке, где только-только можно было сесть. Ну и развести костерок из охапки сухих веток и водорослей, которые кто-то заботливо сложил у края скалы и даже полил маслом, судя по запаху. А еще в глубокой каменной выемке лежало сухое одеяло, защищенное от брызг. И стояла бутылка, точно такая же, как Лилайн прислал им с кухни. Джиад по привычке закусила изнутри губу, начиная понимать. Ни одному иреназе на эту вершину не забраться. И одеяло с топливом для костра под водой не найдешь. Неотложные дела, значит? Вот заговорщики! Она все-таки оглянулась на Алестара. Светлое тело иреназе белело в нескольких шагах, он лежал в воде у подножия скалы. Недалеко, но все-таки рукой не дотянешься, да и разговаривать… Джиад решительно сняла мокрую тунику и растерлась одеялом. А потом, стараясь не обращать внимания на холод, подхватила ветки в охапку и снова спустилась вниз, бросив их на последнюю ступеньку у воды. — Здесь тоже можно развести костер, — пояснила в ответ на удивленно блеснувший в лунном свете взгляд Алестара. Вернулась наверх, забрала одеяло, бутылку и трут с огнивом, которые нашлись там, где раньше лежали ветки. Спустилась… Искры от огнива рассыпались крошечными золотыми мошками, и сухой трут жадно вспыхнул, а следом занялись и ветки. Костерок запылал радостно и самозабвенно, Джиад села рядом и закуталась в одеяло. От моря было холоднее, чем наверху, зато скала защищала от ветра. А еще Алестар теперь был рядом. Джиад зубами вытащила пробку, отхлебнула показавшееся сладким и густым после тинкалы вино и тихонько рассмеялась. — Что, плохое? — настороженно вскинулся иреназе. — Наоборот, — покачала она головой. — Интересно, если кое-кого забросить на луну, он и там найдет бутылочку турансайского? Откуда вообще под водой вино? — Другие королевства иреназе иногда торгуют с людьми, — отозвался Алестар, не сводя с нее глаз. — А еще бывают затонувшие корабли. Не верь, если услышишь, что это мы их топим. Раньше… всякое бывало, но не сейчас. Еще мой дед запретил. Но корабли иногда тонут сами, и это наша законная добыча. Джи, какая же ты красивая… Джиад, как раз опять отпившая от бутылки, поперхнулась. Откашлялась, недоуменно глянула на Алестара, и тут небо прямо перед ними прочертила падающая звезда. Она показалась огромной, гораздо больше обычных звезд, и оставляла светящийся след. Джиад затаила дыхание. Поверье о желании, которое нужно загадать, она знала, но никогда не успевала. Да и что ей просить теперь? Отпив еще глоток, она протянула бутылку Алестару, и тот молча принял ее, тоже приложившись к горлышку. От костра повеяло согревшимся воздухом, и Джиад, завернувшейся в одеяло с ногами, стало тепло, только еще влажные волосы шевелил прохладный ветерок. А вокруг бушевало звездное безумие. Одна, другая, третья… А вот и несколько сразу сорвались, чертя по небу яркие штрихи. Какое тут желание! Дух захватывает… — Это… каждый год? — неверяще спросила Джиад, и Алестар кивнул, возвращая ей полегчавшую бутыль. Но почему она никогда этого не видела раньше? Хотя… когда ей было увидеть? Ее дни и ночи были заполнены Торвальдом. Его безопасностью, мыслями о нем… Торвальд никогда не пошел бы смотреть на звездное небо, от которого никакой пользы, а Джиад всегда была при нем: телом, разумом и сердцем. Она и не знала о подобном чуде. Еще один глоток старого турансайского горячим мягким бархатом скользнул внутрь, и Джиад окончательно согрелась. Ей даже стало жарко! То ли от мыслей, что будет дальше, то ли от взгляда Алестара. Иреназе смотрел не на звезды, а на нее! И под этим взглядом Джиад снова почувствовала сладкую истому и желание утонуть в ней целиком. Сколько прошло времени, она не знала. Звезды все падали, а она глянула на быстро прогоревший костер, будто отмеривший ей срок. И даже жалости не почувствовала. Поднявшись, скинула одеяло, упавшее на каменные ступени к самой воде, и шагнула в море, показавшееся теплым. — Джи? Голос Алестара был удивленным, но объятия — такими же крепкими и надежными, как всегда. Он потянул ее за собой туда, где вода была спокойной и неглубокой, а дно оказалось чистым песком. Джиад встала, а потом легко оттолкнулась ступнями и повисла в воде, опираясь на Алестара. — Джиад… — прошептал-простонал он, покрывая ее лицо и плечи поцелуями. — Прости меня… — За что? — За то, что дурак! — выдохнул рыжий, запуская пальцы в ее волосы и гладя спину. — Я совсем зарылся в эти дела, а они никогда не заканчиваются! И я готовил тебе Звездную ночь заранее, честное слово! Перед самой свадьбой. А сегодня приплыл Лилайн и сказал, что я дурак. Что сюрприз — это хорошо, но только если ты не успеешь решить, что я тебя бросил, и обидеться. Тебе сейчас и так нелегко, а меня не было рядом… Джи, я люблю тебя! Клянусь Морем, Землей и Небом! Прости… Он перебирал ее волосы и целовал, шепча жарко и отчаянно: — Я не могу без тебя, слышишь? Я прятался за королевскими заботами, потому что никак не мог поверить. Я боялся, вдруг ты передумаешь в последний момент?! Глупо, я знаю… Мне надо было быть с тобой… Хотя бы днем! А я старался устать посильнее, чтобы не думать о тебе ночами. О том, что ты в соседних комнатах, такая недоступная, такая невозможно желанная… Я теряю слова, когда вижу тебя, сердце мое. Не странно ли? Когда ты меня ненавидела, мне хватало слов, чтобы рассказать, как я тебя люблю, и я не боялся их говорить. Какая разница, думал я, это ведь все равно безнадежно. А теперь, когда ты сама сказала, что любишь, когда согласилась… Я все испортил. Или еще нет? — Алестар! — взмолилась Джиад. — О чем ты? Я ведь обещала, что останусь. Я поклялась… приняла свою судьбу… — Только судьбу?! Джи… Джиад, прошу, посмотри на меня! — его голос дрогнул. — Посмотри и скажи честно, что остаешься не из-за клятвы! Я отпущу тебя, как только пожелаешь! Ничего еще не поздно изменить, слышишь? Я не хочу, не могу… Я не должен лишать тебя свободы! Если это всего лишь клятва… «Он тоже боится, — с убийственной точностью и ясностью осознала Джиад. — Не меньше, чем я! Только другого!» — Я люблю тебя, — прошептала она и подняла руки, положив их на гладкие округлые плечи, горячие, несмотря на прохладу воды вокруг. — Я осталась, потому что люблю тебя, никакой долг и никакая клятва не смогли бы меня принудить к этому. Просто… мне иногда страшно. Мы такие разные, Алестар! Как мы сможем ужиться вместе? Как я смогу быть королевой твоего народа, если совсем не умею править? Я бы с радостью была твоим Стражем! И я готова быть твоей… просто твоей, понимаешь? Но что, если я не справлюсь с тем, что ты хочешь мне подарить? И не смогу сделать тебя счастливым… — Ты уже сделала, — глухо проговорил он, зарываясь в ее волосы лицом. — Я уже счастлив, как ты не понимаешь? А остальное… Благословение богов на этого твоего Лилайна, он вовремя сказал мне пару нужных слов. Не слишком ласковых, зато понятных. Стыдно-то как… Джи, ты выйдешь за меня? Со всеми моими глупостями, с моим характером, с дурной гордостью и всем остальным, чего у меня больше, чем чешуи на хвосте! Выйдешь? — Я ведь уже согласилась, — улыбаясь, напомнила Джиад, запрокидывая голову и глядя в шальные синие глаза, что сейчас казались почти такими же темными, как ее собственными. — Если соглашусь еще раз, это ничего не изменит. Мое слово — это не честь всего моря, как у тебя, но это моя жизнь. И я отдала и то, и другое. — Я совсем тебя заморозил, — вздохнул Алестар, прижимая ее теснее. — Все получилось неправильно… Думал, устрою настоящее свидание, а потом… Джиад, сколько бы ни было впереди у меня Звездных ночей, я все их хочу провести с тобой. И желание у меня будет только одно на всю жизнь: чтобы ты была счастлива. А если я опять начну делать глупости, просто скажи мне, что я дурак, ладно? — Как скажете, ваше ве… Алестар прервал ее поцелуем. Краешком глаза Джиад еще успела увидеть, как небо вокруг покрывается сияющими росчерками звездных шлейфов. И как плещутся темные волны с серебристыми гребнями пены, уходя в необозримую даль. — У нас так и не было брачного танца, — прошептал Алестар, проводя руками по ее телу, лаская каждый его изгиб нежно и бережно. — Бои, гонки, интриги, сошествие богов… А я хочу танцевать с тобой в воде при свете луны и звезд, а потом нырнуть вниз и уложить тебя на песок. Самый мягкий, какой только найдется в море… И чтобы во всем мире остались только мы с тобой, и звезды пели нам с высоты… Как дождаться этой свадьбы, любовь моя? Как прожить эти три дня и ночи, Бездна их побери? — Не знаю, — откровенно ответила Джиад, прильнув к нему. — А точно надо ждать? Я… так и не успела спросить! Она поймала непонимающий взгляд Алестара и с виноватой улыбкой пояснила: — Я не успела спросить у Санлии и остальных, можно ли заниматься этим до свадьбы? Если запечатления больше нет, и я не избранная… — Ты всегда моя избранная! — выдохнул Алестар. — Каждый миг и всю жизнь! Свадьба — это для всех остальных. А между собой пару соединяет только море. Джиад, ты… позволишь? Здесь и сейчас?! — Разве это не Звездная ночь? — тихо откликнулась она, отдаваясь горячему сладкому безумию, текущему по жилам вместо крови. — Время исполнения желаний. И я знаю, чего хочу. Исполни мое желание. — Какое? — хрипло спросил Алестар, медленно увлекая ее за собой на глубину. — Чего ты хочешь, любовь моя? — Тебя, — улыбнулась Джиад. — Пусть песок будет потом. Сейчас я хочу тебя, море вокруг и все эти звезды. — Все это твое, — отозвался иреназе, заглядывая ей в глаза и придерживая за плечи. — И я, и море, и каждая из этих звезд. Посмотри на них… Он потянул ее, укладывая на себя, лег на спину, и Джиад широко раскинула руки, вдруг почувствовав, что вода теплая. Волны качали их вместе, как единое целое, обнаженных ног Джиад иногда касался прохладный шелковистый плавник Алестара, и звезды… Они действительно смотрели на нее, а потом небо делил надвое новый серебряный штрих, но Джиад не загадывала желаний, потому что прямо сейчас ей нечего было больше желать, а глупой жадности судьба и боги не любят. Руки Алестара скользнули по ее телу, снова дразня и лаская. Джиад вытянулась, напряженная, как струна, прижалась спиной к его груди. Закрыла глаза, и звезды остались где-то вдалеке, а вокруг была только темнота и прикосновения сильных нежных ладоней. — Ты сама как звезда, — прошептал ей Алестар на ухо, и волны вторили его голосу. — Самая прекрасная в мире, упавшая в море и согревшая его своим светом. Джиад… Мое Сердце Моря… Доверься мне, позволь показать, как оно прекрасно. Он выскользнул из-под нее и тут же обнял за талию, а Джиад положила руки ему на плечи. Волна приподняла их и снова опустила, а потом тяжелой огромной лапой сбила, перевернула и понесла с собой, но не мягко и ласково, словно играя. Алестар плыл рядом с ней, а потом оказался внизу и погладил ее ноги. И снова ускользнул, чтобы поймать в объятия, когда волна, явно игравшая на его стороне, кинула Джиад в кольцо его рук. Принимая правила игры, она попыталась ускользнуть, и это почти получилось, но каждый раз, когда Джиад казалось, будто она свободна, Алестар оказывался рядом. И она сдавалась на милость победителя со сладкой истомой позволяя целовать себя, гладить плечи, руки и ноги, спину и бедра. Рыжий дразнил горячим ртом ее грудь и тут же отпускал, чтобы поймать губами пальцы на ногах Джиад. И когда вдруг оказался между ее раздвинутых бедер, Джиад лишь ахнула, не успев его остановить, да и не желая этого. Небо и вода менялись местами, звезды остались далеко, и Джиад, извиваясь от удовольствия, танцевала в глубине древний, как сама жизнь, танец наслаждения. Упругий горячий язык Алестара нежил ее плоть, дразнил и мучил, и Джиад сама будто стала волной, поднявшейся к самым звездам и рассыпавшейся на тысячи ослепительно ярких брызг. Не переставая ласкать и нежить, Алестар увлекал ее все дальше, пока под ними обоими не оказался песок — единственное, что оказалось неизменным в мире ночного моря. И Джиад потянулась к рыжему, обнимая его, принимая в себя, как море принимает грозу. Страх и стыд остались где-то невозможно далеко, и больше не нужен был никакой эликсир, чтобы довериться морю и его рыжему синеглазому воплощению, наконец поймавшему Джиад, покорившему и обратившему эту победу в ослепительное счастье, разделенное на двоих и от этого еще более огромное.Глава 19. Скорбь не вечна
Три последних дня до свадьбы пролетели так стремительно, что Джиад опомнилась только последним утром, вдруг осознав — долгий бег от себя самой закончился. Теперь она чувствовала себя готовой надеть брачный браслет Алестара и принести клятвы перед алтарем любых богов. Перебирая принесенные украшения, она задумчиво покосилась в сторону Жи, последние дни доживающего в отгороженной части комнаты, потому что в обычной клетке он уже не помещался. Молодого салру ждал особый загон на рыбном дворе, и Алестар уверял, что Жи там будет удобно и интересно. Салту того же возраста уже учились плавать под седлом, но для умного и гордого зверя обычные приемы с намордником и лоуром не годились. Алестар собирался сам заняться его тренировкой и предвкушал это с таким азартом, что Джиад нисколько не беспокоилась за судьбу их общего любимца. — Ты собираешься в следующем году вернуться на Гонки? — спросила она накануне, когда Алестар приплыл к ней в спальню и завалился на постель, наконец-то пользуясь правами избранного. Жи немедленно покинул загончик и подплыл к иреназе, жадно тыкаясь ему носом в ладонь в поисках лакомства. — Не вижу смысла, — равнодушно отозвался Алестар, скармливая ему какие-то кусочки, принесенные с собой и по виду напоминающие деревяшки. Салру хрустел ими, как печеньем, и заискивающе заглядывал в глаза. От Всеядного Жи в нем ничего не осталось, так что Джиад теперь точно знала, что прожорливость и веселый нрав со шкодливостью — свойства характера самого зверя, а не его божественного покровителя. Ну, или один из них научился у другого. Знать бы еще, кто у кого. — После той погони Арена кажется совсем иной, — помолчав, пояснил Алестар. — Как детская игрушка. Когда-то мне казалось, что я жить без нее не смогу, а сейчас… неинтересно. На охоту иногда буду плавать, да и то посмотрим. Он положил голову на колени опустившейся рядом Джиад и блаженно зажмурился, а она, расплетая тугую рыжую косу и осторожно расчесывая длинный поток волос, струящихся по ее рукам, подумала, что Алестар очень изменился. Стал спокойнее и увереннее в себе, даже заматерел, как молодой, но уже набравший силу волк — вожак своей стаи. Иногда онпо-прежнему вспыхивал, негодуя на чью-то глупость или алчность. Случалось, ему не хватало хладнокровия. Но все чаще на смену раздражительности приходила тяжелая мощь короля, уверенного в своей правоте и готового добиваться того, что он считает правильным. Да, за эти месяцы он повзрослел рассудком и душой, и этот новый Алестар с каждым днем нравился ей все больше. — Думаю, главный свой приз ты честно и отважно выиграл, — сказала она, проводя гребнем по льющемуся сквозь ее пальцы огненному золоту. — Акаланте дороже Золотого Жемчуга, и ту победу в гонках со смертью никто и никогда не превзойдет. — И не надо, — согласился Алестар, а потом очень несчастным голосом сказал: — Говорят, что делить постель в ночь перед свадьбой — плохая примета. Даже если до этого избранные спали вместе, нужно хоть немного соскучиться друг по другу. Не понимаю, зачем? Я и так по тебе скучаю, уже целый день прошел! — Ужасно, — серьезно согласилась Джиад, пряча усмешку. — Вытерпеть день, ночь, а потом еще завтра полдня… Даже больше, вряд ли мы доберемся до постели сразу после церемонии. Ваши подданные хотят праздника, ваше величество! И она лукаво потянула его за кончик рыжей пряди на виске. — Наши подданные! — возразил Алестар, ловя ее руку губами. — Привыкай. Джиад, королева и соправительница Акаланте! М-м-м-м, а мне нравится. Лучше этого звучит только: «Джиад, моя избранная и жена»! Он перевернулся, плеснув хвостом, и с восхищением посмотрел на нее снизу вверх, заглядывая в лицо. Джиад осторожно провела кончиками пальцев по его лицу, обрисовывая очертания губ, скулы, упрямый подбородок с ямочкой, золотые брови… Ожившая сказка, волшебный повелитель морского народа… ее возлюбленный и почти супруг. Неужели так все-таки бывает? — Я научусь, — пообещала она вдруг охрипшим голосом. — Но приметы и правда лучше соблюдать. Всего одна ночь… — Еще одна ночь, — вздохнул Алестар. — А мне кажется, что все ночи в своей жизни, которые я провел без тебя, были прожиты зря. И дни — тоже. Жду не дождусь, когда ты переоденешь браслет с правой руки на левую! Он мечтательно прикрыл глаза, и длинные золотистые ресницы бросили светлую тень на щеки. Джиад с улыбкой поглядела на тяжелый обручальный браслет с рубинами, который вернулся на ее правую руку, показывая всем, что его носит избранная, которая готовится к свадьбе. Ей уже сказали, что перед алтарем следует вернуть браслет жениху, и он, подтверждая согласие на брак, наденет ей обручальное украшение на левую руку, ближе к сердцу, где браслет и останется на всю жизнь. — А на правой руке он лучше смотрится, — с легким сожалением сказала она. — И удар хорошо утяжеляет. Алестар фыркнул. Потерся щекой о ее ладонь и сообщил: — У тебя и с левой руки удар хорош, я знаю. А если хочешь, я тебе парный закажу — на правую. Он замер, прижавшись лицом, и ее снова накрыла сладкая тягучая волна нежности и желания. Сейчас бы погладить широкую красивую спину, на которой шелк туники не скрывает мускулы, провести ладонью до самой границы между кожей и чешуей. А там чувствительное место, и если его приласкать кончиками пальцев, ее рыжее счастье начнет быстро и неровно дышать, а потом тихо застонет… — Завтра, — сказала она вслух теперь уже своим мыслям. — А потом целую жизнь. И подумала, что ночь обещает быть долгой, потому что ожидание разделить на двоих гораздо труднее, если знаешь, что хочешь одного и того же… Так и получилось. Они провели эту ночь вместе, разговаривая и прикасаясь, но бережно и целомудренно, словно заново знакомясь душами прежде, чем тела окончательно станут принадлежать друг другу. А утром Алестар уплыл, Джиад осталась одна и поняла, что старые страхи сменились новыми, она совершенно не знает, что делать со всем, что притащили услужливые хвостатые девицы. Золотые цепочки, серьги, ожерелья и браслеты роскошной грудой лежали в огромной шкатулке. Рядом стояла еще одна, и ведь это была только часть сокровищницы Акаланте. Заглядывая в глаза, служанки заверили, что принесли самое лучшее, но если каи-на хочет, вот ключ, пусть сама осмотрит остальное. Там еще много… Джид знала, что ей следует обязательно выбрать украшения, и чем больше, тем лучше, именно этого от нее ждут. Супруга короля должна блистать на собственной свадьбе. Но чеканное золото, рубины, изумруды и алмазы, разноцветными огнями переливаясь перед ней, пугали своей торжественностью. Вдруг показалось, что ожерелье, которое она примерила, тяжело и неудобно лежит на груди, от него душно, и вообще оно натирает кожу, как ошейник. И к тунике, которую вчера принесли, алой и украшенной тонким золотым шитьем, оно не подойдет, слишком массивное. А еще она никак не может объяснить, какую именно прическу она хочет, потому что всю жизнь либо коротко стриглась, либо собирала едва отросшие волосы в хвост. Словно в ответ на ее мысли, в дверь постучали. — Видишь, Эруви! — раздался звонкий голосок Леавары, и светловолосая каи-на решительно вплыла в комнату. — Я так и знала! Она еще даже не одета! — Это недолго, — возразила Джиад, устыдившись своей растерянности. — Я сейчас. — А причесаться? А накраситься? — всплеснула руками Эруви и, подплыв, ткнула пальцем в шкатулку с драгоценностями. — Вот что это такое? Никому ничего нельзя доверить! Эти дурехи короткохвостые что принесли? Украшения для избранной короля или упряжь для салту?! Хотя… Леавара, посмотри, вот это годится. И это… — А что не так с этими украшениями? — осторожно поинтересовалась Джиад. — Они вам не подходят, — уверенно заявила Леавара. — Эти слишком тяжелые и грубые, а жемчуг вообще потеряется… Нет, нет и еще раз нет! Вы обещали мне довериться, Джиад! Помните? — С радостью, — улыбнулась Джиад, чувствуя, как лихорадочная тревога опозориться бесследно исчезает. — Но как же вы сами? Она оглядела Леавару, заметив, что волосы у той заплетены в сложную изысканную косу, украшенную жемчужными цветами, но туника простенькая, и нет никаких украшений, только на правой руке избранной Эргиана браслет из сплетенных воедино золотых и серебряных нитей, очень изящный и прекрасно ей подходящий. — А у меня все готово, — невозмутимо сообщила Леавара. — Только переодеться осталось. И крашусь я быстрее, чем ваша прислуга тинкалу с кухни приносит. Поэтому сейчас будем заниматься вами. Снимайте все! Джиад молча стянула рубашку и штаны. Нагрудную и набедренную повязку она под водой давно не носила, но иреназе, кажется, что-то под тунику иногда надевали… — Ой, вам это точно не нужно! — отмахнулась Леавара в ответ на ее вопрос. — Я такой высокой и крепкой груди никогда не видела! Вам ее не поддерживать надо, а подчеркивать! Она оглядела обнаженную Джиад с искренним восхищением и жадностью художника, которому дали чистый холст и краски, а потом сняла с крючка в стене подготовленную с вечера тунику и встряхнула ее в руках, расправляя. — Надевайте! Ало-золотой тяжелый шелк заструился в ее руках, Джиад неловко от волнения поймала подол и немедленно в нем запуталась. Ей казалось, что туника короткая, а это почти платье! — Вы ее что, даже не мерили? — простонала Леавара. — Мать Море, первый раз вижу такую избранную! Давайте помогу! Эруви, придержи! Джиад проскользнула в колыхание складок, и шелк обнял ее грудь и плечи, прильнув к ним плотно, но не сковывая движений. Обрисовал грудь и талию, бесстыдно подчеркнул бедра. Странно, ведь замшевые штаны облегали ее тело так же тесно, не скрывая очертаний, но почему именно в шелковой тунике Джиад показалась себе почти обнаженной? Пожалуй… Даже совсем без одежды она не смотрелась бы так откровенно. В огромном зеркале, слегка помутневшем от времени и морской воды, но все еще неплохо отражающем, Джиад видела стройную девушку, не похожую на стража Малкависа решительно ничем. Однажды она уже преобразилась так в день гонок на Арене, но тогда была хотя бы в штанах. А сейчас туника облегала ее ноги до коленей, и обнаженные лодыжки с босыми ступнями выглядели так непривычно! — Золото и рубины, — сказала Леавара, подбирая ее волосы и несколькими быстрыми взмахами гребня расчесывая их. — Только не на руки! Сегодня ваши руки для обручального браслета! Все остальное на них лишнее. Ее слова отозвались где-то внутри сладким предвкушением, а ловкие нежные пальцы иреназе тем временем укладывали волосы Джиад в мягкие локоны. На висках Леавара заколола их длинными шпильками, приподняв, и лицо оказалось открыто, как и шея, но сзади отросшие пряди падали на спину густой волной, и Леавара с Эрувейн в четыре руки быстро усыпали их золотыми и рубиновыми бусинами, что крепились прямо на волосы. Серьги, тоже из рубинов, оправленных в золото, но не массивные, а изящные, в виде цветков с изогнутыми лепестками… Ожерелье Леавара, подумав, отложила в сторону. Зато застегнула на талии Джиад пояс из плоских золотых звеньев и достала из шкатулки тонкую цепочку, в которой Джиад сначала заподозрила браслет, но, сообразив, покраснела и запротестовала: — Не надо! Это уже слишком! У нас такое только храмовые танцовщицы носят… — И наверняка их за это обожают, — лукаво улыбнулась Леавара. — Каи-на, сегодня все будут любоваться вашими ногами! Так покажите, что гордитесь ими, а не стыдитесь своей красоты. И она застегнула витую цепочку, усыпанную мелкими рубиновыми подвесками, на щиколотке Джиад, удовлетворенно заключив: — А вот теперь — все. Осталось только лицо! От служанок, с любопытством наблюдающих за каи-на, послышались восторженные ахи, охи, и Джиад обреченно махнула рукой, разрешая девицам посмотреть. В конце концов, пусть учатся. Вдруг ей придется краситься часто, не просить же каждый раз Леавару. А сама она вряд ли освоит эту премудрость, потому что пробовала как-то, еще в Арубе. Оказалось, что одинаково накрасить оба глаза сложнее, чем попасть ножом в муху с десяти шагов. Осторожными движениями плотной кисти Леавара покрыла ее лицо тонким слоем какой-то мази, растерла, уже другой кисточкой принялась колдовать над глазами, тронула краской губы и скулы… А потом, пренебрежительно фыркнув на зеркало, подала Джиад свое собственное, небольшое, но чистое. Затаив дыхание, Джиад смотрела на себя, не слыша, как восхищаются вокруг служанки. О да, Леавара снова сотворила чудо. И на этот раз Джиад желала его всем сердцем! Сегодня она хотела быть настолько красивой, чтобы Алестару в голову не пришло пожалеть о своем выборе. Он уже видел ее разгневанной и несчастной, усталой и злой, мягкой, уверенной, сосредоточенной… Какой угодно, только не желающей ему понравиться. Девушка в зеркале смотрела на мир огромными черными глазами, подведенными смоляной и золотой краской, ее губы манили спелой нежностью, она знала, что прекрасна, и дарила эту красоту щедро и смело, потому что это был день ее торжества. И Джиад на миг закрыла глаза, а потом открыла их и приняла то, что увидела, с радостью и гордостью. Положив зеркало, она порывисто обняла Леавару, и та счастливо улыбнулась, а Эруви заторопила их обеих: — Скорее! Нужно успеть, пока не прозвучит колокол! — Ай, без нас не начнут! — звонко рассмеялась Леавара. — Правда, их там двое, могли бы жениться друг на друге! Я Эргиану даже предложила, когда они с его величеством до утра засиделись над денежными табличками. — И что принц? — с любопытством спросила Джиад, невольно улыбнувшись. — Та-а-а-кие испуганные глаза сделал! — протянула Леавара, и обе иреназе расхохотались, даже служанки захихикали, а Леавара, изнемогая от смеха, продолжила: — Сказал, что его величество ему, конечно, дорог… Но хватит и того, что им днем приходится видеть друг друга чаще, чем своих избранных. А если они еще и поженятся… Тогда Эргиан точно не перенесет столько счастья! — Очень на него похоже, — рассмеялась Джиад, и почувствовала, как напряжение уходит, словно вымытое из души этим смехом. Алестар любит ее, в этом нет никаких сомнений. И рядом друзья, первые в ее жизни, настоящие и верные. Правда, Санлия с Лилайном уплывут на землю сразу после свадьбы, лорд Гленарвиль уже прислал письмо с гарантиями полной безопасности наемника. По злой шутке судьбы невольное предсказание Джиад капитану аусдрангской королевской гвардии сбылось. Она, помнится, советовала гвардейцу не ждать благодарности от тех, кому он столь рьяно служит. Именно так и вышло, его обвинили в смерти Торвальда и казнили, чтобы избавиться от свидетеля, а заодно очистить имя Лилайна. И Джиад, узнав, поймала себя на том, что не сочувствует капитану. Слишком хорошо она помнила, каким увидела Лилайна после пыточных подвалов Аусдранга. А ведь капитан как раз там стражей и заведовал. Понятно, что приказывал палачам Торвальд, но его интересовало лишь то, что Лилайн должен был рассказать, а вот едой и водой несчастных узников обделяли жадные и ленивые гвардейцы с позволения капитана… Что ж, главное, что посольские грамоты Карраса написаны и подкреплены печатями иреназе, и через надежных людей Лилайн уже купил в Адорвейне дом, причем не на свое имя, а для Санлии, чтобы она чувствовала там себя хозяйкой. И бывшая наложница нетерпеливо ожидала расставания с морем, задержавшись только ради свадебного торжества. Не переставая весело болтать, Леавара переоделась в тунику, принесенную служанками из ее покоев. Светловолосая и синеглазая иреназе выбрала наряд из многослойного шелка лазурных и бирюзовых тонов. Разумеется, к нему полагались украшения из оправленных в золото сапфиров, а нежное личико Леавары даже без краски сияло свежестью, но она все равно искусно подвела глаза синим. — Я так жду запечатления! — доверчиво призналась она и тут же смутилась, виновато взглянув на Джиад. — Ой, простите… Я не хотела… — Ничего, — улыбнулась Джиад. — Люди все равно его не чувствуют, поэтому я ничего не потеряла. Жаль, что Алестару не повезло. — Я думаю, если бы он мог выбирать, он бы все равно отказался, — тихо сказала Леавара, глядя Джиад в глаза. — Если кого-то любишь, то честнее делить все на двоих. И запечатление, и… его отсутствие. — Если кого-то любишь, то желаешь ему лучшей доли, чем себе, — вздохнула Джиад. — Он, может, и отказался бы, а я вот жалею, что лишила его такой радости. Но это его собственный выбор, и я за него благодарна. — Вы будете ему очень хорошей супругой, — улыбнулась Эрувейн, подплывая и беря Джиад за руку. — Акаланте давно не видело счастья в королевской семье, и мы все рады принять вас как свою королеву. Ну, разве что Миалара… Но ходят слухи, что она собирается замуж. Вы не представляете, куда! В Суалану! — Жаль мне ее… — задумчиво проговорила Леавара. — Миалару? — поразилась Эрувейн, растерянно взглянув на подругу. — С чего это? — Не Миалару, а Суалану, — очень серьезно поправила Леавара. — Хотя знаешь, ты права! С чего это я должна жалеть Суалану?! Они друг другу идеально подходят! И девушки снова рассмеялись. Раздался удар колокола, тяжелый, разносящийся далеко по воде, проникая даже через каменные стены дворца, и Леавара с Эрувейн посерьезнели. — Вот теперь и в самом деле пора, — вздохнула Леавара. — Джиад, я так рада, что мы делим этот день и праздник. Его величество зовет Эргиана и Маритэль родственниками. Мне это сначала казалось очень странным, они ведь никак не связаны кровью, а потом я подумала, что это мудро и правильно. Я люблю своего брата Камриталя, но настоящую семью не выбираешь, ее тебе дарят боги. Зато можно выбрать самой, кого считать родным по духу. Я всегда мечтала о сестре… Вы ведь не против? Мы с Эруви сочли бы это честью… — Я тоже считаю это честью, — сказала Джиад и посмотрела в лицо обеим девушкам. — И рада буду назвать родными и вас, и тир-на Эргиана. И, наверное, Дэлору с Маритэль, когда узнаю их лучше. Здесь мой новый дом, и я счастлива, что он принимает меня всем сердцем. Эруви, смущенно улыбаясь, потянулась ее обнять, но Леавара тут же вскрикнула, что прическа! И туника! И если у Джиад размажется краска на глазах, то она, Леавара, Эруви за хвост оттаскает! И обе девушки, подхватив Джиад под руки, почти понесли ее сначала к дверям, а затем по длинным дворцовым коридорам, где встречные, улыбаясь, низко кланялись и давали им дорогу, прижимаясь к стенам. — И ничего там нет страшного, — уговаривала Леавара вслух то ли себя, то ли Джиад. — Подумаешь, свадьба! Ну, родственники… Гвардия, конечно в полном составе, Камриталь их пригласил. Хотя мог бы и не приглашать, все равно весь Акаланте и так приплывет… И еще из других городов гостей будет… немного, наверное. Сотни две, не больше! Кариандцы, конечно, кто успел приплыть. Эти точно как один явятся, еще бы они свадьбу своего принца пропустили. Но Эргиан обещал, что его родичей не будет, значит, обойдется без убийств. Суаланский посол, новый… Ой, лишь бы его кариандцы не увидели, а то без убийства может и не обойтись. Из Маравеи кто-то… Только бы не забыть, какую руку Эргиану протягивать! Сначала правую, чтобы он браслет снял, потом — левую, чтобы опять надел. Только бы не забыть… — Успокойся, Леавара, — утешала ее Эруви снова подозрительно серьезным тоном. — У тебя всего-то две руки! Разберешься как-нибудь, с хвостом не перепутаешь. Лишь бы твой Эргиан в щупальцах не запутался, не зря же ты ему их рисовала. Вдруг вылезут? Леавара сердито зашипела, а потом очень добрым голосом напомнила, что Эруви еще не раз приплывет к ней краситься. И если вдруг случайно уплывет зеленой в красивую золотистую полоску, то сама виновата будет… И вообще, уж кто бы про щупальца язвил, самой Эрувейн после запечатления с Даголаром давно известно, есть ли они у кариандцев и где именно. — А что делать с лентой? — вспомнила вдруг Джиад. Как раз на свадьбе Эрувейн Алестар что-то говорил об этом, но она была так зла на него, что не запомнила. — Лентой жрец должен связать руки избранных! — торопливо объяснила Леавара. — На левых будет браслет, а на правых — лента. Ее потом снимают, и избранная отдает ее, кому сама захочет. — Я вам отдать собиралась, — вздохнула Эрувейн. — Жаль, что так получилось. Леавара, ты уже выбрала? — Маритэль, конечно! — уверенно сказала юная иреназе. — А вы, каи-на? — Не знаю, — отозвалась Джиад, понимая, что они уже почти доплыли и впереди огромный зал, самый большой, что она видела во дворце. — Наверное, Дэлоре? — Она не хочет! — в один голос сказали Леавара с Эрувейн. — Сказала, что сначала прочитает все книги в королевской библиотеке Акаланте, и о любви ей думать некогда. И ленту просила ей не отдавать! — Тогда и не знаю даже, — улыбнулась Джиад. Она глубоко вдохнула, успокаиваясь, и проплыла в распахнутые настежь огромные двери, за которыми на нее обрушился яркий свет множества шаров туарры, безумие красок в нарядах и драгоценностях иреназе и шум голосов… который почти мгновенно сменился тишиной.Сотни морских жителей торопливо освобождали ей путь, образуя в воде коридор, по которому Джиад с Леаварой плыли к высокому алтарю у дальней стены зала. Чьи-то лица были ей прекрасно знакомы, чьи-то — очень смутно, а многие и вовсе неизвестны. К обычным светлым и рыжим волосам акалантцев добавились темные, каштановые и совершенно белые — это, наверное, были гости из Карианда и Маравеи. Мелькали и явные уроженцы Суаланы, смуглые, черноволосые и с хвостами глубокого синего цвета. И все они смотрели на Джиад с любопытством, восторгом, скрытой или явной неприязнью… Впрочем, последних было совсем немного. Взгляды, шепотки… Леавара плыла рядом, держась грациозно, как истинная аристократка, но ее светлое лицо заливал густой румянец, а ресницы дрожали… А алтарь все приближался, словно не Джиад с Леаварой подплывали к нему, а большой, слегка обтесанный камень двигался им навстречу. Джиад невольно вспомнила скалу Всеядного Жи, но это, конечно, была не она. Перед алтарем замерли двое нарядных иреназе, рыжий и светловолосый, которые медленно повернулись к ним, и Джиад сразу встретила отчаянный взгляд ярко-синих глаз Алестара. Король иреназе смотрел на нее так, будто Джиад должна была объявить ему смертельный приговор или помилование. Неужели он еще в чем-то сомневается? Она ведь приплыла. Сюда, к нему. Не отрывая своего взгляда, подплыла совсем близко, и вокруг зашумели, а Джиад растерянно подумала, что совсем не знает свадебных обычаев иреназе. Про браслет и ленту ей рассказали, но ведь это не сразу? Прямо сейчас ей что делать? Благие боги, какое счастье, что рядом Леавара! Поглядывая на юную каи-на краешком глаза, Джиад повторяла за ней все движения. Она подала Алестару руку и заняла место слева от него, немного успокоившись от пожатия крепких пальцев. Поклонилась жрецу в яркой тунике Троих, взирающему на них с умилением и торжественной радостью на плутоватой физиономии. Кажется, у Тиарана появился достойный преемник. Но, возможно, судьба предшественника этого амо-на чему-то научит? В голову лезли какие-то глупости, Джиад снова попыталась сосредоточиться. Искоса взглянула на серьезное бледное лицо Алестара, словно высеченное из мрамора. Неизвестно, было ли это частью ритуала, но роскошная солнечно-рыжая грива его была распущена и огненной волной ниспадала на спину до пояса, оттеняя синюю тунику. Только на висках Алестар заплел волосы в пару тонких косичек, чтобы не мешали. Украшений на нем не было, кроме золотого браслета с рубинами на правой руке, парного к браслету Джиад. И еще Сердце Моря, теперь уже истинное, горело на его груди празднично алым сиянием. Слева от Джиад замер Эргиан, тоже держа Леавару за руку. Его туника излюбленного светло-серого цвета была расшита жемчугом, как и при первой их встрече на Арене, волосы распущены. Но что-то в кариандском принце изменилось. Улучив момент, когда жрец повернулся к алтарю, Джиад не удержалась и рассмотрела Эргиана, как раз поглядевшего в ее сторону. Тонкое лицо принца, казавшееся ей прежде некрасивым и бесцветным, словно налилось изнутри серебряным светом, ресницы и брови стали немного темнее, губы — неуловимо ярче и четко очерченными. Это был все тот же Эргиан, и все-таки иной, словно неведомый художник прорисовал его черты тонкой деликатной кистью, невесомо их подчеркнув, и вдруг оказалось, что кариандец изумительно хорош собой. Что лицо у него не только умное, но и чеканно изысканное, как старая серебряная гравюра великого мастера. Леавара? Она же его накрасила! И вышло это не смешно или противно, как обычно смотрится краска на земных мужчинах, а так, словно кто-то стер паутину и пыль, за которыми Эргиан прятался, и показал остальным то, что избранная кариандца сама давно разглядела в нем глазами своей любви. «Пожалуй, хорошо, что Алестар, вопреки обыкновению молодых иреназе, терпеть не может ни драгоценностей, ни красок для лица, — подумала Джиад, переводя взгляд на него. — Ему, такому яркому, ничего этого не нужно. Но я обязательно попрошу Леавару нарисовать его портрет. Потому что ничего более красивого даже представить не могу». Жрец повернулся к ним, и Джиад замерла, погрузившись в происходящее и наконец поверив, что все это происходит с ней. Звучали древние слова обращения к Матери Море, и Джиад знала, что никогда не забудет величественный и прекрасный лик обеих богинь. У иреназе брак лишь подтверждает запечатление, но для них с Алиэром он станет окончательным шагом друг к другу. — Алестар, дитя Кариалла и Немеллы, берешь ли ту, чья рука в твоей руке, в супруги перед ликом богов и морского народа? Клянешься ли беречь и хранить ее во время штиля и во время шторма? Станет ли она жемчугом твоего сердца, избранной и запечатленной… — Жрец сбился, но невозмутимо закончил: — Ибо то, что связала Мать Море, смертным не разорвать во веки веков. — Клянусь! — торопливо ответил Алестар и сильнее сжал ладонь Джиад, словно боялся ее потерять. — Джиад, дитя… Арубы! — ловко вывернулся жрец. — Берешь ли ты того, чья рука… — Клянусь! — уронила Джиад, выслушав все до конца. И почувствовала, как пальцы Алестара тянут браслет с ее предплечья. Когда привычная тяжесть исчезла, она вдруг почувствовала себя хуже, чем голой! Одинокой… Протянула другую руку, стараясь, чтоб это не вышло слишком торопливо, и Алестар поспешно надел ей браслет снова. Обручальная драгоценность села плотно и мягко, словно была там всегда, и Алестар протянул ей свою руку. Дождавшись, пока они обменяются браслетами, жрец взял с алтаря длинную широкую ленту, расшитую золотом, и плотно, но не туго обвязал их свободные запястья, для чего Алестару пришлось повернуться к Джиад лицом. — То, что сочетала Мать Море, не разлучить смертным! — провозгласил жрец, и огромный зал, полный иреназе, закричал в едином ликующем порыве. А рыжий потянулся к ней, обняв за плечи, и Джиад запоздало поняла, почему избранных связывают именно лицом один к другому. Так удобнее целоваться! Жрец уже читал священные клятвы для Эргиана и Леавары, те отвечали, а Джиад закрыла глаза, чувствуя, что прохладными губами, упругими, нежными и настойчивыми, ее целует само море. Это море смотрело на нее из глубокой синевы глаз Алестара, струилось в его волосах поймавшей закатный луч волной, серебрилось блеском его чешуи. Море ласкало ее и держало крепко, обещая никогда не отпустить. И Джиад раскрыла ему губы, как раньше раскрыла сердце, уже не замечая, как вокруг снова ликуют свидетели двойной свадьбы. — Моя… — прошептал Алестар, отрываясь от ее губ и глядя пьяными глазами. — Избранная. Любимая. Сердце мое. — Твоя, — тихо отозвалась Джиад, зная, что он услышит. — Как и ты мой. Потом чьи-то ловкие руки опустили ей на голову ажурный золотой обруч, на котором вместо зубцов были волны, и такая же корона впервые на ее памяти украсила голову Алестара. И со всех сторон хлынули желающие поздравить. И их с Алестаром, и Эргиана с Леаварой обнимали, словно в этот день стерлись все различия между королевской кровью и простыми подданными. Герувейн и Даголар с Эруви, сияющий Ираталь, советники и придворные, простые слуги… Церемонно поклонившийся суаланский посол и с искренним почтением благодарящие Алестара кариандцы… Дару, которому Джиад успела только руку пожать и пообещать, что обязательно поговорит с ним потом. Бывшие наложницы, жрецы, базарный торговец, который когда-то пожелал им с Алестаром многочисленного потомства… Словно все море поздравляло своего возлюбленного короля и его избранную. Джиад искала глазами Санлию с Каррасом и, наконец, нашла их. Улыбаясь, позвала взглядом, и наемник подплыл вместе с суаланкой, которая теперь выглядела совсем как человек. Леавара уже избавилась от своей повязки, где-то в той стороне восторженно благодарила ее Маритэль, и Джиад решительно стянула ленту, освобождая их с Алестаром запястья, и протянула ее Санлии. — Я желаю счастья, — сказала она. — От всего сердца! Запечатление не так уж важно, мы обе знаем это теперь. Оно не приносит любовь туда, где ее нет. Поэтому я желаю любви, а остальное она приведет с собой. — Благодарю! Прекрасное лицо Санлии озарилось изнутри, и она бережно повязала ленту на свою руку. — Мы с Лилайном решили уплыть завтра утром, — сказала она. — Сейчас будет свадебный пир, а потом у вас найдутся… более важные дела. Так что примите наши поздравления сейчас, и пусть прощанье будет недолгим и полным ожидания новой встречи. Она протянула Джиад длинную жемчужную нить и добавила: — Пусть ваши годы будут светлыми, как этот жемчуг, и такими же многочисленными. Лилайн, коротко поклонился Алестару, спокойно держащемуся рядом, и обнял Джиад, а потом, отпустив, усмехнулся: — Даже не знаю, что тебе подарить. Не каршамскую саблю же… — Турансайского пришли, — серьезно попросила Джиад. — И осторожнее там. — Договорились, — кивнул алахасец. — Пока я жив, турансайское у ваших морских величеств не переведется. Он обменялся долгим взглядом с Алестаром, потом оба разом церемонно склонили головы, отдавая друг другу должное, и Лилайн с Санлией снова затерялись в толпе. — А нам обязательно быть на пиру? — тихо спросила Джиад, готовясь терпеть ради королевских обязанностей, но смутно надеясь, и Алестар не обманул ее ожиданий. — Лично мне поздравлений уже достаточно, — фыркнул он. — Если хоть половина сбудется, счастья у нас будет больше, чем песка на морском дне. Сбежим? — Сбежим, — улыбнулась Джиад. Совсем по-настоящему сбежать не получилось, до покоев их проводили с должной торжественностью. Внесли следом кучу подарков, которые положили прямо на пол к тем, которые принесли раньше. И спальня Джиад стала напоминать не то разбойничий притон с горами награбленного добра, не то базарный склад, не то королевскую сокровищницу. — Вот бы Жи обрадовался, — устало пошутил Алестар, снимая корону и взлохмачивая рыжие волосы. — Где он, кстати? Очень не хочется, чтобы оказался под одеялом в самый важный момент. — Наверное, слуги увели. Сюда же начали приносить подарки, он бы непременно что-то погрыз. Джиад с сочувствием посмотрела на Алестара. Супруга. Мужа. Возлюбленного. Столько слов, непривычных и отныне совершенно необходимых. Правда, про себя она все равно будет звать его рыжим. Слишком привыкла. Ну и ладно. Если она для Алестара — сердце, то он — ее собственное солнце на дне моря. Горячее и золотое, несмотря на чешую. А сейчас еще и уставшее. — Хочешь, я тебе плечи разомну? — тоже сняв свою корону, сказала Джиад, чтобы хоть немного выплеснуть наружу теплую нежность, переполнявшую ее. — И спину… — Хочу, — согласился Алестар. — Очень! Только не сегодня. Я не для того пропустил свадебный пир, чтобы просто валяться в твоей постели и ничего не делать. — Очень грозно звучит, — подразнила его Джиад. — Ну что ж, ваше рыжее величество, тогда делайте, что собирались, а валяться пока буду я. Она напоказ растянулась на ложе — единственном свободном от подарков месте, которое осталось в спальне. И тут же ойкнула от неожиданности — что-то чувствительно укололо в спину. — Джи? Что случилось?! Алестар одним взмахом хвоста оказался рядом раньше, чем она успела сказать, что ничего страшного. Просто что-то колючее в постели. Непонятно только, откуда. Сдвинувшись, Джиад старательно пошарила в мягких складках одеяла и извлекла огромный панцирь краба. Как раз любимого размера Жи — с тарелку. Потом — побелевшую от воды деревяшку… Обрывок водоросли… — Кажется… кажется, тебе принесли подарок, — еле проговорил Алестар сквозь смех. — Много подарков! А в самом деле, Жи поглядел, что сюда тащат всякое и решил, что с него тоже причитается поздравление! Ты рада? — Очень! — с чувством сообщила Джиад, выдирая из постели еще один крабовый панцирь, крепкий, колючий. К выбору подарков салру отнесся очень старательно. Наверняка, это самые лучшие панцири, которые только можно здесь добыть. А вот кусок старого каймура уже изрядно подгнил. Впрочем… Не тот ли это каймур, который для Жи сплел когда-то Алестар. — Похоже, это тебе подарки, а не мне, — заметила Джиад, показывая рыжему его собственное изделие. — Видишь, он его хранил! — Я тронут! Фыркнув, Алестар сгреб подаренные сокровища и спихнул их на пол. Джиад вдогонку кинула грязную раковину, невзрачную и шершавую, но большую, в две с лишним ладони. — Погоди-ка… Алестар неожиданно раковиной заинтересовался. Покрутил ее в пальцах и хмыкнул: — Жемчужница. Только слишком ровная, в таких жемчуга не бывает. Жалко. Да и негде ему тут взяться, он растет на суаланских отмелях… Выкинь. — Даже не посмотрим? — неожиданно для себя расстроилась Джиад. — Вдруг есть хоть маленькая? — Ты жемчуга хочешь? — поразился Алестар, даже хвостом плеснув от удивления. — Только скажи! В сокровищнице он отборный, крупный, любого цвета! — Это в сокровищнице, — тихо отозвалась Джиад, отводя взгляд и роняя раковину в кучу остальных «подарков» Жи. — Я никогда не видела раковину с жемчугом внутри. Только слышала… А если бы найти самой, хоть маленькую! — Ну-ка… Алестар поднял жемчужницу, примерился к накрепко закрытым створкам. Глянул на Джиад и предупредил: — Ты только не расстраивайся, ладно? В таких раковинах и правда жемчуга не бывает, но я раскрою, конечно. А потом найдем тебе настоящую жемчужницу! Если не в Суалане, так в Маравею сплаваем в гости… Не переставая говорить, он наметанным взглядом отыскал в груде подарков богато украшенный стальной лоур, выудил его и несколькими небрежными движениями вскрыл створки раковины. Джиад, которой уже стало стыдно за свой каприз, любопытно заглянула внутрь. Обломки перламутра, отлетевшего от створок, слизистая плотная масса… Пожалуй, зря только погубили жемчужницу. Ну и что, если в ней нет жемчуга. Самому моллюску он и не нужен… И вообще, чем они занимаются в свадебную ночь? Сидят на кровати среди крабовых панцирей с деревяшками и ломают ракушку?! Джиад едва не рассмеялась, но сдержалась. Еще не хватало, чтобы Алестар обиделся. — Ничего себе, — вдруг растерянно произнес рыжий, что-то достав из неприятного вида серо-розовой массы. — Джи! Ты только посмотри! Он протянул ей ладонь, глядя восхищенно, завороженно и благоговейно, но, почему-то, на Джиад. А ведь должен был смотреть на огромную, идеально ровную жемчужину чудесного золотого цвета, словно вылитую из расплавленного металла. — Так не бывает, — сказал Алестар почти жалобно. — Это… это все равно, что в Арене копнуть песок и достать ее… — Или выиграть, — улыбнулась Джиад, полюбовавшись жемчужиной, а потом поймав изумленный взгляд Алестара. — Ты ведь хотел Золотой Жемчуг? Чем тебе не он? Знаешь, Всеядное Жи, конечно, пообещало, что оставило нашего салру, но… кажется, оно любит пошутить. И это то ли выигрыш, то ли подарок на свадьбу. Она придвинулась ближе, укладывая ему голову на плечо и с безупречной убежденностью понимая, что ночей любви у них будет еще много, но вот сейчас ее место — в объятиях Алестара и не иначе. — Знаешь, — сказала Джиад негромко, — я никогда не заглядывала в будущее слишком далеко. Страж должен проводить каждый день как последний. Те, у кого есть надежда, начинают дорожить собственной жизнью, а жрецам Малкависа подобное непозволительно. А вот сейчас я хочу жить долго-долго! И счастливо. Потому что время скорби закончилось, нельзя вечно тосковать о прошлом. — Ты права, — тихо согласился Алестар, обнимая ее. — Сегодня я разговаривал с Эргианом… Он помнит, но не скорбит. Помнит все хорошее, что было между ним и его другом, но не позволяет боли утраты встать между ними. Джиад, можно мне тебя попросить? Я хочу завтра навестить поля последнего покоя, где лежат… мои родители… и Кассия. Ты поплывешь со мной? — Куда угодно, — сказала Джиад, легко и нежно касаясь губами его плеча через широкий ворот туники. — Я буду везде, где нужна тебе. Для того я и осталась, чтобы делить с тобой и радость, и печаль. — Время скорби закончилось, — повторил Алестар и потянулся к ее лицу губами. — Шторм прошел, и вот-вот выглянет солнце. Он осторожно вытащил шпильки, все еще удерживающие волосы на ее висках, а она помогла ему стянуть тунику. Они раздевали друг друга бережно, как в первый раз. И целовались, и касались друг друга, как истинно драгоценного сокровища, заглядывая в глаза, слушая дыхание, мягко колеблющее воду между ними, узнавая другого заново, отдавая и принимая любовь, как величайший дар. Ни Сердце Моря, ни Золотой Жемчуг, ни клад каршамского шаха не могли сравниться с этим даром, потому что он становился во много крат огромнее, если был разделен на двоих. Таково великое свойство любви, она растет в твоем сердце, когда щедро отдаешь ее кому-то другому, а если забираешь, алчно копя и ни с кем не делясь, она утекает, как вода сквозь пальцы. У Джиад и Алестара была впереди ночь, полная любви, а потом еще и целая жизнь, и каждую каплю ее они собирались разделить и тем самым преумножить.
Глава 20. Да здравствует король!
День, назначенный для избрания нового короля Аусдранга, был столь солнечным и радостно ясным, словно сами боги очистили небо от малейшей тени. Наверное, тоже не хотели пропустить зрелище! Джиад вынырнула из поднявшей ее волны и уже привычно отфыркалась. Тело, которому больше не нужен был кулон морского дыхания, легко перенесло смену воды на воздух, но привычка требовала выплюнуть воду и вообще дать себе почувствовать, чем дышишь именно сейчас. Прохладный ветерок высушил капли воды на щеках, пошевелил упавшую на лицо тонкую прядку. Джиад отбросила волосы назад и оглянулась в поисках плота. Рядом почти без брызг вынырнул Алестар, море выпустило его легко и ласково, словно зная, что иреназе покидает глубину совсем ненадолго и вскоре вернется обратно. Ревнивая стихия! Но отныне благосклонная к Джиад, словно любящая мать… Опираясь рукой о спину Серого, Алестар тоже оглядел волны и заметил качающийся на волнах плот, с которого уже махал Каррас. Вздохнул, бросил на Джиад взгляд искоса, но ничего не сказал, и она, оценив, повернулась в упругой толще воды, прильнула к теплой груди возлюбленного. Подняла голову и улыбнулась, чувствуя, как Алестар одной рукой придерживает ее за плечи, а второй гладит мокрые лохматые волосы. — Я вернусь вечером, обещаю, — сказала она то, что уже говорила не раз. — Ну что ты… — Прости, — вздохнул Алестар. — Я понимаю. Но если бы я мог отправиться с тобой! Или хотя бы дать тебе надежную охрану. — Еще надежней? — вскинула Джиад брови, чувствуя непреодолимую потребность слегка поддразнить его. — Мало того, что Каррас поклялся с меня глаз не спускать и окружить своими людьми? Мало, что лорды Аусдранга поручились за мою безопасность? И мало, что древнее божество обещало за мной присмотреть? Ну и конечно, я же сама по себе такая беззащитная! — Джи… — Алестар вгляделся в ее лицо и снова укоризненно вздохнул: — Как ты не понимаешь? Конечно, ты лучший воин из всех, кого я знаю. И Каррасу я доверяю. А земные каи-на в узел завяжутся, лишь бы не лишиться дружбы со мной. Но даже если Трое Благих явятся и осенят тебя своей защитой, я все равно буду беспокоиться. Просто потому, что ты — там, а я — здесь. Потому что я люблю тебя… Он улыбнулся, и Джиад почувствовала себя виноватой. Может быть, и вправду не стоило настаивать? Подумаешь, выборы нового короля! Кто бы это ни оказался, во дворец Акаланте вскоре пришлют свежие новости вместе с подарками от преемника Торвальда. Нет никакой необходимости выбираться на сушу. На сушу… Она сама удивилась, как легко и равнодушно подумала об этом, словно не было бесконечных дней и ночей, наполненных тоской по земной тверди, по воздуху и теплу огня, привычной еде и сухой одежде. Все это ощущалось чем-то приятным, но далеким от необходимости. Как изысканные яства, которые можно попробовать при случае, но простые любимые блюда ничуть не хуже. Мать Море оказалась права, как и следовало ожидать. Джиад больше не чувствовала себя чужой в ее владениях. Вода приносила ей краски и запахи, вкусы и прикосновения, непривычные, но понятные и потрясающе интересные. Волны качали ласково, уверяя, что в их надежных терпеливых объятиях она в безопасности, а глубина манила ощущением родного дома, которое ни с чем не спутать, узнав его хоть раз. — Прости… Она уткнулась губами в твердое влажное плечо Алестара, не торопясь покидать кольцо сильных заботливых рук, почти с удовольствием растягивая прощание. И про себя подумала, что если он скажет еще слово против — будет легко и просто отменить эту поездку. — Я никогда не стану держать тебя силой, — тихо ответил Алестар, словно прочитав ее мысли. — Но всегда буду ждать твоего возвращения. Море в твоей крови позовет тебя обратно, любовь моя. Не как пленницу, а как свое дитя. Плыви, Джиад. Насладись этим днем, и пусть он принесет тебе только радость. — Я вернусь… — беспомощно повторила Джиад, чувствуя и смущение, и благодарность, и невероятную нежность за его доверие и уважение к ее свободе. — К тебе и к морю! Мягко высвободившись, она торопливо поплыла к плоту, легко рассекая волны, которые будто сами подталкивали ее в нужном направлении. Неужели она когда-нибудь привыкнет и станет принимать это как должное? Как иреназе, которые с этим родились? Добравшись до плота, она ухватилась за край, подтянулась и выбралась на гладкие, нагретым солнцем доски. Обернулась, помахала качающемуся в волнах медно-золотому пятну. Алестар махнул ей в ответ, а потом рыжина его волос пропала, вместо нее мелькнул роскошный блик серебряного хвоста — и волны опустели. Четыре матроса, сидящие на другом краю плота, с восторгом уставились на ее грудь, облепленную тонкой шелковой туникой, и отвернулись, только когда Каррас на них рыкнул. Джиад немного помедлила, дождавшись, когда алахасец тоже отведет взгляд. Не из стыдливости — что там он у нее не видел? Просто нехорошо дразнить того, кто перестал быть любовником, но остался другом. — Держи полотенце! — протянул ей Лилайн целое покрывало, которое Джиад набросила на плечи, не торопясь вытираться. Ее одежда, заботливо приготовленная Каррасом, лежала на матросском сундучке в паре шагов, но Джиад с удивлением поняла, что натягивать чистые, сухие и теплые вещи ей не хочется. То есть надо бы, конечно, день ясный, но прохладный, однако теперь она понимала иреназе, которые всегда обходились одной туникой с поясом, да и то больше ради красоты и сословных различий. Тело, привыкшее к свободе, не хотело в плен даже самой лучшей ткани и замши. И вообще холод не доставлял ей таких неудобств, как раньше — еще одно приятное преимущество любви моря. Быстро стянув мокрую тунику, неприятно липнущую к коже, она бросила ее на плот и подумала, что переодеваться больше не станет. Когда придет время возвращаться под воду, так и уплывет в земной одежде, а снимет ее уже дома. Дома… Все-таки она вытерла волосы, которые уже почти достигали пояса. Расчесала их гребнем, позволив сохнуть дальше, и не торопясь натянула принесенные Лилайном вещи: полотняную рубашку с подштанниками, любимые замшевые штаны и куртку, пояс и сапоги. А потом протянула руку и, не веря своим глазам, взяла то, что лежало под вещами, прикрытое еще одним полотенцем. Ее клинки! Правый — длиннее, левый — немного короче. Парные клинки стража Малкависа, голубоватая узорчатая сталь, спрятанная в потертых кожаных ножнах, костяные рукояти с насечками… — Лилайн… — прошептала она почти беззвучно одними губами. — Ты нашел их… — Ну как я мог не найти часть твоей души? — усмехнулся наемник чуть грустной, но светлой улыбкой. —Ты же помнишь, оружие как жена — одни руки знать должно. Вытри волосы получше, а то ветер! — Не замерзну, — отмахнулась Джиад, прижимая к груди тяжелые мечи. Рукояти так и просились в ладонь! Она не удержалась, щелкнула застежками и одним плавным движением стряхнула ножны, освободив светлую сияющую сталь, прижалась губами сначала к правому клинку, потом к его младшему брату… И опомнилась лишь, когда в глазах предательски защипало, а губы свело то ли холодом, то ли внезапной немотой. Убрала клинок от лица, вдохнула соленый морской ветер и облизала губы, чувствуя на них почти такую же соль. Ничего, это не стыдно. Оружие — и вправду часть души воина. — Спасибо… Она подняла взгляд на Лилайна, и наемник кивнул. — Жаль, если под водой заржавеют, — сказал он спокойно. — Или ты их в свой храм отправишь? — Не знаю… Джиад растерянно пожала плечами и присела на опустевший сундучок, пока моряки принялись сноровисто грести веслами, отводя плот обратно к берегу. А в самом деле, что теперь делать с мечами? Сталь, выкованная лучшими арубскими мастерами, вряд ли быстро поддастся действию воды, особенно, если хорошо смазывать. Но рано или поздно море ее победит. Это ведь не «каршамцы», вроде сабли и кинжала, что теперь красуются на поясе Каараса. И видеть, как чистый доблестный металл превратится в ржавую труху, будет невыносимо. Да и зачем ей мечи в Акаланте? Для боя под водой они непригодны, даже если предположить, что ей когда-нибудь снова придется сражаться. Не зря иреназе бьются лоурами и трезубцами, острогами, недлинными ножами, только не мечами. Глупо обрекать верное оружие на бесславную смерть, зная, что больше им не воспользуешься. Наверное, Лилайн прав? Клинки следует отправить в храм Арубы, и пусть они упокоятся в залах Памяти, как оружие тех стражей, что пали, исполняя долг. Она ведь и в самом деле все равно что умерла для храма. Плот мягко ткнулся в песчаное дно, и Лилайн первым спрыгнул на берег, помахав небольшому отряду, ожидающему в тени высокой скалы. Полдюжины человек, оседланные лошади… Джиад шагнула следом, с замиранием сердца пытаясь понять, что она чувствует, впервые за долгое время ступив на твердую землю. Радость? Ощущение правильности? Она так долго мечтала об этом! Все тот же морской ветер будто обнял ее за плечи, принеся запах соли, водорослей и еще далекого, но приближающегося шторма. Джиад новым чутьем знала совершенно точно, что шторм идет с востока, там грозовые тучи изрядно пролились над морем, но все еще тянут тяжелое влажное брюхо сюда, к скалистым берегам, и косяки рыбы уходят в глубину. Чем дальше она уходила от кромки воды, тем слабее становились эти ощущения, ветер не стихал, но терял оттенки, становясь теплее, но суше и словно бы пресным. Джиад даже поморщилась, когда поняла, что высохшие волосы неприятно жестки и пушисты. Снова достав из кармана предусмотрительно убранный гребень, она быстро пригладила их и связала узлом, как обычную веревку. Не слишком красиво, зато рассыпаться не будут. А ведь Алестар предлагал заплести ей косу! Нет, заупрямилась почему-то, забыв, что на земле волосы слушаются совершенно иначе. Она перекинула волосы назад, убрала гребень в карман, поправила мечи, привычно занявшие место на поясе, и лишь затем подошла к воинам Лилайна. — Мои люди, — сказал Каррас не без гордости. — Ну, Хальгунда ты помнишь, а остальные новички. Верзила Хальгунд, последний из прежнего отряда Карраса, расплылся в улыбке, и Джиад улыбнулась в ответ. — Примите мое почтение, госпожа жрица, — пробасил Хальгунд. — Не думал, что еще свидимся, а вон оно как боги пошутили! Нашего Лилайна луну назад за убийство короля разыскивали, а теперь ну-ка, целый господин посол, важная птица! Да и вы, говорят… Он осекся, но тут же ухмыльнулся, виновато и лукаво глянув на Джиад. — Люди всегда что-нибудь говорят, — пожала она плечами. — Доброго дня, Хальгунд. И вам доброго дня, господа! Наемники, а это явно были не королевские солдаты, слишком уж разношерстная и хищная компания, ответили кивками, легкими поклонами и любопытными взглядами, впрочем, не выходящими за границы приличия. Почти тут же они отвернулись, вполголоса беседуя о своем, и Джиад про себя усмехнулась. Надо же, вот теперь она сама попала в охраняемые особы. А опытные стражи смотрят не на того, кого берегут, а по сторонам… Впрочем, один из воинов, светловолосый и широкоплечий, не сводил с нее глаз, и она взглядом указала на него Каррасу, вопросительно подняв бровь. — Ага, с ним вы тоже виделись, — не без удовольствия подтвердил алахасец. — Райгар нас встречал той ночью на берегу. А теперь ко мне пошел в новый отряд. Вот кто это, значит? Предводитель наемников, служивший иреназе, когда Лилайн привез Джиад к морю. Тот, кто передавал письма Торвальду от Тиарана и обратно. Райгар блеснул глазами, разглядывая Джиад, потом учтиво приложил ладонь к груди. — Рада знакомству, господин Райгар, — кивнула Джиад. — Его величество Алестар просил при случае передать, что помнит ваши услуги. Лилайн, — повернулась она к Каррасу, — мы сейчас в город? Что это вообще за ритуал такой с выбором короля? Лорд Крумас прислал письмо, но я не очень поняла, что там должно произойти. — Нет, не в город, — покачал головой Каррас, и Хальгунд подвел им пару уже оседланных лошадей. — На Старый холм за восточной стеной Адорвейна. Ты что же, и вправду ничего не знаешь? Он дождался, пока Джиад оказалась в седле рослой гнедой кобылы с хитрым взглядом, и тоже вскочил на коня. Когда отряд выезжал с песчаной полосы берега на дорогу, Джиад наметанным глазом стража отметила, что Хальгунд и Райгар держатся к Лилайну ближе всего, прикрывая его сбоку и со спины. Похоже, Каррас доверял светловолосому наемнику, и Джиад была рада, что алахасец снова обзаводится верными людьми. — Так что там с ритуалом? — спросила она, подставляя лицо потеплевшему вдали от моря ветерку. Кобыла шла ровной рысью, и Джиад поймала себя на мысли, что ей не хватает лоура. Глупо, конечно, она ведь отлично правит поводьями и коленями, но вот никак не отделаться от мысли, что и положение тела не то, и зверь под седлом неправильный. Впрочем, нет, даже не так. Сидеть в седле было приятно, она всегда любила ездить верхом, и лошади ей нравились. Но сейчас она чувствовала себя в точности, как в первые поездки на салту, когда уже научилась им править, но лошадь все равно была роднее и привычнее. Только теперь салту и кони будто поменялись местами в ее сознании. «Таковы игры Матери Море, — шепнул ей на ухо уже знакомый голос. — Она очень старается сдержать обещание, но не всегда понимает, как думают и чувствуют люди… Вот и меняет одно на другое. Как тебе теперь на суше?» Жи! Она уже думала, что больше не услышит беззвучный для всех, кроме нее, лукавый голос. Даже захотелось обернуться, словно веселое божество было у нее за спиной, но Джиад сдержалась. «Странно, — подумала она, зная, что Жи читает ее мысли. — Так же непривычно, как раньше было под водой. Но я не жалею. И будь у меня возможность повернуть время вспять, я бы снова выбрала то же самое». В это раз Жи промолчал, только снова ласковый ветерок пошевелил волосы Джиад, словно озорная рука то ли потрепала, то ли погладила ее по голове. А еще показалось, что потеплел золотой ободок перстня Аусдрангов, единственное украшение, не считая брачного браслета, которое она сегодня надела, да и то лишь для того, чтобы потом передать его новому королю в знак дружбы морского народа. — Сегодня на Старом холме соберется чуть ли не полкоролевства, — усмехаясь, начал Каррас. — Герольды неделю трубили по городам и селениям, что всякий, кто чист душой, здоров телом, совершенен добродетелями и верит в милость богов, может попытать счастья. Ну, положим, чистоту души так просто не проверить! Вот Хальгунд, например, у нас всей душой верит, что эта самая душа у него чище родниковой воды. Верно, Халь? — А почему бы и нет? — ухмыльнулся верзила под смешки воинов. — У сокола глаз острый, сразу разглядит, небось, что чист и того… совершенен! Вот стану королем, у-у-у-у… все девки мои будут! — У сокола? — переспросила Джиад, невольно тоже улыбаясь при мысли о Хальгунде, непонятной шуткой богов надевшем корону. Корона в ее воображении сидела на верзиле набекрень и не слишком плотно, однако Хальгунду это не мешало. Удобно устроившись на троне, одной рукой он держал здоровенный кубок с вином, а второй прижимал сидящую у него на коленях девицу… А вокруг трона выстроилась еще пара дюжин красавиц, ожидающих своей очереди услужить новому королю. Содрогнувшись, Джиад не без труда отогнала видение и даже вздохнула свободнее. — Сокол — гербовая птица Аусдрангов, священная, — пояснил Каррас. — Говорят, что первого Аусдранга, того самого, что был разбойником, короновал сокол. Его, видишь ли, казнить собирались принародно за всякие шалости на большой дороге да по деревням, а прежний король, который его приговорил и наблюдал за казнью, вдруг захрипел и помер прямо там, на помосте… — Говорят, что тот Аусдранг сам был благородной крови, — заметил подъехавший ближе Райгар. — И в разбойники подался не просто так, а потому что король отнял у него замок, титул и все имущество. Так что он не просто тянул и грабил, что под руку подвернется, а мстил королю. Ну и бедным раздавал добычу, как в сказках. — Да наверняка часть раздавал, — рассудительно согласился Каррас. — Если хочешь долго гулять по лесам, и чтоб тебя крестьяне не выдали, а прятали при случае да всяким добром снабжали, скупиться и обижать простой люд нельзя. Иначе будет как с Росомахой, чтоб ему и на том свете невесело пришлось. В общем, король, не помню, как его звали, приказал долго жить! Не успела стража опомниться, а палач — довершить дело, как с неба слетел сокол, подцепил королевскую корону когтями и опустил ее на голову Аусдрангу. Тут-то и стало ясно, что это воля богов! — Странно, что корону стянул сокол, — снова заметил Райгар. — Вот если бы ворон, это куда понятнее, они от блескучих вещиц без ума. — Ворон бы корону не поднял! — азартно возразил Лилайн. — Она же тяжелая. А сокол… сокол мог! Джиад вспомнила корону Аусдрангов, ажурный обруч, украшенный драгоценными камнями, и про себя согласилась, что ворон вряд ли унес бы такую тяжесть. — И как будут выбирать короля сегодня? — поинтересовалась она, пытаясь представить старинную легенду на новый лад. — Сокол, конечно, может уронить корону на чью-то голову, но сначала ему нужно ее подхватить! — Я так думаю, — усмехнулся Каррас, — на волю богов наша знать не очень-то надеется. И отдавать корону первому встречному им точно не с руки. Научить сокола сесть на нужное плечо — дело не такое уж хитрое, беда в том, что никак им не определиться, чье это плечо должно быть. У недоброй памяти Торвальда наследников по закону не осталось, а доблестные лорды в очереди на трон толпятся, как наемники в кабацких дверях, когда вина осталась последняя баклажка, а через час в поход. Им бы кого-нибудь совсем со стороны, чтобы никому не обидно было, да где же такого найти? Хоть и вправду нашего Хальгунда бери! — Нет уж, — заявил верзила. — Я тут подумал, не пойду в короли! Дел много, а свободы никакой! Еще и лорды завидовать станут, того и гляди, что-нибудь острое в спину воткнут. Не-не-не, пусть и не уговаривают! Ежели эта птичка ко мне подлетит, сразу шею сверну! Под смех наемников он изобразил, как именно будет отбиваться от сокола, и Джиад невольно улыбнулась. А потом подумала, что можно только посочувствовать тем, кто не верит в собственных богов и собирается обмануть народ от их имени. И пожалеть Аусдранг, потому что игры с судьбой и справедливостью редко хорошо заканчиваются, история Ираэль и Эравальда тому яркий и страшный пример. — Лилайн, а как дела у Санлии? — спросила она негромко, пока Хальгунд отвлек все внимание на себя, принявшись рассказывать очередную историю о своих мужских победах. — Сама у нее спросишь, — улыбнулся Каррас. — Она ждет нас на холме, хотела с тобой повидаться. В этот раз улыбка у него вышла не грустной, а светлой и теплой, резкие черты смягчились, и лицо словно осветилось изнутри. Когда-то он так улыбался Джиад… «Хорошо, что ему снова есть, кому улыбаться», — подумала она. Вдалеке показались городские стены Адорвейна, и Каррас свернул на дорогу, огибающую город с восточной стороны. Здесь было непривычно тесно: ехали повозки, люди шли поодиночке и компаниями, то и дело кто-то проезжал на лошади, торопясь к Старому холму, но отряду вооруженных всадников путь уступали беспрекословно. — Сколько же народу там соберется? — негромко спросила Джиад. — И все надеются на милость богов? — Да нет, — равнодушно бросил Каррас. — Кто-то, конечно, наслушался старых сказок и облизывается на корону — так дураков не сеют, не жнут, они сами плодятся. А люди просто идут посмотреть. Всем охота нового короля увидеть и потом у себя в деревне рассказывать. Это же сколько кружек в трактире поднесут! Он опять улыбнулся, став совершенно прежним, словно не было ни расставания с Джиад, ни всего того, что легло между ними, навсегда определив каждому собственную судьбу. Поднял руку, приветствуя кого-то знакомого, и Джиад увидела на правом запястье Лилайна узкий золотой браслет, плотно прилегающий к телу и полускрытый рукавом. Такой же, как у нее, только без рубинов и легче, ажурный. Брачный браслет иреназе. Вот, значит, как. И не сказал! Она бы хоть подарок прихватила! Когда они добрались до места, солнце уже высоко стояло над огромным холмом, великаном среди множества других, помельче. Джиад едва удержалась от изумленного возгласа — холм был полон людей. Стражники, оцепившие его, не пропускали повозки и лошадей, так что большинство прибывших проезжали дальше, но и так на Старом холме яблоку было некуда упасть. — Не толпитесь, не напирайте! — покрикивал незнакомый Джиад лейтенант королевской стражи, командующий оцеплением. Его парадный мундир уже успел измяться, на лбу выступил пот, и лейтенант вытирал его рукавом, устало и зло глядя на толпу, ломящуюся к подножью холма. Каррасу он отдал честь, а на Джиад воззрился с жадным любопытством, но тут же опомнился и закричал: — Дорогу его светлости послу иреназе! Дорогу его спутникам! Хвала небесам, Джиад здесь если и знали, то как бывшую телохранительницу Торвальда. Рассказывать о браке с Алестаром она запретила и Лилайну, и лорду Крумасу, который сейчас отвечал за договоры с морским народом. Не хватало еще, чтоб на нее смотрели как на королеву иреназе! Она даже свой брачный браслет постаралась прикрыть рукавом куртки, в точности как Лилайн. Впрочем, Райгар явно что-то заподозрил, очень уж пристально глядел именно туда. Но что бы ни думал светловолосый наемник, мысли он держал при себе. Джиад не обманывалась, высшая знать Аусдранга давно обо всем знает. Но лорды будут держать язык за зубами, если не хотят прогневать Алестара. Стражники заставили толпу расступиться, и отряд Лилайна, сомкнувшийся вокруг Джиад, проехал к вершине холма. На таких важных гостей правило о лошадях, похоже, не распространялось. Да и люди здесь были иными, не крестьяне и ремесленники, как внизу, а дворяне и состоятельные купцы, судя по одежде. Все как везде, вот вам и воля богов… Если ты богат и знатен, боги окажутся к тебе ближе и прислушаются охотнее, так рассуждали во всех известных Джиад землях, кроме Арубы. «Ну-ну…» — эхом послышался смешок Жи, и Джиад встрепенулась, но лукавое божество снова исчезло из ее мыслей, хотя осталось четкое ощущение, будто оно что-то задумало. Они поднялись наверх, и Джиад вслед за Лилайном и его людьми спешилась. К ним тут же подбежали слуги, приняв поводья, а навстречу, сойдя с небольшого помоста, устроенного на самой вершине, поспешил сам лорд Крумас. Джиад лишь склонила голову, помня, что этому человеку хорошо известно ее нынешнее положение, а лорд почтительно поклонился, так что золотая цепь с гербовым медальоном на его груди зазвенела. — Ваше величество… — начал он, но осекся, когда Джиад поморщилась. — Я же просила, ваша светлость, — негромко сказала она. — Достаточно, что знаете вы и те, кого это касается. — Простите, миледи, — исправился Крумас, но тут же добавил: — Мы счастливы принимать вас и благодарим за честь. — Ваше приглашение — честь для меня, — церемонно отозвалась она. — Кому мне передать перстень? — А-а-а… — Лорд кинул неуверенный взгляд на ее руку, где рубиновой каплей горел коронационный перстень Аусдрангов, и пожал плечами: — Его величеству, вероятно. Ну, когда он… кто бы он ни был… — Понятно, — кивнула Джиад. — Тогда, с вашего позволения, я подожду окончания церемонии, а пока поговорю с господином Каррасом. — Конечно! — с облегчением выдохнул Крумас и исчез в толпе придворных, окруживших помост. — Ну и неразбериха у них тут, — ехидно сказал Лилайн. — Будто не короля выбирают, а сельского старосту. Джи, я и не спросил, как у тебя дела? Ты… — Он запнулся, а потом все-таки выговорил, неловко, но очень искренне: — Счастлива? — Счастлива? — повторила Джиад и задумалась, как ответить. Счастье ли то, что вошло в ее жизнь с любовью к Алестару? Просыпаться рядом с ним утром и засыпать вечером — тоже рядом. Быть его помощницей, стражем, опорой и, иногда, голосом хладнокровия. Класть голову на его плечо, утомившись за день, и тут же чувствовать себя отдохнувшей, потому что ласковые руки касаются тела, пробуждая желание. Это счастье? Можно ли назвать счастьем бескрайнюю воду вокруг, где солнечный свет — редкий гость, и его лучи достигают подводного королевства, слабея по пути и превращаясь в свою бледную тень? Где жемчуг и перламутр дешевле стекла, где ездят на салту, а не на лошадях, а пресная вода — роскошь… Новый мир, который ей еще предстоит постигать, как ребенку, впервые открывающему для себя то, что всем вокруг кажется привычным и естественным… Можно ли сказать, что сам Алестар — ее счастье? Горячий, взбалмошный, но временами рассудительный и задумчивый… Страстный, нежный, искренний в каждом порыве, каждой мысли и каждом слове… Изменившийся с их первой встречи настолько, что от прежнего Алестара остался только стержень, твердый и прямой, будто лоур. Его внутренняя суть, с которой исчезло все лишнее и грязное, будто песок, унесенный отливом. Тот Алестар, которым она могла теперь по праву гордиться, заслуживший уважение подданных и любовь всех, кто его знает по-настоящему. И та жизнь, которая ее ждет, каждый день ее, каждый час и каждое мгновение — будут ли они счастьем всегда? Рано или поздно беда вспомнит к ней дорогу, она всегда караулит следы счастья, чтобы прийти вслед за ним. Но никакой шторм не вечен, а счастье — это то, что люди творят себе сами, неважно, хвосты у них или ноги… — Я не знаю, — сказала она наконец. — Не знаю, это ли зовут счастьем, оно ведь у всех разное. Но знаю точно, что иной судьбы не хочу. Да, наверное, я счастлива. — Хорошо, — ровно и просто отозвался Лилайн, и их взгляды встретились, но не как встречаются клинки, рассыпая искры, а как заботливо и уверенно касаются друг друга руки любящих людей. — Госпожа Джиад! — окликнул ее Райгар. — Здесь какой-то малец говорит, что он вас знает. Просится поговорить. Джиад порывисто обернулась, уже догадываясь, кого увидит, и всем сердцем желая, чтобы догадка оправдалась. — Друг мой! — воскликнула она. — Райгар, пропустите его! Под удивленными взглядами Лилайна и его людей рыжий конюшонок, настоящий, а не личина Всеядного Жи, торопливо прошагал от наспех устроенной на вершине холма коновязи, где было привязано несколько десятков лошадей, подойдя к Джиад. — Госпожа страж! — улыбнулся он солнечно и поклонился ей, а потом, выпрямившись, глянул восхищенно и задорно. — Вы вернулись! А вы правда у самих иреназе в гостях были? — Правда, — тоже улыбнулась Джиад. — Только не совсем в гостях. Я теперь там живу. Но очень рада тебя видеть. У тебя все хорошо? Конюшонок с достоинством кивнул и махнул рукой: — Да что я, пропаду, что ли? Вот, за конями господ придворных приглядываю… А как же вы в море? Там, небось, коней-то нету… На чем ездите? — Там есть морские звери, — серьезно сказала Джиад. — Огромные и сильные. Салту называются. Иреназе объезжают их, как лошадей, надевают упряжь и ездят на них. Салту совсем как лошади, тоже очень умные. — Ух… — завороженно выдохнул парнишка, взлохматив растрепанные рыжие волосы рукой. — Вот бы посмотреть… А им там, в море, конюх не нужен? Я бы научился! Я с любым зверьем поладить могу, меня даже злые собаки слушаются! И соколы охотничьи, и любая живая тварь! — Я подумаю, — так же серьезно пообещала Джиад. — Конюхов там хватает, но, может быть, я смогу пригласить тебя в гости. Я ведь у тебя в долгу. — Скажете тоже, — гордо ответил конюшонок, выпрямившись, но по-прежнему улыбаясь. — Вовсе вы мне ничего не должны, госпожа страж, даже и не думайте. А вот если и правда когда-нибудь морских коней покажете… — Обязательно, — пообещала Джиад. В памяти вспыхнула та ночь, когда ее едва не поймали люди Торвальда. Наивную любящую дуру, сунувшуюся в ловушку, чтобы узнать правду. Мальчишка-конюшонок оказался благороднее, чем природный король, и его доброта спасла ей больше, чем жизнь, сохранив веру в людей. И этот его золотой… Джиад бросила монету к подножью камня, посвященного Всеядному Жи, и все еще надеялась, что странное божество всего живого услышало ее просьбу за судьбу этого паренька. А она ведь до сих пор не знает его имени, стыдно-то как! Но кое-что для конюшонка она может сделать даже сейчас! Пусть ей самой вскоре возвращаться в Акаланте, но во дворце останется тот, кому можно доверить присмотреть за парнишкой. — Лилайн! — окликнула она Карраса и указала на мальчика взглядом. — Познакомься, этому достойному юноше я обязана жизнью. Брови алахасца недоуменно изогнулись, а потом он вспомнил ее рассказ и с подчеркнутой учтивостью поклонился. — Лилайн Каррас к вашим услугам. Друзья госпожи Джиад — и мои друзья тоже. — Скажете тоже… — неловко повторил парнишка, и его веснушчатые щеки заалели от смущения. — Я Эйдан. Эйдан, сын Хальвера и Соны. Рыжая шевелюра его горела на солнце, переливаясь от начищенной меди к яркому золоту, синие глаза смотрели ясно и гордо, и вся фигура паренька вдруг показалась Джиад окруженной сияющим ореолом, но это просто лучи солнца в зените облили ее расплавленным светом. — Эйдан, сын Хальвера и Соны, — повторил Каррас. — Я запомню. В моем доме вы всегда желанный гость, господин Эйдан. — Как и в моем, — сказала Джиад и, протянув руку, уронила ее парнишке на плечо. Рубин Аусдрангов вспыхнул в солнечных лучах, но Джиад показалось, что улыбка мальчика — ярче и светлее. «Потому что нет золота чище, чем золото человеческого сердца, — шепнул ей голос Жи. — Посмотри на небо». Джиад глянула вверх и увидела в бесконечной синеве, раскинувшейся над землей, далекую черную точку. Точка плавала над холмами, то отдаляясь, то приближаясь. Большая птица? Но какая? Судя по полету — хищник. Джиад закусила губу, еще не понимая, что задумал Жи, но уже сообразив, что стоит ждать любых внезапных игр с судьбой. Взревели трубы — и она вздрогнула от неожиданности. — Пойду-ка я к лошадкам, — озабоченно сказал Эйдан. — А то как бы они не испугались. Начнут с привязи рваться, друг друга поранят, потом и вовсе не успокоишь. Будьте здоровы, госпожа страж и вы, господин Каррас! И торопливо ушел, сверкая на солнце рыжей вихрастой макушкой. — Серьезный парень, — одобрительно сказал Лилайн. — Далеко пойдет. — Присмотри за ним, — попросила Джиад. — Я думала отвезти его в храм, но теперь не получится. И он сам может не захотеть уехать из родных мест. Хоть и сирота, но родные могилы, как у нас говорят, держат человека за сердце. Лил, а где Санлия? — Да здесь где-то, — нахмурился Каррас, оглядываясь. — Я с ней пару человек охраны оставил. Ее, конечно, никто не тронет, но… — Свита добавляет уважения, — кивнула Джиад и поморщилась. Звонкоголосый герольд, встав посередине помоста, кричал о трагической гибели его величества Торвальда, славного и мудрого. О древних традициях могущественного рода Аусдрангов, о чем-то еще… Много красивой лжи, прикрывающей простую и не всегда приглядную правду, словно роскошная одежда, натянутая на уродливое тело. Человеческое море на холмах колыхалось, жадно слушая. Притихли разносчики еды и воды, до этого громко предлагавшие свой товар, замолчали болтуны… Люди понимали, что сейчас на их глазах происходит что-то невероятное — не просто страна обретает нового короля взамен погибшего, но творится легенда, подобная тем, которые передают от стариков к детям уже долгие века. Легенда о короле, избранном самими богами… «Или ты просто слишком любишь красивые сказки, — одернула себя Джиад. — Ведь Каррас же сказал, что сокол наверняка научен, на чье плечо сесть. Сейчас тренированная птица опустится на руку кого-то из лордов, и для обычных людей не изменится ровным счетом ничего». Лилайн махнул кому-то рукой, потом, тихо ругнувшись, исчез в толпе, а его место заняли Райгар с Хальгундом. Оба наемника, высоченные и плечистые, встали по обеим сторонам от Джиад, бдительно прикрывая ее от любой возможной опасности. Она снова усмехнулась про себя, дивясь причудливым путям судьбы, и уронила: — Шаг в сторону, господа. — Что, миледи? — спросил Райгар, титулуя ее на аусдрангский манер. — Шаг в сторону, говорю, — повторила Джиад. — Я понимаю, что у вас приказ меня охранять, но если хотите делать это на совесть, не закрывайте мне самой обзор. Смею надеяться, что если кто-то захочет меня убить, я увижу его раньше вас. Просто по привычке. Кажется, они переглянулись над ее головой, во всяком случае, Джиад уловила легкую заминку. А потом слаженно выполнили приказ, легко оттеснив каких-то подобравшихся слишком близко зевак. Джиад удовлетворенно кивнула, мельком подумав, что люди у Карраса и вправду хороши. Никаких глупых обид — это правильно. Впрочем, Хальгунд ее давно знает, а Райгар, наверное, наслышан. Герольд закончил разъяснение, что сейчас произойдет, и вместо него на бочку подсадили седовласого человека в нарядном охотничьем костюме. Ему подали сокола, спутанного и в клобучке. «Как они собираются цеплять к нему корону?» — задумалась Джиад и тут же получила ответ. Один из лордов Королевского Совета торжественно надел соколу на лапку кожаную ленточку, к другому концу которой был привязан тонкий золотой обруч. Не парадная корона Аусдрангов, та еще тяжесть, а что-то, нарочно придуманное для этой церемонии. — Еще бы венок сплели, как для Цветочной королевы, — тихонько заметил Райгар, вспомнив народный обычай праздновать весеннее равноденствие, и Хальгунд насмешливо фыркнул. Сокол, освобожденный от клобучка, недовольно захлопал крыльями, пытаясь освободиться от обузы, и Джиад вздохнула — происходящее все сильнее напоминало представление в ярмарочном балагане, где мечи — деревянные, короны — жестяные, а герои и короли такие же фальшивые. Снова взревели трубы. Сокол, подброшенный сильной рукой, взмыл в небо и начал набирать высоту, корона нелепо болталась у него под лапами… Он взлетел уже довольно высоко, и толпа встревоженно загудела, а Джиад не без злорадства подумала: что станет делать аусдрангская знать, если птица, испуганная таким скоплением народа, просто улетит подальше и потеряется? Она огляделась вокруг и с некоторым удивлением обнаружила в паре шагов справа лорда Крумаса, уныло взирающего на парящего сокола. — Ваша светлость, — окликнула его Джиад. — А все-таки, чье избрание следует ожидать? Вы-то, наверное, знаете? Уж не вас ли прочат в избранники богов? — Вот пусть боги и спасут меня от подобной судьбы, — мрачно ответил второй по могуществу лорд королевства. — Не поверите, ваше… миледи, но я и сам не знаю. — Он покосился на окружающих, ближе придвинулся к Джиад и негромко сказал: — На Совете лучших лиц королевства было решено представить соколу троих. Все они — знатные юноши безупречной репутации и многих достоинств. И скажу прямо, мой сын в этом не участвует. Я старый человек, миледи, и верю в волю богов. Иначе не сделал бы там… на плоту… то, что сделал. Его… ну вы понимаете, о ком я… — Джиад молча кивнула. — Его следовало остановить, — еще тише продолжил Крумас. — Вам неизвестно, а ведь он… лелеял планы завоевательных походов по всем соседним землям. И, самое страшное, у него могло получиться. Если бы добавилась магия и золото иреназе… Я и богам на загробном суде не постыжусь ответить, что сделал это ради Аусдранга, а не ради собственной безопасности или власти. Но это вот… — Он брезгливо поморщился и кивнул в небо. — Это насмешка над божественной волей! Сокол принялся снижаться, кружа над толпой, выглядывая в толпе тех троих, к которым его приучали садиться на руку. Сокольничий поспешно ушел с помоста, видимо, чтобы птица не перепутала по старой памяти. Джиад увидела, как в толпе произошло шевеление, и на холме образовались три пустых пятна, а в середине каждого замер молодой, богато одетый дворянин, готовясь подставить руку… Крумас сплюнул, совсем как рассерженный солдат, а не придворный, и тут в небе появилась вторая точка. Стремительно вырастая в размерах, она превратилась еще в одного сокола, который налетел на первого. Толпа ахнула! Две птицы, кувыркаясь в небе, дрались над Лысым холмом, и Джиад затаила дыхание. — Боги… — прошептал рядом Крумас. — Неужто… С победным клекотом прилетевший сокол ударил ручную птицу, и та, неуклюже заваливаясь на одно крыло, почти упала в середину помоста и больше не взлетела. А победитель, так же яростно вскрикнув, сделал круг над толпой и вдруг камнем упал вниз, пролетел почти над самыми головами, так что Джиад едва не пригнулась. Показалось, что сокол целится в нее. Но не может ведь… «Перстень, — шепнул ей в ухо насмешливый призрачный голос. — Отдай его… Да скорее же, растяпа!» Перстень? Перстень Аусдрангов? Холодея от мысли, что сейчас произойдет, Джиад торопливо стянула с пальца тяжелое кольцо, высоко подняла его на вытянутой руке. Вокруг нее вмиг образовалось такое же пустое пространство. Люди шарахнулись в стороны, а потом, напротив, кто-то издалека кинулся к ней… Может быть, у нее хотели отнять перстень, а может, напротив, поддержать… Хальгунд и Райгар выхватили мечи, разом превратившись в непроницаемую стену, сзади послышался спокойный негромкий голос Лилайна: — Я прикрою. Давай, Джи! Делай, что нужно! А потом возмущенно закричал Крумас, чтобы никто не смел даже пальцем! И про волю богов! И еще про что-то… Джиад не слышала, потому что в целом огромном мире остался только шум крыльев, похожий на резкий свист, с которым сокол падал на нее. И клекот! И тяжелый удар воздухом и мягкими перьями, едва не сбивший ее с ног. Она так и не успела заметить, чем сокол подхватил перстень с ее ладони, клювом или когтями. На руке осталась глубокая царапина, мгновенно набухшая кровью, такой же алой, горячей и яркой, как рубин Аусдрангов. — Воля богов! — зычно рявкнул Хальгунд и крутнул меч над головой. — Воля! Воля богов! — азартно и громко поддержал его Райгар. А потом кто-то еще, смекнув, что происходит, подхватил, и крики понеслись, расходясь от вершины холма к подножью, словно волны. «Если сокол просто улетит с этим перстнем, нас разорвут на части», — холодно и отстраненно подумала Джиад, не сводя напряженного взгляда с птицы, снова поднявшейся в небо, словно выглядывая кого-то. Толпа вдруг стихла, как стихает шквальный ветер, словно набираясь сил, чтобы сорваться вновь. Сокол качнул крыльями и упал вниз. К вершине холма, но не к самой его середине, а немного поодаль. Туда, где у длинной, наспех сколоченной коновязи блестела богатая упряжь дворянских коней, лоснились начищенные крупы и чистые расчесанные гривы. Туда, где замер, задрав, как и все, голову в небо, рыжий мальчишка лет десяти, сирота-конюшонок, сын никому не известных Хальвера и Соны. Парнишка, которого любят лошади, собаки и птицы, друг любого живого существа… Тот, чей золотой Джиад бросила к скале Всеядного Жи, попросив мальчику правильную судьбу. Джиад увидела, как Эйдан закрыл лицо от налетающей птицы, и сокол, торжествующе клекотнув, вцепился в рукав его куртки, забив крыльями. «Как бы руку не проткнул, — ошеломленно подумала она. — Этим когтям одежда нипочем…» А потом все мысли вылетели из головы, потому что толпа взревела жадно и неистово. Те люди, которые пришли сюда в надежде на чудо, увидели его и получили — настоящее, неподдельное, правильное! Перстень Аусдрангов, коронационная реликвия, оказался в руках нищего слуги. — Так не бывает… — ошеломленно проговорил рядом Каррас. — Да я бы сам не поверил, расскажи кто… — Воля богов! — орала толпа, сходя с ума, пока опомнившийся Крумас приказывал стражникам оградить вершину холма. — Воля! Богов! Истинный король! Истинный! «Ну разве не красиво получилось? — шепнул на ухо знакомый голос. — И очень правильно. Смотри, Джиад, смотри внимательно. Кольцо замкнулось, потоки вошли в прежнее русло, и справедливость восстановлена». «Справедливость? — спросила она, не веря своим ушам и не понимая. — Какая? В чем она? Испортить жизнь этому мальчику тяжестью короны? Разве сможет он…» «О, еще как сможет, — рассмеялся Жи. — И корона его по праву. Да взгляни же на него! Неужели не видишь сходства? У вас, людей, такая короткая память! Правда, вы и живете недолго, так что это простительно. Волосы, глаза… ну?» Ярко-рыжие волосы такого знакомого оттенка… На суше он, правда, кажется иным, так что понятно, почему она не заметила сразу. И синие глаза… Даже форма упрямого подбородка один в один, только лицо Эйдана расцеловано солнцем, усыпавшим его веснушками, и кожа загорелая, а не белоснежная, как у иреназе. Но теперь, когда она видела, куда смотреть, сомнений быть не могло. Ни малейших! Дюжина лет разницы и ноги вместо хвоста — такая мелочь… Кровь Ираэли кипела в Эйдане так же ярко, как в Алестаре! — Но как это может быть? — от растерянности спросила она вслух. — У Эравальда же было два сына. Один вернулся в море, второй взошел на трон… «Взошел, только не он, — хмыкнул Жи. — В суматохе мальчика подменили те, кто желал возвращения прежней династии. Это они оклеветали Ираэль, потом и сам Эравальд погиб, и на троне оказался его не сын от принцессы иреназе, а потомок того самого короля, которого потеснил первый Аусдранг. Бастард, но старой королевской крови. А сын Ираэли и Эравальда вырос среди прислуги, женился, у него появились дети… Все, как положено у вас, людей. И вот — последняя веточка едва не угасшего рода. Это он — истинный Аусдранг! Рожденный от крови людей и иреназе. Был, правда, еще один, боковая ветвь… Ну помнишь, тот рыжий герцог, который хотел свергнуть Торвальда. У него и правда имелись кое-какие права на престол, но права — это еще не все. В любом случае, твои клинки пустили ход истории по иному пути, и перстень сам сделал свой выбор, отправившись в море и позвав за собой тебя. Причудливы пути судьбы… Особенно, если ее хорошенько пнуть в нужном направлении». — Зачем? — тихо спросила Джиад, не обращая внимания, что к ее словам прислушиваются не только Лилайн и его люди. — Зачем возвращать на престол именно кровь Аусдрангов? Или важна кровь иреназе? «Важно то, что боги не решают за людей, — туманно отозвался Жи, противореча тому, что только что сделал. — Людям и самим хорошо бы думать о последствиях своих поступков. Одна глупая девочка триста лет назад решила, что любовь ей дороже всего, и страны, и своих подданных, и семьи, и даже жизни. Другой дурак поверил клеветникам и погубил ту, которую должен был любить и беречь. И страну почти погубил, и детей его разбросало. На триста лет, как видишь. А еще были глупые существа, которые думали, что краденая или силой отнятая корона принесет им счастье… И с ногами, и с хвостами, но одинаково — дураки. И те, кто поставил власть превыше всего. И те, кто вообще рехнулся настолько, что решил подергать за усы спящих Древних… Или за хвосты, или что там у них. Все равно не от великого ума! И еще много-много-много глупых существ… И только мне, умному и прекрасному, пришлось это исправлять! А теперь все правильно! На тронах Аусдранга и Акаланте потомки Ираэль и Эравальда, и только попробуйте мне забыть, что люди и иреназе от одного корня, дети двух сестер, Матери Море и Матери Земли! Я… я тогда не знаю, что с вами сделаю, вот! Ну все, хватит, — спохватился он. — Много будешь знать — богом станешь. А это хлопотное занятие, поверь мне. Но теперь все станет как надо. Какое-то время уж точно!» «Обещаешь?» — молча спросила Джиад и почувствовала, как ее охватило мягкое ласковое тепло, словно кто-то огромный, сильный и заботливый, обнял, согревая тело и душу. Вокруг творилось что-то невыразимое. Джиад увидела лорда Крумаса, который распоряжался стражниками, а по обветренному морщинистому лицу аристократа безостановочно текли слезы, смягчая жесткие черты. Толпа ликовала, люди обнимались и целовались с незнакомцами, и, кажется, все верили, что случилось настоящее чудо. А настоящие чудеса, как известно, добрые! Неурожаи, налоги и болезни, разбойники и продажные чиновники, жестокая гордая знать и жадные купцы — все, что было плохого в жизни, забылось, пусть и ненадолго. И Джиад тоже понимала, разумеется, что даже самый лучший король, — а Эйдан будет отличным королем! — не вечен и не всемогущ. Но хотя бы прямо сейчас пусть все будет хорошо? И как можно дольше! — Госпожа Джиад, — услышала она знакомый голос, похожий на переливчатое журчание ручья, и обернулась. Бывшая Санлия ири-на Суалана, а ныне госпожа Санлия Каррас стояла перед ней и выглядела великолепно. Смуглая кожа налилась ясным здоровым золотом, глаза сверкали ярко, как изумруды… Темно-зеленое платье подчеркивало стройную фигуру, и, похоже, ноги вместо хвоста не доставляли Санлии никаких неудобств. Держалась она с той же изысканной и изящной простотой, всегда ее отличавшей. — Как я рада видеть вас, госпожа Джиад! Санлия протянула к ней руки, Джиад приняла их и почувствовала тонкий аромат ее духов, пряный и сладкий, заставивший, почему-то, вспомнить тинкалу по-суалански. Джиад вдруг подурнело. Изумившись, она сделала шаг назад, успела увидеть растерянное удивление и огорчение на лице Санлии, подняла руку, пытаясь объяснить, что дело совсем не в этом… И тут ее вывернуло. Позорно и совершенно непонятно, словно от удара в солнечное сплетение или несвежей еды. Согнувшись, Джиад выплюнула кислую горечь, порадовавшись, что в суматохе сборов забыла позавтракать, выпрямилась, виновато собираясь извиниться, и наткнулась на странный взгляд расширившихся глаз Санлии. — Вы… тоже? — прошептала суаланка, коснувшись почему-то своего живота, совершенно плоского под темно-зеленым бархатом платья. — Что — тоже? — не поняла Джиад. И тут ее осенило.Глава 21. Солнце после шторма
— Не может быть, — ошеломленно проговорила Джиад, растерянно поднеся ладонь ко рту. — Я же Страж Малкависа. Я не могу зачать… Она запнулась, вспомнив лукавую мягкую улыбку Матери Море и горячие волны, прокатившиеся по телу, когда великая богиня изменяла ее внутреннюю суть. — Не могла… — поправила она сама себя почти жалобно, и Санлия ответила ей понимающей улыбкой. — Когда боги вмешиваются в дела людей, — сказала она, легко делая шаг вперед и беря Джиад под руку, — совершаются разные чудеса. Но это чудо — самое благоприятное и великолепное из всех, что могут быть. Разве вы не желали этого ребенка, моя госпожа? С присущей ей деликатностью, она не обратилась к Джиад ни по королевскому титулу иреназе, ни назвав ее жрицей, а в сияющих изумрудных глазах, озаренных внутренним светом, будто льющимся из глубин души Санлии, плескалось умиротворение и нежность. Джиад больше не было нужды спрашивать, счастлива ли бывшая наложница, потому что Санлия излучала счастье, как пылающий в очаге огонь распространяет вокруг тепло. — Желала, — тихо сказала Джиад, отвечая Санлии таким же откровенным взглядом. — Желала всем сердцем, клянусь покровителем своим Малкависом. Но думала, что в книге моей судьбы нет строки об этом. Санлия, а вдруг это… «Вдруг это случайность?» — хотела спросить она, невольно боясь, что недоверие к божественной милости может эту милость оскорбить. — Всего лишь дурнота от воздуха, которым я отвыкла дышать? Или еще что-нибудь? Бывшая наложница покачала головой, и ее длинные золотые серьги закачались, оттеняя красоту янтарно-смуглого лица. — Разве вы сами не чувствуете, что это? — вскинула она брови. — Нужно больше доверять себе и великодушию богов, госпожа моя. Но раз уж вы боитесь ошибиться, поверьте хотя бы мне. С тех пор, как Мать Море и Мать Земля коснулись меня благодатью, мой целительский дар стал сильнее, и я многое вижу. Позволите? Джиад кивнула, и Санлия легонько коснулась ее живота ниже пояса, нимало не смущаясь тем, что под пальцами у нее оказалась тонкая, но плотная замша одежды. Несколько мгновений она словно прислушивалась, а потом снова улыбнулась, опять просияв чистой радостью. — Сердце еще только начинает биться, — сказала она, убирая руку. — Но ошибки быть не может. Мать Море благословила вас привести в мир новую жизнь. Это великая радость для Акаланте и моего бывшего господина. — Джи? — Каррас, все это время безмолвно стоявший рядом, несмотря на творящуюся вокруг суматоху, тоже широко улыбнулся, поймав ее взгляд. — Так это правда? Ты, получается… — Ну, раз уж Санлия так сказала, — неловко пожала плечами Джиад. — Но я ничего такого не чувствую! Дурнота уже прошла. — О, она еще вернется, — вздохнула целительница иреназе. — Но я не вижу в вашем теле никаких тайных пороков, что могут помешать выносить и родить ребенка. Да и лекари Акаланте теперь, когда все ядовитые мурены переловлены, будут следить за вашим здоровьем как за величайшей драгоценностью королевства. Собственно, так оно и есть. — А… срок? — встрепенулась вдруг Джиад, все еще не в силах поверить, но уже желая этого всей душой. — И… вы можете сказать, кто это? — А какая разница? — улыбнулась Санлия. — Думаю, Алестара одинаково порадуют сын или дочь. Если же вы о наследовании трона, то ведь не обязательно ограничиваться одним ребенком. Вы молоды и сильны, а кровь Акаланте теперь приняла вас, хоть и без оков запечатления. Вы сможете родитьстолько детей, сколько пожелаете. — Нет-нет, — замотала головой Джиад, бросив сердитый взгляд на ухмыляющегося Карраса. — Я не буду думать о других детях! Хотя бы пока этот не родится. И нечего так улыбаться, Лил! Вот окажешься отцом, поймешь, каково это! — Жду не дождусь. Все так же расплываясь в ухмылке, алахасец подошел к Санлии сзади и обнял ее, положив руки на живот бережным и явно привычным движением. — Сан говорит, что будет девочка, — сказал он самодовольно. — И уже выбрала ей имя в честь одной моей знакомой жрицы Малкависа. Я-то не против, девчонка — это хорошо! Но на пару сыновей потом тоже рассчитываю! Если дочка пойдет красотой в мать, кому-то нужно будет отгонять от нее мужчин. А то я постарею и могу не справиться с такими толпами! — Болтун! — смешливо фыркнула Санлия, откидываясь спиной ему на грудь. — Госпожа Джиад, вы ведь не против? Я надеюсь, что ваше имя принесет моей дочери часть вашего благородства и силы. — Это огромная честь для меня, — ответила Джиад, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы радостного смущения. — Но я в самом деле не представляю… Кем будут наши дети, если в их крови сольется наследие земли и моря? Что, если это окажется невозможным? Или сама судьба уже выбрала за них, какой стихии принадлежать? — Пути богов неисповедимы, — спокойно и рассудительно ответила иреназе. — Но вы же не думаете, что они бросят нас на полпути после перенесенных испытаний? Мать Море и Мать Земля не для того помирились, отбросив старинную вражду, чтобы забыть о тех, кто стал залогом этого мира, о наших детях. — Вот это меня и пугает, — пробормотала Джиад, оглядывая ликующую толпу народа. — Я чту богов, но знаю, что быть их любимцем — очень уж хлопотно. Лилайн, может быть, нам уйти отсюда? Избрание короля свершилось, перстень я отдала, и мой долг на этом выполнен. На нее вдруг снова накатила легкая дурнота, воздух показался жарким и полным тяжелых запахов, а ветер — неприятно горячим. Сейчас бы в воду! Ну, хотя бы облиться полностью, чтобы не так сохла кожа… Но толпа плотно сомкнулась вокруг вершины холма. Эйдана возвели на помост, чтобы показать подданным, но рыжик был слишком мал ростом, и четыре дюжих гвардейца ростом вряд ли меньше Хальгунда подняли на вытянутых вверх руках щит, на который подсадили мальчика. Эйдан встал на нем, расставив ноги, сверкая на солнце ослепительно рыжей макушкой, и люди восторженно взревели, выкрикивая его имя. И Джиад увидела острым зрением Стража, что волосы Эйдана спорят блеском с золотым обручем, увенчавшим его голову. — Эйдан! Эйдан! — неслось со всех сторон. — Король, избранный богами! Король-Справедливость! Немного постояв на щите, Эйдан вдруг сел на его край и ловко спрыгнул вниз, снова оказавшись на помосте. Повернулся к лорду Гленарвилю, и канцлер кивнул, а потом жестом подозвал гвардейца. Солдат, выслушав приказ, сбежал по ступеням и принялся пробираться сквозь толпу как раз туда, где стояла Джиад и ее спутники. — Кажется, это за нами, — подтвердил ее мысли Каррас. — Ну что ж, раз мы тут посольством от наших хвостатых друзей, надо и дальше прикидываться приличными людьми. Хоть и не нравится мне по старой памяти, когда вокруг столько стражи. Надеюсь, эти лорды слишком хорошо воспитаны, чтобы помнить, сколько королевских оленей съели мои люди и сколько золота утекло в наши карманы мимо королевской таможни. — Думаю, охоту на оленей и контрабанду шелка тебе больше никто в вину не поставит, — улыбнулась Джиад. — Полномочный посол короля иреназе выше таких мелочей. А если попытаются, мы с Алестаром будем очень недовольны. Она снова удивилась, как легко прозвучало это «мы». И поймала понимающий мягкий взгляд Санлии, доверчиво прильнувшей к широкому плечу Карраса. Видеть в объятиях алахасца золотокожую красавицу-иреназе было не обидно, как этого в глубине души боялась Джиад, а странным образом спокойно. Теперь все наконец-то встало на свои места, как меч входит в подогнанные именно для него ножны. — Господин Каррас, прекрасные миледи! — склонился перед ними подошедший гвардеец. — Вас хочет видеть его величество! Даже у этого гвардейца радостно и шало блестели глаза, будто парень хватил хмельного. И Джиад, обменявшись с Каррасом взглядами, пошла к помосту. Санлия шелковой тенью следовала за мужем, скользя по утоптанной земле грациозно и совершенно бесшумно. Хальгунд и Райгар, как положено охране, шли по бокам, бдительно следя, чтобы никто не приближался. — Все ли благополучно у его величества? — тихо спросила Санлия, пока они приближались к помосту. — И не согласитесь ли вы захватить с собой письмо и небольшой подарок для Леавары? Я нашла здесь краски, которые не размываются даже соленой водой. Думаю, ей должно понравиться. — Наверняка, — кивнула Джиад. — Они с Эргианом замечательная пара, и Леавара не бросает своего любимого занятия. И у Алестара тоже все хорошо. Ну, насколько я могу судить… Она слегка смутилась, в щеки бросилась кровь при воспоминании о Звездной ночи. И всех последующих. И о днях между этими ночами, когда Алестар выглядел действительно счастливым. Ведь она же себя не обманывает, ее супруг-иреназе действительно счастлив в браке? — Ничуть не сомневаюсь, — серебряным колокольчиком прозвучал голос Санлии, и Джиад показалось, что суаланка улыбнулась. — И очень рада это слышать. О, так это и есть новый король Аусдранга? Они остановились у лестницы, ведущей на помост, и гвардейцы, охранявшие ее, расступились. Каррас взбежал по деревянным ступеням первым и попытался подать руку Джиад, но усмехнулся, поймав ее возмущенный и удивленный взгляд. Что он себе возомнил? Она же не больна! И даже тяжести никакой пока не чувствует! Зато Санлия, по которой тоже не было заметно никаких признаков беременности, вспорхнула по ступеням легко, но руку супруга приняла с благодарной улыбкой и как должное. Лилайн же бросил на нее такой гордый и заботливый взгляд, что Джиад поспешно спрятала улыбку. Вот, значит, какая жена стала истинным выбором Лилайна. Сильная внутренне, однако нежная и мягкая напоказ, будто шелк лучшей выделки, который льнет к рукам, но не рвется. А бывшему наемнику явно не хватает хвоста, как у иреназе, вот бы он его сейчас распустил! Канцлер тоже встретил ее и Карраса поклоном, причем ухитрился в сторону алахасца выразить благосклонную учтивость, а в сторону Джиад — искреннее почтение. Санлию, скромно стоящую рядом с мужем, он словно не заметил, но Джиад про себя насмешливо подумала, что это ненадолго. Гленарвиль умен, он очень быстро поймет, кто в этой паре истинный посол иреназе и чье благоволение не помешает заслужить аусдрангской знати. Леди Санлия Каррас только с виду тихоня из тихонь. Мимолетное сожаление коснулось ее души. Они с Санлией могли бы стать лучшими подругами, близкими, как сестры, но судьба распорядилась иначе, отправив суаланку на сушу, о которой та столько мечтала. Что ж, бывает, что люди разъезжаются далеко друг от друга, но это не мешает им оставаться близкими не по расстоянию, а по духу. Где бы ни жили Санлия с Лилайном, пусть счастье сопутствует им во всем! Да и не так уж далеко Акаланте от Аусдранга, всегда можно навестить тех, к кому тянется сердце. — Миледи, я рад приветствовать… посланницу его величества Алестара! Джиад коротко вернула поклон. — Госпожа Джиад! Эйдан подошел к ней, улыбаясь во весь рот, на его веснушчатом лице, позолоченном солнечными лучами, гордость мешалась с растерянностью, а обруч-корона был надет немного криво и явно великоват. Кажется, его сжимали в спешке, подгоняя под вихрастую голову избранника богов. — Ваше величество… Джиад низко и очень почтительно поклонилась мальчику, а когда выпрямилась, то увидела, что щеки Эйдана пылают от смущения. — Это правда, госпожа Джиад? — спросил он, не обращая внимания на застывших в карауле гвардейцев и ярко разряженную знать, собравшуюся вокруг. — Все то, что они говорят? Будто я новый король? Он растерянно посмотрел на перстень Аусдрангов, тоже слишком крупный для мальчишеской руки, но каким-то чудом держащийся на указательном пальце с неровно обрезанным ногтем. Джиад хорошо видела, какой крепкой и мозолистой, несмотря на размер, была эта рука, давным-давно привыкшая к постоянному тяжелому труду. Пожалуй, о новом короле Аусдранга многое можно было сказать, но никто не обвинил бы его в слабости даже сейчас, когда Эйдан был всего лишь мальчишкой. — Я сама видела, что боги ясно выразили свою волю, ваше величество, — серьезно сказала она, глядя мальчику в глаза. — И счастлива поздравить народ Аусдранга с подобным выбором. — Но я не хочу, — так же растерянно сказал Эйдан. — Я никогда и не хотел быть королем. Я думал, что вырасту и повидаю иреназе, а потом поеду путешествовать… Быть королем не так уж весело! Тут с одной конюшней-то умаешься за всем следить, а сколько хлопот с целым королевством! Надолго не отлучишься! — Ваше величество хорошо понимает, что такое королевские обязанности, — кивнула Джиад, заметив, что все вокруг напряженно прислушиваются к их разговору. — Вряд ли у вас получится много и далеко путешествовать, но в Аусдранге тоже есть, на что посмотреть, а собственную страну вам следует хорошо знать. И я помню о своем обещании пригласить вас в гости к иреназе. Теперь вы считаетесь братом его величества Алестара, ведь все короли — родственники по долгу и чести. И я уверена, он с радостью примет вас в Акаланте, как только позволят ваши дела здесь. — Правда? Глаза мальчишки вспыхнули еще ярче, словно небесную синеву в них пронизал солнечный свет. — Ну, тогда ладно, — рассудительно сказал он. — Попробую привыкнуть. А вы передадите королю иреназе привет? — Обязательно, — снова поклонилась Джиад. — Вскоре его величество Алестар пришлет вам дары по случаю коронации, а лорд и леди Каррас привезут их во дворец вместе с новым союзным договором. Если захотите, леди Санлия, — она указала взглядом на целительницу, — расскажет вам о жизни в морских глубинах. Она ведь иреназе, которой боги пожаловали человеческий облик. — Правда? — повторил Эйдан и жадно воззрился на Санлию, сложившую ладони перед собой и низко поклонившуюся. — Настоящая иреназе? А… как же хвост? Ой, простите, леди… Он смутился, а по губам Санлии скользнула быстрая веселая улыбка. — Если ваше величество позволит, — сказала она своим переливчатым серебряным голосом, — я буду счастлива служить дружбе между иреназе и людьми. Что же до хвоста, на суше с ним очень уж неудобно. Мать Море и Мать Земля, которым мы поклоняемся, подарили мне вместо него ноги. — Ясное дело, у нас тут без ног никак, — солидно согласился Эйдан. — Госпожа Джиад, вы ведь поедете с нами в город? Его светлость Гленарвиль, — он оглянулся на канцлера, — говорит, что будет большой праздник. Джиад заколебалась, не зная, что ответить. Да, она бы с радостью была рядом с Эйданом в этот день, когда начинается его новая жизнь. И по человеческому городу проехалась бы с удовольствием… Да и пир наверняка будет хорош! При мысли о пире внутренности скрутило уже знакомой тошнотой, рот наполнился слюной, и Джиад вдруг поняла две вещи. Во-первых, она вряд ли сможет насладиться привычной человеческой едой, одно лишь представление о пудинге, жареном мясе, сладком пироге и прочих яствах грозило снова вывернуть ее желудок наизнанку. Любимые творожные сырники? Нет, их тоже не хотелось. Может быть, потом, но точно не сейчас! А во-вторых, ей вдруг дико, до умопомрачения захотелось рыбы. Сырой рыбы, вымоченной в темном соусе иреназе, с ломтиком курапаро и… щупальцем маару! И немедленно! И Алестар. Он ждет ее, волнуется, и каждый час промедления Джиад стоит ее возлюбленному супругу лишней тревоги. И это он еще не знает! — Простите, ваше величество, — виновато сказала она, — но все имеет свою цену. Мне теперь нелегко находиться на суше, и я буду благодарна, если вы позволите оставить вас. Лорд и леди Каррас будут представлять иреназе на всех церемониях и праздничном пиру. А меня ждут в море, где мой новый дом. Обещаю, мы еще увидимся. Глаза Эйдана мигом погрустнели, но он с достоинством кивнул. Что такое долг, мальчик знал отлично, и Джиад подумала, что Жи и вправду сделал прекрасный выбор. — Ваше величество! — сказала она громко и ясно, вдруг поняв, чем следует завершить эту встречу. — Перстень, который послужил орудием судьбы при вашем избрании, прислан вам королем Алестаром. Он долго принадлежал династии Аусдрангов, но камень в нем — из глубин моря и станет символом братского единения между королевствами людей и иреназе. Но я хотела бы сделать вам подарок лично от себя, если позволите. Она уронила ладони на рукояти мечей, последний раз чувствуя их привычную форму, так и льнущую к рукам. Сердце заныло горько-сладкой тоской, но в необратимости этого решения было что-то безупречно правильное и справедливое, нужное именно сейчас. Щелкнули застежки, которыми ножны крепились к поясу, и Джиад, взяв мечи, опустилась на одно колено, протянув их на вытянутых руках Эйдану. Вокруг стало тихо. Казалось, даже толпа вдалеке притихла, словно люди пытались разглядеть и понять, что происходит, а уж на помосте воцарилось полное безмолвие. — Это мое оружие Стража, — негромко заговорила Джиад, чувствуя, как тяжело и верно падает в тишину каждое слово. — Я получила его в храме Малкависа, принося клятву жрицы. На нем немало крови, но нет пятен предательства или трусости. Это хорошее оружие, Эйдан, сын Хальвера и Соны, честное и надежное. Моя судьба увела меня прочь от храма, вместо присяги Стража я приняла иные клятвы. И я прошу тебя принять эти мечи, потому что твоя судьба теперь — быть защитником своих людей и земель. Пусть они служат тебе так же верно, как мне. — Госпожа… — прошептал Эйдан ломким и словно тающим голосом. Шагнув вперед, он взял мечи из рук Джиад как святыню. Один — длинный, второй — короче, но все равно еще не по росту мальчишке лет десяти. Однако Джиад знала без тени сомнения, что умом и сердцем Эйдан уже дорос до собственного оружия, а рост, крепость рук и умение с ним обращаться — дело наживное. — Миледи, ваш дар станет святыней королевства, — церемонно проговорил лорд Гленарвиль, и стоящий рядом с ним Крумас молча кивнул. Если канцлер увидел за поступком Джиад лишь красивый жест, призванный дополнить сегодняшнее торжество еще одной значимой деталью, то пожилой лорд, сам в прошлом воин, оценил подарок по достоинству. — Главное, не вешайте их на стену в сокровищнице, — попросила Джиад. — Это боевые мечи, а не церемониальные. Его величеству они быстро станут по руке, только найдите хорошего учителя. И если решите послать за ним в храм Арубы, я напишу письмо, в котором присоединюсь к вашей просьбе. Она встала и поклонилась, а Эйдан, крепко прижимая ножны с мечами к груди, поклонился в ответ. — Лорд Каррас, леди Санлия, — сказал он неожиданно взросло. — Я жду вас на празднике. — И обернулся к Гленарвилю. — Ваша светлость, может, поедем в город? День в самом разгаре, чего время терять? — Да, ваше величество, — склонил голову канцлер и принялся отдавать приказы, которые Джиад уже не расслышала. Она торопливо отошла от замершего посредине помоста мальчика, чувствуя себя совершенно ненужной здесь — и абсолютно необходимой в другом месте. — Лил, дашь мне сопровождение? — спросила она, и бывший наемник, а ныне посол иреназе укоризненно покачал головой. — Сам провожу, — сказал он так уверенно, что стало ясно — спорить бесполезно. — Санлия, любовь моя, ты с нами? — С радостью, — кивнула иреназе. — Море больше не зовет мою душу, но я всегда счастлива его увидеть. Они спустились с вершины холма, и люди расступались, образуя коридор, кланялись, перешептывались. Отблеск славы сегодняшнего дня лег на Джиад, словно увенчав ее невидимой короной, ничего общего не имевшей с реликвией Акаланте, возложенной на ее голову в море. Снова оказавшись в седле, Джиад смотрела на толпу и точно знала, что этот день и есть один из тех, ради которых она была рождена. «Великая участь — быть мечом бога, — шепнул ей в ухо знакомый голос. — Проводником высочайшей воли, камнем, который меняет путь колеса судьбы. Обычно истории такого рода пишутся кровью, но ее и так было довольно. Отчего бы мне для разнообразия не сделать эту сказку не только страшной, но и со счастливым концом?» «Я буду только рада! — поспешно сказала Джиад про себя и услышала беззвучный смешок, не издевательский, а веселый и понимающий. — Жи, зачем тебе дети иреназе и людей? Мать Море и Мать Земля спорили о первенстве, но ты-то в этой игре не участвовало? Что тебе пообещали?» «Маленькая любопытная жрица, — улыбнулся, судя по голосу, древнее и вечно молодое божество. — Не отступишь, пока не получишь ответ? Ладно, в конце концов, это будут и твои дети тоже, так что ты имеешь право заглянуть в будущее. Но не сейчас!» «А когда?» — упрямо спросила Джиад. «Месяцев через девять, — ехидно отозвалось лукавое божество. — И еще немного. А пока хватит с тебя моего обещания, что все будет хорошо. И не обижай мое воплощение! Пусть он станет родоначальником новых домашних зверей иреназе. Поверь, салру не так уж хорошо живется на свободе, а они заслуживают не исчезнуть в бездне времени, как многие другие обитатели суши и моря. Прощай, Страж Джиад. Не думаю, что мы еще встретимся. Но я присмотрю за теми, кого вы с этим рыжим недоразумением приведете в мой мир. И когда-нибудь… О, когда-нибудь мир, который ты знаешь, изменится от их шагов и взмахов плавников. Будет в этом и твоя заслуга, Страж Малкависа, ставший Сердцем Моря. Потому что любовь сильна, она служит маяком во тьме времени и мостом через пропасть смерти. Любовь и верность — вот то, ради чего стоит жить, умирать и снова жить. Ну и немного хорошей шутки!» Его голос растаял с очередным смешком, и Джиад почувствовала пустоту, равной которой даже представить не могла. Всеядное Жи ушло из ее мыслей и ее жизни — как и предупреждало! Ну что ж, нельзя ведь вечно прятаться под чужим покровительством. Клятвы, связавшие Джиад с Малкависом, разрушены, хотя она все равно чтила его, но не как хозяина своей судьбы, а как почтительная дочь — любящего родителя. Мать Море тоже присматривает за ней, как за любым обитателем глубин, да и Мать Земля не отвергла ее совсем… «Слишком много богов в моей жизни, — насмешливо подумала Джиад. — Хотя я никогда не просила себе особенной судьбы, только своей собственной. И если моя судьба забрала у меня мечи Стража, взамен вручив корону, что ж, ей виднее. Она и так слишком щедра, подарив мне и любовь, и…» Она прислушалась к себе, пытаясь уловить хоть малейший признак того, о чем говорила Санлия, легко и изящно едущая рядом на лошади. Тело молчало, только по-прежнему хотелось рыбы и курапаро. И воды — много воды вокруг! Ласковой, нежащей тело и душу… «Море плещется в моей крови, — подумала Джиад, вспомнив обещание обеих богинь. — И я наконец-то дома».* * *
Солнце плыло по небу мучительно медленно и еще далеко не дошло до края небес, а Алестар уже откровенно извелся. Он отпустил Джиад, потому что поклялся ей и себе самому никогда не ограничивать свободу любимой супруги, но выполнить это решение оказалось тяжелее, чем принять. Вдруг на суше что-нибудь случится? Конечно, там Каррас и лорды, но… Жизнь уже слишком хорошо научила его, что самое страшное всегда происходит неожиданно! «Мать Море! — взмолился он, переворачиваясь в воде, чтобы смочить сохнущую на солнце кожу груди и плеч. — Только бы с ней все было хорошо! Пусть все беды и неприятности, которые ей грозят, достанутся мне — я справлюсь! Только бы она была счастлива и в безопасности — всегда!» Он шевельнул хвостом, удерживаясь на волне, и Серый, плавающий рядом в ожидании, лениво ткнул носом хозяйский бок. Алестар рассеянно почесал ему нос, оперся рукой о широкую спину салту и приподнялся в воде, вглядываясь в далекий берег. Солнце слепило глаза, но он разглядел всадников у самой кромки воды. Джиад?! Почему так рано?! Неужели… Он замотал головой и отбросил назад лезущие в глаза мокрые волосы. Еще пристальнее вгляделся в подъехавших, но коварный воздух хоть и был прозрачнее воды, очертания в нем выглядели совсем иначе. Кто-то из примерно десятка всадников был темноволос, но есть ли среди них Джиад? Мигом позже он увидел знакомый силуэт жрицы, легко спрыгнувшей с коня, и еще пару людей, последовавших за ней, одним из которых был Каррас, а третьим… неужели Санлия? Суаланка была в длинной одежде земных женщин, и Алестар даже представить себе не мог, как в этих нелепых туниках можно двигаться? А как люди ездят на этих огромных длиннолапых животных? Это же опасно! Кони в любой момент могут упасть, если запутаются в собственных длинных тонких конечностях. Или столкнутся один с другим… Да мало ли что может случиться на полной опасностей коварной суше?! «Прекрати, — одернул он сам себя. — Не превращай заботу в сеть-ловушку. Земля была домом Джиад многие годы, там она гораздо в большей безопасности, чем тебе кажется. И если ты попытаешься сковать ее свободу своими глупыми страхами, то сам задушишь любовь, которая только начала рождаться между вами». Джиад между тем что-то взяла у Санлии и прицепила к поясу, а потом обняла суаланку, и их темноволосые головы на миг соприкоснулись, когда бывшая жрица Малкависа поцеловала бывшую наложницу в щеку. Каррасу тоже досталось объятие, и Алестара уколола ревность, но он снова себя осадил, как плывущего не в ту сторону салту. Он ведь доверяет Джиад! И уж точно она бы не сделала ничего предосудительного на глазах у Санлии, ставшей спутницей Карраса. Таковы людские обычаи, и нужно радоваться, что Джиад и этот наемник расстались друзьями. «Но обнимать ее на ложе сегодня буду я, — с томительным предвкушением подумал Алестар. — И завтра, и каждый день жизни, что нам отпущен по воле богов. И уж постараюсь, чтобы все остальные объятия в ее жизни остались лишь воспоминанием!» Словно прочитав его мысли, Джиад помахала рукой своим остальным спутникам и ступила в лодку, качающуюся у берега. Каррас прыгнул вслед за ней, соблюдая обещание не спускать с драгоценной гостьи глаз, и взялся за весла. А у Алестара снова сильнее забилось сердце, и он едва дождался, пока лодка, плывущая медленно, словно неторопливая медуза, приблизилась к нему. — Возвращаю в полной сохранности, — шутливо окликнул его Каррас, опуская весла, и Алестар кивнул, а Джиад встретилась с ним взглядом, и показалось, что разлуки вовсе не было. Отцепив от пояса небольшую кожаную сумочку, она что-то поискала взглядом, но Каррас виновато сказал: — Твоя рубашка осталась на плоту, а эти бездельники уже рыбу ловят в соседней бухте. Может, поплывешь так? — Нет, — покачала головой Джиад. — Спасибо, Лил, но я, кажется, отвыкла от земной одежды. И улыбнулась чуточку лукаво, но не бывшему наемнику, а Алестару. Когда ее руки легли на пояс, Каррас понимающе отвернулся, зато Алестар не удержался, смотрел во все глаза, расплываясь в улыбке. Вот теперь прозрачность воздуха оказалась по-настоящему кстати! Разве можно не любоваться дивной плавностью любимого тела? Рассыпавшимися по плечам непокорными волосами, блестящей в солнечных лучах золотистой кожей… Порывисто вздохнув, он заставил себя опуститься в воде чуть ниже, и Джиад, бросив быстрый взгляд на его тело ниже пояса, сдержанно улыбнулась. Ну и что?! Желать собственную жену не постыдно! Совсем даже наоборот! Раздевшись до тонкой короткой туники и того, что люди носят на бедрах, она одним плавным движением перемахнула через борт лодки, и уже через миг оказалась в объятиях Алестара. Возмущенно забарахталась, отбиваясь и поднимая брызги, но тут же притихла, позволив прижать себя, и только бросила выразительный взгляд на лодку, где Каррас как раз поворачивался к ним лицом. — Привет Эргиану, — сказал он, бросая сумочку, которую Джиад ловко поймала одной рукой. — И этой светленькой, как ее, подружке Санлии. — Передам, — кивнула Джиад и посмотрела Каррасу в глаза долгим взглядом. Алестар замер, едва дыша. Если бы в этом взгляде промелькнула хотя бы тень желания или сожаления… Он и сам не знал, что стал бы тогда делать. Но Каррас смотрел на бывшую возлюбленную, как он сам глядел бы на Эруви — тепло и чисто. И ядовитая мурена, шевельнувшаяся было внутри Алестара, пристыженно издохла. — Чистой воды, как у вас говорят, — негромко сказал Каррас, и Алестар с изумлением понял, что бывший наемник не делает различия между ним и Джиад, желая ей того же, что и ему, иреназе. А потом поднял весла и направил лодку к берегу, ни разу не обернувшись. — Ты так быстро завершила все дела, любовь моя? — спросил Алестар, обнимая Джиад и удерживая их обоих, потому что руки Джиад доверчиво обвили его шею. — И кто же теперь новый король Аусдранга? — Лучший из всех возможных, — светло улыбнулась Джиад. — Оказалось, я его давно знаю! Помнишь монету, которую я оставила у жертвенника Всеядного Жи? Эйдан спас мне жизнь, когда я убегала от Торвальда, и я попросила, чтобы он нашел свою судьбу, а хитроумный бог этим воспользовался. Но это долгая история. Не ревнуй… — лукаво протянула она. — Алестар, ему десять лет. В нем течет истинная кровь Аусдрангов, и у него золотое сердце. Я все тебе расскажу дома, хорошо? — Дома… — тихо согласился Алестар, утыкаясь лицом в ее волосы, гладя спину и бедра. — Прямо сейчас и поплывем. Вот сейчас, да! И горестно вздохнул, когда вода неподалеку забурлила, и под ее поверхностью замелькали силуэты салту охраны. Вечно кто-то помешает! Джиад глянула понимающе, но в глубине ее темных глаз Алестару вдруг почудилось что-то новое, неуверенное… Пока они плыли в Акаланте, он почти решил, что ему это почудилось. Но в спальне, раздевшись и расчесав волосы, она подплыла к ложу, на котором лениво нежился Алестар, и опустилась рядом, повернувшись к нему лицом, но избегая встречаться взглядами. То ли обеспокоенная чем-то, то ли расстроенная… — Что случилось, сердце мое? Алестар потянулся к ней, погладил по волосам и, дождавшись, пока сильное гибкое тело его возлюбленной расслабится, заключил ее в объятья. — Ничего, — тихо отозвалась она. — Точнее… не то чтобы случилось. Изменилось — так будет вернее. Алестар, я должна тебе кое-что рассказать. — Слушаю… — сказал он, гладя ее голову и спину теми же ровными ритмичными движениями, успокаивая, хотя собственное сердце уже застучало быстрее. Кажется, он никогда не слышал такой неуверенности в ее голосе! Но будь это что-то важное и срочное, Джиад рассказала бы ему сразу! А она, вернувшись в Акаланте, послала за едой и долго утоляла голод, потом нежилась в теплой воде, потом долго причесывалась, будто… тянула время? Да что же там могло случиться на этой клятой суше?! — Мне сегодня стало плохо, — так же тихо и словно виновато сказала она. — Я даже на пир из-за этого не осталась. Думать не могу о еде. О человеческой, в смысле… Морская очень даже идет. — Плохо?! — Он встревоженно приподнялся на локте, вглядываясь в ее лицо. — Так нужно вызвать лекаря? Джи, почему ты сразу не сказала?! — Ох, да подожди ты! — взмолилась она, глядя растерянно, но почему-то улыбаясь. — Лекаря — надо! Но потом. Хватит мне еще лекарей… Там была Санлия, и она сразу сказала, в чем дело. Я не поверила, но она подтвердила, да и… все сходится, в общем. Я только не знаю точно — когда. Но получается, что или в брачную ночь или сразу после… — Что — в брачную ночь? — спросил Алестар, чувствуя себя совершеннейшим дураком. Если не надо лекарей сейчас, то зачем они понадобятся потом? И что такого поняла Санлия? И… почему Джиад выглядит и в самом деле бледноватой, но глаза у нее сияют, будто кто-то взял два осколка Бездны и смешал их с чистейшим солнечным светом?! — Ты правда не понимаешь или прикидываешься? — фыркнула она, заливаясь краской. — Меня тошнит от еды. А за щупальца маару и сырую рыбу я готова убивать. Вот насчет тинкалы еще не знаю… Сладкой точно не хочется, но кислую же у вас не варят? Алестар! Санлия клянется, что я… — Она покраснела еще сильнее, но закончила как-то совсем беспомощно, сказав то, о чем он и так уже догадался, боясь поверить: — Я ношу ребенка… — Мать Море… — выдохнул Алестар. — Ты… уверена?! — Я — нет, — честно ответила Джиад и вздохнула: — Но Санлии верю. А еще Всеядное Жи подтвердило на прощанье. Зараза ехидная. Наверное, божество жизни в таких делах точно понимает? Он что-то темнил, но пообещал, что все будет хорошо. Ведь будет же? Она посмотрела на Алестара с той же неуверенностью и беспомощностью, которой он никогда не заподозрил бы в той Джиад, которую знал. Словно сильная и отважная жрица разом превратилась в обычную женщину, ожидающую поддержки и заверений в любви. — Будет! — едва не крикнул Алестар, но, сдержавшись, привлек Джиад к себе и принялся осыпать поцелуями ее лицо, а потом зашептал: — Все будет лучше, чем хорошо, любовь моя. Клянусь тебе, все будет прекрасно! Благодарение всем богам на свете… И тебе, мое счастье, мое сердце, моя единственная… Что же ты сразу не сказала? Я испугался, что ты… Неважно. Все теперь неважно, кроме тебя и нашего малыша. Санлия не сказала, кто это? — Нет… — слабо, но успокоенно улыбнулась Джиад. — Срок слишком маленький. Санлия говорит, что сердце только начало биться. Я считала… Но я могу и ошибаться! Я же не лекарь, Алестар! Но она говорит, что с ребенком все хорошо. Алестар, я так боюсь! Не за себя, за него! Я столько в своей жизни падала и дралась, меня били в живот… Санлия уверяет, что ничего страшного, но вдруг я не смогу его выносить? Или родить? — Тш-ш-ш… — Алестар прижал ее крепче, зарылся лицом в темные мягкие волосы. — Все будет хорошо, сердце мое. Санлии можно верить, ее благословила Мать Море. И нас с тобой — тоже. Неужели ты не веришь ее милости? Все будет хорошо! Я люблю тебя, Джиад, моя избранная, моя единственная, навсегда моя… И уже люблю нашего первенца… Он почувствовал, что губы сами собой расплываются в счастливой улыбке, а Джиад едва слышно фыркнула. — Сговорились вы, что ли? — сказала она уже спокойно. — Санлия ждет девочку, а Лил говорит, что ему нужно много детей, видите ли! И ты про первенца. Жалко, что Мать Море не наделила мужчин способностью рожать. — Жалко, — беззаботно согласился Алестар. — Тогда бы у нас было детей в два раза больше! Но начнем с одного, ладно уж! Ох, Джи! Он плеснул хвостом, едва справляясь с желанием взмыть к потолку, метнуться по комнате, как взбесившийся салту, хоть как-то выплеснуть переполняющую радость и ликование. Так вот как это! Одна мысль, что в чреве любимой женщины зреет его дитя… Никакие победы на Арене или над врагами не сравнятся с этим! У них будет ребенок! Восторг рвался наружу, и Алестар прижался лицом к еще плоскому и упругому животу Джиад, лизнул нежную, солоноватую от воды кожу. — Сумасшедший… — выдохнула она и жалобно попросила: — Подождем, что скажут лекари? Я тебя тоже хочу, но если нельзя… — Подождем, — согласился Алестар, чувствуя, что утопает в горячей всепоглощающей нежности. — Но целоваться-то нам в любом случае можно? И повел губами дорожку поцелуев вверх, к золотистым соблазнительным холмикам, увенчанным темными жемчужинами сосков. Зажмурился, ярко представив, как прильнет к этой груди ртом ребенок… Он всегда хотел Джиад. Сначала — зло и яростно, потом — виновато и беспомощно нежно, потом — с надеждой и горячим обожанием… Но никогда не мог даже представить, что эта страсть может переплавиться в нечто большее, разом изменившее всю его жизнь. Сначала ему казалось, что счастье не может быть более полным после согласия Джиад. Потом — после их первой брачной ночи и каждой следующей за ней. Оно восходило над жизнью Алестара, как солнце восходит над морем, освещая и согревая его глубины, становясь ярче и проникновеннее… И вот, наконец, достигло зенита. Или это сейчас так кажется? «Буду ли я еще счастливее, если она подарит мне нескольких детей? — растерянно подумал он. — Когда наша с ней жизнь изменится, когда пройдут и отгремят неизбежные шторма первой ссоры, а может, и не одной… Когда дети будут взрослеть, становясь ее или моим подобием и в то же время совсем другими… Когда любовь станет расти, как жемчужина, и никогда не угаснет — я верю в это! Будет ли счастье увеличиваться или оно просто станет возвращаться в нашу жизнь снова и снова, как солнце приходит в небо каждый день? Я не знаю, но пусть оно, это счастье, будет у нас одно на двоих, что бы ни случилось. И если есть весы, на которых его можно взвесить, пусть чаша любви, здоровья и удачи, отпущенных Джиад, всегда будет тяжелее…» — Клянусь морем, что плещется в нашей крови, — сказал он, ложась рядом и заглядывая Джиад в глаза. — Ты мой Страж, моя избранная, мое сердце. Твоя любовь — огонь, который сначала опалил меня, потом — переплавил, а теперь согревает каждое мгновение. Я знаю, ты не умеешь лгать, и приму правду, какой бы она ни была. Прошу, Джиад, скажи мне, ты жалеешь о том, что мы встретились? Хотела бы ты иной судьбы, свободной от боли, что я тебе причинил, с другой любовью, может быть… — Нет, — негромко и ясно сказала она. — Если бы я могла вернуться в тот день, когда все началось, я бы не изменила ни одного слова, ни одного поступка. Ничего, что могло бы увести меня на другую дорогу. Ты знаешь, Алестар, я тебя ненавидела. Но ненависть сгорела в том же огне, в котором переплавилась твоя душа. И я выбрала тебя сердцем и разумом. Как море вместо земли. Как судьбу твоей жены вместо судьбы стража. Знаешь, сегодня я отдала свои клинки. Я думала, что они будут со мной всегда, и я умру, не выпуская их из рук, как положено стражу. Но я рассталась с ними и не жалею. Море позвало меня твоим голосом, и я рада вернуться. Я хочу любить тебя и засыпать в твоих объятьях, а потом просыпаться рядом. Хочу носить и рожать наших детей. Хочу беречь тебя как страж и как жена… Она прервалась, порывисто вздохнув, и Алестар, не отрывая взгляда, нащупал горячую ладонь с узкими жесткими пальцами и подушечками мозолей… Поднес к губам и поцеловал благоговейно, как нежнейший цветок или зелье, способное спасти жизнь. — Когда-то ты сказал, что любовь рождается из боли, подобно жемчугу, — тихо сказала Джиад, так же не отводя взгляда, словно смотрела Алестару в глубину души. — Теперь я знаю, что это правда. Я не иреназе, я страж и сказала бы, что любовь рождается подобно мечу. Она плавится в огне горна, принимая форму, тяжелый молот судьбы кует ее, выбивая слабость, ложь и недоверие, а потом ледяная вода закаляет клинок, и он готов к испытаниям на прочность. Наверное, у кого-то иначе. Чья-то любовь — хрупкая драгоценность, чья-то — хмельная трава, расцветающая легко и свободно, или пестрый мягкий шелк. А у нас получилось вот так. И я не жалею. И не хочу иной судьбы, где рядом не будет тебя. Ты — мое море… — Ты — мое сердце моря, — отозвался Алестар и потянулся к ней. Их дыхание встретилось на миг раньше, чем губы, став единым — крошечная искра тепла в бескрайнем море, вечном, как сама жизнь, и холодном, но согретом этой искрой любви, одной на двоих.Эпилог
— Я ужасная мать, — вздохнула Джиад, ловко перехватывая маленькое толстенькое тельце, так и норовящее выскользнуть у нее из рук. — Иногда мне хочется надеть на них поводки, как на салру! И хоть несколько минут не думать, куда эти негодники прямо сейчас пытаются залезть. Ариэль, перестань! Но стоило годовалой хитрюге похлопать золотистыми ресницами над невинными синими глазками, Джиад не выдержала и улыбнулась, осторожно выпутывая цепкие пальчики из своих распущенных волос. Дочь, у которой забрали любимую игрушку, возмущенно засопела и, извернувшись, попыталась попробовать на вкус брачный браслет, при этом весьма чувствительно хлопнув Джиад хвостом по лицу. Руку с браслетом Джиад незамедлительно убрала, но это, оказывается, был хитрый маневр! Подкравшись сзади, Кассий поддержал сестру молниеносной атакой на волосы Джиад, но тут же оказался перехвачен Алестаром. — Какие способные дети, — восхищенно умилился любимый супруг. — Джи, ты только посмотри, как они замечательно плавают! — Как два юных салру, — согласилась Джиад, вручая ему в свободную руку дочь. — Все в тебя, муж мой. И поэтому будь добр, отвлеки их, пока я заплету волосы, иначе, Малкависом клянусь, не выдержу и снова постригусь. И не смотри так! — Ты этого не сделаешь! — выдохнул Алестар со священным ужасом. — Только не волосы! Джи! — Может, и не сделаю, — задумчиво согласилась Джиад, беря со столика золотой гребень. — Смотря как будут себя вести три хвостатые четверти нашего семейства. Кассий и Ариэль увлеченно брыкались в отцовских объятиях, и Алестар, вместо того чтобы их удерживать, отпустил малышей, дал им, хохочущим, немного отплыть, а потом ловко поймал двумя руками за хвосты, грозно прорычав: — Я стр-рашный ужасный маар-р-ру! Где тут непослушные дети, я их сожр-р-ру… Близнецы в притворном ужасе завизжали, но Джиад, глядя на две улыбающиеся мордашки, им ни капельки не поверила. Два серебристых хвостика с толстыми детскими плавниками, еще и близко не похожими на сверкающую вуаль плавника Алестара, затрепыхались еще сильнее, близнецы изнемогали от хохота и, наконец, позволили «страшному маару» подтянуть себя ближе и обнять. — У тебя отлично получается, — восхищенно заметила Джиад, неторопливо расчесывая волосы, уже достигшие пояса. — Вот что значит, прирожденный укротитель! — О, неужели ты научилась льстить, жена моя? — улыбаясь, спросил Алестар, не переставая тискать детей, которых он попеременно то подкидывал вверх, то снова ловил. Рыжая головка Ариэли и черноволосая макушка Кассия в лучах туарры блестели, как два драгоценных камня, и Джиад снова подивилась, как у нее родились такие непохожие дети. И ладно бы, малышка Ариэль пошла в мать, как положено дочери. Но нет, белокожая синеглазая плутовка — копия отца. Бедные юноши иреназе, когда она подрастет! Уже сейчас видно, что их с Алестаром дочь перевернет все море, добиваясь того, что ей захочется. А смуглый черноглазый Кассий основателен и серьезен, когда его не задирает бешеная сестричка. Может часами раскладывать перламутровые раковины и цветные камешки, пока Ариэль гоняется за рыбками или ловит крабов, а потом ревет и показывает пальцы… Как? Ну вот как они получились такими?! И что теперь делать с тем, что впервые у Акаланте — черноволосый наследный принц! Джиад всерьез опасалась, что подданным Алестара это не понравится, но дражайший супруг заверил ее, что кровь Акаланте в мальчике чувствуется едва ли не ярче, чем в его рыжей сестре, и Сердце признает его, как только придет время. — Я всего лишь отдаю тебе должное, — улыбнулась Джиад, заплетая косу и думая, что стоит воспользоваться случаем и выпить горячей тинкалы, пока дети с упоением терзают отца. Да, она могла бы поручить их служанкам. И даже пробовала это сделать, чтобы освободить себе немного времени для помощи Алестару и восстановления после родов. Но быстро обнаружила, что малышам это не на пользу. Ни один иреназе решительно ни в чем не мог им отказать, а когда Джиад мягко просила не баловать принца и принцессу так сильно, на нее смотрели со священным ужасом. О, теперь она хорошо понимала, как из Алестара выросло… в общем, то, что выросло. Наверное, Эргиана, который тоже воспитывался во дворце, спасло, что у короля Карианда детей было много, и каждый из них не считался божественным даром и величайшей драгоценностью. Нет уж, Джиад не хочет своим детям судьбы избалованных с детства самовлюбленных чудовищ, а это значит, что заниматься ими она будет сама. Хотя бы первое время… Хотя нужно отдать Алестару должное, он возится с малышами с таким упоенным удовольствием и азартом, что сердце радуется. Джиад вспомнила, как незадолго до родов Алестар положил ей руку на огромный живот, погладил, успокаивая бунтующих внутри близнецов. Да, целители уже сказали, что детей двое, но определить, кто именно родится, не могли… Другой рукой он ласково коснулся ее осунувшегося лица и спросил, вглядываясь с тщательно скрываемым беспокойством: — Как ты хочешь их назвать, любовь моя? Джиад задумалась, оценив его доверие. Те имена, что нравились ей в прошлой жизни, были частыми в Арубе, но для морских глубин вряд ли подходили. Нет, Алестар ей, конечно, не откажет, но… — У меня на родине, — сказала она, устраиваясь поудобнее, — сына называет отец, а дочери дает имя мать. Если родится сын, как ты его назовешь? — Не знаю, — вздохнул Алестар, ложась рядом и продолжая гладить живот, в котором дети притихли и успокоились, будто чувствуя его прикосновения. — Я бы назвал его Кариаллом, но не хочу ему отцовской судьбы. И дочь в честь моей матери назвать не попрошу по этой же причине. Ранняя смерть и жизнь в тоске — это не то, что я хотел бы рассказать своим детям о тех, кто носил их имена раньше. — Понимаю, — откликнулась Джиад. — А я хотела назвать дочь, если родится, Кассией. — Правда? — Алестар заглянул ей в глаза и просиял изнутри взглядом и всем лицом, как умел только он. — Благодарю, любовь моя. Только такое сердце, как у тебя, могло это подсказать. Но знаешь… Говорят, если поменять имя на похожее, злая судьба не узнает его и заблудится. Я бы не хотел смотреть на дочь и думать о той, что ушла… Слишком больно. А вот сына я бы так назвал. Ты не против? — Кассия… Кассий? — попробовала имя на вкус Джиад. — Это красиво. На моем родном языке это означает копье. Длинное оружие вроде лоура или остроги. Хорошее имя для мужчины, супруг мой. — Значит, решено. Алестар запустил пальцы в кончик ее косы и играл с ним, стараясь растрепать, но золотое кольцо-заколка — подарок Леавары — сидело прочно, туго перехватывая смоляной жгут волос. — Сын — Кассий, а дочь… Может быть, Ираэль? Нет… Его лицо омрачилось, и Джиад, подумав, предложила: — Ты же сам сказал, что имя можно изменить. Если не Ираэль, а… Ариэль? Звучит нежно, как музыка… Девочке подходит. — Решено! — Алестар нежно обнял ее, подставляя плечо, и Джиад опустила на него голову. Боги, как женщины на земле вынашивают детей? Там ведь тяжесть чувствуется полной мерой. Санлия, правда, в письмах, исправно доставляемых людьми Лилайна, утверждала, что носит бремя будущего материнства легко, и Джиад могла за нее только от души порадоваться. Суаланка и родила раньше, написав, что на свет появилась прелестная девочка, черноволосая и смуглая, в обоих родителей, а вот какого у неецвета глаза, пока еще непонятно, и они с Лилайном побились об заклад. Если малышка окажется голубоглазой, в отца, Санлия, так и быть, через годик подумает о втором ребенке. А вот если глазки будут зеленые, в маму, ждать второго малыша Лилайну придется года через два. Но что-то подсказывало Джиад, судя по тону письма, что Санлия себя не будет считать проигравшей ни в каком случае… Чего они с Алестаром не могли предположить, так это что Кассий, названный по-арубийски «копьем», окажется парнишкой не воинственным, а тихим и спокойным на удивление, зато нежное имя Ариэль достанется сорванцу в облике умилительной лапочки. Может быть, позже характеры детей изменятся? Родов она боялась. Не боли, разумеется, и даже не того, что может умереть. Впрочем, второго боялась, но не за себя, а за мужа. Запечатления у них не было, и ее смерть не утащила бы Алестара в бездну бесконечной тоски, как его отца, но все равно… И все-таки больше Джиад беспокоилась за детей, хотя целители уверяли, что малыши здоровые, судя по биению сердца и каким-то непонятным, известным только лекарям признакам. Когда все началось, она от растерянности взмолилась Малкавису, как привыкла это делать всегда, хотя звать следовало Мать Море. Но то ли великая богиня, не обидевшись, присмотрела за ней, то ли Малкавис, к которому вряд ли часто обращались в родах, не смог пропустить такую необычную просьбу, родила Джиад легче, чем всегда себе представляла. Лекарь хвалил ее сердце и мышцы, говорил, как правильно дышать, а приемы, усвоенные любым стражем, сняли часть боли, и, когда Джиад положили к груди два теплых мягких тельца, она заплакала от счастья. Теперь уже — полного и бескрайнего, словно море. Дети посапывали, чмокая молоком, а она смотрела на них и не могла поверить, что это все — ей! Ну и что, что хвостатые! У них самые лучшие хвостики на свете! Блестящие, толстые и короткие, с тугими гладкими плавничками… А потом, когда она увидела их глаза… И волосы, так похожие на рыжее пламя гривы Алестара и ее собственную смоляную черноту. Ее дети, ее продолжение и дар любимому мужчине… Джиад вздохнула, выныривая из воспоминаний. Перекинула заплетенную косу назад и обернулась к постели. Алестар лежал на спине, и две головки, рыжая и черная, соединились у него на груди, перепутавшись волосами. Сын и дочь, намаявшись в неравной битве со «страшным маару», спали, устроившись с двух сторон от поверженного противника, и Алестар, улыбаясь, обнимал их, гладя голые гладкие спинки. — Джи, — негромко позвал он, откровенно любуясь ею. — А давай сегодня все-таки оставим наших маленьких салру на прислугу? Сплаваем в гости к Эргиану… Ты уже давно не играла в тосу, а я бы выпил земного вина и поговорил о чем-нибудь… не о делах, в общем. А потом вернемся к себе и… Взгляд у него был очень многообещающий, и Джиад, слегка покраснев, кивнула. К Эргиану — это значит, что нужно будет нарядно одеться. Краситься не обязательно, все равно Леавара, ахая, утащит ее пробовать какие-нибудь новые мази для кожи, а потом непременно возьмет в руки кисточки с краской. И, пожалуй, стоит заглянуть к ней до начала вечера… То есть одеться здесь, а потом ускользнуть немного раньше Алестара, чтобы он, приплыв к дражайшему родичу, увидел Джиад уже накрашенной и нарядной. Видят все боги, сколько их ни есть, возлюбленный супруг заслужил такие мелкие, но нужные радости семейной жизни, как веселая и красивая жена. Да и тосу… Она действительно невероятно соскучилась и по игре, и по болтовне с Эргианом, и по тинкале, которую Леавара научилась у Санлии варить именно так, как нравится Джиад. А если еще позвать Эруви с Даголаром и Маритэль… Ох, это же настоящий праздник получится! И почему нет? Отложив гребень, она улыбнулась, склонила голову набок и мягко мурлыкнула: — Какое заманчивое предложение, муж мой. А знаешь, я тут подумала… И осеклась. Ариэль, вдруг забарахтавшись и закрутив хвостом, перевернулась животиком кверху, засопела, не просыпаясь, сморщила личико, всхлипнула… Алестар тоже посмотрел на дочь с беспокойством и ахнул. — Джи… — позвал он дрожащим голосом, но Джиад уже и так торопливо подплыла к постели. Взяла дочь на руки, не зная, будить ее или сразу звать целителей. Нет, она не из тех сумасшедших матерей, что в каждом чихе ребенка видят признаки смертельной болезни, но с Ариэль творилось что-то неладное. Она вдруг стала горячей, а по тельцу пробегали волны судорог. Выгнувшись, Ариэль открыла глаза и отчаянно завопила. А ее серебристый, покрытый чешуей хвостик стал каким-то плоским и особенно плотным. Плавник напрягся, упруго задрожал, и Джиад в ужасе увидела, как он расходится в разные стороны. И как хвост за плавником тоже раздваивается, превращаясь… Дойдя до бедер, этот странный разрыв остановился, обе части хвоста округлились, примерно посередине каждой из них появилось утолщение, которое Джиад не могла не узнать, а оставшаяся на конце часть хвостового плавника вывернулась, встав под непривычным углом и превратившись в крошечную ступню с пальчиками. — У нее ноги… — прошептала Джиад и только теперь испугалась по-настоящему. Что, если изменение затронуло не только хвост, превратившийся в две славные детские ножки, у которых от прежнего вида осталась только покрывающая их чешуя? Что, если Ариэль сейчас начнет задыхаться, разучившись дышать водой?! Но узенькие жаберные щели на шее дочки, к которым Джиад привыкла так давно, что и не замечала их, трепетали как обычно. Мгновенно успокоившись, Ариэль свернулась у нее на руках, что-то по-детски мяукнула и снова безмятежно уснула. — Ноги? — беспомощно повторил Алестар и внезапно встрепенулся, посмотрев на Кассия. Тот безмятежно перевернулся на спину, слегка оттолкнувшись от отца, и Джиад с Алестаром безмолвно увидели тот же самый процесс, только без плача и почти без судорог. Их спокойный и невозмутимый, несмотря на возраст, сын превратил хвост в ноги, даже не проснувшись. Полежал так немного, а потом с недовольным выражением на спящем личике поерзал ногами, потер их друг о друга, и превращение случилось обратно. Прилипнув друг к другу, ноги срослись, обернувшись хвостом. — Мать Море! — выдохнул Алестар. — Джи! Ты что-нибудь понимаешь? — Да, — помолчав, сказала Джиад, осторожно устраиваясь на постели рядом с Алестаром и укладывая Ариэль у себя на коленях. Дочка заворочалась во сне, опять скривилась, хныкнула, и все повторилось. Ноги обернулись хвостом, точно таким, как раньше. — Я понимаю, что Всеядное Жи — тот еще… шутник! — возмущенно сказала она, едва сдерживая нервный испуганный смех. — Вот какой сюрприз он нам приготовил! Наши дети смогут жить на суше и в море — где захотят! — А как же дыхание? — усомнился Алестар, но, поглядев на снова безмятежно уснувших малышей, вздохнул: — Да, шутка в его духе. Все-таки обернул по-своему то, что хотели сделать Мать Море и Мать Земля. Джи, но ведь это… неплохо? — Он тревожно вгляделся в лицо Джиад и снова заговорил: — Я хочу, чтобы наши дети остались здесь. В море, с нами… Но если они никогда не будут беспомощны на суше, мне станет чуть-чуть спокойнее за их судьбу. Интересно, а у Санлии? — Узнаем, — твердо сказала Джиад. — Алестар, ты… правда считаешь, что это хорошо? Что они все равно… настоящие иреназе? Ей вдруг подумалось, что другие жители моря могут совсем иначе взглянуть на то, что принц и принцесса Акаланте — оборотни в людей. — Они мои дети, — улыбнувшись, спокойно сказал Алестар. — Отмеченные милостью богов, но это не делает их больше или меньше моими. То есть нашими, конечно, — поспешно поправился он. — И какой бы ни была их судьба, я молю богов об одном, чтобы они были умными, честными, отважными и великодушными, как их мать. Ну… и умели ездить на салту, как их отец, — лукаво усмехнулся он, и Джиад облегченно рассмеялась. — У тебя еще очень много других талантов, муж мой, — сказала она, чувствуя, как падает с души камень. — Знаешь, давай поговорим с целителями. И предупредим прислугу, разумеется. А потом действительно сплаваем в гости к Эргиану! Кажется, я тоже очень хочу вина, тосу и разговоров! А боги, судьба и великие деяния наших детей подождут, пока они вырастут! Ей показалось, что она услышала далекий одобрительный смешок Всеядного Жи, но тут же эхо чужого присутствия исчезло, и в комнате остались только они с Алестаром и мирно спящее будущее этого мира, рыжее и черноволосое, полностью в родителей. «Мир, тебя ждут перемены. Надеюсь, они тебе понравятся», — усмехнувшись про себя, подумала Джиад и потянулась к Алестару за поцелуем.Андрей Коткин Из жизни одного студента
Вместо предисловия
Прежде всего, хочу предупредить своих уважаемых читателей, что все написанное в этом произведении — выдумка. Всякое совпадение названий стран и городов, так же как и фамилий и имен отдельных персонажей с реально существующими странами, городами и людьми — не более чем совпадения. И вообще, даже вселенная другая. Похожая до боли в некоторых своих проявлениях, но другая. Не забывайте об этом! Время, описываемое в книге, условно соответствует… ну, пусть будет 2012 году нашей реальности, но именно что условно. И губернаторы отдельных территорий могут носить другие фамилии, и олигархи. Даже, страшно сказать, президент тоже может быть другим. А может и не быть, потому что история эта будет не о президенте и его ближайшем окружении, а об обычном студенте медицинской академии, его жизни в складывающихся непростых условиях. Теперь совсем коротко о Системе, внезапно возникшей и пытающейся укрепиться в этом мире. Система именно, что пытается укрепиться, развивается, наращивая свое присутствие не только в целом в мире, но и в жизни каждого из своих адептов. Она еще не устоялась, поэтому могут быть внезапные изменения в ее правилах и установках. Какие? Об этом, пожалуй до времени, не знает и она сама. Из основного, что уже получилось на время начала действия первой главы. Прежде всего, возможность каждого адепта развивать любые свои навыки и свойства вне зависимости от полученного класса. То есть условный целитель сможет нацепить тяжелые доспехи, освоить под руководством ассасина навык невидимости и пойти резать своих недругов во имя Луны. Хотя, конечно, без поддержки со стороны Системы непрофильные для класса целителя действия дадутся ему гораздо труднее и получатся, может быть, с меньшей эффективностью. Тогда зачем нужны все эти классы, спросите вы. Отвечаю: с достижением каждого нового уровня Система может давать своим адептам какие-либо плюшки в соответствии с полученным ими классом. А может и не давать, тут уж как повезет. Но, в целом, чем выше достигнутый уровень, тем более вероятны плюшки и тем они вкуснее. Итак: В мир пришла Система, а мир пока это еще и не очень-то заметил. По крайней мере, в той местности, где проживает главный герой. Жизнь его и окружающих течет по накатанной, но скоро это все начнет меняться. Насколько быстро и сильно? Одна Система о том ведает.Глава 1
Иванов Иван Иванович, студент четвертого курса славной, отмеченной даже правительственными наградами медицинской академии города, нет, не Иваново, Ижевска, с трудом переставляя натруженные ноги, добрел до дома. Да уж, перезанимался малехо. Но что делать, если по его прикидкам, эта тренажерка остается его единственным шансом на кардинальное изменение его перспектив в будущей жизни. Правда, шанс совсем призрачный, можно сказать никакой, но другого все равно нет. Ладно, нужно закинуться всякими протеинами с жирами и прочими углеводами и в люлю. Ваня отлямзил толстенный ломоть белого хлеба, густо намазав его даже на вид гадкой липкой массой, и принялся с жадностью пожирать, запивая горячим раствором очередной химии под названием «молочный протеин» в кипятке. Если уж так истязал себя, то пусть хоть малый бонус в виде чуточку наросших мускулов будет. Ага! Именно так! Мечты вылепить себе шикарную фигуру, «как у Шварценеггера», одолевавшие молодого парня на протяжении вот уже последних пяти лет, внезапно были признаны мелкими и не соответствующими текущему моменту. С тех пор, как в мир год назад пришла эта непонятная Система, шкала жизненных ценностей и приоритетов студента претерпела немалые изменения. А ведь какие фантазии и надежды возникли у множества людей, когда рано поутру, едва они спросонок попробовали открыть глаза, вдруг узрели перед собой, вместо привычных видов их жилищ, огромное полотнище извещения. «Жители Земли! В ваш мир пришла Система! Работайте над собой, совершайте подвиги. Система все оценит по достоинству!». В тот вечер в свой ставший за годы тренировок родным тренажерный зал он так и не попал. Туда выстроилась огромная очередь из желающих вот прям счас, сию секунду, поднять свои статы окрестных жителей. Даром, что никто в первые дни увидеть эти самые статы так и не смог. Как, собственно, подавляющее большинство граждан не увидело собственных статов и по сию пору. Не попали они в Систему! Так и осталось бы то странное сообщение в восприятии людей странной мистификацией, если бы вдруг на Земле не открылись порталы. Или входы в данжи. Или…. Да, черт его знает, что это такое на самом деле, но те немногие счастливчики, что провалились туда в первые дни всеобщей неразберихи, вернулись наделенными странными силами, которые становилось возможным к тому же развивать уже здесь, на Земле. Интернет пестрел в те дни кучей роликов, на которых люди на улицах кидали огненные шары, пускали молнии, замораживали сосуды с водой, так что сосуды моментально лопались от возросшего внутреннего давления. Иван сам, своими глазами, видел парня со второго потока, который демонстрировал друзьям свою неимоверно возросшую силу. Иванова, вот уже несколько лет сражающегося со штангой, чтобы смочь хоть разок поднять в жиме из-за головы вес в восемь десятков килограммов очень неприятно поразил вид вчерашнего дистрофика с легкостью воздевшего над головой гигантский валун, долгие годы мирно лежащий на клумбе возле теоретического корпуса с целью создания ландшафтной композиции. Но порталы те как-то очень быстро были взяты под охрану, обнесены высокими заборами, ролики удалены и… все. Больше никаких проявлений той Системы в доступности и не осталось. Даже парень со сверхсилой через пару недель пропал со всех радаров, перестав ходить на занятия. Правда, одногруппники его рассказывали, что ничего плохого с ним не случилось. Приходил к ним на совместную пьянку. Упакованный в самый модный прикид и самодовольный донельзя. По секрету поведал, что таких, как он, правительство собирает в специальные отряды. И зарплату свою называл. Такую, какую он, Иван, заработает, выучившись все же на врача, лет этак за пять. Хотя, тут Ваня, возможно, был излишне пессимистичен. Ведь кроме жалких грошей, положенных начинающему врачу по тарифной сетке, есть же еще и премии, надбавки за стаж, ночные дежурства, работа на полторы-две ставки, наконец. Вот только все равно осталось неясным, зачем это кому-то нужно. А очереди в спортзал очень быстро сошли на нет, и все стало как прежде. Не помогла даже распространяющаяся среди качков сплетня, что кто-то, имя счастливчика даже называлось, смог прямо во время тренировки открыть свои статы, причем без всяких порталов. Простые граждане сочли эту сплетню… сплетней. А для Ивана эта весть сразу стала чем-то вроде евангелия для христиан. Уверовал он. Враз и навсегда. Вот и корячился каждый раз под тяжелыми весами до звездочек в глазах и мышц окончательно отказывающихся выполнять свои функции от чрезмерной усталости. Только толку нет. Даже мышцы, и те не растут толком. Утро началось с надоевшей до скрежета зубовного мелодии в его телефоне. Будильник. Вставать пора. Босиком прошлепал на кухню, заглянул под крышку стоявшей на плите сковородки. Парочка котлеток со спагетти. Мамочка перед тем, как идти на работу, оставила. Они с отцом рано уходили. Им еще до завода доехать надо было, не то, что Ване в его академию. Десять минут неспешным шагом. Нямка со сковородки съедена, зубы почищены. Пора на учебу. Первой парой в этот день в расписании стояла лекция по хирургии. Ване это нафиг не нужно было, хирургом он себя в будущем уж точно не видел, но профессор, читавший лекции всегда придирался, по рассказам студентов прошлых лет, к прогульщикам. Пришлось идти и сидеть. В перерыве успел с Вовкой Михайловым поболтать. Вовка собирался после сдачи экзаменов на месяц рвануть к дяде на Камчатку. Рассказывал, какие там деньжищи поднять сможет. — Ага! Если бы такие бабки где-то так просто поднять можно было, все бы туда ломанулись. — Усомнился Иван в реальности бизнес-плана друга. — Так не у всех там дяди живут, у которых и пожить остановиться можно будет, и просто помогут советами. — Ну, что сказать могу,… дерзай! После расскажешь, что получилось. Вовка еще что-то там бубнил про золото, валяющееся прямо под ногами, про красную икру, которую даже собаки на Камчатке есть отказываются. Зажрались потому что. Про дешевую контрабанду из Японии. Ваня кивал, даже поддакивал в тему, но искренне не верил, что из прожектов Вовки хоть что-нибудь выгорит. А потом в аудиторию вернулся лектор и все снова уткнулись в свою писанину. Так и пролетел очередной день. А вечером снова нужно было идти на тренировку. Ваня уже начинал подумывать, что зря он вообще все это затеял. Интерес к бодибилдингу в нем внезапно угас, а мечты об открытии статов…. Он же не маленький, чтобы в сказки верить. Хотя, верить очень хотелось. И тогда Иван решил: дохожу до конца проплаченного месяца и баста! И вообще, давно пора уже куда-нибудь на работу устраиваться, а не сидеть на родительской шее. Вон, у них в группе уже больше половины работают. Двое так и вообще на скорой санитарят. Романтика! Правда, как-то не так давно Шура Шульмейстер, это один из них, вовсе без всякой романтической нотки рассказывал, как два часа пролежал под дулом охотничьего ружья на пару с доктором. Пациент спьяну такую штуку отмочил. Ладно, их водитель пошел своих потеряшек искать. Увидел картину во всей прелести, да и сбежал куда подальше. В полицию, правда, отзвонился. Те и вызволили медиков из плена. Нет, санитаром — это не вариант. Да и платят мало. Так за размышлениями и дошел до своей качалки. Поздоровался за руку с Михал Максимычем, сильно пожилым директором всего спортивного комплекса. Максимыч непонятно по какой причине очень Ване благоволил. Даже пояс тяжелоатлета, чтобы спину нагрузкой не сорвать, по дешевке подогнал и плату за тренировку урезал вдвое. Хороший он мужик, деятельный, не то что большинство старых пердунов, что летом у них во дворе в козла забивают, да ругают проходящую молодежь. Тренировка сегодня пошла легко. Бывают такие дни, когда энергия в теле словно бурлит. Тогда и личные рекорды обновляются. Иван покачал пресс, сделал положенные пять подходов на жим лежа, еще столько же — разводку тяжелыми разборными гантелями. И вдруг погасло все, словно кто-то выключил весь свет за окном. Очнулся Иванов оттого, что кто-то под нос ему совал ватку, смоченную чем-то сильно вонючим. От такого запаха и уже мертвый отползать бы начал. — Ваня, ты как себя чувствуешь? — Донесся до него обеспокоенный голос Максимыча. Иван не отвечал, потому что именно в этот момент он обнаружил перед своими глазами долгожданный текст: «Вы славно потрудились, и вам улыбнулась удача! Сила +1, Выносливость +1, Удача +10. Разблокирована таблица первичных характеристик. Частично разблокирована таблица вторичных характеристик». Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 54 года. Уровень 0 Первичные характеристики: Сила 68\100 Ловкость 49\100 Выносливость 71\100 Интеллект 86\100 Вторичные характеристики: Удача 19 И все! Ни тебе навыков магических, ни даже информации, сколько баллов осталось до повышения уровня. Поразмышлять еще Ивану не дали. И директор его тормошил, и собравшаяся вокруг толпа из сегодняшних спортсменов намекала, что не время уходить студенту в себя. — Я в порядке, Михал Максимыч. Голова что-то сильно закружилась. — Перетренировался ты, Ванюша, сильно, вот что я тебе скажу. Иди-ка ты сейчас домой. Дойти сможешь? — И дождавшись кивка студента продолжил: — в ближайшую неделю сюда чтобы ни ногой! Отдыхай. И загляни на всякий случай к врачу. В следующий раз, через неделю, пущу только со справкой от доктора. И поплелся Иванов к себе домой. Хотя привыкшие за последние годы к нагрузке мышцы просили: «Еще!». Впрочем, мышцы, они глупые. В них мозгов совсем нет. А у Ивана мозги имеются и ему сейчас здорово подумать надо. Что же дальше делать, к чему стремиться. Дома по уже устоявшейся привычке приготовил в электрическом чайнике кипяток, отрезал очередной ломоть хлеба, достал из холодильника самодельную массу, которую на хлеб намазывал. Прикинул на глаз: массы уже совсем немного оставалось. Надо где-то еще свиного нутряного сала добывать, чтобы жир из него вытопить. Без жира, а на сливочном масле, например, замазка совсем не та получается, не дает той массы энергии, что оригинальная, приготовленная Ваней строго по рецепту, вычитанному в очень старом журнале. Рецепт тот придуман был для того, чтобы из замухрышек девиц — красавиц изготавливать массово. Была когда-то мода на Руси на женщин в теле. Вот и Иван тот состав употреблял, чтобы тело свое наращивать, а то он от природы астеником вырос. Из той породы, про которых говорят: «Не в коня овес», тренировался, качался, а мышц нет, как нет. А с замазкой, да на хлеб, да припивая горячим протеиновым напитком, мышцы, пусть неохотно, но начали расти. Приготовив все для «пиршества», уселся на табуретку и начал размышления. Строго по классикам: «как быть?» и «что делать?». Вряд ли его возьмут в ту серьезную контору, куда атлета со второго потока приняли. У того результаты на грани чуда, а у Вани? Только и отличий, что свои статы видеть научился. А для развертывания списка достаточно мысленно скомандовать. Даже не облекая словами, просто пожелать. Он это еще по пути домой выяснил. Чуть под машину не попал, когда глупо пожелал проверить, с ним ли еще новая способность, переходя через перекресток. Да и вообще! Не тянет насквозь гражданского Ивана Иванова в ту организацию. Там же наверняка казарма, ходят строем, честь вышестоящему начальнику отдают. А еще, такие денежки за просто так не платят. Что-то взамен обязательно потребуют. Хорошо, если не жизнь. Так, со вступлением в разные организации разобрались. Будет Иван одиночкой. Возможно, это ошибка, но раз так решил, менять свое решение не будет. Жаль только одиночке никто готовых рецептов по усилению себя, любимого, на блюдечке не принесет. Надо что-то самому думать. И еще есть немаловажный вопрос, нужно ли вообще афишировать, что он с Системой познакомился. Из плюсов, только собственное эго потешить, а минусы есть. Зависть окружающих — это еще цветочки. Кто знает, своей ли волей тот парень вообще в свою организацию вступил. А ну, как есть какой-нибудь закон тайный в нашем царстве-государстве, чтобы без согласия людей на службу забирать. Хотя, о чем это он? Конечно, есть! Закон о воинской службе называется. Призовут в ряды РА, и пишите письма мелким подчерком. Еще и на высокой зарплате сэкономят. Так что, болтать о своих статах Ивану противопоказано. Кстати о статах. Судя по всему, он, Иван, был до той минуты крайне невезучим человеком. Если даже после прибавки 10 очков, его удача столь далека от средне человеческого оптимума. Да, да! Наверняка очки характеристик взяты не с потолка, а реально отражают его уровень по сравнению с чем-то, что принято за идеал. Тогда вообще, это не очки надо называть, а проценты. А удача все же маловата! Зато, насколько ему повезло с открытием Системы, если за случившееся та сразу десять процентов добавила! Почти чудо. Вряд ли еще многие в их спортзале смогут свои характеристики открыть таким образом. Теперь, надо попытаться проверить, как статы повышать можно. Иначе, без возможности повышения, грош цена всем этим всплывающим портянкам сообщений. И Иван попробовал. Начал читать учебник по неврологии. И эксперимент и реальная польза: экзамен по неврологии вскоре предстоит сдавать. Долго читал Иван. Уже вечер наступил, и в голове гул возник, как это всегда бывает, если перезанимаешься перед экзаменами. Мозг информирует своего хозяина, что ему уже хватит. А вот на то, чтобы повысить интеллект хоть на единичку не хватило. Или это не тот предмет, изучая который, можно мозги развивать? А тут и родители с работы вернулись. Началась обычная вечерняя суета, и Иван с радостью забросил свой учебник. На следующий день вставать пришлось намного раньше. Начинался цикл хирургии. Он проходил на кафедре, которая располагалась в Первой РКБ, республиканской клинической больнице то есть. Ехать туда от дома Вани нужно было на автобусе через весь город. Автобусы ходили редко, а студентов и работников этой самой РКБ было много, поэтому всю дорогу пришлось стоять. Впрочем, вместе с ним ехали две лисички-сестрички из 408-й группы, которым Ваня в глубине души симпатизировал, за разговорами с ними, поездка прошла незаметно. За то, что так мило ворковал в автобусе с конкурентками из соседней группы, расплата пришла незамедлительно. Альфия, одногруппница, мило улыбаясь, поинтересовалась про то, каково это, дэ труа, любовь на троих? А еще парочка ее подружек, тоже татарок, развивали тему до того момента, как к ним в кабинет зашел преподаватель. И вот какое их дело? Одна из троицы, так вообще уже почти старушка, ей недавно двадцать девять исполнилось. Не в невесты же к Ивану метила. Ай, да ну их! Учеба промелькнула быстро. Большую часть времени студенты были предоставлены сами себе: типа, работа с больными, сбор анамнеза. Некоторые больные уже под кровати были готовы прятаться от настырных будущих медиков, настолько их достали непрекращающиеся допросы вечно сменяющихся групп студентов. Дом, милый дом! На четвертый этаж Ваня взлетел, едва касаясь ногами ступенек. Теперь надо придумать, чем заняться, раз на этой неделе со спортзалом пролетает. Потягал полуторапудовую гирю, поотжимался — все не то! Нет необходимой нагрузки. О! Придумал! Работа на выносливость. Начал по лестнице в их подъезде бегать вверх-вниз. Хоть и пятиэтажный их дом, не сравнить с новыми домами-свечками, но потолки высокие, соответственно, лестничные марши длиннее, чем в стандартных современных домах. Уф! Утомился, запыхался. А сердце стучало так, что того и гляди из груди вырвется. Но рассиживаться некогда, чуток отдохнул — и на второй круг. А потом на третий. И еще. Еле переставляя ноги, зашел к себе в квартиру. А прибавки выносливости так и не пришло. Только зря всю домашнюю одежду потом насквозь пропитал. Принял душ, принялся за учебники. Интеллект без учебников не развить. Ну, Иван так думает. Лишь в самом конце недели, после очередного забега по лестницам Система скупо одарила: «Выносливость +1». Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок жизни 54 года. Уровень 0 Первичные характеристики: Сила 68\100 Ловкость 49\100 Выносливость 72\100 Интеллект 86\100 Вторичные характеристики: Удача 19 И все! А интеллект зажилила, Система бездушная. И жизни не добавила, как Ваня в глубине души надеялся. Ну, да ладно! Зато, в принципе, эксперимент можно считать удавшимся. Статы растут от тренировок. Но раз так, значит и удачу можно прокачивать. А то Ваня с детства никогда не играл в азартные игры. И нет, не из-за того, что был домашним мальчиком, просто не любил ситуации, когда от него ничего не зависело. В казино заглянуть, что ли? Еще бы кто сказал, где оно, казино это подпольное. Впрочем, место, где часто играют на деньги, Иван знал и сам. Общага! Там, конечно, нет Блэк Джека с кабаре и голыми кокетками, но в картишки перекинуться там любили. А чем еще в общаге заняться, когда все уже тыщу раз изучено и переделано, и даже секс уже не кажется таким привлекательным по той же самой причине. И Иванов пошел в общежитие № 1. Мрачное обшарпанное строение с системой коридоров, с плохо греющими плитами на общих для всего этажа кухнях, с туалетами, которые можно запросто издалека отыскать по запаху. Короче, общага! Одногруппник, Иванов Иван Васильевич, открыл дверь своей комнаты, пропуская внутрь Ваню. А чего? Иванов — вообще самая распространенная фамилия в нашей стране. Родители рассказывали, что когда в молодости установили в квартире телефон, они приобрели к нему телефонный справочник. Так в том справочнике только Ивановых Иванов Ивановичей было ровным счетом семьдесят человек. И это еще далеко не у всех в то время были телефоны. Васильевич, хоть и удивился желанию Вани перекинуться в картишки, легко созвал за картежный стол еще парочку своих соседей. И игра закипела. Ваня, несмотря на то, что никогда не играл на деньги, в карты играл относительно неплохо. И много игр знал. С детства с брательником двоюродным резались. Поздно вечером, когда наш студент покидал общагу, на его счету, помимо прибавившихся пары тысяч отечественных, деревянных, было и еще одно достижение, оставшееся незамеченным окружающими: «Удача +1». Маленькая прибавочка, ну так и времени она отняла намного меньше, чем тренировки в качалке или даже беготня по лестницам. А послезавтра уже можно в спортзал идти. Справку Ваня просто подделал. Точнее, украл в ординаторской пустой листочек, заверенный личной печатью врача. Такие листочки нужны были докторам, чтобы выписывать своим пациентам лекарства. С недавних пор многие лекарства без рецепта с врачебной печатью просто было запрещено продавать. А уж заполнить листочек было несложно. Ваня свою маму попросил, у нее почерк был каллиграфический. Сказал, пустая проформа для отчетности в спортзале. Мама и поверила. Так вся жизнь Вани Иванова и катилась, словно под горку. Учеба, тренировки, игры в карты на мелкие суммы по выходным. К началу летней сессии не шатко, не валко набралось еще +2 к Силе, +1 к выносливости и целых +3 к Интеллекту. Ну и еще удача скакнула на один пункт. Одна ловкость осталась, как и была, в аутсайдерах. Просто непонятно было, как ее развивать можно. Все что Ване в голову приходило, ну там прыгать поточнее из одной точки в другую, метать самодельные дротики — все было мимо.Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок жизни 55 лет. Уровень 0 Первичные характеристики: Сила 70\100 Ловкость 49\100 Выносливость 73\100 Интеллект 89\100 Вторичные характеристики: Удача 21
Глава 2
Четвертый курс практически закончен. По крайней мере, учеба — так уж точно. На этой неделе студенты носятся по кафедрам, добывают зачеты и разрешения на сдачу экзаменов. У Вани с этим проблем не было. Половина зачетов так вообще «автоматом» прошли. А еще неврология также «автоматом» и с оценкой «отлично» за экзамен. Там Ваня прогнулся, макет стенда сварганил с огоньками, загорающимися от прикосновения магнитной указки к правильному участку нервов. Работы на день, цена: расход пригоршни герконов и аккумулятора от старинного сотового телефона, ну, и еще чего по мелочи. Взамен появились дополнительные свободные деньки, чтобы подготовиться к следующему экзамену. Но и это все фигня по его системе ценностей. В конце концов, мог бы и сдать тот экзамен по неврологии, ничего в нем сложного нет для того, кто вместо приключенческих романов все последние месяцы учебники штудировал. А не фигня — это присватавшаяся к изготовлению макета Альфия Гизатуллина, невысокая пышечка с очень завлекательными по размерам грудками и хитрющими глазками. Она макет не делала, пообещала кое-чем другим с Иваном расплатиться. Иван уже изнывает от нетерпения, так хочет узнать, чем же это кое-чем? Фантазия, так и вовсе всякие непотребства рисует. Гормоны, чего уж там! Вот и кабинет декана, куда Иванов пришел, чтобы декан завизировал его зачетную книжку с аккуратной колонкой «зачтено» возле названий соответствующих предметов. Иначе, не полагается до экзаменов допускать. На выходе едва не столкнулся с Вовкой Михайловым. За тем же самым пришел. Вообще-то бегать в этом случае с зачетками — работа старосты, но у них Резеда взяла и заболела, в больницу легла прямо в зачетную неделю. — Ваня, подожди меня, мне переговорить с тобой нужно. — Скороговоркой протараторил Михайлов и проскользнул мимо Вани в кабинет. Пришлось ждать, пока Вовка выйдет. И чего у него за идея такая появилась срочная? — Слушай, Ваня, — начал разговор Михайлов после выхода от декана. — У тебя какие планы на лето? — Как обычно. Книжки читать, да на тренировки ходить. — Ну, не говорить же другу про свои мечты касательно Гизатуллиной. — А поехали со мной! — Это куда это? — Так на Камчатку. Помнишь, я про нее рассказывал. — Фью-ю! — Присвистнул Ваня и совсем уже собрался отказаться от столь дальней и неожиданной поездки. Как вдруг…. «Удача +3» Это чего? Система сама подталкивает в направлении, которое ему нужно выбрать? — Так, поди, денег на билеты дотуда уйдет мешок! — Не отказался он, приглашая Михайлова к обсуждению поездки. — Не так уж и много. Примерно двадцать тысяч в один конец. Это на самолете до Петропавловска. А если из Нефтекамска вылетать, так еще чуть дешевле. — Чтож, уже хорошо. Ваня почему-то думал, что билеты только туда будут стоить под сотню тысяч. — А твои родственники как? Они, наверное, тебя одного ждут? А тут мы всей оравой нагрянем. — С дядей я уже обсудил. Точнее он сам предложил мне с другом приезжать. — Точно? — Зуб даю. Все обговорил. Даже то, на чем мы деньги зарабатывать будем. — Это на чем это? — Секрет. Тебе понравится. — Ох, уломал, окаянный! — «Вот если бы не странная реакция Системы, фиг бы он меня уломал», — подумал Ваня, с внутренним содроганием представляя себе прелести их будущей жизни в дикой природе. Сессия заканчивалась. В последний день Ваня дождался Альфиюшку, когда она выходила после экзамена, и поинтересовался о «долге». — Альфия, мы сможем встретиться сегодня, обсудить сложные вопросы неврологии? — Ну, не зна-аю, — протянула та в ответ. — А куда мы пойдем, а то я такая голодная? — На выбор. Ресторан или Макдональдс. — Куды ж бедному кавалеру податься, если дама изволит таким образом украсить их встречу. — Давай в Макдональдс. Для ресторана мой сегодняшний наряд не дотягивает. Посидели в Маке, пожевали булки с котлетами, заедая их картофельной соломкой. Не очень-то и вкусно. Зато Ваня выпил два больших стакана с фантой. Почему-то только здесь она имела вкус и запах настоящих апельсинов. — Спасибо тебе, Ваня, ты настоящий друг. — Поблагодарила татарка, когда все заказанное было съедено и выпито. И поцеловала его в щечку. — Мне пора. А то мама будет ругаться. — И, развернувшись, быстрым шагом пошла к выходу. — И все? — Тихонько ей вслед пробормотал обманутый в лучших своих ожиданиях кавалер. — Ну, ничего, Земля, она квадратная. За углом обязательно встретимся. Пока не ясно как, но что этот вопиющий случай не должен остаться без воздаяния, Иванов решил твердо. Понятно, что за девушкой он не побежал, она ясно дала понять, что намеренно воспользовалась им на халяву. В Нефтекамск отправились через три дня. Именно так диктовал график вылета самолетов из аэропорта этого города. Летели бы из Ижевска, но Вовка с чего-то решил, что в здешнем аэропорту очень старые самолеты. С чего он это взял? Полет прошел штатно. Только Иванов отсидел за эти долгие часы себе все, что только можно. Но, наконец, команда пристегнуть ремни, самолет заходит на посадку. Все аплодировали, а Ваню прошиб озноб: «Удача +1». Это всегда после полета так, или этот рейс мог и не долететь? В аэропорту их встречал Вовкин дядька, загорелый почти до черноты приземистый крепыш лет сорока пяти — пятидесяти. — Степан! — Представился он, протянув руку для рукопожатия. — Только Степан и никак иначе. Никаких Дяд Степ! — И он кулаком погрозил в сторону племянника. — Мне до сих пор этим друзья поминают. Загрузились в широкую и приземистую тойоту, направились к городским постройкам. — Вот, здесь вы будете жить, — Степан распахнул перед студентами дверь в отдельную небольшую комнату, в которой помимо стола стояли две неширокие кровати. — О работе завтра с утра поговорим, а сейчас отдыхайте. По себе знаю, как выматывает дорога. Внезапно накатила усталость. Еле разделся, упал головой об подушку, отключился. Даже от перекуса отказался. Наутро Степан растолкал их рано. — Ребята, вставайте! Скоро за нами придет машина. В темпе соскочили, приняли душ, до которого ноги не донесли вчера, позавтракали жареной красной рыбой. На удивление было очень вкусно. Раньше Ваня считал, что лосось в жареном виде суховат. Видать, смотря какой лосось. Машина, которая приехала за ними оказалась каким-то военным полугусеничным вездеходом. Зато места в салоне было, хоть танцы устраивай. Выгрузились у подножия безымянной сильно пологой горы. Тут даже альпинистское снаряжение было бы излишним, захоти они подняться на вершину. Разве что, как страховка от непрочно лежащего камня под ногами. Очевидно, в Ване поселился дух Ванги, настолько точно он угадал характер их будущей работы: взойти на гору и собрать птичьи яйца из гнезд каких-то птиц, что, по словам Степана, во множестве селились на этой горушке. — А они нам глаза не выклюют? — С опасением поинтересовался Вовка у своего дяди. — Раз пять уже собирал. Пока глаза на месте. — Успокоил тот. — Я бы и сам поучаствовал, но в реках рыба пошла. Нет времени. Зато, за каждое собранное яйцо плачу по пятьсот рублей. Считай два десятка яйц — десять тысяч на руки. А их тут столько! И пятьдесят можно легко собрать. Только на самую вершину не лезьте, там роса поутру сильная. Скользко. По склонам ходите. Проинструктировал и уехал. А парни тут остались. До вечера. Чего время зря терять, разделившись, полезли в гору. Первое гнездо Ваня обнаружил совсем внезапно. Прямо из под ног птица выпорхнула и начала круги над головой нарезать. Пошарил глазами: рябенькие яички совсем сливались с окружающим камнем. Подобрал, спрятал в специально выданный под это дело контейнер. Вообще в гнезде их было четыре, взял половину. Пусть хоть два птенца вылупится. Так и лазал по скалам, следя, откуда птицы взлетают. Устал и проголодался. Спустился к подножию. Вовка был уже там. Пироги трескал. — Ну, добытчик, много яиц собрал? Ване самому было интересно. Со счета то он давно сбился. Начал перекладывать из контейнера на пакет из-под еды. Внезапно перед глазами возникла надпись: «Добыто 18 яиц магической полярной крачки. Можно использовать в качестве ингредиента для алхимии. Разблокирован набор очков опыта. 18\50». Теперь Ваня точно отсюда не уедет, пока не соберет еще 32 яйца! В гору понесся почти вприпрыжку. Птицы нарезали круги над головой и отчаянно вопили, усилившийся ветер так и норовил залезть под одежду, ползучие кусты цепляли за ноги, но Иван мужественно собирал добычу. Каждый раз, как очередное яйцо скрывалось в контейнере, перед глазами вспыхивали цифры отсчета: 43\50, 44\50. Наконец, последнее: 50\50. Вместе с последними цифрами появилась надпись: «Достигнут уровень 1. Прибавлены 3 очка свободных первичных характеристик. Разблокирована вторичная характеристика Наблюдательность. Наблюдательность +2». Ого! Сколько привалило! Ваня заплясал бы на месте, не будь он в неустойчивом положении на склоне горы. Разом заныли натруженная спина и сбитые пальцы рук. Пора спускаться. Вездеход за ними приехал, когда солнце уже закатилось за гору. Еще немного и темнеть начнет. Дядя Степа не скрывал радости: — Это очень здорово, что вы столько яиц набрали. Ух, как мы усилимся! Иван же размышлял. Ему почти открытым текстом было сказано, что яйца должны кого-то усилить. Явно это будет сделано не в виде яичницы. Тем более и Система сообщила, что яйца в алхимии используются. Осталось придумать, как бы половчее к Степану подлезть, чтобы получить от того хотя бы самые общие рекомендации по части своего личного развития. Деньги за яйца были выданы в тот же вечер. Дорога сюда уже окупилась. Осталось обратный путь отработать. На следующий день у Степана появилась для ребят другая работа. Надо было собирать листочки какого-то папоротника. Самого папоротника в качестве образца выдано не было, но зато были вполне натурально выглядевшие картинки. И увезли собирателей куда дальше. Там даже деревья были какие-то недоразвитые по сравнению с теми, что росли в Петропавловске. Листочки предполагалось принимать не поштучно, а по весу, но все равно, прибыль обещали хорошую. Так и потекли дни. Уставал, конечно, куда сильнее, чем даже в спортзале, зато и стопка денежных купюр росла быстро, и уровень уже был третьим. Правда, до следующего уровня необходимо было набрать целых четыреста очков и Ване как-то смутно вспоминалось древнее жульничество, когда в виде вознаграждения хитрец попросил у шаха подобную же прогрессию из зерен, разложенных на шахматной доске. На первой клетке — 1 зернышко, на второй — 2, на третьей — 4, на четвертой — 8. Чтобы собрать зерно для последней клетки шах должен был оставить свой народ совсем без продовольствия, и то, кажется, не хватило. Интересно, как скоро прогресс по уровням остановится окончательно? Ваня все же решился. Дождавшись, когда Вовка усвистал куда-то по своим делам задал вопрос о развитии навыков Системы. — А мне говорили, что за Уралом нет одаренных. — Удивился Степан Ваниному знакомству с Системой. — Мол, всех, кто проклюнется, сразу забирают в особые подразделения. А кроме них, лишь представителей власти пускают в зоны для распечатывания навыков. — Так и есть. У меня случайно получилось, не в зоне. А у вас, почему не так, как у нас? — Мы слишком близко к земным разломам. — Эти разломы влияют на Систему? — Скорее всего, Система оттуда черпает лишнюю энергию, поэтому здесь у нас все проходит намного быстрее и масштабнее. Те же яйца и травы у вас, наверное, вообще еще Системой не выложены в открытый доступ. Может, только где-нибудь в зонах встречаются. А еще у нас тут власти намного меньше, поэтому мы имеем собственный доступ ко входу в одну из зон. — А мне можно пройти через вашу зону? — Понимаешь, я ведь не главный. Спрошу. Завтра поговорим, если разрешат. Разумеется, этого завтра Иван ждал с огромным нетерпением. Точнее, ответ командования Степан огласил ужевечером. — Иван, ты насчет похода в зону интересовался. Командир назначил цену…, - за сто тысяч мы не просто пропустим тебя на ту сторону, но и подстрахуем, чтобы с тобой по возможности ничего не случилось. Только сам понимать должен, гарантии твоей полной безопасности никто тебе все равно не даст. Обстановка там сильно меняется раз от разу. — Дядя Степа, это ты про какую зону говоришь? — Вмешался в разговор Вовка. — Не про ту, где из людей суперы получаются? — Про ту самую. Только я же просил тебя, племяш, не называть меня так. Только полное имя: дядя Степан. — Хорошо, дядя Степан. А мне туда можно будет вместе с Ваней сходить. — Думаю, я смогу это устроить. Только, цену ты слышал. — На такое дело не жалко. А потом еще заработаем. Зато, как классно будет в какого-нибудь монстра файерболом засадить. Или молнией. Я такие видео видел…. — Стоп! — Взмолился Степан. — Выход послезавтра, а до того, чтобы я ни одного слова от вас про это самое не слышал. Власти узнают, хлопот не оберемся. Наступило и послезавтра. Парни еще накануне полностью расплатились за предстоящую экскурсию. До входа в зону они добирались все на том же вездеходе. Там их ждали еще четверо хмурых, неразговорчивых мужиков. Всемером, Степан тоже пошел с ними, прошли сквозь переливающееся радужное пятно, без всякой поддержки зависшее в воздухе между двух невысоких раскоряченных деревьев, не имеющих, казалось, ни одной ровной ветви. Прошли портал, а словно и не проходили. Те же коряжистые деревья, те же горы на горизонте. Разве что ветер стих, да стало чуточку теплее. Но настолько чуточку, что возможно Ване просто померещилось. — Идем цепочкой! — Скомандовал видимо старший из сопровождавших их людей. — Федор и Александр впереди. Сашка сзади. Я и Степан в непосредственной близости от охраняемых. А вы, — обратился он к студентам, — никуда не рыпаетесь и идете рядом. Все понятно? — Понятно! — Да! — Ответили парни вразнобой. Так и потопали куда-то вдаль. — Сейчас поглядывайте по сторонам. Ищите все необычное. Если получится, сможете приобрести полезный навык. — Проинструктировал их Степан, тоже изо всех сил вертящий по сторонам головой. Вовке почти сразу повезло. Он углядел в кустах какую-то колючую страхолюдину и криком привлек к ней внимание сопровождающих. — Хорошее у тебя зрение, парень, — похвалил Вовчика старший. У него внезапно появился в руках какой-то не то меч, не то удлиненное мачете, который он и протянул Михайлову рукояткой вперед. — На, твоя добыча, раз углядел первым. Достаточно рубануть один раз, только постарайся попасть посередке. Этот дикобраз что-то среднее между растением и животным. Не убегает, но может топорщить свои иголки. Кстати, иголки с него нам и нужны. — Ой! У меня сообщение. — Восхищенно провозгласил товарищ, когда с дикобразом было покончено. Разблокирован набор очков опыта. И цифры… двадцать два из пятидесяти. И Наблюдательность еще…. — Ну, вот, начало положено, — с гордостью в голосе прокомментировал эти слова племянника Степан. После того, как все иголки из дикобраза были безжалостно выщипаны, пошли дальше. У передних разведчиков случились парочка мелких стычек с какой-то живностью, но до студентов ни одна тварь не добралась. Вроде, замечательно, но у Иванова в душе копилось разочарование пополам с раздражением. Словно его кто-то обманул. А они все шли и шли дальше. И вышли к речке, весело журчавшей по густо насыпанной вдоль всего русла крупной гальке. Или как она там называется, которая размером с человеческую голову? Был и переход на ту сторону. Словно кто специально выложил цепочку крупных валунов, протянувшуюся от одного берега до другого. Начали переправу. Разведчики споро упрыгали на тот берег. Очередь Ивана с его сопровождающим. Камни оказались ожидаемо скользкими. Чуть не плюхнулся в воду, но все же удержался. Почти уже добрался до того берега, как сзади послышались крики. Оглянулся. Старший со Степаном, стоя на своих камнях, весьма бодро отмахивались своими режиками-переростками от кружившей вокруг них большой хищной птицы. Мужик из арьергарда еще оставался на берегу. Вовки на камнях не было. Поскакал в обратном направлении, не бросать же друга. Ага! Вот он! В прозрачной воде горной речки было четко видно темное пятно Вовкиной одежды. Подбежал, улегся на камень, протянул руку. Холодная вода обожгла кожу, но за одежду товарища Ваня ухватился крепко. Вроде, щуплый, но какой же он тяжелый, когда висит мешком в вытянутой руке Ивана. С трудом подтянул к себе, начал вытаскивать. Тут и помощь подоспела, видимо от птицы все же отбились. Общими усилиями вытащили Михайлова на берег. Тот валялся ничком, не подавая признаков жизни. Кроме Вани медиков в отряде не было, поэтому пришлось ему начинать оказывать первую помощь. Хорошо еще, что эти навыки совсем недавно в них вбивал въедливый молодой препод. И принимал зачет на вредном до безобразия муляже. Муляж был компьютеризированный, и стоило сделать что не так, как загорались разные издевательские надписи. Типа: больной получил перелом трех ребер. Или вы не очистили дыхательные пути, ваш пациент задохнулся. Словом, Вовке очень повезло, что их с Ваней так дрюкали на занятиях. Реанимационные мероприятия вернули его к жизни. А у Вани снова появились перед глазами надписи: Получен класс целитель. Разблокирована шкала маны. Мана: 890\890. Изучен конструкт: малое заклинание диагностики, школа магии города Ур. Внимание! Для изменения заклинания до уровня малое заклинание диагностики, современная медицинская академия, необходимы очки повышения уровня навыка. Изучен конструкт: малое заклинание лечения. Теперь вы можете лечить небольшие раны и снижать выраженность симптомов заболевания. Внимание! Для усовершенствования заклинания до уровня среднее заклинание лечения необходимы очки повышения уровня навыка, также необходимо повышение уровня самого целителя. Минимальный уровень для применения конструкта Среднее заклинание лечения — 8. Получено 1 очко повышения уровня навыка. Получено 420 очков опыта. Достигнут уровень 4.Много насыпало. А тут еще одна радость: у Вовки тоже улучшение. Ему дополнительно к Наблюдательности открылись еще и другие вторичные характеристики. Друг даже зачитал вслух, чтобы похвастаться: Удача 43, Живучесть 3. Здорово, конечно, но не очень справедливо. Иван уже полгода изо всех сил прокачивает свою удачу и только до 25 дотянул, у Вовчика едва открылась — и сразу 43! Но, вообще-то, действительно, Вован всегда по жизни был везучим. Сколько раз приходил на занятия, не выучив задания, и ни разу его не спрашивали. И девушки к нему сами липли. Хотя, девушки — весьма спорная тема. Как говорится, если от вас к соседу ушла жена, то неизвестно кому повезло. После инцидента их сопровождавшие решили, что с них довольно и отряд развернулся в обратный путь. Так и закончился первый поход молодого студента медика в зону. Они с Михайловым еще неделю работали на сборе даров магической природы, а Иван нестерпимо хотелось домой. Разбираться с новыми подарками от Системы. Так чтобы вдумчиво и никто, наподобие неугомонного Вовчика не лез ежеминутно под руку. И вот, наконец, они в салоне самолета. Гул двигателей. Отрыв от земли. Ваня, закрыв глаза, любовался новыми данными своих характеристик и немного недоумевал. Предполагаемый срок остатка жизни… было же 54 года, он точно помнил! Впрочем, ладно, больше не меньше. А с причиной добавки к жизни он еще разберется. Хотя, что там разбираться, наверняка выносливость постаралась. Интересно, а сколько добавится, если догнать ее до сотни? Впрочем, торопиться с этим пока не стоит. Свободные очки характеристик можно вложить куда лучше. В ту же ловкость, например, раз он не придумал способа, как ее поднимать без привлечения этого своего ресурса… или…. А может, лучше в интеллект? Все же профильная для его класса характеристика. И до сотни получится догнать. Вдруг за это Система какой-нибудь бонус отвалит? Или все же в ловкость? Интеллект и так худо-бедно качается. Ваня смотрел на свои характеристики и никак не мог решиться.
Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 55 лет. Класс: Целитель Уровень 4, очки опыта\до следующего уровня: 654\800 Мана 890\890 Первичные характеристики: Сила 70 Ловкость 49 Выносливость 73 Интеллект 89 Свободных очков первичных характеристик: 12 Вторичные характеристики: Удача 25 Наблюдательность 2 Изученные конструкты: Малое заклинание диагностики, школа магии города Ур; Малое заклинание лечения. Очки повышения уровня навыка 1
Глава 3
Полсуток хватило, чтобы все разложить по полочкам. Очки первичных характеристик так и оставил не распределенными. Просто не смог решить, как лучше. Точно так же не стал трогать и единственное очко развития навыка. На усиление лечения тупо уровня самого Вани не хватает, а по диагностике еще посмотреть нужно. Может, в той магической школе неведомого города Ур наоборот такие диагносты обитали, что современные врачи просто нервно курят в сторонке. Странно, Ваня так увлекся размышлениями о своем дальнейшем развитии, что не заметил, как долетели. И, что характерно, почти ничего себе не отсидел. Недаром говорят, что все болезни у человека от головы. Вот он, Ваня Иванов, занял свою голову, и пожалуйста, ничего не болит. Домой Иван заходил, как Дед Мороз, даром, что на календаре середина лета, а не зимы. Полный мешок подарков. Прежде всего, конечно, литровая банка с красной икрой. Была мысль купить сразу трехлитровку, но передумал. Сам уже наелся этой икры, а папа не особенно ее любил изначально. Маме же и литра деликатеса хватит надолго. Тем более, несмотря на то, что покупал икру втрое дешевле, чем ее продают дома, цена все же кусалась. Им с отцом он привез целых три громадных рыбины. Чавычу, нерку и лосося. Будет с чем устраивать сравнительную дегустацию. Предусмотрительно обложенные льдом рыбьи тушки перенесли перелет вполне достойно. Ну, и для себя маленький подарочек прихватил. Малюсенькую, грамм на двадцать, но дорогущую, бутылочку с продукцией камчатского алхимика. Единственная из всей линейки продукции этого уникального специалиста, повышающая характеристики не на время, а навсегда. Точнее характеристику. Ловкость. И не просто так, а исключительно в сочетании с тяжелыми тренировками. Степан научил. Теперь бы еще найти место, где их проводить, а то спортзал до осени закрылся. У тренеров и директора по закону тоже должен быть отпуск. Место для тренировок нашлось недалеко. Через три улицы от их дома начинался «Козий парк». Парк это был только по народному названию, а по факту пустырь, густо заросший всякой растительностью, любимое место пребывания всяких хулиганов, дебоширов и прочих тунеядцев. Но это по вечерам, а днем там обычно бывало пусто. Вот Ваня и отправился туда. Тренировка удалась. После принятого зелья мышцы начало печь. Разом захотелось двигаться, бегать, прыгать. Чем, собственно, Иванов и занялся, чередуя прыжки с показанными Степаном упражнениями. Настолько увлекся собственной программой, что совсем практически отключился от мира. Как вдруг мир неожиданно напомнил о себе. Из-за густых кустов прямо к занимающемуся самоусовершенствованием студенту вывернула громадная собака. Точнее, Ване первоначально показалось, что собака, но у обычной собаки не бывает такой акульей улыбки, да и глаза обычных песиков не полыхают багрянцем, как не погасшие угли костра. — Хорошая собачка, — пробормотал Ваня, пятясь задом от надвигающейся твари. Собачка не поддалась на грубую лесть и без промедления атаковала. Наверное, не будь Иванов под магическим допингом, тут бы и пришел конец истории, но зелье усилило все его реакции. Иван смог увернуться от нацеленных на его горло клыков, с размаху, как футбольный мяч, пробил ногой в подставившееся собачье брюхо. Псина тяжело упала боком на землю, не сразу смогла подняться на лапы, но все равно не издала ни звука. Второй раунд получился не таким бескровным для нашего героя. Собака ухватила его за ногу, а он, опрокинувшись навзничь, принялся с остервенением лягаться второй, свободной ногой. Говорят, лошадь ударом копыта может проломить волчий череп. Ваня не был лошадью, но собака все же была оглушена и замерла без движения. Сильно прихрамывая на поврежденную ногу, Иван встал, подошел к недалеко расположенному большому куску шлака, что топорщился своими ржавыми отростками, грозя жестоко исцарапать протянутые к нему руки. С трудом поднял на уровень пояса, дотащил до поверженного противника и с размаху опустил на череп начавшей уже шевелиться твари. Сам, поскользнувшись на траве, упал рядом. Добавки не потребовалось. Перед глазами Вани возникла надпись: «Пес пустошей убит. Победа над более сильным противником! Очки опыта удваиваются. Получено 120 очков опыта». Чувствуя, как силы убывают вместе с кровью, веселым ручейком, текущим из раны на ноге, Ваня решил применить единственное, что могло ему помочь. «Малое заклинание лечения» — из прошлых опытов ему было известно, что заклинание лучше всего действует в месте наложения его ладоней. Приятный холодок на области раны, потемнение в глазах, но рана закрылась, и кровь из нее течь перестала. Полного излечения не наступило, мана кончилась раньше, но уже можно было спокойно приступать на ногу. А еще эффект от зелья окончательно исчез. И снова полотнище текста перед глазами: «Ловкость +5». Очень неожиданно. Когда Степан выдавал ему это зелье, он говорил о прибавке в единицу, максимум в два очка, а тут столько! Очевидно, в бою статы растут куда более активно, чем во время мирной тренировки. Но откуда тут вообще взялась тварь Системы? Здесь же не Тихоокеанский разлом, как на Камчатке или где-нибудь в Японии! Кстати, в Японии, по словам Степана, вообще творится в настоящий момент лютый треш. Просто откуда-то сверху до нашей независимой прессы доведено негласное указание не педалировать эту тему. Да, похоже, и не только до нашей. Все «независимые» и прочие оппозиционные издания тоже не вспоминают про островное государство. Пока шел по улицам до дома, на него озирались прохожие. Одна бабка, так вообще, за руку оттащила внучку куда подальше. Неудивительно: извозюканный в земле, с залитой кровью, изодранной штаниной, идет, качается от упадка сил. Но дошел. Хорошо еще, что будний день и родители на работе. Джинсы стянул и осмотрел критически. Сами штаны только на выброс, изодраны, да и от крови отстирать будет трудно. Но джинсы и не жаль особо: старые, одел специально, чтобы не бояться испачкаться. Хуже с ногой. Из-под подтеков засохшей крови проглядывал багровый, неровный шрам. Может, шрамы и украшают мужчину, только вот матери объяснить внезапное появление сего «украшения» будет стоить изрядных нервов. Может попозже, когда накопится новая порция маны взамен потраченной, удастся сделать его хоть чуточку менее заметным…. А пока в душ! Мана накопилась лишь перед самым приходом родителей. Ваня уже совсем было скомандовал к началу процесса лечения, но вспомнил о втором своем заклинании. Том, что диагностическое, из города Ур. Раньше он опробовал его разок на себе, ничего не понял. Какие-то потоки разноцветные, по мягким тканям всполохи, словно Северное сияние. И потоки те, явно не кровь по сосудам течет, хотя и кровеносные сосуды тоже видны были. Короче, ничего не понял, решил для начала еще книжки умные почитать, а если и потом все так же останется непонятным, тратить единственное свое очко для усовершенствования навыка. И тут как осенило: должна же травмированная конечность как-то отличаться? Проверил. И вправду отличается. Вокруг раны всполохи цвета поменяли, стали более желтыми взамен зеленых и красных, и поток по раненной ноге ослаб. Вот, уже есть точки для более целенаправленного приложения магических усилий! Включил лечение, мысленно желая исправить замеченные внутренние недостатки. Жаль, опять маны не хватило. Еще и диагностика часть ее отъела. Но зато шрам уменьшился и поблек, став еле заметным, а внутренние свечения почти пришли в норму. Ну, вот, осталось только драные джинсы на мусорку вынести, чтобы вообще никаких улик не осталось. Когда с работы вернулись родители, их чадо сидело за кухонным столом и с аппетитом подъедало остатки супа. С тех пор и до самого конца лета Иван взял за правило, днем он в интернете шарится, читает книжки на медицинскую тематику по интересующим его темам, вечером своими физическими тренировками изводит себя. Одна была проблема: профессиональная медицинская литература в сети, как правило, каких-то несусветных деньжищ стоила, в разы дороже обычных развлекательных книжек. Хотя и не вся, и попадались даже бесплатные монографии и руководства. А еще Ваня раскрылся перед родителями. Иначе никак не получалось их подлечить, ведь диагностика и лечение требовали плотного наложения рук. Родители поудивлялись, конечно, мама, так даже всплакнула. Но Ванину тайну пообещались хранить. И здоровье им наш герой подправил. А то папино сердечко совсем уже сменило было тона на желтый и даже местами сероватый. Да и на мамины суставы лечение подействовало очень благотворно, и кисть левой руки вновь смогла спокойно сжиматься в кулачок. Были у Вани и другие родственники, но такие… не очень близкие по духу. Чисто на юбилеях встречались, чтобы поделиться своими успехами за прошедшие несколько лет, да перемыть косточки отсутствующим. На общем семейном совете решено было от оказания услуг медицинского характера всем этим как бы родственникам пока воздержаться. Очень уж не хотелось Ване оказаться в какой-нибудь закрытой государственной шараге. Сентябрь. Пора на учебу. За остаток лета статы Ванины поднялись совсем немножко: «Интеллект +1» и «Выносливость +1». Очевидно, высокий их уровень все же сказывался и тормозил дальнейшее развитие. А ловкость и вовсе ни на единичку не поднялась. Дома у Вани не было места, чтобы полноценно выполнять упражнения, показанные в свое время Степаном, а в Козий Парк Иванов ходить для тренировок после инцидента с собакой пустошей категорически не желал. Наступил первый учебный день. Ваня с радостью встретился с однокурсниками, обсудил то, как они провели лето с другими парнями, поглазел на прихорошившихся студенток. По давно устоявшемуся обычаю им в этот день предстояло посетить пару лекций, да в конце что-то вроде школьного классного часа. Ненадолго. Чисто чтобы довести до студентов возможные новые требования к ним со стороны деканата. Первую лекцию по госпитальной терапии им пришел начитывать не кто-нибудь, а сам проректор по учебной работе, господин Плотников Вячеслав Михайлович. Как всегда, сначала лозунги из раздела «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!». Со смертью Иосифа Виссарионовича лозунги, конечно, перелицевали, но общая-то суть воззваний осталась прежней. И при чем здесь госпитальная терапия? Потом вообще речь проректора перетекла во что-то непонятное. До них доводили, что в городе участились случаи нападения диких животных на человека. В городе! Дикие животные! Всем студентам предписывалась при попадании в подобные ситуации не геройствовать самостоятельно, а вызывать на помощь полицию. Мол, полиции выданы автоматы, они справятся. Одно неясно, что делать жертвам до приезда полиции, но это уже просто Ваня мысленно свое раздражение срывал. Вячеслав Михайлович ведь ни при чем, если кого-то собака пустошей пожевать захочет, не он ведь натравливать будет. Гораздо сильнее заставили напрячься слова, которые проректор сказал в заключение своей речи: мол, если кто заметит за своими коллегами какие-нибудь странности, выходящие за границы обыденного, должны немедленно извещать об этом деканат или лично его, проректора Плотникова. Ага! Уже бежим! Ваня даже переглянулся со своим приятелем Вовкой Михайловым, с которым уселся на этой лекции рядышком. Взгляд у Вовки тоже был скептическим. И в рядах зашушукались. Вот не верят россияне своим руководителям, экие Буратино непрошибаемые. Вторая лекция прошла штатно, про нее и вспоминать нечего. Гораздо более запоминающейся вышла ситуация перед «Классным часом». Иван сидел себе, никого не трогал. Представление затеял Вадик Крылов, записной острослов и балагур, по уже устоявшейся за прошедшие годы традиции начавший заигрывать с татарками. Точнее, с двумя из трех. Старшая, Резеда, по совместительству являющаяся старостой их группы, пока отсутствовала. Не то в деканате последние ЦУ получала, не то по какой своей, личной причине. Но и двух хохотушек и болтушек по уровню создаваемого ими шума хватало за троих. Разошлись, разыгрались. И непонятно, какая моча ей в голову ударила, но полезла Альфия Гизатуллина к нему, к Ване. — Ванюша! А что же ты ничего не рассказываешь? Наверное, познакомился за лето с какой-нибудь симпатичной блондинкой? И ведь вроде решил сам с собой, что просто не будет обращать внимания на эту лживую особу, но внезапно такая злость налетела: — Шла бы ты от меня, Альфиюша. Вокруг еще столько мужиков не окученных, что ты все ко мне цепляешься? — Не произнес, прошипел он. — Да больно ты мне нужен! Цепляться еще к тебе! — С обидой в голосе выпалила Гизатуллина и ушла на свое место. А Вовка пожал Ване руку. Ему-то Иванов еще по пути на Камчатку рассказал, какое наглое динамо она с ним прокрутила. Татарки зашушукались о чем-то, временами гневно поглядывая в его сторону, но недолго, потому что в комнату вошла их староста, и начался «Классный час». А после собрания его по плечу хлопнул Вовка: — Да брось ты хандрить по поводу этой дуры. Пошли со мной, я тебя с такой девчонкой познакомлю! А это предложение Вовчика было очень завлекательным. Осталось только на всякий пожарный уточнить, чтобы на какую-нибудь бегемотиху или кикимору не нарваться. — Девчонка? Классно! Рост, вес? — Симпатичная, отвечаю. А рост…. Ну…, чуть повыше Гизатуллиной будет. И фигурка получше. — Так-так-так! Когда пойдем? — Да хоть прямо сейчас. Я с ее соседкой по комнате замутил, а ее с тобой познакомим. — Сейчас не получится. Я кошелек дома забыл. Надо ж хоть коробку конфет будет купить, раз знакомиться приду. — Конфеты уже куплены. Вино тоже. Пошли! И они пошли. Точнее поехали на автобусе, потому что светелка с девицами-красавицами находилась в общаге номер два, где проживали преимущественно представители педиатрического и стоматологического факультетов. И это было гораздо лучше, чем общага номер один. Во-первых, всяких сплетен меньше ходить будет, во-вторых, во второй общаге была блочная система заселения и вообще, второе общежитие было гораздо уютнее первого. Только расположено в другом районе. Комнатка, куда его привел друг, была крохотной. Такой, что два человека, здесь обитающие, могли разойтись в узком проходе между кроватями, только плотно притираясь попами друг к другу. И надо сказать, что попы эти были чудо, как хороши! — Знакомьтесь, Ирина. — Провозгласил друг на правах завсегдатая этого помещения. — А это Иван. — Очень приятно! — Произнесли двое знакомящихся хором и смутились. — Девчонки! У вас чай уже готов? Мы конфеты принесли! Коркунов! Вкусные-е! — Принялся командовать Вовчик. Девчонки засуетились, а парни уселись на кровать, чтобы не загораживать проход и не мешать хозяюшкам хозяйничать. Сначала пили чай, закусывая их конфетами, потом вино, закусывая ими же. Вино Михайлов выбирал с умыслом, поэтому оно оказалось крепленым. Лишь немного не дотягивало до Европейских стандартов на водку, которые в некоторых странах начинаются с тридцати градусов. Градусы немного раскрепостили малознакомую компанию, и началась застольная беседа. Ване внешне Ирина очень приглянулась. Фигуристая и в то же время крепенькая, не размазня. И на лицо симпатичная. Чем-то Наталью Варлей напомнила. Обе соседки, оказалось, в одной группе учатся, на втором курсе педиатрического. Ирина сразу после школы поступила, а Светлана, это вторая обитательница комнаты, первый раз не прошла по конкурсу, подготовилась и поступила только через год, хотя по возрасту была ровесницей Ирины. Она на год раньше в школу пошла когда-то. Потом были обычные расспросы в адрес Вани. Должны же были девушки разобраться, стоящий ли он знакомства с ними человек. Все выпито и съедено. Дамы удалились пудрить носики. — Ну, как она тебе? — Поинтересовался друг. — Красивая. — А то! Я крокодилиц не подсовываю. Вернулись девушки. — Ваня, пойдем, погуляем! — Вдруг предложила Ирина. Очевидно, у них с подругой уже все было обговорено. — Я только за. Вышли из общаги. Единственная скамеечка оказалась занятой. — А пошли в «Малахит», — вдруг предложила девушка. — Так это…, - Ваня мучительно пытался подобрать слова, чтобы объяснить, что он не жмот, просто сегодня случайно забыл свой кошелек дома на тумбочке, возле входной двери. — Я сегодня безденежный. Могу завтра в любой ресторан на выбор сводить. — Ох уж кавалеры нынче пошли. Безденежные. — Расхохоталась Ирина. — Да не напрягайся ты, я заплачу. А в ресторан ты меня в другой раз сводишь. И они пошли. Ваня смущался, но очень уж хотелось еще побыть с девушкой. Посидели в кафе. Вышли. Отправились дальше гуляться. Недалеко от общежития широченная пешеходная дорога была проложена. Сквозь лесопарковую полосу и еще какие-то пустыри. Но по романтичному настроению пустыри вполне могли сойти и за альпийский луг. Если мимо не спеша прогуливаться, не вглядываясь особенно. С Ириной Ване было легко, она не давила, не приводила в пример каких-то чрезвычайно успешных на ее взгляд людей, чтобы ее спутник почувствовал свою ничтожность. Они просто общались, стараясь совместно отыскать темы, которые обоим были бы близки и приятны. Вечер. Девушка доведена до дверей ее общежития. Надо прощаться. Михайлов с самого начала сказал, что дальше их пути на сегодня разойдутся, так что за ним заходить не стал. Поцеловал прохладные пальчики. В ответ Ирина чмокнула его в щеку. — Спасибо! — Негромко выговорила она, стирая со щеки кавалера свою помаду. Всю осень Ваня самым честным образом учился, Точнее, присутствовал на занятиях, потому что все, что они там изучали, он уже давно прошел самостоятельно. И память, на которую и раньше ему было грех жаловаться, с увеличением интеллекта вовсе превратилась в аналог компьютерной. Знай, записывай. А потом, ближе к вечеру, ехал к своей Ирине. Ненадолго. Или шел в спортзал, если Ирина была в тот вечер чем-то занята. Но, несмотря на такое отношение к тренировкам, его статы потихоньку росли. Даже ловкость поднялась на пару пунктов. А к концу осени в жизни не только Вани, вообще всех, начались разные неприятные изменения. Сначала в стране вновь усилилась инфляция. Точнее рубль и раньше был не особо устойчив по сравнению с долларом и евро, но сейчас-то не просто обмен валют взлетел, цены в магазинах начали расти как на дрожжах. А с разной электроникой, что в Китае с Южной Кореей в основном производят, вообще начались перебои. Власти, разумеется, заверили граждан, что все в порядке, и уж точно, речи о введении продуктовых карточек не идет. Соответственно, умеющие читать между строк, а таковыми были почти все, тут же кинулись по магазинам скупать провизию, спички и прочее, что обычно в таких случаях запасают. А еще жизнь в городе становилась не только более голодной, хотя до голода пока было еще далеко, но и более беспокойной. К нападениям собак добавились нападения каких-то не то обезьян, не то заросших шерстью по самые… уши дикарей. По крайней мере, дубинки у них были, но и по балконам многоэтажек твари скакали с изрядной ловкостью. На улицах города прибавилось патрулей с автоматами, но люди все равно старались в темное время суток на улицу не выходить. В тот вечер Иван вынужден был встречать свою подругу. Преподавательница с кафедры патфизиологии считала, что двойка — лучший стимул к изучению ее предмета, вот и ставила их налево и направо, не экономя. А за двойки полагались отработки. Вечером, после занятий. Не так, чтобы совсем поздно, но на дворе ноябрь, темнеет рано. Ирина и попала под такой случай. Дождался, встретил возле дверей кафедры, чмокнул в щечку, взял под руку. — А пошли сейчас ко мне. С родителями познакомлю. — Решился Ваня на давно вынашиваемые замыслы в их дальнейших отношениях. — Ой! Я же совсем не готова. И одежда не подходящая… и вообще…. Видно было, что предложение ей очень понравилось, но родителей сильно опасается. — Ты красавица. И родители давно просили с тобой познакомить. — Ну, в самом деле, не могли же они, точнее мама, не заинтересоваться, с кем же их сынуля начал зависать все свое свободное время. Или соседка какая насплетничала, все же и Ирина пару раз заходила, в свою очередь, в гости к другу. Замерла ненадолго, потом кивнула своим мыслям и решительно зашагала в сторону Ваниного дома. Ваня поначалу даже еле поспевал за дамой. Темно, лишь луна сквозь тучи пытается светить отраженным светом. Фонари вокруг горят даже не через один. Плохо за ними, стоящими во дворах, ответственные лица приглядывают. А парочка именно через дворы и пробиралась, огибать микрорайон по периметру, как бы не вдвое дальше вышло бы. И людей вокруг никого! Все по квартирам попрятались, наслушавшись страшилок разных. А может и не только страшилок. Именно такая мысль мелькнула в голове у кавалера, когда практически на самом подходе к их дому путь им преградила косматая сутулая фигура. И сзади тоже послышалось довольное уханье. И где только пряталась эта вторая громадина среди совершенно пустынного заснеженного пространства, пока они с Иринкой мимо шли. Тот, что спереди гораздо ближе, Ваня достал из своей наплечной сумки самодельную дубинку, небольшую, чтобы в сумку входила, но увесистую из-за свинца, залитого им самолично в высверленное спереди отверстие. — Как только я вступлю в битву, ты беги мимо меня и прячься в подъезде! — Ваня сунул в руки подруги свой магнитный ключ от подъезда и, не слушая ответных слов девушки, двинулся навстречу обезьяну. Ирина же поступила совсем не так, как велел ей ее мужчина. Она вытряхнула прямо на снег содержимое своей сумки и среди книжек, тетрадок и прочей мелочевки отыскала парочку очень опасно выглядящих ножей. Почти кинжалов. После чего развернувшись к опасности, подступавшей к ним сзади, стала практически невидимой. Иван же уже вступил в свой бой. Дубинка очень помогла, благо, что у противника таковой не нашлось. Зато на передних лапах врага были громадные когти, на которые обезьян и попытался сходу насадить парня. Не вышло. Получил дубинкой по пальцам и обиженно завыл. За что и был немедленно наказан. А вот нечего среди боя концерты тут закатывать. Дубинкой по скуле! Обезьян еще оставался на ногах, но заметно поплыл, даже лапы передние опустил. Ну, раз представилась такая прекрасная возможность, Ваня не сплоховал. Очередной глухой «Бум!» по скошенному лбу, и на добивание упавшего. Настолько вошел в раж, что вспомнил о втором враге, когда с первым уже было покончено. Ирина, ставшая невидимой, зашла второй твари со спины и вонзила в нее свои ножи. Только, видимо, тварь в последний момент все же что-то почувствовала, раз успела отмахнуться назад своей дубинкой (вот у этого второго обезьяна, дубинка как раз была). Так и упали оба: Ирина, ставшая вновь видимой, заливая снег кровью из рваной раны на, как пишут в милицейских сводках, волосистой части головы и совершенно и безвозвратно мертвый обезьян. «Вы победили лесного охотника! Очки опыта + 120.», «Сила + 1» и еще что-то. Ваня не вчитывался, он бежал к своей истекающей кровью возлюбленной.Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 56 лет. Класс: Целитель Уровень 5, очки опыта\до следующего уровня: 94\1600 Мана 910\910 Первичные характеристики: Сила 73\100 Ловкость 56\100 Выносливость 75\100 Интеллект 91\100 Свободных очков первичных характеристик 12 Вторичные характеристики: Удача 25 Наблюдательность 2 Изученные конструкты: Малое заклинание диагностики, школа магии города Ур; Малое заклинание лечения. Заклинание детоксикации. Заклинание сращивания костей. Очки повышения уровня навыка 1 Навык: владение боевой дубинкой. Ранг: новичок
Глава 4
Вот так нестандартно и познакомились родители Ивана с его подругой, которую их сынуля затащил в дом, пачкая льющейся из страшной на вид раны кровью чистенький палас, постеленный в его комнате. Впрочем, кровь вскоре, под действием заклинания, течь перестала. Валентина Павловна, Ванина мама, хотела вызвать скорую, но сын ее отговорил. Навык диагностики говорил ему, что ничего особенно страшного с Ириной не произошло. Очевидно, дубинка ударила почти вскольз, сорвала клок кожи на голове, контузила, но не повредила костей черепа. — Мама, пойми, скорая к нам будет ехать, может, не один час. За это время я уже полностью залечу ее рану. А вот что мы после этого будем говорить врачу со скорой, это будет вопрос. Валентина Павловна была женщиной легко внушаемой, поэтому телефонную трубку она отложила. Ирина пришла в себя буквально спустя пару минут, после того, как Ваня уложил ее в свою собственную постель и начал лечение. — Ага! Проснулась, спящая царевна! — Приветствовал девушку ее донельзя обрадованный кавалер. — А то у меня уже мана совсем кончается. — Мана? Значит, ты тоже получил навыки Системы? — Не без того. А у тебя, что за класс. Ты так классно внезапно исчезла из видимости. — Может, девушке сразу после сотрясения и не стоило разговаривать, но в этот момент Ваня об этом не задумывался. — Ассасин. А у тебя? — Целитель. — Повезло! В точности, как будущая профессия. — Что-то я в последнее время начинаю сомневаться, что дело дойдет до получения этой самой профессии. Похоже, воздействие Системы на наш мир только начинается. — Не хочу об этом думать. Страшно! — Пожаловалась девушка. И вдруг спохватилась:- Ой! А где моя сумочка? — И у Вани начала подниматься паника. Сумочку-то он так и не забрал с поля их боя. — Я сейчас! — Прокричал он, опрометью выбегая из комнаты. Может, еще не все потеряно? Может, вещи Ирины по-прежнему так и лежат там в снегу? На удивление, действительно, все вываленное девушкой из сумочки лежало на прежнем месте. Только снегом чуток припорошило. Он собрал все, что только отыскал, потом пошел к туше чудовища, которого заколола его подруга. Ножи. Они тоже, так и торчали из задеревенелого после смерти тела. Потянул. Крепко засажены! Приложил больше сил, даже ногой уперся в туловище обезьяна для верности. Медленно, словно нехотя, ножи выскользнули из раны. Еще обтер их об шерсть. Пошел к себе в квартиру. Ирина ждала его на пороге. Раньше бы толпа любопытных собралась, едва подозрительные звуки схватки во дворе расслышали бы, а нынче все затихарились. Обезьяны, умеющие забираться по балконам в дома, мигом отучили граждан любопытствовать не по делу. — Ты чего на ноги встала? Тебе с твоей травмой головы лежать положено. — Не смог удержаться, чтобы не проявить заботу наш герой. На общем семейном совете семьи Ивановых Ирину было решено оставить на эту ночь у них дома. Мало ли какая пакость могла скрываться в темноте за окном. А Ирина ранена. Запах крови хищники, говорят, чуют издалека. Ирина только позвонила своей соседке по общежитию, предупредила, что ночевать в общагу сегодня не придет. Чтобы та зря не волновалась. Ваню прогнали спать на диван в гостиную, а Ирина осталась спать в его кровати. Рано утром Иван проявил сознательность и заботу, проснулся, чтобы еще разок подлечить их гостью. Мана в его ядре восстановилась полностью. Даже сам собой загордился чуток: вчерашнюю страшную рану девушки было вообще не заметно. А Система еще изначально писала про то, что его малым лечебным заклинанием можно лечить только небольшие раны. Какие же раны сможет излечивать Иван, когда сможет развить свое лечебное заклинание до среднего уровня? Да он один весь госпиталь с его кучей специалистов заменить сможет! Пока Иван мечтал, поглаживая Ирину по голове на месте уже совсем затянувшейся раны, она проснулась. Увидела своего парня возле своей кровати, но не стала подымать шум, а улыбнулась спросонья: — Ванюша! А что ты тут делаешь? — Тебя лечу, солнышко! — Ответил Иванов, с сожалением убирая от головы девушки свою руку. — Спасибо тебе! — И Ирина принялась ощупывать свою голову на предмет повреждений. — Ой! Это что, ты все смог залечить? — Не все, шрам остался. Но ты не думай, — зачастил Иван, внезапно сообразив, что полученные шрамы могут ее сильно расстроить. — Под волосами вообще не видно. А потом я накоплю ману и еще полечу. У меня на ноге был шрам от укуса собаки, так он совсем почти исчез. Если не знать, где он есть, так и не найдешь вовсе. К выходу стали собираться тоже загодя. Ирине нужно еще было отмыть волосы от засохшей крови. Ее окровавленную верхнюю одежду Ванина мама застирала и повесила сушить еще с вечера. На учебу им оказалось не по пути. У Иванова был цикл кожных болезней, куда нужно было добираться на трамвае, а у Ирининой группы коллоквиум прямо в морфологическом корпусе института. Как уже было сказано, до института от своей квартиры Ваня доходил пешком за десять минут неспешным шагом. Вот за то же самое время в это утро дотопает на учебу и Ирина. Она даже проводила Ваню до трамвайной остановки. Все равно времени в запасе оставалась еще уйма. Уже сидя в учебной комнате, расположенной в стационаре, где почти безуспешно раз за разом лечатся многочисленные больные с псориазом и экземой, Ваня вспомнил про так и не дочитанное им послание от Системы. Хм. Владение боевой дубинкой. Это так Система обозвала его поделку. Интересно, это она просто констатировала факт, что Иванов ей воспользовался или, в самом деле, таким образом можно получать боевые навыки? И, конечно же, новые заклинания из арсенала целителя. Пока не ясно, где их применять, но все равно, Ваня сильно обрадовался. — Ты чего, медитируешь? — Пихнул его в бок сосед, возвращая к реальности. Оказывается, по команде преподавателя, все уже разобрали себе больных из списка и сейчас расходились, чтобы начать собирать с них анамнез. Ну, пошел и Иван, присоседившись к группе соседа, Сереги Перминова. Больных раздали немного, студенты по двое — трое кооперировались. В качестве больного их тройке достался мужичок — живчик лет пятидесяти. Возраст можно было посмотреть и на истории болезни, но та была не у Иванова, а у другого студента. Мужичок воспринимал паломничество к нему студентов с изрядным юмором. Он не в первый раз лечил в этом стационаре свой псориаз, поэтому знал и про свою болезнь, и про задачи студентов, наверное, ничуть не меньше их преподавателя и уж точно получше самих студентов. Пообщались, записали наметки для развернутого анамнеза. Это в истории болезни врачи в приемном покое записывают все кратко, со студентов же требуют про каждого больного сочинять целую поэму объемом лишь чуть меньшим, чем небезызвестный граф Толстой свои произведения ваял. Прочие студенты из палаты уже вышли, а Ваня чуток задержался. Дело в том, что из палаты, едва завидев делегацию студентов, от греха подальше разбежались все больные. Тот мужичок один оставался, без свидетелей, вот и решил на нем Иван свою магию опробовать. С одной стороны узнать, помогает или нет, она в таком сложном случае, с другой, оценить, добавляет ли лечение очки опыта, а то в прошлые разы проверить данный момент, мысль ему как-то и в голову не пришла. — Если вы, Александр Петрович, пообещаете никому про меня не говорить, я могу попытаться полечить вас своим способом. — Идиотская фраза. Иванов сам осознал это уже только когда начал ее произносить. Но пациент, кажется, врубился сразу. — Клянусь, буду нем, как рыба. Ваня положил ладонь на самое яркое розовое шелушащееся пятно на руке больного, начал лечение. Мана закончилась быстро, и пяти минут не прошло, в палату, как раз начали возвращаться первые беглецы. Иванов посмотрел на дело своих рук. Пятна псориаза на руке пациента не было. Во всех других местах были, а то, на котором Иван подержал свою руку, исчезло. — Я еще завтра к вам загляну, — пообещал студент, отчего вернувшиеся пациенты начали отпускать свои шуточки. Ну, и пусть их! Зато, свои два очка опыта Иванов заработал. Если так дальше пойдет, можно надеяться, что и до восьмого уровня совсем недалеко, а там уже можно подумать об улучшении Малого лечебного заклинания до Среднего. Едва закончилось занятие, у Ивана зазвонил телефон. Иринка звонит! Разумеется, тут же нажал кнопку, разрешающую соединение. — Ваня, привет! Ты сегодня сильно занят? Вообще-то у парня на вечер была намечена тренировка в спортзале, но разве можно отказать такой замечательной девушке. — Для тебя я всегда свободен. — Отлично! Я освобождаюсь в половину третьего. Ты как? — Уже свободен. Где тебя встречать? — Нам нужно будет свободное место, чтобы поговорить. — Можно у меня дома, родители все равно до вечера на работе. — Тогда я к тебе сама приду, как освобожусь окончательно. Ну, вот! Теперь нужно домой бежать. Хоть чего-нибудь приготовить по-быстрому, а то гостью кормить полагается. И лучше, если это будут не макароны с тушенкой, оставленные матерью для прокорма сынули. Успел. Когда зазвонил дверной звонок, у Вани, как раз, закипал на плите чайник. Проблема с угощением решилась просто: в магазине по пути отыскался маленький тортик «Хамелеон». Словно специально Иванова дожидался. Может Ирина и хотела какие-то важные мировые проблемы прямо на голодный желудок обсуждать, но, увидев тортик, не утерпела, оставила все свои глобальные проблемы до того момента, пока весь торт не был съеден целиком, до последней крошки. — Ваня, а я ведь к тебе по серьезному делу пришла. — Обвиняющим тоном произнесла она, пока Иван мыл после чая ложки и чашки. — Так я весь во внимании. — Подначил юноша, не прекращая домывать посуду. — Мне очень нужно выучить твое лечебное заклинание. — А разве такое возможно? Разве такие заклинания кто-нибудь кроме целителей может накладывать? — Ваня даже воду в кране выключил, чтобы шум не мешал действительно важному и серьезному разговору. — Ну, невидимости я Светку же как-то обучила, хотя она тоже ни разу не ассасин. — Здорово! Тогда предлагаю обмен. Я учу тебязаклинанию, если это будет возможно, а ты меня своей невидимости. — Только, Ваня, чтобы невидимости научиться, нужно сильно-сильно этого захотеть. Ты смотри, никому не рассказывай… я Светку для этого голой в коридор вытолкнула. И дверь на ключ закрыла. — Что прямо вот так сразу? — Ошарашенно поинтересовался Ваня, в красках представляя себе свои возможные ощущения, если и его тоже Ирина так учить затеет. — Не сразу, сначала надо вчувствоваться в другого человека, когда тот выполняет свой навык из Системы. — Ну, давай, попробуем. Кто первый? — Начнем с меня. Я уже немного продумала, что надо делать, чтобы твоему заклинанию научиться. — И что же. — Иван, в самом деле, заинтересовался. С таким продуманным, системным, подходом к проблеме ему еще сталкиваться не приходилось. — Разумеется, мне придется самой себе нанести рану. А ты будешь ее залечивать. — Как-то это звучит… не очень. Но Ирина уже начала действовать. Она достала из сумочки маленький скальпель. — Во! Специально сегодня купила. Новенький. Острый должен быть. — И она со страдальческой гримасой полоснула себя по ладони. — Ты с ума сошла! — Закричал Иван, видя, как ее ладошка очень быстро стала наполняться кровью. — Зачем же так глубоко резать? Он принялся старательно накладывать заклинание, прижимаю своей рукой рану девушки. — Сейчас помедленнее. Я пытаюсь почувствовать, как ты это будешь делать. К вечеру вся кухня была заляпана каплями крови, но девица своего добилась: — Ура! Система написала мне, что малое заклинание лечения изучено. Только… у меня маны очень мало. Ты мне залечи это все. — Она вытянула по направлению к Иванову свою руку, всю исчерченную зажившими и еще заживающими шрамами от скальпеля. Ваня бы давно бросил весь этот садомазохизм, так ему было жалко Ирину, но та не позволила. — Так у меня самого мана практически на исходе. Придется ждать, когда хоть немного восполнится, а то за результат не ручаюсь. А пока ждали, пришлось провести тщательную уборку на кухне, иначе от мамы бы нагорело, если так и кинули бы ее любимую кухню, измазанную кровью. Причем, уборка выпала в основном на долю парня. У девушки же была временная инвалидность, она свою истерзанную руку берегла. Валентина Павловна пришла с работы вовремя, никакого безобразия в квартире не застала, но на сына накричать повод все равно нашла. Высказала все, что думает о толстокожести отпрыска, выгоняющего на улицу, в темноту, беззащитную девушку. Видать Ирина ей очень приглянулась. Словом, опять пришлось девушке своей подруге звонить, предупреждать, что ночевать не придет. Вторую ночь подряд, между прочим. Зато и все боевые раны на ее ладони исчезли, как не бывало. А перед сном они поменялись местами. Теперь Ирина свой навык применяла, а Иван пытался ощутить происходящие изменения. Пока ничего, кроме «Наблюдательность +1» не получил, но и этому Иван был безумно доволен. А назавтра запланирован был еще один урок с целью обучения навыку. В этот вечер поступила еще одна новость. Ее выболтала маме соседка, к которой мама за солью ходила. Представляете! В магазине соли не оказалось! Всю раскупили запасливые граждане, готовящиеся к тяжелым временам. Так вот, возвращаясь к вопросу о новости. Днем по квартирам полиция ходила. Выспрашивали, не видел ли кто из жильцов, кто прибил тех двух тварей, что возле подъезда всю ночь валялись. Так и ушли ни с чем. Не то, в самом деле, не видел никто, не то просто не захотели граждане с властью сотрудничать. Дом то у них старинный, еще сталинской постройки. Тогда квартиры только инженерам, профессорам и прочим интеллигентам давали. А интеллигенция известно же, всегда фигу в кармане на представителей власти держит и детей и внуков своих тому же самому учит. В это утро наоборот Ирина пришла Ивана будить. Очень ей загорелось невидимости его обучить. Не то рассказы накануне про отсутствие соли в магазинах и наступающие тяжелые времена подействовали, не то просто захотелось полученное от приятеля заклинание развить до среднего уровня побыстрее, но решила она сама начать на тварей охотиться. И то, что чуть не умерла недавно, уже позабыла. А Ивана она выбрала себе в напарники, нисколько не интересуясь на то его мнением. Похоже, в глубине души парню нисколько не хотелось по ночам шляться неизвестно где, собирая на свой зад всевозможные приключения. По крайней мере, то, что он уже второй день не мог усвоить навык своей подруги на это прямо намекало. Снова разбежались на учебу в разные концы города. Очень уж много клинических баз у студентов медиков, совпасть по направлению, в котором утром нужно ехать на учебу с другим курсом и факультетом, — проще в спортлото выиграть. В этот раз вчерашний мужичок караулил Ивана прямо у выхода из учебной комнаты. Видать понравился результат. Уединились просто на лестнице между этажами. День, посетители не шляются, пока шло магическое воздействие никто не помешал. А ведь запросто могли попасть в крайне двусмысленную ситуацию, когда Ваня гладил ладошкой этого мужичонку по груди. Так-то там было очередное пятно, но ведь посторонним зрителям этого не объяснишь. Кстати, в конце лечения пациент протянул своему целителю ашановский пакет с чем-то тяжеленьким. Видать за столько лет мытарств хорошо выучил врачебную поговорку: «Доктор сыт, пациенту легче». В пакете оказался коньяк «Старейшина» и палка сухой копченой колбасы. Практически, первый заработок студента на врачебном поприще. Этот бы презент, да употребить в приятной компании, но отзвонилась Ирина, сказала, что сегодняшняя встреча отменяется. Какие-то дела у нее нарисовались неотложные. Жалко конечно, но зато время появилось в спортзал сходить, а то давненько там не появлялся уже. В этот день после клиники пришлось еще ехать в мединститут на очередную лекцию. Так-то Ивану вполне по пути, а вот некоторым путь до дома лежал в совершенно противоположном направлении, ворчали сильно. На лекции, зато, с Вовкой Михайловым немного посекретничал. Поинтересовался у него изученными навыками. Как знать, может навыки Михайлова окажется легче выучить. Навык у Михайлова оказался один единственный, «Собирательство». Как такой перенять было совершенно непонятно, но в случае катаклизма навык мог оказаться очень ценным. Впрочем, до катаклизма было еще далеко. А в обычных условиях люди вместо собирательства качают навык похода по магазинам. Вышел из института. До дома короче дворами, да подворотнями добираться, так и пошел, благо, что снега еще немного выпало, всюду без труда пройти можно. Когда проходил через двор двадцать третьего дома, откуда ни возьмись, навстречу вывернул полицейский. И лыбится так нехорошо: — Парень постой-ка! Ты в этом доме живешь? Ивану внезапно припомнился рассказ соседки о ходивших по квартирам полицаях, допытывающихся, кто убил тех двух обезьянов. Почему-то так страшно стало. Он замер на месте, мысленно моля «Я тебе совсем не нужен. Нет меня здесь!», а еще отчего-то Ирина вспомнилась. И вдруг, освещение на всей улице резко изменилось. Не стало ярче или наоборот темнее, а просто, стало другим. А потом Иван вдруг понял, что полицейский потерял его из виду. Тот завертел головой и даже как-то совсем сипло произнес: — Ты парень это, не шути. Проявись лучше, а то хуже будет. А Иванову пришлось спешно убирать с глаз послание от системы: «Изучен навык Отвода Глаз. Ранг: новичок», ведь бежать прочь, не видя дороги — очень дурная идея. Иванов не стал ломать голову насчет лучше — хуже, а просто очень быстрым шагом забежал за дом. Кто знает, на сколько времени нахождения в невидимости хватит его маны. У Иринки вон, лечебное заклинание, не профильное ее классу, съело разом чуть ли не всю ману. Хотя у самого Ивана, мана на лечение расходовалась довольно экономно. Может, тут все наоборот будет, и непрофильная для целителя невидимость будет кушать ману как не в себя. Маны хватило, чтобы еще только один двор пробежать, и то не до конца, а ведь там за время, что прошло после лечения мужика с псориазом, должно уже больше половины полного запаса накопиться, единиц пятьсот точно должно быть. Так что как ассасин, он по-прежнему чуть лучше, чем полный ноль должен котироваться. За такое короткое время почти невозможно ничего серьезного провернуть. Но хоть от полицая утек. Завтра, на всякий пожарный, надо другую верхнюю одежду на учебу одеть будет. И в спортзал сегодня лучше все же не ходить. Ну, раз так неожиданно появилось свободное время, решил хоть новости в интернете посмотреть. Очень Ивана интересовало состояние дел в Японии. Просто чувствовал он, что Япония — это первая ласточка, скоро и у них так же будет. Ютуб молчал, как подстреленный. Вот по другим запросам ссылки выдавал полной ложкой, так что захлебнуться в информации можно было, а на запрос «Япония, положение в стране» только фильм про самураев предложил. И то старый, чуть ли не черно-белый. Что-то там серьезное в эти минуты происходило, раз настолько полную информационную блокаду вокруг нее возвели. Хорошо хоть про Камчатку пока информацию не секретили. Другое дело, что как бы и не происходило там почти ничего особенного, людей-то на негостеприимном полуострове живет всего ничего, а в интернет со своими историями из жизни далеко не каждый выходит. Так до самого вечера за экраном компьютера и просидел. Даже не заметил, как родители с работы возвратились. Все-таки, компьютер — великая времяежка, придуманная нечистым на погибель честным людям!Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 56 лет. Класс: Целитель Уровень 5, очки опыта\до следующего уровня: 122\1600 Мана 910\910 Первичные характеристики: Сила 73\100 Ловкость 56\100 Выносливость 75\100 Интеллект 91\100 Свободных очков первичных характеристик 15 Вторичные характеристики: Удача 25 Наблюдательность 3 Изученные конструкты: Малое заклинание диагностики, школа магии города Ур; Малое заклинание лечения. Заклинание детоксикации. Заклинание сращивания костей. Очки повышения уровня навыка 1 Навыки: Владение боевой дубинкой. Ранг: новичок; Отвод глаз. Ранг: новичок.
Глава 5
Еще три дня Ирина отговаривалась от встреч с Ивановым какими-то неотложными делами. Ваня даже испугаться успел, что она совсем решила с ним порвать. Правда, так в лоб задавать подобный вопрос, когда в очередной раз услышал о переносе встречи на следующий день, не решился. Зато за эти три дня Иванов дважды ходил в спортзал и даже изобрел новый способ использования своего заклинания Малого лечения себе на пользу. После выполнения упражнений с наибольшей нагрузкой на мышцы придумал подлечивать их. Со стороны, так просто сам себе массаж делал, но эффект был очень значительный. Словно только что в спортзал пришел, усталость из мышц исчезала полностью. Может, конечно, просто совпало так, но «Сила +1» от Системы он заполучил. А еще он окончательно избавил того мужика, в кожной клинике, от его пятен псориаза. Правда, счел нужным предупредить, что, согласно записям Системы, это не излечение, как таковое, а всего лишь «снижение выраженности симптомов заболевания», но пациент и такому был рад до безумия. У него, оказывается, с раннего детства ни разу не было, чтобы вся кожа была чистой. На всякий случай еще и телефонами обменялись. Мужику понятно, что с Ивана могло понадобиться, а сам он пообещал Ивану с работы принести комплект ОЗК, костюм противохимической защиты. Рыбаки его очень уважают. Мужик-то, оказывается, прапорщиком в части под Пугачево службу нес. Той, что огромные военные склады охраняла. Иван еще подумал, что при случае теперь есть, к кому обратится, чтобы вообще боевое оружие раздобыть. Особенно, если Лечение у себя на Средний уровень выведет, чтобы не просто симптомы снимать, а полноценно избавлять от болезней. Понятно, что пока боевое оружие еще вовсе не нужно, одна морока с ним, еще и полицейские арестовать могут, ну так и восьмой уровень получить удастся еще не скоро. На четвертый день Ирина, наконец, смилостивилась и согласилась встретиться с Иваном. Снова пообещала к нему домой после занятий прийти. Иван с последней лекции слинял и все магазины оббегал в попытке отыскать чего-нибудь вкусненькое, чего бы не стыдно на стол было выставить перед дорогой гостьей. Нет, так-то торты в продаже в магазинах были, но ведь это не оригинально, каждый раз одно и то же угощение предлагать, вот и ломал в потугах голову. Ирина позвонила в дверь, когда Иванов уже заканчивал «колдовать» около плиты. — Проходи, мой руки, иди на кухню! — Скомандовал он входящей в его квартиру девушке, сам стремительно убегая на кухню. Вот на минутку отвлекся, а из духовки уже дымком подозрительным попахивает. Голодная после учебы студентка пришла из ванной комнаты, что называется, на запах: с пылу с жару золотистые треугольники самсы источали умопомрачительный аромат. Это продавщица в частном магазинчике посоветовала. Им всякие полуфабрикаты привозили для продажи откуда-то из села. — Купите, не пожалеете, — сказала она Ивану. — Их остается только в духовке подрумянить. Сама регулярно для себя беру. — Ну, Ваня и купился на незатейливую рекламу. — Если ты будешь каждый раз, как я прихожу к тебе в гости, так меня закармливать, я растолстею и стану некрасивой. — Обвиняюще произнесла девица и вгрызлась в угощение, только что, не урча от удовольствия. — Это я от радости, что ты все же пришла. Я так боялся, что ты передумала со мною общаться. — От всей души признался парень, глядя на предмет своего обожания. — Нашел чего бояться! — Фыркнула Ирина. — Сам подумай, где я еще такого парня себе найду. Заботливого, умного, да еще и заклинаниями владеющего. — А еще красивого, забыла сказать! — Подначил Иван подругу, изо всех сил радуясь ее присутствию. — Это тоже! — И Ирина, как показалось Ивану, со значением посмотрела на него. Когда совместными усилиями с угощением было покончено, руки и моськи вымыты от жира, уселись в Ваниной комнате на его кровати. Ирина, похоже, эту кровать уже считала частью своей территории. По крайней мере, нисколько не смущалась такому двусмысленному расположению. — Итак, Иванов, продолжим твои тренировки по невидимости? — Голосом строгой учительницы вопросила она. — А я уже! — Похвастался Иван, давно этого момента для хвастовства дожидавшийся, и растворился в воздухе. — Замечательно! — Захлопала в ладоши Ирина и неожиданно поцеловала проявившегося парня в губы. До этого они только под ручку гуляли. Поцелуи — только в щечки, да еще Иван ручку своей девушке при встрече иногда целовал. Короче, Ирина держала оборону на дальних подступах, и вдруг такое! И не то, чтобы Ваня не делал регулярные попытки добиться большего, но в целом такая неопределенная ситуация его пока не тяготила. Это как в рыцарские времена любование издали на даму сердца, только еще чуть лучше, потому что любоваться разрешалось и на близкой дистанции тоже. Наверное, Ирина в душе минимум сотню раз зареклась, что позволила себе с парнем вольность в столь неподходящее время. Она все про охоту на тварей пыталась разговоры вести, а Иван к ней поближе, да ручки шаловливые, куда не надо запускал. Вроде и решила Ирина для себя перейти к более тесным отношениям со своим кавалером, долго уже его мурыжила, как бы не потерял к ней интерес, да вот он, в результате, совершенно ее не слушает. — Так, все! Я сейчас ухожу! — В конце концов, вспылила она, поняв, что без сильнодействующих средств конструктива от парня по интересующей ее теме собственного развития сегодня не получит. — Все, все! Не уходи, пожалуйста! — Заволновался Иван, поняв, что если Ирина в эту минуту уйдет, неизвестно когда она еще раз соблаговолит осчастливить его своим обществом. — Тогда сиди на пионерском расстоянии и участвуй в обсуждении нашей будущей охоты. — Ирина! — Взмолился Иванов. — А без этой самой охоты никак нельзя? Я всего два раза встречался с тварями и оба раза был на волосок от смерти. А если с тобой что-то случится? Я же этого не переживу. — Сказал и сам внезапно понял, что так и есть, в самом деле, не переживет. — Сам понимаешь, что все только начинается. Если не будем развиваться, размножившиеся и усилившиеся твари рано или поздно нас достанут. Говорят, в Японии уже сущий ад творится. Я боюсь не успеть, Ванечка! Еще недолго поговорили о месте будущей охоты. Ирина не зря три дня пропадала, она риэлтерские агентства посещала с опросами на предмет, какие районы города стали в последнее время не популярными у жителей. А что? Вполне работающий критерий, чтобы оценить, где чаще можно с тварями повстречаться. А потом девушка вдруг резко к себе засобиралась. Не смог ее уговорить Иван остаться ночевать на этот раз. Сказала только Ивану быть готовым к завтрашней пробной вылазке. Посадил подругу на автобус, вернулся домой и задумался. Развиваться, конечно, надо, никто не спорит. Только двое — это слишком мало. Лучше свой отряд создать, пусть и небольшой. Решил назавтра с Михайловым переговорить. Хорошо бы еще кого-нибудь, да не знал Иван больше никого, кто бы с Системой уже столкнулся. Результатом этого дня для Ивана стало кроме завтрашнего совершенно ему не нравящегося шараханья по каким-нибудь подворотням в поисках тварей Системы, еще и обязанность, навешенная на него родителями. Иван, не задумываясь о последствиях, много этой самой самсы закупил и испек, так что и на долю родителей полакомиться осталось. Вот и объявлено было Ване родительское поручение покупать эти вкусные штучки и печь к их приходу с работы. Ну, а как иначе? Инициатива, она всегда инициатора имеет. Пятница, все работяги в предвкушении предстоящих выходных, а у группы Иванова новый цикл начинается. Травматология. И, надо сказать, этот цикл Ивану сразу не по душе пришелся. Хотя бы тем, что проводиться будет в одной из самых старых и непрезентабельных больничек их города. И вокруг дома очень похожие по своему состоянию, в основном, стоят. И контингент что в больнице, что вокруг, во дворах домов соответствующий. Сильно пьющий, если, одним словом. Разумеется, Иван полностью отдавал себе отчет, что в основном, все измышления про кишащих вокруг пьяниц не соответствуют в полной мере действительности и большинство лежащих в больнице просто невезучие люди, поломавшиеся по своим, бытовым причинам, а вовсе не под влиянием зеленого змия. Просто у него было очень плохое настроение, вот и видел мир в черном цвете. Зато с преподавателем повезло! Бывший судовой врач, балагур и распиз. й, и тему преподал очень доходчиво, и байками про свой опыт промышленного лова рыбы поделился. А вы знаете, что когда сейнер находит в море косяк рыбы, и начинается массовый лов, к разделочным столам встает вся команда, включая и судового врача? И дело это не на часы, а едва ли не на сутки. Правда, и зарплата такого трудяги, не по тарифной сетке обычного врача, а такая, что на квартиру за два, максимум три сезона заработать можно. А еще романтик преподаватель вспоминал названия деликатесных рыб, которых ему удалось попробовать. Блин! Да из его уст они звучали, как песня! Не удивительно, что глаза многих девчонок из их группы к концу занятия подозрительно блестели. Холостяк-романтик, с квартирой, да еще и денежки, судя по всему, водятся. Альфия Гизатуллина, так вообще постаралась задержаться в кабинете после окончания занятия, когда остальные студенты уже ломанулись на выход. С Ириной встретились без осложнений. Именно там, где и договорились, на конечной остановке троллейбуса № маршрута. Самый край города, старинные двухэтажки, которые еще бараками зовут, и ни одной живой души на улицах. Ваня успел домой после занятий забежать, переодеться и пообедать, да и Ирина, судя по всему, пришла не в экипировке для учебы. Начали патрулирование. Вдвоем. Ваня даже немного порадовался тому, что Михайлов в этот день не пришел на учебу и, соответственно, не мешает его свиданию с подругой. Гуляли он, гуляли… и, вы знаете, ни одного чудовища до самой темноты так и не встретили. Ну, если, конечно, не считать за чудовищ всяких весьма пахучих товарищей, что стайками тут сновали. Не удивительно, что квартиры в этом районе спросом на рынке недвижимости не пользовались, Ваня сам, первым бы, из такого района сбежал, если бы там столько бомжей тусовалось. Уже ночной порой, добираясь до своего дома вместе с Ириной, которую удалось уговорить переночевать снова у него, Ваня сдуру, не иначе, проболтался ей о своем летнем приключении с собачкой в Козьем парке. Лучше бы промолчал! Девушка вцепилась в информацию хваткой бультерьера. Завтра Иванову снова светят прогулки по не самым культурным местам их города. Когда они с Ириной уставшие и озябшие завалились в квартиру, родители ничего не сказали, только переглянулись понимающе. Явно, уже примеряются к Ваниной подруге, как к почти свершившейся в их семье снохе. Поужинали студенты и в комнате Ивана уединились. Парень понятно с какой целью, а Ирина… тоже возражала не сильно, хотя до секса дело пока не дошло, все же родители за тонкой стенкой. Так пообжимались, да нацеловались вволю. С утра разбежались с Ириной по своим клиникам. А что делать? Суббота вполне себе учебный день. Правда, у подруги только две пары в расписании записано было, а у Иванова — обычный учебный день в клинике. В этот день у их группы по плану и на пациентов время выделено было. К счастью, не поднадоевший сбор анамнезов, а присутствие и наблюдение из-за плеча за проведением всяких процедур. Близко, правда, не подпустили. Стерильность должна быть при работе с открытыми ранами, однако. Все было бы совсем официально и скучно, если бы не Вадик Крылов, который принялся, находясь в самых задних зрительских рядах, изо всех сил заигрывать сразу со всеми тремя татарками. Понарошку, конечно, но девичьих писков и хорошего настроения для зрителей это вовсе не отменило. Самый смак этого дня выпал на вечер, когда они вдвоем с подругой проследовали по протоптанной тропинке на известный всему городу пустырь. Точнее, это сначала они по тропинке петляли, сам парк оказался изрядно вытоптан, словно там все собачники города со своими питомцами гуляли ежедневно. Причем, утром, днем и вечером, настолько тут было много собачьих следов. Ваня многозначительно поглядел на целеустремленную подругу. Понимает ли она, что высока вероятность, что все эти следы, в массе своей весьма немалых размеров, вовсе не домашние Тузики и Бобики оставили? — Я думаю, нам не стоит здесь долго находиться. Случись что, вдвоем не отмашемся. — Высказал он свое мнение. — Мы только одним глазком глянем и сразу назад. — Частично согласилась со спутником одна чрезмерно самоуверенная особа с атрофированным чувством самосохранения. Среди зарослей кустарника, там, где звериные следы уплотнили землю особенно сильно, прямо среди голых ветвей поблескивало краснотой в лучах заходящего светила уже знакомое Ивану по Камчатке марево. — Переходим в невидимость! — Скомандовала подруга и, в самом деле, растаяла в воздухе. Иван подумал, что его маны надолго не хватит, если расходовать ее начинать вот так, загодя, поэтому ценное указание не исполнил, пошел к порталу как есть, видимым. На той же Камчатке, к примеру, за пеленой портала чудовища вовсе не толпились. Обычный мир. Опять же в названии убитого пса значилось слово «Пустоши». Скорее всего, и здесь через портал туда и обратно бегает одна и та же стая, которая просто отыскала лазейку в места, богатые добычей. Может мысль его и была верной в общем, но подвели частности. Точнее то, что собаки оказались сумеречными охотниками, а на Земле как раз и наступил вечер. Словом, едва они подошли поближе к порталу, оттуда вышел первый зверь. Зверь увидел Ивана. Иван применил Отвод Глаз. Пес из вида парня потерял, но чуял его по-прежнему, поэтому верного направления движения не утратил, приближался, причем, весьма быстро. Дубинка уже в руках студента. Приготовился, рука вознеслась вверх в богатырском замахе. В проекции портала возник следующий четвероногий силуэт. Первый пес отвлекся на что-то находящееся сбоку от него. Понятно, Ирина заходит на цель. Лучше бы со вторым псом подстраховала. Самый удобный момент! Иван в присяде с размаху треснул, повернувшую голову собаку по загривку. Визг! Зверюга падает в снег. Второй пес в это время уже несется на выручку пострадавшему собрату, в проеме портала нарисовалась третья хищная туша. Второй пес повис на кинжалах, ставшей видимой Ирины, а от атаки третьего ее защитил Иван, с размаху приложивший зубастую морду своей верной дубинкой. Удачно получилось, что они с Ириной смогли первых, самых сильных врагов подловить из невидимости. После начала сражения Отвод Глаз со студентов спал, но уже три пса корчились в снегу, щедро орошая его кровью, а еще две твари застыли в нерешительности. Добыча оказалась слишком опасной. Умные животные решили разойтись краями. Развернулись и исчезли обратно в мареве портала. — Ирина! Нам тоже уже пора! — С нажимом в голосе произнес Иванов. Если бы они чуть промедлили по дороге и подошли к порталу несколькими минутами позднее, когда все звери уже перебрались бы на эту сторону, исход схватки мог быть совсем иным. От нападений сразу со всех сторон дубинкой Ваня бы точно не отмахался. — Хорошо, возвращаемся. — Согласилась эта недоделанная амазонка. Стоя на остановке в ожидании автобуса для Ирины, сверили сообщения Системы. Ивану за двух поверженных Псов Пустошей перепало 120 очков опыта. Удвоение уже не прошло. Не то Иван стал с лета сильнее, не то нынешние псы оказались в уровнях чуть поменьше. И все! В дубинках по-прежнему новичок. Никаких плюшек. Зато подруга, несмотря на то, что уложила только одну собаку, очков получила вровень с Иваном. Ну, правильно! И уровень у нее был всего лишь третьим, да еще нападала она из невидимости, а для ассасинов это профильный навык. За такую атаку Система очков опыта больше дает. Про такую особенность своего класса Ирина еще раньше рассказывала. Зато лечение давало ей всего одно очко против двух Ваниных, почему она и не возлагала особых надежд на полученное от друга заклинание. Но, быть может, важнее очков опыта было полученная Ириной прибавка сразу в две Характеристики. По единичке в Ловкость и Силу. Вот что значит действовать в точном соответствии с требованиями класса. Интересно, если Иван начнет непрерывно, сразу по мере восстановления маны лечить больных, это повысит ему Интеллект или, скажем, Выносливость? Подъехал автобус. — А поехали со мной! — Вдруг позвала подруга. — У меня в комнате сегодня никого. Светка на выходные свалила к родителям в деревню.Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 56 лет. Класс: Целитель Уровень 5, очки опыта\до следующего уровня: 476\1600 Мана 910\910 Первичные характеристики: Сила 74\100 Ловкость 56\100 Выносливость 75\100 Интеллект 91\100 Свободных очков первичных характеристик 15 Вторичные характеристики: Удача 25 Наблюдательность 3 Изученные конструкты: Малое заклинание диагностики, школа магии города Ур; Малое заклинание лечения. Заклинание детоксикации. Заклинание сращивания костей. Очки повышения уровня навыка 1 Навыки: Владение боевой дубинкой. Ранг: новичок; Отвод глаз. Ранг: новичок.
Глава 6
Ну, что сказать о произошедшем между Иваном и Ириной в ее общаге? Да! Это произошло! И это было божественно! Иван не был девственником, весь второй курс он вообще встречался с одной девчонкой, тоже медичкой, только на курс младше. Даже уже подумывал сделать ей предложение. Все планы укатились под хвост известному зверю после летних каникул, на время которых они расставались. Его Светка, типа, уезжала к родителям в Киров. Оказывается, ни в какой Киров она не ездила, поселилась тут же, в Ижевске, с известным в городе бизнесменом, разъезжающем на белоснежном Лексусе. Не по-людски как-то вышло. Но… было и прошло! Зато теперь он казался себе самым счастливым человеком, из-за того, что та бывшая подружка так вовремя свалила. Показала свою сущность. А Ирина — прелесть! Самая лучшая девушка на всем белом свете! — Послушай, замечательная моя, давай больше не будем так безрассудно рисковать своими жизнями. Одно дело, как это получилось у нас в первый раз, когда мы отбивались от чужого нападения, и совсем другое, когда мы сами ищем неприятности на свои нижние девяносто. — Иван весь вечер вынашивал эту речь, поэтому сильно удивился, когда любимая так просто с ним согласилась: — Я уже и сама поняла, в какую глупость и опасность нас втравила. Обещаю, больше никаких подобных авантюр. — Да! — Воодушевился парень от того, что его женщина с ним согласна. — А Характеристики можно и тренировками развивать. Я на днях придумал классную штуку: накладываю лечение на перетруженные мышцы. И облегчение сразу наступает, и параметры растут. Понятно, что в сражении они вырастут еще быстрее, но там ведь и убить могут запросто, а мы же стараемся сделать все, чтобы наоборот выжить в назревающей катастрофе. — Так и сделаю. Осталось только где-то в окрестностях подходящую тренажерку отыскать. — Ирина сделала глубокомысленное выражение лица, очевидно вспоминая, где видела в окрестностях их общежития тренажерный зал. — А ты переселяйся ко мне. И в тренажерку мою вместе ходить сможем. — Сказал и сердце замерло, каким же будет ее ответ. — Только я от этой комнаты отказываться не буду. — Видно, что Ирина мучительно думает, как ей лучше поступить. — Так я тоже ничего против дополнительной уютной комнатки в твоем распоряжении не имею. — На том и порешили. А потом Иванов по нужде типа пошел. Ему надо было с родителями переговорить, чтобы не свалиться со своей девушкой им как снег на голову. Честно сказать, опасался криков протеста от матери, а услышал лишь слова одобрения: — Молодец, сынок! В такие тяжелые годы плохо быть одному. Места у нас хватает, приводи, конечно. В этот вечер уже поздно было, решили в общаге переночевать и уже с утра перебираться. Переезд вышел совсем не эпичным. Все имущество избранницы парня в двух больших сумках уместилось. Совсем бедная невеста оказалась. Ваня схватил за ручки эти сумки и потащил, а Ирина, как верная скво следом топала. Вот и стали они в квартире жить вчетвером. Сначала всем немного непривычно было, но притерпелись, притерлись. Да и встречались в общем-то на совместной жилплощади не очень часто. Родители Ванины с утра до вечера на работе, Иван тоже трудоустроился. Как когда-то и размышлял, фельдшером на скорую, в ночные смены. Тут и зарплата, пусть и небольшая совсем, и возможность получения за счет своего класса очков опыта. Проще простого же, при осмотре пациента подлечить его, а два очка опыта — как с куста. И при этом, какая-нибудь бабка с прихватившим у нее сердечком и не поймет совсем, отчего ей вдруг легче стало. Ну, а в свободные дни ходили, как и намеревались изначально, в тренажерный зал. Парни, которые пытались заниматься в то же время, что и наша парочка, чуть вывих глаз не заработали, так пристально и одновременно искоса, незаметно старались в первые дни наблюдать, как Иван свою подругу разминает после упражнений. А она еще и эротично выгибалась, заметив всеобщее внимание в свой адрес, засранка этакая! Иван нервничал немного от такой ситуации, но изменить что-то не пытался. Статы, пусть и медленно росли у обоих. Ему, например, единичка в силу и единичка в выносливость капнули. Так бы и жили себе, ко всяким там ночным зверушкам совсем уже все граждане почти привыкли, да притерпелись. Просто надо было, какую-никакую, технику безопасности соблюдать. В парки и на пустыри не ходить, по ночам, да еще в одиночку не шастать, а если уж без этого никак, то в руках дрын побольше наготове держать. Звери то они тоже вполне вменяемые оказались, в опасные, да безнадежные атаки не кидались, выжидали цели полегче. Зато и бродячих кошек и собак почти не стало, да и бомжи как-то резко повывелись. А то, рассказывали на цикле Акушерства, которое в № роддоме проходил, как заведшиеся в прошлом году в канализационном колодце бомжи, высаживались поутру рядком, развернувшись задницами к окнам больницы, справляли свою большую и малую нужду. И никакая вызванная милиция ничего с этим поделать не могла, а тут вдруг раз, и исчезли все. Так вот, притерпелись люди, и вдруг, как гром среди ясного неба, под Рождество в Белоруссии, где-то под Гомелем, разом пооткрывались порталы, из которых полезло всякое-разное. Кое-кто вообще утверждал, что это как бы ни демоны в наш мир проход отыскали. И в Ижевске власти местные тоже разом от благодушия и спячки пробудились. Ввели в город войска, расставив на каждом перекрестке посты, и ввели комендантский час. Подавляющему-то большинству горожан от этого комендантского часа не жарко и не холодно, они все равно ночью дома спят, а каково Ивану с его ночными сменами? И скорую эти армейские посты постоянно тормозить начали, одно, что еще вслед ни разу не выстрелили. В академии, перед началом очередного занятия, их староста попросила минуточку внимания: — Сегодня после занятия, все мы, дружной толпой, должны прибыть в актовый зал теоретического корпуса! Явка всех строго обязательна. Это нашей дальнейшей судьбы касается. — Сказала она и наотрез отказалась отвечать на дополнительные вопросы. Похоже, сама знала не больше остальных одногруппников, которые, понятное дело, очень от сообщения возбудились. А в актовом зале всю шумящую в общих подозрительности и недоумении толпу пятикурсников уже поджидал декан лечебного факультета, Юрий Иванович Окунев. Иванов с собственным деканом почти не общался ранее, не считать же за общение тот раз, когда он с зачеткой перед экзаменационной сессией за подписью к нему заглядывал, но по отзывам более знающих, мужик то был очень даже неплохой, и с чувством юмора все в порядке, и своим подопечным старался помочь без лишних вопросов. — Ну, что, все собрались? — Поинтересовался декан, когда поток, входящих в зал студентов, совсем иссяк. — Тогда слушайте новую информацию. Информация, рассказанная Юрием Ивановичем, в целом повторяла то, что уже было известно Ивану из циркулирующих в народе слухов, но была гораздо более структурирована и гораздо лучше обрисовывала перспективы, внезапно открывшиеся перед ними. И да, человечество впервые в своей истории столкнулось с другими сапиенсами, людьми не являющимися. Демоны это были в известном, библейском значении этого слова или нет, в том еще не разобрались, но внешне некоторые представители пришельцев были похожи. Очень. Рога, копыта, выпирающие клыки и все такое. И еще они были очень агрессивны. Сразу по выходе принялись охотиться на людей, сгоняя их в свои порталы. Обратно никто из попавших туда еще не вышел. Белорусы направили для исправления ситуации части армии, сейчас там разгорелись жаркие бои. У пришельцев не было техники, но зато оказались в наличии магия, что было в некоторых случаях даже гораздо более эффективным. Понимая, что ситуацию под контролем удержать не получается, не далее, как вчера, Белоруссия обратилась к России с просьбой ввести свои войска на ее территорию и выдавить агрессоров обратно в их мир. — А теперь, что касается непосредственно нас. Нашему городу пришла разнарядка снарядить и откомандировать в Белоруссию полностью оснащенный госпиталь, способный принять разом до тысячи пострадавших. Сами понимаете, сколько на это потребуется врачей. А их и так в нашем городе не хватает. — Платить больше надо, нашлось бы кому работать, — тихо, как бы про себя, посоветовал Михайлов, который рядом с Ивановым уселся. Впрочем, развивать эту тему было не время и не место, нужно внимательнее речь декана слушать, чтобы не пропустить что-нибудь важное. — Так вот. К вопросу о врачах. Принято решение, — декан ткнул пальцем вверх, показывая уровень, где принималось это решение. — Седьмой курс мы выпускаем досрочно. Будут на приеме в поликлиниках сидеть. Они уже сколько-то обучены, до конца дообтешутся в процессе профессиональной деятельности. Шестой курс также досрочно переводится в интернатуру. У них как раз сейчас в морфологическом корпусе собирают заявки, по какой специальности им хотелось бы специализироваться. Вам, мои дорогие, не повезло больше всех. С госпиталем будут отправлены и сотни медсестер. Вот пятикурсникам и придется их заменить на их рабочих местах, в больницах. И это уже не по вашему желанию! Вы обязаны в месячный срок туда трудоустроиться. Списки вакансий можете изучить в деканате. Ну, а кто у нас лентяй, сами понимаете…, - тут декан развел руками. — Через месяц с такими будем расставаться. — А кто уже работает? — Послышался возглас с места. Иван весь обратился во слух. Это ведь и его случая касается. — Продолжите работать, что же еще. Только справку в деканат с места работы не забудьте предоставить во избежание. Вернулся Ваня домой, рассказал про собрание Ирине. Хорошо еще, что более младшие курсы в младшие медработники переводить не стали. Но признак такой вот профессиональной недомобилизации вообще-то пугающий. А у Ивана очков так и не набралось на повышение даже одного уровня. Мана-то для лечения прибывает медленно, всего раза два или три за смену полечить и получается. Четыре-шесть очков опыта за смену. Почти ни о чем. Единственное, Выносливость в результате себе поднял на +2. Сам себе боялся признаться, но в душе понимал, что придется еще раз идти на Псов Пустошей охотиться. Главное, чтобы об этом его подруга не прознала, у нее-то и без охоты вполне неплохо выходит. Уже догнала Ваню по уровню. А всего ей делов то, в невидимости ходить среди людей, пока статы позволяют эту самую невидимость поддерживать. Случай сходить, повидаться с Псами, представился буквально в ближайшие выходные. Одна из Ирининых одногруппниц, из тех, с кем она в академии более-менее плотно общалась, решила свой день рождения в общаге справлять, ну, и Иринку позвала. А Ваня в затеваемом формате явно лишним оказывался на том празднике жизни. Девичник однако. Проводил подругу в гости и сам принялся собираться. С прошлого раза он многое в своей боевой экипировке продумал, благо деньги после устройства на работу уже не нужно было с родителей трясти. Купил наголенники и еще кое-какую спортивную защиту для своей тушки, да еще небольшой щит из толстой фанеры пока никого дома не было сварганил. В самый раз в схватке со зверями будет. Ну и еще парочка ножей, для кухни, но вполне крепких и острых, в качестве запасного оружия, если по какой-то причине дубинки своей лишится. Благо с армейскими постами пересекаться не придется: они на перекрестках стояли, а студент дворами пройти задумал. В Козьем парке протоптанных тропинок не оказалось. Вообще. Сразу понятно, что местные жители перестали пользоваться этой короткой дорогой к своим домам. Пришлось Иванову, едва ли не по колено в снегу, по сугробам пробираться. И самое обидное, совершенно напрасно. Прямо посреди парка, ровнехонько вокруг расположения портала высоченный бетонный забор вырос. Отыскали власти и эту лазейку в мир иной, а то Иван в прошлый раз чуток удивлялся, что источник тварей, почти прямо в центре города и никак не локализован. Не стал ломиться в железные ворота, потопал обратно. И непонятно, чего в душе больше — радости, что не пришлось снова жизнью рисковать или огорчения. Буквально через два дня у Иванова зазвонил телефон: — Здравствуйте, Иван. Это прапорщик Ровнейко вас беспокоит. Помните еще такого? — Конечно, помню. Как ваше здоровье, Петр Ильич? — Вашими стараниями. Я потому и звоню, маленько отдариться хочу. Помните, я вам ОЗК обещал? — Помню. — Иван в этот момент размышлял, а на кой черт ему вообще сдался этот самый ОЗК, если он не рыбак и даже не охотник. — Так я готов вам его завезти, куда скажете. Короче, договорились встретиться, прапорщик приехал, привез обещанное, а потом, как бы между делом разговор завел: — А вот ответьте мне, Иван, вы говорили, что чтобы меня окончательно излечить, вам нужно улучшить ваше заклинание лечения? — Да, это так. Но пока восьмого уровня не достигну, лечебное заклинание я улучшить не могу. — Так я к этому и веду. В общем, поговорил я кое с кем по данному вопросу. Мы готовы помочь вам прокачаться. — Простите, Петр Ильич! А мы, это кто? — Иванов сильно напрягся. — Наша воинская часть. Дело в том, что так уж сложилось, мы имеем в этом вопросе кое-какие возможности. От вас требуется только обязательство, что когда вы разовьетесь, как маг-целитель, при нужде оказывать нам услуги по вашему профилю. И, конечно же, мои командиры изначально готовы пообещать, не нагружать вас слишком сильно. — То, что вы предложили очень привлекательно, но могу ли я чуток еще подумать? — Иван решил на всякий пожарный с родными посоветоваться. — Разумеется. Время еще есть,… хотя, судя по всему, не слишком много. Сходил за хлебушком. Точнее за ОЗК. А теперь вот голову ломать, как правильно в этом случае поступить, ведь предложение идет явно вразрез с указаниями властей. Так сказать, личная инициатива на местах.Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 58 лет. Класс: Целитель Уровень 5, очки опыта\до следующего уровня: 1255\1600 Мана 910\910 Первичные характеристики: Сила 75\100 Ловкость 56\100 Выносливость 78\100 Интеллект 91\100 Свободных очков первичных характеристик 15 Вторичные характеристики: Удача 25 Наблюдательность 3 Изученные конструкты: Малое заклинание диагностики, школа магии города Ур; Малое заклинание лечения. Заклинание детоксикации. Заклинание сращивания костей. Очки повышения уровня навыка 1 Навыки: Владение боевой дубинкой. Ранг: новичок; Отвод глаз. Ранг: новичок.
Глава 7
Прапорщик Ровнейко отзвонился как часы, назавтра, в точно оговоренное время. У Иванова как раз занятия закончились. — Ну, что, Иван, как там с нашим безнадежным делом? — Послышался из трубки оптимистичный голос прапорщика. — Я согласен с вашим предложением, но хотелось бы подробностей. — Ответил Ваня, который вчера весь вечер провел с родными за обсуждением этого странного предложения.Родные, кстати, тоже не смогли найти никакого подвоха в словах военного. — Тогда я могу вас прямо сейчас забрать, чтобы отвезти к своему командиру. Он и даст вам все необходимые пояснения. — Я готов. Командиром прапорщика оказался целый полковник. Полковник Федоров Максим Андреевич, зампотылу командира части, именно такими словами представился пожилой, но очень подтянутый военный при встрече со студентом. — Это лучше один раз увидеть, чем долго рассказывать! — Так ответил полковник на вопрос Иванова, чем могут помочь военные части в поднятии Ваниного уровня. И они пошли. Сначала через плац, где солдаты строевой подготовкой занимались, потом мимо солдатской столовой с ее очень специфическими запахами. Иванов бы не назвал их аппетитными, но ведь он и не служил. А Вадик Крылов, к примеру, вспоминал ароматы солдатской столовой, как самые аппетитные запахи в его жизни. За столовой осталась только узкая тропинка в снегу, поэтому пошли по ней друг за другом, пока не вышли к обычному деревянному забору с калиткой, возле которой стоял часовой. — Этот молодой человек со мной! — Веско припечатал полковник Федоров, и часовой пропустил их за калитку. Забор огораживал небольшую площадку, очищенную от снега с огромным порталом посередине. Метра три в ширину, не меньше. От портала вела широкая, расчищенная дорога, упирающаяся в ворота с будкой караула, проделанные в заборе с противоположной стороны от калитки. Это они, получается, с заднего крыльца зашли. — Вот! — Указал на оптическое явление командир. — С самого первого дня, как вся эта катавасия началась, у нас тут болтается. Сначала еще пара ученых приезжала, осматривала, а потом забыли о нем все. Таких порталов много и поближе к Москве наоткрывалось. — А что на той стороне? — Вот не поверишь! На той стороне благодать! Вечное лето, природа, не загаженная человеком. Охота и рыбалка, какая и не снилась никому по эту сторону портала. — Полковник чуть стихами не заговорил, так прочувствованно рассказывал. — А еще там мы устроили свою небольшую базу. Так что помочь тебе с развитием сможем без проблем. — Я почти готов. Только мне нужен день, чтобы на работе отпроситься и от института справку попытаться получить. — Без проблем. Завтра за тобой снова Ровнейко отправлю. И это… ориентируйся дней на десять. Раньше сам не захочешь оттуда уезжать. Прапорщик подвез Ивана прямо до самого института, где студент сразу же направился в медпункт. Для знающих людей у тамошней врачихи существовала твердая такса: освобождение от учебы на неделю — десять тысяч. Для студентов дороговато, поэтому никто особо сильно не наглел. Да надолго и сама доктор поостереглась бы освобождения от учебы выдавать, там обычным ОРЗ обосновать не получится. Соответственно с расценками, за десять дней Иванову пришлось выложить пятнашку. Благо, что деньги у Ивана были с собой. А еще в том же медпункте он повстречался почти нос к носу с одногруппницей. Альфиюшка Гизатуллина сидела, изо всех сил пытаясь прикрыть рукою огромный бланш, расплывающийся у нее под глазом. Эх, если бы сам не за справкой пришел, такой повод для сплетни бы был. Иванов так и не забыл наглой девице ее «динамо». Справка получена. На скорой просто по телефону договорился о подменах, пообещал отработать позднее, и пошел домой, рассказывать семье о своих планах на ближайшие дни. Домашние все предложенное Ивану восприняли с пониманием. Одна Ирина сильно расстроилась, а глядя на ее вымученные улыбки расстраивался и сам Ваня. Но ночь пролетела, и вот он уже в Субару прапорщика Ровнейко катит в направлении Пугачево. Несмотря на предупреждения полковника Федорова летняя обстановка по ту сторону портала все же сильно поразила студента. Ведь при наличии такого чуда под боком напрочь ненужными делаются дальние перелеты в разные теплые страны. Зачем, если сделал несколько шагов — и вот оно, лето! Лагерь военных тоже впечатлял. Иванов со слов полковника представлял этакий бивуак из десятка небольших палаток с десятком — двумя обитателей, на деле — небольшой городок из примерно полусотни, если не больше, вполне себе просторных бревенчатых домов за общим забором из колючей проволоки. Даже фонари освещения вдоль улицы стояли. И народу сновало в разных направлениях тоже много. Куда больше ожидавшегося десятка. — Наши офицеры и сверхсрочники сюда уже почти все семьи перевезли. Только детей еще на ту сторону в школу на автобусе возим. — Пояснил Ровнейко, а сопровождал сегодня Иванова в походе через портал именно он. — Хорошее, спокойное место. И вас, я думаю, здесь рады принят будут, если надумаете. Целители, они всегда в цене. — А почему власти не заинтересовались вашим порталом, шикарное же местечко? — Пока шли до домика администрации у Ивана еще было немного времени, чтобы расспросить спутника. — Я так понял, сейчас таких вот порталов в другие миры счет идет уже сотни, если не тысячи. Просто руки не дошли, все досконально обследовать и в дело запустить. Приказали только огородить от окружающего, да граждан внутрь не допускать. А сейчас и вовсе непонятно с этими демонами, дойдут ли когда у властей руки. — Да даже на рыбалку съездить. Неужто ни у кого из Ижевских начальников такой идеи не возникло? — А при чем здесь Ижевские? Мы подчиняемся министерству обороны. Местные нам вообще не указ. В Администрации прапорщик сдал Ваню с рук на руки здешнему командиру, заодно озвучив распоряжения Федорова касательно этого непонятного индивида. — Как звать-то тебя, целитель? — Поинтересовался у студента мужик с одиночными крупными звездочками на погонах. — Иван. — А меня зови Владимиром Геннадьевичем. — Я тут местный командир и должен буду курировать твою прокачку в нашем раю. Долгой прелюдии не случилось. Майор вызвал по рации парочку подчиненных, поставил перед ними задачу, и вот уже Ваня получает в оружейке автомат и прослушивает лекцию по технике безопасности. Очень быстро у них все это тут. Прошло полтора часа, Иванова за это время обеспечили местом для будущего сна, где он кинул свои вещи и зимнюю одежду, а потом загрузили и привезли на военном внедорожнике на опушку ближайшего леса. — Мы не знаем, как правильно нужно развивать целителя, — сказал парню один из его сопровождавших, попросивших называть их по именам: Андрей и Олег. Так вот, Андрей, он просто предложил протащить Ивана по всем известным ему навыкам Системы, ведь открытие почти каждого навыка тоже дает очки опыта. Какие-то относительно немного, сотни две, другие больше, причем, у разных людей количество очков опыта при открытии одного и того же навыка могло отличаться в разы. Хотя, как признался этот знающий человек, иногда очков тех могло и не прибавиться вовсе. Словно там, наверху, кто-то кидал наудачу невидимые кубики. Итак, о навыках. Первым делом Ивану предстояло выучить Следопыта. Всевозможных звериных следов на опушке множество, есть на чем учиться. — Вот следы свиньи! — Начал практическое занятие Андрей. — Точнее, это не совсем свинья, но похоже. У нее острые копыта, поэтому проследить ты ее сможешь без труда. Просто иди по этим следам. Пара часов, наверное, прошло, пока не пришло первое сообщение: «Получен навык Следопыт. Ранг: новичок. Очки опыта +190». Озвучил бойцам. — Нормально. — Кивнул головой все тот же Андрей. — Мне, помнится, двести дали. Первый мой навык, поэтому запомнился. А теперь пойдем охотиться. Вряд ли получится Охотника получить, там вообще что-то сложное, но Стрельбу, я думаю, закачать удастся. Помни, едва увидел свинью — стреляй. Иначе она с такой скоростью умчится, на Феррари не догонишь. Так и пошел Иван по изученным следам вглубь леса. Может, ему показалось, но следы находить стало чуть-чуть легче. Хм. У человека, давшего этому животному наименование «свинья» была очень буйная фантазия. Но, правда, рогов у зверушки не было, явно не лань какая-нибудь. Выстрел из автомата ударил громом по ушным перепонкам, ствол оружия подкинуло, как бы Иван его не пытался удержать, наведенным на цель. «Очки опыта +15», отрывистый, короткий взвизг зверушки, и все! По времени и по количеству полученных очков почти точь в точь, как, если бы лечил бабулек, разъезжая на скорой. — Все нормально, парень! — Иван впервые услышал голос своего второго спутника. — Если бы завалил эту свинку врукопашную, капнуло бы шестьдесят очков, а вот так, опосредованно, при помощи дальнобойного оружия, количество очков режется вчетверо. Стрельбу сможешь получить на втором или третьем звере. Ну, или если до вечера без перерыва постреляешь на стрельбище по мишеням. Что выбираешь, охота или стрельбище? — Охота. — Выбрал Иванов, с содроганием себе представляя, что вот эти звуковые удары по ушам придется получать до самого вечера непрерывно. — Отлично. Тогда, вот тебе нож, под нашим руководством будешь разделывать добычу. Может, возьмешь навык Свежевания дичи. Весь в крови вычучкался, пока рассек тушу на несколько кусков, пригодных к переноске до машины. До того момента, когда солнце с небес закатилось за верхушки лесных крон, Иван успел поиграть со своими наставниками в прятки, пособирать ягоды и листики каких-то растений, полазать по крутому косогору, удерживаясь на его скошенной плоскости временами только на кончиках носков ног и пальцах рук, поплавать на скорость в небольшом прудике с непривычно теплой водой. Даже машиной дали порулить в степи, где деревья не смогли бы перебежать дорогу начинающему водителю даже в принципе. Но даже с наступлением темноты и возвращением в пределы лагеря его мучения не прекратились. — А теперь ты должен тихо и незаметно подкрасться вон к тому парню, что курит возле нашего штаба. — Озвучил последнюю задачу на этот день гораздо более говорливый Андрей. Ване же в наступившей тьме кромешной в тот момент был виден только красненький огонек на конце сигареты куряки. Ноги бы не сломать, куда уж тут подбираться. На удивление справился с заданием, во что и сам не сразу поверил. Мужик аж отпрыгнул, когда Иван возник возле него. «Получен навык Тихий Шаг. Ранг: новичок. Очки опыта +300», — отреагировала Система, выдавая уже третий навык за этот день. Вторым же навыком было Плавание с его ста пятьюдесятью очками. Ночевал Иванов в палатке. Были такие предусмотрены в поселке для временных посетителей. В условиях вечного лета палатка подошла за милую душу. Умаявшийся Ваня уснул, едва голова подушки коснулась. На следующий день его занятия двинули по второму кругу. Ну, кроме тех, навыки при выполнении которых, уже был получены. Наставники не знали пощады, гоняли Ваню как Сидорову козу. Правда, и Иванов немного жульничал: когда становилось совсем невмоготу от усталости, потихоньку подлечивал себя. Зато и Выносливость добавила еще одну единичку, а вместе с ней и предполагаемый срок дожития на год увеличился. От стрельбы на стрельбище увильнуть все равно не получилось. Его наставников зачем-то по рации вызвали к командованию, так они, чтобы Иванов не бездельничал, сдали его «для опытов» старому, заслуженному старшему прапорщику, отвечавшему за все стрельбы на этой площадке. Там Ивану удалось пострелять не только из автомата, но и из двух видов пистолетов и даже блочного арбалета. А чтобы не страдать от грохота выстрелов, здесь, оказывается, наушники предусмотрены! Полученный навык стрельбы, ранга новичок и прибавка двухсот десяти очков опыта стали наглядным подтверждением, что изуверы-наставники идут верным путем. Из наставников один Олег появился и то, на пару минут. Узнав, что очередной навык Иваном уже получен, просто чуть не за руку отвел к еще одному прапорщику. — Вот тебе ученик, Михалыч. Приказ свыше. — Сказал и удрал по своим делам. — Ты хоть химию то в школе любил, отрок? — Задал немного странный вопрос этот прапорщик. — Лучшим в школе был! — С гордостью объявил Ваня. Он бы еще и об участии в олимпиадах рассказал, да видно было, что вопрос его собеседник задал лишь для затравки разговора. — Ну, если лучшим, тогда ладно! — Глубокомысленно заключил военный и предложил внезапно: — давай знакомиться! Прапорщик Убийконь. Федор Михайлович. В здешней богадельне заведую смешением всего, что только возможно смешать. Зельевар и алхимик, если в определениях от Системы обозначать. — Иван Иванович Иванов. Начинающий целитель. — По аналогичной форме представился Ваня. — О как! — Восхитился Убийконь. — И насколько начинающий? Мою бородавку на лбу, к примеру, свести сможешь. — Могу попробовать. По крайней мере, с первого раза эта здоровая бурая шишка со лба никуда не делась. — Ладно, — легкомысленно махнул рукой прапорщик. — Столько лет проходил с ней, еще похожу. А теперь об учебе. Тебе все передать требуется, что я к этому дню из знаний накопил, или достаточно лишь навык? — Навык само собой, но вообще я всему рад буду, чему вы меня обучить надумаете. — Иванов вовремя вспомнил про навык своего институтского друга Вовки. Если к его Собирательству, да зельеварение от этого алхимика…. У! Такая вкусная штука может получиться. Обучение даже только одному навыку затянулось до позднего вечера. Слава богу, Андрей с Олегом куда-то запропали и предоставили Иванову кучу времени для вдумчивого записывания и запоминания зельеварческих баек увлеченного своим делом прапорщика. Но и знания улеглись, куда надо, и Система оповестила: «Получен навык Зельеварение. Уровень: новичок. Очки опыта + 500». — А выпей ка ты, друг любезный, на дорожку моего варева. — С этими словами Убийконь набулькал из небольшой бутылочки стопку золотистой жидкости. — А… что это? — Отважился спросить студент. — Пей смело! Это лучший мой эликсир. Ночное зрение открывает. Правда, очков опыта такой способ тебе не даст. Будешь пробовать? — Еще спрашиваете! — И Ваня смело и безрассудно замахнул всю стопку. В мозгах искры, из глаз слезы. Ну и сопли из носа всенепременно тоже. Таково было мгновенное действие выпитого напитка. — Теперь ты спать иди, — напутствовал Убийконь парня, — завтра уже в темноте все видеть будешь не хуже кошки какой. Оказывается, много шишек набить можно, если передвигаться по слабо знакомой местности с закрытыми глазами. Но, дошел! Какой тяжелый и плодотворный день! Но, уже достигнут шестой уровень, Система дала по такому случаю еще одно очко повышения навыка к одному уже имеющемуся. Да и крововосстанавливающее заклинание тоже явно когда-нибудь может здорово пригодиться.Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 59 лет. Класс: Целитель Уровень 6, очки опыта\до следующего уровня: 1101\3200 Мана 910\910 Первичные характеристики: Сила 75\100 Ловкость 56\100 Выносливость 79\100 Интеллект 91\100 Свободных очков первичных характеристик 18 Вторичные характеристики: Удача 25 Наблюдательность 3 Изученные конструкты: Малое заклинание диагностики, школа магии города Ур; Малое заклинание лечения. Заклинание детоксикации. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Очки повышения уровня навыка 2 Навыки: Владение боевой дубинкой. Ранг: новичок Отвод глаз. Ранг: новичок Следопыт. Ранг: новичок Плавание. Ранг: новичок Тихий шаг. Ранг: новичок Стрельба. Ранг: новичок Зельевар. Ранг: новичок Ночное Зрение. Ранг: новичок.
Глава 8
Два наставника с утром Ивана подняли рано. — Быстренько позавтракаешь и с нами сегодня поедешь. У нас дозорная группа на дальних рубежах потерялась, второй день найти не можем. Будем осмотром территории прививать тебе навык Разведчика. Заодно и нам с поисками поможешь. — Какие-то опасности? — Настороженно уточнил Иван. — Самые обычные для неосвоенного мира. Хищники, еще могли куда-нибудь с горки свалиться или в болоте потонуть. Но вероятнее всего, просто техника отказала, тут это бывает, иногда аккумуляторы в ноль разряжаются мгновенно. — А людей здесь точно нет? — Проверено. За две тысячи километров в разные стороны ездили. Совершенно безлюдный мир. О порученном начальством обучении целителя Андрей с Олегом не забывали. В пути снова дали порулить, пока местность была, как стол, ровная. Пока сообщения от Системы не было, но ведь и времени прошло всего ничего. — Вот, куда-то сюда они направлялись. — Олег остановил машину. — Теперь придется ножками поработать. Для большего охвата территории идти решили сильно растянутой цепочкой. Ваню поставили в центр, показали ориентиры, к которым ему следовало двигаться, сами ушли в стороны за пределы прямой видимости. — Ты только не подстрели никого из нас ненароком. — Пристрожили его перед уходом. — Стрелять вообще только в крайнем случае. И про рацию не забывай. Что заметишь, сообщай сразу. Так и пошли, благо местность не очень пересеченная была. Почти равнина, заросшая травой и кустарником, плюс торчащие тут и там холмы. Ну, и овраги от протекавших ручьев изредка попадались. Около часа так двигались, время от времени переговариваясь по рациям, внезапно прямо по курсу негромкое гудение послышалось. По правильному, понятное дело, надо было со всех ног оттуда бежать. Ну, или, на худой конец, залечь под ближайшим кустиком с автоматом наизготовку, вызвать подмогу и… тоже постепенно отползать. Жизнь то, она один раз дается. Иванов же откровенно затормозил. Не было в его мозгах наработанных алгоритмов, как действовать в непонятной ситуации. Дитя мирного и абсолютно безопасного времени, однако. Гудение буквально считанные секунды продлилось, после чего пространство перед парнем разошлось, и оттуда вывалился клубок, иначе и не скажешь, из двух тел. Одно, по виду человеческое, пытаясь извернуться, упало вперед из-за повисшего на его спине непонятного создания размером с десятилетнего ребенка. Только «ребенок» этот обладал пурпурной окраской кожных покровов, рудиментарными крылышками на спине и огромной зубастой пастью, которой и впился в затылок жертве, свободно, по-видимому, прокусив металлический шлем, надетый на человеке. Ах да, еще звуки. Человек извивался молча, зато демоническое отродье шипело, как огромный раскаленный камень, на который резко плеснули воду. Иван долго не размышлял на тему, кто тут прав, кто виноват, вскинул ствол автомата и почти в упор сделал выстрел. Мог, конечно, и в человека попасть, поскольку головы сражающихся практически соприкасались, но все же не промахнулся. Зверюгу выстрелом скинуло со спины человека. Странно, но, несмотря на точное попадание пули в голову, демон, а никем другим обладатель такой морды быть просто не мог, остался жив и, кажется, даже вполне боеспособен. Он мгновенно сгруппировался и прыгнул Ивану навстречу. Ну, и получил следующую пулю прямо в широко распахнутую пасть. Второго попадания враг переварить уже не смог, упав прямо под ноги начинающему целителю. О том, что все закончилось, свидетельствовало и сообщение Системы: «Демон ассасин убит. Победа над более сильным противником! Очки опыта удваиваются. Получено 1600 очков опыта». Это что за зверюга такая, что столько очков опыта за ее убийство даже огнестрельным оружием Система отсыпала? — У меня раненый! — Прокричал Иван приближающимся с двух сторон бойцам и кинулся к лежащей без сознания человеческой фигуре. Все же он медик в первую очередь, а не боец по призванию. Вроде, дышит. Малым лечением остановил ручьем текущую кровь, раны головы вообще кровят сильно, следом кроветворное заклинание наложил. Вот, прямо, как предчувствовала Система, когда такое заклинание ему давала за получение шестого уровня. Переворачивать пострадавшего на спину пока не стал, так и оставил лежащим вполоборота на животе. Рана пока на живую нитку залечена, чуть тронь и снова может кровотечение открыться. Даже шлем с головы пытаться снять не стоит. Теперь хоть чуть-чуть маны снова поднакопить, чтобы получше рану залечить. Потом можно будет и осмотр на тему наличия других ран проводить. Или снова магией воспользоваться. Диагностическое заклинание из неведомого Ура уже неплохо им усвоено и может очень помочь с диагностикой. Прибежали оба Ваниных наставника. — Не знаю я, кто это. — Ответил Иван, на вопросы бойцов, что это за чудо он тут лечит, пытаясь наскрести в себе маны для еще одной порции лечения. — Он из портала вывалился. И демон этот уже на спине у него болтался. — Перевозку до базы переживет? — Олег как всегда немногословен, спрашивал самую суть. — В течение часа скажу. Пока для диагностики маны совсем не осталось. — Ладно, я пока за машиной схожу. Вроде там, где я шел, вполне можно проехать, никуда не навернувшись. — Андрей убежал за машиной. Через минут сорок — пятьдесят мана немножко накопилась, и Иванов, наконец, отчитался: больших ран на теле не обнаружено. Основное повреждение вроде подлечил. Можно грузить. Сначала загрузили тушу демона в багажник. Только пленку, чтобы все кровью не измазать, постелили. Когда начали приподнимать незнакомца, тот негромко застонал. Видимо рану потревожили. Совсем молодой, судя по голосу, голос на детский даже еще немного похож. Незнакомец оказался очень тяжелым. Ну, еще бы, весь в доспехах с головы до ног, даже на лице личина какая-то ангельская начищенным металлом сверкала. С трудом уложили его на заднее сидение, потом рядом Андрей сел. Олег вперед за руль, и Ивана рядом с собой посадил. Стараясь выбирать места, где дорога казалась поровнее, не торопясь, поехали. Уже подъезжали к базе, когда по рации сообщили, что потеряшки отыскались. Сами, своими ногами на базу вернулись. А машина их в болоте осталась, и рации после купания тоже работать отказались. Встречать находку вышли все самые главные начальники части, начиная с генерал-майора Коновалова. Медиков, разумеется, тоже пригнали. Но делать им особенно и нечего было, Ванины заклинания уже хорошо помогли, а спустя еще несколько применений и вовсе могли неизвестного бойца на ноги поставить. Во избежание возможных неприятностей со стороны неизвестного, кровать для него поставили в каптерке, большой комнате без окон, служившей для местных жителей складом всякой всячины. Именно ее выбрали, потому что это было единственное помещение без окон, обустроенное в кирпичном здании. Все товары оттуда экстренно в другое помещение перенесли. Следует напомнить, что большинство зданий в поселке были деревянными. Охрану, разумеется, тоже выставили. И Иванову временно место для сна выделили рядом с этой получившейся тюремной палатой, чтобы для лечения, по мере накопления маны, далеко не ходить. Огромным изумлением для начинающего целителя стал тот факт, что под металлической личиной ангела скрывалась девушка, которая, по-видимому, и послужила прототипом для изготовления железной маски. Понятно стало, отчего голос ее показался таким похожим на детский. Просто Иванов почему-то ожидал на месте девицы мужика увидеть. Снятые доспехи и верхнюю одежду рядом с кроватью на стуле развесили и разложили, лишь кинжал и непонятные устройства пока убрали из прямого доступа. Вдруг, очнувшись, девушка агрессию проявит. Непосредственно заниматься с телом пациентки Ване не пришлось, для того специально обученные медсестры нашлись, но его заклинаний ни они сами, ни даже военный доктор в звании капитана медицинской службы, заменить не могли. Ваня всю ману сливал, едва она копилась в количестве достаточном, чтобы по минимуму на Малое заклинание лечения хватало. Очень добросовестно подошел, ведь и ему было интересно, что это за дама и откуда она в этот безлюдный мир попала. Лечение помогло. Уже утром девушка очнулась. Открыла свои огромные голубые глазищи и глянула на Ивана. Ваня словно провалился туда. Очнулся он оттого, что солдат, выставленный на всякий случай в этой комнате в качестве караульного тряс его за плечо. — Эй! Парень! Очнись! Ты меня слышишь? Оказывается студент уже минут десять так и сидел рядом с кроватью пациентки, немигающе уставившись в одну точку. А девушка снова была без сознания. Или Ване вообще привиделось то, что она глаза открывала? — Мда! Что-то я, сливая всю ману, перестарался малехо. — Пробормотал Иван и решил хотя бы пару часиков отдохнуть, а то уже на ровном месте сознание терять начал. Благо в соседней комнате его дожидалась кровать с чистым, свежим бельем. Уснул. И увидел себя в очень необычно обставленной комнате. Причем, что конкретно было необычным, сразу было и не сказать. Шкаф, тумбочка, кровать, с высоты которой и обозревал Иван всю окружающую обстановку…. Немного табуреты по своей форме отличаются от стандартных, общепринятых, но в целом, все в пределах допустимого. И все же что-то было не то, что-то царапало взгляд. А потом в комнате возникла та спасенная им девушка. Причем, не вошла откуда-то, а именно возникла, проявилась. — Ну, здравствуй, спаситель мой. — С улыбкой поприветствовала она парня. — Прости, что без твоего разрешения немного покопалась в твоих мозгах. Вреда я тебе этим точно не нанесла, против тебя и твоих соотечественников полученные знания применять не планирую, зато мы сможем немного перед моим уходом пообщаться. — А ты вообще кто? — Странно, Иван полностью осознавал, что в данный момент спит в предоставленной в его временное распоряжение комнате, но вместе с тем и разговор с девушкой тоже казался ему вполне реальным. — Имя мое, принятое среди соотечественников, ты пока даже воспроизвести не сможешь, там довольно сложная ментальная составляющая, поэтому просто называй меня Алисой. Мне нравится, и созвучно со вторым моим обликом. — И девушка улыбнулась своей ослепительной улыбкой. — Ты ведь не землянка? — Спросил все же для надежности, хотя полностью был в этом уверен. — Нет, конечно. Моя раса распространилась на сотню миров, если не больше, но на Земле таких, как я пока точно не водится. Хотя, в твоей памяти имеются упоминания о подобных мне в литературе некоторых ваших народов…. Кицунэ. Считай, что это про нас. — И она мимолетно взмахнула вокруг себя рыжими, очень пушистыми хвостами. Сосчитать, сколько их промелькнуло, Иван не успел, потому что он очень быстро снова исчезли, а Алиса снова улыбнулась. — Времени у нас очень мало, мне нужно срочно убегать по своим делам, поэтому сообщу тебе сразу…. Своих спасителей у нашего народа принято благодарить. У меня с собой нет практически ничего, что бы могло послужить весомым проявлением благодарности. Но отблагодарить все же надо. Иначе в следующий раз удача может и отвернуться. Поэтому я приняла решение передать тебе потомка моего ментального симбионта. Он как раз недавно созрел. Кстати, цени! Такой потомок только раз примерно в сотню лет, если считать в ваших единицах времени, созревает. У нас женщины их обычно для своего будущего ребенка берегут. — Не стоит ради меня идти на такие жертвы! — Вполне чистосердечно принялся отказываться от подарка Иван. Он искренне любовался прекрасной девушкой и абсолютно не желал, чтобы что-то ее огорчало. — Ха-ха-ха! — Смех Алисы тоже был прекрасен. Так бы и слушал его вечность. — Не такая уж это и жертва. Я пока не собиралась заводить детей. А за искренность я тебе еще знаний вместе с симбионтом подкину, судя по всему, твоя раса только выходит из своих яслей, знания могут сильно помочь в дальнейшей жизни. Правда, симбионт, что я тебе установлю, совсем еще маленький, поэтому развитых баз знаний с ним передать не получится, только основы, да и те будут всплывать по мере взросления тебя и самого симбионта, но и это будет для тебя замечательным результатом. — Симбионт, значит, он что-то будет давать мне и что-то забирать у меня. Что именно? — Может, это все и будет в передаваемых с симбионтом знаниях, но так надежнее, а то, может, придется за какие-нибудь незначительные преференции годами жизни расплачиваться. Или еще чем, что для соплеменников Алисы незначительный расход, а для самого Вани станет невосполнимой утратой. — Ментальный симбионт, значит, поможет тебе с менталистикой. Сначала эмоции начнешь изредка у собеседников считывать, а с годами и до чтения мыслей доберешься. А еще всякие прочие хитрости, на вроде погружения в сон, оглушения, определения подкрадывающихся к тебе врагов. Много чего, сам разберешься. В перспективе, так вообще сможешь другими разумными научиться управлять, если доживешь, конечно. Лично мне пять сотен лет на такое потребовалось, и то, получается не так, чтобы очень. И еще, всегда помни, что ментальные способности не всемогущи. Я вот на минутку забылась и чуть без мозгов не осталась. Некоторые существа, как и уже встреченный тобой демон ассасин, способны на время скрываться из восприятия ментата. Кстати, еще стоит всегда помнить, что после подсоединения симбионта твой мозг станет для демонов изысканным лакомством. Они так свой Интеллект могут повышать, так что еще и по этому поводу светиться с моим даром тебе не стоит. — А ты еще когда-нибудь придешь к нам? — Так грустно на душе стало оттого, что понял, слова девушки — это ее прощальное напутствие. — Кто знает. Но ты ведь можешь, если в достаточной степени разовьешься, и сам поискать меня. Про места проживания обладательниц пушистых хвостов многие из разумных знают. Только на красивую внешность не слишком ведись, среди наших тоже очень разные встречаются. А чтобы другим понятно было, кого среди нас ты ищешь, я тебе в ауру свою метку поставлю. Не потеряешься. — И под серебряный перелив смеха прелестницы Ваня Иванов заснул еще глубже и спал в дальнейшем уже совсем без сновидений. Даже послание от Системы не увидел. Впрочем, про все новое, что ему посылает Система, адепт всегда может узнать и позднее, просто изучив свои статы.Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 59 лет. Класс: Целитель Уровень 6, очки опыта\до следующего уровня: 2999\3200 Мана 910\910 Первичные характеристики: Сила 75\100 Ловкость 56\100 Выносливость 79\100 Интеллект 91\100 Свободных очков первичных характеристик 18 Вторичные характеристики: Удача 30 Наблюдательность 3 Изученные конструкты: Малое заклинание диагностики, школа магии города Ур; Малое заклинание лечения. Заклинание детоксикации. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Очки повышения уровня навыка 2 Навыки: Владение боевой дубинкой. Ранг: новичок Отвод глаз. Ранг: новичок Следопыт. Ранг: новичок Плавание. Ранг: новичок Тихий шаг. Ранг: новичок Стрельба. Ранг: новичок Зельевар. Ранг: новичок Ночное Зрение. Ранг: новичок. Ментальный Симбионт. Статус: неактивен, идет процесс адаптации.
Глава 9
Разбудили Ивана солдаты, что под руководством офицера с шумом ввалились в комнату, где прикорнул студент и принялись все осматривать. — Никого нет! — Отчитался один из людей в погонах после того, как заглянул под кровать и проверил содержимое шкафа. — Кого-то ищете? — Поинтересовался Иванов, в душе уже понимая, что Алиса покинула это поселение, а может и весь этот мир. — Да. Девчонка, которую ты всю ночь лечил, исчезла. — Проинформировал офицер, впившись взглядом в лицо Ивана. Лицо выражало один только лютый недосып. — Странно, когда я уходил, она все еще без сознания находилась. — А сейчас без сознания тот боец, которого для присмотра в ее комнате оставили, а находка ваша тю-тю, испарилась. Бегать, изображая поиски, было лениво, просто пошел к командиру лагеря, который Владимиром Геннадьевичем при знакомстве Ивану представился. Все равно сейчас Андрею с Олегом пока не до него, так хоть с родными по телефону пообщается. Только для этого надо через портал пройти, а для этого разрешение требовалось. Разрешение было получено без всяких проблем, просто записка с подписью, и Иван отправился временно на выход. А по ту сторону портала посвистывала вьюга. Очень неприятно это, уже привыкнув к лету, вновь в зиме очутиться. И зимняя одежда вновь предварительно одетая парнем помогала слабо, холодный ветер и под нее с легкостью поддувал. Побыстрее, пока совсем не замерз, отзвонился по очереди сначала Иринке, а потом родителям. Родители очень порадовались звонку. Мама, та все выспрашивала, как там ее сыночка, хорошо ли кушает, нет ли каких опасностей. Отвечал обстоятельно, может, потом так загрузят тренировками, что больше и не выбраться будет. Про набор уровней только говорить не стал. Все же не телефонный разговор, мало ли кто слушает. А с Ириной разговор удался не очень. Она только выслушала рассказ друга, ни разу ни о чем не спросив, и дальше все мочала. Ваня, почувствовав ее негатив, начал выспрашивать, что случилось, и все ли у нее в порядке, но так ничего и не добился. Односложно ответила, что ему все показалось, и что она просто очень устала. Может, и действительно устала… Иван же просто мужчина, грубый и бесчувственный. Вернулся обратно через портал в лето. Поиски еще продолжались, но было уже понятно, что пропажа растворилась безвозвратно. Даже свои артефакты с оружием умудрилась забрать прямо из запертого кабинета следователя, которого назначили заниматься ее делом. Пока все наставники гоняются за собственной тенью, побегал вокруг поселка. Может, еще единичку Выносливости Система подкинет? Выносливости не прибавилось, зато своих наставников повстречал, которые возвращались от точки, где впервые повстречались с Алисой. Мигом озадачили бездельничающего курсанта. А что? Навык собирательства еще так и не получен, а всяких листиков пользительных и вокруг поселка много растет, и ездить за ними никуда не надо. Сами же Андрей с Олегом убыли для доклада начальству. «Получен навык Собирательство, очки опыта +100», — известила Система после того, как Ваня, устав собирать предписанные ему листочки гусиных лапок, принялся выискивать в густой траве другие лечебные травы, изученные им вместе с курсом зельеварения. «Эге! А в получении новых навыков, используя старые, что-то есть!» — Смекнул наш герой и принялся изобретать, что бы из изученного еще применить, чтобы новые навыки получить удалось. Почти наверняка Охотник на стрельбе и устройстве ловушек базируется, а после, скорее всего, легче можно получить какое-нибудь свежевание добычи или выделку шкур. Словом, тут есть над чем поразмыслить. Отправился разыскивать двух своих наставников. Не нашел. А ведь, вроде, самым честным образом обещали помочь с прокачкой. Ладно, пока самому стоит попробовать что-нибудь поделать. Вспомнил, что Ирина рассказывала о том, что Отвод Глаз, который она почему-то обычно именует невидимостью, гораздо быстрее развивается, если его применять сразу против многих людей. Пошел к зданию, которое использовалось в поселке в качестве административного, и сел там на лавочку. Включил Отвод Глаз. Мимо много людей ходит, помогут навык развить хоть немного, а то, курам на смех это, а не навык, раз не по профилю его Класса. Слишком много маны потребляет за единицу времени. Может, если прокачать с новичка до какого-нибудь бывалого, что-нибудь в этом плане изменится? Все! Мана закончилась. Даже не открывая страницу со своими Характеристиками можно это определить точно: просто очередной военный, капитан кажется, внезапно дернулся, обнаружив рядом с собой не замеченного ранее человека. Ничего не сказал, дальше прошел. Иванов заглянул на строчку, где про ранг Отвода Глаз говорилось. Новичок, по-прежнему. Слишком здорово и легко было бы, если с первого раза удавалось бы по рангам продвигаться. Чувствуется, тут нужна длительная работа. Подумал, и вновь направился к алхимику. Может, еще чему путному научит. К счастью, к следующему утру вся заморочка с пропавшей девицей утряслась. К Ивану вновь пришли два товарища, и его обучение продолжилось. К концу намеченных для натаскивания начинающего целителя десяти дней в списке полученных навыков у Ивана добавилось двадцать три позиции. Большинство было откровенно мусорных. Ну, скажите на милость, когда современному человеку сможет пригодиться, к примеру, навык Выделка Шкур или та же Верховая Езда? Да Иванов всего несколько раз за всю свою жизнь лошадь и видел. Студент аж от некоторого стыда из-за подобных достижений весь список с перечисленными навыками свернуть умудрился. Сам не понял, от чего это произошло, и как теперь развернуть его обратно. Однако же, несмотря на некоторые подобные недочеты, курс обучения дал ему очень многое, включая еще одну единичку Выносливости, очко повышения уровня навыка, еще одно целительское заклинание и достигнутый седьмой уровень. Восьмой в намеченные сроки достичь не удалось, но и там осталась самая малость. Ее Ваня и при помощи своей подпольной лечебной деятельности на скорой помощи вскоре достичь сможет. Прощались с Иваном в поселке очень тепло. Не сказать, чтобы он стал совсем уж родным, но хорошим и в будущем очень полезным знакомым, так точно. Обратно в город Иванова доставлял все тот же прапорщик Равнейко. Он, на своем автомобиле, как понял Иван, вообще главным связующим звеном между Ижевском и частью служит. Ну, если нет нужды доставлять что-нибудь габаритное и тяжелое, тогда, понятное дело, грузовик с военными номерами пошлют. Водителем прапорщик был классным, километры плавно скользили под колесами машины. Иван даже на минутку размечтался о покупке собственного авто. Но именно, что на минуточку. Двор возле дома у них был старым, узким, а жильцы, в массе своей, зажиточными. Сталинки в народе ценились. Неудивительно, что от личных автомобилей жильцов под окнами было уже не протолкнуться. Многие, не найдя для своей ласточки свободного местечка, уже оставляли автомобили вдоль проезжих частей второстепенных улиц неподалеку, рискуя каждый раз с утра обнаружить предмет своей гордости поврежденным лихими ночными гонщиками или и вовсе потерять авто навсегда. А еще были конские расходы на бензин, техобслуживание, налоги, запчасти. Словом, по мнению молодого медика, эта шкурка явно не стоила выделки. Доехали. Иван через ступеньку помчался по лестницам подъезда, настолько захотел увидеть своих родных. На звонок в дверь открыла мама. Суббота, они с отцом были дома. А Ирины не оказалось. Сказала, что раз Ивана все равно пока нет, будет ночевать в своей общаге. В принципе, вполне оправданное решение, но мама, видно было, все равно на нее обижалась. — Ну, как все прошло? — Поинтересовался отец, когда с кормлением «отощавшего» сынули было покончено, и они все втроем расселись в большой комнате. — Достиг запланированного? — Почти. Совсем чуточку осталось. — Признался Иван. — Думаю, за неделю — две добью уровень и буду уже примеряться, как свои лечебные заклинания улучшать. — А у нас тут какой-то бой в районе улицы Тимирязева случился. Портал открылся и оттуда что-то очень опасное вылезло. Солдаты даже танки туда гоняли. Слава богу, портал временным оказался. Не дай бог, у нас тоже демоны вылезут. — Сплюнь! — Посоветовала ему мама, сверкая глазами на мужа так яростно, словно это именно он был повинен в появлении тех демонов. Посидев часок с родителями, Иван принялся звонить подруге. Ведь еще вчера всех предупредил, что назавтра к обеду вернется, куда она запропастилась. — Явился? Очень хорошо. — Довольно прохладным тоном отозвалась девушка на звонок друга. — Приеду часа через два. Спрашивается, на что она обиделась? Неужто на то, что с собой не взял? Так ведь это не от него зависело, спасибо, что на самого Ивана армейцы время для прокачки выделили. Ты это, Ваня,… - отец решил довести до сына какую-то мысль, но никак не мог облечь ее в слова. — Я спросил у Ирины, с каким оружием ты ходишь по улицам. Такая дубинка, как, по ее словам есть у тебя, совсем не дело. Я у себя на заводе попросил ребят… Вот. — И он протянул сыну массивный короткий клинок длиной сантиметров сорок пять — пятьдесят, напоминающий внешне не то чуть изогнутое мачете, не то узкую секиру, снятую с древка и насаженную на рукоятку. — Так ведь, нельзя же с холодным оружием по улицам ходить. — Растерянно смог вымолвить сын только долгую минуту спустя, настолько ему приглянулся подарок. — Это если ты в открытую, в руках, его потащишь. Я же предлагаю тебе, как и дубинку, это мачете в сумке таскать. У нас уже многие с подобным в сумках ходят. И патрулям попадались не раз, никого еще не замели. Даже оружие это не отобрали. — Спасибо! — Воодушевленно выпалил Иван и принялся примеряться к подарку. Как в руке лежит, да каково с ним на взмахе будет. Наверное, обезьяна того, вообще бы с одного раза уконтрапупил. Раздался звонок в дверь. Это приехала Ирина. Она сняла обувь и прошествовала в их с Иваном комнату. — Ирина! Пойдем, покушаешь. Я салат приготовила, который Ваня больше всего любит. — Позвала ее к столу мама. — Спасибо, Валентина Павловна! Я недавно поела. — Отозвалась из-за двери девушка. — Как ты уехал, словно подменили девку, — вполголоса проговорил отец, глядя на жену, не возразит ли, но Валентина Павловна своим красноречивым молчанием подтвердила слова мужа. — Волновалась за меня, наверное. — А что еще говорить Ивану, если и сказать нечего, сам в непонятках и расстройстве чувств от этого. В комнате, пристально глядя на вошедшего туда Ивана, Ирина принялась его отчитывать. — Вот почему так, Иванов. Когда ты появляешься, я как верная Аленушка должна бросать все и бежать к тебе, а когда ты бываешь мне так нужен, тебя никогда нет рядом. — Мы же все вместе с тобой решили, что это очень хороший шанс, получить помощь от военных при прокачке уровней до предела, на котором можно мое Малое лечение развить до Среднего. — Это ты так решил, а не мы. И качаешься тоже ты. И тебе наплевать, что я тут изнываю от страха и вынуждена сражаться за свое развитие плечом к плечу совсем с другими, а вовсе не с тобой. И тут Ивана достигло сообщение Системы: «Ментальный симбионт закончил адаптацию к организму носителя. Эффективность симбиотической связи 1 %. Скрытая Первичная характеристика Ментальная сила открыта в списке характеристик. Дополнительная характеристика Ментальная устойчивость добавлена в список характеристик». Иванов внезапно понял чувства, которые руководили его девушкой в этот момент. Сложный коктейль там был намешан, но преобладали страх, обида и… зависть. Страх, онопонятно, в наступающих условиях трудно совсем не бояться, но зависть…. Нашла кому завидовать. Целитель в разы медленнее развивается, чем ассасин, это Ивану впору завидовать. — И где же ты сражалась за свое развитие? — Стараясь, чтобы его голос звучал ровно, поинтересовался парень. В конце концов, может вообще подобные коктейли эмоций вообще норма для людей. — Есть одно местечко за городом. — Обтекаемо ответила подруга. — А для меня в вашей команде местечко найдется? — В чем-то Ирина права, надо постараться почаще быть рядом с ней, а не рыскать, как волк, в одиночку. — Я спрошу. Не от одной меня это зависит. Ну, вроде, хоть немного успокоилась, уже не так фонит чувствами. Или… точно: заряд менталистики кончился, способность читать эмоции постепенно затухала. Ненадолго ее хватило. Интересно, насколько быстро этот дар развивается? Как не хотелось остаться этим вечером дома, с семьей, пришлось отправляться на смену. Фельдшеров на скорой вечная нехватка, слава богу, что хоть на сколько-то отпустили, вошли в положение. Едва пришел, сразу последовал первый вызов. Старику с сердцем плохо стало. Вообще-то по уму на такой вызов специализированная кардиологическая бригада должна выезжать, причем не с подрабатывающим педиатром и фельдшером недоучкой, а с квалифицированным врачом кардиологом, только где ж взять такую роскошь. На место прибыли быстро, и адрес оказался рядом, и на дорогах вечером с введением комендантского часа резко посвободнее стало. Старик был откровенно плох. Тут и кардиограф не нужен, чтобы инфаркт миокарда определить. Помощь от Ваниного заклинания, конечно, как припарка умирающему, но все же. Врубили сирену и в кардиологию! Не то заклинание все же помогло, не то прочие лекарства вколотые Иваном подействовали, но довезли живого. Потом было два вызова подряд на отравления. И чего люди пьют всякую гадость! Совсем нейроны головного мозга атрофировались под действием суррогатного алкоголя, что ли? Додуматься же надо: самогонка, настоянная на курином помете! «Для крепости!» — объяснила совсем зеленая и отечная алкашка свой выбор приправы к алкогольному напитку. Потом еще что-то по мелочи…. А вот потом, время уже хорошо за полночь было, поступил вызов на черепно-мозговую травму. Район Низины, частный сектор. Иванов на всякий случай поближе к себе подвинул сумку со своим новеньким мачете. Откровенно страшно!Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 60 лет. Класс: Целитель Уровень 7, очки опыта\до следующего уровня: 5989\6400 Мана 910\910 Первичные характеристики: Сила 75\100 Ловкость 56\100 Выносливость 80\100 Интеллект 91\100 Ментальная Сила 1\10 Свободных очков первичных характеристик 21 Вторичные характеристики: Удача 30 Наблюдательность 3 Ментальная устойчивость 2 Изученные конструкты: Малое заклинание диагностики, школа магии города Ур; Малое заклинание лечения. Заклинание детоксикации. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Очки повышения уровня навыка 3 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 31 Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 1 %.
Глава 10
По мнению Ивана Иванова, район Низины — самый необихоженный и позабытый властями район во всем городе. Неработающие фонари на улицах, разбитые дороги, покосившиеся домишки с печным отоплением и удобствами во дворе. Ну, и контингент там проживал во многом соответствующий. Туда и раньше-то скорая рисковала появляться исключительно по действительно тяжелым, неотложным случаям, а то или в канаве до конца смены застрянешь, или в драку встрянешь с кем-нибудь из местных обитателей. А нынче, с появлением на улицах хищных тварей, и вовсе бы лучше не ездить, да водитель, молодой еще, совсем зеленый, успел принять адрес до того, как его остановили. Хотя, с другой стороны, черепно-мозговая травма… все равно бы поехали. Как и ожидалось, дорога в частном секторе, едва съехали с основной трассы, оказалась не чищена. Еще сколько-то, подвывая двигателем, смогли проползти, пробираясь сквозь заносы, пока водитель не остановил их «форд». — Дальше не поеду, иначе обратно только у трактора на буксире выбираться будем. — Предлагаешь пешком пробираться? — Поинтересовалась Алевтина Анатольевна, женщина — врач, пришедшая подработать на скорую в попытке побыстрее выплатить за свою ипотеку. — Ну, тут, вообще-то не далеко. По улице, за угол налево завернуть, и почти сразу нужный дом по левую руку будет. — Сам пойдешь? Клиента, скорее всего, тащить придется. — Я вообще-то водитель и отвечаю за транспортное средство, далеко от него уходить не имею права… — заюлил этот персонаж, изо всех сил пытаясь отвертеться от прогулки ночной порой по криминальному району. — Пока будете ходить, развернуться попробую, а то, чувствую, это еще та коррида получится. — Пойдем, Ваня. — Алевтина Анатольевна начала выбираться из теплого нутра автомобиля. Нужный дом, и в самом деле, отыскался быстро. И окошко там горело, показывая, что хозяева не спят, ждут врача. — Приехали? Проходите скорей! — Махнул им рукой мужик из-за приоткрытой створки ворот. И сразу поспешил в дом, предоставляя медикам возможность пройти в жилище самостоятельно. — Где больной? — Поинтересовалась доктор, войдя в отапливаемое помещение. — Там! — Махнул хозяин рукой в сторону второй, затемненной комнаты. При одном взгляде на лежавшее во второй комнате тело еще одного мужика было понятно, что помощь ему уже точно не требуется. — Ваня, вызывай полицию. — Негромко скомандовала доктор, отступая от трупа в сторону. — Никаких полицаев, милая! — Хозяин, воспользовавшись тем моментом, что прибывшие медики отвлеклись на пострадавшего, достал откуда-то громадный мясницкий топор. — Никаких полицаев! — Повторил он еще раз, придвигаясь поближе. А у Иванова вдруг вновь включилось чтение эмоций. Судя по тому, какой злобой пылал этот человек с топором, живых он их отпускать не планирует. Дальше все произошло мгновенно: сумасшедший взмахнул топором, Иван подставил под траекторию руки с топором носилки, которые он удерживал стоймя возле себя левой рукой. Топор, вырвался из внезапно остановленной препятствием руки маньяка и с силой грохнулся об пол, едва не задев парня, Иван без раздумий ударил агрессора кулаком в левую скулу, отчего тот опрокинулся, ударившись затылком об выступающую металлическую финтифлюшку старинной, просто антикварной, кованой кровати. Недолгое подергивание и в комнате образовался второй труп. «Вы убили разумного! Падший ангел, все равно ангел! Ваш класс Целитель изменен на класс Боевой Целитель. Лечение приносит вам теперь вдвое меньше очков опыта, заклинания, выдаваемые Системой за уровень, в соответствии с новым Классом становятся заклинаниями двойного назначения. Удача +1; Ловкость +1; очки опыта +100» — разразилась система. «Хороша удача!» — подумал Иван, разумно предполагая, что скорое свидание с полицией удачным для него в создавшейся ситуации точно не будет. Полиция в точности оправдала самые худшие ожидания студента, заковав руки наручниками и загрузив его в прибывший старый УАЗик. Два дня допросов и ночевки в переполненной КПЗ — очень даже неплохой результат, может, в самом деле, Удача повлияла. А ведь запросто могли и закрыть надолго, статью о пределах необходимой самообороны никто в стране не отменял. К счастью разобрались. Все же первая жертва безумца сильно помогла самим фактом своей смерти. Опять же живая свидетельница нападения имелась. Очень перенервничали родители. Отцу с сердцем плохо внезапно стало. Удачно, что к этому моменту Ивана как раз и выпустили, подлечил родителя, наметив окончательное излечение сразу после того, как восьмого уровня достигнет и улучшит Малое лечебное заклинание, превратив его в Среднее, которое, по логике, должно вместо снижения симптомов заболевания чем-то гораздо более значительным характеризоваться. Ирина весь день по возвращении Иванова поглядывала в его сторону, словно хотела сказать что-то важное, но не говорила. Не молчала, вполне развернуто отвечая на вопросы и сама, заводя разговоры на бытовые и учебные темы, но… смотрела. А еще эмоциями сквозила. Счастье и радость, ну, и еще чуточку вины, но больше всего ожидания. А в начале вечера родители вдруг куда-то засобирались. — Мы с моим в гости пойдем к Наймушиным. Вы нас не ждите, наверное, там и заночуем. — Провозгласила мама, как-то многозначительно поглядывая в сторону девушки. — Ваня! — Необычно низким, грудным голосом позвала Ирина друга, едва дверь за его родителями закрылась. — Я очень за тебя волновалась. Все боялась, что тебя надолго посадят. — Не посадили же, — пробурчал Иван в глубине души довольный, что за него волновались. — Я тогда пообещала себе, что если ты вернешься, я постараюсь стать тебе самой лучшей женой на свете. — А потом потянула его за руку за собой в сторону кровати. — Пойдем, Ванюша, я очень-очень ждала тебя. Это было что-то фантастическое, таким безудержным и разнузданным получился у них с подругой сегодняшний секс. Раньше-то Ирина всегда сдерживалась, не позволяла себе выразить свои чувства полным голосом, то родители за стенкой, то соседи в общаге, а тут они одни в квартире, и никого! Вот у молодых крышу то разом и сорвало. У нее от полученной свободы самовыражения, а у него от звуков, что издавала его женщина. Уже полночь давно наступила, когда окончательно угомонились. А наутро им пришлось, как ни в чем, ни бывало, идти на учебу. Занятия же никто не отменял. Ивану вообще в район автозавода предстояло ехать, инфекционная больница там располагалась, а цикл у них, соответственно, инфекционными болезнями назывался. — О, девчонки, Иванова выпустили. — Громким заливистым голосом не прокричала, произнесла Гизатуллина, но так, что все услышали и обратили свое внимание на входящего в помещение Ивана. Болтать желания не было, поэтому просто молча приостановился, чтобы оценить, где за учебными столами еще имеется свободное местечко. — Иван, давай ко мне! — Поднял руку, привлекая его внимание, Вовка Михайлов. — У меня свободно. Прошел, сел, пожав протянутую ладонь товарища. — Ваня, а расскажи, как там в тюрьме? — Нимало не смущаясь, бестактно полезла с вопросами Альфиюшка. — Теперь я понимаю, Гизатуллина, за что тебе две недели назад глаз подбили! — С чувством возгласил Иванов, глядя на приставучую одногруппницу почти с ненавистью. — А у нее что, недавно был фонарь под глазом? — Михайлов немедленно поддержал товарища, переведя разговор на саму Гизатуллину. — Ну, да, ты не видел что ли? — Иван развернулся всем корпусом к приятелю, начисто игнорируя стоящую рядом наглую девчонку. — Прихожу я с температурой в медпункт, а там эта сидит. Фонарь во всю скулу, и сквозь узкую щелку красным буркалом на мир взирает. — И ничего не красным, не было такого! — Не выдержала татарка от такого явного оговора своей внешности. — И синяк был самый обыкновенный. — А говорила, что ангина! — Вдруг включился в разговор Вадик Крылов. — Признавайся голуба, в своих прегрешениях. Наверняка с одним хахалем любовным утехам предавалась, а тут второй нагрянул? Так было дело? Впервые Иван воочию увидел, как разбитная и никогда не лезущая за словом в карман деваха внезапно смешалась и залилась краской. Вот реально, все лицо покраснело, словно свеклой натертое. — Чо, правда что ли? — Не удержался, вставил свои пять копеек. Неизвестно, до чего бы договорились, тем более, что даму поддержали ее две подружки, татарки, но в кабинет вошел преподаватель и скандальная ситуация разрешилась сама собой. — Так, нас соизволил почтить своим присутствием господин Иванов! — Сделал преподаватель заключение после того, как провел перекличку присутствующих. — Меня не интересует, по справке вы, коллега, прогуляли или еще как. В конце курса будете сдавать мне все пропущенные темы. — Ну, в сущности, правильно, врач своим пациентам должен знания демонстрировать, а не бумажки с уважительными причинами, почему он этими знаниями не овладел во время учебы в академии. Дальше разбирали совершенно не поэтическую тему про вирусы, вызывающие острые респираторные заболевания у человека. Во время перерыва Михайлов поинтересовался у Иванова, не хочет ли тот поучаствовать в выходные в выезде за город. Мол, есть там совершенно уникальное местечко, где очень часто встречаются твари, дающие после своего уничтожения помимо обычных очков опыта еще и всякие магические примочки. Заклинания, навыки, пригодные для магов, а тем, у кого еще нет в наличии, даже Класс может перепасть соответствующий. — Ты уже туда ездил? — Поставил вопрос в лоб Иван, вспомнив об их с Ириной бесцельном шатании по одной из окраин города в поисках тварей Системы. — Я еще нет, но тот парень, что меня позвал — ездил. Хвастался, что за тварь, наподобие барсука, ему Система дала навык удвоения запаса маны. — Слушай, а ты меня только одного можешь взять или для Ирины местечко найдется? — Ваня вспомнил, как недовольна была Ирина оттого, что Иван отправился к военным качаться в одиночку. — Я спрошу. Скорее всего, можно будет взять и ее. Она, вообще, в каком направлении развивается? — Разведчик. — Говорить про класс Ассасин без разрешения самой Ирины посчитал неправильным, но по сути ведь, именно так, ассасин — прежде всего разведчик. Ну, и диверсант еще, конечно, но про это ведь пока можно и не упоминать. — Давай, я тебе завтра скажу о результатах. Дома после занятий рассказал Ирине о разговоре с Вовкой Михайловым. — Мы с друзьями тоже слыхали про такие случаи, когда после убийства необычных зверей Система вдруг наделяла человека чем-нибудь магическим, но вот мест таких никто до этого момента показать не стремился. Конечно, если Михайлову разрешат взять нас с собой вдвоем, я поеду. — К вопросу о друзьях. Ты обещала меня с ними познакомить. — Я с ними насчет тебя еще не разговаривала, но поговорю обязательно. Кстати, ты не думай, у нас ничего такого там нет. Мы чисто несколько раз ходили группой на охоту за тварями Системы. К тому же все парни там были со своими девушками. — Ладно. Договаривайся. Съездим, погляжу на них, насколько эти парни «ничего такого». — Проворчал Иван, немного успокоенный словами своей подруги. А Михайлов дело в долгий ящик не откладывал, буквально на следующий же день сам подошел к Ивану. — Я спросил у того парня. Он не против, чтобы ты с Иринкой ехал. — А вообще много нас там планируется. — Только сейчас до Ивана дошло, что он собирается в авантюру, опасную для жизни с неизвестным количеством совершенно незнакомых людей. — Вроде мы на обычном внедорожнике должны были ехать. Так что считай, кроме нас троих еще двое влезть, скорее всего, смогут. — А ты этого парня, который организует все, хорошо знаешь? — Учились в параллельных классах, несколько раз встречались на совместных пьянках. А что? — Да нет, ничего. Просто о таких вещах, как место с магическими зверями обычно не рассказывают посторонним. Моя Ирина пыталась разузнать, все глухо было. — Сам же видишь, Система делается все сильнее. Новые проходы открываются. А у него просто может, не оказалось больше никого, кто бы с ним пойти согласился. Далеко не все же готовы жизнью рискнуть, чтобы прокачаться. — Ну, так-то да. — Согласился с другом Иван, немного успокоенный. В воскресенье с утра собрались с Ириной, позавтракали и отправились в заранее условленное место, откуда их уже подобрать на машине обещали. Обещанный внедорожник «Сузуки» оказался совсем небольшим. В такой Ивану с его габаритами можно было втиснуться с трудом, а тут еще надо как-то на заднем отнюдь не широком сидении втроем размещаться. Тесно. Но разместились. Сам организатор этого сафари сидел спереди рядом с водителем. — Александр. — Представился он, протянув руку между сидениями для рукопожатия. — Илья. — Представился водитель, но руки протягивать не стал. Оно и к лучшему, одни неудобства от соблюдения этой традиции в тесном салоне машины. — Итак, слушайте инструкции, — начал вводить их в курс дела Александр, когда они тронулись с места. — Место, куда мы едем, заброшенное село. Звери, на которых можно охотиться, встречаются, в основном, в центре этого села. Чем дальше на окраины, тем меньше шанс их повстречать. С чем это связано, не спрашивайте, не знаю. Вопросы есть? — Обладают ли звери магией и если обладают, то какой? — А мы в снегу не застрянем? — Два вопроса прозвучали одновременно. — Звери? Обладают. Один огненными шарами пулял. Слабыми. Даже фанерный щит не пробил. Еще один слабость накладывать мог. Вот там пришлось побарахтаться. К сожалению, ушел гад, а то с него бы могло упасть что-нибудь очень интересное. — А с огненным шаром? — В ответ Александр запалил небольшой светящийся оранжевым шарик прямо у себя в руках. — И, что характерно, не обжигает совсем, а бумагу поджигает только в путь. — Похвастался он. — Еще про дорогу не рассказал. — Напомнила Ирина. — Конец зимы, застрянем же, если село заброшенное. — Там дорога на еще жилую деревню проходит, чистят иногда. — Просветил водитель. — Да и у моей малышки проходимость исключительная. Проедем без особых проблем. До села, действительно, доехали без проблем. Среди полуразвалившихся строений в центре села возвышалась церковь, на удивление неплохо сохранившаяся. По крайней мере, купол ее выглядел целым. — Вот и локация для будущей охоты. — Гордо возгласил их командир, указывая пальцем вперед по ходу движения. Сейчас глянем, как лучше поближе подъехать, чтобы потом легко развернуться было. — И они с водителем дружно полезли из машины. Внезапно Иван почувствовал, что тело его деревенеет. — Ну вот, а ты боялся! — Довольным голосом объявил Александр, обращаясь к водителю Илье. — Кролики для жертвоприношения доставлены. Можем начинать ритуал.Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 60 лет. Класс: Боевой целитель Уровень 7, очки опыта\до следующего уровня: 6134\6400 Мана 910\910 Первичные характеристики: Сила 75\100 Ловкость 57\100 Выносливость 80\100 Интеллект 91\100 Ментальная Сила 1\10 Свободных очков первичных характеристик 21 Вторичные характеристики: Удача 31 Наблюдательность 3 Ментальная устойчивость 2 Изученные конструкты: Малое заклинание диагностики, школа магии города Ур; Малое заклинание лечения. Заклинание детоксикации. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Очки повышения уровня навыка 3 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 31 Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 1 %.
Глава 11
— Не-е! По таким сугробам я этого лосяру на себе не потащу! — Возмутился Илья, которому его подельник подсунул для переноски значительно более крупного, по сравнению с Михайловым, Ивана. — Давай его на брезент вывалим и вдвоем за углы по снегу потянем. — Тогда и второго так же. — Согласился Александр, которому, похоже, тоже не улыбалось тащить свою, хоть и более маловесную жертву на весу. — Слушай! А они еще долго останутся парализованными? — Часов пять с гарантией! — Гордо заявил Александр. — Лично проверял. А нам и часа или максимум двух хватит. — А, ну, тогда ладно. Взяли, кидай ровнее. — И Ивана, как мешок с картошкой, скинули на кусок брезента, предварительно расстеленный рядом с автомобилем. Странно это, все слышать, понимать, что тебя ожидает что-то очень страшное и при этом не только ни ногой, ни рукой не мочь пошевелить, да даже мысли и те еле ползали в его черепной коробке. Злоумышленники дотащили брезент с Иваном до церкви, кое-как затянули его внутрь, тут снега уже не было, и волоком, за руки, поволокли дальше, к центру молельного зала. — Все, хорош. Прямо вот тут, рядом с ним пентаграмму рисовать будем. — И Ивана временно оставили в покое. — Слушай, а девку что, тоже будем приносить в жертву? Может, сначала поиграем с ней? — Послышалось от удаляющейся уже парочки. — Разумеется, сначала попользуемся. Такую кралю просто грех за просто так переводить. — Дальше Иван уже не слышал. Парочка вышла из церкви, направившись за вторым телом. Слова об участи подруги что-то всколыхнули в сонных мыслях Ивана. «Ирина? Нет!!» — Сознание прояснилось рывком, словно выключателем щелкнули. «Ментальная устойчивость +2», — отозвалась на это пробуждение Система. Пока враги не вернулись, надо поискать что-то, что могло бы послужить в качестве оружия. Иван приподнялся с пола, принявшись осматриваться. К сожалению, заброшенная церковь уже много раз подвергалась разграблению. Только голые стены, обрывки мусора, да обломки оконных стекол валялись в абсолютно пустом помещении. Пришлось подыскивать осколок стекла поострее, обмотав тупой конец обрывками ветоши, чтобы не порезать руки. Снаружи послышались голоса. Иван улегся в прежней позе, словно он по-прежнему в отключке в надежде, что пока злодеи будут делать последний рейс за парализованной Ириной, поискать оружие еще и в карманах и на поясе приятеля. Вроде, у него видел неплохой такой ножик, который он взял с собой на охоту. Только враги почему-то не пошли за девушкой, начав возиться прямо возле Иванова, что-то расчерчивая на грязном полу. — Смотри, а неплохо выходит! — Порадовался выходящему из-под его рук чертежу Александр. — Ровненько так. И самое главное требование, чтобы поблизости было оскверненное место свершения религиозных ритуалов, соблюдено. Даже не просто поблизости, а в самом, что ни на есть центре, пентаграмму удалось нарисовать. Теперь давай их поровнее разложим, чтобы прямо лучи на них смотрели, и можно начинать призыв. И они направились к лежащим на полу жертвам, каждый к своей. Не то это что-то значило для проведения ритуала, не то просто так распределили фронт работ. Илья наклонился над Ивановым, пытаясь сделать так, чтобы туловище его легло совсем прямо. «Сейчас или никогда!» — Внезапно пронеслось в голове студента, и он ткнул куда-то в область шеи врага своим самодельным кинжалом. Оружие, конечно, очень так-себешное, но и на шее кровеносные сосуды близко-близко под кожей проходят. Иван, как медик, это хорошо знал. Бодрый фонтанчик крови брызнул прямо на линии пентаграммы, а Илья, издавая невнятные, но громкие звуки повалился на пол. — Эй, что с тобой? — Обернулся на шум последний, оставшийся на ногах злодей. Он в тот момент разжигал свечи и не видел, что произошло с его напарником. Иван медленно поднялся на ноги. Из ножен на поясе сраженного водителя он достал неплохой такой кинжал и сейчас был вооружен, сосредоточен на мести и очень опасен. — Эй-эй-эй! Погоди чуток! Я все объясню! — Зачастил организатор жертвоприношения, отодвигаясь от подступающего к нему с ножом в руке студента. Он принялся копаться у себя в кармане, стараясь достать оттуда какой-то предмет. Не дожидаясь, пока Александр выполнит свою задумку, что-то подсказывало Ивану, что ничего хорошего от этого ждать не стоит, Иванов трижды вонзил лезвие в живот своего противника. Снова брызнула кровь. «Какая горячая!» — пронеслось в голове студента, когда она залила его руку под рукавом куртки до самого локтя. Александр со стоном опустился сначала на колени, а потом, словно не выдержав тяжести собственного тела, опрокинулся на бок. «Получен навык владение короткими клинками. Ранг: новичок. Удача +2» от Системы и все, никаких тебе сообщений о прибавке очков опыта. Похоже, тот самый случай, когда на невидимой рулетке Системы сектор «зеро» выпал. Внезапно по церкви пронесся легкий теплый ветерок. — Хм. Занятно! — Послышался спокойный мужской голос. — Мои адепты принесены мне же в жертву на пентаграмме, вычерченной ими собственноручно. Да еще прямо внутри оскверненного культового сооружения. Какая прелесть! Так я смогу удвоить проходную площадь портала. Но договор есть договор. Никто не сможет утверждать, что Бетазар не держит данного слова, пусть оно и было дано отнюдь не вам. Главное условие выполнено. Ритуал проведен. Я готов к оплате. Чего вы хотели бы от меня получить? — Абсолютно человеческих очертаний фигура спокойно застыла в центре пентаграммы. Никаких рогов, копыт, хвоста или запаха серы не наблюдалось и в помине. Может, это и не дьявол вовсе? Иван лихорадочно размышлял о получившейся ситуации. С одной стороны сделка с кем-то по повадкам ужасно похожим на нечистого, который, как известно, отец лжи, с другой, не факт, что это он. Может, просто могущественный колдун из другого мира. — Сначала хотелось бы узнать, откуда вы так хорошо знаете русский язык? — Первый вопрос, по возможности, постарался сделать как можно более нейтральным. Авось, и из ответа на такой станет чуточку яснее, что это за господин, и что собирается в открывшемся ему мире предпринимать. В то, что он сможет хоть что-то противопоставить существу, свободно организующему порталы между мирами, Иван не верил абсолютно. — Плохой бы я был торговец, если бы не мог добыть знание местного языка из инфосферы. — Фыркнул черноволосый мужчина в сером одеянии, отдаленно напоминающем старинный камзол с узкими штанами, их еще, вроде, лосинами называли. — То есть вы открыли портал в наш мир, чтобы торговать? — Совершенно верно! Именно торговать. Но все же, что вы хотите получить за открытие для меня портала в новый мир? — Простите, но я совершенно не в курсе, чем именно вы располагаете, чтобы что-то просить. — Располагаю? — Мужчина обаятельно улыбнулся. — Располагаю многим. Все же я очень серьезный торговец. Но вам, в вашем мире, долгие тысячелетия лишенном доступа к магии, думаю, будет интересно именно она. Заклинание до третьего уровня включительно, причем, что немаловажно, с обучением за мой счет, редкий навык, пригодный для мага, типа удвоения уровня маны или ускоренный каст заклинаний, артефакт, рецепт зелья или ритуала. Словом, мечтайте, а я попытаюсь воплотить вашу мечту. — А для себя в нашем мире вы что планируете покупать? — Разумеется, то в чем ваш мир преуспел. У вас же технологический путь развития? Вот техника мне от вас и потребуется. — А души? Души вы в качестве платы не собираетесь принимать? — Отважился Иван на самый сокровенный вопрос. — Ха-ха-ха! — звонко рассмеялся прибывший, сообразив, наконец, про суть опасений аборигена. — Нет, души мне без надобности. Этим пусть демоны балуются в стремлении личного усиления. Я все больше по товарам и услугам специализируюсь. Так что же, надумали про свою награду? — Хочу научиться мгновенно перемещаться в пространстве. — Решился сделать свой выбор студент. Вообще-то он совсем уже было пожелал овладеть каким-нибудь мощным дальнобойным заклинанием, но вовремя представил, как когда-нибудь непременно столкнется с обладателем подобного же магического девайса. Дикий Запад? Ковбой Билли против Грязного Гарри? Не-е, круче мастера спорта по боксу только мастер спорта по бегу. Убежит, да еще и кирпич в другой раз неожиданно при случае в затылок кинуть сможет. — По краешку прошли. Перемещения как раз с третьего уровня начинаются. — Уведомил межмировой торговец. — Ну, что ж, раз обещал, выполняю. Внезапно Иванову пришло сообщение от Системы: «Получен развиваемый навык Сдвиг в Пространстве. Ранг: новичок». — Мое обязательство выполнено! — Торжественным тоном произнес торговец. — Предупрежу только, что переданный вам навык относится к редкой группе, завязанных не на Интеллект через ману, а на Выносливость. Растратив всю Выносливость и помереть можно, так что тренироваться начинайте с малого. Сначала узнайте свои пределы, а уже потом потихоньку их отодвинуть пытайтесь. — Он в размышлении почесал свой подбородок. — Хм. Ну а теперь перейдем непосредственно к делам, ради которых я здесь появился. Мне потребуется в вашем мире торговый представитель, не согласитесь ли занять его место? — Что от меня потребуется? — Для начала всего лишь предоставить действующие образцы вашей техники. — В паре сотен шагов отсюда стоит рабочий образец техники, на которой мы можем быстро перемещаться по ровной поверхности. — Студент решил, что машина неудавшихся демонологов окажется самой яркой приметой, по которой будут искать пропавших. Полиции же не разъяснишь, что это именно его в жертву принести пытались, а он всего лишь защищался. — Уже интересно! Пойдемте скорее. — И предполагаемый нечистый совершенно свободно перешагнул через линии пентаграммы. По уже протоптанной похитителями тропе в снегу передвигаться можно было не то, чтобы свободно, но все же довольно легко. Иван пошел вперед, предполагая, что его наниматель двинется вслед за ним, но тот разом возник возле автомобиля. — Подождите! Там моя подруга в кабине осталась! — Испугался Ваня, что вот сейчас нечистый заберет машину вместе с Ириной. — Какая прелесть! — Похоже это у него одно из любимых словечек. — Да, к тому же, еще отдельного навыка требует. Вы им обладаете? — Чем? — Не понял Иванов. — Навыком передвижения на этой самоходной колеснице. — Новичок. — Почему-то сильно смущаясь собственной никчемности, признался парень. — Не имеет значения. При передаче навыка все равно изначально только ранг новичок и передается. Так как, согласны передать мне навык передвижения на этой вот колеснице? — Я не умею передавать. Меня самого три дня учили. — Просто сядьте туда, приготовьтесь к движению, и в красках представьте, каково это, когда едешь, управляя движением. Иван послушно уселся на место водителя, повернул ключ зажигания, оказавшийся тут же в замке, услышав шум заработавшего двигателя, уселся поудобнее, положив руки на руль, а ступни ног на педали управления. — Готово! — Воскликнул торговец, стоило только Ване вспомнить, как он ездил на армейском УАЗике. — Теперь плата с моей стороны. К сожалению, Система требует, чтобы обмен производился только равноценными навыками, поэтому никакой магии на этот раз. В идеале вообще что-нибудь связанное с навыками управления транспортом. — А можно повысить ранг уже существующего навыка? А то я на лошади едва держусь. — Не то, чтобы верховая езда так уж была необходима, но лошади хоть в этом мире водятся, а полеты на метле или каком-нибудь флаере и вовсе бесполезной штукой будут. — Это можно! — И тут же от системы сообщение «Ранг навыка Верховая Езда повышен до продвинутого». А очков опыта не прибавилось. Видать, таким образом повысить уровень не получится. — За вашу колесницу предлагаю пять монет Системы. — Простите, а для чего нужны эти самые монеты? — Простите вы меня, совсем забыл, что ваш мир еще только в стадии подключения. Когда все окончательно отладится, у всех адептов откроется вкладка «Кошелек». Там можно будет хранить монеты Системы. Самая устойчивая валюта всех миров, между прочим. — А как мне сейчас быть, кошелька то у меня пока нет? — Хорошо. Пока готов расплатиться еще одним заклинанием. До второго уровня включительно. — Мне бы какое-нибудь атакующее на дистанции до пятидесяти метров. И чтобы маны не слишком много потребляло, но было достаточно эффективным. — Хм… Предложу Отравление. Как раз на этих дистанциях еще эффективно. Из плюсов: незаметно при применении, действует сразу. А еще можно в течение небольшого промежутка времени обратить действие заклинания вспять, просто наложив заклинание Детоксикации. — Годится. — И снова сообщение на Ванин мысленный дисплей: «Изучено заклинание второго уровня Отравление». — Выгружайте свою подругу из моей ма-ши-ны! — Последнее слово торговец проговорил с видимым наслаждением. Даже на отдельные слоги разбил. Миг, и автомобиль растворился в воздухе, едва Ирина оказалась на руках ее мужчины. — Как только накопите товаров для очередного обмена, позовите меня по имени: Бе-та-зар. — Тоже по слогам сообщил свое имя этот загадочный субъект и растаял в солнечных лучах вслед за автомобилем. Хорошо еще, что Малое заклинание лечения подействовало. Сняло с Вовки с Ириной паралич. Кстати, они, в отличие от Ивана, вообще ничего из событий вокруг них до момента их излечения не воспринимали. Сидели в кабине «Сузуки» и в следующий момент уже валяются каждый в своем месте. И про убитых им демонологов друзьям рассказывать не стал: в церкви оказался полузасыпанный ход в подвал, туда и утащил ставшие очень легкими мумифицировавшиеся трупы. А ход, в меру своих сил, еще сильнее завалил. Кровь же, вылившаяся из ран и попавшая на линии пентаграммы, сама собой в пыль превратилась. Только и делов было, что с рук и рукава кровь снегом мало-мало оттереть. Кстати, в кармане у Александра оказался небольшой револьвер. Травмат, но переделанный на стрельбу патронами от мелкашки. А патронов только и было, те, что в барабане вставлены. Так и шли несколько часов по пустынной дороге, ругая придурошных шутников, парализовавших и бросивших их совсем беззащитными, пока рядом рейсовый автобус не притормозил.Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 60 лет. Класс: Боевой целитель Уровень 7, очки опыта\до следующего уровня: 6394\6400 Мана 910\910 Первичные характеристики: Сила 75\100 Ловкость 57\100 Выносливость 80\100 Интеллект 91\100 Ментальная Сила 1\10 Свободных очков первичных характеристик 21 Вторичные характеристики: Удача 33 Наблюдательность 3 Ментальная устойчивость 4 Изученные конструкты: Отравление. Малое заклинание диагностики, школа магии города Ур. Малое заклинание лечения. Заклинание детоксикации. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Очки повышения уровня навыка 3 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 32 Ранг продвинутый: общее число навыков 1 Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 1 %.
Глава 12
А в понедельник окончательно закончилась их прежняя «довоенная» жизнь. Нет, вы не подумайте, никакой войны в тот день не случилось. Ну, сверх той, что уже шла с демонами где-то в Белоруссии или еще много дальше, вроде той же Японии и прочих горячих точек планеты. Просто с этого понедельника перестали работать последние магазины электроники и бытовой техники. Понятно, в последние месяцы они и так уже скорее создавали видимость работы, зияя почти пустыми стеллажами на месте былого изобилия товаров, но все же…. А с понедельника уже все! Система доставки товаров из-за рубежа до прилавков магазинов их родного города окончательно развалилась. И на продовольствие ввели карточки. Виртуальные. Просто все граждане оказались привязаны в покупках к «своим» магазинам и оказались ограничены нормами. Пока еще нормы были скорее символическими и вполне легко нарушались сердобольными продавцами, но всем было понятно, что это только начало. — Вань, а мне как быть? — Жалобно поинтересовалась Ирина, услыхав о нововведениях. — У меня прописка в общаге, значит, и приписана я буду к одному из тамошних магазинов. — Съездим вдвоем и выкупим все сразу. В четыре руки, да в четыре сумки, еще и место свободное останется. — Хмыкнул Иван, размышляя над проблемой, каким образом ему теперь обеспечивать выполнение заказа межмирового торговца, если в магазинах нужной техники больше не продают. Хотя, при его финансах и магазины с их ценами в этом деле студенту помогли бы слабо. — А хлеб? Его тоже сразу выкупать за месяц? Он же зачерствеет. — Ну, хлеб будем покупать там раз в неделю. На всю нашу семью же разом больше надо, чем тебе одной. — Раз в неделю еще сгодится. — Ирина окончательно успокоилась. Как все же хорошо, когда есть свой мужчина, на которого можно свалить все свои проблемы. В перерыве на занятиях рискнул посоветоваться о своих проблемах с отсутствием техники с Михайловым. Странно это все-таки, с Ириной вот, даже словом перемолвиться на тему представившихся возможностей не захотелось, а с Вовкой — свободно. — Слушай, а этому твоему демону обязательно, чтобы техника новой и самой современной была? — Подал конструктивную идею товарищ. — У нас вот, например, в гараже какой только рухляди нет. Причем, не все там совсем уж бросовое. Те же телевизор Шарп с ди-ви-ди плейером, совсем почти новые туда отправились. Батя говорил, что там при случае смотреть будет, только за два года он там лишь машину ставил и забирал, вся эта техника ему точно без надобности. А еще там, рядом с нами, возле гаража девятка больше года стоит. Уже вся пылью на сантиметр, наверное, обросла. Ее хозяин точно еще сто лет не хватится. — Надо попробовать…, - неуверенно пробормотал Иванов, в целом согласный на подобную авантюру. Ведь, если выгорит, то таких бесхозных машин по городу еще много простаивает. — Что я тебе в случае удачи должен буду? — За вещи из моего гаража все ништяки от демона пополам, а за наводку на машину… давай, по ходу дела определимся. Никогда в жизни еще Иван не чувствовал себя большим идиотом, чем в этот раз, когда, разложив на пороге гаража для автомобиля Вовкиной семьи, все намеченные к обмену более менее еще рабочие поделки их технологической цивилизации, произносил заветное слово: Бе-та-зар! — И когда его ждать? — Скепсис в голосе товарища не услышал бы только совсем уж глухой. — Не знаю. — Иван еще не успел ощутить стыд от сложившейся по его вине ситуации, когда откуда-то из-под ног пропищали: — Ну, давайте, показывайте, что тут у вас? — А где Бетазар? — Растерянно поинтересовался Ваня у странного разговорчивого мехового колобка, что крутился возле его ног. — У хозяина слишком много дел, прислал меня. Я прислужник первой ступени Р-Р-Р. Уполномочен провести с вами торг и расплатиться сразу на месте. — У нас проблема с приобретением новых, только что изготовленных механизмов. Твоему хозяину сгодится не совсем новая техника, уже бывшая в употреблении? — Поинтересовался Иванов, шаря глазами по меховому комку и не зная, на чем тут остановить взгляд. Глаз-то у этого существа не было. — Вещь должна сохранять свой функционал. Окончательно сломанные вещи хозяину не нужны. — Эти свой функционал точно сохраняют. — Хмыкнул Вовка, глядя на магнитолу еще начала семидесятых. — Вся новая техника уже давно из строя выйдет, а эти будут работать. На века в те времена делали. — Попрошу продемонстрировать работу ваших приборов! — До противности занудным голосом пропищал Р-Р-Р. Благо в гараже электричество было, принялись агрегаты один за другим включать в единственную в гараже розетку. — Только все оборудование работает на электричестве. Это что-то вроде молнии, но определенных, заданных, параметров. — Спохватился Иван, которому вовсе не улыбалось быть обвиненным в жульничестве, когда у них там, в другом мире вся эта машинерия откажется фурычить. — Это уже будут наши проблемы. — Не испугался сложностей меховой колобок. У хозяина для того целый легион техномагов есть. Переделают под ману или еще какую другую энергию. — А вот еще машина возле гаража стоит. — Спохватился Михайлов, когда с презентацией старой рухляди из их гаража было покончено. Колобок бодро выкатился за ворота и замер, оценивая предложенное. — У этой вещи есть хозяин, и вы не являетесь таковым. — Наконец вынес он свой вердикт. — Я не смогу приобрести у вас эту колесницу. Навыки вор и скупщик краденого, повешенные Системой, могут плохо отразиться на нашей торговле. Мда! Об этом мы не подумали! — Самокритично признался Михайлов, который вообще взял на себя почти все торговые переговоры с присланным Бетазаром прислужником первой ступени. — Если у вас больше нет товаров для продажи, приступим к расчетам. — В голосе Р-Р-Р зазвенел практически священный экстаз. — Все предложенное вами я оцениваю в две монеты Системы. Желаете открыть у нас счет с тем, чтобы накопить и приобрести у нас что-то более значительное позднее или потратите заработанные монеты сразу. — Сразу. — Не задумываясь, ответил Вовка. — Хочу накопительный счет. — Одновременно с другом выпалил Иванов. За одну монету Системы Михайлов смог приобрести только простенький навык временного усиления своего тела. Время действия две минуты, после чего должен был наступить пятиминутный откат, сопровождающийся сильной слабостью. Словом, убежать от гопников времени хватит. — Вот здорово! — Восхитился Вовка, оглядывая опустевшие полки, ранее заваленные всяким ненужным дома барахлом. — И гараж от хлама почистил, навык получил, да еще и не пришлось корячиться, чтобы все эти тяжести на мусорку вытащить. Смена класса с двукратным уменьшением очков опыта, получаемых за проведенное втихаря лечение пациентов на скорой, сильно притормозили Ваню в достижении восьмого уровня, намеченного им для себя в качестве первоочередной цели. Однако очков до следующего уровня оставалось набрать всего ничего, поэтому, даже, получая сильно урезанный профит от лечения, восьмой уровень Иванов вскоре все-таки достиг. Система разродилась, наконец, долгожданной вестью: «Достигнут уровень 8. Прибавлены 3 очка свободных первичных характеристик. Получено одно очко повышения уровня навыка. Изучено заклинание Управление функцией желудочно-кишечного тракта». Едва дождался, когда смена на скорой закончится, так хотелось побыстрее залезть разобраться с улучшением уровня навыков, точнее лечебных заклинаний, что становилось возможным, если верить прежним записям Системы, именно с восьмого уровня. Только и после смены ничего сразу не вышло. Учебу в академии для Иванова в тот день никто не отменял. Пришлось еще и на занятиях присутствовать, почти засыпая временами. Прошедшая ночка на скорой выдалась еще та, вздремнуть ни минутки не получилось. — Иринка! — С внезапно нахлынувшей нежностью обнял он свою ненаглядную, едва переступив порог родного дома. — У меня получилось! Я достиг восьмого уровня! — И внезапно ощутил зависть,пыхнувшую от подруги. Впрочем, внешне она этого никак не показала, а мысли и эмоции — личное дело каждого. Разбирался с улучшениями Системных параметров лежа на своей кровати. Еще и глаза закрыл, чтобы ничего не отвлекало. Слишком важное дело, накладки недопустимы. Прежде всего, конечно, Малое заклинание лечения. Страшно чуточку, сработает очко повышения уровня навыка в этом случае или нет. Все же заклинание, не навык. Хотя, с другой стороны, сама Система об этом писала, что для улучшения заклинания нужно использовать именно очки для повышения уровня навыка. А! Пока не попробуешь, не узнаешь! Получилось даже слишком просто. Иван так долго мечтал, размышлял, сомневался в исполнимости намеченного. А тут раз! И на месте слова Малое уже Среднее висит. И сообщение, что оно способно излечивать большинство травм и заболеваний. Правда, что входит в это самое большинство, или хотя бы про не излечиваемое меньшинство, ничего не сообщается. Но появилась еще и приписка, что скорость и степень излечения зависит от количества вложенной в заклинание маны. Внезапно, так на работу, захотелось, чтобы проверить, насколько он круче в качестве целителя стал. Пришлось, однако, поумерить восторги и мечтания. В наличии еще три очка повышения уровня навыка имеются. Одно, так точно до двенадцатого уровня приберечь стоит, когда Система пообещала возможность улучшения заклинания Лечения до «Большого». Хотя, о чем это он? До двенадцатого уровня еще минимум четыре этих очка добавится, так что сегодня можно тратить все, до железки. Только что выбрать? Заклинаний и навыков у Вани довольно много скопилось, а улучшить только три из них можно. Ну, в первую очередь, конечно, Сдвиг в пространстве улучшить стоит. А то попробовал один раз, даже не сразу понял, что переместился, настолько незначительным получилось расстояние. Метр? Или и того меньше? Словом, расстройство одно, а не навык. А Выносливость просела изрядно. Двадцать единиц потом до самого вечера восстанавливались. Хотя, с другой стороны, Бетазар рекомендовал именно тренировать этот навык, чтобы он работать стал так, как надо. Может, тогда не стоит так сразу его улучшать? Зато Отвод глаз стоит улучшить точно. Оно почти и не улучшается от тренировок. Уже проверено. «Навык Отвод Глаз. Ранг повышен до продвинутого. Для улучшения навыка Отвод глаз до Невидимости использовать очко повышения уровня навыка». Черт! И как теперь быть? Рассуждая логически, Невидимость позволит обманывать не только живых существ, в отличие от Отвода глаз, но и всевозможные камеры. Вопрос, а нужно ли это Ивану? Так ни до чего и не додумав, перешел к последнему из запланированных к сегодняшнему улучшению заклинаний. Малое заклинание диагностики, что из города Ур. Категорическим посылом улучшил его до среднего, избегая вопроса от Системы о переводе за еще одно очко диагностики в современную интерпретацию. Привык уже, да и современная медицина вообще понятия не имеет о некоторых энергетических процессах, протекающих в организме. Зачем же в таком случае менять лучшее на заведомо проигрышное? Вот, собственно и все! Быстро! А шел к этим минутам куда как долго и трудно. Осталось отца с работы дождаться. Нечего ему чуть что, за сердце хвататься, если в доме настоящий целитель имеется. Лечить пришлось не только отца. Мама, которая никогда не жаловалась на здоровье, в новой версии диагностического заклинания тоже почти не отражалась здоровым зеленым цветом. Гораздо больше у нее было желтых или только бледно зеленоватых зон, а на шее вообще было довольно обширное серое пятно. Щитовидная железа у женщин, как известно, в разы чаще страдает, чем у мужчин. Спать ушел с практически почти до нуля опустевшим магическим ядром. И это он еще далеко не все поправил. Среднее заклинание лечения оказалось куда прожорливее в плане маны по сравнению с Малой версией этого же заклинания. Правда, и очков опыта оно приносило больше. Слив в первый раз весь свой резерв, Иван определил, что это добавило ему целых десять очков этого самого опыта. Как-то бы еще сам резерв увеличить…. Интересно, а есть у Бетазара в продаже какие-нибудь аккумуляторы, а лучше генераторы маны? И сколько ради этого придется Ивану сдать этому торговцу земной техники и прочих бытовых приборов? — Иван, посмотри! — Такими словами встретил его в первой аудитории морфологического корпуса Вовка Михайлов, подсовывая под нос свой смартфон со страничкой какой-то переписки. — Что это? — Может, если вчитываться в текст, все стало бы понятным, но как-то совсем неохота было с утра напрягать свою мыслительную железу, как, вроде, в средние века называл мозг кое-кто из европейцев. — Чат, где переписываются приобщившиеся к Системе. — Вовка даже по сторонам глазами зыркнул и голос приглушил, опасаясь подслушивания. Но окружающим не было до двух друзей ровным счетом никакого дела. Каждый старался перед лекцией решить какие-то свои дела. Не часто в последнее время весь курс собирался в одном месте. — Подстава? — Предположил Иван. — Ты, надеюсь, сам не пробовал писать туда? — Че, я дурак что ли? — Но по несколько виноватому виду товарища было понятно, что если и не пробовал, то намеревался это сделать в самое ближайшее время. — Только ты знаешь, тут пишут, что правительство почти совсем отменило контроль за вновь появляющимися адептами Системы в нашей стране. Мол, слишком много их развелось. — О чем хоть пишут? — Много о чем. Самыми востребованными сейчас в этой среде являются артефакторы и зельевары. К ним многие даже заказы размещают. — Вот-вот! А когда эти самые зельевары объявятся, их вместо покупателей будут ждать серьезные молодые люди с красными корочками в карманах. — А еще там предлагают купить рецепты зелий, описания ритуалов для усиления и много еще всего. — Тебе там конкретно что-то приглянулось! — Наконец, догадался Иван такой взбудораженности друга. — Зелье повышения характеристик. — И дорого? — Предложение было очень интересным, прибавка разом пяти единиц к Ловкости когда-то очень понравилась начинающему адепту Системы. Ваня подозревал, что открытый им способ повышения эффективности зелья за счет самых тяжелых тренировок, а еще надежнее участия в реальном бою, являлся для таких зелий универсальным, и то же зелье на повышение Интеллекта стоило принимать в пору подготовки к самому сложному и тяжелому за всю сессию экзамену. — На Интеллект сто тысяч, остальные по семьдесят. — И на сколько единиц повышение получается? — Как обычно. От одной до трех. — Дорого! Опять же неизвестно, кто тебя там встречать будет. — Это да. — Согласился Михайлов. Тут в зал быстрым шагом вошел, почти вбежал, профессор Вахрушев и начал лекцию.Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 60 лет. Класс: Боевой целитель Уровень 8, очки опыта\до следующего уровня: 104\12800 Мана 910\910 Первичные характеристики: Сила 75\100 Ловкость 57\100 Выносливость 80\100 Интеллект 91\100 Ментальная Сила 1\10 Свободных очков первичных характеристик 24 Вторичные характеристики: Удача 33 Наблюдательность 3 Ментальная устойчивость 4 Изученные конструкты: Отравление. Среднее заклинание диагностики, школа магии города Ур. Среднее заклинание лечения. Заклинание детоксикации. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Заклинание Управление функцией желудочно-кишечного тракта. Очки повышения уровня навыка 1 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 32 Ранг продвинутый: общее число навыков 2 Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 1 %.
Глава 13
— Ваня! Я поговорила с нашими. Они согласны, чтобы я взяла тебя с собой в наш следующий выход. — Очень хорошо! — Вопреки своим собственным словам, Иванов не видел ничего хорошего в том, чтобы вновь отправляться куда-то в абсолютно незнакомой компании рисковать жизнью. Очки опыта ему и так потихоньку прибывали. Если бы не Ирина, ни за что бы не полез больше в подобную авантюру. Инцидент с двумя начинающими демонологами многому его научил. — Тогда я даю согласие на наш с тобой совместный выезд за город в ближайшие выходные. — И довольная Ирина чмокнула приятеля в щечку. С ближайшими выходными внезапно получилась дилемма. У них в группе одна из девчонок, Наташка Прокошева, внезапно собралась замуж. На совместный подарок Иванов вместе со всеми скинулся еще в прошлом месяце, это без проблем, но ведь она еще и всех пригласила на второй день, сказав, что сам день бракосочетания — он больше для родственников, а вот следующий…. На следующий день молодые всех своих друзей и знакомых собирают, чтобы как следует повеселиться! А свадьбы, как известно, тоже по выходным играются. И куда теперь податься бедному студенту? На свадьбу, где тебя накормят и напоят, и, что важнее всего, не предвидится никакой опасности, или в лесную чащобу, где холодно, голодно и в качестве закуски можешь выступить ты сам? Ирина, когда он пришел по этому вопросу к ней посоветоваться, тоже призадумалась. — Знаешь, умом, конечно, понимаю, что время уходит, и нужно постараться как можно быстрее развиваться и все такое…. Но на свадьбе побывать тоже хочется. Там все обычно так светло и радостно. — Тогда своей властью решаю: мы идем в субботу на свадьбу! А с твоей компанией как-нибудь в следующий раз съездим, там уже и весна не за горами, хоть не так холодно днем будет. — Катька со Снежаной обидятся-я! — Прижалась к приятелю девушка. — Интересно, а сами они, что на нашем месте бы выбрали? — Задал провокационный вопрос Иван и вопрос с досугом на ближайшие выходные был окончательно решен. Второй день свадьбы игрался в кафе «Зодиак». Неожиданно большое и неплохо оборудованное заведение с несколькими залами, в котором для развлечения молодых был откуплен самый большой из них. Кроме одногруппников присутствовала молодежь с места работы жениха и небольшая толика молодых родственников. Старшие поколения родственников молодоженов собирались, как рассказала бывшая Прокошева, своей теплой компанией на квартире родителей жениха. Очень прогрессивное решение! И никто не будет портить друг другу веселье. В начале застолья гости принялись зачитывать свои поздравления новобрачным. Ничего особенного… было бы, если бы вместе с поздравлениями не вручали подарки, сами-то они с Ириной скромные две тысячных купюры в конвертик засунули и подарили, а вот один из гостей с гордым видом протянул жениху небольшой пузырек. Иван сразу и насторожился. Очень уж содержимое этого пузырька на зелье было похоже! А потом и еще кое-какие подарки вызвали подозрения. Похоже, не только Ваня Иванов да Вовка Михайлов в их группе близко с Системой знакомы. «А может, вообще большинство студентов уже втихушку охотиться на тварей ходят?» — пришли совсем уж крамольные мысли в голову. Сразу шестеренки в голове закрутились в размышлениях, а нельзя ли с этого чего-нибудь полезного для себя заполучить. К примеру, сам Иван уже полноценный целитель и начинающий зельевар. Может, тут среди гостей сидит какой-нибудь тайный артефактор или ритуалист, с которым получилось бы обменяться услугами? Долго грузиться тайными мыслями и надеждами Иванову не позволила подруга. Ирина пришла сюда развлекаться, волей-неволей Ване приходилось ей соответствовать. Натанцевавшиеся и надурачившиеся до упаду студенты возвращались домой. Какое счастье, что Иван, предчувствуя подобное развитие событий, не стал тратить в этот день Выносливость в попытках прокачать свой Сдвиг в пространстве, а то неизвестно, как и выдержал бы столько веселья. — Слушай, а ты обратила внимание на подарки? — Поделился Иван замеченными странностями со своей подругой. — Это ты про ту бутылочку с зельем выносливости? — Вполголоса уточнила Ирина. — Про нее. А почему ты так уверена, что там именно зелье выносливости, а не лекарство какое-нибудь? — Так у меня навык имеется соответствующий. Суть вещей называется. — И ты молчала? — Иван обвиняюще воззрился на приятельницу. Его пьяная возмущенная рожа смотрелась так прикольно, что Ирина, не выдержав, расхохоталась на весь автобус, привлекая к ним внимание других пассажиров. — Все! Обучай своему навыку! — Потребовал парень, едва они вошли к себе домой. — Ты же на ногах едва стоишь, алкоголик! — Вполне законно возмутилась Ирина, которая хоть и была тоже изрядно навеселе, но окружающий мир воспринимала вполне адекватно. — Сейчас все будет! — Ваня наложил на самого себя заклинание Диагностики, а следом и, по результатам этой диагностики, заклинанием Лечения прошелся. Протрезвление получилось достаточно мучительным. — Все я стекл, как трезвышко! — Дурачась доложил он своей строгой будущей наставнице. — Ну, хорошо, ученик, приступим! — Со вздохом согласилась назначенная на сегодняшний вечер наставницей девушка. Не так она себе представляла сегодняшний вечер. На свадьбе же побывали! Настроение романтическое. Ирина покопалась в своей шкатулке со всякими ценными безделушками. — Вот! Всмотрись в этот камешек. — Подала она Ивану внешне совершенно ничем не примечательный кусочек кварца. А может и не кварца. Много их, очень похожих друг на друга камушков, под ногами временами валяется. — И что я должен увидеть? — Когда всмотришься, поймешь. — И Ирина принялась максимально эротично, замирая в особо выигрышных позах переодеваться, поглядывая время от времени на приятеля, проверяя, насколько силен произведенный ею эффект. — Ну, я так не играю! — Объявил Иванов, откладывая в сторону камешек и собираясь заняться вместо него своей девушкой. — Стоп! Стоп! Пока не скажешь мне, что пишет об этом камешке Система, никакого сладкого. — Да я, быть может, еще неделю ничего в нем не увижу! — Проворчал парень, обломанный в самых заветных своих стремлениях. — Значит, неделю и будешь без сладкого! — Сказала, как отрезала жестокосердная наставница. Не то метод, избранный Ириной, оказался очень эффективным, не то просто так совпало, но не прошло и часа, как Иванов отчитался: — Природный накопитель маны, емкость 480 единиц, заполнение 46 процентов. А за навык Суть вещей Система четыреста очков опыта накинула, и Наблюдательность еще на единичку подросла! — Это где ты про заполнение увидел? — С подозрением поинтересовалась девушка. — Так все тут же. — Ну, … ладно. Ученик, урок окончен! А теперь… — И Ирина выразительно качнула грудью в сторону Вани, да так прогнулась в спинке, что Иван сам не понял, как сгреб ее в охапку. Все же охламон ей в качестве мужчины достался! Она уже вся извелась, пока он с этим своим навыком разбирался. Хотя, надо признать, что метод обучения, рассказанный ей приятельницей Снежаной, что на курс старше училась, оказался исключительно действенным. В понедельник, придя на занятия, Иванов рассказал Вовке Михайлову про свои наблюдения специфики подарков на свадьбе их одногруппницы. — Черт! Надо было тоже туда идти! А ты не запомнил, кто именно подарил это зелье? — Даже если бы и запомнил, какая разница, если этот мужик не у нас учится. Скорее всего, он из друзей или знакомых жениха. — Надо подойти к Наташке Прокошевой, спросить напрямую. Может, сведет с зельеваром. А вдруг получится подешевле договориться, чем на том сайте? — Сыпал фантазиями Вовка. — Ага! Так она и признается! — Спустил с небес на землю друга Иван. — Пока не попробуем, не узнаем! — Лучился оптимизмом его друг. Подошли, выбрав время, когда возле Наташки не крутились ее подружки. Задали свой вопрос. — Ага! Значит вы тоже жертвы Системы? — Закономерно вопросом на вопрос ответила их одногруппница. — Да тише ты! — Зашикали на нее парни. — А-а, вы все еще думаете, что вас власти за одно только получение таблицы Характеристик в свои спецотряды потянут? Так могу вас успокоить, больше этим никто не занимается. По оценкам специалистов уже чуть ли не каждый второй у нас в республике инициировался. — Бывшая Прокошева, и нынешняя Воронова с усмешкой глядела на парней. — Теперь те первые, что в спецотряды попали год назад уже так далеко ушли в своем развитии, что вы им совершенно не ровней будете. Зачем им там балласт нужен… Вот у вас какой уровень? Второй? Третий? А там большинство уже далеко за десятый перевалило, а самые продвинутые и вовсе до двадцатых добрались. — И все же, как бы нам с зельеваром пообщаться, который зелье выносливости сварить смог? — Я у мужа спрошу. Все же в их организации раздавать направо и налево свои телефоны не принято. — А кто у нас муж? — Спросил Иван, уже начиная что-то подозревать. — Капитан ФСБ! — С оттенком гордости доложила его жена. — Бли-и-ин! — С чувством выругался Вовка, явно заменяя названием вкусного продукта гораздо более крепкое словечко. — Да расслабьтесь вы! Саша у меня ничего такого делать без особой причины моим одногруппникам не станет. — Успокоила жена ФСБшника. — К тому же, как я уже сказала, вы со своими мизерными уровнями и навыками уже никому особо не интересны. Кстати, если зельевар согласится с вами пообщаться, чем расплачиваться думаете? — Ну, если он цену ломить не станет, то деньгами. — Ответил Владимир. — Еще могу вылечить кого-нибудь. — Решил раскрыться окончательно Иван. Вот не верил он, что у ФСБ нет способов проверить его уровень и навыки. — Целитель, что ли? — С интересом взглянула на него многознающая дама. — Насколько заклинание лечения прокачал? — Средний уровень. И еще несколько других заклинаний по мелочи. — Неплохо! Короче, если тот зельевар заинтересуется, он сам с вами свяжется. — Очень вовремя закруглила разговор Наталья, потому что на горизонте уже показались ее подруги. Собственно, на этом разговоре все и заглохло. Точнее, целую неделю Иванов думал, что заглохло, пока однажды во второй половине дня его телефон не издал пронзительную трель. Номер был незнакомый, поэтому перед тем, как нажать кнопку приема еще немного помедлил, размышляя, а нужен ли ему этот звонок. — Алло, здравствуйте! — Послышалось из трубки. — Вы недавно на свадьбе моего друга обратили внимание на один подарок. — Да, да. Я внимательно слушаю! — Заторопился с ответом Иван, пусть немного испуганный, все же ФСБ, не шухры мухры, но вместе с тем и обрадованный. В последнее время его статы практически не росли, а очень хотелось посмотреть, что там Система дает за доведение Характеристики до предела. — Давайте встретимся и поговорим. — Предложила трубка. — Когда, где? — Очень по-деловому, по крайней мере, так считал он сам, спросил Иван. — А чего зря время тянуть, давайте прямо сейчас в Сакуре. — Мне до туда минут пять — десять хода. — Прикинул Иванов. — Отлично! Мне примерно столько же. Встретимся у входа. Ага! Точно он! Тот мужик, что бутылек с зельем подарил. Иван тогда очень внимательно его рассмотрел, все хотел подойти, расспросить про подозрительный подарок, да так и не отважился. Подошел, поздоровался. Зельевар из ФСБ назвался Александром. — Мне сказали, что вы целитель. Это правда? — Почти сразу взял быка за рога даритель зелий едва они уселись за столик в кафе. — Средние заклинания диагностики и лечения, ну и так, еще кое-что по мелочи, более узкоспециализированное. — У моей племянницы врожденный порок сердца. Если сможете вылечить, отдам зелья выносливости и интеллекта за бесплатно. — Если честно, никогда на такое не замахивался. Пробовать надо. — И, ощущая, что произнесенное им звучит как-то не так, торопливо добавил: — вреда в любом случае не причиню. — Когда сможете взглянуть на больную? — До шести вечера я свободен. — Тогда, поехали? Ехать оказалось достаточно далеко. Ванина сегодняшняя пациентка жила в коттеджном поселке за городом. Глухой кирпичный забор вокруг всего поселка, будка с парой автоматчиков на въезде. По нынешним временам обычная забота о своей безопасности. Задерживать на въезде их не стали, просто рукой махнул тот парень с автоматом, что вышел их встречать. Очевидно, не в первый раз Александр к своим родственникам катается, примелькался уже. — Значит так, отчитался Иванов после того, как исследовал и полечил при помощи своего дара невысокую щуплую блондинку, по внешнему виду, школьницу старших классов. — В сердце потоки крови аномальные были. Очевидно, что-то с клапанами. Вроде, в основном исправилось, но еще остаются небольшие завихрения тока крови. Кардиологи шумы точно выслушивать будут. Еще немного пришлось в печени поправить. Она на моем «радаре» полностью желтой выглядела, а это непорядок. Здоровые органы воспринимаются мной в зеленом цвете. Не то такая реакция на лекарства, не то еще что. — А чего ты гадаешь? — Подозрительно поинтересовался Александр. — У тебя же все должно по полочкам с твоим даром разложено быть. — Диагностика у меня нестандартная. С уклоном в энергетическое состояние организма. Диагнозы правильные не пишет, только картинки в цвете рисует. — Да уж, чего нынче только на белом свете не встретишь. — Философски заметил на это признание ФСБшник и приступил к инструктированию вылеченной Иваном. — Ты, Катюша, не вздумай одноклассникам рассказывать о том, как тебя сегодня лечили. Да и вообще, лучше держи о произошедшем язык за зубами. И когда родители домой придут, пусть обязательно отзвонятся мне. Проинструктирую их о дальнейших действиях. Обратно Александр довез Иванова практически до самого дома. — В ближайшие дни обследуем девчонку в кардиологии, и если твое лечение окажется действительно эффективным, зелья твои, Иван. Я не обманываю. — С тем и уехал. А Иванов поспешил домой. Перекусить, да на работу собираться. Этой ночью ему опять по городу раскатывать. Работу на скорой еще никто для Ивана не отменял. А еще Ваня испытывал сильное разочарование, он искренне надеялся получить вожделенные зелья сразу, как лечение закончилось.Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 60 лет. Класс: Боевой целитель Уровень 8, очки опыта\до следующего уровня: 588\12800 Мана 910\910 Первичные характеристики: Сила 75\100 Ловкость 57\100 Выносливость 80\100 Интеллект 91\100 Ментальная Сила 1\10 Свободных очков первичных характеристик 24 Вторичные характеристики: Удача 33 Наблюдательность 4 Ментальная устойчивость 4 Изученные конструкты: Отравление. Среднее заклинание диагностики, школа магии города Ур. Среднее заклинание лечения. Заклинание детоксикации. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Заклинание Управление функцией желудочно-кишечного тракта. Очки повышения уровня навыка 1 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 33 Ранг продвинутый: общее число навыков 2 Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 1 %.
Глава 14
Похоже, таинственные Иринины друзья на них с Ириной все же обиделись за то, что из-за свадьбы в позапрошлые выходные с ними на договоренную охоту не поехали. Подруга, когда вернулась в очередной день с занятий, очень возмущалась и расстраивалась. — Представляешь, эта коза Снежанка, сказала мне по телефону, когда я ее уведомила, что мы с тобой готовы к походу, что еще сильно думать будет, брать ли нас вообще с собой! — У вас там что, место такое хорошее было? — Решился вставить свои пять копеек парень. — Место, как место. Если ты про то, были ли звери с какой-нибудь магией, так точно ничего такого. Злобные и зубастые, это да. Правда, очки опыта с них хорошие сыпались, а что зубастые, так меня под невидимостью они и не обнаруживали до самого последнего момента. — Ну, вот, еще эти твои приятели и от хорошего ассасина отказываются. По мне, так это просто дурость. У всех могут случиться непредвиденные обстоятельства, так что всех за это исключать? Мы ж не в армии. — Спасибо тебе, Ванечка! — Ирина уткнулась в него носом, чтобы скрыть свои заслезившиеся глаза. Но, очевидно, в воспитательных целях решено было их пару как следует помурыжить, так как на ближайшую охоту их так и не пригласили. Зато позвонил ФСБшник Александр, который вновь пригласил Ваню встретиться в той же самой Сакуре. В этот раз звонок застал Иванова еще практически на другом конце города, где их первая республиканская клиническая больница располагалась. Оттуда ехать до назначенного места встречи минут сорок было. Не удивительно, что зельевар Ваню не на крыльце дожидался, а уже в зале сидел. — Приветствую! — Приподнялся он с места в знак уважения к подошедшему Иванову. — Обследование в кардиологии мы провели. Как ты и сказал, шумы в сердце еще выслушиваются, но изменения в лучшую сторону просто невооруженным глазом видны. После обследования я поговорил с профессором, так тот сказал, что у подростков такие шумы чуть ли не норма в этом возрасте. Поэтому держи! Как обещал. — И по столу в сторону Вани был передвинут маленький бумажный пакетик с веревочками в качестве ручек и яркими ляпистыми розочками по бокам. — Посидишь со мной? У меня все-таки радость. — А и посижу! — Согласился Иван и уселся за стол. Контакты с зелеваром казались ему очень нужными. — Как хорошо, что наши дуболомы тебя, Иван, вовремя не выявили и не отправили в Москву! — Александр замахнул очередную рюмку. К моменту прихода студента он уже и так был изрядно навеселе. — Сам этому рад. — Признался Иванов и тут же спросил. — Скажи мне, Александр, а у вас что же, совсем не осталось целителей, что ты ко мне, непроверенному человеку, обратился. — Почему же, есть парочка. Только они же должны оказывать помощь исключительно самим сотрудникам и членам их семей. Племянница в тот список членов семьи не входит. Да и я сильно сомневаюсь, что эти двое смогли бы помочь. Самых первых мы действительно всех в Москву отправили. Спохватились только недавно, когда оказалось, что целители, зельевары, артефакторы кое-что действительно могут, а не только простейшие фокусы, типа уменьшения головной боли, показывают. А из Москвы, как оказалось, выдачи нет. Погоди, так они и солдат на смену выбывающим присылать перестанут, все вокруг своей Москвы сосредоточат. А провинции пусть выживают, как могут. А…! Извини, что тебе все это высказал, наболело просто! — Так надо, значит, самим организовываться, — пришла Ивану в голову очень «свежая» идея. — А мы с друзьями уже. — Ответил пьяненький ФСБшник. — Организовались. Если хочешь, и тебя к себе можем взять. Только ты пойми, что эта структура, что мы с друзьями создаем, она уже никаким боком к службе безопасности не относится. Мы сами по себе. Но дисциплина у нас в организации строгая. И тут у Ивана на несколько мгновений включился симбионт. Александр вовсе не был так пьян, каким приставлялся. От его эмоций сквозило собранностью и настороженностью. Да еще про дисциплину, похоже, не просто так этот тип втирает. — Как-то неожиданно… — Иван попытался подобрать слова, чтобы и не обидеть собеседника, ему, быть может, еще не раз предстоит за зельями к нему обращаться, и в то же время избежать слишком тесных, удушающих, дружеских объятий со стороны вновь создаваемой структуры, где все главные места займут выходцы из соответствующих структур. — А можно мне быть приближенным к вашей организации на правах ассоциированного члена. — Подчиняться не хочешь? — Александр взглянул пристально на Иванова. — Может ты и прав. Номер моего телефона все же прибери, на всякий пожарный. Да и я в случае нужды рассчитываю еще не раз к тебе обращаться. — Годится! — Обрадовался Ваня предложенной схеме контактов. Еще посидев некоторое время, разошлись каждый по своим делам. Иван, так снова готовиться в ночное. Эта внеплановая смена была последней из той кучи, что он задолжал, когда попросил предоставить ему перерыв, чтобы позаниматься с армейцами. Чтобы употребить зелье выносливости с максимальной возможной эффективностью, Иван решил воспользоваться возможностями, которые их спортзал предоставляет. То есть сначала кросс пробежаться, потом, не отдыхая много, провести с другими тренирующимися серию поединков. Был у них в спортзале уголок, отгороженный для боксеров и прочих единоборцев. Только сначала пришлось все условия с ребятами, занимающимися в тот день в зале обговорить, чтобы потом в ходе доведения организма до предела накладок каких не возникло. А еще сделал сам себе укол ретаболила. Это анаболик такой. Его качки, чтобы быстрее мышцы росли, вкалывают. Может, тоже хоть чуть-чуть поможет…. Как это тяжело оказалось сразу после длительного забега драться на поединках. Выдержал всего два. Третий противник ударил несколько раз и отказался дальше продолжать поединок. Действительно, мало чести лупить уже покачивающегося, еле держащегося на ногах противника, который даже руки толком уже поднять не в силах. А Иван, чувствуя, что еще не все резервы выносливости слиты, еще и дополнительно Сдвиг в пространстве в пустой раздевалке применил. И опал, как последний осенний лист на скамейку в полнейшем изнеможении. Через короткий промежуток времени, знаменуя, что положенный промежуток времени после приема зелья истек, возникла надпись: «Выносливость +4». Ну, не плюс пять, как когда-то с ловкостью получилось, но тоже ничего. Все равно, гораздо больше обещанных стандартных от одной до трех единиц. И вдруг на смену первому второе сообщение, словно Система еще раздумывала, давать или не давать: «Сила +1». Наверное, домой его пришлось бы нести на руках, так был изможден Иван Иванович Иванов после этой тренировки. К счастью, того, что он еще ко всему прочему является целителем и владеет заклинаниями, никто не отменял. Пара заклинаний лечения и Иван вполне оказался способен добраться до дома без посторонней помощи. Весна в этом году выдалась очень ранняя. Еще только середина марта, а уже снег в городе, особенно на центральных улицах, где его еще и чистили зимой, почти стаял. Солнышко днем светило так, что глазам больно было, Ваня Иванов выгуливал свою подругу. Еще и зарплату накануне выдали, мог себе это позволить. — Ой! А давай зайдем в ломбард. — Вдруг предложила Ирина, разглядев среди кучи других вывесок, транспарант о распродаже в связи с ликвидацией. Ирина сразу же помчалась к витрине с ювелирными украшениями, а Иван внезапно открыл для себя, что даже с его зарплатой может позволить купить себе здесь довольно многое. Нет, не золото, конечно, а всякое техническое шурум-бурум, кучами наваленное на полу без всякой сортировки. Интересно, а здесь торговаться дозволяется? Однако что-то он тут задержался, Ирина явно осудит, и ладно, если не по законам военного времени. — Зайка моя, — принялся он подлизываться к девушке, которая уже перемеряла с десяток колечек в ожидании своего кавалера. — Может, в кафе посидим? — Цены в кафе после введения карточек на продукты тоже кусались, но все же не так сильно, как на эти, совершенно бесполезные, кусочки желтого металла. — Посмотри, как красиво! — Не поддалась сообразительная женщина на дешевую разводку своего спутника, продолжая вертеть своей левой ручкой с окольцованным безымянным пальчиком. — И цены тут, в самом деле, ниже, чем по городу. Тут всего тысячу за грамм просят, а везде уже тысяча двести. — Бесполезно, несъедобно. — Пробормотал Иван, нашаривая в кармане свой кошелек. Счастье еще, что колечко было тонким и ажурным. По весу совсем немного выходило. Зато Ирина то, как счастлива от покупки была! И постаралась сделать счастливым и Ивана, чтобы и в следующий раз жмотом не был. На скупку в закрывающемся ломбарде всякой сильно подержанной бытовой техники Иван потратил почти все оставшиеся у него в загашнике еще от путешествия на Камчатку сбережения. Цены были, и в самом деле, на самые старые и небрендовые модели почти бросовые. Проверил только, чтобы все аппараты действительно работали. Кстати, три штуки из предложенного, таким образом забраковал. Как в спортлото все поставил на счастливый шанс. Р-Р-Р прибыл, как и в прошлый раз, весьма оперативно. В этот раз торговая сессия проводилась студентом у себя дома. А просто негде было. Розетки то на улице из каждого столба не торчат. — Готов заплатить за все двадцать семь монет! — Важно объявил меховой комок после того, как проверка работоспособности всех предложенных товаров была закончена. — А не могли бы вы меня сориентировать, уважаемый Р-Р-Р, товары какого рода из всего предложенного вы оценили наиболее высоко? — Иван еще в прошлый раз понял, какую глупость они с Вовкой совершили, не поинтересовавшись по персоналиям, что из проданного принесло наибольший доход. Ведь понятно же, главный принцип торговли, купить подешевле, продать подороже, а как покупать вот так, на авось? — Пока нашими мастерами еще не разработаны достаточно емкие накопители для этого вашего электричества, я не могу платить много денег за устройства, которые требуют его для своей работы. Дороже всего мной оценены устройства, работающие от мускульной силы пользователя. Иван готов был стукнуть самого себя по лбу. Ведь всякие детские велосипеды и мясорубки он мог, даже без всякой скидки, купить намного дешевле, чем приобретенные им фены и электромясорубки с болгарками. Ладно, в следующий раз будет намного умнее. Осталось осведомиться, что он может приобрести для себя полезного за имеющиеся в его распоряжении двадцать восемь монет. — Навык, подходящий для мага не выше второго ранга или заклинание второго ранга или три заклинания первого ранга. — Ответил жадный пушистик. — Навык, позволяющий экономить ману при создании заклинаний? — Поинтересовался Иван про наиболее нужное для него на данный момент. — От двухсот монет. — Сказал, как отрезал, торговец. — Тогда накопитель маны, чтоб моих денег хватило? — Для универсальной маны емкостью сто единиц или для специализированной маны емкостью пятьсот единиц. — А что мана еще и различия может иметь? — Разумеется. — А есть у вас прайс-листы с вашими товарами и ценами на них? — Собственно именно с этого и надо было начинать торговлю. Точнее, без этого нормальной торговли и быть не может. — Для вашего мира нет. — Тогда мне накопитель на пятьсот единиц для маны, пригодной для боевых целителей. — Вам для целительства или для боя? Они разные. Или берите универсальный, но он, как я уже сказал, всего на сто единиц. — Для целительства. Так и завершился торг. Иванов себя ощущал совсем дикарем. Из тех чудаков, что золотые самородки на стеклянные бусы меняли. А что делать, если он только с этим торговцем и может дела вести? Монополисты, они такие! И ничего путного из всей этой истории с торговлей для новичка-одиночки не может получиться в принципе. Ни навыков торговли, ни товаров на обмен, ни даже времени. А что если…. Внезапно в кармане студента зазвонил телефон. — Иван! Здравствуйте! Это вас прапорщик Ровнейко беспокоит. — Послышался в трубке знакомый голос. — Здравствуйте, Петр Ильич. Что-то случилось? — По телефону долго будет. Давайте, я к вашему дому подъеду. Там и поговорим. Очевидно, прапорщик, когда звонил, уже где-то неподалеку был. Десяти минут не прошло, как телефон снова позвонил. — Я около вашего дома. Вышел. Время ближе к вечеру, холодный ветерок подул, пришлось в салон автомобиля забираться, чтобы побеседовать. — Прежде всего, хочу у вас спросить, вы, Иван, улучшили свое заклинание лечения, как намеревались? — Да. Теперь следующее улучшение на двенадцатом уровне, но до него еще очень далеко. Все-таки, что случилось, Петр Ильич? — У нас командир с инфарктом в больницу попал. Вчера увезли. Состояние, говорят, тяжелое, может не выжить, а все в части на него завязано. Пришлют какого-нибудь варяга на замену, и погорят синим пламенем все наши планы на жизнь в чистом новом мире. Вот, приехал спросить, не можешь ли ты, Иван, как-нибудь поспособствовать выздоровлению? — Похоже, вопрос был, в самом деле, очень важным, если всегда до тошноты вежливый прапорщик «ты» и «вы» путать начал. — Тут пробовать надо, так сразу и не скажу. Недавно вот порок сердца пусть не до конца, но смог выправить. Инфаркт, конечно, совсем не порок, но тоже, надеюсь помочь смогу. — Тогда поехали, пока его жена еще там сидит. А то без нее могут и не пропустить. — Простите, Петр Ильич, а при чем тут жена? — Поинтересовался Иванов, когда они уже ехали по направлению к кардиологии. — К нему сейчас только близких родственников пускают, проститься, если что, вот супруга и подтвердит, что ты самый, что ни на есть близкий. Сын от первого брака или еще кто-то подобный. Прапорщик остался на втором этаже, возле крытого перехода из поликлиники в стационар, а Ивана под свою опеку приняла очень властная по повадкам женщина, которую Ровнейко вызвонил, когда они в здание больницы зашли. — Как вас зовут, молодой человек? — Начала она выстраивать линию поведения, пока они поднимались на лифте на этаж, где палата с командиром располагалась. — Иван. — Почти робко представился студент, настолько эта женщина подавляла его своей… аурой, что ли. — Так вот, Иван. Вы будете сыном Александра Федоровича, прилетевшим из…, допустим, Нижнего Новгорода. — Все понятно. Дальше все пошло, как по накатанной. Единственное что, Иван почему-то подумал, когда прапорщик сказал про командира, на полковника Федорова, именно его Ровнейко в прошлый раз командиром называл. Даже вполголоса поинтересовался у супруги такой коллизией. На что молча был облит тонной холодного презрения и удостоен короткого ответа: — Полковник Федоров заместитель моего мужа по вопросам тылового обеспечения. А мой муж — командир части, генерал-майор Тыловаев Вениамин Петрович. Так ты сможешь ему помочь, Иван, или нет.Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 64 года. Класс: Боевой целитель Уровень 8, очки опыта\до следующего уровня: 876\12800 Мана 910\910 Первичные характеристики: Сила 76\100 Ловкость 57\100 Выносливость 84\100 Интеллект 91\100 Ментальная Сила 1\10 Свободных очков первичных характеристик 24 Вторичные характеристики: Удача 33 Наблюдательность 4 Ментальная устойчивость 4 Изученные конструкты: Отравление. Среднее заклинание диагностики, школа магии города Ур. Среднее заклинание лечения. Заклинание детоксикации. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Заклинание Управление функцией желудочно-кишечного тракта. Очки повышения уровня навыка 1 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 33 Ранг продвинутый: общее число навыков 2 Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 1 %.
Глава 15
Ну, что же, можно с уверенностью сказать, что решение, которое принимал генерал-майор Тыловаев, когда согласился на предложение своих подчиненных, прокачать одного начинающего целителя с целью дальнейшего использования его дара на благо военнослужащих части, было самым благоразумным и выгодным за всю его командирскую карьеру. Заклинание Средней Диагностики показывало Ивану перед началом лечения процесс уже фактического отмирания большей части задней стенки желудочков сердца. Счет уже буквально на минуты шел, когда он в первый раз накладывал Среднее заклинание лечения, стараясь исправить замеченные предыдущим конструктом дефекты. Как вода в песок кануло заклинание. Процесс деструкции в сердечной мышце может и притормозился, но без восстановленного кровотока в коронарных артериях, питающих этот участок сердца, эффекта было чуть. Выругавшись про себя на свою бестолковость, следующее заклинание Лечения уже направил на восстановление именно коронарного кровотока. Потом вспомнил, что им на лекции профессор про болевой шок говорил, от которого тоже в конечном итоге кровоснабжение страдает, наложил Обезболивающее заклинание. Потом снова Лечение на сердечную мышцу, а то та явно продолжала сдавать, несмотря на налаживающийся, вроде, коронарный кровоток. Потом снова на артерии. Потом… потом мана у Ивана закончилась, и он достал из кармана буквально только что приобретенный накопитель, черпая ману уже из него. Какое счастье, что накопитель уже маной заполнен был. Напоследок еще и атеросклеротическую бляшку в основании коронарной артерии, мешающую полноценному прохождению тока крови, очередным Лечебным заклинанием подрастворил. Через два десятка минут мокрый, как мышь, целитель, с честью выдержавший бой со смертью своего пациента, шаркая ногами, как столетний дед, выходил из палаты. Что-то вслед ему еще говорила супруга генерала, он не слышал. Как не воспринимал до конца и смысл появляющихся перед его взором надписей: «Интеллект +1», «Выносливость +1». — Ну что, как он? — Встретил Ивана возле перехода между медицинскими корпусами прапорщик Равнейко. — Жить будет. — Односложно ответил целитель, в тот момент, мечтающий только о том, чтобы занять горизонтальное положение, и чтобы ему в этом хотя бы минут шестьдесят никто не помешал. Довез Ивана прапорщик Ровнейко до самого дома, высадил в точности в той точке, откуда забирал чуть больше часа назад. — Сам-то дойдешь? — Поинтересовался заботливый прапорщик, заметивший за время пути оглушенное состояние студента. — Дойду. Ту осталось-то несколько шагов пройти. Да и оклемался я уже маленько. — Ответил Иванов и потопал к себе, благо он сегодня выходным от работы на скорой был. Пришел домой, а сна уже ни в одном глазу. Да еще Ирина донимает, интересуется, куда же это ее милый дружок запропал на сегодня. Поделился с ней полученными наработками. Магия — это еще не все! Не менее важно, знания про объект, на который используется заклинание, иметь. А еще соображалку, чтобы суметь полученными знаниями воспользоваться. Вот как, например, Иван сегодня. Не знал бы хоть в общих чертах всей подноготной процессов происходящих в пульсирующем сердце, не спас быгенерала. Напрасно только слил бы всю ману, пытаясь восстановить сердечную мышцу, загибающуюся от отсутствия полноценного кровоснабжения по перекрытой тромбом и атеросклеротической бляшкой коронарной артерии. Именно эту мысль и до Ирины попытался донести. — А как же мне с моим классом ассасина быть? — Призадумалась ненаглядная, даже нижнюю губку в раздумьях прикусила. Водится за ней такая привычка. — Тут уж тебе на опыте это выяснять придется, каких знаний тебе для наибольшей успешности не хватает. Но то, что надо знать расположение на теле человека крупных кровеносных сосудов и других легко уязвимых точек, не прикрытых костно-мышечным корсетом, это точно. — А я еще один важный момент в твоем рассказе усмотрела! — Похвасталась Ирина, не желая уступать своему кавалеру. — Без накопителя маны бы ты не был так эффективен. — Это точно. — Согласился Иванов. — Тогда и я всегда теперь с собой свой накопитель носить буду. — Только заряди его до предела и проверь на всякий случай, подходит ли для твоих намерений мана, которая там содержится. Мана, она, как я недавно выяснил, тоже разная бывает. А Иван принялся анатомический атлас профессора Синельникова листать. Внезапно осенило его, что обезболивание тоже можно более точечно и надежно проводить, если воздействовать не на весь орган в совокупности, а отключить на время магистральные нервы, по которым болевые импульсы в мозг передаются. Наутро сам позвонил прапорщику Ровнейко, просто телефонов более вышестоящих армейцев Иванов не знал. Всю ночь проворочался, пытаясь сообразить правильно ли то, что он задумал, сделать. — Я слушаю! — Послышался в трубке сонный голос военного. Очевидно, служба запросто позволяла ему поспать утром подольше. — Это Иван Иванов вас беспокоит, — ну вот и все, переиграть решенное уже не получится. — У меня очень важное и ценное предложение для вашего командования. Договорились, что Ровнейко заедет за Иваном после занятий. То, что студент смог поправить здоровье командиру части создавало для него в глазах военных этой части определенный кредит доверия. — Блин! Я так скоро прикрепленным таксистом для одного студента стану! — Беззлобно возмущался Ровнейко, наблюдая из-за баранки, как Иванов садится к нему в машину. — Петр Ильич, я ж по делу. — Оправдывался Иван, глядя, как ловко выруливает из узкого закутка между двумя другими машинами на проезжую часть прапорщик. — Вам всем там большая польза может получиться. — Только тем и утешаюсь. — Улыбнулся Ровнейко, показывая тем самым, что его ворчание можно не воспринимать всерьез. Приехали. Прапорщик провел студента через КПП на территорию части и сопровождал на всем пути до кабинета полковника Федорова. Не положено посторонним без сопровождения по территории части бродить. — Ага! Приехал. — Констатировал очевидное полковник, глядя, как к нему в кабинет проходят эти два деятеля. — Давай, выкладывай, что там у тебя за идея. Видно было, что не до студента ему с его завиральными идеями, дела по службе одолевают. Да еще командир части в больницу угодил, оставив на заместителей груз своих обязанностей. — Скажите, товарищ полковник, вам нужен контакт для торговли нашими техническими изделиями в обмен на магические технологии? Заклинания там, навыки и все такое…. — С этого момента давай поподробнее! — Сразу построжел полковник Федоров, прекратив возню с бумагами на столе, чем он до этого момента занимался. — Так я и так подробно. Мною установлен контакт с межмировым очень продвинутым торговцем. В обмен на наши механизмы он готов обучать наших людей заклинаниям, навыкам как магическим, так и обычным, продавать нам артефакты. А еще у него можно попытаться просто выяснить сведения, что ждет нашу планету в дальнейшем. Себе я попрошу небольшой процент от сделок и продолжение вашей поддержки, чтобы хоть как-то развиваться, а то как получил восьмой уровень, так на нем и завис. — Какие конкретно ему механизмы нужны, выяснил? — Наибольшую цену он дает за механизмы, приводимые в действие силой мускулов пользователя. Сказал, что за электрические приборы, пока не будут разработаны для них емкие аккумуляторы, платить большую цену не будет. — Механизмы, приводимые в действие силой мускулов пользователя, это, я так понимаю, всякие мясорубки и механические кофемолки? — А также велосипеды, механические часы, может быть. — А как насчет не механизмов, а просто готовых промышленных изделий, типа, к примеру, зеркал, кухонной утвари, одежды и тому подобного? — Я не знаю. Разговора на эту тему не было. Просто у меня все равно ни товаров для обмена почти не было, ни средств, чтобы эти товары купить. Да и мутит он, по моему мнению. Прайс-лист своих товаров и цен предоставить отказался. Сказал, что для нашего мира у него прайса нет. Да, вот еще что, покупает он только товары, которые не чужие и не украдены у его законного владельца. Говорит, Система может заклеймить, как вора или скупщика краденного. — Ага, ага. Понятно! — По лицу зампотылу было видно, как в голове его крутятся шестеренки, обрабатывая поступившую информацию. — Остался единственный вопрос. Конкретно ты, Иван, что рассчитываешь получить с этой торговли. — Какой-нибудь небольшой процент со сделки. В конце концов, это же и в ваших интересах тоже, если я разовьюсь в достаточной мере, чтобы мог достойно лечить. — Иван со вчерашнего дня продумывал, как выразить свои требования, чтобы их приняли без торга и возражений. — А если мы еще приставим к тебе наших специалистов, чтобы ты еще подтянул навыки и набрал очков опыта? — В принципе, я, разумеется, не против. Но заклинания и какие-нибудь полезные навыки мне тоже очень нужны. Или зелья какие, нужные для развития отдельных характеристик. — Ладно. У тебя все? Значит, пока прапорщик отвезет тебя домой, а мы начнем собирать пробную партию для первого тура торговли. Когда все будет готово, мы тебе позвоним. — Федоров подтверждая только что произнесенные слова, прихлопнул раскрытой ладонью по столу. Пришла пора прощаться. В этот вечер у Иванова смена на скорой стояла, поэтому он домой только перекусить забежал и сразу же на работу помчался. И Ирину на все ее вопросы на тему, куда запропастился уже второй день подряд, лишь чмокнул в щечку, пообещав по возвращении обо всем ей рассказать. Хотя, наверное, про торговца пока рассказывать не будет, обойдется одним сообщением, что целого генерала от смерти спас. Со всеми этими разъездами по торговым делам совсем не было времени подготовиться к завтрашним занятиям, так что в краткие промежутки между выездами на вызовы еще и учебник читал. Много там было задано. В перерыве на занятиях пристал Вовка. Он долго и занудно развивал перед Ивановым свою идею закупиться товаром для торговца на блошиных развалах неподалеку от цирка. Там всякие мутные мужики продают то, что им самим уже не нужно по причине устарелости и некомплектности, а выкинуть жалко. Только Иван уже убедился в том, какие они с Вовкой никудышные торговцы, и на эту идею не повелся. Цены на тех развалах вовсе даже не копеечные, хоть и продают всякую рухлядь, да еще есть немаленький шанс ворованное купить. У них же с Вовкой нет способа определить законность происхождения того или иного товара. А сам он вовсе даже не уверен, что незнание того, что вещь ворованная защитит его от клейма «скупщик краденного» от Системы. И что-то ему сильно подсказывает, что его дальнейшую судьбу такое клеймо отнюдь не улучшит. Еще во время занятия случайно обратил внимание на Альфиюшку Гизатуллину. Та абсолютно не слушала разглагольствования преподавателя, сидела, уставившись почти немигающим взглядом в никуда, временами вздыхая и, кажется, вот-вот готова была заплакать. Вот вредная, лживая особа, эта Гизатуллина, но Иван все равно ей в глубине души симпатизировал, слишком много в ней было нерастраченной энергии молодости, радости жизни пополам с чисто женским желанием нравиться и привлекать внимание. И тем неприятнее ему было наблюдать такую метаморфозу его извечной неприятельницы. Интересно, что у нее произошло? Может с очередным хахалем поругалась, а может дома какие-то неприятности…. Внезапно снова пробудился Ванин ментальный симбионт. От эмоций девушки такой тоской и одиночеством сквозануло, что у Ивана аж в глазах потемнело. Так захотелось вдруг ей что-нибудь теплое сказать, просто обнять, чтобы дать понять, что она вовсе не одна. И никакого сексуального подтекста… ну, почти…. «Эффективность симбиотической связи с ментальным симбионтом повышена до 2 %» — внезапно пришло сообщение от Системы, а Иван внезапно ощутил, что точно знает, как пригасить эту тоску. Солнечный лучик выглянул сквозь тучи, которые заволокли все небо за окном их учебной комнаты. Гизатуллина прищурилась, когда этот лучик скользнул ей в глаза, и отвлеклась от своих мыслей о старшем брате, который не пишет писем, от очередной ее ошибки с выбором спутника жизни, просто от ощущения чего-то темного, поджидающего всех людей на этой планете. В самом деле, чего это она захандрила, когда такая интересная жизнь вокруг начинается. А у Иванова больше не пришло никаких сообщений по поводу этого его воздействия на эмоции постороннего человека, словно и не было никакого воздействия. Или, в самом деле, не было? Солнце выглянуло из-за туч, эка невидаль, а женские слезки и вовсе так обыденны, что не стоят упоминания. Прапорщик Ровнейко позвонил Иванову только через двое суток. Очевидно, все это время они в части собирали промышленную продукцию для предстоящего обмена. Все бы ничего, но в этот вечер студенту снова вечером по графику нужно было выходить на смену. Опять хлопоты и по поводу того, как не опоздать, и по поводу подготовки к завтрашним занятиям. Надо будет, если сотрудничество с военными намечено будет поставить на постоянную основу, обязательно обсудить этот вопрос, чтобы не получалось такой вот запарки, какая предстоит Иванову этим вечером. По сравнению с той массой всевозможных вещей и механизмов, что собрали военные, кучка старых вещей, что собирал Иванов в прошлый раз, смотрелась бы… да никак она бы не смотрелась, просто затерявшись где-нибудь в дальнем уголке огромной экспозиции. — Ты Иван просто пригласи торговца, — инструктировали Иванова собравшиеся в том месте, где намечено было проводить торг, военные во главе все с тем же полковником Федоровым. — А дальше просто постой в сторонке, не мешая ходу переговоров. — А… мои пожелания как-нибудь будут учитываться при выборе навыков и заклинаний? — Набрался нахальства поинтересоваться о доле своей выгоды пораженный намечающимся размахом торговли Иванов. — Об отдельных заклинаниях и навыках мы сегодня будем думать в самую последнюю очередь. Сначала неплохо было бы просто побольше узнать об главных законах Системы, основных силах, с которыми могут столкнуться люди, и том, что нас может ожидать в дальнейшем. — Полковник Федоров посмотрел на студента медика как на сущего несмышленыша. — Но когда дойдем до приобретения конкретных навыков, мы о тебе тоже не забудем, Иван, ты не сомневайся. Иван хотел было сказать, что он и не сомневается, раз на него весь контакт с тем торговцем завязан, мимо него точно не проскользнут, и свою долю он получит в любом случае, иначе просто никакого торга в следующий раз не будет. Хотел сказать, но вспомнил, что молчание в некоторых случаях приравнивают к золоту и скромно промолчал.Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 65 лет. Класс: Боевой целитель Уровень 8, очки опыта\до следующего уровня: 976\12800 Мана 920\920 Первичные характеристики: Сила 76\100 Ловкость 57\100 Выносливость 85\100 Интеллект 92\100 Ментальная Сила 1\10 Свободных очков первичных характеристик 24 Вторичные характеристики: Удача 33 Наблюдательность 4 Ментальная устойчивость 4 Изученные конструкты: Отравление. Среднее заклинание диагностики, школа магии города Ур. Среднее заклинание лечения. Заклинание детоксикации. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Заклинание Управление функцией желудочно-кишечного тракта. Очки повышения уровня навыка 1 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 33 Ранг продвинутый: общее число навыков 2 Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 2 %.
Глава 16
— Тебе, Иван, нужно место, чтобы пентаграмму чертить или еще чего? — Заботливо поинтересовался полковник Федоров у студента, когда они морально и физически подготовились к началу торговли. — Нет. Просто надо позвать по имени их главного босса. — Вроде, уже рассказывал про все это, чего еще раз спрашивать? — Ну, так зови. Если что-то пойдет не по плану, тут и заминировано все, и бойцы вокруг стоят наготове. — Очевидно, полковник волновался ничуть не меньше, чем Иванов, когда в первый раз этого дьявола вызывал, иначе не стал бы про подготовительные меры разглагольствовать перед Иваном. — Мутабо…, тьфу ты, Бетазар! — Произнес Иванов, наливаясь краской от смущения. Спрашивается, с чего вдруг на язык полезло это «волшебное» слово из детской сказки? — Что тут у нас? — Пропищал меховой комок, вертясь вокруг своей оси. Хоть и не видно у него глаз, но, очевидно, что для ориентации в пространстве все равно использует что-то локализованное в определенной части тела. — Ого! В этот раз ты, человек, подготовился значительно лучше. Похоже, это у него игра такая, называть Ивана время от времени человеком, хотя отлично знает его имя и даже обращался к Иванову так несколько раз. Ладно, хоть не приматом или обезьяном называет, и то хорошо, а то бы перед военными было бы сильно неудобно. — Итак, тут товара на сто три тысячи двести тридцать девять монет. — Объявил свою цену Р-Р-Р после довольно подзатянувшегося осмотра. — Что бы вы хотели получить на эту сумму? — Торги, Р-Р-Р, в этот раз будешь проводить вот с этими людьми. — Начал реализовывать Иван заранее согласованный с военными план. — Я просто в сторонке постою. — Итак, уважаемый торговец, — начал тоже по плану полковник Федоров, выдвинувшись на один шаг из плотной группы сослуживцев, что внимательно смотрели за всеми действиями мехового комка и отвечали на его вопросы. — В первую очередь нам нужна информация. Все, что ты можешь рассказать нам о самой Системе и, самое главное, о том, что ждет наш мир. — Одну минутку. — Р-Р-Р в самом деле замер ровно на одну минуту. Иван зачем-то на своем смартфоне время засек. — Прошу, не нервничать и не пугаться. Сейчас произойдет замена. Вместо меня здесь, у вас, появится мой хозяин Бетазар. — И дождавшись понимающего кивка от собеседников, прислужник первой ступени исчез, чтобы через пару мгновений в том же месте возник уже знакомый Иванову торговец. — Ха! Молодцы! Подготовились! Только ваша беда, люди, в том, что вы плохо представляете себе реальные возможности сильных адептов Системы. — Сходу огорошил присутствующих этот торговец. — К примеру, имеющаяся у меня магическая защита позволяет мне игнорировать гораздо более серьезные заряды взрывчатки, чем установлены у вас сейчас вокруг места моего нахождения. — Так мы, уважаемый Бетазар, и хотим для себя прояснить все эти новые реалии, что пришли в наш мир вместе с Системой. — Очень вежливым тоном выступил полковник Федоров. — Да, актуальная информация всегда дорого стоит. — Глубокомысленно заключил Бетазар. — Мы готовы платить! — Твердым тоном откликнулся на это полковник. — Ну, тогда спрашивайте. А для наглядности изображу вот это. — По мановению руки ксеноса перед взором людей возникли гигантские песочные часы, где вместо песка в верхнюю колбу были насыпаны маленькие блестящие рубинчики. — Камни наверху — ваши финансовые возможности. Отвечаю, пока все ваши камни не высыплются. — Какие изменения грядут в нашем мире? — задал первый вопрос военный представитель. — Такая оплата вас устраивает? — Прокомментировал внезапно просыпавшуюся вниз порцию рубинов торговец. — Да. Вполне. — Тогда слушайте. Система, достигнув очередного мира, может включать там различные сценарии. Самый ужасный: открытие больших врат, из которых в мир начинают выходить легионы демонов. Одни врата на весь мир. Лишь очень немногие миры смогли отбиться от этой напасти. К счастью для вас, у вас этот сценарий уже не реализовался. — А как же те демоны, что вышли у нас в Белоруссии? — Жалкие подражатели. — Пренебрежительно махнул рукой в ответ на вопрос Бетазар. При этом из верхней колбы в нижнюю свалилось еще несколько камней. — Эти разумные взяли на вооружение методы настоящих демонов, но не имеют их подлинной силы. — Простите, я перебил вас. — Повинился офицер рядом с Федоровым, который и задал последний вопрос. — Пустяки. Вы же заплатили и за этот ответ тоже. Так вот, я продолжаю. Наиболее частым сценарием окончательного прихода Системы в мир бывает открытие множественных малых врат по всей поверхности планеты. Сначала эти врата открываются в миры, где полностью отсутствует разумная жизнь. Спустя от одного до трех циклов после этого появляются новые порталы, ведущие уже в миры с разумными. Причем, разумными из числа агрессивных. Порталы эти невелики по сравнению с демоническими и не позволяют выводить самое громоздкое вооружение, но зато их довольно много. В пересчете на ваши меры длины это…, - Торговец замер на мгновение, высчитывая соотношение. — Одни врата на восемьсот — тысячу двести ваших километров. И еще один немаловажный нюанс. Порталы возникают, как правило, неподалеку от больших скоплений аборигенов. В вашем случае, они возникнут рядом с вашими крупными городами. Цивилизации на том конце порталов могут придерживаться абсолютно разных концепций своего развития, но все они, по оценкам Системы, должны быть примерно равными вам по силам. Иными словами, не ждите прихода в ваш мир ни Звездного Разрушителя, ни злобного божества. Однако, и на приход маленького племени троглодитов, на вашем месте, я тоже бы не рассчитывал. Следующий этап этого сценария заключается в определении, кто же сильнее, пришельцы или аборигены. Если пришельцы, на этом все и останавливается. Достаточно долгий период времени победители стараются получить максимальную прибыль с побежденных. Потом все порталы внезапно начинают моргать и еще через один или два цикла полностью закрываются. На ограбленной планете начинается новый цикл развития. Если по всей планете побеждает местная цивилизация, у ней самой появляется возможность вторгнутся в миры захватчиков с целью добычи там новых ресурсов и технологий. Очень часто результат получается смешанным: где-то побеждают пришельцы, где-то аборигены. В этом случае врата обычно исчезают внезапно, а в мире оказываются несколько рас, зачастую, с совершенно различными путями развития и чуждым мировоззрением. Ну, и на любом этапе ко всему этому винегрету по своей воле может присоединиться какая-нибудь могущественная сущность или не менее могучая цивилизация, чтобы продиктовать всем свои правила. Примерно, как у нас с вами, только я, в отличие от других, абсолютно нейтрален. Мое развитие связано исключительно с торговой деятельностью. Я закончил ответ на ваш вопрос. — Еще хотелось бы знать, что у вас вообще предлагается к продаже. Ну, и цены за это, если можно, указать заранее. — Полный прайс-лист еще не готов. Сокращенная версия будет выглядеть вот так: перед Бетазаром появилась стопка толстенных фолиантов высотой ему, примерно, до середины груди. — Это только магическая часть предложений. Техническая будет, примерно, втрое толще. Техника у разных разумных может сильно различаться. Еще пока не готовы списки предложений в области техномагии и чисто биологического пути развития. — Можем мы приобрести хотя бы этот сокращенный список? В виртуальных часах с грохотом провалилась большая часть камней, оставляя наверху лишь жалкую кучку былого великолепия. — Согласны с ценой. — Заверил полковник Федоров и около него немедленно материализовалась стопа талмудов аналогичная продемонстрированной чуть ранее. — Оставшийся остаток средств мы хотели бы потратить при нашей следующей сделке. Это возможно? — Без проблем! — Ответствовал торговец, испаряясь из их мира. — Интересно, о чем он умолчал или не сказал всей правды? — Глядя в пространство, где еще совсем недавно стоял могущественный разумный, называющий себя Бетазаром, задал риторический вопрос прапорщик Ровнейко, вместе с другими военными присутствовавший на этой встрече с ксеносом. — Придержи язык, прапорщик! — Оборвал разговорившегося подчиненного полковник, указывая взглядом на по-прежнему присутствующего среди них Ивана. — Не исключен вариант, что он все еще нас слушает. Лучше отвези нашего молодого друга до дома. — Что ж, пошли, друг. — Отозвался на приказ Ровнейко, обращаясь к Иванову. — Приказ командования нужно выполнять незамедлительно. По пути прапорщик еще раз проинструктировал Ивана, как совсем уж несмышленыша. — Иван, ты же понимаешь, что рассказывать о полученных сведениях не стоит. Паника среди гражданского населения — это последнее, о чем нам стоит мечтать с складывающейся ситуации. — Болтать точно не планирую. А вы заметили, Петр Ильич небольшой нюанс? — Это ты о чем? — У нас осталось впереди до полноценного нашествия мало времени. Но вот сколько точно, по-прежнему неведомо. Тот демон сказал от одного до трех циклов от времени открытия порталов, ведущих в необитаемые миры. Не лет, циклов. — А ведь точно! И никто не попросил уточнить, сколько это в наших местных годах. — Прапорщик уважительно искоса взглянул в сторону Иванова. Искоса, потому что еще на дорогу приходилось смотреть. Все же на трассе, за рулем. Снова высажен был Иванов возле самого его дома, и снова приходилось в темпе собираться, чтобы не опоздать на работу. Ирина в этот раз не приставала с ножом к горлу, где ее благоверный пропадал, но смотрела крайне неодобрительно. — Приду завтра с учебы и все-все тебе расскажу. — Пообещал Иван уже в прихожей, надевая на ноги свои башмаки. — Ты тоже слишком уж не задерживайся. Новости действительно важные. Посторонним он, конечно, рассказывать ничего не будет, но вот родных и близких стоит предупредить. Заодно и обсудит, согласны ли его родители в тот девственный мир от грядущего апокалипсиса переселиться. С утра, сразу после смены, отправился на цикл радиологии. Самый первый день, еще и разыскивать корпус, где занятия должны происходить, пришлось. На этой почве пересеклись с Ленкой Морозовой, одногруппницей, с которой раньше практически не общался. Только и знал ее имя и фамилию. А так, совершенно другой круг интересов и общения. Ленка тоже знала, что нужное им здание «где-то здесь». Вроде, и строений-то в этом «здесь» немного, и десятка не наберется, но раскиданы по пустынной территории, да еще вывесок, что там внутри, минимум половина не имеют. И двери, что характерно, у всех закрыты наглухо. Даже спросить не у кого. Пока бродили меж этих кирпичных хибар, Ленка поведала, что ей ее мама рассказывала про этот цикл, когда сама медицине обучалась в середине девяностых. В середине девяностых в моде у интеллигенции было учение кришнаитов. Вот и преподаватель этого предмета по фамилии Синявский тоже завзятым кришнаитом стал. И, что самое главное, своих студентов тоже в свою веру стал пытаться обратить. Занятие в те годы всегда начиналось с заунывной музыки, льющейся из колонок проигрывателя. А на столике преподавателя обязательно тлели специальные ароматические палочки, призванные очистить мысли адептов учения. Бог весть, преподавалась ли сама радиология, как предмет, но богословские диспуты на тему пристойно ли вообще есть мясо, студенты в те годы проводили регулярно. Ленка так задорно и весело передавала рассказы своей матушки, что Ивану внезапно самому захотелось побывать на таком необычном занятии. Нужный корпус все же отыскали. Даже и не опоздали почти. Четверть часа ведь не считается опозданием? К сожалению, наркотического дыма в учебной комнате не наблюдалось. Молодая преподавательница приняла их с Ленкой опоздание с необычайным пофигизмом. Только рукой в сторону свободных мест махнула. Ну, не кришнаитка, так дзен буддистка точно. В перерыв обнаружил, что утром ему звонила Ирина. У Ивана телефон почему-то на беззвучном режиме оказался выставлен, поэтому звонка он, разумеется, не услышал. Решил сейчас перезвонить, только на улицу, чтобы одногруппники уши не грели, вышел. Ирина взяла трубку сразу и, рыдая в трубку, рассказала, что погибла ее таинственная подруга Снежана, с которой Иван так и не познакомился. Что еще оставалось, до конца перерыва болтал, заговаривая зубы, чтобы Ирина отвлеклась и не так страдала. Вернулся домой. Ирина уже была там. Похоже, она вообще сегодня свои занятия задвинула. Рассказала, что накануне вечером ее приятели всей дружной толпой, опять не позвав с собой Ванину подругу, отправились на охоту. И, вроде и звери были все уже известные, да и не стаей нападали, поодиночке, но так неудачно получилось, что один из зубастиков, так они обозвали одного из не очень крупных хищников, вцепился зубами в ногу этой самой Снежаны. И так неудачно, что бедренную артерию своими зубами-иглами распахал. До больницы довезти ее уже не успели, умерла по дороге от кровопотери. Вот и ходи на охоту с этими альтернативно одаренными! Знали же, что приятель их подруги целитель, и что на их охоте всякие ситуации могут случиться, но не позвали. Типа, наказывали. Только вопрос, кого именно? Чтобы отвлечь приятельницу от горестных раздумий и терзаний Иван рассказал вкратце о том, что ему и компании военных чинов Бетазар про перспективы их мира поведал. Правда, о самом ксеносе все же умолчал. Ирина запросто могла устроить головомойку за то, что слил уникальную возможность персонально усилиться военным. Не факт, что доводы про невозможность для Ивана полноценно использовать представившуюся возможность дошли бы до нее в полной мере. Главное, своей цели достиг: Ирина, впечатленная нерадостными перспективами, полностью переключилась с самокопаний на тему своей вины в смерти подруги на планирование их действий, чтобы получше подготовиться к предстоящей напасти.Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 65 лет. Класс: Боевой целитель Уровень 8, очки опыта\до следующего уровня: 1266\12800 Мана 920\920 Первичные характеристики: Сила 76\100 Ловкость 57\100 Выносливость 85\100 Интеллект 92\100 Ментальная Сила 1\10 Свободных очков первичных характеристик 24 Вторичные характеристики: Удача 33 Наблюдательность 4 Ментальная устойчивость 4 Изученные конструкты: Отравление. Среднее заклинание диагностики, школа магии города Ур. Среднее заклинание лечения. Заклинание детоксикации. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Заклинание Управление функцией желудочно-кишечного тракта. Очки повышения уровня навыка 1 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 33 Ранг продвинутый: общее число навыков 2 Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 2 %.
Глава 17
На вечернем семейном совете, где Иван снова пересказал сведения, полученные от Бетазара, попросив, правда, ни в коем случае о них не распространяться, решили просто: жить пока это возможно в прежнем режиме, а уж потом, когда грянет, делать резкие телодвижения. И это не было позицией страуса, прячущего голову в песок. Родители очень здраво рассудили, что кормить их в том мире, у вояк, за здорово живешь, никто не будет. Да и интерфейс Системы у старшего поколения семьи Ивановых так и не проявился, следовательно, и заниматься собственным саморазвитием не получится. Разве что, «тревожные рюкзаки» всегда собранными наготове держать, да оружием, если получится, каким-нибудь разжиться. Ну, или самим его изготовить. Те же самопалы или арбалеты с самодельными гранатами сотворить, если задаться таковой целью, да с возможностями, предоставляемыми их предприятием, совсем не проблема. Еще и машину какую-никакую закупить и под окнами держать. Сейчас, конечно, с автотранспортом гораздо сложнее стало, после прекращения поставок с заводов, но им ведь не красоваться, а всего лишь на случай экстренной эвакуации. А деньги на таратайку у семьи найдутся, все равно они вскоре могут свою ценность потерять окончательно. После общих посиделок с родителями молодые еще и свой брифинг провели. — Ну, что, все еще считаешь, что одних целительских навыков тебе для комфортного существования хватит? — Поддела его подруга. Она, похоже, полностью уже переключилась с самоедства по поводу гибели подруги на «Иваноедство» с целью заставить его более активно стараться развивать собственные силы. — Ты была права. — Согласился с ней Иван. — Надо каким-то образом обеспечить себе более быструю прибавку очков опыта. — Очков опыта! — Фыркнула Ирина. — Толку с них не так уж и много. Да и заклинания тебе Система дает исключительно по классу целительства. Надо постараться имеющиеся у нас боевые навыки постараться из новичков хотя бы до продвинутого ранга развивать. Вот это, я тебе скажу, мощь! Сразу в разы легче делается с тварями биться. — Это что это у тебя на продвинутый уровень перешло? — Подозрительно спросил Иванов, сразу передумавший просвещать подругу о появившейся двойственности его класса в результате которой целительские заклинания становилось возможным и против врагов использовать. — Да давно уже. — Заюлила дама. — И всего только один навык. — Колись уже. — Со вздохом посоветовал любовник. — Короткие парные клинки. — Призналась Ирина. — Они теперь в бою как продолжения моих рук ощущаются. Еще какое-то время пообсуждали необходимость отыскать проход в новую локацию для прокачки, пока Иван не обратил внимание на задорно торчащий из-под съехавшего одеяла сосок с коричневой ореолой. Рука сама потянулась оценить упругость находки. — А я уж думала, ты и не заметишь моих знаков. — С улыбкой прокомментировала подруга, когда Иван затеял совсем уж недвусмысленые действия в отношении нее. Больше в тот вечер о необходимости прокачки они не разговаривали. Наутро Иван не поехал на занятия. Время, как вода, утекает сквозь пальцы, а он будет штаны просиживать на этом совершенно бесполезном цикле! Вместо этого кроме своего мачете, вооружился еще и монтировкой, чтобы доски с деревянного забора отдирать. А что? В последнее время милиция и прочие спецслужбы уже совсем сквозь пальцы смотрят на граждан, которые пытаются сами подготовиться, чтобы не оказаться совершенно беззащитными перед лицом все возрастающей угрозы. Ведь, наверняка, не только от Бетазара можно получить сведения о специфике и сроках прихода Системы в новые миры. Вот и решил Иван обследовать тот портал, откуда к ним Псы Пустошей вылазили. Там же просто вокруг него забор на скорую руку поставили, а не полноценные караулы с пулеметами разместили. Спросите, зачем студенту, который уже имеет доступ в другой мир, лезть еще в один, да еще без всякой поддержки? А появились у Ивана подозрения, что в разных мирах можно совершенно разные навыки от Системы получить. В том, проход в который его знакомые военные контролируют, Система только самые обычные навыки выдавала. Ну,… почти. Зельеварение с алхимией все же обычными назвать трудно. Похоже, эта идея с монтировкой пришла в голову не ему одному. По крайней мере, пара досок уже свободно сдвигались на верхнем гвозде, открывая достаточно широкий ход, чтобы Иван даже в толстой теплой куртке мог пролезть туда. И охраны никакой не было. Не то там и вовсе ничего полезного нет, раз охранять не стали, не то просто обычное человеческое головотяпство. Все же Псы — хищники, хоть бы о простых гражданах подумали. Залез за забор. Внутри вообще все истоптано, не хуже, чем на танцевальной площадке. Но, вроде то сплошь человеческие следы. Не иначе, оттеснили уже собачек от портала, раз они сюда больше не заглядывают. Собравшись с духом, шагнул в переливающееся жидкой ртутью марево портала. Достаточно прохладный сумрачный мир, так что даже теплую одежду снимать особо не требуется, но снега нет, каменистые пустоши. И ни души. Постоянно озираясь по сторонам, пошел вперед. Место, где расположен портал, потерять не опасался, там как одинокая скала, словно указующий перст, совсем рядом торчала. Так и прошагал километра два, пока не повстречал троих… землян. Три парня неспешно продвигались обратно к порталу. — О, смотрите, мужики, кто это у нас тут? — Завопил один из них, едва увидел Ивана. — А ну, стоять! — Скомандовал другой, наставляя на Ивана обрез охотничьего ружья. Вообще-то далековато, чтобы из короткоствола палить. Иван это еще на тренировках в мире военных выяснил. Но все равно было очень страшно. И кровь в ушах застучала, и сердце в груди екнуло. Почти на инстинкте применил Отвод Глаз. И практически одновременно грохнул выстрел. В грудь студента точно раскаленным шилом кольнули. — Ты что, идиот, с такой дистанции палить? — Заорал тот из них, кто первым Ивана увидел. — А где он вообще? — Это уже третий голос подал. Второй, тот что с обрезом лихорадочно перезаряжался, все время промахиваясь патроном мимо среза ствола. Иванов мучительно пытался сообразить, что же делать дальше. Вроде, в него попали, но, на удивление, тело вполне его слушается. Отвод Глаз — не панацея, рано или поздно Ивана обнаружат, а намерения этой компашки первый выстрел продемонстрировал куда как ясно. И тут до него дошло: это же другой мир. Пора заканчивать с той беззубостью, что вколачивалась в него на протяжении всей его жизни. Враги! И не важно, что ходят они на двух ногах, а не на четырех лапах. «Отравление!» — мысленно скомандовал он себе, выбрав в качестве цели того гопника, что возился с обрезом. И еще два раза без перерыва: «Отравление!», «Отравление!» Эффект заклинания проявился отнюдь не сразу. Пожалуй, в качестве замены огнестрельному оружию это заклинание не катит. Лишь спустя едва ли не минуту первый из троицы рухнул лицом вперед. Вскоре и двое других последовали за своим товарищем. Подошел поближе. Первым делом подобрал оружие, которое стрелок все-таки успел зарядить. Посмотрел на всех троих. Без сознания, но еще дышат. — Черт! Все же живые люди! — Пробормотал вполголоса, глядя на валяющихся противников. — «Детоксикация!». — На ближайшего. «Детоксикация!». Нет эффекта. Блин! Кажется, мана закончилась. Не повезло гопникам, фатально не повезло. Несмотря на то, что именно он был виновником смерти этой троицы, в глубине души Иван ощущал странное удовлетворение. А тут еще и Система поводы для радости и размышлений подкинула: «Вы убили своего противника. Очки опыта +100», «Вы убили своего противника. Очки опыта +100», а спустя пару минут и последние +100 зачислилось. Выходит, люди тоже могут быть источниками очков опыта? Это очень плохо! Стоит власти чуток упустить руль из своих рук, на Земле по этой причине такое может начаться…. И еще вопрос, но теперь уже лично Ивана сильно интересующий: убийство при помощи заклинания считается дистанционной атакой или нет? Потому что, если это дистанционная атака, то при прямой сшибке за человека будет полагаться аж четыреста очков, а это жуть, как много для таких простых противников, как простые, даже не вооруженные граждане. Понятно тогда, чего все разумные из окрестных миров затеют лезть в открывшиеся порталы, как оглашенные, если аборигены вновь открывшихся миров столько опыта каждый раз приносят. Прежде, чем еще предпринимать что-то, проверил состояние своих ран. Одна единственная. Судя по тому, что кровь из нее едва сочится, и это, скорее не рана, а царапина. Дробина на излете пробила толстый слой одежды, кожу и застряла в грудных мышцах. Как мана немного восстановится, надо будет заклинанием Лечения пройтись. Скорее всего, и дробина сама собой наружу выйдет под влиянием заклинания. А, впрочем, у него же накопитель с маной есть! Срочно лечиться! Несмотря на поднимающуюся брезгливость, обшарил поклажу и карманы трупов. Очень порадовали патроны, иначе трофейный обрез с одним зарядом в стволе был бы практически бесполезным. Также вполне могли пригодиться всякие качественные приспособы бывалых туристов: маленькая палатка, пенопленовые коврики для сна, чайник, котелок и сковородка. Ну и, просто продукты, хотя продуктов было откровенно мало. Так, банка говяжьей тушенки, три бич-пакета с сушеной лапшой, да большой пакет картофельных чипсов с зеленью. А вот оружие у двух других агрессоров ничем не порадовало: самоделки, в основе которых лежали дешевые китайские кухонные ножи. Выкидывать не стал, но и использовать такое решился бы только в случае крайней нужды. Совсем уже было закончил исследование поклажи гопников, когда вдруг под руку попалась непонятная поделка из камня. Что она изображала, было не разобрать, но древностью от камешка так и шибало. Всмотрелся в каменную штуковину получше: «Амулет древней цивилизации». О! А о навыке Суть вещей Иван и забыл почти. Жаль слаборазвитый навык не способен определить, для чего нужен этот древний амулет, но к себе в карман его Иван убрал с огромной надеждой. Не могли же древние какую-нибудь никчемную хрень сотворить! Хотя, если подумать, как раз таки очень даже могли. Под влиянием последней находки решил дальше пойти. Туда, откуда эти трое топали. А вдруг там развалины какого-нибудь древнего города. Опять же на горизонте отчетливо были видны начинающиеся скалы. Среди тех скал все что угодно скрываться может так, что, не подойдя вплотную, и не обнаружишь ничего. Так бы и шел себе почти беззаботно (про Псов Пустошей, конечно, помнил, но внимание потихоньку час от часу ослабевало), как внезапно еще на один человеческий труп едва не наступил. Покойник, очевидно, пролежал тут уже довольно долго. Запах падали почти не ощущался, да и одежда на трупе была почти летней. Обойдя находку по широкой дуге, дальше наш герой продвигался уже сторожко. А при приближении к скалам, так и вовсе Отвод Глаз включил. Мало ли кто за ним может наблюдать, хоронясь среди камней, а про то, что здешние старожилы не слишком заботятся о соблюдении российских законов, Иван уже был в курсе. В тени первых скал Отвод Глаз все-таки пришлось снять. Маны совсем уже мало осталось, да и не восстановилась она еще после стычки с гопниками. Дорога по камням стала совсем никакая. Того и гляди, упадешь и ноги переломаешь. Иванов совсем уже собрался поворачивать назад, но внезапно углядел в отдалении тонкую полоску дыма на фоне уже изрядно темнеющего неба. Продвигался в направлении замеченного дыма медленно, неудивительно, что уже почти стемнело. А на Земле сейчас чуть за полдень перевалило, с тоской подумал парень, только в этот момент сообразивший, что это не мир сумрачный, а просто поздний вечер тут, и домой он вовремя, если только не решит вот прямо сейчас, на самом пороге тайны, назад повернуть, ну никак не попадает. Пока еще видно рельеф под ногами решил идти вперед. Благо, вышел на более-менее ровное место, типа небольшой долины, покрытой жесткой низкорослой травой, пробивающейся сквозь каменистую почву. Костер же горел, очевидно, в дальнем конце этой долины. Расположившись за невысоким валуном, на расстоянии не более полусотни метров от костра, Иван смотрел на разворачивающееся перед его глазами действо. Света пламени вполне хватало, чтобы на таком расстоянии видеть все достаточно отчетливо, оставаясь самому при этом во все сильнее сгущающихся сумеречных тенях. А посмотреть там для рафинированного городского интеллигента, каковым до сих пор оставался будущий медик, несмотря на некоторые случившиеся с ним в последнее время приключения, было на что. Во-первых, возле костра в данную минуту находились люди. Обычные, земные. Это было хорошо понятно хотя бы по автомату Калашникова, что болтался за плечом одного из них. Да и на камнях, рядом с другим, тоже что-то подобное просматривалось, пусть нечетко. А вот у третьего оружия не наблюдалось. Очень неудобно с оружием насиловать привязанную к чему-то вроде деревянных козел женщину. Очевидно, это уже происходило не в первый раз, женщина даже звуков не издавала почти, лишь негромко вскрикивала, когда расшалившийся насильник изо всех сил шлепал ее по белеющим в сумраке ягодицам. А два других товарища лишь лениво при этом комментировали действия расшалившегося злыдня. — Эй, Шитик, — наконец, обратил внимание на чрезмерную активность разошедшегося товарища тот бандит, что с автоматом. — Полегче, иначе она завтра с утра снова будет никакая, а у нас их и так мало осталось. — Ничего, скоро пацаны вернутся, еще какую-нибудь девку притащат. — Отозвался названный Шитиком, но лупить почем зря свою жертву прекратил. Отодвинулся, принялся свои штаны на место прилаживать. Больше уже Иван не медлил. Три Отравления легли на негодяев, снова почти в ноль опустошая ману боевого целителя. Подождав, пока всякие шевеления на освещенной площадке прекратились, Иван, почти ползком, приблизился к костру. А может, где-нибудь на ближайших скалах еще какой-нибудь дозорный затаился? Но все было тихо. Только привязанная женщина тихонько, почти неслышно всхлипывала. Вблизи стало понятно, за какой такой надобностью эти трое расположились именно в этом месте. Просто, в скалистом склоне вне круга света от костра темнел вход в пещеру. В принципе логично, основной состав банды где-то там отдыхает, а эти на входе караулят. В мире, где основная опасность — всего лишь неразумные хищники, скрытые секреты вокруг расположения — ненужная роскошь. Достаточно костра с караульными. Ну, и девку им тут привязали, чтобы не так скучно дежурство проходило. Снова пришли очки опыта от Системы. Все также: по 100 очков с каждой головы. Собрался с храбростью, поднялся и вышел на освещенный костром пятачок. Сразу снял с трупа бандита автомат. Тяжелый. В точности такой, как тот, из которого у военных тренировался в стрельбе. Вспомнил, что прикрепленные тогда к нему военныеговорили о значении патронов в современной войне, принялся обыскивать труп. Два запасных магазина. Двинулся дальше. У второго тоже было очень похожее на автомат, но явно отличался магазин. Какой-то кургузый. Вроде, такое оружие, продаваемое охотникам, Сайгой называлось. Впрочем, укороченные магазины и к автомату тоже подходили, Иван по-быстренькому это проверил. У третьего, который насильник, все вооружение состояло из одноствольного охотничьего ружья, валявшегося неподалеку. Похоже, банда вовсе не так мощно вооружена, как это показалось Ивановы сначала. Возможно даже, это вообще все их огнестрельное оружие. Хотя, спорить на эту тему студент все же поостерегся бы. Чуток подумав, подошел к женщине. — Эти трое твоих насильников мертвы. — Негромко сообщил он привязанной, готовясь, в случае, если та закричит, заткнуть ей рот. Ну, или сигануть в темноту, смотря по обстоятельствам. — Сколько их еще осталось? Расскажи все, что знаешь по здешней обстановке. Всхлипывания прекратились. Женщина завертела головой, пытаясь понять, кто стоит за ее спиной. — Я тебя чуть позже развяжу. — Пообещал Иван. — Сначала надо с остальными бандитами разобраться. Рассказывай, что про них знаешь. — Они все там, в пещере. — Начала информировать Иванова спасенная им женщина. — Их там человек двадцать. Точно не считала, но много. А еще там, в пещере, пленники. В основном женщины. — Оружие у них какое? И еще… не замечала, магию кто-нибудь из них использовал? — Ружья, один или два автомата. Главарь, Славка, может парализующие молнии пускать. Недалеко. Метров на десять. — А ты откуда знаешь, как главаря зовут. — Поинтересовался Иван, обдумывая, что же ему в этой ситуации делать. — Так он нас, дурочек, сюда и заманил. Предложил Характеристики помочь развить. — С какой-то затаенной болью поведала привязанная. — А в пещере они далеко от выхода располагаются? И когда к караульщикам смена должна подойти? — Задал Иван последние вопросы. План действий в его голове потихоньку вырисовывался.Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 65 лет. Класс: Боевой целитель Уровень 8, очки опыта\до следующего уровня: 1896\12800 Мана 920\920 Первичные характеристики: Сила 76\100 Ловкость 57\100 Выносливость 85\100 Интеллект 92\100 Ментальная Сила 1\10 Свободных очков первичных характеристик 24 Вторичные характеристики: Удача 33 Наблюдательность 4 Ментальная устойчивость 4 Изученные конструкты: Отравление. Среднее заклинание диагностики, школа магии города Ур. Среднее заклинание лечения. Заклинание детоксикации. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Заклинание Управление функцией желудочно-кишечного тракта. Очки повышения уровня навыка 1 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 33 Ранг продвинутый: общее число навыков 2 Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 2 %.
Глава 18
Из рассказа пострадавшей выяснилось, что сама пещера очень протяженная. До дальнего конца, кажется, даже так и не добрались, но ночуют все в довольно большом гроте поблизости от выхода. Там же и клетки с пленниками стоят, которых по утрам выпускают и под конвоем водят на всяческие хозяйственные работы. А еще они недалеко от пещеры действительно отыскали какое-то давно покинутое поселение. Там мало что сохранилось. Дерево сгнило, железо проржавело насквозь и рассыпалось. Один только камень, по большому счету, и остался. Но парочка энтузиастов из числа бандитствующих в этом мире все-таки пытаются что-то полезное отыскать. Пока женщина просвещала нашего героя, из зева пещеры новая смена для караульных показалась. Их издалека еще заметно было: в наступившей уже темноте факел, который нес в руках второй в их процессии, всю возможную маскировку напрочь нарушал. — Ты смотри! Да они спать тут пристроились! — Возмутился передовой из новой тройки, которому факел светил в спину и, следовательно, не мешал обозревать окружающее пространство. Он сразу же поспешил к лежащим возле костра телам, чтобы высказать им свое веское «фи!». Иван, который все же успел отступить с освещенного места в темноту, по позадиидущим снова Отравление скастовал, а вот того, что возмущаться побежал, постарался в спину на штык насадить. А просто Мана закончилась. Мало ее с прошлого применения еще накопилось. Отравленные еще не совсем из строя вышли, заметили набегавшую угрозу и криками постарались внимание товарища привлечь, хоть сами и валились уже с ног. Тот и развернулся, выяснить, чего это приятели разорались. Ну, и получил штыком не в спину, а в живот. Разница, в общем-то, невелика. Словом, трупов на пятачке прибавилось. А Иван выяснил, что его атака магией Системой расценивалась, в самом деле, как дальнобойная. За заколотого штыком она не сто, а четыреста очков отвесила. Оказалось, охота на человеков куда выгоднее в плане очков опыта, чем охота на монстров. И, кстати, да, с оружием были только действующие караульные. Новая смена вообще без никакого вооружения из пещеры вышла. Ножей и тех не было. Выждал несколько минут. Никакой тревоги не поднялось. Очевидно, крики до места сна бандитов не дотянулись. Ну, или, как вариант, не придали им никакого значения. Народ здесь неорганизованный, могли по несколько раз за ночь вопить, сколь рот широк. — Эй, парень, ты меня развязывать будешь или нет? — Осмелела привязанная к козлам женщина. — Чуток погодя. — Отозвался боевой целитель. Сначала я туда наведаюсь. А то, боюсь, ты мне можешь всю внезапность нарушить. — Развяжи меня, сволочь! — Вдруг взъярилась пленница. — Иначе я такой шум подниму, все мертвые проснутся! — Ну, покричи, если хочешь. — Согласился с ее предложением Иван. — Я тогда домой пойду. Поздно уже очень. А они, когда проснутся, непременно тебя выслушают. Может, даже поблагодарят… горячо. Может, даже несколько раз кряду. — Ну, развяжи! — Заныла женщина, впрочем, уже не повышая голоса. — Позже. — Сказал, как отрезал, студент и двинулся в направлении пещеры. Факел брать не стал, далеко его видать, да еще и мешает нормально рассматривать, что там, в темноте вокруг, происходит. Лучше он свое Сумеречное зрение прокачать попробует. Навык на уровне новичка, конечно, толком и не помогал почти, но все же по пещере потихонечку продвигаться получалось. Споткнулся всего раз, и то, на ногах удержался. Пока шел, осознал глупость своего поведения. В кромешной темноте автомат — совсем слабая подмога, а на заклинания мана еще не накопилась. Грот, где люди ночевали, отыскал сразу. Там тоже небольшой костер горел. Очевидно, чтобы хоть как-то ориентироваться, а то ведь без костра совсем кромешная тьма бы получилась. А возле костра еще один караульный со сном боролся. Зевал и тер руками глаза едва ли не ежеминутно. Ивану всю обстановку из темноты хорошо видно было. Попытался сосчитать лежавших. Вместе с тем, что страдал возле костра, получилось двенадцать. А где остальные? Потом сообразил, что говоря про двадцать бандитов, та женщина имела в виду, скорее всего всех скопом, вместе с уже убитыми Иваном на входе. Возможно даже, вообще тут троицу, что на свою беду Иванову возле портала повстречалась, посчитала. А может и не посчитала. Вроде, она еще говорила о самозваных археологах. Те тоже вполне могут отсутствовать в основном лагере. Так и коротал время, дожидаясь, когда маны побольше накопится. Долго сидел. Дежурный по поддержанию огня в очаге уже отдежурил положенный срок, поднял сменщика и спать завалился. Наконец, почувствовал, что его магическое ядро уже заполнилось, может и не доверха, но на несколько заклинаний уже должно хватить. Наложил очередное Отравление на караульного. Вроде, никто не среагировал на то, что костровой рядом с объектом своего внимания прилег и вставать не торопится. Медленно, постоянно скользя взглядом по спящим фигурам, двинулся вперед. Приблизился еще чуток. Попытался прикинуть, где тут у них главарь располагается. Очень уж не хотелось попасть под его магию, если тот преждевременно проснется. Предположил, что у главаря обязательно должно быть оружие получше, чем те несколько охотничьих ружей, лежащие тут и там возле спящих бандитов. Не сразу, но отыскал взглядом еще один автомат. На того, кто рядом с этим оружием и наложил очередное Отравление. По ощущениям маны еще на один или два раза должно было хватить. Решил не тратить. А вдруг не получится без повреждений со своей стороны сработать. Тогда очень кстати будет иметь запас маны на Лечение. Внезапно Иван поймал себя на том, что непроизвольно придумывает для себя все новые надуманные помехи, которые нужно решить, прежде чем решиться на главное. «Тварь я дрожащая или право имею?» — Пришел на ум классический вопрос. Отбросив колебания, двинулся к ближайшему сопящему в две дырочки бандиту, занося над его грудью автомат со штык-ножом. Удар! Сиплый полувздох, полувскрик. Потянул оружие из раны. Туго. Пришлось упереться ногой в тело, чтобы вытащить. Шум по-видимому все же пробудил спавшего рядом. Тот приподнялся на локте, пытаясь рассмотреть в густых пляшущих тенях от догорающего костра, что его разбудило. Иван прыжком преодолел разделяющее их расстояние и нанес новый удар штыком. Этот уже закричал! Громко! Пронзительно! Иван выдернул штык из тела и приложил приклад автомата к своему плечу. «Бах!» — Оглушительно грохнуло в его руках. Один из поднимающихся с места парней, откинутый пулей, упал, подергивая ногами. «Бах!» — Еще один не дотянулся рукой до ружья, валявшегося у его ног. «Бах!», «Бах!»… — переведенный на одиночную стрельбу автомат выплевывал пулю за пулей. Внезапно возле одного из последних, еще остающихся в живых бандитов, вспыхнул оранжевым небольшой огонек, который с ускорением полетел в сторону нашего студента. Еле-еле увернулся. Повезло, что файербол оказался постепенно разгоняющимся, а расстояние было небольшим, атакующий конструкт не успел набрать достаточной скорости. Второго шанса этому недоделанному магу уже не предоставил. Очередной выстрел, бьющий по ушам, и не успевший разгореться второй файербол медленно гаснет в уже мертвой руке. Одно за другим посыпались послания от Системы, извещающие его об очередном получении очков опыта, которые он, не глядя, смахивал, чтобы не мешали оценивать обстановку. Кажется, были еще и сообщения о поднятии Характеристик, но с посланиями Системы он потом разбираться будет. Все закончилось. В воздухе едко воняло сгоревшим порохом. Иван взглянул на дело своих рук, и ему враз стало дурно. Нет, не вырвало, но где-то на грани. Комок к горлу подступал. — Эй! Мы здесь! — Вдруг послышался женский голосок, враз переключивший его из режима самоедства в режим «если не я, то кто же?». Огляделся. Света от костра не хватало, чтобы осветить дальнюю часть пещеры, где, как оказалось, были сооружены самые настоящие клетки. А в клетках сидели пленники. Люди. В основном девушки. Подошел, подергал замок на двери одной из клеток. Крепко сделано. Пришлось обыскивать тела, чтобы отыскать ключи. Угадал со второго раза: ключи нашлись не у главаря с автоматом, а у его соседа по лежбищу. Пока искал ключи, задумался, а зачем ему лично нужно всех этих пленников из клетки освобождать, опять же при возвращении в свой мир наверняка кто-нибудь из спасенных в полиции непременно расскажет, как Ваня лихо поубивал тут всех… граждан России. Самообороной тут уже не отговориться будет. Надумал, что во всенародно известные герои записываться пока что преждевременно. Поэтому собрав трофеи, в два захода перетаскал их из пещеры наружу и спрятал в паре тайников в окрестных скалах. Себе оставил только один автомат АКСУ, он в сумку, обнаруженную там же, в сложенном состоянии влез, да еще из более ранних трофеев обрез с десятком патронов решил тоже домой притащить. Расценил, что пленники, сидящие в клетке, вряд ли смогли его лицо в потемках рассмотреть, вот и не стоит в их глазах светиться. Закончив все свои дела с трофеями, подошел к все так же привязанной снаружи от пещеры женщине: — Вот ты и дождалась своего освобождения! — С этой пафосной фразой перепилил веревку, которой левая рука ее была к столбу привязана, и вложил нож в освобожденную руку. — Дальше сама. А еще вот тебе ключи, выпусти из клеток там всех несчастных. С этими словами, кинув ключи ей под ноги, Иван удалился в ночную тьму. В этом мире уже светало, когда Иван, окончательно испортив о камни свою обувь, вышел к порталу. Его смартфон показывал почти полночь. Дома, наверное, волнуются! Словно в насмешку на последних метрах пути от Системы пришло сообщение: «Ваш навык Сумеречное зрение улучшен до ранга Продвинутый. Очки опыта +800». Видно все вокруг стало действительно значительно лучше. Едва вышел из портала, принялся звонить домашним. Услышал много нового о своих умственных способностях и моральных качествах. Поделом. Иван и сам чувствовал себя всем тем, кем его только что по телефону обозвали. Снова через лаз в заборе наружу выбрался. Кажется, вовсе и не власти этот забор тут наколотили. Скорее всего, это бандиты, уничтоженные Ивановым, постарались, чтобы скрыть портал от глаз прохожих, ну, и чтобы всякие посторонние к ним поменьше лазили. До дома добирался крадучись. Комендантский час, однако, и патрули на улицах. Это зимой они сидели на своих блокпостах, на перекрестках крупных улиц, а теперь оттаяли, принялись в ночное время по улицам шататься и во дворы временами заглядывать. Дошел. И Отвод Глаз лишь однажды применить пришлось, благо патруль лишь вдалеке промелькнул и удалился по своим делам, а то остатков Ваниной маны бы надолго Отвод глаз держать не хватило. Мать прямо на пороге обнимать, причитая, кинулась, а потом затрещину отвесила такую, что в голове птички трели запели. — Чтобы больше ни ногой из дома не выходил! — В сердцах выпалила она и расплакалась. И то сказать, как можно это ее пожелание выполнить? Сегодня же с утра Ивану опять из дома уходить придется. Ту же учебу в медицинской академии никто еще не отменял, да и на работу тоже ходить нужно. — Что это у тебя там? — Поинтересовалась Ирина, когда Иван тяжеленную сумку в свою комнату занес. — Оружие. — Скрывать от домашних наличие теперь в их квартире оружия Иван посчитал не просто излишним, но явно вредным. Случись что, они должны твердо знать, и где лежит, и как перезаряжать. Вот пострелять, пока не получится. И дай бог, чтобы это пока как можно дольше продолжалось. После демонстрации стволов подруге Иван пригласил к ним в комнату отца. А уж матери тот пускай сам рассказывает. — Ты понимаешь, что этот автомат почти наверняка с криминальным прошлым? — Задал помрачневший лицом родитель вопрос своему сыну. — Да. Скорее всего, он у солдат на блокпосту добыт. И хорошо, если без жертв со стороны этих самых солдат. — А что с тобой сделают, если его у тебя найдут, представляешь? — Отчетливо. Только и ты, папа, пойми, что у нас вскоре практически с гарантией тут катаклизм разразится. Без оружия выжить будет намного сложнее. — А если не разразится? — Тогда я лично этот автомат пойду и в пруду утоплю. Согласился отец автомат на полатях разместить. И мать сам вызвался правильно по этому вопросу информировать. А дальше все спать улеглись. И так уже полночи с разбором этой Ивановой авантюры пролетело. На следующий день на радиологию Иванов все же отправился. Хоть и бесполезный курс, но вот так вставать в позу и полностью его задвигать, чуток поразмыслив, посчитал все же неразумным. Катаклизм может разразится в ближайшее время, а может до него еще годы пройдут. Опять же вечером ему на смену, все равно за оставшийся промежуток времени ничего хоть сколько-нибудь путного совершить не успеет. Учебный день пролетел быстро. От общего состава группы на занятии отсутствовала добрая половина. Видать, не один Иван расценил этот курс, как абсолютно бесцельное прожигание ценного времени своей жизни. Впрочем, был еще вариант, что отсутствующих Ваниных одногруппников сразил коварный вирус. Весна, очередная вспышка гриппа в разгаре. Уже в конце занятий позвонил Ровнейко, который вопреки обыкновению не потребовал срочно собираться по заданию командования, а всего лишь цивилизованно договорился на Ванино присутствие в части на завтра. Тоже, конечно, не здорово, после бессонной смены куда-то переться вместо законного отдыха, но Иванов понадеялся, что уж на этот-то раз плюшки от общения с Бетазаром его не минуют. Отдежурил смену. Спас от верной смерти мужика инфарктника. За время, пока везли его в кардиологию, умудрился починить ему сердечко до вполне рабочего состояния. После того генерала, работа по уже наметившейся методике прошла значительно легче. Даже накопитель опустошать не пришлось. На очередном занятии дремал, все же за последние двое суток спал всего четыре часа, но на коварный вопрос преподавательницы по теме ответить смог. Сам удивился. Пока Ровнейко его вез до КПП части, тоже бессовестно дрых, но удовлетворения от сна не получил, одна разбитость осталась. А в части его встретил генерал-майор Тыловаев. Здоровый и до отвращения бодрый. — О! Мой спаситель пожаловал! — Густым басом возгласил он и, встав из-за стола, полез обниматься. От генерала густо несло табаком, а включившийся не ко времени симбионт проинформировал своего носителя о том, что, несмотря на благорасположенность генерала по отношению к Ивану, тот вынашивает в отношении студента какие-то непонятные замыслы. Все-таки два процента симбиотической связи — это очень мало. Ничего толком непонятно из прочитанного. Прошли на площадку с товарами для торговли. Целый ряд генераторов электроэнергии, несколько цистерн с горючим, куча всего прочего. Явно снабженцы дивизии расстарались. — Зови, Ваня, своего демона! — Скомандовал генерал. Ну, собственно, для того Иван здесь и находился. Вызвал. Снова меховой комок появился. Очевидно, сам Бетазар расценил, что его личное присутствие будет слишком жирным для отлаженного уже торгового процесса. Иван стоял и скучал себе в сторонке, краем глаза наблюдая, как торгуются военные снабженцы и Р-Р-Р. На его неискушенный взгляд, они стоили друг друга. Внезапно вновь раздался зычный бас Тыловаева: — Ну, что, мой спаситель, пришла твоя очередь выбирать, что твоя душа желает. Ну, слава богу! А то Иванов уже примерялся, какими словами он будет в следующий раз отказываться ехать на торги, с которых, кроме потери драгоценного времени, никакой выгоды не имеет. — А можно мне каким-то образом моих родителей к Системе подключить? — Высказал он самое заветное свое пожелание и весь во слух обратился, ожидая ответа на заданный вопрос.Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 65 лет. Класс: Боевой целитель Уровень 8, очки опыта\до следующего уровня: 6823\12800 Мана 920\920 Первичные характеристики: Сила 76\100 Ловкость 59\100 Выносливость 85\100 Интеллект 92\100 Ментальная Сила 1\10 Свободных очков первичных характеристик 24 Вторичные характеристики: Удача 34 Наблюдательность 4 Ментальная устойчивость 4 Изученные конструкты: Отравление. Среднее заклинание диагностики, школа магии города Ур. Среднее заклинание лечения. Заклинание детоксикации. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Заклинание Управление функцией желудочно-кишечного тракта. Очки повышения уровня навыка 1 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 32 Ранг продвинутый: общее число навыков 3 Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 2 %.
Глава 19
Очень боялся Иванов, что Р-Р-Р в ответ на его пожелание скажет, что у него нет такой возможности, что мол, делами Системы ведает только сама Система. Или чуть более мягкая формулировка про отсутствие у Иванова необходимых средств, чтобы приобрести желаемое. Но все получилось куда более благоприятно. — В наличии в настоящий момент имеется три предложения, отличающиеся по степени интеграции в Систему и получаемому вследствие этого Классу. — А можно пояснить? — Ваня, конечно, предполагал, что на низшем ценовом уровне окажется простое получение простейшего интерфейса, как это было у него когда-то первоначально, но три уровня предложений… тут могло скрываться что-то интересное. — Самым дешевым будет одноразовый артефакт, обеспечивающий простое подключение к Системе. — Пока Р-Р-Р оправдывал Ванины предположения. — Вариант подороже предусматривает кроме подключения еще и одномоментное получение Класса условно серебряного ранга. Выбор класса абсолютно случаен, но чаще всего это бывает что-то из ремесленных или простейших боевых Классов. Самый дорогой вариант — гарантирует получение магического Класса, хотя тоже оставляет конкретный его выбор на волю случая. — Это возможно, чтобы мои родители стали магами? — Иван молящими глазами взглянул на генерала, понимая, от кого, в конечном итоге, зависит разрешение на покупку именно этого, самого дорогого варианта. — Я привык держать свои обещания! — Важно изрек генерал. В результате Ивану были вручены две небольшие горошины, которые Ваниным родителям необходимо было проглотить. Эффект от сих артефактов был не одномоментным, а должен был проявиться постепенно в течение нескольких недель. После завершения торгов Иван еще дополнительно к генералу подкатил, чтобы обговорить разрешение для родителей, перебраться в новый мир в случае наступления реального апокалипсиса в городе. Генерал не возражал. Ну, еще бы, после получения Иваном возможности для родителей стать в будущем настоящими магами! Нужные же кадры! Прапорщик Ровнейко вернул Иванова в город и попрощался с ним. Дома его уже дожидалась Ирина. Судя по ее упертым в бока рукам и прищуренному взгляду, которым она, не отрываясь, смотрела на него, настроение у нее было очень боевое: — Иванов! Я давно хотела с тобой поговорить! Ответь мне, только честно, зачем тебе я? — В каком смысле? — Заблеял Ваня, не совсем понимая, в каком месте он успел накосячить. — Ты все время где-то пропадаешь. Причем ходишь туда исключительно один. У тебя постоянно от меня какие-то тайны. — Ну, с чего ты это решила? У меня просто была встреча с военными из Пугачева. — Ответил Иван, внезапно понимая, что про его участие в торгах с Бетазаром он ей ничего не рассказывал и сейчас просто не может внятно обосновать, зачем же нужны эти регулярные отлучки из дома. — Вот-вот! Я и говорю про отлучки и тайны! — Словно прочитала мысли своего мужчины Ирина. — Да просто их командира выписали из кардиологии, попросили приехать еще раз, оценить состояние здоровья. — Наконец нашелся с ответом целитель. — Иван! Я всего лишь хочу, чтобы мы проводили хоть чуточку времени вместе! Ну, что он мог ответить на такие запросы? Только согласиться. А в дальнейшем разговоре и вовсе выяснилось, Ирина-то всего-навсего хотела застолбить время на совместный выезд на охоту на монстров в ближайшие выходные. А то, как она подозревала, опять нашлась бы веская причина туда не ехать. Прихода родителей с работы в этот вечер Иванов ждал с особенным нетерпением. Вот умом понимал, что ничего особенного ни сегодня, ни даже в ближайшие дни и недели после съедения родителями тех горошин, что ему удалось раздобыть у торговца, не произойдет, но нетерпение все равно терзало. Наконец дождался. После ужина потихоньку от Ирины вручил им свою добычу: — Съешьте прямо сейчас! — Скомандовал он родителям. — Это подключит вас к Системе. — Да не хочу я есть всякую гадость! — Заблажила мама, но отец, что-то поняв из напряженного взгляда сына, закинул свою порцию в рот и авторитетным голосом скомандовал супруге: — Глотай! — Странно, но обычно имеющая по каждому поводу свое персональное мнение мама внезапно послушно заглотила принесенную сыном пищевую добавку. — Теперь, в ближайшие недели у вас перед глазами должен появиться интерфейс с информацией о ваших Характеристиках. Еще мне обещали, что у вас откроется какая-то магия, но что это будет за магия, мне не ведомо. Ну, и, опять же, первоначально она будет очень слабой. Ее, как и все Характеристики, надо будет развивать. Тогда и здоровье с годами жизни прибавится, и от врагов защититься сможете. — Это что же, — мать с видимым неудовольствием посмотрела на сына. — Мне и в спортзал твой ходить придется что ли? — Вместе ходить станем. — Примиряюще сказал отец еще до того, как Иван ответил было, что спортзал все же не обязателен, хотя и желателен, особенно в первое время, когда Характеристики от тренировок растут достаточно быстро. Остаток недели до выходных прошел по уже устоявшемуся расписанию: учеба, тренировки, сон, или учеба, короткий отдых, работа и никакого сна, потому что снова на учебу надо. В пятницу у Ивана очередная смена стояла. Тоже обычная по своему содержанию: выезды на высокую температуру, один сердечник, потом, после небольшого перерыва сразу два выезда на отравления суррогатами алкоголя. Как под копирку: два дурно пахнущих и матерящихся тела, которых наша гуманная медицина спасать должна, чтобы они через неделю снова принялись за старое. Хотя, какая неделя? Едва откачают и отпустят на волю, снова напьются. И дай бог, чтобы не затеяли остатки недопитого добивать. Ведь святое же, кощунственно такое в канализацию выливать. Понятно, тратить ману на таких вот хануриков Иван не стал. Не настолько он еще гуманизмом пропитался, чтобы помогать тем, кто тебя лично материть пытается, пока ты везешь его вонючую тушку в дежурную больницу. Возить в эту ночь приходилось далековато: дежурили медики из первой республиканской. Причем, сразу несколько их отделений в эту ночь дежурили, так что в приемном покое было пересечение потоков разных категорий больных, и некоторое столпотворение наблюдалось из-за то и дело подвозящих новых клиентов машин скорой помощи. Вот и в этот раз, Ивану, бредущему на выход, пришлось чуть ли не отпрыгивать к стене, убираясь с пути каталки с очередным пострадавшим, которую практически бегом катили от входной двери к кабинету хирургов. Освещение в коридоре было очень хорошее, так что Иван, пусть мельком, но очень отчетливо рассмотрел пострадавшую женщину, тело которой, густо залитое кровью, безвольно раскинулось на каталке. «Гизатуллина!» — С некоторым запозданием дошла до сознания мысль о результатах опознания. Дальше действовал почти на автомате. Все опасения о раскрытии перед властями о наличии у него Системы с очень даже востребованным Классом отошли на второй план. Альфия, хоть и продинамила его в прошлом году, и вообще была очень вздорной и ветреной особой, но как-то так получалось, что кроме Вовки Михайлова и нее, Иванов и не общался толком ни с кем больше в группе. Так на уровне здравствуй — до свидания, да совместных разборов историй болезни по заданию преподавателей. И вот, Гизатуллину везут на каталке и, судя по размерам кровавых пятен, ситуация там близка к критической. Пока тормозил, каталку уже завозили в кабинет. Последовал за нею. — Я целитель, смогу помочь! Пару минут не мешайте! — Рявкнул он на врача, который собрался было выпроводить вон неожиданного и сильно мешающего посетителя в Ванином лице. Вроде бы ему что-то еще говорили. Иван уже не слышал, полностью отрешившись и настроившись на диагностику. Состояние татарки и впрямь было тяжелым, если не сказать критическим. Одна рана, по всем признакам похожая на ножевую, пришлась на селезенку, и сейчас в брюшной полости плескалось около литра крови. И еще подтекало, рассечение на органе по-прежнему кровило. Еще одна рана оказалась поверхностной, нож лишь скользнул по ребру, но длинная, и тоже усугубляла кровопотерю. А еще все руки Альфии оказались изрезаны, защищалась она, пусть и не совсем удачно. Чтобы сберечь ману, надо было прикладывать руки непосредственно на рану. Иван принялся расстегивать одежду на одногруппнице. Медсестру, которая попыталась что-то по этому поводу вякнуть, удержал дежурный хирург, каким-то образом понявший, что ворвавшийся к ним незнакомый парень в медицинском костюме вовсе не сексуальный маньяк и знает что делает. Исцеление работало. Кровотечение останавливалось, излившаяся внутри кровь потихоньку начала рассасываться. Добавленное крововосстанавливающее заклинание сделало смерть от массивной кровопотери менее вероятной, хотя, капельниц с кровозаменителями это нисколько не отменяло. Напоследок, на остатках маны, восстановил, насколько смог, целостность кожных покровов. Шрамы, конечно, пока останутся, но с ними можно будет поработать и позже. Если, конечно, опять с Альфиюшкой не разругается в хлам, как это у них в последнее время регулярно происходило. — Я все! — Проинформировал он собравшихся вокруг них с Гизатуллиной медиков. — Кровотечение остановлено, экстренной операции не требуется. Кровь в брюшной полости будет постепенно рассасываться в течение двух-трех суток. Но все ваши мероприятия по восполнению кровопотери мое колдунство не отменяет. — Сказал и потопал к выходу. И так, наверное, его доктор ругается на запропастившегося подчиненного на чем свет стоит. Доктор ругаться не стала. Только посмотрела пристально на Ванины руки, основательно выпачканные в уже свернувшейся и подсыхающей крови. Да еще, когда уже подъезжали к зданию станции скорой помощи, распорядилась: — Иван, ты сейчас иди, умойся хорошенько, а еще лучше душ прими. Смена уже на исходе, не думаю, что нас еще куда-то погонят. Так в тот день работа и закончилась. В субботу они с Ириной легли спать рано. Компания девушки должна была заехать за ними на машине, едва рассвет забрезжит. Проснулись по звонку будильника, позевывая и протирая глаза, умылись, позавтракали, оделись, придвинув к себе сумки со сложенным еще с вечера снаряжением. Иванов долго думал, брать ли с собой огнестрел? Нет, автомат он бы по любому оставил дома, останови их в пути полиция или армейцы на блокпосту с таким грузом не отбрешешься. Размышлял об обрезе. В принципе, место в сумке позволяло, но все же решил не брать. Патронов маловато, да и был риск его потерять, если при досмотре остановят. Пусть лежит себе дома до наступления дня БП. Большой пиздец, если кто не понял. А у Ивана с собой оружие есть, которое никто не отберет. Отравление показало в столкновении с бандитами свою высокую эффективность. Еще бы маны было побольше. Но это так, мечтания. А тратить свободные очки характеристик Иван пока не торопился. Пока характеристики и так качаются при помощи обычных тренировок и прочих действий, хотя и ужасно медленно. Кто знает, как будет дело обстоять, когда характеристики сотки достигнут. По уже встреченным персонажам, типа Бетазара и Алисы, ясно понятно, что развитие на достигнутом не останавливается. Очевидно, ту сотню очков, что была выставлена в качестве предела, можно как-то преодолевать, но пока до этого дня Ивану было еще очень далеко. У Ирины заиграла мелодия в телефоне. Транспорт прибыл, пора выходить. Вышли из подъезда. Стоявший в отдалении громадный внедорожник мигнул фарами, привлекая внимание. Подошли вплотную. Ирина принялась общаться с подружками, что на заднем сидении расселись. А К Ивану вышли двое парней, что спереди должны были ехать. Водитель, представившийся Ринатом и Олег, тоже студент их академии, только учившийся на четвертом курсе стоматфакультета. Как-то кольнуло: вспомнилась аналогичная ситуация с прошлым выездом на охоту, когда их чуть в жертву не принесли. Но, вроде, коллега, медик, не должно такой подставы быть. — Э-э, а куда мне садиться? — В недоумении поинтересовался Иванов у Рината. — Вроде, все места и так заняты, куда там грузиться. Оказалось, Ивана планировали назад, в багажное отделение уложить. Там даже одеяла накидали, чтобы не жестко по кочкам ехать было, а Ирине предлагалось втиснуться четвертой на задний диванчик изначально рассчитанный на троих. Чувствуя себя идиотом, улегся на тряпье на спину, согнув в коленях ноги и сунув под голову свою свернутую рулончиком куртку. В салоне и без того тепло было. Внедорожник хоть и казался большим, под его рост явно не был рассчитан. Сбоку подруга его еще их сумками подперла. Поехали. Если изначально у Ивана никаких ассоциаций не возникало при фразе: «Не картошку везешь», то теперь он сам побывал в роли этой самой картошки. Очень не понравилось. Каждый бугорок на дороге своими боками ощущал. Страшно подумать, каково без одеял бы пришлось. Где-то час ехали по бодьинскому тракту, пока не остановились где-то на проселке возле темнеющего неподалеку леса. Вообще-то им надо было именно туда, но разверзшиеся хляби на грунтовой дороге не позволили близко подъехать. Придется на своих двоих. Разобрали свое снаряжение и двинулись. Ирина, пока шли, просветила по поводу истории находки их компанией данной локации. Просто, тут поблизости деревня есть, где их подруга из группы проживает. Она и посоветовала еще на первом курсе этот лес в качестве идеального места для шашлыков. — Там в глубине леса озеро лесное есть! — Разливалась в восторгах Ирина. — Ты, Ванюша, не представляешь, какая там красота неописуемая! И народа никого! Даже местные очень редко туда забредают. Словом, местечко так понравилось, что девчонки из их группы в компании своих парней туда регулярно ездить повадились, а потом и не только представители из их группы подтянулись. А когда неподалеку там портал вдруг открылся, откуда полезло всякое разное, то как-то сама собой сложилась дружная компания охотниц. Все и инициировались там в разное время. Сапоги от налипшей грязи уже стали неподъемными. Оставалось надеяться, что убегать ни от кого экстренно не придется. Благо, что на опушке подсохшая трава хоть какое-то подобие опоры для ног создавала. Вот по этой относительно узкой травянистой полосе и зашагали между полем и лесом. В сам лес соваться тоже не стали: снег еще там, да притаившиеся под снегом водяные ловушки в бочагах и небольших оврагах. — О! Смотрите! Следы. — Ринат склонился над участком глинистого русла ручья, текущего с поля в направлении деревьев, где ясно отпечаталась цепочка следов размером с Ванину ладонь. — Большая собачка! — Обрадовался будущий стоматолог, склоняясь к находке. Судя по тому, что следы в глине отпечатались четко, зверь не мог их оставить ночью. Ночью был сильный заморозок, наверняка и тут поверхностный слой глины был подморожен. Более того, в этих следах еще не накопилось даже чуточку воды из раскисающей под весенним солнышком почвы. — Он где-то совсем рядом с нами. — Успел проговорить Иван осознанную им под влиянием навыка Следопыт информацию, как вдруг внезапно завизжала одна из Ирининых подруг. Как тут, практически на открытом пространстве, смогла укрыться столь громадная тварь, было решительно непонятно, но это у нее получилось. И, дождавшись, когда отвлекшиеся на находку люди повернутся к нему боком, зверь выпрыгнул из своего укрытия, метнувшись к ребятам. Все закрутилось на опушке. Ринат с Олегом и одна из девиц, вооруженные копьями, кинулись наперерез чудовищу, имевшему вид чего-то среднего между очень громадным псом и медведем. Остальные девчонки с визгами кинулись врассыпную. Им с их саблями и кинжалами просто ничего не светило в прямом столкновении со столь крупной и сильной добычей. Ирина моментально исчезнув с глаз, очевидно, готовилась нанести свой удар из невидимости. Иван чуть замешкался, метая в чудовище одно Отравление за другим, но потом тоже, включив свой Отвод Глаз, ринулся к зверю, занося над головой свое мачете. Рев раненого копьями зверя, визги девчонок, вернувшихся обратно к месту схватки, и сейчас подбирающихся к чудовищу с разных боков, чтобы вонзить в них свои клинки. Иван все же успел рубануть по скатанной грязно-бурой шерсти своим мачете, только особого вреда этот удар не нанес. Так, рассек кожу и тонкий слой мышц, уткнувшись в массивную кость. Зверь издыхал. Его туша безвольно развалилась, примяв ости прошлогодней травы, лишь лапы еще хаотически подергивались. — Странно! Такой громадный и сильный зверь! — Высказался Олег, оценив прибавку очков опыта, после того, как заглянул в лист своих характеристик от Системы. — Всего шестьдесят с хвостиком очков. — И у меня такая же беда, бро! — Поддержал товарища Ринат. Иван ничего не сказал. Ему жаловаться на прибавку очков опыта было бы грешно. Без малого девятьсот. Да еще сейчас сколько-то за лечение получит. Одна из девчонок не успела уйти с пути атакующего монстра. Хорошо еще, что он не пастью ее захватил, тогда последствия были бы намного более печальными, а лишь лапой ударил. Соответственно, защита, плюс еще довольно толстый слой одежды под ней уменьшили тяжесть повреждений до неглубокой раны, да сильного ушиба тканей вокруг. Даже того небольшого остатка маны, что еще оставался в распоряжении Ивана должно было хватить, а уж с подключением маны из накопителя и вовсе появлялся шанс записать в безвозвратные потери лишь пластиковые спортивные защитные накладки и часть одежды, если ее не удастся починить. Столкновение с монстром сильно понизило мораль самозваного воинства, немного посидев на поле боя, решено было возвращаться обратно в город. — Все равно по такому бездорожью много не выходим! — Так прокомментировал Олег их решение, когда все грузились по своим местам обратно в машину.Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 65 лет. Класс: Боевой целитель Уровень 8, очки опыта\до следующего уровня: 8799\12800 Мана 920\920 Первичные характеристики: Сила 76\100 Ловкость 59\100 Выносливость 85\100 Интеллект 92\100 Ментальная Сила 1\10 Свободных очков первичных характеристик 24 Вторичные характеристики: Удача 34 Наблюдательность 4 Ментальная устойчивость 4 Изученные конструкты: Отравление. Среднее заклинание диагностики, школа магии города Ур. Среднее заклинание лечения. Заклинание детоксикации. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Заклинание Управление функцией желудочно-кишечного тракта. Очки повышения уровня навыка 1 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 32 Ранг продвинутый: общее число навыков 3 Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 2 %.
Глава 20
Понедельник — день тяжелый! С утра в их учебную комнату залетела староста и громко, на весь класс, объявила, что Иванова непременно желают сегодня, в 14:00, видеть в деканате. — Ну, все, Ваня, суши сухари! — Несмешно пошутил Михайлов, а Иван понял, что шутка может оказаться пророческой. — Так у нас занятие только в полтретьего заканчивается. — Начал он возмущаться чисто для порядка. Понятно, что распоряжение деканата придется выполнять, а занятие… да что занятие? Сам же все последнее время сокрушался, что времени жалко просиживать на этом абсолютно бесполезном предмете. Собственно, преподавательница, которую староста чуть погодя уведомила о распоряжении начальства в адрес одного из студентов, тоже не стала лезть в бутылку. Ответила коротко: — Надо, значит отпустим. И вот, на смартфоне без двух минут четырнадцать было, когда примерный студент Иванов постучался в дверь заветного кабинета. — Ага! Иванов! Явился! — Бодрым, веселым голосом прокомментировал его появление Юрий Иванович, их декан. — Тут вот тобой товарищи из первой РКБ интересуются. — И он кивнул в сторону двух представительного вида мужчин, что сидели в обтянутых дермантином креслах рядом со столом декана. — Да, да…. студент Иванов, — запнулся один из них, очевидно попытавшись назвать собеседника по имени, отчеству, но, не преуспев в этом по причине их незнания. — Наши хирурги рассказали о ваших способностях. Мы хотели бы, если эти способности подтвердятся, то чтобы вы поработали у нас. — У меня есть работа, и она меня вполне устраивает. — Твердо выдал Иван в ответ на эти нескромные желания. — Да что у вас за работа! — Возмутился второй, показывая тем самым, что хотя бы минимально, но с биографией их сегодняшнего рекрута они все же познакомились. — Работа ночами на скорой. Никакого внятного будущего. — А при работе на вас у меня появляется будущее? — В последнее время Ваня как-то незаметно, в свете информации, полученной от иномирца, кардинально пересмотрел взгляды на это самое возможное будущее и свое возможное место в нем. Очень похоже, что вот-вот грядут глобальные перемены, к которым неплохо было бы подготовиться. — Разумеется! — С жаром принялся убеждать студента в собственной значимости второй. — Мы ведущая клиника в Удмуртии, у нас самые опытные кадры. И зарплаты у нас, — тут он несколько понизил голос. — Во многом превосходят зарплаты врачей в обычных городских больницах. — Это что, вы меня сразу во врачи что ли берете, не дожидаясь даже окончания пятого курса? — Ну, нет, во врачи вам пока рановато будет. — Вставил свое веское слово первый. — Но вот ставку медбрата предложить сможем. Если, конечно, сможете подтвердить свои способности. — Поправьте меня, если я ошибаюсь. — Ивану всегда очень нравилась эта фраза, и вот представилась возможность ввернуть ее к месту. — За ставку медбрата я должен буду ездить к вам каждый день и лечить тех, на кого вы мне укажете. — Кроме ставки будут еще премии. — Вставил второй, почувствовав отсутствие энтузиазма в голосе студента. — Ага! Премии. Не выше ста процентов должностного оклада? — Процитировал Иванов положение про премирование медицинских работников, разговор о котором как-то подслушал, сидя в ординаторской. — А оклад у медбрата сколько? — Не так. С коммерческих договоров платится процент исполнителю помимо обычной зарплаты. — Постеснялись озвучить мизерные ставки для среднего медицинского персонала рекрутеры ведущей удмуртской клиники. — А какие мои обязанности будут? — Лечить, разумеется. — В голосевысказавшего это уже слышалось неподдельное возмущение непонятливым студентом. — Каждый день? — Хотелось бы. — Извините, но меня это не устраивает. — Твердо, как отрезал, объявил Иванов. — Ты, Иван, подумай, — вступил в разговор декан, поняв, что разговор с его студентом зашел куда-то не туда. — Не стоит отказываться вот так сразу. Перспективы то хорошие. — Хорошо, я подумаю. — Для виду согласился строптивый студент. — Я могу идти? — Иди. И все же, я на твоем месте бы хорошенько подумал. — С нажимом в голосе отпустил его декан. Иванов возвращался к себе, по пути размышляя, правильно ли он сделал, что так наотрез отказался от работы в престижной больнице? По всему выходило, что очень даже правильно. Эта работа легла бы на Ивана тяжелыми цепями, съев все его свободное время и напрочь убив всю возможную прокачку системных характеристик и навыков. Нет, очки опыта за лечение Ване бы, разумеется, капали, но ведь это же такая мелочь на фоне тех цифр, которые будут требоваться уже вот-вот, чтобы достигнуть следующего уровня. А деньги…. Больших денег целителю никто, похоже, платить и не планировал. Так, крошки с барского стола. Черт! Да они даже не удосужились представиться! А если декан затеет цепляться, так Иван и сам уже раздумывал об академе после окончания пятого курса. Вернулся домой. Чтобы хоть немного успокоиться, включил телевизор. Очередная говорящая голова рассказывала народу, как крепко все устроено в их стране. Пусть хоть весь мир в труху, нашим гражданам ничего не грозит. Нет, так расслабиться точно не получится. Всегда, когда власти что-то обещали своему народу, вскоре все начинало идти наперекосяк. Выключил зомбоящик и прилег на диван. Давно уже собирался попытаться разобраться с выводом информации от Системы. Как-то ведь раньше смог так убрать названия всех системных навыков, что уже сам забывать и путаться начинает, чем по факту он владеет. Разбираться пришлось долго. Еще и Иринка мешалась, которая тоже вскоре вернулась со своей учебы. Нет, она не лезла под руку, не требовала все бросить и немедленно кинуться исполнять ее прихоти, просто находилась рядом. Но этого уже было почти достаточно, чтобы Иванов готов был послать ко всем чертям свою задумку исправить свою не слишком удобную для восприятия таблицу Системных характеристик, навыков и заклинаний. Впрочем, как там, у классиков, сказано было: тот, кто нам мешает, тот нам и поможет. Как-то так. Раздражение на подругу, которая одним своим присутствием почти прервала важный эксперимент, помогло достичь необходимого накала эмоций и провалиться в этакий режим редактирования. Прежде всего, решил вновь вывести на обозрение названия навыков. Только не всех, их и в самом деле выходило уже слишком много, и почти все совершенно не впечатляющие, а хотя бы тех, что достигли продвинутого ранга. Выполнено. Всего три наименования и ни одного реально боевого. Зато названий заклинаний болтается как-то чересчур много. И почти все первоуровневые. А еще Отравление и Детоксикация после изменения у Ивана названия класса стали практически синонимами, раз у боевых целителей заклинания лечения можно и для нанесения урона врагу использовать. «Желаете слить сходные по эффекту заклинания воедино?» — Внезапно вспыхнул перед глазами запрос Системы. — Желаю, — негромко пробормотал Иванов и через мгновение наслаждался уже следующим посланием: «Выполнено. В результате слияния заклинание Отравление приобрело дополнительную особенность: воздействие по площадям. Радиус воздействия заклинания — до трех метров вокруг точки приложения». — Ничего себе! От удивления Ивана выкинуло из режима редактирования. Впрочем, то, что он собирался исправить, было уже выполнено. А это спонтанное улучшение Отравления! Это же уже почти гранатомет какой-то получается по площади воздействия. Пожалуй, заклинание вышло настолько замечательным, что стоит попытаться его еще улучшить при помощи очка повышения уровня навыка. Иван мысленно скрестил пальцы наудачу. Получилось! «Выберите направление улучшения заклинания: Вдвое увеличивается радиус поражения; Вдвое уменьшается время до наступления эффекта заклинания». Черт! Хочется и того и того! Все же выбрал увеличение площади поражения. Время и так не слишком большое, а с другой стороны, и уменьшенного вдвое времени хватит врагу, чтобы то расстояние, на которое заклинание действует, пробежать и успеть Ивана атаковать. Так что, по-прежнему, только из засады или под Отводом глаз действовать придется. А там лишние секунды до срабатывания уже не так принципиальны. — Слушай, Иванов, — Ирина заметила, что ее кавалер уже не валяется аморфной тушкой и занялась удовлетворением своего женского любопытства. — Ты не заболел там случайно, что лежишь тут и страдаешь? — Страдаю! Это очень точно сказано. — И Иван рассказал своей подруге про поступившие из первой РКБ предложения в его адрес, а так же про позицию их декана по этому вопросу. — А ты точно не хочешь понабирать очки опыта таким вот способом? — Поинтересовалась Ирина. — И зарплата наверняка все же побольше будет, чем на скорой. — Зато времени свободного совсем не останется. — Проворчал студент, давая понять, что он уже все решил и перерешивать уже не намерен. — А время в наших условиях куда более важный ресурс, чем банальные денежные знаки. Тем более, что и их, похоже, намеревались платить совсем немного. — Ну. Ты глава семьи, тебе и решать! — Дипломатично заявила хитрая подруга, вызвав у Ивана краткую вспышку мужского тщеславия. Эх! Ей еще бы и эмоции подправить, а то раздражение в них так и сквозит. Странно, но никаких санкций со стороны декана за отказ Ивана работать в первой РКБ так и не последовало. Уже неделя прошла, а все тихо и спокойно в датском королевстве. Или это по классике в Багдаде все спокойно? Зато появились новости от домашних. И нет, Система еще ни у кого из родителей не пробудилась, просто в один прекрасный вечер Ванина мама, придя с работы, объявила, что выиграла разыгрываемый у них на работе талон на покупку новой стиральной машины. Именно, так! Магазины бытовой техники и электроники закрыли, но товары, пусть в недостаточном количестве, в город все-таки поступали, и их решили, как в стародавние времена, распределять по предприятиям. — Ну, вот скажите, — вопрошала мать своих домочадцев, когда рассказала им о выигрыше. — Для чего мне вторая стиральная машина, если и та, что у нас есть, еще работает совершенно нормально? А кому-то эта самая стиралка жизненно необходима, а тут я такая, буду про запас их складировать. — Ты погоди, мать, не горячись. — Высказал свое мнение отец. — Надеюсь, ты не успела еще отказаться от этого талона. Мы же хотели себе какую-нибудь машину покупать. — Но не стиральную же! — Съязвила победительница лотереи. — Да! Не стиральную. Но твой талон мы вполне себе сможем поменять на какую-нибудь бэушную колымагу с колесами. А то, я тут поспрошал, деньги в последнее время уже мало что значат. Все товарами и продуктами впрок запасаются. Словом, решили талон на стиральную машину в качестве части оплаты за средство передвижения попытаться использовать. Заодно обсудили и то, кому водительские права получать придется. Тут тоже отец отличиться смог: — Есть у меня школьный друг, Андрюшка Птицын. Он до больших чинов в полиции дослужиться смог. Наведаюсь-ка я к нему. Авось, не откажет по старой дружбе, обеспечит правами. Только, сына, права я на тебя делать, если что, буду. — Хорошо, папа. — А что сказать, если родитель Ванин принципиальный пешеход, сильно не любящий машины. Говорит, что и машины в этом отвечают ему полной взаимностью. Еще неделя прошла. Вспомнить особо и нечего. Разве что то, что в спортзале Ивану еще одна единичка Силы прилетела, да с Ириной снова отношения портиться начали. Не так, чтобы вдрызг и пополам, но все чаще она хмурой и недовольной Иваном с учебы приходила. Наконец Иванов не выдержал и прямо в лоб задал вопрос, что собственно с ней происходит, что вечно на Иване отыгрывается на ровном месте. — Иванов! Вот почему ты у меня такой никчемный? Иван даже опешил от такого неожиданного заявления. — В каком смысле? Что конкретно тебя во мне не устраивает? — Девчонки вон, рассказывают, как у них парни тренируются, навыки набирают, а тебя я один-единственный раз на охоту вытащила и то, ты уже весь тогда извздыхался, исстрадался. — Девчонки, значит? — Ну, да, девчонки. Они своим женским взглядом сразу заметили, что из тебя плохой защитник получается. Вон, и при нападении зверя промедлил. — Я на того зверя Отравление наложил, а то долго бы вы своими тыкалками разбирались бы с ним. — Иван сильно обиделся на такой необоснованный наезд подруги. — А то, что я одну из них, Марину, кажется, лечил после боя, тоже ни на что не влияет, по-твоему? А окажись ты на моем месте, в багажнике, еще и не так бы вздыхала. — Вот, вот! Другие тебя на своих машинах возят, так что можешь не жаловаться мне на свое место в багажнике. — Видать долго все эти свои потаенные мысли и эмоции в себе держала, раз теперь разом все их на партнера выплеснула. В результате много наговорили друг другу такого, что говорить было совсем не нужно. Так и спать в тот вечер легли, не разговаривая друг с другом. А на следующий день подруга и вовсе Ивану с учебы позвонила, чтобы не ждал ее в тот вечер. Мол, у себя, в общаге заночует, подумает на тему, как им дальше жить. Так настроение у Ивана и было ниже плинтуса, пока мать, пришедшая в этот вечер с работы, не сообщила, что у нее интерфейс, наконец, развернулся. Только класс Сканер недоумение вызывал. Иван сразу принялся обучать родительницу своему навыку «Суть предмета». Ведь, явно же по ее профилю окажется. А заклинание, изначально прилагавшееся к классу, Дальновидением называлось. По сути, простой бинокль. Не то Иван талантливым учителем оказался, не то, в самом деле, полученный от Системы Класс сказался, но мать смогла увидеть описание Ваниного накопителя уже через полчаса. А потом еще минут десять бродила по квартире, прищурившись, все искала другие системные предметы. Только не было их в доме. С артефактами у землян вообще пока глухо было. А еще через какое-то время она поинтересовалась у сына, что ему кажется предпочтительным, чтобы она смогла видеть структуру магических конструктов и с некоторой необъявленной долей вероятности их запомнить или просто видеть все проявления магии, магические аномалии и даже магические ловушки со степенью сложности по второй уровень включительно. — А других научить подсмотренным заклинаниям ты сможешь? — Тут же уловил суть вопроса Иван. — Про других ничего не сказано. Наверное, для этого другой навык нужен еще будет, типа учителя. — Тогда выбирай второй вариант. У тебя маны еще долго не будет в достатке, а так хоть в ловушки не попадемся. И пока не распределяй свободные очки характеристик, которые тебе Система за уровень выдала. Лучше их использовать потом, когда уже тренировки совсем помогать перестанут. А у отца интерфейс только через три дня после маминого возник. Зато класс очень интересным и многообещающим оказался, хотя и узконаправленным: артефактор пространственных конструктов. И что характерно, ни одного заклинания к полученному классу не прилагалось. Зато в интерфейсе у родителя была еще одна вкладка, в которой страницы книги артефактора открывались. Правда, пока, почему-то пустые. Очевидно, записи там появятся после получения уровней, как и новые заклинания у матери. И навыки, которым пытался обучить его Иван, он перенять так и не смог. Не то особенности класса, не то нахождение в мире еще не полностью охваченном Системой сказывалось. Сам-то Иван учил свои навыки в другом мире. «Ночь переночевать» у Ирины затянулось. Так и окопалась пока в своей общаге. С другой стороны, оставленные в квартире Ивана свои вещи, тоже пока не забирала. А может, в самом деле, держала эти шмотки у приятеля, как символ, что не все мосты еще сожжены. Кто там разберет, что у этих женщин на уме творится. — Собирайся, сын! — Возгласил отец, вернувшись как-то вечером с работы. — Пойдем оценивать, возможно, нашу будущую машину. — Так прав же у меня еще нет. — Не проблема! Птицын вон вообще сказал, чтобы сначала машину приобрели, чтобы сразу он ее смог зарегистрировать, заодно и права выдаст. Правда, сказал, что экзамен сдавать все равно придется, хотя бы формально. — Это отец про своего школьного приятеля, который до больших чинов в полиции смог дослужиться, говорил. Машина оказалась вазовской девяткой какого-то девяносто-лохматого года выпуска. С проржавевшим местами насквозь кузовом и лысой резиной. Зато на ходу, в чем Иван первым делом постарался убедиться. А еще дешево! Плюсом к талону на стиральную машину только двадцать тысяч доплатить пришлось. В свете все усиливающейся в последние месяцы инфляции, считай практически даром. А дареному коню, как известно, на резину не смотрят. Отдельной эпопеей был перегон покупки к родному дому. Мимо всех блокпостов, не говоря уже о полицейских кордонах. Словно и не купили машину самым честным образом, а украли. А еще, место для стоянки их ласточки нашлось только у обочины дороги возле начинающегося сквера. Примерно в километре от их переполненного частным транспортом двора. Теперь осталось только водительские права получить и можно во всеоружье встречать окончательный приход Системы. Хотя, развиваться Ивановы теперь старались всей семьей. И в спортзал ходить начали, и вечерами по микрорайону бегать. Впрочем, не они одни. Очевидно, до многих уже дошло, что так просто вся эта катавасия с приходом Системы не рассосется.Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 65 лет. Класс: Боевой целитель Уровень 8, очки опыта\до следующего уровня: 9903\12800 Мана 920\920 Первичные характеристики: Сила 77\100 Ловкость 59\100 Выносливость 85\100 Интеллект 92\100 Ментальная Сила 1\10 Свободных очков первичных характеристик 24 Вторичные характеристики: Удача 34 Наблюдательность 4 Ментальная устойчивость 4 Изученные конструкты: Отравление. Среднее заклинание диагностики, школа магии города Ур. Среднее заклинание лечения. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Заклинание Управление функцией желудочно-кишечного тракта. Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 32 Ранг продвинутый: Верховая езда; Отвод глаз; Сумеречное зрение. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 2 %.
Глава 21
Может, родители бы и не тренировались с увлечением, а просто сходили бы вместе с сыном пару тройку раз в спортзал вечерком, да и закончили на этом. Вот только первые же единички выносливости добавили им по году к предполагаемому остатку жизни, а это в их возрасте уже не просто дорогого стоит, но является воистину бесценным. А потому, все вместе, вернувшись с очередного кросса по вечерним улицам родного города, принялись планировать, как сделать так, чтобы и уровни увеличивались. Все же за уровень сразу три единички характеристик добавляется, да еще, скорее всего, Система и новые заклинания по профилю выдаст. Вот только не совсем понятно было, куда можно с этой целью податься. Портал в мир пустошей, что в Козьем перке, почти наверняка, перед властями засвечен, а ехать далеко за город, к лесному озеру, мимо постов ГИБДД, не имея на руках прав, было слишком безрассудным. Пришлось отцу пообещать своему семейству, что снова к своему школьному приятелю наведается, дабы дело с получением прав ускорить. Ирина все же пришла. Позвонила Ивану, чтобы выяснить у него, когда тот будет дома, и пришла… чтобы окончательно забрать свои вещи. Иванов хотел было начать убеждать ее, чтобы одумалась и вернулась, но буквально с первых же своих слов почувствовал от собеседницы резкую антипатию к разговору. Ну, и зачем в таком случае говорить, если итог ясен еще в самом начале его спича? — Все! — Объявила бывшая уже подруга, перетряхнув не по разу все полки с ее вещами и даже забравшись на Ванины. — И не звони мне больше! — И ушла. А Иван остался один в квартире, бесполезно пытаясь заглушить терзающее его чувство потери. Впрочем, долго страдать ему оказалось некогда. Предстояла очередная смена на скорой, а к ней надо было хоть чуть-чуть подготовиться, иначе так и придется потом почти сутки терпеть голод на занятиях. А потом тоже страдать было некогда, ведь вокруг него решались вопросы жизни и смерти, причем очень часто, в связи с ограниченностью запаса маны, именно от решения самого Вани зависело, кому жить, а кому умирать. Короче, все эти любовные страдания очень быстро начали казаться чем-то незначительным и не стоящим внимания. Права на вождение автомобиля удалось получить уже через неделю. Причем, дня три из них усиленно готовился к сдаче экзамена. Отцова школьная дружба кардинально ускорила этот процесс, но сам экзамен принимали всерьез, без поддавков. А потом… оставили свою машину пылиться возле сквера по-прежнему и отправились вечером в очередную пятницу всей семьей в мир каменистых пустошей. А все потому, что Иван отважился на разведку сходить и никакой засады возле портала не обнаружил ни с той стороны, ни с этой. Все такой же деревянный забор с висящими на одном гвозде досками. А почему в пятничный вечер? Так разница во времени суток между мирами так и сохранялась. Когда на Земле был вечер, в мире пустошей солнце только всходило над горизонтом. — Там, — Иван махнул рукой в сторону темнеющих в лучах восхода гор, — пещера в горах, вокруг которой я свои тайники с оружием и прочим снаряжением устроил. Мать, услышав про пещеру и тайники, нахмурилась. Еще перед тем, как окончательно спланировали свою вылазку в эти места, сын им с отцом чистосердечно всю правду про свои приключения в этом мире поведал, иначе просто нельзя было, иначе могли так и не начать воспринимать всерьез все эти заморочки с повышением уровней и связанные с этим опасности. Очень она впечатлилась и самими бандитами, и тем, как ее сынок с ними поступил. — Значит, идем сначала туда. — Скомандовал отец. И, сориентировавшись по захваченному с собой компасу добавил: на восток. Ну, почти. Трупы так и валялись возле пещеры, как запомнил их студент, только чуточку обобранные. Когда они живыми были, то внутренние карманы на одежде не были вывернуты наружу. — В пещеру, думаю, лучше не заходить. Там, наверняка, запах еще сильнее. — Прокомментировал Иван увиденное. — Теперь надо через вон ту расщелину пробираться. Дальше по ней отнорки в скалах будут. Там все добытое и разложил под карнизами, чтобы дождь не сильно мочил. Не то Иван обсчитался, когда прятал трофеи, не то часть их кто-то отыскал и присвоил, но вместо пяти ружей, Сайги и автомата с деревянным прикладом им досталось только нарезное оружие и два ружья. Хотя, конечно, еще такой вариант нельзя исключать было, что просто в темноте он плохо запомнил приметы тайника и те недостающие ружья так и лежат себе, куда он их запрятал. Но хоть сухими оружие с боеприпасами остались. Если честно, Иван очень сильно опасался возможной порчи патронов вследствие дождя. — Берем автомат, Сайгу и двустволку. Лишнее ружье оставляем тут. — Распорядился отец. Было очень жалко, но так было правильнее. Таскать тяжелое оружие по бездорожью — еще та забава. Скорее всего, еще и ружье, предназначавшееся в пользование матери Ивану придется дополнительно нести на себе. Ей его лучше выдать в заряженном состоянии и непосредственно перед использованием. А отец дополнительно подрядился тащить сумку со сложенной в нее палаткой и прочее туристическое снаряжение. Дальше в горы лезть не стали, еще «на берегу» договорились провести разведку в противоположном от них направлении. Туда местность шла с небольшим уклоном, была надежда отыскать водоем. А где вода — там жизнь. Ну, и, разумеется, вожделенные очки опыта, как для родителей, так и для самого Ивана. Хотя, сами решили не охотиться. Первые очки лучше было за счет обучения навыкам стараться получить. — Предлагаю, мимо портала лишний раз поблизости не ходить. — Иван тормознул родителя, совсем уж было вознамерившегося обратно возвращаться практически по старым следам. — В любой момент через него кто-нибудь из нашего мира сюда войти может. И ладно, если это обычные сталкеры окажутся, а не солдаты внутренних войск. Автомат-то у нас явно паленый, да и за прочее оружие не поручусь. — Хорошо, оставим место портала сильно левее. — Покладисто согласился отец. — Двинем вон в том направлении. — Он махнул рукой в сторону северо-запада. — Разница то невелика. Все равно тут ни черта пока не знаем. Прошагали довольно далеко. Мать уже явно выбивалась из сил, когда ей вдруг сообщение пришло о прибавке единички в Выносливость. Сразу усталость была забыта, настолько воодушевилась. Но привал сделать все равно надо было. Негоже это, из последних сил преодолевать тяготы и лишения, чай не в армии. Устроились на небольшом участке почти полностью лишенном камней. Просто суховатая земля, покрытая жесткой синевато-зеленой травой. Расстелили пенопленовые коврики и принялись за обед. На свежем воздухе, после длительной прогулки, обычная домашняя снедь за изысканные деликатесы прошла. — Объясни мне, Иван, как ты в нашем случае задумал поступить? — Вроде до этого все уже обсуждено было, но без наглядности, видимо, не все до конца воспринято было. — Так просто все! — Снова да ладом принялся за разъяснения сын. — В этом мире, скорее всего, навыки куда быстрее нарабатываются, чем у нас, а вместе с полученными навыками еще и очки опыта идут. За день многого не получите, но хоть что-то. В следующие выходные можно снова сюда наведаться. Хорошо было бы, если животных каких встретили. Только не слишком хищных. Я с навыка следопыт свои тренировки начинал. Может, зверушку бы какую-нибудь подстрелили. И мясо, и очки опыта сразу. Посидели, отдохнули и с новыми силами и полегчавшими мешками с припасами двинулись дальше. Водоем все-таки отыскали. Небольшое озерцо среди каменистых склонов. Только в одном месте было пологое место, чтобы подойти к воде. Неудивительно, что и звери этот спуск облюбовали. Когда приблизились, обнаружили трех Псов, убегавших прочь от приближающихся людей. — Стойте! — Вдруг воскликнула мама. — Там, в той стороне, что-то между кустов непонятное тянется. — Где? — Отец хотел подойти поближе, но Иван удержал. — Папа, помнишь, что мама получила способность магические ловушки видеть? Не такая ли ловушка перед нами? Постояли, да и пошли себе мимо. Это нечто, по словам родительницы, практически вдоль прохода к воде тянулось, не перекрывая туда дорогу. Дошли до водной глади, попробовали капельку: пресная. Потом, кинув поклажу и взяв в руки оружие, принялись под руководством Ивана пытаться следы распутывать, благо своими глазами видели, куда недавние хищники побежали. Пусть почва и сухая и каменистая, но, очевидно, звери далеко не в первый раз по той тропе бегали, успели натоптать тропу. Метров двести или триста прошли по следам, огибая подозрительные кусты, когда сначала у отца, а потом и у матери сообщения перед глазами вспыхнули о получении ими навыка следопыт, а вместе с навыком очков опыта и нового уровня. У матери сразу третьего, а отцу лишь первый перепал. За один и тот же навык, Система дала совершенно разное количество очков: маме Ивана аж триста пятьдесят, а отцу всего пятьдесят, без триста. Они даже перебранку по этому поводу устроили, но такую… с любовью в голосе, шуточную. Как это было непохоже на те эмоции, что недавно Ирина испытывала при успехах Ивана. У той-то была настоящая, а не шуточная зависть и злость. Так до самого вечера и тренировались, пытаясь то один навык наскоком получить, то другой. У мамы, к примеру, едва ли не сразу открылся навык Собиратель, и Иван всерьез загрузил ее сбором даров местной природы. Из магического мира материалы, может в зельеварении какой толк будет, не считая падающих с каждым собранным растением единичек опыта. Ну, и попросил родителей похвастаться, какими дарами оделила их Система за взятые в процессе тренировок уровни. У мамы Усиление обоняния появилось, благо это заклинание оказалось, а не постоянно действующий навык, не то вообще для нее в городе, воняющем тысячами запахов, беда бы наступила. А еще распознавание аур — это уже за ее третий уровень привалило. Очень похоже на то, что ассасину, типа Иринки, теперь против мамы ничего не светит. Различит на раз. Хотя, скорее всего, выявлением ассасинов ценность данного заклинания отнюдь не ограничивалась. Отец же, про собственно заклинания ничего не сказал, а вот в его встроенной книге артефактора знаний прибавилось. Только батя в ответ на все вопросы по существу написанного в той книге отрезал: сложно там все, разбираться буду, когда уже домой вернемся. Вечером задумались о возвращении домой. Точнее, не остаться ли еще до завтрашнего вечера. А что? Палатка есть, провизии, пусть и не роскошно, но на завтрак хватит. С утра и до обеда вполне еще можно будет дополнительно потренироваться, а потом, не спеша, выдвигаться к порталу. Палатку поставили в аккурат за теми кустами, вокруг которых подозрительная магия была развешана. Не вплотную, понятное дело, но неподалеку. Рассудили, что наверняка те, кто такие ловушки делает, сами по себе нападать не станут, а ловушки один фланг их позиции, случись что, прикроют. Спорное, конечно, решение, но вот так рассудили. Ну, и по полночи с отцом охранять место стоянки вознамерились. Ивану досталось караулить вторую часть ночи. Он повесил на плечо автомат и принялся бдеть. Благо, Сумеречное зрение позволяло неплохо разглядеть окружающее. Сначала все тихо и мирно было, студент аж чуть не задремал. Выручило то, что под утро совсем зябко стало. Чтобы согреться пришлось зарядкой заняться. Так, приседая, и разглядел авторов магических плетений, обнаруженных вчера матерью. Черные тварюшки, размером в два мужских кулака потихоньку собирались на ветках кустов, растущих напротив человеческой палатки. Первоначально-то Иван не слишком обеспокоился. Накинул на куст Отравление и принялся ждать, когда эти непонятные черные комки с веток посыплются. Через минуты три-четыре уже почувствовал, что что-то пошло не так. Твареныши и не думали сыпаться, а все больше и больше накапливались. Того и гляди, кинутся. Поспешил родителей разбудить. К счастью в тот момент, когда по направлению к палатке с кустов хлынула черная волна, состоящая чуть ли не из сотни особей, родители были уже на ногах и сходу открыли огонь по нападавшим. Иван тоже, помимо все так же кастуемых Отравлений, принялся одиночными выстрелами сносить непонятные темные комки. Несмотря на то, что много зверушек настреляли, пришлось все же спасаться бегством. Да еще мать закричала, что твари вокруг всей стоянки уже новых ловушек понаделали. Только в самом дальнем от кустов краю еще проход оставался. Туда и рванули. Все же не загонщиками были эти агрессоры, отстали быстро. — А зато у меня уже третий уровень достигнут! — Попытался найти что-то положительное в случившемся утреннем казусе отец. — Ха! А у меня давно уже четвертый! — Не осталась в долгу мать, показывая супругу, кто в доме реальный хозяин. А Иван ничего не сказал. Он давно уже рассматривал два ряда холмиков, между которыми они в данный момент оказались. Очень уж правильные рядки, через равные промежутки и расположены, как по линеечке. Постепенно и родители обратили внимание, что их сын чем-то заинтересовался. — Что это у тебя тут? — Спросила мама. — Тебе не кажется, что мы стоим на улице какого-то очень древнего поселка? — Вопросом на вопрос ответил ей сын. Осмотрелись. Очень похоже. Но понятно и то, что раскопать хоть один холмик они не в силах. Нет ни времени, ни инструментов. — Мама! А попробуй осмотреть эти холмы с прицелом на возможную магию. — Думаешь, что-то могло сохраниться? — Мать была настроена явно скептически. — Кто знает, как долго какие-нибудь артефакты сохраняют свой заряд. Так и двинулись по древней улице, если, конечно, это было когда-то улицей. Никаких проявлений магии мать Ивана так и не обнаруживала… пока семья не прошла вдоль всей цепочки холмов и не вышла на большую относительно ровную площадку в центре которой возвышался холмик в разы больший, чем рядовые, которые и привели их до сюда. — Есть! Там ближе к вершине есть какая-то магия! — Взволнованно объявила родительница, указывая рукой, где именно обнаружила искомую структуру. — Предлагаю сделать там знак для себя и оставить это место пока в покое. — Неожиданно охладил их исследовательский пыл отец. — У нас нет лопат. Насколько опасна та штуковина, что ты, Валя, обнаружила, тоже неизвестно. Надо сначала, прежде чем начинать раскопки, освоить защиту от магии, иначе просто там и поляжем. Что ж, как не грустно было, но пока этот холм оставили в покое. Только пирамидку камней над тем местом, где мама ощущала магию особенно отчетливо, сложили. — А что, нашу палатку так и оставим захватчикам? — Поинтересовалась мать, когда уже немного удалились от холма с магией. — Не хотелось бы… — Задумчиво пробормотал отец. — Скорее всего, все эти черные комки уже разбежались по своим делам. Или спать легли. Они, похоже, активны в сумеречное время суток. — Ивану тоже было очень жалко ценного туристического снаряжения. Попробовали пробраться на огороженную, не видимыми никому, кроме матери, магическими конструктами, территорию. И в самом деле, пустынно и тихо. Только подстреленные ранним утром тушки валяются. Иван из интереса подобрал одну такую. Понятно, отчего у него Отравление на этих тварюшек не прошло. Что-то среднее между пауками и насекомыми, только покрыты мехом. Очевидно, обмен веществ крайне невысок, яду надо было гораздо больше времени, чтобы подействовать. И это при условии, что вообще действовать будет. Может, у них вообще устойчивость к отравлениям. Короче, атакующая магия, имеющаяся у Ивана, оказалась не универсальной. Неплохо было бы еще каким заклинанием разжиться, только вот где его взять… А еще интересно, зельевару может показаться такая тушка интересной? На всякий случай подобрал парочку, чтобы, когда выберутся отсюда, попробовать предложить тому зельевару из ФСБ. Несмотря на начинающийся уже голод пробыли в этом мире до самого вечера. Иначе в родной мир попали бы, когда там темное время суток было бы. А ночью у них в городе комендантский час объявлен. Зато в результате тренировок у Ивана долго стоявшая на одном месте Ловкость прибавилась, пусть и на единичку, а отец еще один навык для себя открыл: Собирательство. Только он собирал не растения, как жена с сыном, а минералы. Но навык все равно сработал. А с навыком и очки опыта приросли, от которых и он до четвертого уровня дорос, совсем вровень с супругой. В родной мир перешли, едва на их смартфонах шесть часов утра натикало. С собой из посещенного мира только траву, да парочку трупиков тех непонятных тварюшек и тащили. Все оружие и снаряжение запрятали неподалеку от портала еще на той стороне. Ну, в самом деле, зачем им дома туристическое снаряжение? А с оружием и вовсе загреметь можно, так что пусть их следующего визита там дожидается. Тем более что от влаги на этот раз упаковали все очень надежно.Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 65 лет. Класс: Боевой целитель Уровень 8, очки опыта\до следующего уровня: 11919\12800 Мана 920\920 Первичные характеристики: Сила 77\100 Ловкость 60\100 Выносливость 85\100 Интеллект 92\100 Ментальная Сила 1\10 Свободных очков первичных характеристик 24 Вторичные характеристики: Удача 34 Наблюдательность 4 Ментальная устойчивость 4 Изученные конструкты: Отравление. Среднее заклинание диагностики, школа магии города Ур. Среднее заклинание лечения. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Заклинание Управление функцией желудочно-кишечного тракта. Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 32 Ранг продвинутый: Верховая езда; Отвод глаз; Сумеречное зрение. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 2 %.
Глава 22
Едва вошли в свою квартиру, каждый отправился в вожделенные для себя лично места: мать кинулась наполнять ванну, чтобы, как следует, отмыться от всепроникающей пыли, которая даже на зубах скрипела, а мужчины, помыв руки и сполоснув рот, на кухню. Проголодались сильно, да и консервы, которыми в последний день питались, не бог весть какие деликатесы, соскучились по нормальной пище. — Ну, как тебе поход, папа? — Спросил Иван родителя в процессе насыщения. — А, ты знаешь, мне понравилось! — Выдал отец в перерыве между жеванием очередных порций пищи. — Каким-то более живым себя почувствовал. И еще это развитие… Сейчас приму тоже душ и завалюсь в кровать, чтобы разобраться в той информации, что наделила меня Система. — А ты не уснешь, в кровати-то? — Подколол сын. — Может, и усну. — Признался отец. — Ну, тогда после сна разберусь. Иван и сам тоже решил вздремнуть. Звонить ФСБшнику по поводу добытых ингредиентов было еще рановато. Выходной день, наверняка, дрыхнет еще товарищ. Через час все обитатели квартиры Ивановых были погружены в здоровый сон. Даже подумать страшно, какие лишения терпели наши далекие предки, напрочь лишенные доступа к таким благам цивилизации, как теплый душ и мягкая кровать в тихом, безопасном месте. Где-то близко к полудню было, когда Иван проснулся от того, что больше сна в него уже не лезет, и душа новых свершений требует. Принялся вызванивать зельевара. Тому предложение явно по душе пришлось. Как уже знал Иванов, подавляющее большинство открывшихся на Землю порталов, вело в миры и ограниченные локации, лишенные магии. Соответственно, сырье из миров с магией было в дефиците. Товарищ из органов очень возбудился, когда услышал, товар какого рода предлагает студент. — Я через полчаса буду на нашем прошлом месте. — Объявил он Ивану. Что ж, Иванову тоже много времени на то, чтобы дойти до кафе в японском стиле, не требуется. Несмотря на все талоны на питание, суши бар «Сакура» работал в обычном режиме, только цены на все поднялись. Александр уже сидел за одним из столиков. — Давай, показывай, чего там у тебя! — Нетерпеливо поторопил он Ивана. — Прямо здесь? — Они не воняют? — Нет, вроде. Тушки, как тушки. — Тогда выкладывай. Никому до этого дела тут не будет. Да и пусто еще сейчас. — Только я их сначала отравить пробовал. Без успеха. — На всякий случай предупредил студент возможного покупателя. — Проверим. — Задумчиво отозвался Александр, по каким-то своим критериям изучая предложенное ему сырье. Долго изучал. Минут десять минимум. Даже из флакончика какого-то капал на одну из травинок. — Откуда все это? — Задал нескромный вопрос по окончании изучения. — По Бодьинскому тракту есть лесок с красивым озером… — Иван уже заранее продумал ответ на подобный вопрос. Ни к чему ему было, чтобы власти узнали о близко расположенном портале во вполне безопасный магический мир, пусть и не очень замечательный в плане почвы и климата, раз уж спасенные им из лап бандитов умудрились как-то волну по этому поводу не поднять. — Знаю такой! — Отозвался зельевар. — Только как ты на такую высоту до портала добраться умудрился? Да еще над озером, в самом глубоком его месте? Хотя, о чем это я? Извини за нескромный вопрос. О, как! А Ирина говорила, что они долго и безуспешно искали сам портал, откуда твари в наш мир приходят. Впрочем, может оно и к лучшему! Инициироваться эта команда смогла и просто, уничтожая провалившихся в наш мир зверушек, а заберись они к тем тварям домой, еще неизвестно, смогли бы обратно все живыми выйти или на корм пошли. — Так что бы ты хотел получить за добытое сырье? — Зелье какое-нибудь, ускоряющее развитие или добавляющее характеристики. — Сказал и пальцы на удачу скрестил. — Примерно так я и предполагал. — Констатировал ФСБшник и толкнул по столешнице в сторону Ивана небольшую склянку. — Держи! Зелье Силы. Сколько добавит, не скажу, как всегда, по-разному может получиться, но что-то добавит, это точно. Если еще будут подобные материалы, звони. — И с места поднялся, оставляя на столе парочку купюр в уплату за съеденные роллы. Ну, вот! На вечер у Ивана уже есть достойное занятие. Спортзал ждет своего фаната. Как уже выяснено студентом, при соответствующей повышаемой Характеристике нагрузке, результаты куда выше оказываются. Потому до сих пор не использовал флакончик с зельем повышения Интеллекта, ждал начала экзаменов. Нагрузки при подготовке к экзаменам, иногда, очень неслабыми бывают. Родители этим вечером в спортзал идти отказались: маме нужно было что-то из еды на предстоящие дни приготовить, а отец увлекся информацией, предоставленной ему Системой. Только пробурчал что-то невнятное на тему: «Ты иди, я как-нибудь потом потренируюсь». Так и пошел Иван на тренировку в одиночку, предварительно вколов себе укол ретаболила. В прошлый раз анаболик очень неплохо себя проявил, понадеялся, что и на этот раз поможет. Очень тяжелая получилась тренировка. К концу ее, так мышцы уже просто отказывались полноценно работать. Зато и сообщение Системы: «Сила + 5», было неординарным. Одна проблема: как теперь до дому добраться, если ноги подгибаются под собственным весом. Но дошел, правда, впереди еще один аттракцион предстоял, подъем по лестнице. Ну, да тут перила, на которые всем телом навалиться можно, в помощь несчастному спортсмену будут. А на втором этаже волнительная встреча его ожидала: Альфиюшка Гизатуллина, собственной персоной, выходящая из квартиры, что прямо на лестничный марш выходит. Причем, судя по ключам в ее руке, она, вроде как, не гостьей в этой квартире будет. — Гизатуллина! Тебя уже выписали из больницы что ли? — Вот всегда так, сначала скажет Иван что-нибудь, а потом уже размышляет, а стоило ли это вообще говорить. — А ты откуда, Иванов, знаешь, что я в больнице лежала? — Сразу зацепилась за слова вредная девица. — Да так, слышал краем уха где-то. — Отбрехался Иван, с натугой взбираясь, прямо на глазах одногруппницы, на очередную ступеньку. Разговаривать на отвлеченные темы ему в данный момент было очень некомфортно, но все же не удержался, поинтересовался: — А ты, какими судьбами у нас здесь? — С бабушкой местом жительства поменялась. Она уже старенькая, за ней присмотр нужен, вот и увезли ее к моим родителям. А я теперь буду тут за квартирой присматривать. — Вот чувствуешь, сама судьба нас в очередной раз сталкивает. Точно, мы с тобой любовью, по ее мнению, должны непременно заняться. Гизатуллина только фыркнула на такое заявление парня и с самым независимым видом потопала на выход из подъезда. А Иван дальше к себе взбираться по ступеням принялся. Что характерно, к месту включившийся симбионт в ее эмоциях кроме небольшой заинтересованности вообще отрицательных эмоций на эти слова не выявил. Утром проснулся с болью в мышцах, но, в общем-то, вполне работоспособным. Очень интересно было, что там отец про свои возможности вычитал, но тот уже на выходе из дома был. Рейсовый автобус от их предприятия приходит на остановку недалеко от дома в строго определенное время и опоздунов не ждет. На учебе начался новый цикл. Судебная медицина. Все стены учебной комнаты были увешаны плакатами с разными удавленными, зарезанными и прочим образом умерщвленными гражданами, перемежаясь лишь с изображениями орудий, при помощи которых все эти безобразия и были проделаны. Студенты вовсю изучали нарисованное и тихо переговаривались между собой. Особо отличилась в то утро Гизатуллина, которая первый день после больницы, как пришла на учебу. — Иванов, — громко, во всеуслышание, обратилась она к Ивану. — Ты же на скорой работаешь? — Допустим. — Ваня приготовился с хода отрицать любые инсинуации в свой адрес. — Сможешь назвать мне фамилию молодого врача, что у вас работает? Высокий, темноволосый. — Хм. Подумать надо. — Иван изобразил сильную мыслительную деятельность. — А зачем он тебе? — Надо. — Понимаешь, мы, в основном, своей бригадой работаем. У меня лично, врачом работает женщина. Ей лет пятьдесят и роста не очень большого. Правда, волосы темные. — С вами все понятно. Ты про других вспоминай. — Не могу припомнить. — Через пару тройку минут «сдался» Иван. — Но я не всех и знаю. Со многими мы по сменам не совпадаем. Есть еще те, кто, в основном, днями работают. — Какой-то ты совсем бесполезный, Иванов! — Объявила Гизатуллина и вернулась на свое место. К тому времени, как раз, и преподаватель в помещение зашел. Интересно, а как бы она себя повела, если бы узнала, что интересующим ее «врачом» был сам Иван? Предложила бы в качестве оплаты свое тело? Иван сильно в этом сомневался. Наверняка, захотела бы, чтобы он за большое человеческое «Спасибо» и дальше над ней трудился, убирая получившиеся шрамы. Нет уж! Одного динамо ему хватило. После занятий домой возвращались с Гизатуллиной вместе. Она сама подошла на остановке и принялась болтать на ничего не значащие темы. Ну, наш герой вовсе не был записным монахом, «распушил хвост» и постарался поддержать беседу. Так и до дома незаметно добрались. — Жалко, Иванов, что ты такой молодой! — Высказала татарка свою затаенную мысль на прощание. — В каком смысле, молодой? — Недопонял Иван. — Ты с какого года? С девяностого? — Очень серьезным тоном предоставила свои раскладки Альфия. — А я с восемьдесят восьмого. — О да! Ты уже совсем старушка! — Улыбнулся Ваня. — Дурак! — Припечатала одногруппница и отвернулась, занявшись замками на двери в свою квартиру. — Сама такая! — Не остался в долгу парень. — На мой взгляд, ты вполне симпатичная, а два года разницы… кто ее вообще заметит? — Заметят! Еще как заметят! — Чуть подумав, заключила татарка, справившись, наконец, с запорами на двери своей квартиры и останавливаясь в открывшемся перед ней проеме. — Лично мне, на всехэтих замечательных наплевать! — Заявил Иван и шутливо потянулся вытянутыми губами к ее лицу. — Дурак! — Снова заключила Гизатуллина и мигом скрылась за дверью. Только замок щелкнул. С сильно улучшившимся настроением запрыгал через ступеньку до своего этажа. Вечером, когда вернулись с работы родители, принялся вновь допытывать, что же такого, интересного, получил от Системы отец. — Пока в основном общие сведения. — Как-то задумчиво принялся отчитываться перед сыном родитель. — У меня же специализация пространственная артефакторика, вот и вся информация про это самое. Вроде, узкая специализация, но и она на два направления делится: первое, более простое и доступное по материалам, изготовление якорей, вокруг которых наше пространство начинает как-то искажаться. Наиболее наглядным примером этого направления будет артефакт пространственного щита. Вот, посмотри, — и отец, выгреб из кармана четыре старинных, еще царских времен, серебряных монетки, на одной стороне которых вместо имевшихся там ранее надписей какой-то сложный узор был процарапан, да еще в центре небольшая дырочка просверлена. — Изготовил сегодня на досуге, пока все на обед ушли. Иван взял монетки в руки, повертел. — И не жалко было монетки портить, ведь у тебя же коллекция? — Поинтересовался, пристально разглядывая, сложные финтифлюшки глубоких царапин на отшлифованном до блеска металле. — Или в этом тоже заложено какое-то требование Системы. — Не конкретно монеты, но так, да. Основное требование к материалу, пригодному для моих поделок, чтобы давней историей обладал, и чтобы люди в руках его часто держали. Что-то там про связь пространства и времени у меня в учебнике написано. Эти-то монеты еле по требованиям прошли. А для второго типа артефактов, которые связь между двумя различными пространствами обеспечивают, древность должна быть куда большая. Даже не знаю, что у нас на Земле вообще под изготовление портала подойти может. Разве что пирамиды египетские, и то вряд ли. Там еще и использование магии на эти предметы в прошлом фигурирует. — Чепуха какая-то. Все камни миллиарды лет существуют. — Камни существуют в своей системе координат, с людской магией никак не связанной. Тут не наша физика работает, а скорее метафизика какая-то. Система четко описала, что для моих артефактов годятся только целые предметы, имеющие очень давнюю историю, связанную с использованием их людьми. А для порталов и пространственных хранилищ дополнительно еще в качестве необходимого требования соприкосновение с магией заявлено. — Еще и пространственные хранилища? Ну, ты крут, отец! А время в тех хранилищах идти как прежде будет или останавливается? — Да откуда я знаю. Вот добудем древнеегипетский предмет, который они в свое время в магических целях использовали, может, узнаем на практике. — А этими монетками как пользоваться? — Иван перевел внимание с «журавлей в небесах» на более приземленные, но зато уже сейчас доступные материи. — Сначала монеты закрепить надо на том, что защитить собираешься. Вливаешь ману в узор, получаешь этакий блин пространственных искажений, расходящихся плоскостью вокруг граней монеты. Как уже говорил, монеты не очень древние, поэтому площадь защиты небольшая. У этой вот, — отец выбрал из четырех одну, на которой с оборотной стороны сохранился профиль Елизаветы, диаметр защитного круга может и полметра получится, а у николаевской мелочи так не больше блюдца или максимум суповой тарелки. — А как на живых это твое поле действовать будет? Если, к примеру, нашить монетки на одежду? — Просто отталкивает в сторону. Но вот перекрещивать поля двух артефактов между собой я бы не рекомендовал. Запросто бабах может получиться какой-нибудь. — Ну, хотя бы на грудь такие прицепим. Все защита, случись что. — Это да. — Так понимаю, это вы мне собрались работу по закреплению мелочи на ваши куртки подкинуть. — Сделала для себя очень практичный вывод из состоявшейся беседы мать. — Опять все пальцы исколю, пока ту дерюгу, из которой эти куртки пошиты, проколю. — И про свою курточку тоже не забудь. — Расширил отец своей жене фронт предстоящей работы. Время уже к выходным приближалось. Иванов все в голове мысли крутил, что надо взять с собой на ту сторону, чтобы и раскопки древней цивилизации учинить и жить хотя бы пару дней с комфортом, а не как в прошлые выходные, когда даже еды на весь период не хватило. Внезапно как осенило: отцу же нужен древний предмет, контактировавший с магией! А у него в ящике стола именно такой валяется совершенно без дела. Его даже не жалко будет, в отличие от монеток. Вот только, как бы там не оказалась какая еще живая магия наверчена. От незапланированного взаимодействия разных типов магии всякое может быть. Еле дождался возвращения родителей с работы. — Папа! Смотри, что у меня есть! Древнее! Даже Система об этом пишет! Только вот опасаюсь, что этот артефакт может еще рабочим оказаться. — Покажи! — Скомандовала мать, забирая у Ивана его добычу. — Не вижу я тут никакой активной магии. — Сделала авторитетное заключение через пять минут разглядывания странной каменюки. И отцу передала добычу. Отец, получив вожделенную игрушку, напрочь отрешился от мира, Иван уже спать собирался ложиться, когда в дверь его комнаты постучали: — Не спишь еще? — Похоже, что-то у родителя сладилось, очень уж довольным выглядел. — И как, получилось? — Вопросом на вопрос ответил отцу. — Ты знаешь, сам удивлен, но да, кажется, получилось. Только запитать все маной осталось. — У меня преимущественно целительская вырабатывается. — Предупредил сын, понявший, что именно ему выступать зарядным устройством в случае с этой новой поделкой. — Так универсальная мана вообще редкость, судя по моим записям. Все артефакты имеют возможность, пусть с потерями, трансформировать специализированную ману под свои нужды. Маны для полной зарядки явно не хватило. Она вообще туда, как в бездонную бочку сливалась. — Я тогда еще завтра позаряжаю. — Пообещал студент своему отцу, и тому ничего не осталось, как согласиться, потому что у него самого запас маны с точки зрения потребностей артефакта вообще был смехотворным.Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 65 лет. Класс: Боевой целитель Уровень 8, очки опыта\до следующего уровня: 12519\12800 Мана 920\920 Первичные характеристики: Сила 82\100 Ловкость 60\100 Выносливость 85\100 Интеллект 92\100 Ментальная Сила 1\10 Свободных очков первичных характеристик 24 Вторичные характеристики: Удача 34 Наблюдательность 4 Ментальная устойчивость 4 Изученные конструкты: Отравление. Среднее заклинание диагностики, школа магии города Ур. Среднее заклинание лечения. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Заклинание Управление функцией желудочно-кишечного тракта. Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 32 Ранг продвинутый: Верховая езда; Отвод глаз; Сумеречное зрение. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 2 %.
Глава 23
Сливать ману в артефакт пришлось не только на следующий день, но и на послеследующий тоже, потому что следующий день, точнее ночь, у Ивана была рабочей, а на скорой без привычного уже комплекта из диагностического и лечебного заклинаний Иван себя чувствовал, как без рук. Ну, и очки опыта за проведенное лечение жалко было упускать, чего уж там. Окончательно активировал свое творение отец уже в пятницу вечером, за час до выхода всего их семейства в очередной поход в Мир Пустошей. Он задумчиво покачал в руке артефакт, как бы примеряясь к его весу, после чего решительным шагом направился в кухню. — Так, мать, у нас появилось дополнительное место, в котором мы можем без натуги таскать все необходимое. Весь последующий час прошел под знаком «Больших сборов». Загрузили все консервы, пятилитровую бутыль питьевой воды, почти все пакетики лапши быстрого приготовления, сковородку, чайник, пару кастрюль, Ивана экстренно отправили в магазин за хлебом. Когда он возвратился с купленным, родители довольные, как удавы сидели в креслах. — Пап, может, тогда и оружие из дома тоже прихватим? — Попытался напомнить отцу Иван, что еще можно было бы загрузить в хранилище. — Прихватили уже. — А туалетную бумагу? — Плохо ты свою мать знаешь. Она ее первым делом притащила. — И много там еще места осталось? — Спроси лучше, много ли маны осталось. — Отец смущенно взглянул на сына. — Если вновь не подзарядишь, через три-четыре часа все загруженное посыплется обратно. Заряжать артефакт пришлось на ходу. Наступило время, на которое был запланирован выход. Шли абсолютно налегке. Не считать же за груз то, что в руках мать с отцом тащили по лопате. Вот так всегда бывает: вроде все запланированное загрузили, но в последнюю минуту обязательно отыщется что-то очень важное и нужное, позабытое в суматохе сборов. Ладно, хоть возвращаться не пришлось, а то, говорят, примета нехорошая. Так, изображая семейку дачников, с какого-то переляду решивших на свою фазенду на сон грядущий отправиться, и дошли до огороженной забором территории в Козьем перке. Иван почти готов был поклясться, что две встреченные на выходе из парка девицы кого-то ему напоминают, но разошлись встречными курсами и хорошо. На той стороне всходило солнце. Не став любоваться поднимающимся над кромкой гор светилом, развернулись к нему почти спиной и потопали прочь от портала. Пока первоочередная задача отыскать оставленное тут в прошлый раз снаряжение. Второе пребывание с семьей в ином мире показалось гораздо более скучным по сравнению с первым. Тогда они были первопроходцами, ожидавшими, что за каждой кочкой их опасность поджидает, в этот же раз все делали обстоятельно, без потенциального героизма и нервотрепки. Да и какой героизм в монотонном многочасовом махании лопатой. Хотя, Выносливость, повысившаяся на единичку, вполне смогла примирить Иванова с этим очередным признаком несовершенства окружающего мира. Спросите, как же так, почему семейство Ивановых настолько осмелело, что принялось раскапывать, возможно, магическую боеголовку, все еще фонящую по окрестностям сохранившейся в ней магией? Так никто и не раскапывал никаких боеголовок. Та магическая штука как лежала под толщей, нанесенной на нее почвы, как и продолжает там находиться нетронутой. Раскапывали один из холмиков, за которым никакой магической активности замечено не было. Отец здраво рассудил, что в цивилизации, знакомой с магией, наверняка, должны быть и бытовые артефакты. Магии они, конечно, давно лишились, но в качестве заготовок под его пространственные хранилища могут очень даже сгодиться. А что? Основным требованиям Системы для таких заготовок древние погасшие бытовые артефакты вполне удовлетворяют. А дополнительно семья Ивановых еще и почти готовую к заселению землянку получить сможет. Ну, или просто землянку, без "дополнительно", если артефактов в объеме раскопа так и не встретится. Вроде, выкопали не один потенциальный артефакт, а едва ли не десяток непонятных каменных штуковин с нанесенными на них кракозябрами и завитушками. Осталось убедиться, что отцу удастся хотя бы часть добычи переработать в что-то нужное их семейству. Зато жилище для себя на первое время оборудовали. Родители чего такие довольные сидели, когда Иван из магазина с хлебом возвратился? А это они почти все стройматериалы с их балкона в Пространственное хранилище погрузить умудрились. Включая десяток брусков, пригодных к использованию в качестве слег на крышу и листов нержавейки еще в незапамятные перестроечные времена принесенных отцом откуда-то, да так и забытых на балконе за ненадобностью. А еще толстую пленку ПВХ, чтобы защитить крышу их конструкции от подтекания влаги во время дождя. Блин! Да даже пара табуретов у этих хомяков отыскалась и разборный кухонный стол. А вход занавесили парой покрывал. Не зима, от сквозняков сгодится. Система тоже, очевидно, рассудила, что сгодится, потому что внезапно выдала всем троим по навыку Строитель. А с ним и очки опыта. И этих очков опыта всем троим хватило, чтобы до нового уровня добраться. А еще очко повышения уровня навыка привалило и очередное заклинание. «Регенерация» называется. Это что, теперь и конечности инвалидам отращивать можно что ли? Или всего лишь раны быстрее заживлять? Но тогда чем же Регенерация от Среднего лечения отличаться будет? Словом, надо пробовать. Но самое, что больше всего понравилось Ивану в результате повышения уровня, стала информация, что для достижения десятого уровня требование к количеству очков опыта не возросло ни на единицу. Все те же двенадцать тысяч с хвостиком. Теперь понятно, как те супермены — первопроходцы, о которых говорили ФСБшники, своих двадцатых уровней достигали. А то Иванов посчитал, что при той прогрессии в необходимом количестве очков опыта, которой сопровождался набор первых уровней, двадцатый ему в принципе, до самого конца жизни, не светит. Грандиозная стройка завершена, как почти на исходе и их время нахождения в новом мире. Долго провозились. Единственное, Ивану удалось сбегать к месту обитания мохнатых жуков-пауков в надежде поохотиться на них, но и тут не срослось. Черные комки все куда-то попрятались, а ждать очередных сумерек было уже некогда. К тому времени они с семьей уже должны возле портала находиться. Вот такой скучный у них семейный выход на пикник получился. На обратном пути, уже в их мире они еще с одной непонятной находкой повстречались. Мать, что устало топала, под ручку со своим супругом, внезапно остановилась и принялась осматривать какое-то ничем не примечательное место во дворе соседнего от их собственного дома. — Не могу понять. — Наконец выговорила она после нескольких минут молчаливого исследования участка пространства возле старинной, еще со сталинских времен, фактурной подпорной стенки, сделанной для удержания участка земляного склона. Ну, и в качестве элемента дворового ландшафтного дизайна в той мере, в какой это считалось красивым в те далекие уже для Ивана времена. — Тут что-то есть, невидимое глазу. Какая-то неправильность. — А ведь верно! — Поддержал супругу отец. — Теперь и я вижу. Что-то типа плоского водоворота в пространстве. Только это еще не наше пространство, а где-то рядом, на подходе. Так ни до чего и не доисследовались. Невидимая аномалия осталась вещью в себе. Но у Ивана это нечто, которое он даже не ощутил, породило очень неприятные предчувствия. Как ни не хотелось этого делать, но все же позвонил ФСБшнику, проинформировал о подозрительной аномалии. — Поймите, это может быть формирующийся пространственный портал. — Попытался он нагнетать обстановку. — Разберемся, — был единственный ответ. Может, и разбирались, но никаких постов возле невидимой аномалии в последующие дни так и не было выставлено. Понедельник — день тяжелый! Иван в очередной раз в этом убедился. Ночь с воскресенья на понедельник он дежурил на скорой, не выспался. Да еще усталость, копящаяся еще со времени выхода в Мир Пустошей, а тут, когда студент совсем уже было предвкушал, как он придет домой и завалится спать, позвонил прапорщик Ровнейко. — Иван! Ты как, готов еще раз к нам в гости выбраться? Пришлось вместо вожделенного сна ехать в Пугачево, в очередной раз обеспечивать торговую сессию с представителем другого мира. Правда, не забесплатно. В конце жаркого торга, состоявшегося между «хомяком» мохнатым и целой сворой «хомяков» с погонами прапорщиков, Ивану тоже разрешили попытаться воплотить свои хотелки. В меру оставшихся возможностей, конечно. — Скажите, уважаемый Р-Р-Р, — Иван за неделю хорошо продумал, что просить у торговца в следующий раз, как ему позволят это сделать. — Могу я у вас приобрести навык, позволяющий перенимать от других известные им магические заклинания? — У меня есть очень хороший развивающийся навык с лихвой перекрывающий затребованное вами. — Ответил торговец. — Но он дорогой. Называется Студент. На начальном уровне позволяет быстрее перенимать простые навыки, начиная с продвинутого — простые заклинания и навыки, связанные с магией, а на мастерском — заклинания до третьего уровня включительно и даже магемы из артефактов. Цена… все монеты, что остаются еще на вашем счете. — Дороговато! — Крякнул командир части, тоже присутствовавший на этих торгах. Но через минуту раздумий махнул рукой: — Если следующие торги, Иван, проведешь забесплатно, можешь приобретать этот навык. Вот так студент медицинской академии Иван Иванович Иванов стал Студентом. Пока новичком, но какие его годы. А еще он выпросил у Ровнейко некоторый запас патронов для их автоматов и Сайги. Прапорщик посмотрел на Ивана с подозрением, но патроны все же выдал. Вечером отец продемонстрировал два изготовленных им за прошедший день артефакта Внутреннего пространства. По всему выходило, что заниматься ему на работе было решительно нечем, раз вместо выполнения своих обязанностей он рукоделием занялся. Но это Иван так, про себя посмеивался. На самом деле то, что теперь у него будет собственный артефакт Внутреннего пространства, очень ему нравилось. А еще больше понравилось то, что у артефакта, оказывается, имеется возможность сделать его персональным. Не надо будет бояться, что он попадет в руки кому-то чужому и тот сразу поймет, что за диковина к нему попала. В руках чужого привязанный артефакт так и останется простым куском плохо обработанного камня. Еще полчаса после этого вся семья была занята тем, что сливала свою ману в новые поделки. Иван — в свой собственный артефакт, а отец с матерью — в один на двоих. Маны у них все же было заметно меньше, чем у их сына. А потом только осталось имеющиеся в первом хранилище семейные запасы между всеми тремя распределить. Как-то незаметно подошел к концу апрель, а за ним и май уже за середину перевалил. Ивановы потихоньку все улучшали свою «фазенду» в другом мире. На учебе у Ивана тоже все было без особенных перемен. Ходил на занятия, временами их задвигая, если предоставлялась такая возможность. Все же собственное развитие казалось все более и более важным. Да и Система, подкинувшая по результатам тренировок по одному очку в Силу и Ловкость, очень подобные взгляды на жизнь стимулировала. Обнаруженное пространственное возмущение так и оставалось видимым лишь старшему поколению семьи Ивановых, никак не проявляясь в реальном мире. Зато мать еще одно подобное «пятно» обнаружила неподалеку от их завода. А еще началось явное сближение Ивана и одной вредной татарки, и регулярные совместные путешествия до места учебы и обратно очень этому способствовали. Дошло до того, что Иван как-то незаметно для себя обменялся с девушкой историями их взаимоотношений с противоположным полом. Мда, уж! Не повезло Гизатуллиной с выбором кавалера. Такого ревнивца, как этот тридцатилетний татарин еще поискать было. А все напутствие родителей: они требовали, чтобы дочка встречалась только с татарином. Вот и отыскался джигит горячих кровей. Да и Альфиюшка сама была хороша. Ей для полного душевного комфорта обязательно нужно было нравиться окружающим ее мужчинам. Не походы налево, но комплименты, улыбки и подарки обязательно. Какому мужчине такое поведение невесты понравится? Вот и рванула эта несовместимая смесь. Сначала все словесными перепалками ограничивалось, потом до синяков дело дошло, а в последний раз жених и вовсе разъяренного Отелло изобразил с его легендарным: «Так не доставайся же ты никому!» Правда, уже после содеянного ужаснулся, сам скорую вызвал. Ну, и загремел в ИВС. Причем, судя по всему надолго. Вот такая история, на фоне которой разногласия Ивана с его Ириной смотрелись пресной похлебкой. В тот по-летнему теплый майский день эти двое студентов тоже домой вдвоем возвращались. Гизатуллина уже открыла дверь в свою квартиру и развернулась к Ивану, стоящему рядом, чтобы попрощаться. Как-то так получилось, что она оказалась близко-близко от парня, глядя снизу вверх ему в лицо. Он и не удержался, потянулся губами к ней. До этого у них довольно часто подобные почти шутливые сценки случались. Тогда татарка ловко ускользала от любвеобильного кавалера, а в этот раз что-то не заладилось, задержалась с уворотом…. Поцелуй получился длительным. А еще Ваня в процессе этого дал волю своим рукам, ласково ощупывая и поглаживая все так манившие его выпуклости аппетитной пышечки. Как они внутри квартиры оказались, Иван и сам не понял. Запомнил только, как свою обувь пытался снять, не выпуская из рук податливого тела девушки. Потом была занимательная борьба со снятием лишней одежды, в которой Гизатуллина постепенно проиграла, явив восторженному взгляду парня две мягкие и объемные грудки с крупными розовыми ореолами и стоящими сосками. А уж когда смог убедить ее отпустить из рук резинку ее беленьких трусиков…. Очень понравилось, что Альфия, не идя на поводу у современной моды, предписывающей выбривать наглухо все зоны оволосения на женском теле за исключением головы, оставила довольно густой кустик темных волосиков. Как-то более женственно и натурально это смотрелось. — Ваня! — Решила прояснить важный для себя вопрос его женщина после соития. — Ты не подумай ничего такого. Я не такая, со всяким в постель не лягу. — Так, я не всякий! — Ответил довольный донельзя Иван и потянулся губами к ней для благодарного поцелуя. Еще бы надолго мог у Альфии зависнуть, да вновь на работу собираться надо было. А потом наступила пора экзаменов. Целых пять предметов сдавать надо было, и это не считая сразу двух диффзачетов, оценка за которые тоже в зачетку идет, только времени на подготовку, в отличие от экзаменов, толком не выделяется. Перед подготовкой к экзамену по госпитальной терапии выпил зелье для повышения интеллекта. Этот предмет, по мнению Ивана, был наиболее объемным и замудренным из всей пятерки, и подготовка к нему должна была дать наибольшую нагрузку на мозги. Вроде и нагрузка оказалась на уровне, и не филонил совсем, готовясь до самого вечера практически без перерыва, но все равно лишь «Интеллект +3» в конце дня пришло сообщение от Системы. Расстроился и отправился к Гизатуллиной в гости, чтобы «сладеньким» заесть горечь недостаточно высокой прибавки. Та не отказала. Не зря говорят, что южные народы более темпераментны! Совсем заездила пылкая татарка своего кавалера. Уже практически в конце сессии произошла неприятная встреча: Иван с Альфиюшкой с консультации перед завтрашним последним экзаменом возвращались в обнимку, весело болтая, когда навстречу, возле самого дома, к ним вывернула Ирина: — Так, Иванов, я гляжу, ты времени в мое отсутствие зря не теряешь! — Начала она нагнетать конфликтную ситуацию. Гизатуллина, как отлично знал Иван, за словом никогда в карман не лезла, но тут почему-то за кавалера спряталась. Пришлось самому грудью на амбразуру идти. — Ты же ушла. Какие ко мне претензии? — Поинтересовался он, пытаясь проскользнуть мимо вставшей на дороге бывшей. — Да, какие претензии? — С горечью бросила Ирина. — Ровным счетом никаких. Просто думала, что ты страдаешь, утешать собралась. Правда, дура? Но я погляжу, ты времени не теряешь. Только ты же говорил, что толстушки не в твоем вкусе? Врал, или другие такому неудачнику просто не дают? Насилу отделались, но настроение им с Альфией Ирина испортила капитально. Настолько сильно, что, не сговариваясь, по своим квартирам до завтрашнего экзамена разошлись. Последним экзаменом у их группы было акушерство и гинекология. Сразу две медицинские отрасли, искусственно объединенные в один экзаменационный предмет. Вот, вроде, и неплохо знал материал, но попал к единственной преподше, которую все студенты мечтали обойти стороной. Очень вредная и жадная до оценок была особа. А Иванов, как назло, еще и в первой партии для сдачи экзамена зашел, когда у экзаменаторов еще их пыл не угас. Хотел свое время сэкономить. Так полчаса по всему предмету его и пытала эта садистка. Правда, и бонус от сего действа Иван получил неожиданный: «Интеллект +1». Ну, хоть так, раз зелье до ожидаемого Иваном итога не докинуло. Самое обидное, что на все вопросы ответил, а все равно лишь четверку получил. Очевидно, противная Лия Ахемзяновна придерживалась концепции, что на пятерку знает только господь бог. Ну, да бог с ней! Все равно, гинекологом Иван становиться не собирался. Он вообще в последние дни ощущал, что время относительно спокойной жизни стремительно истекает. Обосновать свое предчувствие не мог, мать регулярно ту аномалию в соседнем дворе осматривала и не замечала никаких изменений, но вот так. Теперь, через десять дней, студентам, закончившим пятый курс, предстояла очередная производственная практика, но вот хоть десять дней, да относительная свобода.Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 66 лет. Класс: Боевой целитель Уровень 9, очки опыта\до следующего уровня: 799\12800 Мана 960\960 Первичные характеристики: Сила 83\100 Ловкость 61\100 Выносливость 86\100 Интеллект 96\100 Ментальная Сила 1\10 Свободных очков первичных характеристик 27 Вторичные характеристики: Удача 34 Наблюдательность 4 Ментальная устойчивость 4 Изученные конструкты: Отравление. Среднее заклинание диагностики, школа магии города Ур. Среднее заклинание лечения. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Заклинание Управление функцией желудочно-кишечного тракта. Регенерация. Очки повышения уровня навыка 1 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 34 Ранг продвинутый: Верховая езда; Отвод глаз; Сумеречное зрение. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 2 %.
Глава 24
Все замечательно в тех микроканикулах, что у Ивана перед производственной практикой образовались, только вот Гизатуллина к родителям смылась. Даже прощальной встречи после экзамена не организовала, подлая. А Иван как раз собирался ей открыться, что он — целитель и подлечить ее шрамы. Ну, значит, не судьба пока. Зато, гораздо больше времени сохранилось для тренировок в спортзале и в ином мире. Ну, а кроме того, появилось еще одно «развлечение»: отец, когда узнал про приобретенный сыном навык Студент, прямо загорелся все свои полученные знания Ивану передать. Несколько дней переписывал от руки свою книгу, встроенную в интерфейс Системы. И что самое смешное, что-то полезное из этого получилось. Во всяком случае, «Интеллект +1» Система по окончании курса изучения Иваном родительских записей выдала. Не то навык подействовал, не то информация от Системы оценивается самой Системой куда выше, чем обыкновенная, человеческая. Вот только чтобы артефакты наподобие отцовых попытаться создавать, старинные вещи нужны. Причем, не любые, а те, которые люди часто в руках держали. Монетки из семейной коллекции жалко было, а ничего другого подходящего в доме больше не было. Решил в ломбард наведаться. С ломбардом срослось только с третьего раза. Два первых закрытыми оказались. Ну, и что же тут выбрать? Коровий колокольчик ведь явно не подойдет, как не подойдет и позеленевший от времени самовар. Может, хозяева в свое время им и пользовались, но вот в руках вряд ли долго держали. Горячий он в тот момент был. Остановился на каске пожарника с обломанным двуглавым орлом на месте кокарды. Похоже, давненько тут валялась, никем не востребованная, вот хозяин и уценил ее до чисто символической суммы, соизмеримой со стоимостью той же монетки. Только, в отличие от монетки, у каски поверхность, пригодная для нанесения вязи искривления пространства, гораздо больше, можно не мельчить, не наносить узоры под лупой, как это сделал отец, когда над артефактами из монеток трудился. «Получен навык Артефактор. Ранг: новичок. Очки опыта +390». Вроде удача, и навык очень полезный получен и очки опыта, вот только отчего так неспокойно на душе? Немного покопавшись в себе, понял: магический навык Ивану перепал, когда он находился в своем родном мире, на Земле. Похоже на то, что Система у них здесь уже набрала энергии почти достаточно, чтобы к следующему этапу переходить. Беспокойство беспокойством, но свою поделку испытал, чуток запитав ее маной. Комки мятой бумаги исправно меняли направление своего полета, на полметра не долетая до каски. Кстати, это оказалось самым трудным, разобраться, как сделать так, чтобы защитное искажение возникало не прямо вокруг нанесенной печати, а с небольшим смещением вперёд. Родители с работы возвратились вовремя. Иван прямо в коридоре принялся излагать им свои сомнения по поводу оставшегося у них совсем малого времени до кардинального изменения их мироустройства. — Может, вы пока перестанете ходить на работу? — Высказал он свое пожелание. — В отпуск выйдете или на больничный, на худой конец, попроситесь. Если порталы откроются, когда вы на своем заводе будете, боюсь до дома или до Козьего парка вы оттуда добраться не сможете. — У меня отпуск в этом году только в октябре по графику. — Задумчиво протянул родитель, сразу врубившись в серьезность получающейся проблемы. Но вот мать прямо завтра же свое заявление на отпуск напишет. — Так мне его и дадут. — Зафырчала мама Ивана, услышав распоряжение супруга. — Пригрози написать заявление на расчет. Ты в вашем отделе незаменимый специалист. Побоятся не дать. — А если не побоятся? — Тогда, в самом деле, подавай на расчет. — Лицо отца приняло суровое выражение. — Один я с завода еще, возможно, смогу проскользнуть, но если еще тебя там, в начавшейся неразберихе, искать придется, боюсь, все может оказаться намного печальней. — А может, машину нашу куда-нибудь поближе к дому перегнать? — Предложил Иван. — И забронировать ее дополнительно при помощи артефактов. Сейчас лето, пора отпусков, на время освободившееся место для нашей машины найти можно. Зато, если начнется заваруха, нам не придется по опасным улицам три квартала пробираться, а сразу сядем и до Пугачево рванем. Военные мне твердо для вас места в их поселении обещали. — Хорошая идея! — Похвалил отец. — Вот завтра этим и займись. Назавтра заняться перегоном и усилением машины не получилось. Позвонил прапорщик Ровнейко и попросил о встрече. Договорились встретиться через три часа. Иван предложил дождаться машину прапорщика возле проезжей части напротив памятного бюста какого-то деятеля прошлого, что стоял там всеми позабытый и почти заброшенный еще с советских времен. Прапорщик, как всегда был точен. Ровно через три часа его машина вывернула с перекрестка и остановилась прямо напротив студента. — Садись, Иван, побеседовать надо. — Скомандовал парню с переднего сиденья, рядом с водителем, полковник Федоров. У Ивана засосало под ложечкой в предчувствии крупных неприятностей, но послушался, открыл заднюю дверь и уселся в машину. — Здравствуй, еще раз. — Начал свою речь полковник. — У меня для тебя, Иван, очень плохие новости. — И после паузы продолжил. — Мы проанализировали поведение того торговца, связь с которым ты обеспечиваешь. Припомнили и обстоятельства, при которых у тебя появилась такая возможность. Выводы следующие: торговля для этого существа совсем не главное. — А что тогда? — Иван уже и сам думал, что для того уровня могущества, которым, несомненно, обладал данный персонаж, покупка единичных, преимущественно, подержанных вещей отсталого мира, а насчет уровня, достигнутого землянами Иван не заблуждался, как-то слишком мелко и несоразмерно выглядит. — Все идет к тому, что Система вот-вот сделает скачок на новый уровень взаимодействия с нашим миром. Скорее всего, при первой же попытке торговли после этого события, через открытый при помощи твоей наводки портал, на нашу сторону хлынут враги. И ладно, если это окажутся не те самые истинные демоны, которых сам торговец называл в своем обзоре главной угрозой для вновь присоединившихся к Системе миров. — Я понял вас, товарищ полковник. Обещаю, ни в коем случае не пытаться призывать торговца самостоятельно. — Еще одно… — Федоров замялся, не зная, как донести до собеседника следующую свою мысль. — Генерал-майор Тыловаев посчитал недостоверными сделанные нами выводы по поводу целей торговца. Он одержим идеей максимально усилиться самому, и усилить свои войска. В настоящее время генерал собирает для обмена огромную партию списанной техники. Вот-вот распорядится доставить тебя к нему. Ты ни в коем случае не должен туда ехать. В идеале стоит вообще уехать куда-нибудь на время вместе со всей семьей. — А причем тут семья? — Ивану вдруг реально стало страшно. — Он очень целеустремленный человек и привык добиваться поставленных перед собой задач любым возможным способом. — То есть, в ваш мир, в случае катаклизма, я и моя семья в любом случае не попадаем? — Внезапно пришла эта мысль в голову. — Мне очень жаль. — В эмоциях полковника, считанных пробудившимся симбионтом, не было и следа жалости или раскаяния. Одна суровая решимость. А вот от молчавшего все время встречи прапорщика эмоции виноватости и раскаяния сквозили явственно. — Я не поеду на встречу с генералом. — Озвучил свое решение Иванов. — Но за моих родителей дать гарантированных обещаний не смогу. Они работают, у них могут быть свои планы. — Я понял тебя. — Голос полковника приобрел более холодные нотки. — Все же постарайся убедить их куда-нибудь уехать на этот месяц. Дольше точно не требуется, похоже, у Системы все уже готово к изменениям. Попрощались. Иван вылез из машины и, обойдя ее сзади, пошел на другую сторону дороги. «Мы не можем так рисковать!» — Слова, сказанные не голосом, а возникшие прямо в сознании Ивана. — «На карте, возможно, судьба всего нашего мира». И практически тут же сообщение от Системы: «Эффективность симбиотической связи достигла 4 %» Иван, уже дошедший практически до края проезжей части, на миг оглянулся в сторону машины прапорщика. Полковник Федоров, перегнувшись через тело прапорщика целился в Ивана из пистолета в открытое окно на двери водителя. Сознание еще не до конца зафиксировало происходящее, а тело студента уже начало уворот. Хлопнул негромкий выстрел, в области груди возникла жгучая боль. К счастью, пуля прошла по касательной, лишь оцарапав Иванова. «Ловкость +1; Удача +1», — эти сообщения Системы смахнул, почти не осознав. Стартанув прямо с места, Иван помчался по декоративным ступенькам в сторону постамента с выставленным на нем бюстом. Какое-никакое, а укрытие. По крайней мере, от пистолетных пуль точно способно прикрыть. Еще два выстрела. Словно палкой ударили по левой руке. Больно. Внезапно пришло осознание, если Иван не начнет сопротивляться, постамент прослужит укрытием не долго. Словно в подтверждение Ваниной мысли, в стоящей на противоположной обочине машине распахнулись дверцы, и со своих мест на дорогу выбежали два человека с пистолетами в руках. Как назло, никаких патрулей вокруг! Да что там патрули, даже проезжающих машин практически не видно, лишь водитель автобуса, приближавшийся к месту развернувшихся событий со стороны центра, остановил свой транспорт, не доезжая до источника возможных неприятностей, и теперь пытался сдать задом, против хода движения, чтобы окончательно покинуть зону боевых действий. Остро кольнуло чувство вины. Прошлые убитые им враги были незнакомцами, на них таких эмоций не возникало. Иное дело прапорщик Равнейко, хороший, в принципе, мужик, надежный, ответственный, с хорошим чувством юмора, да и Федоров, хоть и только что пытался убить студента, плохим человеком тоже не воспринимался. Тем не менее, Отравление на них Иванов наложил и теперь страстно желал, чтобы оно, наконец, подействовало, иначе, через несколько мгновений они обойдут каменный постамент с разных сторон и в упор застрелят самого Ивана. Ровнейко уже был совсем рядом, полковник, вынужденный дополнительно обходить машину чуть-чуть поотстал. Вот сейчас прапорщик достигнет места, с которого уже можно стрелять. Иванов, сильно не размышляя, наложил на Ровнейко еще одно заклинание, «Управление функцией желудочно-кишечного тракта». Отчего-то именно это действие пришло на ум. Прапорщик согнулся в пароксизме рвоты. Следом и полковника постигла та же участь. Благо, что это заклинание, в отличие от Отравления, оказалось быстродействующим. Прибежавшие на звуки выстрелов с ближайшего блокпоста бойцы увидели лишь два мужских трупа, лежащих в лужах собственной рвоты. Были еще и следы крови, но эти следы никуда не вели, прерываясь тут же, возле памятника. — Папа! — Услышал Иванов старший из трубки зазвонившего у него смартфона. — У меня проблемы с военными. Буду ждать вас с мамой в нашей землянке. Поездка в Пугачево для нашей семьи полностью отменяется. Когда через полтора часа донельзя встревоженный глава семейства прибежал домой, в квартире оказалось пусто. Возникла дилемма: спешить на встречу к сыну немедленно или сначала дождаться супругу и идти в мир Пустошей уже потом, вместе с ней. Подумав, решил дожидаться. Недолго уже осталось. Да и, если идти прямо сейчас, в самое темное время на той стороне попадет.***
Валентина Павловна вернулась домой очень довольная. Ее заявление все же подписали, хотя и сначала упорствовали. Угроза уволиться подействовала. Так что с завтрашнего дня она отпускница. Тем неприятнее оказался переход от довольной расслабленности к волнению вследствие сообщения мужа о наметившихся каким-то образом проблемах. Собрались быстро. Собственно и собираться-то было всего ничего. Основное уже давно лежало в артефактах Внутреннего пространства. До своей землянки дошагали махом. Не то заметно прибавившаяся за последнее время Выносливость помогала, не то просто адреналин действовал. Все же единственный родной сынуля влип в какую-то крупную неприятность. — Мама, папа, вы только не волнуйтесь. Ничего страшного не произошло, просто не хотел говорить об этом по телефону…, — встретил их сын докладом о том, что с надеждами пожить в чистом, хорошо охраняемом мире, им почти наверняка придется проститься. — Знаешь, сын, — сделал свое заключение глава семейства Ивановых. — Я почему-то с самого начала не сильно верил, что с той задумкой о переезде в новый прекрасный мир у нас все выгореть сможет. Может, потому и землянку здесь строить затеял. Просто теперь нам надо свои планы строить, исходя из того, что, в случае катастрофы на той стороне портала, наш новый дом будет располагаться именно тут. А с Земли, пока это возможно, надо как можно больше всего полезного сюда перетащить. Благо, артефакты с Внутренним пространством теперь есть у каждого из нас и их объем только от вложенной в них маны зависит. Долго проболтали, расписывая в деталях, к чему стремиться будут. Решили, что в связи с надвигающейся угрозой мать тоже переселится сюда же. Дел тут для семьи Ивановых на годы хватит. Отцу же пока придется вернуться на Землю. И не только из-за работы. Немаловажно просто руку на пульсе надвигающихся событий держать. Вечером Иван проводил отца до портала и двинул оттуда в направлении гор. Все же не все, заныканное Иваном с тел бандитов, они забрали в прошлый раз. Надо было исправлять этот недочет. А что сумерки уже надвигались, так Ивана это не сильно тревожило. Во-первых, до пещеры не слишком-то и далеко, успеет до темноты свои нычки опустошить, а, во-вторых, Сумеречное зрение после выхода на продвинутый уровень давало возможность, пусть неидеально, но видеть в темноте. Странно, куда подевались трупы бандитов? Иван настороженно закрутил головой в поисках возможной опасности. Вроде, все тихо. Однако, то, что кто-то удосужился убрать разлагающиеся трупы, говорило о том, что пещерой кто-то пользуется. Решил оставить полноценную разведку на следующий раз, когда подготовится получше, да и не за этим он сегодня в эти края забрался. Хорошо еще, что все припрятанное так и оставалось на своих местах, включая последнее, одноствольное, ружье. Заглянувший к ним через сутки отец поведал, что по квартирам близлежащих домов проводили опрос полицейские, пытавшиеся расследовать обстоятельства странной смерти двоих военных. К ним домой тоже заходили. Спрашивали про сына. Все же номер Ивана был последним, по которому звонил перед смертью прапорщик. Судя по задаваемым вопросам, информации они пока накопали немного. Со стороны военных вообще все было тихо. Возможно, генерал Тыловаев вообще не связал место смерти своих подчиненных с расположенным поблизости домом Иванова. Или даже и вовсе, все связи с будущим целителем были завязаны на прапорщике Ровнейко и теперь военные Тыловаева банально не знали, как связаться со своим студентом. Немного подуспокоившийся Иван решился на вылазку до своей академии. Апокалипсис еще то ли случится, то ли отложится, а документацию лучше поддерживать в порядке. Раз решил перейти на нелегальное положение, то, чтобы не получилось в дальнейшем, если все останется по старому, накладок с не пройденной производственной практикой, нужно было написать в деканате заявление на академический отпуск. Всю дорогу шифровался, как мог. В теоретический корпус вообще проходил под отводом глаз. Не то, чтобы чуйка как-то предупреждала, просто на всякий случай. Но никаких подозрительных людей на подходе к деканату не обнаружилось. Сам декан на своем месте отсутствовал, а секретарь приняла заявление Ванино без проблем. Одно дело было сделано. Теперь только в ломбард заскочить, чтобы еще старых вещей для своих тренировок в артефакторике закупить и можно спокойно в направлении портала двигать. Внезапно зазвонил телефон. — Иван, ну наконец-то я до тебя дозвонился. Ты как, сможешь ко мне заглянуть? — Голос Вовки Михайлова просто таки лучился энтузиазмом. — Это зачем? — Подозрительно поинтересовался Иванов, в красках себе представляя, как на том конце провода Михайлова держат под дулами огнестрельного оружия, заставляя вызывать друга на встречу. — Так к нам дядя Степа с друзьями приехал.Ну, помнишь, тот, с Камчатки. Много интересного с собой привез. А еще попросил указать им какой-нибудь портал в другой мир. Я сразу про тебя и вспомнил. Ты же ездил со своей подругой куда-то за город на охоту. — Сам портала я там не видел. Слышал лишь, что он на высоте находится над лесным озером. Не добраться так просто. Хотя, очевидно, и не высоко, раз звери оттуда выпадают без повреждений для себя. На той стороне воцарило непродолжительное молчание, похоже Вовка пересказывал услышанное от Иванова своему родственнику. — Дядя просит все же показать им тот портал. Обещает расплатиться редкими эликсирами. Теперь настал черед Ивана замолчать, надолго задумавшись. Все же решился: — Хорошо. Предлагаю встретиться через час возле бывшего поста ГАИ по Бодьинскому тракту. — Через час можем не успеть собраться. Давай через два. — Последовало новое предложение от Вовки. — Заметано. — Зато времени и на посещение ломбарда достанет и на то, чтобы до своей машины добраться. Вовка про машину не в курсе, отличная возможность, спрятавшись в ней, понаблюдать, кто вообще на встречу придет. Вовка на встречу приехал тоже на машине. Если Иван правильно помнил, эта поезженная Ауди была их семейным автомобилем. Вовка не раз рассказывал, как они ее покупали. Следовательно, за рулем, скорее всего, Вовкин отец, а на заднем сидении трое — дядя Степа со своими друзьями. Что ж, Иван сделал все, что в его силах, чтобы исключить возможный захват со стороны полиции или еще каких спецслужб. Дело получилось быстрым и не хлопотным. Доехали до места быстро. Там по карте сориентировались, на какую грунтовую дорогу через лес сворачивать, чтобы до озера вела. Дорога немного заросла, конечно, очевидно, не часто ей после зимы пользовались, но к озеру вывела без проблем. А там уже, зная куда смотреть, рассмотрели и сам портал. Он метрах в трех над поверхностью озера располагался. — Ну, сделать плот со стремянкой — это без проблем! — Заключил Вовкин дядя и честь по чести расплатился, как договаривались, выдав Ивану два пузырька. Один на +2 к Интеллекту, а другой бессрочно повышающий скорость набора показателей Ловкости вдвое от базового. Про то, что эти эликсиры продвинутого уровня и сработают, несмотря на уже принятые Иваном им подобные, но классом ниже, дядя Степа еще в начальной точке их пути разъяснил. — А почему вы с Камчатки уехали? — Поинтересовался Иванов перед самым расставанием. — Тяжко там стало. — Не чинясь, ответил Степан. — Через порталы полезла всякая нечисть, практически разумная, да еще и с магией. А нас и было всего ничего. Решили тут, в средней полосе, еще раз все с начала попробовать. Отъехал немного по трассе и не утерпел, остановился на обочине, выпил полученные зелья, полюбовался на цифру 99 после надписи «Интеллект», да и добавил недостающую до капа единичку из накопленных Свободных очков характеристик. Система моментально отреагировала: «Вы достигли естественного предела вашей расы для характеристики Интеллект. Для преодоления предела рекомендуется воспользоваться возможностями, предоставляемыми Системой». И все! И что делать Ивану в таком случае? На всякий случай решил еще раз с Ментальной Силой попробовать. Может, раз она отличается по цифрам предела, да и получена тоже совершенно отличным от прочих Характеристик способом, обеспечит предоставление другой, более внятной, информации. Получилось еще хуже. Точнее, совсем не получилось. «Вы не можете повысить очками Свободных характеристик данный свой параметр». И все! Ничего другого не оставалось, как дальше по трассе двинуться. Уже к городу подъезжал, когда прямо по курсу вдруг послышались выстрелы. Сначала единичные, а потом, как прорвало. Загрохотало. Даже до взрывов временами дошло. Остановился. Набрал отца. — Иван! Кажись, началось! — Услышал в трубке голос родителя. — У нас вокруг завода уже бой идет. Какие-то зеленявки атакуют. Я буду к вам с мамой пробиваться. Ты тоже скорее двигай к нашей землянке. Не гоже это, маму одну, без защиты оставлять.Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 66 лет. Класс: Боевой целитель Уровень 9, очки опыта\до следующего уровня: 2091\12800 Мана 1000\1000 Первичные характеристики: Сила 82\100 Ловкость 61\100 Выносливость 86\100 Интеллект 100\100 (достигнут предел, дальнейшее повышение характеристики временно заблокировано) Ментальная Сила 1\10 Свободных очков первичных характеристик 26 Вторичные характеристики: Удача 35 Наблюдательность 4 Ментальная устойчивость 4 Изученные конструкты: Отравление. Среднее заклинание диагностики, школа магии города Ур. Среднее заклинание лечения. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Заклинание Управление функцией желудочно-кишечного тракта. Регенерация. Очки повышения уровня навыка 1 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 35 Ранг продвинутый: Верховая езда; Отвод глаз; Сумеречное зрение. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 4 %.
Андрей Коткин Студент-2
Глава 1
До города совсем недалеко оставалось, когда впереди, по ходу движения звуки автоматных выстрелов доноситься стали, а еще спустя немного времени в разгоревшуюся канонаду начали вплетаться и взрывы. Что-то в Ижевске в этот час явно не то начиналось. Проехал еще немного Иван по совершенно пустой дороге и в придорожные кусты свернул, благо, кусты эти совсем молодые еще были и проезду препятствовать не могли. Далеко не уехал, так, только чтобы с тракта не видно было. Остановился и из машины наружу вылез. Про себя так рассудил: в город на машине в данный момент соваться глупо. Он превосходной мишенью будет для иномирцев и возможной удачной добычей для местных мародеров, которые непременно должны были активизироваться. Лучше уж на своих двоих, по дворам пробираться. Пусть намного медленнее, зато и надежда есть до цели добраться. Так и потопал. Через час уже городской окраины достиг. Странно, но на улицах люди попадались ему довольно часто. Лично он, если бы не было надежного схрона, такое сложное и непонятное время дома бы встречал. Как там, в древней поговорке: «Дома и родные стены помогают». Но, видимо у этих, бегающих по улицам безоружными, были свои резоны. Первые признаки, что в городе не все ладно, ну, не считая не смолкающей стрельбы, повстречал, когда уже весь район Металлурга прошагал. Легковушка в столб врезалась. И ладно бы просто эта жертва аварии стояла, но в салоне явно был пострадавший, которому никто не спешил оказать никакой помощи. Иван подошел, попытался открыть дверцу машины. Со скрежетом, но поддалась. При ближайшем рассмотрении стало понятно, что помощь в этом случае уже не требуется. Половина лица с противоположной от Иванова стороны оказалась сильно обожжена. Буквально, спеклась в черную, угольную массу. Словно из фантастического лазера попали. Сразу опасения вспыхнули с новой силой. Дальше Иванов двинулся уже много медленнее, от одного укрытия к другому, постоянно сторожась и озираясь. Потому и не попался на следующем перекрестке, первым заметив троицу низкорослых существ в каких-то непонятных балахонах. Отвод глаз, автомат из Внутреннего пространства в руки. Диспозиция была такая, что при дальнейшем продвижении пришельцы должны чуть ли не вплотную от Ивана пройти. Первым делом решил выбить двоих с какими-то палками в руках. Третий нес перед собой коробочку, наподобие фотоаппарата, и показался не таким опасным. Принятое решение едва не стало фатальным. Кто же знал, что из «фотоаппарата» как раз и светили тем лучом, что поразил водителя легковушки. Слава богу, что Отвод глаз подействовал, и полыхнувший огнем луч подпалил ветки кустарника чуть в стороне от залегшего Ивана. Система щедро отвесила студенту по сотне опыта за каждого из тех, что с палками, а за «фотографа» аж сто тридцать очков опыта накинула. При ближайшем рассмотрении, эти, поделившиеся с Ивановым очками опыта существа напоминали скорее не людей, а немножко подросшего магистра Йоду из «Звездных войн». Морщинистые с зеленоватым оттенком лица, круглые глаза, наподобие птичьих, массивные носы. Палки оказались какой-то вариацией метательных копий. Каменные наконечники, хоть и выглядели словно литыми, но совсем не впечатляли. Так бы и выкинул их, но в последний момент все же решил проверить активированной Сутью вещей. Скупая надпись «Артефакт», загоревшаяся над проверенным копьецом, прямо намекала, что надо качать этот навык, чтобы от Новичка хотя бы до продвинутого довести. Короче, скидал Иван во внутреннее пространство все, что хоть сколько-то подозрительным на принадлежность к артефактам показалось, и дальше, крадучись, двинулся. Вот только далеко не ушел. Те трое, подстреленные студентом, оказалось, передовой разведкой были. Основная масса захватчиков следом топала. Пришлось срочно убегать с улицы в близлежащий двор. Тут, как назло, мана к концу подходить стала, слишком долго он под Отводом глаз пробыл. Отменил заклинание и к двери ближайшего подъезда побежал. Явно пришельцы и во дворы заглянут, а тут он, наподобие тополя на Плющихе, любому нескромному взгляду открыт, и до следующего двора бежать уже слишком далеко. Просто сожгут в спину. Тыканье в кнопки, закрытого на магнитный замок подъезда эффекта не дало. В первой квартире никто не отвечал, а в третьей недовольным голосом послали, не став слушать, в какое почти безвыходное положение попал наш герой. Пришлось за низенький дощатый барьер песочницы, в котором толком не было песка, прятаться. Из окон он как на ладони, но со стороны дороги, ведущей во двор, вроде бы прикрыт. Едва успел: первые фигурки захватчиков показались едва Иван на холодную, едко пахнущую кошачьей мочой, землю улегся. Враги показали, что они отнюдь не дураки. Забежали во двор, осмотрелись, и, убедившись в отсутствии явно видимых целей, грамотно распределились по отдельным подъездам. Что они сделали с подъездными дверьми, Ивану не было видно, да он и особо не высовывался над бортиком, но доступ в подъезды они получили довольно быстро. Убедившись, что на улице никого из иномирцев не осталось, Иван на последних остатках маны активизировал Отвод глаз и помчался к противоположному краю двора. Вести боевые действия в одиночку против нескольких десятков пусть необычно, но совсем неплохо вооруженных разумных, он не собирался. Уже выбегающего из двора, Ивана награда Системы настигла: «Удача +1». Не то споткнулся на выходе из подъезда передовой из захватчиков, который должен был вот-вот Ваню разглядеть, не то Система таким образом давала понять своему адепту, что тот правильно сделал, не став ввязываться в неравный бой в попытке защитить жестокосердных грубиянов, что в этом доме проживали. Мана окончательно подошла к концу, когда он уже подбегал к краю дома. Благо, пришельцы пока из подъездов так и не появлялись. Чтобы хоть немного ману подкопить, засел в кустах возле ограды детского сада. А то негоже, не имея возможности мгновенно с глаз скрыться, в нынешние времена по городу передвигаться. Садик казался вымершим, хотя… будний день… Иван сильно сомневался, чтобы детей за те часы, прошедшие с момента нападения смогли куда-то эвакуировать. Скорее всего, воспитательницы детей просто по группам закрыли и сидели, дрожали вместе с ними. К счастью, детский сад располагался в глубине микрорайона, куда пришельцы пока не совались. Они вдоль дорог продвигались, стараясь, по-видимому, изначально охватить как можно большую площадь. Пока сидел, проголодался. Во внутреннем пространстве его артефакта пища, конечно, была, но вдруг подумалось, что буквально в шаговой доступности от него несколько крупных продовольственных магазинов. Хотя, опасно, конечно. Магазины-то в подавляющем большинстве именно в первой линии располагались, вдоль проезжих улиц, а там сейчас эти непонятные карлики с «фотоаппаратами» бегают. Но все же собрался с храбростью, или с жадностью, что было гораздо вернее, пошел на ассортимент наверняка в эту минуту покинутых персоналом магазинов любоваться. Первым по пути «Магнит» попался, что, в общем-то, ничуть не удивительно. Много их, «Магнитов», по городу рассеяно. Стеклянные двери магазина были разбиты вдребезги. Крадучись, Иван вошел внутрь помещения. Он бы и Отвод глаз включил, на всякий пожарный, но маны накопилось совсем еще мало, смысла большого не было. Первым делом на пути попались трупы двух молодых женщин и пожилого мужчины. Мужчина — точно неудачливый покупатель, решивший пересидеть опасное время в компании, а женщины могли и кассирами оказаться. Прошел внутрь. Часть полок с товарами были повалены, кое-где виднелись еще человеческие трупы. Тел агрессоров не попалось ни одного. Не то с собой унесли, не то просто, люди, собравшиеся в этот час под сводами магазина, не смогли оказать врагам никакого сопротивления и были банально вырезаны. Впрочем, Иван в криминалистов играть не стал, а просто принялся сметать банки консервов с уцелевших полок к себе во Внутреннее пространство. Заодно и хлебом разжился, а то консервов-то у него много, а без хлеба есть непривычно. Он же не англичанин какой. Собственно на этом поход за припасами можно было считать законченным. Потенциально, конечно, Внутреннее пространство бесконечно, только вот маны, чтобы все загруженное в него удерживать, оказалось строго предельное количество. И так, если не подкачать еще, через несколько часов все схлопнется, выкинув загруженное наружу. Прежде чем выйти из магазина на улицу, Иван долго всматривался в окружающий пейзаж, пытаясь уловить проявления враждебной жизнедеятельности. И все равно лопухнулся. Он больше разглядывал улицу в том направлении, куда самому двигаться нужно было, а про то, что враги уже мимо прошли как-то и не подумал. В результате едва вышел, как тут же был атакован двумя непонятно откуда взявшимися копьеносцами. Удара в спину избежать удалось, в последний момент остро пахнуло опасностью, и Иванов развернулся на сто восемьдесят градусов, лицом к подбегающим врагам, вскидывая свой автомат. Броски копий и выстрелы огнестрельного оружия получились одновременными. Вот тут-то и увидел Иванов, в чем функция копья, как артефакта, заключалась. Копья, летевшие в его направлении вдруг, на подлете, ускорились и чуточку изменили направление, ударив точно в область груди. Ну, попытались туда ударить, но были отклонены тем пространственным артефактом, что Ивану мать на одежду нашила. А пули точно в цель попали, упокоив копьеносцев на месте. Снова нашумел. Пришлось дворами уходить в сторону. Благо, что, чтобы к Козьему парку выйти, и так сворачивать требовалось. Очень жалко было копья оставлять. Артефакты же! Но во Внутреннем пространстве их уже не разместить было, а в руках держать, так это сильно потерять в боеспособности, ведь тогда автомат пришлось бы из рук выпускать, вешая на плечо. Так и шел дворами. Люди по пути несколько раз попадались, пришельцев больше не встретил, а блокпосты обходил по дальнему радиусу. Не хватало еще с военными объясняться, откуда он боевое оружие взял. Да и даже если бы задерживать не стали, автомат все равно отняли бы, а это Ивану вовсе не нужно было. Забор в Козьем парке зиял дырой на месте тех двух досок, что отодвигать полагалось. Хоть и опасно было задерживаться, но все же пришлось валяющиеся неподалеку доски на свое место прилаживать. Все наладив, еще раз отцу отзвонился. — Папа, привет! Ты где сейчас? — Задал самый частый из задаваемых по сотовому телефону вопросов. — Да все там же, Ваня. У нас тут что-то вроде осадного положения ввели. Охрана от наседающих гоблинов отстреливается, а мы в актовом зале сидим. Говорят, что подмогу от военных вызвали, но пока все глухо. — Ты, это, не геройствуй там. — Ну, а что еще в такой ситуации скажешь. — Сам не хочу. У меня еще семья есть. Ну, вот и поговорили. Похоже, что основная канонада выстрелов, что по городу грохотала, именно от завода, где отец работает, доносилась. Оставалось надеяться, что военные все же прибудут вовремя. На ту сторону перешел, включив, для пущей надежности, Отвод глаз. Очень Иванову не понравилось, что непонятные хулиганы заборы портят. К счастью, засады в мире Пустошей не обнаружилось. До семейной землянки дошел уже на последних морально-волевых. Устал, страсть! Считай, полгорода прошагал, да еще с реальными боями. Сам не понял, чего вдруг чуйка на подходе проснулась. Снова включил Отвод глаз и потихоньку начал подкрадываться, чтобы вовнутрь заглянуть. Благо, повешенные покрывала на входе так на нормальную дверь и не заменили. В землянке явно не один человек присутствовал. Разговоры, просто, слышно было. Подкрался, заглянул внутрь. Так и есть, мама в окружении еще двух молодых женщин и парня сидит. Но, судя по разговорам, она не военнопленная, разговаривают вполне свободно, можно сказать, дружески. — Иван, что ты на входе застыл? — Внезапно позвала мама. — Заходи внутрь. Мда, уж! Как-то некрасиво получилось. А еще мама с ее классом Сканер запросто сквозь Отвод глаз сына пробилась. Надо это умение Ивану тоже срочно перенимать. Пусть не в виде класса, так хотя бы навыка. Но делать нечего, зашел, раз уж рассекретили. — Познакомьтесь, это мой сын, Иван! — Представала мама своего отпрыска присутствующим. — А это, Ваня, наши соседи по этому миру, Сергей, Даша и Настя. Они дальше от портала расположились. Говорят, там целый заброшенный город обнаружили. — Ну, скорее поселок, если в масштабах нашего мира, да и разрушен он очень. — Заскромничала одна из дам. Даша, кажется. — Все равно, нормальные, капитальные жилища, а не эта наша нора. Тут даже древесины нормальной поблизости нет. — Ворчливо отозвалась мама на эту реплику гостьи. — Деревья дальше растут. Тут, похоже, в незапамятные времена чем-то магическим приложили, отчего даже спустя века тут такая пустошь остается. — И погода в этом пятне сильно отличается от той, что вокруг нашего города. — Похвасталась та, которую мама Настей назвала. Симпатичная, кстати, особа. Фигуристая. И на лицо приятная, чем-то на Клаудию Шиффер похожа. — Вот, сын, — обратилась мама к Ивану, — они предлагают нам в их поселение перебираться. Обещают нам свой дом там выделить. — Ну, домом бы я это не назвал. — Вступил в разговор парень. — Скорее, развалины дома. Правда, неплохо сохранившиеся. Но их можно вполне свободно починить, используя стройматериалы от разбора других, гораздо более поврежденных зданий. — Ты как, Иван, может, в самом деле, переберемся? — Мама с надеждой воззрилась на сына. Очень ей наскучило куковать тут в полном одиночестве. — Давай, сначала папу дождемся. А то с этими гоблинами, неизвестно когда он и с завода выберется. — Какими гоблинами? — Удивленно вскинулась родительница, да и другие присутствующие смотрели на студента очень удивленно. А Иван на самом деле со всеми сегодняшними треволнениями просто забыл, что нападение и началось-то только сегодня. Ему уже казалось, что минимум несколько дней он все шел и шел от места, где оставил свою машину до этой их семейной землянки. — Сегодня днем открылись порталы, откуда вылезли какие-то зеленые низкорослые гуманоиды с магическими артефактами в руках. Они сейчас по всему городу бегают, людей убивают, а военные с ними перестреливаются. Услышав новости про открытие в городе порталов, гости очень быстро засобирались на выход. Даром, что темно еще. Иван вышел их проводить. Заодно про направление к разрушенному городу спросил и расстоянием до него же поинтересовался. Уф! Как же он устал! Но, прежде чем лечь спать, Иван еще опустошил Внутреннее пространство своего артефакта, а то так никакой маны, столько груза держать там, не напасешься. Мама не поверила сначала своим глазам, когда он принялся буквально сотнями консервные банки со всякой всячиной выставлять. А уж хлебу-то, как обрадовалась. Очень мать по нему соскучилась, питаясь лапшой и кашами быстрого приготовления, да консервами всякими. А утром к ним вернулся отец. Ну, это в этом мире утро, а там, откуда он выбрался, соответственно, поздний вечер, переходящий в ночь был. Военные не слишком торопились деблокировать предприятие. Однако, прибыли, пусть и с запозданием, и против военной техники гоблины поделать ничего не смогли, а потому разбежались, еще больше усугубив хаос и панику в городе. — Это надо обдумать. — Только и сказал, когда жена ему о предложении перебраться поближе к местному люду заикнулась. — Тут мы сами себе хозяева, а какие будут порядки в том поселке, это еще посмотреть надо. Отец отдыхать улегся, а Иван решил еще один забег по магазинам сделать. Понятно же, что такая ситуация полной неопределенности, как вчера долго не продержится. Или люди окончательно зеленявок, разбежавшихся по городу изведут, найдут и заблокируют порталы, через которые они на Землю проходят, или, если пришельцы окажутся крепче, чем на первый взгляд, в городе установится анархия с неизбежными массовыми мародерствами. Тогда тоже, в магазины вскоре соваться будет бессмысленно. Все растащат уже до прихода Ивана. Так и двинулся Иванов младший в поход за добычей. Только родительские артефакты с Внутренним пространством с собой прихватил, выгрузив из них ему лично в предстоящем походе не нужное. Еще и порадовался перед уходом, что надоумил отца доступ к этим замечательным артефактам для всех членов семьи обеспечить. Иначе пришлось бы и родителей с собой тащить. В первые часы похода с добычей Ивану не слишком фартило. Большинство продовольственных магазинов в округе уже разграбленными оказались. Все же много людей в этом районе проживает. Нашлись и среди них смельчаки, что не побоялись ни злобных захватчиков, убивающих землян на месте, ни своей полиции и патрулей армейцев, тоже стреляющих на поражение без лишних сантиментов, едва непрошенных визитеров на территории магазина обнаруживают. Про тактику полиции с армией Иван на своем опыте узнал, когда едва не попал под это дело. Едва из прицела поборника закона выскочил, а там ползком, через черный ход выбираться пришлось. И прибавка единички Ловкости нисколько массовой потери нервных клеток не компенсировала. А добыча в том уже частично обчищенном магазине составила всего ничего: крупы, да макарошки с мукой и сахаром. И стоило ли ради этого жизнью рисковать? Зато, убегая со всех ног от агрессивной до изумления полиции, случайно наткнулся на парочку парней, вытаскивающих из двери какой-то конторы без всякой вывески, узнаваемые коробки с частями компьютера. И это явно не грузчики, помогающие с переездом. Ночью люди спать должны, а не компьютеры таскать. Один еще едва не навернулся в темноте со своей ношей. Иван внезапно вспомнил, что в этом здании, только с другой стороны, один из самых больших магазинов корпорации «Сервис Студия Восток» располагался. Вот так, так! Магазины со всем подобным ассортиментом власти еще полгода назад закрыли, а содержимое их в какой-то мере, похоже, до сих пор своих будущих владельцев дожидается. Тоже решил полюбопытствовать, может и на его долю там еще осталось. Зашел, да так и замер, не зная, что в первую очередь грузить в артефакты. Тут не только компьютеры, тут вообще много чего было. Один бензиновый генератор электричества чего стоил! Словом, Ивану вдруг срочно понадобилось на свою базу возвращаться, пока мана, оставшаяся еще в артефактах не иссякла окончательно от дикого перегруза, что устроил Иван, позуживаемый своим ненасытным грызуном, вдруг совершенно неожиданно обнаружившимся в его душе. Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 66 лет. Класс: Боевой целитель Уровень 9, очки опыта\до следующего уровня: 3337\12800 Мана 1000\1000 Первичные характеристики: Сила 82\100 Ловкость 62\100 Выносливость 86\100 Интеллект 100\100 (достигнут предел, дальнейшее повышение характеристики временно заблокировано) Ментальная Сила 1\10 Свободных очков первичных характеристик 26 Вторичные характеристики: Удача 36 Наблюдательность 4 Ментальная устойчивость 4 Изученные конструкты: Отравление. Среднее заклинание диагностики, школа магии города Ур. Среднее заклинание лечения. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Заклинание Управление функцией желудочно-кишечного тракта. Регенерация. Очки повышения уровня навыка 1 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 35 Ранг продвинутый: Верховая езда; Отвод глаз; Сумеречное зрение. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 4 %.Глава 2
Вернулся к своим в землянку, а там отец уже встал и вместе с матерью куда собрался. — Это куда это вы намылились, дорогие родители? — От неожиданно привалившей добычи у Ивана настроение было, лучше и пожелать нельзя. — Да вот, собрались проведать поселение по соседству. Твоя же мать все равно не отстанет. — Вид у отца был, словно его под конвоем вести собрались. — Кстати, это ты упер мой артефакт? — Сейчас верну! — И Иван принялся выгружать доставленное. В их землянке еще после прошлой его выгрузки продуктов места не очень много оставалось, а теперь и вовсе не жилище, а какой-то склад всякой разносортицы получился. К тому же чрезмерно перегруженный. — Только маны в твоем артефакте совсем немного осталось. Зарядить бы хоть маленько. — Мда, мать! Не тем мы с тобой заниматься собрались! — Крякнул родитель, когда Иван, закончив выгружать электронику и бытовую технику, принялся складировать десятикилограммовые мешки с сахарным песком. — Вот сын, молодец. Все в дом! — Прости, папа, но пока вновь не зарядим наши артефакты маной, лезть в магазины не стоит. Да и стреляют там. — На автомат то с несколькими рожками патронов, надеюсь, места в артефакте осталось еще? — На автомат осталось. Но не больше. Ушли родители. А Иван дома, в землянке, остался. Ему нужно было побыстрее ману в артефакт накачать. Мана же у него быстрее всего прибывала, когда он в покое находился. Еще лучше, полностью расслабленным, отрешившись от мира. Кажется, такое состояние медитацией называют. А вот на ходу мана почти не прибывала вовсе, точнее все же прибывала, но ме-е-дленно. Такие вот странные закономерности в процессе эксплуатации отцовского артефакта выявились. Пока занимался скучной перекачкой маны, вспомнил об известном ему портале неподалеку от их временно покинутой квартиры. Внезапно стало интересно, а сформировался ли и там портал? И если да, то выходят ли и оттуда тоже гоблины, или этот ход куда-то в другое место ведет? Куча вопросов, а для получения ответов на них нужно всего лишь своей жизнью рискнуть. И ведь в последнее время, такой риск почему-то не вызывает у студента медика никакого отторжения. Словно подменили его. До самой ночи провозился с зарядкой, зато и ману в своем артефакте полностью восстановил. Можно еще один набег на магазины делать. А тут и родители вернулись. Долго они, Иван уже немного волноваться начинал. — Ваня, я так рада! — С порога восторженно закричала мама. — У нас здесь будет настоящий дом! — Значит, решили переезжать? — Констатировал сын очевидное, глядя на довольный вид матери. — Завтра. — Ответил отец. — Пока нам на заводе неделю отпуска всем дали, надо постараться обустроить там все по уму. — Еще и артефакт маной заряжать…. — Верю, вдвоем вы непременно справитесь! — Торжественно объявил Иван, прикидывая в уме, что ему с собой брать в задуманный им разведывательный выход к обнаруженной когда-то пространственной аномалии. — А ты куда собрался? — Не дала себя отвлечь мать. — Если снова магазины грабить, то лучше не надо. У нас уже всего достаточно, а ты там жизнью рискуешь. — Не собираюсь я пока больше никакие магазины грабить! — С возмущением в голосе отверг гнусные инсинуации в свой адрес сын. — Просто гляну, удалось ли нашим нашествие гоблинов отразить. — Сидел бы дома. — Устало предложила мать, уже понимая, что ее внезапно выросшего ребенка дома удержать не получится. — Я скоро вернусь. — Иван чмокнул родительницу в щечку, кивнул отцу и потопал на выход. — И вообще я уже сутки не спал, долго гулять все равно не получится. Спать охота. Сильно бьет по мозгам этот постоянный переход из ночи в день. На месте ФСБ-шников, если бы кого-то подобного Иванову, ловить затевал, обязательно засаду бы выставил возле зеркала портала. Но, к счастью, пока никакой засады не было. Вышел, огляделся, прислушался. Похоже, до чего-то довоевались: трескотня выстрелов стихла почти, так единичные еще грохочут где-то в сильном отдалении, поблизости же тишь, да гладь. Потопал по тропинке через зеленеющие заросли по направлению к родному району. Может, еще есть еще возможность пополнить запасы семьи в каком-нибудь не разграбленном магазине. Ну и, до кучи, оценить состояние пространственной аномалии, раз уж про нее вспомнил. На выходе из Козьего парка едва не попался проезжающему по улице на «Тигре» военному патрулю. А может, и не «Тигр» то был, а какая-то другая машина. Иван, просто, только про этого «однофамильца» фашистского танка слыхал, поэтому называл про себя так все колесные броневички с пулеметами. Скорее всего, до него армейцам и дела не было, просто патрулировали свой участок города, но на всякий случай схоронился за трансформаторной будкой, благо она практически возле самой дороги стояла. При дальнейшем продвижении, уже вдоль жилого сектора, понял, что зря прятался. Солдат с оружием на улицах появилось в изобилии. Но никого не задерживали, чисто за порядком приглядывали. И гражданские тоже встречались, торопились куда-то по своим делам. Быстро власти порядок навели! Теперь уж точно в магазине только за деньги и с предъявлением талонов продукты покупать придется. Но, раз уж досюда дошел, решил проверить, как там их квартира поживает. Ну и, по пути, на пространственную аномалию все же глянуть. Хм. Раньше Иван самой аномалии не видел, только со слов родителей знал, что где-то тут. А теперь вполне себе стандартная пленка портала переливалась перламутром, маня войти. Что странно, гоблинов не наблюдалось. Может, и не в их мир ведет портал? Тогда куда? Еще немного понаблюдал, подумал, вспомнил про тот портал, который открывался на людской стороне над лесным озером, и решил все же не лезть, куда не просят, а то еще вывалишься где-нибудь в стратосфере и будешь срочно придумывать заклинание Полета. Развернулся, пошагал в направлении родного дома. Квартира выглядела как обычно. Словно и не было никаких событий последних дней. В принципе, можно было бы и возвращаться, но вспомнив, про сложности в том мире с помывкой, залез под душ. Благо водопровод работал тоже, как обычно. Заодно и нижнее белье сменил, не всю свою одежду с собой в пространственном артефакте в мир Пустошей уволок. Проходя на обратном пути в мир Пустошей мимо квартиры, принадлежавшей бабке Гизатуллиной, решил позвонить в дверь. Вдруг, Альфиюшка вернулась? Еще и с этим прицелом душ принимал. Но чуда не случилось. Дверь студенту открывать никто не спешил. Вспомнил древнюю шутку про большого нелюбителя мыться: «Вот и ходи теперь, как дурак, мытым». Как нельзя лучше описывала эта фраза душевное состояние Ивана, так и не обнаружившего свою самку. Нет, можно было и позвонить, конечно, телефон же еще вполне функционировал, но вновь вернулась обида на девушку, удравшую к родителям, даже не попрощавшись со своим парнем. В свою землянку в мире Пустошей Иванов вернулся еще затемно и сразу спать вальнулся. Вторые сутки без сна, уже совсем тяжко стало бодрствовать. Разбудили Ивана родители, в ультимативном порядке потребовавшие от него хотя бы один из их пространственных артефактов маной напитать. Благо, что не очень рано разбудили, дали выспаться. Пока заряжал, рассказал им про то, что на той стороне портала творится. Отец только кивнул. Видимо, происходящее полностью соответствовала его предположениям про дальнейшее течение событий. — Еще раз убеждаюсь, что рано нам с родным миром насовсем порывать. — Заявил он. — Здесь только резервная база нашей семьи должна остаться. Если новых больших прорывов не случится, мы сможем сюда, как на дачу выбираться. Иван же с мнением своего родителя не совсем согласен был, чувствовал, что вся катавасия с прорывами иномирцев еще только начинается, но спорить не стал. Пока, при имеющихся у них данных, предложения отца вполне разумными выглядели. — Только, Ваня, — обратилась мать к мужу, — давай все же дачу в нормальном доме оборудовать, а не в этой норе. Окончательно переселение затеяли только на следующий день, до этого все пространственные артефакты маной заряжали. Не быстрое это дело, если планируешь все накопленное «непосильным трудом» за один раз унести. От получившейся нагрузки с длительной зарядкой у всех даже по единичке в Выносливость капнуло. Оказывается, не только изматывающими физическими тренировками ее можно повышать, но и вот так вот, просто, раз за разом сливая ману. Муторно только и времени много требует. Но все равно, «выхлоп» от процесса огромный. Потратить день, чтобы год к своей жизни добавить! Если в процентах прибыль по отношению к затраченному выразить, так это под 50 тысяч процентов выйдет тот доход времени жизни по отношению к затраченному на получение прибавки времени. В дальнейшем, наверное, рост характеристики затормозится, как это было с результатами физических тренировок, но пока вот такой «конский» навар. До человеческого поселения на безлюдной планете топали несколько часов. Постепенно камней под ногами становилось все меньше, а растительности, наоборот, заметно прибывало. Даже первые деревья встречаться начали. А еще солнце становилось с каждой пройденной сотней метров все ярче и горячее. Словно с него какую-то незаметную вуаль стали постепенно стаскивать. И вот на горизонте показались первые строения. Причем, что характерно, безо всякой городской стены вокруг, как это было характерно на Земле в эпоху средневековья. Или не та эпоха, или магии не были помехой никакие стены. Ну, или местные жители до определенной поры не воевали вовсе. Если, конечно, такие вот, милые зайчики, вообще могли в природе существовать. А еще линии вполне узнаваемых домов продолжали точно такие же упорядоченные земляные холмы, очень напоминающие собой один из тех, который семейство Ивановых уже раскопало, соорудив в раскопе для себя землянку. Похоже, дома ушли под землю вовсе не вследствие бесчисленных лет, пролетевших после оставления их жителями. Гораздо больше это походило на результаты действия некой разумной силы, враждебной древним жителям этого города. Встречать семейство Ивановых высыпали практически все люди, находившиеся на тот момент в поселении. Ивана приятно поразило соотношение полов среди местных жителей: на тринадцать особ женского пола всего трое мужчин. Это, разумеется, не считая самим Ивановых. Причем, практически все женщины были молодыми и симпатичными. Обычно, во всякие авантюры в первую очередь мужчины лезут, а женщины, если только со своими самцами за компанию. Интересно, что такого случилось, что так резко поменяло привычное соотношение полов? От числа собравшихся отделился бородатый здоровяк лет сорока, не считая Ваниных родителей, самый старый, среди собравшихся. — Все же решились? — Провозгласил он, поздоровавшись за руку с отцом, как главой их небольшого семейного отряда. — И это, я вам скажу, замечательно! Нам в поселке очень не хватает жителей. То здание, о котором с вами договаривались, Иван, полностью ваше. Здание и в самом деле было очень даже достойным. Если не принимать во внимание, конечно пару глубоких трещин в одной из стен и наполовину разрушенной кровли. Похоже, с этим придется повозиться. Одних каменных плит на замену сломанным нужно будет почти три десятка изыскать и доставить. Если бы не пространственные артефакты, неизвестно, сколько бы и провозились с ремонтом, особенно с транспортировкой тяжеленных плит. Но с артефактами все свелось к почти постоянной зарядке артефактов и последующей скорейшей доставке очередных нескольких единиц стройматериала прямиком на ремонтируемую крышу. За три дня управились, осталось только на Земле гудроном разжиться, чтобы гидроизоляцию от дождя сделать. А мать, тем временем, трудилась над внутренним обустройством жилища. Точнее не столько обустройством, сколько копкой нанесенной в помещения за пролетевшие века земли. Подмести раскопанное после экзерсисов с лопатой выходило уже чем-то вроде отдыха. Не справилась бы в одиночку, мужчины временами к ее деятельности подключались. — Ого! Смотрите, что я раскопала! — Крик матери застиг строителей — ремонтников, когда те возвращались с очередными двумя засунутыми в артефакт плитами. Больше не влезло, поторопились слишком, мало маны закачали при очередной зарядке. — Что там? — Иван бежал на крик матери, в уме проигрывая варианты от нового артефакта до заныканной прежними обитателями жилища золотой казны. — Вот, как они выглядели! — Мать стояла в картинной позе, рукой указывая на цветную мозаику на полу той комнаты, что она приводила в тот момент в порядок. — Эльфы! — Выдохнул отец, разглядывая, по-видимому, семейную групповую композицию, на которой у всех запечатленных персонажей были выразительно торчащие из причесок длинные, сантиметров 20–25, покрытые шерсткой уши. А лица, если бы не уши, выглядели вполне себе человеческими. — А в других комнатах на полу нет подобных картинок? — Ивану внезапно стало интересно. И нет, на самих вымерших представителей семейства остроухих ему было, по большому счету, плевать. Но на картинке вместе с хозяевами была изображена и общая обстановка. И, самое главное, вполне реалистично изображены были и артефакты. По крайней мере, каменный кругляш, в точности похожий на висящий на груди одного из «эльфов», они выкопали при изготовлении их прошлой землянки. Теперь хоть стало понятно, что тот артефакт относился к разряду личных, а не какой-нибудь деталью магического холодильника или пылесоса работал. — Во второй комнате на полу только какие-то непонятные не то узоры, не то просто непонятно что разлиновано. А больше пока до конца очищенных комнат у нас нет. Я как-то больше с коридорами разбиралась. — Ответила мать, пристально разглядывая изображенных персонажей человеческих легенд. Когда основная горячка ремонта своего семейного жилища немного поутихла, нашли время сходить, полюбопытствовать, чем же занимаются тут их соседи. И вообще, по правилам хорошего тона новоселам проставляться полагается. Благо, Иван не только консервы в свой пространственный артефакт при мародерстве в магазине грузил. Всяких интересных бутылочек со спиртным тоже немало к нему в загашник попало. Новоселье решили справлять не у них в доме, там все же еще далеко не все было раскопано и вычищено, а в здании, которое здешней общиной использовалось в качестве общественного места. Тут и клуб и администрация в одном флаконе. Всего одно помещение, зато большое и светлое. Правда, пол тут был земляной, просто никто не ставил целью докопаться до каменного основания, как мать в жилище Ивановых, но потолки под четыре метра позволяли не обращать на такую мелочь особенного внимания. Столы и скамейки гости притащили с собой, а вот выпивка и закуска были полностью предоставлены семьей новоселов. А еще небольшой музыкальный центр, чтобы не так скучно на посиделках было. Вряд ли аккумуляторы обеспечат энергией его работу на протяжении всего вечера, но на пару — тройку часов должно было хватить с гарантией. После первых тостов и выпитых порций виски и коньяка собравшиеся немного раскрепостились и принялись непринужденно болтать на общие для себя темы. А Ивановым только это и было нужно. Очень интересно им было, какая такая особая нужда заставила такую кучу народа еще задолго до открытия порталов с иномирцами упорно сидеть вдали от благ цивилизации. Секрет оказался прост. Обычные старатели, работающие почти вахтовым методом. Точнее, дней пять-шесть тут, на раскопках тех домов, что засыпаны по самую маковку, и на сутки-двое возврат к цивилизации. Помывка там, закупка новой партии продуктов, просто отдых от монотонной работы. Только вместо золота в качестве добычи выступали всевозможные поделки древнего народа. За эти поделки, пережившие время, кое-кто готов был платить, не скупясь. Особенно, если Система вывешивала над потертым каменюгой надпись «Древний артефакт». А копать много приходилось, потому что артефакты и другие предметы быта сохранились только в сильно засыпанных строениях. В тех, что стояли открытыми всем ветрам, было уныло и пусто. Похоже, еще в древности местные жители, эвакуируясь куда-то, все с собой забрали. А еще разговор зашел о той пещере, где Иван кардинально с бандитами разобрался. Не все там так просто было. Не зря Ивановы голову чуть не сломали, пытаясь сообразить, зачем понадобилось такой куче людей в совершенно неудобных для проживания условиях обитать. Оказывается, если заснуть в пещере, можно, при удаче, какие-нибудь магические способности для себя заполучить. Сильно подвыпившая мадама лет тридцати по имени Алена очень экспрессивно рассказала Иванову младшему, как в той пещере получила свое чутье на проявления магии. Теперь именно она определяла для самозваных археологов, какие именно холмы в первую очередь раскапывать. А вот про уничтоженных Иваном бандитов никто Ивановым рассказывать не стал. Все по рассказам копателей выходило, как их изначальная инициатива, а вовсе не подневольная работа на потерявших всякие берега отморозков. Может, просто пугать новичков не захотели, или сами вспоминать не любили, а может еще какая тайна тут оказалась зарыта. — Надо бы и нам с ночевкой до пещеры сходить. — Сделал вывод из услышанного отец, когда они вместе со всем семейством обратно к себе вернулись. — Ага! — Поддержал его сын. — А еще можно будет рассмотреть их канал сбыта артефактов для продажи собственных поделок. Заготовок под всякие пространственные артефакты, я думаю, мы сможем тут добытьнемеряно. Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 67 лет. Класс: Боевой целитель Уровень 9, очки опыта\до следующего уровня: 3518\12800 Мана 1000\1000 Первичные характеристики: Сила 82\100 Ловкость 62\100 Выносливость 87\100 Интеллект 100\100 (достигнут предел, дальнейшее повышение характеристики временно заблокировано) Ментальная Сила 1\10 Свободных очков первичных характеристик 26 Вторичные характеристики: Удача 36 Наблюдательность 4 Ментальная устойчивость 4 Изученные конструкты: Отравление. Среднее заклинание диагностики, школа магии города Ур. Среднее заклинание лечения. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Заклинание Управление функцией желудочно-кишечного тракта. Регенерация. Очки повышения уровня навыка 1 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 35 Ранг продвинутый: Верховая езда; Отвод глаз; Сумеречное зрение. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 4 %.Глава 3
Ночевать в пещеру отправились с отцом вдвоем. Ему на следующий вечер уже надо было на Землю возвращаться. Неделя, выделенная по случаю нападения гоблинов на завод, где родители трудились, уже заканчивалась. С утра, перед тем, как отправляться, Иван попытался еще у матери ее навык по сканированию окружающего перенять. Зря что ли «Студента» так задорого приобретал? Долго просидели, но навык Ване все же выпал. Правда, сильно урезанный. У матери, согласно классу, многое что получалось отсканировать и увидеть из того, что обычным невооруженным глазом не рассмотреть, а у сына только активировался новичок в плане Визуализации магических проявлений. Но и это хорошим подспорьем при дальнейшем развитии в рангах может быть. В пещере тоже оказалось прибрано. Никаких трупов с их зловонием. Просто ложись и спи себе, дорогой товарищ, набираясь навыков во сне. Все же не рискнули проявлять благодушие. Разделили ночь напополам в плане охраны места ночевки. Мало ли, какие Псы Пустошей захотят отведать сочного мясца прилегших в пещере засонь, не говоря уже просто о тварях двуногих, человеками именующихся. А ведь еще и про гоблинов забывать не стоило. Вдруг они наткнулись на портал. Кто-то же сорвал со своего места доски на заборе вокруг портала. Местные сталкеры божились, что ни в коем случае в таковом не повинны. — Ваня, вставай, твоя очередь! — Разбудил Ивана ночью отец. — Вроде, тихо все, но какие-то тени в темноте в отдалении мелькают. — Встаю, встаю. Если родителю, чтобы видеть окружающее, приходилось огонь костра поддерживать, сжигая драгоценную древесину, принесенную с собой, то Ивану с его Сумеречным зрением продвинутого ранга все было видно и без всякого костра. Он засел прямо у входа в пещеру, не видимый со стороны, но достаточно полноценно обозревающий окрестности со своей стороны. Пока сидел, прикинул, удалось ли получить от сна в пещере хоть что-нибудь. Сообщений от Системы не было, особых изменений в себе тоже не чувствовал. Не повезло. Обитатели поселка про такое предупреждали: с первого раза получить новый навык удавалось лишь крайне редким счастливчикам, большинство для этого вынужденно ходили ночевать в пещеру, как на работу. Больше часа просидел, глаза сам собой закрываться начали, когда из мрака вышло что-то четвероногое, очень похожее на Пса Пустошей, как его Иван запомнил, только в этот раз «песик» побольше был… раз так в несколько, напоминая своими габаритами скорее крупненького такого бычка. Очень не хотелось Иванову с таким в прямое противостояние вступать. Мало того, что неизвестно, насколько против такого страшилища эффективны автоматные пули будут, так еще имелась немалая такая вероятность, что зверушка собственной магией обладает, а она у хищников почти всегда атакующего типа. Этот феномен еще Ирина по результатам своих вылазок озвучивала. В надежде, что подействует, и в сражение вступать не придется, скастовал на монстра Отравление. Что-то не срослось. Вместо того, чтобы и дальше оставаться незамеченным Иван внезапно был атакован дистанционной атакой зверя. По-видимому, кроме собственно атакующей магии тварь и чувствительность к магическим потокам развила до высоких уровней. Сам Иван, только накануне перенявший Визуализацию магических проявлений от матери, чужую магию видел уже только в своей непосредственной близости, ну, он же еще новичком в этом вопросе был. Пес же, похоже, смог отследить направленный в его сторону магический конструкт до самого автора отправления. Ну, и жахнул в ответ. Каменный массив в районе входа в пещеру внезапно пошел мелким щебнем, который со всех сторон осыпал Ивана, погребая его под собой. Хорошо еще, что отдельные камни были исключительно небольших размеров и летели с небольшой скоростью. Короче, побило сильно, засыпало, но хоть в живых остался. Еще повезло в том плане, что каменная крошка от первого атакующего порыва Пса Ивана защитила. Зверь принялся методично работать лапами, пытаясь прорваться сквозь щебень к кусачему мясу, да так и помер за этим делом от отравления. Иван тоже чуть не помер. Благо, воздух сквозь засыпавший его мелкий камень все же худо-бедно, но поступал. А еще он смог в перерывах между потерями сознания на себя Лечение наложить. Без Диагностики, не направленное, но и то хлеб. А потом его проснувшийся утром отец раскопал. Не самого Ваню раскапывал, просто старался наружу пробиться сквозь полностью перекрывшую вход в пещеру осыпь. Велико же было его потрясение, когда внезапно до тела сына докопался. Так Иван совершенно неожиданно для себя оказался в больнице. Отец его на себе тащил сначала до портала, а потом еще и до окраины парка, где сына уже скорая дожидалась, загодя по телефону вызванная. Очнулся Ваня Иванов под утро. Земное утро. С момента, как он с гигантским псом Пустошей близкое знакомство свел, половина суток с хвостиком прошла. Очнулся и долго понять не мог, что значит текст, который половину всего его поля зрения занимал: «В результате действия вашего навыков Студент и Визуализация магических проявлений вы смогли перенять у своего противника навык Управление земной твердью. Ранг новичок. Очки опыта +600. Великий вожак псов Пустоши убит. Очки опыта + 930. Удача +1». А чуть ниже еще: «Выносливость +1». Наконец, окончательно в себя пришел и искренне порадовался, что такого серьезного врага смог победить без критического урона для себя. Хотя, прошел по краю. Мда. Через час примерно в палату заглянула медсестра. Может, она изначально и не к Иванову нацелилась было. В палате кроме парня был еще один пациент. Только он, в отличие от Ивана, пока в сознание так и не пришел. Зато вокруг его кровати перемигивались лампочками сразу несколько медицинских аппаратов. — О! Иванов, ты очнулся! Как самочувствие? — Не сразу и дошло, что в качестве медсестры выступает его однокурсница Ленка Баймачева. У них же практика началась. — Знаешь, Лена, а неплохо! — Сказал в ответ Иванов и только уже после этого понял, что ничуть не соврал. Самочувствие, и в самом деле, было вполне удовлетворительным, как для чудом избежавшего мучительной смерти на клыках гигантского хищника, так вообще изумительным. А вся ломота в основательно избитом теле — так это такая мелочь, что и упоминания не стоит. А наложенный для пущей надежности комплект конструктов, состоящий из отработанных до совершенства Диагностики и Лечения, и вовсе все субъективные жалобы на нет вскоре сведет. Очевидно, у Баймачевой было и кроме Ивана много работы, потому что она не стала долго рассусоливать, прицепила к вене на руке капельницу, да подсунула под Ивана утку. Было очень неловко, но что делать, попался, значит, придется соответствовать. А потом Ленка вышла из палаты. Иван даже не успел спросить про свой телефон. Интересно, уцелел ли он? Если поломался, это будет очень плохо. У Ивана все телефоны знакомых там были записаны в памяти. Как теперь восстанавливать? Заклинание Среднего лечения подействовало вполне достойно. Через несколько часов, когда снова захотел в туалет, смог подняться с кровати без посторонней помощи. Правда, в коридоре Баймачева налетела с требованием вернуться на свое место, но до туалета было буквально рукой подать, поэтому, не слушая ее причитаний, поспешил на встречу с фаянсовым другом. Телефон отыскался среди прочих вещей в полиэтиленовом мешке, затолканном в прикроватную тумбочку. Тут же отцу позвонил, чтобы узнать, как у него дела. — Ты прости, сына, что я так бросил тебя в больнице. — Принялся зачем-то оправдываться отец. — Утром проснулся, тебя нет, выход из пещеры завален. Принялся откапываться, а там ты лежишь. Очень я переволновался. После отца попытался позвонить Михайлову. Интересно, как у них дела в их новом мире. Только телефон у Вовки оказался вне зоны действия сети. Где-то в ином мире прохлаждается товарищ. Или просто забыл свою Моторолу зарядить. В принципе, у Вовки же сейчас тоже практика должна быть. Если, конечно, он на учебу окончательно в связи со всеми этими событиями не забил. Еще решил все же позвонить Гизатуллиной. Сколько можно в молчанку играть? Телефон Альфиюшки был в сети, но трубку она упорно не брала. Неужели, серьезно обиделась на что-то, а Иван даже этого сразу и не заметил? Вскоре в палату пришел отец. Раздобыл где-то белый халат, вот его и пропустили без проблем, приняв за одного из сотрудников. — О! Уже на ногах! — Обрадовался он быстрому выздоровлению сына. — А нас вот тут обратно по домам распустили. — Чего это? Вроде оружие завод делает. Неужели в нынешней непростой обстановке оно не востребовано? — Удивился Иван. — Так, считай, и нет больше завода. — И, заметив недоуменный взгляд сына, пояснил. — Эти гадские гоблины что-то такое наколдовали, что на большей части завода все железо резко окислилось. Ржавчина, словно не один десяток лет в воде все пролежало. А железо же сейчас практически повсеместно используется. Так что, ни станков, ни света, ни воды. И что самое гадское, воздействие-то все еще продолжается. Пока мы на территории завода что-то там спасти пытались, у Сереги Коршунова, это мой сослуживец, пряжки на сандалетах так проржавели, что одна из них сломалась. Словом, я в бессрочном неоплачиваемом отпуске внезапно оказался. — Ну, и ладно, папа. Будешь делать артефакты на продажу. Куда больше прежнего зарабатывать станешь. — Утешил сын отца. — А ведь и то верно! — Как-то повеселел родитель. Видать не успел еще толком продумать свое дальнейшее житье-бытье. — А как там с гоблинами? Смогли их портал отыскать и запечатать? — Задал студент еще один животрепещущий вопрос. — Там, Ваня, какая-то катавасия. Вроде чуть-чуть до портала не дошли, как зеленявки по людям начали какой-то гадостной магией палить. Не знаю, как в эту минуту, но днем там что-то типа позиционных боев велось. Ни они не могли сквозь пулеметный огонь продвинуться, ни наши к порталу подойти. — Теперь, наверное, еще хуже дело. Пулеметы-то тоже из железа ведь сделаны. В больнице Иванов пролежал еще двое суток. Ровно столько продолжалось обследование. Как только оно завершилось, отпустили медики своего коллегу на все четыре стороны. А чего держать здорового человека, места нынче для реально пострадавших бойцов нужны. Кстати, к вопросу о реально пострадавших, нескольких поступивших за эти дни бойцов Иван буквально с того света вернул. Даже накопитель с целительской магией разрядил в ноль. Но пока боевые действия в городе вроде утихли, а у Иванова и своих дел накопилось, чтобы и дальше Черного Плаща целительской направленности изображать. Едва заменил больничный халат на свою выпачканную в пыли и местами порванную и окровавленную одежду, сразу поспешил к себе в квартиру. В этом плане повезло, скорая, которая дежурила в тот день, когда отец его, раненого, к людям вынес, привезла Ивана во Вторую городскую. Это едва ли не через дорогу от родного дома. Не придется долго путешествовать, приводя встречных людей в смятение своим видом. И помоется и постирается. Если, конечно, воду с газом еще не отключили. Не отключили. Иван полежал, поблаженствовал в ванной, к этому времени стиральная машина уже заканчивала свою работу над загрязнившейся от долгого лежания в куче щебня одеждой. Потом отправился к шкафу проверять, что еще тут осталось из одежды, чтобы одеть на замену. Сменка еще нашлась, но становилось кристально ясно, что запас одежды нуждается в срочном пополнении. Впрочем, сейчас главное, что на этот вечер нашлось, не хотелось бы перед дамой в каких-нибудь дырявых трениках с растянутыми коленками рассекать. А дама, читай Гизатуллина, обещалась именно этим вечером скрасить одиночество раненого бойца. Дозвонился все же до нее наш Иванушка. Часы в прихожей четыре часа показывали, когда звонок дверной свою трель издал. Какая пунктуальность! Даже настораживает. — Что, так соскучился? — Довольным голосом вопросила Альфия после того, как Иван практически с порога сграбастал ее в свои объятия и впился в губы затяжным поцелуем. — Очень! — Ничуть не кривя душой, ответил ее одногруппник, ощущая необычайный подъем. Еле дотерпели до спальни. Похоже, что и у Альфиюшки к этому делу голод проснулся. А там, на кровати, у Ивана вдруг открылась обратная связь с ощущениями своей любовницы. Четыре процента связи с ментальным симбионтом — это куда круче двух процентов этой же связи оказалось. Прикасался к ее груди, а самому так сладко делалось, целовал — еще более чудные ощущения. А еще внезапно отыскал одну точку за левым ушком подруги, ласки губами которой вызывали едва ли не обоюдный экстаз. Что уж тут говорить про сам секс? Кусочек рая среди нашего серого, неполноценного существования. Еще заодно и прочувствовал, что испытывает при оргазме женщина. Намного более глубокие и продолжительные ощущения, хотя и собственный оргазм, оттранслированный, похоже, партнерше, тоже был очень даже впечатляющим. По крайней мере, после затухающих конвульсий дама сильно напоминала аморфную медузу. Такая же безвольная и уже ничего больше не желающая. Ну, и ладно! Зато и мешаться не будет со своими вопросами под руку, когда Иванов ей шрамы от ножевых ранений выводить станет. Отчего-то нашего героя после столь феерического секса внезапно жажда деятельности одолела. Хотя, может, эта жажда деятельности еще и от того возникла, что Система Ванину почти эксклюзивную среди людей Первичную характеристику на чуток добавила: «Ментальная Сила + 1». — Ты это чего делаешь? — Первый вопрос Гизатуллиной прозвучал, когда Иван уже заканчивал свою косметическую магию. Последние штрихи наводил. — Пару минут подожди, сама увидишь. — Временно остановил поток вопросов молодой целитель. — Ну, вот, все готово! Принимай работу. — И откинулся на подушку, щурясь, как кот, наблюдая, как его дама ощупывает себя, не находя там уже привычного. — Иванов! Где у тебя зеркало? — Уже нисколько не амеба. Тигрица! Опасно оказаться между ней и ее целью. Иван рукой указал в сторону большой комнаты, где у них стояло трюмо с зеркалом. Гизатуллина грациозной ланью, сверкая своими прелестями, туда метнулась. — Ваня, ты что, целитель? — Неверяще спрашивала она одногруппника, наверное, минутами десятью позднее. Все это время татарка провела у зеркала, по сто раз осматривая себя в поисках исчезнувших шрамов и родимых пятен. Да-да, их Иван тоже за компанию удалил. Может, кому-то и кажутся «мушки» на коже женщины чем-то волнующим и романтичным, но в глазах медика — это дефект. Считай, предраковое состояние. — Я не волшебник, я еще только учусь. — Словами из древнего фильма ответил парень на этот вопрос. И с вновь разгорающимся интересом предложил: — Дай-ка я тебя еще раз осмотрю. — И потянул ее рядом с собой на кровать. Сначала, действительно, осмотр провел. Самому интересно посмотреть и погладить нежную бархатистую кожу. Постепенно поглаживания сместились в сторону одного завлекательного мохнатого кустика. — Ваня, там шрамов нет. — Воркующим, грудным голосом выдала татарка, задерживая дыхание на вдохе. — Молчите, больная. Доктору лучше знать. — Строгим голосом прервал возражения целитель. Игры в доктора для уже взрослых детишек тоже оказались очень интересными и познавательными. Особенно вдумчивое, неторопливое лечение. — Мы теперь, наверное, не скоро увидимся. — Прощалась с Иваном поздним утром следующего дня его женщина. — Меня родители от наступившего хаоса в деревню к родственникам отправляют. Под Агрыз. Говорят, там безопасней будет, чем в Ижевске. — Безопасно теперь нигде не будет. — Философски ответил Иванов. — Но на первых порах, наверное, все же стоит послушаться родителей. — Сейчас жалею, что так долго тянула с тем, чтобы тебе отдаться. Мне так хорошо еще ни разу не было. Так и расстались. Иван только до трамвайной остановки проводил даму, да проследил, чтобы она села в подкатившее транспортное средство.***
Интерлюдия. Место действия: территория воинской части №… возле поселка Пугачево, Удмуртская республика. — Товарищ генерал-майор. — Обратился к своему командиру командир роты связи, капитан Никольский. — Что у тебя там, капитан? — Не очень вежливо рявкнул главный командир оторванный от размышлений, как же теперь солдатам вверенной генералу части поступать, ввиду сложившейся в Ижевске очень неоднозначной ситуации. — Новые сведения по нашему студенту поступили. — Рожай уже! — Соседка, живущая в квартире рядом с квартирой родителей нашего бегуна, отзвонилась. Парень утром оттуда вместе с какой-то своей подружкой выходил. К сожалению, момента, как они в квартиру пришли, она не видела и, соответственно, нас, как было условлено, не известила. — Черт! Надо немедленно туда группу отправить. Пусть там караулят, раз не смогли достаточно квалифицированного информатора завести. — В таком случае надо будет как-то согласовать присутствие наших бойцов с полковником Жильцовым. Иначе, почти наверняка могут быть инциденты между их патрулями и нашими людьми, сидящими в засаде. — Хорошо. Жильцову я позвоню. А ты срочно отыщи и отправь ко мне майора Синявина. Хватит его волкодавам охотой на бедных свинок заниматься. Пусть порастрясут накопившийся жирок. Капитан Никольский умчался майора Синявина искать, а генерал Тыловаев остался в своем кабинете мечтать о том, какие классные магические навыки он сможет заказать для себя и своих лучших специалистов, когда потеряшку студента, наконец, отыщут и к нему доставят.Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 68 лет. Класс: Боевой целитель Уровень 9, очки опыта\до следующего уровня: 6189\12800 Мана 1000\1000 Первичные характеристики: Сила 82\100 Ловкость 62\100 Выносливость 88\100 Интеллект 100\100 (достигнут предел, дальнейшее повышение характеристики временно заблокировано) Ментальная Сила 2\10 Свободных очков первичных характеристик 26 Вторичные характеристики: Удача 37 Наблюдательность 4 Ментальная устойчивость 4 Изученные конструкты: Отравление. Среднее заклинание диагностики, школа магии города Ур. Среднее заклинание лечения. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Заклинание Управление функцией желудочно-кишечного тракта. Регенерация. Очки повышения уровня навыка 1 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 36 Ранг продвинутый: Верховая езда; Отвод глаз; Сумеречное зрение. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 4 %.
Глава 4
Проводил свою татарку Иван и, не заходя обратно в квартиру, в направлении завода, где родители работали, двинулся. Пешком. В принципе, тут не очень далеко было, да к тому же и вряд ли троллейбусы теперь в том направлении свободно кататься смогут, раз там такая магическая аномалия, кушающая железо, сформировалась. Несмотря на свой объявленный Системой класс Боевого целителя, Иванов ощущал себя скорее тем, что вторым словом обозначено, и в бой лезть не планировал, просто захотел собственными глазами оценить, насколько широко распространяется та аномалия и, самое главное, не расползается ли она еще шире. Потому что, если расползается, то очень скоро может наступить такой момент, когда вход в мир Пустошей окажется отрезан от человеческой цивилизации, и тогда только вопросом времени будет вторжение туда все тех же гоблинов. Первые несколько кварталов встречались преимущественно гражданские. Нет, военных тоже было достаточно, и полицейские в серой форме с автоматами со сложенными прикладами бдели за порядком, но гражданские, без особой спешки передвигающиеся по своим делам явно превалировали. Однако, по мере приближения к зоне поражения людей становилось все меньше, зато на перекрестках появилась техника. Даже танки. Правда, пока на Ивана особого внимания не обращали. Все же жилой район и никакой эвакуации не объявлено. Первый раз студента остановили, когда до цели оставалось две трамвайные остановки. Наперерез боевому целителю от стоящего бронетранспортера вышел пехотинец в каске и бронежилете и скомандовал: — Стоп! Куда спешим, молодой человек? — Совсем по-граждански спросил, никаких уставных слов. — У меня тут, на следующей улице, бабушка живет. На телефонные звонки перестала отвечать. Иду проведать, не случилось ли чего. — Ответ был заготовлен заранее. Вряд ли солдат, стоящий на боевом посту, захочет сопроводить потенциального нарушителя. Тем более, что и цель пути он называет еще в относительно безопасной зоне. Собственно, произошло по задуманному. — Иди. Только больше по улицам вокруг не шарься. Опасно там. — Разрешил солдат, подтверждая свое разрешение взмахом руки в направлении предполагаемой цели путешествия гражданского лица. — А вообще, вывозил бы ты отсюда свою бабку. До указанных солдату ориентиров дошагал без проблем. А уж оттуда двинулся сторожко. Готовый в любую секунду включить отвод глаз. Несколько раз замечал посты первым, отчего замечен ими так и не был. Граница действия заклинания, поедающего железо, на удивление, оказалась четко заметна: вдоль проезжей части там стояли металлические столбы освещения. Вот и получилось, что один столб выглядел обычно и ничем не примечательно, столб, как столб, окрашенный серо-серебристой краской, а уже следующий стоял совершенно бурого цвета с рыжим пятном на асфальте вокруг себя. Иван еще раз мысленно проинспектировал, не осталось ли у него в карманах изделий из железа, включил Отвод глаз и шагнул в сторону ржавой конструкции. Пробираться по микрорайону, попавшему под действие магии, было немного странно. Все те же дома стоят себе, и деревянные лавочки возле подъездов ожидают своих жильцов. Вот только если ближе к границе воздействия те подъезды еще были закрыты на, пусть ржавые, но железные двери, то подъезды в глубине территории зияли черными проемами. Двери на них изржавели полностью, в пыль. Зашел в один такой незапертый подъезд, откуда открывался обзор на территорию перед предприятием. Маны Отвод глаз кушал прилично, необходимо было, прежде чем двигаться дальше, подзарядиться. Заодно и просто осмотрелся из окна, поднявшись ввысь на несколько этажей. Длительное наблюдение позволило выявить несколько групп зеленых коротышек. Они зачем-то продвигались по улице параллельно тоже проржавевшей и осыпавшейся заводской ограде. Вот одна из групп приостановилась на время и принялась рыть дорожное покрытие, для того, чтобы вкопать прямо в асфальт какой-то по виду каменный столбик. То, что совсем рядом с ними зеленел подрастающей травкой газон, очевидно, совершенно не наводило трудолюбивых коротышек ни на какие мысли про возможное облегчение своего труда. «Столб должен быть установлен именно в этой точке! Точка!» Спустя час упорного труда столбик был вкопан в заданном месте. Дружная толпа землекопов двинулась куда-то вглубь микрорайона по указанному свыше маршруту. Впрочем, не вся. Трое гоблинов остались караулить заветный столб. Они проводили уходящих товарищей глазами, а потом, совершенно по-человечески, уселись на недалеком газоне и занялись приятным ничегонеделанием. Буквально до этой самой минуты Иван всего лишь хотел разведать обстановку. Даже уже предполагал, поднакопив маны, топать обратно к границе аномалии, но созерцание того, с каким прилежанием трудились захватчики, навело его на кое-какие мысли. Если они так старались, значит, этот столбик для них чем-то важен. Значит, прямая обязанность Иванова просто-напросто спереть этот столбик. Благо, его пространственный артефакт почти пуст и при этом содержит достаточно маны. А охрана? Вроде, при прошлых его встречах с этим зловредным народцем, сквозь Отвод глаз они не видели. Иван надеялся, что не увидят и в этот раз. А после наложение на них Отравления и вовсе беспокоиться нужно будет лишь о том, получится ли всосать столбик в свой пространственный артефакт, не выкапывая обратно землю, только что утрамбованную коротышками. Вышло все строго по задуманному: зеленявки так и не увидели того, кто принес к ним смерть. Кстати, не то эти гоблины оказались другой системы, не то еще по какой другой причине, но каждый из них дал не по сто очков опыта, а аж по триста, серьезно продвинув студента к следующему, десятому, уровню. Столбик оказался достаточно тяжелым и потребовал для своего извлечения и перемещения в иное пространство почти всей маны, что так долго заливал в артефакт Иван. Даже на артефактные копья снова не хватило места. Правда, какие-то неровные каменные бусы, на которые Суть вещей отозвалась однозначно, что это артефакт, Иванов все же прихватил. Сунул в нагрудный карман вместе со своим бесценным пространственным артефактом и помчался обратно в уже разведанный подъезд. Придется здесь здорово задержаться. Помимо накопления маны на очередной Отвод глаз, ману придется сливать еще и в пространственный артефакт, а то столбик рискует оказаться на улице еще на полпути к Козьему парку. Так и сидел на восьмом этаже, поглядывая из окошка на место своей недавней диверсии, как вдруг его грудь стало серьезно так припекать. Артефакт, как и бусы, разогрелись, что голой рукой и не прикоснуться. В испуге скинул с себя курточку. К счастью, возгорания не произошло, и хоть и очень медленно, но камни в кармане стали вновь охлаждаться. «Удача +10», — внезапно вспыхнуло перед глазами послание от Системы. И чуть ниже: «Вы своими целенаправленными действиями в одиночку смогли отразить опасную атаку враждебной расы. Получен титул: «Защитник расы». Данный титул дает однократную возможность преодоления расового барьера на достигших его характеристиках. Желаете ли вы использовать титул, чтобы преодолеть барьер на Первичной характеристике Интеллект? Да. Нет.» Иван совсем уже было дернулся, чтобы мысленно нажать на «Да», но приостановился. В сообщении говорится о барьерах во множественном числе. Значит, если предварительно довести до капа еще какую-нибудь Характеристику, то возможно, и на ней барьер тоже буден пройден? А у Ивана ведь есть еще целая куча нераспределенных свободных очков первичных характеристик. Не отменяя первого сообщения Системы, поверх него вызвал еще одно окно со своими Характеристиками. Жаль свободных очков хватает, чтобы до барьера довести только одну какую-нибудь характеристику, силу или выносливость. Впрочем, в этом случае выбор очевиден: сила, конечно, хорошо, но выносливость-то жизнь добавляет! Скомандовал перевести двенадцать очков свободных характеристик в выносливость. Разом заломило все тело. Словно огромные мураши начали прогрызать себе ходы под кожей. Аж, солнышко на небосводе почернело! Очнулся все на том же восьмом этаже, перед глазами по-прежнему послание от Системы. Только уже кроме интеллекта перевести через барьер предлагается еще и выносливость. Вот теперь можно и согласиться. Ждал снова боли или еще какой каверзы, но все прошло чинно. Не удержался. Полюбовался снова на свои характеристики. Так и есть, значки про блокировки Интеллекта и Выносливости пропали. Вот и чудесно! Проверил, как там с температурой каменного артефакта в кармане куртки. Чуть тепленький. И еще какое-то непонятное ощущение от контакта. Вроде как, прикоснулся к источнику огромной магической мощи. Если бы тысяча Иванов безостановочно в течение тысячи дней принялись заряжать артефакт, то и тогда они не достигли бы и тысячной доли того заряда, что в одночасье получил сей пространственный артефакт. А в это время где-то совсем недалеко от того дома, где расположился наш студент, главный мастер-ритуалист Третьей армии вторжения Рхнефр Хрыннф Бахыдыр очень обстоятельно, как он все и всегда делал, принялся точить и без того острейший наконечник своего церемониального копья. Чем острее будет его оружие, тем безболезненнее оно пронзит сердце своего хозяина. А куда деваться? Уже завтра совету племен будет доложено о той ужасной растрате энергии, которую их народ копил несколько последних десятилетий, и тогда кинуться на свое копье для грандиозно проштрафившегося ритуалиста станет недостижимой мечтой. А ведь он действовал строго по проверенной веками схеме. Точно рассчитал направление воздействия, чтобы поразить яростно сопротивляющихся аборигенов в самое уязвимое место их цивилизации, провел пробный ритуал, показавший как точность расчетов, так и то, что выбранное воздействие действительно делает аборигенов почти беспомощными. Ну, что там могло пойти не так? Весь ритуал имел всего два варианта исполнения: первый, почти гарантированный, новая волна, зародившись на каменных столбах-эффекторах, должна была хлынуть во все стороны, превращая в рыжую пыль металл, из которого у аборигенов изготовлено все их оружие, другой, почти невероятный вариант, ритуал просто не сработает. Такого варианта, когда ритуал сработает, осушая до предела все накопители, но не даст никакого видимого эффекта просто не могло быть! А у мастера ритуалиста внезапно исчезли почти все очки его Удачи. Ритуалы… они такие ритуалы, никогда не знаешь, чем придется в конечном итоге расплачиваться. Старый Бахыдыр огорченно цокнул языком, озвучивая этим свои невеселые думы, и приблизил к глазам наконечник копья, так что блики света заиграли на безупречно отполированных каменных гранях. Безупречно. Что же, верное оружие, послужи в последний раз своему неудачливому хозяину. Уже глубокий вечер наступил, а гоблины словно вымерли. К месту бывшего расположения украденного столбика никто из них так и не явился. Иванов в последний раз взглянул на обстановку за окном и двинулся к выходу. Мана восстановлена, дальше затягивать свое возвращение становится бессмысленным. Заранее, хотя бы примерно зная, где расположены посты защитников человеческой территории, да еще в сумерках, пройти мимо них незамеченным не составило большого труда. Под Отводом глаз, понятное дело. А потом, когда вышел на относительно безопасную территорию, едва ли не весь путь до Козьего парка бегом промчался. И нисколько не запыхался даже! Вот что Выносливость повысившаяся делает! Перешел на ту сторону. Свет восходящего солнца резанул глаза. Машинально остановился, вытирая выступившие слезы. — А ты еще кто такой! — Внезапно услышал удивленный окрик откуда-то из-за правого плеча. Оглянулся. Несколько суровых на вид мужиков в камуфляже целились в него из автоматов. Тут только Иван сообразил, что в этот раз ввиду большого расхода маны не активизировал при проходе сквозь портал Отвод глаз, как он это обычно делал. — Да я тут… это… погулять вышел. — Дружелюбно проговорил он, демонстрируя целящимся в него стрелкам свои пустые ладони. — Оружие на землю! — Последовала следующая команда, но сами целящиеся несколько расслабились. — Нет у меня оружия. Я перед сном сюда иногда выхожу. А вот пусть проверят, так это или не так. — Кто такой? — Вопросил тот же голос, но, по крайней мере, стволы опустились, и никто больше не готовился выстрелить в Ивана по первой же случившейся непонятке. И что сейчас делать? Можно врубить Отвод глаз. Выстрелить до того, как пленник исчезнет из глаз, уже не успеют. Основная проблема в том, что мана еще не восстановилась, как следует. До горизонта студент точно не добежит, Отвод глаз раньше спадет. Можно Отравление наложить, если кучно встанут. На каждого по отдельности снова маны не хватает. Или хватает? В накопителе же еще чуток целительской маны присутствует. На Отвод глаз ее тратить, смысла нет, не той специализации, потери слишком велики, а вот на Отравление…. Впрочем, непосредственной опасности для жизни пока нет, можно не торопиться, да и убивать людей направо и налево Ивану сильно претит. — С нами пойдешь. Разберемся, что ты за фрукт, что в такие места на прогулку выходишь. Внезапно, вместе со словами, пришло понимание, что этому человеку чуть-чуть жалко молодого глупыша, попавшего в переплет ни за что, ни про что. Ничего хорошего при дальнейших разбирательствах Ивана точно не ждет. И камуфляж у мужиков без знаков различия, значит, не какая-то официальная структура, членам которой разрешено с автоматами разгуливать. Эх! И почему среди предоставленных Системой заклинаний нет чего-нибудь наподобие Мгновенного сна или Наркоза. Ну, или, на худой конец, Оглушения. Очень уж убивать людей не хочется. Это же не гоблины, в конце концов, и даже не бандиты с демонологами. Вон, и в Ивана так сразу стрелять не стали. Внезапно на страстное невысказанное желание молодого целителя откликнулась Система: «Ментальный симбионт. Эффективность симбиотической связи увеличена до 5 %. Для пользователя открыт пакет начальных знаний по менталистике: «Грубые воздействия»». И нет, заклинания Сон, или чего-то подобного тот пакет не содержал, очевидно, под понятие грубых воздействий не подходил, но вот Оглушение….А еще мысли собравшихся вокруг Иванова бойцов стали ощущаться гораздо четче. И мысли эти, относительно Ивана, отличались только в частностях. Все они, как один, уже вычеркнули встреченного ими безобидного гражданского из числа живых. Очень похоже, что сведения о портале в неизвестный мир представляли для захвативших его немалую ценность, которой они не намерены были ни с кем из посторонних делиться. — Давай сюда руки! — Тот боец, что вел все переговоры с парнем, поигрывал появившимися в его руках наручниками. «Сейчас или никогда», — приходит понимание сложившейся ситуации. Иван, больше не раздумывая, скастовал Оглушение на человека с наручниками. Тот так и застыл на половине своего движения. Остальная пятерка бойцов этого действия их пленника не заметила. Отвод глаз «съел» слишком большую часть имевшейся еще в распоряжении Иванова маны, поэтому он призвал из пространственного артефакта свой крохотный накопитель. Вот с ним добить Оглушением оставшихся противников маны уже вполне хватило, хоть и буквально на последних единицах. Они так и искали взглядом пропавшего внезапно с их глаз парня, пока не застыли оглушенными сомнамбулами. «Интеллект +1» — Отметила эти действия Система. А после этого перед целителем во весь рост встала проблема, что делать с временно оглушенными им людьми. Проблема разрешилась, едва успев сформироваться. У каждого из шести захваченных Ивановым пленников на поясе нашлись наручники, аналогичные тем, в которые хотели заковать самого Ивана. А еще, оглушенные люди бездумно выполняли четко сформулированные команды пленившего их. Поэтому две последовательные команды: «Оружие на землю» и «Наручники надеть себе на руки» сильно снизили опасность со стороны боевиков для самого целителя. А потом он просто расхаживал невдалеке от рассаженных им на землю людей с автоматом наизготовку, наблюдая, как постепенно в их глазах начинает появляться огонек разума. Ну, и задавая время от времени приходящие в голову вопросы. Когда пленники окончательно пришли в себя и прекратили бездумно делиться информацией с пленившим их, у Ивана в голове уже созрел вполне работоспособный план. Надо было только чуток маны поднакопить. Пленники, кстати, оказались наемниками одной из частных военных компаний. Иванов до этой минуты и не знал, что у них в стране такие существуют, думал, такие только на загнивающем Западе, а тут вон что выяснилось. И работали эти наемники, как ни странно, именно по найму, а не сами по себе. Господин Одевалков, известный в Ижевске предприниматель и депутат, нанял их группу, чтобы те разведали для него несколько миров по ту сторону порталов, координаты которых стали ему известны, но не были известны остальной публике. Это уже третий мир был у данной группы. Иван, как истинный хомяк, еще и записал подробные ориентиры, чтобы те, предыдущие порталы, отыскать смог. Ну, а потом маны у целителя накопилось достаточно и он, снова оглушив пленников, приказал им идти на ту сторону. В процессе перехода внезапно обнаружил, что пятеро из шести его пленников уже сами собой освободились, оставив наручники не застегнутыми на руках, только для вида. Но все хорошо, что хорошо кончается. Вывел ходячих сомнамбул за забор, отправив их к выходу из парка. По причине ночного времени свидетелей этого шествия можно было не опасаться почти с гарантией. Еще с прошлого года всякие бродячие монстры отучили людей по ночам, где попало шляться. Уже на подходе к проезжей части опробовал новый ментальный конструкт: Забвение. По-простому, это стирание памяти так обозначалось. Почему-то и это действие относилось к разряду «Грубых воздействий». Может, потому, что период стертой памяти не получалось установить даже примерно. Чисто от сегодняшних событий и вглубь, докуда хватит силы воздействия.***
Евгений Федорович Одевалков, депутат, меценат и просто хороший человек, был поднят телефонным звонком прямо с постели. Едва еще солнышко в окошко забрезжило. Подполковник Зиатдинов звонил, заместитель командира ЧВК «Щит», с которой депутат и хороший человек вел свои дела, связанные с силовыми операциями вот уже лет десять, если не больше. — Евгений Федорович! — С первых слов начал подполковник моральное воздействие на оппонента. — Наши люди, которым вы выдали задание, подверглись воздействию неизвестной силы. — Они живы? — Депутат не первый год варился в этой среде, сразу распознал, с какой целью его беспокоят. — Живы, но ничего не помнят. Кто последние две недели забыл, а кто и последние два года. — Я все понял. Ста тысяч за моральный ущерб будет достаточно? — Про то, что валюта вовсе не рубли даже не упоминалось, в их среде все расчеты только в вечно-зеленых идут. — Каждому. — Веско припечатал заместитель командира. — Еще утеряно все специальное снаряжение и оружие, что было на тот момент у них с собой. — В какую сумму мне это встанет? — Тридцати пяти тысяч будет достаточно. — Деньги будут переведены на известный нам счет. Вот такая внезапная побудка. Одевалков припомнил, куда в последний раз отправлялись нанятые им воины. Вроде, портал в черте города. По расположению, так перспективное место, но по полученному от залезших туда подростков описанию, место там было так себе. Каменистая, прохладная пустошь. Ладно, в тот мир его люди больше соваться не будут. Столь странное воздействие запросто могло оказаться намеком от кого-то очень непростого, чтобы просто прекратили беспокоить. Депутат намеки понимал. Тем более, это был далеко не единственный и уж точно не самый комфортабельный мир из ему известных. Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 79 лет. Класс: Боевой целитель Титул: Защитник расы (бонус использован) Уровень 9, очки опыта\до следующего уровня: 9908\12800 Мана 1010\1010 Первичные характеристики: Сила 82\100 Ловкость 62\100 Выносливость 100 Интеллект 101 Ментальная Сила 2\10 Свободных очков первичных характеристик 14 Вторичные характеристики: Удача 47 Наблюдательность 4 Ментальная устойчивость 4 Изученные конструкты: Отравление. Среднее заклинание диагностики, школа магии города Ур. Среднее заклинание лечения. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Заклинание Управление функцией желудочно-кишечного тракта. Регенерация. Очки повышения уровня навыка 1 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 36 Ранг продвинутый: Верховая езда; Отвод глаз; Сумеречное зрение. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 5 %. Доступные конструкты ментальной сферы, привязанные к симбионту, можно посмотреть на отдельной вкладке.Глава 5
Их новый «дачный» домик сиял чистотой. Мама, оставшаяся за хозяйку, весь пол выскоблила и вычистила, а отец дополнительно устроил какой-то выверт из комплексов артефактов пространства, в результате которого оконные проемы их домика обрели своего рода невидимые рамы, надежно защищавшие жильцов не только от ветра, дождя и пыли, но даже от злоумышленников. Очень похоже, что не утерпел отец, не стал ждать результатов естественного развития своего Класса на относительно легких начальных этапах, воспользовался предоставленными Системой возможностями улучшения уровня навыков. Возможно, он и прав, развитие такого сложного класса могло сильно затянуться, а тут наглядная и неоспоримая сиюминутная польза и прекрасная перспектива в плане дальнейшей коммерциализации своих навыков. Такие артефакты на Земле за любые деньги с руками оторвут. Дай только бог, чтобы всего лишь в фигуральном, а не в буквальном смысле. Впрочем, на Землю в ближайшие недели лучше не соваться. На том все члены семьи Ивановых единогласно сошлись после того, как Иван рассказал про встречу возле портала. Если хозяева наемников, обиженных Ивановым-младшим, даже не отправят в мир Пустошей карательную экспедицию, то уж дозоры усадить на выходе им сам бог велел. Вообще, сын ждал трепки от отца за свой поход в аномалию возле завода, но не дождался. Отец, едва узрел своим артефакторским взором,во что совершенно случайно его сын свой пространственный артефакт превратил, так сразу и усвистал вместе с этим артефактом в свою лабораторию и не похоже, чтобы в ближайшие дни носа оттуда показал. Разве что, покушать. И то, скорее всего, мать будет ему провизию в его берлогу таскать. Зато мать высказала сыну все, что думает о его излишнем риске. Впрочем, тоже недолго, сбилась на хвастовство о своих хозяйственных достижениях и сетования на наметившиеся в плане благоустройства проблемы. Особенно маму напрягало то, что у них в доме нет даже самого примитивного водопровода. Иван про эту проблему с самого первого дня, как надумали благоустраивать брошенное жилище, думал. Даже наметил, едва на Землю выберется на строительную базу наведаться, где и закупиться по полной пластиковыми водопроводными трубами, насосами и всем прочим, что еще могло понадобиться для устройства водопровода в одном отдельно взятом жилище. Только вот мы предполагаем, а судьба располагает. Когда очнулся в больнице, все намеченное напрочь из головы вылетело. А теперь соваться к порталу вообще представляется излишним и неоправданным риском. Кстати, надо бы и остальных соседей уведомить о происшествии, а то у них, похоже, куча хозяйственных дел на партнеров с Земли завязано. Думы о собственном водпроводе как-то непонятно переплелись с размышлениями об ухищрениях гоблинских кудесников, умудрившихся почти свести к нулю все техническое превосходство землян одним единственным заклинанием, уничтожающим железо. Самим-то гоблинам их заклинание повредить в принципе не может, у них все оружие из камня, даже тот «фотоаппарат», что лазерным лучом стреляет, и тот каменным бруском, расписанным очень сложной вязью оказался. Водопровод. Камень. Водопровод. А у Ивана как раз появился навык Управление земной твердью, сиречь камнем. Правда, пока навык в ранге новичок, но его ведь можно улучшить. Жалко, конечно, последнее очко улучшения навыка тратить, но ведь это для пользы дела. И помимо прокладки водопровода способность управлять формой камней очень даже пригодится. Те же артефакты, к примеру, если их из камня делать, очень прочными будут. Вон, древние эльфы, в доме которых поселилась семья Ивановых, точно так же считали. Они бы подтвердили. Решено. Иванов отдал команду своему интерфейсу улучшить навык Управление земной твердью до продвинутого ранга. А через минуту уже за эксперименты принялся с реально увеличившимися возможностями. Те же водопроводные трубы в толще каменных стен попробовал проложить. Вроде, даже что-то получаться начало. И опять уперлось в ограниченный запас маны! Вот чего не коснись из подарков Системы, любое заклинание, любой магический навык, все маны требуют для своей работы. А ларчик просто открывался. Едва неделя монотонной работы с камнем прошла, Система расщедрилась: «Навык Укрепление источника маны создан действием. Ранг новичок. Выносливость +1. Очки опыта +460». Ну, раз про ману речь зашла, Иван первым делом в свой интерфейс залез проверить, а не изменилось ли ее значение. Бинго. Там, где раньше цифра 1010 вывешена была, теперь вдвое большая светилась. А всего-то и нужно было магичить без остановки по мере накопления маны. А в перерывах отдыхать. Даже сон устроил себе разрывной, только чтобы с задуманным водопроводом побыстрее разобраться. Почему-то просто слив маны в артефакты такого воздействия на Систему не оказывал. А может, оказывал, например, ускоряя скорость ее накопления, или еще что, но Иван просто этого не заметил. А следующим этапом возни с водопроводом стала попытка создать магическим способом колодец в земле. Хотя, судя по диаметру отверстия, его, скорее всего, следует скважиной называть. Тут Иванов не просто отверстие в грунте сверлил, его бы он высверлил быстро, все же земля не камень, гораздо легче воздействию магии поддается, но пытался еще и стенки скважины уплотнять в какое-то подобие каменных. А вот это оказалось неожиданно трудно, даже куда труднее, чем просто канал в камне прогрызать. Нельзя сказать, что про семью Ивановых забыли. Другие жители, в основном жительницы, поселка регулярно заглядывали, интересовались, как дела у новоселов. Даже на танцы, устроенные по случаю воскресенья попытались зазвать. Иван начал было отказываться, очень уж хотелось побыстрее свой проект закончить, да тут мать вмешалась. — Ты, Ваня, скоро сам от своего сидения над камнем окаменеешь. Сходи, развейся. Все же день рождения у тебя. А ведь точно! Официальный день рождения у студента именно сегодня был. Тот, что во всех документах обозначен. Этот день обычно и праздновал. Хотя, на самом деле, мама родила его на две с половиной недели раньше. Просто что-то там в тот момент со льготами от правительства было, а акушер в роддоме — ее старинная подруга. Еще с детства. Вот и выписала свидетельство о рождении с датой, исправленной в нужную сторону. Кстати, Систему этими выкрутасами с документацией провести не удалось: предполагаемый срок будущей жизни точно в настоящий день рождения на одну единичку уменьшился, это Иван точно отследил. Танцы проводились все в том же здании, которое никому не принадлежало. Заодно и прояснилось, чего так настойчиво девы Ивана на танцы зазывали. А у них проблема с электропитанием для их собственного музыкального оборудования возникла. Их проигрыватель от батареек питался, а батарейки при последнем посещении ими цивилизации не то не смогли, не то просто позабыли закупить. А тут временный запрет на выход в мир Земли случился, внял все же руководитель человеческой колонии предупреждению Иванова. Вот и понадеялись девчонки, решившие развеяться от монотонных будней, на запасливость в этом вопросе самого Ивана. Не ошиблись, кстати. Иван, когда в больнице прохлаждался, все имеющиеся у него аккумуляторы до упора зарядил. Отвлечься и в правду стоило! Столько позитива получил. А уж когда одна из девушек, Наташа, начала его зазывно глазками обстреливать, так и вовсе понял, что это он по правильному адресу зашел. С ней же после окончания танцев в ее комнату для продолжения банкета удалился. Очень, кстати, ментальный симбионт жизнь пареньку облегчил. Ведь раньше в таких случаях как было? Смотрит изредка в твою сторону девушка. Пойди, пойми, чего ей надо. Может, она — парикмахер, и ей просто душу царапает твоя неровная челка. А тут пусть не все мысли дамы под микроскопом, но общий их порядок и настрой кавалеру понятен и, соответственно, он исполнен уверенности в себе и отваги, раз не планируется штурмом брать и так готовую к капитуляции крепость. А угрызения совести по поводу измены его по отношению к Гизатуллиной Ивана совсем не мучили. С Альфиюшкой у него ситуация совсем иная, чем первоначально с Ириной была. Гизатуллиной он в верности не клялся и дальнейшей жизни до гроба не планировал, как, собственно, сама Гизатуллина. Ведь помните же, ей для этих целей только настоящий татарин подходил. Секс с Натальей случился. Но не это было в этой истории главным. Главным было то, что дама оказалась истинной наследницей Мата Хари. Была в первую мировую войну такая немецкая шпионка, выведавшая в постели с английскими и французскими военными немало стратегических секретов. Ее потом казнили. Иван казнить Наталью не собирался, да и особо не за что было, потому что ответа ни на один из важных, интересующих секс-разведчицу вопросов, он однозначного не дал. А интересовало девушку и то, какими способностями владеет семья Ивановых, и кто у них среди высоких земных чинов на связи находится. Даже про то вопрос задала, не Иван ли тогда в пещере бандитов на ноль помножил. Правда, задавая намеками последний вопрос, она и сама в подобное не верила. Так, просто озвучила догадку одной из своих подруг, чтобы взглянуть на реакцию кавалера. Утром Иванов поднялся чуть свет. Наталья еще спала, разметавшись во сне по постели, невольно позволяя своему партнеру на прощанье на нее полюбоваться. И как любовница она оказалась даже очень неплоха. Занималась этим делом с энтузиазмом и выдумкой, но все равно, дожидаться ее пробуждения парень не стал. Дела, знаете, заботы…. Дома на кухне, в кои-то веки обнаружил пьющего чай отца. Похоже, закончил с исследованиями изменений, случайно случившихся в Ивановом пространственном артефакте. — Как здорово, что ты пришел, сын! — Видно было, что ему хотелось просто выговориться, до чего смог додуматься в ходе исследований. — Представляешь, твой артефакт помимо собственно функции пространственного хранилища приобрел еще и свойство гигантского, безразмерного накопителя маны. И даже чисто за размышления на эту тему мне Система две единицы Интеллекта подкинула. Я уже даже опробовал это его новое свойство, перекачав в свой собственный артефакт немного маны. — А у меня там хоть сколько-то маны еще осталось? — Всполошился Иванов — младший. — У тебя там просто море маны, сынок, осталось. Можешь пихать туда все что захочешь, хоть авианосец. Гоблины, похоже, пакость стратегических масштабов затевали, когда ты случайно вмешался. Там должно было окислить железо на огромной территории. Поди, до Москвы бы мощи хватило. Но я не об этом. Мне кажется, у нас есть шансы со временем этот опыт самостоятельно повторить. — А где ты в таких количествах ману брать планируешь? — Это уже не принципиальный вопрос. Принципиально, что при наличии маны, мы сможем ее запасти. Я уже и соответствующие артефакты изготовил и сложил в пространственные хранилища и мамы и свое собственное. Теперь осталось только магическое поле достаточной мощности повстречать. — А портал между мирами может служить источником такой мощи? — Сам еще не понял, зачем спросил, мысли еще совсем не оформленными были. — Хм. Возможно…. — Отец, словно компьютер, решающий очень сложную задачу, подзавис на половине фразы. — Тут, Ваня, надо еще хорошенько подумать. Испугавшись, что отец опять убежит искать решение невольно поставленной сыном задачи к себе в мастерскую, поторопился с озвучиванием просьбы. — Папа! Тут у нас небольшая проблема наметилась. Мне кажется, это что-то по твоему профилю. — Что? — Оторвался от размышлений родитель. — Я водопровод по просьбе мамы сделал, и скважину пробурил. Не хватает только насоса, чтобы воду из глубины в наши трубы качал. — Так я, вроде как, не по этой теме. — Растеряно признался отец. — А если так изменить свойства пространства в нашей скважине, чтобы то, что было ниже, наоборот, как бы наверху оказывалось? Тогда вода из скважины просто текла бы самотоком. — Изменить свойства пространства…, - снова задумался отец на несколько секунд. — А, знаешь, я, кажется, знаю, как это устроить. У меня примерно на этом принципе пространственные щиты от ветра на окнах устроены. Поздно вечером грубый водопровод, словно пришедший в их жилище прямиком из каменного века начал свою работу. В отсутствие обычного смесителя даже некое подобие крана Иван умудрился изготовить полностью из камня. Единственное, что пока в отсутствие нагревателя, из крана текла только холодная вода. Осталось только где-нибудь узнать заклинание нагрева или, еще лучше, рецепт изготовления соответствующего артефакта-нагревателя. У Ивана была по этому поводу одна мысль, но проверять насколько она сможет оказаться верной он решил уже на следующий день. Идея, добыть какую-нибудь вариацию заклинания нагрева, оказалась неудачной. Никто из жителей их поселка такого заклинания не знал. Аналогичного артефакта тоже приобрести не удалось. «Археологи» вообще, как оказалось, не владеют никакими методиками полноценного опознания раскапываемых ими артефактов. Просто сдают их на той стороне кому-то достаточно заинтересованному, готовому платить достаточно хорошие деньги за древние поделки. Словом, порадовать маму теплой водой, текущей из их крана пока не удалось. С окончанием сооружения гидротехнического сооружения у студента внезапно закончились неотложные дела. Можно, конечно, еще было сращивать плиты перекрытия, чтобы дождь в щели не заливал или восстановить стены, по которым змеилась пара трещин, но пока магия камня ему почти смертельно надоела. Решил немного попутешествовать по новому миру. Авось, что полезное для дома, для семьи сможет отыскать. Родители не то, чтобы не возражали против авантюры сына, просто поняли, что удержать его от авантюр вообще, будет крайне проблематично, поэтому, скрепя сердце, отпустили. Первым делом, прежде чем удаляться на неизведанные территории, Иван решил у соседей поинтересоваться, они же тут живут гораздо дольше, может, есть уже какие-то карты окрестностей. — Карт нет, есть только кроки нескольких дальних разведывательных выходов. — Ответил на запрос молодого человека Николай, глава их маленького поселения. Кроки тоже насовсем не отдали, позволили только перерисовать. Впрочем, даже изучая их, Ивану стало понятно, что здешние места стоит разведывать. Брошенных зданий и сооружений тут хватало. Скопировал кроки, на выход пошел. А там уже засада на него: Наталья и ее подружка, Алена, тоже с ним за компанию начали проситься в поход. Вот тут Иван задумался. С одной стороны ему, с его Отводом глаз будет легко пройти там, где с такими спутницами наверняка напрочь застрянет, с другой, будет хоть кому ночью на страже стоять, а то до сих пор тот песий вожак вспоминается, что завалил Ивана каменным крошевом на входе в пещеру. — А вас вообще отпустят? — Решил поинтересоваться он. В самом деле, актуальный вопрос, а то, поди, эти пустоголовые девицы решили без спроса идти. К чему Ивановым терки с главой на пустом месте? — Ты же вроде, Алена, вообще здесь главным целеуказателем работаешь, определяешь какой объект раскапывать в первую очередь. — Ай, такая потребность раз в месяц возникает, если не реже, и я уже составила очередность раскопок на год вперед. — Легкомысленно махнула рукой Алена. — А я уже спросила у Николая разрешение, чтобы с тобой идти. — У Натальи вообще все оказалось продумано. Иван все же позволил себе усомниться в словах девушек, вернулся, уточнил у начальника, точно ли не будет никаких претензий, если дамы с ним в поход уйдут. — Я же не хозяин им. Наташа с Аленой — свободные люди. — Видно было, что с одной стороны Николаю жалко было терять рабочие руки, но с другой, зачем-то нужно было, чтобы у Ивана было сопровождение. Словом, определились, что в поход Иванов не один пойдет, а в сопровождении двух приятных дамочек. — Только я не смогу дать вам с собой никакого серьезного оружия. У нас всего два ствола, они необходимы в поселке на случай нападения. — В голосе Николая прослеживались виноватые нотки. — Не беда. Своих спутниц при необходимости я обеспечу всем необходимым. — На том и расстались. Первую пару километров дамы еще свои рюкзаки с припасами на себе тащили, пока Иван не сжалился и не поместил припасы во Внутреннее пространство своего артефакта. — Это как это? — Недоуменно поинтересовалась Наталья, глядя, как их вещи буквально истаяли в воздухе от одного прикосновения руки их спутника. — Да, как-то так. Навык у меня такой. Внутреннее пространство называется. — Использование такого явления в походе скрыть не удастся, так хоть чуточку запутать шпионок, чтобы не попытались темной ночкой утянуть у Ивана его артефакт. Даром, что он на членов семьи Ивановых завязан, а для других будет не более, чем обычным камнем с непонятными выбитыми на нем узорами. — А оно большое? А туда можно и живых поместить, или только вещи? А время там точно также, как во внешнем мире идет? — Забросали вопросами разом оживившиеся дамы. Хм. И что на эти вопросы отвечать? Уже столько времени прошло, а Иван даже не поинтересовался, можно ли туда живых помещать. И про время тоже не подумал. Использовал волшебную вещичку в точности, как простую авоську, а ведь, если подумать, в его распоряжении в данный момент находится продукт высочайших технологий, по сравнению с которыми земные ухищрения на почве космонавтики не более, чем пивная пробка на фоне пирамиды Хеопса. Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 80 лет. Класс: Боевой целитель Титул: Защитник расы (бонус использован) Уровень 9, очки опыта\до следующего уровня: 11998\12800 Мана 2020\2020 Первичные характеристики: Сила 82\100 Ловкость 62\100 Выносливость 101 Интеллект 101 Ментальная Сила 2\10 Свободных очков первичных характеристик 14 Вторичные характеристики: Удача 47 Наблюдательность 4 Ментальная устойчивость 4 Изученные конструкты: Отравление. Среднее заклинание диагностики, школа магии города Ур. Среднее заклинание лечения. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Заклинание Управление функцией желудочно-кишечного тракта. Регенерация. Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 37 Ранг продвинутый: Управление земной твердью; Верховая езда; Отвод глаз; Сумеречное зрение. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 5 %. Доступные конструкты ментальной сферы, привязанные к симбионту, можно посмотреть на отдельной вкладке.Глава 6
Не успели и не пару километров от дома отойти, наползли тучи, и начался проливной ливень. Пока Иван размещался вместе с дамами, под обрезком полиэтиленовой пленки, отыскавшимся в его пространственном артефакте, в голову внезапно мысль пришла: ведь это же первый ливень в другом мире, под который он попал. Нет, так-то, пара дождиков уже была, но то именно дождики, когда больше капает, чем мочит, а вот такое буйство природы — впервые. Что-то зябко стало. Иван на правах близкого знакомого обхватил руками, прижимаясь к мягкому, теплому тельцу Натальи, и внезапно уловил вспыхнувшую в той волну смущения от такого бесцеремонного поведения парня. Словно и не они вовсе миловались у нее в комнате всего пару дней назад. А сзади, со стороны Алены, тоже донеслась мысль, что неплохо было бы погреться об тело их спутника. «Так в чем же дело? Прижимайся»! — Изо всех сил протелепатировал парень и, судя по волне удивления, его послание достигло адресата. Вот так! Давний подарок от спасенной им кицунэ постепенно набирал силу. Как там, у пролетарского поэта: «Дождь покапал и прошел. Солнце в целом свете. Это очень хорошо и большим и детям»? Точно по написанному, едва упали последние капли дождя, выглянуло светило, аж парок от мокрой одежды начал подниматься. Пошагали дальше. Тут недалеко, если верить крокам, должно стоять одинокое строение с частично обрушившейся крышей. Положим, под остатки крыши лезть не очень хотелось, может, они, эти остатки, только и ждут малейшего сигнала, чтобы тоже обрушиться, но в той части, где обрушение уже произошло, можно попытаться расположиться. Остатки стен от ветра прикроют, а каменное крошево запросто может оказаться предпочтительным перед напитанной дождевой влагой почвой. Неизвестно, с какой целью это здание было построено древними «эльфами», но даже руины выглядели величаво. Словно Парфенон какой-то. Пока разводили костер из собранного по дороге растительного мусора, Иванов решил немного осмотреться в развалинах. Алена следом за ним увязалась, оставив поддерживать огонь свою подругу. Собственно, особо и изучать-то было нечего. Всей планировки в этом громадном здании только и было что огромный зал, сейчас заваленный частично, да что-то типа вестибюля, где крыша осыпалась полностью. Иван оценивающе взглянул на остатки кровли и, решившись, принялся пробираться среди обломков камня в ту часть, что еще уцелела. Аленка следом все же не полезла. Побоялась за чистоту одежды. Ну, и ноги решила поберечь, а то среди крошева обломков их можно было запросто переломать. И вот Иванов выполз из руин в относительно целую часть здания. Интересно, что тут было раньше? Как по внешнему виду, так очень похоже на ту церковь, где их чуть в жертву не принесли. «И вовсе и не церковь», — внезапно возникла в мозгу посторонняя мысль. Страха почему-то не было, словно так и должно быть, что непонятно кто в твоих мозгах шарит. «А что тогда»? — Поинтересовался он. «Дом для духа разума, разумеется». «Почему, разумеется»? — Вот никак не мог Иван настроиться на серьезный лад, все это общение казалось игрой его собственного сознания. «Потому что должен был вмещать при необходимости тысячи разумных». «А зачем»? «Чтобы совместно находить наилучшие решения возникших проблем». «То есть ты всего лишь обеспечивал их соединение в общее сознание, а не решал поставленные задачи самолично»? «Именно так». В ходе дальнейшего общения Иван смог выяснить, что древние обитатели этого мира потерпели поражение в древней войне с вторгшимися через порталы завоевателями, управлявшими очень мощными элементалями стихий, и вынуждены были эвакуироваться в другой мир. Та непонятная каменистая пустошь, переходящая в горный массив была местом развоплощения одного из таких элементалей. Земного, если быть более точным. И вот уже пару тысячелетий остаточные эманации магии земли все никак не могут до конца выветриться, мешая там всему живому. К сожалению, дух разума был «вещью в себе». Практическими навыками или заклинаниями не владел, про своих ушедших хозяев вспоминал с неохотой, да еще и намертво был скреплен со зданием еще при его постройке и никак не мог быть от него отделен. Так что, общение получилось чисто познавательным, почти без какой-либо реальной пользы для студента — целителя. Хотя, нет, польза все же была, просто пока она прописалась лишь в интерфейсе Системы. Там эффективность симбиотической связи с Ментальным симбионтом добавила еще один процент, да во вкладке с «Грубыми ментальными воздействиями» еще один пункт добавился: Паралич. Коротко и не очень понятно, ни как быстро этот конструкт свое влияние оказывает, ни на каком расстоянии, а то, может, только при касании и за полчаса, пока не прокачается. Короче, опять опыты ставить потребуется. Поели, отдохнули пару часиков и дальше по намеченному маршруту отправились. Дальше на кроках были и другие сооружения обозначены. Вот кто бы мог подумать, что парочка схематичных деревьев на его плане, в реальной жизни обернутся такой чащобой? Хотя, вроде бы, она не слишком далеко раскинулась, стоит попытаться преодолеть до сумерек. Или нет? Вдруг заплутают, а тут ночь. Словом, решили в полукилометре от опушки палатку разбивать. Ночевать вплотную к деревьям Иванов не решился, вспомнил меховых пауков. — Так, дамы, — принял на себя командование Иван после того, как палатка была надежно закреплена и топливо для ночного костра в достатке заготовлено, — надо распределить между нами часы ночной стражи. Мало ли, какие тут хищники по ночам шляются. Предлагаю определить для дежурства отрезки по три часа, начиная с десяти вечера и до семи утра. Не сказать, что совсем без пререканий, но с его решением согласились. Ивану досталась средняя вахта, самая противная. Сон получался разрывной. Зато позабавили мысли подружек, которые обе, как одна, отчего-то решили, что Иван будет добиваться секса с ними и за эту незначительную, минутную, услугу отстоит на посту весь срок. Так что, не получив желаемого, обиделись и, не сговариваясь, решили при поползновениях Иванова на близость начать его мурыжить. Ну, ну. А про то, что эта ночь не последняя, и Иван просто физически не в состоянии будет постоянно бодрствовать, они, конечно же, не подумали. Посмеиваясь про себя над «коварными» планами красавиц, Иван внезапно для себя обнаружил, что уже как что-то непреложное и естественное воспринимает свою способность читать мысли окружающих. Правда, похоже, эта способность пока еще не универсальна, для полноценного чтения мыслей нужна длительная настройка на конкретное сознание. Вон и из двух своих спутниц, Иванов гораздо четче и однозначней различает мысли Натальи, а у Алены так, с пятого на десятое. Чтобы часовая была во всеоружье, выдал автомат с парой рожков патронов, а то с их ненадежными копьями, которые девушки с собой тащили, их любой пес сожрет. Часовая на пост, а он с Аленой в палатку. Палатка, как раз, двухместная. И никаких глупостей, как в глубине души ожидала коварная девица. Не удастся ей покуражиться над кавалером! Проснулся Иван темной ночью от того, что его за плечо тормошили. Выбрался из палатки, забрал у Наташки автомат, приготовился на часах стоять. Только дама что-то не спешила в палатку лезть и в эмоциях какое-то жгучее нетерпение. И нет, не желание добежать до ближайших кустиков, не настолько она была инфантильна, чтобы все свои делишки отваживаться делать только под надежной охраной автоматчика. Что-то очень важное для себя у парня узнать хотела. Настолько важное, что аж чуть не подпрыгивала от нетерпения. — Ответь мне, Ваня, откуда у тебя этот автомат? — Ну, вот, началось. Похоже, опознала оружие главаря банды, уничтоженной Иваном. Тут он сильно не додумал. Мог ведь и другой какой автомат выдать. После столкновения возле портала с наемниками у студента такого добра было в достатке. — Автомат? — Иван сделал вид, что зевает, хотя в ночной мгле, лишь чуть-чуть освещаемой красноватыми отблесками от костра, не факт, что собеседница рассмотрела это его действие. — Автомат нашел. В горах к востоку от портала есть пещера. Как-то там, в окрестностях, лазил и на чью-то захоронку наткнулся. А что? — Ничего. Просто автомат показался знакомым. У одного человека очень похожий видела. — В голосе молодой женщины, даже без ментальных способностей парня, легко угадывались внезапно вспыхнувшие сомнения. А вдруг, и в самом деле, нашел? Так ничего толком и не разведав, Наталья ушла в палатку. Вот и ладно. Пусть отдыхает. Завтра снова долгий переход предстоит. — Так куда мы все-таки идем? — Поинтересовалась утром Наталья на правах старой знакомой. — А вот, сама посмотри, — Иван выложил перед молодой женщиной лист, на котором он воедино свел все имеющиеся кроки, постаравшись заодно соблюсти общий масштаб. — Видишь, все сооружения древних, что располагаются перед нами, построены по единому плану. Фактически они располагаются концентрически вокруг какого-то отсутствующего на нашем плане центра. Очень хочется посмотреть, что же там. — Действительно. — Наташа принялась водить пальчиком по зарисовкам, соединяя отображенное на плане. — После того, как ты обратил на это внимание, я тоже ясно различаю, что все сооружения располагаются кругами. Справили все свои дела, позавтракали, даже зубы почистили, Иванов палатку сложил и убрал во внутреннее пространство. Ну, и двинули прямо сквозь лес. — Ой! Котенок! — Восторженно закричала Наталья, едва они под деревьями оказались. — Откуда он здесь? Иван ничего не успел предпринять, как великовозрастная дурочка потянулась рукой, чтобы погладить устрашающе шипящее существо, внешне и в самом деле очень напоминающее земного котенка. — Ай! Он меня укусил. — Она продемонстрировала спутникам выступившую из небольших ранок, оставленных зубами маленького хищника, кровь. Котенка тем временем след простыл. Никто и не заметил, как удрал, пока все отвлеклись на пострадавшую. Еще несколько минут протоптавшись на месте, двинулись дальше, только далеко уйти не смогли. Наталье плохо стало. На раскрасневшемся лице крупными каплями пот выступил. — Ох, что-то худо мне. — Пробормотала она, заваливаясь лицом вперед на лесной мох. Если бы не заклинание Ивана из его целительского арсенала, стало бы их на одного человека меньше. И так почти всю ману в детоксикацию слил, пока любительница котяток глаза открыла. Очень уж злобный яд тот «котенок» ей при укусе впрыснул. Пришлось останавливаться, чтобы Наташа окончательно в себя пришла. Иван бы еще сильнее расстраивался, если бы на свои системные характеристики случайно не глянул. До десятого уровня ему буквально последних несколько очков осталось. Очень прибыльное, в плане очков опыта, это дело оказалось, от отравления людей спасать. Настолько, что он реально начал по сторонам оглядываться в надежде отыскать еще одного «котенка». Заодно бы и Внутреннее пространство в артефакте проверил на предмет возможности размещения в нем живых существ. А уж если получилось бы… вы представьте себе такую диверсию, когда в дом врага будет выпущен такой вот милый беспощадный зверек. Осталось только достойными врагами обзавестись. Котенка не нашел, но на звериную тропу они все дружной толпой вышли. И даже какое-то животное на этой тропе повстречали. Очередной «кабан». Пусть не хрюкал и внешне не очень похож, но вел себя полностью аналогично, сразу в атаку кинулся. Да и клыки злобная зверушка имела внушительные, словно секач какой. Пришлось Ивану ценный патрон с картечью расходовать. Их у него для его ружья всего несколько было. Впрочем, кабан — это не только сто — двести кило ценного, диетического мяса, это еще и очки опыта, достаточные, чтобы молодой охотник десятого уровня достиг. Только не время было восторгаться достижением, да исследовать, что там Система шибко ценного и полезного ему послала, у него тут внезапно целая небольшая гора мяса организовалась. Вот и еще студент сам себе работу сотворил. Свежевать добычу. Девушки смотрели на неведомого зверя с подозрением, но Иван давно уже намеревался проверить здешних зверей на съедобность, раз в этом мире всерьез жить собрался. Опять же, в случае неудачной пищи, у него еще остается заклинание Отравление, оно же Детоксикация, в запасе. Пока суд да дело, неширокую полоску леса, буквально в несколько километров, до самого вечера героически преодолевали. Не стал привередливым дамам предлагать подозрительный шашлык из местной дичи отведать, решил, что обойдутся и обычными консервами. Дежурство распределилось по прежнему расписанию. Спутницы Ивана уже начали в недоумение приходить, чего это он с ними даже не пытается заигрывать. А Ивану зачем гарантированный облом? Он подождет, когда у них в головах планы в его отношении поменяются. И ночное дежурство почти незаметно пролетело. Он, когда ночью время коротал, с плюшками от Системы разбирался, что та ему за десятый уровень подкинула. В принципе, все стандартно было: три очка свободных характеристик, очко повышения навыка, заклинание, на этот раз «Сон». Очень важное заклинание что для целителя, что в качестве просто условно боевого. Не всегда же врага надо сразу до смерти прибить. Ну, и то, что для достижения следующего, одиннадцатого уровня, снова надо прежнее количество очков добыть, тоже порадовало. Очень уж сильно напрягало их удвоение на первых уровнях. Следующий день путешествия преодоления сложных препятствий, как то лесов, озер и болот, не предполагал, поэтому по расстилающейся до горизонта равнине с редкими одиночными деревцами ходко пошли. Появилась даже надежда, что с таким темпом к вечеру выйдут в намеченную для разведки точку. И ведь дошли! Только вот до чего именно? Иван предполагал, что в конце пути его ждет какое-нибудь грандиозное строение. Типа дворца местного правителя. Девушки, которые последние часы только и делали, что фантазировали на эту же тему, склонялись к версии с порталом. Мол, это все вокруг них — остатки гигантского транспортного узла. Где уж они умудрились склады узреть? А ведь без складов транспортный узел обойтись точно не может. Но версия с порталом древней цивилизации была красивой, в точности по запросам загадочной женской души. К концу похода Наталья с Аленой уже вовсю о принцах мечтали, что только и делают, что ждут на той стороне портала двух прекрасных землянок — авантюристок. Итак, дошли. Перед взором трех землян расстилался идеально круглый, словно циркулем вычерченный круг. В принципе, и снаружи от круга все тот же луг был, ну или степь, саванна, пампасы, прерия, или как там его еще назвать. Словом, травянистая растительность с обеих сторон окружности имелась в изобилии, но если по эту сторону невидимой черты росли обычные травы, кустарники, даже деревья вплоть до небольших рощ, за время похода уже изрядно поднадоевшие, то внутри круга все пространство было занято одной единственной травкой, имеющей оптимистичный бледно-салатовый цвет. Так и манило упасть с размаха на эту траву и лежать, не вставая. И все было бы замечательно, если бы не буйство магической энергии над этой замечательной лужайкой. Еще немного и ее можно было бы невооруженным специальным навыком взглядом рассмотреть. — Что-то мне не хочется близко подходить. — Вслух прокомментировала их общие с Иваном ощущения Алена. У нее, как и у Ивана, навык, позволяющий увидеть наличие маны, был в наличии. А Наталья только недоуменно посмотрела на разом замолчавших и посерьезневших спутников и тоже не стала лезть вперед. Так и, поглазев несколько минут на непонятное зеленое насаждение, отправились восвояси. Может, там в глубине, под травяной лужайкой, и прячутся могучие механизмы, или расчерчены чудовищные пентаграммы, или даже закопан гигантский алмаз величиной с отель Риц, в котором бурлит залитая туда древними кудесниками мана, без тщательно продуманных устройств им до него никак не добраться. Обратный путь по уже известным местам показался гораздо короче. Особенно лесную чащу быстро форсировали. Лишь на выходе Наталья снова закричала: — Ай! Опять этот чертов котенок! — И в сторону шарахнулась. Действительно, не то у нее были какие-то незадекларированные свойства, которые приманивали смертельно опасных котяток, не то просто это она такая «везучая», но теперь ей повстречались уже два котенка. Второй, чуть поменьше, просто за кустиком не виден сначала был. Иван вспомнил про свою идею с проверкой Внутреннего пространства своего артефакта на выживаемость. А «котят» в случае чего и не так жалко будет. Все же ядовитых существ все приматы инстинктивно сильно не любят. — Убежали! — С огорчением в голосе прокомментировал он исчезновение сначала одной зверушки, а следом за ней и второй. Мог бы и сразу обеих во Внутреннее пространство затянуть, но решил для пущей надежности все же ловить их поодиночке. Вот, тоже внезапно проявившееся улучшение его артефакта после напитания его несметным количеством халявной энергии. Раньше, чтобы засунуть во Внутреннее пространство вещь, приходилось ее рукой касаться, теперь же на расстоянии трех — четырех десятков метров словно аура какая-то от артефакта распространялась. Уже относительно недалеко от поселка оставалось, когда обе девушки, внешне не сговариваясь, потребовали привала. Причем, не просто под кустиком посидеть, а полноценного, с развертыванием палатки. Ну, Иван безропотно выполнил ее установку. Он уже давно почуял, к чему дело идет. Дамы, не дождавшись от него активных действий в свой адрес, решили взять дело в свои цепкие ручки. Разумеется, все намерения устроить кавалеру «динамо» были благополучно забыты. Сначала Наталья попросила Ивана посмотреть на «что-то странное», что она в палатке заметила, потом Алена тоже внутрь полезла, когда они с Иваном уже вовсю страстно целовались, попутно избавляя друг друга от одежды. Новый сексуальный опыт парню необычайно понравился. Ой, не дураки арабы, издавна практикующие многоженство! Такие чудесные ощущения, когда тебя ласкают сразу с двух сторон. Впрочем, и сам Иванов не ударил в грязь лицом. Ведь это ж какое преимущество перед обычным любовником, точно знать, чего именно в данный момент желает твоя партнерша. А уж выносливость студента, перевалившая предел, отмеренный обычному человеку, и вовсе делала его мифическим персонажем уровня Дон Жуана и Казановы. В поселок девушки вернулись усталые донельзя и такие же довольные. У них у обеих Выносливость на единицу повысилась. Вот правду говорят, что хороший секс способен жизнь продлить, они в этом достоверно убедились! Сама Система лишний год отмерила за то, что все же не стали кочевряжиться, а отдались на волю чувствам. Иван же, едва через порог родительского дома переступил, сразу общесемейный совет созвал: — Дорогие родители! Собирайтесь! У нашей семьи появились огромные шансы стать значительно сильнее! Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 80 лет. Класс: Боевой целитель Титул: Защитник расы (бонус использован) Уровень 10, очки опыта\до следующего уровня: 706\12800 Мана 2020\2020 Первичные характеристики: Сила 82\100 Ловкость 62\100 Выносливость 101 Интеллект 101 Ментальная Сила 2\10 Свободных очков первичных характеристик 17 Вторичные характеристики: Удача 47 Наблюдательность 4 Ментальная устойчивость 4 Изученные конструкты: Отравление. Среднее заклинание диагностики, школа магии города Ур. Среднее заклинание лечения. Сон. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Заклинание Управление функцией желудочно-кишечного тракта. Регенерация. Очки повышения уровня навыка 1 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 37 Ранг продвинутый: Управление земной твердью; Верховая езда; Отвод глаз; Сумеречное зрение. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 6 %. Доступные конструкты ментальной сферы, привязанные к симбионту, можно посмотреть на отдельной вкладке.Глава 7
— Кажется, я отыскал, отец, место, где ты сможешь минимум один из пространственных артефактов зарядить до уровня соизмеримого с моим. — Иван знал, чем можно заинтересовать родителя так, чтобы тот и думать забыл о том, чтобы побыстрее сбежать к своим еще незавершенным артефактам. — Только там источник маны не точечный, а в виде огромного луга диаметром не менее километра. — Так, так, — Сразу включился в ситуацию родитель. — Значит, надо срочно еще дополнительные эффекторы готовить, чтобы можно было всю территорию огородить по периметру. Сколько же их надо? — Он на пару десятков секунд отключился, что-то высчитывая в уме. — Да, не меньше тридцати. Думаю, через два дня у меня наберется такое их количество. — Я с вами пойду! — Категоричным тоном заявила мама. — Вам же нужно будет точную границу аномалии установить? У меня это куда точнее получится. А ведь она абсолютно права! У Ивана восприятие магических структур развито недостаточно, он потоки маны над лугом очень расплывчато видел. — Значит, через два дня идем в поход всей семьей. — Подвел итог очень краткому обсуждению самый младший член семейства. Забавно, а все жительницы их нынешнего поселка считают младшего Иванова всего лишь сынком очень авторитарного и могущественного родителя. Типа, отец — это величина, а Ваня всего лишь прилипала к родительским возможностям. Хотя, чаще всего, все же отец, действительно, является последним голосом, ставящим точку в семейном планировании. — А теперь рассказывайте, что в поселке нового за время моего отсутствия произошло? — В самом поселке ничего такого. — Включилась в передачу последних новостей мама. — Разве что Николай все же не послушал вашего предостережения и сходил на ту сторону. У них, оказывается, вообще нет в поселке хоть сколько-нибудь значимого запаса продуктов. Подъели все принесенное с прошлого раза и пошел, как миленький, несмотря ни на какую опасность. — И как? — Оживился Иван. Очень его напрягала возможная засада возле портала. Очень много было намечено вещей, которые еще нужно было с Земли к ним в хозяйство доставить. — Вроде без эксцессов прошел. И он очень интересные новости с той стороны принес. — Драматическая пауза, сделанная мамой для большей драматичности рассказа, несколько затянулась. — Ну, не тяни уже, мамочка! — Взмолился сын. — Гоблины к новой тактике в городе перешли. Они перестали атаковать позиции солдат, а стараются просочиться мелкими группами к гражданским. Врываются в дома. Очень много жертв. Москва же в подкреплении категорически отказала. У них самих на территории Москвы уже три разных портала открылись, откуда тоже какие-то захватчики вылезли. Когда Николай уходил обратно, слышал, что власти Ижевска собрались принять решение раздать населению оружие и призвать резервистов в отряды терробороны. — Мда! Хоть, в самом деле, в городе не появляйся. — Пробормотал Иван вполголоса. Ясно-понятно, что он один из первых попадает под призыв. Пожалуй, стоит на эту тему с ФСБшником переговорить. Авось поможет с документом, что Ивана не надо в армию забирать. Вот только перед встречей Иван обязательно побольше всяких травок подсоберет для изготовления его зелий. Травки, как выяснилось из беседы с духом разума, не просто из магического мира, а прямиком из аномальной зоны, зараженной излучением магии земли. Должно быть, очень редкие и ценные для зельеваров компоненты. Но пока рано еще об этом думать, сначала надо с семьей успешно сходить по разведанному маршруту. — О! Еще всем жительницам поселка понравился наш водопровод. Просят и им такой же соорудить. — Ни за что! — В испуге возопил Иван, представивший себе очередные многодневные мучения с прокладкой канала в толще каменных стен. — Еще раз такое я просто не потяну. — Бухту пластикового шланга Николай с той стороны принес. Дело только за изготовлением скважины. Отец сделать еще один артефакт, меняющий пространственное расположение воды из нее, уже согласился. Неплохую цену, между прочим, нам за работу дают. Плата и деньгами, и болванками древних артефактов. — Да согласен я, мама. — А куда деваться, мамочка все равно бы не отстала, видать уже пообещала соседкам. — Прямо сейчас и пойду фронт работ оценивать, чтобы наш собственный выход за магической энергией не сильно задерживать. Со скважиной все оказалось не так уж и страшно. Место, в котором ее решили устроить, было в низине, канал сквозь земную толщу до водоносного слоя куда короче тянуть нужно было, чем в случае с их домом, расположенным, наоборот, на пригорке. А ведь наиболее долгие и трудные в работе мага геоманта — как раз эти самые последние метры. Так что, за два дня вполне управился. А отец со своей стороны времени не потратил вовсе. У него потребный артефакт уже давно готов был. Ивану оставалось только соединить воедино каменную трубу, получившуюся при изготовлении скажины, артефакт и шланг из умеренно жесткого пластика. Всю разводку в домах и установкусмесителей Николай собирался своими силами осуществить. Тоже оказался мастером на все руки. В намеченный поход семейство Ивановых выступило, как и было запланировано через двое суток. Процесс отлаженный, не в первый раз так всей семьей путешествуют. По уже разведанному маршруту путешествовать одно удовольствие. Дошли до полосы леса и принялись ночной бивуак разбивать. — Только вы, когда по лесной опушке бродить станете, осторожность проявляйте. Ко всяким милым котяткам руки не тяните. А то котята эти ядовитые, хуже гюрзы. — Что за котята? — Сразу же заинтересовалась мать, она была еще та кошатница, да и отец ждал продолжения рассказа с интересом. Вздохнув, Иван продолжил рассказ про котят и про то, как Наталья чуть не погибла из-за своей любви к милоте. — То есть ты хочешь сказать, что у тебя в пространственном артефакте сейчас уже больше двух суток несчастные животные без еды и питья сидят? — Грозно поинтересовалась мама, из всего рассказа про милых убийц вычленив лишь одно: ее сын издевается над животными. — Погоди, Валя, — вступился за сына отец, — животные еще не успели проголодаться. В изолированном пространстве наших артефактов такой величины, как время просто не существует. Ну, да, про отсутствие времени там, Иван у отца практически сразу, как дома очутился, уточнил. Не живодер же он, в самом деле. — Все равно, доставай, Иван, их оттуда немедленно! — Ну, пожалуйста. Только помни, что я про их ядовитость сказал. — И студент выгрузил из артефакта одного «котенка». Это он в последний момент решил все же подстраховаться. Зверек возник в паре шагов перед ними и сразу встал в защитную стойку, истошно зашипев. «Мы не причиним тебе вреда», — постарался в виде умиротворяющих эмоций передать зверьку сигнал Иван. Шипение стихло, хотя стойку котик все же не поменял. Продолжая транслировать умиротворяющие эмоции, Иванов младший достал из пространственного артефакта банку сгущенного молока, из валяющегося под ногами небольшого булыжника трансформировал грубое подобие тарелки, точнее просто сделал углубление наверху, в которое и налил немного сладкого продукта. «Попробуй, это вкусно». Котик угощение принял благосклонно, начав лизать предложенное лакомство. Глядя на замурзанную мордашку умывающегося зверька, невольно забываешь, что перед тобой страшный инопланетный убийца. А котик, вылизав себя, принял решение и направился прямым курсом к ноге Ивана. — Не-не-не! — Шарахнулся от него парень. — Я не собираюсь тебя на полное обеспечение брать. Поняв, что больше никаких вкусняшек от странных двуногих ему не обломится, зверек ушел в лесную чащу. — Ваня, а второго почему не выпустил? — Напустила побольше строгости в голос родительница. — Сейчас выпущу. — И Иван отправился к лесной опушке. Не признаваться же фанатке мурлык, что в последний момент решил котятку ФСБшнику в качестве потенциального компонента для зелий продать. Второй котик даже шипеть не стал, сразу в ближайших кустах скрылся. И вот семья Ивановых достигла конечной точки маршрута. Родители с огромным интересом разглядывали чудесную полянку посреди буйного степного разнотравья. — А вы знаете, — сказала мама, — мне представляется, что никакое это не хранилище маны. Все энергия исключительно по поверхности травы перетекает. — Точно! — Подхватил отец. — Вот не чувствую я никаких пространственных или временных искажений в этой местности. Нет тут никаких серьезных рукотворных объектов, оставшихся от древних. Можете мне верить, с этими артефактами я серьезно в части определения всего древнего и рукотворного натренировался. Вот так раз! А Иван искренне рассчитывал, что в глубине под травкой какое-то гигантское устройство прячется. Ну, мало ли, просто за пару тысячелетий под землю ушло. Попытался, нет, не спорить, указать на очевидную неправильность: — Но ведь энергия же тут есть? — С этим не поспоришь. — Хмыкнул отец. — И сейчас мы будем пытаться ее консервировать. Работа по установке изготовленных отцом эффекторов, способных засасывать и передавать ману, была не трудной. Все же не как у гоблинов с их тяжелыми и неудобными каменными столбами, всего лишь камни, бывшие когда-то древними носимыми на теле артефактами, разложить. Основная заморочка была разложить все правильно, в точно отмеренных местах. Очень помогла мама. Она смогла как-то рассмотреть границы завихрений вокруг уже установленных устройств. Следующие эффекторы просто по краю этого невидимого Ивану завихрения устанавливали. Эффекторов оказалось достаточно, чтобы весь круг вокруг лужайки утыкать, даже еще остались в запасе. — Отец, откуда у тебя столько древних артефактов вдруг взялось? — Не удержался от вопроса Иван. Он-то помнил, что при отрытии землянки подобных всего несколько штук выкопали. — У меня еще больше есть. «Археологи» в обмен на спиртное и всякие вкусняшки натащили. Николая только артефакты в идеальном сохране интересуют, остальное они просто складировали на всякий случай. Наконец, все готово для грандиозного эксперимента. Иванов старший извлек из рюкзака еще один пространственный артефакт, новый, только на днях изготовленный. Команда на включение! По окружности полыхнула видимая невооруженным глазом волна энергии, которая практически мгновенно достигла положенного родителем на землю артефакта. И все визуальные эффекты пропали. — Ну, вот! — С удовлетворением в голосе проговорил отец. — Способ, отысканный моим сыном чисто эмпирически, прекрасно сработал. Теперь у нас два хранилища с огромными внутренними объемами. — А травка полностью лишилась своей энергетической защиты. — Подхватила мама. — Никто не хочет на ней поваляться? — И в подтверждение своих слов она, в самом деле, пошла и улеглась на волшебной лужайке. Все же валяться всей семьей на траве не стали. Отец поскорее домой заторопился, в свою лабораторию, чтобы более прицельно проверить, что же у него такое получилось в результате эксперимента, а Ивану просто стало интересно, не является ли травка эта особо ценным сырьем для зельеваров, поэтому он принялся аккуратно с самого края полянки ее кустики выкапывать и в свой пространственный артефакт отправлять. — Ой, а ведь точно! — Встрепенулась родительница. — У нас же перед домом можно прекрасную лужайку разбить. Такой необычный и веселый цвет. Ну-ка, давайте все дружно, выкапывайте кустики, я потом их сама посажу. Сто раз себя Иванов проклял, что такую идею матери подал. Она не успокоилась, пока они в процессе заготовки рассады квадратов двадцать не перекопали. Благо еще лопаты со времен изготовления землянки так и хранились в пространственном артефакте, а то с нее сталось бы, чтобы вручную, подножными средствами заставить землю рыть. На обратном пути, уже совсем недалеко до дома оставалось, решил Иван свою семью с духом разума познакомить. Витала у него в мозгах одна практически завиральная идея, связанная с этим духом. «О! Еще разумные пожаловали»! — Приветствовал их семью дух разума, когда они сквозь завалы строительных конструкций пробрались. — Скажи, Дух разума, а ты можешь наши сознания ненадолго в единую сеть соединить? — вслух спросил Иван, глядя в сторону сохранившейся целиком стены. «Маны маловато», — отвечал ему ментально дух. — «И у твоих спутников ментальные способности совсем слабые». — А если мы своей маной поделимся? — Принялся обговаривать условия сделки студент. Родители, поняв, что их сын разговаривает с кем-то им не видимым и не слышимым, просто терпеливо ожидали конца переговоров. Что-то их сынуля опять задумал. «С вашей маной будет намного легче». — Чуток подумав, заявил дух. Прошло пять минут. «Раз, два, три, проверка связи». — Внезапно услышали родители мысль сына. — «Я тут подумал, может нам так полегче будет своими навыками и изученными заклинаниями обменяться. Только вы, чтобы из ментальной сети не выпасть, свои мысли, которые ко мне или друг к другу будете отправлять небольшими выбросами маны сопровождайте. Прекратили сеансы ментальной связи только когда головы у всех нещадно разболелись. До этого уже несколько раз временно прерывались, чтобы истраченную ману восполнить, но, видимо, перерывы надо было намного более длительные делать, чтобы таких ментальных перегрузок избежать. У Ивана, конечно, менталистика куда лучше развита была, так он практически основную нагрузку при обмене на себя и взял. Зато и послание от Системы в результате получил: «Ментальная Сила + 1; Ментальная устойчивость +2». Впрочем, посланий от Системы они все целую кучу получили. У родителей в результате перенятых у сына и друг от друга навыков уровни прибавились: у матери на два, а у отца аж на целых три. В результате, он впервые обогнал супругу по набранным уровням, чем втайне был очень горд. А Иван лишь чуть-чуть до одиннадцатого уровня не допрыгнул. Все же не изученных Иваном навыков у родителей было не очень много. И этого бы не получил, но Система дала ему дополнительно навык «Наставник. Ранг новичок», а потом начала очки опыта начислять за переданные родным навыки и заклинания. Из перенятого от родителей отдельного упоминания заслуживали разве что навыки Суть живых и Суть разумных, аналогичные уже известному Ивану навыку Суть вещей. Эти навыки позволяли характеристики животных и разумных существ определять. Пока только уровни, ну, так и навыки ведь только ранг новичок имеют. Ах да, еще навык Артефактор внезапно на продвинутый уровень перешел. Это переданные отцом знания по изготовлению его фирменных артефактов так необычно подействовали. А в поселке семейство Ивановых ожидал сюрприз. И непонятно было, в конечном счете, хороший это был сюрприз или совсем наоборот. Дело в том, что обитатели и, самое главное, обитательницы поселка очень близко к сердцу восприняли сообщения о том, что в городе кровожадные гоблины по улицам рыскают и в дома к мирным людям внезапно вламываются. Вот и решили они всех своих родных к себе эвакуировать. Провели целую почти войсковую операцию, собрали всех, кого только возможно, и через портал к себе привели. Население в результате разом в несколько раз увеличилось. По улицам теперь дети бегали, а несколько пожилых теток с активной гражданской позицией принялись у Николая, как у местного градоначальника, для себя и своих близких положенные им законами льготы вытрясать. Понятное дело, что ничего не вытрясли, но нервы всем сделали. А еще Ивановым стало понятно, что открытие их мира для общественности и властей Земли уже не за горами. Чтобы такую ораву просто прокормить, придется вылазки на Землю гораздо чаще делать и в гораздо большем составе. А еще новички запросто могли через портал обратно выходить и всем знакомым про место расположения портала растрепать. Но, с другой стороны, человеческий поселок с этой волной новых поселенцев окончательно превращался из временного лагеря в реальное постоянное поселение. — Что-то мне подсказывает, родители, что скоро нашей семье опять предстоит переезд куда подальше. — Вслух высказал свои мысли Иван после того, как пришедшая к ним в гости Наталья рассказала все поселковые новости. И что характерно, родители в ответ на эту реплику их чада просто промолчали. Раз никаких злоумышленников на входе обнаружено не было, Иван начал готовиться к выходу на Землю. В принципе, он и без подготовки мог бы выходить. Отвод глаз уже очень прилично развился с того момента, как он когда-то в первый раз дворами от полицейского убегал. Но, все же, лучше соблюсти все формальности и лишний раз ничего не нарушать. Тем более, как считал сам Иван, к этому у него были все возможности. Все же, не у всех имеются среди заинтересованных знакомых зельевары — ФСБшники. И не у всех буквально под окном дома растут растения из магической аномалии, чтобы этих ФСБшников понадежнее заинтересовать. Вышел из портала. Номер знакомого зельевара из конторы глубокого бурения набрал. Тот быстро примчался. Свой интерес к доставленной студентом продукции даже и не сильно скрывал. Расплатился честь по чести: частично деньги, частично талоны на продукты выдал. Причем, талоны не в обычный магазин «для граждан», а в тот, что «не токмо для всех». Ну, и решить дело с отсрочкой от призыва в ряды территориальной обороны железно пообещал. Мол, созвонится с военкомом из района, а Ивану останется только на следующий день туда за справкой — освобождением заглянуть. Сказал, что даже выдумывать ничего не придется, у них для их внештатных сотрудников на это дело бронь имеется. А в случае с Иваном, Александру даже и сильно душой кривить не нужно. По факту тот является эксклюзивным поставщиком компонентов для зелий, необходимых ФСБ. В первый день студент только по магазинам пробежался. Отоварил выданные ему талоны. Неплохо так живут конторские сексоты. И алкоголь вполне приличный удалось приобрести и продукты. Словно и нет никакой катавасии в мире, словно по-прежнему все поставки из-за рубежа свободно проходят. Вечером в своей квартире лег спать. К сожалению, один. Телефон Гизатуллиной на звонки Ивана не реагировал. Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 80 лет. Класс: Боевой целитель Титул: Защитник расы (бонус использован) Уровень 10, очки опыта\до следующего уровня: 11101\12800 Мана 2020\2020 Первичные характеристики: Сила 82\100 Ловкость 62\100 Выносливость 101 Интеллект 101 Ментальная Сила 3\10 Свободных очков первичных характеристик 17 Вторичные характеристики: Удача 47 Наблюдательность 4 Ментальная устойчивость 6 Изученные конструкты: Отравление. Среднее заклинание диагностики, школа магии города Ур. Среднее заклинание лечения. Сон. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Заклинание Управление функцией желудочно-кишечного тракта. Регенерация. Очки повышения уровня навыка 1 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 48 Ранг продвинутый: Артефактор; Управление земной твердью; Верховая езда; Отвод глаз; Сумеречное зрение. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 6 %. Доступные конструкты ментальной сферы, привязанные к симбионту, можно посмотреть на отдельной вкладке.Глава 8
Выспался Иван Иванов и в свой районный военкомат пришел. Даже адрес сего заведения выяснять не пришлось, узнал из текста на повестке, которую в почтовом ящике квартиры обнаружил. Порог сего уважаемого учреждения наш герой переступал в твердой уверенности, что предстоящее общение с людьми в погонах — простая формальность. Если и не пожмут ему руки тамошние суровые мужи, то уж справочку, позволяющую без проблем передвигаться по улицам родного города, точно выдадут. Велико же было его удивление, когда какой-то тамошний майор без лишних слов принялся его в ряды территориальной обороны записывать. Даже не сразу разобрался в сути всего действа. А когда разобрался, осталось только материться, и то тихонечко, про себя, а в сознании зазвучала очень известная мелодия группы Статус кво, не заглушая, впрочем, доносимой до него информации, что отныне он боец второй роты шестого батальона сил территориальной обороны и теперь вся его жизнь будет по продуманному для него людьми в погонах распорядку. А все дело было в чрезвычайной распространенности имени и фамилии нашего героя. Из ФСБ действительно позвонили, и военком своих подчиненных проинформировал о явке в призывной пункт в этот день Иванова Ивана Ивановича. И Иван, сын Иванов, действительно пришел в военкомат… за час до прихода туда нашего героя. Неизвестно, насколько сильно порадовался этот Иванов своему освобождению от воинской службы, но бучу поднимать точно не стал. Соответственно, когда пришел наш герой, то и был «забрит» без тени сомнений. А Иванов, попавший в армию, совершенно незаслуженно занес в свой "черный список" одного зельевара, зарекшись навеки вести с ним дела. Слава богу, что хоть родителей предупредить о таком вот вираже в собственной судьбе Ивану удалось. А просто, следуя древнему изречению про то, что экономика должна быть экономной, городские власти на пару с местными военными не стали призванных на службу бойцов полностью переводить на казарменное положение. Выдали форму, древние АК, еще первых серий, с деревянным прикладом, и распорядились через день на патрульно-постовую службу являться, а в перерывах оставаться на связи, чтобы если что, то… ага. Вот Иван в первый же свободный от несения службы день к родителям в тот мир и сбегал. Проблема только в разном времени суток в двух мирах, не выспался. Хотя, с ростом Выносливости, сна ему стало требоваться значительно меньше. Этот день у Иванова оказался «служебным», а потому он долго после звонка будильника утром на кровати не разлеживался. Соскочил, умылся, позавтракал, да и помчался к точке назначенного на сегодня сбора. Их в этот раз командование на усиление патрулей на улицу Маяковского решило направить, это далеконько, для доставки туда подразделений транспорт должны были подать. А водители народ пунктуальный, долго опоздунов ждать не будут. — Иванов! Давай быстрее! — Заорал Серега Садыков, парень ничем не примечательный, но, каким-то вывертом командирского сознания, назначенный в сержанты их отделения. Впрочем, почему ничем? Конечно, в боевых навыках Садыков полный ноль, но вот в умении показать усердие перед начальством очень даже продвинутый. Вон как глотку дерет. А из командиров всего-то «страшный» лейтенант Нечипоренко, командир их взвода, пришедший на построение для постановки боевой задачи. Задача не отличалась оригинальностью. Их отделение, в числе других, разбившись на пятерки, должно было патрулировать территории вокруг множества складов, из которых и состояла вся улица Маяковского. А в качестве базы им определялись здания местных блокпостов за прошедший месяц превратившиеся в маленькие крепости. Водители пригнанных для доставки ополченцев автобусов свой маршрут знали хорошо. Через полчаса бойцы отделения, в котором служил теперь Иванов, уже выгружались возле одной из этих «крепостей». А еще через пятнадцать минут уже, разбившись на пятерки, ополченцы расходились по своим зонам патрулирования. — Такое впечатление, что в этих ангарах минимум несколько лет никто не появлялся. — Прокомментировал свои наблюдения Юрик, назначенный в их патруле старшим. В самом деле, ворота замкнуты на ржавую цепь, в которую продет не менее ржавый замок. Да и ворота на соседних базах не выглядят хоть в какой-то мере используемыми. — Главное, чтобы за этими воротами гоблинов не было. — Высказал свои пожелания Иван. — А то для нас-то заборы с оградой, конечно, являются препятствием, а вот для зеленявок, я что-то сомневаюсь. Сейчас как шмальнут в щель тепловым лучом — и привет, Васькой звали. — А ведь и верно! — Поразился Юрик и с этой поры строго следил, чтобы их группа шла исключительно по самой середине проезжей части, равноудаленно от заборов с обеих сторон. А Иванов шел в составе этого патруля ополченцев и размышлял, правильно ли он вообще сделал, что вернулся из того мира, чтобы лично участвовать в этом цирке. Пользы ноль, только время зря тратит. Так и размышлял, пока в очередной раз в ворота, расположенные в самом конце тупиковой ветви дороги не уткнулись. Тут-то все и случилось. — Смотрите, замок-то вскрыт! — Вдруг прокомментировал свои наблюдения один из бойцов, имени которого Иван пока еще не узнал. — Оружие наизготовку. Проверяем. — Скомандовал Юрик, которому, по уму, надо всего лишь на свой блокпост сообщить, для того ему даже рация выдана была. Но то ли отсутствие мозгов, то ли шило в попе сработали и командир повел свой маленький отряд в место по определению являющееся смертельно опасным, потому что замок в железных воротах был не просто вскрыт, он был словно автогеном вырезан. Зная, о «фотоаппаратах» пришельцев, выводы сделать было не трудно. — Юрик! Ты сначала в штаб сообщи! — Уперся на входе Иван, не желая лезть в явную ловушку. Только пара его сослуживцев уже, приоткрыв тяжелую воротную створку, зашли на частную территорию. П-ш-ш! — Издала звуки рация, отказываясь соединять хоть с кем-то. Ну, понятно, кто бы ополченцам хоть что-нибудь годное выдал. А за воротами уже крики ребят раздавались, увидевших что-то подозрительное. Другое дело, что у всех членов патруля были свои сотовые телефоны, но, понадеявшись на выданную им рацию, они просто не удосужились узнать номера телефонов хоть кого-то из солдат, стоящих на их блокпосте. Иванов, оказавшись чуть позади остальных, включил Отвод глаз. Как-то демонстрировать перед окружающими свои боевые навыки он совсем не стремился. Не стал бы выделяться и тут, а уж слишком сильно чуйка заверещала, предупреждая о надвигающихся неприятностях. Территория базы внутри казалась гораздо просторнее, чем это представлялось со стороны улицы. И вся она была заставлена различными строительными материалами и единицами техники. Не двор, а лабиринт на минималках какой-то. Первые двое сослуживцев уже за какой-то будкой скрылись, не то, преследуя кого-то, не то, просто в индейцев играя. А потом Юрик как-то картинно взмахнул руками и опрокинулся на спину, выгибаясь и скребя ногами землю. Словно в старых еще советских фильмах, где убитые так, раскинув руки, валились, чтобы зрителю было понятно, что с данным персонажем уже все. Но тут-то не на публику игра шла. И совсем не похожа на бутафорскую кровь, ручейками вытекающая из ран в груди, от воткнувшихся туда сразу трех копий. И тех придурков, что за будку убежали тоже что-то не видно и не слышно. Нападение пережил лишь один из их пятерки, не считая Ивана, которого нападавшие просто не замечали. Именно он обнаружил всего несколько минут назад вскрытые ворота этой строительной базы. Помимо зорких глаз у неизвестного Иванову парня оказались и другие не афишируемые достоинства. По крайней мере, артефактные гоблинские копья на него навестись не смогли, пролетев мимо или воткнувшись в землю возле ног бойца. Парень моментально залег и дал из автомата первую очередь по только ему одному видимой цели. Ну, а Иванов вприпрыжку метнулся в сторону. Перестрелка, находясь на самом виду, не видя толком противника, — верный путь к поражению. Со стороны нападавшие оказались видны значительно лучше. Особенно тот коротышка, что уже почти совсем навел в сторону цели очередной «фотоаппарат». «Бах», «Бах»! — Двоечка в исполнении Иванова снесла владельца опасного артефакта с ног, а Иван перебежал в другое место. Как-то не хочется соревноваться в мощи навыков с представителями магической расы. Отвод глаз все же совсем не панацея. Еще парочка гоблинов выскочила из-за высоченного штабеля пустых поддонов. Как было бы тихо и душевно, если бы можно было ограничиться испытанным Отравлением, но в условиях скоротечного боя почти минута до срабатывания заклинания — практически вечность. А потому грохот новых выстрелов и снова бег в неизвестность. И столкновение нос к носу с еще одним гоблином. И тот, похоже, отлично смог рассмотреть своего противника, иначе не начал бы лихорадочно махать руками, скандируя в сторону Ивана какую-то речевку. Какой эффект должен был получиться от производимого колдовства Иван так и не узнал. Раньше колдуна застрелил. А возле ворот стрельба все не прекращалась. Решив помочь товарищу, Иванов по широкой дуге снова зашел во фланг тем, кто вел бой с его товарищем. Пятеро копьеметателей. Слава богу, что больше «фотоаппаратов» не видать. А, вот уже четверо! Один, самый храбрый, рискнувший выскочить из-за стоящего недалеко о будки трактора, получил свою порцию свинца и отлетел в сторону. Остальных добил наш герой. Удобно это стрелять по целям, которые, не замечая тебя, заняты своими делами. На предпоследнем, кажется, Система уведомила Иванова, что теперь его уровень уже одиннадцатый. Крайне неудобно получилось. Полотнище текста заслонило обзор, и последний зеленявка чуть было не скрылся от напавшего на них невидимого стрелка. Буквально шага до стопок с бетонными плитами перекрытия не хватило. Еще несколько минут Иван рыскал в поисках внезапно закончившихся противников. Никого не нашел. Только два трупа сослуживцев, что первыми зашли на территорию базы. Не выходя на открытое пространство, окликнул своего сослуживца. — Эй, у ворот! Не стреляй! Здесь больше никого нет. — Не буду, да и патроны закончились. — Отозвался боец. Снял Отвод глаз, вышел на открытое пространство. — У тебя случайно перевязочного пакета нет? — Каким-то совсем невыразительным голосом поинтересовался товарищ. Видно было, как побелело его лицо. — У меня лучше. Навык целительства есть. — Частично открылся Иванов, начиная целить рану в бедре, из которой бодрой струйкой, бликуя на солнце, текла алая кровь. Внезапно в голову пришла идея. — Извини, обезболивать не умею. Зато знаю заклинание сна. — Проинформировал он раненого бойца, нисколько не сомневаясь, что ответственные лица обязательно будут проводить разбирательство обстоятельств боестолкновения. Когда последний возможный свидетель заснул, Иванов направился прямой наводкой к запертой двери ангара. Это по территории разложено всякое-разное, что особо и красть не захочется, а там, наверняка, что-нибудь и полезное храниться может. Замок выжег при помощи трофейного «фотоаппарата». Когда стал продвинутым артефактором, как-то само собой получилось с ним управляться. Если и будет расследование, никто на Ивана и не подумает. Тем более, что у первого застреленного гоблина подобная игрушка в руке осталась зажата. Это он удачно зашел! Цемент, стекловолоконная арматура, всевозможные отделочные панели, кабели, шланги и прочая крайне необходимая каждому уважающему себя переселенцу в другие миры продукция. Несколько минут и товара на складе значительно поубавилось. И практически не опасался реакции со стороны Системы, что чужое крадет. Иван же не собирается торговцем становиться, а остальным ярлык в интерфейс с обзывательством «вор» там или «мародер» не так критичен. Хотя, не хотелось бы. Впрочем, Система посмотрела на действия своего адепта сквозь пальцы. Может, такое клеймо она вообще только не чистым на руку торговцам выписывает? Не тратя ни минуты времени, поспешил к воротам. Туда, как раз БТР подкатил от их блокпоста. Услышали там, что патруль с кем-то бой ведет. На БТР и доехал до их опорного пункта. Больше в этот день Иван в патрулирование не ходил. Даже немного подремать успел, пока начальство с вопросами по обстоятельствам происшествия пожаловало. Парень, исцеленный Ивановым, все же был отправлен в больницу, а самого Ивана перевели во вновь формируемый взвод. Там, в отличие от предыдущего подразделения были в основном люди уже пожившие. На фоне их Иванов казался совсем малолеткой. Зато сержант попался бывалый. Тоже Иван, только по фамилии Федоров, он, не чинясь, расспросил студента, какими навыками тот владеет и очень порадовался целительским умениям своего подчиненного. — Так, братва, — сказал он после того, как наглядно убедился в качестве целительства парня, — этого парня следует беречь пуще своей собственной задницы. Случись что, он, как раз, их и будет нам латать. Так прошел следующий месяц. За это время Иван еще пару раз бегал к родителям. Выгрузил, кстати, там все стащенное со строительной базы. Ни к чему место без веской нужды в пространственном артефакте занимать и ману на сохранение жечь, хоть и было ее немало. Была и еще парочка боев с гоблинами. В целом, нормально справились, а раненых подлатал так, что и в госпиталь не надо стало отправлять. А потом случилось нападение на их жилой микрорайон. Иван в этот вечер на выходном был. Не сразу, но обратил внимание на шум за окнами, а там уже десятки коротышек шныряли. В окно и принялся накладывать Отравление, насколько дальность действия позволяла, а потом подхватил автомат и в подъезд выскочил. Железная дверь на нем как раз свои последние мгновения доживала. Тут уже не до заклинаний было, автоматом больше управлялся, не давая коротышкам в подъезд войти. Потом еще парочка соседей прибежали из тех, что, как и Иванов, в тероборону записаны оказались и на выходном были. Внезапно напор желающих попасть в подъезд, обороняемый нашим героем, совсем ослаб. Копья, заметно меняющие направление своего полета, лететь перестали, тепловые лучи тоже, как парочка пшикнула по стене, так и на этом все закончилось. Иванов подлечил одного из соратников, в которого падающее на излете копье ткнулось, и отважился к самому выходу из подъезда подобраться. Под Отводом глаз, понятно. Настоящее Мамаево побоище. Видать, Отравление так заторможено подействовало, что вся эта толпа гоблинов успела перед подъездом собраться, да так и сдохнуть здесь. А из соседнего подъезда раздавались звуки боя. Иван, конечно, не герой был, но решил все же соседям по дому помочь. Возле входа там пара зеленявок отиралась. Не то дозорные, не то просто по своим каким-то надобностям. На них студент свое фирменное Отравление наложил. Ну, не из автомата же стрелять, извещая всю округу о подходе подкрепления. Хотя да, минута для защитников соседнего подъезда могла стоить очень дорого. Дождался, когда гоблины у подъезда с ног попадали, и снова под Отводом глаз помчался по газону туда. Защитники у соседей еще были. Среди грохота их выстрелов на первые выстрелы Ивана гоблины и внимания не обратили. Потом, конечно, разобрались, что пути отхода у них внезапно перекрыты оказались, и всем скопом на Ивана поперли. Только он уже первый этаж полностью зачистил и удобную позицию в дверном проеме вскрытой зеленявками квартиры занял. Квартира эта располагалась немного наискось по отношению к лестничному пролету. Гоблинам, чтобы по студенту прицельный выстрел или бросок копья произвести, надо было полностью на открытое место выйти, да не всем скопом, так как лестница узкая, а поодиночке. Результат: полностью заваленная зелеными телами подъездная лестница на второй этаж, единица Ловкости и несколько тысяч очков опыта, прибавившиеся у Иванова и дождавшиеся прибытия армейцев жители верхних этажей. Ну, а то, что Ивану пришлось все свои целительские силы напрягать, чтобы снять с себя эффекты прилетевшего по нему проклятия, мешающего нормальному сердцебиению, так это мелочь, не стоящая внимания. Зато ему от вражеского проклинателя еще одни каменные бусы достались. Иван подозревал, что на бусинах каким-то образом записаны заклинания, но прочитать их пока не мог, хотя и пытался. Силы навыка Артефактора не хватало. Очень хотелось при помощи очка повышения навыка поднять его до Мастера первой ступени, но развитие при помощи очков навыка в первую очередь было запланировано для заклинаний из области целительства. Прибывшие солдаты окончательно зачистили подъезд и… мобилизовали Ивана для дальнейших боевых действий в их районе. Так что в свою квартиру уставший и грязный, как чушка, боевой целитель возвратился лишь под утро. Принял душ, почистил, насколько смог, свою форму и с часок вздремнуть умудрился, пока будильник не зазвонил как оглашенный, поднимая своего хозяина на новое плановое дежурство. — Что за уежище? — Принялся разносить его их командир взвода на утреннем построении. — Почему форма грязная? Времени не хватило, чтобы постирать? — Так точно, не хватило! — Браво гаркнул в ответ Иван. — Только под утро от налета гоблинов окончательно отбились. — Все равно, это не повод, чтобы солдат в таком виде разгуливал. — Чуть сбавил обороты лейтенант. — В следующий раз получите взыскание по службе, а пока, после построения, извольте привести себя в порядок. Интересно, как он это себе представляет, если форму без замачивания и хорошей стирки уже не очистить, а им через пару десятков минут предстоит на очередное патрулирование выходить? Хотя… погодите-ка… а Управление земной твердью никак не может ему в этом помочь? Пыль то ведь тоже, по сути, частицы этой самой тверди. Построение еще даже не закончилось, а полевая форма Иванова вдруг разом засверкала чистотой, словно только что из прачечной. Ну, почти. Все же некоторые пятна на одежде, видимо, не имели к земной тверди никакого отношения. Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 80 лет. Класс: Боевой целитель Титул: Защитник расы (бонус использован) Уровень 11, очки опыта\до следующего уровня: 5872\12800 Мана 2020\2020 Первичные характеристики: Сила 82\100 Ловкость 63\100 Выносливость 101 Интеллект 101 Ментальная Сила 3\10 Свободных очков первичных характеристик 20 Вторичные характеристики: Удача 47 Наблюдательность 4 Ментальная устойчивость 6 Изученные конструкты: Отравление. Среднее заклинание диагностики, школа магии города Ур. Среднее заклинание лечения. Исправление нарушений психики. Сон. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Заклинание Управление функцией желудочно-кишечного тракта. Регенерация. Очки повышения уровня навыка 2 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 48 Ранг продвинутый: Артефактор; Управление земной твердью; Верховая езда; Отвод глаз; Сумеречное зрение. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 6 %. Доступные конструкты ментальной сферы, привязанные к симбионту, можно посмотреть на отдельной вкладке.Глава 9
Похоже, военному командованию, по факту, взявшему власть в Ижевске в свои руки, надоела навязываемая гоблинами людям игра в «Казаков-разбойников». Они стянули к точно выявленному порталу, через которые на Землю проникали гоблинские диверсионные отряды, приличные силы, включая артиллерию, танки и даже боевую авиацию. Артиллерия и бомбардировки в условиях городской застройки — это страшно не только для того, против кого они направлены, но и для простых людей, оказавшихся поблизости, поэтому из прилегающих районов предварительно постарались вывезти всех, кого только возможно. Иван это точно знал, потому что в те квартиры в соседних подъездах, где в результате налета гоблинов погибли все жители, массово въехали новые жильцы. Штурм гоблинских позиций длился три дня и три ночи. По всему Ижевску грохотало так, что по ночам трудно было уснуть. Наконец, на этой стороне портала все было кончено: ржавые, от воздействия магического поля, разрушающего железо, танки добили из орудий и просто физически раздавили последних магов зеленявок. Немедленно по улицам города потянулись бесконечные колонны грузовиков и автобусов, доставлявших к порталу подготовившиеся к рывку в другой мир войска, а также боеприпасы, продукты и прочее снаряжение для них. Без малейшей задержки взвод за взводом исчезали земляне в ртутном зеркале портала, а машины, разворачиваясь, устремлялись за новой партией людей и грузов. Торопились. Каждая лишняя минута задержки могла привести к выходу из строя, как оружия бойцов, так и транспорта, ведь все это в своей основе содержало железо. — Слышали? — С утра поделился новостями со своими сослуживцами один из ополченцев, когда они плотной кучкой стояли в ожидании утреннего построения. — Наши войска на той стороне уже заняли приличную территорию. И там нет этого поля, разрушающего железо. Ивану, как и прочим его товарищам, было, конечно, очень интересно, что там, у десантников, происходит, поэтому он не удержался от вопроса: — А вообще там, какая обстановка? Ну, что там, степь, пустыня, горы или еще что? — В основном лес. — Ответил все тот же знающий товарищ. — А еще жара и духота. А гоблины там только партизанят, не принимая открытого боя. — Про это еще не сообщали в сети, откуда ты все знаешь? — Усомнился один из маловеров. — Сегодня выложат. У меня просто отец в городской администрации работает. В отделе, обеспечивающем координацию гражданских служб с армией. — Тогда понятно. Будем надеяться, что нас туда не надумают послать. — Оставь надежды, всяк сюда входящий. — Процитировал Иван Федоров, командир их отделения, бессмертные строки, добавляя: — Если наши войска там идут, не встречая серьезного сопротивления, очень скоро они захватят такую территорию, которую не в состоянии окажутся контролировать. Других армейских подразделений у нашего командования нет, как и не ожидается подкреплений со стороны. Как думаете, кого туда отправят, как только ощутят нехватку собственных бойцов для контроля внутренней территории? Выводы, сделанные Федоровым, казались логичными, поэтому Иван при последнем посещении родителей озвучил эти предположения, чтоб, если он долго появляться не будет, они не сильно волновались. В ходе разговора мать в очередной раз пожаловалась на новых переселенцев, которые, привыкнув жить на всем готовом, и в новом мире требовали к себе такого же отношения. — Боюсь, не получив тут желаемого, они назад ломанутся и всем там про нашу общину растреплют. — Подхватил отец мысль своей супруги. — Визит представителей официальных властей с Земли для нас теперь лишь вопрос времени. — Так, может, вам еще глубже в неведомые земли перебраться? — Внес предложение Иван. — Думаю, хорошо сохранившихся строений и там достаточно. Все удобства вновь воссоздать — лишь вопрос недолгого времени и чуть большего количества усилий. Отец, я думаю, уже набрался достаточно опыта, чтобы такие артефакты сделать, чтобы вообще свой дом от досужих проходимцев оградить. — Ну и задачки ты ставишь, сына! — Крякнул родитель. — Но, вообще, ты прав. В теории такие артефакты, чтобы пространство вокруг отдельного участка территории искривляли сделать вполне возможно. Только маны они будут потреблять немеряно. — А я тут за своими цветочками понаблюдала, ну, за теми, что мы из похода принесли, — внесла в обсуждение свою лепту мать, — они, похоже, сами ману производят и аккумулируют. Если газон побольше разобьем, так, глядишь, и вовсе артефакты заряжать не потребуется. Нужно только продумать будет, как ману с них передавать сразу на артефакты. Вот и поговорили. Родители пока решили все же не бежать куда-то, сломя голову, а спокойно понаблюдать за развитием ситуации. Может, все еще и обойдется. Хорошо дома, однако, надо обратно на службу возвращаться. Ну, если Иван не хочет, конечно, чтобы его в дезертиры записали. А Иван точно этого не хочет. Для него очень важно в любой момент иметь возможность беспрепятственно на Землю приходить. Много там для него вкусного и интересного. С момента начала операции в ином мире неделя прошла. В первые дни военные журналисты в интернете выложили море роликов, на которых буйство жизни зашкаливало. Бразильские джунгли по сравнению с джунглями мира гоблинов — едва ли не пустыня. А еще там не было дорог. Вот вообще не было! Сами местные жители в них абсолютно не нуждались, шли себе напрямик прямо сквозь заросли, которые на время расступались перед пешеходами, чтобы вновь сомкнуться за их спинами. Не то магия, не то симбиоз какой-то странный. Ну, а людям, в отличие от зеленявок, приходилось дорогу для себя прорубать. Медленно и мучительно. Одно хорошо, портал не слишком большой был, тяжелая техника по габаритам в него не прошла, а то бы и вовсе те же танки застряли бы, не успев с поляны, на которой портал располагался, удалиться. Вот такая невеселая обстановка сложилась на тот момент, как на поддержку армии, как и предсказывал недавно сержант Федоров, в мир гоблинов начали ополченцев отправлять. Пришло время отправки и батальона территориальной обороны, в котором нес службу наш герой. За день до этого их командир на утреннем построении проинформировал об этом своих бойцов и распустил по домам, чтобы люди с родными нормально простились. Все же месяц теперь не увидятся. Да, да, для ополченцев решено было ввести ежемесячную ротацию. Месяц на службе в том мире, месяц дома отдыхают. И их батальон попал в первую партию. За порталом ополченцев встретила баня. Если бывают, конечно, бани с такими мощными, чуть не до асфиксии, ароматами. И офицер, который сопроводил прибывшее войско до достаточно большой по площади вырубки со стоящими там палатками. — Сегодня здесь перекантуетесь, а завтра с утра по укрепленным точкам вас распределим. — Сказал он батальонным командирам. — Основной вашей задачей будет контроль дорог, которые мы прорубили. А основным оружием — топоры, лопаты и пилы. Мы не столько с гоблинами здесь воюем, сколько с природой. Вырубки, если их не обновлять, за неделю зарастают полностью. Хотя, понятное дело, про гоблинов тоже забывать не стоит. На дорожном посту небольшой отряд ополченцев численностью в два десятка человек, куда оказался зачислен Ваня Иванов, сменил армейцев. По факту весь пост представлял из себя большую армейскую палатку, стоящую посреди лесной вырубки. Ну, и, конечно, укрепления вокруг палатки кое-какие нагородили. Из дерева. Лес же кругом, стройматериал этот просто побочным продуктом при расчистке территории получился. — Вода в роднике для питья вполне пригодна. — На прощание инструктировали прибывших новичков уходящие солдаты. — Дичи вокруг полно, еще замаетесь ее отстреливать. Фрукты ешьте с осторожностью, лучше ограничьтесь фиолетовыми кракозябрами и зелеными пупырчиками, иначе и потравиться можете. А дорогу чистить от побегов с раннего утра выходите, пока не так душно. Ушли солдаты. Иван с товарищами принялись обживать территорию. Фрукты были восхитительными, их Иванов первым делом пробовать кинулся. С детства был у него этот пунктик. Ни одного нового фрукта, появившегося в магазинах, не пропускал, обязательно покупал на пробу, хоть цены на новинки подчас были совсем не гуманными. Ну, и, разумеется, рекомендованными «кракозябрами» и «пупырчиками» не ограничился. А чего ему бояться, если у него заклинание Отравление и как мощнейший антидот в обратную сторону работает? Неделю провели, как на курорте. Понятное дело, расслабились, с полноценными опасностями не встречаясь. Чисто работники, следящие за чистотой дороги. Ну, а еще охотники. Те, кому охота по душе. Сухпай, практически, вообще не открывали, шашлыки итропические фрукты намного вкуснее казались. Самое тяжелое и неприятное, оказалось, демонстрировать свою боеготовность, когда по просеке двигались колонны солдат. Офицеры из тех подразделений запросто могли придраться, если бы увидели на посту разгильдяя, лениво очередной фрукт грызущего. Первое напоминание о том, что это все же чужой мир, в котором и до врагов не так далеко, Иван получил на утреннем оздоровительном моционе вдоль просеки, которая в качестве дороги использовалась. Какое-то тянущее чувство появилось. Не опасность, а что-то давящее. Как зудеть вдруг начало. Быстро разобрался: так его усилившийся ментальный симбион сообщал своему носителю о чужом и недобром внимании к нему со стороны джунглей. — Сержант! — Негромко окликнул он Федорова, тоже занимающегося искоренением растительности вдоль просеки неподалеку. — Чувствую вражеского наблюдателя. Кажись, спокойная жизнь у нас заканчивается. Федоров, который уже убедился в некоторых экстрасенсорных способностях своего непосредственного подчиненного, сразу поверил. Поинтересовался: — Много? — Пока внимание одного ощущаю. — С какой стороны? Иван, по возможности незаметно, покрутился на месте. — Слева от дороги. Ориентир — тот ярко красный куст. На пару метров дальше него, среди лиан с белыми цветами. — Хлопцы! Слушай мою команду! — Так же негромко скомандовал Федоров, отставляя лопату. — Медленно и незаметно берете в руки автоматы. Цель в кустах слева на два метра дальше того красного уродца. Очередями по моей команде, — и, выждав, пока все исполнят его указания, — огонь! Загрохотали выстрелы, во все стороны полетели сбитые пулями листья и ветки. — Прекратить огонь! — Последовала следующая команда. Держа подозрительное место на прицеле своих автоматов, отправились проверять, кто же там сидел в кустах? Как и следовало ожидать, гоблинский разведчик. Может, он даже, как и Иван, Отводом глаз пользовался. Только не помогло ему это. Люди не в него пытались попасть из своего оружия, а просто в направлении указанного участка растительности по полрожка выпустили. — Ну, вот, курорт, похоже, закончился. — Прокомментировал находку кто-то из бойцов. А Иван в очередной раз дал себе подзатыльник за то, что мало всевозможных даров леса в свой пространственный артефакт собрал. Если под каждым кустом будет свой гоблин таиться, много припасов не насобираешь. Первое нападение случилось не на них. Армейскую колонну с припасами зеленявки недалеко от их поста атаковали. Услышав выстрелы, все тут же напряглись, а Федоров, оставленный на их посту за старшего, распорядился половине бойцов готовиться к выходу. Вдруг нашим помощь требуется. Иван был в отделении самого сержанта, поэтому участвовал в вылазке. Они, настороженно водя стволами автоматов по окружавшей их растительности, быстрым шагом двинулись в сторону выстрелов. — Сержант, может, не будем дуром под удар лезть, — решил внести рацпредложение Иванов, когда до места боя оставались уже считанные сотни метров. — Давай, я чуть впереди среди кустов дозором пойду. — А пройти-то там, среди зарослей, сможешь? — Попытаюсь. — Очередная особенность Иванова, о которой он не торопился сообщать окружающим: растительность слушалась его ментальных приказов и расступалась перед студентом. Он обнаружил этот феномен совсем случайно, когда пытался достать с высокой ветки особо привлекательный фрукт. — Только вы, не торопясь, дальше продвигайтесь, а то я перед вами по зарослям не смогу угнаться. Первое копье в грудь Ивану прилетело, когда до отстреливающихся бойцов на дороге оставалось несколько десятков метров. Иван то со всем своим развившимся за последние недели самомнением полагал, что это он рисунок боя задавать будет, зайдет незаметно коротышкам во фланг и незаметно их Отравлением приголубит. Повезло, что артефакт, висящий на груди, сработал, отклонил острие в сторону. А потом и копья посыпались, и стрелы. Зеленая ветвь, которая до этого момента послушно застыла, чуть отведенная в сторону, вдруг по ноге стеганула, за малым не сломав кость. Попытался было маневрировать, прячась среди зелени, но куда там, гоблины, словно и не было на Иванове никакого Отвода глаз, на него загонную охоту устроили. В довершение всего, ноги вдруг совершенно перестали слушаться нашего героя. Иван совсем не элегантно в результате рухнул лицом в пачкучую рыжую лесную подстилку. А потом все стихло. А Система сообщила о прибавлении единички в Ловкость и восемь раз по сотне опыта отсчитала. Это что, весь бой с его уворотами, прыжками и дикими порциями адреналина всего с минуту занял? Чуть меньше минуты, обычно, нужно его Отравлению, чтобы жертву к смерти привести. Ну, еще сколько-то времени накинуть нужно, учитывая тот факт, что не на всех сразу он заклинание наложил, но тоже не слишком много, потому что все они с одной стороны нападали, а Иван в ту сторону Отравление, как из пулемета, очередями посылал. Лечение отнявшихся ног много времени тоже не заняло. Кстати, похоже, в последний момент его живым захватить хотели, раз таким вот нелетальным заклятием воспользовались. Впрочем, это все догадки. Иван вышел к переставшему грохотать выстрелами месту сражения. Там вовсю уже занимались устранением повреждений техники и перевязкой раненых. Какой-то офицер хотел было приставить Ивана вместе с еще тройкой бойцов, к разгрузке одного из транспортных прицепов, в результате магического удара полностью лишившегося одного из колес, но Иван, заявив, что он является целителем, проигнорировал приказ офицера и двинулся в сторону уложенных на обочине дороги раненых солдат. — Боец! — Взвился тот офицер, обнаружив явное неподчинение со стороны рядового, — стоять! Ты что, под трибунал захотел? — Да-да, под трибунал, — пробормотал Иван, у которого из-за всех недавних приключений в сознании все плыло, — но позже. Сейчас я сначала людей спасать буду. От громадных неприятностей, грозивших рядовому бойцу, не подчинившемуся офицеру в условиях боевых действий, Ивана спас, как это ни странно, пронзительный фальцет самого офицера. На его громкие вопли все окружающие невольно внимание обратили. В том числе и командир этой колонны. Пожилой уже военный с майорскими звездочками на погонах, скривившись, как от кислого лимона скомандовал: — Капитан Евдокимов, отставить! Парень и в самом деле кое-что может, не мешай! То, что «парень может», видели уже все окружающие. Под ладонями целителя закрывались кровоточащие раны, а стонущие от боли солдаты вдруг затихали в блаженной улыбке. — Если ты — целитель, то почему в форме обычного бойца тут расхаживаешь? — Задал Ивану вопрос тот майор, когда студент уже всем раненым помощь оказал. — Не ко мне вопрос, товарищ майор. — Ответил немного оклемавшийся за время своих целительских манипуляций Иван. — В военкомате так решили. — А ты вообще сказал им, что лечить можешь? — Усомнился в ситуации командир. — Так точно, сказал. — Я этот вопрос так не оставлю. — Нахмурился майор. А Иван что? Отправился вместе со своими товарищами обратно на свой пост. Только уже ввосьмером. Одного из их отделения наглухо убило прилетевшим из чащи камнем, а другой вместе с другими ранеными обратно на Землю поедет. Иван ему, конечно, сильно помог, но до конца исцелить все же не смог, ману нужно было и на остальных раненых оставлять. С этого дня спокойное существование небольшого отряда, затерянного в бескрайних джунглях мира гоблинов, закончилось. Уже на следующий день их укрепления, построенные из достаточно толстых древесных стволов, попытались тепловым лучом поджечь. Возможно, гоблинам это и удалось бы, но среди сослуживцев Ивана отыскался товарищ с классом Маг воды. Может, как маг, он был и не особо развит, но воду из небольшого водоемчика, что образовали воды журчащего прямо у них на территории родника, он перебросить, чтобы потушить возгорание, смог. А потом еще и Иван принял участие в обеспечении противопожарной безопасности. Снаружи деревянные постройки его усилиями оказались прикрыты невысокими валиками земли. Как итог, гоблины принялись вокруг укрепления кружить, но в атаку пока идти не отваживались, а ополченцам вместо уже немного поднадоевшего шашлыка пришлось начать питаться выданными им для этих целей продуктами. Долго такое продолжаться не могло. Подошли войска, вызванные Федоровым по рации, против пары сотен солдат аборигены воевать тем более не рискнули, раз против двух десятков выйти лицом к лицу не отважились. Все, вроде бы, вернулось на круги своя. Только чуйка у Иванова, необычайно развившаяся за последнее время, с таким видением сложившейся ситуации была в корне не согласна, все ныла и царапала, убеждая своего хозяина срочно изобретать, как задницу прикрыть. Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 80 лет. Класс: Боевой целитель Титул: Защитник расы (бонус использован) Уровень 11, очки опыта\до следующего уровня: 7389\12800 Мана 2020\2020 Первичные характеристики: Сила 82\100 Ловкость 64\100 Выносливость 101 Интеллект 101 Ментальная Сила 3\10 Свободных очков первичных характеристик 20 Вторичные характеристики: Удача 47 Наблюдательность 4 Ментальная устойчивость 6 Изученные конструкты: Отравление. Среднее заклинание диагностики, школа магии города Ур. Среднее заклинание лечения. Исправление нарушений психики. Сон. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Заклинание Управление функцией желудочно-кишечного тракта. Регенерация. Очки повышения уровня навыка 2 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 48 Ранг продвинутый: Артефактор; Управление земной твердью; Верховая езда; Отвод глаз; Сумеречное зрение. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 6 %. Доступные конструкты ментальной сферы, привязанные к симбионту, можно посмотреть на отдельной вкладке.Глава 10
— О, смотри, куда это они так мчатся? — Серега, один из Ивановых сослуживцев, привлек внимание своего напарника, тоже стоящего в этот ранний утренний час на посту в качестве дозорного, к одиночному броневичку на действительно немалой скорости, спешащему в сторону портала. Автомобиль пролетел мимо поста и скрылся вдали. Не успели ребята обменяться мнениями по поводу возможной причины такой спешки, как причина эта сама к ним пожаловала. Огромная страхолюдная тварь, едва вписывающаяся своими габаритами в размеры неширокой дороги, огромными прыжками мчалась по дороге вслед за скрывшимся полминуты назад броневиком. — О, черт! — Выкрикнул Серега и принялся длинными очередями садить из автомата по приближающейся в их направлении твари. — Ой, дебил. — Вполголоса пробормотал Иван и тоже присоединился к стрельбе. Куда ж деваться, если монстр явно поменял свои намерения после очередей напарника Ивана и мчался уже к ним. А ведь все могло получиться куда лучше. Надо было просто затаиться, не привлекая к себе внимания чудовища. Удирающую от него машину оно бы не догнало до самого портала, а там серьезные укрепления воздвигнуты. Против автоматических пушек даже такая зверюга не пляшет. Один из навыков, перенятых Ивановым от матери позволял очень подробно рассмотреть повреждения, наносимые их оружием спешащему к ним монстру. Надо сказать, повреждения были почти никакими. Толстая шкура без шерсти, как у земных носорогов успешно противостояла огнестрельному оружию. Точнее кровь все же текла, пробития шкуры были, но, похоже, только шкурой эти пробития и ограничивались. Зверь нисколько не терял своей бодрости и смертоносности. Отравление тоже пока не подействовало. Хотя, времени же совсем мало прошло, может, еще и сработает. А потом чудовище оказалось почти вплотную к ним. Оба ополченца перенесли прицел на морду зверя. Уязвимой точкой почти любого живого существа на Земле являются его глаза, может, и у здешнего чудовища будет также? Ивана спасло то, что первой своей целью монстр избрал Сергея. Прыжок, ополченец отлетел от удара огромной лапы, покатившись изломанной куклой по земле. Чудовище под влиянием инерции от набранной им скорости не сразу смогло остановиться и чуть проскочило мимо Иванова в направлении палатки со спящими ополченцами. Черт! Теперь и стрелять нельзя, иначе все промахи автоматически будут поражать его товарищей. Внезапно раздался оглушительный взрыв. Их сержант, выбежавший из палатки в одних трусах, но вооруженный, не задаваясь проблемой возможного промаха, разрядил в беснующегося зверя гранатомет. Этого воздействия шкура монстра уже выдержать не смогла. С огромной раной на месте морды тварь рухнула на землю, скребя ее когтями. Не удержался на ногах и Иван. Его неслабо приложило взрывом. Очнулся студент почти сразу, максимум несколько секунд без сознания пробыл. Первым делом на себя Лечение наложил. Звон в ушах затих. Тяжело поднялся, двинулся в направлении лежащего на земле Сереги. Вроде, живой. Сформировал Диагностический конструкт, наложил на пострадавшего. Смотри-ка ты, такой эпический удар лапой перенес, и почти без потерь! Ну, переломы пары ребер, да покоцанная в падении об грунт морда лица не в счет. Весь удар на себя бронежилет принял. Вот тот, похоже, только на списание. Что ж, раз удар пережил, значит, еще поживет, Иван принялся одно за другим накладывать на товарища обезболивающие и лечебные заклинания. Один пациент — это не дюжина, тут ману можно не экономить. К завтрашнему у Сереги даже следов от травм не останется. Пока дохлую зверюгу во всех подробностях рассмотрели, пока ребята, высыпавшие из палатки в одном нижнем белье, но с автоматами, своими вескими мнениями обменялись, уже подошло время завтрака и сменившийся со своего поста Иван с наслаждением вгрызся в свой кусок мяса, выданного ему вместе с солидной порцией каши. Кашу тоже смолотил, возмещая потерянные во время стресса калории. В процессе насыщения поведал подсевшему к нему Федорову, с чего все началось. — А ведь, если такие монстры у гоблинов в подчинении, это же аналоги наших танков получаются! Хорошо еще, что они магией палить не могут. — Высказал результаты своего анализа рассказанного один из бойцов, завтракавший рядом с Иваном. — А с чего ты решил, что не могут? — Решил сгустить краски Иван. — Запросто, что магия у него могла находиться на перезарядке. Он же долго уже преследовал ту машину, а до этого еще линию обороны наших армейцев прорывать, скорее всего, пришлось. — Ладно, будем надеяться, что зверь этот дикий, с гоблинами никак не связанный, не надо создавать лишней паники. — Подвел итог обсуждения сержант, вставая из-за стола. — Хорошо бы. — В голосе Иванова напрочь отсутствовала уверенность в возможности подобного исхода. Он-то знал про ментальные способности зеленявок, не зря они по своим джунглям, как по собственному огородному участку расхаживают. Если уж деревьям могут приказы отдавать, так зверью, сам бог велел. Про нападение зверя по рации сообщили. От сил, что защищали сам портал, даже группа людей приезжала, полюбопытствовать на добычу, но с собой тушу исследователи так и не забрали. Пришлось ее своими силами из расположения отряда до ближайших деревьев транспортировать. Кто-то из самых отчаянных даже предложил съесть зверя, мотивируя тем, что медвежатину же едят. Получил отворот, что медвежатину, как раз, употреблять внутрь сильно не рекомендуется, мясо мишек содержит просто прорву личинок паразитов. После этого сообщения зверя, казалось, вдвое быстрее уволокли подальше. А там Иван ее незаметно в свой пространственный артефакт прибрал. Любопытно ему стало, может мясо столь серьезной зверюги каким-нибудь редким ингредиентом для зельеваров окажется. Во Внутреннем пространстве же оно не портится совсем, пусть лежит. О том, что на армейские группы, разошедшиеся от поляны с висящим над ней порталом пятью лучами в расходящихся направлениях, внезапно начался бешеный натиск, ополченцы, стоящие на своем богом забытом в густом лесу посту, узнали далеко не сказу. Джунгли хорошо глушили звуки взрывов и автоматных и пулеметных выстрелов. Первыми признаками, что не все хорошо в «Датском королевстве», стали вереницы автомобилей с ранеными, что заспешили мимо их поста, возвращаясь обратно на позиции с грузами, потребными для ведущегося жаркого боя. Машины были небольшими, крупная техника по габаритам в зеркало портала не проходила, поэтому людей и грузов за одну ходку везли немного, добирая своей многочисленностью. — Одного меня дурные предчувствия мучают? — Задал вопрос Серега, с которым Иван в очередной раз на пост угодил. — Если бы! — Отозвался Иванов, которого дурные предчувствия в последние дни просто разрывали. В этот момент из палатки начали выбегать полностью экипированные бойцы. — Остаетесь наш блокпост охранять. — Коротко бросил сержант Федоров, поравнявшись с постовыми. — Глядите в оба тут. — Есть, глядеть в оба. — Отозвался Иван. Не подумайте, что их подразделение внезапно уставщина заела, к тому же Федорову обращались исключительно по имени, Иван, или еще по радийному позывному «Сержант» звали. Но в такую минуту Иванову показался уместным именно такой ответ, показывающий, что они с Серегой полностью осознают складывающуюся непростую ситуацию. — Что хоть приключилось-то? — Спросил в спину последнего из спешащих на выход бойцов Серега. — По рации помощи запросили, — не оборачиваясь, протараторил тот, ускоряя шаг. Кроме Ивана с Сергеем в расположении остались еще бойцы, Сержант только второй десяток с собой забрал, поэтому с поста их сменили вовремя. Серега кемарить пошел, а Иван еще на позиции задержался. Что-то неспокойно было на душе. Решил, чисто для собственного успокоения, сенсорные навыки активировать, те, что от матери перенял. Другое дело, что она, с ее классом Сканер все их в автоматическом режиме использовала, без особых затрат маны и с гораздо большей эффективностью, чем это у Ивана получалось. Ну, так у него и класс не тот, а навыки… без класса, конечно, тоже работают, но, все же, даже вполовину не так эффективно. Не зря чуйка ворочалась. В данный момент по направлению к людским укреплениям ползли несколько невидимок. Их Иван и с активированными навыками не видел, но зато Система таблички над ползунами вывесила: «Диверсант. Уровень 12», «Диверсант. Уровень 13», «Диверсант…»…. Ага! Похоже, это не Отвод глаз, а, как раз та самая Невидимость, на которую он в свое время очка развития навыка пожалел. Похоже, правильно сделал, раз вот такая подстава от Системы существует. «Наблюдательность +3», — оценила та сложность задачи, с которой успешно справился Иван с ее небольшой помощью. Вот, вроде, атака, смертельная опасность, а Иванов разворачивающиеся события как-то совсем отстраненно воспринимает. Уже прикинул про себя, что с таким темпом им еще несколько минут до периметра ограды ползти, а потому, не касаясь висящего на плече автомата, скастовал Отравление прямо под системные таблички и все так же меланхолично за дальнейшим развитием событий наблюдать принялся. Возможно, другой на его месте тревогу бы поднял, всех оставшихся в наличии на защищаемом объекте скликать кинулся, ведь понятно же, что не только диверсанты в том отряде присутствуют, что к ним через джунгли пожаловал. А Иванов тихонько так к стоящему на расставленных сошках пулемету подошел и, словно от скуки, изучать его принялся. Тем более, что тот боец, который и должен был в случае чего за пулеметом оказаться в этот момент с другом в нескольких шагах от оружия лясы точил. О том, что что-то пошло не так, гоблинов уведомили вдруг ставшие видимыми тела их диверсантов, застывшие без признаков жизни на близких подступах к укреплению. А горе-дозорные так до самого последнего момента и не заметили прибытка в окружающем пейзаже. Спохватились уже, когда из-за лесной кромки к ним фигуры в зеленых накидках выметнулись. Накидки зеленые, да еще и ветки в те накидки натыканы, ну, чисто кустарник из джунглей на приступ людских укреплений пошел. Эти мысли про кустарник и приступ Иван уже на ходу додумывал, ловя на мушку пулемета быстро приближающиеся бесформенные кусты. А неплохо так эти гоблины упакованы! Те, что не попали под пули пулемета, что длинной очередью выпустил по ним студент, попадали на землю и принялись поливать огневую точку тепловыми лучами из своих «фотоаппаратов». Пулемет в руках разом нагрелся, благо, еще работал. А самому Иванову хоть бы что. Не зря мучился, прикрепляя под кокарду очередной артефакт искажения пространства. Артефакт простенький, из гривенника времен последнего царствования сделан, древность весьма относительная, поэтому защитное поле, создаваемое артефактом едва лицо прикрывает, а заряд маны вообще откровенно мал. Может, пару пистолетных пуль и то на излете остановил бы, но тут такое дело получилось, что тепловые лучи массы практически не имеют, и против них поле может долго продержаться. А у Ивана страда началась: «Очки опыта +150», «Очки опыта +150»…. Еще немного и заветный двенадцатый уровень наберется, на котором можно заклинание Лечения со среднего до большого улучшать. Словом, гоблинам просто не повезло. Хотели продвинутым вооружением задавить беспечных людишек, а тут вот такая случайность приключилась. И не переиграть уже. Копий то с собой не взяли. Первый натиск врага был остановлен, а уж когда и остальные ополченцы из отдыхавшей смены на позиции прибежали и огонь открыли, гоблины быстро начали откатываться к лесу. Все же не своих близких спинами прикрывали, в случае, если противник начеку оказался, отступить не зазорно. Еще пару часов в полной боеготовности на позициях просидели, как вдруг к их блокпосту небольшая колонна машин подъехала. Притормозила на минутку, высадила четверых бойцов и дальше по своим делам умчалась. А четверо — ровно столько осталось от того десятка, что по призыву рации на помощь куда-то выдвинулся. И, как рассказали уцелевшие, до места боестолкновения они так и не добрались. По дороге их перехватили. Все бы там полегли, но на счастье, не одни они панические призывы о помощи по радио приняли. Вот, подъехавшая на крики радио колонна и спасла их. Да, кстати, не только этих четверых. Погибло вообще-то всего трое. Просто раненых, в числе которых оказался и сержант Федоров, уже на Землю отправили. — Так! Пока к нам не прислали нового командира, нужно временно его из наших выбрать! — Вот где Серега дебил и пофигист, но в данный момент очень толковую мысль высказал, когда они за вечерним чаем собрались. Без командира большие проблемы могут быть. — Я предлагаю Иванова. — Высказался один из бойцов, Сашка, кажется. Они с ним и не общались почти, чего этому малахольному только в голову взбрело! — Я тоже за Ивана! — Подхватил Серега, словно только этого и ожидал. Остальные, за исключением тех троих, что на посту в этот час стояли тоже согласились с предложенной кандидатурой. — Только тогда, если сами выбрали, давайте так, мои приказы исполнять без пререканий и обсуждений. — Иван все же решил согласиться со своим командирством. — Иначе это не командир, а громоотвод будет. Чтобы было на кого ошибки и неудачи сваливать. — Да не. Мы все понимаем, командир. — Зазвучали разрозненные возгласы. Ни подкрепления взамен убыли, ни командира в ближайшие дни к ним так и не прислали. Не до них стало, битва на передовой с еще большей силой разгорелась. Надежды на то, что тот зверь-неубивашка был диким и бегал исключительно сам по себе оказались тщетными. Уже через два дня солдат на фронте атаковали многие десятки этих тварей. Так и простоял их блокпост непокоренным все время развернувшейся битвы. Еще несколько атак приходящих из джунглей гоблинов отразили, но толку-то, если один из армейских блокпостов, не их, соседний, гоблины все же смогли сокрушить. Сразу войска, отразившие все атаки и перемоловшие многие сотни и тысячи зеленявок, вынуждены оказались обратно к порталу откатываться. А иначе могли бы в окружение угодить, если снабжение через портал прервалось бы. Сначала ребята, стоящие на блокпосту просто наблюдали, как силы, что вперед, на захват территории уходили, мимо них в обратном направлении откатываются, а потом и им самим команда по радио поступила оставить пост и к порталу отходить. Благо, что на своих двоих весь путь по жаре и духоте преодолевать не пришлось, попуток еще хватило, на которых последние остатки армии вторжения отходили. Все же отцы командиры решили не сдавать врагу обратно всю территорию. Принялись сосредотачивать войска на промежуточных к порталу позициях. Они же не сразу конечных точек своего наступления достигли, в несколько этапов наступали, создавая один за другим небольшие укрепрайончики. Вот на таком промежуточном этапе и смогли закрепиться. Площадь для обороны много меньше стала, плотность войск повысилась. Если гоблины еще какую-то неожиданную каку не изобретут, сковырнуть людей с занятых позиций им будет необычайно трудно. И то, зеленявки уже и свое фирменное колдунство, направленное на уничтожение железа, несколько раз творили, но в относительно небольших объемах, да против относительно мобильного противника, толку не достигли. Люди просто, едва первые признаки ржавчины замечали, чуть в сторону с пораженной площади оперативно сдвигались. Всю начавшуюся реорганизацию оборонительных порядков Иван только мельком обозреть смог, потому что истек месячный срок их пребывания в чужом мире, и на смену им через портал новая смена прибывать стала. Прошли отслужившие свой месячный срок ополченцы через портал обратно на Землю, и сразу ежиться от разреженного прохладного воздуха начали. После влажной жары и буйства красок и жизни мира гоблинов родной мир стал казаться людям едва ли не арктической пустыней, даром, что тут еще лето не закончилось. — Ты куда сейчас? — Задал вопрос Серега, с которым Иван за последние дни неплохо так сдружился. — Домой. Приму душ. Я об этом целый месяц мечтал. — Самым честным голосом ответил Иван, который, на самом деле, собирался вовсе не в пустую и унылую квартиру, а в мир Пустоши, к родителям. — А я, душ, конечно, тоже приму, а вечером в «Домино» завалюсь. Целый месяц без девочек, бубенчики аж звенеть начинают. Приходи тоже. — «Домино», это где? — Неужто не знаешь? — Поразился Серега. — Это же все знают. — Да вот как-то…. — Ну, найти его просто. Знаешь музей Калашникова? Вот за ним….. — Вопреки утверждению, отыскать по сложным, путанным разъяснениям Сергея искомое заведение было бы совсем не легко. К счастью, Ивану это и не требовалось. Искать встреч с легкодоступными красотками в этот вечер он точно не собирался. Пожали друг другу руки на прощанье и разошлись в разные стороны. Серега на общественный транспорт потопал, а Иванов просто решил пройтись по городу. Целый месяц тут не был, очень интересно, многое ли изменилось? Время то нынче очень непростое началось. Так и шел, по сторонам, как последний турист глазея, пока среди зарослей молодого кустарника, выросшего на месте снесенных перед самым началом катавасии бараков, внезапно знакомое уханье не услыхал. Бибизяны! Как же давно он с ними не встречался. Иван смотрел на парочку сгорбленных косматых фигур, подбирающихся с занесенными дубинками к нему с двух сторон, и невольно вспоминал моменты счастья с любимой девушкой, которые в его жизни возникли исключительно благодаря битве его и Ирины с двумя соплеменниками этих иномировых гоминид. Но ностальгия ностальгией, а с нападавшими что-то нужно было делать. Они же на полном серьезе сейчас будут его пытаться дубинками как мамонта забить. Можно было, конечно, просто достать из пространственного артефакта автомат, да и перестрелять их к черту, но на выстрелы обязательно набегут стражи порядка, и Иван вынужден будет потратить несколько часов на написание всяких объяснительных. Поступил проще. Магия и на обезьян действует стандартно. Пара ментальных оплеух, от которых потерявшие себя гоминиды на краткий срок просто застыли на месте, мачете из Внутреннего пространства в руки — и в рукопашную! «Очки опыта + 120. Вы достигли двенадцатого уровня», «Ловкость +1», — проинформировала своего адепта Система, когда он рассек толстый загривок второго чудовища. Ну, вот, теперь осталось только до родного дома добраться, чтобы вдумчиво разобраться с тем, что вместе с уровнем на этот раз подкинула ему Система. Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 80 лет. Класс: Боевой целитель Титул: Защитник расы (бонус использован) Уровень 12, очки опыта\до следующего уровня: 9\25600 Мана 2020\2020 Первичные характеристики: Сила 82\100 Ловкость 65\100 Выносливость 101 Интеллект 101 Ментальная Сила 3\10 Свободных очков первичных характеристик 23 Вторичные характеристики: Удача 47 Наблюдательность 7 Ментальная устойчивость 6 Изученные конструкты: Отравление. Среднее заклинание диагностики, школа магии города Ур. Среднее заклинание лечения. Противоинфекционное заклинание. Исправление нарушений психики. Сон. Заклинание сращивания костей. Крововосстанавливающее заклинание. Обезболивающее заклинание. Заклинание Управление функцией желудочно-кишечного тракта. Регенерация. Очки повышения уровня навыка 3 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 48 Ранг продвинутый: Артефактор; Управление земной твердью; Верховая езда; Отвод глаз; Сумеречное зрение. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 6 %. Доступные конструкты ментальной сферы, привязанные к симбионту, можно посмотреть на отдельной вкладке.Глава 11
Добрался Иванов до Козьего парка, предвкушая уже скорую встречу со своими родными. А там вместо привычного дощатого забора бетонный поставлен, будка на входе и пара автоматчиков в той будке в касках и с бронежилетами. Сдал кто-то властям портал в мир Пустоши. Теперь придется решать, как внезапно возникшее препятствие преодолевать. Можно в нахаловку: типа домой со службы возвращаюсь, на побывку. Только, если караульным приказ начальством отдан никого не пропущать, то и его не пустят, однозначно. Можно под отводом глаз попытаться через забор перелезть. Вряд ли система контактных датчиков по верху забора проложена. Только напряжно это. Самое простое и надежное, под тем же Отводом глаз прямо через проходную пройти. Вряд ли на такой незначительный пост полноценного Сканера поставят, а другие просто и не заметят Ивана. Решено — сделано. В самом деле, никто и не дернулся, пока Иван в портал не вошел. Вот потом могли быть варианты. Само прохождение портала на том некоторые спецэффекты вызывает, в следующий раз и до Сканера дойти может. — Здравствуйте, родители! — Прокричал Иван, когда рано утром в двери родного дома вошел. Ну, да, там, на Земле уже далеко за полдень было, да в этом мире до места в предрассветных сумерках несколько часов добирался. Рассвело, и общепринятая пора подъема наступила. По крайней мере, в их семье даже в выходные, всегда рано поднимаются со сна. — Ваня-я! Ты вернулся! — Мама выскочила из кухни, где она, по-видимому, кулинарила с утра пораньше, и кинулась обниматься. — Что у вас тут вообще происходит? — Задал вопрос удивленный столь эмоциональной встречей сын. — Все началось недели две назад, когда Самсонова, ну, ты помнишь такую, ее Дашка к нам притащила…. Так вот, Самсоновой не понравились порядки, заведенные у нас, она и потребовала вернуть ее обратно на Землю. Вернули. Николай лично ходил на пару с Дашкой. А через пару дней она снова заявилась, солдат к нам привела, с-сука такая! — Очень непривычно это, ругающаяся матом мама, но видимо, очень ее задело такое предательство со стороны человека, которому окружающие хотели доброе дело сделать. — Переписали нас всех, но пока ничего менять не стали. Может, Николаю теперь придется найденное при раскопках в другое место сдавать и по другой цене, не знаю. А у нас все по-прежнему. — Не все по-прежнему, — хмуро подключился к неприятной ему беседе отец. — На Землю теперь только по пропускам выйти можно. Скорее всего, постепенно все поставки оттуда централизуют, и будем мы за одну еду трудиться. А еще в поселок человек сорок пригнали. Строят на той окраине что-то. Старожилов наших солдаты к стройке близко не подпускают. Вряд ли это, с такой секретностью, пытаются магазин или больницу организовать. Я вот говорю матери, что уходить нам надо пока не поздно, а она ни в какую. — Тут уже все налажено, и народ живет, а там снова как бирюки, одни, будем. — Включила, по-видимому, уже не раз заезженную тему мать. — И дом обустраивать с нуля снова придется. — А может, вам временно, пока не прояснится, куда подальше съехать? — Подал идею Иван, которому тоже не понравились возможные тенденции, которые, к тому же от них совсем не зависели. — Я бы в качестве разведчика тут ходил. А если все нормально будет, вернуться ведь никогда не поздно. Дом то у вас ведь не отбирают. А обустройство по второму разу уже куда проще будет. — Сговорились мужики. — Обреченно выдохнула мать, но по тону ее было понятно, что она уже согласна на временный переезд. Окончательно в поход собрались только уже совсем поздно вечером. Неожиданно обнаружилось очень много всего, что надо перевозить было. Мама еще ни в какую не захотела оставлять свои энергетические растения. Они с отцом уже смогли изготовить устройство, чтобы снимать с клумбы вырабатываемую травой ману. Очень им такая энергонезависимость понравилась. Так что, все до одного кустики пришлось выкапывать и во Внутреннее пространство упаковывать. Благо, там время для растений останавливалось, и они не вяли. Ну, а отец поснимал с дома все изготовленные им артефакты. Тут-то все максимально обосновано было: мало ли кто к ним за время их отсутствия заглянуть может. Разберется, артефакты какого класса в жилище простых граждан повсюду стоят. Так и до беды недалеко. Трудиться на рабских условиях только от того, что поленился и не скрыл результаты своей деятельности — такого нам не надо! Переночевали в доме, а с раннего утра, позавтракав, уже в путь отправились. Первой целью путешествия снова избрали полуразрушенное здание с прикрепленным к нему духом разума. При прошлом обмене навыками мать не смогла Отвод глаз изучить, а в условиях, когда на выходе из портала пост стоит, это первейший навык. Еще и, скорее всего, придется на развитие его тратить очко развития навыка. С обучением матери провозились долго. В прошлый раз, помнится, за это время уже десяток навыков смогли друг у друга перенять. Очевидно, для Сканера имелась какая-то особенная сложность в обучении Отводу глаз. Типа, сама сквозь навык свободно видит, вот и не верит, что у нее полноценно такой заработать может. Как исправить положение придумал отец. Он попросил сына временно выйти, а уже через полчаса мать смогла свой первый Отвод глаз наложить. И ведь не признались, партизаны, что они там делали. Навык мать переняла, и семья дальше двинула. В поисках нового жилища шли не наобум. Схема-то, по которой в прошлый раз полянку с энергетическими растениями отыскали, подразумевала, что вокруг этого центра, здания разного назначения по нескольким окружностям располагаются, а люди всего только небольшие отрезки дуг этих окружностей исследовали. До противоположной точки окружности с жилыми домами не менее трех дней топать, не скоро до них другие люди добраться смогут. А там еще и отец постарается, изготовит артефакты искривления пространства и вообще укроет жилище семьи в изолированном от посторонних пространстве. Теория о концентрическом расположении строений древней цивилизации в очередной раз подтвердилась. Сначала, как миновали поляну с энергорастениями, пошли здания непонятного предназначения, но явно не жилые, а потом и на очередной поселок вышли. И немного на отшибе от основной массы зданий отыскался он. Будущий дом их семьи. Чем этот дом еще приглянулся, так это тем, что всего в нескольких десятках метров небольшая речка протекала. Значит, и скважину глубокую бурить не придется. А еще, вполне вероятно, в той речке рыба водится. Отец когда-то, до свадьбы, страстным рыболовом был, вот и будет молодость вспоминать. Едва отдохнули с дороги немного, да по банке тушенки съели, принялись за обустройство нового жилища. Проблем, конечно, и здесь хватало, все же две тысячи лет простоял дом без ремонта и ухода. Вообще, Ивановы в очередной раз вслух поудивлялись, насколько прочно строили свои дома ушедшие куда-то «эльфы». Каждый выбрал для себя работу, в которой он ощущал себя главным мастером. Мать начала первую комнату от земли и грязи вычищать, отец на окна свои артефакты прилаживать, чтобы не дуло, Иван в каменных стенах трещины заращивать. Всего десять дней прошло, дом снова чистотой и ухоженностью засиял. И водопровод с канализацией появились, и клумба с волшебной травой во внутреннем дворике. Даже электрическую разводку в паре комнат с кухней сделали, зря что ли Иван со строительной базы провода с риском для жизни добывал. Опять же электрогенератор опробовали. Освещение, конечно, уже в электричестве не нуждалось. Артефактные светильники в их доме оказались вполне исправными, а Иванова навыка продвинутого артефактора вполне хватило, чтобы разобраться, куда в них ману заливать нужно. Но кроме освещения, электричество ведь и для другой бытовой техники нужно. Те же компьютеры, к примеру, очень жизнь современного человека улучшают, да и обычная электромясорубка куда лучше своего предка на ручном приводе. — Ну что же, мои дорогие мама и папа, мой месячный отпуск подходит к концу. Нужно на службу возвращаться. — Заявил Иван родителям в один из вечеров, когда они с довольным видом обозревали свои трудовые свершения. — Может, не пойдешь никуда? — С жалобным видом проговорила мама. — Если мы будем жить тут, на отшибе от цивилизации, документы тебе станут и не нужны вовсе. — Нет, мама. Документы не раз еще пригодятся. Думаю, совсем порывать с людьми будет неправильным. Я, вообще, планирую сюда еще других хороших людей пригласить жить. Да и жениться мне когда-нибудь все же придется. Тебе же нужны внуки? — Нечестный прием с внуками, мать уже не раз про них заговаривала, но по-другому, этот спор мог бы затянуться надолго. — А вы, пока меня не будет, начинайте фруктовый сад растить. А то продуктов мы на годы заготовили, а вот фруктов, судя по тому, с какой скоростью их есть стали, надолго не хватит. С фруктовым садом сложилась особая ситуация. Фрукты, принесенные Иваном из мира гоблинов, настолько всем понравились, что семечки и косточки Ивановы, не сговариваясь, принялись в землю закапывать. Авось, что вырастет. И выросло! Побеги из земли со скоростью бамбука ввысь рванули. Некоторые. А другие, наподобие змей по земле стелиться стали. А так как Ивановым было лень далеко от дома отходить, чтобы эти косточки посеять, то просматривались ясные перспективы в ближайшем будущем очутиться со своим домом посереди тропического леса. Ну, или сада, все же все растения должны когда-нибудь плодоносить начать. Простился студент с родителями и обратно к порталу на Землю потопал. Может, и не прав он, что их оставляет, но как-то подсознательно чувствовал, что в правильном направлении идет. Таким образом, его жизнь наиболее по уму устроится. Хотя, может, то и не интуиция включилась, а просто блажь на старые планы наложилась. Уже последний переход до портала оставался, когда поздно вечером Иванов вспомнил, что так за все время, прошедшее с получения им двенадцатого уровня, и не произвел в своем интерфейсе давно запланированные улучшения. Сначала бои были, потом к родителям топал, потом снова топал, но уже с родителями, а в конце и вовсе все время тратил на обустройство нового дома их семьи. И все это с почти постоянным ощущением острой нехватки времени. Но вот, наконец, свободные минутки появились. Итак, интерфейс. Первым делом снова на шкалу опыта посмотрел. Нет, ничего не изменилось, для достижения следующего, тринадцатого уровня, теперь вдвое больше очков опыта потребуется. Эти уровни и так-то очень медленно прибывали, а теперь и вовсе все затормозится. Хотя, как-то же те, про кого Ивану ФСБшники упоминали, достигли своих 20+ уровней. Ладно, порасстраивался и хватит. Иван мысленно отдал команду вложить очко повышения уровня навыка в Лечение. Надпись Среднее заклинание лечения сменилась на Большое заклинание лечения. Жаль вокруг пациентов не наблюдается, чтобы опробовать, что изменилось в самом заклинании кроме перемены названия. Еще два очка повышения уровня навыка. Так и подмывало их в артефакторику или магию земли вложить (Или Управление земной твердью и магия земли это разные понятия?). Наверное, что-нибудь очень даже вкусное получится, но раз уж решил когда-то, что первым делом будет свои целительские навыки развивать, придется именно на них и тратить драгоценные очки. Еще одна мысленная команда. Заклинание диагностики тоже сменило первое слово в своем названии на «Большое». Уже хотел было дальше гадать, на что последнее очко лучше потратить, как вдруг послание от Системы пришло: «Выполнен комплекс условий: Уровень 12, Интеллект 100+, заклинания диагностики и лечения развиты до максимума, имеется комплект узкоспециализированных лечебных заклинаний. Имеется возможность объединения всех лечебных заклинаний в единый Инструмент целителя. Внимание: в случае слияния, вы утратите возможность развивать полученный Инструмент целителя при помощи очков повышения уровня навыка. Все развитие Инструмента целителя будет зависеть только от практики. Выполнить объединение? Да. Нет.» Хм. И что это значит? По уму, так объединение заклинаний должно дать дополнительные возможности в плане лечения, иначе Система бы не выставляла условия для его достижения. С другой стороны, Отравление можно было бы еще дополнительно улучшить. Тут и время срабатывания можно бы уменьшить, и площадь воздействия увеличить. Может, еще и сама сила яда может регулироваться…. А! По фиг! Системапросто так предлагать не будет. Мысленное согласие, от которого колонка названий заклинаний в интерфейсе совсем коротенькой стала. А последнее очко повышения уровня навыка путь пока в запасе побудет до момента, когда реально понадобится что-нибудь улучшить. Пара солдат, стоящих на посту возле портала, на той стороне, срабатывание портала явно заметили. Вон, как напряженно целятся в колышущуюся гладь портального окна. А самого Ивана, отшагнувшего в сторону, совсем не замечают. Отвод глаз, он такой, заставляет попавшего под него смотреть куда угодно, только не на источник воздействия. Можно было бы просто взять, и уйти восвояси, но тогда парни явно доклад подадут о невидимках шляющихся туда-сюда. Пришлось их временно оглушить и на минимальном значении энергии память попытаться подтереть. Понятно, так рапорт тоже будет, но не о невидимках, а о каком-то неведомом менталисте. Соответственно и реакция отцов-командиров другой будет. Не сканера на пост выставят, который сквозь Отвод глаз видит, а какие-нибудь амулеты от ментальных воздействий раздадут. Если, конечно, такие в наличии отыщутся. Все же, Система на Землю только недавно пришла, многое из ее возможностей еще чисто теоретически предсказывается. Может, Иван вообще первый менталист на всей Земле, и способов противодействия ему еще вообще не разработано? Так, на Земле ночь только начинается, на службу утром, Иванов на квартиру направился. И выспится, и хоть посмотрит, все ли там в порядке. А то вон, сколько квартир у наследников отжали, из тех, что хозяев в результате гоблинских рейдов лишились. Хотя, люди, заселившиеся в опустевшее жилье, тоже жертвы. У них, наоборот, жилье непригодным сделалось для полноценного проживания после того, как под уничтожающую железо магию попало. Но Иван проблемы переселенцев понимает, а квартиру все равно жалко будет, если туда чужих людей поселят. Уже к родному дому подходил, когда в кармане телефон запиликал. Не зря, выходит, у родителей его заряжал. Номер незнакомый. Кому не спится в ночь глухую? — Иван, привет! Это Владимир Михайлов тебя беспокоит. — Послышалось из трубки. — Привет, бродяга! Чего так официально представляешься? И ты зачем номер сменил? — Затараторил Иванов, который очень рад был услышать голос друга. — С телефоном так получилось. С ним и записанные номера телефонов пропали. Только на днях твой номер у Перминова снова узнал. Звоню, а ты все время вне зоны действия сети находишься. — Так меня же в ополчение призвали. В мире гоблинов целый месяц службу нес. — Здорово! Расскажешь при встрече. — Рад бы встретиться, да сам не знаю, куда нас завтра направят. — Иван, в самом деле, очень пожалел, что не может вот так, прямо сразу с Вовкой увидеться. — Как там дела у твоего дяди Степы? — Сложно. Еще и по этому поводу переговорить надо. Только не по телефону же. — Давай, я завтра тебя наберу, если нас на Земле оставят. — До завтра. — И телефон замолчал. Дошел Иванов до своего подъезда, а внутрь попасть не может. Во время нашествия гоблинов, те подъездную дверь сильно повредили. Теперь вот, на место поврежденной двери жильцы новую заказали, а у Иванова магнитный ключ к новому замку не подходит. Пришлось по домофону номер соседней квартиры набирать. Там, хоть и вредная тетка обитает, но с Иваном знакома, не откажет в открытии двери. Хотя… ночь на дворе. Как еще поведет себя спросонок. Может и просто обматерить, что разбудил. — Алло! — Женский голос хриплый со сна и очень недовольный. — Клавдия Леонидовна! Это Иван, сосед ваш из девяностой квартиры. Я отсутствовал, когда на подъезде дверь меняли. Теперь вот, домой попасть не могу. Впустите меня, пожалуйста. — Ваня! Да, конечно! Сейчас впущу! — А Иван еще считал соседку вредной! А она вон как ему обрадовалась. Вошел в квартиру и первым делом под душ отправился. У родителей он, конечно, мылся перед выходом, но дорога, пыль…. Чистый и умиротворенный спать лег. Не забыв выставить будильник, конечно. Будильник не понадобился. Под утро дверной звонок вдруг залился непрерывной трелью. Точнее, может в самом начале в него и вполне культурно звонили, но Иван проснулся уже, когда на кнопку в непрерывном режиме давить начали. Шлепая по полу босыми ногами, подобрался к двери. При осмотре в глазок обнаружились люди в военной форме. Убрал в пространственный артефакт свой автомат и принялся крутить барашек замка на двери. От военных Иван, вроде, пока бегать не собирался. Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 80 лет. Класс: Боевой целитель Титул: Защитник расы (бонус использован) Уровень 12, очки опыта\до следующего уровня: 917\25600 Мана 2020\2020 Первичные характеристики: Сила 82\100 Ловкость 65\100 Выносливость 101 Интеллект 101 Ментальная Сила 3\10 Свободных очков первичных характеристик 23 Вторичные характеристики: Удача 47 Наблюдательность 7 Ментальная устойчивость 6 Изученные конструкты: Инструмент целителя Очки повышения уровня навыка 1 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 48 Ранг продвинутый: Артефактор; Управление земной твердью; Верховая езда; Отвод глаз; Сумеречное зрение. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 6 %. Доступные конструкты ментальной сферы, привязанные к симбионту, можно посмотреть на отдельной вкладке.Глава 12
Люди в военной форме выглядели собранными и хмурыми. Ну, еще бы им не быть хмурыми, если для того, чтобы привезти этого студента, их подняли еще затемно. — Иван Иванов? — Задал вопрос впереди стоящий с погонами капитана, едва Иван отворил им дверь. — Да, это я. — Поедешь с нами. — В сухо изложенных словах не просьба, констатация факта. — Я, вообще-то, тоже на службе, и с утра мне необходимо быть на построении нашей роты. — Этот вопрос мы решим, не сомневайся. Командование приказало тебя доставить к ним немедленно. — Командование? Но кто это…, и куда!! — Практически крик души. Вот, какому командованию есть хоть какое-то дело до студента медика, призванного в ряды ополчения? Хотя, именно в этот момент до Иванова дошло, есть такое командование. Сам эту кашу когда-то заварил, теперь вот, отрыгивается. — Командование воинской части №…, а куда…, так, в Пугачево. — Даже если бы не было добавлено название населенного пункта, Иван уже и по номеру бы понял, что это, и в самом деле, генерал Тыловаев страстно видеть его желает. Не поверил выводу своих аналитиков, что еще одно открытие Иваном портала к загадочному межмировому торговцу может привести к уничтожению человечества. Да, даже если эти чертовы аналитики и ошиблись. Возможная опасность достаточно серьезна, чтобы не проверять качество их выкладок. Ну, это на приземленный Иванов взгляд. И некоторые подчиненные генерала были с этим согласны. Даже самого Ивана застрелить пытались. Так сказать, превентивно. Чтобы, в самом деле, чего не вышло. Тех подчиненных Иван сам прибил, но вот теперь может так статься, что сильно пожалеет об этом. Когда выходил из дверей квартиры на лестничную площадку, из-за двери соседской квартиры уловил эмоцию радости и удовлетворения. И глазок светлым пятном моргнул, словно хозяева в него посмотрели. Нет, не зря Иван считал соседку вредной. Похоже, именно она и является причиной этого сверхраннего явления к нему незваных гостей. Во дворе количество людей в форме еще увеличилось. Если раньше у Ивана еще были какие-то шансы деру от них дать, то когда увидел двоих своих бывших наставников, Олега с Андреем, понял: все, шансы кончились. От этих волкодавов и с Отводом глаз не сбежишь. Да и были у Иванова обоснованные подозрения, что есть у них навыки, нивелирующие способности невидимок. Под конвоем этих двоих и до въезда в их двор дошел. Там армейцы свою машину оставили, не сумев среди плотно стоящих личных автомобилей во двор протиснуться. В этот раз ехать предстояло на крытой шишиге, как в армии ГАЗ-66 называли. Грузовичок очень проходимый и простой в ремонте, но с комфортом в его кузове дело обстояло плохо. Не было этого самого комфорта. Деревянные лавки вдоль бортов. Грустно. Выгружались уже в части. Иван думал, что его сразу пред светлы очи генерала поведут, но нет. Капитан, который руководил операцией по захвату и доставке студента, приказал «двоим из ларца»: — Ведите его к порталу. Пусть там посидит, пока Тыловаев из Москвы не вернется. И охране на входе не забудьте указать, чтобы никуда этого героя не выпускала. Достаточно уже за ним побегали. Генерал мне всю плешь проел. И повели. И в казематы сырые бросили. Впрочем, это, про казематы, совсем из другой истории. Не было их на той стороне портала. Там все больше аккуратные, уютные домики стояли. В один из таких и Ивана определили. Разумеется, не в персональное пользование, жирно это ему бы было, не по должности, но в комнате одну из двух, стоящих там кроватей, выделили. После чего наказали, не шалить, и оставили одного. Хм. Похоже, врагом не считают, значит про инцидент с полковником и прапорщиком совсем не в курсе. Первым делом, как Андрей с Олегом его покинули, отправился обратно к порталу. Под Отводом глаз, естественно. Надо же узнать, есть ли там люди с навыками, чтобы невидимок отлавливать. Такие люди в карауле были. Иван особо и не надеялся на успех, так что совсем не расстроился, когда его просто развернули восвояси, как обычного досужего прохожего, никак не отметив того, что он Отвод глаз на «государевых людях» пытается использовать. Тогда, по старой памяти отправился к прапорщику со смешной фамилией. Убийконь был на своем месте, на складе. — О, студент пришел! — Поприветствовал он Ивана. — Неужто теперь у нас свой гарнизонный целитель появится? Давно пора. — Здравствуйте, Федор Михайлович, — поприветствовал Иванов дядьку, к которому испытывал сильную симпатию. — Пока я еще здесь на птичьих правах. Тыловаев где-то отсутствует. — А, да, позавчера внезапно его зачем-то в Москву вызвали. Ну, значит, еще несколько дней отдохнешь перед работой. У нас природа, свежий воздух, чем не курорт. — А я к вам, Федор Михайлович, по делу. Появилось у меня несколько растений из аномальных зон. Не хотите полюбопытствовать? — С этого и надо было начинать! — Оживился прапорщик. — Давай, показывай, что там у тебя? Ну, Иван и принялся выкладывать из хозяйственного мешка одну травку за другой. Этот мешок он на подходе к складу из Внутреннего пространства своего артефакта достал и травками, хранившимися там же, наполнил. Не светить же сам артефакт человеку потенциального противника. Впрочем, и перед союзниками такую штуку лучше не светить. Потому, нанес Иван когда-то на «свою прелесть» руны, дающие сочетанный эффект искривления пространства и Отвода глаз. Даже мать, и та не смогла через них пробиться, пока Иван ей конкретно не указал, куда смотреть надо. Тогда да, увидела. Одно неудобство: он и сам теперь свой артефакт определял только на ощупь, в виде более «скользкого» участка на теле. Такой эффект искривленное пространство давало. Так вот, возвращаясь к прапорщику Убийконю. Тот сначала довольно скептически смотрел на аттракцион неслыханной щедрости. Все же хозяйственная сумка, с какой за хлебом ходят, не располагала к пиетету. Но потом какими-то своими способами первую травку проверил. Оживился. — Я так понимаю, это только выставочные образцы? — Поинтересовался прапорщик после того, как последнюю травку проверил на предмет полезности. — Ну, как-то так, да. — Костноязычно ответил Иван, чувствуя неловкость, что пытается торговаться с одним из первых своих наставников, который когда-то, пусть по приказу, но совершенно бесплатно, добросовестно учил его азам зельеварения и алхимии. — Тогда…. Что хочешь за поставки такой вот травки? — Прапорщик указал на один из образцов, который на взгляд самого Ивана был одним из самых непривлекательных. И взял-то таких растеньиц всего несколько штук, на пробу. И то, только потому, что его навык собирателя указывал среди прочего, гораздо более привлекательного гербария, на это растение, как на возможно пригодное сырье для зельеварения. — Таких у меня с собой всего с десяток. — Предупредил студент прапорщика. Он имел в виду всего лишь то, что не имеет товара на данный момент, но получилось утверждение, касающееся редкости данного растения. — Десяток тоже хорошо. — Деловито отвечал Федор Михайлович, включив, по-видимому режим прапорщика на полную катушку. — Могу предложить тебе за этот десяток на выбор зелье, ускоряющее на ближайшие четверо суток набор очков опыта вдвое, или накопитель для целительской маны на две тысячи единиц. Варианты были несоразмерными. Зелье, позволяющее дополнительно получить немного очков опыта сверх положенного, по всем статьям проигрывало специализированному накопителю такого объема, что разом снимал почти все проблемы Ивана с исцелением больных. — Скажите, товарищ прапорщик, а накопитель, случайно, не изготавливался специально под нужды вашего госпиталя, где я должен начать работу со дня на день? — У Ивана не было никаких сведений о возможности изготовления землянами таких во накопителей, но уж больно удачно совпало появление очень специфичного накопителя у военных именно в тот момент, когда туда Ивана доставили. — Догадался. — Улыбнулся Убийконь. — Но все равно это не отменяет большей части ценности данного накопителя. Одно дело пользоваться казенным и только во время работы и совсем другое, иметь его в личной собственности. — Тогда я его и выберу. — Согласился с доводами хомяка в погонах наш герой. — А что по остальным травам? — С ними я просто не до конца разобрался. Придется проводить еще кучу опытов, чтобы понять, куда их приспособить можно будет. — А если я скажу, в каких условиях они произрастали, это ускорит дело? — Хм. Ну, попробуй. — Вот эти три росли в очень суровом месте, где во много раз завышен фон маны земли. — Начал описание своего товара Иван. — Хм. Интересно-интересно. — Вот эти вот травки, хотя, на самом деле, это верхушки огромных побегов деревьев размеров земных секвой, существовали в джунглях, просто кишащих жизнью. Прапорщик, казалось, превратился в соляную статую, ожидая, когда Иван поведает ему об особенностях произрастания остальных своих образцов. — Вот этот вот цветочек рос на территории, которую минимум пару тысяч лет контролировал дух разума. А эта травка может аккумулировать на себе нейтральную ману. — Удивил, так удивил. — Теперь Убийконь уже совсем другими глазами смотрел на представленные ему растительные богатства. — Что желаешь взамен, за поставки такого растительного сырья? А у Ивана внезапно тренькнуло сообщение Системы: «Ваш навык Собиратель достиг продвинутого уровня». Выходит, мало собрать, надо еще до потребителя донести ценность тобой собранного. — И накопитель желаю, и зелья желаю, и еще одно обучение с предоставлением готовых рецептов тоже желаю. — И меда, и сгущенного молока, значит! — Рассмеялся Убийконь. — И можно без хлеба! Я, почему-то, именно так и предполагал. По рукам? — По рукам. Накопитель получен, бутылек с зельем, ускоряющим набор очков опыта выпит. Рецепты использования доставленной Иваном травы прапорщик творил прямо на глазах ученика, а Иван следом за учителем пытался повторить произведенное на его глазах действо. Может, навык Студент помог, а может сам прапорщик оказался учителем не из последних, но продвинутый ранг Зельевара им был достигнут еще до обеда. И это при всем том, что самостоятельно, без наставника, зельевара практически и не развивал. Считал крайне неразумным варева собственного производства внутрь употреблять. Ладно, если просто отрава получится, на то заклинание в арсенале имеется, а если какой-нибудь декокт вдруг системные характеристики понижать начнет. А потом Федор Михайлович мастер-класс по алхимии устроил. Изготовление очередного накопителя маны. Да еще с заданными свойствами. До этого-то Иван твердо считал, что изготовление накопителей — прерогатива артефакторов. — Понимаешь, Ваня, — ответил на такие мысли ученика наставник, — есть великое множество способов убить кошку. Думаю, что где-то там, в необозримой вышине мастерства, сродни божественному, все навыки и магия сходятся воедино, позволяя вообще творить все, что заблагорассудиться, не задумываясь о способе достижения цели. Философия, конечно, но первые примеры ее истинности у Ивана перед глазами были прямо в эти минуты. Четыре дня повышенного набора очков опыта гарантировало выпитое зелье, и три с половиной дня Иванов вновь, как когда-то, трудился в поте лица, Словно проклятый. Причем, кроме получения следующего ранга в алхимии, Иван еще и подпольным целительством занялся. Отрабатывал использование усилившегося и видоизменившегося заклинания. Точнее, по-прежнему, комплекса заклинаний, просто они теперь применялись в какой-то мере, в автоматическом режиме. Диагностика выявляла проблемы со здоровьем организма, лечение лечило, да и остальные, более специализированные заклинания, по мере надобности подключались. Дошло до того, что один старший прапорщик рисковал в скором времени сильно удивиться, когда его указательный палец начнет давно потерянную фалангу отращивать. А потом из Москвы вернулся генерал Тыловаев, и Ивана срочно к нему выдернули. — Ну что, студент! — Громогласным голосом начал свою речь генерал, едва увидел перед собой доставленного к нему Иванова. — Вот, ты и попался. Зря только бегал, множество очень занятых людей от своих дел отрывал. — Простите, товарищ генерал, — рискнул вставить во время начальственной паузы свои пять копеек Иванов, — Я не бегал, меня в ополчение военкомат призвал. — Сказать военкому про то, что тебя в моей части ждут, ты, конечно же, не догадался? Иван покаянно повесил голову. Типа, да, ступил. — А дома, почему столько времени не появлялся? — Продолжал гневаться главный военный начальник. — Мои ребята тебя возле квартиры целую неделю прождали. — Страшно было. В соседнем доме чудовища мужика прямо с балкона третьего этажа утащили. — Ну, да, в самом деле, был такой случай за пару месяцев до всех этих событий. — Солдату не может быть страшно! — Припечатал Тыловаев и тут же смягчился. — Впрочем, ты же тогда еще не был солдатом. Потом, зачем-то генерал о семье Ивана расспрашивать начал. Не то опытным психологом себя возомнил, не то в качестве угрозы. Мол, у тебя еще семья имеется, подумай о ней. Не зря полковник Федоров об этом предупреждал, генерал для достижения цели ни перед чем не остановится. Или про «не остановится» сам Федоров и придумал, чтобы посильнее на гражданского парня воздействовать? Но вот, наступил момент истины. — А мы тебя очень ждали. — Выдал генерал вступительную преамбулу к настоящему делу. — Целую кучу разного товара на обмен заготовили. — Товарищ генерал! — Не смолчал Иванов. — Но ведь это же очень опасно! Полковник Федоров предупредил меня, ни в коем случае не открывать портал для этого мутного торговца. Вдруг там и, в самом деле, армия вторжения у демонов наготове уже стоит. — Демоны! Хуемоны! — Прорычал Тыловаев. — Значит, Федоров все-таки до тебя успел добраться и свою муть тебе в уши влить. Нет там никаких армий демонов! А если даже и есть, мы место обмена так заминировали, линкор в труху размелет, не то, что этих рогатых. Кстати, могу тебя уведомить, что и с теми демонами, что в Белоруссии вылезли, скоро покончено будет. В этом меня в Москве твердо уверили. Уже теснят их по всем фронтам. — Нельзя так рисковать, товарищ генерал! — Иван чуть не плакал от того, что никак не мог до мозгов бравого генерала достучаться. Еще и ментальный симбионт в очередной раз на перезарядку ушел, ничем в этот момент не помогая. — Про то, что заряд, способный разметать линкор также гарантированно и самого Ивана на атомы разнесет, вообще упоминать не стоило. Не понял бы генерал отсутствия у солдата такой жажды жертвенности. — Ты, Иванов, откроешь этот чертов портал! — Отчеканил генерал, четко артикулируя каждое слово. — Я тебе приказываю это сделать. Иначе, пеняй на себя. Неподчинение приказу вышестоящего командира в боевых условиях…. — Генерал не договорил, предоставляя Ивану самому додумывать, что же с ним в такой ситуации будет. — Хорошо, товарищ генерал. — Сдался наш герой. — Но, если это все произойдет, вся ответственность будет на вас. Я вас предупредил. — Иди уже, предупреждальщик хренов. — Развеселился от словесной победы генерал Тыловаев. Когда генерал сказал, что они запасли целую кучу товаров для обмена, он очень-очень сильно погрешил против истины. Товаров вовсе и не куча была… а целая гора! Даже, скорее, горный хребет. Гималаи с Джомолунгмой. На просторной площадке высились, нет, не товары, а самые настоящие морские контейнеры. Причем, штабелями, в три слоя. Хотя и простых ящиков и просто механизмов побольше тоже хватало. — Вот, тут у нас генераторы разные. — Разливался соловьем гордый собой командир, стоя в очень сильно укрепленном пункте управления. — И бензиновые, и от солнца, и от ветра. А там, — он махал рукой на мониторы в противоположном направлении, — всякие механизмы, как новые, так и поезженные уже. Ну, и оружие тоже продадим. Отчего не продать, хе-хе, хорошему человеку. Прямо со складов длительного хранения. Ну, иди в центр площадки и начинай уже, вызывать своего демона, чего встал. И Иванов оставил генерала в его персональной крепости, отправившись в гордом одиночестве, словно на Голгофу, на площадку с товарами. Он достиг назначенной ему генералом точки, выпрямил спину, расправил плечи и громко и отчетливо позвал: — Бетазор, приди! А в ответ тишина. Иванов позвал еще раз: — Бетазор. Мы собрали для тебя товары. Внезапно, один за другим контейнеры и ящики начали пропадать. Сначала неспешно, словно примеряясь, но постепенно исчезновение все ускорялось и ускорялось, студент только и успевал взглядом провожать исчезающие штабели с драгоценными товарами, пока не оказался в гордом одиночестве посреди совершенно пустой площадки. Дальше начался цирк с конями. Военные подождали еще немного и, не получив никакой реакции от контрагента с той стороны, высыпали все на опустевшее место. Благо, теперь этого места было в достатке. — Это как понимать? — Громко вопил Тыловаев, брызгая слюной в лицо неподвижно замершего перед ним студента. — Где все наши товары? — Не могу знать! — По старорежимному блеял в ответ проштрафившийся Иван. — Да ты за три жизни с нами теперь не расплатишься! — Нагнетал обстановку в духе рекетиров из девяностых генерал. Ну, и прочие присутствовавшие при этом деле военные тоже не молчали, внося свою лепту в разразившуюся какофонию. Наконец, поняв, что, сколько не кричи, а со студента кроме его шкуры взять все равно нечего, генерал почти спокойным голосом произнес: — Будешь отрабатывать. Отныне ты всех наших бойцов будешь лечить забесплатно. — И скомандовал подоспевшей охране: — увести! Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 80 лет. Класс: Боевой целитель Титул: Защитник расы (бонус использован) Уровень 12, очки опыта\до следующего уровня: 23121\25600 Мана 2020\2020 Первичные характеристики: Сила 82\100 Ловкость 70\100 Выносливость 101 Интеллект 101 Ментальная Сила 3\10 Свободных очков первичных характеристик 23 Вторичные характеристики: Удача 47 Наблюдательность 7 Ментальная устойчивость 6 Изученные конструкты: Инструмент целителя Очки повышения уровня навыка 1 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 48 Ранг продвинутый: Собиратель; Зельеварение; Алхимия; Артефактор; Управление земной твердью; Верховая езда; Отвод глаз; Сумеречное зрение. Ранг мастер (1-й уровень): Жулик. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 6 %. Доступные конструкты ментальной сферы, привязанные к симбионту, можно посмотреть на отдельной вкладке.Глава 13
Уф! У него все получилось! — Иван двигался под конвоем в направлении все того же портала и все никак не мог успокоиться. Ведь это надо ж, на глазах сотни людей, наблюдающих во все глаза за его действиями, он умудрился украсть товаров объемом, наверное, не на один эшелон. И никто, кроме Системы этого не заметил. Правда, Система в результате отдарилась за это цирковое представление очень своеобразно. Никак не думал Иван, что его первый мастерский навык будет так называться. Жулик! Нет, даже не так, мастер жулик! Интересно, а мать сможет этот очень неоднозначный титул рассмотреть? Страшно даже представить, как в таком случае она отреагирует. В таком случае даже прибавка целых пяти очков Ловкости вкупе с прибавкой очков опыта лишь за малым не достающей до следующего уровня, может оказаться, в конечном счете, недостаточной компенсацией. А всего-то замена в имени одной буквы. Бетазар, Бетазор — кто там на слух разберет? Для надежности Иван еще в сознании старался удерживать не облик непонятного могущественного существа, что когда-то явился ему на месте ритуала в старой заброшенной церкви, а некий собирательный образ седобородого волшебника. По созвучию с Альманзором. Был такой детский фильм-сказка, который отец вспоминал как-то. Не как особо интересный, а просто не просмотренный по причине аномальных холодов во время его детских новогодних каникул. Тогда все детские киносеансы отменили и заранее купленные билеты на этот фильм просто пропали. Интересен ли старый фильм — неизвестно, но имя звучное. Альманзор. Почти как Бетазор. А идея украсть у Тыловаева его товары вообще чисто спонтанно возникла, когда понял, что с заменой имени все получилось, и демон на вызов не явился. Жаль только маны в пространственном артефакте очень заметно убавилось. Еще одно такое масштабное жульничество — и все! Все, что туда покладено, назад полезет. Привели военные своего арестанта до здания медсанчасти и… там и оставили безо всякого присмотра. А куда он с подводной лодки, точнее из чужого мира, денется. Знали бы они, насколько просто Иван, с его Инструментом целителя может этот трюк провернуть, не были бы такими уверенными. Но пока рано, решил Иван еще невольным гостем недолго побыть. Он тут уже столько полезного перенял, может, и еще чего-нибудь обломится. — И чего ты сидишь, боец! — Майор с пьяной змеей в петлицах стремительно ворвался в помещение, где пока расположился Иван. — Бегом обмундирование получать. Через час у тебя уже прием начинается, а ты в гражданке сидишь. — Товарищ майор, вы бы хоть в ситуацию меня посвятили, а то генерал Тыловаев наорал на меня и все. Кем я сейчас являюсь, до меня не довели. Мои права, обязанности… ничего же не знаю. — Ясности хочешь? Это можно. — Майор встал перед Ивановым в позе лектора и расправил плечи. — Итак, ты с позавчерашнего дня числишься рядовым медицинской службы. Перевод из подразделения теробороны к нам тебе оформили задним числом, все честь по чести. Службу будешь проходить в моем медико-санитарном батальоне. Задача, как и договаривались ранее, оказание целительских услуг. В свободное от целительства время будешь выполнять и другие команды командиров, согласно своего штатного расписания. Ты — солдат, парень! Все понял? Ну, а если понял, какого х…, ты еще сидишь здесь? Рысью давай к прапорщику Иванчуку на склад за сапогами, формой и прочими делами. Хм. Вроде, внешне очень похоже на обычное выполнение военными их договоренностей с Иваном. Берут они его к себе целителем и в свой закрытый от посторонних мир уже даже для этого переправили. Вечное лето, шикарная природа и никаких гоблинов. А по факту все очень тонко переиграли, воспользовавшись тем, что в деталях всю ситуацию никто и не обговаривал. Иван подразумевал себя свободным целителем, получающим за работу достойное вознаграждение. Но это он подразумевал. А тыловаевцы сочли, что никуда он, призванный в армию, от них не денется. Короче, целителем местным Иванов будет, а вот про свободу и зарплату придется забыть. Причем, надолго, если не навсегда. Кто ж ценного специалиста за просто так отпустит. Словом, все в точности, как он и опасался когда-то, когда решил своими способностями перед властями не светить. А еще Иван при близком общении с майором-медиком кое-что из его мыслей уловил. Смутно, но все же. Вояки уже подготовились к тому, что Иван может взбрыкнуть и постарается сразу же убежать от них. Урок преподать решили. На этот случай его караулит полдесятка спецов, среди которых затесались и очень хорошо знакомые студенту Олег с Андреем, два следопыта-диверсанта, от которых убежать очень-очень непросто. Потому и в военную форму его переодеть спешат. Тогда, даже если каким-то образом Иван и вернется когда-нибудь на Землю, в глазах всех местных жителей будет обычным дезертиром. А с дезертирами издавна в русском государстве разговор короткий. Это маньяков и убийц судят гражданским судом, дают сроки заключения, соблюдают их гражданские права, а дезертиры — презренные отбросы, по которым трибунал плачет, и никаких гражданских прав у них нет по определению, ибо не граждане они, а военные, преступившие свой долг. Только упустили господа армейцы, что Ваня Иванов за прошедшие месяцы очень сильно изменился. Это раньше он был законопослушным гражданским мальчиком с минимальными способностями, а теперь нужно еще посмотреть, кто кого. Ибо просто так идти в натуральное рабство, замаскированное под отдачу священного долга перед своей родиной, Иван не намерен! Родина — это что-то очень абстрактное, а генерал Тыловаев — вот он! Вполне конкретный самодур, который и будет жизнью Ивана Иванова в конечном итоге распоряжаться. Если этот самый Иван Иванов ему это, конечно, позволит. Вышел Иван на улицу и, как бы невзначай направился к тому месту, где его «волкодавы» караулили. Ну, да, отклонился немного от прямого пути к прапорщику Иванчуку, так может, он просто забыл, кто это такой и где сидит, или просто последние минутки личной свободы провожает. Оглушение по всем затаившимся диверсантам прошло, словно и не крутые спецы они, а обычные граждане. Ну, а следом уже и Сон поверх Оглушения наложил. Оглушение сначала было, чтобы еще не обработанных не насторожить, оно внешними эффектами, в отличие от Сна не сопровождается. Люди замирают просто, оставаясь стоять, как стояли. Ждал, что маны после таких масштабных действий совсем на донышке останется. Даже держал наготове накопитель с целительской маной, полученный от прапорщика Убийконя в обмен на травы иных миров, но, на удивление, после объединения целительских заклинаний в единый комплекс, их использование стало в разы экономнее. Посты, сначала возле портала, а потом на КПП части, точно так же внаглую проходил. А чего мудрить, если эта схема работает без сбоев. Плюс, конечно, Отвод глаз на себя применил, чтобы на всех встречных лишней маны не тратить. А выйдя за ворота части, припустился бегом по трассе. Недалеко, до автобуса, который как раз в это время на остановке стоял. Куда путь держал тот автобус, было совершенно неважно, главное, что подальше. А то, что автобус, оказалось, имел целью назначения не Ижевск, а Малую Пургу, так это даже лучше. Там меньше искать будут. Уже выйдя из автобуса, Иванов Вовке Михайлову позвонил по его новому номеру. Боялся, что тот опять окажется недоступным, но друг взял трубку сразу: — Иван, привет, ты чего не позвонил, как договаривались? — Немного обиженный голос звучал из трубки, словно Вовка тут, рядом, находился. — Долгим рассказ выйдет. Ты вот прямо сейчас сможешь в Малую Пургу приехать? Очень надо. — Прямо сейчас? Минут десять понадобится, чтобы у руководителя практики отпроситься. Машина на стоянке, доеду…. Через час должен у тебя быть. Где там встречаемся? Обговорил Иванов место встречи и в столовую направился. Пока там военные обнаружат его пропажу, пока раскачаются с организацией поимки, время пообедать точно есть. И не только пообедать. Столовая отыскалась. Коммерческая, правда. В смысле, что тамошние повара драли втридорога за свои непритязательные кушанья. Зато никаких талонов на питание не требовали. Денег у студента немного оставалось, но заплатил. Куда ж деваться, если горячего захотелось. Эх, еще чего-нибудь бы ФСБшникам продать, они покупатели щедрые, но рисковать не стоит. От поимки дезертира, чтобы бесплатно пользоваться его работой, не откажутся и они. Ну, раз уж такая ситуация сложилась. Вовка подъехал, как и обещал через час. Подрулил вплотную. Сам за водителя. Больше никого с ним. Сашка, на всякий пожарный, дополнительно еще проверился: невидимок на заднем сидении не обнаружил. — Садись уже. — Скомандовал Вовка, частично опустив стекло со своей стороны. — В машине поговорим. — А сам гордый такой! Тачка не из дешевых, и он за рулем. Сел Иван в салон рядом с другом. Пожали друг другу руки в знак приветствия. — Зачем нужно было, чтобы я срочно с практики срывался? — Поинтересовался Михайлов, выруливая на дорогу. — Сразу предупрежу, что в течение ближайших часов меня объявят в розыск, как дезертира из армии. — Фью! — Присвистнул друг. — Ты, как всегда загадочен. Но пока еще не объявили? — Скорее только-только обнаружили мое отсутствие. Пока информация по всем инстанциям пройдет, думаю, пара часов у меня еще точно есть. — Ну, тогда побыстрее в город тебя везти надо. Там народу больше, скроешься без проблем. — Скрыться-то скроюсь. Места есть. Просто тебя предупредил, что возможны неприятности. Мои звонки тебе, наверняка, расшифруют. — Ну и что мне предъявить смогут? Пообщался с одногруппником. Кстати, про «пообщался». Мне ведь с тобой переговорить наказали. — Наказали? Кто? — Глава нашего клана и… еще один человек. Они почему-то решили, что ты сможешь помочь нам в нашей сложившейся ситуации. — Клан. Ситуация…. Вот стоило тебя только на месяц оставить, как уже вляпался. — Иванов получал искреннее удовольствие от общения с другом, потому и подкалывал его немного. — С членами клана ты немного знаком. Это мой дядька, родители, ну, и еще некоторые люди, которые следом за дядькой сюда с Камчатки перебрались. Дело в том, что тот мир, портал в который ты нам указал, оказался по факту слишком агрессивным. Прокачиваемся мы там тоже хорошо, но постоянно ходить по минному полю очень напрягает. Блин! Книжку «Неукротимая планета» читал? У нас там что-то очень похожее. Даже суслики и те, только человека завидят, сразу атакуют. Даже я, небоевой класс, и то уже двенадцатый уровень набрал. — Так ты что, по-прежнему Собиратель? — Ага. Зато теперь с первого взгляда определяю ценность трав, минералов и животного сырья. Со мной доходы клана едва не вдвое возросли. И это в условиях, когда все торговые цепочки заново устанавливать пришлось. — Похоже, это Вовка так перед собой оправдывался, что главными у него не воинские навыки развиваются. Глупый! Не понимает, что вояк всяких в складывающихся условиях вокруг будет вагон и маленькая тележка. Зато таких вот, как у него способностей немного, и они очень востребованы. — Круто! Очень хочу, чтобы ты в тех местах, где я обычно орудую, походил. — Даже на чуть-чуть лукавить не приходится, действительно, Иван же в мире Пустоши почти наобум травы собирает, а на минералы и тушки животных даже не замахивается. — Вот-вот! Это как раз тот вопрос, который мне с тобой поручили обсудить. Не выдерживаем мы в том мире. Несколько человек уже потеряли, а если учитывать, что людей у нас и без того немного было, все совсем печальным делается. А многие еще и семьи в Ижевск перевезли, надеясь с собой в новый мир забрать. — Так твои командиры хотят, чтобы я вам еще один портал указал? — Хотелось бы. — А с чего вообще взяли, что я про другие порталы осведомлен? — Ай! У нас в клане один странный тип есть, так он штатным предсказателем подрабатывает. Не всегда все его предсказания сбываются, но чаще все же угадывает. Так найдется для нас еще один портал? За оплатой мы, понятное дело, не постоим. — Найдется. Даже два, на выбор. Правда, один уже власти обнаружили и укрепленный пост на нашей стороне соорудили, а другой я долго не видел, но так как он в достаточно людном месте находится, то тоже практически наверняка засвечен. Сойдут тебе такие варианты с дефектами? — О! А предсказание то уже сбываться началось. Про два и говорилось. Хотя, конечно, порталы твои смотреть все равно надо. — Ну, а что еще мог ответить друг. Не покупать же кота в мешке, поэтому всю дорогу до города Иван ему все, что мог припомнить из несекретных сведений про мир Пустоши, расписывал. Даже схему расположения поселений древних нарисовал на клочке бумаги. Почему-то студенту по душе пришлось то, что соседями его с родителями могут оказаться эти суровые, но вроде как надежные люди. — Сейчас поверни направо, и дальше надо будет искать место для парковки. — Михайлов Ивана почти до самого родного дома довез. Конечно, показываться здесь было несколько опасным, все же при поимке беглецов в первую очередь проверяют их место жительства, но Иван искренне надеялся, что армейская машина неповоротливая. Пока по инстанции доложат о побеге целителя, пока решат, что с этим делать и нужно ли что-то делать вообще, все же после облома с Бетазаром, его ценность для генерала Тыловаева заметно снизилась. Скорее всего, только к вечеру первые действия по поимке беглеца ожидать стоит. Если не завтра. Удивительно, но место для парковки отыскалось практически рядом с нужным им домом, во дворе которого и должен был располагаться искомый портал. Машин возле домов явно меньше стало. Выгрузились из автомобиля, зашли во двор. Ага! Так и есть! Озаботились власти безопасностью населения от выходцев из портала, сложили вокруг него коробочку из фундаментных блоков. И даже охрану не поставили. Одна железная дверь с замком на страже стоит. Не то просто солдат уже не хватает, не то убедились, что портал абсолютно неактивный. Никто из него не лезет. А может, и на ту сторону отправили разведчика с тем же результатом. Отчего-то же нашептывала Ивану интуиция держаться от этого портала подальше. — Ну, вот, — Иванов показал в направлении кургузого строения рукой. — Первый нужный вам объект вот за этой дверью прячется. Только закрыта дверка-то. — Это для нас не проблема, — рисуясь, сказал Вовка и сотворил какой-то еле заметный даже магическим взором конструкт. — Вообще-то это что-то вроде домкрата или магического кайла. Я им образцы скал добываю. Но и так вот, использовать тоже можно. Последние слова Михайлова совпали со страшным скрежетом, с которым весь дверной блок выдрало из проема. — Блин! А потише ты не мог? — Шикнул Иван на своего не в меру расшалившегося товарища. — Весь народ в округе оповестил. Сейчас наверняка, бдительные бабульки уже телефоны полиции набирают, чтобы сообщить о хулиганах. — Зато хоть на портал посмотрим. — Оправдываясь, сказал Вовка. — Ну, вот он. Легче тебе станет от того, что возле него постоянный блокпост организуют. — Знаешь, легче. Наш предсказатель указал, что выбирать мне следует только второй портал из тех, что я увижу собственными глазами. Первый увидел. Где второй? — В Козьем парке. Там бетонный забор и будка с охранниками. — Ну, так пойдем туда скорее. Пока, в самом деле, полицейские не набежали. — Ага. Сейчас. Только попробую один фокус провернуть. — Иванов вспомнил про свою идею черпать энергию из открывшихся порталов. Эффекторы для передачи маны во Внутреннее пространство артефакта у него были. Отец их больше сотни штук сделал и половину ему передал. Только столько и не нужно вовсе. Это же не огромный круг, насыщенный энергией, тут вся энергия точечно располагается. Хватит и парочки. Один оставить во Внутреннем пространстве своего артефакта, привязав магически к другому, который в портал нужно будет кинуть. А то, если не пополнять запасы маны, скоро рискует снова на голодном пайке по этой самой мане оказаться. Задумано — выполнено! Не тратя времени на дальнейшее размышление о целесообразности своих действий, все же, даже теоретически такой съем маны от портала был отцом еще очень плохо проработан, а про практику всерьез речь даже не шла, так на уровне фантазий, извлек два эффектора связи пространства отцовского производства и, активировав их связь между собой, распихал объединенные магией артефакты по разным местам. Один обратно в свой пространственный артефакт убрал, а другой метнул в самый центр серебристого марева портала. Последнее, что наблюдал Вовка Михайлов после того, как его друг Иван что-то кинул прямо в портал, это разом выметнувшийся оттуда серебристый язык, слизнувший стоящего рядом с Вовкой Иванова. Слизнул, втянулся обратно, и вдруг портал, собравшись в точку, исчез. А Вовка на пару минут сознание без всякого видимого воздействия потерял. Все же очень опасно это, играться с такой мощью. Хорошо еще жив остался. Вскоре в себя пришел. Отряхнулся и в Козий парк направился. Времени горевать по безвременно ушедшему от него другу, нет совершенно, задание главы клана должно быть выполнено любой ценой! В этой главе сводка характеристик исключительно в качестве антуража присутствует. Кроме совсем небольшого прироста очков опыта других прибавок нет, можете смело пролистывать. Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 80 лет. Класс: Боевой целитель Титул: Защитник расы (бонус использован) Уровень 12, очки опыта\до следующего уровня: 24991\25600 Мана 2020\2020 Первичные характеристики: Сила 82\100 Ловкость 75\100 Выносливость 101 Интеллект 101 Ментальная Сила 3\10 Свободных очков первичных характеристик 23 Вторичные характеристики: Удача 47 Наблюдательность 7 Ментальная устойчивость 6 Изученные конструкты: Инструмент целителя Очки повышения уровня навыка 1 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 48 Ранг продвинутый: Собиратель; Зельеварение; Алхимия; Артефактор; Управление земной твердью; Верховая езда; Отвод глаз; Сумеречное зрение. Ранг мастер (1-й уровень): Жулик. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 6 %. Доступные конструкты ментальной сферы, привязанные к симбионту, можно посмотреть на отдельной вкладке.Глава 14
Стойкое чувство дежавю. Кажется, это с ним уже было. Как бы в дурную привычку не вошло очухиваться в незнакомой постели в неизвестном месте, с вывешенной перед глазами простыней сообщений от Системы. Интересно, чем же он на этот раз отличился? «Получен титул: спаситель расы флурри. Бонус титула использован: получен редкий навык метаморфизм. Уровень новичок». И чуть ниже: «Вы должны были погибнуть, но выжили. Удача +10; добавлена новая вторичная характеристика: Живучесть. Живучесть + 10». И что очень странно, несмотря на такие свершения, достижения и титулы, очки опыта не прибыли ни на единицу. Опять зеро на рулетке Системы? Или он и пальцем не пошевелил, чтобы получить весь этот шлейф наград? Сам-то ни про какие свершения не помнит. — Очнулся, герой? — Иван и не заметил, как возле него возникла ладная медсестричка в голубом медицинском костюме. — Где я, что со мной? — Поинтересовался студент у белокурого видения. Еще и симбионт не подавал признаков жизни. Хм. А, как-то незаметно, Иван очень привык к дополнительной информации считываемой им с собеседников при помощи этого замечательного девайса. — М-м-м, — для вида задумалась медсестра. Кстати, а почему Иван решил, что это непременно медсестра? Только по излишне молодому и цветущему для опытного доктора внешнему виду? — Вам как, сразу вывалить подробности или сначала немного подготовить? — Что со мной? Что-то серьезное? — Не на шутку забеспокоился парень. И тут только сообразил, что он же целитель, может и сам все выяснить. По-быстренькому сформировал магический запрос состояния своего организма. Ответ пришел незамедлительно: недочеты имеются, но ничего непоправимого. Почему же он тогда лежит, не в силах подняться? И еще… что-то трудноуловимое, какая-то общая неправильность мира. Словно со всех сторон его окружает экран, как в сильно продвинутом кинотеатре. И вроде, жизнь на экране демонстрируется, не отличишь от настоящей, но в любой момент тот ужас, что за экраном прячется, может ворваться к зрителям прямо сквозь ткань холста. — Прекратите бороться с внушением. Иначе мы просто не сможем общаться. — Вдруг забеспокоилась красавица-медичка. — В каком смысле с внушением? — Мы сейчас с вами общаемся в выдуманной мной реальности. Этот образ, — она сделала волнистое движение ладонями, как бы очерчивая свою грудь, — взят из вашего сознания, чтобы как раз уменьшить ваше сопротивление, а то мы бы даже поговорить не смогли, так как речевой аппарат у нас разный, не говоря уж про то, что общих языков не знаем. Счастье еще, что у вас оказался встроен уникальный симбионт расы кицунэ, без него бы мы были вообще бессильны. — Про симбионт мой вы знаете, можете строить виртуальные реальности почти не отличимые от настоящей. Остается единственный вопрос, кто же вы? — Ну, а что, Иван уже сообразил, что это он явно не в застенки ФСБшников или армейцев угодил. Скорее всего, это он каким-то образом в тот самый портал провалился, с которого ману вытянуть пытался. — Тогда я сейчас уберу визуальную картинку, оставив только воздействие на ваш орган слуха. — Блондинка, даром что виртуальная, очень натурально так испытующе взглянула в глаза Иванова. — Не испугаетесь? И да, я тоже выгляжу несколько по-другому. — Я готов! — Сообщил Иван, и тут же обстановка вокруг него поразительно переменилась. Исчезли стены палаты, заменяясь на кроваво красные заросли растительности, создающей вокруг лежанки Ивана, сотворенной из веток все той же растительности, просторный купол. Накатила волна незнакомых ароматов. А сама его собеседница тоже преобразилась, как о том и предупреждала, приняв вид весьма пушистого создания, черного окраса, сохранив, впрочем, примерные пропорции и размеры своей виртуальной оболочки. Не кицунэ и не нэкомата, не вспоминая уж о волколаках, но что-то из того же разряда. А еще к Ивану вернулось ощущение собственного тела. — Вот так выглядит наша реальность. Вы сейчас у меня дома находитесь. — А я думал в больнице. — Окружающая реальность настолько сильно отличалась от привычной Иванову, что приходилось изрядно мозги напрягать, просто чтобы вопросы об окружающем придумать. — После того, как мы придумали, как ваш метаболизм к физическим законам нашего мира приспособить, дополнительной медицинской помощи вам не требовалось. — О, кстати, а что конкретно было проделано, и чем мне это может грозить в дальнейшем? Не окажется так, что я теперь навеки к вашему миру привязан? — Что конкретно было проделано не скажу, я не специалист, этим у нас другие занимались, но опасаться неприятных последствий не стоит. Система вам начислила новый титул, вот в счет этого титула и было произведено изменение из раздела метаморфизма, чтобы ваш организм мог сам под окружающееся подстраиваться. Без такого изменения вы бы просто у нас не выжили. А если отыщите путь к себе, то ваш организм сможет самостоятельно восстановить предыдущие ваши параметры. И если в другие миры попадете, с отличающимися условиями, то тоже сможете приспособиться. — Что значит, если отыщете? Вы не знаете, где находится портал из которого я вывалился? — Портал закрылся сразу после вашего перехода. И да, вы именно что вывалились. Причем очень неудачно. Прямо под ноги сражающихся в поединке лидеров двух рас. Наш предводитель до этого момента проигрывал. Если бы он пал, то участь всей нашей расы была бы печальна. Система засчитала бы наше полное поражение и разрешила легионам демонов начать полное вторжение, против которого мы бы не устояли. Но архидемон передового отряда вторжения на мгновение отвлекся на ваше появление и оттого потерпел окончательное поражение. К сожалению, в результате конструктов, которые они использовали там, весь магический фон оказался перемешан, и мы просто не смогли считать параметры выкинувшего вас портала. Так что путь домой вам придется отыскивать самому. — Еще вопрос, у меня на теле, в тот момент, когда я у вас появился, был закреплен очень важный для меня артефакт. Теперь я его не ощущаю. — Вы вот про это говорите? — В руке (или в лапе?) у приютившей его хозяйки растительного жилища возник его пространственный артефакт. — Мы так и не смогли разобраться, чем же это является на самом деле. Тут и остатки древних защитных плетений какой-то из ветвей расы Леса, и узоры пространственной магии, наложенные на артефакт относительно недавно, и весьма грубое плетение Отвода глаз, и фон маны, как из природной пространственной аномалии первого порядка. Этот фон, кстати, и послужил причиной того, что его у вас временно забрали. Он был настолько силен, что мешал проведению манипуляций с тонкой настройкой вашего организма на наши реалии. — Это именно тот артефакт. Я могу его получить назад? Сейчас-то мне этот фон вроде не должен повредить? — Да, конечно, держите. Первое, что ощутил Иванов, как только артефакт попал к нему в руки, то, что фон маны, исходящий от артефакта, сильно изменился. Маны там явно прибыло. Но, кроме того, мана эта была совершенно отличной от содержавшейся там ранее по спектру. Если предыдущая, украденная у гоблинов, была почти нейтральной, пусть малопитательной для каждого конкретного конструкта, но, тем не менее, способной поддерживать любое заклинание, то сейчас отзвуки этой нейтральной маны почти полностью забивали мощные флюиды маны пространства. Иван заподозрил, что там у него как бы не домен сформировался, настолько мощным был этот фон. Хотя, он все же не сильно великий специалист в этих вопросах, так, кое-что от отца поднабрался, мог и ошибаться насчет домена. Ну, и его собственной поделки, руноскрипта Отвода глаз, больше не ощущалось вообще. А ведь он когда-то так долго с ним возился. — А Отвод глаз зачем убрали? — Поинтересовался Иван, параллельно призывая автомат для проверки работы артефакта. — Я не настолько искусная в сканировании, как некоторые из тех, что первоначально ваше тело до приемлемых кондиций доводили. Если бы не сняла с артефакта это плетение, то просто не смогла бы его обнаружить. — Спасибо, что спасли. — Поблагодарил, убирая оружие туда, откуда достал. — А что за отличия в физических законах не в курсе? — Что-то говорили про силу поверхностного натяжения жидкостей, в нашем варианте ваша прежняя кровь просто не могла эффективно течь по организму. Вроде, и еще что-то было, но я не все поняла. — И что, демоны теперь больше вас не побеспокоят? — Да кто их, демонов, знает. Уже второй раз нашли путь в наш мир. Никто не помешает им и третий портал отыскать. Но это дает нам больше времени на подготовку. Ладно, не будем о грустном. Пойдем, покажу мир, где вам предстоит пока жить. Сказать, что Иван сильно больше увидел, выйдя за пределы того своеобразного жилища, где он очнулся, значит сильно погрешить против истины. Все те же заросли, просто таки режущего глаз пурпурно красного цвета. И красное же солнце над головой. — Правда, у нас красивый мир? — М-м-м. Скажу так, сильно своеобразный и непривычный. Это я вам как разумный, который уже пятый мир видит, говорю. Его спутница ничего на это высказывание не ответила, но, вроде как, осталась довольной. Хм. Это его симбионт начал действовать что ли? И еще, а как звать его гостеприимную хозяйку так и не спросил. Исправился. — У нас нет имен в вашем понимании. — Ответила пушистик на его вопрос. — Кроме как звуками, мы еще и ментально общаемся, а там в любом обращении к собеседнику сразу заложено, к кому это обращение. Ошибиться невозможно. Впрочем, чисто для вашего удобства можете сами придумать мне имя. Вот задача! Иван задумался. — Как тебе, Нэко? — Нэко…? — Не то она свободно считывала информацию из памяти Ивана, в процессе, так сказать, по возникшим в мозгу того ассоциациям, не то уже скачала всю память парня заранее и теперь просто искала в общем массиве нужное. В любом случае, сильно не по себе, общаться с телепатом, который все твои мысли знает. — А что? Выдуманная людьми раса, но мне подходит. Приятно познакомиться, я — Нэко. — И мне очень приятно. Я — Иван. И если можно, предлагаю не так официально, на «вы» друг к другу не обращаться, «ты» мне как-то привычнее. — Ой! — Вроде как, расстроилась Нэко. — А я так поняла, что обращение на вы — это более уважительно. — Уважительно, это да, но очень официально, без души. — Хорошо, буду обращаться к тебе, Иван исключительно на «ты». — Очень быстро сориентировалась звероморф. — А почему вокруг больше никого из местных жителей нет? — Спросил Иван, озирая простирающиеся вокруг заросли. — С чего бы им на чужую территорию без разрешения забредать. — Фыркнула хозяйка этой территории. — Тут свободно имеют право ходить только я и мой глава прайда. Именно он, кстати, и проводил основную работу по адаптации твоего организма к нашему миру. Иван с удовольствием поболтал бы на тему устройства здешнего общества, но позывы его мочевого пузыря делались все нетерпимее. — Слушай, Нэко, я извиняюсь, а где у вас тут можно оправиться? — Оправиться?… — Снова недолгое зависание. — А, это! Прости, я не учла ваши религиозные традиции. — Можешь пройти вон за те кусты. — По мановению ее руки кусты в небольшом отдалении раздвинулись, открывая небольшое свободное пространство позади себя. Поскорее поспешил туда, оставляя уточнение, что это не религиозные, а культурные традиции, на потом. Ветки сами собой задвинулись за его спиной. Хм. Примерно такими же способностями по отношению к растениям обладали и гоблины. Значит, это не родовая их способность и ей можно попробовать научиться. Тогда в следующий раз, когда окажется в лесистой местности, передвигаться будет гораздо легче. Пожурчал, испытывая неземное блаженство. Перед стеной из ветвей замер, пытаясь мысленно отдать им команду, чтобы выпустили. Сначала эффекта не было, а потом ветви раздвинулись. Только собрался уже праздновать победу своего могучего разума, как Нэко все испортила: — Я настроила ветки этого куста. Теперь они будут отодвигаться, если ты остановишься перед ними больше, чем на пятьдесят ударов сердца. — Ну, что можно ответить на такую заботу, только стандартное: — Спасибо за заботу. Нэко в ответ на это повела себя не типично. Вот, без году неделя знакомы, а уже Иван научился определять нетипичность поведения иномирового существа. Но, похоже, случилось что-то серьезное. — Боюсь, что у нас большие проблемы! — Проговорила она, прислушиваясь к чему-то в своем сознании. — Когда не так давно был сражен командующий передовым отрядом вторжения архидемон, его войско разбежалось по окрестностям. И, похоже, часть этих убежавших демонов, сейчас вторглась на мою территорию. Помощь я вызвала, но она придет слишком поздно. Предлагаю тебе, Иван, бежать, пока еще есть такая возможность. — А как же ты? — Кто-то должен будет остаться, чтобы их задержать. К тому же это моя территория и я буду ее защищать. А ты беги. Демоны не знают, что тут есть кто-то еще, кроме хозяйки этого места, поэтому преследовать точно не будут. — Я все же рискну остаться. — Сам понимал, что совершает безрассудство, пытаясь спасти едва знакомого чужака, но вот такое упрямство вдруг пробудилось. Хотя, было страшно. Очень. Наложил на себя Отвод глаз. — Иван, если ты надеешься скрыть себя этим грубым конструктом, то это вряд ли. Там по сообщениям охранной системы надвигается три старших демона, не считая всякой мелочи. Мелочь ты, может, и обманул бы, но старшим демонам твой конструкт не помеха. — Жаль, если так. Мне было бы куда сподручнее ударить по врагу неожиданно. Так был бы шанс, обойти их возможные щиты. — Могу замаскировать тебя среди кустарника. Ненадолго возможно получится таким образом скрыть тебя даже от глаз старших. Еще пару минут отлаживали порядок взаимодействия Ивана с очередным кустом, чтобы тот тоже выпускал парня, когда тот того захочет. Едва с этим делом покончили, как в дальнем конце поляны треск веток послышался. Растительность погибала в попытке защитить свою хозяйку. Дальше все слилось в стремительную круговерть. Демоны не стали, как думал Иван, надвигаться на жертву медленно и степенно, просто метнулись в сторону Нэко на всей скорости, почти размываясь в восприятии Ивана. И сразу налетели на препятствие. Очередные кусты сомкнулись на их пути, насаживая самых нетерпеливых на острые ветви, как на копья. Не все, впрочем, попались в эту ловушку. Одно рогатое краснокожее нечто легко проломилось сквозь преграду и вступило в ближний бой со звероморфом. А Иван принялся с азартом расстреливать из автомата тех, что замешкались на подходе. Благо, что нападения с этой стороны агрессоры совсем не ожидали. Троих или четверых застрелил, пока оставшиеся не очухались и не ударили дистанционными техниками в ответ. Что уж там было, в общем потоке, рванувшемся от перестраивающихся в сторону нашего героя чудовищ, про то, наверное, и сами демоны до конца не ведали, просто разрядили в сторону стрелка все, что в готовности было. Иван, уловив краем глаза надвигающийся не него п***ец, постарался увернуться, только его же собственная маскировка ему изрядно в этом помешала. Ветки-то хоть и гибкие, но в совокупности и слона способны остановить были. Впрочем, они же и, пусть частично, конструкты вражеских заклинаний остановили. По крайней мере, Иван не умер на месте, и даже умудрился в сознании остаться, хотя да, больно было очень. Практически, жизнь — это боль, — это про него! Ну, а потом весь мир сузился до пределов собственного тела, которое он без конца латал, а негативная энергия заклятий так же раз за разом разрушала восстановленное. Вопреки утверждению Нэко, помощь подошла очень оперативно. Демоны, выжившие в первом столкновении, до Ивана даже добраться не успели, все те же кусты помешали, а потом для демонов и вовсе поздно стало. Несколько звероморфов их в мгновение ока на ноль помножили, тем более, что агрессоры настолько в раж вошли, что за окружающей обстановкой совсем не наблюдали и, соответственно, ничем своим убийцам не помешали. Иван же, едва понял, что опасности больше нет, сразу отключился. Даже на послание Системы о том, что он достиг тринадцатого уровня, внимания совершенно не обратил. Выжила и хозяйка территории. Более того, она даже на ногах оставалась после того, как расправилась со своим противником. А, когда Иван окончательно в себя пришел, представила своему гостю лидера ее прайда, который и привел своих бойцов на выручку. Огромный «котяра», практически в полтора раза выше и настолько же шире в плечах, по сравнению со своей супругой. Нэко на фоне других своих соплеменников вообще самой мелкой оказалась. — Иван, мой глава клана просит передать тебе искреннюю благодарность за спасение одной из своих жен. — Приняла она на себя обязанности переводчицы. — Говорит, что едва только с тобой за спасение собственной жизни рассчитался, как ты опять его в долг вогнал. — Это когда это я его спасал? — Иван никак не мог свести все концы воедино. Вроде, речь шла о том, что он своим попаданием в этот мир помешал демону победить правителя этого мира, а дальше все оставшееся время без сознания пребывал. — Ты все правильно понял. Мой муж и лидер нашей расы — одно и то же лицо. — Подтвердила промелькнувшие в голове Ивана догадки пушистая менталистка. — Потому ты и у меня в гостях оказался. За мной тоже долг был, все же ты главу моего прайда спас, а не просто лидера расы. — Так и он тоже спас мне сегодня жизнь. — Нашелся с ответом студент. — Нет между нами долгов. — Вот, черт его знает почему, но такой ответ показался ему самым правильным. Уже поздно вечером, вновь лежа на своей необычной кровати из переплетенных живых ветвей кустарника, Иван все же разобрался с тем, что принес ему тринадцатый уровень. Изменения, по сравнению с двенадцатым уровнем, не только в количестве требуемого опыта были. Прибавилось и количество очков повышения навыка. Если раньше за уровень Система одно очко выдавала, то теперь на два очка расщедрилась. А еще теперь заклинание не было делом счастливого случая. Его предложено было выбирать из довольно большого списка. Хотя, конечно, в основном, там были всякие атакующие и защитные конструкты, бытовых и вспомогательных совсем мало предлагалось. Иван и выбрал для себя Универсальный щит. Пусть, защита у щита только с одной стороны, в отличие от той же Железной рубашки или Каменной кожи, зато гораздо сильнее, и маны не так много требует. А еще прошедший бой принес сразу две единицы Ловкости. Видать, все же не только ветки помогли выжить, от части заклинаний все же получилось и увернуться. В сочетании с дополнительными тремя единицами Свободных очков характеристик, это давало в ближайшем будущем неплохие шансы Ловкость до барьера характеристики довести. Ну, если тратить Свободные очки именно на Ловкость, а не, к примеру, Выносливость, чтобы жить подольше. Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 80 лет. Класс: Боевой целитель Титулы: Защитник расы (бонус использовован) Спаситель расы флурри(звероморфы) (бонус использован) Уровень 13, очки опыта\до следующего уровня: 491\25600 Мана 2020\2020 Первичные характеристики: Сила 82\100 Ловкость 77\100 Выносливость 101 Интеллект 101 Ментальная Сила 3\10 Свободных очков первичных характеристик 26 Вторичные характеристики: Живучесть 10 Удача 57 Наблюдательность 7 Ментальная устойчивость 6 Изученные конструкты: Универсальный щит Инструмент целителя Очки повышения уровня навыка 3 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 49 Ранг продвинутый: Собиратель; Зельеварение; Алхимия; Артефактор; Управление земной твердью; Верховая езда; Отвод глаз; Сумеречное зрение. Ранг мастер (1-й уровень): Жулик. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 6 %. Доступные конструкты ментальной сферы, привязанные к симбионту, можно посмотреть на отдельной вкладке.Глава 15
Недолго Иванов в гостях у звероморфов прожил, а уже загрустил серьезно. Все-таки их цивилизации отличались очень сильно. Да у них даже слегка поджаренное мясо подавали без соли! И в качестве ванной использовалось небольшое озерцо, подпитываемое родниковой водой. Вода, конечно, кристально чистая, но ведь холодная! Хорошо еще, что в пространственном артефакте Ивана соль, как и некоторые специи, имелась. Но кроме мяса, Иван хотел бы и хлеб поесть, и картошку, не говоря уже о пирожках, до которых он был большой охотник. А Нэко лопала сырое или слегка пропеченое над огнем мясо, закусывая это пучками травы, и искренне не понимала, чего же не хватает ее гостю. Одно плачевное положение дел с едой и мытьем заставило парня соображать, как ему отсюда до дома выбираться, вдвое эффективнее. Сразу на ум пришло то, что они признали принадлежность его ментального симбионта. Значит, с кицунэ встречались уже, и могут подсказать дорогу, как до тех добраться. А там уже среди прочих остается знакомую по имени Алиса отыскать. Сложный, конечно, план, но все-таки, так навскидку, вполне выполнимый. Нэко на просьбу Ивана показать ему дорогу к расе кицунэ пообещала переговорить на эту тему с мужем. Недели не прошло, как небольшой отряд собрался, чтобы чужака до портала, ведущего в мир, где лисицы-оборотни обитают, отправить. Портал то нужный далеконько находился, неделю до него своими ножками топать нужно было. И да, именно ножками. Цивилизация звероморфов достигла огромных высот в плане изменения живых организмов и, самое главное, себя лично, но так и не додумалась до обычного для землян колеса. Соответственно, дороги тут тоже были делом неслыханным. Так что ножками, по еле заметным тропам. Нэко тоже в этом отряде присутствовала. Именно она обеспечивала общение Ивана с окружающими. Хоть и все тут в той или иной степени были телепатами, но магистров менталистики и среди них были единицы. — Нэко, — попросил ее Иван на первом же привале, — а ты не могла бы мне показать какие-нибудь ментальные навыки или хотя бы приемы, как легче мыслями общаться? — Вот странное дело, когда в ее доме гостил, все время оказывалось чем-то занято, не до обучения было, а тут, в пути, это время вдруг внезапно появилось. Нэко и не жалко было. Не секретные же сведения ее чужак выболтать попросил, общеизвестные знания из школьного курса. С тех пор и занималась с ним. Показала, как растениями нужно управлять, тут они специальные, с земными так вряд ли получится, показала, как простейшие ментальные картинки в мозгу у собеседника создавать. Ну, и защиту от таких картинок, само собой. Собеседники, они разные могут оказаться. Пары дней не прошло, как сообщения посыпались: «Ментальная устойчивость+ 1», «Ментальная устойчивость +1». А после третьей единицы Ментальной устойчивости и Ментальная сила возросла на единицу. — А куда ведет это портал? — Поинтересовался Иван, когда они прямо возле тропинки очередной портал увидали. Прежние, правда, были, в отличие от нынешнего, облагорожены культурными посадками, которые заменяли здесь привычные землянам склады и ангары и имели не то охрану, не то просто рабочих, помогающих грузы через портал перетаскивать. Этот же портал был совсем «диким». Ни охраны, ни «складов» поблизости. — Не знаю. — Призналась Нэко. — Когда в прошлый раз здесь проходили, его точно не было. — Это может быть опасным? — Иван насторожился. До этого он все их путешествие какой-то затянувшейся прогулкой на свежем воздухе представлял. В окультуренных и абсолютно мирных местах. Почему-то несмотря даже на нападение демонов, ему здешние места представлялись очень безопасными. Вот только бы еще цвет у деревьев сменить, чтобы глаза так не уставали. И небо перекрасить. — Всякий портал несет потенциальную опасность. Теперь мы должны отправить сообщение лидерам и стоять тут дозором, чтобы никто опасный в наш мир не проник. — И они принялись разбивать лагерь неподалеку. Вот теперь Иванов окончательно в максимальной несхожести их цивилизаций убедился. Земляне бы как начали укрепленный лагерь создавать? Занялись бы разбивкой палаток, созданием фортификационных сооружений на подходах, может, вырубили бы мешающую растительность. А сородичи Нэко первым делом принялись ударными темпами выращивать… кровати для всех присутствовавших в отряде. Студент поинтересовался у своей временной наставницы, почему именно их, на что та ответила, что непосредственной опасности пока не замечено, а после долгого перехода все грязные. Спрашивается, какая связь этих двух совершенно вроде бы не связанных элементов реальности? Оказалась самая прямая. Кровати зверолюдов не только кроватями работают, но и вместо земной ванны тоже вполне эффективны. А Иван в ледяной воде мылся! Нэко просто не поняла его вопроса, когда тот про место, где можно помыться, поинтересовался. В мозгу-то у него явно читалась картинка, где вода фигурировала. А он и без мазохизма с закаливанием, оказывается, уже чистым был, раз на чудо-кровати полежал. Два часа и кровати готовы. Выросли! Зверолюды сразу по лежанкам разобрались, руководя дальнейшим обустройством лагеря уже оттуда. Иванов сразу в свою коллекцию растительности, что он собрал к этому времени в пространственном артефакте, новые ростки попытался добавить. Правда, Нэко очень скептически оценила возможность пользования этими ростками, когда он попросил ее о помощи. — Ты же с твоими слабыми ментальными навыками неделю, если не больше, такую лежанку формировать будешь. И это не говоря уже о том, что полноценное существование нашей растительности еще и растительной маны требует. Иван все же ростков набрал для пробы. Может, этим кустикам и нейтральная мана сгодится? Опять же, как знать, земляне только начинают в тонкостях Системы разбираться. Вдруг, и друиды у них заведутся, а у Ивана уже есть в загашнике товар для них. Пять дней провели возле портала, пока прибыл отряд, который должен был сменить их и заняться охраной и дальнейшей разведкой того, куда ведет это переливающее зеркало. Странным Ивану показалось только то, что прибывших было всего шестнадцать особей, четыре полных руки, как сформулировала Нэко, показал свою ладонь с четырьмя крепенькими пальчиками, увенчанными четырехсантиметровыми коготками. Командир прибывших первым делом ринулся еще дополнительную растительность вокруг портала выращивать, а команда Иванова начала готовиться к оставшейся части похода. — А зачем больше? — Искренне удивилась менталистка, когда Иван озвучил ей свои сомнения. — Видишь, вон, росточки уже показались. Через пару часов созреют и сделают портал непроходимым ни для кого, кроме нашего народа. Ну, если мы, конечно, не прикажем сторожевым растениям пропустить кого. Через несколько дней, когда растения еще сильнее разрастутся, тут и архидемонам не пройти будет. Проверено. Мы с тремя демоническими мирами через порталы граничим. Ни одного прорыва. Только через такие вот, недавно возникшие, и вторгаются к нам. Теперь Ивану захотелось уже и саженцев сторожевых растений приобрести. Озвучил свою мечту, не надеясь совершенно получить желаемое. Все же вопросы обороны. На удивление, Нэко сразу же согласилась предоставить требуемое. Только уточнила: — Твоим саженцам в качестве хозяина тебя прописывать или всю твою расу? В обоих случаях есть свои плюсы и минусы. Если тебя хозяином прописать, то каждого гостя тебе придется лично пропускать на свою территорию, что очень хлопотно и напряжно, а если всю твою расу, то охрана может ошибочно пропустить и внешне похожих на людей чужаков. Очень ты на представителей некоторых знакомых нам рас похож. И еще, эти растения жуткие индивидуалисты. Даже себе подобных поблизости не выносят. Поэтому садить их нужно строго на расстоянии. Стену из них выращивать даже не пытайся. Только в качестве часовых возле входа использовать можно. — А нельзя меня сделать хозяином и прописать мне администраторские права, чтобы мог разрешать вход своим родным и знакомым? — Теоретически такое возможно, конечно, но на практике опасно очень. Имеющиеся у тебя навыки еще не скоро позволят такие тонкие настройки осуществлять. А неправильные настройки — это гарантированная гибель дорогих для тебя лично существ. — Тогда, если можно, сделайте мне две партии с разными настройками? — Окончательно обнаглел Иванов в своих запросах. — Можно, отчего нет, это не трудно. Ты сам их не перепутай случайно. А что? Студент сразу и придумал, где подаренное использовать станет. Те саженцы, что на человеческую расу настроены будут, высадит у портала в мир гоблинов. Нечего им к людям шастать. А настроенные на себя, любимого, прибережет до момента, пока своим персональным жильем не обзаведется. Не всю же жизнь ему с родителями жить. Саженцы Нэко пообещала подготовить и передать во время очередной стоянки, а пока Иван, напрягая всю свою нечеловеческую выносливость, едва поспевал за неутомимыми, казалось, звероморфами. Ну, и во время размеренного переставления ног самое время было поразмыслить о своих намечавшихся перспективах. Прежде всего, Иванов обругал себя за излишнюю поспешность. Вот что ему стоило, по первости просто поинтересоваться о возможности перехода в мир кицунэ? Ведь и в этом мире огромная масса интересного вдруг внезапно обнаружилась, под благорасположенным руководством одной из супруг самого лидера расы знай изучай. Так нет, еда ему не понравилась, хотя еду вообще мог и просто свою, консервированную, потреблять из Изолированного пространства своего артефакта, если уж самому так лень было готовить. Хотя, понятно, про еду и купание в холодной воде — это чистые отговорки, просто Ивану очень некомфортно было в полном отрыве от своей цивилизации. И теперь уже не переиграть. Насколько он смог изучить Нэко, та просто не поймет и не оценит, если он попытается на попятный пойти. Осталось за несколько последних до расставания дней быть максимально внимательным к мелочам, чтобы успеть урвать от здешней цивилизации хоть что-то. Первый случай «урвать» уже на ближайшем привале предоставился. Пока Нэко занялась выращиванием для своего гостя запрошенных тем саженцев растений, Иван обнаружил интересную особенность. Перед тем, как улечься отдыхать, мохнатые бойцы проводили какую-то короткую не то танец, не то встряску. Иван уже и раньше много раз видел подобную картинку на предыдущих привалах, но не придавал увиденному значения. Мало ли, у людей вот, принято потягиваться. Но тут как осенило: в отличие от того же потягивания, эта встряска была намного более длительной и очень отчетливо структурированной. Не похоже на инстинкты, скорее, какая-то тренировка или разминка. Только разминка перед тем, как отдыхать улечься. Непонятно. Он и поинтересовался у своей наставницы. — Обычная накачка мышц. — Ответила Нэко. Для нее это было обыденностью, не стоящей и упоминания. — А для чего это? — Не отставал от нее любознательный пришелец. — Воздействие многоплановое. И физические характеристики растут быстрее, и ментальные на фоне управления процессами в организме прибывают потихоньку. — Научить сможешь? — А что, раз решил забрать отсюда максимум, надо пользоваться моментом. Вот чем обучение отличается у менталистов, так это тем, что знания и навыки передаются прямо в мозг. Намного быстрее и качественнее, чем при обычных тренировках, принятых у людей. Комплекс упражнений запомнил с первого раза, но Система отметила и то, что Иван обратил внимание на сам способ обучения: «В результате использования навыка Студент, вам удалось изучить навык Ментальный наставник. Ранг ученик. Очки опыта +1000». Видать, особо крутой навык, раз за обучение ему Система выдала аж тысячу очков опыта! Хотя, вариант с обычной рулеткой в ее исполнении тоже нельзя исключать. А Нэко, внезапно воодушевленная тем, что может такие вот необременительные для нее, но нужные для гостя, гостинцы ему перед уходом передать, начала и другие комплексы подготовки, принятые у их расы вспоминать. В результате Иван улегся на свою постель только через несколько часов. Утомленный донельзя и настолько же довольный. Пять навыков, как с куста. Очки опыта сами по себе, штука важная, а тут и навыки развития на Земле полным эксклюзивом будут. Достаточно упомянуть, что даже просто ознакомление с одним из них обеспечило прибавку единички Ловкости. Наконец-то достигли нужного портала, не прошло и двух недель. Точнее, если сформулировать это более буквально, они достигли крепости, где этот портал мог быть открыт. Глядя на предыдущие, преимущественно складские «помещения», возле тех порталов, которые они раньше проходили, Иван искренне считал, что так обустроены и все остальные порталы этого мира. Оказалось, все не так однозначно. Мир, в который стремился попасть Иванов, по представлениям звероморфов относился к особо опасным. Поэтому и оборудован в плане защиты портал в него был не пример надежнее по сравнению с теми, которые вели в миры ничего собой не представлявшие и для расы Нэко не опасные. Впрочем, даже порталы в совсем безлюдные миры все же оснащались защитой. А вдруг тот мир станет транзитным для какого-нибудь развитого агрессора. Но кицунэ, по видимому, особо впечатлили мохатиков, что даже портал туда они сделали отключаемым со своей стороны. Вот, теперь придется потратить прорву энергии и несколько дней времени, чтобы удовлетворить просьбу чужака, случайно оказавшего важную услугу их расе. Пока шла накачка маной структур портала, Иван попросил устроить для себя тренировочные дни. Типа, нужно же быть во всеоружье на неизведанной территории. Нэко сразу пресекла идеи своего гостя тренироваться с опытными бойцами. — У них все рефлексы заточены под то, чтобы убивать. Могут просто не сдержаться в процессе. Лучше ты сначала со мной попробуй. — Я не могу бить женщину! — Заспорил было Иван, за что был ей с легкостью побит. Подлечился, собрался с мыслями и… снова валялся на земле, не в силах подняться. Звероморфы, несмотря на похожую на людскую комплекцию, оказались сильны необычайно. — Понятно, ты не можешь бить женщину, потому что это женщина побьет тебя с легкостью. — Сделала заключение наставница и загрузила Ивану приемы рукопашного боя, практикуемого этой расой. Не сказать, чтобы после этого Иван стал хотя бы иногда побеждать, но хоть смог смутно начать понимать, какие приемы на нем проворачивают. Впрочем, даже этого хватило, чтобы поднялись практически все основные характеристики, даже Интеллект, хотя ему-то с чего было расти? Разве что от осознания, что и женщины тоже бойцами могут быть. А так, Сила прибыла на 3, Ловкость на 2, Выносливость на 1. Просто праздник какой-то. Только Нэко осталась недовольна: — Я думала, твой прогресс будет намного более значительным, все же у меня навык наставник до второго мастерского уровня прокачан. — А Иван в очередной раз дал себе мысленного пинка за то, что поторопился с просьбой об убытии из этого очень необычного мира. Сейчас уже и не поправишь ничего. Портал засиял переливами живой ртути, и наступило время прощания. По представлению студента самое время для вручения прощального подарка. Все же здешние жители сделали для него очень много. Блин, да вообще спасли жизнь, такое нельзя просто забыть. Он долго думал, что можно подарить расе, которая достигла огромных высот в биоконструировании, но так и не изобрела колеса. Сначала хотел подарить механизмы. Их у него благодаря генералу Тыловаеву во внутреннем пространстве артефакта целые горы. Но потом вспомнил свой конфуз с заменой ванны, и решил подарить набор плодов, семян и живых растений, который он собрал, путешествуя по другим мирам. Те же фрукты из мира гоблинов. Лично для него нет ничего вкуснее. Возможно, у звероморфов другие вкусы, но Нэко некоторые из них ела с большим аппетитом. Опять же, те растения вполне поддавались управлению, когда гоблины пытались это делать. Авось и не забракуют его подарок. А еще растения из мира Пустоши. Они, конечно, не приносят плодов, но могут быть употреблены другим способом. Должны же быть у здешнего народа свои зельевары, раз они так увлекаются растениями. — Ты даришь мне это? — Нэко, которая до этого на все прочие подарки парня лишь вежливо благодарила, вдруг застыла столбом. Странная реакция на обычный травяной зеленый кустик. Тот, что на особой полянке рос, на которой мана накапливалась, пока ее Иван всю в свой артефакт не засосал. — В чем дело? Какие-то моральные табу? Прости, я не знал. — Забеспокоился Иван, когда Нэко так и не отмерла в течение минуты. — Нет. Просто вся наша раса в очередной раз опять перед тобой в долгу оказалась. — Прости, я не понимаю. — Иван, в самом деле, не ожидал такой реакции, хотя, признаться, все же возлагал на травку, умеющую продуцировать ману особые надежды. — Мы много лет пытались приобрести мэлорн. Предлагали самые лучшие наши разработки, все без толку. Лесные жители ее священной объявили и не продавали ни за какие блага. А ты просто подарил ее нам. — Я себе мэлорн немного не так представлял. — Хмыкнул Иванов. — Метров на сто повыше. В нашей мифологии так священное дерево сказочного народа называется. — Глупый. Так и не понял, что при ментальном общении слова берутся из словарного запаса друг друга. Я свое произношу, а ты «мэлорн» слышишь. Блин, напоследок оконфузился. Забыл напрочь, что они ментально общаются по воле магистра менталистики. Чтобы хоть что-то сказать ляпнул: — Тогда попробуйте вывести из этой травки то самое дерево из нашей сказки. Пусть те лесные жадины у вас это дерево выклянчить захотят. — И уже занося ногу в портал: — Спасибо вам за все. Я буду помнить нашу дружбу. Внезапно пробудился ментальный симбионт до того почти не подававший признаков жизни. Похоже, Нэко только сейчас от него отключилась, а до этого всю его мощность на создание ментальной связи использовала. Очень теплые, дружеские эмоции от прощавшихся с человеком звероморфов исходили. Уже на той стороне портала был, когда сообщение от Системы догнало: «Эффективность симбиотической связи 7 процентов». Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 81 год. Класс: Боевой целитель Титулы: Защитник расы (бонус использовован) Спаситель расы флурри(звероморфы) (бонус использован) Уровень 13, очки опыта\до следующего уровня: 7560\25600 Мана 2040\2040 Первичные характеристики: Сила 85\100 Ловкость 80\100 Выносливость 102 Интеллект 102 Ментальная Сила 4\10 Свободных очков первичных характеристик 26 Вторичные характеристики: Живучесть 10 Удача 57 Наблюдательность 7 Ментальная устойчивость 9 Изученные конструкты: Универсальный щит Инструмент целителя Очки повышения уровня навыка 3 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 55 Ранг продвинутый: Собиратель; Зельеварение; Алхимия; Артефактор; Управление земной твердью; Верховая езда; Отвод глаз; Сумеречное зрение. Ранг мастер (1-й уровень): Жулик. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 7 %. Доступные конструкты ментальной сферы, привязанные к симбионту, можно посмотреть на отдельной вкладке.Глава 16
Основываясь на своем опыте прошлых межмировых перемещений через порталы, Иван ожидал, что и в этот раз будет что-нибудь подобное. Ну, может, будут различия в количестве растительности, окружающей портал, да, черт возьми, он был даже готов, что растительность в очередной раз окажется не зеленой, а красной или даже синей, но чего уж точно не приходило ему в голову, так это попадания на улицу огромного мегаполиса. Причем, не какого-нибудь заброшенного в незапамятные времена, а вполне действующего и даже процветающего. По улицам ездили явно механические устройства, в воздухе сновали летательные аппараты, но, самое главное, по тем же улицам, только по обочинам, шли люди! Или не люди? У людей, вроде, уши гораздо менее внушительных размеров, чем у парочки, важно вышагивающей по дороге. Или вон, навстречу шагает высоченный, намного выше двух метров, краснокожий с рогами. Не эту ли расу в Белоруссии демонами объявили. Впрочем, и вполне обычные на вид люди в здешней толпе тоже встречались. Внезапно пришла мысль в голову, что в этом мире тоже может оказаться что-то неладное с физическими законами. Впрочем, пока Иванов вполне сносно себя чувствовал, и терять сознание не спешил. На всякий случай проверился с помощью магии. Вполне себе сносное состояние. Осталось определиться, что же делать дальше. Вот, если бы тут были враги, что делать дальше точно знал бы, если к нему навстречу прибежали бы какие-нибудь защитники собственного мира — тоже была бы определенность. А тут, вывалился иномирянин из портала, впрочем, тут же и закрывшегося, и что? Прохожие идут, и внимания не обращают, словно тут это вполне обыденное дело. Или, в самом деле, обыденное? — Простите, не подскажете, как я могу отыскать в этом мире свою знакомую? — Обратился он к не спеша прогуливающейся мимо него девушке. На свой русский при этом не рассчитывал, постарался ментально данную фразу сопроводить. В точности, как Нэко его в последние дни учила. Девушка застыла на несколько мгновений, пытаясь уловить смысл сказанного, и сама выдала что-то в подобном же ключе: — Трудно понимать…, новенький? … Нужно прикрепить…. — Покопавшись в своей сумочке, она достала парочку небольших тоненьких кружочков, прикрепив один из кружков себе на висок, второй протянула Ивану. Проделал с предложенным ему артефактом ту же манипуляцию, что и девушка. — Хорошо. Как понимаю, ты у нас новенький? — Да. Только что пришел. Хотел спросить, к кому мне обратиться, чтобы помогли с поисками одной девушки. Она лисий оборотень. — Так ты уже нашел, красавчик. — Девушка напротив улыбнулась, продемонстрировав идеально белые зубки. — Ты тоже красавица, — вздохнул Иван, — но я ищу конкретную даму. Она знает, как мне попасть в родноймир. — Фу, какой скучный. — Вопреки утверждению, игривый тон девица не утратила. — Не успел к нам прийти, уже домой торопится. — Я потерялся. Портал, в который зашел, закрылся. Одна возможность теперь осталась, отыскать кицунэ, которую в нашем мире встречал. — Кицунэ на свете много. Как ее хоть зовут? — Она назвалась Алисой, но предупредила, что это не ее настоящее имя. — Ага! Круг поисков уже сильно сужается. Только сильным существам приходится скрывать свое настоящее имя. Но все равно, таких сильных достаточно много. Да и не будут они встречаться с безвестным чужеземцем по его желанию. — Она сказала при расставании, что поставила на меня свою метку. — А ты парень не промах, да, — не понятно отчего, но собеседница расстроилась. — В таком случае тебе в башню магов-менталистов надо обратиться. — И она, сняв с себя кружок переговорного артефакта, протянула руку, символизируя, что надо бы вернуть его вторую половинку. — Скажи хотя бы, где эта самая башня находится? — Едва ли не возопил наш путешественник, поняв, что его информатор готова его покинуть. Та только, молча, пальцем ткнула в сторону одного из самых больших зданий, возвышающихся над городом. Что ж, спасибо ей за предоставленную информацию. Иван и пошел, куда его послали. Красивый город! Иван топал, глазея по сторонам, пытаясь по внешним признакам разобраться, что скрывается за фасадами зданий. Кое-что угадывалось почти без всяких сомнений. Тот же продовольственный магазин, у которого на фасаде шел нескончаемый рекламный ролик, от которого у еще вроде бы не голодного Иванова непроизвольно началось обильное слюноотделение, настолько аппетитно выглядели показанные в том ролике продукты. Кое-что можно было понимать двояко: голограммные изображения мчащихся странных бесколесных машин и еще более странных летательных аппаратов. Что это, магазин по продаже транспортных средств, или букмекерская контора, где принимают ставки на результаты гонок? Но тут хоть с какой-то долей уверенности гадать можно, а вот что скрывается за дверью, над которой гигантский черный паук плел свою призрачную паутину? Или вообще геометрические абстракции, непрерывно сменяющие друг друга? Хотя, надо признать, выглядело все это довольно завораживающе. Так, отвлекаясь постоянно на всякие диковинки, дошел до указанного девицей небоскреба. На удивление, в отличие от просто кишащих людьми улиц, вокруг этого небоскреба было очень немноголюдно. Лишь двое прохожих ускоренным шагом пересекали пустынную площадку перед входом, да еще один «автомобиль» взмыл со стоянки подобных агрегатов, уносясь прочь по улице. Разом накатил какой-то иррациональный ужас. Казалось, кто-то страшный прячется за дверями этого здания, смотрит злобным взглядом из затемненных окон. Не удивительно, что народ старается обходить данное сооружение десятой дорогой. Но Ивану, согласно совету прохожей, необходимо было именно сюда. Вопреки ожиданию, входные двери в здание отворились мягко, без скрипа. И сразу, как отрезало. Обычный холл, в обычном учреждении. Даже дедок — вахтер был на месте. Ну, и что, что у дедка фигура сильно напоминала замшелый валун. Такая же основательная и обветренная. — О! Новый посетитель у нас! — Преувеличенно восторженно выдал дедок, все так же сидя в своем кресле. — Да, дедушка. — Покладисто согласился Иван, изо всех сил приправляя свою речь ментальным посылом. — Я к вам за помощью пришел. — Смотри-ка ты, какой у меня вежливый внучек завелся. — Хмыкнул дед. — И что за помощь тебе понадобилась от наших трухлявых пеньков. — Знакомую я ищу, которая метку свою на меня поставила. — Метку говоришь? — Прищурился старичок на Ваню. — А которую из трех? — Как из трех? Вы ничего не путаете? — Иван не удержался даже, высказал сомнения в профессиональном мастерстве старого мага, чего изо всех сил постарался бы избегнуть, находись он в более спокойном состоянии души. — Малец, ты не забывайся! — Сверкнул на Иванова глазами этот, уже отнюдь совсем не старенький и почти безобидный на вид, дедок. Даже ростом старик стал казаться вдвое выше. — Простите, я от неожиданности. Не ожидал, что уже столько их на себя насобирал. Про одну знал,… про вторую догадывался, но чтобы их уже три было…. — Последняя буквально на днях наложена. — Деловым тоном прокомментировал увиденное старик. — Даже погрузиться в ментальный слой еще не успела. — А, ну, тогда догадываюсь, чья это метка. — Разом успокоился студент. Не то, чтобы одобрил самоуправство Нэко, но более-менее принял. Все равно, в ближайшие годы в мире звероморфов не собирался появляться, а Нэко, похоже, страшная домоседка и в мир Пустоши или на Землю вряд ли придет. — Так какую метку тебе активизировать? — Ту, что лиса-оборотень на мне оставила. — Я тут не предсказателем подрабатываю. — Ворчливо отозвался старик. — Говори, первую или вторую по времени наложения? — Первую. — Готово! Теперь твоя знакомая будет себя неуютно чувствовать, пока не придет к тебе лично и не снимет метку. Ну, если она, конечно, в этом мире в данный момент находится. — А вы, дедушка, не сможете мне еще на один вопрос ответить, тоже по этой теме? — Ну, спрашивай, бесстрашный ты наш. — Почему-то когда она эту метку ставила, то сказала, что ее другие кицунэ распознавать будут. А тут встретилась мне одна, так и не распознала, хотя, сказала, что тоже кицунэ. — Так у метки условия срабатывания выставлены были. Вот поцеловала бы, к примеру, тебя та кицунэ, мигом бы узнала. — Теперь понял, чего это она такая недовольная сразу стала, как о метке этой узнала. — Ну, да, ты парень видный, а лисы — известные вертихвостки. Наверняка нафантазировала уже себе, а тут ты ей про метку свою сообщаешь. — И как долго мне теперь ждать появления Алисы? — Вот уж, чего не знаю. Почувствует то она тебя сразу. Уже почувствовала. Но сколько ей времени понадобится, чтобы до тебя добраться…. И еще, чтобы ей было легче точнее на тебя наводиться, тебе следует держаться подальше от толпы. — Спасибо вам, дедушка, за помощь. — И Иван низко поклонился. Ну, просто почувствовал, что в данный момент такая форма благодарности очень уместной будет. — Иди уже, подхалим. — Засмеялся старик. Уже на пороге Иванов на короткий момент обернулся: — Хоть на секундочку бы посмотреть, как ваша башня на самом деле выглядит. Старик прикрыл в знак согласия глаза, а перед землянином обычный холл с земными интерьерами вдруг преобразился во что-то невообразимо сложное и вычурное. Кажется, даже измерений тут не три обычных, а гораздо больше присутствовало. И лишь старик на кресле по-прежнему оставался все таким же, крепким, кряжистым стариком. Интересно, а в этой башне еще кто-нибудь, кроме этого монстра менталистики присутствовал? Спросите, чего это вдруг Иванов перед стариком вахтером так расстилаться затеял? Так, не каждый вахтер без всяких артефактов с незнакомым разумным, не зная его родного языка, с порога поговорить сможет. Да и холл этот, очень уж по земному выглядел. Не может дизайнерская мысль за тридевять миров от родной планеты настолько точно повторять все изгибы многолетних земных традиций. Опять же и Система его выводы относительно непростого старичка и его жилища подтвердила, добавив единичку к Наблюдательности. Вышел Иванов из башни на свет божий и задумался. Где же ему свою знакомую лисицу дожидаться? С одной стороны, может еще не один день пройти, пока она прибыть соизволит, если вообще придет, с другой, что-то подсказывало Ивану, что ожидание так долго не затянется. Но было бы это предчувствие опасности, поддался бы чувству, не задумываясь, а вот так, на ровном месте… запросто может просто желаемое принимать за реальное проявление прорицательского дара. Все же решил подождать, не спешить место для ночлега подыскивать. Опять же, место уж больно хорошее: никаких людей вокруг, а вновь возникающий беспричинный страх — это же готовый тренажер прокачки Ментальной устойчивости. Поискал, где усесться можно. По всему выходило, что только прямо на дорожное покрытие. Ни лавочек, ни даже паребликов. Махнул рукой на чистоту одежды и уселся прямо, привалившись спиной к стене башни. Еще и медитировать попытался, пытаясь отвлечься от накатывающего волнами беспокойства. Часа через два очень выматывающего превозмогания Система откликнулась на усилия студента: «Ментальная устойчивость +1». Вроде, сразу стало как-то легче дышать. «Внучок, дальнейшее развитие Ментальной устойчивости может помешать твоему мысленному общению с не очень ментально развитыми разумными. Их слабые мысли просто не смогут преодолеть твои щиты». — Внезапно накатила ниоткуда мысль — послание старого менталиста. — «Или сразу же, параллельно, качай Ментальную силу и запасись ментальными усилителями». «Спасибо, дедушка»! — Отправил в пространство свою мысль Иванов, но ответа так и не получил. Неизвестно, дошла ли она вообще до адресата. И вот как теперь Ивану поступить? К поучению многоопытного мага, по меньшей мере, стоит внимательно прислушаться. А раз приобретение ментальных усилителей под большим вопросом, то с площади лучше уйти. Вопрос только куда? Ведь еще в силе условие про отсутствие больших толп людей вокруг, а на улицах довольно людно. К счастью, именно в этот момент на площадь влетело очередное транспортное средство, которое в фантастических книгах родного мира Иванова, скорее всего, назвали бы флайером. По крайней мере, оно летало и внешне очень на него походило. — Ну, чего ты тут расселся? — Алиса выглядывала со своего водительского места, взирая на парня весело и требовательно, словно и не расставались. — Тебя ждал. — Иванов расплылся в дурацкой улыбке. До самого последнего момента почему-то совсем не верил в успех своего почти безнадежного предприятия по поиску знакомой кицунэ. — Дождался. Залезай внутрь. — Скомандовала тоже улыбающаяся ему лисица, распахивая дверь на соседнее с собой сидение. Залез. Вроде совершенно разные миры. Техника, если это летающее чудо является техникой, а не каким-нибудь магическим явлением, отличается, а дверцы и внутренняя компоновка похожи настолько, что рискуешь перепутать. Ну, пока на водительское место не взглянешь. Руля нет, приборная доска напрочь отсутствует. Мысленно она этой леталкой управляет, что ли? — Домой! — Коротко скомандовала Алиса, и флайер подпрыгнул в воздух, постепенно наращивая скорость. Похоже, в здешнем транспорте уже полностью внедрили идею управления транспортными средствами при помощи роботов. — Долго лететь? — Поинтересовался Иван. — Главное, за городскую черту вылететь, а там уже совсем рядом. М-да, уж. За городскую черту выбирались, по Внутреннему ощущению Ивана, больше часа. Бесконечные улицы сменились какими-то ангарами и прочими явно нежилыми строениями, но, по словам Алисы, это все еще была территория города. Наконец, последние здания остались позади и Алиса скомандовала: — А теперь не волнуйся, все пойдет по плану. Иван не успел спросить, что значит, по плану, и почему ему не нужно волноваться. Свет за окнами внезапно померк, появилась крупная вибрация, от которой зубы начали, казалось, выбивать ритмичный стук…. И снова вспыхнул свет. Вроде, те же поля за окном, но город позади их флайера пропал, как не бывало. — Далеко мы переместились? — Спросил он. — Не очень. Тут повсюду близко. — Хмыкнула Алиса. — Мирок то маленький. Считай, единственный город и чуток окрестностей. Я в самый дальний конец забралась, но все равно, иногда всякие прохожие достают, убить хочется. Между тем, флайер достиг, похоже, конечной цели своего сегодняшнего путешествия. Он замедлил скорость и начал опускаться на площадку, расположенную позади одиноко стоящего небольшого особняка. — Выгружайся. Пойдем, я тебя со своей командой познакомлю. Выяснилась, что Алиса не сама по себе, такая красивая, а является командиром небольшой, но очень зубастой дружины, состоящей почти сплошь из представителей расы кицунэ. Вот им и был представлен Иван. Причем, представлен не как мутный иномирец, а как героический спаситель их обожаемого командира. А потом был пир. После слегка подпаленного на открытом огне, но практически сырого внутри мяса, выдаваемого Иванову у звероморфов, здешние кушанья заходили на ура. Иван даже объелся, хотя и старался много незнакомой пищи не употреблять. Но удержаться не смог. Очень уж выглядело все аппетитно, от ароматов слюнки текли, а разок укусив кусочек, невозможно было оторваться. — Понравилось угощение? — С гордостью спросила кицунэ, представленная Ивану в роли заместителя Алисы. — То-то же! У нас в поварах мастер второй ступени в поварском искусстве. Это у него еще не было под рукой мяса сильно прокачанных зверей, так бы вообще усиления характеристик бы все получили. Несколько раз, так аж постоянные проскакивали. — А если я предоставлю тушу такого зверя? — Вообще-то про пространственный артефакт вот так, сходу, сообщать малознакомым разумным не следовало, но почему-то не покидало ощущение, что ему ничего в этой компании плохого не угрожает. — Это было бы замечательно! — С восторгом отозвалась заместитель, предложившая называть ее Лин (там был еще ментальный компонент, но с его воспроизведением Иван уже тоже вполне справлялся). Туша, добытая еще в бытность службы на блокпосту в мире гоблинов, в пространстве без времени осталась все такой же свежей. Даже кровь еще не свернулась до конца. Повар прикинул предполагаемый объем работы и пообещал приготовить что-нибудь «запоминающееся». Оставалось надеяться, что это не про памятное внеплановое общение с фаянсовым другом были намеки. Сытый и довольный развалился на настоящей кровати. Как давно этого был лишен наш герой. — Прости, Иван, но у нас по плану уже завтра выход в свободный поиск на ближайший месяц. А до твоего мира чуть не десяток переходов совершить нужно. А потом еще и обратно возвращаться. Наши командиры нас не поймут, если мы настолько с выходом задержимся. Пока придется тебе нас на базе подождать. — Обломала все планы парня ответственная кицунэ, когда утром Иван попросил ее открыть портал в тот мир, где они в первый раз встретились. Не Земля, конечно, мир по контролем военных генерала Тыловаева, но пройти мимо их постов на выходе не составит особого труда, проверено уже на практике. — А что вы будете искать в этом своем поиске? — Поинтересовался Иван, предполагая, что в ответ будут названы какие-нибудь растения или минералы. Короче, сырье для зельеваров, алхимиков, артефакторов или еще каких-нибудь ремесленников с системными навыками. — Неизвестные демонам проходы в подвластные им миры. — Зачем они вам? — Едва ли не завопил донельзя удивленный землянин, который уже твердо был уверен, что от демонов нужно держаться так максимально далеко, как это только возможно. — Что ты видишь перед собой? — Вопросом на вопрос ответила Алиса, поворачиваясь и визуализируя пушистые хвосты за своей спиной. — Ну, хвосты у тебя. Ты мне их в прошлый раз показывала. Шесть,… кажется. — Как думаешь, сколько времени нужно, чтобы у кицунэ вырос очередной хвост? — Сто лет. — Твердо отвечал парень, немного знакомый с китайской мифологией. — Это только на отращивание второго хвоста, сто лет. На третий уже вдвое больше времени нужно. На четвертый еще вдвое. А пятый и последующие уже просто так и не вырастут вовсе. А у меня их уже шесть. И лет мне всего едва за пять сотен минуло. Улавливаешь? — Нет. — Чистосердечно признался Иван. — Тугодум! — Припечатала лисица. — Новые хвосты у нашей расы отрастают в случае победы над каким-нибудь очень матерым демоном. В моем случае, уже едва ли не архидемоном. Обычными демонами тоже можно обойтись, только их очень много может потребоваться. Мы с рогатыми — естественные враги. Точнее, они являются нашей добычей. Только вот, добычей они быть не очень-то согласны. Все известные нам порталы прикрыли такими плетениями, что могут испепелить любую из нас на месте. Счастье, что постоянно новые порталы образуются. Найдем хоть один такой — озолотимся, да еще и сами сможем прокачаться. — Алиса, — осторожно начал Иван, — я, конечно, до конца не уверен, но сдается мне, у меня есть метка какого-то неслабого демона, по которой я могу вызывать его на Землю. — Рассказывай все немедленно! — Пожалуй, вот такую Алису демонам действительно стоило сильно-сильно опасаться. Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 81 год. Класс: Боевой целитель Титулы: Защитник расы (бонус использовован) Спаситель расы флурри (звероморфы) (бонус использован) Уровень 13, очки опыта\до следующего уровня: 8160\25600 Мана 2040\2040 Первичные характеристики: Сила 85\100 Ловкость 80\100 Выносливость 102 Интеллект 102 Ментальная Сила 4\10 Свободных очков первичных характеристик 26 Вторичные характеристики: Живучесть 10 Удача 57 Наблюдательность 8 Ментальная устойчивость 10 Изученные конструкты: Универсальный щит Инструмент целителя Очки повышения уровня навыка 3 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 55 Ранг продвинутый: Собиратель; Зельеварение; Алхимия; Артефактор; Управление земной твердью; Верховая езда; Отвод глаз; Сумеречное зрение. Ранг мастер (1-й уровень): Жулик. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 7 %. Доступные конструкты ментальной сферы, привязанные к симбионту, можно посмотреть на отдельной вкладке.Глава 17
— М-да! — Высказалась Алиса после того, как Иван поведал ей всю свою историю, связанную с неудачным принесением его в жертву и последующим торговым договором с неким очень таинственным типом. — Если честно, то не знаю, что и сказать. С одной стороны, ваша подержанная техника ему и нафиг на самом деле не нужна. Миров, где не действует обычная магия, я что-то не припомню, а если магия все же действует, то по каждому из приобретенных у вас предметов можно найти недорогие и гораздо более эффективные магические аналоги. С другой стороны, демоны, обычно, если отыскивают ход в новый мир, атакуют местных жителей без всяких таких выкрутасов. — А если предположить, что портал они к нам не нашли, а пытаются проложить сами, и он находится еще только в стадии формирования? Или для того, чтобы портал начал работать с достаточной пропускной способностью, через него надо сначала провести определенную массу вещества? Такое возможно? Или может нужно какое-нибудь требование Системы, чтобы на первоначальном этапе в открытии этого портала обязательно принимал участие абориген этого мира? — Да кто ж его знает, не специалистка я в таких вопросах. — Но ведь вы, как ты сказала, все равно уходите в свободный поиск. Кто мешает вам между делом заглянуть на Землю, проконтролировать хотя бы один сеанс нашей торговли с этим загадочным господином? Если он все же окажется обычным честным торговцем, пойдете себе дальше искать демонов. О, кстати, у нас в мире открылся портал с очень похожими на демонов существами. Сейчас там настоящая война идет. Правда, все тот же торговец сказал, что эти агрессоры только подражают настоящим демонам. — Вообще-то у нас маршрут есть, и он совсем в другом направлении ведет, но очень уж подозрителен описанный тобой субъект. Отклонимся от маршрута. Тем более, по твоим словам, и некие похожие на нашу цель субъекты в вашем мире присутствуют. Ладно, готовься, собирайся, завтра выходим. Неужели, уже завтра он сможет увидеть родную землю?! До выхода в поход случилось еще одно запоминающееся событие: местный чудо-повар изготовил из переданной ему Иваном туши чудовища какое-то умопомрачительно вкусное блюдо. Первый же кусочек яства Система сопроводила сообщением: «Сила + 1». Определенно Ивану тоже нужно постараться научиться так готовить. Ну, или научить кого-то из близких. Ведь это как завлекательно: сидишь дома, спишь, ешь, а показатели твоих Характеристик все прибывают и прибывают. На следующий день в поход вышли не сразу. Хотя Алиса и не сильно верила в то, что призываемый Иваном торговец окажется каким-нибудь демоном, все же отнестись к подобной возможности, спустя рукава, она не могла. Поэтому едва ли не на все имеющиеся деньги заказала какой-то сильно убойный артефакт, от которого и архидемону, случись ему оказаться на пути кицунэ, не поздоровится. Поход начался очень даже цивилизовано: к особняку прибыло несколько вместительных «автобусов», в которые загрузилась вся шайка Алисы вместе с Иваном. — Отдыхай, пока можно! — Отозвалась кицунэ в ответ на довольное высказывание студента по поводу комфорта. — До портала долетим, а там придется своими ногами от портала к порталу топать. Переход через портал проходил по всем правилам военной операции. Сначала ушел дозор, который после обследования прилегающей к порталу территории на той стороне передал основной группе сигнал к началу движения. Перешли. Еще одна небольшая крепость, контролируемая военными из мира Алисы. — Ты знала, что этот конец портала ваши военные контролируют? — Разумеется. Если ты про потери времени на организацию предварительного дозора, так они полностью оправданы. Были, знаешь, прецеденты. Хотя, в этом случае они маловероятны. Больше, таким образом переходим, чтобы рефлекс на опасность порталов поддерживать в рабочем состоянии. Этот новый мир был… никаким. Блеклое выпуклое небо над головой, разреженный воздух, чахлая растительность. Один плюс: сила тяжести была поменьше земной, шагалось легко. — Эх! А говорят, несколько тысяч лет назад тут практически курортные условия были. — Прокомментировала безрадостный пейзаж Лин, шагавшая рядом с Алисой и Иваном. — И что произошло? Война? — Заинтересовался студент. — Тут вообще нет местных жителей. Само собой как-то произошло. Причем очень быстро. Пара сотен лет и из курорта образовалось вот это. — А восстанавливать не пробовали? — А кому это надо? Миров и без того много. Разве что военные, которые здешние порталы охраняют, страдают. У них служба тут серьезным наказанием является. За несколько часов дошли до небольшой крепости, являющейся точным близнецом той, через которую они прошли в этот мир. — Ну, вот, сейчас перейдем и уже в настоящий поход отправимся. Там до нужного портала несколько дней шагать, если пешком. — Алиса уверенно вела группу к намеченной цели. — А я думал, что уже сегодня дома окажусь. — Протянул расстроенный предсказанными перспективами Иванов. — Не-е. Я в дальней разведке была, когда на меня тот мозгоед со спины напал. Может, и есть короткие пути от тебя к нам, но про них мне неведомо. Кроме следующего еще шесть миров пройти нужно будет. Правда, там переходы покороче предстоящего. Новый мир оказался вполне цивилизованным. Дороги, не сказать, чтоб слишком широкие, но зато твердые и ровные. Иван сначала подумал, асфальт, но оказался какой-то искусственный камень. А по дорогам и экипажи, в которые запряжены копытные разъезжают (только не лошади, а что-то вроде беговых быков), и крытые повозки, катящиеся сами по себе. — В прошлый раз я вполне с комфортом до нужного мне места доехала, тут серебро — металл для торговых расчетов, у нас его достаточно, но, боюсь, такую ораву перевезти окажется сложно. Пойдем пешком до ближайшего городка, а уже там попробуем решить проблему с транспортом. — Алиса уже все продумала, осталось только выполнять. В городке, до которого они добрели по хорошей дороге через несколько часов, в качестве транспорта смогли предложить только все тех же быков, запряженных в довольно вместительные фургоны. Крытые самоходные повозки — это привилегия местных дворян. Алисе в прошлый раз просто повезло на нуждающегося в деньгах дворянина нарваться, говорят, для них частным извозом неприлично заниматься. Сразу никто никуда не поехал. Необходимое количество повозок и быков еще собрать надо было, и к путешествию подготовить. Быки перед походом должны быть очень плотно накормлены. Такая у них физиология, что силы только у сытых, а голодные едва брести будут без всякого груза. Опять же и кицунэ решили перед дальней дорогой отдохнуть и подкрепиться. Снова разогрели то изумительное кушанье, которое в прошлый раз единичку Силы Ивану добавило. Правда, в этот раз никаких прибавок не было. Не то Сила только от свежего блюда прибывала, не то подобный эффект был вообще одноразовым. Впрочем, Иванов не сильно расстроился, точнее, расстроился от того, что порция недостаточной оказалась. Еще хотелось съесть, хотя и сытость уже чувствовалась. Путь до портала был скучным. Даже хуже поездки на автобусе до Перми. Во-первых, от Ижевска до Перми автобус намного меньше по времени едет, во-вторых, в автобусе хоть нормальные окна для пассажиров предусмотрены. Хотя, признаться по чести, так и смотреть по дороге было особенно не на что. За то время, пока возле фургона шел, чтобы затекшие спину и ноги размять, насмотрелся. Поля, перелески, сквозь которые и был проложен путь, немногочисленные путники. Иван их сначала сильно пристально разглядывал, пытаясь высмотреть отличия от землян. Ну, что сказать, отличия были. Нос немного другой формы, скулы скошены немного не под тем углом, цвет волос на голове преимущественно соломенно-желтый. Словом, отличий примерно, как у европейцев с азиатами. Те же негры в гораздо большей степени оказываются похожими на выходцев из других миров. От нечего делать принял участие в своеобразной игре с Лин. Суть игры заключалась в обычной войнушке, только виртуальной, созданной совместными усилиями чисто в их сознаниях. Правда, Алиса настояла, чтобы Иван обязательно лучиком сознания на связи с реальностью оставался. Так было труднее сосредоточиться на сражении, но, вроде как, этот оставленный лучик отвлеченного внимания со временем мог в полноценный второй поток сознания разрастись. Иван оказался неплохим тактиком и у кицунэ обычно выигрывал. По крайней мере, на первом этапе так точно, до тех пор, пока она жульничать не начинала и дополнительные отряды не создавала, сверх оговоренных между ними на начальном этапе игры. Лисица же, они все жулики. Впрочем, поняв, что Лин играет нечестно, и сам начал перемещать свои минные поля прямо по ходу движения вражеских бойцов. А что? У него даже в интерфейсе прописано, что он — жулик. Причем не простой, а целый мастер первого уровня. Имеет право. Чуть не поругались. Только делать по-прежнему было нечего, снова за игру принялись. Закончились их виртуальные боевые действия тем, что Алиса тоже захотела принять участие в игре. Лин, уже наученная прошлым опытом, потребовала, чтобы их командир против них с Иваном в одиночку боролась. Наивная чукотская девушка. Алиса за полчаса их обоих под орех разделала, невзирая ни на какое жульничество. Довольная откинулась на походный мешок, который ей в качестве спинки кресла служил и с гордостью выдала: — Учитесь, салаги! Теперь поняли, что сумма четыреххвостой лисы и кадета, который по своим показателям вполне на двуххвостого лисенка тянет, всегда будет меньше одной опытной лисицы с шестью хвостами? — Интересно, какой у нее уровень мастерства ее жульнического навыка? Или там уже речь не о мастере идет, а минимум о магистре? В виртуальной войнушке Иванов с треском проиграл, но все равно был доволен, как слон. У его симбиотической связи на последних минутах матча еще один процентик прибавился. Потом у Алисы случились скучные и длинные переговоры с отрядом, который нужный им портал охранял, а все остальные, из ее отряда, и Иванов в том числе, просто рядом стояли, морально поддерживая. Вот тоже интересный факт: одни порталы тщательно охраняют, а другие словно и не стратегические объекты, а так, чистая безделица. Взять тот же портал, через который они в этот мир попали. Местные только деревянную беседку вокруг зеркала портала соорудили. Давно уже, древесина от времени вся почернелая была. А тут — портал в двойное кольцо каменных стен заключено и не меньше роты вокруг караулит. Наконец, переговоры со стражами завершились, члены отряда тоненькой цепочкой были пропущены за кольцо стен. — А не опасно там? — Поинтересовался Иван у Алисы, когда они уже подходили к переливающемуся ртутью округлому зеркалу. — В мирах гоблинов всегда опасно. Я не знаю больших ксенофобов, чем эти зеленые коротышки. Дальнейший разговор продолжился уже по ту сторону. — А я думал, что только нам с соседями не повезло. У нас гоблины прямо возле завода, где родители мои работали, полезли. — Миров, занимаемых ими, примерно столько же, сколько и условно людских миров. Разумеется, и гоблины, и люди от мира к миру различаются, но все равно общие признаки всегда присутствуют. Неприятие чужаков, как раз к этим признакам относится. Счастье, что тут до точки перехода надо было всего несколько километров пройти. И то, за эти километры зеленявки успели одно нападение устроить. Неудачное. Это против землян они в своих лесах могли удачно из засад действовать, кицунэ с их ментальными возможностями засаду загодя почуяли. А в открытом бою дикарям с копьями и луками ничего не светило. От слова совсем. Те, кто выжил, разбежались, оглашая лес своими криками, а отряд дальше себе проследовал. И через портал в следующий мир перешел беспрепятственно. Так и шли до самого последнего мира, того, где Алиса когда-то с мозгоедом столкнулась. Условия пройденных миров отличались. Где-то было жарко, где-то холодно, где-то зеленел лес, а в одном из миров белела нетронутая ничьими следами снежная белизна. Менялась сила тяжести, атмосферное давление, цвет небес. Но везде человеку можно было выжить. Хотя, может не любому человеку, а конкретно Ивану с его метаморфизмом и кицунэ, которые тоже те еще монстры по части приспособления к условиям окружающего мира. По крайней мере, Алиса сказала, что в мире звероморфов, где вообще физические законы отличаются, она бывала. Обозвала их унылыми затворниками. — Сейчас не отвлекайте меня. Мне нужно будет, как следует сосредоточиться. — Объявила их предводитель, когда они вышли на очередную полянку. — И когда портал откроется, без задержки все переходите на ту сторону. Долго я его не удержу. Портал сильно отличался от стационарных. Небольшое зеркало меньше метра в диаметре повисло над колышущимся разнотравьем на уровне пояса. Первыми, как всегда в портал ринулись разведчики. Они рыбками нырнули прямо в середину портала. На этот раз дожидаться от них сведений не стали, быстренько покидали в ртутное марево немногочисленную ручную кладь и габаритное вооружение и начали, один за другим переправляться сами. Дошла очередь и до Иванова. Прыжок — и он на той стороне. Вроде, все спокойно, военные, занятые своими делами не контролировали дальние подходы, сосредоточив все внимание на своих ближайших окрестностях. Последней в этот мир переправилась сама Алиса. Портал беззвучно растаял прямо за ее спиной. — Иван, держи артефакт полета. — Алиса вручила парню небольшой кругляш на шнурке, чтобы можно было его на шею вешать. — Заряд полный. Хватит, чтобы до поселка долететь и сверху вниз, через портал, на ту сторону проскочить. Когда будем подлетать к поселку, не забудь еще Отвод глаз на себя наложить. Дозорные, даже если могут сквозь Отвод глаз с Невидимостью пробиться, обычно по сторонам смотрят, а не в небе ворон считают. Мы этим и воспользуемся. Не переживай, не в первый раз так делаем. На той стороне лети строго на север, только недалеко, отыскивай укрытие и садись. Мы тебя сами найдем. Все вышло по задуманному их командиром. Солдаты, стоящие на КПП возле портала даже и не поняли, что их порталом воспользовались несанкционированно. Дольше уже на Земле собирались снова воедино. Собравшись же, принялись искать подходящее место недалеко от военной базы, чтобы Иван Бетазара мог вызвать. Недалеко от базы потому что, опасались, что торговец может определять место, откуда его призывают относительно других, известных ему объектов. Вот, чтобы не насторожить, и искали местечко неподалеку. И ведь нашли! Овраг, склоны которого поросли лесом проходил километрах в трех всего от периметра базы. С другой стороны, подходящих подходов и подъездов для армейцев там не было. Даже если и обнаружат каким-то образом проводимый ритуал, помешать не успеют. Землю в самом низу оврага разровняли при помощи магии земли. Был в отряде такой высококлассный специалист. Плюс Иван в меру своих сил помог. Саму площадку заминировали. Дополнительно по склонам оврага МОНок понавтыкали. Алиса пообещала, что их специалист сможет подорвать их одновременно и строго в нужную секунду. А потом Иван начал из своего пространственного артефакта товары, когда-то умыкнутые у генерала Тыловаева выгружать. Не все, кое-что оставил все же для личного пользования. Разумеется, был шанс, что с этими товарами очередной конфуз приключится, и честный торговец просто откажется покупать ворованное, чтобы не портить себе карму, но отчего-то была у Ивана твердая уверенность, что в эту торговую сессию все по-другому вывернется, и безобидный торговец сбросит свою овечью шкуру. Декорации расставлены, время начинать пьесу. Иван в очередной раз нащупал у себя в кармане эвакуатор, выданный ему Алисой, и решительным голосом затянул: — Бетазар! Призываю тебя! — Никакого эффекта. Иванов даже, грешным делом, в памяти еще раз проверился, правильно ли он имя произнес, не Бетазора ли снова вызывал по старой памяти. Вроде, все правильно. Еще раз позвал: — Приди, Бетазар! Призываю тебя! Как и в прошлые разы, фигура появилась в центре пентаграммы абсолютно без всяких видимых спецэффектов. К сожалению не сам торговец, М-м-м, его работник. У Ивана оборвалось сердце. Он уже настроился на эпическую битву с демоном, а тут, похоже, очередной тур торговли намечается. Впрочем, сильно расстроиться от отсутствия Бетазара Иван не успел. Р-р-р, обозрев горы товара, приготовленные для обмена, пискнул: — Я сейчас. — И пропал. А через минуту в центре пентаграммы уже сам Бетазар стоял, собственной персоной. — Я рад, что ты выполнил обещанное. Проверять весь товар на предмет законности приобретения будет слишком долго и муторно. Поступим так: ты поклянешься, что товары получены тобой законным путем. Если это не так, клеймо жулика система вывесит только на тебя. Согласен? — Объявил он, созерцая штабеля ящиков и контейнеров. — Что ты хочешь взамен? — Я хочу, чтобы ты помог мне улучшить мои Характеристики и Системные навыки. — Объявил Иван заранее продуманное требование. Чуть подумав, добавил: клянусь, товары получены мной вполне законным путем. — Навык Жулик у него же уже есть, даже уже до мастера дорос. Мокрому дождь не страшен. — Хм. — Торговец оценивающе взглянул на стоящего перед ним человека. — Ты еще не очень развит в Системном плане, мне будет легко проделать это. Только будем делать это постепенно. Скажем, вот артефакт, навсегда повышающий Силу того, кто его наденет на две единицы. — В руку Бетазара возникла небольшая фигурка, изображающая какое-то насекомое, похожее на муравья. — За него я возьму…, скажем, вот это. Среди выставленной вокруг торговца массы товара пропало несколько ящиков военного снаряжения. А Бетазар кинул «муравья» стоящему неподалеку Ивану. Едва пальцы студента соприкоснулись с фигуркой, у него пришло сообщение: «Сила +2». Иван сунул статуэтку в карман, очень ценное приобретение, ему есть на ком применить это воздействие. — Еще могу предложить венец, который достаточно проносить на голове неделю, — тут Бетазар еще раз пристально взглянул на Ивана и чуть удивленно поправился, — тебе даже трех — четырех дней хватит, чтобы повысить Интеллект на три единицы. Только его я оценю подороже, он может повышать Интеллект и на втором его уровне развития. Скажем, вот этого будет достаточно. — На площадке один за другим стали исчезать ящики, а в руки Ивану перелетела странная витая проволочка, которую студент поспешил немедленно нацепить на голову. — А вот у меня в руках Большое зелье Силы, изготовленное магистром зельеварения Сшессом. Оно способно поднять Силу разом на десять единиц, но и стоить будет соответственно. — К Ивану отправилась мензурка с изумрудным содержимым, а ящики с площадки вокруг портала по-прежнему убывали по одному. В целом получался некоторый затор, на который торговец смотрел весьма неодобрительно. — Что-то не так? — Спросил Иван после того, как выпил одним глотком содержимое мензурки. Кстати, довольно гадкое на вкус, не похоже на работу магистра, но Сила прибыла на десять единиц исправно. — Да вот, с такими темпами отправления, мы хорошо, если за сутки управимся. — Сутки — это долго. — Иван, в самом деле, испугался. Военные в любой момент могли обнаружить его деятельность. — Это можно легко исправить. — Батазар покровительственно улыбнулся, уловив эмоции своего контрагента. — Тебе достаточно разрешить мне сделать портал, ведущий на мой склад чуть шире. — А разве для этого требуется мое разрешение? — В обычных условиях нет, но тут у вас новый мир, только недавно подключенный к Системе, а у таких миров существует еще некоторая защита от иномировых вторжений. Она убывает, конечно, но пока мешает. Но ты, как обитатель этого мира, можешь дать формальное разрешение, после чего у меня появятся возможности немного расширить портал. Просто скажи: «Я разрешаю Бетазару расширить межмировой портал». — Я разрешаю Бетазару расширить межмировой портал», — послушно повторил Иван последние слова торговца. Ящики из стопок начали исчезать с гораздо большей скоростью. — На Силу осталось совсем немного накинуть, чтобы до предела твоей расы добраться. — Задумчиво проговорил Бетазар. — На руке его появились две пилюли. — Думаю, этих двух капсул окажется достаточно. Цени, кстати, редкая продукция. Для изготовления нужна эманация, которую только высшие элементали земли при своей гибели выделяют. Для использования достаточно просто в кулаке зажать посильнее. Иванов точно так и сделал, как этот таинственный субъект порекомендовал. И ничуть не прогадал, так как тут же дважды сообщение от Системы прошло: «Сила +1», «Сила +1». — Что-то подзадержался я в вашем мире, а у меня еще куча дел. — Бетазар внимательно оглядел высившиеся в три его роста штабеля морских контейнеров. — Готов за все это расплатиться двумя десятками яблок Ловкости. До достижения тобой предела расы по Ловкости они по две единицы добавлять будут, после, уж не взыщи, всего по одной. — Согласен! — Выдохнул Иванов, уже предвкушая, что все параметры его Характеристик до сотни единиц доберутся. Внезапно еще одно сообщение от Системы пришло: «Ментальная устойчивость +1». По позвоночнику Иванова холодок прошел от осознания, что торговец на него ментально воздействовал. Этак он мог заставить Ивана на черте что согласиться. Поэтому, получив в руки первый плод мстительно добавил: — Только, уважаемый Бетазар, Характеристики вы мне подняли, не спорю, но вот навыки остались на прежнем уровне. Мне бы еще и для навыков что-нибудь подкинуть бы. — И хрумкнул яблоком, вгрызшись в сочную, сладкую мякоть. "Ловкость +2", — мелькнуло сообщение, тут же смахнутое Иваном. — Не проходят контейнеры в портал! — Внезапно раздраженно выдал торговец. — А разгружать такую прорву очень уж неохота. — Перевел раздраженный взгляд на студента, тот аж поежился, настолько взгляд был нехорошим. — Давай так, — Тут он взмахнул рукой, от чего под ноги Ивану перелетели оставшиеся почти два десятка плодов. — Ты даешь разрешение расширить портал до максимума, а я выдам тебе десять, нет, тридцать капсул повышения уровня навыка. А у Ивана еще раз пришло сообщение: «Ментальная устойчивость +1». Очень надо было торговцу размеры своего портала увеличить. — Я разрешаю Бетазару увеличить межмировой портал до максимально возможного уровня. — Не дожидаясь от того подсказки, выдал Иван, собирая с земли раскатившиеся яблоки. Грохнуло. Над пентаграммой вспыхнуло фиолетовое марево, из которого начали выбегать существа ужасающих очертаний. — Я благодарю тебя, Иван, житель Земли, давший мне, Бетазару, архидемону двести пятнадцатого легиона, неограниченный доступ в свой мир для моего воинства! — Громогласный, рокочущий голос преобразившегося и выросшего в размерах адского создания разнесся далеко по окрестностям. — Но, чтобы никто не мог сказать, что я не сдержал своего слова, держи, Иван, свои тридцать капсул. — И перед Ивановым из пустоты вдруг посыпались серебристые плоские кругляши. Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 81 год. Класс: Боевой целитель Титулы: Защитник расы (бонус использовован) Спаситель расы флурри (звероморфы) (бонус использован) Уровень 13, очки опыта\до следующего уровня: 10322\25600 Мана 2040\2040 Первичные характеристики: Сила 100\100 (достигнут предел, дальнейшее повышение характеристики временно заблокировано) Ловкость 82\100 Выносливость 102 Интеллект 102 Ментальная Сила 4\10 Свободных очков первичных характеристик 26 Вторичные характеристики: Живучесть 10 Удача 57 Наблюдательность 8 Ментальная устойчивость 12 Изученные конструкты: Универсальный щит Инструмент целителя Очки повышения уровня навыка 33 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 55 Ранг продвинутый: Собиратель; Зельеварение; Алхимия; Артефактор; Управление земной твердью; Верховая езда; Отвод глаз; Сумеречное зрение. Ранг мастер (1-й уровень): Жулик. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 8 %. Доступные конструкты ментальной сферы, привязанные к симбионту, можно посмотреть на отдельной вкладке.Глава 18
— Да, Иван, вынужден с прискорбием сообщить, что на этом наше с тобой торговое соглашение прекращает свое действие по причине скоропостижной гибели моего контрагента. — Бетазар махнул рукой в сторону студента, указывая цель атаки для одного из перешедших в этот мир за прошедшую минуту монстров. — Разумеется, я свято блюду всеклятвы, поэтому не причиню тебе ни капли вреда, жадный, легковерный землянин, вместо меня это с удовольствием проделают мои подчиненные. Причем, заметь, полностью по своей воле. Как там у великих? Финита ля комедия? Вот и Иванов полностью отыграл свою пьесу, пора бы и покинуть сцену, пока, в самом деле, не сожрали. Он уцепился пальцами за эвакуатор, пожелав оказаться подальше от надвигающегося на него обладателя оскаленной зубастой пасти. Эвакуатор отработал штатно, перенеся Ивана на склон оврага за несколько сотен метров от первоначального расположения. Эвакуаторы, как не так давно разъяснила Алиса, они, вообще, маломощные штуки, зато и малозаметные. Способны вытащить бойца только непосредственно из-под удара, да еще в произвольном направлении. Полного заряда на три таких недалеких прыжка хватает. Вот Иван один прыжок уже израсходовал. Хорошо бы, не пришлось и остальные тратить. В планах было передать его отцу для исследований. Как знать, может сумеет повторить по образцу данное изделие. Едва Иван покинул зону поражения, вдоль по склонам грохнули мины направленного действия, нацеленные строго на центр пентаграммы. Не то, чтобы кицунэ таким нехитрым приемом намеревались полностью перешедших через портал демонов уничтожить, все же всевозможные динамические и универсальные щиты очень распространенная штука в мирах магии, но потрепать адское воинство все же намеревались. Собственно, так и произошло. Сколько-то демонов рухнули без движения, некоторые вообще не почувствовали удара, а большинство осталось в живых, но все же в какой-то мере пострадали. Тут и находившиеся до этого момента в засаде бойцы отряда Алисы активизировались, засыпая площадку кучей различных смертоносных плетений, шарами плазмы и лазерными высокоэнергетическими лучами. Впрочем, весь удар оказался нацелен исключительно на рядовых демонов, сам Бетазар остался вообще без внимания со стороны стрелков. Просто, они уже очень опытными были, понимали, что архидемону их маломощные потуги никакого вреда причинить не смогут. Зато Алиса вполне могла. Она выскочила из укрытия на открытое место, громким голосом призывая предводителя демонов на поединок. А Иван, чертыхнувшись, наложил на себя Отвод глаз, Универсальный щит и вновь включил недавно выданный ему артефакт для полета. На смену сраженным из портала все новые демоны поступали. Если не перекрыть развернутый портал, все усилия кицунэ напрасными окажутся, вот Иван и рисковал своей головой в попытке, пролетев над головами монстров, кинуть в портал очередной эффектор для откачки маны. Опять же сильно сомневался он, что кицунэ, даже если победят, этот портал закроют. Им это просто не выгодно, закрывать лаз в мир, где их новые хвосты в лице демонов дожидаются. А то, что демоны еще один людской мир могут схарчить, пройдя в этот портал, им без разницы. В овраге, между тем, вовсю разгорался бой предводителей противоборствующих отрядов. Сила и Выносливость против Ловкости. Алиса, в основном, уворачивалась от чудовищно мощных магических ударов архидемона, да прыгала короткими порталами с одного места на другое, а демон медленно надвигался на нее, стойко держа удары ее магии. По всему было видно, что Алиса выбрала соперника не по собственным силам. Сколько бы она не прыгала, конец будет один, она устанет, потеряет темп и тогда уже архидемон сможет сделать с ней все что захочет. Собственно, это Бетазар с самого начала понял, потому и терпел все удары с широкой улыбкой на лице. Все в момент переменилось, когда Иван все же смог бросить в портал свой эффектор и переместился при помощи эвакуатора подальше. Он тоже способен был учиться на своих ошибках, и быть в очередной раз затянутым в схлопывающийся портал ему не хотелось. Это в пошлый раз он попал в относительно «безопасное» место, в этот раз по ту сторону мир демонов расположен, там ему никто помощь оказывать не будет. Итак, Иванов переместился и включил ритуал выкачки маны. Был бы это природный портал, он бы схлопнулся, на этом все бы и закончилось. Но тут-то был рукотворный портал, завязанный на пополнение из магического ядра архидемона. Бетазару и поплохело разом. Алиса, хитрая лисица, в этот момент подорвала мощнейший заряд взрывчатки, на который она, как оказалось, и заманивала своими хаотическими с виду прыжками своего противника все время их поединка. Взрыв не убил, но все же оглушил архидемона. Пока он приходил в себя, Алиса подскочила к нему вплотную и разрядила артефакт, который и припасла как раз на случай встречи с архидемоном. Собственно, на этом их поединок и закончился. Туша архидемона отправилась в пространственное хранилище, которое, как оказалось, у кицунэ тоже имелось, а она поспешила на помощь к своим бойцам, которые вели тяжелый бой с набежавшими за время до закрытия портала демонами. Демонов было бы еще намного больше, если бы дестабилизировавшийся портал не слизнул в последний момент всех демонов, выстроившихся возле портала. Остались лишь те, кто без всякого строя бежал вверх по склонам оврага в атаку. Вот на них-то и обрушилась Алиса. А тут еще пара вертолетов на шум подтянулась. Пилоты увидели людей, сражающихся с демонами, ну и вжарили по чудовищам из крупнокалиберных пулеметов. Слышали бы пилоты слова проклятий, которые призывали на их головы кицунэ, которых помощь с небес лишала вожделенной прибавки количества хвостиков! Но не слышали, а потому опустошили весь свой боезапас до железки. Повезло еще, что никто из оскорбленных в лучших чувствах лисиц-оборотней не запулил по непрошеным помощникам ничем магическим. — Отступаем! — Бросила по ментальной связи своим бойцам Алиса, заслышав шум моторов приближавшейся техники. Впрочем, обобрать трупы демонов ее бойцы все же успели, как успели вынести с поля боя всех своих раненых и тела павших товарищей. А Иван успел еще и убрать обратно в свой пространственный артефакт контейнеры со всяким гражданским ширпотребом, которые Бетазар так и не успел отправить в свой собственный мир. А Ивану в первую очередь ширпотреб и нужен был, всякие гаубицы и зенитные пулеметы, законсервированные после Второй мировой, ему не слишком интересны в мире Пустоши были, сражения армия на армию там устраивать некому. — Вот, спрашивается, где справедливость! — Разорялась Алиса через полчаса, вертя перед носом собравшихся куцым седьмым хвостиком, в одночасье появившемся у нее после тяжелого поединка. — Я все тяготы стойко преодолевала, а этот засранец раз, и едва ли не половину очков опыта с архидемона себе заграбастал. «Засранец» тем временем любовался сообщениями от Системы. Все же не каждый день три уровня, как с куста, прибавляется. А вместе с уровнями еще и все прочие сопутствующие плюшки, включая шесть новых очков повышения уровня навыка, три заклинания, которые еще только предстояло вдумчиво выбрать, и девять очков Свободных первичных характеристик. А еще Система наградила пятью очками Удачи и двумя очками Живучести. И навык Жулик на второй мастерский уровень перебрался. А еще, за участие в убийстве архидемона барьер на одной из первичных характеристик разрешено было снять. Иван сразу же выбрал Ловкость. У него еще в пространственном артефакте девятнадцать яблок Ловкости оставалось. Одно из которых и начал грызть потихоньку. Правда, была в сообщениях от Системы и своя ложка дегтя, куда ж без нее. Для достижения следующего, семнадцатого уровня требовалось уже больше пятидесяти тысяч очков опыта. По всему выходило, что такое удвоение по очкам опыта каждые четыре уровня происходит. Правда, и плюшки, после такой прибавки в очках опыта, должны были сыпаться куда более серьезные. — Иван, в последний раз тебя спрашиваю, — Алиса строгим взглядом окинула студента, который еще раз проверял своим целительством здоровье бывших раненых из ее отряда. А то они, конечно, воспользовались целительскими амулетами, но это же только экстренная помощь. — Ты точно не хочешь и дальше пойти с нами. В отряде твое развитие будет гораздо более быстрым и сбалансированным. — Прости, Алиса, — Иванов по-прежнему называл ее тем именем, каким она ему когда-то представилась, хотя теперь уже знал и, самое главное, вполне мог воспроизвести настоящее, — но я по натуре совсем не боец. Мне даже Система класс Целителя определила. — БОЕВОГО целителя! — Откликнулась кицунэ, выделяя голосом слово «боевого». — Впрочем, ладно, не хочешь, заставлять не буду. Свою метку на тебе я опять в ждущий режим перевела. Если снова окажешься в нашем мире, как ее активировать ты теперь знаешь. — А зачем она вообще, эта метка? — Поинтересовался Иван. Явно ведь, какая-то заморочка на уровне традиций и обычаев. — Так просто, на всякий случай. — Внезапно смутилась опытная, теперь уже семихвостая лисица. Даже покраснела немного. — Ну, если не хочешь идти с нами, давай прощаться, что ли? Нам еще до этой, как ты ее назвал,… Белоруссии добираться. А вдруг там все же настоящие демоны водятся? — И она внезапно обняла парня, поцеловав его прямо в губы. Так и расстались. Алиса свой отряд к ближайшему участку железной дороги повела. С их умениями и артефактами незаметно забраться не несущийся на всей скорости поезд — раз плюнуть. Нужно только с направлением не ошибиться, чтобы в Сибирь вместо западных областей России не уехать, а там уже просто, ориентируясь по школьной карте, которую отрядные разведчики изъяли где-то в поселке, двигаться по направлению к точке портала тех вторженцев, маскирующихся под демонов. А может и не маскирующихся. Алиса сказала, что у демонов шестьсот шестьдесят шесть легионов, очень сильно отличающихся по боевой мощи. Им всем очень-очень повезло, что Бетазар из легиона третьей сотни оказался, архидемон из первой сотни разнес бы их вообще без всяких усилий. А вот те, что имели порядковые номера ближе к концу, вполне могли всего лишь на равных с землянами воевать. Словом, лисицам происхождение вторженцев лично проверять нужно было. А Иванов отправился к автобусной остановке. А куда деваться? Артефакт полета почти разряжен и ману поглощать от тела владельца будет еще долго, а другими артефактами или навыками быстрого перемещения Иван не владеет. Сел на остановке в гордом одиночестве и выбором подходящих заклинаний из предложенного списка занялся. Защитное-то у него уже имеется, а из нападения — одно Отравление. Может и действует то заклинание, хотя и тоже далеко не всегда, но, зачастую очень медленно. Враг сто раз вплотную приблизиться успеет, не то, что издалека ответный магический или еще какой удар нанести. Значит, нужно еще одно атакующее заклинание. А нужно ли? Если так подумать, целитель ведь не только чинить тела пациентов способен. Сломать ведь тоже можно. Даже проще, ломать, не строить. Заблокировать сосудик в важном органе, устроить жесткий сбой сердечного ритма — и ага! Тут вопрос лишь в своевременном осознании своих возможностей и тренировках. Значит, атака пока по боку. Гораздо привлекательнее выглядели бы заклинания из пространственной магии, типа порталов, телекинеза и телепортации, только среди списка ничего похожего даже близко не было, а был лишь Магический шпион, по факту не что-то разумно действующее, а тоже что-то похожее на портал. Позволял органам чувств адепта подключаться к небольшому участку пространства в отдалении. Заклинание было помечено, как развивающееся, так что взял его. А вдруг, это и есть начальная стадия того самого портала, что позволял той же Алисе между мирами прыгать? Остальные два заклинания выбрал просто, потому что взять больше нечего было. Два очень похожих заклинания, позволяющие одно увеличивать физические возможности, а второе мыслительные. Время действия этих заклинаний — по желанию, пока мана не кончится. Так и сидел на лавочке, пока мимо проходящая бабулька на него свое внимание не обратила: — А ты чего, милок, тут сидишь? Не иначе, автобус ждешь? — Жду бабуля. — Так ведь не ездят нынче автобусы. Уже скоро месяц, как запретили. — Как же так? Мне в Ижевск срочно надо. — А вот так. Как в лесу эти хоблины завелись, так и не ездит теперь никто. И попутку вряд ли найдешь. Солдатам с базы подбирать попутчиков запрещено, а местные не поедут, хоблинов боятся. Поблагодарил Иванов добрую старушку и задумался: по всему выходило, что придется весь путь ему пешком преодолевать. Вот, как чувствовал, когда заклинание Усиления физических возможностей брал. Только на случай встречи с гоблинами надо постараться свои навыки тоже усилить, благо три с лишним десятка очков повышения уровня навыка в его распоряжении появилось. Первым делом Отвод глаз довел до мастерского уровня. Лучший бой — тот, в который вступать не потребовалось. Потом подумал, и еще одно очко туда же вложил. Мастер второго уровня куда лучше, чем мастер первого уровня звучит. А потом, чисто идя на поводу своих сиюминутных желаний, истратил еще одно очко, доведя Управление земной твердью до мастерского уровня. Все равно, магию земли планировал развивать, почему бы не сейчас? А остальные тридцать шесть очков повышения уровня навыка решил до возвращения к родителям поберечь, с отцом еще раз посоветоваться, что конкретно их семье и ему лично может пригодиться при дальнейшем существовании. Не то нечеловеческая Выносливость с Ловкостью действовали, не то заклинание Увеличения физических возможностей оказалось таким мощным, только по скорости бега Иванов если и не дотягивал до скорости легкового автомобиля, то совсем не намного. И усталости особенной не чувствовал. Может, и еще ускорился, если бы не Магический шпион, которым он предстоящий путь сканировал. Еще большая скорость не дала бы возможности полноценно осматривать прилегающие к дороге кусты. А когда к лесному массиву приблизился, еще больше скорость сбавил. Зато и гоблинов, замаскировавшихся возле самой дороги, выявил сильно загодя. Было время, чтобы решить, обходить ли ему засаду или неожиданно на нее напасть. Выбрал второе: негоже это, засаду так просто оставлять. В нее же и простые люди вляпаться могут. Но, самое главное, в чем Иван даже себе не спешил признаться, хотелось ему испытать свои новые идеи и повысившиеся в последнее время боевые возможности. Все совсем просто вышло: обошел засаду со стороны леса. Настолько глазастых, чтобы рассмотреть его под мастерским скрытом, среди врагов не оказалось. Подошел к ним едва ли не вплотную. Целительская магия только на относительно небольшом расстоянии действовала. А там по очереди начал опробовать разные воздействия. Самым простым и эффективным оказалось воздействие на среднюю мозговую артерию. Ее Иванов с институтского курса по анатомии досконально запомнил, где та располагается. А еще она имела тонкие стенки, а разрыв их в очень короткий срок отправлял врага в беспамятство. Перебои с сердцем тоже, конечно, действовали вполне эффективно, но клиент сразу начинал вести себя беспокойно, привлекал внимание соратников. Добил всех лежащих без движения врагов копьем, которое подобрал тут же. Дистанционная атака принесла бы вчетверо меньше опыта по сравнению с прямым воздействием. Впрочем, и копье тоже принесло его не много. Сказывался уже шестнадцатый уровень нашего героя. В процессе выполнения сего кровавого действа подивился на изменения с ним произошедшие. Вряд ли, даже еще год назад, он так хладнокровно бы резал разумных ради лишних очков опыта. Пока добирался до города, все размышлял, как так получилось, что гоблины смогли снова через портал на Землю проникнуть? Ведь, в тот момент, когда он исчез с Земли, нормально же все было. По всему выходило, что битву за портал на той стороне люди проиграли. Но все же, это пока всего лишь его предположения, надо реальную картину узнавать. По улицам Ижевска снова бегом бежал. Первоначально, когда на окраину зашел, сбавил темп, но убедившись, что Отвод глаз скрывает надежно, снова ускорился. Очень уж хотелось своих родных скорее повидать. Возле портала со стороны Земли снова появились изменения. Помимо бетонного забора, вокруг него небольшое здание из фундаментных блоков сложили. И солдат внутрь с пулеметом, торчащим из амбразуры, посадили. Не стал особо мудрить, просто наложил на всех, стоящих на посту, Сон и прошел. А на той стороне снова помчался вприпрыжку. Терпежу уже не было, так захотелось вдруг родителей увидеть. Поселок местных старателей оставил в стороне. Не до общения с ними было. Тем более, что там за прошедшее время запросто могли появиться новые типы, встреча с которыми в этот час вовсе не входила в планы студента. Иван настолько настроился на встречу с родными, что даже не стал при помощи Магического шпиона о нынешней обстановке в поселке любопытствовать. Хотя запросто мог бы, расстояние позволяло. Дошел до того места, где родители новый дом в тот момент, когда он от них ушел, обустраивать пытались, и остановился. Очень чем-то неприятно знакомым пахнуло. Иван еще не забыл неприятных впечатлений, что джунгли людям в мире гоблинов доставляли. А тут они высились: джунгли того мира. Пусть и небольшие по площади, но вполне себе узнаваемые. — Все же вернулся! — Вовку Михайлова он уже давно заметил, еще когда только по направлению к родительскому дому в самом начале улицы топал. Потому и Отвод глаз отменил, чтобы Вовка его заметить смог. — Вернулся. Куда ж я денусь? Тебя-то как, власти долго мурыжили, что с беглым дезертиром общался? — Ну, пару раз повесткой вызывали. Только ничего мне предъявить не смогли. — Ясно. Извини, что так получилось. — Пустое. Ты лучше скажи, как до родительского дома добираться будешь? Все наши по очереди ходили. Пока сквозь эти джунгли пробирались, вроде направление нормально могли держать, а как на прогалину вокруг дома выходили, так чертовщина всякий раз начиналась. Идут прямо к дому и вдруг в стороне оказываются. Так и не смогли добраться. А на крики твои родители не отзываются. — Понятно говоришь. Значит, работает защита. — Какая защита? — Да от древних осталась. Я случайно нашел, а отец починить смог. — Надежнее даже лучшему другу не говорить, что родитель может такие штуки делать. «Was wissen Zwei, wisst Schwein», «Что знают двое, знает свинья». Старик Мюллер, хоть и был первостатейным гадом, умную фразу сказал. — Вовка, ты прости, мы чуть после обязательно поговорим, но сейчас я очень по родителям соскучился. Под изумленным взглядом товарища Иванов пошел прямо в самые заросли, которые перед ним принялись послушно раздвигаться. Что ж, ментальное управление растениями, изученное Иваном, работало и на этих чудовищах растительного мира. Впрочем, и просто чудовища, из плоти и крови, здесь, как выяснилось, уже поселились. Миленькие котятки целым выводком гурьбой выкатились чуть ли не под ноги Ивану. Пригрозил им пальцем и обошел по широкой дуге. Хоть вроде его организм и получил заметное улучшение, рисковать, проверяя, насколько надежно он может справляться с ядами не хотелось. Только не сегодня, когда только-только после долгой отлучки домой пришел. Как Иванов в глубине души и надеялся, артефакты искривления пространства спокойно пропустили члена семьи в жилище. — Мама, я пришел! — Сказал Иван, зайдя на кухню, где мать что-то в очередной раз готовила. Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 81 год. Класс: Боевой целитель Титулы: Защитник расы (бонус использовован) Спаситель расы флурри (звероморфы) (бонус использован) Уровень 16, очки опыта\до следующего уровня: 11678\51200 Мана 2040\2040 Первичные характеристики: Сила 100\100 (достигнут предел, дальнейшее повышение характеристики временно заблокировано) Ловкость 110 Выносливость 102 Интеллект 102 Ментальная Сила 4\10 Свободных очков первичных характеристик 35 Вторичные характеристики: Живучесть 12 Удача 62 Наблюдательность 8 Ментальная устойчивость 12 Изученные конструкты: Магический шпион Увеличение физических возможностей Увеличение мыслительных возможностей Универсальный щит Инструмент целителя Очки повышения уровня навыка 36 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 55 Ранг продвинутый: Собиратель; Зельеварение; Алхимия; Артефактор; Верховая езда; Сумеречное зрение. Ранг мастер (1-й уровень): Управление земной твердью. Ранг мастер (2-й уровень): Отвод глаз Жулик. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 8 %. Доступные конструкты ментальной сферы, привязанные к симбионту, можно посмотреть на отдельной вкладке.Глава 19
— Наконец-то ты вернулся, сынок! — Обрадовалась мать, не прекращая, впрочем, готовку. — А то мы с отцом уже всякое передумали. Ты почему, зараза ты такая, так долго вестей не подавал? — Прости, мамочка, я не нарочно! — Повинился взрослый сын. — Случайно в портал провалился, а он возьми, да и захлопнись. Вот, пока дорогу домой отыскал, время то и прошло. — Как можно случайно в портал провалиться? — Продолжала мать вымещать на сыне накопившиеся эмоции. — Портал же не собачьи какашки, в которые можно незаметно для себя наступить! Хм. Так мамочка может достаточно долго сынулю отчитывать. Решил попытаться разговор перевести: — А где папа? Я ему кое-что принес. — Так понятно где, — несколько раздраженно махнула мама рукой, перепачканной в муке, — в лаборатории своей заперся. Все пытается с порталами разобраться. Что-то у него там не выходит, психует, страсть. Ну, вот, режим у матери автоматически переключился с воспитания ребенка на обсуждение действий своего мужчины. Иван вздохнул с облегчением. Хотя, он после долгой разлуки даже эту ругань в свой адрес со стороны родительницы слушал едва ли не с умилением. Отца, как хомяка из норы, удалось выманить запахом выпечки. Мать с самого начала их обитания в этом мире ввела запрет на питание в самой лаборатории, пришлось отцу, отставив на время интересные эксперименты, все же выходить на свет божий. А тут и сын, совсем уж было запропавший, обнаружился. Иван хотел ему сразу свой пространственный артефакт с наступившей в нем какофонией от смешения маны из разных источников передать, да мать грозно так прикрикнула. Не решился. Впрочем, так оно и правильно будет, а то получит новую головоломку и умотает обратно к себе, так и не перекусив. Бывало уже подобное. — Ваня, я тут, совершенно случайно, новый навык получил шикарный. Надо бы нам всей семьей к тому духу разума наведаться. — Огорошивает отец сына, едва они из-за стола переместились на кресла в гостиной. — Что за навык такой? — Спросил Иванов младший, не ожидавший, что и у никуда не выходившего из дома родителя могут быть ценные прибавки в характеристиках. — Управление пространством. Черт! Это же магия пространства, как она есть! Просто так тут все устроено у Системы, что школы магии, и не только, как отдельные навыки подаются. Или классы, что, вроде как, еще круче для пользователя, но класс — он один, а навыков может быть сколько угодно. Проблема с очками для развития этих самых навыков. Вот их Система отвешивает очень скупо. — Уже готов к выходу! — Тут же откликается мгновенно все оценивший Иван. — Нет, нет. Не сию секунду, — готов дать задний ход отец. — У меня там серия опытов с метками для портала затеяна. — Что уже и порталы освоил? — Искренне изумился сын. — Правильнее сказать Портальные врата. И то, возникла целая куча заморочек с недостаточной прокачкой Рун, Ритуалистики, Сути вещей и магии, да и того же Управления пространством. Там длинный список, а очков повышения навыка у меня не осталось ни одного. — Может, я чем-то смогу помочь? У меня, к слову, еще целая куча очков повышения навыка не распределенной осталась. — Ну, если Управление пространством на мастерском уровне освоишь, уже замечательно будет, а то, оказалось, мало эти чертовы врата сделать, ими и управлять кто-то еще с подходящим развитием должен. Кстати, а тебе в твоих странствиях никаких интересных штук не попадалось? Вот и к чему тут это «кстати»? А пространственный артефакт пока отцу ни в коем случае в руки давать нельзя, пока он с семьей к духу разума не сходит, и пространственной магией не поделится, а то не оторвать его будет от новой игрушки. Даже Ивану с его слабо развитым навыком Артефактора и то видно целую кучу новых мыслей и возможностей, которые может сулить изучение странной аномалии, в которую все больше превращается его и до этого очень даже не простой артефакт. — Интересные штуки встречались. Я их тебе после нашего семейного похода выдам. — Жестокий у меня сын вырос. — Жалобно улыбнулся родитель. — Я же теперь от нетерпения весь изведусь. К духу разума смогли выбраться только на следующий день. Мать запричитала, что у нее куча дел не сделанных зависнет, отец тоже все в свою лабораторию рвался. Пока их дожидался, решил парочку навыков с Новичка до мастера первого уровня поднять: Студент и Наставник. По любому затраты на них они в самом ближайшем времени оправдают, позволив обменяться навыками с родителями намного быстрее и качественнее. Иван все еще не мог забыть, как смог от матери лишь сильно урезанные версии ее навыков для сканирования перенять. Ну, и еще Артефактора поднял тоже до первого мастерского. А то неловко: отец уже вон какие сложные устройства изготавливает, а сын его сущий балбес и бездарь в этом вопросе. Ну, и еще, Иван выгрузил из пространственного артефакта весь груз ширпотреба, что уцелел после боя с архидемоном. В их доме целое крыло вообще никак не используется, места хватает, а в артефакте только понапрасну ману пережигает. Потом надо будет потихоньку поселенцам начать распродавать. Там, как раз, в основном, всякие мелочи, облегчающие и украшающие жизнь граждан, типа мясорубок, велосипедов и механических часов. Точнее, много чего, это просто первое, что на ум пришло. — Ого! Это когда это все эти деревья вымахать успели? — Ошарашенно спросил отец, когда они за ворота дома вышли и под пологом практически тропического леса оказались. Сразу видно, истинный ученый! Ничем окружающимся не интересуется, весь в науке! — Вы хоть фрукты-то с них ели? — Поинтересовался Иван у матери, показывая на никем не собранные гирлянды разноцветных плодов, свисающие едва ли не до земли. — Ели, конечно, — отвечала мать, — но тут такое дело, что фрукты эти растут не по дням, а по часам. Сегодня только соберешь, назавтра, глядь, опять их в том же самом месте полно. Я уже даже, грешным делом, думала продажей их на Земле заняться. Только отец не разрешил никуда от дома удаляться. — Молодец! В Ижевске сейчас какая-то нездоровая обстановка. Да и вокруг портала на той стороне блокпост выстроили. Не факт, что не задержали бы. Отец, хоть и промолчал, но Иван чувствовал, что похвалой сына очень доволен. А потом они из леса вышли, и родители увидели, что в поселке, на окраине которого они устроили свое жилище, появились новые жители. — Может, не будем подходить? — Настороженно спросила мать, разглядывая небольшую группу мужчин, которые к ним приближались со стороны основной группы домов. — Я немного с ними знаком, мама, — отозвался Иван, рассмотрев в этой компании Вовку. — Вроде, неплохие люди, хотя опаску в наше время обязательно поиметь надо. — Здравствуйте, соседи! — Громко поприветствовал их высокий мускулистый мужчина, который двигался чуть впереди основной группы. — Вот, наконец, мы и познакомимся с жителями таинственного дома в центре джунглей, в который ни для кого нет доступа. Меня зовут Даниил, и я считаюсь лидером этой общины. — Иван Иванов, моя жена Валентина и сын, тоже Иван, но с ним вы, вроде как, знакомы. — Разом представил всю свою семью отец. После предводителя назвали свои имена и другие, вышедшие для встречи люди. Отдельно афишировать свои дружеские отношения они с Вовкой не стали. И так, все, кому нужно, о них знали. Зато с самим Даниилом Ивану пообщаться захотелось. Причем, вот прямо сразу, не откладывая. Только сразу напрямую к нему обращаться посчитал политически не верным. Сначала отца спросить по этому поводу решил. — Пап, на минуточку. Идея внезапно появилась. — Отвел родителя на пару шагов, обрисовал появившуюся идею. — Давай ты сам ему все это озвучишь. Твои идеи, ты и воплощай. Я не против. — Даниил, мы могли бы переговорить по возможно важному вопросу? — Спросил Иван лидера общины и, как подозревал, всего клана переселенцев с Камчатки, после полученного разрешения отца. — Без проблем. — Они отошли чуть в сторону от общей группы. — У нас есть возможность обмена навыками. Интересует? — Интересует, конечно. — Сразу врубился в суть предложения лидер. — Цена вопроса? — Не за деньги. Навык на навык. — Что вы можете предложить для обмена? Списки желаемых для получения навыков согласовывали долго. Как и предполагал Иван, прибывшие из дальних мест набор навыков имели несколько отличающийся от того, что достался членам их семьи. Самое главное, на что он в глубине души и надеялся, у клана оказался в наличии навык Управление ростом растений. Неизвестно, что там получится у звероморфов, но свой мелорн Иван получить очень хотел. Ведь артефакты же не только из камня можно изготавливать. Древесина тоже на многое годится. А если получится прямо к живому дереву, продуцирующему ману, артефактные контуры приладить или хотя бы растения — охранники, предоставленные Нэко привить? У! Тогда бы Иван все земли вокруг своего жилища засадил такими магическими девайсами и жил в полнейшей безопасности. Дальнейший путь семья Ивановых продолжила уже в расширенном составе. Кроме Даниила к ним еще присоединилась женщина средних лет, родственница лидера, по имени Светлана и один молодой парень, по виду, ровесник Ивана. У него целая куча рейнджерских навыков была хорошо развита. Ну, и Вовка тоже с ними пошел. Куда ж без него. — Ты почему не на учебе? — Спросил Иванов своего друга, когда они шли уже по лесной тропинке в составе группы. — Так там, в академии, тоже мобилизацию собрались объявить. Сказали, что все необходимые знания мы должны будем получить на практике. Я и свалил, пока окончательно в армию не забрили. Тем более, что в другом мире мне земной диплом теперь без надобности будет. — А на Земле что вообще произошло, вроде же все хорошо шло? Наши же портал держали крепко. Откуда тут снова гоблины появились? — Не знаешь? В сети же кучу статей по этой теме написали. На той стороне зеленые свое заклинание, уничтожающее железо, снова применили. Военные, чтобы все оружие не потерять обратно на нашу сторону отступили. Гоблины теперь доступ к порталу имеют, под невидимостью к нам целыми отрядами переходят. Да еще, говорят, часть войск Москва забрала и куда-то в другой регион перекинула. Зону отчуждения вокруг портала теперь большей частью ополченцы охраняют. Так за разговорами и дошли до полуразрушенного дома ментального духа. — Сейчас в эти развалины полезем. Не бойтесь, стены там вполне крепко стоят, не рухнут. Только под ноги смотрите, чтобы не переломать их. — Предупредил Иван новичков. — И когда голос в голове услышите, не бойтесь. Ментальный дух вреда не причинит. Он, скорее всего, чем-то вроде механизма для ментальной связи между разумными является. Поможет быстрее нам с вами навыками обменяться. На лицах пришедших с Ивановыми читалось сильное недоверие, но назад они не повернули. Обмен навыками прошел штатно, если можно штатным назвать состояние, когда Иван чужие навыки на раз к себе переписывал, а они, если опять же он не помогал, по несколько часов на каждый тратили. Даже в один день и не уложились. Заночевали тут же, возле самых стен. Зато у всех участников похода появилась куча новых навыков ранга новичок. Кое-кто и уровни вместе с навыками поднял. Единственный навык, который студент чисто для собственной семьи удержал, был навык Ментальный наставник. Решил, что если такой навык в массы пустить, так они и без его участия скоро обходиться смогут, а так, глядишь, чтобы между собой полноценный обмен навыками и заклинаниями в разумные сроки осуществить и его позовут для помощи. По домам все с огромным энтузиазмом и предвкушением топали. Вовка рассказал, что у клана, еще в бытность их на Камчатке, методика отработана была, уровни навыков при помощи тренировок повышать. Долго, муторно, зато не требовалось отдельного очка повышения уровня навыка на начальных этапах тратить. Едва пришли, отец едва ли не в ультимативном порядке потребовал выдать ему те «вкусняшки» из похода, про которые сын еще по возвращении домой в первый раз заикался. Пришлось отдавать. Про эвакуатор с оставшимся единственным зарядом, родитель сказал лишь, что и сам такие уже делать способен, а вот на пляску всполохов различной маны, выбивающейся из Иванова пространственного артефакта, завис надолго. Сутки Иванов дома просидел, как вдруг проснулось уснувшее было на время путешествия с кицунэ половое влечение. Женщину просто нестерпимо захотелось. Вариантов, на самом деле, у Ивана совсем немного было. Та же Гизатуллина неизвестно где сейчас обитала, оставались лишь молодые женщины из поселка «старателей». Те, что на имена Наталья и Алена откликались. Нет, были, конечно, особы женского пола и поближе. Все же переселенцы с Камчатки и свои семьи с собой сюда привезли. Но только с ними же еще знакомиться надо, да и не факт, что они вообще на это дело настроены будут, а Наталья — вариант уже проверенный. Вышел из дома, пробрался по придомовым джунглям, в которые посаженный возле дома инопланетный сад в короткое время превратился. Мимо домов, занятых переселенцами клана, шел настороженный. Мало ли какие мысли в голове у этих, незнакомых в большинстве своем, людей бродят. Но все тихо было. Встреченные возле домов люди тоже настороженно косились, но враждебных действий не предпринимали. Подивился еще разбитым за время его отсутствия огородам за околицей, да и пошел по своим кобелиным надобностям. — Наташа, привет! — Окликнул он свою зазнобу, когда та зачем-то за околицу их поселка вышла. Между прочим, Иван ее под Отводом глаз несколько часов прождал. Она даже, пару раз, совсем близко мимо проходила, но обязательно в компании с кем-то. А тут, как по заказу, и одна и не на виду у людей. — Ой, Ваня, это ты? — А у самой в эмоциях вместо радости от встречи сплошное расстройство и опасения. — А я думала, ты вместе со своей семьей с концами исчез. — Про тебя вспомнил и вот, вернулся. — Вообще-то уже понял, что у дамы за истекший со времени после их последней встречи период новый любовный интерес образовался. Иван ей сейчас, как пятая лапа собаке. Но так, по инерции, еще пытался получить желаемое. Не обломилось. Наташа глазки потупила и заикающимся тоном начала рассказывать, какая она вся на этот момент занятая, и как срочно ей нужно, вот прям щас, возвращаться обратно. Ладно, на Ивана ее эмоции уже как холодный душ подействовали, так что и расстроился, конечно, но не слишком. Попытался чтобы хотя бы собственное лицо сохранить, новости о происходящем в этом людском поселении выведать. — Ты знаешь, — сразу оживилась плутовка, поняв, что никто ее тащить в кусты не собирается, — а неплохо в последнее время стало. Народу заметно прибавилось. Все выкопанное нашими старателями прямо тут же за хорошие деньги скупается. И за продуктами на Землю ходить стало не надо. Магазин прямо у нас открылся. Еще бы удобства в домах провели, и вообще жить можно будет. — А электричество у вас есть? — Солнечные панели уже поставили, а еще ветрогенераторы хотят на днях завезти. — Тогда могу предложить вам, за отдельную плату выкопанными артефактами, пробурить несколько скважин. Насосы поставите, раз электричество есть, трубы кинете — вот и водопровод готов будет. — А давай, я прямо сейчас к Николаю сбегаю с твоим предложением. В конечном счете, все даже и неплохо вышло. Иван и заготовок для отцовых артефактов еще получил, и без секса не остался. Алена сама к нему пришла, как только узнала, что Иван неподалеку. Она же рассказала, что Наталья замуж собралась. За парня — охранника, на посту возле портала службу несущего. Никакие не заключенные жители здешнего поселка оказались. Скорее это их от набегов лихих людей с той стороны портала охраняли. И было что охранять! Помимо уже традиционных раскопок засыпанных древних жилищ в поисках потерянных там в незапамятные времена артефактов, новые переселенцы уже и травы собирали, и охотились, а, самое главное, во вновь построенном в поселке здании открылся целый центр, где специально обученные люди это все перерабатывали. В земных компьютерных игрушках их крафтерами, вроде, называли. Даже, по словам Алены, какой-то мастер — алхимик к ним переселился, мол, фон тутошний очень для его преобразований пользительный. Словом, все свои планы наш герой в полной мере осуществил. Единственное, отчего немного расстраивался: практически понапрасну лишний день тут на обустройстве скважин потерял. Не сразу догадался очко повышения уровня навыка в Управление земной твердью кинуть. Со вторым мастерским уровнем он за несколько часов все намеченное закончил. Причем, в эти несколько часов вошло и еще одно свидание с ненасытной Аленой, дорвавшейся до сладкого. На обратном пути сытый и довольный Иванов решил в гости к своему другу Михайлову заглянуть. А то соседи, практически, а в гостях еще никто друг у друга не побывал. Вовка отыскался на заднем дворе своего дома. С грядками, разбитыми там возился. — Привет огороднику! — Объявил Иван, отменяя Отвод глаз. — Фу, напугал! — Вовка кинул в борозду между грядками тяпку и выпрямился. — По делу, или просто мимо проходил? — Мимо проходил по делу. — Объединил в своем ответе оба вопроса Иван. — Ты на ту сторону ходишь? — На той неделе был. — Я вот тоже собираюсь. Как думаешь, не заметут меня, как дезертира? — Ну, меня же не замели. А вообще, давай завтра вместе сходим. У меня тоже там кое-какие дела имеются. Так и уговорились. Назавтра вечером пойдут, чтобы на той стороне с утра оказаться. А дома Ивана встречал очень довольный и говорливый отец. Он, как раз, с Ваниным пространственным артефактом разобрался, вот и торопился результатами похвастаться. — Ты просто не представляешь, сын, какая шикарная штука из обычного Внутреннего пространства в твоем артефакте получилась. Энергия там эквивалентна пространству, а энергии ты туда загрузил прорву. Считай, площадь, размером с Евразию, если не больше получил. А такое большое пространство уже подразумевает наличие времени. Очень медленного времени, но тем лучше. Проще тамошние процессы моделировать. Я уже даже в свои портальные врата параметры маяка, отправленного в твой артефакт, ввел. Вполне корректно все работает. Правда, сам туда лезть конечно же не рискнул. Условия там должны быть очень специфичные. — А обратно, каким образом из получившегося домена выходить? Папа, нужно, чтобы портал был двухсторонним. — Я же сказал тебе, что возможность нахождения живых существ в том пространстве только теоретическая. Там могут вообще иные физические законы быть. — Иные физические законы? Это очень интересно. Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок остатка жизни 81 год. Класс: Боевой целитель Титулы: Защитник расы (бонус использовован) Спаситель расы флурри (звероморфы) (бонус использован) Уровень 16, очки опыта\до следующего уровня: 19011\51200 Мана 2040\2040 Первичные характеристики: Сила 100\100 (достигнут предел, дальнейшее повышение характеристики временно заблокировано) Ловкость 110 Выносливость 102 Интеллект 102 Ментальная Сила 4\10 Свободных очков первичных характеристик 35 Вторичные характеристики: Живучесть 12 Удача 62 Наблюдательность 8 Ментальная устойчивость 12 Изученные конструкты: Магический шпион Увеличение физических возможностей Увеличение мыслительных возможностей Универсальный щит Инструмент целителя Очки повышения уровня навыка 30 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 74 Ранг продвинутый: Собиратель; Зельеварение; Алхимия; Верховая езда; Сумеречное зрение. Ранг мастер (1-й уровень): Артефактор; Студент; Ментальный наставник. Ранг мастер (2-й уровень): Управление земной твердью; Отвод глаз; Жулик. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 8 %. Доступные конструкты ментальной сферы, привязанные к симбионту, можно посмотреть на отдельной вкладке.Глава 20
Еще накануне, перед встречей с Вовкой, Иван нашел время, плотно обсудил тему развития необходимых навыков с отцом. Тот сразу начал настаивать, чтобы сын по его стопам в артефактора развивался. Ни один другой навык, из доступных Ивановым, не был обеспечен справочной информацией, и лишь класс пространственного артефактора снабжался Системой все новыми рецептами. В принципе, Иван и сам совсем даже был не против создания семейной династии по части артефакторики. Другое дело, сколько навыков для этого дела оказалось необходимо. Помимо собственно навыка Артефактор (у отца класса Артефактора пространственных артефактов), в процессе работы вдруг возникала потребность то в ритуалистике, то в знании рун, то в магии соответствующей специфике работы создаваемого артефакта. И это был, почти наверняка, не весь список. Ту же алхимию вспомнить. Явно, при ее применении можно будет изготавливать основу для артефактов более высокого класса. Чтобы стать достойным артефактором пришлось сильно опустошить свою кубышку очков повышения уровня навыка. Их и так-то всего тридцать оставалось (спасибо Бетазару, за его «тридцать сребренников», иначе вообще бы ничего путного не получилось). Самого Артефактора довел до уровня магистра, преодолев до того ранги мастеров второго и третьего уровня. Следом сопутствующие навыки повышать пришлось. Те, что у отца при последнем посещении духа разума скопировал. Правда, тут уж уровни мастерства чуток поменьше доводил: Ритуалиста и Руниста — до второго мастерского. Эти навыки, по словам отца, просто жизненно необходимые, но пока вот так. Управление пространством аж до третьего мастерского уровнядовел. Тут Ивану самому интересно было, магия пространства и сама по себе может очень могучей штукой оказаться. А еще взял мастера по управлению ростом растений. Пока первый уровень мастера, дальше видно будет. От своей идеи вырастить мэлорны из фантастических книжек Иванов не отступился. Все вроде бы? Ан, нет, не все! Запала Ивану в душу идея заиметь свой собственный домен. И что с того, что в домене, случайно получившемся у него, выжить обычному человеку нереально. Иван же навык метаморфизма на такой случай имеет. Для пущей надежности развил его тоже до магистра. Пять очков развития уровня навыка не пожалел! Прикинул, что получилось и… чуть не завопил от радости. Можно сказать, метаморфизм — навык легендарного уровня! Во-первых, смог черты лица немного изменить. Скорее всего, смог бы и не немного, но изменение собственного тела в жизни, в отличие от книжек, оказалось процессом очень не быстрым. Во-вторых, отчего он и обрадовался так бурно, в его системном интерфейсе предполагаемый срок остатка жизни полностью утратил цифры. Метаморфы высоких уровней, оказывается, вообще бессмертны. А дальше все улучшения начали приходить на ум по ассоциации. Жизнь продлять больше не надо, значит, дальнейшая трата очков первичных характеристик на Выносливость совершенно излишняя. Важнейшей первичной характеристикой для повышения стал Интеллект. Он за количество маны отвечал. А следом пришло воспоминание об имеющемся у него странном навыке Укрепления источника маны. Почему странном? Да потому, что дальше ранга новичок улучшаться этот дар Системы отказывался. А ведь так хотелось! Навык же, как и собственно Интеллект, напрямую повышал количество маны. Только намного более эффективно. Даже новичок ее сразу удвоил! Ну, попробовал еще раз этот навык улучшить. Как ни странно, на этот раз получилось! Довел аж до второго мастерского, где дальнейшее развитие вновь заблокировалось. Впрочем, и так великолепно получилось: теперь в интерфейсе следом за словом «мана» шла совершенно фантастическая цифра: 16320/16320. Можно, конечно, еще эту цифру немного поднять вбрасыванием в Интеллект тридцати пяти очков первичных характеристик, имевшихся на данный момент в распоряжении Иванова, но толку будет именно что «немного». Ивану на его нынешнем этапе развития и шестнадцать тысяч маны с избытком хватит на все, а свободные очки первичных характеристик лучше вложить в Ловкость. Подумал, подумал, да так и сделал. И остались у Иванова от всей его былой роскоши только семь очков повышения уровня навыка. Да и те, скорее всего, скоро использовать придется. — Привет, Володя! Подготовился к походу? — Поздоровался Иванов с товарищем. Так бы, скорее всего Вованом поименовал, но поблизости от Михайлова в эту минуту сразу три девчонки крутилось, решил более литературный вариант имени использовать. — Привет! А ты чего это, налегке? — Все свое ношу с собой. Пошли. По дороге покажу. И они пошли, провожаемые очень внимательными взглядами трех девиц-красавиц. Нет, реально красавиц! Особенно одна, та, что почти неотрывно на них с Вовкой таращилась. — А скажи мне, друг мой, — задал очередной вопрос Иван, когда они удалились на сотню метров. — Нет ли среди тех трех дам, что тебя в путь дорогу провожали будущей миссис Михайловой? — Вот еще! — Фыркнул Вовка. — Если хочешь знать, это Танька, моя младшая сеструха, со своими подружками. Мелкие, а уже такие язвы! И это они не меня провожали, а тебя высматривали. Очень уж много разговоров о тебе в нашем поселке после того, как ты новыми навыками людей оделил. Опять же родители у тебя в волшебном доме проживают. Ни дать, ни взять, таинственный принц, инкогнито. — Значит, Танька, говоришь? — Эй-эй! Ты чего задумал? Сначала женись, после будешь такие бесстыжие фантазии в адрес моей любимой сестренки затевать. — Вовка, конечно, шутил, но в каждой шутке есть…. Ну, вы понимаете? Иван вот, например, понял, а потому быстренько перевел разговор на другое. — А ты чего вообще в такую даль поперся? — Продать наши товары, прикупить кое-чего. — Вовка потряс в руке большой спортивной сумкой, в которой явно что-то звякнуло. — Зелья что ли? — И их тоже. Но я, в основном, специалист по сбору разных ингредиентов. Травы там разные, минералы. — А что покупать собрался? — А много чего. У меня целый список написан, втрое больше товаров, чем вообще унести смогу. — В этом, друг мой, смогу тебе помочь. — Иван продемонстрировал товарищу каменный диск с плохо различимыми узорами на поверхности. — Артефакт — хранилище. Сможем много загрузить и унести без проблем. — Ух ты! Артефакт древних? — Типа того. — Не говорить же другу, что этот кругляш он сам за полчаса до встречи изготовил при помощи своей магии земли по образу и подобию одного из неработающих прибамбасов древних эльфов. Для того и делал, чтобы в заблуждение друга ввести. Стыдно, конечно, друга обманывать, но уж больно Вовка болтлив. А тот же Даниил, глава Вовкиного клана, другом Ивана отнюдь не является. — Вместимость полтонны, привязан персонально ко мне. В руках других так и останется булыжник булыжником. — А еще такие достать сможешь? — Кто его знает. Пока только два нашли. Мне и отцу. Правда, отцу совсем глючный достался, ни с того, ни с сего начинает выплевывать в него положенное. — Продолжил самоотверженно фантазировать Иванов. — Нормальный же артефакт мне отец отдал, потому что я и хожу, в основном, за всем необходимым. — Покажешь, как работает? — Запросто. Давай сюда свою сумку. — Прямо на глазах изумленного Вовки сумка растаяла в воздухе. — Придем на место, отдам. Дальнейший путь налегке шли уже оба. И, несмотря на это, два раза пришлось привалы делать. У Вовки выносливость была еще далеко не сверхчеловеческой. Наконец, подошли к порталу. — Значит, ты вперед идешь, — принялся инструктировать Иван товарища, — и, не ожидая меня, выходишь из блокпоста наружу. — Да понял я все. — Отмахнулся Михайлов. В самом деле, еще в самом начале пути Иван сказал, что, на всякий случай, будет портал под Отводом глаз проходить. Все прошло без сучка, без задоринки. Солдаты даже особо на прибывшего Вовку и внимания не обратили. Документы они у него проверять будут, когда он обратно, домой, пойдет. Вот на тот случай у них списки есть, кого пускать. Интересно, а Ивановы в тех списках значатся? Все же и дом у них в поселке старателей имеется, и еще один дом, пусть для посторонних недоступный, в другом поселке, в том, что кланом переселенцев занят. Проверять на практике все же не стал. А вдруг он там в качестве дезертира обозначен? — Сейчас идем прямиком на базар. — Скомандовал Вовка, разыгрывающий из себя бывалого человека, Ивану, проявившемуся перед ним из Отвода глаз. — Там лучше с утра появляться, товара больше. Михайлов уверенно довел Ивана до Сенной. Так еще с дореволюционных времен рынок в их городе назывался. Торговали там всякой всячиной, но раньше, вроде, не было рядов прилавков, на которых были разложены различные товары Системы. И сырье тут продавали, и готовую продукцию. Покупателей по случаю раннего утра еще почти не было, зато парочка полицейских прошлась вдоль рядов неподалеку. Значит, это уже не какой-нибудь подпольный рынок, а вполне официальный. Вовка не стал сходу ничего ни продавать, ни покупать. Просто пошел вдоль по рядам, прицениваясь то к одному, то к другому товару. — Всего неделю тут не был, а цены опять поменялись. — Проворчал он на вопрос друга. — Этак скоро вообще невыгодно будет зелья изготавливать, проще и быстрее станет сырье сдавать. — Тут продают товар, а сдавать ты кому будешь? — Иван тоже присмотрел для себя кое-что интересное, только у него денег было мало, нужно было сначала немного распродать принесенное с собой. — Есть тут один азер. С ним у нашего клана договор заключен. Дает хоть ненамного, но больше, чем другие скупщики на рынке. — Проконсультировал друга Вовка и к означенному торговцу и направился. — Ай! Совсем мало лунной травы принес! — Упоенно торговался с Михайловым смуглый пожилой кавказец пару минут спустя. — Вот за нее я бы дал тебе настоящую цену, а за эти кристаллы кварца больше семи тысяч дать никак не могу, они у меня с прошлого раза еще остались. — Простите, а сколько бы вы заплатили за лунную траву? — Влез с вопросом Иванов, напрочь порушив разыгрываемую перед молодыми парнями сценку. — Ай! За лунную траву я бы дал тебе по восемьсот рублей за пучок! — Все еще находясь под впечатлением от собственной игры, посулил перекупщик. Очень хорошую цену предложил басурман, Иван это отчетливо при помощи своей менталистики определил. Поэтому он незаметно перенес из Внутреннего пространства артефакта в сумку, которую достал перед посещением базара, целую кучу именно этой самой травы, про которую зашла речь. Так-то он и названия ее не знал, но тут же были образцы, принесенные Вовкой, а в пространственном артефакте у нашего героя всякой травы полно было запасено, сориентировался. — Ай! Разыграли! — Осклабился торговец, погрозив Иванову пальцем. — Но я от своего слова не отказываюсь. Сколько ее тут у тебя? Через десять минут двое довольных закончившейся торговлей друзей вновь двинулись вдоль торговых рядов. Только на этот раз уже не просто, праздно спрашивая цены, а закупая приглянувшиеся товары. — Простите, это что за шлем у вас такой, футуристический? — Иван углядел на прилавке одного из торговцев, торгующих всякой разрозненной мелочевкой, очень сильно выбивающийся из основной массы товара экспонат. — Это шлем для записи языка киборгов. — Довольно немногословно ответил продавец, сделав хмурую физиономию еще кислей, словно даже и не рассчитывал уже этот товар продать. — Что за киборги? — Те, что из портала под Агрызом лезут. — Ответил продавец и, заметив, что потенциальному покупателю яснее не стало, рассказал эту историю более подробно. — Сначала от них только единичные экземпляры в наш мир приходили. Торговали своей продукцией, этот шлем тоже из тех партий. Все тихо, мирно было. Взамен своей техники наши товары брали, в основном продовольствие. А потом из портала их армия поперла. Благо, там рядом воинская часть стояла, сам Агрыз пока отстояли, но похоже, ненадолго. Сейчас там такие бои идут! По сравнению с нашим Агрызом, здесь у вас курорт. Купил Иванов тот шлем, очень уж интересным он ему показался. Техника, а ментальный ответ дает. Интересно будет в таком поковыряться. Точнее, не купил, а обменял на свою собственную поделку пространственного щита из царской двадцатикопеечной монеты сделанную. Площадь защиты небольшая, но продавец сразу же за монету уцепился. Шлем-то его — неликвид. Из гражданских тот вражеский язык никому не нужен, а военные, которые под Агрызом воюют, все, кому нужно, уже выучили. А Ивану для расширения его кругозора, очень полезная покупка. Порадовался бы, если бы про Гизатуллину внезапно не вспомнил. Она же, как раз, в те края к родственникам собиралась эвакуироваться. Раньше бы Вовка, закупившись, сразу в обратный путь отправился. С тяжелой сумкой много не погуляешь, но имея в наличии пространственный артефакт, в который были упрятаны все покупки, можно и по городу прошвырнуться. Михайлов-то по-прежнему, по делам в основном, а для давно здесь не бывавшего Ивана и просто прогулка — экскурсия была за радость. По знакомым с детства улицам прогуливался народ, вновь работали магазины, ездили автомобили. Все как обычно. Почти. У большинства встреченных прохожих на плече или хотя бы на поясе висело оружие, у женщин реже, но они и не гуляли почти в одиночестве, почти всегда в сопровождении вооруженного мужчины. Машин стало в разы меньше, чем раньше, по проезжей части временами гулять можно стало, как по бульвару. А магазины… Зашли они с Вовкой в несколько. Цены на все товары в разы больше, чем Иванов помнил по прошлым временам, правда, возле некоторых товаров ценники стояли двойные. Вторая цена почти соответствовала той, из памяти студента. Талонная система еще действовала. Только Иванову, как вовсе уже не местному жителю, пришлось свежий хлеб по полной стоимости покупать. Очень хотелось весь хлеб разом скупить, чтобы запас для семьи создать, но побоялся излишнее внимание привлечь. Так и закупался понемногу в каждом встречном магазине. — Слушай, Вовка, — высказал другу свои первые впечатления от посещения улиц Иван. — Как-то не по себе от всей этой массы вооруженного люда. А ну, какой-нибудь псих окончательно с катушек съедет и начнет из автомата по прохожим пулять. — Ну и получит тут же пулю. С тех пор, как власти разрешили гражданам свободное ношение огнестрельного оружия, в городе намного тише сразу стало. — Где они только столько оружия понабрали. — Проворчал Иван, разглядывая симпатичную девушку, которую аж трое вооруженных парней разом сопровождали. — На предприятиях выдали. А еще оружейные магазины открыли. И бойцы теробороны во время своих выходных с оружием ходят. Их даже обязали с оружием ходить. Очень познавательная прогулка для Ивана получилась. Выходит, власти, наконец-то, прекратили, как страусы, головы в устаревшие законы и многочисленные формуляры прятать и за ум взялись. Через блокпост на обратном пути проходили по уже отработанной методе. Вовка официально, с соблюдением всех положенных формальностей шел, а Иванов рядом под Отводом глаз стоял, своего друга дожидаясь. Еще на обратном пути Иван закинул камешек по поводу продажи общине, где Вовка обитал, излишков всяческих механизмов, по большей части не использующих электричество в своей работе. У Ивана же такого барахла аж морскими контейнерами скопилось. Вовка пообещал своему лидеру передать это коммерческое предложение. На том и расстались. — Интересно, а как там наша квартира поживает? — Неожиданно заинтересовалась мама, когда сын ее об итогах своей вылазки на семейном совете докладывал. Точнее, по правде, совет, тот был обычным завтраком, но кто сказал, что за завтраком нельзя серьезные вопросы обсуждать? — В следующий раз обязательно загляну, поинтересуюсь. — С легкой душой пообещал сын. Он и сам на эту тему подумывал. Просто в этот раз рядом оказался Вовка, не хотелось перед ним светить возможностями метаморфа, а со своим собственным лицом идти, когда там соседка караулит, чтобы тут же сообщить, куда следует. Это, на взгляд Ивана, было неоправданным риском. — Кстати, никому Интеллект повысить на три единички не требуется? Я тут недавно по случаю интересный венец приобрел. О и еще, совсем забыл, артефакт, на парочку Силы. Нужно только прикоснуться. Венец ожидаемо забрала мать, а к артефакту, прибавляющему Силу, родители по очереди оба прикоснулись. Завтрак закончился, отец в свою берлогу немедленно усвистал. Он вообще в последнее время, как одержимый, все трудился в этой своей лаборатории. Иван тоже про подобную работу начал было подумывать, надо же было опробовать свои новые возможности по части изготовления артефактов, опять же шлем этот, что на базаре выменял…. Но тут ему очередная «гениальная» мысль в голову пришла. Даже замер, пытаясь в уме представить осуществимость этой идеи. Потом все же решил к отцу за помощью отправиться. Задуманная работа предстояла с пространством, а в этом, несмотря на все Ивановы улучшения в необходимых для правильного артефактора навыках, отец выглядел на голову круче. — Папа, — начал излагать сын свою мысль родителю прямо на пороге его лаборатории, — а ты сможешь сделать так, чтобы два портала, открытые в разных местах на Земле, состыковались между собой? Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок оставшейся жизни — бесконечность (эффект от навыка метаморф ранга магистр). Класс: Боевой целитель Титулы: Защитник расы (бонус использовован) Спаситель расы флурри (звероморфы) (бонус использован) Уровень 16, очки опыта\до следующего уровня: 19521\51200 Мана 16800\16800 Первичные характеристики: Сила 100\100 (достигнут предел, дальнейшее повышение характеристики временно заблокировано) Ловкость 145 Выносливость 102 Интеллект 105 Ментальная Сила 4\10 Вторичные характеристики: Живучесть 12 Удача 62 Наблюдательность 8 Ментальная устойчивость 12 Изученные конструкты: Магический шпион Увеличение физических возможностей Увеличение мыслительных возможностей Универсальный щит Инструмент целителя Очки повышения уровня навыка 7 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 68 Ранг продвинутый: Собиратель; Зельеварение; Алхимия; Верховая езда; Сумеречное зрение. Ранг мастер (1-й уровень): Управление ростом растений; Студент; Ментальный наставник. Ранг мастер (2-й уровень): Ритуалист; Рунист; Укрепление источника маны; Управление земной твердью; Отвод глаз; Жулик. Ранг мастер (3-й уровень): Управление пространством. Ранг магистр: Метаморф; Артефактор. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 8 %. Доступные конструкты ментальной сферы, привязанные к симбионту, можно посмотреть на отдельной вкладке.Глава 21
Отец проблемой сопряжения двух порталов между собой заинтересовался. Сразу кинулся что-то высчитывать, временами зачеркивая уже написанное и ругаясь сам с собой. Иван тихонько, чтобы не сбивать родителя с творческого настроя прикрыл дверь в отцовскую лабораторию и отправился к себе. У него тоже был обширный фронт работ для испытания своих новых навыков. Неделя прошла в напряженных тренировках. До студента, наконец, дошло, чем ранг мастера отличается от ранга того же новичка. Система вовсе не проявила излишнюю щедрость, когда выдала отцу виртуальный учебник с обновляющимися там время от времени схемами артефактов. У других навыков, по крайней мере, магических, тоже было что-то подобное, хотя и не такое наглядное. Начиная с ранга мастера первого уровня, временами стало проявляться что-то вроде внезапной интуиции. Хочешь получить определенный эффект — понимаешь, что лучше сделать так-то и так-то. На этой волне озарения Иванов и травку свою, которая нейтральную ману может вырабатывать, заметно укрупнил и плотный стебель ей придать смог. Дальше пока, правда, так и не продвинулся, но убедился, что изменение магических растений вполне возможно. А еще из своих загашников снова извлек для изучения и освоения Сдвиг в пространстве. Навык третьего уровня, что бы это ни значило, когда-то добытый у Бетазара и так и заброшенный в дальний угол по причине своей малой эффективности и очень неприятных ощущений при использовании. В самом деле, мгновенно перенестись на десяток метров, чтобы там свалиться от внезапной слабости и головокружения, это могло понравиться только мазохистам. Может от сильно прибавившей у Иванова Выносливости, а может оттого, что навык Управление пространством был у него теперь развит аж в третьем мастерском уровне, но неприятные эффекты стали проявляться значительно слабее, а дальность возросла на порядок. Сотня метров тоже, конечно, маловато будет, но хоть что-то. А вспомнив, что навык был заявлен как развивающийся, Иван и вовсе решил стараться повсюду перемещаться именно таким способом. Точно таким способом Иван и к порталу в мир гоблинов попрыгал. Чтобы выполнить идею сына о сопряжении двух порталов, отцу необходимо было, чтобы в эти порталы по артефакту, снимающему параметры, было закинуто. Опасная миссия. Правда, справедливости ради, следует указать, что отец, когда попросил Ивана о ней, и не подозревал о ее опасности. Сын же так и не сообщил ему, что за порталы необходимо совместить. Вообще-то, у Ивана был и другой вариант решения проблемы с порталами. Можно было растения из мира звероморфов возле них посадить. Из тех, что атакуют магией всех, кто на человека не походит. Но, похоже, навык Жулик подействовал. Вот нестерпимо захотелось две враждебные расы между собой стравить. Тем более, что у гоблинов такое замечательное заклинание против металла имеется, а у киборгов металл основа не только цивилизации, но самой их жизни. Так вот, Сдвиг за Сдвигом и перемещался. Несколько раз пришлось на отдых останавливаться, чтобы восстановить сильно просевшую выносливость, но в целом, учитывая, что время на сам путь не затрачивал, примерно так на так и вышло. Еще и в поселок старателей заглянул. У них же производство зелий развернулось, не может быть, чтобы не продавали на сторону излишки. Не ошибся, местные зельевары с удовольствием продали пару сотен фиалов с зельем, восстанавливающим Выносливость. Продали бы и больше, да, как назло, только накануне отправили крупную партию готовых зелий на Землю. Правда, за содействие в покупке с Аленой расплачиваться пришлось. И нет, не тем, о чем вы подумали, хотя и это тоже было. Алена попросила у Ивана принести ей фруктов, про которые услыхала от одного из разведчиков, отведавших тех фруктов, когда проходил мимо дома родителей парня. Фрукты-то росли в свободном доступе, но расстояние до туда довольно большое, а у разведчика была и своя поклажа, так что кроме рассказов, он никаких вкусняшек доставить физически не мог. Может это и неправильно, но Иван не смог отказать. Вновь засветил свой подложный пространственный артефакт. Сказал, что как раз фрукты он и несет на базар на Землю. А дальше уже Алена развила бурную деятельность. Кстати, и все те зелья Ивану достались тоже в обмен на фрукты. Так что, если бы действительно его артефакт всего полтонны поклажи вмещал, ни на какую Землю ему идти было бы уже не нужно: здесь уже весь лимит груза вычерпали бы. Чтобы через портал пройти пришлось ждать попутчика. Иначе зеркало портала при прохождении через него кого-то невидимого всплеск давало, выдавая нарушителя. На той стороне вполне могли насторожиться. Не то, чтобы смогли что-то Ивану сделать, это маловероятно, учитывая, что у Иванова помимо качественного Отвода глаз еще и Универсальный щит имелся, надежно защищавший от стрелкового оружия. Скорее Иванов по своей привычке перестраховывался, стараясь привлекать как можно меньше внимания к своей персоне. Очутившись в Ижевске, сразу серией Смещений в свою квартиру перенесся. Странно, но квартира так и пустовала, ожидая своих старых хозяев. Вспомнил про заразу соседку. Вышел в подъезд, позвонил в соседнюю дверь. Прямо со своей физиономией. Не стал себе внешность менять. Должна же она понимать за что и от кого прилетело. — Ой, Ванечка, ты вернулся! — Высунулась оттуда старая мегера, растягивая до ушей фальшивую улыбку. — Клавдия Леонидовна! — Объявил Иван самым серьезным тоном. — Вы знаете, что ваши действия в отношении меня и многих других людей очень дурно пахнут? — О чем ты, Иван? Я ничего такого не делала. — И уже захлопнув дверь, завопила через нее пронзительным фальцетом: — и не смей меня запугивать, хулиган! Я на тебя теперь еще и полицию натравлю. Полицейские, приехавшие по вызову спустя двадцать минут, с трудом могли вынести ужасный смрад, исходивший от вызвавшей их женщины. Они задерживали дыхание, отворачивали лица в сторону, время от времени выскакивали на лестничную площадку, чтобы вдохнуть глоток свежего воздуха. Что интересно, сама женщина, казалось, вовсе не замечала исходившей от нее вони, красочно и многословно описывая преступные действия ее молодого соседа. Когда же речь заявительницы дошла до последней фразы предполагаемого преступника про то, что от нее дурно пахнет, тот из полицейских, что был помоложе, не выдержал: — Простите, Клавдия Леонидовна, с каких это пор правда стала считаться преступлением? Вы бы хоть проветривали у себя, что ли. А Иван в это время уже был далеко. Артефакт в мир гоблинов он закинул походя и теперь держал путь, ориентируясь на железнодорожные пути, в сторону Агрыза, городка, рядом с которым отыскали выход на Землю войска техномагической цивилизации, члены которой пристрастились к улучшению себя при помощи маго-кибернетических протезов. Первого киборга Иванов повстречал еще где-то на полпути между Агрызом и Ижевском. Сдвиг вынес парня прямо под нос шагавшему вдоль железнодорожных путей чужаку. Хотя, про «нос» в случае с конкретным киборгом речь вообще не шла. На вид, самый настоящий робот, из сияющего на солнце металла. Нос просто конструкцией лицевой пластины не предусмотрен был. Одни окуляры из-за гладкой брони посверкивали. Или эти оптические конструкции следует объективами называть? Механизм оказался быстрее заторможенной в своих реакциях белковой протоплазмы, хоть и достигшей нечеловеческой Ловкости. Киборг сверкнул в сторону Ивана красным лучом. Очевидно, он сильно удивился, когда луч, без труда преодолевший Универсальный щит, вдруг преломился в воздухе и рассек надвое стволик небольшого дерева в стороне от цели. Артефакт искривления пространства, в отличие от защитного заклинания, сработал штатно. Второго шанса Иван злобной железяке не предоставил. Просто взял и закинул агрессора во Внутреннее пространство своего артефакта. А что? Расстояние то плевое, легко дотянулся. Да и, по большому счету, нечем ему было столь странного противника уничтожать. Целительские навыки, включая Отравление, вряд ли подействовали бы на металлическое тело, а автомат мог и не справиться с быстрым выведением из строя совершенно незнакомого механизма. Где там у него критические точки? Бог весть. А так и от врага обезопасился, и важный эксперимент провел. После надо будет посмотреть, что получится. Если киборг еще останется функционирующим, можно будет задуматься и о собственном перемещении в получившийся домен. Едва не погибнув, Иванов дальнейший путь проделал в куда более осторожной манере. Сначала со стороны оценивать стал, куда смещается, а не как раньше, быстрее-быстрее, без оценки обстановки. Часа не прошло, набрел на первый лагерь механоидов. Не то даже железные существа способны были уставать, не то по еще каким-то своим причинам, но они остановились, разбив на выбранной для постоя просеке несколько легко возводимых сооружений. Немного подумав, решил идти дальше, не привлекая к себе внимания отдыхающих. Задача перед Иваном стояла совершенно другая. Для выполнения той задачи бои с противником даже выглядели противопоказанными. Хотя, будь у Ивана подходящее оружие, он бы еще несколько раз подумал, прежде чем оставлять такой источник ресурсов и очков опыта. Портал отыскал. Чем ближе, тем больше встречалось киборгов, и все они прочь от портала двигались, а вот с тем, чтобы подобраться к нему поближе возникла проблема. Киборги устроили вокруг места перехода в мир даже не блокпост, а самую настоящую крепость, ощетинившуюся на окружающий мир крупнокалиберными стволами, как дикобраз колючками. Проникновение в такую выглядело сильно рискованным мероприятием. Долго Иванов примерялся так и этак, пока не увидел какой-то крупный механизм, размером с карьерный самосвал, который по направлению к крепости двигался. Вот и прикрытие от лазеров крепости пожаловало. Внутри крепостных казематов они, конечно, тоже могут быть, но не факт. В любом случае, стоило рискнуть. Продвижение отрядов киборгов вдоль железнодорожного полотна означало, что всякое использование людского подвижного состава на этом участке пути полностью заблокировано. Еще немного и у Ижевска начнутся большие проблемы со снабжением. Да и не только у Ижевска. Агрыз вообще стоит на железнодорожном пути, связывающем запад страны с Уралом, Сибирью и Дальним Востоком. Ладно, раз пришел, надо дело исполнять. Скользнул к непонятной подвижной конструкции, так, чтобы она закрывала его от орудий крепости. Интуиция по поводу такого действия молчала, так что шансы остаться незамеченным были хорошими. Следующий Сдвиг перенес его уже внутрь крепостного сооружения. А там, не теряя времени, последний этап, на долю секунды возникнуть рядом с порталом, закинуть туда артефакт и тут же рвануть в обратном направлении. Правда, уже сильно потрепанным. Защитную турель возле портала киборги поставить додумались. И Отвод глаз не помог. Собственно, так же, как и Универсальный щит. Щит вообще абсолютно неэффективным против лучевого оружия оказался. Только на этот раз, в отличие от недавнего столкновения с разведчиком киборгов, еще и поля артефакта Искривления пространства на пути луча не оказалось. Артефакты эти у Ивана только голову и грудную клетку прикрывали. Сквозная дырка в туловище. Не смертельно, конечно, для метаморфа, к тому же владеющего Исцелением на достаточно высоком уровне, но приятного все равно мало. Но ушел! В обратный путь уже более свободно двигался. Даже на миг мелькнула мысль попытаться тут Гизатуллину отыскать. Промелькнула и тут же пропала. Она же говорила, что родственники у нее живут даже не в самом Агрызе, а где-то возле. И никаких ориентиров. Не одну неделю можно тут мотаться с весьма призрачными шансами на успех. А телефон она по-прежнему не берет. — Ну, что тебе сказать, сын. — Огорчил его отец, когда Иван вернулся домой. — Совместить эти два портала не получится в принципе. Они на одну несущую волну настроены, как одинаковые полюса у магнита, отталкиваться будут. Прости. Вот с порталом, что ведет к нам, любой из них совместить было бы легко, а между собой — никак. Зря только артефакты потратили. И тут, как щелкнуло что-то в сознании. Идея пришла. Причем, вместе с ней еще и понимание, что все с этой идеей получится. — А если через прокладку, смещающую пространство действовать? — Задал он вопрос родителю. Отец даже растерялся, настолько предложение было нетривиальным. Предложение было нетривиальным, а исполнение не слишком сложным. Всего за сутки новый артефакт, использующий принцип Сдвига в пространстве, сделать на пару с отцом получилось. Отец вообще монстром от артефакторики оказался. Вижу цель, не вижу препятствий! — Примерно так. Единственная закавыка возникла было, когда выяснилось, что навык-то у Ивана работал на Выносливости, а не на мане. Иван про этот нюанс забыл совсем. Впрочем, очевидно фраза про цель и препятствия могла бы послужить их общим семейным девизом. Вспомнил Иван про шлем киборгов, который он недавно на базаре купил. Сам шлем надевать себе на голову не отважился. Кто знает, какие там еще установки вместе с языком создатели шлема в голову засунуть пожелают. Но в том шлеме был реализован нужный им в данный момент принцип, чтобы осуществлять воздействие за счет Характеристик самих пользователей. Вот и в артефакт, сдвигающий пространство для всех проходящих через портал, заложили тот же принцип. Правда, в результате получилось, что механизмы, не имеющие собственной выносливости, так и будут под Агрызом из портала выходить, но самих киборгов изобретение семьи Ивановых будет переносить аккурат в портал, ведущий в мир гоблинов. А гоблинов, соответственно, в мир киборгов. И у тех, и у других, с Выносливостью же все в порядке! На срабатывание их изобретения отец пожелал из первых рядов, так сказать, полюбоваться. Он споро начал собираться, чтобы до своего бывшего завода прогуляться. Мать сначала было завозмущалась, но потом резко сменила гнев на милость. — Ты там, дорогой, посмотри, что сталось с нашей квартирой. Надоело на отшибе от людей жить. — Дала она супругу попутное задание. Пришлось отцу дополнительно с собой собирать расходные материалы и инструменты. Задумал он что-то по этому поводу. Через пост, выставленный военными возле портала со стороны Земли, отец прошел без малейших затруднений. Это возвращение обратно может стать для него проблематичным, если он окажется не включен в список жителей мира Пустоши, который есть у постовых на КПП. Впрочем, отец, когда Иван предупредил его об этом нюансе, лишь отмахнулся от этой возможной проблемы, как от совсем незначительной, не играющей никакой важной роли. И Иван точно знал, что это он не на его помощь рассчитывал. Сам что-то придумал. Через посты солдат, расставленные вокруг зоны отчуждения, отца пришлось проводить под Отводом глаз. Это раньше этот навык у Ивана был чисто индивидуальным. На втором мастерском уровне он бы смог, пожалуй, и взвод солдат укрыть от не очень продвинутого сканера. Для наблюдения снова, как и в прошлый раз, Иван выбрал окна одной из девятиэтажек, окружавших бывший завод. Разумеется, после того, как ржавчина источила в рыжий порошок все железные конструкции, заводом эти покинутые корпуса быть перестали. Даже исчезни в одночасье все гоблины вместе со своим порталом, возвратить в рабочее состояние все эти мрачные корпуса будет стоить просто титанических усилий. Впрочем, если у них с отцом выгорит их задумка, возможно, в самом ближайшем будущем властям придется об этом задуматься. — Ну что, сын, начинаем? — Отец извлек из своего пространственного артефакта какую-то конструкцию, созданную из нескольких артефактов древней цивилизации, и приложил к ней еще один небольшой артефакт. — Смотри Иван, сейчас где-то поблизости от здешнего портала что-то интересное появиться должно. — Что-то? — Ну, я же еще не переносил входы в порталы с места на место. Иван первым разглядел небольшое мерцание за сотню метров от портала в мир гоблинов, на которое и указал отцу. — Все правильно! — Прокомментировал отец увиденное. Примерно такое расстояние и является минимально допустимым. Чуть меньше и уже силы отталкивания начнут действовать. Давай, Ваня, тащи свой артефакт в зону между этими двумя порталами. Постарайся только положить его где-нибудь посередине и замаскировать, чтобы потом любопытные не нашли. Иван перенесся прямо на открытое место, магией земли проделал глубокое отверстие в грунте, скинул туда свою ношу и тщательно заровнял всю поверхность вокруг. Артефакт Сдвига пространства может и из-под земли отлично действовать. А потом экстренно сделал оттуда ноги, потому что, несмотря на его мастерский Отвод глаз, кто-то из гоблинов, стоящих на страже возле портала, смог его рассмотреть. Кстати, самого зоркого гоблина Иван не увидел, просто взвыло его чувство опасности. «Навык Жулик достиг ранга мастер третьего уровня. Удача + 3. Очки опыта +25000» — догнало его в том месте, куда он переместился сообщение Системы. Вот не могла она дать очков на сотню побольше! Тогда бы еще и уровень у студента повысился. А вот отец, похоже, с подобной недоработкой не столкнулся. Очень уж выражение лица у него было довольное. Обратно с зоны отчуждения выбирались снова под Отводом глаз. Военные, в отличии от гоблинов, их в упор не замечали. — Слушай, пап, — вдруг спохватился Иван. — А как быть с теми киборгами, что уже перешли в наш мир. Они же силища неимоверная. Я с одним едва справился. — Но справился же. Без снабжения и подкреплений не думаю, что даже эта силища долго продержится. А подкреплений не будет. Портал их теперь будет прямиком в мир гоблинов отправлять. — А гоблинов к киборгам. — Подхватил сын мысль отца. — Пусть теперь придумывают заклинание или ритуал против металла, из которого киборги сделаны. И довольные мужчины семьи Ивановых к себе на здешнюю квартиру отправились. Надо же хоть душ принять, а то запылились, проблемы с инопланетными вторжениями решаючи. Иванов Иван Иванович, предполагаемый срок оставшейся жизни — бесконечность (эффект от навыка метаморф ранга магистр). Класс: Боевой целитель Титулы: Защитник расы (бонус использовован) Спаситель расы флурри (звероморфы) (бонус использован) Уровень 16, очки опыта\до следующего уровня: 51119\51200 Мана 16800\16800 Первичные характеристики: Сила 100\100 (достигнут предел, дальнейшее повышение характеристики временно заблокировано) Ловкость 145 Выносливость 102 Интеллект 105 Ментальная Сила 4\10 Вторичные характеристики: Живучесть 12 Удача 65 Наблюдательность 8 Ментальная устойчивость 12 Изученные конструкты: Магический шпион Увеличение физических возможностей Увеличение мыслительных возможностей Универсальный щит Инструмент целителя Очки повышения уровня навыка 7 Навыки: Ранг новичок: общее число навыков 68 Ранг продвинутый: Собиратель; Зельеварение; Алхимия; Верховая езда; Сумеречное зрение. Ранг мастер (1-й уровень): Управление ростом растений; Студент; Ментальный наставник. Ранг мастер (2-й уровень): Ритуалист; Рунист; Укрепление источника маны; Управление земной твердью. Отвод глаз; Ранг мастер (3-й уровень): Жулик; Управление пространством. Ранг магистр: Метаморф; Артефактор. Ментальный Симбионт. Эффективность симбиотической связи 8 %. Доступные конструкты ментальной сферы, привязанные к симбионту, можно посмотреть на отдельной вкладке.Эпилог
Этот день 22 июня 2030 года начался для Иванова Ивана Ивановича как обычно. Ну, почти. Все же не каждый день у него день рождения наступает. Какое-то предчувствие чего-то важного, что вот-вот наступит, было. Накануне жена Татьяна вместе с Иваном самым младшим (самый старший — отец), их сыном, в наисекретнейших от главы семейства условиях, над чем-то шаманили на кухне. Может, какое кушанье изысканное создавали, а может, и в самом деле, духов вызывали. От них всего можно было ожидать. — Проснулся, засоня? — Ну, вот, Татьяна, несмотря на то, что легла вчера поздно, сегодня снова соскочила ни свет, ни заря. — Вставай, там братец мой зачем-то к тебе спозаранку прискакал. Может, важное что. Пришлось действительно вставать. Хотя, как пришлось? Он бы и без явления Вовки поднялся бы. Дел куча. Даниил оставил очередной заказ на изготовление еще десяти домов для новых переселенцев, два поселка уже неделю ожидают, когда Иван их подключит к сети местных порталов, а еще ожидалось нашествие родителей. Точнее, батя то регулярно у них в мастерской околачивается, вдвоем с сыном гораздо легче проблемы артефакторики решаются, но тут еще и мать на день рождения к сыну обещала заявиться. А она такая. Ей до всего есть дело. Даром что у Ивана в доме теперь своя хозяйка присутствует. Нужно еще раз глазами пробежаться, чтобы грязные носки где не завалялись, или еще чего-то из этого же ранга незамеченным не осталось. Так-то ничего страшного не произойдет, но негромкое замечание мать обязательно сделает, а Таня потом обижаться будет. — Поздравляю, друг! — С порога возгласил Михайлов, едва Ивана завидел. — Подарок я тебе днем, вместе с другими гостями вручу, а пока просто по делу: непонятка у нас с порталом возникла. Может, посмотришь? — Вовка своей второй специальностью избрал работу с порталами. Очень они ему нравились. Хотя, конечно, собирать ценные ресурсы тоже не прекратил. Наоборот, прыгая порталам по всем освоенным людьми землям, собирать ресурсов стал в разы больше, чем до этого. — Ну, пошли. — Иванов, прихватив с собой Вовку, переместился Сдвигом к месту работы друга. — Показывай, что тут у вас? — Зеркало поселкового портала, когда его включаешь, дрожать стало. — Доложил Вовка, включая для демонстрации незапланированного конструкцией эффекта их портал. Да, местные порталы, в отличие от межмировых, кушали ману, поэтому открытыми их долго не держали. Только, чтобы сам переход осуществить. Действительно, дрожит. Иван принялся за исследования, пытаясь определить, в чем же тут дело. Ну, или, хотя бы, насколько это явление опасно для перемещающегося таким вот порталом. Через полчаса понял, что ничего не понял. Портал работал как часы, то есть был полностью исправен. Отчего же тогда дрожь? — Вот что, — решил он, чуток подумав, — вы пока прекращайте на денек другой порталами ходить. Понаблюдаем за этим явлением. У меня вообще такое впечатление, что это само пространство дрожит, портал же ваш полностью исправен. Но… понаблюдаем. После такого решения сами собой временно отложились проблемы с подключением отдаленных поселков. Оставались еще не построенные новые дома для переселенцев. Пошел в поселковую управу. Вообще-то Иван и сам, не хуже деятелей из управы, знал, где нужно новые дома возводить, но так уж точно не будет никаких претензий. Ну, тех, из разряда «окна не в том направлении смотрят» или «слишком далеко от дороги крайний дом поставил». Пусть специально назначенное лицо ходит вместе с ним и пальцем тыкает, где новый дом возводить и цвет черепицы и дорожек оговаривает. Дома вырастали под воздействием магии земли специалиста ранга магистр, как грибы после дождя. Только много быстрее. К обеду уже со всем фронтом работ управился. И листок на подпись протянул, что все работы в срок выполнены и претензий к исполнителю не имеется. А то знает он этих ловчил. В Ближнем три раза переделывать работу заставляли. Но там Ивана практически в тот раз за бубенчики держали. Тамошний алхимик в ходе экспериментов тогда что-то сильно уникальное получил. Вещество, что при приеме жизнь продляет в несколько раз. Философский камень на минималках. Ивану же такое для родителей кровь из носу нужно было. Пока что еще так и не нашел способ, как ему и их метаморфами сделать. Но, вообще, это они зря, эти поселковые, настолько ему руки выкручивали. Вещество он на руки получил, а переселенцы в новый мир все идут и идут. Через месяц — другой снова дома потребуются. Уж тогда он отыграется! С подписанным актом приема работ вернулся домой. Там его уже родители дожидались. Вроде, с этими порталами, установленными в доме Ивана и в родительской квартире, делов то на минуту от силы, из одного жилища в другое перейти, но как-то не часто в гости друг к другу ходят. Понятно, быт, дела, заботы заедают, но все равно, надо бы почаще общаться. — Баба, погладь котика. — Пристала Машка, младшая Иванова дочка, к любимой бабушке. Бабушку аж передернуло. Знает она, что за котик у внучки на руках. Хотя, знает и то, что фамилиар никогда никого не укусит без команды хозяина, но все равно, не одобряет, что смертельно опасное животное в прямом доступе у маленького ребенка находится. — Машенька, — говорит бабушка, — ты же знаешь, что я не люблю котиков. — Что ж, сама нарвалась, теперь полчаса просьб и увещеваний погладить котика ей гарантированы. Совсем, как в армии: «Не знаешь — научим, не любишь? — Заставим!» Бабушку спасла жена Таня, пригласившаягостей к столу. Стол же просто ломится от яств. Причем, большинство блюд с дополнительными эффектами. Из тех, что на несколько часов Характеристики повышают. Недаром Татьяна у них кулинар-искусник. Уже мастерство второго уровня по этому навыку взяла. Просто с детства готовить любит, а Система ей в этом только чуток дополнительно помогла. — А это подарок от нас с мамой, специальный супчик для именинника! — Ванька, сын, поставил перед Иваном, отцом, небольшую тарелочку с чем-то жидким и золотистым. — Только, батя, съесть нужно до дна. Только так эффект почувствуешь. Вот они, наглядные изменения в культуре. Раньше никто бы супчик за праздничное блюдо не посчитал, а сейчас — пожалуйста! Гости только мысленно гадают, что за результат будет у так торжественно поданного блюда. Ну, и еще завидуют немножко. Понимают, что что-то рядовое, ординарное, не стали бы подавать к столу с такой помпой. А неплохо так! Бодрит и освежает. Иван и сам, хлебая поданное варево, гадал, что ожидает его после принятия последней ложки. Может, Выносливость повысится? Или Ловкость? На Интеллект кулинария, отчего-то почти не оказывала никакого эффекта, а Силу, хоть и снял с этой Первичной характеристики ограничение на дальнейшее развитие, он никогда особо улучшить не старался, и домашние об этом знали. Результат превзошел все ожидания. «Эффективность симбиотической связи достигла 50 %». — Давно уже повышений уровня этой связи не было. Иван уже даже начал подозревать, что 48 % — естественный предел для людской расы. Теперь осталось дождаться открытия новой порции знаний от одной знакомой лисицы-оборотня. Не сразу они открываются. Интересно, что там будет? Пока, после грубых ментальных воздействий перепало чувство степени правдивости собеседника, временное усиление параметров собственного организма и чтение поверхностных, эмоционально окрашенных мыслей. До управления поведением других было еще далеко. Сытые и ставшие благодушными после выпитого алкоголя гости разговорились о политике. — Все же жаль, что Сибирь с Дальним Востоком удержать не смогли. — Высказался после нескольких фраз о будущем их государства Олег Николаевич, отец Татьяны и Вовки. — Да зачем они тебе? — Возмутился его сын. — Раньше нефть с газом оттуда качали на продажу, а теперь что? Одних оборотней припомни, что так и прут из Китая. А так, линия обороны по Уралу проходит. Все укрепления построены, есть дороги, и народу вокруг достаточно, чтобы достойный отпор дать. А с теми растениями, что правительству наш Иван продает, вторжения через порталы уже почти не страшны. — Ну, так-то да! — Согласился со своим отпрыском родитель. — В Европе теперь не до газа. Говорят, еще сто тысяч беженцев в западные наши регионы поступило. — Прокормим. — Благодушно махнул рукой один из гостей. — Одни только наши друиды способны вырастить столько продовольствия, что замаемся переправлять. Разговор сбился на местные проблемы и достижения. Если в стране внезапно прибавилось населения, значит, его надо будет снова куда-то расселять. Понятно, что их мир далеко не единственный, но и им разнарядка на переселенцев, наверняка, будет спущена. Еще придется новые поселки возводить. В связи с необъятными незаселенными просторами и быстротой портальной связи, города тут решено было не строить. Опять же специфика экономики: большинство местных жителей на данный момент было занято в сельском хозяйстве и переработке выращенной продукции. Впрочем, и зельевары с артефакторами тоже отнюдь не тяготели к скученной жизни в городах. За разговорами сами не заметили, как наступил вечер. Гости начали расходиться. Те, кто жили в отдаленных поселках, воспользовались домашним порталом дома Ивановых. Что ни говори, а бытность главным артефактором этого мира имеет свои преимущества. Знали бы завистники, что те блага, доступные Ивановым, которые лежат, так сказать, на поверхности, являются лишь крохотной вершинкой айсберга скрытых от досужих взглядов возможностей. Один домен чего стоит. Иван все же отважился туда переместиться после того, как достал из заточения вполне живого и работоспособного киборга, закинутого им туда в качестве эксперимента. Киборг был разобран на запчасти, а в домене до сих пор шли непрерывные улучшения. Не дело это, когда даже у магистра метаморфа одно нахождение там в течение нескольких часов добавляет пару единиц и без того зашкаливающей Выносливости. Но домен — это вложение на отдаленное будущее, а огромная территория вокруг их дома, абсолютно недоступная для посторонних — это приятная реальность уже сейчас. И ману для поддержания искривленного пространства вокруг этой территории поддерживают самые настоящие мэлорны. Смог их Иван доделать, как намечал. Про множество самых разных артефактов на все случаи жизни и говорить нечего. — Иван, ау! — Перед глазами призадумавшегося над отдаленными и ближайшими перспективами мага махал рукой, привлекая внимание, отец. — Я говорю: сын, прощаться пора. — Да, пора. — Кивнул головой Иван. — Почаще заходите в гости. Машка вон, так вам радуется. Ведь, с порталами, пару шагов сделать. Отец только головой кивнул, а мать сконфужено принялась оправдываться: — Мы бы и рады, но сам понимаешь, сколько у нас забот. Отец вон постоянно какие-то задания правительства выполняет, а на мне все хозяйство еще, да и задания мне тоже перепадают частенько. — Лучше вы сами к нам почаще заглядывайте. Опять же Машенька хоть нормально познакомится с жизнью в цивилизации. — Подвел черту под разговором отец, открывая персональный портал прямо в гостиной. После чего старшее поколение семьи, шагнув в него, перенеслись к себе домой, на Землю. Проводив гостей, Иван двинулся было к себе в кабинет. Что-то появилось желание над задуманным проектом по изготовлению первых големов — домашних помощников помозговать. Разборка того киборга, из пространственного артефакта, здорово продвинула его в этой работе, да и грызло немного чувство, что мало он помогает жене по хозяйству. Татьяна пока претензий не предъявляет, но все же… Внезапно, пришло осознание, что то чувство на грани сознания о чем-то важном, что непременно должно было произойти, никуда не исчезло с прошедшим днем рождения, а даже напротив, значительно усилилось. Вот еще чуть-чуть… Утром, ни свет, ни заря, к ним опять прибежал Вовка. — Иван! — Паника в голосе друга просто зашкаливала. — Только что из Ближнего сообщили. Портал, связывавший нас с Землей, вдруг пропал! — Практически проорал он. — А наши местные порталы работают? — Вроде работают… Мы не проверяли, ты же сам запретил пока этими порталами пользоваться. — Ну, так пойдем и проверим. — В исчезновение прямого портала на Землю Иванов поверил сразу. Тут и давние истории о том, как вторжение Системы в других мирах, рассказанные Бетазаром, припомнились, и вчерашнее смутное чувство о чем-то важном, что непременно должно было случиться в строку вышло. Словом, поверил и принял, как данность. Сдвиг подействовал, как ему и полагается, перенеся друзей к порталу. Михайлов сразу же помчался его включать и долго любовался на вполне штатно, без подрагиваний и мерцания, заработавший артефакт. — Значит, мы по-прежнему едины. — Сделал выводы он. Иван ничего не сказал, просто отыскал на полке пластину, обеспечивающую, при вставлении в рамку портала, связь с Ближним. Самым близким к месту нахождения межмирового портала поселком. Туда они с Вовкой и переместились. В поселке уже заметна была паника. Люди возбужденно сновали по улицам, переговаривались на повышенных тонах и почти сразу окружили вновь прибывших. — Без Земли мы одичаем…. — Что теперь будет? — Слышались выкрики. — Тихо! — Рявкнул Иван на паникеров, придавливая расшумевшихся людей еще дополнительно слабым ментальным оглушением. Из сознания такой импульс выбить не способен, но кратковременную ментальную перегрузку и ступор дал, отчего на площади моментально тишина установилась. — Чего раскудахтались? Сильно помогут эти ваши крики в восстановлении связи с Землей? Думаю нисколько. Сейчас мы с Михайловым направляемся туда для оценки ситуации. Пока занимайтесь своими делами, разберемся в случившемся, вам обязательно сообщим. Но даже если не наладим портал, никто тут не вымрет и не одичает. Нас больше трехсот тысяч в этом мире. Продуктами себя обеспечиваем полностью. Благодаря использованию магии, уровень жизни ничуть не меньший, чем был у вас на Земле. Не будет новых поставок всяких электронных девайсов? Так пока на старых запасах продержимся, а там или новый портал на Землю пробьём, или что-то свое, на основе артефакторики, на замену разработаем. Поняв, что конец света откладывается, люди потихоньку стали расходиться по своим делам. Пара очередных Сдвигов пространства и друзья очутились в аккурат напротив того места, где еще недавно зеркало портала возвышалось. Пусто. Иван за работу принялся. Надо же, в самом деле, оценить, может, удастся по старым следам вновь портал активировать. Три часа провозился, только что еще камлания с вызыванием духов не опробовал. Пусто. Словно и не бывало никогда тут межмирового перехода. Впрочем, Иванов и не сильно надеялся на успех. Помнил, что когда-то демон ему говорил про перспективы пришедшей на Землю Системы. Порталы та всегда устанавливает временно. До тех пор, пока связанные миры населением между собой не обменяются. Похоже, именно в этом и состояла задумка неведомых создателей этой самой Системы. Только ведь у них с отцом и без Системы межмировые переходы хорошо отработаны. Семья останется единой. А насчет того, чтобы обеспечить переходы на Землю для остальных граждан Иван еще крепко подумает. Сейчас создалась уникальная ситуация, когда можно им самим, по своему вкусу, новую цивилизацию замутить. Может стоит пока возможность сообщения с Землей оставить в секрете? Подумать надо, с семьей посоветоваться. — Ну что? — Нетерпеливо поинтересовался Вовка у замершего на месте в размышлениях друга. — Когда снова портал развернешь? — Нет больше портала. Исчез, и быстро восстановить не получится. Будешь ты теперь, Михайлов, министром транспорта и связи целого мира. Ведь все местные порталы на тебя же повешены? — Не будет связи с Землей? — Переспросил Михайлов, что-то про себя решая. — Ну, и ладно! Сами себе хозяевами станем. Удивительно, но это «сами хозяевами станем» оказалось превалирующим в настроениях основной массы людей. Первоначальная паника и неразбериха быстро прошла и люди начали устраивать свою жизнь уже без всякой оглядки на пригляд из метрополии. Даже правительство свое выбрали. Хотя, как выбрали? Просто узаконили власть Совета, состоящего из пятерки руководителей пяти наиболее крупных людских поселков. Даниил, кстати, вошел в их число. Иванов, формально, никакой власти или особых прав не получил, так и остался рядовым поселенцем. Только в реальности очень многое в существовании людей оказалось на него завязано. Все же магистров, да еще по нескольким направлениям, среди людей тут пока не наблюдалось. Потому отношение к нему от окружающих было очень уважительным. А больше ему и не надо было. Спокойно свои идеи по поводу наделения всех и каждого навыками от Системы осуществлял, да еще и Совет убедил проследить, чтобы, получив новые навыки, люди стали их развивать, а не лодыря праздновали. В этот день Иван домой вернулся после недельного отсутствия. Разведчики, постепенно продвигавшиеся вглубь нового мира, новый интересный объект древних обнаружили, вот, изучал, что же это. — Дорогая, я дома! — Прокричал, снимая в прихожей обувь. Нет ответа. Пошел искать, куда все подевались. Вся семья обнаружилась в гостиной. Татьяна и Ванька чинно сидели на диване, глядя, как Машка бесится, прыгая на коленях у какой-то женщины, лица которой из-за самой Машки Иван с порога не видел. — У нас гости? — Озвучил очевидное, привлекая внимание. — Гости? — Из-за плеча Ивановой дочери выглянуло лицо… Алисы. — Нет, Иван, я не в гости. Я насовсем к вам жить перебраться думаю. Если не прогонишь, конечно. — Не понял. — Тупо уставился на «не гостью» Иванов. — По традициям нашего народа женщина сама объявляет о своем намерении жить с понравившемся ей мужчиной. Мужчина же вправе согласиться или отказаться. Прежде чем ты откажешься, обрисую тебе ситуацию. Ты являешься наиболее подходящей парой для меня. Есть у женщин нашего народа такое свойство, просто чувствовать подобное. Потому на тебя свою метку и поставила когда-то. Недавно твой симбионт установил полноценную связь с тобой. Значит, ты стал достаточно силен в ментальном плане для нашего брака. — Пятьдесят процентов — не полноценная связь. — Заспорил Иван, сам пытаясь понять, как ему выйти из такой непростой ситуации. Все же лисица настолько сильна, что с архидемоном способна сражаться практически на равных. Обидится, костей не соберешь. А тут еще и близкие под ударом оказаться могут. — Пятьдесят процентов — базовая связь. Дальше только бонусные возможности могут начать открываться. И ты зря опасаешься, я ни при каких условиях не собираюсь причинять вреда ни тебе, ни твоим родным. Откажешься — просто уйду. Только, прежде чем отказываться, задумайся на минутку. Неужели вам в семье не пригодится старший архимагистр боевой магии? Хотя бы сына твоего обучу, как полагается. — Иван, — внезапно подала голос молчавшая до этого момента Татьяна. — Я думаю, тебе не стоит рубить с плеча. Нам в семье, в самом деле, Алиса будет очень полезной. Кроме того, если ты откажешься, она останется совсем одинокой. У кицунэ избранник определяется один раз на ближайшие сто лет. — Соглашайся папа. — Это уже Иван, самый младший, свой голос подал. Понравилось ему, похоже, обещание обучить его боевой магии. — Соглашайся, папка. — С коленок Алисы подхватила Машка. — Тетя Алиса хорошая! Все ясно, хитрая лисица уже подкупила чем-то всех домашних. А, собственно, чего он сам кочевряжится? Как на внешность, так Иван с самой первой встречи чувствовал какой-то магнетизм по отношению к этой кицунэ. А тут и выгода большая, и даже жена против наметившегося гарема не возражает. Но все же предпринял последнюю попытку отбиться: — Есть у меня уже жена. А в человеческих традициях только одна супруга полагается. — Скажешь тоже, человеческие традиции! — Фыркнула жена. — Примешь ислам, если тебя так традиции беспокоят. Делов то. ЗАНАВЕС. Показатели Характеристик и навыков Системы для главного героя в конце книги не указываю. Пусть это будет объектом для применения ваших фантазий. Напомню только, что с момента событий, описываемых в предпоследней главе, без малого двадцать лет прошло, Иван Иванов за это время до черт знает каких высот смог развиться. А мог и развиться, но не очень, все же не герой он, лбом стены прошибающий и плевком орлов сшибающий прямо на лету, а простой человек со своими слабостями, ленью и прочими недостатками.Татьяна Захарова Наши там-1
Пролог
Этот день был ничем не примечателен. Один из сотни или даже тысячи будних дней. Работы было немного, поэтому я решила прогуляться на обеде до центрального рынка, чтобы купить домой фрукты. Стояла теплая летняя погода, хотя небо немного хмурилось. К вечеру обещали дождь, а я как всегда без зонта. Вечный оптимист. Чуть заметно усмехнулась, останавливаясь возле зебры у светофора. Наконец, загорелся зеленый свет для пешеходов, и я уверенно ступила на проезжую часть. Успела сделать всего два шага, как по ушам ударил визг шин. Быстрый взгляд в сторону шума: джип несся по проспекту с запредельной скоростью. Сейчас он явно пытался затормозить, но не успевал. Мимоходом понимаю, что это не моя полоса, но тут же перевожу взгляд вперед и вижу девчонку в наушниках, которая что-то весело напевала себе под нос. Первый класс или второй? Срываюсь вперед, не думая о последствиях. В последнюю секунду девочка все-таки замечает опасность и замирает, в ужасе глядя на машину. Отталкиваю её на тротуар и, не тормозя, делаю ещё шаг, но все равно не успеваю. От удара подкидывает вверх, а потом со всего маха впечатывает в асфальт. В голове раздается оглушительный треск. А в следующую секунду я уже смотрю на свое тело со стороны. Растерянно оглядываю себя, ещё не понимая, что произошло. Тело лежит неестественно, как у сломанной куклы, взгляд стеклянный, а вокруг головы растекается лужа крови. Присмотревшись, понимаю, что разбила череп о бордюр. Я умерла? Нет! Нет! Нет! Я жить хочу!!! Я только жить хочу! И в этот момент какая-то неведомая сила затягивает меня в черную дыру. Ад? Пытаюсь сопротивляться, но это не помогает. Миг и я оказываюсь в странной комнате. Хотя возможно это и не комната, из-за плотного серого тумана ничего не видно. – Я услышал тебя, – мужской усталый голос заполнил все пространство. – Ты не должна была сегодня умереть, поэтому… я дарую тебе ещё одну жизнь в другом мире. Только запомни: ты должна спасти три души, чтобы окончательно прижиться в новом теле. А в следующую секунду мир померк.Глава 1
Первым ощущением в новом мире была боль и ломота во всем теле. С трудом сдержала стон и прислушалась к окружающему пространству. Лежу на спине в кровати, завернутая в одеяла по самый нос. Даже дышать тяжело от их тяжести. Рядом кто-то всхлипывает и что-то шепчет. Молитву? Голова раскалывалась на части. А ещё и слова невидимого мужчины эхом бродили в голове. Другой мир и новое тело. Пора осваивать и то и другое. Одна рука у меня лежала на груди, вот этой рукой я и ощупала две небольшие возвышенности. Значит, я – девушка. Уже радует. Худенькая и слабая. Очень слабая. Болела? Чем? Как долго? – Кати, – встрепенулась женщина, сидевшая рядом с кроватью. С трудом разлепила слипшиеся веки. – Слава Всевидящей, Кати, ты пришла в себя… – Пить, – прохрипела я, оглядывая помещение. Огромная комната, стены каменные, свечи. С одной стороны окно, за которым из-за темноты ничего не видно. Пока женщина наливала мне воды из кувшина, успела разглядеть камин за её спиной. Очуметь! Меня отправили в какое-то средневековье! За что? В губы уткнулась глиняная кружка. Глотнула и тут же чуть не поперхнулась. Это оказалась не вода, горьковатый травяной настой. Спасибо, что хоть не пиявками лечили. Заставила себя проглотить питье. Редко лечилась травами, но привкус ромашки уловила в этом настое. – Что со мной? – прохрипела я, пытаясь приподняться. Женщина тут же начала мне помогать, подтыкая подушки под спину. Теперь я смогла рассмотреть усталое заплаканное лицо старушки. – Так слегла ты, родненькая, не выдержала испытаний, – она погладила меня по голове и снова заплакала. – В тот же день как похоронили Эрмина, слегла. Ты ещё до усадьбы добралась, да на лестнице и отключилась. Горячка у тебя была. Сильная. Боялись, что уже не оклемаешься. И снова слезы. Эрмин? Виски кольнуло болью. И тут же перед глазами мелькнуло воспоминание: блондин с печальной улыбкой смотрит на меня. Брат. Старший. Встречает меня на крыльце усадьбы. Откуда-то знаю, что мы не виделись несколько лет. Следующее воспоминание, как я целую мертвенно бледную щеку, склонившись над гробом. И шепчу горькое: прости. А сердце сжимается от боли и дикого чувства вины. Моргнула, возвращаясь в реальность. Что же натворила Кати? – И давно я?… – Четвертый день уже, маленькая, – она снова погладила меня по голове и улыбнулась, утирая слезы. – Есть хочешь? Прислушалась к организму и согласно кивнула. Женщина снова улыбнулась, поднимаясь. – Сейчас принесу бульончика. Кто же она Кати? По одежде я бы отнесла её к прислуге, но по тому, как она обращается ко мне… Да и забота её искренняя, беспокойство настоящее. Снова боль прострелила висок. Новая картинка мелькнула перед глазами, и я сразу поняла, кто мне промывал разбитые коленки. – Нянюшка, – прошептала я. Она тут же обернулась и обеспокоенно посмотрела на меня. – Можно мне ещё чая с вареньем? Няня согласно закивала головой. – Я быстро, – пообещала она. Радует, что у меня хоть какие-то воспоминания остались от Кати. Плохо, что их мало и всплывают они болезненно. Я откинула одеяло, и ещё одно, и попыталась сесть. Не сразу, но у меня это получилось. Оглядела тонкие и бледные запястья: надеюсь, что я – не подросток, а просто настолько худенькая. Осмотрела ладони: бледные, но не ухоженные. Трудовых мозолей не видно, но все же Кати – явно не белоручка. За окном провыл ветер, и я тут же поежилась. Теплая ночная рубашка с длинными рукавами не спасала от холода. Комната слишком большая, поэтому камин не спасал. Посмотрела в его сторону: а ведь дрова догорают уже. Надо новых подкинуть. Заметив немного дров сбоку от камина, я свесила ноги с кровати и поискала глазами обувь. Нашлось что-то похожее на домашние тапочки. Засунула ноги в них и осторожно поднялась с кровати. Стоило выпрямиться, как комната начала вертеться перед глазами. Понятно. Торопиться не стоит. Села обратно на кровать, чувствуя, как меня в пот бросило. Со второй попытки получилось даже шаг сделать и тут же пришлось цепляться за громоздкий стул, на котором сидела до моего пробуждения няня. Выдохнула, решаясь на ещё один шаг. И в этот момент дверь открылась. – Да что ж ты делаешь, Кати, – возмутилась она. – Тебе же ещё лежать надо. Няня проворно прошмыгнула мимо меня и поставила поднос на тумбочку возле кровати. Подхватив под локоток, попыталась вернуть меня в кровать. Но я уперлась, а точнее опустилась на стул. – Я лучше здесь поем, – решительно произнесла я. И тут же поежилась от нового порыва ветра за окном. Какие же здесь сквозняки гуляют? – Я хотела подбросить дрова в огонь. Холодно здесь. Няня опустила глаза и метнулась к шкафу. Вскоре вернулась с теплой шалью и помогла мне закутаться. И только потом подошла к камину и подбросила пару небольших бревнышек. Вряд ли это исправит ситуацию. – У нас дрова практически закончились, – виновато призналась женщина, правильно истолковав мой взгляд. Кивнула и в этот момент желудок заурчал от голода. На самом деле есть за тумбочкой неудобно, но до стола я просто не дойду. Склонилась над подносом и зачерпнула ложкой пустой бульон. Глотнула: куриный. То, что нужно ослабленному организму. – Что произошло за эти дни? – осторожно подбирая слова, спросила я. – Ох, Кати… – протянула няня и, мне показалось, что она снова расплачется. Сердце отчего-то сжалось, будто в предчувствии беды. – Роланд с Алоисом решили добытчиками побыть. Сегодня пошли на речку рыбачить. Да младший с мостков сорвался. Роланд успел выловить брата до того, как он наглотался воды. Но… ты же знаешь, что младшенький с детства слабый. А вода в Орыче сейчас ледяная. Роланд? Алоис? Виски прострелило уже знакомой болью. Племянники. Роланду лет тринадцать, Алоису пять-шесть. – Что с Алоисом? – голос отчего-то внезапно сел. – Застудился сильно. Сейчас за ним Роланд с Тимом присматривают. У него жар, боюсь… Я с непривычной для себя злостью посмотрела на неё. Не хочу слышать никаких страшных прогнозов. Няня послушно замолчала. А я быстро проглотила бульон. Мне нужны силы, чтобы добраться до детской комнаты. – Врача вызвали? – хмуро спросила я, уже предвидя ответ. – Так откуда у нас деньги на энтого врачевателя?.. – пробормотала няня, заломив руки. – Будто ты не знаешь… – Нянюшка, – мягко позвала её я. Так дело не пойдет! Мне нужен помощник, поэтому придется сознаться в малом. – У меня после горячки с памятью проблемы. Какие-то разрозненные куски в голове всплывают, которые я собрать не могу. Помоги вспомнить. У нас совсем денег нет? – Родненькая, их не просто нет… – она погладила меня по руке и продолжила печальным голосом. – Виконт оставил столько долгов, что, боюсь, поместье скоро уйдет с молотка. При этих словах в душе поднялась волна протеста. Нет, поместье я не отдам. Чувствую, что должна сохранить наследие предков. Знаю это так же твердо, как и то, что свое подселение в тело Кати нужно скрывать. Вот только откуда это знание, понять не могу. – А если что-то продать? Украшения? Мебель? – я глотнула чай с вареньем. Малина? То, что нужно для маленького. – Всё более менее ценное ваш брат уже продал. И усадьбу с поместьем заложил. У него целый ящик долговыми расписками забит. Кивнула и сделала ещё один глоток чая, собираясь с силами. – Нянюшка, помоги встать. Надо Алоиса проведать. – Ой, да куда же ты, моя маленькая? Тебе ещё лежать и лежать надо, – старушка всплеснула руками. Но я, не слушая её, решительно поднялась. И тут же уцепилась за спинку стула. Да что ж со слабостью этой делать? Няня тут же подставила плечо и обняла одной рукой за талию. На таком буксире я и добралась до детской. Благо она не так далеко находилась. – Тетя Катрин, – радостно воскликнул Роланд и тут же шмыгнул носом. Подозрительно оглядела его, ведь он не особо тепло к Кати относился. Расчувствовался? Или это банальный насморк? Ведь тоже сегодня искупался в ледяной воде, спасая брата. Судя по красному носу, все же второе. – Как Алоис? – негромко спросила я, ковыляя к его кровати. Вздохнула с облегчением, когда смогла опуститься на постель. – Бредит, – хмуро ответил Роланд и набычился. – Ругать будете за то, что без спроса на речку убежали? – Буду, – подтвердила я. – Но завтра, как мне легче станет. А похвалю прямо сейчас. Ты – настоящий мужчина! Не испугался и кинулся в воду за братом. – Как же иначе… – пробормотал он смущенно. Тем временем я потрогала ладонью лоб мечущегося во сне Алоиса. Горячий. Но может, это я так продрогла. В детской было не теплее, чем в моей комнате. Про коридор вообще молчу. Наклонилась и потрогала губами лоб. Ох и шпарит жаром от него, как от печки. Плохо! И лекарств нормальных в этом мире явно нет. Что ж делать? – Няня, а чем ты меня поила? Настой какой-то травяной. – Так у травницы взяла. – Ещё есть? – требовательно спросила я. Няня кивнула. – Конечно. Сейчас принесу. – Постой! – остановила я. – Нужен ещё тазик теплой воды и тряпки, – быстрый взгляд на Роланда, чтобы оценить его состояние. Выдохнула и продолжила перечисление. – И тазик горячей. А мёд у нас есть? Молоко? – два кивка в ответ обрадовали. – Нагрейте молоко. А горчица? – ещё один кивок. – Её тоже. Хотя… подожди. Я растерянно оглядела детскую. Слишком большое помещение. Тут и здоровый человек может постыть от сквозняков, а при ограниченном количестве дров, это практически смертельная ловушка. Интересно, какое здесь сейчас время года? Явно не лето. Тряхнула головой, заставляя себя сосредоточиться на главном. – Няня, а кто ещё из прислуги остался? – задала я главный на данный момент вопрос. – Мы с Тимом, да и Мотька, сирота. С конюшней Тиму помогает, да и мне иногда на кухни подсобит. Ему уходить некуда. Остальные разбежались, как вы слегли. – У нас… – вопрос про конюшню поспешно проглотила, перефразировала в другой. – У нас лошади ещё остались? – Одна старая кляча, Прошка, – ответил Тим. – Няня, нам нужны помещения поменьше, чтобы можно было нормально их прогреть. Возле кухни есть что-нибудь подходящее? – Так кухня же в крыле для слуг, – няня снова взмахнула руками. – Не важно, – отмахнулась я. Комнаты для слуг, как раз небольшие, а соседство с кухней, где весь день кочегарит печка, уменьшит затраты дров. К тому же эти комнаты сейчас пустуют. – Роланд, собери самые необходимые вещи себе и брату. Мы переезжаем. Роланд вздернул подбородок и насупился. – Я – виконт де Арманди, я не буду жить в каморке для слуг. – Наклонись-ка, виконт, ко мне, – попросила я. Тот подозрительно на меня глянул. – Мне кажется и у тебя жар. Мальчишка наклонился, и я губами потрогала его лоб. Есть температура, но не такая высокая, как у его брата. Поэтому жалеть его сейчас не буду. Отвесила легкий подзатыльник. – Нечего титулом хвалиться, – выпалила я сердито.– Он тебя не согреет, не накормит и не напоит. Нам главное сейчас выжить. И сохранить поместье. Для этого мы все должны быть здоровы и полны сил. Алоис надсадно закашлял, отвлекая нас от перепалки. И я поняла, что мы бездарно теряем время на препирательства. – Роланд, у нас нет времени на ссоры. Хочешь – оставайся, но твоего брата я здесь не смогу вылечить, – я выразительно посмотрела в голубые глаза подростка. И он опустил взгляд. – Тим, поможешь перенести Алоиса в другую комнату? – Ой да как же?!! – снова встрепенулась старушка. – Нянюшка, – отдернула я её как можно мягче. И с усилием поднялась с кровати. – Помоги мне дойти… – Конечно, моя маленькая, – она уже привычно подхватила меня, подставив плечо. – Что нужно собрать? – мрачно уточнил Роланд. – Сменное белье и себе и брату. Теплые пижамы и себе сменный костюм, – перечислила я, наблюдая, как Тим поднимает закутанного в одеяло ребенка. Вскоре мы дружной толпой добрались до флигеля для слуг. На втором этаже в закутке были две комнаты, вплотную прилегающие к печной трубе. Там и без огня в очаге было теплее, чем в господских хоромах. Комнаты маленькие. В каждой по две узких кровати. У небольшого окна стоят столы с табуретками. В углу рядом с дверью небольшой шкаф. И на этом всё. Так сегодня я с мелким буду ночевать, а, следовательно, кровати надо сдвинуть, и принести ещё один матрас пошире. – Сейчас Мотьку позову. Он перину принесет и одеяла с подушками, – вызвалась няня, как только мы общими усилиями сдвинули кровати. Как же её зовут? – Тора, милая, – окликнул Тим свою жену. – Я сам позову. А ты отваром займись. – Тазики с водой нужны, – напомнила я выходящим слугам. И покосилась на мнущегося у двери племянника. – Осваивай пока свою комнату, вещи только Алоиса оставь. А после сюда приходи. Где-то по дороге мы потеряли влажное полотенце, поэтому я пыталась ладонями охладить горячий лоб ребенка. Бедненький. Сердце опять защемило от боли. Надо бы к травнице сходить, может у неё есть более сильный сбор. Но не ночью же это делать? Да и не в состоянии я сейчас куда-то идти. А кого ещё пошлешь? Двух стариков? Мотьку? Алоис заметался в бреду, возвращая меня в реальность. Его морозило, а, значит, температура ещё поднимается. Сгорит же. Оторвала от ветхого покрывала кусок ткани. И заглянула в кувшин на столе. Ага, вода есть, пусть и немного затхлая. Намочила тряпочку и начала обтирать лоб, лицо и шею ребенка, постепенно разворачивая его из одеяла. А потом и сорочку с него сняла. Зубы у него застучали ещё сильнее. Надо, родненький, потерпеть. – Что мне делать? – спросил вернувшийся Роланд. – Как помочь? – Сбегай за чаем с малиновым вареньем на кухню. И прихвати заодно кувшин со свежей водой. И он тут же выбежал в коридор. Странно, по воспоминаниям он не так уж сильно дружил с младшим братом. Вечно на него почему-то злился. И снова боль в виске. Перед глазами мелькнуло письмо от Эрмина, в котором он рассказывал, что его жена, Лора умерла в родах. А сын родился слабым и врачи всерьез опасались, что он не выживет. Теперь понятно, в чем причина обиды Роланда на брата. Радует, что он все равно его любит. В комнату заглянул чернявый вихрастый паренек чуть младше Роланда, нагруженный периной. И как же нам переложить Алоиса? Подошедший Тим помог справиться с трудной задачей. Вскоре пришла и Тора с тазиком и ведром горячей воды. Следом за ней шел Роланд с подносом, заставленным разным питьем. Кружек с чаем было две. Одну я заставила выпить Роланда, из второй сделала несколько глоточков. А вот Алоиса отваром напоить было сложно. Он все пытался увернуться от кружки. Пришлось уговаривать его и как ни странно это подействовало. Согревшись, развязала шаль, и няня тут же озаботилась приличиями и выставила мужчин из спальни. Я же приказала Роланду сесть на кровать, разуться и снять гольфы. В тазике подготовила воду с горчицей. – Если совсем горячо будет, добавь немного холодной воды, – озадачила я племянника. – Но вода должна быть максимально горячей, если не хочешь свалиться, как брат. И вернулась к притихшему немного Алоису. Ага, потеть начал. Значит, отвар начал действовать. Укрыла его обратно одеялом. Но на голову положила холодную мокрую тряпку. Проверила воду у Роланда и добавила ещё чуток горячей. Когда вернулась Тора, я уже допила чай. – Молоко горячее и мёд, – кивнула она на поднос. Мед был на донышке в маленьком глиняном горшочке. – Спасибо, нянюшка, – поблагодарила я шепотом, заметив, что Роланд задремал, откинувшись на подушки. Пока занималась детьми, мелькнуло пару воспоминаний. И я поняла, что восемнадцать лет Кати исполнилось этой зимой. А сейчас уже середина весны. Само поместье находится на Севере в предгорьях Эргона. С урожаем здесь не густо. Промышляют в этом районе скотоводством, охотой на пушного зверя и рыболовством. Когда-то этот район был знаменит драгоценными камнями, но жилы постепенно иссякли. – Тетя Кати, – послышался слабый голосок от кровати. – Вы пришли в себя! А сколько в голосе радости?! Улыбнулась мальчишке и, подхватив поднос, уселась к нему. – Да, я выздоровела. А кто-то очень смелый, но безрассудный за время моей болезни умудрился чуть не погибнуть, – пожурила я ребенка. Помогла ему привстать и снова напоила горьким отваром. – Знаю, не вкусно. Но надо. Иначе ты ещё долго болеть будешь, – ребенок морщился, но послушно пил отвар. – А теперь десерт, – торжественно заявила я. И указала на молоко с медом. Причем и поить и кормить всё равно надо было мне. Уже через пару ложек меда он стал сонно моргать, Допив молоко, он перевернулся на бок и тут же задремал. Проверила губами температуру: вроде сейчас нормальная. А после и у Роланда проверила. Благодаря прогретым ногам насморк чуть отступил, но все равно он немного похрапывал. – Не уходи, мама, – прошептал он сквозь сон, когда я отодвинулась. – Не уйду, – прохрипела я. В той жизни мне не удалось познать радость материнства. Я думала, что все ещё впереди, все же тридцать пять лет это не приговор, но судьба распорядилась иначе. А теперь я в другом мире, где у меня целая жизнь впереди. Я нахмурилась, вспомнив условие неизвестного мужчины. Я должна спасти три души, чтобы окончательно прижиться в этом мире. Ещё бы понять, что это значит. От чего надо спасать души? Или он имел в виду, что нужно спасти жизни трех человек? И опять же кого-то конкретного надо спасти или личность не имеет значения? И что будет, если я спасу не того, кого должна? Вот демон! Не мог этот неизвестный поконкретнее задачи ставить?Глава 2
Тяжело вздохнула и посмотрела на няню. Какие права в этом мире у женщин? Назначат опекуном племянникам меня или другого родственника мужского пола найдут? И как это разузнать, не вызвав у няни подозрений? – Нянь, а я теперь виконтесса? – спросила я неуверенно. В свое время я зачитывалась историческими романами, но такие тонкости не помню. – Ты и была виконтессой, – пробормотала она удивленно. – Потомки благородной крови лишаются титула только по прямому указу короля. – То есть теперь я хозяйка поместья? – снова аккуратно уточнила я. – До совершеннолетия Роланда? – Если ни у Роланда, ни у Алоиса не пробудится магия, то поместье будет твоим и твоих детей. Я чуть не охнула от изумления. Магия?! Голову пронзила такая острая боль, что я даже не смогла сдержать стон боли. Обхватила голову руками и уткнулась лицом в одеяло, пережидая пока калейдоскоп разрозненных картинок успокоится. Да, магия есть в этом мире. И у Кати был слабый дар, очень слабый. Даже его направленность не смогли установить. Но его наличие решило судьбу Кати после смерти родителей. Услуги частных учителей магии не дешевы. Будь дар посильнее, её бы отправили в школу, а потом и в Академию. А так её отправили в Институт благородных девиц при Храме Всевидящей. Там обучали многому, от основ управления поместьем до первой помощи раненным. Были и учителя магии, которые помогали освоить азы управления магическими потоками. Причем всё обучение было бесплатное до совершеннолетия. Считалось, что дар у подростка может скачкообразно увеличиться, поэтому и такой срок обучения. И юные дарования должны быть в этот момент под присмотром. У Кати дар так и остался на минимальном уровне. Иногда за выдающиеся показатели в учебе некоторых учениц оставляли преподавать в Институте. Кати в этом отношении была середнячком, поэтому её и отправили домой, едва ей исполнилось восемнадцать. Почему я до сих пор не увидела ничего магического в этом мире? Всё элементарно. Брат продал все артефакты и амулеты, которые были и у него лично и в усадьбе, всё, вплоть до магических светильников. – Няня, – позвала я Тору, едва смогла разобраться в мешанине воспоминаний. – Расскажи без прикрас: как мы докатилась до такой жизни? – Играл Эрмин, – с горечью ответил старушка. – Азартные игры его сгубили. И дом в столице продал, и пару деревень с землей. Осталось только это поместье и одна деревня на двадцать домов. Думала, с переездом сюда это прекратится, но виконт и здесь себе компанию нашел. Я кивнула и посмотрела на Роланда. Спит, как сурок, натянув мое одеяло. Аккуратно вытащила его ступни из таза с уже чуть теплой водой и, вытерев ещё одним лоскутом покрывала, натянула гольфы. Надо бы разбудить и отправить в другую комнату, но жалко его. Вот уже и ноги поджал, так как поперек койки не помещался. Не знаю, как Тора отнесется к моему желанию оставить Роланда сегодня здесь ночевать, поэтому лучше озадачить её другими делами. – Нянюшка, а можете принести мне долговые расписки брата и счетные книги? – я мельком глянула на стол у окна, чтобы оценить освещение. – И ещё свечей. Надо понять, насколько глубока та яма, что вырыл нам Эрмин. И поискать источники дохода, чтобы выбраться из неё. Тора тут же засобиралась из комнаты. Мои вопросы явно вызвали у неё удивление, но пока она их оправдывает перенесенной горячкой. Не знаю, как долго это будет действовать, поэтому с вопросами нужно быть все-таки аккуратнее. Если некоторые последние события я, действительно, могла забыть, то не знать элементарные вещи странно. Хорошо, ещё вопросы о магии смогла удержать при себе. Подошла к кровати и растормошила Роланда. – Снимай портки и ложись спать к стенке, – шепотом сказала я. Чуть приоткрыв осоловелые глаза, он кивнул и стащил брюки. Так до конца и не проснувшись, перелез к стенке и тут же снова засопел. Оглядевшись, я подошла к окну, чтобы рассмотреть себя новую в отражении. Волосы светло-русые, цвет глаз не разобрать. А в общем щуплая, бледная, невысокая, но достаточно миловидная девушка не вызывала отторжения, хотя была полной противоположностью мне. Я в прошлой жизни была выше среднего роста с выдающимися формами. Плюс темно-карие глаза и темно-каштановые волосы, которые из-за ранней седины весной и летом я красила в рыжий цвет, а на осень и зиму в шоколадный. Я улыбнулась отражению, выискивая недостатки. Ох, улыбка преобразила девушку, превратив практически в красавицу. Буду использовать её в особо сложных случаях. Стоп. А почему Кати была так недовольна своей внешностью? И настолько неуверенна в себе? – Ты бы отдохнула лучше, Кати. Задумавшись, я не заметила возвращения Торы, оттого и вздрогнула. Няня же подошла к столу и положила на него внушительный талмуд и шкатулку, в которой оказались расписки. – Успею ещё отдохнуть, – возразила я, садясь за стол. А организм-то думает иначе, оттого и в кроватку просится. С трудом подавила зевок и посмотрела на няню. Загоняла совсем бабушку, но сегодня иначе никак. Сама до кухни не дойду. – Тора, милая, принеси мне ещё кружку чаю, да покрепче. А после ложись спать. Ты мне завтра нужна будешь. – Так, а кто же за мальчишками присмотрит? Они же оба ещё болеют. – Я и присмотрю. Вон сколько дней в кровати провалялась. – Болела ты, а не валялась, – возразила няня горестно, выкладывая из кармана несколько свечей. – Няня, а почему ты сама Алоису не дала настой, которым меня поила? – озадачилась я неожиданно. – Так ты же не простывала. У тебя лихорадка была из-за того, что душа сильно болела. Так травница сказала. Вот как?! Интересно, но всякое может быть. Только непонятно, как настой в этом вопросе помог. Хотя возможно и не помог. Судя по всему, душа Кати ушла в загробный мир. Тяжело вздохнула и достала стопку расписок из шкатулки. Первый же взгляд на них ввел меня в ступор. Незнакомые символы испугали меня до нервного тика. Неужели я теперь не умею читать? Прикрыла глаза и медленно выдохнула. Кати умела читать и писать, значит и я должна уметь. Нужно просто как-то включить память тела, а точнее мозга. Ведь говорю на другом языке я вполне уверенно. Не с первой и даже не со второй попытки мне удалось понять, что написано. И только когда я прекратила пытаться понять отдельные закорючки и рассредоточила взгляд, неизвестные символы сложились в голове в знакомое слово: «расписка». Выдана Эрмином де Арманди барону дель Соро. Так десять золотых до первого мая. Забавно, как внутренний переводчик название месяца перевел. Провел аналогию? Теперь надо выяснить, какое сегодня число и день недели. Как раз к этому времени вернулась Тора с чаем, у неё я и уточнила. Девятое апреля, четвертый день седьмицы, то есть уже пятый и десятое число. Поблагодарила Тору и, отправив её спать, принялась разбирать расписки по срокам. Найденная залоговая расписка на поместье не обрадовала. Триста золотых надо выплатить до начала лета, иначе поместье отойдет примелькавшемуся в расписках барону Волдо дель Соро. Общая задолженность этому фрукту составляет без малого пятьсот золотых. А по остальным распискам ещё двести золотых. Насколько это много пока плохо представляю. Собственно для этого и попросила счетные книги, а оказалось она одна, но с закладкой примерно посередине. Приступим. Итак, основной и сейчас единственный доход поместья – это оброк, то есть налог, который платят вилланы за проживание и пользование землей. Как я поняла, каждый землевладелец может установить его индивидуально. В нашем поместье он составляет один золотой со двора в месяц. Дворов в моей деревне двадцать четыре, плюс одна пасека в лесу. Не все платят деньгами, около половины выплачивают продуктами и изделиями своего производства. Например, скорняк отдает выделанными шкурами: шесть кроличьих или три норки. Пасечник расплачивается мёдом или свечами. Свечи? Я оглядела их: самые обычные восковые свечи. Так,одно направление для развития я уже придумала: декоративные и ароматические свечи. Одно время я увлекалась этим процессом, так что можно попробовать здесь наладить их производство. Вот только непонятно, сколько у пасечника осталось воска, его не так много пчелы производят. Обновление сот раз в три-четыре года надо делать, если я ничего не путаю. А ведь последние два месяца он оплачивал налог именно свечами, поэтому и мёда у нас почти не осталось. Хотя если здесь есть магические светильники, не факт, что свечи будут пользоваться спросом. Опять же нужно узнать стоимость светильников, вдруг она слишком высокая. Свечи же в розницу по пять серебряников продаются. Нам же пасечник в качестве оброка 30 свечей отдает. Нужно прикинуть стоимость дополнительных ингредиентов, и уже после решать стоит ли овчинка выделки или нет. Так что эту идею пока не стоит сбрасывать со счетов. Ладно, дальше смотрим. Один двор поставляет нам ежедневно молоко, раз в три дня сметану и творог, раз в неделю – масло. Хмм, а сейчас появятся излишки этих продуктов, так как население усадьбы сократилось минимум в два раза. Продавать? И почему среди молочных продуктов нет сыра? Не знают технологию изготовления? Да и я толком её не знаю, только творожный сыр и смогу сделать в домашних условиях. Яйца, курицу и крольчатину поставляет другое хозяйство. Опять же будут излишки. Куринные рулеты готовить? Домашнюю колбасу? А может коптить? Или внести новшество: полуфабрикаты? Опять же чтобы всерьез обдумать этот вопрос, надо изучить рынок. Память Кати в этом вопросе не поможет. Дальше. Судя по тому, что в отчетах фигурирует мясо овцы, на моих землях и их выращивают. И это может быть интересно. Насколько я знаю, их стригут именно весной. Если взять в качестве оброка шерсть после первичной обработки, то можно на этом неплохо заработать. Я знаю, как можно выбелить шерсть, но и это ещё не всё. Когда я изготавливала свечи и мыло (был и такой период), заинтересовалась натуральными природными красителями. И изучила этот вопрос достаточно глубоко, даже ткань пробовала красить. Так что мы можем не просто напрясть белые нити, но и окрасить их в разнообразные яркие тона. А можно и связать что-то интересное. Спицами я вязать никогда не любила, а вот крючком у меня неописуемая красота выходила. А это идея! Распустить старые шерстяные вещи на нитки и связать что-то особенное. Например, ажурные митенки. Съездить в ближайший городок и пристроить в магазин одежды. Магазин одежды? А ведь у брата осталась одежда высшего качества: сорочки, костюмы, фраки, жилеты, плащи, шуба. Он же себя ни в чем не ограничивал, привык жить на широкую ногу. Часть нужно будет оставить Роланду на вырост, а остальное сдать в местный секонд-хенд. Неожиданно в висках снова стрельнула боль. Новое воспоминание, как маленькая Кати пробирается на чердак и находит там целую лавку чудес. Старая мебель, канделябры, посуда, игрушки и сундуки. Один из них, что был поменьше и полегче, Кати смогла открыть. А внутри оказалось платье невиданной красоты. По крайней мере, таким оно показалось на детский взгляд. Наследие предыдущих поколений барышень нашего рода? Тоже сдать в магазины одежды? Хотя вряд ли мода стоит на месте… Стоп! Насколько помню из исторических романов, лиф платья часто украшали драгоценными камнями, иногда и не только лифы, но и подол, воротник… Да их везде могли нашить! И так как раньше проблем с деньгами в роду Арманди не было, то на чердаке может быть наше спасение. Если, конечно, до него не добрался ныне покойный брат. Я в очередной раз зевнула и посетовала, что не додумалась попросить няню принести мне ручку (или перо?) и бумагу. Надо бы записать все идеи, что мне в голову пришли, а то могу и забыть. Но негде. Чай уже давно закончился, свечи наполовину сгорели. Да и план минимум выполнен. Так что всё! Спать! Однозначно! Прежде чем погасить свечи, решила снова проверить температуру у племянников. У Роланда нормальная, а вот у Алоиса, кажется, снова повышается. Немного растормошила ребенка и заставила выпить ещё полкружки отвара. Тазик с водой поставила на табуретку рядом с кроватью и положила в воду лоскут от покрывала. Пока Алоису холодный компресс на голову не нужен, но может и понадобиться. Подумав, зажгла одну новую свечу, часа на два-три её хватит, а там уже и рассвет должен быть. Вдруг дети ночью проснуться и испугаются? Пристроилась на краешке постели и тут же задремала. Пару раз просыпалась от кашля младшенького и проверяла температуру. На рассвете у него опять начала повышаться температура, да и кашель усилился. Только бы не воспаление легких! Приложив ухо к его груди, прислушивалась к дыханию, но хрипов не услышала. Но я не врач, да и они со стетоскопом легкие слушают. Остается только верить в лучшее. Пока ходила в уборную, которая была одна на весь коридор, пыталась вспомнить самые эффективные народные средства от кашля. Вспомнила, как бабушка мне банки ставила в детстве. Поморщилась, не походит этот вариант. Боюсь, что просто не смогу найти подходящую посуду. И тут мелькнуло другое воспоминание, как меня заставляли дышать над картошкой. А вот эту ингаляцию можно попробовать. Вернувшись в комнату, обнаружила, что Роланд уже проснулся и обеспокоенно поглядывал брата. – Он сильно кашляет, – сообщил он, с надеждой посмотрев на меня. – Да, я слышала, – я села на кровать и снова потрогала губами лоб Алоиса. – Зря я его с собой на речку взял, – пробормотал Роланд. – Надо было не слушать его, домой прогнать. – Не переживай так. Вылечим мы Алоиса, – с улыбкой заверила я. Надо чем-то занять старшего, чтобы меньше накручивал себя. – Одевайся, – я протянула ему портки и отвернулась. – У нас отвар закончился. Сходи за ним на кухню, думаю, Тора уже проснулась. А если нет, то надо её разбудить. У Алоиса опять жар начинается. Я отжала лоскуток ткани в тазик и положила на лоб маленького. – Я быстро, – пообещал мальчишка и метнулся к выходу. Как Роланд вернется, напою Алоиса отваром и сама спущусь вниз. Пусть ещё есть слабость, но ходить уже по стеночке могу. После плотного завтрака так вообще бегать буду. – Тетя Кати, – позвал меня детский голосок. – Мне холодно. – Знаю, – я улыбнулась ему. – Надо потерпеть, – ребенок кивнул и огляделся с любопытством. – А мы где? – В нашей усадьбе, – коротко ответила я и взлохматила светлые кудряшки мальчишки. – А где Роланд и?.. – Алоис закашлялся. Приподняла ребенка и подложила подушки под спину. Так должно быть легче. – Роланд за отваром пошел. А хочешь, я тебе сказку расскажу? У мальчишки глаза сразу загорелись любопытством. – Какую? – уточнил он, пытаясь скрыть заинтересованность. – Интересную, – пообещала я, перебирая в уме варианты. Остановилась на Шреке. И тут же на меня посыпались вопросы: кто такой огр, почему осёл разговаривает, что за странный рыцарь, который не хочет спасать принцессу. В этот момент как раз вернулся Роланд. Няня шла следом за ним с большим подносом в руках. Завтрак? Ура! Однако когда я присмотрелась, энтузиазм пропал. Никогда не любила овсянку. Но без всяких возражений съела кашу. Заметив, как Алоис без аппетита ковыряется в овсянке, разрешила ему не мучить себя. А вот оладьи с вареньем пришлись всем по душе. Ушедшая варить картофель Тора вернулась неожиданно быстро. Это она вспомнила, что все мои вещи остались в господских покоях. И принесла мне длинное серое платье с белым воротничком. Новая картинка, всплывшая в памяти, подтвердила догадку: это униформа студенток Института благородных девиц. То есть братец так и не сподобился купить Кати хотя бы одно платье. – Спасибо, нянюшка, – поблагодарила я женщину. И тут же направилась в соседнюю комнату, чтобы переодеться. Судя по воспоминаниям Кати, сейчас здесь мода примерно конца нашего девятнадцатого века. То есть излишне пышные кринолины уже отошли в прошлое. Женщины носят длинные в пол платья или костюмы: длинные юбки, блузки и жакеты. Корсеты же надевают, чтобы подчеркнуть или обозначить талию, но Кати это совсем не нужно. И это не может не радовать. Платье мне оказалось даже немного свободным, и это означает, что за время горячки, Кати ещё похудела. Надо будет поясок организовать, но это позже. Переплетала косу я уже по пути обратно. Напоила Алоиса отваром, продолжая рассказ о приключениях зеленого огра. Причем мое повествование с интересом слушал даже Роланд, который тоже успел переодеться. Кастрюлю с картофелем принесли, как раз к эпичному сражению Фионы с разбойниками. – Так, ребята, пока картошка остывает, нам надо с Торой заняться делами. Так что мы ненадолго отойдем. А вы пока придумайте продолжение истории Фионы и Шрека. Чмокнула обоих мальчишек в лоб, заодно проверив температуру. И ухватив няню под ручку, направилась на выход, по пути захватив шаль. – А куда мы? – удивилась пожилая женщина. – В кабинет моего брата, – ответила я и повязала шаль, перекрестив её на груди. Да я решила начать поиски разных полезностей с этого помещения. Не верю, что Эрмин вынес всё подчистую. Да и бумага с письменными принадлежностями мне нужна.Глава 3
И уже по дороге начала более подробно расспрашивать Тору о состоянии наших дел. – У нас совсем не осталось денег? Ни одного серебряника? По записям в счетной книге, Эрмин выделял пару золотых в месяц на ведение хозяйства. – Почему же? Осталось около тридцати серебряников, – ответила няня, задумавшись. – Мы же ещё на похороны потратились. Только на гроб целый золотой ушел, а ещё и цветы. Да и служителям Всеслышащего пришлось мзду платить… Я нахмурилась. За отпевание? Или как здесь этот обряд называется? Тора же продолжила, погруженная в свои мысли. – За возможность похоронить вашего брата на кладбище. И здесь за место на погосте надо платить? Я тихо хмыкнула и в тот же момент в висок будто гвоздь забивать начали. Я схватилась за голову, замычав от боли. – Ой, Кати, прости меня, – взволнованно просила Тора, обняв меня за талию. – Прости дуру старую. Не надо было мне напоминать о смерти Эрмина. Покачав головой, я ожидала пока новый пакет данных встанет на свои места, уже понимая и принимая необходимость такого медленного возвращения памяти. Если каждый более менее весомый кусочек вызывают такую боль, то чтобы со мной стало, если бы воспоминания Кати скопом в мою память ворвались. – Я вспомнила, – прохрипела я, спустя пару минут. – Эрмин покончил с собой. Так что заплатили мы служителям за то, чтобы его тело до склепа семейного допустили, который на освещенной земле находится. Обычно же самоубийц хоронили не на кладбище, а за её оградой со стороны леса. Гнида он! И слабак! Сначала до разорения довел своё семейство, а после смотал удочки, повесившись в своем кабинете. Ненавижу таких эгоистов! Ненавижу! Мало того, что сам поступок отвратительный по сути, так и окружающие винят себя за это. Вот и Кати из-за чувства вины свалилась в горячке. Выдохнула протяжно, заставляя себя успокоиться. Выпрямилась и, не слушая причитания няни, пошла дальше по коридору. – А что у нас со съестными припасами, няня? – спросила я, входя в кабинет. – До конца месяца хватит? – Надо посмотреть и прикинуть, – неуверенно протянула няня, отводя взгляд. Что-то мне это не нравится. Тора явно о чем-то не договаривает, но давить сейчас бесполезно. Я оглядела кабинет главы рода, то есть теперь мой кабинет. И двинулась к громоздкому столу, стараясь не вспоминать, как здесь раскачивалось тело Эрмина. Его обнаружила Герти, горничная. И первой на её крик прибежала Кати, а следом Роланд, которого виконтесса тут же выгнала, наказав не пускать сюда Алоиса. Отодвинув верхний ящик, обнаружила внутри печать с витиеватой буквой «А», бумагу и конверты. Чернильница и перо лежали на столе. Во втором ящике обнаружила толстый талмуд, на обложке которого ажурными буквами была сделана гравировка: «История рода де Арманди». О! Нужная вещь! Почитаем. В нижнем ящике я нашла записную книжку братца и практически пустой бутыль какого-то крепкого алкоголя. Коньяк? Виски? Не важно. На дезинфекцию пойдет. Села в кресло, пытаясь вспомнить, где же в столе тайник находится. И боль снова прострелила в висок. Ага, надо нажать вот на эту финтифлюшку, чтобы открылась небольшая ниша в казалось бы цельном массиве столешницы. Заглянула внутрь: перстень, небольшой бархатный мешочек и записка. «Кати, прошу, позаботься о моих сыновьях. Эрмин.» Очаровательно! Он ещё всю ответственность за своих детей на Кати возложил. Чтобы снова не разозлиться, поспешила переключить свое внимание на перстень. А вот и первая магическая штучка, попавшая ко мне в руки. Это фамильный артефакт, то есть в руках постороннего человека это просто украшение. И именно поэтому Эрмин его не продал и не заложил. Что может это кольцо? Толком не знаю, но его носили все главы семейств. А, следовательно, теперь оно по праву моё. Я тут же загорелось идеей его примерить, но в последнюю секунду засомневалась. А вдруг артефакт как-то поймет, что в теле Кати подселенка? Но все же отбросила сомнения прочь и надела перстень на указательный палец. Тут же палец будто укололо иголкой, а в следующий момент ободок чуть нагрелся и сжался, плотно обхватив палец. Испугавшись этих метаморфоз, попробовала снять перстень, но он не сдвинулся с места ни на миллиметр. Оставив попытки снять артефакт, я с интересом принялась разглядывать его. Изумруд такой величины изумлял, как и гравировка с той же витиеватой буквой «А». Да и металл странный, серебристый. Белое золото? Платина? Не серебро же. А ещё от перстня по телу шло приятное успокаивающее тепло. Ладно, надеюсь, в хрониках де Арманди про этот перстень будет информация. Иначе он так и останется красивым украшением. Хотя… наверняка в этом мире есть специалисты, которые смогут понять свойства артефакта. Развязав тесемки на мешочке, я высыпала монеты на стол. Несколько крупных серебряников. Не фонтан, конечно, но хоть что-то. Засунула их обратно в кошель и, поднявшись, продолжила изучение кабинета. Так, а это что? На одной из стен, обитой деревом, была нарисована схема. Подошла ближе: имена, стрелки. Родовое древо? Присмотревшись, поняла, что иногда род продолжался по женской линии. Причем эти женские имена, как и большинство мужских, были в золотистой рамки. Главы рода? Нет. Некоторые мужские имена были без всяких рамок, хотя от них продолжала ветвиться основная линия рода. В противовес у некоторых имен в рамке совсем не было продолжения. А если так выделяют магически одаренных членов рода? И я тут же поняла, что эта догадка верна. Взгляд тем временем опустился до последних имен. Стоп! – А почему имя К…– начала я спрашивать вслух и тут же закашлялась. Надо перестать думать о Кати в третьем лице, а то так и спалиться недолго.– Почему мое имя не в золотистой рамочке? Няня подошла ближе и с непонятным выражением посмотрела на меня. – Кати, ты об этом уже спрашивала, когда вернулась из Института, – заметила Тора негромко. Я жалобно посмотрела на женщину, и она продолжила. – У тебя слишком слабый дар. Эрмин сомневался, что ты сможешь передать искру своим детям. В душе снова поднялась волна возмущения. Что-то в этом было категорически неправильным, но пока не хватало знаний, чтобы понять, что именно. – А я ведь даже артефакты умею заряжать, – пробормотала я, проводя пальцами по выжженным на дереве буквам моего нового имени. На самом деле отдать свои силы неодушевленному предмету не так-то легко. И даже самый простой артефакт требовал от Кати предельной сосредоточенности и полной отдачи. Но она научилась этому, чтобы впоследствии уметь отдавать эти силы своим детям, пока они растут в утробе. – Тебя раньше это не обижало. – Обижало, – выдохнула я. Кати это сильно задело, но она промолчала, не желая ссориться с братом сразу по приезду. – Это неправильно, – уже с напором сказала я. Кати потратила столько времени, чтобы хоть немного овладеть даром, а Эрмин все её усилия свел на «нет». Выдохнув, я с вызовом произнесла. – У меня есть дар. Перстень резко нагрелся и на мгновение вспыхнул светом. Я в изумлении посмотрела на изумруд, не понимая, что сейчас произошло. Удивленный вздох Торы привлек мое внимание. Проследила за её взглядом и увидела рамочку вокруг своего нового имени. Неужели родовое древо тоже артефакт? Или кольцо и древо связаны? Как бы там ни было, в душе от свершившегося разлилось приятное удовлетворение. Довольно хмыкнув, я снова оглядела кабинет и направилась к книжному шкафу. Самих книг было мало, и это удручало. Эрмин и их в большинстве продал, остались только самые дешевые экземпляры. Хотела уже поискать что-то интересное, как вспомнила про остывающую картошку. Хлопнула себя по лбу и, схватив что-то похожее на карту, вернулась к столу за хрониками и записной книжкой Эрмина. Тору попросила взять бумагу с письменными принадлежностями и бутыль. И мы вдвоем поспешили вернуться к детям. Проверив картошку, выдохнула более свободно. Она ещё не остыла окончательно, как раз нужной температуры сейчас была. Роланд помог брату сесть за стол. Я рассказала, как нужно дышать и накрыла голову Алоиса многострадальным покрывалом, свернутым в два слоя. – Кати, ты уверена, что это поможет? – с явным сомнением спросила няня, подозрительно поглядывая на меня. – И с чего ты вообще взяла, что пар может помочь? – Няня, в Институте нас много чему учили, – вот и пригодилось заготовленное заранее оправдание. Причем эта отмазка пригодится на все случаи жизни. – В том числе и как ухаживать за ранеными и больными. Так что, да, я уверена. В этот момент я заметила взгляд Роланда на мой перстень. В его глазах был такой коктейль эмоций, что я не удержалась от вопроса. – Роланд, ты не согласен? Считаешь, что перстень должен быть твоим? Он порывисто покачал головой и посмотрел в мои глаза. – Нет, тетя Кати, – спокойно ответил он. – Мне отец как-то объяснил, почему перстень перейдет к тебе. – И почему? – спросила я с легкой улыбкой. Делала вид, что проверяла его знания, но на самом деле ответ и мне был интересен. То есть я поняла, что род может продолжаться и по женской линии, но почему это так, не уловила. – Магическая искра должна сохраняться в Родах, – заученно начал говорить Роланд. – Поэтому несколько веков назад король Волдхар законодательно закрепил наследование основных земель не по старшинству, а по наличию и величине Дара. В случае же если дар в одном поколении обнаруживался только у девочки, наследовать могла и она. Что ж, это отличный способ привязать одаренных людей к Родине – вручить им земли Рода. Дальновидный этот король Волхар был. Уже привычная боль ударила в висок. И я вспомнила слова одной из преподавательниц Кати. Магия вырождается в этом мире. И теперь если в двух поколениях нет одаренных потомков, род считается угасающим. Если магии нет уже в трех поколениях, то приставка «де» превращается в «дель». При этом возможность вернуть искру в род есть, если глава или его наследник женится на одаренной девушке. И выкуп за такую девушку высокий. Отчего-то вспомнились долговые расписки выписанные барону дель Соро… Но додумать мысль не дал кашель Алоиса. Погладила его по спине, не зная чем ещё облегчить его страдания. – Няня, нагрей еще молока, – попросила я Тору. Она сразу как-то ссутулилась и пробормотала. – Нет у нас молока. – Как? – с недоумением посмотрела на неё. – Молоко же из деревни привозят ежедневно. – Сегодня ничего не привозили: ни молока, ни яиц. – А вчера? – уточнила я у женщины. Вот уж не ожидала проблем с этой стороны. – А вчера привезли всего две крынки молока и один десяток яиц. – И с какого момента вилланы решили самолично уменьшить объем вдвое? – сердито вопросила я. – Да как слуги разбежались… Интересно это просто человеческая наглость или бунт на корабле? Решили, раз Кати слегла, так и приструнить их никто не сможет? А ведь, действительно, кто бы их к порядку призвал? Племянники? Когда же до меня окончательно дошел весь смысл ситуации, я чуть вслух не выругалась. Пришлось даже поспешно прикусить язык. – Не стоит спешить с выводами, – сейчас я больше уговаривала себя, чем успокаивала остальных. – Возможно, они просто задержались в дороге. Или телега у них сломалась, – начала я строить предположения, заметив взгляд Роланд. Не стоит исключать и такие варианты. – Тора, а во сколько обычно привозят продукты? – Дак с самого утра. Сейчас ещё утро, так что все может быть. Возможно, пока мы ходили в кабинет, они и приезжали. Но, несмотря на все доводы, в душе поднималось негодование. Как бы там не было, мне надо в деревню попасть. Только каким образом? – А деревня далеко находится? – спросила я, задумавшись о том, одолею ли дорогу до неё. И только почувствовав ошарашенные взгляды окружающих, поняла, что спросила что-то не то. Твою матрёшку! Эту информацию Кати должна знать. В волнении сглотнула и поспешила исправиться.– То есть насколько весенняя распутица усложнила дорогу? Проедем мы на карете или пешком сподручнее будет добраться? – Про карету надо у Тима уточнить, – пробормотала Тора и тут же встрепенулась. – Как пешком? До деревни почти шесть верст, а вас ещё шатает от слабости. – Именно поэтому я и надеюсь на экипаж, – вполголоса прокомментировала я. Верста – это чуть больше километра, насколько я помню. Такое расстояние я не одолею сейчас. Посмотрела на младшего мальчишку и убрала покрывало, убедившись, что пара от картошки почти нет. – Всё, Алоис, теперь отдыхай. Ты – молодец! – улыбнулась и растрепала светлые кудряшки, которые от пара ещё сильнее завились. Роланд без напоминаний подхватил Алоиса на руки и отнес в постель. – А сказка про Шрека. – напомнил ребенок, жадно глядя на меня. – Вечером, – пообещала я. – Сейчас у меня много дел. Роланд, побудь пока с братом. А как Мотька придет, спускайся на кухню. По дороге на кухню прислушивалась к своему состоянию. Нет, далеко я не уйду. – Матис, – громко позвала няня на подходе к кухне. Матис? В дверях же мы столкнулись со знакомым мальчишкой. – Да, тетя Тора? – Мотька вопросительно посмотрел на нас. – Из деревни никто не приезжал? – спросила я. – Никак нет, – он грустно вздохнул. – Иди наверх, присмотри за Алоисом, – наказала ему Тора. – Постой, – остановила я, уже собравшегося стартовать мальчишку. – Захватишь с собой воды. Тора, есть горячая вода? Надо с малиновым вареньем её смешать. Вдвоем быстро справились с задачей. И когда Мотька убежал, пристали к Тиму. – Карета? Она ж тяжеленная, так что боюсь, что застрянет. Снег в некоторых местах уже стаял и грязь по колено. Не вывезет Прошка. – А в город дорога лучше? – тут же обеспокоилась я. Тим пожал плечами. – Ненамного. Остается верховая езда, но с ней у меня плохо. Может, конечно, навыки Кати меня выручат. Хотя и она не часто практиковалась: в Институте езде не обучали, а по возращении в усадьбу Кати особо не выходила на улицу. И это странно. Но сейчас меня больше волнует другой вопрос. – А если как-то облегчить карету? – Облегчить? – Тим задумался, а после как-то по-доброму усмехнулся и направился к двери. – Пойдемте со мной, госпожа. С улицы пахнуло прохладой и свежестью. Ярко светило солнце, пели птицы. Высунулась в открытый проем и, отметив звонкую капель, оглядела внутренний двор. В одном конце двора возле конюшни стояла громоздкая карета, которая не внушала мне никакого оптимизма. Но Тим направился в другую сторону. Уже шагнула на крыльцо и только тогда вспомнила, что я в домашних тапочках. Если без верхней одежды ещё и можно куда-то недалеко добежать, то без обуви это невозможно. Не успела я озадачиться поиском другой обуви, как Тора поставила рядом со мной огромные похожие на кирзовые сапоги. И мне на плечи накинула телогрейку. – Простынешь же, горе ты мое, – проворчала нянечка. Поблагодарив, быстро переобулась и, приподняв подол платья, выскочила на улицу. Догнала я Тима, когда он уже снимал засов на дверях довольно просторной постройки неясного мне назначения. Заглянув же внутрь, поняла, что это похоже на огромную кладовку. – Амбар уже давно используется не совсем по назначению, – прокомментировал Тим. Ага, теперь это склад старых или сломанных вещей. Он указал мне на легкую повозку в углу. – Я сразу заприметил это ландо. На нем намного проще добираться по здешним дорогам. Предлагал починить, но виконт уперся, что это несолидно. – А много времени уйдет на его починку? – боясь спугнуть удачу, тихо уточнила у Тима. У ландо отсутствовала два колеса, и я совсем не уверена, что они целые и где-то рядом валяются. – Если разрешите колеса с кареты снять, то дело буквально на час, – уверенно заявил он. – Даю добро, – тут же выпалила я с улыбкой. – Да как же хозяйка поедет в открытом экипаже, ирод ты окаянный?! – возмутилась появившаяся на пороге Тора. – Не лето же на дворе! Простынет и снова сляжет. – Брось, няня. Просто оденусь потеплее, – возразила я и погладила женщину по руке, желая успокоить. – Во что? Теплой-то одежды у тебя нет. Али и это забыла? – спросила она, пытливо заглядывая мне в глаза. – А я не имела в виду свою одежду, – нашлась я с ответом, игнорируя очередной приступ боли и не особо вникая в новые воспоминания. Подозрение в глазах няни сменилось на удивление. Уже намного лучше. Но на будущее надо быть осторожнее. Зима в столице намного теплее здешней, так что плащ, в котором Кати ходила в институте, здесь только с натяжкой на осень-весну пойдет. Тем временем я улыбнулась и добавила. – Пора разорять гардероб брата. И развернувшись, направилась обратно в дом, стараясь не потерять слишком большие для моих ног сапоги.Глава 4
На кухне столкнулась с растерянным Роландом и, ухватив его под локоток, заявила, что нам нужно попасть в комнату его отца. Пока ещё плохо ориентировалась внутри усадьбы, поэтому и озадачилась провожатым. Уже по дороге вспоминала, как Кати мерзла в дилижансе, а потом и на вокзале, ожидая брата. В карете же было тепло благодаря обогревательным артефактам. Впрочем, Эрмин, увидев замерзшую сестру, пообещал купить ей и шубу, и теплое пальто, и обувь. Городская модистка даже приезжала снимать мерки, но что-то пошло не так. И Кати оказалась практически заперта в усадьбе. И сейчас мне очень интересно, почему брат так поступил. Мысленные размышления не помогли разбудить новые воспоминания. И это печально. Чем быстрее память вернется, тем меньше ошибок я совершу. В покоях брата было сумрачно и настолько холодно, что я пожалела, что в кухне оставила телогрейку. Хотя могла бы догадаться не снимать её, ведь в этой комнате уже больше недели не топили. Подойдя к окну, я распахнула шторы. И с интересом начала разглядывать подъездную аллею. Рядом с крыльцом заметила старый неработающий фонтан. В нашем мире, фонтаны были дорогим удовольствием. И это снова возвращает меня к мысли, что род Арманди был богат. Не мог же один Эрмин всё так бездарно промотать? Выдохнув, я направилась к шкафу, но по ходу движения заметила трюмо с большим зеркалом. И свернула к нему, чтобы более детально изучить свою внешность. Глаза у меня оказались синими, на носу обнаружилась небольшая горбинка, а при улыбке на щечках появлялись ямочки. Чтобы загримировать свой интерес к собственному отражению, проверила ящик трюмо. Ещё одна бутылка из-под алкоголя, красивая (пригодится), одна запонка, пару разных пуговиц, расческа и бумажный мусор. Бросила новый взгляд на зеркало и бутылку и осознала, что технология производства стекла здесь давно освоена. А значит, проблем со стеклянной тарой быть не должно. И ароматические свечи можно будет в небольшие стопочки заливать. А вот с формами для красивых декоративных свечей надо будет думать. Но это позже. А пока надо решить что-то с одеждой. Я открыла шкаф и критически оглядела костюмы. – Роланд, выбери себе пару костюмов и несколько сорочек, – предложила я, щупая ткань. Надо же, как фабричное производство – шерстяная костюмная ткань очень хорошего качества. Вязаных вещей здесь и не видно. Заглянула в другой отдел, там оказалась верхняя одежда: несколько плащей, пальто и целых две шубы: бобер и соболь. Снова боль в виске, и я вспоминаю, что в соболиной шубе Эрмин ездил в город, а в бобровой иногда в деревню заглядывал. Значит, я накину шубу из соболя. Вот только чем здесь отличаются мужские шубы от женских? Пуговицы на другой стороне? То, что Эрмин был шире в плечах и выше ростом, меня не смущало. У нас стиль оверсайз был последнее время в моде. А длина так вообще в самый раз. Надела шубу и снова подошла к зеркалу. Очень даже неплохо. Осталось только что-то решить с головным убором, ведь капюшона у шубы нет. И тонкий берет, который Кати носила в столице, меня не спасет. Оглядела полки и нашла мужскую шапку, под тип ушанки. Но это был явно мужской вариант. Не подходит. Длинные вязаные шарфы из мягкой шерсти, похожей на нашу ангорку, сразу отложила в сторону. Распущу и свяжу из неё что-нибудь стоящее, а не эти модные столичные аксессуары. – А с остальной одеждой что будем делать? – голос Роланда вывел меня из задумчивости. – Продадим, – пожав плечами, спокойно ответила я. – Но это же… Мы же маро… торгашами будем? – поправившись, спросил неуверенно мальчишка. – Роланд, твой отец не оставил нам выбора, – с тяжелым вздохом сказала я и посмотрела в голубые глаза племянника. – Можешь считать меня мародеркой. Но я сделаю всё, чтобы мы выжили. И сохранили нашу землю и дом. Роланд опустил взгляд, обдумывая сказанное. И в этот момент в комнату зашла Тора. Я поспешила сменить тему разговора. – Няня, как думаешь, надо перешить пуговицы или вилланы не обратят на это внимание? – Да не думаю, что они что-то заметят, – пробормотала Тора, критически оглядев меня. – А тебе идет. – Только не знаю, что делать с шапкой, – призналась я. Вот хоть распарывай ушанку! Почему я так своей внешностью озадачилась? Так к вилланам я должна приехать не просительницей, а госпожой и виконтессой, которая недовольна нарушением договоренностей. – А Эрмин успел продать шкуры, которые скорняк в качестве оброка отдавал? – Да сразу же, – отмахнулась Тора. – Постой! У тебя же шаль белая пуховая есть, которая ещё от вашей матери осталась. – Так неси! – с улыбкой попросила я. И когда она вышла, уточнила у Роланда. – А ты со мной в деревню поедешь? – А надо? – тихо спросил племянник, нервно сминая ткань серого костюма. – Давай вместе подумаем, – предложила я, подходя к нему ближе. Мне надо было понять: есть настоящий мужской характер у Роланда? И он просто у отца нахватался спеси: я виконт и не буду делать то, что считаю ниже своего достоинства. Или он обычный мямля, который привык прятаться от проблем за чужими спинами? И если верно последнее, можно ли ещё что-то исправить или уже поздно? Я взяла его за руку, привлекая к себе внимание – Как будет правильней: отправить меня одну разбираться с неприятной ситуацией или оказать моральную поддержку мне своим присутствием? Думал Роланд недолго. Выдохнув, он расправил плечи и уверенно заявил. – Я поеду с тобой. Я улыбнулась: мне все больше нравится Роланд. Не удержалась и чмокнула его в лоб. А на удивление, что я прочла в глазах племянника, сказала. – Проверяла, есть у тебя жар или нет. Всё хорошо, так что к поездке в открытом ландо ты допущен. Кстати, у тебя шапка есть? И шапка есть, и шуба. Да и одежды полно, так что не будет ничего он брать из гардероба отца. Не стала спорить, решила сама позже присмотреть. Телосложение у них с отцом одинаковое, по росту только Роланд ещё не догнал. Принесенная Торой шаль оказалось не белой, она уже пожелтела местами от старости. Вечером попробую выбелить шерсть. А пока… Смотрелось шаль повязанная платком неплохо, но ведь задувать будет. В итоге, решила все же распороть песцовую ушанку Эрмина и отрезанный длинный лоскут сшить, как широкую повязку на уши. Между делом мы перебрались на кухню, где я и начала орудовать ножницами и иголкой. Благо у Торы был наперсток, без него проколоть толстую шкуру было невозможно. Как вернемся, вырежу из оставшейся шкуры круглую заплатку на макушку, чтобы закончить сие произведение. Ах да, ещё над подкладкой надо будет подумать. Сейчас-то я эту недошапку поверх шали надену. В процессе шитья расспросила няню о съестных припасах. Муки и сахара ещё на месяц хватит, как и овсянки, и гречневой крупы. Овощи, то бишь картошка, морковка, свекла и репа, тоже в достаточном количестве. Даже несколько банок солений осталось. Вот только мясо почти всё на поминальный стол пошло, как и курица. Мимоходом узнала, что всё мясо обычно храниться в подвале в «леднике». Подвал закрывается на ключ, который Тора хранит, как зеницу ока. И думаю, только это спасло нас от разворовывания сбежавшими слугами. Как только наши приготовления подошли к концу, на кухню зашел Тим и с гордостью заявил, что повозка подана к центральному входу. – Выпей пока чай и переведи дыхание. А я быстренько проведаю Алоиса и спущусь. Тим, захватишь фляжки с горячей водой? Тим кивнул, и мы с Роландом направились к лестнице. Ребенок дремал, Матис же явно скучал. Проверила температуру Алоиса, прижавшись губами ко лбу. Не поднялась. – Ты читать умеешь? – спросила шепотом у Матиса. Он покосился на Роланда и кивнул. – Роланд, у вас есть детские книги? Принеси, будь добр, а то они со скуки ещё чего вытворят. Мотька надулся и начал заверять, что они не будут баловаться. Ага, знаю, я детей их возраста, чуть полегчает и снова весь дом на ушах стоит. Роланд вернулся быстро. И уже через пять минут мы выходили на крыльцо. Огляделась, отмечая потрескавшиеся от старости ступени и общий унылый вид. Фонтан вблизи выглядел и того хуже. Забравшись в ландо, я ещё долго рассматривала здание. Даже несмотря на все следы запустения, усадьба производила приятное впечатление. Если будут деньги и возможности, я всё восстановлю. Пришедший Тим вручил нам по фляжке с горячей водой. Я свою флягу пристроила под ноги. Мои сапожки были рассчитаны на более мягкий климат, и заменить их сейчас было нечем. Тим пустил лошадь тихой трусцой и через полчаса мы были на месте. За время дороги обдумала стратегию: вилланы – это не крепостные крестьяне, а свободные фермеры. Из чего следует, что наказать я их толком не смогу. Максимум прогнать с земли, если они откажутся уплатить оброк немедленно. Но меня этот золотой совсем не спасет. Я не стала обращаться к старосте, попросила конюха довести нас сразу до двора, который поставлял нам молоко. Деревенские мальчишки заприметили нас издалека, так что у ворот нас встречал сам хозяин с женой. Пока Тим помогал мне спуститься с повозки, успела узнать у него имя виллана. – Доброго дня вам, виконтесса, – поздоровался Вернер. Я демонстративно оглядела телегу, что стояла у ворот. – И вам доброго дня, Вернер, – ответила я после паузы. – Как ваша лошадь себя чувствует? Виллан растерялся. – Нормально, госпожа. – Тогда мне совершенно непонятно, почему вы нарушили договоренность. Отчего не привезли сегодня молоко? Он на миг опустил взгляд, но тут же взял себя в руки. – Я подумал, что в усадьбе людей совсем немного осталось, и достаточно будет теперь ездить раз в два дня. Да и распутица… Я скептически хмыкнула, демонстрируя, насколько поверила этим оправданиям. – Допустим, – протянула я медленно. – А творог со сметаной решили завтра завести? – Да, – Вернер обрадовано закивал головой. – В том же количестве, что и седьмого? – он на автомате продолжал кивать. – То есть вы в одностороннем порядке решили уменьшить поставки вдвое? – резким тоном уточнила я. – Хотя с учетом сегодняшнего пропуска, получается даже вчетверо? Вернер посмотрел на молчаливую жену и неуверенно кивнул головой. – Тогда выплатите остальную ренту за апрель немедленно. Я на эти деньги найду другого виллана, который будет поставлять оговоренное количество молока и без всяких неожиданностей. От тебя же буду ждать ежедневно по крынке молока и творог, сметану, масло в нужных пропорциях. – Но, госпожа… – начал виллан. – Семьдесят пять серебряников. Немедленно, – перебила я, не терпящим возражения тоном. Сумма была большая для фермеров, но все же подъемная, если готовиться к этому месяц, то есть постоянно откладывать. – Но мы же… – Или собирай вещи и уматывай отсюда, гнида, – рыкнула я, уже не пытаясь сдерживаться. Жена начала причитать, как блаженная. А я вроде и не кричала, но мой голос перекрыл её стенания.– Ты знал, что кроме меня в усадьбе остались только старики и дети! Думал, что если я не поправлюсь, никто и претензии не выставит? – Простите, госпожа, – он бухнулся коленями в грязь. – Не подумал я… Я бы привез все завтра, клянусь. – Ты мог послать отпрыска старшого своего предупредить, – возразила я. Глубоко вздохнув, заставила себя все-таки успокоиться, а то уже всю деревню собрали на представлении. – Пятьдесят серебряных оплачивай и телегу с молоком, сметаной и творогом отправляй прямо сейчас в усадьбу. Если утром дорога была проходимой для телеги, то сейчас ей проехать будет в разы сложнее. И это будет ему уроком. – Госпожа, прошу не казни, но нет сейчас денег, – мужчин прижал к груди ушанку. – Разреши всё продуктами отдать. Век благодарен буду. – У тебя было это разрешение, а ты… – сердито выпалила я и обвела взглядом толпу.– Что ж… хорошо. Вернемся к прежнему договору: четыре крынки молока ежедневно, две крынки сметаны, и два килограмма творога. Четыре дня, начиная с завтра привозишь шесть крынок молока, творог и сметану завтра возместишь, – он выдохнул с облегчением. – А в качестве штрафа, до конца следующей седьмицы, будешь привозить крынку сливок. Ежедневно. – Да на кой тебе так много молока, – послышался вопрос от калитки. Старуха с вызовом посмотрела на меня. – А это вас не касается, уважаемая, – ровным тоном ответила я. И негромко пробурчала под нос. – Хоть сгущенку варить, хоть купаться в нем буду. И по удивленному взгляду Вернера поняла, что сгущенку в этом мире не изобрели. А, следовательно, это ещё одна ниша, которую мы можем занять. Интересно, а мороженое здесь есть? В воспоминаниях Кати я подобного лакомства не встречала. Я уже развернулась обратно к ландо, как увидела ещё одного мужика мнущего в руках шапку. Он нерешительно шагнул вперед. – Я – Хейк, госпожа. Мой двор вам яйца и курятину поставляет, – торопливо заговорил он. Я нахмурилась, и он ещё ускорился. – Я тоже решил переждать сегодняшнюю оттепель. Но если яйца нужны сегодня, то я прямо сейчас меньшего пошлю. И про курицу я помню. А в качестве извинения я и копчённые окорока в корзину положу. Мы не думали обрекать младших виконтов на голод, правда. Просто не сообразили весточку в усадьбу послать. Не гневайтесь на нас, госпожа. Оглядела его и Вернера с грязными коленками и медленно кивнула. Сделаю вид, что поверила. Накалять ситуацию сейчас не имеет смысла. У ландо меня дожидался ещё один виллан в более добротной одежде. Староста. Кати его встречала пару раз, но имя не помнила. – Светлого дня, виконтесса. Рад видеть вас в добром здравии! – поздоровался он с воодушевлением. – Я – староста Предгорного, Кёрт. – Я помню вас, Кёрт. И вам доброго дня, – вежливость не бывает лишней. – Хорошо, что вы подошли. Думаю, вы знаете, что слуги разбежались. Вот со дворов, в которых они живут, нужно собрать недоимку в двадцать серебряных. Сейчас. Это была величина жалования, которые по умолчанию не платили родичи слуг. На личные нужды им ещё выделялось пять серебряных монет. С учетом полного довольствия, плата более чем достойная. – Но, госпожа… – Никаких «но». Ренту платят первого числа авансом за месяц. Если никто из родичей не погнал беглецов обратно в усадьбу, значит, все были готовы оплатить эту часть налога. У вас на сбор ровно час. И нет, обратно этих слуг я не приму. Доверия к ним никакого не осталось, – на минуту замолчала, обдумывая, где прождать этот час. – А я пока буду у травницы. Алоис застудился в речке. Они с Роландом неудачно на рыбалку сходили. – Бывает, – Кёрт улыбнулся. – Так может вам рыбки соленной али копченной презентовать? Я вопросительно посмотрела на Роланда, который все это время не отходил от меня. Тот пожал плечами. – Давайте, пару копченных и пару соленных. О цене договоримся, – я скупо улыбнулась. – Да Всеслышащий с Вами, – отмахнулся староста. – Это будет моя вира за то, что я за работниками усадьбы не доглядел. Всё же за деревенских я отвечаю. Кивнула, принимая его доводы. И, опершись на подставленную Роландом руку, залезла в повозку. Ноги уже просто заледенели. – Тим, отвези нас к дому травницы. По рассказам Торы она жила на окраине деревни, а не в лесу, как я себе представляла. Пока ехали, я с удивлением рассматривала добротные избушки Предгорного. А у меня оказывается вилланы довольно зажиточные. Я думала, что золотой в месяц – это приличная плата за ренту, но видимо ошибалась. Только один дом выбивался из общей картины – дом травницы. Покосившаяся калитка, прогнившее крыльцо. Причем сама изба выглядела внушительно, но видимо в последние месяцы за ней плохо присматривали. Что ж жители не берегут свою целительницу? Во дворе бегала девочка лет семи, играя с собакой. За ней одним глазом присматривал парень лет пятнадцати. Сам он вполне неплохо колол дрова возле сарайки. – Доброго дня, – поздоровалась я. Дети ответили вразнобой. – Мне бы травницу увидеть. – Так вы в дом проходите, – предложил парень. Уже в сенях было тепло и приятно пахло травами. В дверях же я столкнулась с симпатичной девчушкой чуть постарше Кати. – Светлого дня. Я к травнице. – Да, госпожа, я вас слушаю, – отступая внутрь помещения, произнесла девушка. И тут у меня случился культурный шок. Я всегда представляла травниц иначе. И не увидев дородную даму лет так сорока-пятидесяти, на минуту растерялась, позволяя увлечь и себя и брата за стол. – Ох, и рано вы поездки затеяли, – заметила она, наливая горячего травяного чая по кружкам. Выглянув в окно, она и языком ещё цокнула. – Да ещё и в открытом экипаже приехали. Ведь ещё вчера вы в горячке валялись. – А, да, к слову о горячке. Что за сбор ты мне назначила? – спросила я уже по-деловому. Вот только нотаций от этой пигалицы мне не хватало. – И как он должен былпомочь от душевной боли? – Никак, – травница пожала плечами, присаживаясь рядом. – Нет у меня таких лекарств, кроме настоя валерианы и чая с пустырником. А тете Торе я дала жаропонижающий и противовоспалительный сбор, чтобы вы не сгорели. Я кивнула, были у меня именно такие подозрения. Ведь он прекрасно справился с жаром у Алоиса. – Рада, что вам стало лучше, – добавила травница. – Меня Фридой зовут. И в этот момент с лестницы на второй этаж послышались шаги. Вскоре я увидела ещё одну девчушку, примерно одного возраста с Фридой, может чуть моложе. Она несла охапку трав и не сразу меня заметила. – Ой! – выпалила она, смущенно. – Доброго дня, госпожа, господин. – Это сестра моя, Вита, – представила травница её. В этом я не сомневалась, как и в том, что во дворе также их сестра и брат. А где взрослые-то? – А где ваши родители? – Отца в прошлом году медведь по весне задрал, а мать… так и не оправилась, – ровно ответила Фрида. – Болеет она. А так она была лучшей травницей всего края. Она нас с Витой всему с детства обучала, так что теперь мы этим занимаемся. Я внимательней присмотрелась к Вите. Мне как раз нужна помощница, знающая местные травы. Здесь, конечно, есть и наши животные и растения, но на полную идентичность двух миров я не рассчитываю. – Вита, а ты прясть умеешь? – задала я волнующий вопрос. Ради одних трав брать девчонку нет смысла. – Конечно, а как же иначе?.. – она тем временем сложила травы на столе и с удивлением посмотрела на меня. – Пойдешь работать ко мне в усадьбу? – спросила я. Сине-зеленые глаза девчонки расширились. И я заметила её интерес, но тут она перевела взгляд на сестру и потупилась. – Если тебя сестра конечно отпустит?.. – Отпущу, – подтвердила Фрида с улыбкой. Вита с недоверием посмотрела на неё. – К вам отпущу. И вот это уточнение сказало мне о многом. Видимо, Эрмин был к тому же любителем попортить местных девиц. Интересно, сколько ещё проблем он мне оставил? Не придут ли ко мне его бывшие пассии с огромными животами? Или их родственники? Тяжко выдохнув, прикрыла на миг глаза. – Вот и замечательно, – объявила я с улыбкой. И достала бархатный мешочек, который нашла в кабинете. – А теперь я хотела бы закупиться у вас травами и лечебными сборами, – и в этот момент меня озарило идеей.– Кстати, Фрида, а у вас есть эфирные масла? Я, конечно, знала, как сделать самые простые в изготовлении масла, но на это требуется время. Например, пихтовое масло вообще три недели настаиваться должно. А этого времени у меня сейчас нет. Поэтому меня так обрадовал кивок Фриды.Глава 5
На самом деле у травницы было не так много эфирных масел, впрочем, я и не ожидала особого разнообразия (только из того, что растет в нашем регионе). Главное, что у неё было масло хвойных деревьев, так как я решила начать именно с них. Как бонусом, у травницы оказалось масло мяты, лаванды, ромашки, герани и мелиссы. Для украшения взяла и засушенные цветки лаванды и ромашки. А для окрашивания воска взяла листья хны, можно, конечно, и хвою использовать, но я решила попробовать оба варианта. Взяла и кору ясеня, на случай если воск будет ярко желтого цвета. Кору дуба дающую коричневый цвет приобрела в совсем небольшом количестве, как и засушенные цветы шиповника для розового цвета и шафрана для оранжевого. Помимо масел и природных красителей, взяла несколько сборов: жаропонижающий, укрепляющий, витаминный. Прикупила и высушенные измельченные местные приправы: укроп, петрушка, зеленый лук, это уже для экспериментов с творожным сыром. Мимоходом узнала, что мыло здесь варят из щелока, с добавлением животного жира. Фрида пробовала добавлять туда и цветочные эссенции, но пока эксперименты не особо удавались. Взять её в долю, рассказав о вариантах приготовления мыла? Это надо всерьез обдумать. Пока я делала покупки, Вита собирала вещи. А потом и прощалась с матерью, которую вывели из спальни, так как время приближалось к обеду. Казалось, мать никого не замечает, уйдя глубоко в себя. Но это только казалось. Я заметила, как при виде нас с Роландом в её глазах на долю секунды мелькнуло удивление. А значит, это не психическое расстройство, а банальное нежелание жить. И осознав это, почувствовала привычную злость. И, несмотря на собственное кредо на вторжение в чужую жизнь, я решила вмешаться. Попросила девчонок и Роланда выйти и, подойдя к Бруне, уставилась в её глаза злым взглядом. – Не стыдно тебе? – резко спросила я. И снова она не смогла скрыть удивления. – Бросила своих детей, упиваясь собственным горем. А кто заботиться о них должен? Фрида?! Так ей самой ещё наставница нужна! – Да чтобы вы понимали, виконтесса, – прохрипела Бруна гневно. Ага, уже на диалог вышла! Значит, никто раньше ей трепку не задавал. – А! Ну да, конечно! Твое горе самое сильное, – с откровенной издёвкой произнесла я, с удовольствием отмечая негодование в её взгляде. – Ты думаешь, что ты самый несчастный в мире человек? Спешу тебя огорчить – это не так. Бывают и хуже ситуации. У тебя вон четверо прекрасных детей, которые из-за твоей слабости остались круглыми сиротами. Бруна опустила взгляд, пряча проснувшееся чувство вины. Я же не стала давить дальше, вместо этого сказала уже спокойным тоном. – Давай уже приходи в себя. А как оклемаешься, жду тебя в усадьбе. Есть пару толковых идей насчет изготовления хорошего мыла. Я улыбнулась женщине и направилась на выход, на ходу застегивая шубу и надевая недошапку. А на улице увидела рядом с ландо Кёрта. – Забирай вещи и иди к повозке, – сказала я Вите и, отсчитав 35 серебряных монет, отдала их Фриде. – Здесь много, – испуганно пробормотала девушка. – Двадцать пять за травы, сборы и масла. И десять монет авансом за работу Виты в усадьбе. Об окончательном жаловании мы с ней сами поговорим по итогу апреля. – Какими же вы всё-таки чудными словами говорите, – пробормотала Фрида. – Сразу видно, что в столице учились. – Фрида! Ансел! Хеди! – из избушки выбежала взволнованная Вита. – Мама в себя пришла! После секундного шока, все дети рванули в дом. А мы с Роландом направились к ландо. – Кати, – тихо позвал племянник. – Это ты сделала? – Ты о чем? – уточнила я также негромко. – Ты привела их мать в чувство? – Я просто с ней поговорила, – коротко ответила я. И взглядом попросила Роланда унять вопросы, так как нас уже Кёрт мог услышать. – Госпожа Катрин, – начал староста, шагая к нам навстречу. В руках у него был увесистый мешочек, который он и протянул мне.– Всё собрал. Один золотой и шестьдесят серебряных. А значит, мой расчет оправдался. У кого не было денег, те успели перезанять у соседей. Собственно, Вернеру я не давала времени, требуя уплатить ренту немедленно, именно по этой причине. Мог насобирать у друзей-приятелей, а мне этого не надо было. – Благодарю, Кёрт. – сказала я, взвешивая на руках мешочек. – Я вам там карпа и судака принес, – он указал на корзину, что стояла на передних сидениях повозки. – Будет желание ещё полакомиться рыбкой, обращайтесь. Всегда буду рад Вам услужить. – Хорошо, – я кивнула с легкой улыбкой. – Ах да, Кёрт. Я хотела уточнить насчет овец, – медленно начала я, тщательно подбирая слова. Староста тут же изобразил на лице полное внимание, и я продолжила. – Большая ли у нас отара? Сколько семей её содержат? И когда думают овец стричь? – Да, голов восемьдесят, – с удивлением ответил Кёрт. – Восемь дворов ими занимаются, каждая семья по десять голов пару лет назад приобрела. – А молодняка нет? – уточнила я, в уме прикидывая, сколько это шерсти получится. Много: минимум килограммов триста, но это ещё и от породы зависит. А зачем я про ягнят уточнила? Их первый год только в августе стригут. – Совсем небольшой приплод этой зимой был, насколько я знаю, – мужчина пожал плечами. – А стричь будут, как земля немного подсохнет. При хорошей погоде, думаю, в следующие выходные. – А сколько на первичную обработку времени уходит? – я прикусила губу, обдумывая, какой объем шерсти смогу переработать сама. – Наши вилланы этим не занимаются. Просто сдают шерсть знакомому купцу, а тот уже с ней дальше возится. – Но это же невыгодно, – пробормотала я растерянно. Кёрт только пожал плечами в ответ. Твою матрешку, это многое меняет! Теоретически я знаю, как делать и первичную обработку, но на всё уйдет много времени. И не знаю, насколько рационально будет нанимать гурт помощников в этом деле. Предложить вилланам поучаствовать в обработке? – Кёрт, вы сможете организовать мне встречу с главами этих семей? Скажем, в последний день этой седьмицы. – до этого времени нужно составить бизнес план всего мероприятия. В крайнем случае, выкуплю не всю шерсть, а именно столько, сколько мне нужно. – Как пожелаете, виконтесса, – Кёрт слегка поклонился. – К какому времени собрать людей? – К полудню, – староста кивнул. Я же, заметив Виту, махнула ей рукой. – Благодарю, Кёрт. До встречи. Роланд подал мне руку, помогая забраться в повозку. Кёрт же, попрощавшись, направился к центру деревни. И это к лучшему, нечего ему знать о моих планах. – Тим, а ты знаешь дорогу до пасеки? – спросила я, с удовлетворением отмечая, что племянник подал руку Вите, чтобы помочь ей забраться на облучок к кучеру. Хотела предложить, девчонке сесть к нам, но вовремя себя остановила. И без того много странного для местных жителей сегодня я натворила. – Знаю, госпожа. Как не знать? – А мы проскочим по ней в такую погоду? Несмотря на подкатывающую усталость и легкий голод, я решила сразу и приобретением воска озадачиться, чтобы сегодня больше никуда выезжать не пришлось. Но и застрять в пути не хотелось. Вряд ли дорога к пасеке пользуется огромным спросом, из чего следует, что состояние её ещё хуже, чем той, по которой мы ехали до деревни. Там либо сугробы по колено, если она в тени, либо грязь, если на солнце. – Попробуем, – пробормотал Тим и крякнул. Дорога оказалась в тени хвойных деревьев. И судя по всему, её зимой даже немного чистили, так как сугробы были по обочине неширокой колеи. Так что до дома пасечника мы добрались без особых проблем. Добротный двухэтажный сруб производил благоприятное впечатление. Как и бородатый мужичек вышедший нас встречать. А уж когда он притормозил в ожидании спешащей к воротам жены, то я и вовсе улыбнулась. – Как их зовут? – Бернард и Улрика, – ответил Тим. Роланд к тому времени уже выбрался из повозки и протягивал мне руки. Да ты ж мой рыцарь. – Тим, Вита, ждите здесь. Я постараюсь быстро. – Добрый день, госпожа Катрин, – поздоровался пасечник с улыбкой. В уголках его глаз собрались лучистые морщинки, выдавая в нем человека весёлого нрава. – Добрый, Бернард, Улрика, – ответила я улыбкой. Роланд тоже поприветствовал их. А до этого он всё отмалчивался. Знакомы? – Окажите нам честь – отобедайте с нами, – предложила Улрика с поклоном. Хотела отказаться, но желудок предательски заурчал. Мы с Роландом переглянулись и кивнули. Я уже сделала шаг к воротам, но тут вспомнила про слуг и притормозила. – А?.. – начала я, оглядываясь на повозку. – Тим, Вита, – позвал их пасечник. – Айда в дом. Незачем на улице морозить свой зад. Кхм, – это Бернард про меня вспомнил и сделал вид, что закашлялся. В доме было тепло и неуловимо пахло мёдом и цветами. Уже расстегивая шубу, поняла, что я недостаточно презентабельно одета. И если в доме травницы я шубу не снимала, то здесь такой фокус не получится. Постаралась незаметно снять старую коричневую шаль, но я не уверена, что это у меня вышло. Недошапку с белой шалью у меня Бернард забрал так, что я даже не заметила сам процесс. А Улрика тут же повела меня в горницу. Возле накрытого стола хлопотали девчушки, расставляя разносолы и приборы. Вскоре мы уже уплетали за обе щеки невероятно вкусную пищу, простую, деревенскую, оттого, наверное, и настолько аппетитную. Остановилась только когда поняла, что ещё один пирожок просто не влезет. Тяжко вздохнула и глотнула травяного чая, надеясь взбодриться. А то после обильного обеда, меня в сон потянуло. Ночью-то практически не спала. Сцедив зевок в ладошку, поднялась следом за Улрикой, чтобы убрать посуду. Но она поспешно усадила меня обратно. – Да что это вы госпожа удумали? – с укоризной произнесла женщина. Я попыталась возразить, что привычна к труду ещё с Института, но меня не слушали. – Посмотрите, сколько у меня помощниц, неужели мы не справимся? К этому моменту уже половина посуды была убрана в мойку шустрыми девчонками, да и мальчишки не чурались помочь матери и сестрам. Сколько же у них детей? Вита тоже порхала по помещению, оживленно болтая с девчатами. Она с Тимом обедала за противоположным концом стола, по соседству с другими наемными работниками Бернарда. Значит, пасечник, действительно, живет хорошо. Как-то незаметно все разошлись по делам. Ребятню Ульрика отправила на второй этаж, а сама присела рядом с мужем. – Бернард, – начала я негромко. Он тут же подался ко мне, выказывая всевозможное внимание. – Я знаю, что оброк за апрель ты уже оплатил. Но мне нужен воск, весь, что у тебя остался. Могу купить… – Да тю на вас, госпожа, – откликнулся Бернард с улыбкой. – О чём речь? Весь отдам, да его не так много и осталось. – А у тебя нити, что ты для фитиля используешь, ещё есть? – решила я немного понаглеть. – Есть, как не быть? – он развел руками. – Хаган, – крикнул он в сторону второго этажа. Тут же послышались шаги на лестнице. – Да, отец? – старшой сын Бернарда был уже завидным женихом. Лет семнадцать на вид с косой саженью в плечах. – Принеси воск и шпагат для свечей, – распорядился пасечник и снова выжидающе посмотрел на меня. – Тогда я запишу, что ты оброк за май заплатил? – Да бросьте, виконтесса, считайте это подарком по случаю вашего выздоровления, – с улыбкой сказал Бернард. А глаза-то остались серьезными. – В деревне уже поговаривали, что не оклемаетесь вы. Я откинулась на спинку стула и выдохнула. Ничего в этих слухах удивительного не было. Поэтому сейчас мне было интересно другое. – А что ещё в деревни говорят? – вкрадчиво спросила я. Отчего-то была уверена, что Бернард на моей стороне. И не из-за подарка пасечника или вкусной трапезы эта убежденность возникла. – Что поместье ваш брат заложил, – без экивоков сообщил пасечник. – И скоро у нас другой хозяин будет. Барон дель Соро. – И откуда же известно имя будущего хозяина? – протянула я заинтересовано. – Так слуги разболтали, что барон приезжал к виконту накануне несчастья. А как они ругались в кабинете, многие слышали. Я с умным видом кивнула, внутренне досадуя и на слуг и на память, которая ещё полностью не восстановилась. – Так, значится, не врут вилланы? – уточнил обеспокоенно Бернард. – Заложено поместье, – признала я негромко. Но тут же улыбнулась и бодро продолжила. – А вот насчет другого хозяина, это мы ещё посмотрим. Я так просто сдаваться не намерена. У меня ещё почти два месяца есть, чтобы выплатить долг по закладной. И даже план я уже наметила, как это сделать. Бернард испытующе заглянул в мои глаза, будто пытаясь убедиться в моей серьёзности. Не знаю, что он там увидел, но пасечник кивнул. – Может, помощь какая нужна? – и это было искреннее и при этом взвешенное предложение. И вот тут я задумалась всерьез. Знаний о реалиях этого мира мне катастрофически не хватало. И дело не только в дырявой памяти, Кати многого не знала в силу возраста и опыта. Да и её долгое пребывание вдали от дома играет свою роль. – Мне бы пару-тройку рук умелых, – начала я медленно перечислять. – Женских. А ещё лучше с десяток смекалистых женщин, которые не будут в деревне болтать о господских делах. И в город мне надо съездить, чтобы рынок изучить местный, но для этого нужен толковый спутник, который подскажет где и что можно купить и продать. – Я подойду? – уточнил Бернард, погладив бороду. Кивнула с благодарной улыбкой. – А моя супружница сегодня-завтра поговорит с местными кумушками и сообщит, кто вам лучше всего подойдет. – Есть у меня пару рукодельниц на примете, – заверила меня Улрика. – Вот и отлично, – я поднялась, желая завершить разговор, пока Бернард не стал меня более детально расспрашивать об ещё не до конца оформленном плане. Тем более что к поездке в город у меня ещё ничего не готово. Совсем ничего. А просто так туда-сюда ездить, резона нет. – В город либо завтра после обеда поедем либо уже в воскресенье. Вот только как вам сообщить о точном времени? – Так Хагана возьмите с собой, – предложил пасечник, поднимаясь следом. – Он и по хозяйству подсобить может, и от беды защитить. А как определитесь с поездкой, отправите его. Он за час лесными тропками до нас добежит. – Отлично, – с воодушевлением откликнулась я. – Ой, Бернард, мне бы ещё мёда, горшочек небольшой. Бернард весело хмыкнул и покачал головой. – Как были вы в детстве сластёной, так и остались, – заметил он негромко. – Хаган, мёда лучшего принеси нашей гостье. – Да не мне он нужен, – со вдохом призналась я, оставляя в голове пометку: Бернард помнит Кати маленькую. – Алоис простыл сильно, а мёд у нас закончился. – Так может за доктором послать? – тут же посерьезнел пасечник. – Да уже сами справимся, – заверила я его. Тем временем мы уже к сеням подошли, и я начала снова укутываться в одежду. Бернард подал мне шапку и шаль и негромко сказал. – Госпожа Катрин, я хочу, чтобы вы знали: я предан роду Арманди. И сделаю всё возможное, чтобы помочь Вам. – Откуда такая преданность, Бернард? – я пытливо заглянула в его светлые глаза. – Вилланы из деревни, как мне кажется, забыли смысл этого слова. – Так напомните им, – предложил пасечник, пожав плечами. И как же мне это сделать? Пока нет ни одной идеи. Излишним патриотизмом никогда не страдала, и как его в других воспитывать не знаю. – Ваши предки многое сделали для вилланов, – продолжил Бернард свою мысль. – Далеко ходить не надо. Когда я захотел отделиться от семьи и свою пасеку организовать, Ваш отец ссудил мне необходимую сумму для покупки инвентаря и пчелиных семей. Так что… если нужно я вам и с деньгами подсобить могу. – И сколько вы можете занять мне? – спросила я с печальной улыбкой. Чем черт не шутит? Возможно, мне как раз небольшой суммы не будет хватать для оплаты закладной? – Пятьдесят золотых точно есть, – уверенно заявил он, и было дернулся обратно в горницу, но я его удержала за руку. – Пока не надо, но я буду иметь в виду. Спасибо вам за всё: и за совет и за предложенную помощь, – с чувством произнесла я. Таких союзников днем с огнем не сыщешь. – Я обязательно воспользуюсь и не раз вашим предложением. На миг захотелось даже обнять его, как давно умершего и в том и этом мире отца. Но я сдержала этот порыв. Бернард вышел нас проводить до самой повозки. И с неодобрением посмотрел на Прошку. – Вы не против, если в город мы поедем на моих рысаках? – спросил он напоследок. – Очень даже «за», – откликнулась я с улыбкой. Всю дорогу до усадьбы я обдумывала, как максимально эффективно организовать сегодня работу, задействовав всех членов хозяйства. Это было ново для меня, ведь раньше никогда не была руководителем, работала обычным бухгалтером на предприятии. Ну как не была? Ремонт бывало организовывала или садово-огородные работы. А сейчас я вдруг оказалась хозяйка целого поместья, к которому прилагался огромный долг. Но что самое удивительное, он меня совсем не пугал. Сказал бы мне кто в том мире, что я должна вернуть за два месяца десять миллионов рублей (по моим скромным подсчетам), я бы уже в панику впала. А здесь и сейчас я испытываю энтузиазм и здоровую злость на сложившуюся ситуацию. И даже азарт где-то на заднем фоне присутствует.Глава 6
Очнулась я, когда мы уже свернули на подъездную аллею. – Роланд, спасибо за моральную поддержку, – сказала я племяннику, заглянув в голубые глаза. – Но мне нужна будет ещё твоя помощь сегодня и в ближайшие недели. Могу я на тебя рассчитывать? – Конечно, тетя Кати, – ответил он, не задумываясь ни на секунду. – Тебя отец учил управлять поместьем? – уточнила у него, почти не сомневаясь в ответе. Роланд покачал головой, опустив взгляд. – А историю нашего рода ты читал? И снова парень покачал головой. Твою матрешку! Ладно, перед сном тогда займусь этой литературой. Или вместо сна. – Но я умею читать, писать, несколько раз в город с отцом ездил, – торопливо начал перечислять Роланд. – И один раз даже на охоту с ним ходил. – Ого! Здорово, – с улыбкой отозвалась я. – Роланд, как приедем, сбегай в комнату за бумагой. И заодно Матиса с собой захвати. На сегодня у нас просто грандиозные планы. Вита с любопытством посмотрела на нас. Наверное, услышала мои последние слова, так как ветер уже не уносил мои слова назад – мы остановились у крыльца. – Хаган, – я обернулась к пареньку, что сидел на задках повозки. – А тебя родители с каким посылом отправляли с нами? – Помогать вам во всем, – коротко ответил он, а глаза тоже интересом горят. Я кивнула: так и думала. Лишние руки нам не помешают. Роланд помог мне спуститься на землю. – Тим, как закончишь обхаживать Прошку, жду тебя на кухне. Помощь твоя нужна будет. – Как скажите, маленькая госпожа, – с добродушной насмешкой откликнулся конюх. В коридоре первого этажа я забрала у Виты корзину с травами и эфирными маслами и отправила её с Роландом, чтобы она выбрала себе комнату. И закинув свои вещи, спускалась на кухню. Хагана отпустить уже не могла с той же целью, он нес в одной руке корзину с рыбой, а в другой короб с воском, мёдом и шпагатом. Тору же я обнаружила на кухне. Она уже хлопотала над обедом. – Тора, – позвала я увлекшуюся женщину. – Это Хаган, он поживет у нас пару дней. – Дак знаю я Хагана, – откликнулась на это Тора, заглядывая и в короб и в корзину. Пойдем-ка, отнесем сразу рыбу в погреб. – Няня, постой, – решила я сразу перейти к делу. – Скажи, у нас есть маленькие стеклянные баночки, – руками показала примерный объем. – На пол литра, а лучше даже меньше. – Несколько секунд Тора думала, а потом активно закивала. – Неси их сюда. И молоко тоже захвати с собой. – Всё, что привезли? – уточнила Тора. Я кивнула и направилась к печи, с хозяйским видом, оглядывая её. Начну я со сгущенки. Покажу Вите, как её готовить, а сама на чердак пойду в поисках сокровищ. Благо настенные часы на кухне были. Оглядела поленницу возле печки: дров не так много осталось. Вот и первое задание для Хагана и Матиса. Пока дожидалась остальных, рассортировала травы на три кучки: красители, приправы и лекарственные сборы. Первым вернулся Роланд со слугами. Я к тому моменту уже подобрала удобный для письма уголек, поэтому я тут же набросала эскиз крючка. На другом листе записала короткий план дел на сегодня, чтобы точно ничего не забыть. Сгущенка, чердак, эксперименты с сыром, свечи, вязание, хроники рода. Услышав бряцанье стеклянной тары, тут же поднялась со стула. И с восторгом оглядела аккуратные баночки грамм по триста. У них даже крышечки были. Не металлические, а тоже стеклянные с интересным зажимами с двух сторон. Они идеально подходили под мою задумку. – А что в них было? – поинтересовалась я, принюхиваясь к таре. Чувствовался знакомый аромат, но я боялась поверить. – Кофею виконт любил, вот и покупал зерна в этих банках в городе, – ответила Тора. Я кивнула и попросила Виту ещё раз сполоснуть банки теплой водой. Их тут штук пятнадцать где-то. Сама же решила озадачить мужскую часть коллектива. – Хаган, Матис, у нас дрова заканчиваются. Справитесь вдвоем с их заготовкой? – уточнила я у них. Парни переглянулись и уверенно кивнули. – И ещё нужно набрать немного еловых, кедровых и пихтовых веточек. А если соберете красивые маленькие шишки, то обещаю выделить вам вкуснятину, что мы сейчас будем готовить. – Тетя Кати, так может я с ними? – уточнил Роланд. Покачала головой, он мне здесь нужен будет. Ребята засобирались на улицу, а я закатала рукава платья и повязала полотенце фартуком. – Тора, Вита, запоминайте. Только не болтайте никому, этот рецепт будет нашим маленьким секретом. Высыпала в кастрюлю неполную кружку сахара и вылила крынку молока. Как закипело, сняла пенку и переставила кастрюлю на более слабый огонь. – Вита, оставлю сейчас тебя за главную, – поколебавшись, объявила я. Полтора часа времени на это убивать нерезонно. – Каждые три минуты помешивай молоко. А если мы через час не вернемся, отправь за нами Тима, – он как раз зашел на кухню. – Дядя Тим, – я неожиданно вспомнила, как Кати обращалась к конюху в детстве и решила прибегнуть к старому приему. Ещё вчера вечером я вспомнила, как он дарил маленькой виконтессе выструганные из дерева игрушки, поэтому точно знала, кто может сделать мне крючок из дерева. Объяснила ему задачу, на деревянной ложке показав нужную длину и толщину. И Тим не отказался от странного заказа. – Дядя Тим, только как найдете подходящий брусок дерева, поднимитесь к Алоису. Присмотрите за ним одним глазком, не хочу мальчишку одного надолго оставлять. А мы с вами, – я взяла под одну руку Тору, а под другую Роланда, – пойдем на поиски сокровищ, а точнее на чердак. Помню, в детстве я много интересного там видела. На чердаке оказалось очень пыльно. Всё пространство было заставлено сломанной мебелью, игрушками, сундуками и коробами. Заметив среди прочего прялку, я в первую очередь двинулась к ней. На вид она была целая. Позже проверю работоспособность, но один её вид меня обрадовал. В коробе рядом, обнаружила веретено, и даже не одно. Видимо раньше женщины рода Арманди увлекались таким рукоделием. Следом привлек моё внимание комод со сломанным верхним ящиком, На втором сверху ещё и ручка отвалилась. Но думаю, Тим без труда починит эти поломки. Зато мне будет, где хранить всё необходимое для свечей. В нижнем ящике комода я обнаружила с десяток круглых стеклянных шаров. Я с удивлением оглядывала эти сферы величиной с ладонь. Одна стенка была чуть приплюснута, и в ней было небольшое отверстие. – Это что? – спросила я у Торы и Роланда. – Старые светильники, – ответила Тора, пожимая плечами. – Ваш дед их заменил на менее затратные варианты. Эти же надо было часто заряжать. Да и не выключались они никак, то есть при отсутствии необходимости в свете их просто накрывали плотной тканью. Ясненько. Но для нас это сейчас неплохой вариант. Кати же могла подзаряжать артефакты, вот и я попрактикуюсь в магии. Если получится – будет неплохая экономия свечей. – Берем, – постановила я, переложив несколько шаров в короб с веретёнами. И, выдвинув ещё один ящик, увидела что-то отдаленное напоминающее настенное бра, а точнее сделанная из стекла свеча с подсвечником из позолоченного металла, в количестве трех штук. Ещё от нижней части тянулась короткая цепочка неясного назначения. И вся эта конструкция крепилась к стене. – А это тоже устаревшая модель магических светильников? – предположила я. – Ага, их уже можно включать и выключать, если потянуть за вот эту цепочку, – Роланд дернул за неё, но ничего не случилось. – Но папа сказал, что эту старую рухлядь только на помойку можно выкинуть. Но это далеко не рухлядь. А вполне может сойти за благородный антиквариат. Значит, и это берем. И я с куда большим интересом оглядела старую мебель, прикидывая, что ещё можно отнести в разряд дорогой старины. Тут же мысленно дала себе затрещину и продолжила изучение коробов, что находились на полках рядом стоящего шкафа. Сам шкаф вряд ли подлежит восстановлению: дерево рассохлось и потрескалось. В первом коробе оказались старые пяльцы и нитки. Так, дальше. Коробочки со шляпками решила составлять на отдельную полку, цветочки с некоторых головных уборов отлично подойдут для украшения декоративных свечей. В одном из коробов обнаружила разномастные бокалы и стопки из стекла и хрусталя. А вот это уже дюже полезные вещицы. Идеально подойдут для ароматических свечей. Многие были в одном экземпляре, реже встречались парные варианты. Я так понимаю, это остатки из наборов на шесть и двенадцать персон. Поставила этот короб на комод, чтобы не потерять и продолжила изучение хлама, добравшись, наконец, до сундуков. Роланд же помогал мне их открывать. Платья, действительно, были во многих из них. Вот только это были уже не средневековые наряды, а более поздняя эпоха. Тщательно осматривала каждое платье, и моя дотошность принесла свои плоды. На одном из платьев лиф был украшен рубинами, на другом когда-то давно была забыта красивая брошка в виде бабочки с аметистами, а на третьем воротник из жемчуга различного размера. Эти платья я сразу откладывала в одну кучу. Долго изучала платье кремового цвета, обсыпанное мелкими бесцветными камнями. Переливались они красиво, но я откуда-то точно знала, что это не бриллианты. – В этом платье была ваша матушка в день свадьбы, – пробормотала Тора и поспешно стерла слезу. – Такая красавица была, что прохожие сворачивали шеи, чтобы ей полюбоваться. Да, это платье выглядело свежее и привлекательнее остальных. – А что это за камни? – Горные хрусталики. Тогда отрезать их не имеет никакого смысла. А вот само платье перешить можно на меня. Я приложила его к себе и подошла к старому, потемневшему от времени зеркалу. Ох как же здорово смотрится! Отложила и это платье в сторону от остальных. Корсеты я складировала в другую кучу, в надежде сдать их в тот же магазин одежды. Нижние юбки и сорочки пока не трогала. Периодически натыкалась я и на туфельки и на сапожки, но только парочка вариантов заинтересовала меня. А что? Мода на обувь циклична, так что я вполне могу себе позволить поискать обувь среди старых вещей. Во-первых, мне действительно нужны более теплые сапоги, а во-вторых, варианты были интересные. Но одни черевички были немного великоваты, другие совсем чуть-чуть жали. И только третьи сели идеально по ноге. Ещё в одном сундуке обнаружились рыцарские доспехи. С интересом оглядела их, подумав о переплавке во что-то более ликвидное, но отложила эти планы до лучших времен Когда же я в последнем сундуке обнаружила меховое манто из чернобурки, то чуть не закричала от радости. Вопрос в чем ехать в город отпал сам собой. Хотя и не окончательно. Платье мне тоже надо было присмотреть из здешних запасов. Свадебное платье матери Кати было слишком легким для этого времени года. Поэтому я придирчиво оглядела несколько платьев из бархата и остановилась на самом презентабельном варианте. Дальнейшие поиски не принесли особых результатов. Нашла ещё один короб со старой посудой. В числе прочего там была и парочка рюмок, которые перекочевали к остальной таре под свечи. Уже на выходе в углу я обнаружила старый, но исправный арбалет. И, несмотря на просящий взгляд племянника, объявила его своей игрушкой. В качестве моральной компенсации предложила Роланду порыться в сундуке с доспехами. И пока он искал меч или кинжал еще раз обошла чердак. И в который раз уставилась на странную деревянную конструкцию. Подергала за нити и в этот момент озарило: это ткацкий станок. – Интересно, эта древность рабочая? – пробормотала я себе под нос. Но Тора меня услышала и подошла к станку, подергала какие-то рычажки и катушки. – Рабочая, нужно только ниты немного подтянуть, – постановила она. – Правда, сейчас есть более современные станки. – А ты умеешь им пользоваться? – спросила я, не скрывая заинтересованность. Тора кивнула, а я задумалась о том, стоит ли попробовать изготавливать шерстяную ткань. Или, может, ковры? Нам-то они точно пригодятся, а вот заинтересует ли остальных это новшество? Позже обдумаю этот вопрос. – Кати, смотри, что я нашел, – с восторгом воскликнул Роланд. Поспешила к нему и увидела в его руках маленький ржавый кинжал. – Поздравляю, – улыбнулась я. – Дашь посмотреть? И Роланд протянул мне кинжал. Закусила губу, в надежде справиться с жабой: его рукоятка была украшена изумрудом. Желание изъять этот камушек чуть не скрутило меня буквой зю. Но я уже пообещала эту игрушку племяннику. – А ножны там ты не видел? – полюбопытствовала я, изучая рисунок на рукояти. На торце все ещё угадывалась витиеватая буква «А». Насколько же был наш род богатым, раз такое оружие оказалось забытым? – Неа, – ответил Роланд, с нетерпением поглядывая на кинжал. Отдала клинок новому владельцу, решительно придавив хомяка своей волей. И подхватила короб со стеклянной тарой. Роланд, спрятав находку за пояс, забрал старую корзину, куда мы определили на время платья. А няня захватила короб с веретенами и светильниками. Помощников отправила занести находки в мою комнату, а сама направилась на кухню, где обнаружила Алоиса, Тима и Виту за веселым разговором. – Алоис, ты чего это нарушаешь постельный режим? – строго поинтересовалась я, опуская нелегкую ношу на стол. То есть для меня прежней этот короб с посудой был бы привычной тяжестью, а вот руки Кати устали уже на полпути. Надо будет привести её, то есть себя, в форму. Зарядкой что ли позаниматься? – Тетя Кати, но я себя уже хорошо чувствую, – возразил Алоис, просительно заглядывая в мои глаза. И тут же снова закашлялся. Я выразительно хмыкнула и завернула ребенка в собственную шаль. Пусть на кухне было тепло, но от окна все равно немного тянуло сквозняком. – Вита, завари Алоису укрепляющий сбор, – попросила я, подходя к печке и осматривая вареное молоко в кастрюле. Уже довольно густая субстанция получилась. Поварить ещё или хватит? – Тетя Кати, – голос вломившегося на кухню Роланда был испуганным. – Алоис пропал… – Да вот он, – я кивнула в сторону притихшего мальчишки. Роланд тут же облегченно выдохнул. А уже спустя несколько секунд племянник начал третировать младшего брата. Я же накрыла кастрюлю крышкой и направилась на улицу. Чтобы сгущенка быстрее охладилась, поставила её в сугроб, прятавшийся в тени крыльца. А когда вернулась на кухню, Роланд уже хвалился найденным кинжалом. Вита поставила отвар рядом с Алоисом и вопросительно посмотрела на меня. Указала ей на короб со стопками и бокалами и попросила их отмыть. Едва же восторги Роланда чуть поутихли, попросила племянника и Тима спустить с чердака сундук, в который я сложила манто, корсеты и сапожки с туфельками. – А мне что делать, Кати? – уточнила няня. – Чаепитие организовывать, – с улыбкой постановила я. – Будем все вместе пробовать сгущенку. С приготовлениями мы справились быстро. В процессе пришлось успокаивать няню, которую опять начали волновать приличия: слуги не едят за одни столом с господами. Зато когда через семь минут вернулись мужчины, мы уже расставили всем кружки с чаем. Хаган с Матисом ещё не возвратились, но мы решили не ждать их. Показывая пример, щедро намазала ломоть белого хлеба сгущенкой и откусила приличный кусок. Ммм, как же вкусно!!! Вскоре уже все уплетали лакомство за обе щеки, а я с удовольствием наблюдала за этой картиной. Чудом успела вовремя остановить сотрапезников от полного уничтожения сгущенки. Я ведь ребятам тоже обещала оставить новую сласть на пробу. Допив чай, отправила всех по делам. То есть Тима дальше выстругивать мне крючок, Виту варить новую порцию сгущенки, няню послала собрать все имеющиеся в наличии свечи. Роланда после недолгих колебаний заслала снова на чердак за коробками со шляпами, наказав выбрать те, что были обильно украшены цветочками и прочими финтифлюшками. А сама, захватив ножницы, поднялась в комнату, чтобы заняться платьями. Освободив один короб из-под обуви, переложила расписки Эрмина в него, а брошку положила в шкатулку. Туда же я складировала жемчужины, которые аккуратно отпарывала от ворота бежевого платья. С рубинами была ещё более аккуратна, уж очень мне приглянулось красное бархатное платье, на лифе которого они и были пришиты. И пусть фасон был старомодный, то есть оно свободно струилось от груди вниз, но перешить его не составит труда. Пришедший с коробами Роланд с интересом посмотрел на мою работу. Я же, закончив с рубинами, решила примерить платье. Поэтому перебрав коробки, выбрала несколько шляпок для потрошения и, вручив их племяннику, отправила его на кухню. Красное платье оказалось мне длинным и чуть свободно в груди, но это исправимо. Синее тоже было великовато. Поэтому я и направилась на поиски Торы. Самой подвернуть подол на необходимую длину было проблематично. Няня нашлась на кухне и, услышав мою просьбу, не растерялась. В своей комнате, которая практически примыкала к кухне, Тора подколола иголками подол и присобрала лишнюю ткань на груди. Заметив, как лихо она справляется с шитьем, доверила ей эту работу. А сама решила заняться свечами. Правда, возвращение Хагана и Матиса ненадолго отвлекло меня. Их я тоже напоила чаем с хлебом и сгущенкой. А после отправила ставить силки на мелкую дичь. И в нагрузку дала им Роланда, незаметно попросив сына пасечника поучить племянника ориентироваться в лесу и ставить ловушки. Хаган понятливо кивнул и пообещал сделать всё возможное. Возражения Роланда обрубила на корню замечанием. – Ты же только вчера хотел добытчиком стать. Что успело за этот день измениться? – Здесь интересней, – мрачно буркнул он. И я не смогла сдержать улыбки.Глава 7
На изготовление свечей угробила несколько часов. Начала, как и планировала я с хвойных свечей. Для чего я организовала две кастрюли с водяными банями для расплавления воска. Настрогала воск для ускорения процесса. И в одну емкость поместила холщовый мешочек с зелеными хвойными веточками, а в другую мешочек с листьями хны. Это я экспериментировала, чтобы понять какие оттенки зеленого получаться. Пока воск плавился и окрашивался, занималась расположением фитилей в отобранных для свечей рюмках и бокалах. Для чего накручивала на маленькие деревянные палочки (спасибо за них Тиму) нитки и центровала их в середину тары. При этом отвлекалась на помешивание воска, чтобы цвет у воска был равномерный. По итогу, тот, что окрашивался с помощью хны, был более насыщенного зеленого цвета, а вот хвоя в сочетании с желтоватым цветом воска дала несильный салатовый оттенок. Подумав, в ярко-зеленый воск, после того как он чуть остыл, добавила несколько капель пихтового эфирного масла, а в воск с салатовым оттенком пару капель мяты и пару капель лаванды. Перемешала ещё раз воск и начала разливать по бокалам и стопкам. Сначала по капельке чтобы зафиксировать фитиль внизу, а уже на второй круг заливала на всю глубину тары, оставляя лишь полсантиметра у краев. Четыре разнокалиберные рюмки также залила хвойными свечами. С ними у меня связаны более интересные планы, а точнее их ножки я решила украсить веточками и еловыми шишками. Но это уже чуть позже. Разлив воск, я неожиданно поняла, что уже потратила весь запас старой посуды. Поэтому вернувшуюся на кухню Тору озадачила добычей новых рюмок и бокалов. Но няня настояла, чтобы я сначала платья померила, раз у меня выдалась свободная минутка. Платья уже сидели гораздо лучше. Но красное платье я попросила ушить в талии. А после вывесить на перила крыльца, чтобы избавиться от слабого затхлого запаха. Когда же вернулась на кухню, Тим мне вручил уже готовый крючок. Он был немного толстоватым, но для вязания из шерстяных ниток подойдет. А вот для кружевных штучек из мулине нужно будет в кузнице заказать более тонкий крючок. Поблагодарила нашего мастера по дереву и тут же подкинула ему новую задачу: форму для свечей. Других идей кроме как вырезать углубление в двух деревянных половинках у меня не было. Силикон здесь ещё нескоро изобретут, картона тоже я как-то не заметила. Для начала попросила сделать округлую форму для не особо высоких пятнадцатисантиметровых свечей. – А какие ещё формы планируете? – уточнил Тим, услышав это многообещающее «для начала». Рассказала про сердечки, елочки и розочки. Он только многозначительно хмыкнул, но принес сразу несколько брусочков, и попросил нарисовать угольком или ножиком очертания. Пришлось немного повозиться, но в итоге Тим понял задачу и, вновь устроившись возле двери на улицу, принялся строгать дерево, скидывая опилки в таз. Пришедшая Тора принесла самые простые стеклянные стопки и бокалы на ножках. Всего она со скрипом выделила под свечи два набора на двенадцать персон, точнее бокалов осталось на десять. Прикинув варианты, решила в бокалы заливать кедровые ароматические свечи, так как мне проще всего делать декор именно из веточек и шишек. Навострилась с ними при изготовлении новогодних свечей. Я их часто дарила родным и друзьям. Но для остальных ароматических свечей мало тары. Пришлось дальше раскулачивать Тору, обещая купить в городе аналогичные стопки. Не сразу, но няня поддалась на уговоры. И принесла ещё один неполный набор хрустальных стопок. Подумав, решила в набор из двенадцати рюмок залить красный воск с запахом герани, разбавив её лавандой и мелиссой (надо будет эфирное масло розы прикупить в городе), а в неполный набор из восьми стопок – оранжевый воск с эфирным маслом ромашки, лаванды и мяты. Это сочетание запахов также помогает снять стресс и облегчает головную боль. С этой партией провозилась ещё дольше, так как сразу задействовала уже три кастрюли. Алоис даже вызвался мне помочь и фитилями, за что я его расцеловала. Золотой ребенок. Мало того, что не мешает и не лезет руками к горячему воску, так ещё и, заметив, что я совсем забегалась, сам начал накручивать нитки на палочки и размещать их на бокалах. Ну а его вопросы даже не вызывали досады. Общаясь с племянниками в той жизни, я уже привыкла к детскому любопытству. Так за работой пролетело несколько часов. Вита, закончив с приготовлением сгущенки, хотела мне помогать. Но я озадачила её роспуском шарфов Эрмина на нитки. Они с утра дожидались своего часа на подоконнике. Тора же, ушив оба платья, начала заниматься ужином. К тому моменту я уже составляла свечи в короба. Оглядев кухню, решила устроить их на шкафах. Сильные перепады температуры для воска нежелательны, поэтому остывать они должны на кухне. Украшением же бокалов на ножках и рюмок займусь уже завтра. Ребята вернулись уже в сумерках, но точно к ужину. И пока они отмывали руки, мы поставили приборы и для них. За столом же больше всего болтали племянники, делясь друг с другом впечатлениями. Слуги ещё немного стеснялись говоритьсвободно и открыто при господах, но мальчишки их невольно втягивали в разговор. Я же как-то отвыкла так много трещать языком, поэтому сейчас отдыхала, наслаждаясь простым, но вкусным ужином. Картошка с соленной и копченной рыбой, поджаренное мясо, соления, свежий хлеб. Чай с оладьями, к которым была и сметана и варенье и мед. И всё настолько аппетитное, что я снова не заметила, как объелась. Лениво допивая чай, решила эксперименты с сыром оставить на утро. А сейчас заняться вязанием. Тем более у меня в планах две, а точнее три вещи: две пары митенок и жилетка. На митенки использовать решила белые нитки, а вот хватит ли на жилетку черных ниток, я не знаю, У Эрмина было три длинных шарфа: белый, черный и серый. И добавлять серых ниток в жилетку не хотелось. Сочетаемость с разными нарядами будет хуже, черный-то цвет ко всему подойдет. Поэтому попросила няню поискать ещё черных вязаных вещей. Мужчин же отправила на чердак, чтобы спустили комод. А сама села за работу. Вита же, убрав со стола, с интересом начала присматриваться к моему творчеству. Выдохнула протяжно и испытующе посмотрела ей в глаза. Я не люблю, когда стоят над душой. Это раз. А второе… – Вита, пока мы одни, хочу серьезно с тобой поговорить, – начала я строго. – Работая на меня, ты можешь узнать и научиться многим интересным и полезным вещам. Но только при одном условии. – Каком? – спросила она с замиранием. А глаза так и горят любопытством и предвкушением. – Если поклянешься никому и никогда не рассказывать о том, что здесь происходит. Никому, даже родным, – строго и требовательно произнесла я. Вита осеклась и опустила взгляд. – А почему родным нельзя рассказывать? – Эти знания практически уникальны, поэтому на них можно хорошо заработать. А деньги нам нужны, чтобы выплатить долг, который оставил после себя мой брат, – я перевела дыхание и продолжила. – Однако если начнем болтать и всех желающих обучать, то вся затея провалится. – Но мама и сестра не будут распространяться… – С ними я поговорю отдельно, возможно кое в чем помогу, но и их я заставлю принести мне клятву, – твердо сказала я. – А лично ты не должна ни с кем делиться знаниями и навыками, если я не попрошу обратного. – Хорошо, – пробормотала Вита и, выдохнув, продолжила с торжественной интонацией. – Клянусь, что никому не буду рассказывать о том, что здесь происходит. Клянусь, что никого не буду учить варить сгущенку, изготавливать свечи, вязать вот этим… как его… крючком. Клянусь, что не буду делиться знаниями, полученными от вас. Я кивнула и, улыбнувшись, начала медленно показывать Вите, как надо вязать крючком. Провязала два ряда, отчитывая вслух петельки, и поясняя, что такое столбики и накидки. Потом проверила знания Виты и дала ей возможность потренироваться. Пару раз она ошиблась, и я тут же распускала неверно связанный кусочек веера, но вскоре девчушка приноровилась. Вернувшихся с чердака племянников отправила в кабинет, чтобы они принесли оставшиеся книги. Хагана и Мотьку попросила помочь Тиму с починкой комода. Втроем они справились с этим делом за каких-то полчаса. После чего Тим вернулся к формам для декоративных свечей. А Хагана я отправила на второй этаж, чтобы он выбрал себе комнату, в сопровождающие назначила Матиса. К этому моменту вернулась няня с вязаными варежками и старым мужским свитером. Попросила уже её распустить вещи на нитки, пока я обихаживала комод, который смогли втиснуть в дальний угол кухни, подвинув соседние тумбочки. Размещала в разных ящиках травы для красителей, эфирные масла, воск (которого уже примерно треть осталась), свечи на переплавку. Еловые, сосновые и кедровые шишечки разложила по кучкам на шкафчике, который располагался возле печи, чтобы они подсохли. Хвойные веточки пока оставила на крышке комода. И наконец, занялась шляпками, точнее начала разбирать объемные украшения на них, складывая цветочки, бусинки, ленточки и кружева. Причем если цветочки и бусинки я складывала в горшочки, то ленты с кружевами аккуратно сворачивала в катушки. И опять же все в ящичек положила, подумав как-то организовать перегородки внутри ящика. В процессе вспомнила про незаконченную шапку из песца и занялась ею. Вырезала небольшой круглый лоскут на макушку и случайно посмотрела на увлекшуюся процессом Виту. Тьфу ты! Она же уже практически гетры вяжет. Отобрала у девчонки вязание и распустила лишнее. Показала, как обвязывать большой палец, и наказала ещё два ряда вееров связать. Вернувшихся с книгами племянников озадачила их сортировкой. Роланд не понял, что от него требуется. Поэтому я попросила прочитать название книг и оглавление. Всю художественную литературу забраковала, оставив только записки какого-то путешественника. Надо ориентироваться в географии этого мира. А вот пару практичных книг меня заинтересовало. – Алоис, а ты умеешь читать? – поинтересовалась я, делая очередной стежок. Он переглянулся с братом и неуверенно ответил. – Очень медленно. – Прочитай тогда название этой книги, – я наугад выбрала одну книгу из стопки с художественной литературой. Алоис нахмурился и начал медленно по слогам читать. «Записки частного детектива». Причем букву «ч» он забыл и уточнил у брата. Задумавшись о том, что необходимо и образованием детей заниматься, чуть не пропустила важную информацию. – Тетя Кати, вы же сами со мной последние два месяца занимались, – осторожно произнес Алоис. И все вопросительно посмотрели на меня. Штирлиц никогда не был так близко к провалу. Я нервно улыбнулась и озвучила почти правду. – У меня после болезни память ещё не до конца восстановилась, последние события как в тумане, – потерла висок, в который стрельнуло привычной болью. Действительно, в конце зимы Эрмин отказался от услуг частных учителей, и Кати вызвалась заниматься с племянниками. Роланд часто сбегал с занятий, а вот Матис приходил на уроки чтения. Сначала прятался за мебелью, но когда Кати, заметив его, не прогнала, перестал. На последних занятиях даже робко уточнял неясные моменты. Теперь понятно, почему Матис так переглянулся с Роландом, когда я спросила, умеет ли он читать. – Но постепенно воспоминания возвращаются, так что просто немного потерпите мои странные вопросы. Я взлохматила светлые кудряшки Алоиса и огляделась. Мое признание всех немного успокоило. Вита же вернулась к вязанию, щурясь при неверном свете свечей. – Алоис, Роланд, сходите за старыми светильниками, попробую зарядить хотя бы один, – закончила я совсем тихо. – И заодно карту прихватите, которую я утром принесла. – А мне что делать? – уточнил Хаган негромко. – Няня, что нам надо на утро? – призвала я Тору на подмогу. – Дров принести? Воды? Женщина тут же взяла Хагана в оборот. А я забрала у Виты митенку и, присев рядом, начала демонстративно медленно обвязывать край. Вторым краем уже девчонка занималась, пока я пришивала вырезанный лоскут для макушки к шапке. – Кати, а что с варенным с сахаром молоком делать? – спросила Тора. – Это сгущёнка, её нужно разлить по баночкам из-под кофе, – с улыбкой ответила я, оглядывая шапку. Осталось придумать, из чего подклад сделать. По итогу из двух крынок молока (объем у посуды примерно литр) получилось четыре баночки по триста грамм. Этого мало, с учетом того, что одна баночка пойдет на пробу. Никто же не знает, что это за сласть. Завтра должны ещё четыре крынки подъехать, но одна уйдет на наши текущие нужды. Итого, девять баночек. Можно будет объехать три кондитерские в городе и оставить им по три порции за символическую сумму. Себестоимость продуктов на одну баночку выходит около половины серебряного. В городе крынка молока стоит 40-45 медяшек, килограмм сахара 50 медных монет. А вот, сколько стоит такая баночка, Тора не смогла сказать. Отыскав в шкафчике банку на литр, уточнила её стоимость. Приблизительно (так как давно не покупали, а пользовались тем, что есть) она стоит тридцать медяшек. Но у банки из-под кофе ещё и крышка есть с креплениями, Заложим 50 монет на тару. Всего выходит один серебряный за эту сласть. Завтра по себестоимости пробную партию отдам, а дальше можно по 3-5 продавать, только останется вопрос с тарой. Надо его в городе будет решить, в идеале найти оптового поставщика тары. Так как и сыр я планировала в таких же баночках поставлять. Вита, довязав край, протянула мне митенку, а я показала, как закреплять узелок. И наказала девчонке нарисовать схему плетения, используя условные обозначение: палочки и кружочки, чтобы проверить, как она запомнила. Мальчишки как раз принесли светильники и карту. Сначала развернула карту и поняла, что на ней изображена наша страна с ближайшими соседями, а вот мировой атлас, судя по воспоминаниям, можно найти в классной комнате. – Матис, принеси карту нашего материка, – попросила я мальчишку, углубляясь в поиски нашего поместья на карте. Твою же матрешку! – Алоис, ну-ка проверим твои знания: где мы находимся? Мальчишка после недолгого изучения, уверенно ткнул в точку на северной границе рядом с небольшим городом Виардо. Здесь уже предгорья. И где-то рядом, а возможно, на территории поместья протекает река, в которую как раз Алоис и свалился. А берет она начало далеко в горах, то есть на землях другой страны. Надо бы ещё детальнее карту найти в гораздо более мелком масштабе, чтобы точно знать, что есть в моем поместье. Поискать ещё в кабинете или самой схематично нарисовать? Ладно, это позже. Сейчас надо попробовать зарядить светильник. Внутри сферы, рядом с отверстием был небольшой хрусталик – накопитель, как я догадываюсь, с магическим плетением. По крайней мере, так были устроены светильники, которые раньше подзаряжала Кати. И теперь, мне надо разглядеть это плетение и наполнить его силой. Усевшись за стол, я начала гипнотизировать накопитель, то впиваясь взглядом в камешек до мушек в глазах, то рассредоточивая взгляд. – Готово, – провозгласила Вита, протягивая мне листочек. Схема была удобоваримой. Поэтому я показала, как связать первый ряд из воздушных петель и начала следующий. – А дальше по схеме: восемь вееров в высоту, большой палец и ещё два веера. – наказала я, протягивая вязание девчонке. И посмотрела на время: начало девятого. Как же быстро время пролетело. Выдохнув, я поняла, что уже не успею связать жилетку, максимум ещё одну пару митенок. Но сначала светильники. – Роланд, можно попросить? – дождавшись его кивка, озадачила его. – Почитай книгу «Основы ведения хозяйства поместья» и выдели угольком самые важные места, – он нехотя кивнул и потянулся к книге. Я же посмотрела на Алоиса, протягивая ему принесенную Матисом карту. – А у вас задание поинтересней, – один быстрый взгляд на Мотьку. – Сегодня и завтра вам надо прочесть вот этот дневник путешественника и нарисовать аккуратно на карте его маршрут. Мальчишки печально вздохнули, но не стали возражать. Тора зажгла ещё свечей, достав их из комода. И я озадачила её приготовлением теплого соляного раствора, сообщив нужные пропорции, и замачиванием в нем местами пожелтевшей шали. А я прикрыла глаза, пытаясь вспомнить, как Кати учили видеть магические плетения. Не сразу, а после ещё одного приступа боли всплыли картинки с тех давних занятий. И это было из разряда: откройте во лбу третий глаз. Помянув матрешку добрым словом, я начала этим заниматься, тренируясь на собственной руке, так как проще всего увидеть ауру, а уже потом можно пробовать разглядеть магические плетения. Убила на это занятие десять или даже двадцать минут, прежде чем смогла увидеть эту самую ауру. Для проверки оглядела всех присутствующих. И да небольшой ореол был у каждого человека, у детей он ярче, а вот у Торы и Тима он был бледнее. Не теряя сосредоточенности, посмотрела на хрусталик в сфере и с трудом разглядела плетение, настолько тусклым оно было. Выдохлось? Протянула к хрусталику ладони, пытаясь напитать силой накопитель. Из воспоминаний Кати я примерно знала, как это нужно сделать, но только примерно. Нужно представить, как от солнечного сплетения по артериям к пальцам идет магический поток и плавно покидает мое тело. На усвоение этого навыка ушло ещё минут пятнадцать, прежде чем что-то начало получаться. Сначала плетенее стало более ярким, а после хрусталик засветился теплым светом. Но я продолжила наполнять накопитель магической энергией, пока не поняла, что он полностью напитался. Ребята радостно переговаривались, глядя на светильник, глаза же Виты горели восторгом. – Тора, – позвала я няню, которая почему-то отвернувшись, вытирала лицо. Она тут же обернулась, и я заметила мокрые дорожки возле глаз. – Ты чего? – Горжусь тобой, моя маленькая, – с улыбкой ответила она. – Гордись, но не плачь, – серьезно ответила я. – Погаси лишние свечи и убери их обратно в комод, оставив каждому в комнату по одной штучке. Теперь мы будем пользоваться светильниками. Так как никакой особой усталости я не почувствовала, решила зарядить ещё парочку светильников. Второй накопитель дался легко, а вот на третьем я почувствовала легкую усталость. И отчего-то сильно захотела есть. – А давайте попьем чайку с оставшимися оладьями? – предложила я, убирая на подоконник светильники. – Это я быстро организую, – заметила Тора, ставя чайник на печку. – А что, кстати, со сливками делать, Кати? Я посмотрела на сосредоточенно читающего книгу Алоиса, который все ещё периодически кашлял. Нет, не буду его пока подвергать искушению. – Завтра покажу, как делать пломбир, – решила я после секундного колебания. А вот, как его продавать? В стеклянную тару накладывать, делая его стоимость выше на половину серебряного? А ведь тогда нужно и ложечки выдавать. Или опять озадачивать Тима изготовлением деревянных палочек. Или может в бумагу, как брикет заворачивать. Идеально бы было изобрести вафельницу и заворачивать вафли в рожок. Но как? Это надо будет обдумать хорошенько. И что мы получаем: сгущенка, творожный сыр, мороженое. Может, бренд организовать? Но для полноценной линии продуктов, надо будет ещё что-то придумать. Творожки с фруктами? Соусы? Цезарь? Тар-тар? Кетчуп? Майонез? Я нахмурилась, странно, что и на слове майонез в памяти Кати никаких ассоциаций не возникло. Его тоже здесь ещё не изобрели? Так мы это исправим. Вот только список дел всё больше расширяется. Но работа никогда меня не смущала. А возможность создать стабильный источник дохода, радовала. Накрыв на стол, мы приступили к чаепитию. Тим, как оказалось, уже сделал самую простую форму для свечей и приступил к следующей, а Вита почти довязала митенку, осталось последние два ряда и ажурные края. – Как закончишь, иди отдыхать, – распорядилась я, глянув на время. Уже начало десятого. – Тим, ты тоже отдыхать. Завтра с утра вам надо будет съездить в деревню, прикупить ещё молоко. Крынок так десять-пятнадцать, монеты я вам выдам, – оглядела остальных членов нашего коллектива и остановила взор на Хагане. – А ты утром осмотришь расставленные силки. Возьмешь с собой Роланда и Мотьку. – А я? – спросил Алоис. – А у тебя важная задача стоит: выздороветь окончательно, – строго начала я, но закончила с улыбкой. – И только потом отправляться на новые приключения, – ещё раз оглядела всех и постановила. – Так что сейчас все отправятся готовиться ко сну. Завтра нам предстоит не менее насыщенный день.Глава 8
Отправив племянников со светильниками наверх, сама решила задержаться. Попросила Тору приготовить отвар для Алоиса, а сама занялась шалью. Прополоскала её в теплой воде, с удовольствием отмечая, как отбелилась шерсть. Даже на второй раз не надо замачивать. Положила её сушиться на полотенце, аккуратно расправив края. И только тогда вспомнила про платья. Попросила Тору их принести. Придирчиво оглядела бархат на предмет повреждений, моль и банальная старость оставляют свои следы. Но ничего не заметила. – Как же хорошо ткань сохранилась, – пробормотала я негромко, но няня услышала. – Так в заговоренных сундуках же платья лежали, – прокомментировала она. А вот это уже интересно. Жаль, что Кати в этих колдовских штучках была несильна. – Готово! – объявила Вита, протягивая мне митенку. Оглядев её, я осталась довольна работой. Примерила: идеально. Моими будут. Оглядела оставшийся моток шерсти и нахмурилась. Хватит или нет ещё на пару митенок? Если и хватит, то впритык. Края не обвязывать? Ладно, вторую пару из этих ниток свяжу по другой схеме: митенки будут покороче, так что должно хватить. И из серой пряжи можно будет также сделать. – Молодец, Вита, – я улыбнулась девчонке. – Ты всё схватываешь налету. Вита разулыбалась от нехитрой похвалы. И предложила ещё чего-нибудь связать. Я покачала головой и отправила её спать. Сама же тоже решила перебираться в спальню, Алоис наверняка ждет продолжение истории Шрека. Пожелала няне спокойной ночи, закидывая на плечо платья. На поднос поставила отвар для младшего племянника и моток ниток с крючком и направилась к себе. Меня ведь ещё ждала записная книжка Эрмина и история рода. В комнате были оба племянника. Я строго посмотрела на Роланда и уточнила. – А ты приготовил себе постель ко сну? Он неуверенно кивнул в ответ. Алоис уже убрал карту в книгу и устроился на кровати. Протянула ему отвар и потрогала лоб губами. Если и есть температура, то невысокая. Нужно ещё ингаляцию сделать? Или отваров хватит? – Так и на чем я остановилась в сказке по Шрека? – с улыбкой уточнила я у мальчишек. Племянники наперебой начали мне «подсказывать», пока я с удобством располагалась с рукоделием на стуле. И под пересказ мультфильма связала митенку почти до конца. Несмотря на интерес к истории под конец уже оба очень медленно моргали и откровенно зевали. Так что даже Роланд не сопротивлялся, когда я отправила его спать. Алоис же перевернулся на бок и уже спустя минуту сладко сопел. Довязав митенку, я зевнула и потянулась. Как же спать хочется?! Предыдущую ночь же почти не спала. Повоевав с совестью, решила довязать вторую митенку уже завтра. А сейчас надо хотя бы записную книжку виконта пролистать. Почерк у Эрмина был неплохой, более того последние полгода именно он вел учетные книги, уволив управляющего. К тому моменту он уже продал часть земли и две деревни, оставив только первоначальные угодья рода де Арманди. Так что он не сомневался, что управлением одной деревней не доставит ему особых хлопот. Делами же усадьбы занималась Тора. Она был и старшей няней у детей и экономкой. В это поместье брат с племянниками приехали летом почти два года назад. И первое время, судя по записям Эрмин, действительно, хотел поднять хозяйство. Летом даже организовал деревенских жителей на промывку песка на излучине реки. Нашел в истории рода, что раньше она была золотоносной, но постепенно драгоценных крупинок в песке становилось всё меньше. И дошло до критического минимума, когда затраты уже не окупались добычей. Возможно, в горах произошло землетрясение или случился обвал, и вода перестала обтачивать руду. Или горцы сами нашли золотоносную руду? Но Эрмин тем не менее решил проверить, может за эти годы вода снова нашла дорогу к золоту. Но удача не была милостива к нему. За две недели попыток попалось всего пару драгоценных крупинок. И виконту пришлось смириться. Записи о том, как он развлекался в городе, я большей частью пролистывала. Пока не поняла, что помимо мужских имен, часто мелькает имя некой Белинды Менье, замужней модистки содержащей собственное ателье. И по некоторым фразам было понятно, что братишка крутил с ней роман. Как-то даже проскальзывала информация, что она была весьма опытна в постельных утехах, и это Эрмину очень нравилось. Понятно, он – здоровый мужчина, так что это дело житейское. Но зачем тогда было портить деревенских девчонок? Или он хотел разнообразия? Сама не заметила, как пролистала до сообщения о возвращении Кати в усадьбу. Узнав об этом событии, барон дель Соро начал намекать брату, как он может быстро погасить задолженность по распискам. Эрмин думал недолго. И уже через пару страниц я увидела жирный вопрос: «Как уговорить Катрин выйти замуж за Волдо дель Соро?» И тут я впала в прострацию. – Почему «уговорить»? – пробормотала я тихо. Почему не «заставить»? Раньше в нашем мире нередко торговали невестами, не спрашивая особо их мнения. Да и сейчас это явление не такая уж редкость. В чем принципиальная разница двух миров? И снова боль в виске. Но уже через минуту калейдоскопа картинок, я поняла, в чем дело. И да, невестами и тут торгуют. Вот только с благородными девушками поступали аккуратней. А уж носительниц дара выдать замуж против её воли невозможно. И это закреплено законом. Если родные девушки решаются на это преступление, то сама одаренная может обратиться к любому служителю храма даже вовремя церемонии и попросить убежища. С родных взимается штраф, который и передается девушке в качестве приданного или подъемного капитала. Почему решили пойти на такие уступки? Все просто и сложно одновременно. Веков так шесть назад, заметив вымирание магии у потомков благородных родов, король Еремиас, правнук Волдхара, приказал провести исследования в поисках возможных причин. Один из ученых и заметил, что в некоторых браках, где и муж и жена были одаренными, отчего-то рождались пустые дети, а позже и внуки. Расспросил супругов, уделив время и для индивидуальных расспросов сторон. И по итогам опросов, нашел только одно связующее обстоятельство: всех девушек выдавали замуж насильно. Они не испытывали к мужчинам не то что симпатии, было практически отторжение. Со временем многое могло стерпеться и сгладиться, но любви в этих браках не было. Я хмыкнула и прикусила губу. У женщин, конечно, очень сильный материнский инстинкт, но… Если тебя заставили выйти замуж, а потом и «взойти на ложе» с неприятным тебе человеком, насколько сильно ты будешь любить детей, которые в итоге у вас получились? А если ещё и ребенок похож на отца? Так может, причина в том, что дети не получали родительской любви? А потом и своим детям не могли её дать. Или проявить? Как бы там не было, король, услышав такой неожиданный результат исследований, издал закон запрещающий выдавать благородных девушек замуж насильно. Но если нельзя заставить, то можно уговорить, подкупить, запугать родственницу. Иногда прибегали и к шантажу и к моральному давлению. И что-то мне подсказывало, что Эрмин не ограничился уговорами. И последующие записи подтвердили мои догадки. Нет, сначала всё было прилично. После приезда Кати, виконт попросил Белинду приехать и снять мерки, чтобы пошить пару платьев и шубу. Через пару дней в гости приехал барон дель Соро. А уже вечером братик намекнул Кати на возможное замужество. И получил резкий отпор. А дальше… Белинда предложила не отдавать обновки Катрин, пока та не усмирит свой нрав. И Эрмин согласился, но расписку о полной оплате платьев и шубы с любовницы взял (сложенный лист бумаги лежал в записной книжке). К тому моменту он уже заметил, что та слишком меркантильна. Но желанного результата это не принесло, то есть Кати не пошла на уступки. Эрмин продолжал уговаривать сестру, но всё было безуспешно. В конце марта же в книжке появился вопрос, подчеркнутый несколькими линиями: «Осмелиться ли Кати в Храме обратиться к служителю?». На следующий день снова вопрос: «Кати влюбилась в Адалстане в офицера?». Но эта фраза не вызвала никакого отклика ни в душе, ни в памяти. Странно. А уже первого апреля после сбора оброка наивная запись: «Мне должно повести в картах. Иначе быть не может!». То есть, как я догадываюсь, он собрал все наличные деньги и поехал в игорный клуб. И проиграл всё, что мог. И что не мог, тоже проиграл: некоторые расписки были от второго апреля. В книжке следующим днем значилась запись: «Не может Волдо так везти постоянно. Может он мухлюет?». Перевернула листок, и на следующий день было только короткое замечание: «Приезжал дель Соро. Я попросил его о продлении срока по распискам, он отказал». И на этом всё. Что ж, картина становится полной. Я зевнула и потянулась за хрониками рода де Арманди. Хотя бы пару страничек прочитаю, чтобы избавиться от горечи в душе. Не сразу открыла тяжелый талмуд, что-то мешало это сделать. Я просто не могла физически поднять переднюю обложку, пока не провела ладонью с перстнем по обложке. Тоже артефакт? На первой странице был нарисован портрет Алана де Арманди, основателя рода. Сама книга была рукописной и, несмотря на старинный стиль изложения, я зачиталась его автобиографией. Он был незаконнорожденным сыном графа де Ариас и обычной деревенской травницы Амелинды. В детстве у него проявился дар. И отец отправил его в школу, а потом и в магическую академию. За время учебы и практики он проявил себя с лучшей стороны. Поэтому и даровали ему низший дворянский титул после получение диплома. Несмотря на перспективную работу в столице, когда его мать слегла, он вернулся в родные края. К тому моменту он заработал небольшое состояние, на которое и выкупил земли и родную деревню у отца. И так как он обладал даром чувствовать земные недра, вскоре открыл первую шахту в скале, которая была на его земле. Притянул изумрудную жилу ближе к поверхности. И уже через пару лет, был одним из самых богатых людей уезда. К сожалению, целители не смогли поставить его мать на ноги. Умирая, Амелинда просила сына об одном, чтобы он нашел жену по сердцу, не оглядываясь на сословия и достаток. И глядя на убитого горем отца Алан твердо решил, что выполнит просьбу матери. И исполнил задуманное спустя несколько лет. Счастливый брак и трое одаренных детей, показали, что это была верная тактика. Поэтому он и завещал своим предкам вступать в брак только по любви, не ища эфемерную выгоду в виде приданного или лучшего положения в обществе. Дочитав его биографию, я закрыла книгу. Остальное уже завтра. А то глаза сами собой закрываются. Переодевшись в ночную рубашку, я прикрыла светильник полотенцем и устроилась на кровати. Вырубило меня моментально. А во сне ко мне вернулась память Кати. Счастливое детство, когда они всей семьей приезжали летом в усадьбу, в столице было слишком жарко. Здесь же и проявился первый раз дар у восьмилетней Кати, она потеряла колечко в песке, играя на пляже. И смогла притянуть его к себе. Радость родителей и легкая зависть взрослого брата. Учителя, в том числе и магии. Несчастный случай в столице, когда лошадь понесла и ландо, в котором были её родители, перевернулось. Траур и решение брата отправить её в Институт, так как ему с молодой женой и новорожденным ребенком несподручно было ещё и Кати заниматься. Да и учитель магии заламывал слишком высокую цену. Круглогодичная учеба в Институте, хотя другие девочки на лето уезжали домой. А жительницы столицы даже на выходных домой бегали. Кати старалась не обижаться на брата, очень старалась. И писала ему часто, он отвечал, иногда навещал её. А после совершеннолетия получила от него деньги на дорогу до поместья и краткую записку, что встретит её на вокзале. А вот то, что происходило уже в усадьбе, даже в сновидениях было пронизано болью и обидой. Про офицера Кати придумала, когда поняла, что брат уже готов нарушит закон. – Да чего ты так уперлась с этим браком? – возмущался Эрмин в кабинете. – Чем барон так тебе не понравился? Ты даже не дала ему проявить себя. – Я люблю другого, Эрмин, – выпалила Кати в отчаянии – В столице я познакомилась с молодым офицером. Он обещал приехать летом и просить у тебя моей руки. – Любишь? – прошипел брат, нависая над ней. – Так разлюбишь. Все девушки в твоем возрасте ветреные создания. – Не разлюблю, – упрямо заявила Кати. И по его глазам поняла, что эта выдуманная любовь его не переубедит. Она опустила глаза и зажмурилась. Остался только один вариант. – Я… Эрмин, я не могу выйти замуж за другого мужчину. Я больше не невинна. И тут же покраснела, невольно убеждая брата в искренности своих слов. А после скандал. Ссора брата с бароном дель Соро. Похороны. И жутчайшее чувство вины. – Прости, – прошептала Кати, целуя брата. И разревелась. Да так сильно, что я тут же проснулась. Провела ладонями по заплаканному лицу и судорожно выдохнула. Задержала дыхание в попытках остановить рыдания. И медленно втянула воздух в легкие. Помогло. Теперь я поняла, что случилось с Кати. Она просто не выдержала груза вины, не понимая, что, по сути, ни в чем не виновата. Не она довела род Арманди до разорения и уж тем более не она должна была за это расплачиваться всю жизнь. Даже в её нежелании выходить замуж за барона не было эгоизма: она боялась, что род Арманди потеряет искру. Да, ей не нравился Волдо, но первопричиной был всё-таки этот страх. Кати пыталась объяснить это Эрмину, но он отмахивался. Говорил, что если у Алоиса не проснется магия, то он найдет себе одаренную невесту. Но ведь и это не гарант того, что у детей окажется дар. Я покачала головой и поднялась с кровати. Сна уже не было ни в одном глазу, так что можно приниматься за дело. Да и светать уже начало. Быстро переоделась в ученическое платье и направилась в уборную, чтобы умыться. До современной канализации здесь ещё не додумались, но сливные трубы уже были, то есть была раковина и нечто похожее на унитаз, а рядом стояли ведра с холодной водой. Хотя и кран был, но вода из него не шла. Сломался кран? Так Тим бы починил. Система подачи воды навернулась? Надо будет уточнить этот вопрос. На выходе из уборной столкнулась с Витой, которая ещё сонно потирала глаза. Но при виде меня в изумлении приоткрыла рот. – Зайдешь после ко мне, – попросила её, отчего она ещё больше удивилась. – Последняя справа комната. Ещё и жестом показала. Судя по её реакции о том, что мы живем в крыле для слуг, она не знала. В комнате я проверила температуру у Алоиса и поправила одеяло. Сегодня я уже не просыпалась от его кашля, что дает надежду на его скорое окончательное выздоровление. И это хорошо. Стянула со светильника полотенце и задумалась, как сделать так, чтобы его можно было выключить. А если посмотреть, как устроены светильники в виде свечей? Аккуратно достала антиквариат из короба и принялась опять мучить свой третий глаз, дергая за цепочку. Ага, здесь два кристалла, один – накопитель, другой артефакт с тем же плетением, что и в обычных светильниках. А цепочка выдвигает и задвигает пластину из непонятного материала, которая размыкает соприкосновение двух кристаллов: накопителя и артефакта. Я зарядила накопитель и снова оттянула за цепочку и через пару секунд свеча загорелась теплым светом. Оглядела снова светильники. Отмыть их и попробовать сдать, как антиквариат в городе. Если даже обычные светильники стоят около золотого, то за такой артефакт можно и парочку запросить. С трех светильников это конечно не так много, но уже что-то. Сколько я выручу за жемчуг и рубины ещё не знаю, но не думаю, что больше сотни монет золотом. Хотя… рубин в моем мире был довольно редким камнем, так что возможно и больше. Пересчитала рубины, 12 камней примерно по полтора-два карата. Жемчуга было больше, но он и дешевле. А вот брошь с аметистами продавать не хотела. Эрмин и без того сдал в ломбард все фамильные украшения. Так что пока просто узнаю её цену. И если к началу лета нужную сумму не наберу, сдам в ломбард с возможностью обратного выкупа. – Госпожа, – робко позвала меня Вита, вырывая из невеселых мыслей. – Проходи, – пригласила я её и потянулась к кошелю. – Сколько серебряников нужно для покупки пятнадцати крынок молока? – Примерно 5 серебряных, в деревне молоко дешевле, 30-35 медных монет. Подумав, отсчитала десять монет. – Договорись о поставках на завтра. Тридцать крынок молока, остальные отдашь завтра. Пусть доставят их сюда, могут с Вернером или Хейком договорится, – вспомнила о сыре и добавила ещё пять монет. – Купи ещё сметаны, кефира и творога на все. И да, напоминаю: о том, что творится здесь, в усадьбе, никому не слова Вита согласно кивнула и выпорхнула в коридор. Я же взялась за вторую митенку, обдумывая планы на сегодня. Мне надо решить, когда лучше в город съездить. Идеально было бы завтра, но вдруг большинство магазинов будет закрыто. А мне необходимо узнать, сколько стоит шерсть, стеклянная тара под сгущенку и сыр, чтобы сформировать ценовую политику. А также надо понять есть ли возможность сделать вафельницу, продать свечи, найти антикварный магазин, заехать в ломбард и магазины одежды, обзавестись полезными знакомствами. Значит, поеду сегодня после обеда. А пока надо довязать митенку. Сходить с Тимом на чердак, чтобы он оценил мебель на предмет восстановления. Заодно ещё шляпки посмотрю и захвачу набор для вышивания, насколько я помню, там неплохие нитки лежали. Обойти всю усадьбу, чтобы понять, где можно организовать прядильный цех. Где просушивать шерсть я уже придумала, в амбаре. А вот где поставить ещё одну печь для приготовления нашей продукции, я не знаю. На кухне уже вчера было тесновато. А если расширять производство? А ещё надо разобрать вещи Эрмина, для перевозки буду, наверное, использовать один из заговоренных сундуков с чердака. – Тетя Кати, – в дверь тихонько постучал Роланд. – Да, заходи, – шепотом ответила я, поглядывая на Алоиса. Спит, как сурок. – Да я предупредить, что мы с Хаганом пошли проверять ловушки, – парень, действительно, был уже одет в верхнюю одежду, а точнее в короткий полушубок. По ночам ещё холодно. – Вы позавтракали? – тихо уточнила я. – Да, мы успели уже перекусить, – ответил Роланд и замялся на пороге. – Иди сюда, – позвала его, поднимаясь со стула. Обняла его и чмокнула в щечку. – Удачи, добытчик. Мальчишка чуть покраснел и поспешно покинул комнату, в надежде спрятать заблестевшие глаза. Кто сказал, что подростки не нуждаются в родительской любви?Глава 9
Я уже довязала митенку, когда в комнату зашла Тора с подносом в руках. – Доброе утро, нянюшка, – поздоровалась я с улыбкой и быстренько освободила центральную часть стола под поднос. – Спасибо, родная. Но на будущее не стоит напрягаться, я и на кухне могу позавтракать. Просто Алоиса не хотела оставлять одного. Племянник как раз завозился на кровати, просыпаясь. Не стала торопить его. Усадила няню на табуретку, чтобы обсудить ближайшие планы. Но на просьбу сварить клейстер из муки, няня нахмурилась. Оказалось, они варили клей из картофельного крахмала, но его сейчас мало осталось. – Сегодня сварим из муки, – пробормотала я. – Кати, а откуда ты столько знаешь и умеешь? – неуверенно начала няня, рассматривая митенки. – Я вот про сгущенку ни разу раньше не слышала. И про этот… плом… вир? – Пломбир, – улыбнувшись, поправила я и глотнула чаю, обдумывая легенду. – Чему-то научилась в Институте, о другом мне соседка по комнате рассказала. Она с южного княжества родом. Но десять лет назад переехала с родителями к нам, в Броссару. Сгущенка – это их семейный рецепт. И это даже частично было правдой. Феджа, соседка Кати, действительно, была из южного Деламара. Пока Алоис ходил в уборную, я без особого аппетита съела овсянку. А вот чай с гренками уже доставил мне удовольствие. – Няня, а давай завтра утром омлет сделаем с зеленью? – предложила я с энтузиазмом. Никогда не любила я эту овсянку. Тора кивнула, а я начала собирать на поднос лишнюю посуду, оставив Алоису завтрак на столе. Он как раз вернулся в комнату. – Как позавтракаешь, спускайся на кухню. И посуду не забудь с собой захватить. Чмокнув его в лоб, взлохматила светлые кудряшки и направилась на выход. Так, клейстер, сгущенка, пломбир и творожный сыр по быстрому рецепту. Вечером сделаю уже по стандартному рецепту с прессом на всю ночь. Творожки оставлю тоже на завтра, надо ещё насчет желатина уточнить. А чего я к клейстеру привязалась? Так другого клея я произвести не могу, а украшение надо как-то скреплять, чтобы потом бечёвкой к ножке бокала привязывать (да-да мне очень импонировал эко стиль). Ещё я подумала, что можно несколько рюмок украсить кружевом, который я вчера от шляпок отделила. Поэтому спустившись на кухню, я в первую очередь занялась именно приготовлением клейстера. И уже через пятнадцать минут начала придирчиво подбирать хвойные веточки, шишечки, бусинки и кружево для украшения. Отправленный на поиски кисточек и красок Алоис вернулся со знатной добычей. Причем он ещё и цветные восковые карандаши заодно принес из учебной комнаты. И в этот момент я чуть за голову не схватилась. Восковые карандаши – это же наиболее простой способ покрасить воск практически в любой цвет. Выходит я вчера зря мучилась с натуральными красителями? Ладно, будем считать это нужным опытом. Краски же были похожи на родимую гуашь, поэтому я решила попробовать нарисовать белые снежинки на пузатой части бокала. На зеленом фоне смотрелось интересно, но времени забирало много (так как я совсем не художник), поэтому разукрасив один бокал, я оставила эту идею до лучших времен. Прополоскав кисточку, я начала аккуратно скреплять клейстером детали аппликации, а после приматывать к бокалам композиции. За этим делом меня и застали вернувшиеся из деревни Тим и Вита. Причем если девчушка громко и многословно выражала восторг, то мужчина просто покачал головой. – А можно и я этим займусь? – с предвкушением спросила Вита. Но я покачала головой. – Надо сгущенку варить, – обозначила я ей фронт работ. И примостив очередную веточку к аппликации, критично оглядела её. Пойдет. Привязала к ножке и отставила бокал к готовым изделиям. – Но сначала выпейте чай с булочками. И пока вновь прибывшие согревались чаем, я решила взбить сливки до острых пиков. Их оказалось целых две большие крынки, хотя я предполагала, что здесь сливки в маленьких крынках измеряют. Пока взяли вчерашнюю крынку, которая весь день и ночь в холоде простояла. Отлила половину в кастрюлю и добавила ванили на кончике ножа. Тора тут же перехватила инициативу, я не настаивала, взбить сливки обычным венчиком не так просто. А я все-таки дитя прогресса и уже всерьез скучаю по миксеру и прочим современным приблудам. Сама же поставила варить новую порцию сгущенки: сразу две крынки молока и две неполные кружки сахара. Но вскоре и это занятие перекочевало в другие руки. Значит, займемся сыром. Лучше его делать из свежей зелени, но сейчас обойдемся полумерами. Достала мешочки с сушеным укропом и с сушеной петрушкой, измельчила чеснок. Добавила в творог сметану, соль, зелень и чеснок и интенсивно перемешала. Так как все делала на глаз, не обошлось без проб. Но в итоге осталась довольна результатом. Наполнила смесью три банки из-под кофе, оставив остальное нам, и отнесла всё в ледник на два часа. К этому времени Тора уже взбила сливки и в дело вступила я. Медленно вливала сгущёнку, постоянно помешивая венчиком массу. Одной банки сгущенки хватило. Оглядев посуду, выбрала металлическую миску и аккуратно переложила туда будущее мороженое. И накрыв полотенцем, поставила смесь в ящичек, обложенный льдом со всех сторон в самой холодной части местного аналога холодильника. Уже возвращаясь на кухню, услышала голоса Хагана и Роланда. Мальчишки вернулись с добычей, то есть с двумя тощими зайцами. Похвалив ребят, отправила их отмываться. Организовав чаепитие для них, сама вернулась к декорированию свечей. Тора в это время взбивала новую порцию сливок, Алоис читал книжку, делая пометки на карте. А Тим вырезал форму для свечей в виде ёлки. Закончив со второй порцией пломбира, решила приступить к следующему пункту. Осмотр чердака в компании с Тимом. Захватила и Хагана с Роландом с нами, чтобы спустить вниз самый презентабельный сундук. – А куда его? – спросил Хаган, когда я указала на выбранный ларь. – В комнату моего покойного брата. Тим же придирчиво оглядывал деревянную мебель, иногда что-то бурча себе под нос. – В принципе восстановить я могу всё, – заявил он после десятиминутного осмотра. – Но зачем? – Нужно, дядя Тим, – уверенно заявила я, подходя к круглому столу со сломанной ножкой. – Тогда начни ремонт мебели с этого стола. Но это далеко не всё. Давай, я тебе сразу весь фронт работ озвучу, а ты скажешь, какая помощь нужна. Первоочередные задачи: выложить ещё одну печь, той, что на кухне нам не хватит. Вот только я не знаю, где это сделать. Может, сарай какой-нибудь для этого обустроить? Дальше, необходимо на первом этаже сделать прядильный цех, то есть четыре места с веретенами с держателями под шерсть и прялку в центре. Ткацкий станок можно в тут же комнату поместить. – Это в какой комнате? – деловито уточнила Тим. Я порылась в памяти Кати и неуверенно предложила. – Может, в бальном зале организуем? Всё равно в ближайший год никаких светских раутов устраивать не будем. И дело даже не в трауре, просто не будет на это времени и сил. Что же касается траура, по местным обычаям по самоубийцам не принято скорбеть. Даже носить черную одежду не желательно. Даже в этой религии самоубийство – страшный грех. Я передернула плечами и снова посмотрела в глаза пожилому мужчине. – И ещё надо освободить по возможности ангар, там будем сушить, а потом и складировать шерсть. – А куда эту мебель хочешь пристроить? – Что-то продадим, а что-то на обустройство новых функциональных помещений пойдет, – я улыбнулась и провела пальцами по крышке одного из сундуков. Всегда любила изделия из дерева. – Задачу понял, сделаем, – он погладил аккуратную бородку и предложил. – От помощника не откажусь. Хаган – вроде сообразительный малый. Я кивнула, задумавшись о найме этого работника. – Роланда по возможности тоже подключайте, – попросила я после минутной паузы. Тим улыбнулся в ответ. Спустившись на второй этаж, я направилась в спальню Эрмина, предполагая, что мальчишки там. И оказалась права. Отправила их на чердак, чтобы помогли Тиму спустить стол вниз. А потом вернуться сюда за сундуком и отнести его в ландо. Ребята не стали препираться, и вскоре я осталась в одиночестве и занялась гардеробом виконта. Выбрала пару костюмов для Роланда, остальные аккуратно сложила в сундук. Сверху несколько хороших рубашек положила. Шубу из бобра свернула мехом вовнутрь и пристроила её в сундук. А вот что делать с шубой из соболя ещё не решила. До города ехать полтора часа, и это не будет приятной прогулкой в ландо. А манто из чернобурки не длинное, всего лишь до бедер. Может в дороге завернуться ещё и в шубу? Ой! А сапожки-то надо жиром смазать, а то кожа задубенела за то время, которое они пролежали на чердаке. Вот как раз сейчас этим и займусь. Ещё разосмотрела гардероб, оценивая оставшуюся одежду. Пальто и плащи можно и в следующий раз продать, как и всё остальное. Это не особо к спеху. Да и сундук уже почти полон. Дождалась ребят, чтобы убедиться, что ларь им по зубам. И наказала обоим зайти на кухню после того, как они отнесут сундук. Сама же направилась в свою комнату за сапогами. Заодно листы бумаги и шляпы с собой прихватила. На кухне няня забрала у меня сапоги. А я вновь вернулась к украшению свечей. Пришедших на кухню мальчишек озадачила новыми заданиями. Точнее Роланду досталось старое: изучение книги по домашнему хозяйству. А вот сына пасечника я решила эксплуатировать по полной программе. – Хаган, ты же хорошо в поместье ориентируешься? – начала я издалека. Парень уверенно кивнул. – А можешь нарисовать схематичную карту моей земли, с указанием всех достопримечательностей? То есть, чтобы и усадьба была отмечена на ней, и деревня, и река, и старая заброшенная шахта, и самые грибные места в лесу. Хаган думал недолго. – Попробую. Я протянула ему лист бумаги. По размеру он был чуть меньше альбомного листа. – Мало. Не поместится. Я округлила глаза и положила ещё один лист бумаги рядом, соединив их по длинной стороне. Хаган же снова покачал головой и сам положил ещё один лист. Потянулся было к лежащим на столе восковым карандашам, но я его остановила. Разрезав ещё один лист бумаги на тонкие полоски, я склеила листы клейстером. – Подожди, как высохнет, и приступай, – сказала я. И вернулась к аппликации из веточек. Закончив украшать бокалы на ножках, взяла набор красных свечей в стопках и украсила их черной кружевной лентой. На все не хватило одного вида кружева, только на шесть стопок, остальные решила пока так оставить. А после начала аккуратно составлять, пропуская между рюмок обрезки от бархатных платьев. Не хватало, чтобы в дороге стекло побилось. – Готово, – объявил Хаган и протянул мне карту. Взглянув на рисунок, я обомлела. Вот это красота! И точность. Он даже усадьбу умудрился узнаваемо нарисовать. И дороги отметил, а где деревня нарисовал несколько срубов, пасеку тоже не обделил вниманием, впрочем, как и реку, прорисовав излучину и пляж. – Здорово! – восхищенно пробормотала я. И снова оценивающе посмотрела на парня. Это же настоящий талант. Правда, я не знала, как его применить. Хотя… Я протянула ему краски и один из бокалов, занятых хвойными свечами. – А сможешь разрисовать стекло? – А что надо нарисовать? – Зимний хвойный лес? Со звездами и луной, но только белой краской. Озадачивать так по полной! А вот когда он увлекся делом, начала невзначай расспрашивать его обо всем и ни о чем. Как его семье живется на моей земле? Всё ли устраивает? А не знает он случаем, какой оброк платят вилланы с соседних земель? А пасечники? – Два золотых, летом некоторые землевладельцы до трех повышают, – ответил Хаган и тут же осекся, понимая, что проговорился. Я притворилась, что не заметила его реакцию и продолжила расспросы. – А как вы свечи делали? У вас есть литые формы? – составив свечи, я взялась за митенки из серой шерсти. – Мы фитили макаем в растопленный воск, несколько раз. А потом свечи на гладкой доске ещё теплыми катаем, чтобы они были более-менее ровными, – рассказывая, Хаган постепенно успокоился и продолжил разрисовывать бокал. Читала я про такой способ. Да, и Кати этот способ знала. В Институте при храме Всевидящей именно студентки занимались изготовлением свечей. Но в литых формах они получаются аккуратнее. Заказать у кузнеца? Посмотрим, за сколько эту партию продадим. И кстати, надо проверить, не слишком ли слабым запах у свечей получился. Возможно, надо больше эфирных масел добавлять? Со скрипом выделила одну кедровую свечу на пробу, успокоила себя тем, что и продавцам надо будет демонстрацию проводить. Выбрала свечу из первой партии, которые я заливала ещё в старые рюмки. Зажгла её от лучины и медленно втянула воздух. Легкий хвойный аромат тут же поплыл по комнате, заставляя остальных принюхиваться к воздуху. Идеально. – Хаган, – позвала я, задумавшегося парня. Что-то я упускала из виду в его рассказе о деревенской жизни. – А разрешение на охоту в лесных угодьях разве не надо отдельно оплачивать? Это я вспомнила про лицензии, которые должны были покупать все охотники нашей необъятной родины. Хаган поморщился, но не стал юлить. – Да, в других имениях за это тоже берут плату, как и за рыбалку в реке – И сколько обычно платят. – Половину золотого, – совсем тихо ответил паренек. А вот Эрмин об этом, скорее всего, не знал, раз плату не брал. А как же управляющий вел дела? Или эта часть платы непосредственно ему в кошелек падала? Надо будет давние записи в счетной книге посмотреть. Тем временем Хаган разукрасил бокал, и я восхищенно ахнула. Искренне похвалила его, не переставая разглядывать рисунок. Очнувшись, посмотрела на часы и поняла, что сыр уже должен быть готов. Время-то уже к обеду подбирается. Няня что-то готовила на печке. Вита, наконец, закончила варить сгущенку. Вынесла последнюю порцию остужаться на улицу, захватив оттуда уже остывшую. И разлила её по банкам. Я же закончив со второй парой митенок, направилась в ледник за сыром и мороженым. Составила в один короб банки со сгущенкой в два слоя, перестилая их полотенцами. В другой короб из-под шляпок, составила три банка творожного сыра и четыре банки пломбира. Оставшееся мороженое пока вынесла на крыльцо, чтобы оно не растаяло. И попросила мальчишек аккуратно отнести всё в ландо. Сама взяла один из двух коробов со свечами, Его я поставила в сундук, который помещался на задках экипажа. И с недовольством поняла, что второй короб уже не влезет. Вместе с Витой накрыли на стол. И вскоре все уминали похлебку, похожую на наш борщ. А после была тушенная картошка с мясом, в прикуску с солениями. И уже с чаем состоялась дегустация сыра. Его щедро намазывали на пышный домашний хлеб. И судя по дружному восторженному сопению, новинка всем пришлась по вкусу. На десерт всем досталось мороженое, по чуть-чуть, но всем. Порцию Алоиса я же изначально отложила и оставила в тепле. – Это просто невообразимо вкусно, – воскликнула Вита после первой ложки пломбира. Остальные подхватили за ней. А я только улыбнулась в ответ. И зажмурилась от удовольствия, доедая свою порцию пломбира. Я его ещё по прошлой жизни жутко любила, поэтому и освоила приготовление этого лакомства. – Хаган, сбегаешь к отцу, – спросила я, поднимаясь. – Передай, что поедем сегодня. Я его жду, – паренек тут же начал собираться, а я продолжила озадачивать окружающих. – Няня, надо составить список продуктов, которые нужно в городе купить. А я его пополню необходимыми ингредиентами для будущей деятельности. Виту я усадила за вязание митенок, а сама направилась в комнату собираться. Сегодня я должна выглядеть не просто на сто процентов, а на все двести. Уже в пути поняла, что мне надо завернуть в свою комнату за ученической сумкой, других у Кати не было. А ещё и на чердак неплохо было заглянуть взять пару нижних юбок и, насколько я помню, среди прочих вещей был и ридикюль, который за кошелек пойдет. Так что в комнату я зашла нагруженная вещами. Обтерлась влажным полотенцем, тоскуя по горячему душу. Да я и на баню уже согласна, но в усадьбе такого нет. А вот в деревне или у пасечника что-то подобное точно есть. Напроситься? Или все-таки разориться на проданные Эрмином артефакты по подаче и нагреву воды? До отопления помещений посредством горячей воды в трубах здесь ещё не додумались, но думаю, это открытие не за горами. Хотя если найду в городе хорошего артефактора с инженерной направленностью, то поделюсь с ним идеей, за процент с продаж. В этом мире есть патенты, которые оформляют в гильдиях. И к кулинарам мне надо будет заглянуть, чтобы запатентовать «изобретение» сгущенки, пломбира и сыра. А ещё и в гильдию «света», ароматические свечи лучше тоже запатентовать, хотя тогда придется делиться и рецептом. Но ведь и процент мне тогда капать будет с тех, кто моим рецептом будет пользоваться. Интересно, а крючок есть смысл патентовать? Без схем вязания это будет просто деревяшка. За размышлениями переодела белье, подивившись в который раз местной разновидностью панталон. Натянула теплые чулки и нижнюю юбку, подвернув пояс, чтобы ткань не волочилась по земле. И уже после этого надела синее бархатное платье. В ридикюль сложила драгоценные камни и брошку в виде бабочки. И про расписку белошвейки не забыла. Покрутилась по комнате, но собственное отражение уловить не получилось в окне, а зеркала не было. Поэтому я накинула манто и взяла сумку и короб с антикварными светильниками (совсем забыла про них). Сапожки, шапка и шаль были внизу, так что возвращаться не придется. А вот за соболиной шубой надо будет Роланда послать. Уже на кухне поняла, что надо бы и косу переплести. Попросила няню отмыть светильники, а сама, захватив из комода синюю ленточку, направилась на поиски зеркала. Пусть окружающие завалили меня комплиментами по поводу внешнего вида, надо и самой убедиться в этом. Нашла искомое в одной из комнат. Что ж платье действительно село хорошо. Сгрузив манто, занялась прической. Решила заплести аккуратную французскую косу. Уже при подъезде в город придам дополнительный объем, хотя она и без того шикарно смотрелась. Да и я в целом выглядела великолепно. Правда ещё немного бледновата, но поездка в открытой повозке украсит кожу румянцем.Глава 10
К приезду Бернарда все было готово. Хаган тоже прибыл с ним. И пока обоих рысаков впрягали в упряжку, успела всем раздать задания. В ландо настояла, чтобы Бернард сел рядом. Во-первых, так теплее, во-вторых, в дороге можно обсудить некоторые моменты. Но разговор первым начал пасечник. – Хаган просил отпустить его к вам на постоянную работу. Говорит, что ему у вас очень интересно. – О! Замечательно! Я об этом тоже хотела поговорить с вами, – ответила на это я. – А ещё он сказал, что проговорился о величине оброка с пасечников. – Бернард пристально посмотрел мне в глаза. Даже так? Сам поднял эту тему? – Меня ожидает повышение оброка? – А вы охотитесь в этих землях? – уточнила я. Мужчина кивнул, всё также не отводя взгляд от меня. – Тогда предлагаю такой вариант. С мая повысить оброк до двух золотых. – Он приподнял бровь, удивленный моей щедростью, и я добавила с улыбкой. – Всё остальное компенсирует Хаган своей работой на меня. Бернард кивнул. И я тут же перевела разговор на более актуальную тему: как работают сегодня в городе магазины, ломбарды и гильдии. Сообщила и о собственных планах. Решила в первую очередь заехать к модистке. И уже на месте определиться, стоит ли иметь с ней дело. Шубу и платья я в любом случае из неё выбью. А вот, как дальше сложится наше сотрудничество, посмотрим. До города домчались за полтора часа. Ещё минут пятнадцать протискивались к центру. А у Белинды весьма впечатляющее ателье в привилегированном квартале. Бернард помог мне спуститься, с интересом присматриваясь к митенкам. Надо сказать, что к поездке в город он тоже принарядился. Так что сейчас он выглядел, как представительный купец. Впрочем, даже Тим не сплоховал: сейчас он красовался в парадной ливреи. Поэтому окружающие с интересом нас разглядывали. Расправила плечи и решительно направилась к двери. Бернард предусмотрительно открыл мне дверь. Две работницы синхронно среагировали на звон колокольчика и дежурно улыбнулись, оборачиваясь к нам. Оценив мой наряд, они дружно поздоровались, растекаясь патокой. – Добрый день, – ответила я любезностью. – Я хочу увидеть Белинду Менье. Одна из модисток тут же метнулась вглубь помещения, а вторая с интересом продолжала изучать меня. Я же неторопливо достала из сумки расписку, сожалея, что не успела хоть как-то сумку обновить. Белинда не заставила себя ждать. – Доброго дня, леди, – поприветствовала она меня. И по этому обращению я поняла, что она меня не признала. – Чем могу быть полезна? – И тебе доброго дня, Белинда, – со скупой улыбкой молвила я, намерено переходя на «ты». – Собственно я заехала, чтобы забрать оплаченный братом заказ. По какой-то непонятной причине ты его так и не привезла мне в усадьбу. – Простите? – Белинда нахмурилась, вглядываясь в моё лицо. – Мой брат, виконт Эрмин де Арманди заказывал у тебя шубу и платья для меня, – медленно проговорила я, всем видом демонстрируя, что мое терпение небезгранично. – Катрин? – спросила госпожа Менье. – Виконтесса де Арманди, – поправила я её непререкаемым тоном. Это раньше она себе позволяла такое фамильярничество, сейчас я подобное не допущу. Белинда кивнула и как-то криво усмехнулась. – Так о какой шубе вы говорите? – уточнила она, деланно невинным тоном. Я демонстративно развернула расписку и начала зачитывать. – Норковая шуба из голубого меха длиной до колена, – краем глаза заметила, как у белошвейки округлились глаза, и нахмурилась. – И два платья, одно из голубого бархата, другое из кремовой шерстенной ткани. – Ах да. Как я могла забыть? – Белинда небрежно отмахнулась, но меня этот жест не обманул. – Сейчас все принесем. Карла, – позвала она одну из работниц с собой. Вернулись они через пару минут. – Примерять будете, виконтесса, – услужливо спросила Белинда. Я кивнула, снимая манто. Решила в первую очередь примерить шубу и оценить её качество. Вот только едва я её накинула, как почувствовала запах приторно сладких духов. И именно таким ароматом благоухала владелица ателье. – Белинда, вы носили мою шубу? – пораженно спросила я. Сама не заметила, как перешла на вы. Но так мне всегда было проще ругаться. – Ни в коем случае, – начала она отнекиваться. Но по злорадному взгляду Карлы я поняла, что попала в точку. – Я просто её примеряла, у нас же одинаковое телосложение. Я брезгливо поморщилась и демонстративно сняла шубу. На самом деле мне эта шуба уже не нужна. Эрмин отдал за неё пятнадцать золотых, и деньги мне сейчас важнее. – Мех пропах вашими духами, а такое невозможно при простой примерке. Я не буду за вами донашивать вещи, – я решительно надела обратно манто, с откровенным подозрением поглядывая на платья. – И с учетом того, что заказ был оформлен ещё в начале зимы, а вы так и не сподобились его привезти, требую возместить полную стоимость шубы. И пять золотых выплатить в качестве неустойки. – Или что? – дерзко уточнила Белинда – Или ваши клиенты узнают, что вы пользуетесь оплаченными заказами, как собственными вещами. – Думаю, мы можем решить вопрос полюбовно, Катрин, – с гадкой улыбкой начала она. И чуть понизив голос, продолжила. – Мы с Эрмином были близкими друзьями. – В этом я не сомневаюсь, – я отзеркалила её улыбку. – И виконт рассказал мне, почему ты отказываешься выходить замуж за барона, – Белинда шагнула ближе, чтобы прошептать. – Ты же не захочешь, чтобы все узнали о твоем романе с офицером. Она посмела меня шантажировать? Я вздернула брови, окинув её насмешливым взглядом. На злость к Эрмину уже не было сил. Не с тем он человеком поделился своими переживаниями. Ой, не с тем! – Я же тоже могу много интересного твоему мужу рассказать, Белинда, – с намеком сказала я. Белинда с трудом удержала улыбку на лице, но глаза выдали её с головой. Мужа она побаивается. – И даже показать записки брата о ваших приключениях. – Белинда взбледнула аж, окидывая меня ненавидящим взглядом. – Мое полюбовное предложение: двадцать золотых и шуба твоя, раз она тебе настолько понравилась. Хотя, постой, – я демонстративно оглядела платья и даже принюхалась к ним. – Вроде, не ношенное, – пробормотала я, окидывая Белинду пренебрежительным взглядом. Платья мне понравились, а значит оставляем. – Итак, двадцать золотых и расходимся? Или обратимся все-таки в гильдию портных, чтобы нас рассудили? – А такой тихоней притворялась, – бросила она с вызовом, направляясь к конторке. Вскоре вернулась с бархатным мешочком с монетами. Высыпала их на прилавок и пересчитала, отмечая, как скривилась Белинда. Но хоть с деньгами не обманула, поэтому я благосклонно кивнула. И попросила Карлу завернуть платья. – И ещё, милая моя, – теперь я шагнула ближе к модистке и даже при моем невысоком росте, умудрилась посмотреть на брюнетку сверху вниз. – Узнаю, что кто-то судачит о моем романе с офицером, отомщу так, что мало не покажется. И поверь, взбучка от мужа будет только началом твоих бед. – То есть ты сама знаешь, что он не приедет за тобой? – ехидно поинтересовалась она. Я в ответ только загадочно улыбнулась и развернулась на выход. Бернард забрал сверток с платьями, и мы двинулись на выход. Уже устроившись в ландо, Бернард уточнил у меня. – А о чем вы шептались с госпожой Менье? Я покачала головой, чувствуя, что меня все ещё распирает от злости. Я вот даже не сомневаюсь, что с подачи Белинды слухи уже итак поползли по городу о легкомысленном поведении Катрин. То есть обо мне уже наверняка судачит весь город. – Кто основной конкурент Белинды? – спросила я, встретившись взглядом с мужчиной. – Достойного конкурента у неё нет, – признал он. – Но есть весьма неплохое ателье неподалеку отсюда. – Хорошо, – я выдохнула, стараясь мыслить рационально. Магазины работают допоздна, сейчас мне важнее другие дела. – Но план не меняем, сначала ювелир. Бернард кивнул и начал руководить Тимом. Через семь минут были уже на месте. Заведение не отличалось показной роскошью, но Бернард заверил, что здесь работает самый честный ювелир этого города. Недоверчиво хмыкнула, но спорить не стала. – Добрый день, Дитмар, – громогласно поздоровался Бернард при входе в помещение. – Бернард, и тебе не хворать! – пожилой ювелир явно обрадовался пасечнику. – Какими судьбами? – Да вот молодую хозяйку сопровождаю, – он кивнул на меня. – Виконтесса Катрин де Арманди, это мой давний приятель Дитмар Клеман. Я кивнула с улыбкой, внимательно ловя реакцию ювелира. Тот лишь чуть вздернул брови. – Рад познакомиться с вами, виконтесса де Арманди. Чем могу быть вам полезен? Я достала шкатулку с камнями и поставила на прилавок. И почему мне чудиться одесский говорок в его голосе? А хитрый оценивающий взгляд уж очень напоминает наших евреев. – Сколько можете предложить за эти рубины и жемчуг? – спросила я, вглядываясь в лицо ювелира. Тот взял рубин и приставил лупу, чтобы более детально изучить драгоценный камень. После измерил на весах: три карата. Отобрал все двенадцать рубинов и снова положил на весы. Тридцать шесть каратов. Цокнул языком. И снова принялся изучать грушевидную огранку. – Я думал, ваш брат уже продал все, что составляло хоть какую-то ценность, – заметил он негромко. Я чуть заметно поморщилась, а Дитмар продолжил. – Пять золотых за каждый камень. – Десять золотых, – тут же возразила я. – Они идеально повторяют форму друг друга. И будут просто превосходно смотреться в наборе. Дитмар схватился за сердце, и началась ожесточенная борьба за каждый золотой. Сошлись на восьми золотых монетах за камень. Итого девяносто шесть. Уже неплохо. Жемчуг уже не вызвал у него такого интереса, но особо крупные жемчужины пошли за два золотых, остальные по золотому, некоторые, что были неидеальной формы и того меньше. Итого сошлись на ста тридцати двух золотых. Вместе с деньгами от Белинды уже есть половина нужной суммы на закладную по поместью. И тут я озадачилась новой проблемой. Как мы с такими деньгами поедем дальше по рынкам и магазинам? Без охраны? – Бернард, а банк сегодня работает? – уточнила я у него негромко. – По выходным такие заведения не работают, – с некоторым удивлением ответил пасечник. – Почему же? – возразил Дитмар, пожимая плечами. – В столице пару банков уже перешли на шестидневную рабочую неделю. Я незаметно перевела дыхание, обдумывая дальнейшие действия. Спрятать кошель на дно сундука? Никто и не подумает, что такая сумма есть у разорившегося семейства. – Виконтесса, я могу написать вам расписку на озвученную сумму, – предложил ювелир. – А в следующий раз, как приедете в город, даже сопровожу до банка. – Да, это было бы идеальным решением, – я с благодарностью улыбнулась ювелиру. И он тут же направился к конторке, чтобы заполнить бланк. – Бернард, вы сможете ещё раз составить мне компанию на неделе? Во вторник, например, – спросила я мужчину. – Как скажите, маленькая хозяйка, – он улыбнулся. А я вспомнила, что он именно так называл Катрин в детстве. – Я уже выросла, Бернард, – возразила я. – Ты как-то очень быстро повзрослела, Катрин, – заметил он. И тут же спохватился. – Ой, простите, виконтесса, я забылся. – Тебе можно, – шепнула я, прекрасно осознавая, насколько диким выглядит это разрешение для этого мира. – Но только наедине. К этому моменту Дитмар уже закончил заполнять бумагу и направился к нам. Я внимательно изучила расписку и, положив её в сумку, достала брошку. – А во сколько оцените эту вещицу? – спросила я, протягивая ему украшение. По вспыхнувшему взгляду поняла, что она его заинтересовала. – Двадцать золотых, – после тщательного изучения аметистов ответил он. – Старинная работа, идеально подобранные самоцветы… И всего двадцать золотых? – удивилась я. – Хорошо, только ради вас, тридцать, – проворчал Дитмар. – Я подумаю, господин Клеман. Я кивнула головой на прощание, наблюдая за нахмурившимся ювелиром. Новой цены он не назвал, поэтому я развернулась и направилась на выход, на ходу пряча брошь обратно в ридикюль, а затем и застегивая сумку. Примерную стоимость узнала, пока этого достаточно. – Дальше гильдии? – уточнил Бернард. – Да, сначала «Дарующих свет». Пафосное название, но отражает суть. Сначала в неё входили производители свечей, но после к ним примкнули и маги-инженеры, которые придумали светильники на основе магической энергии. – Дак представители всех гильдий в ратуше обитают, – заметил пасечник. Вообще замечательно. Дорога заняла всего минут пять и вот мы уже на главной площади Виардо. Я дернулась было за коробом со стопками, но Бернард опередил меня. – Осторожно: там стекло, – попросила я его, соскакивая на мостовую. Гильдию мы нашли без труда. В кабинете за разными столами сидели скучающие клерки. – Доброго дня, господа, – поздоровалась я и сразу перешла к делу. – Меня зовут виконтесса Катрин де Арманди. И я хочу запатентовать свое изобретение: ароматические и разноцветные свечи. Это к кому? Ошарашенная пауза продлилась целую минуту, прежде чем одному из молодых мужчин удалось заговорить. – Ко мне, – он оглядел меня ещё раз и неуверенно спросил. – А вы состоите в гильдии? – Нет, но готова сразу оплатить вступительный взнос. Оформление документов заняло больше получаса времени. Рецепт я написала заранее, так что основное время ушло на бумажную волокиту, и всего пара минут мне потребовалась для демонстрации разноцветных свечей в рюмках. Зажгла уже опробованную сегодня свечу, чтобы они почувствовали аромат. Заодно и рассказала о полезных свойствах ароматерапии на примере хвойной свечи. Буду я им ещё о других запахах рассказывать! Обговорили и процент, который будет идти мне лично за использование моего рецепта. – А по какой цене вы планируете продавать сие произведение? – уточнил Симен у меня. – Оптом десять серебряников, в розницу по двенадцать, – ответила я, внутренне готовясь к возражениям. Но мужчины молча переглянулись. – А вы хотите что-то приобрести? Симен, поколебавшись, кивнул. И выбрал три свечи разных цветов: зеленая, желтая, красная. Вообще я думала, что эти свечи станут развлечением для богатеньких, но видимо и средний класс может себе их позволить. По пути к ландо обдумывала дальнейшие действия. Тратить ещё кучу времени на гильдию кулинаров не хотелось. Да и рецепт жалко. Это свечами я не планировала особо заниматься, поэтому так легко отдала рецепт. Так что оставлю я это дело до вторника. Есть риск, конечно, что кто-нибудь из кулинаров догадается, как я изготовила новинки, но он минимален. В этом отношении только творожный сыр легко «раскусить». Задумавшись, я особо не смотрела по сторонам. И как итог на повороте чуть не врезалась в мужчину. В последнее мгновение успела остановиться. – Прошу прощения, – выпалила я, поднимая взгляд. Ого, какой высокий. А в следующий миг оказалась в плену ярко-зеленых глаз. Сердце сбилось с ритма: сначала замерло, а потом понеслось вскачь. Это что ещё со мной твориться? Я нахмурилась: давно уже так не реагировала на привлекательных мужчин. Или это гормоны так шалят? Возраст-то у Кати самый «влюбчивый» сейчас. Я отступила в сторону именно в тот момент, когда это сделал и мужчина, причем шагнули мы ещё и в одном направлении. Мы одновременно усмехнулись. – Герцог Джереон де Ревиль, – представился шатен, слегка поклонившись. – Виконтесса Катрин де Арманди. – ответила я любезностью. И мое тело практически самостоятельно сделало книксен. Вот только его взгляд из заинтересованного стал каким-то колким и задумчивым. Мы где-то раньше пересекались? Или слухи о моей легкомысленности достигли его ушей? – Приятно познакомиться, – вежливо произнес он. – Аналогично, – выпалила я, не особо стараясь быть искренней. И повторно извинилась. – Прошу прощения, но я очень спешу. Герцог кивнул и отступил назад, освобождая дорогу.Глава 11
Я планировала спихнуть все свечи в одной лавке, поэтому из предложенных моим провожатым вариантов, выбрала ту, что находится ближе к окраине квартала для богатых. Место оказалось проходным, магазин выглядел приличным. Поэтому я сразу захватила оба короба. Точнее большой короб нес Бернард, а я меньший, то есть тот, что со стопками. Уже внутри я поняла, что место выбрала правильное. Здесь были и магические светильники и свечи разной величины и формы. Сгрузив короб на витрину, я попросила продавца позвать владельца магазина. Вышедший мужчина средних лет не вызвал никаких отрицательных эмоций. Аккуратный, опрятный, подтянутый. – Добрый день, леди, – поздоровался он со мной. – Чем могу помочь? – Добрый день и вам, господин…? – Матиа, Лотар Матиа, – представился мужчина. – А я виконтесса Катрин де Арманди, – произнесла я с легкой улыбкой. – У меня к вам коммерческое предложение, – продолжила я, открывая коробку. – Я изобрела ароматические свечи и привезла первую партию. Изобретение запатентовано, так что, думаю, скоро появятся и новые поставщики. Но вы можете стать первопроходцем. Лотар с интересом заглянул в короб. А я уже достала испробованную свечу с хвойным ароматом. Именно в этот короб я собрала самые обычные стеклянные рюмки, поэтому и цену на них в гильдии назначила минимальную. Зажгла свечу спичкой, здесь они длиннее, чем в нашем мире, но принцип работы тот же. Хозяин лавки принюхался и сам потянулся за желто-оранжевой и красной свечой. – А эти чем пахнут? – Красная – герань и мелисса, оранжевая – ромашка, мята и лаванда. Можете попробовать – все ароматы приятны, к тому же эти запахи обладают приятными свойствами. Но расскажу о них я только покупателю. – А цена вопроса? – Оптом, то есть все разом, – по десять серебряных монет, – озвучила я цифру и мысленно скрестила пальчики. Лотар задумался, прикидывая за какую цену их можно продать. – Семь, здесь воска и на одну стандартную свечу не наберется, а просите как за две. – Десять, и это последняя цена, – ровно сказала я. – Она итак минимальна. Считайте сами: воск, тара, эфирные масла, натуральные красители и работа. Лотар усмехнулся и кивнул. Это была проверка? Я перешла ко второму коробу и начала вытаскивать уже хрустальные стопки с пихтовыми и «мятными» свечами, а также несколько красных свечей с кружевным абажуром. – Эти свечи уже будут по тринадцать серебряников, так как стопки из хрусталя, – озвучила их стоимость и снова посмотрела в светлые глаза Лотара. Он ничего не возразил, и тогда я достала разукрашенные бокалы и рюмки на ножках. – А эта красота уже по восемнадцать. – Занятные вещицы, – отметил все-таки Лотар, взяв один из высоких бокалов в руки и оглядывая работу. – Я думаю, у вас есть и другие идеи для красивых свечей. – Есть, конечно. Их много, как и возможных ароматов. Но идеями я делиться не буду, а вот об ароматах данных свечей могу рассказать. – Хорошо, – постановил Лотар, хотя и уловил мою оговорку. – Я куплю все свечи, но с одной оговоркой. Вы все свои работы будете продавать мне. Я кивнула и выложила, как на духу всё, что я знала об ароматерапии. Продавец, повинуясь кивку Лотара, быстро записал основные аспекты. А я тут же решила обсудить ещё один вопрос. – Господин Матиа, а вас антикварные магические светильники случаем не интересуют? – Если только рабочие, – ответил он. А я обернулась к Бернарду и попросила принести ещё один короб, который я умудрилась впихнуть в сундук. И уже вскоре демонстрировала светильники владельцу лавки. Заметив интерес в его глазах, я скорректировала итоговую цену. – Три золотых за каждый, или восемь за набор. По итогу я выручила почти пятнадцать золотых монет за свечи и светильники. Расстались мы с Лотаром довольные друг другом. Следующими на очереди были кафе и кондитерские. Сгущенку я продала, как и планировала по себестоимости, то есть по серебряному за баночку, обговорив, что это только первая пробная партия по такой цене. Подумав, отдала и пломбир, и сыр по такой же цене, то есть практически по себестоимости. На пробу выделила всего по баночке каждой продукции. И только в одном заведении у меня сразу деловито уточнили, а какая цена будет у основной партии. – Три или четыре серебряных в зависимости от того, за сколько я смогу приобрести тару, – предельно откровенно ответила я Ирме, старшей из близнецов. Их кафе находилось возле входа в парк, на границе привилегированного квартала знати и купеческого квартала. И да, эти сестры приглянулись мне больше всего, пусть их кафе было небольшим. Оглядев помещение, поняла, что именно здесь можно устроить официальное представительство нашего бренда. Если девушки, конечно, согласятся. Самой мне купить и организовать кафе накладно и по деньгам и по временным затратам. А вот поделиться рецептами и идеями за процент с продаж возможно. Но это ещё надо обдумать. И договор соответственный оформить. Уже после кафе мы отправились в ателье, которое посоветовал Бернард. Оно было не таким шикарным, как заведение Белинды, но смотрелось неплохо. – Добрый день, – поздоровалась я в ответ на приветствие симпатичной модистки. И выдохнула: давно я так много не болтала, а уж заключать пока только устные договоренности в новом мире меня никто не учил. – Можно увидеть хозяина или хозяйку этого заведения. – Я вас слушаю, – откликнулась тут же модистка. – Меня зовут Мартина Перрен. – Виконтесса Катрин де Арманди, – представилась и я, наблюдая, как Бернард с Тимом заносят сундук. – Хочу предложить вам выкупить вот эту одежду превосходного качества. Я открыла сундук и широким жестом указала на него. Честно, торговаться не было уже ни сил, ни желания. С трудом подавив зевок, я вопросительно посмотрела в серые глаза Мартины. – Могу я предложить вам чай, виконтесса? – предложила модистка. О! Да это именно то, что мне сейчас необходимо. – Буду благодарна, – я искренне улыбнулась шатенке и сняла шапку. Она проводила меня к небольшому островку возле окна: круглый столик и два стула. Модистка позвонила в колокольчик и к нам вышла девчушка лет пятнадцати. – Лореляй, будь добра, принеси нам чаю с булочками, – с ласковой улыбкой обратилась к ней Мартина. – Как скажите, тетушка, – ответила она. И в этом обращении было столько теплоты, что я невольно прониклась симпатией к Мартине. – И вы присаживайтесь, господин… – Меро, Бернард Меро. Она кивнула пасечнику и вернулась к сундуку. И пока мы пили споро принесенные девчоночкой горячие напитки, Мартина методично разбирала сундук, осматривая и складывая одежду аккуратными стопочками. Закончив с осмотром присоединилась к нам, пододвинув один из стульев к столу. – За шубу могу предложить восемь золотых, костюмы по золотому, рубашки… – в этот момент она замялась, но все же продолжила откровенно. – Знаю, что они дорогие, но больше тридцати серебряных не могу предложить. У меня их просто не возьмут. – Хорошо, – я кивнула, подтверждая договоренность. – А в какую цену здесь шерстяные нитки? – Зависит от качества, – ответила Мартина, поднимаясь. Зашла за прилавок и достала с внутренней полки несколько мотков шерсти примерно по сто грамм. – Один серебряник, три и четыре. Разница была видна невооруженным взглядом. Я сняла одну митенку, достала из сумки ещё парочку, и протянула их Мартине. – Какую цену предложишь? – У меня нет такой пряжи, – тихо прокомментировала она, ощупав шерсть. – Она стоит семь серебряных монет за сто грамм при оптовых закупках. Могу предложить десять монет, – я молча посмотрела в её глаза, и она, покачав головой, добавила. – Максимум двенадцать монет. – Хорошо, сегодня сойдемся на одиннадцати, но дальше по тринадцать монет будет. Но мне нужны координаты поставщиков шерсти, – я улыбнулась. – И сразу хочу спросить, вы сможете ввести в городе моду на это аксессуар? Их можно и летними делать, если взять для этого тонкие нитки. Помимо митенок я могу связать и ажурные шарфики, береты, жилетки. Суть вопроса именно в рынке сбыта. Я думаю, нужна будет даже реклама. – А почему вы не предложили это Белинде Менье? У неё больше связей и возможностей. – Мы не сошлись с ней характером, – с улыбкой ответила я, не желая углубляться в дебри. Мартина медленно кивнула, принимая мой довод. А я продолжила расписывать достоинства нашего сотрудничества. – Помимо озвученного я могу дать пару толковых советов по нижнему белью. И кстати, у меня есть с десяток качественных корсетов в отличном состоянии, а также нижних юбок и сорочек. И ещё остались плащи и костюмы брата. Могу всё завести во вторник. Тогда же мы и решим вопрос с дальнейшим партнерством. Мартина улыбнулась и кивнула. Оставила ей одну пару митенок за одиннадцать серебряников. И пока она ходила за деньгами, я уже застегнула манто и надела шапку. А дальше мы поехали на склад стеклянной тары, где я договорилась о мелком опте. Баночки по триста грамм со стеклянной крышкой обошлись мне по тридцать медяшек за штуку, а пол-литровые банки с обычными закручивающимися крышками по двадцать. Их я планировала использовать как тару под майонез. В сундук поместилось двести банок по триста грамм, а в коробы разместила с десяток банок по пятьсот грамм, и столько же по двести пятьдесят (под творожки или другие соусы). Стеклянные рюмки обошлись в серебряник за десяток, а бокалы на ножках в две монеты. Много не стала набирать, всего по два десятка. После мы навестили поставщика шерсти, где я приценилась. И заодно приобрела пять мотков белой шерсти и пять черной. От него мы направились к парфюмеру за эфирными маслами и цветочными отдушками. И в заключении пробежались по рынку, где я с удивлением обнаружила свежие овощи и фрукты. С запозданием вспомнила, что здесь есть порталы, посредством которых могли перемещать различные грузы и письма. Вот только живых существ нельзя было перенести такими порталами. На уроках общей магии в Институте даже объясняли причины, но Кати так толком и не поняла их. Помимо зелени для творога, купила ещё и несколько свежих огурцов. А также цитрусовые фрукты. Из их кожуры можно сделать не только эфирное масло, но и оригинальные свечи. Сахар и другие продукты по списку Торы купила походя. А вот рядом со специями я зависла надолго. Куркума для окрашивания шерсти, тмин для творожного сыра, кунжут для выпечки, прочие специи для приготовления различных блюд. – Сухой желатин, – пробормотала я, пытаясь вспомнить, когда его изобрели в нашем мире. Зачем? Нужно было понять, есть ли смысл его разыскивать здесь и сейчас. Кати могла о нем просто не знать. Услышавший меня продавец неожиданно расцвел улыбкой. – Желатин? – переспросил смуглый мужчина яркой южной наружности. И как его на север-то занесло? – Сухой, – подчеркнула я. – Есть-есть у меня желатин, – закивал продавец и скрылся за прилавком. Оттуда вытащил пол-литровую банку со светло-желтым порошком. Я окинула его невыразительным взглядом, подмечая, что хранят его правильно. – В какую цену? – не показывая заинтересованности, уточнила я. И вскоре стала обладательницей данного сокровища. Здесь, как и в нашем мире на заре его изобретения, ещё не придумали, где его можно широко применять. Я же по случаю такого приобретения купила несколько баночек разного варенья. Мы уже возвращались к повозке, когда я вспомнила, что так и не навестила мага-артефактора. Сгрузив покупки в ландо, мы направились в ближайшую мастерскую. Я критично оглядела уставшего артефактора прежде, чем озвучить заказ. Схематично нарисовала, какие венчики нужны для миксера, объяснила, что мне нужно минимум две скорости вращения. Маг просто кивнул, не выказывая удивления. – Если будете патентовать, половину процента мне, – заявила я, чем ввергла его в изумление. – Я пока не понимаю, зачем это нужно, – признался Эгон. Я объяснила зачем, мне не сложно. И вот тут его глаза зажглись интересом. – И ещё мне нужен вот такой прибор, – я нарисовала схематично советскую вафельницу. Обозначила, что нужен нагревательный элемент для обеих частей, а также нарисовала несколько вариантов съемных пластин. На все объяснения и согласования ушло больше часа. И посмотрев в окно на наступающие сумерки, я поняла, что в кузню уже никак не успеваю. – Господин Обье, а вы можете сейчас мне сделать вот такую спицу с крючком на конце? Очень нужно, – я нарисовала крючок и просительно заглянула в глаза артефактора. Знаю, что они с помощью магии могут воздействовать на металл, придавая ему нужную форму. Маг уточнил размеры и уже через десять минут вручил мне крючок. Я же на радостях чуть не кинулась обнимать мужчину, но вовремя одернула себя. – А это для чего? – с любопытством уточнил Эгон. Насчет вафельницы я ему тоже рассказала, что это для быстрого поджаривания мяса, омлета, овощей и выпечки. Вот и сейчас поколебавшись, я призналась, что это для вязания. В конце концов, без знаний и навыков крючок – это просто железный стержень. Попрощавшись с артефактором до вторника, мы с Бернардом поторопились вернуться в повозку. Плохо ехать по темноте, но выхода нет. Тим подстегнул рысаков, и мы направились к северным воротам. И буквально на выезде столкнулись со знакомым герцогом, который был в компании мрачных и молчаливых всадников. – Доброго вечера, леди, – поздоровался он, с непонятным выражением оглядывая нас. Тим, притормозивший движение возле ворот, остановил лошадей окончательно. – И вам, герцог, – вежливо ответила я. Глядя на всадника снизу вверх. – А где ваше сопровождение? – спросил Джереон. – Молодой девушке опасно путешествовать по пригороду в столь поздний час. – Что поделать? Мы немного припозднились, а домой мне надо попасть именно сегодня, – я пожала плечами, пытаясь выглядеть непринужденно. – Тогда позвольте проводить вас до поместья, – предложил Ревиль таким тоном, который не предусматривал отказа. – Не хотелось бы вас напрягать, – я попробовала все-таки тактично отказаться. – Ну что вы? Мы же с Вами соседи. Я пожала плечами: не буду мешать мужчине проявлять свои рыцарские качества. Завернувшись в соболиную шубу, я кивнула Тиму, чтобы двигался дальше. Герцог молча пристроил своего коня позади повозки. И уже за воротами отдал приказ одному из сопровождающих. Тот кивнул и, пришпорив коня, обогнал наше ландо. Пользуясь близким соседством с Бернардом, шепотом расспросила его насчет герцога де Ревиля. Правда, начала издалека. – А это, действительно, опасно? Путешествовать вечером? – Нежелательно. Но вроде в округе сейчас всё спокойно. Про разбойников ничего не слышно. И это заслуга герцога. – Да? А чем он занимается? Оказалось, что он не только руководит пограничной заставой, но и отвечает за безопасность всего нашего северного края. И да, у него здесь огромное поместье, и есть даже места соприкосновения с моей землей. Так что, да – мы соседи. Но крюк ему придется большой в верст так десять, если он проводит меня до поместья, и пятнадцать, если до самой усадьбы. И зачем это ему? Я периодически кидала на него вопросительные взгляды, все глубже закапываясь в соболиную шубу. На улице существенно похолодало, едва солнце окончательно скрылось с небосвода. Обратно мы домчались гораздо быстрее, так как в сумерках Тим постоянно подгонял лошадей, боясь возможного гололеда на дороге. Но добрались без приключений. Герцог проводил меня до парадного входа и даже помог мне спуститься на землю. – Виконтесса, пообещайте мне больше так не рисковать, – строго произнес он. Я приподняла брови, удивленная ультиматумом. А он решил пояснить, чего собственно хочет. – Пообещайте возвращаться домой засветло. Я улыбнулась, озадаченная одним вопросом. – А что будет, если я не буду вам ничего обещать? Чем конкретно может мне пригрозить абсолютно посторонний человек? Джереон нахмурился и плотно сжал губы. Но зарождающуюся перепалку предотвратило появление моего племянника. – Тетя Кати, – выкрикнул Алоис, выбегая на крыльцо в домашней одежде. – Наконец-то вы приехали. Мы уже вас потеряли. Я нахмурилась, наблюдая, как он несется ко мне, перескакивая через ступеньки. – Алоис! – выпалила я, торопливо распахивая объятия этому взъерошенному мальчугану. – Ты почему выбежал на улицу без верхней одежды? – пожурила я его, стаскивая с плеч шубу и заворачивая в неё ребенка. – Ведь только вчера валялся в горячке! Я присела на корточки и требовательно посмотрела в синие глаза. – Я испугался за тебя, тетя Кати, – тихо признался Алоис. – И я боюсь за тебя, малыш, – я сняла шапку и нахлобучила её на светлую макушку ребенка. Краем глаза заметила Роланда и позвала его. – Забери Алоиса в дом. – И тут же переключила внимание на герцога. – Прошу прощения, Ваша Светлость. Зайдете к нам на чай, чтобы согреться перед дорогой? – Благодарю за приглашение, но лучше в следующий раз, – очень вежливо отмахнулся он.Ещё минуту вглядывался в мои глаза, прежде чем добавить негромко. – Катрин, наймите хоть какую-то охрану. – Нам стоит чего-то опасаться? – так же тихо поинтересовалась я. Он покачал головой и отступил назад. Один из его спутников передал ему поводья красивого черного скакуна. И он тут же вскочил в седло. Поймав мой взгляд, он чуть склонил голову, прощаясь со мной.Глава 12
Пока выгружали покупки, я обдумала предложение герцога и решила, что он прав. В усадьбе сейчас проживают старики, женщины и дети. И мы можем стать легкой добычей для лихих людей. Так что завтра присмотрю в деревне ребят помощнее и посообразительнее. Да и самой надо изучить хоть какое-нибудь атакующее заклинание, чтобы в случае опасности смогла хотя бы напугать нападающих. Жаль, что никаких книг по магии в усадьбе не осталось. Посмотреть во вторник в городе? Ставим себе галочку. За ужином рассказала о приключениях в городе, сообщив, что у нас уже есть больше половины суммы для оплаты закладной по поместью. Эта новость обрадовала всех домочадцев. Бернард же, отведав сыр, восхищенно крякнул и попросил баночку с собой. Вита с Торой приготовили его пару тазиков за время нашего отсутствия. Так что после ужина, отмыв десяток банок, начали раскладывать сыр в тару. Бернарду я выделила даже две баночки сыра и баночку пломбира. Проводив пасечника, оценила связанные Витой митенки. Завтра надо будет новую схему показать. Рассортировав сыр, пломбир и сгущенку по баночкам, отнесли всё в погреб. И я отправила всех спать, предупредив, что и завтра нас ожидает насыщенный день. Уже в комнате вспомнила, что хотела приготовить и другие виды сыра, но оставила это на следующий день. Алоис заснул практически моментально, а я засела за хроники рода Арманди. Что сказать? Предки Кати, тьфу ты, то есть мои предки были сообразительными малыми. За несколько веков они сколотили неплохое состояние. Но столетия два назад удача отвернулась от нас. Началось всё с истощения драгоценных жил в шахтах. Потом несколько неудачных вложений. И как завершающий штрих – война с горцами. Она закончилась больше пятидесяти лет назад, но до сих пор горцы иногда совершают набеги на приграничные деревни и села (эту информацию подкинула уже память Кати). Поэтому и необходима сильная приграничная стража. Возможно, по этой же причине герцог настаивал на охране и. наверное, был удивлен моим вопросом. Но ведь Джереон действительно знает больше, чем любой житель северного края, так что мой вопрос был не таким уж и странным. Хмыкнув, я вернулась к чтению. Отец Кати был уже аккуратнее с вложениями. Но тут нам не повезло: только открытая типография сгорела. А торговый корабль пропал во время шторма. Но мы вполне могли жить и на доходы с поместья, поэтому отец и прекратил попытки увеличить наше благосостояние. Эрмин же решил пойти «легким» путем. И первое время ему действительно везло в карты. Будто кто-то сверху решил компенсировать неудачи предыдущих поколений. А потом фортуна окончательно отвернулась от Эрмина, но он никак не мог в это поверить. Выдохнув, я вписала свое имя на новом чистом листе в хрониках. Подумав, перечислила «наследство» доставшееся от брата. И решила на этом остановиться. И уже на обычном листе набросала план на ближайшие дни. Озадачилась и миниатюрным трудовым договором для женщин, которых завтра найму на службу. И уже лежа в кровати, обдумывала, как разместить охранников в усадьбе, чтобы они не слишком мешали моей жизни. И да, надо подумать насчет какого-нибудь сейфа в комнате. Каждый раз ходить в кабинет несподручно. Сегодня я все золотые и брошку отнесла в сейф, оставив себе кошель с серебряными и медными монетами. Так в мыслях обо всем на свете я и заснула, а ночью мне приснилась Кати. Она с грустной улыбкой смотрела на меня. – Теперь я абсолютно спокойна за будущее Рода. Знаю, что ты справишься, Екатерина, – сказала она, прощаясь. И её силуэт начал «таять» в воздухе. – Постой, – окликнула я её. – Кого я должна спасти? – Это просто вира за новую жизнь, – тихо прошелестело в ответ. И она окончательно растворилась в окружающем тумане. – Кати! – крикнула я и проснулась. Вира? Что-то забрезжило в воспоминаниях Кати по этому поводу. Книга, которую она читала в библиотеке Института. Что-то про легенды этого мира. Я напрягла память, но ничего более не вспомнила. Плюнув, решила, что сон важнее. И уже утром умываясь, поняла, что своим ответом Кати дала мне подсказку. Если это просто вира, то нет никакой разницы, кому я спасу жизнь. А значит всё не так страшно. Но надо бы найти ту книжку о легендах и внимательно изучить. На досуге. Если он будет. Разбудив племянников, наказала им умываться и спускаться на кухню. И сама первая направилась вниз. А на кухне уже Тора с Витой хозяйничали, готовя завтрак. Помогла им и к приходу наших мужчин стол был уже накрыт. За завтраком обсудили планы на сегодня. Уже когда убирали посуду, из деревни приехала телега с молоком, творогом, сметаной. Оплатила вторую часть за заказанные Витой молочные продукты. И уже после этого со спокойной совестью пошла в оранжерею, которая находилась в южном крыле. Мать Кати там выращивала розы, но за последние годы всё пришло в запустение. Сама Кати по возращению пыталась оживить хоть немного зимний сад, но без особых успехов. Я же планировала использовать оранжерею, как парник. В одном углу посадить зелень: укроп, петрушку, салат, лук. В другом конце огурцы и перцы, и по центру помидоры. Впрочем, с размещением грядок определиться решила на месте. И первое, что я увидела в оранжерее: это несколько кустов роз. Причем я заметила и бутоны, которые должны в скором времени распуститься. А значит, старания Кати не пропали даром. И это замечательно! – Хаган, – окликнула я парня, который с любопытством осматривал помещение. – Нужно будет вскопать здесь и здесь. Матис, поможешь траву выбрать? И не забудьте полить цветы. Так, а теперь надо подумать, где взять семена. Вернувшись на кухню, заметила, что Вита уже варит сгущенку. – Вита, а у твоей матери можно будет купить семена огурцов, зелени, томатов? – спросила я. И девчонка утвердительно закивала головой. Значит, зайдем к ней, когда буду в деревне, а точнее часа через три. А сейчас?.. Сейчас я попросила Тору поварить сгущенку, а сама с Витой села за митенки из серой пряжи. Показала, как вязать рисунок, провязав под внимательным взглядом три ряда. И вручила ей деревянный крючок и нитки. Сама взяла черные нитки и металлический крючок и начала мастерить жилетку. Племянники тут же читали книжки, Тим все ещё возился с формами для свечей. И так всё было мирно и по-семейному тепло, что я невольно улыбнулась. Но потом вспомнила про охрану и нахмурилась. Уточнила у няни, где можно поселить наших будущих защитников. И она рассказала, что на первом этаже есть несколько свободных комнат для прислуги. Эта информация меня немного успокоила. Закончив очередной ряд, отложила вязания. И сходила за своими записями и чистыми листами бумаги. Начисто переписала упрощенный договор по найму, оставив пустые места для имен. И попросила Роланда сделать несколько рукописных копий. А сама, наконец, занялась сыром. Сразу два варианта решила попробовать: с тмином и с огурцом. Благо вчера масло сливочное привезли из деревни. В сыр с огурцом добавила ещё немного зелени. И убрала всё в ледник, организовав сыру с тмином пресс на двенадцать часов. Второму варианту пресс не нужен, до и готов он будет уже через три часа. Глянув на время, поняла, что пора собираться. Отправила Тима запрягать Прошку в ландо. И сама поднялась к себе, чтобы утеплиться шалью. Роланд вызвался поехать со мной, и я не стала возражать. Ему полезно поучиться общению с вилланами, хотя не могу сказать, что я идеальный для этого пример. В деревню выехали в начале двенадцатого. И в первую очередь я решила заехать к скорняку. Мне нужен был список охотников и, думаю, именно этот человек может выдать его. Поэтому после изучения выделанных шкур, я будто невзначай поинтересовалась. – А кто вам приносит шкуры для обработки, Хенрик? – Да все подряд, кто чаще, кто реже, – виллан пожал плечами. – Я и сам в свободное время хожу на охоту. Я тактично промолчала и погладила голубой мех норки. Красота какая. Но на что мне она? Варежки сшить, сумку обновить (или сшить из кусочков меха и синего бархата?), смастерить игрушку или украшения? Идей много, а вот времени чтобы все реализовать совсем нет. Распыляться сейчас не имеет смысла. – Вам мех глянулся, виконтесса? – поинтересовался Хенрик. Странно, вчера я так легко отказалась от шубы из голубой норки, а сегодня не могу удержаться от приобретения этой шкурки. – Красивый мех, – прокомментировала я, отступая назад. Экономика должна быть экономной. – Так возьмите в счет оплаты оброка за май, – предложил Хенрик. – Всего сорок серебряников. Я прикусила губу, обдумывая предложение. Этим мехом можно обновить и плащ Кати и сумку. А остатки я найду куда пристроить. И все же согласилась на предложение Хенрика. А после направилась к домику старосты. Во дворе меня уже ждали: староста и десять мужчин от тридцати до пятидесяти лет. Значит, все пришли. – Доброго дня, – поздоровалась я с мужчинами. – Я хотела у вас узнать, сколько шерсти вы собрали с овец в прошлый раз? И в какую цену отдаете необработанную шерсть купцу? – Да порядка пятисот килограмм. Отдаем по пол серебряника за килограмм. По пятьсот килограмм два раза в год, это всего пять золотых получается. Знаю, что овцы и молоко дают, и на мясо их пускают. Плюс ещё и приплод в виде ягнят, но все равно как-то мало. А с другой стороны, после обработки теряется около половины веса. Готовые же шерстяные нитки хорошего качества местной тонкорунной породы стоят всего три серебряных монеты за сто грамм (я вчера у оптовика уточнила). А ведь нужно её промыть, высушить, расчесать, спрясть, и это весьма сложный процесс. – Я хочу выкупить у вас всю шерсть этой весной, – заявила я решительно. – К тому же я хочу предложить работу по обработке шерсти членам ваших семей. Десять серебряных в неделю, в воскресенье выходной. Много работников мне не нужно, всего человек десять. Мужики растерянно переглянулись и я терпеливо уточнила. – Вам нужно время на обсуждение? – вилланы закивали, и я огляделась. Увидела Бернарда с женой на улице и предложила оптимальный вариант. – У вас десять минут, пока я буду решать другой вопрос. И направилась к калитке, отмечая, как к Ульрике подходят местные женщины. Да, вчера я с пасечником договорилась встретиться именно здесь в полдень. Поздоровавшись, я внимательно оглядела четырех женщин среднего возраста и трех девиц на выданье. Все аккуратные и чистоплотные барышни, и смотрят на меня, не скрывая интереса. Переговорила кратко с Бернардом по поводу мужчин, которых можно нанять на работу охранниками. Он тут же направился на поиски подходящих, а я вернулась к женщинам. – Итак, девушки, буду краткой. Мне нужны работницы, но не служанки. Работы будет много. Часть будет заниматься приготовлением особых десертов, сыров, соусов. Другая будет вязать удивительные вещи. Вам лучше сразу определиться, что больше по душе. Оплата еженедельная по десять серебряных, выходной – воскресенье. По итогу месяца возможны премии лучшим работникам. – А как мы добираться будем? – спросила женщина лет сорока. – Пешком или на телегах, которые будут возить молоко и молочную продукцию в усадьбу. Обед за мой счет. Ещё по итогам апреля я, возможно, предложу кому-то из вас переехать жить в усадьбу. Моей экономке, Торе, нужен будет помощник. Ещё есть вопросы? – На работу уже завтра выходить? – спросила высокая и крепко-сбитая девица. – Да, завтра, – после секундного размышления согласилась я. – Но если кто готов заработать половину серебряного за оставшийся день, то может отправиться сегодня со мной. Мне нужны будут «кулинары». Вечером вас отвезет домой Тим на этой повозке. Женщины переглянулись, и трое вызвалось ехать со мной. Отлично. Осталось договориться об ежедневных поставках молока и молочной продукции в необходимом количестве. Пока отпустила всех домой обедать и собраться в путь, договорившись встретиться через час. Поглядев во двор дома старосты, поняла, что вилланы приняли уже решение. И оно меня не разочаровало. Они согласились на мои условия. И от каждого двора предложили по одному работнику. Предупредила сразу, что нужно будет двое мужчин или парней восемнадцати лет, чтобы таскать тяжести. И попросила не присылать мне на работу сбежавших слуг. Обговорив момент с доставкой шерсти на их телегах за символическую плату, я отпустила глав семейств. – Мне кажется, вы слишком строги к бывшим слугам, – заметил староста негромко. – Ещё не начинала быть строгой, – возразила я и совсем негромко продолжила. – Но сейчас начну. Кёрт бросил на меня нечитаемый взгляд, а я задумалась. Начать с шоковой терапии или выстроить требования по нарастанию сложности? Выдохнула, собираясь с мыслями. – Кёрт, я понимаю, почему вы умолчали о налоге на охоту, когда брат забыл про него, – начала я. – Все-таки своя рубаха ближе к телу. Не в ваших интересах было о нем рассказывать. Но вот обман простить не могу. Род Арманди всегда заботился о своих вилланах, а вы вот так решили отплатить нам в трудный час. – Виконт все равно бы и эти деньги проиграл, – буркнул Кёрт. – Возможно. А, может, убедившись, что поместье приносит приемлемый доход, он бы наоборот перестал искать легких денег, – сама не верила в то, что говорю, поэтому решила свернуть с этой темы. Тем более Роланд уж больно чутко стал к нам прислушиваться, не хватало только, чтобы он держал зло на фермеров. – Но вы-то могли о налоге сообщить мне в прошлый мой приезд, также как о плате на рыбалку. Но промолчали. Более того не вмешались, когда слуги сбежали из усадьбы. И даже не пристыдили Вернера и Хейка, когда они самовольно уменьшили объемы поставок. – Я не знал об этом, – староста твердо посмотрел в мои глаза. – Я знаю, что слухи в деревне распространяются со скоростью пожара. То есть сейчас вы хотите сказать, что никто не заметил, что в пятницу телега с молочными продуктами в усадьбу не отправлялась? – я вопросительно приподняла брови, ожидая ответа. – У вас же могла быть договоренность с ними, – попытался вывернуться староста. – У меня? Я почти четыре дня провела в горячке, – резонно заметила я. Но да, теоретически, они действительно могли договориться с Торой. Поэтому я махнула рукой. – Ладно, опустим этот момент. Я просто поняла, что вилланы не ценят хорошего отношения к ним. Поэтому отныне я ввожу новые правила. С мая за охоту в моих лесах будете платить, как и другие вилланы этого края, то есть половину золотого. За рыбалку такие же расценки, от вас лично мне нужен список рыбаков. Обманете и за браконьерство будет штраф в два золотых. Но в этом месяце рыбалку ограничите в два раза: рыба на нерест идет. Икра и молоки это конечно вкусно, но рыба важнее. Дальше по дровам. Хворост можете спокойно собирать, за вырубку платить отдельно. По серебрянику за взрослое дерево, я на эти деньги буду покупать саженцы. Штраф за незаконную вырубку – один золотой. Это с сегодняшнего дня. Из плюсов, в этом году в период с мая по сентябрь ренту за землю я повышать не буду. Это вплоть до следующего серьезного нарушения со стороны фермеров. – староста кивнул, и я продолжила. – Дальше, мне нужны надежные постоянные поставщики молочной продукции, а точнее молока, сливок, творога, сметаны, масла. Стадо у деревни большое? Кёрт кивнул, а я пыталась подсчитать, сколько в день литров молока мы сможем обработать. Вот черт! Надо было это подсчитать заранее. – На завтра-послезавтра по пятьдесят литров молока, по четыре крынки сливок, сметаны десять малых крынок, десять килограммов творога, пару килограмм масла. Позже, возможно увеличу объем. За молоко буду платить по тридцать медяшек, сметану по пятьдесят, сливки и творог по серебрянику, килограмм масла три серебряных. Расплачиваться по факту доставки в усадьбу. Глаза у старосты по мере повествования округлялись все больше. – Будет сделано, госпожа, – вполне четко сказал он. – И да, Кёрт, это поместье я сохраню за родом Арманди, несмотря на все долги, которые оставил брат, – добавила я твердо. – Буду рада вашей помощи, но смогу обойтись и без неё. – А чем я могу помочь? – тут же уточнил Кёрт. – Донести информацию о налогах так, чтобы недовольных не осталось, – я пожала плечами и добавила ещё пару пожеланий. – Не обманывать меня и не поощрять браконьерство. – Это естественно, – уверенно произнес староста. – Но может, я ещё могу чем-нибудь помочь? – Найдите мне хорошую домработницу, – подумав, попросила я.– Управитесь за час? Кёрт кивнул, а я улыбнулась и направилась к подошедшему Бернарду. С ним было шесть представителей сильной половины человечества. Много или как раз? Если двоих отправлять на обход лесных угодий, остальные, чем будут заниматься? Так может, не все согласятся? – Добрый день! – поздоровалась я с мужчинами. Большинство были чуть старше Кати, двум мужчинам за тридцать лет. Но все смотрели на меня, как на малолетнее капризное дитя. Наверное, слухи о моих начинаниях ещё не успели распространиться по деревне. – Мужчины, мне нужна охрана. Кто из вас был на воинской службе? – один взрослый мужчина поднял руку. Кивнула ему: уже неплохо. – Кто умеет обращаться со стальным оружием? Мечи, топоры, секиры? – ещё один парень откликнулся. Остальные смущенно помялись. – Кто владеет луком или арбалетом? – теперь уже четверо подняли руку. – Копья? Дубины? – так или иначе, пятеро откликнулись, только один здоровый детина молчал. – А вы каким оружием владеете? – спросила я у него. – Кулаками, – коротко и внушительно буркнул он. Я кивнула впечатленная таким ответом. – А остальные как руками владеют? – спросила я, поздно сообразив, как это прозвучало. Но никто не улыбнулся, а я поспешно добавила. – В смысле, по хозяйству готовы помогать? – Готовы, – коротко буркнул вояка. – Кто готов переехать в усадьбу? – приступила я к новому этапу расспросов. Мужчины переглянулись, будто спрашивая друг у друга о необходимости этого. – В принципе, мне не важно: будете жить вы в усадьбе или нет. Но! Необходимо, чтобы двое были в усадьбе весь день, двое всю ночь. Ещё один или двое будут делать обход лесных угодий в течение дня. И один воин необходим для сопровождения меня в поездках в город. – Я могу жить в усадьбе, – неожиданно заявил бывший военный. Замечательно. – Отлично, – прокомментировала я. – Зарплата восемьдесят серебряников в месяц. Старшему, а именно вам, – я кивнула вояке, – золотой. Если сработаемся, то через пару месяцев повышу оплату. А теперь внимание вопрос: кто готов поехать сегодня со мной в усадьбу, чтобы заступить на службу? Достаточно двух мужчин. Опять же вызвался бывший вояка и один из молодых парней. – Остальных жду завтра, если никто не передумает, – сказала я. – А вас я попрошу остаться, – сказала я старшему из охраны. Попросила его представиться и обговорила с ним обучение остальных стражников. Лукаш не отказался от работы наставника. Поэтому я дала ему сорок минут на сборы. И всерьез задумалась, хватит ли всем места в повозке. Заметив молодого охранника, подозвала его и уточнила и его имя. – Хельмут, сможешь пешком добраться до усадьбы? Он кивнул и смущенно потупился, заметив мою улыбку. Ой! Надо с этим осторожнее быть. Только влюбленных юношей мне не хватало для полного счастья. Разобравшись с этим вопросом, поблагодарила Бернарда за помощь и предложила отправиться в город во вторник с самого утра. Договорились, что он прибудет в усадьбу к восьми утра. А после я направилась к травнице. Выкупила необходимые семена у Бруны и уточнила, когда она планирует приехать ко мне по поводу мыла. – Так, может, вы сейчас поделитесь секретами? – предложила женщина. – Я точных рецептов не знаю, поэтому с первой партией будем вместе экспериментировать. От вас понадобятся эфирные масла и отдушки. Так, жду вас не раньше среды, если у вас, конечно, есть желание. Напоследок заглянула к Хейку и приобрела ещё десяток яиц для майонеза и уже нам на пропитание копченных куриных грудок и окороков. Но он ещё впихнул мне и копченой рыбки «на сдачу».Глава 13
Обратная дорога в усадьбу прошла в тесноте. Одну худенькую девушку, я посадила на сиденье к нам с Роландом. Напротив, усадила двух женщин поплотнее. А Лукаш устроился на облучке рядом с Тимом. Опять же в дороге обдумывала, как лучше распорядиться новой рабочей силой. – Роланд, – позвала я племянника. – Как приедем, отправишься с Хаганом проверить силки. Хорошо? А Мотька поможет мне с посадками. Да я знаю, что семена помидор и перцев надо замачивать, впрочем, как и семена петрушки. Но у меня есть маленький туз в рукаве. В Институте Кати часто отравляли в огород, где именно она закапывала семена в землю. Потому что заметили, что после её работы всходы растений практически идеальны. А весь секрет был в том, что Кати делилась с ними капелькой магической энергии. Кати даже подозревала, что её дар имеет «природную» или «земельную» направленность. Но этого нельзя было установить точно. Старшими же над новыми работницами оставлю на этот период Тору и Виту. Они вчера прекрасно справились с приготовлением сгущенки и пломбира. До усадьбы добирались около сорока минут. Уже на подступах к нему увидели Хельмута. Выгрузившись, я сразу подошла к мужчинам. – Тим, нужно сегодня выложить печь в одной из пристроек. Лукаш, я покажу вам свободные комнаты. А как обустроитесь, помогите Тиму с печкой. Вчера мы докупили необходимые строительные материалы, так что проблем возникнуть не должно. Вояка кивнул и направился вслед за мной. Женщин я оставила на кухне, чтобы они изучали договора. И с Торой отправилась показывать свободные комнаты Лукашу, чтобы он выбрал комнату не только себе лично, но и «сторожку» для всех остальных. Даже не удивилась, когда Лукаш выбрал два соседних помещения. – Мне нужно будет осмотреть усадьбу, чтобы определить места для караула, – заметил Лукаш. – И посмотреть, что есть из годного оружия в Вашей оружейной. Кивнула и посмотрела на Тору. – Няня, покажешь всё Лукашу? Мне надо с новыми труженицами обсудить предстоящую работу. Тора кивнула, и я с легким сердцем направилась обратно на кухню, где пояснила девушкам все непонятные моменты. Главным пунктом было сохранение рецептов в секрете. Понимая женскую натуру, я не стала запрещать им готовить десерты дома, но только для собственного употребления. И опять же осознавая, что подписанный договор не всем удержит языки, придумала маленькую хитрость, которую могут и раскусить, но не сразу. Поэтому пока барышни вписывали свои имена, отвела Виту в уголок и кратко обрисовала свою идею. Забрав договора, я сложила их на комод. И торжественно достала баночку с ванилью. – Итак, барышни, Вита расскажет, что и как нужно делать. Но хочу обратить ваше внимание на этот порошок, – важно начала я. – Его нужно расходовать экономно, то есть добавлять в молоко порошок совсем чуть-чуть, буквально на кончике ножа. Его трудно достать. Но без него вкус будет совсем другой. Расчет был на то, что специи в северных районах не особо распространенны. А уж в деревнях они совсем не пользуются спросом. Подошедшая Тора тактично промолчала, и я оставила новых работниц на кухне. А сама, захватив семена, направилась в оранжерею. На полпути выловила Мотьку с Алоисом и утащила за собой. В подсобке рядом с входом в зимний сад нашла все необходимое: то есть маленькую лейку для Алоиса. Ковшик с ведром для Матиса, и себе совочек. Оглядела проделанную мальчишками работу и принялась формировать лунки. Эта работа была привычна и мне и Кати, поэтому справилась я быстро. Редиску посадила вдоль ряда лунок с огурцами. На той же половине посадила петрушку, укроп и лук. На другой стороне помидоры и перцы. Центр остался свободен. Точнее там обитали розы. А вот за рядом из пяти кустов было свободное пространство, которое я не хотела тратить под цветы. Подумав, я решила посадить там семечко лимона и семечко мандарина. Вдруг все-таки взойдет и будет у нас цитрусовые круглый год. – Матис, у тебя будет важное задание: поливать наши посадки понемногу каждое утро из лейки. Как будут появляться всходы, позовешь меня. – А я? – спросил Алоис. – Мне какое задание? Ой. Не подумала. – Это ваше общее задание, – тут же поправилась я. – Что делать дальше я буду вам объяснять по ходу дела. Кстати, вы обедали? Они закивали головами, а я неожиданно поняла, что проголодалась не по-детски. Что не удивительно! Завтрак был давно. Обед пропустила. Плюс потратила сейчас магическую энергию. – А чай со сгущенкой будете? – спросила я с озорной улыбкой. И ребятня тут же разулыбались. На кухне же вовсю кипела работа. Начала собирать на стол, стараясь никому не мешать, но Тора мои приготовления заметила и приказала отдыхать. Сама споро организовала мне обед. И только тогда я вспомнила о Тиме, но как оказалось, он уже перекусил, пока я огородом занималась. Пока ела, вернулся Роланд с Хаганом. И я позвала их к столу. Хаган отказался, сославшись на то, что пообедал пока мы в деревню ездили. Удивленные взгляды работниц я заметила, но не показала виду. А для себя решила, что обедать мы с племянниками отныне будем в малой столовой, чтобы не смущать деревенских. После обеда я отжала себе место у печки, чтобы приготовить желе. Сразу обозначила, что использую другой не менее редкий порошок (и в этом я даже не соврала). И принялась объяснять и показывать, как готовиться желе из клубничного варенья. Подумав, решила готовить на восемь порций, четыре на пробу в город, четыре нам. Выбрав ягодки, смешала варенье с водой и добавила немного сахара. Пропустила через ситечко полученный морс. И добавила уже разбухший желатин, который я замочила ещё перед обедом. Поставила эту смесь на плиту и, постоянно помешивая, довела до кипения. Добавила пару ложек вина, хотя оно и не обязательно, но мне именно такой рецепт больше нравится. Пока смесь остывала до комнатной температуры, разложила ягодки по баночкам. А после залила жидкость в баночки. И попросила Мотьку с Алоисом отнести их в погреб. Хаган с Роландом к тому моменту освежевали дичь. И я тут же озадачила сына пасечника новым заданием. – Хаган, а ты по дереву умеешь работать? – Немного, – неуверенно протянул он. – А сможешь вырезать такой же крючок? – с надеждой спросила, протягивая деревянное изделие. А то мне они уже завтра нужны будут, а Тим занят и непонятно, когда он освободится. – Три штуки. – Могу попробовать, – пожал плечами Хаган и направился на улицу. Наверное, у Тима будет спрашивать инструменты и советы, как и из чего лучше сделать. – А нам что делать? – тут же пристали ко мне племянники. – А вы с книгами уже закончили? – «удивилась» я. Они сразу погрустнели и, вздохнув, переглянулись. – Алоис, сходи за книгами, пожалуйста, – попросила я малого. А едва они с Мотькой скрылись с глаз, заглянула в глаза подростка. – Роланд, в ближайший месяц мне совсем будет некогда учить их письму и счету. Можешь это взять на себя? Племянник скуксился, но все-таки кивнул. – Но я же не всё знаю. – И я тоже далека от этого, – заметила я с улыбкой. – Будут вопросы, записывайте, вместе будем разбираться. Тем временем я уже достала начатую жилетку. И оглядев наших кулинаров, подозвала Тору с Витой. – Нянюшка, посмотришь за новенькими, пока мы с Витой будем учиться вязать? – Да конечно, солнышко. Даже не спрашивай. И мы засели за вязание: я объясняла и показывала, как дальше вязать митенку. А в перерывах продолжала заниматься жилеткой. Едва девчушка закончила последний ряд, попросила её снова нарисовать схему. И убедившись, что она запомнила, как вязать короткие митенки, решила перейти к следующей схеме. Вариант ажурных двухцветных черно-белых митенок был сложнее, поэтому на время даже пришлось отложить жилетку. Тем не менее, Вита и эту схему освоила. – Какая красота, – протянула Лора, новая молоденькая работница, разглядывая митенку. – А можно я все-таки в вязальщицы пойду, госпожа Катрин? – спросила она жалобно. – Можно, – со вздохом сказала я. – Но при необходимости ты будешь и на кухне помогать. Она тут же улыбнулась и закивала головой. Я покосилась на время: уже начало восьмого. Пора отпускать домой деревенских «кулинаров». Обозначила, что они сейчас доваривают последнюю порцию сгущенки, доделывают порцию пломбира и собираются домой. И послала Роланда к Тиму, чтобы он снова впрягал Прошку (бедная старушка). И уже через двадцать минут раздала оплату за полдня и отправила работниц домой. Тора тут же засуетилась с ужином. А я, пока Вита рисовала схему, довязала очередной ряд и отложила вязание в сторону. После ужина сварю одну порцию воска для свечей и сделаю ещё один вид сыра уже без всяких добавок. А сейчас я послала Алоиса с Мотькой за десертом и сыром с огурцом в ледник, сама же стала помогать накрывать на стол. И вскоре мы уминали вкуснейший ужин. Подошедшего Лукаша тоже усадили за стол. Попросила его не удивляться этому и не распространяться. На будущее охранники будут обедать отдельно, то есть в другое время. Во время трапезы коротко расспросила Лукаша об оружии, найденном у нас, и о том, как он думает организовать и обучение стражников и охрану усадьбы. Заодно попросила на разминку забирать моих племянников и Мотьку. – Роланд, если будет желание поучиться обращению с клинками, можешь присоединяться к занятиям Лукаша со стражниками. Начальник охраны скривился, но возражать не стал. – А мне можно? – тут же поинтересовался Хаган. Он кстати уже вырезал из дерева крючки для вязания. – Конечно, – ответила я, но тут же осеклась. – Если господин Лукаш, конечно, не будет против. Вояка усмехнулся и кивнул головой в ответ на полный надежды взгляд Хагана. – Тетя Кати, – позвал меня Алоис, когда мы уже пили чай с хлебом и сыром. – А когда мы будем новые десерты пробовать? – Как только дядя Тим вернется. И кстати, а почему вы пломбир не принесли? – А можно? – с восторгом спросил племянник. Я кивнула и уточнила количество. – Четыре вчерашних баночки принесите. Я поделила мороженое на всех, оставив порцию Тима в баночке. Её вынесли на улицу, чтобы она не растаяла. А я задумалась о покупке небольшого переносного холодильника. А может и не одного, а то как пломбир до города доставлять будем? Скоро уже будет уверенный плюс в этих краях не только днем, но и ночью. Зимы здесь суровые, но до настоящих сибирских морозов им ещё далеко. За веселой болтовней дождались возвращение Тима. Тора помогла ему быстро сполоснуть руки и тут же усадила за стол. Осознав, что все ждали его возращения, дедушка так растрогался, что чуть не прослезился. А я пока он ужинал, неторопливо поделила желе на всех. И с замиранием сердца, наблюдала за реакцией окружающих. Насколько я знаю, в нашем мире популярность желе на первых порах обеспечивала реклама. А здесь я делала ставку на его вкус. Заморачиваться с рекламой некогда, да и не охота. И сейчас заметив, с каким удовольствием домашние уплетают желе, я поняла, что с этим десертом угадала. Улыбнулась, доедая свою порцию. После сытного ужина разморило и ужасно захотелось спать. Но впереди ещё уйма дел, поэтому едва Тим закончил с желе, как я подорвалась делать свечки с запахом розы. В этот раз для окрашивания решила использовать восковые карандаши. И это значительно упростило работу. Уже через полчаса я разливала воск по рюмкам и двум формам: розочки и сердечка. Из оставшегося воска сделала розы из лепестков, то есть из застывших на бумаге расплывшихся капель воска. Эти пять свечей получились небольшие, но красивые. И материалов-то потратила максимум на два серебряника, а за сколько продавать? По пять или семь серебряных монет? Покосилась на остывающие в свечах формы и решила, что все по семь отдавать буду. К черту скромность! Пока я занималась свечами, Тора с Витой убрали со стола. Тору я озадачила приготовлением сыра из творога, молока, сливочного масла и соды с солью. А Вита продолжила вязание второй двухцветной митенки. Так что закончили мы со своими занятиями одновременно. Младших мальчишек отправили спать. А сами решили чуть передохнуть за чашечкой чая. У Тима я спросила его мнение насчет Лукаша и Хельмута, они оба помогали ему с выкладкой печи. – Толковые ребята, ответственные, – сказал дедуля, приосанившись. – Гнильцы в них нет, и это самое главное. Интересная характеристика. Я на них сегодня «магическим» взглядом поглядывала, то есть ауру изучала. Никаких «агрессивных» цветов не заметила, но все же нужен был взгляд со стороны. Впрочем, я и работниц «кулинарного цеха» сегодня изучала. И у одной женщины периодически мелькали кислотно-зеленные вкрапления в ауре. Зависть? К кому? У Торы тоже поинтересовалась насчет сегодняшних помощниц по кухне. Она всеми осталась довольна. Поэтому я и назначила её старшей над «кулинарами». Вита же будет обучать вязальщиц, а я буду за всеми присматривать. Параллельно занимаясь кулинарными новинками и свечами. На этой неделе на это время ещё будет, а вот на следующей я буду носиться, как угорелая с шерстью. Да только надо ещё придумать, как организовать процесс максимально эффективно. У бабушки в деревне на Алтае я была самым младшим помощником, здесь же буду руководителем. И надо закупить карды для шерсти и крупные гребни, чтобы выбирать при первой сортировке самый крупный мусор. Жаль, что жиропот с шерсти нельзя будет использовать для получения ланолина. Точнее не так, если шерсть промывать водой с моющими веществами, то полезность ланолина будет весьма сомнительная. Но в нашем мире есть специальный прибор, а здесь он интересно есть? А если нет, смогу ли я что-то подобное «изобрести». Дедуля в бытность СССР работал в колхозе механиком и обслуживал, в том числе и эти устройства. И даже что-то рассказывал мне про них. Надо только вспомнить. Я даже прикусила губу, пытаясь разбудить свою родную детскую память. Теплый воздух, так как температура плавления жиропота невысокая, и что?.. – Кати, – окликнула меня няня. – Всё в порядке? – Да-да, всё замечательно, – ответила я задумчиво. – Вита, а вы как-то используете в хозяйстве жиропот овцы? – Так он же грязный, – девчонка пожала плечами. – Мама, когда мы держали пару овечек, пыталась придумать способы очистки воды после мытья шерсти, но так и не смогла. Значит, о полезных свойствах ланолина здесь знают, а вот как его добывают мне очень интересно. Так ещё один пункт появился в планах на скорую поездку в город: разузнать, как это делают. – Ясно, – пробормотала я и оглядела всех присутствующих. Посмотрела на время и отправила всех спать. Сама же взяла начатую жилетку и нитки с крючком. И направилась к себе. В первую очередь отобрала часть расписок с самым ранним сроком погашения, то есть пятнадцатое и двадцатое апреля. Пересчитала: чуть больше шестидесяти золотых. Хмм, по силам оплатить и во вторник. Сложила их в сумку и просмотрела стопку расписок со сроком погашения первое мая, ещё почти семьдесят золотых. Но первого мая будет ещё оброк от вилланов. Так что справимся. В банк же пока сотню золотых сдам. Всё остальное пойдет на погашение расписок и оборотный капитал. Нужно ещё банок закупить. В этот раз надо будет два сундука поставить. Один, как и в прошлый раз на задках поедет, а другой на переднее сидение поставим. Устроившись на стуле, продолжила вязания жилетки. А сама в голове все прокручивала планы на завтра и послезавтра. А ещё очень хотелось помыться, вечерние обтирания теплой водой уже не спасали. Может, несмотря на занятость банный день завтра устроить? Почему бы и нет. Мужчин сейчас много: быстро натаскают горячую воду в ванную в покоях Катрин. В бадье, в которой купались здесь слуги, не смогу помыться. В этом отношении я брезглива. Улыбнувшись, я посмотрела на спящего Алоиса. И его тоже надо искупать: простуда уже отступила. Только надо придумать, как ванную комнату обогреть. Хотя после меня она уже будет нагрета паром. И завтра надо ему приготовить постель в комнате Роланда. Довязав спинку жилетки, легла спать с чувством выполненного долга. И первый раз проспала до самого утра. А после началась суета. Завтрак, прием молочных продуктов, подписание договоров с остальными работницами. Вчерашние кулинары уже занимаются делом. Благо хоть с пришедшими охранниками разбирается Лукаш. Обсудив с ними распорядок, он погнал всех на разминку. А потом и организацию собственного тренировочного полигона. В одной из пристроек были необходимые строительные материалы, а вот местный кирпич весь ушел на печь. Поинтересовалась у Тима, когда уже можно её использовать. Только через два дня. А пока я распланировала «кулинарный» цех. Как разместить шкафчики, расставить столы и табуретки. Оставила место и под холодильник. Окошко в пристройке было, но его для освещения маловато. Поэтому решила использовать старые магические светильники. Для перетаскивания и починки «чердачной» мебели пообещала Тиму в помощь дать Хагана и Роланда, как только они закончат с утренней разминкой. Сама же вернулась на кухню, в которой уже было душновато. Подписав договора, я критично оглядела новых работниц. – Итак, барышни, кто пойдет в вязальщицы? – откликнулись девицы на выданье. – Тогда за мной. Вита, захвати шерсть и крючки. Для вязания решила использовать ту комнату, в которой я не так давно прихорашивалась. Правда, там было студено, но можно же и чуть подтопить камин в помещении. Открыла тяжелые шторы и чихнула от пыли. – Девчат, – начала я со вздохом, оглядев комнату. Малая гостиная для приема гостей? – Придется начать с уборки. Девчонки переглянулись с легкими улыбками и дружно кивнули. И вскоре закипела работа. Уже через час всё было отмыто (стекла в окнах оставили на потом). И в камине весело трещал огонь. Вручила всем по крючку и по мотку черной пряжи из распущенных ещё Торой старых вещей. И наказала Вите учить их первым ажурным митенкам. Сама же начала вязать перед жилетки. Для первой работы я решила использовать схему попроще, то есть сплошное полотно. Уже потом буду вязать его из двух половинок с пуговицами. А ведь можно и красивые болеро тоже смастерить, только это уже надо будет напрячь память, чтобы вспомнить схемы с рукавами. Параллельно контролировала процесс обучения здесь. И готовку на кухне. Убедившись, что с вязанием дело пошло, отложила это дело. И направилась делать майонез. Для того, чтобы он хранился дольше, решила использовать яблочный уксус. Из-за того, что использовала обычный венчик, с первой порцией провозилась почти полчаса. В процессе пообещала себе разориться на блендер на магической энергии. Попробовав майонез, убедилась, что сделала все правильно, то есть результат даже превзошел ожидания. Непонятную химию тут ещё в подсолнечное масло не добавляют, да и яйца деревенские. И со вздохом приступила ко второй порции, Тора тут же вызвалась помочь. С ней мы повторили технологию. И я приступила к приготовлению творожка с вишневым и черничным вареньем. Опять же ввиду отсутствия блендера пришлось перетирать творог через сито (в это время у меня размокал желатин). А потом в творог добавила молоко, сметану, сахар и чуть-чуть ванили и начала работать венчиком. Добавила разогретый желатин, снова интенсивно перемещала. И умыкнув у Хельги взбитые сливки, уже гораздо аккуратнее смешала их с творожной массой. В три банки по двести пятьдесят грамм положила на дно вишневое варенье, ещё в три черничное, а сверху творожную массу. Оставшуюся смесь разметила по трем бокалам. Хотелось больше оставить на пробу, но сегодня на второй заход не готова. Мне ещё жилетку надо довязать. И завтра в банке продемонстрировать эту красоту. Тем временем нанятая ещё вчера домработница приготовила обед. И женщины по очереди пообедали. Потом пришел черед вязальщиц. Мы же с Торой накрыли в малой столовой обед для меня с племянниками. Няня с одобрением отнеслась к этой инициативе. Плотно пообедав, я вернулась в малую гостиную. Но при этом каждые семь рядов ходила проверять, как дела на кухне. Вырвав пять минут времени проверила, как дела у мужчин в подсобке. И с удовлетворением отметила, что «кухонный цех» почти готов. Отправила Мотьку с Алоисом за светильниками и наказала принести их в малую гостиную. В хлопотах не заметила, как пролетел день. Ближе к вечеру озадачила Тима и Тору своим желанием принять ванну. К тасканию ведер с горячей водой привлекла и охранников, причем Лукаш отнесся к этому положительно, то есть как к дополнительной тренировке. А уж какое удовольствие я получила от принятия ванны, не описать словами. Спустив грязную воду, попросила ещё принести воды. И найти спрятавшегося непонятно где Алоиса. Его за руку привел Роланд. – Мыло щиплется, – пожаловался малой, когда я расспросила его о причинах «пряток». Да мыло было грубое, почти хозяйственное, но что поделать. – Нужно будет сегодня потерпеть, – с сожалением сказала я. – В следующий раз у нас будет уже другое мыло. Алоис с грустным вздохом согласился потерпеть. Роланд вызвался помыться с Алоисом, заодно и его отмыть. Расцеловала его за это в обе щеки и направилась организовывать нам ужин.Глава 14
На следующее утро тоже кипела работа. Суету наводили сборы товаров. Итого получилось сто банок сгущенки, тридцать банок пломбира, тридцать банок сыра, пять банок майонеза, шесть творожков и четыре желе. Между уровнями и рядами мы выкладывали ткань, хотя сохранность обеспечивали и сами сундуки благодаря заговору. Не даром же в прошлую поездку у нас ничего не разбилось. В другой сундук сложила одежду Эрмина, пару корсетов и нижних юбок, а сверху поставила коробы со свечками. Вчера вечером после ужина я десяток хвойных успела сделать в рюмках, ещё и две формы наполнила. Правда место стыков у формовых свечей пришлой ножиком выправить, но вышло вполне симпатично. Сама я принарядилась в кремовое платье для того, чтобы выгодно подчеркнуть ажурный рисунок черной жилетки. Волосы заплела в греческую косу, украсив кончик цветочной композицией, которую я наскоро собрала из того, чем раньше были украшены шляпки. Вот только сумку я так и не успела обновить норкой. Аможет сшить уже новую из бархата? Вечером подумаю. Связанные митенки, я сложила в сумку, вместе с кошелем с монетами. Сегодня в качестве охраны со мной поедет Дитрих, тот здоровый детина, который хорошо умеет пользоваться кулаками. Где уж Тим достал ливрею и на него, ума не приложу, но нашел же. Лукаш же до самой отправки проводил Дитриху инструктаж по охране моей персоны. Меня же интересовал другой момент: поместится ли он на облучке с Тимом? Но мои опасения не оправдались. К появлению Бернарда мы уже завершали сборы. И пока мужчины впрягали рысаков в ландо, закончили. Я оставила последние инструкции домашним и устроилась в повозке. Как и в прошлый раз по дороге туда расспросила о некоторых моментах, в том числе и о ланолине из жиропота овец. Но на этот счет пасечник смог только посоветовать обратиться к аптекарю или к оптовым продавцам. А вот это хорошая идея! Может, предложить им сгущенку и пломбир для распространения и в других краях нашей страны? Насколько я поняла из рассказов пасечника, всеми грузовыми порталами заведуют крупные купцы. Подумав, решила в городе в первую очередь развести сладости по магазинам, чтобы точно знать, сколько я смогу положить на счет в банке. И в первом же кафе, которое было практически на главной площади Виардо, меня ожидал неприятный сюрприз. А именно глава гильдии кулинаров, мэтр Эган Шарби. И едва владелец кафе нас представил друг друга, как он начал на меня давить. Дескать, почему не запатентовала рецепты новых кулинарных блюд. – Не успела я в субботу к вам заехать, – с вымученной улыбкой возразила я. – Поэтому я решил упростить вам задачу, – известил Эган. Вот засада! Не тот тон я выбрала с главой гильдии. Не тот. Этот мужчина привык к власти, что дает статус главы. И договориться по-хорошему с ним не получится. Я кинула выразительный взгляд на владельца кафе: это он меня сдал Эгану. Зря я сообщала владельцам, что буду в городе во вторник. И кивнула Бернарду на дверь, чтобы он отнес короб с продукцией обратно. – Как… предусмотрительно, – с многозначительной паузой произнесла я и снова натянуто улыбнулась. – Только вот я в вашей гильдии не состою и пока плохо понимаю, что я от этих патентов выиграю. – Процент за использование вашего рецепта, – сказал Шарби пренебрежительным тоном. Будто бы удивился моему вопросу. – И всё? – спросила я разочарованно. – Всего один процент за уникальные рецепты? – Глава недоуменно молчал, а я продолжила. – К тому же я должна заплатить за вступление в вашу гильдию и за патентирование. Какой-то невыгодный обмен получается. Я пожала плечами, всем своим видом демонстрируя скепсис. – Как член гильдии вы будете защищены… – От чего? – наигранно заинтересовалась я. – Вы мне охрану для усадьбы предоставите? Шарби отчетливо скрипнул зубами. – В случае стихийного бедствия или грабежа мы поможем вам беспроцентной ссудой. Не сдержавшись, усмехнулась. Щедрое предложение, ничего не скажешь. – Ваше предложение меня не заинтересовало, мэтр Шарби, – коротко сказала я, разворачиваясь к выходу. – Вы не сможете продавать продукцию. В этом городе у вас никто её не купит, – выдал Эган. А я смерила его ещё одним оценивающим взглядом. – Броссара – большая страна. Думаете, я не найду покупателей в других городах? – поинтересовалась я с приторной улыбкой. – Можете, конечно, попробовать, но, боюсь, результаты вас не порадуют. – Шарби ухмыльнулся. – Да и не советую вам заводить себе врагов на ровном месте. – Вы смеете мне угрожать? – уточнила я, уже всерьез удивленная его наглостью. – Мне – виконтессе де Арманди? Главе рода Арманди? Шарби аж взбледнул от такой постановки вопроса. – Ни в коем случае, я только совет позволил себе дать, – пришел он в себя поразительно быстро. Я же выдохнула зло, заставляя себя успокоиться. И чего я так взбеленилась? Я же в субботу сама думала о патенте. Впрочем, я знала, отчего такая реакция: ненавижу, когда на меня давят! Ещё один глубокий вздох и я мило улыбнулась. Зачем, действительно, усложнять себе жизнь? Хотя я планировала акцент делать на сгущенки и пломбире, но война с гильдией мне сейчас не по зубам. – И я, наверное, даже послушаюсь его, но только с одним важным условием, – я «смущенно» опустила глаза, обдумывая, как это лучше подать. Но из-за гнева думалось плохо. – Я готова отдать вам рецепт сгущенного молока и пломбира, но больше в мою деятельность вы не будете вмешиваться. – И сыра с зеленью, – встрял неожиданно владелец кафе. – И рецептом сыра с зеленью тоже, – подтвердила я. – Также я оплачу членский взнос и патентирование этих трех рецептов. Но если вдруг придумаю новые сладости или другие блюда, буду патентовать их по собственному желанию. – Шарби оценивающе посмотрел на меня, будто пытаясь спрогнозировать насколько удачными будут мои новые рецепты. И я поторопила его. – Договорились? – Хорошо, – согласился он. А я посмотрела на умирающего от любопытства владельца Сеппа Томази и поинтересовалась у него с легкой улыбкой. – Можно воспользоваться вашим кабинетом, чтобы никому из посетителей не мешать? Томази поморщился, но под тяжелым взглядом Шарби вынужден был согласиться. И значит, моя догадка верна: он хотел узнать рецепт на халяву. Вернувшийся Бернард последовал за нами. В принципе, с записью рецептов я правилась быстро. И да, маленькую пакость я все же сделала: про ваниль не заикнулась ни разу. Да, и сгущенка и пломбир и без них будут вкусные, но… Отдала серебряные монеты за членство и за патентирование. Шарби же поставил печати на патентах, внеся мое имя в реестр изобретений. – С вами приятно иметь дело, виконтесса, – с поощрительной улыбкой сказал Эган. – По пятницам я буду заезжать за своим процентом в ратушу, – сказала я напоследок и направилась к выходу. Но когда уже была на пороге кафе, меня окликнул Сепп. – Виконтесса, вы же говорили, что привезете новую партию товара сегодня, – напомнил он. – Но я подумала, что вы сами возьметесь изготавливать десерты по рецептам, – возразила я с приторной улыбкой. – Хотя если есть желание, то могу и свою продукцию вам продать. Вас устроит цена в четыре серебряника за банку? Вообще я планировала за три отдавать. Но теперь как бы мне не пришлось снижать цену до двух серебряников. Сепп скрипнул зубами, но кивнул. – Бернард, будь добр, принеси десять банок сгущенки, пять пломбира и пять сыра с зеленью. Господин Томаззи, отдадите плату моему помощнику. Всего доброго. Пасечник справился быстро, так что вскоре уже садился рядом в ландо. – Куда теперь? – уточнил Бернард негромко, понимая, что мои планы после такого должны измениться. – В торговую гильдию, – решительно сказала я. Бернард уточнил, в какое именно представительство лучше ехать: главное в торговом квартале или небольшое в ратуше. Выбрала первый вариант. Здание произвело двоякое впечатление: этакий бизнес-центр девятнадцатого века. Резные перила на широкой раздвоенной лестнице, отделка из дерева и кожи. Как объяснил пасечник, здесь можно заключить конторки на поставку любого товара. Складские же помещения находились по всему кварталу. Не желая терять время, попросила секретаря на рецепшене о встрече с главой гильдии. И мэтр Джерред Бенар не отказался от встречи с главой рода де Арманди. – Добрый день! – поздоровалась я при входе в кабинет. Бернард с коробом в руках проследовал за мной. Представилась сама и представила спутника. Глава гильдии доброжелательно поздоровался и представил мне своего заместителя и помощника. Окинула их магическим взглядом, чтобы убедиться, что ни агрессии, ни зависти они не испытывают. У Шарби часто мелькали зеленые всполохи в ауре, от кислотного оттенка до грязно-коричневого. Поэтому я ему совсем не доверяю. Здесь же помимо легкого любопытства, было ещё какое-то легкое веселье. – Чаю, виконтесса? – предложил Бенар. Покачала головой в ответ, собираясь с мыслями. – Я к вам приехала с деловым предложением, – решила я перейти сразу к сути дела. – Я изобрела эти уникальные сладости, – дождавшись, когда Бернард поставит на стол короб, достала из него несколько банок: одну со сгущенкой, одну с пломбиром, одну с желе и с творожком одну. И после паузы продолжила, доставая по баночке с разным творожным сыром и майонезом. – А также этот мягкий сыр и соус. И хочу предложить вам заняться их распространением по всей нашей стране. – И так как на них оформлен патент, мы можем договориться с любой кондитерской на сладости и… – Нет, – перебила я Бенара. – Патент оформлен только на сгущенку, пломбир и вот этот вид сыра. А также у меня есть договоренность с Шарби, что патенты на остальные свои изобретения я могу и не делать. И мои слова уж заинтересовали Бенара. В этом мире патент, который оформляется в гильдиях, дает изобретателю неисключительное право пользование им. То есть если отдал рецепт гильдии, имеешь право сам производить этот продукт и получать процент с продаж, когда другой член гильдии им пользуется. Чтобы добиться исключительного права пользования нужно обращаться к высшим органам власти на местах или к самому монарху. Но для подобного обращения изобретение должно представлять огромную ценность для города, области или страны. Сладости к такой категории явно не относятся. Смысл в такой политике был. Обычно именно в гильдиях обучались специальностям, а, значит, последующие изобретения были как раз достоянием данной организации. Но я-то в гильдии кулинаров не обучалась. Так что наезд Шарби не имел под собой оснований. Бенар задумчиво перебирал банки, открывая и нюхая содержимое. – Это я вам оставляю на пробу, – объявила я. – Соусом можно заправлять салаты, добавлять в готовые блюда для вкуса. Или, например, намазать на хлеб и положить сверху кусок колбасы. – А цена вопроса? – спросил Джерред. – В розницу я буду продавать по три серебряных за баночку всё, кроме соуса. Он за четыре, так как объем больше. А насчет опта мы уже будем обговаривать условия. И на будущее у меня есть ещё несколько рецептов блюд, полученных в результате особенно удачных моих экспериментов. Так что… – А если мы откажемся? Я пожала плечами и легкомысленно сказала. – Открою свой фирменный магазинчик или кафе. Возможно, в будущем даже организую собственную сеть. Нет у меня на это времени, но им об этом знать не обязательно. Мужчины переглянулись с непонятными улыбками. И это мне не понравилось, выразительно приподняла брови, глядя в глаза Бенара. – Вы слишком молоды для подобного дела. – У меня отличный стимул и бездна энтузиазма и уверенности в себе, – возразила я. Да уж, вот о возрасте Кати я постоянно забываю. – Оставляю вас для дегустации и обсуждения моего предложения. Заеду после обеда. – Я уже развернулась к выходу, когда неожиданно вспомнила об одной из расписок. – Ах, да, мэтр Бенар, – я достала расписки и быстро нашла нужную. Протянула её и отсчитала десять золотых монет. – Хочу погасить расписку брата. – Она до двадцатого числа, – возразил Бенар, пристально глядя мне в глаза. Я снова пожала плечами. Мужчина перечеркнул её крестом и на обратной стороне написал «погашено» и поставил подпись. Достал и свой экземпляр из стола и проделал ту же процедуру. Я тоже расписалась на обоих экземплярах и забрала свой. – Будете ли вы столь любезны, чтобы проводить меня к купцу, который выкупает обычно шерсть овец у моих вилланов? – Конечно. Манфрид проводи виконтессу к Уго Веберу, – распорядился глава гильдии. Помощник тут же подскочил и направился к выходу. У Вебера был собственный кабинет в гильдии, и он как раз находился там. Зачем мне он нужен? Во-первых, предупредить, что в этот раз к нам не надо приезжать за шерстью. А во-вторых, я подумала, что он может знать о ланолине больше остальных, ведь он постоянно общается с владельцами заводов по обработке шести. И оказалась в этом права. Уго даже смог ответить, как добывают ланолин: обрабатывают сточные воды от промывки шерсти. Также он сориентировал меня по цене ланолина, который активно используют в лечебных мазях и даже в косметике. Ого! Пятьдесят грамм за семь серебряных монет. А сколько его получится добыть? Ну если учесть, что от первичной массы шерсти остается примерно половина. И из утерянной половины треть или даже больше грязи и мусора, выхлоп все равно получится неплохой. А значит, нужно заморочиться с тем устройством. Поблагодарила Вебера за информацию и попросила проводить меня к поставщику пряжи. Раз я здесь, надо присмотреть нити из хлопка и шелка для летних митенок и прочих аксессуаров. Как я и подозревала, образцы были в одном из соседних кабинетов. Отобрала с десяток вариантов разных цветов и попросила доставить по килограмму пряжи каждого варианта к двум часам дня. А после направилась к артефактору. По пути снова напрягала память о прежней жизни, но так и не вспомнила ничего толкового. Ладно, пойдем от другого. Вот мы растапливаем жиропот горячим воздухом, а дальше нам надо его как-то отделить от шерсти и собрать. Отжать? И тут другое воспоминание мелькнуло: в детстве я еще застала стиральную машину – полуавтомат, в которой для отжима белья использовалась центрифуга. Вот он выход! Артефактор порадовал меня готовыми изделиями: у миксера сделал даже три скорости, вафельница тоже не разочаровала. Я, не отходя от кассы, заказала ещё один миксер. Нарисовала и описала принцип действия блендера, договорившись всё на те же полпроцента за изобретение. А вот насчет устройства для добычи ланолина думали вместе. Я нарисовала центрифугу, обговорив, что объем нужен не меньше пяти-шести литров. И уже в процессе решили, что надо два накопителя на два разных артефакта: один будет раскручивать барабан, другой подавать горячий воздух 50-60 градусов. Ни Цельсия, ни Фаренгейта здесь не было, но система была мне привычна. То есть за нуль местные ученые взяли температуру замерзания воды, за сто градусов температуру кипения воды. Насчет времени такой обработки я тоже долго думала, ведь главное ещё и не пересушить шерсть. И в этот раз память откликнулась: дед как-то говорил, что таймер полетел на одном из приборов, а он строгий. Тридцать пять или тридцать семь секунд? Возьмем сорок. В процессе обсуждения подала идею, где ещё можно использовать центрифугу, а именно расписала вариант стиральной машины – автомат. Вот только рано я поставила мысленно знак равенства между электричеством и магической энергией. Последняя стоит гораздо дороже. И если я всегда могла подзарядить артефакты своей энергией, то для остальных необходим будет более объемный накопитель. Поэтому мэтр Обье усомнился в окупаемости подобного изобретения. Ручная стирка здесь привычна и не требует таких затрат. Да и стиральные доски пользуются спросом. Но сразу отказываться от этой идеи не стал. Решил сначала прикинуть примерную стоимость этой «машины». – А какие у вас ещё есть идеи? – уже с любопытством спросил он. – Система отопления для многоквартирных домов, – тут же выдала я. – А впрочем, она и для усадеб может пригодиться, – подумала и продолжила список. – Утюги на магической энергии. Плойки для кудряшек и фены для сушки волос. Переносные холодильники. Ах да! Мне как раз они и нужны. Необходим будет короб с ручкой, как большая корзина с плотно прилегающей крышкой. И в одну из стенок вставить охлаждающий артефакт средней или слабой мощности. А для больших агрегатов, нарисовала более удобную для меня схему, то есть что-то похожее на наши холодильники. За разговорами не заметила, как пролетело почти два часа, но глянув на настенный хронометр, хлопнула себя по голове и торопливо попрощалась с мэтром до вечера. Заехала ещё в одно кафе, где отдала сорок банок сгущенного молока, десять банок пломбира и пять банок знакомого сыра по три серебряных за банку. Все остальное дала по баночке на пробу, так же как и в прошлый раз по себестоимости, то есть по одному серебрянику. И после заехала к сестрам-близняшкам Ирме и Хельме. Заметив, как я сглотнула слюну при виде свежих булочек, они тут же предложили нам с Бернардом чай. И я не отказалась. И уже за чашечкой травяного напитка обсудила с ними мою идею. Я хотела организовать у них что-то вроде фирменного кафе. Пообещала научить их готовить все вкусности, что знаю, и поделиться идеями насчет сезонного расширения кафе, то есть как проще и лучше сделать летнюю веранду. – И сколько это будет нам стоить? – осторожно уточнила Ирма. – Ирма, я предлагаю вам долгосрочное партнерство. Если нужно, могу даже организовать поставку молочной продукции. И все это вдобавок к уникальным рецептам. Так что это будет не разовая выплата. Я хочу тридцать процентов от прибыли. Не от выручки, а именно от прибыли. И сразу предупреждаю: я отлично разбираюсь в приходно-расходных книгах, так что даже не думайте меня обмануть. – Близняшки переглянулись в растерянности. Я же протяжно выдохнула и, допив чай, предложила. – У вас есть время подумать. Я до вечера буду в городе, после двух часов ищите меня в торговой гильдии. Около пяти буду у артефактора Эгона Обье. Когда в следующий раз приеду в город, я ещё не знаю. А пока могу предложить купить у меня сгущенку и пломбир по три серебряных за баночку. Не желая терять ещё время на поиск новых покупателей, продала всю оставшуюся продукцию здесь. А после, наконец, отправилась к ювелиру. Разговор с ним был коротким. От сопровождения отказалась, кивнув на вошедшего в помещение Дитриха. По дороге в банк заехали к ещё одному кредитору, которому Эрмин тридцать золотых задолжал. Погасила и эту расписку. Так что в банке я положила на счет всего сто золотых. Остальное пойдет в дело. Я довольная уже шла обратно к вешалке, на которой оставила свое манто, когда произошла неприятная встреча. Волдо дель Соро заступил мне дорогу. – Катрин, какая приятная встреча! – так громогласно объявил он, что многие посетители обернулись в нашу сторону. – Для вас виконтесса де Арманди, – поправила я его и решила сразу распрощаться. – Доброго вам дня, барон дель Соро. И попыталась обойти Волдо, но он ухватил меня за запястье. – Куда же так спешишь, моя невестушка? – Не была ею, слава Богам, – парировала я, пытаясь высвободить руку. Крепко держит, гад. – Катрин, – понизив голос, прошипел он. Но тут же приторно любезно улыбнулся. – До меня дошли слухи о причине твоего отказа от брака со мной. И я готов закрыть глаза на твой проступок. Так что мое предложение в силе. Сволочь! Специально устроил эту сцену в общественном месте. – Единственная причина моего отказа: вы мне противны, барон дель Соро, – уверенно ответила на это я. Он ещё сильнее сжал мое запястье, уже причиняя мне боль. – И этого, увы, не изменить. Поэтому прошу меня отпустить… – Я ведь давал тебе шанс спасти свою репутацию, Катрин, – неожиданно спокойно сказал он. Я скептически хмыкнула и посмотрела на Бернарда и Дитриха, которые маячили неподалеку, но пока не решались вмешаться. Не хотелось доводить до открытого конфликта, но, видимо, этого уже не избежать. – А теперь я тебя просто уничтожу… – Волдо, что вы себе позволяете? – герцог де Ревиль появился, как никогда вовремя. – Отпустите Катрин. Немедленно.Глава 15
Воспользовавшись растерянностью дель Соро, рванула плененную руку и высвободила её, наконец. – Герцог де Ревиль, – протянул Волдо, кидая на меня предупреждающий взгляд. – Прошу вас не вмешиваться, мы с моей невестой сами… – Да Боги упасите! Никогда не была вашей невестой и не буду, – выпалила я и отступила от него на шаг. – Катрин, – рыкнул дель Соро укоризненно. – С твоим братом, Эрмином, у нас все было сговорено. Это только ты уперлась из-за какого-то офицеришки. – Вам нужно меньше сплетни слушать, дель Соро. – парировала я с улыбкой и припечатала. – Выглядели бы умней. О единственной причине моего отказа я уже вам сказала. А теперь извините меня, барон, герцог… Я стремительно развернулась и направилась к напольной железной вешалке. Пусть рыцарь разбирается с бароном сам. У меня есть дела поважнее. Но не успела я протянуть руки к манто, как Джереон уже снял его и помог мне накинуть на плечи. Краем глаза заметила барона, покидающего банк. Быстро же герцог уложил на лопатки дель Соро. – Катрин, – негромко обратился он ко мне. – Виконтесса, – поправила я его, выразительно взглянув в зеленые глаза. Должен же он понять, что уничтожает сейчас остатки моей репутации. – Да, простите, виконтесса де Арманди, – с легкой улыбкой сказал Джереон. – Разрешите пригласить вас отобедать со мной в ресторане. Быстрый взгляд на настенные часы и я только сейчас понимаю, что уже почти час дня. Желудок негромко заурчал, подтверждая острую потребность в топливе. И я смущенно улыбнулась, надеясь, что герцог не услышал рулады моего желудка. – С удовольствием приму ваше приглашение, ваша светлость. А что? С сильными мира сего надо дружить. Да и поблагодарить я его за своевременное вмешательство не успела. А что сердце так неистово бьется в груди, так это я от стычки с дель Соро ещё не отошла. И Джереон здесь совершенно не причем. Тем временем герцог подставил локоть, чтобы я оперлась на него. И мы чинно и неторопливо покинули банк. Бернард и Дитрих пристроились позади и проводили нас до дверей ближайшего ресторана. Обернувшись на пороге, я предложила мужчинам воспользоваться перерывом и тоже отобедать. Бернард кивнул в ответ на мой вопросительный взгляд. И я со спокойной душой прошла в ресторан. Навстречу нам вышел сам владелец ресторана и после приветствий уточнил у герцога, где он желает отобедать: в отдельном кабинете или в общем зале. – В общем зале, – ответил Джереон, ещё до того, как я успела испугаться перспектив совместного обеда наедине. Облегченно выдохнула, и это не укрылось от внимания герцога. Он помог мне снять манто и, отнесся его в гардероб, негромко сказал уже по пути в зал. – Прошу простить меня за то, что назвал вас по имени. Я не хотел навредить вам. – Не страшно, – откликнулась я. – Главное, вы остановили безобразную сцену с дель Соро. И за это я благодарю вас от всей души. Тем временем мы дошли до стола у окна и Джереон отодвинул для меня стул. Уф, да он джентльмен до глубины души. Герцог сел напротив и пристально посмотрел мне в глаза, отчего я почувствовала себя неловко. Поправила волнистый локон у уха и, поймав себя на этом, мысленно обругала. Бушующие гормоны – страшная вещь. Даже опыт прошлой жизни не может с ними справиться. Подошедший официант протянул нам меню и пообещал вернуться за заказом через пять минут. – Вы о чем-то хотели поговорить со мной, ваша светлость? – спросила я и облизала вмиг пересохшие губы. – Ваша проницательность делает вам честь, виконтесса, – произнес Джереон с легкой улыбкой. – Я хотел уточнить у вас по поводу слухов об офицере. – И вы туда же, – с печальным вздохом молвила я. – Не было никакого офицера. И никого другого тоже не было. Его глаза словно сверкнули зеленью, и он продолжил расспрашивать меня – А вы знаете, кто автор этих сплетен? – я молча кивнула. – Его же можно за клевету покарать, – эти слова герцога прозвучали, как предложение. Я опустила взгляд, обдумывая их. Белинду хотелось наказать за длинный язык, но она-то это от Эрмина услышала. Так что это не наговор на меня. – Катрин, – негромко позвал меня Джереон. В шуме, который стоял в обеденной зале, его обращение вряд ли кто услышал, но я все равно встрепенулась и огляделась по сторонам. – Кто твою репутацию испортил? – Разобиженная модистка, Белинда Менье, – достаточно громко ответила я и добавила после паузы, ибо я обещала ей отомстить. – Бывшая любовница моего брата, Эрмина. Но изначально я сама себя оболгала, – повышенное чувство справедливости не дало мне умолчать об этом. Джереон вскинул брови, и я продолжила. – Это единственное, что пришло мне в голову, когда я поняла, что брат готов нарушить закон и выдать меня замуж за дель Соро против моей воли. Эрмин не рассказал барону про мою «греховную связь», но поделился горем с любовницей. – Вы сильно злы на Белинду, – прищурившись, заметил Джереон. И пусть в его словах не было вопроса, но я все равно кивнула. И да, осуждение в его глазах мне не показалось. Я вздернула подбородок, прямо встречая его взгляд. – Вас когда-нибудь запирали на несколько месяцев в помещении? Без возможности хотя бы ненадолго выйти на улицу? – спросила я с вызовом. Джереон молча ждал продолжение, и я не стала его разочаровывать. – А брат сделал это со мной по наущению Белинды. После моего возращения в усадьбу Эрмин заказал у модистки теплую одежду для меня, имеющаяся совершенно не подходила к здешнему климату. Но госпожа Менье посоветовала не вручать мне обновки, пока я не соглашусь на брак с дель Соро. – заметив сочувствие в зеленых глазах, поспешно опустила взгляд и продолжила с иронией. – Не знаю, правда, чем был обусловлен этот совет: желанием самой покрасоваться в шубе из голубой норки или попыткой помочь своему любовнику. Вот теперь все узнают, что эта шуба должна была быть моей. И нет, мне не стыдно. Она первая начала эту войну с ни в чем не повинной девчонкой. За что она так поступила с Кати мне уже даже не интересно узнавать. – Более того, мне кажется, это именно она надоумила Эрмина на преступление, убедив его, что я не обращусь к служителям Богов в храме. – И вы бы, действительно, промолчали в храме в этом случае? – Я не знаю, – честно призналась я. Этого и Кати не знала, поэтому и пошла на ложь в тот вечер. – У брата не было денег на оплату штрафа, а это значит долговая тюрьма. Я в тот момент уже бы не принадлежала к роду Арманди и, следовательно, мои племянники остались бы без присмотра. – Такие ситуации рассматривает совет лордов, – заметил Джереон. – И возможно, вас бы назначили главой рода Арманди. – Возможно, – подчеркнула я это слово. И мельком глянула на подошедшего официанта. Джереон сделал заказ и вопросительно посмотрел на меня. Я же пожала плечами. – Выберите что-нибудь на свой вкус, – предложила я, закрывая меню, в котором так и не прочла ни строчки. – Я не прихотлива. Пропустила мимо ушей его следующие слова, задумавшись, зачем я собственно сейчас нажаловалась герцогу на Белинду и Эрмина. Да, мне нужно было хотя бы частично перебить сплетни о распущенности Кати, но к чему такие подробности я выдала? Меня настолько задело осуждение в его взгляде? Я так задумалась о собственном поведении, что не сразу среагировала на слова Джереона. – Виконтесса, – позвал он повторно. Я вскинула взгляд на герцога. Какой же все-таки красивый мужчина. Тьфу, ты! Катька, прекращай! Он – птица не нашего полета. – Мне жаль, что всё так сложилось. Скажите, я могу вам чем-нибудь помочь? Я округлила глаза в изумлении, слишком искренне прозвучали его слова. Я на автомате медленно кивнула, ведь он, действительно, может мне помочь. И тут же мысленно застонала, заметив, как он подобрался. Ага, а как же непреложная истина: за всё надо платить? Выдохнула, отметая желания попросить приструнить Шарби. Да и с купцами я должна сама разобраться. Надо попросить что-то действительно важное для меня, но несущественное или легко-выполнимое для герцога. И ему будет приятно оказать услугу молоденькой привлекательной девушке, и меня это не напряжет. – Ваша светлость… – начала я после продолжительной паузы. – У вас случайно нет сферы Кейля? – Джереон удивленно моргнул, не сразу осознав мой вопрос. Сфера определяет магический потенциал одаренного. – Понимаете, у меня всегда был слабый дар. Я с трудом могла зарядить один светильник. Но на днях без труда зарядила целых три, а вчера уже пять старых светильников смогла заправить энергией. – Вы же знаете, что увеличение дара в вашем возрасте невозможно? – заметил Джереон. – Я не была бы столь категорична, – возразила я. – Отчего-то считается, что ровно в восемнадцать лет резко наступает зрелость. – Про гормоны нельзя упоминать, в этом мире до них ещё не додумались. – Но откуда мы знаем, что это точные данные? – Джереон откинулся на спинку стула. Чисто теоретически, увеличение дара может спровоцировать и мое подселение в тело Кати. Ведь как говорили на уроках магии: величина дара зависит не только от наследственности, но и от личных качеств человека. Но об этом я упоминать не собиралась. – Да и сильное эмоциональное потрясение может спровоцировать, как выгорание, так и увеличение дара. – И какой у вас уровень? – уточнил Джереон и как-то по-особому посмотрел на меня. – Три балла по шкале Кейля, – уверенно ответила я. Кати так надеялась, что это цифра хоть чуть-чуть вырастет. Джереон неожиданно поддался вперед. – Не может быть! – выдохнул герцог. – Я вижу ваш резерв. И он тянет на твердую восьмерку. Максимум – это тридцать баллов. Но уже от пяти баллов можно определить направленность. И учить заклинания своей школы. От десяти можно и общие заклятия изучать – резерв позволит их использовать. – Откуда такая уверенность? – спросила я, подаваясь ему навстречу. И в этот момент вернулся наш официант с подносом. Расставил приборы, бокалы и тарелки с салатом. Откупорил бутылку вина и разлил его по бокалам. – Я некоторое время преподавал в столичной академии магии, – герцог ответил, едва официант отошел. – Так что могу и на глаз определить. Но только приблизительно. – А сколько вам лет? – брякнула я, не подумав. На вид ему лет двадцать пять. Но такой огромный послужной список никак не вписывается в этот возраст. – Много, Катрин, много, – с улыбкой ответил он. Я хмыкнула недоверчиво. Вообще это женщинам свойственно скрывать возраст. – Тридцать пять. О! Ровесник! Непонятно чему обрадовалось моя душенька, но улыбку я сдержать не могла. – А вы можете определить направленность моего дара? – вернулась я к делам насущным. Джереон покачал головой. – Вам бы в академию съездить, виконтесса, – задумчиво пробормотал он. – Сферы Кейля у меня нет. А только она и потенциал измерит и направленность подскажет. – Нет сейчас на это времени, – со вздохом призналась я и уставилась в салат. Джереон пожелал приятного аппетита. И я вернула ему пожелание. Я уже доедала сырный крем-суп с гренками, когда меня озарила мысль. – Герцог, а вы можете меня научить самому простому боевому заклинанию? – спросила я, не откладывая на потом. Джереон нахмурился, и я поспешила пояснить. – Чтобы я смогла в любой момент защитить себя. Или хотя бы напугать нападающего. Джереон усмехнулся и кивнул. – Можем попробовать, – молвил он. – В принципе, если скачок был недавно, вам надо сейчас пробовать развивать дар. Для таких ситуаций есть своя система: тратить энергию до дна, а после медитировать. Чем чаще, тем лучше. Я кивнула, принимая информацию к сведению. Уже за чашкой чая обсудили, когда и где нам лучше организовать мое обучение. Точнее это выглядело так. – Когда мне подъехать к вам в усадьбу? – спросил Джереон. И я всерьез призадумалась. Со следующей недели запланирована была стрижка овец. И там мне уже точно будет не до магии. Хотя шанс прокачать свой резерв будет идеальный с этим прибором по отделению ланолина от шерсти. Я ж сразу Обье сказала использовать самые простые накопители для артефактов с расчетом на то, что сама смогу их подзаряжать. На этой неделе производство сгущенки, мороженого, джема и прочего надо поставить на поток. Но ведь я всем объявила, что в воскресенье будет выходной для приходящих работников (кроме охраны). – Вам удобно будет приехать в воскресенье? – спросила я. Надо будет отмыть кабинет к этому моменту. Джереон кивнул. – А может у вас есть какая-нибудь книга для начинающего мага? – я ещё и бровки домиком состроила, понимая, что уже начинаю наглеть. – Я верну её вам, как только прочту. Правда-правда. – Я верю вам, виконтесса, – мужчина улыбнулся. – И обязательно присмотрю подходящую литературу. – Спасибо. Уже в фойе, когда герцог помогал мне надевать манто, он чуть дольше необходимого задержал руки на моих плечах. Или мне это показалось? – Катрин, – шепотом обратился он ко мне, несмотря на то, что в фойе мы были одни. Обернулась и вопросительно посмотрела в его глаза. – Я слышал о долгах вашего брата. И о закладной на поместье тоже знаю. – Я кивнула, продолжая глядеть на него. Джереон словно колебался, но все же решился сказать. – Я могу занять вам необходимую сумму для погашения закладной. Выплатите постепенно частями. – Спасибо, ваша светлость, – поблагодарила я. И мне отчего-то показалось, что ему не понравилось мое обращение. – Но не нужно. Я думаю, что смогу сама справиться. Но буду иметь в виду ваше щедрое предложение. – Джереон кивнул, а я импульсивно продолжила. – Герцог, а вы можете?.. – Черт, Катька, ещё одна просьба и он точно решит, что посадил малолетку к себе на шею! Джереон тем временем приподнял бровь, демонстрируя интерес. – Я хотела попросить вас присутствовать при погашении закладной на поместье. Дель Соро меня пугает. Неизвестно, что вытворит в следующий раз. Я невольно обхватила пострадавшее запястье и поморщилась от боли. – Конечно, виконтесса, почту за честь помочь хоть в этой малости, – мужчина протянул мне руку ладонью вверх. – Давайте я посмотрю ваше запястье. Я умею исцелять ушибы и мелкие ранения. – Я несмело вложила свое запястье в протянутую ладонь. И тут же перестроила зрение на магическое. Вдруг смогу разобраться в этом навыке? – Когда у вас срок погашение закладной? – Первого июня, – на автомате ответила я. Он в этот момент задрал рукав платья, оголяя поврежденное запястье и, заметив синяки, помрачнел. – А другие расписки барону есть? – Да, первого мая, и двадцатого, – отвечала не задумываясь, поглощенная творившемся волшебством. Джереон сотворила небольшое плетение и, наполнив его силой, погрузил его в мое запястье. Синяки моментально исчезли, но Джереон не торопился отпускать мою руку. Осторожно погладил пальцами мое запястье, отчего мурашки бросились врассыпную по моей коже. А после он поднял потемневший взгляд на меня. – Катрин, – начал он. И в этот момент в фойе вышла пожилая супружеская пара. Герцог тут же отпустил мою руку и чинно сказал. – Спасибо, что составили мне компанию за обедом, виконтесса де Арманди. – И вам спасибо за приглашение, герцог, – я застегнула манто и, уцепившись за предложенный локоть, направилась на выход. На улице улыбнулась на прощание Джереону, старательно игнорируя разочарование из-за оборванного на самом интересном месте разговора. В конце концов, мы с герцогом в воскресенье ещё увидимся. Попрощавшись, герцог коротко кивнул Бернарду и направился в сторону банка. – Госпожа, – окликнул меня пасечник. – Куда дальше? Я потрясла головой, надеясь вернуть мысли в конструктивное русло. Кажется, я всерьез заинтересовалась этим статным рыцарем. И это меня совсем не радует. Хотелось бы все спихнуть на гормоны Кати, но не получается. Я зажмурилась и потерла виски. К модистке сейчас заехать? Или в лавку, куда я в прошлый раз свечи пристроила? – К модистке, Мартине Перрен, – решила, наконец, я. Мартина порадовала меня согласием на авантюру с ажурными изделиями. Сказала, что уже договорилась с художниками и местной типографией. А ведь и мне нужна печатная продукция. Я же бренд хотела создать, а для этого нужно хотя бы этикетки на банки приклеить. Мартина перебрала привезенную одежду Эрмина. И восхитилась состоянием корсетов и юбок. За всё удалось выручить ещё двенадцать золотых монет. И мы приступили к обсуждению стоимости ажурных митенок. – Вот эти отдам за десять серебряных, – я указала на связанные из обычной шерсти митенки. – Белые, серые и черные из мягкой пряжи за тринадцать, как и договаривались. Эта цена будет и на митенки из полушерстяной и из хлопковой пряжи до конца апреля, чтобы вам легче было раскрутить новый товар. Из шелковых нитей получится дороже: двадцать серебряников. Есть смысл сейчас этим заниматься? – Мартина уверенно кивнула. – В мае уже будем обсуждать нашу дальнейшую ценовую политику. – А жилетка в какую цену будет? – Жилеты будут разными, и цена тоже будет варьироваться от модели, а точнее от затрат на пряжу и на работу. Это касается и беретов, и шарфиков, и болеро. – А такая, как на вас? – проявила настойчивость модистка. Почти три мотка шерсти по сто грамм, это я помнила ещё по прошлой жизни. Подруге вязала именно такую жилетку. Пряжа стоит семь серебряных монет за сто грамм. Плюс работа. – Сорок серебряников, – заявила я, внимательно следя за реакцией Мартины. И заметила тщательно скрытое удовлетворение. Потому я и добавила. – Такая цена только на апрель. Модистка кивнула. И вскоре мы уже прощались довольные друг другом. И уже через десять минут я заходила в лавку, где торговали «светом». Господин Матиа с интересом осмотрел «лепестковые» розы и формовые свечки и без возражений купил их за семь монет, свечи в рюмках обклеенных кружевом забрал по тринадцать монет. Итого, после посещения этих лавок у меня на руках оказалось почти шестьдесят золотых. Двадцать монет я должна ещё по двум распискам отдать. Двадцать на текущие расходы, ещё двадцать в банк положить на счет или пока у себя оставить на всякий случай? Уточнив у Бернарда информацию по заемщикам, решила сначала с расписками закончить, а после уж в торговую гильдию заехать.Глава 16
Как оказалось, в главном представительстве гильдии меня уже ожидали. И не только купцы, но и Ирма. Сестры решили принять мое предложение. Прикинув варианты, пообещала приехать в пятницу с утра, чтобы обучить их. Долгим дискуссиям не способствовал нетерпеливый взгляд помощника главы гильдии, поэтому Ирма просто кивнула, заверив, что они будут ждать меня с нетерпением. Я добавила, что необходим ещё и стряпчий, чтобы оформить договор, и девушка снова кивнула. В кабинете главы были уже знакомые мне лица плюс ещё один усатый мужчина. Как оказалось, конкретно он занимался торговлей продуктами питания. И да, он готов был обсудить со мной условия сотрудничества. Так как все участники были деловыми людьми, основные аспекты обсудили быстро и качественно. Договорились, что торговец Маркус Авенье берет на себя поставку тары в поместье и транспортировку продукции, а я снижаю цену до двух с половиной серебряников за банку сгущенки, пломбира, мягкого сыра, желе и творожков, майонез пойдет подороже, то есть за три с половиной монеты. Итого, моя прибыль составит два серебряника с каждой баночки основной продукции, на майонезе заработаю чуть больше, почти два с половиной. А вот объемы поставок вызвали более продолжительные обсуждения. – Пятьдесят банок сгущенного молока, двадцать-двадцать пять банок пломбира, столько же желе, и по двадцать банок одного вида сыра ежедневно, – озвучила я возможности производства в текущих условиях, но с учетом нового «кулинарного» цеха. – Мало, – постановил Маркус. – Если хотим поставлять по всей стране, этого мало. – Начните со столицы, – предложила я. Маркус скептически хмыкнул. Так, если нанять ещё двух-трех работниц, то можно увеличить объем поставок вдвое. Плюс я сама основное время буду работать на кухне. А узоры и новые схемы вязания буду показывать Вите по вечерам. – Со следующей недели смогу удвоить объем. – Уже лучше, но все равно мало, – после недолгих размышлений сказал Авелье. – На начальном этапе подойдет. Возьму четыре точки в столице, поделю между ними поровну. Проверим, как будет расти спрос на новые продукты. Но этого категорически не хватит, если потребителям понравятся новинки. А они понравятся, – пауза и он, наконец, решил озвучить свой вариант. – Виконтесса, а если открыть цех по производству в городе? Я найду помещение, подберу работников. Главное, чтобы вы объяснили, что нужно и кто нужен. Даже найду вам помощника, если понадобиться. – Как вы обеспечите сохранность моих рецептов в тайне? – озадачилась я главным вопросом. И Маркус всерьез задумался. – Можем в городском цеху производить те товары, на которые уже оформлен патент. Это же сгущенка, пломбир и сыр с зеленью? Кивнула, обдумывая его предложение. – Но зачем тогда вам меня привлекать к этому цеху? – озадачилась я. – Вы лучше знаете, как правильнее организовать процесс. Я пристально посмотрела на его ауру, чувствуя и видя, что он хитрит. – Но вы хотите, чтобы я и другие новинки там производила? – предположила я. – Хочу, – произнес он откровенно. – Вы же сами говорили Бенару, что у вас ещё много идей. – Организуйте мне патент на новинки с исключительным правом использования, – поставила я условие. Маркуса оно не удивило, а, значит, выход на городской совет у него есть. – И тогда вы будете платить мне всего десять процентов за использование этих патентов. Или как вариант, мы организуем этот цех на принципах совладения. – Хмм, – Маркус задумался на пару минут. – Нет, лучше вы будете наемным руководителем в этом цехе. Вариант с десятью процентами меня устроит. – И какое же жалование вы мне назначите? – с улыбкой спросила я. – Готов выслушать ваше предложение. – Маркус пристально посмотрел на меня. И я, задержав дыхание, выпалила. – Сто золотых в первый месяц, пока я буду обучать новых работниц всем секретам приготовления. А после тридцать золотых за обучение новым рецептам, а также за организацию работы, даже если задумаете увеличить «цех». Вы можете уволить меня в любой момент, если посчитаете, что больше я вам не нужна. Но работать я буду по собственному графику, при этом эффективность не пострадает. И вот тут в кабинете воцарилась тишина. Купцы молча переглядывались, явно удивленные моими запросами. А я решила их добить. – Ах да, в городе будет мое представительство – небольшое кафе возле парка. Плюс я планирую все-таки и свое производство, несмотря на этот цех. Так что от вас мне нужно обещание, что в Виардо я сама буду заниматься распространением моих новинок без каких-либо помех с вашей стороны. – Виконтесса, – начал Маркус. – Я хочу, чтобы вы честно сказали рентабельность этих новинок. Сколько вы сейчас зарабатываете с банки сгущенного молока? – Два серебряника, если брать наши с вами условия, – абсолютно честно ответила я. – Торгуя в розницу, я заработаю чуть больше. – А остальное? – вкрадчиво поинтересовался мужчина. – Примерно также, рентабельность почтичетыреста процентов, – добавила я. Правда, себестоимость я на коленке прикидывала, так что могла немного ошибиться либо в меньшую, либо в большую сторону. Подумав, я все-таки добавила. – Но я не учитывала затраты на дрова, так как для меня они бесплатны. И износ кухонной утвари при готовке. Молоко и молочную продукцию я закупаю у своих вилланов, а сахар и другие ингредиенты я брала по среднерыночной стоимости. – Очуметь, – выдохнул глава гильдии, с уважением взглянув на меня. И спустя несколько минут предварительная договоренность была достигнута. Первую партию Маркус сам заберет в четверг, а дальше уже одного из помощников будет посылать. Узнав о выходном в воскресенье, купец только выдохнул сердито, но возражать не стал. Наверное, понимал, что отдых необходим. Я уже собиралась уходить вместе с Авелье (он пообещал мне помочь с закупками), когда Бенар меня остановил. – Я ещё хотел с вами обсудить производство ароматных и красивых свечей по вашим рецептам, – Я же запатентовала рецепт ароматических свечей, – я пожала плечами, не понимая, куда он ведет. – И пока все изготовители повторяют за вами те варианты, что вы в прошлый раз продали Лотару. Но у вас ведь есть и другие идеи? – с улыбкой закончил Бенар. Я кивнула и усмехнулась, уже догадываясь, что он хочет. Джерред не стал тянуть с предложением. – Я предлагаю вам обучить толковых ребят изготовлению свечей за определенную плату. Рынок Виардо оставлю за вами. Прикрыла глаза, взвешивая это предложение. – Удивили вы меня, – коротко прокомментировала я. – Господин Бенар, ближайшие полторы недели я буду занята под завязку. Сейчас пытаюсь придумать, как выделить время на сон. Давайте так: к пятнице я обещаю обдумать ваше предложение и озвучить стоимость обучения. А вы уже решите, устроит ли она вас. Ах да, не подскажите: есть ли краска, которую можно наносить на стекло? Но она должна быть не смываемой. – Есть, – после некоторых раздумий ответил Манфрид. Я мысленно потерла ручки, обдумывая, как взять в оборот помощника главы гильдии. А потом просто улыбнулась самой очаровательной улыбкой и ему и Маркусу. – Вы же поможете мне с покупками, джентльмены? Не оставите юную барышню в беде? И да, отказаться они не смогли. Бернард только хмыкнул весело за моей спиной. И мы понеслись в гильдии по кабинетам. Сначала я озадачила Маркуса покупкой необходимых мне ингредиентов. Сухой желатин, сахар, разнообразные ягодные и фруктовые варенья и джемы, замороженные сладкие плоды для желе, какао-бобы, темный шоколад (пару килограмм для экспериментов), кофе в зернах, орехи: грецкие, кедровые, фисташки, кешью, миндаль, сухофрукты, специи; всё это я приобрела по наводке Авелье с неплохой скидкой. А уже после мы с Манфридом купили и кухонную утварь, и стеклянную тару, вплоть до бокалов и стопок, и краску для стекла (были даже серебристые и золотистые цвета), и даже всё необходимое для первичной обработки шерсти. Меня конкретно порадовала новость, что для мытья овечьей шерсти здесь уже изобрели порошок (не придется возиться с содой и щелоком, подбирая оптимальный вариант). И как обещал торговец с этим порошком достаточно только трех стирок, а не пяти. Взяла порошка с расчетом на две, так как задуманный прибор по сбору ланолина должен будет облегчить эту задачу. После всех закупок отправилась к артефактору за своими заказами, озадачив Тима и Дитриха покупкой всего необходимого для новой печи. Надо же где-то будет и мыло варить и свечи изготавливать, если кухня у нас уйдет под нужды кулинарного цеха. Уже на входе в лавку вспомнила ещё об одной важной задаче и попросила Бернарда купить мне пару хороших рысаков, ведь не могу же я постоянно у него коней одалживать. Отдала ему кошель с двадцатью золотыми, вынув предварительно сумму для оплаты артефактов. Переносной холодильник Обье мне сделал из небольшого ларя, изнутри покрыв дерево специальным лаком, способным выдерживать холод. Я тут же попросила сделать мне морозильную камеру в большом сундуке с таким же покрытием. К пятнице. А после убедила держать пока разработку устройства для выделения ланолина из шерсти в секрете и подумать на досуге, как можно организовать нам патент на исключительных условиях. И тут он меня огорошил: все новые магические артефакты идут на таких условиях. Не успела я рассердиться, как он заверил, что в патенте на миксер и вафельницу стоит и мое имя, то есть мы оба владеем ими на равных условиях. – Но все равно про устройство пока никому. Надо сначала проверить его в полевых условиях, а уже потом идти к владельцам фабрик по обработке шерсти. – Эгон кивнул, а я в знак благодарности рассказала ему о плите на магической энергии. То есть адаптированная под этот мир модель электрической конфорки. Он снова усомнился в полезности, ведь печки привычнее, да и используются к тому же для отопления помещения. – А как же лето? Это здесь не так жарко, а в столице? Или южнее? Вы представляете, как душно на кухне в теплую погоду? Он задумался, а я продолжила рассказ. Параллельно вспомнила о чайнике, который бы сам отключался при закипании воды. Вот тут Обье поморщился, и я поняла, что и он пару раз забывал о поставленном на огонь чайнике. В окончание попросила сделать мне ещё три металлических крючка. А сама в это время с разрешения артефактора заряжала светильники. На шестом почувствовала жуткую усталость, но все равно зарядила и его под завязку. После чего у меня слишком громко заурчало в желудке. – Может, чайку попьем с булочками? – предложил артефактор. Я тут же закивала головой. Оставив своего помощника в зале, он увел меня в подсобку. За чашечкой ароматного напитка, Обье расспросил меня о том, где я взяла идеи для артефактов. – В голове, – честно ответила я. – Я же организовываю сейчас кулинарный цех, вот и думаю, как можно упростить работу по созданию новых сладостей. А кстати, мне же нужны артефакты в усадьбу по нагреву и подачи воды. Мой брат их снял и продал кому-то за пару золотых. – Есть у меня такие, но установкой их должен заниматься специалист, – предупредил артефактор. – Я могу своего помощника отправить к вам, но дорога туда и обратно займет у него полдня… – А сколько времени установка и настройка занимает? – тут же уточнила я. Час-полтора. – Тогда давайте сделаем так: отправьте вашего помощника ко мне в пятницу, я договорюсь с Авелье, чтобы он его подхватил. А обратно я привезу его, мне как раз в город нужно будет приехать, – идея понравилась Обье. И я решила тут же решить ещё один вопрос. – Может, вам необходимо какой-нибудь накопитель помощнее зарядить? Он оценивающе посмотрел на меня и, осторожно подбирая слова, сказал. – У вас не такой большой потенциал, чтобы справиться с его зарядкой. – Так я ж не за один раз планирую, – возразила я. – Скажу честно, судя по всему, недавно у меня произошел «скачок». Наверное, на фоне потрясения от смерти брата. И герцог де Ревиль посоветовал мне попробовать «раскачать» резерв постоянным его обнулением и последующей медитацией. С последним пунктом у меня ещё вопрос, как это здесь делается. Но вроде Кати обучали этому в Институте. Обье не стал больше спорить, просто дал мне два пустых накопителя. И вскоре мы расстались. Уже на улице садясь в ландо, я вспомнила, что хотела заехать в типографию. Время уже к пяти приближалось, но все же мы рискнули. И не прогадали. Клерк встретил нас вполне приветливо. Я быстренько обрисовала, что мне нужно. Он позвал художника, чтобы мы согласовали изображение. Глянув на перстень, я, наконец, сообразила, что будет фирменным знаком моего бренда. И показала художнику витиеватую букву «А» на перстне, чтобы перерисовал на макет этикетки. А дальше уже будет название продукта: сгущенное молоко, творожный сыр с зеленью (и прочие варианты), пломбир, желе и творожки (с разбивкой по видам: вишневое, клубничное, черничное и так далее), соус «майонез». Этикетка выглядела как-то куце, но состав разглашать я не хотела, а, следовательно, надо что-то другое добавить. Место производство? Северный край, город Виардо, усадьба Рода де Арманди. Дата изготовления и срок годности? Это только если вписывать руками, а, следовательно, пока обойдемся. Заказала пятьсот этикеток с наименованием «сгущенное молоко» и по сотни остальных. Более точный последующий заказ обещала в пятницу уточнить. В повозку я забралась порядком усталая, но жутко довольная собой и проделанной работой. Пока я была в типографии, в ландо впрягли ещё двух рысаков, за которые Бернард отдал пятнадцать золотых. На руках у меня осталось чуть меньше десяти золотых, в усадьбе ещё порядка пяти в основном серебром. Мало конечно, но не критично. В четверг Авелье оплатит первую поставку, в пятницу я к тому же продам модистки корсеты и нижние юбки. Думаю и несколько митенок к тому моменту мы свяжем. Так что все будет в порядке. Если никакие договоренности не изменяться с Авелье, то к первому мая по скромным подсчетам я только на уже продемонстрированных новинках заработаю больше пятидесяти золотых. А есть ещё и свечи и митенки и шерсть. На ней я планировала около семидесяти золотых заработать, с учетом затрат на шерсть, наемных работников и уже приобретенных орудий и средств обработки. И это я ещё не учитываю ланолин и проценты, которые будут капать с патентов. Правда, повертеться придется изрядно. И на сон времени практически не остается. Но в перспективе теперь я точно знала, что долги Эрмина я смогу погасить. В дороге успела обсудить с Бернардом ближайшие планы. – Мне нужно ещё две-три работницы на кухню, – призналась я ему. – Улрика сможет найти их в деревне? – Сможет, как не смочь, – добродушно ответил пасечник. – Только я хотел обсудить с вами один момент. У нас тоже есть с десяток овец, стрижем мы их отдельно. Улрика пробовала сама обрабатывать шерсть, но не особо преуспела в этом. Научите её? – Конечно, без проблем, – я улыбнулась, прикидывая, что с такой помощницей будет легче организовать процесс обработки шерсти. – Я могу выкупить в этот раз шерсть на общих условиях, чтобы мы не запутались, где ваша часть, а где наша. На том и договорились. В усадьбе нас уже с нетерпением дожидались. Время к семи подбиралось, поэтому я решила наемных работниц отпустить пораньше. И пока Тим отвозил их в деревню, мы с Витой завершали приготовление сгущенки, а Тора организовывала ужин. И уже когда все домашние и Бернард устроились за столом, я коротко поведала о текущем состоянии дел. Информация была принята на «ура», хотя я несколько раз подчеркнула, что работы предстоит много. Но никто особо не впечатлился. А зря. Ибо после ужина, простившись с Бернардом, я начала раздавать задания. Так Тора с Витой занялись изготовлением желе, Тиму я поручила вырезать ещё форму для свечей. Хагану выделила краску с кисточками и пару стеклянных банок для тренировки его художественных навыков. А сама занялась новой партией свечей. Параллельно присматривала за процессом приготовления желе и слушала вольный пересказ Роланда книги по домашнему хозяйству. Алоис же с Мотькой помогали мне с расположением фитилей в бокалах и стопках. Сегодня я готовила сразу две партии: снова хвойные свечи и свечи с ароматом цитрусовых фруктов. Поставив их остывать, оценила новую партию вишневого желе. И в этот момент на кухню с улицы зашли охранники во главе с Лукашем. Тора тут же собрала ужин на стол. – Тим, я протопил печь в пристройке, так что завтра с утра её можно будет использовать, – отчитался Лукаш, усаживаясь за стол. – Спасибо, – ответила я за Тима. И оглядев племянников, отправила их спать. А после уточнила у Виты: – Ты ещё в состоянии сегодня поучиться вязанию. Девчонка активно закивала головой, с трудом подавляя зевок. Ясно, значит, сейчас изучим самую простую схему коротких митенок. И пока охранники ужинали, мы с Витой успели связать одну митенку. Попросила её зарисовать схему, пока мы с Торой убирали со стола. Мужчины уже разошлись по постам, Тим отправился на боковую, и я уже мечтала последовать его примеру. Проверив рисунок Виты, я решительно отправила всех спать.Глава 17
Утро среды выдалось суматошным. После завтрака мы занялись переездом кулинарного цеха. Управились к приезду телеги с молочными продуктами из деревни, поэтому и распорядились выгружать всё в подсобку. Подошедшим работницам раздала задачи: кому мыть банки, кому топить печь и уже начинать варить сгущенку. Захватив из погреба пару банок сгущенки и крынку охлажденных сливок, я продемонстрировала, как работать с миксером. Готовить пломбир назначила самую сообразительную женщину, но и она сначала с опаской отнеслась к артефакту. Но вскоре оценила всю прелесть его использования. На варение сгущенки поставила двух женщин, у каждой было по две кастрюльки. Сама печь была с шестью «варочными» плитами, поэтому ещё одной женщине было доверено готовить ягодное желе под контролем Торы. Я же, убедившись, что все справляются с поставленными задачами, вернулась на кухню. Домработница Раймонда робко уточнила, чем ей заняться. А так как до обеда ещё много времени осталось, припрягла и её к кулинарному цеху, а точнее поручила ей перетирать творог. А сама проверила вязальщиц. Виту ещё за завтраком озадачила фронтом работ, а точнее поочередно проработать все четыре схемы вязания крючком. Сама Вита довязывала вторую митенку по последней изученной вчера схеме. Понаблюдала за девушками минут десять, прежде чем уверилась, что и здесь все нормально. Снова вернулась на кухню. И вовремя. В усадьбу пришла Бруна с Фридой. После короткого приветствия травница предложила взять дочь на обучение мыловарению. –Это же её идея была, – привела Бруна решающий довод, протягивая мне мешочек, заполненный баночками с эфирными маслами. Взятка? – А мне этим по большому счету некогда заниматься. Надо и хворающими заниматься, и травы собирать, и Хеди всему обучать. Я оглядела Фриду, отметив, что узелок с одеждой в её руках. – Ты переезжать сюда собралась? – спросила я у девчонки. – Если позволите, госпожа. – Отлично, – заявила я после недолгих размышлений. И быстренько попрощалась с Бруной. – Пойдем, Фрида, – позвала я её с собой, направляясь в малую гостиную. – Вита, покажи сестре свою комнату. Надеюсь, ты не против соседки. Вита радостно взвизгнула и бросилась обнимать сестру. И глядя на счастливых сестер, я коротко выдохнула. Отчего-то вспомнились две самые близкие подруги из прошлой жизни, которые были мне как сестры. Как они там? Мотнула головой, отгоняя непрошеную тоску, и поторопила сестер. Пока Вита отсутствовала, я сама приглядывала за девицами, отчего они немного робели. Но хотя бы путаться не начинали. Вернувшись на кухню, я кивнула Фриде на ведра с золой. Последние дни мы её не выбрасывали, а собирали в ведра. – Можешь начинать варить щелок, – сказала я. А сама занялась творожками, благо Раймонда уже перетерла достаточно творога. Орудуя миксером, расспросила Фриду о том, как она пыталась раньше варить мыло, пытаясь понять, что она делает неправильно. И поняла, что она не убирала лишний подмыленный щелок, то есть разливала по формам после первой отсолки. Проблема в том, что я толком рецепты не помню, один раз попробовала варить зольное мыло на растительном масле и один раз на животном жире. И поняла, что проще использовать щелочь, которую в любом специализированном магазине можно купить. – А что ты использовала за форму? – уточнила я у неё. Деревянные шкатулки, покрытые лаком. Гениально. Но как же мне не хватает пластика, силикона, пергамента, фольги… Короче, мне много чего не хватает, но что теперь поделать. – Сколько у тебя шкатулок? – спросила я. – Четыре. – Мало, – тут же постановила я. А шкатулки она наменяла у деревенского резчика по дереву. – Значит, вечером заедем к нему. За разговорами, приготовила четыре разных вида творожка, главное отличие в варенье, что я заливала на дно баночек. Постепенно относила их в ледник в погребе, наблюдая за приготовлением щелока. А наварить мы решили сразу пару ведер, чтобы хватило на все эксперименты. Я что зря льняное и оливковое масло покупала? Про подсолнечное я уже молчу. Почему ставка на мыло на растительных маслах? Оно проще в изготовлении и практически сразу готово к использованию. Закончив с четвертым десятком творожков, решила пока прикрыть лавочку. Раймонда уже занялась приготовлением обеда. А я, наказав Фриде завершать пока с щелоком, направилась на обход территории. Заглянула к вязальщицам, оценила уже готовые короткие митенки. И направилась дальше. В кулинарном цеху работа кипела и бурлила. Тора, приглядывая за всеми, тоже не сидела без дела, а готовила майонез. Я тут же сбегала за своим миксером и принялась учить её им пользоваться. А после сбегала к Тиму, ребят после утренней разминки я направила к нему на подмогу, так что выкладка печи шла полным ходом. В завершении посетила оранжерею, проверить свои посадки. И увидела крохотные росточки. Радостно потерла ручки и побежала дальше. А именно накрывать на стол в малой столовой обед нам с племянниками. После трапезы начала экспериментировать с желе, пробуя сделать его из молока, из молока и сметаны, из молока с добавлением какао и с добавлением кофе, причем последний вариант сделала двухслойным. Порции делала небольшие, каждого вида буквально на три баночки. Все же точного рецепта не знала. А потом решила поэкспериментировать с приготовлением вареного сгущенного молока. Точно знала, что для этого в молоко нужно добавить соды и чуть больше сахара, но опять же пропорции неизвестны. Первый блин вышел комом: молоко начало сильно пениться и вытекать из сковородки. Для следующей попытки взяла уже кастрюльку. Вышло слишком жидким, поменяла пропорции. И только с четвертой попытки вышла вкусная и густая вареная сгущенка. А значит, мы сегодня попробуем мороженое крем-брюле. Откладывать это дело не стала. Приготовила тесто на вафли, и выпекла несколько штук. А после забрала на время миксер у Торы взбила пол литра сливок на высоких оборотах, добавила одну баночку вареной сгущенки и перемешала уже на малых оборотах. Взяла ковшики сантиметров так пятнадцать в диаметре (я их вчера три штуки купила), выложила по вафле на низ ковшика, распределила массу по трем ковшикам, и положила сверху ещё по одной вафле. Отнесла всё в ледник. И покосилась на кусок темного шоколада, который я вчера купила. Хотела и с ним опыты провести в попытках сделать плитки молочного шоколада с орехами, но форм подходящих не было. Вспомнив о глиняных горшочках и керамических чашках для горячих напитков, решила, что первые плитки будут круглыми. На всякий случай решила смазать посуду растительным маслом и готова была приступить к новым экспериментам. Но Раймунда меня отвлекла. Спросила, что делать с тестом для вафель. Я показала ей, как печь вафли и скручивать в их трубочки. Убедившись, что она разобралась с принципом, решила проверить остальных работниц. Время уже к шести подбиралось. Негромко сообщила Торе, чтобы последние на сегодня порции сгущенки ставили варить. И через час уже начали на сегодня завершаться. Да я нагло пользовалась тем, что до профсоюзов люди ещё не додумались. И идеального сочетания часов работы и отдыха люди ещё не знают. Поэтому и сделала почти десятичасовой рабочий день. Впрочем, об обеденном перерыве для них я же позаботилась. Да и Тору просила каждые два часа давать женщинам десятиминутные перерывы, чтобы они размялись, чай попили и немного передохнули. Вязальщицам принесла старые магические светильники, так как солнце ушло на другую сторону. А при слабом освещении трудно выполнять такую кропотливую работу. Да и для зрения накладно. Отметила, что настроение среди наемных работников было приподнятое и это радовало. Вернувшись на кухню, приступила к экспериментам с шоколадом. Растопила его на водяной бане, добавила сахара, молока и сливочного масла и тщательно перемешала. А потом разлила по кружкам и горшочкам, налив жидкого шоколада примерно по сантиметру в каждую тару. В керамическую посуду добавила растолченного фундука, а в глиняную – миндаля. И в каждом варианте оставила по одной порции чистого молочного шоколада без примесей, чтобы понять повлияет как-то посуда на вкус шоколада или нет. На будущее решила попробовать использовать и деревянные шкатулки для формы, но сначала надо убедиться, что лаковое покрытие не добавит никаких вредных примесей в еду. А как это сделать я пока не знала. Вариант отдать плитку приготовленного в шкатулке шоколада алхимикам на анализ оставила на крайний случай. В конце концов, квадратными формами для плиток можно и Авелье озадачить. А ещё его же можно озадачить и изготовлению непромокаемой бумаги, ведь плитки надо во что-то упаковывать. За всеми делами забыла о накопителе, хотя он весь день в кармане платья лежал. Вспомнила уже, когда ужин накрывала. Зарядила его, исчерпав весь свой резерв. И резво ускорилась с ужином, желудок тут же начал выводить рулады. Раймонда перед тем, как уехать домой, озадачила меня. Попросилась переехать в усадьбу, я, конечно, разрешила, не показывая никак удивления. Но при случае решила расспросить старосту. А случай наступит скоро: после ужина надо ещё в деревню смотаться за шкатулками. Да и Хейка нужно попросить увеличить поставки яиц и мяса вдвое. Заодно уточню у фермеров сроки стрижки овец. Так что после ужина оставила ребятню пить чай с вафлями, а сама начала собираться в деревню. Фриду и Тима тоже пришлось отвлечь от чаепития, пообещав повторить его позже в более тесной компании. Уже перед выходом шепнула Торе про новое мороженое, наказав поделить один ковшик на детей, включив в этот список Виту. Вторую порцию будем пробовать уже позже, отправив мальчишек спать. Да и молочное желе нуждается в дегустации, но это уже утром. По пути в деревню не заметила, как задремала. Но что удивительно, короткий сон пошел на пользу. Я снова была полна сил и энтузиазма. Пробежалась по всем намеченным пунктам плана, завершив посещения у старосты. У него поинтересовалась настроением вилланов по поводу вводимых налогов. И узнала, что половина дворов решила отказаться от охоты, что впрочем, и к лучшему. Увеличим поголовье дичи в лесах. С рыбаками произошла похожая история. А вот с дровами я не поверила, что все сразу перешли на хворост. И предупредила, что скоро охранники займутся обходом территорий на постоянной основе. И если будут обнаружены свежие пеньки, то я лично с него спрошу плату за каждое дерево. Кёрт тут же решил обговорить, как оформлять разрешение на вырубку в таком случае. Предложила ввести «талоны» из бумаги с оттиском моей печати. И тут же пообещала, что завтра с утра вышлю ему первую пачку талонов, где можно вписать имя и количество деревьев. Да я решила строго бороться с вырубкой лесов в моем поместье. В другом мире этот вопрос в Сибири встал ребром, здесь я подобного допустить не хочу. Поэтому если число пеньков вырастет, найму ещё егерей, чтобы уже ловили нарушителей на горячем. – В будущем планирую ограничить количество выданных разрешений, – предупредила я. – Но как же? Люди же будут тогда замерзать, – возмутился Кёрт. – Уважаемый, неужели вы думаете, что я это допущу? – вопросила я. – Впереди лето, а к следующей зиме… можно будет уже перейти на уголь. Если моя затея с отоплением не выгорит. А что? Артефакты заряжать я смогу. На саму же систему подачи горячей воды можно будет оформить рассрочку. Да в нашем мире в деревнях до сих пор живут по старинке, но кто сказал, что это нельзя усовершенствовать? – Ах да, Кёрт, с завтрашнего дня мне нужно будет десять литров сливок ежедневно. И с понедельника, все основные поставки увеличить вдвое, то есть сто литров молока, двадцать литров сливок, двадцать килограмм творога, двадцать крынок сметаны и пять килограмм масла. Ежедневно. Будет такой объем? – уточнила на всякий случай. Кёрт заторможено кивнул в ответ. Уточнила я и про Раймонду. Как оказалась, она не нашла общий язык с невесткой, отчего у них происходят ежедневные скандалы. Вот Кёрт и предложил давней подруге детства поработать в усадьбе. За Раймонду было обидно, но в целом информация успокоила. А то я уже заподозрила шпионаж. Вернувшись в усадьбу, прогнала младших ребятишек спать. Роланда и Хагана попросила заняться выпиской талонов. Для чего сбегала за печатью и чернилами. Штемпельную подушку организовала из обрезков синего бархата. Положила их в тарелку, напитала чернилами. И нарезав лист на восемь относительно одинаковых по размеру листочков, отштамповала печатью. С текстом решила не мудрить: «Разрешение. Выдано такому-то (пропуск для указания имен) на вырубку стольких-то (ещё один пропуск) деревьев». Парни переглянулись и принялись за дело. А я осмотрела утомившихся родных и близких людей. И решила, что на сегодня мы достаточно потрудились. Поэтому предложила попить чайку перед сном. Сестры-травницы, не сговариваясь, тут же подсели к парням, чтобы помочь им с талонами. Фрида разрезала бумагу, Вита штамповала. Подумав, присела и я к ним, пока Тора с Тимом накрывали на стол. – Сделаем штук сорок, их за глаза хватит, – решила я, принимаясь за урок чистописания. За двадцать минут мы справились с этой задачей. И устроились за обеденным столом. Как обычно я подвела краткие итоги прошедшего дня. И рассказала, что с завтрашнего дня наш коллектив пополниться ещё одним членом, Раймондой. Тим уточнил задачи на завтра. Напомнила о формах для свечей, но попросила сначала вырезать из дерева два конуса, чуть меньше ладони длиной и диаметров в десять сантиметров. Будем завтра пробовать рожки для мороженого делать из вафель. – А мне что делать? – спросил Хаган и покосился на свечи, которые стояли на одном из шкафчиков. – Правильно думаешь. У тебя будет ответственное задание: разрисовать бокалы на ножках. – А что рисовать? – А всё, что ты можешь отнести к тематике хвойного леса, – предложила я. Мозг устал и толковых идей не подкидывал. – Веточку пихты. Снежный лес. Летнюю опушку. Шишки. Прояви фантазию, Хаган. – Хорошо, – после недолгого колебания, пробормотал сын пасечника. – А можно я завтра на одном из рысаков покатаюсь? – спросил Роланд. – В свободное время. – Конечно, – тут же откликнулась я. И задумалась о том, что надо бы хоть качели организовать на заднем дворе для развлечения ребятишек. Но вслух сказала о другом. – Но ты будешь помогать Тиму ухаживать за рысаками, вместе с Мотькой. – А Алоису можно будет покататься? – уточнил племянник. Покачала головой, но все же добавила. – Только если с тобой в одном седле и не быстро, то есть под твою ответственность. Роланд, тяжко вздохнув, кивнул. И потянулся за очередной вафлей. Хмыкнула и в этот момент вспомнила о шоколадных медальках. Вытряхнула их из чашек и горшочков и предложила угощаться. По итогу, всем ужасно понравился шоколад с орехом. Молочный тоже понравился, но не так сильно. Отличий по вкусу я не обнаружила, но в керамике медалька получилась более аккуратная. Закончив с чаем, попросила Виту принести из погреба один ковшик с мороженым. И поделила его уже между взрослыми: то есть мне, Торе, Тиму и Фриде. «Молодое поколение» переглянулось, но стойко промолчало, свою порцию они уже съели. Уже в комнате набросала восковым карандашиком, какие мне нужны керамические шкатулки под формочки для шоколадных плиток. И на другом листе решеточку из олова, которая бы обрисовала дольки на плитке (этим вопросом я озадачу Обье в пятницу). Уже засыпая, вспомнила про накопитель. Со стоном поднялась и, вытащив его из кармана платья, бухнулась опять на матрас. Отдала энергию накопителю, уже буквально не открывая глаз. После чего положила его на тумбочку и моментально уснула. Утром же опять началась суматоха. Во время завтрака мы перепробовали все экспериментальные виды желе. Всем всё понравилось, но мне чего-то не хватило. Миндальными лепестками украсить? Ага, только вот нарезать так тонко миндаль я не смогу, а поэтому обойдемся растолченным миндалем. Отложила на тарелку по маленькому кусочку каждого вида желе для Авелье. Путь и он попробует. С банкой вареной сгущенки поступили аналогично: все попробовали по ложечке, кто-то как я намазал её на хлеб, кто-то просто проглотил свою порцию, запив чаем. Авелье был пунктуален, приехал к восьми часам утра, мы как раз успели разгрузить телегу с молочными продуктами. И тут же начали загружать баночки с продукцией в сундук, похожий на наш (во вторник Маркус успел уточнить у меня, каким образом мы довозим всё в целости и сохранности). Выгрузить другой сундук со стеклянной тарой помогли наши доблестные охранники. Работницы кулинарного цеха тут же организовали мытье банок и последующую транспортировку их в подсобку. Пока занимались погрузкой-разгрузкой, я пригласила Авелье в малую столовую на чаепитие. Где и познакомила его с новинками: молочное желе, вареная сгущенка, шоколад. Крем-брюле оставила на закуску. Обсудили цену и объем поставок вареной сгущенки и крем-брюле (на двадцать медяшек дороже). Объем вписали в тот, что пообещала с новой рабочей недели. Авелье в свою очередь сообщил, что заседание совета по поводу патентов с исключительным правом будет в следующую пятницу, то есть первого мая. Отлично! Уже когда Маркус доел мороженое, я подсунула ему листочек с рисунком шкатулки. – Это в натуральную величину, то есть размер должен быть семь на пятнадцать сантиметров. Высотой сантиметра два-три. – пояснила я рисунок. – Сможете заказать десять штучек? – Маркус кивнул, не скрывая любопытства. А я вместо пояснения добавила. – И позарез нужна непромокаемая бумага. Маркус вопросительно приподнял бровь. Я же пообещала позже все показать и рассказать. На том и расстались.Глава 18
В пятницу утром приехал уже помощник Авелье, молодой мужчина приятной наружности. Тедерик Бейль пытался и глазки мне строить, но у меня внутри ничего не откликнулось. И он это заметил. Так что быстро перешел на деловой тон. Спровадив его, начали собирать собственные сундуки. Образовавшиеся излишки сгущенки и прочих сладостей, погрузили в ландо. В другой сундук запихнула оставшиеся корсеты, пару кринолинов, нижние юбки. Сверху поставили коробы со свечами. И небольшой короб с готовыми митенками. Переносной холодильник поставили Тиму под облучок. Пока помощник Обье занимался установкой артефактов по нагреву и подаче воды, я успела переодеться в платье из голубого бархата. А вот манто вызвало уже сомнение. На улице уже хороший плюс и, если в дороге, отказаться от теплой шубки я не могу, то в городе в ней будет жарко. Захватить плащ Кати? Так он непрезентабелен. Та же проблема была с шапкой, но её хоть без проблем можно было снять. Пока плела французскую косу, обдумывала ситуацию и так и этак. И решила все же ехать в манто. Сначала заеду к артефактору, а после него к Мартине направлюсь. Там и прикуплю плащ. В этот раз в город поехал со мной Лукаш. Помощник артефактора сел рядом только потому, что больше мест не было, но разговорами не мешал. А в дороге мне нужно было обдумать мелькнувшую вчера мысль. Хаган, разрисовывая очередной бокал, спросил у меня. – Может, бревенчатую избушку с красивыми резными наличниками изобразить? И я подвисла с занесенной над кастрюлей ложкой в руках. – Нет, – спустя минуту ответила я, решительно отбрасывая рой мыслей, который возник в голове от этого вопроса. – Для таких рисунков я другой аромат для свечей сделаю. Итак, чем пахнет деревенский дом из бруса? Сандал, однозначно. Чайное дерево? Не знаю. Нужен аромат дерева и?.. Выпечки? А чем она пахнет? Ванилью? Корицей? Яблоком? Надо будет поэкспериментировать. Нужно, чтобы этот аромат был способен пробудить легкую ностальгию по родным краям. И если эти свечи будут пользоваться спросом, можно будет ввести моду на дачи. Хотя не будем торопиться. Можно попробовать с небольшой базы отдыха рядом с песчаным берегом Орыча. Несколько красивых домов из бруса, банька, пара беседок. Несомненный плюс в том, что мы находимся не так далеко от города, всего час-полтора езды в карете. Но это уже перспектива на отдаленное будущее. А вот об ароматах, побуждающих к покупкам, надо подумать. Слишком давно я читала статью о подобном воздействии на один из органов чувств. Но как я не старалась ничего толком и не вспомнила. Эх, Нюра бы на раз-два процитировала ту статью, она вообще в ароматах хорошо разбиралась. Тем временем мы уже въехали в город и, попетляв по улицам, оказались у магазина артефактора Обье. Сняв шапку, я подхватила сумку и спрыгнула на тротуар, не дожидаясь помощи. Уже шагнула к двери, но остановилась. И попросила Тима достать из холодильника один рожок с мороженым, завернутый в обычный лист бумаги (я пломбир ещё и шоколадом немного полила и грецкого ореха сверху посыпала). Хотела угостить артефактора, заодно и проверим реакцию обычного горожанина на эту новинку. Задерживаться в этот раз не стала, оплатила работу его помощника в усадьбе и артефакты, а точнее миксер, блендер, вафельницу и прибор по добыче ланолина. Вручила Обье мороженое, наполовину развернув бумагу, и замерла в ожидании. Эгон с некоторой опаской откусил пломбир и тут же зажмурился от удовольствия. – Наслаждайтесь, – сказала я с улыбкой. – А я побежала дальше. – Виконтесса, подождите, – Обье поспешно проглотил мороженое и спросил. Можете заглянуть ко мне после двух? – я приподняла брови. – Я поговорил с другом по поводу системы отопления горячей водой, он заинтересовался. И хотел обсудить с вами этот проект. – Я – не инженер, господин Обье, – я пожала плечами. – Но подъехать я смогу, авось что-то интересное смогу придумать. Следующим пунктом было ателье Перрен. И там сегодня оказалось неожиданно многолюдно. Однако увидев меня, Мартина извинилась перед собеседницей и подошла ко мне. – Я там привезла ещё юбки и корсеты, – негромко сказала я. Но её взгляд продолжал быть вопрошающим. – И митенки тоже, доставила несколько пар. – Несите митенки, – она взглядом показала на покупательниц. – Хотя, давайте я с вами лучше выйду. – Мне плащ ещё нужен, в манто жарко, – уже на улице сказала я. На что Мартина уверенно кивнула. Отдала небольшой короб с митенками, модистка открыла его и, пересчитав, выдохнула. – Мало, – это слово начинает мне надоедать. С трудом удержалась от мата, только вопросительно подняла брови. – Надо в три или даже четыре раза больше. Дамы уже и другими аксессуарами интересуются. – У меня не так много вязальщиц, – заметила я негромко. – Поискать девушек для обучения? – спросила Мартина. – Это надо обдумать, – пробормотала я. – Давайте я к трем или четырем часам подъеду и мы решим, как лучше поступить. – Хорошо, тогда и с корсетами решим. Ах, да, плащ. Пойдемте, виконтесса, у меня есть на вас очень хороший вариант. – Только один? – уточнила я с улыбкой. – Герти, – позвала она помощницу. – Принеси виконтессе тот синий плащ с атласной отделкой. Или лучше пальто посмотрите? Покачала головой. И тут же переключила внимание на длинный плащ с глубоким капюшоном. Лукаш забрал у меня манто, и я примерила обновку. Цвет шел, атласные завязки у ключицы добавляли изюминку. Берем. Спросила о стоимости у Герты, она шепотом сообщила, что этот вопрос позже с Мартиной нужно будет решить. От модистки поехали в кафе, в которое я пристроила во вторник часть товара. Сдала излишки продукции и обсудила с владельцем дальнейшие поставки. В город я не планировала на той неделе часто приезжать (точнее в планах была только одна поездка в следующую пятницу). Но и привезенного товара до следующей пятницы точно не хватит. Сошлись на том, что во вторник вечером Дирк сам заедет за товаром в порядке исключения. В качестве премии выдала ему два рожка мороженого. В итоге к сестрам-близняшкам я приехала уже в двенадцатом часу. – А мы уже испугались, что вы передумали, – заметила Хельма с улыбкой. – Стряпчий уже седьмое пирожное ест, – проворчала негромко Ирма. Я же достала из сумки исписанные листы бумаги и протянула их ей. – Я набросала основные пункты соглашения. Если что-то не устроит или вызовет сомнения, давайте сразу обсудим. На согласование всех вопросов ушло около получаса. А после мы оставили стряпчего оформлять два экземпляра договора под присмотром продавца-кассира, а сами пошли на кухню. Короб с миксером, вафельницей и блендером я сразу захватила с собой, точнее с Лукашом. Он все время обсуждения терпеливо ждал в кафе возле входа. На обучение основам ушло около двух часов, и это мы изучили только основные вкусности: сгущенка (в том числе и вареная), мороженое (пломбира, крем-брюле и в рожке), желе и творожный сыр с зеленью. Я бы и дальше продолжила обучение, но меня уже артефакторы ждут. – Остальному уже в следующую пятницу буду обучать, – решила я, посмотрев на часы. – Кстати, эту технику можно купить у артефактора Эгона Обье, – добавила я, отмывая миксер и блендер. Вафельницу я решила сестрам подарить. Мне она пока не нужна, а вот им она сейчас очень понадобиться. Про трубочки с вареной сгущенкой внутри я им рассказала и даже показала, как их скручивать. Обсудили и различные варианты начинок. Так что это будет ещё одним новым блюдом в кафе. – Кстати, я сейчас к нему поеду. Если есть желание, кто-то может ко мне присоединиться. С миксером взбивать сливки намного легче и быстрее. Без блендера можно и обойтись пока, сыр можно тоже миксером размешивать. Но вот творожки и майонез проще с помощью него делать. Ирма вызвалась со мной поехать. По дороге к экипажу я рассказала, что если смешать сахар, сливки и творожный сыр без добавок, то получится очень вкусный крем для тортов и пирожных. И обещала научить их очень вкусным булочкам с корицей и этим кремом в следующий раз. При воспоминании о домашних синнабонах рот тут же наполнился слюной. И только тогда я вспомнила, что обед я пропустила. Поэтому подойдя к ландо, попросила Тима достать ещё парочку рожков с мороженым из холодильника. Мне нужно было хоть чуть-чуть заморить червячка. Так что обсуждать в поездке возможность введения в меню кафе салатов с майонезом и крем-супов было уже попроще. Ирма же явно пожалела, что не взяла с собой карандаш и бумагу, чтобы записать рецепты. – Так в пятницу я вам всё повторю. А может и запишу рецепты заранее, чтобы время не тратить, – задумчиво закончила я. У Обье Ирма не задержалась, купила миксер и заказала блендер. И поспешила обратно в кафе. Видимо, что-то она все-таки запомнила и решила сразу попробовать приготовить. Мэтр Иво Базен был советником губернатора по градостроительству и изначально с долей скепсиса отнесся к моим словам насчет отопления. – Вы уже подачу и нагрев воды с помощью артефактов наладили. Вот от труб с горячей водой нужно сделать ответвления. Летом их можно перекрывать. В ванной комнате можно сделать вот такую зигзагообразную дугу, – я нарисовала типичную батарею-змеевик. – Думаю, его для обогрева небольшого помещения без окон хватит, – приставку «думаю» добавила для отвода глаз. Ну откуда Кати может это знать наверняка? – А вот для остальных комнат нужен больший объем горячей воды. – И я, будто задумавшись, начала вырисовывать старые советские чугунные батареи. – Количество секций нужно варьировать в зависимости от размера помещения. Пусть сами разбираются в соотношениях. Я лично забыла пропорции. Но именно пластиковые бутылки с горячей водой спасли нас с подругами в горах, когда мы решили отдохнуть с палатками, не озаботившись теплыми спальниками. – Но если мы уберем печи, то, как люди будут готовить еду? – задумался Иво. И тут вмешался Эгон и рассказал о «нашем изобретении»: двухкомфорочных плитах на магической энергии. Но Иво рассказом не впечатлился. – Мне кажется, вы забываете, что на все эти артефакты нужна прорва энергии. – Так и этот вопрос можно легко решить, – я с улыбкой пожала плечами. – Предложите студентам магических академий подработать. Заряжать в свободное время накопители для них просто. А ещё полезно для резерва. Это доступно даже выпускницам Институт Благородных девиц. Впрочем, как и ученикам в школах магии. Думаю, никто не откажется от лишнего серебряника на личные нужды. – Этот вопрос надо не только с губернатором обсуждать, но и с руководителями школ, Академий, Институтов. Возможно даже с королем, – неуверенно протянул Иво. Но спустя несколько мгновений его глаза зажглись энтузиазмом. Наверное, прикинул приблизительную выгоду от такого простого решения вопроса. Все же это значительно упростит работу артефакторов. Пока они сами тратят время на зарядку всех накопителей, и на это уходит много и времени и энергии, как я думаю. Под шумок отдала Эгону один заряженный артефакт и попросила новый. Один у меня ещё остался, но лучше иметь запас. Обсудили с Иво и момент с отключением отопления летом, то есть когда и как лучше организовать этот процесс. Насчет «когда» подсказала легко, а вот каким образом это сделать, я толком сказать не могла. В батареях должна быть возможность циркуляция воды, то есть должен быть вход и выход. А вот с остальным им самим нужно решать. Либо перемычку на переходе от системы подачи воды (при этом включать такое отопление с магом-инженером), либо отдельную сеть отопительных труб сделать и нагревать воду для них другим артефактом. Из жаркой дискуссии артефакторов по поводу выгоды того или другого варианта я технично слилась. И оставив записку Эгону с чертежом решеточки, направилась дальше по собственным делам. А точнее в торговую гильдию, где нашла Авелье. Вручив ему несколько рожков мороженого, я на примере объяснила, зачем и мне и ему нужна непромокаемая бумага. Отведав лакомство, он согласился ускорить процесс. До Мартины добралась уже на остатках сил и упрямстве. И потребовала напоить меня чаем с бутербродами, иначе я от голода взвою. Перебрав корсеты, юбки и кринолины, модистка присоединилась ко мне. За чаепитием обсудили привлечение новых учениц к вязанию ажурных изделий. Я категорически не хотела новых жильцов в своей усадьбе. И в город ездить ежедневно пока не могла. Поэтому и предложила два варианта. Либо я сама ищу новых вязальщиц среди своих вилланов, либо мы откладываем этот вопрос с небольшой школой в городе на вторую половину мая. А пока будем планомерно подогревать интерес публики к нашим изделиям. – Давайте и тот и другой вариант попробуем, – пробормотала Мартина. – С тем интересом, что уже есть у дам нашего города, нам в любом случае надо будетрасширяться. А если выйти на другие города через торговую гильдию, то тем более нужны будут новые мастерицы. – И я вынуждена была согласиться с её доводами. Конечно, такой размах я не планировала изначально, но и от прибыльной отрасли отказываться глупо. – И не в обиду вам будет сказано, но мне кажется, виконтесса, вам нужна помощница. Вы весь день носитесь по городу, даже поесть не успеваете. – Нужна, – согласилась я. – Но где ж её взять? – Если позволите, я могу предложить вам несколько вариантов. – У меня сейчас не будет времени даже на собеседования. Но если кто-то готов приехать в усадьбу ради этого, то буду ждать. От вас эти дамы или господа должны иметь рекомендательные письма, – я допила чай и постучала пальцами по столу. – Если мы будем организовывать такую школу вязальщиц, то на принципах совладения. И надо будет договора с ученицами составлять, в которых прописать, что после обучения они обязуются три года отработать у нас. Мартина кивнула и пообещала составить план. Урегулировав вопрос с оплатой сегодняшних продаж, я вышла на улицу и глубоко вдохнула. Весна в самом разгаре, а я даже погулять просто по городу не могу. Решено, пойду по рынку пройдусь. Посмотрю, какие сейчас фрукты и овощи здесь продаются. Может, ещё чего-нибудь интересного найду. Да и в аптеку заглянуть нужно, чтобы пополнить коллекцию эфирных масел. Ой, нет, сначала надо ещё к Лотару заехать. С ним вопрос мы решили быстро, хотя изначально от стоимости свечей в разрисованных Хаганом бокалах он ошалел. – Эти бокалы с ручной росписью, каждый индивидуален, то есть такого больше ни у кого не найдете. Так что именно эти свечи я бы на вашем месте предлагала самым состоятельным покупателям. Лотар задумался, и все-таки согласился купить каждую свечу за половину золотого. Так, надо не забыть, Хагану сегодня премию выписать за отлично проделанную работу. А пока можно погулять немного по рынку. Разноголосый гам не мешал получать удовольствия от шопинга и зыринга. И даже следующий за мной попятам Лукаш не раздражал. Я приценивалась к грейпфрутам, когда почувствовала, что чья-то шаловливая ручка пытается залезть в мою сумку. На автомате цепко ухватила ладонь и дернула на себя, чтобы секундой спустя уставиться в детские испуганные глазёнки. От растерянности я ослабила захват, чем мальчишка и воспользовался. Благо Лукаш успел перехватить его за шкирку. – И как это называется, малолетний воришка? – строго начала я. Он шмыгнул носом и снова дернулся в попытке сбежать. – Лукаш, напомни, какое наказание положено ворам. – Руку отрубают, – хмуро бросил он. И снова я чуть не икнула от неожиданности. Неужели здесь такое средневековье? Посмотрела в глаза охранника, чтобы проверить его серьезность. Возможно, Лукаш просто ребенка запугивает? Но по непроницаемому выражению его лица ничего не смогла понять. Мальчишка тем временем снова шмыгнул носом, с трудом сдерживая слезы. – Госпожа, прошу, отпустите меня. Я больше никогда, никогда… И ведь понимаю, что он просто на жалость давит, а все равно спокойно смотреть не могу. Но и отпускать его так просто нельзя, он дальше пойдет по карманам чужим лазить. – Так и не надо было начинать. Зачем?.. – пробурчала я, обдумывая ситуацию. Куда в таких случаях обращаться-то следует? Я глянула на его ауру, хотя и понимала, что послужной список на ней никак не отобразиться. – У меня дома сестры от голода загибаются, – пробормотал он. Я бы возможно и не поверила его словам, но именно в этот момент я разглядывала причудливую ауру странных приглушенных оттенков. И никаких негативных всполохов в ней я не уловила. А охряный цвет, который есть у лжецов в ауре, вообще в принципе отсутствует. Я приподняла брови и переглянулась с Лукашем. – А где ваши с сестрами родители? – спросила я, снова посмотрев на мальчишку. Ему же лет семь-восемь всего, так откуда взялись эти серые оттенки в ауре? – Мамка родами умерла, а отец… отец пропал, – с заминкой ответил мальчишка. – Где сестры? Далеко отсюда? – продолжила я расспросы. – Дома они, недалеко отсюда, – вроде и спокойно говорит, а глаза уже надеждой горят. – Веди тогда, – распорядилась я. Отпускать его одного не рискнула, сбежит ещё. – Как тебя зовут-то, воришка? Дворами и подворотнями мы, действительно, добрались быстро. Старый доходный дом производил гнетущее впечатление. Ночлежка (а по-другому я эту каморку назвать не могу) находилась в подвальном помещении. Сырость и холод я почувствовала уже на лестнице. Запахи тоже не радовали. Кристоф негромко постучал в дверь, больше похожую на фанеру. – Открывай, Тильда, это я, – шепнул мальчишка. И только когда дверь приоткрыли, я расслышала плач ребенка. Точнее это уже больше на писк было похоже. Глянула на сверток в руках девчонки и только тогда в полной мере осознала фразу Кристофа: «мамка родами умерла».Глава 19
– Сколько младенцу дней? – сглотнув, спросила я, переходя на магическое зрение. Слишком тусклая аура у малютки. – Одиннадцать, – ответила девочка лет десяти. – Он сначала ещё ел немного молоко, но уже третий день постоянно срыгивает его. Да сейчас и молоко закончилось. – Какое молоко даете? И как? – уточнила я, а сама уже в сумку залезла в поисках кошеля. Искать кормилицу сейчас просто нет времени, малышка уже от голода умирает. – Чистую ткань натягиваем на бутылку с кипяченным коровьим молоком и даем пососать, – ответила Тильда испуганно. – Нам так соседка подсказала, она в прошлом году родила, но молоко слишком быстро пропало. – Кристоф, сбегай на рынок за козьим молоком, – протягивая пару серебряных монет, сказала я. И тут же покачала головой. – Впрочем, нет. На это времени нет. Одевайся, Тильда. Сама завернула младенца в куцее покрывало и прижала к себе. В комнате было на удивление чисто, и даже огонь горел в небольшом очаге. Впрочем, Лукаш погасил его перед тем, как мы покинули каморку. Кристоф закрыл дверь на ключ. И мы поспешили выйти на улицу. Я бы и побежала, но физической подготовки у меня нет (сдохну через сто метров). В пути уточнила у Лукаша, где целителей можно найти. Если не возьмет соску, надо будет бежать к ним. А они обитают только в центре города. Уже на подступах к рынку увидела необходимое учреждение: аптеку. – Кристоф, мы здесь будем, – окликнула я мальчишку и, кивнув на аптеку, напомнила. – Нужно кипяченное козье молоко, – и буквально вломилась внутрь. Аптекарь, услышав колокольчик, тут же поднял взгляд. – Чем могу?.. – Нужна детская бутылочка с резиновой соской, – перебила его я. – У вас есть такие? Не помню, из чего их раньше делали, но знаю, что резину в этом мире уже начали производить. – Есть, но… – начал пожилой тщедушный мужчина с моноклем на глазу. – Нужно простерилизовать бутылочку, срочно, – нетерпеливо перебила я, оглядываясь в поисках подходящего места. – Я всё оплачу. С лихвой. Считайте, что я на время арендовала вашу аптеку. Мужчина кивнул на стулья у окна, и я сразу туда устремилась. – Лукаш, надо Тима попросить подогнать экипаж сюда, – я взглянула в темные глаза охранника. Он чуть сжал губы, сверкнув недовольным взглядом. – Брось, со мной здесь ничего не произойдет, – настойчиво сказала я. – А ландо может понадобиться в самое ближайшее время. Лукаш отрывисто кивнул и направился к выходу, столкнувшись в дверях с Кристофом. У мальчишки в руках была литровая банка молока. – Уважаемый, – окликнула я аптекаря. И в тот же момент заметила за прилавком барышню бальзаковского возраста. – Муж ушел в лабораторию, – ответила она. – Молоко надо подогреть и налить в бутылку. Пока ждали, я сняла плащ и размотала покрывало: в помещение было достаточно тепло. И снова подхватив на руки младенца, начала его потихоньку укачивать, приговаривая какие-то бессвязные нежности. А про себя отсчитывала секунды до появления заветной бутылки. И все равно сбилась, когда увидела женщину с бутылочкой в руках. Форма у соски была непривычной, но в её предназначении я не сомневалась. Уткнула кончик в губы малышки, и чуть надавила, чтобы выступили первые капельки. Младенец чуть повел носом и причмокнул губами, чем я и воспользовалась, тут же засунув кончик соски ему в рот. – Давай, малышка, открывай ротик пошире, – пробормотала я, досадуя на себя, что не сообразила руки сразу помыть. – Давай-давай, не ленись, хорошая наша. Вот так, правильно… Услышав первое чмокание, я с облегчением выдохнула. Хотя это только начало пути. Женщина, видимо, догадалась о моем упущении и принесла полотенца: влажное и сухое. Выпустить ребенка я не могла, но она сама обтерла по очереди обе мои ладони. – Спасибо, – поблагодарила я её. И повторила ещё раз, когда она положила мне на плечо полотенце. Уже через несколько минут малышка начала засыпать, все медленнее работая ртом. И только тогда я услышала, как урчат желудки у её брата и сестры. Подняла взгляд на вышедшего аптекаря и негромко спросила. – А вы можете накормить детей хотя бы чаем с булочкой? – Конечно, госпожа, – ответила его жена с легкой улыбкой. – Меня Аделией зовут. А мужа Куно Герен. – Катрин де Арманди, – на автомате представилась я. – Приятно познакомиться. Аделия проводила нас всех на кухню в жилой части здания. И пока дети ели, я расспросила их о пропавшем отце, который, как я поняла, ушел в запой после смерти жены. И в один из вечеров просто не вернулся домой. О других близких родственниках дети не знали. Первые дни им помогала соседка, но, видимо, осознав, что их отец не вернется, решила не заниматься благотворительностью. Хотя, возможно, я зря наговариваю и у неё, действительно, не было денег. – И что же мне с вами делать? – негромко спросила я и посмотрела на пришедшего Лукаша. Как здесь оформляется опека? Не могу же я детей просто забрать к себе. – Интересно, а в городе есть приют для сирот? – Есть, – коротко ответил вояка. – Но условия там ужасные… У меня друг в приюте рос. – Я с недоумением посмотрела в его глаза. Зачем он детей пугает? – Меня же с сестрами разлучат! – воскликнул Кристоф. Я приподняла брови: девочки отдельно воспитываются, мальчики отдельно? – Госпожа, я видел приютских детей. И не хочу, чтобы мы такими же стали. Мы лучше сами… – Сами? – переспросила я, с трудом сдерживая сарказм. Так же как сегодня? Выдохнула протяжно, чтобы успокоиться. И в задумчивости прикусила губу. Что сейчас делать-то? А пусть дети сами решают, раз такие самостоятельные. – Вы готовы поехать со мной в загородное поместье? – Но… – начала Тильда и замялась. – А если папа вернется? – А мы ему записку оставим, где вас искать, – предложила я после секундного размышления. Чем черт не шутит, возможно, и папаша объявится. Дети переглянулись. – А что мы там делать будем? – спросил Кристоф осторожно. – Жить, – пожав плечами, ответила я. – Нет, я имел в виду, как мы будем отрабатывать еду? – пояснил мальчик. И этот вопрос вызвал бурю эмоций в душе. Осторожность – это, конечно, хорошо. Но откуда она? Кто и что требовал у них за «еду»? – Работу вам найдем, не переживайте, – легкомысленно заявила я. – Н главная задача ваша – это забота о сестренке. Как её, кстати, зовут? – Анели, – ответила Тильда и чуть толкнула брата локтем. – А далеко поместье от города? – снова спросил мальчишка. Это они о путях отступления думают? – Почти двадцать верст, – спокойно сказала я и, заметив, что брат с сестрой снова переглядываются, предложила. – Вы пока думайте, а мне в аптеке нужно ещё кое-что купить. – Мы поедем с вами, госпожа Катрин, – неожиданно уверенно заявила Тильда. – Хорошо, – ровно ответила я. – Госпожа Аделия, можно у вас листочек с пером попросить? Дети записку напишут отцу. – Конечно, – ответила женщина. А я поднялась и направилась в аптеку, невольно продолжая покачивать ребенка в руках. Уже в зале поинтересовалась у Куно сколько я должна за помощь? – Двадцать серебряников за бутылочку, – ответил аптекарь и направился к кассе. – А за аренду аптеки? – спросила я. Куно покачал головой – А еда для детей? Полотенца? – Бесплатно, госпожа, – твердо сказал аптекарь. И мне осталось только головой кивнуть. Я отсчитала монеты на автомате. – Ой! Я же хотела ещё масла эфирные прикупить! Минуты через три дети вышли в зал и растерянно переглянулись. Оказалось, они почти не умет писать. Тильда знает всего несколько букв, но их явно недостаточно. Лукаш тут же предложил свою помощь в написании записки. И вскоре они справились с этой задачей. Обратно к доходному дому подъехали уже в экипаже. Кристоф сбегал в подвал, чтобы оставить записку. Мы уже направлялись к городским воротам, когда я вспомнила про типографию. Оставила детей с Тимом, пока забирала заказ и договаривалась к следующей пятнице о двойном объеме этикеток. – Лукаш, а может лучше к стражам прядка обратиться, чтобы они отца ребятишек поискали? – спросила я, когда мы возвращались к экипажу. – Можно обратиться, – вояка пожал плечами и добавил. – Вот только вряд ли это что-то даст. – Ясно, – я прикусила губу, обдумывая следующий вопрос. – А мне же надо оформить на них какие-то документы об опеке? – Не знаю, госпожа, – сказал Лукаш. – Это у господ с этим вопросом строго. А нас, простых сирот, просто забирают ближайшие родственники. – Но я же не их родственница, – возразила я. Ладно, спрошу у герцога в воскресенье. А пока будем считать, что они у меня временно гостят. Вернувшись, переоделась в манто, а в плащ укутала детей, чтобы не замерзли в дороге. В дороге обдумывала, как вписать в нашу жизнь появление младенца. Это же большая ответственность. Я из уроков литературы помню «невеселую» статистику детской смертности в прошлые века. Нужно ли искать малютке кормилицу? Или ей козьего молока будет достаточно? И кого пристроить в няньки для Анели? Кристоф с Тильдой вряд ли справятся сами. Брат с сестрой под прикрытием плаща что-то негромко обсуждали. – Не устала? – уточнила я у Тильды, когда она аккуратно переложила малютку на другую руку. – Нет, госпожа. Всё хорошо, – кротко ответила девочка и посмотрела на брата. Уже в усадьбе, когда Лукаш помогал мне спуститься, я уточнила у него насчет возможной кормилицы для малютки. – Насколько я знаю, у Ерса недавно родился сын,– ответил он. Один их охранников? – Они с женой как раз думали о собственном срубе в деревне, только денег не хватает. – Спросишь у него про переезд в усадьбу до начала осени? А я ему с избой помогу, – предложила я. Вояка кивнул, никак не выказав удивления. Но его замешательство я уловила, поэтому и добавила. – Даже если отец ребятишек найдется, из усадьбы их не выгоню, пока сруб не поставим. Из усадьбы тем временем уже высыпал народ. Первым прибежал Алоис и с удивлением уставился на ребятишек. Пока представила их, как наших гостей. Ипопросила племянников проводить их на второй этаж, чтобы они выбрали себе спальню. Тима озадачила поисками люльки на чердаке, как только он закончит ухаживать за рысаками. А сама направилась на поиски Торы. Она нашлась в кулинарном цеху. Отвела её в сторону и рассказала о новых жителях, попросив подобрать им что-нибудь из старой одежды Роланда и Алоиса. – Если остались мои платья, то и их надо дать Тильде примерить. В городе уже не было возможности заняться покупками одежды для найденышей. Уточнила заодно о выполнении плана минимум по продукции. Тора отчиталась, что идем с опережением. Проверила и «кружевниц», Вита была ими довольна. – Барышни, – обратилась я сразу ко всем. – Мне нужны ещё мастерицы по вязанию. У вас есть кто-нибудь из подруг на примете? – девушки переглянулись и неуверенно кивнули. – В воскресенья с ними поговорите и, если будут желающие, пусть вместе с вами в понедельник придут. У Фриды тоже работа с мылом шла неплохо. Вчера мы попробовали варить мыло с растительными маслами. А сегодня она варила щелок со свиным жиром. Я сразу ей сказала, что это работа на два дня. Поэтому доварив до стадии клеевого мыла и сделав отсолку, Фрида оставила это занятие. И оставшееся время помогала Раймонде готовить вареную сгущенку. Оценив их усилия, я попросила домработницу заняться приготовлением ужина. А сама помыла руки и решила заняться крем-брюле, когда в комнату ворвался Лукаш с другим охранником. Ерс? – Виконтесса, Ерс согласен. И если вы разрешите взять ландо, то уже через пару часов они с Зельмой будут здесь. – Даю добро, – я улыбнулась. И едва мужчины удалились, как на кухню пришли дети в полном составе. Младенец негромко хныкал, но соску не брал. – Наверное, молоко остыло, – предположила Тильда. – Давай сюда Анели, – я протянула руки. – Фрида, разогрей молоко, будь добра. Развернув конвертик, убедилась в догадке: пеленка промокла. Но покормить всё равно малютку надо. После голодовки порции будут маленькие, но частые. – Раймонда, нужна чистая ткань на пеленки, – посмотрела на детей. – А вам нужно помыться, Матис покажет вам, где ванная комната. Мотька, найди Тору, она должна была подобрать одежду нашим гостям. Так в хлопотах я и провела остаток дня. Познакомилась с Зельмой и маленьким Берном. Комнату для них выделила на втором этаже рядом со спальней малышни. И поняла, что становится тесно. А значит, нам, Арманди, все-таки надо перебираться в хозяйские покои. Только сначала, надо запастись дровами и заделать щели у оконных рам. На улице, конечно, потеплело, но не настолько. Отправив работниц в деревню с Тимом, я начала накрывать на стол на кухне, с сожалением осознавая, что и эти посиделки надо прекращать. Нас стало слишком много, и слухи обязательно пойдут о странностях виконтессы. Поужинав, отправила клюющих носом приемышей спать и попросила Зельду покормить малышку. Остальные уже по привычке долго чаевничали, ожидая возращения Тима. Меня завалили вопросами о малышне, я терпеливо отвечала на них, внимательно изучая реакцию окружающих. Негатива к маленьким «гостям» не заметила, и это успокаивало. – Раймонда, вам важное задание на завтра: отмыть главный холл и кабинет главы рода. В воскресенье к нам в гости приедет герцог де Ревиль. И мы должны произвести на него хорошее впечатление. Тора, а нам с тобой нужно придумать, чем его можно будет угостить. Вдруг он согласиться на обед остаться. – А зачем он приедет? – с любопытством уточнил Алоис. – Меня магии обучать будет, – с улыбкой ответила я и потрепала его по макушке. – Кстати, Роланд, что с занятиями? Вы возобновили чтение, чистописание и счет? Роланд виновато потупился. – Ясно, тогда с понедельника начнете. И возьмете ещё и Кристофа с Тильдой к себе в класс. Они почти ничего не умеют. Поэтому Алоис с Матисом тоже будут помогать. Обсудили и другие планы на завтра. Вернувшегося Тима усадили сразу за стол, отправив Роланда, Хагана и Мотьку распрягать повозку и ухаживать за рысаками. Алоиса попросила проверить новых жильцов. А едва он отчитался, что все трое спят без задних ног, отправила и племянника спать. Он пытался возмущаться, но был не особо убедителен. Я же сходила за Лукашем в «сторожку» и пригласила его почаевничать с нами. Уже за столом обсудили организацию маленькой детской площадки с качелями, горками и песочницей. Железные трубы, как оказалось, остались, ещё с того момента, когда отец Кати решил сделать водопровод в усадьбе. Доски тоже имелись. Так что со строительным материалом сложностей не ожидалось. Также предупредила Лукаша, что с понедельника нужно будет делать обход поместья и считать новые пеньки, а возможно и ловить нарушителей. – Я могу вам доверять? – спросила я, вглядываясь в ауру начальника охраны. Он уверенно кивнул. – То есть покрывать нарушителей никто не будет? – Раз в несколько дней я сам буду делать обход. – Хорошо, – я улыбнулась. И перевела взгляд на конюха. – Дядя Тим, надо хозяйские покои привести в порядок к следующим выходным. То есть замазать все щели в кладке, особенно возле оконных рам. Проверить камины и озаботиться дровами. – Сделаем, госпожа, – с улыбкой заверил старик. Вернувшихся чумазых парней отправила в ванную умываться и спать. Оглядев остальных членов застолья, пришла к решению, что отдых лишним не бывает. Тору и Тима отправила первыми отдыхать. Вместе с сестрами помогла Раймонде убрать со стола. А после уточнила у Виты, готова ли она поучиться новым схемам. Она с энтузиазмом согласилась. Фрида неожиданно тоже вызвалась посмотреть на наше вязание. Пока Вита ходила за пряжей и крючками, я достала из комода горшочек с бусинками. Сегодня буду учить интересному варианту с нехитрым украшением: четыре бусины в ряд на расстоянии сантиметра друг от друга. А завтра спрошу у Торы пуговицы, если что и от старых платьев можно будет их отпороть. А со следующей недели будем учиться уже летним вариантам. Да ещё надо береты, шарфы и жилеты изучить. А после предложить девушкам самим придумать варианты, за лучшую идею пообещать премию. Кстати, о ней. Озадачила Виту вопросом: кого на этой недели из мастериц наградить? Тору завтра тоже озадачу. В этот раз я просто медленно вязала ряд за рядом, иногда останавливаясь и проверяя Виту. Девчонка уже почти не ошибалась, да и по скорости не отставала, даже когда я её увеличила. Фрида, как оказалось, сразу зарисовывала схему узора. Так что уже через час, мы закончили по митенки. И я решила, что на сегодня достаточно. Завтра выделю минут двадцать, чтобы показать, чем правая митенка от левой отличается. Следующий день прошел под девизом: «А завтра у нас важные гости». Перед завтраком мы с Раймондой и Торой составили меню на праздничный обед в воскресенье. После завтрака была разгрузка тары и погрузка товара в телегу. Короткий разговор с Тедериком. И я увязла в ежедневных хлопотах. Тора и Вита отправились присматривать за работницами. Раймонда занялась генеральной уборкой в холе. Мотьку и Алоиса я после обследования оранжереи отправила ей на помощь. Алоис обиженно надулся, но возражать не стал. Зельма, как я и думала, вызвалась присматривать за малюткой. Поэтому Кристоф с Тильдой пристали ко мне с вопросом, чем им заняться. Их я тоже отправила к Раймонде. Хагана после премирования приставила к Лукашу с Тимом, то есть на строительство детской площадки. Роланда, подумав, заслала по тому же маршруту. А сама с Фридой занялась мыловарением. Параллельно готовила вареную сгущенку и мороженое крем-брюле. На вечер у меня были грандиозные планы по повышению собственной привлекательности. Я хотела чуть осветлить волосы у лица, благо один подходящий рецепт знала с лимоном и яблочным уксусом. А после сделать питательную маску для волос. И уже на ночь накрутить локоны на тряпочки (бигуди я вряд ли найду). Декоративной косметики в этом мире практически не было. И рецепта даже самой простой гигиенической помады я не знала. Хотя можно поэкспериментировать с пчелиным воском и маслами. В будущем же я планировала попробовать сделать крем для рук из ланолина. Так что пару дней на эти эксперименты я выделю. А пока нужно хотя бы с мылом разобраться. Мы уже сделали вторую отсолку раствора, но нужного качества я не добилась. Не беда, сделаем ещё одну. А уже после снова растопим и добавим базовые или эфирные масла. Оставив массу отстаиваться, решила проверить мастериц и кулинаров. Да и обед уже пора готовить. По случаю объяснила Вите, как обвязать большой палец на левой митенке с бусинками. В цеху же уточнила, сколько уже приготовили, и женщины начали судорожно пересчитывать баночки. Надо на стену повесить что-то вроде плана на день, чтобы они вычеркивали уже сделанные порции. Хуже всего дела обстояли у Раймонды: мальчишки больше мешали, чем помогали. Вспомнив об этикетках, я решила озадачить их другой работой под моим присмотром. Тильду же оставила в помощницах домработницы, заодно напомнив про обед. – После обеда, я Фриду к вам в помощь направлю на пару часов, – пообещала я ей, пока мы шли на кухню. Обедала я с племянниками отдельно. Обсудила с ними сегодняшние свершения. И сообщила заодно о том, что сегодня вечером устроим банный день. Алоис скуксился, поэтому я рассказала о новом мыле, которое мы ещё в четверг с Фридой сварили. Не уверена, что он поверил в его чудесные свойства, но Роланд подтвердил мои слова и Алоис перестал хмуриться. А после обеда я сварила клейстер и усадила мальчишек за наклеивание этикеток. А сама в это время пекла вафли. Когда же Фрида вернулась, мы продолжила варить мыло. И после третьей отсолки результат меня порадовал. Так незаметно и пролетела суббота. Вечером я уже занялась собственной внешностью. Сама себя чувствовала глупо: будто влюбленная девчонка, которую пригласили на первое свидание. Но призывать себя к порядку не стала. В конце концов, женщина всегда должна выглядеть привлекательно. Утро воскресенье тоже выпало суматошным. Герцог должен был приехать к двенадцати часам, но уже в одиннадцать я была при полном параде. Волосы я красиво уложила локонами и оставила распущенными (благо в этом мире никаких предубеждений к непокрытой голове не было). Надела кремовое платье и прицепила к лифу аметистовую брошку – бабочку. Из кухни меня в таком наряде прогнали. Поэтому я, вытащив Виту, оставшееся время посвятила вязанию (нервы хорошо успокаивает). Немного увлеклась, и в холл уже бежала. Только зря я торопилась: герцог не пришел.
Глава 20
Нет, Джереон не забыл про меня. Гонец от него опоздал всего на пять минут. И уже по официальной форме посланца я поняла, что на границе какие-то проблемы. Страж границы отдал мне письмо и книгу и сказал, что ему приказано дождаться ответа. В послании Джереон приносил извинения за то, что не смог приехать (непредвиденные обстоятельства вынудили его в срочном порядке выехать в пограничную крепость). Герцог предлагал также перенести занятие на завтра или любой другой день. Так куртуазно выражаться я не умела, но попыталась в ответном послании быть любезной. «Уважаемый герцог де Ревиль! Прежде всего, я хочу сказать вам искреннее спасибо за учебник по магии. Надеюсь, вопрос, вынудивший вас умчаться на границу в выходной день, решится быстро и благополучно. Обучение предлагаю перенести на следующее воскресенье, если вам это, конечно, удобно. Благодарная вам за помощь, Катрин де Арманди». Письмо сложила в конверт, но за печатью в кабинет решила не ходить. Просто протянула конверт пограничнику и пожелала ему удачи. Изучив оглавление книги, я захлопнула её и направилась к себе. Оставлю на вечернее время. В комнате отложила учебник с письмом на стол и начала переодеваться. И пока заплетала косу, пыталась разобраться в собственных чувствах. Обиды не было, но жуткое разочарование прочно обосновалось в груди. Почему? Неужели мне настолько запал в душу Джереон? Глупо и бесперспективно. Даже если отбросить наше неравенство (а герцоги стоят сразу после короля, в то время как виконты по положению чуть выше состоятельных купцов), наше совместное будущее невозможно. Мне нужен жених, который сможет уйти из своего рода и вступить в мой, приняв фамилию Арманди. Герцог не сможет этого сделать. Никогда. Поэтому лучше на корню подавить нелепые фантазии в отношении де Ревиля. И заняться делом. Тем не менее, праздничный обед я решила не отменять. И против всех доводов рассудка опять устроила совместные посиделки. А после мы с Роландом съездили в деревню. Я снова переговорили с вилланами насчет стрижки овец. – Я понимаю, что вы хотите научиться обрабатывать шерсть, поэтому так легко согласились на мое предложение. И ничего не имею против этого. Осенью даже выдам вам в аренду прибор по отделению ланолина. Но в качестве платы за полученные знания и аренду, будете отдавать этот ланолин мне. Вилланы поворчали для вида, но согласились. Съездила в гости и к пасечнику с подарками: десяток рожков с мороженым для детей, несколько банок разных сыров и пару банок сгущенного молоко. Оказалось, они приступили уже к стрижке овец, чтобы завтра с самого утра привести шерсть и начать её обрабатывать. Улрика обещала приехать на той же телеге. Уф. Хорошо, что я помощникам сказала к восьми утрам приезжать. Планировала с ними разобрать хлам в амбаре, но теперь этим нужно будет сегодня заняться. В итоге, задерживаться у пасечника не стали. Отбыли домой сразу. Уже в усадьбе озадачила Тима и Лукаша новым распоряжением, благо качели уже вчера установили, а сегодня с утра за песком на берег Орыча съездили. В отношении хлама сказала: то, что ещё можно починить – оставить, что нельзя – на дрова или выкинуть. На кухне обнаружила, что девушки решили не сидеть без дела, несмотря на то, что к понедельнику у нас уже была готова продукция. Фрида же с утра переехала в подсобку с новой печкой и уже начала творить новую партию мыла. Я же пока обдумывала, во что мыло упаковать. Заказать в типографии большие этикетки и в них заворачивать? Или сшить небольшие холщовые мешочки? Кстати, Раймонда во время генеральной уборке нашла две старые печати рода Арманди, и я придумала, как ещё можно отмечать нашу продукцию.А сейчас я хотела проверить этот способ. Поэтому забрала шкатулку с печатями, несколько баночек и рюмок под свечи и серебристую краску. Уже в «мыловарне» отжала у Фриды пару брусков мыла для эксперимента. Завернув ручку печати, нагрела на огне ту часть, что отвечала за оттиск, и придавила ей мыло в центре бруска. Убрала через пару секунд: буква «А» получилась расплывчатой, но вполне узнаваемой. Ага, осталось только форму для брусков более элегантную сделать. Со стеклянной тарой решила поступить проще: обмакивать в серебристую краску и оставлять оттиск на дне. Почему не золотистый цвет? Так мы, виконты, вообще очень скромные люди. Выглянув в окно, заметила ребятню на детской площадке. – Давно они там? – уточнила я у Фриды. – Дак с обеда играют, – ответила девушка, внимательно изучая узор на брусочке мыла. – А вы хотите в продажу отдавать мыло с этой отметкой? – Естественно, – ответила я с улыбкой. – В качестве я не сомневаюсь, поэтому и не стыдно будет свою печать ставить. А вот с упаковкой надо ещё подумать. Кстати, а почему такое ужасное мыло продается? – Почему? У алхимиков можно купить качественное мыло. Но оно дорогое и позволить его могут только богатые люди. – Фрида грустно улыбнулась. – Бедные же для личной гигиены чаще используют воду, пропущенную через одну порции золы. Волосы ополаскивают потом отваром растений, чаще всего крапивы. А вот для стирки и уборки готовят щелок холодным способом. – Х-м-м, – протянула я задумчиво. – И в какую цену алхимики продают свое мыло? – Говорят, что цены даже до золотого доходят, – почему-то шепотом сказала девчонка. – Я года два назад спрашивала из любопытства в лавке попроще, так мне цену в ползолотого озвучили. Я чуть не присвистнула от стоимости. – Надо будет купить один брусочек в городе и сравнить прежде, чем цену установить на наше мыло, – решила я в итоге. – Так, Фрида, ты запомнила, как оставлять оттиск печати? Или нам надо повторить вместе? Девочка замялась, поэтому мы потренировались с проставлением печати на нескольких кусочках мыла. И тогда я со спокойной душой оставила Фриду дальше варить мыло. Сама же направилась на детскую площадку. С удовольствием отметила, что приемыши уже оттаяли и бесились наравне со всеми. – Так, ребятня, а вы все уже баночки обклеили этикетками? – строго спросила я, когда на меня, наконец, обратили внимание. Дети растерянно переглянулись. – Ладно, даю ещё вам тридцать минут, а после мальчишки идут на кухню. А Тильда проверит свою сестренку, вдруг Зельме помощь нужна. Девчонка тут же ринулась в дом. Мальчишки же снова переглянулись и, понуро опустив голову, пошлепали на кухню. Я за ними следом шла, обдумывая на ходу их распорядок дня. О нем и сообщила уже в помещении: утром разминка вместе с охранниками, потом завтрак. Занятия, оранжерея, обед, два-три часа на отдых и игры. А после уже нам будут помогать с этикетками. – А Тильде тоже надо будет зарядкой заниматься? – спросил Кристоф. Я задумалась: отправлять заниматься вместе с охранниками девочку не хотелось. – Да, но мы с ней отдельно будем заниматься, – постановила я. Надо ли сестер тоже к этому делу приучить? И какую программу составить? Упражнения на гибкость, пару асан для позвоночника, пресс, приседания, прыжки и бег? Перспектива меня саму не радовала, да и времени на это нет. Поэтому на первую неделю оставим легкую разминку и пару асан. Бега в течение дня мне хватит за глаза. Пока же я увела Виту учиться дальше вязанию. Утром мы с ней начали мастерить берет, а вот после его завершения можно уже и за жилетку взяться. Пуговиц Тора мне вчера много выделила (уж не знаю, откуда у неё такое богатство). Плодотворно позанимались мы до самого ужина. И берет закончили, и спинку жилетки связали, и даже одну половинку переда почти завершили. Вите так понравилось, что она уговорила меня после ужина довязать жилетку. А потом и собрать воедино изделие. Причем вязали мы из ниток разного цвета (я из черной пряжи, Вита из белой), но результат у нас обеих вышел превосходный. Оставила девушку зарисовывать схему. А сама решила, наконец, за книгу взяться. Но едва я добралась до учебника, как в дверь кто-то тихо поскребся. Оказалось, это Алоис решил меня навестить. Соскучился. Да, я стараюсь, несмотря на занятость, выделять время и на общение с племянниками, но им этого мало. Вот сейчас, например, малыш попросил рассказать ему снова сказку о Шреке. – Точно хочешь именно её? Я могу и другую рассказать, – предложила я с улыбкой. – Тоже очень интересную. Глазки Алоиса тут же загорелись предвкушением. И ухватив за руку, он потащил меня к себе в спальню. – Стой! А мы Роланду не помешаем? – спросила я с беспокойством. Он сегодня наравне со всеми помогал разбирать хлам в амбаре, поэтому устал так, что за стол практически клевал носом. – Нет, не помешаем. А в комнате меня ждало целое собрание детворы: и Мотька, и Кристофер, и Тильда. Все они уселись на кровать Алоиса и сейчас с нетерпением ждали новой сказки. Я переглянулась с Роландом. Вообще я всерьез рассчитывала, что Алоис быстро заснет. – Ребята, так дело не пойдет, – начала я решительно. – Алоис в кровать ложись. Кристофера положила вальтом к нему же, а Мотьке и Тильде сказала устроиться на стульях. Роланд же предложил, их на свою кровать устроить, а он пока посидит на стуле. Удивилась немного его щедрому предложению, но отказываться не стала. Устроилась рядом с ним на стуле и начала рассказывать «диснеевскую» русалку. С печальными сказками не буду их знакомить из принципа. Чудеса должны приносить радость. Я видела, что дети боролись со сном, но уже через полчаса все четверо сопели. Роланд помог мне всех доставить до собственных кроваток. Люлька Анели была пуста. Поэтому я тихо постучалась в комнату к Зельме с Ерсом. Она уложила обоих младенцев в одну люльку и сама готовилась ко сну. – Анели точно не помешает? – уточнила я. Зельма уверила, что так даже удобнее, ведь по ночам малютку тоже надо кормить. – А как Ерс к этому относится? – Да привык уже он, – ответила Зельма. – Что один ребенок, что два, разница небольшая. А здесь, по крайней мере, его брат с супругой не возмущаются насчет ночных криков. Самим ещё детей Всеслышащая не послала, поэтому и уверены, что детский плач обусловлен моими кривыми руками. – Вы поэтому о своем жилье задумались? – уточнила я. – И по этой причине тоже, – подтвердила Зельма. И в этом ответе так и чувствовалась и недосказанность и желание выговориться. Но не в коридоре же это делать? – А хотите чаю? Мне Тора недавно принесла пару кружек и хлеб со сгущенкой. – А муж твой? – Так он сегодня ночью дежурит. Согласилась и за чаем расспросила об остальных причинах. Ерс был младшим сыном в семье. А Зельма была практически бесприданницей, и первое время в новой семье жутко стеснялась старых платьев. Вот остальные женщины и решили, что ей можно понукать. И начали сваливать на неё самую трудную и неприятную работу. В итоге, когда она все же решилась рассказать всё мужу, было уже поздно что-то менять. Меня порадовало, что Зельма понимает, что в этой ситуации есть и её вина. Да и вообще в принципе, мне эта молодая женщина импонировала. Но вот слова про небольшое преданное удивили. Оказалось, она из другой деревни, которое принадлежит барону дель Соро. Я, пользуясь случаем, расспросила про житье на его землях. Оказалось, что рента там в два раза выше, чем у меня, да и с дровами там туго. Барон запрещает даже хворост собирать бесплатно. В итоге проговорили мы почти до полночи, поэтому у себя я успела всего пару страниц прочитать, как поняла, что меня уж рубит. А впереди довольно непростая неделя. Поэтому я решила отложить книгу до завтра. Утро по-моему наступило слишком рано. Новые работницы (две будущие вязальщицы и два кулинара) прибыли с телегами с молоком и молочными продуктами. Отправила их изучать договора, пока сама контролировала выгрузку. Следом приехал Тедерик из города с тарой, наблюдала и погрузку нашей продукции, которую помощник купца оплачивал сразу. Гурт помощников из семей, которые содержали овец, прибыл как раз к завершению наших расчетов. Оставила их во дворе. И выловив Тима, обозначила ему необходимый фронд работ: растянуть новые рыболовные сети, одну в амбаре на высоте чуть выше метра от пола, а вторую в небольшом саду между деревьями. Листья там только проклевываются, поэтому тени совсем немного. А также расстелить старые гобелены во дворе, и на них сгружать поступающую шерсть. Три отдельных кучи. Сама же в это время поговорила с работницами, собрала подписанные договора и проводила их к «рабочему месту». У мастериц было собрание в тот момент, когда я к ним зашла: Вита показывала новые схемы вязания митенок, объясняя непонятные места. Тора же объясняла придуманную мной схему подсчета: на листе я «расписала» ежедневный план, то есть под сгущенкой я нарисовала 24 звезды в два ряда. Каждая звезда – это пять единиц продукции, причем под вареную сгущенку сделала красные звездочки. Сто банок – для поставок, двадцать для мороженого. Таким же образом обозначила баночки с мороженым и прочими продуктами. За дорисованные угольками (то есть сверх плана) звездочки будет отдельная оплата по итогам недели. Всё утро до завтрака убила на это художество. После того, как закончила с новыми работницами, сбегала к себе за артефактом для отделения ланолина. И когда снова вышла во двор, увидела Улрику и уже разгружаемую телегу с шерстью. Перехватив Хагана, попросила принести тазы и гребни с кухни. Уточнила, кто старший среди прибывших, и коротко познакомилась с женой одного из инициаторов затеи с приобретением отары овец. – Так, первый этап: сортировка и избавление от крупного мусора путем вычесывания этими гребнями, – начала я объяснять Улрике и Карле. И сама направилась к шерсти, чтобы на примере показать, как это делать. Мимоходом заметила, что остальные помощники тоже подтянулись к нам. – Не стесняемся, располагаемся поудобнее прямо на гобелене. Первую партию будем все вместе сортировать и вычесывать. Более грубую шерсть пока откладываем на отдельный гобелен. Хорошую шерсть после вычесывания, складываем в тазы и относим вот к этому артефакту. Хагана и Руперту попросила помогать мне с артефактом, ведь после первых трех запусков нужно будет показывать следующий этап работы. Двух парней попросила таскать тазы с шерстью, а потом и с водой. И карусель завертелась. К приезду первой телеги из деревни, мы рассортировали большую часть первой партии. Отстирали и уложили сушиться примерно пятую часть шерсти. Подзарядив накопители в артефакте, я решила проверить остальные отрасли моего хозяйства. Начала с кухни. Раймонда занималась сегодня майонезом, она ещё вчера освоила блендер. – Через час уже надо начинать готовить обед, – напомнила я ей и отправилась дальше. У Торы и у Виты все было хорошо. Проверила и Фриду, ей понравилась идея с маленькими холщовыми мешочками под мыло. И пока жир с щелоком варились на плите, она их и шила. Подумав, решила проведать и детей. Как ни странно, они вели себя прилично. И если Кристофер и Тильда выводили свои первые буквы, то Алоис с Матисом уже писали слова под диктовку Роланда. По дороге обратно завернула к Зельме с младенцами. Самые маленькие обитатели поместья чувствовали себя замечательно и уже чему-то улыбались. На улице поправила платок повязанный косынкой на голове и, оглядывая творящуюся суету, с удовлетворением заметила даже слаженность действий. И тут же увидела, как одна девица начала по привычке жулькать шерсть, как белье в тазу. Подошла к ней и терпеливо снова показала, как правильно стирать. – А почему именно так? – уточнила она обиженно. – Потому что иначе вы после сушки замучаетесь расчесывать спутанную шерсть, – пояснила я. И снова влилась в коллективную работу, подсказывая и показывая, где и контролируя работу. Вернувшись к артефакту, отметила, что выход ланолина вполне приличный. Но сам воск получился нечистым, а с частицами грязи. Надо будет позже очистить его. Проверила ту шерсть, которую разложили первой на просушку, и поняла, что нужно ещё минимум пару часов. И так дальше по кругу. В какой-то момент увидела играющую в догонялки ребятню. Все бы ничего, но играли они во дворе среди работников, мешая им. Выловила, кого получилось, а получилось схватить Алоиса за одно ухо, а Кристофера за другое. – Так! И что мы тут делаем? – А уроки закончились, – начал Алоис. – И в оранжерее мы всё полили. – Хорошо, но зачем же остальным мешать работать? Идите играть на площадку, – я указала кивком на неё, разворачивая детишек, всё также удерживая их за уши. И в этот момент заметила новое действующее лицо. Герцог собственной персоной пожаловал к нам в усадьбу. И сейчас в некотором замешательстве осматривал внутренний двор. Подавив малодушное желание куда-нибудь спрятаться, я нервно улыбнулась, встретившись с ним взглядом. Женщина всегда должна выглядеть привлекательно? Это явно сегодня не про меня. Джереон улыбнулся, не заметив моего замешательства. И направился ко мне. – Тильда, – позвала я девчонку нервно, отпуская пленников на волю. – Назначаешься главной среди мальчишек. Основное условие – не мешать во дворе. А там хоть всю усадьбу переверните с ног на голову. Судя по смешинкам в глазах де Ревиля, мои слова он услышал. Суматошно сдернула платок с головы, И тут жемысленно обругала себя за этот жест. – Доброго дня, Катрин, – ласково произнес Джереон. – И вам светлого денечка, – ответила я и несмело улыбнулась. Де Ревиль поморщился и предложил. – Называйте меня по имени, Катрин. – Что вы здесь делаете? – спросила я, проигнорировав предложение. – Я стучался в парадную дверь, но мне никто не открыл. Поэтому пошел на шум, – с легкой улыбкой ответил он. Но я продолжала смотреть на него вопросительно. И Джереон продолжил уже вполне серьезно. – Мне было совестно за вчерашнее. И я подумал, что хотя бы час в обеденное время мы сможем потратить на обучение. Вот и приехал, – я растерянно оглядела двор. – Да, я помню, что вы говорили про собственную занятость. Но, честно говоря, не ожидал такого грандиозного размаха. Я кисло улыбнулась и посмотрела в зеленые глаза. – Одну минуту подождите здесь. Я попробую выделить время на обучение. Не зря же вы ехали в такую даль. И торопливо направилась к Ульрике, которая вместе с сыном, заправляла новую партию шерсти в артефакт. – Улрика, вы справитесь здесь без меня ближайший час? – Улрика растерянно моргнула и после паузы неуверенно кивнула. – Если будут какие-то трудности или проблемы, пошлешь сына в мой кабинет, – и посмотрела в глаза Хагана. – Только не забудь постучать, а то меня магии будут учить. Не хотелось бы, чтобы ты пострадал зря от неверно созданного заклинания. – Хаган тут же закивал головой. Подумав, я добавила. – И предупреди Раймонду, что к нам герцог пожаловал. И скорее всего, он останется на обед. И племянников моих об этом тоже предупреди. Я же, оглядев ещё раз творящийся во дворе бедлам, направилась к герцогу.Глава 21
Первый же вопрос, озвученный Джереоном в кабинете, вогнал меня в краску. – Что вы успели изучить в учебнике, Катрин? – Оглавление считается? – с иронией уточнила я. Джереон не удержался от смешка, но тут же постарался принять серьезный вид и кивнул. Я решила последовать его примеру. – Тогда его. И ещё пару страниц про полезность медитации. – Ладно, начнем с другой стороны. Что ты уже умеешь делать? – я выразительно округлила глаза, прося уточнить вопрос. Но Джереон по-своему истолковал мою мимику. – Катрин, может, для удобства перейдем на «ты»? И прошу, хотя бы наедине называйте меня по имени. Я опустила взгляд, смущенная и его просьбой и взглядом. Он и не пытался скрыть собственный интерес ко мне, как и симпатию. И непонятно почему, но мое сердце испуганно замерло, когда он шагнул ко мне. – Присаживайтесь, – предложила я поспешно, указывая на кресло. Укор в его взгляде проигнорировала и сама села в рядом стоящее кресло, а не в то, что находится через стол. И попыталась вернуть разговор в конструктивное русло. – Вы, спрашивая про мои способности, имели в виду магические умения? – Джереон кивнул и сел на предложенное место. – Немногое. Владею истинным взглядом, умею заряжать артефакты. Ещё и силой с семенами растений могу делиться. – Уже неплохо, – Джереон улыбнулся и перехватил мою ладонь. – Катрин, я хочу стать вам другом. Позволите? – Другом? – сарказм все-таки прорезался в этом вопросе. И я поспешно прикусила губу, напоминая себе, что я сейчас молоденькая выпускница Института Благородных Девиц. Наивная и неопытная. И мужской интерес должен вызывать у меня смущение и растерянность. А к черту! Я вырвала ладонь и сжала её в кулак. – Герцог, последние события заставили меня резко повзрослеть. Нашей дружбе я буду рада, но только дружбе. И если вам удобнее обращаться ко мне на «ты», то мне нет. Оставьте за мной это право, я же вас не ограничиваю. Джереон кивнул с задумчивым видом. И мы, наконец, приступили к занятию. Я достала из кармана серого ученического платья накопитель, демонстрируя тем самым, что его рекомендации я выполняю. – А есть подозрения, к какой стихии тяготеет твоя магия? – Давно были. Природная магия или стихия земли, – я улыбнулась и пояснила, откуда у Кати возникли такие подозрения. – Есть один старый способ проверить направленность. Но он не точный,– предупредил Джереон. Я заинтересовано приподняла брови, но он покачал головой. – Оставим на закуску. Сначала попробуем создать самое простое плетение. И он начал показывать мне руну воздуха. Не сразу, но я смогла повторить плетение и наполнить его силой. По помещению пронесся ветерок. Следом попробовали руну огня. – Если вокруг неё создать такой слой и наполнить руну силой, получиться файер. – Джереон продемонстрировал мне действия, но отпускать файер в полет не стал, просто развеял его. Я же на семь потов сошла прежде, чем у меня получился малюсенькая огненная сфера. Файер потух через пять секунд, оставив чувство дикой усталости. – Ясно, что огонь точно не твоя стихия, – сказал Джереон и скупо улыбнулся. – Ты сегодня с магией практиковалась? – Только артефакт заряжала, – честно ответила я. Герцог хмыкнул. – Тогда тебе надо заняться медитацией, – уверенно произнес мужчина. Да? И как я буду это делать в его присутствии? Если что, поза наших йогов не взята с потолка. В этом мире чакры и третий глаз уже известны магам. Впрочем, медитация возможна и в другой позе, главное «не закрываться», то есть не перекрещивать руки-ноги. И да, все равно медитировать так сложнее в разы, чем в классической позе. Но выбора-то сейчас нет. Поэтому я выдохнула и чуть поменяла положение тела, выпрямляясь в кресле. Закрыла глаза и положила ладони на подлокотники кресла ладонями вверх. Приблизила большой и указательный палец, но не сомкнула. И немного раздвинула колени, поставив ноги на ширине плеч. А теперь открываем третий глаз и подключаемся к космосу. Шучу, конечно, но рациональная часть меня, все ещё не может принять наличие магии, как данность. Я поискала третьим глазом ближайший магический вихрь или ленту и потянула энергию к себе. Так быстрее будет, чем врубать в солнечном сплетении что-то вроде магнита энергии. Это я опытным путем выяснила. Удивленный хмык герцога чуть не сбил концентрацию, но я справилась. И уже через пять минут была готова к новым свершениям. – Оригинально, эффективно, но неправильно, – прокомментировал Джереон. Я вздернула бровь. – Встань в центр кабинета. – Герцог тоже поднялся и зачем-то открыл окно, прежде чем подойти ко мне. – Когда ты «зовешь» магию, то твой резерв наполняется именно той энергией, что подходит тебе больше всего. Если же насильно тянешь выбранный наугад поток, то можешь и не угадать. А теперь закрой глаза. – Он встал за моей спиной и шагнул ближе ко мне. Положил ладонь на мое солнечное сплетение. И это простое прикосновение вышибло воздух из легких. – Сосредоточься на своем источнике и позови магию, как будто просишь помощи у друга. – Но я же сейчас «полна»… – Не думай об этом. Просто делай, что говорю. Точно под его ладонью трепыхалась моя магическая суть, или как здесь говорят, источник. Я снова закрыла глаза и позвала «магию». И нет, в этом случае не помогают мысленные восклицания под тип: «ау, магия, мне тут помощь нужна». Нужно просить помощь не словами, а сутью. Звала я минут пять, прежде, чем Джереон выдохнул. – Открывай глаза. Рядом со мной кружилась необычная фиолетовая бабочка. Перешла на магическое зрение и восхищенно выдохнула. Это же энергия в чистом виде. – Это элементаль, дух стихии, – пояснил герцог с легкой улыбкой, выпуская меня из своеобразных объятий. Обойдя меня, Джереон посмотрел в мои глаза и продолжил лекцию. – И судя по нему, твои подозрения оправданы. Твоя стихия – Земля. Но могу тебя обрадовать: ты смогла создать файер, а значит твой потенциал уже больше десяти баллов. Я протянула ладонь к бабочке, и она послушно опустилась на подушечку указательного пальца. И это было просто непередаваемое ощущение. Будто меня сейчас ласкает мое персональное солнышко. Я не удержала восторженную улыбку и посмотрела в зеленые глаза мужчины. – Это восхитительно, – выдохнула я. – Это ты – восхитительна, – шепнул он и стремительно приблизился. Обхватил ладонями мое лицо и поцеловал. Мягко, нежно и так волнующе чувственно, что я не смогла остаться равнодушной. Выдохнув, я чуть подалась вперед, позволяя герцогу углубить поцелуй. Но он не торопился, а с упорством исследователя изучал мои губы своими. И могу сказать, что целовался он превосходно. Сразу чувствуется опыт. Эта мысль отрезвила меня, и я уперлась руками в его торс. Ой, что я творю-то? Ведь решила держаться от него подальше. Не сразу, но Джереон почувствовал мое сопротивление и поспешно отстранился и даже отступил на шаг. Я отвела взгляд в сторону и обхватила плечи руками. Элементаль уже улетел в неизвестном направлении. – Прости меня. Я не сдержался, – попросил Джереон, пытаясь поймать мой взгляд. – Катрин? – позвал он меня настойчиво. Я прямо встретила его взгляд, и он спросил. – Я тебе неприятен? – Вы считаете, что я ответила бы на поцелуй неприятного мне человека? – спросила я с иронией. Выдохнула сердито, заметив радость в зеленых глазах. – Герцог, вы же знаете мою ситуацию. – Джереон кивнул. – И должны понимать, что будущего у нас нет, – он вздернул брови, а я продолжила. – Так зачем вы смущаете мое сердце? Слова, что слетели с языка, удивили даже меня. Это откуда я таких фраз нахваталась? И тут же поняла: соседка Кати как-то дала ей почитать любовный роман местного пошиба. Но вернемся в реальность. Исходя из вводных данных я могу сделать только один неприятный вывод: герцог сейчас уверено и даже цинично соблазняет неопытную девушку. Я вздернула подбородок и твердо, с некоторым вызовом сказала герцогу. – Я не буду вашей любовницей. И если вы на это рассчитывали, предлагая помощь, то прошу покинуть мою усадьбу. – Кати, – прошептал Джереон, и от его обращения я даже дернулась. – Я и не думал о подобном, – заверил он меня, протягивая руку ладонью вверх. Безмолвно просил вложить свою кисть, но я не торопилась уступать этой просьбе. – Если честно, я вообще последние дни плохо соображаю. Меня тенят к тебе, как магнитом. И насчет совместного будущего я бы так не торопился с выводами. Всегда можно придумать выход из ситуации. Но пока я не хочу думать, я хочу просто наслаждаться твоим обществом. – Его слова звучали настолько искренне, поэтому я стала невольно «оттаивать», хотя старалась не показывать этого. Герцог же продолжил. – Если хочешь, я могу пообещать, что больше не поцелую тебя без твоего разрешения. Только не выгоняй меня из поместья. И он так обаятельно улыбнулся, что я все-таки уступила и протянула руку ему. Джереон обхватил мою кисть ладонями и, приподняв её, поцеловал. – Катрин, я всего лишь прошу разрешения ухаживать за тобой, – прошептал он, заметив мое смущение. – Джереон, – начала я и покачала головой.– У меня нет сейчас времени даже на… – Понимаю, – прервал Джереон. – Поэтому предлагаю совместить приятное с полезным. Я буду приезжать сюда для твоего обучения. А ещё мы можем встречаться в городе, когда ты будешь посещать его. Я улыбнулась растерянно и пожала плечами. Все слишком красиво обставлено, чтобы быть правдой. Этот мир далеко не сказка, пусть и есть магия в нем. Или это я настолько привыкла к реалиям моего мира, где никто не помогает просто так? Поэтому и ищу подвох в словах герцога. А он, возможно, просто увлекся привлекательной девушкой. Удивительно? Для меня да! Стук в дверь прервал наши переглядывания. Хаган? Что-то случилось? – Войдите, – распорядилась я. Нет, это оказалась Раймонда. Она сообщила, что стол к обеду уже накрыт в малой столовой. – Спасибо, Раймонда. А виконты где? – Вас дожидаются, леди. И после моего кивка торопливо покинула кабинет. – Вы же составите нам компанию, ваша светлость? – Джереон, – негромко напомнил он. – И да, почту за честь. Он подал мне руку, чтобы я оперлась на неё. И мы чинно прошествовали к малой столовой. Я только чуть задавала направление, хотя мне показалось, что Джереон неплохо ориентируется в усадьбе. Был здесь раньше? Или они все по типовому проекту строятся? В столовой я официально представила племянников герцогу, с удовлетворением отмечая, что дети намек поняли и принарядились к обеду. Впрочем, Раймонда с Торой тоже расстарались: несколько разных салатов (в том числе и иномирское оливье с майонезом), соления, маленькие бутерброды с творожным сыром грибной суп-пюре с сухариками (вчера утром я выдала пару новых для этого мира рецептов). Основное блюдо, думаю, позже принесут, как и десерт. И едва с супом было покончено, как в комнату зашли Тора с Раймондой с подносами в руках. На второе было пюре с нежной свининой, запеченной в духовке с томатами и майонезом. К чаю на десерт принесли вафельные трубочки с вареной сгущенкой. Уже под ароматный напиток я рассказала герцогу о приемышах. И спросила совета, как лучше оформить на них опекунство, и можно ли найти все-таки их отца. Герцог уточнил данные отца, имя, фамилию, возраст, приметы. И если с именем и фамилией я подсказала, то вот по поводу внешности я ничего сказать не могла. В этот момент в столовую снова зашла Раймонда с бокалами с молочным желе. – Раймонда, можете позвать Тильду? – попросила я женщину. Она кивнула и уже через пять минут к нам прибежала девчонка. Я представила её герцогу и попросила описать своего отца. А после, похвалив, отправила обедать на кухню. – Насчет опекунства можете не переживать. В ратуше я зафиксирую, что вы взяли троих городских сирот на воспитание. И поисками Филиппа озадачу городскую стражу. Я благодарно кивнула ему и, наконец, доела желе. Душа уже волновалась по поводу того, что твориться во внутреннем дворе, и видимо Джереон заметил мою рассеянность. Поэтому поблагодарив за вкусный обед, герцог засобирался восвояси. Завернувшись в платок, вышла провожать его на крыльцо. – Катрин, я заеду в среду также перед обедом? – спросил Джереон, снова пленив мои ладони. Я кивнула, и он поцеловал по очереди мои ладошки, заставив смутиться. Судорожно выдохнула, призывая к порядку сердце, готовое выскочить из груди. Почувствовав легкое поглаживание, высвободила кисти из хватки герцога. – Я слышал, что в пятницу ты будешь на городском совете представлять свои новинки. Могу за тобой заехать по дороге в город. – Не стоит, – я качнула отрицательно головой. – Мне экипаж мой понадобиться. У меня на пятницу запланировано много встреч. – Но на меня же ты сможешь выделить время? – Конечно, мне первого мая нужно с Дель Соро рассчитаться по нескольким распискам. И вы обещали быть свидетелем, – напомнила я с мягкой улыбкой. – Да, конечно, – пробормотал он и сокрушенно покачал головой. – В твоем обществе я, как влюбленный юнец, забываю обо всем. Герцог пытливо взглянул в мои глаза и шагнул ближе. Увернулась и отступила назад. – Не надо, Джереон. – попросила я. – Не торопите меня, пожалуйста. Он кивнул и, чуть поклонившись, сбежал по ступенькам вниз. Я наблюдала, как он отвязывает коня, не желая разбираться сейчас в собственном состоянии. Но когда он запрыгнул в седло, все-таки крикнула вдогонку. – Джереон, зовите меня Кати. Встретившись со мной взглядом, он снова кивнул и пришпорил коня. Я же тряхнула головой, отбрасывая ненужные сейчас мысли и поспешила во двор. И почти не удивилась, заметив, как неторопливо все сейчас шевелились. Спросила Улрику в чем дело. – Так мы только что пообедали, – ответила она. Угу, и судя по всему, не догадались, сделать это посменно. Я звонко хлопнула несколько раз в ладоши. – Вижу, вы уже пообедали и даже отдохнуть успели. А теперь шустро принимаемся за работу. Я за простой платить не собираюсь. И я снова окунулась в круговерть дел. И как ни странно, несмотря на изматывающее занятие по магии, энергия так и бурлила во мне. Но после позднего ужина я уже на чистом упрямстве добралась до спальни. И, кажется, вырубилась ещё на подлете головы к подушке. Вторник прошел не менее напряженно. Я ещё и обед проконтролировала, чтобы работа не замирала ни на минуту. К среде все уже втянулись в заданный ритм и работников, пытающихся устроить неплановый перекур, практически не осталось. Поэтому на занятие по магии ушла со спокойной душой. И даже усела переодеться в синее бархатное платье к приезду Джереона. Волосы распустила, уже сбегая по ступенькам. Так как в холле меня дожидался герцог с небольшим букетом роз и коробкой в руках. Думала, что в коробке конфеты, поэтому больше внимания уделила упаковке (картон?). Но, открыв её, увидела изысканный шелковый шарфик синего цвета. Прикусила губу, пытаясь вспомнить, как надо поступить согласно правилам этикета, которые в Кати вдалбливали в Институте. Но информация оказалась мной глубоко похоронена из-за ненадобности. Вроде, такие подарки разрешены между близкими друзьями. Но опять же в зависимости от стоимости презента. Например, золотые украшения мужчины могут дарить только невестам и женам. – Кати, – позвал меня Джереон. – О чем задумалась? – Меня пугает ваша щедрость, – пробормотала я. И опять наталкивает на нехорошие мысли. – Разве это щедрость? – удивился он. – Я хотел бы подарить более существенный презент, но изо всех сил заставляю себя сдерживаться. – Спасибо и за подарок и за сдержанность, – я улыбнулась и предложила негромко.– Пойдемте в кабинет? – Постой, Кати,– остановил меня мужчина, удержав за ладонь. – Тебе лучше сблизиться со своей стихией. Может, нам в сад пойти? Я задумалась: сад был в плачевном состоянии. Уже года два за ним не ухаживали совсем. – А может лучше в оранжерею? Джереон кивнул и последовал за мной. Я, пользуясь случаем, оглядела ростки огурцов и других растений. К выходным нужно будет сетку для огурцов натянуть. А к следующим уже и редиска должна поспеть. Заглянула и за кусты роз: взошли и и ростки лимона и мандарина. Розы уже начали распускаться и я, наконец, обратила внимания на окрас лепестков. Сами бутоны были ярко-красными, а вот по краешкам была то ли пыль, то ли блестки. Но откуда? – Да у вас растут мантильские розы, – прокомментировал Джереон, подходя ближе. – Эти полумагические растения обычно не выживают в наших краях. Мама, постоянно сокрушается по поводу их привередливости. – А вы сможете доставить ей розу в сохранности? – спросила я, поддавшись порыву. – Не хочу, чтобы она погибла в пути, все же я всю зиму старалась их оживить. – Джереон кивнул, но в глазах остался вопрос. – Моя мама любила заниматься этими розами. А у меня сталось не так много вещей в память о ней. Герцог кивнул и предложил начать занятие. В этот раз он учил меня чувствовать землю. Её структуру и обитателей. Никогда не любила насекомых, но в магическом плане они выглядели, как маленькие огоньки жизни. Занятие пронеслось, как один миг. Но усталость после него была ощутимая. Перед уходом сбегала в подсобку за секатором и отрезала распускающуюся розу. Джереон сразу укутал её магический кокон. И мы направились в столовую. В этот раз вовремя трапезы племянники были более разговорчивые. Роланд даже попросил у Джереона прокатиться на его черном красавчике. И герцог не отказал. И уже после пробного заезда Роланда Джереон строго настрого запретил подходить к коню самостоятельно. Так что сегодня мы провожали де Ревиля всем семейством. И да, небольшая досада на это обстоятельство, в душе затаилась. Хотелось на прощание перекинуться парой слов без лишних ушей, но не срослось.Глава 22
Я так умоталась за последние дни, что всю дорогу до города продремала. Проснулась, только когда Лукаш потряс меня за плечо. Ландо уже подъехало к ратуше. На крыльце я разглядела Авелье, и он тут же меня засек. Просто потому что нет больше таких сумасшедших, которые весной разъезжают в открытом экипаже. Потерла лицо ладонями и сняла меховую шапку, нацепив белый ажурный берет. Поднялась и, скинув манто, закуталась в плащ. А после улыбнулась Кристоферу. – Подожди меня здесь с дядей Тимом. – напомнила я ему. – Мы сразу после совета съездим к вам домой. Обещаю. Лукаш уже протягивал мне руку, чтобы помочь спуститься на землю. – Добрый день, виконтесса, – поздоровался Маркус. – И вам доброго дня, господин Авелье. Как у нас дела с продажами в столице? – спросила я, подмечая, что Лукас забрал короб с пробниками из сундука. И пока Маркус распинался об ажиотаже вокруг пломбира и крем-брюле, я кивала головой. – Кстати, вот образцы непромокаемой бумаги, – он протянул мне несколько листов бумаги. – Выберите подходящий, и я договорюсь о массовом производстве. – я кивнула и, ощупав листы, выбрала тот, что на глянцевую обложку журналов похожа. Маркус кивнул и продолжил. – Насчет патента, вы будете выступать второй, так что члены совета не успеют заскучать к этому времени. Я поморщилась: не любила я эти публичный выступления, но куда деваться. Уже в ратуше перед залом, где проходит совет, столкнулась с Джереоном. В виду присутствия посторонних мы чинно поздоровались, герцог поцеловал мою кисть, и если и задержал её в плену чуть дольше положенного, то никто и не заметил. – Удачи вам, виконтесса де Арманди. – Благодарю, ваша светлость, – улыбнулась и сделала на автомате книксен. Маркус забрал у меня плащ и берет и отдал его своему помощнику. Посмотрел на Лукаша и забрал у него короб. – Ждите здесь, – приказал обоим. И уже мне на ушко прошептал. – Практически все члены совета уже попробовали ваши новинки, так что проблем быть не должно. Я кивнула и шагнула в открытую дверь. Оглядела присутствующих и поняла, что Маркус был излишне оптимистичен. Среди членов совета я увидела и барона дель Соро и мэтра Шарби. По краям скамеек сидели такие же, как я, изобретатели. Причем среди них я увидела и Обье. Он ободряюще улыбнулся мне, но подойти не успел: вскоре началось заседание. – А нам надо до конца совета здесь пробыть? – спросила я шепотом у Маркуса. Он поспешил меня заверить, что каждый час делают перерыв. Выступление первого изобретателя я прослушала: он предлагал какой-то новый печатный станок. И ему патент оформили без каких-то вопросов. Наступила моя очередь. Я выдохнула и решительно поднялась. Секретарь озвучил направление моего изобретения: кулинария. Поздоровалась со всеми присутствующими, представилась. Кратко рассказала про майонез, вареную сгущенку, крем-брюле, творожный сыр и желе разных видов, озвучив основные ингредиенты. – Вы, действительно, думаете, что ваши сладости могут иметь значение для региона? – спросил Волдо. – Я думаю, что они могут иметь значения не только для региона и страны, но и всего мира, – с улыбкой возразила я. – Вы же любите вкусно поесть, барон? – судя по огромному животу, он это дело просто обожает. – И все любят. А эти продукты уже пользуются популярностью в столице. Господин Авелье не даст мне соврать. И если вы приглядитесь к этикетке, то увидите на ней не только название, но и место производство: регион и город. Вы не желаете нашему краю славу и известность? – Вы могли бы зарегистрировать патент в гильдии, – вмешался Шарби. – А почему я должна дарить вам и эти рецепты? – с иронией поинтересовалась я. – Гильдия меня ничему не учила, никак не спонсировала. Но вы практически шантажом заставили поделиться рецептом пломбира, сгущенки и сыра с зеленью. – в зале поднялся ропот. – Это гнусная ложь, – возмутился глава гильдии кулинаров. – Я буду жаловаться… – А давайте прямо сейчас разберемся с этой жалобой, – предложил Джереон, поднимаясь со своего места. И пока спускался вниз ко мне, создал белоснежную сферу. – Для несведущих поясню: это сфера истины. Если тот, кто к ней прикасается, соврет, она потемнеет. – Он протянул мне шар, и едва я взяла его в руки, спросил. – Почему вы упомянули шантаж? – В прошлый вторник Эган Шарби прямым текстом заявил, что если я не оформлю патент, то не смогу ничего продать в Виардо. – Благодарю, виконтесса, – сказал герцог, но в его глазах я заметила упрек. Но он уже отвернулся и подошел к главе гильдии. – Мэтр Шарби, вам есть что возразить? – Конечно, – начал он, но герцог его придержал и протянул сферу. Шарби поморщился, но взял её в руки. – Виконтесса да Арманди неправильно поняла мои слова… Продолжить он не успел, по залу снова прокатился гул голосов. А все дело в том, что сфера потемнела. – Ясно, – протянул Джереон, забирая у нег сферу. – С вами разберемся после заседания, – герцог вернулся за свое место и объявил. – Если больше нет возражений, то я предлагаю разрешить оформление патентов на изобретения леди де Арманди. Вскоре я уже заняла место рядом с Маркусом, выдыхая с облегчением. Следующим выступал артефактор Обье. Секретарь объявил: артефакты бытового назначения и строительство. И снова слово взял председатель совета, а именно Джереон де Ревиль. – Я думал, все магические артефакты итак получают патент на исключительных правах. – Так и есть, просто я хотел обсудить с Советом решение одной острой проблемы, которая может возникнуть при внедрении изобретений повсеместно. И он рассказал про систему отопления горячей водой и про плиты на магической энергии. Упомянул и чайники, утюги, миксеры, стиральные машины. Даже про прибор для выделения ланолина рассказал в общих чертах. – И острая проблема состоит в том, что на все нужна магическая энергия? – догадался Джереон. – И какой же выход вы придумали? – Идея не моя. Виконтесса де Арманди подсказала выход – привлечь адептов магической академии к зарядке накопителей. За отдельную плату. Могу также сообщить, что идеи для новых бытовых артефактов мне подала виконтесса. – Удивительно талантливая выпускница Института благородных девиц. – прокомментировал Джереон вроде негромко, но даже я услышала эти слова. – Благодарю, магистр Обье, за выступление. Я обсужу эту идею с королем на Совете лордов. Дальше заседание проходило без всяких потрясений. А едва объявили перерыв, как я выскочила в коридор. Что-то мне всеобщее повышение внимание не понравилось. Маркус поспешил за мной. – Куда же вы так торопитесь, виконтесса? – Ой, у меня столько планов на сегодняшний день. – Но нам же нужно обсудить кулинарный цех. И я вам должен отдать шкатулки. Я хлопнула себя по лбу и в этот момент в коридор вышли герцог с бароном. Ах, да, расписки. Джереон предложил пройти в его кабинет для удобства. И уже на месте я отдала дель Соро кошель с двадцатью золотыми и расписку на ту же сумму. Волдо скрипнул зубами, но без всяких возражений погасил расписку. И поспешно вышел из кабинета. Хотела последовать за ним, но Джереон меня удержал. – Где тебя можно будет поймать в обеденное время, Кати? – Знаете кафе «Сластёна» у городского парка? – Джереон кивнул. – Вот в нем и ищите. И погромче: я там на кухне буду обучением заниматься. Улыбнулась на прощание и выпорхнула в коридор, прямиком в объятия Авелье. Фигурально выражаясь. По дороге к ландо я уточнила, каких объемов хочет добиться Маркус (а хотел он в четыре раза больше), и озвучила необходимые требования. Либо одно просторное помещение с четырьмя печками, либо четыре относительно небольших, но тогда дух соперничества будет сложнее создать. – Хотя, постойте, – я в задумчивости прикусила губу. – Если купить плиты у Обье, тогда будет не так жарко от печек и можно будет уменьшить помещение. Узнайте цены на плиты и прикиньте, какой вариант вам выгоден. Для такого объема нужно около двадцати четырех варочных поверхностей. Кстати, также у артефактора вам нужно будет приобрести минимум четыре миксера и столько же блендеров. Необходимое количество работниц зависит от того, как мы смены организуем. Женщин пятнадцать-двадцать примерно надо. По ингредиентам пообещала позже сделать полную выкладку. Маркус же вцепился в меня, как клещ, поэтому пришлось пообещать заехать к нему во вторник. А за это время он должен подыскать помещение подходящее. Заодно пообещала заглянуть к Бенару по поводу обучения изготовлению свечей. Простившись с купцом, его помощник вручил мне короб со шкатулками, мы поехали к доходному дому, где раньше проживали приемыши. Кристофер буквально несся на всех парах в родную каморку, но внутри никого не оказалось, а записка лежала на том же месте, где он её оставила. Я обняла расстроенного ребенка и пообещала ему, что в обед обязательно расспрошу герцога о его отце. Следом мы посетили Мартину. Она была безумно рада меня видеть. Еще больше она обрадовалась новым ажурным изделиям. Несмотря на то, что эта была последняя поставка по прежним ценам. За чашечкой чая мы обсудили новую ценовую политику: теперь летние митенки я буду отдавать по двадцать серебряных монет, из шелковых нитей по сорок, береты, шарфы, жилетки и болеро тоже будут приносить мне доход практически в тройном размере относительно затрат. К тому же я показала Мартине картонную коробку из-под шелкового шарфа. И предложила продавать митенки и другие ажурные изделия в такой же упаковке. Она заинтересовалась и пообещала разузнать, как нам лучше это организовать. К концу разговора подошла женщина лет за сорок, которую Перрен порекомендовала мне, как хорошую помощницу. Я предложила Агнете Камбе пройти собеседование по пути в лавку Лотара. Небольшую партию свечей я для него изготовила вчера вечером. Но при встрече пообещала, что в следующий раз привезу более интересные варианты. Матиа тут же подобрел и без вопросов оплатил партию. Следующим пунктом в плане были долговые расписки. Агнета помогла мне с поиском займодателей. Так что и с этим вопросом мы справились быстро. В целом молодая вдова произвела на меня приятное впечатление. Поэтому обсудив испытательный срок и оплату, я сразу стала вводить её в курс дела. После погашение расписок заехали в гильдию «Дарующих свет» и в гильдию кулинаров за процентами по потанетам. К счастью с Шарби мы там не пересеклись. И к моему удовлетворению за прошедшие дни накапала неплохая сумма. Поэтому составив список необходимых продуктов и других ингредиентов по пути к кафе, я отправила Агнету за покупками. А сама направилась в кафе. Задержалась на входе, разглядывая вывеску. А если последнюю букву «А» чуть скорректировать, чтобы она походила на гербовую печать? Надо будет обсудить с близняшками. Девушки с радостью согласились на мое предложение. На кухне я привычно нацепила фартук и начала делать майонез, рассказывая про варианты его приготовления и в каких блюдах его можно использовать. Ирма тут же записывала рецепты салатов и основных блюд. А Хельма повторяла за мной все мои действия. Блендер был один, поэтому делали всё последовательно. После рассказала и показала, как делать разные виды творожного сыра, в том числе и тот, что можно использовать для тортов. Продемонстрировала, как делать молочное, шоколадное и кофейное желе. В процессе вспомнила про ещё один десерт. Рецепт маршмеллоу я помнила смутно, поэтому оставила эксперименты до дома. И начала продолжительную лекцию о вариантах добавок к мороженому: джемы, орешки, сухофрукты, шоколад. Предложила вариант продажи итальянского мороженого, то есть составить несколько больших горшков с базовыми видами десерта: пломбир, крем-брюле. А добавки делать по запросу клиентов. Сама же я уже начала продвигать мое самое любимое сочетание: пломбир с грецким орехом. Потом была очередь лекции о шоколаде. Благо у девочек был кусочек темного шоколада в полкилограмма. Пару шкатулок я догадалась прихватить из короба, поэтому смогла продемонстрировать, как из темного кускового шоколада сделать плитку молочного шоколада с орехом. Дольки попыталась оформить с помощью деревянных лопаток, пока он застывал. Новая сласть пришлась по душе, вот только выходила не дешевой. Когда мы пробовали шоколадку, на кухню вбежал испуганный продавец, и сказал, что там пришел ОН. Я как-то сразу догадалась, что с таким восхищением могут говорить только о герцоге и оказалась права. Улыбнулась и предложила пообедать в этом кафе, если ему, конечно, статус не мешает. Проигнорировав вызов в моих словах, Джереон осмотрелся и кивнул. За обедом он развлекал меня историями из академии магии. И уже когда я расслабилась, де Ревиль слегка пожурил меня за то, что не рассказала ему о наглости Шарби. – А почему я должна была вам об этом рассказывать? – негромко поинтересовалась я. Наш столик был угловым, да и шум стоял в кафе, так что я не боялась, что нас кто-то услышит. Выдохнув, я пояснила свою позицию. – Джереон, я – глава Рода, как и вы. И я должна сама справляться с проблемами. – Но я же мог помочь приструнить Шарби. – Вы и так мне помогаете, – я с легкой улыбкой пожала плечами. – Большего пока не надо. – Почему? – спросил Джереон, пытливо заглядывая в мои глаза. – Я знаю Вас всего пару недель, – начала я. – И честно говоря, опасаюсь ценника, который Вы можете выставить за вашу помощь. Джереон откинулся на спинку стула, не сводя с меня взгляда. – Откровенно до цинизма, – прокомментировал герцог. Создал уже знакомую белоснежную сферу и продолжил. – А если так, Кати? Я предлагаю бескорыстную, а точнее безвозмездную помощь. Я постаралась незаметно выдохнуть. Сама не понимала, как боялась его реакции на свои слова. – Спасибо, – коротко сказала я. И заметила, что он собирается развеять сферу. – Подождите. – Джереон приподнял бровь, предлагая продолжить. – Скажите честно, чего вы хотите добиться своими ухаживаниями. В ответ меня окинули ещё одним тяжелым взглядом. Джереон криво улыбнулся, но не стал развеивать заклятие. – Ответных чувств, – коротко сказал он. Я нахмурилась, не в силах принять такой ответ. Джереон же подался вперед и свободной рукой обхватил мою ладонь. – Мне, действительно, приятно твое общество. Знаешь, насколько надоедает жеманство и кокетство дам нашего круга? – Я покосилась на чуть потемневшую сферу, и Джереон чуть слышно помянул Тьму. Выдохнул и медленно продолжил, будто подбирая слова. – Я много раз слышал про влюбленность, но к такому спектру эмоций и чувств был не готов. Да, Кати, я пропал ещё в первую нашу встречу в ратуше. Твоя улыбка просто убила наповал. – Но когда я назвала свое имя, ваш взгляд стал колючим. – Виноват, – признал он. – Но виной этому были сплетни о твоем романе с офицером. – Откровенно, – молвила я. Джереон протянул мне сферу и выжидающе посмотрел в мои глаза. Я усмехнулась криво и положила ладонь на шар. Как хорошо, что в прошлой жизни я тоже не крутила ни разу роман с офицером, а то даже не знаю, как бы сфера среагировала на мои слова. – Не было у меня никакого романа с офицером. – И как твои ощущения от понимания, что твоим словам не доверяют? – после паузы спросил герцог, развеивая сферу. Я опустила взгляд, смутившись. Своими вопросами я задела его за живое. – Зато теперь у нас не осталось никаких сомнений относительно друг друга, – преувеличенно бодро сказала я. И, встретившись с ним взглядом, похлопала ресницами. Эффект от флирта был неожиданным: Джереон промычал что-то нечленораздельное. Но тут же исправился. – Кати, не надо таким образом пытаться меня оттолкнуть. Я, правда, устал от кокетства благородных девиц. Мне нужна ты настоящая. Вот совсем не уверена, что прошлая я заинтересовала бы такого мужчину. Я поспешно перевела разговор на другую тему, стараясь замять неловкую паузу. Ладонь не стала высвобождать, хотя осторожные поглаживания мужчины моего запястья вызывали стайки мурашек по всему телу. Поверила ли я окончательно во влюбленность герцога? И да, и нет, то есть головой я понимала, что он не обманывал, но сердце боялось поверить, что он влюблен в меня. Я же ничего для этого не сделала. Однако я перестала так настороженно к нему относиться. И когда Джереон предложил в воскресенье приехать ближе к вечеру (на обед ожидаются гости у его матушки), я не стала отказываться. В усадьбе будут только проверенные люди, так что сплетни вряд ли пойдут.Глава 23
После кафе я направилась к Дирку сдать излишки продукции. У него же поинтересовалась, кому ещё могут быть интересны мои новинки. Вопрос был с расчетом на будущее, когда заработает кулинарный цех в городе, я уже буду осваивать рынок Виардо. И двух точек будет явно маловато. Дирк сказал, что его приятель держит несколько бакалейных лавок по всему городу. И уже не раз к нему приставал с просьбой познакомить его с виконтессой. Дала добро на это мероприятие. В заключении заехали к артефактору забрать заказы и обменять накопители. Агнета, кстати, справилась с моим поручением на «отлично». – Когда вы планируете переехать в усадьбу? – уточнила я у неё. – Чем быстрее, тем лучше. По завещанию дом, в котором я жила с супругом, отошел к племяннику. И он уже неоднократно просил меня съехать. – Тогда завтра я отправлю к вам этот экипаж с Тимом, – решила тут же я. На том и расстались. В дороге я снова вздремнула, чтобы восстановить силы. А когда я вернулась в усадьбу, обработка шерсти была в самом разгаре. Осталась необработанной последняя партия шерсти килограмм так на пятьдесят. Вилланы бы уже занялись её мытьем, но артефакт для отделения ланолина разрядился. Поэтому в данный момент, половина людей вычесывала шерсть после сушки, а вторая выбирала крупный мусор из уже рассортированной партии. Подзарядила артефакт и только после этого направилась к себе переодеваться в рабочее платье. В принципе время уже к шести подбегало, так что через два часа я отправлю всех домой. А на завтра у меня запланирован сбор оброка, я для переноса срока в четверг с утра съездила в деревню. Спустилась на кухню, чтобы за чашкой чая и согреться и узнать последние новости от Раймонды. Кристоферу я ещё в городе сообщила, что новостей об их отце пока нет. И сейчас, увидев заплаканную Тильду, огорчилась. И решила занять детей чем-то интересным. Вручила Кристоферу и Тильде новые восковые карандаши и попросила их нарисовать идеальный в их представлении дом. А сама отправилась на обход территории. За ужином уточнила у Тима, как скоро наши с племянниками комнаты будут готовы к переезду обратно. Он заверил, что они уже готовы. – Завтра приедет моя помощница, – озвучила я главную новость. – Как думаете, где мне её поселить? – В южном крыле на третьем этаже есть несколько комнат попроще. Раньше они предназначались для гостей и учителей, – просветила Тора. Я кивнула. И Раймонда тут же пообещала с утра прибраться в выбранной комнате. А Тим предложил и в ней заделать щели. После ужина мы по традиции позанимались с Витой вязанием, но заметив, что девчонка с трудом сдерживает зевок, отправила её спать пораньше. Сама же продолжила вязать жилет. Утро следующего дня началось с выбора комнаты для Агнеты. Благо это много времени не заняло. И сразу после завтрака Тим занялся небольшим ремонтом, пока Раймонда стряхивала пыль и перестилала кровать. Я же после разгрузки тары и погрузки товара, вместе с племянниками переезжала в прежние покои. И только удивлялась, сколько вещей у меня скопилось всего за пару недель. Успела пробежаться по всему хозяйству до сбора оброка. Вилланы из деревни подъехали к десяти часам. В принципе с уплатой налога все прошло быстро и четко. У Керта узнала, сколько разрешений он уже выдал. И решила в воскресенье с утра прогуляться по поместью. Заодно посмотрю, может, есть маленькие деревца, которые можно будет пересадить в места, где были вырубки. Не уверена, что в наших краях есть подходящие питомники. К двенадцати подъехала Агнета и я перезнакомила её со всеми обитателями поместья. Рассказала обо всех направлениях, которыми я занимаюсь, отчего у вдовушки все больше округлялись глаза. И попросила на досуге прикинуть, сколько может стоить мои курсы по изготовлению свеч. После мы с Фридой провели тестирование купленного мыла, одновременно сравнивая с нашими вариантами. Подумав, подключила к этому делу и помощницу. Наше мнение могло быть субъективным, но и ей наше мыло понравилось даже больше купленного. Не зря мы заморачивались с маслами и отдушками. Упаковку Агнета тоже оценила и предложила помочь с шитьем мешочков на завязках. А я предложила подумать насчет «подарочного» мыла в форме розы или сердца (после демонстрации формы для свечей). Идея была принята на ура, но для этого варианта, точно нужна другая упаковка. И я снова продемонстрировала упаковку из-под шарфа, предлагая картон. С ланолином решила работать в мыловарне. Собственно, вариантов очистки животного воска я не знала, поэтому решила поступить как с пчелиным, то есть поставила на паровую баню кастрюльку с ситом, выложив ланолин сверху, и закрыла крышку. И решила пока сделать обход вместе с Агнетой, уже более подробно просвещая её в курс дела. Во дворе задержалась для зарядки артефакта, с удовлетворением оглядывая уже проделанную сегодня работу. Все приступили уже к обработке более грубой шерсти. К концу дня точно успеют все простирать. А значит, на следующую неделю можно оставить только будущих прядильщиц. Я уже присмотрела четырех барышень на это дело. И буду рада, если Улрика тоже решит остаться. С вариантом цветовой палитры для окрашивания шерсти решила не заморачиваться, просто взять радугу за основу. Впрочем, большую часть решила оставить белой. По моим расчетам шерсти у нас вышло около трехсот килограмм. Вечером рассчиталась со всеми наемными работниками. Выбранные женщины и девушки с радостью согласились и дальше работать с шерстью. Мастериц по вязанию я похвалила отдельно, выдав в том числе и премиальные. И озвучила всем задание на досуг: придумать новый вариант любого ажурного изделия. За интересные варианты пообещала дополнительные премии. Время на это не ограничила. Если даже сейчас идей нет, они могут появиться и позже. Также поступила и с кулинарами. А за ужином объявила на завтра выходной день всем, кроме Раймонды. На ужин нужно было приготовить что-нибудь стоящее. Агнета, удивленная совместным застольем, вызвалась помочь домработнице. И это была её первая фраза за столом. Утром же за завтраком я поделилась собственными планами на день. И к моему обходу территории решила присоединиться вся молодежь. День был чудесный, поэтому неудивительно, что мы застряли на пляже и изгибе Орыча. Понимая, что остановка продлиться неопределенный срок, попросила Хагана сбегать в усадьбу за продуктами для пикника и пледами. Сама же я осматривала берег на предмет постройки здесь нескольких срубов для базы отдыха. В стороне установить мостки для рыбалки. А сам пляж оставить для летнего отдыха и купания. И у меня даже появиласьидея, кого здесь поставить главными, если они конечно согласятся. До деревни здесь недалеко, около часа неторопливым шагом, так что Зельма с Ерсом не окажется в полной изоляции. Да и дети, думаю, будут летом часто сюда бегать. Пока же можно поставить беседку на холме неподалеку. Оглядев веселившуюся ребятню, предложила на свою беду поиграть в жмурки. И тут же пришлось объяснять, что это за игра такая. Для жмурок предложила подняться повыше, чтобы никто в реку случайно не упал, хотя там постепенный спуск в воду. Поэтому мы и не пропустили приезд ландо. Хаган видимо понял, что сам всё не увезет. Или Тора с Тимом тоже захотели поучаствовать в пикнике. Но, тем не менее, это была просто превосходная идея, потому что после обильного и вкусного обеда дети начали активно зевать. И Тора предложила отправить мелких в поместье. После отъезда малышни и няни, мы тоже решили не задерживаться на берегу. Понимая, что все поместье я все равно не успею обойти, предложила выдвигаться в усадьбу. И правильно сделала. Я успела только переодеться в голубое платье, как приехал герцог. Оказывается он сбежал со званного обеда, едва понял, что матушка устроила очередные смотрины невест. Эта выходка Джереона меня позабавила, впрочем, думаю, де Ревиль на это и рассчитывал. Поэтому занятие прошло легко, несмотря на то, что заклятия других стихий давались мне с трудом. А после была прогулка в оранжерею, где как оказалось, мне было проще медитировать. Там же Джереон украл у меня второй поцелуй. А после ужина ещё один, когда я вышла провожать его на крыльцо. Следующая неделя уже была попроще. Или это я окончательно влилась в кипучий ритм работы? Впрочем, Агнета от меня не отставала, помогая скорректировать работу так, чтобы все были при деле. Понедельник я посвятила окрашиванию шерсти в разные цвета, подробно объясняя Улрике и Хельге, как правильно это делать. Остальные в это время заканчивали вычесывать грубую шерсть. Так, что во вторник я уже всех усадила за прядение. Улрика заняла прялку и обещала присмотреть за остальными барышнями. Поэтому в город я поехала с легким сердцем, прихватив с собой Агнету. По пути мы обсуждали, что нам необходимо сделать в городе, причем вдовушка умудрялась ещё и записывать основные пункты в записной книжке. В торговую гильдию мы прибыли вместе, обсуждая основание «кулинарного цеха». Оказалось, что пока я составляла перечень и объем продуктов, Агнета составила список всего, что нужно будет в этом цеху, вплоть до количества кастрюль и ложек. В конце беседы Авелье протянул мне короб со стопкой листов непромокаемой бумагой. Открыв его, я поняла, что и он решил украсить бумагу надписями и рисунками. Выпросила у него контакты производителя, а позже и заехала к нему. Забежала и к Бенару, озвучила стоимость обучения в пять золотых. И сказала, что желающих жду завтра в усадьбе к десяти часам утра. Мне надо было ещё записать, все, что я знаю о сочетаемости эфирных масел. После отправилась уже по привычному маршруту: Мартина, Лотар, Дирк, кафе «Сластёна». Типографию и закупки оставила на Агнету. У сестер устроила небольшую лекция по «новым» блюдам в кафе и организации летней веранды, я быстро проверила счетную книгу, забрав свой процент прибыли. Герцог же подъехал к часу. И в этот раз мы решили прогуляться по парку после обеда. Эта неделя у Джереона была сложная, поэтому решили, что в усадьбу он приедет только в воскресенье. Ведь в пятницу мы опять должны были пересечься в городе. После вместе доехали до артефактора Обье, с которым Джереон решил более детально обсудить новую систему отопления в строящемся квартале. Конечно, я, увидев новый проект, не удержалась и вставила свои пять копеек, а точнее предложила между домов организовать детскую площадку, а по её периметру высадить деревья. Пришлось пояснять, как я вижу эту детскую площадку. И по итогу мы невольно раскрылись перед Обье, то есть это я привела в пример небольшой уголок для детей в моем поместье. Эгон же сделал вид, что не заметил моей оговорки. В пятницу в городе мы с Агнетой и Авелье уже вместе осматривали помещение под цех и проводили собеседование с будущими работниками цеха. Предупредила, что если Авелье хочет, чтобы производство не останавливалось не на день, нужно устроить посменный график работы: два дня через два, по двенадцать часов. Поскрипев зубами для вида, он согласился. А я оглядывала пустое помещение и понимала, что первую рабочую неделю мне придется работать по четырнадцать часов, а, следовательно, надо присмотреть гостиницу в городе для себя. Герцог же во время трапезы в ресторане предложил воспользоваться его городским домом. – И как это будет выглядеть со стороны? – нахмурившись, поинтересовалась я. – Я могу вызвать сестру в город. И у тебя будет дуэнья, твоя помощница, госпожа Агнета Камбе. И тут я задумалась всерьез. В воскресенье же подавись уговорам Джереона и согласилась на его щедрое предложение. Откуда мне было знать, что вместе с сестрой в город неожиданно нагрянет и матушка Джереона? Увидев её за ужином в понедельник, с трудом подавила желание спрятаться под стол. Казалось, она меня под микроскопом разглядывает, подмечая все недостатки. А после трудового дня в кулинарном цеху, я выглядела далеко не на сто процентов. За ужином же родственники Джереона устроили мне форменный допрос (по случаю к нему и младший брат в этот вечер заглянул). Джереон пытался перетащить огонь на себя, но безуспешно. Пришлось покинуть ненадолго застолье, чтобы немного помедитировать в уборной. Зато потом я смогла достойно выдержать все каверзные вопросы этих «ледей». Позже за беседой в кабинете герцога я уточнила у него, что это за допрос был. – Мама хотела поближе познакомиться с моей будущей невестой. – Джереон? – я от удивления, чуть не выпала в осадок. И по этой причине сбилась на «ты» и даже не сразу заметила это. – Ты не забыл, что я не могу покинуть свой род? – Ни в коем случае, Кати, – он улыбнулся, притягивая меня в свои объятия. – Я решу этот вопрос первого июня после совета Лордов. Поверь мне. – И как ты думаешь его решить? – не скрывая скепсиса, поинтересовалась я. – В истории уже был похожий случай. Ты войдешь в мой род, а я в твой. У тебя будет двойная фамилия и останется возможность руководить родом Арманди. И если у Алоиса не проснется магия, я добьюсь, чтобы один из наших одаренных детей возглавил род Арманди. Мои глаза по мере его повествования все больше расширялись и по ощущениям к концу речи стали похоже на блюдца. – О как! – выдохнула , вложив в эти звуки бездну сарказма и иронии. Джереон приподнял брови, прося пояснения. – Удивлена, как ты уже распланировал наше будущее! Хотя я что-то не припомню, чтобы мы вообще разговаривали о браке. – Неужели ты думала, что я тебя когда-нибудь отпущу на волю, моя виконтесса? – удивился Джереон. Мне нужно было бы рассердиться на его диктаторские замашки, но отчего-то не получалось. Наоборот захотелось прильнуть к его груди. И я не стала себя сдерживать. – Джереон, – протянула я негромко. И прикусила губу, не решаясь признаться в своем иномирном происхождении. Надо сначала понять, чем мне может грозить прилюдное разоблачение. – Да, мое маленькое счастье? – с нежностью вопросил он. – Я давно хотела найти одну книгу о легендах этого мира, – произнесла я. И задержала дыхание, надеясь, что герцог не заметит моей оговорки. А потом затараторила, заглядывая в зеленые глаза.– Я просто в институте её как-то читала. И вот захотелось перечитать. – Конечно, Кати, сейчас я поищу её, – Джереон нехотя отстранился и направился к шкафам с книгами. Я тут же присоединилась к нему: его библиотека и меня интересовала. – Можешь брать любую приглянувшуюся книгу, Кати. Не стесняйся. Я улыбнулась Джереону, перебирая пальцами по корешкам книгам. Вместе мы довольно быстро справились с задачей. А потом долго целовались, спрятавшись за книжным шкафом. Впрочем, в виду глобальной занятости до её прочтения я добралась только в пятницу. По дороге в усадьбу начала изучение. Продолжила уже поздно ночью после долгого застолья в кругу родных и близких. К утру воскресенья я прочитала её всю, но кроме упоминания о вире для заблудших душ из других миров ничего полезного не нашла. Кстати, вопрос с этой платой решился странно. В четверг по пути в кафе «Сластёна» я выдернула зазевавшуюся девушку буквально из-под копыт коня, его всадник явно куда-то спешил. А потом и успокаивала девчонку за чашкой горячего чая с пирожными. Ночью же мне приснился сон, хотя скорее даже его огрызок. Я снова была в туманном пространстве, и знакомый голос мне объявил: «вира принята». Тут же проснулась, как от толчка. И стала подсчитывать. Выходило, что считались именно те души, которые я спасла от смерти. Алоис, Анели и сегодняшняя девушка. И теперь мне точно можно спать спокойно. Это радовало. А вот ситуация с Джереоном огорчала. Я не хотела скрывать правду от человека, с которым собиралась связать жизнь. Но и рассказать о своем подселении в тело Кати боялась. Поэтому я решила поступить по-своему. Я, как дитя двадцать первого века, не тряслась над невинностью Кати. И уже не особо боялась испортить себе репутацию, так как сплетни о романе с офицером это уже сделали. Поэтому собственно и собиралась сказать Джереону, что на бракосочетании я все-таки не настаиваю. Я чувствовала его желание, и если в основе его чувств лежит только физиология, он согласится на мой вариант. В итоге после воскресного ужина я заманила Джереона в свой кабинет. – Мне непонятно, как делать диагностирующее плетение, – сказала я по пути к кабинету. – Хотя я эту статью раз на десять перечитала. Всего один раз, но как предлог подходит идеально. Потому как он любил контактный метод обучения. Неудивительно, что вскоре магия перестала нас интересовать. Точнее мы поддались влиянию другой магии. Страсть охватила обоих в мгновения ока, и в этот раз я не пыталась сдерживать Джереона. Поэтому и не удивилась, когда оказалась сидящей на столе. А вскоре и забыла об этом обстоятельстве, чувствуя, как его губы скользят по шее в легчайшей, но оттого не менее будоражащей ласке. Всё закончилось неожиданно быстро. Стоило мне застонать от удовольствия, как Джереона снесло в другой конец помещения. Он судорожно дышал, пытаясь прийти в себя. Я же смело подошла к нему и, глядя ему в глаза, произнесла. – Я хочу быть твоей. – И будешь, – хрипло прошептал он. Обнял за талию, притягивая ближе. – Как смотришь на то, чтобы назначить свадьбу в сентябре? Герцоги обязаны прежде представить своих нареченных королю. А уж если Его Величество посетит наше венчание, то это будет величайшей милостью. Но возможность её оказать мы должны предоставить. – Это намек на то, что наша свадьба будет в столице? – спросила я, чувствуя отчего-то в душе необычайную легкость. – Это не намек, – ответил герцог с иронией. – А констатация факта. И дольше, чем до сентября, я ждать не намерен. Не сдержавшись, я хихикнула и уткнулась лицом в его грудь. Уже прощаясь на улице, я шепнула ему заветные слова, будто боялась спугнуть наше счастье. – Я люблю тебя, Джереон.Эпилог
С долгами Эрмина я рассчиталась к началу лета. Некоторые расписки погасила даже досрочно. К этому времени городской «кулинарный» цех заработал в полную силу. И наведывалась я в него пару раз в неделю. В другие дни я занималась школой для будущих мастериц по ажурным изделиям. К середине июня наладила работу и там. Одна из девушек, что работала в усадьбе, согласилась перебраться в город и быть наставником у девушек. Я же стала бывать там наездами так же два раза в неделю. На кафе я уделяла пятницу. Сестры задумались об открытии ещё одного кафе на принципах совладения со мной. Я не возражала, обещая также вложиться пропорционально их долям. В усадьбе тоже все было замечательно. Я наняла пару учителей для ребятни. Хаган постепенно взял производство свечей в свои руки. Я же все равно помогала ему с запахами. Путем проб и ошибок мы все-таки подобрали запах «деревенского» дома. А все рисунки, что наносил Хаган на бокалы, я просила продублировать на обычном листе. Это будут зарисовки нашей будущей базы отдыха. Впечатленная успехом с этим ароматом, решила создать набор «Времена года». Лето должно было пахнуть луговыми травами и земляникой, осень яблоками, корицей и чуть-чуть костром, зима – хвоей и мандаринами (хотя эту ассоциацию не все поймут), весна – свежестью, лесом и ландышами. С составлением этих ароматов я провозилась целый месяц, но результат превзошел все ожидания. Хаган разрисовывал бокалы по заданной тематике. Упаковку для них я сделала картонной с индивидуальным рисунком. И такой набор я предложила Лотару за полтора золотых. И он чуть не вырвал его из моих рук. Отца Кристофера, Тильды и Анели так и не нашли. Но постепенно они перестали спрашивать о нем, всей душой прикипев к усадьбе и всем её обитателям. А особенно к Агнете, у неё не было своих детей, наверное, именно поэтому она каждую свободную минуту посвящала приемышам. В конце лета случилось ещё одно эпохальное событие. Мы всей компанией отдыхали на берегу реки, когда я заметила, что к Алоису подлетела очень необычная бабочка странного фиолетового цвета. Перейдя на истинный взгляд, я убедилась в догадке: это был элементаль. Задумавшись, я посмотрела на Алоиса и ахнула. В районе солнечного сплетения я увидела маленький, просто мизерный источник. На моё восклицание все обратили внимание, а я ринулась к племяннику. Обняла его крепко-крепко и спросила, как он смог подозвать бабочку. А он не смог ничего толком объяснить. Я не стала тянуть резину и объяснила всем про элементаля и про проснувшуюся магию у Алоиса. И позже долго вглядывалась в Роланда, боясь увидеть в его ауре зависть. Но этому страху не суждено было сбыться. Как и другим страхам тоже. Перед отъездом в столицу я все-таки рассказала Джереону о своем подселении в тело Кати. Он долго смотрел в мои глаза, а потом медленно спросил. – Ты виру оплатила? Кивнула, пытаясь понять, почему его именно это интересует. А в следующее мгновение оказалась стиснута в медвежьих объятиях. Все оказалось просто: иномирцы часто сходили с ума. А из-за того, что они чаще всего попадали в тела одаренных людей, то последствия часто были разрушительными. Просто подселенцы не умели пользоваться магией и творили все, до чего могла додуматься их фантазия. Позже он меня весь вечер расспрашивал о прошлой жизни. И о мужчинах расспрашивал, не пытаясь скрыть собственную ревность, пока я не убедила его, что ревновать не к кому. Столица же встретила нас теплой погодой и кипой бумаг с приглашениями. Несмотря на ежевечерние развлечения, я прикипела душой к центральному парку.Вот только в день накануне свадьбы у меня возникло странное ощущение, что за мной кто-то следит. Бродя по аллеям парка в компании телохранителя, я даже приметила странную рыжую девушку с аппетитными формами. И в какой-то момент она подстроила наше столкновение. А после эмоционально воскликнула. – Египетская сила! В этом мире Египта нет и никогда не было. Я замерла, окидывая девушку новым взглядом. Боялась поверить, но надежда уже расцвела в моем сердце. Оказавшись в этом мире, я запретила себе думать о том, что оставила в том мире. Работа, квартира, другое имущество, родственники, друзья-приятели; их потеря никак не отозвалась в моем сердце. Но были и более глобальные утраты. В том мире у меня остались две подруги детства, которые были ближе мне всех родных. Я запретила себе о них вспоминать, убедив себя, что у них всё хорошо и даже замечательно. А теперь я смотрела в каре-зеленые глаза и боялась поверить, что вижу одну из них. Но именно эта фраза из известного сериала была её любимой. Девушка же смотрела на меня с ещё более жадным интересом и ждала моей реакции. – Нюрка? – выдохнула я негромко. – Катюха?! – не менее взволновано спросила она. А спустя секунду мы уже обнимались, рыдая взахлеб. Уже гораздо позже она рассказала мне об авиакатастрофе. На моих поминках они с Тасей решили хоть немного взбодриться и выкупили горящие путевки в Турцию. Вот только программа посетить все знаковые места, в которых мы втроем побывали, накрылась. Очнувшись в туманном пространстве, Нюрка услышала мужской голос. Этот неизвестный риторически спросил: – И что же с вами делать? А после отправил её в этот мир, предупредив о вире. – Как думаешь, Таська тоже здесь? – спросила Нюра, затаив дыхание. – Вполне возможно, – постановила я. И пообещала. – И мы её обязательно найдем.
Татьяна Захарова Стилист из другого мира
Пролог
Нас всегда было трое. Подружились ещё в детском саду, когда сидели на соседних горшках. Вместе в школу ходили в нашем маленьком городке близ Алтайских гор. Три неразлучные подруги могли дать отпор даже старшеклассникам. Втроём же поехали поступать в ВУЗ в крупный миллионный город. Даже один институт выбрали: мы с Катей вместе на экономический факультет, а Таська на юридический поступила. После учёбы вместе собирали мне стартовый капитал на бизнес, когда я решила работать на себя. Вместе гуляли на свадьбе Таи. А потом копили деньги на первоначальные взносы, чтобы купить квартиры в одном строящемся квартале практически в центре сибирской столицы. Мы никогда надолго не расставались. Даже когда Тая была беременна. Сообща сели на диету из солёных огурцов с мороженым во время токсикоза. И нянчились с малюткой всё свободное время. Коллективно обдумывали планы мести для моего сожителя, после того как я застала его с другой. Втроём же чуть не слегли от горя, когда малышка Таи и её муж погибли в автокатастрофе. Совместно с Катей вытягивали Таську из депрессии. И вытянули же. Теперь мы не только выходные проводили вместе, но и путешествовали сообща, состыковывая отпуска. А потом неожиданно нагрянула беда. В тот день я ещё в обед почувствовала неладное. Словно сразу уловила неожиданную пустоту в нашем коллективе. Не находя причины беспокойства, я созвонилась с Таей около четырёх часов вечера. А вот до Кати я дозвониться не смогла. В конце концов трубку взял какой-то мужчина и сообщил о несчастном случае. Боль оглушала, но мы с Таей держались. Помогли брату Кати организовать похороны. И на девять дней присутствовали на застолье. А на сорок, когда комок в горле уже не мешал дышать, решили с самого утра вдвоём съездить на кладбище. Тогда Тая и призналась мне: – Ты знаешь, когда погибли мои Стас и Алёна, я ещё долго чувствовала их рядом. Может, поэтому так долго не могла их отпустить. Но с Катей всё по-другому. Я сразу почувствовала, что её больше нет. Совсем. Словно её душа сразу исчезла… – Не преувеличивай, – пробормотала я из чувства противоречия. – Её огромная светлая душа не могла раствориться бесследно. Может, просто она не здесь… А отправилась путешествовать по знаковым местам. Мы задумались. Я вспомнила о её ярком курортном романе в Турции в прошлом году. Тот итальянец и мне запал в душу, но мешать подруге я даже не думала. – А давай в Турцию сгоняем? В том же отеле остановимся, что в прошлом году, – предложила я неожиданно для себя. У Таи как раз отпуск наступил, а я не особо привязана сейчас к месту. – Думаешь, стоит? – Не почувствуем её, так хоть развеемся. Сказано – сделано. Вечером выбрали горящую путевку. А через пару дней уже садились в самолёт. Перелёт был долгий, поэтому мы и задремали в пути. Проснулись от панических восклицаний на борту. Когда же осознали, что самолёт падает, вцепились в ладони друг друга. Перед глазами пронеслась вся недолгая жизнь. И я неожиданно ярко поняла, как сильно хочу жить. Дышать, любить, смеяться назло врагам и плакать от тоски и горя. В последнюю секунду посмотрела в глаза подруги и увидела ту же жажду жизни. – Тая, прости… Ответить она не успела. А после мгновения невыносимо яркой боли я очутилась в плотном сером тумане. – Да Тьма вас побери. – Судя по голосу, мужчина явно зол. – И что мне теперь с вами делать?! – Я огляделась, но Таю рядом не увидела. – Тебя же не должно было быть в самолёте! А, к демонам всё! В тот же мир отправлю! Плата за новую жизнь – три спасённые души. И мир померк. (обратно)
Глава 1
В новом мире первым ощущением была острая нехватка кислорода. Попыталась сделать вдох, но в груди забулькало. Кто-то перевернул меня на бок и постучал по спине. Закашлялась, избавляясь от тухлой воды в лёгких и горле. В глазах всё расплывалось, а в ушах стоял гул. А ещё было до противного мокро и тяжело. Упершись рукой в поверхность, почувствовала под ладонью траву. Поморгав, смогла сфокусировать взгляд. Несмотря на муть, поняла, что я лежу на лужайке или газоне, в нескольких метрах ниже берег реки или пруда. А гул вокруг создает толпа людей. Сама я в каком-то длинном балахоне… Хотя это больше похоже на старинное платье. Огляделась, внимательнее изучая наряды. Позднее Средневековье? Или Новое время? Постепенно из негромкого гула стали различимы отдельные слова. Язык не русский, но я его понимала. Кто-то в этот момент громко позвал лекаря. – Ну ты и учудила, Аннет, – раздалось над ухом. Обернулась. Молодой человек смазливой наружности смотрел осуждающе. Судя по его мокрой одежде, он сам только что искупался. Спасал меня? – Анни, ты совсем… – рассерженно начала какая-то девушка, но её перебил протиснувшийся к нам пожилой мужчина лет под пятьдесят. – Аннушка, как ты, моя маленькая? – ласково начал он, плюхаясь на колени рядом со мной. В глазах настоящее беспокойство такой силы, что мне самой неловко стало. – Чего ты удумала, доченька? Да как же так можно?! Как – так? Что там моя предшественница вытворила? С силой прикусила губу, чтобы удержать неуместный вопрос при себе. – Папенька, да что ж вы так переживаете? – Сердитая девушка принялась хлопотать над отцом. – Жива Аннет. Жива и здорова. Просто попугать нас решила. – Строгий взгляд на меня и злые слова. – В очередной раз. Голова соображала ещё плохо. Неужели Аннет специально сбросилась в реку? Я снова посмотрела в сторону водоёма и увидела не так далеко мост. Пока разглядывала окружающий мир, к нашей компании приблизился представительный мужчина в костюме и с саквояжем в руках. – Я – лекарь, виконт Андре де Годар. Давайте я осмотрю пострадавшую. –Посмотрел на меня внимательно, а после обвёл общим взглядом пространство вокруг. – Госпожа, сможете подняться? Нам лучше на лавочку перебраться. Проследила взглядом и увидела, что скамейка всего в метрах двадцати от нас находится. Господин лекарь явно не намерен свой костюм марать. Поэтому я мужественно кивнула и попыталась подняться. Мой спаситель тут же подал мне руку, но этого было мало. Отец подставил плечо, мы кое-как поднялись и поковыляли к лавочке. Проще бы было молодому человеку поднять меня на руки. Хотя с учётом неподъёмного из-за воды наряда, возможно, и не проще. Наверное, как раз из-за платьев (по моим ощущениям их не меньше трёх) я чуть и не утопла. Точнее, Аннет-то как раз и утонула, по крайней мере, её душа куда-то ушла. И я заняла свободное место. Грузно опустилась на скамью (вернее сказать, упала), с неудовольствием отмечая, что прежняя владелица этого тела спортом совсем не занималась. И, судя по ощущениям, питалась одними булочками, так как лишний вес имеется. Более точно размер катастрофы узнаю, когда в зеркало себя увижу. С неудовольствием оглядела грязный подол платья из розового атласа и поморщилась. С рюшечками и бантиками явный перебор. Да и цвет слишком противный. Но, может, он Аннет идёт? Рано судить о вкусе моей предшественницы. Фасон платья может и модой быть продиктован. Вон и у сестрицы многоярусные воланы на юбке. Тем временем врач присел рядом и сейчас уже щупал пульс. Эти действия были привычны и не вызвали удивления. А вот то, что Андре после этого начал водить руками в воздухе, меня слегка озадачило. Как слегка? Веко даже задёргалось на правом глазе. Это что ещё за шаманство? Я, конечно, знала, что медицина раньше была на ужасном уровне, но не до такой же степени?! Это ж больше первобытно-общинному строю подходит. И ведь судя по реакции окружающих, для местных жителей всё в порядке вещей. Я с подозрением косилась на доктора, пока действительно не почувствовала, что стало легче. Взгляд больше не плыл, мир не кружился, головная боль тоже стала уходить. Ещё внимательнее стала следить за его руками. И вдруг увидела какой-то зелёный шлейф, остающийся после его жестов. И эта дымка тут же впитывалась в моё тело. Чего? Я удивлённо моргнула, и видение исчезло. Глюк? Или… магия? – Как вы себя чувствуете, госпожа? – поинтересовался лекарь участливо. – Лучше, – сипло ответила я. И попыталась вдохнуть полной грудью, но тут же закашлялась. Рёбра будто в тисках зажали. – Да кто ж так корсет затягивает? – проворчал Андре, расслабляя шнуровку на спине. Я снова попробовала вздохнуть, и в этот раз всё прошло гладко. В груди больше не булькало, даже саднящее до этого горло прошло. – Спасибо, господин лекарь, – с искренней улыбкой поблагодарила я. Но виконт не впечатлился. Отсюда делаем неутешительный вывод: либо Аннет сейчас в ужасном состоянии после купания в грязной реке, либо в принципе не отличается красотой. – Всё хорошо? – всё-таки уточнил Андре у меня. – Больше ничего не беспокоит? – Платье… – начала я. И тут же услышала фырканье сестрицы. – Оно очень тяжёлое из-за воды, – всё же закончила я. Андре укоризненно покачал головой. И снова поднял руки для очередного паса ладонями. Миг – и одежда стала сухой, но от этого не менее грязной. Зато теперь я точно знаю, что этот мир магический. – Огромное спасибо. Я начала поправлять распавшуюся прическу. Волосы всё ещё мокрые, но просить просушить и их я не стала. Как догадывалась, за каждое движение рукой Андре стребует с отца оплату. И, думаю, не копеечную. Хотя тут, скорее всего, другая валюта. Отец тут же начал кланяться и благодарить лекаря. По их разговору я поняла, что Годар просто прогуливался по парку, когда услышал зов о помощи. И поспешил к нам. Интересно, а в этом мире есть аналог клятвы Гиппократа? Задумавшись, я не сразу поняла, что сестрица решила помочь мне с причёской. Точнее, сейчас она вытаскивала оставшиеся в моей копне шпильки. А после заплела мне самую простую косу. И всё же завязала ленты на корсете, не затягивая уже так сильно. При этом девушка продолжала что-то тихо ворчать под нос, помянув мои умственные способности недобрыми словами. Вот же вредина! Хотя, возможно, по-другому она проявлять заботу не умеет? – Михель, будь добр, возьми нам экипаж, – попросил отец, возвращаясь к нам. – Ребекка, поможешь нам с Анни добраться до выхода из парка? – Я справлюсь, – уверенно произнесла я, поднимаясь со скамьи. Родные Аннет как-то удивленно переглянулись, но промолчали. Мужчина улыбнулся и подал мне руку. Устроила ладонь на сгибе локтя, отмечая, что прибежавший на зрелище народ уже почти разошелся. Пока неторопливо шли к выходу из парка, отец тихо журил меня за глупый поступок. Я молча терпела. Признаваться, что я – не Аннет, пока не собиралась. Магия здесь, конечно, есть, поэтому на костре как ведьму меня не сожгут. Скорее всего. А вот как к подселенцам относятся – непонятно. Да и интуиция вопила о том, что об этом надо молчать. Поэтому я и старалась не отсвечивать лишний раз. Пока просто наблюдала за окружающими и анализировала обстановку. Но и к словам отца Анни прислушивалась, пытаясь выхватить крупинки полезной информации. Ребекка шла с другой стороны «папеньки» и бросала на меня недовольные взгляды. Ревнует? – И с чего ты вообще выдумала, что Михель испытывает к тебе любовь? – с укоризной спросил отец. Я неопределённо пожала плечами, не зная, что ещё ответить. – Он же несколько месяцев уже за твоей сестрой ухаживает, – продолжил мужчина, мельком с опаской глянув на меня. – Да, он и тебе иногда дарил конфеты и общался всегда доброжелательно, но это же не повод… – Ах, папенька, перестаньте, – перебила его Ребекка. – Аннет всё прекрасно видела, но предпочитала жить в своих розовых мечтах. Против доводов рассудка меня кольнула какая-то иррациональная обида на девчонку. Неужели эта эмоция – наследие прежней владелицы тела? – Дело не в предпочтении, – хмуро бросила я, хотя и не планировала вступать в дискуссию. Просто отлично знала, что влюблённость иногда делает человека слепым и глухим. И обычному взгляду и дружелюбию придается гораздо большее значение, особенно в юном возрасте. Почему я решила, что Аннет юна? Так, её сестре не больше двадцати лет, при этом разговаривает она со мной свысока, как будто я младшая. Тем временем мы дошли до выхода из парка, и дискуссия завяла сама по себе. Михель ждал нас у кареты, что стояла в паре метрах от ворот, и продолжать разговор при нем было некрасиво. Я по-новому взглянула на своего спасителя. Лет так двадцать пять максимум. Голубые глаза, чёрные кудри, смазливое лицо и довольно неплохое телосложение. Несмотря на мокрую одежду, рассмотреть мышцы я не могла (но он всё же вытащил меня из воды, а значит, они были). Так что тут в наличии полный комплект, призванный впечатлять и очаровывать юных девиц. Заметив, что Михель перехватил мой взгляд, поспешно отвернулась к отцу. Чёрт!!! От осознания того, как это выглядело со стороны, захотелось ругаться. Хотя с другой стороны такое поведение было привычным для окружающих. Ребекка негромко хмыкнула и, приняв помощь жениха, забралась в открытый экипаж. Михель протянул руку и мне, но я просительно посмотрела на отца. И он не разочаровал. Подумав, я устроилась напротив сестры, а не рядом с ней. Отец сел возле меня, а вот Михель замешкался, но всё-таки аккуратно присел на одно сидение с Ребеккой, стараясь не задевать её платье. Вода не струилась с него ручьями, но его одежда все ещё была довольно влажная. Благо ехать недалеко. Ландо остановилось рядом с какой-то гостиницей, судя по обшарпанной вывеске. Я чуть нахмурилась: мы путешествуем? В таком составе? И тут резкая боль кольнула висок. В следующую секунду в голове мелькнули воспоминания. Это наша гостиница. Точнее, гостиница принадлежала отцу Аннет, но последнее время дела у него шли не очень. На выходе ситуация повторилась. Михель подал руку Ребекке, когда она спускалась. И видимо по привычке, заложенной хорошим воспитанием, протянул ладонь и мне. Но я подождала, когда выйдет отец. – Ты злишься на меня, Аннет? – удивлённо и даже обиженно уточнил Михель. – Да не обращай внимания, – ответила за меня Ребекка. Отец мягко потянул меня к крыльцу, и я не стала противиться. – Ты останешься на обед? – Домой нужно съездить, чтобы переодеться, – покачал головой Михель. – Тогда заедешь на ужин? – мягко и ласково уточнила сестрица. – Если это будет удобно, то с удовольствием, – ответил парень. Или правильнее его называть всё-таки мужчиной? Отец в этот момент уже открыл мне дверь. Я мельком глянула на воркующих голубков и почувствовала непонятную грусть. Похоже, они действительно любили друг друга. Только отчего это я испытываю такие эмоции? Тряхнув головой, я решительно зашла в гостиницу и на миг словно ослепла. Проморгавшись, поняла, что это из-за разницы освещения. В фойе было сумрачно, в то время как на улице вовсю светило яркое летнее солнце. Справа от входа стояла конторка, за которой сейчас сидел мужчина средних лет. Стойка регистрации? За его спиной окно с тяжёлыми портьерами. Наверное, если их раздвинуть, будет не так темно. И не придется тратиться на светильники днём. Эм-м-м, они магические? Надо будет при случае рассмотреть их получше. Возле стены стоял шкаф, сверху несколько открытых полок, а внизу закрытое дверцами отделение. С левой же стороны находилась арка, которая вела в другое помещение, заставленное столами и стульями. Столовая для постояльцев? Судя по темноте в помещении и некоторой заброшенности, ей давно уже не пользуются. Почему? Прямо напротив входа лестница на второй этаж, а вот под ней запасной выход. Отец поздоровался с мужчиной и уверенно направился к чёрному ходу, за которым оказался внутренний дворик. Скрывая любопытство, огляделась и увидела, что выложенная камнями тропинка ведёт к небольшому двухэтажному коттеджу в глубине двора. К нему мы и направлялись. Уже возле дверей нас догнала Ребекка. – Добрый день, господин Дюран, – поздоровалась с нами дородная женщина лет сорока. И с удивлением оглядела меня. – Госпожа Аннет, что с вами стряслось? – Несчастный случай, – пожав плечами, ответила я. Женщина чуть заторможено кивнула. – Обед будет скоро готов… – начала она, но я её перебила. – Я хотела бы принять ванну. – Родные снова с некоторым удивлением посмотрели на меня. И я уточнила не так уверенно. – Можно? – Конечно, Анни, – ответил отец. – Давайте я вам помогу, – вызвалась женщина. Домработница? Я кивнула и направилась к лестнице, справедливо предположив, что спальни находятся на втором этаже. Слава Богу, что у самих ступенек меня обогнала добровольная помощница. А то пришлось бы тыкаться во все двери. Женщина уверенно прошла ко второй двери слева по коридору и открыла её. Зайдя в комнату, я с тщательно скрываемым любопытством огляделась. Опять этот поросячий цвет? Розовое покрывало на кровати, розовые атласные шторы и даже обои были с рисунком из розовых цветов. Возле окна стоял туалетный столик с зеркалом, с той же стороны комнаты располагалась кровать, у противоположной стены стоял высокий шифоньер. Рядом была дверь, за которой уже скрылась служанка. Ванная комната? Я направилась туда же. Комната была небольшой, и судя по двери с другой стороны, пользовалась ей не одна я. Женщина уже открыла краны, наполняя водой округлую лохань. Помимо неё здесь был и стульчак, отдалённо напоминающий наш унитаз. И всё это говорит о том, что канализацию здесь уже изобрели. В то же время камин в спальне вызвал недоумение. – Карла, можешь идти. – В ванную комнату зашла Ребекка, воспользовавшись замеченной ранее дверью. Я даже не удивилась, догадавшись, что моей соседкой может быть только она. – Я помогу сестре. И только когда вышла домработница я, пожав плечами, сказала: – Я в принципе и сама могу справиться. Уж очень я хотела воспользоваться зеркалом над раковиной, чтобы себя новую разглядеть. И желательно делать это без свидетелей. – Сама? – удивилась сестрица. – Когда же ты вдруг такой самостоятельной стала? – Я снова пожала плечами, не зная, что сказать. И почему память прежней владелицы мне практически недоступна? Так несправедливо. Ребекка укоризненно цокнула языком и подошла ближе. – Давай я тебе хотя бы корсет развяжу. Ой, как же я про него забыла?! Повернулась спиной и замерла в ожидании помощи. – Ох, лучше бы ты как прежде истерику устроила, – тихо заметила Ребекка, расслабляя шнуровку. – Что с тобой происходит, Анни? Чёрт! Мое поведение настолько сильно отличается от поведения Аннет? Мои мысли панически заметались в голове, ища какое-нибудь адекватное объяснение. – Я практически утонула сегодня, – негромко ответила, тщательно подбирая слова. В голову ничего более подходящего не пришло. – И пока я просто не могу прийти в себя. Я оглянулась через плечо, чтобы проверить реакцию Ребекки. – Из-за собственной глупости ты чуть не погибла, – начала она возмущаться. Я только кивнула головой. И сестра снова нахмурилась. – Ладно, – выдохнула девушка неожиданно спокойным тоном. – Пойду тебе платье приготовлю. Точно моя помощь тебе не нужна? Я снова кивнула. И вскоре Ребекка скрылась в моей спальне. Я же направилась к раковине, на ходу расплетая косу. Волосы были ещё влажные, но они уже явно приобретали рыжий оттенок. Затаив дыхание, подняла взгляд, встречаясь с собственным отражением. Это что за издевательство над моей психикой? В отражении на меня смотрел хомяк, судя по щекам. Хотя нет, скорее упитанный поросёнок. В этом теле никак не меньше центнера веса. Да ещё и неудачное декольте с воланами на груди только подчеркивали массивность торса. Ощупала бёдра, чтобы понять их размер: под широкой юбкой сложно было оценить. И тут же стала поспешно раздеваться, чтобы окончательно осознать размер катастрофы. Но неожиданно остановилась и подошла к зеркалу ближе. Несмотря на чумазость, слишком упитанные щёки и четыре подбородка (если я не просчиталась), лицо было вполне миловидным. Глаза серо-зелёные, губы красивой формы, чуть пухлые. Зубы ровные, но немного желтоватые. Как здесь о них заботятся? Кожу нужно тоже приводить в порядок, но это мелочи. Самая главная проблема – это вес. А вторая – отсутствие вкуса, розовый цвет совершенно не подходил Аннет. И дело даже не в рыжих волосах, он не подходил к оттенку кожи. (обратно)
Глава 2
Хотела поотмокать в ванне подольше, но сестрица не позволила. Постоянно напоминала о том, что нас отец ждёт к столу. – Так обедайте пока без меня, – предложила я в который раз. И потянулась всё-таки за внушительным бруском мыла. Намылила вехотку и начала скрести ею кожу. За дверью Ребекка в очередной раз повторила, что отец не будет обедать без меня. Смыв пену, я решила всё-таки испытать местный шампунь. Ну я думаю, что это шампунь, ибо ни надписи, ни этикетки на бутыли не было. Но на полках над лоханью ничего более подходящего не нашла. Совсем ничего: ни бальзамов, ни масок для волос. Хоть крапиву на будущее запаривай, чтобы ополаскивать волосы после мытья. Да и мыло с шампунем меня не радовали – запах был непривычен и даже неприятен. Состав я не знала, но по моим ощущениям мыло было обычным щелочным без отдушек и растительных масел. И такой состав меня не радовал. Поднявшись, я тщательно вытерлась и завернулась в большое полотенце. Волосы спрятала под другое и вышла в комнату. Тут же заметила на кровати ещё одно розовое платье и поморщилась. Пока раздевалась самостоятельно, успела изучить местное белье, поэтому его я надела быстро, как и нижние юбки. А после, презрев конспирацию, направилась к шкафу в поисках другого платья. И каково же было мое разочарование, когда я увидела гардероб Аннет?! Большая часть платьев всё такая же ярко-розовая с редкими вкраплениями другой расцветки. Заметила пару светло-голубых платьев, одно – персиковое, одно – кремовое. Выбрала бы последний вариант, ели бы не надоевшие рюши и воланы. У Аннет совсем повседневных платьев нет? В самом углу заметила скромное коричневое. Интересно, я влезу в него? Шнуровка на спине позволила мне надеяться на это. Ребекка удивилась моему выбору, но не стала препираться. Помогла мне и с корсетом, и со шнуровкой платья. Я так поняла, что к розовым был подобран красивый корсет с вышивкой, который носился поверх. А вот для других платьев был приобретён скромный корсет, который относился как раз к нижнему белью. Я бы отказалась совсем от этого пыточного устройства, но не уверена, что иначе влезу в коричневое. Зато от кринолина удалось отбрехаться. Влажные волосы я заплела в косу и скрепила простой лентой. Глянув в зеркало, осталась даже довольной отражением. Мы поспешили вниз. Ребекка вырвалась вперёд, чему я была рада. Пока шли, я пыталась пробудить память Аннет, но как назло она молчала. Значит, тактика прежняя: наблюдаем, запоминаем и молчим. Отец ждал нас в гостиной. – Анни, а зачем ты надела ученическое платье? – спросил он, заметив меня. – Оно же никогда тебе не нравилось. Я пожала плечами, и, подумав, мужчина не стал меня дальше расспрашивать. Вместе мы прошли в столовую. И от умопомрачительного запаха жареной свинины у меня тут же заурчало в желудке. Справившись со смущением, я проследила за Ребеккой, чтобы вычислить свое собственное место. Отец сел во главе стола, мы по обе стороны от него. Тарелки уже были наполнены наваристым супом. Опять же пришлось следить за родными, чтобы не натворить ошибок. Молитв перед едой не было, и это радовало. Рука привычно потянулась за кусочком хлеба, но я себя остановила. Задача номер один: похудеть. А как говорила Катя, есть только один эффективный способ борьбы с лишним весом: меньше есть и больше двигаться. Сама я особо не страдала лишним весом, но форму поддерживала и в тренажёрный зал ходила. И, естественно, не объедалась сладким на ночь. Правда, пару раз после курортов, где всё включено, приходилось урезать себя во вкусняшках, но это было недолго. А вот сейчас меня ждет долгий и изнуряющий «квест». Спасибо прежней хозяйке тела. За мыслями не заметила, как проглотила весь суп. Подошедшая Карла сменила нам тарелки, а вот пюре и жареную свинину надо была накладывать самим (они стояли в центре стола). Я тяжко выдохнула и наложила себе обычного летнего салата с огурцами, помидорами и зеленью, заправленного сметаной. В столовой тут же воцарилась тишина, щебечущая Ребекка замолчала на полуслове, чему я была рада. Так как слушать её рассуждения о желанном свадебном платье уже надоело. Единственное полезное, что я уловила из её трескотни, было сообщение о том, что Михель именно сегодня утром сделал ей предложение. Возможно, с отцом он обговорил всё заранее, но красивую сцену в кафе в городском парке он разыграл на «отлично». Думаю, именно тогда и прозрела Аннет. И как итог – отправилась покупаться. – Малышка, а ты почему картошечки не накладываешь с мясом? – Благодарю, папенька, – я улыбнулась, стараясь не заскрипеть зубами. Называть его отцом было трудно. – Но я решила, что мне нужно похудеть. Не хочу, чтобы Ребекка стыдилась меня на собственной свадьбе. Я послала ещё одну улыбку сестре. Сама Ребекка была стройнее Аннет, но и ей бы не мешало сбросить пять-десять килограмм. Хотя, возможно, сейчас в моде именно такие аппетитные пышечки? – Так её свадьба будет ещё не скоро, – начал отец и бросил вопросительный взгляд на дочь. – Нам же не надо с ней торопиться. – Ни в коем случае, – ответила Ребекка, не заметив намека. – Я хочу организовать просто шикарную свадьбу. На этих словах уже господин Дюран поморщился. Испугался, что она сейчас начнет описывать в деталях убранство банкетного зала, список блюд и прочей мишуры? Или у нас с финансами проблемы? И если да, то насколько серьёзные? От вопросов я удержалась, но с трудом. Не знала, как их воспримут родичи, если даже вполне обычные вещи вызывают их изумление. И вообще, необходимо сначала понять, какие права в этом мире у женщин. Тяжковыдохнула, мысленно сетуя на отсутствующую память. И продолжила употреблять салат. Ребекка же действительно начала рассуждать насчет убранства Храма, где пройдёт венчание. Потом начала перечислять ресторации столицы. Таким образом я, собственно, поняла, что живём мы в этой самой столице. Уже неплохо. Здесь есть религия. И последнее: названия цветов знакомые, а, следовательно, можно рассчитывать, что растительный мир аналогичен нашему. Возможно, и животный, судя по тому, что лошади, запряжённые в ландо, ничем не отличались от наших. Я новым взглядом осмотрела столовую: почти все вещи имели привычный вид. Прямоугольный стол и стулья деревянные, в окнах вставлены стёкла, тарелки из керамики. Даже вилки здесь с четырьмя зубчиками. Из необычного только светильники. Просто потому что лампочек в них я не заметила. Незаметно для себя я прикончила и салат. И с неудовольствием осознала, что по-прежнему хочу есть. Ещё и аппетитные запахи вызывали повышенное слюноотделение. Неожиданно я вспомнила слова Катюхи, которая с удручающей периодичностью садилась на диету: нельзя резко ограничивать себя в еде, иначе организм начнет «запасать» жир при каждом удобном случае. И неудобном тоже. Итак, самое опасное – это легкие углеводы. Поэтому сладкое, мучное и картофель сразу исключаем из рациона. Мясо – это источник белков. Жареное тоже лучше исключить, но не сейчас. Договорившись с собственной совестью, положила в тарелку несколько кусочков мяса. Прищурилась от наслаждения, откусив первый кусочек, и начала медленно и тщательно пережёвывать свинину. Где-то слышала, что так быстрее насыщаешься. И вообще чувство сытости приходит не сразу, поэтому нужно быть осторожной. А ещё лучше покинуть стол слегка голодной. Открыв глаза, я заметила насмешливый взгляд сестрицы. – Недолго продлилось твоё желание похудеть, – протянула она с иронией. – И правильно, – вмешался отец и погладил меня по руке. – Наша Анни и без того чудо как хороша. Я скептически хмыкнула. Он меня утешает? Или действительно не видит недостатков? Ребекка тем временем захрустела солёным огурчиком. Сглотнув, я попыталась вспомнить, можно ли их употреблять при диете. По сути, они не калорийные, единственная опасность в высоком содержании соли. Поколебавшись, я всё-таки взяла один огурчик. Закончив с ним, с удовлетворением поняла, что чувство голода притупилось. Поэтому на вошедшую в столовую Карлу поглядела без особого интереса. Расставив кружки с чаем, она снова скрылась на кухне. А через минуту вернулась с пирожными. – За вашим любимым лакомством сбегала, пока вы принимали ванну, госпожа, – с улыбкой сказала Карла, посмотрев на меня. Почувствовав, как рот снова наполняется слюной при виде корзиночек с кремом и фруктами, я поспешно отвернулась. «Я уже не хочу есть,» – проговорила я мысленно, но это не помогло. Поэтому в три глотка проглотила несладкий чай и поднялась. – Спасибо, Карла, – пробормотала я. – Но в следующий раз лучше купите фруктов на десерт. – Анни? – вопросительно протянул господин Дюран. – Папенька, можно… – начала я и задумалась. Чем же мне заняться? Точнее, чем обычно занималась Аннет весь день? Судя по платьям – ничем. Но меня такой порядок не устраивал. – Можно я погуляю по саду? – наконец нашлась я. Отец заторможено кивнул, и я поспешила на выход. На улице уже свободно вдохнула полной грудью, отмечая чистоту воздуха. Никаких тебе выхлопных газов. Уже за одно это можно поблагодарить неизвестного, отправившего меня в этот мир. Да и за всё остальное тоже. Умирать жуть как не хотелось ни тогда, ни сейчас. А уж с такими мелочами, как лишний вес и отсутствие памяти, справлюсь. Главное, я снова молода и практически здорова. Осталось разобраться с платой, а именно с тем, что я должна спасти три души. Я заставила себя вспомнить каждое слово, услышанное в том сером тумане. Первое и основное: мужчина спрашивал, что с НАМИ делать. Множественное число давало определённую надежду, что Таська тоже перенеслась в этот мир. Если уж я не должна была оказаться в том самолёте, то подруга и подавно. Всё же идея смотаться в Турцию принадлежала мне. Вот только как найти Таську пока не представляю. А ещё непонятно, почему тот мужчина был так зол? Тем временем я добрела до широкой двухместной качели у бокового забора, отгораживающего нас от соседнего двора. Устроилась на ней, изучая местную флору. Судя по цветущей яблоне, сейчас либо поздняя весна, либо начало лета. Пригляделась к цветнику: из знакомых – тюльпаны, ирисы, ландыши, то есть сейчас цветут именно «весенние» цветы. Но солнце припекало уже совсем по-летнему. Хотя и у нас в Западной Сибири жаркая погода в мае не вызывает уже удивления. Я прислушалась к чириканью птиц, хотя это ничего и не дало. Похоже на «голоса» наших птиц, но я не орнитолог, точно сказать не могу. Итак, с чего мне начать? Чего я хочу от новой жизни? Самое простое – это составить план по похудению. Основы я знаю. По питанию переговорю с Карлой. Физические нагрузки? Над этим надо подумать. Разминка, приседания, пресс? Кардио-тренировки вопреки популярному мнению качают только сердечную мышцу, поэтому подходят только для разогрева. Больше помогают длительные прогулки. Куда ходить? По магазинам (не за шопингом, так за зырингом)? На рынок с Карлой? В парке гулять? Кстати, насчёт шопинга. Мне бы гардероб обновить, от розовых тряпок уже подташнивает. У отца карманных денег попросить? Я поморщилась. Не люблю быть просителем. В первую очередь мне надо комнату обыскать, вдруг там есть заначка. И разобраться вообще с местным миропорядком. В идеале вернуть память. А то каждый раз при общении с родичами как по тонкому льду шагаю. Я снова тяжело вздохнула. Может, поискать информацию в книгах? Интернета, как и электричества, в этом мире нет. Следовательно, вопрос Гуглу не задашь. Да и местных жителей так просто обо всём не расспросишь. В лучшем случае отправят в дурдом, если, конечно, такое заведение здесь есть. Итак, ближайшие задачи: обыскать комнату на полезности, и я не только заначку имею ввиду. Может, какая-нибудь вещь пробудит воспоминания. Игрушка, книга, тетрадка или блокнот? Возможно, Аннет дневник вела? Провести инспекцию первого этажа без лишних глаз, чтобы не выдать себя незнанием. Второй этаж в таких исследованиях не нуждается. Где комната сестры я знаю, покои отца, как мне кажется, напротив наших. Ещё нужно поговорить с Карлой насчёт питания. И осторожно пообщаться с отцом наедине. Он, как мне кажется, действительно любит Аннет. Это и хорошо, и плохо. Плюс в том, что в небольших просьбах точно не откажет. Минус же огромный в том, что реакция на моё подселение, а, следовательно, гибель самой Аннет, будет однозначно отрицательная. Ах да, надо ещё разобраться с собственными эмоциями к Михелю. По сути, я его не знаю, а привлекательная внешность не играет для меня роли. Так почему к нему испытываю непонятные и алогичные чувства? Задачи на перспективу: найти занятие по душе, которое приносило бы доход. В прошлом мире у меня был небольшой бизнес: несколько киосков с косметикой и парфюмерией и интернет-магазин с ними же. А не так давно я начала вести страничку в социальных сетях, посвященную макияжу и косметике. Как подкалывали подружки, я стала профессиональным бьюти-блогером. Я даже не отрицала, копейка падала и с этого увлечения. Что здесь с косметикой – не знаю. Но больших иллюзий на её счет не питаю. Кхм, а вот насчёт парфюмерии я могла бы попробовать повторить некоторые ароматы из прошлого мира. Так что надо будет прощупать почву по этому вопросу. Поднявшись, хотела направиться в коттедж. Но вместо этого решила навернуть несколько кругов по внутреннему дворику, хоть небольшая разминка будет полезна. Двести шагов в быстром темпе, двести в медленном, и таким образом я сделала две тысячи шагов, изучив каждый угол дворика. К концу «прогулки» даже слегка запыхалась. Вернулась в коттедж. Сумрачный холл с лестницей принес облегчение. Только сейчас поняла, насколько я взмокла. К тому же ужасно хотелось пить, поэтому направилась на кухню. В самом доме стояла непривычная тишина, даже слышно было, как тикают часы. Родичи куда-то ушли или здесь такая хорошая звукоизоляция? На кухне обнаружила Карлу. Она явно удивилась моему приходу. – Я очень пить хочу, на улице такая духота стоит, – произнесла я. – Лимонаду или морсика? – с улыбкой уточнила домработница. – Воды, – решительно произнесла я. Хотя очень хотелось попробовать местного лимонада. Но как-нибудь в следующий раз. Карла изумлённо округлила глаза, но шустро подала мне стакан с водой. Или бокал? Я мимоходом отметила, в каких ящиках находится посуда. – Спасибо, – поблагодарила я, осушив тару. – Карла, я хотела бы обсудить с вами меню. Я действительно очень хочу похудеть, но без вашей помощи никак. Потому что если вы опять будете готовить такую вкусную, но не особо полезную пищу, я сорвусь. – Улыбнулась, стараясь выглядеть мило. – Почему же не полезную? Всё свежее, из хороших продуктов приготовленное. – Карла выглядела расстроенной. – Даже не сомневаюсь в этом. – Новая улыбка, и я продолжила атаку. – Просто некоторые блюда слишком… – я осеклась. Хм, а здесь про калорийность-то что-нибудь знают? – Слишком сытные. Из-за их чрезмерного употребления и возникают лишние килограммы веса. – Так не употребляйте их в большом количестве, – с плохо скрытым упреком ответила Карла мне. А это уже на наглость похоже. А её я не терплю. – Карла, я не совета у вас прошу, – резко отбрила её я. – Мой рацион отныне будет другой. Из мяса: нежирная отварная говядина, курица или индейка тушёная или запеченная. Нежирные сорта рыбы: минтай, хек, треска, камбала, судак, окунь, лещ. На гарнир гречу, фасоль или чечевицу. Изредка можно запечённый картофель. Салаты только из свежих овощей. На завтрак яйца отварные, омлет с зеленью, творог с небольшим количеством меда. На десерт фрукты, ягоды, возможно, не слишком сладкое желе. Вопросы? – Вы с господином Дюраном новое меню согласуйте, – с вызовом бросила домработница. – Моего слова недостаточно? – с холодком уточнила я, приподнимая бровь, отчего Карла потеряла весь запал. – Но это же столько всего надо купить, – начала она юлить. – Хорошо, я согласую с отцом. Но ваш ответ я запомню. Перед выходом захватила из фруктовой вазы аппетитное яблоко на перекус, отметив, что груши и апельсины здесь тоже водятся. Хотя и знала, что яблоки могут наоборот раздразнить аппетит. Но пока вопрос с перекусами я не придумала как решить. Точно знала, что есть надо чаще, но небольшими порциями. А вот как это организовать? Приоткрыла соседнюю с кухней дверь. Лестница в подвал? Или там погреб? Ледник? Позже проверю. Неслышно закрыла её. За следующей дверью была подсобка с хозяйственным инвентарём: вёдра, тазы, стиральная доска (очень похожая на советскую «ебошь»), метла, веник, швабра, вилы, лопаты, лейки. Сбоку на полке лежат тряпки и полотенца, с другой стороны бутыли и короба. Так, ревизию позже наведём. Напротив находился вход в столовую. А вот дальше по коридору что, интересно, располагается? Бесшумно открыла дверь и оказалась в кабинете. А прямо напротив двери за столом сидел отец и изучал что-то в огромной книге. Как-то услышав меня, он тут же поднял голову и улыбнулся. – Я не помешала? – робко уточнила я, замечая за его спиной стеллажи с книгами. С одной стороны был камин, с другой окно. Отделка тёмным деревом мне весьма нравилась. – Нет, конечно, Анни. Ты что-то хотела? – Я попросила Карлу чуть изменить меню, а она меня к тебе направила, – сама удивилась, как обиженно это прозвучало. – А тебе что-то не понравилось за обедом? – Да как-то стала замечать, что после жирной свинины у меня тяжесть в животе, – решила зайти я издалека. Таких проблем в возрасте Аннет нет, а вот у отца вполне могут быть. Мужчина неосознанно кивнул. И я с улыбкой продолжила. – Да и от сладкого, мне кажется, я ещё больше растолстела. – Опять ты глупости говоришь. – Дюран нахмурился. – Ты и так весьма хорошо выглядишь. – А буду ещё лучше, – возразила я, и отец тут же улыбнулся. Взгляд снова привлёк портрет над камином. В мужчине угадывался отец Аннет в молодости, рядом, скорее всего, её мать. Кого-то она мне напоминает. Рыжие волосы, зелёные глаза, весьма аппетитные объёмы. Тьфу ты! Собственное отражение она напоминает. Получается, я пошла в мать, а Ребекка в отца. Русые волосы (сейчас у отца седые с лысиной на макушке), голубые глаза, приятная улыбка и более компактная конституция. Вот почему Ребекка намного стройнее Аннет: склонности к полноте у неё нет. Но на булочках, пирожках и пирожных она хорошо отъелась. В душе отчего-то я почувствовала мстительное удовлетворение. Наверное, меня так задело её ироничное замечание за столом. Но в чём-то она права. Ведь я не собиралась есть жареное мясо, и всё равно сорвалась. Не сдержавшись, тяжко выдохнула. – Скучаешь по маме? – с грустью спросил отец, проследив за моим взглядом. Неуверенно кивнула: надо было соответствовать отведённой мне роли. – Я тоже очень скучаю по Лореляй. Наверное, мне стоило жениться во второй раз, чтобы у вас была мама, но я думал, что справлюсь сам, – он опустил взгляд и глухо закончил. – Но ошибся. (обратно)
Глава 3
Это что за приступ самоедства? И откуда у него ноги растут? В нерешительности прикусила губу. По сути, я сейчас должна уверять его в обратном, но я ведь ничего толком не знаю. И в то же время я отлично понимала, что его надо успокоить. А то вдруг у него сердце слабое. – Почему ты так решил? – спросила я негромко, подходя ближе. – Почему?! – переспросил он с грустью и посмотрел в мои глаза. – Ты сегодня чуть не погибла из-за моего недосмотра. – Скорее по собственной глупости, – возразила я ворчливо. Если Аннет действительно хотела только попугать родных и упала в реку случайно, это было весьма глупо и некрасиво по отношению к семье. Если же планировала уйти из жизни, то это вдвойне глупо. И тогда мне её почти не жаль: получила, что хотела. – Пап, не приписывай себе мои грехи. Не надо. – Выдох – и я продолжила уверенным тоном. Нужно было обосновать резкое изменение в моем поведении, и я начала это делать. – И поверь, я осознала, насколько безмозгло поступила. Когда почувствовала, что сейчас погибну… Вся жизнь пронеслась перед глазами. И я поняла, что потратила отпущенные мне дни совершенно бездарно. – Мужчина слушал меня, не перебивая, хотя мои слова его удивили. Выдохнув, я закончила. – И больше я так жить не хочу. – А как хочешь? – осторожно спросил он. Пожала плечами, обдумывая, как преподнести желание открыть своё дело. Не окажется ли оно слишком диким для этого времени? – Я бы хотела помочь тебе с гостиницей, – наконец, озвучила я промежуточную цель. Отец Аннет выпал в осадок. Шок – это по-нашему. Я присела на краешек кресла и осторожно спросила. – Она уже совсем не приносит доход? Дюран задумчиво потер лоб и, видимо, решил поговорить со мной откровенно. – Пока убыток «Семи ветров» перекрывает вторая гостиница, что рядом с восточными воротами. Там место более проходное, да и конкурентов меньше. Но ты же знаешь, что «Привал странника» отойдёт в качестве приданого Ребекки Михелю. А мое приданое – это старый убыточный гостевой дом? – Пап, надо хотя бы вывеску обновить, – резонно заметила я. В гостиничном бизнесе я полный ноль, но это основа всех основ. – И перила у крыльца. Да и генеральная уборка в холле не помешает. Господин Дюран медленно кивнул, уже с интересом глядя на меня. – Хорошо, – постановил он. – Вызову завтра художника, чтобы обновил вывеску. А перила?.. Попрошу Руди их покрасить. – Пап, а напомни мне, почему мы столовую закрыли? – спросила я и затаила дыхание. – Так рядом сосед открыл трактир, где первое время кормили дёшево и вкусно, – ответил отец с некоторым недоумением. Демпинговали, чтобы избавиться от конкурента? – И нам стало просто невыгодно содержать повара, разносчиц и вышибалу. – А сколько горничных в «Семи ветрах»? – задала я новый вопрос. Гостиница трехэтажная, но этаж практически не используется. Комнаты для постояльцев занимают второй и третий этаж. – Трое, работают посменно. – Мужчина всё больше удивлялся моим вопросам. – А портье? – Теперь один, я его заменяю. Ещё один разнорабочий, Руди. Он занимается мелким ремонтом. Но иногда и за стойкой регистрации может постоять. Или помочь постояльцам с багажом. – И главный вопрос, отец, – произнесла я и, дождавшись, когда он подастся вперёд, продолжила. – Сколько денег ты сможешь выделить мне на обновление холла и номеров? Я хочу, чтобы моё приданое снова стало ликвидным, – мужчина нахмурился, и я поспешно поправилась, – то есть приносящим доход. – Анни, – начал он с тяжким вздохом. – Нам нужно быть экономными. Надо ведь свадьбу Ребекки организовать на должном уровне. – И всё же? – проявила я настойчивость. Отец Анни покачал головой. – Давай так: я подумаю сегодня, что можно сделать ещё для нашей гостиницы. И если тебе понравятся мои идеи, ты выделишь необходимую сумму. – Хорошо, малышка. – Отец тепло улыбнулся мне. Улыбнулась в ответ и поднялась. – Так я скажу Карле, что ты одобрил новое меню? – уточнила я. Мужчина кивнул, а я двинулась к стеллажу за его спиной. Отец же Аннет неожиданно тоже поднялся и, перехватив меня на полпути, крепко обнял. – Как же сегодня я за тебя испугался, моя девочка, – прошептал он. Несколько сконфуженная из-за непривычности ситуации, я не сразу обняла в ответ. Мой отец рано ушёл из семьи за молодой вертихвосткой, мы с мамой выживали сами. Поэтому я толком и не знаю, что значит отцовская забота и любовь. Но, видимо, надо привыкать. – Обещаю, что больше так не буду, – совсем по-детски заявила я. Для Аннет это простительно. – Честное пи… – я осеклась. Сомнительно, что пионерия была в этом мире. – Честное-пречестное слово. Отец Аннет, наконец, отстранился и заглянул в мои глаза. Неловко отвела их и тут же придумала причину для этого. – Я хотела взять какую-нибудь книгу почитать, – кивнула я на шкаф. –Можешь что-нибудь посоветовать? – Книги о приключениях и о любви хранятся в будуаре твоей мамы, то есть малой гостиной на втором этаже. И ты это прекрасно знаешь. – Мне нужно что-то более серьёзное, – возразила я, сделав себе пометку на память. Из тех книг можно узнать, как устроен быт здесь. – По экономическому устройству нашей страны или налогообложению. А ещё лучше какие-нибудь основы гостиничного бизнеса. Отец удивлённо крякнул, но всё же направился к книжным полкам. – Сейчас поищем. Он начал перебирать корешки книг на средней полке. И вскоре удовлетворенно хмыкнул. Протянул мне увесистую книгу в красном переплете. «Финансы и налогообложение Броссары». Том первый. Тяжко выдохнула: учебная литература никогда не была моим любимым чтивом. Не охота, но надо. – А сколько всего томов? – уточнила я у отца. – Три, – не отрываясь от дальнейших поисков, ответил он. – А по гостиничному делу никаких учебников нет. Зато есть вот что. «Путеводитель по достопримечательностям Броссары. Записки заядлого путешественника». А вот это может быть очень интересным. – А ты сам что сейчас изучаешь? – поинтересовалась я. – Счетные книги смотрю. Ищу, на чем ещё можно сэкономить. В корне неверная стратегия. Чтобы что-то получить, надо сначала вложить. Прикусила губу, чтобы ничего не ляпнуть. Но как бы мне тоже их глянуть? – А дай мне их посмотреть вечером? Вдруг что-нибудь замечу то, на что ты даже внимания не обратишь. – Хорошо, Анни, – ответил отец улыбкой с долей снисходительности. В целом он смотрел на меня как на неразумное дитя: чем бы я не тешилась, лишь бы не плакала. Да и ладно! Постепенно изменю его мнение на свой счёт. А бить копытом в грудь – это не про меня Вскоре я покинула кабинет отца. Заглянув на кухню, сообщила Карле, что согласовала новое меню с отцом. И направилась к лестнице, по пути с интересом осмотрев гостиную на первом этаже. В своей комнате отложила книги и яблоко на кровать и занялась поисками полезностей. Начала с туалетного столика. Открыла красивую шкатулку и удовлетворенно хмыкнула. Украшения, судя по всему, золотые: серёжки, колечки, браслеты и цепочки с подвесками. Пара излишне крупных серёжек выглядела аляписто, поэтому они первыми пойдут в ломбард. Колечко в комплекте – туда же. Остальные украшения смотрелись весьма неплохо. Дальше. В следующей шкатулке украшения для волос: шпильки, невидимки, заколки. Были как простые, так и весьма искусно украшенные драгоценными и полудрагоценными камнями. Сорока внутри меня потирала ручки, я же била по ним. Если понадобится, то и это продам. Отложила и здесь пару украшений. Открыла выдвижной ящик и нашла ещё пару шкатулок поменьше. Там лежали гарнитуры: бусы и сережки-гвоздики. Один набор из розового жемчуга, второй – из голубовато-зелёного камня, название которого я не знала. Помимо этих коробочек в ящике лежали гребни для волос и несколько лент. Во втором ящике я нашла пяльцы с начатой вышивкой и нитки. Наличие хоть какого-то увлечения у Аннет меня радовало. В нижнем ящике лежали листы бумаги, карандаши, перо и чернила. А книжки? На прикроватной тумбочке стоял торшер и лежала книга с закладкой. «Приключения частного детектива». Внутри в выдвижном ящике обнаружила коробку конфет и набор красок. А в нижнем отсеке складировались рисунки. Просмотрела несколько: неплохо, но не могу сказать, что феерично. Следующим на разграбление был шкаф. Основной отдел я уже торопливо изучила раньше, но сейчас этим можно и более неспешно заняться. Кстати, а где верхняя одежда и обувь хранится? Надо будет узнать. В малом отделе полки, на которых лежало в основном бельё: панталоны, лифы, корсеты, нижние юбки. Чулки тоже там нашлись, как и ночные сорочки с халатами. В основном отделе внизу нашла несколько коробов с туфельками и ботинками. Ещё раз оглядела платья, и тут меня озарила идея: их же можно сдать в магазин готового платья! Материал качественный, так что, думаю, их возьмут. Там же можно будет поискать платья попроще. Закрыла шкаф и задумалась, где бы поискать тайник. Заглянула под кровать. А это что? Небольшой сундук сразу привлек моё внимание. Вытянула его наружу и открыла. Разочарованный выдох тут же сорвался с моих губ. Не тайник. Внутри лежал набор красивого постельного белья. А также полотенца с вышивкой. И несколько мотков прелестного кружева. Приданое? Ещё раз оглядела комнату и начала простукивать стены. Да тьфу ты. На это можно убить несколько дней. Подошла к окну и отодвинула штору. Чихнула от пыли. А окна здесь давно не мыли – минус в карму Карлы. Окна выходили на внутренний двор и гостиницу. Надо будет завтра и её обследовать. А пока сходим-ка мы в мамин будуар, вдруг там что-то полезное будет. Прошла вглубь коридора и обнаружила за комнатой Ребекки ещё одну дверь. Заглянула. Похоже, здесь когда-то была классная комната. Что-то вроде доски на одной из стен, напротив – два компактных стола. В этом мире практикуют домашнее образование? Прикрыла дверь и направилась к другой на противоположной стене коридора. А вот и будуар. Зашла и восхищенно ахнула. Здесь все шкафы у стен были забиты книгами. Мама Аннет была любительницей художественной литературы? В том мире моя мать тоже увлекалась романами серии «Шарм». А я в старших классах больше фэнтези предпочитала. Вот если все наши книги собрать, да ещё и Катину коллекцию добавить, тогда и можно поставить знак равно с этой библиотекой (и то только приблизительно). У одной из стен стоял весьма удобный диван. Но кресло возле камина меня больше привлекало. Рядом с ним стоял небольшой округлый столик, куда можно было отложить книгу при необходимости, или поставить тарелку с фруктами. Я подошла к ближайшему шкафу и принялась изучать корешки книг. Удивительно, это явно не кириллица, но я прекрасно понимаю текст. – А, вот ты где! – Моё уединение было бесцеремонно нарушено Ребеккой. – Опять очередную книгу себе выбираешь?! Хоть бы чем-нибудь полезным занялась… – А чем ты полезным занимаешься? – без вызова уточнила я. Ребекка сжала и без того тонкие губы. – Я вообще-то за садом слежу, – выпалила она, взмахнув руками. И этот жест привлек моё внимание: в одной из рук была маленькая сумочка. Заметив мой интерес, Ребекка протянула её мне. – Ты в кафе свой ридикюль оставила, я схватила его и закинула в свою сумку, а потом забыла о нём. – Спасибо, – пробормотала я, забирая сумочку и пряча её в карман. Хотелось посмотреть, что внутри, но я держалась. – Анни, сегодня на ужин приедут родители Михеля, поэтому прошу не устраивать больше сцен. – Ребекка именно просила, поэтому я просто кивнула. – И переоденься, не надо бедную родственницу изображать. Я тяжело вздохнула, розовое безобразие надевать нет желания. Хотя надо посмотреть персиковое платье, может, получится лишние рюши отпороть. – Может, мне лучше в своей комнате поужинать? – предложила я альтернативу. – Не говори глупостей. – Она снова взмахнула руками. – Ты же моя сестра. И я хочу, чтобы ты была рядом в такой день. Так себе довод, но препираться я не стала. А вместо этого спросила: – Ребекка, а ты не знаешь, где можно шторы найти? – На чердаке, – пожав плечами, сказала девушка. И как туда дорогу найти? – А ты мне покажешь, где именно, а то я несколько часов убью на поиски нужного? – попросила уже я. И Ребекка не разочаровала. Оказывается, лестница на чердак была в небольшой каморке за учебной комнатой. Там же Ребекка взяла переносной светильник. Честно ожидала увидеть жуткий беспорядок на чердаке, но первое впечатление было приятным. Закуток возле входа был отделён от остального помещения стеллажами, по периметру этого закутка стояли сундуки. Ребекка, нахмурившись, открыла парочку, прежде чем нашла нужное. – А зачем тебе шторы? – озадачилась она. – Хочу сменить немного обстановку в моей комнате, – небрежно ответила я. А сама уже рвалась обследовать весь чердак. И начать именно с этих сундуков. Но сперва лучше избавиться от наблюдателя. – Спасибо, Бекки, дальше я сама. Сестра насмешливо хмыкнула, но не стала ничего возражать. Оставшись одна, я изучила содержимое ближайших сундуков. В некоторых лежало постельное бельё, в других – скатерти, полотенца, посуда. В третьих – верхняя одежда и тёплая обувь на зиму. Теперь ясно, что именно этот закуток используется как кладовка. Перешла в основной отсек: там было не так чисто. Но совсем рядом со входом, буквально по другую сторону стеллажа, особняком стояло несколько сундуков. Открыла: женская одежда весьма неплохого качества. Причем палитра нарядов как нельзя лучше подходила рыжим девушкам. Прикинув варианты, решила, что это одежда матери Аннет. И вскоре подозрения подтвердились – я нашла платье, в котором она позировала для уже знакомого мне портрета. Интересно, что с ней произошло? Руки так и чесались позаимствовать что-то из этого гардероба. Даже осознание того, что эти наряды, скорее всего, уже давно вышли из моды, не останавливало. Зато тормозила мысль, что надо разрешение у отца спросить. И всё же я взяла один наряд: простая кремовая блуза, коричневая юбка и весьма интересный корсет. Сложив всё аккуратной стопочкой, решила отнести в комнату. По пути к выходу я и бежевые портьеры захватила вместе с приглянувшимся покрывалом такого же цвета. С трудом спустилась по лестнице и в коридоре обнаружила отца Аннет, стучащего в мою комнату. – Я здесь, – обозначила я свое присутствие. Мужчина обернулся и с удивлением оглядел стопку вещей в моих руках. Перехватив меня на полпути, забрал ношу. Открыла дверь в комнату и ненароком уточнила: – Ты меня искал? – Пришла записка от Михеля. На ужин придут и его родители. – Отец положил стопку на кровать и обеспокоенно посмотрел на меня. – Мне Ребекка уже сказала об этом, – сообщила я с лёгкой улыбкой. – Папенька, все будет хорошо. Не переживай. – Дюран несмело улыбнулся в ответ. – Во сколько они должны подойти? – Через пару часов, – сообщил он. А это значит, что надо заняться платьем, хотя… – Па-ап, – протянула я, мысленно кривясь от обращения. Слишком непривычно. – Я тут посмотрела мамины платья, которые на чердаке в сундуках хранятся. Можно, я себе парочку возьму? – Но они уже давно вышли из моды, – заметил отец, не скрывая удивления. – Не важно, зато они отличного качества. У мамы был превосходный вкус, – добавила я. И после паузы уточнила: – Так можно? – Конечно, маленькая. – Дюран снова улыбнулся. – И кстати, по счётным книгам – можешь забрать их в любой момент. Всё равно у меня идей нет, но я каждую статью расходов помню досконально. – Тогда сразу после ужина? – предложила я. Он вздёрнул брови, и я поспешила уточнить. – Когда гости уйдут. К тому моменту я как раз успею записать всё, что помню о гостиницах нашего мира. А пока надо поторопиться обратно на чердак. Нужно не только выбрать платье и померить его (не факт, что у матери Аннет был такой же размер), но ещё у Ребекки уточнить, можно ли его модернизировать в ногу со временем. Расставшись с отцом, я в первую очередь всё же проверила ридикюль. Кошель с монетами, расчёска и леденец. В принципе, в него больше ничего бы и не вошло. Пересчитала монеты: две крупные серебряные с номиналом двадцать и несколько мелких, всего пятьдесят четыре. Медных было двадцать. Много это или мало – я пока не знаю. Но хоть какой-то стартовый капитал у меня уже есть. Спрятав кошель в тумбочку, я направилась по заранее спланированному маршруту. Перебирая платья, раскладывала их в две кучи: повседневная одежда и праздничные варианты. Среди последних приглянулись больше всего два платья: тёмно-зелёное с золотой вышивкой по заостренному книзу декольте и сиреневое с квадратным. Захватила ещё и синий наряд на всякий случай, он мне показался более свободным. Как я и боялась, платья оказались тесноваты. Сиреневое пришлось сразу отложить. Зелёное было впритык, и это с учётом туго затянутого корсета. Синее село нормально, но мне больше зелёное понравилось. Поэтому, надев его, я пошла искать Ребекку. Конечно, сестрице я особо не доверяла, но сейчас ей самой выгодно, чтобы я выглядела хорошо. (обратно)Глава 4
В комнате Ребекки не оказалось. Спустилась вниз в её поисках. И проходя в этот раз мимо гостиной, заметила на низком столике газету. Тут же подхватила её, чтобы изучить местные новости, и отправилась дальше. Как и предполагала, сестрица была на кухне. Они с Карлой обсуждали меню предстоящего ужина, но при виде меня замолчали. – Как я выгляжу? Не слишком старомодный фасон? – Я вопросительно посмотрела в голубые глаза сестры. – Не зря я тебе советовала попробовать другие цвета… – протянула Ребекка. – Но изумрудный сейчас не в моде, тем более для молодой девушки он слишком тёмный. А впрочем, главное, что он тебе идёт… – Она улыбнулась. – По фасону рукава-фонарики вышли из моды лет так десять назад. Но это можно поправить. А в целом тебе к лицу мамино платье, ты даже стройнее в нём выглядишь. Так… Сейчас мы с Карлой закончим здесь, и я к тебе поднимусь, чтобы с рукавами помочь. – А вот Аннет требовала исключить жирную пищу, – не преминула пожаловаться Карла. – Не преувеличивай, Карла. Сегодня же праздник, – одёрнула я её. – Тем более я говорила за свой рацион. Что касается себя на этом празднике, то очень надеюсь, что утянутый до «не могу» корсет не даст мне съесть больше необходимого. Задерживаться на кухне не стала, ароматы пробуждали аппетит. Хотя, скорее всего, дело не в запахе, а в урезанном мною обеде. Вернувшись в комнату, я сняла платье и чуть расслабила корсет. Прошла в ванную и снова критично оглядела себя в зеркало. Итак, зубы. На полочке нашла зубной порошок и стакан с двумя деревянными щетками. И какая моя? Висок кольнуло болью, и промелькнувшее в голове воспоминание меня несказанно обрадовало. Значит, случившееся на пороге гостиницы не исключение, память можно вернуть. По вкусу в порошке были травы и измельчённый мел. Интенсивно чистила зубы минут десять, результат порадовал: зубы избавились от желтоватого налёта. И слава местным богам, кариеса у меня не было. Не представляю, как здесь со стоматологией, но что-то сомневаюсь, что магия поможет восстановить зуб. Хотя кто его знает? Снова улыбнулась отражению, убеждаясь, что с главным оружием любой девушки у меня порядок. Вот что с прыщами делать пока не решила. Точнее, я знаю подходящие маски и даже настои из ромашки, но эффект от них не мгновенный. Благо прыщей не так много и они на периферии щёк и лба, а не центральной части. Идеальным был бы сок алоэ, но это растение я пока не заметила здесь. Значит, займёмся пока другими вопросами. А именно – волосами. Ибо толстая у основания коса на середине длины начинала резко утончаться. Кончик вообще был похож на крысиный хвостик. Пригляделась к концам – так и есть, секутся. Ах, Аннет, всё себе испоганила неправильным питанием и неверным уходом за собой. Сходила в комнату за ножницами и без колебаний отрезала сантиметров пятнадцать косы, а после распустила волосы и с удовольствием заметила красивые волны. Не зря их ещё мокрыми заплела, но надо было французскую косу делать, чтобы волны от корней шли. Интересно, а здесь нет запрета на распущенные волосы? Тщательно вспомнила толпу возле речки да дорогу до дома. Вроде, нет запрета. Пару раз видела девушек с чуть присобранными с боков волосами, чаще встречались косы и более замысловатые причёски. А значит и я просто соберу невидимками волосы по бокам. Удовлетворённо выдохнув, я вернулась в спальню и взялась за изучение газеты. Размер у неё был поменьше наших (чуть больше глянцевых журналов), но от этого она была более удобная. Изучая местные реалии, не заметила, как умяла всё яблоко. Судя по заголовкам некоторых статей, здесь только начинается технический прогресс. Паровая машина, как и электричество, ещё не изобретены, но нужную энергию добывают из накопителей с магией. Что ещё полезного я узнала? В Броссаре ограниченная монархия, то есть во главе государства король, у которого есть советники. Но также имеется и палата лордов, состоящая из лучших представителей аристократии. Герцоги, графы, бароны, маркизы – реалии этого мира. Маги, что примечательно, в большинстве своём рождаются у аристократов. Но бывают и исключения, подтверждающие правило. Чаще всего у этого одарённого человека в предках мелькали аристократы. Интересная селекция! Я хмыкнула, и висок снова прострелило болью, на этот раз более сильной. У нас тоже в роду были мелкие аристократы. Дедушка мамы разорился, поэтому выдал дочь за богатого купца. У Лореляй была слабая магия. И у меня тоже… Сюрприз! Собственно, поэтому я увидела потоки магии, когда Годар меня лечил. Несмотря на боль, я пыталась разворошить воспоминания ещё сильнее, но вскоре сдалась, так как боль стала просто невыносимой. Выдохнула протяжно, заставляя себя сосредоточиться на чём-нибудь другом. Благо глаза, наконец, выхватили интересную информацию в газете. На последних страницах стали попадаться небольшие рекламные объявления. Я тут же подумала о подобном способе раскрутить гостиницу: например, дать объявление о летних скидках на проживание в «Семи ветрах». А ведь это идея. Я тут же побежала за листочком бумаги и карандашом (им проще писать, чем пером), чтобы не забыть. И раз я начала записывать идеи для развития гостиницы, именно этим и займусь. Удобнее устроилась за туалетным столиком и начала перебирать воспоминания об отелях. Час заселения и час отъезда? Уточним, есть ли такая практика. Если нет – введём. Два часа для уборки номера будет достаточно. ВИП-номера? Можно устроить в комнатах с балконами. На внутренний двор выходят два балкона, снаружи не помню сколько, но точно есть. Номер для новобрачных? Вот туда я и спихну розовые шторы и покрывало. Хотя нужен ли он? Здесь вообще практикуют свадебные путешествия? Да и в принципе надо пройтись по всем номерам и обновить интерьер. Зелени добавить, то есть комнатных растений. О! Ещё лебедей можно из полотенец наделать! Я как-то попросила улыбчивую горничную научить меня, и она не отказала. Я погрызла карандаш, прикидывая, что ещё можно сделать. Пустующая столовая не давала покоя. Практически на всех курортах в отелях включают завтраки. Как-то отдыхали мы без них, и это было удручающе – с утра искать, где можно подкрепиться. К тому же с завтраком можно не особо напрягаться, составив небольшое меню, чтобы постоялец мог выбрать: каши, омлет, яичница, оладьи, блинчики. Да кофе с чаем. Разносить может одна из горничных. Так что останется только кухарку найти на неполный день. Или предложить одной из горничных подзаработать. К тому же можно оставить завтрак для постояльцев отдельной опцией за дополнительную плату. И опять остаток дня столовая будет простаивать без дела? Кафе открывать нет смысла из-за конкурента. Хотя… Я прикусила губу, обдумывая варианты, но открывшаяся дверь резко вернула меня на землю. – Прости, что так долго, – начала Ребекка заполошно. – Закрутилась с сервировкой стола, вот и… – Не страшно, – перебила я её. – Хотя могла бы и меня на помощь позвать, вдвоём быстрее бы справились. – Ой, а что ты с волосами сделала? – вопросила сестрица с испуганным интересом. Казалось, моё предложение она даже не услышала. – Ты насчёт стрижки? Или волн? – уточнила я. – И того, и другого. – Я отстригла кончик косы из-за ужасного состояния волос, – пояснила я первую часть. – А волны такие от косички остались. Ребекка задумчиво кивнула. А после огляделась и подошла к кровати, на которой лежало платье. – Ножницы дашь? – спросила девушка, усаживаясь на кровать. Я сбегала в ванную комнату за ними и устроилась рядом с сестрой. Как оказалось, она решила просто распороть нижний шов, который собирал ткань и придавал рукаву форму фонарика. Времени ушло на это немного. А после Ребекка критически оглядела полученный результат. – Сюда бы кружево по краю пришить, и будет вообще красота. Вот только у меня нет подходящего по цвету. – Сюда и чёрное кружево подойдёт, – заметила я негромко. – Особенно если подол им же обработать. Или бежевое в тон к вышивке. – Отличные идеи, но мы уже не успеем, – заметила Ребекка, глянув на часы. – Помочь тебе с причёской, Анни? – Справлюсь сама, – отмахнулась я, поднимаясь. Вывернула руки назад, чтобы затянуть обратно корсет, но сестра опередила меня. Она с силой дернула ленты и начала туго завязывать их. – Не так сильно, – просипела я. Аж вздохнуть так не смогу. Увидела в отражении зеркала, как Ребекка приподняла брови в удивлении. Но всё чуть ослабила шнуровку. А я вспомнила о немаловажном вопросе. – Бекки, а ты не знаешь, куда можно сдать ненужные платья? А то я осмотрела ещё раз свои розовые и сделала вывод, что они мне совершенно не идут. – В ателье хочешь сдать? – уточнила сестрица. Я неуверенно кивнула, и Ребекка, пожав плечами, предложила. – Завтра сходим. Но ты уверена? За ношенные платья и половины стоимости не вернут. А за атлас и шёлк папенька отдал приличную сумму. Я снова кивнула. И едва сестра закончила с корсетом, я потянулась к платью. Девушка помогла мне и с облачением, причём делала это так обыденно, что невольно задумалась. Видимо, сёстры помогали друг другу с этим вопросом. Впрочем, это вполне логично, ведь личных горничных я здесь не наблюдаю. Оправив платье, я обернулась к сестре. – Ты-то с платьем определилась? – Да голубое надену, – отмахнулась она. – Может, всё-таки с прической помочь? – Я покачала головой. И тут меня озарило. – А тебе? – глаза Ребекки округлились, но вскоре она взяла себя в руки и отрицательно покачала головой. – Значит, позовёшь меня, когда нужно будет с платьем помочь. – Да я сама справлюсь, – как-то сконфуженно ответила она. Я чуть нахмурилась: получается, только Ребекка помогала сестре. – Если что – зови, – я улыбнулась и вернулась к трюмо. – Хорошо, – буркнула сестрица и скрылась за дверью ванной комнаты. Я невидимками убрала лишний объём у висков и закопалась в шкатулку с драгоценностями. Видела там сережки и подвеску с зелёными камнями (буду считать, что это изумруды). Вот оно! Надела гарнитур и полюбовалась на себя в зеркало. Уже намного лучше, чем утром, только рукава немного топорщатся. Решила чуть смочить их водой, чтобы это исправить. А потом заглянула в комнату к сестре. У неё в спальне преобладали голубые тона. Сестрица как раз мучилась с корсетом, поэтому моя помощь была к месту. – Сильнее, – попросила Ребекка, когда я уже завязывала шнуровку. Да куда больше? Я уже начала переживать за её ребра, когда она сказала, что достаточно. С платьем я тоже помогла, а вот с причёской Ребекка справилась сама за пару минут. Скрутила шишку на затылке и выпустила по бокам локоны. Так что вскоре мы уже спускались вниз. Отец ждал нас в гостиной. – Какие же вы у меня красавицы, – с гордостью произнёс он, оглядев нас обеих. Ребекка улыбнулась и изобразила книксен, я ограничилась первым. – А расскажите мне про родных Михеля, – попросила я. Очень надеюсь, что Аннет не страдала от излишнего любопытства. – Чем занимаются его родители? Братья, сёстры… – Его отец, Лукаш, неплохой аптекарь и зельевар. Мать Фредерика во всём помогает мужу, – после паузы начала Ребекка. – А ещё у Михеля есть старший брат, Адалрик. Он уже окончил магическую академию и сейчас служит на севере в приграничной страже. Я кивнула, принимая информацию к сведению. То есть и в роду Михеля были благородные. Это весьма интересно. Вполне возможно, что дети Ребекки будут одарёнными. Ребекка тем временем скрылась в направлении кухни. Подумав, направилась за ней следом. Так что вскоре мы втроём с Карлой носили блюда в столовую, заставляя стол разнообразными салатами и закусками. Улучив момент, выпила стакан холодной воды. Говорят, это помогает при первых приступах голода и заполняет желудок. Накрыв стол, мы с сестрой вернулись в гостиную. Вовремя, то есть как раз к приходу гостей. Я встала позади Бекки и скромно улыбнулась, когда отец представил меня будущим родственникам. – Аннет? Ты чудесно выглядишь, – отвесил мне Михель комплимент, галантно целуя ладонь. Я, потупившись, вспыхнула от удовольствия и тут же озадаченно нахмурилась. Странности продолжаются. Лично мне жених сестры ненравится. Так почему я на него реагирую как влюблённая дурочка? Михель тем временем продолжил. – Я тебя даже не сразу признал. – Спасибо, – небрежно поблагодарила я за комплимент. И отступила на шаг, высвобождая ладонь из его рук. – Прошу к столу. – Отец поспешил замять неловкую паузу. – Эгмонт, ну куда так спешить? – с улыбкой вопросил Лукаш. – Дай я хоть поздравлю Ребекку с помолвкой. Мужчина достал из внутреннего кармана сюртука коробочку и протянул её девушке. Но мой взгляд отчего-то прикипел к митенкам, которые были на руках Фредерики. – Это украшение передается по женской линии рода Готье, – тем временем произнесла миловидная женщина лет за сорок. – А так как у меня нет дочери, я решила передать подвеску своей первой невестке. Я мельком взглянула на украшение: голубой топаз с огранкой в виде «капли» не мог оставить равнодушной. Но белые ажурные митенки привлекали меня намного сильнее. Они были чем-то настолько знакомым, что я боялась спугнуть это чувство. Да, моя подруга увлекалась вязанием крючком, но это могло быть банальным совпадением. Разговор свернул на обсуждение семейных традиций, а я всё изучала рисунок вязаных митенок. И это не осталось незамеченным. – Анни? – позвала меня Фредерика. И я тут же вскинула взгляд. – Ты позволишь себя так называть? – Кивнула в ответ, и женщина продолжила. – Тебе так понравились митенки? – Они чудесны, – с восхищением подтвердила я. – Спасибо. Мне Адалрик их прислал, написал, что они сейчас очень популярны на севере. – Имя старшего сына Фредерика произнесла с особой гордостью. – Могу попросить его выслать митенки и для вас, девочки. Каждой по паре. – Это будет слишком нескромно с нашей стороны, – начала Ребекка, строго посмотрев на меня. – Просить о такой услуге. – Ну что вы? Мы уже практически одна семья, причём тут скромность и вежливость. – Это уже Лукаш вмешался в наш разговор. Я только несмело улыбалась, не ввязываясь в дальнейшую дискуссию. После недолгих препирательств Фредерика объявила, что сегодня же напишет сыну. И возражения не принимаются. Отец снова позвал всех к столу, и в этот раз гости согласились проследовать в столовую. За ужином разговор вернулся к семейным ценностям, и вскоре прозвучал первый тост за молодую пару. Я только пригубила вино, прекрасно зная, как алкоголь пробуждает аппетит. Весь последующий ужин я отмалчивалась, жадно впитывая информацию о новом мире. И то ли корсет сделал своё дело, то ли вода, но аппетита особого не было. Поэтому, приглушив первый голод наваристой ухой, я остальное время медитировала над салатом. Уже значительно позже женщины вернулись в гостиную, тогда как мужчины уединились в кабинете для более серьёзных разговоров под коньячок. И только сейчас я осмелилась уточнить у Фредерики интересную для меня информацию. – А скажите, госпожа Фредерика, вы лечебные растения сами выращиваете? – Просто Фредерика, – поправила она меня. – И да, у меня собственный огородик во внутреннем дворе. А что именно тебя интересует? – Мята, мелисса, чабрец, шалфей, – начала я с ароматных трав. В чай не помешало бы добавить их, раз сахар для меня пока под запретом. Госпожа Готье кивнула, и я продолжила список. – Ромашка, крапива, зверобой, календула. – И снова кивок в ответ. – Может, у вас и алоэ вера есть? Мне он очень нужен. – Есть, как не быть, – женщина улыбнулась. – Вы с сестрой можете подойти на неделе, я выделю вам несколько листьев. – А может у вас есть отросточек? – Надо будет посмотреть, – откликнулась Фредерика. – Зачем он тебе? – Алоэ? Для кожи, – тут же ответила я и вроде невзначай дотронулась до прыщика у самой кромки волос. – Также я слышала, что он помогает при похудении, но, честно говоря, не знаю, как готовить подходящее снадобье. – С этим я могу помочь, – тут же откликнулась Фредерика. – А что расскажешь про крапиву? – Вы решили мне экзамен устроить? – шутливо уточнила я. И по выражению лица поняла, что да, она хотела проверить мои знания. – Крапива обладает противовоспалительным и общеукрепляющим действием. Также способствует похудению и нормализации цикла. – Мне её женский врач назначал, поэтому я решила эту травку более подробно изучить. – Содержит витамины и кучу полезных элементов. А ещё очень хорошо настоем крапивы волосы ополаскивать. А вот это я знаю ещё с детства, когда во времена перестройки хорошую косметику было не достать. Но это десятая часть проблем того времени, главная заключалась в недостатке денег. Так что народные рецепты красоты я изучала ещё в далеком девичестве. (обратно)
Глава 5
Мы с Фредерикой продолжили дискуссию о травах, хотя я во многих вопросах откровенно плавала. Фредерика же с удовольствием восполняла пробелы в моих знаниях. Так что, увлекшись, я даже не сразу уловила напряжённое молчание сестры. Вопросительно приподняла брови, заметив её хмурый взгляд. – И когда ты, сестрица, стала таким специалистом по травам? – с плохо скрытой иронией спросила Ребекка. – Да какой же я специалист? – тут же возразила я и мысленно выругалась. Видимо, Анни раньше травами не интересовалась. Так откуда у меня могли быть знания о травах? Прикинула варианты и выдала оптимальный, мысленно скрестив пальцы на удачу. – Я не так давно нашла в маминой библиотеке интересную книжку о полезных растениях, вот сейчас изучаю её на досуге. Ребекка ведь наверняка не знает перечень всех книг досконально. К тому же чисто теоретически такой фолиант действительно может там быть. Сестрица многозначительно кивнула и, кинув на будущую свекровь опасливый взгляд, предпочла замять тему. – Фредерика, может вам ещё чаю? Или пирожных? – Спасибо, Ребекка. – Женщина улыбнулась. – А что это Анни ничего совсем не ест? Я демонстративно глотнула пустого чая. – Я уже наелась, благодарю. К тому же Карла «забыла» на десерт подать фрукты. И да, я знаю, что вечером их есть нежелательно. Но всё же они намного лучше, чем пирожные. – Ребекка, мне Михель все уши прожужжал о том, как ты красиво играешь на пианино. Исполнишь что-нибудь нам? Так вот для кого это пианино! А я думала, оно Лореляй принадлежит. – Михель сильно приукрашивает мои возможности, – зардевшись, возразила Ребекка, но всё же направилась к инструменту. Я с интересом начала прислушиваться к мелодии. Странно, в этом мире явно не было наших композиторов, однако мелодия казалась мне неуловимо знакомой. Вскоре в гостиную на звуки пианино подтянулись мужчины. Так что овации Ребекке достались громкие. Что сказать? Она действительно хорошо играла. – Очаровательно, – прокомментировала Фредерика. – Меня мама учила играть, – с грустной улыбкой молвила Ребекка. – Мне очень жаль, – пробормотала женщина. – Михель рассказывал нам, что ваша мать погибла от чёрной лихорадки пять лет назад. Страшное было время. – Да, папа тогда отослал нас в деревню к своим родителям. И только это нас спасло. – Но что же мы о грустном говорим в такой день? – вмешался Лукаш преувеличено бодрым голосом. – Ребекка, доченька, прошу сыграй ещё что-нибудь. Так редко выпадает возможность послушать хорошую музыку. И Бекки поспешила исполнить его просьбу. Разошлись гости только через час, когда я уже конкретно устала и начала обдумывать план побега, благо он не пригодился. Проводив гостей, мы помогли Карле убрать со столика в гостиной. Ребекка демонстративно не разговаривала со мной. – Что случилось, Бекки? – прямо спросила я, устав от её фырканья. – Зачем ты так старалась понравиться Фредерике? Думаешь, это как-то поможет заинтересовать Михеля? Я округлила глаза в шоке от её предположения. – Не говори ерунду, – отмахнулась я. – Если не заметила, я с Михелем за ужином почти не разговаривала. – Заметила, – так же ехидно ответила сестрица. – Это новая тактика такая? Пытаешься казаться умнее, чем ты есть? А вот это уже хамство! Какая бы не была Анни, так говорить никто не имеет права! Я прищурилась, изучая Ребекку. Парочку её болевых точек я уже нащупала, но начинать войну не спешила. – Остынь, сестрица, – с холодком посоветовала я. – А потом мы поговорим. И я даже расскажу тебе, как действительно можно понравиться Фредерике. – И что ты можешь мне рассказать, маленькая эгоистка? – снова фыркнула Ребекка. А я просто развернулась к выходу и уже шагнула, но тут же остановилась. – Карла, вы завтра на рынок во сколько пойдёте? – Так с утра, госпожа Аннет. – Разбудите меня за полчаса, чтобы я успела собраться. Мне нужно кое-что присмотреть для себя, – попросила я. А точнее разобраться с местными ценами на продукты, чтобы сориентироваться по стоимости завтрака в гостинице. Карла заверила меня, что обязательно разбудит. Шагнув к столу, ухватила грушу и направилась к отцу в кабинет. Спать ложиться в ближайшее время я не намерена. Так что перекус мне понадобится. Коротко стукнув в дверь, я заглянула внутрь. – Пап? – позвала задумавшегося мужчину (надо же, меня уже не корёжит). Он тут же встрепенулся. – Я за счётными книгами. – Конечно, дорогая, проходи. – Эгмонт улыбнулся мне. И, достав из ящика стола две книги, протянул их мне. – Это по «Семи ветрам», а это по второй гостинице для сравнения. В них данные за прошлый и этот годы. – Спасибо. – Анни, – остановил меня отец, когда я развернулась к выходу. – Ты сегодня была такой молчаливой за ужином… И даже рисунками своими не похвасталась перед гостями. Это из-за Михеля? Ты его действительно любишь? – Уже не знаю, – честно ответила я. Что-то было настораживающее в моих чувствах к жениху Ребекки. И единственное объяснение, которое приходило в голову, было даже для меня странным. Сердце, что досталось в наследство, слишком привыкло его любить. Поэтому я так на него реагирую. Но ничего, отучу сердце от этого. Главное мне сейчас держаться от Михеля подальше. Заметив встревоженный взгляд отца, я улыбнулась ему. – Но всё будет хорошо, пап. Обещаю. Я чмокнула его в щёку и, пожелав спокойной ночи, побежала к себе в комнату. Очень хотелось снять корсет и вообще избавиться от тяжёлого и непривычного наряда. Поэтому я в первую очередь озадачилась переодеванием в сорочку и халат. А потом засела за счётные книги по гостиницам. Цены на проживание отличались, видимо, из-за местоположения. Моя гостиница находилась почти в центре города, и цены, естественно, были выше. Обе небольшие, в каждой всего по двадцать номеров. Но если в «Привале странника» часто аншлаг, то в «Семь ветров» селились неохотно. И, думаю, причина не только в стоимости. Возможно, у «Привала» проходимость больше или конкурентов меньше. Судя по записям, столовая там функционирует. Затраты на горничных и портье практически одинаковые. Жалование составляет один золотой. Тариф на проживание в «Привале странников» не менялся уже полтора года и составляет пятнадцать серебряных монет в сутки. В «Ветрах» Эгмонт постепенно снижал плату с двадцати пяти до двадцати серебряников. На последней цене снижение остановил, хотя менял до этого примерно раз в квартал. Есть определённая планка, ниже которой нельзя опускать стоимость? Скорее всего. Но как тогда быть с летней скидкой? Надо думать. Также заметила по отчётам столовой гостиницы «Привал», что они работали в ноль. То есть цели заработать на питании не было, хотя возможность есть. Средний счёт за обед или ужин 5-7 серебряников. Учтём. Изучив счётные книги, посмотрела на выданные отцом талмуды. «Финансы и налоги» не вызывали оптимизма. Поэтому я решила начать с записок путешественника. Нашла по оглавлению столицу Броссары, Адалстан, и погрузилась в чтение. Как и думала, Август (автор книги) в первую очередь обращал внимание на удобное расположение гостиницы и уют внутри. Из чего состоит этот уют в отелях? Доброжелательный персонал, чистота номеров и приятные запахи. Как кинестетик я всегда акцентировала внимание на ощущениях. Так что завтра надо будет проверить в гостинице все три показателя. Закончив с изучением столицы в «Записках», снова покосилась на первый том несомненно полезного чтива. И как примерный студент решила отложить его на потом, а пока поискать в библиотеке Лореляй книгу по полезным травам. Нужно было озаботиться «алиби» перед Ребеккой на случай расспросов. Поэтому, захватив светильник, я направилась в будуар матери Аннет. Далеко не сразу нашла стеллаж с «учебной» литературой. Он располагался в дальнем углу, пара полок в шкафу была заставлена детскими книжками: букварём, сказками, начальной арифметикой, географией и биологией. Книгу по растениям я нашла на четвёртой полке сверху. И, видимо, пока перебирала библиотеку, в голове постепенно оформлялась идея, чем занять помещение столовой после завтрака: примерно с двенадцати часов там можно организовать читальню. Не знаю, как тут с общественными библиотеками, но эти книги не должны пылиться без дела. Идею нужно ещё хорошо обмозговать, но мысль, как мне кажется, стоящая. Вернувшись в комнату с талмудом по растениям, я записала последним пунктом идею с читальней. Полистав принесённую книгу и убедившись, что в ней есть упоминания алоэ вера и крапивы, я отложила книгу в сторону. И всё же взялась за «Финансы и налоги». Правда, сначала расправила постель. Розовое покрывало аккуратно сложила и отправила на трюмо. Бежевый комплект портьер с покрывалом оставила на завтра, оценив высоту потолка (явно нужна лестница или стремянка). Время перевалило далеко за полночь, когда я улеглась в кровать с книгой. Так что ничего удивительного в том, что вскоре задремала, не было. Противилась сну я недолго: зубодробительные формулировки в тексте навевали тоску. Отложив книгу на тумбочку, на автомате загасила светильник и провалилась в сон. И именно тогда подсознание вытащило на свет воспоминания Анни. Счастливое детство, которое закончилось на рассвете девичества, когда от лихорадки погибла её мать, Лореляй. Именно это событие и повлекло катастрофические последствия. Развивающийся магический дар Анни замер в одной поре, то есть на весьма низком уровне. А дальше – хуже. Эгмонт был занят двумя гостиницами, наверное, только после смерти Лореляй он понял, как она ему помогала с бизнесом. Ребекка была поглощена собой и на младшую сестру не обращала внимания (подростковый возраст во всей красоте). Заботу об Аннет взяла на себя старая нянюшка её матери. Тем летом во время чёрной лихорадки погибли и родители Лореляй, а Волда осталась без крова. Долго она не прожила, всего пару лет. Но после её гибели у Анни всё смешалось в голове. Криками и слезами она добивалась внимания родных, и в итоге превратилась в весьма капризного и эгоистичного подростка. Недостаток положительных эмоций компенсировала пирожными и булочками, не замечая, как полнеет от них. Когда же дела в гостиницах пошли не очень и отец объявил, что надо сократить штат слуг, Аннет закатила настоящую истерику. Ребекка пообещала ей, что сама будет заботиться о её нарядах и причёсках не хуже личной горничной Марлен. А полгода назад в их жизни появился Михель. Обходительный и привлекательный юноша завладел всеми её фантазиями. И Аннет влюбилась в него без памяти, принимая всерьёз его знаки внимания, будь то новые краски для её художеств или конфеты. Его общение со старшей сестрой воспринимала как дань вежливости. Поэтому предложение, озвученное Михелем в кафе, стало для неё ударом. На эмоциях забралась на перила моста… Подоспевший отец вроде уже уговорил её перелезть обратно, но Аннет неудачно зацепилась юбкой за каменный выступ и свалилась в реку. Не умея плавать, она сразу наглоталась воды и начала тонуть. Да ещё и тяжёлое платье тянуло её вниз, хотя Анни отчаянно сопротивлялась. Несмотря ни на что, она хотела жить, но было уже поздно. Судорожно вздохнув, я проснулась и резко села на кровати. И тут же закашляла, невольно вспоминая нехватку воздуха после переноса в это тело. Судорожно вздохнула и медленно выдохнула. И так несколько раз, пока дыхание не выровнялось. Снова вспомнила сон и чуть не расплакалась. Вот теперь мне было жаль Анни. А ещё подспудно возникло ощущение неправильности происходящего. Аннет не меньше меня хотела жить, так почему её тело я заняла? Или её смерть была предрешена, а я не должна была погибнуть? Тем не менее я порылась в недрах своей души в поисках постороннего присутствия, но ничего лишнего не нашла. Как бы там ни было, я рада, что воспоминания вернулись. Знала бы, что так произойдет, ещё бы днём вздремнула. Впрочем, ничего критичного я вчера не сделала, всё вписывается в рамки, озвученные отцу. Чуть не погибнув в реке, я намеревалась кардинально изменить свою жизнь. За окном уже рассвело, поэтому решила не разлеживаться. Умываясь, я вспомнила, что вчера так и оставила «рабочие» платья на чердаке. Да и в принципе его ещё не полностью обследовала, а значит, сейчас займёмся именно этим. Талмуд «Финансы и налоги» подождёт. В конце концов, я непонятные вопросы могу у отца уточнить. Надела коричневую юбку и кремовую блузу, а после занялась примечательным корсетом. Он плотно облегал талию, а вот бёдрам придавал объём, делая мою фигуру более пропорциональной. Ремешок на талии давал возможность утянуть именно её. Плюс ко всему по нижней кромке были пришиты симпатичные кремовые кружева, делая наряд немного праздничным. Волосы заплела во французскую косу и тут же выпустила локоны по бокам, чтобы массивные плечи не так бросались в глаза. Ещё раз оглядев себя, пощипала щёки, чтобы исчезла неприятная бледность. А вообще надо днём позагорать в саду. Аннет, то есть мне, загар должен пойти. Заправила постель бежевым покрывалом и, посмотрев на портьеры, поморщилась. И от вас избавлюсь. Оглядела розовые платья в гардеробе. Вот куда их сложить? Поискать чемодан? На чердаке я снова вернулась к сундукам Лореляй. Те платья, что были мне пока малы, отложила в один ларь. Праздничные наряды сложила в другой сундук, рабочие – в корзину. Оглядевшись, обнаружила вместительный саквояж. Прихватив его и корзину, спустилась обратно в свою комнату. Освободила пару вешалок от розовых платьев и повесила на них новые наряды. Сами платья аккуратно сложила и впихнула в саквояж. Больше двух не влезло, но это не страшно – буду просто постепенно сбывать их в магазины. Я уже направилась обратно на чердак, но в дверях столкнулась с Карлой. – Доброе утро, – поздоровалась домработница. Я ответила любезностью. – А я как раз за вами шла, вчера просили вас разбудить. Я кивнула и тут же услышала заунывное урчание собственного желудка. До этого на голод старалась не обращать внимания, но сейчас… Чуть не обогнала Карлу на лестнице. Вечером я вспомнила всё, что знаю про завтраки, включая поговорки, поэтому решила позволить себе небольшие послабления. – А что на завтрак будет? – спросила я Карлу, едва оказалась на кухне. – Кашу овсяную я уже поставила вариться. Ещё планировала блины испечь, – призналась она. И я тут же почувствовала, как рот заполняется слюной. Сразу признаюсь, готовить в родном мире я не особо любила. Но пару любимых блюд делала на пятёрку с плюсом. Блинчики были одним из них. В то же время основным блюдом на завтрак решила сделать омлет с зеленью. Пока Карла замешивала тесто, я мелко порубила зелень и начала взбивать яйца с молоком. Однако, увидев, как Карла заливает на сковородку тесто, я так и замерла с венчиком в руках. Это ж не блинчики, а панкейки какие-то! – Стоп! – не подумав, выпалила я. Увидев круглые глаза кухарки, взяла себя в руки. Аннет заглядывала на кухню только за внеочередным пирожным, поэтому мне умничать нельзя. Специально же уточняла у Карлы рецепт омлета, чтобы не блеснуть случайно непонятно откуда взявшимися знаниями. – Карла, а можно я попробую по-другому пожарить блинчики? Хотя бы лично для себя пару штучек? – Как пожелаете, госпожа, – с тщательно скрываемой иронией ответила Карла. Я, уже не слушая её, достала сковородку для омлета (ненавижу овсянку!) и поставила её на огонь. Интенсивно размешала яйца с молоком, добавила зелень, снова размешала. И вылила на сковородку полученную смесь. Карла уже сняла второй блин, когда я забрала у неё половник. Зачерпнув тесто, аккуратно распределила его тонким слоем по всей сковороде и поставила на огонь. Вышло немного кривовато: не привыкла я к чугунным сковородам. Но, как говорится, первый блин часто выходит комом (у меня ещё не так печально). Приготовив таким образом пять блинчиков, я отдала сковороду кухарке. А сама смазанные маслицем кругляши свернула вчетверо и накрыла тарелкой, чтобы не так быстро остывали. К этому времени омлет уже подошёл. Я отставила его на подставку, а сама начала доставать тарелки для сервировки стола. Подошедшая Ребекка с удивлением оглядела меня, но от комментариев воздержалась. Вдвоём мы быстро накрыли на стол. Карла к тому моменту закончила с блинами. Тесто на последний блинчик осталось совсем немного, и она приготовила его моим способом, тут же смазав маслом. Свой завтрак я отнесла на стол сама. Карла принесла сначала кашу, а потом панкейки, среди которых не было того тоненького собрата. Сама решила попробовать? Отец только брови приподнял, заметив различия в наших завтраках. – Я попробовала блинчики немного по-другому испечь, – прокомментировала я. – А овсянку никогда не любила, поэтому и приготовила себе омлет. И в этом мы с ней были солидарны: Аннет её тоже ненавидела. (обратно)
Глава 6
Собственно, я предполагала угостить родных новыми блинчиками, поэтому напекла их с запасом. Но вот к тому, что и омлетом придётся делиться, оказалась не готова. И отцу он пришёлся по вкусу. Ребекка ограничилась блинчиком, и то взяла его с определённой опаской. Зато после пробы подозрительно покосилась на мой оставшийся блин. Когда кухарка принесла нам ещё по чашечке чая, Эгмонт сказал: – Карла, хочу вас попросить впредь печь блинчики придуманным Анни способом. – Он улыбнулся мне с нежностью. – Да, и согласуйте уже меню с дочерью, чтобы ей не приходилось готовить себе отдельно. Я не против скинуть пару лишних килограмм. – Как прикажете, господин Дюран, – проворковала женщина и стрельнула глазками в него. Ого! А Карла, оказывается, имеет виды на моего папашу. Вот только он этого не замечает. Я невольно покосилась на Ребекку и встретила её такой же удивленный взгляд. Значит, раньше домработница лучше маскировалась. – Карла, я скоро буду готова к выходу, – проговорила я и посмотрела в голубые глаза отца. – Пап, у меня появилась пара идей насчёт гостиницы, но сначала я хотела бы осмотреть её. Это можно будет устроить, когда вернусь с рынка? – Конечно, родная. Я предупрежу Франца, он всё тебе покажет. – Спасибо. – Я залпом допила чай и поднялась, чтобы сходить за кошельком в комнату. Вернувшись с ридикюлем, помогла убрать до конца со стола, перехватив в процессе пару удивлённых взглядов сестры. – Бекки, – обратилась я к ней. – Если твоё предложение насчёт ателье всё ещё в силе, то я хотела бы после обеда туда наведаться. – Хорошо, Анни, но я думала составить вам компанию. Обычно я хожу с Карлой на рынок. – Замечательно, втроём веселее будет, – с наигранным энтузиазмом отозвалась я. Делёжка территории намечается? Пока сестрица ходила за своей сумкой, я уточнила у Карлы список продуктов, но уже на рынке он прилично пополнился. Лично я настояла на покупке зелени, овощей, фруктов, нежирной рыбы и курицы. Благодаря вернувшейся памяти я уже знала приблизительные цены. Да и в столиценемного ориентировалась. Воспоминания Анни о городе ограничивались центральными улицами, но это уже было весомо. Так что прогулка углубила знания этого мира. Напоследок заглянули в бакалейную лавку за свежим хлебом. Запах стоял там умопомрачительный. И чтобы не купить какую-нибудь особо аппетитную булочку, я сосредоточилась на стеклянных банках с пометкой новинка. На этикетке было знакомое с детства название «Сгущёнка». Поэтому несколько удивленно оглядывала её, даже в руках повертела, чтобы проверить консистенцию. И тут же озадачилась вопросом: а когда её в нашем мире изобрели? Ушлая продавщица начала в красках расписывать эту сласть, отчего я нервно сглотнула слюну. Чертёнок с левого плеча тут же напомнил: утром можно пару ложечек съесть! – Давайте одну баночку, – сдалась я наконец. – А вот посмотрите, что у нас ещё есть, – тут же продолжила окучивать меня хорошенькая девчушка. – Желе разных видов. Это такой фруктовый десерт… – Госпожа знает, – перебила её Карла. – Мы уже пробовали на прошлой неделе клубничное желе. – А сегодня возьмём вишнёвое, – вставила я своё слово. Этот десерт я действительно могла съесть без опасений последствий. Новинки обошлись нам в кругленькую сумму. За четыре баночки отдали пятнадцать серебряников, и то я скидку как постоянным покупателям выторговала. Эта цена выбивалась из моих подсчётов, я думала, что серебряник примерно равен ста – ста тридцати рублям. Хотя, возможно, это из-за новизны товара цена выше средней. За размышлениями не заметила, как мы дошли до дома. Сгрузив все продукты на кухне, я обговорила с Карлой обед. И поспешила в гостиницу. Руки уже зудели от желания что-нибудь сотворить. Франц встретил меня доброжелательно. Оглядев столовую, я зашла за конторку и дёрнула бархатную портьеру. Пыль тут же взметнулась в воздух, и я расчихалась. Непорядок! Горничным первый минус в карму. Раскрыв портьеры, тут же убедилась в том, что окна с подоконником также грязные. Полки шкафа были полупустыми, на некоторых стояли старые книги, на других – статуэтки и даже канделябры. В закрытой части скрывался сейф, а рядом лежали старые записи журнала посещений. – Франц, у нас кто-нибудь сейчас гостит? – уточнила я у портье. – Никак нет, госпожа Дюран, – отчитался он, забирая из сейфа связку ключей. Плохо. – Пойдёмте, я всё вам покажу. Первый же номер встретил меня запустением и пылью. Я разочарованно выдохнула. И, раздвинув шторы, с печалью осмотрела улицу сквозь мутное стекло. Подошла к кровати и откинула покрывало. Как я и думала, постельное белье было несвежим. Мысленно помянув всю родословную неизвестных мне горничных, ещё раз оглядела номер и заметила дверь в боковой стене. Заглянула – маленькая уборная чуть повысила мне настроение. Обстановка минимальна: раковина, унитаз и шкафчик. Но это так замечательно, что воду в тазиках никто уже не таскает в номера. Вообще водопровод и канализация – одно из лучших изобретений человечества, как я считаю. Только вот камины выпадают из общей картины. До отопления горячей водой, видимо, ещё не додумались. Хотя с другой стороны, огонь в камине создаёт неповторимый уют. Посмотрев остальные комнаты, убедилась, что картина везде одинаковая. На втором этаже два балкона выходили во внутренний двор, то есть на наш сад. Значит, эти комнаты можно обустроить под номера для новобрачных. А на третьем этаже три балкона выходили на улицу – вот вам и номера повышенной комфортности. Ванные комнаты были одни на этаж. Но если из уборных вытолкать шкафы, то можно смастерить небольшую душевую кабинку. – Франц, а где наших горничных можно найти? – уже не пытаясь скрыть раздражения, уточнила я. – Так во флигеле у них комнаты. На втором этаже, над кухней. – А почему я никого здесь не вижу? – Так постояльцев нет. – Франц пожал плечами. Очаровательно! Значит, зарплату получают, а работать не хотят. С трудом подавив гнев, я уточнила, где в гостинице складируется постельное бельё. Оказалось, что на чердаке в шкафах его было достаточно, чтобы сменить во всех номерах. Там же я обнаружила неплохую мебель и другие предметы быта, которые можно использовать по назначению. Интересно, откуда это? Как-то запоздало осознала, что и в нашем коттедже на чердаке находится подозрительно хорошая мебель. Пришлось конкретно напрячь память, чтобы вспомнить обрывок разговора. Волда говорила, что всю мебель и предметы интерьера отец Лореляй завещал дочери, а вот сам дом – сыну. Дядя продал коттедж и переехал в Деламар. Видимо Эгмонту было просто не до мебели в тот момент, и он распорядился всё складировать на чердаках. А после совсем забыл об этом. Я чуть не потёрла ручки от такого нежданного богатства. Вот теперь развернусь на полную катушку. По дороге вниз я попросила Франца позвать горничных в холл. Пока он ходил, снова оглядела столовую, пытаясь придумать, как расставить мебель в будущей читальне. В центре оставить несколько столов для завтраков. А по периметру стен и в нише между окон книжные шкафы, чередуя с креслами и диванами? Холл достаточно просторный, чтобы возле стены поставить небольшой диванчик для ожидающих гостей. А сбоку от него рядом с аркой компактную тумбочку, на которой можно разместить свежие газеты. Задумавшись, пропустила появление горничных, поэтому Франц выразительно кашлянул. Я мрачно оглядела трёх работниц, одетых разномастно, кто во что горазд. Форму однозначно введу. Одной женщине было уже хорошо за тридцать, две совсем молоденькие девушки – возраста Аннет. – Доброго утра, дорогие работницы, – начала я с хищной улыбкой. – Для тех, кто не в курсе, я – собственница гостиницы, Аннет Дюран. И мне очень интересно, почему вы не выполняете свою работу. Во всей гостинице пыль и грязь, а вы прохлаждаетесь непонятно где. Возникает подозрение, что вам не дорого это место. Горничные мрачно переглянулись. Да, простая женская работа в это время не оплачивается высоко, так что жалование в один золотой – предел их мечтаний. А если ещё учитывать, что они здесь же живут (практически в центре города), то их халатность удивляет. – Ни в коем случае, – выпалила молоденькая горничная. – Мы содержим гостиницу в чистоте… – Да? – Я не смогла скрыть сарказм. – Я обошла все номера и картина в них одна и та же – пыль и запустение. – Так пока Франц оформляет постояльца, мы успеваем убрать в номере. – Это уже старшая среди женщин заявила. – Да вы что? Вы успеваете и постель сменить, и окна помыть, и раковину с унитазом отдраить? – Никак не могла унять сарказм, да и не особо старалась. Горничные растерянно переглядывались. А я мрачно осознавала, что по-хорошему они не понимают. Я снова улыбнулась и, уже не пытаясь скрыть гнева, устроила им разнос. Только чудом удержалась от матов, расписывая, как они проштрафились и насколько интенсивно будут убирать устроенный ими бардак (читай: вылизывать гостиницу). – Не устраивает – дорога на х… улицу всегда открыта. А теперь взяли в руки вёдра с тряпками и начали с холла и столовой. – Но столовой же не пользуются. – Это уже Франц вмешался. – Ненадолго, – всё ещё сердито выпалила я. – Время – до вечера. Приду – проверю. Завтра начнём убирать номера на втором этаже. Так, а теперь, пока запал не пропал, надо с отцом поговорить. Не дай Бог пойдут у него спрашивать о моих полномочиях. А то Франц может, очень уж он сочувственно на девушек смотрел. Ещё раз оглядев строго всю компанию, я направилась к чёрному ходу и уже через пару минут входила в кабинет отца. В красках живописала обо всём увиденном в гостинице. Не забыла и о несвежем белье упомянуть, что отца удивило. – Пап, ты ведь понимаешь, что «Семь ветров» – гостиница для среднего класса? То, что прокатывает в «Привале», здесь неприемлемо. Даже я бы не стала останавливаться в гостинице, где на постели до меня спало неизвестно сколько людей. Бельё должно быть всегда свежим – это аксиома. Каждому новому постояльцу нужно застилать чистую и благоухающую постель. – Но мы же разоримся на услугах прачечной, – негромко пробормотал Эгмонт. – Многие всего на одну ночь останавливаются. – Значит, организуем собственную прачечную, – выдала я решительно. – Думаю, одной прачки будет достаточно. Я к тому же узнала, что запах лаванды придаёт белью непередаваемый аромат свежести. Так что нужно помимо порошка и прочего купить эфирные масла. Про желанный ассортимент этих масел я умолчала. – Ты меня окончательно разоришь, – насмешливо выдал Эгмонт. – Я приведу нашу семью к богатству, – с улыбкой возразила я. – Кстати, насчёт идей по гостинице… – Листочек не захватила, но и без того всё помнила. – Я подумала, что нам нужно оформить несколько номеров повышенной комфортности и сделать их чуть дороже. А также немного обновить интерьер в холле и других номерах. Для этого можно использовать мебель и прочие мелочи, которые хранятся на чердаках. Я сама всё организую, ты главное дай добро. Ну и работникам сообщи, что имею на это право. Эгмонт с улыбкой кивнул. – С интерьером мне твоя матушка помогала… Я нетерпеливо продолжила излагать свои идеи касаемо гостиницы. И начала с использования столовой для завтраков. Отец и тут не возразил, только уточнил насчёт меню. – Составлю сегодня-завтра, а по стоимости – можно установить фиксированную цену на завтрак в пять серебряных монет. – У отца приподнялись брови, но возражать он не стал. – На этом тоже можно заработать, – подтвердила я. – Так! Дальше! Для привлечения клиентов предлагаю дать объявление в газете о летних скидках на проживание в «Семи ветрах». – Цену меньше двадцати серебряных монет я не могу установить. Гильдия не позволит. – Я и не прошу. После генеральной уборки вернём цену к двадцати пяти серебряникам и установим скидку в двадцать процентов. На номера повышенной комфортности предлагаю установить плату в размере тридцати монет, со скидкой – двадцать четыре. Ах да, ещё в этих номерах думаю в уборных душ небольшой смастерить. Постепенно. Но для этого понадобятся услуги профессионалов. – Посмотрим сначала, удастся ли у тебя затея с этими номерами, – тут же нашелся Эгмонт. Я кивнула, принимая это условие. И приступила к самой сложной части, а именно к организации читальни. В воспоминаниях Аннет общественных библиотек здесь нет. Во дворце есть королевская, но вход туда только для избранных (а вот об этом я прочитала в газете). При учебных заведениях, я думаю, тоже есть библиотеки, но их не так много. Магическая Академия, школа для одарённых, институт Благородных девиц. Для обычных граждан есть только бесплатные трехлётки при Храмах Всевидящей, где учат азам: чтению, письму, счёту. Дальше обучение идёт в гильдиях. Аннет как одаренная до совершеннолетия раз в год ходила в школу для измерения своего потенциала. Всего два балла по шкале Кейля не давали никакой надежды на получение магического образования. А Аннет об этом мечтала. Но как не бились с ней в школе, она так и не научилась даже артефакты заряжать. К чему я веду? Книги для большинства людей являются предметом роскоши. Лореляй досталась часть библиотеки благородного дедушки. Мать, то есть бабушка Аннет, видя любовь дочери к книгам, постоянно обновляла её библиотеку, да и Эгмонт не отказывал жене в покупке новенького. Так и образовалась эта поразительная для среднего класса библиотека. Такие, наверное, только в благородных домах и увидишь. Точно знаю, что книги расширяют кругозор. И мне кажется кощунством скрывать это богатство от людей. Именно эту мысль я пыталась донести до Эгмонта. – Сделать часы работы с двенадцати до восьми вечера. За порядком первое время я могу следить. А после присмотрим девушку посообразительнее для этой работы. Введём абонементы с символической платой в пару серебряников в месяц. И с этих взносов будем оплачивать жалование библиотекаря. – Я подумаю, – пообещал отец. – Хорошо, но если что, уже название придумала. «Читальня Лореляй», – с улыбкой закончила я. Эгмонт улыбнулся в ответ. – Мне нравится твой энтузиазм, Анни. Я только кивнула. Вопрос с часами заселения-выселения решила пока не поднимать. У нас не такой аншлаг с постояльцами, чтобы это было проблемой. – Итак. Мне надо хотя бы дня три-четыре на приведение гостиницы в товарный вид, а потом можно и объявление в газету подать. Текст уже составила. Кстати, пап, что с вывеской и крыльцом? – Художник прибудет к двум часам. А про крыльцо уже сказал Руди, он ушёл за краской. Я покосилась на время – уже полдень. Что ещё можно успеть сделать до обеда? Заняться своей комнатой или уломать сестру сходить со мной в ателье? Хотя сейчас и сама дорогу помню. Почти. – Папенька! – В кабинет без стука вломилась Ребекка и сразу заметила меня. – О! Анни, что ты в гостинице устроила? Горничные бегают как ошпаренные. – Всего лишь настояла на генеральной уборке, – с самым невинным видом ответила я. – Кстати, не хочешь помочь с ней? Я после обеда… хотя нет, после похода в ателье займусь уборкой в комнатах. – Ты?! Уборкой? – Ребекка изумленно округлила глаза. А что? Да, я это дело тоже не особо любила в прошлой жизни, но надо хотя бы парочку номеров привести в достойный вид. – Хочу на это посмотреть! Так что согласна, помогу. Кстати, в ателье мы можем сейчас сбегать. – Отлично! – не скрывая восторга, воскликнула я. Ещё одна пара рук мне точно не помешает. Поднявшись, направилась к двери, подхватив сестрицу под руку. По дороге к комнате ненавязчиво расспрашивала Ребекку о планах на ближайшие дни. А уж в комнате вручила книгу о полезных травах и растениях и посоветовала её изучать. – Фредерика явно хочет поделиться с кем-то своими знаниями. И если тебе это покажется интересным, то можешь попроситься к ней в ученицы, – сказала я с улыбкой. – Честно говоря, я бы и сама не прочь расширить свои знания, но сейчас не до этого. Хочу гостиницу «Семь ветров» привести в порядок. Кстати, Михель как думает заниматься управлением «Привалом странника»? Наймёт кого-нибудь или сам будет изучать гостиничный бизнес? – Папа пообещал обучить Михеля всему необходимому. Совсем не удивлена. Я кивнула и, подхватив саквояж с ридикюлем, двинулась на выход. В коридоре мы с Ребеккой разделились: она заскочила в комнату, чтобы оставить книгу и захватить сумочку, а я не спеша направилась вниз. В гостиной заметила Карлу, стирающую пыль с каминной полки. А ведь это выход! – Карла, – окликнула я её. – Будь добра, смени портьеры в моей комнате на бежевые. Они лежат на туалетном столике. Да и пыль нужно с подоконника стереть. Мне нужно по максимуму освободить своё время. Тем более уборка в коттедже – одна из обязанностей домработницы. Так что нечего на меня недовольно смотреть. Наши переглядывания прервало появление сестры. В этот раз мы воспользовались калиткой, чтобы покинуть внутренний дворик. Ребекка тут же окликнула кучер, повозка которого стояла возле ближайшего трактира. Лучше бы, конечно, пешком пробежаться, но сегодня время дорого. – Бекки, тебе же идет розовый цвет? – заметила я ненароком. Анни никогда не признавалась, но всегда брала пример со старшей сестры. И в выборе цвета и фасона полагалась на вкус сестры, не понимая, что ей не к лицу ни то, ни другое. Ребекка с подозрением посмотрела на меня и осторожно кивнула. – Так может ты себе парочку платьев из моих выберешь? Только их ушить немного… – Это ты так намекаешь, что и мне надо похудеть? – возмутилась сестрица. – Ни в коем случае, – я усмехнулась. – Об этом я могу и прямо сказать. На самом деле я хотела тебя задобрить. Мне нужно заскочить за травами и эфирными маслами в аптеку. И думаю, Готье сделают нам неплохую скидку, если мы придём вместе. – Ребекка задумчиво поглядела меня, и я поспешила добавить. – Я не пытаюсь понравиться родителям Михеля. И вообще твоего жениха видеть в ближайшее время не хочу. Сестрица нахмурилась. А сейчас-то ей что не понравилось? – Ты так говоришь, словно Михель тебя чем-то обидел, – выдала Ребекка после минутного размышления. – Будем считать, что я сама себя обидела, влюбившись в него, – мрачно ответила я. – Я справлюсь с этим чувством, но лучше пока с ним не пересекаться. А то эти непонятные эмоции раздражают до ужаса. Я снова удостоилась задумчивого взгляда сестры, но теперь не торопилась что-то добавить. Наоборот, я во все глаза смотрела на дорогу, чтобы завтра самой добраться до ателье. В самом магазине мы пробыли недолго. Торговалась с владелицей я коротко, увеличив плату за два платья на двадцать серебряных. И уже без особого интереса оглядела одежду на манекенах. В принципе за пять-десять лет стиль в платьях особо не поменялся. Единственное, для девушек предпочтительнее более светлые тона, но мне на этот момент наплевать. – А у вас случайно нет вязанных ажурных митенок, которые так популярны сейчас на севере? – спросила с интересом. Хотелось изучить их более досконально. – К сожалению, нет. – Модистка развела руками. Я кивнула и направилась к выходу. – И даже ничего не посмотришь себе? – негромко вопросила Ребекка. Безразлично пожала плечами и уже на улице уточнила: – Так пойдём в аптеку Готье? Или в какую-нибудь другую заглянем по дороге домой? – Пойдём к господину Лукашу, – выдохнув, решилась сестрёнка. – Его аптека как раз недалеко отсюда. И да, с тебя розовый красивый корсет с вышивкой. И она неожиданно улыбнулась мне непривычно тёплой улыбкой. Неужели лёд тронулся? (обратно)
Глава 7
Родители Михеля приняли нас радушно. Но после приветствия я не стала долго расшаркиваться в любезностях, сразу обозначив причину прихода. Фредерика обрадовала меня сообщением об имеющемся отростке алоэ и, собственно, направилась за ним в теплицу. Ребекка напросилась с ней, а я в это время занялась выбором эфирных масел и вытяжек из цветов. Причём не только для гостиницы, но и для собственных экспериментов. От идеи создать духи я не отказалась. Буду экспериментировать по вечерам. Да и косметикой заняться тоже хочу. Пока же буду спасать волосы и кожу домашними масками и отварами (помимо сока алоэ вера). Кстати, надо у Лукаша уточнить, из чего он мыло и шампуни изготавливает. Если это, конечно, не секрет фирмы. Но судя по взгляду, которым наградил меня господин Готье, это была как раз тайна за семью печатями. – Ой, чего это я? Я всё равно ничего не пойму, – тут же включила я заднюю передачу, изображая «глупую блондинку». В глубокой юности этот приём действовал на мужчин безотказно. Да и не только в юности. Вот и сейчас последовала привычная реакция. Взгляд Лукаша перестал быть колючим. – Да там чего только не намешано, – улыбнулся Готье. – Ещё и Фредерика постоянно экспериментирует с добавками. Тоже мне секреты развели. Вот моя подруга,Катюха, тоже варила как-то мыло. Даже ради интереса из натуральных ингредиентов, то есть из золы, попробовала изготовить. Ох и материлась она потом, в красках рассказывая, где она всю эту натуральность вертела. Попробовать самой сварить, на основе остаточных воспоминаний о той лекции? Если только позже, когда гостиница начнет приносить стабильный доход. Пока это не горит. Но вот о лаборатории для себя любимой надо подумать. Хотя я особо и не умею пользоваться химическим оборудованием, точнее здесь это алхимическое. Что-то конечно помню из школьной программы, но как же этого мало. И книги здесь не особо помогут, даже если я найду в библиотеке Лореляй подходящую. Нужна практика. Я окинула быстрым оценивающим взглядом Лукаша. Возьмёт ли он меня в ученицы? Сомнительно. Хотя мы же скоро породнимся… И его сыновья, похоже, не пойдут по его стопам. Правда, это не точная информация. Вдруг они уже всё знают и умеют, поэтому решили получить вторые специальности? Да и опять же, времени сейчас нет. Первоочередная задача – это гостиница. Кстати, а где здесь нанимают персонал? Мне же нужна прачка и кухарка. Биржи труда здесь, скорее всего, нет. В гильдиях? Тем временем я уже отобрала около двадцати флакончиков с маслами: хвойные, цитрусовые, цветочные и древесные. А денег у меня хватит на все мои хотелки? Вытяжки взяла самые ходовые: роза, лаванда, гвоздика, ромашка, ваниль и корица. После чего перешла к травам. Для составления чаёв: душица, мята, мелисса, чабрец, листья смородины. Для похудения, точнее, чтобы избавиться от шлаков и излишка жидкости: ромашка, сенна, полынь, календула (последние две травы скорее для печени), усиливающая обменные процессы солодка. Ещё бы что-нибудь для снижения аппетита найти… Приправы для сжигания жира я утром ещё приобрела. Правда, насчёт их эффективности точных данных нет, даже Катя в этом сомневалась, но мне важно любое подспорье. На одной силе воли долго не вывезу. Хотя и тут Катя как-то поделилась весьма полезным наблюдением: если увлечешься каким-то интересным для себя процессом, то про еду не вспоминаешь. Поэтому она так часто меняла хобби. Как только оно приедалось, переключалась на что-то другое. Надолго её увлекло вязание, свечи и десерты своими руками. Нам с Тасей постоянно перепадали абсолютно натуральные лакомства: сгущёнка, мороженое, желе. Я нахмурилась, какая-то мысль цепляла, но никак не всплывала наружу. Вернувшиеся дамы окончательно сбили меня с мысли. – Ого! – воскликнула Ребекка, окинув взглядом заваленный травами прилавок. – Чего это ты, сестрица, решила сразу на год закупиться? Я махнула рукой, никак не комментируя её вопрос. Что-то… Ах да, я ж хотела сделать саше для шкафов с бельём. – Мне ещё сушёную лаванду и лепестки роз, – попросила я у Лукаша. Остальное уже приобрела. Крапиву для волос решила не покупать, её и в нашем саду видела у забора за яблоней. В итоге все покупки мне встали в сорок серебряных монет. Видимо, Готье отдали мне по себестоимости эфирные масла и вытяжки. Для бутылочек с маслами мне выделили небольшую картонную коробку (картон здесь есть!) и кусочек ткани, чтобы точно ничего не разбилось. Травы я сложила в саквояж, водрузив сверху коробочку. А вот вытяжки мы с Ребеккой поделили, часть она положила в свою сумку. Отросток алоэ я решила нести в руках. От приглашения на обед мы решительно отказались. – Нас папенька уже наверняка заждался, – с улыбкой пояснила Ребекка. Так что вскоре мы уже неслись на всех парах домой, а точнее сестра вновь наняла экипаж – открытое ландо. В аптеке мы действительно задержались. – Ты оказалась права, – негромко сказала Ребекка, когда мы уже подъезжали к дому. – Фредерика с радостью согласилась заняться моим обучением. – Постой, но ты ничего не почитала, – тут же встревожилась я. – А если для тебя это будет скучно? – Да нет, я вчера вечером даже заслушалась вашими рассуждениями о травах. – Но тогда у меня будет к тебе ещё одна просьба, – задумчиво начала я. – При случае можешь как-нибудь намекнуть Фредерике, что я мечтаю обучиться хотя бы азам алхимии, но очень стесняюсь попросить об этом Лукаша? – А ты мечтаешь? – Ребекка округлила глаза от удивления. Я просто кивнула в ответ. – Но это не срочно. Гостиница важнее. – Потом поделишься секретами процветания? – с лукавой улыбкой поинтересовалась сестрица. – Обязательно, – пообещала я. – Но часть из них ты сама узнаешь, буквально через пару часов, когда мы будем убираться. Ландо затормозило возле гостиницы и мы, выбравшись из него, направились внутрь. Каково же было моё удивление, когда я никого, кроме Франца в холле, не обнаружила. – И где горничные? – подозрительно спросила я у него. – Обедают. И убрать тряпки и вёдра они не додумались. Молча кивнула и продолжила движение. Как мы и думали, отец уже нас заждался. Освежившись в уборной, мы с сестрой поспешили в столовую. Куриный бульон был как никогда кстати. На второе Карла приготовила к куриным ножкам тушёную капусту. Ребекка чуть скривилась, но не стала возмущаться. Салат из свежих овощей тоже был встречен без энтузиазма. К чаю поданы свежие булочки, от которых я отказалась, зато желе на десерт очень порадовало. Насыщенный вишневый вкус напоминал тот прошлый мир. И зачерпнув лакомство в который раз, я неожиданно замерла от того, что меня озарило. Моя подруга, Катя, перепробовала несколько вариантов приготовления желе, прежде чем осталась довольна результатом. Все предшествующие попытки казались ей слишком пресными. Секрет именно такого желе крылся в паре ложек вина, что добавлялись в процессе. – Ребекка, – хрипло обратилась я к сестре. Сердце лихорадочно стучало где-то в горле. Неужели?.. – А когда появилась эта новинка в лавках? – Да с месяц назад. – Сестра пожала плечами. Я медленно выдохнула и принялась изучать этикетку, вернее адрес, что указан на ней. Северный край? А если вспомнить ещё и про митенки, которые стали популярны именно на Севере… Что-то одно ещё может быть совпадением, но два? А ведь ещё сгущёнка есть. Подорвавшись, я устремилась на кухню. – Где сгущёнка? – выпалила заполошно. Карла аж вздрогнула, когда я вбежала на кухню. Открыв шкафчик, она безмолвно вручила мне баночку. Та же витиеватая буква «А», что и на этикетке желе, тот же адрес – усадьба рода де Арманди. Открыв баночку, я ложкой зачерпнула содержимое. Чуть задержала дыхание, прежде чем попробовать. И да, вкус был знаком с детства, но только с лёгким привкусом ванили. На глазах навернулись слезы: Катюшка здесь. Вот куда делась её душа после смерти. И, наверное, именно поэтому был так зол тот мужчина из тумана. Её смерть тоже была случайной, она просто спасала школьницу. Следовательно, не должна была умереть в тот день. – Анни, – окликнула меня Ребекка, – всё в порядке? – Да, – выдохнула я, незаметно смаргивая слёзы. – Всё просто замечательно. Я поставила баночку со сгущёнкой на стол и вернулась в столовую. – А как далеко находится город Виардо? – спросила я, зачерпывая новую порцию желе. – Виардо? – переспросил Эгмонт, нахмурившись. – Практически на Северной границе Броссары, в предгорьях Эгона. Почти четыре дня добираться на дилижансе. Я коротко выдохнула. Конечно, Анни уже совершеннолетняя, осенью девятнадцать стукнет, но что-то сомневаюсь, что родные так просто отпустят меня путешествовать. Вот когда докажу, что стала вполне самостоятельной, тогда, возможно… А для этого нужно, чтобы гостиница снова начала процветать под моим чутким руководством. Как ещё сообщить Катюшке о себе? Письмо написать? А если потеряется? Или попадет не в те руки? И узнают о моём подселении в тело Аннет? Но ладно я, а если я ещё и Катюшку подставлю? Надо сначала узнать, чем грозит мне разоблачение. И память Аннет в этом не помощник – она мало чем интересовалась. Даже география хромает на обе ноги, поэтому я и не смогла вспомнить ничего про Виардо. Так что надо будет обновить знания. Да и к тому же, существует мизерный шанс, что это всё-таки совпадение. Мизерный, но он есть. В размышлениях закончила обед. И озаботилась отваром из ромашки и сенны, причем ромашковый отвар нужен и для умывания, и для приёма внутрь. Залила цветы ромашки кипятком в двух кружках и оставила настаиваться. А сама занялась отваром из сенны, довела его до кипения и пять минут продержала на огне. Теперь необходимо выждать полчаса. А я пока посажу отросток алоэ вера. Землю взяла во внутреннем дворе, небольшой глиняный горшочек на кухне. Вся работа заняла не больше пяти минут. И вот я уже поставила первое домашнее растение на мой туалетный столик. Один листик алоэ Фредерика мне выделила, поэтому я тут же прижгла соком прыщики. И захватив коробочку с эфирными маслами из саквояжа, направилась вниз. Ребекка дожидалась меня на кухне, но прежде чем уйти я выпила отвар ромашки. Лучше его перед обедом пить или утром. Но что поделаешь теперь? Из подсобки захватила пару вёдер и тряпки, а то вдруг горничные всю тару оккупировали. И вместе с Ребеккой направилась в гостиницу. В холле первого этажа застали отца, разговаривающего с художником. Вывеску уже сняли, она сейчас лежала на конторке. В принципе, работы было не так много: соскоблить потрескавшийся лак, отшлифовать поверхность и обновить надпись. Но мастер настаивал на том, что это займёт два дня. Не стала вступать в дискуссию. Только хмыкнула, услышав стоимость работ. Золотой? Но отец не сплоховал – сбил цену на двадцать серебряников. И тут мне пришла в голову идея. – Мастер, а у вас есть светящиеся в темноте краски? Где-то Аннет видела такие вывески. Художник смерил меня выразительным взглядом. – За такими вывесками вам надо к магам обращаться, – ответил он свысока. Жаль! А я думала, что в магическом мире могли и додуматься до таких красок. Да тот же фосфор можно использовать. Впрочем, фонари на улице были, и, думаю, работают они исправно. Всё же мы в столице живём, на одной из центральных улиц. Со стороны столовой раздалось девчоночье хихиканье, и я выразительно глянула на горничных. – Вы уже закончили? – спросила я у них. Их интерес к молодому мастеру заметила сразу, но решила не одёргивать их. Не рабовладельческий строй сейчас. Девчата скуксились и прошмыгнули обратно в столовую. Так, а где их более взрослая коллега? Проследовала за горничными в столовую, но и там не увидела её. – А где третья горничная? – Поморщилась, так как не додумалась поинтересоваться их именами утром. – Ирма? – уточнила светленькая курносая девчонка. Я кивнула, не то что соглашаясь, а поторапливая собеседницу. А глазки у девчонки забегали. – Она в туалет отлучилась. И потёрла нос. Не надо быть великим психологом, чтобы понять, что девчонка врёт. Что ж, подождём Ирму. Я оглядела помещение, примечая, что тут с утра почти ничего не изменилось. Снова поморщилась. – А вас как зовут? – Сабина, – ответила моя собеседница. – Агна, – представилась более молчаливая шатенка. – Вот что, Агна, Сабина. Начните здесь с окон: отмойте стекла и подоконники. Смените шторы и скатерти на столах. – Я наблюдала за девушками, они внимательно меня слушали и даже кивали. – А как дойдёте до мытья полов, позовите меня. Я буду в первом или третьем номере убираться. Сама было направилась на кухню, но тут вспомнила о соли. Без неё эфирные масла не растворятся в воде. Чертыхнулась мысленно. И поглядела на сестру. – Наберёшь пока воды. А я сбегаю домой – забыла про соль. Ребекка вопросительно поглядела на меня, я махнула рукой – позже объясню. И она правильно истолковала мой жест. Уже проходя мимо, шепнула ей: – Дождись эту Ирму здесь. Ребекка понимающе кивнула, а я поспешила к чёрному выходу. Как говорится, дурная голова ногам покоя не даёт. Но это и к лучшему – мне полезно больше двигаться. Пока бежала в коттедж, вспомнила и про отвар из сенны, и про шторы с покрывалом розового цвета, что остались на туалетном столике. Поэтому сначала сбегала в комнату за ними, а потом уже спустилась на кухню, где, процедив отвар, залпом сделала четыре глотка отвара. Больше нельзя, нужно постепенно увеличивать дозу. Не люблю я вкус сенны, но надо. Прыщики могут быть спровоцированы и шлаками в организме. Отыскав литровую бутылку, налила себе чистой воды, вовремя вспомнив о водном балансе. И уже после взяла мешочек с солью. – Карла, вы можете мне с самого утра заваривать ромашку? – уточнила я у женщины. Она кивнула, а я в ответ благодарно улыбнулась. Вроде сегодня во время обсуждения меню мы пришли к согласию. Но просьба насчет портьер пошатнуло равновесие. Вернувшись в гостиницу, я заметила Ирму в столовой. Ничего не сказала ей, просто позвала Ребекку на второй этаж, захватив у Франца ключи от номеров. – За ней Сабина сбегала, – сообщила сестра, пока мы поднимались по лестнице. Нахмурилась: ещё одной воспитательной беседы не избежать. Оставила вёдра в первой справа комнате (с таким же номером на двери). В нём стояло две полуторки, между ними – широкая тумбочка. У стены возле входа узкий шкаф, за которым был вход в уборную. А дальше небольшой камин. У окна компактный стол с двумя стульями. Критически оглядела портьеры и покрывала. Надо и их сменить. Следующим на этой стороне коридора был третий номер, чётные располагались на левой стороне. И вот в третьем номере имелись балкон и одна широкая двуспальная кровать, поэтому он идеально подходит для новобрачных. Я занесла розовый комплект в него, а потом потянула Ребекку на чердак. Для первого номера возьму нейтральные тёмно-зелёные шторы и в тон покрывала, постельное бельё выбрала в жёлто-зелёной гамме. И начала придирчиво разбирать предметы интерьера. Чем ещё украсить помещение? В голову ничего, помимо картины с лесным пейзажем, не шло. Поэтому я двинулась к стоящим у одной из стен картинам. Ребекка помогла выбрать пейзаж. Поколебавшись, я взяла ещё небольшую стеклянную вазу – поставим цветы из сада в них. Сестра активно поддержала эту идею. Отнесли всё это в номер. Ребекка вызвалась позвать Руди за лестницей, а я вернулась на чердак. Для новобрачных присмотрела шикарный серебристый пятиконечный подсвечник. Поставлю его на каминную полку. Картина с двумя белыми лебедями на озере, как под заказ, была также в серебристой рамочке. Постельное бельё – с рисунком из розовых лилий на белом фоне. Что ещё? Посмотрим после обновления интерьера. В последний момент вспомнила про полотенца. И нахмурилась: не заметила я их в номерах. Да и в шкафу не увидела. Пришлось перебирать сундуки, прежде чем нашла целую стопку белых махровых полотенец. То, что доктор прописал. Взяла сразу четыре банных полотенца и четыре для лица. Спустившись снова на второй этаж, занесла всё в комнатку молодожёнов. В первом увидела, что Ребекка уже снимает портьеры, подошла ближе и расчихалась. Интересно, когда их последний раз меняли? Тюль имел сероватый оттенок, поэтому я решила сменить и его, благо заметила другой в одном из сундуков. Сбегала за ним снова на чердак. По возвращению принялась за мытьё окон вместе с сестрой. Не скажу, что это процесс быстрый: чистой водой отмыть грязные стекла не так просто. Благо я вспомнила советский способ и побежала домой за уксусом. Точные пропорции не помнила, но не стала добавлять его много. Процесс пошёл быстрее. Пока Ребекка вешала шторы, я успела поменять бельё и заправить аккуратно обе кровати. В этом номере решила не мудрить с лебедями, просто положила по комплекту полотенец на край каждой постели. После чего забрала лестницу и перетащила её в соседний номер. И только вернувшись, вспомнила про картину. – Сейчас Руди позову, – пообещала сестра, когда я рассказала о проблеме. Немногословный крупный парень пришёл с молотком и, забравшись на стул, вбил гвоздь над тумбочкой ровно там, куда ему указали, а после и картину повесил. И только когда он спустился на пол, я обратила внимание на него самого. Взглянув в голубые по-детски наивные глаза, замерла. Аутизм? Или просто задержка развития? – Спасибо, Руди. – Я тепло улыбнулась парню. И он тут же зарделся. Стоило ему выйти, Ребекка высказалась: – Я тебя не узнаю. – Я вздрогнула, но более никак не выдала испуга. – Ты раньше Руди избегала всеми возможными способами. Мне даже казалось, что ты его боишься. А тут… – Ребекка, – я протяжно выдохнула и привычно повторила ложь. – После того, как чуть не погибла, я резко пересмотрела взгляды на жизнь. А Руди?.. Он странный, но безобидный. (обратно)
Глава 8
Подготовив воду для мытья пола (с солью и эфирным маслом лаванды), я направилась в будущий номер для молодоженов. Вымыла окна, смела мусор на балконе, сменила шторы и постельное бельё. Заправив постель, я начала мастерить лебедей. А после разместила этих птичек под углом друг к другу так, чтобы они образовали сердечко. Получилось вполне неплохо. Кстати, полотенца обнаружились в уборной – всего по одному полотенцу на номер. Возможно, это было резонно, так как ванная комната одна на этаж, но я решила, что лучше пусть будет полный набор. На фешенебельность отеля не претендую, но хочу иметь твёрдые четыре звезды. Оглядела небольшой столик в комнате у окна, прикинула величину балкона. Не влезет. Но на чердаке я видела небольшой круглый столик, который идеально подойдёт для моей цели. Прикинув варианты, побежала за Руди. Он в этот момент красил перила крыльца, но на просьбу о помощи сразу откликнулся, без труда спустил не такой уж лёгкий столик и вынес его на балкон. А пока вешал картину, я к этому столику подставила стулья. Стол, оставшийся в комнате, попросила унести на чердак. И это Руди выполнил без пререканий и опять покраснел, когда я благодарила его. Для большей романтики здесь в воду добавила эфирное масло жасмина и начала протирать все горизонтальные поверхности, начиная с каминной полки. Взгромоздила на неё канделябр, подумав о приобретении свечей. В этот момент в комнату зашла Ребекка. С интересом оглядела новый дизайн и, увидев лебедей, подскочила к кровати. – Вот это красота! – искренне восхитилась сестрица. – Как ты до этого додумалась? Я пожала плечами. – Да просто крутила-вертела, вот и навертела, – довольно ответила я. Ребекка тут же попросила научить и её этому «верчению». – Да без проблем. Только давай сначала горничных позовём, чтобы не пришлось повторно показывать. Мы вместе спустились на первый этаж. Франц без особого интереса проводил нас взглядом. А вот в столовой я застала удручающую картину: девчата все ещё отмывали окна, в то время как Ирма просто отпускала критические замечания по поводу их кривых рук. Мы с сестрой переглянулись. – Ирма, – вмешалась, наконец, я. – А кто вас назначил на руководящую должность? Женщина обернулась и растерянно посмотрела на меня. – Не поняла. – Вот и я не поняла, почему вместо того, чтобы работать вместе с Сабиной и Агной, вы решили просто понаблюдать со стороны, – с иронией закончила я. Ирма открывала и закрывала рот, как рыба. – Нет, я знаю, что можно бесконечно долго смотреть на три вещи: как горит огонь, как течёт вода и как работает другой человек. Но с чего вы решили, что сами освобождены от работы? – Так я тоже мыла окна, – тут же выдала женщина. – Просто решила сделать минутный перерыв. – Да?! – с сарказмом уточнила я. И тут же уловила удивленный взгляд Ребекки. Чёрт, опять из образа выпадаю! Посмотрела на девчат, но они потупили взгляд, боясь выступить против старшей. Она их ещё и запугивает? Я цокнула языком. – Ирма, думаю, нам с вами не по пути. Поэтому прошу собрать вещи, а я пока схожу к отцу, чтобы рассчитать вас. – Но как же так?! – возмутилась женщина. – Я столько лет служила верой и правдой вашему отцу… Я не стала выслушивать причитания Ирмы. Просто развернулась и направилась домой. Как и думала, отец был в своём кабинете. Я обстоятельно рассказала ему о случившемся, и отец не стал возражать. Просто захватил с собой кошель и проследовал со мной в гостиницу. В разговоре с Ирмой Эгмонт проявил неожиданную для меня твёрдость и бескомпромиссность. Так что в скором времени женщина покидала нашу гостиницу. После отец выразительно посмотрел на меня. – Смотри, Анни, я полностью тебе доверяю, – серьёзно начал он, – но не злоупотребляй этим. – Кивнула, благодаря за доверие. – Как думаешь, в ближайшие дни девочки справятся вдвоём? А уже первого числа мы сходим в гильдию и наймём ещё горничную. – Не вдвоём, – возразила я. В принципе, сейчас четверг, а в понедельник наступит первое число. Успеем ли мы за эти дни? Должны! – Я тоже буду помогать приводить комнаты в порядок, так что да, справимся. – Да, вчетвером мы точно успеем всё сделать, – добавила Ребекка. Я удивлённо взглянула на сестру. А она нетерпеливо продолжила. – Ну что? Пойдём уже вертеть лебедей? Отец внимательно посмотрел на нас, и Ребекка торопливо рассказала о фигурках из полотенец. Я просто посмотрела на оставшихся горничных. – Айда, наверх. Я вас кое-чему научу. А потом и подскажу, как проще и быстрее отмыть стёкла. – Кстати, сестрица, а ты откуда узнала об этом способе? – Книги, Бекки, – коротко озвучила я универсальную отмазку. – Книги – это просто бесценный источник знаний. И даже не удивилась, когда увидела, что и отец с нами поднимается на второй этаж. Направились мы в первый номер, где было два набора полотенец. На одном я продемонстрировала навык скручивания полотенец. – И это тоже из книг выудила? – с сомнением уточнил отец. – Нет, это просто весьма удачный эксперимент. А навеян он одной картиной. Пойдём, пап, буквально на минуту. Я отвела его в номер для новобрачных, чтобы он оценил его. Заодно и картину с лебедями показала. – А где стол со стульями? – Я решила, что на балконе летом будет гораздо приятнее время проводить. У нас очень красивый сад. Но это только на лето. – Надо будет навес от дождя придумать, – оглядев балкон, задумчиво сказал Эгмонт. Вообще в комнате стало больше места, когда вынесли стол со стульями на балкон. Но сейчас мне казалось, что возле камина не хватает кресла. Хотя одного явно маловато, а два снова захламят комнату. Надо обдумать этот момент. Вскоре я вернулась в первый номер, а отец направился в коттедж, похвалив меня напоследок. Обновлённый дизайн ему явно приглянулся. Убедившись, что горничные освоили навык создания лебедей, вручила им уксус и отправила домывать окна в столовой. Ребекка тоже быстро научилась скручивать полотенца. Поэтому вскоре мы вернулись в третий номер, чтобы закончить уборку. До ужина мы успели привести в порядок ещё и пятый номер. Францу я дала указание новых постояльцев селить в эти три прибранных комнаты, причём третий использовать для семейных пар. Горничные к тому моменту тоже закончили со столовой. Здесь в воду я добавила немного цитрусовых ароматов для бодрости. Напоследок попросила девушек завтра с самого утра заняться снятием штор и мытьём окон в седьмом и девятом номерах. И, оглядев ворох грязного белья, тяжко выдохнула. Прачку надо уже завтра нанимать, а то и двух. У нас недостаточно штор и покрывал, чтобы всё сменить, а значит, что уже сегодня придётся заняться разорением отца. Следует закупить побольше мыла для стирки да эфирных масел. Не рассчитала я с объёмом бутыльков. К тому же хотела ещё и в оранжерею заскочить за комнатными растениями. Ужин прошёл под весёлую болтовню Ребекки. Я все ещё старалась отмалчиваться, только иногда поддакивала сестрице. Боялась чем-то выдать себя. И без того уже много удивления вызвала у родных. А уже после лёгкого ужина (отказаться от аппетитных пирожных было трудно, но я справилась) пошла на переговоры с отцом. Вот только в этот раз Ребекка решила составить нам компанию. Как ни странно, Эгмонт без пререканий согласился на дополнительные расходы. – Я же сказал, что полностью тебе доверяю, – ласково сказал отец, заметив моё удивление. – Пап, – протянула я нерешительно. Покопавшись в воспоминаниях о Руди, я поняла, что Аннет и раньше уже пыталась уговорить отца от него избавиться. Так что теперь я боялась, что он подумает, что я опять капризничаю. – Нам нужно будет нанять настоящего охранника. Руди – толковый парень, – торопливо добавила, – и разнорабочий хороший, но вышибала из него никакой. Эгмонт откинулся на спинку стула, изучающе оглядывая меня. А потом медленно кивнул. Я выдохнула с облечением и уже на волне позитива уточнила: – А что ты решил по поводу читальни? – Ещё ничего, – откликнулся отец. – Я просто подумал, что если удастся эксперимент с завтраками, то можно будет с обедами и ужинами что-то подобное придумать. Да и наплыв посетителей, возможно, не понравится постояльцам гостиницы. Так что всё надо тщательно взвесить. Я кивнула, пытаясь спрятать разочарование. Не то, чтобы я хотела заняться прогрессорством в этом мире, просто желала сделать жизнь обычных граждан интереснее. Поэтому решила обдумать момент с читальней ещё раз. В том, что на базе этой столовой могу открыть прибыльный ресторан, я даже не сомневалась. А если взять толковую молодую кухарку и показать ей пару наших земных блюд, то громкий успех нам обеспечен. Но не лежала у меня душа к ресторанному бизнесу. Это же надо заниматься закупками, нанимать дополнительный персонал… А если?.. Посмотрела на отца оценивающим взглядом. – Пап, если у тебя есть желание, мы можем открыть ресторан, – начала я медленно. – И уверена, что у меня получится сделать так, чтобы он приносил прибыль. Я могу и им заниматься, даже помогу тебе с бухгалтерией. Но закупками и вопросами налогообложения будешь заниматься ты. – Ресторан? – Отец удивился. – Так далеко я не заглядывал. И честно, мы пока его не потянем. Сначала давай поставим гостиницу на ноги. Я счастливо кивнула. Что до читальни, в крайнем случае можно другое помещение снять для этих целей. Но опять же, я не планировала всерьез этим заниматься. Для себя присмотрела другое направление – салон красоты. Точнее сказать, хочу открыть студию по преображению женщин, где я буду заниматься подбором нарядов, причёски, духов, косметики (да, её пока нет, но это ненадолго). Сегодня весь день присматривалась к прекрасной половине человечества и должна заметить, что она была далеко не прекрасна. И я сейчас не только о неправильном подборе цветов и фасонов платьев говорю (с этим должна помогать опытная модистка). Даже об элементарной гигиене не все помнят, хотя канализация в городе есть, так что проблем с водой быть не должно. С другой стороны, возможно, канализация проведена только в центральных районах города? Задумавшись, я пропустила реплику сестры. И только почувствовав её взгляд, заставила себя вернуться в реальность. – Что, прости? Я задумалась. – Говорю, что хочу помогать вам, чтобы в будущем могла подсобить мужу в этом деле. – Конечно, Бекки, – с теплотой отозвалась я. И новым взглядом осмотрела её. А ведь она может стать для меня первой моделью. – Сестрёнка, а ты не хочешь со мной заняться преображением себя? Я про такую питательную маску для волос вычитала, что решила обязательно её попробовать. И да, думаю, тебе тоже стоит скинуть несколько килограмм, чтобы на своей свадьбе была красивей всех невест вместе взятых. Ребекка хихикнула, пряча румянец смущения. Неужели ей так редко комплименты дарят? – Да я как-то сама об этом думала, поэтому и не противилась новому меню. Давай попробуем эту маску для волос, они у меня какие-то тусклые. – Хорошо, – решительно сказала я, поднимаясь. – Папенька, мы тогда побежали. Про меню на завтрак я помню. Сегодня или завтра вечером обязательно его составлю, и первого числа в гильдии заодно и кухарку поищем. Отец только кинул в ответ. Мы по очереди чмокнули его в щёку и покинули кабинет. – Бекки, я к себе на минуту загляну, – пробормотала я. Очень уж хотела избавиться от корсета. Пусть Анни к нему привычна, но лично мне в нём тяжело постоянно находиться. – А ты приготовь пока ингредиенты: куркуму, мёд и кефир. Ещё яйцо и лимон. Уже поднимаясь по лестнице, начала расстегивать корсет. Поэтому в комнату просто заглянула и закинула на кровать это пыточное устройство. Репейное масло тоже приобрела сегодня в аптеке, но попробуем сначала другую маску. Спустившись вниз, свернула на кухню. Как ни странно, девушки уже собрали необходимые ингредиенты. И как я поняла, Карла тоже хотела испробовать маску для волос. Я смешала куркуму, мёд и кефир. А себе для маски от прыщей намешала мёд с желтком и соком лимона. С помощью старой зубной щётки и гребня нанесла смесь на волосы Ребекки, для чего мы поднялись в нашу ванную комнату. Карла тоже пошла с нами. Волосы у неё были короткие, поэтому я и предложила маску и ей. Она хоть и удивилась, но отказываться не стала, а после вызвалась сама смешать ингредиенты, так как на мои волосы смеси уже не хватило. Отпустила Ребекку с ней, а сама в это время нанесла смесь от прыщей. Вернувшись, сестра позаботилась о моих волосах. Спустя положенное время я сказала ей сполоснуть свои волосы. – А что ты на лицо нанесла? – спросила она, наматывая на голове полотенце. Рассказала. Она с интересом поглядела на меня. – А может, ты знаешь способ избавиться от следов прыщей? Я в этот момент уже смывала маску с кожи, поэтому было время напрячь память: кажется, сок лимона можно и для постакне использовать, но он слишком агрессивен. – Отвар петрушки заморозить, а после протирать лицо кубиками льда, – выдала я более безопасный вариант. – Но это надо делать продолжительное время. Промокнув лицо полотенцем, подошла к сестрице и начала разглядывать её кожу. А ведь действительно на периферии щёк и лба есть постакне. – Кстати, а ты не хочешь чуть волосы осветлить? Ребекка пожала плечами. – Можно. Я кивнула: будем чередовать осветление с питательными масками. Пепельную блондинку из Ребекки не сделать, но вот придать им более интересный золотистый цвет получится. Хм-м, а может, и мне немного осветлить пряди у лица? – Хорошо, – вслух сказала я. – А сейчас иди выбери себе платья из моего гардероба, а я пока волосы промою. Только мамины не трогай. Ребекка выбрала себе одно розовое платье и одно голубое. Обсудила с ней возможность перешить персиковое и кремовое, чтобы убрать воланы. Она обещала подумать над этим. На этом мы и расстались довольные друг другом, и я засела за меню. Составила несколько вариантов завтрака: овсяная каша с сезонными фруктами или ягодами и бутерброд с сыром; гречневая каша с молоком и оладьи со сметаной к чаю; яичница с беконом и сырники к чаю; омлет из трёх яиц и бутерброд с колбасой. Для сластён два варианта: яблочная шарлотка с мороженым или три блинчика со сладкой добавкой. Можно ещё овощной салат к любому варианту по желанию добавлять. Закончив с этим вопросом, направилась на чердак, чтобы окончательно всё обследовать. Мне ещё нужно диванчик для фойе найти, на чердаке гостиницы ничего подходящего не обнаружила. Вот тумбочку подходящую нашла, а с мягкой мебелью напряг. Хоть будуар Лореляй разоряй. Но оглядев чердак, я обнаружила искомое, правда, изрядно покрытое пылью. Изучила и другие сундуки и шкафы. Очередная находка обрадовала: ещё один ларь с полотенцами приятного кремового цвета точно пригодиться. После исследования чердака, решила поискать в библиотеке Лореляй более интересное (и при этом полезное) чтиво, чем талмуд про финансы. Уж лучше буду газеты изучать, чтобы быть в курсе текущих новостей, в том числе и экономических. Ах да, надо будет с утра напомнить отцу про рекламное объявление. В будуаре сразу направилась к шкафу с учебной литературой. География? Надо. Историю тоже лучше знать. Правила этикета? К необязательной программе отнесём. А это что у нас здесь? Основы магии. Вот с этой книги и начнём. Знаю, что у Аннет не получалось ничего сделать. Но вдруг у меня что-нибудь выйдет? Хотя бы накопители заряжать? Или светильники? Хотя вроде в этих светильниках как раз есть накопители, которые надо периодически заправлять магией. Вернувшись в комнату, я решила основательно засесть за изучение магии. Но начал действовать отвар сенны, и это кардинально изменило планы. Кто хоть раз пил знаменитый чай «Летящая ласточка», тот поймёт моё состояние. Помню, как-то Катя его выпила накануне страшного мероприятия: копание по осени картошки. В поле! Как же часто и быстро она «летала» до ближайшего лесочка! Легкоатлеты просто отдыхают в сторонке. Так что после получасового пребывания в уборной я вспомнила, что здоровый сон весьма полезен для организма. Поэтому введение читала уже лежа в кроватке. Надо заметить, что и в этой книге формулировки были сложные. Так что неудивительно, что первую главу я осилила с трудом, а после выключила светильник и моментально провалилась в сон. (обратно)
Глава 9
Ночь выдалась неспокойной – отвар сенны продолжал действовать. Так что выспаться толком не получилось. Решено! Сенну пью теперь только вечером, чтобы к утру она начала действовать. Уборные в гостинице в каждом номере есть, так что добежать успею. Собственно, из-за недосыпа настроение было не очень. Хотелось кого-нибудь покусать. И не столько от злости: теперь я поняла, что ощущала Катюха во время диеты. И ведь это только третий день пошёл. Выдохнув, поднялась с кровати и направилась в ванную комнату. Волосы после маски стали намного мягче, и это радовало. Прыщики после алоэ и маски подсохли, воспаление вокруг них прошло. Умылась настоем ромашки, который я ещё с вечера захватила с собой. В комнате надела уже привычный комплект одежды: кремовая блузка, коричневая юбка и корсет. Причём последний сегодня решила сильно не затягивать, после поездки в гильдию и оранжерею вообще его сниму. Эта мысль чуть подняла настроение. Спустившись вниз, направилась на кухню, где обнаружила и Ребекку, и Карлу. – Доброе утро, – поздоровалась я, чтобы привлечь к себе внимание. Обернувшись, девушки сразу разулыбались. – Доброе, – ответила Карла и вручила мне отвар с ромашкой. – Маска для волос просто восхитительная. У меня они такими мягкими не были даже в юности. Я кивнула и залпом выпила свой отвар. – Не чаще одного раза в неделю надо делать маски, – предупредила я. – Ещё очень полезно заваривать крапиву на минут десять-пятнадцать в горячей воде, а после полученным настоем ополаскивать волосы. Кстати, а что у нас на завтрак? – Яичница с колбасой и помидорами. И оладьи к чаю. Может, фрукты ещё порезать? – предложила Карла неожиданно. – Было бы неплохо. И пока Карла воплощала предложение в жизнь, мы с Ребеккой накрыли в столовой. Эгмонт тоже спустился вниз. Так что вскоре мы приступили к завтраку. Когда дело дошло до чаепития чаепития, я решила уточнить у Эгмонта пару моментов. – Пап, а во сколько мы в гильдию поедем? – Да как тебе удобнее. – Мужчина пожал плечами. – Но я хотел с утра. – Замечательно, – пробормотала я. – Тогда после завтрака сбегаю в гостиницу, озвучу девчатам фронт работ. Заодно подберу постельное бельё и шторы. И сможем выдвигаться. Ребекка, ты с нами? – Конечно, – тут же откликнулась сестра. На том и договорились. Закончив завтрак, мы с ней пошли в гостиницу. Горничные уже занимались седьмым номером. В нём тоже был балкон и широкая двуспальная кровать, следовательно, этот номер будет для новобрачных (или семейных пар). Для него я выбрала тёмно-красные бархатные портьеры и покрывало. Обои в номере нейтрального молочного цвета, а вот канделябр на три рожка подобрала золотистого цвета, поэтому и картина должна была быть в золотистой рамке. Для девятого номера –оттенки голубого и коричневого. Полы попросила не мыть без меня, с ароматами для этих комнат ещё не определилась. Спустившись вниз, обнаружила, что отец уже ждёт нас в холле. Сбегали с сестрой домой за сумочками и вскоре выдвинулись втроём в гильдию. Поиски прачек не заняли много времени. Девушку помоложе я планировала оставить в гостинице, а вот уже более зрелую взяли на работу временно на три дня. За это время должны успеть всё бельё перестирать. У них же мы уточнили, что нам нужно купить для работы. А потом с покупками отправили прачек в гостиницу, Франц уже получил инструкции по их поводу. Дальше мы с отцом решили разделиться. Эгмонт направился в редакцию газеты, чтобы договориться насчёт рекламного объявления, а мы с сестрой снова в аптеку Готье. Собирались после неё ещё в оранжерею завернуть, благо отец выделил нам средства на закупки. Но пока я приобретала необходимые масла, в аптеку зашёл Михель и похитил мою напарницу. – Я недолго, – заверила меня Ребекка. – Правда-правда. Я с улыбкой кивнула и решила прогуляться до гостиницы пешком. Расстояние до неё было оптимальным для небольшой разминки, остальная тренировка будет заключаться в уборке. Заметив знакомый парк, решила сократить расстояние через него и сама не заметила, как на роковом для Аннет мосту сбавила шаг. Наверное, именно поэтому я увидела зарёванную девчушку, что стояла у перил моста и смотрела на воду. Каким-то шестым чувством четко уловила момент, когда она начала резво карабкаться на ограждение, и что есть силы дернула её обратно на тротуар. Но не рассчитала и мы обе упали на брусчатку. Тихо поминая мать девушки совсем недобрыми словами, я с кряхтением поднялась на ноги и с тоской посмотрела на девушку, которая снова разревелась в три ручья. Или даже четыре. Подала руку и уточнила с сочувствием: – Тоже зад отбила? Блондинка подавилась очередным всхлипом и посмотрела на меня как на ненормальную. Подействовало! – Я не из-за бо-о-о-ли, – начала она с заиканием. – Так если с задом всё в порядке, поднимайся. Чего расселась? – непререкаемо заявила я, перебивая. Люди по большой части обходили нас стороной, но один бравый гусар всё же приостановился помочь. Подал спасённой девушке руку, и эта ветреная особа даже смущённо ему улыбнулась. Гусар не впечатлился и вскоре, извинившись, скрылся в толпе. Блондинка снова шмыгнула носом, а я с подозрением на неё покосилась. Новый слезоразлив будет? Если честно, не умела особо утешать страждущих. Но и оставить блондинку теперь не могла. – Может, тебя домой проводить? – с надеждой спросила я. Девчушка скривилась, и я поняла, что новой истерики не избежать. – Нет у меня теперь дома-а-а, – протянула она и заплакала. Горько и безнадёжно. И от этого весь налет скептицизма, появившийся после её улыбки гусару, с меня слетел. Я подошла и обняла её, давая выплакать скопившуюся в душе боль. Чтобы она не говорила, плачем мы всегда именно из-за неё. Когда рыдания чуть затихли, повела её в гостиницу. За чашечкой чая с мятой её расспрошу, что же случилось с её домом. За время, что заняла дорога, девушка уже успокоилась. Поэтому я оставила её в столовой гостиницы, а сама направилась на кухню, где должны были быть прачки. Они уже вовсю стирали бельё на досках сродни нашей «Ебошь». Одну из них мы купили, а другую Руди принёс из дома. Его-то я и попросила сбегать к нам на кухню взять соль и заодно передать Карле просьбу заварить чай с мятой. И уже после этого обратилась к прачкам. – Молодцы! – начала я с улыбкой, доставая из сумочки бутылёк с лавандовым маслом. – А полоскать бельё вы будете в специальном растворе. Набрала в пустующее ведро тёплой воды. У подоспевшего Руди забрала соль и зачерпнула её столовой ложкой. Лучше, конечно, использовать для этого дела морскую, но её нет. Накапала в неё буквально три капельки лавандового масла и растворила после в воде. – Рецепт понятен? – уточнила я у прачек. Девушки переглянулись и пожали плечами. – Как прикажете, госпожа, так и сделаем, – откликнулась младшая. Я кивнула и, поманив за собой Руди, указала ему во внутреннем дворе, где можно натянуть верёвки для сушки белья. А после забежала в дом, чтобы забрать чай. Карла не подвела, даже начала собирать всё на поднос. К чайничку я подставила две чашки, сахарницу и, подумав, добавила блюдце с пирожными. Должны поднять настроение девчушке. Заодно проверю свою силу воли. Блондинка сидела на том же месте, где я её оставила. Нервно смотрела по сторонам, поправляя рукава старого платья. И только в этот момент я обратила внимание на её изрядно поношенный наряд какого-то неопределённого серого цвета. Улыбнувшись девушке, я опустила поднос на стол и начала переставлять посуду с него. Она тут же кинулась суетливо помогать мне. Отставив поднос на другой стол, я присела на стул напротив. – Угощайся, не стесняйся, – предложила я, разливая чай по чашечкам. – Я – Аннет Дюран. А тебя как зовут? – Амалия Креспен, госпожа, – со слабой улыбкой ответила она. И, поднявшись, сделала книксен. Осанка прямая, движение выверенные, даже грациозность присутствует. Это хорошее воспитание или привычка прислуживать? – Да ты присаживайся и чай пей, – нетерпеливо поторопила её. И демонстративно глотнула чая. Амалия тут же последовала моему примеру. – Мята? – уточнила она, втягивая носом аромат. Я кивнула, и она сделала несколько глотков. Я чуть подвинула пирожные к ней поближе, но Амалия явно стеснялась угощаться. Я тяжко выдохнула и, взяв корзиночку с фруктами в креме, сделала крошечный укус. Это помогло. – Так что случилось с твоим домом? – уточнила я, наливая девушке новую порцию чая. Амалия тут же повесила нос. – Выгнали меня, – прошептала она, опуская взгляд. – Навсегда. – Кто? И за что? – негромко спросила я. – Отчим, – негромко ответила девчушка и отставила недоеденное пирожное на блюдце. – Я… я… беременна, – выдохнула она и зажмурилась. И если жила с отчимом, значит она не замужем. – А мать что сказала? – уточнила я бесстрастным тоном. – Наверное, она согласна с решением отчима, – Амалия пожала плечами деланно безразлично. И совсем глухо закончила: – Мне даже сумку не дали забрать. – Отец ребёнка? – Исчез задолго до того, как я узнала о плоде. Ясно. Поматросил и бросил. Амалия – весьма симпатичная девушка. Этакий нежный цветочек. Я перевела взгляд на её руки: не белоручка. А значит, к труду привычна. – Какой срок? – Полтора месяца, – негромко ответила она. – И идти тебе совсем некуда? – на всякий случай уточнила я. Амалия просто кивнула головой. – Нет ни тётушки, ни дядюшки, ни бабушки с дедушкой? Амалия ещё ниже опустила голову, практически ткнувшись носом в стол. Я выдохнула и припечатала. – И все равно это был не выход! Самоубийство –страшный грех. А ведь ты ещё и ребёнка своего убила бы. – Я просто не знала, что мне делать, – выдавила она. – Выход есть всегда. Даже если вас съели, – с улыбкой закончила я. Амалия эту шутку не знала, поэтому её глаза чуть округлились от удивления, но голову она так и не подняла. Я же продолжила, сменив тон на деловой. – Амалия, сейчас в этой гостинице есть две свободные вакансии: кухарка и горничная. Проживание в самой гостинице в том крыле на втором этаже. – Я кивнула на флигель. Амалия вскинула взгляд и с надеждой посмотрела на меня. Насколько я знаю, на втором этаже две спальни. В одной жили горничные: Сабина и Агна. Ирма в другой, которая сейчас свободна. Прачкам жильё не нужно, обе замужние. На первом этаже за кухней была каморка, где ночевал Руди. У Франца тоже семья. – Какая работа тебе больше по душе? – Мне нравится готовить, – несмело ответила она. – Я этим с десяти лет занимаюсь, мама тогда носила Стишика и очень сильно реагировала на запахи. – А у тебя как с токсикозом? – поинтересовалась я. Амалия округлила глаза. Ёшкин кот, опять разбрасываюсь заумными словечками. – Как ты себя чувствуешь? Не начнет ли тебя тошнить от одного вида еды? – Нет, у меня всё замечательно, – уверенно произнесла она. Х-м-м, а если дальше станет хуже? Хотя, возможно, участь сия её минует. – По оплате… – начала я и, задумавшись, стала рассуждать вслух. – По сути, нам пока только для завтрака и нужна кухарка. Обед и ужин для постояльцев, возможно, позже тоже введём. А пока… в остальное время будешь на подхвате. Например, сейчас нужна помощь в уборки номеров. – Амалия торопливо закивала головой. – Тогда оплата будет стандартная, один золотой в месяц. В принципе, до семи месяцев ты можешь спокойно работать здесь, а дальше… Мы что-нибудь обязательно придумаем. Обещаю. Амалия улыбнулась и начала горячо меня благодарить, но я отмахнулась. И попросила рассказать поподробнее об отце ребёнка. Может, получится его найти и припереть к стенке? Заезжий купец, Беррингар, говорил, что планирует открывать здесь магазин. Он очень красиво ухаживал за ней, обещая беззаботную жизнь. И Амалия поддалась его обаянию. А может, она просто желала спокойной жизни подальше от строгого отчима? Или всё сразу? Уже не имеет значения. Оглядела ещё раз Амалию. Нужно ей хотя бы элементарные вещи купить. Или забрать из дома? Стоит ли скандал устраивать ради старых поношенных тряпок? Допив чай, я поставила чашку и поднялась. – Пойдем, я с горничными тебя познакомлю. – Амалия поднялась следом за мной. В столовую заглянул Руди, наверное, хотел отчитаться о проделанной работе. Я подозвала его, поспешно составляя посуду на поднос. – Амалия, это Руди, наш мастер на все руки. – Не обращая внимания на смущение последнего, вручила ему поднос. – Руди, будь добр, отнеси на нашу кухню. Спасибо. В холле представила девушку Францу. А после мы поднялись на второй этаж и направились в девятый номер, так как именно оттуда раздавался шум. – Девочки, это Амалия, новенькая, – представила я блондинку. Она вежливо улыбнулась и снова поправила рукава. – Будет заниматься приготовлением завтраков для постояльцев и вам помогать в остальное время. Кстати, а как вы питаетесь? – Вскладчину покупаем продукты, а готовим на кухне, – ответила Сабина, с интересом поглядывая на Амалию. – Только, как оказалось, Ирма, уходя, забрала большую часть продуктов, – добавила Агна, поморщившись. Да, не догадалась я проследить, чтобы Ирма лишнего не унесла. Достала из кошеля, врученного мне отцом, две крупные серебряные монеты и протянула Сабине. – Закупите продуктов на ближайшие дни с расчётом на Амалию. – Горничные растерянно переглянулись, но я не стала ничего пояснять. Вместо этого ещё одну монету протянула Амалии. – Купи себе самое необходимое на первое время. Первого числа будет аванс и через две недели зарплата. Амалия снова начала горячо благодарить, но я снова отмахнулась. – Считай это оплатой за три дня. Они будут очень напряжёнными. Девочки, она будет вам в помощь, но на верхотуру ей лазить нельзя. – Да я прекрасно себя чувствую, – тут же возразила девчонка. Я только покачала головой. Пусть сама решает, в конце концов, я не нянька. – И напоминаю, чтобы сами тяжести не таскали, для этого у нас Руди есть. На столе увидела коробочку с эфирными маслами и соль, которые оставила вчера в пятом номере. Уточнила, чистая ли вода в ведре, и только после этого добавила соли и несколько капель кедрового масла. – В соседнем номере есть ведро с водой? – уточнила я. Агна кивнула и, повинуясь моему жесту, пошла следом. Тут в воду я добавила эфирное масла розы. – Агна, хочу попросить тебя, как более ответственную: присматривай за Амалией. Она в положении. – Агна чуть приоткрыла рот в изумлении. – Родные выгнали её из дома, потому лучше пока не бередить эту рану. Шатенка кивнула. Оставив её, я направилась в комнаты, которые находились на чётной стороне. Оглядела десятый и восьмой номера и перетащила в десятый лестницу. Захватив Амалию, направилась на чердак. Сначала выделила для самой девушки постельное бельё и полотенца, а после занялась подбором для номеров необходимых портьер, штор и белья. Амалия помогла мне отнести вещи, прихватив заодно и то, что я ей выделила. Сгрузив вещи, увидела, что Агна уже освободилась, поэтому попросила её проводить блондинку в спальню Ирмы. Сабрина освободилась спустя пару минут. Я в тот момент уже снимала грязные шторы в десятом номере. Сабина приготовила воду для мытья окон. Едва слезла с лестницы, я приступила к делу. Для начала мне потребовался Руди, который обнаружился на кухне. Как оказалось, он помогал прачкам отжимать пододеяльник. Эх, хоть центрифугу под это дело «изобретай»! А ведь это мысль… В этом мире всеми новшествами занимаются инженеры-артефакторы. Объяснить принцип будет нетрудно. Но сколько будет стоить техническое воплощение? А кстати, как они здесь гладят бельёе? В воспоминаниях Аннет увидела громоздкий и тяжёлый утюг с горячими углями внутри. Да уж. Похода к артефактору точно не избежать. В голове крутились обрывочные воспоминания о патентах. Возможно, на этом я даже смогу заработать, уточню у Эгмонта. И всё-таки надо потренироваться с собственной магией. Вечером. Хотя… Задумавшись, не заметила, как Руди подошёл ко мне, закончив с пододеяльником. Прачки уже скрылись во дворе, взяв по корзине с чистым бельём. – Пойдём со мной, – позвала я парня. Вместе поднялись на чердак и я, указав на тумбу, попросила спустить её вниз. Сама захватила сразу несколько картин, но немного переоценила свои силы, так что с трудом доползла до восьмого номера. Занесла одну из них в десятый, в котором обнаружила всех трёх работниц, толкущихся возле окна. – Так, девчата, разделяемся и властвуем, – с улыбкой предложила я. – Пусть Агна займётся уборной, Амалия – постельным бельём. – Мы просто показывали новенькой, насколько проще мыть окна водой с уксусом. Я кивнула, делая вид, что поверила. Но тут же стукнула себя по лбу. Руди меня уже наверняка заждался в холле. Показала, куда поставить тумбочку, и задумалась. – Нужно принести диванчик, который сейчас на чердаке коттеджа. –Покусала губу в нерешительности и оценивающе посмотрела на Франца. Крепенький мужичок, поэтому должен справиться. – Руди, пойдём, покажу, какой именно. А после я пришлю к тебе Франца, вдвоём вы точно справитесь. И проигнорировала возмущённый взгляд портье. Понятно, что никто не хочет слишком напрягаться, но выбора у него нет. – А как же регистрация? Вдруг прибудут гости. – Я заменю вас на этом месте, не переживайте. – И мило улыбнулась мужчине, но взглянула вполне выразительно. Больше возражать он не посмел. По дороге в коттедж показала Руди, где диванчик оставить. Надо ведь его сначала хоть немного почистить от пыли. Покинув парня на чердаке, вприпрыжку направилась в гостиницу, но уже на лестнице почувствовала, как заурчало в желудке, поэтому завернула на кухню за грушей на перекус. И уже на подходе к стойке меня озарила новая идея. – Франц, а где у нас хранятся светильники, требующие подзарядки? Мужчина открыл нижнюю секцию шкафа, в которой на нижней полке в ряд стояло четыре настольных светильника. Кивнув, я напомнила портье о предстоящей задаче. И, достав один из светильников, начала медитировать над ним. Из воспоминаний Аннет я примерно знала, как увидеть потоки и плетения. В этом мире это умение называется истинным взглядом. Если кратко, это было так же «просто», как открыть третий глаз во лбу. Поэтому удивительно, как я смогла без тренировки углядеть, как целитель меня лечит. Впрочем, Аннет худо-бедно, но могла видеть магию. А значит, и я смогу. Несколько минут я и так, и сяк вертела светильник, то напрягая взгляд, то наоборот глядя рассеянно. Пока окончательно не разозлилась, и это, как ни странно, помогло. Сначала увидела магическое плетение в кристалле, а уже после и накопитель рядом. Между ними была тонкая перегородка из непонятного сплава, которая убиралась нажатием на кнопку. Я нажала на неё, отчего светильник тускло зажёгся на несколько секунд, потом моргнул и погас, окончательно израсходовав запас энергии. Я к тому моменту доела грушу и надумала перейти к полевым испытанием по подзарядке накопителя. Перебрала все воспоминания Аннет и попыталась сделать так, как наставлял её учитель. То есть представить в районе солнечного сплетения маленький очаг магии и, отделив от него кусочек, направить его наверх к правому плечу, а потом вниз по руке. Угу! Так у меня и вышло. Я взмокла от попыток, но вроде начало что-то получаться. В этот момент вернулся взъерошенный Франц. – Одну минуту. – Я предупреждающе подняла левую ладонь, боясь потерять концентрацию. Увидела маленький сгусток энергии, спускающийся по руке. Давай же! Ещё чуть-чуть… Ещё! Есть! Чуть не завизжала от радости в тот момент, когда светильник загорелся ровным и тёплым светом. Продлилось, правда, это недолго, всего секунд пятнадцать, но сам факт обрадовал несказанно. Значит, я всё сделала правильно. Не сразу поняла, что Франц изумленно застыл, глядя на светильник. А потом посмотрел на счастливую меня и выдал. – Надеюсь, вы не окончательно сломали артефакт. – Надейтесь, – фыркнула я. Моё настроение сейчас ничем не испортишь. Поднялась и огляделась. – Кстати, зачем вы закрываете портьеры полностью? Если открыть их, будет гораздо светлее и не придётся тратить заряд светильников. – Иначе душно и жарко здесь, – ворчливо ответил портье. – Особенно летом. – Хорошо. Тогда завтра проведем испытание, – предложила я. Для меня здесь было даже прохладно сейчас. И ещё надо будет посмотреть, как Франц общается с клиентами. А то его тон не внушает мне оптимизма. (обратно)
Глава 10
Во дворе я обнаружила, что Руди уже работает выбивалкой для ковров. Похвально, но неэффективно. – Постой, Руди, надо по-другому, – остановила я его. Проходя мимо кухни, я умыкнула у прачек чистую простыню. Они уже полоскали её в воде, и на мою просьбу отреагировали спокойно. Вдвоём с парнем мы отжали простыню, а после аккуратно накрыли ею диван. – А вот теперь можешь бить. Я сама взяла вторую выбивалку, и вместе мы хорошенько отметелили диван. Оглядев простыню с той стороны, которой она соприкасалась с диваном, поняла, что надо будет ещё несколько раз проводить процедуру. Руди принёс мне ведро воды, в котором я прополоскала простыню, и мы повторили процедуру вновь. – А что это вы тут делаете? – спросила появившаяся Ребекка. – Над диваном издеваемся, – со смешком ответила я, заглядывая под простынь. – Чтобы привести его в товарный вид. А красота, как известно, требует жертв. Я стянула простыню и снова начала её полоскать в ведре. Ребекка в этот момент делилась новостями. Как оказалось, Фредерика пригласила нас на ужин в воскресенье. Не понимала я восторгов Ребекки, но всё же изобразила воодушевление, заодно уточнив развлекательную программу этого мероприятия. – Фредерика хочет представить меня своим знакомым и друзьям, – пожав плечами, сообщила Ребекка. – То есть, нас представить. То есть это будет званый вечер? Я хмыкнула, начиная отжимать простыню. После третьего выбивания она уже была практически чистой, поэтому я решила, что этого достаточно, и оставила диван сохнуть на солнце. А сама направилась посмотреть, как горничные справляются. Справлялись они на отлично, так что, намутив им воды с маслом сандала, направилась опять на чердак. Ребекка догнала меня на лестнице, так что выбирали комплекты мы вместе. Спускаясь же на второй этаж, я услышала голос отца. Поэтому, закинув в номер тряпки, мы с Ребеккой спустились вниз. Уже на последних ступенях уловила сердитый взгляд и нахмурилась. – Что-то случилось, папенька? – уточнила я. – Анни, – начал он растерянно. Но потом взял себя в руки и сменил тон на строгий. – Франц сказал, что ты привела какую-то нищенку с улицы и назначила её кухаркой. – Не нищенку, – поправила я Эгмонта, прямо встречая его взгляд. – Но да, Амалию я назначила кухаркой. В свободное от основной работы время она будет помогать горничным. Прости, что не согласовала с тобой, но… – Анни, так не делается, – перебил меня Дюран. – Нельзя привести первую встречную оборванку и устроить на работу. Ты же ничего толком о ней не знаешь. А если она аферистка и обманщица? Чтобы этого не произошло, людей нанимают в гильдиях, там знают всю подноготную своих работников. – А Руди ты тоже в гильдии нашёл? – с иронией уточнила я. Да, вспомнила, что отец его из родной деревни привез пять лет назад. Он тогда за нами приезжал к родителям после эпидемии в столице. Эгмонт смутился, но продлилось это состояние недолго. – Здесь сравнение неуместно, – отрубил отец. – Руди я знал ещё ребёнком. И ему нужна была помощь, он остался один после смерти бабушки. – Амалии тоже нужна помощь, – твёрдо сказала я. Отец укоризненно покачал головой. – Пап, ты сам сказал, что доверяешь мне. Что изменилось? – Анни, ты такой ещё ребенок. Жизни совсем не видела, – серьёзно начал отец. Только чудом сдержала насмешливое фырканье. – Тебя же обмануть легче простого. – Мне очень жаль, что ты так думаешь обо мне, – негромко прокомментировала я, опустив взгляд. Вынуждена признать, что такая характеристика подходила Аннет. А репутация – это дело сложное, но наживное. Выдохнув, я вздернула подбородком. – Я… – заметив любопытство Франца, отступила в столовую и прикрыла за нами двери. – Амалию я встретила, когда она хотела сброситься с того же моста, что и я. Её сегодня выгнали из дома. Манеры и речь у неё на нашем с Ребеккой уровне, поэтому могу с уверенностью сказать, что Амалия – не нищенка. – Я посмотрела в голубые глаза Эгмонта. – Если выгонишь её из гостиницы, я возьму её личной помощницей. И буду платить ей из своих средств. – И тут же решила сменить тему разговора. – Кстати, а какое жалование ты мне назначишь? – Жалование? – растерялся отец. Знаю, что надо было этот момент заранее оговаривать. Но только сейчас сообразила, что мне тоже нужны будут деньги на организацию своего дела. И как я уже говорила, просить не люблю. Поэтому с одной стороны удивление Эгмонта понятно, а вот с другой – нет. Он ведь и сам понимает, что любой труд должен быть оплачен. Или считает, что генеральная уборка – это разовая акция и больше моя помощь не понадобится? Не исключено, что так и будет. Ёжкин кот, а я ведь предлагала отцу именно помощь. И спустя пару дней уже денег требую за эту помощь. Если подумать, не спасет меня пара золотых монет. В шутку разговор перевести? Я широко улыбнулась и с задором уточнила: – Испугался? – Нет, просто удивился. – Эгмонт тоже улыбнулся. – И задумался. Давай так. Если к следующим выходным гостиница будет хотя бы на четверть заполнена, то я выплачу тебе премию в пять золотых. – Ого! – я сделала вид, что удивлена его щедростью. Но тут же сквасила задумчивую мину. – А если на половину будет? – Тогда десять золотых, – поддержал отец игру. – Ловлю на слове. – Подмигнула, потирая мысленно ручки. – Так, а объявление ты подал? Оно будет в газете от первого числа? Эгмонт уверенно кивнул и тут же уточнил: – А что ты со светильником сделала? Франц сказал, что с ним баловалась и, возможно, сломала. – Ничего подобного, – возмутилась я. – Заряжала его, у меня это даже получилось. Я тут же направилась в холл, чтобы продемонстрировать отцу свои успехи. Про себя же подумала, что от Франца точно надо избавляться. Не нужен мне такой ябеда под боком. Ещё и перевирает события. Подошла к конторке и поставила светильник поближе к себе. Сосредоточившись, я снова отделила маленький шарик энергии и отправила его в путешествие. В последнюю секунду левой рукой нажала на кнопку, чтобы задвижка снова выдвинулась. Решила сначала несколько шариков в накопитель отправить, прежде чем включить свет. На четвертом поняла, что могу ускорить процесс, если увеличить их количество подряд, и попробовала так сделать. После нескольких экспериментов накопитель заполнился уже на треть. Решила больше не ждать – нажала кнопку, и светильник загорелся. Ребекка от избытка чувств взвизгнула и захлопала в ладоши. – Какая же ты молодец, Анни! – Она кинулась меня обнимать. – Ты столько раз пыталась зарядить накопитель, и вот, наконец, получилось!!! – А вот напоминать о прошлых неудачах было необязательно, –проворчала я с улыбкой. – Больше не буду, – тут же заверила меня сестра, в притворном испуге округлив глаза. Отец похвалил меня более сдержанно, при этом бросив на Франца немного озадаченный взгляд. – Пап, а мне надо диван занести и сюда поставить. – Я показала куда именно. – Один Руди не справится. А Франц не горит желанием помогать. – Но поможет, – откликнулся отец, кинув на приятеля выразительный взгляд. Надеюсь, отец понял мой намёк о причинах его ябедничества. – А покажите мне, дочурки, что вы уже сделали. Мы вместе поднялись на второй этаж. Оглядев уже прибранные комнаты, он задержался в восьмом номере. При этом он буквально впился взглядом в Амалию, а значит, эта ревизия затеяна с целью познакомиться с новой работницей. – Отец, позволь представить тебе Амалию Креспен, – представила я девчушку. – Амалия, это мой отец, Эгмонт Дюран. А это сестра, Ребекка. – Очень приятно. – Она смущённо улыбнулась и сделала книксен. – Я так благодарна за предоставленную работу. Обещаю, что не подведу вас. Отец смутился, буркнул, что не сомневается, и поспешил покинуть номер. Уже в коридоре обернулся и напомнил, глядя на меня с сестрой: – Обед через час. Не опаздывайте, родные. Мы кивнули. И с утроенной энергией взялись за уборку. Захватив Амалию и лестницу, мы втроём направились в шестой номер. Пока сестра снимала шторы, я меняла постельное бельё, а Амалия занималась уборной. Остальные комплекты белья я разнесла в другие номера, а после вернулась в восьмой и навела воды для мытья полов. На обратном пути выглянула на балкон, чтобы позвать Руди, и увидела, что дивана уже нет во внутреннем дворе. Пока парень поднимался, сносилась на чердак ещё за двумя картинами, так что с их развешиванием он справился за один заход. До обеда я успела сменить бельё и заправить постель в двух оставшихся на этаже номерах. Заглянув в комнату, где была Ребекка, увидела, что она как раз домыла окно. Поэтому вскоре мы уже неслись в коттедж наперегонки. Зато успели вовремя, и даже осталось время, чтобы освежиться. Стол уже был накрыт, так что, пожелав приятного аппетита, я набросилась на суп. Мой желудок уже давно требовал дополнительного топлива. Чуть заморив червячка, я расспросила отца насчет патентов. Не оставляла меня мысль, что на «изобретениях» можно неплохо заработать. Или это была надежда? Ведь других идей заработка я пока не придумала. Ну сдам я ещё с десяток платьев, это максимум 7-8 золотых. Что ещё? Украшения громоздкие продать? А как к этому Эгмонт отнесётся? Всё-таки не привыкла я к такой опеке, подразумевающей и родительский контроль. Протяжно выдохнув, я посмотрела в голубые глаза. – Пап, а расскажи про патенты на изобретения? – Брови отца поползли на лоб, и я поспешно конкретизировала вопрос. – Какой обычно процент платят за использование? И как сам патент оформляется? Как всё происходит с патентами на магические изделия? Оказалось, что патенты бывают двух видов: с исключительной и неисключительной лицензией. Второй вид оформляют в гильдии, то есть отдают рецепт туда, изобретатель имеет право сам производить этот продукт и получать процент с продаж, когда другой член гильдии им пользуется. Причём размер процента определяется гильдией, в среднем он варьируется от одного до пяти. Чтобы добиться исключительного права пользования, нужно обращаться к высшим местным органам власти или к самому монарху. Но для подобного обращения изобретение должно представлять огромную ценность для города, области или страны в целом. Я разочарованно выдохнула: мои идеи на высокую ценность не тянут. А процент на использование патентов с неисключительной лицензией меня не впечатлял. Но в этот момент отец перешёл к магическим изделиям, точнее, артефактам. На них всегда выдается патент с исключительным правом. И владельцы сами устанавливают процент за использование их рецептов. Ясно, теперь мне осталось подходящего артефактора найти. Начала расспрашивать отца, где есть мастерские с сообразительными и амбициозными артефакторами. – Что ты задумала? – с любопытством уточнила Ребекка, перебивая меня. – Да есть пара идей, – туманно ответила я и снова глянула на отца, который в свою очередь тоже выжидающе смотрел на меня. – Хотя бы более удобные утюги сделать! А то они же вообще неподъёмные. –– А зачем? – уточнила Ребекка. – Глажкой ведь прачки занимаются, они к таким утюгам привычные. Я уставилась на сестру, начиная понимать, почему технический прогресс тормозит. Ведь многие изобретения реально могли упростить жизнь, но обычной чёрной работой занимаются бедные люди. А кто о них думает? Хотя… гильдиям, например, выгодней было бы облегчить какие-то процессы, но в этом случае, наверное, играет роль инертность мышления. Зачем изобретать что-то новое, если и старое неплохо работает? – Если утюг будет более лёгким и удобным, то прачки быстрее справятся со своей работой, – озвучила я вполне очевидную вещь. И достаточно разумный для нас довод. Прачкам платят за смену десять серебряников. Если работать без выходных, то реально заработать три золотых в месяц. Так, а сколько часов в этой рабочей смене? Уточнила вслух, оказалось, что всё зависит от прачечной. Но когда прачки идут в наём, как наши, то рабочий день составляет десять часов. С учётом того, что стирка и глажка комплекта постельного белья стоит четыре серебряника, то мы в любом случае в плюсе. Кстати, утюгов-то мы и не купили, решив, что одним нашим обойдёмся. И это к лучшему. Но сколько может стоить артефакт? – Папуль, – обратилась я к Эгмонту. – Мне нужно ещё пять золотых. Я хочу всё-таки попробовать с утюгом. Думаю, его даже можно будет запатентовать и после деньги с изобретения получать. И ещё есть у меня одна идея насчёт отжима белья. А также я планирую купить для горничных одинаковые платья, чтобы они смотрелись более гармонично. Как ты думаешь, какой цвет лучше подойдёт: коричневый или тёмно-синий? Собственно, спрашивала я для того, чтобы отец начал думать в нужном мне направлении. А не зарубил эту идею на корню. Зачем лишние траты? И эта хитрость сработала. Общим собранием решили, что лучше тёмно-синий цвет. Он больше ассоциировался с ветром. А вот в «Привале странника», как вслух подумала Ребекка, коричневый цвет подойдёт. Он ассоциируется с землёй. Уже за чаем Ребекка рассказала отцу про приглашение Фредерики. Отец дал добро и на это мероприятие. Убрав со стола, я сбегала в комнату, где быстренько затолкала в саквояж ещё два розовых безобразия. Подхватив листок с меню, поспешила вниз. Отец был в кабинете. Обменяла меню на кошель с золотыми и уже было пошла на выход, но Эгмонт меня остановил, чтобы посоветовать пару лавок неплохих артефакторов. Одному из них мы периодически сдавали светильники, чтобы их подзарядили. Брали там вполне приемлемую цену, но лавку держал уже немолодой артефактор. – Анни, – неожиданно встрепенулся отец. – А ведь теперь этим можешь ты заниматься! – Я кивнула. Да, на этом мы теперь можем сэкономить. И я потренируюсь в управлении магическими потоками. – Так давай я тебе буду платить за подзарядку. Я пожала плечами, но сказать ничего не успела: в кабинет ворвалась Ребекка. – Идём? – уточнила она у меня с улыбкой. По дороге в гостиницу мы с ней обсудили предстоящий маршрут. Сначала ательё, потом оранжерея и уже в последнюю очередь лавка артефактора. Горничных нашли на втором этаже гостиницы. – Девочки, собирайтесь, – объявила я. – Мы едем в ательё заказывать вам форменную одежду. Девочки удивленно переглянулись, но возражать не стали. На улице Ребекка привычно подозвала нам экипаж, мы втиснулись в одно ландо: мы с сестрой сели с одной стороны, а горничные втроём на другом сидении. В ательё не планировала задерживаться долго. Ткань, цвет и фасон обсудили с владелицей, пока её помощницы снимали мерки. Довольно простые длинные платья с рукавами в три четверти и треугольным вырезом обошлись в тридцать серебряников каждое, ещё на тридцать заказала каждой девушке по два белых фартука. В качестве оплаты отдала собственные платья, а вот за срочность пришлось доплатить уже серебром. Зато пообещали всё сделать к вечеру воскресенья. – А теперь в оранжерею, – поторопила я девчат. Они засмотрелись на платья на манекенах, совершенно забыв о времени. И там я не планировала застрять надолго, но это едва не случилось. Не была я ботаником в прошлой жизни и к домашним растениям относилась довольно прохладно, а тут будто переклинило: такая красота кругом. Причём многие цветы и растения были знакомы, но не все. И даже не знаю, с чем это связано: то ли пробелы в моих знаниях, то ли эти самые комнатные растения не имеют аналогов в нашем мире. Названия тоже звучали интересно. Один только снежноцвет чего стоит. А уж какие красивые белоснежные цветы распустились на нём… Но цена больно кусалась, поэтому с его приобретением решила пока повременить. Выбрали с десяток разных растений, дополнительно прикупив горшки с подставками. – Тебе задание, Ребекка: выяснить, как всё это размножается, – на выходе пробормотала я. Ибо разговорить работников оранжереи у меня не получилось. Парень помог дотащить горшки до экипажа, благо в нём было что-то вроде багажного отделения – небольшой ларь на задниках. Шесть горшков сгрузили туда, остальные повезли в руках. Я назвала адрес лавки артефактора, но не того, что нам светильники подзаряжал, а второго. Просто боялась, что старику придётся долго объяснять требуемое. Возле лавки вышли мы с сестрой, а девчат отправили в гостиницу. Оплатив кучеру проезд, наказала им составить горшки в столовой. На пороге я ненадолго помялась в нерешительности и всё же зашла. Всё дело в том, что в пути я снова начала обдумывать устройство утюга и неожиданно осознала, что не знаю, из чего делать его корпус – пластика-то в этом мире нет (и не надо). Артефактор встретил нас благожелательной улыбкой, и это немного успокоило. Мужчине было за тридцать, русые волосы, серые глаза. В целом приятная и даже привлекательная внешность производила хорошее впечатление. А цепкий и внимательный взгляд выдавали в нём умного человека. – Добрый день, – поздоровался он. – Чем могу помочь вам, дамы? Я улыбнулась и кокетливо поправила распущенные волосы. – Добрый день, господин… – Маррен, Филипп Маррен, – представился мужчина. – А я – Аннет Дюран, это моя сестра Ребекка, – представила я и удивлённую сестру. – И у меня к вам деловое предложение. Есть несколько идей насчёт бытовых артефактов, которые могут принести нам прибыль. Готовы выслушать? – Прошу. – Он кивнул нам вглубь помещения. И вскоре мы разместились за довольно широким столом. (обратно)
Глава 11
С артефактором мы общались больше часа. Сначала зарисовала самую простую модель утюга, по ходу дела объясняя, почему я считаю, что это новинка зайдет. Устройство было простым: нагревательный артефакт, диск, регулирующий температуру, подошва и ручка. Для подошвы предложила два варианта: делать её либо из алюминия, либо из нержавеющей стали. Минут пять обсуждали, из чего делать корпус, чтобы не утяжелить сильно изделие. Остановились на жаропрочном сплаве и дереве, обработанном специальным составом. Потом я расписала и даже зарисовала весьма схематично утюг с парогенераторами. На что Филипп сразу заявил, что стоимость такого прибора будет раза в два дороже, чем обычного. Я в ответ только кивнула и предложила оставить массовое производство второго варианта на потом. До лучших времен, когда люди распробуют удобство утюгов на магической энергии. Тем не менее сама идея такого артефакта увлекла Маррена. Его глаза горели неподдельным энтузиазмом. И он пообещал предоставить опытный образец первого варианта к следующему дню. Осознав, что нас уже хотят побыстрее спровадить, озвучила и вторую задумку, а именно центрифугу для отжима белья. Эта идея не вызвала энтузиазма. Филипп нахмурился и потер лоб. – Мой коллега просчитывал вариант стиральной машинки. И пришел к неутешительному выводу: слишком много энергии на это потребуется. Я в этот момент уже закончила рисовать центрифугу, во времена моего детства мы с мамой активно пользовались машиной-полуавтоматоматом. – Это не полноценная машинка, а всего лишь прибор для того, чтобы отжимать воду, – протягивая листочек, сказала я. Филипп со скепсисом посмотрел на рисунок, и я решила добавить аргументов. – Вы хоть раз видели, как прачки мучаются, отжимая руками простыни, пододеяльники, покрывала? – Хорошо, давайте попробуем, – сдался Филипп. – По сути, нужен просто артефакт, который раскручивал бы бачок до приличной скорости?.. Постойте, где-то я видел нечто похожее… Мужчина метнулся к стеллажу с папками и начал их перебирать. Вскоре раздалось его радостное восклицание. – Прибор по отделению ланолина от овечьей шерсти. Заводы и мелкие хозяйства уже завалили Обье заказами на это устройство, – он улыбнулся, видимо, предвкушая и собственное богатство. – И он-то как раз и просчитывал вариант со стиральной машиной. – А где проживает этот мэтр? – спросила я, уже догадываясь, кто мог подать столь интересные идеи инженеру-артефактору. – На севере, в Виардо, – думая о своем, ответил Филипп. – Этой весной у него дела резко пошли в гору за счет как раз бытовых артефактов. А ещё он предложил новую систему отопления и… – Маррен резко замолчал и по-новому посмотрел на меня. – Скажите, госпожа Дюрран, это же не все ваши идеи? – Не все, – подтвердила я. – Я рассчитываю на долгое и плодотворное сотрудничество с вами. – И я, – эхом откликнулся артефактор. Обсудив время завтрашней встречи, мы с Ребеккой покинули лавку и направились домой. На улице же я неожиданно вспомнила о том, что хотела купить свечи. А то канделябры-то поставила в вип-номерах, а свечей к ним нет. – Анни, а какие у тебя ещё идеи для артефактов? – Да ничего конкретного, – я усмехнулась и с заговорческим видом продолжила. – Я просто решила, что так он будет больше заинтересован в моем заказе. А подскажи-ка мне, сестрица, где можно купить свечи. – Нам нужна лавка дарующих свет, – пробормотала Ребекка и огляделась по сторонам. А после уверенно повела меня вверх по улице. Буквально через квартал, мы оказались на пороге нужной лавки. А внутри меня ждал новый привет от Катюшки. Увидев, цветные свечи в стопочках, я сразу поняла, чьих это рук дело. Заметив мой интерес, продавец начал расхваливать ароматические свечи. Но я просто покачала головой, мне нужны были сейчас самые обычные свечи. Нужные ароматы в номерах я сама создам. Закупив два десятка восковых свечей, мы продолжили путь домой. В этот раз прошли переулками и уже через пятнадцать минут входили в гостиницу. Настрой после полученных приветов был на высоте. Да ещё и девчата к нашему приходу уже заканчивали с уборкой номеров на втором этаже. Расставив комнатные цветы в холле и столовой, я предложила сестре пересадить петунии, растущие в саду, в приобретенные сегодня горшки. И подвесить их с двух сторон к крыше крыльца гостиницы. Я смутно помнила, как можно сделать элементарное кашпо из обычной веревки, так что с этим проблем не должно возникнуть. Ребекка не стала упрямиться и направилась в сад, а я на чердак, прихватив с собой Руди, как главную силу. Подсчитала оставшиеся запасы покрывал и штор и поняла, что их хватит всего на пять номеров. Но можно ведь всё остальное сделать в комнатах? Или лучше порыться в домашних запасах? Ай, да вряд ли прям завтра набегут люди. Пара-тройка дней ещё точно есть. А за это время прачки, как раз справятся со стиркой и глажкой белья. Кстати, надо предупредить их, чтобы не торопились с последним. Отправив Руди с бельем в двенадцатый номер, начала рассматривать оставшиеся картины. Их было всего четыре штуки, две размещу в номерах повышенной комфортности, остальные наугад, то есть куда они больше подходить будут. Вернувшемуся парню вручила картины, а сама взяла ещё парочку подсвечников. Их я сразу занесла в комнату с балконами, наказав Руди повесить выбранные мной картины. А после занялась сменой постельного белья. Ребекка выловила меня в четырнадцатом номере. Подходящую веревку нашли без труда: мы только сегодня купили пару мотков плотного шнура для бельевых сушилок. Кашпо делали одновременно, Ребекка повторяла за мной. Так что вскоре оба горшка с цветущими петуниями были подвешены на приметные железные завитки, находящиеся под самой крышей. Оглядела крыльцо ещё раз, обдумывая, стоит ли ещё парочку горшков разместить ближе к стене или так сойдет? Поделилась мыслями с Ребеккой, и мы решили оставить всё, как есть. Заглянув к прачкам, предупредила, что завтра у нас будет более удобный утюг. И заодно попросила заняться в первую очередь стиркой штор и покрывал. За оставшееся до ужина время мы с сестрой успели сменить белье во всех комнатах третьего этажа. А девчата прибрать ещё пару номеров. Расстались мы уставшие, но довольные друг другом. Уже у запасного выхода вспомнила про светильники. И вернувшись к конторке, захватила себе парочку для тренировок. За ужином же Ребекка обсуждала предстоящий вечер у Готье. Спрашивала, что я собираюсь надеть и какую прическу сделать. Я безразлично пожимала плечами, пока не поняла, что сестра больше о собственном внешнем виде волнуется. Совсем как дебютантка перед первым выходом в свет. Подавив насмешливую улыбку, я предложила после ужина вместе подумать над нашими нарядами. И это сестру обрадовало. Уже за чашкой чая с мятой, я уточнила у отца насчет навеса над балконами. – Завтра придет мастер, который посмотрит, что можно сделать. Кивнула головой, довольная ответом. И уже сама поведала о походе к артефактору. Филипп не называл окончательную стоимость изделий, примерно сориентировал, что в пару золотых мы уложимся. Эта новость отца обрадовала. После ужина, как и планировали, занялись выбором нарядов. Причем Ребекка настаивала, что платья должны быть светлых тонов, так как мы юные девицы. А я планировала надеть либо синее, либо темно-зеленное платье. Просто потому что персиковое платье долго перешивать придется. – Бекки, это же не светский раут, – возразила я. – И насколько я знаю, это только высокородным дебютанткам предписана такая цветовая гамма. Тут же простые посиделки людей среднего класса. – И вовсе не простые, – заявила Ребекка. – Семья Готье весьма уважаема в столице. – И это замечательно, – отозвалась я без энтузиазма. Желая сменить тему разговора, открыла шкаф в её комнате и начала перебирать платья, откладывая лучшие варианты. – Предлагаю завтра вечером немного осветлить тебе волосы. А на ночь накрутить их на тряпочки, чтобы были красивые кудри. И уже ближе к ужину придумаем, как их лучше уложить. – На тряпочки? – переспросила Ребекка. – У нас же нет бигуди? – в ответ уточнила я. И Ребекка покачала головой. – А я планировала к парикмахеру сходить, – призналась она негромко. Я только округлила в удивлении глаза. Это как же высоко сестра оценивает приглашение Фредерики? – Да мы сами справимся, – заметила я с улыбкой. А сама крепко задумалась над приготовлениями сестры. После смерти Лореляй Эдмонд перестал приглашать гостей, да и друзья и приятели боялись быть навязчивыми. Поэтому мы мало выходили в «свет». Да и праздники отмечали в семейном кругу, постепенно все больше отдаляясь от местного бомонда. И сейчас, получив приглашение, Ребекка решила приложить все силы, чтобы вернуться в общество. И моя задача ей помочь в этом. Да и мне самой надо будет приглядеть будущих клиенток. Духи на скорую руку смастерить, что ли? Да они будут не особо стойкими из одних эфирных масел, но всё же. – А платье желтого цвета подойдет? – спросила я, вспомнив об одном платье, которое сейчас лежит в сундуке. Лореляй предпочитала темные, насыщенные цвета, но было и несколько исключений. Желтое должно мне подойти, а вот остальные будут маловаты. – Да, он сейчас довольно популярен, – с улыбкой ответила Ребекка, прикладывая к себе очередное платье. В итоге мы остановили выбор на нежно-розовом платье для сестры. И вместе отправились за желтым нарядом на чердак. Без примерки не обошлось. И убедившись, что платье сидит на мне неплохо, мы разошлись по собственным комнатам. Ребекка собиралась изучать книгу по растениям, а я читать ученик магии и тренироваться с накопителями. Прочитав введение ещё раз, я приступила к первой главе, хотя название «Медитация» не вызывало оптимизма. Вскоре поняла, что наши йоги что-то все-таки знали о магии. И здесь не только про третий глаз знают, но и про чакры, ауру и астральные тела. Или это так мой внутренний переводчик чудит, подбирая знакомые мне понятия к их терминам? Избавившись от платья, я устроилась на полу в одной нижней сорочке. Приняла позу лотоса, сложила руки на коленях и сосредоточилась на своих ощущениях. Вроде все сделала по инструкции в книге, но ничего не получилось. Дочитала до конца главу и поняла, что только постоянная практика поможет мне с погружением в медиативное состояние. Поэтому решила сильно не заморачиваться, а сразу заняться накопителями. Начала с того, что заряжала утром. Отправляла последовательно по три сгустка энергии, пока не поняла, что надо попытаться делать это непрерывным потоком. Не с первой и не со второй попытки, но у меня это вышло. И процесс пошел гораздо быстрее. Но уже во время зарядки второго светильника я почувствовала жуткую усталость и голод. С трудом, но я все же зарядила накопитель под завязку и обессилено опустилась на кровать. Чтобы не превратиться в ночную жрицу, решила срочно заснуть. И как всегда бывает в таких случаях, быстро уплыть в царствие Морфея не получилось. И дело было не в выпитом отваре сенны, он должен подействовать к утру. Мысли перескакивали с одного события на другое: то я думала о предстоящем званном вечере и о том, как завлечь будущих клиенток к себе, то я сожалела, что декоративной косметики здесь практически нет, то я строила планы по созданию этой самой косметики, и это при том, что я ни разу не химик. Губную помаду не факт, что смогу создать. А вот сотворить блеск для губ мне вполне по зубам. Воск, мед, масла, эфиры и природные пищевые красители, которые могут придать необходимый оттенок блеску. В последнем Катя очень хорошо разбиралась, но и у меня были не такие уж и скудные знания. Сок овощей или фруктов придадут блеску цвет. В принципе и времени на это не уйдет много, но все же потребуются эксперименты, так как я не помнила пропорции. А очень хотелось на ужине уже засветиться с чем-нибудь этаким. Мелькнувшее в голове воспоминание заставило меня сесть на постели. Как-то наткнулась на ролик о том, как можно использовать алоэ вера. И один из способов был как раз в блеске для губ. Все элементарно: гель алоэ вера и пищевой краситель. Я, конечно, не пробовала такой способ, но сам гель сделать смогу. Да и вреда уж точно от этого блеска не будет, так как алоэ очень полезен, в том числе и для кожи губ. Значит, завтра попробуем. А ещё этот гель можно использовать для укладки бровей и волос (в том же ролике видела). Кстати, о бровях, нужно бы придать им более изящную форму, но пинцетов я у нас не видела. А вот насколько гель эффективен при укладке, я проверю на прядке своих волос. И для всех этих испытаний жалкого и уже потрепанного мной листочка алоэ мало. А это значит, завтра нужно заскочить в оранжерею, я там видела кустики этого растения. Снова обращаться к Фредерике было не с руки. Тем более я-то упустила один факт из виду, когда просила отросток, а вот госпожа Готье должна была о нем знать. Алоэ вера набирает силы несколько лет, так что используют его только на третий-пятый год. Почему она об этом не напомнила, не знаю, но это настораживает. А может, так Фредерика решила проверить мои знания, и я показала себя не с лучшей стороны? Я снова легла на постель, строя уже вполне реальные планы на следующий день. И сама не заметила, как заснула. Проснулась из-за действия отвара сенны, совершив спринтерский забег до белого друга. После весьма важной процедуры начала приводить себя в порядок. Умылась снова настоем ромашки, почистила зубы. И пошла наряжаться. Вчера, несмотря на утреннее решение, проходила в корсете весь день. Просто в какой-то момент забыла про него. Поэтому решила и сегодня его не затягивать. Но неожиданно поняла, что застегнула ремешок на талии туже на одно деление. При этом никаких неудобств не почувствовала. Странно, так быстро похудеть на целых полтора сантиметра я не могла. Хотя, судя по зверскому голоду, не должна была так удивиться. Желудок громко заурчал, и я поняла, что и сегодня останусь без утренней зарядки, настолько сильно хотела есть. Надо срочно хоть что-то в желудок забросить. А ведь в учебнике в введении что-то про это было. Обувшись, я схватила книгу и поспешила вниз. На кухне поздоровалась с Карлой и тут же взяла грушу. Вгрызаясь в фрукт с аппетитом оголодалого волка, я открыла учебник. Взглядбегал по строчкам, ища тот отрывок. Вот он: «активное использование магии предполагает трату и физической энергии одаренного. Поэтому адепты всегда должны полноценно питаться…». Бешеные ежики, и как мне этот пункт совместить с диетой? А никак! Первый раз тренироваться перед обедом, чтобы можно было сразу заморить червячка, а второй перед сном. Со вздохом отложила учебник на подоконник, чтобы не заляпать его. И решила заняться красителем. Для красного цвета лучше всего использовать свеклу. Спросила у Карлы, где хранятся корнеплоды. И наконец, оглядела наш , а точнее погребок. В дальнем от входа углу, был и ящик, обложенный льдом со всех сторон. Местный аналог морозильника? В самом подвале было холодно, даже пар изо рта шел, поэтому я особо и не стала задерживаться. Пока чистила и терла свеклу, перебирала варианты с другими натуральными красителями. И к неудовольствию осознавала, что я знаю способы приготовления только жидких вариантов. Из алоэ вера делается весьма жидкий гель, поэтому блеск получиться нестойким. Попробовать чуть подсушить консистенцию на солнце? Не уверена я в результате, но видимо без экспериментов не обойтись. Себе я хотела сделать коричневый блеск, для этого цвета можно использовать кофе или какао-порошок. И кстати, порошок можно не растворять в воде, а смешать с алоэ и посмотреть на результат. А если получиться сделать более темный вариант геля, то можно будет и брови чуть подкрасить им же. А ведь из свеклы каким-то образом делают муку, которую используют как краситель. Но надо каким-то особым способом сушить пластики овоща, иначе красящий пигмент испортится. Будем пробовать опытным путем. Можно было бы узнать, какими здесь красителями пользуются, ведь красят же чем-то ткани, да и краски с карандашами есть. Но для губ я буду использовать только натуральные ингредиенты. Пока Карла готовила завтрак, я успела приготовить краситель, а точнее потушить свеклу, добавив лимонного сока для стойкости, а после процедить через сито. А после слила в баночку из-под желе и унесла к себе в комнату, захватив и учебник по магии. В комнате захватила ленту и по пути вниз заплела верхнюю часть волос дракончиком, вторую половину оставила распущенными. Сестра уже порхала по столовой, накрывая на стол. Я тут же присоединилась к ней, так что вскоре мы уже уселись за стол, обсуждая предстоящий день. Родных удивило мое желание ещё раз съездить в оранжерею перед походом к артефактору, но возражать не стали. А я не стала ничего пояснять. После завтрака отец попросил меня зайти в кабинет, чтобы обсудить меню завтраков. Оказалось, он удивился, что я только чай упомянула среди напитков. Пришлось признаться, что я забыла указать этот момент. А на самом деле, помимо обычного черного чая и кофе, предложила составить несколько травяных и фруктово-ягодных чаев. Да и соки и морсы можно тоже добавить. – Надо будет красиво оформить меню и оставить на конторке несколько листочков с меню, – предложила я. – И ещё надо проверить, как Амалия готовит, – серьезно сказал Эгмонт. Но тут же улыбнулся и добавил. – Заодно научить и новому способу приготовления блинов. Я кивнула и пообещала, завтра утром устроить проверку и в случае чего провести мастер-класс. На этом и разошлись с отцом. – Анни, – окликнул меня отец, когда я уже была на пороге. – Тебе ещё нужны деньги? Для приобретения трав и ягод для чаев и кофе? За продуктами я сегодня с Карлой схожу. – Нет, пап, у меня ещё остались деньги, – заверила я его с улыбкой. И направилась в гостиницу. Сестра меня дожидалась на крыльце нашего коттеджа. – Анни, а может нам и здесь подвесить горшки с петуниями? – предложила она. Я пожала плечами. – Если есть желание, почему бы и нет. Но у нас сад и без того под боком находится, а вот на центральных улицах зелени явно не хватает. Подумав, Ребекка со мной согласилась. Оказавшись в гостинице, с удовлетворением отметила, что работа уже идет полным ходом. В холле же было привычно сумрачно. Выразительно взглянула Францу в глаза и направилась к окну, чтобы раздвинуть шторы. Именно это окно выходило на северо-запад, поэтому душно здесь может быть только во второй половине дня, но никак не сейчас. После чего погасила один из светильников, стоящих на конторке. И критическим взглядом оглядела холл. Уже намного лучше, чем было. Надо будет только не забыть купить газеты в понедельник и положить их на тумбу. Пока поднималась по лестнице, обдумывала, что ещё можно сделать в гостинице. На третьем этаже привычно включилась в работу. За два часа мы с сестрой прибрались в двух номерах. А после направились в оранжерею. В этот раз я додумалась спросить о черенках вишни и смородины. И они здесь были. Обсудили с Ребеккой, куда их можно посадить. И приобрели две разновидности смородины, одну вишню и несколько кустиков малины. Увидев, что я покупаю два куста четырехлетнего алоэ, Ребекка удивилась. Со вздохом, я пояснила причины именно такой покупки. Про поступок Фредерики тактично умолчала, но Ребекка сама озадачилась вопросом, почему госпожа Готье нас не предупредила. Я тут же с улыбкой выдала предположение. – Мы же сами должны были об этом знать. Но что поделать, если у меня это вылетело из головы. Работник опять помог донести нам покупки до ландо. Не думая, задерживаться надолго в лавке Маррена, попросила Ребекку подождать меня в экипаже. Но Филипп меня удивил: на волне вдохновения он изготовил оба варианта утюга. И уже что-то химичил с металлическим бочонком литров на пятнадцать-двадцать. – Думаю, к завтрашнему утру будет готова отжималка для белья, – с улыбкой сказал Филипп. Я кивнула, с умилением оглядывая уже не такого лощенного, как вчера, франта. Вот теперь я в нем вижу настоящего увлеченного своим делом человека. – Замечательно, – искренне откликнулась я. Расплатившись с ним за утюги, я неожиданно для себя озадачилась новым вопросом. – А какие бытовые артефакты изобрел магистр Обье? – Миксер, блендер, вафельницу, – Филипп старательно выговаривал название приборов. Причем эти названия были на русском языке. А дальше уже задумавшись, продолжил медленно. – Плиту для приготовления пищи, но пока она не вызвала особого интереса. Чайник. – А можно мне у вас заказать вафельницу? – при воспоминаниях о вафлях собственного приготовления, началось повышенное слюноотделение. – И, наверное, миксер. Буду творожки делать себе на перекус по самому простому рецепту: взбитые сливки, творог и фрукты или ягоды. А может быть, и пломбир изготовлю для домашних, все-таки цена на него была высока. По рассказам Кати мороженое не так трудно приготовить. В ответ Филипп уверенно кивнул мне, даже не удивившись тому, что я не уточнила, для чего нужны эти устройства. (обратно)
Глава 12
По возвращении домой мы с Ребеккой обнаружили, что обновленная вывеска заняла свое законное место. И смотрелась она превосходно. Руди помог нам выгрузить растения и черенки. Утюги я занесла на кухню и пообещала прачкам после обеда показать, как ими пользоваться. Черенки оставили на крыльце коттеджа, а вот алоэ я вместе с Руди отнесла в свою комнату. Задержалась буквально на пару минут, чтобы зарядить светильник. После чего поспешила вниз. Обед прошел в теплой атмосфере. Обсудили планы на ближайшее будущее. И решили на рынок сходить завтра все вместе. Мне нужно было чай с кофе купить и кое-какие травы и фрукты, чтобы составить пару фруктовых чаев. И уже после обеда разделились. Ребекка решила сразу заняться черенками, поэтому я пообещала прислать ей Руди в помощь. А сама вместе с отцом направилась в гостиницу. Эгмонт собирался встретиться со строителем, который должен был сделать навес. Я же должна была продемонстрировать принцип работы утюга. Хотя, что там показывать? Как я и думала, прачки побоялись даже дотронуться до артефактов. Поэтому прикрыв двери в столовую, я расстелила на ближайшем столике старое и блеклое покрывало. Разместив на стуле стопку штор, я вытащила тюль. И аккуратно разложила его на приготовленной поверхности. Себе взяла утюг с парогенератором и сразу залила в него воду. – Нажимаем на эту кнопочку, чтобы включить артефакт, – здесь принцип тот же, что и со светильником, то есть нажатием мы убрали тонкую пластинку между накопителем и камнем с плетением. – Этот диск регулирует температуру нагрева, тюль надо гладить на самой низкой температуре. Плотную ткань, наоборот, на высокой. Если сильный залом ткани, то паром его выправить проще, – я нажала на кнопку, показывая как выпустить пар и какой эффект от этого будет. – Второй утюг без парогенератора, но принцип работы тот же. Пробуй, Лоре, – позвала я молодую прачку. Она несмело приблизилась и подняла утюг за ручку. – Какой легкий, – выдохнула она удивленно. Кивнула, с улыбкой наблюдая за её осторожными действиями. Дагмар в это время разместилась на втором столе. И пока она расстилала портьеры для глажки, я включила второй утюг. Шторы были чуть влажноватыми, но это и к лучшему. Чувствуя себя глупо, поводила подошвой утюга по ткани, отчего от неё пошел легкий пар. После чего вручила утюг прачке. Удивление отразилось и в её глазах, но от комментариев она удержалась. Убедившись, что дело пошло бодро, поднялась на третий этаж. С ароматами в комнатах на третьем этаже я уже не мудрила. В номерах повышенной комфортности стоял легкий аромат розы, в остальных – лаванды. В ванных комнатах решила добавить цитрусовых ноток. Убедившись, что горничные следуют моим наставлениям, решила вернуться к прачкам. Здесь и без меня уже справятся. – Госпожа Аннет, – окликнула меня Агна. – А в каких номерах нам лебедей делать? – Во всех, – пожав плечами, ответила я. – Только секрет их создания должен остаться в тайне. Вернувшись в столовую, предложила прачкам самим выбрать, кто будет дальше гладить, а кто стирать. Сама же забрала утюг с парогенератором и продолжила гладить тюль. Лоре осталась гладить портьеры. И уже через час мы отнесли наверх недостающие комплекты штор, а ещё через двадцать минут я принесла и покрывала. А вот на обратном пути, услышала посторонние голоса в холле. Вскоре поняла, что это прибыли будущие постояльцы. Чуть замедлила шаг, прислушиваясь к разговору. И он мне не нравился. Франц был вежлив до сухости, но радушием и не пахло. Озвучил цену в двадцать пять серебряников (её мы обговорили ещё вчера) и попросил документы для оформления. Спустившись вниз, я тепло улыбнулась семейной паре. – Добрый день! Не желаете ли посмотреть свободные номера и самим сделать выбор? Женщине было чуть за сорок, мужчине под пятьдесят. Одеты добротно, но без вычурности. Твердый средний класс. И если в первые мгновения на меня посмотрели с удивлением, то вскоре дама уже с энтузиазмом закивала головой. Я взяла ключи от третьего, пятого и седьмого номера. И уже показывая их, поняла, чего не хватает в комнатах. Зеркал. И они нужны не только женщинам, но и мужчинам. А то ведь и не побриться толком в таких условиях. И если они дорогие, то в уборных над раковинами можно повесить вполне компактные зеркала. И ещё, несмотря на то, что мыло в этом мире не особо дешевое, я хотела в каждом номере оставлять небольшой брусочек. Понимая, насколько дорогое это удовольствие, я пока даже не заикалась об этом. Но для себя решила, что попробую сама сварить его, даже если Лукаш не возьмет меня в ученики. Из рассказов Катюшки помнила, что раньше щелок делали из золы и воды (знать бы ещё какие пропорции и сам процесс). А потом его смешивали с жиром и делали отсолку. И только при последней варке добавляли растительные и эфирные масла или отдушины. Уверена, если покопаться глубже в памяти, то можно и более точную информацию вспомнить. А может, кто и из местного населения знает, как щелок сделать? Хотя… от неожиданной мысли я улыбнулась. Вполне возможно скоро появиться не такое дорогое мыло, произведенное в северном крае. Не думаю, что Катя оставит эту весьма выгодную нишу не заполненной. Судя по цене на новинки, ей сейчас нужны деньги. Ведь исходя из стоимости молока и сахара, себестоимость того же сгущенного молока не больше шестидесяти медяшек. Кхм, а тара? Надо будет уточнить, но не думаю, что слишком дорогая. А ведь ещё и торговая наценка магазина и посредника. Встряхнула головой, заставляя себя вернуться в действительность. Судя по довольной улыбке женщины, ей понравился именно седьмой номер. Она уже осталась раскладывать вещи, в то время как мы с мужчиной спустились вниз. Франц как раз уже оформил документы. Оставив его с постояльцем, я вернула ключи и направилась в столовую. Закрыв за сбой дверь, я протяжно выдохнула. Надо будет сначала все же поговорить с Францем и девочками по поводу того, как надо общаться с клиентами. И если он уже не внемлет моим словам, то искать ему замену. Или лучше на личном примере показать? Пока гладила постельное белье, обдумывала, как лучше организовать мастер-класс. Так что к тому моменту, как спустились девушки, план был готов. – Амалия, – обратилась я к девчушке, передавая утюг Лоре. Она в этот момент уже отключила свой и перебралась на мое место. Как я и думала, утюг с парогенератором ей понравился больше. – Ты читать и писать умеешь? – Конечно, – тут же откликнулась она, причем в голосе промелькнула даже обида. Я оглядела её поношенное платье и тяжело выдохнула: будем надеяться, что новые постояльцы в эти пять минут не придут. – Тогда пойдем, – позвала я её и направилась в холл. – Сабина, Агна, подождите пока здесь. – Выйдя из столовой, обратилась к портье. – Франц, мне нужно с вами поговорить. Объясните Амалии, как заполнять журнал и пройдите в столовую. Это всего на десять минут, – перевела взгляд на взволнованную девушку и продолжила раздавать указания. – Амалия, если растеряешься, то просто улыбнись и попроси гостей обождать. Франц бросил на меня нечитаемый взгляд, но возражать не посмел. Под моим взглядом коротко рассказал про журнал, куда вносились данные постояльцев. И поднявшись, прошел вслед за мной в столовую. – В первую очередь, я хочу поблагодарить вас, Сабина, Агна, за выполненную работу. Убрать всю гостиницу за три дня – это подвиг. Девчонки явно засмущались, так поспешно они опустили взгляд. – Это наша работа. Да и вы с сестрой нам помогали, – возразила Агна, посмотрев на меня. Я с улыбкой кивнула. – И все равно, вы отлично постарались. Теперь о будущем. После каждого постояльца нужно менять постельное белье и полотенца. Это первое правило. А второе: доброжелательность и радушие. Клиенты должны быть настолько довольны, чтобы мысль о других гостиницах даже не посетила их голову. И в первую очередь я сейчас говорю о вас, Франц. Вы первое лицо, которое видят гости нашей гостиницы. Поэтому к вам особые требования. – Франц кивнул с важным видом, но это не то, что я хотела. – Франц, улыбнитесь и поздоровайтесь со мной, как с гостем. Франц растянул губы, без особого старания пытаясь натянуть улыбку на лицо. – Добрый день, госпожа. – Молоко прокиснет от такой улыбки, – честно откликнулась я. И все девчонки прыснули со смеха. Все, включая Лоре. Франц недовольно глянул на горничных, но от замечаний воздержался. А я доброжелательно предложила. – Попытка номер два? – Госпожа Аннет, я всю жизнь проработал портье в гостиницах. И никто на меня не жаловался. – Значит, я буду первой, – нейтрально отозвалась я. – Последние десять лет вы работали в этой гостинице. И именно при вас мы потеряли всех клиентов. А это заставляет задуматься. Франц скрипнул зубами, но больше не посмел возражать. Выдохнул и теперь действительно постарался улыбнуться доброжелательно. На третьей попытке я продолжила диалог. – Добрый день. Я ищу, где можно остановиться. Не подскажите, сколько стоит переночевать в вашей гостинице. – Двадцать пять серебряных момент, госпожа, – продолжил Франц «обслуживание». – Ой, как дорого, – протянула я «растерянно». И Франц впал в ступор. Такс, надо будет отрепетировать работу с возражениями. – В этом случае можно предложить посмотреть номер или два на выбор. Или сказать, что цена у нас средняя по столице. Ни в коем случае не фыркать и не поджимать губы. Все люди имеют разный достаток, но это не повод обливать гостей презрением. – выдохнула и утонила. – Франц, прорепетируем ещё? Мужчина пожал плечами. А я, прикусив губу, задумалась. – Давайте поступим так: в понедельник я буду работать с вами в паре. Вы будете оформлять гостей, а я показывать номера. Естественно, только если клиент этого пожелает. А на будущее одна горничная будет дежурить в холле для этой цели. Девчонки дружно кивнули головой, а Франц даже слегка поклонился. И вернулся в фойе. Я позвала Амалию в столовую. – Девчат, а где можно зеркала купить, не знаете? – уточнила я у них. – Конечно, знаем, – откликнулась Агна. – В паре кварталов отсюда есть лавка стекольщика, он и зеркалами занимается. – Прогуляемся до него? – предложила я всем. – А после я научу вас плести красивые косы. И ещё пару секретов красоты раскрою в качестве премии за отлично сделанную работу. Девчата удивленно переглянулись. А я неожиданно поняла, что траты на зеркала надо согласовать с отцом. Даже в нашем мире зеркало не дешево стоит. А мне надо купить двадцать штук . – Да, конечно, госпожа Аннет, мы вас проводим. – Тогда собирайтесь, а я пока отца предупрежу. Дождавшись кивков, я проскользнула к черному ходу. И уже через пару минут делилась с отцом новой идеей. Уже подустала от этой подотчетности Эгмонту, но деньги принадлежат ему, поэтому сейчас я стараюсь относиться к этому, как к согласованию расходов с требовательным заказчиком. И да, новым тратам отец был не рад. – Анни, я сейчас пытался найти деньги на навесы над балконами. А ты уже с новыми запросами… – Навесы подождут, – уверенно откликнулась я. – А во гостям без зеркал будет неудобно. Вот ты как бреешься? – Все путешественники уже привычны к некоторым неудобствам… – А наша задача свести их к минимуму. Постояльцы должны чувствовать себя комфортно, почти как дома. Или даже лучше. Тогда они в следующий раз даже не подумают о другой гостинице. – С тобой бесполезно спорить, – покачав головой, выдохнул Эгмонт. И потянулся к ящику стола. И протягивая мне две золотых монеты, попросил. – Постарайся втиснуться в два золотых. – Хорошо. На обратном пути ко мне присоединилась Ребекка с Руди. И я коротко рассказала о своих планах. Был уже шестой час, так что сходить за зеркалами мы успевали. – Руди, ты мне понадобишься, – заявила я. Он только кивнул в ответ. Ребекка тоже решила составить нам компанию, но на выходе из гостиницы мы столкнулись с Михелем. Глядя на молодого человека, я прислушалась к своим ощущениям. Уже нет того волнения, что было раньше, и это радовало. Михель снова похитил свою невесту для прогулки в парке. А мы пешком направились до лавки стекольщика. Торговалась я с ним минут десять, но все-таки добилась того, что наш заказ приравняли к мелкому опту, благодаря чему я вложилась в указанную отцом сумму. У стекольщика не было столько одинаковых по размеру зеркал, но он пообещал завтра к обеду нарезать недостающих. Пять штук забрали сразу. Их практически одной левой рукой нес Руди, поэтому удалось даже сэкономить на экипаже. Пока шли, я присматривала себе места под будущий салон красоты. Не хотела откладывать это дело в долгий ящик. Наверное, именно поэтому я обратила внимание на небольшую лавку во флигеле здания. Название «Женские мелочи» уже внушало оптимизм. А там ещё и заманчивое объявление было «Скидки». Поэтому посовещавшись, мы отправили Руди домой, а сами направились в этот магазинчик. Встретила нас женщина чуть за тридцать с усталой, но довольно приветливой улыбкой. Что же касается ассортимента, то это был рай шопоголика этого времени. Недорогие украшения из полудрагоценных камней, сумочки, шляпки, веера, пряжа, нитки, иголки, кружева, ленты для волос, гребни и прочие милые каждой девушке мелочи. Пока девчата с восторгом оглядывали полочки и витрины, я разговорилась с продавщицей. Оказалось, что Ивонна распродает товар, планируя закрыть не приносящую доход лавку. Практически вся прибыль уходила на аренду. Сама продавщица жила на втором этаже вместе с сыном. Её муж был купцом, поэтому товары для лавки раньше были практически по себестоимости. Но два года назад на обоз напали разбойники, её мужа серьезно ранили. И до столицы его живым не довезли. Пару лет Ивонна крутилась одна, но за всем уследить было невозможно. Да и закупочная цена существенно выросла. – И что вы будете делать дальше? – спросила я с искренним участием. – Вернусь к родителям в деревню. Там, по крайней мере, сын будет всегда накормлен. Я на пару мгновений опустила взгляд, собираясь с мыслями. Ещё раз оглядела помещение придирчивым взглядом. Для салона красоты маловато места, хотя здесь же не знают принятых в России стандартов. – А сколько аренда здесь стоит? – уточнила я. – Полностью флигель – два золотых в месяц, – рассеянно отозвалась она. – По золотому за каждый этаж. Там кухонька небольшая и кладовка, которую я использую под склад. Да на втором этаже две комнаты: моя спальня и детская. У меня договор до десятого июня, если вас интересует помещение. – Не совсем, – откликнулась я и покосилась на девчат, которые, уже не скрываясь, прислушивались к нашему разговору. – Ивонна, я зайду к вам завтра с утра с интересным предложением. А сейчас мне нужно три ленты из темно-синего атласа и три из белого. Да-да, я решила их купить для девчонок. Возможно, у меня получится привить им любовь к красиво-заплетенным косам. А нет, так и хвостики можно с помощью лент делать. В последнюю минуту я заметила среди ножниц и иголок удобный пинцет. И тут же добавила его в покупки. И с некоторым предвкушением оглядела своих будущих моделей. Я, конечно, не мастер-бровист, но навыки имею. Вот только чем можно подкрасить брови? В этом мире какие краски для волос существуют? Дорога до гостиницы не запомнилась. А внутри мы с девчатами сразу направились в комнату Амалии. Вооружившись гребешком, я заплела Сабине французскую косу, параллельно поясняя свои действия. Девочки были в восторге, Сабине её прическу я показала с помощью двух зеркал. И тут же загорелись желанием потренироваться. Не стала отказывать: Агна заплела косу Амалии. А я в процессе обратила внимание на сухую и шелушащуюся кожу её рук. Оглядела руки и остальных девушек и решила выделить им баночку геля. Ведь это скорее всего последствия ударного труда. Заметив, что у девчонок начало получаться, я продемонстрировала плетение греческой косы на темных волосах Агны. – Ладно, пока тренируйтесь друг на друге, а я после ужина к вам снова зайду, – пообещала я. До ужина оставалось полчаса, поэтому я решила сделать гель алоэ вера. Для чего собственно и заскочила на кухню за тонким ножиком. И там уже озадачила Карлу поиском небольшой тары. Подумав, она выдала мне небольшие баночки, как из-под детского питания. – А что здесь находилось? – озадачилась я новым вопросом. – Красная икра, – пожав плечами, ответила Карла. Кивнула и, стащив дощечку и банку с какао, прошмыгнула к выходу. А если?.. – Карла, сварите мне маленькую чашку черного кофе. Без всяких добавок. – На ночь? – удивилась она. Я кивнула. Кофе – это тоже натуральный краситель, и он дает более темный оттенок коричневого, чем какао. Зачем? Хотела попробовать использовать этот краситель для бровей. В своей комнате я занялась разделкой алоэ вера. Просто срезала зеленную кожуру и измельчала прозрачный гель, размещая его в чистую тару. Заполнив четыре баночки, решила, что этого достаточно. И собственно приступила к экспериментам. Для чего прополоскала кисти, которые я использовала для рисования. Отложив порцию геля на крышечку, добавила щепотку какао-порошка и начала интенсивно перемешивать, пока крупицы не растворились в геле. И тут же нанесла кисточкой получившийся «блеск» на губы. Критично оглядела результат: оттенок слабый, но это то, что нужно. Он подчеркнул губы, но при этом смотрелся вполне естественно. Декоративную косметику надо вводить дозировано, вряд ли макияж «матрешки» будет принят на «ура». Покрутившись возле зеркала, решила продолжить эксперименты. И нанесла субстанцию на кожу щек. А что? Алоэ можно использовать и как увлажняющий крем для кожи. И как ни странно «румянец» получился легким. На другой щеке попробовала другой цвет: добавила каплю свекольного сока в новую порцию геля. Смотрелось неплохо, но оттенок не мой. Он, как мне кажется, больше подойдет для светлой кожи, а у меня уже легкий загар появился. Так, а если?.. – Анни, – крик сестры сил меня с мысли. – Иди ужинать. Метнувшись в ванную, растерла немного щеки и помыла руки. И уже на обратном пути, захватила два баночки с гелем, чтобы убрать их в холодильник. Стол уже был накрыт, так что я действовала быстро. А усевшись за стол, пожелала всем приятного аппетита. – Как прогулка? – поинтересовалась я у Ребекки, которая внимательно всматривалась в меня, будто что-то заметила. И взгляд сестры сразу поплыл. Я словно воочию увидела в её глазах эти звездочки и сердечки, которые рисуют мультипликаторы влюбленным героям. С трудом подавила смешок. – Замечательно, – коротко ответила Ребекка. А после встрепенулась и поспешила сменить тему разговора. (обратно)
Глава 13
Весь оставшийся вечер я потратила на «моделей». Отправила Ребекку нарвать крапиву, наказав приготовить и маску для волос. А сама, захватив баночки с алоэ вера, красители (кофе я тоже перелила в банку) и кисточки, я направилась к девчатам. Они уже с нетерпением меня ждали. Вручила одну баночку с алоэ для питания кожи рук. И усадив Сабину на табурет, занялась её бровями. Выщипала лишние волоски. И намешала гель для укладки бровей с легким коричневым оттенком: щепотка какао и пара капель крепкого черного кофе. Эффект был, пусть и брови стали всего на полтона темнее. И её лицо сразу стало выразительней и даже миловидней. Я колебалась, но все же решила попробовать блеск для губ на ней. Свекольный сок в алоэ дал малиновый оттенок гелю, но на губах он выглядел розовым. – Пощипай себя за щеки, – сказала я. И, дождавшись требуемого, протянула Сабине зеркало. Агна и Амалия, которые молчали все время по моей просьбе, подхватила её восторженный выдох. – Кто следующий? Амалия скромно промолчала, так что я занялась Агной. Для её бровей я намешала другой цвет, используя теперь только кофе, как краситель. И то не была уверена, что цвет получился достаточно темным. Пока творила «красоту» провела короткий экскурс по поводу гигиены и самых простых способах заботы о волосах. – Девчат, хочу попросить вас заплетать косы на работе, – в заключении произнесла я, вручив им ленты: каждой и белую и синюю. – Это будет наш фирменный стиль. И кстати, их можно сделать визуально пышнее. – И на волосах Агны продемонстрировала как. А после вручила ей зеркало. – Амалия, прошу. С ней мы уже обсуждали меню на завтраки. Предупредила, что завтра утром у меня дома будет небольшой экзамен её кулинарных способностей, а также урок по выпечке блинов. Так сказать, совместим полезное с приятным. Увидев себя в отражении, Амалия как-то грустно улыбнулась. – Не нравится? – искренне удивилась я. – Нравится, очень. Спасибо, госпожа Аннет, – она ещё раз посмотрела в зеркало. – Я никогда ещё не была такой красивой. Но мне это уже ни к чему. – Во-первых, быть красивой ты должна хотеть всегда. И прежде всего для самой себя, а не для окружающих, – начала я уверенно. – А во-вторых, что-то ты слишком рано на себе крест ставишь. – Да кто на меня, брюхатую, теперь посмотрит, – выдохнула она. – Да много кто, – возразила я. – Если мужчина полюбит тебя, то и твоего ребенка тоже примет. К тому же не забываем про папашу малыша, он еще вполне может вернуться. Амалия вскинула на меня полный надежды взгляд, но тут же поникла. – Не думаю, что он будет меня искать. – Посмотрим, – я не хотела давать ей ложную надежду. – Так, девчат, у вас есть баночка? Хочу вам отложить блеск. Тара нашлась. Я намешала им розовый блеск для губ, наказав купить каждой индивидуальную кисть. А после окинула Амалию ещё одним взглядом. – Пойдем со мной, – позвала я её. Просто вспомнила, что на чердаке есть мои старые подростковые платья. Они как раз должны подойти Амалии по росту, а уж ушить их не так сложно. Мы вместе прошли на наш чердак, где я не сразу нашла нужный сундук. – Умеешь шить? – уточнила я у неё, доставая скромное платье темно-коричневого цвета и нижнюю юбку под него. Подумав, решила ограничиться одним, чтобы горничные не начали завидовать. – Да, конечно, – заверила меня девчонка. – Спасибо, госпожа Аннет. Вы так добры ко мне. – Наедине зови меня просто по имени, – предложила я, закрывая сундук. – Жду тебя завтра к восьми часам. На том и расстались у дверей коттеджа. Заглянув на кухню, я захватила лимон и яблочный уксус для осветления волос. Заодно и Карлу предупредила, что завтра с утра у неё будет помощница. А Ребекку я нашла в её комнате, она изучала тот справочник по растениям. – Готова к преображениям? – уточнила я у неё. Она активно закивала головой, и мы направились в ванную. Смешала воду, сок лимона и уксус. И нанесла полученную смесь на волосы сестры. Закрепила шишку обычной шпилькой, чтобы волосы не мешали. И занялась её бровями. И так как навык уже был, справилась я быстро. Оглядела постакне на её лбу и решила попробовать все-таки соком лимона обработать. Выдавила несколько капель, смешала с водой и нанесла чистой кисточкой. Особых изменений не заметила, поэтому вскоре смыла отваром ромашки сок. Заодно и сама умылась. После чего помогла промыть Ребекке волосы настоем крапивы. После нанесла ей маску. И пока выжидали положенное время, порвали старую простынь на полоски разной ширины. В процессе расспросила Ребекку о красках для волос. Как оказалось, эти секреты красоты хранятся гильдией цирюльников в строжайшем секрете. И оттого ей вдвойне интересно, что выйдет из моей затеи. – Откуда ты вообще об этом способе осветления волос узнала? – спросила сестра с любопытством. Я пожала плечами, не желая что-то выдумывать. И, как оказалось, зря я пустила на самотек разговор, так как Ребекка продолжила. – Серьезно, это уже становится подозрительным. Столько новых знаний в твоей голове… Да и ты слишком сильно изменилась, Анни. – она пытливо заглянула в мои глаза, я с трудом выдавила беспечную улыбку в ответ. Ребекка, оказывается, весьма наблюдательна. – Даже с этим алоэ… Я прочитала про него в книге, но там ничего про это «набирание сил» не сказано. Хм, странно. Неужели здесь про необходимый «возраст» алоэ не знают? – Значит, я где-то это услышала, – уверенно заявила я. Но взгляд сестры продолжал жечь. На миг даже возникло желание во всем признаться, но решила все-таки не рисковать. Поэтому усмехнувшись, я уточнила с легкой иронией. – А ты какое объяснение этому феномену придумала? – Да дело как раз в том, что никакого объяснения нет, – выпалила Ребекка. Я рассмеялась, скрывая облегчение. Надо мне быть все-таки осторожнее, иначе кто-нибудь все-таки догадается о подселении. А я пока не знаю, что за это бывает. – Так и не заморачивайся. У меня просто было слишком много свободного времени. И не только для чтения, – закончила я с намеком. – А теперь смывай маску с волос, а после ванную оккупирую я. Надолго. И пока ванная комната была занята, я зарядила ещё один светильник. Снова почувствовала усталость и голод, но решила игнорировать последнее. А после накрутила волосы Ребекки на веревки и отправила её спать. Своим бровям форму я придала за пять минут. И более критично оглядела себя. Собственно к рыжим волосам я уже привыкла, поэтому решила не осветлять волосы. А пока принимала ванну, обдумывала ситуацию с красками для волос. Собственно, ситуация с парикмахерами была объяснима. Но выход из неё был. Помимо моего вступления в гильдию цирюльников, ведь тратить пару лет на обучение парикмахерскому искусству я не хотела. Из натуральных красителей я знала про хну и басму. Хна дает рыжий цвет, а если смешать её с басмой, то можно получить черный. Еще один вариант с наймом парикмахера для моей студии красоты я тоже не исключала. Его знания точно лишними не будут. Магазинчик Ивонны прекрасно подходил для моей идеи, нужно только сделать небольшой ремонт. Но вот как мне её заинтересовать? Хотя можно просто выкупить остатки товара, но мне хотелось иметь такую женщину соратницей. В любом случае на всё нужны деньги. И это было проблемой. После ванны я накрутила и свои волосы на полоски ткани. И, накинув пеньюар, я направилась в будуар Лореляй. Хотела поискать информацию о гостях из других миров. Надо все-таки понять, чем мне грозит разоблачение. Да и про плату надо не забывать. Кого я там должна спасти? Поиски я начала со стеллажа с «учебной» литературой. Но вскоре поняла, что либо я ложусь срочно спать, либо иду подкрепляться на кухню. Желудок выводил оглушительные рулады. Да и глаза слипались. На упрямстве, пробежала глазами все корешки книг этого шкафа. И выбрала книжку с какими-то легендами. После чего направилась к себе. Хотела помедитировать и чуть не заснула прямо на полу. Поэтому выпив настой сенны, я заползла на постель, где практически моментально вырубилась. Следующее утро снова началось со спринтерского забега до фаянсового товарища. Хотя возможно здесь унитазы из другого материала делают. Умылась и собралась я буквально за десять минут. В последний момент захватила и листочек с меню. Как оказалось, Амалия уже пришла на кухню, хотя ещё не было восьми утра. Коричневое платье сидело на ней неплохо, подчеркивая тонкую осиную талию. А это значит, что Амалия и шить умела. Так что даже в «декрете» могла подрабатывать шитьем. Да, я думала, как её пристроить на это время. Идеальным вариантом было найти ей мужа. Всё-таки она весьма хороша собой. А с помощью косметики и одежды из неё вообще красавицу можно сделать. Но к бесприданницам здесь отношение сложное. Ещё большую проблему создает её беременность. Нужно чтобы мужчина её реально полюбил, иначе потом всю жизнь попрекать будет нагулянным ребенком. Задумавшись, я пропустила вопрос Амалии, поэтому попросила её повторить. – Что мне приготовить? – уточнила девчонка. Вообще по её словам, она умела готовить все блюда из нашего меню, но проверить все же необходимо. – Давай овсянку с фруктами или ягодами, – вот её приготовить вкусно весьма непросто. – И блинчики поучимся стряпать. А завтра приготовишь яичницу с беконом, оладьи и пирог с яблоками. – А с какими фруктами или ягодами? – немного растерялась девчонка. Я в ответ просто пожала плечами и залпом выпила кружку ромашкового отвара. Это все-таки экзамен. Если не догадается, я подскажу ей варианты, но хотелось бы… Амалия быстро поправилась. – Я в том смысле спрашиваю, чтобы понять, что у вас есть. – Карла тебе расскажет и покажет, где что лежит. Но я думаю, что начать надо с блинчиков. Амалия не возражала. И буквально за пять мину замесила тесто. Я в него добавила ложку подсолнечного масла, чтобы легче было переворачивать блины. И собственно приступила к жарке. Показала на двух блинчиках и удалилась с кухни. – Амалия, накроешь на стол? – уточнила я у неё. Она кивнула, старательно распределяю тесто по поверхности сковородки. Что ж посмотрим, как она справится с сервировкой. Освобождать волосы от тканевых полосок я начала ещё по пути к себе. В ванной же обнаружила Ребекку, занимающуюся тем же самым. Вместе мы быстро справились с её длинными волосами. Расчесать их расческой я ей не дала, чуть распутала руками кудри, уложив гелем алоэ прядки у лица. Вот только он ни черта не фиксировал волосы, а просто подпитывал их. Обидно, но что-то такое я и предполагала. Уложив и свои локоны, я критично оглядела себя. Да, Анни больше идут волнистые волосы. Впрочем, как и Ребекке, она с восторгом оглядывала локоны, боясь дотронуться до волос. – Как тебе цвет волос? – уточнила я. – Я в восторге, – ответила Ребекка с сияющей улыбкой. – При желании через неделю можем ещё раз повторить, – предложила я. Ребекка же пожала плечами. Мы разошлись по комнатам, и я все-таки надела корсет. Результат за вчерашний день был уже не таким существенным, но если затянуть чуть потуже, то могу сдвинуть язычок на ещё одно деление ремешка. И даже вздохнуть после этого глубоко. Спустившись в столовую, мы обнаружили, что Амалия уже практически накрыла на стол. Причем сделала это верно, насколько Анни знала правила этикета. Так что вскоре мы уже устроились за столом в ожидании отца. Впрочем, он вскоре к нам присоединился и с некоторым умилением оглядел нас с сестрой. – Мне кажется, что вы с каждым днем хорошеете все больше. – Тебе не кажется, – парировала я с легкой улыбкой. Ребекка хихикнула, смущенная похвалой отца, Эгмонт тихо хмыкнул и пожелал нам приятного аппетита. Честно, я думала, что Амалия добавит изюм в овсянку. Но нет, в каше я заметила кусочки клубники. Сама каша была приготовлена на молоке, поэтому вкус получился просто отменный. Несмотря на всю нелюбовь к овсянке, я опустошила тарелку с небывалым аппетитом. Покосилась на родных и убедилась, что и им каша пришлась по нраву. В заварник помимо самого чая Амалия добавила немного мяты и листьев смородины, так что я пару минут просто наслаждалась запахом. Заодно и ждала, что придет чувство насыщение. Не дождалась: блинчики пахли слишком аппетитно. Доедая четвертый, я твердо решила, что это последний. А в качестве штрафа за такой обильный завтрак до рынка пойдем пешком. Все, так как не я одна не смогла остановиться вовремя. Эгмонт даже откинулся на спинку стула и расстегнул сюртук на животе. Убрав со стола, заскочила к себе за сумочкой. Заодно прихватила и пару альбомных листов, краски, карандаши и перо с чернилами, мимоходом подумав об «изобретении» шариковой ручки. Зачем взяла этот набор для художеств? Я просто придумала, кому можно поручить оформление меню. И предполагаю, что Амалия расстарается. Заглянув в гостинице на кухню, обнаружила всю честную компанию, включая Руди и прачек, поедающую блинчики. Сама Амалия крутилась возле плиты, орудуя уже двумя сковородками. – Приятного аппетита, – пожелала я работникам и уточнила у девчонки. – Амалия, ты сама-то позавтракала? – Да, конечно, – откликнулась она. – Меня Карла накормила. – Замечательно, – прокомментировала я. – Как закончишь здесь, оформи меню комплексных завтраков. Под напитки оставь пустыми несколько строчек внизу. С перечнем фруктовых чаев я ещё не определилась окончательно. Просто не знаю, есть ли здесь все ингредиенты для любимых вкусов. Здесь вообще есть растения рода гибискус и используют ли их для заваривания чая? И как тут с тропическими фруктами? Очень хотелось приготовить что-то вроде «Нахального фрукта» или «Вишневого пунша». Вот только я полный состав не знаю, но, думаю, если упущу пару дополнительных ингредиентов, то это будет не страшно. Что ещё? Цитрусовый взрыв? Малиновое облако? Таежный сбор? Пока добирались пешком до рынка, я успела обдумать не только будущие чаи. В какой-то момент мысли снова переключились на духи из эфирных масел. Нет, я не забыла про них вчера, просто решила не спешить, так как их в любом случае надо настаивать от недели до месяца в зависимости от основы. Хотя… можно же сделать твердые духи на основе воска, вот их-то можно использовать сразу после застывания. Миндальное масло возьму за базу. Или лучше оливковое? В поисках гибискуса мы облазили весь рынок, но все же нашли (как и цукаты ананаса и папайи) в одной небольшой лавке, где торговали товарами с юга. Там же прикупили орехов и специй. Остальные покупки не вызвали таких затруднений. После чего уже с чистой совестью вернулись в гостиницу, наняв экипаж. Руди помог выгрузить продукты, часть из них спустили сразу в погреб. Я же освежившись водой, начала смешивать чаи, диктуя Амалии составы, чтобы в будущем она сама могла их готовить. К тому же основные ингредиенты надо будет и в меню указать, названия вряд ли помогут постояльцам определиться с выбором. Закончив с этим делом, показала Амалии и Руди, в каких сундуках хранится посуда и оставила их развлекаться с оформлением столовой. Сама же решила заняться духами. Масло и воск ждали своего часа в сумке. Осталось только с тарой определиться. И в голову помимо рюмочек, ничего не шло. Позвала сестру, когда уже смешала эфирные масла в три довольно популярных аромата: роза с лаймом и ветивером, бодрящий с апельсином, кедром, мятой и розмарином и пикантный с лавандой, ванилью, гвоздикой и мускатным орехом. Ребекке больше всего понравился последний вариант, себе я выбрала бодрящий аромат, а вот розу надумала подарить Фредерике. Определившись с этим моментом, начала растапливать воск на водяной бане. Добавила равное количество миндального масла, и вылила ещё теплую смесь в рюмочки с уже готовыми ароматами. Ребекка помогла мне тщательно перемешать полученные жидкости. И я оставила их остывать на столе. Прикинув варианты, я решила направиться к Ивонне. Время уже к полудню подбирается, а я говорила, что с утра заскочу. В качестве модели решила взять Амалию для демонстрации возможного преображения. Захватив баночки с алоэ и красителями, я разыскала Амалию. Подкрасила ей губы и чуть обновила прическу. Она сегодня красовалась с греческой косой, я только сделала её чуть пообъемнее. И, выпустив у висков локоны, увлажнила их гелем и накрутила на карандаши. Долго кудряшки не продержаться, но нужный эффект произведут. По крайней мере, горничные смотрели на мои манипуляции с восторгом. – Идем? – уточнила я у Амалии. Она в ответ просто кивнула. Ивонна встретила нас приветливо, даже предложила холодного морса. Я предпочла бы квас в такую жару, но такого напитка в памяти Аннет не было. Пиво есть, сидр тоже, как и морсы и взвары, а вот квас отсутствует. Попробовать самой его сделать? Так, стоп, Нюра, все по порядку надо делать! Попивая морс, я кратко изложила идею. Ивонна в этот момент с интересом поглядывала на Амалию, уделяя косе особое внимание. – То есть что-то вроде парикмахерской вы хотите здесь организовать? – Не только, – я чуть нахмурилась. И кивнула на свою спутницу. – Вы больше никаких изменений в Амалиине видите? – А мы встречались? – удивилась она. И тут же вглядевшись в её лицо, встрепенулась. – Вспомнила, она вчера была с вами, но держалась тихо-тихо, как мышка. А сейчас… да её лицо стало ярче, губы… и брови теперь немного темнее. Но и платье, конечно, тоже играет роль. Хотя мне кажется ей другой цвет больше бы пошел. А вот это весьма ценное наблюдение. Значит, Ивонна тоже видит, что этот цвет не совсем подходит Амалии. Бледнит. – Я ещё и бровям чуть форму подкорректировала пинцетом. И с прической помогла, но да последнее – это работа парикмахера. А в моем салоне красоты я планирую помогать женщинам с преображением в прекрасных лебедей. Не только лицом и волосами заниматься, но и подбирать наряды, украшения и аксессуары. А у вас как раз в магазине полно подходящих мелочей. – Вы хотите выкупить у меня остатки товаров? – Нет, я хочу предложить вам партнерство, – решительно объявила я. И это ввергло её в изумление. – Интересно? – Очень, но я-то практически ничего не умею, – резонно заметила Ивонна. – У вас есть связи среди купцов, – возразила я. – И вкус, что немаловажно. Многому я вас научу. Но для успешности нашего дела, распространять новые знания повсеместно не стоит. Готовы попробовать? – Готова, – выдохнула она и с несмелой улыбкой предложила. – Может, перейдем на «ты»? – я энергично кивнула. И мы начали обсуждать убранство будущего салона красоты. Часть витрин решено было убрать. В процессе выяснила, что в парикмахерских используют обычные стулья и табуретки. Тут же озадачилась изобретением офисного кресла на колесиках. – А у меня есть идея насчет кресла для клиентов, – медленно начала я. – Было бы удобнее сделать, так чтобы оно легко передвигалось. Не знаешь, кто нам сможет помочь смастерить его? А потом и поделиться выручкой с патента? Есть проверенный столяр на примете? Ивонна задумалась на минуту и уверенно кивнула. Значит, у него закажу и высокий стул, чтобы мне удобнее было заниматься лицом клиентки. Обсудив основные моменты, попросила Ивонну составить смету ремонта и перестановки. К тому же нам надо было купить несколько манекенов и найти портниху. – Я могла бы попробовать, – несмело заметила Амалия. И потупившись, призналась. – Я с детства мечтала создавать красивые платья, даже деньги откладывала для обучения в гильдии. Только отчим как-то нашел мой тайник и… – А сколько стоит обучение в гильдии? – спросила я, прекрасно понимая, чем закончилась история с тайником. Себе присвоил деньги, гад. – Два золотых. Я задумалась, прикидывая варианты. – Нет, ты мне в гостинице нужна на завтраки. Если только договориться, что учиться ты будешь с двенадцати часов. Да и портниха нам нужна в ближайший месяц, а не на отдаленную перспективу. А сколько обычно длиться обучение? – От полугода и до бесконечности, то есть пока наставник не посчитает тебя годным, – уныло ответила Амалия. – А у меня есть на примете портниха, которая не откажется поднатаскать себе помощницу, – выдала Ивонна с улыбкой. – Замечательно, поговори с ней, узнай её условия, – я поднялась. – А я пока подумаю, где нам деньги на всё найти, – я уже направилась к двери, когда мой взгляд зацепился за стенд с веерами. – Ой, Ивонна, а у тебя нет красивого желтого веера? У меня сегодня ответственное мероприятие – поиск наших будущих клиенток. – Раз ты идешь на такое ответственное мероприятие – я его тебе подарю. Ты ведь должна быть во всеоружии. Переглянувшись, мы весело рассмеялись. Теперь я точно знаю, что мы сработаемся. (обратно)
Глава 14
Вернулась домой я уже к обеду. И пока мы с сестрой накрывали на стол, Карла все расспрашивала про стопочки с духами. Благо я успела Ребекку предупредить, чтобы она про них ничего и никому не рассказывала. Судя по воспоминаниям прежней владелицы тела, духи весьма дорогостоящий товар. В столице всего две парфюмерные лавки, находящиеся в центре. И да, если разыграть карту, то на этом можно прилично заработать. Ещё повезло, что утром, когда я работала с духами, Карла была занята уборкой. Не то что я не доверяю ей, но лучше не искушать судьбу. Поэтому и Ребекку я позвала далеко не сразу выбирать аромат. – Да духи это твердые, – не выдержала все-таки я расспросов Карлы. – Можете попробовать нанести на запястье. Протянула ей свои духи и продемонстрировала, как пользоваться, нанеся один мазок на собственное запястье. Понюхала, проверяя, как лег аромат? И прикрыла глаза от удовольствия. Тут же подумала о том, как их теперь упаковать. Вообще, такие духи хранят в закрывающейся таре, но я пока не придумала, что можно использовать для этой цели. Если только баночки из-под икры под это приспособить, но объем у них великоват. Тем временем, мы уже устроились за столом. Аппетит у меня был превосходный, но в этот раз я старалась растянуть удовольствие. Ещё неизвестно, чем нас будут угощать Готье. Не думаю, что они озабочены похудением. Да и переедать сейчас никак нельзя, мне желтое платье впритык. За обедом уже привычно обсудили планы на оставшийся день. Сестра вызвалась составить мне компанию в поездке к артефактору. – Анни, я увидел меню с напитками, – отец неожиданно сменил тему разговора. – И мне очень захотелось попробовать все эти чаи. – Да без проблем, попрошу Амалию захватить смесь для «Нахального фрукта». – И откуда ты такие названия взяла? – с улыбкой спросил Эгмонт. Я деланно безразлично пожала плечами, мысленно ругая себя. Решила же вести себя аккуратней. И при сестре, утром смешивая жидкости для духов, я изображала неуверенность в результате. Вот и для чаев надо было названия более обыденные придумать. Да уж! Не быть мне Штирлицом. –Это первое, что пришло в голову, – пробормотала я. – Просто я считаю, что названия должны быть яркими, запоминающимися. – Нахальный фрукт, – Эгмонт словно покатал название на языке. Пожал плечами, всё ещё пребывая в раздумьях. – Время покажет, насколько твоя тактика верна. После обеда мы с сестрой направились в лавку артефактора. После него я планировала заехать в ателье, поэтому уже привычно затолкала в саквояж два розовых платья. Уже в ландо сестра мне поведала интересную историю. – Пока тебя не было в гостинице, заходила жена нашего соседа – владельца таверны и спрашивала, каким образом мы подвесили горшки на крыльце. – Я вопросительно приподняла брови, и Ребекка не разочаровала. – Я рассказала, что это ты придумала способ. И лично я ничем не могу помочь, – мои брови подскочили ещё выше, и это не осталось незамеченным. – Буду я ещё помогать нечестным конкурентам. Так Франц мне после её ухода сказал, что уже второй день наблюдает, как наши соседки рассматривают горшки с петуниями. – Пусть рассматривают, – с улыбкой сказала я. У Маррена мы не стали задерживаться. Его помощник помог загрузить центрифугу, а уж вафельницу и миксер я унесла сама. За артефакты отдала полтора золотых, что существенно снизило запас наличности. Благо ещё центрифуга досталась нам по себестоимости, восемьдесят серебряников. Собственно, по словам Филиппа, миксер и вафельница тоже практически по себестоимости мне достались, только за использование патента пришлось мне доплатить. В ателье модистка уже без особого интереса посмотрела на мои платья, но цену не пыталась сбить. – Я могу остальные платья сдать в другие магазины, – предложила я. – Да не стоит. Я возьму всё. Сейчас розовый цвет на пике популярности, – возразила модистка, отсчитывая монеты. – А что с нашим заказом? – Ах, да, платья готовы, – она позвала помощницу. И вскоре нам вынесли три свертка, каждый из которых был подписан. По возвращении в гостиницу я раздала свертки девчатам и попросила их сразу переодеться. И в это время объясняла прачкам, как пользоваться центрифугой на примере. Ничего особенного в этом не было. Кнопочка запускала вращение корпуса на две минуты, жидкость же через шланг сливали в канализацию. Увидев эффект от такого отжима, прачки чуть в ладоши не захлопали от радости. Вскоре горничные спустились вниз, произведя ошеломительный эффект. Они ещё и подкрасились и прически подправили, так что выглядели сейчас, как конфетки. Надо будет обязательно их отцу показать. – В пять часов выйдите все втроем в фойе, – с заговорческим видом произнесла я. – Хочу, чтобы отец на вас полюбовался. И дождавшись их согласия, поспешила в дом. Пора уже готовиться к выходу в свет. Мне ведь ещё нужно несколько баночек с алоэ вера заготовить. Наполнив гелем ещё парочку баночек, я занялась упаковкой духов. Первое, что я сделала –вырезала кружочки из картона по размеру стопочек, хоть какая-то «закрывашка» будет. А после разрезала свой детский бархатный плащ на квадратные лоскутки, три из них пошли на упаковку имеющихся духов. Просто поставила каждый в центре лоскута и, свернув ткань, как обертку к конфете «Костер», завязала нитку на месте свертывания. Более удобные мешочки сошью, как будет свободная минута. Лишь бы она появилась, эта минутка. Пока занималась духами, рылась в памяти в поисках средств для укладки волос. Моя бабушка рассказывала, что во время её молодости пользовались пивом, но как-то не хочется испытывать этот способ. Запах дума будет специфический.. В древности волосы укладывали жиром, в средние века ещё и мукой посыпали. Бррр! Нет, надо другие способы вспомнить. Я ведь когда-то читала об этом. Волосы можно желатином укладывать, сахаром (но не летом, иначе все насекомые в округе слетятся). Или семена льна сварить. Точно! Этим я и займусь. Только надо уже поторопиться, времени осталось мало. Сложностей с приготовлением геля не возникло. Карлу отец после обеда отпустил, так что проблема была только в том, чтобы найти семена льна. Варила я их на слабом огне, минут пятнадцать, после чего процедила. И слила в баночку получившийся лосьон. Интересно, а что используют местные парикмахеры? На экскурсию к ним при случае надо сходить. Поднявшись на второй этаж, заглянула к Ребекке. Она нервно ходила из угла в угол. – А я к тебе заглядывала, – увидев меня, сказала сестра. – Я кое-что готовила на кухне, – коротко ответила, снова задумавшись о собственной лаборатории. Может, организовать её в учебной комнате? – Ты одевай платье, я сейчас приду. Захватив из комнаты гель, красители и кисточки, я вернулась к сестре. Помогла затянуть корсет и надеть платье, после чего набросила на её плечи полотенце, чтобы не заляпать наряд. И нет, в обратном порядке делать опасно, иначе сотрем весь макияж. Подкрасила сестре брови коричневым гелем, заодно уложив волоски. И намешав малинового блеска, нанесла его на губы Ребекки. Для румян добавила в эту же смесь чуть-чуть какао. С ними провозилась больше всего, просто пыталась их сделать максимально естественными. – Что будем делать с волосами? – спросила я, отходя в сторону, чтобы Ребекка смогла в зеркало на себя посмотреть. Переждав первую волну восторга, я перечислила варианты. – Оставим распущенными, соберем волосы на макушке, или сделаем изящный хвостик внизу? Ребекка выбрала второй вариант. Собрав волосы заколкой, я уложила пряди с помощью ещё теплого геля. Результат понравился нам обеим. Оставив сестру, я направилась к себе, чтобы заняться уже своей внешностью. Все ещё волновалась насчет своих объемов, поэтому затянула корсет потуже, но платье легко село. Поглядев в зеркало, убедилась, что мне не показалось. Оно сейчас сидело идеально, то есть за два дня я похудела почти на размер? Удивительно! Волосы я сразу решила оставить распущенными, чтобы все ещё массивные плечи не так бросались в глаза. Аккуратно расчесала пряди и, набрав на ладони оставшийся гель, втерла его в волосы. Сделала пробор сбоку, чтобы с одной стороны объем был больше. Чуть начесала у лба волосы и тщательно уложила волнистые волосы. Из украшений снова выбрала набор с изумрудами. Нанесла макияж: брови, губы, щечки. Подумав, попробовала ещё коричневым гелем чуть затемнить два лишних подбородка. Вроде получилось неплохо, или мне уже кажется? Чтобы была возможность подкрасить губы, обе баночки с алоэ вера решила превратить в блеск для губ одну для себя, другую – сестре. Свой блеск положила в ридикюль, как и духи для Фредерики. Нанесла духи на запястье и на шею с задней стороны, после чего и моя стопочка с духами заняла место в сумочке. Обула более изящные туфельки на небольшом каблуке. И бросила ещё один взгляд в зеркало. Отлично выгляжу. Захватив блеск и духи для сестры, я прошла ванную комнату насквозь, чтобы попасть к сестре. – Я готова, – объявила она. – Ещё нет, – возразила я и протянула ей духи. Сестра не мешкала и после тоже решила взять их с собой. – Ребекка, если спросят про духи – просто загадочно улыбнись в ответ. Держи интригу. Если будет подходящий момент, подарим Фредерике духи. И уже тогда я объявлю, что эти духи сама сделала, – подумав, я продолжила с гордостью за себя. – Вроде сегодня я подобрала идеальные пропорции, в прошлые разы они были более жидкие. Осталось только проверить, как долго они продержаться. Да, я знаю, что в нашем мире первыми изобрели именно твердые духи, но в памяти Аннет такого варианта не было. А в парфюмерные магазины она несколько раз заходила с сестрой, но цены пугали. Продавец тогда распинался, что эти духи из самого Деламара, а не какая-нибудь дешевая подделка. И пусть твердые духи не такие сильные и стойкие, как обычные, но этот вариант уж точно доступнее. Осталось только тару более удобную сделать. В раздумьях спустилась по лестнице, а в холле нас уже ждал отец во фраке. Хм, а он выглядит весьма неплохо. Надо постараться вспомнить варианты мужских запахов. – Мои прелестницы, – с гордостью произнес Эгмонт. – Как бы вас не похитили после сегодняшнего приёма. – Меня ещё не так просто похитить, – со смешком выдала я, намекая на свой вес. Сестра улыбнулась. – Уже намного проще, чем неделю назад. И такими темпами через месяц ты будешь стройнее меня. Мужчина тем временем открыл входную дверь и отступил, пропуская нас вперед. Я выскользнула первой, чтобы задать направление. А то Ребекка может и к калитке нас провести. В холле гостиницы уже все были в сборе. Увидев меня, девушки поднялись, а при появлении Эгмонта сделали книксен одновременно. Отец был поражен настолько, что даже слов подходящих не мог найти. – Доброго вам вечера, красавицы, – наконец, произнес он. – Теперь вы должны так выглядеть всегда, – добавила я с улыбкой. Отец только кивнул и продолжил движение дальше. Все же даже такая униформа смотрится ошеломляюще. А возле крыльца нас уже ожидала карета. Поездка заняла минут десять, за которые Ребекка умудрилась извертеться вся. Ни дать ни взять – дебютантка, ожидающая представление королю. Попыталась отвлечь её разговором, но ничего не вышло. На улице отец подал руки нам обеим. Уже на крыльце я снова обратилась к сестре. – Выдохни. Выпрями спину и расправь плечи. Как ни странно, Ребекка выполнила требуемое. И даже смогла улыбнуться. Так что в особняк Готье мы вошли, как равные, а не как бедные родственники. Хозяева встречали всех в холле. Обменявшись приветствиями и светскими поцелуями, мы прошли в гостиную. Все девушки красовались в светлых платьях, так что с палитрой сестра угадала. Отец здоровался со знакомыми, Ребекка кому-то помахала. А я смотрела по сторонам, пытаясь найти хоть одно знакомое лицо. – Аннет, – окликнула меня жгучая брюнетка. Пришлось напрячь память, чтобы вспомнить её. Они с Аннет вместе ходили в школу для измерения потенциала. – Чудесно выглядишь, – выдала Коринна с улыбкой, а в глазах никакой радости. – И ты тоже, Коринна, – улыбнулась и я, поддаваясь напору девушки. Она чмокнула воздух возле моей щеки. – У тебя интересные духи, – пробормотала брюнетка. И с задором уточнила. – Все-таки уговорила отца купить тебе флакончик? – Коринна, – к нам приблизилась моя сестра. – Давно не виделись. – Мы с родителями с начала весны на юге отдыхали, – Коринна не пропустила возможность похвастаться таким событием и начала перечислять все прелести курортного городка. Присоединившийся к нам Михель подхватил тему отдыха на море. – Ребекка, а может нам в свадебное путешествие съездить в Верену? – предложил неожиданно он. И сестра с воодушевлением согласилась. Как-то незаметно к нашему кружку подтянулись друзья Михеля. А потом и подруги Коринны. Я же все больше отмалчивалась, пытаясь выловить из их болтовни что-нибудь полезное. – Друзья, – обратился Лукаш к присутствующим. И театральным жестом указал на столовую. – Прошу к столу. Как я и предполагала, блюда были вкусными и разнообразными, но диетическое я нашла с трудом. Тем временем, Лукаш объявил о помолвке его сына и Ребекки. И все поддержали тост за счастье молодой пары. Разговоры сразу стали оживленнее. Я же продолжала отмалчиваться, наблюдая за окружающими. А после ужина гости перекочевали в просторное помещение. По периметру комнаты стояли столы со стульями и диванчики, а в центре пусто. Но только когда зазвучала музыка, я поняла, для чего предназначено это помещение. Михель тут же похитил Ребекку, а точнее пригласил на танец. И глядя на них, я с удовлетворением отметила собственное спокойствие. А значит, чувства Аннет к Михелю ушли. Задумавшись, я пропустила приближение какого-то мальчишки. Хотя Алард был сверстником Михеля, но воспринимать его серьезно я не могла. – Разрешите пригласить вас на танец, Аннет. – Я не танцую, – с извиняющейся улыбкой ответила я. И, понизив голос, добавила. – Не умею, совсем. – Здесь нет ничего сложного, – настаивал молодой человек. – Алард, представьте, что будет, если я оступлюсь, – предложила я и осеклась. Намекать на его субтильность не стоит. – Я не дам вам упасть. – В одиночестве, – мысленно закончила я, в красках представляя, как падаю я, а сверху этот мальчишка приземляется. – Алард, не будь так навязчив, – в наш разговор вмешался представительный мужчина лет за тридцать. Алард сразу стушевался и, буркнув извинения, слился в неизвестном направлении. – Армин Плежан, к вашим услугам, – пленив мою ладонь, мужчина поцеловал воздух над кистью. – Аннет Дюран, – я сделала книксен и с улыбкой добавила. – Вы меня сейчас, действительно, выручили. – Если не секрет, скажите, вы, действительно, не умеете танцевать? – Не умею, – легко подтвердила я. На самом деле Аннет успела побывать на первых занятиях танцами. Но после ссылки в деревню в то черное лето, к этим урокам не вернулась. – И попробовать не хотите? – закинул удочку Армин. – Не сегодня, – откликнулась я. А вот через месяц, когда местные мужчины смогут меня в случае чего поддержать, можно будет попробовать. – Тогда как же мне вас развлечь? – озадачился мужчина. – Может, сыграем в карты?.. – Вы не обязаны меня развлекать, – перебила я его. – Верно, – он неторопливо кивнул и продолжил. – Но я этого хочу. – Тогда вы можете рассказать мне об окружающих? Кто чем занимается? – предложила я, не понимая мотивов Армина. Хотя, может он просто следует правилам хорошего тона? – И кто же вам так интересен? – чуть поддаваясь ко мне, уточнил мужчина. Я пожала плечами. – Начните с себя. – Я – глава гильдии парфюмеров, – произнес Армин. А я чуть воздухом не подавилась от неожиданности. На ловца и зверь бежит. Только кто сейчас ловец, а кто зверь? Мужчина втянул носом воздух рядом со мной и как-то излишне интимно выдал. – И должен отметить, что у вас весьма интересные духи. Апельсин, мята… Чувствую и хвойные нотки… Не помню такого запаха в коллекциях парфюмерии Деламара. – А его и нет там, – я прикусила губу, обдумывая ситуацию. Ай! Хуже все равно не будет! – Ведь я сама изготовила этот аромат. Лицо Армина вытянулось так, будто я сказала, что Луна упала на Землю. На миг даже показалось, что у него сейчас удар случиться. Ага! Солнечный. – Аннет, вы хотите сказать, что сами сделали духи? – недоверчиво переспросил Армин. Я еле заметно кивнула. – А что вас так удивляет? – Парфюмеры Деламара держат в строгом секрете способ приготовления духов, – пробормотал Армин. – Не пропорции эфирных масел в них, а именно рецепт изготовления. Парфюмеры остального мира бьются над этой тайной, но она остается неразгаданной. Чего только не предлагали им в обмен, но они молчат. Так что моя гильдия сейчас занимается изготовлением эфирных масел и цветочных эссенций. Некоторые гильдийцы все ещё проводят опыты, но… – Армин покачал головой. – А вы так просто говорите, что сами изготовили духи. – Я не… – начала я и осеклась. Ненавижу оправдываться из-за чужого тугодумия. Выдохнула медленно. Попытка номер два. – Я не говорю, что раскрыла их секрет. Да я даже не имела это в виду. Я просто создала аромат и придумала, как его зафиксировать. Стойкость таких духов я пока точно не знаю, но прошло уже два часа после нанесения, а они все ещё на мне. Только сейчас обратила внимания, что голоса вокруг стихли. Огляделась: нет, на нас смотрели не все, а только те, что были близко и видимо слышали наш разговор. Но от такого внимания стало не по себе. – И что же это за способ? – со снисходительной усмешкой уточнил Армин. Я открыла рот и тут же его закрыла. Он меня на «слабо» берет? – Вы, действительно, думаете, что я так просто вам о нем поведаю? – я практически скопировала его снисходительную усмешку, подмечая, что к нам приближается Фредерика с мужем. В глазах парфюмера промелькнула растерянность, но сказать он ничего не успел. – У вас что-то случилось? – поинтересовалась хозяйка вечера с легкой улыбкой. – Ничего, – я постаралась улыбнуться также безоблачно. – Мы просто рассуждаем о парфюмерии. Ах, да, совсем забыла. Я же вам подарок небольшой приготовила. Не знаю, насколько он ценный, но я старалась, – я уже открыла ридикюль и достала бархатный кулечек, повязанный желтой ниткой. Протянула его на раскрытой ладони. – Что это? – с искренним любопытством спросила Фредерика, развязывая бантик. – Духи, – коротко ответила я. Фредерика потрясла стопку, разглядывая её содержимое. И я пояснила. – Твердые. Над упаковкой надо будет ещё поработать. А сейчас нажмите на краешек картонки, чтобы поднялся другой. Уже через несколько секунд Фредерика нанесла чуть-чуть духов на подушку большого пальца и втянула аромат. – Какая прелесть, – выдохнула она. – Лукаш, родной, это, действительно, духи. Моя любимая роза. Лукаш забрал у неё стопочку и с интересом начал разглядывать содержимое. – Рецепта там нет, – с улыбкой сказала я и решила идти ва-банк. – Но я могу поделиться им и даже взять вас, господин Готье, в соавторы, если вы сможете организовать нам патент с исключительной лицензией на это изобретение. И снова в зале повисла подозрительная тишина. А нет, это просто закончилась одна мелодия и сейчас начнется следующая. Лукаш переглянулся с Армином. И в этот момент к нам приблизился Эгмонт. – Дочь, кто ж такими щедрыми предложениями разбрасывается? – с укоризной выдал отец. – Мы и сами сможем организовать этот патент. В следующем месяце… – Завтра, – выпалил Плежан. – Я организую вам рассмотрение исключительного патента на твердые духи. А взамен вы научите меня их изготавливать. Странное требование, ведь после лицензирования рецепт будет известен всем. А вот за его использование парфюмеры будут платить мне процент. Или он рассчитывает как-то обойти этот налог? Или сделать его мизерным? Я скептически оглядела мужчину, требуя разъяснения. – Может, вам лучше уединиться в кабинете? – предложил Лукаш. И мы синхронно кивнули в ответ. (обратно)
Глава 15
Эгмонт решил пойти вместе с нами, оказывая мне скорее моральную поддержку, чем как-то фактически влияя на процесс. Хотя возможно именно благодаря присутствию отца переговоры прошли удачно. Армин, действительно, хотел, чтобы я его детально обучила изготовлению духов, предоставляя на время сотрудничества свою лабораторию в полное мое распоряжение. – Я хочу организовать и свою лабораторию, – негромко заметила я. – Поможете? – Армин приподнял брови, и я пояснила. – Я буду заниматься не только духами, но и… другими изобретениями. И да, у меня есть идеи насчет привычных жидких духов, но для её проверки понадобится время. – Поделитесь? – поинтересовался Плежан. – А что я буду с этого иметь? – ответила я в духе прожженного еврея. – А что вы хотите, Аннет? – в мужчине тоже чувствуются еврейские корни. – Помощь с патентами и десять процентов с продаж духов. Армин кивнул с легкой удовлетворенной улыбкой. Мало запросила? Вопросительно посмотрела на отца, но он явно не понял, чего я от него хочу. – Тогда завтра к девяти утра вы должны подойти к городской ратуше, – решил поторопить меня парфюмер. И только в этот момент я вспомнила про гостиницу. Я же обещала Францу помочь с новыми гостями. – А сколько времени потребуется на оформление патента? – уточнила я. – Я должен был выступать на Совете третьим, так что до первого перерыва, то есть не больше часа, – Армин пожал плечами. Выступать? А вот это дело я не особо люблю. – Мне нужно будет доказать полезность моего изобретения для страны? – уточнила я на всякий случай. И снова получила снисходительную усмешку в ответ. РРР! – В городском совете нет глупых людей, так что доказывать не придется. Вам надо будет просто рассказать про изобретение в двух словах. – Армин неожиданно подался вперед и с искренним любопытством сказал. – Если честно, мне жутко интересно узнать, откуда вообще появилась идея твердых духов. – Когда я озвучу рецепт, вы сразу поймете, что меня вдохновило, – пообещала я с улыбкой. Думаю, аналогию с ароматическими свечами заметят все. А они появились чуть больше месяца назад, то есть май Аннет, действительно, могла посвятить опытам с духами. Отец был занят гостиницами, Ребекка – Михелем. И неважно, что настоящая Аннет все свободное время этой весной уделяла мечтам об ухажере. Армин кивнул с понимающей улыбкой. И вот лучше бы он её приберег для других. Ведь хороший мужчина, умный, хваткий. Что ж он меня воспринимает неразумным дитем? – В лаборатории мне нужны будут все возможные эфирные масла и вытяжки. А также базовые масла: оливковое, миндальное или масло виноградных косточек. – Базовые? – переспросил Армин. Ой! Как все запущено-то?! Я молча кивнула, не желая сейчас вдаваться в подробности. Про воск парфюмер завтра узнает. Не думаю, что возникнут сложности с его приобретением. Тара? Я улыбнулась в предвкушении: как хорошо все-таки переложить часть работы на чужие плечи. Я подробно описала Плежану, какая необходима тара под духи на примере той же стопочки. После городского совета он этим и займется. А занятия, совмещенные с опытами и экспериментами, мы тогда начнем во вторник. Отчего-то это не вызвало оптимизма у парфюмера. – Будь моя воля – утащил бы вас прямо с этого вечера к себе в лабораторию, – признался Армин с тяжелым вздохом. На что Эгмонт выразительно кашлянул. Я же усмехнулась, понимая состояние Плежана. Обговорив детали завтрашнего мероприятия, мы вернулись к остальным гостям. Интерес к танцам за время нашего отсутствия поутих. В центре зала кружилось всего несколько пар. Я шла под руку с отцом, прислушиваясь к разговорам окружающих. – А я слышала, что эта невзрачная Арманди просто околдовала герцога де Ревиля… Сначала я даже не поняла, что зацепило в этой фразе. Арманди? Катя или кто-то другой из этого рода? Однако среагировала я сразу и постаралась ненавязчиво свернуть в сторону переговаривающихся кумушек. Благо Фредерика была среди них, так что повод присоединиться к ним был. – Фредерика, а ты что молчишь? – обратилась другая женщина к госпоже Готье. – Неужели твой сын ничего про их роман не рассказывал? – Дамы, про этот роман судачит весь Север. И я вряд ли сообщу что-то новое, – начала Фредерика, а глаза у самой горят от предвкушения. – Хотя в последнем письме Адальрик упоминал, что в конце августа герцог собирается приехать в столицу, чтобы представить свою невесту королю… – Да не может быть! – весьма эмоционально отреагировала худощавая женщина предпенсионного возраста. Её голос я узнала: именно её фраза заставила меня свернуть к этой группке. – А вы о ком говорите? – не смогла сдержать я любопытства. И меня тут же наперебой начали просвещать и о красавце Джереоне де Ревиле и о его увлечении виконтессой из разорившегося рода. Мне приходилось постоянно направлять беседу в сторону виконтессы де Арманди, так как о герцоге сплетничать было интереснее, чем об умной целеустремленной девушке, которая за полтора месяца выплатила долги своего брата. О Катрин же говорили с затаенной завистью, постоянно возвращаясь к ничем не примечательной внешности, так как о других недостатках они не знали. Хотя ходили слухи об её романе с офицером. Впрочем, это далеко не факт. Да и не стал бы герцог связываться с порченной… Несмотря на ядовитые комментарии местных матрон, я с трудом сдерживала счастливую улыбку. Катя сама приедет в столицу в конце лета. Да, я хотела увидеть её прямо сейчас, но была реалистом. Женщины здесь редко путешествуют в одиночестве. Да и не отпустит меня отец непонятно куда непонятно зачем. А вот идея, как списаться с Катрин, у меня появилась. Когда появится мыло, можно будет сделать деловое предложение по поводу изготовления небольших брусков для гостиницы. Хотя… возможно этот фокус и с митенками можно провернуть, уже в мой салон красоты. Задумавшись, я пропустила появление сестры в компании с Михелем. Она увела меня в дамскую комнату, чтобы мы обе подправили макияж. К сожалению, а может, наоборот, к радости по пути за нами увязалась Коринна. И заметив эффект от нанесения блеска для губ, чуть не вырвала баночку из моих рук. Понюхав гель, попросила попробовать нанести гель. И тут же начала расспрашивать о его составе, я же только загадочно улыбалась. Не удивилась, когда на вечере поползли девичьи шепотки о блеске для губ. Уважаемые матроны старались не показывать заинтересованность, но думаю, именно они отправили Фредерику на разведку. Разглядев мое «изобретение», она даже предложила пробную партию продавать в их аптеке. Я неопределенно пожала плечами, обмолвившись о желании создать свой салон красоты. Это заявление вызвало интерес у матрон. Так что по итогу вечера могу с уверенностью сказать, что всё сложилось наилучшим образом. Вот только по дороге домой Эгмонт смотрел на меня очень строго. А по прибытии попросил пройти к нему в кабинет. – Анни, – начал он, устало опустившись в кресло – Почему я о твоих планах узнаю от посторонних людей? При этом я толком не знаю, что ответить на вопросы моих друзей об этом заведении… Что это за салон такой? Это кого из матрон он записал в свои друзья? Или кто-то из уважаемых дам успел мужу доложить о планах младшей Дюран. Судя по реакции Фредерики, мое желание открыть свое дело вызвало удивление, но не шок. А значит, женщины здесь могут вести бизнес, хотя это по магазинчику Ивонны было понятно (изначально её муж его организовывал). Эти мысли вихрем пронеслись в моей голове, оставляя легкое недовольство собой. Можно было догадаться, что эти новости дойдут до отца. – Салон? Это место, где я смогу торговать всеми новинками, что уже придумала, – пожав плечами, я улыбнулась.– А идея этого салона родилась спонтанно. Фредерика предложила продавать мои изобретения у них в аптеке, но.... Зачем нам другому человеку отдавать большую часть прибыли? – я снова пожала плечами и достала из сумки баночку с блеском для губ. – Да и не хотела я, чтобы этот блеск попал в руки Лукаша. Боюсь, что он за пару минут раскроет его состав. Я нанесла на руку полосочку блеска, чтобы показать отцу какой эффект он дает. Эгмонт хмыкнул, с интересом разглядывая сначала штрих на подушечке большого пальца, а потом и меня. – Значит, про лабораторию ты говорила с Плежаном серьезно, – задумчиво пробормотал он. – Где хочешь её организовать? – В учебной комнате думала, – призналась я. Эгмонт кивнул, давая разрешение. – Чем ещё я могу тебе помочь? – спросил отец вкрадчиво. И по его голосу я поняла, что он серьезно предлагает помощь. – Поискать место для салона? – Я присмотрела уже одно подходящее местечко, – призналась я. – Неподалеку отсюда. Мне нужны будут деньги на аренду и закуп материалов. Но насколько я помню, ты мне премию обещал. Да и процент с продажи духов скоро начнет капать. Отец же продолжил расспросы о салоне. В общих чертах рассказала о заведении. Сама не заметила, как рассказ превратился в активные обсуждения, как лучше распланировать помещение. Пусть отец не разбирался особо в женских штучках, но мыслил, как деловой человек. Да и связи среди поставщиков у него были. Также он пообещал посмотреть, как оптимизировать налогообложение и бухгалтерский учет этого заведение. Хотя с последним мне помощь и не нужна была, но я не стала останавливать его порыв. Тем более, что пару полезных советов он дал. Все изобретения в сфере косметологии, лучше сразу патентовать в гильдии аптекарей. Но средства для волос правильнее патентовать в гильдии парикмахеров, для чего мне в первую очередь надо вступить в эти гильдии. Там же можно присмотреть толкового парикмахера и аптекаря. Хотя после сегодняшней демонстрации изобретений Лукаш с радостью согласиться взять меня на обучение. Так, по крайней мере, предполагал Эгмонт. Расстались мы с отцом далеко за полночь. Я решила не засиживаться за книгами, так как утром было ответственное мероприятие. Зарядила на автомате два светильника, выпила настой сенны и завалилась спать. Проснулась от уже привычных ощущений. Умылась и сделала легкую зарядку. Пока приводила себя в порядок, обдумывала свой наряд. В итоге решила просто сменить блузку на более строгий вариант с длинными рукавами. Привычный коричневый корсет и юбка смотрелись с ней превосходно. Волосы оставила распущенными, благо кудри ещё не распались окончательно благодаря «гелю» для волос. Заглянула к сестре, чтобы одолжить у неё духи. Двух вариантов твердых духов было маловато, но это лучше чем один. Записала на листочке рецепт изготовления: две чайные ложки воска, две чайные ложки базового масла, и сорок-шестьдесят капель эфирных масел. И расписала подробно все этапы. Уже на другом листе нарисовала таблицу: верхние, средние и нижние ноты. Записала несколько наиболее ходовых ароматов в каждой колонке и поняла, что в памяти нужно будет конкретно покопаться, чтобы вспомнить больше. А значит, оставим это дело на вечер. Сейчас же надо позавтракать и выдвигаться в ратушу. Поставила обе рюмочки с духами в деревянную шкатулку, выгрузив из неё украшения. Туда же положила рецепт. Ещё и сумочку захватила с блеском для губ. После заедем с отцом в гильдию аптекарей. А вот с цирюльниками я решила пока не спешить. Надо сначала узнать про басму и хну и поэкспериментировать с покраской. В столовой уже был накрыт стол. И яичница, и оладьи и шарлотка были вкусными, но аппетита у меня не было. С неудовольствием осознала, что все-таки волнуюсь перед выступлением на городском совете. Поэтому толком и не могла поесть. Отец, как и говорил, отправился в ратушу вместе со мной. Проходя мимо Франца, вспомнила про газеты и попросила его купить несколько штук и положить на тумбочку. Мы и сами купили один экземпляр у пробегавшего мимо мальчишки. И пока добирались до ратуши, я успела найти объявление о нашей гостинице. Собственно эти поиски, как и чтение новостей, немного отвлекли от предстоящего испытания. Плежан ждал нас у дверей ратуши. Волновался он не меньше моего, но всячески пытался приободрить меня, когда мы шли к нужному кабинету. Это меня даже позабавило. И именно благодаря такому настрою время ожидания пролетело быстро. И вот уже секретарь озвучила направление моего изобретения, о котором её предупредил Армин. – Добрый день! – поздоровалась я с членами совета. – Меня зовут Аннет Дюран. Я изобрела твердые духи. Их стойкость, согласно проведенному вчера испытанию, три-четыре часа. Рецепт не сложный, ингредиенты не дорогие, время приготовления около часа, при условии, что аромат уже продуман. Процесс создания ароматов может занимать до нескольких дней, – я выдохнула и, улыбнувшись, описала процесс изготовления духов. В это время духи уже ходили по рукам. Так что вскоре мне одобрили патент без всяких проволочек. Впрочем, и все остальные изобретатели получили патенты, кому-то задавали уточняющие вопросы, но специально палки в колеса никому не вставляли. Уже в начале одиннадцатого часа мы с Плежаном покинули Совет. По дороге Армин заверил, что закупит лучший воск в промышленных масштабах, на что я только улыбнулась. И да, как я и рассчитывала, он провел аналогию с ароматическими свечами. Армин попытался намекнуть, что можно прямо сегодня приступать к экспериментам, но я притворилась, что намека не поняла. Помогая забраться мне в экипаж, мужчина предложил заехать за мной завтра в девять утра. Я благосклонно приняла предложение, отец просто кивнул. В гильдии аптекарей тоже не возникло проволочек. Отец внес необходимую плату, я написала рецепт блеска для губ. И вскоре патент с неисключительной лицензией был оформлен. Вернувшись в гостиницу, я испытала легкое разочарование: очереди из новых постояльцев не было. Но после разговора с Францом стало полегче. Оказалось, он уже два номера заселил за те два часа, что нас не было. С такой скоростью к концу дня мы можем половину гостиницы заселить. В лучшем случае. Мимоходом заглянула в столовую и замерла. Амалия сделала из неё «конфетку»: на каждом столе помимо гармонично подобранной посуды, стояли вазы с цветами. Решила найти девушку и похвалить её, поэтому и направилась на кухню, где и застала всю компанию, опять уплетающую блинчики за обе щеки. От невыносимо аппетитного запаха желудок взвыл бешеным носорогом. Амалия, ни слова не говоря, вручила мне тарелку с блинчиками, а Агна налила чай. Так что отказаться у меня бы не получилось. Заморив червячка двумя блинчиками, я мужественно смогла отставить тарелку обратно на стол. Прачки тем временем вернулись к работе. Судя по количеству грязного белья, сегодня они точно закончат с этим делом. Оглядела нарядных горничных и только тогда вспомнила, что мы хотели еще одну девушку сегодня нанять. И охранника. После обеда съездить в гильдию или этот вопрос пока терпит? А ещё я хотела пломбир приготовить и вафли постряпать. – Амалия, в обед заглянешь к нам в коттедж? Хочу тебя кое-чему научить, – протянула я. Девушка, улыбнувшись, кивнула головой. А я залпом допила чай и, поднялась. – Кстати, мне понравилось оформление столовой. Только успокой меня и скажи, что Ребекка разрешила тебе ограбить наш сад. – Госпожа Ребекка сама предложила использовать ваши цветы, – уверенно ответила Амалия. Прозвучало убедительно. Кивнула и направилась обратно в холл. Уже в столовой услышала голоса, причем Франц разговаривал с новыми гостями весьма дружелюбно, хотя меня он не видел. Даже вариант с завтраками предложил и меню показал. Прогресс, однако. Вышла в холл и, улучив момент, предложила новым постояльцам показать свободные номера, чтобы они выбрали. Два друга (или брата) переглянулись растерянно и неуверенно кивнули. Попросила ключи у Франца от свободных номеров с двумя кроватями на втором этаже. Но они остановили свой выбор на первом же номере. Рассказала про ванную комнату в конце коридора, пока мы спускались на первый этаж. Они оплатили проживание до конца недели. И это радовало. Но до обеда больше новых постояльцев не было. Прежде чем я ушла на обед, попросила Сабину подежурить в холле, чтобы в случае чего предложить показать свободные комнаты. И захватив с собой Амалию, направилась в коттедж. Тесто на вафли приготовила за пять минут, она тут же его записала. И с интересом следила за процессом выпекания, как и Карла. После третьей скрученной вафли, предложила Амалии потренироваться, потом и Карле. Заметив, что они уже отлично справляются, спустилась в подвал за охлажденными сливками. Время уже поджимало, но я была уверенна, что успею приготовить пломбир. С миксером его быстро сделать. Наблюдала несколько раз, как Катя это делала, так что трудностей не возникло. Засомневалась только насчет пропорций, в итоге решила взять один к одному, то есть на малую крынку сливок одну почти полную банку сгущенки. За этим действом также внимательно наблюдали мои ученицы. Ребекка залетела на кухню, когда я уже утрамбовывала полученную смесь в ковшик. – Карла, почему ещё не накрыто на обед? – возмущенно спросила она. – Ребекка, сейчас мы быстренько все сделаем, – вмешалась я. – Мы немного с десертом задержались. И, правда, вчетвером мы накрыли на стол буквально за пять минут. Несколько вафель я отдала Амалии, чтобы она сотрудников гостиницы угостила. Я бы и больше отдала, чтобы не подвергать себя слишком большому искушению, но не знала, насколько они зайдут родным. А зашли они хорошо. За кружкой чая я долго растягивала удовольствие, но вафля все равно слишком быстро закончилась. Поэтому я постаралась сосредоточиться на разговоре с отцом. – Пап, а когда мы поедем охранника нанимать? – спросила я. – Да и ещё одна горничная нам нужна. – Завтра с утра я с Ребеккой съезжу в гильдию, – после минутного замешательства ответил отец. Хотела бы сама проконтролировать, но думаю, они справятся и без меня. – А сегодня мы с тобой собирались в тот магазинчик сходить. Во сколько вы с Ивонной договорились встретиться? – В пять вечера, – я пожала плечами. Ивонна обещала, что и с плотником договорится, чтобы он к этому времени подошел. – Может, мне договориться со знакомым бригадиром, чтобы он посмотрел, во сколько ремонт встанет? – предложил отец. – Ивонна должна подготовить смету, – я снова пожала плечами. – Но если за консультацию он не запросит много, почему бы и нет? (обратно)
Глава 16
После обеда я снова вернулась в гостиницу. И до половины пятого подстраховывала Франца. За это время у нас появились ещё постояльцы: молодожены, купец, и целое семейство с двумя девочками-погодками подросткового возраста. И купец, и молодожены согласились на завтрак, а вот семьярешила сэкономить. Перед посещением Ивонны забежала домой за сумочкой. А на обратной дороге меня перехватил Эгмонт и дальше мы пошли вместе. В дверях гостиницы столкнулись с крупным мужчиной лет за сорок. – Анни, это мой хороший знакомый, Сиггард Фарси. Он руководит лучшей бригадой ремонтников столицы,– отец и меня представил ему. – Приятно познакомиться, – вежливо откликнулась я. Сиггард просто кивнул в ответ. И мы направились к магазинчику Ивонны, где уже я знакомила мужчин со своим будущим деловым партнером. И пока Сиггард осматривал помещение, зарисовала на листике план помещения, заодно согласовывая с Ивонной придуманные вчера с отцом изменения. – Ты не считала ещё смету на ремонт? – тихо уточнила я у неё. – Не успела ещё, – покаянно призналась женщина. – Но я договорилась с плотником, он подойдет через, – взгляд на настенные часы, – десять минут. А со швеей я договорилась о встрече на шесть часов. Я кивнула, не показывая досады. Надо было Амалию с собой взять. Хотя швею можно будет пригласить в гостиницу для знакомства с будущей ученицей. Тем временем Сиггард сделал необходимые замеры и поинтересовался, чего мы хотим. И мы стали наперебой рассказывать о нашей затее. Впрочем, вскоре я уступила право вести переговоры Ивонне. И правильно сделала: когда речь зашла о стоимости ремонта, женщина торговалась до последнего. Я только диву давалась, как она отважно спорила с этим громилой. В разгар споров в магазинчик зашел сухопарый мужчина лет так тридцати. Осознав, что это и есть столяр, снова села за художества. Вырисовывала офисное кресло, параллельно обдумывая, как можно сделать так, чтобы высота регулировалась. Или пока не заморачиваться с этим моментом? Наконец, Ивонна с Сиггардом пришли к согласию. Отец вручил ему аванс – треть платежа, и великан отправился на закупку материалов, обещая приступить к работам уже завтра. Я только в изумлении округлила глаза: к такой скорости я точно не была готова. Это значит, что до конца рабочей недели, я должна буду научить Плежана всему, что я знаю про твердые духи. Косметический ремонт займет всего пять дней, как заверил нас бригадир. В субботу я уже буду мудрить с другими вариантами блеска для губ. И надо бы ещё найти черный краситель для туши, активированного угля здесь ещё не изобрели. Пока я пребывала в прострации, Ивонна представила столяра. Алтмана. И я тут же включилась в беседу. Показав рисунок, подробно описала, что именно я хочу. Особое внимание уделила ножке и колесикам, точнее базе с пятью роликами. Намекнула на оформление патента, обговорив, что половина дохода будет моя. Алтман не сопротивлялся, только задавал все новые и новые уточняющие вопросы. Отвечала максимально подробно, и уже минут через десять мужчина кивнул и пообещал к пятнице изготовить опытный образец. А едва за ним закрылась дверь, как Ивонна выдохнула и пробормотала, не скрывая восхищение. – Какой мужчина… – Алтман? – искренне удивилась я. Ивонна посмотрела на меня, как на сумасшедшую. – Сиггард, – шепотом пояснила она. А я с трудом сдержала нервный смешок. – Итак, дорогие дамы, – начал отец, отвлекаясь от писанины. – Я тут накидал на скорую руку договор о сотрудничестве. Почитайте, обсудите, обговорите, как будете делить прибыль. А мне пора. Если решите сегодня его оформить, то приходите ко мне в кабинет. Мы дружно кивнули, и отец направился на выход. Едва же за ним закрылась дверь, как я выразительно посмотрела на Ивонну и даже приподняла бровь. – Ты это серьезно насчет Сиггарда? Женщина немного стушевалась. – Да я так… просто оценила привлекательного мужчину. Без всякого подтекста, – она ещё и потупилась, как студентка-первокурсница. У! Да это серьезно! Только влюбленность может так «преобразить» взрослую и умную женщину. – И зря, – хмыкнула я. – Ремонт будет длиться всего пять дней, так что нельзя упускать ни одной возможности сблизиться. – Он наверняка женат, – она деланно безразлично пожала плечами. – Я могу уточнить этот вопрос у отца, – продолжала я её искушать. – Я уже давно растеряла всю привлекательность… – Бред… – фыркнув от смеха, заявила я. Ивонна тяжко вздохнула, и я по её взгляду поняла, что это была не попытка откреститься. Потому уточнила. – Кто сказал тебе эту чушь? Да, ты выглядишь усталой, но это легко поправить. Можем, прямо сейчас этим заняться. – А договор? – попыталась Ивонна все же перевести разговор на другую тему. – Завтра вечером обсудим, – тут же нашлась я и глянула на настенные часы: без десяти шесть. Женщина нерешительно посмотрела на меня, и я поспешила пояснить. – Я буду занята эту неделю, смогу приходить только по вечерам. Так что руководство ремонтом будет на твоих плечах. Впрочем, трудностей возникнуть не должно, ведь вы с Сиггардом уже нашли общий язык… Ивонна фыркнула, пытаясь скрыть смешок. – А ты думаешь, я могу ему понравиться? – с надеждой спросила она после минутных колебаний. – Я не знаю его вкусов, – честно ответила я. – Но в любом случае совладелица салона красоты должна великолепно выглядеть. Так что твоей внешностью займемся прямо сейчас. Нужен будет пинцет, расческа, невидимки и заколки. – Ивонна буквально за несколько секунд достала все необходимое. А значит, о сопротивлении она забыла. – Садись, – усадила её на стул, доставая из сумки рабочий инструмент: баночку с блеском и кисточку. – Я тебе дам рецепт масок и для лица и для волос. Чтобы сегодня же сделала маску для волос. Тем временем я уже распустила её каштановые волосы, вытащив шпильки из низкого узелка. И с неудовольствием отметила не только состояние волос, но и их цвет: седых волос было много. Впрочем, волосы густые, волнистые. Покрасить и чуть подпитать масками, и они станут её главным украшением. Обошла её, чтобы увидеть лицо и начала экспериментировать с прической. Сначала на одну сторону пробор сделала, потом на другую, откинула волосы назад. Хмм, нужно будет сделать объем у корней. – Низкие прически тебе не идут, – уверенно сообщила я. – Зато распущенные волосы – это твое. – Седых волос много. – Не проблема – покрасим волосы, – заявила я. – Кстати, услуги парикмахера в этой области дорогие? – Для меня – дорого, – призналась Ивонна. И в этот момент в магазинчик зашла миниатюрная женщина её возраста. – Заходи, Паола. Знакомься, это Аннет Дюран, мой партнер. А это Паола Рамо. Мы обменялись дежурными улыбками. И я приступила к расспросам. Оказалась, Паола уволилась из ателье чуть больше месяца назад. Клиентская база у неё уже есть. Она думала, со временем открыть свое ателье, а сейчас шьет дома. Заказов хватает, поэтому и думала насчет помощницы. – А вы только шьете? Или можете и придумать фасон и сделать выкройку? – спросила я. Женщины удивленно посмотрели на меня. Что такого? У нас есть и швеи-мотористки и закройщики и модельеры. А здесь всё в одном лице? – Всё могу, – заверила меня Паола. – Тогда придумайте и нарисуйте модель бального платья, которое подошло бы мне, – предложила я. – Не оглядывайтесь на моду. Главное, чтобы я смотрелась в нём хорошо. Ещё и покрутилась перед ней, чтобы она оценила все недостатки моей фигуры. Паола кивнула и уселась за стол. И пока она рисовала, я занималась внешностью Ивонны. Чуть начесала волосы у корней и уложила красивыми волнами у лица. А после по стандартной уже схеме: оформила брови, нанесла коричневый блеск на губы, румяна рисовала им же, ибо другого цвета не было с собой. И пока наносила алоэ вера, поняла, что и маски для лица нужны питательные – кожа слишком сухая, гель впитывался буквально за секунды. Закончив с «недомакияжем», отступила назад, чтобы оценить результат. И пусть он был не грандиозным, но все же весьма существенным. В этот момент Паола рассеяно посмотрела на меня, а после перевела взгляд на Ивонну и замерла. – Неплохо, – коротко прокомментировала она и вернулась к рисунку. Запомню. Я подошла к витрине, взяла настольное зеркало и вернулась к Ивонне. Женщина, затаив дыхание, посмотрела в зеркало. И удивленно хлопнула ресницами несколько раз. А они у неё весьма неплохие: темные, длинные, с красивым изгибом, только объема бы чуть добавить. – Ивонна, тебе будет домашнее задание. Разузнай в аптеках про хну, это порошок из измельченных листьев лавсонии, и басму, её тоже делают из листьев другого растения: индигосферы. Вроде все правильно вспомнила. И пока произносила, анализировала свою речь: не проскользнет ли русское слово. Это бы означало, что такого слова нет в броссарском языке. Но нет, не проскользнуло, а значит и хна, и басма здесь есть. – Подожди, я сейчас запишу, – попросила Ивонна. И, действительно, достав перо с чернильницей (как там шариковая ручка поживает?), начала записывать. – Заодно запиши рецепт маски для волос, – я начала диктовать ингредиенты, и в какой-то момент поняла, что Паола тоже записывает. Но не стала акцентировать на этом внимание. – Ивонна, твоей коже тоже нужно питание. Скажи, у тебя есть растение алоэ вера? – Женщина покачала головой, и я тяжко вздохнула. Надо будет ещё закупить это растение. – Тогда сходим ко мне домой, я тебе баночку дам с гелем. И запишем заодно, как приготовить питательную маску для лица, – и тут же переключилась на швею. – Паола, как у нас дела продвигаются? – А, да, – она перевернула листочек: на обратной стороне уже был нарисован эскиз платья. Сделала ещё парочку штрихов и заявила. – Готово. Я со скучающим видом посмотрела на него. – Неплохо, – протянула я задумчиво. Простенько, но со вкусом. – Но не будет ли слишком просто смотреться? – Если взять изумрудный атлас, то смотреться будет шикарно. – Зеленый? – я демонстративно поморщилась. Упрощать ей работу даже не думала. – Это же не «девичий» цвет. Слишком темный. Теперь и Паола поморщилась. – Можно и другой цвет подобрать. Вам пойдет желтый, кремовый, персиковый… Любые теплые оттенки. Опаньки! Не ожидала. Я откинулась на спинку стула, новым взглядом изучая Паолу. – Какая форма оплаты вас устроит? – спросила я с интересом. – Я принята? – вроде как обрадовалась Паола. Кивнула, хотя надо сначала вопрос с оплатой решить. И видимо швея поняла причину моих колебаний. – Процент с продажи готового изделия, – я снова кивнула, подталкивая швею. – Двадцать процентов. – Десять, – тут же начала я торговаться. Нам же тоже нужно хоть какую-то прибыль с этого иметь. И да, я понимала, что сшить платье вручную – это адский труд. Почему вручную? Пока швейные машинки здесь в процессе изобретения. То есть идея есть, но с реализацией туговато. Впрочем, в нашем мире с этим тоже было сложно. Самой изобрести? Я призадумалась. Как я уже упоминала, детство и юность у меня выпали на тяжелые времена. Так что устройство обычной ручной машинки я знаю: на уроках труда все девчонки шили фартуки, юбки, сарафаны. Кто-то даже себе выпускное платье сам мастерил. Смогу ли воссоздать? Без понятия! Стоит попробовать? Естественно!!! Торговались с Паолой мы недолго, сошлись на тринадцати процентах. После чего я предложила прогуляться до гостиницы: Паолу познакомить с Амалией и отдать Ивонне гель. Уже в дороге русоволосая швея нерешительно уточнила. – А я тоже смогу покупать в магазине всякие полезные штучки для красоты? – Конечно, – тут же откликнулась я. – Причем работники будут приобретать их по себестоимости. – А воспользоваться услугами салона я смогу? Я хмыкнула и, насмешливо посмотрев на Паолу, кивнула. Первая поднялась по ступеням крыльца и открыла дверь. Даже не сомневалась в том, где я смогу найти Амалию, поэтому и направилась сразу на кухню. Женщины последовали за мной. Перезнакомив женщин, я оставила их общаться, а сама побежала в коттедж. Забрала из подвала обе баночки с гелем и двинулась обратно. Только у кабинета отца притормозила. Лучше сразу уточнить. – О, Аннет, вы пришли… – начал Эгмонт, увидев меня. – Пап, я по другому вопросу,– я торопливо перебила его. – Скажи, а Сиггард женат? – Нет, – после секундного замешательства ответил он. И я тут же побежала дальше. – А зачем?.. Видимо, осознав, что это бесполезно, отец замолчал, не пытаясь до меня докричаться. Все равно ужин впереди, и от расспросов мне не отвертеться. Надо только решить сдать Ивонну или сохранить её секрет? Вернувшись на кухню, я протянула одну баночку с гелем Ивонне, а вторую Дагмар. – Это в качестве премии за отличной сделанную работу, – я улыбнулась смущенной прачке. Сегодня она у нас работает последний день, а вот Лоре согласилась работать у нас на постоянной основе. И сейчас она с некоторым возмущением посмотрела на меня. – А тебе гель я завтра вручу, – пообещала я. Мои запасы готового геля подошли к концу, так что вечером я займусь этим вопросом. – Он очень полезен для кожи. Но позже я планирую сделать ещё лучший крем для рук. – Госпожа Аннет, я отойду с Паолой? – спросила Амалия. Видимо переговоры у них прошли удачно. – Конечно, только не задерживайся у неё сильно, а после зайдешь ко мне домой. А, да, Паола, на этой неделе у нас ремонт. Откроемся, скорее всего, на следующей неделе. Но не думаю, что клиенты пойдут сразу толпой. Поэтому я не против, если вы будете в салоне заниматься собственными заказами. – Паола аж глаза округлила от изумления, а я продолжила. – Однако у нас не должны стоять пустые манекены. В среду зайдите к вечеру к Ивонне. Я принесу несколько платьев, если они на ваш вкус будут нуждаться в переделках, вы ими займетесь. Не за бесплатно, конечно. Паола чуть заторможено кивнула и вскоре они с Амалией покинули гостиницу. Время приближалось к семи, поэтому обсудив с Ивонной планы на завтра, я проводила её до крыльца и уже там шепнула ей информацию о Сиггарде. Попрощавшись, я поспешила домой на ужин, но все равно немного опоздала. Ребекка уже хотела искать меня. По негласной традиции обсуждать дела мы начали уже за чаепитием. – Анни, а почему ты у меня про Сиггарда спросила? Как я и думала, отец не забыл про этот вопрос. – Он Ивонне глянулся, – с легкой улыбкой ответила я. Эгмонт хмыкнул, а я добавила. – Только об этом ему не говори – это секрет. Кстати, а почему ты решил оплатить ремонт в магазине? Об этом вчера речи не было. – Ты помогла мне с гостиницей, я тебе помогу с салоном. К тому же уже сегодня наша гостиница заселена на треть. Считай, я выплатил заранее тебе премию. Если учесть, что ремонт выйдет почти в десять золотых, то на то и выйдет. Но нам ещё нужно купить минимальный запас ткани. Мне нужно лабораторию организовать, да и материал закупить надо для экспериментов с косметикой. Впрочем, у меня ещё четыре розовых платья осталось. И думаю, что первые проценты с духов уже в следующий понедельник будут. – А ты займешь мне пару золотых на алхимическую лабораторию? – спросила я у Эгмонта, состроив брови домиком. – Ты явно забыла о том, что подзарядила уже восемь светильников, – с улыбкой заметил отец. – Поэтому не займу, а просто оплачу твою работу. Тем более, что с утюгами и машиной для отжимания белья, прачки справились с работой гораздо быстрее. А Лоре ещё и на меньший оклад согласилась. Стандартно им платят три золотых в месяц, а она на два согласилась. Правда, ещё и один выходной в неделю себе взяла. – Да, ей можно и два взять, – пробормотала я. Тьфу ты! Я ж хотела у Филиппа ещё фен с плойкой заказать. Завтра надо будет заскочить к нему. Обсудив планы на завтра, мы разошлись. Отец направился в гостиницу, чтобы поговорить с Францем. А мы с Ребеккой убрали со стола. Попросила Карлу завтра утром приготовить тесто на вафли. Мне одной вафли за обедом было мало, утром я смогу себе две позволить. Да и пломбир можно будет в рожок из них положить. Тяжко выдохнула: тогда я только мороженое смогу себе позволить. Захватив тонкий ножик и все оставшиеся на кухне баночки, направилась к себе обдирать алоэ вера. Провозилась с этим делом почти час, полностью изничтожив одно растение. После чего засела за написание письма Кате, тщательно обдумывая текст. Хотела намекнуть на нашу дружбу в другом мире, но так чтобы никто посторонний не догадался. В итоге после перечислений всех достоинств нашего сотрудничества в сфере продажи ажурных изделий, я написала о том, что и сама умею вязать крючком. Вот только такая красота мне не доступна. Насколько я поняла, вязание крючком здесь раньше не практиковалось и эта фраза должна привлечь её внимание. И да, я умею вязать крючком самые простые и элементарные вещи, мы с Катей в школе в один кружок ходили. После мы забросили это дело, только позже подруга вернулась к этому виду творчества, а я увлеклась косметикой и духами. Перечитала письмо ещё один раз, фраза про вязание смотрелась органично. И в зависимости от ответа Катрин де Арманди буду думать, как дальше строить наше общение. А пока надо сосредоточиться на других вещах, иначе я ещё раз пять перепишу письмо, думая как более явно намекнуть на наше тесное общение в прошлом. Усилием воли отодвинула письмо на край стола, а после решила все-таки к Эгмонту сходить за конвертом, чтобы его запечатать. – А зачем тебе конверт? – удивился мужчина моей просьбе. – Письмо в него положить и отправить адресату, – я пожала плечами, не понимая, почему это вызвало такой ажиотаж. – Кстати, можно тебя попросить отправить его завтра? – Хорошо, – ответил Эгмонт, протягивая мне конверт. У себя в комнате подписала его и тут же спустилась снова в библиотеку. – А есть возможность ускорить получение письма? – спросила я. Отец кивнул, с удивлением разглядывая имя получателя на конверте. – Срочные письма отправляют с помощью грузовых порталов, – все же пояснил он без всяких дополнительных уточнений. – Услуга, конечно, недешевая, но мы можем себе это позволить. – Спасибо, – я улыбнулась и все-таки шагнула к мужчине, чтобы чмокнуть его в щеку. Прежняя Анни часто так делала, а я всё ещё не могу привыкнуть к присутствию отца в моей жизни. С Ребеккой и то легче получилось сдружиться, так как подруг в том мире у меня было много. – Не расскажешь, о чем письмо? – с любопытством уточнил Эгмонт. – Хочу договориться о поставке митенок и других ажурных вещей в мой магазинчик, – коротко пояснила я и поторопилась покинуть кабинет. А то отец закидает меня вопросами о том, насколько это выгодно может быть. Ведь не факт, что в столице такие вещи будут пользоваться популярностью. А в своей комнате я снова засела за стол работать с начатым утром списком эфирных масел. Память, как назло хромала. Интересно здесь есть какие-то снадобья, чтобы её простимулировать? С досадой тихо выругалась и решила оставить это до завтра, Плежан ведь и сам должен знать, какие эфирные масла быстрее улетучиваются. Тем более уже записанных мной масел достаточно для составления духов. А более обширные знания могут его удивить. Успокоив себя этими мыслями, притянула к себе две книги, решая с какой начать. Легенды? Или учебник по магии? В итоге выбрала магию и, снова прочитала про медитацию. Зарядила два оставшихся светильника и уселась в позу йога, решив добиться результата, чего бы мне это не стоило. Как итог, после того, как я снова чуть не заснула, я действительно смогла сосредоточиться на своем внутреннем источнике. И начала «звать» магию, чтобы заполнить обнуленный недавно резерв. Далеко не сразу, но у меня начало получаться. Я даже как-то бодрее себя почувствовала, когда напиталась «магией» под завязку. Были бы ещё светильники, наверное, три штуки разом смогла наполнить. С чувством глубокого удовлетворения снова засела за учебник магии и начала изучать принципы построения простейших заклинаний. С трудом осилила главу, чувствуя, что желудок начинает все громче требовать еды. Спать или подкрепить силы едой? Естественно, первое. Задача похудеть в приоритете. Переодевшись ко сну и выпив отвар, я все же взяла книжку с легендами. Устаревшие фразеологизмы подействовали лучше снотворного, уже на третьей странице почувствовала, что глаза слипаются. Отключила светильник и тут же провалилась в сон. (обратно)
Глава 17
Утром снова напекла вафли. Причем несколько штук сразу свернула конусами, чтобы положить в них пломбир. Поэтому и сбежала из-за стола, когда Карла подала чай. Провозилась минут десять, но когда вернулась, родные так и не приступили к чаепитию. – А что вы?.. – начала я и тут же себя перебила. – Так даже лучше. Вручила и отцу и Ребекке по рожку с пломбиром и сама подала пример. Себе порцию сделала поменьше, так как отказаться от десерта я была не в силах. А надо было бы! С другой стороны я с самого начала думала, что утром я могу себя изредка баловать. Да и похудение продвигается семимильными шагами, я сегодня поясок на корсете ещё туже смогла застегнуть. Несмотря на все доводы, совесть не успокоилась, но хотя бы вопить перестала. Смогла даже похвалу родных расслышать. После завтрака мы с сестрой и Карлой привычно убрали со стола. И сбегав за сумкой, в которую запихала листочек с табличкой, я устремилась к выходу. Время уже к девяти подходило. И Армин Плежан, как оказалось, уже ждал меня на крыльце гостиницы. – Доброе утро! – поздоровался он с улыбкой. – Доброе, – протянула я медленно. И тут же добавила скороговоркой. – Стесняюсь спросить, как давно вы меня ждете. – Не стесняетесь, – парировал Плежан. Кивнула с виноватым видом и это снова вызвало улыбку у парфюмера. – Недолго, всего минут десять. – Фух, – выдохнула я, опираясь на протянутую руку мужчины. – Я уже подумала, что вы всю ночь поджидали. Армин устроился напротив меня в ландо и велел кучеру трогать. – Я готов ждать вас вечность, – с пафосом произнес мужчина. Я скептически приподняла бровь, а он продолжил с легкой усмешкой. – Но ваша пунктуальность меня порадовала. Хм. А меня порадовало, что он не смотрит больше на меня, как на ребенка. Но и к мужскому интересу в его взгляде я была не готова. То есть это, конечно, мне польстило, но сама я была далека от совершенства. Хотя есть же мужчины, которым пышечки нравятся. Опустив взгляд, заметила в его руке газету и попросила её почитать. Поездка не заняла много времени, поэтому я не сильно продвинулась в изучении новостей. Но на второй странице был кричащий заголовок, который пригвоздил мое внимание: «Герцог де Ревиль внес шокирующее предложение на заседании палаты Лордов». По итогу оказалось, что он предложил всем одаренным подработку – заряжать магические накопители. И это предложение было принято палатой. Отлично, теперь у меня будет ещё один источник дохода. Да и, как сказано в статье, юным дарованиям это только на пользу: больше стимула прокачивать резерв. Может, и я свой смогу таким образом увеличить? Тем временем Армин спустился на тротуар и подал мне руку. А спустя минуту мужчина уже показывал мне свою лабораторию. И могу сказать, что там я увидела нечто неординарное. То есть к механическим весам, колбочкам, мензуркам, венчикам и ступкам я была готова. Даже на ведьмовской котелок, точнее на алхимический котел настроилась. Вот только то, что он будет настоящим артефактом, я не ожидала. Без всякого огня под ним, он мог за несколько секунд вскипятить воду или зелье или остановиться на определенной температуре и поддерживать её. А ещё можно было поставить таймер и заниматься другими делами. Штука была дорогая, как сказал Плежан. И артефакт при постоянном использовании требовал частой подзарядки, но с этим у меня проблем не будет. А вот стоимость в пять золотых не радовала. Я надеялась эту сумму потратить на всю лабораторию. – Я позову подмастерьев? – уточнил Армин у меня после небольшой экскурсии в его особняке. Кивнула, перебирая бутылечки с эфирными маслами: ассортимент впечатлял. Собственно сам процесс приготовления твердых духов я продемонстрировала за двадцать минут. В процессе поняла, что базовые масла здесь называют проявителями, поэтому оказалось все не так запущено, как я боялась. Но как я и предполагала, Плежан хотел, чтобы я поделилась рецептами ароматов. Подумав, я согласилась, но сразу обговорила, что моя серия будет носить мою фамилию. Отдельным ароматам я тоже буду давать имена. Сама идея показалась Плежану интересной. С чего я об этом задумалась? Таким образом появиться шанс просигналить подругам, что я здесь. Тася о моем пребывании в этом мире должна знать, а вот Катя не может даже представить такого совпадения. На самом деле я все эти дни присматривалась к девушкам в столице, надеясь узнать в ком-то Тасю. Глупо? Быть может. Но это лучше, чем крутить постоянно в голове мысль, что подруга могла и отказаться от переселения в этот мир. Я просто дала себе установку, что Тася здесь. И вполне возможно, что она уже вычислила Катю благодаря её «изобретениям». Так что и мне надо засветиться посильнее. Одного салона красоты мало. Но над названием этого салона надо крепко подумать. А потом и договориться с газетой о рекламе косметических новинок, а, следовательно, и салона красоты. Тем временем я достала листик с таблицей и начала рассказывать про жидкие духи, а точнее про верхние, средние и низкие ноты, приводя примеры запахов. Парфюмеры и сами заметили, что некоторые эфиры быстрее «выдыхаются», но вот систематизировать эти наблюдения не стали. – Даже не знаю, что вы мне будете должны за данную табличку, – с ехидной улыбкой сказала я Плежану. – Мое сердце уже целиком принадлежит вам… – И зачем мне расчлененка? – насмешливо уточнила у чуть растерявшегося мужчины. Да, мне нравилось его дразнить, впрочем, как и ему – наша пикировка. – Придумала: мне нужен алхимический котелок. Препирались мы долго и со вкусом, точнее я доказывала, что моя табличка стоит сотни золотых, Плежан же делал вид, что не верит. Но в итоге все-таки согласился «подарить» мне этот артефакт. Один из самый простых и весьма популярных ароматов – это сочетание розы, лайма и ветивера. С него мы и начали. Сама не поняла, как проговорилась, что жидкие духи надо настаивать в темном месте. Тут же придумала легенду, будто сама я это случайно заметила, когда спрятала флакончик с незавершенным ароматом в тумбочке. Армин тут же загорелся идеей поэкспериментировать. Против экспериментов я ничего не имела, но тратить время на провальные попытки создать духи я не хотела, а выкладывать проверенную информацию – жаба душила. Он же наверняка себя запишет изобретателем. – Если у нас всё получиться, то это будет совместное изобретение, – закинула я удочку Плежану. А он-то ли не заметил, то ли, действительно, планировал поступить честно. – Конечно, – откликнулся он. – Прибыль пополам. Можем, даже договор оформить. Я кивнула и снова задумалась. – В лаборатории спирт есть? Плежан приподнял бровь, безмолвно спрашивая зачем. И, правда, зачем? Ему могу показать, как изготавливаются духи на масляной основе. А вариант со спиртовой основой оставлю на будущее для себя. – Да я просто хотела попробовать на его основе сделать, но в результате я сильно сомневаюсь, – пошла я тут же на попятную. – А вот на основе базовых масел я почти уверена, что получится. Первый вариант духов с розой я назвала Лореляй, просто, чтобы сделать родным Аннет приятное. Над вторым долго думала и решила сделать мои самые любимые духи прошлого мира. Сомневалась, как его назвать: Нюра или Анна, но в итоге выбрала второй вариант. Звучало мое имя немного необычно для жителей Броссары, но Армин даже не пытался возражать. С любимыми духами Кати пришлось повозиться: она давно не просила их себе в подарок. Перешла на какие-то обычные популярные духи. Так что пришлось вспоминать точные пропорции и состав подобранного ещё в институте аромата, любимого ею в юности. Она просто не могла найти в магазинах духи «Хеллоуин», поэтому и обратилась ко мне. С этим ароматом я провозилась до четырех часов вечера. И назвала я этот запах ещё более необычным для этого мира именем: Екатерина. Завтра займусь любимым Таськой ароматом. У неё их было несколько, и в этом главная трудность. Почему не сегодня? Мой нос почти перестал различать запахи. Армин не стал возражать, когда я запросилась домой. Пока я химичила с духами, он тоже что-то создавал. И видимо, сейчас решил, что и ему пора отдохнуть. Подмастерья же готовили твердые духи: те три варианта, что я сделала к воскресному вечеру. Плежану я пообещала к утру завтрашнего дня написать ещё варианты твердых духов. На этом мы и расстались на пороге гостиницы. Зевнув, я заглянула в холл и поздоровалась с Францем. Тут же заметила Руди и попросила сообщить отцу, что я пошла в лавку артефактора, а после к Ивонне зайду. И собственно направилась по озвученному маршруту. Филипп меня обрадовал: сегодня ему пришел крупный заказ от гильдии прачек на производство утюгов и машинок для отжима белья. Так что в пятницу меня ожидает неплохой доход от использования патента. – А вы не хотите заняться новыми изобретениями? Его глаза тут же зажглись интересом. И я начала объяснять устройство плойки и фена. Времени на это ушло немного. Уже уходя, я уточнила у Маррена, не надо ли ему заряжать накопители. На секунду у мужчины чуть увеличились глаза, и он как-то по-особому посмотрел на меня, и я сразу поняла, что он смотрит на мой резерв. – А вы обучались в школе для одаренных? Почему не пошли в Академию? – У меня потенциал маленький, всего два бала по шкале Кейля. – Не может быть… – тихо протянул Филипп, нахмурившись. – До совершеннолетия мне каждый год его измеряли в школе, – ответила я уверенно. Мужчина с новым интересом глянул на меня. – Простите мое любопытство, но после совершеннолетия с вами случалось что-нибудь плохое? Какое-то сильное эмоциональное потрясение? – Недавно я чуть не погибла, – негромко сказала я. Вот почему натворила Аннет, а стыдно мне? Зачем вообще рассказывать про попытку самоубийства? Судя по его вопросу, это самое потрясение может объяснить увеличение потенциала. Хотя возможно тут виновато мое подселение, но про него рассказывать опасно. Я опустила взгляд, тщательно подбирая слова. – Из-за неразделенной любви я… хотела спрыгнуть с моста. Отец уговорил меня одуматься, но я оступилась и упала в реку. Филипп тактично не стал лезть в душу. Вместо этого уточнил. – А после этого происшествия ничего за собой странного не замечали? Я сделала вид, что задумалась. – Я, наконец, смогла зарядить накопитель в светильнике. Это считается? Подняв взгляд, я увидела мягкую улыбку Маррена. – Считается, – произнес мужчина. – Аннет, вам надо сходить в школу для одаренных или в Академию, чтобы снова измерили ваш потенциал. Если желаете, я договорюсь со знакомым магистром в Академии. Ваш потенциал никак не меньше семи сейчас. И если рост резерва связан с недавним происшествием, то вам надо его «раскачивать» дальше. Знаете как? – он полез в ящик стола и достал мне пять кристаллов-накопителей. – Сливаете всю магию в кристалл, медитируете и снова сбрасываете… Или отдыхаете и ждете когда она сама восстановиться. Но с медитациями будет быстрее. Так что? Поговорить с магистром? – я неуверенно кивнула. – Но я свободна на этой неделе только по вечерам, – тут же уточнила я. И зачем-то добавила. – Мы духи с Армином Плежаном изобретаем. – Однако вы весьма разносторонняя личность, – произнес Филипп с очевидным одобрением. – Попробую договориться на вечер пятницы, точнее вам скажу, когда вы за феном и плойкой придете. – А когда я могу за ними прийти? – В среду, – после недолгого размышления ответил мужчина. На том и расстались с Марреном. Выйдя из лавки, я поспешила к Ивонне. Рабочие, делающие ремонт, как раз уже собирались уходить, когда я зашла в магазин. Обратила внимание, что вывеска уже была снята. Надо будет обсудить сегодня с Ивонной название салона, хотя пока я сама не выбрала окончательный вариант. Вряд ли Ивонна без вопросов примет название «Три подруги», а как обосновать его не знаю. – Доброго вечера, – поздоровалась я одновременно и с рабочими и с партнером. Мужчины ответили вразнобой и ещё больше ускорились. И Сиггарда среди них я не заметила. Уточнила этот моменту у Ивонны, когда мы остались одни. – У него что-то на другом объекте случилось, – отмахнулась женщина небрежно. Но что-то в её взгляде мне не понравилось. – Я, кстати, нашла и хну и басму. – Замечательно, – прокомментировала я. Оглядела помещение и выпалила. – Осталось решить, где будем проводить эксперименты. – Пойдем ко мне в комнату, – предложила Ивонна, все ещё витающая в мыслях о чем-то другом. – Лучше на кухню. – Постой. Эксперименты? – Я точные пропорции не знаю, – созналась я, следуя за женщиной накухню. – Хна дает рыжий цвет волосам, но в сочетании с басмой может дать и черный. Всё зависит от пропорций. Ивонна выразительно посмотрела на меня и преувеличенно тяжко вздохнула. – Я думаю, что парикмахер нам все же не помешает, – заметила она негромко. Я пожала плечами. – Посмотрим. Но, как я поняла, парикмахеры на свои услуги устанавливают высокие цены. И вряд ли будут работать здесь за меньшую сумму. А я хотела, чтобы наше заведение было доступно и среднему классу. Хотя и себя я парикмахером назвать не могу, знаю только азы. Даже стрижку никакую сделать не смогу, мой максимум – это подравнять волосы. А если посмотреть, кого-нибудь из подмастерьев? – спросила я саму себя, перебирая сухую траву в мешочках. Тщательно вспоминала всё, что я знала про эти красители. Их кстати можно сочетать и с другими натуральными ингредиентами, чтобы получить более богатую палитру. Позже попробую. Так, сначала разбавляем травы водой или другой жидкостью, потом смешиваем в одной посуде, не металлической. – Есть кефир? Яйца? Непромокаемая ткань или бумага? И если на первые два вопроса Ивонна кивнула, то с последним подзависла. Кто бы мог подумать, что я буду скучать по обычным пакетам? Ивонна все же принесла кусочек ткани, похожий на хлопок, но пропитанный каким-то составом, похожий на воск. Пока готовила состав, Ивонна собирала все необходимое, начиная от расчесок и заканчивая старыми халатами. Во время покраски женщина тоже не скучала: я предложила почитать проект договора о сотрудничестве, составленный вчера отцом. Все шло гладко, пока не дошли до прибыли. Тут даже я задумалась. – Так, по поводу товара. Я сдаю в магазин свои новинки, закладывая сразу определенную стоимость. Наценку на них в десять-двадцать процентов можно считать прибылью салона. А вот плата за услуги по созданию образа целиком в доход пойдет. Но учти, я и тебя буду всему учить, чтобы ты в случае чего могла меня подменить. Однако знания, которыми я буду делиться, не подлежат разглашению. Я думаю, что этот момент мы должны тоже прописать в договоре. Кстати, ты подбила стоимость своего товара, который перекочует в наш салон? Или времени не было? – Я всю ночь убирала товар из лавки, только и успела, что список составить. На неделе обязательно это сделаю. – Ивонна сладко зевнула и снова уставилась в договор. – Предлагаю пункт по дележке прибыли пока оставить и вернуться к нему позже. Так и решили. Пока мой первоначальный взнос – это стоимость ремонта. Плюс я заказала фен и плойку, который нам точно понадобятся. У Ивонны – это товар, который остался от магазина. Закончив с покраской, я завернула волосы Ивонны в ткань, а сверху ещё в полотенце замотала. И засекла время, решив, что сорок минут – оптимальный срок. За это время успели обсудить вопросы, возникшие по ремонту. А также Ивонна робко попросила у меня блеск для губ. Я тут же треснула себя по лбу, ведь хотела взять баночку с гелем. Пообещала принести завтра и вместе подобрать оптимальный для неё цвет блеска. Пока Ивонна отмывала краску, я начала заполнять один из накопителей. Но и на треть не наполнила его, когда почувствовала полное опустошение. Когда же я увидела будущего партнера, я с досадой поняла, что не попала с оттенком волос. Они стали более темного цвета, но Ивонна осталась довольна результатом, ведь седина полностью закрасилась. С названием будущего салона решили положиться на судьбу: каждая из нас придумает два названия, напишем их на одинаковых клочках бумаги, а после попросим кого-нибудь вытянуть наугад. И со вторым названием я зависла надолго. В итоге остановилась на довольно популярном названии в сфере красоты, но только для нашего мира, здесь же такой исторической личности не было и в помине. Идентифицируют его как женское имя? Скорее всего, хотя Клеопатра звучит весьма экзотично. Как буду обосновывать такое название для друзей и знакомых Аннет? Без понятия. Но я буду решать проблемы по мере их поступления. Расставшись с Ивонной, поспешила домой, так как уже опаздывала к ужину. И только оказавшись дома, поняла, что так и не расспросила Ивонну насчет Сиггарда, Что у них там происходит? За ужином мне рассказали и про охранника, который согласился обучать Руди основам своей профессии, и про горничную: милую девушку одного возраста с другими горничными. Ребекка уже съездила с ней в ателье, чтобы ей пошили такое же платье, как и остальным (фартуки тоже заказала). А ещё порадовали сообщением о новых постояльцах. После ужина я занялась изготовлением красителей: красный из свеклы, желтый из моркови, вишневый из вишни. Также отсыпала в отдельную баночку какао-порошок. Было желание попробовать сделать и другой блеск для губ, но я вовремя себя остановила и поднялась на чердак, чтобы отобрать наряды для манекенов в салоне. Выбрала пять наиболее интересных вариантов и тщательно упаковала два из них в саквояж (больше не вмещалось). Остальные три оставила пока в своем гардеробе. И снова попробовала зарядить накопитель. В этот раз ещё меньше смогла «слить» энергии в него, а это значит, я ещё не восстановилась. Пожав плечами, устроилась на полу, чтобы помедитировать. И как ни странно у меня сегодня получилось подзарядиться энергией посредством этой процедуры гораздо проще. Как я поняла? Я слила энергию в накопитель, а в следующую минуту мой желудок просто зарычал от голода. Я упрямо снова села за медитацию и в итоге заснула прямо на полу. Проснулась среди ночи и, кряхтя как старуха, перебралась на постель. Так и продолжилась моя рабочая неделя: я каждый удобный момент сливала энергию в накопитель. С медитацией было сложнее из-за юбок, и в какой-то момент я озадачилась вопросом, как в Академии девушки медитируют. Спросила у Плежана за обедом в ресторане. – У адептов введена форма в Академии, – пожав плечами, ответил Армин. – И у девушек есть вариант с брюками. Хочу! Нет, я вполне нормально отношусь и к платьям и к юбкам. Но как же я скучаю по обычным джинсам?! Протяжно выдохнула и уставилась в тарелку. – А к чему вопрос? – Да мне надо чаще медитировать, но я не знаю, как это организовать. Там такая поза для медиации заковыристая… – Позы для медитации могут быть разными, – заметил мужчина негромко. И тут же встрепенулся. – Но постой, ты одаренная? – Есть немного, – скромно ответила я. Собственно, а чего я к этой магии привязалась? Я ведь прожить могу и вовсе без неё. Но… так хочется сотворить что-то необычное, то есть то, что я в прежней жизни не могла бы сделать по определению. Да и лучшие алхимики получаются из одаренных. Даже в Лукаше есть искра, а ведь он только аптекарь. И да, мне жутко интересно, что я смогу сотворить, используя знания прошлого мира и магию этого? В среду вечером я забежала к Филиппу за феном и плойкой и отдала три накопителя. И по существу их зарядкой оплатила новые изобретения. – Давайте, я вас провожу до гостиницы, – предложил Маррен. Я пожала плечами, удивленная его словами. – Я не домой сейчас пойду. – Но я все равно хочу вас проводить, – с улыбкой заявил Филипп. Снова пожала плечами. Чего это он? Артефактор вызвал подмастерье в лавку и наказал присматривать, пока его нет. И уже на улице сказал, жестом предлагая мне опереться на его локоть. – Кстати, я договорился с магистром, так что в пятницу вечером жду вас у себя. – Обязательно буду. Спасибо, – я скромно улыбнулась, не решаясь принять предложение. Опасалась, что так мы будем выглядеть влюбленной парочкой. Да и не могла вспомнить, что говорит местный этикет по этому поводу. Поэтому просто пошла рядом. По дороге мы обсудили жаркую для июня погоду в столице. В процессе я предложила создать вентилятор и объяснила принцип его работы. – Не проще ли просто воздушную руну заложить в артефакт? – задумчиво, будто рассуждая вслух, пробормотал Филипп. – Возможно, так действительно проще, – ответила я. – Я же не училась в магическом учреждении, поэтому и не знаю, как проще такой артефакт сделать. – Надо просчитать, какой вариант меньше магической энергии будет потреблять. Тем временем мы дошли до моего будущего салона красоты. И Филипп отдал сумку с феном и плойкой и мой саквояж, который он как истинный джентльмен нес всю дорогу. Внутри помещения работа ещё кипела, поэтому мы с Ивонной и Паолой уединились на кухне. Я показала швее платья, и мы начали обсуждать, как их усовершенствовать. А после я показала фен и плойку, предложив сразу показать принцип работы плойки на себе. Распустив волосы, я накрутила кудри на пряди у лица, а сзади уже Ивонна с этим помогла. Причем и она и Паола смотрели на кудри, как на седьмое чудо света. В тот же вечер мы, наконец, определились с названием. И то ли провидение на моей стороне, то ли я просто удачлива, но Паола вытянула мой вариант: Три подруги. – А почему такое название? – Ивонна все-таки не сдержала любопытства. – Нас же трое, – я деланно безразлично пожала плечами. Женщины переглянулись, и по их взглядам поняла, что не убедила. Не очень-то и хотелось. Задерживаться у Ивонны я в этот вечер не планировала. Оглядев результат двухдневного труда рабочих, я осталась довольна. Поэтому попрощавшись с женщинами, поспешила домой, чтобы успеть к ужину. А вот после него меня ожидал сюрприз. Отец позвал меня в свой кабинет, где взял театральную паузу, с отеческой заботой оглядывая меня. – Пап? – Ко мне сегодня приходил Филипп Маррен – начал Эгмонт неторопливо. – И спрашивал разрешения ухаживать за тобой. – Ой! – пискнула я. Не знаю, что вызвало больше удивление. Тот факт, что в этом мире даже на ухаживания разрешение у родителей выспрашивают или сам поступок Филиппа. Но глаза у меня, наверное, сильно округлились, раз отец мягко улыбнулся и продолжил деланно небрежным тоном. – Всё бы ничего, но вчера меня об этом же спрашивал АрминПлежан. Вот тут я окончательно выпала в осадок. Песец подкрался незаметно. (обратно)
Глава 18
И что мне делать? Оба мужчины мне интересны, но совершенно не с этой стороны. Да и непонятно, что ими движет. Симпатия или жажда наживы? Быть может, я слишком подозрительна, но склоняюсь больше ко второму варианту. Оба наверняка уже просчитали выгоду от нашего сотрудничества и, возможно, решили, что проще жениться, чем делиться прибылью. Хотя Плежан изначально выказывал ко мне интерес (если вспомнить наше знакомство у Готье). Однако это не отменяет его расчетливости и деловой хватки. Тем более на том вечере у меня возникло ощущение, что он специально познакомился со мной. Но если ситуация с Армином ещё вызывает сомнения, то с Марреном все более прозрачно. Он активизировался, когда понял, что я одаренная. Да и заказ гильдии убедил его, что мои идеи всё-таки стоящие. Возможно он уже и фен с плойкой парикмахерам показал. И если исходить из их прагматичности, то нужно их убедить, что в качестве партнера и соавтора я более выгодна. Только как? – И что ты им ответил? – осторожно уточнила я, когда пауза затянулась. Может, эту проблему отец уже решил? Могу же я понадеяться на чудо? Эгмонт снова улыбнулся. – Плежану сразу дал добро, а вот с Марреном замешкался, – мужчина пожал печами и закончил. – Но повода отказать он мне не дал, – пауза, внимательный взгляд и тихий вопрос. – А ты не рада? – Не особо, – коротко ответила я. – Я подумал, что так ты быстрее забудешь Михеля, – признался Эгмонт. Я поморщилась: я уже и не вспоминаю про этого смазливого паренька. – Да и Плежан и Маррен уже взрослые состоявшиеся мужчины. Они смогут тебя обеспечить, – На этом моменте я приподняла брови, не скрывая иронию во взгляде. Я так-то сама могу себя обеспечить. – Более того у тебя с каждым есть общие интересы. С Армином это эфирные масла и запахи, с Филиппом магия. Причем с освоением последнего он и помочь может. Так что думаю, тебе стоит к ним присмотреться получше. Я кивнула, не желая спорить по пустякам. В любом случае мне самой надо будет с ними разговаривать. – Хорошо, пап, – сказала я, поднимаясь. У меня в планах сегодня изучение ещё одной главы учебника магии. А также подзарядка накопителя и медитация. И надо все же почитать легенды этого мира. – Что вы с Ивонной Томази решили по договору о сотрудничестве? – У нас возник вопрос в распределении прибыли, но к пятнице мы его решим. – Мне подойти в магазинчик с юристом? – Было бы замечательно, – я улыбнулась. – Думаю, что в пятницу я буду работать в лаборатории до обеда, а после сразу к Ивонне направлюсь. Так что встретимся в салоне. В принципе основная работа у нас в лаборатории закончена, я уже составила духи для Таисии, выбрав любимый ею в студенчестве вариант. Также передала несколько рецептов твердых духов. Осталось придумать им имена. А с жидкими духами надо ещё выждать время, чтобы убедиться, что все прошло правильно. Впрочем, судя по ежедневным тестам во время взбалтывания, осечки быть не должно. Поднявшись к себе, я взяла новый накопитель и слила в него всю энергию. И с замиранием сердца пригляделась к его наполненности. Значит, днем мне не показалось, и мой резерв точно вырос. Сейчас за раз я его почти наполовину заполняю. А значит, Филипп был прав: я могу его раскачать. Я пролистала весь учебник в поисках описание других поз для медитации. Снова прочитала главу про медитацию, и только тогда обратила внимание на фразу в последнем абзаце, что позу можно модифицировать под удобство одаренного, но эффективность при этом будет снижаться. И обязательное условие было: не скрещивать руки и ноги. Попробовала помедитировать сидя в кресле, руки при этом на подлокотник я положила так, как нужно, то есть ладонями вверх. И у меня получилось. Процесс «подзарядки» замедлился, но это не критично.
Снова устроившись в позе йога, я помедитировала и опять взялась за учебник магии. Я, наконец, добралась до практического блока. Построение простейших заклинаний основных стихий. После изучения первой главы блока, я как-то усомнилась, что она про легкие заклятия. Сомнения усилились после получаса бесплодных попыток создать ветерок. Пыталась успокоить себя мыслью, что это просто не моя стихия. В связи, с чем поискала в учебнике способ, как определить направленность своей магии. Но не смогла найти. Узнать, какая была направленность у рода моей бабки? Эгмонт может это знать? Завтра попробую выяснить, а пока стоит поискать какие-то общие заклятия в учебнике. Почему же все начинают с воздушной стихии? В случае если одаренный потеряет контроль над заклятием, разрушительные последствия минимальны. Найдя главу с общими заклятиями, поняла, почему они идут после блока про простейшие. Даже пробовать сегодня не буду сооружать нечто подобное, лучше попробую с заклятиями других стихий. Например, воды или земли. Перед сном я снова взялась за легенды, надеясь все-таки найти что-то полезное. Но заснула уже на третьей странице. И отлично выспалась, потому что неделя приема сенны закончилась. Я даже чуть не проспала, благо Ребекка меня разбудила. После завтрака я привычно забежала в комнату за сумочкой и поспешила на встречу с Плежаном, обдумывая предстоящий разговор. – Доброе утро, – поздоровался мужчина с улыбкой. Сегодня он дожидался меня в холле гостиницы. – Доброе, – ответила любезностью. Начинать разговор при Франце не хотелось, поэтому я просто двинулась на выход. Но уже на крыльце остановилась и обернулась к Армину. – Господин Плежан, отец мне вчера рассказал о вашем желании ухаживать за мной, – мужчин приподнял брови, и я припечатала. – Но мне это не интересно. – Вам не интересно со мной общаться? – уточнил Армин, не скрывая удивления. Странная трактовка вопроса. И я никак не могу согласиться с ней, ведь общаться с ним мне увлекательно. – Мне не интересны дела любовные, – поправила я его. – Сейчас у меня другая цель. – Господин Дюран сказал, что вы всерьез желаете открыть салон красоты, – кивнув, сообщил Плежан. – А также экспериментировать с созданием косметики. И поверьте, я не имею ничего против. Даже могу помочь с реактивами для лаборатории. – Я тяжко вздохнула, не зная, как реагировать на такую «щедрость». И Плежан видимо уловил мое настроение. – Аннет, я ни к чему вас не принуждаю. Просто хочу иметь возможность видеть вас и после того, как мы закончим с опытами в лаборатории. Вы не просто весьма привлекательная девушка, но и интересный собеседник. – И толковый парфюмер, – добавила я негромко, но мужчина услышал. – И это тоже, – согласился он с улыбкой. – Но это далеко не главное. Вы мне с первого взгляда понравились, Аннет. Знаю, что вы можете найти для себя и более выгодную партию. Девушки с даром весьма ценны в нашем мире, но все же опускать руки не в моих правилах. Я улыбнулась: такая позиция мне импонирует. Да и чувствовала я сейчас его искренность. – И все же мне будет неловко принимать ваши знаки внимания… – Почему? – удивился Плежан. – Это же ни к чему вас не обяжет. Неопределенно пожала плечами, на что мужчина снова улыбнулся и подал мне руку, помогая спуститься по лестнице, а потом и забраться в экипаж. И почему-то именно сегодня я обратила внимание, на его широкие плечи и крепкий торс. А когда он спускался на тротуар, успела оценить и вид сзади. А ведь Армин, действительно, очень привлекательный мужчина. И по внешним признакам и по внутреннему содержимому. И куда только местные дамы смотрят? Хотя если вспомнить разговоры Аннет с Коринной, ясно куда. В первую очередь поглядывают на аристократов, во вторую, на магов, в третью на военных. Впрочем, и обычным гражданам достается внимание от таких же простых девушек. А вот те, у кого просыпается дар к магии, мечтают о большем. Весь день приглядывалась к Плежану, пытаясь понять, стоит ли ввязываться в эти «ухаживания». А после махнула рукой. Он же не под венец меня зовет, так зачем мне отказываться от приятного собеседника? Да и надежда, сделать из него друга у меня есть. В прошлом мире у меня были среди друзей и мужчины. Уже по дороге домой Армин уточнил, когда мы будем оборудовать мою лабораторию. – Я хотела в субботу с утра, – ответила я с улыбкой. Не забыл. – Так как завтра после обеда я буду занята. – Хорошо, – мужчина пожал плечами. – Как раз к этому времени и котелок будет готов. В этот раз Армин подвез меня к будущему салону красоты. Я отчего-то замешкалась при прощании, чем он и воспользовался. Ухватил мою ладошку и поцеловал тыльную сторону, выразительно взглянув в мои глаза. И не могу сказать, что у меня ничего не дрогнуло внутри. А у Ивонны все было хорошо. Вполне возможно, что завтра окончат все работы. Вот только сообщая это, женщина даже не попыталась изобразить радость. И когда ушли рабочие, я уточнила причины. – Сиггард меня избегает,– негромко призналась она. – Ты была слишком напористой? – спросила я. – Не успела,– буркнула Ивонна недовольно. Расспросив подробнее, я поняла, что бригадир ещё со вторника так странно себя ведет. Неужели отец проговорился? Эгмонт удивился моему вопросу за ужином. И весьма убедительно изобразил возмущение. Так что я даже поверила, что он здесь не причем. Покосилась на сестру, но увидев её витающий в облаках взгляд, махнула рукой. Не уверена, что она вообще запомнила, кто такая Ивонна и Сиггард. – Ребекка, – позвала я её. Она тут же встрепенулась и вопросительно посмотрела на меня. – Как зовут моего партнера? – Что? – переспросила она непонимающе. – Спрашиваю, ты уже продумала фасон свадебного платья? – перевела разговор я на более животрепещущую для неё тему. – Я подумала, что ты мне с этим поможешь, – негромко заметила она. – Без проблем, – я улыбнулась. – Кстати, у меня в салоне будет неплохая модистка работать. Может, мы её привлечем к делу? Ребекка пожала плечами, не имея особых возражений. – Пап, я тут подумала, – начала сестренка, накручивая локон на палец. – Мы же можем праздник провести в столовой «Семи ветров». Теперь Эгмонт пожал плечами. – Отличная идея, – подхватила я. – Украсим зал цветами. Наймем несколько официантов на вечер. Надо будет составить меню и прикинуть, справятся ли Карла с Амалией с приготовлением. Или надо будет дополнительно повара нанять? – Можно, что-то и в соседнем ресторане заказать, – предложила Ребекка с улыбкой. – Я думала, что мы с соседями не дружим, – с улыбкой протянула я. И мы с сестрой одновременно усмехнулись. Секретом кашпо мы с ними так и не поделились За обсуждениями ужин пролетел незаметно. Ребекка направилась составлять меню, а я решила записать всё, что я помню про создание косметики своими руками. Параллельно составляла список необходимых ингредиентов. Надо будет и обычных продуктов закупить для масок (их впрок не приготовишь). Да и для той же покраски сухих волос нужны яйца и кефир. А лимон для осветления волос. Короче весь вечер убила на это дело, пытаясь систематизировать и знания и покупки. После чего уже привычно занялась магией. Сегодня пыталась создать простейшее заклинание водной стихии. С тем же успехом, что и вчера. Что я не так делаю? Завтра к Филиппу с этим вопросом пристану. Или к магистру из Академии. Зато я за вечер зарядила оставшиеся накопители. Перед сном опять взялась за Легенды. Отличное усыпляющее средство: сама не заметила, как отрубилась. А утро наступило слишком быстро. Сборы. Завтрак. Поездка в лабораторию Армина. В этот раз в дороге мы разговаривали на отвлеченные темы. Однако на месте Плежан вслух начал рассуждать на тему, как можно привлечь внимание к твердым духам. – Да в газете дать объявление, – озвучила я уже опробованный способ. – Можно даже указать, что первую неделю духи будут продаваться по заниженным ценам. Плежан задумчиво покивал головой, думала, что не отнесся серьезно к моим словам. Но после совместного обеда он завез меня в салон, а сам отправился в редакцию газеты. На самом деле к Плежану я буду периодически наведываться, надо ещё жидкие духи проверить. В принципе, парфюмер предлагал мне пользоваться его лабораторией в любой момент, но я хотела работать в своей. Кстати, твердым духам я дала интересные названия. Помимо духов, которые выбрала Ребекка на знаковый вечер, все остальные имели своеобразные названия. Пусть подруги и не увлекались ими, но и среди них они выбирали ароматы. Да я думаю, их название в любом случае привлечет внимание подруг. Катюха, Тая, Нюра, Сибирь, Россия и Алтай (для мужского аромата). Его я подарила отцу. Он странно покосился на меня, но запах ему, кажется, понравился. Привлеку его как-нибудь к созданию мужских ароматов и тот, что понравится ему больше всего, назову его именем. Ивонна сразу позвала меня на кухню, где, как оказалось, меня уже ждал отец с юристом. Прибыль в итоге мы поделили, как шестьдесят (мне) на сорок. Ивонна предложила ещё меньший процент для себя, так как всему она будет учиться у меня. Но тут уже я не дала. Просто в будущем я хотела дать себе больше времени на творчество и эксперименты. Поэтому, когда мы встанем на ноги, работать будем уже не семь дней в неделю. И выходные я себе однозначно сделаю. Закончив с договором, я уточнила у отца, сколько он отдал за размещение объявления в газете. Обсудив дату открытия, решили особо не торопиться. Надо сначала салон до ума довести. А у нас ещё вопрос с парикмахером оставался открытым. Стоит или не стоит его нанимать? – А зачем он вам? – удивился Эгмонт. Объяснила, как смогла. – Из-за стрижек? – переспросил мужчина. – Так женщины почти и не обращаются к парикмахерам с этой просьбой. Это у мужчин короткие стрижки, которые надо часто подновлять, а женщины обычно отращивают длинные волосы. Так что к цирюльникам девушки приходят за красивыми прическами, а с этим у тебя всё замечательно. – Эгмонт с особой гордостью глянул на меня. – А как же краска для волос? – тут же озвучила я ещё одну причину. Отец посмотрел выразительно на Ивонну. – А вот для этого можно предложить бартер. Ты рассказываешь им про свой способ, а они тебе свой. – Я кивнула, подумав, что наши способы могут и совпасть. А отец продолжил. – Тебе в любом случай к ним надо заехать, чтобы средство для волос запатентовать. Да, как-то я позабыла про это. В понедельник надо будет заскочить в гильдию цирюльников. После долгой дискуссии решили открывать салон в следующую пятницу. В газету надо обращаться за два дня до публикации, поэтому этим мы с Ивонной тоже займемся в понедельник, чтобы в среду и четверг в газете были статьи о салоне. На эксперименты с косметикой остается не так много времени, но с первоначальным ассортиментом я успею разобраться. Более того Армин обещал меня познакомить с производителем тары под твердые духи. Её же можно использовать и под блески для губ. С тушью тоже придется повозиться. И если тару можно будет заказать у того же производителя, то с щеточкой для её нанесения все не так просто. За основу можно будет взять ворс зубной щетки, но к кому с этим обратиться, ещё не знаю. А вот для жидких духов можно будет «придумать» роликовый способ нанесения. И отсюда уже в сторону шариковой ручки плясать. Появление Алтмана вернуло меня в текущий момент. Кресло нес его помощник. Поставив его на пол, помощник отправился восвояси. А я начала изучать «изобретение». Попробовала примерить и мой зад влез в него. При этом само сидение и спинка были удобны, да и высота подлокотников подобранна хорошо. Прокатилась на нем по полу и чуть не завизжала от радости. Идеально. После меня кресло «примерила» Ивонна, а потом и отец. – А сколько оно стоит? – поинтересовался он, сделав несколько заездов по не такой уж просторной кухне. – Сорок серебряников, – ответил Алтман. – Тогда мне два таких нужно. Один в кабинет, другой в гостиницу для портье. – А изобретение запатентовано? – уточнила я у столяра. – Да, в гильдии, – коротко ответил Алтман. Тьма! Лучше бы все-таки исключительную лицензию на это оформить, но что теперь поделать. – Процент какой за пользование? – задала я новый вопрос. – Пять процентов. После недолгой торговли договорились, что Алтман такой же процент будет платить мне за саму идею подобного кресла. Конечно, это не такие уж большие деньги, но если заказов будет много (а их будет), то выйдет нормальная сумма. А у меня в голове ещё целый ворох идей. Да мне, если подумать, можно жить с одних процентов. Случайный взгляд на часы и я резко вернулась на землю. Схватив сумку, я торопливо попрощалась с Алтманом и побежала к Маррену Влетела в лавку артефактора вся растрепанная. – Добрый вечер, – выдохнула я и глянула на часы. Опоздала на три минуты. – Добрый, Аннет, – ответил с улыбкой Филипп. – Джокем, эта очаровательная девушка, Аннет Дюран. Как я говорил, у неё недавно вырос магический потенциал, думаем, что скачком. И нам нужно узнать новое значение. Аннет, это мой наставник и талантливейший артефактор, магистр Джокем Биар. – Рад знакомству, – с дежурной улыбкой произнес Джокем. Ответила такой же любезностью с легкой улыбкой, изучаю уже немолодого магистра. Лет за пятьдесят, хотя седины в темных волосах немного. Умный и серьезный взгляд серо-голубых глаз мне понравился.– Не так давно знакомый мне маг выдвинул теорию, что скачок может произойти и после совершеннолетия. Он достал из саквояжа сферу Кейля и приглашающе кивнул мне на неё. Принцип работы я знала, но всё равно с опаской просунула руку в отверстие в центре шара. Индикатор мигнул, и шкала, а точнее маленькие звездочки, что опоясывали сферу чуть выше «экватора» начали загораться. Одна, две, три… Десятая звездочка несколько раз мигнула и всё-таки зажглась тусклым синим цветом. Остальные горели более ярко. Я пораженно вздохнула и тут же закашлялась воздухом. Оказывается, всё время я не дышала. Мужчины переглянулись, Джокем нервным движением погладил усы. – Такой скачок… – протянул он растерянно. – Филипп говорил, что у вас два балла было. Это правда? Кивнула. В воспоминаниях Аннет больше двух «звездочек» ещё никогда не загоралось. – И в школе вы не учились? – уточнил Джокем. Снова кивнула. – Тогда у меня для вас две новости. Первая, вам нужно будет осенью поступать в Академию Магии, при таком потенциале это необходимость. И второе, за лето вы должны освоить программу трехлетнего обучения в школе. Знаю, что большинство попаданок от словосочетания «Академия Магии» пришли бы в восторг. Вот только в мои планы никак не вписывалось обучение в этой академии. Тратить несколько лет на это я совершенно не хотела. – А это обязательно? – с кислой миной уточила я, что привело мужчин в недоумение. – Вы понимаете, что с дипломом нашей магической академии вам все двери будут открыты? Хм, пока я закрытых дверей не видела. Хотя если подумать, я же хотела алхимии обучиться. Вот он шанс. – А сколько лет надо на алхимика учиться? – спросила я с интересом. – Алхимик? – удивился Биар. – С таким потенциалом вы можете замахнуться и на большее. Вам же заклинания всех стихий будут доступны. – Я даже ветерок создать не могу, – поморщившись, призналась я раздосадовано. – Рассказывайте и показывайте, что вы делаете. Дело в том, что в простейших заклятиях руны нужно создавать магией, потом напитывать силой. Вот изображать магией эти самые руну у меня и не получалось. Пробовала рисовать пальцем, выпуская слабый ручеек магии, но магия тут же развеивалась, не формируясь в руну. Подключала фантазию, представляя эту руну в воздухе, и отпускала магию. Эффект тот же. Продемонстрировала свои потуги. – Вы не умеете стабилизировать поток, – прокомментировал Джокем. – И проблема, прежде всего, в вашей голове. Запомните, ваша магия послушна вашей воле. То есть вам нужно приказать ей принять нужную форму или застыть. Первое время адепты тоже обводят рукой контуры, создавая плетения. Так проще. И ещё, судя по цвету звездочек на сфере, ваша стихия – вода. Поэтому вам лучше начать с неё. Отличный совет про «приказать». Только как это сделать? Выдохнула: будем разбираться. Биар тем временем написал мне список необходимой литературы и дал листовку академии с перечислением основных специальностей. Тут же нашла факультет алхимии. Сколько?! Четыре года? – А можно как-то ускорить процесс обучения? – Если экстерном сдавать экзамены, то можно сократить период, – заверил меня магистр. – Тут всё зависит от ваших способностей. (обратно)
Глава 19
Я все ещё пребывала в растерянности после ухода Биара, поэтому не сразу среагировала на слова Филиппа. – Аннет, – снова позвал меня мужчина. Я вскинула взгляд на него. – А почему алхимия? Почему не артефактология? Я пожала плечами. – Алхимия мне интересней, – ответила я, не задумываясь. – Просто тогда вы бы сами могли делать все бытовые артефакты, не делясь прибылью с довольно посредственным артефактором. – Я не считаю вас посредственным, – призналась я с улыбкой. – Спасибо, – откликнулся Филипп. – Просто ваши идеи меня поражают. Вроде всё лежит на поверхности, но почему-то мы раньше до этих вариантов не додумались. Взять тот же ветродуй или как вы его назвали? Вентилитр? – Вентилятор, – поправила я его. – Вы попробовали оба варианта его создания? – Да. И артефакт, который просто раскручивает лепестки, потребляет гораздо меньше энергии, чем тот, что с руной ветра. – Интересно, – протянула я, обдумывая новую покупку. Скоро в столице будет невыносимо жарко, поэтому трату можно считать обоснованной. Да и в гостиницу не помешает. – Дайте мне листочек, я зарисую вариант лопастей, который как мне кажется лучше подойдет для этих целей. А ещё я думаю, что нужно будет сделать защитную сетку для того, чтобы ничего в них не запутывалось. Представьте, что будет, если лопасти подцепят шнурок от штор? Или ребенок случайно или ради эксперимента засунет пальчик в винт. Я нарисовала изогнутые лопасти современных вентиляторов, а также защиту для крутящегося элемента прибора. Заодно заказала пока один опытный образец на ножке. А после все-таки заглянула в буклет: артефакторы учатся пять лет. Песец! Не готова я гробить столько времени на обучение. Даже несмотря на то, что в прошлой жизни студенчество мне понравилось. Самое веселое и беззаботное время было. Вот на кого я оставлю салон красоты на время учёбы? Так, а если совместить? – А как построено обучение в Академии? – спросила я у Маррена. – Учебный год делится на два семестра. Зимой после сдачи сессии две недели отдыха, летом – два месяца. Или вам распорядок дня интересен? Я усиленно закивала и Филипп начал просвещение. Обучение пять дней в неделю, в субботу только физическая подготовка. Академический час – сорок минут, до обеда три пары теоретических занятий, после – одна или две пары практических. После – свободное время. Занятия начинаются в девять утра. Подсчитав, поняла, что я буду свободна после трех или четырех часов. Основных клиентов можно будет записывать на вечернее время или на выходные. На всякий случай уточнила про прогулы, что за них бывает. – По голове точно не погладят, – с насмешкой ответил мужчина. – Но договориться всегда можно, если прогулы не носят массовый характер. Магистры особо не зверствуют, понимая, что растят высококлассных специалистов. Маги весьма важны для нашего государства. Выдохнула. И уже с интересом поглядела на список литературы. Арифметика? Геометрия? Физика? Химия? А зачем мне нужны общеобразовательные предметы? – Давайте я гляну, – предложил Маррен, забирая у меня список. – Я могу одолжить учебник по физике вещественного и геометрии. А также по основам магии, зельеварения и артефактологии. – А зачем мне физика может понадобиться? – решила все-таки уточнить я. – Вы должны знать свойства материалов, которые будете использовать для артефактов. Для создания некоторых заклинаний необходимо понимать, что происходит с водой при закипании. Или, например, вы знаете, при какой температуре вода застывает? – При нуле градусов по Це…– я замолчала, неожиданно осознав, что здесь ученного по фамилии Цельсий не было. Но покопавшись в памяти Аннет, убедилась, что единицы измерения температуры здесь те же, и за ноль взята температура застывания воды, а за сто градусов температура закипания её же. А вот градации Фарингейта здесь нет. Прокашлявшись, я продолжила, как ни в чем не бывало. – Почему вы это спросили? Это же элементарно? – Не для всех, – пожал плечами Филипп. Я опустила взгляд, обдумывая его слова. Средних школ здесь нет. Обучение, чаще всего, домашнее. Специальности осваиваются в гильдиях. Ставка в Броссаре именно на магов. Есть и школы для одаренных и Академия в столице. Что-то в этом есть категорически неправильное. Но видимо, такая схема привычна для жителей этого мира. – Спасибо вам, господин Маррен, за информацию и за знакомство с магистром, – я решила закругляться. Надо ещё с Ивонной поговорить. Сможем ли мы работать в таком режиме, чтобы я могла позволить себе учебу? – По учебникам, я посмотрю, что у нас есть в библиотеке. А потом, если что обращусь к вам за недостающими. Подскажите, где можно их приобрести. – Хорошо, – мужчина кивнул и направился к своему столу. Достал бархатный мешочек и вручил мне его. – Ваш процент, партнер. – Ой, да, я уже и забыла. Магистр Биар ошарашил меня информацией об Академии. Да и размер моего потенциала поразил, – добавила я негромко. – Я всегда мечтала о росте резерва, но оказалась к этому не готова. Я уже направилась к выходу, когда вспомнила ещё об одном важном вопросе. – Господин Маррен… – Зовите меня по имени, Аннет, – попросил он негромко. – Вот об этом я и хотела поговорить с вами, – я улыбнулась ему мягко. – Отец мне рассказал о вашем разговоре. И я хотела попросить вас оставить идею ухаживаний. – Я вам совсем не нравлюсь? – удивился Филипп. Я прикрыла глаза, уже догадываясь, что будет непросто. Не хватало только задеть мужскую гордость. – Дело не в этом, – я покачала головой, не в силах подобрать слова. И где я подрастеряла свое красноречие? – Просто вы – мой деловой партнер, и я не хочу терять такого компаньона, если романтические отношения между нами потерпят крах. – Не потеряете, – спокойно заверил меня Филипп. Чёрт! – Филипп,– начала я и замолчала. Обвинять его в расчетливости точно не стоит. – Я не… – Я не буду вас торопить, Аннет, – перебил меня Маррен. – Я помню, что недавно вы пережили трагедию. И возможно теперь даже думать не хотите о новых чувствах. Но мои ухаживания ни к чему вас не обяжут. А так и ваш отец будет спокоен по поводу моих намерений. Я покачала головой. Как же устарели такие отношения?! Но в одном мне мужчины этого мира нравятся. Они не будут ждать, что, оплачивая ужин в ресторане, приобретают какое-то эфемерное право на девушку. Поэтому лучше не напрягаться, а просто получать удовольствия от общения. Медленно, но верно я подведу эти отношения к дружбе. Филипп вызвался меня проводить до салона, и я не стала отказываться. А на улице даже оперлась на предложенную руку мужчины. По дороге я более подробно опросила артефактора по поводу обучения в академии. Конкретно расспрашивала о программе обучения его специальности, хотя все ещё намеревалась поступать на факультет алхимии. Расстались мы на крыльце салона. А открыв дверь, я увидела занимательную картину. Сиггард, жутко смущаясь, звал Ивонну на свидание. И прежде чем меня заметили, я прикрыла дверь, подглядывая и подслушивая через маленькую щелочку. Дождавшись её согласия, я снова попыталась попасть внутрь. – Добрый вечер, господин Фарси. – Вы как раз вовремя, госпожа Аннет, – тут же нашелся Сиггард. – Можете принимать работу. – Я уже приняла, – вмешалась Ивонна с мягкой улыбкой. – Вы сделали именно то, что мы хотели. Я же в это время придирчиво оглядывалась по сторонам, ища недостатки и не находя их. Осмотр каждого уголка занял не больше пяти минут. И только когда я подтвердила оценку Ивонны, Сиггард, попрощавшись, покинул зал. – И что это было? – уточнила я у неё с улыбкой. Партнер попыталась изобразить непонимание. – Я слышала, как Сиггард пригласил тебя на свидание. Женщина пожала плечами. – Сама в шоке, – на её губах расцвела счастливая улыбка. Но она тут же словно отдернула себя и серьезно посмотрела на меня. – А у тебя как прошла встреча с магистром из Академии? – У меня, как оказалось, был скачок – потенциал вырос до десяти баллов. И теперь, как заверяет магистр Биар, я должна отучиться в Академии. У женщины вытянулось лицо. Я кратко рассказала, как я планирую сочетать обучение с работой в салоне. За лето мы обзаведемся базой клиенток и приучим их записываться заранее, поэтому особых проблем возникнуть не должно. – Но зачем тебе тогда салон красоты? – с грустью поинтересовалась Ивонна. – Маги получают хорошие деньги, какую бы стезю не выбрали. Они не тратят свое время на «мышиную возню». – Перестань за меня решать, что мне нужно, – осадила я её. И тут же попыталась улыбкой смягчить сказанное. – Ещё не факт, что я поступлю в Академию. И втройне сомнительно, что я её окончу. А вот косметикой я точно буду заниматься. И из девушек буду красавиц делать без всякой магии. Ивонна улыбнулась. И после недолгих обсуждений, мы пришли к выводу, что с моей учебой проблем не должно возникнуть. За лето Ивонна клятвенно заверила, что успеет обучиться всем премудростям. Она же посоветовала взять себе в лабораторию помощника, а точнее подмастерье, чтобы проблем с поставками косметики не возникало. Я обещала подумать. Родные на новости отреагировали ещё более бурно. Сестра весь ужин меня поздравляла так, словно я уже поступила в Академию. Эгмонт присоединился к поздравлениям и даже улыбнулся, но складка между бровей у него при этом не разгладилась. – Пап, что-то случилось? – спросила я, заглянув к нему в кабинет после ужина. – Ты такой хмурый. – Родная, – Эгмонт покачал головой. – Ничего-то от тебя не скрыть, – он выдохнул и печально улыбнулся. – Анни, меня просто пугают изменения в тебе. – Пап, но я всегда мечтала стать полноценной магичкой. И мама этого тоже хотела. Помнишь, как она обрадовалась, когда у меня магия проснулась? Эгмонт кивнул и опустил взгляд. Да, я использовала грязный прием: напомнила ему об утрате. Но мне надо было срочно отвлечь отца от темы изменений во мне. Ещё начнет догадываться о реальном положении вещей. – Помню, – подтвердил Эгмонт с грустной улыбкой. – Но Лореляй даже не думала о том, что ты можешь поступить в Академию, – минутная пауза. – Анни, ты уверена, что тебе это нужно? А как же салон красоты? Твои эксперименты с косметикой и духами? – Я думаю, что у меня получится совмещать. Отец кивнул, но не выглядел успокоенным. Мы обсудили планы на завтра, и отец выдал мне кошель с деньгами на обустройство лаборатории. По ходу дела я попыталась выяснить, у кого можно заказать зубную щетку особого образца. Есть ли вообще такие мастера в столице? Эгмонт хоть и удивился вопросу, но пообещал уточнить у приятелей этот момент. На том и расстались. Захватив список литературы, я направилась в будуар Лореляй искать нужные книги. Удивительно, что нашла почти все. Книга о растениях у сестры, а книги по основам артефактологии и зельеварения одолжу у Маррена. Вернувшись в свою комнату, я опять занималась магией, пыталась стабилизировать поток. Сдалась после получаса бесплодных попыток. Привычно слила энергию в накопитель и села за медитацию. Интересно, почему магия меня не слушается? И как она должна слушаться? В моем понимании она по консистенции, как газ или эфир. Но видимо, в этом и есть моя ошибка. Так, у меня водная стихия в приоритете. Представить магическую энергию водой и попробовать заморозить? Ещё несколько попыток и моя первая водная сфера была создана. – Ура! – взвизгнула я и тут же потеряла над сферой контроль. Она бухнулась на пол, обливая меня брызгами. Но мне было все равно. Я радостно носилась по комнате, пока ко мне не заглянула Ребекка. Её вопрос привел меня в чувство. И скоро уже она хлопала в ладоши, глядя на сферу воды. Одновременно я почувствовала, каким сухим стал воздух. Глянув на пол, убедилась, что и лужи уже нет. Игралась со сферами я пару часов с перерывами на медитацию. Но усталость все-таки победила. И я отправилась на боковую. А утро выдалась суматошным. После завтрака я направилась в гостиницу, где меня ожидал Плежан. Да не один, а с помощниками. Вскоре я поняла, зачем они нужны (выполняли функцию носильщиков). В первую очередь мы направились в алхимическую лавку, в которой Армин заказал мне котелок. Там же я приобрела механические весы с гирьками. И тут же задумалась о создании «электронного» аналога, а точнее артефакта. Колбы, пробирки, штативы, воронки, фарфоровые чашки, ступки, измерительные стаканы. В итоге оставила там почти золотой. Впрочем, Плежан потратился ещё сильнее на котелок. После лавки мы двинулись к знакомому Армина, у которого был на окраине города небольшой цех по производству посуды и кухонной утвари. У него я заказала триста емкостей под твердые духи, который я планировала использовать и под твердые блески для губ. С емкостью под тушь были проблемы, так как изготавливать только половину изделия не было резона. В итоге я объяснила, что конкретно хочу, и спросила, насколько реально это изготовить. Для обсуждения позвали мастера, он пообещал в понедельник заняться этим вопросом. И предложил заглянуть к вечеру в цех. Заверила, что обязательно это сделаю, радуясь, что меня не послали сразу далеко и надолго. Уже по дороге в следующую точку, подумала, что жидкие блески для губ можно в такую же тару определить. Только на конце палочки уже не щетина будет, а мягкая губка. А может кисточка? Надо будет обсудить этот вариант в понедельник. За пару часов мы обошли несколько торговых лавок и аптек, прежде чем я решила, что на первое время закупила достаточно. Я, наконец, познакомилась с местными красителями, причем торговец заверил, что они совершенно безвредные. Закупила партию сухих порошков разных цветов. Управились мы как раз к обеду, поэтому я посчитала уместным пригласить Плежана на трапезу к нам. И судя по довольной улыбке мужчины, он как раз рассчитывал на такой вариант. За обедом включил всё своё обаяние, так что к десерту уже и Ребекка ему улыбалась. После трапезы заглянули в ученическую, где как оказалось, помощники парфюмеры уже сделали перестановку и распределили все покупки. От всего сердца поблагодарила Армина за его помощь. И пообещала во вторник заехать в его лабораторию, чтобы проверить созданные мной духи. Про себя подумала, что надо будет чем-то угостить его подмастерьев, которые полдня потратили на мою лабораторию. Вафли постряпать? Или пломбир сделать? И не надо говорить, что парни сладости не любят. Ещё как любят. Проводив Плежана до ландо, я вернулась в лабораторию, захватив из погреба баночки с гелем и красителями. Для косметики для губ буду использовать проверенные пищевые красители. А вот для туши пригодятся уже приобретенные сегодня, как и в подводке и в геле для бровей. С жидкими тенями я придумала выход: те же красители, спирт и глицерин. Но помимо этого надо ещё придумать, из чего сделать тональный крем? Или обойтись рассыпчатой пудрой из кукурузного крахмала, корицы и голубой глины? Здесь благодаря местным алхимикам вредные вещества в качестве косметики никогда не использовались. Как я понимаю, те, у кого есть деньги, приобретают бальзамы и крема для кожи у настоящих алхимиков, остальные обходятся без средств по уходу за кожей. Или заказывают более простые варианты у аптекарей. В деревнях для этого травницы существуют. Начала я с блесков для губ, ведь накануне я выпросила у Армина тридцать баночек для духов. Приготовила блески несколькими способами: воск, мед, ланолин, вазелин, эфирные и базовые масла, красители. Для тестирования блесков позвала Ребекку, Карлу и Амалию. Не учла я однако, что им все варианты понравятся. Для себя пометила три более простых рецепта: ланолин с пищевым красителем и мятой; воск с вазелином и красителем; воск с медом, базовым маслом и красителем. Так как тары под тушь не было, то для опытов приготовила две небольшие баночки по сто грамм, чтобы пользоваться ими в салоне. С гелем для бровей и подводкой, решила пока также поступить. После чего занялась изготовлением рассыпчатой пудрой, и опять возникла сложность с тем, чем её наносить. Пока использовала вату, но чувствую, что нужно будет толстую кисть заказывать. После попробовала из этой пудры сделать тональный крем, пробуя по очереди смешать её с гелем из алоэ и с глицерином и спиртом. Выбирать какой-то вариант пока не стала, надо посмотреть, как они будет вести себя спустя время. Для изготовления румян взяла ту же пудру и добавила сухих порошковых красителей. С учетом того, что девушки никуда не уходили, все новинки я испытывала сразу на моделях. Немного рискованно было при них проводить эксперименты, но, болтая, они не обращали внимания на то, что я смешиваю. Подумав, сделала и тени, которые бы подошли бы им. Использовала неяркие цвета, добавив чуть-чуть перламутрового красителя. А после сделала всем естественный макияж, причем для Ребекки и Амалии я использовала коричневую тушь, а вот для Карлы черную. Но визжали от восторга все трое одинаково громко. Эгмонт даже не выдержал и заглянул ко мне в лабораторию. Ребекка тут же решила покрасоваться перед отцом, Карла вела себя не в пример скромнее, но строила глазки ему профессионально. Отец даже как-то по-новому посмотрел на неё. А я задумалась, готова ли я получить Карлу в мачехи. Но яркого желания не почувствовала. Уже после ужина, когда мы были с Ребеккой вдвоем в лаборатории, уточнила её мнения на этот счет. – Карла не плохая, да и отец ей, как мне кажется, действительно интересен, – протянула Ребекка растерянно. Видимо, пока она сама не могла определиться. – Кстати, а что этот Плежан на тебя так поглядывал за обедом? – А ты не знаешь? – удивилась я и тут же поспешила исправить упущение. – Он просил у отца разрешения ухаживать за мной. – Но он же старый! – выпалила Ребекка и тут же прикрыла рот рукой. Вот она непримиримость юности: всем кому за тридцать, студентки считают стариками. – И вовсе не старый, – тут же возразила я. – А мужчина в самом расцвете сил. – Он тебе нравится? Я пожала плечами: в этом вопрос я так и не определилась. Но общаться, как я уже говорила мне с ним интересно. Вечером я опять тренировалась в магии. Сегодня я чуть не сдохла, но освоила руну воздуха. А потом просто отрубилась, едва добралась до подушки. В воскресенье же с утра я занималась уже питательными кремами для рук и лица. На обед должны были пожаловать Готье всем семейством, поэтому для Фредерики я организовала подарочный набор косметики: крем для рук из ланолина, крем для лица на основе масла жожоба и маленькая баночка блеска для губ. И могу сказать без прикрас, что Фредерика была в восторге от подарка. Впрочем, и обещанные ею митенки мы с Ребеккой приняли с огромной благодарностью. Разглядывая свои белые митенки, я убеждалась ещё больше в том, что это работа Катюшки. Как же я по ней скучаю?! И ведь ответа от виконтессы Арманди до сих пор нет. Очередной вопрос Лукаша вернул мня на землю. Он изучал крем для рук и все пытался выведать состав. Я отделывалась общими фразами, с каждым мгновением всё сильнее осознавая, что завтра в первую очередь мне надо будет заехать в гильдию аптекарей и запатентовать все изобретения. Мы в этот момент уже пили чай в гостиной. И чтобы отвлечь гостей от своей персоны я попросила сестру сыграть на пианино. Ребекка не отказалась. Но после поделилась радостной новостью о моем предстоящем поступлении в магическую академию. И, естественно проговорилась о возросшем у меня резерве, что вызвало у родителей Михеля множество вопросов. – У меня скачок был, – все же призналась я. Невольно переглянулась с Михелем и продолжила, предвосхищая все вопросы. – Не так давно я случайно упала в реку и чуть не утонула. И думаю, сильный испуг спровоцировал скачок. Не знаю, насколько такому объяснению поверили родители Михеля, но о вопросов они воздержались. Хотя возможно им сын рассказывал раньше про свое купание в реке. Ребекка поспешила сменить тему разговора. И вскоре все бурно обсуждали дату и место предстоящей свадьбы. Назначили её на середину августа, брат Михеля, Адалрик как раз сможет приехать в столицу в это время. И вроде всё хорошо, но я вздохнула с облегчением, когда Готье ушли. Хотела вернуться в лабораторию, но неожиданно поняла, что хочу немного передохнуть. К Ивонне заглянуть? Заодно помогу ей с расстановкой товара в салоне. Да и про свидание с Сиггардом расспрошу. Захватив сумку и образцы косметики, я поспешила в салон. И там неожиданно для себя застала и Амалию с Паолой, наряжающих манекены. Причем заметили они меня не сразу, поэтому я услышала, как Амалия расхваливает мою косметику. И от этого так тепло в груди стало. – Я перед сном даже смывать не хотела всю эту красоту, – призналась она с грустью. – Когда я ещё такой красивой буду? – Да ты и без косметики красавица, – возразила я абсолютно искренне. – Всем привет. (обратно)
Глава 20
Рассмотрев и протестировав косметику, мы вернулись к расстановке товаров. За болтовней дело пошло веселее. В процессе познакомилась с сыном Ивонны, Сименом. Очаровательный мальчуган лет семи-восьми помогал нам всем, чем мог. Ближе к семи Паола засобиралась домой, и мы с Амалией решили тоже пойти домой. Уже при повороте на нашу улицу, спросила осторожно у девушки. – Амалия, я не спрашивала, но… Ты ребенка-то хочешь? – Хочу, конечно, – блондинка светло улыбнулась и погладила ещё плоский живот. – И сейчас у меня появилась надежда, что я сама смогу его прокормить. – Даже не сомневайся. – Госпожа Аннет, – Амалия ненадолго замялась. – Ко мне приходила соседка, жена владельца ресторана и расспрашивала про чаи. Я ничего не сказала, но ведь в меню у нас указан состав. – Не полный, – ответила я рассеянно. Неужели и это патентовать нужно? Хотела уже озвучить вопрос, но тут услышала тихое мяуканье. Я начала оглядываться по сторонам, ноникаких животных не увидела. Собственно мы уже подходили к крыльцу гостиницы, а едва ступили на него, как я увидела кривую старую корзину, из которой снова раздалось мяуканье, больше похожее на писк. Присев, я развернула не совсем чистую тряпку и увидела трех разноцветных котят. Ручки сразу потянулись к самому рыжему, люблю я этих наглых животных. Рядом присела Амалия и взяла серого котенка с рыжей полоской на спине. – Ой, какие крохи, – протянула она умильно. – Им же и месяца ещё нет. Они практически помещались на наших ладонях, свисали только задние лапки. – И кто нам такую радость подкинул? – задумчиво произнесла я, наглаживая пищащий комочек. И куда их пристроить? Одного могу взять и я, но остальных куда деть? – И что мне с вами делать? – А давайте одного котенка Симену подарим? – предложила Амалия. – Одного я могу себе взять, и ещё одного… – Я рыжего заберу, – тут же вставила я. – У Ивонны надо спросить, прежде чем Симену котенка предлагать. А насчет твоего, ты уверена, что сможешь за ним уследить, чтобы он в гостинице никого не распугал? – Амалия задумалась, а меня неожиданно озадачил другой вопрос. – И кстати, а почему их так мало в столице? – А зачем они нужны? – Крыс и мышей ловить? – озвучила я их основное назначение. – Так подвалы всех зданий зачаровывают от грызунов и насекомых. – Амалия пожала плечами. – И даже в бедных кварталах? – девушка кивнула и добавила. – Ещё при строительстве этим занимаются. Котята в этот момент снова распищались, и я предположила. – Есть, наверное, хотят. Мы вернули котят в корзину и поспешили на кухню. Надеюсь, обычное коровье молоко им подойдет, и они уже умеют лакать. Со вторым пунктом выяснили сразу: умеют. А вот насчет первого узнаем в ближайшее время. Пока мы обихаживали котят, все горничные познакомились с ними. На шум пришел и Франц. И даже сердце этого сухаря дрогнуло. – У меня внучка на день рождение просила котенка, – с мягкой улыбкой произнес он. – Так что я могу забрать одного. Мы с Амалией тут же ревниво подхватили «своих» котят, милостиво кивнув на третьего. И у меня, как камень с души свалился: пристроены. Хотя у Амалии могут возникнуть с ним проблемы. – Пусть пока здесь побудет, – сказала я, глянув на часы. Черт! Опаздываю к ужину, а Эгмонт этого не любит. Устроила небольшой забег до коттеджа. И пробегая на кухню, извинилась перед отцом за опоздание. Уже за чаепитием ради проформы спросила про котенка, и отец тут же дал добро. Но как же я все-таки устала спрашивать разрешение на любое действие?! После ужина сварила гель для укладки волос из льняных семян. И забрала Рыжика к себе в комнату, организовав ему лоток из обычной коробки и земли. В качестве миски подошла небольшая пиала. А после засела за написание рецептов, решив, что в первый вечер котенка лучше не оставлять одного. Сестра не смогла долго сдерживать любопытства и вскоре заявилась ко мне для знакомства с живностью. – Какой хорошенький?! – пищала она, тиская нового жильца нашего дома, пока я строчила рецепты созданной вчера косметики. Перед сном я опять начала играться с водяными шариками. А за ними стал носиться Рыжик. И главное фыркал каждый раз, когда задевал их лапками, но погоню не прекращал, отчего скоро весь пол был в мелких брызгах воды. Что ж у каждой уважающей себя ведьмы должен быть кот, так что будем считать, что Рыжик – ценное приобретение. Главное, чтобы он до лаборатории не добрался. В конце концов, собрала всю воду в сферу и слила в ванну. Умылась заодно. И устроив лежанку для котенка из полотенца, завалилась спать. Утром меня разбудил отец, который за ужином пообещала составить мне компанию в поездках по гильдиям. Уже по пути в ванную комнату наступила в лужу. И так как воду я вчера собрала очень тщательно, значит, это Рыжик натворил. Проснулась просто моментально. Сборы не заняли много времени. Так что успела помочь накрыть на стол. А после завтрака забежала в комнату за рецептами. В гильдии аптекарей уже не удивились моей персоне, зато стопочка рецептов явно поразила. Торговались с главой гильдии мы долго и упорно и сошлись на семи процентах за их использование. После чего я с отцом поехала в гильдию цирюльников. Честно, платить вступительный взнос не хотела. Поэтому пошла к начальству, то есть к заместителю главы. И Иво Букер согласился меня принять. – Я изобрела гель для укладки волос, – сразу перешла я к делу. – Хотела бы его запатентовать, но в гильдии не состою. И не вижу особых причин вступать в неё, хотя знаю несколько интересных причесок для волос. Да и краску для волос я смогла приготовить неплохую. Хотела предложить вам обменяться знаниями в этих отраслях. Чтобы мои слова не были голословными, нанесла гель на прядку волос и накрутила его на плойку (надо же продемонстрировать новые артефакты). И даже дала Иво пощупать тугой локон. – Ваши условия? – после недолгих размышлений спросил он. И через полчаса ожесточенных торгов я уже общалась с их алхимиком по поводу состава краски для волос. Как оказалось, они тоже используют хну и басму в разных пропорциях. Для блондинок используют каолин, то есть белую глину и травяные добавки ревеня или ромашки. А для закрашивания седых волос использует различные настои на травах. Так что я смогла дать только один совет, чтобы в краски добавляли питание для волос, в виде яичного желтка или глицерина. По прическам показала несколько вариантов плетения кос (но далеко не все) сразу нескольким парикмахерам. Модель взяли среди подмастерьев. Правда, далеко не сразу мастера усвоили искусство плетения кос. Зато за этот спецкурс я получила небольшое вознаграждение и все необходимые мне патенты. После чего довольная отправилась в свой салон. Сегодня должны были принести вывеску и после её установки мы с Ивонной собирались поехать в редакцию газеты. Уже в салоне решила, что необходимо повесить плакат с датой открытия салона. И мы сели его рисовать, склеив несколько листов бумаги для рисования. Пока рисовала, обдумывала текст рекламного объявления в газету. А после озвучила её Ивонне. – Акция? Первую неделю скидки на всю продукцию десять процентов? На услуги – пятнадцать? – переспросила она задумчиво. – Первый раз о таком слышу, но можно попробовать. Пообедав, мы все-таки отправились в редакцию газеты. Начальник платных объявлений поспешил сплавить нас своей помощнице, которую я успешно подкупила блеском для губ. В принципе об объявлениях мы договорились быстро. А вот о полноценной статье о новом для столице заведении нужно было договариваться с главным редактором, знакомство с которым и обеспечила взятка помощнице. Подкупить Клоса Герена было нечем, поэтому в ход пошли улыбка и дар убеждения. Полчаса расписывала наш салон красоты, чтобы в итоге услышать: – Красиво описываете. Но мне нужно самому посмотреть. Когда вы открываетесь? – сказала когда, стараясь улыбаться не слишком кисло. А Герен припечатал в итоге. – Вот в субботу мы с женой к вам и зайдем. И по упрямому выражению его лица поняла, что придется согласиться. Тепло попрощались с Гереном, никак не выказывая досаду. И мы с Ивонной направились на окраину города в цех по производству посуды. Как оказалось, мастер уже подготовил опытный образец. Щеточка получилась немного громоздкой, но лучшего я и не ожидала. Тюбик под тушь тоже вышел чуть больше стандартного, да и материал вызывал диссонанс. Слишком я привыкла к пластику, а тут он из жести. Вариант и из стекла изготовили, но первое – он вышел ещё больше по размеру, и второе – он мог легко разбиться. – Да, это то, что нужно, – вынесла я вердикт. – Мне нужно штук пятьсот. Когда будет первая партия готова? Мне нужно хотя бы сотню тюбиков к среде. Это возможно? – мастер и владелец переглянулись и закивали головами. – Ещё мне нужна такая же тара, но не с щеточкой внутри, а с кисточкой. Ещё минут десять ушло на уточнение деталей заказа. И забрав тюбики под твердые духи, мы покинули цех. Уже в ландо я уточнила у Ивонны про местную типографию: хотела заказать этикетки для косметики. Пусть хоть обычные бумажные будут, а то я и сама могу запутаться, в каких будут духи, в каких блеск для губ, в каких тени. Да и тару, что я буду использовать под тушь, жидкий блеск для губ, тональный крем и гель для бровей, лучше тоже подписать. Для кремов, пудры и румян я решила использовать обычные стеклянные баночки по сто миллилитров. И к продавцу стеклянной тары мы направились уже после типографии. Домой вернулась к ужину уставшая, как собака. Но зато план я на сегодня выполнила. И, как оказалось, дома ждала меня награда – письмо из Виардо. С замиранием сердца разглядывала конверт, когда глаз зацепился за графу отправитель. Некая Агнета Камбе обозначила себя помощницей виконтессы Катрин де Арманди. Торопливо вскрыла конверт и пробежалась глазами по тексту: Агнета предлагала стандартные условия сотрудничества. Скорее всего, мое письмо не дошло до Кати, так как почту обычно разбирают как раз помощники. Да и зачем Катюхе тратить на это время? Писем от старых подруг она точно не ждет. Простонала от досады и даже ногой топнула. Не помогло. – Анни, ты ещё долго? – окликнула меня сестра из столовой. – Мы ведь тебя ждем. – Иду, – отозвалась я, запихивая письмо в карман юбки. За трапезой обдумывала, как сделать так, чтобы Агнета рассказала Кати про мои письма. Но в голову ничего подходящего не приходило. Сделать огромный заказ? Так не факт, что митенки будут пользоваться здесь спросом. Написать, что я лично знакома с Кати, поэтому рассчитывала на скидку? А не изумится ли виконтесса де Арманди такой наглости? Сомневаюсь, что на фоне возмущения Катя попросит у Агнеты первое письмо. Хотя… надо будет тщательно подумать насчет формулировок. После ужина сделала партию твердых духов для салона. А перед сном снова тренировалась в магии, играя с Рыжиком в догонялки. Он с упоением гонялся за сферами воды, хотя ветерок иногда сбивал его с толку. Следующий день я посветила созданию косметики. Только после обеда вырвалась на часок в лабораторию Плежана. Нужно было проверить духи и угостить подмастерьев вафлями, которые Карла испекла по моей просьбе. И этот час реально взбодрил меня, так как реакция парней на вафли была уникальной. Они явно удивились такому гостинцу и даже немного смутились. Плежан же с долей снисходительности разрешил устроить перерыв и естественно присоединился к чаепитию. Среду и четверг я тоже убила на приготовление косметики. Жутко хотелось добавить перламутра в жидкие блески для губ, но, не зная состава красителей, я решила не рисковать. В четверг к обеду уже хотела взвыть от монотонной работы. Даже всерьез начала думать о том, чтобы найти себе ученицу. Вопрос только где её искать. Решила посоветоваться с Ивонной. Поэтому пообедав с родными, я захватила саквояж с готовой косметикой и потопала в салон. Уже на улице вспомнила, что надо забрать заказ из типографии и подозвала экипаж. Через полчаса я заходила в салон красоты. С удовлетворением отметила, что получилось даже лучше, чем мы планировали. Центральные стеллажи остались под мою косметику, и именно сейчас мы займемся их заполнением. Осталось только наклеить этикетки. На помощь позвали Симена и довольно быстро обработали пока не такие уж и большие запасы косметики. Сегодня мне должны ещё партию тюбиков привезти (договорилась об этом накануне). Но даже если я и её заполню, ситуацию это не сильно спасет. Поэтому помощницу надо найти срочно. – Мало, – Ивонна пришла к тем же выводам. – Мне, действительно, нужна помощница, – призналась я. – Есть кто-нибудь на примете? – Есть, – ответил мой партнер. И вскоре мы уже поднимались по лестнице доходного дома. Открыла худющая девчушка лет шестнадцати. Усталый взгляд серо-голубых глаз не вызвал у меня оптимизма. Узнав же о цели визита, Джулиана взбодрилась и вызвалась приступить к работе немедленно. Как я поняла, ей нужны были деньги. Наказав брату смотреть за малышней, девушка быстро собралась и догнала нас ещё на лестнице. По дороге домой я вкратце рассказала ей о предстоящей работе. Так что в лаборатории сразу принялись за дело. К ужину мы и новую партию тюбиков заполнили: с юркой помощницей дело пошло гораздо веселее. В процессе узнала историю самой Джулианы: отец бросил их ради молоденькой вертихвостки, а мать сильно простудилась этой весной. Денег на целителя не было, да она и не обратила внимания на свое недомогание, нужно было семью кормить. В итоге свалилась прямо в прачечной с сильным жаром и уже никакие отвары не могли ей помочь. Так в семнадцать лет Джулиана стала сиротой и главой семьи (благо до её совершеннолетия тогда оставалось меньше месяца). Меня поразила стойкость девушки: рассказывая про родителей, она не плакала, не пыталась давить на жалость, а просто перечисляла факты. Да и в качестве помощницы она меня более, чем устраивала. Так что расстались мы довольные друг другом, договорившись, что она подойдет завтра вечером сюда, так как днем я буду занята салоном. А в пятницу с утра меня охватил мандраж, отчего я снова толком не могла позавтракать. И, как оказалось, нервничала я зря. Толп посетительниц, конечно, не было, но помещение и не пустовало. Девушки приходили стайками, женщины повзрослее парами, реже – втроем. В основном рассматривали косметику, пробуя тестеры. Расспрашивали, как пользоваться тушью и тенями. Брали в основном блески для губ и твердые духи. Приходила и Фредерика с подругами и горничные из гостиницы посетили салон по очереди. Но в первый день никто так и не рискнул воспользоваться услугами салона. Зато в субботу уже появились желающие. Жена главного редактора газеты попросила подобрать ей косметику и прическу. И за её преображением посетительницы следили внимательнейшим образом. И видимо результат понравился всем, так как после неё девушки чуть ли не в очередь выстроились. Так что старт работы салона прошел весьма бодро. А после статьи в газете количество посетителей увеличилось вдвое. Первое время я зашивалась: работа в салоне с десяти утра и до восьми вечера выматывала. Быстрый ужин и работа в лаборатории, благо Джулиана схватывала всё на лету. И вскоре я уже просто по утрам ставила ей задачи на день, а вечером принимала работу. На новые эксперименты просто не было времени. После лаборатории я занималась магией, упорно каждый день качала резерв и создавала различные простые заклинания. Причем для работы со стихией земли я специально выходила в сад. Страшнее всего мне было тренироваться с огнем и делала я это в ванной, предварительно убрав все легковоспламеняющиеся предметы. В связи с тотальной занятостью я даже не поехала с Плежаном на оформление патента жидких духов на основе масел. Но он не подвел, мое имя в этом патенте фигурировало. И процент с продажи духов мне капал приличный. На эти деньги я в принципе могла жить и не заморачиваться с салоном. Но это не про меня: слишком скучно и пресно. С Агнетой мы все-таки договорились о поставках митенок, но выйти напрямую на Катю я не смогла. Намек на скидку был принят в штыки. Госпожа Камбе сообщила, что они прекрасно осознают насколько выгодно выйти на столичный рынок и изначально установили минимальную цену на свой товар. Поэтому я решила набраться терпения и не лезть на рожон. В конце лета Кати приедет в столицу в любом случае. С поиском Таси тоже всё застопорилось. Я вглядывалась в каждую посетительницу салона, но подруги так и не нашла. Зато с гостиницей все было превосходно. Постояльцы у нас были всегда, гостиница была заполнена примерно процентов на восемьдесят постоянно. Причем наши завтраки пользовались популярностью. В связи с чем отец начал думать насчет комплексных ужинов. По его просьбе я составила меню и на ужины, понимая, что Амалии скоро придется делать выбор между кулинарией и шитьем. Впрочем, у неё пока получается совмещать. В конце июня Франц умудрился простыть после прогулки под дождем. И отцу пришлось встать за стойку портье. После моего предложения продлить время приема гостей до десяти часов, Эгмонт заменял Франца после ужина. И уже подумывал о найме второго портье, но не успел. Поэтому на второй день я прибежала в гостиницу сразу после закрытия салона, чтобы подменить отца на стойке регистрации. Сама я и пообедала и поужинала в салоне, а отец даже поесть нормально не мог. Минут за тридцать до закрытия, когда поток возвращающихся в комнаты гостей иссяк, я достала книгу по основам зельеварения. Теперь я читаю учебники в каждую свободную минутку, так как время вступительных экзаменов стремительно приближается. Увлеклась описанием зелья «влюбленности», поэтому звон колокольчика у входа прошел по краю сознания. – Добрый вечер! – завораживающий баритон превратил это обычное приветствие в нечто невероятное. Я резко вскинула взгляд и попала в омут глубоких синих глаз. И на несколько секунд просто выпала из реальности. Прийти в себя помогла насмешка, мелькнувшая в глазах шатена. – Ддобрый вечер, – с запинкой ответила я, выдавливая вежливую улыбку. До чего же хорош, гад?! (обратно)
Глава 21
И прекрасно знает о своей привлекательности, судя по самоуверенной улыбке. И дело не только в мужественной красоте лица и статной фигуре (которую я и видела всего по пояс). Что-то ещё буквально заворожило меня. Харизма? Магнетизм? Черт! Я ведь никогда не западала на смазливую внешность. Так что со мной происходит? Я незаметно ущипнула себя за руку и уточнила профессиональным тоном. – Чем я могу вам помочь, господин? – Мне нужен номер на эту ночь, – медленно с ленцой ответил он, изучая меня взглядом. Снова чуть не растеклась лужей от его баритона. Нюра, соберись! Не будь тряпкой. – У вас есть свободные комнаты? Кивнула, заставляя себя перевести взгляд на полочку с ключами от свободных номеров. Волею случая остались свободными два номера, один вип для женатой пары, а второй обычный с веселыми желтыми обоями. – У нас есть два свободных номера. Показать? – я подняла взгляд и снова чуть не провалилась в омут. А может он какой-то магический флер использует? Мало ли что здесь местные маги навыдумывали? Глянула «третьим глазом» и выпала в осадок. Он – маг. Сильный маг. Но одет весьма скромно, я бы сказала неброско. Темная рубашка, темный костюм из не особо дорогой ткани. – Да, буду благодарен, – он чуть кивнул, наблюдая за моими действиями. Отложив книгу, поднялась и подхватила ключи. Невольно втянула живот, когда почувствовала, как его взгляд скользнул по моей фигуре. За прошедший месяц я скинула хорошо, но моя фигура все ещё далека от совершенства. Тьфу ты! О чем я вообще думаю? Но, несмотря на мысленные затрещины, на лестнице я поймала себя на походке «одна нога пишет, другая зачеркивает». Решила начать с демонстрации вип-номера. Местные маги привыкли к роскоши. Открыв дверь, я сделала приглашающий жест рукой. Мужчина оглядел номер без какого-либо выражения. – Подходит, – вынес вердикт он и поставил саквояж на кровать. А после вышел в коридор. –Двадцать четыре серебряника за ночь, – озвучила я цену по дороге обратно. – Хорошо, – откликнулся шатен отстраненным тоном. Отчего создалось впечатление, что он думает о чем-то другом. Уселась обратно за конторку, чтобы заполнить журнал. – Ваши документы? – максимально профессиональным тоном попросила я. Мужчина наклонился к стойке. – Это ведь не обязательно, – с мягкой улыбкой произнес он и опустил кошель на стол. Покопалась в памяти Аннет: да, требовать документы мы не имеем права (не органы правопорядка). Можно записать и со слов постояльца. Но обычно гости не возражали. – Хорошо, – выдавила я с трудом. – Ваши фамилия и имя? – А какое имя мне бы подошло? – шатен приподнял одну бровь. И я с удивлением поняла, что он со мной флиртует. Тут же кокетливо поправила прическу и чуть не побилась головой об стол. Нельзя, Нюра. Ты на работе! Снова включила третий глаз: заклятия никакие он не творит, но на шее носит какой-то артефакт. Да и перстень у него далеко не обычный. – Ваши имя и фамилия? – повторила я твердо. – Иво Мартен, – шатен изобразил на лице скуку. И демонстративно начал изучать бумаги на крыше конторки. А там у нас лежало два меню: завтрак и ужин. Записала озвученное мужчиной имя, предполагая, что оно не настоящее. Кто же такой этот красавчик? Шпион? Преступник? Почему-то у меня создалось впечатление, что он в столице инкогнито. Из-за неброской одежды или из-за отказа предоставить документы? Хотя шпион бы позаботился о них в первую очередь. Маг погладил подбородок, изучая меню на ужин. – У нас столовая уже не работает, – предупредила я и снова попала под губительное влияние синих глаз. – Но в соседнем здании расположен неплохой ресторан… – Дорогая, – протянул Иво фамильярно и кивнул на кошель. – Этих денег хватит на пять ужинов. Ой! Как я могла забыть про плату? Открыла кошель и высыпала серебряные монеты на стол. Отсчитала ровно двадцать четыре серебряника, остальные снова сгрузила в кошель и положила на стойку. – Столовая закрывается в половину десятого, – спокойно сказала я. Амалия уже все прибрала на кухне и, наверняка, сейчас работает над очередным заказом наших клиенток. Мужчина снова изучающе посмотрел мне в глаза. – Госпожа, – как-то очень резко сменил он тон на «человеческий». – Я очень устал с дороги, поэтому идти в ресторан нет ни сил, ни желания. Буду очень признателен, если сможете организовать мне ужин здесь. Я опустила взгляд, пытаясь скрыть собственную реакцию на его слова. Уж слишком искренними они были, так что сердце дрогнуло. И я тут же простила его недавнюю фамильярность. – Как вас зовут, зеленоглазка? – шатен снова наклонился, заглядывая в мои глаза. Не так давно я обнаружила, что они у меня немного меняют цвет от серо-зеленного до каре-зеленного. – Аннет, – выпалила я, прежде чем осознала, что творю. – Пожалуйста, Анни, – с улыбкой произнес он. – Покормите бедного голодного путника. – Хорошо, – сдалась я под ощутимым прессом его очарования. Ведь может быть милым, когда захочет. И тут же добавила. – Посмотрю, что у нас осталось. Если он и возмутился такой формулировке, то вида не показал. Я обогнула конторку и прошла в столовую, включая настенные бра. – Присаживайтесь, – кивнула я на ближайший к кухне стол. А сама направилась разогревать ужин. Много времени это не заняло: мясо толком и не остыло ещё. Составила на поднос салатник с нашим оливье и запеченное мясо с картофелем под шапкой из сыра. Отнесла в столовую и уточнила у мужчины, какой чай он хочет. – Нахальный фрукт, – с улыбкой ответил шатен. – Весьма интересное название. К чаю сегодня на ужин были вафли и как ни странно несколько штук ещё осталось. Решила не жадничать. Разгрузив поднос во второй раз, пожелала приятного аппетита и уже собралась уходить, когда шатен удержал меня за руку. – Составьте мне компанию, Аннет, – попросил он. – Не люблю есть в одиночестве. – Я не могу оставлять пост надолго, – не знаю, кого я убеждала больше: его или себя. – Брось, Анни, – как-то слишком интимно произнес мужчина, поглаживая большим пальцем мою ладонь. Что? Выдернула кисть из его хватки, всё ещё чувствуя мигрирующие по руке мурашки. – Я видел, как охранник запирает дверь, так что услуги портье никому сейчас не нужны. – Господин Мартен, – начала я строго. – Анни, – перебил меня мужчина шепотом. – Я не кусаюсь. – Совсем? – с легким разочарованием уточнила я. И только потом осознала, что ляпнула. А главное, кому и как! Нервно хихикнула, шатен же многозначительно приподнял бровь. А я изобразила улыбкой энтузиазм. – Это несказанно радует. – Провести мага не удалось, поэтому я ретировалась из столовой, протараторив напоследок. – Я сейчас вернусь. Уже на кухне почувствовала, как у меня щеки горят. Поэтому засунула руки под кран с холодной водой, а после приложила их к лицу. Решила, что этого мало и умылась ледяной водой, не трогая глаза. Тушью я пользуюсь ежедневно, а вот серьезный макияж уже давно не наносила. От прыщей не осталось следов, так что состояние кожи меня устраивало. Глубоко вздохнула несколько раз, чтобы успокоиться. И захватив блюдце с чашечкой, вернулась в зал. Села напротив мужчины и чинно налила нам чаю. Втянула носом аромат, наслаждаясь тропическими нотками, и сделала первый глоток. – Расскажите что-нибудь о себе, Аннет, – предложил мужчина, когда покончил с основными блюдами. – Я настолько вас заинтересовала? – с шутливым изумлением поинтересовалась я. – Если серьезно, то весьма сильно заинтриговали, – с самым честным видом заявил Иво. И я почувствовала себя польщенной: даже если он лукавит, то очень правдоподобно. – Я бы хотел познакомиться с вами поближе. – Я улыбнулась, приподнимая брови. – В столице я не планирую надолго задерживаться. Поэтому предлагаю продолжить наше общение в моей комнате. Моя улыбка тут же померкла. – Вы ошиблись адресом, – резко отбрила я его, поднимаясь. – Наша гостиница не предоставляет таких услуг. – Анни? – мужчина удивился и это окончательно меня взбесило. Я направилась к выходу, но он успел перехватить меня, когда я проходила мимо. – Я, наверное, неправильно выразился… Я не предлагал ничего такого, только общение наедине, чтобы никому не мешать. – Мы и здесь никому не мешали, – возразила я, пытаясь высвободить руку. И в этот момент услышала шум в холле. Отец пришел меня искать? Покосилась туда, невольно опять включая «третий глаз». Просто я натренировала магическое зрение так, что могу видеть, как в тепловизоре излучение тел сквозь стену (но только через одну). Однако лишнее тело я «увидела» со стороны выхода на улицу. А вот тело охранника как-то криво сидело на стуле. Наверное, именно в тот момент я начала создавать плетение. Просто иначе бы я никак не успела создать воздушный щит, когда незнакомый маг кинул в нас с Иво неопознанное заклятие. Шатен в этот момент только оборачивался, чтоб проследить за моим взглядом. Но как чужое заклинание срикошетило от щита, он увидел. А в следующий момент повалил меня за стол, хотя и молнию мой щит не пропустил. На долю секунды наши взгляды встретились. – Магиня? – несказанно удивился он. – Только учусь, – откликнулась я, осознавая, что он только сейчас посмотрел на меня магическим зрением. – Прикройся щитом, – потребовал он, накладывая на себя невидимость. Но нападающий уже дал стрекача. – Тьма его побери!– Иво выругался и более виртуозно и, снова посмотрев на меня, пообещал. – Анни, я вернусь. А в следующее мгновение сорвался на бег, покидая гостиницу. – Руди!!! – закричала я, поднимаясь с пола. Комната парня была ближе всего. И уже спустя несколько секунд, полуобнаженный Руди вывалился в столовую. – Позови отца, у нас проблемы. Сама я уже выходила в холл, чтобы проверить состояние охранника. Самое простое диагностирующее заклинание и я понимаю, что его просто усыпили. А снимать магически наведенный сон я не умела. Проверила дверь, но следов взлома не было, а это значит, что я просто не услышала стук во входную дверь, увлеченная разговором с шатеном. – Что случилось? – спросила Амалия с беспокойством. В столовой был небольшой беспорядок: когда шатен меня «ронял» на пол, мы снесли стул и что-то из посуды. – На постояльца напали, – уже вполне спокойным голосом ответила я, мимоходом отмечая оставленный на стойке кошель синеглазого мага. В этот момент в холле появился запыхавшийся отец. И я без дополнительных вопросов рассказала ему о случившемся, опуская часть про флирт. – Как думаешь, надо вызывать стражей порядка? – озвучила я главный вопрос, продолжая нервно коситься на лестницу. Вроде никого из постояльцев не потревожил шум на первом этаже, и это радует. – Надо, – уверенно ответил Эгмонт. – Руди, оденься и сбегай в ближайшее отделение. А с Ланзо что? – Думаю, его нападающий усыпил, – пожав плечами, ответила я. – Я уберу пока в столовой, – предложила Амалия. – Не стоит, – остановила я её. – Стражи должны сначала всё осмотреть. Местная «полиция» прибыла довольно быстро. Как я позже поняла, у отца и там были знакомые. Но допрашивали меня долго и упорно. Догадки по поводу личности шатена я оставила при себе. Они осмотрели и саквояж Иво, потребовав ключи от номера. В нем был только комплект сменной одежды, так что настоящее имя шатена осталось не известным. Отпустили меня далеко за полночь. Так что сил хватило только доползти до спальни и переодеться в ночную сорочку. А ближе к утру мне приснился необычный сон, или точнее обрывок сна. То же странное пространство, заполненное туманом, и уже знакомый мужской голос объявил. – Плата принята. Тут же проснулась и села на кровати. Плата? Я уже спасла три души? Одна – это шатен, а какие ещё две? Две?! Амалия и ребенок? И тут же осознала, что догадка правильная. Понимая, что уже не засну, открыла окно и устроилась на подоконнике, наслаждаясь утренней прохладой. В столицу уже неделя, как пришла жара. И вентилятор не сильно облегчал ситуацию, но без него было бы совсем жестко. Снова вспомнилась синеглазого мага и печально улыбнулась. Что-то подсказывало, что увидимся мы нескоро. И в этом предположении я оказалась права. Спустя несколько дней в гостиницу доставили шикарный букет цветов на имя Аннет. А в записке значилась только одна фраза: «Спасибо за то, что спасла меня». Можно поспорить, что защищала я в тот момент и себя, но мага-то рядом не было. Впрочем, тосковать мне было некогда: началась активная подготовка к свадьбе. И заказ свадебного платья – это только вершина айсберга. Как и составление меню и подбор украшений для столовой. Посовещавшись с сестрой решили нанять на этот день ещё одного повара, но планы пришлось изменить. В начале августа я заметила, как Амалия мучается утренней тошнотой и предложила отцу нанять все-таки другого повара. Пришлось объяснить и причины этого. – Амалия беременна? – отец не на шутку рассердился. – И ты с самого начала это знала? – Да, – спокойно ответила я. – А в чем проблема? – Мне не нужны в гостинице гулящие девки! – вспылил Эгмонт. – А разве девушка, которую обманул возлюбленный, обязательно гулящая? – медленно уточнила я. – Ты как всегда видишь только то, что хочешь. И наивно веришь словам «бедной и несчастной» девушки. Однако забываешь, что честная девушка не позволила бы отношений до брака. – Пап, ты меня разочаровываешь, – опустив взгляд, негромко призналась я. Эгмонт вздрогнул, а я подняла взгляд. – Разве Амалия хоть раз заставила тебя в ней усомниться? Приставала к постояльцам? Или флиртовала со всеми подряд? Даже горничные в отеле позволяют себе строить глазки наиболее симпатичным клиентам, но не она. Да взять хотя бы Карлу… – Не трогай её, – перебил меня Эгмонт. – Она уже взрослая женщина с детьми, вдова… – И поэтому ей позволено больше? – с усмешкой уточнила я. Опустила взгляд, пытаясь подобрать аргументы весомее. А после решила пойти ва-банк. – А если я влюблюсь в неподходящего человека? И он бросит меня, добившись своего? Я тоже стану для тебя гулящей девкой? – Что за глупости ты говоришь? – Амалию выгнал отчим примерно с такими формулировками, и родная мать даже не вступилась за неё, – спокойно ответила я. – Быть может, мне не стоит ждать похожей ситуации? Я ведь если влюблюсь, не посмотрю на двойные стандарты нашего общества, когда мужчинам можно всё, а женщинам ничего. Я буду делать то, что велит мне сердце. И не хочу видеть разочарования или осуждения в твоих глазах. – Я не… – начал Эгмонт. Но я нетерпеливо перебила его. – Быть может мне стоит съехать и жить самостоятельно? Это был шанс начать жить так, как я привыкла ещё в прошлом мире. – Не говори глупостей, – вспылил отец и стукнул кулаком по столу. – Я люблю тебя и никогда не выгоню из родного дома. Даже если ты попадешь в такую же ситуацию, как Амалия. И да, я слишком поспешил с выводами по поводу её беременности. Просто не ожидал подобного. Мира и согласия мы достигли. Но я решила периодически подбрасывать ему мысль о моем отдельном проживании. Пусть это несколько нестандартная для этого мира и времени ситуация, но я жаждала полной самостоятельности. Съехать в общежитие при академии? А как же лаборатория? Да и салон находится недалеко от гостиницы. На всякий случай прощупала ситуацию с разводом, ведь фиктивный брак может дать мне желанную свободу действий. Но с ним оказалось не так всё просто. Что касается Армина и Филиппа, мы продолжали общаться. Иногда даже гуляли вместе или ужинали в ресторанах. Но не один из них не вызывал и десятой доли тех чувств, что я испытала в обществе синеглазого шатена. Взвесив все за и против, я пришла к выводу, что он не воздействовал на меня магией. Это, скорее всего, буянили гормоны молодого организма, да и привлекательность мужчины сыграла решающую роль. Что же касается его предложения насчет общения наедине, я сама дала повод, поэтому и обижаться на это не стоит. Но я обижалась. А ещё боялась назвать все эти чувства к «Иво» одним емким словом, поэтому старалась не вспоминать о нём лишний раз. Но как ни странно не выходило. Даже загрузив себя по полной программе (салон красоты, опыты в лаборатории, учеба, магия и подготовка к свадьбе сестры), я периодически думала о шатене, пытаясь понять, кто он вообще такой. Старалась убедить себя, что это просто женское любопытство разыгралось. И сама понимала, что лукавлю. Я даже попыталась через отца узнать в полиции, как продвигается расследование того нападения. И с удивлением узнала, что дело прикрыли по распоряжению сверху. Так что и эта ниточка оказалась оборвана. От этой новости внутри всё опустилось, но я не показала вида. – А что у нас с поисками нового повара для гостиницы? – сменила я тему разговора за ужином. Прошла практически неделя с разговора о беременности Амалии, но никаких подвижек я не увидела. – У нас есть повод для спешки? – спросил Эгмонт. – Есть, и я о нем говорила. Амалия плохо чувствует себя по утрам, – напомнила я. – Завтра с утра съезжу в гильдию, – после недолгого размышления, заявил отец. – Составишь мне компанию? – Хорошо, – ответила я, вспоминая записи в салоне на завтра (первая в двенадцать, но у нас клиентки и без записи приходят). В идеале я должна успеть до открытия салона, но всякое бывает. Отправлю Руди утром с запиской, чтобы предупредить Ивонну. – Пап, нам нужно в договор включить пункт о коммерческой тайне. Эгмонт снова задумался. – Чаи? – уточнил он. Кивнул, но все же добавила. – Не только. Я некоторые рецепты салатов уже здесь реализовала. Да и основные блюда разнообразила «земной» кухней. – Может, стоит новые рецепты запатентовать? – предложила неожиданно Ребекка. – Не знаю, – призналась я. Эти рецепты возможно уже Катя запатентовала или планирует это сделать. Это она в нашей компании была кулинаром. – Кстати, Бекки, не забудь про завтрашнюю примерку платья. – Надо будет в салон опять идти? – уточнила она капризно. Никак не могла понять, почему нельзя сделать для неё исключение, раз она моя сестра. Но это была бесплатная реклама среди посетителей салона. Огромное зеркало во всю стену мы специально в центре зала поставили. И да, над эскизом свадебного платья сестры работали всем коллективом, впрочем, как и над моим нарядом подружки невесты. А после я отправила индивидуальный заказ на митенки с образцами кружева. И то, что прислали в ответ, превзошло все мои ожидания. – Обязательно, – ответила я с улыбкой. (обратно)
Глава 22
В день свадьбы Ребекки я и сама разволновалась. Конечно, до сестры мне было далеко, но сам факт удивил. Встали, мы с ней ещё на рассвете, чтобы успеть сделать и макияж и прическу. Себе я волосы на ночь накрутила на веревочки, но Бекки не стала мучить, ведь ей надо было выспаться перед самым важным днем в своей жизни. Но судя по кругам под глазами, она всё равно плохо спала ночью. Впрочем, умелый макияж скрыл этот недочет. С прической я провозилась много времени, но результат того стоил: волосы лежали идеальными локонами. Чуть собрала волосы у висков, скрепив невидимками и шпильками на затылке: так её шея выглядит длиннее. И украсила розовыми и белыми розочками, магией добавив им стойкости (здесь фату не принято носить). К этому моменту подошла Амалия, и мы вместе аккуратно надели платье на Ребекку. После чего я сбежала к себе, чтобы самой собраться. Прическу сделала похожей на сестринскую, украсив одной кремовой розочкой собранные и скрученные на макушке волосы, в тон к платью. У сестры платье белое (хотя этот цвет не обязателен для невест), украшенное нежными узорами розового цвета. Фасоны у нас практически одинаковые, только форма декольте разная: у меня заостренная книзу, у сестры – лодочка. Макияж себе наносила уже второпях, благо рука набита, да и для работы я ещё в июне заказала привычные для себя кисти. Что же касается салона, сегодня я взяла себе выходной по всем направлениям. Решила отдохнуть по полной программе. Когда вернулась к сестре, она была уже полностью собрана, Амалия постаралась. – Принести вам чаю с вафлями? – уточнила она. Переглянувшись, мы с Ребеккой одновременно кивнули. Ещё минут десять до выхода есть. Разглядывая сестру, пожалела, что не «изобрела» фотоаппарат. Что поделать? Я даже приблизительно не знаю, как он устроен. Подкрепив немного силы, мы спустились вниз к ожидающему нас отцу. Эгмонт чуть не прослезился, увидев нас. – Какие же вы все-таки красавицы?! Мы с Ребеккой обняли отца, но он тут же зашипел, что нам пора уже выдвигаться: украшенное цветами ландо ждало нас у входа в гостиницу. Выкуп тут не проводят, жених и невеста встречаются только в храме. Причем жених с другом ждет невесту у алтаря двух богов: Всевидящей Матери и Всеслышащего Отца. Судя по описаниям церемония похожа на земную. Сначала по проходу идет подружка невесты, следом сама невеста с отцом (либо другим опекуном). На небольшом возвышении он «вручает» свою дочь её будущему мужу, а точнее вкладывает её кисть в ладонь мужа, и отходит в низ, к первому ряду гостей. Подружка невесты и друг жениха (по-русски, это свидетели) остаются стоять на подиуме чуть позади пары, если вдруг понадобится помощь. Не спрашивайте, не знаю, откуда эта традиция взялась. Могу только предположить, что при несговорчивости одной из сторон «свидетели» какой-то удерживающий на месте артефакт применяли, чтобы никто не сбежал. Но сейчас у меня никакого артефакта при себе не было. В руках я крепко сжимала маленький букетик из розочек, пока шла по проходу. Мило улыбалась гостям, желая смотаться в свою лабораторию. Но от чести быть «подружкой» не принято отказываться. На подиуме рядом с Михелем стоял старший брат, Адалрик. Очень симпатичный молодой человек, боевой маг. При относительно невысоком потенциале (всего пятнадцать балов) уже зарекомендовал себя на службе положительно. С ним мы познакомились два дня назад на очередном семейном обеде. Там же я узнала, что герцог де Ревиль с невестой прибывают в столицу уже через неделю. Как раз когда начнутся вступительные экзамены в магическую академию. Совпадение? Или Катя тоже хочет поступать? Кстати, Готье всё ещё с сомнением относятся к моей идее поступления в академию, но Адалрик дал мне несколько советов. И вообще был чрезвычайно мил в общении. Поэтому сейчас я искренне улыбнулась ему, мельком взглянув на его брата. – Неужели ещё обижена на меня, сестренка? – негромко спросил Михель, когда я проходила мимо. – Ни в коем случае, братец, – ответила я, прямо встречая его взгляд. Не врала, но и не говорила всей правды. Даже интересно, как бы он отреагировал, узнай, что настоящая Анни тогда погибла. Да и была бы так счастлива сестра в день свадьбы? Встав на положенное место, я посмотрела на приближающихся родичей Аннет. Да, я к ним стала относиться, как к родным, наверное, именно поэтому решила, что никогда им не откроюсь. Просто не хочу причинить им боль. Церемония тем временем уже началась. Поразительно, что слова местного служителя Богов напоминали те, что произносили и в нашем мире. Как и клятвы молодоженов: и в горе и в радости… и в богатстве и в бедности… я всегда буду с тобой. Буду любить и оберегать тебя. А уж сколько чувств молодые вкладывали в эти слова… Даже я чуть не прослезилась. Не хуже, чем в мыльных операх. У нас в ЗАГСах все проходит намного прозаичнее и, надо признаться, скучнее. А после церемонии мы отправились в гостиницу, чтобы отметить такое радостное событие. Были и столы, ломящиеся от угощений, и длиннющие тосты гостей, и танцы до упаду. Я перетанцевала, наверное, со всеми гостями мужского пола, среди которых затесался и Плежан. С Адалриком даже несколько раз станцевала местную помесь польки с вальсом. Армин украл меня на что-то отдаленно напоминающее танго. Я могла бы оправдать себя желанием потратить все калории, что я наела за этот день. Но не буду. Я нагло флиртовала с обоими кавалерами, не особо думая о последствиях. Просто устала ждать загадочного шатена с синими глазами и завораживающим баритоном. Вот и попыталась увлечься кем-то другим. Впрочем, атмосфера праздника списала мои мелкие прегрешения. И не только мои. Адалрик проследил за мной, когда я вышла проветриться в сад. И там же под яблоней украл мой первый в этом мире поцелуй. Он был совсем не плох, но мне хотелось большего. Поэтому я мягко отстранилась от белокурого парня и покачала головой. – Ты же мне сегодня стал братиком, – с легким упреком сказала я. – Не говори глупостей, Анни, – возразил Адалрик запальчиво. – Да, я поторопился сейчас. Я не хотел тебя пугать. Но… я скоро опять уеду на северную границу и… – он поцеловал мою ладонь, заглядывая своими серыми глазами в мои. – Анни, через год срок обязательной службы закончится. И я попрошу перевода в столицу. И уже смогу ухаживать по всем правилам. Не могу просить ждать меня, но… можно я буду писать тебе? Я растерянно улыбнулась, никак не ожидала такой пылкости от него. Мы знакомы-то всего нечего, а он уже ухаживания планирует. – Пиши, – просто ответила я, аккуратно высвобождая ладонь. – А сейчас пойдем обратно к гостям, а то нас потеряют. И мы пошли обратно в гостиницу, я чуть затормозила в холле, чтобы в столовую мы не зашлиодновременно. И снова вспомнила того ночного гостя. Сколько мы общались? Минут тридцать-сорок… Тогда какого черта, я его забыть не могу? Решительно тряхнув головой, я вернулась к веселью. Если быть честной, из традиционных свадебных развлечений мне не хватило похищения невесты. Да и свой букет Ребекка не кидала, но тут я ничего не имела против. И ещё радовало, что пару не провожали до покоев. Жених и невеста как-то по-тихому слились с праздника, заняв номер для молодоженов. Гости даже не сразу это заметили. И расходиться начали только после полуночи. Фредерика помогла мне организовать уборку, но домой я вернулась в невменяемом состоянии. Даже не помню, как подхватила Рыжика и уложила с собой в кровать. Но судя по рыжей шерсти на постельном белье, большую часть ночи он провел со мной. Просыпаться было чертовски сложно, даже «изобретенный» убегающий будильник не особо помог. Но меня ждала работа в салоне. И зубрежка теории магии. Да и обычные учебники надо хотя бы пролистнуть, чтобы понять уровень развития наук в этом мире. Менделеева здесь точно не было, поэтому надо хотя бы одним глазком изучить местную таблицу химических элементов. По общеобразовательным предметам, будет общее тестирование. По основам алхимии и теории магии собеседование. Будет и измерение магического потенциала и практическое задание по созданию какого-нибудь заклинания. Как заверил и Филипп и Адалрик, заклинание будет простейшим. Но кто его знает, как сработает закон подлости?! В оставшиеся дни до вступительных экзаменов я все свободное время посвящала учебе, отложив пока и эксперименты с косметикой и встречи с кавалерами. Трусила жутко, как будто первый раз в ВУЗ поступаю. Пришлось вспомнить не единожды использованный психологический прием. Просто спросила себя: что произойдет, если я не поступлю в академию. Какой самый ужасный вариант развития событий может быть? И поняла, что боялась непонятно чего. Ведь так даже проще будет. Не придется разрываться между салоном и академией. А алхимии можно пока у аптекарей поучиться. Не будет хватать знаний, так я и в следующем году могу поступить. Впрочем, волновалась я зря. Экзамены прошли просто и без затей. Вот только в списке поступивших я имя Катрин да Арманди не увидела. Да и не заметила я её белокурой макушки на испытаниях. Но ведь она могла и по «блату» поступить. Откуда я знаю, про белокурую макушку? Я выяснила ещё на свадебном пиру, где находится особняк Ревиля. И как настоящий сталкер несколько вечеров подряд выслеживала Катю, пока не вычислила её точно. Её окликнул какой-то мальчуган лет восьми, когда она отправилась с герцогом на очередной бал. Стребовал с неё сказку на ночь, впрочем, Катюха и не сопротивлялась. Из заметки в газете я точно знала, когда у неё свадьба. И хотела встретиться с ней до замужества. Вряд ли герцог позволит ей после свадьбы так же беспечно разгуливать по столице. По крайней мере, охрану приставит. И думаю, пробиться к ней на прием будет невозможно. Но подходящего момента я все не находила. Она была либо с женихом, либо с другими родичами. Да ещё и на учебу хотя бы в самом начале надо ходить постоянно, зарабатывая репутацию прилежной адептки. Накануне свадьбы в субботу я просто сбежала с физической подготовки. И решила во чтобы то ни стало поговорить с Катей. Если не получится «случайно» столкнуться в городе, я заявлюсь в особняк герцога. Представлюсь деловым партнером виконтессы, авось и пустят на порог. И когда увидела, как она выходит на улицу в простом платье для прогулок, обрадовалась. Правда, позже заметила телохранителя, и это заставило меня усилить осторожность. В парке же представилась хорошая возможность. И я её использовала. Что сказать я продумала на десять раз, поэтому восклицание прозвучало естественно. – Египетская сила И уставилась в глаза Кати. Она неверяще смотрела в мои, словно боялась поверить в саму возможность моего попадания в этот мир. – Нюрка? – негромко уточнила Катя на выдохе. – Катюха?! – не менее взволновано спросила я. А спустя секунду мы уже обнимались, рыдая взахлеб. Отлипнуть друг от друга было трудно. А успокоить струящиеся из глаз слезы практически невозможно. Но покашливание охранника Кати заставило нас очнуться и отойти с прохода. Оглядевшись, мы присмотрели лавочку и пристроились на ней. А там уже шепотом, но наперебой рассказывали о приключениях в этом мире. – Ты писала мне? – удивилась Катя. – И не раз! – подтвердила я обиженно. – Но не пробилась мимо твоего цербера, Агнеты Камбе. И кстати, не говори мне, что не обратила внимания на духи, которые стали производиться и в нашей стране. – Честно, не до этого было, – призналась она с виноватой улыбкой. – А что за духи? Я достала из сумочки флакончик с духами «Екатерина» и маленькую баночку твердых духов «Катюха». Подруга округлила глаза, прочитав название. А понюхав, вообще чуть прослезилась. – Я и для Таи сделала, – призналась я с грустью. – Только это не дало никакого результата. Как думаешь, Таська тоже здесь? – спросила я, затаив дыхание. – Вполне возможно, – заявила Катя и пообещала: – И мы её обязательно найдем! – А если она отказалась перемещаться? – озвучила я главное опасение. – В том мире остались души её любимого мужа и дочери. – А в том ли мире? – задумчиво спросила Катя. – Может, они переродились в других мирах. Мы про это так мало знаем. Помолчали немного, обдумывая ситуацию со своим попаданством. Не желая поддаваться унынию, решила задать мучавший всю столицу вопрос. – Расскажи, как герцога захомутала. А то что-то про него подозрительно умалчиваешь всю дорогу. – Ой, кто кого захомутал?! – отмахнулась она. А глаза-то загорелись нешуточным огнем. – Кати, – окликнул мужской голос. Мы одновременно обернулись и увидели герцога. – Легок на помине, – шепотом проворчала подруга. Но улыбка, которая расцвела на её лице, выдала её с головой. Влюбилась моя сестренка, глубоко и надолго. А судя по взгляду Джереона её чувства взаимны. Я завистливо выдохнула. – Куда ты пропала, родная? – Джереон, я подругу встретила, – со счастливой улыбкой начала она. Но тут же дернулась и, посмотрев на меня, еле слышно уточнила. – Можно я про тебя расскажу? Он никому не расскажет. Я пожала плечами. – А герцог про тебя знает? – ещё тише спросила я. Катя кивнула. – А чем нам грозит разоблачение? – Ничем, – отмахнулась она. – Так что? – я кивнула и посмотрела в зеленые глаза этого красавчика. – Джереон, это моя старая подруга, Аня. Нет, даже не подруга, сестра. Мы были очень близки в том другом мире. Герцог несколько секунд изучающе смотрел мне в глаза. Причем в его взгляде не было никакой агрессии, но мне казалось, что он вскрывает мою черепную коробку. – В этом мире меня зовут Аннет Дюран. – Но как такое возможно? – выдохнул он пораженно. – Мы с Тасей тоже не должны были погибнуть, но произошел несчастный случай. И тот же непонятный мужчина отправил нас в этот мир. А здесь я, благодаря новинкам, вышедшим на рынок не так давно, поняла, что Катя тоже в этом мире. – С Тасей? – переспросил Джереон. – Это наша третья подруга, – ответила за меня Катя. – Мы были неразлучны с самого младенчества. – Могу я пригласить вас к нам на чай, Аннет? – неожиданно предложил Джереон, оглядываясь по сторонам. А после посмотрел на любимую женщину и пояснил. – Тебя уже все потеряли. Наверное, ты забыла о финальной примерке свадебного платья. – Свадьба?! – воскликнула Катя и треснула себя по лбу. – Анют, будь моей подружкой невесты! Я округлила глаза. – Неужели у тебя её нет? Да и где мы платье для меня достанем? – Да плевать мне на фасоны наших платьев, я очень хочу, чтобы ты была со мной в этот день. А подружка… я думала отказаться от этой традиции, но сестра Джереона настояла, что будет ею. Но это же должен быть мой выбор! И только мой! А я хочу, чтобы это была ты. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Я сдалась ещё после первого «пожалуйста». Джереон продержался не дольше секунды под её просящим взглядом. – Тогда нам нужно захватить твое платье и поехать в мой салон красоты. Думаю, мои модистки смогут что-то придумать с моим нарядом, – объявила я. И с новым, чисто профессиональным интересом оглядела подругу. – И кстати, почему у тебя кожа в таком состоянии? А волосы? Ничего не знаю, мы тебя за это вечер приведем в товарный вид. Чтобы ни одна сплетница столицы больше не задавалась вопросом, что это герцог нашел в тебе. Катя рассмеялась, обняв в который раз меня. – Ты не исправима, Нюрка. – А зачем мне исправляться?! – «удивилась» я. Ещё в пути успели с Катей обсудить легенду нашей дружбы в этом мире. Решили сообщить, что мы пересекались по воскресеньям в городе, этот день был свободным для учениц Института благородных девиц. И Аннет, действительно, любила гулять в ближайшем к гостинице парке одна после гибели матери. В особняке Джереона мы пробыли недолго. Катя объяснилась с сестрой герцога, объявив меня близкой подругой, которую и не надеялась встретить. И, примерив свадебное платье в угоду модистки, запаковала его с собой. По дороге в салон мы завернули ко мне домой, где я собрала все платья светлой расцветки. Есть надежда, что Паола с Амалией смогут переделать моё платье подружки невесты, тем более, что платье Кати тоже было кремовым цветом, но я хочу выбрать лучший вариант из возможных. Поэтому и захватила кошелек с золотыми монетами и все свои украшения. Платье Кати было расшито драгоценными камнями, мое тоже не должно смотреться дешево. Не хочу, чтобы Катю потом стыдили родственники Джереона за меня. Итак, его сестра не обрадовалась новости о новой подружке невесты. Но герцог одним взглядом заставил свою сестру замолчать на полуслове. И это мне понравилось: значит, никому не даст мою сестренку в обиду. А по прибытии в салон я закрыла заведение на спецобслуживание. Наверное, как в воду глядела, когда никого из постоянных клиентов на эти выходные не записывала. Из предложенных вариантов модистки выбрали платье подруги. И принялись за его реконструкцию, достав лучшие кружева из заначки. – Нужны и камни, чтобы смотрелось более гармонично, – подтвердила Паола мою догадку. – Ивонна, можешь пригласить знакомого ювелира к нам? – обратилась я к подруге. Она уверено кивнула и вскоре направилась за ювелиром. Обсудив дизайн моего платья, мы разделились. Я занялась внешностью Кати, а Паола с Амалией усовершенствованием моего платья. – А почему именно аметисты украшают платье? – уточнила я у неё, кидая очередной взгляд на её платье. – Да это просто ассоциация с аметистовой брошью, что я нашла в сундуках со старыми платьями. Я её так и не продала, хотя деньги позарез были нужны, – она улыбнулась, вспоминая прежние времена. – Да и элементали моей стихии почему-то фиолетового цвета. – Элементали? – Магические духи, – Катя пожала плечами. – А ты не замечала бабочек магическим зрением, когда медитировала? – Так вот что за бабочки периодически слетались в мою комнату?! – выпалила я пораженно. Не искала информацию целенаправленно, но эта аномалия меня удивляла. Рыжик с ними периодически играл, поэтому я и думала, что они материальны. – У меня они синие. – По крайней мере, хоть какая-то логика прослеживается, – прокомментировала Катя негромко. И мы тихо рассмеялись, понимая, что обе до сих пор не можем привыкнуть к мысли, что стали магичками. И пытаемся хоть где-то нащупать логику и рациональное зерно. – Кстати, а ты почему в академию не поступила? – Вот знаешь, я даже не думала об этом, – призналась она. – Бизнес поглотил меня полностью. – Ты хоть свой потенциал измерила? – Катя кивнула. – Тринадцать баллов. – И у меня столько же, – озвучила я результаты последнего измерения. Случайность или закономерность? – Ого, – выдохнула Катя с улыбкой. Этим днем мы никак не могли наговориться и расставаться не хотелось. Даже когда Джереон приехал за ней, Катя упрямилась. – У нас принято, что невеста с женихом не спят под одной крышей накануне свадьбы, – выпалила она. Я тактично промолчала, ведь сама предложила ей переночевать у меня в комнате сестры. – А ещё у нас приняты девичники и… – Я понял, – выдохнул он покорно. – Я пришлю завтра с утра карету к гостинице «Семь ветров». И украшения тоже пришлю с братом. Но что твоим племянникам сказать? – Скажи, что я их очень-очень люблю и крепко-крепко обнимаю, – она порывисто обняла Джереона и пылко поцеловала в губы. – Ты у меня самый лучший. – Неделю из спальни не выпущу, – хрипло пообещал он, заставляя себя оторваться от невесты. Уже глубоко ночью я прокомментировала эту угрозу. – Какой он у тебя строгий? – смешок явно смазал мою тираду. – И не говори, – протянула Катюшка, чокаясь бокалами. – За Джереона, самого охре… очаровательного мужчину двух миров. – Так, этому столику больше не наливать, – выпалила я, понимая, что нам давно пора спать. Вставать-то опять на рассвете. Но как ни странно утром мы обе были бодрые и свежие. И пока я делала макияж и прическу подруге, приехал тот самый брат Джереона, Хейден с украшениями, туфельками и прочими атрибутами невесты. Они с моим отцом остались дожидаться нас в гостиной, причем как я поняла, Хейден привез приглашение на свадьбу и для моего отца. – Слушай, Кать, а кто поведет тебя к алтарю? – озадачилась я уже в карете. – У тебя ведь ни отца, ни опекуна нет. – И у Джереона отца уже нет в живых, – добавила Катя. – Так что пойду я одна. Но она ошиблась в этом предположении. Повел её к алтарю сам король. Отчего я мягко говоря выпала в осадок. Меня ещё и его Величеству Харальду Справедливому представили. Никогда не испытывала пиетета к властьимущим, но тут чуть в ноги не поклонилась, но вовремя сдержалась, сделав глубокий реверанс. Думала, что он отменит мою кандидатуру на титул подружки невесты, но вместо этого он задумчиво протянул. – Дюран? Где-то я слышал эту фамилию… – Я духи изобрела, Ваше Величество, – попробовала я угадать. – И косметику… – Бытовые магические артефакты, – щелкнул он пальцами. – Твое имя часто упоминается в патентах. – Катя прокашлялась, но монарх неправильно понял её полунамек. – И твое тоже, я помню, Катрина. Он все же посмотрел на неё и видимо вспомнил, куда собственно прибыл. Кивнул оркестру, и я ступила на застеленный красным бархатом проход. Шла, как по тонкому льду, заставляя себя улыбаться гостям. Но поднимаясь на помост, чуть не запнулась. Потому что, наконец, увидела друга жениха. И это был тот синеглазый шатен, что зацепил меня с первого взгляда. И самое удивительное, что и в его взгляде я увидела узнавание. А значит, и он помнил служащую гостиницы, Анни, с которой судьба его столкнула буквально на несколько минут. Моё сердце замерло на мгновение, а потом забилось с утроенной силой! (обратно) (обратно)
Татьяна Захарова Алхимик из другого мира
Глава 1
И снова я чуть не расплакалась, слушая брачные клятвы молодоженов. В каждом их слове чувствовалась любовь и Кати и Джереона. Как же я счастлива за подругу?! Наверное, это такая компенсация за прошлую жизнь. В том мире мы с ней так и не нашли тех единственных мужчин, которым готовы были бы вручить себя. А на мелочевку мы не разменивались, не слушая советы знакомых о том, что нам надо снизить запросы. Покосилась на второго свидетеля, то есть друга жениха. И перехватила его мимолетный взгляд на себя. Может, и я найду в этом мире свое счастье? Хотя я слишком тороплю события: надо для начала узнать, кто он такой и как его зовут. Впрочем, долго в неведении я не осталась. От Храма до особняка мы с новобрачными добирались на одной карете. Причем мужчины сели напротив нас, девочек. - Берхард, Аннет, - начал Джереон с мягкой улыбкой. – Понимаю, что должен был вас познакомить ещё до венчания, но не сложилось. Аня, позволь представить тебе моего близкого друга, герцога Берхарда де Лорана. Моя улыбка сама по себе потухла. Герцог? Лучше бы он преступником был. С ним у меня были бы хоть какие-то шансы. - Берхард, а это близкая подруга моей жены, госпожа Аннет Дюран, - голос Джереона на слове «жена» потеплел на пару градусов, но, кажется, сам герцог этого не заметил. - Приятно, наконец, познакомиться, Аннет, - произнес Берхард с ленивой усмешкой на губах, которая меня выбесила ещё в первую встречу - Я свое имя не скрывала и чужим не называлась, - парировала я, копируя его насмешку. – А насчет приятности... Не могу ответить любезностью. Мужчины, которые не сдерживают обещания, мне никогда не нравились. Его взгляд потемнел: суть претензии он понял сразу. - Я только вчера приехал в столицу, - обронил он уязвлено. И поморщился. А на его лице мелькнуло высокомерное выражение, которое я расшифровала примерно так: «да перед кем я оправдываюсь?». - Так вы уже знакомы? – удивилась Катя. - Это его я спасла от нападения мага, создав воздушную стену, - коротко пояснила я. И добавила. - Моя третья ду... спасенная жизнь за это лето. - Вряд ли тот маг смог бы меня убить, - заметил Берхард. Но Джереон, осознавший, что именно я хотела сказать, медленно покачал головой. - Так это тот Карлсон, что улетел, но обещал вернуться? - насмешливо уточнила Катюшка, чем вызвала мой смешок. Как тонко подмечено?! Переглянувшись, мы захихикали, как в далекой юности, хотя понимали, насколько это невежливо. Мужчины ведь не понимают причины смеха. Катюха первая взяла себя в руки и, прокашлявшись, проникновенно сказала.– Прошу прощения, Берхард. В юности мы с Аней любили придумывать всякие истории и давать имена героям. - И кто такой Карлсон? – с самым серьезным видом спросил Лоран. - Умный, красивый мужчина в полном расцвете сил, - с самыми честными глазами сказала Катюха. И мне срочно пришлось прятать за кашлем новый смешок. – Этот герой обещал вернуться, но его пришлось ждать очень-очень долго. - Занятно, - прокомментировал герцог. И бросил на меня нечитабельный взгляд. Наверное, не мог понять, что же нас всё-таки рассмешило. И явно заподозрил неладное. А я в этот момент с удивлением осознала, что уже не злюсь на него. Хотя некоторая досада в душе осталась на несправедливость жизни. В сказки я не верю, хотя даже в знаменитой Золушке, героиня была из благородного рода, поэтому король и позволил ей выйти замуж за принца. А здесь местные аристократы помешаны на чистоте крови. Поэтому герцог может рассматривать обычную горожанку только, как временное увлечение. И я не готова на такой статус. Я отвернулась и уставилась в окно, а Катя словно почувствовала мое состояние. Потеребила меня за руку и шепотом спросила. - Анют, ты чего? - Какая странная дружба, - протянул Берхард задумчиво. – Не расскажите, где вы смогли так сблизиться? - Отчего вам так любопытно? – удивилась я, приподнимая брови. - Я уже сказал: мне кажется странной такая дружба, - подчеркнуто спокойно ответил Лоран. - Почему же? Считаете, что аристократам зазорно дружить с обычными людьми? - Сблизились мы в столице, когда я училась в Институте благородных девиц, - вмешалась Катя в набирающий обороты спор. Четко уловила, что я уже начинаю заводиться. – А познакомились в городском парке в выходной день. Джереон отчего-то нахмурился, но перебивать жену не стал. К этому времени мы уже подъехали к особняку де Ревилей, и разговор сам собой затих. Первым вышел де Лоран, следом его друг, который тут же протянул руку, чтобы помочь Кате выйти из кареты. А когда она ступила на землю, сделал уже движение в мою сторону, но де Лоран его остановил и сам протянул мне руку. Я замешкалась всего на секунду, прежде чем принять его помощь. И когда наши ладони соприкоснулись, почувствовала маленький разряд тока. Вскинула взгляд, но лицо Берхарда было каменным. Показалось? Ступив на землю, попыталась отнять ладонь, но герцог бесцеремонно положил её на сгиб локтя и двинулся к лестнице, ведущий в особняк. Мимоходом отметила, что прибывают уже кареты гостей, поэтому решила смириться с произволом. - Спасибо, - запоздало поблагодарила за помощь и посмотрела на молодоженов. - Аннет, - начал герцог решительно. – Надеюсь, вы сами понимаете, что дружба с вами для герцогини неприемлема. Её не поймут в высшем обществе. И то, что допустимо для ученицы Института благородных девиц... - Надо же?! – перебила я его с сарказмом. - Даже король не возмутился моей кандидатуре на венчании, а вот вы решили высказать своё «фи», - выдохнула протяжно, призывая себя к спокойствию. И продолжила диалог более конструктивно. – Герцог де Лоран, я знаю свое место. Но лучшей подруге отказать не смогла: Катя хотела, чтобы именно я была её подружкой. – Я улыбнулась, вспоминая вчерашний вечер. - А если вы переживаете за жену друга, могу уверить, что ей плевать на мнение высшего общества. Впрочем, в будущем обещаю не светить нашей дружбой так ярко. Мы будем общаться с Катей без лишних свидетелей. - И чего же вы хотите от этого общения? – напряженно уточнил Берхард. - А я должна чего-то конкретного хотеть? – искренне изумилась я. Намек на корысть я уловила, и он меня разозлил. Мужчина резко выдохнул, а я продолжила. – Ваша Светлость, я не хочу портить подруге лучший день в её жизни, поэтому давайте просто закончим наше общение на этом. Оскорблять я себя больше не позволю. Я снова попыталась высвободить руку и снова безуспешно. - Общаться нам придется, по крайней мере, сегодня, - тихо промолвил де Лоран. - Так может сведем наше общение к минимуму? – предложила я. Тем временем мы уже вошли в просторный холл. Я мысленно ахнула от красоты: холл меня ещё вчера впечатлил, а сегодня всё ещё было украшено цветами. И видимо, моя реакция не осталась не замеченной моим кавалером. Он негромко хмыкнул, я стойко проигнорировала. И ярко улыбнулась повернувшейся к нам Катюше. - О чем спорите? – спросила она с любопытством. - Герцог де Лоран подозревает меня в меркантильности, - сдала я этого сноба, улыбкой смягчая сказанное. - Не обращай внимания, Анни, - посоветовал Джереон. Ещё вчера он предложил опустить официоз при общении без лишних ушей. Поэтому я и допустила столь вольное общение в карете, где нас никто посторонний не мог услышать. – У него работа такая: всех подозревать. - Джереон, - предостерегающе произнес де Лоран. Но в этот момент на пороге показались родственники де Ревиля. И мы поспешно заняли полагающиеся нам места. Возле мраморной лестницы была расположена арка из розовых, сиреневых и белых роз. Под ней и встали новобрачные, встречая гостей. Я встала за спиной Кати, а шатен за спиной Джереона. Как я понимаю, здесь и среди знати принято дарить подарки в начале праздника. Гости говорили пару слов, вручали подарки и проходили дальше в банкетный зал. А молодожены передавали эти подарки нам, чтобы мы уже разместили их на небольшом стеллаже. Благо хоть подарки были компактного размера: ни ковров, ни громоздкой кухонной утвари. Обычно от всего семейства был один «декоративный» подарок: ювелирные изделия, артефакты, вазы, посуда, часы и другие предметы интерьера. Гостей было много, поэтому я даже притомилась. И захотела есть: утром не успели толком позавтракать. - А у вас будет свадебное путешествие? – шепотом спросила я, когда поток поздравляющих иссяк. - Лично я считаю поездку в столицу уже этим самым путешествием, - ответила Катя, покосившись на Джереона весьма выразительно. – Но муж настаивает на поездке на море. Два дня пути, потом около недели на море, и ещё два дня на дорогу. Я уже скучаю. Черт, и почему я раньше не озаботилась изобретением какого-нибудь артефакта под тип телефона?! Наверное, мои мысли как-то отразились на лице. Или Катя меня слишком хорошо знает? - Десять дней пролетят быстро, - тихо промолвила она. И мы направились в банкетный зал. Новобрачные сели в центре главного стола, а я, как свидетельница, рядом с Кати. И начался пир во весь мир. Заморив червячка, начала с интересом рассматривать окружающих. При этом старалась даже не глядеть в сторону де Лорана, уж очень он разозлил меня. Да и зачем зря дразнить себя? Этот птиц не моего уровня. На меня тоже с любопытством поглядывали, причем брезгливости в окружающих я не заметила. Меня мало кому представили, возможно, думают, что я родственница Катрин. Как бы там не было, но сегодня я постараюсь получить удовольствие от праздника. И не одна герцогская персона настроение мне не испортит. Неожиданно поймала взгляд сестры Джереона, Наджы. И собственно поняла, из-за чего она вчера так возмущалась, да и вообще, почему настаивала на своей кандидатуре в качестве подружки невесты. Нравился ей Берхард, сильно нравился. Хотела использовать любую возможность, чтобы быть поближе. Да и сейчас выкрутилась. Села практически напротив него и строила ему глазки. Сам де Лоран словно и не замечал этого. Я приподняла бокал, чтобы спрятать пакостную улыбку. Наклонившись, шепнула подруге. - Мне сильно не хватает пьяных криков «Горько». А тебе? - Уверенна? Может, ты хотела бы «Сладко» услышать? – с лукавой усмешкой поинтересовалась Катя. Вчера, уже в ночи я все-таки призналась ей, как запал мне в душу синеглазый шатен. - Ой, нет, – я ещё и поморщилась. - При ближайшем рассмотрении Карлсон оказался не так уж хорош. - Да ладно? Мне показалось, между вами всё искрит от напряжения. Я снова поморщилась и невольно всё-таки взглянула на Берхарда, который именно в этот момент обернулся к другу, мимоходом посмотрев и на нас. - Ага, - выдохнула я. – Так бы молнию в него и запустила... - А ты умеешь? – с восторгом спросила Катя. - Нет, - призналась я. – Но это только пока – добавила весомо. – А ты точно не хочешь в академию поступить? – и в который раз попробовала подбить её на это мероприятие. - Мы бы с тобой таких дел наворотили... - Стара я уже для таких развлечений, - со смешком призналась она. А я выразительно закатила глаза на это заявление. – А если серьезно, не могу оставить надолго хозяйство без присмотра. Это и цех по производству продуктов питания, и школа вязальщиц, и обработка шерсти. А ещё кафе в Виардо, свечи, мыло... - А разве Агнета не справится? Она зарекомендовала себя, как ответственный работник, - я все ещё немного злилась на её помощницу, но не могла не отметить её профессионализм. Настоящий цербер, никого не подпустит к своей хозяйке без веских причин. И тут новая мысль озарила меня. – Нам нужно будет проверить все письма, который приходили тебе с начала лета. Вдруг Тася тоже не смогла кордон, в виде твоей помощницы, преодолеть? – Катя медленно кивнула, обдумывая мои слова. - О чем так увлеченно беседуете? – поинтересовался Джереон с улыбкой. - Аня опять подбивает меня в магическую академию поступить, - ответила Катя. Ревиль чуть нахмурился, взвешивая предложение. - Я не смогу постоянно в столице жить, но если у тебя есть желание... - Нет, мне книг и наших с тобой уроков достаточно, - заверила она его, положив ладонь на его руку. И лукаво взглянула на него из-под ресниц. Ой, чувствую, что эти уроки у них весьма и весьма интересны. Джереон что-то шепнул ей на ухо, отчего Катюшка вспыхнула. Поспешно отвела взгляд, чтобы не рассмеяться над смущением подруги. Нам в прошлом мире было далеко за тридцать, и монахинями мы не жили, так что да, это забавляло. Но любовь с людьми и не такое творит. Задумавшись, я пропустила появление музыкантов. Но нежная мелодия флейты вернула меня к реальности. После были и песни и баллады. А ближе к вечеру все перешли в соседний бальный зал. Молодожены открыли танцы первым кругом вальса, который весьма походил на наш. - Аннет, вы танцевать умеете? – вопрос, прозвучавший над ухом, заставил меня вздрогнуть. Вскинула взгляд, чтобы понять причину вопроса. Берхард же смотрел выжидающе. Неужели пригласить собирается? Поморщилась. Отец в начале августа нанимал учителя танцев, чтобы мы с Ребеккой научились основным танцам. - Не особо, - слукавила я. Вот с ним я танцевать точно не хотела. Берхард выразительно вздохнул и поклонился, протягивая руку ладонью вверх. Заметила выжидающие взгляды окружающих и поежилась. Ещё одна традиция просто вылетела из головы. Да я и не думала, что и аристократы придерживаются ею. Вложила свою ладонь в его руку и позволила увести себя к центру зала. Берхард притянул меня в свои объятия так, чтобы я практически повисла на его руках, и закружил в вихре танца. После чего и другие пары начали присоединяться к нам. - Анни, - негромко позвал меня Берхард после круга по залу. Я вопросительно взглянула в синие глаза. – Вы весьма неплохо танцуете. - Спасибо, Ваша Светлость, - сухо откликнулась я и снова опустила взгляд. Его близость несмотря ни на что все ещё меня волновала. - Анни...- снова позвал Лоран. - Вы не должны так ко мне обращаться, - заметила я. Так меня родные зовут, а он для меня совершенно посторонний человек. - Госпожа Аннет? – вопросительно протянул герцог. Дернула плечом в неопределенном жесте. – Отчего я стал вам так неприятен? - Вас это удивляет? – спросила я, не скрывая иронии. – После того, что вы мне наговорили? - Я не оскорблял вас, - возразил де Лоран подчеркнуто вежливым тоном. Я усмехнулась и отвела взгляд. Хотя, действительно, в его словах не было прямого оскорбления. Да и я знала, что это общество сословное. Меня просто задел именно его снобизм. Пожала плечами, не вступая с ним в дискуссию. - А я, кажется, поняла, почему вы предложили продолжить общение в номере, - решила я озвучить свою догадку. Лоран приподнял брови, явно удивленный сменой темы. – Боялись, что кто-то увидит, как вы любезничаете с простолюдинкой? Шатен усмехнулся и покачал головой. - Свое появление в столице я надеялся сохранить в тайне, поэтому и старался не светиться на публике, - сказал Берхард. И именно поэтому он не пошел в соседний ресторан, а настоял на том, чтобы его накормили в гостинице. – А вот зачем я позвал хорошенькую служащую гостиницы к себе в номер - это другой вопрос, – на его губах снова мелькнула знакомая ленивая усмешка. - Я – не служащая отеля, - поправила я его. Намек о причинах приглашения был более, чем прозрачным, но польщенной я себя не почувствовала. Вышла уже из того возраста, когда внимание столь блистательной персоны могло вскружить голову. – «Семь ветров» принадлежит моему отцу. - Я узнал об этом из отчета стражей, - признался герцог. А это значит, что прикрыл дело именно он. - А напавшего на вас нашли? – спросила я скучающим тоном, изучая собственный маникюр на руке, которая лежала на его плече. Изобрести что ли лак для ногтей? - Аннет, - снова позвал меня герцог завораживающим баритоном. – Вы его, действительно, не запомнили? - Я максимально подробно описала стражам того мага и всё, что случилось тем вечером, - ответила я. Правда, за те мгновения, что летело заклинание до нас, разглядеть мага, а тем более запомнить, было нереальным. Я тогда все внимание на воздушной стене сосредоточила. Мелодия вальса к этому моменту закончилась, чему я была рада. – Поэтому больше ничем не могу вам помочь. Сделала шаг назад и легкий книксен, прежде чем сбежать от Берхарда. Мне нужно пять минут, чтобы прийти в себя. Все-таки его харизма буквально сшибает с ног. Освежилась в уборной, пытаясь привести мысли в порядок. И почему мне так захотелось ему помочь с поиском нападавшего мага и вспомнить то, что никак не могла сохранить в памяти? Может, это всё-таки воздействие какое-то? Гипноз? Ментальная магия? В этом мире с чтением мыслей не так все просто, ментальных магов очень мало. Но и исключать такую вероятность нельзя. Вернувшись в бальный зал, я попыталась все-таки выполнить запланированное: то есть получить удовольствие от вечера. Захватив бокал с напитком, я направилась к Кате, разговаривающей с новыми родичами. Впрочем, я зря волновалась: общение было вполне мирное и дружелюбное. Хейден же с улыбкой пригласил меня на танец, а после и представил своим знакомым. - Дюран, - пробормотала очередная графская дочка, имя которой я даже не пыталась запомнить. – Я где-то слышала эту фамилию. - Духи, - напомнила её подруга, обмахиваясь веером. - Да, это я изобрела твердые духи, - подтвердила я, промолчав про блески для губ, которые были практически на всех девицах в этом зале. – И жидкие тоже, совместно с Армином Плежаном. Надо будет заняться ещё вариантом на спиртовой основе, но пока руки просто не доходят до них. - Как интересно, - из-за спины раздался знакомый баритон. – Я и не думал, что вы настолько изобретательны. Я мило улыбнулась подошедшему герцогу, не понимая, чем вызван его сарказм. - Вы ещё даже не подозреваете, насколько, - пробормотала я негромко, но Берхард услышал. - Пытаетесь меня заинтриговать? - Ни в коем случае, - поспешно отказалась я от подобной чести. - Почему же у вас это так хорошо получается? – с иронией спросил герцог. Я только приподняла брови, ожидая пояснений. Но вместо этого услышала неожиданное предложение. – Не хотите ли прогуляться по саду? - Не хочу, - тут же откликнулась я. Да что происходит? Чего он до меня докопался?! Пусть с ровней своей общается, тут весь зал аристократами кишит. И ведь не боится, что ему припомнят это общение с простолюдинкой?!(обратно)
Глава 2
Мы с герцогом целую минуту играли в «гляделки». А может и две. Собственно я поставила его в неловкое положение, и за это мне не было стыдно. Берхард сейчас не мог проявить настойчивость, чтобы не выглядеть при этом нелепо. Но и себя я показала не особо вежливой персоной, нужно было хоть повод для отказа придумать, а в голове, как назло, пусто. Пауза затягивалась, становясь непозволительно долгой. И Хейден, видимо, решил помочь мне. Или нам обоим? - Госпожа Аннет обещала мне этот танец, - и протянул мне руку, приглашая, а точнее давая мне возможность сбежать, которой я тут же воспользовалась. И уже когда мы отошли к танцующим, Хейден уточнил. – А что у вас с главным дознавателем страны происходит? - Дознавателем? – заинтересованно переспросила я. - Берхард – глава Королевской Службы Дознания, - после паузы произнес мужчина. И добавил с легким недоумением. – Я думал, брат представил его по всей форме. - Не по всей, - протянула я, обдумывая новую информацию. Теперь понятно, почему он такой «подозрительный». Но к чему Берхард упомянул мою изобретательность? Причем явно в каком-то негативном ключе Я так задумалась, что чуть не пропустила смену партнеров. С удивлением обнаружила, что моим новым партнером стал Берхард. А его дамой была та аристократка, которая обладает лучшей памятью. Ладно, всего пару пируэтов и я вернусь к Хейдену. - Аннет, - начал герцог настойчиво. И почему он постоянно хочет зрительного контакта? Выдохнула, поднимая взгляд: если ему ноги оттопчу, сам будет виноват. – Я всего лишь хотел поговорить с вами без лишних ушей. - Зачем? – уточнила я с вызовом. - Ещё не все гадости мне высказали? - Что? – герцог, кажется, растерялся. Не привык, чтобы ему дерзили? – Почему вы?.. Я приподняла брови и отвернулась: сейчас будет обратный обмен. Улыбнулась брату Джереона, не скрывая радости. - Да что у вас происходит? – спросил Хейден, когда мы сблизились в танцевальном движении. Чуть заметно пожала плечами, и мужчина решил пояснить. – Никогда не видел Берхарда таким взъерошенным. - Не преувеличивайте. Прическа у него набриолинена по высшему разряду, - фыркнула я и усмехнулась. Мужчина не сдержал ухмылку, а это значит, что мы подружимся. Впрочем, он мне изначально понравился, и здесь даже не его предложение общаться без титулов сыграло решающую роль. – Хейден, а мы можем сместиться от герцога подальше? - Обычно девушки об обратном просят, - заметил брюнет со смешком. И окинул взглядом ближайшее окружение. – Давай попробуем. На раз-два-три, делаем два шага влево. - То есть от них? – уточнила я. И после кивка Хейдена пояснила. - Для меня это право. - Раз-два-три, - объявил мужчина. И мы сделали синхронно два шага. И снова осмотрелись. Замечательно, конечно, что мы не грохнулись в процессе, но как бы ещё другую пару предупредить о том, что мы хотим поменяться с ними местами. – Тухлый номер, - объявил Хейден неожиданно. Проследила за его взглядом и заметила, что герцог уже сократил расстояние между нами на шаг. Да уж в догонялки с де Лораном я играть не собираюсь. Да и эта выходка продиктована была моим желанием его позлить. Поэтому когда подошла очередная смена партнеров, я уверенно шагнула к Берхарду, прямо встречая его взгляд. - А чем вас заинтересовала моя изобретательность? – спросила я, первой ринувшись в атаку. - Аннет, вы весьма похорошели с нашей предыдущей встречи, - сменил он тему разговора. Коротко улыбнулась и кивнула, благодаря за комплимент. Просто дань вежливости. – И не только сами... Вот только гостиничное дело не приносит такой доход, чтобы ваш отец мог наряжать дочерей в бриллианты и изумруды. – Я приподняла брови, ожидая продолжения. – Я узнавал, Аннет, у Эгмонта Дюрана были серьезные финансовые проблемы, которые он решил совсем недавно. Молчу: уже даже интересно до чего он договорится. Но это забавно: про отца узнавал, но про меня нет. Хотя чему я удивляюсь? Здесь женщины редко имеют собственный доход. Про мать, от которой мне достались сережки с изумрудами, он, видимо, тоже не в курсе. - Так насколько вы изобретательны, Аннет? – повторил Берхард вопрос. – Нашли себе спонсора? Или смогли выманить деньги у Катрин так, что даже Джереон об этом не знает? Не знаю, каким чудом я удержалась, но рука все-таки дернулась. Тихо, Нюра, не устраивай скандала на празднике подруги. Вдох-выдох. Из мелкой мести я наступила ему на ногу, сделав вид, что это произошло случайно. - Я такая неловкая, - хлопнула ресницами я. Да кто он такой, чтобы делать такие выводы?! Это уже прямое объявление войны. – А по поводу вашего вопроса могу сказать только одно, Ваша Светлость: дознаватель из вас ужасный. Наступила очередная смена партнеров. И, смерив напоследок его презрительным взглядом, я шагнула к Хейдену. - Что-то случилось? – уточнил мужчина, когда танец подошел к концу, а мы так и не обмолвились больше ни словом. Я заставила себя улыбнуться и покачать головой. Встретилась взглядом с синими глазами герцога. Мы, конечно, в разных весовых категориях, но ты ещё пожалеешь о своих словах, Берхард. Отвернулась и поискала взглядом Катю. О чем-то шепчется со своим супругом. - Можете проводить меня к Катрин? По дороге уточнила у мужчины, когда у аристократов молодой паре положено уединяться. Хейден немного смутился от вопроса, но все же ответил. - На усмотрение пары, но стараются это сделать незаметно, чтобы гости продолжали веселиться. Про консумацию брака спрашивать уже побоялась. Вдруг это только у обычных граждан простыни на утро не осматривают в поисках пятен. Впрочем, Аннет же прочитала кучу любовных романов (в том числе и про местную знать), так что в памяти такой момент должен был остаться. Катя заметила нас ещё на подходе и ярко улыбнулась. - Я хотела уточнить, прежде чем вы сбежите с торжества, - негромко начала я. – Когда вы уезжаете на юг? - Завтра с самого утра, - со вздохом ответила подруга. - А ты выспишься? – не смогла скрыть я удивление. Джереон аж поперхнулся от такого вопроса и весьма красноречиво посмотрел на меня. Я тут же прикрыла рукой рот и выдохнула. – Ой! Я всё время забываю, какое здесь великосветское общество, и на какие темы говорить вообще не принято. - В карете отосплюсь, - отмахнулась Катюшка. - Угу, - кивнула я головой. Оптимальный вариант, она же не в общественном дилижансе поедет. И тут же вспомнила, о чем хотела поговорить. - А мы с тобой так и не придумали, как будем поддерживать связь. - Подруга задумалась, а я чуть себя по голове не треснула. – Хотя тебе же не до меня будет. Всё же медовый месяц... - Не говори глупостей, - перебила меня Катюшка и прикусила палец. – А на счет связи... Джереон, - подруга заглянула в глаза мужа и продолжила явно просительным тоном. - Нам же парные шкатулки для переписки сегодня подарили. Можно, я их себе возьму. Точнее, нам. - Мы до артефактора никак сегодня не дойдем, - добавила я, сделав бровки домиком. Джереон отчего-то молчал и я добавила. – Я могу такие же заказать у знакомого артефактора и отдать вам взамен этих. - Перестань, Анни, - пробормотал герцог и, покачав головой, посмотрел на кого-то за моей спиной. Но тут же перевел взгляд на жену. – Конечно, они ваши. – Катя улыбнулась, а Джереон уже на меня посмотрел. - Я распоряжусь, чтобы тебе передали одну из шкатулок. - Я могу сам завтра с утра завести её к вам, - предложил Хейден. - Я с утра буду в академии, - тут же обозначила я. – Так что не стоит напрягаться, Хейден. - Я могу заехать за тобой и в Академию, - брюнет почему-то продолжал настаивать. - А после занятий я пойду в салон красоты, - покачав головой, возразила я. - Это явно лишнее, - Хейден, видимо, решил проявить галантность. А я даже не сразу поняла это. Рассмеявшись, я снова покачала головой. - Это не то, о чем ты подумал. Я там работаю. - Ань, - вмешалась Катя. - А ты не думала открыть салон для аристократок в верхнем городе? А то меня сегодня одолели вопросами местные барышни, где я такую качественную косметику приобрела, да кто меня сегодня прихорашивал. - Думаешь, они не снизойдут до посещения уже открытого салона? – протянула я вопросительно. К нам иногда заглядывали и аристократки, но это было редко. Чаще я видела прислугу из богатых домов, определяя их по форменным платьям. Так что резон в словах подруги был. Но, чёрт возьми, это не тема для разговора на празднике. – Я подумаю, но времени на это вообще сейчас нет. - Так знаменитый салон «Три подруги» принадлежит тебе? – уточнил Джереон, снова глянув мне за спину. И в этот раз я проследила за его взглядом: Берхард стоял буквально в трех шагах в компании Наджы. И сейчас сделал весьма заинтересованное лицо, слушая лепет этой кокетки. Я снова посмотрела в зеленые глаза почти зятя и еле заметно кивнула. А он словно специально начал перечислять мои заслуги. – То есть ты не только создала духи, косметику, артефакты... Но и открыла собственное дело. - А ещё Аня умудрилась поступить в академию магии, - подыграла ему Катюшка. – И как у тебя хватило на подготовку времени и сил? - С трудом, - медленно выдохнула я, пытаясь понять, что они задумали. Зачемрасхваливают меня перед Берхардом? Сводничают? Чуть качнула отрицательно головой. Если Катя, действительно, могла бы заделаться свахой, то Джереон на эту роль не подходит. Он лучше нас обеих знает, насколько это общество сословное, и понимает, что такой мезальянс невозможен. Но именно герцог начал эту игру. А значит, Джереон пытался что-то другое доказать другу. Неужели?! Я уставилась в зеленые глаза и выпалила на эмоциях. – Только не говорите, что этот неблагодарный павлин и вам высказал свои подозрения? - Что? – переспросил де Ревиль растерянно. - Какие подозрения? – одновременно с мужем уточнила подруга, кидая гневный взгляд за мою спину. - Как вы меня назвали? – прошипел Берхард, подходя ближе. Смерила его ещё одним презрительным взглядом, прежде чем ответить. - А я имен не называла, почему же вы решили, что я говорю про вас? Неужели сами заметили, что это определение подходит вам? – я дернула плечом и, не дожидаясь ответа, сделала шаг назад. Но прежде чем удалиться, снова посмотрела на подругу. – Катюш, я пойду отца поищу. - Анют, подожди, - попыталась остановить меня она. Я покачала головой, но это не помогло. – Что за подозрения павлин высказал тебе? - Забудь, - попросила я. – Наслаждайся этим праздником, ведь вряд ли он когда-нибудь у тебя повторится. – И чуть наклонившись, негромко сообщила. - С разводами здесь сложно, я узнавала. Катя усмехнулась, игнорируя возмущенный взгляд мужа. - А где с разводами проще, Аннет? – спросил де Лоран. Черт! - Не ваше дело, - грубо послала его и развернулась лицом к залу. Но прежде чем я успела сделать шаг, Берхард уцепил меня за запястье. – Не прикасайтесь ко мне, - прошипела я, выдергивая руку. – Больше никогда не смейте этого делать. - Я присылал тебе цветы с благодарностью, - сказал де Лоран уже мне в спину. Я мысленно закатила глаза, но даже не приостановилась. И все равно услышала ответ Джереона. - Не думал, Хард, что ты так дешево оцениваешь свою жизнь. Не в бровь, а в глаз. Я уже обожаю моего зятя. Отыскав отца возле входа на балкон, пригласила его на танец. И от такой постановки вопроса Эгмонт на миг онемел. - Родная я всегда с удовольствием готов составить тебе компанию. Но здесь полно кавалеров и шикарнее меня. - Не заметила, - с улыбкой возразила я. И вскоре мы присоединились к танцующим. И пока мы кружились по залу, я обдумывала вариант свалить отсюда пораньше. Как-то это торжество уже начало меня напрягать. А точнее один определенный гость. Но надо сначала дождаться, когда новобрачные покинут торжество. После танца подкрепила силы очередным бокалом с пуншем. И неожиданно разговорилась с приятной девушкой. Она робко спросила насчет моего макияжа. - Вы же ходили в салон красоты? Только мастерицы салона так искусно наносят косметику на лицо. Я даже блеск для губ не могу аккуратно нанести так, чтобы не измазаться. Что уж говорить о туши или румянах? - Так сами сходите на преображение в салон, увидите собственными глазами, как наносится косметика. - Матушка против, - возразила она, метнув взгляд на худосочную грымзу. – Говорит, что это заведение не для благородных леди. - Так ей же не обязательно об этом знать, - я пожала плечами. – Отправьтесь на продолжительную прогулку с подругой. Цены в салоне не кусаются, так что даже дополнительных монет не надо будет просить у маман на булавки Клеменс испуганно округлила глаза, ей и в голову не приходило обманывать мать. Не тому я местную молодежь учу, но что поделаешь. В процессе разговора я всё же созналась, что этот салон принадлежит мне. И посоветовала купить другой блеск для губ, цвет её совершенно не подходил. Оглядев в очередной раз зал, я с радостью поняла, что молодожены «сбежали» с торжества. И закончив разговор с Клеменс, побежала искать отца. Он обсуждал деловые вопросы с каким-то старичком, поэтому пришлось чуть задержаться. Но уже через пятнадцать минут мы покидали особняк де Ревилей. Дворецкий сообщил, что герцогиня распорядилась предоставить нам карету. И действительно, кучер ждал нас внизу у запряженного четверкой коней экипажа. Не особо смотрела по сторонам, поэтому мужскую фигуру у основания лестницы заметила не сразу. А может и потому что он стоял в тени дерева? - Аннет, - позвал меня герцог. Да чтоб ему провалиться! - Ваша светлость? – с недоумением произнесла я, но в этот момент вспомнила про Эгмонта. При нем препираться с герцогом я не хотела. – Отец, это герцог Берхард де Лоран, друг жениха, то есть уже мужа Кати. Ваша светлость, это мой отец, господин Эгмонт Дюран. Мужчины обменялись вежливыми фразами и отец предложил. - Доченька, я подожду тебя в карете, - и направился к ней. - Аннет, я должен извиниться за свое поведение, - начал Берхард. Я бросила на него подозрительный взгляд. - Да не стоит утруждаться, - посоветовала я, не срывая иронии. И уже сделала шаг к карете, когда Берхард заступил мне дорогу. - Зря вы так. Я умею признавать свои ошибки, - твердо сказал мужчина, настойчиво глядя в мои глаза. А меня опять «повело» от его проникновенного голоса. На секунду прикрыла глаза, чтобы справиться с наваждением. И прямо встретила его взгляд. - Я рада за вас, - без вызова ответила я. – Это весьма полезное умение. Герцог прищурился, пристально разглядывая мое лицо. Не ожидал, что я не приму его извинения? Сюрприз! Не все таят от одного вашего взгляда. - Прощайте, Ваша Светлость, - произнесла я, обходя его по широкой дуге. И уже совсем тихо добавила. – Надеюсь, мы с вами больше не пересечемся. - Зря, - протянул Берхард. Не обернулась, хотя было желание уточнить, что он имеет в виду. Зря надеюсь? Или зря не приняла извинений? Только захлопнув дверь кареты, я позволила себе расслабиться. Откинулась на спинку кареты и прикрыла глаза, собираясь с мыслями. И все-таки Берхард как-то воздействует на меня. Временами я общаюсь с ним вполне нормально, а иногда словно накатывает что-то. Или так голос его действует? Порой в нем появляются бархатные нотки, от которых меня в дрожь бросает. Ладно, так или иначе, общение между нами можно и нужно свести к минимуму. Пересекаться мы возможно и будем в гостях у де Ревилей, но не думаю, что часто. Тем более они скоро вернутся в свой Северный край. И до этого момента нам с Катей надо придумать «телефоны» и решить, какой транспорт лучше всего подойдет этому миру. Ведь расстояние от столицы до Виардо около шестисот верст. Это максимум восемь-девять часов на автомобиле или поезде, но на дилижансах дорога занимает четыре, а зимой и все пять дней. Но для и того и другого транспорта нужны нормальные дороги, так что это задача не на один год. И ещё вопрос согласуют ли строительство этих самых дорог. Самолеты? Вот в них я совсем не разбираюсь. Придумать бы какой-нибудь личный транспорт... Из метлы сделать летающий артефакт? Ой, что-то меня совсем не в те дебри потянуло. Зевнув, я переключилась на более насущные проблемы. Завтра в академию идти, а за учебу я даже не садилась. Припомнила расписание и застонала. Прийти неподготовленной не могу, завтра семинар по простейшим отварам. И кто сдаст теоретическую часть, сможет приступить к практическому исполнению. А то мы пока на практике только сортировали травки, иногда измельчали до порошкообразного состояния, но чаще просто раскладывали на просушку. - Что такое, Анни? – обеспокоенно спросил Эгмонт. - Я уроки не сделала, - призналась я жалобно. А как глупо звучит?! Словно я опять школьница. Я опять зевнула, подумав, что надо будет сварить себе кофе покрепче.
(обратно)
Глава 3
Опрос по простейшим отварам я все-таки прошла на «удовлетворительно». Поэтому на практику шла в приподнятом настроении. Наконец, я займусь алхимией на профессиональном уровне. И неважно, что сегодня мы будем варить зелья, которые в нашем мире были обычными таблетками для пищеварительного тракта. Разница, как я понимала, только в том, как быстро подействует средство. Причем первое зелье – слабительное, я в принципе могла и без магии приготовить. Одной из травок в рецепте была знакомая сенна, но было и кучу вспомогательных элементов. И как заверила магистр, это средство не причиняло никакого дискомфорта. После такой рекламы я даже сама захотела его попробовать, и Зельда, проверив мое зелье, разрешила отлить мне одну порцию отвара. А так как я справилась с заданием быстро, то тут же приступила к приготовлению второго зелья от диареи. Сноровку в управлении котелком я приобрела за лето, пока изготавливала косметику. Так что по лаборатории, несмотря на все ещё далеко не миниатюрные габариты, я порхала, как бабочка. И вскоре я представила на суд Зельды второе зелье. - А вы меня удивили, адептка, - после анализа отвара заявила она. Я чуть не икнула в испуге, когда на её строгом лице появилась скупая улыбка. – Приятно удивили. Не думала, что вы покажите такие навыки в зельеварении. – Зельда покачала головой и взглянула на часы. – До конца практики ещё есть время. Я могу отпустить вас пораньше или вы можете приготовить ещё один эликсир. От колик в животе. Я выбрала второй вариант, но прежде чем уйти поинтересовалась. - А что вы делаете с приготовленными нами зельями? - Годные сдаем в аптеки города по цене ингредиентов, - пожав плечами, ответила магистр. - То есть столицы? – уточнила я. И после кивка не удержалась от еще одного вопроса. – А в других городах как? Зельда бросила на меня уже не такой благосклонный взгляд. - В городских ратушах есть штатные алхимики. И думаю, городские советы ставят перед ними нужные для населения задачи. Я кивнула, ничуть не убежденная этими словами. А ещё я захотела проверить, по каким ценам продают эти зелья населению столицы. Я могу, конечно, ошибаться, но зная жажду человеческой наживы, сомневаюсь, что аптекари не наживаются на этих отварах. Эти размышления ничуть не мешали мне готовить новое снадобье. И к концу пары я успела сварить и его. «Сдавала» зелье на проверку последней, так как хотела уточнить кое-что у Зельды. - Адептка Дюран, я слышала, что вы хотели многие предметы сдавать экстерном? – ошарашила меня вопросом магистр. Я осторожно кивнула. – Честно скажу, что я была против этого изначально. Я не принимаю экзамен, пока все зелья, которые необходимо приготовить за курс, не будут сделаны адептом на приемлемом уровне. Но шанс у вас сдать досрочно все же есть, если будете продолжать в том же духе. - Спасибо, магистр, - я улыбнулась: насчет этого преподавателя у меня были самые большие сомнения. - Но на будущее я хочу сказать, что к семинарам надо готовиться лучше, - не упустила случая покритиковать меня Зельда де Маре. Клятвенно заверила, что буду больше стараться. И все-таки уточнила, в какие аптеки сдают приготовленные адептами зелья. - Адептка, вы не там ищите заговор, - с улыбкой заметила Зельда. Но все же назвала мне адреса трех аптек. Удивительно, что одна из них была недалеко от академии, вторая в среднем городе, а последняя в квартале бедняков. Я снова поблагодарила и поторопилась на выход. В коридоре меня уже дожидалась Саша. Русское имя – это первое, что привлекло меня в ней ещё на вступительных экзаменах. Тогда же мы разговорились, а после подружились. Несмотря на юный возраст, Саша была очень серьезной девушкой. Так что в нашем тандеме я порой себя чувствовала младшей. - Что ты так к этим аптекам привязалась? – спросила она, пока мы шли к выходу из корпуса. - Хочу проверить свою теорию о человеческой жадности, - вполне откровенно ответила я. Саша смерила меня своим фирменным взглядом. - У тебя есть в этом сомнения? – с иронией поинтересовалась она. - Почти никаких, - созналась я с усмешкой. И открыла входную дверь, оборачиваясь к подруге. – Просто желаю измерить глубину порока. И в этот момент я врезалась в стену. А нет, это чья-то явно мужская грудь, облаченная в сюртук. То есть там и рубашка была, и жилетка, но клюнула носом я именно в сюртук. - Прошу прощения, - выдохнула я, отступая на шаг. Подняла взгляд выше и встретилась взглядом со знакомыми синими глазами. – А нет, не прошу, – быстро поправилась я и прошмыгнула мимо него к лестнице. И Берхард, видимо, не успел ничего сделать. А может и не пытался. На улице накрапывал дождь, но грозовое небо намекало, что ливень может разразиться в любую секунду. До проходной мы бежали, и уже стоя в очереди стремящихся на свободу адептов, Саша поинтересовалась. - Ты чего так с этим лордом разговаривала? - Да так, старые счеты, - деланно небрежно ответила я, а у самой сердце до сих пор в ушах стучало. И что Берхард тут делает? Я раньше здесь его не видела. Тьфу ты. Его раньше и не было в столице. Возможно, просто зашел к знакомому. Или по долгу службы прибыл сюда. - Так вы знакомы? – удивилась Саша. - Немного, - пожала я плечами. – И этот герцог умудрился довести меня до нервного тика. - Герцог? – переспросила подруга. Я кивнула, а подруга продолжила с предостерегающими нотками в голосе. – Ты все-таки поаккуратнее с ним в общении будь. Мы, наконец, оказались на свободе. И растерянно огляделись по сторонам. Обычно, здесь стояло несколько наемных экипажей, но, видимо, их все разобрали. - Придется прогуляться, - с досадой прокомментировала я. Под дождем это не принесет никакого удовольствия, а я и плащ сегодня не стала брать: утром сияло солнце. Хорошо хоть косметику не использовала, а точнее банально не успела. Застегнув пиджак, я выдохнула и вышла из-под крыши. Саша следом за мной. Но не успели мы сделать и с десяток шагов, как сзади раздался голос. - Барышни, - окликнул нас де Лоран. Оборачивалась я с очевидной задержкой. К крыльцу проходной как раз подъехал черный шикарный экипаж с гербом на двери и Берхард кивнул на него. – Разрешите вас подвезти. Саша с вопросом в глазах посмотрела на меня. А я взглянула на хмурое небо: дождь усиливался. - Но... – я нахмурилась. Мы столкнулись в дверях, и он явно направлялся в Академию. - Будем вам благодарны, Ваша Светлость, – опередила меня Саша. Это что за бунт на корабле? Я промолчала, ибо мокнуть под дождем не хотелось. - Тогда прошу, - он открыл дверцу. И даже помог нам подняться по ступенькам, но внутрь не стал забираться. Вместо этого обратился к кучеру. - Хейк, отвезешь барышень, куда они скажут, а после вернешься за мной, - заглянул в мои ошарашенные глаза и улыбнулся. – Всего доброго, Аннет. И вам, барышня. После чего захлопнул дверь. Саша назвала свой адрес, она чуть ближе к Академии живет. И посмотрела на меня. - А он не так плох, твой герцог. - Не мой, - буркнула я и уставилась в окошко. Надо признать, что этот поступок заставил меня растеряться. Не ожидала от де Лорана такого. Опять он изменил мое мнение о нем. И все же зачем он пришел в Академию? Экипаж ехал довольно бодро, так что вскоре я уже прощалась с Сашей. А ещё через пару минут сама покинула карету. Внутри оказалось значительно теплее, чем на улице. Похолодало? В последний момент я окинула карету магическим взглядом. Так и есть – артефакт, регулирующий температуру воздуха. Недешевое удовольствие, но герцог в финансах не ограничен. Несмотря на сильный дождь промокнуть за два шага я не успела. Но от горячего чая, предложенного Ивонной, не отказалась. Клиентов сейчас не было, поэтому мы уединились на кухне вместе. И по сияющим глазам женщины, я поняла, что произошло нечто грандиозное. И долго держать эту новость в себе компаньонка не смогла - Мне Сиггард вчера предложение сделал, - восторженным шепотом сообщила она. Обалдеть! Я не думала, что у них всё настолько серьезно. - Поздравляю, - с искренней улыбкой выпалила я. Только где-то глубоко внутри кольнуло неприятным чувством. Всё замуж выходят, а я одна в девках сижу. Тут же треснула себя по лбу. И Армин и Филипп уже давно ждут моего согласия на помолвку, а я все «прынца» ищу. – И когда планируете сыграть свадьбу? - Сиггард хочет, как можно быстрее. Но мне же с тобой этот вопрос надо согласовать. Да и... – она прикусила губу. – Он хотел съездить в свадебное путешествие на море. - А вот с этим сложнее, я не могу пропустить неделю учебы, - я задумалась. – Значит, надо искать ещё помощницу. И учить её всему. - Амалия может встать за прилавком, а всех клиенток будем записывать на вечернее время. - А если кто-то без записи придет? – задала я резонный вопрос. – Да и мне подкинули идею открыть салон в верхних кварталах, то есть для знати. А для этого нужны толковые специалисты. - Думаешь, мы потянем? - с сомнением протянула Ивонна. - Я же не говорю, что мы прямо завтра займемся этим вопросом, – я пожала плечами. – Давай ориентироваться на зимние каникулы в Академии. А пока неспешно будем выбирать место для салона, и учить девушек макияжу и прочим хитростям. А ещё нам нужно будет модистку найти. Ивонна медленно кивнула и о чем-то задумалась. Я же тем временем сняла ученическую форму: пиджак с юбкой. И переодевшись в привычный коричневый комплект, вышла в зал. В окно заметила, что начался ливень. Поэтому не удивительно, что посетителей не было. Провела ревизию косметики, выписав какие запасы нужно пополнить. Разглядывая тюбики, неожиданно поняла, что сильно сглупила с этикетками. Надо было на них адрес производства указать, как на этикетках продукции Кати. А ещё необходимо уточнить у Плежана насчет распространения духов. Все же удивительно, что Катя их не заметила, ведь по её рассказам она в Виардо бывает регулярно. Да и другую косметику нужно по городам распространить. Да, сейчас я имею двойную выгоду от продажи моей продукции, на сам товар устанавливаю цену, и плюс здесь торговая наценка. Но ведь купцам можно отдавать по итоговой цене. Идеальным вариантом было бы открыть маленькие магазинчики – представительства нашего салона во всех крупных городах. Но такой объем я точно не потяну. В шесть часов была записана клиентка, но я сомневалась, что она придет в такую непогоду. И оказалась права. Без пяти шесть в салон вбежал уличный мальчишка, из тех, которые ошиваются возле рынка, чтобы помочь донести покупки за пару медяшек. - Госпожа Кирса Миро просила передать, что сегодня не сможет подойти. - Хорошо, спасибо, - я улыбнулась промокшему мальчишке. Уже думала дать ему медяшек, но тут пришла идея получше. Взглянула на Ивонну и предложила. – Иди чая горячего на кухне попей, заодно немного обсохнешь. Ивонна кивнула и позвала мальчишку за собой. Я проводила их взглядом, отмечая мокрые лужи на паркете, остающиеся после посыльного. И пошла за шваброй. Успела убрать следы, когда за спиной звякнул колокольчик. Оглянулась и встретилась взглядом с синими глазами. - Добрый вечер, Аннет, - протянул Берхард и окинул меня насмешливым взглядом. – Я почему-то думал, что у тебя здесь другой фронт работ. Кажется, у меня сейчас нервный тик начнется. Он меня «на качелях» решил покатать? - А я многопрофильный специалист, - с сарказмом заявила я и направилась в подсобку, чтобы убрать швабру. И взять метлу! С трудом сдержала порыв схватить её и использовать, как оружие. Вместо этого мило улыбнулась герцогу и уточнила. – Чем обязана вашему визиту? Хотите прикупить у нас что-то? У нас есть мужской парфюм... - Нет, Аннет, - Лоран покачал головой. – Я по другому вопросу. Хочу уладить наш конфликт до того, как ты натворишь глупостей. - С чего такая уверенность, что я что-то натворю? - Грубить преподавателям Академии нельзя, - зачем-то сказал он. Несколько секунд я растерянно моргала ресницами, пока пазл не сошелся с громким щелчком. - Это вы что ли преподаватель? – с сомнением спросила я. Берхард кивнул, выжидающе глядя на меня. Я пожала плечами. - Тогда это вы сегодня сделали глупость, предложив подвезти нас. - Ничего подобного, - открестился он. – Свидетелей было немного, и я с вами не поехал. Я просто позаботился об адептках академии. - Похвально, - я пожала плечами. – Не мое дело, но вас что ли с прежней работы турнули? - Анни, - укоризненно начал Берхард и, покачав головой, рассмеялся. – Ты неподражаема. - Не называйте меня так, - твердо сказала я. И вся веселость де Лорана испарилась. Вот и правильно! Нечего на меня свои феромоны распылять! А то у меня аж мурашки по коже забегали от его хриплого смеха. Усмехнулась и продолжила невинным тоном. – И да, я знаю, что неподражаема. Но что все-таки с вашим званием главного дознавателя страны? Если это конечно не секрет. - Не секрет, - подтвердил герцог с кривой ухмылкой. – Я все ещё им являюсь. Я тоже, как ты там сказала, многопрофильный специалист. Преподавателей в академии не хватает, поэтому король сделал мне предложение, от которого я не мог отказаться. - А какие предметы вы будете преподавать? - Меня назначили деканом факультета боевой магии, - ответил он, делая шаг ко мне. И это значит, что мы пересекаться не будем. - Превосходно, - выпалила я с радостной улыбкой, ненароком отступая к витрине с духами. – У меня никаких «боевых» дисциплин нет в расписании. Так что ваши опасения напрасны, ведь общаться мы с вами не будем. - Аннет, - позвал меня Берхард неожиданно серьезным голосом. - Я же извинился вчера перед тобой. - И что дальше? – спросила я так же серьезно. – Вы всерьез считаете, что можете наговорить кучу гадостей. А потом просто извиниться за них? И всё тут же забудется... - Ладно, - он снова усмехнулся. – Намек понял. Могу пригласить на ужин в качестве извинений. - Не стоит, - я покачала головой. – У меня нет никакого желания тратить на вас свое время. Да и... как вы заметили, общение со мной может скомпрометировать герцогскую персону. Берхард еле слышно помянул тьму первозданную и уже сердито посмотрел в мои глаза. - Тогда что ты хочешь от меня? На что ты так обиделась, Харон тебя побери? - Вы мне сейчас сдохнуть пожелали? - насмешливо протянула я. По местной вере Харон – это Привратник, который стоит на воротах в Загробный мир и указывает душам дальнейший путь. Шутку герцог не оценил, продолжая прожигать меня гневным взглядом. – Мне от ВАС ничего не нужно. Я просто надеюсь, что вы больше не будете настраивать Джереона де Ревиля против меня, приписывая мне придуманные пороки. Мне всё равно, что думает его родня, что думает свет, и что думаете конкретно Вы обо мне. Мы с Кати очень близки. Вы даже представить себе не можете насколько. Герцог де Ревиль пока только подозревает об этом, но, честно, я даже не знаю, что будет, если он пойдет у вас на поводу и запретит Кати со мной общаться. Поэтому просто не лезьте в это. Хорошо? - Я и не думал ему советовать подобное, - негромко заметил Берхард. - Да, вы всего лишь поделились подозрениями с лучшим другом, - с иронией прокомментировала я. - И Джереон над ними посмеялся. - Но даже это вас не убедило, раз вы решили допросить меня, - я пожала плечами и покосилась на дверь в кухню. Ни Ивонны, ни мальчишки пока не видно и не слышно. – Ваша Светлость, я не знаю, чего вы сейчас от меня хотите добиться. Но наше дальнейшее общение не имеет смысла. Я знаю свое место в обществе. Берхард подошел ещё на шаг ближе и, протянув руку, завладел моей ладошкой. - Анни, - проникновенно начал он. И я почувствовала опять нечто необъяснимое. – Прости меня, подозрительного сноба, за то, что наговорил вчера. Давай просто забудем этот неприятный эпизод. Мне нестерпимо захотелось согласиться на это предложение. Я уже даже кивать начала, когда поняла, что что-то не то. Мой кивок плавно перешел в отрицательное покачивание головой. В глубине его глаз мелькнуло удивление и недовольство. Вырвала руку и резко поинтересовалась. - Вы на меня сейчас как-то пытались воздействовать? - С чего ты это взяла? - Признайтесь, - попросила я. – И я, действительно, вас прощу. Да я даже отставлю в сторонку все военные планы. Берхард наклонился ко мне, словно собирался поведать страшную тайну. - Ты, действительно, хочешь узнать главный секрет Главы Службы Дознания? Ну если вопрос он ставит именно так... Нет, всё равно любопытно. Поддавшись вперед, я включилась в игру. - А это государственная тайна? – с придыханием уточнила я, положив ладонь на его грудь. Берхард снова усмехнулся, но в глазах на секунду мелькнула растерянность. Он кивнул и ещё чуть придвинулся. – Я могу принести магическую клятву о неразглашении, если это необходимо, – всё с теми же обольстительными интонациями предложила я, погладив пальцами шелк его рубашки. Герцог чуть наклонил голову, вглядываясь в мое лицо. - Не обязательно, - бархатный тембр его голоса ласкал слух. И пришлось приложить усилие, чтобы снова не поплыть. – Я поверю на слово, – его рука скользнула к моему подбородку, приподнимая его. – Тем более, что об этом многие уже знают, – он наклонился так, что между нашими лицами осталось сантиметров двадцать. Пауза и Берхард с легкой насмешкой выдохнул. - Я обладаю просто немыслимым даром убеждения. – нахмурилась, вглядываясь в его глаза. Это что-то магическое? Или он мне сейчас заливает про обычные дипломатические способности? Чуть отодвинулась, ладонь герцога соскользнул мне на затылок, не давая мне увеличить дистанцию. – Плюс невероятная харизма, которая действует на всех без исключения, – он снова хрипло усмехнулся и продолжил шепотом. – Но на женщин сильнее. Я не могла отвести взгляд, когда он сокращал расстояние до минимума, понимая, что снова поддаюсь его магнетизму. - И ты тоже чувствуешь притяжение, хотя пытаешься ему сопротивляться. – Берхард выдохнул, лаская мои губы теплым потоком воздуха. Я невольно опустила взгляд на его губы, но тут же заставила себя посмотреть в его глаза, в которых мелькнуло удовлетворение. Он же в этот момент гипнотизировал мои уста. – Только зачем?..
(обратно)
Глава 4
Эти слова прозвучали на грани слышимости, но именно они вкупе со взглядом полным удовлетворения заставили меня очнуться. Я резко уперлась уже обеими ладонями в его грудь, отворачивая голову в сторону. Отчего мои губы скользнули по его щеке. - Пустите, - потребовала я отчего-то сиплым голосом. - Что? – изумленно переспросил де Лоран. - Отпустите меня, - повторила я уже более твердым голосом, с вызовом взглянув в его глаза. Я не поверила его словам, хотя объяснение выглядело приемлемым. Но ни дар убеждения, ни харизма не могли заставить меня делать то, что я не хочу. А у него это практически получилось. И я сейчас не про поцелуй, который чуть не случился, говорю. Себе я могу не врать: его я жаждала. Вот только уверенность де Лорана в своей исключительной привлекательности меня оттолкнула. Он был убежден, что я паду жертвой его чар, как и прошлые его пассии. И что-то подсказывает, что он не рассчитывал на что-то серьезное. Короче, в койку хочет затащить меня этот ловелас. Причем действует грубо и нахраписто, прямо как наши пикаперы. А у меня на таких мужчин аллергия уже выработалась. Попыталась оттолкнуть его руку, и он, наконец, отпустил мой затылок, продолжая прожигать меня изучающим взглядом. - А теперь уходите, - почти спокойно произнесла я. - Ты опять на что-то злишься, Анни, - заметил он негромко. - Убирайтесь к Харону со своей харизмой, притяжением и прочим, - вспылила я. - Я не желаю общаться с обманщиками и снобами, как бы вы не пытались внушить мне другие мысли. - И почему же я обманщик? Я усмехнулась, покачав головой. А внушение он-то не отрицает. Хлопнула дверь на кухню, и я торопливо отступила на несколько шагов назад. Взглянув на мальчишку, поняла, почему они так задержались. Чуть приподняла бровь и Ивонна пояснила. - Все равно Симен уже вырос из этих вещей, - в этот момент она заметила де Лорана и чуть слышно ойкнула. – Простите, мы вам помешали? - Нет, - поторопилась я с ответом. – Его светлость как раз уходить собирался. Берхард прищурился, окидывая меня ещё одним оценивающим взглядом. Повторное «ой» Ивонны, он даже не услышал. - Всего доброго, госпожа Дюран. – холодно бросил он и направился на выход. Дверью не хлопнул, что удивительно. Мальчишка ещё раз нас поблагодарил и побежал домой. - Это, правда, герцог? – с благоговейным трепетом уточнила Ивонна, когда мы остались одни. Я кивнула, пытаясь подавить раздражение. – И ты его выгнала? – а теперь в голосе компаньонки прозвучал испуг. – Пожала плечами, подходя к ростовому зеркалу. – И не боишься последствий? Аристократы не приемлют такого к себе отношения и... - Не переживай, Ивонна. Герцог де Лоран не посмеет действовать так грубо, - уверенно произнесла я. Не его методы. – К тому же у меня Кати тоже стала герцогиней, так что управу мы найдем. - Де Лоран? – снова уточнила Ивонна, побледнев. – Берхард де Лоран? - Он настолько ужасен? – насмешливо уточнила я. И это помогло привести женщину в чувство. Она долго размышляла над моим вопросом. - Не могу утверждать этого, - в её голосе было сомнение. – Слухи разные ходят о жесткости Главы СД, доходящей до жестокости. Но это скорее относится к работе. Так как о его многочисленных романах тоже судачат постоянно. - Местный Дон Жуан, - пробормотала я. И посмотрела в зеркало, стараясь беспристрастно оценить свою внешность. Второго и третьего подбородков уже нет, но щечки ещё пухленькие. За все время, что я здесь, а это почти четыре месяца, я сбросила килограмм двадцать-двадцать пять, но до идеала мне ещё далеко. Сейчас я симпатичная девушка с объемами во всех нужных местах, и в одном не нужном – животе. Корсет это дело гримирует, но пора уже серьезно заняться своей талией. Я расслабила ремешок на корсете и повертелась перед зеркалом. Поморщилась: на физической подготовке в корсете не побегаешь, у нас специальная форма со спортивными брюками. И это единственный предмет, на котором я могу пересечься с герцогом. Поняв, куда ушли мои мысли, треснула себя по лбу. Тем не менее, я снова оценивающе посмотрела на себя в зеркале. Симпатичная, но не красавица. А судя по монологу увлекшейся Ивонны, он замечен в связях с писанными красотками. Чего тогда ко мне клинья подбивает? Или я просто тешу свое эго? И у него другие цели. Какие? Например, заставить меня пожалеть о нашем противостоянии? Влюбить в себя, а после посмеяться над моими чувствами? А может, скомпрометировать меня в глазах супругов де Ревилей? От этих мыслей я помрачнела. И заставила себя выкинуть мысли о Берхарде из головы. Если будет снова донимать, дам отпор. Опыт-то не пропьешь. Решительно кивнула самой себе и вмешалась в разглагольствования Ивонны. - А ты не слышала, герцог де Лоран ментальной магией владеет? Ивонна покачала головой, испуганно округлив глаза. Да что ж она так боится службу дознания? Это мне скорее надо беспокоиться, я ведь так толком и не узнала, что тут с попаданками делают. Надо будет у Кати это уточнить. Надеюсь, шкатулка уже ждет меня дома. - Никто не знает толком, слухи... - Слухи разные ходят, - закончила я за неё. – Готова их послушать. А заодно необходимо узнать, сколько стоят амулеты с ментальной защитой. Так, на всякий случай. Дождь немного поутих только к восьми часам, поэтому перед закрытием к нам забежало несколько девушек. А после я со спокойной душой направилась домой. Ивонна одолжила мне плащ с капюшоном, так что я не намокла. Пришла как раз к ужину, точнее сказать отец дождался меня. И во время трапезы расспрашивал о моей подруге Катрин. Придерживалась легенды, хотя он сразу уловил нестыковку. - Но когда ты летом отдавала мне письмо для Катрин де Арманди, ты об этой дружбе и словом не обмолвилась. На митенки ссылалась. - Я писала ей зимой обычной почтой, но ответа не получила, – опустив взгляд, ответила я. Для этого момента мы тоже придумали объяснение, но лгать было неприятно. – Возможно, письмо потерялось, или брат Кати его ей не отдал из-за того, что у них был конфликт. Но я обиделась. А потом услышала её имя на той вечеринке у Готье и попробовала снова написать. И вот... - А почему ты про новую подругу ничего не рассказывала и в гости раньше не звала? Я пожала плечами, не желая городить ложь. - А мне не присылали ничего от Кати? – спросила я. - Шкатулку я отнес к тебе в комнату, и, кажется, она была не пустой. – Эгмонт улыбнулся, я же подорвалась с места. – Куда? Сначала ужин! Я заставила себя сесть обратно, но чай уже допивала торопливо. А после просительно посмотрела на отца. - Да беги уже, - смилостивился он, только приступая к чаепитию. Шкатулка стояла на столе. Захватив магическое перо, которое не требует постоянного окунания в чернила, устроилась за столом у окна. И только тогда открыла шкатулку, в которой уже было несколько записок. Первая гласила: «первая брачная ночь была фееричной». Я тут же написала вопрос на этом же листочке: «а подробности?». И положив в шкатулку, активировала перенос. Вторая: «как же скучно в дороге?!». Здесь уже я удивилась: «А муж где? Судя по историческим романам в карете можно заняться весьма интересными вещами». Третья записка уже меня озадачила: «Вы с Берхардом помирились?». «А должны были?». Отправив третье послание, я приготовилась к долгому ожиданию. Даже достала учебники и лекции по завтрашним предметам. Но в этот момент пришли ответы, на первую краткое: «Неа». Вдобавок Катюха нарисовала смайлик, показывающий язык. На втором листочке было дописано: «Точно! Завтра со мной в карете поедет, охранников и без него достаточно». На третьем же значилось: «Берхард вроде собирался перед тобой извиниться». И смайл с одной приподнятой бровью. А дальше мы уже продолжили общение на последнем листочке. «Он извинился». «Ты не простила?» Выдохнула, прочитав вопрос Кати. Она слишком хорошо меня знает. Решила просто не отвечать, причины моего упрямства прямо касаются её. Я уже смирилась, что здесь патриархальное общество, её муж глава семейства, как он скажет, так и будет. По крайней мере, Джереон в этом уверен. И вносить сумятицу в её семейную жизнь я не хочу. Но и от подруги отказаться никогда не смогу. Поэтому если бы де Лоран только мне высказал подозрения, я бы так не упиралась. «А ты не в курсе, Берхард владеет ментальной магией? Или чем-то в этом роде?» «Не в курсе, но я попробую у Джереона узнать. А почему ты это заподозрила?». «Да есть определенные непонятности в нашем общении». Пришлось пояснять какие. Вспомнила и момент, когда мы танцевали, и мне жутко захотелось ему помочь с поиском напавшего на него мага. Про незадокументированные дополнительные Дары магов Катя ничего не знала, но пообещала расспросить Джереона про упомянутый его другом дар убеждения. По поводу амулетов от ментальной магии, она посоветовала у Филиппа уточнить. О неслучившемся поцелуе я, однако, умолчала. Думаю, что это мой личный косяк, а не внушение Берхарда. Но кто его знает?! Узнала у Кати и о том, что здесь происходит с попаданками. Как оказалось, мы опасны именно потому, что вселяемся в магически одаренных людей. Как-то иначе у них устроены тела, поэтому и могут принимать чужие души. И после вселения можем натворить бед этой самой магией, потому что резерв в таком случае растет, а обращаться с силой правильно не умеем. К тому же на нас висит вира за окончательное изгнание души предыдущего владельца из тела. И если подселенцы не оплачивают штраф в самом ближайшем будущем, они начинают сходить с ума. Причины не известны, но факт есть факт. Так что конкретно нам с Катей уже опасаться нечего, а вот за Таю мы начали переживать. Как дети более опасного мира, мы осторожны от природы. Да и книгами в стиле фэнтези все увлекались в молодости. Так что о своем подселении Тася будет молчать. Но как она отнесется к информации о плате, которую озвучил тот неизвестный мужчина, я не знаю. Но я отнеслась к ней несерьезно. И штраф оплатила совершенно случайно, как и Катя, судя по её рассказу. Поделившись сомнениями по этому поводу, мы начали обсуждать варианты поиска Таси. И обе пришли к выводу, что нам нужно распространять собственные «изобретения» по стране более активно. Но у нас обоих одна проблема: консервация. Нам нужно увеличить срок хранения продукции, а вводить всякую химию нет желания. Да и не знаем толком, как это делать. Решила уточнить у Зельды этот момент. Ещё я предложила сделать в газете объявление. И мы долго обсуждали его текст. Закончили переписываться уже ближе к полуночи, когда к Кате присоединился муж. Чтобы выиграть время, они решили на ночь не останавливаться, в карете было хитрое устройство, которое делало из сидений лежанку. Напоследок пожелала неспокойной ночи сестренке. И занялась уроками. Утром вставать не было никакого желания. Тем более, что первая пара у нас по древним рунам, и её ведет пожилой и очень нудный магистр. Решив доспать на занятии на дальнем ряду, я всё-таки поднялась и отправилась пить кофе. Карла приноровилась готовить мне завтрак пораньше и сегодня испекла вафли к нему. Отказаться от них я не смогла, но твердо решила со сладким завязывать. Сейчас лишний вес уходит уже не так быстро, а эффект хочется видеть побыстрее. Позавтракав, я поторопилась в Академию. В аудитории потянула Сашу на задний ряд, выискав себе место за довольно внушительным сокурсником. - Я спать, толкнешь, когда перекличка будет, – подложила под голову сумку и реально настроилась подремать. Но не успела. Как только появился преподаватель, Саша толкнула меня с такой силой, что я чуть со стула не свалилась. – Что?! - возмутилась я, но все-таки выглянула из-за спины Отиса. – Песец! – выдохнула я прочувственно, увидев Берхарда. И поспешно спряталась снова за сокурсником. Но тут же опомнилась и встала вслед за всеми, приветствуя преподавателя. Разрешив адептам сесть, де Лоран представился. - Магистр де Мюрай заболел, и на время его болезни я буду вести ваш курс, - пояснил он. Вроде меня он не заметил, поэтому я снова спряталась за Отисом. Надеялась, что он просто уточнит у старосты про отсутствующих, но он начал перекличку. Поспешно вытащила учебник, тетрадь и перо, готовясь к худшему. – Аннет Дюран, - озвучил Берхард мое имя абсолютно нейтральным тоном. У меня же скрыть уныние не получилось. - Здесь, - откликнулась я, поднимаясь. Герцог кивнул и я села. Саша тихо хмыкнула рядом. - Сюрприз, однако. - И не говори, - подтвердила я. Перекличка тем временем закончилась, и Берхард обратился к аудитории. - Тема прошлого занятия: руны основных стихий. Кто перечислит? Несколько заучек подняли руки, я же скатилась ниже под стол. Ответ на этот вопрос я знаю, но даже отсвечивать не хочу. Он выбрал Аталу, белокурую красавицу с первого ряда. - Огонь, вода, земля, воздух, свет, тьма и разум. - Правильно. Зачем нужны эти руны? – спросил Берхард. Снова несколько рук. - Они используется в построении простейших стихийных заклятий. - Не только простейших, - поправил де Лоран ответ Джорга. – Руны используются и при составлении сложных заклинаний. Но и это не предел. Нанесенная на предмет руна может придать ему дополнительные свойства. Руна стойкости сделает краску несмываемой. А руна усиления повысит эффективность любого амулета. - Это больше для артефакторов интересно, - поделилась своим бесценным мнением Атала. - Почему вы так думаете? – удивился Берхард. – Нанесенная на флакон руна сохранения буквально законсервирует ваше зелье на недели или даже месяца. У меня аж глаза округлились от этих слов. Это же то, что нам с Катей нужно. Рука сама вздернулась вверх, и я выглянула из-за спины Отиса. - Да, адептка Дюран. - А чем надо наносить руну? По губам шатена скользнула легкая усмешка. - Красками специальными, - ответил Берхард. – Или можете купить уже готовые флаконы в алхимической лавке. Краски, как я понимаю, тоже надо в лавке покупать. Главное, спросить, а то в той лавке, где мы закупались с Плежаном, и словом не обмолвились о такой возможности. - А теперь записываем тему этого занятия: руны бытового назначения. Пара в этот раз пролетела незаметно. И я в который раз убедилась, что от лектора зависит многое. Да-да, Берхард показал себя с лучшей стороны, не предполагала в нем такого таланта. - На следующем занятии будет небольшой диктант по рунам. – объявил герцог после того, как прозвучал гонг. – А сейчас все свободны. Я собрала сумку и двинулась к выходу, на ходу планируя изучить учебник в поисках так необходимой мне руны. - Адептка Дюран, задержитесь, - голос де Лорана прозвучал неожиданно. Я слишком расслабилась и перестала ждать неприятностей. Саша шепнула, что подождет меня в коридоре. Я же просто приподняла бровь. – Хочу посмотреть у вас конспекты предыдущих лекций. - А почему именно у меня? – негромко поинтересовалась, когда сокурсники покинули аудиторию. - Хочу ориентироваться на... – пауза, во время которой герцог подбирал слова. – Не особо усердных в учебе адептов, – выдохнула протяжно и протянула тетрадь. Даже уточнять не буду причину, по которой он так решил. – Аннет, места на галерке занимают именно такие адепты. - Штампы, - фыркнула я, внутренне сожалея, что конспекты по прежним занятиям действительно у меня скудные. Но, Тьма свидетель, де Мюрея даже услышать было трудно. Берхард ожидаемо усмехнулся, увидев куцый конспект. – Можете, у отличников проверить, не думаю, что будут сильные отличия. А лучше, посетите лекцию, когда магистр вернется к преподаванию. В противовес к прежним конспектам, сегодняшняя была записана досконально. Надеюсь, он не примет это на счет своей харизмы. Берхард же, перевернув на последнюю страницу, нарисовал новую руну. - Это руна сохранения, - пояснил он, делая новую запись. - А эта стойкости. - Спасибо, - растерянно пробормотала я, забирая тетрадь. Взглянула в синие глаза и высказала предположение. – Вы знали, что они мне нужны? - Навел справки насчет твоей косметики, - признал он с ленивой усмешкой. – И обратил внимание на короткий срок годности. Кивнула и вновь неуверенно произнесла. - Спасибо, - прикусила губу и закончила, уже не добавляя иронии. – Ваша Светлость. - Здесь я такой же магистр, как и остальные преподаватели, - зачем-то сказал Лоран. И предложил. – Забудем о разногласиях, Аннет? - Только если перестанете на меня своим Даром убеждения давить, - с улыбкой предложила я. Нет, это не конец войны, а короткое перемирие. - Попытаюсь, - с усмешкой ответил Берхард. Неверный ответ. Попробуем зайти с другой стороны. - А отключить харизму вы можете? - ещё и бровки домиком сделала, озвучивая свою просьбу. Берхард нахмурил лоб, обдумывая мои слова. - Каким образом я могу её отключить? – спросил он удивленно. И сам же ответил. – Это в принципе невозможно. Ага, а дар убеждения, значит, можно. Я прикусила губу, обдумывая информацию. Получается, чтобез амулета с ментальной защитой общаться мне с ним опасно. - Ясно, - с легкой улыбкой произнесла я. – Могу я идти? – герцог приподнял бровь и я пояснила.- Скоро следующая пара начнется. - Поужинаем сегодня вместе? – спросил Берхард, и теперь уже я приподняла брови. – Хочу хоть как-то отблагодарить за спасение своей жизни. - Будем считать, что вы уже отблагодарили этими рунами, - я кивнула на тетрадку. И улыбнулась, но Берхард на мою улыбку не ответил. Наоборот, помрачнел. Я снова уточнила. – Я свободна? Он медленно кивнул, продолжая испытующе смотреть мне в глаза. Я сделала уже шаг к двери, когда Берхард удержал меня за руку. - Аннет, ты так низко ценишь мою жизнь? – уточнил он. И я нахмурилась. – Две руны, о которых ты бы в любом случае узнала из этого курса? Серьезно? - Я пожала плечами. - Спасла я вас случайно, скорее себя защищала в тот момент,– призналась я, аккуратно высвобождая запястье. - И вообще вы на свадебном балу искренне считали, что букета цветов в качестве благодарности достаточно. – Берхард хотел что-то возразить, но я торопливо добавила. - А сейчас извините меня, но я опаздываю на пару. Берхард кивнул и бросил уже мне в спину. - Попозже вернемся к этому разговору. Я снова нахмурилась, но оборачиваться не стала. Наоборот, ускорилась. - Бежим? – негромко уточнила у Саши. И мы, действительно, побежали к лестнице, а потом и по ней. Занятие у нас на четвертом этаже и преподаватель не любит, когда на его пару опаздывают.
(обратно)
Глава 5
После занятий в Академии решила заехать в типографию и заказать новые этикетки, на которых будет уже нормальный срок годности и адрес производства. Хотя с последним пунктом я призадумалась: если расширять производство, то под лабораторный цех нужно помещение больше. В конце концов, решила пока указать адрес коттеджа, где проживаем мы с отцом. Моя цель в данный момент подсказать Тасе, где меня искать. С этой же мыслью я отправила Плежану записку с приглашением на ужин к нам домой. Нам надо обсудить, как расширить рынок сбыта духов. И ещё я хотела поэкспериментировать с руной стойкости: были у меня определенные сомнения по поводу её применения в жидких духах, ведь верхние, средние и нижние ноты раскрываются постепенно, а именно друг за другом. Филиппу я написала уже с другой целью: мне нужен был амулет с ментальной защитой, чтобы чувствовать себя уверенной при общении с Берхардом. Отправила обе записки с мальчуганом, который снова заглянул к нам в салон с запиской от Кирсы. Клиентка попросила записать её на завтрашний вечер. С этим трудностей не возникло: в той же записке указала время, на которое её записала. Анкель прибежал через час с небольшим с ответами от кавалеров. Армин пообещал прибыть вечером к восьми часам. Филипп же уточнял, какие именно свойства мне нужны от амулета. Мне бы ещё самой это знать. Написала коротко: полная ментальная защита и от чтения мыслей и от внушения. Ещё через тридцать минут, получила ответ от Филиппа: «Сделаю к четвергу». Улыбнулась: Маррен всегда выполняет обещания, а значит осталось продержаться пару дней. Памятуя об ужине, ушла из салона за десять минут до закрытия, чтобы успеть к назначенному часу. Но на улице меня ожидал сюрприз: знакомая карета стояла рядом с крыльцом. Малодушно решила сделать вид, что её не заметила. Но Берхард оказался проворнее. - Аннет, - позвал он меня, покинув карету. Дверь оставил открытой и приглашающе кивнул на неё. – Составьте мне компанию. Я с опаской огляделась по сторонам: такое общение не хотелось придавать огласке. Улица была не пустынной, но пока на нас не обращали особого внимания. - А я могу отказаться? – спросила я негромко. - Нам нужно закончить утренний разговор. Или ты так не считаешь? Поморщилась и, заметив пару любопытных взглядов, полезла все-таки в карету. Стукнув по крыше, Берхард устроился на сидении напротив и окинул меня своим фирменным изучающим взглядом. - Мне кажется или ты всё равно не желаешь со мной общаться? - Вы весьма проницательны, милорд, - негромко подтвердила я, ежась от его взгляда. - Почему, Анни? – тихо уточнил он, поддавшись вперед. Пару секунд я изучала свои ладони, пытаясь решить сложную задачу. Насколько искренней мне с ним сейчас быть? - Я боюсь влияния Вашей харизмы, - с насмешкой ответила я, встретившись с ним взглядом. - Тебе не нравится сам факт того, что тебя ко мне тянет? – уточнил Берхард, не отпуская мой взгляд. Пришлось приложить усилие, чтобы отвернуться. А не кивнуть в ответ на этот вопрос. Медленно выдохнула, стараясь взять себя в руки. Посмотрела в окно на проносящиеся мимо здания. И уже уверенно вновь посмотрела на визави. - Мне НЕ нравится плясать под Вашу дудку, - резко ответила я. Берхард нахмурился и пленил мою ладонь. - Я это не контролирую, Анни, - слова прозвучали искренне, но я помнила про «дар убеждения», поэтому быстро высвободила ладонь. И отодвинулась от герцога подальше. В окно заметила родную гостиницу и не сдержала облегченного вздоха. И это не ускользнуло от внимания герцога. В его глазах мелькнула злость. - Ваша светлость, мне не нужна Ваша благодарность, - я хотела решить этот вопрос окончательно. – Тем более она у вас весьма странно проявляется. - Как пожелаешь, - бросил он резко. – Больше я тебя не побеспокою. Я с улыбкой кивнула, не обращая внимания на досаду в душе. И поспешно покинула его карету. - Аннет, - окликнул меня Плежан. Выдохнув, я обернулась и уже по-настоящему улыбнулась мужчине. Он вышел из ландо и проводил отъезжающую карету герцога взглядом. – Доброго вечера. - И вам доброго вечера, Армин. – ответила я на приветствие. – Вы, как всегда, пунктуальны. - Как и вы. Вместе мы поднялись в гостиницу и прошли во внутренний дворик. Но даже когда мы остались наедине, он не стал спрашивать про экипаж, из которого я вышла. Я тоже промолчала, не зная, как объяснить эту поездку. Отец был рад гостю и, пока он развлекал его беседой, я успела освежиться в уборной. Так что за стол сели все вместе. - Армин, а наши духи только в столице продаются? – спросила я, когда мы приступили к чаепитию. - Пробные партии для других городов уже готовы. Но, если честно, нам не хватает рекламы. В столице многие аристократки продолжают покупать парфюмерию Деламара. - Мне кажется, что это просто дань моде, - заметила я. – Но реклама нам, действительно, нужна. И помимо объявлений в газете, можно написать обзорную статью об ароматах. А ещё можно напечатать небольшие буклеты с описанием состава. Обсудили более подробно способы рекламы. После чего я рассказала про руну стойкости. Плежан легко согласился поэкспериментировать с жидкими духами, а с твердыми я и сама могу. Небольшие партии для магазина при салоне изготавливаем мы с Джулианой. Провожать я сама вызвалась Плежана. И на улице он неожиданно потянул меня к качелям. - У вас новый кавалер появился? – осторожно спросил парфюмер. И я растерялась, осознав, на кого он намекает. - Нет, - пробормотала я, перебирая в голове варианты ответов. - Герцог просто проявил любезность, заметив, что я тороплюсь. В глазах Плежана отразилось облегчение, и я почувствовала уже привычную неловкость. Выдохнув, решила и с этим моментом больше не затягивать. - Армин, я не хочу и дальше вводить вас в заблуждение. Я воспринимаю вас, как друга. И не думаю, что это изменится. - Готов стать для вас и другом, - ответил мужчина с грустной улыбкой. – И раз мы заговорили откровенно, хочу дать совет. Дружеский. Избегайте де Лорана, он не для такой девушки, как вы. Поиграет и выбросит. А вы останетесь с разбитым сердцем. - Я не удивлена вашим советом, - пожав плечами, призналась я. - Впрочем, и сама стараюсь ограничить наше с ним общение. Но он мой преподаватель, так что встречи неизбежны. - Не знал, что он преподает в Академии, - обронил Армин и подставил локоть. Мы направились к калитке, переведя разговор на нейтральную тему. Парфюмер спрашивал об учебе в академии. Какие предметы мне нравятся, а какие не очень. - Не понимаю, зачем нам нужна физическая подготовка, - призналась я. – Чтобы умели от недовольных клиентов быстро убегать? Армин улыбнулся мне уже искренне и, прощаясь, поцеловал мне ладонь. - Буду ждать вас в гости в любой удобный день. Я кивнула и пожелала легкого пути. Обратно в коттедж я уже бежала: меня ждали лекции, медитация и Рыжик. И времени на размышления о герцоге де Лоране я себе специально не оставила. Но сначала проверила шкатулку, с помощью которой переписывалась с Катей. Завтра её с собой возьму, а то весь день страдала от любопытства. Вдруг подруга уже что-то выяснила насчет дара Берхарда. Тьфу, ты. Опять я о нем думаю. Записок от Кати было несколько. В одной она поделилась «по секрету», что в карете, действительно, интереснее путешествовать вдвоем с мужем. В остальных же коротко описывала их немногочисленные остановки в придорожных трактирах, чтобы перекусить и сменить лошадей. Продвижение ещё стопорилось из-за остановок вон у тех кустиков, чтобы природой «полюбоваться». Но как обещал ей Джереон, к вечеру они должны были прибыть морю. Собственно первый мой вопрос был как раз о нем. Успела ли она искупаться и отличается ли местное море от того, к которому мы привыкли. Ответ пришел быстро: сходить на пляж они не успели, но по запаху отличий нет. Ещё Катя написала, что попыталась мужа расспросить о Берхарде и его способностях, но он странно отреагировал на её интерес. И как только запахло ревностью, Катя перевела разговор на другую тему. Тьма, и почему я не подумала об этом?! Предложила подруге сдать меня с потрохами, если будут и дальше проблемы. Катя же заверила, что ревность иногда бывает полезной. Так что мы опять не заметили, как заболтались. Однако возвращение Джереона в номер вернуло все на свои места. Я попрощалась и засела за лекции. Следующий день в Академии прошел спокойно: с герцогом даже в коридорах не пересеклись ни разу. А после пар я отправилась в редакцию газеты договариваться насчет послания для Таси. Затем заехала в «цех», где наклеивают этикетки на мою косметику, а точнее к Джулиане домой. Оба её брата и сестра теперь занимаются этим нехитрым делом за отдельную плату. И сейчас Джулиане не надо уже волноваться насчет того, как прокормить своих родных. Они зарабатывают самостоятельно. Но надо будет подумать насчет расширения. Я бы и беспризорных ребятишек на это дело пристроила, но есть сомнения по поводу использования детского труда. Насколько это законно в этом мире и этом времени? Каспар, старший из братьев, помог мне с доставкой до мансарды последней партии старых этикеток. В процессе я уточнила у него насчет их способностей: умеет ли они читать и писать. Заверил, что да. Поэтому я перерисовала руну сохранения и попросила их всех потренироваться с её начертанием. А после направилась в алхимическую лавку за нужными мне чернилами. Я надеялась, что нарисовать руну может любой человек, а не только одаренный. А уже после я буду заряжать её силой. В противном случае, все вечера у меня будут заняты именно этим развлечением. И уже приехав в салон, успела сама потренироваться с руной на баночках с кремами. Они были более удобны ввиду большой площади поверхности. Успела нанести три руны до прихода Кирсы, а после мы вдвоем с Ивонной занялись преображением клиентки. Точнее моя компаньонка занималась внешностью Кирсы, я же контролировала процесс. Впрочем, Ивонна уже справлялась с макияжем и прической весьма хорошо, но иногда её одолевали сомнения. После ухода довольной клиентки мы записали её двух впечатленных девушек на «преображение». Продали мимоходом несколько блесков для губ, румян и кремов. И я решила поэкспериментировать с тушью для ресниц и руной стойкости. Узнав о моей задумке, Ивонна тут же вызвалась на роль модели. И мы попробовали новую модифицированную тушь в деле. Результат впечатлил обеих. Довольные и экспериментом и друг другом разошлись после закрытия салона. Четверг в Академии пролетел быстро и плодотворно. И пусть де Лорана я видела только издалека, я сразу после занятий направилась к Филиппу за обещанным амулетом. Новых идей насчет артефактов у меня не было, поэтому у него я не стала задерживаться. Оплатив амулет, тут же нацепила колечко на палец. И сразу почувствовала облегчение. А в пятницу у нас была пара по рунам с проверочным диктантом. Как оказалось, Мюрей все ещё болел и преподавателем снова был Берхард. Собственно, я так и предполагала, поэтому даже место, на которое сяду, я выбирала тщательно. Задние парты отпадали из-за озвученного им предположения про «не особо усердных в учебе адептов». На первый ряд садиться уже я не хотела. Поэтому мы с Сашей выбрали третий ряд. При перекличке герцог явно обратил внимание на смену моей дислокации, хотя и постарался это скрыть. Но даже секундной встречи глазами хватило мне, чтобы понять, что не все так спокойно в «датском королевстве», как он старается показать. И против всех доводов рассудка я испытала радость от этого открытия. Скрыть её получилось с трудом. Впрочем, диктант по рунам поспособствовал этому. Ведь одна не точно выверенная черточка – это уже ошибка. Пришлось сосредоточиться по максимуму: мне нужно было написать диктант отлично, чтобы утереть герцогу нос. Сдав подписанные работы, мы начали записывать новую лекцию. А едва гонг объявил конец пары, как Берхарда обступили со всех сторон мои сокурсницы. У всех неожиданно возникли дополнительные вопросы по теме урока. Мы с Сашей безмолвно переглянулись и, собрав письменные принадлежности, поспешили на выход. Видимо, харизма де Лорана – это просто убийственная вещь. Хотя на подругу-то она не действует. - Саш, - начала я уже на подходе к столовой. – А тебе герцог де Лоран совсем не нравится? Подруга нахмурилась, оглядывая меня озадаченным взглядом. - Он весьма привлекательный мужчина, - начала она осторожно, что всерьез уже меня удивило. – Но тебе же он первым приглянулся. Поэтому я и не смотрю на него в этом ракурсе... - Хммм, - протянула я задумчиво. – И всё-таки реакция у сокурсниц на него странная. Даже наша принцессочка Атала пала жертвой его обаяния. - Да девчата с нашей группы ещё после первого занятия на него запали, но тогда действовать остереглись. В столовой было, как всегда, многолюдно. Нагрузив подносы едой, мы направились к любимому столику у окна. Через минут десять подтянулись в столовую и другие сокурсницы. А после и объект их грез посетил столовую. Что меня крайне удивило: раньше его здесь не замечала. Непроизвольно проследила взглядом за Берхардом, подмечая, как он действует на окружающих дам. Даже Зельда, расправив плечи, приняла соблазнительную позу при его приближении. Интересно. Мой взгляд заметил и объект наблюдения. И это было плохо, потому что инстинктивное желание тут же отвести взгляд я не смогла подавить. Тут же захотелось одновременно стукнуть себя по голове и спрятаться под стол. Но я снова посмотрела в синие глаза и чуть приподняла брови, словно спрашивая, что он хотел. Берхард знакомо усмехнулся и посмотрел на декана артефакторов, задавая ему какой-то вопрос. Я же залпом допила чай и вопросительно посмотрела на Сашу. - Погуляем по главной аллее? – уточнила она, правильно истолковав мой взгляд. – Или уже пойдем к залам для медитации? - Пойдем на улице позагораем, пока солнышко выглянуло, - выбор я сделала моментально. Убедившись, что нас никто не слушает, Саша спросила у меня с беспокойством. - Ты же знаешь, какая репутация у герцога де Лорана? - Знаю, не переживай за меня, - поспешила я её успокоить. За что удостоилась ещё одного строго взгляда. Практика по медитациям прошла легко, как и отработка простейших заклятий стихий. Так что Академию я покидала в приподнятом настроении. А в салоне красоты Ивонна подкинула мне идею насчет стойкой туши для ресниц. Правда, я и сама думала продавать её по более высокой цене, чтобы окупить затраты на довольно недешевую краску для нанесения руны. А ещё я подумала, что теперь и маски для волос и лица можно тоже продавать в таре с нанесенной руной сохранения. Да и вообще перспективы с рунами открываются просто фантастические. И мне уже не терпелось запереться в лаборатории ради новых экспериментов. Даже подумывала снова сбежать в субботу с физической подготовки, но здравый смысл победил. Мне нужно ещё поработать на репутацию, прежде чем начать приставать к преподавателям с досрочными зачетами и экзаменами. А, следовательно, больше никаких прогулов в ближайший месяц. Предполагая новую встречу с Берхардом, наряжалась в этот раз с особой тщательностью. Волосы заплела во французскую косу и даже нанесла легкий макияж. Стойкая тушь на ресницы, стойкий блеск на губы и румяна. Не зря старалась: мои предположения сбылись. Де Лоран гонял боевиков по полосам препятствий, когда наш преподаватель по физической подготовке сообщал нам о задании на пару. Разминка и шесть кругов вокруг полигона с препятствиями. Выдохлась я на втором круге, на третьем уже даже не пыталась делать вид, что я - спортивная девушка. - Ты в отвратительной форме, Аннет, - негромко прокомментировал де Лоран, когда я вяло пробегала мимо. Тоже мне Америку открыл. - Не удивили, - фыркнула я вслух, продолжая без энтузиазма переставлять ноги. Берхард только хмыкнул в ответ. А на следующем круге я заметила, что де Лоран разговаривает о чем-то с нашим преподавателем. Как оказалось, он нам новую гадость подготовил: Магистр Улрич с радостью принял его предложение погонять нас по самой простой полосе препятствий. И вот после шести кругов бега я поползла на эту самую полосу, мысленно строя «грандиозные» планы мщения (теперь-то я могу этим спокойно заниматься и в присутствии Берхарда). А точнее маленькой ответной пакости в виде зелья от запоров, которое с понедельника в моей сумке болтается. Представив растерянного герцога, никак не ожидавшего такой подставы от организма, я улыбнулась. Боевой дух себе подняла, и это главное! Адепты боевого факультета с интересом поглядывали на нас, но ровно до того момента, как Берхард приказал им выдвигаться на третью, самую сложную полосу. И теперь уже я с сокурсниками посматривала на довольно привлекательных и подтянутых парней. Для меня они казались юнцами, но это любоваться мне ими не мешало. Впрочем, вскоре мне стало не до них. Потребовалась вся моя ловкость и сноровка, чтобы пройти по раскачивающемуся бревну, а после и по сетке забраться на горку. Я уже понадеялась, что смогу достойно пройти испытания, когда увидела канат. Я и в прошлом мире на физкультуре с этим заданием не справлялась. Так что сейчас с моей весьма внушительной кормой даже и не мечтала о покорении нового препятствия. Впрочем, проблемы были не у меня одной. Все девчонки с ненавистью смотрели на этот самый канат. Спас нас прозвучавший гонг, означавший окончание занятия. Я чуть в ладоши не захлопала от радости: позориться сегодня не придется. Уже в раздевалке поделилась своими догадками об идейном вдохновителе наших новых испытаний. И с удовлетворением отметила, что градус привлекательности нового декана «боевиков» сразу понизился: как Берхард общался с Улричем, видели многие. Идеей насчет слабительного я ни с кем не делилась, да я даже не обдумывала всерьез, как его подсунуть герцогу. Впрочем, «вредительские» зелья я решила коллекционировать на случай, если подходящий момент наступит. Мечтать-то не вредно. А пока я быстро переоделась и поспешила покинуть академию, чтобы заняться, наконец, новыми опытами. Заодно решила посмотреть, какие ещё интересные руны есть в учебнике. И оказалась права: полезных рун было много. Сама не заметила, как изучила весь талмуд, прерываясь на очередные эксперименты с косметикой и духами.
(обратно)
Глава 6
Катя планировала вернуться из свадебного путешествия только в четверг. И в оставшиеся до её возвращения дни я держалась от де Лорана на приличном расстоянии. Ему же приходилось соблюдать собственную установку: «больше я тебя не побеспокою». По крайней мере, у меня создавалось такое впечатление от его взглядов. Или я просто надеялась, что Берхард хотел со мной пообщаться, но не мог? В пятницу же Катя ждала меня в гости, о чем успела несколько раз предупредить ещё в среду и четверг. В этот же день вернулся наш преподаватель по древним рунам, и все сокурсники с унынием поглядывали на Мюрея всю нудную лекцию. А я подумала, что если так продолжится, то в понедельник обращусь к декану нашего факультета с требованием сдать досрочно этот предмет. Учебник я изучила уже досконально, но Берхард на занятиях давал материал и сверх учебной программы, поэтому я и не торопилась с досрочной сдачей. Только по этой причине! А после занятий я сразу отправилась к Кате. В понедельник она уже отправится домой, в Северный край, а мы так и не придумали, как нам сократить время в пути между нашими городами. Ни я, ни она не могли надолго оставить свои предприятия без присмотра. И это значит, что вопрос с транспортом надо решать в самом ближайшем будущем. У нас пока есть две основные идеи: паровоз и автомобиль на магической энергии. Но насчет последнего есть сомнения, насколько будут окупаться затраты магии. Впрочем, если у артефакта, заменяющего двигатель, будет только одна задача – крутить колеса машины, то трата энергии не должна быть слишком большой. Идею с паровозом мы не скидывали со счетов, так как примерно знали, как воссоздать паровой двигатель. Не зря ходили в кружок «очумелые ручки» в школе. Правда, надо ещё проверить, сможем ли мы его сделать, воспоминания-то остались весьма смутные. С городским транспортом решили особо не заморачиваться. Самокат мне казался идеальным вариантом для посыльных. Катя же предложила попробовать «изобрести» велосипед. И после совместного обеда мы заперлись в библиотеке, чтобы сложить все наши знания воедино. Каждая из нас нарисовала этот самый велосипед. Сравнили рисунки и расхохотались в голос. У меня получился короткий руль, у Кати что-то с цепью явно было не в порядке. Кое-как создали общий эскиз этого транспорта. После чего зашла речь об автомобиле, точнее, здесь это будет скорее какой-нибудь магмобиль. Мы обе в прошлом мире ездили на собственных машинах, так что в общих чертах знали, что находилось под капотом. Но так как полноценный двигатель этому магмобилю был не нужен, задача по «изобретению» упрощалась в разы. Всерьез надо было продумать рулевое управление, тормозную систему и ходовую часть. И мы снова засели за художества. Правда, теперь уже вместе пытались вспомнить, как то или иное устройство выглядело в наших «ласточках». Ага, ещё бы понимать, почему рулевая рейка была именно такая и как все-таки крепились тормозные колодки к колесам. — Может, все-таки паровоз «создадим»? – уныло спросила я, разглядывая заваленный нашими рисунками стол. — Угу, его, конечно же, изобрести намного проще, — с ехидством протянула Катя. – Как и железную дорогу построить. Я промолчала, признавая, что идея с паровозом интересная, но реализовать её будет непросто. — Нюр, серьезно, я даже не уверена, что мы сможем воссоздать этот паровой двигатель. — Тогда остается только одно средство передвижения, — выдохнув, произнесла я с самым серьезным видом. Катя кивком предложила завершить мысль, и я не стала разочаровывать: – Мётлы. Пару секунд Катя только удивленно моргала, не сразу осознав, на что я намекаю. А потом мы обе закатились от смеха. В том мире мы часто сравнивали себя с ведьмочками, даже одно время ездили с наклейками на автомобилях в виде ведьмы, летящей на метле. И в этот момент наше уединение нарушили самым бесцеремонным образом: в библиотеку зашел Джереон. — А что у вас тут происходит? – с улыбкой спросил он, изучая кавардак на столе. Не сдержав любопытства, он подошел ближе, а следом за ним в помещение просочился и Берхард. Я торопливо вытерла выступившие от смеха слезы и попыталась принять серьезный вид. — Добрый день, Катрин, — поздоровался де Лоран с моей подругой, а потом и со мной. – Аннет. — И вам доброго дня, Берхард, — ответила Катя, чудом подавив смех. И покосилась на меня, не скрывая насмешливого интереса к моей реакции на его появление. Я же просто кивнула: в Академии мы сегодня не пересекались. А после с неудовольствием проследила, как Берхард приближается к столу и вслед за Джереоном начинает изучать наши художества. — А что это такое? – муж Кати протянул нам кривое изображение подвески автомобиля. Мы явно забыли про половину необходимых деталей, но вспомнить более подробно не смогли. И Катя с иронией начала пояснять: — Да мы с Аней пытались вспо... — Придумать такой транспорт, — перебила я подругу. Супруги де Ревиль как-то странно переглянулись, а я продолжила: – Который смог бы быстро перемещать людей из точки «А» в точку «Б». — Ань, — позвала Катя меня неуверенно, – мы с Джереоном обсудили нашу с тобой ситуацию. И решили... – она снова посмотрела на мужа, словно просила помощи. И я нахмурилась. — Анюта, Берхарду можно доверять, — заверил меня зачем-то Джереон. – Я знаю его с детства. Он не станет распространяться об истоках вашей с Катей дружбы. И может даже помочь с поиском Таисии. А ведь действительно, связи у Берхарда огромные. Уверена, у него есть свои шпионы по всей Броссаре. И если он будет на нашей стороне, то даже в самом худшем варианте (если она начнет сходить с ума) не даст Тасю убить. А мы с Катей уж точно сможем привести её в чувство. — Таисия? – переспросил Берхард, не скрывая замешательства. Я покосилась на него, пытаясь предугадать реакцию на свое иномирное происхождение. — Если вы уверены, что он не отправит меня в казематы, жгите, — наигранно легкомысленным тоном предложила я. Джереон нахмурил лоб, и я махнула рукой, поясняя: – То есть рассказывайте. — Мы с Аней – подселенцы, — Катя решила не тянуть резину, а сразу поведать суть. Теперь нахмурился Берхард, не понимая термина. Подруга терпеливо пояснила: – Наши души из другого мира, – герцог кинул на меня взгляд, и Катя поспешно продолжила: – Виру мы уже оплатили, так что совершенно безопасны для окружающих. — И я был твоей третьей спасенной душой? – спросил у меня Берхард, вспомнив разговор в карете. И я кивнула в ответ, а он перевел взгляд на друга. — Поэтому ты так был уверен, что Аннет спасла мне жизнь. Но... мы никогда не слышали, чтобы души переселялись в наш мир массово. Обычно один случай в несколько десятков лет. — Не было «массовости», — негромко сказала я. – Первой погибла Катя. Мы с Тасей попали в аварию спустя полтора месяца. Но и мы не должны были умереть, поэтому нас и решили закинуть в тот же мир, – опустив взгляд, я пожала плечами. – Проблема в том, что про Таисию ничего не слышно. И если Катю я все-таки не ожидала здесь встретить, но встретила, то с Таей все наоборот. — А можно подробнее рассказать? – попросил Берхард, устраиваясь за столом. – Как происходило переселение? И почему вы так уверены, что Таисия тоже в этом мире? Я оценивающе оглядела его, не скрывая сомнения во взгляде. — Сначала дайте магическую клятву, что никому не скажете о моем подселении в тело Аннет, — попросила я. — Анют, — укоризненно протянула подруга. — Это вы ему доверяете, — я посмотрела на супругов де Ревилей и припечатала: – Я – не особо. — Почему? – с долей возмущения поинтересовался Берхард. Я взглянула в синие глаза и произнесла, не скрывая иронии: — Предполагаю, что ИМИ вы не пытались манипулировать. Берхард нахмурился, а я добавила, с подозрением покосившись на Джереона: – Или не были пойманы с поличным. С Катей он общался мало, но это не дает никаких гарантий. — Анни, я тебе уже говорил, что не могу контролировать харизму, — устало произнес Берхард. — А дар убеждения? – тут же ввернула я. – Кстати, эта какая-то магическая приблуда, или ты так свои ораторские способности охарактеризовал? – Во взгляде Берхарда мелькнуло удивление, и я быстро проанализировала свои слова. Поморщилась. – Прошу прощения, что перешла на «ты». В нашем мире с этими церемониями гораздо проще. — Я не против обращения на «ты», — поспешно отмахнулся Берхард, подавшись вперед. – Мой Дар убеждения – это магический подарок Богов или Судьбы, для которого я развивал и ораторские способности. И я был уверен, что ты знаешь о таких магических способностях. Так что я был предельно откровенен, когда ты меня спрашивала об этом. И даже обещал не применять его к тебе. — Нет, вы сказали «попытаюсь», — тут же возразила я. — Иногда я и сам не замечаю, когда подключаю Дар, — пожав плечами, произнес мужчина. – Да и проще чуть подтолкнуть собеседника в нужном направлении, чем спорить до бесконечности. Ты так не считаешь? — Нет! – буркнула я, отвернувшись. И после паузы повторила просьбу. – Пообещайте, что никому не скажете о моем подселении, – тишина в ответ заставила снова посмотреть в синие глаза. — Я не хочу, чтобы родственники Аннет узнали об этом. — Боишься остаться без материальной поддержки? — Да откуда у вас такая уверенность в моей меркантильности?! – возмутилась я. – Нет, не боюсь. Я могу сама себя обеспечить и безо всякой спонсорской помощи, – выдохнула и заставила себя говорить спокойно. — Я не хочу причинять родным Аннет боль – она покончила с собой. И это произошло из-за их невнимательности, – в синих глазах все ещё был вопрос. — Хотя и отец, и сестра её любили, но при этом не замечали её влюбленность в ухажера сестры. — А она была? – уточнил Берхард с насмешкой. – Что так смотришь? Да, я навел справки о тебе по всем фронтам. И до попытки самоубийства Аннет описывали двумя словами: капризный ребенок. — Влюбленность была, — задумавшись, медленно произнесла. – Я ещё месяц боролась с привычкой этого сердца любить неподходящего человека. Берхард как-то странно втянул в себя воздух, и я тут же вернулась в текущий момент. И зачем-то добавила: — И не такая уж капризная была Аннет, просто запуталась в себе. А родным было не до неё в трудный момент её жизни. Де Лоран несколько секунд глядел изучающе в мои глаза, после чего спросил: — Как тебя зовут? Точнее, звали в том мире. — Анна Ларкина, — пожав плечами, ответила я. — Клянусь, что не буду рассказывать о твоем перемещении в этот мир без твоего на то разрешения, Анна Ларкина, — произнес он. А потом вычертил в воздухе руну клятвы и запитал её магией. – Довольна? Я выдохнула с облегчением, и это не ускользнуло от внимания Берхарда. Честно, я сомневалась, что стоит ему рассказывать о нашем подселении, несмотря на круговую поруку. Да, я безоговорочно верила Кате, она – своему мужу, а он – другу, но наши отношения с Берхардом далеки от теплых или доверительных. Кто знает, что у него творится в голове? — Ты настолько мне не доверяла? — протянул Берхард. Пожала плечами и решила перевести разговор в более конструктивное русло. Рассказала про свое собственное переселение, дословно процитировав слова того неизвестного мужчины. Катя добавила от себя, что и ей сообщили, что она не должна была погибнуть в тот день. Берхард тут же поинтересовался, как мы умерли. В процессе рассказа пришлось многое пояснять по нашему техногенному миру. — То есть магии в вашем мире нет? – задал резонный вопрос Джереон. Мы с Катей растерянно переглянулись. — Не можем этого утверждать, — произнесла Катя задумчиво. – У нас есть свои предсказатели, ясновидящие, целители, ведьмы, даже шоу о них показывали по телевизору, но... никаких научных доказательств их существования нет. Правда, мы и сами замечали какие-то необычные способности в себе. Предчувствие? Эмпатия? Вещие сны? Мы с подругой снова переглянулись, и я решила дополнить. — Я почувствовала, что что-то случилось с кем-то из нас троих, ещё до того, как нам сообщили о гибели Кати, – призналась я. — А Тася... Она поняла, что душа Кати исчезла из нашего мира. Но в другие миры мы не верили, поэтому и решили более тщательно поискать в нашем. А в результате погибли в авиакатастрофе. — Я с трудом могу представить летающие металлические машины, — пробормотал Берхард. – Как и это ваше электричество. Что это вообще такое? — Молнии – это мощные электрические разряды, — я просто не знала, как ещё объяснить этот вид энергии доступным языком. — В нашем мире есть несколько способов генерации электричества, но ни один из них мы с Катей не сможем воссоздать. Не физики-ядерщики мы. Да и потребности пока не видим особой в этой энергии. А вот транспорт быстроходный здесь просто необходим. Либо нужно усовершенствовать ваши грузовые порталы, чтобы через них можно было перемещать людей. — Физики-ядерщики? – переспросил Джереон. Катя отмахнулась. — Не обращайте внимания, у нас просто наука очень хорошо развита. А эта специальность сложная, они контролируют работу атомных электростанций, так что эта фраза близка к крылатому выражению. — Кать, — теперь я протянула имя подруги укоризненно. И принялась объяснять смысл последних двух слов: – Просто образное выражение, меткие слова, которые я не всегда могу удержать в себе. — У меня создается ощущение, что вы весьма эрудированны, — начал Берхард. – Или у вас такой высокий уровень образования у всех поголовно? — Нет, — Катя помрачнела. Она всегда сильно переживала насчет несправедливости жизни. – В каждой стране разный уровень жизни и образования. Есть и первобытные племена, и высокоразвитые государства. Да и в пределах одной страны всё отличается. Как и в этом мире. Есть и нищие, которые даже не думают, что им счет и письмо может чем-то помочь. А есть такие, как вы, которые с младенчества воспитываются на должном уровне. В нашей стране, России, уже более века нет сословий, но есть классы: богатый, средний и бедный. — Россия? – протянул Берхард задумчиво. – Что-то знакомое... — Я так назвала один из ароматов твердых духов, – тут же откликнулась я. — Пыталась просигнализировать Кате и Тае, что я здесь. Но, как оказалось, твердые духи не распространились дальше столицы. Взяла курс на исправление ситуации. — Я тоже связалась с Бенаром, — отчиталась Катя. – Будем выходить на рынок всех крупных городов Броссары со сгущенкой, майонезом и желе. Но, боюсь, Тая может не понять, что для этого мира это новинки, которые я принесла. — Мы ещё дали объявление в столичной газете, но пока результатов нет, — добавила я. — А почему вы решили, что Таисия попала в Броссару? – поинтересовался Берхард, переводя взгляд с меня на Катю. — Песец, — выдохнула я прочувственно. — Полный! – подтвердила Катя. — Это снова «крылатое выражение»? – это Джереон проявил смекалку. — Ага, — согласилась я, все ещё пребывая в шоке от открывшихся перспектив. Хорошо, что ещё смогла удержаться от иронии. Посмотрела на подругу и озвучила общую мысль: – Надо выходить на международный уровень. — А для этого надо заводы организовывать, — думали мы с Катей в одном направлении. Производственные цеха с ручным трудом здесь уже не прокатят. Нужно хоть немного автоматизировать процесс. А как это сделать, если мы на заводах ни разу не бывали? — И это будет непросто. Я пока даже не знаю, где подходящее здание можно в Виардо найти. А ведь надо ещё и людей подобрать, обучить... — Да можете так не торопиться, – вмешался Берхард в наши планы. – Я пока попробую разузнать о Таисии через свою сеть. А ещё можно попробовать через бюро патентов попробовать узнать о новинках. Чем ваша подруга занималась в вашем мире? — Юриспруденцией, — ответила я, обдумывая идею с патентами. – И вряд ли Тая как-то сможет применить знание наших законов в этой жизни. — А если хобби?.. – начала Катя и замолчала. Тая немного увлекалась шитьем. И «изобретение» швейной машинки мы решили оставить ей. Деньги от патентов никогда не будут лишними, а нам они не так нужны. Но основное её хобби – танцы, которыми она увлеклась после гибели мужа и ребенка. Причем отдалась им полностью, даже в любительских конкурсах участвовала. Вот только в этом мире вряд ли она сможет как-то применить эти навыки. Я здесь даже о балете не слышала. Да и все известные мне танцы этого мира относятся больше к классической программе. А Тая любила более подвижные танцы: зажигательную латину, чувственную стрип-пластику, завораживающий танец живота и хулиганский хип-хоп. — Швейная машинка, — выпалила я и посмотрела в синие глаза. – Надо отследить её изобретение. — Это артефакт? – уточнил де Лоран. — То есть для её работы нужно электричество? — Нет, обычная механика, — поспешно заверила я, хотя и знала, что есть и электрические машинки. Ах, да, Тая ещё обожала красивое белье, и вряд ли местные панталоны вызвали у неё энтузиазм. Я уже молчу про отсутствие бюстгальтеров, их здесь заменяют корсеты. Так что и эту новинку нужно оставить на откуп подруге. Вот только мужчинам о таком «изобретении» не расскажешь. Покосилась на Катю: вот она бы могла шепнуть Джереону о такой возможности. Но это мы позже с ней обсудим. В дверь постучали, и в библиотеку заглянула Наджа. Зазывно улыбнулась Берхарду, общим взглядом окинув остальных. — Доброго вечера, — поздоровалась она. — Матушка попросила позвать вас на ужин. — Спасибо, сестра, — ответил Джереон за всех. – Мы спустимся через пять минут. И только тогда я посмотрела на время: уже восемь часов. Черт! Вот это мы заболтались. Я, конечно, предупредила Ивонну, что буду позже, но не о том, что совсем не приду. Да и отца надо известить, что я у Кати, а то потеряет. — Кать, мне отца надо предупредить, что я у тебя задерживаюсь. — Отца? – переспросил Берхард, не скрывая иронии. — Да, отца, — серьезно ответила я, с вызовом глядя в синие глаза. — Аня приняла новую семью, как и я своих племянников, — дополнила Катя мой ответ. Видимо, не меня одну это уточнение покоробило. – И если вы это ещё не поняли, дорогой Берхард, то скажу прямо: именно Аня спасла семью Дюран от долговой ямы. Так что ваши обвинения в корысти – смехотворны. Несколько секунд Берхард изучал Катю, а потом снова посмотрел на меня. — Прошу прощения, Анна. Не хотел задеть твои чувства. Удивил. Я медленно кивнула, обдумывая его слова. И все же откуда такая уверенность в моей меркантильности? Он только с девушками, ищущими выгоду, общался? Или, может, в досье на Аннет было что-то о её любви к деньгам? Тем временем я быстро написала сообщение отцу, и мы направились в столовую. По дороге Джереон перехватил лакея и приказал доставить мою записку Эгмонту Дюрану.
(обратно)
Глава 7
После ужина мы вернулись в библиотеку. И, наметив план по розыску Таи, приступили к обсуждению наших чертежей. Рассказали и про паровозы с железной дорогой, и про автомобили. — Это надо с инженерами обсуждать, — постановил Берхард. – Но тогда скрыть ваше иномирное происхождение не получится. — А почему вы сами не озадачились каким-нибудь более быстрым транспортом? – озвучила я давно накипевший вопрос. — Думаю, дело в привычке, — улыбнувшись, ответил Джереон. – Мы просто рассчитываем время, необходимое на дорогу. И с его учетом уже строим планы. Это вы знаете, что есть другие возможности. Что же касается порталов, то его пытались изменить, чтобы и живые существа могли с их помощью перемещаться, но ничего не вышло. — А вы сможете организовать встречу с самыми продвинутыми инженерами? – спросила Катя, переглянувшись со мной. Так легко от идеи мы не откажемся. — Мы сами придумаем легенду о самоходных каретах на магической энергии, — добавила я. Причину таких фантазий ещё можно хоть как-то обосновать. Причем тогда не нужны будут точные схемы рулевого управления и ходовой части. Пусть инженеры сами придумают, мы же общий принцип им расскажем. А тормозную систему можно сначала на велосипеде обкатать. Мужчины нахмурились, но отказывать не спешили. Понимали, что мы сами начнем тогда инженеров искать. Впрочем, мы с Катей так и планировали изначально поступить, не рассчитывая на их помощь. — Хорошо, — решился наконец Берхард. – Я свяжусь с нужными людьми и договорюсь о встрече. Скажем, в воскресенье днем. Устроит? — Да, да, да, — затараторила радостная Катя и чуть в ладоши не захлопала. – Спасибо. — Спасибо, — более сдержанно поблагодарила и я. — А сколько вам лет было в том мире? – вопрос Берхарда был неожиданным. Я приподняла брови в изумлении, и герцог решил пояснить. – Обычно вы вполне рассудительны, что выдает в вас уже зрелых личностей. Но иногда кажетесь подростками, которые могут радоваться сущим мелочам. Я даже теряюсь. — Гормоны берут свое, — буркнула я. И тут же мысленно схватилась за голову: теперь нужно будет объяснять, что такое гормоны. Поэтому я быстро перевела тему, точнее, попыталась: — А вопрос о возрасте дамы совершенно бестактный. Или здесь это в порядке вещей? — А что такое гормоны? – поинтересовался Джереон. И мы с Катей застонали уже вслух. Врачами мы не были, но к тридцати пяти годам многие болячки уже знали. Поэтому рассказали как могли про известные нам гормоны и особенно подробно остановились на подростковом возрасте, который отличается избытком определенных гормонов, которые в том числе влияют и на настроение. Заодно и объяснили, почему мнение, что в восемнадцать лет наступает зрелость, ошибочно. От этих откровений глаза мужчин округлялись все больше. И наконец Берхард не выдержал. — И всё-таки ваши знания уникальны. И скрывать их от общества — преступление. — Даже не думай, — предупредил Джереон, заметив его оценивающий взгляд. — Друг, я обдумываю, как сохранить их инкогнито, — поспешил успокоить де Лоран нас всех. – Ты же сам понимаешь, что эти знания могут многим помочь. А если мы поймем принцип действия электричества, то шагнем далеко вперед в развитии. Хороший менталист может вытянуть из их памяти информации больше, чем они осознают. — А вот на это мы не согласны, — вмешалась я решительно. – Знаниями мы поделиться готовы, если вы обеспечите нам безопасность и конфиденциальность. Но в мозгах ковыряться кому бы то ни было я не позволю. Несколько секунд Берхард испытующе смотрел в мои глаза, после чего все же кивнул. Но даже этот кивок не вызвал оптимизма. Все-таки поторопились мы с откровенным разговором. Де Лорана уже выгода от наших знаний интересует больше нас самих. И если Катю защитит Джереон, то у меня особой защиты нет. Даже его клятва не дает никаких гарантий, ведь её можно обойти. В концеконцов, что помешает ему заставить меня дать разрешение на обнародование этой информации? От этих мыслей я невольно поежилась, но тут же одернула себя. И зачем я себя накручиваю? — Расскажите ещё о вашем мире, – предложил неожиданно Берхард. Встретившись с ним взглядом, поняла, что он всё это время наблюдал за мной. Невольно дотронулась до кольца с ментальной защитой и пробормотала негромко: — Уже как-то не хочется, — бросила взгляд на часы и добавила: — Да и время позднее. — Тогда о себе что-нибудь, — не стал настаивать Берхард. — Что, например? — Ты была замужем? — Нет, — я ещё и головой покачала, немного удивленная вопросом. — Помолвлена? — Неа, — уже с улыбкой ответила я. Хотя, возможно, сожительство можно отнести к помолвке?! — А как у вас строятся отношения между мужчиной и женщиной? – спросил Берхард, испытующе глядя на меня. — Примерно так же, как и в этом мире, — ответила я, переглянувшись с Катей. Интересно, что она успела рассказать мужу о себе? Не сболтну ли я чего лишнего? Я посмотрела в синие глаза и с иронией посоветовала: – Какие-то странные вопросы вы задаете, герцог. Ещё немного, и я решу, что именно я интересую вас. — Так я вроде даже не пытаюсь скрыть свой интерес, — парировал Берхард со знакомой усмешкой на устах. Не знаю почему, но я смутилась и опустила взгляд. — Уф, смело, — выпалила Катя с улыбкой. — Да, мы такие, — добавил Джереон, обнимая супругу. – Не отступимся, пока не добьемся желанную барышню. — Вот только в вашем случае, — начала я, встречаясь взглядом с де Ревилем. – Цель была честна и благородна, вы добивались согласия на брак. Однако ваш друг желал просто поиграть с приглянувшейся горожанкой, – я наконец посмотрела в глаза Берхарда. Он только брови приподнял. – Но, к вашему несчастью, я не настолько наивна, чтобы уступить мимолетному желанию, которое видела в ваших глазах. И слишком ценю себя, чтобы поддаться вашему притяжению. А теперь извините, но мне действительно пора домой. Завтра сложный день, и мне просто необходимо выспаться. Я поднялась и потянулась за сумкой, которая лежала на краешке стола. — Я подвезу вас, — предложил де Лоран, поднимаясь вслед за мной. — Издеваетесь? – прошипела я, уже не скрывая гнева. – Или действительно не понимаете, что этим вы уничтожите мою репутацию? Если кто-то увидит, как я в такой час выхожу из вашей кареты, то вывод будет однозначный. Ваш имидж покорителя женских сердец известен всем. — То есть с Марреном и Плежаном ты спокойно разъезжала всё лето, но именно со мной стала вдруг бояться пересудов, – прищурившись, уточнил Берхард. — Ответ, мне кажется, очевиден, — я пожала плечами, но взгляд шатена намекал, что нет. – О вашей репутации меня предупредило несколько человек. И с деловыми партнерами я разъезжала, как вы выразились, летом. В открытом ландо, которое не оставляло места для фантазий сплетников. Пусть ваше общество полно лицемерия, но я не смогу противостоять ему в одиночку. Так что живу по установленным здесь правилам, — по большей части притворяюсь, но знать об этом Берхарду не обязательно. — А в чем лицемерие? — Как бы назвали женщину с вашей репутацией? — ответила я вопросом, приподняв брови. Впрочем, дожидаться ответа не стала. – Однако вы – герой-любовник в глазах местной знати, – отвернулась и уточнила у задумчивой подруги: – Одолжишь карету? А то ловить кеб на улице в такой час опасно. — Мы проводим тебя до дома, — решительно сказала Катя, высвобождаясь из объятий мужа. — Это лишнее, — я покачала головой, но Катя не стала слушать. Джереон поддержал супругу, и вскоре мы втроем неслись в карете по темному городу. Берхард же отправился домой на своем экипаже. — Аня, — начал герцог осторожно, – что бы ты ни думала, Берхард не такой подонок, чтобы шутки ради растоптать твою репутацию. И к тебе он испытывает явно не мимолетный интерес. Я отвернулась к окну, обдумывая его слова. — Даже если ты прав, — начала я негромко, – ничего не меняется. Тайная кратковременная интрижка меня тоже не особо устраивает. У нас говорят «все тайное все равно становится явным». Но даже не эта мысль меня отталкивает от него. А его собственное поведение: самоуверенность хороша в дозированной форме. — Будешь воспитывать? – с улыбкой поинтересовалась Катя. — Не ставлю себе такую цель, — откровенно сказала я. Подруга вопросительно приподняла брови. – И в сказки я не верю, в отличие от тебя. У таких отношений нет будущего в виде счастливого брака и кучи детишек. У герцогов свой долг перед родом и обществом. Так что я просто попробую с Берхардом «подружиться». В душе все восстало против такого решения, несмотря на то, что оно было правильным на двести процентов. Ссориться или спорить с ним дальше нерационально: от него зависят не только поиски Таси, но и моя собственная судьба. Не хотелось бы попасть к местному мозгоправу, а точнее менталисту, на «извлечение знаний». Страшновато как-то. Джереон проводил меня до дверей гостиницы и дождался, когда я войду внутрь. Настоящий джентльмен до мозга костей. В Берхарде тоже чувствуется порода, но в то же время мелькает и какое-то пренебрежение. Или я опять себя накручиваю? Я торопливо пересекла холл гостиницы и вышла в сад. Вечера уже довольно прохладные, но я всё равно задержалась в саду и взглянула на темное небо с неизвестными созвездиями. Где же ты, Тая? Почему от тебя до сих пор нет никаких вестей? Порыв ветра вырвал меня из задумчивости, и я поспешила домой. Отец, как оказалось, ещё не ложился спать. И с легким укором посмотрел на меня, когда я заглянула в освещенную гостиную. — Прости, пап. Мы с Катей слишком заболтались, – виновато произнесла я. – Она в понедельник возвращается в Северный край. И когда мы с ней снова увидимся, неизвестно. — Я понимаю, Анни, — мягко произнес он, жестом предложив мне присесть в кресло напротив. – Хотя мне до сих пор удивительно твое общение с герцогиней. — Катя и сама не привыкла к этому статусу, — заверила я, присаживаясь. – А мы с ней сегодня обсуждали, как же нам встречаться почаще. И появились безумные идеи насчет усовершенствования карет. — Да? – удивился Эгмонт, но тут же взял себя в руки. – Расскажешь об этом подробнее чуть позже. А сейчас... Аннет, до меня дошли слухи, что недавно тебя до дома подвозил герцог де Лоран. Я прикусила губу, чтобы не выругаться вслух. Странно, конечно, что только сейчас он узнал об этом, ведь в тот вечер меня многие соседи видели. И, наверное, надо было сработать на опережение, но я думала, что пронесет. — А я тебе так и не сказала?! – удивилась я. – Помнишь происшествие в гостинице летом с нападением на нашего гостя? Так вот: тем гостем был герцог Берхард де Лоран. – У Эгмонта брови поднялись на лоб. — И он хотел выяснить, не вспомнила ли я ещё что-нибудь о нападавшем. Я пожала плечами, мыслями возвращаясь в тот вечер. Шаг за шагом я восстанавливала в памяти те события и неожиданно вспомнила одну деталь. Кошель, оставленный Берхардом на стойке регистрации. Куда он делся? Я его не забирала, да и отец про него ничего не спрашивал. — Пап, а ты не знаешь, куда делся тем вечером черный бархатный кошель с конторки? – спросила я задумчивого отца. – Просто его герцог оставил, хотя и без того оплатил ночь в нашей гостинице. Может, именно поэтому де Лоран постоянно намекает на мою корысть? Хотя для него эти деньги сущая мелочь: там были только серебряные монеты. — Какой кошель? – нахмурившись, переспросил Эгмонт. Я ещё раз описала этот кошель, даже упомянула, что внутри лежали серебряные монеты, но взгляд отца так и не прояснился. – Прости, Анни, но я не помню его. И это плохо. Конечно, его могли прихватить вызванные стражи порядка. На служащих гостиницы думать не хочется. Кто там был? Амалия, Руди и Ланзо. — Уточнишь о нем завтра у Руди и Ланзо? – попросила я отца. И, дождавшись его кивка, продолжила. — А я поговорю с Амалией. — Это могут быть и стражи, — негромко заметил Эгмонт. — Могут, но с них мы ничего спросить не можем, — подтвердила я. И отец кивнул. — А почему ты про него так неожиданно вспомнила? – после паузы спросил Эгмонт. — Так я снова перебирала воспоминания того вечера, — призналась я. – К тому же герцог пару раз намекал на мою корысть. И я теперь думаю, не с тем ли кошелем это связано. Эгмонт оглядел меня подозрительным взглядом и уточнил: — Герцог тебе нравится? У меня от этого вопроса аж брови подскочили. И я постаралась взглядом передать всю величину моего удивления. — Ты слишком беспокоишься о том, что он о тебе думает. Пожала плечами и буркнула с досадой: — Гораздо хуже, что де Лоран об этом постоянно говорит, — посмотрела в глаза обеспокоенного отца и добавила искренне: – Нравится, но я не наделаю глупостей. Не переживай, пап. — Я о другом беспокоился, – перебил меня Эгмонт. — А что касается глупостей... Жизнь одна, так что слушай веление своего сердца. Я покачала головой, удивленная его словами. А потом вспомнила наш разговор о беременности Амалии, и все встало на свои места. Отец просто хочет показать, что всегда будет на моей стороне. — Пап, а тебе Карла нравится? – задала я встречный вопрос. Он тут же смутился как школьник. И я всё поняла. – Так не теряй время зря – пригласи её на свидание. Подскочила с кресла и, чмокнув отца в щеку, побежала к себе. С неудовольствием обнаружила, что мою любимую подушку оккупировал Рыжик. Он уже вполне освоил всю дворовую территорию, иногда и в гостиницу пробирается, но спать ко мне приходит. И сейчас это весьма кстати, с ним на отоплении можно экономить. Умывшись, я немного помедитировала и завалилась на кровать. Подгребла персональную грелку под бок, потискала немного и сама не заметила, как заснула. Будильник прозвенел слишком быстро. Со стоном разочарования потянулась и заставила себя выползти из-под теплого одеяла, чтобы поймать убегающий будильник. Прохладный воздух взбодрил, так что одевалась я в быстром темпе. А после занялась макияжем. С Берхардом сегодня надо заключить перемирие, поэтому я должна быть во всеоружии. Спортивные брюки, как обычно, прикрыла длинным плащом. Девчата из нашей группы обычно переодевались в раздевалке, мне же было жаль тратить на это утреннее время. Но, наверное, так действительно проще. Позавтракав в компании Карлы, я поспешила в Академию. Пешком. План по избавлению от лишнего веса сам не выполнится. К сожалению. Впрочем, солнечная погода подняла настроение, так что в Академию я пришла с улыбкой на губах. Оставила плащ в раздевалке и, накинув куртку, поторопилась на полигон. Преподавателей ещё не было, поэтому девчата активно строили глазки адептам боевой магии. Те не оставались в долгу, красуясь на тренажерах. Саша стояла поодаль от основной группы и со смешинками в глазах глядела на это представление. — Привет, — поздоровалась я. – А ты чего к ним не присоединишься? — Больно надо, — фыркнула подруга и посмотрела в сторону главного корпуса. – Идут наши мучители. Странная фраза. Неужели к издевательствам над бедными алхимиками опять присоединится Берхард? И вскоре я поняла, что слова Саши стали пророческими. Сначала мы сделали пару кругов по полигону, а после нас отправили всё на ту же первую полосу препятствий. И теперь избежать карабканья по канату не получится. В очередной раз почувствовав взгляд герцога, я резко обернулась и наконец поймала его с поличным. Но в ту же секунду свалилась с раскачивающегося бревна. Не страшно, главное, я убедилась, что не ловлю галлюцинации. А то Берхард сегодня совершенно невозмутимый. И это состояние у меня автоматически вызывает дикое желание его чем-нибудь возмутить. Приходится бить себя по рукам и другим выступающим частям тела (чтобы они не так сильно выступали). Вот и сейчас, сделав пару неудачных па в попытке найти равновесие, я упала в итоге на бок. И так захотелось прогнуться кошкой, вставая, что пришлось встряхнуть несколько раз головой, чтобы привести себя в чувство. — Сильно ушиблась? – обеспокоенно уточнил Берхард, неожиданно оказавшись рядом. С недоумением посмотрела в синие глаза и покачала головой, присев на пятую точку. Он тут же протянул руку, предлагая помощь. Брови подскочили сами собой, но я тут же приняла помощь. — Спасибо, — негромко сказала я, когда оказалась практически в его объятиях. — Аккуратнее надо быть на бревне. Неужели тебе настолько хотелось посмотреть на меня? – поинтересовался мужчина с легкой насмешливой улыбкой. — Я желала понять, кто во мне весь день прожигает дыру настырным взглядом, — тут же парировала я. И чуть не стукнула себя по лбу. Перемирие, Нюра. Оно не подразумевает словесных пикировок. Нервно отряхнула рукав от земли, улыбаясь герцогу во все тридцать два. — Брюки тоже отряхни, — глухо посоветовал Берхард, отступая на шаг. – Пока я это не сделал сам. Заметила, что у него расширен зрачок, и поспешно опустила взгляд. В принципе, мне уже не нужно вообще его никак провоцировать, но чертенок с левого плеча подталкивал к определенным действиям. Поспешно отряхнула бедро и с совершенно невинным видом шлепнула себя по довольно округлому заду, точнее, по левой ягодице. — Всё? – поинтересовалась я, услышав, как он громко сглотнул. Ещё и повертелась перед ним. Берхард поймал мой взгляд и хрипло поинтересовался: — Ты сейчас издеваешься? — Нет, — я ещё и глаза широко распахнула, с трудом сдерживая улыбку, которая так и норовила оказаться на губах. Приятно, черт возьми, когда красивый мужчина не может скрыть свой интерес к тебе. Впрочем, мы оба поняли истину: Берхард правильно истолковал мой ответ, и я это осознала. Он склонил голову влево и отошел к своей группе, я вернулась к началу полосы препятствий. До ненавистного каната я всё-таки добралась и даже смогла подняться на полметра над землей. На этом мои достижения закончились. Были бы узлы, я бы ещё попробовала побороться, а так, не дожидаясь, когда заскольжу вниз, спустилась самостоятельно и вернулась в начало полосы. Успела снова до каната добраться, и тут прозвенел гонг. В раздевалке обтерлась влажным полотенцем и сменила рубашку. Снова накинула плащ и поспешила на выход. У нас сегодня в салон записана важная клиентка, дальняя родственница градоправителя, поэтому никак нельзя опаздывать. В коридоре меня догнала Саша. — Ты опять на работу спешишь? – уточнила она уже на улице. Кивнула, так как берегла дыхание. – Анни, а ты можешь из меня красавицу сделать? Я аж запнулась на ровном месте от такого вопроса. — Ты и так красавица, — абсолютно искренне сказала я. Саша поморщилась, а я продолжила. – Но если ты не знаешь, как подчеркнуть свои достоинства, то я всегда готова помочь. И продолжила торопливо шагать к воротам, в надежде успеть поймать кеб. Но толпа у проходной резко понизила шансы. Мы встали в конец очереди. — Анни, — начала Саша и снова замялась. – У меня нет особых средств на косметику, но... — Приходи в салон ближе к вечеру, — нетерпеливо перебила я её. Никогда не подумала бы, что Саша настолько не уверена в себе. – С оплатой разберемся позже. Только я не понимаю, зачем тебе это? Неужели кто-то из боевиков приглянулся? Саша поджала нижнюю губу, пытаясь скрыть смущение. Впрочем, настаивать я не стала: наша очередь как раз подошла. На улице, как назло, я не увидела свободных кебов. Если подняться выше на квартал, то там можно другую «точку» найти, возле кондитерской. Туда мы с Сашей и двинулись, но уже через триста метров рядом с нами притормозило ландо. — Приглашаю прокатиться в моем экипаже, барышни, — с улыбкой произнес Берхард, выходя из экипажа. Саша растерянно посмотрела на меня. Не знаю, что она увидела в моих глазах или в глазах герцога, но пришла к верному заключению. Нам с ним нужно поговорить наедине. — Я лучше прогуляюсь, — пробормотала она, проскользнув мимо меня. – Но спасибо за приглашение, магистр. До вечера, Анни. Берхард с улыбкой кивнул и протянул мне руку, чтобы помочь забраться в экипаж.
(обратно)
Глава 8
Открытый экипаж подсказывал, что герцог все же подумал о моей репутации. Это радовало ровно до того момента, пока он не устроился на сиденье рядом со мной. Причем я понимала, что иначе мы друг друга просто не услышим, но такая близость нервировала. Отодвинулась, буквально вжимаясь в бортик ландо, но это совершенно не спасло ситуацию. Глубоко вздохнула, чтобы собраться с мыслями. И поспешно выдохнула: запах рядом сидящего мужчины тоже волновал меня. Да чтоб ему весело жилось! - В салон красоты? – уточнил Берхард у меня. Кивнула в ответ, и экипаж тут же тронулся, поторапливая меня к действиям. - Ваша светлость... – начала я прочувственную речь. Само обращение меня, конечно, раздражало, но здесь так положено. - Наедине обращайся ко мне по имени, - перебил меня герцог, и я мысленно махнула рукой. - Берхард, - послушно сказала я и дружелюбно улыбнулась. - Я хотела предложить оставить все наши пикировки и споры в прошлом. Недоразумения мы разрешили, поэтому проблем больше возникнуть не должно. - И с чем связана такая щедрость? – насмешливо уточнил Берхард. - Вы согласились нам с Катей помочь, – я пожала плечами. – И я не только про завтрашнюю встречу говорю. Я беспокоюсь о Тае. И если вы её найдете... считайте, что я ваша должница. - Меня попросил о помощи друг, - возразил Берхард. – Впрочем, мне очень интересно, как ты планируешь отдавать долг. Его рука словно невзначай пленила мою ладонь. Я вскинула взгляд и тут же чуть не утонула в синих глазах. Благо его слова бросили мне своеобразный спасательный круг. - Ваши предложения? – с насмешкой предложила я. По его губам скользнула знакомая усмешка, но следующих слов я никак не ожидала. - Брось вызов нашему обществу, - с предельной серьезностью сказал де Лоран. – Докажи всем, что женщина имеет такие же права, как мужчина. Ты же этого хочешь! Тем более предпосылки есть: ты – магичка, и у тебя есть собственное дело. Расширь его, выйди на международный уровень. С тобой уже будут считаться. А производство магмобилей сделает тебя богатой и знаменитой. Я буду рядом и помогу тебе в любом вопросе. Я огромными глазами смотрела на Берхарда, не в силах осознать весь масштаб его просьбы. Никогда не думала, что мне придется бороться за права женщин. Феминизм – это немного не мое. - Зачем вам это? – выдохнула я, не скрывая собственного состояния. - Это будет интересно, – с улыбкой сказал де Лоран. – К тому же я хочу тестировать магмобили вместе с тобой. - Мы заключим партнерское соглашение? Вы хотите иметь долю в бизнесе по производству магмобилей? - Не обязательно. Могу просто ссудить стартовый капитал, - Берхард пожал плечами и добавил. – Причем ссуда будет беспроцентной и на любой срок. Тем временем экипаж уже остановился у моего салона красоты, но разговор был незакончен. - Найдите сначала Таю, - нашлась, наконец, с ответом я. И попыталась высвободить руку. - Аня, - укоризненно протянул мужчина. – Вопрос с организацией цеха для производства опытной модели, а потом и завода надо решить до завтрашней встречи. И я думаю, ты сама это понимаешь. - Чего вы хотите на самом деле добиться? – спросила я, пристально глядя в его глаза. - Я хочу общаться с тобой, не оглядываясь на мнение общества, - твердо ответил Берхард и дотронулся до моего подбородка. – Точнее хочу, чтобы ты не обращала на него никакого внимания. Я отвела взгляд и чуть отодвинулась назад, чтобы избежать такого интимного прикосновения. - Мне надо идти, - пробормотала я, заметив клиентку, спешащую в салон. Берхард кивнул, и я продолжила. – И необходимо тщательно обдумать ваше предложение. А также обсудить его с Катей. - Я заеду за тобой в семь вечера, - поставил меня Берхард перед фактом. Спустился на тротуар и галантно предложил мне руку. И этим жестом вызвал небольшой ажиотаж вокруг. А может он в любом случае привлек бы к нам внимание? - Хорошо, - не стала спорить я с герцогом. – До вечера. И поспешила скрыться в салоне красоты. - Всем привет, - поздоровалась я с девчатами. И по дороге в подсобку, где хранилась моя «рабочая» форма, озадачила компаньонку. - Ивонна, предложишь госпоже Ребер чая, пока я переодеваюсь. - Так рано ещё, у неё запись через двадцать минут... – и в этот момент открылась входная дверь, пропуская упомянутую мной госпожу, - Амалия, нам надо поговорить, - негромко позвала я девушку. Она поспешно кивнула и вышла из-за стойки. В подсобке Амалия помогла мне с корсетом, пока я озвучивала первое задание. – Необходимо обойти несколько аптек и узнать стоимость простейшего слабительного средства. Оно должны быть в таком флаконе, – я достала из сумки завалящий флакончик. - Сегодня-завтра, как тебе удобней. - Его купить надо? – уточнила Амалия. Я покачала головой. - Не обязательно, - я обернулась и пристально посмотрела в голубые глаза девушки. - И ещё один вопрос. Помнишь летний вечер, когда на нашего постояльца напал маг? Я тогда Франца замещала на посту портье. – Амалия наморщила лоб и неуверенно кивнула. – Когда мы выскочили из столовой, на конторке лежал черный бархатный кошель. Помнишь его? Амалия нахмурилась и посмотрела наверх. Она ярко выраженный «визуал», поэтому я не удивилась жесту. - Да, помню что-то такое темное действительно лежало на конторке, - неуверенно ответила девушка. - Не знаешь, куда делся кошель? – нейтральным тоном спросила я. Амалия покачала головой, все ещё пытаясь вспомнить тот вечер. – Ясно. Если что-то вспомнишь – скажи мне. Амалия кивнула, и мы вышли в зал. Я верила девушке. Просто если бы кошель забрала Амалия, она бы вообще не призналась, что его видела. Тем временем я обворожительно улыбнулась клиентке и уточнила, чего она желает. Как оказалось, покрасить волосы и подобрать косметику. В процессе, Хильда призналась, что её пригласили на юбилей одного важного господина, и она совершенно не знает, что надеть. Амалия, перехватив мой взгляд, сходила в мастерскую за Паолой. И пока они обсуждали фасон и материал бального платья, я успела обдумать предложение Берхарда. В принципе первая часть его плана полностью соответствует моим интересам: косметику и духи я хотела распространить по всему миру. Что же касается магмобилей, то и здесь сотрудничество с де Лораном имеет только положительные стороны. В конце концов, мы с Катей можем заключить партнерское соглашение, о котором герцогу не обязательно знать. Бросить вызов обществу? А почему бы и нет! Мужчинам полезно будет узнать, что женщины не особо уступают им в уме и смекалке. А вот по поводу общения с Берхардом, не оглядываясь на пересуды в обществе, я не уверена. В принципе, сложно, но можно. Тем более отец обещал поддержать меня во всех «глупостях». И да, я понимала, чего герцог хочет добиться. Но кто сказал, что будет именно так, как хочет он? Пора доказать этому ловеласу, что не все девушки мечтают о нем. И не важно, что я отношусь к большинству. С собственными чувствами я справляюсь. Или, по крайней мере, нервы ему капитально помотаю. Берхард даже не представляет, насколько развязал мне руки этим предложением. Закончив с Хильдой, я уточнила у Ивонны насчет поисков сотрудниц. - Я все ещё думаю, что мы справимся сами, - призналась компаньонка. Я покачала головой. - Мне сегодня сделали весьма заманчивое предложение, так что новые сотрудницы нам нужны, - твердо закончила я. – Вы с Сиггардом уже запланировали дату свадьбы? - Через две недели, - задумавшись о чем-то, рассеянно ответила Ивонна. – А что за предложение? - Выйти с косметикой на международный уровень, - я решила посвятить компаньонку в первую часть плана. – Так что мне нужно найти подходящее помещение под цех и пять девушек для производства косметики. У вас есть кто-нибудь на примете? – уточнила я сразу у всех девушек нашего коллектива. - А что с салоном для аристократок будем делать? – уточнила компаньонка. - Будем делать, - повторила я последние слова с утвердительной интонацией. А сама задумалась всерьез, как мне успеть со всеми запланированными делами. Нужен помощник, а лучше помощница. Вечером засяду за детальное планирование будущей деятельности. И одним из первых пунктов будет разговор с Джулианой, чтобы оценить её способности к руководящей должности. Сегодня уже не успею, значит, завтра с утра. Между делом снова провела ревизию косметики, записав перечень наименований требующего пополнения. Саша появилась как раз вовремя. - Хочешь подзаработать? – пристала я сразу к ней, усаживая в кресло клиента. – Мне надо заряжать энергией руны сохранения на тару для косметики, – опытным путем я уже убедилась, что рисовать эту руну красками может любой человек. Но на наполнение этой руны тоже необходимо и время и силы. Да, я могла справиться и сама, но скоро мое время станет слишком ценным ресурсом. Тем более, нам предстоит расширение производства. - Не откажусь, - с улыбкой ответила подруга. А значит, мои догадки верны – с деньгами в их семье напряженная ситуация. - Замечательно, - прокомментировала я, распуская русые волосы Саши. Но, вспомнив о её сестрах, добавила. – А ещё мне нужны сообразительные и рукастые девчата в цех по производству косметики. Есть такие на примете? – улыбка Саши тут же померкла. - Это благотворительность? - А она вам нужна? - я в ответ округлила глаза.- Я предлагаю работу с хорошим заработком. Кстати, что ты конкретно хочешь сделать со своей внешностью? Стрижка? Покраска волос? Или просто подобрать прическу и макияж? Саша сначала схватилась за волосы, растерянно взглянув в мои глаза в отражении зеркала. - Я не хочу короткую стрижку, - пробормотала она. – Да и цвет волос меня устраивает. Или ты думаешь, что мне надо покрасить волосы? - Я хотела придать форму волосам, почти не убирая длину, - ответила я. Давно хотела попробовать сделать стрижку каскад, но здешние барышни панически бояться стрижек. – Ещё я бы подправила форму и цвет бровей, сделав их выразительнее. И чуть осветлила тебе бы волосы у лица. - Согласна, на всё, - выдохнула Саша, - Я всё отработаю, Анни. - Естественно, отработаешь, - я злодейски захихикала, приступая к работе. Подлечив волосы, я отделила по пробору несколько прядок и нанесла осветляющую маску. Со стрижкой провозилась долго, но оно того стоило. Волнистые волосы Саши легли шикарным водопадом до поясницы. - Больше не собирай их в скучные прически, - наказала я, глядя на это великолепие. Показала ей варианты простых и интересных причесок, а после занялась макияжем. Отобрала блески для губ, румяна и коричневую тушь. Так что в седьмом часу мой салон покидала счастливая и уверенная в своей привлекательности девушка. И только после ухода Саши, я занялась собственной внешностью. Распустила волосы и уложила с помощью плойки красивыми волнами. И подкрасила губы стойким блеском для губ. Покрутилась перед зеркалом и утянула поясок корсета чуть потуже. Эх! И чтобы такого съесть, чтобы похудеть? Извечно женский вопрос озадачил меня в который раз. Зельду надо попытать: вдруг она знает какое-нибудь волшебное зелье. Да, я хотела быть привлекательной для Берхарда и вполне отдавала себе в этом отчет. Но смазливого личика и шикарной фигуры недостаточно для того, чтобы вскружить ему голову. Впрочем, интерес уже есть, осталось только его подогреть до кипящего состояния. И... что дальше? Глупости натворить? Рассуждения чуть остудили мой пыл, но не погасили энтузиазм. В конце концов, лучше жалеть о сделанном, чем об упущенных возможностях. Накинула плащ и, попрощавшись с девчатами, выскользнула на улицу. И тут же нахмурилась: возле крыльца стояла карета с уже знакомым гербом. То есть Берхард ни секунды не сомневался в моем решении. Де Лоран тем временем вышел и протянул мне руку. - На улице уже порядком похолодало, - шатен правильно истолковал мой взгляд. Сделала вид, что поверила, и забралась в экипаж. - Я согласна на ваше предложение, - заявила я уверено, когда Берхард устроился напротив меня. – Но у меня есть несколько уточнений. – Герцог кивнул, предлагая мне продолжить. – Первое, на ссуду мы заключим договор, где четко обговорим сроки возврата. – В ответ ещё один кивок. И я озадачилась ещё одним вопросом. – А какую помощь, помимо денежной, вы готовы мне оказать? - Любую, - уверено ответил Берхард. – Не нарушающую закон. Так и хотелось уточнить, какой именно закон. - Мне нужна помощница, - озвучила я первую потребность. - А помощник не подойдет? – тут же уточил шатен. – У меня на примете есть один очень смышленый молодой человек, который давно заслужил повышение. - Готова провести с ним собеседование, - я улыбнулась. - Ещё нужно будет найти помещение под цех, желательно на окраине столицы. А потом и под завод нужно будет найти недвижимость или участок. Скорее всего, возьму их в долгосрочную аренду, но я в ценах не особо разбираюсь. Чтобы составить бизнес-план, мне необходимо знать расценки на материалы, на оплату работы инженеров-артефакторов и подсобных рабочих. Думаю, нам ещё нужна будет кузня и цех по обработке каучука. Надо будет найти специалистов. - И я думаю, что Карстен с этими задачами справится, - с улыбкой сказал Берхард. – Для того и нужны помощники. С инженерами-артефакторами оплату обсудим завтра, когда выберем лучших из них. Разброс цен зависит не только от опыта, но и от заинтересованности самого специалиста. По поводу самого завода ничего подсказать не могу, пока я плохо представляю этот мобиль, – шатен пожал плечами. – С расширением производства косметики какая-нибудь помощь нужна? - С этим я справлюсь сама. А вот с учебой... мне надо максимально сократить время пребывание в Академии, – призналась я, все ещё обдумывая варианты. – Я хотела сдавать досрочно предметы, чтобы за один курс пройти два, а то и три года обучения. Но сейчас я думаю просто побыстрее закрыть первую сессию, чтобы высвободить время на бизнес-проекты. - С кем из преподавателей могут возникнуть проблемы? – уточнил по-деловому Берхард. - Ещё не знаю, но руны я планировала сдать на этой неделе. Тем временем мы подъехали к особняку де Ревилей. И я вспомнила важный момент. - Берхард, а можно мне как-то получать газеты ближайших стран-соседей? Вдруг Тая попробует с нами связаться таким способом? Или что-то из её изобретений мелькнет в статьях... - А ты знаешь иностранные языки? – удивился герцог. Покачала головой. - Я-то знала, - безрадостно отозвалась я. И почему я об этом не подумала? – А вот Аннет нет. - Я прикажу специалистам изучать газеты, - попытался приободрить меня Берхард. – А если ты скажешь, в каких областях она может изобрести что—то новое для нашего мира, то эффективность таких изысканий возрастет, – с явным намеком закончил мужчина. – Что-то подсказывает мне, что одной «швейной машинкой» Тая не ограничится. И вы с Катей об этом знаете. Карета остановилась, но Берхард продолжал испытующе смотреть на меня. - Позже обсудим этот момент, - предложила я, поднимаясь. Берхард неторопливо поднялся следом и, протянув руку, дотронулся до моего подбородка. - Ты такая милая, Аня, - пробормотал он, наклоняясь вперед. Нахмурившись, я чуть отстранилась, отступая на полшага назад. - Сомнительный комплимент, - с ироничной насмешливостью заметила я. – Не пыталась быть милой. Просто отложила единственное доступное оружие в сторону. Но не могу обещать, что буду всегда такой уступчивой. - С уступчивостью ты себе льстишь, – парировал Берхард и развернулся к двери. Спустившись на землю, он привычным жестом подал мне руку, чтобы помочь спуститься. Оперлась на его ладонь, хотя могла сама справиться. Но бороться с галантностью мужчин я не собираюсь. - Спасибо, - поблагодарила я, подмечая, как герцог ловко подставил мне локоть, практически не давая мне возможности отстраниться. Но я все же попыталась это сделать. - Анна, - голос Берхарда стал неожиданно серьезен. – Мне кажется, что ты всё ещё оглядываешься на мнение общества. - Я не хочу стать парией, Берхард, - ответила я так же серьезно. Отчего-то вспомнилась главная героиня романа «Унесенные ветром» и её непростая судьба. А ведь она жила в похожем обществе и была замужней дамой. – Даже богатым прощается далеко не всё. Так что менять мнение общества насчет женщин надо постепенно, – я улыбнулась, высвобождая ладонь. – И, насколько я поняла, вы предлагали мне общаться с вами, как я того желаю. – Берхард медленно кивнул. – Так с чего вы решили, что я желаю с вами сблизиться? Причем весьма стремительно. - Аня, я чувствую, что тебя тянет ко мне, - Берхард остановился перед лестницей и посмотрел в мои глаза. Я глубоко вздохнула и решила говорить предельно откровенно. - И? Вы считаете, что одного притяжения достаточно, чтобы я стала вашей любовницей? – Берхард прищурился, а я продолжила допрос. – Или предполагаете, что беспроцентной ссудой и предложенной помощью добились каких-то преференций? Купили меня? - Нет, не считал и не предполагал, - тихо, но как-то зло ответил Берхард. Резко выдохнул и после небольшой паузы продолжил уже спокойным тоном. – Прошу прощения, если действовал слишком напористо. Просто я не привык к такому отпору от девушки, к которой тянет, как магнитом. – Усмешка скользнула по его губам. – Сам не ожидал, что весь предыдущий опыт общения будет настолько мешать. - Ваши женщины были настолько доступны? – с иронией поинтересовалась я. Берхард промолчал, но мой вопрос был больше риторическим. А вот следующий был вызван уже нешуточным интересом. – И меркантильны? Действительно, может он обвинял меня в корысти, из-за того, что все его знакомые барышни отличались этим качеством. Берхард приподнял бровь, выражая удивление. - Аня, - окликнула меня подруга. Обернувшись, увидела, как она выходит на крыльцо. – Берхард, добрый вечер. Вы что там застряли? Вас все ждут на ужин. Я округлила глаза, но тут же покачала головой и направилась вверх по ступенькам. Герцог молча последовал за мной. Освежившись в уборной, проскользнула в столовую. - Всем приятного аппетита, - пожелала я с улыбкой. И тут же наткнулась на злой взгляд Наджи. Неужели видела нас с де Лораном у подножия лестницы? Или она ревнует его ко всем подряд? Хотя раньше особой агрессии она ко мне не проявляла. Невольно перевела взгляд на источник всех бед и убедилась в правильности моих ощущений: Берхард смотрел на меня. Чуть приподняла брови, уловив улыбку в глубине его глаз. - И вам приятного аппетита, - откликнулся Берхард запоздало. Ужин прошел спокойно, несмотря на попытки Наджи меня зацепить. А после мы уже привычным коллективом заперлись в библиотеке. Снова делали зарисовки будущего мобиля, параллельно отвечая на многочисленные вопросы мужчин. - Нам нужны и обычные инженеры или изобретатели, - неожиданно заявила Катя. – Для велосипеда и самоката магия-то не нужна. - Ага,- рассеянно подтвердила я, старательно вырисовывая примитивную рулевую рейку. – Хотя на самокат можно простенький моторчик поставить и... - Это оставим на перспективу, - отмахнулась подруга. - Кать, а может, все же попробуем создать паровой двигатель? – предложила я снова, взглянув на неё. – Область его применения огромная. И как мне кажется, он сам по себе запустит технический прогресс. - А чем так хорош этот технический прогресс? – запальчиво спросила Катя. – Так ли он необходим этому миру? Я приоткрыла рот, но тут же его закрыла. Развитые технологии - не гарантия лучшей жизни. Так что Катя по-своему права. - Поясни, - попросил Берхард требовательным тоном. Мы с Катей переглянулись. - У всего есть цена, - начала я, пожимая плечами. – В нашем мире плата оказалась высокой. Изменение климата, плохая экология, болезни, страшные аварии, бесконечные войны за ресурсы... - Список можно продолжать бесконечно, - закончила за меня Катя. – Нам сложно описать вам уровень наших технологий. Но при этом большая часть населения - бедняки. Про то, что сделали с природой, я вообще молчу. - Кать, - одернула я подругу. За нашу экологию она переживала слишком сильно. И если вовремя не остановить, то лекция затянется надолго. - Я ж сказала, молчу, - Катя провела пальцами по губам, закрывая их на замок. – Но здесь я такого не хочу. - А как же медицина? Здесь только богатые могут позволить себе прием у целителей, - заметила я негромко, вспомнив о матери Джулианны. – Остальные подыхают от банальной простуды, перетекшей в пневмонию. - И что ты предлагаешь? Мы же не знаем, как устроены лабораторные приборы, УЗИ, ЭКГ, МРТ, - возразила Катя. – Единственное, что мы можем – это поделиться знаниями. И для этого достаточно написать пару анонимных статей. В общих чертах описать, как делаются вакцины и пенициллин. Но нужны ли эти знания здесь и сейчас? У меня лично есть надежда, что в этом мире ещё не скоро появятся диабет, астма, рак... - Проще тогда открыть бесплатные клиники с целителями, - задумавшись, пробормотала я негромко. А для этого нужно быть весьма состоятельным человеком или иметь связи в высшем эшелоне власти. Я по-новому взглянула на Берхарда, прикидывая, как убедить его в необходимости подобных заведений.
(обратно)
Глава 9
Мы снова засиделись допоздна. Причем мужчины явно не понимали моих намеков, что нам с Катей нужно поговорить наедине. Пришлось заявлять об этом открыто. - Мне надо обсудить с Катей ваше предложение, Берхард, - уже сердито выдала я. - А чем мы вам мешаем? – удивился он. И посмотрел в синие глаза подруги. – Катрин, я предложил Ане взять организацию производства мобилей в свои руки. И помощь в этой самой организации. - А в чем вопрос? – удивилась Катя, вопросительно поглядывая на меня. Берхард пожал плечами и тоже посмотрел на меня. - В том, что это наше с тобой «изобретение», а Берхард, как я поняла, хочет, чтобы вся слава досталась мне, – пробурчала я. - И правильно! Я не смогу заниматься этим вопросом, находясь на другом конце страны. То есть всеми хлопотами будешь занята именно ты, так что его предложение справедливо, - тут же пришла к выводу Катя. – Тем более, что идея с транспортом тебе первой пришла в голову. Я открыла рот, чтобы напомнить, какой доход могут принести эти мобили. И снова подумала о том, что поговорить надо было наедине. Но в принципе можно же списаться сегодня посредством шкатулок и обсудить наше маленькое тайное соглашение. - Кать, но это же огромные деньги, - я все-таки не выдержала и озвучила главное возражение вслух. - И? Я никогда не гналась за богатством. Род Арманди уже твердо стоит на ногах. Да и я свой главный приз уже получила, - Катя улыбнулась и нырнула в объятия мужа. Я только покачала головой, обдумывая новые аргументы. Но случайно брошенный взгляд на часы заставил меня спохватиться. - Ой, уже двенадцатый час, - от неожиданности вслух выпалила я. - Джереон, одолжишь карету? – опередив меня, спросил Берхард. – Я провожу Анну до дома. - Я могу и сама... – начала я, но была остановлена предупреждающим взглядом де Лорана. - Ань, я понял твои опасения, - негромко начал мужчина. И мрачно продолжил. – И постараюсь беречь твою репутацию. Но нам необходимо закончить разговор. Если быть честной, то особой необходимости в этом я не видела. Но понимала, что поговорить наедине нам надо. Поэтому и кивнула в ответ на его взгляд. И вскоре мы уже неслись в карете по темным улочкам столицы. - Почему ты упомянула меркантильность? – спросил Берхард, возвращаясь к разговору у подножия лестницы. - Я пыталась понять причину твоих постоянных намеков на мою алчность, - честно ответила я. – Берхард, если это из-за того кошеля, что ты оставил на конторке в вечер нашего знакомства, то я честно не знаю, куда он делся. Я вообще про него забыла, вплоть до вчерашнего вечера. И, как оказалось, отец его тоже не брал. Папа должен был сегодня поспрашивать у служащих гостиницы. И если кошель найдется, я верну... - Не говори глупостей, - герцог нетерпеливо отмахнулся. – Я тебе гораздо большие суммы предлагал сегодня, но ты не спешила соглашаться. Да и ты ясно дала понять, что твою симпатию не купишь. – Я выдохнула с облегчением: хорошо, что Берхард понял суть моего спича в карете. – А насчет корысти... Наверное, я слишком удивился твоему преображению. Из приятной служащей гостиницы ты в мгновения ока превратилась в состоятельную горожанку, вращающуюся в высшем обществе. И это выбило меня из колеи. Я кивнула, принимая его объяснения. Минуту мы молчали, я уже расслабилась, когда Берхард неожиданно пересел на сиденье рядом со мной. - Ты хотела мне рассказать о Тае, - напомнил он. – Что стоит искать в зарубежных газетах? - Я не знаю, как это может реализоваться в вашем мире, но Тая очень хорошо танцует, - неуверенно начала я. – И она пустит этот талант в ход, если ей нужны будут срочно деньги. Но танцы у нас более откровенные и энергичные, чем у вас. Так что я в растерянности... Может, в вашем мире есть бродячие артисты или что-то в этом роде... - Учту эту информацию, - после непродолжительных раздумий сказал Берхард. – Что ещё? Чем она может порадовать наш мир? - Если только прекрасную половину человечества, - со смущенной улыбкой начала я. Да, это не та тема, что принято обсуждать в обществе, но что поделать. – У нас другая одежда. Мы можем ходить и в брюках, и в юбках, и в платьях. Но фасоны у нас более открытые и удобные. Впрочем, местную моду на платья так быстро не изменить, да мы и не будем особо выделяться. Но вот нижнее белье мы можем усовершенствовать. Я спокойно отношусь к некоторым неудобствам, как и Катя, в отличие от Таи. Она любила красивое и дорогое белье и даже одно время увлекалась его шитьем. - Ясно,- пробормотал Берхард. – Зарисуешь модели? Нужно же понимать, какие изменения возможны. Я опустила взгляд, понимая, насколько такой рисунок будет провокационным. Выдохнула, заставляя себя успокоиться, и неуверенно взглянула в синие глаза. И снова меня поглотила его мужская энергетика. Нет-нет, мне надо держаться от него подальше. - Аня, можно спросить? - позвал мужчина, мягко удерживая меня на месте. Я еле заметно кивнула и Берхард продолжил. – Джереон обмолвился, что в вашем мире были более свободные нравы. Да и твои слова о более открытой одежде и откровенных танцах косвенно подтверждают это. - Да, - осторожно ответила я, уже догадываясь, к чему он клонит. И поэтому попыталась увести разговор в сторону. – В большинстве стран так и есть, причем приветствуетсяравноправие полов. Но не во всех. В некоторых странах женщин могут закидать камнями по ложному обвинению в супружеской измене. В других... – я прикусила губу, понимая, что ни к чему сейчас рассказывать о дикостях некоторых народов. – Я жила в более цивилизованной стране. Но отношения до венчания официальной религией не приветствовались. Даже считались грехом. - А ты была сильно верующей? – с любопытством поинтересовался Берхард. Я поморщилась: обманывать я его не хотела. - Не особо, - призналась я, прикрывая глаза. Вдохнула, набираясь смелости, и посмотрела в синие глаза. - У меня были мужчины, если тебя интересует именно это. Берхард кивнул, подтверждая, что я права по поводу его интереса. А в следующую секунду его ладонь, зарывшись в мои волосы, скользнула на затылок. - Значит, я тебя не испугаю, - выдохнул он в миллиметрах от моих губ. Я же уперлась ладонями его грудь в слабой попытке отстраниться. Надо было что-то возразить, но он был так близко, что горячее дыхание обжигало мне губы. И я тонула в его синих глазах, в которых не было и шанса на спасения. - Я только поцелую, - обещание, произнесенное низким баритоном, сделало что-то невероятное со мной. Ну нельзя же так вероломно взламывать все уровни защиты! Берхард преодолел последние миллиметры и накрыл губами мои губы. Его поцелуй дарил чистое удовольствие. И я совершенно потерялась в этих ощущениях. Мои руки сами по себе заскользили выше, поднимаясь по сюртуку, и накрыли твердые плечи. Я сдавила ладони сильнее, желая заострить ощущение, и почувствовала, как горячо выдохнул Берхард. Он так ярко отреагировал на почти невинные прикосновения, что и мне стало жарко. И мало. Одумайся, Нюра! - Берхард, - прошептала я, приходя в себя и пытаясь найти глоток воздуха. – Тише... - Не могу, - произнес он с мученическим выдохом. - От тебя просто невозможно оторваться... Берхард заметил, что я не вырываюсь и осмелел ещё больше. Его руки скользнули по спине вниз и обхватили талию, притягивая к себе. При этом он не отрывал глаз от моего лица, открыто показывая свой интерес. И теперь я видела, что это не банальная прихоть богатенького ловеласа. Или я просто очень хотела это увидеть? - Стоп, - выдохнула я упрямо, вновь упираясь ладонями в его грудь. Ещё и покачала головой, чтобы быстрее до него дошло. И только в этот момент поняла, что карета уже остановилась. Выглянула в окно, чтобы убедиться, что мы добрались до гостиницы. - Я не могу проводить тебя до дверей, - с явным сожалением пробормотал Берхард. Я только кивнула в ответ: не хватало, чтобы нас увидели вместе в такой час. – Анна, куда прислать завтра карету? Сюда или к Катрин? - Я сама доберусь, - взгляд Берхарда потемнел, и я добавила поспешно. Я ещё не знаю, где буду завтра днем. - Тогда я пришлю карету к гостинице к половине десятого утра, она будет в твоем распоряжении весь день, – постановил герцог. Интересное предложение. И так, действительно, будет удобнее. – Карстена к какому часу к тебе отправить? - На собеседование? – уточнила я с улыбкой. Не готова я пока к постоянному шпионажу, но и от толкового помощника отказаться не могу. – Давайте к этому же времени. - Отлично, - пробормотал герцог с улыбкой. - А Филиппа Маррена вы пригласите на встречу инженеров-артефактов? – поинтересовалась я, неожиданно озадачившись этим вопросом. И улыбка Берхарда моментально увяла. - А надо? Я уверенно кивнула, не понимая, чем вызвана такая резкая смена настроения. Неужели он ревнует? - Хорошо, - бросил Берхард сердито и стукнул в дверцу кареты. Она тут же распахнулась, и грум де Ревилей подал мне руку. - До завтра, Ваша Светлость, - с улыбкой произнесла я. Но настроение это герцогу не улучшило. - До встречи, Аннет, - попрощался Берхард. Его взгляд задержался на моих губах, но он все же заставил себя посмотреть в мои глаза. – Ты очень красивая. Искренний комплимент застал меня врасплох. Прокашлявшись, я пробормотала банальное «спасибо» и выскочила на улицу. Грум дождался, пока я войду в гостиницу и только после этого направился обратно к карете. Я же поспешила в коттедж. Не удивилась, когда увидела отца в гостиной. Даже обрадовалась этому: сразу обсудим ситуацию с Берхардом. - Добрый вечер, папенька, - привычно поздоровалась я, наклоняясь, чтобы поцеловать его в щеку. И со смешком добавила, присаживаясь рядом с ним на диван. – Как ты мне и советовал, я натворила глупостей! - А подробнее? – поинтересовался Эгмонт. - Герцог де Лоран сделал мне сегодня весьма интересное предложение, - начала я с улыбкой. Решила опустить часть про косметику: с этим я, действительно, планировала справиться самостоятельно. – Он предложил создание самоходных карет взять в свои руки. А после и завод организовать для массового выпуска этих мобилей. Обещал помочь и связями и денежной беспроцентной ссудой. - А в чем глупость-то? - Пап, мы с герцогом будем плотно общаться. И как бы благопристойно я бы себя не вела, слухи всё равно пойдут по столице. – Отец пожал плечами, демонстрируя безразличие к возможным сплетням. А я опустила взгляд на мгновение и добавила откровенно. – И я не уверена, что наше общение будет всегда кристально чистым и невинным. Эгмонт отложил книгу и пристально посмотрел в мои глаза. - Анни, ты же понимаешь, что он не жениться на тебе? - Пап, - протянула я тихо, не решаясь напомнить про вчерашний разговор. – Я это понимаю. Но чем Фортуна не шутит? - Я не хочу, чтобы ты осталась с разбитым сердцем, - признался Эгмонт. – Со всем остальным мы справимся, доченька. - Спасибо, - пробормотала я и часто-часто заморгала, чтобы остановить слезы. Все-таки в этой жизни мне достался отличный отец. - Анни, прошу, не стесняйся: смело говори, чем я могу тебе помочь. - Пап, я сегодня составлю план и завтра озвучу все задачи, – пообещала я. – Просто я хотела увеличить объем производства и продажи косметики. А для этого нужна более крупная лаборатория с небольшим цехом, в котором будут наклеивать этикетки и наносить руны на тару. И только тут сообразила, что могла бы уточнить у Берхарда по поводу возможного найма несовершеннолетних. Да ё-моё! - Нужно найти помещение? – уточнил Эгмонт. - Да, желательно в нашем районе, - задумчиво ответила я. – Но не только это! Мне нужен план. Я побегу? - Конечно, Анни. Только не засиживайся на всю ночь. Кивнув, снова чмокнула отца в щеку. И помчалась к себе в комнату, где первым делом написала записку Кате, подозревая, что молодожены скорее всего уже уединились. И оказалась права: ответ от неё пришел только утром. Я же не стала терять время на ожидания и достала чистый альбом. Выдохнула и вместо бизнес-планов начала обдумывать совершенно другое. Все плюсы и минусы романа с Берхардом, пытаясь сделать независимую оценку. Впечатления от поцелуя уже немного померкли, поэтому теперь я могла рассуждать здраво, то есть почти рационально. Минусы перевешивали. Был риск не просто потерять всё, чего я здесь достигла, но и подставить близких людей. Парией могла стать не я одна, а все мои родные и друзья. Поэтому в отношениях с Берхардом нужно быть предельно осторожной, особенно с публичной их стороной. Не зря я сегодня поставила герцога перед фактом: его помощь в финансах никак не будет влиять на межличностные отношения. То есть я не стану его любовницей по умолчанию. Да и заранее побеспокоилась о путях отступления, то есть обговорила подписание договора на ссуду. Чтобы в случае полного разлада между нами, он не смог на меня надавить этим займом. Да, Берхард может и другими способами сделать мою жизнь невыносимой. Не стоит забывать и о Тасе. Но с этой стороны меня подстрахует его друг, Джереон. Впрочем, прекратить сейчас наше общение с Берхардом я не могу, поэтому мне предстоят танцы над пропастью. Рисковать-то всё равно придется, а приз может быть внушительным. В моем случае, даже утешительный приз в виде богатства, решит многие проблемы. В конце концов, кто помешает мне нанять людей для распространения нужных мне слухов? Влюбилась так, что потеряла голову, поэтому и оступилась. В высшее общество путь будет перекрыт, но мне оно нигде и не сдалось. Ведь от мобилей они все равно не откажутся. Приняв решение сопротивляться притяжению до последнего, я наконец занялась бизнес-планом на создание заводп по производству мобилей. Из-за того, что я не знала расценок, это больше походило на перечень необходимых мероприятий. Отдельно выписала задачи для помощника. Предприятия по созданию косметики и духов я вынесла на отдельные листы. По поводу парфюмерии нужно будет пообщаться с Плежаном. Думаю, наладить поток производства ему будет интересно. Пути распространения нужно было тоже обдумать, Делавар в этом отношении составляет нам приличную конкуренцию. И сделать акцент на более низких ценах - не выход. Парфюмеры Делавара, думаю, попытаются задавить конкурента. И это необходимо учесть. А ещё мне надо проверить, какое влияние окажет руна стойкости на ароматы. Вот только когда мне этим заняться? Выделить вечер понедельника на эксперименты и общение с Армином? Почему бы и нет. Написала записку Плежану, чтобы утром отправить. Возможно, поделюсь с ним и способом приготовления духов на спиртовой основе. Заниматься патентом на него некогда, а Армин показал себя, как надежный партнер. Бизнес-план по косметике был более подробный, но и здесь хватало неизвестных. Аренда помещения и кадровые вопросы были первоочередными. Нужен ли управляющий или Джулиана справится? Где найти подходящих сотрудниц? Можно ли нанимать детей на легкий труд? Как сохранить рецепты в тайне, ведь я далеко не все патентовала? Кого из гильдии торговцев подключить к распространению косметики по всей стране? Где найти время на создание каталога и написания рекламной статьи в газете? Голова просто шла кругом от предстоящей работы. Надо было ещё и про Академию не забывать! Интересно, здесь можно взять академический отпуск? Как бы там не было, я набросала план на воскресенье и легла спать. Отдых мне тоже необходим. Но как назло я ещё долго не могла уснуть. Поэтому утром встала разбитой. Крепкий кофе помог мне немного взбодриться. Поэтому за завтраком я была уже адекватной. И вспомнила про кошель. - Нет, ни Руди, ни Ланзо о нем не помнят, - нахмурившись, ответил Эгмонт на мой вопрос. Руди я доверяла безоговорочно. Тогда остается под подозрением охранник и стражи порядка. Надо будет Берхарду на них намекнуть. Не дело, когда местная полиция обворовывает людей. Я кивнула, принимая информацию к сведению. И перевела разговор на другую тему. - Пап, а ты не знаешь, дети могут заниматься легким трудом за деньги? Эгмонт пожал плечами, удивленный моим вопросом. - Законом это не запрещено, - тихо ответил он. А ведь и правда, подоходного налога с души населения местная власть ещё не придумала. Впрочем, до пенсий и больничных здесь тоже, как до Китая пешком. Налоги здесь платят только предприниматели с дохода. Впрочем, за недвижимость и землю тоже есть пошлины, насколько я знаю. Но надо бы вопрос налогообложения изучить подробнее. За чаепитием озвучила отцу основные вопросы, касающиеся организации цеха по производству косметики. В этот момент я скорее просто раскладывала по полочкам предстоящие задачи, не ожидая от отца дельных советов. Но по поводу сотрудниц он предложил обратиться в гильдию аптекарей, посмотреть учениц. У них уже были определенные навыки, поэтому обучение не займет много времени. По поводу сохранности рецептов в тайне мы совместно придумали выход: магическая клятва, которую именно я буду скреплять силой. В таком варианте я сразу почувствую, кто её нарушит. И да, Джулиана мне её тоже принесет. - Пап, - уже поднимаясь из-за стола, я придумала, кого можно подключить к созданию самокатов и велосипедов. Так, с Алтманом я свяжусь из салона красоты. – У тебя нет на примете хорошего мастера, занимающегося изготовлением ландо. Либо хорошей фирмы. - Зачем тебе? Думаешь, тебе нужен собственный экипаж... – Эгмонт замолк на середине фразы, задумавшись насчет неё. – Впрочем, тебе действительно нужен экипаж. Но впереди зима, а значит лучше приобрести карету. Стойла от нас не далеко находятся, и пару лошадей мы можем себе позволить. Я так удивилась его предложению, что не сразу остановила его монолог. - Нет, пап, мне пришла в голову одна идея по поводу городского транспорта. Точнее нам с Катей. Вот и хотели обсудить с местными мастерами насколько оно реалистично, – я улыбнулась, надеясь, что глаза у Эгмонта вернуться к нормальному размеру. – А насчет транспорта я думаю проще арендовать кеб вместе с кучером, если такое возможно. Сегодня мне герцог де Лоран обещал предоставить экипаж, чтобы я везде успела. Эгмонт кивнул, и я поспешила в лабораторию. Слышала, как Джулиана проскользнула наверх, пока мы с отцом совещались в столовой. Мимоходом глянула на время: у меня в запасе есть её двадцать минут до прихода Карстена. Должна успеть обсудить кадровые перестановки. - Доброе утро, - поздоровалась я с девчушкой. За последние месяцы она отъелась, да и из глаз исчезла усталость. Что удивительно само по себе, ведь работала она почти без выходных. - Светлого вам денечка, госпожа Аннет, - радостно приветствовала меня Джулиана.
(обратно)
Глава 10
Моему предложению Джулиана удивилась и обрадовалась. Но не стала поспешно соглашаться на должность руководителя, что добавило ей плюсиков в характеристику. Оплату труда я предложила достойную, поэтому искушение для девушки было сильным. - Вы же понимаете, что я никогда подобным не занималась, - начала Джулиана неторопливо, а потом быстро выдохнула. – Но очень хочу попробовать. - Я бы не сказала, что опыта у тебя совсем нет, - возразила я с улыбкой. – Младших братьев и сестер ты же постоянно строишь. Да и думаю, что их обучением именно ты занималась, пока родители работали. Джулиана улыбнулась и согласилась с доводами. В качестве первого задания я предложила ей составить список необходимых приборов и ингредиентов будущей лаборатории, с учетом того, что нужно увеличить объем произведенной косметики в пять раз. Вторым заданием было обдумать, как строить обучение новых сотрудниц без отрыва от производства. И глянув на время, решила не откладывать с магической клятвой. Карстен может пару минут подождать. Джулиана не удивилась моей просьбе и с готовностью произнесла клятву, заверив её капелькой своей крови. После чего я заскочила к себе в комнату за сумкой, сложив в неё и шкатулку, и свои вчерашние бизнес-планы, и записку для Армина. Карстен, как я и предполагала, ожидал меня в холе гостиницы. Поздоровавшись с ним, я заглянула в столовую в поисках Руди. Ему и отдала записку с просьбой доставить её парфюмеру и принести ответ уже в салон красоты. - Поговорим в карете? – предложила я Карстену. Он тут же направился на выход, а я оценила его телосложение. Высокий и тощий парень создавал странное впечатление. Но взгляд был внимательным и цепким. Интересно, а Карстен не в службе дознания служил? Парень галантно открыл мне дверь и подал руку, помогая забраться в карету. - Какую задачу вам поставил герцог де Лоран? – напористо спросила я, едва он уселся напротив меня. - Помогать вам во всех вопросах, - не раздумывая, ответил Карстен. Я хмыкнула многозначительно. - И в каких вопросах вы можете мне помочь? – задала я новый вопрос. Карстен ответил вопросительным взглядом, и я пояснила. – Чем вы занимались на службе у герцога? - Проще сказать, чем я не занимался, - с иронией пробормотал парень. И я не смогла сдержать улыбку. Протянула Карстену листочек с первоочередными задачами по организации проектирования «самоходных карет». - Сколько вам времени потребуется, чтобы вы смогли подсчитать примерные расходы? И подобрать подходящее помещение? - Насчет помещения герцог просил передать, что у него есть на примете подходящий вариант, - тут же ответил парень, изучая список. Карета уже замедлила ход, когда он уверенно заявил. – К трем часам дня должен успеть. - Тогда вперед, - с улыбкой сказала я, поднимаясь. На это время назначена встреча с инженерами-артефакторами. – По итогу будем обсуждать размер вашей заработной платы и прочие условия труда. Карстен кивнул и первым подскочил к двери. Помог мне спуститься на мостовую и уточнил. - Мы встретимся уже в резиденции герцога? Или для меня будут ещё какие-то срочные задачи? - Мне нужно найти первоклассного мастера по производству ландо, - решила все-таки подкинуть ему её одну задачу. Карстен кивнул и приподнял шляпу, прощаясь. А я поспешила зайти в салон. До открытия ещё было время, но с Ивонной я хотела поговорить без клиентов. В салоне ещё никого не было, поэтому закрыв дверь на ключ, я прошла на кухню. Это у нас негласное место встречи. Достала из сумки свои записи и стило. Написала записку Алтману и в очередной раз проверила шкатулку. Внутри оказался долгожданный ответ Катюшки. И в нем она повторно отказалась от партнерского соглашения. Я напомнила про ещё две наши задумки: велосипеды и самокаты. Но и от них Катя попыталась откреститься. «Ты же понимаешь, что моего практического вклада не будет». «А какой там вклад? Отдать схему толковым специалистам, и они сами все сделают». «Нюр, это не будет так просто. Да я даже не знаю, где искать этих толковых специалистов». Я бы продолжила препирательства, но в этот момент Ивонна с Сименом спустились на кухню. Поэтому быстро написала подруге, что обсудим этот момент при встрече. И попросила Симена передать Алтману мою записку. Надо мне уже курьерскую службу организовать. Вручить подросткам, как самым быстрообучаемым, самокаты для скорости и рюкзаки для товара, и вуаля - служба доставки готова. Тьфу, ты! На это времени точно не будет! Ивонна тем временем поставила рядом со мной кружку чая. - Что-то случилось? – спросила компаньонка, вглядываясь в мое лицо. - Ты подумала насчет сотрудниц? – уточнила я у неё. Ивонна неопределенно пожала плечами. – Ивонна, на этой неделе я буду очень занята. Скажи, ты справишься сама? – женщина неуверенно кивнула и я предложила. – Тогда назначь подходящим кандидатурам собеседование в следующую субботу. В этот момент с черного хода зашла Амалия и сразу заглянула на кухню. - Доброе утро, - поздоровалась девушка. - Доброе, - откликнулась я, изучая её взглядом. Замечала, что она всегда с интересом следит за преображениями клиенток. – На этой неделе ты сможешь помогать Ивонне в магазинчике? – Амалия с готовностью кивнула. – А в салоне? – новый вопрос озадачил девушку. - Я не уверена, что справлюсь, - негромко отозвалась она. Смысла обучать её сейчас не было: через пару месяцев она уйдет в «декрет». - На следующей неделе мы будем обучать новых девушек, - сообщила я ей. – Если тебе интересно – можешь присоединиться к ним. Амалия пожала плечами, а вот в глазах нешуточный интерес. Я заметила, что ей нравилось обучаться всему новому. Да и она уже демонстрировала сообразительность и ум. А ещё полную лояльность мне. Поставить ей более серьезную задачу и посмотреть, как она справится? Или не напрягать её? - В аптеки вчера не ходила? – уточнила я у неё. - Нет, я сегодня хотела пробежаться по ним, - уверенно ответила она. - Не забудь, - коротко попросила я. Завтра занятие у Зельмы и, думаю, будет прекрасная возможность обсудить накрутки в этих аптеках на зелья, что поставляет Академия. Я должна закрыть для себя этот вопрос. - Как выяснишь – отправь мне записку домой. А что насчет смекалистых девчат для цеха? Есть кандидатуры? - У меня есть на примете пару девушек, - начала Ивонна. – Но я хотела проверить их сначала на способности стилиста. Я кивнула, а Амалия несмело предложила. - Моя соседка сейчас ищет работу. В начале осени Амалия переехала в ближайший к салону доходный дом. Нет, её не гнали из гостиницы, она сама так решила. - Имма недавно в столице, хотела поступить в Академию, но не сдала основные дисциплины. Она травница, пыталась устроиться в аптеки, но так как в гильдии не состояла, её не хотели брать. А там где её приняли, платили сущие медяки. - Ясно, - пробормотала я. – Отправь её к Джулиане. Вы же в одном доме живете? А я завтра вечером заскочу к вам в гости. Мы обсудили ещё пару текущих моментов и направились в зал, чтобы открыть салон красоты. Я устроилась за прилавком, чтобы зарисовать самую простую модель самоката на тот случай, если Алтман сразу откликнется на записку. И он меня не разочаровал. Столяр появился через пятнадцать минут и весьма благожелательно поздоровался со всеми. - Чай? – предложила я, указывая на круглый столик у окна. Этот уголок мы изначально организовали для клиенток. И да, он тоже пользовался популярностью, так как мы использовали ту же чайную карту, что и в гостинице. - Не откажусь, - с улыбкой ответил Алтман. Честно говоря, я совсем забыла, что хотела ему рассказать о раскладывающихся диванах. Но как я знаю из отчетов, что он мне присылает вместе с моим вознаграждением, он хорошо поднялся. И сейчас вспомнила о нем, только потому, что колесики для офисного кресла были подходящего размера. Хотя... я снова вспомнила о брусчатке, выложенной на улицах столицах. Камни были идеально подогнаны друг под друга (возможно, их и магией выровняли), но как такое покрытие будет ощущаться при езде на самокате, не понятно. Будем, смотреть на практике, какие колеса лучше подойдут. - Амалия, будь добра, принеси нам чаю, - попросила я девушку. Алтман бросил заинтересованный взгляд на неё, но тут же вновь переключился на меня. Захватив рисунки, я подошла к столику. – Как ваши успехи, господин Алтман? - Планирую расширяться, - коротко ответил столяр, отодвигая мне стул. Присев, я посмотрела на мужчину, демонстрируя повышенную заинтересованность, и он тут же растаял. Озвучил прибыль в цифрах и даже поделился выкладкой по проекту расширения. - А вас не заинтересует новое изобретение? – спросила я с улыбкой и протянула общий рисунок самоката. Алтман пару минут его изучал, после чего вопросительно посмотрел на меня. И я принялась объяснять, что же это такое и как им пользоваться. Столяр так увлекся, что не обратил внимания на чашку чая, которую Амалия поставила рядом с ним. Впрочем, перед уходом Алтман залпом выпил чай и поблагодарил Амалию за вкусный напиток. - К четвергу постараюсь изготовить опытный образец, - пообещал мне Алтман. – Его сюда доставить? Я кивнула: как раз Ивонну проведаю. Да и если не изменяет память, на вечер у нас записан важный клиент. В дверях столяр столкнулся с Руди. Ответ Плежана был ожидаемым, вот только в конце он немного пожурил меня, напомнив, что уже говорил, что его лаборатория всегда в моем распоряжении. Поблагодарив Руди, я с удивлением поняла, что с первоочередными задачами справилась досрочно. Сделала очередную ревизию косметики, обдумывая вариант с гильдией купцов. Надо же найти того, кто будет заниматься распространением косметики. - Ивонна, - позвала я компаньонку. Неожиданная мысль заставила меня замереть на месте. – А у тебя остались контакты среди купцов? Мне нужен ответственный и честный торговец, который бы занялся распространением косметики по стране, а потом и по миру. Ивонна думала недолго. И уже через двадцать минут Симен отправился к её знакомому купцу с запиской. Ответ обрадовал: Стефан Серве обещал подъехать в салон к часу дня. Я же снова подбила себестоимость наиболее популярных видов декоративной косметики: тушь, пудра, румяна и блески для губ. Крема тоже брали, но не так часто. Ещё пользовался популярностью гель для волос, и с помощью руны сохранения его можно поставить на поток. А ещё можно попробовать выпускать краску для волос. Вот только мне бы самой наладить производство краски для нанесения рун или договориться об оптовых поставках с алхимиком, чтобы цена не так кусалась. Хотя расход этой краски не такой большой, но внутренний хомяк не дает возможности игнорировать способ сэкономить. Обслужив очередных девчат в магазинчике, я задумалась, чем ещё можно заняться. Уже потянулась к карандашу, чтобы набросать новый дизайн этикеток, но в этот момент в салон влетела Саша с двумя девушками. Их сходство бросалось в глаза, поэтому я и не удивилась, когда подруга их представила. - Моя сестра, Адель, и кузина, Берта. Их очень заинтересовало твое вчерашнее предложение, - выдохнула Саша с улыбкой. - Рада познакомиться, - на автомате выдала я, обдумывая ситуацию. Необходимо посмотреть, на что они способны, да и познакомить их с Джулианой. Им же вместе работать. - Когда готовы пройти собеседование? Девчата растерянно переглянулись и пожали плечами. - Да хоть сейчас, - заявила Адель. - Хоть сейчас, - повторила я и покосилась на Ивонну. Она сразу поняла, о чем я её спрашиваю, и кивнула. – Тогда пойдем. Я скоро вернусь. По пути расспросила об их навыках, которые оказались близки к нулю. Но это не страшно, главное, чтобы руки из правильного места росли. Дома же сразу пошла в лабораторию и перезнакомила девушек. Дала задание приготовить несколько видов твердых духов, после чего принести в салон каждого по штучке, чтобы я оценила результат. Причем наказала Джулиане прийти вместе с девушками. И вернулась вместе с Сашей в салон. Показала ей баночки с рунами, чтобы она понимала примерный объем. И предложить вместе подумать над дизайном этикеток, чтобы они были и элегантными и максимально понятными. Мы так увлеклись процессом, что не заметили, как время подошло к часу дня. Так что появление Стефана застало нас врасплох. Он оказался вполне привлекательным мужчиной худощавого телосложения. Такой яркий представитель интеллигенции, что я немного растерялась из-за разрыва шаблона. Впрочем, несмотря на некоторую занудность мужчины, о главных аспектах мы договорились быстро. Стефан пообещал подготовить проект договора к среде, а я к этому времени должна была более точно сориентировать его по объему продукции. Ведь мне надо будет ещё и с поставщиками тары обговорить увеличение поставок. Проводив купца до дверей, я выдохнула свободно. Но в этот момент в салон зашел Берхард. - Добрый день, милые барышни, - поздоровался он со всеми с доброжелательной улыбкой на устах. Вразнобой ответили на приветствие, и шатен посмотрел на меня. – Госпожа Аннет, я хотел бы пригласить вас на обед. - Приглашайте, - негромко ответила я, улыбнувшись. Герцог вскинул брови в удивлении. - Пообедаем вместе? - с коварной усмешкой спросил он. - С удовольствием. Захватив сумочку и плащ, я двинулась на выход. В ландо же села напротив, предполагая, что Берхард продолжит обольщать меня. Но он сдержался, то есть только взглядом прикасался ко мне. Усмехнувшись, решила поиграть в эту игру вдвоем. Опустив взгляд, чуть прикусила нижнюю губу, и снова посмотрела на него. Ехали мы недолго, так что остальное я оставила на закуску, то есть на обед. Ресторан был на границе между верхним и средним городом. - Я так понимаю, что сегодня мы ограничены во времени, - произнес Берхард, помогая мне спуститься на мостовую. – Поэтому выбрал ближайшее к салону заведение. Я бы так не сказала: возле нашей гостиницы есть ресторан. Впрочем, само заведение мне понравилось: мило и уютно. Да и кухня не разочаровала. За трапезой говорили на общие темы, хотя я думала, что это будет деловой обед. И да, я его немного подразнила, невербально флиртуя. - Ты хочешь сейчас взглянуть на то, что я присмотрел под экспериментальный цех, или уже после встречи с артефакторами? – уточнил Берхард, откладывая салфетку. - А мы успеем? Де Лоран кивнул, и я поспешно допила чай. Двухэтажный коттедж в ремесленном квартале был симпатичным. Но что самое главное у него был сарай для кареты, внутренний дворик и несколько хозяйственных построек по периметру. - Идеально, - выдохнула я, уже планируя, где разметить кузню, а где заниматься каучуком. – Какая арендная плата? - Это конфискованный дом одного мятежника, так что об аренде можешь не беспокоиться. Я возьму этот вопрос на себя. Я прикрыла глаза, пытаясь сдержать протест. Извечное «я всё могу сама» неожиданно подняло голову. - Берхард, - несмотря на все усилия, возражения удержать в себе не получилось. – Ты же сам говорил, что хочешь, чтобы отношения к женщинам изменилось? – герцог кивнул, и я продолжила логическую цепочку. - Так зачем ты сейчас делаешь из меня ребенка, который не может решить ни одной проблемы? – взгляд мужчины потемнел, и я решила хоть немного сгладить отказ. - Спасибо, конечно, что помог с поиском недвижимости, но оплачивать арендную плату я хочу самостоятельно. Я заложила эти расходы в проект. - Всё так же не доверяешь мне? – уточнил он тихо. – Боишься подставы? - Могу я быть откровенной? – задала я встречный вопрос. Берхард кивнул. – В том мире у меня было свое дело. Ничего особенного, небольшая сеть магазинов парфюмерии и косметики. И каждый второй коллега или партнер мужского пола считал себя вправе распускать руки, одаривать сомнительными комплиментами, звать в сауну... Мне нужно продолжать список? Так что у меня выработалась привычка - вести бизнес так, чтобы я никому не была должна! – я протяжно выдохнула. – И ещё на заметку... даже в нашем мире бытует мнение, что все успешные женщины добились этого самого успеха через постель. Я прикусила губу, чтобы не сказать ничего лишнего, а именно глагол, который так часто произносят в отношении таких дам. - Ты в другом мире, где на такую клевету можно ответить правдой, подтвержденной сферой истины, - после паузы произнес Берхард. - Ты веришь, что так можно заставить людей молчать? – с усмешкой спросила я и покачала головой. Выдохнула и продолжила решительно. – Давай, мы просто не будем провоцировать лишние сплетни и заключим договор аренды на этот дом и участок. - А мы же ещё дом не осмотрели, - начал Берхард, и я выразительно подняла брови. Он снова не понимает ситуацию? Мы вдвоем в пустом доме. - Думаю, это обождет, - предложила я. И в этот момент во внутреннем дворике появился Карстен. - Добрый день, - поздоровался он и тут же сосредоточился на мне. – И как вам это место, госпожа Аннет? - Неплохо, - коротко ответила я. – Осталось только с арендной платой определиться. - В глазах Карстена мелькнуло удивление, но вопросы он не стал задавать. – Как там мое задание поживает? - А, да, сейчас, - Карстен раскрыл небольшой саквояж и вытащил из него листки бумаги. – Единственная проблема возникла: хороших специалистов по работе с каучуком у нас нет. Резину производят в южной Лафарии и нам поставляют уже готовые изделии. - Можно ли пригласить специалистов из Лафарии сюда? - Теоретически можно, но это займет время, - задумчиво ответил Карстен. – Путь из Лафарии до нас по морю, а потом и по суше займет не меньше трех недель. - Какие ещё варианты? – требовательно спросила я. Этот вариант оставим на крайний случай. - У нас в столице есть лаборатория, где несколько химиков изучают свойства каучука. Предлагаю обратиться к ним. - Так и сделаем, - буркнула я. – Сколько уже времени? Мы успеем заехать в салон? - Боюсь, что нет, - глянув на часы, ответил Карстен. Плохо, думаю, что девчата уже справились с заданием. Придется им меня подождать. - Тогда едем на встречу, - поторопила я мужчин, первой устремляясь к экипажу. - Катрин с Джереоном ведь присоединяться к нам? - Да, чета де Ревилей прибудут в мой особняк, - ответил Берхард, сделав акцент на имени рода. Уже в дороге я изучила записи Карстена, который даже подсчитал, сколько будет стоить обустройство собственной кузни. Поглядев на итоговую цифру, я стала судорожно думать, как же можно сократить расходы. А ведь в смету ещё не включена арендная плата и гонорары артефакторов. Поэтому и не обратила внимания на парк при особняке де Лорана. Герцог помог мне спуститься, чуть задержав мою руку в плену. И я воспользовалась этим моментом. - Договор артефакторы должны заключить именно со мной, - твердо сказала я, прямо встречая его взгляд. - Если вы, действительно, хотите что-то изменить в вашем обществе. Стиснув зубы, так что заходили желваки на лице, Берхард кивнул.
(обратно)
Глава 11
Де Ревилей мы встретили в холе, но успели только поздороваться, как дворецкий объявил, что артефакторы уже ждут нас в гостиной. Поглядела на часы, ещё без пяти три. Видимо на прием к главному дознавателю бояться опаздывать. - Подать напитки? – уточнил дворецкий, когда Берхард развернулся в левую сторону. - Да, подавайте, – отрывисто сказал он. И добавил после паузы. - В мой кабинет. Всей толпой мы прошли в гостиную. Я мимоходом отметила роскошь внутреннего убранства особняка, впрочем, ничего другого я не ждала. Но, как и в том мире, она не трогала меня. Я больше волновалась в преддверии презентации проекта и последующих переговоров с артефакторами. - Добрый день, лорды и господа, - поздоровался Берхард с гостями. – Рад, что вы откликнулись на мое приглашение, – добавил он со скупой улыбкой. – Думаю, нам будет удобнее расположиться в моем кабинете. Мужчины не возражали. Я оглядела артефакторов, пытаясь сложить хотя бы поверхностное представление о них. Поймав взгляд Филиппа, с улыбкой кивнула ему. Но приближаться не стала, наоборот двинулась в сторону Кати. И пока мы шли к кабинету, негромко уточнила у Кати уже в третий раз. - Ты точно не хочешь быть соавтором? Подруга закатила глаза и уже сердито повторила. - Не хочу. Держи чертежи, сама будешь отдуваться перед этими снобами. Приподняла вопросительно бровь, но уточнить ничего не успела. Мы уже достигли просторного кабинета. Пока мужчины устраивались, Берхард убрал с рабочего стола все лишнее, запихнув в ящик документы. И кивком подозвал меня. - Уважаемые мэтры, позвольте представить вам госпожу Аннет Дюран. Госпожа Аннет придумала проект весьма перспективного транспортного средства. Но в силу юности и неопытности реализовать его самостоятельно не может. Я бросила возмущенный взгляд на него, но тут же улыбнулась, оглядывая потенциальных коллег. - Доброго дня! Я учусь только на первом курсе Академии, поэтому знаний, действительно не хватает. Да и учусь я на факультете алхимии, так что даже в отдаленной перспективе до реализации проекта не дойду самостоятельно. Собственно, идея самоходной кареты давно занимала мой мозг. В перспективе, я думаю, этот транспорт сможет преодолевать до ста верст в час. Мужчины переглянулись и принялись обсуждать мое заявление, не скрывая своего скепсиса. Хлопнула папкой с чертежами по столу, чтобы привлечь внимание. - Его Светлость, Герцог де Лоран помог мне собрать самых лучших артефакторов нашей страны, чтобы обсудить совместную работу над проектом, – я опять улыбнулась, надеясь смягчить резкость последующих заявлений. - Я не сомневаюсь в вашем профессионализме, но возьму не всех, а только тех, кто согласится на мои условия. – Глубокий выдох и прыжок в омут с головой. – Я буду руководить процессом, – гул возмущения ударил по ушам, но я продолжила. – В патенте на изобретение главным будет именно мое имя, остальные пойдут соавторами. И будущая прибыль от использования патента будет делиться так: пятьдесят процентов мне, остальное между другими изобретателями. Размер платы, впрочем, будем обсуждать вместе. Замолчала, давая время на обсуждение моих условий. Но в это время голос подал Маррен. - Я в деле, - заявил он нарочито громко. Я кивнула, но он не успокоился. – Мы с вами уже были соавторами нескольких артефактов. Поэтому в успехе я не сомневаюсь, как и в будущей прибыльности. - Спасибо, - шепнула я одними губами, не решаясь разбить тишину голосом. Артефакторы задумались всерьез. - Можно хотя бы взглянуть на чертежи, прежде чем соглашаться на авантюру, - произнес самый взрослый из них. Его виски уже посеребрила седина, но взгляд был хватким, а телосложение крепким. Я покачала головой. - Боюсь, что не могу себе позволить такой наивности. Как я сказала, в вашем профессионализме я не сомневаюсь. Артефактор надменно усмехнулся, но в его глазах мелькнуло что-то похожее на одобрение. Из дальнейшей дискуссии он выпал, впрочем, следил за разговором он пристально. Я не торопила магов, хотя желание повторно треснуть папкой по столу было нестерпимым. В итоге на выход направились три мага из восьми, причем один из них вопросительно посмотрел на старшего. - Еремиас? – с изумлением протянул он. - Я остаюсь, - спокойно ответил артефактор с сединой на висках. На лицах всех троих уходивших промелькнула растерянность. Они даже затормозили и ещё раз оглядели меня с головы до ног. И все же продолжили движение. Я же в это время достала собственные зарисовки и перемешала с нашими чертежами, что отдала мне Катя. Подруга кстати уже успела мне и подмигнуть и большой палец показать незаметно для других. И это успокоило меня. Когда же дверь за ушедшими магами захлопнулась, я снова улыбнулась артефакторам. - Я рада, что вы согласились на мои условия, - я вопросительно посмотрела в синие глаза Берхарда, но он не понял намека. – Ваша Светлость, не могли бы вы представить мне моих будущих соратников. Еремиас Корро, Ингваз Жаме, Фалко Делаж, Арне Вьен и Филипп Маррен – это моя будущая команда. Глаза всех горели интересом, когда они подходили к столу с чертежами. Но в последний момент Берхард прикрыл их чистыми листами. - Клятва о неразглашении или устное соглашение о партнерстве. Арбитром буду я. Мужчины переглянулись и обреченно выдохнули. А потом по очереди произнесли одну и ту же фразу, в которой менялись только имена произносивших. - Я, Еремиас Корро, обещаю во всем помогать в реализации проекта самоходной кареты и ни действием, ни бездействием не вредить Аннет Дюран, - закончил этот круг старший мэтр. И только после этого Берхард отступил в сторону. На первом рисунке был изображен автомобиль в целом с учетом допущений (например, выхлопная труба отсутствует), и, увидев его, артефакторы не смогли скрыть разочарования. Я не стала объяснять ни размер, ни форму, а просто кратко рассказала, что основной артефакт – двигатель будет находиться под капотом, так что нос у «кареты» вполне может быть и другим. Объяснила, что основная задача этого артефакта – крутить колеса вперед и назад, и предложила слот под накопитель энергии сделать составным, чтобы при разрядке накопитель можно было легко сменить на полный. После приступила к рассказу о рулевом управлении и о тормозной системе. Уточнила, что управление всеми механизмами должно быть доступно водителю, для чего предоставила рисунок его рабочего места. Заодно обговорила, какие возможны улучшения при помощи дополнительных артефактов: фары для езды в ночное время, дворники и омыватели для чистоты лобового стекла. Про кондиционер и печку пока не заикалась, чтобы не шокировать слушателей ещё больше. - Да работы предстоит много, - протянул Филипп задумчиво. – А почему колеса такие широкие? Они же будут тяжелыми и неповоротливым. - О них я думала очень долго и упорно, - пробормотала я. – И поняла, что мобилю не подойдут обычные колеса из дерева и железа. – Я уже предложила для краткости называть самоходную карету мобилем и никто не высказался против. – Решила, что можно приспособить резину под это дело. – Повисшая тишина намекала, что артефакторы снова озадачились чем-то серьезным. Мне хватило десяти секунд, чтобы осознать, чем именно. – Не переживайте, этим вопросом я буду заниматься с химиками. Потом последовало обсуждение уже организационных вопросов. Чудом не покосившись на Берхарда, я сообщила всем, что уже подобрала место для проектирования мобиля. И предложила осмотреть его. Артефакторы поддержали эту идею и уже засобирались на выход, когда Берхард предложил обсудить размер жалования и условия работы. - Давайте обсудим уже на месте, - поморщившись, предложил Ингваз. – Индивидуально. Ведь у каждого из нас есть и собственные проекты. Я кивнула и вопросительно посмотрела на Берхарда. Возможно, у него уже нет времени, чтобы сопровождать нас до коттеджа. Но он молча направился к двери. - Какие условия стандартны для магов? – спросила у Карстена, пока мы шли к выходу. - Четыре дня в неделю по четыре-пять часов, - ответил мне Берхард. Я вздрогнула от неожиданности. – Карстен, надеюсь, ты стандартные бланки захватил? - парень кивнул и взглядом указал на саквояж. – Размер жалованья от пяти до десяти золотых в неделю. И да, это лучше обсуждать с каждым артефактором индивидуально. Объективно, Еремиас из них самый опытный, но Арне, несмотря на молодость, уже зарекомендовал себя, как весьма одаренный артефатор, – после паузы, Берхард добавил. - Маррен - середнячок, но его поддержка сыграла свою роль. Получилось весьма изящно. Мои поздравления - Не принимаю, - перебила я его, выходя вслед за герцогом на улицу. – Не ищите тайных мотивов в моем поведении. Мне просто понравилось с ним работать. На крыльце меня окликнула Катя. - Ты такая молодец, всех построила. Всегда знала, что ты свой потенциал используешь не на полную катушку, - сказала она с улыбкой. - Льстишь, но мне нравится. Так что продолжай, - со смешком предложила я. - Нюр, я тебе сейчас ещё нужна? Просто племянники хотели сходить со мной в «Иллюзион». Катя состроила бровки домиком. - Я справлюсь, - заверила я подругу. - Но вечер будет наш. Посидим, потрещим, как в старые добрые времена... - Без Таи получится не совсем то, - улыбка Кати стала грустной. - А как найдем эту морковку, повторим уже полным составом, - преувеличенно бодрым тоном проговорила я. – Жду тебя дома к шести вечера. Катя шуточно отдала честь, и мы поспешили спуститься по лестнице к ожидавшим мужчинам. Артефакторы с Карстеном уже погрузились в экипажи. Хотела подсесть в более свободную карету, но Берхард увел меня к ландо. Впрочем, я не сопротивлялась, потому что нужно было выяснить важную вещь. - Карстен будет работать на меня? Или на вас? - Как пожелаешь, - после непродолжительных раздумий ответил Берхард. И продолжил просвещать меня по поводу будущей команды, давая короткие и емкие характеристики всех артефакторов. - Берхард, а есть какие-то подвижки в поисках Таи? – воспользовавшись паузой, спросила я. - Ты хочешь всего и сразу, но так не бывает, – герцог покачал головой. - Я успел только кураторам поставить задачу, а они уже на местахпроинструктируют агентов. И, кстати, ты зарисовала ваше нижнее белье? - Да, но... – я достала из сумочки сложенный лист бумаги. Успела сделать пару набросков, пока делала переучет косметики. - Посмотрите попозже, а лучше отдать агенту женского пола. - Тебя смущает это? – с веселым удивлением спросил Берхард, помахав сложенным листочком. - Как бы вы не смутились сами, - парировала я, заприметив уже знакомый коттедж. И прежде чем он что-то сказал, уточнила. – Какой оклад был у Карстена? - Золотой в неделю, - произнес Берхард и демонстративно развернул лист. При этом постарался изобразить на лице чисто профессиональный интерес. Если что я женщину в белье нарисовала, чтобы было понятно, что и как, а так как Аннет рисовать умела, картинка получилась впечатляющая. Но на лице герцога не дрогнул ни один мускул. Хотя чего это я? Он уже не одну даму видел совсем без одежды. Никак не прокомментировав, Берхард убрал рисунок в карман. И первым спустился на тротуар. Оглядев внутренний дворик, а после и коттедж, мы устроились в гостиной, где уже предметно стали обсуждать этапы проектирования. Я уже более точно озвучила, а потом и показала с помощью стульев ряды сидений, для визуализации размеров будущего мобиля. Для корпуса кабины предложила использовать тот сплав, что Маррен использовал при создании утюга. А после предложила посмотреть и дополнить мой список необходимых материалов и ингредиентов, которые нам понадобятся. И начала приглашать каждого артефактора в кабинет на отдельный разговор. Берхард хотел было присоединиться к нам, но я выразительно посмотрела в его глаза и покачала головой. Уже наедине обсудили с каждым условия работы и заключали контракты на месяц. Дороже всех мне вышел Еремиас, восемь золотых в неделю, но он согласился на работу пять дней в неделю. При этом попросил выделить ему одну из комнат на втором этаже для работы над своим проектом. Спален было наверху пять, поэтому всем остальным артефакторам я предлагала такой же вариант работы. Ещё двое согласились, в том числе и Арне, который к слову согласился на оклад в пять золотых. Маррен готов был работать и за четыре, но на это уже я не согласилась. Кстати, его лавка была неподалеку, поэтому он отказался от предложенной комнаты, но при этом согласен был на пятидневку. Вот с ним я и решила посоветоваться. - Филипп, как будет лучше? Разбиться на группы, чтобы каждый занимался чем-то своим или вы будете все вместе устраивать мозговой штурм? - В процессе определимся. Но думаю, главный артефакт, то есть этот двигатель будем создавать все вместе. Кивнула, принимая такой ответ. А когда за последним артефактором закрылась дверь, повернулась к Карстену, который все это время заполнял договора найма. И с учетом того, что мужчины не замечали огрехов, справился он с этим делом на «отлично». - Карстен, вы нашли специалиста по созданию ландо? – дождавшись кивка, задала новый вопрос. – Насчет встречи договорились? - Нет ещё. Когда и где вам будет удобно? - Сегодня уже не успею, - задумчиво начала я.- Завтра встреча с Плежаном. Во вторник, здесь, в три часа, – с последней пары отпрошусь. А на четыре встречу с химиками организуйте. Если получится тоже здесь, – постучала по столу пальцами и посмотрела на Карстена строго. – Вы приняты. Но первая неделя - проверочная, жалование за эту неделю полтора золотых. Если устроим друг друга, то со следующей недели повышу до двух золотых. Но учтите, что ближайший месяц мы будем работать почти без выходных. – Карстен кивнул в который раз, и я добавила. - И да, предлагаю для простоты общения перейти на «ты» и по именам. Я поднялась и двинулась на выход, когда Карстен уточнил. - А остальные задачи когда вы озвучите? То есть ты... - В первую очередь, мы должны обеспечить именно этот проект всем необходимым. И это ляжет на твои плечи, завтра я занята так, что не знаю, как мне сюда выбраться, – я протяжно выдохнула. – Кстати, Карстен нам надо с герцогом заключить договор беспроцентной ссуды. Ты с этим справишься? Или нам лучше поверенного нанять? - Я справлюсь, - заверил он меня. И уже спустя пять минут мы составляли договор с Берхардом. Возврат через полгода, равными долями в течение трех месяцев. Даже если завод ещё не будет работать в полную мощь, то прибыль с косметики поможет покрыть этот долг. Герцог предлагал и более продолжительный срок, но я не любила ходить в должниках. Составили и договор аренды, я стоимости аренды такого дома с участком не знала, поэтому поверила мужчинам на слово. Срок установили в месяц с возможным продлением. Я уже думала вернуться в гостиную, когда Берхард удержал меня за руку. - Карстен, подожди нас в коридоре, - распорядился герцог. Помощник посмотрел на меня, но я подсказок решила не давать. Даже интересно было, что он сделает. Он отступил на шаг и я, разочарованно выдохнув, укоризненно цокнула. - Минус один бал, – вынесла я вердикт. - Карстен, ты работаешь сейчас на меня и должен выполнять только мои распоряжения. - Понял, исправлюсь, - Карстен чуть наклонил голову вперед, признавая свою вину. – Какие будут распоряжения? Я посмотрела в синие глаза, пытаясь понять, что хочет Берхард. - Подожди нас в коридоре, - со вздохом повторила я распоряжение герцога. А едва за ним закрылась дверь, уточнила уже вслух. – Что-то срочное? - Не особо, - мужчина дотронулся до моего подбородка, неожиданно приблизившись ко мне. – Просто хотел сказать, что восхищен тобой, Аня. Я не ожидал от тебя такой собранности и такого напора. И теперь не сомневаюсь, что у тебя всё бы получилось и без моей помощи. Но если вдруг она тебе понадобится, пообещай, что обратишься ко мне. - Хорошо, - растерянно пробормотала я, польщенная его словами. Ведь судя по его глазам, он ничуть не лукавил. - Сейчас заедем за деньгами? Или вечером курьера послать? - Лучше к шести курьера ко мне пришли, - попросила я. Меня уже, наверняка сестры Саши с Джулианой заждались. А ведь мы ещё с инженерами-артефакторами не все вопросы решили. Задумавшись, я не сразу раскусила намерения Берхарда. И на мимолетный поцелуй отреагировала запоздало – де Лоран уже сам отодвинулся и потянул меня на выход. Я только коротко выдохнула, пытаясь призвать гормоны к порядку. В коридоре же увидев Карстена, вспомнила, что мы не определились с кузнецом и собственной кузней. Надо быть уверенной, что сплавы металлов можно будет изготовить без помощи магии. А уже при организации завода обдумать, как поставить производство необходимых деталей на поток. И реализовать это на практике. - Карстен, ты не думал, кого из кузнецов можно сманить к нам? – спросила я негромко. - Возможно, стоит сманивать кого-нибудь из молодых мастеров, у которых нет своей кузни. Или толкового подмастерья. Хорошие варианты, но первый понравился больше. В гостиной же все кипело и бурлило. Подойдя ближе, поняла, что обсуждали двигатель, а точнее, как передать крутящийся момент на передние колеса. Да, я планировала именно передний привод сделать на мобиле, предполагая, что инженерам так будет проще разобраться с устройством двигателя. - Я думаю, можно попробовать использовать шарниры, - предложила я негромко. И в тот же момент поняла, что здесь пока знают только о самом простом цилиндрическом шарнире. – Надо их только усовершенствовать. – пожала плечами, всем видом показывая уверенность в их силах, и спросила сразу у всех. – Список готов? Еремиас протянул листок, и мужчины вернулись к обсуждению двигателя. Я же пробежалась взглядом по строчкам и вручила его помощнику. - Действуй, - негромко распорядилась я. – К шести часам подойдешь к моему дому, я выдам необходимую сумму денег. - Карстен кивнул, а я оглядела оживленных инженеров и решила не напоминать, что контракт у нас подписан с завтрашнего числа. – Нам понадобиться здесь служанка. И небольшие запасы провизии, в том числе кофе. Изобретатели – народ увлекающийся, про еду могут и забыть. Карстен кивнул. А я задумалась, насколько правильно оставлять их здесь одних? Понятно, что не разнесут коттедж, но всё же. - Что-то случилось? – к нам подошел Филипп. - Не знаю, сколько продлятся обсуждения, поэтому хотела попросить вас запереть дверь, – медленно сказала я. Маррен с готовностью кивнул, и я протянула ему один из двух комплектов ключей. Второй уже на улице протянула Карстену. И приняла предложение Берхарда доехать до салона в ландо. Уже в пути я вспомнила о том, что так и не уточнила про труд несовершеннолетних. И герцог развеял все сомнения по этому поводу. А значит, для наклейки этикеток можно спокойно привлечь детей. Анкеля же можно нанять в качестве официального курьера. И всё-таки надо подумать над курьерской службой, когда самокат «изобрету». Поморщилась, разозлившись на себя из-за того, что снова об этом думаю. А на это нет времени сейчас совершенно. - О чем задумалась? – поинтересовался Берхард. - О том, как всё успеть. Ландо тем временем остановилось, и я поспешила в салон. Как я и предполагала, девчонки меня уже заждались.
(обратно)
Глава 12
По итогам тестового задания Джулиана постановила, что и Берта и Адель идеально подходят для работы с косметикой. Да и судя по их общению, я поняла, что общий язык они нашли. Это радовало. Сообщила Джулиане об ещё одной претендентке Имме, её соседке по доходному дому. И напомнила ей об утреннем задании, отчего Джулиана, спохватившись, поспешила вернуться в лабораторию. А я тут же уточнила у Амалии насчет аптек. И, как оказалось, в ближайшей она уже побывала, а вечером она собиралась заглянуть в остальные. Я попросила сразу сообщить мне о результатах. Саша с сестрами предложила заняться этим вопросом прямо сейчас. - Если только без тебя, Саша, - поставила я условие. – Не думаю, что аптекари будут рисковать. Скорее всего, любому одаренному, они скажут честную цену. А то вдруг на адепта Академии нарвутся. - А я не думаю, что они будут заморачиваться. Ведь вряд ли их когда-либо проверяли, - тут же нашлась подруга. - Кто знает, может, и проверяли, - возразила я. – Рисковать чистотой эксперимента не хочу. В итоге Адель, пошла в квартал богачей, а Берта с Сименом в последнюю аптеку. Вернулись они минут через сорок. По итогу, в квартале бедняков зелье продавалось по самой низкой цене. Я записала данные на листочек, осталось узнать у Зельды, по какой цене это зелье сдают в аптеки. Время уже приближалось к шести, так что вскоре мы все распрощались и направились по домам. Я чуть задержалась, чтобы обговорить с Ивонной некоторые рабочие моменты и сориентировать, где меня в случае пожара искать. Дома успела переброситься с отцом парой слов, как заявился курьер от герцога. Я попросила отца прибежище для золотых в его сейфе, и он не отказал, освободив мне целую полочку. Карстен прибыл одновременно с Катей. Благо ему я заранее отсчитала двадцать золотых на материалы. И попросила к завтрашнему вечеру подъехать к доходному дому Джулианы с бланками договоров найма. Берту и Адель я тоже зазвала к ней, чтобы сразу со всеми заключить договора. Карстен не сопротивлялся мягкому выпроваживанию и вскоре покинул наше общество. - Сообразительный и шустрый парень, - дала Катя ему оценку. Я рассеянно кивнула, пытаясь вспомнить, что же я забыла. - Есть пожелания по кухне? – спросила я у подруги. - Может, пиццу испечем? – предложила она. При упоминании пиццы сразу слюнки потекли. Как же давно я не ела эту вкуснятину?! - И глинтвейном зашлифуем? – добавила я. Наплевать на сочетаемость. Переглянувшись, мы активно закивали друг другу и тут же направились на кухню, по дороге закатывая рукава. Карла при виде наших решительных лиц даже не попыталась возразить. Просто выдала нам фартуки и пристроилась рядом. В процессе приготовления Катя призналась, что ей не хватает простого общения. С тех пор, как она стала герцогиней, социальные рамки сковали её по рукам и ногам. - Я как-то захотела на завтрак пожарить Джереону блинчиков, так меня на кухню не хотели пускать, - возмущалась она, загружая первый круг пиццы в духовку. Карлу мы к этому моменту отправили за вином, чтобы более свободно общаться. – В итоге, я только процессом смогла поруководить. – Она задумалась и отчего-то печально вздохнула. – В усадьбе де Арманди было намного проще. - Не переживай, успеешь ещё установить свои порядки, - заявила я, выкладывая на новый круг кусочки колбасы. - Если свекровь позволит, - буркнула она. - Так оставь её в столице, пусть вместе с дочерью развлекается здесь. - Заманчиво, - протянула Катя с улыбкой. – Они собирались задержаться на пару недель. Но можно намекнуть им и на более долгий срок. Надже пора себе жениха искать. Светский сезон до середины зимы длится. А там может и не поедут они по зиме в такую даль. - Мне притормозить изобретение мобиля? – в шутку предложила я. Катя хохотнула, а после задумалась. - Буду надеяться, что они не рискнут воспользоваться новым транспортом. Кстати, Ань, у нас на севере снег зимой лежит, так что шипы на шинах необходимы. Кивнула, сделав себе мысленную пометку. - А насколько ухабистая дорога? – спросила я с любопытством. Я ещё ни разу за город не выезжала, а в воспоминаниях Аннет ничего о дороге к бабушке с дедушкой не осталось. - Да ты знаешь, - Катя задумалась всерьез. – Здесь на основных направлениях дорожное покрытие странное. Будто каменные плиты кто-то специально притащил и выровнял до идеального состояния. Я, конечно, не присматривалась, но на цемент не похоже. Вот и новая задачка – надо выехать за пределы столицы и изучить это покрытие. Если это обычный дикий камень, то после дождя даже ходить по нему скользко. А что будет в заморозки? Тряхнула головой, заставляя себя забыть о работе. Сегодня мы развлекаемся. Карла уже принесла нам пару бутылок сухого вина. Мы отобрали подходящие специи и занялись приготовлением зелья веселости. И могу сказать, что получилось оно замечательным. Мы успели попробовать по глоточку, прежде чем отнести на стол. Думала позвать Джулиану за стол, но отец сказал, что она уже убежала домой. Чтобы не обидеть Карлу, суп мы съели быстро, но без особого аппетита. А после мы с Катей набросились на пиццу. Отец с удивлением посмотрел на нас, с опаской откусывая первый кусочек... Но вскоре составил нам конкуренцию в скорости поедания пиццы. Уже за бокалом глинтвейна, Эгмонт рассказал о найденных вариантах недвижимости под цех. Вариант с флигелем в нескольких домах отсюда мне понравился по описанию больше всего. Но прежде чем определиться окончательно, надо осмотреть его. А когда это сделать? Попросила отца устроить встречу с арендодателем вечером во вторник. После ужина отец сказал, что ему нужно проверить книги учета и скрылся в кабинете. А мы с Катей, захватив пиццу и глинтвейн, ретировались в мою комнату, где уже смогли вдоволь посекретничать. Подруга всё пытала меня насчет Берхарда, и в итоге я созналась, что ещё ничего толком не решила. Честно, первый раз со мной такое: головой понимаю, что мы не пара, а сердце нашептывает совсем другое. Нет, в том мире я влюблялась и не раз, но таких проблем не возникало. - А я не знаю, что мне в «Хрониках де Арманди» писать, - призналась Катя, разливая по бокалам остатки зелья под названием «глинтвейн». – Опять врать про опыты или гениальное озарение? - Да напиши ты правду, - предложила я. – К левым людям эта книга все равно не попадет. А Алоису, когда он вырастет, сама все объяснишь. Можешь, даже пару рецептов написать на будущее, вдруг опять у Арманди дела не очень пойдут. - А я уже сделала заначку на этот случай, - с хитрым блеском в глазах сказала подруга. Я тут же подалась к ней. – Я в старой заброшенной шахте этим летом была. И почувствовала, что жила-то там не иссякла, просто ушла вглубь. А так как я маг земли... Короче, вытянула я её поближе к поверхности и только потом поняла, что надобности в ней пока нет. Поэтому и решила оставить её для будущих поколений, – мы подняли тост за предусмотрительность и чокнулись бокалами. Сделав пару глотков, Катя решила поделиться своими идеями. - А знаешь, что я ещё придумала? Организовать первую базу отдыха на берегу Орыча. Там такое красивое место... – и начала описывать в подробностях это самое место. Прервал нас стук в дверь. - Доча, - начал Эгмонт, заглядывая к нам. – Там герцог де Ревиль за Катей приехал. Мы посмотрели на время и горестно выдохнули. Не заметили, как пролетело время. Долго обнимались в холле первого этажа, не в силах расстаться. - Я буду скучать, - призналась Катя. - Жди зимой в гости, - пригрозила я, понимая, что и сама буду тосковать по подруге. – Заодно и генеральное испытание мобилю проведу. Подруга усмехнулась и снова обняла меня. У нас, конечно, оставались шкатулки для обмена сообщениями. Но этого было очень мало. Филиппу я предложила ещё на прошлой неделе создать переговорное устройство, но он даже не знал, как к этой задаче подступиться. Я в принципе тоже ничего толком не знала ни о радиоволнах, ни об устройстве мобильных телефонов. И чем их заменить в текущих реалиях не имела представления. Попробовать пристать с этим же вопросом к Арне? Отстранившись от подруги, я посмотрела в зеленые глаза Джереона и попросила - Береги Катю. Герцог кивнул и, поймав ладошку жены, потянул её на выход. Мы в крайний раз улыбнулись друг другу. Но едва дверь захлопнулась, я чуть не расплакалась. Прикрыв на несколько секунд глаза, я поспешно вытерла выступившую на веках влагу и пожелала отцу спокойной ночи. Поднявшись к себе, я пробежалась быстренько по лекциям и собрала сумку в Академию. А потом уцепила Рыжика за шкирку и завалилась с ним на кровать. Он не особо любил на руках сидеть, поэтому тут же попытался выбраться из моих объятий. После короткой борьбы, я выпустила котика на свободу и потянулась за собственными записями. Не забыла ли я чего-нибудь сегодня сделать? И тут же хлопнула себя по лбу: нужно же было с поставщиком тары пообщаться. Да и с типографией обсудить изменение этикеток и объемов поставок. Значит, завтра после учебы я сначала заскочу к ним, а после уже к Плежану. Составляя примерный план на ближайшие дни, я сама не заметила, как заснула. А нечего было это делать лежа на животе. Мяуканье Рыжика разбудило меня среди ночи. На автопилоте открыла дверь этому ночному хищнику, переоделась и, выключив свет, залезла под одеяло. Утром чуть не проспала, благо Карла постучалась ко мне. Так что собиралась в Академию я в темпе вальса. Забежала в лабораторию, вспомнив о задании, что я дала Джулиане. Список необходимых покупок лежал на самом видном месте. Изучала я его уже за чашкой кофе. Согласилась почти с каждым пунктом, пару поправок даже не стоили отдельного внимания. Тут же написала отцу записку с просьбой выделить Джулиане необходимые средства на закупку. На её же листочке по привычке чуть не написала коротко «согласовано». Вовремя одумалась и озвучила просьбу закупить материалы с указанием адресов. За этими хлопотами с выходом из дома припозднилась, так что думала ловить кеб. Но возле гостиницы меня дожидалась уже знакомая карета. А кучер при виде моей персоны, поспешно распахнул дверцу. Негромко хмыкнула, помянув Берхарда ласковым словом, и полезла внутрь. Так что до Академии добралась я быстро. В аудитории нашла Сашу взглядом и поспешила к ней. Вчера мы не обсудили её график работ и жалование, да и договор надо бы составить. Поэтому после коротких переговоров, я предложила ей приехать вечером вместе с сестрами к Джулиане домой. Там уже и с ребятишками обсудим и наклейку этикеток, и нанесение рун. На переменах мы с Сашей доводили дизайн этикеток до совершенства. Правда, в перерыве между уроками третьей пары я подошла к Зельде, чтобы уточнить отпускную цену на слабительное зелье. И как я и думала, накрутка на него была существенная. В квартале для богатых аж в два с половиной раза дороже его продавали. Молча показала преподавателю листочек, на котором была записана стоимость зелья в аптеках. - Узнавали цену мои знакомые. Не одаренные, - пояснила я. – Если захотите проверить данные, думаю, отправить на дело нужно будет тоже неодаренных. Зельда заторможено кивнула, с недоверием глядя на цифры. Звонок не дал мне продолжить мысль. Впрочем, возможно это и не нужно вовсе. Но преподаватель после пары попросила меня задержаться. - И что ты предлагаешь? – коротко спросила она, кивнув на листочек. - Организовать небольшой аптечный пункт при Академии, - пожав плечами, предложила я. - И объявить всем жителям столицы, что в нем можно приобрести зелья по низкой цене. - Проще другие аптеки найти, - поморщившись, сказала Зельда. - Да, это проще. Но, боюсь, итог будет такой же, - я кивнула на листочек. – Человеческая жадность не искоренима. Зельда усмехнулась. - Я даже не представляю, где эту аптеку организовать. Да и продавец там нужен будет. - В проходной, она просторная, - предложила я, понимая, что на территорию Академии всех подряд не будут пускать. – Или в ближайших зданиях. Аренду и жалование продавца заложите в стоимость зелий. - Поможешь организовать? – предложила магистр. - Никак не смогу, - с виноватой улыбкой произнесла я. Зельда нахмурилась, а я продолжила торопливо. – У меня же свое дело: косметика, салон красоты, духи... И ещё один грандиозный проект я с артефакторами хочу реализовать. Честно, я даже не знаю, что мне с учебой в ближайшее время делать. Но я могу помочь с бухгалтерией... посмотреть ваши расчеты. - Хорошо. Я поговорю сегодня с ректором по поводу аптечного пункта. и мы что-нибудь решим. - А если я быстро сварю зелье на практике, отпустите меня пораньше? – попробовала я «ковать железо, пока горячо». - Сначала свари, - пробурчала Зельда. Я же в ответ ярко улыбнулась и, едва меня отпустила эта ведьма, поспешила в столовую. Силы мне сегодня понадобятся. Вчера мне Катя подкинула идею с моим похудением. Точнее обратила внимание на то, что я очень много бегаю, поэтому мне не стоит так сильно ограничивать себя в еде. А то, ещё свалюсь где-нибудь без сил. Это когда я в комнате хотела воздержаться от очередного кусочка пиццы, но у меня не очень это выходило. Подумав, я решила, что, действительно, энергия мне важнее, чем лишние полсантиметра в талии. Так что в ближайший месяц я буду ограничивать только ужин. Отобедав в компании сокурсниц, я направилась в библиотеку. Выбрав книгу для реферата, я снова засела за свои записи. Очнулась, только обнаружив, что читательский зал почти опустел. Сорвалась в забег до аудитории. Как я и предполагала, зелье я сварила первой. И проверив его, Зельда отпустила меня с занятия. Я тут же рванула на выход. В первую очередь направилась к поставщику тары. Мои запросы его удивили, но мастер цеха подтвердил, что увеличение поставок в нужном мне объеме возможно. В типографии история повторилась. Правда новые эскизы этикеток вызвали досаду у мастера, но я заверила, что я возьму все, что они уже напечатали, и это успокоило владельца. Коробки с готовыми этикетками сразу погрузили в карету. И я направилась к Плежану, по пути завернув в аптеку, где я закупалась ингредиентами, в том числе и красками для нанесения рун. Нужно было купить спирт, но я заодно договорилась и насчет скидок на товар. Армин встретил меня радушно. И предложил подкрепиться чаем с пирожными. И эта мелочь наглядно показала, что он меня действительно ждал в гости. За чаепитием не теряла времени даром. Вывалила все свои идеи насчет распространения духов. Заодно сказала между делом, что экспериментировала с жидкими духами и, кажется, нашла ещё один рецепт. Но выдерживать эти духи, как я предполагаю, нужно дольше. В итоге уже мужчина загорелся идеей попробовать создать духи на спиртовой основе. На самом деле точных пропорций я не помнила, поэтому в этот раз мы, действительно, занимались экспериментами. Сделала три варианта пропорций на одном аромате. Армин клятвенно заверил проследить за ними. А я перешла ко второму этапу запланированных опытов. На твердые духи, точнее на коробочку, я уже нанесла руну стойкости, и теперь они держаться дольше. Осталось решить этот же вопрос с жидкими духами. Для чего я придумала наносить руны на колбы. И держать по несколько минут в них смеси, относящиеся к разным нотам: верхним, средним, нижним. Здесь я сделала два варианта: держала их в колбах по минуте и по пять минут. Дальше же сделала все уже по отработанной схеме и, сделав пометки на бутылочках, поставила их в темной место для «созревания». Уже смеркалось, когда я покидала лабораторию. Армин решил меня проводить до экипажа и, конечно, обратил внимание на герб, который был на карете. Неловко повела плечами, вспомнив советы друга. - У нас совместный проект с герцогом, - зачем-то сказала я. Плежан кивнул и, открыв для меня дверь кареты, помог забраться по ступенькам. Карета тронулась и покатила по улицам столицы. Испытывая смутное беспокойство, выглянула в окошко на повороте – Плежан провожал взглядом экипаж. Появилось неприятное ощущение, что я его обидела. Именно сейчас, а не когда предложила стать друзьями. До доходного дома, в котором жила Джулиана, доехала быстро. И уже поднимаясь на верхний этаж, я заставила себя сосредоточиться на предстоящем разговоре. Несмотря на опасения, все уже были в сборе. И Карстен, и девчата, и ребятишки. Пока общалась с Иммой, брат Джулианы вместе с моим помощником сходили до кареты за этикетками и красками. Имма показалась мне неглупой девушкой. К тому же она имела опыт в зельеварении, так что наше с Джулианой решение было единогласным. Всем трем новеньким я назначила одинаковое жалование. И пока Карстен заполнял договора найма, я принимала клятвы о неразглашении, скрепляя их магией. А после заключили и с Сашей договор, мимоходом обговорив с братьями и сестрой Джулианы условия их работы. Заодно предложила им поспрашивать у друзей насчет их желания поработать наклейщиками и каллиграфами, ведь объемы будут расти. Рассказала и о том, что нам предстоит переезд, и предупредила Джулиану о назначенном завтра просмотре недвижимости. Домой ехала усталая, но довольная, как слон. В карете вдумчиво слушала отчет Карстена о проделанной им работе. Он успел и закупить необходимые материалы, и нанять домработницу для коттеджа, и согласовать все запланированные мной встречи. Накинула ему задач на предстоящий день. В идеале мне надо было бы сегодня заехать в арендованный коттедж и посмотреть, как продвигаются дела у артефакторов, но сил на это уже не было. За ужином отец сообщил, что договорился насчет просмотра флигеля. С улыбкой поблагодарила его. Но долгих посиделок за чаепитием сегодня не состоялось. Мне нужно было подготовиться к занятиям. Пролистала учебник по рунам, раздумывая над досрочной сдачей экзамена по этому предмету. Попробовать завтра поговорить на эту тему с деканом? Или не торопиться? Зевнув в очередной раз, так что чуть челюсть себе не свернула, я решила ложиться спать. Полноценный отдых мне тоже необходим, так что медитации пока откладываются. А то ещё засну в процессе. В этот раз проснулась вовремя и подозрительно бодрой. На выходе из коттеджа столкнулась с Джулианой. Уточнила, как она планирует построить обучение новеньких. И по её уверенному ответу поняла, что она продумала учебный процесс. Не удивилась, увидев карету де Лорана рядом с крыльцом гостиницы. Лакей, как и вчера, поспешил открыть мне дверь. А вот внутри меня ожидал сюрприз. Как только дверь закрылась, Берхард снял с себя невидимость. От неожиданности я даже вздрогнула, круглыми глазами уставившись на него.(обратно)
Глава 13
Честно, удержать маты было трудно, но я справилась. - Доброе утро, – поздоровалась я после минутной заминки. - Доброе, - мрачно ответил Берхард. И опять повисло молчание. - Что-то случилось? – уточнила я с осторожностью. Странное у него какое-то настроение. Герцог криво усмехнулся и покачал головой. - Да ничего особенного, - ответил он после паузы. – Мне тут ректор работу по профилю подкинул: провести контрольную закупку в нескольких аптеках. И мимоходом обмолвился о твоем участии в этом исследовании. У меня только один вопрос, Анют: где ты время на это нашла. - Да я просто подруг попросила узнать, - я пожала плечами, не понимая мотивов герцога. Неужели он из-за этого вопроса решил устроить тайную встречу? - Пообедаем сегодня вместе? – спросил Берхард, неожиданно сменив тему разговора. - Эммм... В Академии? – уточнила я, не скрывая удивления. Как он это представляет? Берхард поморщился - После Академии, насколько я знаю, у тебя плотный график. Но если ты так боишься сплетен, могу ужин нам тайный организовать. - Я на обеденном перерыве хотела с деканом поговорить. А потом и в библиотеку заглянуть, – ответила я. Но на ужин, тем более тайный согласиться я тоже не могла. Слишком опасное испытание для моей выдержки. Полумрак, ужин при свечах наедине с таким притягательным мужчиной. - А сам прием пищи не планировала? – с улыбкой спросил Берхард. Снова пожала плечами. - Планировала. - Так что насчет ужина, Анюта? Покачала головой. - На этой неделе у меня такие гонки запланированы, что по вечерам я буду мечтать только о подушке, – твердо сказала я. – А обеденные перерыв я планировала использовать для подготовки домашних заданий. Карета остановилась, и я поняла, что мы подъехали к Академии. Импульсивно поднялась и чуть не врезалась в Берхарда. Он дотронулся до моего подбородка, заставляя посмотреть ему в глаза. - Ты все ещё пытаешься избегать меня? – спросил герцог, взглядом прожигая меня насквозь. Покачала головой с самым честным выражением лица. И сразу почувствовала, как напряжение отпустило его. Наклонившись, он легонько коснулся моих губ своими. И тут же отпустил меня, отстраняясь. Чуть не потянулась за продолжением поцелуя, но усилием воли остановила себя. Что же он творит? Берхард ушел в невидимость, и только после этого стукнул по крыше кареты. И спустя две секунды лакей распахнул дверь экипажа. Пробежка до главного корпуса охладила мои горящие щеки. В аудитории же я заставила себя сосредоточиться на предстоящем семинаре. Пролистала конспекты по предыдущим лекциям, но в голове все ещё крутился разговор с герцогом. - Саш, - позвала я подругу, которая тоже судорожно повторяла материал. Она не особо разборчиво отозвалась в духе «чего надо». – А как в Академии относятся к романам между преподавателями и адептами? Саша посмотрела на меня круглыми глазами. - Ты чего удумала? – прошипела она. - Я? Ничего! – абсолютно правдиво ответила я. Огляделась по сторонам, хотя народа в аудитории было мало, и, наклонившись к её уху, зашептала.- Меня магистр де Лоран на обед пригласил. И я в некоторой растерянности. Насколько это нормально? Саша задумалась всерьез. - Ну... он не твой преподаватель, это раз, - начала она неуверенно и замолчала. – Ай! Такие отношения не поощряются, но какого-то официального запрета в правилах Академии нет. Главное, чтобы окружающие могли сделать вид, что ничего не замечают. - То есть пообедать в столовой за одним столом мы не можем? – уточнила я немного ошарашенная её словами. Большая перемена длится пятьдесят минут, а это значит, что кафе или рестораны для нас недоступны. Хотя если заранее заказать, плюс доехать на карете, то можно и успеть. Но на общение времени точно не будет. Саша покачала отрицательно головой, но тут же замерла. - Не помню такого в правилах, - медленно начала она. – Но вместе вы можете провести время. Например, в читальном зале, или в парке на лавочке, или у него в кабинете. Но последний вариант опасен. Начнутся всякие слухи и домыслы, чем это вы занимались. Я кивнула, все ещё пребывая в шоке. То есть если будем общаться у всех на глазах, домыслов не будет? - Всё! - неожиданно выдала Саша и уставилась в тетрадку. – Не отвлекай меня больше. Я снова кивнула и постаралась последовать её примеру. Мне некогда отрабатывать неуды, поэтому усилием воли я выгнала все лишние сейчас мысли из головы. С помощью кратковременной памяти я смогла сдать семинар по стихийной магии на «хорошо с плюсом». Здесь десятибалльная система оценки, так что перевод я делаю примерный. После были скучные руны, на которых я чуть не заснула, несмотря на то, что выспалась. И ещё одно занятие. - Я в деканат, - предупредила я Сашу. – Займешь мне место в столовой? Подруга кивнула, а я уже на ходу забросила в сумку учебник и тетрадь. В коридоре ускорилась и на ступеньках я уже бежала на первый этаж в расчете застать нашего декана на рабочем месте. С магистром Джертом Базеном мы столкнулись в дверях деканата. - Что-то срочное, адептка Дюран? – недовольно уточнил он, когда я сообщила, что хочу поговорить с ним. - Это вопрос буквально двух минут, - с просительной миной выпалила я. – Я хочу досрочно сдать экзамен по рунам. Учебник уже весь изучила, а на лекциях магистр Мюрай не дает ничего сверх этого минимума. - Помню, магистр де Лоран предлагал поприсутствовать на лекциях по рунам. Мол, до него дошли сведения, что качество этих лекций оставляет желать лучшего, - задумчиво пробормотал декан. Встрепенулся и кивнул в коридор по направлению к столовой. – Пойдемте, адептка, по дороге обсудим наш вопрос. Базен сообщил, что досрочную сдачу можно организовать, но ради одного адепта это растрата ресурсов, так как нужно собрать трех преподавателей. К тому же это нужно провести уже после занятий, так как у всех лекции и практики стоят довольно плотно. Спросила, может ли он уделить время на этот экзамен в следующий понедельник на пятой паре, пообещав найти ещё одного преподавателя. Мюрей же присутствовать должен в обязательном порядке. Ещё я сказала, что предложу сокурсникам возможность досрочной сдачи. Думаю, что желающие будут. - Вы понимаете, что никто не будет перекраивать расписание для вашей группы, даже если все адепты сдадут досрочно? - И не надо, - уверенно заявила я. В пятницу у меня появятся свободных два с половиной часа в обед, а по вторникам я могу заниматься в читальном зале, готовя домашние задания впрок. Декан хмыкнул, и я поняла, что мы достигли согласия. Джерт, правда, поставил условие, что желающих должно быть не меньше двух. Поэтому перед практическими занятиями по стихийной магии, озвучила сокурсникам предложение сдать руны досрочно. Саша ещё за обедом согласилась со мной сдавать руны, так что я в любом случае буду в выигрыше. Ещё двое парней выразили согласие поучаствовать в этой акции. Кого я ещё решила позвать? Берхарда, конечно, он же обещал помощь. С последней практики я отпросилась со скрипом. Но иначе мне никак было не успеть на запланированную встречу. Изначально каретнику я планировал предложить создать велосипед, который можно будет усовершенствовать до велорикшы. Или наоборот. Но расписывая устройство мобиля артефакторам, поняла, что внутреннее содержание кабины, а точнее сидения тоже должен кто-то создать. Если каретник не заинтересуется, приглашу мебельщика. Но в лучшем случае я решу два вопроса одним махом. В арендованный коттедж успела забежать за пять минут до назначенного времени. Впрочем, каретник меня уже ждал в кабинете, куда проводил его Карстен. Я только и успела, что поздороваться с артефакторами, когда помощник утащил меня знакомить с Рейнером Байо. Каретник оказался импозантный мужчина за сорок с аккуратно подстриженной бородкой. Чертежи велосипеда и велорикшы его заинтересовали. Поэтому я решила понаглеть. Заявила, что патент будет на мое имя, но производство этого вида транспорта будет только в его юрисдикции, для чего я буду оформлять исключительную лицензию. И чтобы успеть её оформить первого октября (именно в этот день рассматриваются заявки на патент с исключительной лицензией), Байо нужно будет постараться. Не думаю, что влияния де Лорана хватит на созыв внеочередного совета лордов. Рейнер согласился на мои условия, и только после этого я рассказала подробнее об устройстве велосипеда, отдав и более детальные рисунки определенных элементов. Обсудили мы и типы тормозов. В детстве я каталась на школьнике, так что мне более привычно для торможения прокрутить цепь назад до стопора. Но и про другие типы рассказать следует. - А теперь, я хотела бы обсудить с вами ещё один вопрос, - начала я, когда Байо уже начал прощаться. Соглашение мы с ним оформили, чертежи я передала, так что ему не терпелось уже приступить к делу. Рейнер плюхнулся обратно на стул. – Но для этого вам нужно будет произнести клятву о неразглашении. Я её закреплю магией. Любопытство Байо было сильнее осторожности. А к магическим клятвам, как я поняла, относятся недоверчиво даже в Броссаре. Притом, что здесь магия весьма распространенна. Вкратце описала ему идею мобиля и предложила заняться внутренним содержимым кабины. Сначала он засомневался, так как это не совсем его профиль. Но видимо, Рейнер просто не мог остаться в стороне от такого проекта. И он пообещал заняться убранством самоходной кареты, заодно и сориентировать инженеров по подвеске и рессорам. Пока артефакторы занимаются двигателем и рулевым управлением, у Байон будет время на создание велосипеда. Рассчитывала, что он успеет и опробовать тормозные колодки, так что все пойдет в дело. Расстались мы уже в начале пятого, так что химики выглядели не очень довольными, когда входили в кабинет. Двое мужчин были начальниками в химической лаборатории. Причем, как я поняла, Алард был одаренным алхимиком, а вот более молодой мужчина, Игнац был из семьи аптекарей, но его тянуло в сторону химических исследований. После парочки моих вопросов, я поняла, что они в самом начале изучения каучука, и даже не знают про вулканизацию. Лафария тщательно охраняет этот секрет. Откуда я знаю про серу? Ой, да я и сама не помню, где я это вычитала, но отчего-то запомнила хорошо. Хотя... из курса общей магии, я уже знала, что одаренные люди редко болеют, оттого и дольше живут (до ста лет большинство «мирных» магических специалистов доживают). Возможно, у нас и мозг лучше работает, скажем, процентов на тридцать, а не как в нашем мире на десять. Поэтому моя родная память легко ужилась в новом мозге, разложившись по полочкам, и теперь вытаскивает наружу и подзабытые сведения. Покашливание Аларда вернуло меня в реальность. Надо будет обсудить с целителями, насколько они знают устройство нашего мозга. - Простите, - произнесла я, извиняясь за неожиданную паузу в разговоре. И с хитрой улыбкой поинтересовалась. – А на что вы готовы пойти ради получения рецепта резины из каучука? Мужчины переглянулись растерянно. - Вы хотите сказать, что знаете, как сшиваются молекулы каучука в прочную сетку? – удивленно спросил Игнац. - В общих чертах, - созналась я. – У меня это получилось совершенно случайно. А что? Чистый каучук и в алхимической лавке есть (вчера уточняла этот вопрос). И да, в нашем мире этот рецепт «изобрели» случайно, из-за банальной халатности. - Поставить вопрос нужно по-другому, - все ещё ошеломленный Алард почти взял себя в руки. – Что вы хотите получить от нас? - Мне нужны колеса для новых видов транспорта. И если все получится именно так, как хочу, необходимо будет организовать завод по производству этих колес. Замолчала и затаила дыхание в ожидании реакции химиков. Но они молчали и только растерянно переглядывались. - Сначала хватит цеха. Но продумать технологический процесс необходимо сразу. - А это возможно? – уточнил Алард. - Я думаю, да. Процесс сшивания молекул довольно прост. Вам нужно будет только подобрать пропорции. И придать определенные формы резине. - Мы готовы взяться за это, - после очередных переглядываний сказал Алард. – Но стоимость обговаривать будем после испытаний. Новое соглашение о сотрудничестве подписали уже через пятнадцать минут. Ещё минут пять я рассказывала о моем «случайном открытии». А после мужчины умчались в свою лабораторию. А я обессилено откинулась на спинку кресла. И минуты две анализировала заключенные сегодня соглашения. - Надо Берхарда озадачить оформлением патента на исключительную лицензию, – пробормотала я вслух. Помощник негромко хмыкнул, и только тогда я вспомнила о нем. Впрочем, исправить уже ничего нельзя, а вот фокус сместить можно. – Хотя... Карстен, а как обычно подают заявку на участие в этом заседании? - Думаю, герцогу де Лорану не составит труда внести ваше имя в список изобретателей, - сказал Карстен, тактично не заметив, как фамильярно я назвала Главу Службы Дознания. Кивнула, но никак не прокомментировала его слова. Вместо этого уточнила, как дела у артефакторов. А вскоре и присоединилась к ним в столовой. Они все ещё возились с шарнирами, но уже додумались, что здесь нужна шарообразная форма. И ещё, как сказал Карстен, они решили сначала сделать небольшой макет мобиля, чтобы понимать точные пропорции тех или иных деталей. В данный момент Филипп собирал кабину модели. Воспользовавшись моментом, я поинтересовалась у него составом сплава и самой технологией создания. И в процессе нашего разговора Маррен подсказал, что лучше сразу литейщика звать, чтобы он подготавливал формы. По поводу выплавки стекол посоветовал обратиться на завод под столицей. Там можно заказать стекло любой формы и размера и в неограниченном количестве. Пока же он сам создал для модели лобовое стекло и спрашивал меня о его креплении. В начале шестого решила заехать домой, чтобы захватить и Эгмонта и Джулиану. Неожиданно и Имма вызвалась ехать с нами, так что в карете стало тесно. Экскурсия по флигелю была короткая: напротив двери лестница на второй этаж, справа от неё гостиная, слева - кухня-столовая. На втором этаже две комнаты, одна значительно больше. Вот в ней и решили сделать лабораторию. А на первом этаже уже ребятня разместится. Мебели практически не было, но я вспомнила чердаки гостиницы и коттеджа, поэтому сразу спросила у отца разрешения воспользоваться той мебелью. И уже через десять минут мы подписали договор долгосрочной аренды. Цена на недвижимость в столице кусалась, но я решила, что через год выкуплю этот флигель. Сейчас таких денег просто не было. А просить Берхарда о новом займе я не хотела. Спровадив хозяина флигеля, я начала планировать дальнейшую деятельность. Тут-то Имма и объяснила причину своей настойчивости. - Я знаю пару охранных заклятий от воров, - с намеком произнесла она. – А ещё я могу заряжать энергией и руны и котелок. - И что хочешь взамен? – поинтересовалась я. - На втором этаже остается свободной комната. Можно я её займу? Я растерянно посмотрела на Джулиану. Она ведь тоже могла попросить о подобном для своей семьи. Хотя вчетвером в той комнате будет тесно. А у Берты и Адель свое жилье есть. - Хорошо, - после непродолжительных раздумий согласилась я. – Тогда и остальные артефакты в этом доме будешь подзаряжать ты. И имей ввиду, что кухней будут пользоваться все работники. Составив список необходимой мебели, я отправилась в гостиницу, наказав Карстену найти грузчиков. Девчонок же отправила собирать необходимую утварь и ингредиенты, наказав не трогать алхимический котелок. Это подарок. Отобрав необходимую мебель, я дождалась Карстена, чтобы обозначить ему фронт работ. И уже после этого поехала в алхимическую лавку за двумя котелками и прочей атрибутикой. Понимала, что за один вечер мы не успеем обосноваться в новом здании, но сделала все возможное, чтобы завтра девчата с Карстеном закончили с переездом без моего участия. Вернувшись домой, я застала Джулиану в наполовину разоренной лаборатории и поинтересовалась, насколько они смогут увеличить объем производства к концу недели. Ведь завтра мне нужно будет с купцом договариваться. Джулиана попросила дать ей ночь, чтобы заполнить табличку. На том и остановились. Я направилась в столовую, чтобы, наконец, поужинать. А Джулиана в компании Руди поспешила домой. Темнеет сейчас рано, поэтому охранника я вручила ей почти насильно. Сейчас Руди уже не такой безобидный. Он знает несколько боевых приемов и, как рассказывал отец, один раз даже применил их, успокаивая неадекватного постояльца. За ужином с отцом обсудила текущие дела. Эгмонт напомнил, что Ребекка звала нас в гости в воскресенье. А заодно и поинтересовался, как я думаю организовать свой день рождения. И только тут я вспомнила, что Аннет третьего октября исполнится девятнадцать лет. Подвисла на несколько минут, а потом решила оставить этот вопрос до выходных, когда хоть немного разгребу текущие дела. Пролистала учебники по зельеварению и основам алхимии, но так и не нашла рецепта краски, удерживающей магию. Полистала конспекты по лекциям, что будут завтра. И с чистой совестью легла спать. Утром же успела переговорить с Джулианой, забрав заполненную таблицу. Порадовало, что девушка и сама понимала, какие товары пользуются большей популярностью, и поставила их в приоритет. А вот причина, по которой Имма так настойчиво искала себе новое жилье, ввела в ступор. - Да к ней владелец доходного дома приставал. Знал, что она сирота и не из этих мест, поэтому и не боялся распускать руки. - И часто он так с жильцами поступает? – обескуражено спросила я. Джулиана только пожала плечами. Все ещё находясь под впечатлением от этого короткого рассказа, даже глазом не моргнула, когда в карете Берхард снова появился из воздуха. - Задерживаетесь, адептка Дюран, - насмешливо заявил он. Я отмахнулась. - Берхард, я в части законов в вашем мире ещё плаваю, - начала я задумчиво. Но по вздернутым бровям шатена поняла, что фраза ему не понятна. Проанализировала её и поспешно поправилась. – Плохо разбираюсь в них. Не подскажите один момент? Можно ли охамевшему в край владельцу доходного дома предъявить что-то за приставание к беззащитной девушке? - Насколько далеко он зашел? – серьезным тоном спросил герцог. - Мне известно только о том, что он распускал руки, - я беспомощно пожала плечами. Берхард покачал головой. - Но проверить такого типа нужно обязательно, - добавил он уверенно. Я сообщила ему адрес доходного дома, внутренне радуясь, что он не отмахнулся от этого вопроса, как не стоящего внимания. После такого было неловко просить о том, чтобы он внес мое имя в список изобретателей, претендующих на патент с исключительной лицензией, но отступать мне было некуда. А вспомнив о досрочном экзамене по рунам, я хлопнула себя по лбу. - Что случилось? – спросил Берхард, с улыбкой наблюдая за моей пантомимой. - Я хотела досрочно сдать экзамен по рунам, - начала я издалека с виноватой улыбкой. – Но декан сказал, что для этого нужны три преподавателя. Можете быть третьим? - Когда сдача планируется? - В ближайший понедельник, пятой парой, - выпалила я. - Смогу, - после минутного раздумья заявил Берхард и поддался вперед. – Почему тебе так трудно просить меня о чем-нибудь? - Не люблю чувствовать себя обязанной, - честно ответила я. - Могу предложить тебе бартер, - тут же нашелся он. Я подозрительно посмотрела ему в глаза, приподняв брови. Он ловко пересел на мое сидение и, пленив моё лицо в ладонях, попросил. – Поцелуй меня, Анни. И сам поддался ко мне. В последнюю секунду подставила ладонь между нашими губами, так что поцелуй достался моим пальчикам. Невольно вздрогнула, чувствуя, как воздух между нами густеет и электризуется. Берхард снова поцеловал мои пальчики, и я поспешно отдернула руку. Мужчина замер, с ожиданием глядя мне в глаза. - В следующий раз предупреждайте о бартере заранее, - насмешливо и в то ж время ворчливо протянула я. И, преодолев последние миллиметры, коснулась его губ своими. А дальше инициатива уплыла от меня в неизвестные дали, прихватив с собой за компанию осторожность и здравый смысл. Я отдалась этому поцелую вся без остатка, совершенно забыв о времени. И не я одна. И если бы не стук лакея в дверь кареты, мы бы оба опоздали на первую пару.
(обратно)
Глава 14
Все пары ловила себя на мысли, что вспоминаю утренние поцелуи. И при этом глупо улыбаюсь, как обычная влюбленная студентка. Растерянность, которая мелькнула во взгляде Берхарда, когда он посмотрел на часы, грела мое сердце и давала надежду, что и он всерьез увлекся мной. Впрочем, осторожность и здравый смысл вернулись, поэтому я пыталась мысленно возмущаться бартеру, предложенному герцогом. А ещё убедить себя, что я испытываю обычную симпатию с влечением, просто гормоны усиливают мое состояние в несколько раз. Пока не получалось, но я не сдавалась. На большой перемене я снова изучила таблицу, заполненную Джулианой, ища изъяны. Но так и не нашла их. Но главного я добилась - смогла сосредоточиться на работе. Поэтому с практическим заданием по основам алхимии справилась быстро. Магистр отпустил меня пораньше, и я на всех парах понеслась в салон красоты, где мы должны были встретиться с купцом. До прихода Стефена обсудила с Паолой свой необычный заказ. Юбка-брюки должна выглядеть, как обычная длинная юбка с запахом. Поэтому и дизайн и ткань мы выбирали придирчиво. Радовало, что модистка не смотрела на меня круглыми от возмущения глазами, чего я опасалась. Она просто пообещала сшить её к субботе. Переговоры со Стефеном не заняли много времени, цена его более чем устроила. Обговорили даты и объем поставок и заключили договор. После чего я отправилась в арендованный вчера флигель. Работа все ещё кипела, но была близка к завершению. Девчата даже уже заперлись в лаборатории, видимо её обустроили в первую очередь. Расплатившись с грузчиками, я поговорила с Каспаром, негласным начальником каллиграфов и клейщиков. Убедилась, что им всего хватает и направилась дальше по маршруту, а точнее за пределы столицы на основной тракт, чтобы посмотреть, что у них здесь за дорожное покрытие. И осмотр меня успокоил: камень был явно обработан так, чтобы кареты не скользили по нему даже в гололед. В чем меня заверил Карстен, когда понял, зачем я с таким упорством рассматриваю и щупаю покрытие. Собственно, только тогда я осознала, что только зря время потеряла. Надо было просто спросить помощника. Вернувшись в столицу, я навестила артефакторов, чтобы лично узнать, как продвигается дело. И собственно успела увидеть их победу над специальными «шарнирами»: артефакторы радовались, как дети, совершившие свои первые открытия. Предложила отметить это дело чашечкой ароматного чая. И инженеры не стали отказываться. К моему удивлению и радости, на кухне оказались «мои» фирменные чаи из гостиницы. Карстен сбегал в кондитерскую, пока мы с домработницей накрывали на стол в гостиной. - А ведь мы можем справиться с задачей раньше, чем за месяц, – с лукавой улыбкой заметил Еремиас, когда мы уже приступили к чаепитию. - Не стоит так спешить, - я с улыбкой покачала головой. В нашем мире до сих пор усовершенствуют автомобили, придумывая новые модели с различными характеристиками. А ведь прошло уже больше ста лет после изобретения первого двигателя внутреннего сгорания. Глотнув чаю, я продолжила мысль. – Нам нужно не только все детали воплотить, но и собрать модель так, чтобы не осталось никаких серьезных замечаний. Но я буду искренне рада, если ваш прогноз сбудется. Хотела даже по старой привычке чокнуться чашками, провозгласив последние слова тостом, но вовремя себя остановила. Не поймут местные мэтры моего выпада. Во время чаепития артефакторы продолжали обсуждать устройство двигателя, и я невольно присоединилась к ним, так что разговор плавно превратился в планерку. А после него мы с Филиппом вернулись к моделированию мобиля в уменьшенном размере. Покинула коттедж я уже в восьмом часу. Следующий день выпал ещё более суматошным. Алтман, как мы и договаривались, принес самокат в салон красоты. Во время моих испытаний внутри помещения, всё прошло замечательно. Появившаяся раньше времени клиентка с интересом наблюдала за моими трюками. А вот на уличной брусчатке деревянные колеса показали свою несостоятельность. Ситуацию не спасла кожаная обивка, трясло нещадно. Впрочем, я подозревала нечто подобное. Нужны все-таки и здесь резиновые колеса. А ещё надо какие-нибудь простенькие амортизаторы придумать. Но начнем с более простого усовершенствования. Вместе с Алтманом и Картсеном поехали в лабораторию к химикам. Как я и думала, работа у них кипела полным ходом. Пропорции уже подобрали, так что я с чистой совестью дала им первое задание. Алтман, как мы и договаривались, сразу сделал возможным снятие колес с самоката без полной разборки устройства. Диски при этом он сделал металлические, так что оставалось только убрать «шину» из дерева и кожи. Столяр мог и не задерживаться в лаборатории, но ему и самому было интересно, что получится. В итоге с надувными колесами провозились до позднего вечера. Воздушный насос, к моей радости, был уже давно изобретен в этом мире. Так что испытания проводили мы тем же вечером. С резиновыми колесами было намного лучше, но амортизатор на переднее колесо все равно нужен. Впрочем, мужчины, которые тоже участвовали в проверки самоката с новыми колесами, недовольства тряской не высказали. Наоборот, с восторгом катались по улице в густых сумерках. Я не выдержала первой. - Развлекайтесь, я завтра его заберу на доработку. Алтман ревниво уточнил, что же ещё я хочу сделать. Я не стала скрывать. И плотник выразил желание посетить Байо вместе со мной. Уже по дороге домой подумала, что и без амортизатора самокат имеет право на существование. Это для меня тряска была существенной, мужчины её, казалось, не чувствовали. А ребятня подавно не заметит её. В пятницу встать было сложно. Потребовалась вся сила воли, чтобы отскрести себя от подушки. Горячий кофе немного взбодрил меня, но ситуацию особо не исправил. Добравшись до кареты, я думала подремать немного в пути, но Берхард своим появлением обломал эти планы. - Сгинь нечистая сила, - выпалила я, не подумав о последствиях. Такого герцог точно не ожидал. Что ж? И я не предполагала, что моя батарейка сдохнет так неожиданно. - Почему нечистая-то? – с изумлением уточнил Берхард. - Это крылатое выражение, не обращай внимания, - попросила я, с трудом подавляя зевок. Надо было вчера сразу после легкого ужина ложиться спать, а не пытаться ещё реферат подготовить. Берхард как-то особенно тепло и открыто улыбнулся, пересаживаясь на сидение рядом со мной. Я изначально заняла свободную сторону, чтобы снова не поддаться пагубному влиянию герцога, но фокус не удался. - Отчего такая сонная? – негромко спросил Берхард. - Реферат писала, - я все-таки зевнула, прикрыв ладошкой рот, и призналась со скорбным выражением лица. – Вот эта сторона студенческой жизни, мне ещё в прошлой жизни не нравилась. - А спихнуть на помощника? - А так можно было? – я аж встрепенулась от такого предложения. - Вообще нельзя, но я никому не скажу, - Берхард усмехнулся, не скрывая лукавых огоньков во взгляде. - Эх, и чему же вы учите молодежь, герцог де Лоран?! – попыталась добавить укоризну, но вышло откровенно плохо. Главное заболтать, чтобы опять бартер не предложил за свое молчание. – А вы ведь Глава Королевской Службы Дознания! Берхард рассмеялся. И в тот момент, когда я окончательно расслабилась, мужчин каким-то совершенно естественным жестом обнял меня за талию и притянул к себе под бок. - Ничего человеческое мне не чуждо, - пробормотал он куда-то мне в макушку. Пару минут я слушала его сердцебиение, не понимая, отчего так тепло в груди. И почему, черт возьми, я не пытаюсь пресечь это безобразие? Его дыхание снова коснулось моих волос, когда он предложил. – Я могу отпросить тебя с первой пары, чтобы ты выспалась. Я вскинула голову, чуть не стукнув мужчину головой по подбородку. И его и меня спасла хорошая реакция герцога. - Не стоит, - твердо сказала я. – Я справлюсь. Просто... - Неделя тяжелая, - закончил за меня Берхард. - А вот завтра мне придется прогулять физическую подготовку, - созналась я. - Я поговорю с Улричем, - пообещал герцог, констатируя факт, а не спрашивая разрешения. – Кстати, ему ты можешь легко досрочно сдать зачет, если пройдешь первую полосу препятствий. - Легко?! – нервно рассмеялась. – Ты слишком хорошего обо мне мнения. Карета остановилась, и я поняла, что мы прибыли. С легким сожалением отстранилась от Берхарда. Но он удержал меня и легко поцеловал меня чуть ниже переносицы. После чего, растворившись в воздухе, стукнул по крыше кареты. Впав в ступор от такого странного поцелуя, я не сразу выбралась из кареты. Никак не ожидала от герцога такой невинности и... нежности. Пока шла до главного корпуса пыталась понять, что это с ним произошло. Серьезно, я бы не удивилась откровенным поцелуям или попыткам соблазнить. Я собственно от Берхарда ничего другого и не жду. Но то, что случилось, выбило почву из-под ног. Что задумал этот обаятельный гад? Заставить себя сосредоточиться на учебе, а потом и работе было трудно. Но необходимо. Правда, на рунах я чуть не заснула, но это из-за особенностей лектора. Зато после этой лекции появились новые адепты, жаждущие досрочно сдать. Отобедав в столовой, по сформировавшейся привычке направилась в читальный зал дописывать незаконченный ночью реферат. Но, видимо, его тема была настолько мне интересна, что я, подперев лоб кулаком, задремала сидя. Проснулась от звонка и тут же поняла, что опоздала на практическое занятие. Впрочем, это не помешало мне уйти из Академии вовремя. С Алтманом встретились у химиков. Они кстати сделали уже несколько шин для самокатов. Пользуясь случаем, предупредила, что скоро, а возможно и сегодня, приеду к ним за покрышками большего диаметра. Дорога до каретника не заняла много времени. Рейнер пригласил нас в кабинет, где долго и пристально изучал резиновые колеса. Провел испытание самоката тут же в кабинете. А после и на улице покатался, пытаясь понять суть проблемы. - Да мне бы простенький амортизатор в виде тугой пружины, - настояла я не своем. - Будет, - пообещал Байо. И повел меня в одну из пристроек, чтобы продемонстрировать прогресс в создании велосипеда. Точную геометрию рамы я не знала, но как мне показалось, подобрана она была идеальна. Захватив уже практически готовые колеса без шин, мы всей компанией направились обратно к химикам. Понимая, что меня может опять затянуть в разработку покрышек, я отдала им зарисовки этих шин с ребристой поверхностью и сбежала к артефакторам. Но и у них надолго не задержалась. Обговорила с Филиппом какие должны быть диски у колес, намекнув, что в ближайшем будущем мне нужны будут эти самые диски в натуральную величину. Размеры взяла стандартные для городских машин. Хотя возможно нужны были большие, как у внедорожников. Ведь мобили будут гонять не только по основным дорогам. Но этот момент можно и позже доработать. Заглянула я и в косметический цех, наказав Карстену организовать процесс поставок материалов, тары и этикеток, так чтобы не было простоев. Стефен, как раз приехал забрать первую партию товара, так что я его познакомила с Джулианой. Заодно и обсудили, как лучше осуществлять отгрузку косметики. К счастью, эту часть купец взял на себя. На салон красоты уже не осталось сил, но я успокоила себя тем, что уже завтра я займусь им вплотную. Да и Ивонну нужно будет разгрузить, у неё свадьба через неделю. А времени на подготовку почти не осталось. И только тут сообразила, что в субботу у меня день рождения, а в воскресенье свадьба у Ивонны. И как всё успеть? Утром успела переговорить с Ивонной до прихода соискательниц. Предложила в следующее воскресенье устроить выходной в салоне, а в субботу сделать сокращенный день. Так как понимала, что на свадьбе Ивонны захотят погулять и сотрудники салона, да и на свой день рождение я думала пригласить всех. Одновременно с Карстеном обсуждали, где лучше устроить праздничный ужин. И была удивлена на том, что он настаивал на гостинице отца. Как оказалось, о необычных и вкусных новинках, которые подают в столовой при гостинице, уже много говорят в столице. И теперь комплексные завтраки и ужины заказывают не только постояльцы. Надо будет с папой это обсудить. Может, и стоит открыть уже полноценный ресторан у нас. Дала Карстену полный карт-бланш, попросив только согласовать со мной список приглашенных. - Все равно тебе предстоит все пригласительные подписать, - отмахнулся он. А после уточнил. – Я здесь ещё нужен? - Нужен, - уверенно заявила я. – Договор найма нужно будет заключить. Из трех предложенных Ивонной кандидатур, выбрала двух. И компаньонка согласилась с этим выбором. Заключив договора найма, я отпустила Карстена заниматься организацией банкета, наказав в первую очередь согласовать с отцом место проведение. И занялась обучением новых сотрудников, к которым присоединилась и Амалия. Теория была записана Ивонной в конспектах. Как оказалось, она каждый вечер записывала всё то, что я рассказывала ей днем о макияже, типах кожи, овалах лица и прочем. Записями она поделилась с девчатами, поэтому сейчас мы перешли к практике. Делая макияж Ивонне, я поясняла, что именно и зачем я делаю. После чего мы с Ивонной поменялись местами. А после и всем трем ученицам сделали макияж и подобрали прически. Так что к приходу клиентки, записанной на шесть вечера, девчата уже не удивлялись терминам. А Амалия даже помогла с прической, накручивая пряди волос плойкой. На следующий день с утра провели опрос и уже новенькие тренировались с макияжем. После обеда я заглянула к Джулиане, чтобы посмотреть, как у них дела. А уже от них поехала домой, чтобы переодеться к ужину у Готье. Ребекка вместе с мужем встретила нас на крыльце коттеджа. И судя по её улыбке, была искренне рада нас увидеть. За ужином Готье расспрашивали меня о моем бизнесе. Когда же мы с сестрой ненадолго уединились, Ребекка завалила меня вопросами о герцоге де Лоране. Оказалось, что, несмотря на все предосторожности, слухи о нашем общении ходят весьма разнообразные. - Герцог помогает мне осуществить одну идею с транспортом, - коротко ответила я на все вопросы. - Он тебе нравится? – совершенно не к месту поинтересовалась Ребекка. Я пожала плечами. – Анни, я просто переживаю за тебя. Ведь разобьет он тебе сердце... - Да с чего ты это взяла? – возмутилась я. Неужели отец меня сдал? - Смотри сама, - произнесла Ребекка тихо.- Но... как говорят, в роду де Лоран в чести договорные браки. То есть герцог вполне возможно уже обручен. Я замерла, как громом пораженная. Не знаю, почему я о таком варианте не подумала. Раньше и в нашем мире были распространенны договорные браки, в котором детей чуть ли не в младенчестве обручали могущественные родители. Сглотнула комок в горле. Берхард же не мог со мной так поступить? Он бы рассказал о том, что помолвлен? Усмехнулась. А зачем ему это делать? Герцог не обязан передо мной отчитываться. И на серьезные отношения даже не намекал. - А как это можно узнать наверняка? – глухо спросила я у сестры. Вариант спросить об этом у Берхарда оставим на крайний случай. Лучше довериться Ребекке. - То есть между вами что-то все-таки есть? – ошарашенно уточнила Бекки. Её круглые глаза оглядывали меня с диким интересом. - Только флирт, - попыталась я её осадить. – И об этом лучше не распространяться. А ещё лучше намекать на общее дело, чтобы интерес к мобилю возник ещё задолго до его появление на улицах столицы. - А что за мобиль? – живо поинтересовалась сестра. – Мне же надо знать подробности, чтобы «правильные» слухи распускать. - Самоходная карета, которая будет очень быстро передвигаться за счет магической энергии. Узнав о моем проекте, герцог организовал мне встречу с лучшими инженерами-артефакторами. И предоставил ссуду на воплощение задумки в жизнь. Глаза у сестры повторно округлились. - И где ты эти идеи берешь?! – задала она риторический вопрос. Я пожала плечами. – А по поводу помолвки Берхарда, попробую разузнать, кому это может быть точно известно. Кстати, не думаю, что невеста бы смолчала в такой ситуации. - Но молчала же она все эти годы, хотя про его похождения вся столица судачит, - возразила я, не желая зря обольщаться. Чужого мужчину мне не надо ни под каким соусом. Поэтому я должна знать точно, помолвлен он или нет. Катю надоумить, чтобы она мужа расспросила насчет этого? - Да уж, - пробормотала Ребекка. – Может, она в какой-нибудь глуши живет? - Или не считает подобное изменой? – предположила я. – Они же ещё не женаты. Да и в браке в высшем свете на подобные похождения смотрят снисходительно. - Откуда такие сведения? – с интересом спросила сестра. Я замялась: исторические любовные романы не относятся к достоверным источникам. - А нас ещё не потеряли? – перевела я разговор на другую тему. Как оказалось, потеряли. Мы же вроде как за нотами ходили. Ребекка забрала из нашего коттеджа пианино и теперь часто радует мужа и его родителей игрой на этом инструменте. Домой мы с отцом приехали уже в десятом часу. И то, потому что я напомнила, что мне надо готовиться к занятиям в Академии. Дописала реферат, повторила древние руны, но из головы все не выходил разговор с Ребеккой. И в какой-то момент я четко поняла, что если Берхард смолчал о своей помолвке, значит, я для него просто очередная игрушка. Не выдержав, написала Кате с просьбой разузнать у Джереона об этом. И легла спать. Утром проверила шкатулку, но ответа ещё не было. Поэтому я запихала артефакт в сумку и поспешила на выход. По заведенной традиции Берхард объявился в карете, едва за мной закрылась дверь. - Доброе утро, - поздоровалась я с улыбкой, не желая вызывать подозрение. - Доброе, - ответил герцог, нахмурив лоб. – Ты же в этот мир попала в конце весны? Я растерянно моргнула, удивленная такой темой разговора. - Да, в конце мая, - подтвердила я. И вопросительно приподняла брови. - Из Сариндии пришли сведения, - начал Берхард задумчиво. – В конце весны одно заведение прославилось необычными танцами. - Ты говоришь о Таисии? – задержав дыхание, уточнила я. - Не уверен, - признался он, доставая из кармана пиджака лист бумаги. – Но танцовщица была одна, яркая темноволосая Таяна, – развернув лист, он протянул мне рисунок. На нем была изображена девушка в наряде для танца живота. Лицо было прорисовано не четко, но в принципе, оно мне ничего бы и не дало. Зато сбоку сцены, была вертикальная труба, смахивающая на пилон. И это уже не могло быть простым совпадением. Заметив мой интерес, Берхард добавил. – Агент в записке пояснил, что эту трубу она тоже использовала для танцев. - Это Тая, - уверенно произнесла я. И, вцепившись в руку герцога, требовательно спросила. – Где эта Сариндия находится? - Постой, - попросил он. – Ты точно уверена, что это Таисия? – я закивала головой, отчего Берхард нахмурился сильнее. – Заведение, в котором она танцевала – это дом утех. Бордель, проще говоря. Я снова растерялась от этой новости. И несколько секунд просто соображала, как такое могло случиться. Это совершенно не то место, в которое Таисия бы решила устроиться на работу. - Она могла очутиться в теле девушке, которая уже там работала, - вслух предположила я. Берхард откинулся на спинку сидения, о чем-то напряженно размышляя. - Если только эта девушка была в самом начале своей карьеры, - с иронией произнес он. - Таяна носила браслет с магическим агатом, демонстрируя всем клиентам свою невинность. - Условие хозяина бордель? – внесла я новое предположение. На самом деле причины меня не интересовали, хотя про этот агат мне надо будет почитать. Что это за детектор такой? Спросила же я о более важном. – Где Тая сейчас? В Сариндии? Берхард покачал головой. - Она исчезла из того заведения в конце июня. Я разочарованно выдохнула, даже не пытаясь скрыть накатившую грусть. - Но теперь мы знаем, откуда начинать поиски, - добавил Берхард. – Более того нам известна её внешность и имя. А если агент разузнает причину и обстоятельства исчезновения, то мы её точно найдем. Это просто вопрос времени. Понимала, что герцог хочет приободрить меня, поэтому выдавила улыбку. Хотя теперь найти Таю, действительно, будет легче. Неожиданно поняла, что все ещё держу мужчину за руку. Погладив его ладонь, произнесла. - Спасибо, Берхард. Главное, что её след обнаружен. И без твоей помощи этого бы никогда не случилось. Карета остановилась возле Академии. Я порывисто поцеловала герцога в щеку, после чего выскочила на улицу, не дожидаясь его реакции.
(обратно)
Глава 15
Как ни странно настроение после новостей о Тае улучшилось. Хотя её судьба вызывала беспокойство: не могла она по собственному желанию устроиться в бордель, пусть и танцовщицей. Не в её это характере, да и не с её опытом в прошлой жизни. Некоторые раны оставляют шрамы в душе навсегда. На перерыве между парами сообразила написать Кате о том, что агенты Берхарда нашли след Таи. После чего получила ответ сразу на оба письма. Катя просила подробностей о Тасе. А насчет помолвки Берхарда Катя обещала разузнать у мужа за ужином. Продолжить беседу сразу не получилось, так как началась пара. Но на большом перерыве мы уже более подробно обсудили ситуацию с Таей. И Катя тоже обеспокоилась, когда узнала про дом утех. В заключении подруга написала, что надо бы как-то герцога отблагодарить. И тут я всерьез озадачилась этим вопросом. Ведь, действительно, Берхард уже многое сделал для нас, точнее для меня. А я всё «спасибками» отделываюсь. Надо что-то более существенное придумать. Но себя я точно дарить не собираюсь. А ничего другого в голову пока не приходит. Я серьезно не знаю, чем можно отблагодарить такого богатого и могущественного человека. Напряженные размышления не прошли даром. Я никак не могла сосредоточиться на зельеварении. Закончив кое-как с очередным эликсиром, я мыслями вернулась в вечер нашего с Берхардом знакомства. Помочь как-то с поиском напавшего мага? Позволить менталисту покопаться в моих воспоминаниях? Ой, черт! Я же так и не рассказала Берхарду о пропавшем кошеле. Надо будет исправить. - Ты где витаешь? – Саша толкнула меня в бок. – Лучше бы руны повторила. Нам сдавать их через десять минут. Декан с утра сообщил, где мы будем сдавать экзамен досрочно, так что после практики по зельеварению я на автомате дошла до аудитории. И сейчас, повинуясь требованию подруги, открыла учебник и заставила себя повторить руны. Одновременно со звонком в кабинет вошли трое преподавателей: магистр де Мюрей, декан и мой лю...тьфу, милый герцог. - Добрый день, адепты, - поздоровался Базен с нами, оглядывая аудитории. – Не ожидал, что так много желающих будет. Да, по итогу больше половины группы решились на этот шаг. Берхард нашел меня взглядом и уточнил у преподавателей. - В каком порядке будем принимать экзамен? - Как обычно, - начал Мюрей, но декан его перебил. - Проще провести диктант, чем устраивать устный опрос каждому. Да вы и билетов столько не прихватили с собой. Ой, с диктантом и правда будет быстрее, но одновременно и сложнее. Так хоть наболтать можно было бы на слабую троечку. - И всё же я настаиваю и на устном вопросе, – возразил преподаватель по рунам. – Короткий диктант и один дополнительный вопрос. – С таким вариантом согласились оба преподавателя. - Тогда достаем чистые листы, адепты, и подписываем свои имена в верхнем правом углу, - распорядился Мюрей. И сокурсники послушно зашуршали листами. Диктант действительно был коротким, но захватил все разделы рунной магии. А после него Мюрей начал вызывать адептов поименно. И после проверки письменного задания, задавал вопрос, как я догадываюсь, по неверно начертанной руне. И как назло, меня он оставил на закуску. И вот когда мы остались вчетвером в аудитории, Мюрей вызвал меня и спросил, не скрывая сарказма. - Это же вы у нас такая нетерпеливая? Ясно, будет валить. - Нет, - возразила я максимально благожелательным тоном. Ай, да к черту излишнюю скромность. – Я просто ценю свое время. В связи с одним грандиозным проектом, который я сейчас возглавляю, мне дорога каждая минута. Магистр де Лоран не даст соврать, он отнимает много времени и сил. - Одним проектом? – уточнил Берхард с улыбкой. - Остальные не столь грандиозны, - со смешком ответила я. - И что за проект? – это декан проявил свое любопытство. Магистр Мюрей отмалчивался, с преувеличенным интересом изучая мой лист с диктантом. - Новый вид транспорта. Тут даже Мюрей не смог удержать маску безразличия на лице. Они с деканом как-то одновременно посмотрели на герцога, и тот внушительно кивнул, подтверждая мои слова. Магистр прокашлялся, прежде чем задать вопрос по рунам. И по тону я поняла, что он передумал вставлять мне палки в колеса. Так что вскоре я получила вожделенную оценку за экзамен и неторопливо направилась сначала на свое место за сумкой, а уже после и на выход. В коридоре наткнулась на ожидающего меня герцога. - Берхард, я хотела с вами поговорить, – я решила сразу проявить инициативу. Кивнула на коридор, предлагая уйти подальше от лишних ушей. - Я всё забывала рассказать про кошель, который вы оставили на стойке в гостинице «Семь ветров». – Берхард поморщился, но я не дала ему и слова вставить, продолжив торопливо. - Дело в том, что он потерялся. Мы расспросили служащих гостиницы, его никто не забирал. И тогда получается, что деньги стащили стражи порядка. - Берхард промолчал. И я протяжно выдохнула, собираясь с духом. – И ещё... скажите вы нашли того, кто напал на вас в тот вечер? - Нет, - ответил Берхард, останавливаясь перед лестницей и поворачиваясь ко мне всем корпусом. - А вам поможет, если я позволю менталисту просмотреть мои воспоминания о том вечере? - А ты готова? Мне показалось, что тебя пугает эта процедура, - синие глаза внимательно изучали меня. - Пугает. Я боюсь, что мозгоправ что-то неосторожно поломает, - подтвердила я. – Но вы говорили, что хороший менталист может вытянуть из памяти больше, чем я осознаю. И если вам надо... - Зачем? - перебил меня Берхард. – Зачем тебе это? - Хочу хоть как-то отплатить вам за помощь... - Я вроде предлагал обмен для таких случаев, - со знакомой усмешкой произнес Берхард и протянул руку к моему лицу. Его взгляд скользнул куда-то мне за спину, и он поспешно опустил ладонь. Мимо прошел невозмутимый декан, демонстративно смотрящий в другую сторону. Как там Саша сказала? Главное, чтобы окружающие могли сделать вид, что ничего не знают? Подавила улыбку и снова посмотрела в синие глаза. – Анют, давай просто поужинаем сегодня? Этого будет достаточно. - Не тайно, - поставила я условие. Берхард поднял брови. - Уверена? Кивнула и пояснила. - Слухи о нас уже ходят по столице. Я попросила сестру просто задать другое направление им. Берхард хмыкнул, но уточнять ничего не стал. - Куда заехать за тобой в семь часов? В салон красоты? - А где мы будем ужинать? - В лучшем ресторане столицы, - ответил Берхард. Чёрт! Мне ж даже надеть нечего по такому поводу! Сглотнула и чуть хрипловато сказала. - Да, в салон красоты. Очень надеюсь, что Паола придумает что-нибудь. Распрощавшись с де Лораном, я поспешила покинуть Академию. Пока шла до проходной, перестроила все планы на вечер. И первым местом назначения стал мой собственный дом. Сгребла несколько шикарных платьев Лореляй, включая темно-зеленое, и шкатулку с драгоценностями. И со всем этим добром поехала в салон красоты. Паола заставила меня перемерить все платья, большинство из которых мне были уже велики. И остановила выбор на изумрудно-зеленном платье. - У меня есть кружева в тон вышивке по вырезу, – заверила она и уточнила деловым тоном. - Когда нужно платье? - Через два часа, - с виноватой улыбкой призналась я. Глаза у Паолы округлились и я поспешно добавила. – Герцог заедет за мной в семь часов и повезет в лучший ресторан столицы. - Амалия, - позвала она помощницу. Причем в её голосе промелькнули панические нотки. И уже через минуту швеи скрылись на кухне. А я посмотрела на Ивонну и спросила. - У нас есть клиенты на шесть часов? – компаньонка покачала головой. - Тогда впиши меня. А я пока к артефакторам заеду. В дверях столкнулась с Карстеном, в руках которого была внушительная коробка. Кивнула ему на карету и уже внутри спросила, что в ней. - Пригласительные, – ответил помощник и, вытащив из сюртука сложенный лист, положил его сверху. - А это список гостей. - Скажи, что ты пошутил, - жалобно попросила я, изучая исписанный с двух сторон лист. Мелким почерком. Карстен не смог загримировать смешок под кашель. Ладно, сама половину вычеркну. Первое же имя ввело меня в ступор. – Герцог Берхард де Лоран? – с недоумением уточнила я. Карстен кивнул, но я с сомнением продолжила. – Ты уверен, что он согласится. Это ведь мероприятие совсем не его уровня. Н поставлю ли я его в неловкое положение? - Пригласить ты его должна. А уж согласится ли он или откажет... – Карстен усмехнулся. – Но мне кажется, он обязательно прибудет, даже если во дворце его будут ждать на бал. Я отложила список и посмотрела в голубые глаза помощника, в нерешительности прикусив губу. - Карстен, я хочу задать тебе один вопрос, но ты должен пообещать, что не скажешь о нем герцогу. – Карстен с готовностью дал обещание. – У Берхарда де Лорана есть невеста? Он помолвлен? Карстен изумленно вытаращился на меня. - Я не знаю, - после продолжительного молчания ответил он. Я кивнула, не удивленная этим ответом. - А можешь узнать? – негромко попросила я. – Мне очень надо. Карстен кивнул, с непонятным выражением глядя на меня. - Вы позволите дать вам совет? - Мы же на «ты» общались, - напомнила я, уже предполагая, что хочет посоветовать помощник. И он не разочаровал. - Проще спросить об этом напрямую у герцога, - я покачала головой. Карстен протяжно выдохнул, собираясь с мыслями. – Аннет, вы очень красивая и интересная девушка. Серьезно. Я прекрасно понимаю, почему герцог вами увлекся, но... Не стоит рассчитывать на большее... - Чем банальная интрижка? – закончила я за него, а то он замялся, не в силах подобрать подходящие слова. - Слишком велика социальная пропасть между вами, - закончил Карстен свою мысль. - Я знаю, - мрачно произнесла я. И поспешила сменить тему разговора. – На какой стадии велосипед? И что у нас с самокатами? - Подобрали амортизатор для самоката, сейчас у Алтмана два вида есть. Один самокат, из заказанных тобой, готов отдать прямо сейчас. - Хорошо, найдешь мальчугана Анкеля, он подрабатывает курьером. И пришлешь его ко мне в салон. До семи часов. Как дела у Рейнера? - Пробует тормозную систему велосипеда, подбирает амортизаторы. Велорикшей ещё не занимался толком. Но колеса к ней готовы, раму же изготавливают. - Завтра вечером заеду к нему в цех. Что у нас с косметикой? – с ней все было замечательно по словам помощника. Пока мы доехали до коттеджа, я разузнала и о химиках. Алард пока обдумывает, как поставить производство шин на велосипед и самокат на поток. – Предупреди, что завтра я загляну и к ним в лабораторию. А пока можешь воспользоваться каретой, нужно будет привести самокат в салон и найти Анкеля. И, Карстен, если будет время, найди удобный рюкзак на подростка. Карета мне нужна здесь к шести часам. Подхватив коробку с пригласительными, я направилась в коттедж. Оставила её в кабинете, а сама направилась в столовую, из которой доносились возбужденные голоса артефакторов. Поздоровалась со всеми, приближаясь к столу. Так, похоже, с двигателем они закончили и сейчас рассуждали, что делать следующим. Осознав, в чем спор, предложила разделиться на две команды, так сказать по интересам. Мужчины переглянулись несколько растеряно и промолчали. Впрочем, Еремиас спас ситуацию, решив продемонстрировать работу двигателя. Пока было всего три режима у «коробки передач» было: вперед, назад и парковка. Скорость контролировала отдельная кнопка, которую должны будут преобразовать в педаль «газа». Задерживаться долго с инженерами не стала. Переговорила с Филиппом насчет дисков, и он продемонстрировал готовую модель. Размер был подходящий, поэтому я не стала пока заморачиваться с тем, как они будут крепиться (не мне же собирать конструктор под названием мобиль). После чего закрылась в кабинете, чтобы заняться приглашениями. В коробке были и чистые конверты и подписанные с адресами. Все ещё сомневаясь, вписала в первый пригласительный билет имя Берхарда. Подписанного конверта для него не было, наверное, Карстен подумал, что я вручу приглашение сама. Поэтому я вложила билет в чистый конверт и сразу положила в ридикюль. Не оказалось подписанных конвертов и для артефакторов. Приглашения для них я оставила на столе. И продолжила издеваться над собой: пусть самопишущее перо облегчало письмо, но все равно было непривычно, поэтому лекции я чаще писала грифелем. Здесь такой фокус не пройдет. И почему я ещё шариковую ручку не изобрела? И тут же фыркнула: времени на это нет совершенно. К шести часам, я почти справилась с ними. Заскочила снова к инженерам и вручила каждому приглашение на две персоны, заверив, что буду ждать их на своем празднике. Мужчины немного смутились, но никто не стал отказываться. Вернувшись в кабинет, я захватила коробку и направилась на выход. В салоне меня уже ждали девчата. И я отдалась в их власть. О важности мероприятия они знали, поэтому я почти не опасалась. Карстен с Анкелем явились в половину седьмого. Я к тому моменту уже переоделась в платье. Поэтому показать, как пользоваться самокатом не могла. Это сделал помощник, после того, как я обозначила Анкелю задачу. - За каждое врученное приглашение я заплачу десять медяшек, - пообещала я. Обычная цена за эту услугу пять-шесть монет. Ты их можешь сложить в рюкзак, чтобы было удобнее. Но я думаю, сначала нужно рассортировать их по адресам. Анкель в это время с восторгом осматривал самокат. - Можно? – спросил он, когда Карстен вручил его мальчику. - Да, конечно, можешь брать его каждое утро напрокат, - заверила я. – Но каждый вечер будешь возвращать самокат сюда к закрытию салона. Если тебе все понравится, мы обговорим завтра вечером стоимость аренды. Для меня это будут копейки, но мальчик должен учиться ответственности и коммерческому мышлению. - А сколько он стоит? – спросил мальчуган, наворачивая круги по помещению. Ему достался самокат с амортизатором, что автоматически повышает стоимость почти на пятнадцать серебряников. - Пятьдесят семь серебряников, но есть и более дешевый вариант, - я назвала ему себестоимость. И он сразу приуныл. Чтобы подбодрить, протянула ему приглашение на три персоны. Его имени не было в списках, но Карстен заказал открытки с запасом. – Приходи с мамой и папой ко мне на день рождения в эту субботу. И запомни на будущее, прежде чем расстраиваться, надо выслушать предложение до конца. На испытание этого самоката у тебя этот вечер и завтрашний день. Так что вперед, навстречу ветру и приключениям. Анкель хмыкнул и пошел испытывать самокат на улице. Вскоре вернулся и принялся тщательно сортировать приглашения по адресам. А девчата тем временем смогли, наконец, закончить накручивать мои волосы на плойку. Уже когда мальчишка убежал, Карстен сказал вслух. - Если что, я узнал, где он живет. - Доверчивее надо быть к людям, - с легкой укоризной заметила я. Чуть поправила макияж, избавляясь от излишков пудры широкой кисточкой. И сама уложила закрученные волнистыми локонами волосы. А после надела комплект из изумрудов и критично оглядела себя в зеркало. Красотка! Ровно в семь подъехал экипаж, и, накинув плащ, я поспешила на выход. Карстен помог мне забраться в карету. И едва дверь за мной закрылась, как Берхард снял с себя невидимость. - Ты очаровательно выглядишь, - заметил он, протягивая мне шикарный букет роз. И это он меня ещё не видел во всей красе. - Спасибо, - я улыбнулась, лукаво глядя на него из-под ресниц. - Нам надо что-то решить с поездками в карете, - произнес Берхард с досадой. Приподняла брови и он пояснил. – Хоть дуэнью тебе нанимай. - А может, мне купить браслет с магическим ониксом? - сделала я предложение. Днем в библиотеке я нашла информации об этом камне, как и Сариндию на карте мира. Что сказать? Это государство соседствовала с Лафарией и находилось на противоположном берегу Срединного моря, разделяющего два континента, как наше Средиземное разделяло Европу и Африку. Броссара находилась на северном побережье, ближайшим нашим соседом с запада был Деламар, с востока Версения. Прямой путь по морю до Сариндии займет дней десять, плюс минус два дня в зависимости от города. Берхард задумался, всерьез просчитывая варианты. Да, это заткнет злые языки надолго, но был существенный минус такого варианта. Все точно обратят внимание, если я перестану надевать браслет. И видимо, герцог и сам додумался до этого. Бросил на меня нечитаемый взгляд и произнес. - С дуэньей проще, - решил и постановил он. Не стала спорить, ведь я всегда могла поступить по-своему. Берхард тутже сменил тему:- И как продвигаются твои грандиозные проекты? - Главное, что продвигаются, - насмешливо ответила я. Герцог приподнял брови, и я не выдержала. – Да бросьте. Не поверю, что Карстен вам не докладывает об этом. - Зря ты так думаешь. Карстен всерьез воспринял твое предупреждение. Он работает на тебя и только на тебя. Тогда есть надежда, что моя просьба останется ему неизвестной. - Это радует, - негромко заметила я и втянула запах роз. Все же странно, как этот мир похож на наш. - К выступлению в четверг готова? - Главное, чтобы велосипед был готов, - с иронией возразила я и попыталась перевести тему на его Светлость. Мужчины же любят о себе говорить. – А как ваша Служба? - Конкретно сегодня подчиненные получили новое задание: проверить стражей порядка, которые были в тот вечер в вашей гостинице, – вроде бы небрежным тоном сказал Берхард, но взгляд остался серьезным. – А ты позволишь опросить сотрудников гостиницы, если это все же не стражи? - Да конечно, - я пожала плечами. Экипаж остановился, и Берхард исчез. - Не торопись выходить, - попросил он. Лакей открыл дверь и, как я догадываюсь, герцог вышел из кареты. Я осторожно выглянула в приоткрытую дверь, пытаясь понять, чего мне ждать. Хлопнула дверь неподалеку и через пару секунд у кареты появился Берхард. Подошел к ступенькам и протянул мне руку, предлагая помощь. Так что в ресторан я вошла под ручку с герцогом, чем сразу привлекла к себе внимание. Берхард забрал у меня плащ и оглядел меня, не скрывая интереса. - Я поражен в самое сердце, - со знакомой усмешкой заядлого бабника произнес он и поцеловал мне руку. - Надеюсь, обвинения в покушении на жизнь главного дознавателя не последует, - с иронией парировала я. - Не могу ничего обещать. В наш обмен любезностями вмешался администратор (или как эта должность здесь называется). Он предложил проводить нас к столику. Нам выделили уютное место возле окна в окружении зелени, то есть домашних растений. Впрочем, это не спасло от назойливого любопытства окружающих. Определившись с заказом, мы отпустили официанта. И вспомнив о приглашении, я решила не откладывать это дело. - У меня в эту субботу день рождения. Хотела вас пригласить на праздник, - я протянула ему пригласительную открытку. - Благодарю, - поймав мой взгляд, Берхард тепло улыбнулся мне и добавил, пряча приглашение во внутренний карман пиджака. – Обязательно буду. Я даже смутилась, услышав это обещание. Прикусила губу в нерешительности, не зная, стоит ли говорить, что это будет не великосветская вечеринка или он сам это понимает. - Есть пожелание по подарку? – спросил мужчина, все ещё не отпуская мой взгляд. - Найдите Таю, - произнесла я первое, что пришло мне в голову. - Это не подлежит сомнению, - Берхард усмехнулся. – Но боюсь, к твоему дню рождению я не успею. - Тогда на ваше усмотрение. Подошедший официант открыл бутылку и разлил вино по фужерам. - Новинка из Версении – игристое вино, - прорекламировал официант напиток. Я не сдержала усмешку, что не ускользнуло от внимания Берхарда. - Что такое? - У нас это далеко не новинка, - приподняв бокал, призналась я. Так в атмосфере легкого флирта ужин и продолжался. У меня получилось абстрагироваться от колющих взглядов окружающих, благодаря чему от вечера я получала истинное удовольствие. Берхард мог быть обворожительным, и я позволила себе поддаться его обаянию. А после ужина герцог, отправив иллюзорного фантома в другую карету, проник под невидимостью в мой экипаж. Услышав мой смешок, Берхард укоризненно на меня посмотрел. - Я так никогда ещё не выкручивался, – заявил он, усаживаясь рядом со мной, а не напротив. - И это только для того, чтобы побыть с тобой наедине пару минут. - Мне вам посочувствовать? – с иронией спросила я, состроив при этом невинные глазки. Герцог сделал вид, что задумался. - Достаточно будет просто сейчас не визжать, - заявил он, а в следующее усадил меня к себе на колени. Я, конечно, не закричала, но под дых ему зарядила локтем чувствительно. Берхард только выдохнул, а после спеленал каким-то заклинанием по рукам и ногам. – Тсс, Анют, – прошептал он на ухо, дыханием лаская чувствительную кожу. Я дернулась, стараясь игнорировать марш мурашек вниз по шее. Сидела я сейчас на его коленях боком, и даже по носу ему не могла съездить затылком. Берхард же поправил прядку моих волос и проникновенно произнес. – Я не обижу, хорошая моя. - Пусти, - прошипела я, стремительно протрезвев. - Вот мы и перешли, наконец, на «ты», - усмехнувшись, заметил Берхард. Дотронулся до моего подбородка, заставляя посмотреть на него, и требовательно спросил. – Чего ты так испугалась? - А при чем здесь испуг? – удивилась я, в то время как его пальцы заскользили по моей шее, повторяя путь мурашек. – Мне просто неприятно, - бессовестно лгала, и Берхард это знал. В его глазах снова промелькнуло непонятное выражение, а в следующую секунду он меня поцеловал. Страстно, жадно, за гранью. Его ладонь зарылась в волосы на затылке, не давая мне отклониться. И самое противное, что желание это сделать у меня не было. Я даже не поняла, когда он развеял заклинания, просто в какой-то момент осознала что цепляюсь за воротник его рубашки, пытаясь прижаться к нему ещё сильнее. Не знаю, сколько продлилось это сумасшествие, но Берхард отстранился первым. Замер, словно к чему-то прислушиваясь. Действительно, секунды назад раздался какой-то грохот, похожий на далекий гром. - Мне надо идти, - с сожалением произнес мужчина, ссаживая меня обратно на сидение. Забывшись, он выглянул в окно, но тут же спрятался обратно. Выдохнув, я стремительно поднялась. - Тогда до встречи, - попрощалась слабой улыбкой и вышла из кареты. Посмотрела на ясное звездное небо и пожала плечами в легком недоумении.
(обратно)
Глава 16
Сны после такого свидания были провокационными. Так что проснулась я несколько дезориентированная. Скажем так, меня одолели желания из категории: и хочется и колется и мама не велит. Но я не собиралась им поддаваться. И усиленно убеждала себя в этом, пока завтракала и собиралась в Академии. В карету забиралась с определенными ожиданиями. Но дверца хлопнула, а Берхард не появился. Выдохнула с легким разочарованием, собираясь сесть. И в этот момент меня кто-то потянул за руку, чуть корректируя приземление на сидение. А нет, не на сидение. С возмущением взглянула в наглые синие глаза, но сказать мне ничего не дали. Берхард пленил мои губы весьма откровенным и чувственным поцелуем. Не смогла долго противиться и сама прильнула к нему. Вот только... если вчера мужчина все-таки был осмотрителен, то сейчас даже не пытался скрыть собственное желание. И как ни странно, это меня смутило. Уперлась руками ему в грудь, разрывая поцелуй. И уткнулась лицом в его пиджак, чтобы выиграть пару секунд. - Доброе утро, - хрипло прошептал Берхард, зарываясь рукой в мои волосы. Усмехнулась и подняла взгляд. - Доброе, - автоматически произнесла я, вглядываясь в его усталые глаза. – Что-то случилось? Берхард криво усмехнулся. - Случилось, - подтвердил он.- Карету, в которой вчера вечером уехал мой фантом, взорвали. - Что? – шепотом переспросила я. - Серьезно пострадали кучер и лакей. Саму карету разнесло в щепки, - продолжил герцог рассказ. – Произошло это уже практически у ворот моего особняка. И боюсь, о том, что меня в ней не было, известно уже не только преступникам, которые, к слову сказать, успешно скрылись с места происшествия. Но и... скоро об этом будет знать вся столица. Прикусив губу, я отвела взгляд. Догадаться с кем именно он был, несложно. Как и о том, что сподвигло его на такую таинственность. И даже если бы это было неправда, слухи все равно бы пошли. - Поэтому...- продолжил герцог, пленяя мою левую руку. – Тебе надо будет носить этот браслет, - он ловко застегнул браслет из белых камней, один из которых был магическим агатом. – По крайней мере, пока шумиха не утихнет. - А ты можешь сделать вид, что подозревал покушение, поэтому устроил преступникам ловушку? – спросила я, даже не думая противиться подарку. Берхард невесело рассмеялся. - И при этом их не поймал? – уточнил он с иронией. Я поморщилась, признавая его правоту. – И второй момент, Анют, твое предложение насчет менталиста ещё в силе? – я не смогла скрыть реакцию, и Берхард поспешил добавить. – После того покушения в гостинице, все затихло. И я подумал, что недоброжелатели отступили. Но подрыв кареты показал, что они упрямы. - А если это другие люди организовали? – предположила я. - Даже если так, то плодить врагов я не намерен, - заявил Берхард и выжидающе посмотрел на меня. - Предложение в силе, но ты должен пообещать, что менталист будет смотреть воспоминания только о том вечере, - поставила я условие. Мужчина кивнула, и я добавила требование. – И что он больше ничего с моими мозгами делать не будет. - Обещаю, - тут же откликнулся Берхард. - Тогда я готова. Куда нужно подъехать? – быстро сказала я, чтобы не передумать. Берхард серьезно посмотрел в мои глаза. - Не надо никуда ехать. Просто сними кольцо с ментальным щитом. Я приоткрыла рот, как рыба, вытащенная из воды. Закрыла, собираясь с мыслями. И снова зарядила локтем в солнечное сплетение герцога. - Я так и знала, что дело нечисто! – выпалила я, порываясь слезть с его колен. Берхард удержал меня, и это ещё сильнее разозлило меня. Получается и на свадьбе и днем позже в салоне он пытался внушить мне определенные мысли. И даже будучи пойманным на этом, не признался. – А разве менталистам разрешено заниматься внушением по собственной прихоти? - Перестань, Анют, - попросил мужчина, продолжая аккуратно удерживать меня. – Я ничего плохого даже не пытался тебе сделать. - И почему я вам не верю? – с иронией спросила я. – Наверное, потому что вы заставляли меня простить вас, хотя я этого не хотела? - Ты просто хотела оттолкнуть меня, воздвигнуть стену между нами... - Чтобы не поддаться вашей харизме, - призналась я. – И сейчас у меня возникло подозрение, что и влечение вы могли мне внушить. - Не мой профиль, - возразил Берхард с прохладцей. – Это сфера чувств и эмоций, на них могут воздействовать только сильные эмпаты, а таких в нашем королевстве нет. Спокойный ответ герцога успокоил мою паранойю. И я прикрыла на несколько секунд глаза, чтобы справиться с эмоциями. Напомнила себе, что я хотела отблагодарить герцога за помощь и сейчас у меня появилась прекрасная возможность это сделать. - Никаких внушений. Вы обещали, - напомнила я, взглянув в синие глаза, и сняла, наконец, кольцо. – И только тот вечер в гостинице. - Вспомни мгновения нашего знакомства, - попросил Берхард, вглядываясь в мои глаза. - Познакомились мы в другой день, - из вредности заметила я. Герцог усмехнулся и покачал головой с легкой укоризной. - Ты ведь прекрасно поняла мою просьбу. Я кивнула и погрузилась в воспоминания. Его приветствие, которое выбило меня из колеи. Наше короткое общение с посещением вип-номера. И последующий ужин в столовой, приправленный легким флиртом. Но особо тщательно вспоминала те мгновения, когда я обнаружила постороннего в фойе гостиницы. Картина последующего нападения промелькнула перед глазами как в замедленной съемке. Повторилась несколько раз. И в последней прокрутке мне показалось, что я даже разглядела нападающего: маг был среднего роста, крепкого телосложения и темноволос. - Спасибо, - прошептал Берхард. И я словно очнулась от гипноза. Хотела уточнить, узнал ли он мага, но последующие действия мужчины совершенно меня дезориентировали. Он поцеловал мой висок, прижав меня к себе очень сильно, и сам надел мне кольцо. – Боюсь поддаться искушению и посмотреть больше, чем ты разрешила, - пояснил он хрипло, почувствовав мое недоумение. Хмыкнула и посмотрела в синие глаза вопросительно. - А вы видели только происходящее? Или мои мысленные реплики тоже услышали? - Услышал, - подтвердил он с теплой и нежной улыбкой. – И да, я понял, что намек в реплике про укусы, мне тогда не почудился. Я опустила взгляд, сделав вид, что смутилась. И герцог мягко рассмеялся, снова целуя мой висок и спускаясь губами по щеке вниз. Не поняла, что он задумал, пока он не прикусил мне мочку уха. - Ты об этом мечтала? – шепотом спросил он, дыханием лаская чувствительную шею. И у меня аж волосы встали дыбом от этой ласки. - Перестаньте, - попросила я, снова пытаясь сбежать из столь нецеломудренных объятий герцога. - Только если назовешь меня по имени и на «ты», - поставил он условие. Вот демон, как он понял, что это мой последний рубеж обороны?! Я все ещё пыталась увеличить дистанцию между нами, обращаясь к нему на «вы». - Берхард, - обратилась я к нему самым серьезным тоном. – Зачем ты это делаешь? - Что именно, Анют? – уточнил он. - Зачем ты влюбляешь меня?.. - Не хочу страдать от этого чувства в одиночестве, - с легкой улыбкой произнес Берхард, но посмотрел на меня при этом весьма серьезно. Сглотнула. Он же не признался мне сейчас в любви? Мне это показалось, потому что очень хотела услышать? Отвела взгляд и только в этот момент поняла, что мы уже давно стоим возле ворот Академии. И проходящие мимо адепты с любопытством поглядывают на экипаж. - Ой! Я же опоздаю на пары, - выпалила я, подрываясь с места. Берхард снова удержал меня и, поймав мой взгляд, медленно начал исчезать в невидимости. Повинуясь импульсу, подалась вперед, чтобы поцеловать его в щеку, но он оказался хитрее и подставил губы. И в этот раз Берхард действовал куда нежнее и осторожнее и спустя минуту сам разорвал поцелуй. - Беги, - хрипло приказал он, размыкая невидимые объятия. – Беги, пока я могу тебя отпустить. Угроза подействовала: я мгновенно вылетела из кареты, не дожидаясь пока откроют дверь и подадут руку. До главного корпуса бежала во весь опор, надеясь, что холодный воздух охладить пылающие щеки и губы. И только приземлившись на стул рядом с Сашей, поняла, что так и не уточнила у Берхарда, помогло ему ментальное сканирование моей памяти или нет. Возможно, он даже узнал мага, это я ещё мало кого знаю в магической среде, а герцог там давно вращается. - Привет, - поздоровалась Саша, вырывая меня из суматошных мыслей. – Ты чего такая запыхавшаяся? - Чуть не опоздала, - выпалила я, и в тот же момент раздался сигнал, означающий начало пары. Подруга приподняла брови с весьма заинтересованным выражением лица, но спросить ничего не успела – появился преподаватель. Вот черт! Она уже прекрасно знает, что добираюсь я последнее время на карете де Лорана. Ай, да скажу, что проспала. Но к перерыву Саша углядела и мое новое украшение. Подумав, стребовала с неё обещание молчать и коротко рассказала о моих приключениях за последние сутки, исключая особо волнительные моменты. Впрочем, думаю, что она о многом догадалась, но тактично не стала расспрашивать. Вместо этого в подробностях разузнала о вечере нашего с герцогом знакомства. - Хмм, - протянула она задумчиво. – Значит, это не первое покушение на герцога де Лорана. И уже второй раз, можно сказать, ты его спасла. Я отмахнулась от такой формулировки. И новый звонок прервал наш тихий разговор, который мы продолжили на следующем перерыве. - А можно где-то увидеть портреты всех ныне живущих магов? – спросила я Сашу уже на большом перерыве. - Не всех поголовно, - после минутных размышлений отозвалась подруга. – Но в библиотеке должен быть магический фолиант обо всех выдающихся выпускниках нашей академии с перечислением их заслуг. Кстати, ты не представляешь столько всяких слухов об этом артефакте ходят. Ведь сама магия решает, кого включить в него, а кого не стоит. - А доступ к нему свободный? Или он в закрытой части библиотеки хранится? – уже с реальным любопытством спросила я. Интересно, а Берхард в нем есть? - Да вроде свободный, - Саша пожала плечами. И я тут же ускорила скорость поглощения пищи. А отобедав, помчалась в библиотеку. Фолиант, действительно, был в свободном доступе. Он не выглядел древним, ведь и самой академии всего около восьмидесяти лет. Но размер внушал уважение. И определенные опасения. Когда же я увидела, что никакого оглавления нет, энтузиазм у меня совсем потух. Первые страницы были посвящены истории академии, начиная с момента основания. Потом была страница, посвященная первому ректору, следом деканы факультетов. Заглянула в конец и увидела пустые листы. Тогда открыла на середине, имя мага мне ничего не дало, а вот год рождение намекал, что он мне в отцы годиться. Начала листать с этого момента, хотя уже поняла, что эта затея оказалась гиблой. Портреты были черно-белые и весьма схематичные. И опознать по нему напавшего мага нереально. Из упрямства ещё минут десять листала фолиант, но Берхарда не нашла. Хотя фамилия де Лорана мелькнула один раз. Отец? Или дядя? Посещение библиотеки ничего толком мне не дало. Но я решила, что в будущем изучу эту книгу получше. На практику пришла в боевом настроении. И к окончанию занятий его не растеряла. Заехала в первую очередь в салон. И пока переодевалась в широкие брюки, похожие на юбку, уточнила, как у Ивонны, как продвигается обучение стилистов-визажистов. Компаньонка заверила, что все идет хорошо. И тогда я отпросилась съездить по делам. - Вечером я тебе волосы покрашу, а то корни уже отрасли, - пообещала я. – Заодно попробую реализовать одну идею, чтобы повысить стойкость краски. Ивонна округлила глаза в притворном испуге. - Снова буду подопытным кроликом? - Участь у тебя такая, - я пожала плечами. На самом деле, тушь и блески я и на себе проверяла, чтобы понимать насколько они устойчивыми становятся благодаря руне. И нет, они не становятся вечными, так как покидая тару, жидкости постепенно теряют стойкость. И как я поняла, она зависит от того, сколько они в этой упаковку пробыли времени. Улыбнувшись, я поправила блузку и пиджак. Корсет решила сейчас не надевать, чтобы быть более свободной в движениях. И накинув плащ, двинулась на выход. Карстен поймал меня, когда я уже в карету забиралась. - Садись, - распорядилась я. И назвала кучеру адрес каретной мастерской. Пока добирались до места, успела узнать, как у нас продвигаются дела с мобилем. И что у нас с объемами производства косметики. Рост пока не особо большой, но с купцом нужно будет уточнить вопрос по увеличению наших поставок. Выбравшись из кареты, думала отправить помощника к Филлипу за дисками для мобиля. Но поразмыслив, позвала Карстена с собой. Пусть тоже испытывает велосипед. Надо же понять, как быстро местные жители осваивать будут этот транспорт. После приветствий Рейнер с гордостью мне предъявил немного громоздкий агрегат. Присмотревшись, поняла, что он не стал заморачиваться с тормозами, то есть тормозить буду прокруткой педалей назад. - А другие виды тормоза? - Пока обкатываем технологию, - ответил Рейнер. Дала пару советов, как облегчить раму велосипеда. И решила испытать сие транспортное средство, отчего у всех мастеров, что были в цехе, буквально отпала челюсть. - Он тяжелый, - сказал Байо, не выпуская руль из своих рук. Я кивнула, нетерпеливо потянув велосипед к себе. – И юбка... если она попадет в цепь... Я выдохнула и, перекинув ногу через раму, поставила её на педаль. - Я справлюсь, господин Байо, - с нажимом произнесла, так как даже демонстрация брюк не помогла убедить каретника. И Рейнер, наконец, отпустил руль. Внутренний двор не сказать, что был большой, но для пробы достаточно. Двери в цеху стояли открытыми, да и порога не было, поэтому развернувшись к выходу, я выехала на улицу. Велосипед, действительно, оказался тяжелым, и седло было не особо удобным. Так что езда оказалась медленной не особо грациозной. Один раз, не заметив ямку, чуть не улетела с велосипеда, но все же смогла выровнять руль. Однако когда я остановилась возле цеха, меня встретил шквал аплодисментов. Оглянувшись, поняла, что за мной наблюдали все работники каретного двора. - Этот агрегат испытывал каждый мастер и подмастерье моего предприятия. И все умудрились хотя бы по разу упасть. - Карстен, а ты не хочешь попробовать прокатиться, - с улыбкой предложила я помощнику. И с улыбкой наблюдала за сменой эмоций на обычно бесстрастном лице. Собрав мужество в кулак, Карстен кивнул и снял сюртук, прежде чем забраться на велосипед. И пока он тренировался, я обсудила с Рейнером усовершенствование велосипеда, в том числе и возможность регулировать высоту сидения и руля. Осмотрела и полусобранную велорикшу, напомнив, что конструкция должна быть максимально легкой. Надо заметить, что помощник так и не упал. Теряя равновесие, он подставлял ногу, благо рост позволял. Так что и ему достались жидкие аплодисменты. После каретного двора мы заехали к артефакторам и с дисками направились к химикам. Откуда выбрались уже в начале восьмого часа. Так что в салон я вернулась уже вымотанная, но довольная. Пока серьезных накладок нигде не наблюдалось. Выпив бодрящего чаю, я занялась преображением компаньонки. На дно миски нанесла руну стойкости и начала смешивать краску. Параллельно пожурила Ивонну за то, что она перестала делать маски на лицо и волосы. Та легко парировала, уточнив, когда я занималась подобным. В итоге вечер мы обе посвятили собственной красоте, заодно и девчат к этому приобщили. Так что домой я заявилась практически в десять часов вечера. Хмурый отец ждал меня в гостиной. Но заметив мой браслет, чуть расслабился и только мягко пожурил за то, что не предупредила о задержке. По этой метаморфозе я поняла, что слухи о покушении на Берхарда дошли и до Эгмонта. Но отец тактично удерживается от расспросов, давая мне определенную свободу. Предложила отцу почаевничать. И рассказала вкратце о случившемся за чашечкой чая. После чего разговор плавно перешел на мои дела. Поинтересовалась и делами гостиницы, предложив отцу организовать в столовой ресторан. - Да это подождет, - отмахнулся Эгмонт. Я чувствовала, что отцу не хватает общения, но он старается этого не показывать. – Ты и без того занята целыми днями. А вот как закончишь с самоходой каретой, так и поговорим. На этой позитивной ноте мы и расстались. По дороге в спальню поймала Рыжика на лестнице. С горем пополам повторила лекции на завтра и завалилась спать. Среда прошла не менее напряженно. Снова встретилась с Берхардом в карете, но расспросить ни о чем не успела: мы всю дорогу до Академии целовались. Я решила довериться герцогу и позволить себе быть счастливой и влюбленной. В четверг думала, что в зал Совета поеду в одиночестве, но отец решил составить мне компанию. Видимо заметил мою нервозность. Да и Карстен против обыкновения заявился к нам с самого утра. Рейнер Байо должен был привести велосипед и велорикшу к зданию Совета. И если велосипед я планировала показать на заседании, то велорикшу смогу продемонстрировать только на рисунке. Хотя можно предложить взглянуть на этот транспорт, выглянув в окно. Но и тут был один момент: окна могут выходить и на другую сторону. Но в этом вопросе мне повезло. Да и в принципе мое выступление прошло спокойно. В конце рассказа о велосипедах один из лордов с сарказмом уточнил, кто же будет пользоваться таким средством передвижения. - Да все могут им воспользоваться: и дети, и подростки, и взрослые, - ответила я. – Было бы желание. Кстати, я придумала модификацию этого транспорта, которая может в теплые месяцы заменить ландо. И собственно начала рассказывать про велорикши. Но тот лорд не успокоился и попросил показать, как с управлением может справиться хрупкая девушка. Размеры зала не позволяли разогнаться, но короткой демонстрации ему хватило. Так что патент мне одобрили. Рейнер предложил это дело отпраздновать. Я же выдвинула встречное предложение: поднять тост за наше предприятие на моем дне рождении. Обняв отца, я поспешила в Академию: отпросилась с занятий только на первую пару. И снова хлопоты до позднего вечера. Но в этот день я на салон красоты выделила больше времени: ожидался важный клиент. Нечасто в наш салон заглядывает аристократия. А в пятницу я, наконец, заехала к Джулиане и девочкам. Узнала, как они справляются. Джулиана уже вполне освоилась на должности руководителя цеха, так что мне оставалось только радоваться удачному выбору. Обсудили и с ней и с купцом увеличение поставок. Уточнила у Стефена о выходе на международный уровень. Он обещал поговорить со старыми приятелями из Версении и Сариндии. Новой информации о Таи не было и это напрягало. Заехав ненадолго к артефакторам, я направилась в салон красоты. Паола должна была закончить модернизацию сиреневого платья, так что сегодня мне предстояла крайняя примерка. Платье село идеально. Даже Карстен его оценил по достоинству минутой ошарашенного молчания, чем я решила воспользоваться. Утащила его на кухню, чтобы поговорить без лишних ушей. - Ты узнал о герцоге де Лоране то, что я просила? – спросила я, усаживая его за стол и включая чайник. У меня осталась надежда только на помощника. Джереон не знает, помолвлен Берхард или нет. У них ни разу не всплывала эта тема в разговоре. И спросить невзначай об этом в переписке у него вряд ли получится. По крайней мере, мы пришли с Катей к такому выводу. При встрече за рюмкой коньяка ещё возможно. Карстен развел руками с самым честным выражением лица. - Пока ищу пути, как это можно разведать так, чтобы его Светлость не узнал. Пробные посиделки с бывшими сослуживцами ничего не дали. И я от досады протяжно выдохнула. Да, я решила позволить себе быть влюбленной, но расслабиться полностью никак не получалось. А спросить напрямую у Берхарда было боязно.
(обратно)
Глава 17
В субботу на наведение марафета потратила несколько часов. Хотела выглядеть сногсшибательно и у меня это получилось. По крайней мере, Берхард был впечатлен, судя по восхищению во взгляде. Мы с отцом встречали гостей в холе гостиницы, а он пришел одним из первых с букетом из сиреневых и кремовых роз. Надо заметить, что и зал столовой был украшен в этих тонах. Карстен постарался, разузнав у Паолы цвет моего платья. И вот теперь у меня возникли подозрения, что он все же сливает герцогу информацию. - Ты восхитительна, - произнес Берхард после приветствия. Сделала книксен, «скромно» потупив взгляд. - Спасибо, - с улыбкой сказала я, принимая цветы. Но на этом он с дарами не остановился – протянул мне бархатную коробочку, узкую и длинную. - А это подарок ко дню рождения, - сказал он, буквально вкладывая её в мои руки. Открыв её, я увидела изящное колье с бриллиантами и аметистами. Дорого, но банально. - Это слишком дорогой подарок, Ваша Светлость, - пробормотала я, чувствуя, как напрягся отец. Не помню, что предписывает делать этикет в таких случаях, но что-то подсказывает, что такие подарки мне не положены. – Боюсь, что не могу... - Перестань, Аннет, - шепотом попросил Берхард. – Я же от чистого сердца дарю. Невольно покосилась на Эгмонта, который сердито поглядывал на герцога, но в разговор не вмешивался. Почувствовав мой взгляд, отец чуть пожал плечами. - Подарки на особо торжественные случаи никак не регламентированы, - пояснил он мне едва слышно. – И зависят от щедрости и благосостояния дарителя. - Спасибо, - сказала я одновременно и отцу и Берхарду. И убрала коробочку на небольшой стеллаж, который мы использовали под подарки и на свадьбе Ребекки. – Прошу, проходите, – я жестом указала на вход в будущий ресторан. И только когда Берхард проследовал внутрь, уточнила у отца. – А почему ты рассердился на герцога? - Ювелирные украшения с бриллиантами девушкам дарят только особо близкие люди, - признался отец. Я приподняла брови, не понимая, на что намекает отец. Он же добавил мрачно. – Родичи... или жених. Но это не про ваши отношения. - Пап, скажи честно, герцог... – я замялась, пытаясь сформулировать вопрос, как можно точнее. Но в этот момент к нам подошел Армин с цветами и подарочной коробкой. Я посмотрела на Сабину, и она шустро забрала у меня букет, подаренный Берхардом, чтобы поставить его в вазу. - Я позволил себе вольность, – произнес Плежан с легкой улыбкой. - Выбрал для вас настоящие духи из Деламара. - Чтобы мне было с чем сравнивать при собственных экспериментах? – с легкой иронией уточнила я. Открыв коробку, достала вычурный флакон и понюхала духи. Неплохо. – Кстати, как там наши духи поживают? - Прекрасно. Ждут вас в гости, как и я. Кивнула, пораженная неожиданной шуткой Армина. И предложила пройти в ресторан. Поток гостей нарастал. В какой-то момент практически одновременно появились артефакторы с супругами и невестами и дружно направились ко мне. Слово взял Еремиас. - Получив одновременно приглашение от вас, мы озадачились подарком. И Филипп рассказал, что вы его несколько раз просили создать артефакт, позволяющий общаться на расстоянии. И мы решили вместе подумать над его созданием. – Еремиас протянул мне шкатулку. – На дальние расстояния не проверяли ещё, но в пределах столицы работает исправно. Я поспешно открыла шкатулку, внутри которой были две брошки в виде цветков. Посмотрев истинным взглядом, увидела целую связку плетений, разобрать которую толком и не смогла. Чудом удержалась от радостного визга, но улыбка расцвела сама собой на лице. - Спасибо вам огромное за этот подарок, - от переизбытка чувств никак не могла подобрать правильные слова. – Это лучший дар, который я сегодня получила. Мужчины довольно улыбнулись. И по очереди вручили мне букеты цветов. Здесь это незыблемая традиция - дарить цветы именинницам. Ещё через полчаса с удивлением осознала, что пришли почти все приглашенные. Даже Анкель с родителями, хотя они и чувствовали себя неловко. Мальчуган вручил мне чудесный букет из полевых цветов и с важным видом представил мне своих отца и мать. - Приятно познакомиться, - с улыбкой произнесла я.- У вас очень смышленый сын. - Да, Анкель – умный мальчик, - с теплотой откликнулась Тила. - Он рассказал нам о вашем договоре на аренду самоката, – вмешался Уго. - И честно говоря, я был несказанно удивлен. Но что-то мы не о том, – он протянул мне букет лилий и маленькую картонную коробку, внутри которой был комплект салфеток с искусной вышивкой. - Какая красота, - протянула я восхищенно. И Тила зарделась от удовольствия. Как я и думала, она сама вышила васильки в уголках салфеток. Вскоре поток гостей подошел к концу. И мы с отцом прошли к центральному столику. Не знаю, каким принципом руководствовался Карстен, не объединив их в один ряд, но так мне показалось даже удобнее. Все столики были рассчитаны на четверых человек. И за моим столом сидел самый важный гость – герцог Берхард де Лоран. Думаю, помощник долго ломал голову, кого ещё к нам посадить. И в итоге пришел за советом ко мне. Ребекка сидела за соседним столом вместе с мужем и его родителями. Ивонна расположилась с сыном и Сигардом, с которым была его почти взрослая дочь. Перебрав варианты, я предложила Карстену четвертое место за столиком. И сейчас сидела среди самых близких мне мужчин. Первый тост предложил отец, который гости дружно поддержали. И видимо этот момент стал спусковым крючком к началу празднования. После застолья были и танцы, на которых я умудрилась перетанцевать всех. В какой-то момент вышла во внутренний дворик, чтобы передохнуть и чуть остыть. И невольно вспомнила поцелуй с Адалриком. Он кстати продолжал мне писать письма, я отвечала в дружеской манере, пытаясь сбить его романтический настрой. И с днем рождения поздравил, передав через Михеля подарок – набор ароматических свечей Катиного авторства. Задумавшись, не заметила появление Берхарда. Но сюрпризом оно не стало, просто ожидала нечто подобное. Улыбнулась мужчине, молча ожидая его дальнейших действий. - Отдыхаешь? – спросил герцог, приближаясь ко мне. Кивнула и отступила за дерево, рассчитывая спрятаться от любопытных взглядов постояльцев гостиницы. - Я всё забываю спросить у вас... Помогло ли мое ментальное сканирование? - У тебя, - поправил меня Берхард, нахмурившись. Кивнула, не желая спорить по пустякам. – Я составил список подозреваемых. Ведь лицо того мага ты четко не рассмотрела. Он подошел ближе, припирая меня к стволу дерева. И осторожно дотронулся до моей щеки, склоняясь ко мне. Отвернула голову, избегая поцелуя. Берхард вопросительно приподнял брови. - Твой подарок... – пробормотала я, набираясь смелости. Взглянула в синие глаза и спросила. – Он с подтекстом? - Каким? – удивился он. Вот и я хотела бы знать это. - Отец сказал, что бриллианты могут дарить только очень близкие люди, – процитировала Эгмонта я почти дословно. Но вопрос все ещё светился в глазах Берхарда. И я пояснила. – Родственники или... жених. Усмешка проскользнула по его губам очень быстро, почти мимолетно. Но я её заметила и мне она не понравилось. - Анни, я просто подарил тебе красивое украшение. Оно первым бросилось мне в глаза, - произнес Берхард серьезным тоном. – И я предполагал, что о таких тонкостях этикета ты не знаешь. - Кому ещё мужчины дарят бриллианты? – тихо спросила я, внимательно глядя ему в глаза. - Эгмонт сказал все правильно, - отмахнулся Берхард. И снова попытался приблизиться. Я же уперлась руками в его грудь, продолжая что-то искать в синих глазах. Сама не знаю что. Но герцог умел скрывать свои мысли и чувства. - Берхард, - начала я и замолчала, понимая, что красивая сказка о любви может закончиться прямо сейчас. Но желание прояснить ситуацию было сейчас сильнее страха потери. – Я долго думала насчет нас, – новая пауза и мой тяжелый вздох. - И поняла, что не готова стать твоей любовницей. Ни сейчас, ни потом. Его взгляд ощутимо потяжелел. И я непроизвольно затаила дыхание в ожидании его ответа. - Почему? Я прикрыла глаза, понимая, что все-таки надеялась на сказку. И сейчас в груди разверзлась черная дыра. Впрочем, герцог был изначально честен со мной, никогда не намекая на брак. Это я вообразила непонятно что после его признания в карете. - Почему, Анна? – требовательно повторил свой вопрос Берхард. Его ладонь соскользнула с моей щеки на плечо и чуть сжала его. Без всякого выражения посмотрела в его глаза. Признаваться, что хотела большего я не собиралась. – Ты сама говорила, что в другом мире у тебя были мужчины. Чем я хуже их? Глубокий вдох помог успокоиться и не влепить ему пощечину. Берхард, действительно, считает меня настолько легкодоступной? - А ты думаешь, что я спала с ними в расчете на легкий необременительный роман? Или потому что мне настолько нравился процесс, что готова была уединиться с первым встречным? – с иронией поинтересовалась я. - Да в нашем мире есть и такие девушки, есть и алчные хищницы. Вот только я, начиная отношения, хотела выйти замуж и родить кучу детишек. Берхард поморщился, но промолчал. Не стал убеждать в том, что это в принципе возможно в наших отношениях. Мне бы сказать спасибо за откровенность, но я только сжала плотнее губы. Но это не помогло. - А знаешь что? Я ведь, действительно, подумала, что всё возможно, когда ты намекнул на влюбленность. Но как оказалось, всемогущий герцог де Лоран не готов рисковать ради этого чувства. Хотя, по сути, тебе и рисковать не надо. Никто ведь тебя не лишит ни богатства, ни титула из-за брака со мной. – Я печально усмехнулась и покачала головой. - Ты хотел, чтобы я изменила мнение общества, но сам не готов был меняться. Я никогда не навязывалась мужчине, и сегодня не собиралась этого делать. А вышло так, словно я уговариваю взять меня в жены. Стало так противно от этого, что я резко оттолкнула Берхарда и попыталась сбежать. Он перехватил меня за запястье и резко дернул на себя. - Я не могу предложить тебе брак, - твердо сказал он. - Ты и не хотел этого делать, - бросила ему в лицо. - Я помолвлен, - произнес Берхард. А я думала, что хуже быть не может. Как же я ошибалась?! Герцог же продолжил, пока я пыталась взять себя в руки. – Я не могу нарушить слово, данное ещё моим отцом. Но я могу предложить тебе... Я предупреждающе посмотрела в синие глаза. - Я никогда не буду встречаться с чужим мужчиной, - мрачно сказала я, отрезая себе все пути к отступлению. И повторила резко и безапелляционно. – Никогда. Вырвав руку, я отступила на шаг назад. И ещё на два, прежде чем развернуться и убежать в гостиницу. В холе же столкнулась с Карстеном. - А я тебя уже потерял,– произнес он буднично. – Пока тебя не было, герцог де Лоран покинул праздник, дела. Это Берхард себе алиби придумал на время пребывания со мной в саду? Предполагал отбыть после нашего общения? Или планировал другое завершение вечера? Уже не важно. Заставила себя беззаботно улыбнуться помощнику. - Решила передохнуть на свежем воздухе. И теперь я снова полна сил, так что... Пойдем танцевать. - Я не особо умею, - начал Карстен. Но я его уже не слушала, схватила его ладонь и потащила в ресторан. Упираться он не стал. Так что вскоре мы отплясывали что-то похожее на польку. Надо сказать, что ноги мне он не отдавил, но соседей чуть не сбил один раз. Я активно же улыбалась, заставляя себя не думать о том, что оставила в саду. Мне не раз причиняли боль в том мире, и я думала, что уже привычная. Однако сейчас я с трудом «держала лицо», не желая кому-либо показывать слезы. - Что-то случилось? – вопрос Карстена застал меня врасплох. Но я быстро взяла себя в руки. - Всё замечательно. Задание по добыче информации о герцоге отменю в понедельник, чтобы это не выглядело подозрительным. А пока буду веселиться на полную катушку. И это приказ! Мне не сразу удалось отвлечься от недавних событий, но улыбаться я стала более натурально. А вскоре смогла и шутить и смеяться. Но понимала, что надолго меня не хватит. Поэтому была рада, когда гости начали собираться. Ребекка с Михелем и его родителями задержались. Я зевнула, прикрыв ладошкой рот. Несколько раз. Прежде чем сестра поняла намек. - Анни, устала? – ласково спросила Ребекка. Я кивнула с жалобным лицом. – Так иди отдыхать. Я разберусь с уборкой. - А я помогу Ребекке, - вызвалась Фредерика. Поблагодарив, я захватила амулеты связи и понеслась домой на всех парах. Но, только заперев дверь спальни, позволила себе расслабиться. Положила один из цветков в шкатулку для обмена сообщениями с Катей, надеясь, что заклинания на артефактах никак друг на друга не подействуют. И написала записку подруги с пояснением, что это за амулет. Внутри шкатулки уже была записка от Кати, в которой она спрашивала, как прошел вечер. Надо сказать, что и подарок от неё пришел ещё днем: длинный вязаный крючком кардиган и коробка со всевозможными сладостями Катиного производства. За шикарное ажурное изделие я расцеловать её была готова. Будь она рядом непременно так и сделала, но... пришлось целовать бумагу, оставляя отпечатки разноцветными блесками. А потом и отправлять этот листок вместе с пояснительной запиской от чего её спасло расстояние между нами. А вот следующим письмом я её за сладости пожурила, напомнив, что я борюсь с лишним весом. А сейчас отправив письмо и амулет, я очень надеялась, что она ждет ответа на свой вопрос. Но понимала, что шанс на это мал. Время уже за полночь перевалило. Избавившись от тяжелого платья и корсета с кринолином, я поспешила смыть косметику с лица. Но при этом амулет старалась не выпускать из зоны видимости. И где-то через минут десять артефакт ожил и слегка завибрировал. - Аня? – в голове раздался голос Кати. Получилось. - Кать, - я улыбнулась и в тот же момент всхлипнула. Прикусила губу, сдерживая рев, но слезы уже покатились из глаз. - Нюр, что случилось? – обеспокоенно спросила подруга. - Он помолвлен, - выпалила я и все-таки разревелась. Минут пять самозабвенно отдавалась этому процессу, пока Катя пыталась меня как-то успокоить. А потом как рявкнула. - Да прекрати ты! – от неожиданности я икнула и притихла, а Катя продолжила. - Помолвка – это не свадьба, Берхард ещё может все отменить. - Не может, - прорыдала я. – И не захочет. Он вообще... ик... никаких серьезных отношений со мной не... ик... не планировал. От рева началась икота. Никогда подобного за собой не замечала. Но я и не плакала в этом мире ещё ни разу. - Выпей воды, - строго наказала Катя. И пока я выполняла это распоряжение, благо графин с водой всегда был в моей комнате, подруга напряженно думала. – С чего ты вообще это взяла? Стакан воды помог мне немного успокоиться. - Он сам рассказал. Он был весьма удивлен моему заявлению о том, что я не стану его любовницей, - фыркнула я. И, сосредоточившись, постаралась процитировать его слова дословно. – Почему, Анна? Ты ведь сама говорила, что в том мире у тебя были мужчины. Чем я хуже их? - Кретин, - выпалила Катя. И добавила пару более увесистых определений, а потом задумалась. – И что теперь? Сдашься? - В смысле?! – я аж опешила от этого вопроса. – Ещё я за каким-то местным ловеласом не бегала?! - А я бы довела его до той кондиции, при которой он готов был бы разорвать помолвку. Хотя бы для того, чтобы его по носу щелкнуть. - Он не разорвет помолвку, - повторила я мрачно. Подумав, добавила. – И нет, я не буду больше с ним общаться. - И ты уверена, что Берхард так легко воспримет отказ? – поинтересовалась Катюха, не скрывая сарказма. - Вынужден будет, - буркнула я. - Ну-ну, мечтай, - откликнулась подруга. – А вообще, что-то ты заработалась в последнее время. Надо бы тебе на парочку свиданий для разнообразия сходить. - Ты чего там удумала? – подозрительно уточнила я. - Ничего такого экстраординарного. Но думаю, ревность ему откроет зенки на то, что он не один такой замечательный мужчина в столице. Берхард должен понять, что он может потерять. - Кать, не надо, - тихо попросила я. - Нюююр, ну хотя бы одно свидание, – начала Катя канючить. - Ради меня. - Это бесполезно, - со смешком возразила я. - Вот зря ты так думаешь! Спорили мы долго и упорно. Не сразу осознала, что уже снова улыбаюсь. Это просто Катя начала строить планы мести, отложенные на неопределенный срок. - Пусть сначала Таю найдет! А дальше он в принципе нам и не нужен, – заявила подруга, когда я спросила причину этой «отложенности». - Ты уверена, что твой муж думает так же? - Так я ему ничего и не скажу, - отчего-то «голос» Кати стал тише на тон. - Ты чего там? Спишь уже? - спросила я удивленно. - Да нет, я просто в спальню вернулась. И смехом чуть мужа не разбудила, - призналась подруга. - Так,ясно! Объявляю отбой, - заявила я, хотя прекращать общение не хотелось. Но мне завтра рано вставать и нестись к Ивонне. Нужно будет помочь с макияжем и прической. Катя попыталась вяло возразить, но я не дала. - Спасибо, Катюх, - после прощаний негромко сказала я и прервала связь. Переоделась ко сну и зачем-то заглянула в шкатулку. Там лежала короткая записка от Кати: «и я тебя люблю, Нюрка». Заснула я быстро: насыщенный на события день вымотал и морально и физически. И следующий оказался не лучше. Утро началось поразительно рано. Позевывая, поплелась умываться, понимая, что даже секундное промедление грозит опозданием на свадьбу. Надев обычный комплект рабочей одежды, я аккуратно сложила праздничное платье в саквояж. Захватила и коробку с туфлями. И выдвинулась к Ивонне. Здесь считается, что подружка и невеста должны быть примерно одного возраста. Поэтому подружкой у компаньонки будет Паола. Моя же задача состояла в доведении их красоты до совершенства. Вместе с Амалией мы справились с задачей на «отлично». И все вместе отправились в Храм всех богов. Сиггард не пожалел денег на свадьбу, поэтому храм был украшен цветами. Да и он в костюме-тройке, сшитым у лучшего портного на заказ, смотрелся настоящим джентльменом. Не познакомься мы раньше, ни за что не признала бы в нем строителя. Казалось он даже помолодел на несколько лет, впрочем, как и сама Ивонна. А как горели их глаза?.. Зависть опять кольнула меня, но я поспешно отогнала это чувство. После обряда бракосочетания, молодожены с гостями направились в ресторан. И там веселились несколько часов кряду. И я тоже вместе со всеми праздновала свадьбу подруги. Правда, без самовнушения не обошлось, но я смогла себя заставить не думать о Берхарде. И только вернувшись домой, позволила себе погрустить. Но Катя как будто почувствовала и вызвала меня артефактом. Поболтали в этот раз недолго. И только в конце подруга предупредила, что завтра меня из Академии заберет Хейден, брат Джереона. После чего быстренько отключилась, никак не реагируя на мои последующие вызовы. Мелкая зараза, я тебе это припомню! (обратно)
Глава 18
Уже утром увидела в шкатулке записку Кати с небольшим пояснением, что Хейден с радостью согласился побыть моим временным ухажером. Радует, конечно, что его не пытками заставили, но все же это лишнее. Но спорить было бесполезно. Пока собиралась в Академию, обдумывала, как лучше распланировать сегодняшний день. После занятий заскочить к артефакторам или сразу в салон ехать? Да и с транспортом надо вопрос решать: пользоваться каретой де Лорана я больше не могу. Что-то сомнительно, что Берхард будет и дальше заниматься благотворительностью. Нанять экипаж? Впрочем, пока стоит теплая погода, могу воспользоваться своими «изобретениями». Позавтракав, я подхватила сумку и поспешила на улицу. Возле гостиницы стояла уже знакомая карета, что меня все-таки удивило. Минуту раздумывала, как лучше поступить. И решила пройти мимо, но лакей заступил дорогу. - Мне не нужен сегодня экипаж, - заявила я, но мужчина не сдвинулся с места. - Аннет, - баритон Берхарда прозвучал грозно. На миг я застыла от неожиданности, но все же заставила себя обернуться. Герцог уже спустился на тротуар. - Доброе утро, Ваша Светлость, - мило улыбнулась и исполнила книксен, отчего Берхард досадливо поморщился. - Нам нужно поговорить, - твердо сказал он и кивнул мне на карету. Я нервно оглянулась вокруг. Больше моя репутация его не заботит? - О чем ещё нам говорить?! – негромко возмутилась я. - О Таисии, например, - хмуро бросил Берхард. Подозрительно оглядела его, но все же шагнула к экипажу. – Почему браслет не надела? – негромко уточнил он, подавая мне руку для опоры. - Собиралась вам его сегодня вернуть, - буркнула я, не поднимая головы. Берхард забрался в экипаж следом за мной. - Не имею привычки принимать подарки обратно, - он пожал плечами с напускным безразличием. А вот в глазах уже буря бушевала. - Так что с Таей? – перевела я разговор на более важную тему. - Информации мало, - герцог снова пожал плечами, устраиваясь на сиденье рядом со мной. – Да и четыре месяца почти прошло, но по слухам она сбежала из дома утех. Хозяйка рвала и метала, так как планировала провести аукцион на её невинность. Но по горячим следам Таю не нашли. У меня что-то внутри заледенело: Тая никогда не согласилась бы на такой вариант. Хорошо, конечно, что у неё получилось сбежать, но плохо, что теперь её труднее будет найти. - Понятно, - негромко откликнулась я, с силой сжимая ремень сумки. - Аня, - позвал меня герцог. И я неохотно подняла взгляд. – Перестань мучить нас обоих, – попросил он. Я удивленно приподняла брови, а Берхард в этот момент обхватил мои лицо ладонями и проникновенно произнес. – Я впервые в жизни так сильно увлекся девушкой. И просто не могу тебя отпустить. Я пытался и раньше, но не получалось. Я же всё готов сделать для тебя. Не всё! Покачала головой, но возразить не успела. Меня нагло поцеловали. Нагло, жадно, напористо. Не давая мне и шанса на освобождение. Я только и успела сжать губы и упереться руками в его торс, но это ситуацию никак не спасло. Его ладонь запуталась в моих волосах на затылке, перебирая прядки. И от этой ласки мое сопротивление ослабло. А потом проснулся чертенок, дремавший долгое время на левом плече, и напомнил мне совет Кати. Пусть поймет, чего он лишился. Выдохнув, я ответила на его поцелуй не менее жарко. Пальцы, словно по собственной инициативе, вцепились в лацканы его пиджака. Берхард же, коротко рыкнув, рывком пересадил меня к себе на колени. Но я не стала возмущаться, наоборот прижалась к нему плотнее, вкладывая всю себя в этот поцелуй. Наш последний поцелуй. Не заметила, как мужчина избавил меня от плаща. И его руки прочно обосновались на моей спине, лаская её сквозь ткань. Выгнулась кошкой, с трудом сдерживая стон удовольствия. И это непроизвольное движение вернуло меня в реальность. Губы Берхарда уже спустились на мою шею, изучая тактильно каждый миллиметр кожи. С трудом выровняла сбившееся дыхание и холодно поинтересовалась. - Понравилось? – Берхард замер на секунду, после чего отстранился и пытливо заглянул в мои глаза. Я с деланным безразличием встретила пылающий от страсти взгляд мужчины. Мимоходом отметив, что карета стоит на места, я начала осторожно плести заклинание. При этом я не разрывала зрительный контакт в надежде, что так герцог не заметить мои приготовления. - Надеюсь, что да, – с ледяной насмешкой произнесла я. Берхард прищурился, а я продолжала с наигранным весельем. – Так как этот поцелуй был последним. И прежде чем он успел среагировать, приложила его замораживающим заклятием. После чего легко высвободилась из его объятий и подхватила плащ и сумку. - Надеюсь, ты когда-нибудь поймешь, чего лишил нас обоих. Здравия желаю, господин дознаватель. Заметила его рывок ко мне, уже выпрыгивая из кареты. На улице было неожиданно морозно, поэтому я на бегу накинула плащ. А уже в аудитории достала из сумки браслет и надела его. Сегодня приобрету себе замену, а пока буду ходить с подарком герцога. С трудом заставила себя сосредоточиться на занятии, чтобы не думать о дарителе. На второй паре, на которой у нас благодаря досрочной сдаче образовалось свободное время, успела сбегать в салон и проверить, как справляются девчата без нас с Ивонной. Судя по их спокойным аурам и улыбкам на лицах, у них все под контролем. На выходе из салона поймала Анкеля и отдала ему записки для Алтамана и Рейнера. Причем первый, я уверенна, сможет, исполнить просьбу уже сегодня. А вот велосипед мне придется подождать. Но это не страшно. После занятий прокачусь с Хейденом, а уже вечером буду рассекать на самокате. Как раз переоденусь в брюки и избавлюсь от длинного плаща. Паола должна была сшить мне короткое и легкое пальто. На обеденном перерыве получилось стойко игнорировать взгляд Берхарда. Поев, я попросила Сашу составить мне компанию в библиотеке. Но похоже я зря перестраховывалась. Практика по зельеварению прошла насыщено, я успела приготовить три зелья, и это ещё на полшага приблизило меня к досрочной сдаче. А после занятий пробежалась до проходной. На самом деле, я сильно сомневалась, что Берхард вообще узнает о сегодняшней поездке с Хейденом. Я с ним покидала академию в разное время. Но первый сюрприз ожидал меня на крыльце: Хейден стоял с огромным букетом из белых и красных роз. - Добрый день, Аннет, - поздоровался он с широченной улыбкой на устах и вручил мне розы. – Это вам. - Добрый, лорд де Ревиль, - ответила я. А Саша, которая шла следом за мной, тихо присвистнула, заметив, что я приняла букет цветов. - Зачем же так официально? – с легким упреком произнес мужчина. – Для вас я просто Хейден. Покачала головой, но не стала возражать вслух. Просто положила руку на подставленный локоть. И мы двинулись к карете с гербом де Ревилей. Вот только я не ожидала, что лакей герцога снова заступит мне дорогу. И это был второй сюрприз. - Мне не нужна сегодня карета, - твердо сказала я. А Хейден окинул слугу уничижительным взглядом, отчего тот мгновенно стушевался. Мы продолжили путь и вскоре оказались внутри экипажа. – Хейден, у вас есть свободный час времени? - Для вас я свободен всегда, - с шуточным апломбом произнес он. И я снова покачала головой. - Это притворство – лишнее. И вообще я уверена, что этот спектакль не принесет никаких плодов. - И зря думаешь, что это притворство, - с улыбкой сказал Хейден. – Я, действительно, могу уделить тебе сколько угодно времени, Аннет. Я хочу стать тебе другом. - И я хотела бы иметь такого друга, - призналась я. К брату Джереона я ещё с первого дня знакомства испытываю симпатию. На свадьбе мы с ним вообще нашли общий язык. - Тогда решено, - с энтузиазмом произнес Хейден, протягивая мне руку для рукопожатия. – Предлагаю сразу перейти на «ты», – ухватив крепко мою ладонь, предложил мужчина. Я кивнула. - Катя попросила помочь тебе с твоими проектами. А брат под это дело разгрузил мне послеобеденное время. Правда, пару вечеров я буду сопровождать сестру с матерью на балы... А не хочешь ли мне составить компанию? - Не особо, - честно созналась я. – Мне бы времени найти, чтобы выспаться. - А как же поиск клиенток для салона? – попытался Хейден зайти с другой стороны. И это уже был более удачный аргумент. Не только ради салона, ведь и к мобилю уже пора подогревать интерес. - Если только позже, - я скривилась, всем видом показывая отношение к этим балам. – К концу следующей недели должна вернуться компаньонка. - Отлично! – Хейден выглядел таким довольным, что я даже удивилась. - Но ты же понимаешь, что я - совсем не подходящая тебе пара, - произнесла я осторожно. - Не говори глупостей, - возразил мужчина уверенно. И тут же перевел разговор на другую тему. – Так куда нам надо ехать? - В салон красоты, - поспешно ответила я, запоздало понимая, что карета все это время стояла на одном месте. Хейден выглянул в окно и отдал короткое распоряжение кучеру. Оказавшись на месте, я пригласила мужчину зайти в мой салон, где, как оказалось, меня уже дожидался Карстен. И ответные записки от Алтмана и Рейнера. Последний обещал изготовить мне велосипед к пятнице, а вот Алтман порадовал больше. Как я и думала, он предлагал забрать самокат в любое удобное время. Попросила мужчин подождать немного и направилась в подсобку, где переоделась в юбка-брюки. Блузку оставила академическую, да и корсет решила не надевать. А вот короткое пальто уже в общем зале примеряла. - Так девчат, я ненадолго отлучусь, – предупредила я работниц. - На сколько у нас клиентка записана? - На шесть вечера, - ответила Амалия быстрее всех. - Тогда успею ещё и к артефакторам заехать, - пробормотала я и кивнула мужчинам на выход.
И уже в карете решила заскочить сначала к ним, хотя помощник заверил, что у них все хорошо. Так и оказалось: творческий процесс был в разгаре. Даже Байо уже подключился к созданию мобиля. - Кстати, Карстен, по тому заданию насчет герцога, - начала я туманно, когда мы вернулись в карету. – Я его отменяю. Помощник приподнял брови, но переспрашивать при Хейдене не стал. До мастерских Алтмана добрались быстро. Хотела на этом моменте распрощаться с Хейденом, но он проявил любопытство. И по итогу вскоре мы все втроем рассекали на самокатах по внутреннему двору. Но даже несмотря на вполне удачное испытание транспортного средства, Хейден меня не отпустил. Просто распорядился погрузить мой самокат в карету, и мы поехали обратно в салон, где в качестве ответной любезности, предложила Хейдену чай. Карстен же отправился в химическую лабораторию узнать про шины к мобилю. За чашкой чая «Нахальный фрукт» мужчина ненароком расспросил меня о текущих проектах, пытаясь выяснить, чем он может помочь. Я только пожимала плечами в ответ. - У меня все под контролем! – уверенно произнесла я, но в следующий момент мне пришла в голову идея. – А знаешь, Хейден... Я хочу подарить тебе духи с мужским ароматом. Секунду подожди. Я метнулась к прилавку и взяла несколько баночек с твердыми духами. Мужчины к нам практически не заходят, так что стоят они уже давно. Выбрала аромат морской свежести и принесла его Хейдену. Впрочем, другие варианты пока не убирала, вдруг ему какой-нибудь иной аромат потребуется. Мужчина посмотрел на меня несколько обескуражено. - Мне первый раз девушка дарит подарки, - произнес он. – Но я даже не знаю, радоваться ли этому или сокрушаться. – Хейден понизил голос и уточнил с чересчур серьезным видом. – Признайся честно, от меня чем-то воняет? Не сдержала смешок и призналась в совершенно другом. - Признаюсь, нашим духам не хватает рекламы. Вся аристократия продолжает брать дорогой парфюм Делавара. Вот и... - Решила, что я буду ходячей рекламой? – с улыбкой поинтересовался Хейден. И понюхал выбранные мной духи.– Да легко. Более того... подберешь аромат для моей мамы и сестры? И ещё аромата так три для девушек твоего возраста. У моих кузин скоро дни рождения... - Ой нет, заочно подбирать духи я не могу. И не буду. - Тогда я с ними к тебе заскочу на выходных,- предложил Хейден. – Может они себе ещё что-нибудь подберут. А маме и Надже? Я покачала головой, но все же подобрала парочку вариантов жидких духов для каждой. И отказалась брать деньги за них. - Если духи понравятся – скажешь, что это подарок от Кати. Хейден хмыкнул, но с такой формулировкой спорить не стал. Да и клиентка появилась. Взглядом намекнула ему, что он здесь лишний. И он торопливо попрощался, пообещав, что заедет за мной завтра после учебы. Возразить я не успела. По завершении рабочего дня, закрыла салон и отдала ключи Амалии. Она первая с утра прибегает. У неё уже немного округлился животик, но он ещё не сильно бросался в глаза. - Купец-то не объявлялся? – спросила я у Амалии. И она, погрустнев, отрицательно покачала головой и накрыла живот в защитном жесте. - А нам никто уже и не нужен, - буркнула она. – Я побегу домой? - Беги, а лучше иди, - я улыбнулась, вставая ногой на платформу самоката. – Береги себя и не перенапрягайся. Амалия кивнула в ответ. И я рванула с места, вспоминая далекое детство в Бийске. Дома была уже через семь минут. И как оказалось, отец ещё не ужинал - меня ждал. Поэтому отказываться от ужина я не стала, хотя аппетита не было. За трапезой обсудили с отцом преобразование столовой в ресторан. А после я поднялась к себе и засела за учебники, но меня отвлек завибрировавший амулет. - Привет, - радостно поздоровалась Катя со мной, когда я активировала связь. – Отгадай с кем мой муж только что общался... - Катюнь, - укоризненно начала я. - Правильно, с Берхардом, - бодро продолжила подруга. – Он приобрел аналогичный амулет для разговоров на расстоянии у твоих артефакторов. И... полчаса пытал Джереона по поводу ухаживаний Хейдена. - И что твой муж ответил? – с осторожностью поинтересовалась я. - Если кратко: Хейдену ты понравилась с первого взгляда, но до недавнего времени Джереон просил брата не вмешиваться в ваши с герцогом отношения. Но раз сам Берхард тупит, то... Я протяжно выдохнула, собираясь с мыслями. - Кать, это всё не имеет смысла. - Нюр, - голос Кати стал серьезным. – Да почему ты так рано сдалась? Я не узнаю тебя, ты всегда была бойцом. - Наверное, потому что я изначально понимала, что счастливого финала у наших отношений не будет, – устало произнесла я. – Но позволила себе мечтать о невозможном. Катя пыталась спорить, но я не уступала. В итоге мы так и не переубедили друг друга: каждый остался при своем мнении. После разговора я заставила себя вернуться к учебе. План у меня на ближайшие дни был простой: работать до полного изнеможения, чтобы не было времени думать о Берхарде. Поэтому я сидела над рефератом, пока глаза не начали слипаться. Так что отрубилась я ещё на полете к подушке. Утром же решила надеть форму для физической подготовки, чтобы удобнее было на самокате гонять. В рюкзак сложила широкие брюки, чтобы позже в салоне в них переодеться. И сверху уже учебники запихала. Подозревала, что Берхард снова пришлет карету, поэтому выходила через калитку. И, действительно, возле крыльца стоял знакомый экипаж. Стараясь не привлекать внимания кучера, рванула в сторону академии. Но уже в пути задумалась, где же мне оставить самокат. В итоге уговорила парней на проходной одним взглядом присматривать за моим средством передвижения. - А в качестве платы вы можете на нем покататься, - привела я убийственный аргумент. Видела, каким интересом горят их глаза. Да и лучше самой разрешить то, что они в любом случае захотят сделать. Специально для них прокатилась на самокате по небольшому помещению и дала пару советов, чтобы они не разбили его в хлам и сами при этом не убились. Учеба прошла насыщенно. На перерывах между парами передвигалась короткими перебежками, боясь столкнуться с Берхардом. И ведь понимаю, что это глупо, но ничего не могу с собой поделать. На большой перемене в столовую идти не хотела, но желудок не дал мне проигнорировать его потребности. Поэтому набрав поднос, спряталась в самый дальний угол столовой, что вызвало удивление Саши. Зато отвернувшись от преподавательских столов, я могла спокойно есть, не боясь поперхнуться под чьим-то немигающим взглядом. Хейден, как и обещал, встретил меня после занятий. И опять в его руках был шикарный букет роз. Улыбнулась ему, а глаза против воли заметили знакомый экипаж. - Выдвигаемся? – поторопила я мужчину, торопливо сбегая по ступенькам, удерживая самокат на весу. Хейден перехватил его, вручив мне цветы. Программа на сегодня у меня была не менее насыщенная, чем вчера. Поэтому добравшись до салона, предложила Хейдену распрощаться до завтра. Но он отказался уезжать, непонятным образом напросившись на чай. И уже после него поехали в цех по производству косметики, напоследок заглянув к артефакторам. Так и продолжалась неделя: утром я добиралась на самокате до Академии. А после занятий уже с Хейденом каталась по городу, объезжая объекты моего повышенно влияния. В пятницу решила сбежать с практики, так как надо было съездить на завод по производству стекла. Уж не знаю, откуда об этом узнал де Ревиль, но он ждал меня возле Академии после окончания второй пары. По пути на завод заехали в салон за Карстеном, а заодно я убедилась, что девчата справляются. Не могу сказать, что они совсем не ошибались, но твердую «четверку» за их старания я им спокойно могла поставить. Правда, всех клиенток на «преображение» они записывали на вечернее время и на выходные. Боялись что-то не так сделать. Зато с прическами и макияжем наших постоянных клиенток они отлично справлялись. С цехом по производству косметики все было замечательно. И, по словам купца, моя продукция уже появилась в других странах: Версении и Сариндии. С мобилем дело продвигалось довольно бодро. Если продолжится в том же темпе, то на следующей неделе начнут собирать уже полноценный мобиль, обкатав основные моменты на более мелкой модели Филиппа. Собственно поэтому визит к директору завода, я уже не могла откладывать. Форму и размеры стекол мы обсудили накануне с Марреном и другими артефакторами. Так что на заводе мы пробыли не долго, а на обратном пути заехали в мастерскую Байо за велосипедом. Покатались по очереди на моем более легком велосипеде и задумались, как его довести до дома, ведь в карету его не засунешь. Отпускать меня одну на нем мужчины категорически не хотели, поэтому доставить его домой взялся Карстен. В субботу я снова прогуляла физическую подготовку, отправившись в салон красоты с самого утра. Суббота была расписана практически по минутам. Благо артефакторы по выходным отдыхали, а следовательно заезжать в коттедж не надо было. Пару минут сомневалась, выбирая транспорт. И все же воспользовалась привычным мне самокатом. Кареты де Лорана в этот день возле гостиницы не было, и я поняла, что победила в этом маленьком сражении. Герцог всю неделю с завидным упорством присылал свой экипаж. Возможно, даже ждал меня внутри. В Академии же попытался пару раз остановить меня для разговора, но я делала очень занятой вид, с громкими извинениями проскальзывая мимо него. И видимо, гордость не позволяла ему преследовать меня, что меня, конечно, радовало. Радовало, я сказала! (обратно)
Глава 19
Хейден заглянул в салон красоты ближе к обеду. С ним были его кузины, двойняшки. Милые непосредственные девушки лет восемнадцати. Они разглядывали товар в витрине, так словно очутились в лавке чудес. А когда я предложила попробовать все, что им приглянется, они чуть не запищали от радости. Хейден же только тяжело выдохнул и устроился на стуле возле окна. Я попросила Амалию присмотреть за двойняшками, а сама вернулась к клиентке, которой уже было пора смывать краску для волос. Чем и занялась Милена, под моим строгим контролем. Отпустив клиентку после подбора прически и макияжа, я предложила Хейдену чаю с пирожными. Он же пригласил меня на обед. - Сегодня никак не смогу выбраться, - ответила я в очередной раз за эту неделю. - Когда уже твоя компаньонка вернется? – проворчал мужчина негромко. - Не раньше следующих выходных, - улыбнулась я и кивнула на столик. Кузины Хейдена присоединились к нам за чаепитием. В процессе заболтали меня так, что я вздохнула с облегчением, когда они, наконец, отправились восвояси. Уже прощаясь, Хейден напомнил о приглашении на бал. - Спаси меня от пустоголовых девиц, - добавил он, заметив, как я поморщилась. - Так уж и быть, спасу, - со смешком откликнулась я. И едва он вышел, как я повернулась к Паоле. - Дай угадаю, нам нужно сногсшибательное платье к следующей субботе? – модистка продемонстрировала чудеса дедукции. Я отчаянно закивала головой. - Заметь, у нас ещё целая неделя впереди, - с наигранным оптимизмом произнесла я. Почему оптимизм наигранный? Я просто понимала, что за неделю сшить новое платье они с Амалией не успеют, а это значит, что придется снова переделывать одно из маминых платьев. Впрочем, в таланте Паолы я не сомневалась: она справлялась и с более сложными задачами. Появившийся клиент не дал швее высказаться в полной мере. А после мы обе закрутились так, что очнулись только к закрытию салона. Появившийся к этому моменту Карстен предложил подвести меня до дома, он как раз экипаж ещё не отпустил. В дороге кратко рассказал об успехах в производстве косметики, а также об обновленных накануне договорах с полиграфией и поставщиком тары. - Замечательно, - пробормотала я, с трудом сдерживая зевок. А ведь я не подумала, что нужно снова увеличить объем закупок и этикеток и тары. План по работе до полного изнеможения я сегодня перевыполнила. - Так почему ты отменила задание насчет герцога? – поинтересовался Карстен, и сонливость как рукой сняло. - Потому что Его светлость сам сказал мне, что помолвлен, - постаралась произнести это небрежным тоном. Но судя по пронзительному взгляду помощника, у меня это не вышло. - Так вот, значит, почему ты на этой неделе отказывалась от экипажа де Лорана. И теперь так активно общаешься с Хейденом де Ревилем. - Активно? – переспросила я рассеяно. – И почему я это делаю? Карстен смутился и пробормотал. - Прошу прощение, это не мое дело. Хмыкнула, изучающе глядя на помощника. И что это было? - Катя, то есть герцогиня де Ревиль попросила деверя помочь мне с текущими проектами, - я пожала плечами. - Герцог расспрашивал меня о ваших отношениях с лордом де Ревилем, - негромко признался Карстен. Я приподняла брови, удивленная его словами. – Я не... – он замолчал, осознав, как глупо прозвучат его слова. - Может, вы хотите вернуться на работу в Службу Дознания? – спросила я после непродолжительной паузы. - Нет, не хочу, - Карстен поморщился и продолжил твердым тоном. – Я ничего герцогу де Лорану не рассказывал. Слово джентльмена. Я откинулась на спинку сидения, обдумывая ситуацию. И с запозданием поняла, что мы уже прибыли на место. - Поужинаешь с нами? - предложила я помощнику. Карстен чуть расслабился и даже улыбнулся. - С удовольствием. Он помог мне выйти из экипажа, и мы, поднявшись по ступенькам крыльца, прошли холл гостиницы. Во внутреннем дворе я снизила темп, а потом и вовсе остановилась и посмотрела в глаза мужчине. - Карстен, ты работал с герцогом де Лораном, поэтому должен знать... Он мстительный? - Аннет, - Карстен покачал головой. – Ты сейчас додумаешься неизвестно до чего. Не будет герцог тебе мстить. - А тебе? – уточнила я, приподняв брови. Может, мне, действительно, лучше уволить его? Как бы Карстену не прилетело за дерзость. Помощник покачал головой с легкой улыбкой и уверенно произнес. - Герцог не опустится до такой мелочности. И мы продолжили путь. Отец обрадовался гостю, к Карстену он уже по-своему привязался. За ужином обсудили планы на ближайшую неделю. После чего мужчины удалились в кабинет для распития крепких напитков. Правда, предлог другой придумали: составление бизнес-плана ресторана. Я же попрощалась с ними, предупредив, что поднимусь к себе, чтобы заняться учебой. Но никак не могла сосредоточиться на ней. Мысли постоянно возвращались к Берхарду. И отогнать их не получалось. Что ж он не успокоится? Я ведь четко сказала, что не буду встречаться с чужим мужчиной. И кто все-таки его невеста? Почему она закрывает глаза на происходящее? Отбросила книгу, когда поняла, что уже пятый раз пытаюсь прочесть одну и ту же строчку. И села медетировать. Очистить мысли было трудно, но я смогла сосредоточиться на внутреннем источнике. Вот только в какой-то момент я просто вырубилась. А проснулась на полу от холода. Переодевшись, выключила светильник и забралась в постель. Утром немного першило горло, но чай с медом и лимоном поправил ситуацию. Однако заставил задуматься. У магически одаренных людей крепче иммунитет. И если он дает сбой, то видимо вымоталась я за эту неделю серьезней, чем думала. Или это стресс так повлиял? Как бы там не было, в следующее воскресенье устрою себе выходной. Раньше никак не получится: Ивонна в пятницу должна вернуться с моря. А в субботу у меня будет бал. Самый настоящий бал в королевском дворце. Наверное, я должна испытывать восторг, но его нет. Зато есть нестерпимое желание выглядеть на все двести пятьдесят процентов из ста возможных. Так как там будет Берхард, и вполне возможно, что со своей невестой. Осознав, что опять думаю о герцоге, чуть головой об стену не постучалась. Но вместо этого выпила ещё одну чашку чая с блинчиком. Как подсказывает мне одежда, с таким расписанием я могу хоть торты поглощать, и всё равно буду худеть. А после прокатилась на велосипеде до салона красоты. Погода в столице стояла замечательная: теплая и солнечная. Но боюсь, что скоро бабье лето закончится. И к тому моменту я должна уже сидеть за рулем своего мобиля. Оставив велосипед возле крыльца, я глубоко вздохнула и зашла в салон. Амалия уже порхала возле стеллажей, протирая поверхности от пыли. Присоединилась к ней, чтобы провести ревизию косметики. Вскоре подошли остальные девчата. А в десять утра мы открыли салон, и работа снова закипела. Последующая рабочая неделя пронеслась, как один миг. Я разрывалась между академией, салоном красоты, цехом по производству косметики и прочими предприятиями. Но зато в четверг артефакторы приступили к сборке мобиля. Карстен тоже вертелся, как уж на сковороде. Подыскал место под будущий завод по производству мобилей под столицей. После осмотра я выкупила землю с несколькими зданиями непонятного назначения. И в одном из них они вместе с химиками во главе с Алардом организовывали цех по производству шин. В пятницу я опять сбежала с практики, чтобы посмотреть на успехи артефакторов. А ближе к вечеру хотела успеть съездить на мой будущий завод. Хейден снова предугадал этот побег, и в этот раз я не сдержала любопытства. - А как ты узнал, что я опять сбегу с учебы? - Собственно я не знал, - мужчина заразительно улыбнулся и продолжил. - А вот про окно в твоих занятиях мне Катя рассказала. Я мысленно хлопнула себя по лбу, мимоходом отметив, что Хейден по моему примеру начал называть невестку на русский манер. И улыбнулась мужчине, называя первую точку назначения. Самокат уже привычно пристроили между сидениями экипажа. В бывшем каретном сарае уже стоял полусобранный мобиль, точнее его каркас. В кабине уже был установлен второй ряд сидений (с первым Рейнер не торопился), и в данный момент мужчины возились с передними колесами. И судя по негромкой, но очень экспрессивной ругани сейчас мне лучше к ним не лезть с советами и вопросами. Так что про нанятого на этой неделе литейщика решила у домработницы спросить. - Так с господином Карстеном Эммерик уехал, на этот ваш завод будущий, - ответила дородная женщина в годах. Как мне кажется, она всех инженеров уже отнесла к своим подопечным. Но это и к лучшему, так как именно благодаря её настойчивой заботе мужчины не забывали про еду. Кивнула Алме и решила двигаться дальше, но была остановлена робким вопросом. – А когда господ магов можно к обеду позвать? - Дождитесь, когда они устроят перекур, - посоветовала я женщине. Уже в карете решила сначала заехать в салон красоты. Увидев загоревшую Ивонну в зале, кинулась её обнимать. - А когда вы вернулись? – уточнила я после долгих объятий. - Так всего с час назад, - смущенно ответила компаньонка. – Мы сразу в дом Сиггарда прибыли. А сюда я за оставшимися вещами заехала. - Постой, а кто на втором этаже будет сейчас жить? – озадачилась я. Нет, это правильно, что она к мужу переехала, но нам-то здесь никого лишнего не нужно. - Амалия займет мою спальню, а швейная мастерская переедет во вторую комнату, - уверено произнесла Ивонна. И я поняла, что этот вопрос она уже давно решила, а я только сейчас очнулась. Рядом кашлянул Хейден и я поспешила представить его компаньонке. Вместе попили чай с южными сладостями, и отправились по делам. Ивонна собирать вещи, я – на свой будущий завод. Приехала я вовремя, Карстен с Эммериком обсуждали, как организовать выплавку деталей для мобиля наиболее эффективно. Поздоровавшись, влилась в разговор. - Нужно максимально упростить процесс, - решила выдать я умную мысль. За что меня одарили весьма говорящим взглядом. Вслух литейщик, конечно, не высказался, но степень его готовности оценила. – Эммерик, вы были на металлургическом заводе? Я – нет, поэтому и не знаю, как это сделать. - Эти заводы строят с помощью магически-одаренных инженеров-проектировщиков, - начал литейщик с тяжелым вздохом. - Карстен, нам нужен такой маг, а лучше несколько, - тут же переадресовала я запрос. Помощник с мученическим выражением лица задрал лицо к потолку. - А это выход, - задумчиво произнес он спустя минуту. - Они заодно помогут нам с цехом по производству резины. Но их услуги не дешевы. С деньгами проблем возникнуть не должно. Пусть заем герцога, мы окончательно потратили на приобретение земли, но доход со всех предприятий у меня сейчас приличный. Решили не тянуть с этим вопросом и сразу направились в столицу в известную на всю Броссару контору. В пути Хейден намекал, что может помочь мне с деньгами. Я не стала сразу отмахиваться, все-таки точных расценок не знала. Но после переговоров с выездом на территорию завода озвученный ценник не сильно испугал. Заехала домой за деньгами на аванс и внесла плату. А после отправилась в салон красоты. Уже после закрытия померила перешитое Паолой бальное платье цвета морской волны и залюбовалась своим отражением. От того поросенка, каким я была, когда очнулась в новом теле, не осталось ничего. Вырез на платье был нескромный, но модистка заверила, что именно такой сейчас в моде. Я не стала спорить, так как в этом не разбиралась. Да и смотрелся он великолепно на моей аппетитной груди. Нужно будет только украшения подобрать, точнее ожерелье или кулон, ведь я надену сережки с изумрудами. Но дома проведя ревизию украшений, обнаружила позабытую подвеску с изумрудом. На шее не часто ношу украшения, вот и запамятовала. Примерила и поняла, что цепочку нужно длиннее, чтобы эта самая подвеска аккурат в ложбинку попала. Перебрав варианты, нашла подходящую. Утром поняла, что не было никаких сил идти на физическую подготовку. Минут десять моя совесть спорила с ленью. Выиграла последняя. Но я пообещала себе, что в следующую субботу точно пойду на занятия. Переставила будильник на час попозже и сама не заметила, как заснула. После быстрых сборов я оседлала велосипед и двинулась в салон красоты. Могу сказать, что мои средства передвижение перестали шокировать соседей, но все равно меня всегда провожали взглядами. На самокате, как я догадываюсь, уже перекатались все адепты академии. Или почти все. Впрочем, это только на руку пошло продажам, поэтому я продолжаю делать вид, что не знаю, что на обеденном перерыве он пользуется бешеной популярностью. Теперь осталось велосипед так же прорекламировать, и денежный вопрос решен на три поколения вперед. За размышлениями не заметила, как добралась до работы. Амалия уже была на месте и в данный момент организовывала завтрак. Утреннее чаепитие уже превратилось в добрую традицию. Сегодня же наш универсальный специалист решил порадовать всех блинчиками. - Доброе утро! – поздоровалась она, солнечно улыбнувшись мне. - Как вкусно пахнет! – чувствуя, как слюнки бегут, произнесла я. И не удержалась от воровства блинчика. – Когда переезжаешь? - Сегодня оставшиеся вещи перевезу. - Попрошу Руди тебе помочь. - Руди? – пробормотала отчего-то смутившаяся Амалия.- Так он уже мне помогает с переездом. Я думала, это вы его отправили. - Я об этом и не знала, - я пожала плечами, вглядываясь в лицо девушки. – Амалия, я заметила, что Алтман на тебя заглядывается. - Уже перестал, - отмахнулась она. – Как заметил живот, так весь интерес и пропал. - А у Руди нет? – спросила я с самым невинным видом. - А он с самого начала знал, что я ребеночка жду. И... - она испуганно прикрыла рот и метнула опасливый взгляд на меня. - Замуж зовет? – с улыбкой поинтересовалась я. - Зовет, - призналась она с глубоким вздохом.- Только... неправильно это. Мне кажется, он не до конца понимает... - Так поговори с ним прямо, он же полунамеков не поймет никогда, - предложила я. – По моим наблюдениям Руди – надежный парень, и он обожает детей. - Да я знаю, а ещё он заботливый и смелый, - Амалия улыбнулась как-то особенно. – И в чем-то даже более зрелый, чем мои сверстники. Ой! – это она вспомнила про подгорающий блин. Хлопнула входная дверь, но прежде чем девчата зашли на кухню, я шепнула девушке. - Поговори с ним. За чаепитием Ивонна позевывала. Переезд выматывал сильно, но отдых на море стоил небольших неудобств. Но скоро вопрос с длительными поездками на дилижансах я решу. После сборки мобиля, озадачу артефакторов созданием газели на десять-пятнадцать мест. И можно будет перевозками заняться. Индивидуальные мобили станут предметами роскоши, а вот поездки на маршрутках будут доступны многим. - Мне кажется, твои велорикши отлично впишутся в атмосферу курортных городков, - заметила Ивонна задумчиво. А ведь это идея! Надо в газете рекламу дать, точнее статью написать о новинках в мире транспорта с зарисовками художников. Долго рассиживаться время не позволяло, поэтому наши стажерки озвучили список клиентов на сегодня. И мы вышли в зал точно к открытию. Однако в два часа дня меня Ивонна выгнала домой. И Амалию в нагрузку дала, чтобы она помогла мне с прической. Я не особо упиралась, просто не понимала, зачем так рано начинать сборы. Хейден в восемь должен был заехать, а на подготовку мне хватит и часа. Но в конце концов, можно и побаловать себя заслуженным отдыхом. Пообедав с отцом, я приняла ванну, сделав питательную маску волосам. После чего заперлась с Амалией в лаборатории, желая нахимичить что-нибудь особенное. И начала я с твердых духов, закончила блеском для губ с использованием новых красителей с перламутром. Их же чуть-чуть добавила в рассыпчатую пудру, получив своеобразный хайлатер. Амалия был в восторге, собственно, поэтому я один блеск для губ подарила ей. После чего она занялась моей прической, благо плойку я себе и домой приобрела. И пока она мне делала сложную прическу, я занялась макияжем. Платье без чужой помощи я не смогла бы надеть, но и с этим помогла мне Амалия. Затягивать корсет сразу я не стала, это пыточное устройство я так не полюбила. Закончив с макияжем, я нанесла немного хайлайтера на обнаженное декольте, расставив акценты. И уже после этого надела кулон с изумрудом. Взгляд невольно зацепился за коробочку с подарком Берхарда. Интересно он будет на балу? Последние дни я не видела его даже в Академии и, если быть честной, скучала по нему. Да, забивала свое время максимально плотно, чтобы не думать о нем. Но сердце все равно болело и тосковало. Так что да, при случае, я обязательно ему напомню, чего он лишился. Ну или просто обменяюсь с ним колкостями, мне даже их не хватает. В заключении Амалия утянула мне корсет и застегнула пуговички на спине. Прихватив плащ, я спустилась вниз. И как оказалось, Хейден в компании отца уже поджидал меня в гостиной. Она о чем-то оживленно общались, но при виде меня де Ревиль онемел, взглядом выражая степень своего восхищения. Поднявшись, Хейден вручил мне очередной букет цветов. - Ты ошеломительно выглядишь, - произнес он с чувством. - Спасибо, - ответила я с улыбкой, с подозрением разглядывая цветы. Друзья не дарят друг другу цветы на постоянной основе. И почему я не подумала об этом раньше? Вопросительно посмотрела серо-зеленые глаза моего кавалера, впервые рассматривая его, как мужчину. Искать долго не пришлось, он и не пытался скрыть свой интерес, это просто я его не замечала в веренице собственных дел и личных переживаний. Хейден мягко высвободил из моих рук плащ, чтобы помочь мне его надеть. - Пап, позаботишься о цветах? – спросила я, взглянув в глаза Эгмонта. - Конечно, дорогая, - произнес он, забирая у меня букет. – Хорошего вам вечера, молодые люди. Но прошу, родная, не злоупотребляй сильно игристым вином. Хотя... Я полностью доверяю Хейдену. Да? И чем же он заслужил такое доверие? Спрашивать вслух не стала, просто поцеловала отца в щеку, прощаясь. Уже в карете осторожно поинтересовалась у де Ревиля. - Хейден, прошу успокой меня и скажи, что ты не пытаешься ухаживать за мной всерьез, - за улыбкой прятала смущение и растерянность. - Боюсь, что не могу тебя успокоить, - ответил мужчина, прямо встретив мой взгляд. - Но... ты же говорил, что хочешь стать мне другом? - По совету Кати, она убедила меня, что надо ослабить твою бдительность, - с улыбкой сказал Хейден. – И да, невестка рассказала мне о твоих чувствах к герцогу де Лорану, поэтому обещаю не давить. И не торопить. - Убью заразу мелкую, - с чувством произнесла я, вспоминая наш с ней разговор. Как она подала мне легенду: Хейдену я понравилась с первого взгляда, но Джереон уговорил его не вмешиваться. Выдохнула и уточнила у мужчины. – Твой брат, действительно, просил тебя не... - Да, он просил обождать с ухаживаниями, - Хейден сразу уловил суть вопроса. – И теперь я понимаю, что зря его послушался. - Но он прав, я тебе не пара. Я – обычная горожанка и вообще сомневаюсь, что мне найдется место на предстоящем балу среди аристократии. - Глупости перестань говорить, - поморщившись, попросил Хейден. И мне почему-то показалось, что для него разница в социальных статусах, действительно, пустяк не стоящий внимания. (обратно)
Глава 20
Хотела бы я сказать, что на балу я была самой привлекательной девушкой. Но не могу. Среди местной аристократии было много юных прелестниц. Но все равно я немного выделялась на их фоне. Как я поняла, в моде сейчас были более блеклые расцветки нарядов: пастельные тона лидировали. Так что мое платье невольно приковывало взгляды окружающих. По крайней мере, я себе так объяснила скорость, с которой меня заметил Берхард. Сам он был в компании очаровательной девушки в светло-голубом платье. И заметила я его, едва переступив порог бального зала. Я сразу заставила себя отвести взгляд, хотя ревность уже подняла голову. И я принялась с интересом рассматривать местную публику, невольно прислушиваясь к болтовне Наджи. За родственницами Хейдена мы заехали по дороге во дворец. И что самое удивительное, у них хватило такта при мне не поднимать тему моей неуместности на балу. Впрочем, герцогиня де Ревиль посмотрела на меня очень выразительно, зато Наджа завалила меня вопросами насчет косметики. Я же в конце концов не выдержала и предложила заглянуть в мой салон красоты, чтобы на месте рассмотреть все новинки. Судя по вопросам, её очень заинтересовал мой блеск для губ, притом, что и на её губах была косметика. Уже в бальном зале поняла, что не её одну. Девушки стекались к нам тоненьким ручейком, и Хейден с гордостью представлял меня им, называя другом семьи. Поглощенная общением я не заметила приближения Берхарда. - Добрый вечер, - поздоровался он со всеми разом. И от знакомого баритона сердце ухнуло в пятки. На лице же я изобразила весьма сухую улыбку, мимоходом отметив, что Наджа растекается лужей от его мимолетного взгляда. И это придало мне сил не последовать её примеру. Когда же он согласно этикету добрался до моей ладони, я пожалела, что не приобрела перчатки к этомуплатью. В этом мире они не так популярны, но мне было бы гораздо спокойнее в них. Его губы, действительно, коснулись моей кожи, отчего волосы на руке стали дыбом. А ведь до этого он просто целовал воздух над кистью. Фу, гормоны! Успокоились и притворились мертвыми. Медленно втянула воздух в легкие, стараясь взять себя в руки. - Рад вас видеть, Аннет, - негромко заметил он. И я в изумлении приподняла брови. - Не могу сказать того же, - шепнула я, надеясь, что де Ревили в общем гаме не расслышат моих слов. Берхард знакомо усмехнулся и шагнул ближе. - Ты великолепно выглядишь, - произнес он негромко. – Но язвительность тебе совершенно не идет. - Да? А я думала, вам нравились наши пикировки. - Нравятся, но они здесь не к месту, - произнес герцог. – Впрочем, они нравятся мне намного больше, чем твое избегание моего общества. Или напускное равнодушие. - А с чего вы решили, что оно напускное? – удивилась я вполне искренне. Берхард же в ответ окинул меня весьма выразительным взглядом, от которого гормоны снова начали буянить. И как ему удается соблазнять одним взглядом? - Подаришь мне первый танец? - Нет, - быстро ответила я, чувствуя, что моя выдержка уже трещит по швам. Герцог вопросительно изогнул бровь, и я выпалила, отступая на полшага назад. – Я обещала первый танец Хейдену. Берхард хмыкнул и уверенно заявил. - Тогда второй танец мой. Причем в его интонациях не было и намека на вопрос. Но я тоже не лыком шита. - Посмотрим. Хейден в этот момент, наконец, отвлекся от своего друга и, посмотрев на нас, поспешил мне на помощь. - Берхард, не смущай МОЮ спутницу, – с явным предупреждением произнес он. И добавил с легкой улыбкой. - Я с таким трудом заманил Аннет на бал, что готов убить любого, кто попробует испортить этот вечер. - Мне стоит обеспокоиться безопасностью окружающих? – с ироний поинтересовался де Лоран. - Я думал, что это твоя работа, - парировал Хейден. И перевел взгляд на меня. – Анют, не хочешь попробовать пунша? Я закивала, желая скрыться от пытливого взгляда герцога. Наджа, чтоб ей было пусто, тут же воспользовалась ситуацией и с веселой улыбкой попросила Берхарда проводить и её к столу с напитками. Не заметила, куда пропала мать Хейдена, но без её постоянного пригляда мне было легче. До столов добрались нескоро из-за постоянных остановок для общения со знакомыми моих спутников. Некоторые лица были и мне знакомы, видела их на свадьбе Кати. Искренне была рада увидеть Клеменс, она все-таки выбралась ко мне в салон неделю назад. - А я такого блеска для губ у тебя в салоне не видела, - шепнула она мне. - Я его буквально сегодня изобрела, - негромко созналась я. И завтра с утра надо будет закупить красители и попросить девчат в срочном порядке заняться изготовлением именно этих блесков. За разговорами незаметно пролетело время. И вот уже появился король с семьей. Начались танцы, и Хейден, действительно, пригласил меня на него. - Всё хорошо? - спросил он, обеспокоенно вглядываясь в мои глаза. Пунш помог мне поднять настроение, чуть-чуть ослабив напряжение из-за присутствия герцога. - Да, всё замечательно, - я постаралась безмятежно улыбнуться. И у меня даже получилось обмануть Хейдена. Однако при очередном повороте, я снова заметила Берхарда в компании все той же блондиночки. А ведь мы с ней так и не познакомились. Я сосредоточилась на партнере, запрещая себе их разглядывать. Но взгляд против воли постоянно устремлялся к ним. Не использует ли он тактику, предложенную мне Катей? То есть не пытается ли он заставить меня ревновать? Всё, Нюр! Перестань думать о Берхарде! Немедленно! Самовнушение не помогало, но я не сдавалась. Когда же де Лоран подошел ко мне, чтобы пригласить на следующий танец, я собиралась отказать. И он это понял. - Нам надо обсудить наше соглашение о сотрудничестве, - заявил он. Я приподняла брови, и герцог добавил. – Ты его вот-вот нарушишь. Берхард добился желаемого: из любопытства я приняла приглашение. Однако когда заиграла мелодия местного аналога танго, я мысленно выругалась. - И что же я нарушаю? - вложив правую ладонь в его руку, спросила я. - На какой стадии создание мобиля? – поинтересовался герцог. Тьфу! Он меня окончательно запутал. Это здесь причем? - Начали собирать уже полноценную модель, - ответила я честно, ибо не понимала, куда он клонит. - И ты позовешь меня, когда будете испытывать мобиль в действии? – спросил Берхард, пристально глядя мне в глаза. Я нахмурилась. А зачем его звать? Видимо, ответ он увидел в моем взгляде, раз продолжил. – Когда мы обсуждали наше сотрудничество, я говорил, что хочу тестировать его вместе с тобой. - Говорил, - заторможено ответила я, вспоминая тот разговор. – Но не ставил это в обязательные условия. - Тогда же я озвучил, чего на самом деле хочу добиться. Помнишь? – голос Берхарда стал вкрадчивым, отчего я едва не запнулась на ровном месте. Ладонь на моей спине напряглась, помогая мне выровнять равновесие. Выдохнув, я кивнула еле заметно: не забыла его слова. Он хотел, чтобы я общалась с ним, не оглядываясь на мнение общества. – Ты не возразила. А теперь... Ты считаешь справедливым отказывать мне в общении? Именно сейчас, когда моя помощь уже и не нужна. - Я в тот момент не знала, что вы помолвлены, - попыталась я парировать удар. А совесть гаденько так начала ворчать на мою наглость. Цыкнула на неё и прикрыла глаза, собираясь с мыслями. – Ваша светлость, - начала я, изучая верхнюю пуговицу его шелковой рубашки. – Я не могу сейчас с вами нормально общаться. Просто не могу. - Отчего же? Мы же сейчас разговариваем, - и снова бархатный баритон прозвучал слишком завораживающе. Он пытается дар подключить? – Посмотри на меня, Аннет. Подняла взгляд, вопросительно изогнув брови. Но Берхард молчал, ища что-то в моем взгляде. - Не надо на меня давить даром убеждения, - попросила я, поморщившись. Поворот, и я практически оказываюсь в его объятиях, прижимаясь спиной к его груди. Его запах и энергетика окутывают меня всю, так что бороться с наваждением становится практически невозможно. Несколько быстрых па под изменившуюся мелодию, и новый поворот. Максимально отстранившись от мужчины, я судорожно вдохнула, надеясь, что чистый воздух приведет меня в чувство. Но стоящее в бальном зале амбре оказалось слишком далеко от свежести. - Всё в порядке? – спросил Берхард обеспокоенно. С удивлением посмотрела на него. Неужели заметил, что мне сейчас стало физически плохо? - Нет, не в порядке, - призналась я. Злость помогла вернуть ясность мысли. Пусть думает, что это его вина. – Не надо ломать мою волю своим даром. - Прости, я не специально сейчас его подключил, - пробормотал Берхард. Я же мысленно прикинула варианты нашего дальнейшего общения. Совесть скооперировалась с логикой. Про Таю тоже нельзя забывать. - Хорошо, я вам сообщу, когда мы приступим к полевым испытаниям. Думаю, это будет через неделю. И возможно, к этому моменту я смогу общаться с вами адекватно, - я опустила взгляд, борясь с жутким желанием напакостить. Но чертенок в этот раз победил. – У нас говорят: клин клином вышибает. Так что буду надеяться, что новая влюбленность к другому мужчине затмят мои чувства к вам. В глазах герцога мелькнуло что-то опасное, но ни одна мышца на его лице не дрогнула. - Ты ведь это специально сейчас говоришь, чтобы вызвать у меня ревность? – проницательно спросил Берхард. Я мысленно поморщилась, но на лице постаралась изобразить удивление. Покачала головой. - Зачем мне ваша ревность? – спросила я, отступая на шаг назад в танцевальном движении. Берхард сжал мои пальцы, помогая мне сделать оборот. И сразу же обхватил мое плечо, словно боялся, что я снова потеряю равновесие. – Я же четко вам сказала, что встречаться с чужим мужчиной я не буду. Поэтому я считаю, что нам лучше просто забыть чувства, что мы испытывали друг к другу. - Не позволю, - прошипел Берхард как-то зло и мрачно. Ещё одно па, прогиб назад и танец, наконец, закончился. - Не всё в вашей власти, - возразила я, глядя в синие глаза. Герцог усмехнулся, помогая мне подняться. - Не всё, - подтвердил Берхард, отступая к выходу на террасу. – Но многое. Хейден подошел к нам с бокалом игристого вина для меня. И именно в тот момент, когда я взяла бокал с напитком, у меня в голове что-то щелкнуло. - Новинка из Версении, - прошептала я. - Да, из Версении, - подтвердил де Ревиль с улыбкой. - Бер...- я осеклась, встретившись взглядом с моим... то есть совершенно не моим герцогом. – Ваша Светлость, это может быть приветом от Таи. Я приподняла бокал с Игристым вином, и взгляд Берхарда стал сразу цепким. - Уверена? – пожала плечами растерянно, и шатен задумался. – Я скажу агентам, чтобы проверили информацию. - Тая? – переспросил Хейден с непониманием. И я с сильным опозданием осознала, что он ничего не знает ни о нашей с Катей подруге, ни о нашем переселении в этот мир. - Я потеряла одну свою близкую подругу, - медленно начала я, пытаясь сообразить, откуда я могла бы знать иностранку. Берхард с усмешкой посмотрел на меня и, приподняв вопросительно бровь, посмотрел на Хейдена. И что это значит? Неужели он считает, что я должна сказать ему правду? Де Ревиль, к счастью, не обратил внимания на гримасы герцога, поэтому я начала сочинять ложь. – Она из Сариндии, была здесь проездом пару лет назад. После мы с ней переписывались, но она внезапно исчезла. И герцог де Лоран вызвался помочь мне её найти. - Да, именно так, - со скрытой иронией подтвердил Берхард. Я подозрительно на него взглянула, но уточнять ничего не стала. Хейден молчаливо переводил взгляд с меня на герцога и обратно. - Может, и я могу как-то помочь? У де Ревилей есть связи и в других странах. - Твой брат Джереон знает, что мы с Катей разыскиваем Таяну, поэтому я думала, что и ты в курсе, - я пожала плечами с самым невинным видом. Не желая городить новую ложь, я, ухватив Хейдена за локоть, попросила его проводить меня на террасу. Хотела и свежего воздуха глотнуть и избавиться от общества герцога. Хейден не отказал. На улице прохладный ветерок привел меня в чувство. Ко мне вернулась ясность мысли, и я поняла, что недавняя ложь будет мешать мне сблизиться с Хейденом. И видимо Берхард узнал меня достаточно хорошо, чтобы это предугадать. Черт. - Хейден, - неуверенно начала я, оглядевшись по сторонам. Возможно, я сейчас глупость сотворю, но что-то подсказывает, что я должна это сделать. Мужчина повернулся всем корпусом ко мне. - Не хочешь погулять по Королевскому саду? – предложил он, когда пауза затянулась. - Пообещай не рассказывать никому то, что я тебе скажу, - попросила я. Осторожность – наше всё. - Обещаю, - серьезно сказал он, шагнув ближе. Выдохнула, набираясь смелости. - Я – переселенка, - Хейден приподнял брови, выражение непонимание, и я продолжила. - Погибнув в своем мире, я попала в тело Аннет, утонувшей в реке... - Стоп, - попросил мужчина и подвесил какое-то заклятие. – Это чтобы никто посторонний нас не услышал. Можешь продолжать. - Тая, моя подруга, попала сюда вместе со мной. Только в другое место. И Берхард де Лоран знает о нашем подселении. Прости за недавнюю ложь. - Не извиняйся, ты была в своем праве. Тем более, это не тема для разговора на балу, - возразил он с улыбкой. – И спасибо за доверие, – он дотронулся до моего подбородка, наклоняясь ко мне. – Теперь я, по крайней мере, понимаю, почему раньше не встретил такую интересную и замечательную девушку. Да и твои гениальные изобретения уже объяснимы. - В нашем мире многие вещи уже давно есть, - я пожала плечами, чуть отодвигаясь назад. - Как Игристое вино? – уточнил он с новой улыбкой. И я кивнула, улыбнувшись в ответ. Хейден задумался о чем-то, после чего медленно спросил. - А Катрин? То есть Катя тоже из твоего мира? - Моя улыбка стала растерянной, и Хейден усмехнулся. – Можешь не отвечать, я уже понял, что да. Я никому не скажу, клянусь. Он создал уже знакомую руну, скрепляя слова магией. И я облегченно выдохнула. Хейден осторожно погладил мою шею, с очевидной неохотой отпуская подбородок. Но отступить я не успела, мужчина молниеносно наклонился и урвал у меня легкий и нежный поцелуй. - Прости, не удержался. Он состроил брови домиком, изобразив раскаяние на лице. И я не смогла даже рассердиться на Хейдена. Однако кое-кто другой буквально воспылал гневом. Берхард налетел на него, отталкивая назад. - Чего творишь, мальчишка?! – прошипел он. – Вы на этой террасе буквально на виду у всего общества. Совсем об её репутации не думаешь? - Больно ты о ней думал, - возразила тут же я. Но Берхард даже бровью не повел. Только рука ещё сильнее сжалась на воротнике рубашки Хейдена. Де Ревиль посмотрел на меня, теперь уже действительно раскаиваясь в случившемся. - Прости, Аннет, - пробормотал он. И с силой сжал руку герцога, пытаясь её отстранить. Не вышло. Хейден прямо посмотрел в его глаза и с напором произнес. – Берхард, мы позже обсудим ситуацию, не добавляя пищу для светских сплетен. - Её уже и без того достаточно, - фыркнул герцог, но все же отпустил его. – Приведи себя в подобающий вид, - почти приказал он и подошел ко мне, протягивая руку ладонью вверх. – У тебя блеск для губ с собой? А ему зачем он? А потом поняла, что мой блеск смазался. Быстренько потерла губы друг о друга, пальцем обведя контуры. - Идем? – потребовал герцог. - Куда? – удивилась я искренне. - В зал, главное, чтобы отсюда уйти, - обманчиво спокойным тоном произнес он. - Я... - Лучше не возражай, - предупредил он. Выдохнула, спуская пар, и все же приняла предложенную руку. В зале мне показалось, что нас изучают слишком много местных благородных господ. Расправила плечи, безмятежно улыбаясь им. Хейден же догнал нас уже через минуту. Выглядел он при этом веселым и беззаботным, словно ничего и не произошло на террасе. Не сразу поняла, что Берхард вел меня к королевскому трону. И немного растерялась, осознав это. Торопливо исполнила глубокий реверанс, мысленно благодаря учителя танцев за то, что он и этому нас с Ребеккой летом научил. - Ваше Величество, вы желали поговорить с госпожой Аннет Дюран, - произнес тем временем Берхард. Что? - Да, благодарю тебя, мой верный друг, - произнес Харольд с величественным кивком. – Рад вас видеть на празднике, Аннет. Вы стали ещё привлекательнее. - Благодарю, Ваше Величество, - пробормотала я, удивленная таким вниманием к моей скромной персоне. - Дорогой, осторожнее, я так могу начать ревновать, - в наш разговор с мягкой улыбкой вмешалась королева Аделинда. - И совершенно зря, - король улыбнулся жене с нежностью. Обоим супругам было лет под сорок. И по их взглядам я поняла, что они любят друг друга. Удивительно. Харольд снова посмотрел на меня и продолжил. – Ты же сама интересовалась недавно девушкой, которая изобрела косметику. Так вот это госпожа Аннет Дюран, собственной персоной. - Точно, - королева посмотрела на меня с интересом. – И как я могла забыть ваше имя? Аннет, признаюсь честно, наш королевский алхимик повторил некоторые ваши рецепты. Но я хотела бы посмотреть именно вашу косметику. И только сейчас, я поняла, что смущало меня в её образе. Блеск для губ, как и румяна, нанесены были неумело. Или алхимик плохо смешал ингредиенты. - Конечно, Ваше Величество, - от такого предложения не отказываются. – Просто сообщите, когда вам будет удобно меня принять. - Милая, только учти, что Аннет учится в Академии. – это уже Харольд вмешался. - И более того, сейчас занята ещё одним проектом, слухи о котором дошли и до моих ушей. И Берхард подтвердил их, вкратце рассказав о самоходной карете. Это устройство, действительно, способно разогнаться до ста верст в час? - В перспективе, да, - с осторожностью ответила я, мельком глянув на Берхарда. - Хмм, - король сделал вид, что задумался. – Если перспективы сбудутся... Если быть честным, мужчине-изобретателю я даровал бы титул с землей, чтобы такой гений и не подумал покидать Броссару. Но с вами я в некоторой растерянности. Проще всего выдать замуж за верноподданного лорда, но тут меня останавливает закон моего предка. Никто не имеет право неволить одаренную девушку. Даже я. Так что предлагаю самой выбрать королевский дар. И не спешите отказываться от замужества, вы ещё не слышали имена кандидатов. - Я бы не стала торопиться с выбором, - начала я, несколько ошарашенная предложением короля. – По крайней мере, пока мобиль не оправдает возложенных на него ожиданий. И ещё... прошу, не сочтите за наглость. Но я хочу уточнить, я могу выбрать только из этих двух вариантов? Титул или замужество? Берхард закашлялся, король усмехнулся и переглянулся с женой. - Можем обсудить и другие варианты, - протянул он, вставая. Шагнул ко мне и предложил мне руку. – Подари мне танец, Аннет. (обратно)
Глава 21
Харольд не спрашивал, впрочем, я и не думала возражать. Однако увидев шокированные лица придворных, на миг замешкалась. Но все же заставила себя гордо расправить плечи и мило улыбнуться. - Молодец, - шепнул король мне негромко. – Всегда держи спину прямо. И с улыбкой встречай все неприятности. - Мы уже прошли к центру зала, поэтому я позволила себе с удивлением посмотреть на короля. – Будь выше всех сплетен злопыхателей, их на твоем веку будет много. Если ты, действительно, хочешь изменить хоть что-то в нашем закостенелом обществе. - Действительно, хочу, - подтвердила я, прямо встречая его взгляд. – И предложенный вами дар я хотела потратить на благо всего общества. - Не торопись, - посоветовал Харольд. – Это ты сможешь обсудить с королевой. Она у нас в семье отвечает за благотворительность. А с тобой я другой вариант хотел обговорить. Скажу честно, я хочу немного проучить де Лорана. Я давно хотел отвадить аристократов от договорных браков. Но пока не знаю, как им ещё объяснить опасность таких соглашений. Магия вымирает в потомках благородных кровей, а эти лорды до сих пор ищут эфемерную выгоду от браков по расчету. Но вернемся к Берхарду, - король усмехнулся. – Я банально хочу счастья моему другу. И судя по искрам, которые были между вами во время танца, именно ты можешь его подарить. - Покачала головой, не решаясь перебивать короля вслух. – Не качай головой, я немного эмпат и чувствую его эмоции гораздо лучше тебя. Возможно, он и сам себе пока не признается в них, но... Я знаю, он ездил в свое герцогство на этой неделе. И встречался с невестой. – Моё сердце совершило кульбит, на мгновение застряв где-то в горле. Неужели?.. Теперь уже Харольд покачал отрицательно головой. – Нет, пока помолвка не расторгнута. Но я хочу дать ему пинок под... кхм... то есть стимул разобраться с этим вопросом побыстрее. Потому что твою обиду я тоже почувствовал, как и симпатию к Хейдену де Ревилю. И думаю, помолвка с другим мужчиной его поторопит. - А если вы ошибаетесь? – спросила я осторожно. Ведь точно знала, что наделенные властью люди не любят подобных предположений. Но король удивил меня в сотый раз за этот вечер, он просто усмехнулся, посмотрев на меня, как на неразумного ребенка. На миг я вспыхнула от смущения, вновь взвешивая его слова. Он эмпат и лучше других понимает Берхарда, но... Я упрямо приподняла подбородок и сказала уверено. – Обещаю, что хорошенько подумаю над вашим предложением, Ваше Величество. Музыка как раз подошла к концу. И я поспешно выполнила реверанс, благодаря за оказанную честь. Король проводил меня обратно к кавалеру, совершенно проигнорировав Хейдена, то есть вручив меня Берхарду. А я, если честно, не знала, как сейчас мне себя с ним вести. Вроде как монарх не просил меня держать наш разговор в секрете, но совсем не уверена, что я могу болтать об этом. А уж тем более сдавать хитроумный план короля. - И как? – негромко спросил Берхард у меня. И в его голосе мне почудилось напряжение, хотя он его пытался спрятать за иронией. Посмотрела искоса на него, и он продолжил мысль. – Список кандидатов впечатлил? - Я его не уточняла, - я небрежно пожала плечами. И вопросительно посмотрела на королевскую чету. Они нас ещё не отпускали. Харольд о чем-то быстро сказал жене и она кивнула. - Милая Аннет, - начала Аделинда. – Тебе удобно будет прийти ко мне в гости, скажем, в понедельник после занятий в Академии? - Как вам будет угодно, Ваше Величество, - не раздумывая ни секунды, ответила я. Это же будет просто уникальная возможность прорекламировать косметику. После такого... да ни одна аристократка больше не посмеет негативно высказаться о моем салоне или косметике. - Тогда... Берхард, вы же проводите Аннет до моих покоев? – Аделинда улыбнулась герцогу. А я удивленно захлопала ресницами, пораженная такой постановкой вопроса. Королева меж тем продолжила. - Не хочу, чтобы стражники при досмотре повредили что-то из косметики. А при вас они не посмеют вести себя грубо. - Конечно, Ваше Величество, я буду рад сопроводить госпожу Аннет к вам, - Берхард улыбнулся и коротко поклонился. И по кивку короля я поняла, что аудиенция закончена. Отступила от трона спиной назад, ориентируясь на этикет в историческом фильме. Но шепот Берхарда меня остановил. – Ты чего делаешь? - Времени на книжки по этикету у меня не было, - прошипела я, усиленно улыбаясь. – Да и не планировала я никогда попасть на королевский бал. Берхард усмехнулся и, подхватив мою ладошку, поцеловал её. - Ты такая очаровательная, когда смущаешься, - очень тихо сказал он, пленяя мой взгляд и не отпуская его. – Потанцуем? – неожиданно предложил Берхард. Покачала головой, избавляясь от морока, и попросила. - Отведи меня к Хейдену, пожалуйста. Взгляд герцога потемнел, но он промолчал. Окинул зал быстрым взглядом и словно невзначай развернул меня в нужном направлении, весьма умело устраивая плененную ладонь на сгибе своего локтя. Как оказалось, идти было всего два шага, но в момент просьбы я не знала, как выйти из нелепого положения самостоятельно. - Спасибо,- шепнула я Берхарду, высвобождая ладонь. - А о чем вы так увлеченно с королем общались во время танца, - спросил он, всем видом показывая, что не собирается покидать наше с Хейденом общество. - Я не уверена, что имею право распространяться об этом, - честно сказала я и, подумав, добавила. – Ваша Светлость, если так любопытно, уточните у своего друга. А я лучше промолчу, - и выжидающе посмотрела в синие глаза. Но он так и не сдвинулся с места. А мне срочно нужен был тайм-аут. Куда там смыться во время балов можно было? – Простите. Мне нужно в дамскую комнату. - Могу проводить, - предложил Берхард, снова усмехаясь знакомой ленивой усмешкой. - Обойдусь, - прошипела я. Выискивая взглядом жертву для допроса. Женского пола. Ибо я не знала даже приблизительное направление. – Клеменс, - окликнула я девушку, шагнув в её направлении. Услышав о моей проблеме, девушка тут же вызвалась меня проводить, чему я была рада. За обычной болтовней немного отошла от разговора с монархом. И решила вести себя с герцогом отстраненно. Не факт, что со своей невестой он вообще говорил о расторжении помолвки. Когда я вернулась в зал, Наджа уже вновь повисла на Берхарде. И спихнуть вежливо он её не мог. Точнее мог, но тогда бы ему пришлось покинуть наше общество. Мне же нестерпимо захотелось посоветовать Надже не тратить время понапрасну. Но я удержалась, ибо так я буду выглядеть ревнивицей. Почему братья ещё не сказали ей о несвободном статусе Берхарда, я не понимала. Но при случае спрошу это у Хейдена. Вечер тем временем продолжался. И меня уже активно приглашали на танцы и другие кавалеры. Иногда я отказывала, когда понимала, что танец помню плохо, но большую часть времени кружилась по залу под внимательными взглядами двух мужчин: Хейдена и Берхарда. При этом оба большую часть времени обменивались репликами друг с другом, не обращая особого внимания на других девиц, которые стайками нарезали круги вокруг них. И это подкупало. Но я старалась не подавать вида. Спросила у очередного кавалера, кто же эта очаровательная девушка в небесном наряде, но её имя мне ничего не дало. Как и не прояснило, кем она является Берхарду. Невеста, как я поняла, живет не в столице, а в герцогстве. Или жила? И сейчас решила выйти в свет? Усилием воли заставила себя не думать об этом, а сосредоточиться на разговорах и танцах. Мне до Таи далеко, движения и всякие па я не так быстро запоминаю, хотя как я заметила, память в этом мире у меня и правда стала лучше. И да, я об этом обязательно поговорю с местными лекарями, как и о многом другом. Мы с Катей не оставили идею помочь местной медицине шагнуть вперед. Магия – это конечно хорошо, но целители берут слишком высокую плату за лечение. Вернувшись домой, я ещё долго думала насчет предложения Харольда. Может, это глупо, но я не хотела провоцировать герцога помолвкой с другим. Поэтому решила выбрать титул, надеясь, что Берхард определится со своей помолвкой до того момента, как я сообщу об этом выборе. А с королевой, если возникнет возможность, обсужу создание бесплатных клиник для всех слоев населения. Я под это дело даже готова отдать идею транспортных перевозок пассажиров на откуп государству. Спала я беспокойно, поэтому и встала разбитой. Сегодня мне некуда не надо было торопиться. Но закончив с домашними заданиями, я с удивлением осознала, что уже привыкла к бешеному темпу. Покрутившись по дому, решила навестить цех по производству косметики. Заодно и озадачу девочек производством нового вида блеска. На этой неделе на началах алхимии я докопалась до преподавателя и мы вместе изучили состав местных красителей, так что теперь я точно знала, что они абсолютно безопасны в любом виде. Употреблять внутрь их в большом количестве нельзя, так как один из ингредиентов крепит, а вот все остальное можно. Пока собиралась, надумала заехать на обратном пути в салон, посмотреть как у них дела. А ещё нужно было закупить перламутровые красители. Или проще помощника этим вопросом озадачить завтра? Я в кои-то веки и ему устроила в этот день выходной. Поразительно, как он ещё не возмущается из-за адских условий работы? Задумавшись обо всем и сразу, я не заметила опасности. Кто-то резко перехватил руль самоката, а в следующую секунду мир померк. Очнулась я лежа на соломенном матрасе в каком-то темном подвальном помещении. И что самое страшное, мои руки были скованы за спиной тяжелыми кандалами. Попытавшись ими пошевелить, я поняла, что их ещё и цепью для утяжеление снабдили. Пару минут я пыталась сообразить, где я и как здесь очутилась. Меня что похитили? Зачем? Заметив какое-то шевеление перед лицом, рывком села, разглядывая мелкую живность на матрасе. Это блохи? Дернулась подняться с грязной подстилки и услышала, как брякнула цепь. Обернулась и поняла, что меня к стене приковали этим самым утяжелителем. Очуметь! Зачем столько мер удерживания на беззащитную меня? Мой закуток и без того был отделен от основного коридора решеткой. Голова соображала туго, словно после наведенного сна. Поэтому, наверное, я не могла вспомнить ни одного заклятия для чисто теоретического освобождения своей задницы из таких невеселых приключений. Почему теоретического? Так руки за спиной скованы, а без них я колдовать не умею. Думаю, как и большинство магов. Оглядев место заточения, поняла, что никакой мебели здесь нет. А значит, придется сидеть на грязном матрасе, полном неопознанной живности. Надеюсь, они во время моей отключки в волосы не заползли. И как назло, у меня тут же зачесалось все и сразу. Психосоматика во всей красе. По крайней мере, я попыталась себя в этом убедить. Ненавижу насекомых! Я села более ровно, прислонившись плечом к стене. Судя по свету, пробивающемуся из окошка под потолком, времени прошло не так много. Да и руки пока не затекли от неудобной позы. А значит, хватятся меня не скоро. Я ведь даже никого не предупредила о том, куда я поеду. И это очень плохо. Как же беспечно я себя вела?! Но я предположить не могла, что могу кому-то понадобиться! Кому? Шпионам других королевств? Ага, Монархи прознали о моих гениальных открытиях и решили заиметь себе такого изобретателя? Бугага! В таком случае проще было завербовать меня, соблазняя всякими плюшками. Я поморщилась. Сбрасывать со счетов этот вариант не стоит, так как некоторые предпочитают метод кнута и пряника. Мол, не будешь сотрудничать, мы тебя и твою семью уничтожим. При этом начинать можно именно с угроз насчет родных. Эффективнее. Хотя, как мне кажется, человек, который работает из-под палки, не будет выкладываться на сто процентов. Наоборот, будет саботировать все проекты. Как собственно, поступлю и я, если мои предположения верны. Голова все ещё соображала туго, поэтому я не могла придумать ещё мотивов для моего похищения. Да и то первый вариант навеян словами короля на вчерашнем балу. Бал?! А если кто-то воспылал ко мне такой страстью, что решил не тратить время на ухаживания? Я даже фыркнула вслух от абсурдности такого предположения: меня бы в другие апартаменты поместили, такой антураж на любителя. Берхард? Однозначно, нет. Он, конечно, гад, да и влюбленные мужчины способны на глупости, но это совершенно не в его характере. Хейден? Трижды нет. Ладно, дальше. Что ещё примечательного произошло на балу? Хм, а если это из-за приглашения королевы? И меня будут заставлять пронести какой-то яд среди флаконов с косметикой? Тогда можно и согласиться, ведь достаточно снять кольцо с ментальной защитой и Берхард все поймет. Кольцо? Я ощупала пальцы, но не нашла перстня. Плохо: если среди похитителей есть ментальный маг, мне его не обмануть. Да и шансы сбежать стремятся тогда к нулю. Стоп! Не паникуем раньше времени! Не паникуем, я сказала! Вдох, выдох, и я снова погружаюсь в размышления. Кто ещё? Парфюмеры из Делавара? Так они меня за конкурента пока не считают. Так же, как и наши перевозчики, которые, как мне кажется, просто ждут, что моя затея с мобилем провалится. Да и обычный люд побаивается переходить дорогу магам. Не стоит забывать и про негласную опеку герцога де Лорана. Берхард... А если это из-за него? Если те, кто на него покушался, решили действовать через меня? Например, заставить его прийти в какое-нибудь место. Но почему именно сейчас? Так вчера на балу герцог слишком явно обозначил свой интерес к моей персоне. Или мне это только показалось? Из-за вынужденного бездействия время тянулось медленно. Страх, несмотря на все мои старания отвлечься, уже залез в душу. И прочно обосновался там. Черт! Когда уже появятся злодеи, чтобы просветить меня о дальнейшей судьбе? Неизвестность пугает сильнее всего. Я прислушивалась к шуму во дворе, но через окошко под потолком никакого уличного гула не доносилось. Так что звать на помощь было бесполезно. Ожидала и топот в коридоре: похитители ведь должны вспомнить обо мне и хотя бы воду принести. Но вскоре раздался совершенно другой шум. Откуда-то с улицы раздался оглушительный грохот. Потом ещё один. И ещё! С потолка посыпалась, будем надеяться, штукатурка. Я сжалась, не зная, как защититься. Но взрывы продолжались недолго: вскоре послышались крики людей, какие-то команды. Шум и неразбериха нарастали. А я так и сидела, ожидая непонятно чего. Дав себе мысленную затрещину, поднялась во весь рост и закричала в сторону окна. Звала на помощь снова и снова, пока не перешла на хрип из-за того, что в горле окончательно пересохло. Обессилено прислонилась к стене и сползла обратно на матрас. Надо дождаться, как гул наверху стихнет, и снова попробовать. Вскоре услышала шаги на лестнице, а потом и в коридоре. И с подозрением покосилась на решетку. Не факт, что наверху победили «наши». Увидев же Берхарда в неприметной одежде, не смогла сдержать стон облегчения. Оглядев замочную скважину, Берхард приложил замок каким-то убойным заклятием, так что дверь сама распахнулась. Чувствуя, как глаза защипало, прикрыла веки, борясь со слезами. Но они, предатели, все равно покатились из глаз. - Аня, Анечка, ты как? – обеспокоенно зашептал Берхард, оказавшись рядом спустя секунду. – Где болит? Не молчи, родная. - Всё хорошо, - сдавленно пробормотала я, сражаясь с приближающейся истерикой. Берхард обхватил мои кандалы рукой и снова бахнул магией, освобождая мои руки. Не успела я обрадоваться раздолью, как меня вновь обездвижили, сжав в крепких объятиях. - Цела, слава всем Богам, - негромко произнес Берхард, покрывая поцелуями мое лицо. И от того, как это была сказано, все остатки самоконтроля полетели к чертям. Я всхлипнула, глубоко вдохнула в последней попытке справиться с истерикой и все-таки расплакалась. – Тсс, тихо, маленькая, всё позади, – шептал мужчина, продолжая ловить губами мои слезы. Устроившись на матрасе, он пересадил меня к себе на колени, продолжая шептать какие-то нежности. А в следующую минуту все-таки добрался до моих губ, впиваясь в них с ошеломляющей страстью. С тихим стоном ответила на поцелуй, вцепляясь в его плечи, как утопающая. Позже повозмущаюсь его произволом, но сейчас мне именно это необходимо. Не знаю, сколько продолжались наши безумные поцелуи, но Берхард сам остановился. И снова сжал меня в объятиях слишком сильно. Но я не сопротивлялась, наоборот, уткнулась носом в его шею, чувствуя, что леденящий душу страх испарился. - Как же я за тебя испугался?! - прошептал он растерянно. А после словно очнулся. - Ты как? Может, лекаря позвать? – обеспокоенно спросил герцог, пытаясь заглянуть в мои глаза. Ну вот! Такой момент испортил! По закону жанра рыцарь должен был сейчас признаться в своих чувствах. Не просто так он примчался меня спасать. Да ещё так быстро. Но... подождите! - А как ты меня так быстро нашел? – спросила я, с подозрением взглянув на него. – Неужели ты меня, как приманку, использовал, чтобы поймать тех, кто на тебя покушался? - Ты - дура?! Совсем не соображаешь? – возмутился Берхард так искренне, что я пожалела о неосторожных словах. – Да как ты могла такое подумать?! – он протяжно выдохнул, заставляя себя успокоиться. И снова прижал меня к себе. – За тобой давно присматривают мои люди. Неужели ты думаешь, что я свою любимую девушку оставил совсем без защиты? - Но я никого не замечала... – растерянно прошептала я. - Ещё бы ты их заметила, - буркнул Берхард ворчливо. – Преступники охранника тоже не обнаружили, так что пока я организовывал рейд, пришла записка от похитителей с интересными требованиями. - Постой, - я заглянула ему в глаза и протянула вопросительно. – Любимую?.. - Любимую мою, - подтвердил он. – Желанную, милую, бесценную, нежную, неповторимую... но при этом такую вредную! Ой! Вот он сам напросился! - И вовсе не твою, - буркнула я, отстраняясь. Точнее пытаясь это сделать. Ага, так мне и дали это сделать! - А всё! Поздно. Теперь ты от меня никуда не денешься. - Невесте своей это говори! – огрызнулась я. Берхард нахмурился. - С Элен я уже договорился, - твердо и уверенно произнес он.- Но она поставила условие, я должен помочь найти ей другого жениха. А тебе я хотел об этом рассказать, когда помолвка будет полностью расторгнута. Так что я весь твой. Только твой! А ты – моя...- он снова потянулся за поцелуем, но я увернулась. - Посмотрим, - решила и дальше вредничать я. – Кстати, я решила выбрать титул в качестве королевского дара. Так что я скоро стану благородной леди, и уж тогда ты будешь за мной ухаживать по всем правилам. - Без проблем, – с улыбкой ответил Берхард. - Могу хоть сейчас начать. - И с отцом ты будешь договариваться, - не сдавалась я. - Ты должен заслужить его симпатию и доверие! - Обязательно, - кивнув, произнес он с каким-то удовлетворением. - И... – я прищурилась, не понимая настроения герцога. – Ты чего?.. Ты настолько сильно испугался за меня? - Даже не представляешь, насколько,- признался Берхард, вжимая меня в свое тело ещё сильнее. - Почему? Неужели сомневался в своих силах?.. - Тебя могли ранить в пылу схватки совершенно случайно, - произнес он серьезно. – Да и похитители что угодно могли сотворить. Мой агент не мог проникнуть на территорию особняка незамеченным, поэтому наблюдал за домом со стороны. - Так кто это был? – спросила я с любопытством. - Мой кузен. Он сейчас стоит первым в очереди наследования. Стоял. Как же это банально. - И ты его совсем не подозревал? - Я больше на свою профессиональную деятельность думал, - признал он сокрушенно. Я хмыкнула, поудобнее устраиваясь в его объятиях. Кажется, начался отходняк после адреналиновой бури. И мной овладевала расслабленная дремота. Да ещё и практически бессонная ночь сказывается. – Анют, - позвал герцог меня необычайно серьезным тоном. Я отклонилась назад и посмотрела в его глаза. – Я люблю тебя, - улыбнулась в ответ, молча ожидая продолжение. – А ты ничего не хочешь мне сказать? – вопросительно протянул Берхард. Он так ответное признание выпрашивает? - Не-а, - откликнулась я, снова устраивая голову на его груди. Звание вредины надо подтверждать. - Ну знаешь ли?.. – возмущенно пробурчал герцог, обнимая так, чтобы мне было удобнее. - Знаю, знаю, - сонно прошептала я, чувствуя щекой сумасшедшее биение его сердца. Не засну же так! Выдохнула и произнесла максимально недовольным тоном. – Да люблю я тебя, люблю, мой нахальный герцог. Пауза. И новый вопрос. - А замуж за меня выйдешь? Ну уж нет! Так легко он моего согласия теперь не добьется. Я ему все припомню!
(обратно)
Эпилог
Хотела бы я сказать, что устроила Берхарду тысячу и одно испытание. Но, как оказалось, у меня не такая богатая фантазия. Тем более что отец сдал позиции почти сразу. Как оказалось, к моменту моего прибытия домой отец уже знал о похищении. А увидев мое спящее тело, успел вообразить неизвестно что. Поэтому когда Берхард заявил, что со мной все в порядке и я просто сплю, он готов был расцеловать своего будущего зятя. Я к тому моменту из-за голосов начала просыпаться, но поделать ничего уже было нельзя. Берхард отнес меня в кровать, по дороге испросив моей руки у Эгмонта Дюрана, отчего отец повторно впал в ступор. Короче, подловил герцог моего отца, когда тот был в невменяемом состоянии. Собственно, я на это упирала в дальнейших переговорах с Берхардом насчет нашей свадьбы. Просто я поставила ему сложное условие: не выйду за него замуж, пока Тая не отыщется. Я очень хотела, чтобы она была моей подружкой невесты. И когда Берхард понял, что я говорю абсолютно серьезно, развил ещё большую деятельность в этом направлении. К тому времени ниточку в Версению с игристым вином проверили. И оказалось, что владелец винодельни в июне был в Сариндии и посещал Дивный сад. К словам танцовщицы, сказанным вроде в шутку, отнесся несерьезно, но решил все-таки проверить. И не прогадал. Поэтому к моменту моего ультиматума агенты Берхарда обрабатывали одного стража, Эдгарда, который скорее всего помог Тае сбежать. Но на контакт он никак не шел, и едва речь заходила о его любимой девушке сразу замыкался. В итоге ему подлили зелье правды и расспросили более предметно. Причем получилось это только потому, что к тому моменту Эдгард считал агента своим другом и не ожидал подставы. Как оказалось, он купил билет на корабль для Таяны и её сестренки до Делавара. Сам же уехать пока не мог, отец не соглашался покинуть страну, и оставить его одного Эдгард не решался. Агент видимо тоже проникся симпатией к стражу, так как магически поклялся ему, что они разыскивают Таю по просьбе её друзей. И никакого вреда его откровенность не принесет. После получения этих данных, Берхард направил новых агентов в Делавар. И пока они землю рыли в поисках Таи, она собственной персоной добиралась до Виардо. У Кати она появилась в начале зимы. Ближе к вечеру приехала в поместье де Ревилей, уставшая и продрогшая. Ещё и в компании двух детей, причем младшего мальчугана она подобрала где-то по дороге. Я выехала к ним следующим утром с ранья. Конечно, Берхард не отпустил меня одну. Сам сел за руль мобиля. Он к тому моменту уже вполне освоился с его управлением. И да, мы с артефакторами довели мобиль до совершенства. И теперь он спокойно развивал заявленную на королевском балу скорость в сто верст в час. Кстати, королевский дар мы изначально попридержали, так как в тот момент вся столица гудела, обсуждая помолвку герцога с обычной горожанкой. Все домыслы насчет «залетела» легко разбивались о магический агат в браслете, который я постоянно носила. И да, от помолвки отказаться мне герцог не дал. Но здесь и моя вина: тогда в подвале я как-то забыла, что перстень с ментальной защитой с меня сняли, так что зря я планы мести тогда обдумывала. Хейдена о своей помолвке я предупредила заранее, чувствуя определенную вину перед ним. Он понял и принял мой выбор с достоинством настоящего джентльмена, то есть без всяких претензий ко мне. И даже согласился поддерживать дружеские отношения. Что же касается друзей... Я неожиданно для себя по-настоящему подружилась с королевой и несколькими фрейлинами. Приглашение в гости от Аделинды имело множество разнообразных последствий. Пока я занималась её преображением, она весьма умело расспросила меня по поводу моих идей по королевскому дару, то есть, что я конкретно хотела попросить вместо титула и замужества. И мы стали обдумывать организацию первой бесплатной клиники. А вот пассажирские перевозки обсуждали уже куда большим составом, я бы сказала, малым Советом, на котором я и продемонстрировала чертежи микроавтобусов, которые мы вместе с артефакторами нарисовали. И эти самые обсуждения растянулись на недели. В поездке в Северный край, сменив Берхарда за рулем, я смогла выжать из мобиля ещё большую скорость. Остановок по пути мы практически не делали, поэтому к де Ревилям приехали уже к трем часам дня. Катя и Джереон встречали нас в холе возле лестницы. Крепко обняла подругу, на ходу избавляясь от шубы. Морозно у них тут на севере. - Где Тая? – нетерпеливо спросила у неё, поздоровавшись с Джереоном. - Детей укладывает, они простыли в дороге, поэтому капризничают. - Куда идти? – я была непреклонна. Больше ни минуты ждать не смогу. Катя хмыкнула и повела меня наверх. Смуглая девушка что-то тихо напевала уже спящим детям, когда мы тихонько проскользнули внутрь спальни. - Тая, - шепотом позвала я. - Нюра?.. – тихо прошептала она, вглядываясь в мои глаза. А в следующую секунду подлетела с кровати и побежала ко мне. Столкнулись мы в середине комнаты, обнялись и разревелись от полноты чувств. Правда, спустя пару минут Тая неожиданно отстранилась и дала мне подзатыльник. – Это за твое «прости» в самолете, - выдала она на русском языке и снова обняла меня. Я возмущенно хмыкнула, но возражать не стала. В концеконцов, все сложилось наилучшим образом для нас троих. Пообедав внепланово вместе с Берхардом, мы, девочки, в компании с пиццей и вином заперлись в будуаре герцогини, рассказывая друг другу о своих приключениях. Общались на уже подзабытом русском языке, так как Тая плохо говорила на броссарском. И собственно по рассказу Таи я поняла, что Делавар все-таки точит зуб на меня. Там не было не только моих духов, но и косметики. А вот сладости Кати успешно пересекали границу. Тая сначала боялась поверить такому совпадению, но список новинок из Броссары не оставлял сомнений. Она решила рискнуть. За ужином улучила момент и попросила Берхарда передать Эдгарду через агента, где теперь следует искать Таяну. Она очень переживала, что он её не найдет здесь. Уложив всех ребятишек, мы снова заперлись в будуаре с новой бутылкой вина, обговорить всё, что ещё не успели. Кто ж знал, что нас после на песни потянет? Особенно старались мы с песней о женской дружбе. Слова куплеты вспоминали через раз, зато припев мы завывали душевно, на все поместье. Остается только догадываться, сколько раз мы это исполнили, что на утро Берхард дословно процитировал весь припев на незнакомом для него языке. Пришлось переводить.Пусть говорят, что дружбы женской не бывает, Пускай болтают, но я-то знаю, Что мы с тобою ни на что не променяем Сердечной дружбы нам подаренной судьбой. Слова Лоры Квинт Конец (обратно) (обратно)
Татьяна Захарова Танцовщица из другого мира
Пролог
Жизнь никогда не баловала меня. Родители – алкоголики, которым просто не было дело до меня; полуголодное существование и обноски вместо одежды. Хотя один подарок мне кто-то свыше сделал! Или два? Ещё в детском садике я подружилась с двумя девчонками. И мы смогли сохранить эту дружбу на всю жизнь. Именно они подкармливали меня все школьные годы, приглашая после занятий к себе домой. И, несмотря на то, что и в их семьях не было изобилия, меня всегда радушно принимали. Мы делали домашние задания вместе, объясняя друг другу непонятные моменты, поэтому и успеваемость у всех была хорошая. Я понимала, что только образование поможет мне выбраться из нищеты. Поэтому ни секунды не сомневалась, когда закончила школу с медалью. Рванула в ближайший крупный город и поступила на юридический факультет. Боялась, конечно, что мы с девчатами потеряемся, но подруги поехали со мной. И как же мы радовались поступлению в ВУЗ?.. Даже отметили это событие на последние деньги.. А утром я направилась на поиски работы. За время учебы, сменила несколько кафе и ресторанов, прежде чем нашла нормальное место, где мне никто не лез под юбку. Там же и познакомилась со Стасом, своим будущим мужем. Он долго за мной ухаживал, борясь с моими тараканами. Нежностью и настойчивостью смог пробить брешь в моей обороне. Алёна, моё солнышко, появилась вскоре после замужества. Правда беременность протекала очень тяжело и чуть не закончилась катастрофой. Отслойка плаценты чуть не погубила и меня и её. За ту ночь у Стаса поседела половина волос. Поэтому он был категорически против ещё одного ребенка. Я думала, что сумею его постепенно переубедить. Но не успела: он ехал с нашим солнышком на дачу к родителям, когда выехавшую на обгон фуру занесло так, что она собрала несколько машин. Стас и Алёна погибли сразу. Я же в ту пятницу задержалась на работе, но никак не могла сосредоточиться на делах. Сердце отчего-то было не на месте, поэтому услышав официальный голос в трубке телефона, я сразу поняла, что случилась беда. Вот только не представляла об её масштабах. На мои крики тогда сбежались все сотрудники, которые оставались в офисе. А что было дальше, я не помню. В памяти остались отдельные картинки жуткого калейдоскопа: опознание тел, похороны, Катя, кормящая меня с ложечки, Нюра, вытаскивающая меня из очередного ночного кошмара. Гораздо позже я узнала, что Катя тогда взяла отпуск за свой счет, а Нюра наняла помощника, который практически украл её бизнес. Подруга в последний момент успела подтянуть знакомых из полиции. И именно её ругань в ту ночь вырвала меня из затянувшегося забытья. На миг проснулось любопытство: подруга ещё никогда так не ругалась. Под раздачу попала и я, причем бранила она меня именно за мои заслуги. - Думаешь, Стас хотел бы видеть тебя такой?! – Аня встряхнула меня несколько раз и продолжила прочищать мне мозги, закончив безапелляционным заявлением. - Ты должна жить рад них! Именно это заставило меня очнуться, ведь Станислав, приходивший ко мне во сне, постоянно повторял эту фразу. Возвращаться в реальную жизнь было трудно, но мне помогали подруги. Да и руководство компании с пониманием отнеслась к моему горю и о том продолжительным отпуске никогда не напоминало. Но у меня оставалось слишком много свободного времени. Я стала перебирать различные хобби и неожиданно для себя увлеклась танцами. Надо сказать, что подруги и с этим «перебором» поддерживали меня. И первый месяц мы втроем ходили на танцы, но им не зашло. А для меня танцы стали новой страстью. Я даже участвовала в любительских конкурсах и выступлениях. Заметив со временем, как трудно мне найти подходящий наряд, я начала шить их сама. Сначала переделывала какие-то моменты в готовых изделиях, а потом и выкройку научилась составлять. И жизнь постепенно наладилась. Но новое несчастье свалилось на нас, как гром с ясного неба. В тот день сердце опять было не на месте. И звонок Нюры только усилил тревогу. А ближе к вечеру позвонил брат Кати и сообщил страшную новость. Стиснув зубы, я заставила себя дышать. Не сразу я осознала ледяную пустоту, что образовалась там, где я постоянно ощущала подругу. И только на девять дней поняла, что Катя ни разу не приходила ко мне во сне. Не могу назвать себя медиумом, но я часто видела умерших в своих сновидениях. Именно так родители попросили прощения у меня, и я смогла их простить. На сорок дней уточнила у Нюры, приходила ли Катя к ней. Тогда же поделилась ощущениями насчет Кати, и подруга неожиданно предложила улететь туда, где мы отдыхали в последний раз. Уже в аэропорту я почувствовала неладное, но... что-то внутри меня говорило, что всё правильно. Когда же мы осознали, что самолет падает, я неожиданно ярко осознала, как сильно хочу жить. Дышать, смеяться, плакать... В последнюю секунду посмотрела в глаза подруги и увидела ту же жажду жизни. – Тая, прости... – выдохнула Нюра. Возмутиться насчет её глупости я не успела. А после мгновения невыносимой боли я очутилась в пространстве, заполненном плотным серым туманом. – Да Тьма вас побери!!! И что мне теперь с вами делать?! – мужской голос был злым. Я огляделась, но подругу рядом не увидела. – Тебя же не должно было быть в самолёте! А, к демонам всё! В тот же мир отправлю! Плата за новую жизнь – три спасённые души. И свет померк. ПС: История про Катю здесь https:// /ru/book/vikontessa-iz-drugogo-mira-b388121 История про Нюру здесь https:// /ru/book/stilist-iz-drugogo-mira-b401916 (обратно)
Глава 1
Первым ощущением в новом мире была невыносимая головная боль. Я боялась пошевелиться, словно от любого движения голова могла взорваться. Хотелось забыться, провалиться в пустоту, но не давал тихий плач рядом. - Тая, Таечка, очнись, - шептал детский голосок, аккуратно толкая меня в плечо. И только в этот момент я поняла, что лежу на правом боку на полу, судя по жесткости, и что-то теплое и липкое растеклось под щекой. Попробовала чуть повернуться и снова адская боль прострелила голову. Ребенок рядом снова начал звать меня. – Тая, пожалуйста... Не умирай, Таечка. И такая мольба была в голосе, что сердце защемило. Я с трудом разлепила глаза, но вспышка света вызвала новый приступ. Что ж так плохо-то?! Зажмурившись, застонала от боли и девочка рядом ненадолго замолкла. - Тая? – с надеждой протянула она. – Сестрёнка? Какая ещё сестрёнка? Откуда? Стоило озадачиться этим вопросом, как память вернулась яркой вспышкой. Я в другом мире очутилась? Дернулась сесть, но смогла только голову чуть приподнять. И в тот же миг меня сильно затошнило. На лицо все признаки сотрясения мозга. - Тая, - снова позвала меня... сестра. - Тсс... дай мне минуту, - прохрипела я, снова пробуя открыть глаза. Мир вокруг завертелся. Оперлась предплечьем в пол и приподнялась ещё на несколько сантиметров. Кожей почувствовала, что залезла рукой во что-то липкое. Перевела взгляд на грязный пол и увидела кровь. Растерянно моргнула и посмотрела на девочку. Изображение троилось, но общее представление я получила. Худенькая и смуглая девчонка смотрела на меня огромными испуганными глазами. Ей было лет восемь, хотя с учетом худобы может и десять. Протяжно выдохнула и уперлась второй рукой в грязный пол, чтобы, наконец, сесть. С огромным трудом, но я смогла это сделать. - Что произошло, сестрёнка? – хриплым шепотом спросила я, когда комната перестала крутиться перед глазами. В маленькой каморке кроме нас двоих никого больше не было. - Мамка за Хромой Нинон побежала, когда ты... упала... – прошептала малышка, с опаской поглядывая на дверь.- Ты головой об угол кровати сильно стукнулась, до крови кожу рассекла. Я осторожно отняла руку от пола, желая потрогать очаг боли. Но вовремя себя остановила, наткнувшись на мокрые волосы. Надеюсь, эта Нинон – знахарка, которая сможет хоть немного облегчить мою боль. Почему знахарка? Так судя по обстановке я далеко не в светлое будущее попала. Снова зажмурилась, надеясь избавиться от двоения в глазах. И меня опять повело. - Воды... – хрипло попросила я. - Там дядька Гайтан... – шепнула девчонка, покосившись на дверь. – Если он узнает, что ты очнулась... – она закусила губу и снова чуть не расплакалась. - Бежать тебе надо, Тая. Очаровательно! Я сижу-то с трудом! Куда бежать? И при этом в искренности слов девочки я ничуть не сомневалась. И как узнать, откуда такая нужда появилась? - Почему? – шепотом спросила я, не придумав ничего лучшего. Темно-карие глаза «цыганочки» распахнулись в изумлении. И я поспешила добавить, используя единственную отмазку, что пришла на ум. Голова-то сейчас плохо соображала. – Я плохо помню последние события. - Ты опять поругалась с дядькой Гайтаном, - начала сестренка, не скрывая неприязни к этому человеку. И что это за дядька такой? – Помнишь? – покачала головой, отчего немного притихшая боль снова взорвалась под черепной коробкой. – Он заявил, что и тебе пора приносить деньги в дом. Он, дескать, не обязан тебя содержать. Ты тут же ему напомнила, что уже два года прачкой работаешь у мадам Пейран. И что именно на эти деньги мы продукты покупаем, в то время, как он... – девочка как-то совсем по-взрослому тяжело выдохнула. А я невольно перевела взгляд на сухую растрескавшуюся кожу на кистях. Сразу появились подозрения насчет моющих средств в этом мире. - Слово за слово. Он взбесился. И пригрозил сдать тебя в дом утех, чтобы больше не видеть твою наглую рожу. Чувствовала, что последние слова девчонка процитировала дословно. Поэтому не сразу осознала первую часть угрозы. Что за дом утех? Надеюсь, это не бордель? - Дом утех? – возмущенно пискнула я. И снова я поразилась взрослому взгляду девочки. Дети не должны так смотреть, но на школьных фотографиях у меня был точно такой же взор. - Он же и раньше, бывало, грозился, только... – она опустила взгляд, но все е закончила. – В этот раз мамка его поддержала. Очуметь какие у них тут порядки! - Что?! – переспросила я, не скрывая изумления. - Мамка сказала, что у нас какой-то огромный долг. А с тобой ничего страшного не случиться, за год выкупишь свободу, - прошипела смуглянка. – Только все знают, что это ложь. Поэтому ты решила уйти от нас и пошла собирать вещи, но мамка не пущала. И вот в пылу ссоры, ты пыталась отобрать сумку, но ручка оторвалась и ты упала. - Ссоры? – хрипло уточнила я. Или до драки дошло? - Уходить тебе надо, Тая,- прошептала сестра. – Пока мамка не вернулась. Я ночью твою сумку стащу, а завтра отдам её на нашем месте в пещере у моря. Я прикинула варианты. Если даже смогу выползти через окошко, куда идти я не знаю. Что делать? Как выживать? И как здесь с преступностью? Может, меня прирежут в ближайшей подворотне? Или чего похуже сделают? - Я не смогу даже встать, - покачав головой, ответила я тихо. Мне надо отлежаться хотя бы несколько часов, поэтому буду до последнего изображать немощную. Не поведут же меня такую в дом утех? Да такой неликвид нигде и не возьмут. - Хромая Нинон тебя на ноги-то поставит, но... Это как она с сотрясением мозга справится? Хотя если предыдущая владелица тела исчезла, с головой, наверное, все ещё хуже. Или этот неизвестный подлечил тело, прежде чем меня вселить? Не подумав, я качнула головой. И чуть не вскрикнула от боли. - Вставай, Тая, - потребовала девчонка. Она уже ухватила меня за руку и пыталась поднять меня. – Давай же, сестренка... Увидев, как надрывается девчонка, я все-таки решила попытаться встать. - Постой, - попросила я, освобождая руку. Снова уперлась ею в пол и с трудом переползла на колени, встав на четвереньки. Переждав очередной приступ тошноты, я подтянула правую коленку к лицу и попыталась приподняться. Уже предполагала, что это не принесет результата, но к тому, что я снова упаду, не была готова. И как назло в другой комнате раздался шум: хлопнула дверь и раздались женские голоса. Им ответил грубый мужской голос. - Тихо там. Алейна с ней, позвала б, - прогудел Гайтан. - Поздно, - выдохнула девочка еле слышно. Услышав шаги, притворилась ветошью, то есть приняла прежнюю позу. - Я не приходила в себя, - шепнула я Алейне. Надо бы в кровь опять лицом лечь, но пересилить себя я не смогла. Будем считать, что сестра меня подвинула. Дверь тут же распахнулась, усилием воли заставила себя не подглядывать и дышать ровно. - Как Таяна? – спросила женщина с противным голосом. – В себя приходила? - Нет, мам, - ответила сестра. – Я её отодвинула, хотела лицо отмыть. Женщина приблизилась, судя по шагам. - Дышит, - голос прозвучал слишком близко, отчего я чуть не шарахнулась в сторону. Не почуяла, что она наклонилась ко мне. – Уже хорошо. - Дай посмотрю, - прокаркала... Нинон? И начала с кряхтением опускаться на пол за моей спиной. – Что ж вы её на кровать не уложили-то? Она бесцеремонно раздвинула волосы на моем затылке, дергая спутанные пряди. И от боли я не смогла сдержать стон боли. - Приходит в себя, поганка, - выплюнула маман. – Уж испужала она нас, мне ведь показалось, что она не дышит. Как бы я со стражами объяснялась? Оригинально! Это единственное что её волновало? Дочь погибла, а она... Тьфу!!! - Да нет стражам до нас дела никакого, - отмахнулась Нинон. В её говоре мне послышались дребезжащие нотки, какие бывают только у стариков. Или мне это показалось? Все-таки язык не родной. – Не видно ни крага. Промыть надо рану, воду теплую принесите. И чистые тряпки. Фух, хотя бы элементарные представления о гигиене эта знахарка имеет. Грязными руками ощупывать череп с открытой раной не стала. - Алейна, чего сидишь? Бегом! - распорядилась мамочка. Нинон хмыкнула еле слышно, но возражать не стала. Сестренка выбежала из комнаты и зашумела посудой. Видимо, сильно спешила, поэтому с грохотом уронила кастрюлю или таз. И спустя секунды из другой комнаты послышался детский плач. От неожиданности я вздрогнула, а мать выругалась. - Ну что за криворукая у меня дочь?! – со злостью спросила она, направляясь на выход. - Можешь больше не притворяться, Таяна, - посоветовала Нинон. – Ты слишком напряжена для бессознательной. Я скосила глаза на знахарку и убедилась в догадке. Она была древней старухой. Загорелой и морщинистой. Но, несмотря на старость её глаза были ясными, и в них светилось сочувствие. Поэтому я и решила рискнуть. - Помогите, - прошептала я, состроив несчастное лицо. Надо бы ещё слезу пустить, но выдавить её не получилось. Нинон наклонилась ещё ниже, взглядом прося уточнить, и я добавила. – Помогите мне сбежать. Старушка поджала губы и покачала головой. - Гайтан задолжал Кривому Рулу кучу денег, - пояснила она в ответ не мой вопросительный взгляд. – Об этом все портовые трущобы слышали. - За что? - Очередная афера твоего отчима накрылась, - пожав плечами, ответила она. Отчим? Прикрыла глаза, чтобы не выдать своего удивления. Думала, он брат мамки. - Я не обязана платить по его счетам, - со злостью прошипела я, пытаясь снова сесть. Но силы окончательно покинули меня. - Не обязана, - подтвердила Нинон. - Но если ты сбежишь, Гайтан продаст твою сестру. Сволочь! Что за мир-то такой?! От бессильной злости хотелось зарычать. - Да и куда ты сбежишь? – добавила знахарка. - Не пойду я в дом утех, - упрямо пробормотала я. - Лучше уж туда, чем к отступникам. Это что ещё за звери такие?! И с чем их едят? Причем в голосе Нинон было что-то такое, отчего возникло ощущение, что все в этих трущобах знают о них. Поэтому разыгрывать сейчас непонимание опасно. - Отступники? – добавила в голос и испуга и возмущения, надеясь подтолкнуть к дальнейшему рассказу. Информации не хватало катастрофически. - Вот именно им сдам я тебя, - раздался голос матери с порога. Я же не смогла скрыть отвращения во взгляде, когда посмотрела на неё. И она это заметила и прошипела мстительно. – Они и заплатят больше. Любят они из таких хорошеньких девочек дар вынимать. Покачала головой, не в силах понять эту белиберду. Вынимать дар? - Побойся Богов, Резеда, - одернула её знахарка. А та продолжала качать на руках ребенка и с ненавистью смотреть на меня. Алейна просочилась мимо неё в комнату. Я как-то не сразу заметила, что она жутко побледнела. И что эта Резеда ей наговорила? Или сделала? - Будет больно, Тая, - предупредила Нинон, отжимая тряпку. Я же прикрыла глаза, комната все ещё вертелась периодически перед глазами, вызывая тошноту. Знахарка пыталась аккуратно смыть кровь, но боль все равно была адская. Я не смогла её долго терпеть и зашипела не хуже змеи. Видимо в процессе Нинон успела ощупать череп, так как вскоре уверено заявила. - Кость цела. А значит, я справлюсь с исцелением простым заговором. Уровень местной медицины зашкаливает. Но что не говори, это лучше, чем пиявки в нашем Средневековье. - У меня сотрясение мозга, - на всякий случай промычала я, сквозь стиснутые от боли зубы. - Я знаю, девочка, - проворчала Нинон, прекращая отмывать кровь. Наклонилась, и что-то горячо зашептала над затылком. А потом и подула мне на рану. И что самое удивительное, мне, действительно, стало легче. Я с некоторой опаской приподнялась и села на пол. Боль не исчезла полностью, да и тошнота ещё оставалась. Но в таком состоянии я уже могла передвигаться. В это время знахарка достала из потрепанной котомки какой-то подозрительный мешочек и протянула его Резеде. - Завари и дай настояться пятнадцать минут, - строго сказала она. – А после давай Таяне каждые два часа. К вечеру она окончательно придет в себя. Женщина поморщилась, но возражать не стала. - Спасибо, Нинон. Я вечером же занесу плату, - закончила она заискивающим тоном. - Уговор другой был, Резеда. – строго произнесла старушка. – Все знают, что я в долг никого не исцеляю. - Но нету у меня сейчас денег, вечером отдам, как эту сдам, - продолжила клянчить Резеда. Нинон непреклонно покачала головой. Сестренка тем временем снова потянула меня за руку. Ах, да, надо встать. Снова встала на четвереньки, собираясь с силами. Слабость никуда не делась. - Беги сейчас, - шепнула Алейна еле слышно. Я посмотрела в карие глаза и покачала головой. Вот теперь я точно никуда одна не побегу, если только вместе. Подтянула правую коленку и, сосредоточившись, поднялась, наконец, с пола. Тут же вцепилась в плечи сестры, так как голова снова закружилась. А спор между тем между знахаркой и Резедой продолжался. - Займи у кого-нибудь монеты, - отрубила Нинон. – Слово надо держать, Резеда, раз дала. А стоит мне хоть кому-то на уступки пойти, и все жители трущоб начнут ко мне косяками ломиться. Так что я отсюда не уйду, пока плату не получу. Пять серебряных монет. Четыре за заговор и одна за травы. За каждый час ожидания буду добавлять по пол-серебряника к плате. - Гайтан, - крикнула «мамка», отчего притихший ребенок на её руках снова разревелся. В комнату заглянул страшный громила явно бандитской наружности. – Займи у своих дружков пять... нет, четыре серебряника, - постановила она, пытаясь вручить обратно мешочек с травами. - Пять. Без них Тая не дойдет даже до дома утех, - заявила Нинон, безразлично пожимая плечами. Гайтан кивнул и исчез из проема двери. - Так я её отступникам сдам, - со злорадством ответила Резеда. - Не гневи Богов! – потребовала знахарка. Но женщина только усмехнулась в ответ. – Не смей даже думать об этом, иначе прокляну, – а вот тут она уже побледнела. Нинон же покачала головой и отдала мешочек Алейне. – Завари сбор, деточка, – сестренка прошмыгнула в другую комнату. А Нинон припечатала. – Я жду пять серебряных монет. Мои коленки уже задрожали от изнеможения. Сделав два шага, я устало опустилась на кровать. Что делать-то? Попробовать все же сбежать вдвоем с Алейной? Но куда? Нинон тем временем устроилась рядом со мной на койке. Резеда снова усыпила ребенка и прошлась по мне оценивающим взглядом. - Надо принарядить тебя, - заявила она. Уложив малыша в изголовье кровати, она переставила тазик с водой мне на колени. – Отмой кровь с лица. Я потрогала уже засохшую кровь на щеке и все же потянулась к тряпочке. Слушаться её я не хотела, но и терпеть неудобство ей назло я не собиралась. - Алейна, поставь на печку ведро воды, - крикнула Резеда, выглянув в другую комнату. - Да как она его сможет поднять? – возмутилась я. - Так иди и помоги сестренке, - предложила мамка. – Я с тебя глаз не спущу, мерзавка. А то ещё сбежишь. - С чего это я – мерзавка? – поинтересовалась я, не скрывая злости. – Мы на мой заработок последние два года жили. Ведь ни ко...- закашлялась, поняв, что чуть не сказала. Но тут же продолжила уверено. – Ни монетки себе я не оставляла, всё домой несла. - А я сколько лет о тебе заботилась?! И чем ты ответила? - Чем же? – поинтересовалась я. – За что ты меня в дом утех продаешь? - Нечего Гайтану глазки было строить! – выплюнула Резеда. А я передернулась от отвращения. Как ей вообще такая блажь в голову пришла? - Да на кой он мне нужен? – не сдержавшись, вспылила я. - Вот и я не пойму, зачем ты хвостом перед ним крутишь, - так уверенно заявила «мамка», что я на миг усомнилась. Вдруг это правда? Ведь воспоминаний прежней владелицы тела у меня нет. Любовь зла и прочее. И тут же поняла, что нет. Скорее все наоборот было. Поэтому и цеплялся Гайтан к Тае постоянно. - Не было такого, - буркнула Алейна. И вдруг с какой-то злостью на меня посмотрела. – А ты чего молчишь, Тая? Зачем опять его покрываешь? – и снова перевела взгляд на «мамку».- Лез он к Тае, когда ты дрыхла. От того и знает о её даре. Она от испуга огоньки вызвала. - Молчи, поганка, - приказала мамка. - Думаете, я вам поверю?! Я же знаю, что вы всегда заодно! Изжить Гайтана давно пытаетесь! - Судя по твоему настрою, это он нас изживет, - с сарказмом выпалила я, забирая у сестры кружку с настоем. – С нехилым таким наваром. - А хоть бы и так, - в гневе выпалила Резеда. – Деньги-то нам нужны. Ясно! Этот клинический случай идиотизма лечению не поддается. Как по заказу вернулся Гайтан и сразу протопал в нашу каморку. Протянул Резеде монеты и предупредил ену. - Обещал вечером вернуть. Глотнув отвара, я посмотрела в окошко, чтобы понять, сколько времени у меня ещё есть. Судя по духоте, что стоит, и теням, полдень остался позади. Получив деньги, Нинон с трудом поднялась и направилась к двери. Уже на пороге обернулась и сказала мамке. - Не приходи больше ко мне, Резеда. Не помогу, – ещё и головой покачала и вышла на улицу. - Гаюшка, - мать приторно улыбнулась бугаю. – Принеси бадью сюда. Надо бы Таю отмыть. - Сделаю, - буркнул он и уже пошел к выходу, когда Резеда его удержала. – Да ты подожди пока здесь, я сначала платье для неё гляну. Я тем временем допила отвратный настрой, обдумывая свое положение. Пока в голове была только одна не самая лучшая идея. Слишком много неизвестных было в этом уравнении. Здесь мне сбежать не дадут! Можно попробовать по дороге в этот дом дать стрекача, но что делать с Алейной? Вскоре вернулась мать с какими-то светлыми тряпками. - Я в нем за их отца замуж выходила, - пояснила она, расправляя старую ткань. Длинное платье было простого кроя. Гайтан угукнул и пошел за деревянной бадьей. В неё вскоре вылили ведро кипятка и два ведра холодной воды и вручили плошку вместо ковша. Алейна помогла мне промыть волосы, правда ополаскивали мы их уже холодной водой. Резеда зорко следила за нами, словно мы могли исчезнуть в любую секунду, поэтому мы особо не разговаривали. Обтерлась старыми чистыми тряпками вместо полотенца и поспешно надела платье, которое принесла мать. В животе противно заурчало от голода, и Резеда возмутилась по поводу моей прожорливости. - Так Тая с утра ничего не ела, - опять вступилась за меня Алейна. - Ладно, принеси кашу, - смилостивилась мать. Сестренка поспешила исполнить поручение, а я решила попытаться ещё раз достучаться до матери. Для чего наступила на свою гордость и просительно протянула. - Мааам, - Резеда дернулась от неожиданности и с подозрением посмотрела на меня. Я не стала разочаровывать. – Не продавай меня, - до мольбы ещё не дошла, но была близка. – Прошу, не надо. – Резеда отвернулась, не в силах вынести мой взгляд. И я продолжила давить. - Я смогу найти нам денег, я заработаю, но не таким способом. - Да где ж ты таких денег заработаешь? – всплеснула руками мать. И малыш снова завозился и закряхтел. Я невольно перевела взгляд на ребенка, перебирая в голове варианты быстрого заработка. Детская одежда, тряпичные куклы, мягкие игрушки? Аленке я многое шила своими руками. В декрете было непривычно много свободного времени, с учетом нянь в виде моих подруг. - А сколько нужно денег? - Два золотых, Кривой Рул дал Гаю всего три дня, - проворчала Резеда, но была в её взгляде и плохо скрытая надежда. Не знаю, сколько уж это в наших деньгах. Но за три дня я не успею раскрутиться. Продать секреты местным швеям? Даже если получится, не факт, что выручу нужную сумму. Но попробовать стоит. В комнату неожиданно протиснулся Гайтан и смерил мен тяжелым взглядом. - Сегодня уже третий день, - буркнул он. Твою матрешку! Времени совсем нет. -Выторгуй ещё хотя бы пару дней, - потребовала я, но он покачал головой. Значит, уже пытался. - Женка, мне Окин сказал, что выведет на магов-отступников, - заявил Гайтан. Магов?! Я застыла, пытаясь переварить новость, и при этом не выдать себя. Мой дар – это магия? Следующие слова отчима прошли 0B5ii6eF по краю сознания. – Они больше денег дадут. - Нет, - вскрикнула Резеда. – Погубят же её, Гай. - Авось выживет, - продолжил убеждать её бандит. А вот это уже интересно. Значит, я действительно, могу умереть, когда дар будут «вынимать»? - Я сказала «нет»! – твердо заявила мать, отчего Гай недовольно поморщился. А замершая на пороге Алейна выдохнула и двинулась ко мне. Протянула мне тарелку с какой-то серой кашей, которая совсем не вызывала аппетита. Но мне нужны были силы, поэтому я проглотила эту субстанцию. Не так и страшно оказалось, в детстве я хуже питалась. Снова посмотрела в окно: тени удлинились, а значит, времени почти не осталось. Пс: промокоды будут к романам этой серии
(обратно)
Глава 2
Прощание с Алейной вышло скомканным. Я не знала, что сказать девочке, а давать пустые обещания– это не моё. В итоге, я просто нажала пальцем на кончик её носа и вымученно улыбнулась. Гайтану, видимо, надоело ждать, поэтому он грубо ухватил меня за плечо, подталкивая к выходу. - Не трогай её, - закричала Алейна и кинулась на мужчину. Заколотила кулачками по его животу и рукам, то есть куда доставала. – Это ты во всем виноват!!! Только ты! Вот иди и сам работай в этом доме утех! Гайтан оттолкнул её, но девчонка снова подскочила к нему. Заметив, как он замахивается, я вцепилась в его руку, впиваясь изо всех сил ногтями. - Не смей, - прошипела я. Он поднял на меня удивленный взгляд, и я припечатала обещанием. – Убью, если хоть раз руку на неё поднимешь. Думаю, по моему взгляду он понял, что я абсолютно серьезна. Поэтому он и отступил на полшага назад, а я присела на корточки рядом с моей маленькой защитницей. И как так получилось, что за пару часов я так привязалась к этой девочке? Она совсем не похожа на мою Аленку, но я уже полюбила её, как дочь. - Я заработаю денег и заберу тебя отсюда, Аля, - шепнула я. – Обязательно заберу. Только дождись. - Приходи на наше место, как сможешь, - шепотом попросила она. Я её обняла крепко-крепко, но она продолжала настаивать, цепляясь за меня. – Я буду ждать тебя каждый полдень на берегу. - Я постараюсь, - выдохнула я, досадуя на так и не вернувшуюся память. И настой не помог, хотя остальные последствия сотрясения отступили. Я ведь даже не помню, что это за место. - Тая, - поторапливая, позвала меня Резеда негромко. Я зло глянула на неё, прижав девочку ещё раз. Чмокнула её в щеку. - Я люблю тебя, Аля, - шепнула я, расцепляя собственные пальцы на худощавой спине. - И я тебя... Я поспешно поднялась и двинулась вслед за матерью, чтобы за ближайшим поворотом вцепиться уже в её плечо и припереть её к стенке. - А теперь ты пообещаешь мне, что будешь заботиться об Алейне, - потребовала я. Резеда кивнула, распахнув в изумлении темные карие глаза. – Поклянись, что не продашь её, даже если твой хахаль снова денег кому-нибудь задолжает. – Она снова кивнула, но меня это не устроило. Я встряхнула её. – Клянись! Иначе я никуда с вами не пойду! - Да куда ж ты денешься?! – развязно проговорил Гайтан, приближаясь к нам. - То есть ты уже планируешь, как и на моей сестре заработаешь? – выплюнула я ему в лицо. А сама уже обдумывала, как опередить его на повороте, и забрать Алейну из дома, прежде чем рвануть в неизвестность. Не оставлю её здесь. Пусть лучше мы будем крысами питаться, но... - Клянусь, Тая, - в мои планы бесцеремонно влез голос женщины, ошибочно называющей себя матерью. Я впилась взглядом в её лицо, взглядом требуя продолжение. – Я не продам Алейну, что бы ни случилось. И буду заботиться о ней. Клянусь. И только тогда я отпустила её руку. Говорила Резеда искренне, но доверия не внушала. Впрочем, выбора все равно не было. Отступила на шаг назад и огляделась, чтобы понять, куда я все-таки попала. Трущобы оставляли неприятные впечатления. Дома из глины и плохо подогнанного камня. Окна без стекол, пустые проемы закрывались ставнями из «плетенки» И никакого намека на электричество. Грязно и мрачно. А ещё вонь невообразимая стоит. Поискала глазами хоть какую-нибудь отражающую поверхность, чтобы узнать, как теперь выгляжу. Но ничего подходящего на глаза не попадалось. Гайтан снова дернул меня за предплечья, подталкивая вперед. Я тут же попыталась выдернуть руку, но чуть не навернулась в неудобной обуви. У сандалий была деревянная подошва и грубая шнуровка, больше похожая на бечевку. Натирала она нещадно, но лучше так, чем босиком по грязи и лужам с непонятным содержимым. Поскользнувшись в очередной раз, я все внимание сосредоточила на дороге. И именно по ней определила, когда мы вышли из трущоб. Каменная мостовая здесь была в идеальном состоянии. Да и дышать можно было уже полной грудью, не боясь, что вывернет. Подняв взгляд, я увидела совершенно другую картину. Дома здесь тоже были из камня, но в окнах стояли стекла. Да и освещение уже начало включаться. Пригляделась к фонарям, пытаясь понять, как они работают. Но в этот момент меня опять дернул Гайтан, поторапливая. - Прекрати, - прошипела я, пытаясь выдернуть руку. – Мне больно! К тому же синяки явно испортят мой товарный вид. Бугай чуть ослабил хватку и теперь держал меня аккуратно, но хватко. Видимо, боялся, что я сбегу. И не могу сказать, что такая мысль меня не посещала. Я рыскала взглядом по людям в поисках местных стражей порядка. И не сразу осознала, что мы вышли к торговому ряду. Встрепенулась, увидев отражение в витрине. Тут же замедлила шаг, но Гайтана это не устроило. И я сделала вид, что подвернула ногу. Жалобно застонав, я резко остановилась и оперлась на стену рядом со стеклянной витриной. - Нога, - прошипела и, присев, потрогала «пострадавшую» ступню. – Дайте мне минутку, - попросила я, изучая собственное отражение. Молоденькая и смуглая. Черные волосы спускались до бедер шикарными волнами. Глаза огромные и испуганные. Яркие темные брови, густые ресницы, прямой нос и высокие скулы. Губы соблазнительные: сочные и пухлые, именно такие, какие мужчины любят. Поджала их и демонстративно поморщилась, поднимаясь. При худощавом телосложении, грудь была на твердую троечку, что тоже не добавляло оптимизма. Надежда на то, что меня забракуют в доме утех сдохла окончательно. Рассчитывать, что там заинтересуются моими административными способностями, смешно. Остается ещё один вариант, помимо побега. И плохо, что я не знаю возможностей этого тела. Но молодость Таяны гарантировала мне гибкость, а постоянный физический труд выносливость и силу. Я похромала дальше, придерживаясь легенды, но уже через две минуты, начала незаметно разминаться. Попробовала покрутить бедрами восьмерки, проверила пресс, взмахнула волосами. И тихо выругалась: к такой длине волос я не привыкла. Тем временем мы дошли до пункта назначения. Свернув в подворотню, Гайтан постучал в неприметную дверь. Дверь открыл охранник и мрачно нас оглядел. - Ты чего так долго, Гай! – шепотом возмутился он. Отчим поморщился и махнул рукой. – Аморет уже в общем зале строит девочек. И не знаю примет ли... – охранник глянул на меня и замолчал. Взгляд скользнул вниз по фигуре, задержавшись на верхних девяносто, и теперь уже я поморщилась. – Проходите, прямо по коридору. Гайтан проскользнул внутрь, утягивая меня за собой. А через минуту мы уже входили в просторное помещение с намеком на помпезную роскошь, который создавали красные обои и тяжелые бархатные портьеры. Слева была лестница на второй этаж, перила которой тускло мерцали позолотой. В противоположной стене было небольшое возвышение, напоминающее сцену. То, что нужно мне, но для чего это здесь? Рядом же стояло пианино. По периметру находились мягкие диваны на деревянных ножках в стиле барокко. В зале же хаотично располагались столики со стульями. На одном из них сидела дама лет так под сорок и что-то выговаривала девушкам в неглиже. Заметив их интерес к чему-то постороннему, она обернулась и заметила нас. Холодный оценивающий взгляд остановился на мне, и я с трудом подавила порыв поежиться. Неприятно ощущать себя куском мяса на рынке. Выпрямила спину, хотя хотелось ссутулиться, и плавной походкой прошла вслед за Гайтаном, который так и не выпустил мое предплечье. И на это обратила внимание Аморет. Если б отчим был внимательней, а не пялился бы на девушек, то тоже заметил бы её взгляд. - Доброго вечера, госпожа, - поздоровался он, посмотрев, наконец, на хозяйку. Я глянула на притихшую мать: оказалось, что она с благоговением рассматривает окружающую обстановку. Интересно, она вообще уловила, что её хахаль заранее договорился с этим охранником о нашем приходе? - С чем пожаловали? – спросила она насмешливо. - Так вот... – Гайтан подтолкнул меня вперед. – Новую работницу вам привел. И снова меня оглядели и приценились. Я прямо встретила взгляд хозяйки заведения, никак не показывая собственного состояния. И только когда отвернулась, осмотрела местных работниц древнейшей профессии. Не затюканные, смотрят на нас с любопытством. Это немного успокаивало. - И что она умеет? – с той же насмешливостью уточнила она. - Так ничего... – отчим аж растерялся от этого вопроса. - Невинна и чиста, аки белая лилия - добавила мать. Я чуть скривилась от этого определения. - Подойди, - жестко приказала мне Аморет. Я замешкалась, в отличие от Гайтана, который шустро подтолкнул меня к хозяйке. Она же сняла браслет с запястья и прикоснулась крупным белым с голубыми разводами камнем к моей руке. Не знаю, чего она ждала, но вроде осталась удовлетворена результатом. А после её взгляд задержался на моих ладонях и она поморщилась. Понимаю, мне самой не нравится их состояние. – Два золотых. Назначила Аморет мою цену. Я все же передернулась от отвращения, но хозяйка смотрела уже на Гайтана. - За этот чистый цветок невообразимой красоты? – «изумилась» мать. – Никак не меньше десяти. Вот же жадная тварь! Им же всего два золотых надо, и эту стоимость я смогла бы выплатить быстрее. - Красота вполне обычная для наших краев, - возразила Аморет. – А неопытность совсем не положительное качество. Её же ещё учить придется. И приводить в товарный вид, она этими руками клиентов поцарапает. А дальше начались ожесточенные торги за мою тушку. После слов отчима «а чему там учить?» я старалась не прислушиваться, изучая местных ночных бабочек. Моя внешность, действительно, вписывалась в местный колорит. Да и судя по духоте, от которой особо не спасал бриз с моря, мы находимся где-то на юге. Среди местных дам были две рыжие девушки и три блондинки (одна точно крашенная), остальные - брюнетки. Ещё особое внимание уделила нижнему белью: корсеты, панталончики, пеньюары. Всё было весьма сомнительного качества. Стороны, наконец, сошлись в цене: пять золотых. Отправив одну из работниц в кабинет за кошелем, Аморет пристально посмотрела на меня и неожиданно спросила. - А ты что скажешь, цветочек? Серьезно? Я имею право голоса? Или она хочет убедиться, что я не доставлю проблем? - Как мне выкупить свою свободу? – задала я главный вопрос. И смешки со стороны бабочек уже не обрадовали меня. Аморет задумалась, но пауза особо не затянулась. - Пятнадцать золотых выплатишь мне и можешь гулять, - сказала она с насмешливой улыбкой. Так, теперь бы ещё знать расценки и процент, который забирает Аморет за, так сказать, аренду рабочего места. Хотя смысла в этом нет, я к этому заработку доступа иметь не буду. Вернулась бабочка с кошелем, и Аморет начала отсчитывать монеты. Я же неожиданно поняла одну вещь. Если после ухода моих сопровождающих я сбегу, как планировала в крайнем случае поступить, то охранник выдаст Гая с потрохами. А выбить из этого отброса деньги легче простого. Так что мы вернемся на исходные позиции. - Я не буду спать с мужчинами, - твердо произнесла я. Вдруг я все ж ошиблась с оценкой и здесь что-то вроде школы гейш. Судя по реакции окружающих, это именно публичный дом. На Гая с Резедой я не стала отвлекаться. А вот Аморет уставилась на меня тяжелым взглядом, и я быстро добавила. – Но у меня есть более заманчивое предложение, которое поможет значительно увеличить выручку в вашем заведении. Женщина откинулась на спинку стула, выжидающе приподняв одну бровь. - Я умею танцевать, - весомо произнесла я. И смех наблюдательниц не смог сбить меня с толку. - Многие умеют, - возразила Аморет. – Мужчины не за танцами сюда приходят. - Вы ещё не видели, как я танцую, - выразительно произнесла я. Но Аморет не поддалась на провокацию, и я продолжила убеждения. – Такие танцы разбудят у мужчин весьма определенный аппетит. - Покажи, - предложила, наконец, Хозяйка. Я улыбнулась и направилась к сцене. И уже по пути поняла две вещи: музыки нет и на мне совершенно неподходящая одежда для стриптиза (а из белья только панталоны). Да и для танца живота нужен определенный наряд. - Резеда, уведи Гая, - крикнула я. – А то опять скажешь, что я твоего мужа соблазняю. Поглядела на бабочек, присматривая наряд получше. Но тут же поняла, что никто не будет ждать, пока я переоденусь. Поэтому я ногтями надорвала ткань свободного платья в районе талии, а после рывками оторвала юбку. Благо ткань была уже ветхая. Подумав, подвернула и закрепила юбку на бедрах, связав узлом края. Забравшись на сцену, я постаралась отключиться от этой действительности. Вспомнила подходящую музыку и начала движение с восьмерки бедрами. Сейчас необходимо было станцевать чувственный стрип, это позже я буду разбавлять его и танцем живота, и латина. Первый же шаг заставил меня вернуться к реалиям. Из-за неудобной обуви я чуть не навернулась. Не обращая внимания на смешки девчат, присела на корточки и быстро избавилась от сандалий. И начала танец заново. Вскоре весь посторонний шум затих, а взгляды окружающих прикипели к моей фигуре. Чтобы не говорили, а красивый танец всегда притягивает внимание, даже если он рассчитан на другую аудиторию. Незаметно развязала узел на бедрах и одним плавным движением уронила юбку на пол, оставшись в «топике» и панталонах. И теперь уже можно было подключать эффектные прогибы и приседания. Осмелев, я сделала крутой поворот со взмахом волосами. И недавнее сотрясение мозга тут же дало о себе знать. Голова закружилась, и я, понимая, что не могу удержать равновесие, рухнула на колени. Не позволила себе поморщиться от боли. Новый взмах волосами и я продолжила танец. Несколько откровенных движений бедрами и я плавно поднялась сначала на одну ногу, потом на обе. В завершении танца избавилась от «топика», кинув его к юбке. Был бы здесь пилон, я бы такое шоу устроила. Но и без того зрители были впечатлены. С неудовольствием заметила, что и Гай был среди них. Поспешно отвернулась, прикрывая грудь руками, и метнулась к оставленной одежде. В одно движение надела топик и юбку, опять завязав узел на бедрах. И поспешила к Аморет. Она посмотрела на меня с наигранной скукой - За эти танцы я могу увеличить твой процент,– после паузы сделала она мне «одолжение». - Думаю, ты даже будешь пользоваться спросом у клиентов. Так что цена ночи с тобой будет, как у моих лучших девочек. Я покачала головой: не интересно. Собрала мысли в кучу и продолжила уговоры. - Вы же умная женщина, Аморет. И сами понимаете, что слух об этих танцах быстро расползется по городу и за его пределы. Многие мужчины захотят глянуть просто из любопытства, а уже девчата не дадут им уйти просто так. – Аморет все ещё изображала скуку, но словно невзначай дотронулась снова до меня камнем. Я чуть нахмурилась, с трудом сдержав любопытство. – Да на одной выпивке и закусках для посетителей, вы хорошо заработаете. А если дадите мне добро на пару нововведений... То выручка за месяц вырастет минимум в два раза. Аморет снова откинулась на спинку стула. - А если не вырастет? Я в задумчивости прикусила губу. - То вы сможете хорошо заработать на аукционе, - предложила я не так уверено. – Думаю, недоступный плод будет будоражить фантазии всех мужчин города. Вы выберете самых состоятельных и предложите мою невинность, – этот вариант мне не нравился от слова совсем. Поэтому я поставила условие. - Но после этой ночи я буду свободна. - Хорошо, - Аморет впервые по-настоящему улыбнулась. – Но как ты будешь выкупать свою свободу? - Я буду работать у вас бесплатно полгода, а после мы уже обговорим мое жалование, - предложила я. - Год, - непререкаемо заявила она. - Полгода, или мы идем в другой дом утех, - поставила я условие. И подумав, добавила весомо. – К вашим конкурентам. Аморет взглянула на моих спутников, и слава всем богам, что они в этот момент промолчали. Скорее всего, в разговор они не вмешивались от шока, чем от понимания ситуации. Женщина снова посмотрела на меня, взвешивая все за и против. И, наверное, поняла, наконец, что ничего не потеряет в любом случае, поэтому и кивнула. - Шесть месяцев, - подтвердила она, отсчитывая монеты. После чего протянула их именно мне. Неожиданно. - А можете один золотой серебряными монетами отдать? – спросила я после секундного размышления. Аморет приподняла бровь в изумлении от моей наглости. Но все же разменяла наличность. Я отдала Гаю два золотых и пять серебряных. - Пять монет за услуги Нинон, - прошипела я. И два золотых протянула Резеде, пристально глядя в её глаза. – Трать вдумчиво. Меня больше не будет с вами, а, следовательно, и моего заработка с прачечной тоже. И позаботься об Алейне. Скажи ей, что со мной все хорошо. И что я обязательно приду на пляж, как только будет возможность. Про остальные серебряники оба промолчали. Видимо осознали, что я могла вообще ничего им не отдавать. Искушение было сильным, но беспокойство за Алейну не дало так поступить. - Так ты домой приходи, доча, - предложила Резеда ласково. А меня аж передернуло от её обращения. С трудом сдержала резкий ответ. И только потому, что Амарет прекрасно нас слышала. Гайтан потянул Резеду на выход, бросив на меня какой-то опасливый взгляд. Неужели боится, что обратно отберу деньги? Надеюсь, у Резеды хватит ума не отдавать ему все деньги. Аморет тем временем приказала бабочкам приготовиться к встрече клиентов. После чего подошла ко мне. - Пойдем, - коротко бросила она мне. – Как тебя зовут, цветочек? - Таяна. - Тая, - задумчиво протянула Аморет. И указала рукой на лестницу. – В восемь вечера станцуешь этот танец. - У меня нет наряда, - возразила я с самым смиренным видом. - Этот вопрос мы решим, - Аморет свернула на третьем этаже направо. – На втором этаже номера для свиданий. На третьем в основном спальни девочек. Подселю тебя к Поллете. Она открыла дверь в одну из комнат и кивнула мне на свободную кровать. А после повела дальше по коридору. - А зачем нужна эта сцена в зале? - Иногда кто-то из девочек поет, иногда в праздники выступают приглашенные музыканты или певцы, но чаще всего я на ней представляю новых бабочек клиентам. - Насчет музыки, мне нужно подобрать мелодию, - начала я говорить о потребностях. – И боюсь, пианино не совсем подходит. - Тая, ты ведь понимаешь, что одного танца явно мало... - Конечно у меня не один танец, - перебила я Хозяйку. – И более того, в остальное время я могу разносить напитки и закуски клиентам. Не знаю, есть ли чаевые в этом мире, но очень на них рассчитываю. - Хммм, - протянула Аморет. – И твое присутствие будет постоянно их манить и искушать... Да, это неплохая идея. - Если позволите, я сегодня понаблюдаю за всем, и, думаю, завтра смогу выдать пару идей по кухне и, в принципе, по общению с клиентами. – Аморет в этот момент открывала дверь в последнюю торцевую комнату. Да так и замерла, недоверчиво взглянув на меня. Я же судорожно пыталась понять причину такой реакции. – Я работала не только прачкой. Резеда уже ушла, так что «разоблачать» мою ложь некому. - Посмотрим, - негромко заметила она, проходя в комнату. – Это мои покои. Без приглашения сюда нельзя входить. И ещё, воровство в этом заведении под запретом. Аморет выразительно посмотрела в мои глаза, и я уверенно кивнула. Женщина направилась к шкафу и, открыв его, кивком указала мне на содержимое. - Выбирай подходящий вариант. У нас есть разносчица, которая немного шьет. Я пришлю её к тебе, думаю вместе, вы сможете довести наряд до ума.
(обратно)
Глава 3
Наряд я выбирала долго. Некоторые платья к себе прикладывала, чтобы оценить, как смотрится. Взглянув же в первый раз в зеркало, удивилась. Была уверена, что и у меня карий цвет глаз, но они оказались голубого цвета. От отца Таяны, наверное, достались. В итоге остановилась на красном простом платье, из ткани, напоминающей батист. Красный атлас, конечно, смотрелся более выгодно, но этот материал очень капризный. Перешивать я его не возьмусь. Аморет все это время терпеливо ждала. И слегка удивилась моему выбору. - Мне необходимы будут и другие наряды, - негромко сказала я. – Я могу сама сшить их, мне просто нужно ткани подобрать. - Завтра приглашу белошвейку, - коротко сказала Аморет. - А что с музыкой? – напомнила я о более насущной проблеме. - Сегодня только пианино будет. Подберешь с Жанной музыку, – заявила она непререкаемым тоном. – А да, ещё один момент. Перед выступлением зайдешь ко мне в кабинет, девочки подскажут, где он находится. На этом мы и расстались. Я направилась в комнату, которую выделила мне Аморет, а сама Хозяйка направилась к лестнице. Комната была небольшой. Возле моей кровати даже тумбочка свободная была. Оторвав ткань от «юбки» у талии, завернула в неё монеты и спрятала под матрас. Местная швея должна будет принести нитки и ножницы, поэтому даже текущий наряд я смогу привести в нормальный вид. А то ведь у меня нет совсем никаких вещей. Ни расчески, ни зубной щетки, ни запасного белья. В ожидании швеи я провела разминку с растяжкой, чтобы лучше понимать возможности тела. И снова попробовала сделать поворот, ведь надо было понять насколько это опасно. Снова упасть со всего маху на колени не было никакого желания. Хорошо ещё, что на сцене постелен ковер, именно он спас мои колени от ссадин. Сделав пару уже более уверенных оборотов вокруг собственной оси, решила передохнуть. Заодно и обувь осмотрела. Можно ли до ума довести эти сандалии или лучше другую обувь купить? За разглядыванием бечевки меня и застала местная швея-разносчица. Молоденькая смуглянка с любопытством поглядывала на меня, пока я описывала, что мне нужно сделать. Из платья я решила сделать топик со скромным треугольным вырезом и юбку длиной до икр с несколькими разрезами по подолу. Держаться она будет на бедрах с помощью пуговицы. Аморет была немного выше меня, поэтому я рассчитывала, что ткань останется не только с рукавов. Сшить белье я уже не успею. Хотя... можно же и обычную полоску ткани закрепить на груди. А вот что с панталонами сделать? А если полоску на грудь из моего платья сделать? Оно почти белое, в цвет нижнего белья. Оторвала ещё одну полоску от талии у многострадального платья. И завернув края, подшила их. Сняв «топик» попробовала завязать края узлом, так чтобы он в ложбинке спрятался. Но ткань сильно топорщилась. После нескольких попыток, попросила Инес помочь сделать разметку. Сшив повязку, я сразу натянула её на верхние девяносто. И уже сверху надела «топик» из красного батиста. Вроде ткань не просвечивает и не топорщиться. Попробовала красиво снять топик, не сразу, но у меня это получилось. А значит, выступать я буду в этом подобии бюстгальтера. Не уверена, что способна обнажиться перед толпой мужчин. Это на адреналине я часом ранее так легко стащила топик. Да и зрителей особо не было, что тоже сыграло свою роль. Но стриптиз на сцене я раньше не танцевала. А приватно в той жизни танцевать мне его было не для кого, поэтому это направление я изучала скорее для общего развития. На занятиях же мы только обозначали раздевание. Обработав разрезы на юбке обметочным швом, я примерила её. Оглядевшись в поисках зеркала, я так и не обнаружила его и в итоге подошла к окну. На улице было уже темно, поэтому стекло пусть нечетко, но отразило меня всю. - Инес, - позвала я швею, которая уже споро собирала швейные принадлежности. Девушка тут же посмотрела на меня. – Спасибо тебе за помощь, – она несмело улыбнулась мне в ответ. – А ты не можешь мне оставить белые нитки с иголкой? Хочу привести это в божеский вид. Инес ненадолго задумалась, но все же оставила мне иголку с ниткой. Поколебавшись, оставила и круглую деревянную пуговицу, чтобы я не мучилась с завязками на талии. - За мной должок, - пообещала я ей. Подшила топик и юбку я довольно быстро. Свернула комплект сменной одежды и положила в тумбочку, спрятав под ней обрезки красного батиста. И, разобрав пальцами спутанные пряди волос, направилась на выход. Мне ещё нужно музыку подобрать и к Аморет заглянуть. Внизу было шумно и людно. Мужчины в основной массе были в костюмах, только некоторые щеголяли в рубашках и брюках. Класс, наверное, все-таки средний. Хотя парочку молодчиков манерами напоминали нашу «золотую молодежь». Девчата же расхаживали все в том же неглиже. И если грудь все-таки прикрыли, то нижнюю часть тела прикрывали только панталоны с чулочками или гольфами. Я не ханжа, да и в нашем мире многие дамы носили миниюбки, больше похожие на пояса, но сейчас мне стало почему-то неуютно. Впрочем, причина ясна: мое появление не осталось незамеченным. И я снова почувствовала себя куском мяса на рынке, свеженькой такой, аппетитной вырезкой. Оглядевшись, увидела за пианино крашеную блондинку. И тут же поспешила к ней. - Жанна? – вопросительно протянула я. Она, смерив меня безразличным взглядом, кивнула. – Аморет сказала, что ты поможешь мне с музыкой для выступления. - Девушка пожала плечами, но меня её безразличие не остановило. - У тебя есть какие-нибудь идеи? Что подойдет к моему танцу? Жанна усмехнулась и заиграла какой-то марш. Я скривилась и попросила жалобно. - Не издевайся, пожалуйста. Мне нужна помощь. И поверь, я умею быть благодарной. - И что мне с твоей благодарности? – фыркнула она. - Тебя интересует её форма? Или размер? – уже немного злясь, уточнила я ехидно. На что Жанна закатила глаза и махнула рукой. Но после быстрого арпеджио она заиграла более подходящую к танцу мелодию. Прослушала её до конца, чтобы составить в голове рисунок танца. – Спасибо. Это то, что нужно, - искренне поблагодарила я девушку. – Мне нужно к Аморет сейчас зайти, но это ненадолго. И я сразу вернусь. Кстати, как мне найти кабинет хозяйки? - Прямо и налево, упрешься в дверь из темного дуба, - указав рукой на коридор, сориентировала Жанна. Юрко прошмыгнула через посетителей, поспешив скрыться от взглядов мужчин. Коридор был коротким, и уже через минуту я стучала в дверь. - Войдите, - распорядилась Аморет. Открыв дверь, я прошла в кабинет. Пока я с любопытством изучала обстановку, Хозяйка оценила мой наряд. – Необычно: простенько, но со вкусом. – Я пожала плечами, и она продолжила. – Подойди. - Аморет протянула мне уже знакомый браслет. – Надень. Это будет частью твоего наряда на ближайший месяц. - Зачем? – я, действительно, не понимала причину такой щедрости. - Магический опал определяет невинность девушки, – она дотронулась до крупного камня и он сразу потемнел. Интересный камушек. Я нахмурилась: Аморет явно хотела подогреть интерес мужчин к моей персоне. Женщина усмехнулась и пояснила. – Всегда сможешь сослаться на мой подарок, если попадутся особо настойчивые кавалеры. Все знают, что я строгая Хозяйка. Слабый довод, но спорить я не стала. Надела браслет и вопросительно посмотрела на Аморет. - Что-то ещё? - После танца спрячься за кулисами. Девочки принесут тебе одежду. – Аморет постучала пальцами по столу. – А после уже будешь помогать разносчицам. Клиентам улыбаешься, при этом не строишь из себя недотрогу. Подавив тяжелый вздох, я кивнула. Даже не сомневалась, что местные мужчины будут распускать руки. Надо будет просто перетерпеть эти моменты. - Я умею общаться с клиентами, - решила успокоить я начальницу. Аморет усмехнулась и поднялась. - Тогда вперед, на покорение мужских сердец. - Сердец? – со скепсисом уточнила я. - Не придирайся к словам, - со смешком произнесла женщина, открывая дверь в коридор. Мы прошли прямо по коридору, минуя поворот в зал. Открыв неприметную дверь, оказались в небольшой захламленной комнатке. Шум из зала здесь был громче, и вскоре я поняла почему. Мы оказались за красными бархатными кулисами, к которым Аморет и направилась. - Выйдешь, когда я назову твое имя, - распорядилась Хозяйка и вышла на сцену. Шум в зале постепенно стих. – Доброго вечера, уважаемые господа. Сегодня я приготовила для вас нечто особенное. Такого зрелища вы точно ещё никогда не видели. - В зале раздались смешки и возражения мужчин из разряда, что это весьма спорное утверждение. Аморет не растерялась и насмешливо предложила. – Готова заключить пари с любым на золотой. Есть желающие? – Никто не отозвался и Аморет продолжила. – Тогда встречайте! Танец огненной Таяны поразит вас в самое сердце. – Я уже вышла, поэтому поймав взгляд Аморет, усмехнулась, выразительно приподняв брови. – И не только сердце, - добавила хозяйка с улыбкой. Шаг, поворот и легкий поклон. Да, такое приветствие больше подходит для классических танцев, но я немного растерялась от наступившей тишины. Глянула на Жанну, и она тут же заиграла мелодию. Мой танец немного отличался от недавнего экспромта, но не уступал ему в качестве. Поворот. И я более аккуратно приземляюсь на колени. Восьмерки бедрами, ласкающие прикосновения к ногам, животу и рукам, пока поднималась. И снова прикасаюсь к животу, приподнимая топик над животом. Дразнящий взгляд в зал и я возвращаю ткань на место. Ещё парочка таких обманок, и я, наконец, снимаю топик. Восторженное улюлюканье не сразу переходит в разочарованное гудение. И я кидаю топик самому громкому фанату. Посылаю воздушный поцелуй в зал и скрываюсь за кулисами. Не успела я перевести дыхание, как появилась Аморет. Уцепила повязку на груди и требовательно спросила. - И что это такое? Я понимала, что начальница может разозлиться на мое самоуправство. Но все равно решила не предупреждать заранее, ибо она могла и не разрешить мне эту полоску на груди. - Я решила потянуть интригу, - с улыбкой произнесла я. И кивнула на зал. – Многие захотят увидеть продолжение. Вы так не думаете? Аморет хмыкнула. - Увидим завтра, - постановила она. И в этот момент к нам присоединилась Жанна. Протянула мне юбку и сказала, пожав плечами. - Верх я у Грегори отбить не смогла. Он сказал, что вернет его только танцовщице. Я вопросительно посмотрела на Аморет. - Иди, добывай у Грегори свою камисоль, – распорядилась начальница. Я уже натянула юбку и сейчас завязывала шнуровку сандалий. Танцевала-то я босиком. Аморет продолжила с предупреждающими нотками в голосе. - И имей в виду, он наш постоянный клиент. Кивнула, с трудом удержав нейтральное выражение на лице. Видимо, в любом мире есть вип-клиенты, требующие индивидуального подхода. Снова расчесала волосы пальцами, перекинув пряди вперед. Теперь они закрывали зону декольте до талии. Нервно поправила браслет и изобразила скромную улыбку на лице. Ещё и взгляд опустила при выходе из-за кулис. Раздались жидкие аплодисменты. Я тут же подняла взгляд и исполнила что-то вроде книксена, прежде чем спуститься со сцены. Грегори я легко нашла. Он с выжидающей улыбкой смотрел на то, как я приближаюсь. - Доброго вечера, господин, - смущенно обратилась я к нему и приподняла руку с браслетом, но останавила себя, словно не решаясь дотронуться до него. Есть! Его взгляд непроизвольно зацепился за браслет, и он с некоторым изумлением поглядел на агат. – Вы не будете так добры, вернуть мне мою вещь. Я указала той же рукой на топик в его ладони. - Милая Таяна, - с порочной улыбкой начал он. – Подскажи-ка мне, агат магический? – я кивнула, и Грегори усмехнулся. – То есть в качестве благодарности твоего общества я не добьюсь? - Почему же? Я могу составить вам компанию, но только в этом зале. Если, конечно, хозяйка не будет против, – я демонстративно посмотрела в сторону Аморет. - Что ж... тогда я потребую поцелуй за эту деталь гардероба,- поставил он условие. Улыбнувшись, я с готовностью кивнула и, забрав топик, шагнула к мужчине ближе. Привстав на цыпочки, я быстро чмокнула его в щеку и выскользнула из его объятий. Юрко прошмыгнула между мужчинами, которые все это время с любопытством глазели на нас. И с радостью услышала их смешки, а после и смех самого Грегори. Направление, куда ходят разносчицы, я приметила, ещё когда с Жанной общалась. Но в пустом коридоре я немного замешкалась, прислушиваясь к шуму. В итоге, пошла на запах, по пути надев топик. И уже в дверях кухни столкнулась с Инес. Девчонка отступила назад, пропуская меня в помещение. - Доброго всем вечера, - поздоровалась я. Из-за воцарившегося молчания все услышали заунывное пение моего желудка. – Меня зовут Таяна. Аморет направила меня к вам в помощь. Буду разносить заказы клиентов. Улыбалась, как можно приветливей, не обращая внимания на голодные позывы желудка. - Сначала сама поешь, - распорядилась дородная женщина лет так пятидесяти. – А то ещё загнешься от голода. Меня Рени зовут, я главный повар. А это мои помощники, Клоди и Базиль. Мужчине было около тридцати лет, невзрачной и худой женщине лет за сорок. После чего мне представили ещё двух разносчиц, Сесиль и Хелен. Они же были горничными в дневное время суток. У Инес же днем была другая работа: она занималась мелким ремонтом нарядов куртизанок. Пока меня знакомили, Клоди накрыла мне скромный ужин в уголке. Похлебка с ломтем хлеба и салат. Первая же ложка супа заставила мой желудок благодарно замолчать. Опустошив миску, с удивлением поняла, что уже сыта. Видимо Тая жила впроголодь, как и я в детстве, поэтому так быстро насытилась. Но я не стала себе отказывать в салате из овощей. Тем более это был прекрасный способ перевести дыхание и познакомиться с местными работниками поближе. Ненароком расспросила их о порядках в этом доме. Как оказалось, воровство здесь действительно запрещено. Выгоняет Аморет вора без всякого сожаления. Если же девушка ещё должна Аморет деньги, то весь гонорар за «свидания» отходит хозяйке, пока та не рассчитается. И уже после её выгоняют без медяшки в кармане. Так что этот способ увольнения отбрасываем в сторону: Аморет просто устроит аукцион на мою невинность. Как вычисляют вора? У хозяйки есть артефакт, который заставляет отвечать правдиво на любые вопросы. Завтракают в несколько этапов. Работники кухни и разносчицы в девять утра, местные куртизанки в полдень. Суп, кстати, готовят чисто для персонала дома утех. Клиенты же обычно заказывают напитки и закуски к ним. После полуночи на кухне остается одна дежурная разносчица на тот случай, если будут заказы в номер. Закончив ужин, я спросила, где у них можно взять меню для изучения. И оказалось, что такого атрибута нет. Постоянные клиенты уже знают ассортимент, новым просто перечисляют, что можно заказать. Попросила и мне рассказать, что подают клиентам. Ассортимент не впечатлил. Из напитков: морс, квас, эль, вино, коньяк, водка. Из закусок: копченные окорочка, жареные колбаски, различные бутерброды, шашлыки из разного мяса и жареные морепродукты. Иногда для дамы заказывают и фрукты. Инес предложила мне пойти с ней, захватив уже наполненный поднос. В коридоре она меня сориентировала, куда его отнести. Разгрузив поднос, она подсказала мне у кого ещё не принимали заказ. Так я и влилась в работу, которой на самом деле было немного. Все же это не таверна, а дом утех. Не сразу обратила внимание, что пара столов стояла в отдалении от основной массы. И за одним из них резались в карты. Невольно заинтересовавшись этим явлением, пыталась рассмотреть здешние карты. - Уточни у них, не желают ли господа обновить напитки, - предложила Сесиль, заметив мой интерес. Кивнув, направилась к игрокам. На мой вопрос откликнулся один плотный мужчина, попросив принести ему кружку эля. Когда я вернулась с заказом, ещё двое попросили разлить крепкое пойло им из графина, стоящего на столе между ними. Я же мимоходом изучила карты, весьма похожие на наши: две светлые масти, две темные, были карты и с цифрами и с картинками. Игра была азартной, но принцип я не уловила. Дежурить в этот вечер осталась Хелен. Так что в начале первого ночи я отправилась спать. Инес подсказала мне, где взять постельное белье. И даже проводила в дамскую комнату и показала, как пользоваться благами цивилизации. Думала, что долго буду ворочаться, не в силах уснуть, а по итогу вырубилась, едва коснулась головой подушки. А ночью пришли сны, а точнее какие-то хаотичные обрывки воспоминаний Таяны. Четкой картины я с утра сложить не смогла, но основные вехи поняла. Относительно счастливое детство Таи закончилось в рано. Резеда только родила Алейну, когда Эмиль снова отправился в море, арендовав старую шхуну для перевозки грузов, да там и сгинул. Резеда обменяла дом на более дешевый в портовых трущобах. И как я поняла, на деньги, оставшиеся с продажи двухэтажного коттеджа, они и жили первое время, перебиваясь случайными заработками. Гайтан прибился к вдове года через три и сначала вел себя, как образцовый муж. Но со временем ему надоело притворство. Из-за постоянных попоек его выгнали с работы, он пристроился подрабатывать грузчиком в порту. Но тяжелая работа ему не нравилась, поэтому он искал более легкие пути озолотиться. Чем это закончилось, я уже знала. Впрочем, я узнала главное: где у Таи с Алейной было тайное место. А это значит, что при первой же возможности я туда сбегаю. Осталось только эту возможность выбить. Устав рыться в обрывках воспоминаний, я поднялась и направилась в уборную, где тщательно умылась. Зубной порошок был общий, поэтому я кое-как пальцем почистила зубы. И переплела себе косу по дороге в комнату. Подумала из обрывка платья, в которые я завернула монеты, сшить примитивный кошель, но в этот момент в комнату заглянула Инес. Я её вчера попросила меня разбудить перед завтраком, но сама проснулась раньше. - Хорошо. Я спущусь на кухню через пять минут, - прошептала я, стараясь не разбудить спящую соседку. Быстренько сшила прямоугольный кошель, сложив ветхую ткань вдвое. Со шнурком надо будет что-то придумать, пока я связала его сложенной в несколько раз ниткой. И опять ж спрятала кошель под матрас. Надела светлый «костюм» из платья Резеды и поспешила вниз. На кухне уже был накрыт скромный завтрак: омлет с овощами и салат. Хлеб, чай и свежие булочки с повидлом были в неограниченном количестве. - Тая, тебя Аморет попросила зайти к ней после завтрака, - объявила появившаяся на кухне Клоди. Она завтрак хозяйке относила. - В кабинет? – уточнила я, поспешно проглотив кусочек ароматной выпечки. Клоди кивнула, усаживаясь за стол. За едой работники негромко переговаривались, обсуждая планы на предстоящий день. Я же все помалкивала, впитывая информацию. Базиль должен был после завтрака пойти на рынок, чтобы докупить некоторые продукты. Из рассуждений Рени о необходимой сумме денег на покупки, я поняла примерный уровень цен. Все-таки воспоминания Таяны были слишком хаотичны, возможно, из-за травмы мозга, которую я унаследовала. После завтрака хотела помочь с мытьем посуды, но меня послали к хозяйке. Но прежде я забежала к себе за браслетом, так как вчера не смогла его вернуть – Аморет куда-то ушла из общего зала. Возле кабинета перевела дыхание, сосредоточиваясь на предстоящих переговорах. И только после мысленной мантры «я сильная, я справлюсь», я постучала в дверь. - Входи, Таяна, - распорядилась хозяйка. И я прошмыгнула в кабинет.
(обратно)
Глава 4
Аморет несколько секунд изучала меня, прежде чем предложить сесть. - Ну, рассказывай, что ты придумала, - предложила она, не скрывая скепсиса. – Как улучшить работу нашего дома утех? Пожала плечами, об этом я толком и не думала, не до того было. - Разнообразить ассортимент блюд и напитков, записать меню на специальных листочках. Я думаю, так будет клиентам удобнее, - озвучила я наиболее очевидное. – Если хотите повысить класс заведения – то нужны более дорогие предметы интерьера и посуда. Да и девушки должны быть одеты так, чтобы будить фантазии мужчин, а не выставлять всё напоказ. На этом моменте Аморет выразительно приподняла брови. - Иногда возникает ощущение, что ты гораздо старше своего возраста, - задумчиво начала она после продолжительной паузы. – Когда ты вчера так ехидно уточнила насчет мужских сердец... – Аморет покачала головой. – Странная ты, Таяна. Да и этот танец твой – я никогда не видела ничего подобного. Где ты такому научилась? Покачала головой, мысленно обругав себя. Слишком расслабилась. - Нигде, – выдохнула я. А в голове мелькнуло полустертое детское воспоминание Таяны. И я решила смешать правду с вымыслом в наспех придуманной легенде. – Когда я была маленькой, папа водил меня на представление бродячих артистов. И там была такая яркая танцовщица... Все на неё смотрели, как завороженные. У меня потом долго из головы её танец не выходил. Я так хотела его повторить, что начала заниматься сама. Придумывать разные элементы, развивать гибкость. Вчера вот добавила раздевание, так как знала, что это подойдет вашему заведению. А что касается возраста... иногда жизнь заставляет рано взрослеть. А мое детство закончилось в девять лет, когда сгинул отец. Взгляд Аморет потеплел на пару градусов. И главное, из него исчезло подозрение, а значит, она мне поверила. Незаметно выдохнула и решила понаглеть немного. - Я хотела сходить на рынок сегодня, у меня сейчас даже расчески нет. - Хорошо, пойдешь с Базилем, я его предупрежу, - сказала Аморет. – Что тебе ещё понадобится для выступлений? Помимо нарядов. - Обувь нормальная, - тут же нашлась я. – Украшения, самые простые, пояс из монеток. Ещё я хотела попробовать реализовать кое-что из того давнего выступления артистов. Для чего нужно установить вертикальную прочную трубу на сцене. И надо не забыть о музыке. Хотя бы барабаны. Они ритм задают. - Гитара не подойдет? – поморщившись, уточнила Аморет. Гитара? Здесь есть этот инструмент? Я кивнула, удивленная новым открытием. - Оливи умеет неплохо играть на ней. - Да у вас здесь просто кладезь талантов, - не удержалась я от насмешки. - Да бабочки в моем саду разносторонне развиты, умеют и беседу поддержать с джентльменами и скрасить досуг. И не только в постели, - закончив, Аморет снова посмотрела на меня. – Кстати, а тебя надо просвещать насчет того, как доставить удовольствие мужчине? - Эй, зачем мне это? - забывшись, я возмутилась слишком агрессивно. Осознав это, я тут же поумерила тон. – Я же только танцевать буду. - Не факт, - напомнила Аморет про наше соглашение насчет аукциона. – Может, ты и сама захочешь зарабатывать нормальные деньги? Не только Грегори заинтересовался твоей персоной. Покачала головой, сжав губы, чтобы не ляпнуть ничего лишнего. Надо о чем-нибудь другом подумать. Вспомнила, что мы говорили о талантах девушек, и в голове, наконец, оформилась определенная идея. - А если нам с девочками, в какой-нибудь вечер устраивать шоу? Например, кто-то будут петь, потом я исполню танец, а следом девчата какую-нибудь сценку смешную разыграют. - Посмотрим, - произнесла Аморет свою любимую фразу. – Что ты сегодня будешь танцевать? - У меня есть идея с поясом из монеток, - начала я. – И... ещё один танец с раздеванием, но для него нужен мужской костюм с галстуком. - И закончишь вчерашним танцем, - после недолгих раздумий постановила Аморет. – По крайней мере, он вчера точно понравился мужчинам. Кивнула, хотя возникли определенные сомнения. - Тогда танец в мужском костюме оставлю на завтра, - предложила я. – В любом случае, костюм нужно будет доработать. А ещё я хотела убрать в закутке за кулисами весь мусор. Там можно будет наряды хранить, чтобы я не бегала каждый раз в свою комнату. Аморет не стала возражать. И вскоре мы вместе покинули кабинет и направились на кухню. - Напиши свои идеи насчет меню. Ты же читать и писать умеешь? – уточнила Аморет. Я неуверенно кивнула. Таяна плохо, но читала, даже Алейну учила понемногу. А вот передалось ли мне это по наследству? Очень надеюсь, что да. Аморет тем временем продолжила. – Вечером посмотрю твой список новых блюд. И подумаю, что из него нам подойдет. – Мы уже заходили на кухню, где она сразу выцепила взглядом повара. – Базиль, возьмешь сегодня с собой Таю на рынок. Ей нужно несколько покупок сделать. Смотри, отвечаешь за неё головой. – Аморет посмотрела на меня строго. – Надеюсь, ты благоразумна и не наделаешь глупостей, – она уже развернулась на выход, но сделав шаг остановилась и снова посмотрела на меня. - Чтобы в половину первого уже вернулись сюда. Модистка подойдет. Аморет вышла, прикрыв за собой дверь, а я растерянно посмотрела ей вслед. А как же деньги на обувь и украшения? Или она думает, что я сама должна их покупать? Догонять её не стала. Посмотрим сначала на цены. Несколько дней я и босиком могу потанцевать. Непонятно, правда, что с поясом для танца живота делать. - И чего стоим? – сердито спросил Базиль. – Бегом переодеваться. И пойдем на рынок. - А у меня нет другой одежды, только вчерашний красный наряд, -растерянно произнесла я, пытаясь вспомнить наряды горожанок. Длинные платья до пят видела вчера, но хиджабов или чего-то подобного не замечала. А значит, можно из обрезков красного сатина сделать широкий пояс, который прикроет талию. Но это займет время. - Пойдем, - позвала меня Инес. – Я тебе платье одолжу. Я улыбнулась девушке и последовала за ней. У неё была комнатка на мансарде. Причем у окна стоял стол заваленный какими-то тряпками или тканями. Там же лежали и швейные принадлежности. Инес открыла шкаф и достала платье бледно-голубого цвета. - Мне иногда бабочки отдают старые платья, - пояснила она. – В это я не влезла, хотя цвет понравился. Думала, перешить немного, но времени не было. Да и тебе оно больше подойдет. - Ты снова меня выручила, - произнесла я со слабой улыбкой. – Как мне тебя отблагодарить? Девчонка пожала плечами, отчего-то смущенная. - Потом разберемся, - отмахнулась она. - Спасибо тебе, Инес, - поблагодарила я и поспешила к выходу. Переоделась в своей комнате. Подумав, захватила с собой двадцать серебряных монет, остальные спрятала опять под матрас. И ведь понимала, что убежище ненадежное, да и ненужное, но так мне было спокойнее. Кошель же спрятала пока в карман. Когда я спустилась в зал, на часах было уже пол-одиннадцатого. Поэтому я ещё сильнее ускорилась. Базиль мрачно глянул на меня и двинулся на выход через черный ход. Мы обошли здание и, проходя мимо фасада, я в первый раз увидела вывеску дома утех. И тут же сделала два открытия: читать я умею, и название у нашего публичного дома было интересным «Дивный сад». Стали понятны высказывания о цветах из уст моей матушки, а вот сама Аморет отнесла девушек к бабочкам. Интересная аналогия с нашим миром произошла. На улице было оживленно, да и Базиль шагал широко, поэтому чтобы не потерять его из виду, мне пришлось практически бежать за ним. В неудобной обуви, которая напомнила о себе в самый неподходящий момент. Подвернув ногу на неровной брусчатке, я торопливо переступила, пытаясь поймать равновесие, и врезалась в какого-то высокого мужчину в кольчуге. Отступив, я торопливо подняла взгляд. А нет, не мужчина, парень лет двадцати, смуглый брюнет, как и большинство обитателей этого города. - Простите, - пробормотала я с виноватой улыбкой. И растерянно огляделась по сторонам в поисках повара. Направление я помнила, поэтому была надежда догнать, но парень заступил мне дорогу. - Постой, синеглазка, - попросил он с обаятельной улыбкой на губах, от которой появились ямочки на щеках. Попыталась обогнуть его, но он удержал меня за руку. – Не исчезай, прошу. Меня Эдгард зовут, а тебя? - Я спешу, - покачала головой, пытаясь высвободить запястье. – Отпусти, Эдгард, пожалуйста. Я уже провожатого потеряла из виду. Ещё пару мгновений и я не смогу его найти. - А куда ты шла? Я провожу!.. – брюнет отпустил меня, но явно рвался составить мне компанию. Снова покачала головой. - Таяна, - окликнул меня Базиль сердито. Видимо, все-таки заметил мою пропажу. - Значит, Таяна, - шепнул юноша, оборачиваясь вслед за мной. А Базиль чуть ли глаза не закатил при виде моего собеседника. - Да что с вами, кокетками, делать?! Ведь и отвернуться не успел... - Не наговаривай на меня, - одернула я повара с милой улыбкой. – Ты так спешил, что ни разу не обернулся. А я между прочим не могу так быстро ходить в этих сандалиях. Ещё и ногой топнула, чтобы Базиль обратил на них внимание. - Пойдем уже, горе луковое, - со вздохом произнес повар. Не извинился, но собственную неправоту осознал, я видела по его взгляду. Я тут же пристроилась к нему. - Таяна, - окликнул меня обаятельный воин. – Где я могу тебя найти? Снова покачала головой, но решила оборвать все его иллюзии разом. - В «Дивном саду», что в паре кварталах отсюда. Не стала ждать его реакции, устремилась вперед, чуть ли не обгоняя Базиля. Чем-то зацепил меня этот молоденький парень. Может, взглядом? Так на меня только Стас глядел, словно я - чудо чудное, диво дивное. Поэтому я и не хотела увидеть презрение или разочарование в карих глазах воина. - Не вариант, - хмыкнул повар, пристраиваясь рядом. – Стражи, конечно, получают неплохо. Но все равно его жалования не хватит выкупить тебя. - Я и не рассчитывала, - хмуро призналась ему. Судя по шуму, мы уже подходили к рынку. Он с первого мгновения напомнил мне восточный базар по общему гаму и перекрикиванию продавцов, нахваливающих свой товар. Пришлось даже ущипнуть себя за руку, чтобы убедиться, что я не сплю. Принцип торговли тут оказался такой же. Здесь купцы получали удовольствие от самих торгов, поэтому я и не разочаровывала их, сбивая цены чуть ли не в половину от первоначальной стоимости. Помогла и Базилю сэкономить несколько медяшек, хотя он уже в проверенные лавки заходил. На лоток с украшениями наткнулись, ещё когда делали закупки на кухню. И там я увидела различные ожерелья из бус, монет и бисера. То, что нужно, а то я голову сломала, как мне в монетах дырочки делать. Видимо, я слишком явно показала свой интерес купцу, так что торговаться пришлось долго. Но в итоге я взяла три монисто, потратив всего три серебряника из запрашиваемых шести. Там же прикупила пару браслетов и невидимки со шпильками для волос. Ощупала уши, сережек не было, но я помнила, что отец дарил Тае простенькие медные колечки. Дырки в ушах не заросли ещё, а значит, надо позже будет и сережки приобрести. В другой лавке я приобрела одно простенькое платье и тряпичную сумку из небеленого льна, ночную сорочку и нижнее белье из более мягкого хлопка, отдав за все, пять серебряных монет. Расческа, ленты для волос, зубная щетка и прочие мелочи встали ещё в один серебряник. Самая дорогая вышла обувь: удобные сандалии с кожаными ремешками обошлись мне в шесть с половиной монет. Их я обула сразу, с неудовольствием замечая мозоли от грубой веревки. Ещё тридцать медных монет я потратила на фрукты: апельсины и мушмулу. Хотела подкупить ими бабочек, чтобы пакостей не творили. Увидев черешню с клубникой, не удержалась и взяла по чуть-чуть для Алейны. Ещё десять монет потратила на две булочки и небольшой бутыль с молоком. И только после этой покупки Базиль заподозрил неладное. - И кому ты это купила? - Сестренке, - я и не думала отпираться. – Она за меня вчера так переживала... Я просто обязана показаться ей на глаза, хотя бы на пару минут. Да и по времени мы ещё успеваем. Часы на башне показывали только без пятнадцати полдень, так что я была уверена, что успею сбегать на пляж. - С корзинами продуктов делать крюк до портовых трущоб? Ты шутишь? – возмутился повар. - Тогда ты иди в дом утех. А я тебя догоню, - предложила я вариант, заламывая просительно бровки. - Угу, и если с тобой что-то случится, Аморет мне голову открутит, - мрачно предрек мужчина, отвернувшись от меня. - Базиль, родненький, ну пожалуйста, - протянула я, загородив ему дорогу. – Алейна осталась одна с непутевой матерью и мерзким отчимом. Я должна убедиться, что с ней все в порядке. Я ж даже не знаю, когда меня теперь на улицу выпустят. – Он продолжал сердито смотреть на меня, но я не сдавалась. – Я не наделаю глупостей и прибегу в заведение за десять минут до установленного времени. – Базиль снова покачал головой, и я в сердцах топнула ногой. – Да будь же ты человеком! - А я кто по-твоему?! – вспылил он. – Не могу я тебя оставить одну. Так что показывай дорогу. Я кинулась на шею великану и чмокнула его в щеку. Он немного смутился и тут же отмахнулся от моего предложения понести одну корзину. Где трущобы я худо-бедно помнила из воспоминаний Таи, все же часто она закупала продукты домой. Поэтому повела Базиля самой короткой дорогой, но не стала сворачивать к дому, а неприметной тропкой устремилась к берегу моря. Пляжем каменистое в этом месте побережье назвать трудно. Но местная детвора летом сигала в море прямо с камней. С этой стороны города начинались горы. И если пройти чуть дальше по берегу, можно увидеть неглубокую расселину с крохотной пещеркой, прячущуюся за кустом с колючками. Впрочем, далеко идти не пришлось: Алейну я увидела, когда она шла в направлении пещеры. Окликнула её несколько раз, прежде чем она меня услышала и обернулась. - Тая, - закричала девчушка, срываясь в бег. – Таечка!!! - Осторожнее, - попыталась я её приостановить, боясь, что она расшибется, если оступится на камнях. Но я и сама не устояла, рванула ей навстречу. Столкнулись мы почти на середине пути, обнялись и ещё долго не разнимали рук. Но время поджимало, и я потянула девчушку на большой камень с относительно ровной верхушкой. На его поверхность я и расставила нехитрую снедь: булочки с молоком и туески с ягодами, устраивая подобие пикника. Алейна не заставила себя уговаривать. Сладкое она с Таей видела редко. Я кратко рассказала о своих приключениях, первую часть которых сестренка уже знала – Резеда рассказала. - Мамка всё меня расспрашивала, где ты такому научилась, - поделилась Алейна, допивая молоко. Я тем временем съела пару ягод сладкой клубники и потянулась за черешней. - Да чего с испугу не натворишь, - со смешком сказала я, надеясь замять эту тему. Аля хмыкнула недоверчиво, но, видимо, решила не приставать с расспросами. Или оставить их до лучших времен. То-то она подозрительно поглядывала на устроившегося неподалеку Базиля. Улыбнувшись, я сменила направление разговора. – Я знаешь, что хотела тебе предложить... Напросись к Нинон в ученицы. - К этой вредной старухе? – изумилась сестренка. - С чего вдруг? - Знания никогда лишними не бывают, - пожала я плечами. – А так у тебя всегда будет работа травницы, зельевара или знахарки. - Без дара знахаркой не стать, - буркнула Алейна. Я была отчего-то уверена, что свою ученицу Нинон защитит в случае чего. Мне в худшем случае в доме утех ещё месяц куковать, в лучшем – полгода. И забрать Алейну к себе я не могу. Выдохнув, я достала последние две монетки и протянула их девочке. - Это твой неприкосновенный запас на крайний случай, - строго начала я. - Если вдруг что-то плохое дома произойдет, укройся в пещере. А днем уже беги ко мне в «Дивный сад». Но лучше все-таки к хромой Нинон напросись. Мне так будет за тебя спокойнее. Алейна насупилась, но возражать больше не стала. Базиль тем временем начал мне активно сигналить, намекая, что нам пора выдвигаться обратно. - Аля, я не знаю, когда теперь смогу вырваться сюда, - поднимаясь, сказала я. Девчушка тут же подскочила и вцепилась в мои ладони. – Но... я буду скучать по тебе. Сильно-сильно. И заберу тебя, как только смогу. Ты же мне веришь? - Тая, - протянула она жалобно. Я наклонилась и обняла её, чем она и воспользовалась. Ухватила меня за шею и зашептала горячо. – Может, все-таки сбежим? Прямо сейчас. Деньги же у нас есть. – Я скептически хмыкнула: это она про два серебряника так говорит? Алейна же продолжила. – Я ещё сумку твою у мамки стащу, у тебя же там в потайном отделении несколько монет спрятано. - Если мамка их уже не нашла, - возразила я негромко. – Алейна, родная моя, давай оставим этот вариант на крайний случай. Я все же хочу жить свободно, не скрываясь от Аморет и дружков Гайтана. Я с силой расцепила ладони сестренки и отстранилась. Алейна не выглядела убежденной, но все же не стала спорить. - Я буду ждать тебя здесь каждый день, - напомнила Аля. Кивнула и все-таки чмокнула девочку в щеку. - Береги себя, - шепнула я. И круто развернувшись, зашагала к Базилю. Он без слов подхватил корзины и направился в город. В трущобах я снова стала провожатым. В дом утех мы вернулись за пять минут до назначенного Аморет времени. Я даже успела умыться: в городе было жарко и душно. Но в комнату сбегать уже не успевала, поэтому в кабинет я пришла с сумкой полной покупок. Как сказала Инес, модистка пришла в полдень. Но сначала она занималась заказами хозяйки, а после обычно с ней общались бабочки этого заведения. Как я поняла, мне выделили время между этими двумя категориями клиенток. Девушки сейчас только просыпались и умывались, и вполне возможно, что не узнают о таких почестях. Аморет представила меня модистке. Виржини было лет так тридцать, и на меня она глядела без пренебрежения, даже с толикой интереса. На столе были разложены ткани, поэтому я сразу подошла к нему. - Это всё, что у вас есть? – уточнила я негромко. Женщина покачала головой. - Всё я физически не смогу принести сюда, - заметила она. - Выбери ткань, скажи цвет и я подберу нужную расцветку. А ведь, действительно, все ткани были разные не только по цвету, но и фактуре. Выбрала несколько вариантов, заказав яркие цвета. Тут же попыталась изобразить на листочке дизайн нарядов. Пока описывала их, Виржини сняла мерки местной сантиметровой лентой. Спросила про кружево, но только после кивка Аморет, Виржини достала образцы. Как оказалось, модистка и нижнее белье шьет. Заказала себе панталоны под цвет нарядов, а вот что делать с бюстгальтерами не решила. Почему решила оставитьпанталоны, а не нарисовать выкройку привычных трусов? Так в них я более уверенно себя чувствую, они же на шорты больше смахивают, чем на нижнее белье. Поколебавшись, я все же зарисовала бюстьгалтер, объясняя попутно, что это такое и как оно застегивается. Виржини удивилась, но сказала, что попробует воплотить мою задумку. - Мне нужен шелковый отрез для платка, - начала я и озадачилась, каким цветом ткань мне необходима. – А сегодня я в каком наряде буду выступать? Для танца с раздеванием я могу снова красный костюм надеть, - поспешила заверить я Аморет. – А вот второй танец лучше в другом наряде исполнить. - Виржини, можно ли что-нибудь придумать? – с мрачной интонацией спросила хозяйка. - Если только перешить что-то из готового, - подумав, предложила швея. – Хотя... у меня есть одно незаконченное платье желтого цвета. - Мне нужен такой вариант, - я указала на комплект для восточных танцев: короткий топ и юбка на бедрах с разрезами.- И тогда платок нужен желтого цвета в тон к наряду. И желательно пораньше, чтобы я успела его доработать. - К шести отправлю к вам помощницу. И в этот момент в кабинет без стука ворвалась рыжая девица. Бабочка в изумлении уставилась на меня. - Джули, ты что себе позволяешь? – возмутилась Аморет. – Вышла вон. К Виржини пойдешь последней, раз забыла о манерах и элементарной вежливости. - Как пожелаете, госпожа Аморет, - елейным голосом произнесла девушка, поспешно опуская взгляд. – Доброго дня, Виржини, Таяна. Исполнила что-то вроде книксена и покинула кабинет. Я немного растерялась, поэтому не сразу среагировала на вопрос Аморет. - Тая! Это всё, что тебе нужно? – повторила она. - Костюм ещё мужской необходим, - напомнила я. – И обувь. - Мастер придет к трем часам, подойдешь сюда, - нетерпеливо распорядилась Аморет. И поблагодарив её, я поспешила скрыться с глаз хозяйки. В коридоре уже толпились бабочки, ожидавшие своей очереди. При виде меня разговор стихли. - Доброго утра, - доброжелательно поздоровалась я. В ответ услышала невнятные приветствия и направилась в свою комнату, чтобы разгрузить сумку. Поллета ещё спала, и я решила её растолкать. – Там модистка уже пришла. - Что? – переспросила девушка. Я повторила, и только спустя несколько секунд Поллета поняла, о чем я толкую. Подскочила с кровати и забегала по комнате, собираясь.
(обратно)
Глава 5
После обеда я переоделась и направилась в зал, чтобы отрепетировать танцы. Начала я с растяжки. Тело мне досталось молодое, гибкое, но до шпагата ещё далеко. От скуки некоторые девчата заглядывали в зал, да так и оставались. Старалась не обращать внимания на них, но они решили познакомиться поближе. - Эй, как тебя там... – окликнула меня симпатичная блондинка. – Таяна. – я выпрямилась и посмотрела на неё. - А что ты делаешь? - Разминаюсь, - коротко ответила я. – А тебя как зовут? - Адели. Я поглядела на остальных девчонок, и они правильно истолковали мой взгляд: представились. Среди них была и Оливи. - Оливи? Это ты умеешь играть на гитаре? – уточнила я. Худенькая брюнетка кивнула. – А с тобой Аморет не говорила? - По поводу? - Мне нужно подобрать мелодию для нового танца, - осторожно начала я. - А, да, сейчас схожу за гитарой. - Ой, подожди, я с тобой, - вызвалась я. – Я сегодня на рынок ходила и фруктов купила: апельсины и мушмулу. Будете? – спросила я сразу у всех. Девчата растерянно переглянулись, ответила за всех Адели. - Будем, неси. Клер, а ты позови остальных. Забежав в спальню, я прихватила сумку, в которой оставила фрукты, и монисто с тумбочки, чтобы не бегать несколько раз. Заглянула и на кухню, чтобы помыть и порезать фрукты. Разложила красиво на несколько тарелок и одну из них оставила на кухне. - Угощайтесь, девчата и Базиль, - предложила я поварам. Горничные убирались в комнатах, но Инес я выцепила в коридоре и позвала с собой. На такую компанию фруктов было маловато, но никто не жаловался. Даже Джули стащила пару кусочков. Но и от вопросов она не удержалась. - А с чего это ты сегодня к Виржини попала первой? – с ехидством спросила она. - Мне же танцевать вечером, а ни одного наряда нет, - я пожала плечами, всем видом показывая собственную безобидность. В любимчики не рвусь. - А где ты таким танцам научилась?- спросила рыженькая Арин. - Да как-то видела выступление бродячих артистов, - повторила я уже привычную отговорку. – Остальное сама придумала. Вопросы продолжали сыпаться на меня. Я пыталась быть приветливой, если не знала, что сказать – отшучивалась. Понимала, что мне в этом коллективе надо стать своей, иначе беды не миновать. - Считаешь себя лучше нас? – голос Жанны неожиданно перекрыл шум. Покачала головой, всем видом изображая непонимание. Жанна же продолжила, не скрывая сарказма. – Чистенькая такая, спать с мужчинами не хочешь. Ой, прости, НЕ будешь. А чего ж ты в дом утех пошла? - А меня не спросили, - хмуро ответила я. – Отчим задолжал деньги Рулу, поэтому решил продать меня. Или мою младшую сестренку. Так что, - я пожала плечами, – выбора не было. В зале повисло молчание. Наверное, многие вспомнили свой путь сюда. Я же надела одно монисто на шею, остальные накрутила на запястья. И потрясла ими, чтобы услышать звон монет. Девчата невольно заинтересовались звуком, а я предложила Оливи. - Я буду танцевать, а ты подумай, какая мелодия подойдет. Кстати, гитара здесь была немного другой формы, но струн оказалось семь. Разувшись, я вернулась на сцену, чтобы сразу приучать себя к размеру пространства для танца. Вспоминала все известные мне движения, пытаясь придумать интересный рисунок танца. Вскоре, Оливи начала наигрывать мелодию и дело пошло веселей. Так увлеклась, что чуть не пропустила приход сапожника. Благо пройти в кабинет к Аморет он мог только через зал. Догнала его уже возле кабинета. Мужчина снял мерки, и мы принялись обсуждать модель туфелек. Мне важна была устойчивость, поэтому от шпилек я отказалась, но всё равно попросила сделать каблук максимально тонким. И, конечно, отдала предпочтение черной классике. После чего вернулась в зал, чтобы отрепетировать уже стриптиз. Девчата ещё не разошлись, наоборот, кто-то даже пытался повторить мои движения из танца живота. И у Адели выходило очень даже неплохо. - А научи нас также танцевать, - попросила она, заметив меня. Я замялась, не зная, что сказать. Танцы – это единственный способ избежать основного вида заработка в этом заведении. И если я научу движениям ещё нескольких девушек, то мой «товар» перестанет быть эксклюзивным. Но и отказывать бабочкам было чревато. Женский коллектив – это страшная вещь. - Да больно ей надо делиться с нами знаниями и умениями, - ехидно заметила Джули. Вот же коза безрогая! Заметила несколько враждебных взглядов, прежде чем решилась. - Почему же?!- медленно протянула я. Они могут и сами научиться, подглядывая за мной. А так я хотя бы контролировать буду этот процесс. Но лучше отвлечь их на что-нибудь более интересное? – Если Аморет одобрит мою затею с шоу, то можем какой-нибудь групповой танец поставить. Идея с канканом пришла в голову, как нельзя кстати. И девочек займет надолго. Да и они убедятся, что танец - это не так просто. А на будущее надо все-таки пилон выбить у Аморет. С ним уже обычные наблюдения бабочкам не помогут. А пока почему бы и не показать пару движений? - Так кто хочет научиться танцу живота? Запоминайте, - показала замедленно маятник, качалку и удары бедрами. И убедившись, что они поняли принцип, заявила уверено. – Как доведете до автоматизма – продолжим. А сейчас мне нужно заняться другим танцем, – нашла взглядом пианистку и попросила. -Жанна, наиграешь мне мелодию? Блондинка не отказалась, и ещё минут двадцать я прогоняла танец, добавляя некоторые элементы и убирая другие. Подобрав оптимальный вариант, я направилась к себе. Захватила в спальне полотенца и направилась в душевую, чтобы освежиться. И стоя под прохладными струями, позволила себе немного расслабиться. Мысли сами по себе вернули меня в момент «безвременья» в сером тумане. «И что мне теперь с вами делать?!» - спросил тогда неизвестный. И это давало надежду, что и Нюра теперь в этом мире. Но где мне ее искать? И как? Пока возможностей у меня никаких не было. Зато появилась уверенность в том, что с подругой все хорошо. Не знаю, откуда, но я решила на неё положиться. Хотя если мои догадки верны, то и её душу занесло в тело, пережившее гибель. Или состояние близкое к гибели. А это далеко не хорошо. И всё же беспокойство за Аню не тревожило меня. Сейчас я больше за Алейну переживала. И надеюсь, что это не интуиция мне сигналы подает, а просто моя мнительность проснулась. Не доверяла я ни Гайтану, ни Резеде. Но и здесь я пока ничего не могла сделать. Вернувшись в комнату, занялась нарядом из красного батиста. Попросила у Элис нитки и, проверив обметочные швы, где-то их обновила. Из обрезков сделала себе новую полоску на грудь. Ткань осталась и на короткие панталоны. Или лучше шортики сшить? В любом случае надо что-то придумать. Я уже закончила возиться с красным нижним бельем, когда в комнату заглянула Поллета и позвала меня вниз на ежевечернее собрание. С улыбкой послушала наставления Аморет на этой «планерке». Искусство соблазнения ей хорошо известно. Такое ощущение, что здесь где-то есть школа куртизанок, как в Средневековой Венеции. Все уже расходились, когда пришла помощница Виржини и принесла наряд: короткий топ с воздушными рукавами и юбка с несколькими разрезами. Я снова скрылась в комнате, чтобы нашить бусы и монеты на платок. Для чего я распустила два из трех монисто. Из остатков бус и монет сделала себе браслет на ногу. И тут же испытала и то и другое в действии. Переодевшись в желтый наряд, спустилась вниз. И первая же встречная бабочка отправила меня сразу за кулисы, предупредив, чтобы я дождалась Аморет. Как и накануне Хозяйка представила меня зрителям. И стоя уже на сцене, я поняла, что народу сегодня больше. Обдумать этот момент я же не успела, Оливи начала играть на гитаре. С ней мы отрепетировали танец по секундам, так что именно в запланированных паузах в игре Оливи, монеты звенели достаточно громко, чтобы мелодия не прерывалась. Сегодня я уже не так волновалась, так что успела более внимательно оглядеть публику. Мне важно было увидеть реакцию, но именно это желание чуть не сбило мне танец. Среди зрителей я заметила Эдгарда. И если в глазах других мужчин было больше любопытства, то страж буквально поедал меня глазами. Он так пристально смотрел на меня, что я чуть не запнулась на ровном месте. С усилием заставила себя перевести взгляд на другого человека. И зачем этот мальчишка сюда пришел? Закончив танец, поклонилась и поспешила спрятаться за кулисами. Аморет появилась спустя минуту. - Погуляй в зале в этом наряде, - распорядилась она. - А как же второй танец? – напомнила я, не желая сейчас выходить к зрителям, а точнее опасаясь одного конкретного очень пылкого юношу. - Недолго, минут десять-пятнадцать, - настояла Аморет, протягивая мне браслет с агатом. Надела его и, глубоко вдохнув, вышла в зал. Снова раздались аплодисменты. Я улыбнулась, опустив глазки, то есть продолжила игру в невинность. Надеялась, что это поможет избежать лишних контактов, но не вышло. Мужчины все равно «знакомились» со мной. Помня наставления Аморет, флиртовала с ними максимально неопытно и даже пугливо. И медленно, но непреклонно двигалась к лестнице. Когда же до неё оставалась пара метров, дорогу мне заступил Эдгард. - Доброго вечера, Тая, - почти спокойно произнес он, взглядом цепляясь за браслет. - И тебе, страж, - ответила неловко и прикусила губу в волнении. И что это со мной творится? Неужели разучилась грамотно посылать прилипал в известные дали? – Не стоило тебе приходить сюда. - Почему же? – он улыбнулся так, что снова появились ямочки на щеках. – Я очень рад, что заглянул в «Дивный сад», а то уже подумал невесть что о тебе. - И зачем же ты сюда решил заглянуть? – против воли ирония проскользнула в моем голосе. – Ночку хотел со мной провести? Только ничего не выйдет... - И я этому рад, - тихо, но как-то проникновенно произнес Эдгард. Отвела взгляд на мгновение, собираясь с мыслями. – Тая, - позвал меня парень. – Зачем ты здесь? Это заведение не для тебя. - А для кого? – я горько усмехнулась. – Ты думаешь, бабочки о такой судьбе мечтали? – Кивнув в сторону зала, я заметила, что Аморет следит за мной. – Прости, страж, мне надо идти. Направилась к лестнице, обходя мужчину по дуге. Но он все равно уцепил меня за руку. - Эдгард, - зачем-то сказал он. – Меня зовут Эдгард. Кивнула и улыбнулась, аккуратно высвобождая запястье. Взгляд Аморет стал практически ощутим. - Эдгард, - повторила я за ним. – Мне, действительно, надо идти. - Но ты же ещё спустишься в зал? – спросил он, отпуская меня на свободу. Кивнула и прошмыгнула к лестнице. До третьего этажа взлетела в мгновение ока. И только в спальне перевела дыхание. Переоделась в красный костюм и снова спустилась вниз. Целенаправленно двигалась в сторону каморки за кулисами, стараясь особо не отсвечивать в зале. Впрочем, Эдгард все равно меня заметил, но я оказалась проворнее. Выглянув в зал, увидела, что Жанна уже пристроилась у пианино. Но Аморет в зале не обнаружила. Она зашла со стороны коридора. - Что за парень с тобой разговаривал возле лестницы? - Эдгард, - я безразлично пожала плечами. – Я ваших клиентов ещё плохо знаю. - Я его первый раз вижу, - возразила Аморет, изучая меня очень внимательно. – Забыла тебя предупредить: своих женихов сюда не надо водить. Если устроит скандал, твой долг вырастет... - Да не знаю я его, - возмутилась я. – Утром привязался на улице этот страж, я по глупости и ляпнула, где работаю. - Страж? – уточнила Аморет задумчиво. – Ладно, разберусь. Иди на сцену танцевать. Обрадовавшись отсутствию новых указаний, выпорхнула на сцену. Уже через десяток секунд меня заметили, в том числе и Жанна. Кто-то засвистел, приветствуя. Я выдавила улыбку и кивком поторопила пианистку. Этот танец уже не стал неожиданностью для публики. Правда, в этот раз одежду я кидала на сцену, не рискуя больше со зрителями. Позже Жанна занесла мне её. И я действовала по вчерашней схеме: оделась и отправилась на кухню, где меня в первую очередь накормили. А после я взяла поднос и вклинилась в ряды разносчиц. В этот раз мужчины были настойчивее, кто-то даже пытался усадить меня на колени, предлагая угоститься вином и фруктами. Изображала пугливую лань и удирала при первой же возможности. Только все равно не избежала неприятностей. Оказавшись в коридоре, я облегченно выдохнула и неторопливо побрела на кухню. Вот только за поворотом меня поджидал подвыпивший клиент. Думая, что он просто заблудился, вежливо подсказала ему, как выйти в зал. - Да я знаю, - развязно протянул он, прижимая меня к стенке. – Я ж тебя жду, Таяна... Ты такая красивая, - он попытался меня поцеловать, я же увернуться. – Будь ласковой, Тая... Я очень щедрый любовник. - Мне нельзя, - пискнула я, упираясь руками в его грудь. Слюнявые губы скользнули по шее, и я не смогла сдержать дрожь отвращения. Но мужчина этого не заметил. Тогда я попыталась надавить авторитетом Аморет. – Хозяйка запретила мне близко общаться с клиентами. - Ну мы можем пошалить так, что никто ничего не заметит, - похабно ухмыльнувшись, он уцепил мою ладонь и опустил её на свою паховую область. Было огромное желание оторвать все выпирающее, но я подавила его с огромным трудом. Аморет меня просто прибьет за подобное. Поэтому я молчаливо боролась с удерживающей мою ладонь рукой, но мужчина был сильнее. И мое сопротивление ему не нравилось. – Да не ломайся ты. – отпустив кисть, он чувствительно меня встряхнул. - Все девочки Аморет знают, как доставить удовольствие мужчине. - Я новенькая и меня подобному ещё не учили, - я снова попыталась достучаться до этого урода. Но это было бесполезно. - Так я научу, - он снова ухмыльнулся. И накрутив волосы на кулак, потянул моё лицо вниз. И в этот момент я взбесилась. Вцепилась ногтями в его кулак, отчего он разжал пальцы. – Тварь, - прошипел он и тут же замахнулся рукой. Но ударить меня не успел, кто-то перехватил его руку и дернул его за шиворот назад. Да так удачно, что нахал врезался в противоположную стену коридора и, приложившись затылком об неё, вырубился. Выдохнула и взглянула на своего спасителя. Эдгард приблизился и обеспокоенно заглянул в мои глаза. - Все нормально? – спросил он. - Нет! – рыкнула я и посмотрела на лежащее на полу тело. Надо понять насколько он важная шишка? А то ещё разорется, как придет в себя, потребует компенсацию, и Аморет на меня по итогу повесит убыток. – Уходи отсюда! Немедленно! Он тебя не видел! И возможно ничего толком не вспомнит, как очнется. - Тая... – растерянно пробормотал Эдгард. - Спасибо за помощь, - быстро выпалила я, подталкивая его к черному выходу. – Но тебе надо уйти. Я скажу Аморет, что оттолкнула его, не зная, что он так сильно пьян. Прошу, уходи. Эдгард поддался настойчивым уговорам. А я, убедившись, что он идет в правильном направлении, поспешила на кухню. - Беда! – с надрывом пропищала я. – Там... там... – порывисто выдохнула, указывая на коридор. – Мужчина... он полез ко мне, а я с испугу толкнула слишком сильно... Знахарь нужен. Или целитель. Повара и разносчицы, наконец, отмерли и толпой двинулись на выход. - Инес, сбегай за Аморет, - распорядился Базиль, увидев важного и щедрого господина на полу. Пощупал пульс, хотя и без того было видно, что эта гнида дышит. После чего повар приподнял голову и оглядел затылок. – Шишка наливается, но ничего особо страшного не произошло, – постановил Базиль. Я всхлипнула «от облегчения». И поспешно потерла прикрытые веки, избавляясь от несуществующей влаги. Сесиль меня обняла, утешая. И в этот момент в коридоре, как по заказу, появилась Аморет. - И что здесь произошло? Я сбивчиво рассказала легенду ещё раз, в волнении заламывая руки. - Господин слишком много выпил, - в заключении сказала я с виноватой миной. Взгляд Аморет, казалось, вот-вот прожжет во мне дырку. – Я бы с ним не справилась иначе. Я пожала плечами, и взгляд хозяйки переместился на мужчину. И он в этот момент зашевелился, приходя в себя. - Базиль, помоги подняться лорду Барье. Остальные, расходимся по своим делам, - распорядилась Аморет. Я поспешила поднять оброненный в самом начале поднос, желая скрыться с глаз Барье. Но Аморет меня окликнула. - Тая, иди в зал. Грегори спрашивал тебя. И пришли сюда Клер. Я вручила поднос Инес и направилась в просторный холл первого этажа. Оглядевшись, нашла и Клер и Грегори. И двинулась сначала к бабочке. Передав поручение Аморет, направилась к вип-клиенту, который в этот момент играл в карты. - Таяна, - с улыбкой поприветствовал меня Грегори. – Куда ж ты пропала, красавица? – смущенно улыбнувшись, пожала плечами. – Побудешь сегодня моим талисманом удачи? - А что для этого надо делать? – поинтересовалась я с любопытством. Мужчина недвусмысленно указал на подлокотник своего кресла. И я подчинилась, аккуратно пристраиваясь на него. Хотя бы не на колени. Усиленно улыбалась, пытаясь подавить внутреннюю дрожь. Какого черта я начала городить эту ложь? Ведь и так и этак Аморет мне поставит в вину случившееся. В этот момент в холл через главный вход вернулся Эдгард и принялся оглядывать зал. Хорошо, хоть не расспрашивал никого о случившемся. Отвела взгляд, заметив, что он поворачивается в нашу сторону. - Господин, - обратилась я к Грегори, изображая искренний интерес. – А вы не расскажите мне правила игры? - А ты никогда не играла в карты? – поинтересовался мужчина. Покачала головой с самой наивной улыбкой, на которую была способна. И Грегори купился. По ходу игры начал рассказывать правила. Она оказалась похожей на земной покер, тоже нужно собирать различные комбинации карт. Минут через пять краем глаза заметила, как Аморет с Клер и Барье прошли в сторону кабинета. И незаметно перевела дыхание. После очередной партии Грегори, забрав приличный выигрыш, покинул стол. И предложил угостить меня ужином, раз я справилась с задачей по привлечению удачи. Поблагодарила, но хотела отказаться. Однако появление Барье изменило мои планы. Правда, в зале он не задержался, а вместе с Клер поднялся наверх. За ужином Грегори проверил мое понимание игры. А после с улыбкой предложил сыграть как-нибудь на желание. Рассмеялась и напомнила о том, что не имею права так рисковать. На самом деле мужчина оказался приятным собеседником, да и его внешность не вызывала отторжения. Но даже с ним я не готова быть «ласковой». На прощание он даже поцеловал мне руку, чем немного смутил меня. И только когда он направился на второй этаж с Джули, я расслабилась. Помогла девчатам убрать освободившееся к этому часу столы (а их было большинство). И уже направилась к себе, когда меня перехватила Аморет и позвала в кабинет. - А теперь ты расскажешь правду о том, что произошло в коридоре с Барье, - бескомпромиссно заявила она, едва за мной закрылась дверь. - Я уже рассказала, – я пожала плечами. - Он полез ко мне, я сопротивлялась, ссылалась на ваше распоряжение. Он настаивал, применяя силу, – я поежилась и обхватила себя руками. – В какой-то момент я с испугу толкнула его слишком сильно... - Барье уверен, что это кто-то третий его толкнул, - заметила Аморет, внимательно следя за моей реакцией. Я безразлично пожала плечами, но хозяйку этот ответ не устроил. – Лучше сама расскажи, кто это был. Барье не настолько пьян, чтобы ты его так легко вырубила. - А кто сказал, что легко? – возмутилась я и усмехнулась криво. – Аморет, я с пятнадцати лет отбивалась от приставаний отчима. И от его дружков тоже. – и в этом наши с Таяной судьбы похожи. В прошлом мире у меня не было отчима, но вот собутыльники отца доставляли много неприятностей. Выдохнув, я продолжила с легкой иронией. - Сегодня было немного сложнее – я не имела права бить по причинным местам. Да и в принципе бить, поэтому хотела просто сбежать. Но вышло иначе. - Складно говоришь, - Аморет ехидно улыбнулась. – Вот только я наблюдала за тобой, когда проводила ежевечернее собрание. Ты не была смущена темой, а даже как-то иронично усмехалась. - А чем вы хотели смутить девочку из портовых трущоб? – удивилась я почти искренне. - У нас в каждой подворотне творится такое, что даже вашим бабочкам не снилось. - Но если ты такая опытная и знающая, - начала женщина деланно безразличным тоном. – Чего ты так испугалась в коридоре? Твою морковку! Это прокол! Немного перестаралась. Я прикусила губу, обдумывая ответ. - Я была уверена, что здесь мне ничего не угрожает. Думала, что ваш авторитет меня защитит. Поэтому слишком расслабилась, - ответила я осторожно, тщательно следя, чтобы в интонациях не проскользнуло обвинение. Такие люди, как Аморет, не любят, когда им ставят что-то в вину. – Поэтому сейчас я хочу уточнить допустимые пределы самообороны. - Я подумаю над этим, - отрывисто бросила Аморет. – Свободна. И всё-таки она разозлилась на меня. Плохо. Я открыла дверь и уже шагнула за порог, когда женщина вновь меня окликнула. - Тая, сегодня от штрафа тебя спасло только то, что Барье проговорился, что собирался тебя ударить. Он знал, что не имел на это право. Я кивнула, принимая эту информацию к сведенью. (обратно)
Глава 6
В этот раз я долго не могла заснуть. Всё думала, как заработать деньги, ибо чаевые в заведении Аморет не предусмотрены, по крайней мере, официантам. Даже Грегори не предложил мне монетку за привлечение удачи, и он не создает впечатления скупердяя. А вот бабочкам, наверное, перепадают подарки от постоянных клиентов. Но этот вариант не для меня. Шитьем занимается Виржини, мелким ремонтом одежды - Инес. Я могла бы создать комплект красивого белья, но для этого нужны кружева, ткань, нитки, иголки, крючки для застежки, эластичные ленты, резинка. К тому же я привыкла к современным материалам и швейной машинке. Да и идею бюстгальтера отдала сегодня модистке просто так. Только потому что разукрашенное бюстье лучше всего подходит к танцу живота. А разукрашивать тем не менее придется его мне. И на бусы с монетками надо где-то деньги найти. Обращаться к Аморет лишний раз неохота. А то она ещё додумается все расходы за наряды и обувь повесить на меня. Итак, что мне остается? Выпросить у Аморет пару свободных часов днем, чтобы поискать какую-нибудь подработку? А что я могу делать? Точнее, какая работа в этом мире и времени может принести нормальный заработок? Таяна, работая прачкой, получала сущие копейки: три серебряные монеты за смену в двенадцать часов. Так что это не вариант. Детские игрушки? Одежда? Коляски? А их-то здесь и нет! Поискать какого-нибудь мебельщика, чтобы соорудить её? И попробовать её пристроить в какой-нибудь магазин для малышей, если таковые здесь есть. Долгий процесс, так что оставлю эту идею про запас. Вот для изготовления мягких игрушек можно попробовать с Инес скооперироваться, впрочем, как и для шитья детской одежды. Ткани у неё много, да и выход в город она имеет свободный. Больше ничего толкового в голову не пришло. Для создания «швейной машинки» мне нужны толковые изобретатели. Но где я их найду? Хотя можно ненароком расспросить клиентов дома утех, вдруг среди них есть ученые и изобретатели. А так я сильно сомневаюсь, что тут будут платить за голые идеи. А любое воплощение требует денег, за красивые глазки никто не будет особо напрягаться. Да была ещё одна возможность подзаработать именно здесь. Устроить вип-кабинку для приватных танцев, но этот вариант я оставлю на самый крайний случай. Меня аж передернуло от подобной перспективы. Хотя и в зале меня уже пытались облапать некоторые особо наглые персоны. Так что ничего особо отвратного в приватных танцах быть не должно. Наверное. Решительно тряхнула головой, заставляя себя подумать о другом. А точнее составить план на завтра. Поговорить с Аморет насчет выходов в город. Но сначала надо составить меню, точнее придумать пару новых блюд. Пивную тарелку? Сухарики, гренки, кольца кальмаров, сырные палочки? Мясные и сырные нарезки. Закуску под водочку? Пару интересных салатов: греческий, цезарь, гнездо глухаря. «Придумать» самые простые коктейли: отвертку и кровавую мери. Глинтвейн? Хотя нет, это самый женский напиток из возможных. Ещё надо разобраться с собственной магией. Таяна умела вызывать «огоньки», то есть файеры. Впрочем, слово «умела» не подходит, создавала она их на адреналине. А в спокойном состоянии повторить этот процесс у неё не получалось. Но этот пункт плана оставлю факультативным. Надо ещё будет подготовиться к вечернему выступлению, отрепетировать танцы. Если Аморет вспомнит про мужской костюм, то и его ещё до ума нужно будет довести. А если нет – то буду развлекать клиентов вариациями стриптиза и танца живота. Выпрашивать что-то у хозяйки этого заведения я уже не хотела. Но все равно придется. Заснула я с трудом. А в сновидениях меня снова преследовали разрозненные воспоминания Таяны вперемешку с собственными, приобретенными за прошедшие полтора дня в новом мире. И как изюминка, мгновения в сером тумане. На этом моменте я и проснулась. А в ушах все ещё стояли слова неизвестного: «Плата за новую жизнь – три спасённые души». А вот про плату я и забыла. Кого спасти-то нужно? Выдохнула, собирая мысли в кучу, и поднялась с кровати. На улице уже рассвело. В уборной я видела бадью, так что пока все спят можно отмыться от ночных кошмаров. Но ванная комната была занята. Я не сразу заметила Клер, которая тихо плакала, спрятавшись за бадьей. Поколебалась пару мгновений все-таки подошла к ней. - Что случилось? – осторожно спросила я шепотом, присаживаясь рядом. Та вздрогнула и враждебно на меня посмотрела. Тут же отвернулась, но это меня не остановило. – Я могу тебе чем-нибудь помочь? - И чем ты мне поможешь? – агрессивно переспросила она. – Может, у тебя есть чудо-мазь от этого? Спустив сорочку с плеч, она показала мне исполосованную ремнем спину: синяки, кровоподтеки, местами содранная кожа. - Это Барье? – возмущенно прошипела я. Клер фыркнула, а я вспомнила слова Аморет. – Но он не имел на это право! - Имел, - устало возразила Клер. – Он весьма щедрый клиент с определенными наклонностями. - Но тогда ему надо подобрать девушку, которая эти наклонности разделяет, - резонно заметила я. - Мадлен недавно уволилась и новую пока не нашли, - со вздохом призналась она. - А тебя как самую терпеливую отправили? – спросила я с сочувствием. - Меня выбрал лорд Барье несколько месяцев назад. Мадлен его перехватила после того, как выяснились его предпочтения, но... – Клер пожала плечами и тут же зашипела от боли. – Таким клиентам не отказывают. Да уж, остается посочувствовать. Хотя... - Если Аморет меня отпустит, я могу сбегать к знакомой знахарке. Думаю, у неё есть что-нибудь подходящее. - Да есть у меня мазь, - Клер махнула рукой. – Но она не особо помогает. - Так неси её, я аккуратно намажу, - предложила я. – И если будет возможность, сбегаю все-таки к знахарке. А вас тут осматривают лекари? - Да, один доктор приходит раз в месяц, - задумчиво произнесла Клер. И все-таки поднялась. – Я сейчас приду. Пока она отсутствовала, я умыла лицо и зубы почистила, с тоской поглядывая на бадью. - Тая, - вернувшаяся девушка протянула мне мазь и чистую тряпку. – Сначала надо промыть, он пряжкой мне кожу располосовал. Вдруг... - Да, я знаю, - пробормотала я. Меня никак не отпускало чувство вины, хотя я понимала, что в пристрастиях Барье я не виновата. Но именно я вчера позвала Клер к нему. – Идеально бы подошла водка или чистый спирт, неизвестно ещё сколько заразы было на пряжке. Интересно, а здесь есть венерические заболевания? И как от них предохранятся? Таяна об этом ничего не знала. - А как вы избегаете беременности? – спросила я, отжимая тряпку. Выдохнув, я осторожно промокнула ссадины на спине Клер, но она все равно вздрогнула. - Настои приносит доктор. - А что он ещё делает? – спросила я. Оказалось, что и на срамные болезни проверяет. Список этих болячек здесь был не такой обширный, да и местные названия мне ничего не говорили. Расспрашивать подробнее не было никакого желания, главное, что все они были излечимы. Магия творит чудеса. Разговорившись, Клер не заметила, как я обработала ей спину. - Спасибо, - пробормотала Клер. – Я спрошу у Аморет. Знахарки умеют лечить заговорами и обычно берут не так дорого, как целители, – она опустила взгляд. – Мне нужны деньги, а с этим украшением я не смогу работать. - Так пусть Аморет оплачивает больничный, - забывшись, заметила я строго. И тут же мысленно шлепнула себе по дурной голове. – В смысле дает тебе выходные дни. - Она мне и так их даст, да и большую часть платы мне идет... - Ясно, - протянула я задумчиво. Не мне вмешиваться в их порядки. Я кивнула на бадью. – Я хотела помыться... - Ой, да, - Клер выпорхнула из ванной. Отмыв волосы новым шампунем, я позволила себе расслабиться и подольше поотмокать в ванне. И чуть не заснула прям там, благо шум в коридоре заставил меня подобраться. - Тая, - в дверь постучала Инес. – Ты здесь? - Да, - откликнулась я. – Скоро спущусь на завтрак. Наскоро вытерлась полотенцем и, завернув волосы в другое, надела «домашний костюм» из материного платья. Заглянула в спальню, чтобы повесить полотенца на дверцы шкафа. Мокрые волосы откинула назад на спину, сожалея, что нет фена. И на кухню спустилась уже к накрытому столу. Снова начались неторопливые разговоры о планах на день. Я наслаждалась чаем и приятным обществом, желая растянуть приятные ощущения. Но появление Аморет все испортило. - Доброе утро, - поздоровалась она, оставляя поднос на одном из столов. – Таяна, зайдешь в мой кабинет после завтрака. Надо же, сегодня она уже вполне адекватна. Но лучше не заставлять её ждать. Практически залпом допила чай, с сожалением посмотрев на булочку. - Да ты можешь в любой момент зайти к нам и выпить чаю, - заверила меня Рени. И я благодарно улыбнулась ей. В комнате в этот раз была сумрачно из-за задернутых штор. Хозяйка кивнула мне на кресло. И когда я подошла, поставила на стол рядом со мной маленький глиняный горшочек. - Это мазь для твоих рук, - коротко сказала она и демонстративно оглядела меня. – А где новое меню? - У меня нет ни бумаги, ни пера, - я пожала плечами. Аморет протянула мне и то и другое. Но пером я писать толком не умела. Глаз зацепился за карандаш на столе, и я тут же потянулась за ним. – Можно выделить закуски под разные напитки, - озвучила я вслух, начиная чертить простенькую таблицу. – Добавить несколько салатов. И пару-тройку напитков, в том числе кофе и чай. Аморет меня не торопила, ожидая, когда я закончу с записями. - Я хотела спросить, насколько свободна в передвижениях? – спросила я, пока хозяйка изучала мои каракули. Аморет подняла взгляд и вопросительно изогнула брови. – Я хотела отвести Клер к знакомой знахарке. Она берет недорого за свои услуги. Да и в принципе, я здесь днем не особо нужна. Я могла бы помогать родным... - Не заметила у тебя особой любви к матери, - фыркнула Аморет. – Про отчима вообще молчу – я нахмурилась. - Кстати, мужской костюм на диване. Насчет вертикальной трубы я ещё посмотрю по интересу к твоим танцам. - Аморет, ты боишься, что я сбегу? – нетерпеливо спросила я. - Бежать тебе некуда, - веско заявила Аморет, предупреждающе посмотрев на меня. - Я с Рулом в хороших отношениях, так что скрыться у тебя не получится. - Я бы не утверждала это так безапелляционно, но спорить даже не думала. – А что до тебя?.. я берегу свои капиталовложения. Гулять тебе в городе небезопасно. А выделять каждый раз охрану накладно. - Днем? – уточнила я удивленно. – Я же умею постоять за себя! Столько лет сама обеспечивала безопасность свою и сестры. - Ты же сама сказала, запретный плод манит сильнее. Или думаешь, тот же Барье не захочет тебя присвоить, если увидит гуляющей на улице? Я поморщилась. - Я буду осторожна, - настаивала я на своем. – И переоденусь так, что меня не узнают. - Попробуй, удиви меня, - предложила Аморет. – А насчет знахарки... сегодня я отпущу вас с Клер с охранником. Но ты должна будешь узнать, есть ли у неё средство от сильной головной боли. Она протянула несколько серебряных монет разным номиналом. - С этих денег можно и лечение Клер оплатить? – уточнила я с самым невинным видом. Аморет усмехнулась и откинулась на спинку кресла. Кивнула после непродолжительных раздумий. И я добавила пару очков в её характеристику. - Танец в мужском костюме мне покажешь сначала, - распорядилась Аморет. - А что с моей самообороной? Аморет нахмурилась и потерла висок. Наверное, от мигрени мучается. Не просто так она шторы закрыла. - Предел – ты можешь оттолкнуть клиента или сбежать. Охранники будут по возможности приглядывать за тобой, но и ты должна быть осмотрительней. Кивнула и поднялась. Ничего особенного я не ожидала, но и это уже было неплохо. Если что, бежать я буду в сторону охраны. На этом и расстались. Я хотела успеть встретиться с Алейной и сегодня. Поэтому сразу направилась к Инес вместе с брюками от костюма. Рубашку, галстук и пиджак занесла в спальню. Честно, не знаю, как брюки для стриптизеров делали настолько легко снимаемыми в нашем мире. Поэтому пришлось поломать голову. На пуговицах сделать? Будет сильно заметно. А может просто снимать их как шорты? Не так зрелищно, но всё же можно красиво обыграть. Потренировалась прямо в комнате Инес и решила не мудрить. Одноразовыми брюки делать нет резона, даже если ослабить швы, от рывка ткань повредится и даже может порваться (за время репетиции измучаю их так, что ни одна модистка не возьмется чинить). Ещё хуже будет, если в процессе я застряну на этом моменте. Поэтому мы брюки просто ушили в талии и чуть укоротили. И только в момент очередной примерки поняла, что панталоны под ними выделяются. А это значит, что надо шить привычное мне белье. Выпросила у Инес черную мягкую ткань для комплекта нижнего белья: женские боксеры и два треугольника, соединенные тесемками, чтобы прикрыть грудь. Пока кроила и шила, поняла, что в идеале ещё надо мне шляпу раздобыть, чтобы изначально спрятать волосы под ней. Стащить у Грегори или другого клиента? Или заранее об этом позаботиться? Увлекшись привычным делом, чуть не позабыла о времени. Поэтому Клер пришлось торопить со сборами. - Мы куда-то опаздываем? – недовольно спросила сонная девушка. - Я нас отпросила у Аморет, так что не тормози, - попросила я. Клер тихо помянула меня добрым словом и все же направилась в уборную. Я же двинулась в свою комнату. Нужно было оставить недошитый комплект с нитками и переодеться в голубое платье. Захватила и три серебряные монеты, вдруг что-то надо будет прикупить. Уже подходя к лестнице, увидела Клер в свободной тонкой блузке и юбке. - Ты пока завтракай, а я охранника найду. Бартема Аморет уже предупредила, но он не хотел тащиться в самое пекло. Пришлось состроить очень печальные глазки, чтобы охранник оттаял. На улице действительно стояла жара, не спасал даже ветер с моря. Мы все-таки задержались с выходом, но я была уверена, что Алейна меня дождется. Почему я так не хотела заходить за ней домой? Так не факт, что сестренка бы дома оказалась. Резеда в это время обычно укладывала ребенка спать и выгоняла всех из дома, чтобы не шумели. Уже на пляже мои спутники заподозрили неладное. - Ждите здесь, - попросила я, вскарабкиваясь на камни. – Я за провожатым. Сама я очень смутно представляла, где живет Нинон. Можно было бы у любого прохожего уточнить, но мне-то нужен был предлог. Начала звать сестренку ещё до того, как добралась до расщелины. И Алейна меня услышала. - Тая, - радостно воскликнула девочка, шустро прыгая по камням ко мне. Обнялись крепко-крепко, и я тут же потянула её к оставленным на берегу спутникам. - Я обманом заманила нашу компанию сюда, только тсс, - сказала с заговорческим видом. – Так что ты нас провожаешь до дома Нинон. Кстати, ты с ней поговорила? - Ну, Тая,- протянула девочка, надувшись. - Значит, вместе поговорим, - постановила я. Представила сестренку коллегам, и мы двинулись обратно в трущобы. Шли не так долго: дом знахарки находился на окраине трущоб. У Нинон даже маленький огородик был. Видимо, она нас увидела в окно, так как дверь открыла ещё до того, как я постучала. - Таяна, - с удивлением произнесла старушка. – Не ожидала тебя увидеть, да ещё и в таком хорошем настроении. Алейна, и ты здесь... - Доброго дня вам, Нинон, - поприветствовала я её. – Это моя приятельница, Клер, а это охранник Дивного сада, Бартем. Мы с Клер пришли к вам за помощью. - Да вы проходите-проходите, девочки, – она отступила в дом. - Не стойте у порога. - Я вас здесь подожду, - объявил Бартем, устраиваясь на скамейке в тени дома. - Может, чайку хлебнем? – предложила Нинон, когда я закрыла за нами дверь. – Али торопитесь? - С удовольствием выпила бы чай, - ответила я. Нинон тут же поставила чайник на печь. – Но сначала посмотрите спину Клер, а то каждое движение ей боль причиняет. Сможете исцелить? - Показывай, девочка, - распорядилась знахарка. Клер уже споро расстегивала пуговицы блузки, а вот снять её я уже помогала. Тонкую камисоль я стаскивала ещё осторожнее. Юбку с панталонами приспустила девушка сама. Нинон цокнула языком, оглядывая синяки и царапины. - Попробую одним заговором справиться, - проворчала она. - Но не уверена, что его хватит. - Нинон, подожди. Мне ещё нужно хорошее средство от сильной головной боли, - я прикусила губу, не зная, как описать мигрень. – Такие сильные, что даже свет вызывает неприязнь. - И громкие звуки тоже раздражают? – уточнила Нинон, перебирая холщовые мешочки с травяными сборами. Я кивнула: Аморет и говорила сегодня на полтона ниже. Старушка протянула мне мешочек и баночку с мазью. – Мазь на виски наносить, а травы залить кипятком и оставить настаиваться полчаса. За это семь серебряных монет. А за заговор четыре монеты. - Я помню, - я слабо улыбнулась. – Если понадобится, я и два заговора могу оплатить. Клер с удивлением посмотрела на меня, хотя я ей по пути сказала, что Аморет выделила деньги на лечение. - Дело-то не в деньгах, - возразила Нинон. – Заговор можно только один раз в сутки применить. Помимо прочего он активирует в организме регенерацию, на которую уходят все резервы организма. Так что... давай сначала посмотрим на то, как он подействует. Нинон, как и при моем лечении, зашептала какую-то тарабарщину, после чего глубоко вдохнула и подула на спину, выдыхая накопленный воздух. Глубокие царапины тут же зарубцевались, и даже корка от кожи отвалилась, а вот синяки побледнели и пожелтели по краям, но самые темные полностью не исчезли. Клер выдохнула с облегчением и подвигала интенсивно плечами. - Спасибо вам большое, Нинон, - с чувством сказала она и порывисто чмокнула её в морщинистую щеку. И сама смутилась этого жеста. – Ой, простите, вы мне так бабулю напомнили... - Не страшно, - отмахнулась Нинон. И позвала нас к столу. И уже за чаепитием я попросила старушку заняться обучением Алейны. - Да и вам помощь будет, - закончила я речь. - А твоей сестренке-то будет интересно заниматься с травами, - спросила знахарка, посмотрев на Алейну пристально. - Я очень старательная, и в огороде вам помогу и в лес могу сбегать травки собрать, - начала перечислять сестренка. Неужели её так покорили пирожки с щавелем? Девчушка же продолжила перечисление своих достоинств. – Я и читать и писать умею, Тая научила. Только пока медленно... - Хорошо-хорошо, - сдалась старушка и скупо улыбнулась. – А если и дар в тебе проснется, то я и знахарству тебя обучу. - А он ещё может проснуться? – с надеждой спросил ребенок. - Всё возможно, - подтвердила Нинон. Подкрепив силы, мы засобирались обратно. Улучив минутку, я протянула Нинон пару собственных монет. - Если вдруг что случится, присмотрите за Алей, пожалуйста, – попросила я шепотом. Старушка пристально взглянула в мои глаза и медленно кивнула. - Но давай без лишнего риска, ей нужна сестра. - Да я на тот случай, если дома будут проблемы, - пояснила я. По моему примеру Клер тоже попыталась переговорить с Нинон так, чтобы мы не услышали. В принципе, её слов я и не разобрала, а вот ответ знахарки был подобен грому. - Да ни за что! Я никогда этим не буду заниматься. И ни один хороший целитель не будет выгонять ребенка из утробы матери. – Нинонпокачала головой, не скрывая своего негодования. – Да как ты вообще посмела такое предложить!!! - Да я не для себя спрашиваю... – пискнула Клер.- Подруга... - Вижу, что не для себя! – фыркнула старушка. – Только вот бабочки зелья принимают, чтобы не забеременеть. Как же твоя подруга умудрилась-то? Клер пожала плечами. - Полюбила, глупая. И думала, что это взаимно. Нинон покачала головой. - Целитель с даром не возьмется за это дело. Всеслышащая может покарать – отнять дар. А к шарлатанам обращаться опасно для её же жизни. - Но есть же снадобья, мы слышали... - Не имею таких зелий, - обрубила Нинон и взглядом указала на дверь. – И больше с такими просьбами ко мне не приходите! Я уже шагнула за порог, когда услышала вопрос старушки. - А ты куда, Алейна? - А я сестру провожу и к вам, - ответила сестра, вцепляясь в мою ладонь. Я обернулась и улыбнулась старушке. - Спасибо вам.(обратно)
Глава 7
С Алейной мы расстались на границе района. Я боялась, что она может потеряться в городе. Это в трущобах сестренка знает каждый закоулок. Ещё может дорогу до рынка вспомнит, все же ходила со мной и не раз за продуктами, но не больше. - У тебя очень смышленая сестренка, - заметила Клер негромко. Кивнув, я улыбнулась с грустью: расставаться с ней с каждым разом тяжелее. - А твоя подруга... – нерешительно начала я спустя пару минут. – Она ребенка вообще хочет? Или просто боится остаться без работы? - Да откуда же я знаю? – вопросила Клер удивленно. - Ну ты же подругой назвалась... – резонно заметила я. - А какая разница? Она же не сможет работать с животом. И куда пойдет? Рассуждала Клер негромко, с опаской поглядывая на охранника. - Ну во-первых, первая беременность часто незаметна до четвертого месяца. Правда от жесткого корсета нужно будет отказаться, но я могу сшить имитацию или придумать другое белье ничуть не менее интересное. И за оставшееся время она может подкопить денег. Да и с танцем живота я могу ей помочь, для беременных некоторые движения опасны. А впрочем, я могу подсказать и другие способы заработка. - Ты серьезно? – Клер скептически посмотрела на меня. – Готова помогать за просто так? - Не совсем за «просто так», - возразила я. – Но мои идеи могут помочь нам обеим. Мы уже вышли в наш район. И невольно замедлили шаг, прячась в тени деревьев. - И что? Ты даже не будешь спрашивать, кто она? – спросила Клер с усмешкой. Уже было видно крышу нашего дома утех, и охранник ускорил шаг. - Если она надумает обратиться ко мне за помощью, я сама узнаю. А так, я не желаю ведать, кто убьет беззащитного младенца в своей утробе. Понимаю, что это будет её выбор, и осуждать я не имею права. Но общаться мне с ней будет трудно. Бартем оглянулся на нас отстающих, и мы тут же ускорили шаг. Уже у самого заведение, когда мы свернули к черному ходу, меня окликнули. -Таяна, - голос показался знакомым. Оглянулась и увидела Эдгарда, спешащего ко мне.. Он был одет в свободную рубашку и брюки, а вот кольчуга где-то потерялась. - Что тебе нужно, воин? - У тебя все хорошо? – негромко спросил он и продолжил шепотом. – Я беспокоился из-за вчерашнего происшествия. Обернувшись, я посмотрела на спутников. - Не ждите меня, я буквально на минуту задержусь. - Не положено, - возразил Бартем хмуро. – Аморет распорядилась охранять вас, не спуская глаз. Именно от этой фразы что-то щелкнуло в голове, и я по-новому посмотрела на стража. - А ты можешь охранять вон из того тенечка? - я кивнула на лавочку у черного хода. - Мы даже поближе подойдем, чтобы тебе было проще. Бартем усмехнулся и погладил щетину на подбородке, делая вид, что задумался. Эдгард кинул ему монетку, и он тут же закивал головой. И только когда он отошел, я продолжила разговор. - Все нормально, Аморет меня даже не оштрафовала. Но на будущее тебе лучше не приходить в дом утех. Аморет против, да и тебе самому неприятно... - Почему же? Я наслаждался зрелищем. Ты так красиво танцуешь. - И скрипел зубами, когда клиенты приставали ко мне, - насмешливо закончила я. - Как и ты, - парировал он. Я приподняла брови в недоумении: думала, что владею лицом лучше. – Ты можешь притворяться и скрывать истинные эмоции, но аура не умеет врать. Тебе всё это тоже неприятно. И я не понимаю, почему ты туда работать пошла. Ты же одаренная, в школу могла пойти. А с минимальными знаниями и навыками тебе бы и в аптеки взяли... или в помощники к артефакторам. - И что такие школы полностью бесплатны? – с сомнением спросила я. Эдгард кивнул, а я задумалась. Почему Таяна о них не знала? Голову охватила боль, когда я попыталась напрячь память. Отец сгинул до того, как магия у Таяны проявилась. А Резеда отнеслась к дару дочери пренебрежительно. Но ведь кто-то должен был обмолвиться об этом заведении?! Выдохнув, я решила спросить стража о возможных причинах незнания. – Эдгард, откуда могла знать об этом девочка из портовых трущоб? Я читаю-то с трудом. - Но... мне казалось, что о школе для одаренных знают все, ведь детям должны измерять потенциал, - Эдгард не мог скрыть растерянность. Да и не пытался. Я же пожала плечами, не желая напрягать мозги, чтобы придумать оправдания. – Тая, а ты можешь уйти из дома утех? - Нет, - я усмехнулась, удивленная такой наивностью. – Не сейчас, по крайней мере. И давай, не будем об этом. Я в дом утех пришла не по собственному желанию. И вспоминать об этом я не хочу. Лучше скажи, ты можешь научить меня магии? А то я ничего не умею, а очень хочется. - Это не так легко, - Эдгард пожал плечами. – Далеко не сразу у тебя что-нибудь получится, но я могу попробовать объяснить. Только надо найти более пустынное место, чтобы не задеть никого постороннего. - А ты меня не обидишь? – я пристально посмотрела в его глаза, надеясь уловить фальшь. Да, вопрос звучи глупо. Но молоденькой и неопытной Таяне позволительно спрашивать именно так у сильного, но сурового воина. Мне необходимо было вызвать у Эдгарда истинно мужские качества: желание оберегать слабых. Заглянув в карие глаза, я задала ещё один вопрос. – Защитишь, если кто-нибудь захочет меня похитить или обидеть? - Конечно, защищу, - уверенно сказал страж. – Со мной ты будешь в полной безопасности. Я посмотрела на него с долей скепсиса, в надежде рассердить бравого вояку. Но он не поддался на провокацию. Пленил мою руку и осторожно поцеловал центр ладони. - Если хочешь, могу принести магическую клятву, что никогда тебя не обижу и не причиню боли. - Не надо, - отказалась я, прекрасно понимая, что есть вещи, над которыми мы не властны. Стас тоже обещал, что никогда не причинит мне боли, но вышло по-другому. И я думала, что не переживу потерю мужа и дочери. - Лучше повтори обещание при Аморет. Она меня из дома не хочет выпускать, аргументируя это заботой о моей безопасности. А я не могу сидеть в четырех стенах. - Хорошо, - без малейших сомнений произнес Эдгард и двинулся к двери. - А как ты работаешь? Какой график у тебя? День через день? Два через два? На работе же ты не сможешь со мной заниматься, - пояснила я свой интерес, заметив недоумение стража. - Два дежурства в день, два в ночь и два выходных, - коротко ответил Эдгард и внезапно остановился.- Твоя речь... Ты слишком правильно говоришь для жителя трущоб. - Детство я провела в среднем городе, - тут же нашлась я. Радует, что это почти правда. – Все изменилось, когда отец сгинул в море. Эдгард прикрыл на мгновение глаза. - Прости, - зачем-то сказал он. Бартем с удивлением глядел на нас, пока мы к нему приближались. - Мы к Аморет, - коротко пояснила я. – Не знаешь, где она обычно в это время бывает? - Посмотрите в кабинете, - охранник поднялся и безразлично пожал плечами. Аморет, действительно, оказалась в кабинете. И с вялым любопытством посмотрела на стража. Представив Эдгарда ей, я поспешно вытащила из карманов мазь и мешочек с травами. Выслушав инструкции, Аморет тут же нанесла мазь на виски. И выглянув в коридор, окликнула Инес, чтобы та занялась приготовлением настоя. - И с какой целью ты привела стража ко мне? – насмешливо поинтересовалась Аморет, вновь устраиваясь в кресле. - Я нашла себе охранника для выходов в город, - уверенно произнесла я, чем немало удивила женщину. - Первый раз вижу, что овечка назначает волка охранником, - усмехнулась Аморет. - Эдгард – страж, к тому же он пообещал меня защищать. И я ему доверяю, - твердо закончила. - Я клянусь оберегать Таяну пуще собственной жизни, - с долей торжественности произнес Эдгард, отчего хозяйка сада поморщилась. - Как пылко! И наивно... – Аморет покачала головой и посмотрела на меня. – Твоя невинность – собственность «Дивного сада». Посмеешь оступиться и будешь годами отрабатывать свой долг. Если готова так рисковать, держать не буду. - Спасибо, - я слабо улыбнулась и уже отступила на шаг от стола, когда вспомнила. – Ой! Сдача! Достала из самодельного кошелька монеты и, оставив одну, остальные высыпала на столешницу. - Четыре монеты отдала за лечение Клер и семь за мазь и травы по вашему заказу, - отчиталась я. Аморет кивнула, и я уточнила. – Мы пойдем тогда? И снова кивок. - Как проводишь гостя, зайди на кухню, - распорядилась Аморет. Так и сделала. По дороге к выходу уточнила у Эдгарда, когда он сможет со мной позаниматься. - Завтра, давай около трех. Как раз успею выспаться после ночной работы, - страж улыбнулся мне. А я именно в этот момент почувствовала угрызения совести за то, что собираюсь его так нагло использовать. – Тая, а сколько ты должна Аморет? - Уже не знаю точную цифру, - призналась я, решив быть предельно искренней со стражем. Хотя бы так отплатить ему за помощь. – Изначально она за мою свободу установила плату в пятнадцать золотых. Но сейчас, наверное, цена увеличилась: за одежду и питание тоже денежка капает. Эдгард опустил взгляд, пряча эмоции. - Увидимся завтра, - шепнул он, когда мы вышли на улицу. И поддавшись ко мне всем телом, осторожно поцеловал меня в щеку. Я выдохнула с облегчением. Испугалась, что он все-таки полезет с более откровенными поцелуями. И тогда все усилия будут напрасными: я сама с ним бы никуда не пошла. С тренированным воином я вряд ли смогу справиться. Риск, конечно, дело благородное, но не когда на кону собственное рабство в доме утех. - Не обижу, - серьезно посмотрев мне в глаза, повторил Эдгард. – Никогда не обижу. - Хорошего вечера и легкого патрулирования, - пожелала я ему с улыбкой. И отступила обратно в дом. На кухне я сначала подкрепила собственные силы довольно вкусным обедом. А после объяснила и показала, как делать закуски и салаты, которые я указала в меню. Рени сразу отделила часть, чтобы отнести на пробу хозяйке. А остальное дегустировали все вместе и поварам понравились новые блюда. Закончив на кухне, вернулась к себе в комнату, чтобы дошить комплект белья. Примерив его, осталась вполне довольна результатом. И решила сразу надеть костюм и спуститься в зал, чтобы отрепетировать танец. Сразу скажу, что этот номер в родном мире мы ставили, впечатлившись танцами Натальи Орейро и Деми Мур, который она исполняла в фильме «Стриптиз». Но пилона пока не было, поэтому ещё одним реквизитом будет стул. Хотя сначала попробую вообще без стула. На пороге спальни я задержалась. Вариант танцевать босиком здесь совершенно не подходит, а туфли будут готовы через два дня. В сандалиях танцевать? Или у девчат поспрашивать обувь? Сейчас же просто завязала шнурки сандалий и направилась вниз. Пока готовила на кухне, выпросила у Базиля шляпу, так что по дороге к лестнице собрала волосы в кривоватую шишку и спрятала её под тульёй. Бабочки, как оказалось, ошивались в это время в зале. И судя по всем, ждали меня. Но как-то растерянно замолчали, увидев мой наряд - Всем привет! – весело поздоровалась я, забираясь на сцену. – Жанна, Оливи, посмотрите танец? Опять необходимо будет музыку подобрать. В принципе обе девушке уже были готовы. Жанна сидела возле пианино, а Оливи перебирала струны местной гитары. Начала себе тихо подпевать песню Мерлина Менсона «Sweet Dreams» только более женственный вариант, под который и танцевала Милашка в сериале. Заняла эффектную позу, вспоминая танец Орейро, после чего прошлась по сцене. Эх, каблуков все-таки не хватает. Расстегнула пиджак, дразня воображаемого зрителя. И дело пошло как по маслу. Скинула шляпу, взмахнув эффектно волосами, после чего стащила брюки, максимально прогнувшись в пояснице. Отшвырнула ногой брюки, мимоходом подумав, что нужно в другую сторону их кидать, ни в коем случае не в зал. Следом полетел и галстук, но уже в сторону кулис, и рубашка. Все это разбавляла и поворотами и прогибами, но все равно танец показался коротковат. Впрочем, девчат всё устроило: и смеялись и свистели и аплодировали они дружно. - А что ты напевала? – спросила Оливи с улыбкой. - Да так, мелодию пыталась подходящую вспомнить, - неопределенно ответила я. - Погромче её напой, - попросила девушка. Для местных жителей наши языки звучат просто набором звуков, поэтому я и решила, что ничем не рискую. И одеваясь обратно в костюм, я исполнила первый куплет, и уже к его концу Оливи попыталась присоединиться к мелодии. Жанна же подключилась ближе к концу. Я к тому моменту уже уселась на краю сцены и обдумывала танец. С растяжкой у меня пока ещё не очень хорошо, поэтому изображать трюки на стуле пока не буду. Замолчав, я оглядела зрителей и решила спросить сразу у всех. - Девчат, а кто-нибудь может одолжить мне туфли для этого номера? Девушки одновременно посмотрели на мои ноги и принялись обсуждать, чья обувь мне может подойти. Я уточнила, что мне нужны черные туфли на устойчивом каблуке. По итогу мне принесли четыре пары обуви, из которых я выбрала себе самые удобные. После чего предложила Жанне и Оливи прогнать танец ещё несколько раз. Петь в полный голос и одновременно танцевать оказалось сложно. Несколько раз сбивалось дыхание, и я пропускала слова. На третий и четвертый прогон бабочки даже пытались подпевать мне. Но главного мы добились, Жанна и Оливи подобрали музыку для этого танца идеально. Убедившись, что мы сработались, попросила Клер сходить за Аморет. Помнила её наказ, поэтому решила покончить с этим вопросом сразу. Повторила танец и для хозяйки сада. Напевала песню я теперь мысленно, поэтому не сразу сообразила, что девочки поют её же вслух, перевирая при этом многие звуки. Аморет с удивлением оглядела девушек, когда я закончила танец. - И что это сейчас было? – поинтересовалась она у всех одновременно. - Это Тая напевала какую-то непонятную песню, пока репетировала, - ответила Джули. - Да? И откуда же Таяна знает такие странные песни? Кстати, напой её сама. - Как-то один пьяный моряк всю ночь её горланил под нашими окнами, - я пожала плечами. И исполнила пару строк. - Не знаю я такой язык, - объявила Аморет после недолгого раздумья. – так что лучше при клиентах это не петь. А то ещё подумают, что мы темное колдовство творим. Музыки достаточно. Что со вторым танцем? - Вчерашний танец с монетами дополню несколькими элементами, - предложила я оптимальный вариант. Аморет кивнула и подозвала меня к себе. Предложила мне оформить меню для нашего заведения, для чего и позвала в кабинет. Вручила карандаш и листы бумаги. Размером они были близки к нашим альбомным. Я свернула один лист вдвое, на условной обложке обозначив, что это меню. А внутри уже вписывала наименование блюд, разделив их на несколько категорий. Особо не старалась писать красиво, ведь я просто показывала общий замысел. Освободилась я через полчаса. После чего направилась к себе и переоделась в желтый костюм, чтобы отрепетировать танец живота. Бабочки в процессе не сильно отвлекали. Но едва я закончила первый прогон, как они пристали с просьбами показать тот или иной элемент только медленно. - А вы предыдущие движения уже довели до автоматизма? – строго спросила я. Но даже после этого пристыженные девчата не отстали от меня. Показала одно сложное движение, чтобы занять их чем-нибудь. Но слинять к себе не успела – пришла Аморет на очередное вечернее собрание. В этот раз я заметила, что многие девушки откровенно скучают на этой пятиминутке. Старожилы? Ушла к себе в спальню, как только Аморет всех отпустила. И позволила себе полчаса отдыха. Уже когда большинство девушек спустилось вниз, я оккупировала ванную комнату. Как же мне не хватало душа? Жара здесь просто невыносимая, каменные стены практически не спасают. Чуть освежилась, обтерев торс мокрым полотенцем. И вернулась в комнату для последних приготовлений: надела браслет на ногу и завязала пояс на бедрах. Танец на публике уже не вызывал мандража. Правда, количество новых зрителей слегка удивило. Всегда знала, что мужчины те ещё сплетники, но такого быстрого эффекта от «сарафанного радио» я не ожидала. Как и Аморет. - Надо будет новые столики расставить в зале, - предложила я, когда она заглянула на минуточку в каморку за кулисами. А ещё, мне надо наконец прибраться здесь, то есть в «закулисье». Устрою здесь что-то вроде гримерки. Аплодисменты были в этот раз громче. Поклонившись, я спустилась в зал и, следуя наставлениям Аморет, начала бродить между мужчинами. А когда я решила уже подняться к себе, Грегори неожиданно оказался рядом. И я приняла это как знак судьбы. - Господин, - обратилась я к нему. – Не одолжите ли вы мне шляпу на десять минут? Очень надо. Грегори удивился такой просьбе, но раздумывал недолго. Протянул мне шляпу и, наклонившись, спросил негромко. - В этот раз поцелуй прекрасной дамы я заслужу? Прежде чем ответить, я забрала шляпу и отступила на шаг. - Вы и в прошлый раз его получили. И с гордо поднятой головой устремилась наверх, не обращая внимания на смешки за спиной. Почему я именно его шляпу захотела арендовать? Она была черной, как и мой костюм, в то время как головной убор Базеля был непонятного серо-коричневого цвета. Можно, было конечно взять и у кого-нибудь другого шляпу, но, если быть откровенной, Грегори мне симпатичен, в отличие от остальных. И дело не во внешности, а в манерах и воспитании. Он не распускает рук, вдет себя, как истинный джентльмен. Переодевшись в костюм, я нахлобучила шляпу. И спустилась в зал, при этом на лестнице и в зале, я старательно прятала лицо, чтобы меня никто не опознал. Иначе испорчу сюрприз. - Не надо представлять меня, - сказала я Аморет, когда она заглянула за кулисы. Женщина прищурилась, обдумывая мои слова, и промолчала. Вдох-выдох. Я проскальзываю в зал и занимаю эффектную позу, вставая к залу в профиль. Девчата не сразу замечают меня, поэтому не сразу начинают играть. Не знаю, Аморет им подсказала или нарастающий недоуменный гул в зале. Не смотрела в зал. Так что я немного понервничала, ожидая музыку. Но едва струны запели, как я отдалась во власть мелодии, что стояла в ушах. И в этот раз от танца я получила удовольствие, просто смогла абстрагироваться от зрителей. В голове даже мелькнули воспоминания одной репетиции, когда мы с девчатами устроили соревнование, кто лучше всех станцует именно этот стриптиз. Очнулась я от транса от громких аплодисментов публики. Изобразила реверанс, судорожно разыскивая взглядом предметы гардероба. Фуххх! Отправила их точно по адресу, то есть к кулисам. Даже шляпу, за которой пришлось нагибаться, а точнее, приседать, потому что светить пятой точкой перед публикой лишний раз не было желания. Захватила заодно ещё и рубашку с галстуком. Пиджак с брюками я аккуратно подтолкнула ногой, стремясь побыстрее спрятаться за кулисами. Жанна появилась спустя несколько секунд. - Это успех, - негромко заметила она, кивая на зал, аплодисменты до сих пор не утихли. Натянув брюки, я занялась рубашкой. – Аморет передала, чтобы ты первое время походила в костюме, только без пиджака. - Слава Богам за это уточнение, - прокомментировала я. – В нем жарко. Тщательно заправила рубашку, чтобы силуэт был более женственным, я снова начала издеваться над галстуком. Жанна в который раз за вечер помогла завязать узел и усмехнулась. - Спасибо, - произнесла я, вглядываясь в её глаза. Она жила в одной комнате с Клер, поэтому я именно её подозреваю в беременности. К тому же я заметила, что во время репетиции она сегодня не надела корсет. Взгляд против воли скользнул по её фигуре и я убедилась в том, что он был слишком свободно зашнурован. - Уже догадалась, - пробормотала Жанна. Я посмотрела в карие глаза пианистки и еле заметно кивнула. - Ты хочешь этого ребенка, - сказала я без вопросительной интонации. И Жанна снова усмехнулась, вот только как-то слишком грустно. (обратно)
Глава 8
Поговорить более детально решили завтра утром. Меньше будут шансы быть подслушанными. А пока я спустилась в зал и направилась к Грегори. Он подставил щеку, но в ответственный момент повернул лицо. Так что я попала в уголок его губ, но Грегори исправил неточность. Я плотно сжала губы, и мужчина правильно истолковал этот жест. Не стал давить, а чуть приласкав нижнюю губу, выпустил на свободу. - Спасибо, - шепнула я и поспешила скрыться в коридоре, ведущем на кухню. В этот раз я была осторожней, но опасности на пути не было. Поужинав, приступила к привычной работе официанткой. Мимоходом подумала, что нужно уточнить у Аморет все-таки о цене моей свободы. Все же я здесь не только танцовщица, но и официантка. И работа разносчицей должна покрывать хотя бы проживание и питание. Боясь нового столкновения с Барье, я находилась постоянно настороже. И, наверное, именно поэтому, вымоталась я капитально. Впрочем, клиентов сегодня, действительно, было больше, как и блюд в меню. Так что к полуночи не только мои ноги отваливались. Да и каблуки для Таяны были непривычны, а переобуться и переодеться было некогда. Уснула я, едва голова коснулась подушки. И утром Инес пришлось постараться, чтобы разбудить меня. - Аморет просила тебя зайти после завтрака, - сообщила мне девушка, перед тем, как уйти. Умывалась я долго и тщательно, так как глаза никак не хотели открываться. Крепкий и ароматный чай помог мне проснуться. Честно говоря, я уже скучала по кофе, но он здесь был дорогим удовольствием. Позавтракав, я направилась к Аморет, гадая, что ей могло понадобиться в этот раз. И снова наткнулась на пристальный изучающий взгляд хозяйки. - Доброе утро, - поздоровалась я, чуть поведя плечами. - Доброе, - ответила Аморет и кивнула на кресло. – Садись. Послушно устроилась в кресло напротив женщины и приподняла брови, всем видом демонстрируя ожидание. - Ты обещала, что выручка за месяц увеличиться в два раза. Но я пока не вижу, как этого достигнуть. Многие новые гости вчера просто посмотрели на танцы и ушли. Остались сущие единицы. - Бабочки плохо отработали? – поинтересовалась я с иронией. Аморет прищурилась, и я заговорила серьезнее. – Вчера пять, сегодня ещё пять клиентов. А через месяц будет уже сто пятьдесят новых клиентов. Но это только первый пункт. А если будут новые посадочные места, существенно увеличится выручка кухни. Да и цены на блюда можно немного увеличить. Кроме того, можно установить цену за бронирование столика, и у сцены сделать дороже. Причем ввести негласный запрет на столпотворение у сцены. А в дни, когда будем устраивать шоу программы, можно вообще установить плату за вход в «Дивный сад». И да, девочкам, нужно акцентировать внимание на новых состоятельных клиентах. Можно даже парочку столов оставлять у сцены пустыми специально для них. - Три танца за вечер сможешь исполнять? – спросила Аморет. Задумалась всерьез над этим вопросом. Если взять для разнообразия латиноамериканские танцы, то получится неплохо. - Смогу, если будет достаточное количество нарядов. Но чем вас два танца не устраивает? - Мужчинам этого мало, - Аморет снова пристально глянула на меня. - Так разве это плохо? – я изобразила удивление. – Они за новым зрелищем будут приходить. - Так у девчат будет больше времени обольстить мужчин, - добавила Аморет, чуть поморщившись. - А может между танцами пусть лучше девушки поют? - предложила я. Аморет уже с некоторым раздражением взглянула на меня. – Тогда мне нужны наряды, украшения, ещё одни туфли. И прочная вертикальная труба в противоположном от пианино конце сцены. И Аморет, я хотела уточнить насчет моего долга. Пятнадцать золотых – это в принципе грабеж, но я уже не могу отказаться от этой цены. За полгода работы танцовщицей – это по два с половиной золотых в месяц. Проживание и питание оплачивается за счет моей работы официантки. – Я четко контролировала, чтобы не появилось в голосе вопросительных интонаций. И видимо это сработало, Аморет просто кивнула. – Но мне нужны деньги на мелкие расходы. Я не смогу шесть месяцев ходить в этом рванье, - я кивнула на «домашний» костюм из платья Резеды. - И что ты предлагаешь? – с интересом спросила Аморет. – Я могу тебе только один вид заработка предложить. - Не интересно, - привычно отмахнулась я, поднимаясь. – Тогда отныне мои консультации будут платными. - Девочка, не зарывайся, - одернула меня Аморет. – Скажи спасибо, что я нарядами тебя обеспечиваю, как и остальных бабочек. Хотя дохода ты мне пока не приносишь. Я вскинула взгляд и с вызовом посмотрела на хозяйку сада. Не удивилась претензии, но все равно было неприятно. - И почему я рассчитывала на вашу честность? – удивилась я негромко. Теперь уже Аморет вскинулась, и я с удовольствием пояснила. – Да за вчера выручка по кухни уже выросла: многие хотели попробовать новые блюда. К тому же вы сами сказали, что появились новые клиенты, пусть и единицы. Аморет усмехнулась. - Давай так, если твои советы будут эффективными, то по итогу месяца я выплачу тебе премию. Кивнула. А сама задумалась насчет комнаты для приватных танцев. Нет, пока не буду озвучивать эту идею. Сначала с Жанной поговорю, и с Инес. Попробую другие способы заработка. - Я свободна? – спросила я, когда пауза затянулась. - В обед принесут голубой наряд для танца живота. Я попросила Виржини ускорить процесс. - Мне нужны монисто. Или монетки с дырочками и бусы, чтобы украсить наряд, - тут же напомнила я. Вышивкой-то Вирджини не занимается. - Сама сходишь на рынок? – уточнила Аморет с преувеличенно тяжким вздохом. Кивнула и хозяйка протянула мне монету в десять серебряников. Покинув кабинет начальницы, я направилась к Инес. Жанна ещё наверняка спит. Швея как раз перебирала ткани, когда я заявилась к ней. - Инес, а ты не хочешь подзаработать монетки? – спросила я сразу. - Каким образом? – девчонка недолго пребывала в растерянности. Я кратко поделилась идеей о шитье детской одежды и мягких игрушек. Инес задумалась надолго. - Не думаю, что это будет пользоваться спросом, - неуверенно начала она. - У богатых свои швеи, да и игрушки часто магические. Беднякам же не до этого: детей бы прокормить. - А средний класс? – спросила я, не скрывая разочарования. Да, я как-то не подумала, что раньше дети не ценились так, как в наше время. Ребятишки гибли от голода и болезней. Учитель даже вывел статистику по детской смертности: у крестьян выживал один ребенок из девяти. Инес пожала плечами. - Мы можем попробовать с игрушками. А вот с одеждой, её шить на продажу могут только члены гильдии портных и белошвеек. Я как раз коплю деньги, чтобы заплатить вступительный взнос. - И много тебе ещё надо? – спросила я. Вторая идея с бельем подразумевает её продажу и за пределами «Дивного сада». Хотя первыми клиентками, как я предполагаю, будут как раз мои коллеги. - Чуть меньше золотого, - откликнулась Инес безрадостно. - Так это же не так много, - растерялась я. - У меня куча младших братьев и сестер. Отца забрало море, а мать одна не справляется, - девушка пожала плечами. Судя по всему, море здесь многих забирает. Я снова задумалась о заработке. Как же нам быть? - Ладно, давай попробуем сначала с игрушками. Посмотрим, как они зайдут. Инес кивнула мне на рабочий стол, а сама полезла в сундук за тканью. Я отобрала несколько кусочков светлой ткани. И принялась рисовать шаблон для маленького мишки. Благо бумага у Инес была, как и карандаш. А вот красок не было. - Днем мне все равно надо зайти на рынок, там и прикуплю необходимое. Брови, нос и рот вышила черными нитками, карандашом обозначила глазки и щечки. Сшила половинки, вывернула с помощью карандаша. И процесс встал. Ваты у Инес не было в достаточном количестве, шерсти в чистом виде тоже. Оставались варианты с душистыми травами, опилками, семенами и крупами. Остановились на зернах овса, как самом дешевом варианте. Но и прочие решили не отбрасывать. Сбегали вместе на кухню, а на обратном пути на лестнице столкнулись с Жанной. - А я тебя везде ищу, - произнесла пианистка после приветствия. - Пошли с нами, покажу мою идею, - позвала её с собой. – Но предупреждаю сразу, работать будешь наравне с нами, если тебя она заинтересует. Набивая игрушку зерном, я коротко рассказала Жанне, до чего мы с Инес додумались. Но прониклись они идеей, только когда я полностью завершила игрушку, повязав ему шейный платок. Конечно, надо было ещё глаза краской нарисовать, но и без того мишка вышел миленький. - Ой, какая прелесть, - воскликнула Инес, щупая игрушку. - А если и глаза медвежёнку вышить? – предложила Жанна. - Можно, но красками быстрее, - я пожала плечами. - А ведь это, действительно, может понравиться абсолютно всем, - с воодушевлением произнесла швея. - У меня ещё много идей для таких игрушек, - я пожала плечами. – Только я не знаю, есть ли в городе магазины с детскими товарами. Или нам придется самим место подыскивать на рынке? - Видела такой магазин в квартале богачей, - задумчиво пробормотала Жанна. - А ещё на воскресных ярмарках бывают лотки с деревянными игрушками, - добавила Инес. - О, так это выход! Нашьем разных игрушек к следующему воскресенью и арендуем этот самый лоток, - решила я. – А для магазина в квартале богачей сошьем более презентабельного медведя на пробу. У тебя есть коричневый и бежевый бархат? – Инес кивнула, а я продолжила. - Вату я сегодня куплю, и про опилки порасспрашиваю. А за травами душистыми я даже знаю, кого послать можно. - А что от меня требуется? – спросила Жанна. - Первое: это финансовое вливание. Надо будет и ткань докупать и нитки и наполнтель. Второе: шить будешь игрушки вместе с нами. Третье... А впрочем, мы все будем делать сообща. И прибыль будем делить поровну. Насколько я помню историю, мягкие игрушки в свое время произвели фурор. Так что буду надеяться, что в этом мире всё повторится. - А мы можем поговорить наедине? – предложила Жанна. - Можем, конечно, - ответила я, пожав плечами. – Но я не думаю, что тебе стоит опасаться Инес. Мне кажется, она умеет хранить секреты. -Может и умеет, но я хочу обсудить пару вопросов без свидетелей, - настояла пианистка. - Хорошо. - Погуляем во внутреннем дворике? Там есть небольшой сад. Кивнула и посмотрела на швею, которая сейчас с трудом справлялась с любопытством. - Я скоро вернусь, а ты пока раскроишь ткань? – попросила я Инес, указав на отобранные мной светлые обрезки. Спустившись по лестнице, мы направились, как мне казалось в глухой закуток. Но там была неприметная дверь во внутренний дворик. Сад, действительно, оказался маленьким. Зато под абрикосовым деревом располагалась удобная скамеечка. Листья защищали от солнца, никак не мешая обзору, то есть незаметно к нам никто подобраться не сможет. - Ты уверена, что эти игрушки будут пользоваться успехом? – спросила Жанна после минуты молчания. - Процентов так на восемьдесят, - задумчиво ответила я. - Ты же понимаешь, я сейчас не могу рисковать деньгами, - пробормотала женщина, словно извиняясь. - Рисковать никто особо не любит, - с улыбой заметила я. И тут же перевела разговор на другую тему. – А вообще у тебя есть и другие возможности заработать деньги. - Жанна с интересом на меня посмотрела, и я продолжила. – Ты прекрасно играешь на пианино. Так почему бы тебе не заниматься обучением детей и взрослых? - Кто меня возьмет в учителя? – с грустной насмешкой спросила Жанна. - Если ты про работу в Саду, то зря беспокоишься. Учителей обычно нанимают женщины, а они у нас не появляются. К тому же ты можешь изменить внешность: покрась волосы в натуральный цвет, смени прическу и гардероб, в крайнем случае купи очки с обычными стеклами. И даже если мужчины опознают тебя, ни за что не признаются жене, откуда они тебя знают. Но это сомнительно, они не на лица сюда приходят смотреть, – я усмехнулась, наблюдая за сменой эмоций на лице Жанны. - А живот, он же скоро вырастет... - Определенный крой одежды может скрыть даже большой живот. Но проще представиться вдовой, скажи, что мужа забрало море. Или, как вариант, притворись приезжей, можешь так и написать в объявлении в газете насчет своих услуг. Не хочешь возиться с детьми, открой музыкальный салон. Это более хлопотно, но тоже может принести неплохой доход, - я оценивающе посмотрела на Жанну и развела руками. – Так что вариантов у тебя много. Было бы желание вырваться отсюда. И даже если его нет, сможешь вернуться сюда, как восстановишься после родов. Просто наймешь няню для ребенка, и лучше её искать среди небогатых соседей с младенцем в семье. - Тебе легко давать советы, - буркнула Жанна. – Если ты такая умная, то как здесь оказалась? - Я уже объясняла, - не скрывая раздражения, ответила я.- У меня не было выбора: либо я, либо сестренка. А так я давно хотела попробовать вариант с игрушками, копила деньги на материалы, но отчим попутал все планы. - Клер рассказала про Алейну, - после паузы произнесла Жанн, опустив взгляд. – Говорит, что она - очень смышленый ребенок. - Есть такое, - не смогла сдержать улыбку, не сразу сообразив, как потеплел мой голос. Нахмурившись, я строго посмотрела на Жанну и спросила. - Так что ты решила по поводу игрушек? А то мне некогда разводить пустые разговоры. Надо ещё к выступлению подготовиться, и за кулисами прибрать, и на рынок сходить... - Я хочу попробовать с вами, - неуверенно произнесла Жанна и прикусила губу. Я кивнула, поднимаясь со скамейки, но пианистка остановила меня. – Тая, а почему ты мне помогаешь? - Во-первых, я обещала тебя отблагодарить за помощь с музыкой. Во-вторых, мне нужны соратницы, чтобы дело пошло быстрее, – я улыбнулась. – Ну и в-третьих, я не хочу, чтобы ты убивала малыша. Пока поднимались к Инес, обсудили план на день. А точнее сошлись во мнении, что на рынок надо идти вместе. Заодно узнаем, с кем нужно договариваться насчет воскресной ярмарки. А уже на мансарде торжественно пожали друг другу руки, скрепляя устное соглашение. И разделили фронт работ: Жанна вызвалась вышивать мордочки медвежатам, Инес кроить материал. А я начала изготавливать новые выкройки и других животных, начиная с мишки для магазина в богатом квартале. Понимала, что местный люд, непривычный к мягким игрушкам, вряд ли пока поймет забавные варианты, под тип смешариков. Поэтому решила делать зверят максимально милыми, но при этом узнаваемыми. Увлекшись делом, мы чуть не пропустили обед. А после приема пищи я направилась к Аморет за голубым костюмом. Сегодня я решила порадовать зрителей танцем в стиле Шакиры, этакая взрывная смесь танца живота с латиной. Поэтому нужно было выделить время на подготовку и подбор музыки. Забрав костюм, направилась с ним в спальню, обдумывая его преображение с помощью бусин. Захватив топ и монисто, поднялась на мансарду. Вместе с Инес сделали топ более прилегающим и обозначили наметочным швом будущий узор из бус и монет. А после я вернулась к медвежонку из бархата. Выкроила детали и начала аккуратно и скрупулезно сшивать отдельные элементы. В качестве глаз решила использовать коричневые бусинки. А вот носик долго подбирали из пуговиц и бус. А в итоге я обшила небольшую пуговицу темно-коричневой тканью, придав ему более треугольный вид. Сам мишка был светло-коричневого цвета. А вот внутреннюю часть ушек и подошву нижних лапок я сделала чуть темнее. Мой медведь сидел на попе, поэтому я решила обозначить и пальцы на нижних лапах. Думала уже начать набивать овсом, но время уже приближалось к трем. Поэтому мы с Жанной направились в свои комнаты, чтобы переодеться к выходу в город. Собрав верхние пряди, заплела простую косу и надела платье, подаренное Инес. И собственно была уже готова. Решила не терять времени зря и, захватив кошель, спустилась вниз. Провела легкую разминку и начала вспоминать движения из танцев Шакиры. Растанцеваться не успела, так как появилась Жанна. И мы, помахав ручкой бабочкам, устремились на улицу через черный ход. Эдгард ждал меня на том месте, где мы вчера разговаривали. Я приблизилась к нему и улыбнулась виновато. - Доброго дня. Это моя приятельница, Жанна. А это страж, Эдгард. – представила я моих спутников друг другу и продолжила уже с просительными интонациями. - У нас появилось одно срочное дело: надо сбегать на рынок. Составишь нам компанию? Ещё и ресницами похлопала, чтобы его точно проняло. - Конечно,- тут же откликнулся страж и подставил мне локоть. Не стала шарахаться или изображать возмущение. Разместила свою ладошку на сгибе его руки, невольно поразившись крепким мышцам. Хотя чему я удивляюсь? Он же страж. По дороге на рынок, Эдгард расспрашивал меня о моей магии, когда и как она проявлялась. Говорила честно и открыто, не предполагая, что он когда-нибудь встретиться с отчимом. Хотя, наверное, стоило, судя по напряжению мужчины и крепко сжатым губам. Уже на подступах к рынку, страж уточнил, что мы хотим купить. И тут я не стала ничего скрывать. Монисто мы купили у уже знакомого мне торговца. А вот насчет ваты Эдгард посоветовал нам одного знакомого торговца, который, как оказалось, торгует хлопчатником. Мешками. После долгих уговоров с применением тяжелой формы вооружения, а именно женского флирта в исполнении Жанны, нам продали треть мешка. Хлопчатник мы разделили: часть понес страж в большой корзине, а вторую часть затолкали в сумку. Насчет опилок Эдгард обещал поговорить с одним знакомым с лесопилки. А вот куда обратиться по поводу аренды лотка подсказал торговец хлопчатника. По дороге к местному начальству увидела магазин с писчими принадлежностями, заскочила внутрь. Не зная, как описать акриловые краски (и есть ли они здесь), попросила те, которыми можно рисовать и по ткани, и продавщица не разочаровала. С начальником рынка, который во время еженедельных ярмарок увеличивался раза в два, договаривалась опять Жанна. Почему не я? Так я с кавалером была и боялась, что Эдгард не поймет. Собственно поэтому мы с Жанной решили идти вместе. На обратном пути заглянули в магазин тканей, чтобы понять разбег цен и поспешили в «дивный сад». Но как бы мы не торопились, на все про все ушло чуть больше часа времени. А у меня ещё танец не отрепетирован и за кулисами не прибралась. Покупки сразу занесли на мансарду. И предупредив девчат, что отлучусь на полчаса, я направилась к ожидающему меня Эдгарду. - У меня осталось совсем немного времени. Может, потренируемся здесь? Эдгард оглядел узкий проулок и покачал головой. - В пяти минутах ходьбы есть небольшая площадь с фонтанами. Давай лучше туда. Кивнула и мы поспешили туда. Только Эдгард явно не рассчитал, что фонтаны будут пользоваться спросом у детворы. Выбрали тот что, был с краю площади у одного темного проулка, дети же баловались в центральном. - Если поймешь, что не справляешься с огнем, отправляй файеры в воду, - начал Эдгард инструктаж, устраиваясь на широком бордюре фонтанчика. Я уселась рядом и приготовилась внимать. Страж же оценивающе осмотрел мою фигуру и чуть поморщился. У меня аж глаза округлились от его мимики. Эдгард усмехнулся и, чуть пододвинувшись, скрестил ноги, занимая позу лотоса. – Повторишь? – с вызовом спросил он. - А это очень надо? - Очень, – подтвердил Эдгард. - Это самая удобная поза для медитации. И я задумалась, как это сделать. Юбка у платья, конечно, свободная, но хватит ли её ширины? И вообще почему он заранее не предупредил о необходимости свободной одежды? Или он именно поэтому настаивал на безлюдном месте?
(обратно)
Глава 9
С горем пополам я разместилась на бордюре в позе лотоса, отвернувшись от основного столпотворения на площади. А потом полчаса пыталась нащупать этот самый источник магии в районе солнечного сплетения. Но даже когда я что-то похожее обнаружила (непонятно каким органом чувств), мои мучения не закончились. Эдгард дал следующее задание: отделить от этого источника крошечный комочек и направить его вверх к правому плечу, а после вниз к ладони. Я взмокла от попыток это сделать. Причем неоднократно вспотела. Время поджимало, но я так хотела отделить эту гребанную магию от источника и толкнуть по магической вене хотя бы на миллиметр, что не оставляла попыток. И как ни странно в этом мне помогла визуализация. На двадцатый или сотый раз я почувствовала, что дело сдвинулось с мертвой точки. И так обрадовалась, что потеряла концентрацию, и все вернулось в исходное состояние. - Что-то уже получается, - подбодрил меня Эдгард. - Да, и это здорово, - я улыбнулась стражу. – Спасибо тебе огромное, Эдгард. Но мне пора бежать: надо к вечернему выступлению приготовиться. - Тогда я тебе дам домашнее задание, - Эдгард удержал меня за руку, а свободной достал из внутреннего кармана жилетки тоненькую книжку и какой-то мешочек. – Прочитай эту книжку. Это учебник магии для детей. Его изучают на первом году обучения в школе одаренных. И второе задание: попробуй все-таки отделить энергию и зарядить вот этот накопитель... То есть отправить комочек магии сюда, - он достал из мешочка прозрачный кристалл. – Это самый простой накопитель магии. Кивнула и, забрав книгу с кристаллом, все-таки поднялась с бордюра. Не сразу поняла, что из-за непривычной позы ноги немного затекли и плохо меня слушались. А тут ещё камень под подошву попал, так что я оступилась и чуть не упала, благо Эдгард успел меня удержать за плечо. - И снова спасибо, - смущенно пробормотала я, когда мужчина прижал меня к себе, давая мне возможность восстановить равновесие. - Да не за что, - шепнул Эдгард, прижимая ещё плотнее. Я же вскинула взгляд и уверенно отстранила его руку, что лежала у меня на пояснице. Страж не удерживал, но досада мелькнула в его взгляде. - Всё, я побежала, - пробормотала я. - Куда? – он снова удержал меня за запястье. - Я тебя провожу. Я – твой охранник, или ты забыла? Я пожала плечами, непонимая, с чего вдруг у меня появилась робость. По дороге к Саду Эдгард снова проговорил, как надо работать с магией. - Завтра встретимся здесь же в три часа? – спросила я, остановившись снова под знаковым кипарисом. Не хотела сильно наглеть, но магию изучить мне необходимо. - Да, - Эдгард улыбнулся и напомнил. – Только одень что-то посвободнее. - Предлагаю завтра на каменистом берегу занятие провести. - Посмотрим, - мужчина захватил в плен мою ладошку и легонько поцеловал кисть. – До завтра, Тая. Улыбнулась в ответ, стараясь не показывать смущения, и слиняла по-быстрому в дом. Да ешкин кот! Что со мной происходит?! Остается надеяться, что это просто гормоны молодого тела буянят. В общем зале заметила Оливи и попросила её подождать минутку, а сама сбегала за Жанной. Подбирать музыку предложила по вчерашней методике: я напевала песню Шакиры «Whenever, Wherever», а девчата подбирали мотив. Второй раз я уже добавляла элементы танца, вспоминая движения певицы. И в какой-то момент озадачилась вопросом, почему я так хорошо помню иностранные песни. Английским я владела на хорошем уровне, но песни специально не заучивала. Да, обе песни часто играли на наших репетициях в школе танцев, но всё же это было удивительно. На третий прогон девчата уже подхватили мотив и ритм песни, так что к концу я растанцевалась на полную катушку, добавляя новые элементы. Из-за того что я одновременно пела, дыхание сбилось, и я решила пропустить последний припев. Бабочки подхватили мотив, а некоторые и слова. - А о чем эта песня? – спросила Аими, самая молоденькая среди местных. - О любви, - я пожала плечами и добавила. – Скорее всего. - Опять пьяный матрос под окном? – с улыбкой спросила Оливи. - Не, целая компания моряков, что-то отмечающих на пляже, – я усмехнулась и предложила. – Давайте ещё пару раз для закрепления? Мы прогнали этот танец ещё несколько раз, пока я окончательно не определилась с хореографией. К последнему прогону в зале появилась Аморет. - Неплохо, - прокомментировала она. – А что ещё будешь танцевать? - Стриптиз, - не задумываясь, ответила я. И в ответ получила несколько десятков удивленных взглядов. – Я так танцы с раздеванием называю... Какой лучше? – спросила я у Аморет. - В красном костюме или в мужском наряде? - Оба, - заявила начальница. – Сегодня суббота, будет много народа, – и тут же переключилась на бабочек. - Так что, девчата, вы тоже должны все быть на высоте. Особое внимание уделяем новеньким состоятельным клиентам. Дальше пошла уже знакомая речь о соблазнении мужчин. А я только в этот момент заметила, что в зале поставили ещё три стола. После местной планерки подошла к Аморет и напомнила, что нарядов все ещё мало. И туфель у меня всё ещё нет. - Завтра уже будут. А сегодня возьми туфли у Адели. Причем по взгляду женщины поняла, что спорить бесполезно. Утром она сказала увеличить количество танцев, значит вечером это должно быть исполнено. Обговорив с Оливи и Жанной последовательность, я поспешила наверх, чтобы закончить с нарядом. Времени оставалось в обрез. Как же я удивилась, когда увидела, что Инес уже расшила топик бусами и бисером. Причем добавила что-то и из своих запасов. А это значит, мне осталось только платок сделать. В порыве чувств обняла девчонку крепко-крепко и побежала к себе за куском голубого шелка. Виржини я предупредила, что ко всем ярким нарядам мне нужны будут платки, так что с этим проблем не будет. В итоге я успела нашить на него всего пару рядов монеток, когда девчата поспешили вниз. Оказывается, в субботу они открываются на час раньше. Я быстренько ополоснулась из ковшика, стоя в бадье. Вернувшись в комнату, обнаружила на кровати черную шляпу, а рядом на полу туфли Адели. Девчата позаботились или Аморет распорядилась? Переодевание не заняло много времени. Надела браслет на ногу и повязала платок на бедра. Обуваться не стала, чтобы не тратить время. Уже на подходе к лестнице услышала гул голосов. А спустя минуту и увидела форменный аншлаг внизу. Аморет в этот момент пыталась навести порядок и сделать свободную зону у сцены. Проскользнула в коридор, ведущий в комнату за кулисами. И уже подглядывая в зал, поняла, что народу, действительно, раза в два больше, чем было в первый вечер. Улыбнулась: можно считать, что с обещанием по увеличению доходов я справилась. Но расслабляться все равно рано. Появившаяся Аморет хмуро оглядела меня и вышла на сцену, чтобы объявить меня. Сам танец прошел буднично, правда пару бабочек подпели часть про «ло-ро-ло-ле-ло-ле». А вот аплодисменты были уже реально громкими. Прогулялась по залу, прежде, чем подняться в спальню. Переоделась в мужской костюм быстро и, захватив шляпу, спустилась вниз. Выйдя на сцену, снова замерла в эффектной позе, мимоходом подумав о том, что нужно придумать какой-то сигнал для Жанны и Оливи. Впрочем, небольшая задержка в начале танца даже подогрела интерес публики. Снова аплодисменты, кто-то даже присвистнул, выражая восхищение. И я не сдержала насмешку: видимо у мужчин заложено на каком-то генном уровне способ показать восторг. Третий танец тоже уже не вызывал никаких сложностей. Так что вскоре я приступила к работе официантки. Но в этот раз кто-то из новых клиентов попросил меня побыть госпожой Фортуной. Вот только он указал мне сесть на колени. Скромно улыбнулась и села на подлокотник кресла. - Непокорная, - шепнул мужчина насмешливо мне на ухо. – Мне нравятся такие девушки. Ой! Тоже мне Америку открыл. Будь я страшненькой, моя непокорность бы ему нигде не встала. А так он погладил мою руку, словно невзначай дотронувшись, до мигом потемневшего агата. Шатен усмехнулся и оглядел меня с куда большим интересом, взгляд задержался на разрезе юбки, который доходил до бедер. Одергивать юбку было бесполезно, поэтому я просто старалась отвлечься на что-то другое. Сбоку от нас сидел Грегори и, заметив мой взгляд, улыбнулся ободряюще. - А если я попрошу станцевать мне одному, снимешь все тряпки с себя? – спросил мужчина с хрипотцой. - Простите, господин, но я могу общаться с мужчинами только в этом зале, - я виновато пожала плечами и снова потупила глазки. - Я договорюсь с Аморет, - предложил шатен настойчиво. Я ошиблась? Он давний клиент этого заведения? Невольно посмотрела на хозяйку сада, пытаясь понять, что от неё ждать. - Вам чем-то не понравились мои танцы? – осторожно спросила я, когда карты раздали. - О нет, Таяна, я от них в восторге. - Так зачем мне что-то в них менять? – с улыбкой поинтересовалась я. И шатен, наконец, посмотрел мне в глаза. И проанализировав заново мои слова, усмехнулся. - Действительно, зачем? – повторил он. – Я сам сниму все мешающие детали. Я невольно вздрогнула, осознав, на что он намекает. И заставила себя улыбнуться. Его же ладонь скользнула по моей обнаженной ноге и обхватила коленку. С трудом сдержала порыв съездить ему по руке. Благо в скором времени он сам убрал ладонь, чтобы глотнуть вина. В этот раз мужчине я принесла неудачу. Проиграв три раунда подряд, шатен прогнал меня. А вот нечего было меня обижать. Я же с удовольствием переключилась на привычное дело. И носилась между столиками и кухней до полуночи. До кровати доползла с трудом, не совсем понимая причину такой дикой усталости. Это тело же привычно к физическим нагрузкам. Додумать мысль не успела, вырубилась до утра. В этот раз Инес будила меня ещё дольше, но всё же подняла с кровати. Умывание и прохладные обливания помогли прийти в чувства. После завтрака уже по установленной традиции заглянула к Аморет. Обсудили с ней перестановку в зале и оформление меню. С полиграфией она будет уже завтра договариваться, но перед этим она уточнила, могу ли я ещё какие-то блюда предложить. - Я подумаю над этим вопросом до вечера, - пожав плечами, сказала я. Аморет кивнула и сообщила, что завтра в полдень придет знакомый ей человек, занимающийся ремонтом. И они заодно обсудят, как установить вертикальную трубу. Кивнула. Распрощавшись с начальницей, поднялась к себе за книжкой и накопителем. И со всем этим добром направилась к Инес. - Мне надо пару нарядов привести в нормальный вид, - объявила девушка. - А мне как раз необходимо кое-чему поучиться, да и прибраться хоть немного за кулисами. Прикинув варианты, устремилась в комнату за кулисами. Пусть все думают, что я занята делом. А на месте решила в первую очередь потренироваться с накопителем магической энергии. Устроившись в позе лотоса прямо на полу, я раз за разом «отделяла» кусочки от источника и отправляла в путешествие по магическим сосудам. С тридцатой, наверное, попытки у меня получилось опустить сгусток энергии к ладони. И теперь предстояла ещё более сложная задача выпустить магию за пределы тела, а именно в накопитель. И это вышло не сразу. Но счастливый визг я с трудом смогла приглушить. А после в изнеможении опустилась спиной на пол и прикрыла глаза. Усталость просто дикая одолела, поэтому я позволила себе пару минут на отдых. Но пришлось прервать его досрочно, когда я услышала шум в коридоре. Схватила первый попавшийся короб и начала собирать в него мусор. - А вот ты где, - голос Аморет был полон раздражения. Обернулась, изображая дикий интерес. – Там сапожник пришел с туфлями. А ты говорила, что тебе ещё одна пара нужна. Так что пошли. Я тут же направилась на выход, чувствуя, что сердце колотиться от испуга. И чего же я так напугалась? Даже если бы она застала меня на месте преступления, то есть отдыхающей в разгар дня, ничего страшного бы не случилось. Уже в коридоре Аморет спросила, что я там делала. - Хочу прибраться немного за кулисами. И какую-нибудь вешалку соорудить для нарядов, а то устала бегать на третий этаж для переодевания. К тому же клиенты меня на лестнице могут заметить... и тогда никакого сюрприза для них сделать не получится. И ещё бы зеркало повесить, чтобы я могла оценить собственный вид и что-нибудь исправить. - Хмм, - женщина задумалась ненадолго. – Неплохая идея. Я пришлю Сесиль к тебе в помощь. А вот с вешалкой даже не знаю что придумать. Шкаф тащить ради нескольких нарядов... Я же предложила сделать самую простую напольную вешалку из дерева или, в крайнем случае, веревку натянуть между стенами, а я просто буду использовать небольшой участок. Обсудив с сапожником дизайн новых туфель, я по просьбе Аморет зарисовала схему этой самой напольной вешалки с небольшой полочкой под обувь внизу. После чего направилась обратно в свою будущую гримерку. Сесиль присоединилась ко мне буквально через десять минут. И вместе мы разобрали хлам в этой комнатке. Откопали довольно крепкий табурет и стол без одной ножки. - Фирмин может починить, - предложила Сесиль, глядя, как я рассматриваю стол. Я вопросительно посмотрела на неё: имя было мне незнакомо. И девушка правильно поняла мой взгляд. – Это один из охранников. Их здесь трое, вечером и ночью всегда дежурят по двое. Днем главный вход закрыт, но в коридоре возле черного входа крутится один из охранников. - Ага, спрошу у него вечером. А сейчас мне нужно к Инес, - время уже первый час, а мы ещё не приступали к работе над игрушками. – Так что дальше я сама справляюсь, то есть закончу с уборкой, как освобожусь. - А что вы с Инес задумали? – с любопытством спросила Сесиль. Черт! Как я могла подумать, что в маленьком коллективе у нас получится что-то утаить?! - Да так, ничего особенного, - растерянно протянула я, и Сесиль недовольно надулась. – Ладно, расскажу по секрету: я новый фасон белья придумала, так что мы сейчас пытаемся смастерить его из тех обрезков, что у Инес есть. Девушка хмыкнула довольно. И подхватив очередной короб со старыми тряпками и побитой посуды, направилась к черному ходу. Я взяла последний, чтобы тоже отнести его к выходу. После чего бегом устремилась на мансарду. Жанна уже была там и даже приступила к вышивке. Я же, отдышавшись, поведала легенду о нашем общем занятии здесь. - А зачем нам что-то скрывать? – поинтересовалась Инес озадаченно. - Чтобы Аморет не узнала, – буркнула я. - Шитье нового белья мы можем отнести к работе на благо «Дивного сада». А вот мягкие игрушки никак к этому месту не приплести. И я вот совершенно не знаю, как Аморет к нашей самодеятельности отнесется. И поверь запрет – не самый худший вариант. - А какой хуже? – спросила Жанна удивленно. - Если она решит возглавить этот проект! – выпалила я на эмоциях. – И будем мы вкалывать за медяшки, которые она решит пожаловать нам. Девчата промолчали, но по глазам увидела, что они впечатлились перспективами. И решили озаботиться нашим алиби более серьезно. - А что необходимо для пошива этого нового белья? – спросила Инес после продолжительных раздумий. - Черная эластичная ткань, кружево, крючки, ленты атласные, - начала я перечислять, набивая мишку хлопчатником. Инес же полезла под стол за компактным коробом. - Кстати, Тая, ты говорила Клер что-то о корсете, - пробормотала Жанна задумчиво. И осеклась, вовремя вспомнив, что Инес ещё не знает об её интересном положении. - Ты хотела себе что-то поинтереснее сшить? - Сшить – это громко сказано, но... – Жанна замялась на мгновение, а потом посмотрела пристально на швею и попросила. – Пообещай, что никому не расскажешь! - Обещаю, - несколько удивленно произнесла Инес. - Я беременна, - выпалила пианистка и тут же перевела взгляд на меня. – Корсет, действительно, может, навредить ребенку? Кивнула, читала, что корсеты деформировали грудную клетку и сдавливали внутренние органы так, что могли стать причиной смерти. Что уж оворить о ребенке? - Самый простой вариант вытащить жесткие вставки из корсета, хотя бы те, что спереди, - предложила я, обдумав варианты. – А на будущее тебе нужно сшить корсет совсем без вставок. Я подошла к разложенным Инес обрезкам и начала их перебирать, обдумывая, как сшить бюстьгалтер с таким набором. Резинки для шитья, как я поняла, ещё не изобретена. И я совсем не уверенна, что атласная лента может её заменить. Да и непонятно, как и из чего косточки сделать? Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Зарисовала комплект белья и даже начала строить выкройку. - А крючки от корсета подойдут? – спросила Инес. Кивнула, не отрываясь от моделирования. Вырезала детали из бумаги, приложила к ткани, да так и оставила. - Алиби готово, - объявила я, возвращаясь к позабытому мишке. – Завтра будем ткань кроить для белья. И, Жанна, принеси свой корсет, чтобы мы аккуратно вытащили вставки. И захвати камисоль, есть у меня одна идея... Жанна вернулась быстро. И пока я занималась её корсетом, обсудили и другие меры безопасности. Пришли к выводу, что лучше дверь все-таки запирать, но и игрушки на столе решили не держать. Под готовые изделия Инес выделила нам большой короб, больше похожий на сундук. Вспомнив об обеде, мы тщательно спрятали все наши заготовки игрушек, оставив на столе только белье и «алиби». И направились вниз. Комната Инес запиралась только изнутри на щеколду, поэтому такие меры безопасности были просто необходимы. На кухне никто особо не задерживался, так как помещение было отнюдь не просторным. Поэтому вскоре мы вернулись к работе. Закончив медведя, я пару минут его критично оглядывала. Поколебавшись, все-таки решила сшить ему бантик-бабочку из клетчатой ткани, и только после этого показала игрушку девчатам. Они были в восторге от мишки. - Жанна, отнесешь его завтра в тот магазин в квартале богачей? – спросила я, когда они перестали тискать игрушку. Пианистка кивнула. – И присмотри себе черное или красное кружево для камисоли. Покосившись на настенные часы, поняла, что успею раскроить ткань на котейку и не стала откладывать это дело. Карандашом наметила мордочку кота и даже успела вышить носик с усами. - Всё, девчата, мне надо бежать, - объявила я, поднимаясь. - С Эдгардом опять встречаешься? – спросила Жанна с непонятной интонацией. - Да, он обещал узнать про опилки, да и помогает он мне в одном деле, - непонятно зачем пояснила я. - Угу, - буркнула Жанна, уткнувшись в вышивку слишком сильно. – Только будь с ним поосторожнее. Неужели она за меня волнуется? (обратно)
Глава 10
С Эдгардом мы встретились всё у того же дерева. И первое, что я сделала, это созналась, понуро опустив голову. - Я не успела прочитать учебник. - Плохо, - произнес страж с легкой улыбкой. – Но ничего страшно не произошло. А что с накопителем? - Я достала из кармана камень и протянула его мужчине. Он изучал его несколько секунд, прежде, чем дал оценку. – Все-таки получилось. И ты на этом сразу решила успокоиться? - Да не было времени, - буркнула я. – Не знаю почему, но занятие магией меня изматывает. - Так и есть, - подтвердил Эдгард мои догадки. – В учебники об этом написано подробно. Надо больше отдыхать и полноценно питаться, чтобы не возникло истощение организма, – он вручил мне накопитель обратно. – Будешь заряжать его в каждую свободную минуту. Хм. А я не хотела особо светить своим даром в доме утех. Значит, буду пробовать делать это незаметно. - Пойдем на берег моря заниматься магией? – спросила я, спрятав кристалл в карман. - Почему именно туда? - Я с сестренкой хотела встретиться, - призналась я. – Да и там сейчас не особо многолюдно, поэтому никто пострадать не должен. Эдгард кивнул и подставил локоть, чтобы я его под ручку взяла. Мне не сложно. Молчание немного нервировало меня, поэтому я начала его расспрашивать о школе магии. Интересно было, как там построено обучение. До трущоб мы добрались быстрым шагом, а вот там я остановилась. - Алейна, скорее всего, сейчас у Нинон, - пробормотала я и свернула в направлении дома знахарки. И оказалась права в своем предположении. Старушка с интересом оглядела Эдгарда, но в дом нас не стала приглашать. Зато Алейну легко отпустила с нами. По дороге к пляжу я познакомила её со стражем. - А зачем он нам? – потянув меня за руку, спросила она шепотом. По тихому смешку брюнета поняла, что вопрос он услышал. - Эдгард учит меня магии, - также негромко произнесла я. И глаза сестренки сразу загорелись интересом. – Мы как раз идем на берег, чтобы я потренировалась использовать магию. Лучше расскажи, чему ты у знахарки уже научилась. - Да она меня книги заставляет читать, - наябедничала Аля. – И запоминать, что за растение на картинках и чем оно полезно. - Ого, здорово, - попыталась я поддержать в ней интерес. – И чем полезна, допустим, ромашка? Или вы её ещё не изучали? - Изучали, - хмуро ответила Аля и начала перечислять свойства этого цветка. - Какая ты умничка, - похвалила я её: некоторые свойства оказались мне знакомы. - Я ещё не запомнила, в каких мазях она используется, - смущенно сказала сестренка. Мы тем временем подошли к пляжу. И я с удивлением увидела, что детвора уже купается в море. А не рановато ли? Мы устроились на горячих камнях в небольшом отдалении от компании ребят, чтобы их не задело. Сегодня я одела совсем простенькое платье, которое купила на рынке. От талии оно струилось свободно. Да и в спальне я успела проверить ширину подола (но на будущее решила себе бриджи простенькие сшить для занятия магией). Так что я вполне удобно устроилась на относительно ровном камне и скрестила ноги. Начали мы с медитации. С каждым разом я все быстрее находила внутренний источник магии. - А теперь подзаряди накопитель, - распорядился Эдгард, когда я продемонстрировала, как отделяю сгусток энергии. С протяжным выдохом достала камень из кармана, но в этот момент услышала панические крики со стороны мальчишек. Обернулась, ища причину шума. И сама не заметила, как поднялась с камней и рванула к воде. Эдгард опередил меня. – Стой! – приказал он, скидывая кожаную жилетку и ремень. А в следующую секунду прыгнул в воду и широкими гребками добрался до места, где два парня постарше ныряли, пытаясь найти друга. – На берег! Живо! – рыкнул он на них и нырнул сам. Ещё пару попыток и он вытаскивает из воды тело. Доплыл до берега он быстро, там уже ребята помогли вытащить мальчугана из воды. И организовали подстилку из одежды. Я подошла ближе, вглядываясь в посиневшее лицо ребенка. Перевернув его на бок, Эдгард без особых успехов хлопал по спине, пытаясь привести его в чувство. Но это не помогало. Стоп! Они не знают, как реанимировать утопленников? Бухнулась на колени и решительно оттолкнула стража. Оторвала от подола полоску ткани, чтобы протереть полость рта, радуясь, что нет спазма. Глубоко вдохнула и, зажав пальцами нос ребенка, сделала выдох. - Пульс проверь, - попросила я Эдгарда и сделала ещё одно вдувание воздуха. Из горла выделилась вода, и я тут же повернула лицо ребенка в сторону, приподнимая противоположное плечо. Жидкость вылилась, а я продолжила вентиляцию легких. - Пульса нет, Тая, - хмуро произнес страж. И я добавила непрямой массаж сердца. Пять надавливаний на грудину, один выдох, снова пять толчков, один выдох. Пять толчков и ребенок закашливается. Я снова приподняла одно плечо и его начало тошнить. Наглотался морской воды. Оторвала новый лоскут, готовясь к продолжению реанимационных мероприятий. Но мальчишка пришел в себя и начал дышать самостоятельно. Я обессилено опустилась на камни, чувствуя, как меня начинает потряхивать от облегчения. Что там дальше надо делать? Нужно согреть его и помассировать конечности. Накрыла ребенка чьей-то рубашкой и начала растирать ледяную ступню. - Рано купаться в море, - наставительно произнесла я, посмотрев на ребят. – Вода ещё не прогрелась. - Таяна, что ты делаешь? - спросил Эдгард. - Согреваю конечности, - я пожала плечами, поднимаясь ладонями на щиколотку. Страж стал повторять мои действия со второй ногой. - А откуда ты знала, что нужно делать? – Алейна пробралась к нам незаметно, но от её вопроса я вздрогнула. - Видела в детстве, как доктор спасает моряка в порту, - уверенным голосом ответила я. Мальчишка уже окончательно пришел в себя и начал смущенно ерзать. - Спасибо вам, госпожа, - пробормотал он. – Но я уже в порядке. - Пока ещё не в порядке, - пробормотала я, интенсивней растирая кожу на голени. – Ребят, за доктором надо сбегать. Никто не двинулся, и я с опозданием поняла, что это жители наших трущоб. И мальчишки понимают, что денег на этого доктора нет. - Я за Нинон сбегаю, - вызвалась Алейна. Я кивнула, оглядывая ребятишек. - За родителями сходите? - Так на работе они, - ответил самый старший в их компании. На вид ему было лет четырнадцать, остальным по десять-двенадцать годков. - Тогда сами присмотрите за ним, - постановила я. Мальчуган тут же попытался отказаться от присмотра, на что я заявила. – Когда Нинон подтвердит, что с тобой все в порядке, тогда и отстану. А пока лежи смирно. Я быстренько растерла ему руки и укрыла ещё одной рубашкой. И с чувством выполненного долга протяжно выдохнула. Оглянулась на трущобы и увидела возвращающуюся Алейну. Нинон передвигалась не так быстро, поэтому сильно отставала. - Надо перенести его поближе к трущобам, чтобы знахарке не пришлось по камням к нам лезть, - произнесла я задумчиво. А в следующий миг Эдгард поднялся и подхватил ребенка на руки. Мальчишки тут же схватили одежду, которую использовали как подстилку, и побежали вслед за нами. Нинон недолго осматривала ребенка. Проверила зрение, послушала дыхание и постановила, что с ним практически все хорошо. Но оставшийся день ему нужно провести в покое. Протянула мешочек с травами, но тут же притормозила. - Один серебряник твои родители будут должны, Эмиль, - строго произнесла она. Мальчишка поморщился. - А может он отработает? – предложила я. Нинон вопросительно посмотрела на меня. – Вместе с Алейной будет собирать необходимые вам травы. - Мы все будем ему помогать, - вызвался главарь местной детворы, заметив, как недовольно старушка поджала губы. - Но ты все равно расскажешь отцу, что чуть не утонул, - поставила условие Нинон. – И что б в ближайшие две недели я никого из вас купающимся в море не видела! Ребятня возмущенно зароптала, но под строгим взглядом старшего утихла. - Спасибо, госпожа Нинон, - произнес он весомо. – И вам, Таяна. И вам... - Эдгард, - страж представился и пожал протянутую пареньком руку. - Херв, - назвал главарь свое имя. – Я ваш должник. Эмиль тем временем уже натянул штаны с рубахой. И ребята дружной гурьбой отправились его провожать. А мы с Алейной вернулись на прежнее место дислокации. Сил не было магичить, но и просто так возвращаться в дом утех не было желания. - Тая, ты такая молодец, - с восхищением выдала сестренка. - Но я ни разу не видел, чтобы так возвращали к жизни утопленников, - негромко пробормотал Эдгард. Я только и смогла пожать плечами в ответ. - Не помню подробностей, но, кажется, тот доктор был приезжим. По крайней мере, изъяснялся он на непонятном языке. - Надо будет целителям рассказать об этом способе, - продолжил страж рассуждать вслух. – Да и тебе нужно потенциал измерить. Решено, завтра в школу для одаренных сходим. Встретимся в полдень возле кипариса. А пока... ты почему бездельничаешь? Кто накопитель будет заряжать? С горем пополам я отправила три сгустка энергии в накопитель, когда поняла, что сил совсем не осталось. Ещё и желудок ни с того, ни с сего взвыл от голода. - Ладно, на сегодня достаточно, - постановил строгий учитель. - А ты огоньки создавать не будешь? – разочарованно уточнила Алейна, на что я только пожала плечами. - Это уже в следующий раз будет, - обнадежил нас Эдгард. На этой ноте мы и расстались с Алейной, проводив её до избушки Нинон. И продолжили путь до дома утех. Уже в среднем городе страж свернул в небольшую пекарню и купил мне пару пирожков с капустой. - Тебе необходимо подкрепиться, - строго произнес он, когда я попыталась отказаться от угощения. До «Дивного сада» было недалеко, но я успела умять оба пирожка. - Спасибо тебе, Эдгард. И за обучение, и за угощение, - сказала я, притормозив возле нашего дерева. Страж улыбнулся и с нежностью дотронулся до моей щеки. - Для тебя я готов и на большее, - шепнул он. Привстав на цыпочки, чмокнула его в щеку. И отстранившись, проскользнула к черному ходу. - До завтра, - крикнула я ему, прячась в спасительную прохладу дома. Пару секунд соображала, что мне надо сделать в первую очередь. И пошла за Жанной. Надо отрепетировать сегодняшние танцы. И закончить с украшением голубого наряда. Бабочки, как оказалось, уже давно поджидали меня в общем зале, так что к лестнице я пробивалась с боем. Девчата расспрашивали, где я так долго пропадала. Глянув на часы, поняла, что действительно, припозднилась. Была уже половина шестого. И времени на репетицию совсем не осталось. А я хотела подобрать новую мелодию для стриптиза, а то, сколько бы новых движений я не вводила, танец воспринимается, как прежний. Значит, надо поменять темп. И попробовать со шпагатом на стуле в мужском костюме. Но ничего сегодня сделать уже не успеваю. А значит, будет старая программа: танец живота в желтом наряде, стриптиз в красном, и в завершении уже в мужском костюме. Сбегав за Жанной, я на обратном пути забежала в комнату, чтобы переодеться в желтый наряд и захватить два других костюма на вечер вместе с туфлями. А после отрепетировала танцы, добавив в последний пару движений со стулом. Во время планерки сделала комплекс упражнений на растяжку, до шпагата осталось совсем немного. Поэтому я попросила пианистку задержаться после планерки на пять минут. Но задержались все, включая Аморет. Я снова отрепетировала последний танец, уже прочно вплетая в измененный рисунок стул. Боялась, что навернусь с него при попытке повторить фокус Милашки со шпагатом, но все обошлось. Правда, для большей уверенности в собственных силах прогнала этот момент уже в одиночестве ещё несколько раз. И только уверившись в своей точной координации движений, решила передохнуть. - Неплохо, - прокомментировала Аморет, которая, как оказалось, все это время наблюдала за мной. - Стараюсь, - сдержанно улыбнулась я хозяйке сада. - Я вижу, - Аморет ещё и головой кивнула. – Насчет новых блюд подумала? - Можно добавить овощи печенные на углях, вместе с шашлыком, - наобум брякнула я и, поразмыслив, добавила. – И ещё пару салатов. - Успеешь приготовить их до открытия? Я покачала головой: для оливье необходимо овощи отварить. Да и с соусом надо вопрос решить, майонеза я здесь не видела, а со сметаной будет не так вкусно. Тот же вопрос с селедкой под шубой, но для него ещё и свеклу надо отыскать. - Тогда расскажи Базиль о запеченных овощах, - распорядилась Аморет и направилась в свой кабинет. Я, же захватив оборванное мной платье, поспешила на третий этаж, чтобы хотя бы немного освежиться в ванной комнате. Забежала и в комнату за расческой, украшениями и нижним бельем: красным и черным комплектом. Стул, который я оставила на сцене, плавно переехал в «закулисье». А потом и ещё один сменил место дислокации. На стол, который чудом держался на трех ножках, я не рисковала опираться, но наряды пока аккуратно разместила на нем. И ещй жутко не хватало зеркала. К открытию я успела сбегать на кухню, чтобы выполнить распоряжение Аморет. Перечислила, какие овощи и грибы лучше всего поджарить на гриле. И снова скрылась в комнате за кулисами, где подсушила случайно намокшие волосы. Переодевалась я в желтый наряд уже под нарастающий гул в зале. После чего аккуратно выглянула в зал и поняла, что и сегодня ожидается аншлаг. Выцепила взглядом Жанну и поманила её за кулисы. - Нормально выгляжу? – уточнила я у неё. Она вопросительно приподняла брови. – Всё на своих местах? - А что-то должно было сбежать? – со смешком поинтересовалась она. - Не смешно, - буркнула я. – У меня здесь зеркала нет! Она по-новому оглядела закуток. - Сейчас принесу, - предложила она. Возразить я не успела, она прошмыгнула за кулисы. Появилась она спустя минуты три и протянула мне небольшое зеркало размером с тетрадку. – А ты куда сегодня пропала? - Да на пляже рядом с трущобами произошел несчастный случай, вот я и задержалась, - догадавшись о сути вопроса, ответила я. Получается, что я бросила их одних заниматься шитьем игрушек, убежав на свидание. – Мальчишка чуть не утонул, но Эдгард вовремя вытащил его из воды. - А что у тебя за дела с Эдгардом? – спросила Жанна озабоченно. – Мне вчера показалось, что вы о магии разговаривали. Ты ещё про огоньки какие-то говорила, - я нахмурилась, пытаясь наскоро придумать объяснение, но в голову ничего не шло. А Жанна продолжила расспросы. – Ты одаренная? - Пообещай никому не говорить, - попросила я, кивнув. - Мы с тобой теперь повязаны, ты знаешь мой секрет, я – твой, - с улыбкой заметила Жанна. И я почувствовала, что пианистка словно расслабилась после моего признания. – Но постой, если ты магичка, то... как тут очутилась? - Мать, конечно, думала меня отступникам сдать, но её знахарка остановила, - деланно безразлично сказала я, следя за реакцией Жанны. И удивилась, заметив, как она побледнела, услышав про отступников. У самой Таяны о них практически не осталось воспоминаний, да и те были из разряда страшилок. Но судя по реакции Жанны, они действительно вызывают страх у всех горожан. Желая отвлечь женщину, решила все же рассказать о наших делах со стражем. – Я ничего не умею, Жанна. Эдгард помогает мне освоиться с даром. А огоньки, а точнее файеры я создавала от испуга. - Да, я слышала вчера, - отчего-то шепотом произнесла Жанна. И как-то странно посмотрела на меня: с долей уважения или даже восхищения. – Ты очень сильная девушка, Таяна. Я бы возненавидела и мать и отчима, а ты им деньги отдала. - Только ради сестрёнки, - пробормотала я, пожав плечами. Резеду я не успела ни полюбить, ни возненавидеть, как и маленького братика. Да и у самой Таяны к матери не осталось особо теплых чувств. Или они умерли вместе с прежней владелицей этого тела? – Надеюсь, мать сумеет распорядиться деньгами так, чтобы ей не пришлось голодать. Я бы забрала Алейну совсем, но... некуда. Жанна погладила меня по плечу, пытаясь оказать поддержку, и я с удивлением поглядела на пианистку. Спросить ничего не успела, в комнату зашла Аморет. - Не рановато ли? – спросила я у неё, успев удержать Жанну на месте. - Так уже ждут тебя. - И пусть ждут, - уверенно заявила я. – В ожидании напитки и закуски закажут. Предлагаю первый танец около восьми часов исполнить. А остальные с перерывом минут в двадцать-тридцать. Ты сама говорила, что девчатам не хватает времени, чтобы очаровать новых клиентов. Аморет хмыкнула. И после недолгих раздумий кивнула. - Вернусь за тобой к восьми часам. Едва мы с Жанной остались одни, я внимательно посмотрела в её глаза. - Вы с Эдгардом знакомы были раньше? – уточнила я. Жанна округлила глаза и покачала отрицательно головой. – А почему ты так к нему предвзято относишься? - Да нет, я не... – Жанна замялась на пару мгновений. – Да все они одинаковые. Попользуется он тобой и бросит. - Не стоит обобщать, - я покачала головой. – Не все такие, но сейчас тебе в это трудно поверить, – пианистка усмехнулась, но возражать не стала. - И не переживай, я буду осторожна. Тем более... Аморет при нем мне сказала, что моя невинность – это собственность сада. Так что причина для отказа у меня более, чем серьезная. И Эдгард это понимает. - Будем надеяться, что это так, - буркнула она и направилась в зал. Почему она так... ко мне привязалась? Или мне это показалось? До назначенного времени я решила немного потренироваться с магией. Но помня, как я сильно уставала, отправила в накопитель всего один сгусток энергии и сосредоточилась на медитации. Появление Аморет скорее почувствовала, чем услышала. И тут же подскочила на ноги, делая вид, что разминаюсь. Первое выступление было встречено на ура. Аплодисменты были оглушающими. После чего я спустилась в зал, уже чувствуя некоторую уверенность. Продолжала изображать невинную, но весьма очаровательную овечку. И мужчины на это велись. Браслет с агатом помогал мне поддерживать легенду. Через пятнадцать минут снова скрылась в комнате за кулисами, где переоделась в красный наряд. И после танца новый шквал аплодисментов оглушил меня. Вот только причина моего ступора была в другом: в зале я увидела Эдгарда. Спустившись в зал, я двинулась к нему, делая все возможные остановки, когда клиенты хотели пообщаться. - Зачем ты сюда пришел? – прошептала я, приблизившись к стражу. - Хотел на тебя посмотреть. Можно? - Аморет против, - после секундного замешательства нашлась я. - Уже нет, я с ней договорился, - с улыбкой сказал Эдгард. Когда успел-то?
(обратно)
Глава 11
Отчего-то танцевать стриптиз под пристальным взглядом Эдгарда было неловко. Но я смогла преодолеть эти ощущения. Поэтому даже от трюка на стуле не отказалась, исполнила все в лучшем виде. За кулисами надела снова мужской костюм и шляпу и вышла в зал, чтобы приступить к обязанностям разносчицы. Я не просто так поменяла последовательность танцев: именно в этом наряде не так просто добраться до обнаженного тела. А то вчера меня тот мужчина сильно напряг. Уже в процессе поняла, что пиджак надевать все же не следовало. И снова заскочила в каморку, чтобы его там оставить, заодно обувь сменила. Пока бегала, разнося заказы, пыталась придумать, как уговорить стража больше не приходить сюда. Его взгляд я ощущала уже на расстоянии. Впрочем, в мою работу он не вмешивался, просто наблюдал. И как назло именно сегодня снова в Сад снова заявился лорд Барье. Найдя взглядом Клер, заметила, как она съежилась под его взглядом. Они уже двинулись к лестнице, когда в извращенца словно бы случайно врезался Эдгард. Не знаю, что случилось в этот момент с моим зрением, но я словно увидела магические потоки. И какое-то завихрение, которое страж послал в Барье. В этот момент страж громко и многословно извинялся перед лордом. Тот небрежно отмахнулся от Эдгарда и начал подниматься по лестнице, однако в конце подъема очень сильно ускорился. А спустившаяся через полчаса Клер со смехом в глазах что-то рассказала Жанне. Подкралась незаметно к ним и спросила, что случилось. Оказалось, что Барье накрыл приступ диареи. Невольно посмотрела в глаза Эдгарду и ярко ему улыбнулась. Завтра выражу благодарность более ясно. А пока... надо бежать за очередным заказом. Клиентов в заведении, действительно, стало больше. И они не торопились уединяться с девушками наверху. Дегустировали новые блюда, некоторые заказывали и коктейли, которые я Аморет предлагала включить в меню. Так что к полуночи, я уже не чувствовала ног. Помогла разносчицам убрать опустевшие столы и поползла в спальню. Честно попыталась прочесть хотя бы пару страниц учебника, но видимо зря я делала это в кровати. Глаза закрылись сами собой, и я улетела в царствие Морфея. Зато утром я встала бодрая. Приняла ванну, позавтракала и собиралась уже подняться на мансарду, но была остановлена Аморет. Пришли строитель и столяр. Последнему я пояснила, как сделать напольную вешалку по наспех набросанному вчера рисунку. Материал он захватил с собой, поэтому тут же направился в мою каморку, чтобы соорудить эту самую вешалку. Пользуясь моментом, я попросила починить и стол, и он не отказал. А вот со строителем мы общались гораздо дольше. Долго искали способ закрепления трубы на потолке. Да и нижнюю опору решили установить на пол, просверлив деревянный настил сцены. Поэтому освободилась я уже в половине двенадцатого. Тут же побежала в комнату Инес, где я уже застала зевающую Жанну. Впрочем, она в этот момент весьма бодро вышивала мордочку очередного мишки. Я в быстром темпе закончила с глазами начатого вчера кота. И с виноватым видом призналась моим компаньонкам, что мне надо снова бежать на встречу со стражем. - Это же он вчера Барье устроил веселый вечер? – с улыбкой спросила Жанна. Кивнула, не сдержав довольного смешка. – Передай ему и от меня и от Клер спасибо. - Обязательно, - пообещала я. И тут же добавила. – Я постараюсь сегодня вернуться пораньше. А ты не забудь сходить в магазин для богатеньких. И кружева прикупить тонкие себе на новую камисоль. Жанна кивнула, и я бегом направилась на выход. Хотела успеть переодеться в голубое платье. «Домашний» наряд из материного платья для прогулок по городу не подходил. Косу заплетала уже на ходу, но все равно немного опоздала к назначенному часу. Эдгард встретил меня мрачным взглядом. - Доброе утро, - произнесла я, улыбнувшись виновато. - Директор школы не любит, когда опаздывают. Поэтому придется бежать, - предупредил он. Я выдохнула и объявила. - Готова. А в следующую секунду Эдгард уцепил меня за ладонь и потянул за собой. Через несколько шагов мы перешли на бег. Страж на поворотах объявлял направление, так что уже минут через восемь мы были на месте. А точнее входили в невысокое двухэтажное здание, окруженное небольшим садом и высокой изгородью. Стражник на воротах пропустил нас без вопросов. А вот в коридорах школы было отчего-то совсем пусто. Спросила у Эдгарда. - Так летом занятия не проводятся, учащиеся отдыхают. - А ты здесь учился? – спросила я, с интересом оглядываясь по сторонам. Страж снизил темп ходьбы, так что я успела даже дыхание восстановить. - А где ещё? У нас на весь город одна школа для одаренных. А богатенькие для своих отпрысков нанимают учителей для домашних занятий. - А после школы есть какое-то учебное заведение порядком выше? - В нашей стране нет: у нас больше личное наставничество практикуют, но оно дорого стоит. Но на севере есть две Академии, по одной академии в Делаваре и Броссаре. Директор обещал мне дать рекомендательное письмо, и я даже начал изучать язык Делавара... – страж задумался о чем-то своем и явно неприятном. - Но что-то произошло? - Мой отец раньше работал на верфи. Там его и покалечило. Перелом позвоночника, на целителя тогда у нас денег не было, а когда я скопил деньги, было поздно, - мрачно закончил он. Он неожиданно остановился и огляделся. – Мы почти пришли. Мы свернули в конце коридора и оказались у дверей приемной. Страж коротко стукнул и тут же открыл дверь. - Добрый день, магистр Аллар, - поприветствовал он мужчину лет за пятьдесят. Благородная седина уже завладела его волосами, но взор был цепким и пытливым. Он с улыбкой ответил на приветствие, после чего Эдгард представил меня. – А это Таяна, моя знакомая, о которой я вам говорил. Она ни разу не проверяла уровень своего магического потенциала, но мне кажется у неё никак не меньше восьми балов. - Да, странно, что её раньше никто не заметил. - Я росла в портовых трущобах, - зачем-то сказала я. Магистр покачал головой. - Одаренных в нашей стране очень мало, чтобы детей с таким потенциалом игнорировать, - пояснил он свою мысль. – К нам со всех окрестных поселений старосты присылают детей с минимальным даром, а тут под боком такая жемчужина ходила. Да если бы мы тебя раньше заметили, то смогли бы развить твой потенциал до двенадцати-пятнадцати балов. Я не совсем понимала, что это могло мне дать, поэтому просто пожала плечами. - Да что это я? Проходите, присаживайтесь, молодые люди, - предложил Аллар, указывая нам на кресла. – Сейчас мы измерим твой потенциал и подумаем, чему и как тебя учить. Он достал из сейфа какой-то непонятный шар, с горизонтальной прорезью по центру и предложил засунуть руку в него. Сделала это с некоторой опаской. И мы внимательно стали следить за загорающимися по экватору сферы звездочками, их зажглось семь, причем последняя была немного бледнее остальных. А это значило, что мой потенциал равен семи баллам Кейля. - А теперь покажи, что уже умеешь, - попросил Аллар. Я растерянно поглядела в карие глаза стража и беспомощно пожала плечами. - Мы только начали с Эдгардом заниматься. Я научилась медитировать и отдавать энергию накопителю, но делаю это очень медленно. - А до этого что умела? - В моменты опасности создавала файеры, скорее от испуга делая это правильно. В спокойном состоянии повторить ни разу не смогла, - призналась я. - Тогда заряди этот накопитель всей доступной тебе энергией, - произнес Аллар, никак не выказывая разочарования от моих невеликих способностей. На зарядку я угробила почти полчаса, после чего устало откинулась на спинку кресла. И только в этот момент осознала, что мужчины в ожидании меня уже приступили к неспешному чаепитию. Поймав мой взгляд, Эдгард тут же налил и мне чаю. А Аллар протянул вазочку с печеньями. Подкрепив силы, я приступила к следующему заданию: медитации, с целью аккумулирования новой магической энергии всебе. Следом было и третье: снова зарядить накопитель. И в этот раз я потратила вдвое меньше сил, усвоив, наконец, процесс передачи энергии и доведя его почти до автоматизма. Аллар с каким-то странным выражением посмотрел на заполненный накопитель. - Снова помедетируй, а после заряди накопитель, - распорядился он, продолжая озадаченно смотреть на кристалл. Тяжко выдохнула, но не стала возражать, просто сперла ещё одну печенюшку, чтобы подкрепить силы. И в этот раз поняла, что и медитация мне дается уже лучше и проще. Впрочем, и усталость теперь меньше чувствуется. Раньше я выматывалась гораздо раньше. А сейчас смогла в третий раз слить всю энергию в накопитель. И поняла, что всё, больше я магичить сегодня не смогу. - Не может быть, - прошептал Аллар, изучая накопитель. Мужчины переглянулись. И магистр снова достал сферу Кейля. - Зачем? – устало спросила я. - Посмотри на кристалл истинным взглядом, - попросил страж, протягивая мне накопитель. Он уже говорил мне, как его настраивать. Да и вчера вечером я сделала это неосознанно, а вот сегодня пришлось для этого постараться. Кивнула, показывая, что с заданием я справилась. – В первый раз ты зарядила аналогичный артефакт меньше, чем наполовину. Второй раз ты дозарядила его же до полного состояния. А сейчас видишь, какой у него заряд? Филонить они мне не давали, так что я действительно вливала в него всю доступную мне магию. И да, сейчас накопитель был заполнен почти на две трети. Я с сомнением покачала головой, но все же засунула руку в сферу. Снова зажглось семь звездочек, только теперь седьмая была такая же яркая, как и остальные. - Но как же так? – изумился страж. - В этом возрасте потенциал уже не растет. - Скачок? Сильное эмоциональное потрясение могло его спровоцировать, - неуверенно предположил Аллар и посмотрел на меня. – Таяна, что-то плохое происходило с тобой? Недавно. - Я чуть не умерла, - произнесла я, пожав плечами. – Сильно ударилась головой о кровать, так что надолго потеряла сознание. Это считается? - И только это? Потрясение должно быть эмоциональным. Нахмурилась, решая, что можно рассказать. Насколько мое подселение опасно? Интуиция в этом отношении настойчиво советовала мне скрывать свое иномирное происхождение. Что я и делала все прошедшие в этом мире дни. - Предательство матери и продажа в дом утех можно к этому отнести? – неуверенно произнесла я, опустив взгляд. Надеюсь, они посчитают, что я не могу справиться с эмоциями. – Собственно я хотела уйти из дома после... Когда мать согласилась с отчимом насчет моей продажи. Завязалась ссора, я пыталась забрать сумку, но ручка порвалась, и я упала, ударившись затылком о кровать. Директор школы переглянулся с Эдгардом и очень осторожно уточнил. - А дальше все нормально было? Не сразу поняла, о чем он спрашивает, поэтому и нахмурилась. - О да, я в доме утех сейчас только танцую, - с иронией ответила я. Аллар снова посмотрел на стража, и тот кивнул. Он так о моем моральном облике переживает? Или брезгует с бабочками общаться? - Если не хотите обучать меня, настаивать или умолять не буду, - максимально спокойным тоном произнесла я. Аллар покачал головой. - Пока тебе надо раскачивать резерв, - заявил он. – Для чего тебе необходимо, как можно чаще обнулять его, а потом медитировать. А думал я о том, что в школе ты сама не захочешь учиться. Средний возраст учеников школы двенадцать-шестнадцать лет. - Я кивнула в ответ на вопросительный взгляд директора. – Эдгард сказал, что сам будет обучать тебя магии. Но если вам понадобится помощь, вы всегда можете прийти сюда. И ещё... Таяна, недели через две тебе лучше снова измерить потенциал. И уже от того, что покажет сфера, мы будем плясать дальше. Я снова кивнула и, понимая, что аудиенция у директора школы подошла к концу, поднялась. Но неожиданно вспомнила об одном важном вопросе. - А отступники, действительно, могут изымать дар у таких, как я? Мужчины мрачно переглянулись. - Мы не знаем этого наверняка, - произнес Эдгард. – Но периодически находим изуродованные тела симпатичных девушек в жертвенном круге. А жертвы практикуют только эти сектанты. Вот и пошел слух, что это проделки отступников. С самими отступниками пообщаться, как ты понимаешь, нет возможности. Эта секта умеет охранять свои секреты. - А мой отчим знает, как на них выйти, - решилась сдать я Гайтана. Если его посадят (или хотя бы всерьез напугают), я перестану так бояться за Алейну. - Ты уверена? – вопрос стража прозвучал очень строго. - Он хотел меня им сдать. Какой-то Оким обещал свести его с этими магами. Причем Гайтан был уверен, что отступники за меня больше дадут денег. Неужели жители трущоб знают больше стражей? Эдгард поморщился от моего невольного упрека. - Мне надо поговорить с твоим отчимом, - ровно произнес он. – Так что сейчас мы пойдем к тебе домой. - Ты хочешь, чтобы меня мать прокляла? Она ведь за своего мужика глотку мне порвет. - Ты просто покажешь свой дом, - обдумав мои слова, предложил Эдгард. – Да и я не по форме одет, так что никто не узнает о твоем участии. Я пожала плечами и, попрощавшись с директором, направилась к двери. До выхода из школы мы шли в молчании. - Эдгард, ты говорил, что когда скопил деньги на целителя, было уже поздно. Что это значит? - Они не лечат такие тяжелые травмы спустя полгода, - Эдгард пожал плечами. – Так что мой отец теперь навсегда прикован к кровати. - К кровати? – переспросила я, удивленная его словами. – А он сидеть может? – Эдгард кивнул, и я нахмурилась. – А почему не сделать ему?.. – и только в этот момент задумалась, изобрели ли здесь инвалидную коляску. И нужна ли она, если местные целители могут даже переломы позвоночника лечить. Проблема у отца Эдгарда, как я поняла, была только в том, что травма застарела. Хотя нет, основная в том, что в момент несчастья на целителя не было денег. И я думаю, такая беда не с ним одним приключилась. - Тая? – позвал меня страж. - Мне пришла в голову одна идея... А если ему сделать кресло на колесах, чтобы он смог сам перемещаться по дому и даже по улице? - Кресло на колесах? – переспросил страж непонимающе. Мы в этот момент уже шли по дорожке к воротам школы. Остановившись, я присела на корточки и, взяв камушек, начала схематично рисовать на земле самое обычное кресло-коляску. Я к ним никогда особо не присматривалась, но точно помнила, что в нашем мире есть и более совершенные модели. Но сейчас не это главное. По ходу дела я поясняла какие-то моменты, но, как мне кажется, Эдгард сразу уловил суть. Недаром у него глаза зажглись интересом. - Надо плотника, наверное, нанять, чтобы такое сделать. Или мебельщика... – я пожала плечами. – А если сделать колеса большими, то твой отец сможет сам их крутить. Правда, руки замарает, если на улице будет грязно. - Да не страшно, - отмахнулся Эдгард.- Пойдем ко мне домой, ты отцу все расскажешь об этом кресле. Он последние годы наловчился с деревом работать. Игрушки деревянные строгать, свистульки, шкатулки, сундучки... - Боюсь, у него не получится... – начала я, но тут же остановилась. – А впрочем, если что, ты же ему поможешь. – Поднялась и задумалась, как успеть сделать всё запланированное. Я ведь девчатам обещала вернуться пораньше. – А ты далеко отсюда живешь? -Да нет, минут двадцать идти, - Эдгард пожал плечами и пошел дальше к воротам. - Тогда давай сегодня к тебе, а ко мне уже завтра прогуляемся по дороге на пляж. У меня времени в обрез уже. Надо танцы отрепетировать, да и игрушки нашить к ярмарке. Ты кстати про опилки не узнавал? - Узнавал, - Эдгард кивнул для большой убедительности. – Могу хоть завтра мешок тебе принести. Вот только... ты всерьез думаешь заниматься этими игрушками? - Эдгард, я пытаюсь найти способ свинтить из Дома утех. Найти другой источник заработка и расплатиться с Аморет. Возможно, с игрушками и не получится, но я должна попробовать. - Таяна, ты не обижайся, пожалуйста, – Эдгард остановился и посмотрел на меня. – Просто мой отец пробовал торговать своими игрушками, но спроса на них нет. Только его друзья иногда заказывают что-то для своих ребятишек. - Надо смотреть сами игрушки, - я пожала плечами. – И я не обижаюсь. Насчет мешка опилок – это много, а вот небольшой короб вполне подойдет. Или какую-нибудь небольшую сумку ими набить. Я не хочу, чтобы Аморет узнала о нашей затее с мягкими игрушками. Поэтому и нужны такие меры предосторожности. - Хорошо, я обязательно что-нибудь придумаю, - пообещал страж серьезно. А я в который раз поразилась его ответственному отношению ко всему. Покосилась на него, вновь пытаясь определить его возраст по внешности. Никак не больше двадцати пяти лет, однако он уже показал себя, как вполне зрелая личность. Или это только в нашем мире парни взрослеет позже? - Кстати, Эдгард, - я улыбнулась, вспомнив поручение Жанны. – Девчата просили передать тебе благодарность, за лорда Барье. А уж как ты Клер повеселил?.. - Так ты все видела? – спросил страж удивленно. – А я думал, что сработал незаметно. - Я, да, увидела, но девчата сами догадались. Кстати, что ты такого сотворил, что он целый час из уборной не выходил? - Заклятие очищение организма. Этому трюку нас научил штатный целитель на случай массовых беспорядков. Согласись сложно продолжать драку, когда живот взбунтовался. - Научишь меня? – спросила я с улыбкой. Страж с готовностью кивнул, но я все-таки пояснила. – Будет отличное средство самозащиты. Главное, чтобы никто из клиентов связь не уловил. За разговорами мы быстро добрались до дома Эдгарда. Страж отворил калитку и тут меня одолели сомнения. Как-то я не подумала раньше, что мне предстоит знакомство с его родителями. - А твоя мать?..- неуверенно начала я с вопросительной интонацией. Взглядом же мимоходом отметила их запущенный сад. - Умерла тринадцать лет назад, - ответил Эдгард на неозвученный вопрос. - Мне жаль, - прошептала я. Страж молча кивнул, пересекая палисадник возле дома. И вскоре уже распахнул входную дверь, пропуская меня вперед. - Пап, я не один, - крикнул он в глубину дома. Кивком головы обозначил мне направление движение, а сам продолжил громко говорить, проходя короткий коридор. – Я привел самую красивую девушку Сариндии к нам домой. Так что попрошу тебя... Хлопнула дверь, отрезая все звуки. Или это страж понизил голос? А мне теперь мучайся вопросом, что же он хотел попросить?! Чувствуя некоторую неловкость, прошла на кухню-столовую и с любопытством огляделась. Здесь царил относительный порядок, что совершенно нехарактерно для жилья двух холостяков, один из которых к тому же ограничен в возможностях. Отчего напрашивается вывод, что среди жильцов этого дома все-таки есть женщина. И это умозаключение мне не понравилось. Неужели я ревную Эдгарда? Я уже умудрилась присвоить его себе? (обратно)
Глава 12
Долго ждать мне не пришлось. Минуты через три Эдгард принес отца на руках. Причем делал это так легко и непринужденно, что я задумалась о реальной силе стража. И с учетом своих недавних размышлений я с неудовольствием поняла, что привязываюсь к этому мужчине. И это плохо. Да, он заинтересовал меня сразу, но пока я не принадлежу себе, а значит, не могу позволить себе такую роскошь, как чувства. Тем временем Эдгард усадил отца на кресло и подвинул сиденье к столу. - Пап, это Таяна, как я говорил, самая красивая девушка Сариндии, - я мимолетно улыбнулась мужчине. Его сходство с сыном бросалось в глаза, так что теперь я знаю, как будет выглядеть страж лет так через тридцать. Правда, зачем мне это? – Тая, это мой отец, Отес Конте. Несмотря на несчастье, Отес не сломался: не спился и не озлобился на весь мир. Меня изучил пристрастно, но без пренебрежения. И в конце улыбнулся такой же теплой улыбкой, как у его сына. - Приятно познакомится, - мягко сказала я. - И мне, - ответил мужчина. – Ты, действительно, красавица. Я отвела взгляд. Эта красота мне пока только неприятности приносит. Хотя... иначе бы Эдгард со мной не познакомился. - Что-то не так? – осторожно спросил Отес. Страж в этот момент ставил чайник на плиту. - А вам сын не сказал, где я сейчас работаю? – ответила я вопросом на вопрос. Эдгард посмотрел на меня с некоторой настороженностью. Чего-то боится? - Не успел, я думаю, - ответил Отес, поглядев на сына. – Но Эдгард рассказал, какая ты умница. И что ты придумала какое-то кресло на колесах, чтобы я мог передвигаться в пределах дома самостоятельно. - Я танцую в Доме утех «Дивный сад», - выдохнула я, внимательно следя за реакцией Отеса. - Очень красиво танцует, - добавил Эдгард. - Не думал, что ты ходишь по таким заведениям, сын, - заметил мужчина, но в его глазах мелькнули смешинки. Страж усмехнулся, но тут же отвернулся к навесному шкафу, чтобы достать кружки. - Я и не хожу, то есть не ходил раньше. Сейчас буду, чтобы негласно приглядывать за Таей, - признался он негромко. – Её уже там пытались обидеть. Некоторым недостаточно просто любоваться танцами. Отес приподнял брови, и я добавила. - Я там только танцую. Пока, по крайней мере, - добавила я мрачно. Тут же заставила себя взбодриться и попросила Эдгарда. – Принеси, пожалуйста, лист бумаги и грифель, я зарисую кресло-каталку, как ее вижу. И игрушки захвати из дерева, те, которые твой отец делает. Вы же не против? – спросила я, поглядев в зелено-карие глаза Отеса. Он пожал плечами, и страж направился в другую комнату. – Мы просто с двумя подругами, - преувеличиваю немного, но Жанну и Инес, я хотела бы отнести к этой категории. – Хотим арендовать лоток на ярмарке в ближайшие выходные и попробовать продавать мягкие игрушки для детей. Могли бы и ваши прихватить заодно, но сначала я хочу взглянуть на них, подойдут ли они для продажи вместе с нашими. Не хочу, чтобы мягкие игрушки смотрелись дешевой поделкой на фоне ваших. - Льстишь, - заметил Отес негромко. Не стала спорить, вместо этого спросила. - А кто за вами присматривает, пока Эдгард в патруле? - Сестра со старшим сыном, - ответил мужчина неожиданно мрачным тоном. А у меня груз с души свалился. – Но я уже устал быть обузой для родных... И если я смогу сам перемещаться... Ты не представляешь, как я буду счастлив. - Сможете, - пообещала я с улыбкой. – Но нужно кресло сделать не шире дверных проемов, снести все пороги в доме. А на крыльцо установить пандус... –увлекшись перечислением, я не сразу поняла, что последнее слово произнесла на русском. А это, скорее всего, значит, что такого слова нет в местном диалекте. Отес непонимающе нахмурился и я добавила. – Плавный скат, чтобы вы могли во двор выезжать. – И задумалась насчет местных дорог. Брусчатка, конечно, принесет свои трудности, но не это главная проблема. – Надо только придумать, как вам тормозить на улицах, идущих вниз к морю. Но мы обязательно это сделаем. Поспешила я заверить, заметив, как Отес опустил голову. Он тут же поднял странно заблестевшие глаза и уточнил недоверчивым тоном. - Неужели это, действительно, возможно? А в глазах надежда светиться. Причем такая словно я обещаю ему луну с неба. У меня невольно перехватило дыхание, но ответила я при этом уверенно и твердо. - Я думаю, да. Главное правильно сделать колеса. Вернувшийся Эдгард положил передо мной письменные принадлежности и снова удалился, кинув на отца нечитаемый взгляд. Услышал, о чем мы говорили? Я начала зарисовывать кресло, по ходу поясняя некоторые моменты. На короб, принесенный стражем, глянула вскользь, чтобы не отвлекаться. Много времени на изображение каталки мне не потребовалось: конструкция в принципе простая. И только я потянула руки к коробу, как Эдгард поставил передо мной чашку чая, отодвинув игрушки на противоположный конец стола. Так что добралась я до них спустя двадцать минут. Как я и подозревала, эти игрушки были больше похожи на статуэтки из дерева: звери, солдатики, лорды и леди, обычные горожане, крестьяне. - А вы не думали попробовать сделать кукол? Мы с девчатами могли бы им целый гардероб пошить. А ещё можно смастерить кукольный домик с миниатюрными предметами интерьера. Или набор посуды, чтобы девочки могли устраивать чаепития с подружками. А животных сделать улыбающимися и более ярко раскрасить. А ещё можно сделать мозаику для маленьких детей. Или картинку нарисовать с одной стороны тонкой дощечки и разрезать её на несколько частей, чтобы ребятишки потом складывали рисунок... Поняла, что несколько увлеклась и растерянно пожала плечами. Деревянные игрушки более долговечны, поэтому Аленке я старалась покупать именно их. И да, я помнила различные конструкции развивающих игрушек, но не была уверена, что они будут приняты местным населением здесь и сейчас. Ещё раз оглядела статуэтки и отобрала несколько раскрашенных солдатиков и зверей. - За сколько вы их продаете? - Да сколько дадут, я их больше от безделья вырезаю, - признался Отес. Чудом не закатила глаза от такого отношения к своему труду. - Я не могу сказать, сколько они стоят, так как просто не знаю расценок. Но постараюсь продать их за максимальную цену. Если вас устраивает такие условия, то я их возьму. - Да я могу тебе их все просто так отдать за подаренную надежду. - Спасибо, но не надо. А что касается надежды... Я бы вам её подарила, если бы пообещала найти лучшего целителя в мире, который смог бы поставить вас на ноги. Но я не знаю, где его искать. - Явно не в нашей стране, - негромко заметил Эдгард и нахмурился. Он тоже думает, что в странах, где есть Академии магии, живут лучшие маги-целители? Или уже опросил всех местных целителей? Уточнять при его отце не стала, вместо этого предложила ещё пару вариантов игрушек из дерева: погремушки и грызунки для самых маленьких, пирамидки, свистульки в виде птичек, каталки (ограничившись животными на колесиках). Снова пришлось рисовать, чтобы Отесу было понятней. Случайно зацепила взглядом часы и подлетела на месте. Уже четвертый час! И это называется, я обещала сегодня пораньше вернуться? - Мне нужно уже бежать, - выпалила я на одном дыхании. – Была рада с вами увидеться. Обязательно загляну к вам, когда нужно будет придумать тормоз для кресла-каталки. - А за игрушками на ярмарку заскочишь? – уточнил Отес. Кивнула в ответ, и он сказал, заметив вопросительный взгляд сына. – Иди, я пока здесь посижу. По улице мы со стражем не бежали, но шли торопливо. Поэтому было не до разговоров. Уже прощаясь, Эдгард предложил. - Завтра тут же в полдень встретимся? - Хорошо. Общий зал пробежала, поздоровавшись с девочками на ходу. Отметила, что пилон уже установили, но проверять на прочность пока не стала. Заглянула в каморку за кулисами и убедилась, что и напольную вешалку столяр сделал, да и ножку у стола он починил. - Тебя Аморет искала, - крикнула Клер, когда я направилась к лестнице. Вдохнула глубоко и развернулась в сторону кабинета начальницы. - Ты где целыми днями пропадаешь? – спросила Аморет недовольно, когда я пересекла порог её кабинета. - Что-то случилось? – осторожно уточнила я. - Почему исполнение твоих задумок должна была контролировать я? – возмутилась женщина. С трудом удержала язвительный ответ в духе «начальник в ответе за всё» и притворилась поникшей. Аморет же продолжила меня распекать. - Идеи-то твои! Я даже толком не понимаю, зачем тебе эта труба. Да и вообще, раз она установлена, надо номер готовить. А ты непонятно чем занимаешься! - С номером не так все просто, - поспешила я вставить словечко. А то ещё скажет прямо сегодня включить в программу что-то из пол дэнса. – Мне сначала надо хорошо потренироваться. Это дело не одного и не двух дней. - Так и тренируйся, а не на свидания бегай! – приказала Аморет. Опустив взгляд, я заставила себя промолчать. Что-то мне совсем не нравится направление её мыслей. Да и интонации уже напрягают. – Иди, и чтобы к шести часам хотя бы что-то продемонстрировала мне с этой трубой. Хмыкнула чуть слышно и, развернувшись, направилась на выход. К себе даже не стала заходить, сразу поднялась на мансарду. - Как сходила в верхний квартал? – спросила я Жанну с вымученной улыбкой. - Продавец неохотно взял игрушку, - ответила пианистка, переглянувшись с Инес. – Но денег не заплатил, заявив, что отдаст только, когда её кто-нибудь купит. Снова выдохнула, призывая себя к спокойствию. Мне надо было с Жанной идти, чтобы такой ситуации не возникло. - Завтра вместе к нему сходим, - решительно сказала я, устраиваясь за столом. Мне надо дошить этого котенка, наконец. - Аморет сильно ругалась? – осторожно поинтересовалась Инес. Я приподняла брови, вопросительно глянув на швею. – Она и к нам заходила в поисках тебя. С интересом оглядела новое белье и одобрила этот эксперимент. - Терпимо, - я пожала плечами. – Главное, что она пока мне ничего не запретила. Пока шила кота, обдумывала, что и как сказать Аморет в случае, если она действительно захочет запретить мне свидания. И пока в голову приходила только одна идея: рассказать Аморет про занятие магией. При этом надо было ещё убедить её, что и ей это выгодно. Намекнуть, что я могу быть опасна, если не научусь пользоваться даром? Тая же от испуга создавала файеры. Или предложить вариант файер шоу в будущем? Погрузившись в размышления, я не сразу отреагировала на вопрос Жанны, и ей пришлось повторять. - Я купила тонкое кружево для камисоли. Показать? - Да, конечно. Ощупав ткань, признала её пригодной для задумки. Набивала кота хлопчатником, сняла мерки с Жанны. -Так... – я ненадолго задумалась, расставляя приоритеты. – Сейчас нам нужно нашить побольше игрушек к выходным. Жанн, потерпишь до субботы? - Конечно, - тут же согласилась Жанна. – Но нужно ещё один корсет доработать. Не хочу, чтобы малыш из-за него пострадал. - Это легко. Принесешь сюда, я ночью его переделаю, как закончу с работой разносчицы. А сейчас нам надо идти вниз. Необходимо новую музыку к стриптизу подобрать. Да и мне надо потренироваться с новым атрибутом. - Подожди, - попросила Инес, доставая мои зарисовки игрушек с неоконченными выкройками. – Мы уже медвежат двадцать сшили, надо и другие игрушки делать. - Эта подойдет? – я продемонстрировала только, что сшитого кота, хвост которого пока вяло лежал рядом. А по задумке он должен стоять. Надо проволоку где-то найти. А может, шпильку попробовать использовать? Или китовый ус, который остался от корсета Жанны? Попробовали и то и другое приспособить. Но шпилька оказалась маловата, а китовый ус длинноват, да и не гнулся он толком. Поэтому пришлось повозиться с установкой шпильки. Зато после всей этой возни котейка был одобрен единогласно. - Крои пока его, - я выбрала нужную выкройку. – А ночью я сошью щенка. Утром уже вместе решим, стоит ли и собачек нашить С таким порядком согласилась и Жанна. Поэтому уже спустя пару минут мы с ней спускались вниз. Пианистка предложила сыграть мне несколько мелодий, чтобы я выбрала подходящую. А у меня из головы почему-то не шел собачий вальс. Видимо, я очень хотела напакостить Аморет за сегодняшний выговор. Сделав растяжку, я разделась до белья и подступилась к пилону, пробуя простейшие упражнения. Проверив надежность крепления, я начала делать крутки для новиков: циркуль, жабку, различные варианты стульчиков, карусель. Вскоре убедилась, что руки у Таи были сильные. Да и двенадцатичасовая смена в прачечной требовала выносливости. На очередной крутке услышала мелодию, идеально вписывающуюся в пол дэнс. И увлекшись музыкой, продолжила танец. - Жанн, - очнувшись, позвала я пианистку. – Запомни эту мелодию на будущее. В шесть, как появится Аморет, снова её сыграй. Жанна кивнула, а я продолжила тренировку, за которой наблюдали девчата. Впрочем, они мне не мешали, если и разговаривали, то негромко. Тем временем мы с пианисткой подобрали ещё пару мелодий для стриптиза. И под одну из них я начала готовить танец. Но время неслось слишком быстро: вскоре пришла Аморет и остальные бабочки. Хозяйка Сада с интересом поглядела на мою репетицию. - А теперь покажи, что такого необычного ты можешь сделать на этой трубе. И снова командные нотки заставили меня мысленно поморщиться. Отвыкла я быть девочкой на побегушках, и привыкать обратно нет никакого желания. Жанна заиграла уже знакомую мелодию, и это помогло мне отвлечься от неприятных эмоций. Я исполнила фрагмент танца и выразительно посмотрела на Аморет. Женщина промолчала, точнее приступила к ежевечерней планерке. Отпустив бабочек готовиться к вечеру в приказном порядке, Аморет подозвала меня к себе. - Когда сможешь подготовить полный танец? – я сделала вид, что задумалась. И женщина меня поторопила. – К выходным успеешь? Я хочу пустить слух по городу, что у нас ожидается нечто грандиозное. - Постараюсь, - я пожала плечами, игнорируя недовольный взгляд начальницы. - Точнее смогу сказать через пару дней. Только график тренировки я буду выстраивать самостоятельно, то есть без вашего участия. Постоянные серьезные нагрузки не помогут в этой ситуации. Так что... Аморет поджала губы, но все-таки кивнула. - Пойдем со мной. Виржини ещё пару готовых нарядов прислала. Забрав их из кабинета Аморет, я отнесла их сразу в «гримерку». После чего поднялась к себе, чтобы освежиться прохладной водой. После заскочила к Жанне и попросила её спуститься пораньше, чтобы успеть подготовить новый танец. И пианистка не отказалась. Мои выступления прошли уже по отработанной схеме: танец живота, новый стриптиз, и танец в мужском костюме. В нем же я продолжила работать разносчицей. К полуночи я уже валилась с ног от усталости: всё-таки дневные занятия магией меня очень вымотали. Поэтому я выпросила у Рени кофе, который к слову сказать Аморет все-таки включила в меню. Кофе помог мне немного взбодриться. И корсет для Жанны я переделала быстро, как и выкройку игрушки. А вот как я заснула в процессе шитья, даже не уловила. Инес растолкала меня и отправила спать к себе, заверив, что я всё успею завтра сделать. Спорить не было ни сил, ни желания. Заснула, как в омут провалилась. А вот под утро приснился кошмар: я потеряла Алейну и никак не могла её найти. Проснулась от собственного голоса, зовущего сестренку (благо хоть не кричала). Рывком села на кровати и растерянно огляделась. Тревога никак не желала успокаиваться: сердце грохотало где-то в горле. Такой меня и застала Инес. - Что-то случилось?- спросила она, вглядываясь в мои глаза. - Не знаю, - почему-то шепотом ответила я. – Кошмар приснился, но... это похоже на предчувствие беды. – я замолчала, обдумывая следующий вопрос. Надо не забывать, что здесь есть магия.- Ты слышала что-нибудь о сновидцах? Бывают такие маги, которые видят будущее? - Не слышала о таких, - Инес пожала плечами. – Но я о магии мало что знаю. Спроси лучше у своего стража. - Не могу я ждать до полудня, - пробормотала я с отчаянием. И уйти не могу без разрешения Аморет. Хотя можно загримироваться: как тогда сказала хозяйка сада? Удиви меня? Что ж, попробую. Проще всего было бы переодеться в мужчину, но с учетом моего номера это точно не удивит Аморет. Так что остаются только женские роли. Кто не привлекает особого внимания мужчин? Старухи и беременные женщины. Но в пожилую женщину с учетом подручных средств я не смогу загримироваться. Осанка, одежда, походка – без проблем, а вот как морщины рисовать, если декоративной косметики нет? Приобретенными недавно красками? Значит, пробуем образ глубоко беременной клуши. - Поможешь мне? – спросила я Инес. И она без промедления кивнула. Швея была крупнее меня. Я выбрала в её гардеробе самое свободное платье и из маленькой подушки сделала себе живот. Очень туго заплела две французские косы и сверху максимально их прилизала, завернув концы калачиками. Этим, во-первых чуть изменила разрез глаз, а во-вторых, редко кому идут настолько тугие косы, и мне они не шли ни в том, ни в этом мире. Дорисовала красками круги под глазами, добавила веснушек брызгами. А чтобы изменить овал лица, добавив пять килограмм запихала за щеки ваты. Ради эксперимента и под нижнюю губу впихнула хлопчатника, который заставил её некрасиво топорщиться. Перед зеркалом потренировала выражение лица. Инес впечатлилась. Впрочем, как и Аморет. В её кабинет я входила пингвином, поддерживая поясницу одной рукой. И в первые мгновения не признала меня. - Чего вам надобно, барышня? – удивленно вопросила она. Пришлось и дальше отрабатывать роль. - Вы моего Вано к себе не пущайте, госпожа. Ради всех богов. – начала я плаксивым голосом. - А то он, ирод, последние монетки у вас спускает. А у нас детки голодные. Аморет подозрительно прищурилась, изучая меня более досконально. И спустя несколько секунд распознала мой маскарад. - И что это значит, Тая? - Мне надо срочно уйти, - честно ответила я. – Буквально на час. Женщина пару мгновений смотрела в мои глаза. - Хорошо, - как-то подозрительно легко согласилась она. Не успела я обрадоваться, как она добавила. – Но ты к выходным танец подготовишь с трубой. Мне не надо было много времени на раздумья. - К субботе, - кивнув, добавила я. И уже через минуту я выбегала из дома утех. (обратно)
Глава 13
На улице осознала, что бегать в таком виде не лучшая идея. Поэтому я снизила темп, не забывая поддерживать поясницу. Ругая себя за не совсем удачный образ, на пустынных переулках я убыстряла шаг. И таким образом добралась до дома Таи минут за двадцать. Подкралась к окну в нашей с Алейной комнате и осторожно заглянула. Девочка штопала очередную дырку на изношенной тунике. И при этой мирной картине меня отпустило. Я смогла вздохнуть свободно, чувствуя, как силки, сковавшие ледяными щупальцами сердце, разжимаются. Впрочем, расслабляться было рано. Шепотом позвала сестренку и жестами показала ей, что надо вылезти через окно. Алейна нахмурилась, но спорить не стала, демонстрируя абсолютное доверие. - Пойдем, - шепнула я, уцепив её за руку. - Да что случилось? – не сдержала любопытства девчонка. – И что на тебе за наряд? - Сегодня пересидишь у Нинон, - сказала я негромко, убыстряя шаг. - Тая?! – возмутилась Алейна. Остановившись, я присела на корточки перед ней и серьезно посмотрела в её глаза. - Мне приснился плохой сон, - начала я. – В нем ты куда-то запропастилась и я никак не могла тебя найти. Возможно, это просто сон, но я не хочу рисковать. - Да куда я деться могу, - растерялась девчонка. Пожала плечами в ответ и, поднявшись, продолжила путь. Нинон уже встала и к нашему появлению отнеслась с подозрением. - Что за маскировка на тебе, Тая? – проскрипела она, встретив нас на пороге избы. - Так надо, - просто ответила я. – Присмотрите сегодня за Алей. Я днем постараюсь к вам зайти. - А что произошло? Сестренка поспешила рассказать про кошмар, который мне приснился. - Тревожно мне как-то, - добавила я, когда старуха отправила Алю в избушку заварить чаю. - Ты уже теряла близких тебе людей? - как-то утвердительно предположила Нинон. - Теряла, - подтвердила я и замолчала, не желая придумывать новую ложь. - Этот страх будет с тобой всегда. - Возможно, это просто необоснованный страх, а возможно мне приснился вещий сон. Рисковать я не буду. Нинон кивнула и предложила выпить чаю. - Мне надо вернуться в дом утех, - я покачала головой. Из избушки выглянула Алейна, чтобы отчитаться о выполненном задании. Я обняла её и попросила быть осторожной. В трущобы вернулась уже неторопливо, мысленно перебирая опасные варианты развития событий. И все они так или иначе были связаны с Гайтаном. - Таяна? - окликнул меня какой-то мальчишка. Причем его голос звучал неуверенно. Оглянулась, притворившись озадаченной обращением, и увидела Херва, главаря местной детворы. Он же убедившись в том, что не обознался, спросил. - Что-то случилось? - Херв, - пробормотала я. Ребятня бывает очень наблюдательна, плюс на детей особо никто не обращает внимание. Как агенты разведки они были бы незаменимы. Хмыкнула мысленно, но спросила серьезно и строго. – Ты ничего не слышал подозрительного о Гайтане и его новых махинациях? - Нет, ничего такого, госпожа, - мальчишка растерялся, но при этом было заметно, что над вопросом он задумался всерьез. - Да какая я госпожа? – поспешила я отмахнуться от этого звания. – Ещё вчера так же, как ты, бегала по нашим трущобам и ракушки собирала на берегу, – добавила я с улыбкой. – Херв, у меня к тебе просьба: послушай, что Гайтан творит. Боюсь я за сестренку, очень боюсь. - Присмотрю я за Алейной, не волнуйся, - заявил главарь уверенно. – Только скажи, где тебя искать, если что. - Дом утех «Дивный сад», - ответила я, не задумываясь. Однако заметив шальной взгляд подростка, добавила. – Я там танцую, но такой же судьбы для сестренки не хочу. Паренек кивнул, новым взглядом глянув на меня. На том и распрощались. Я поспешила вернуться в Дивный сад. Дел было слишком много запланировано на сегодня. Желудок уже урчал от голода на все лады, но в первую очередь я решила освободиться от маскировки. От ваты я избавилась ещё при входе, как и от подушки. Переодевшись в спальне в голубое платье, я умылась и спустилась на кухню, где быстренько умяла пару пирожков, запив их чаем. И направилась в мастерскую Инес, на полпути заскочив к себе за подушкой и одолженным швеей платьем. Инес кроила ткань и не сразу отреагировала на открытую мной дверь. Плохо. Так она и появление Аморет пропустит. - Спасибо за помощь в маскировки, - поблагодарила я, когда она, наконец, посмотрела на меня. - С сестренкой всё нормально? – обеспокоенно уточнила Инес. - Пока, да, - хмуро ответила я, устраиваясь за шитье. Мой щеночек был уже частично готов, поэтому много времени мне не потребовалось на его завершение. Начала уже кроить зайчика, как к нам пришла зеленая Жанна. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что ее мучает токсикоз. - Совсем плохо? – с сочувствием спросила я, вспоминая все народные средства от токсикоза. Это ведь такая зараза, которую таблетками нельзя лечить. Воду с медом или мятой предложить? Или яблоко притащить, чтобы погрызла. Жанна жалобно простонала что-то согласное и просто свалилась на кровать. Я хмыкнула. – Сейчас принесу тебе кое-что. В кухне выпросила яблоко и морковь, мяту и мед. Решила приготовить мятный чай, добавив чуть-чуть меда. При виде фруктов Жанна сморщилась, но понюхав, не стала отказываться и от них. Чай же она пила осторожно, маленькими глоточками. И судя по удивленному выражению лица искренне не понимала, почему её снова не тошнит. - И что это за изумительный напиток? -Мятный чай с медом. Я только им и спаса... ла мать, – чуть не проговорилась, что не хорошо. – Её тоже тошнило по утрам, когда она младшего отпрыска носила. Погрызи морковку или яблоко, они тоже помогают. Так мы и продолжили работу под хруст яблока. После в ход пошла и морковка. Жанна параллельно вышивала кошачьи мордочки, так что сама не заметила, как сточила и фрукт и овощ. К полудню я почти закончила зайца, которого тоже одобрили всем коллективом. А вот кого шить ещё мы не решили. Оставили этот вопрос на послеобеденное время. Жанна как раз направилась завтракать, когда я побежала на очередную встречу с Эдгардом. А в магазин игрушек решили сходить уже завтра. - Доброго дня, - с улыбкой поздоровалась я с сонным стражем. - И тебе, - ответил мужчина, с трудом подавляя зевок. Поймав мой вопросительный взгляд, Эдгард продолжил. – Отец так загорелся идеей с этим креслом, что всю ночь его мастерил. А я помогал по мере сил и возможностей. - И как успехи? - Сейчас он разбирается с колесами. К вечеру планирует заняться игрушками, о которых ты говорила, - страж улыбнулся, а я рассеянно кивнула в ответ. – Что-то случилось? - Мне приснился плохой сон, - я пожала плечами, выдавив слабую улыбку. Ночной кошмар никак не выходил из головы. – И я опасаюсь, что он может быть вещим. Ты слышал что-нибудь о магах, которые могли предсказывать будущее? Страж задумался. - Что-то такое читал в книгах, но толком ничего не помню. А что тебе приснилось? - Я потеряла Алейну, - негромко ответила я. – И никак не могла найти. Все утро думала об этом. И единственная причина её исчезновения, которая мне пришла в голову, это отчим. Опять кому-нибудь деньги задолжает и её продаст. - Ну с ним я в любом случае сегодня поговорю, - Эдгард протянул мне руку ладонью вверх. – И мы с тобой как раз должны были к тебе в гости зайти. Или не совсем к тебе... Я, усмехнувшись, кивнула, мужчина же в этот момент с тяжелым вздохом ухватил меня за ладонь и потянул в сторону портовых трущоб. А я... я с удивлением посмотрела на наши ладони, ощущая необъяснимое волнение внутри. Вчера же он также вел меня к директору школы, но все было в такой спешке и суете, что я ничего необычного не почувствовала. - Занималась магией? – спросил страж строго. Я сквасила жалобную мину и виновато посмотрела на него. Эдгард покосился подозрительно и снова тяжко вздохнул. – Ты же понимаешь, как это важно? Именно сейчас? - Понимаю, - призналась я. – Обещаю исправиться. Страж покачал головой, но больше ничего не добавил. В трущобах уже я стала показывать дорогу. В переулке возле дома Таи мы прождали полчаса, прежде чем появился Гайтан. Я все время ожидания занималась магией: заряжала накопитель, медитировала, снова заряжала, так что время прошло не впустую. После же мы направились на пляж, захватив с собой Алейну. Где я после очередной медитации пыталась создать файер. Долго и упорно. Поражаясь терпению стража, повторяла за ним пасы и мысленно ругалась из-за очередной неудачи. Мы так увлеклись обучением, что чуть не пропустили приближение грозы. Благо Алейна от скуки рассматривала окружающий пейзаж и заметила огромную темную тучу. А сильные грозы в это время года здесь приходят неожиданно. Мы тут же собрались и проводили сестренку до дома знахарки. А потом припустили со всех ног к дому утех, но все равно не успели. Промокнув, решили переждать под крышей крыльца зажиточного горожанина. Эдгард спрятал меня в самый сухой уголок и прикрыл ещё и собой: ветер был просто ураганный, так что хлестало со всех сторон. В полумраке Эдгард долго вглядывался в мое лицо. Осторожно убрав мокрую прядку волос с моей щеки, он словно зачарованный подался вперед и мягко коснулся моих губ. Нежно, ласково, бережно. Страж будто боялся спугнуть бабочку. Поэтому тут же отстранился и вопросительно посмотрел в мои глаза. Мало. Хочу ещё. Выдохнула, чувствуя его дыхание на своих губах. Сама приподнялась на цыпочки, преодолевая эти несколько оставшихся сантиметров. Со стоном Эдгард прижал меня к себе, но при этом целовал все ещё осторожно. Очнулась я от этого гипноза внезапно. - Нельзя, - выпалила я, отстраняясь. Ещё и головой покачала для большой убедительности. Эдгард дотронулся до моего подбородка, останавливая этот жест отрицания. - Можно, - уверенно заявил он. - Я себе не принадлежу, - еле слышным шепотом произнесла я. - Рад, что ты это понимаешь, - хмыкнул страж с веселой улыбкой. Нахмурилась, не понимая причину веселья. – Ты – моя с первого мгновения нашей встречи. Покачала головой, несколько ошеломленная наглостью заявления. Но возразить мне не дали, меня снова мягко и нежно поцеловали. В этот раз не поддалась ласковому обольщению стража: уперлась руками в его торс и отстранилась. - Тая, я помню слова Аморет, - тихо, но очень серьезно произнес он. – Не бойся, я не позволю себе лишнее. Клянусь. Пока не найду способ освободить тебя от всех обязательств перед ней. - У тебя нет таких денег, - озвучила я единственный способ выкупить мою свободу. - Пока нет, - подтвердил Эдгард. – Я коплю деньги на переезд в Делавар. Хотел все-таки поступить в Академию и отца показать их целителям. Даже язык начал изучать. Так что половина суммы у меня есть. - И сколько лет ты копил? - я грустно усмехнулась и покачала головой. – Я в любом случае не возьму твои деньги. - Возьмешь, - строго и даже сердито возразил страж. – А я пока подумаю, где ещё достать золотые. Я снова покачала головой и легко коснулась его губ своими, прежде чем выскользнуть из его объятий. - Забудь об этом, - попросила я, прошмыгнув к ступеням крыльца. – Ты в любом случае не успеешь. - Почему? – Эдгард попытался перехватить мою руку, но я уже выскользнула под дождь. И припустила со всех ног к дому утех. Было у меня смутное ощущение, что не собирается Аморет играть честно. Поэтому и думаю, как заработать необходимую сумму до истечения оговоренного с ней месяца. Но возможно я сгущаю краски. В конце концов, если она обманет и все равно устроит аукцион на мою невинность, я перестану танцевать в её заведении. И она это должна понимать. А вот что сейчас делать с Эдгардом, я не понимала. Отказаться от го помощи я просто не могла, ибо это означало, что я буду безвылазно сидеть в доме утех. А это никак не вписывается в мои планы. Но и встречаться с Эдгардом дальше опасно. Я уже к нему привязалась. И совсем не уверена, что смогу спокойно пережить, если он отвернется от меня. Мужчины – жуткие собственники, и Эдгард не исключение. Боюсь, он не сможет принять меня после аукциона. Сама не заметила, как добежала до пункта назначения. Оказавшись в коридоре, попыталась отряхнуться от воды, но поняла, что это гиблое дело. Кое-как отжала подол и поспешила в спальню, где переоделась в домашний костюм. И завернув волосы в полотенце, прополоскала платье в чистой воде и отжала. После чего направилась на мансарду. Уже на подходе заподозрила неладное, услышав голос Аморет. В груди екнуло от испуга, и я в три прыжка добралась до верха лестницы. - Что случилось? – быстро спросила я, влетев в комнату. - Это мне интересно узнать, что случилось, - проворчала Аморет, указывая на начатый мной комплект белья. – Вы за два дня совсем ничего не сделали. Отчего возникает вопрос, чем вы тут занимаетесь? - Почему ничего?! – возмутилась я, оглядев стол в поисках косвенных улик. Разноцветные обрезки к ним не отнести, а вот начатая вышивка очередной кошачьей мордочки может нас сдать. – Мы попробовали пришить кружева, которые у Инес есть в наличие, но они слишком жесткие. После придумали, украсить вышивкой лиф и сейчас продумываем рисунок. Жанна вот заинтересовалась нашим экспериментом. А она очень хорошо вышивает. Мы втроем решили, что лучше всего подойдут цветочные мотивы. Размышляем сейчас над цветом: контрастные белые нитки использовать или красные. А вы как думаете? Аморет поджала губы, обдумывая мои слова. - Куплю я вам тонкие кружева, - постановила она спустя несколько секунд. – Приглашу завтра Виржини с образцами, чтобы ты выбрала. А насчетвышивки... попробуйте оба варианта и мне покажите. - Но на одной модели не резон это испытывать, а больше такой мягкой ткани нет, - тут же нашлась я. – Собственно поэтому мы так аккуратно с этим образцом обращаемся... Инес округлила глаза, благо Аморет на неё не смотрела. - И ткань тогда тоже завтра выберешь, - проворчала она. И посмотрела на моих компаньонок. – А вы чего молчали, словно воды в рот набрали? - Так это всё идеи Таи, - Жанна пожала плечами. – Откуда мы знаем, что вам понравится. А за неё получать выговор нет никакого желания. Причем при этих словах пианистка состроила такое выражение лица, что даже я ей поверила. Аморет многозначительно хмыкнула, кидая на меня насмешливый взгляд. Я опустила голову, чтобы ненароком не выдать себя. И только когда Аморет вышла за дверь, позволила себе свободно выдохнуть. - Я думала, что... – начала Инес, но я жестом остановила её речь и указала на дверь. Шагов на лестнице я не слышала, но она вроде и не скрипучая. Швея правильно истолковала мой жест и продолжила. – Аморет не понравится наша затея с вышивкой. - Так вроде и не понравилась особо, не зря же она решила кружева нам купить, - я демонстративно пожала плечами, прислушиваясь к происходящему за дверью. Уловила негромкие шорохи, а потом и слабый стук каблуков. - Я думала, что всё, попались на горячем, - шепнула Инес, приподнимая подол платья и отступая в сторону. На полу осталась лежать кучка раскроенной для игрушек ткани. Жанна же полезла за стол, вытаскивая из-под него различные части зверушек. - А чего вы не заперлись? – спросила я, с любопытством разглядывая их нехитрые тайники. Хлопчатник в корзине они прикрыли грязной одеждой, готовые игрушки спрятали в сундучок с тканями. - Так Адели ко мне сегодня пожаловала с порванной камисолью. – со вздохом произнесла Инес. – И она очень удивилась тому факту, что дверь была заперта. - Так, - начала я задумчиво. – Нам надо придумать какую-нибудь сигналку на лестнице, чтобы узнавать о непрошенных гостях заранее. Жанна хмыкнула и подбросила новый вопрос к обсуждению. - Важнее придумать, как мы будем торговать на ярмарке игрушками. Если кого-нибудь узнают, обязательно доложат Аморет. И знаешь что? Инес могут и не признать, меня возможно тоже, особенно если я надену особо скромный наряд. Но с тобой все сложнее. Ты уже становишься довольно известной в нашем квартале... - Ничего сложного, - отмахнулась я. – Загримируюсь под беременную, как сегодня утром. Инес подтвердит, что маскировку я придумала неплохую. - А что случилось сегодня утром? – уточнила Жанна, нахмурив лоб. Я в двух словах пересказала случившееся. И пианистка сразу уловила суть договора с Аморет. – Значит, теперь тебе надо подготовить номер с трубой до выходных? – я кивнула, и Жанна тут же предложила заняться подготовкой танца. - Сначала игрушки, пару часов у нас есть. - Успеем с ними, - заверила меня пианистка. - Сколько успеем сшить, столько и продадим. – добавила Инес. - У нас на эти выходные главная задача – понять будут ли мягкие игрушки интересны горожанам. Я кивнула, принимая их доводы. И мы вместе с Жанной направились вниз. Снова разминка и растяжка. Некоторые девчата вроде невзначай стали повторять за мной тренировку. Обсудила с Жанной и Оливи последовательность сегодняшних номеров. И занялась более серьезной тренировкой на пилоне. И если Оливи перешла в категорию зрителей, то пианистка продолжила наигрывать понравившуюся мне вчера мелодию. Остановилась я, когда руки уже начали дрожать от усталости. И только тогда поняла, что кроме двух пирожков утром, я ничего не ела. Поэтому предложила Жанне сделать обеденный перерыв. На кухне снова немного похозяйничала, показывая пианистке, как готовить мятный чай. Им угостила и остальных кухонных работников, рассказывая о полезных свойствах мяты. За болтовней не заметила, как умяла и салат, и суп, и мясо с рисом. - Предлагаю заняться сейчас вышивкой лифа, - сказала я Жанне, допивая чай. Пианистка приподняла брови, но довольно быстро поняла намек. - А как же твой новый танец? - Время ещё есть, - я пожала плечами. - Да и с нагрузками мне надо быть аккуратнее. Иначе мышцы будут болеть так, что и обычный стриптиз н смогу танцевать. Жанна кивнула, принимая мой план действий. И в мастерской Инес в первую очередь занялась вышивкой. Я обмылком наметила ей узор, и вернулась к зайцу, пришивая ему уши и хвост. После чего набросала на выбор трех персонажей, выкройку для которых я уже плохо помнила: ежик, жираф и сова. Выбрали сову, чему я обрадовалась. Для неё можно использовать практически любую ткань самой разнообразной расцветки. С ежиком сложнее, так как подходящей ткани или меха у Инес не было. А для жирафа не было желтой ткани, да и коричневую на медведей перевели. А вот розовой было много – для поросят подойдет. Но пока эти идеи оставили на потом. С выкройкой совы провозилась в этот раз долго, но оно того стоило. На вечернюю планерку мы с Жанной чуть не опоздали. Впрочем, если бы не пришли – ничего бы не потеряли. Вечер в доме утех прошел по обычному сценарию, с одним отклонением – Эдгард выгадал нам минуту для общения, пока Аморет не видит. - Я завтра днем буду в патруле, - шепнул он. Я разочарованно выдохнула, понимая, что забыла об этом, выстраивая планы на завтрашний день, и это не ускользнуло от внимания стража. – Но я попросил друга с лесопилки, чтобы он принес пару сумок с опилками. В полдень он будет ждать тебя под нашим деревом. - Спасибо, - задумчиво пробормотала я. Может, уговорить этого парня сходить с нами до магазина в квартале богачей? Стоп! А во сколько завтра Виржини-то придет? В прошлый раз модистка приходила в районе полудня. Да что ж так всё не вовремя происходит? (обратно)
Глава 14
На следующий день с утра пораньше отправилась к Аморет, чтобы узнать, во сколько придет швея. А заодно договориться о свободном выходе в город. И с этим возникли определенные трудности, хозяйка Дома Утех не хотела лишаться эфемерной власти надо мной. Пришлось пойти на крайние меры. Начала жаловаться на боли в мышцах после вчерашней усиленной тренировки на пилоне, высказав сомнения в сегодняшнем выступлении. Намек Аморет поняла и, скрипя зубами, разрешила мне свободно гулять по городу, но в гриме. Швея же должна была прийти в полдень, но мне Аморет наказала подойти на десять минут позже. Как я поняла, сначала начальница хотела свои заказы обсудить с модисткой. Впрочем мне это была на руку, я успевала с другом Эдгарда поговорить. Позавтракав, направилась в нашу мастерскую по созданию игрушек, где успела сшить сову до прихода Жанны. Сегодня она уже была не настолько зеленой, успела выпить мятный чай с утра. Обсудили планы на дальнейший день: сегодня нам надо дойти до лавки игрушек в любом случае, без разницы будет у нас провожатый или нет. Слив в очередной раз энергию в накопитель, я занялась выкройкой поросенка. На этой зверушке решили пока притормозить с ассортиментом и вплотную заняться количеством игрушек. Ведь времени до выходных осталось совсем немного. К приятелю Эдгарда я направилась без грима, да и в компании Жанны. Далеко отходить мы не собирались, поэтому я рассчитывала на охранника, стоящего возле черного хода. Макер, друг стража, оказался совсем молоденьким. От силы ему было лет двадцать. При виде нас с Жанной он жутко застеснялся. Чуть ли не силком вручил мне обе сумки c опилками и хотел линять, но я его задержала вопросом. - Ты сегодня сильно занят? – а в ответ взгляд полный непонимания. Задала новый вопрос, надеясь вывести его из ступора. - Можешь составить нам компанию? Нам нужно сходить в один магазин. - К-конечно, - с запинкой ответил парень. – У меня сегодня выходной. Я многозначительно посмотрела на Жанну, и она с готовностью кивнула. Перед ней стоит ответственная задача: заболтать парня так, чтобы он о времени позабыл. - Тогда я отнесу сумки. И переоденусь. Постараюсь справиться быстро. Платье и подушка уже дожидались своего часа в моей комнате. Скинув сумки в мастерской, бегом спустилась на первый этаж и чуть ли не вломилась в кабинет Аморет. - Я рано? – удивленно выдохнула я, пытаясь незаметно перевести дыхание. Аморет недовольно нахмурилась, но все же не стала прогонять. - Выбирай ткань на свои эксперименты, - распорядилась она. - Лично у меня ничего не получилось, - буркнула Виржини, распаковывая сверток. Внутри лежал бюстьгалтер очень странной, я бы даже сказала, нелепой конструкции. Усмехнулась про себя: выкройку-то я ей не зарисовала, а без неё вышло вот это недоразумение. - Не страшно, я сама сошью, - ответила я небрежно. И осмотрела предложенные образцы ткани и кружева. Отобрала несколько вариантов. Подчиняясь настойчивой просьбе Аморет, Виржини достала и мелкую фурнитуру: атласные ленты, крючки, нитки, пуговицы, бисер, бусы и прочее. И я чуть не зависла, разглядывая всё это добро. Но настенные часы не давали мне расслабиться. Так что, отобрав всего понемножку, я поспешила слинять из этого рая для шопоголика. Заскочила опять в мастерскую, чтобы оставить покупки, и устремилась к себе, чтобы загримироваться перед выходом. Поллета с удивлением оглядела мой наряд, но я не стала ничего пояснять. Косы заплетала уже на ходу. Вату запихала за щеки в последнюю секунду перед выходом. Жанна при виде меня округлила глаза, впрочем у Макера была ещё более выразительная мимика. По дороге в квартал богачей коротко пояснила пареньку причину моего маскарада. Он к тому моменту уже оттаял благодаря стараниям Жанны, так что воспринял ситуацию с юмором. Даже поблагодарил за то, что не попросили его изображать отца ребенка. А только дядю, то есть моего брата. Решили, что в магазин первая зайдет Жанна. А мы сначала просто покупателями притворимся. Но уже на подходе к заведению, Макер покачал головой. - Нарядами мы не вышли для такого магазина. Как бы не выгнали нас из него. - Если выгонят – больше ни одной игрушки нашей не получат, - буркнула я, понимая, что парень может оказаться прав. Поэтому при входе в магазине мы отстали от Жанны всего на полминуты. Впрочем, разговор был в самом начале, так что ничего существенного мы не пропустили. Важный продавец, услышав треньканье колокольчика, кинул на нас беглый взгляд и поджал губы недовольно. Но выгонять не стал. - Продал я твоего медведя, - негромко сказал он Жанне и полез за прилавок за кошелем. Вытащил мелкую серебряную монету и вручил её женщине. – Это твоя доля. Если будут ещё... - Но этого мало, - возмутилась Жанна. Утром мы втроем обсудили стоимость игрушки. И сошлись на минимальной цене в три серебряные монеты. Себестоимость игрушки около двух монет, и монета за наш труд. – Я только на ткань, нитки и вату три серебряника потратила. - Кого ты хочешь обмануть? – усмехнулся лавочник. – Да там ткани и на половину серебряника не наберется. - Этот бархат высокого качества, - не сдавалась пианистка. – И стоит он семь серебряников за метр. – Именно этот бархат мы не покупали, но цену специально посмотрели на случай, если с дорогими игрушками у нас срастется. - Плюс нитки, пуговица, вата, бумага для выкройки, износ ножниц и прочего инвентаря. И это я про работу швеи, вышивальщицы и закройщицы молчу. Я всё это утром перечисляла, и Жанна своевременно вспомнила мои аргументы. Правда изначально, я настаивала на цене в пять серебряных монет. - Не мели чушь, - попытался отмахнуться упитанный мужчина лет под пятьдесят. – Ткань была не новая, да и работы там на один час максимум. Лучше забирай монету и проваливай отсюдова. Хотел предложить тебе сотрудничество, но раз ты такая алчная скандалистка... Сжала губы, сдерживая желание вмешаться в разговор, и отвернулась. Взгляд невольно зацепился за ценники: ничего дешевле десяти серебряных монет я не нашла. Жанна продолжила спорить, но я уже поняла, что это бесполезно. - Убирайся, - повторил хозяин лавки. – Иначе я стражу позову. - Жанна, - окликнула я компаньонку, которая уже чуть ли не рычала на мужчину и. казалось, вот-вот накинется на него с кулаками. – Пойдем отсюда. Господин Чарлот ещё пожалеет о своем решении нагреться на нас. Но будет поздно, – я все же посмотрела в узкие глазенки торговца. - А ведь мы, действительно, могли прийти к компромиссу, который устроил бы нас обоих. Но ваша жадность все испортила. Я пожала плечами и, уцепив Жанну за ладонь, потянула её к выходу. - Но как же?.. он же совсем обнаглел... – растерянно пробормотала расстроенная пианистка. - Ничего поделать мы с этим не можем, - философски заметила я. – А вот нарываться на неприятности с местными стражами порядка нам нежелательно. Жанна хмуро кивнула, принимая мой довод, и замкнулась в молчании. Макер тоже не знал, что сказать, поэтому путь мы продолжили в тишине. - Я подвела нас, - спустя пару кварталов пробормотала Жанна. - Не говори глупостей, - отмахнулась я. – Он во мне такую злость разбудил, что теперь я точно все сделаю для того, чтобы мягкие игрушки понравились горожанам. Готова даже продавать их в эти выходные по себестоимости. Хотя это не выход: нам деньги будут нужны для расширения ассортимента. – Вариант с низкой ценой предложила ещё утром Инес, но я была не согласна. – Чтобы в будущем свою лавку открыть, нам придется постараться. Кстати, пока ты спорила с Чарлотом, я осмотрела ближайшие витрины и ничего особенного не увидела. - Магические игрушки в другом конце стоят, - заметила все ещё мрачная Жанна. - Когда я освою магию, смогу и их создавать, - тут же нашлась я. – Так что лавочник сегодня приобрел в нашем лице будущего конкурента. Очень злого на него конкурента. Жанна усмехнулась и посмотрела на меня с сомнением. - Ты, действительно, веришь, что мы сможем свою лавку открыть? - А что в этом сложного? – удивилась я вполне серьезно. Может, в этом мире женщины не имеют особых прав. Так в этом случае мы найдем подставного владельца, на которого оформим бизнес. Вот того же Макера, наверняка, можно будет уговорить на подобную авантюру. - У нас ни денег нет, ни связей... - Ну с последним ты загнула: знакомых среди мужчин у нас уже много, - я поиграла бровями, но Жанна не оценила мою импровизацию. - И за их помощь придется платить привычной им монетой?- мрачно констатировала она. - Но это уже зависит от того, как мы построим общение с ними, - возразила я, представляя, какие мысли сейчас крутятся в её голове. Ни я, ни Инес платить такой монетой точно не будем. А это значит, что Жанна станет крайней, по её логике. – А вообще попробуем все по правилам сделать. Надо только узнать, какие существуют правила. У женщин же нет никаких запретов на открытие собственной лавочки? - Не слышала о таком, - Жанна чуть посветлела лицом. – Но не думаю, что будут проблемы. Аморет же владеет Дивным Садом давно. - И по бумагам тоже? – уточнила я, зная особенности ведения бизнеса в России. Жанна пожала плечами, очевидно, мы зашли в тупик. - Да нет с этим проблем, - неожиданно в разговор вмешался Макер. – У меня тетя владеет небольшой пекарней на окраине города. - Так это замечательно! – с улыбкой воскликнула я. – Познакомишь нас с ней? Только о нашей основной работе ей не говори, а то она будет предвзято к нам относиться. Макер растерянно кивнул, а я, забыв о маскировке, попыталась очаровать его легким флиртом. Жанна тихо хмыкнула. - Ты про своего стража не забыла? – шепотом спросила она. Я смутилась, и хотела возразить, что страж совсем не мой, но Жанна задала ещё один вопрос еле слышно. – А про грим? Вот черт! - Оставляю тогда это дело профессионалу, - негромко ответила я, отступая в сторону. Жанна с укоризненной улыбкой качнула головой, но возражать против титула профессионала не стала. До дома утех оставалось всего ничего, но за это время Жанна уговорила Макера заглянуть к нам во время ярмарки вместе с тетей и младшими кузенами. Как оказалось, его тетя была самой молодой из своего поколения. И сейчас у неё подрастают дети: две девчонки погодки двенадцати и одиннадцати лет и мальчуган шести лет. А вот и будущие покупатели наклевываются. Расстались мы с Макером на дружеской ноте. Как-то незаметно для нас настроение снова поднялось. Поэтому Инес о неудаче с Чарлотом мы рассказывали уже с юмором. После чего я посмотрела в глаза Жанны, пытаясь разгадать её мысли. - Уверяю тебя, что никогда не буду даже намекать на необходимость переспать с кем-то из мужчин. Это не потребуется ни от кого из нас. Максимум – это легкий ни к чему не обязывающий флирт, – убежденно заявила я, но подумав, добавила. - Впрочем, сейчас я хочу попросить тебя: попробуй подружиться с кем-то из клиентов. Я сама собираюсь этим заняться: связи среди купцов и предпринимателей нам понадобятся. Ты сама должна это понимать. Жанна кивнула, и я сдержанно улыбнулась ей. Покосилась на Инес и намекнула ей, что и её помощь будет не лишней, чем ввела её в ступор. Очнувшись, швея долго убеждала нас в собственной непривлекательности для мужчин, но вдвоем мы её переспорили. После чего с чувством выполненного долга направились в зал репетировать танцы. В процессе подобрали новую мелодию для танца живота. А когда я закончила тренировку с пилоном, мы с Жанной вернулись в мастерскую. В этот вечер я, наверное, впервые обратила пристальное внимание на мужчин в этом заведении. Пыталась угадать основной вид занятий, одновременно оценивая шансы на сотрудничество. Прислушивалась к разговорам за столами, пока разносила еду и напитки. А когда снова исполняла роль талисмана удачи для Грегори, рискнула у него поинтересоваться прямо, чем он занимается. Хотела по его реакции понять, насколько мой интерес обычен для бабочки из дома утех. Мужчина удивился, но ответил без пренебрежения, но с долей какой-то умильной снисходительности, словно он видит во мне неразумное дитя. Грегори занимался торговлей, владел несколькими кораблями и небольшим ремонтным доком. - Это, наверное, рискованное предприятие, - заметила я растерянно. Мужчина вопросительно посмотрел на меня, и я пояснила мысль. – Корабли могут затонуть. Погода в мае и июне у наших берегов непредсказуемая. - Всё возможно. Но меня видимо любит фортуна, - мужчина улыбнулся. Тогда зачем ему я? Не выдержав, громим шепотом спросила у него об этом. Грегори рассмеялся, прижав на секунду меня к себе. - Для настроения, - также шепотом ответил он. - А я уж подумала, что в качестве отвлекающего фактора для ваших соперников, - с мягкой улыбкой ответила я. Мужчина снова рассмеялся, и его смех подхватили остальные игроки. Пытаясь изобразить обиду, «надула губы». И чуть похлопала ресницами, демонстрируя абсолютную растерянность. - Неужели я ошиблась? И никого из вас не волнует моя привлекательность? Меня тут же заверили, что очень даже волнует. И что с ролью отвлекающего фактора я справляюсь на ура. Но тут же по секрету признались, что они всерьез и не играют здесь, скорее просто развлекаются, коротая время за простейшей из игр. Я изобразила живейший интерес, расспрашивая о других играх. И вскоре с удовлетворением осознала, что в общий разговор меня приняли охотно. Чем и воспользовалась, задавая пока только общие вопросы по ведению бизнеса в Сариндии. Недовольные взгляды Эдгарда я игнорировала весь вечер, хотя и чувствовала вину перед ним. Он же после тяжелого дежурства прибежал сюда, чтобы негласно меня охранять. Хотя лучше бы сегодня ему отдохнуть, завтра у него опять смена. Чтобы не задерживать его, постаралась удрать к себе сегодня одной из первых, коротко извинившись перед девчатами. Взглядом попрощалась со стражем, но направилась ни к себе, а в швейную мастерскую. Инес, появившаяся спустя час, застала меня за работой над очередной совой. Заряда бодрости надолго мне не хватило, все-таки работа с магией сама по себе отнимает много энергии. А если вспомнить тренировки и репетиции, танцы и работу официантки, то неудивительно, что я вскоре отправилась на боковую. Следующим днем все свободное время посвятила шитью, с перерывами на зарядку накопителей и репетиции. Мы с Жанной довели первый комплект почти современного белья до готовности и после вечернего собрания показали его Аморет. И пока та рассматривала комплект, рассказывала, как можно усовершенствовать его. Рассказала и про идею с камисолью для Жанны. Начальница после непродолжительных раздумий дала добро и на камисоль нового фасона и на дальнейший пошив белья. А значит, алиби, или точнее сказать причину для постоянного пребывания на мансарде мы себе обеспечили. Вечером же я снова прислушивалась к разговорам мужчин и пробовала аккуратно в них участвовать. Почему аккуратно? Образ наивной невинной овечки надо было поддерживать, а, следовательно, блеснуть собственными знаниями я не могла. Зато метко пошутить иногда получалось, но опять же приходилось следить, чтобы мой сарказм никто не заметил. До конца придушить его не получалось. Осторожно расспрашивая наиболее открытых, то есть склонных к диалогу, мужчин, я пыталась нащупать для себя нишу, если идея с игрушками все-таки провалится. Но пока ничего подходящего в голову не приходило. В пятницу в полдень мы опять встретились со стражем у нашего дерева. Я с внутренним беспокойством заметила следы усталости на лице Эдгарда и мысленно била себя по рукам, чтобы случайно не продемонстрировать ему сочувствие. - Пойдем ко мне? – с улыбкой предложил страж сразу после приветствия. – Ты хотела игрушки для ярмарки отобрать. Да и отец хотел, чтобы ты оценила кресло на колесах. - Конечно, мы же ещё хотели обдумать тормозную систему, - я улыбнулась мужчине, с щемящей нежностью отмечая уже привычный для меня жест. Эдгард снова протянул мне руку ладонью вверх, и впервые я сама вложила ладонь в неё. Он прикрыл глаза, но я заметила, как в его глазах вспыхнула радость. Шли мы в этот раз неторопливо, словно не сговариваясь, оба решили растянуть этот момент как можно дольше. Эдгард спросил меня о моих тренировках с магией, я в ответ приоткрыла сумку, демонстрируя полностью заряженные накопители. Все, что он мне вручил во вторник. Страж сдержанно похвалил меня и предложил сегодня во дворе его дома поработать над созданием файеров. Понимая, что времени идти на пляж сегодня не будет особо, я согласилась. - Я уже скучаю по Алейне, - негромко созналась я, не сдержав печального вздоха. - Могу привести её завтра на ярмарку, - предложил Эдгард тут же. – Прямо с утра. - А когда ты думаешь отсыпаться после ночного патрулирования улиц? – спросила я строго. В глазах стража мелькнула растерянность, а после ей на смену пришла нежность. - Ты за меня беспокоишься? – с улыбкой спросил страж, притягивая за руку к себе. Я опустила взгляд, пытаясь придумать выход из ситуации. Согласиться сейчас сродни признанию в любви. Слишком опасно. - Нет, - выдохнула я, поднимая, наконец, взгляд. Пусть лучше сейчас я буду выглядеть эгоисткой, чем... Не хочу привязывать его к себе ещё сильней. И самой привязываться. Сглотнув ком, я уверенно произнесла. – За себя. Если не забыл, ты - мой телохранитель. И тебе нужно полноценно отдыхать, чтобы качественно выполнять эту работу. В глазах Эдгарда я увидела разочарование, прежде чем он отвернулся и продолжил путь. Постаралась незаметно освободить ладонь, понимая это все-таки лишнее, но страж не позволил. А едва мы зашли во двор его дома, как он громко свистнул. С удивлением посмотрела на спутника и в этот момент скрипнула входная дверь. Перевела взгляд на неё: на пороге оказался улыбающийся Отес в инвалидном кресле. Причем улыбался мужчина так ярко, что я не смогла сдержать ответной улыбки. (обратно)
Глава 15
Пока Отес передвигался только в пределах дома, поэтому тормозная система ему не нужна была. Но энергия в нем так и бурлила, да и Эдгард уже практически построил пандус (и когда успел-то?), разобрав крыльцо. А это значит, что решить вопрос со стояночным тормозом надо сейчас. На обсуждение и зарисовки механизма потратили больше часа. Я честно не знала, какие тормоза используются в инвалидном кресле, и ориентировалась на велосипед, то есть предлагала варианты с фиксацией колеса. После чего я быстренько отобрала несколько деревянных зверушек. Погремушки и грызунки Отес сложил в небольшой короб. Оглядев неокрашенные игрушки для самых маленьких, решила взять все. И в заключении Отес достал маленькую деревянную куклу, вот только она была без волос. По моей просьбе мужчина сделал так, что «волосяную» часть головы можно было скручивать. Также кукла была без наряда. Руки-ноги не гнулись, но по пропорциям она мне Барби напоминала. Её Отес тоже не раскрашивал. Он в принципе не особо любил это дело, как я заметила. - Не уверена, что мы до завтра успеем довести её до ума, но мы постараемся. Надо только понять, из чего и как сделать волосы. А уж платье сшить – это дело двадцати минут. За чаепитием обсудили и цены на его игрушки. Отес не стал спорить со мной, то есть согласился на мой вариант. Самые маленькие медвежата у нас пойдут по серебрянику, а дальше чем больше игрушка, тем дороже. По этому принципу предложила устанавливать цены и на деревянные изделия. Исключением станет кукла, если мы, конечно, успеем её доделать. Про себя я подумала, что руки-ноги можно попробовать сделать на шарнирах, чтобы они шевелились. Но ещё надо вспомнить, как утроены шарообразные шарниры. Напоследок я напомнила про кукольный домик и развивающие игрушки. На что Отес заверил меня, что все помнит и обязательно займется ими. После чего мы с Эдгардом уединились в саду. Страж принес огромный таз с водой, чтобы я в нем гасила недофайеры. И начался новый виток обучения. С горем пополам после часа мучений я создала более менее устойчивый файер. И даже запустила им в воду, чтобы убедиться, что он не развеется сразу, как отлетит от моей ладони. Собственно на этом я посчитала занятие оконченным, но Эдгард удержал меня и заставил помедетировать. Сам в это время отходил, как потом я поняла, чтобы поставить чайник на огонь. И не выпустил из дома, пока я не подкрепила силы. Вручил мне новые накопители, а сам понес сумку и короб с игрушками. По дороге обратно я заскочила в аптекарскую лавку за хной и басмой. Завтра с утра мы планировали покрасить Жанну в её натуральный цвет, а то отросшие корни уже сильно видать. И они могли нас выдать: обычные девушки не красят волосы, здесь это не принято. Проблема была в том, что Жанна не знала, какой краской пользовались цирюльники, когда её красили. И я побаивалась, что при смешении красителей цвет может стать серо-буро-малиновый. Да и об окрашивании натуральными ингредиентами, я знала до неприличия мало. Поэтому предложила сначала испытать краску на одной пряди и только если все пройдет, как надо, покрасить всю голову. Если же результат будет непредвиденный, то Жанна пойдет к цирюльнику завтра с утра. Или же наденет косынку или платок на голову. Здесь их носят в основном крестьянки, поэтому Жанна так противилась именно этому варианту. У аптекарей я уточнила и про краску по дереву. Рассчитывала, что и краски, которые я купила для ткани, подойдут. Но на всякий случай прикупила и те, что для дерева: три основных цвета. К дому утех мы подошли уже в третьем часу. С Эдгардом попрощалась приветливо, стараясь выдержать максимально дружелюбный тон. - Я не смогу сегодня вечером тебя охранять, - сказал страж, вглядываясь в мои глаза. Я уверенно кивнула: поняла это гораздо раньше. – Поэтому, пообещай, что сегодня будешь осторожна и осмотрительна. - Обещаю, - с улыбкой произнесла я, забирая у мужчины сумку и вешая её на плечо. - Но я и без того всегда очень осторожна. - Ты просто не видишь, как на тебя смотрят мужчины, - страж покачал головой. Я не стала его переубеждать, просто пожала плечами. - Спасибо за помощь, - проговорила я. – И до встречи. В первую очередь, я отнесла игрушки на мансарду и спрятала их под кровать. После чего раскроила купленную в среду ткань на новый комплект белья. И уже после этого направилась в зал вместе с Жанной на очередную тренировку и репетицию. В процессе заметила, что некоторые девушки уже делают успехи в освоении танца живота. И решила предложить Аморет сделать общий танец к следующим выходным. Тренировка с пилоном опять отняла много сил. И после неё я решила сделать перерыв на ранний ужин. Оставшееся до «планерки» время, я посвятила раскрашиванию куклы и придумыванию наряда для неё же. На планерке Аморет попросила продемонстрировать танец. Он был ещё не готов окончательно, но я заверила начальницу, что завтра смогу выступить с этим номером. Вечер же прошел в обычном режиме. Правда, сегодня я более тщательно следила за клиентами, наверное, поэтому и устала больше обычного. Или это из-за того, что в зале был полный аншлаг? Как я заметила, поставили ещё несколько столов, но это ситуацию не спасло. Как бы там не было, в полночь я сбежала в мастерскую, где закончила несколько игрушек до прихода Инес. Новые делать уже не резон. Хотя я очень хотела сшить ещё одного медведя из дорогого бархата, чтобы понять сможет ли средний класс, на который я ориентировалась в своих расчетах, позволить себе купить такую игрушку. - Надо пораньше лечь спать, - пробормотала Инес, с трудом подавляя зевок. - Это нас не спасет, - фыркнула я, но все же поднялась, убирая все элементы недошитых игрушек: ушки, лапки и прочее, в небольшой короб. Всё равно не успеем их все доработать. – Встать нужно на рассвете. Инес все-таки зевнула и пообещала. - Я тебя разбужу. Несмотря на усталость, уснула я не сразу. Все перебирала в голове, что ещё можно сделать для того, чтобы всё сложилось удачно. Да и волновалась я немного. Но казалось, только я сомкнула я веки, как Инес начала меня теребить, пытаясь разбудить. Контрастный душ, а точнее обливание из ковшика, помогло мне взбодриться. Жанна на такой подвиг не была готова. Только и умылась холодной водой. А потом досыпала, пока я наносила ей самопальную краску на волосы. Эксперимент с прядью удался, поэтому вскоре все волосы были покрыты смесью басмы и хны с водой и яйцом. О последнем ингредиенте вспомнила случайно, исходила из того, что волосы Жанны нужно подпитать. Закончив носиться с волосами пианистки, занялась преображением Инес. Вчера мы подобрали для неё идеально сидящее по фигуре платье, воланами создав недостающий объем на груди. Но к нему ведь и прическу нужно соорудить подходящую. Только подумала я об этом поздно: проще всего было на самодельные бигуди волосы накрутить, но будем исходить из того что есть. Поэтому я заплела Инес красивую греческую косу, выпустив у висков по пряди волос. У Инес волосы мягкие и волнистые, так что получилось симпатично. Сурьмой немного подкрасила её брови и совсем чуть-чуть глаза, чтобы они стали более выразительными. И швею стало не узнать. По крайней мере, сама Инес долго рассматривала себя в отражении, не до конца веря собственным глазам. Мы с Жанной в противовес швее оделись невзрачно. Свои волосы я опять собрала в две очень тугие косички, завернув их калачиком. Ещё и накладной живот использовала, и веснушки нарисовала, и вату запихала в рот, чтобы создать округлые щеки. Жанну гримировать особо не стала: цвет волос её и без того сильно изменил. Мягкие игрушки утрамбовали по нескольким сумкам, короб с грызунками и погремушками понесла уже в руке. Выходили из мастерской крадучись, несмотря на то, что во всем доме стояла сонная тишина. Охранника, который дремал на посту, пришлось растолкать, чтобы он отрыл нам дверь. Со сна он не успел ничего сообразить, как мы уже слиняли через черный ход. И припустили со всех ног в сторону рынка. Чем ближе подходили, тем оживленнее становилась улица. С трудом пробились к местному начальству, которое поспешило нас спихнуть одному из помощников. Тот проводил нас до места, то есть к старому деревянному прилавку на одной из улочек рынка. И попытался скрыться с наших глаз, но я успела ухватить его за сюртук. - А где навес? Полки? Табуретки, в конце концов? – требовательно спросила я, указывая на соседние места. Глазки горе-помощника забегали. - Так это... сами продавцы обустраивают свои лотки, как им угодно, - с заминкой ответил молоденький клерк. И снова сделал попытку слинять. Теперь уже Жанна загородила ему дорогу. - Ты нам зубы не заговаривай, - с угрозой начала она. – Мы с твоим начальством о другом договаривались. И вот это, - она ткнула на обшарпанный прилавок, - никак не подходит под определение: полноценное торговое место. Инес в этот момент отступила к соседу и негромко уточнила о полках и навесах. И то и другое он взял в аренду на складе у местной администрации. И плата за место на рынке подразумевает эту самую аренду. Клерк зло глянул на пожилого торговца, но поделать ничего уже не мог. - Жанна, останешься сторожить товар, а мы пока сходим за необходимым. - Да как вы пойдете? Не унесете же? – вмешался продавец. – Тем более ты с таким животом. – Он с укором посмотрел на меня и даже цокнул языком. Так-то я надеялась по дороге каких-нибудь грузчиков перехватить. – Анвар, Венсан, - окликнул он двух парней, что разгружали телегу. – Помогите девчатам с местными клерками разобраться. А ты, - это он снова мне, - присядь и отдохни, - он указал на довольно удобное кресло в глубине своего торгового места. – И куда только муж твой смотрит?! От помощи отказываться не стали. Я только мысленно поморщилась, не зная, как поумерить пыл соседа. Стало даже немного неловко за свой маскарад с животом, но что-то менять было уже поздно. - Да я не устала, спасибо, - пыталась я возразить. Но неугомонного Ланса было не остановить. Уже через минуту он совал мне в руки фляжку с взваром. Ещё через две отыскал корзину со снедью. Надо было отказаться, но пирожки так вкусно пахли, что я один все-таки стащила. Во время неожиданного завтрака ненавязчиво расспрашивала мужчину о реалиях рынка. Ланс торговал посудой из материала похожего на наш фарфор. Состав керамики и способ изготовления тщательно оберегался членами их семьи, поэтому я удержалась от расспросов на эту тему. Вместо этого я с интересом рассматривала посуду, которую Ланс распаковывал и расставлял по полкам, не забывая вслух восхищаться красотой. Вернувшиеся компаньонки выглядели повеселевшими. Сыновья Ланса помогли нам с установкой навеса и своеобразного стеллажа. После чего мы начали раскладывать игрушки. Между делом я предложила девчатам назначить цену на игрушки от двух серебряных монет. Если брать не будут, то завтра после обеда можно будет сбросить цену. Как я узнала, большинство продавцов так и делает. Именно поэтому многие покупатели ближе к вечеру воскресенья подтягиваются на рынок. Почему подняла цену? Просто за обсуждениями себестоимости игрушек мы забыли об арендной плате за торговое место. А она не такая уж маленькая: десять серебряников за день. С учетом того, что мы успели сшить всего сорок семь игрушек, то почти половина денег уйдет на оплату этой аренды. Девчата с моими доводами согласились. С расстановкой игрушек справились быстро. На отдельной полке я расставила деревянных зверушек, а короб с грызунками поставила прямо на прилавок. На нем же мы расположили по игрушке каждого вида животных. Я прихватила и краски, так как вчера не успела раскрасить деревянные игрушки. В это время Анвар (или Венсан?) притащил нам деревянную лавку и приставил её к стене здания. Инес со смущенной улыбкой поблагодарила мужчину. Я тихо хмыкнула, заметив, как улыбнулся в ответ Анвар. Швея делает определенные успехи в освоении флирта. - Так, девчата, - обратилась я сразу к обеим компаньонкам. – Я тут подумала... А почему мы не взяли с собой недошитые игрушки? Здесь бы их закончили. - Ага, - буркнула Жанна со скепсисом. – А то вдруг торговля, как попрет у нас... как попрет. За полдня всё распродадим. - Да услышат тебя боги, - прошептала Инес. И посмотрела на меня. – Я могу сбегать в мастерскую. Даже если меня кто увидит из наших, так я выходной взяла на эти два дня. И вот именно сейчас бегу домой. Да и я без особого грима сейчас, в отличие от вас. - Знаешь, я вообще не поняла, признал ли охранник кого-нибудь из нас, - шепотом поделилась я своим наблюдением. Инес прыснула в ладошку, но вопрос постаралась задать серьезным тоном. - Думаешь, не пустит? Теперь уже смеялись все вместе. По итогу решено было отправить Инес в дом утех. Нам, действительно, показываться там сегодня опасно. Жанна смену прически с Аморет не согласовала, а я... Меня начальница могла выцепить и отправить на репетицию номера с пилоном. Поэтому мы решили, что до вечера будем там появляться. Тем временем к нам стали периодически подходить продавцы с нашего ряда, с любопытством оглядывая игрушки. Кто-то спрашивал, что это за чудо-юдо такое, кто-то просто хотел поболтать с симпатичной девушкой, то есть с Жанной. Я же устроилась на скамейке и занялась раскрашиванием деревянных игрушек. Увлекшись делом, даже пропустила момент, когда у нас коллега купила первую игрушку. Подбежавшая швея сгрузила корзину с рукоделием рядом со мной на скамейку и поспешила присоединиться к Жанне. Почему я решила отсиживаться в стороне? Просто накануне вечером поняла, что действительно стала местной достопримечательностью. И теперь избегала внимания к собственной персоне. Вдруг кто-то из клиентов признает меня, как это сделал Херв совсем недавно? Девчата поддержали мои опасения, так что о текущих диспозициях мы договорились заранее. Разукрасив четвертую игрушку, я поставила её к остальным сушиться на солнце и потянулась. И оглядела улицу: по рынку уже гуляли первые немногочисленные покупатели. Зевнув, я достала короб с «запчастями» от игрушек и разложила их по кучкам. Я сшивала сову, когда краем глаза заметила Эдгарда. Он оглядывал прилавки, выискивая нас. Поднялась, чтобы помахать ему рукой. И только тогда увидела Алейну, которую страж уверенно держал за руку. Она и заметила меня первой. - Тая! – взвизгнула она, вырывая запястье из хватки Эдгарда. Впрочем, страж тут же снова перехватил её, но при этом легко подался вперед, повинуясь воли моей Али. Глубоко вздохнула, успокаивая разошедшееся сердце. Позже поговорю с ней о мерах предосторожности, чтобы больше ни с кем посторонним никуда не ходила. - Аля, - откликнулась я, выходя из-за прилавка. И уже через секунду обнимала малышку, прижимая к себе крепко-крепко. - Не признал, - повинился страж с виноватой улыбкой. - Это не страшно, - с ударением на первое слово откликнулась я. Эдгард приподнял бровь, а я вновь обратила внимания на его усталый вид. Цокнула языком и попросила настойчиво. – Иди отдыхать, страж. Пока не заснул прямо на ходу. Мы успеем ещё обсудить некоторые моменты, но за Алю спасибо. - Хорошо, - согласился страж. – Увидимся тогда позже. Пока Алейна разглядывала игрушки, я аккуратно выясняла у неё, как обстоят дома дела. Хотела понять, говорил ли Эдгард с отчимом и, судя по некоторым оговоркам сестренки, их встреча состоялась. Мимоходом уточнила у Алейны, почему она так легко пошла с Эдгардом. Ответ был прост: ведь этому стражу доверяю я. Хмыкнула и попросила её больше так не отступать, пока она точно не убедиться, что человека прислала я. - А как я могу убедиться в этом? – настороженно спросила сестренка. - А давай придумаем? Например, я могу прислать с ним какую-нибудь записку с кодовым словом, - предложила я один из вариантов. И мы начали шепотом выбирать это слово. Оно же секретное! Осеклась на полуслове, услышав голодное урчание в животе у ребенка. - Я не успела позавтракать,- пробормотала Алейна, заметив мой внимательный взгляд. Кивнула, не до конца веря её словам. - Девчат, мы отойдем на пять минут? – уточнила я у своих компаньонок. Они кивнули. И мы поспешили к небольшой булочной на углу нашего ряда: купила большую плюшку сестре и по булочке нам всем. На обратном пути прихватила и крынку молока на всех. Подкрепляли силы мы по очереди, но так чтобы у прилавка всегда было два продавца. Ведь местные воришки уже пытались пару раз уцепить игрушки. Торговля шла слабо, но так было не только у нас. И это немного успокаивало. Закончив очередного поросенка, решила повеселить заскучавшую сестренку. Вручила ей маленького медвежонка и начала сценку в стиле «Винни- Пуха». С ответными репликами Алейна, конечно, не угадывала, но это даже забавляло. Увлекшись, как-то не заметила, что у нас появись зрители. И это были не только мои компаньонки. Несколько ребятишек зачарованно смотрели на игрушки в наших с сестренкой руках. За их спинами маячила молодая женщина с корзиной в руках. Присмотревшись, поняла, что в корзине лежит младенец. - Тетенька, а что дальше было? – спросила девочка лет семи. Если учесть, что в этот момент мы с Алей просто дурачились, отступив от задуманной мной истории, то я просто растерялась. Поэтому пожав плечами, я спросила у девчушки. - А ты как думаешь? - К кому-то они все-таки в гости пошли? Собственно, выбор задуманной к показу истории очевиден: в этом эпизоде нет воздушного шарика. - Пошли, - кивнула я. И потянулась к другой мягкой игрушке. – К зайчику, - в последний момент, решила не обзывать его кроликом. - А может к сове? – уточнил мальчуган чуть постарше. - Может, и к сове, - легко согласилась я. – Каждый из вас может придумать свою историю. - А вы свою не расскажете? – спросила женщина с мягкой улыбкой. Покачала головой, стараясь не смотреть на ожидающих моего ответа детей. - Не сегодня, - твердо сказала я, пододвигая лавочку обратно к стене. Вот черт! Ведь не хотела к себе привлекать внимание. - Постой, - попросила женщина, неожиданно перейдя на «ты». И я, поднимаясь, мимоходом оглядела её наряд: явно не бедная. При этом положила руку на поясницу, понимая, что именно она может раскусить мой маскарад с беременностью. – Не подскажешь, что можно купить малютке. - Любую игрушку, - уверенно заявила я. – А вообще для самых маленьких у нас есть кое-что интересное. Придерживая живот, потянулась за коробом с погремушками и грызунками. И пока женщина рассматривала деревянные игрушки, в нашем ряду началась суета. - Адель! – крикнула женщина. Девчушка, щупающая зайчика, ойкнула и опасливо обернулась. - Рейн! Саин! – позвал юношеский голос. Мальчишки как-то странно переглянулись, и тут я заподозрила неладное. Я взглянула в глаза молодой женщины и уточнила отчего-то шепотом. - Дети не ваши? – та отрицательно покачала головой, а я на миг прикрыла глаза. А после крикнула сразу всем. – Они здесь! Прибежавшие родичи не смогли сдержать облегчение при виде живых и здоровых ребятишек. Правда, спустя секунды уже журили детей занепослушание. Ещё через пару минут поддались на уговоры отпрысков купить им мягкие игрушки. Я к этому моменту технично улизнула в свой угол и для отвода глаз снова принялась за шитье. - А тетенька-швея обещала завтра показать нам историю Винни и Пятачка, - заявила мелкая вредина, по имени Адель. Я обреченно покачала головой, надеясь, что никто не обратит внимания на её слова. Но моим надеждам не суждено было сбыться. - Коум, мы же придем завтра? – спросил мальчишка у брата. - Во сколько это будет? – с тяжелым вздохом уточнил парень у Инес. Та растерянно посмотрела на меня, а я только и могла развести руками. - Ровно в полдень, - заявила Жанна решительно. И уже когда покупатели разошлись, добавила уверенно. – Неужели мы историю не сможем придумать? (обратно)
Глава 16
Проблема была не в нашей скудной фантазии, тем более, что именно этот эпизод из советского мини-сериала не надо было и переделывать. А в том, что излишнее внимание к нашему предприятию нам пока ни к чему. Об этом я и сказала Жанне, когда никого рядом не было. И она вынуждена была согласиться. Алейна вскоре снова заскучала, и я предложила ей что-нибудь порисовать красками. Несколько листков бумаги с нарисованными мной игрушками я нашла в корзине с рукоделием. Как оказалось, Инес прихватила и выкройки и нитки и несколько кусочков ткани. - Так тут всего три цвета, - разочарованно протянула Алейна, когда я вручила ей краски. Я с улыбкой покачала головой и показала, как смешивать краски, чтобы получить другие цвета. Сестренка смотрела на это, как на какое-то чудо. Так что, подобрав ей это нехитрое, но очень увлекательное занятие, я быстренько сшила оставшиеся игрушки. После чего сменила Инес у прилавка, чтобы та раскроила несколько поросят и зайчиков. Около полудня вернулась женщина с младенцем в компании своих подружек, которым пришлось по второму разу объяснять, чем полезны грызунки и мягкие игрушки с зерном внутри. Такие у нас были только медвежата, которые мы сшили первыми. Полезность погремушек они оценили сразу, видимо, что-то такое и здесь есть. - Неокрашенные погремушки малыши могут спокойно тащить в рот и даже грызть, ни одна деталь не отломается, - продолжала я нахваливать товар. - А почему только игрушечные медведи у вас для малышей? - Отчего же? Любая мягкая игрушка подойдет и младенцу, - заверила я молодых мамочек. И они стали более оживленно рассматривать мягких зверушек. По итогу, каждая унесла с собой по игрушке, а некоторые и две. Короб с деревянными игрушками тоже немного обмелел. Я же выдохнула с явным облегчением, убирая ладонь с накладного живота. В который раз я пожалела о своем маскараде, но роль отыгрывала я правдоподобно, раз никто из молодых мамаш меня не заподозрил. - Тая, - окликнула меня сестренка, подзывая к себе. Она, как оказалось, уже разукрасила все мои рисунки. И теперь с гордостью показывала их мне. И не зря. С учетом того, что Алейна занималась этим впервые, рисунки получились замечательные. - Ух ты! С ними можно каталог игрушек сделать, - с улыбкой сказала я, погладив девчушку по голове. – Ты, кстати, не проголодалась ещё? - Ни капельки, - заверила меня Аля. – Лучше скажи, чем я могу вам ещё помочь. - А хочешь попробовать сшить такую же игрушку себе? – спросила я, указывая на зайчика и поросенка. - Пятачка? Хочу! – тут же откликнулась девочка. И снова поменявшись с Инес местами, я начала показывать Але, как надо шить игрушки. Но начали мы с мордочки и азов вышивания. И в это время торговля, наконец, у нас пошла. Причем создавалось впечатление, что новые покупатели с детьми шли по какой-то наводке. Некоторые при этом уточняли по поводу завтрашнего представления с игрушками. И по этим вопросам я поняла, что от спектакля уже не отвертеться. Ладно, спрячусь под прилавок. Улучив момент, мы по очереди пообедали, урвав ещё горячие пирожки в ближайшей пекарне. Время неумолимо приближалось к четырем, когда вернулся Эдгард с отцом. Надо сказать, что к тому моменту купили и несколько деревянных зверят, короб же практически опустел. Монеты за деревянные изделия мы изначально складывали в другую шкатулку, поэтому после приветствия и знакомства я с радостью и гордостью протянула эту шкатулку Отесу. Он несколько удивленно посмотрел в неё и покачал головой. - А вы за аренду торгового места взяли с моей доли? А за вашу работу? – мы с девчонками синхронно покачали отрицательно головами в ответ на оба вопроса. После чего Отес высыпал их шкатулки примерно половину и непререкаемо заявил.- Это ваша часть. Возражения не принимаются. Поглядев на подруг, которые безуспешно пытались скрыть радостные улыбки, я заставила себя промолчать. Эдгард медленно кивнул, словно благодарил меня за уступчивость. Возможно, так Отесу будет, действительно, лучше. Он явно не любит чувствовать себя должным. - Нужно будет ещё сделать погремушек и грызунков, - деловым тоном начала я. – И ещё: разукрашенные зверята все продались, так что если вы не против, я и остальные раскрашу. - Делай всё так, как считаешь нужным, - заметил Отес негромко и неожиданно развернул коляску так, чтобы она встала ко мне боком. – А мы сделали стояночный тормоз. Он продемонстрировал рычаг, который полностью блокировал самые крупные колеса. - Я в ваших способностях не сомневалась, - с улыбкой ответила я. И невольно посмотрела на Эдгарда. И в тот же момент мне пришла в голову новая идея. – Нам с Жанной нужно уже уходить. Может, вы поможете Инес? – причем смотрела я на обоих мужчин. И Отес явно почувствовал себя неловко. - Надо просто присмотреть, чтобы местные воришки ничего не украли, пока она будет общаться с покупателями. - Тая, - неуверенно протянул Отес. – Я не уверен, что буду к месту. Люди смущаются моего... недуга. - Не думаю, что он настолько очевиден, - начала я. Это скорее Отес сам чувствует себя неловко в обществе. Отвык от него за несколько лет затворничества. – Да и за прилавком ваше кресло не будет заметно. Отес посмотрел на сына и неловко кивнул. - Можно попробовать, - неуверенно пробормотал он. Эдгард отодвинул прилавок и помог отцу заехать внутрь. И я уже конкретно стража попросила негромко, помочь Инес с торговым местом. А после проводить с оставшимся товаром домой. Эдгард согласился, но пи этом уточнил. - Во сколько начинается твое представление в Дивном саде? - В восемь часов. - Тогда мы в семь часов начнем сворачивать торговлю. Я кивнула, несмотря на то, что рынок работает до восьми вечера. После чего мы с Жанной быстро собрались и направились в дом утех с небольшим крюком до портовых трущоб. Алейну я проводила до дома Нинон, не желая показываться возле собственного дома. Надо сначала у стража выяснить до чего он с отчимом договорился. С рассерженной Аморет столкнулись в общем зале на первом этаже. - И где вы весь день пропадали? – вопросила она, едва увидев нас. - Гуляли, - с легкой улыбкой ответила я, пожав плечами. И как ни в чем не бывало продолжила путь к лестнице. Аморет промолчала, видимо, просто онемела от моей наглости. - Зря ты так,- шепнула Жанна, когда мы поднимались по ступенькам. – Аморет не потерпит такого отношения к себе. Кивнула: сама понимала, что нарываюсь. Но и меня можно понять: настойчивое желание хозяйки Сада меня контролировать уже злит. - Я переоденусь и пойду тренироваться, - предупредила я пианистку. На смену одежды ушло пять минут, ещё пять я потратила на умывание холодной водой. Я успела размяться и сделать растяжку, прежде чем в зал спустилась Жанна в компании Аморет. Я нахмурилась, пытаясь понять по мимике пианистки, о чем они говорили. Жанна заняла место у инструмента и посмотрела на меня. - С чего начнем? - Номер с пилоном надо завершить эффектно, - уверенно произнесла я. И мы начали репетицию под строгим взглядом Аморет. По дороге в Сад я обдумывала варианты концовки. И сейчас попыталась реализовать пришедшую в голову идею. Не с первой попытки, но у меня всё получилось. Прогнала танец целиком, и только после этого спросила у Аморет насчет очередности выступлений. - Этот номер оставим на завершение вечера? Или начнем с него? - На завершение, - подумав, постановила Хозяйка дома утех. И непререкаемым тоном добавила. – Четвертым танцем. Не могу сказать, что обрадовалась этому требованию. Но и возражать не стала. Сразу мысленно прикинула варианты, а после озвучила последовательность танцев: танец Шакиры, стриптиз, танец в мужском костюме и пулдэнс. Прогнали все эти танцы в указанной очередности. После чего я затащила Жанну на кухню, чтобы мы обе, наконец, нормально поели. Надо сказать, что пианистка и не сопротивлялась: тоже проголодалась. И судя по медленному морганию во время чаепития, устала она за сегодняшний день не меньше моего. С трудом подавляя зевоту, мы направились на очередную вечернюю лекцию о соблазнении мужчин. И спрятавшись за спинами девчат, устроились за одним из столов. В итоге там же чуть не заснули. Сегодня я поднялась в комнаты одновременно с остальными бабочками. И пока они прихорашивались, приняла ванну. В горячей воде меня разморило, поэтому закончила я водные процедуры обливанием холодной водой. По дороге к себе, заскочила к Жанне в спальню. - О чем вы с Аморет разговаривали? – нетерпеливо спросила я пианистку, убедившись в том, что она в комнате одна. - Сначала она выговорила меня за этот цвет волос, - с тяжелым вздохом сказала Жанна. – А после завалила вопросами о том, где же мы гуляли весь день. Сказала, что на ярмарке мы были. Аморет не поверила, что можно гулять там весь день и при этом ничего не купить. - Пианистка пожала плечами. – Пришлось выкручиваться, придумывая подробности, – она прикусила губу и виновато посмотрела на меня. – Я рассказала ей про твою сестренку. И про встречу со Эдгардом и его отцом. Кивнула в ответ, никак не прокомментировав её слова. Нам надо заранее продумать себе алиби, чтобы таких проблем больше не возникало. Озвучила эту мысль вслух и Жанна согласилась со мной. Вниз я спустилась ещё до открытия Дома утех. В «гримерку» переехало уже все необходимое, поэтому наводила марафет я там. Гул из зала все нарастал, и не сдержав любопытства я осторожно выглянула из-за кулис. Уф! Народа сегодня было ещё больше, чем в прошлые выходные. Яблоку просто было негде упасть. Аморет постаралась с рекламой сегодняшнее шоу? Или это уже закономерный итог увеличивающейся клиентуры Дивного сада? Как бы там не было, а сегодня я должна выступить великолепно, чтобы Аморет не смогла ни к чему придраться. И я, действительно, выложилась на все сто процентов на сцене. И на пилоне. После пятиминутного отдыха, снова переоделась в мужской костюм. И вышла в зал, чтобы заняться обязанностями официантки. Рени по доброй традиции снова усадила меня вначале за стол и накормила меня. - Загоняла тебя Аморет, - покачав головой, заметила главный повар. - Вас тоже, - с насмешкой сказала я. С возросшим спросом клиентов справлялись прежним составом кухонных работников. И за завтраками они уже немного жаловались друг другу на увеличивающуюся каждый вечер нагрузку. Рении только тяжело вздохнула, а я негромко посоветовала. – Намекните Аморет, что вам нужны ещё работники. Рени без всякого энтузиазма кивнула, а я, допив залпом чай, подхватила поднос и направилась в зал. Клиентов сегодня было очень много, так что я крутилась, как белка в колесе, как и Хелен с Сесиль. Я даже пожалела, что Инес взяла себе выходной. Втроем мы с трудом справлялись с заказами. Улучив минутку, я подошла к Аморет и посоветовала взять ещё одну разносчицу. И двух новых бабочек, а то и трех. Аморет медленно кивнула. - Грегори просил тебя в качестве талисмана удачи, - негромко сказала она. – Я ему объяснила, что сегодня никак не получится. Но... он все равно остался недоволен. - Я принесу им напитки, когда они попросят обновить их, - предложила я. И Аморет снова кивнула. И я продолжила беготню по залу. Пересеклась с Сесиль в коридоре и предупредила о столике с игроками. Хелен я ещё в зале успела шепнуть о задании Аморет. Так что заказ игрокам принесла я. Расставила напитки, оставив Грегори напоследок. И наклонившись к мужчине, уточнила с невинной улыбкой. - Аморет сказала, что вы соскучились по мне. - Очень, - подтвердил Грегори, отодвигаясь так, чтобы мне было удобнее сесть на подлокотник.- И не я один скучал. Не так ли? Он посмотрел на остальных игроков, и они тут же подтвердили его слова. Мужчина похлопал по подлокотнику ладонью, и я все-таки приняла приглашение. - Не смогу надолго с вами задержаться, как бы мне не было приятно ваше общество, – сказала я почти искренне. И в этот момент я перехватила ревнивый взгляд Эдгарда. Покачала головой, взглядом предостерегая его от необдуманных действий. И постаралась сосредоточиться на разговоре игроков. В данный момент они обсуждали новолетние грозы, которые сильно досаждали кораблям. И сильнее всего страдал от них именно наш город - Дарина, так как при входе в порт в непогоду легко можно было налететь на рифы. Благо сезон у этих гроз короткий – конец мая и первые две-три недели лета. Иностранные торговые суда в это время к нам вообще не суются. А если прибывшее судно не успело покинуть порт до гроз, то капитаны обычно дожидаются окончания сезона. Так у нас и застрял один из игроков, который большей частью отмалчивался. Но именно сегодня он был необычайно разговорчив: сокрушался по поводу того, что без его присмотра криворукие работники все молодое вино загубили. - Управляющий доложил, что эти идиоты перемещали несколько сортов вин,- возмущался он. И только сейчас я уловила акцент в его говоре. Точно иностранец. – Но и этого им показалось мало – они ещё и сахар добавили, так как вино им показалось кислым. А вскрылось всё случайно. На очередном осмотре погребов, Гарай заметил какие-то пузырьки в вине. Открыл одну из бутылок и... Оно снова забродило! - Так в чем проблема? – не поняла я. Все как-то разом обернулись на меня. – Пусть дальше зреет шамп... – я осеклась, начиная понимать, что в этом языке нет слова «шампанское». Прокашлялась и как ни в чем не бывало, закончила. – Игристое вино. А в ответ куча непонимающих взглядов. Я стала судорожно вспоминать, есть ли здесь игристые вина? Я их ещё не встречала, но ведь Гайтан часто употреблял. Память Таяны несмотря на все усилия молчала. - Ну то есть... мы так с отцом называли легкое вино с пузырьками, лопающимися на языке, – и снова недоумение во взгляде. И я опозданием понимаю, что игристое вино могли здесь не изобрести. Я рассмеялась нервно, пытаясь сообразить, как выкрутиться из ситуации. – Простите, я запутала вас. Папа же случайно его создал. Точнее это общее творчество оказалось. Он открыл бутылку с вином, но к нам то-то пришел в гости и отвлек его. И в этот момент до него добралась шестилетняя я. Напиток показался мне жутко кислым, поэтому я добавила туда сахар. А мама как увидала меня с бутылкой, так и ахнула. Отняла её у меня и куда-то засунула да так, что про не забыли чуть ли не на год. А когда нашли и попробовали... Даже мне глоточек достался. Отец хотел повторить эксперимент, но надо было уйти в море. И больше он не вернулся. Как в эту историю впихнуть дрожжи я не придумала. Пробки здесь у бутылок твердые и плотные, так что проблем с этой стороны быть не должно. Хотя несколько бутылок все равно взорвется, пока технологию не обкатают. - Я думала, что этот рецепт кому-то да известен, - добавила я, пожимая плечами. – Но если нет... Вы создадите новый сорт вина. И прославитесь на весь мир. - Можно попробовать, - мужчина усмехнулся. – Всё равно терять уже нечего. Надо предупредить Гарая. Он поднялся и, извинившись, вышел из-за стола. - Мне тоже пора бежать, - с легкой улыбкой сказала я мужчинам. И мягко дотронулась до плеча Грегори, поднимаясь. – Приятного вечера. И удачной игры. И только скрывшись в коридоре, позволила себе выдохнуть. Чуть не спалилась! Но откуда мне было знать, что здесь производят только тихие вина?! А кстати, почему я так боюсь разоблачения? Ведь даже толком не знаю, что здесь с попаданками делают. Но почему-то интуиция вопит, как резанная. Словно здесь инквизиция властвует, причем в средневековом её проявлении. Надо будет при случае ненавязчиво Эдгарда расспросить о переселенцах из других миров. Если здесь, конечно, знают о них. Пока шла на кухню, успела успокоиться. И вскоре я уже снова носилась по залу с подносами. В полночь же мы как-то не сговариваясь пришли на кухню и просто шмякнулись на стулья, давая передых ногам. - Надо со столов убрать, - устало выдохнула ответственная Хелен и растеклась по столу лужицей. Рени с сочувствием оглядела нас и налила каждой по кружке бодрящего чая. - Надо, девочки, надо. Опорожнив кружки, мы со стоном поднялись и пошли прибирать в зале. Закончив с этим, я снова заглянула на кухню. - Рени, ты можешь меня разбудить в семь утра? – попросила я главного повара. Будильника у меня не было и, судя по усталости, сама я не проснусь. Женщина кивнула, продолжая вытирать посуду. С сочувствием глянула на Хелен, которая сегодня остается на дежурстве, и пожелала ей спокойной смены. До кровати еле доползла и заснула ещё на подлете к матрасу. Утром меня разбудили с огромным трудом. - Ну и спать же ты, Тая! - ворчливо произнесла Рени, когда я все же смогла приоткрыть веки. Позевывая на ходу, добралась до спальни Жанны. Где после бесплодных попыток разбудить компаньонку, уже думала пристроиться рядышком, но не срослось. - Да хватит вам, - возмутилась Клер. – Дайте поспать уставшему человеку! - Угу, - пробормотала я, стаскивая одеяло с Жанны. На тумбочки у неё стола кружка с водой, я уже было потянулась к ней, когда пианистка, не нащупав одеяло рядом, с недовольным бурчанием распахнула глаза. С горем пополам мы умылись и собрались. Уже спустившись на первый этаж, вспомнила о начатых вчера игрушках и предложила захватить хлопчатника. Так что пришлось снова подниматься наверх. Заглянули на кухню уже на выходе, надеясь что-нибудь съестного прихватить, либо чаю хлебнуть. Рени нахмурилась при виде нас, но прогонять не стала. Вручила по кружке молока и вчерашние пирожки. Нехитрый завтрак сделал нашу жизнь веселее. Так что по улицам мы прошагали бодро. Скорости способствовали и набегающие тучи: очередная гроза скоро начнется. Надо успеть спрятаться под навесом. На рынке уже вовсю кипела жизнь. На нашем месте помимо Инес был и Эдгард и Отес. Страж что-то химичил с навесом, пока швея раскладывала игрушки. Запыхавшись от бега, мы коротко со всеми поздоровались. - Девчат, а вы хлопчатника случайно не взяли? – первое что спросила Инес, увидев нас. Я с улыбкой кивнула и хлопнула по сумке. – Молодцы! А то я новые игрушки нашила, а хлопчатника-то нет. Весь овес, что дома был, перевела на игрушки. И все равно получилось немного готовых зверят, - тарахтела швея радостно. – Я же вчера почти всё продала, осталось штук десять всего. Тем временем она шустро разложила все имеющиеся готовые игрушки. И указала на сумку с «полуфабрикатами». - Ты когда столько успела? – изумилась я. – Всю ночь что ли за шитьем просидела? - Да мне мама помогала, и сестры... – смущенно пробормотала девушка. - Всё! Вас теперь дождь точно не намочит, - объявил Эдгард, слезая с прилавка. – Ни вас, ни игрушки. - Спасибо, - поблагодарила я. Проскользнула было к лавке, но остановилась на полпути и посмотрела на стража. – Нам, наверное, надо поговорить, прежде, чем ты уйдешь. Я отдала сумку с хлопчатником Инес, взглядом предлагая Эдгарду отойти. - Прогоняешь? – насмешливо уточнил страж. - Хочешь помочь с торговлей? Или с шитьем? – с легкой улыбкой уточнила я. - С охраной, - буркнул он, не скрывая досады. – Я ведь только для этой работы тебе и нужен. - Зачем ты так говоришь? – спросила я и тут же прикусила губу. Напомнила себе в сотый раз, что мне нельзя сближаться со стражем, но это не помогло. Опустила взгляд, сдерживая желание дотронуться до Эдгарда. И тихо и не совсем искренне сказала. – Я думала, мы – друзья. - Не друзья, - рыкнул страж, приподняв мой подбородок. – Я никогда не пытался стать тебе другом, Таяна. – Я снова опустила взгляд, не в силах вынести его обжигающий взгляд. И он с какой-то тоской продолжил.- И смотреть, как ты любезничаешь с другими, мне невыносимо. - Так не приходи в Дивный сад, - негромко предложила я, встретившись взглядом с каре-зелеными глазами стража. – У меня нет выбора. Я должна любезничать с клиентами... - Не лукавь, - потребовал он. – Тебе нравится общаться с Грегори Лабуле. Я видел это по твоей ауре. Хмыкнула, осознав, наконец, отчего его так вчера переклинило. - Именно общаться мне с ним нравится. И с его друзьями тоже. Они, по крайней мере, уже видят во мне человека, а не красивую куклу, - уверенно закончила я. И с удовлетворением заметила, как из глаз стража уходит злость и ревность. И почему мне так радостно от этого? Даже начавшийся ливень ни капельки не испортил момента. (обратно)
Глава 17
Я все-таки уговорила Эдгарда не торчать рядом с нашим торговым местом, опасаясь привлечь лишнее внимание к нам. После чего устроилась на лавочке и занялась игрушками. Жанна пристроилась рядом. Они вместе с Инес уговорили Отеса составить компанию швее. Мы же с Жанной набивали игрушки ватой, то есть хлопчатником, и сшивали все детали вместе. Из-за грозы покупателей на рынке не было. У меня даже возникла надежда, что представление не надо будет организовывать. Но все равно я рассказала компаньонкам историю про застрявшего в дверном проеме норы Винни-Пуха. Мы и роли поделили: я буду медведем, Жанна зайчиком, Инес Пятачком. А идею с диетой подбросит сова – Отес. Решили и его не обделять ролью. Мы уже отрепетировали, а дождь все не кончался. Хотя гроза уже ушла дальше в море. - Видимо, зря мы с сестрами с игрушками напрягались, - негромко заметила Инес, не скрывая печали. - Ничего не зря, - возразила я. - Даже если сегодня ничего не продадим, игрушки останутся на следующие выходные. - Да, мы ведь убедились в том, что игрушки пользуются спросом, - поддержала меня Жанна – Так что после обеда, как торговцы начнут цены снижать, надо будет и ткани закупить, и нитки, и бусы. - И я, наверное, подходящую древесину поищу, - пробормотал Отес. – А то все запасы куда-то делись. Так за разговорами и неспешной уже работой над новыми игрушками мы и коротали время. Дождь к полудню, как по заказу, пошел на убыль. А там и маленькие зрители начали подтягиваться. С досадой хмыкнула, и негромко озвучила диспозиции. Под прилавок я уже залезть не могла - лужи ещё не скоро просохнут. А вот спрятаться за Жанной можно было попробовать. Маленькие зрители всё прибывали и прибывали. А с ними и взрослые родичи. Вскоре в проулке стало уже тесновато. Боялась, что соседи начнут жаловаться, но недовольства никто не выразил. А Ланс ещё и лавочку свою отдал для самых маленьких детей. В какой-то момент заметила, что даже мимо идущие жители начали присоединяться к зрителям. Увидела я и Эдгарда, который словно невзначай пристроился к прилавку сбоку. Жанна попросила тишины и объявила начало спектакля. - А сейчас мы покажем вам историю о похождениях Винни-Пуха. А вы знаете, почему нельзя есть много сладкого? Детишки замерли, заворожено глядя на прилавок, к которому мы даже декорации подобрали, а точнее в небольшой дощечке Отес сделал круглую дыру изображающую проход в нору к зайчику. И одного из мягких медвежат я намеренно сшила побольше, а точнее набила его тельце хлопчатником под завязку. Как мы не растягивали историю, представление заняло минут двадцать всего. Ребятишкам было мало. Они просили ещё. Так что Жанне пришлось пообещать, что в следующие выходные мы покажем им ещё одну историю. И эти слова были встречены радостными криками. Родители, как ни странно тоже были довольны, хотя почти каждый маленький зритель выпросил себе игрушку. Постепенно люди разошлись, только Надайна задержалась. Она снова держала в руках корзину с ребенком. Рассматривая новые погремушки в коробе, она словно невзначай спросила. - А вы не думали, что представление лучше провести на более открытой площадке? А то в следующие выходные места здесь всем не хватит. Мы переглянулись растерянно и синхронно пожали плечами. - Мы вообще ни о чем не думали, - проворчала Жанна. – И не планировали. - Если есть желание – организуйте лучший вариант, - с улыбкой предложила я этой деятельной особе. – Только учтите, что и следующее представление будет бесплатным. А там уже можете куда-нибудь зазвать зрителей. Сама я театр не планировала организовывать, но идеей поделиться мне было не сложно. Только хомячок немного повозмущался из-за моего транжирства. Столько идей уже бесплатно раздала?! И насчет игристого вина я даже частично была согласна. Такой рецепт рассказала. И ведь Лаффен Ле Бре даже спасибо не сказал. Надайна задумалась над моими словами, пробормотала «попробую» и куда-то умчалась. А мы решили устроить обед пирогами из пекарни. За перекусом нас и застал Макер. Он пришел с тетей и племянницами. Дети тут же начали разглядывать игрушки, а мы расспрашивать Малесссу о нюансах ведения бизнеса в нашем городе. Ничего сверхсложного, как я поняла, в этом не было. В моем мире с открытием частных лавочек было сложнее, Нюра периодически нервничала из-за бюрократических проволочек. Интересно, как она здесь устроилась? Скорее всего, и здесь уже придумала себе занятие по душе. И сейчас движется семимильными шагами в организации своего бизнеса. Невольно улыбнулась, подумав о подруге. Откуда-то у меня была уверенность, что у Нюры всё хорошо. И ещё одну странность за собой заметила: я не высматривала её в толпе прохожих, словно знала наверняка, что она далеко. Тряхнула головой, заставляя себя сосредоточиться на разговоре. - А вы не знаете, как сделать так, чтобы другие не воспользовались нашей идеей? – спросила я, когда возникла пауза в разговоре. Малесса задумалась всерьез, после чего покачала головой. - На некоторые новшества можно оформить патенты в гильдиях. Но я даже не знаю, к какой гильдии отнести мягкие игрушки, - женщина беспомощно пожала плечами. Хоть свою гильдию создавай! Несмотря на этот момент Малесса поделилась весьма полезной информации, вплоть до того, к кому в городском совете проще подмазаться, чтобы дали разрешения на открытие магазина. Благодарила мы её искренне и даже подарили девочкам так приглянувшегося им медвежонка. К трем часам подбили предварительный итог. С учетом тех денег, что отсыпал Отес, получилось почти три золотых. На один золотой решено было закупиться тканью и фурнитурой. Двадцать серебряников отдали Жанне, так как она платила за аренду места. Ещё полторы монеты разделили между собой почти равными долями. Общим решением постановили, что Инес достойна большей оплаты. Разгуляться не давал не такой уж шикарный заработок, поэтому ей перепало шестьдесят серебряных монет, а нам с Жанной по пятьдесят. С учетом того, что осталось от тех денег, что дала мне Аморет изначально, сейчас я и одного золотого не имела. И это удручало. С другой стороны за неделю я заработала больше, чем Таяна получала в прачечной за месяц. И плюс мы сейчас делаем задел на будущее. Вместе с Жанной мы пробежались по рядам, закупив ткань и прочую мелочевку для создания игрушек, включая проволоку для кошачьих хвостов и мех для ежиков. Потратили подчистую все деньги. Итого, на непредвиденные расходы осталось тринадцать серебряников. - Если до конца дня наторгуешь ещё семь монет, договорились сразу насчет аренды этого же места, - попросила я Инес на прощание. Нам с Жанной пора было уже выдвигаться в дом утех, а Эдгард так и не появлялся больше. Заметив мое беспокойство, Отес заверил, что они с сыном помогут Инес по окончании торговли. Тепло попрощавшись с Лансом и его сыновьями, мы поспешили на основную работу. Снова разминка, растяжка, тренировка на пилоне и репетиции танцев. Планерка, после которой я все-таки поговорила с Аморет насчет совместного танца живота в следующую субботу (она не ответила сразу согласием, пообещав подумать). Короткий перерыв, выступление и беготня по залу до изнеможения. И, наконец, такая долгожданная встреча с подушкой И опять утро наступило слишком быстро. Инес с трудом растолкала меня в девять часов. И шепотом сообщила, что договорилась насчет аренды на предстоящие выходные. Уже в коридоре она поведала, что её сестры вызвались помогать с шитьем игрушек, поэтому часть ткани она оставила дома. - Я обеим по три монеты заплатила за работу накануне, - пояснила она в ответ на мой удивленный взгляд. И судя по интонации, для них это были неплохие деньги. Тем временем мы дошли до лестницы, Инес направилась вниз, а я в ванную комнату. Умывшись, я внезапно осознала, что все эти дни магией совсем не занималась. Поэтому вернувшись в комнату, отыскала накопители, и только после этого направилась завтракать. Насколько я помню, у Эдгарда сегодня ещё выходной, так что в полдень мы с ним должны встретиться. И с пустыми руками я прийти никак не могу. После завтрака мы с Инес заперлись на мансарде. Я занялась куклой, а точнее её волосами, а швея привычной раскройкой ткани. Часов в одиннадцать к нам присоединилась Жанна. Я тому моменту с горем пополам приклеила шерстяные нитки к голове куклы. Получилось не идеально, но вполне симпатично. Следующим вопросом было, как заставить её стоять вертикально на ногах. Жесткий кринолин сделать? Из тонкой проволоки? В процессе работы мы обсудили и ценовую политику на игрушки, постановив, что можно и три серебряника просить за медвежат, по пять за сов и котиков и тому подобное. И даже с учетом такого роста цен при текущем графике работы я не успею выкупить свою свободу у Аморет в ближайший месяц. Но я старалась не унывать. К тому же, идею с более дорогими игрушками мы планировали реализовать в эти выходные. Именно над ними я и буду в основном работать. Медвежата из бархата, ежики с мехом, щенята, котята, мышки по другим более крупным выкройкам и из дорогих тканей. И, конечно, кукла нашего совместного с Отесом творчества. К полудню я как раз закончила возиться с кринолином. И побежала на встречу с Эдгардом, о которой мы даже договориться не успели накануне. Я бы не удивилась, не застав его под нашим деревом, но он был там. И скрыть радостную улыбку при виде него у меня не получилось. Что не ускользнуло от внимания стража. В тот момент я увидела в его глазах счастье. Но уже спустя секунды мы вспомнили о суровой действительности, где от наших чувств не так много зависит. По дороге к дому стража, где мы решили сегодня устроить занятие, я расспросила об отчиме. Эдгард, действительно, поговорил с ним с применением силового метода запугивания. Гай оказался тем ещё трусом, поэтому клятвенно заверил, что он не посмеет обижать Алейну, то есть страж заставил его на крови поклясться, скрепив этот обет магией. Теперь даже если Гай захочет, физически не сможет это сделать. Окина отчим тоже сдал и за этим субъектом сейчас ведется наблюдение малым кругом проверенных стражей. - А почему бы ему допрос не устроить? - Доказательств его связи с отступниками нет, так что он просто будет всё отрицать. Иначе его те же отступники уберут. А возможно, они его и клятвой повязали. - А если он обнаружит слежку? Или те же отступники? - Нас не заметят: мы умеем отводить взгляды, - убежденно сказал Эдгард. - А мне кажется, гораздо проще споить Окина и обстоятельно расспросить, - пробормотала я. – Можно ещё какое-нибудь зелье «разговорчивости» ему подмешать в выпивку. Если подойти к вопросу качественно, то он и не вспомнит наутро, что разболтал и кому. А если он под клятвой, то так и скажет. Пьяные за языком уследить не могут. Страж покачал головой, по взгляд при этом у него был задумчивый. Мы тем временем допили чай: обсуждали мы Окина и отступников уже за закрытой дверью, чтобы никто посторонний нас не услышал. - Так, хватит заговаривать мне зубы, пойдем магией заниматься, - постановил неожиданно Эдгард. В этот раз у меня получилось создать файер с третьей попытки. После чего сначала пробовала им управлять, затем создавать сразу два и управлять уже двумя «огоньками». На данном этапе я взмолилась о перерыве: медитация, конечно, восстанавливала запас магии, но не физических сил. Препирались мы недолго: я напомнила, что мне нужно ещё и игрушками заниматься и к вечернему выступлению готовиться. Он же возразил, что в ближайшие дни будет работать в дневную смену, поэтому магией я должна буду заниматься самостоятельно. Пришлось пообещать, что филонить я не буду. Эдгард проводил меня до дома утех и успел урвать у меня поцелуй, когда мы прощались под кроной дерева. - А если нас увидят? И Аморет доложат? – шикнула я на него, выскользнув из его объятий. - Я всегда отвожу взгляды окружающим, когда мы вместе, - негромко признался он, пытаясь ухватить меня обратно. Но я уже отскочила по направлению к черному ходу. На пороге на миг обернулась и, взглянув в глаза стражу, покачала головой. Репетиции, а потом и выступления прошли уже обыденно. Я даже не устала сильно: в будни Аморет не требовала от меня четырех танцев. Да и клиентов было поменьше, а нас, подавальщиц, четверо. Так что после полуночи, я в комнату не приползла, а пришла. Во вторник же Аморет дала согласие на совместный номер. Правда, потребовала после планерки показать успехи девушек в танце живота. А на самой планерке представила нам двух новых бабочек: блондинку и брюнетку. Пополнению местные жрицы любви обрадовались, что меня немного озадачило. Я думала, что к конкуренткам отнесутся, по крайней мере, настороженно. Да и кто захочет делиться заработком? Жанна же мне пояснила позже, что бабочки сами потребовали это пополнение. Количество клиентов серьезно возросло, так что Аморет даже перестала давать выходные дни. В этот вечер после моего выступления Аморет представила новых девушек клиентам. И внимание мужчин переключилось на них. Частично. Но я и этому была рада. Именно в этот вечер меня решил ангажировать Лаффен Ле Бре, а точнее попросил уделить ему пару минут времени. И видимо как-то приплатил Аморет, раз она выделила кабинет для нашего разговора. Эдгард же остался караулить меня в коридоре. - Милая Таяна, - начал Лаффен, приглашая к накрытому столу. Я с удивлением поглядела на него, но послушно устроилась на стуле. - Мы проверили ваш рецепт... - Как?! – перебила я его, не в силах сдержать удивления. - Вино должно зреть несколько месяцев. Лаффен поморщился, но все же пояснил. - Мой брат закончил Академию магии в Броссаре. И по моей просьбе помог управляющему с экспериментом. В принципе, артефакт, который может ускорить время в весьма ограниченном пространстве... - Что? – от шока я опять перебила мужчину. – Вы умеете работать со временем? - Не я, - Лаффен покачал головой.- И не могу сказать, что с ним доступно много операций: только заморозка, то есть стазис, и ускорение. Причем объекты должны быть небольшими. Но я - не маг, и в этом плохо разбираюсь, – я кивнула, все ещё ошеломленная новостью, а Лаффен продолжил. – Так вот, в этот артефакт помещается четыре бутылки. После условных девяти месяцев, в двух бутылках «созрела» несусветная кислятина, одна бутылка вообще взорвалась. Но в одной... оказался очень приятный напиток, вкуснее которого моя жена ничего не пила. Брат был не так категоричен, но и он высоко оценил этот вид вина. Я кивнула, подталкивая к продолжению замолчавшего мужчину. - Потери слишком большие, чтобы ставить на поток, - Лаффен пожал плечами.- Но возможно ты забыла упомянуть ещё какой-то ингредиент... - Возможно, - задумчиво произнесла я, не зная, как повернуть разговор в нужную мне сторону. – Мы не были уверены... – начала я и прикусила губу. Если наглеть, то по полной программе. – А что я буду иметь с этого? – Лаффен приподнял бровь, и я, откинувшись на спинку стула, поспешила пояснить мысль. – Вы получите рецепт вкуснейшего вина, который наверняка в будущем принесет вам известность и богатство. А я что? Этот ужин? - Ах да, как я мог забыть о женской жадности?.. – насмешливо начал Лаффен. А меня буквально перекосило от этих слов. – И чего ты хочешь?.. - Значит, жадность, - протянула я и покачала головой. – Я вчера вам бескорыстно дала совет, как спасти ваше вино. Рассказала рецепт нового вида вин. А вы даже спасибо мне не сказали. - Брак слишком большой...- пренебрежительно повторил мужчина. - Даже с такой отбраковкой, вы можете выйти в ноль, не понеся никаких потерь из-за нерадивости ваших подчиненных, - я пожала плечами, поднимаясь. –Что ж? Не буду вас разочаровывать насчет женской меркантильности. Либо тридцать золотых сразу. Либо только пять золотых, но при этом вы обязаны будете указать мое имя в патенте, как соавтора. - Я не буду оформлять патент, - возразил Лаффен. Я приподняла брови. – Предпочитаю оставить в секрете этот рецепт. - И не боитесь, что информация все равно просочиться? - Это будут мои проблемы. - Тогда процент с продаж, - я снова пожала плечами. – Скажем, в размере двух процентов от рыночной стоимости этого вина. Лаффен несколько секунд пристально смотрел мне в глаза, прежде чем отвести взгляд. - Я должен подумать. - Думайте, - кивнула я, подозревая, что он сначала попробует сам найти недостающий ингредиент. – Мне пора идти работать, но вы знаете, где меня найти. Я уже дошла до двери, когда Лаффен меня все-таки остановил. - Один процент с продаж, - предложил он. Я посмотрела в его серые глаза. Видимо, тридцать золотых сумма для него неподъемная. Но почему он не попытался насчет неё поторговаться? Почему насчет процента? Не знает, будет ли пользоваться популярностью это вино, поэтому решил так снизить уровень риска? Или просто не планирует платить? - Два процента, - настояла я на своем. - Хорошо, - Лаффен махнул рукой. – Так что за ингредиент? - Сначала договор и деньги, после рецепт, - с милой улыбкой сказала я. - А если ты обманешь? - Вы знаете, где меня найти, - я пожала плечами.- А вот, где я вас буду искать, непонятно. Тем более сезон гроз вот-вот закончится. Лаффен покачал головой, пытаясь скрыть досаду. - До встречи, - я снова улыбнулась и открыла дверь. - Тая, - позвал меня мужчина каким-то другим голосом. – Спасибо за совет насчет вина,- кивнула, удивленная его благодарностью. Лаффен же продолжил – Я найду стряпчего и приду завтра. - Хорошо. Покинув кабинет, я в некоторой прострации дошла до общего зала. И замерла на пороге. - Что-то случилось? – спросил Эдгард, подходя ближе. Пожала плечами, все ещё анализируя разговор с Ле Бре. Возможно, надо было меньшую единоразовую сумму просить? Я же никак не смогу узнать точные объемы продаж? Да и риск, что Лаффен не будет платить процент, даже с договором останется высоким. Ну вот куда я побегу жаловаться на дворянина другой страны? Уплывет он в Версению и поминай, как звали. Тряхнула головой, заставляя вернуться в текущую реальность. И побежала на помощь разносчицам. (обратно)
Глава 18
Среда прошла по уже привычному распорядку. Завтрак, шитье, обед, снова шитье, репетиции, обучение бабочек танцу живота, планерка и подготовка к выступлению. И все это время я думала о договоре с Ле Бре. - Жанна, как увидишь Эдгарда - сообщи мне, – попросила я пианистку, прежде чем спрятаться за кулисами. И тут же поправилась. - А лучше незаметно в гримерку проводи. Сможешь? Жанна неуверенно кивнула, что вызвало небольшие опасения. Но с задачей она справилась на «отлично». Через полчаса в гримерку просочился Эдгард, и я даже не поняла как. Но не было времени выяснять это сейчас. Я кратко пересказала историю с игристым вином и разговор с Лаффеном. - У Ле Бре есть здесь торговое представительство, - задумчиво начал Эдгард. – Так что именно через него, я думаю, он планирует переводить тебе деньги. - Если планирует... – поделилась я своими сомнениями. - У него репутация честного дельца, - заметил страж негромко. - А есть ли какой-нибудь магический способ закрепить договор? Как в случае с клятвой Гая, чтобы Лаффен физически не смог её нарушить. - В Сариндии нет таких магов, - страж пожал плечами. – Единственный вариант, это заставить его произнести магическую клятву. Но ни один предприниматель на это не пойдет. Бывают случаи, когда обстоятельства не дают осуществить обязательства. Хм, это надо обдумать. Поблагодарив Эдгарда, я выпроводила его в зал. Время уже к восьми подходило, Аморет в любой момент могла появиться. Так и вышло, хозяйка дома утех появилась внезапно. Объявила мой выход и растворилась среди гостей. Около десяти часов меня выловил Лаффен Ле Бре. И вскоре я изучала договор, состряпанный его юристом. На первый взгляд, все было предельно просто и прозрачно. На второй и третий взгляд тоже. Здесь честные стряпчие? Или просто не додумались ещё до тупого бумагомарательства? - А как я буду узнавать про объемы продаж? – негромко уточнила я. - Я буду высылать моему представителю, господину Маршану, копии листов учетной книги по этому виду вина. Я, кстати, решил взять ваше название: игристое вино. Я прочитала договор ещё раз и всё-таки подписала его. Лаффен подписал его заранее. - Так что за ингредиент вы оставили в тайне? – поторопил меня Ле Бре, опуская рядом со мной мешочек с золотыми монетами. - Не специально, поверьте мне, – я улыбнулась. Мужчина промолчал, но как мне кажется, не поверил мне. – Да и в уже закупоренные бутылки его не добавить. - Это дрожжи, обычные сухие дрожжи. Мама замешивала тесто на пироги, когда увидела меня с бутылкой вина. И видимо, когда впихивала пробку обратно, маленькая часть попала в вино. Лаффен кивнул, поднимаясь с кресла. Он уже шагнул к двери, когда я его остановила. - А вы не боитесь, что я кому-то другому расскажу рецепт игристого вина? – спросила я у замершего мужчины. Он покачал головой, не скрывая досады и презрения ко мне во взгляде. Сам виноват, что не прописал это в договоре. - И что же вы хотите за молчание, Таяна? - Вы поклянетесь, что не будете обманывать меня с продажами, или как-то иначе нарушать договор, - я кивнула на бумаги. Лаффен приподнял брови. - Клянусь, что не буду вас обманывать. - Не так, - возразила я, устремляясь к двери, чтобы позвать стража, – Эдгард, поможешь нам с магической клятвой? Лаффен согласился на магическую клятву далеко не сразу. Однако все возражения улетучились, когда я предложила самой принести клятву насчет сохранениярецепта вина в тайне. Так что расстались мы вполне довольные друг другом. Итак, третья часть платы за свободу у меня уже есть. С этой мыслью я и уснула, радуясь удачному стечению обстоятельств. Кто же знал, что случайно прочитанная статья в интернете, обогатит меня в другом мире? А проснулась я глубокой ночью, оттого что кто-то тряс меня за плечо. Не сразу опознала полуночную гостью. - Тая, проснись, - шептала Жанна между всхлипами. - Что такое? – я аж подскочила на матрасе, заметив панику на её лице. – Что случилось? - У меня кровь... там, - женщина снова всхлипнула. – Я что... его потеряла? - Тихо, спокойно, - я поднялась, вспоминая все, что знаю о беременности. На сохранении с Аленкой я в свое время лежала в больнице. И каких я только историй не наслушалась в больнице? – Тебе нельзя нервничать, - это я точно знаю. – Сядь, - приказала я, растирая лицо, чтобы окончательно проснуться. – Боли внизу живота есть? – Жанна кивнула неуверенно. – Сильные? – женщина сначала пожала плечами, а потом покачала головой. Я нахмурилась, обдумывая, как можно помочь ей. – Пойдем. Довела её до спальни и уложила в кровать. - Полежи, я тебе чаю сейчас приготовлю, - уверенно произнесла я, укрывая её одеялом.- Главное: не нервничать и не нагнетать. Всё будет хорошо. Напускала на себя уверенный вид, хотя сама жутко переживала. Но мне можно, а Жанне нет. С такой проблемой у нас врачи не всегда справлялись, а что я могла сделать? Только покой обеспечить и чай из мяты заварить, чтобы он её хоть немного успокоил. Утром можно будет до Нинон сбегать: вдруг есть специальные травки или сборы для решения этой проблемы. На кухне сегодня дежурила сонная Сесиль, которая к моей деятельности не проявила особого интереса. Так что вскоре я уже поднималась обратно на третий этаж. В спальню к этому моменту вернулась Клер. - Что у вас тут случилось? – обеспокоенно расспрашивала она все ещё всхлипывающую пианистку. - Жанна, я серьезно говорю: тебе нельзя нервничать, - постаралась сказать это как можно строже, отчего обе бабочки удивленно посмотрели на меня. – И именно ТУТ ничего не случилось, – добавила я ворчливо. Поставила кружку с чаем на тумбочку и уточнила. – Жанн, а у тебя клиент сегодня грубым был? - Да обычным был, - пианистка пожала плечами. - Тогда тебе уходить отсюда надо, - со вдохом произнесла я, присаживаясь рядом с Жанной. - Аморет завтра скажешь, что у тебя женские дни начались. И за три-четыре дня нужно будет подыскать тебе жилье в городе. - А что так удрученно? – поинтересовалась бабочка, приподнимаясь на постели. Подоткнула подушку ей под спину и протянула чай, прежде чем ответить. - А кто мне будет мелодию для танцев подбирать? - я улыбнулась ей. - Так может всё обойдется? – предположила Клер. - Очень на это надеюсь, - кивнула я. – Но Жанне нужно будет уходить из дома утех в любом случае. - Тебе тоже, - произнесла Клер мрачно. Я приподняла брови, всем видом демонстрируя интерес. – Продаст Аморет твою невинность, вот как пить дать, продаст. - У нас с ней уговор...- начала я, но Клер тут же меня перебила, покачав головой. - Там сейчас такие суммы ей предлагают, что Аморет не устоит. Я вопросительно посмотрела на Жанну, и та прикрыла веки, соглашаясь с подругой. - Но она же понимает, что я тогда уйду отсюда, - растерянно произнесла я, больше убеждая себя, чем споря с бабочками. - Возможно, она думает уговорить тебя остаться. - После обмана с её стороны?.. - Какой обман? Скажет, что выручка не выросла в три раза, и доказать обратное ты не сможешь, - уверенно произнесла Клер. И я поняла, что села в лужу. Даже если я вытребую учетную книгу у Аморет, кто сказал, что она не продемонстрирует мне фальшивку? Прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Впрочем, рано унывать. Впереди ещё две недели: авось успею собрать сумму выкупа. В крайнем случае, займу у Эдгарда недостающую часть. Сглотнула противный комок в горле и протяжно выдохнула. Сейчас есть заботы поважнее. Я почти спокойно посмотрела в глаза Жанне и спросила. - Как ты себя сейчас чувствуешь? Боль не усилилась? - Жанна прислушалась к себе и покачала головой. Я заставила себя ободряюще улыбнуться женщине. - Теперь тебе надо поспать. Я утром сбегаю до Нинон, может у неё есть какой-нибудь подходящий сбор. А ты сегодня поспи подольше, а потом просто валяйся. Тебе сейчас необходим покой. Если боль к полудню не пройдет, лучше ещё полежи, – я посмотрела на другую бабочку и продолжила наставления. - Клер, если Аморет спросит, скажи, что у Жанны женские дни в этот раз очень болезненные. - А как же?.. – начала пианистка, но тут же прикусила губу, подбирая слова. - Наше предприятие? - Ребенок важнее, - негромко возразила я. – Я завтра в любом случае к тебе загляну. А теперь спать. Я уже двинулась на выход, когда вспомнила о собственной магии. Посмотрела магическим взглядом на Жанну, ещё даже не зная, как должна выглядеть новая жизнь у неё. А там, оказалось, зрел маленький энергетический сгусток, похожий на тот, что был у Жанны в районе солнечного сплетения. У Эдгарда он намного ярче и насыщеннее, страж объяснил мне это тем, что в этом месте у мага находится его источник. Выдохнув, я пригляделась к ауре пианистки: легкие тревожные серо-фиолетовые оттенки в районе сердца – это она переживает насчет малыша. Оглядела более внимательно низ живота рядом с энергетическим сгустком, но не увидела ни коричневого цвета, ни черного. И это немного успокаивало. Вернувшись к себе, я улеглась спать. Но сон не шел, мысли крутились вокруг возможного аукциона, иногда перескакивая на Жанну. Перебирала варианты, где ещё можно заработать денег, но ничего стоящего в голову не шло. Мне нужна была достаточно большая сумма денег и срочно. Даже если поговорить с Надайной насчет детских колясок и если она заинтересуется... этот проект будет на перспективу, а не на моментальную выгоду. Задремала я уже, когда небо начало светлеть. И во сне я вдруг снова оказалась в сером тумане. Растерянно огляделась, не понимая, что происходит. - Вира принята, - объявил уже знакомый голос неизвестного мужчины. Я резко проснулась и села на кровати. Вира – это три спасенные жизни. Допустим, ребенок Жанны – это первая жизнь, хотя мне кажется, пианистка не решилась бы сделать аборт, вторая – это мальчишка, который чуть не утонул в море. А третья-то откуда? Осознав, что уже не усну, я поднялась и направилась в уборную. На обратном пути заглянула в спальню Жанны. Аккуратно приподняла тонкое одеяло: крови не было. Да и аура у пианистки успокоилась, а энергетический сгусток внизу живота вроде стал более выраженным. Улыбнулась, поправляя одеяло. И вернулась в комнату переодеться в голубое платье, чтобы не возвращаться в спальню перед выходом в город. А после на цыпочках поднялась на мансарду. Инес ещё спала, поэтому я старалась не шуметь, доставая из коробов ткань, нитки и фурнитуру. Устроилась в кресле и занялась шитьем. Пока единственный способ увеличить заработок – это сшить как можно больше игрушек. И я собиралась этим заняться с ещё большим энтузиазмом. В восемь утра у Инес зазвонил будильник. Я отключила его быстро, но швея всё равно проснулась. -Таяна, - сонно пробормотала девушка, заметив меня. – Ты чего так рано встала? - Жанне стало ночью нехорошо, - я пожала плечами. – Она могла потерять ребенка, но вроде обошлось. Я её успокоила и уложила спать, а вот сама уснуть не смогла. Поэтому решила не терять время даром. Тем более ночью я узнала... – я прикусила губу, подбирая слова. – Аморет может нарушить наш уговор, а значит, мне нужно собрать сумму выкупа раньше, чем оговоренный с Аморет месяц закончится. - Пятнадцать золотых за две недели? – растерянно произнесла Инес, садясь на кровати. – Нам не собрать столько, даже если мы все деньги за игрушки отдадим тебе. - У меня уже есть почти шесть золотых, - возразила я. – И, в крайнем случае, я смогу занять у Эдгарда часть суммы. Инес кивнула головой, задумчиво оглядывая стол, на котором лежал и недошитый комплект белья. Об алиби я заботилась всегда. - Мы можем попробовать продавать более качественные игрушки по десять-пятнадцать серебряников, - предложила она. - Если не получится, то в воскресенье после обеда снизим цену. Я улыбнулась Инес, благодарная ей за готовность пойти на риск. Она всегда за более низкие цены голосовала. - Я в полдень с Эдгардом встречаюсь, - предупредила на всякий случай я швею, пока та одевалась. – Мы сбегаем до знахарки: может, есть какие-то травки, которые могут предотвратить выкидыш. Но вообще Жанне нужно уходить отсюда, поэтому надо поискать ей жилье. В девять утра мы вместе позавтракали и вернулись на мансарду. А уже ближе к полудню я заглянула к Жанне. Она уже проснулась и немного скучала. Думаю, именно по этой причине она так стремилась заняться делом. - У тебя точно боли прошли?- строго спросила я. И пианистка закивала головой. Отвела её на мансарду и стребовала обещание не напрягаться и не ходить по лестнице одной. А после побежала на встречу с Эдгардом. Увидев меня, страж улыбнулся так заразительно, что я невольно ответила тем же. - Твой план сработал! – вскликнул он, обнимая меня. Какой план? Я вопросительно посмотрела в его глаза, и он пояснил взбудораженным шепотом. – Вчера вечером Окин незаметно ушел от слежки. Как оказалось, у него был амулет для отвода глаз. Соратники тут же рассредоточились по местам, где он обычно бывает. И около полуночи он объявился в одной забегаловке чем-то безумно довольный. Заказал бочонок неплохого эля и кучу закуски. Мой приятель сразу понял, что он явно отмечает выгодное дельце. Ждать дольше было нецелесообразно, и мы решили действовать по твоему плану. Изначально мы боялись светиться рядом с Окином. Но дядя одной погибшей девочки сразу откликнулся на нашу просьбу. И за полчаса выведал главное: куда тот обычно приводил детей. Около трех ночи мы провели штурм заброшенной с виду усадьбы в пригороде. И очень вовремя: мы успели спасти двух девочек, которых уже готовили к ритуалу. Я радостно улыбнулась и на волне эмоций поцеловала Эдгарда. - Здорово! Вы такие молодцы! – выдохнула я, отстраняясь. – Наконец, с этими отступниками покончено. Улыбка Эдгарда тут же потухла, он отвел взгляд. - Мы поймали далеко не всех, - признался он. – Скорее всего, там было только низшее звено в их иерархии. И все арестованные молчат, как заговоренные. Что, впрочем, может быть и правдой. - И что можно сделать? – спросила я обеспокоенно. - Начальник отправил в столицу запрос на ментального мага, - Эдгард серьезно посмотрел мне в глаза и прижал палец к губам. – Только это страшная тайна. Не хватало, чтобы всех пойманных отступников отравили. Я кивнула, понимая опасения начальника местных стражей порядка. Жрецы отступников явно попробуют избавиться от всех хвостов, способных утянуть их на виселицу. Могут даже бунт поднять среди жителей Дарины, жаждущих мести, дабы организовать суд Линча. Своими соображениями по этому поводу я поделилась с Эдгардом уже по дороге к знахарке. Также рассказала и причину, по которой мне срочно к ней понадобилось идти. У знахарки была и Алейна, которая старательно перебирала траву. При виде меня она подлетела с табуретки и кинулась обнимать так, словно мы не виделись много лет. Нинон пригласила нас с Эдгардом за стол, предложив свежеиспеченные пироги с капустой. И мы не смогли устоять перед аппетитным ароматом. За чашкой травяного чая я поделилась проблемой Жанны, на что знахарка пожала плечами. - Я могу дать только общеукреплящий сбор для беременных, - призналась она – Выкидыш – это естественный процесс, и если плод нежизнеспособен... - Да нет, - возразила я уверенно. - Я видела энергетический узелок, там, где ребенок, а значит с малышом все должно быть в порядке. - Будем надеяться, - философски ответила Нинон. – А скажи-ка мне, страж, слухи о поимке отступников правдивы? Этих извергов, наконец, нашли и арестовали? - Частично, - признался Эдгард. – Но лучше об этом не распространяться. Нам нужно ещё остальных выловить. - У меня есть зелье правды, - с намеком произнесла знахарка. – Могу отдать его вам по себестоимости. - И оно будет бесполезно, если они связаны магической клятвой, - возразил страж. Нинон серьезно задумалась, полностью уйдя в свои мысли. Мы не мешали, понимая, что её сильно задела ситуация с отступниками. Правда, перед выходом пришлось растормошить её, чтобы она мне дала сбор для Жанны. Порывшись в комоде, Нинон вручила мне холщовый мешочек с ним и снова посмотрела на стража. - Я знаю один наговор, - начала она неуверенно. – Который может разговорить кого угодно. - Ты уверена, что сможешь перебить магическую клятву? – спросил Эдгард, оглядывая знахарку новым взглядом. – Пойми, мне плевать на то, что после откровений один из отступников погибнет. Но отдача может убить и тебя. - Я хочу попробовать, - твердо сказала старушка. - Кого ты потеряла из-за них, Нинон? - У меня была ученица, сиротка из портовых трущоб. Они подловили её в лесу, пока мы собирали необходимые травы и растения. А я даже ничего не услышала... - Мы найдем их всех, Нинон. Обещаю! - произнес Эдгард уверенно. Но знахарка все равно настояла на своем. Не помогли и мои уговоры. Поэтому в город мы вернулись вместе, оставив Алейну на хозяйстве. Проводив меня до дверей дома утех, страж в компании с Нинон направился в городскую управу. А я побежала на мансарду. И уже поднимаясь по ступенькам сообразила, что неизвестный мужчина из тумана записал спасение одной или даже обеих девочек на мой счет. Хотя я ничего особенного не сделала: их стражи вытащили из того дома. Но даже если бы у меня возможность, с этим неизвестным я спорить бы не стала. - Ты чего такая довольная? – с интересом спросила Инес, едва я снова устроилась за столом. – Эдгард в любви признался? Отмахнулась, доставая из кармана мешочек с травами. Пересказала Жанне инструкцию Нинон по использованию этого сбора и все-таки не удержалась. - Стражи отступников поймали, - прошептала я. У компаньонок округлились глаза от удивления. – Двух девчонок даже успели спасти. Но пока об этом лучше не распространяться. - А как это к тебе относится? – поинтересовалась Жанна заинтересованно. - Так я наводку дала, – я пожала плечами. - Меня отчим же им хотел сдать... Немая сцена продолжалась недолго. А после меня забросали вопросами, я же большую часть отмалчивалась, сосредоточившись на шитье. К трем часам по заведенному распорядку мы с Жанной спустились пообедать, а после направились в общий зал. Размявшись, я отрепетировали танцы, которые планировала сегодня исполнять. Позанималась с бабочками постановкой общего танца живота. И снова ушли шить игрушки. Снова попросила Жанну отправить в гримерку Эдгарда, когда он придет. И опять не заметила его появления. - Получилось? – спросила я, встретившись с ним взглядом. Страж кивнул, но взгляд при этом отвел. – Нинон жива? – не скрывая нервозности, уточнила я. Волновалась я за старушку сильно. И дело вовсе не в шкурном интересе. - Откат прилетел по ней сильный, - после паузы ответил Эдгард. – Наш лекарь выложился на полную катушку, но вытянул её с грани. Только организм у знахарки и без того был слабым. Мы помогли ей добраться до дома. Но... надеюсь, она оправится в ближайшие дни. - Надо будет к ней завтра с утра забежать, - медленно протянула я, обдумывая планы на завтра. Эдгард подошел ближе, желая меня обнять, но я отступила к вешалке, чтобы забрать пояс с монетками. А после просительно заглянула в глаза мужчины. - Давай в десять утра встретимся у дерева?
(обратно)
Глава 19
О поимке отступников в Дивном саду шептались весь вечер. Гадали, всех ли выловили стажи порядка. А утром судачил уже весь город. По крайней мере, две кумушки, встретившиеся нам по пути к Нинон, обсуждали это событие во весь голос, не скрывая удовлетворения и даже злорадства. Дверь открыла Алейна. И тут же пригласила нас в дом. Нинон уже поднялась и пыталась что-то готовить. Выглядела она неважно, но на её губах блуждала довольная улыбка. За какой-то день она постарела лет на десять. И это пугало. - Я могу вам чем-то помочь, Нинон? – спросила я, обеспокоенно вглядываясь в её ауру. Как же она потускнела? - Да чем ты поможешь?! – она ласково сжала мою ладонь. – Да и не жалею я ни о чем. Вот только не успею я обучить Алейну всем премудростям. Но сколько успею, всё её будет. Нинон угостила нас чаем со вчерашними пирогами, но задерживаться мы не стали. Шепотом наказала сестре присматривать за знахаркой и помогать ей во всем. Алейна с обидой глянула на меня. - Будто я сама этого не понимаю. Нажала пальцем на кончик её носа, не понимая, когда она успела так повзрослеть. А может, я этого раньше не замечала? В следующую же секунду заметила на комоде уже дошитого Алейной поросенка и облегченно выдохнула. Показалось. Пока шли обратно в дом утех, обсудили с Эдгардом завтрашнюю ярмарку. Он обещал подойти к открытию вместе с отцом и новыми деревянными игрушками. - Что с магией? – спросил страж, останавливаясь под нашим деревом. – Ты занимаешься? - Занимаюсь, - не совсем честно сказала в ответ. Я старалась раз в час-полтора обязательно сливать магическую энергию в накопитель, если не забывала про это. Понимала, что не должна упускать шанс раскачать потенциал, но другие задачи были приоритетнее. Пару раз я и файеры создавала в ванной комнате, запираясь изнутри. – Сейчас принесу накопители, - предложила я, избегая встречаться взглядом с мужчиной. - Завтра захватишь с собой, - остановил меня Эдгард. И протянул ещё один накопитель. – У меня уже накопители закончились. Пришлось купить новый кристалл покрупнее и повместительнее. - А что ты с заряженными делаешь? - Артефакторам сдаю, - страж пожал плечами. – Небольшой, но заработок. Так что ты уже почти ползолотого заработала. - Шутишь? – удивленно переспросила я. На что Эдгард покачал головой. Новость, конечно, интересная, но и эти деньги меня не спасут. Новый накопитель, действительно, оказался вместительнее. Я его весь день заряжала. Перед сном даже помедетировала, чтобы все-таки заполнить его энергией полностью. Наверное, из-за усиленной работы с магией накануне в субботу я проснулась разбитой. Или это усталость скопилась? Впрочем, крепкий чай помог нам с Инес проснуться. Жанну же мы оставили досыпать, присоединится она к нам на рынке ближе к полудню. Ей ещё надо жилье будет посмотреть. Инес сказала, что в её доходном доме недавно освободилась небольшая квартирка на втором этаже. Вот Жанна и хотела посмотреть, что там за дом и, если получится, с владельцем поговорить. Загримировавшись, мы с Инес подхватили сумки и направились на рынок. В этот раз не было никаких проблем: ни с торговым местом, ни с уже знакомым клерком. Эдгард принес стеллаж, а мы с Инес свернутый навес, пока Отес сторожил товар. Только Ланс с укором покачал головой, глядя на меня. За лавочкой Эдгард сходил ещё раз, мы же с Инес в это время расставляли игрушки. Причем на верхней полке разместили самые дорогие игрушки. Около восьми часов прибежали сестренки Инес с игрушками и корзиной для шитья, которую швея подготовила заранее и унесла домой ещё вчера. Хлопчатника осталось мало, и Эдгард вызвался его принести. Мы же заняли привычные места: Инес с Отесом у прилавка, а я устроилась на лавочке и занялась игрушками. Вернувшийся через полчаса Эдгард присоседился ко мне. - Я наложил на себя «отвод глаз»,- пояснил он, заметив мой взгляд. Улыбнулась, удивляясь его проницательности. Я ведь ещё ничего не сказала. Подумав, решила и его к делу подключить. Понимая, что шить он вряд ли умеет, попросила его набивать уже сшитые элементы хлопчатником. К десяти часам народ подтянулся и к нашим рядам. С самого утра покупатели обычно по продуктовым рядам шастают. И к нашему месту тоже подходили, причем некоторые ворчали на поднявшуюся стоимость игрушек, но при этом брали. Когда же спросили про игрушку с верхнего ряда, Инес бросила на меня вопросительный взгляд, но все же с запинкой произнесла цену в тринадцать серебряников за ежика. Около полудня к нам присоединилась и Жанна, которая чуть не села к Эдгарду на колени. Благо страж успел отодвинуться и прикосновением к её руке обозначил свое присутствие. - Ой, прости, - смутилась Жанна. - Я тебя не заметила. - Так и должно быть, - успокоил он её. - Как квартира? Получилось посмотреть её? – спросила я пианистку. Жанна кивнула в ответ. - Маленькая, но довольно уютная. Обои бы только переклеить. Впрочем, с владельцем я уже договорилась. И думаю, в понедельник я въеду в новое жилье. - В понедельник я буду днем работать, - с легким сожалением откликнулся Эдгард и добавил задумчиво. - Но, думаю, Макер не откажется помочь. - Да у меня вещей немного, - успокоила Жанна его. - Я помогу, - вмешалась Инес в наш разговор. - Главное, чтобы Аморет тебя отпустила, - заметила я негромко. – Ты же ей уже ничего не должна? - Изначально ничего не была должна, - откликнулась Жанна. Увидев мой взгляд, пояснила неохотно. – Аморет меня в таверне нашла, подавальщицам платят сущие медяки. Да и приставания старого и толстого владельца забегаловки уже выходили за рамки дозволенного. Желая замять тему, пианистка сделала очень занятой вид и достала из корзины иголку, нитки и кусочек ткани, выкроенный под лицо котика. Обедали мы снова по очереди, причем, уже уводя меня, Эдгард предупредил, что мы отлучимся минут на сорок. И отвел меня в довольно приличную харчевню за пределами торгового квартала, где я плотно пообедала. На обратном пути мы заскочили к артефактору сдать заряженный накопитель и приобрести новый. Высчитав разницу в цене, поняла, что на вчерашнем кристалле я заработала десять серебряников. Неплохо, но это работа на целый день. За оставшееся время, я смогу максимум золотой на этом заработать. И с новым энтузиазмом принялась за зарядку накопителя. Правда, делала это, засунув руку с накопителем в карман, чтобы не привлекать внимание обывателей. Мы с Жанной уже начали собираться в дом утех, когда капризный детский голос привлек мое внимание. - А сколько стоит вон тот медведь на верхней полке, - спросила девочка ле десяти в прелестном платьице. Рядом с ней стояла не менее элегантная пара, какую обычно в торговых рядах и не увидишь. - Пятнадцать серебряных монет, - уже уверенно произнесла Инес. Она к этому времени уже успешно подала две игрушки из ряда «дорогих игрушек», поэтому её смущение сошло на «нет». - Папа, - протянула девочка манерно. – А мы моего медведя за половину золотого купили. Жанна тут же вскинула голову, разглядывая состоятельную семью. Отбросив сомнения, она выступила вперед и посмотрела в глаза мужчине. - Вас обманули, впрочем, как и нас. Мне владелец магазина один серебряник за неё отдал. Мужчина нахмурился и пристально оглядел все игрушки. - Можно медведя посмотреть поближе? – попросил он. И Инес тут же протянула ему игрушку. Мы затаили дыхание, наблюдая за джентльменом. Выкройка была та же, как и фурнитура, так что сомнений в авторстве творения у него возникнуть не должно. Мужчина же, оглядев игрушку, заплатил нам пятнадцать серебряников за неё. - Вы же завтра тоже здесь будете? Кивнули, он ещё раз оглядел игрушки. И продолжил прогулку в компании жены и дочери. Мы растерянно переглянулись и пожали плечами. Захватив раскроенную ткань на пару игрушек, я сложила её в сумку, как и фурнитуру для этих зверюшек. Слила в очередной раз энергию в накопитель и направилась в дом утех. Жанна почти сразу догнала меня. По дроге обсудили переезд пианистки в квартиру. Порассуждали мы и на тему открытия собственного магазина, но особого резона торопиться с ним, не было. Впрочем, Жанна пообещала посмотреть нам место под магазин. А в доме утех нас ожидала уже привычная работа. В этот раз репетиция танца живота с бабочками затянулась. Четырем танцовщицам пошили наряды наподобие моего в разных цветах. На контрасте я в этот вечер решила выступать в желтом костюме. Аморет появилась в зале без десяти шесть и постановила, что это будет завершающий программу выступлений танец, после которого мы, танцовщицы, будем гулять по залу в нарядах для танца живота. Всё бы ничего, но этот танец я всегда танцую босиком. А это значит, что оставшийся вечер в роли подавальщиц я буду босая. Надеюсь, мне ноги не отдавят. Во время планерки, я переоделась в голубой наряд для танца в стиле Шакиры, чтобы позже на это время не тратить. А после его завершения, мы с Жанной укрылись в моей гримерке, чтобы заняться шитьем. - Тебе надо все-таки предупредить Аморет, что ты собираешься уйти отсюда в ближайшем будущем, - со вздохом сказала я. – Нам нужна будет новая пианистка. Оливи одна не справится. Жанна неуверенно кивнула в ответ, продолжая вышивку. За полчаса до открытия дома утех она поднялась к себе, чтобы переодеться. А я в это время помедитировала и снова слила энергию в накопитель. Последующий вечер прошел привычно, аншлаг уже не испугал меня. Тем более Инес успела вернуться в «Дивный сад» до его открытия. А вот после успешного выступления с совместным танцем с другими девушками сего заведения, я поняла, почему Аморет так легко согласилась на него. Бабочки, которые исполняли танец живота, пользовались повышенным спросом среди клиентов. Более того по довольной улыбке Аморет можно было догадаться о её мыслях. Я больше не была эксклюзивной танцовщицей. Возможно, уже другие бабочки научились исполнять и стриптиз на хорошем уровне. Поэтому мой потеря не казалась ей такой страшной. Добравшись до кровати, я ещё долго мусолила эту мысль, но так и не придумала, как снова стать незаменимой. А значит, выкупить свою свободу надо, как можно раньше. Утро опять наступило слишком быстро. Сборы были уже привычными, оттого и скорыми. Так что спустя час мы с Жанной уже были на рынке. Мы как раз обсуждали обещанное выступление в полдень перед детишками, когда прибежала Надайна. И сообщила нам, что организовала наше выступление на площади, с уличными кафе по периметру на границе торгового квартала. Мы не ожидали такого поворота, тем более молодая мама ни о чем нас вчера не предупредила. А я... мне в голову пришла только одна идея со спектаклем, для которой я сшила немного корявого волка: сказка про трех поросят. Если мы все пойдем ставить спектакль, кто присмотрит за торговым местом? Но этот порос решили быстро: официально за ним присмотрит сосед, неофициально – Эдгард под «отводом глаз». Меня отправили организовывать вместе с Надайной сцену. Пришлось ещё и рисовать три домика, один из соломы, второй – из листьев и прутьев, и третий из камня, так как стандартных кирпичей я пока нигде не видела. После чего я вернулась к своим, и мы ещё раз проговорили наши реплики во время выступления. Начало спектакля задержали на десять минут, чтобы все желающие успели добраться до нового места дислокации. Я успела по дороге урвать клочок сена и несколько листьев и палочек, чтобы домики поросят «разваливались, боле эффектно. Но думаю, даже без такой мелочи, представление ребятам бы понравилось. Детишки снова просили добавки, я выразительно посмотрела на Надайну, намекая, что теперь это её вотчина. И она поспешила заверить народ, что обязательно что-нибудь придумает. В этот раз спонтанных покупок после завершения представления практически не было, так как мы были далеко от торгового места. Но некоторые зрители все-таки дошли до нашего прилавка. К трем часам снова начали подбивать итог. Мы продали большую часть игрушек. И даже куколку кто-то купил за двадцать серебряников. Выручка составила почти пять золотых, три из которых поделили поровну. За работу сестренок Инес отдельно передали по десять монет, ещё двадцать на аренду торгового места оставили. На остальные решили снова закупаться. Но уйти не успели, как пришел вчерашний джентльмен, уже без своего семейства. - Добрый день! – поздоровался он. – Я поговорил с владельцем магазина игрушек. Но он всё отрицал, даже когда я продемонстрировал ему вашего медведя. Доказать обман невозможно, но у меня появилась идея получше. Не хотите ли открыть магазин игрушек? - На каких условиях? – спросила я после секундного замешательства. Мужчина оценивающе посмотрел на меня, причем его взгляд невольно задержался на моем округлом животе. - Можем обсудить условия. Вы, как я понимаю, главная в этой компании? – с вопросительной интонацией уточнил он. - Скорее идейный вдохновитель, - возразила я. – У нас партнерство. - Да, Тая – главная, - уверенно заявила Инес. Жанна же промолчала, только кивком подтвердила слова швеи. - Так где будем обсуждать условия? – поторопил меня мужчина. – Не здесь же? - Ваши предложения? – я окончательно растерялась. - Если вы сейчас свободны, могу пригласить к себе домой. Или в ресторан, - произнес он. – Ах, да. Я не представился. Лорд Рамон же Ребель. Вперед неожиданно выступил страж и представил нас. - Тая и Эдгард Конте. Причем встал он так, чтобы у Рамона не возникло сомнений в том, что мы женаты. Ещё и руку положил на талию. Мужчина хмыкнул, а Эдгард предложил разместиться в неплохой таверне неподалеку. Рамон согласился, и вскоре мы устроились в углу уже знакомой мне харчевни. Мой самоназванный муженек заказал мне опять плотный обед, так как сегодня на него у нас не было времени. После выступления мы просто перекусили пирогами. Как я и предполагала, Рамон хотел быть спонсором, а не меценатом. И собственно обсуждали мы его будущий процент с прибыли. Он хотел половину, я предлагала треть. И никто из нас не хотел уступать. - Вы же понимаете, мы и без вашей помощи можем открыть магазин. – я пожала плечами. - Просто это займет больше времени. - А вы осознаете, что ваши игрушки очень легко скопировать? Достаточно купить по одной штуке и распороть на составные части, чтобы получить выкройку. И для меня организовать этот процесс проще простого. Я прекрасно это знала, но надеялась, что Рамон все-таки не озвучит эту угрозу. - Сорок процентов ваши, и это мое последнее предложение, - вымолвила я, не скрывая раздражения. Видела по глазам, что Рамон готов согласиться, поэтому добавила.– А ещё вы должны создать гильдию производителей детских игрушек, чтобы никто другой не смог реализовать эту идею. - Мне надо подумать, как это сделать, - пробормотал он ошеломленно. – Но идея стоящая. Как вас найти? - Давайте в следующую субботу снова встретимся на ярмарке, - предложила я после недолгих колебаний. – И тогда же заключим соглашение о сотрудничестве. - Хорошо, - Ребель согласился с очевидной задержкой. – Я пока присмотрю подходящее помещение. - В среднем квартале, - поставила я условие. – Так мы охватим больший сегмент рынка. Позже можно будет и в других районах открыть. - И в других городах? – с улыбкой добавил лорд. Пожала плечами, взглядом говоря, что все возможно. На том и расстались мы с Рамоном. По пути обратно на рынок, мы со стражем заскочили в лавку артефактора, чтобы обменять накопители. К счастью, Жанна успела к моему возращению пробежаться по рынку и обновить запасы ткани и фурнитуры. И мы вдвоем отправились в дом утех. Снова репетиции, выступления, работа разносчицы. И жуткое желание выспаться, но надо было работать. Уже в спальне слила энергию в накопитель, помедетировала, чуть не заснув в процессе, и снова зарядка накопителя. На очередном сеансе медитации поняла, что засну несмотря на все усилия. И запихнув накопитель под подушку, отправилась в царствие Морфея. Утром во вторник на кухню заявилась недовольная Аморет и позвала меня за собой. В её кабинете нас дожидалась сердитая Жанна. - Это ты её надоумила уйти отсюда? – наехала на меня Аморет. \ - А зачем мне это надо? – удивилась я. Хозяйка дома прищурилась, пытливо заглядывая мне в глаза. - Да кто ж тебя знает?! – выдала она спустя несколько секунд. – И где я тебе найду другую пианистку? Я пожала плечами, всем видом демонстрируя непонимание претензий. - Думаю, на неделе Оливи справится одна. А вот к выходным нужно будет найти кого-нибудь ещё. Или пианистку, или барабанщика. Кстати, в эти выходные вы какую программу планируете? - Научи девочек и другим своим танцам, - чуть не в приказном порядке распорядилась Аморет. - Только за отдельную плату, - тут же нашлась я. – По золотому за каждый танец. А что вы так смотрите? Я эти движения всю жизнь придумывала и отрабатывала, а вы хотите, чтобы я бабочек всем премудростям просто так обучила. - Тогда сделаем вечер талантов, - после паузы произнесла Аморет подчеркнуто равнодушным тоном. – Кто-нибудь споет, кто-то станцует... – она посмотрела на Жанну. – Не хочешь за отдельную плату подработать в пятницу, субботу и воскресенье? - Только как пианистка, - поставила условие женщина. Аморет протяжно выдохнула и кивнула. Попрощавшись с ней, мы направились наверх за вещами Жанны, на лестнице встретив Инес. - Я как раз вас искала. Как Аморет отреагировала? Жанна поморщилась и кратко пересказала их разговор, пока мы шли к е спальне.
(обратно)
Глава 20
Последующая рабочая неделя пролетела, как один миг. Вроде только вчера помогали Жанне вещи перевозить, а сегодня уже снова готовимся к ярмарке. Все свободное от танцев время я шила. Для отвода глаз создала два комплекта белья, а всё остальное время занималась игрушками. В перерывах отдавала магическую энергию накопителям, и к пятнице за сутки могла зарядить уже два крупных кристалла. Именно в этот день Эдгард настоял на посещении директора школы. Магистр Аллар встретил нас радушно. - Как я вижу, прогресс у тебя есть, - после приветствия произнес он, доставая сферу Кейля. - Видите? – непонимающе повторила я, уже привычно располагая ладонь внутри шара. - У тебя источник стал ярче, - не отрывая взгляда от звездочек, пробормотал магистр. А их зажглось одиннадцать, но последняя была бледнее остальных. Директор хмыкнул и посмотрел в мои глаза. – Поздравляю с таким результатом, Таяна, но теперь тебе нужно ещё усерднее учиться. По сути, тебе доступны заклинания всех стихий. К новости отнеслась без особого интереса, пока это для меня из области фантастики. На обучение пока катастрофически не хватало времени. Поблагодарив, мы со стражем направились к артефактору, чтобы обменять кристаллы. После чего заскочили домой к Эдгарду: Отес хотел показать мне кукольный домик. Заодно страж отдал мне деньги за зарядку накопителей. Итого, у меня на руках было восемь с половиной золотых. Ещё полтора-два заработаю на ближайшей ярмарке, остальное – займу у Эдгарда или девчонок, но в это воскресенье я выкуплю свою свободу у Аморет. Думаю, именно из-за мыслей о скорой свободе, я позволила стражу себя поцеловать под нашим деревом. И не просто позволила, а ещё и ответила на поцелуй, чувствуя, как замирает дыхание от его нежности. - Мне пора, - чуть отстранившись, прошептала я. Эдгард неохотно разжал объятия, и то только после того, как я пообещала. - Увидимся позже. К четырем часам вечера в дом утех подошла Жанна, чтобы помочь мне на репетиции. Бабочки, как обычно, кружили рядом. В какой-то момент ко мне подошла Клер, которая раньше никогда не интересовалась танцами. - Аморет что-то задумала, - произнесла она так тихо, чтобы остальные не услышали её. Я вопросительно приподняла брови, но больше она ничего не добавила. Вроде ничего особенного и не сказала, а у меня сердце в пятки отчего-то скакнуло. И ворчащая последнее дни интуиция завопила во всю мощь. Выдохнув, я оглядела занятых танцем живота женщин и направилась к пианистке. - Жанна, - позвала я её, наклонившись к уху. – Ты можешь сегодня занять мне шесть с половиной золотых? Я всё обязательно отдам. Женщина резко остановила игру и посмотрела на меня. Бабочки заворчали. - Вам и гитары хватит, - фыркнула она, поднимаясь. – А я хочу чаю попить. Составишь мне компанию, Тая? – и уже в коридоре утончила у меня. – Отчего такая срочность?.. – я промолчала в ответ, только взгляд просительный состроила. – Тая, это всё что у меня есть. Всё, что я скопила... - Да я же отдам. Могу даже у Эдгарда завтра перезанять, чтобы тебе отдать. Жанна отмахнулась. - Да я верю тебе, - уверенно заявила она и со вздохом призналась. - Это мне просто вдруг страшно стало остаться совсем без денег. Она посмотрела мне в глаза ещё раз. Кивнула и направилась на выход. Вернулась Жанна за десять минут до вечерней планерки, так что я успела все монеты в один кошель сложить и спрятать в кармане. Возможно, я паникую на ровном месте. И все будет нормально? Появившаяся Аморет бросила на меня беглый взгляд, успокаивая мою подозрительность. После недолгих в этот раз наставлений, обсудила с нами очередность завтрашних выступлений. Уточнила у меня запланированные танцы на сегодня. - И... Таяна, сегодня в последнем стриптизе снимешь лиф, - распорядилась она. - Зачем? – максимально миролюбивым тоном уточнила я. - Интрига, думаю, уже не нужна, - Аморет пожала плечами. – Сейчас необходимо подогрет интерес публики. - Зачем? – повторила вопрос я. - Тая, твоё уверенное заявление об увеличении выручки в два раза оказалось бахвальством. Расходы тоже существенно возросли... - Месяц ещё не прошел, - возразила, не собираясь так легко сдаваться. По крайней мере, местные бабочки поймут, с кем имеют дело. - Пара дней ничего не изменит, - Аморет пожала плечами. Я же усмехнулась презрительно, и это не ускользнуло от её внимания. И добавила мстительно. – Так что завтра гвоздем вечера будет аукцион на твою невинность. - Аморет, ты же понимаешь, что тогда я стану свободной. И после твоего обмана уж точно не буду здесь танцевать. - Какого обмана? – возмутилась Аморет весьма убедительно. Что ж? Она сама виновата, что останется сегодня без меня. И завтра, и все последующие дни. Я подошла ближе, доставая из кармана кошель. Высыпала монеты на стол. - Я выкупаю свою свободу, - уверенно произнесла я, гордо расправив плечи.- Здесь ровно пятнадцать золотых. Можешь пересчитать. Аморет смотрела на эти деньги, как на ядовитых змей. Я развернулась и демонстративно направилась на выход. Вещи попрошу Инес забрать, но здесь больше ни на минуту не останусь. - Стой, Таяна! – рявкнула Аморет на весь зал. – Я знаю, как тебя переубедить. Я усмехнулась и покачала головой. - Это невозможно, Аморет. И продолжила путь. - Алейна, - произнесла она, пригвождая меня этим словом к месту. Аморет подошла ближе и пошептала. – Ты ведь хочешь её увидеть. С умеренным любопытством посмотрела на неё, стараясь не показывать своего страха, а она продолжила так громко, чтобы все услышали именно эти слова. - Ты же хочешь обеспечить сестренки нормальное будущее?! С деньгами от аукциона это будет сделать легко. Поверь, таких щедрых предложений я ещё никогда не слышала, – она усмехнулась, взглядом предупреждая меня о молчании. – Пойдем ко мне в кабинет, обсудим твой процент с этого аукциона. Кивнула и подошла к столу, чтобы забрать монеты. Не собираюсь ей дарить их просто так. В тишине дошли до кабинета, где Аморет сбросила приклеенную к губам улыбку. - Я предлагаю тебе половину денег с аукциона. И полную свободу от всех обязательств. - Где Алейна? – уточнила я максимально спокойным голосом, хотя уже догадывалась, что этим её не обмануть. - У моих друзей, - Аморет полоснула по мне жестким взглядом. Блефует? Откуда она вообще про неё узнала? Я опустила взгляд, обдумывая ситуацию. Надо выиграть время. Аукцион только завтра, так что можно сделать вид, что я согласна. - И если я соглашусь на этот аукцион, ты отпустишь и Алейну и меня на все четыре стороны? - Конечно, - уверенно произнесла хозяйка «Дивного сада». Только я ей не поверила. Усмехнулась и направилась к двери. - Так ты согласна? – требовательно спросила Аморет. - Я сначала проверю, не блефуешь ли ты, – обернувшись, ответила я, бросив на неё красноречивый взгляд. – Если Алейна, действительно, у тебя – вернусь. - Кто сказал, что я выпущу тебя? - А я твоего разрешения не спрашивала, - огрызнулась я, создавая файер приличных размеров и подбрасывая его на ладони. – Сюрприз! – протянула я, заметив страх в глазах Аморет. - Молись, Аморет, чтобы с Алейной все было хорошо, иначе я спалю и твой «Дивный сад» и тебя. - Это не поможет тебе найти Алейну. - Посмотрим, - ответила я, развеивая заклинания. По дому пронеслась, как ураган. Жанна подловила меня у черного хода. Отдала ей шесть с половиной золотых, вдруг мы больше не увидимся. - Что случилось? – испуганно уточнила она, глядя на меня круглыми глазами. - Аморет утверждает, что Алейна у её друзей, - с трудом заставила себя произнести это спокойно. - Я хочу это проверить. - Она шантажом хочет заставить тебя участвовать... – Жанна прикрыла рот ладошкой. И давно она такая чувствительная стала? Криво усмехнулась, а пианистка уточнила. – Я могу как-то помочь... - Узнай, кто ей про Алейну рассказал... - Любая бабочка могла это сделать, - Жанна пожала плечами. - Ты про сестренку на второй день всем рассказала. Выругавшись от досады на себя, прикрыла на мгновения глаза, собираясь с мыслями. Запоздало вспомнила, что сама упоминала про сестру в присутствии Аморет. Да и охранник, кажется, Бартем провожал нас с Клер тогда до знахарки. Я его даже невольно познакомила с Алейной и место её дислокации показала. Могла ли сестра пойти с Бартемом? Только если бы он произнес кодовое слово. А значит, она могла и сбежать от него. - Можешь вещи мои собрать? – негромко спросила я, проскользнув к двери. - Конечно, - откликнулась Жанна. Я же рванула вниз по улице. Времени до открытия дома утех осталось совсем немного, а мест проверить надо несколько. В первую очередь я направилась в дом Таяны. Вломилась с разбегу, перепугав Резеду. - Где Алейна? – без предисловий спросила я. - Тая? Доча... – начала она. - Где Алейна?! – резким тоном повторила вопрос. - Да откуда я знаю?! Она целыми днями где-то пропадает... Кивнула и, захлопнув дверь, понеслась к Нинон. Постучалась, с трудом переводя дыхание. - Что?.. – начала знахарка, но я перебила её. - Аля у вас? - Да нет, она часа два назад домой пошла, - ответила Нинон спокойно. Но видимо, что-то в моих глазах её насторожило, раз она пояснила. - Сказала, что мамка требует, чтобы она помогала ей с маленьким. Снова кивнула и отступила назад. Пляж и наша пещерка осталась. - Постой, Тая. Что случилось? – крикнула мне вдогонку Нинон, но я не стала возвращаться. Напляже Алейны не было, как и в пещере. Забравшись внутрь, я позволила себе минутную слабость. Усевшись на землю, обняла колени и прокричалась. Шум волн скрыли ото всех этот миг. Вот и сбылся тот страшный сон, в котором я искала Алейну и не могла найти. Судорожно вздохнув, я полезла обратно. Надо Эдгарда найти и попросить о помощи. А после возвращаться в дом утех, чтобы потянуть время. Да, я могла согласиться на аукцион и заработать на этом деньги. Я знала, что подобное можно пережить. Даже насилие можно оставить в прошлом, если любимый человек будет достаточно терпелив и осторожен. На собственном опыте, так сказать, убедилась в этом ещё в прошлой жизни. Да, я несколько лет вполне успешно отбивалась от собутыльников родителей, но в первый раз я просто не была готова к нападению. Уже утром я попросила местных хулиганов научить меня приемам самообороны и сама приделала шпингалет на двери в комнату, чтобы больше никто ко мне спящей не полез. И ещё долго шарахалась от всех мужчин, что проявляли ко мне интерес, ведь лица насильника я не видела. Зажмурилась, заставляя себя снова забыть ту страшную ночь. Да, я могла бы уступить Аморет, если бы верила ей хоть немножко. Имея в своих руках Алейну, она может и дальше управлять мной. Конечно, можно и клятву магическую с неё стрясти, но... оставим этот вариант на самый крайний случай. Я медленно шла по трущобам, так погрузившись в свои мысли, что не сразу поняла, что кто-то зовет меня. - Таяна, - голос мальчишки все-таки вырвал меня в реальность. Обернулась и увидела запыхавшегося Херва, главаря местной детворы. - Да, Херв? – откликнулась я, не пытаясь скрыть надежду во взгляде. Он же мне как-то обещал за сестренкой присматривать. – Ты знаешь, где Алейна? - Знаю, - гордо подтвердил он. И я не сдержала облегченного выдоха. – Пойдем, - Херв уцепил меня за ладонь и потянул в сторону порта. - Кола, пацан, что сегодня за ней приглядывал, услышал, что она вскрикнула до того, как ей зажали рот. Твоя сестренка боец: успела укусить одного и врезать ему же по причинному месту. Сбежала бы, но похитителей было несколько. И это... – он замялся на мгновения, но все-таки продолжил. - Тая, это люди кривого Рула. Так что я тебе покажу, куда её спрятали, но помочь больше ничем не смогу. Если меня увидят и узнают, проблемы будут уже у моей семьи. - Постой, - попросила я, понимая, что времени совсем не осталось. Одной лезть в логово местного мафиози опасно. Не факт, что смогу вытащить Алейну. А значит, мне надо идти в дом утех, чтобы усыпить бдительность Аморет и выиграть время. – Пойдем тогда со мной. Покажешь это место Эдгарду? Это страж, который вытащил Эмиля из воды. Херв нахмурился. - Где его найти? - Я отведу тебя, - уже я потянула паренька за собой, невольно ускоряя шаг до бега. Остановилась под нашим с Эдгардом деревом и посмотрела на Херва. – Он придет сюда к восьми часам. А пока сиди здесь тихо, не привлекая к себе внимание. - Хорошо, - парень кивнул. - Пожалуйста, дождись Эдгарда, - попросила я снова. Боялась, что он сбежит, не желая связываться с мафиози. Он снова кивнул, прямо встречая мой взгляд. И я все-таки направилась к черному ходу. Уже умываясь в уборной рядом с кухней, я озадачилась новым вопросом. А пустит ли Аморет сегодня Эдгарда в дом утех? Или побоится неприятностей, что он может устроить? - Вернулась? – в комнату ворвалась Аморет. И когда ей успели доложить? Глядела она на меня сейчас с превосходством, от былого испуга не осталось и следа. Я кивнула, не видя смысла отрицать очевидное. – Идти тогда гововься к выступлению. Снова молча кивнула, вытирая полотенцем руки. Спрашивать про Эдгарда у неё я не собиралась, чтобы не подавать идею. А так, есть надежда, что она забудет отдать распоряжение охране. Выйдя из уборной, я направилась на кухню, игнорируя злой взгляд Аморет. - Воду хочу попить, - все-таки пояснила я. И шагнула к столу, на котором всегда стоял кувшин с холодной водой, Аморет не отставала, пристально следя за мной. Выпила кружку за долю секунды и направилась к раковине. Инес перехватила меня на полпути. – Зайди ко мне, - одними губами попросила я её. Швея прикрыла на секунду глаза. И уже через минуту я зашла в свою гримерку. Не глядя на преследующую меня Аморет, достала желтый наряд для танца живота. - И всё? – удилась хозяйка дома утех. Всё-таки посмотрела на неё вопросительно, и она насмешливо продолжила. – Бунт закончен? Ты согласна на мои условия? - А у меня разве есть выбор? – холодно поинтересовалась я, пожав плечами. – Да и деньги лишними не бывают. Сколько там за мою невинность предлагают? - От пятидесяти золотых, - пробормотала Аморет, внимательно глядя мне в глаза. - И до? – я приподняла брови, прося продолжение. Но Аморет молчала. – Мне просто интересно, сколько стоит твое слово. С учетом того, что ты предлагаешь мне половину, то речь явно не об этой сумме идет. - Скоро сама узнаешь, - выдала она, покидая мой закуток за кулисами. Чего я собственно и добивалась. Спустя минуту ко мне проскользнула Инес. - Мне Жанна рассказала об Алейне, - шепнула она. - Мне нужна твоя помощь, - начала я. Дождалась кивка швеи. – Перехвати Эдгарда у входа в дом утех. Передай ему, что он должен проникнуть в любом случае сюда. Мне надо с ним поговорить. - Думаешь, Аморет его сегодня не пустит? – швея нахмурилась. И сама себе ответила на вопрос. – Ну да, зачем ей рисковать? Если он подключит стражей, то вместе они смогут её отыскать... Инес тряхнула головой и, пообещав выполнить мою просьбу, покинула гримерку. А я осталась ждать, что в данной ситуации было невыносимо. Переоделась за пару минут, ещё за три расчесала волосы и прибрала с боков невидимками. Слила энергию в накопитель и села медитировать, пытаясь хоть как-то занять себя. Но медитация не задалась, я всё думала об Алейне, представляя всякие ужасы, что могут с ней сотворить отморозки Рула. Выглянув в переполненный зал, увидела, что время уже к восьми часам подходит. Снова попробовала медитировать, но опять безуспешно. Через минуты три услышала шорох от кулис, но обернуться не успела, как оказалась в знакомых объятиях. - Тебя пустили? – на выдохе спросила у стража, вглядевшись в его глаза. Он покачал головой. - Отвел взгляд охраннику, - пояснил Эдгард негромко. – Почему? - Аморет собирается завтра устроить аукцион на меня, - зачастила я, вцепляясь пальцами в плечи и дернувшегося к выходу стража. – При этом понимала, гадина, что я не соглашусь, поэтому похитила Алейну. – глаза Эдгарда потемнели и я поспешно прикрыла ладонью его рот, негласно прося выслушать меня молча. - Я проверила, она не блефует: Алейна у людей Кривого Рула. Аморет только одного не учла: мальчишек из трущоб, что присматривали за моей сестренкой. И сейчас под нашим деревом тебя ждет Херв, он покажет тебе, где Алейна. После полуночи я сбегу отсюда и мы вместе её вытащим, - Эдгард задумался, и я настойчиво повторила с вопросительной интонацией. – Вытащим? - Я сам её освобожу, - твердо произнес он. И теперь уже он не дал мне ничего возразить, приложив палец к моим губам. – И постараюсь сделать это как можно быстрее. Я дам тебе знак, когда она будет в надежном месте. Он шагнул к выходу, но я повисла на его шее. - У нас с Алей есть тайный знак. Скажи ей кодовое слово, чтобы она тебя ненароком не покусала, а точнее фразу: вместе навсегда. - Это будет и нашей фразой, - предложил Эдгард с мягкой улыбкой. Я кивнула, согласная сейчас на что угодно. Со сцены раздалось приветствие Аморет, в котором она пообещала грандиозный сюрприз в конце вечера. И пригласила меня, точнее объявила мой танец. Мы переглянулись с Эдгардом, я беззвучно указала ему на дверь в коридор, а сама направилась на сцену. Сегодня я станцую так, чтобы меня ещё долго не смогли забыть. Ведь это мой последний вечер в этом заведении. (обратно)
Глава 21
Танец живота станцевала под действием сильных чувств и эмоций: гнева и ненависти к Аморет. А ещё я горела жаждой мщения, которую я не смогу удовлетворить. Понимала, что после побега отсюда нужно будет смываться из города, иначе люди Рула меня найдут и вернут Аморет. Ведь Эдгард не сможет меня постоянно охранять. Да и скрываться в Дарине вечно у меня не получится. Следовательно, надо будет уходить из Сариндии. И проще это сделать морем. Сезон гроз как раз закончился. После танца традиционно вышла в зал погулять среди клиентов. Улыбалась автоматически мужчинам, а сама пребывала в мыслях об Эдгарде и Алейне. Волновалась сильно, хотя и понимала, что у стража опыта в боевых операциях гораздо больше. Да и магией он пользуется намного лучше меня, но все равно корила себя за то, что даже не попыталась вытащить Алю самостоятельно. А ещё мучил вопрос: что если Херв все-таки не дождался Эдгарда? По дороге обратно к кулисам приостановилась у Жанны и спросила негромко. - Где мои вещи? - Под столом в гримерке, - шепнула она мне. А в глазах горит вопрос, который она догадалась не озвучивать вслух. Заглянула под стол и увидела сумку в самом углу. Внутри лежали мои скромные пожитки: потрепанный наряд из платья Резеды, порванное по подолу платье, в котором я спасала Эмиля, белье, расческа, шпильки и невидимки для волос. Вот и всё богатство. Переложила в сумку кошель с деньгами, так как не знала, в какую минуту решусь на побег и в какой одежде я буду. Вытащила потрепанный костюм, чтобы утрамбовать в сумку синее платье, подаренное Инес. После чего задумалась, как переложить сумку куда-нибудь поближе к черному выходу. Услышав шаги в коридоре, закинула сумку под стол и быстро сняла топ от наряда. Юбку снять не успела, как ко мне ворвалась Аморет. - И чего ты тянешь? - У меня появилась идея, как ещё подогреть интерес публики без обнажения, - пробормотала я, развязывая пояс с монетами. - С чего это ты такое рвение проявляешь? – женщина подозрительно прищурилась. Я пожала плечами, натягивая красную камисоль. - Если что завтра на аукционе продемонстрирую все прелести. Сегодня я к этому не готова, - закончив, я с трагическим выражением лица опустила взгляд. - Что за идея? - Поиграю с огнем, - предложила я. – В последнем танце. - Хорошо, - согласилась Аморет почти сразу и вышла в зал. Объявлять меня не стала, так как я ещё не была готова. Снова танец использовала для того, чтобы выплеснуть ярость. Как же бесит эта гадина, уверенная, что я в её руках?! Жанна занесла мне одежду, после того, как я спряталась за кулисами. Сегодня у меня с точностью снарядов возникли проблемы. - Ты думаешь сбежать? – шепотом спросила пианистка. Я пожала плечами, опасаясь делиться с кем-нибудь планами. - Пообещай, что будешь заботиться о своем малыше, - попросила я, не сдержав внезапного порыва. Жанна кивнула, прикрывая на несколько секунд глаза. И внезапно подалась ко мне. - Обещаю, - шепнула она, обнимая меня. - Завтра на ярмарку придет Рамон же Ребель, - напомнила я. – Не упустите свой шанс. Как управляющие будущего магазина игрушек вы можете назначить себе хорошую оплату труда. Условия нашей с ним договоренности они знают. Коммерческая жилка у Жанны есть, а значит, они с Инес не пропадут. Единственная проблема может возникнуть у меня, если Рамон придумает, как застолбить производство мягких игрушек за ними. - Чем я могу ещё помочь? – спросила Жанна с грустной улыбкой. - Надо как-то сумку перепрятать поближе к выходу. - Придумаем, - пообещала пианистка. Одевшись, я выскользнула в зал следом за Жанной. В этот раз я уже непроизвольно вглядывалась в лица клиентов, хотя умом понимала, что Эдгард не успел бы все провернуть за прошедшие полчаса. В какой-то момент меня перехватила Аморет. Кивнула на сцену и сказала. - Ты, действительно, думала, что незаменима? На сцене стояла Адели в синем наряде для танца живота. Пояса, правда, она не надела. А вот туфли обула. И я поняла почему, когда Оливи заиграла на гитаре знакомую мелодию. Адели танцевала стриптиз, вполне неплохо танцевала. И даже показала пару простых трюков на пилоне. Посмотрела в глаза Аморет и демонстративно безразлично пожала плечами. Адели к тому моменту закончила танец, оставшись в одном из сшитых мной на этой неделе комплектов белья. Музыка замолкла, раздались громкие аплодисменты. Но до оваций после моих выступлений они явно не дотягивали. Чуть слышно хмыкнула и направилась к сцене. Пора готовиться к следующему выступлению: стриптиз в мужском костюме. А Адели, видимо, чтобы добиться большего отклика клиентов, сняла лифчик и кинула его в толпу. Ещё одна гадина! Я слащаво улыбнулась ей, проходя мимо. Новое выступление и снова шквал аплодисментов, свист и улюлюканье. - А как же лиф? – крикнул кто-то из толпы, когда я начала ретироваться к кулисам. - На закуску я приготовила для вас кое-что погорячее, - пообещала я с самой соблазнительной улыбкой, на которую была способна. Жанна снова занесла мне одежду. - Инес спрятала сумку в уборной возле кухни. В шкафчик с ведрами и тряпками. Кивнула, торопливо натягивая брюки. И пианистка выскользнула из гримерки. Новая прогулка по залу в поисках Эдварда. И по многочисленным вопросам окружающих я поняла, что интрига удалась. Всем было любопытно, что я приготовила на закуску. За файер-шоу я особо не переживала, огнем я уже неплохо управляла. Главное, не поджечь что-нибудь. Хотя даже в этом случае горевать я не стану. Но вернувшись в гримерку, проверила все же какие трюки я смогу провернуть с огнем. Прикусив губу, дотронулась до огненного шара свободной рукой. Надо же! Горячо, но не обжигает. Аккуратно поднесла к волосам, отделив от копны маленькую прядку. Волосы остались целы, а вот одежда начала тлеть. Переоделась в черный наряд, который берегла для особого случая. Разулась и выпорхнула на сцену. Сделала классический поклон и замерла. - Добавим огня?! – крикнула я в зал, разводя руки в стороны ладонями вверх. Кивнула Жанне и с первым аккордом огонь взметнулся на полметра вверх. Новый поворот с раскрытыми руками, так чтобы и юбка взметнулась до колен. И я возвращаюсь к продуманному рисунку танца. Я не планировала никогда танец с огнем, поэтому сейчас просто вставляла всполохи огня, когда ладони были свободны. И если первое время я осторожничала, то оставшись в белье, я стала раскованнее. Запустила даже несколько файеров под потолок, вовремя успевая их развеивать. В завершении же я взметнула пламя до потолка. И только в этот момент зачарованная публика отмерла и разразилась аплодисментами. Поклонилась и хотела ретироваться за кулисы, но подоспевшая Аморет удержала меня на месте. - А сейчас главный сюрприз, - начала она, с трудом перекрывая неутихающие овации. – Завтра у нас состоится аукцион, в котором смогут поучаствовать все желающие. И главным лотом будет наша огненная Таяна. Раздался восторженный рев мужчин, и я заставила себя улыбнуться. Нет, кричали и свистели далеко не все. Тот же Грегори аплодисментами выразил одобрение, но при этом так пристально смотрел мне в глаза, что я не выдержала и отвела взгляд. Вернувшись за кулисы, надела красный костюм. И после дыхательной терапии вышла в зал. Понимала, что теперь и я стану для клиентов куском мяса. А ведь я столько времен потратила, чтобы они увидели во мне человека. Но всё оказалось не так плохо. Или меня спасало понимание, что я здесь последний вечер? А может беспокойство за Алейну пересиливало? Я принимала заказы и разносила закуски и выпивку. Успела даже быстро перекусить на кухне. Время подходило к одиннадцати, когда среди гостей я заметила Эдгарда. Или он позволил мне себя заметить? Украдкой огляделась в поисках Аморет и, убедившись в её отсутствии, направилась к стражу. - Что?.. - Всё хорошо. Алейна сейчас у меня дома, - поспешил успокоить меня страж. Я протяжно выдохнула, чувствуя, как отпускает страх, сковавший сердце. – Сделал всё незаметно, так что в лучшем случае только утром заметят её пропажу. - Как она? - Испугалась, но держится молодцом, - заверил меня мужчина. – Отец ей кукольный домик показывал, когда я уходил. Я с трудом выдавила улыбку, обдумывая дальнейший план. - Ты сможешь наложить на меня «отвод глаз»? – шепотом поинтересовалась я. Страж кивнул в ответ. – Тогда спрячься за кулисами. Я ещё полчаса поработаю, а после попрошу девочек меня прикрыть. Скажусь, что я сильно устала. И мы сможем спокойно уйти отсюда через черный ход. Так и поступили. В последний момент вспомнила про договор с Лаффеном де Бре. Поэтому пришлось сбегать в спальню за ними. Их спрятала под кроватью, засунув в небольшой проем между досок в днище. Сделала я и обманку, с помощью полотенец и скомканного покрывала создала силуэт спящего тела на кровати. Браслет с агатом оставила на столе в гримерке, когда заходила за Эдгардом. Мы уже шли к черному выходу, когда в коридоре столкнулись с Сесиль. Стаж успел спрятаться, такое ощущение, что в тени, в то время, как я выступила вперед. - Сесиль, выручай,- взмолилась я. – Устала так, что ноги с трудом передвигаю. - Оно и понятно, - кивнула она. – Я вообще не представляю, как ты весь этот месяц продержалась. Иди на кухне отсидись, или к себе проскользни. Инес и Хелен я предупрежу. - Спасибо, - с искренней благодарностью произнесла я и проскользнула в уборную за сумкой. Вскоре мы уже неслись по улочкам Дарины к Эдгарду домой. Возможно, правильнее было бы идти, но ощущение свободы пьянило меня. Да и Алю я хотела увидеть как можно быстрее. Благо мы были под заклинанием, отводящим случайные взгляды. Как мы не торопились, Аля к моменту нашего прихода уже задремала, свернувшись на софе в гостиной. Не сдержав порыва, я ощупала её всю в поисках травм, а потом все-таки обняла, отчего она завозилась, просыпаясь. - Тсс, тихо-тихо, - прошептала я, поглаживая ребенка по спине. - Давай я уложу её в кровать, - предложил Эдгард, сдвигая меня в сторону. Подхватил её на руки и отнес в свою спальню. После чего мы втроем с Отесом устроились на кухне, где страж налил нам по кружке чая. Сделав глоток, я озвучила, как думала, общие мысли. - Уходить нам с Алейной надо из города. А может и совсем из Сариндии. - Таяна, родная, - пленив мою руку, начал Эдгард. – Выходи за меня замуж. Поверь, я смогу тебя защитить. Покачала головой, осторожно высвобождая ладонь. - Аморет не оставит нас в покое, даже если я отдам ей все пятнадцать золотых, – я отвернулась и продолжила мысль, невольно вспоминая похотливые взгляды клиентов дома утеха. – Да и поклонники могут проявить настойчивость, даже если я потеряю... – бросила осторожный взгляд в сторону Отеса и закончила обтекаемо. – Часть своей привлекательности. Эдгард неожиданно оказался рядом со мной и пленил мое лицо в ладонях. - Я не позволю никому навредить ни тебе, ни Алейне. - Но я не смогу жить в постоянном страхе, - я снова покачала головой, опуская взгляд. Однако новая мысль заставила вскинуть голову. – Поехали все вместе. Ты же хотел поступить в Академию магии в Делаваре или... как там... Броссаре. Страж вопросительно посмотрела на отца. - Я никуда не поеду, здесь похоронена моя Вивьен, - твердо сказал Отес. - Кто за могилой будет присматривать? Но вы... вы поезжайте. - Я не могу бросить службу, - покачал головой Эдгард, но смотрел при этом на своего родителя. - Сын, я справлюсь сам, - заверил мужчина. - Ведь теперь я могу по городу передвигаться без посторонней помощи. - Стражи заключают контракт на год, - стоял на своем Эдгард. - И когда срок истечет? – вмешалась я в их обмен взглядами. - Осенью, - коротко ответил Эдгард, поднимаясь с корточек. - Пойду в порт, узнаю, когда будет ближайший пассажирский корабль. Я уцепила стража за ладонь, удерживая на месте. - Я буду ждать тебя. Страж усмехнулся грустно и, кивнув головой, направился к выходу. Вышел, плотно прикрыв за собой дверь, и я приготовилась к долгому ожиданию. Но вернулся он уже через пять минут. - Твою пропажу обнаружили, - объявил он. – Собирайся, я вас в другом месте спрячу. - Но откуда?..- пробормотала я. - Я попросил сослуживцев присмотреть и за домом утех и за хижиной в порту, где прятали Алейну. Эдгард заскочил в свою комнату и уже через минуту вышел с Алейной на руках. - Отец, если что я с друзьями в таверне горе запиваю, – он строго посмотрел на него. И Отес кивнул. – Чтобы не случилось, стой на своем. Я узнал о завтрашнем аукционе и решил напиться до потери памяти. - Кого в гости-то ждать? – спросил Отес, провожая нас до двери. - Не жди, - страж покачал головой. – Спать ложись. - Берегите себя, - попросила я, наклоняясь, чтобы поцеловать его на прощание в щеку. - И ты себя береги, – напутствовал мужчина. – И Алейну тоже, – и уже на самое ухо пообещал. – Я выгоню его из дома осенью. Покачала головой, невольно улыбнувшись. Но скоро стало не до улыбок. Мы снова бежали по улице во весь опор. Свернули к трехэтажному строению в ремесленном квартале. И уже внутри я поняла, что это доходный дом. На втором этаже страж прошел по коридору и постучался в крайнюю дверь. - Вертер, - страж поприветствовал мужчину, который открыл дверь. – Я оставлю у тебя своих спутниц на пару часов? - Облава? – хмуро уточнил он, отступая в сторону. - Да нет, - Эдгард пожал плечами как-то подозрительно легкомысленно. – Просто перестраховываюсь. - Какой план? - Найти место на корабле, отплывающем этим утром, - доложил страж лаконично. Почему он так быстро изменил свое мнение? Ещё полчаса назад он был уверен, что сможет защитить меня? Спросить ничего не успела, как Эдгард передал проснувшуюся Алю Вертеру и покинул квартиру. - Что происходит? – сонно уточнила Алейна. - Ничего страшного, моя маленькая, - я улыбнулась ласково ребенку, погладив по плечу. Мужчина, словно очнувшись, кивнул мне на софу. И сам шагнул к ней, чтобы уложить девочку. - Поспи, - попросила я заупрямившуюся сестренку. - Тебе надо переодеться во что-то менее яркое, - отрывисто сказал Вертер. И только тогда я поняла, что все ещё в красном костюме. Кивнула, пребывая в некоторой растерянности. Из приличных вещей у меня было только синее платье. Мужчина меж тем задумчиво продолжил. – А ещё лучше вас обеих мальчиками переодеть. Сейчас. Он скрылся в спальне на несколько минут. И вернулся обратно с мужской одеждой в руках, которую протянул мне. - Племянник недавно гостил. Забыл пару вещей. Думаю, тебе подойдут, а вот что с девочкой делать?.. – он нахмурился, обдумывая ситуацию. - Я могу в той комнате переодеться? – спросила я. И Вертер кивнул. - Я отойду на пару минут, - предупредил он, когда я уже рубашку надевала. Вскоре хлопнула дверь. Аля тут же прокралась ко мне. - Что происходит, Тая? – спросила она обеспокоенно. - Меня ищут. Аль, тебя похитили, чтобы заставить меня... – прикусила губу, чтобы лишнее не сказать. - Сделать то, что я не хочу. Поэтому я ушла из дома утех. И боюсь, теперь нам надо уходить из города. - А мама? Да, это сложный момент. Мама есть мама, какая бы она не была. - Ты будешь по ней скучать? – осторожно спросила я, присев на корточки. Аля покачала головой. - Эти люди, которые меня похитили... они могут к нам домой прийти? Я замерла. А что им помешает? - Аморет знает, что я терпеть не могу Резеду,- уверенно произнесла я. А в душе всё-таки сомнения были. Да я не люблю мать, но и смерти ей не желаю. Про братика я вообще молчу. И если Аморет додумается использовать их, чтобы меня выманить... Хлопнувшая дверь сбила меня с мысли. Накинув жилет, я взяла Алю за руку и вышла в гостиную. Вернер оценивающе посмотрел на меня и поморщился. Посмотрела в оконное отражение, чтобы понять, в чем дело. Да уж, на парня я не похожа даже в этом наряде. Мужчина тем временем протянул Алейне комплект одежды. - Мне нужна ткань, подойдет простыня или полотенце,начала я перечислять необходимое. - Сажа или черный карандаш и какой-нибудь мужской головной убор. И шейный платок. Вернер хмыкнул, но все-таки достал из шкафа простыню. После чего покинул спальню. Пока Алейна переодевалась, я оторвала от простыни длинную полоску и замотала грудь, приплюснув её. Остальной тканью я обмотала торс, делая особый объем на тонкой талии. И только после этого снова натянула брюки и надела рубашку. Уже лучше, но миловидная мордашка выдает меня с головой. Вернулась с Алей в гостиную и распотрошила сумку в поисках ленты для волос. Неожиданно заметила среди вещей пару выкроек игрушек, иголки, нитки и вату. Инес подкинула? Запихала вату за щеки. И нарисовала карандашом себе щетину и маленькие, жидкие усики. В темноте особо не разберешь, что это рисунок. Волосы скрутила в шишку и спрятала её под мужскую кепи. А платок повязала так, чтобы отсутствие кадыка не бросалось в глаза. - Неплохо, - одобрил Вернер мое преображение. - Осталось только решить, что с обувью делать. Вернер снова тяжело вздохнул и вышел на несколько минут. Вернулся с двумя парами башмаков. И вскоре наша маскировка стала почти идеальной. - А почему вы решили, что отвода глаз будет недостаточно? – спросила я, наконец. - Отвод глаз действует на случайных прохожих. Если тебя будут целенаправленно искать, он не сработает, - пояснил Вернер. Обстоятельно рассказал и про некоторые другие аспекты этого заклинания. Например, что при любом соприкосновении, даже случайном, морок спадает. Но несмотря на эти недостатки, я попросила Вернера научить меня заклинанию. И он не отказал. Шум на улице меж тем нарастал. Мужчина только поставил чайник, как в дверь требовательно постучали. Мы переглянулись, и Вернер кивнул мне на спальню. Я подхватила Алю и скрылась в темноте. - Капитан, - раздался из-за двери незнакомый юношеский голос. Мне показалось, что его обладатель был сильно взволнован. - Что случилось, Энгель? – спросил Вернер, открывая дверь. – На улице уже ночь... - Так это... усиление... девку все ищут из дома утех, - начал юноша. - Что? Усиление? – переспросил Вернер насмешливо. – И по какой причине стражей к этому привлекли? - Так это... денег она сперла у хозяйки «Дивного сада». Говорят, сумма приличная, - с азартом сплетничал парень. А вскоре театрально понизил голос, продолжая делиться последней информацией. – Только это... слух пошел, что эта хозяйка заявила, что в сговоре с ней был страж из ваших. Эдгард, вроде как. Прикрыла рот рукой, чтобы ни звука не покинуло его. Аля, вопросительно посмотрела на меня, но благоразумно промолчала. - Чушь полная! – фыркнул капитан. - Так... вы придете в управу? - А меня вызывали? – уточнил он недовольным тоном. - Нет, - растерянно ответил паренек. – Это я увидел свет у вас. И решил, что вы сами захотите поймать девку. Чтобы все обвинения со стража снять. - Ну уж нет. Я лучше высплюсь. А что касается обвинений: я знаю правду, и уж точно хозяйке дома утех помогать не буду. Вскоре раздался звук хлопнувшей двери, и я поспешила выйти в гостиную. - У Эдгарда будут проблемы из-за этой истории? – спросила я обеспокоенно. - Нет, - уверенно, но при этом как-то устало произнес Вернер. – Я ведь знаю правду. И своих людей отстоять смогу. Он ушел на кухню, но скоро вернулся с двумя кружками чая. Взлохматил шевелюру и сердито вымолвил. - Говорил я Эдгарду, что все надо официально оформить. Я глотнула чай, обдумывая ситуацию. - А мы можем сейчас всё задним числом оформить? – спросила я неуверенно. - Словно я к вам прошедшим вечером пришла и написала заявление о похищении Алейны. Вы приняли его, но в канцелярию решили уже в понедельник отдать, так как никого из этого отдела на мест уже не было. Несколько бесконечно долгих мгновений Вернер изучающе смотрел мне в глаза, прежде чем кивнуть. И только тогда я вспомнила, как надо дышать. (обратно)Глава 22
На предварительный опрос мы потратили около получаса. Все дело в том, что Вернер решил расспрашивать меня со сферой истины. Не то, чтобы он сомневался во мне, но так он сможет правдиво заявить, что я говорила чистую правду. Капитан предполагал, что это дело может дойти до публичного суда, а в виду отсутствия меня в городе, как главного обвинителя, нужно было хоть так подстраховаться. После мы вместе составляли заявление о похищении. Единственная загвоздка была в моем нежелании сообщать имя мальчика, который подсказал, куда утащили Алейну. Но услышав мои аргументы, Вернер не стал настаивать. Закончив с этой частью, мы вернулись к изучению заклинания отводящего взгляд. Сосредоточиться было трудно, так как долгое отсутствие Эдгарда меня нервировало. Вернер раздражался, но на интуитивном уровне я понимала, что это тоже было из-за непонятной задержки стража. Так что мы оба был на взводе, когда раздался стук в дверь. Повинуясь жесту капитана, снова спряталась в спальне, в которой уже задремала Алейна. - Почему так долго? – спросил Вернер строго. - Пришлось долго петлять, - ответил Эдгард негромко. Я выбежала из комнаты и, наверное, только поэтому услышала едва различимый шепот. – На стражей отвод взгляд практически не действует. - Эдгард, - я в нерешительности замерла в двух шагах от него. Он перевел взгляд на меня и после секундного изучения улыбнулся. И потянул меня за руку, чтобы заключить в объятия. Прижал к себе крепко-крепко, но уже через минуту отстранился. - Я оплатил вам с Алейной каюту до Сайгорна, портового города в Делаваре. Корабль отплывает на рассвете, – он достал из сумы какую-то записку и небольшую книгу. – Это билет. А это словарь. Язык в Делаваре чем-то похож на наш. Я кивнула, с беспокойством вглядываясь в его глаза. Неужели он думает скрыть от меня обвинения Аморет? - Мы с Вернером оформили заявление о похищении Алейны, - сообщила я уверенно. Эдгард взглянул на начальника и тот кивнул. И мужчину чуть отпустило. - Тогда ты должна понять, почему я не смогу тебя проводить в порт. Это опасно для тебя и Алейны. - Мы и тебя сможем переодеть, - предложила я с улыбкой.- Из тебя получиться вполне симпатичная старушка. - Не уверен, - насмешливо ответил он.- Да и лучше я попытаюсь увести поисковые отряды из порта. – Страж посмотрел на капитана и спросил. – Вы проводите их до корабля? - Конечно, я провожу своих племянников, - ответил он. – Сестрица их уже заждалась в Меренжике. Мужчины, переглянувшись, понимающе усмехнулись. - Лучше выйти пораньше, - заметил Эдгард. Вернер кивнул и отлучился на кухню. Страж тем временем положил словарь обратно в суму и протянул её мне. – Там несколько накопителей, учебник для одаренных детей и платье, которое я хотел, чтобы ты надела на нашу свадьбу. - Я буду ждать тебя в Сайгорне. – пообещала я и обняла его. - Тебе просто надо будет найти мягкие игрушки на рынке или в небольшой лавочке. - А как же танцы? – спросил Эдгард с грустной улыбкой. - Отныне я буду танцевать только для тебя, - пообещала я. Эдгард ласково и нежно поцеловал меня, словно мой грим совершенно не смущал его. А вот мне было неловко и неудобно из-за ваты, поэтому я опустила голову. - Сообщи Нинон о нашем отъезде, - попросила я, сожалея, что не успела попрощаться со знахаркой. Эдгард кивнул, а я невольно вспомнила о Резеде. – И нашу мать извести... Хотя постой, - попросила я и быстро нацарапала две записки. Свернув, написала на оборотной стороне, кому они адресованы. Отдала их стражу и виновато посмотрела на Эдгарда. Опять я на него перекладываю свои проблемы. – Присмотри за ними, пожалуйста. Боюсь, что Аморет захочет отыграться на них. Мужчина снова кивнул и снова обнял меня. - Я буду волноваться за тебя, - шепнул страж, прижимая к себе. - Я сильная, я справлюсь, - пообещала, снова взглянув в его глаза. - Не сомневаюсь...- и снова легко поцеловал меня. - Эдгард, - окликнул его Вернер. – Время поджимает. - Знаю, - кивнул он, но объятия не разжимать не спешил. Я выскользнула из его объятий и прошмыгнула в спальню, чтобы разбудить Алю. Сестренка просыпалась с трудом, но я была настойчива. И пока она терла глаза, обула ей ботинки, а после и волосы спрятала под рубашку. Мужчины тем временем негромко обсуждали план действий. Когда мы вышли из комнаты, страж окинул меня ещё одним долгим взглядом и направился к выходу. - Эдгард, - не выдержала я и, подбежав к нему, снова пообещала. – Я буду ждать тебя. Страж кивнул и провел пальцами по моей щеке. - Люблю тебя, - шепнул он. Я задержала дыхание, набираясь мужества. - И я тебя люблю. Мы снова обнялись, но вскоре страж отстранился и торопливо покинул квартиру. Вернер выждал пять минут и, подхватив мою сумку, двинулся на выход. - Не отходите от меня, - предупредил он и протянул руку Алейне. Но та только сильнее вцепилась в мою ладонь. Вернер только покачал головой. Бежать было уже опасно, поэтому мы торопливо шли по ночным улицам. Вернер несколько раз менял направление так, чтобы мы не столкнулись с патрулями стражи. Но даже так мы постоянно натыкались на непонятные личности, однако они не имели наглости выспрашивать ничего у капитана городской стражи. В порт мы попали спустя час. Капитан легко нашел нужное судно и проводил нас к нему. - Эдгард не сможет сейчас покинуть Дарину, как бы ни хотел этого, - сказал он негромко, пока мы поднимались по трапу. - Я знаю, - шепнула я, доставая из сумки записку. Вернер уверенно подошел к мужчине лет так за сорок, представился и передал записку. - Помощник капитана, Иво Томази, - представился и мужчина, изучая записку. Нахмурился и заметил негромко. – Страж упоминал девушек, за которых я буду отвечать головой. - Мальчиками путешествовать безопасней, - ответила я, понизив голос. - Что правда, то правда, - усмехнулся Иво и поправил усы. Вернер проводил нас до крохотной каюты и, отдавая сумку, попросил. - Отправь с Иво записку, что вы добрались нормально до Сайгорна. Я договорюсь с ним об этом . Кивнула, оглядывая скромную каморку. - Спасибо вам, капитан, - я тепло улыбнулась Вернеру и уточнила у матроса, который показывал нам каюту. - А сколько нам идти по морю до Сайгорна? - Дней восемь или девять в зависимости от погоды, - ответил парень с легким акцентом. - Удачи вам, - пожелал Вернер, прежде чем покинуть каюту. Корабль покинул порт Дарины спустя полчаса. Алейна к этому времени задремала, я же вышла на палубу, прощаясь с так и не ставшим мне родным городом. А после вернулась в каюту, уже засыпая на ходу. Так началось наше путешествие. Мы с Алейной старались не мозолить глаза другим путешественникам. Если и выходили на палубу, то стремились найти безлюдное место. Еду же приносила нам в каюту. Сшив пару игрушек для сестренки, я занялась учебой. Причем к изучению языка я пыталась приобщить и Алейну, но давалось нам это нелегко. Несмотря на транскрипцию, которая была в словаре, я все время сомневалась в правильном звучании. И не зря. Как-то матрос, который показывал нам каюту, услышал наши потуги и с трудом сдержал смех. Оказывается, он был родом из Делавара, поэтому и предложил нам помощь в свободное время, которого было не так уж и много. Но именно эти занятия помогли выучить нам минимальный набор слов и выражений. Магией же я занималась по остаточному принципу, то есть в свободное время. Накопители я зарядила в первые два дня, а потом долго думала, куда сливать энергию. Перелистала весь учебник, пока не нашла базовое заклинание из воздушной стихии. Собственно наши вылазки на палубу участились, когда я освоила его. Я добавляла ветер в паруса и думала, что мои махинации никто не заметит. Но уже на третий день к нам подошел Иво Томази. - Поразительно, нас до сих пор сопровождает попутный ветер, - заметил он, с насмешкой поглядывая на меня. – Так гляди в Сайгорн, мы раньше времени придем. - Так это же замечательно! – воодушевленно произнесла я, всем видом изображая непонимание. - Просто великолепно, - поддержал меня Иво. И тут же уточнил. – Ты воздушница? - Нет, огневица, - от неожиданности ответила искренне. – Но на корабле даже не пыталась практиковаться с огнем. - Поразительно логичный поступок, - с легкой насмешкой констатировал помощник капитана. – В Делавар плывешь, чтобы в Академию поступить? - Нет, - опять искренне отреагировала я. Но заметив взметнувшиеся брови мужчины, поправилась. – Точнее не сразу. Сначала надо дождаться одного человека из Дарины. Мы вместе хотели поступать в Академию. - А жить-то тебе есть где? И на что? – поинтересовался Иво. - Думаю, найду, где жить, - я пожала плечами и потянулась к медвежонку, которого Аля всегда носила с собой. – А на что? Да вот думала, начать продавать и в Сайгорне детские игрушки. - О! Видел я на ярмарке таких чудных зверят, - улыбнулся искренне мужчина. – Даже выступление на площади застал, когда с внуками гулял. - Внуками? – уже я удивленно улыбнулась. – И сколько же им лет? - Шесть лет Анни и четыре года Мишелю, - голос Иво стал таким теплым при упоминании внуков, что я удивленно приоткрыла рот. И даже боль от упоминания имени потерянной где-то в этом мире подруги отошла на второй план. А может, это судьба? И я найду Анюту в Делаваре? Как-то незаметно мы сдружились с помощником капитана. Я сшила пару игрушек для его внуков, которых он обожал всем сердцем, что меня продолжало удивлять. У мужчин нет, как у нас, материнского инстинкта, поэтому они так легко бросают детей, разводясь с женами. Или небрежно требуют аборта от временных подружек. Бывают, конечно, и исключения, но очень редко. А тут даже не отец, а дедушка с умилением рассказывает о том, что Анни пошла ещё, когда ей годика не было, а зубки у Мишеля начали расти в пять месяцев. На вопрос же об отце детей, Иво нахмурился, но все же ответил, что море его забрало. Коварное и жестокое в этом мире море. По прибытии в порт почти не удивилась, когда Иво предложил проводить нас с Алейной к одной его старой приятельнице. Правда, не ожидала, что определение относится и к возрасту этой женщины. Дом её находился на границе ремесленного квартала с трущобами. В процессе знакомства я поняла, что это вдова капитана, на корабле которого Иво работал ещё безусым юнгой. Когда капитан прибывал домой, брал мальчишку к себе. Своих детей у них с Ирмой не было, возможно, поэтому она так тепло принимала юнца у себя дома. Их взаимная привязанность пронеслась через годы. И теперь уже Иво помогал чем мог, женщине, что заменила ему мать. От денег она отказывалась принципиально. Поэтому гостинцы он всегда покупал долгохранящиеся. А также иногда приводил к ней благонадежных жильцов. Несмотря на наш с Алей маскарад, понравились мы Ирме сразу, поэтому за чашкой ароматного чая мы обсудили условия аренды комнаты на втором этаже. Уже после ухода Иво, мы обговорили и совместный быт. Кухню я оставила хозяйке в полное пользование, наша с сестренкой задача состояла в покупке продуктов питания и помощи в уборке. Позже Аля сама вызвалась помогать ещё и в саду. Сказала, что привыкла возиться в огородике Нинон, где та выращивала в основном целебные травы. Но думаю, проблема была ещё в том, что друзей она себе ещё не завела. И как только этот вопрос решится, в огороде мы её больше не увидим. Я же продолжала учиться языку и магии. Шила игрушки, приглядываясь к местным ателье. Ирма отдала мне пару своих старых платьев, поэтому проблема с одеждой стояла не очень остро. Хотя во время первой прогулки по городу до её дома я поняла, что здесь совершенно другая мода. В Делаваре женщины должны были носить два платья: нижнее из более тонкой ткани, и верхнее. Зато нижнее бельё здесь практически не отличалось: корсет и панталоны. Нет, я не собиралась проводить революцию в мире женского белья. Среди швей я хотела найти компаньонку для открытия лавки с мягкими игрушками. Пока же шила игрушки самостоятельно, присматриваясь к воскресным ярмаркам. Они были похожи на наши, также приезжали торговцы со всех близлежащих сел и деревень. Так что спустя пару недель я решила попробовать поучаствовать в ней. Ирма, с которой мы уже хорошо сдружились, помогла договориться насчет аренды лотка. Да и после этого на ярмарке не оставила нас вдвоем с Алейной, а встала за прилавок, хотя и не верила особо в успех мероприятия. И утренние часы действительно не радовали продажами. От скуки мы с Алей начали сами баловаться с игрушками. Заодно и тренировались в деловарском языке. Это снова привлекло маленьких зрителей к нам. Чуть позже подтянулись и родители. Но в этот раз им никто не стал обещать никаких представлений. У меня просто защемило в груди от тоски по подругам и Отесу. Эдгарда же я и не забывала никогда. Чувствовала некоторую вину перед Стасом за свои чувства к другому мужчине, но бороться с ними я перестала. Я ждала Эдгарда, отложив свадебное платье глубоко в шкаф. Поэтому не обращала никакого внимания на знаки внимания местных мужчин. Улыбалась, благодарила за мелкие услуги, но ничего большее. Отчего Ирма только укоризненно качала головой. - Молодая ты ещё, чтобы хоронить себя. - Я не хороню. Я жду своего любимого стража, - возражала я привычно. - И ты так уверенна в нем? А если твой красавчик нашел себе другую пассию? Неосознанно, она будила во мне потаенные страхи. Так что иногда мне хотелось съязвить про её покойного мужа, капитана дальнего плавания с женой в каждом порту, но я не позволяла стерве двадцать первого века обижать милую женщину. После того, как игрушки были распроданы нами на первой же ярмарке, Ирма сама предложила шить их вместе. И я не стала отказываться: искать кого-то другого уже не было смысла. В середине лета вернулся Иво из Броссары. И привез названной матери пару корзин всевозможной вкуснятины. Да и нам с Алейной перепали гостинцы: банка сгущенки и пару баночек разного желе. Он гордо сообщил, что еле урвал нам эти сладости, так как эти новинки пользуются большим спросом. Я только пожала плечами, впрочем, наслаждалась я лакомствами от всей души. Перебирая вечером припасы, чтобы составить список продуктов на неделю, увидела и майонез, который был подписан рукой Иво в транскрипции. Он также подписал на этикетке, что это «соус для салатов и вообще для всего». А вот такая же ручная надпись на банке с творожным сыром меня уже озадачила. - Ирма, а что такое майонез? – спросила я её. А в ответ получила ничего не понимающий взгляд. – А творожный сыр раньше пробовала? – Ирма покачала головой. – А сгущенку? - Сгущенку? – непонимающе повторила женщина. - Молоко сгущенное с сахаром, - кивнув на пиалу с остатками этой сласти, уточнила я. Ирма снова покачала головой. Значит, всё это является новинками для этого мира. Просто будь они раньше пусть только в Броссаре, Иво привез бы их Ирме в качестве гостинца. – И желе первый раз пробовала? – все-таки спросила я. Женщина кивнула. И тут я села на стул, продолжая сжиматьбанку с творожным сыром в руках. Неужели это Анина работа? И тут же покачала головой. Рецепт сгущенки, желе и творожного сыра и я знаю. Катя сотни раз при нас готовила эти вкусняшки, иногда припрягая к простым процедурам типа помешать. Но майонез? Я не смогу выдать его точный рецепт, хотя по моей просьбе Катюха несколько раз присылала мне его по мессенджеру. А один раз мы даже готовили его вместе. Помню только, что для изготовления майонеза используются яйца, горчица, подсолнечное масло и что-то ещё. А Аня же к готовке была совсем равнодушна. Майонез же считала сплошным жиром, сдобренным холестерином. И позволяла себе его только в исключительных случаях. Да и занялась бы Аня здесь более приятным для себя делом: духами и косметикой. Причем если духи не были редкостью в Сайгорне, то декоративную косметику я в этом мире практически не видела. Бабочки в дивном саде подкрашивали губы свекольным соком, ставили мушки темно-коричневыми карандашами, и подчеркивали глаза сурьмой. Обычные же горожанки ничем таким не занимались ни здесь, ни в Дарине. Тогда логично предположить, что майонез – дело рук Кати. Она погибла раньше нас и теоретически могла наладить к этому моменту производство и сгущенки, и желе, и сыра, и майонеза. Но, как бы я этого не хотела, поверить в такое совпадение не могла. Может, нас, тех, кого не должно было быть в самолете, было не двое, а больше? В том тумане, если задуматься, подругу я не видела. Прикрыла глаза, отгоняя появившуюся мысль, что не Аню неизвестный мужчина отправил со мной в этот мир. - Таяна, - прорвался женский голос сквозь толщу воды. Кто-то встряхнул меня за плечи и снова требовательно спросил. – Что случилось, Тая? Я посмотрела на Ирму и вбежавшую на кухню Алю и выдавила улыбку. - Все хорошо, - уверенно произнесла я. - Ничего хорошего, - буркнула женщина. – Ты так побледнела... Иди-ка лучше, полежи на кровати. Я сам здесь справлюсь. Алейна, проводи сестренку. Уже в спальне я пришла в себя и села медитировать. Нет, я должна верить, что Аня здесь. Я же чувствовала, что с ней всё в порядке. И мы обязательно с ней встретимся. Так что отставить панику! Несколько минут, я прокручивала в голове мгновения в тумане, пока не вспомнила речь незнакомца дословно. Его непонятная злость и фраза «в тот же мир отправлю!» давали надежду, что раньше нас сюда попала Катя. Она ведь тоже не должна была погибнуть из-за той аварии. Вспомнилась и ледяная пустота вместо Кати, и то, что она не приходила ко мне во сне. Так может?.. Чудом загасила вспыхнувшую во мне надежду. Это всё может быть обычным совпадением. Да и куда я поеду? Сначала надо Эдгарда дождаться. Жаль, что я сразу не уточнила у него, когда именно его служба закончится ещё в Дарине. По умолчанию подумала, что это произойдет в начале осени, но ведь это может случиться и в ноябре. Сегодня же я попросила Иво передать ещё одну записку для стража, в которой не только рассказала о том, как устроилась, но и спросила, когда его контракт закончится. Вот только ответ я получу уже в середине августа. Его корабль ходит по одному и тому же маршруту. Рейс в среднем занимает два с половиной месяца, потом идет небольшой отпуск в родном городе в течение десяти-пятнадцати дней. И новый рейс. Даже Ирма знает расписание движения корабля с погрешностью в один-два дня на погодные условия. Слив энергию в накопитель, я решила спуститься на кухню. У меня появилась один важный вопрос. - Ирма, - окликнула я хозяйку дома. Женщине с беспокойством посмотрела на меня, но убедившись, что я пришла в себя, облегченно улыбнулась. – А ты не знаешь, кто может научить меня броссарскому языку? Обреченный вздох вырвался сам собой: я ещё делаварский недостаточно изучила. (обратно)
Глава 23
В начале августа я получила свои первые дивиденды от Лаффена Ле Бре. Ещё по прибытии в Сайгон я озаботилась поиском представительства его винодельни, куда и представила все необходимые документы. Местный управляющий списался с начальником посредством артефакта и назначил мне встречу уже в августе. Получив семь золотых и копию выписи из счетной книги, я, наконец, расслабилась насчет денег. А то всё время волновалась из-за них, экономя каждый серебряник. Даже заработок с мягких игрушек и накопителей меня не успокаивал. С кристаллов доход был к тому же нестабильный: Старый вздорный артефактор мог отказаться принимать накопители в любой момент (да и договорилась я с ним насчет кристаллов далеко не сразу). Получив деньги, я, наконец, решила обновить гардероб и себе и Алейне. Расспросила Ирму на предмет неплохого ателье, и мы все вместе решили навестить её подругу. Заказав и себе и Алейне несколько платьев, я на этом не остановилась. Выбрала себе пару шляпок, веер, кружевные перчатки и два ярких шарфика. Для Ирмы приобрела красивую шаль, отчего женщина смутилась. Понимая, что впереди осень заказала нам с Алей и пару плащей. А вот комплект нижнего белья решила себе сшить самостоятельно. Подумывала и насчет пальто, но сначала необходимо понять, насколько суровые здесь зимы. Да и в поездку в Броссару возможно понадобится другой гардероб. Учителя языка мы с Ирмой пока не нашли, но по прошлому опыту решила купить себе словарь. Правда, к его изучению я пока не приступила, боясь запутаться с языками. Дала себе время до сентября, чтобы освоиться с делаварским на приемлемом уровне. К тому же к концу лета я уже буду знать, когда приедет Эдгард. Заодно постараюсь найти того, кто сможет перевести этикетку с банки сгущенного молока, чтобы начать планировать путешествие. По моей логике на ней обязательно должен быть указан адрес изготовителя. Как объяснить стражу необходимость этого путешествия я ещё не придумала. Тем более я могла ошибиться в своих выводах насчет автора новинок. В связи с возможным путешествием я решила пока не «изобретать» детскую коляску. У меня ещё была надежда, что Эдгард все-таки уговорит отца на переезд. И тогда можно будет поручить Отесу эту задачу. Со швейной машинкой тоже не торопилась, хотя это упростило бы мне работу. Пересчитав оставшуюся наличность, решила заказать ещё и нормальные туфли нам с Алейной. Заодно заказала ботинки у сапожника, которого посоветовала Ирма. У этой женщины оказался обширный круг знакомых и друзей, да и судя по коттеджу и добротной, но устаревшей мебели в нем, раньше она не испытывала проблем с деньгами. Впрочем, в будущем у неё их тоже не будет. Игрушки приносили нам неплохой стабильный доход, а при желании Ирма сможет увеличить его, предложив модистке объединиться. Надо будет перед отъездом намекнуть ей на такой вариант. Пока же нам хватало и того объема, который мы успевали сшить за неделю. Да и я не хотела привлекать особого внимания к нашей деятельности. Все-таки не так далеко от Дарины я забралась, чтобы не переживать встретить клиентов Дивного сада здесь. Собственно поэтому я и купила себе шляпки. Они весьма сильно меняли имидж. Впрочем, как и строгие платья Делавара. Здесь даже кринолины носят некоторые дамы из аристократии. И , как сказала Ирма, высшее сословие устраивает по осени балы, на которых эти кринолины у дам раза в два больше по диаметру. Пока я с трудом представляю, как в таких платьях передвигаться можно. Но возможно я ещё увижу это вживую. Время как-то незаметно текло. Новый приезд Иво обрадовал меня больше всех. А письмо от Эдгарда заставило счастливо улыбаться. Выхватив его из рук Иво, унеслась к себе читать послание. «Милая Таяна! Ты даже представить не можешь, насколько я скучаю по тебе. Всё напоминает о тебе и наших встречах в Дарине. Забываясь, в полдень я прихожу к нашему дереву у дома утех. И вспоминаю твою улыбку и несколько украденных поцелуев. И снова тоскую по тебе. Но меня успокаивает мысль, что ты теперь в безопасности. Ты приняла верное решение, уехав из Сариндии. Аморет не оставила бы тебя в покое. Она все-таки довела те нелепые обвинения в воровстве до публичного слушания. Но капитан смог отстоять твое честное имя, а за клевету на меня ей ещё и штраф приписали. Что касается остального... Инес и Жанна уже открыли небольшой магазинчик с игрушками. И один прилавок выделили моему отцу под деревянные изделия для детей. К нему, кстати, его друг привел сына на обучение резьбе по дереву. Так что папа не скучает. И наотрез отказывается покидать родной город. Но я не оставляю надежду уговорить его уехать со мной. Мой контракт на службу закончится в середине октября, так что времени у меня ещё достаточно. Даже очень много, ведь я считаю каждый день до новой встречи с тобой. С заметным опозданием я сообразил, что забыл спросить. Ты выйдешь за меня замуж? Впрочем, боюсь, ты в любом случае уже никуда от меня не денешься. Люблю тебя до безумия. Навеки твой, Эдгард.» В конверте оказались и записки от Нинон и Резеды. Знахарка желала нам с Алейной счастья и удачи на новом месте. А также сообщила, что взяла себе новую ученицу. Люди из портовых трущоб нуждаются в лекаре, ведь целители им не по карману. Неграмотная записка Резеды была полна упреков и претензий. Но в конце она все-таки пожелала нам с Алей найти новый уютный дом и быть счастливыми в нем. И даже вскользь поблагодарила за то, что мой страж помог Гайтану устроиться на верфь. Буду надеяться, что у них с нашим братиком все будет нормально. Спустившись вниз, я улыбнулась всем и предложила. - А давайте сходим в ресторан и отпразднуем мою помолвку? Я угощаю. - Да зачем же тратиться так? – попыталась остановить мой порыв Ирма. - Я могу себе это позволить! И я хочу это сделать! – заявила я решительно. - О как?! – удивился Иво. Уже знакомым жестом поправил усы и спросил. - Неужели игрушки так много денег приносят? - Не только игрушки, - уточнила я. – Но при желании и на них можно прилично заработать. Ирма хмыкнула, но возражать не стала. Мы ненадолго поднялись в свои спальни, чтобы приодеться по случаю выхода в свет. Иво Томази же всегда был одет с иголочки. Несмотря на спешку, Алейне я заплела красивую греческую косу. Сама же оставила волосы распущенными, прикрыв красоту симпатичной шляпкой. И вскоре мы снова встретились в гостиной. Иво предложил руки и мне и Ирме и, рассмеявшись, мы приняли его приглашение. Алейна независимо шла рядом, хотя я предлагала взять меня за ладонь. Она уже окончательно освоилась в Сайгроне. Завела себе кучу друзей и подруг. У меня даже возникало чувство вины от понимания,, что мы снова скоро сорвемся на новое место. С другой стороны, если окажется, что я ошиблась, вернуться мы всегда успеем. В тот вечер мы неплохо посидели в ресторане. Блюда были достаточно вкусные, но Ирма готовила не хуже. Увидев в меню игристое вино, я не удержалась и заказала его. Напиток вышел недурственным. И уже допивая его, я по секрету созналась, что принимала участие в его создании. Правда, мне сначала не поверили. Пришлось признаваться, что в августе я получила первые дивиденды. На них и заказала нам с Алейной новый гардероб. Собеседники тут же заинтересовались подробностями. В рассказе я немного переиграла историю с Лаффеном ле Бре, перенеся место действия в ресторан, где работала официанткой. Не хотела шокировать Ирму и Иво, но судя по взгляду последнего, мою истинную историю он знал, но не торопился меня разоблачать. Как и Аля. Она как-то очень быстро повзрослела, хотя все ещё иногда возилась с игрушками. Вернувшись домой, я отдала ей записки от Нинон и Резеды. А после долго вглядывалась в её глаза в поисках печали. - Ты скучаешь по Резеде? - Не особо, - со вздохом призналась она. – А почему ты маму зовешь Резедой? Все ещё не простила её за то, что она продала тебя в дом утех? - Были и другие пути решения проблемы, о которых я ей говорила. Но она даже слушать меня не захотела, - пробормотала я, обдумывая, стоит ли говорить ей всю правду. Снова пытливо заглянула Але в глаза и поняла, что никогда не причиню ей боли, не скажу, что Резеда убила её сестру, пусть и нечаянно. – А теперь мы даже не сможем в гости к ней приехать. Алейна кивнула и неожиданно кинулась ко мне. Обняла меня крепко-крепко и уткнулась лицом в живот. - Я так рада, что мы уехали из той нищеты, - выпалила она. – От Кривого Рула, от пьяного Гайтана, от вони трущоб. Я рада, что теперь мы вместе навсегда. Люблю тебя, Тая. - Аля, - позвала я её и погладила по голове. – Прости меня, но... это не конечная точка нашего путешествия. Я думаю уехать в Броссару... - Мне все равно, главное, что мы вместе, - горячо прошептала она. Присела, чтобы было удобнее её обнять. И мы надолго замерли в объятиях друг друга. - Значит, ты готова к изучению нового языка? – шутливо спросила я, отстранившись. В ответ Аля жалобно простонала, но тут же смиренно опустила голову. Утром Иво зашел попрощаться с нами и забрать записку для Эдгарда. Вчера я попросила его об этом. А сегодня добавила ещё одну просьбу: навестить с Отесом и рассказать ему о своих внуках. Намекнуть достаточно прозрачно, что если он будет упрямиться насчет переезда, то своих внуков он не увидит. И не потому что я такая нехорошая женщина, просто в Дарину я не вернусь никогда. И детей своих не пущу. Иво пообещал сделать все возможное. В тот же день мне пришла новая идея, как найти учителя броссарского. Я на ближайшей ярмарке я её реализовала. Прошлась по торговым рядам с просьбой перевести мне текст этикетки сгущенного молока. И такой человек нашелся: женщина лет за тридцать была родом из Броссары. К сожалению, она жила не в городе, а в отдаленной деревне. Адрес я записала в транскрипции, заодно и на этикетке обвела его карандашом. После недолгих переговоров, договорились, что каждое воскресенье она будет выделять мне по часу своего времени для помощи в изучении языка. Зоя пообещала мне и азбуку их записать на отдельном листочке с транскрипцией. Правда пришлось объяснять, что такое транскрипция. К сожалению Ирма не знала, где находится город Виардо. Поэтому на неделе я зашла в книжную лавку и купила подробную карту нашего континента с обозначением границ. Северный край Бросары было найти достаточно просто, а вот с городом поиски затянулись на несколько минут. Нашла на карте и Сайгорн. Прикинула расстояние между двумя точками и опечалилась: больше тысячи километров по суше напрямки. Причем сократить путь по морю не получится, крюк будет большой. Реки? Есть одна, которая протекает в нужном направлении, но непонятно судоходная ли река. И ещё один огромный минус: на карте не были обозначены дороги, а они необходимы для составления маршрута. За советом я снова пошла к Ирме. Тогда-то я ей и призналась, что хочу поехать на север Броссары, где по непроверенным данным живет сестра моего покойного отца с мужем и детьми. В экстремальных условиях я быстро сообразила, как объяснить поездку. Позже поняла, что так и Эдгарду можно обосновать наше путешествие. Женщина расстроилась и начала отговаривать меня от этой затеи. - Если я никого там не найду, мы вернемся в Сайгорн, - попыталась успокоить я её. - Да куда же вы поедете? Это опасно, тем более для двух девочек. - Не переживайте, я сначала дождусь Эдгарда, - новая попытка оказалась неудачной. Наш спор затянулся, но я была непреклонна. Не смогу я нормально жить, пока не проверю свою догадку. Я очень хотела найти и Аню и Катю и других идей, как это осуществить, не привлекая внимания к своей персоне, у меня не было. В конце концов Ирма смирилась, но насчет дорог не могла толком ничего подсказать. Река была судоходной, но имело ли смысл ей воспользоваться, она не знала. Между городами курсировали пассажирские дилижансы, но их скорость была не велика: от шести до десяти верст в час, в день около ста – ста пятидесяти в зависимости от сезона и состоянии дороги. А вот схему маршрутов можно было узнать в транспортном управлении. Туда я и направилась на следующий день. К несчастью, там была карта с указанием маршрутов по Делавару. Клерка я расспросила и о приграничных с Броссарой дорогах. Сходила снова в книжную лавку в поисках карт с дорогами, но не нашла. В ходе всех этих манипуляций на миг задумалась о покупке собственной кареты с лошадьми. Но решила оставить этот вариант на крайний случай. Ведь тогда нужно было и кучера искать. Да и вообще, собственный транспорт здесь - недешевое удовольствие, как я полагаю. Ирма точного ответа на этот вопрос не знала, но обещала расспросить знакомых. Как-то незаметно наступила календарная осень. Но первые дожди начались только к середине сентября, да и температура упала всего на несколько градусов. Сказывалась близость теплого моря. Изучение языка Броссары продвигалось медленно. У Зои не было особого опыта в преподавании, зато по климату она смогла подсказать. Одежда в двух соседних странах была схожа, так что пальто я все-таки нам заказала. И более теплые ботинки тоже. Насчет шубы я сильно сомневалась, несмотря на заявления Зои о снегопадах в предгорьях Эгона. Они жила южнее Виардо, но и там по её словам были суровые зимы. Но какой мороз она считала суровым я так и не поняла. Поэтому на всякий случай заказала для Али шубу. А также несколько шерстенных изделий, вплоть до чулков, остро сожалея, что здесь нет колготок. Упросила сшить нам с Алей теплые брюки, уверив модистку, что под платьями они будут незаметны. Пришел октябрь. А вместе с ним и новая весточка от Кати. В бакалейных магазинах Сайгорна появились уже знакомые мне новинки. На волне позитива купила несколько баночек со сладостями, в том числе и с ванильным пломбиром. В этот раз этикетки были на двух языках, но это было не единственным отличием. Под названием были изображены цветки ванили. Уже дома я разглядела его на баночке сгущенки и сначала не поверила увиденному. Сам бутон нарисован был так, что темные очертания некоторых лепестков образовывали русскую печатную букву «Т», прожилки на листике «А», веточка и причудливая тень сформировались в кривую, но узнаваемую «Я». Смотрелся рисунок при этом органично, так что незнакомый с этим языком человек и не увидел бы этих букв. И в этот раз я уже не поверила в совпадение. Счастливую улыбку я даже не пыталась сдержать, а вот визг радости задушила на корню. Но откуда Катя могла узнать про меня? На ум приходило два варианта. Или это послание все же от Нюры или Аня с Катей уже нашли друг друга в этом мире. И пытаются теперь отыскать меня. В какой-то момент возник порыв написать письмо в усадьбу Арманди. Но я толком не знала языка Броссары, так что даже конверт не смогла бы правильно подписать. Да и кого в графе получателя указать? Поэтому в очередной визит Иво я попросила разузнать о роде Арманди и добыть мне карту дорог соседней страны. Его корабль как раз путь в Броссару держал. Впрочем, даже если он и не узнает ничего, скоро я сама отправлюсь в город Виардо. Там и расспрошу об этой семейке. Уверена, что у меня получится узнать о Кате, даже если она окажется простым работником в усадьбе. С новым энтузиазмом я занялась планированием дороги. Собственная карета с лошадьми на данном этапе практически съест весь мой денежный запас. Поэтому в нашем распоряжении оставались только пассажирские дилижансы. Я выбрала тот, что шел к городу на границе с Броссарой. Из Сайгорна он отправлялся два раза в неделю. Я планировала, что после приезда Эдгарда мы проведем здесь некоторое время, а значит, в Виардо выедем в лучшем случае в начале ноября. Но свадьбу я хотела отметить в Сайгорне. Несмотря на все усилия держать людей на расстоянии, я привязалась к Ирме, Иво, Зое и её близняшкам, модистке Кинже и многим другим. Даже город, который дал нам с Алей временный приют, полюбила. Поэтому и хотела выйти замуж здесь. К середине месяца я уже ожидала приезда с нетерпением, вычеркивая каждый день на импровизированном календаре, который я сама нарисовала. После двадцатого октября я превратилась в какой-то клубок нервов и нетерпеливого ожидания. Вскакивала каждый раз, услышав шаги у дома. Постоянно подходила к окну без повода. Часто выходила в сад, несмотря на дождливую и промозглую погоду. Ирма сжалилась и, используя знакомства покойного мужа, попыталась узнать, по каким дням прибывают корабли из Дарины. Но точной информации не было. Море сейчас было неспокойное, поэтому некоторые капитаны откладывали выход море. Мне показалось, что десять дней растянулись на года. Но и в ноябре Эдгард не появился. Либо что-то случилось в Дарине, все-таки работа у него опасная. Либо ему приглянулась другая девушка. О варианте, что здешнее жестокое море прибрало и его, я старалась не думать вообще. В этом отношении первые два варианта были для меня желаннее. Пусть живет, пусть будет счастлив с другой, но не так... К десятому ноябрю я поняла, что не могу больше сидеть и ждать. Я просто сойду с ума. Но путь обратно в Дарину мне заказан. Поэтому я начала собирать вещи в дорогу в другом направлении. Ирма уговаривала меня дождаться приезда Иво Томази. Корабль должен был прибыть в конце ноября. Но я так хотела увидеть своих подруг, что не стала больше задерживать отъезд. Да и обижена я была на Эдгарда. Он знал, что я его жду. Мог и с другим кораблем отправить послание для Ирмы, если боялся выдать меня. А если... если случилось самое страшное, то лучше мне узнать об этом в окружении моих подруг. Они поймут меня, и в случае чего позаботятся об Алейне, пока я приду в себя. Понимая, что меня уже не отговорить от поездки, Ирма настояла, чтобы я наняла охранника. Бескомпромиссно заявила, что не отпустит нас никуда вдвоем. Просто запрет дом на все замки. И я сдалась под таким напором. Найти подходящего человека получилось благодаря её связям. Руперт было заикнулся о собственных лошадях, но я даже не стала слушать. И тринадцатого ноября мы начали долгое путешествие на северо-восток. Дилижансы не отличались особым комфортом, поэтому я заранее представляла, как будет болеть мой зад. В пути нам предстояло провести в лучшем случае две недели.
(обратно)
Глава 24
Несмотря на все сложности дороги в пути мне стало легче. Страх за Эдгарда перестал так тесно сжимать сердце, и я смогла думать логически. Видимо пережив невыносимую потерю в прошлом мире, я боялась, что ситуация повториться. Неосознанно, но очень сильно. Поэтому успела придумать себе всякие ужасы. А ведь он мог просто передумать: бросать всё ради малознакомой девушки нерезонно. Или мог встретить другую красавицу. Да это было обидно, но не смертельно. В конце концов, Эдгард мог спутать сильное увлечение ко мне с любовью, но время расставило всё по местам. И я смогу это принять. Если же Эдгард просто задержался в пути, то мы встретимся в Виардо. Я оставила у Ирмы письмо для него. А также попросила женщину написать мне письмо до востребования на почту в Виардо, в случае получение каких-либо вестей от стража. В пути мы с Алейной продолжали изучать язык Броссары. Я заметила, что за время проживания у Ирмы язык Алейны стал богаче, из него постепенно уходили просторечные словечки и жаргонные выражения. А также улучшились манеры, и даже осанка и походка. Эти изменения меня радовали, но беспокойство за её будущее не проходило. Сама поездка давалась ей не просто, Аля была очень активным ребенком, а сейчас мы по двенадцать-четырнадцать часов были заперты в деревянной коробке. Сидения были комфортными, да и дорожное покрытие радовало. Но каждый вечер мы с радостью выбирались из кареты. Да и после прогулки делали разминку в номере постоялого двора. Руперт несмотря на мое предложение оплатить место в дилижансе сопровождал карету верхом на своем коне. А погода в это время совсем не радовала солнечными деньками. Поэтому я с сочувствием глядела на всадника, скачущего под проливным дождем. Границу пересекли без особых проблем. Знакомый Ирмы помог оформить нам с Алейной документы ещё в первый месяц проживания в Сайгорне. В Броссаре в придорожном селении мы сделали вынужденную остановку. Прямого дилижанса до Виардо не было, поэтому я выбирала, ориентируясь на северное направление. Нужный дилижанс должен был отбыть через день. И небольшой отдых помог нам восстановить силы перед дальнейшей дорогой. Мы уже были на полпути от границы к Виардо, когда вляпались в историю. Совершая вечерний моцион, я увидела страшную картину: какой-то пропойца со всей силы лупил грязного мальчишку. И все это происходило на заднем дворе гостиницы возле конюшни. - Не смей! – рявкнула я во весь голос, подбегая к ним. Руперт тихо выругался за моей спиной, но я не стала оборачиваться. – Отпусти мальчишку! - Не вмешивайтесь, дамочка! – отмахнулся мужчина. - Этот неблагодарный кукушонок посмел украсть у меня еду! И я его проучу так, чтобы он даже смотреть не стал на господские харчи. И снова занес руку с розгами. - Я сказала: не сметь! – попыталась перехватить эту руку, но селянин был сильнее. Он хотел оттолкнуть меня, но тут уже вмешался охранник. Заслонив меня, он бесцеремонно отнял розги и смерил холодным взглядом замершего на миг мужчину. Воспользовавшись его растерянностью, я высвободила ребенка из ослабшего захвата и требовательно спросила. – Какое право вы имеете бить ребенка?! - Я пригрел этого... оборванца у себя, когда его мамаша бросила. Умотала с постояльцем, пока малец спал в комнате. Я оглядела молчаливого ребенка. На вид ему было лет шесть. Чумазый, исхудалый, с затравленным взглядом, он вызывал только сочувствие. - Не особо пригрели,- буркнула я, оглядывая латанную-перелатанную одежду. – Как зовут мальчика? - Сепп, - буркнул мужчина. Я присела на корточки и заглянула в голубые глаза. - Сепп, ты хочешь поехать с нами? – я кивнула на Алю и Руперта. – Я буду о тебе заботиться и не дам больше никому в обиду. - Да что вы его спрашиваете? Он же не говорит с тех пор, как мать смылась... Слаб умом. Мальчонка посмотрел на Алейну и снова взглянул в мои глаза. Неуверенно и даже пугливо кивнул и вжал голову в плечи. - Руперт, нужно найти какую-нибудь одежду и обувь для мальчика, - поднявшись, я взяла мальца за ладонь и двинулась в гостиницу. - Эй, уважаемая, а кто мне возместит расходы на его содержание? – возмутился мужчина. О значении последнего слова догадалась я уже по смыслу. Я тяжко вздохнула и снова посмотрела на пропойцу. - И какие же ты расходы понес? Кормил объедками со столов постояльцев? Штопал порванную несколько раз одежду, из которой он уже вырос? - словарного запаса не хватало, чтобы высказать всё свое возмущение на броссарском языке. Но чтобы не провоцировать конфликт, я достала монету в двадцать серебряников и протянула её этому уроду. – Подавись! – произнесла уже на родном языке Таяны, чтобы хоть так выплеснуть возмущение. Ещё двадцать серебряников протянула Руперту и, дождавшись его кивка, направилась в гостиницу. Попросила у первой попавшейся разносчицы ужин в номер и горячую ванну. Весь оставшийся вечер мы приводили Сеппа в нормальный вид. Отмыли, обрезали отросшие волосы, сбившиеся в колтуны, подстригли ногти на неожиданно грубых обветренных руках. Накормили и уложили спать. Я напевала колыбельную и поглаживала мальчика легонько по спине, чувствуя, как он засыпает, когда тот неожиданно встрепенулся. - Мама? – с надеждой спросил он. Прикрыла глаза, сдерживая навернувшиеся слезы, и медленно кивнула. – Ты больше не бросишь меня? - Никогда, - подтвердила я. Обняв мою ладонь, Сепп прикрыл глаза и сладко засопел. Глянув на соседнюю койку, поняла, что и Аля уже заснула. Решила и я переодеться ко сну, но не успела. Отвлек стук в дверь. Это был Руперт, который, наконец, принес одежду для мальчонки, который в данный момент спал в моей футболке. Он коротко рассказал историю Сеппа, которая в общем подтверждала слова владельца постоялого двора. Только некоторые нюансы заставляли крепко стиснуть зубы. Оказывается этот пропойца, Игнац, взял ребенка, как бесплатную рабочую силу. И если вначале Сепп был мальчиком на побегушках то в этом году он ещё и в конюшне работал. При этом кормили ребенка впроголодь, одежду не покупали, а башмаки Игнац купил у старьевщика только глубокой осенью. До этого Сепп все лето проходил босиком, так как ботиночки у него развалились ещё весной. Рассказав эту невеселую историю, Руперт пристально посмотрел мне в глаза. - И что вы будете делать? - С собой возьму ребенка, - озвучила я очевидное. - Но он же не котенок, которого можно пригреть, а потом выбросить за ненадобностью. - Даже с котенком я так не поступлю, - нахмурившись, ответила. – Идите спать, Руперт. Это уже решенный вопрос: Сепп поедет с нами. - Хорошо я с утра договорюсь с возницей насчет ещё одного пассажира. И в Лундваре нужно будет посетить ратушу, оформить на него документы, чтобы не возникло проблем. Я кивнула, благодаря скупой улыбкой охранника за совет. Уже готовясь ко сну, я начала сомневаться, в силах ли воспитать чужого ребенка. К тому же у меня самой дома ещё нет, куда детей привезти можно. Ай! Деньги есть, все остальное приложится. Если что мзду заплачу местным чиновникам. А утром выпал снег. И глядя, как дети балуются, играя в снежки, поняла, что справлюсь со всеми трудностями ради их улыбок. В Лундваре же не возникло трудностей с оформлением документов. Чиновнику было наплевать на очередного сироту, найденного мной по дороге. Даже на мой возраст и гражданство не посмотрел, выписал на обычном листе детское удостоверение личности, поставив прочерки на месте родителей. И такая халатность меня поразила. Заикнулась об усыновление, отчего у госслужащего округлились глаза. То ли здесь нет такого явления, то ли я неправильно выразила свою мысль, но спорить я не стала, когда тот махнул рукой, а после кивнул на дверь. Закупив в городе более теплую одежду, мы отправились дальше. До Виардо оставалось два с половиной дня в пути. И несмотря на все предосторожности дети захлюпали носами к концу путешествия. В столицу Северного Края мы прибыли после полудня. Оставили чемоданы в местной камере хранения и отправились изучать город. Возле вокзала заметила почту и решила заглянуть туда сразу. Писем на мое имя не было, что впрочем неудивительно. Расспросив прохожих, заскочила в ближайшую аптеку за микстурой против простуды. В соседнем здании находилась бакалейная лавка, и я решила начать поиски Кати с неё. Купив свежие булочки для детей, я словно невзначай спросила, указав на сгущенку. - А кто ж в ваших краях такую сласть придумал? - Дак виконтесса Катрин де Арманди и придумала, - пожав плечами, ответила дородная тетушка с теплой улыбкой на устах. – Она у нас такая изобретательница оказалась. И не только по части сладостей. Она же и школу вязальщиц организовала. И свечи, которые так вкусно пахнут, придумала. Да ещё и их секретом поделилась и всех желающих научила. - И эти... как их там... артефакты с мэтром Обье создала, - вмешалась женщина лет так тридцати, которая стояла в очереди за мной. – Миксеры! Вот такая штука! - Да не только их. Ещё и хладкамеры переносные, - дополнила продавщица. - А где её найти можно? – поспешила вмешаться в их разговор. Последние сомнения у меня уже пропали. Это точно Катя, она обожала вязать крючком. И ароматические свечи собственного производства всем дарила по праздникам. Женщины растерянно переглянулись. - Да, леди Катрин может быть, где угодно, - начала продавщица. – В ателье Мартины Перрен, в торговой гильдии, на заводе или в школе вязальщиц. - Или в кафе «Сластёна», она там совладелица, - добавила женщина помладше. – А может и у Лотара. - Или в Родовой усадьбе, - буркнула я негромко. Эти горожанки много знают о работе Катрин, но никакой конкретики от них не добиться. – Спасибо вам. – Я уже двинулась к выходу, но замерла. – А не подскажите, где кафе находится. Нам ведь надо было где-то перекусить. Следуя инструкциям женщин, мы вскоре добрались до симпатичного заведения у городского парка. Увидев меню, я испытала сильный приступ ностальгии по старому миру. Заказала всем оливье и запеченный с мясом картофель, под шапкой из сыра. Руперт только хмыкнул выразительно. На десерт себе выбрала шарлотку, а детям предложила выбрать самим. - А можно пломбир с грецкими орехами? – спросила Алейна и тут же шмыгнула носом. - Не сейчас, - с извиняющейся улыбкой возразила я. - А вот как поправишься, так сразу. - Могу предложить детям молочное желе или панакоту, - сказала улыбчивая официантка. – Очень вкусно, и чем-то похоже на мороженое. Аля активно закивала, и я согласилась, попросив и порцию и того и другого. Уже когда она уходила я заметила вышитое на фартуке имя официантки «Ирма» и посчитала это отличным знаком. И когда она принесла салаты, сама попыталась разговорить девушку, хотя язык Броссары давался мне все ещё непросто. К десерту мы уже общались, как старые приятельницы. И Ирма не смогла сдержать любопытства и уточнила, откуда мы с Алей родом. Загар и черные волосы выдавали в нас иностранное происхождение. Ответила честно. - Ого! И как же вас занесло сюда? - Ищем дальнюю родственницу, - решила придерживаться одной легендой со всеми. – И нам подсказали, что она может быть здесь. Виконтесса Катрин де Арманди. - Так она сегодня в город не собиралась, - эмоционально ответила Ирма, но потом отчего-то нахмурилась. - В усадьбе рода де Арманди, - задумчиво пробормотала я. Интересно, как далеко оно о города находится? - Нет, почему же? – возразила официантка. – Герцогиня Катрин де Ревиль-Арманди живет с мужем. - Так она замуж вышла? – с веселым изумлением уточнила я. Вот это скорость у нашей слишком благоразумной Кати?! - Ирма кивнула, поглядывая уже с некоторым подозрением. И я пыталась успокоить девушку нелепым объяснением.– Мы давно не списывались с ней. Едва Ирма отошла, я попросила Руперта найти нам карету или сани до усадьбы герцога де Ревиля. Было, конечно, опасение, что меня к герцогине не пустят, но я верила, что Катя этот вопрос решила заранее. Карета была с обогревательным элементом и это радовало. А вот расстояние до усадьбы не радовало. Но в итоге неожиданно для себя я проспала всю дорогу. К крыльцу мы подъехали уже в ранних зимних сумерках. Руперт попросил возницу нас подождать, не выгружая пока чемоданы. И уже на лестнице спросил у меня. - Вы так уверены, что эта дальняя родственница вас примет? - Уверена, - коротко ответила я, игнорируя намек. Напыщенный дворецкий оглядел нас с детьми с некоторым пренебрежением, но в дом пустил. И попросил лакея доложить о гостье. - Скажите, леди де Ревиль-Арманди, что к ней приехала очень дальняя родственница, ТАЯ Лерден, - представилась я, особо подчеркнув имя. Как ещё намекнуть подруги обо мне я не знала. Но судя по скорости изящной блондинки, которая буквально бежала по лестнице, имени было достаточно. Кати остановилась в шаге от меня и пытливо заглянула в мои глаза. - Катя? – спросила я отчего-то шепотом. - Тая! – кинулась она ко мне, распахивая объятия. – Таечка, родная! Мы с Аней за тебя так переживали. - Как ты её нашла? – улыбаясь сквозь слезы, спросила я. - Это она меня нашла! Буквально накануне свадьбы устроила наше столкновение в парке, - со смешком произнесла она, чуть отстраняясь. Посмотрела на моих спутников и смутилась. – Что же это я?! Проходите, вы же устали после дальней дороги. - Я тогда чемоданы из кареты принесу, - объявил Руперт. - Фестер, будьте добры, распорядитесь насчет разгрузки вещей наших гостей, - обратилась Катя к дворецкому с милой улыбкой. И в этот момент на лестнице показался статный мужчина лет тридцати весьма привлекательной наружности. - Родная, - обратился он к Кате. – У нас гости? - Да, - она солнечно улыбнулась. – Это Тая, которую мы так долго с Аней искали, - приподняв брови, он хмыкнул. Но тут же тепло мне улыбнулся. – Тая, это мой муж, герцог Джереон де Ревиль. - Приятно познакомится, - произнес мужчина так, что я поверила. - И я, - кивнула и тоже неожиданно очнулась. – Это моя сестра, Алейна Лерден. И мой названный сын, Сепп Марте. А это охранник, который нас сопровождал в долгом путешествии от Сайгорна, Руперт Паризи. Обменявшись стандартными фразами, Катя поспешила уточнить. - Что нужнее: комнаты, где вы сможете освежиться после дороги, или ужин? - Комнаты, - выдохнула я устало - Фестер, - начала Катя. - Уже готовят, Ваша Светлость, - ответил дворецкий серьезным тоном. – В малой гостиной накрыли все для чаепития. – Катя весело хмыкнула. И лакей обратился к нашему охраннику. - Господин Руперт, если желаете, вас проводят на кухню. Вашего коня уже разместили в конюшне. Руперт с легкой усмешкой кивнул. - Пойдем, - позвала Катя нас за собой. – Ой! Надо Анютке же сообщить, она в столице сейчас обитает. Джереон, проводишь гостей. Я за разговорником сбегаю? Джереон кивнул и предложил мне руку. Я думала, маска радушного хозяина слетит с него, едва Катя исчезнет из поля зрения, но этого не случилось. - Кати, действительно, переживала за вас, - сказал Джереон негромко, словно уловив мое недоумение. - Даже завод организовала с целью подать вам сигнал своими сладостями, если вы живете в другой стране. Аня же поставила условие своему жениху, что пока вы не найдетесь, никакой свадьбы не будет. - Ой! – протянула я выразительно и покосилась на детей, что с любопытством прислушивались к разговору. Джереон проследил за моим взглядом и приподнял брови. – Дети простыли в дороге, их бы спать уложить. - Я могу вызвать доктора из города, - предложил герцог обеспокоенно, но вроде намек он понял. - Не стоит, - покачала головой, досадуя, что сама не додумалась спросить в городе про целителя. – Лучше расскажите про Аню и её жениха. До прихода Кати я успела узнать, что именно жених Кати и его служба занималась моими поисками. Более того, они уже узнали, где я работала в Сариндии, и даже то, что я переехала в Делавар. - Откуда вы узнали про Делавар? – пораженно спросила я. Катя виновато улыбнулась. - Стражу, который тебе помог, подсыпали зелье правды и расспросили. - Эдгард жив? – спросила тут же я. - Жив, - подтвердила Катя. И я облегченно выдохнула. – Очень переживал, что разболтал о твоем местонахождении. - Ну не совсем, город-то он вам не назвал. И адрес, как я понимаю, тоже, - улыбнувшись, произнесла я. Подруга приподняла брови, демонстрируя веселее удивление, и разлила ароматный чай по чашкам. Джереон же выразительно хмыкнул и достал из кармана примечательный амулет, похожий на тот, что был у Кати. - Я на минуту отойду. Порадую Берхарда, - предупредил он, поднимаясь. Катя хихикнула, а я не удержалась от вопроса. - А не знаешь, почему Эдгард задержался в Дарине? - Вроде его отец отказывается покидать Сариндию, а он не решается его оставить, - нахмурившись, ответила Катя. – Но могу уточнить информацию у Анютки. Она кстати завтра приедет. - Завтра? – переспросила я. – До Адалстана не меньше четырех суток в пути. - У тебя старая информация. Аня создала аналог автомобиля на магической энергии. – У меня от этой новости чуть челюсть не отвисла, и Катя добавила. – Не одна, конечно, а с группой артефакторов, которые уже начали работу над микроавтобусами для междугородних рейсов. Но пусть лучше она сама расскажет о своих приключениях. Мы как-то синхронно посмотрели на зевающих детей, которые уже стрескали по несколько блинчиков со сгущенкой. - Тогда о своих приключениях я тоже завтра поведаю, чтобы не повторятся, - предложила я. – А ты сегодня о себе все расскажешь. Но сначала, мне надо искупать этих непосед и уложить спать. - Я сама искупаюсь, - тут же возразила Аля, подавляя зевок. – И спать я не хочу! – я кивнула с самым серьезным выражением лица. И она решилась на вопрос. – Леди Катрин, а вы, правда, наша дальняя родственница? - Правда, - подтвердила Катя после секундного замешательства. Появившийся дворецкий прервал разговор. И в скором времени мы с детьми уже обустраивались в смежных комнатах. Пока горничная распаковывала наши вещи, я купала Сеппа, хотя он тоже заявлял о самостоятельности. Алейна же принимала ванну в моей комнате. Вытирался Сепп уже действительно сам, пока я разбирала широкую кровать. Сегодня Аля с Сеппом будут спать вместе. Одних оставлять я их ещё боялась, но так они присмотрят друг за другом. Заснули они моментально. И тогда я уже занялась собой. И видимо переоценила свое состояние, так как после ванны меня разморило. Встряхнувшись, я все же пришла в гостиную к Кати, но подруга сразу отправила меня обратно в спальню. Утром я проснулась в кровати не одна: Аля с Сеппом обнимали меня с разных сторон. Не стала их журить за ночной побег из собственной спальни ,просто отправила умываться и одеваться к себе. За завтраком Катя познакомила нас со своими племянниками и приемными ребятишками. А после трапезы мы прошествовали в классную комнату, где Катя познакомила моих детей с преподавателем по письму и чтению. И вскоре мы оставили ребятишек на его попечение. А сами укрылись в небольшой уютной гостиной Кати, будуаре, где проболтали до самого обеда. И только тогда я озадачилась вопросом, ест ли у подруги время на меня. - Сегодня я освободила полностью день, - заявила она уверенно. Впрочем, на записку, которую передал ей лакей по дороге к столовой, Катя ответила сразу. Детей в столовую привела няня Тора, уже довольно пожилая женщина, которая на всех ребятишек смотрела с любовью. Катя, поняв мои сомнения, сообщила, что у неё есть помощницы. После трапезы собрались все собрались на прогулку. Но я увела детей в дом пораньше, боясь, что они ещё сильнее простудятся. Для Али климат непривычный, а Сепп ещё не восстановил силы после двухлетней жизни впроголодь. Укладывая их спать, пообещала спеть колыбельную. И погрузившись в свои мысли, не заметила, как они заснули. Очнулась только, услышав неясный шорох от двери. На пороге комнаты показалась Катя в компании с симпатичной рыжей девушкой. - Тая, - шепотом позвала она. - Нюра?.. – тихо прошептала я. А в следующую секунду подлетела с кровати и подбежала к ней. Столкнулись мы в середине комнаты, обнялись и разревелись от полноты чувств. Правда, спустя пару минут я все-таки отстранилась и дала ей подзатыльник. – Это за твое «прости» в самолете, - выдала я на русском языке и снова обняла Анютку. Несмотря на возмущенный хмык, та не стала возражать. А спустя полчаса мы втроем укрылись в будуаре Кати, где сначала я поведала свою историю, а потом и Аня рассказала о своих приключениях. Я только восхищенно ахала, узнавая, чего та успела добиться за полгода жизни в новом мире. Впрочем, Катя от неё несильно отставала. Стало даже как-то стыдно, что я это время провела так бездарно. - А почему ты не изобрела швейную машинку? – поинтересовалась Аня, закончив свой рассказ. Пожала плечами. - Не знала, где искатьизобретателей, – развела я руками. - Да и не до того было в первый месяц моей жизни. А в Сайгорне ждала Эдгарда. Да и гостинцы мы с Ирмой примечательные из Броссары получили. Тогда я и поняла, что мое путешествие продолжится дальше. Поэтому и затевать ничего крупного не стала. - А чем ты сейчас хочешь заняться? – поинтересовалась Катя. А я только пожала плечами. - Вообще я всегда хотела организовать детский приют, - призналась я. – Деньги уже позволяют: дивиденды от Игристого вина в ноябре составила тридцать золотых. И я уверена, что она будет расти. Если оформить патент на швейную машинку, то о деньгах и вовсе можно не думать, – я снова пожала плечами. – И, наверное, игрушки делать для детей. Поставить это на поток и пару магазинов открыть. Ещё я думала о детских колясках и ходунках. - Это всё для детей, - мягко заметила Катя. – А для себя? - Возможно, когда-нибудь я открою школу танцев для девочек. По танцам я немного соскучилась. Но и без этого можно будет прожить, – я задумалась. – А ещё хочу полностью освоить свой магический дар. Даже подумываю с Эдгардом поступить в Академию, если он приедет, конечно, сюда. Подруги переглянулись, и Катя разочарованно выдохнула. - Да приедет твой страж, не переживай, - с широкой улыбкой ответила Аня. – Ему передадут, где тебя искать. Лучшая Академия магии находится в столице, а это значит, что ты переезжаешь жить туда со мной. Тем более у меня скоро свадьба, на которой ты будешь моей подружкой невесты. Возражение не принимаются, - протараторила Аня в конце. А потом, состроив глазки Шрека, посмотрела на меня. – Ты же поможешь с текущими делами. А я тебя сведу с нужными изобретателями в столице, которые помогут и швейную машинку создать и спроектировать детские коляски. И с заводом игрушек подскажу, где его установить. - Заводом? – перепугалась я. Девочки закивали головами начали наперебой утверждать, что и для детских игрушек понадобится огромное производство. А ещё рассказали, что Аня совместно с королевой организует первую бесплатную клинику и намекнули, что правящей чете можно подкинуть идею с детскими садиками и лучшими детскими приютами вместо тех, что есть при храмах сейчас. - Мы ещё думали организовать профессиональные училища, но Джереон убедил меня, что с этим справляются гильдии. Вот я теперь думаю об организации гильдии вязальщиц. - А я о гильдии косметологов,- добавила Аня. – И ещё надо собрать все наши знания о медицине вместе, а лучше посетить неболтливого целителя и узнать, что им о ней известно. У меня руки так и не дошли до этого. - Вы бы ещё электричество здесь изобрели! – побормотала я в шутку. Катя поморщилась. - Я против! – заявила она безапелляционно. – Пусть лучше этот мир развивается своим путем. Я считаю, что ускорять технический прогресс не стоит. Я не сдержала смешка, поделилась сомнениями в наших возможностях в сфере электричества. - Местным ученым и инженерам только подай идею, они сами всё сделают, - заметила Аня ворчливо. Вскоре нас все-таки прервали, позвав на совместный ужин, после которого мы снова сбежали в будуар, прихватив с собой ещё бутылку вина. В процессе нас потянуло на пение. И естественно особой популярностью пользовалась песня о женской дружбе. На следующий день, несмотря на легкое похмелье, Аня смогла уговорить меня на переезд в столицу. До неё и Эдгарду будет быстрее добраться. Да и представительство виноделен ле Бе наверняка там есть. Погостив ещё денек у Кати, мы погрузились в магмобиль и рванули в столицу, причем я с детьми с комфортом устроилась на заднем сидении. Нюра наказала Кате приехать в столицу через неделю, Берхард же пообещал, что уже к вечеру им доставят новенький мобиль с водителем. Этот герцог де Лоран производил на меня странное впечатление. Вроде общается легко и весело, но цепкий взгляд при этом не дает расслабиться. Я сначала переживала, что он мне допрос с пристрастием устроит, но нет, обошлось. Впрочем, на Аню он смотрел с любовью, что для меня было главным критерием для одобрения данной кандидатуры на руку и сердце подруги. Свадьбу отметили спустя десять дней после нашего прибытия в столицу. Честно, появление короля и королевы Броссары на этой свадьбе стало для меня полной неожиданностью. Но ни это обстоятельство, ни настырное внимание друга жениха, графа Ансельм де Росси не помешали мне насладиться праздником. По местному этикету меня Аня натаскала за эти дни, сводила и к учителю танцев, чтобы я освоилась с местными парными танцами. Впрочем, Нюра помогла мне и коттедж выбрать, который я взяла в аренду с возможностью последующего выкупа. И с нужными людьми меня познакомила. Да и вообще ввела меня в курс всех своих планов и дел, попросив помочь с открытием нового салона красоты для аристократии. Носилась по городу она с энергичностью электровеника, отчего я иногда впадала в ступор. Откуда столько энергии у неё? У меня только и оставалось свободными утренние часы, пока она была в Академии. По её настоянию я не стала откладывать свою идею с мягкими игрушками в дальний ящик. В гильдии швей отобрала несколько учениц и помогла им сдать экзамен на полноценных швей с условием, что они отработают у меня три года. Оплату труда я предложила хорошую, так что девочки с радостью согласились. Показав им весь процесс создания мягких игрушек и выдав выкройки, я начала искать помещение под магазин. С этим мне помог Карстен, как и с заключением договора аренды. Он же занимался организацией свадьбы Ани, так как у неё на это не было времени. Свадебное платье её сшила швея, которая работала в её же салоне красоты. Так что даже на примерке, она не отрывалась от своих задач. Платья для меня сшила она же. Не знаю, каким чудом они вдвоем с Амалией успели создать два шедевра за такой короткий срок. - Мы заранее готовились, - шепотом призналась беременная швея, когда я вслух высказала удивление. Так что к свадьбе подруги я была подготовлена на сто процентов и, судя по многочисленным комплиментам мужчин, не ударила лицом в грязь. Позже поняла, что немного перестаралась, когда некоторые из кавалеров начали всерьез за мной ухаживать. Пришлось мягко выпроваживать ухажеров. Некоторым особо настойчивым даже пришлось признаться, что я помолвлена. В один из таких моментов мой женишок и объявился. Случилось это спустя неделю после свадьбы. И честно говоря я не ожидала увидеть его так скоро, оттого и онемела на несколько мгновений. - До свидания, - объявил Эдгард, захлопывая дверь перед носом очередного кавалера. А в следующую секунду сграбастал меня в свои медвежьи объятия и поцеловал так, что я забыла про все свои претензии. Не знаю, чем бы это закончилось, но нас отвлек деликатный стук в дверь. Я приготовилась к вспышке Эдгарда, надеясь, что это все же не мой ухажер. И это оказался не он. За дверью находился Отес в инвалидном кресле, а за его спиной стоял неприметный парень лет так двадцати пяти. - Вы все-таки приехали, - со счастливой улыбкой пробормотала я, наклоняясь, чтобы обнять отца Эдгарда. - Мне практически не оставили выбора, - возмущенно проворчал Отес, подставляя мне щеку для поцелуя. - Прости меня, что заставил тебя так долго ждать, - прошептал Эдгард, вновь стиснув в своих объятиях. А молодым человеком оказался агент Берхарда, которому было поручено сопровождать Эдгарда до столицы, заодно научить его языку. Позже я узнала, что именно он убедил Отеса поехать в Броссару. Он же передал нам приглашение от герцога де Лорана на сегодняшний ужин. Собственно только после ужина Берхарда объяснил нам причину такой поспешности. Он хотел поручить Эдгарду одно важное дело: ему нужно было вычислить, кто из местных стражей порядка превышает свои полномочия. Дело с пропавшим из гостиницы кошельком все ещё не было раскрыто, более того появилась увереность, что в этом замешаны именно стражи. Работников гостиницы он проверил, они не причастны. - Понимаешь, Эдгард, мне нужен человек, который уже работал в городской страже. Ты быстро поймешь, где процесс идет неправильно. Но при этом тебя не должны никак связывать со мной, иначе догадаются, что ты подсадная утка. Поэтому я и хотел попросить обождать вас со свадьбой, - мы с Эдгардом синхронно посмотрели на Берхарда с таким возмущением, что он вскоре сдался. Или покашливание Нюры сыграло свою роль? – Ладно-ладно, но оставить её некоторое время втайне, вы сможете? Мы переглянулись и пожали плечами. Далеко не факт, но мы постараемся. Тем более Берхард пообещал устроить визит Отеса к лучшему знахарю королевства. После такого отказывать ему было неудобно. (обратно)Эпилог
С возложенной задачей Эдгард справился в рекордный срок. Среди некоторых стражей, действительно, был преступный сговор. при этом так мастерски покрывали друг друга, что даже их начальник ни о чем не подозревал. Помощь в этом деликатном деле Берхард оценил высоко. Так что к весне Эдгард получил повышение до капитана. А Отес к этому времени уже вполне сносно передвигался на собственных ногах, что не могло нас не радовать. Надо сказать, что в своем иномирском происхождении я созналась Эдгарду ещё до свадьбы, то есть в ночь после его приезда. Дольше нескольких часов он ждать был не намерен. Так сильно хотел сделать меня своей женой. На мое признание он только пожал плечами. - А я все понять не мог, откуда у тебя могут быть друзья из другой страны, – пробормотал он. - Я потеряла в том мире дочку и мужа в автомобильной аварии. И больше я такой боли не переживу, - призналась я. – Поэтому будь, пожалуйста, осторожен на работе. И больше никогда не пугай меня, как этой осенью. - Любимая, я передавал тебе письмо, в котором объяснял причину задержки. И не знаю, почему оно не дошло, – он снова прижал меня к себе. – Прости меня. Я больше никогда тебя не оставлю. Клянусь. Ты мне веришь? Кивнула, прижавшись к нему всем телом. И Эдгард тяжело вздохнул. Он все хотел сделать правильно: сначала свадьба, потом близость. Но уже с трудом контролировал свои руки, которые постоянно соскальзывали с моей талии. Это заставляло меня невольно улыбаться. Появилось желание даже подразнить его и я не стала ему противиться, за что я потом расплачивалась долгими бессонными ночами, полными обжигающей страсти и безбрежной нежности. Той же зимой мы с ним поступили в Академию: он факультет боевой магии, я же на целительский. Благодаря знаниям из нашего мира, закончила Академию я экстерном. За два с половиной года управилась с пятилетней программой обучения. И Эдгард не отставал от меня. А после обучения нам обоим присвоили дворянский титул. За заслуги перед Броссарой нам сразу даровали титул графа и графини. И привязали ещё сильнее к этому королевству приличным наделом земли рядом со столицей, где я и организовала приют для сирот. Подруги не отставали: все свои сумасшедшие идеи реализовали и придумали новые. Нашу крепкую женскую дружбу мы сохранили на всю жизнь. И передали её нашим детям. Но это уже совсем другая история. (обратно) (обратно)
Таша Танари Подарить душу демону
Глава 1
– Неплохо тебя отделали. На пьяных матросов нарвался? Сидящий на берегу моря мужчина перевел тяжелый взгляд на возмутителя спокойствия. Им оказалась девчушка лет семи-восьми от роду с растрепавшимися косичками и в порванном платье. Она потерла разбитую губу и улыбнулась, гордо демонстрируя отсутствие сразу двух передних зубов. На загорелом личике, как звезды, хитро поблескивали огромные, бездонной синевы глаза. – Я сяду, ты же не против? Не дожидаясь ответа, малышка плюхнулась на песок рядом с крупной фигурой воина в окровавленной рубашке. Скрестила ноги и смачно плюнула, найдя применение временному просвету между белыми зубками. Достала платок и вместо того, чтобы приложить к своей пострадавшей губе, глядя на парящих в небе чаек, протянула его мужчине. Тот хмыкнул, черты лица смягчились: – Тебе нужнее. Похоже, тебя тоже отделали. Очень надеюсь, не матросы? – издевательски протянул он. Девочка пожала худенькими плечиками, совершенно серьезно и в упор посмотрела на собеседника. – Бери! – приказала она. Затем фыркнула и, явно повторяя за кем-то, добавила: – Мужчины, как дети, право слово. Глаз да глаз нужен, а иначе и в блюдце себе кипятку не плеснут, так и помрут от жажды. После такой отповеди мужчина не рискнул продолжать упорствовать и, сдерживая смех, принял платок. – А ты, стало быть, отлично умеешь заботиться? – не позволяя улыбке проскочить даже в голосе, уточнил он. Малышка задумчиво поводила пальцем по песку, вырисовывая линии, тяжело вздохнула и покаянно произнесла, понизив голос до заговорщицкого: – Не очень. Бабушка говорит, на такую оторву никто не позарится, кроме разбойников. – Жестко она с тобой. – Да нет, бабуля на самом деле хорошая, просто мое поведение далеко от пристойного, – вновь повторил чьи-то слова ребенок. – Вот она и расстраивается, а иногда сердится. – Малышка нахмурилась и осторожно потрогала губу. – Ух, и достанется мне сегодня! Я поэтому домой и не спешу, успеется, – деловито закончила она. Мужчина покивал, спросил: – Что натворила? – Так я тебе и скажу, – возмутилась девочка. Ее собеседник все же не сдержал улыбки. – Не хочешь – не говори. Какое-то время на берегу были слышны лишь крики чаек, шум набегающих волн и шелест ветра. – Скажу, если и ты мне скажешь, – не выдержала непоседа. Мужчина будто только этого и ждал, усмехнулся: – Что ты хочешь знать? – Ты явно не местный, – со знанием дела начала перечислять малышка, – в нашем округе я про любого могу сказать, живет он тут или нет. На корабельных не похож, еще и битый весь, интересно же! – закончила шкодница с самым непосредственным видом. – Больно длинный у тебя язык, милая, – упрекнул мужчина, но его хитрый прищур говорил о веселом настрое. – Я тебе о себе еще ничего не сказала, – нисколько не смутился ребенок. – В наше время нужно держать ухо востро. Воин все-таки рассмеялся в открытую. Девочка собралась было насупиться, но передумала и звонко его поддержала. От пушистых ресниц на веснушчатые щечки падала тень, а голосок звучал переливом тоненьких колокольчиков. – Про бабушку сказала же, – резонно заметил мужчина. Малышка беспечно махнула рукой и привычным жестом закинула косички за спину. – Тоже мне секрет. – А у тебя и секреты есть? – подначил незнакомец, уже и забывший о своем отвратительном настроении. – Конечно! – Ну, тогда ладно, – очень серьезно кивнул он. – Так и быть, выкладывай. Девочка пошевелила босыми пальцами ног и легко подскочила с земли, потянула за рукав мужчину. – По правилам нужно все делать, у нас же сделка, – пробубнила она, словно неразумному. – Я тебе рассказываю, ты – мне. – Милая, а тебе бабушка не говорила, что с демонами заключать сделки опасно? – неспешно поднимаясь, спросил мужчина. Он ожидал увидеть на лице шалуньи испуг или растерянность, но в синих, как само море, глазах лишь ярче разгорелся интерес. – Ух, ты! Правда, демон? Настоящий, из Нижнего Мира? – Определенно, маленькая прелестница все больше нравилась своему собеседнику, он кивнул. – Здорово, значит, я права была, что ты не из нашего края. Погоди, – она недоверчиво нахмурилась, – тогда почему ты ранен? Ты же должен быть сильным и непобедимым. – А это не моя кровь, – развел руками мужчина, внимательно следя за реакцией девочки. – А-а-а, – со знанием дела протянула та и радостно улыбнулась, тепло так. Страшный, сильный и непобедимый демон не смог удержать холодную и должную устрашать маску. – Очень за тебя рада, а то хлопотать бы за тобой пришлось. На это совершенно нелогичное замечание мужчина весело откликнулся: – Да я тоже за себя рад. Так что с губой? – Он подцепил подбородок девочки и запрокинул ее голову, медленно очерчивая рот пальцем. Во всех движениях незнакомца сквозила властность и привычка к безропотному подчинению, на дне глаз затлели красные угольки. Замерев, малышка завороженно смотрела на него, даже дыхание задержала. Демон отчетливо чувствовал, как быстро трепещет маленькое сердечко, усмехнулся, отпустил. Девочка и виду не подала, что ей страшно, грозно сдвинула брови и, уперев указательный пальчик в живот демона – до груди просто не доставала, предупредила: – Никогда больше так не смей делать, ясно? – Как? – наигранно удивился мужчина. – Лечить тебя? Девчушка ахнула и потрогала еще мгновение назад разбитую губу с запекшейся корочкой крови. В следующий миг демона крепко обхватили детские ручки, а малышка все туда же, в район живота с пятнами чужой крови на рубашке, с восторгом прошептала: – Спасибо. Мужчина опешил, раздосадовано скривился, но потом все же потрепал ее по волосам. – Мне несложно было, – удивляясь своему признанию, ответил он. – Давай дружить, а? Мне пригодится в хозяйстве такой полезный друг, – бесхитростно поделилась девочка. Демон отодвинул ее и на вытянутых руках поднял до уровня своих глаз. Проказница весело поболтала в воздухе ногами, совершенно игнорируя тот факт, что от сгустившегося вокруг ее собеседника мрака исходит отчетливая угроза. – Чем же мне можешь пригодиться ты? – подумав, наконец ответил он. Малышка задумалась, закусила губу и закатила от усердия глаза. – Могу тебя гладить, когда тебе будет плохо, – она сдула лезущую в глаза каштановую прядь. – Всем грозным мужчинам нужен кто-то, кто будет втайне ото всех гладить их и утешать. Губы демона дрогнули, мрак рассеялся. – Я гляжу, у тебя проблемы посерьезнее моих, неравноценный обмен выходит. – Заметив, как малышка расстроилась, добавил: – Хотя, конечно, это очень заманчивое предложение. Видно было, что ребенок что-то напряженно перебирает в уме, на светлом лбу даже морщинка пролегла. – Еще я могу рассказывать тебе разные истории. Она с надеждой посмотрела в черные глаза собеседника, тот отрицательно качнул головой. Девочка вздохнула: – Вот теперь не сомневаюсь, что ты демон. Бабушка говорила: вы всегда очень много просите. – Как интересно. Что еще говорила бабушка? – прищурился мужчина, осторожно ставя малышку на нагретый солнцем песок. Она пожала плечами. – Что вы страшные, коварные и опасные. Вообще, лучше задолжать целому клану гномов, чем одному демону. Мужчина весело расхохотался, распугав бродящих по берегу чаек. – Так может, стоит ее послушать? – успокоившись, вкрадчиво уточнил он. – Но ты меня вылечил, значит, ты добрый, – отмахнулась девчушка. – А еще, выходит, теперь я твоя должница, а я привыкла платить по счетам, – важно добавила она снова подслушанную где-то фразу. Демон резко посерьезнел, даже присел на корточки, чтобы сравняться с ребенком в росте. – Милая, никогда не говори демону, что ты его должница, поняла? И бабку свою слушай, она все верно сказала. Бездонные глазищи ребенка наполнились сдерживаемыми слезами, ротик чуть искривился. Она шумно хлюпнула носом. – Так ты не хочешь со мной дружить? Я тебе не понравилась? – Дружить? – Демон задумчиво почесал подбородок, размышляя о том, насколько невинны бывают дети. Ему нравилась маленькая смелая синеглазка, ей удалось развлечь его и заставить позабыть об устроенной ими с братом бойне в третьем круге. Подземное Царство не тот мир, где подданные отличаются покладистым нравом. Время от времени приходится напоминать безумцам, кто здесь хозяин и за кем право сильнейшего. Непоседа устала ждать ответа и уже увлеченно копала босой ногой ямку, нарушая планы большого жука-песчаника – тот каждый раз скатывался по сыпучей горке вниз. – Дружба – слишком непостоянная и условная величина, – произнес мужчина. – Помнится, ранее ты предлагала сделку. На сделку, пожалуй, я соглашусь, но для начала ты ответишь на мои вопросы. Идет? Малышка радостно встрепенулась, мигом позабыв о своем занятии. – Коварный! – восхитилась она, умильно прижав кулачки к груди. Демон фыркнул, прикидывая в уме, что до заката осталось не так много времени, а ему еще нужно успеть предстать перед Повелителем. Предвкушающе улыбнулся: на вечер был запланирован обширный список развлечений, и он давненько не навещал Иссанию. – Согласна? – возвращаясь в действительность, уточнил он. Девочка охотно кивнула, доверчиво ухватилась за его огромную на фоне собственной ладонь и потянула ближе к воде. – Спрашивай. – С кем и что ты не поделила? Почему оценила такой незначительный жест в личный долг? Зачем тебе моя дружба? Ему на самом деле было любопытно узнать ход мыслей малышки. При желании он мог бы заглянуть в ее сознание, но не стремился к этому. Демону нравилось слушать забавную болтовню девчушки, вмешаться в ее ментальное поле казалось кощунством. Как распотрошить прелестный и полный загадочной красоты цветок в попытках добраться до его сердцевины. – А еще говорят, что это я любопытная, – стрельнула глазами девочка, шкодливо улыбаясь. Мужчина никак внешне не отреагировал, а про себя отметил ее удивительно длинные ресницы, за которыми малышка прятала озорной блеск во взгляде. – Понимаешь, – она плюхнулась на влажный песок у самой кромки воды и вытянула ноги, позволяя набегающим волнам ласкать их, – как бы я ни старалась, совсем-совсем быть послушной и прилежной у меня не выходит. Демон улыбнулся столь серьезному покаянию из уст ребенка. – И вот я решила: раз на меня только разбойники позариться смогут, мне просто необходимо научиться ставить их на место. Мужчина в очередной раз подумал, что, скорее всего, малышка растет в окружении взрослых и совсем мало общается со сверстниками, кивнул, показывая, что внимательно слушает. Девочка посмотрела на него так укоризненно, будто она все тщательнейшим образом пояснила, а он ничегошеньки не понял и ждет продолжения. – И? – не вытерпел демон. – Разве непонятно? С мальчишками я подралась, они много о себе думают и не хотят водиться с девочкой. – Маленькие кулачки сжались на мокром подоле. – Убить их? – без тени улыбки спросил демон, проверяя малышку. – Еще чего, – фыркнула та, – ты испортишь мне все веселье. У меня на них далеко идущие планы – бабушка говорит, тренироваться нужно на крысоловках. Вот я и тренируюсь. – Это она про мальчишек говорит? – Конечно нет, – округлила и без того огромные глазищи девчушка. – За мальчишек она бы мне всыпала. – А за демона – нет? – весело откликнулся тот. – Ты будешь моим секретным секретом. Она не знает, что я решила пойти по скользкой дорожке. – Малышка вздохнула, как столетний дед, вновь вызывая у демона приступ хохота, который он с трудом подавил, боясь обидеть бесхитростную душу. – Когда какой-нибудь разбойник все-таки на меня позарится, я должна суметь ему накостылять. Научишь меня? – Не проще ли уж тогда сразу попросить разобраться со всеми твоими потенциально неугодными ухажерами? – справедливо подметил демон. – Нет, я должна рассчитывать на себя, мало ли, вдруг ты занят будешь. Мужчине все труднее было сохранять невозмутимый вид и, кроме того, необъяснимо захотелось действительно сохранить связь с ребенком. Уж кто-кто, а демоны всегда высоко ценили чистые души. С малышкой было забавно, одной своей улыбкой она разогнала хмарь, в которую он неотвратимо погружался каждый раз после очередной глупой попытки передела власти в Царстве. В такие моменты он вдруг начинал искать смысл бытия, заниматься самокопанием и терзаться смутными подозрениями в бренности существования. Престол демону не грозил, и если его брат видел перед собой четкие задачи и цели, то сам он порой задумывался: что лично ему нужно от жизни? Тогда мужчина бросал все и навещал Средний Мир, почему-то чаще выбирая для этого Человеческую Империю, забирался в удаленный уголок побережья и долго смотрел на игру стихии. Он любил море – в его мире все было по-другому. А после возвращался к привычной жизни, развеивая скуку властью, повседневными заботами и разнообразными выходками один или с теми немногими, кто числился в его ближнем круге, кого он считал семьей. – Посмотрим, может, и научу, – уклончиво ответил демон, заметив ждущий взгляд девочки. – Так почему ты боялась показаться на глаза бабке? Малышка поморщилась, было заметно, что ей пришлось не по вкусу такое обращение, и это мужчина тоже отметил. Однако она не стала поправлять его, просто ответила: – Завтра с утра мы пойдем на прием к господину Трудану. Ты не знаешь, а в Вегарде это важный и всеми уважаемый человек. Залечить губу травками и настойками бабуля бы не успела, а магию она не сильно любит. Брови демона удивленно взметнулись, но девочка смотрела на горизонт и ничего не заметила. – Показаться же в приличном обществе в таком виде… – Она развела руками. – Понял, – подвел итог мужчина. – А баб… – ушка, – изумляясь своей щепетильности в отношении чувств ребенка, поправился демон, – у тебя кто? – Ведьма, – гордо объявила девчушка и тут же испуганно зажала рот ладошкой. Демон усмехнулся: у людей много глупых поверий и предрассудков относительно жителей Нижнего Мира, и вражда ведьм и демонов одно из них. Что-то отчасти возможно и перекликалось с истинным положением вещей, но в круг интересов высших демонов, каковым и являлся мужчина, ведьмы попадали исключительно в качестве развлечения на ночь, наравне с остальной прекрасной половиной любой расы. – Пообещай, что не тронешь ее, – потребовала девочка. – Не много ли ты от меня хочешь? – раздраженно спросил демон. Как бы ему ни была симпатична малышка, что-то требовать от него не смел никто. – Друзья так не поступают, – она ссутулилась, подтянула к себе коленки и обхватила их руками. – Мы не друзья, – жестко ответил мужчина. – А могли бы стать, – обиженно протянуло юное создание, вновь игнорируя и заострившиеся хищные черты лица собеседника и вспыхнувшие красным огоньки на дне зрачков. Демон обреченно выдохнул: вот же упрямая мелочь. Ее бабке и впрямь не позавидуешь. – Ладно, убедила, я заключу с тобой сделку. – Ребенок просиял. – И не говори потом, что я не предупреждал тебя или принудил обманом. – Два утвердительных кивка хорошенькой растрепанной головкой. – Желаешь что-то спросить? – Как твое имя, демон? (обратно)Глава 2
– Правильный вопрос, милая, – усмехнулся мужчина. – Не боишься, что взамен я потребую назвать твое? – Нет, – уверенно ответила малышка. – Какая же сделка без имен? – Она задумалась, беззвучно шевеля губами, словно вспоминала подходящее слово. – Это… это… фрикция, а не сделка, – важно выдала она. Демон закашлялся: – Да, ты права, это никуда не годится, – давясь смехом, озвучил он. – Мы все сделаем по правилам, без… э-э-э, невнятных телодвижений. Девчушка резвой ящеркой метнулась к ближайшей куче сора, выброшенного прибоем на берег. Выудила оттуда несколько палок, обломок доски и крупную ржавую пружину. Оценивающе повертела в руках, доску отбросила, следом полетели лишние палки. Мужчина с интересом наблюдал за ее действиями. Вернувшись, она протянула ему добычу со словами: – Черти. Демон изогнул бровь: – Палкой? – Чем же еще? – удивилась малышка. – Имеются способы, – пробормотал ее собеседник, озадаченно рассматривая сучковатую корягу. Такой подход к делу для него был в новинку. – А пружина зачем? Кстати, что именно, по-твоему, я должен изобразить? – Ты вроде большой, а иной раз такой непонятливый, – укоризненно вздохнула она и пояснила: – Пружина для меня – штука полезная, может, и пригодится. – В хозяйстве? – усмехнулся демон. – Ну да, – не замечая иронии собеседника, искренне одобрила девочка. – Тебе виднее, что рисовать. Я читала в одной книге, что демоны при сделках стоят в магическом круге с особыми символами или пентаграмме. Тут я оставляю выбор за тобой. – Вот спасибо! – продолжил веселиться мужчина. – Польщен доверием. Девочка пожала плечами, пристраивая пружину в кармашек потрепанного и испачканного платья. Покончив с делом, она, как бы между прочим, изрекла: – Сдается, ты надо мной потешаешься? Под обличающим взглядом синеглазки ее собеседник почувствовал себя настоящим подлецом и честно постарался стереть с лица насмешливое выражение. – Действительно польщен, – с серьезным видом повторил он, внутренне содрогаясь от хохота. – Позволь полюбопытствовать, что за книжки такие с описанием ритуалов читает столь юная особа? – поспешил перевести он тему. – Ну-у-у… – замялась уличенная особа, – я больше картинки смотрела. – В ее честных глазах отражалось бескрайнее небо. Демон не повелся. Девочка это поняла и, порозовев щечками, призналась: – Бабушка всегда запирает шкаф, а тут забыла. Я только одним глазком-то и глянула, интересно же! Ничего страшного ведь не случилось, она даже не заметила, – закончил ребенок, довольный своей ловкостью. – Ясно. Значит, ты непременно настаиваешь на проведении сделки в соответствии с правилами, и я должен чертить пентаграмму? – прищурился демон. – Вот этим? – кусая губы, потряс корягой. – Много слов, демон, давай ближе к делу, – раздосадовано ответила девочка, почуяв, что все-таки ему весело. – Мне еще домой надо успеть, а ты время тянешь. Не хочешь – так и скажи, я пойму. – Она гордо задрала подбородок, подумала и коварно добавила, наблюдая за реакцией собеседника из-под полуопущенных ресниц: – Боишься ответственности? В любой другой ситуации мужчина, не задумываясь, заставил бы пожалеть глупца, посмевшего утверждать подобное. Несчастный бы мучился долго, проклиная свой длинный язык. Сейчас же абсолютно прозрачная и неумелая попытка неискушенной души сыграть на его чувствах лишь сильнее раззадорила. Черты лица демона заострились, в глазах вспыхнули красные огни предвкушения. Что ж, девочка хочет поиграть – он охотно позволит ей это сделать, и Высшие – свидетели, не его вина, если когда-нибудь она пожалеет о последствиях. Он предупреждал. – Будь по твоему, милая, – вкрадчиво мурлыкнул демон и принялся покрывать песок замысловатыми рунами, укладывая их в правильный шестиугольник. Предложенный ребенком способ никуда не годился в смысле действительности готовящегося обряда, и можно было бы на этом остановиться – пусть малышка продолжает верить в истинность их обязательств друг перед другом. Но она слишком понравилась ему и к тому же имела неосторожность бросить вызов, задев чувства собственника и эгоиста. Мысль о том, что у него будет своя маленькая невинная душа, которая станет его личной тайной и отдушиной в самые темные дни, будоражила. Девочка же, не подозревая о мыслях собеседника, увлеченно следила за его действиями. Ее сосредоточенный вид и закушенная губа красноречиво сообщали: кроха пытается запомнить рисунок. Закончив с разыгрываемым спектаклем, демон щелкнул пальцами, и на месте невнятных линий, быстро уничтожаемых ветром, вспыхнул единственно верный огненный узор. Синеглазка ахнула, но не отшатнулась, с восторгом глядя на пляшущие язычки пламени. – Страшно? – разочарованно уточнил мужчина. В глубине души все же надеявшийся, что она отступит, даст повод отпустить ее. Девочка отрицательно помотала головой, разметав косички. Поозиралась, осматривая пустынное побережье. В этот момент мужчина победно улыбнулся, решив, что она сдалась. Он ошибся. – Нам точно никто не помешает? – деловито осведомилась малышка. – Со стороны все выглядит подозрительно, могут заметить. Демон даже не сразу нашел, что на это ответить. – Будь спокойна, милая, – хмыкнул он, – мы скрыты иллюзией. – Предусмотрительно, – похвалила девчушка и сама взяла его за руку. Мужчина мысленно помянул девятый круг Царства. – Что дальше? – Нужно шагнуть внутрь и встать в центре. После этих слов пламя словно взбесилось, превратив ласковые язычки в ревущую непроницаемую стену. Демон почувствовал, как отчаянно зашлось в страхе сердце ребенка, но маленькие пальчики лишь крепче сжали его ладонь. В синих глазах танцевала стихия, мужчина залюбовался представшим зрелищем. Хищник и жертва, порок и невинность, опасность и упрямая вера в спасение. – Чего же ты медлишь? – с издевкой поинтересовался он. – Ты же этого хотела? Все по правилам. Иди внутрь, – жестко приказал он. – Только с тобой, – едва слышно откликнулась девочка, не отводя завороженного взгляда от огненной ловушки. По мнению демона, это было весьма неразумное и нелогичное решение, ведь очевидно, что он контролирует происходящее и его близость вовсе не гарант ее безопасности. Но она так доверчиво и решительно цеплялась за него, что он испытал непривычное чувство безусловного доверия к себе – это стало неожиданностью. Впервые в жизни мужчина захотел стать в чьих-то глазах не карающей дланью, а защитником, но вместе с этим желанием взметнулось и другое – темное. Если уж примерять на себя новую роль, то безраздельно, все самые чистые и искренние эмоции малышки должны принадлежать только ему, всегда. Именно таким будет условие сделки – никто другой не узнает всей глубины маленького сердечка. В огонь шагнуло двое, рука в руке: высокая широкоплечая фигура истинного демона и маленькая худенькая девчушка с распустившейся косичкой. Он до последнего ждал, что она хотя бы зажмурится, ведь он чувствовал запах страха. Но не того, чуть сладковатого, с оттенками которого встречался постоянно, здесь примешивалось нечто иное, в корне меняя аромат. Его будущая тайна пахла морем, которое так нравилось демону. А может, близость самой стихии играла с воображением, выдавая желаемое за действительное? Мужчина с упоением вдохнул полной грудью и раскрыл огромные крылья за миг до того, как оба силуэта поглотило пламя. Стоило им пересечь опасную черту, и огонь исчез, оставив четкие границы выжженной шестиугольной звезды, вписанной в три круга разного диаметра. Сейчас они стояли ровно в центре, на пересечении изломанных линий, соединяющих все вершины. На оплавившемся песке надежно зафиксировался каждый символ, каждая черточка, несущие в себе бездну информации. Ненаследный асурендр против собственных изначальных планов выполнил пожелание синеглазки: заключенные при подобных обстоятельствах договоренности не нарушаются даже демонами. Мужчина позволил ребенку с интересом оглядеться, а когда любопытный взгляд остановился на черных в полный рост крыльях с алым узором по краю оперения, поинтересовался: – Нравится? – Еще бы! У всех вас есть такие? – она завистливо вздохнула и почесала оцарапанную коленку. – Такие? – Мужчина улыбнулся. – Нет, милая, не у всех. Ты, кажется, куда-то спешила, приступим? Девочка мгновенно посерьезнела и кивнула. Он высвободил ладонь из цепких пальчиков, встал напротив и нараспев начал произносить заклинание. Малышка стояла смирно и не шевелилась, хотя острый взгляд скакал с одного вспыхивающего золотом символа к другому. Вскоре во внешнем кольце почти не осталось свободного места, тогда как во внутреннем – светилось лишь три. – Назови имя, – приказал демон. – Алинро Листар, – пискнула маленькая. – Чего же ты желаешь, Алинро Листар? – Чтобы ты стал моим другом, – попыталась схитрить девочка, с надеждой глядя на возвышающегося над ней мужчину с распростертыми крыльями за спиной. Безупречные черты лица демона исказил гнев. – Не игр-р-рай со мной, – рыкнул он. – Я тебе сказал: дружбы между нами не будет. Малышка зажмурилась и задрожала. Алые всполохи на дне зрачков демона потускнели, он криво улыбнулся, рассматривая негодницу, вздумавшую его надуть. Почти ласково попросил: – Милая, посмотри на меня. Бескрайний океан, расплескавшийся в ее взгляде, мгновенно остудил гостя из Нижнего Мира. Рядом по-прежнему шумело море, раз за разом облизывая побережье, а он тонул в совсем другой синеве. Что не так с этим ребенком? – Прости, – жалобно протянула она, выводя мужчину из оцепенения. – Согласись, я просто обязана была попробовать. Тебе ли меня не понять? Он снисходительно кивнул, показывая, что больше не сердится. Действительно, уж он последний, кто осудит. – Так чего ты от меня хочешь? Малышка замялась. – Научи быть сильной. Не хочу ни от кого зависеть, когда вырасту. Я много раз видела, как сила решает любые споры. И тогда уже не важно, кто прав. Демон нахмурился: совсем не о таком должны грезить маленькие девочки. Конечно, ее проживание в портовом городе накладывало свой отпечаток – здесь было полно разношерстного отребья, далекого от понятий «честь» и «воспитание». Однако мужчине не хотелось думать, что синеглазка видела неприглядную сторону взрослой жизни чересчур близко. Куда, иггары раздери и выпей, смотрят ее родители? Почему она предоставлена самой себе и шастает не пойми где и с кем? Эти мысли вызвали непривычные ощущения в груди асурендра, будто внутри зашевелился клубок из плотно сплетенных крошечных змеек. Щекотно и опасно: с виду милые и безобидные, а стоит приблизиться, как вцепятся мертвой хваткой. Двойственность? Он отогнал неуместные размышления и сосредоточился на деле. – Сила – не самое ценное качество для женщины, – слукавил демон. Сам-то он обожал силу и риск, ему нравилось чувствовать опасность, танцевать на грани, удерживая контроль над своими дамами. Легкая добыча его не интересовала, хотя иногда для разнообразия мужчина брал и таких, но никогда не поддерживал подобные связи, забывая на следующий же день. Алинро выразительно скривила губы. – Для меня ценное, а предпочтения остальных не беспокоят, – твердо произнесла она, глядя прямо в глаза демона. – Помоги стать такой, чтобы никто и никогда не посмел обидеть, чтобы я всегда могла защитить близких, чтобы, – ее голос дрогнул, но девочка упрямо закончила, – не бояться. Брови демона удивленно выгнулись: сейчас синеглазка меньше всего напоминала ребенка. Он присел, сравнявшись с ней в росте, и требовательно спросил: – Чего бояться? Что ты видела такого, что заставило тебя повзрослеть. – Ты не назвал своего имени, – упрекнула Алинро и упрямо поджала губы. Глаза мужчины напротив вспыхнули алым: он терпеть не мог неподчинения. Еще он прекрасно сознавал: стоит ему прикоснуться к ее сознанию, и все ответы окажутся на ладони. Но именно это он и запретил себе делать, мужчина и так собрался забрать душу девочки, похищать ее мысли он не желал. – Фенрир Оливьер, – сквозь зубы процедил демон. Его имя прозвучало как рык. – Фенрир, – повторила малышка, и те же звуки заиграли нежными переливами, смягчая и придавая имени глубину, в которой можно отыскать не только угрозу, но и нечто прекрасное. Мужчина вздрогнул, а девочка улыбнулась: – Мне нравится. – Рад за тебя, – сухо бросил он, пряча истинные эмоции. Напомнил: – Я задал вопрос. – Не хочу отвечать, – бесхитростно дернула плечом Алинро, вновь становясь похожей на ребенка. Из ее тела ушло напряжение, а вернувшаяся подвижность требовала чем-нибудь заняться. Незаметно даже для себя самой малышка обвела большим пальцем ноги ближайший символ в виде полумесяца перечеркнутого волной. Фенрир проследил за ее действиями. От ребенка исходила твердая решимость молчать, настолько сильная, что демон улавливал ее, даже не стремясь к этому. Интересная девочка, полна сюрпризов и противоречий, разгадать ее хотелось все больше. И у него еще будет время для этого. Подавив раздражение, вызванное непослушанием, асурендр не стал настаивать, лишь вкрадчиво произнес: – Милая, если я выполню твою просьбу, тебе придется мне подчиняться. Ты можешь сколько угодно хотеть быть независимой, но не от меня. Осознаешь? Алинро забавно напыжилась и посмотрела на демона исподлобья, тот едва сдержал улыбку. – Коварный, – пробурчала она. – А как ты хотела? Тебя предупреждали. – Как ни поверни, все по твоему выходит и с выгодой для тебя. – О да, возня с мелкой козявкой и трата моего ценного времени – сущая безделица против таких огромных барышей, что я заполучу. Ведь меня будут гладить, когда затоскую, утешать и, – будто вспоминая, он деланно задумался, любуясь закатом, – ах да, рассказывать истории. Синева во взгляде ребенка обожгла холодом. Фенрир, не ожидавший подобного, подавился весельем и прекратил ехидствовать. Она сердится? В мгновение милая девчушка приняла облик грозной фурии, маленькой, но очень задиристой. Даже кулаки сжала. Нелепая мысль пронеслась на периферии сознания демона: он не хотел, чтобы Алинро на него так смотрела, никогда. Ведь на доли секунды он, и правда, ощутил мороз, пробежавший по разгоряченной коже. – Знаешь, – задрав подбородок, ответила малышка, – я хотела добавить еще один пункт к своим обязательствам – петь для тебя иногда. Но раз ты так высоко ценишь мои способности, пожалуй, оставлю пение при себе. Фенрир хмыкнул: а она крепкий орешек. Хоть и рассердилась, но сумела не перейти ту грань, которую он бы не позволил ей нарушить в обращении с собой. – Оставляю песни на твое усмотрение, – легко согласился мужчина. – Думаю, и без них ты сумеешь меня порадовать. Заканчиваем болтовню, мне пора. (обратно)Глава 3
Алинро подобралась и серьезно кивнула. Демон взял ее маленькие ладони в свои, поднялся в полный рост и вновь сузил мир малышки до границы собственных крыльев. Ни к чему ей видеть происходящее, ведь в свидетели заключаемой сделки он призовет духов Тьмы. – Повторяй за мной. – Фенрир наклонился и, щекоча кожу дыханием, прошептал на ушко своей личной частичке моря, именно так он ассоциировал девочку: – Я, Алинро Листар, призывая в свидетели Тьму и пепел падших, по доброй воле передаю Фенриру Оливьеру свою заботу, ласку и теплоту, на которые способно мое сердце, все до капли. Как завороженная она повторяла за демоном, следя за танцем алых всполохов в его зрачках. Споткнулась лишь на «пепле падших» и долго молчала перед тем, как произнести «все до капли». Демон испытующе ждал, храня молчание. Понимала ли девочка, что отныне ее забота о нем не ограничится поглаживанием по голове? Отчего-то Фенриру казалось, что интуитивно понимала. Потому и не торопил, оставляя последний шанс на отказ. Он специально сформулировал эту часть договора на ее языке так, чтобы оставить как можно меньше конкретики. Вовспыхнувших символах внутреннего круга, к которым сейчас жадно тянули изуродованные конечности призванные, смысл ее признания был немного иной и вполне четкий. Произношение сторонами начертанного – лишь формальность, достаточно, чтобы смысл хоть немного совпадал с передаваемыми на хранение духам рунами. И кого волнуют тонкости перевода и разночтения в чужих языках? Уж точно не демонов. Ведь всем известно: не заключайте с ними сделок, все равно найдут способ облапошить. Так нет, во все времена находились глупцы, считающие, что уж им-то точно повезет. Но вот девочка едва слышно выдохнула последние слова, и лицо демона, озаряемое огненными всполохами, украсила торжествующая улыбка. Манящий опасной холодной красотой Фенрир окинул хищным взглядом творящееся вокруг них действо. Расчетливый асурендр привык руководствоваться по жизни исключительно собственными желаниями, если, конечно, они не перечили здравому смыслу. Сейчас он и сам не до конца понимал, зачем ввязался в эту нелепую сделку, но ни о чем не жалел. В любом случае, скучно не будет, а если Алинро ему надоест, то всегда можно забыть о ребенке. Срок действия договора он уточнять не собирался. – Я, Фенрир Оливьер, призывая в свидетели Тьму и пепел падших, по доброй воле обещаю сделать все, чтобы научить Алинро Листар защищать себя в рамках способностей ее тела и духа. Пока демон произносил свою часть условий, девочка в его руках мелко подрагивала. Он втянул дразнящий аромат ее страха: такого нет ни у кого из тех, с кем его ранее сводила судьба. Когда духи Тьмы погасили последний символ, где смысл также несколько отличался от озвученного вслух, Фенрир с удовлетворением проследил, как последний призванный с тихим шипением убрался восвояси. Асурендр негромко произнес заклинание, стирая последние следы произошедшего между ним и его… хм, подопечной? Он зажмурился, привыкая к подобной мысли. Да, пожалуй, пока это слово вернее всего подходило к определению его роли в жизни синеглазой малышки. Демон не признался бы и под пытками, но ему нравился новый статус. Приятно владеть чьей-то жизнью, пусть и всего лишь крошки-человечки. Держать на раскрытой ладони красивую бабочку, любоваться ею и знать, что без твоего дозволения она не улетит. Каково быть той самой красавицей, рожденной порхать, но вынужденной лишь со стороны любоваться цветочным лугом, демона, естественно, не интересовало. Вторая сторона медали контроля и обладания – ответственность, его нисколько не тяготила. Располагая властью и силой, Фенрир не сомневался, что при любом раскладе, как бы ни изменилась со временем ситуация, он легко вывернет договор таким образом, чтобы не ощущать себя должным. В конце концов, жизнь людей сравнима с танцем того самого мотылька вокруг пламени: они ужасно уязвимы и смертны. Собственными поступками изо дня в день так и стремятся приблизить последний вздох, воображая, что впереди еще полно времени. Вот и Алинро с упорством изголодавшегося вампира напросилась на весьма сомнительное знакомство, игнорируя предупреждения. Интересно, он расстроится, если с малышкой, в самом деле случится беда? Тело Фенрира мгновенно отреагировало, немало удивив хозяина. Ногти на руках удлинились, мускулы напряглись, в позвоночнике возникло знакомое покалывание, как случалось всегда перед частичной трансформацией в боевую ипостась. – Занятно, – пробормотал демон, совершая глубокие вдохи и выдохи, чтобы расслабиться. Он получил более чем исчерпывающий ответ на свой полушутливый мысленный вопрос. Отныне Алинро Листар принадлежит ему, а любое посягательство на свое он привык рассматривать, как личное оскорбление. Во всяком случае, до тех пор, пока сам не утратит интерес и перестанет видеть в девчушке ценности. Кстати о ребенке; она стояла замерев и почти не дышала, по ее предплечью медленно стекала тонкая струйка крови от того места, где в кожу вонзились острые когти демона. Ей было больно, но она молча терпела, лишь в широко распахнутых глазах застыли вопросы. Фенрир досадливо поморщился, вернул полностью человеческий вид и залечил ранки. Нужно лучше себя контролировать и постоянно помнить, как хрупка его непоседливая прелесть. За выдержку и смелость малышки асурендру захотелось сделать ей что-нибудь приятное. Ведь даже не пикнула, хотя сердчишко трепещет, как жухлый лист в непогоду. – Как тебя называют родные? – произнес он так ласково, как смог, и одновременно с этим окончательно убрал скрывающие ее от внешнего мира крылья. Девочка тут же отступила назад, но под его насмешливым взглядом нахмурила брови и перестала пятиться. С любопытством огляделась: ни равнодушный ветерок, играющий с песком и выброшенными на берег водорослями, ни деловито роющиеся в них чайки не выдавали произошедшего. Волны, как и прежде, мерно набегали и возвращались обратно. На удивление пустынное в этот час побережье выглядело привычным и до безобразия мирным. Даже стоящий напротив странный мужчина, нависший над ней темной скалой, безмятежно улыбался, будто еще минуту назад не сдавливал ее в железной хватке. Малышка тряхнула головой, прогоняя лезущие в голову сомнения о том, не пригрезилось ли ей все, облизнула пересохшие губы и ответила: – Аля… или Аленький, когда бабушка хвалит. Очередное упоминание о бабушке насторожило смутным подозрением, но Фенрир не стал углубляться. Плавно, чтобы не спугнуть, шагнул к девочке, пристально следя за ее реакцией. Она не шевелилась, хотя он чувствовал, как ей хочется задать стрекоча. И все же ему достался чудесный образчик, порожденный этим миром. – Аля, – вкрадчиво мурлыкнул демон, – необычно. Он припоминал, что имена человеческих ведьм всегда отличались характерным звучанием, поэтому не удивился. При посвящении ниоры отрекались от данного при рождении имени и принимали новое, вместе с культурой и традициями ведьм. Магического дара в синеглазке он не видел, а значит, и ведьмой она стать бы не смогла. Что до родни, если они ее так называют, что ж, ему понравилось это короткое, ласкающее слух сокращение. – А-аля-я, – повторил демон и заправил выбившуюся прядь волос девочке за ухо. Она ойкнула и потерла то место, где только что касались пальцы Фенрира. – Ты снова сделал мне больно, – упрекнула Алинро. – Привыкай, – равнодушно предупредил демон. – Боль закаляет, а ты хочешь стать сильной. – Но ведь мы не враги. – Милая, запомни, ни один враг не сможет причинить тебе столько боли, как тот, кому ты доверишься. Малышка потирала ухо, пытаясь постичь сказанное. Да, та же бабушка иной раз могла пройтись хворостиной, если Аля уж слишком сильно проказничала, но ведь это все не всерьез. Девочка всегда знала, что ее любят. Смысл слов Фенрира ускользал, казалось, он заложил в них другой, какой-то свой собственный смысл, недоступный пока для чистого детского сознания. Тут ее подушечки пальцев скользнули по незнакомому рельефу, она убрала волосы и медленно ощупала кожу за ухом. Как неудобно: даже будь у нее с собой зеркальце, все равно там не рассмотришь. Алинро оставалось гадать, что за рисунок теперь украшал ее тело. – Что это? Зачем ты так со мной? Как я теперь объясню, откуда на мне взялась эта штука? – в синих глазах плескались вопросы, обида и разочарование. Последнее вновь всколыхнуло в Фенрире глухое недовольство. – Прояви изобретательность, – сухо отрезал он. – В твоих интересах сохранить наш маленький секрет. Скажи спасибо, я не отметил тебя на самом видном месте. – Спасибо, – буркнула девочка и отвернулась. Демон вздохнул и потер переносицу: пожалуй, над ее воспитанием придется поработать. Он взял ребенка за плечи, развернул лицом к себе и подцепил подбородок, запрокидывая голову. – Поблагодаришь потом, искренне! Я подожду, когда эта метка сообщит о грозящей тебе опасности, а потом так и быть подумаю, стоит ли помогать. Теперь на личике Алинро отобразился живейший интерес, губы растянулись в довольной улыбке, щедро демонстрирующей отсутствие зубов. – Так и знала, что ты мне пригодишься, – поделился своими своеобразными выводами ребенок. Фенрир мысленно простонал: может, убраться поскорее в Царство и забыть о мелкой, будто она ему приснилась? – Что там изображено? Мне не видно, – повиснув на руке демона, спросила малышка. Она уже и думать забыла о том, что сердилась на него. Сосредоточила все внимание на сохранности их общей тайны, энтузиазм переполнял сердце Алинро. Предвкушение приключений будоражило сознание, а мысль о связи с новым другом, как она упорно продолжала его именовать про себя, наполняло радостью. Ни у кого нет такого сильного и могущественного защитника. Пусть он грубоват и резковат, но что взять с мальчишек, тем более вроде демону и положено быть таким вот суровым. Девочка не сомневалась, что внутри, где-то очень-очень глубоко, ее Фенечке не чужды нежность и доброта, ведь он залечил ей губу и предлагал наказать обидчиков, хоть она и не просила. Пусть воображает себе все что угодно, а для нее он будет Феней: раз уж ему можно ее ласково называть, то чем она хуже? Правда, озвучивать мысли вслух малышка благоразумно поостереглась. Пусть для начала привыкнет, уж она постарается размягчить его черствую броню, всем нужен тот, с кем ты сможешь быть слабым. Алинро даже подпрыгнула от удовольствия: все складывалось просто отлично, со временем она сумеет его обтесать и привить должные манеры. Узнай Фенрир ее мысли, он бы десять раз подумал, как и что делать дальше, чтобы навсегда отбить у нее желание его приручать и вытряхнуть из хорошенькой головки несметную гору глупостей, которую она успела о нем нафантазировать. Блажен, кто не ведает. Демон не знал, и поэтому вполне миролюбиво ответил, чувствуя лишь исходящее от ребенка любопытство и вернувшееся хорошее расположение духа: – Там такой же узор, как на моих крыльях. Тебе же они понравились? – Очень. – Алинро вновь погладила слегка пощипывающую кожу за ухом. Потом решительно распустила и так потрепанную косичку, волосы окончательно закрыли метку от посторонних взглядов. Фенрир проследил за ее действиями и усмехнулся: смышленая девочка. Посмотрим, как долго ей удастся скрывать его подарок. – Ты домой торопилась, – напомнил демон. Девочка посмотрела на него с сожалением. – Когда мы снова увидимся? – Когда я захочу и найду время. – Малышка нахмурилась, кусая губы. Фенрир смягчился: – Я оставлю тебе задание, потрудись выполнить его к моему следующему появлению. – А как ты меня найдешь? Ты же не знаешь, где я живу, – подозрительно уточнила Алинро. Сделку они, конечно, заключили, но вдруг он захочет отлынивать от обязательств или просто потеряет ее из виду. Вегард – крупный город. – Не сомневайся, если понадобится, я тебя теперь где угодно разыщу. Так что не советую лазить, где ни попадя, – пригрозил он на всякий случай. Может, хоть это убережет ее от опасных закоулков и крысиных нор. – Имей в виду, появлюсь в любой момент, и если мне не понравится то, что я увижу вокруг тебя – накажу. Ты помнишь о боли? Девочка послушно кивнула, но в бездонных глазах плясало озорство. Фенрир сомневался, что ее сознательности хватит надолго. Ну да он ей не нянька! Мужчина одернул себя, его лицо вновь превратилось в красивую, но холодную маску равнодушия. Из-под нее просачивались властность, непримиримость, внушение опасности. Никому бы и голову не пришло подумать, что этот демон способен на искреннюю заботу, особенно тем, кто его знал. Хотя нет, Фенрир с легкостью мог создать подобную иллюзию в некоторых умах, но лишь ради собственной выгоды и интересов. Расчет, и ничего более. – Чего ты боишься больше всего? – вкрадчиво поинтересовался он. Алинро побледнела, и Фенрира окатило волной ее страха, оставляющего на губах терпкий, чуть солоноватый привкус. С удовольствием впитав его, он облизнулся и милостиво разрешил: – Начнем с малого, вспомни что-то простое. Пауки, разбойники, разбитый нос, порванное платье, сломанная кукла, ну? – Огонь, – тихо, словно шепот ветра, отозвалась девочка. Бровь Фенрира выгнулась от удивления. Не этот ли ребенок только что шагнул сквозь стену пламени? Будто догадавшись, о чем он подумал, Алинро добавила: – Ты был рядом, поэтому я справилась. Смешанные чувства терзали демона: ему безумно льстило ее доверие, но и огорчало, что маленькая боится такой родной и послушной ему стихии. Он не понимал, откуда она черпает силы, синеглазка раз за разом изумляла его и ставила в тупик. Нужно выяснить о ней больше информации, но позже. Фенрир посмотрел на закат, окрасивший небо алыми полосами. Он и так потратил на Алинро больше времени, чем собирался. Пора возвращаться. – Хорошо, значит, к следующему моему появлению ты должна научиться справляться со своим страхом самостоятельно. Без меня. Делай что хочешь, но подчини его. Не можешь избавиться, посмотри в открытую и начни им управлять. Подумай, что на самом деле тебя пугает в огне. Причины и следствия. Понимаешь? Он разговаривал с ней, как со взрослой, и Алинро внимательно слушала, поблескивая умными глазками. Не отвлекаясь, ловя каждое слово. Фенрир оценил. Даже если она поняла и не все, что вероятнее, он с интересом посмотрит на дальнейшие действия синеглазки. Бросить щепку в поток и узнать, выплывет ли она, чтобы оценить ее потенциал. Демон предвкущающе потер руки: перед ним материал, из которого можно вылепить все что угодно. Главное, не перейти черту и не потерять самое ценное – внутренний стержень малышки. Не сломать, но улучшить, создать совершенное творение на радость мастеру. При этом нельзя превратить Алинро в унылую тень без собственного мнения и инициативы, подчинив полностью своей воле. Это будет сложная задача, но оттого и интересная. – До встречи, милая. Не разочаруй меня. Прежде чем девочка успела ответить, Фенрир истаял у нее на глазах. Однако его присутствие еще ощущалось некоторое время. По лицу Али скользнул ветерок, окончательно спутав волосы. Она откинула их и заметила лежащее на песке у ног черное перышко, наклонилась, бережно подняла и улыбнулась. Абсолютную тьму прорезал тонкий витиеватый узор цвета пугающего огня, живущего в зрачках ее странного знакомого. Если бы он захотел исчезнуть из ее жизни, зачем тогда оставил еще одно напоминание? Малышка воровато огляделась и быстро спрятала перо с крыла демона во внутренний кармашек на подоле. Там она хранила только самые ценные вещи. Алинро с удивлением заметила, как безлюдное до этого времени побережье заполнилось гуляющими парочками, кто-то из ребятни гонял мяч, две пожилые дамы степенно вышагивали вдоль самой кромки воды, неподалеку раздавался собачий лай и громкий смех. Окружающий мир выглядел родным и привычным, но метка за ухом и сокровище в потайном кармане совершенно точно говорили о том, что ее жизнь отныне изменится. (обратно)Глава 4
– Мой лорд, правильно ли я понял, что задание требует соблюдения особой осторожности? – Субтильный мужчина с тонкими чертами лица и черными волосами, убранными в высокий хвост, обвел пренебрежительным взглядом помещение таверны. Грубо сколоченная мебель, разудалые пьяные песнопения местных завсегдатаев. Один из лучших ищеек Когорты Архистражей всегда удивлялся тому, что может привлекать асурендров в этой посредственной забегаловке. Любопытство – черта, не способствующая процветанию в Нижнем Мире, поэтому демон предпочитал оставлять мысли при себе, это очень помогало ему в жизни. – Да, ты понял верно. Иначе бы наша встреча прошла в более, – Фенрир с улыбкой пронаблюдал, как его собеседник брезгливо пнул хвост уже мало что соображающей горгульи, и закончил: – официальной обстановке. Ну же, Рангар, сделай лицо попроще, а то Ирвейн лишится половины своих посетителей. Асурендра забавляло смирение, с которым Рангар терпел местную публику – явление луча утонченности и благородства в темном царстве грубости и невежества. Фенрир точно знал, что, будь на то воля архистража, он придушил бы всех, до кого дотянулся в радиусе двадцати шагов. Но Рангар ничем не выдавал истинного отношения к населению третьего круга, дальновидно не оспаривая выбор своего лорда. – Пусть радуется оставшейся половине, мог бы лишиться вообще всех, – ответил Рангар, стряхивая с плеча воображаемые пылинки. К ним тут же добавились вполне реальные крошки: в недобрый час ползущий мимо наг решил вытрясти бороду. Глаза ищейки полыхнули огнем, криво виляющий до этого наг вмиг протрезвел и пополз гораздо быстрее, причем исключительно по прямой. Всегда тонко чуявший назревающие потасовки хозяин таверны, рискующий остаться уже не только без клиентов, но и части крыши или стен, тут же материализовался возле стола высших. – Не угодно ли господам отведать горячей настойки Кириса? Естественно, за счет заведения, я всегда рад видеть у себя высоких гостей и приношу глубочайшие извинения за возникшее недоразумение. Рангар проследил хмурым взглядом за двумя крепкими вышибалами, которые подхватили нага под руки и, хищно ухмыляясь, вывели прочь. После чего милостиво махнул рукой Ирвейну, чтобы нес свою компенсацию за его ангельское терпение. – Как он умудряется всегда быть начеку? – пробурчал Рангар, когда бледный хозяин таверны скрылся из виду. – У этого вампира нюх на неприятности. Думаешь, как ему удается столько времени удерживаться на плаву, оставаясь главным связующим звеном между кланом Неспящих и вечно недовольными всем и вся Шепчущими в ночи. – Это те, через которых идет поток нелегальных квот на переход с нижних кругов в верхние? Фенрир отсалютовал Рангару кружкой: – И контрабанда даргарской руды в обход столицы. – Мой лорд, – напружинился архистраж, – Шепчущие вконец обнаглели, если так пойдет дальше… – Оставь их, – перебил асурендр. – Пока они не переходят разумных границ, первый дом продолжит смотреть на их делишки сквозь пальцы. Зато Шепчущие в ночи взяли на себя контроль западного оазиса пятого круга, и головная боль с численностью иггар теперь не наша забота. Демоны молча проследили, как разносчик разлил по серебряным стопкам бурлящую ароматную настойку, поставил кувшин в центре стола, накрытого разнообразными закусками, и удалился. Вместе с ним исчезла и уже храпевшая за соседним столом горгулья, чей хвост ранее раздражал своим видом Рангара. Последний перепроверил полог тишины, на что Фенрир одобрительно кивнул. Да, лишняя бдительность не повредит, никогда не знаешь, откуда ждать подвоха. Асурендру нравился Рангар именно за умение молчать, а уж если он говорил, то всегда тщательно отслеживал: что, кому, и при каких обстоятельствах. За те семьдесят лет, что они были знакомы, между демонами установились приятельские отношения. Несмотря на это, Рангар никогда не переходил границ, пользуясь расположением асурендра, что более чем устраивало Фенрира. Панибратства он не терпел. Подождав, пока ищейка расслабится под действием убойной настойки Кириса, Фенрир вернулся к изначальной цели встречи. – Мне нужна любая информация, какую сможешь добыть, о некой Алинро Листар. Контакты, привычки, увлечения, имущественные и долговые обязательства родственников и другие, приятные и не очень, факты из прошлого и настоящего ее семьи. Не мне тебя учить, в общем, полное досье на саму девочку и ее ближайшее окружение. – Девочку? – На лице архистража промелькнуло удивление, но он быстро взял себя в руки. – Именно, человеческий ребенок. – Фенрир с удовлетворением отметил, что на сей раз Рангар и бровью не повел. – Доступ в Средний Мир я тебе уже открыл, в Точке перехода никто ни о чем не спросит, отмечаться тоже не потребуется. – Значит, география поиска ограничена Человеческой Империей? – тут же отреагировал Рангар, принимая сосредоточенный вид. Привычная и любимая работа ищейки настолько въелась в его суть, что он умудрялся концентрироваться на деле независимо от обстоятельств. Асурендр мысленно утвердился в правильном выборе исполнителя для своего задания. Если все пройдет без нареканий, то он обязательно поощрит Рангара отдельно. Наверняка найдется что-то, что порадует архистража: иметь под рукой ответственных, исполнительных и, главное, прикормленных подчиненных весьма полезно. Хорошо, когда за спиной стоят проверенные подданные. Фенрир положил перед собеседником несколько волосков, заключенных в стазис, и отполированный почти до блеска голыш, прихваченный с побережья. – Я облегчу твою задачу. Начинай поиск с Вегарда. Алинро живет там, но если ниточки связей потянутся за пределы озвученного города, значит, навестишь и те места. – Понял. Уровень вмешательства? – Нулевой, никакого вмешательства. О твоем существовании не должен узнать никто, особенно ребенок и его ближайшее окружение. Да, там вроде бабка – ведьма, имей в виду, могут быть сюрпризы. Рангар благодарно кивнул. Ведьмы подозрительны до фанатизма. Он, конечно, не бескрылый юнец, чтобы глупо подставиться или не обнаружить ловушек, но информация лишней не бывает. Уж кто-кто, а Рангар это знал и умел ее ценить. Бывало, и мелочь, как то: случайно услышанное слово, чужая оговорка или забытый кем-то документ – спасали его от неприятностей или помогали в деле. Да и зная не первый десяток лет своего лорда, ищейка понимал, что тот вполне мог умолчать о деталях, предоставив разбираться самому. Раз предупредил, значит, либо действительно заинтересован в сохранении «тишины», либо таким образом выказал Рангару свое расположение. В любом случае, последний собирался выполнить работу безукоризненно, оправдав доверие и предполагая взамен определенную выгоду лично для себя в будущем. – Допустимо ли влияние на людей, не относящихся к семье Листар, и вмешательство в защиту объектов собственности? – Да, тут полная свобода действий, в пределах разумного, естественно. Если со стороны имперских Следящих поступят жалобы, я прикрою. Хотя сомневаюсь, что им есть дело до рядовых случаев, но мало ли. Кто знает, как далеко ты заберешься в своих поисках? Ищейка осторожно убрал во внутренний карман кожаного жилета предметы, которые станут отправной точкой для плетения поисковых чар. Демоны опустошили еще по одной стопке горячительной настойки. – Мой лорд… – начал Рангар, но властный взмах руки лорда вынудил его замолчать. – Вне официальной обстановки можешь обращаться ко мне по имени. – Фенрир выглядел весьма благодушно настроенным, но Ахристраж нервно сглотнул. Чутье подсказывало ему, что излишняя близость к Темным лордам хоть и обещает массу привилегий, но также таит в себе и не меньшие опасности. Рангар выдохнул, словно ныряя в раскаленную лаву, и уверенно повторил: – Фенрир, если мое внимание потребуется в когорте, каков приоритет между данным делом и основной работой? – Работа превыше всего, не так ли? – В ухмылке асурендра не было и тени веселья. Рангар мгновенно пожалел о вопросе. Проблемы исполнителей заказчиков не касаются, но разрываться меж двух огней, сохраняя в тайне личную просьбу Фенрира, будет сложно. – Расслабься. Конечно, мое задание далеко от дел государственной важности. Потребуешься в Теральтане, значит, прервешься. Но и не затягивай. Фенрир безмятежно вернулся к закускам, искоса следя за собеседником. Будет любопытно посмотреть, как Рангар выкрутится и как поведет себя в дальнейшем. Он выдал ищейке все козыри, намекнул на приближенность к себе, но и одновременно с этим поставил в жесткие условия. Вроде и позволив отодвинуть задание при необходимости, а вроде и дав понять, что он этого не оценит. Фенрир не сомневался, Рангар понял все правильно. Напряженность в теле собеседника и залегшая на лбу озадаченная морщинка только подтверждали ход мыслей асурендра. – Тогда не буду терять время. – Справившись с эмоциями, архистраж отодвинул стул, намереваясь встать. – Похвально, – кивнул Фенрир. – Задержись, Рангар. Изящно сложенный демон удивленно замер, изучая широкую улыбку асурендра. Тот указал на еще наполовину полный кувшин с настойкой. – Серьезно, я оценил твое рвение. Можешь остаться и составить мне компанию, не с Ирвейном же мне пить, в самом деле? Мучительно размышляя над тем, какую игру затеял непредсказуемый кузен наследного асурендра, Рангар разлил выпивку. Все же общение с близнецами давалось ему проще, хотя и от тех можно было ожидать чего угодно, особенно от миледи. Своевольная демоница не раз доводила до бешенства Повелителя, но всегда неизменно выходила сухой из любой заварушки. Рангар мысленно отвесил себе оплеуху: держаться от Лилиан Оливьер как можно дальше! Как бы ни хотелось, но роман с этой девушкой не принесет ему ничего хорошего, а у архистража имелись далеко идущие планы на жизнь. Ее брат Данталиан всегда был предельно сдержан с подданными и являл собой образец демонической выдержки. Если четко и грамотно выполнять свою работу, то гнева со стороны этого асурендра можно было ожидать в последнюю очередь. А вот Фенрир… истинный сын своего отца. Одна Тьма ведала, что творилось в его голове. Вспыльчивый и непредсказуемый, он мог метать громы и молнии и при этом назначить справедливое наказание, а мог, ласково улыбаясь, свернуть шею не оправдавшему его доверия. Поэтому Рангар чувствовал себя сидящим на жерле огненной сопки – рванет, не рванет, и когда? И хотя между ними сложились неплохие отношения, каждый раз при общении с Фенриром Рангар поминал пекло. Этот демон излучал угрозу на уровне подсознания, такие же ощущения возникали у архистража, когда ему доводилось отчитываться о проделанной работе перед вторым Темным лордом. Эрданур Оливьер слыл безжалостным и скорым на изощренную расправу, и лишь рассудительность Повелителя спасала многих от гибели. Да, несмотря на схожие черты, братья оставались отражениями отцов. Рангар выпил и с удовольствием потянулся, выбрасывая до поры лишние мысли. Он любил свой мир и привык к его особенностям, глупо ждать милосердия от тех, кто сильнее тебя. От тех, кто слабее, кстати, тоже. В Царстве вообще слабость была не в почете. Ему ли, высшему демону, жаловаться на судьбу? Ищейка потянул носом воздух, наполненный едва уловимой горечью испарений майоры, плещущейся за пределами населенной части третьего круга. Даже жаль покидать Нижний Мир и слоняться среди людишек, хотя и от тех порою бывает польза. И все же, если бы Рангар мог выбирать, он предпочел бы посетить эльфийские владения. Там и народ покрепче, и с магией проще, к тому же архистраж питал слабость к изящным, словно молодые побеги, эльфиечкам. Демон зажмурился от промелькнувших перед глазами воспоминаний. – В каких облаках ты витаешь? – вывел Рангара из задумчивости насмешливый голос асурендра. – Вспоминаешь, кого навестить, пока беспрепятственно будешь перемещаться по Среднему? Архистраж кисло ухмыльнулся. – Сдается, после предыдущей выходки меня там не захотят видеть. Фенрир рассмеялся: – Ни в жизнь не поверю, что при желании ты не сможешь проявить настойчивость. Лови момент. Поскольку с главными вопросами было покончено, демоны предались праздному времяпровождению. К тому моменту, как их кувшин опустел, а блюда оказались изрядно подчищены, вокруг царила веселая атмосфера, присущая только этому кругу. Здесь напрочь отсутствовало высшее общество, а вместе с ним и правила приличий, закон и порядок. Вернее, это все было, но лишь в рамках, диктуемых владельцем конкретного заведения. Несмотря на любовь к манерам и чистоте, Рангар отчасти признавал, что в творящемся вокруг хаосе есть своя определенного рода прелесть. Возможно, именно за этим бесшабашным, лишенным условностей беспределом и наведывались сюда асурендры, когда их доставало блюсти придворный этикет? Не устраивать же вакханалию в лучших ресторациях Теральтана. Бдительный Ирвейн облегченно выдохнул, заметив засобиравшихся восвояси высоких гостей. Он лично проконтролировал безукоризненное обслуживание их стола, и то, чтобы им не досаждали остальные посетители, убедился, все ли понравилось. Как же сильно побледнел вампир, хотя ранее это казалось невозможным, когда в спину уходящим высшим демонам донесся развязный громкий окрик: – Эй, детка, куда спешишь? Айда к нам, время еще раннее, познакомлю тебя со своим дружком. Никто и внимания-то особого не обратил на подобную выходку, сальные слова потонули в шумном гвалте, но Ирвейн уже судорожно подсчитывал убытки, проклиная здорового демона, все лицо и шея которого были покрыты татуировками. Запомнить его морду вампир не пытался: болтливый глупец только что подписал себе смертный приговор. То есть у хозяина таверны даже сомнений не оставалось, кому адресованы слова низшего демона и чем все это закончится для присутствующих. Ирвейн с досады сплюнул на пол: даже взыскать за ущерб будет не с кого. Изменить что-либо он не успевал, потому как татуированный демон пошел дальше слов и уже опустил когтистую лапищу на плечо Рангара. Архистраж не сразу сообразил, что от него хочет упившийся до косых глаз хмырь, обнаглевший настолько, что посмел дотронуться. Фенрир ушел вперед, а Рангар замешкался, накидывая на плечи плащ, это-то и послужило переломным моментом для финансового благополучия несчастного Ирвейна. Татуированный демон принял Рангара за девицу, обманувшись тонкой, гибкой фигурой и миловидным лицом последнего, а поскольку с ним из сопровождающих никого поблизости не обнаружилось, незадачливый любвеобильный смертник теряться не стал. – Ну чего ты как неродная? – дохнул перегаром в лицо архистража будущий даже не труп, пепел. – Тебе понравится, я буду ласковым. – Он громко заржал. Несколько мгновений понадобилось Рангару, чтобы осознать происходящее. Медленно зверея, он развернулся и посмотрел в мутные глаза низшего. В зрачках ищейки полыхнул огонь, а тонкие губы исказила хищная гримаса, трансформируя до неузнаваемости. Демон напротив подавился смехом – до него доходило туго, но судя по всему, и он понял свою фатальную ошибку. Фенрир, не намного позже Ирвейна присоединившийся к бесплатному спектаклю, весело поинтересовался: – Помощь не требуется? – Справлюсь, – хрипло ответил Рангар, не отрывая взгляда от жертвы. Асурендр кивнул, он и не сомневался в подобном ответе. Можно было бы устроить грандиозное побоище, но с него на сегодня хватит. Он устал, и все, что хотелось Фенриру, это расслабиться в горячей ванне с темпераментной красоткой в обнимку. Поэтому он лишь флегматично обронил: – Рангар, будь любезен, оставь стены на месте. Будет жаль, если Ирвейна хватит удар, да и сие злачное заведение уже как родное. – Постараюсь. – Ищейку потряхивало от еле сдерживаемой ярости. – Тогда я, пожалуй, пойду. Фенрир скользнул равнодушным взглядом по взирающему на него с благодарностью хозяину таверны и, не оборачиваясь, вышел на улицу. За его спиной раздавались хрипы и стоны. Он вдохнул полной грудью и посмотрел в хмурое небо, где плавали зеленые, чуть колышущиеся облака. Вот так всегда, хочешь провести вечер тихо-мирно, но в какой-то момент вечно что-то идет не так. Демон усмехнулся: как обманчиво все в этом мире, да и не только в этом. Подчас то, что мы видим, сильно отличается от скрытой внутри сущности. Так и с Рангаром: за хрупкой внешностью скрывался безжалостный хищник, убивающий с той же легкостью, с какой танцевал на балу. Это архистраж еще проявил уважение к своему лорду, продемонстрировав чудеса выдержки и избавив его от зрелища кровавого месива. Фенрир заподозрил, что ищейка был осведомлен, чем они с Дантом сегодня занимались в трущобах Стылого предгорья, поэтому смиренно дождался, пока его лорд покинет пределы таверны. Он ощутил искреннюю благодарность в адрес Рангара. Фенрир решил, что не расскажет брату с сестричкой об этом нелепом, но весьма забавном казусе, тем более, зная Лили. Она бы еще не раз воспользовалась полученной информацией, чтобы спровоцировать Рангара, а тот, по мнению асурендра, насмешек не заслужил. Темный переулок, куда выходила подворотня с дверью без вывески, был пустынен. Из здания позади не доносилось ни звука, мирную картину нарушал лишь писк летучих мышей. Закутавшись в плащ, Фенрир шагнул на грубо обтесанные булыжники мостовой. Его конечной целью на сегодняшний безумно долгий и насыщенный день оставалась Иссания. (обратно)Глава 5
– Почему ты так редко ко мне заглядываешь? – с мурчащими интонациями в голосе поинтересовалась темноволосая девушка. С вьющихся прядей стекали бирюзовые капли воды, прокладывая по груди и спине соблазнительные дорожки. Обнаженный точеный стан вампирши прикрывало лишь небрежно наброшенное полотенце. В ее миндалевидных глазах искрилось лукавство, а на светлой, будто мраморной коже еще оставались следы прикосновений Фенрира. Он сдернул совершенно излишнюю, по его мнению, ткань и привлек к себе красавицу. – Исса, неужели тебе мало, – шепнул ей на ушко, нежно поглаживая грудь. Проворные пальчики Иссы уже стаскивали с асурендра халат, попутно царапая кожу мужчины. – Мне тебя всегда будет мало, – шаловливая рука скользнула вниз по животу. Фенрир перехватил запястье любовницы, поднес к губам и поцеловал. Чуть удлинившиеся клыки оставили два небольших пореза. Иссания тихо застонала и прикрыла глаза, предвкушая удовольствие. Фенрир знал, что нравится его темпераментной пассии, и не возражал против вампирских игр. Он подхватил миниатюрную девушку на руки и отнес в постель. Исса выгнулась под горячими ладонями, скользившими по ее телу, а затем резким движением оказалась на демоне сверху. Тот широко улыбнулся, позволяя ей перехватить инициативу. – Перевернись, – потребовала она. – Убеди меня, – закидывая руки за голову, поддразнил демон. Иссания коварно улыбнулась и, нисколько не смущаясь наготы, продемонстрировала Фенриру самые соблазнительные части тела. Когда он подался вперед, чтобы поцеловать манящие округлости, девушка воспользовалась новой позицией и перевернула любовника на живот, демонстрируя неожиданную для своей комплекции силу. Демон рассмеялся и расслаблено вытянулся во весь свой немалый рост. – Что ты задумала на этот раз? – Тш-ш-ш, расслабься, я же вижу, как ты устал. Тебе понравится. – Да мне и до этого все нравилось, – хмыкнул Фенрир, жмурясь от легких, дразнящих прикосновений. – Зна-а-аю, – самодовольно откликнулась Исса и оставила кровавую дорожку вдоль позвоночника любимого. Ее клыки как тончайшие лезвия скользили по коже, а следом язык собирал вкуснейшую влагу, одновременно снимая боль и залечивая ранки. Вампирша застонала от удовольствия. – Эй, кто тут кого ублажает? – шутливо возмутился Фенрир, получающий не меньшее наслаждение от процесса. Девушка принялась методично разминать его плечи, руки и спину, избавляя от накопившейся усталости в мышцах. – М-м-м, милая, так я усну раньше, чем ты воплотишь в жизнь свои смелые фантазии, – ухмыляясь, добавил он, млея от действий нечеловечески сильных рук любовницы. – Ничего, я найду способ тебя взбодрить, – беззаботно откликнулась девушка и медленно провела большим пальцем ноги по внутренней стороне бедра демона, остановившись так близко к самому интересному, что асурендр не счел нужным сдерживать разочарованный вздох. – А если я не стану играть по твоим правилам? – В веселом вопросе проскользнула угроза. По телу Иссы пробежала приятная дрожь: она обожала своего властного демона в любом состоянии. Ей нравилось балансировать на грани, управляя им и предвкушая расплату за своевольное поведение. Как ни старалась, Иссания не научилась предугадывать, в какой момент Фенрир захочет сменить тактику действий, и это заводило девушку, щекоча и без того сильные, как у всех низших, инстинкты. Но и подчиняя, асурендр дарил ей столько радости, что провоцировать его было одно удовольствие. Вампирша провокационно ответила: – Тебе лень сопротивляться, признайся. – Проницательная девочка, – не стал спорить демон, позволяя любовнице колдовать над его телом. Пользуясь легкой победой и состоянием любимого, Исса рискнула озвучить давно терзающие ее мысли: – Почему ты не позволяешь мне выйти в первый круг? – Разве? Не припомню, чтобы запрещал тебе что-либо. Получишь в свое время допуск, сходишь порезвишься. – Я состарюсь раньше, чем до меня дойдет очередь, и особых заслуг за мной не водится. – Девушка облизнулась, разводя ноги асурендра чуть в стороны. – Разве что… Фенрир почувствовал, как разгоряченную спину накрыло прохладное тело вампирши. Она потерлась о демона, вызывая у того волны приятной истомы. Одновременно с этим Исса умело орудовала пальчиками везде, куда дотягивалась, чередуя болезненные ощущения с поглаживаниями. Не обошла стороной и основной источник мужского наслаждения, с той лишь разницей, что тут она тщательно прятала коготки. Дыхание Фенрира участилось, и девушка победно улыбнулась. – Хочешь получить квоту на пропуск в первый круг? – хрипло поинтересовался Фенрир, не предпринимая попыток к сопротивлению. Его тело было расслаблено и податливо. Иссания торжествовала. – Да-а-а, – промурлыкала она на ухо демону. Празднуя победу, девушка разоткровенничалась: – Хочу посмотреть на твой дом, на твою постель, пройтись с тобой по достопримечательностям столицы. – Без проблем, – сухо обронил Фенрир. За ликованием Исса не обратила внимания на его тон, и зря. В следующий момент девушка оказалась прижата животом к холодной зеркальной поверхности спинки кровати, а ее волосы были крепко намотаны на кулак асурендра. Второй рукой он, нежно касаясь подушечками пальцев, обрисовал изгибы ее тела. Исса вздрагивала, боясь шелохнуться. Она не понимала, зол Фенрир, или это только игра. На безупречном атласе светлой кожи играли отсветы пламени множества зажженных свечей. Фенрир немного полюбовался представшим зрелищем, после чего грубо заставил вампиршу развести ноги и чуть прогнуться. – Теперь уточним детали, – прошептал он, лаская шею девушки горячим дыханием. – Правильно ли я понял, что ты хочешь воспользоваться моим к тебе расположением и получить льготы за ранее продемонстрированные, с твоих же слов, хм, заслуги? – последнее слово он произнес настолько презрительно, что у Иссании пересохло в горле. Она наконец-то сообразила, что просчиталась и навлекла на себя гнев асурендра. Он тем временем все больнее оттягивал ее волосы, вынуждая запрокидывать голову и сильнее выгибаться. Исса встретилась с его тлеющим угольками взглядом. Несмотря на ситуацию, тело девушки жаждало действий Фенрира, любых. Иссу до безумия возбуждал этот демон. В алых глазах вампирши поселилась мольба, которую она не решалась озвучить. Клыки непроизвольно вытянулись, трансформируя прекрасную девушку в опасного хищника. Фенрир усмехнулся, снисходительно наблюдая за изменениями в облике любовницы. Беда низших в том, что они очень плохо владеют своими инстинктами и, охваченные сильными чувствами, напрочь теряют контроль. – Скажи мне, милая, – продолжил асурендр, – чем ты тогда отличаешься от продажной женщины? Исса оскалилась, его слова достигли своей цели. Фенрир свободной рукой крепко сдавил ее грудь. – Поступить с тобой так, как ты просишь, м? Хочешь? Демон ощутимо сжал между пальцев чувствительный сосок, девушка вздрогнула. Ее очаровательные глаза затуманились поволокой желания. – Попроси прямо, назови вещи своими именами, и я дам тебе пропуск, а взамен возьму, как гулящую девку. Одно уточнение: я больше не вернусь. Зачем мне торгующая собой любовница? Исса всхлипнула: слова Фенрира ранили ее гораздо больнее, чем действия. Она всего лишь хотела быть с ним рядом, а не где-то на вторых ролях. Она разрывалась от ревности, представляя около него всех тех заносчивых дамочек первого круга, которые имели возможность сутки напролет вертеть хвостами перед асурендром. – Определилась? Я жду ответа, милая, выбор за тобой. – Не надо, – прошептала девушка, ее губы дрожали от сдерживаемых слез. – Что именно, коварная моя? – холодно уточнил Фенрир. – Не уходи. Хватка демона ослабла, и Исса смогла опустить голову, черный шелк волос рассыпался по плечам. – Надеюсь, мы больше никогда не вернемся к этому разговору, – предупредил Фенрир. Демон склонился, целуя бедра девушки, прокладывая влажную дорожку все выше. Она вцепилась обеими руками в спинку кровати, все еще мало что соображая. Попыталась справиться с эмоциями, вышло плохо. Контроль – не присущая ей черта. Уверенные движения асурендра мешали собраться, тело Иссы жило своей жизнью. – Я не… Прости, да… – выдохнула она. – Что «да»? – мягко увлекая любовницу обратно на подушки, произнес Фенрир. – Хочу, чтобы ты произнесла вслух и хорошенько запомнила сказанное. – Никогда больше не попрошу у тебя привилегий. – Умница. Ах да, – пальцы демона вновь стали жесткими, – даже если ты попадешь в первый круг, это не значит, что мы будем ходить под ручку по Теральтану. И уж тем более я не позволю тебе заявлять на меня права. Ясно? – Но… – Не слышу, – угрожающий рык демона смел последние мысли из головы Иссании. Осталось лишь одно выжигающее изнутри желание обладать им здесь и сейчас. – Да, мне все ясно, – покорно согласилась она. – Вот так, моя маленькая летучая мышка. Знаешь, что меня больше всего раздражает? Когда мной пытаются манипулировать, хорошенько это усвой. Я бы еще понял, если бы ты рвалась наверх устраивать свою жизнь, но все, что тебя волнует, это дворец и моя постель. Не питай иллюзий, милая, ничего этого не будет. – Я поняла. – Если хочешь, сегодняшняя ночь станет моим последним визитом сюда. – Нет! – Исса сфокусировала взгляд на терзающем ее тело и душу демоне. – Как скажешь, – на губах Фенрира играла очаровательная улыбка. – Рад, что мы все прояснили. Помнишь, на чем прервались? – хитро подмигнул он, отстраняясь. – Кажется, ты велела мне расслабиться. Иссания утробно зарычала: меньше всего она была настроена на игры. Она вцепилась в плечи Фенрира, жадно впитывая его тепло. С ним ей всегда было тепло, словно у огромного костра. Рожденная жить на границе жизни и смерти, сама по себе вампирша чаще испытывала холод, ставший родным и привычным. Чужое тепло только злило, но не в случае с Фенриром. Понимая, что любимый сменил гнев на милость, она позволила себе вольность. – В пекло, – прошипела Исса. Онаопрокинула Фенрира на себя и вонзила клыки в опасной близости от его шеи. Мужчина не сдержал стон, переставая веселиться и заражаясь напором своей темпераментной пассии. На расцарапанные в кровь плечи он даже не обратил внимания, лаская языком требующую внимания девушку. Она соблазнительно мурлыкала и часто дышала. Фенрир поймал руки вампирши, завел над головой, частично обездвиживая. Сначала Иссания недовольно зарычала, требуя свободы действий, но глядя в непроницаемо черные глаза любимого, притихла и улыбнулась, ожидая последнего шага на пути в бездну. Краткий миг, и на какое-то время она все-таки заполучит асурендра в свое безраздельное пользование. Они сольются в единое целое, и Фенрир будет принадлежать лишь ей. Исса охотно раздвинула ноги, готовясь принять в себя любимого мужчину. – Какого?! – Взбешенный голос над ухом, с неверящими нотками, заставил девушку насторожиться. Не понимая, отчего Фенрир медлит, она нетерпеливо поерзала, но демон уже отстранился, продолжая поминать всех гнусных тварей нижних кругов и их родственников до девятого поколения. Неужели она сделала что-то не так? Затуманенный разум медленно возвращался в реальность. Туда, где раздразненное тело ныло от неудовлетворенности. Девушка перевернулась на бок и зашипела, вспарывая когтями черные простыни. Не замечая, она оставила глубокие борозды и на деревянной поверхности кровати. Асурендр прыгал на одной ноге, пытаясь попасть в штанину, и, не стесняясь в выражениях, грозился кого-то покарать самым изощренным способом, который придумает. Со стороны происходящее в сумеречной комнате выглядело забавным, но оба любовника были слишком взбешены, чтобы оценить иронию ситуации. – Что происходит?! – совладав с эмоциями, спросила Исса. – Хотел бы я знать, – процедил Фенрир, справившись наконец с ремнем. – Порву, – почти спокойно пообещал он. – Кого? – Кого достану. – Он снова выругался и, плюнув на остальную одежду, открыл портал напрямую до Точки Перехода. Не прошло и четверти часа, как проклиная всех и вся, всклокоченный и очень злой демон вышагнул из мерцающей голубоватым свечением овальной рамки портала. Он принял оборонительную позу и огляделся. Фенрир ожидал увидеть что угодно, мысленно готовясь к самому худшему, только не мирную картину спящего дома, где лишь в одном окне тлел слабый огонек. В плотной тишине вокруг отсутствовали даже привычные шорохи – неотъемлемая часть ночной песни природы. Словно невидимый и непроницаемый полог окутывал двухэтажное каменное строение с небольшим садиком по периметру. Фенрир нахмурился, выискивая уязвимые места в защите. Осторожно потянул за силовые нити, стараясь не повредить плетение и остаться незамеченным для того, кто старательно огораживал свои владения от незваных гостей. На мгновение губы асурендра тронула снисходительная улыбка: быть может, от людей со злым умыслом или примитивнейшей нечисти такой способ и был эффективен, но против высшего демона абсолютно бесполезен. Он мог бы пройти и так, но не чувствовал внешней угрозы, поэтому решил не оставлять следов, которые обязательно вызовут вопросы. Бесшумно ступая по чуть влажной перед рассветом траве, Фенрир подошел вплотную к стене дома. Он все еще ощущал легкие отголоски паники, накрывшей его в момент падения оградительного поля. Поля, должного обеспечить хоть слабенькую, но защиту для маленькой синеглазой егозы. Охранные чары узконаправленного действия всегда ударяют по тому, к кому идет привязка защиты. В его случае приступ немотивированной паники был меньшим из зол, зато он сразу понял, что с Алей что-то случилось. Ведь для того чтобы преграда исчезла, ее нужно сломать, а это в любом случае не способствует безопасности девочки. Разве мог Фенрир ожидать, что обычная перестраховка, целью которой было избавить асурендра от лишнего беспокойства, сработает с точностью до наоборот? Да еще и в первый же вечер. Он скрипнул зубами, начиная подозревать, что тревога была ложной. Напрасно он позаботился о девчонке, оставив ей перо. Демон вспомнил сладко постанывающую под ним вампиршу и ее горящий яростью взгляд перед тем, как он шагнул в портал. – Лично придушу, – едва слышно пробормотал Фенрир и раскрыл крылья. Однако попасть внутрь оказалось несколько сложнее, чем он предполагал вначале. К защите окон ведьма, а сейчас демон уже не сомневался в мастере расставлять препятствия, подошла со всей ответственностью. Магию бабка не любит, как же! Вон как щедро обезопасилась, будто сундук золота хранит под кроватью. Пришлось призвать огонь. В итоге в освещенную единственным светляком комнату Фенрир ввалился в воистину демоническом обличии. Но ему уже было плевать, он злился и жаждал нести разрушение. Именно таким Фенрир и предстал перед обомлевшей Алинро – с горящими глазами, спутанными волосами, перекошенным от гнева лицом и обнаженный по пояс. Добавить сюда, что вышагнул он из лижущих его тело языков пламени, гул которого устрашал не меньше самого облика демона. Как завороженная она взирала на Фенрира, испытывая при этом вовсе не страх, а благоговение. Он казался ей божеством, несущим возмездие, но бесконечно справедливым и прекрасным. (обратно)Глава 6
– Что ты натворила?! – прорычал взбешенный асурендр, угрожающе медленно наступая на девочку. Аля отмерла и осознала, что божество явилось по ее душу. Теперь идея о каре небесной уже не казалась ей такой поэтично-абстрактной и ни капельки не привлекала. – Н-н-ничего, – пискнула она и накрыла голову одеялом, под покровом которого и творила свои темные делишки. Сама она их называла мерами предосторожности и гордилась своей дальновидностью. Фенрир остановился в полушаге от ребенка и, сжимая кулаки, взирал на нелепое чудо: впервые от него прятались столь оригинальным способом. – Я все еще тебя вижу, – на всякий случай уточнил он. – Зато я тебя – нет, – раздался приглушенный голос. – Так спокойнее. Из-под одеяла высунулась маленькая ручка и почесала ободранную коленку, ребенка совершенно не смущало, что скрыта она лишь наполовину. Фенрир проводил ее действия мрачным взглядом. – Алинро, – строго произнес он, – а ну вылезай! Имей смелость ответить за свои поступки. Девочка шумно вздохнула и стянула с себя самую абсурдную в мире защиту от демонов. Вспушенные волосы делали ее похожей на одуванчик, и зеленое одеяльце, в которое она теперь зябко кутала ноги, лишь дополняло впечатление. Как бы Фенрир ни злился, остаться абсолютно равнодушным к представшему зрелищу у него не получилось, губы против воли стремились расползтись в улыбку. Кроме того, он отчетливо понимал, что большей частью сам виноват в случившемся. Не стоило заботиться о ребенке, ему нет ни малейшего дела до ее судьбы. Или есть? Демон отогнал странную мысль. В любом случае необходимо проучить маленькое исчадие человечьего племени, по ошибке родившегося в миловидном облике. – Я задал вопрос. Что ты натворила? – Хочешь ягодного пирога? – вместо ответа обескуражила его девочка. – У нас с ужина остался. Бабуля очень вкусные пироги стряпает, а я ей помогала, – не без гордости похвалилась Алинро. Заметив вытянувшееся лицо демона, она хлопнула себя по лбу: – Ой, ты, наверное, только с мясом ешь, да? С мясом есть рулет, но оно там не сырое. А сырое… – Аля на полном серьезе задумалась, – сырое в леднике, его не разгрызешь. Хотя ты с огнем славно управляешься и… – Молчать! – рявкнул Фенрир, сообразив, что нескончаемый поток кулинарных рассуждений еще не скоро закончится. Девочка обиженно засопела и все-таки едва слышно шепнула: – Но вот ягодный очень вкусный, зря отказываешься. Демон угрожающе зарычал: – Я. Задал. Вопрос. Поскольку ребенок сознаваться не спешил, Фенрир оглядел помещение. Узкая кровать с балдахином в изголовье, шкаф с книгами и еще один с вещами, пара стульев, стол. Несмотря на отсутствие игрушек, у асурендра сложилось стойкое впечатление, что эта комната принадлежала его синеглазке. На предметах оставались сильные фантомные отпечатки присутствия хозяйки, которые перекрывали остальные следы. А еще он заметил на столе обширную горку барахла, которую гордо венчала до боли знакомая пружина с пляжа. Так что можно было и без магии определить, кто здесь наводит порядки. Хотя одна игрушка все же нашлась – маленький, потрепанный то ли временем, то ли играми золотистый феникс. Он распростер крылья на подушке и почти сливался цветом с простынями. Любопытный выбор. Асурендру казалось, что маленькие девочки любят кукол. Во всяком случае, у Лили до сих пор имелась обширная коллекция последних, а ведь сестрица давно вышла из нежного возраста. Осмотр помещения магическим зрением заставил Фенрира насторожиться. Было что-то неправильное в окружающей обстановке, какой-то подвох. Он нырнул глубже и с удивлением окликнул: – Рангар? Непроницаемая мгла в углу комнаты развеялась, являя взору безукоризненно одетого и причесанного архистража. На его фоне асурендр смотрелся, мягко говоря, потрепанным. С запозданием до Фенрира дошло, отчего у ищейки такой обескураженный взгляд. Весь исполосованный острыми когтями вампирши – он не успел стереть следы их любовных игр, с лоснящейся от ароматических масел кожей и в одних штанах, Фенрир выглядел довольно странно. И если у ребенка его вид нездоровых ассоциаций не вызвал, то Рангар понял все более чем правильно. – Мой… Фенрир отрицательно качнул головой и жестом прервал речь ищейки. Тот от неожиданности встречи машинально перешел на язык, на котором до этого разговаривал его лорд, а значит, Алинро их понимала. Асурендр же не стремился обозначать свой статус перед неугомонной малышкой. – Что ты тут делаешь? – потребовал ответа Фенрир на родном языке. Он злился на нелепость ситуации, на невозможность выместить ни на ком гнев, на испорченный вечер, на то, что теперь Алинро видела Рангара, на то, что он сам своим появлением дал ищейке пищу для размышлений. И пусть тот никогда не посмеет спросить, неважно: слишком многое шло не так как должно. Около Фенрира сгустилась тьма, откликаясь на ярость хозяина – верный признак для окружающих уносить ноги. – Мой лорд, я приступил к выполнению задания без промедлений. Пока меня не сдерживают важные дела в столице, но обстоятельства могут измениться в любой момент, – зачастил архистраж, отлично зная, чем чревато вот такое молчаливое бешенство лордов. – Похвальное р-р-рвение, – процедил сквозь зубы Фенрир, размышляя, не сделать ли Рангара крайним и не выместить ли злость на нем. Соблазн был велик, но в чем главное отличие высших – они способны трезво оценивать ситуацию и не вредить своим интересам в угоду желаний тела. Фенрир сознавал, что Рангар ему нужен. И сейчас, и в будущем. Глубоко вздохнув, асурендр взял себя в руки. Рангар заметил, что чаша весов склонилась на сторону благополучного исхода встречи, и поспешил пояснить: – Я скрывался согласно обозначенным ранее условиям, но когда вы позвали… – Понял уже, – вновь перебил его Фенрир. – Меньше всего ожидал встретить здесь этой ночью тебя. Вроде ты нашел другое развлечение на вечер. В голове Рангара промелькнули мысли, аналогичные словам его лорда, но касательно самого асурендра. Естественно, он оставил их при себе и произнес иное: – После объяснений Ирвейну, в каком месте он найдет труп родной матушки, если в его насквозь прогнившей забегаловке повторится подобное, как ни прискорбно, я чувствовал себя трезвым и до отвращения деятельным. И чтобы энергия не пропадала впустую, отправился в Вегард знакомиться с объектом. – Ищейка покосился в сторону девочки. Та под шумок пыталась припрятать следы неудавшегося эксперимента. – Стоять! – не оборачиваясь, приказал Фенрир. Алинро замерла, сразу поняв, к кому обратился демон – среди непонятной речи прозвучало одно единственное знакомое слово. – Ступай, Рангар, сегодня твое присутствие здесь не нужно. А с тобой мы еще поговорим, – пообещал Фенрир уже на имперском. У Рангара жгло язык от невысказанных вопросов. Что это за малышка, к которой асурендр срывается из объятий любовницы и мчится в другой мир без всяких на то видимых причин? При этом вокруг до сих пор ничего не разрушено и не полыхает – чудеса. Ищейка даже жалел, что его быстро рассекретили и он не успел ничего толком разузнать. Его поразил взгляд девочки при появлении демона в столбе ревущего пламени. Мало того что она не завизжала и не впала в истерику, Алинро смотрела с… восхищением? Похоже, работа обещает быть увлекательной, но и ошибки теперь Фенрир не простит. После всего, что Рангар видел, придется следить за языком вдвое тщательнее, да и за мыслями тоже. Сама же Аля, пользуясь заминкой в разговоре мужчин и стремясь оттянуть час расплаты, а то и вовсе отвлечь, подошла к Фенриру и бесхитростно поинтересовалась: – Этот красивый дядя, похожий на эльфа только без длинных ушек, тоже демон? Рангар, уже собравшийся покинуть дом, застыл в негодовании. Наглая мелочь выглядывала из-за руки его лорда и улыбалась беззубой улыбкой. Получить сомнительный комплимент второй раз за несколько часов подряд – это как-то слишком. И от кого? От сопливой человечки, которую легко уничтожить практически щелчком пальцев! Просто чуть крепче сдавить руки на ее тоненькой шее и выкинуть тщедушное тельце, как сломанную куклу. Вот только имелась одна существенная деталь: на пути к ребенку стоял Фенрир, и козявка явно знала, что он ее в обиду не даст, вон как жмется к асурендру. Фенрир с удовольствием наблюдал потрясающую разнообразием гамму эмоций на лице ищейки. Он даже злиться стал меньше, ибо ничто так не поднимает настроение, как печаль ближнего. Асурендр и не пытался скрыть широкую ухмылку, глядя на сжавшего кулаки Рангара. Но когда тот ментально потянулся к Алинро, предостерегающе посмотрел архистражу в глаза. Рангар скрипнул зубами от бессилия. – Доводилось встречаться с эльфами? – подначил Фенрир, наслаждаясь ситуацией. – Да, в прошлом году мы с бабулей ездили в Тауринэльский Ареал. Оба демона изумленно уставились на малышку. Рангар мгновенно позабыл об оскорбленном чувстве собственного достоинства и подался вперед, будто гончая, взявшая след. Немудрено, ведь эльфы – те еще снобы и предпочитают не иметь дел с людьми, даже ниоры у них не особо в почете. А уж к себе на территорию и вовсе допускают лишь избранных. И тут между делом выясняется, что семейство Листар запросто путешествует по светлоэльфийским землям, посещая один из самых закрытых Ареалов. Если память Рангару не изменяла, а это вряд ли, в Тауринэле живут одни из наиболее воинственно настроенных остроухих, среди которых много магов воды. – Как интересно, – пробормотал Фенрир, заметив хищный блеск в глазах Рангара. – И что же вы там делали? Аля тоже уловила оживление архистража и без обиняков заявила: – Он что-то замышляет. Ты уверен, что ему можно доверять? Лицо Рангара медленно вытягивалось, бедолага совсем не ожидал такой непосредственности по отношению к себе. Фенрир же попросту расхохотался, частично выплескивая скопившееся напряжение. Рангар в растерянности переводил взгляд с ребенка на асурендра и не знал как себя вести. – Согласен, – весело произнес Фенрир, – замышляет, не то слово. А доверять демонам вообще не полезно для жизни. – Все-таки демон, – улыбнулась Аля, довольная своей проницательностью. – Так я и поняла. Что он здесь делает? – Сам удивляюсь, – продолжил потешаться Фенрир. – Я с ним поговорил, он вспомнил, что у него еще полно дел. – То есть это не твой друг? Если так, то нельзя его отпускать! Вдруг он и в следующий раз к нам домой тайком проберется, – всплеснула ручками Алинро. Фенрир удрученно вздохнул: опять она завела свою пластинку про дружбу. Ну какая дружба с подданными, всегда лишь видимость. Дружить могут только равные. – Все же больше друг, чем нет, – туманно ответил Фенрир, чтобы не объяснять, почему он собирается отпустить архистража на все четыре стороны. Рангару надоело, что о нем говорят в третьем лице и так, словно он не слышит. – Что, мелкая, страшно стало? – ищейка хищно осклабился. – Правильно, опасайся. – Зачем? – искренне округлила глазищи Аля. – Если Фенрир тебя попросил за мной присмотреть, значит, ты свой демон. Меня Алинро зовут, а тебя? Такого резкого развития событий «свой демон» ожидал еще меньше. Пока он хватал ртом воздух, Фенрир, уже знакомый с ребенком и менее восприимчивый к ее нетривиальному образу мышления, вкрадчиво поинтересовался: – С чего ты взяла, что я его о чем-то просил? – Зачем-то же он здесь появился, причем как раз после нашего… – Ясно, – оборвал Алины пояснения асурендр. Еще не хватало, чтобы Рангар узнал подробности их знакомства и то, когда оно произошло. Мимоходом Фенрир отметил неплохие аналитические способности ребенка и быструю адаптацию к нестандартным ситуациям. На периферии сознания на мягких лапках прошмыгнула гордость за синеглазку. – Рангар действительно пришел посмотреть, все ли у тебя в порядке, – не моргнув соврал асурендр и лишь отмахнулся от вопросительного взгляда архистража. – Ты испортила мою защиту, и он подумал, что случилась беда. – Почти правда, если не заострять внимание на смене функций действующих лиц. Ищейка скрестил руки на груди и с хмурым видом следил за спектаклем, в котором мало что понимал, да уже и не пытался, отложив анализ до лучших времен. Пока он будет просто слушать и запоминать. Фенрир продолжал: – Он сообщил мне, и в итоге я здесь. Таким образом, своим ребячеством ты оторвала нас от серьезных дел. От асурендра не ускользнуло, как дрогнули уголки губ Рангара после этой фразы. Не нужно было быть великим менталистом, чтобы понять, о чем тот подумал. Фенрир широко улыбнулся и мстительно закончил: – Отныне Рангар станет моими глазами и ушами во всем, что касается тебя. У Рангара желание иронизировать мгновенно испарилось. – Фенрир, но как же?.. – с оттенком мольбы произнес ищейка на родном языке, даже по имени его назвал, взывая к недавно обозначенному расположению. – Твои проблемы, – отрезал асурендр. – Да, ситуация начала развиваться не тем путем, каким бы мне хотелось, но ты сам виноват. Я говорил о нулевом уровне вмешательства, а ты обнаружил свое присутствие в первый же вечер. Рангар закаменел: неважно, что послужило причинами, его лорд прав. Какой он после этого архистраж, если при столкновении с выбивающими из колеи событиями не сумел своевременно просчитать свои действия. – Я понял, – обреченно кивнул Рангар. – Не сомневался в твоем благоразумии. – Далее Фенрир вновь перешел на имперский: – Ты все уяснила, Алинро? Еще раз выкинешь нечто подобное, и Рангар потревожит меня зазря, ты сильно пожалеешь, – во вроде бы спокойном голосе асурендра отчетливо прозвучала угроза. Аля кожей ощутила пробежавший холодок и с кислой миной подтвердила: – Поняла. Девочке совсем не хотелось, чтобы за ней присматривали и докладывали о каждом шаге демону, взявшему под контроль ее жизнь. Будто мало ей бабушки, чтобы воспитывать. Аля стремилась к свободе и независимости в будущем, поэтому пошла на вынужденные издержки, признавая право Фенрира вмешиваться, но терпеть еще и третьих лиц… Не так она представляла дружбу с демонами. Один указывает и стращает, второй недалеко ушел и волком смотрит. Что она ему сделала? Всего лишь отметила, что он проник без спроса в дом. Кому такое понравится? Нет, он точно не эльф, одна видимость. Те гораздо приветливее. Рангар заметил недовольное лицо Алинро, и это его немного утешило. Отлично, значит, не одному ему не нравится происходящее. Возможно, в дальнейшем он сумеет договориться с ребенком. На данный момент ищейка понятия не имел, как совмещать поиск информации о ее семье, присмотр за ней и основную работу. Кстати, если уж его присутствие больше не тайна, отчего бы не расспросить напрямую обо всем интересующем? Рангар тут же отбросил бредовую мысль. Было бы все так просто, Фенрир обошелся бы без него. Тем более многого девочка может не знать, да и доверять ребенку в таких вопросах не лучшая идея. Определенно, ему стоило хорошенько выспаться, чтобы прояснить рассудок. Напряженный день и не менее беспокойный вечер вымотали; Рангар и сам понимал, что его бдительность и здравомыслие находятся сейчас не в лучшей форме. – Как давно ты здесь? – поинтересовался асурендр напоследок. – Около часа. Изначально я собирался просто осмотреть дом снаружи, не вмешиваясь в защиту. Но почти сразу после моего появления в окнах зажегся свет, а вскоре его покинул единственный находящийся в доме взрослый человек. Полагаю, это была хозяйка, – Рангар покосился на Алинро, – та ведьма, о которой вы… ты упоминал. За ней тянулся четкий шлейф силы, связанной с наложенной защитой на территорию вокруг дома. – И ты решил воспользоваться моментом, – больше утвердительно произнес Фенрир. – Видел, чем она занималась? – короткий кивок в сторону ребенка. – Нет, я искал бумаги и вещи, способные пролить свет на прошлое и настоящее Листар. После рабочего кабинета изучил гостиную и спальню хозяйки. Аля уловила в незнакомой речи свою фамилию и потянула Фенрира за рукав. – Не сейчас, – отмахнулся он от нее, как от мошки. Девочка насупилась, но никому не было до нее дела. – Нашел что-то интересное? – уже догадываясь об ответе, уточнил Фенрир. Если у ведьмы и есть секреты, а после неожиданной оговорки Али про эльфов асурендр не сомневался в этом, то она их явно не на видном месте держит. Ведьмы вообще дюже подозрительные и предпочитают перестраховываться по поводу и без. – Нет, все довольно тривиально. – Тогда расскажешь позднее в более удобной обстановке. Что было дальше? – Затем я пришел взглянуть на саму девочку. Она возилась в углу за кроватью, что-то нашептывая. Думал, играет, потом почти сразу появился ты. – Ясно. Сейчас иди. Рангар бросил взгляд на ребенка, размышляя, как бы поудобнее уточнить беспокоивший его момент. Фенрир догадался о терзаниях ищейки. – Не волнуйся, бабке она ничего не расскажет. Что-то еще? – Могу я повесить на ауру Алинро маячок, чтобы быть в курсе ее перемещений? (обратно)Глава 7
Фенриру стоило усилия, чтобы удержать бесстрастное выражение на лице. Ему сильно не нравилась перспектива чужого вмешательства в организм синеглазки. Она принадлежит только ему. Но он также понимал, что глупо требовать от архистража невозможного, ему и так теперь придется несладко, и без магии справиться со всеми задачами просто не под силу. – Можно, – нехотя процедил Фенрир, – но ничего серьезнее второго уровня. И помни о ведьме, она не слепая. Прояви изобретательность, чтобы не вызвать подозрений. Рангар облегченно выдохнул и одновременно подумал, что первым делом, как проснется, посетит дворцовую библиотеку. Приходящее ему на ум было либо гораздо выше второго уровня, либо настолько примитивное и топорное, что на сокрытие следов нечего и рассчитывать. Внимание обоих демонов привлек грохот. Алинро, балансируя на краешке башни из стульев, стаскивала что-то со шкафа. Оттуда посыпался различный хлам, а сама девочка опасно качнулась, ловя руками равновесие. Фенрир оказался быстрее, и Аля упала ему в руки. В распахнутых от испуга глазах, казавшихся в сумеречном освещении бездонными омутами, отразился огонь, живущий на дне зрачков демона. Фенрир на мгновение залюбовался игрой света, но тут Алинро улыбнулась и бесхитростно обхватила его за шею. – Спасибо. Фенрир тут же вспомнил о причине падения и нахмурился. – Не за что, – сурово произнес он. – В другой раз позволю свалиться и хорошенько прочувствовать причинно-следственные связи. Зачем тебе приспичило лезть наверх, да еще таким глупым способом? Алинро зажмурилась и легонько подрагивала, пока он ее отчитывал, но при этом уголки губ девочки так и стремились расползтись в улыбку. Фенрир раздраженно встряхнул подопечную, затем поставил на ноги. Невыносимый ребенок! Почему она его не боится? Вернее, боится, но как-то неправильно. Толку с того страха ни на грош. – Раз вам до меня нет дела, имею право у себя дома заниматься, чем захочу, – взбрыкнула Аля. – Так может, вернуть тебя обратно и уронить? – Но я же поблагодарила, – снова просияла малышка и добавила в адрес Рангара: – Погоди, не уходи, я сейчас. Демоны переглянулись. С минуту Алинро копошилась в своих коробочках, рассыпанной мелочевке и прочих детских радостях, представляющих ценность лишь для нее. Девочку ни капли не смущала собирающаяся за спиной гроза, тогда как мужчины продолжали буравить взглядами малышку. – Долго еще? – нетерпеливо уточнил Фенрир. – Или ты себя центром Триквестра возомнила? Мое терпение на исходе. – Нашла! – победно вскинулась Аля. Поднялась с колен и невозмутимо подошла к напряженно замершему Рангару. Ищейка давно перестал понимать что-либо и мечтал поскорее убраться из этого безумного места, а затем хорошенько выспаться. – Дай руку, – попросила Алинро. Рангар с сомнением посмотрел на Фенрира поверх головы девочки, тот кивнул. Архистраж нехотя раскрыл ладонь, на которую Аля положила симпатичную ракушку, гладенькую, мерцающую перламутровыми боками. От ее острого кончика лучами расходились розовые прожилки и далее закручивались в спираль. Первым делом Рангар осмотрел раковину магическим зрением: ничего особенного, в самом деле, пустая ракушка. – Что это? – Подарок. Аля схватила свое сокровище и приложила к просвету в зубах, дунула – раздался тихий свист. Проказница хихикнула, а затем вернула Рангару теперь уже его вещь. – Здоровская, правда? Я ее сама нашла. – Э-э-э… зачем? – продолжил недоумевать Рангар. Аля закатила глаза. Неужели все демоны такие тугодумы? Ведь все очевидно. – Во-первых, – начала загибать она пальцы, – мне показалось, я тебя чем-то обидела. Во-вторых, если ты теперь станешь за мною приглядывать, это повод подружиться. В любом случае, добрые отношения начинаются с маленьких приятностей друг другу. Так бабушка всегда говорит. Она легонько оттолкнула руку ищейки, в которой он держал ракушку. – Бери. Или не нравится? – огорчилась внезапной догадкой малышка. Фенрир дал знак Рангару не выделываться. Асурендру уже порядком надоел этот спектакль, он хотел поскорее спровадить Рангара, чтобы закончить разговор с синеглазкой. Архистраж вздохнул и молча сунул ракушку в карман. – Ты же больше на меня не сердишься? – просияла Алинро. – В другой раз не прячься, ладно? Я тебя не выдам. – Ну, все, – не выдержал Фенрир. – Рангару пора. Ищейка поспешил убраться с глаз долой, Аля помахала ему вслед. Неприветливый он какой-то, грустный. Девочке было невдомек, что она и есть причина свалившейся на Рангара головной боли. Она развернулась к Фенриру и отчетливо поняла, что он ничегошеньки не забыл и возмездию быть. – Я не знала, что что-то сломаю, просто оберегала наш секрет. Оно само как-то случилось, а потом раз – и ты появился. Ничего я не делала, во всяком случае, специально. И не ребячество вовсе, а сохранение конден… конфен… – Фенрир выгнул бровь, – тайны, в общем, – вздохнула Аля, так и не сумев блеснуть познаниями трудновыговариваемого слова. Нужно его на листочке по слогам записать и вызубрить на будущее. – Так, давай-ка по порядку, таинственная моя. – Асурендр подошел к тому углу, где девочка упражнялась в искусстве сокрытия. В кривовато вычерченном мелом на полу треугольнике стояла небольшая резная шкатулка, от которой сильно фонило чужой магией, древней и инородной демону. Он осмотрел предмет магическим зрением: так и есть, старый артефакт покрывали символы заклинаний. Фенрир поднял шкатулку и открыл крышку: на дне лежало его перо. В принципе, ему уже стало понятно, что здесь происходило, но хотелось выслушать объяснения Алинро, тем более она должна в полной мере прочувствовать свою вину. – Видишь, ничего такого, – подала голос девочка, приблизившись к демону. Он подавил приступ раздражения. Ничего такого – всего лишь заставила его прогуляться между мирами в одних штанах, пустячок совсем. Фенрир мрачно посмотрел на плутовку, та почуяла недоброе и зачастила: – Я все думала, как бы перышко понадежнее спрятать и так, чтобы оно всегда при мне оставалось. Придумала его на ниточку повесить и на шее носить, но тогда бабушка заметит. И тут вспомнила, что у нее есть зачарованная шкатулка. Если в нее положить предмет и правильно прочитать заговор, то потом этот предмет другие не замечают. Ведь здорово придумала, да? – робко уточнила Аля. Фенрир продолжал хмуриться и вместо ответа спросил: – Почему ты одна дома? – У тети Миры роды начались, и вроде что-то пошло не так. Пока никого нет, я решила, что успею сделать задуманное. Бабуленька свои магические штучки от меня подальше убирает, но я уже давно подсмотрела, что и где, – гордо выпятила грудь девочка. Демон вздохнул: так он может до утра ее слушать и ни на шаг не приблизится к сути. – Отвечай четко по делу. Одна почему? – Я же говорю: пришла бабушка, поцеловала меня, сказала, что у тети Миры ребеночка надо спасать, и она к ним домой, а я чтобы не боялась. Она как закончит, сразу вернется. – Остальные где? – Кто? – удивилась Аля. – Мы здесь только вдвоем живем. Вот оно что – Фенрир присел на край постели. Теперь ясно, почему она при каждом удобном случае бабку свою вспоминает. И почему так много времени самой себе предоставлена. – Где родители? – все так же сухо поинтересовался он. Аля забралась на кровать с ногами и ссутулилась. – Нету. – Это я понял, вопрос был: где? – Маму я не помню, а папа два года назад пропал. – Так просто взял и пропал? – с сомнением уточнил асурендр. – Да, ушел и не вернулся. Его искали, но без толку. – Это тебе бабка сказала? – Ее Лада зовут, – поправила Аля, – если тебе так удобнее. Фенрир едва заметно улыбнулся: ну и лисица, исподволь, а свое гнет. Не нравится ей, значит, «бабка». Ладно, пусть будет Лада. – Лада сказала? – повторил демон. – Да, она тоже его искала, и не только она. Я для себя решила, что раз не нашли, то живой. Фенрир одарил малышку пристальным взглядом. Губы плотно сжаты, брови сведены к переносице, на лице застыло упрямое выражение, но нет и тени печали, глаза сухие. Молодец. Если ей проще верить, что он жив, пусть так и будет, а как обстоят дела в действительности, он скоро выяснит. – Хорошо, Лада ушла и что дальше? – вернулся к изначальной теме Фенрир. – М? – Аля словно вынырнула из далеких воспоминаний. – А-а-а, ты про перо. Я подумала, что это отличная возможность выполнить задуманное. Прокралась к ней в кабинет и взяла шкатулку. Где припрятаны ключи от шкафа мне известно. Асурендр почти искренне посочувствовал старой женщине: такого бесенка под боком держать – с ума сойти можно. – Скажи, – заглянула ему в глаза Аля, – разве я плохо придумала? Фенрир бы сказал, но выражаться при козявке не хотелось. Потому он лишь отрицательно качнул головой и произнес совсем другое: – Давай сюда перо. – Заберешь? – На лице синеглазки читалась решимость отстаивать свое до последнего вздоха. – Заберу, – без тени эмоций ответил Фенрир, в голосе только стужа. Аля сразу поникла и обреченно протянула маленькую ладошку с невесомой частичкой абсолютной тьмы. Демон, едва касаясь, провел подушечкой указательного пальца по линиям жизни и судьбы. Алинро напряженно следила за его действиями, втайне надеясь, что он все же оставит ей перышко. Не оставил. Мало того, оно вспыхнуло золотым пламенем прямо у нее на ладони. Девочка обязательно вскрикнула бы и встряхнула рукой, но горло перехватил спазм, а пальцы крепко сжимал Фенрир. Так она и смотрела на крошечный костерок, в котором медленно съеживался ее бесценный подарок, и ничего не могла поделать. Вскоре на смену страху и панике пришло осознание: ей не больно. Аля подняла голову и встретилась с ничего не выражающим взглядом Фенрира. – Он волшебный? – уточнила она. – Я ничего не чувствую. – Иллюзия, очень качественная и достоверная. Когда нет боли, все равно страшно? Алинро задумалась, сосредоточившись на внутренних ощущениях. – Не знаю. Страшно, но не очень. Хотя вначале я сильно струхнула, – призналась она. Искренность. Фенрир купался в чистейшем концентрированном чувстве, запоминая в мельчайших подробностях каждый оттенок великолепного дара, которым поделилась малышка. Он редко сталкивался с искренностью, но даже тогда она имела разнообразные примеси из вкраплений посторонних умыслов и переживаний. Сейчас его душа запечатлела эталон. Стоило ли ради этого заключать сделку с непоседливым человеческим ребенком? Что-то глубоко внутри демона шепнуло, что стоило, несмотря на доводы рассудка. – Подумай, чего именно ты испугалась, – спокойно и по-прежнему не меняя на лице холодную маску равнодушия, приказал Фенрир. – Что перо сгорит, – мгновенно ответила Аля и только потом задумалась. – Выходит, это был страх не самого пламени, – подтолкнул ее к верному выводу демон, – последствий. – Выходит… Сложно разделить, я запуталась. Фенрир накрыл огонь ладонью, тот потух. Аля поднесла руку ближе к глазам и со всех сторон осмотрела, выискивая повреждения или хоть какие-нибудь следы произошедшего – ничего. – Ух, ты! Даже не покраснела. – Хорошенько запомни испытанные ощущения. – Фенрир ткнул пальцем ей в лоб. – Большая часть наших страхов рождается в голове и не имеет ничего общего с действительно опасными вещами. – А если бы огонь был настоящий? Или тебя не было рядом? – полюбопытствовал неугомонный ребенок. – И от настоящего огня можно защититься, если знать как. Но прежде необходимо перебороть собственные страхи, которые попросту не позволят сознанию взять контроль над ситуацией. Понимаешь, о чем я? Алинро старательно кивнула, Фенрир скептически хмыкнул. Учить прописным истинам детей явно не его конек, но и общаться с ней, как с лялькой, он не станет. В конце концов, у них полно времени, чтобы начать понимать друг друга, и синеглазка гораздо смышленее, чем выглядит. Демон вновь залюбовался расплескавшимся в ее умненьких глазах морем. – Как думаешь, феникс, сгорая, не боится? Ему поэтому не больно? Фенрир удивленно выгнул бровь, затем вспомнил о лежащей на кровати игрушке. – Фениксу больно, и мне сложно судить, боится он или нет, – честно ответил асурендр. – Никогда не задавался подобными вопросами. Можешь спросить у него сама. – Как?! – изумленно распахнула глазищи Аля. – Они же существуют только в сказках. Фенрир хитро улыбнулся, распаляя в ребенке любопытство. – Не только. Если будешь вести себя хорошо, как-нибудь я устрою вам встречу. Алинро поникла и призналась: – Вряд ли получится, я пробовала и не единожды, – она махнула рукой, – бесполезно. Быть мне разбойничьим трофеем, – тут Аля гневно сжала кулачки, – но я так просто не дамся! Фенрир от души рассмеялся, глядя на очередной приступ самобичевания вместе с непоколебимой верой в себя. Вспомнил череду событий, постигших его со времени знакомства с маленькой воякой. Да уж, всем отъявленным мерзавцам впору самим разбегаться, как крысам, пока их не настигла маленькая Алинро Листар с неуемным желанием сделать как лучше и роящимися одна блистательней другой идеями в голове. Отсмеявшись, демон понял, что от желания разрушать не осталось и следа. (обратно)Глава 8
Он не собирался спускать с рук плутовке свои злоключения, но и жестоко наказывать передумал. Хватит с нее пламени на ладони, в котором погибло перо. Фенрир видел, как жалко ей было с ним расставаться. – Алинро, – строго произнес асурендр, – я не шутил. Потревожишь меня зазря еще раз и лишишься не только подарка, я накажу гораздо серьезнее. – Скажи, ты кто-то главный у демонов? – увильнула от прямого ответа малышка. Фенрир заметил, но счел предупреждение достаточным. Если не прониклась – ответит, как полагается, он жалеть не станет. А вот проницательность синеглазки вновь озадачила. – С чего так решила? – уточнил Фенрир, не спеша отвечать. – Ты приказывал Рангару, и он подчинился, – с выражением само собой разумеющегося на лице просто ответила девочка. – Ведь я ему не понравилась. С чего бы ему тогда за мной присматривать? – Ведь я мог просто попросить, – схитрил Фенрир, – по-дружески. – Мог, – согласилась Аля и шкодливо улыбнулась, – но ты приказал. Тебе, наверное, не заметно, а со стороны видно, когда ты просишь, а когда требуешь. Для этого даже речь понимать не надо. Вот же мелкое исчадие! Фенрир не знал: он больше восхищен или раздосадован. Не стоит обманываться ее возрастом, синеглазка слишком наблюдательна и быстро соображает. – Допустим, у меня есть некоторое влияние на таких как Рангар, – уклончиво ответил асурендр. – Тебе-то что с того? – Интересно же! Ты о себе ничего не рассказываешь, – укорила Аля. – Мы на откровения и не договаривались. Ты просила об ином. – Ну да, – девочка с сожалением вздохнула и подперла кулачками щеки. – Но если захочешь, рассказывай, это нас сблизит. Фенрир, который уже собрался выведать у малышки про эльфов, подавился вопросом. Где она всего этого нахваталась? Делать маленькие приятности друг другу, откровенничать и прочее-прочее. Странная у нее бабка: нет бы научить ребенка элементарным вещам! Например, не заговаривать с незнакомцами, и уж тем более бежать от них сверкая пятками, когда те представляются демонами. – Научи меня своему языку, – вдруг попросила девочка. – Что? – вынырнул из размышлений Фенрир. – Неприятно, когда при тебе разговаривают, а ты не понимаешь. Тем более я слышала, как ты называл мое имя. И Рангар называл. Фенрир задумался. С одной стороны, с какой стати ему еще и это взваливать на себя? Ведь так удобно пользоваться ее неведением. С другой – это было бы полезно для мелкой. В будущем знание официального языка Подземного Царства вполне может ей пригодиться. Уж коли она ему принадлежит, то и неплохо, если будет соответствовать. Никаких особых планов у Фенрира на Алю не имелось, но он пожил достаточно, чтобы не исключать разные вероятности развития событий. Он не брался предсказывать, как сложится судьба малышки, однако и не удивился бы столкновению подопечной с другими выходцами из Нижнего Мира. Да и лишние знания еще никому не повредили. Демон сознавал, что совсем изолировать девочку от своего окружения вряд ли получится, и Рангар тому прямое доказательство. Асурендр – слишком значительная фигура для того, чтобы надеяться на абсолютную независимость. Власть существенно осложняет правила игры, вынуждая всегда быть начеку. Фенрир не принадлежит себе в полной мере, он на виду, и всегда найдутся желающие использовать любую возможность повлиять на него в своих интересах. Алинро стала такой возможностью – Фенрир не питал иллюзий. Он максимально долго будет ограждать ее от тянущегося за ним шлейфа тьмы родного мира, но рано или поздно синеглазка перестанет быть тайной. И если он к тому времени не потеряет интерес к Але, ей это аукнется. – Что ж, я услышал тебя. Но осилишь ли? Поди, и имперский еще не до конца освоила, и пишешь с ошибками, – с иронией в голосе высказался Фенрир. Он ни на миг не сомневался, какую реакцию вызовут его слова. – Ты, главное, учи, – встрепенулась Аля, уязвленная его недоверием. – Дорогу осилит идущий. Асурендр закатил глаза: не ребенок, а кладезь надерганной отовсюду мудрости. Забавно, что к месту применяет. Малышка тем временем продолжила убеждать его в том, о чем он уже мысленно принял решение. – У меня хорошая память и способности к языкам. Пока мы гостили в Тауринэле, я сама прочитала «Легенды Светлых Ареалов», а там совсем мало картинок. О том, что читала только самые коротенькие сказания и понимала через слово, а то и строчку, Алинро умолчала. Ведь прочитала же, остальное мелочи. Плутовка совершенно не ожидала следующего вопроса: – Эшхаэльма сэн граниаль фоорла ниу антана? – Для практики в искусстве хитрить Аля выбрала не того собеседника. Ей пришлось изрядно напрячься, чтобы не ударить в грязь лицом, и то она смогла лишь в общих чертах уловить суть озвученного. – Фоорла нон лан… ланри аваэль, – краснея, ответила девочка. Фенрир усмехнулся: – Что ж, если ты проявишь столько же усердия в изучении моего языка, сколько тратишь на выдумки, возможно, к совершеннолетию что-то в голове и останется. – Ты же спросил, кто меня учил? Я как есть и ответила, – возмутилась Аля. Она-то хотела произвести на демона впечатление, а он опять смеется. – Я спросил, учили ли тебя до этого, а ты ответила, что эльфийские мальчики гораздо предпочтительнее человеческих, – невозмутимо сообщил демон. В его глазах притаилось веселье, которое он перестал скрывать, глядя на розовые уши самонадеянной мелочи. – Ну и ладно, – пробубнила она, насупившись, – зато сама научилась. И мальчики там действительно гораздо приятнее наших. Они меня не задирали и всегда брали в игры, с языком помогали. Они вообще к девочкам очень бережно относятся. – Все-все, сейчас пущу слезу умиления! Поверь, я уяснил, что ушастые гораздо воспитаннее твоих сородичей. Вот только гложет любопытство: с чего вдруг они до вас с. э, Ладой снизошли, м? Алинро, искренне недоумевая, пожала плечами. Все эти тонкости межгосударственной политики ее не касались. Она свято верила, что эльфы хорошие, и не видела в общении с ними никакой удивительной особенности. – Тебе не нравятся эльфы? – уточнила она на всякий случай, не зная, как еще обосновать повышенный интерес Фенрира. – Глупости. Мне не нравятся лишь те, кто доставляет неудобства. И там без разницы, эльфы они, вампиры или маленькие человеческие девочки. Уяснила? – Ага. Так научишь своему языку? Фенрир широко улыбнулся. – Выкладывай, чем занималась в Тауринэле, и я попрошу Рангара заняться еще и этим. – У-у-у, надо снова ему что-нибудь подарить. Улыбка демона померкла, а в глазах вспыхнул огонь. – Больше никаких подарков незнакомцам, забудь. – Но ведь мы познакомились. – Нет, я сказал! Уголки губ Алинро едва заметно дрогнули, она спрятала озорные хитринки, отведявзгляд. – Хорошо, не буду, – покорно произнесла девочка. Малышка взбила подушку и пристроила ее у спинки кровати, удобно расположилась сама и поманила Фенрира пальчиком: – Айда, я же обещала тебя гладить и рассказывать истории. Ты свои договоренности соблюдаешь, пора и мне взяться за свои, – важно пояснила она. – Тем более, хоть и не намеренно, я тебя огорчила. Демон склонил голову набок и внимательно оглядел синеглазку. Искренняя, чистая – ни тени желания что-то от него получить или втереться в доверие. Вздохнул. Пусть все катится в пекло! Все равно ночь испорчена, отчего бы не воспользоваться теми крохами, что еще можно спасти? Алинро озабоченно нахмурила лоб и предупредила: – Если бабушке попадемся – быть беде. У нее рука тяжелая и характер не сахарный. Фенрир отринул последние сомнения и с заговорщическим видом поделился: – Спокойно, милая, не попадемся. Я замечу ее приближение. Демон беззаботно вытянулся на кровати и пристроил голову на коленях малышки. – А, тогда ладно. – Аля тут же запустила маленькие пальчики ему в волосы, оказавшиеся приятными на ощупь и совсем не жесткими, как она думала. Перебирая спутанные после недавних приключений пряди, она заговорила. Вначале Фенрир честно пытался следить за ходом ее мысли, но вскоре понял, что вряд ли узнает что-то полезное. Девочка перескакивала с одного на другое, могла целую вечность расписывать какую-то малозначительную ерунду, оставившую в ее детском восприятии след, но совершенно неинтересную демону. Он пытался задавать наводящие вопросы, но они тянули за собой еще более пространные объяснения. Тем не менее, размеренная певучая речь увлекала, и останавливать ее не хотелось. Асурендр постепенно расслабился и погрузился в пограничное состояние между сном и явью, легкие прикосновения синеглазки навевали смутные воспоминания о его матери, а может, ему только чудилось. Из всей бесконечной истории он уяснил лишь несколько важных моментов. Первое: светлые эльфы питают к Ладе и, соответственно, ее внучке на удивление дружественные, если не сказать нежные, чувства. Второе: в Тауринэль Листар отправились почти сразу, как прекратились поиски отца малышки. Фенрир не верил в подобные совпадения. И последнее: время от времени с Алинро занимался некий господин с разноцветными глазами. Его имя она, естественно, уже забыла, зато долго и с удовольствием рассказывала, какие волшебные картинки он показывал ей во время занятий. У асурендра сложилось стойкое впечатление, что ушастый таким образом отвлекал ребенка от чего-то иного. Любопытно. Приметные глаза послужат отличным ориентиром для Рангара. Придется ищейке потрудиться и подтвердить свою репутацию одного из лучших. Рассчитывать на помощь от Алинро, как Фенрир убедился, не стоило. Она воспринимала мир и окружающих ее людей и нелюдей иначе, чем виделось демону. А сеять в ее хорошенькой головке смуту своими вопросами он и не хотел, и не видел смысла. Сейчас Фенрир просто позволил себе расслабиться и насладиться моментом. Кто бы мог подумать, что плутовка, предлагая ему пустяковые причины для сделки, превратит их в ценность. Отдых у демона все-таки получился. Даже когда Аля притихла, он еще долго лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к ее спокойному, ровному дыханию. Но жизнь на то и жизнь, что ее нельзя остановить, нельзя запретить минутам бежать вперед. Стазис – неплохая попытка поспорить с законами мироздания, но и он не панацея. Мгновения сольются в маленькую смерть лишь в локальной точке системы, вокруг замершего объекта время потечет с прежней скоростью. Осторожно выскользнув из-под рук Алинро, Фенрир накрыл девочку зеленым одеялом. Она завозилась, нашарила феникса и притянула к себе, обнимая. По подушке разметались каштановые пряди волос. – Спи, мой маленький бесстрашный одуванчик, – шепнул асурендр. Призрак улыбки тронул губы демона и тут же испарился. Фенрир потер виски, размышляя о том, во что ввязался, какие еще предстоят в связи с этим события, и насколько сильно может измениться жизнь ребенка, связавшего душу с демоном. Он подошел к столу с неразобранными «сокровищами» с побережья и близлежащих окрестностей. Взял пружину, повертел на ладони, усмехнулся и крепко сжал. Вспыхнувшее пламя охватило его кулак и раскидало по стенам причудливые тени, но не потревожило крепкий сон Алинро. Огонь потух, рука демона покрылась инеем, затем он растаял. Фенрир стряхнул капли влаги на пол и убрал в карман небольшой металлический слиток. Демон бесшумно выскользнул во двор. В окнах первого этажа загорелся свет. Хорошо, что бабка вернулась, теперь Алинро будет не одна. С этой мыслью Фенрир раскрыл крылья и взмыл в небо. Сейчас он никуда не спешил, поэтому в пути до Точки Перехода предпочел насладиться полетом. Открывать порталы в чужих мирах в три раза энергозатратнее, чем в родном. Над морем занимался рассвет: первые алые разводы подсвечивали пока еще серое покрывало со стремительно тающими звездами. Воздух холодил обнаженную грудь Фенрира, вызывая приятные мурашки на коже. Появившийся в этом мире с жаждой разрушать, демон покидал его с мальчишеской улыбкой. Спать совсем не хотелось, но и развлекаться тоже. Его целью стал родной дом. Фенрир мягко ступал босыми ногами по ковровой дорожке коридора, ведущего в крыло с покоями асурендров. Заметив в распахнутых настежь балконных дверях сгорбленный силуэт, демон остановился. Здесь могли быть только свои. Не задумываясь, он вышел на просторную террасу. На широких мраморных перилах, обняв согнутые в коленях ноги, сидела Лилиан. Она не могла не услышать его шагов, но головы не повернула, лишь зябко повела плечами. – Тоже не спится? – Фенрир пристроился рядом с сестрой. Лили неопределенно хмыкнула. Асурендры молча созерцали мягкое сияние Арборетума. Отсюда его легко можно было перепутать с дивным садом, вот только вместо растений там росли драгоценные камни – прекрасные, но бездушные минералы. – Как думаешь, возможны ли настоящие чувства между разными видами? Не привычные развлечения, а именно что-то близкое к… любви? Или хотя бы привязанности и желания отдавать больше, чем брать. Брови Фенрира поползли на лоб: похоже, сегодня не у него одного ночка открытий и сумасшествия. – Лил, удивила, – честно признался он. – Тебе больше не наливать? Демоница мелодично рассмеялась, опустила руку и подняла с карниза початую бутылку вина. – Присоединишься? – Как я угадал, – криво улыбнулся Фенрир и отпил прямо из горлышка. – Чего тебя на философию вдруг потянуло? Развлечения – это приятно, брать, не испытывая потребности возвращать – удобно. В чем проблема? Лили забрала у брата вино и тоже отхлебнула. – Иногда хочется, чтобы вот прямо по-настоящему. Есть же кроме страсти что-то еще, когда дорожишь кем-то не только из собственнических чувств? Когда и сам кому-то нужен в любом виде и состоянии. Фенрир скривился. – Не того ты собеседника выбрала. Я во всю эту лабуду с чувствами не вникал, как по мне, это приличное ярмо на шею. Вроде ты себе уже и не хозяин, зачем? Когда и так можно все получить, не напрягаясь. – Да я согласна, в общем. В теории размышляю. – Такие мыслишки с ровного места в голову не закрадываются, – поддел сестру Фенрир. – Тебя увидела и подумала, – без заминки выдала демоница. – Ты же у нас любитель попробовать необычного. Фенрир ни на секунду ей не поверил, но выпытывать ничего не собирался. Шутливо поддержал: – Не надо грязных намеков! Не мы такие – жизнь такая, вон у Данта спроси. – Дант с низшими не связывается, от них потом не отделаешься. Когда мозги напрочь отшибаются инстинктами… – Он просто слишком ленив, – расхохотался Фенрир. – Но там и свои прелести имеются. – Не сомневаюсь. – Лили обвела брата с головы до пят многозначительным взглядом. – То-то у тебя такой вид разухабистый. Задорно время проводил, не иначе. С прелестями, – иронично закончила она. Фенрир ухмыльнулся, нисколько не стесняясь. Затем вспомнил огромные глаза цвета моря, в темной глубине которых отражался его собственный огонь. Да, одна неожиданная прелесть сегодня его неплохо взбодрила, а потом так же замечательно и согрела своим чистым и искренним сердечком. Интересно, что бы сказала сестренка, узнай, откуда он на самом деле вернулся? (обратно)Глава 9
– В общем, бросай копаться в теории неопределенных величин. Это угнетающе действует на психику. Такой напиток, – асурендр изучил этикетку, – и так бездарно переводишь. Лилиан фыркнула, забрала бутылку и сделала еще глоток. – Как скажешь. Пожалуй, ты прав: все эти препарирования чувств только настроение портят, а проку нет. – Она улыбнулась. Миниатюрный черноволосый ангелок с голубыми искорками на дне зрачков и идеальными чертами лица. Когда Лилиан не выражала явных эмоций, она казалась мраморной статуей, вышедшей из-под резца умелого скульптора. Но все менялось, стоило демонице самой захотеть ожить. Оттого многие, кто не сталкивался с ней тет-а- тет, путались в характеристиках своей миледи. Кому-то она виделась безжалостной и жестокой, кому-то бесконечно холодной и надменной, кто-то знавал ее самые темные стороны гнева, а некоторым счастливчикам удавалось запечатлеть в памяти ее смех. В головах подданных образ единственной и горячо любимой дочери Повелителя рассыпался и неуловимо ускользал. Какие только слухи не ходили по Царству о Лилиан Оливьер, и ни один не составлял даже приблизительного портрета истинного характера переменчивой демоницы. Она тоже трепетно охраняла границы своего ближнего круга. Кроме семьи туда попадали очень немногие, но тем, кто пробирался, Лилиан доверяла. А доверие – одно из ценнейших качеств, которое возможно заполучить в Нижнем Мире. Даже пресловутая любовь иной раз смущенно отодвигалась на задний план. Ведь никто не мешает любить, но при этом бояться обнажить душу. – Скажи-ка, милая, – потревожил повисшую между ними тишину Фенрир, – как там поживает ваш рыжий приятель из Верхнего Мира? – Шантиграан? – удивилась Лили столь неожиданному повороту в разговоре. – Давно не виделись, надо будет как-нибудь навестить Долину высокомерных рептилий. Чего вдруг про него вспомнил? – Имеется один интерес. Думаешь, драконы сильно оскорбятся, если попросить их расщедриться на один клюв феникса? Глотнувшая в этот момент вина Лили закашлялась. Утерла тыльной стороной ладони рот и подбородок, прищурилась и с подозрением уточнила: – Издеваешься? – Ни разу, – состроил честнейшие глаза ее брат. – Серьезно спрашиваю, знаю, что они над их поголовьем трясутся, мол, редкий вид и все такое. Кстати, всегда было любопытно: это прародители так поглумились? Существо, наделенное даром возрождения, и такая удручающая численность. – Ты мне зубы не заговаривай. За какой тьмой тебе понадобился феникс? – Мне? – очень натурально удивился Фенрир. – Мне без надобности. Любопытство – оно такое любопытство. Вот ты в теории о чувствах рассуждаешь, я о фениксах. Что тут такого? – Угу. – Лили звонко рассмеялась. – Если в теории, то, думаю, ящеры не обрадуются, но для любимого братика я могу попробовать порешать этот вопрос. Чисто гипотетически, естественно. – Само собой, – ухмыльнулся Фенрир, – исключительно удовлетворить жажду знаний. Лили стукнула его кулачком в плечо, а затем ласково прильнула к кузену. Он потрепал ее по волосам и машинально обнял. Так и не скажешь с виду, что она может быть сильной и, не напрягаясь, довести Повелителя до белого каления. Девчонка – девчонкой, даже кукол не выкинула. Фенрир ценил такие минуты, когда в окружении семьи позволяешь себе быть не то чтобы слабым, но без щитов. Каждый из Оливьеров уважал право на личное пространство: как он не полез к Лилиан в душу, так и сестра оставила его более чем странное пожелание без расспросов. Оба знали: если возникнет потребность, сами расскажут. Возможно, кто-то посчитает странным, что демоны так дорожат родственными отношениями. Только именно это единство, чувство сплоченности и уверенности в том, что спину всегда есть кому прикрыть, и делали их первым домом. Не обязательно делиться всем и душить заботой, достаточно знать: в нужный момент тебе есть куда прийти и с кем поговорить открыто. Не опасаясь, что назавтра это обернут оружием против тебя. Царство знало асурендров разными, но всегда закрытыми и готовыми перегрызть глотку. Наедине друг с другом они позволяли себе проявление чувств. Фенрир даже подумывал, не этот ли великий дар позволял Оливьерам столько веков удерживать власть? Другие влиятельные дома не могли похвалиться подобной сплоченностью, а значит, оставались уязвимыми. – Ты никогда не думала, почему мой отец не отомстил за гибель матери? Лилиан запрокинула голову и обеспокоенно заглянула брату в глаза. – Он отомстил. Род Адан прекратил свое существование. Оставшиеся крохи, прозябающие по грязным норам на средних кругах, не в счет. Почему ты вспомнил об этом? Фенрир невесело усмехнулся, в глазах лишь ярче разгорелось алое пламя. – Карающей дланью был Астагарт, долги отца отдавал дядя. – Ты же знаешь причину, – укорила Лили. – У Эрданура имелись другие заботы, на его руках умирал ты. Фенрир резко выдохнул и устремил взгляд в небо. Лили протянула руку и погладила его по щеке, задержалась на старом шраме на скуле, будто хотела стереть. Тонкая линия, чуть светлее, чем остальная кожа – единственное напоминание о страшных событиях почти вековой давности. – Вместо мести за тех, кого не вернешь, дядя выбрал твою жизнь. – Лили помолчала, затем продолжила: – Я помню, это было ужасно. Мы так боялись, что ты не выкарабкаешься. И тебе не хуже меня известно: чем ближе родственная связь, тем эффективнее воздействие целительных потоков энергии. Эрданур не мог уйти, не мог тратить силы на врагов, когда каждая их толика была нужнее тебе. Мучительно медленно, но ты возвращался из-за грани. Ты должен быть благодарен. – Я благодарен, – глухо ответил Фенрир. – Только не уверен, что на его месте поступил бы так же. – Вот когда подаришь мне племянника, тогда и вернемся к этому разговору. Фенриру очень хотелось предложить вернуться к разговору, когда Лили потеряет мать. Но он промолчал, понимая, что сестра не виновата. Ей не понять тот клубок противоречивых чувств, мелкими змейками опутавший его сердце. Никому из них не понять. Просто мыслить рационально, когда душа не пылает от боли. Умом он понимал, что выбор отца разумен, и действительно испытывал благодарность. Тем не менее, безобидные с виду гадины прочно поселились в груди, время от времени напоминая о своем присутствии. Смог бы он в подобном случае не поддаться слепой ярости, сохранить трезвость рассудка и остаться делать то, что должен, вместо того, что жаждешь? Ответа не находилось. Спустя годы пришло понимание: таким образом Фенрир спрятался от отчаяния, горечи утраты, необоснованного чувства вины и других болезненных эмоций. Он превратил их в тонкие шипящие жгутики, опутавшие то место, где у нормальных существ живет некая искра, согревающая в минуты уныния. Фенрир нормальным себя не считал, он привык и смирился. И не стал бы затевать таких разговоров, но что-то неуловимым дуновением ветра, легким касанием потревожило сегодня его змеек. Или кто-то. – Скоро рассвет, а мы не ложились. – Фенрир потрепал Лили по волосам, закрывая тему и возвращаясь к благодушному настроению. Она поняла и поддержала, хихикнула: – Будто впервой. – Так ты не идешь? – Не-а, посижу еще немного. – Понимаю, ты бы ждала рассвет, – пробурчал асурендр. – Например, в Среднем очень красиво выглядит пробуждение светила над морем. А что ты увидишь здесь? – Ты несправедлив к нашему небосклону. Мне нравится любоваться игрой крошечных молний, сплетающихся в узор нового дня. Фенрир не спорил, он и сам любил Царство с его странными рассветами, закатами и другими природными явлениями, столь отличающимися от смежных миров. Но восход солнца над морем – это стоит увидеть хотя бы раз в жизни каждому. – Как знаешь. – Демон поднялся на ноги. Неосторожно зацепил опустевшую бутылку. В тишине спящего дворца она разбилась особенно громко. Фенрир поморщился и перешагнул осколки, стараясь не наступить на них босыми ногами. Ему и так еще предстоит приводить себя в порядок после встречи с Иссанией: лишние увечья, пусть и мелкие, не прельщали. Его спину догнал мелодичный голосок Лилиан: – Пожалуйста, не разбей мое к тебе доверие – будет очень больно. Фенрир на миг недоуменно замер, потом бросил быстрый взгляд через плечо на сестру. Она смотрела на поблескивающие разноцветными переливами звезды. – Никогда, – ответил демон и покинул террасу. По пути в свои покои он размышлял над поведением Лили. Очевидно, что и ее терзали какие-то переживания. Неужели сестренка серьезно влюбилась? Перестала себя понимать и не знает, что со всем этим делать? Трудно определиться самому, а уж если и кавалер полон противоречий… Увы, здесь Фенрир мог только посочувствовать. Он наскоро помылся и стер с тела следы развлечений с любовницей. Отогнал промелькнувшую мысль, что, возможно, стоило бы оказать ей отдельный знак внимания, дабы сгладить впечатления об окончании вечера. Он отлично понимал, что Иссе было еще сложнее, чем ему: в такие моменты низшие практически не контролируют себя. Тем не менее, демон счел излишним что-то ей объяснять и тем самым укреплять в мыслях, что она занимает особое положение в его жизни. Иссания его огорчила, и такое своеобразное наказание пойдет ей на пользу, заслужила. Несмотря на то, что Фенрир любил, умел и практиковал манипуляции, попытки использовать его самого встречал крайне негативно. Одно дело, когда ты ведешь расчетливую игру, где каждая сторона ищет выгод – тут все заранее понимают, что происходит. Это жизнь. Это все, что касалось работы, политики и внешних связей. Совсем другое – когда такие же модели поведения затрагивали личную жизнь. Фенрир старался быть по мере возможности честным со своими женщинами, не обещая звезд с неба. Оставлял за ними выбор, защищал и давал то, что считал нужным. И терпеть не мог грязной возни за спиной. Все же, по его мнению, более-менее откровенный секс сближал, а своему приближенному кругу он спускал с рук еще меньше, чем остальным. Асурендр поднял с пола штаны, достал из кармана металлический слиток и перо. Усмехнулся воспоминаниям: ведь сказал же малышке, что огонь лишь иллюзия, а она все равно поверила, что он сжег свой подарок. Сна не было ни в одном глазу. Фенрир положил вещи на стол, оделся, после чего отправил заказ слугам с указанием доставить все в мастерскую. Перекусить и выпить большую порцию бодрящего чая с настойкой на крови левиафана, это самое то, что сейчас нужно. До ежедневной тренировки с братом он собирался скоротать время за любимым занятием. А вот после можно будет и залечь спать, если не случится ничего непредвиденного. Спустя пару часов ритмичный стук, служащий им с детства условным знаком, отвлек внимание Фенрира. Он отложил инструменты, сдвинул на край стола плоскую чашку с изумрудной крошкой и крикнул: – Заходи. В дверном проеме показался высокий молодой мужчина с аристократическими чертами лица. От Лилиан его отличали лишь цвет глаз – темно-карие, да более развитая мускулатура. Сходство с Фенриром тоже имелось, но не столь очевидное. Данталиан Оливьер, наследный асурендр Подземного Царства, в самом благодушном настроении уселся в резное кресло подле рабочего стола брата и закинул ноги на пуф. – Ты сегодня ранняя пташка? Я встретил Киару, она сказала, что ты уже встал. По правую руку от Данта стоял низенький столик с остатками завтрака. Крылья носа демона дрогнули, когда он коснулся кувшина с уже остывшим напитком. – Кровь левиафана? Неожиданное начало дня. – Да я не ложился, – Фенрир поднялся на ноги и потянулся. – Решил, что нет смысла, и не хотел пропускать тренировку. Если ты готов, то можем идти. – Ждем Лили. – Думаю, сегодня будем развлекаться без нее. Сейчас я тебя славно отделаю. Дант довольно осклабился: – Уже предвкушаю. – В противовес словам он и не подумал пошевелиться, лишь удобнее развалился в кресле. На вопросительный взгляд брата добавил: – Тоже хочу немного эликсира бодрости, и легкий завтрак не повредит. Я как раз шел в столовую, когда Киара сообщила, что там еще никого нет. Сменил маршрут и распорядился тащить все к тебе. Будто в подтверждение, в дверь постучали. В мастерскую грациозно вплыла девушка в форменной одежде прислуги, в руках она несла поднос с питательным, но легким завтраком и исходящим паром кувшином. – Мои лорды, будут ли еще какие-нибудь распоряжения? – Нет, Киара, больше ничего не требуется, – ответил Дант, хищно нацеливаясь на одну из тарелок. Девушка забрала остатки трапезы Фенрира, заменила ему чашку на чистую и в конце стрельнула глазками в сторону самого демона. Тот невозмутимо протирал инструменты. – Хорошего дня моим лордам, – пожелала Киара и быстрой тенью удалилась. – Ты не думал, чтобы ее заменить? – поинтересовался Фенрир, также приобщаясь к чаепитию. Дант перестал жевать и выгнул бровь. – Она отлично со всем справляется, исполнительная, ненавязчивая, всегда в курсе событий и почти не болтает. Меня устраивает. Чем тебе не угодила малышка? – Да, в общем, без разницы, – равнодушно пожал плечами Фенрир. Про себя же демон подумал, что теплые отношения Киары с Иссанией могут стать для него раздражающим фактором. Уж не с подачи ли подруги Исса воспылала желанием оказаться ближе к нему? Впрочем, он быстро выбросил из головы обеих женщин, настраиваясь на более серьезные дела. Во второй половине дня предстояло смотаться в седьмой круг: отец велел проверить энергетические клетки для свежей партии эктоплазмы, взращенной в суровых условиях девятого круга. Посещение нижних кругов всегда требовало колоссальных затрат силы и на увеселительную прогулку не походило. Собственно, это была еще одна причина, по которой он позволил себе употребить крайне ценную кровь существа, обитающего в майорских морях. Майора – раскаленная жидкая субстанция, выделяющая ядовитые пары, опасные в высоких концентрациях. По понятным причинам левиафаны относились к редкому виду, и их отлов был строго регламентирован. Да и сам процесс поимки, умерщвления и сохранения полезных свойств крови этих тварей был настолько сложен, что она превращалась в бесценную не только с практической точки зрения, но и финансовой. – Что-то ты, братец, темнишь, – отвлек Фенрира от размышлений Данталиан. Наследный асурендр наигранно вздохнул: – Все вокруг такие таинственные, начинаю комплексовать, честное слово. Тоже, что ли, завести себе парочку-другую секретов? Фенрир рассмеялся: – А то у тебя их мало! Не прибедняйся. Ты мне так и не поведал ту темную историю с участием рыжего ящера, когда тебя месяц искали по всем трем мирам. Дант скривился, будто слопал кислый лимон. – Нашел, что вспомнить. Не-е-ет, воспоминания о тех событиях я утащу с собой за грань. – Как знаешь. А дракон? – провокационно уточнил Фенрир. Дант хитро прищурился: – Достаточно одного свидетеля моего… хм, загула. И да, Аан тоже не скажет, даже не пытайся. – Ну, прощупать-то почву никогда не повредит, мало ли. Возможно, я найду, чем его заинтересовать. Увы, информация – один из самых ходовых товаров в любом из миров. – Удачи, – Дант с беспечным видом продолжил трапезу. – Потом расскажешь, куда и насколько изящно он тебя пошлет. Фенрир усмехнулся: конечно же, торговаться с сыном главы Совета Старейшин Верхнего Мира он не собирался. Малообщительный дракон, себе на уме, вызывал у Фенрира смешанные чувства. Было забавно отыскивать слабые места в его непробиваемом спокойствии. Демон знал: это все наносное. Его удивляла привязанность кузенов к рыжему ящеру, но Шантиграан и ему самому отчасти был симпатичен. В нем чувствовалась надежность и крепость духа. Они мало общались, но и того, что Фенрир знал и видел, хватало, чтобы составить кое-какое мнение. Шантиграан Стэн Акатоши Данта не сдаст, даже если припереть его к стенке. – Заканчивай трепаться попусту, и пошли на тренировку, – поторопил брата Фенрир. – Да без проблем, я готов. – Дант отставил тарелку и в два глотка осушил бокал. – М-м- м, даже жаль, что такую роскошь нельзя часто употреблять, – поднимаясь на ноги, поделился он. – Сразу такой прилив сил. Фенрир взял со стеллажа ножны с Ильтаром. Меч из зачарованной стали он предпочитал любому другому оружию. Огненные клинки не в счет – это, можно сказать, часть их природы, как дар целительства. У каждого рода имелись свои отличительные особенности, Оливьерам досталось вышеперечисленное. Тем не менее асурендры в совершенстве владели несколькими видами оружия, справедливо полагая, что сие лишним не будет. Дант продолжал разглагольствовать: – Я тут недавно рылся в старом библиотечном крыле и наткнулся на занятную информацию о левиафанах. Фенрир удивленно изогнул бровь: – Раздел по различным тварям несколько далек от того раздела, где ты обычно проводишь время. Опасаюсь представить, какие причины побудили тебя туда заглянуть. – Да-да, очень смешно. – Кузены целенаправленно двигались в сторону тренировочной площадки, обустроенной во внутреннем дворе под открытым небом. – Так тебе рассказать, или продолжишь ехидствовать? – Продолжай, – великодушно дозволил Фенрир, – только потом обещай поведать, каким ветром тебя задуло в царство пыльных свитков. Если это связано с твоими поисками седьмого оазиса, то я хочу в дело. – Вот это наглость! – восхитился Дант. – Я двадцать лет фильтрую эту мутную жижу, отделяя вымыслы от фактов и собирая доказательства его существования, а кто-то только нагло ржет, считая мои исследования пустой тратой времени. – У каждого свои причуды, – философски пожал плечами Фенрир. – Ты копаешься в загадках прошлого, меня успокаивает возня с камнями и металлом, Лили фанатично экспериментирует в лаборатории. Но если ты все же что-то найдешь, хочу приобщиться. – Закатай губу. – Брось, тебе и самому захочется рассказать и показать. Иначе никакого удовольствия. Придешь ко мне с горящим взором, ткнешь указующим перстом и торжествующе возопишь: «Я так и знал! Я же говорил, а ты не верил, презренный…». Хм, в общем, дальше сам как-нибудь речь додумаешь. – Ты чудовищен, – схватился за голову Дант. – Всего лишь чуть-чуть дальновиден, – и бровью не повел Фенрир. – Так что там с левиафанами? – Точно! Так вот, когда обитателей майоры – я сейчас о разумных само собой, – начали притеснять в очередной войне за территории, то часть из них покинула Царство и переселилась в Средний. – Это такая трухлявая легенда, – разочарованно протянул Фенрир. Он-то надеялся услышать что-то действительно любопытное. – Та война случилась еще до разделения и закрытия кругов, в Нижнем Мире правил хаос. И насчет переселения. Нет ни одного подтвержденного факта, что они прижились в Среднем Мире. Уж за столько-то веков их или заметили бы местные, или они сами вышли бы на контакт. – Замечены как раз-таки были, но там тоже все осталось на уровне преданий. Среди них попадаются очень красивые, например, про сирен, способных своим дивным голосом свести с ума кого угодно. Или горгон, убивающих взглядом. Не находишь общих черт с нашими соседями? Возьми того же василиска. Думаю, не все так просто. Майорский народец адаптировался, возможно, немного видоизменился, чтобы приспособиться к новым условиям среды, и осел в местных морях. – Отчего бы им не заявить о себе? Или там не осталось разумных? – Как знать. Война с майорцами была очень жестокой и кровопролитной. Не удивлюсь, если у них имеются причины сохранять свое существование в тайне. – Ты так увлекся поисками оазиса, что начал верить в любые сказки – вот тебе мой вердикт, – скептически подытожил Фенрир. – И все же, при чем тут трехголовый змееныш? – Ни во что я не верю, просто не исключаю вероятности. Согласись, в истории того времени полно темных пятен: летописи никто не вел. Прошло несколько тысячелетий, прежде чем Царство стало существовать в том виде, в каком мы его знаем сейчас. А вспомнил я об этом, потому что в фолианте, который попал мне в руки, упоминались левиафаны. Рахталас долгое время изучал этих тварей. Выяснилось, что они могут обитать не только в майоре, но и в любых других жидких средах. Там целый трактат с подробным описанием экспериментов. Этот экзекутор, скажу я тебе, любитель докопаться до сути, почище Лили. Что она препарирует с улыбкой ребенка, что Рахталас измывался над животиной, скрупулезно фиксируя изменения в организме левиафанов в различных условиях существования. Фенрир заинтересованно посмотрел на брата. Имя Рахталаса было известно многим: высший демон, посвятивший жизнь науке, его интересы затрагивали различные сферы. – Если не ошибаюсь, те исследования велись по инициативе Астагарта. Дядя хотел найти способ выращивания ценнейшего продукта для личного пользования в удобных условиях. – Не ошибаешься, – кивнул Дант. Он облокотился на опутанную цепями деревянную конструкцию, больше похожую на вертикальное пыточное ложе, чем на тренировочный снаряд. За разговором демоны достигли цели. Теперь они стояли на открытой площадке, заполненной разнообразными, порою вызывающими страх одним своим видом, устройствами, которым позавидовал бы самый идейный инквизитор. – Но толковых результатов, нужных отцу, Рахталас так и не добился. Жить-то они жили, но вне майоры не плодились. В итоге Повелитель решил, что этот проект не то что не окупает себя, но и вообще крайне убыточен, посему прикрыл его. Далее случилось восстание низших во главе с твоими любимыми кровососами, потом другие заморочки и снова, и опять, в общем, конец истории. – Они такие же мои, как и твои, – въедливо уточнил Фенрир, – не начинай. Он уже разделся по пояс и не спеша разминался, подготавливая мышцы. Дант хмыкнул и присоединился к кузену. – А кто покровительствует ушлому вампирюге из Неспящих, спит с очаровательной мышкой и попустительствует клану Шепчущих в Ночи? – Ты не хуже меня знаешь, с чем это связано, – флегматично ответил Фенрир. Дант широко улыбнулся: – Знаю, но согласись, из нас всех ты самый лояльный к вампирам. Когда есть возможность, они предпочитают решать вопросы с тобой, и такая репутация не на пустом месте появилась. Фенрир слегка поморщился. Отрицать очевидное было бы глупо. – Радуйся. Спихнул на меня грязную работенку и еще глумится. Дант откровенно расхохотался: – Давненько мы, кстати, не навещали любимое злачное место. Ирвейна еще не придушили в темном переулке? Теперь развеселился и Фенрир, вспомнив вчерашний казус в таверне. Мысли сразу побежали по нескольким направлениям, одно из которых было связано с Рангаром. Еще один пункт в перечне ближайших дел. – В следующие пару месяцев не советую туда заглядывать: Ирвейн затеял капитальный ремонт. Вот сразу как оклемается, так им и займется, – совершенно не погрешив против истины, ответил Фенрир. На вопросительно изогнувшуюся бровь Данта, ухмыляясь, добавил всего одно слово: – Рангар. Данталиан понимающе оскалился: – Не свезло кровососу. – Слушай, а Рахталас еще жив, не знаешь? – вдруг поинтересовался Фенрир. Дант завис между горящими кольцами разных диаметров, где маневрировал, попеременно то отжимаясь, то подтягиваясь. Подумав, ответил: – Нет, давненько о нем ничего не слышал. Он и раньше был не особо общительный, а сейчас настолько стар, что, если и жив, то, скорее всего, засел в какой-нибудь отдаленной местности. Не удивлюсь, если уже и умом тронулся. Потому как отец им тогда недоволен остался, а это… – Понял, – перебил брата Фенрир. Пояснять, что бывает, когда гневается Повелитель, не требовалось. – Ну что, готов размять крылышки? Дант легко спрыгнул на землю с высоты в полтора своих роста и достал тальвар – длинный гибкий клинок с обоюдоострым лезвием. Это оружие он носил с собой практически всегда, обматывая его вокруг пояса. – Не зевай! – крикнул наследный асурендр и сразу же сделал первый выпад. Демоны сошлись в красивом танце, который мог по достоинству оценить лишь тот, кто был способен уследить за сверхбыстрым перемещением их теней в пространстве. Больше они не разговаривали, лишь изредка перебрасывались ехидными комментариями. Настроение обоих обещало спокойный день подданным, хотя полагаться на такую ненадежную вещь, как хорошее настроение демона, все же не стоило. (обратно)Глава 10
– Мой лорд, – асурендр едва уловимо скривил губы, и Рангар поспешил исправиться: – Фенрир, ты должен увидеть это собственными глазами. С достопамятной ночи приключений прошло два дня, за которые демоны так и не нашли время обстоятельно побеседовать. Точнее, Фенрир не нашел, а Рангар, перехватив того чуть ли не на лету, успел поделиться лишь тем малым, что обнаружил в доме Листар при первом поверхностном осмотре. Ничего занятного там не имелось. Утратив интерес, Фенрир велел ищейке приходить, когда появится что-то более-менее существенное, после чего занялся своими делами. И вот теперь Рангар мог с чистой совестью утверждать, что таких вестей его лорд явно не ожидает. Вообще, оно, конечно, вполне объяснимо, если задуматься, но архистраж и сам был немало удивлен обнаруженным. Асурендр поднял вопросительный взгляд на Рангара, откладывая в сторону отчет разведгруппы. Сложил руки на груди и откинулся на спинку кресла. – Увидеть? Надеюсь, ты не думаешь, что я сейчас подорвусь и помчусь с тобой глазеть на диво-дивное? Давай ближе к делу. Рангар изящно мотнул головой, отчего взметнулась копна блестящих черных волос, забранных в высокий хвост, танцующей походкой подошел к столу асурендра и протянул на ладони крупный рубиновый камень. – Даже так? – Фенрир выгнул бровь. – Умеешь ты заинтриговать. Он забрал камень и, сделав небольшой надрез на пальце, обмазал тот своей кровью. Затем сжал носитель информации в кулаке, произнес заклинание активации и замер, углубившись в просмотр воспоминаний ищейки, тщательно отобранных для демонстрации. Можно было бы поступить проще, взяв их напрямую из головы Рангара, но пользуясь ментальной магией, так легко копнуть глубже и увидеть совсем не предназначенное для посторонних. И пусть закрываться архистражи умели, все же лезть в чужие головы без серьезных оснований в Подземном Царстве было не принято. Для таких случаев как раз служили кристаллы памяти. Рангар с удовольствием пронаблюдал, как вытягивалось лицо Фенрира по мере осознания увиденного. – Это то, о чем я подумал? – открыв глаза, пробормотал Фенрир. – Мне не ведомы твои мысли, – учтиво произнес Рангар, – но учитывая обстоятельства, ввиду которых я здесь, рискну предположить, что ты просто не мог ошибиться в толковании. Недурно, да? – Да-а-а, – Фенрир озадаченно потер подбородок, а затем расхохотался. Ну и Алинро, вот же мелкая заноза. Бабушка-бабуля… Так лихо ввела его в заблуждение, и даже не упрекнешь. Сам виноват. И с чего он решил, что Лада – старуха? Всем бы таких бабуль. Судя по ухмылке Рангара, он думал в том же направлении. – Излагай, – махнув на свободное кресло, велел Фенрир. Рангар грациозно и с достоинством занял предложенное место, расправил существующие лишь в его воображении складки на брюках. Фенрир, снисходительно наблюдая за действиями ищейки, на полном серьезе задумался, не затесались ли в предки Рангара темные эльфы. Имелись сведения, что прародители нынешних дроу уходили корнями как раз в Нижний Мир. Не зря они до сих пор предпочитают строить города под землей. Тем временем архистраж заговорил: – В Вегарде семейство Листар проживает около десяти лет. В настоящий момент из близких и кровных родственников у Алинро имеется только, – тут он хмыкнул, – бабушка. Остальные родственные связи либо оборваны, либо пока не установлены. Фенрир кивнул. – До переезда в Вегард Санрэль Листар, нареченная Ладой после вступления в ковен ведьм, вместе с мужем и сыном долгое время проживала в Кирате. Асурендр подался немного вперед, ожидая разъяснений о том, куда делся муж. Об остальных он примерно уже знал со слов самой синеглазки. Ищейка не разочаровал. – Виринг Листар был сильным менталистом и состоял на службе в Тайной Канцелярии Императора. – Фенрир прищурился: все интереснее и интереснее, но продолжил хранить молчание. – Его имя хорошо известно при дворе и, как понимаешь, в узких кругах. Для общественности в их семье блистала Санрэль. Изначально сильная ниора, владеющая стихией Воды, она имела репутацию лучшей целительницы на весь Киратский округ. В общем, со всех сторон успешный союз столь редких в Империи магов такого уровня. Отсюда вытекает достаток и обширные связи. Тринадцать лет назад Виринг погиб. Тут очень много темных пятен и секретности, удалось выяснить лишь то, что это произошло прямо на допросе. Кстати, в деле значился кто-то из наших перебежчиков, не буду сочинять, деталей не знаю. В Императорском дворце сложно сохранять инкогнито, не вызывая подозрений. Если дашь указание копать в этом направлении глубже, то… – Я понял. Пока не требуется, ты поступил верно. Продолжай, – прервал сбившегося с повествования Рангара Фенрир. – По официальному заключению, Виринг не справился с откатом от сопротивления ментальных щитов допрашиваемого и пережег свои магические артерии. Тело также спасти не удалось. – Или его способности были сильно переоценены, или там действительно что-то нечисто, – поделился мыслями асурендр. – Как знать, ментальная магия одно из сложнейших и опасных направлений. Тут всегда есть риск огрести самому. Хотя то, что Виринга Листар не сумели спасти, и это в окружении лучших из лучших, наводит на мысли. – Возможно, не успели, – задумчиво произнес Фенрир. – В таких случаях счет идет на минуты. Рангар кивнул, подтверждая согласие, и добавил: – Или не захотели успеть. – Не будем без надобности копаться в несвежем императорском белье. Не столь важно, отчего дед Алинро отправился за грань. Что там с нынеживущими? Архистраж похрустел длинными тонкими пальцами. – С нынеживущими тоже мутно. После смерти мужа Санрэль прожила еще около трех лет в Кирате, дожидаясь, пока сын закончит обучение в гильдии ювелиров. Сама же все меньше выходила в свет, сворачивала профессиональную деятельность, распродавала недвижимость и, если можно так выразиться, «подчищала хвосты». – Ювелиров? – изогнул бровь Фенрир и чуть насмешливо добавил: – Что, судьба предсказуемо отдохнула на потомках сиятельных родителей? Он знал, что маги или, как их называли сами имперцы, ниоры у людей рождаются редко, сильные – и того меньше. И самое удручающее для магической аристократии Человеческой Империи: дар не являлся гарантом, передающимся по наследству. Но все же в подобном Листар союзе шанс рождения ребенка с магическим потенциалом был выше среднего. – У мальчишки обнаружились способности к некромантии, но до уровня матери в целительском направлении ему было далеко, а с умертвиями и прочей загробной братией, как я понял, он сам не захотел связываться. Так что да, Вирсэль Листар, в будущем отец Алинро, избрал для себя путь ювелира. Магический дар в таких делах тоже весьма полезен и сразу открыл ему путь в привилегированную касту. Фенрир кивнул, соглашаясь с последним. Уж он-то, сам обожающий возиться с драгоценными камнями и металлом, знал это не понаслышке. Владея магией, можно изготавливать не просто красивые безделушки, можно создавать роскошные артефакты. С учетом дефицита магов в Империи, такие украшения имели весьма нескромную стоимость и были доступны лишь избранным. – Кстати о некромантии, – заметил асурендр. – Ты сказал, Лада-Санрэль водная стихийница. Целительство же – прямая ветка некромантии. Любопытное совпадение, и совпадение ли? – Да, я тоже обратил на это внимание. – Рангар извлек из нагрудного кармана свиток и передал его Фенриру. – Это копия документов из Киратского архива. Ошибка исключена. Фенрир пробежался взглядом по выпискам с основными датами, именами и характеристиками. Отложил бумагу в сторону. – Значит, мы имеем даму, сочетающую в себе способности черпать силы из разных источников: вода и эманации первоначал. Редкий случай для людской расы, ведь она не универсал, как я понял. Ищейка отрицательно качнул головой. – Нет, только это. – Сие объяснило бы ее достижения в целительстве и наличие данного дара у ее сына. Занятно. Асурендр поднялся из-за стола, подошел к шкафу со стеклянными дверцами и извлек оттуда бутылку вина и пару бокалов. Рангар оценил: его лорд доволен проделанной ищейкой работой. Разливая тягучий напиток, Фенрир бросил отрывистое: – Продолжай. – К тому времени как Вирсэль закончил учебу, ведьма свела на нет свою практику и привела в порядок дела, готовясь, вероятно, к переезду. Таким образом, Вегард обзавелся новыми и довольно интересными поселенцами. – Если выбор места жительства Санрэль вполне понятен – где как не у моря лучше всего будет себя чувствовать адептка Водной стихии – и даже ее желание покинуть свет и выбрать город ближе к периферии я могу понять, то как быть с будущим сына? Ювелир в портовом городе? – Зря сомневаешься, – откликнулся Рангар, отпивая вина. – Мне удалось выяснить, что Вирсэль добился отличного положения не только в Вегардском округе. Ему поступали заказы и из столицы, но самое главное, многое уходило с кораблями. Его имя известно за пределами Империи. Вот так, причем без протектората со стороны некогда влиятельных родителей. Парнишка возмужал и добился многого исключительно своими силами. Не могу не признать, что он молодец. Все же кровь – великая вещь. Фенрир лениво размял плечи, пригубил из своего бокала и внезапно поинтересовался: – Что за имена у них такие эльфячьи? Рангар задумался. – Хм, ну можно предположить, что Вирсэль – это производное от слияния Виринг и Санрэль. – Можно, – ухмыльнулся асурендр, с чего-то ловя себя на мысли, что соскучился по своей синеглазой малышке. Отогнал лишнее и вкрадчиво закончил: – Будешь учить мелкую козявку нашему языку. Рангар, не ко времениприхлебнувший вина, закашлялся. Настолько не вписывались слова Фенрира в их выстроенный диалог на совершенно конкретную, заданную тему. Высшие Силы, за что ему это наказание? В свете озвученного даже предложение разделить бутылку отличного коллекционного выглядело уже не наградой, а, скорее, коварной уловкой. – Фенри-и-ир, – простонал архистраж, – я же не нянька и совсем не умею общаться с детьми. – А ты веди себя с ней, как со взрослой, – невозмутимо ответил асурендр. – Мне помогает. Рангар растерялся, размышляя, как странно могут выглядеть его действия, если рассматривать их в подобном ключе. Он сильно сомневался, что его лорд одобрит всю ту восхитительную карательную методику для непослушных, коей архистраж владел в совершенстве, применительно к маленькой занозе, загадочным образом сумевшей привлечь внимание асурендра Подземного Царства. – Не посыпай голову пеплом раньше времени, – смилостивился Фенрир. – Я тоже приму в этом участие. Да и срок до ее совершеннолетия. Ищейке полегчало, но не намного. Опять предстоит визит в библиотеку, теперь уже в лингвистический сектор. Определенно, его ждет либо великолепная карьера, либо позорная смерть. Столь дружественные связи с представителями первого дома всегда были сопряжены с риском. – Я слушаю, – выдернул Рангара из размышлений голос Фенрира. – Что произошло в семье Листар дальше? Архистраж задвинул терзания на задний план и сосредоточился на деле. – После переезда в Вегард означенная семья вела затворнический образ жизни и не участвовала ни в одном знаковом событии в высших кругах. Санрэль за какой-то бездной отказалась от положения ниоры и вступила в ковен ведьм, приняв посвящение и став Ладой. Примерно в это же время ее сын знакомится со своей будущей супругой и матерью Алинро. Фенрир заинтересованно подался вперед: о матери синеглазка ничего не помнила. К его глубокому разочарованию, и Рангар не порадовал информацией. – Мораона Листар, девичью фамилию которой не удалось раскопать ни в одном архиве, – пожаловался Рангар, – как не существовало ее. Так вот, Мораона – законная жена Вирсэля и дальше по жизни не оставляла никаких следов. Женщина-призрак, не иначе. Ничего интересного или хоть мало-мальски ясного. О ее родне неизвестно, существование самой проходило в тени семьи Листар, а смерть ознаменовалась рождением девочки Алинро и несколькими безымянными годами после. Асурендр укоризненно посмотрел на ищейку: не может быть, чтобы тот совсем ничего не нашел. Рангар перехватил взгляд и кисло ухмыльнулся. Он терпеть не мог обсуждать то, в чем «плавал». А проверенных фактов на Мораону, на которые он мог бы сослаться с маломальской достоверностью, не обнаружилось. Пересказывать же досужие сплетни и мыслишки, собранные по крупицам из воспоминаний соседей и прочих знакомых с Листар на его взгляд приравнивалось к сочинительству. Отыскать истину в такой мутной воде сродни обнаружению самородка в пустой породе. Хоть он и ценил любую информацию – для того скрупулезно и ненавязчиво прошелся по всем, кто хоть что-то знал о Листар, – но для доклада начальству этого не хватало. – Выкладывай все, что есть, – подбодрил Фенрир. – Меня интересует общая картина, чтобы появилось понимание, с кем имеем дело. Пока что я не преследую цели раскопать их секреты. Хотя семейка интригует, не без этого. И да, прекрасно сознаю, что и какого качества ты мог найти в столь короткий срок. Ну. Рангар осушил бокал и ответил: – Вроде как Мораона происходила из семьи местных рыбаков, но достоверных сведений нигде не сохранилось. То есть в обществе ее воспринимали так, а подтверждающих документов я не нашел. Это были не какие-то дельцы, сколотившие состояние на рыбном промысле, нет. Самые что ни на есть босяцкие слои населения. – Ищейка задумчиво поколупал пуговицу на манжете. – Странный выбор партии для отпрыска Листар. – Разочаровавшаяся в аристократии ведьма принимает в дом рыбачку? А успешный и довольно известный ювелир женится на девице из низов? Да я сейчас слезу пущу от умиления, – хмыкнул Фенрир. – Зная человеческих магов, ни за что не поверю в подобный мезальянс. История достойна светских листовок на утеху публике, но абсолютно не вяжется с реальной жизнью. – Любовь? – подначил Рангар, и сам скептически рассматривающий предложенную вниманию тему. Асурендр откинулся на спинку кресла и переплел пальцы. Нет, в любовь Фенрир не верил. Он не знал ее, либо предъявлял слишком высокие требования к столь пафосному слову, оправдывающему любые безумства. Все что он когда-либо испытывал к женщинам, даже в ранней молодости можно было разложить на составляющие. И потребности расстаться с мозгами в угоду любого из порывов души он не испытывал. У сына первого дома Подземного Царства было достаточно опыта, чтобы иметь все основания полагать, что и в семье Листар в последнюю очередь озаботились бы такими глупостями. Это совсем иной уровень восприятия жизни, воспитания, ценностей. Не надо нести бред о высоком чувстве, перекрывающем любые бытовые мелочи. Возможно, сие и сгодилось бы на первые несколько месяцев, но не больше. Не та база, чтобы заводить семью и тем более детей. – Не смеши, – произнес асурендр. – Даже у нас, менее заморачивающихся за условности, предпочитают соблюдать дистанцию от низших в таких вопросах. Сомневаюсь, что интересы отца Алинро были столь ограничены. Ему стало бы скучно уже после первых трех раз. Архистраж, по долгу службы знающий многое о частной жизни Оливьеров, проявил колоссальную выдержку, чтобы не выдать свои мысли даже дыханием. Уж кто-кто, а Фенрир любил разнообразие, не ограничивая симпатии высокородными демоницами. Но в одном его лорд был прав: развлечения развлечениями, а создание семьи – это уже серьезно. Да и ведьма не выглядела сердобольной или наивной особой, верящей в романтическую чушь. Санрэль вообще произвела на Рангара неоднозначное впечатление. Вспомнив о женщине с сумасшедшей сексуальной энергетикой и соответствующей внешностью, Рангар непроизвольно ослабил узел на шейном платке – душновато тут. Наполнив второй бокал, ищейка отпил и продолжил: – Так или иначе, но Мораона вошла в семью Листар. После свадьбы она помогала и участвовала по мере сил в делах мужа. Затем, родив Алинро, окончательно ушла в тень. О ней известно исчезающе мало. Под неодобрительный взгляд Фенрира Рангар закончил: – Через три года, как на свет появилась синеглазая малышка, Мораона так же необъяснимо исчезла из жизни семьи Листар. По одной версии она умерла от эпидемии лихорадки, по другой – погибла при пожаре, вспыхнувшем в конторе мужа. Но нет никаких достойных серьезного внимания подтверждений ни того, ни другого. Известно лишь, что она долго болела, а как раз после неудачного поджога в «Фениксе» и отправилась за грань. Фенрир ревниво отметил, что его бесит определение «синеглазая малышка» по отношению к подопечной из уст Рангара. Когда он там успел что разглядеть? Ищейка же, не подозревая о мыслях своего лорда, продолжал вещать: – Наконец, два года назад пропал и сам Вирсэль. Официальное расследование зашло в тупик, так и не найдя следов мужчины. – А неофициальное? – ухватился за слова ищейки асурендр. – И странное название дела для ювелира. Обычно они продвигают свое имя. – Возможно, причины уходят корнями в нежелание светить уже известной, но в иного рода сферах, фамилией, – предположил Рангар. – Если Листар хотели уйти в тень, то лишние ассоциации… – Да, это разумно, – согласился Фенрир. Про себя асурендр подумал, что игрушка в комнате Алинро не такая уж и случайность. – На всех изделиях, выпущенных мастером Вирсэлем Листар, стоит уникальный оттиск с изображением крошечной копии крылатого возрожденца. Для многих это и является знаком качества. Архистраж сотворил в воздухе фантом фирменного знака упомянутого ювелира. Подождав немного, развеял и закончил: – То есть в миру он так и известен как «Феникс», далеко не все интересуются настоящей фамилией мастера. – Хорошо, – подвел черту Фенрир. – Что ты выяснил об исчезновении отца девочки в обход формальных документов? – Имеются косвенные свидетельства, что Вирсэль мертв. Причем связано это с его работой. Более точную информацию нужно искать у ведьм, это они зачистили все тропки, ведущие к распутыванию данного дела. Я не полез в это змеиное гнездо, чтобы не сорвать конспирацию. Фенрир с хищным видом потер руки и произнес в пространство: – Занятная семья: за какую ниточку ни дерни – обрывается. Рангар напрягся и уточнил: – Мне заняться более детальной проработкой какого-то конкретного направления? – Нет, пока нет, – качнул головой асурендр. – Как обстоят дела с дальней родней? – На горизонте они не значатся. Родители Виринга были людьми без дара и давно почили. Сам менталист, как маг, несмотря на преждевременную кончину, пожил немало. Его младшие брат и сестра, к слову, тоже обычные люди, сейчас доживают свой век в глубокой старости. – Где? – На западе Империи, в приграничных к Ареалам землях. Фенрир выразительно посмотрел на ищейку. Тот кивнул, показывая, что акценты расставлены верно и не случайно. – Именно там Виринг и познакомился с Санрэль, будучи в гостях у родителей. Потому что к тому моменту он уже много лет жил в Кирате. – Не нравятся мне столь частые отсылки к ушастым, – побарабанив пальцами по столешнице, произнес Фенрир. – Придется тебе почтить визитом светлых и начать с Тауринэльского Ареала. Рангар мысленно хмыкнул: еще недавно он размышлял о том, что было бы неплохо навестить эльфиечек. Все же жизнь непредсказуема и местами весьма приятно. – Алинро что-то рассказала о путешествии к эльфам? – ослабив бдительность, поинтересовался Рангар. – Предпочитаешь, чтобы твою работу делала маленькая девчонка? – в голосе асурендра засквозил холод. – Нет. Конечно, нет, – ругая себя, поспешил заверить ищейка. – Но я подумал… – Плохо подумал, – оборвал его Фенрир. – Полагаться на сведения Алинро неудачная идея. Вообще, все, что не относится к наблюдению, защите и обучению мелкой, для тебя существовать не должно. Мне не нужно объяснять подробнее? Рангар встретился взглядом с Фенриром и едва уловимо вздрогнул: на дне зрачков его лорда полыхала недвусмысленная угроза. – Мне предельно ясно. – Отлично. – Фенрир улыбнулся. Из тела архистража медленно уходило напряжение. (обратно)Глава 11
– Куда уходит корнями сама Санрэль? – как ни в чем не бывало поинтересовался асурендр. Глядя на его безмятежное лицо, Рангар мысленно помянул девятый круг и ответил: – Все туда же, в приграничье, но о ее родне ничего толком не известно. Возможно, уже давно умерли, у людей короткий век. Фамилию она сменила в замужестве, переехала в Кирату в зрелом возрасте. Если искать концы, то потребуется лезть в ее голову, в крайнем случае изучать ближайшее окружение, а это сплошь ведьмы. В столице я не установил никого, с кем она была бы откровенна или близка. Их семья всегда держала дистанцию. – Хорошо их понимаю, – хмыкнул Фенрир. – Дар сильного менталиста – это почти проклятие. Особенно в высшем свете. Одни хотят держаться подальше из опасений, с другими и сам не захочешь иметь дел. – Все так, – подтвердил Рангар. – Саму Санрэль любили как профессионала своего дела, но все же одного потребительского признания маловато для прочных дружественных связей. – Финансы, долговые обязательства, имущественные отношения? – покончив с обсуждением родни Алинро, сменил вектор беседы асурендр. – Все чисто. Ведьма богата до неприличия, если брать во внимание все, что числилось за их семьей до смерти Виринга. Сейчас из недвижимости на нее оформлен только дом, в котором они и живут. Остальное было распродано еще перед переездом в Вегард. Деньги хранит в трех банках. Местном – там что-то типа небольшого запаса на повседневные нужды, всегда под рукой. Столичном Имперском – там сосредоточена большая часть капитала. Причем деньги вложены в разные сферы и работают, а не пылятся на пассивном проценте. Фенрир уважительно подумал о ведьме, воссоздав в голове образ высокой, стройной, ухоженной черноволосой женщины с чуть хищными, резковатыми чертами лица. Глядя на такую, сразу понятно, что она далеко не милая и наивная. Красивая, эффектная – это да, но и, как сказала Аля, несахарный характер угадывался по одному лишь взгляду. А еще Лада являлась, безусловно, сильной личностью, судя по тому, что рассказал о ее жизни Рангар. Очевидно, у подобной бабули не может быть внучки- колокольчика. Асурендр усмехнулся собственным мыслям, припоминая увещевания Лады, слышанные из уст Алинро. Что-то ему подсказывало, что и сама ведьмочка не обладала покладистым нравом и послушанием. А дети впитывают и перенимают повадки окружающих их взрослых, кроме того, кровь – есть кровь. И наследственность у Алинро Листар весьма интересная. – Что с третьим банком? – возвращаясь к разговору, уточнил Фенрир. – Третий – уже даже не знаю удивляться или нет – филиал «Зеленой Кроны». – Главный банк светлоэльфийского государства. Какая неожиданность! – Да. И там уровни защиты другие, так что дальше порога я не прошел. Никаких сведений о долговых расписках или еще чем-то похожем нет. Полная финансовая состоятельность и независимость. – Что ж, должен признать, ты проделал большую работу. Я рад, что не ошибся на твой счет. При случае обязательно отмечу перед Темными лордами уровень твоего профессионализма. – Благодарю, – Рангар почтительно склонил голову и добавил: – Есть что-то еще, что тебя интересует? Фенрир кивнул. – Самое главное. Что ты успел узнать о самой Алинро? – Сейчас лето: она посещает только частные занятия. Хотя числится в общеобразовательном учреждении, наравне с рядовыми детьми. То есть, несмотря на достаток и хоть и не явное, но высокое положение в обществе, Лада растит девочку в довольно простых условиях, не подчеркивая их статус. – Да, я заметил сдержанное убранство дома. – Свободное время Лада старается проводить с Алинро, но дела ковена требуют внимания. Помимо этого, по своему личному усмотрению ведьма практикует целительство. По какому принципу она отбирает народ, я не понял. Девочка много времени проводит на побережье или сбегает на пристань. – Рангар поморщился. – Видел ее в квартале уж совсем не подходящем для прогулок. – Имеешь в виду, что суровая проза взрослой жизни проходит у нее на глазах? – Именно так. При мне четверо пьяных матросов устроили драку. Кровь, отборная ругань… – Ищейка покосился на асурендра и закончил: – Я отвел ее взгляд и с помощью иллюзии вывел на более спокойную улицу, но, как понимаю, такие случаи для нее не редкость. Фенрир слушал спокойно, ничем не выдавая своих мыслей. Лицо невозмутимое. Рангар, не дождавшись никакой реакции на свои слова, продолжил: – Со сверстниками общается, но заметно, что ей скучно. Тогда как самой с собой, по всей видимости, нет. Интересная, себе на уме малышка. Тянется ко взрослым. Все наблюдения архистража сходились с собственными выводами Фенрира, которые он успел сделать по итогам общения с Алей. Асурендр удовлетворенно кивнул. – Если это все, то можешь идти. – Два дня – малый срок, чтобы узнать о привычках и укладе семьи что-то большее, – осторожно произнес Рангар, гадая, дал ли он своему лорду то, что тот желал получить. – Это понятно. Отправляйся в Тауринэль, я сам присмотрю пока за девочкой. Ищейка вознес хвалу Высшим Силам: хоть об этом можно будет не волноваться. Он поднялся и уже практически дошел до двери, когда голос Фенрира вынудил Рангара удивленно замереть. – Та ракушка, что дала тебе Алинро, где она? Ищейка обернулся и нехотя признался: – Здесь, при мне. Фенрир смерил архистража пристальным взглядом, словно раздумывая, как поступить. Рангар напрягся. Проклятый подарок, ведь хотел его выбросить, но отчего-то в последний момент передумал. – Не выкинул, значит, – миролюбиво подытожил Фенрир. Слишком миролюбиво. – Мне казалось, ты поступишь иначе. – Я собирался, не успел, – почти искренне ответил Рангар. Почти. Асурендр почувствовал эту грань и жестко усмехнулся. – Давай сюда, избавлю тебя от навязанных подарков. Рангар подошел к своему лорду, достал из кармана злополучную раковину и положил ее на край стола. В последний раз глянул на перламутровый бок, покрытый затейливым узором. Ищейка и под пытками бы не признался, что еще утром в задумчивости крутил в пальцах странный подарок странной маленькой человечки. Ему чудилось, будто от незначительной безделушки исходит тепло – живое, ласковое. Возможно, у архистража разыгралось воображение, но он решил оставить ракушку на удачу. И теперь не без сожаления расставался с ней. Фенрир понимающе следил за действиями Рангара, от асурендра ничего не укрылось. Виду он не подал, позволяя сохранить ищейке лицо, но и поощрять подобное не собирался. Аля – его находка, его загадка, его тайна и его душа. Только его. Фенрир прекрасно знал, что именно при желании можно сделать с подаренной от чистого сердца вещью, чтобы оказать разного рода влияние на дарителя. Оставлять кому-либо даже маломальскую возможность навредить Алинро он не собирался. – Настоятельно советую разыскать в Тауринэле некоего эльфа с разноцветными глазами, – перевел тему Фенрир, не заостряя внимание на произошедшем. Рангар отвлекся и непонимающе взглянул на асурендра. Затем быстро взял себя в руки и с благодарностью кивнул, показывая, что услышал. Все же, несмотря ни на что, Фенрир ему нравился, и ищейка был бы рад знать, что это взаимно. Асурендр жестом дал понять: разговор окончен, больше он архистража не задерживает. Тот развернулся и поспешил покинуть кабинет. Рангару предстояло подготовиться к путешествию, но прежде хорошенько отдохнуть. За последние двое суток он сильно вымотался, по крупицам собирая рассыпанные в разных местах зерна истины. Мягкой поступью хищника, учуявшего добычу, он осторожно подбирался ближе, сам оставаясь в тени. Это отняло много сил, ищейке нужно было восстановиться перед встречей со старыми знакомыми. Он справедливо опасался, что в Ареалах его встретят не слишком радушно. Всему виной его слабость к эльфиечкам. В противовес мыслям, Рангар предвкушающе улыбнулся. Кровь будоражили охотничий азарт и предстоящий жаркий во всех смыслах прием от Ланиэль и Арутиэль, которых он собирался навестить в первую очередь. Определенно, архистраж любил свою работу. Когда за ищейкой закрылась дверь и послышался звук удаляющихся шагов, Фенрир не спеша допил вино. Важных дел у него на сегодня больше не имелось, а проигнорировать мелкие было только в радость. Он в задумчивости повертел оставленную Рангаром ракушку: действительно необычная и редкая на вид. Как и та, что ее отыскала. Демон с удовольствием потянулся, затем легко поднялся на ноги. К чему отказывать себе в желаниях, когда проще их удовлетворить? Решено: он навестит Алинро. Асурендр забросил ракушку в нижний ящик стола и по обыкновению наложил на него защиту. Перед тем как отправиться к Точке Перехода, Фенрир заглянул к себе в мастерскую и в спальню. Покидая последнюю, он столкнулся с Киарой. Та сообщила, что его хотела видеть Лесситара Демар. – Она очень настаивала, – с постным видом уточнила Киара. Фенрир это перевел так: достала всех, кого могла, склевала мозг и вытрепала нервы. О да, эта женщина могла быть невыносимой, особенно с теми, кого не опасалась. Ее дерзость на грани дозволенного в свое время и привлекла внимание асурендра, ну и внешность, естественно. Лесситара была хороша во многом, но страдала обостренным чувством собственничества. И пусть Фенриру она благоразумно не показывала все стороны своего характера, он понимал, чего именно ей бы хотелось. Увы, пусть статус и позволял демонице рассчитывать на особое к себе отношение, никаких серьезных планов на ее счет асурендр не строил. Потому без сожаления произнес: – Ты меня не видела. Киара понимающе кивнула, а во взгляде вспыхнули злорадные огоньки. Ей доставило удовольствие пренебрежение Лесситарой Демар, даже несмотря на то, что теперь придется выслушать много чего совсем не приличествующего воспитанной леди. Демоны обременяли себя соблюдением этикета лишь на официальных и торжественных мероприятиях, напоминая себе тем самым о существовании кое-каких границ. – Я все вижу, – строго произнес Фенрир. – Простите, мой лорд. Она… она умеет создать вокруг себя шум, – попыталась как можно вежливее сформулировать мысль Киара. Нелестно высказываться в адрес любовницы асурендра было опасно: он мог проигнорировать, а мог и рассердиться. Киара точно знала, что они встречаются гораздо реже, чем хотелось бы стервозной Демар. Той же Иссе Фенрир уделял больше внимания, если, конечно, подруга не врала. Но кто Киара такая, чтобы озвучивать мнение в подобных вопросах, тем более, когда не спрашивают. Асурендр был настроен благодушно, поэтому весело откликнулся: – Я оценил твою политкорректность. – Подмигнул и добавил: – Однако все же не советую смешивать личное и работу. Киару пробрало: хоть Фенрир и улыбался, она отчетливо разобрала скрытые в его последних словах предупреждение и угрозу. Как же сильно она жалела, что ему известно об ее дружбе с Иссанией. Третий круг гораздо больше первого, а поди ж ты, свезло пересечься с развлекающимися асурендрами. Они заметили знакомое лицо и решили составить девушкам компанию. Все же Киара занимала довольно высокое положение среди прислуги дворца Повелителя и была допущена к семье Оливьер. А лорды вне первого круга вообще не заморачивались тем, кто, где и кем работает, главное, чтобы их не злил – и отлично. Тогда-то она и представила им свою спутницу Иссу, которая в итоге приглянулась кузену наследника. Теперь Киаре чудилось, что Фенрир стал более внимателен в отношении ее, что не могло не нервировать. По губам этого самого кузена скользнула насмешливая улыбка. Он отметил, что Киара услышала его правильно, и бросил напоследок: – Если Лесс будет слишком настойчива, можешь предложить ей дождаться меня в гостевом крыле. Киара скрипнула зубами, глядя на удаляющуюся спину асурендра, и подавила желание выпустить клыки. Нет, она не позволит чувствам взять верх над разумом. Вне всяких сомнений, стоит только намекнуть Демар на приглашение, как придется обслуживать ее и выслушивать ядовитые комментарии целый вечер. Фенрир, нимало не беспокоясь о печалях служанки, следовал намеченному плану и вскоре уже стоял на морском побережье, наслаждаясь свежестью летнего бриза. Он несколько раз глубоко вдохнул и прикрыл глаза, отыскивая направление, в котором следовало искать синеглазку. Его чутье сообщило, что нужное сердчишко бьется сравнительно близко. Очевидно, Аля также была где-то на берегу. Словно напавший на след хищник, мягко ступая по песку, демон отправился в ту сторону, где укрывалась присвоенная им душа. Он отыскал ее среди больших каменных валунов в той части берега, где тот переходил в скалы, а песок полностью сменялся галькой. Спрятавшаяся от ветра и посторонних глаз, Алинро в задумчивости смотрела на то, как огонь облизывает сухие ветки. Фенрир отметил почтительное расстояние, на котором она сидела от костерка. Мужчина сложил руки на груди, привалился к высокому булыжнику и некоторое время прислушивался к переживаниям малышки. Алю что-то беспокоило. Демон вновь уловил чуть солоноватый привкус ее страха, такой дразнящий. Однако сейчас она боялась не за себя и это асурендру не нравилось. Шагнув к своей подопечной, Фенрир специально сделал так, чтобы галька под ногами выдала его присутствие, он не хотел пугать девочку внезапным появлением. Алинро подняла глаза от земли и полуобернулась. Лучи солнца вызолотили ее ничем не прикрытую макушку, а в пушистых ресницах, казалось, запутались все тайны этого мира. Тайны, разобрав которые, сможешь нырнуть в манящую синеву глаз. Только нужно помнить об осторожности, иначе легко потерять ориентиры и утонуть, сгинув в коварной стихии. Демон замер, восхищаясь представшим зрелищем, стараясь запечатлеть в памяти каждую мелочь, сохранить момент, вобрать все оттенки ее искренней радости при виде него. Девочка расплылась в щербатой улыбке и помахала ручкой. – Как здорово, что ты пришел! Я скучала. Фенрир слышал фразу «я скучала» бесчисленное количество раз, ее произносили с разными целями, интонациями и настроением. Но никогда прежде она не вызывала в его душе столь теплого отклика, будто лучик чистого света соскользнул с непослушных каштановых прядей Алинро и пробрался в самое сердце, обогрев его стражей – маленьких змеек. Они проснулись и зашевелились, то ли спасаясь от непрошеного тепла, то ли наслаждаясь им. Есть свои прелести в том, чтобы обладать столь прекрасной, ничем не замутненной душой. Фенрир ощущал ее так хорошо, словно держал в руках. Вот только что он станет с ней делать, когда душа потускнеет? Ведь все они рано или поздно меняются: невозможно приобрести опыт и не расплатиться за него. Отпустит, наверное. Позволит продолжить свой жизненный путь без него. Возьмет себе все что сможет, а когда сочтет, что достаточно наигрался – вернет хозяйке. К тому времени она уже сможет постоять за себя: свои обязательства он тоже выполнит. Правда, всегда оставался риск вмешательства сторонних сил, тех, что являются частью его темного мира. И если он откажется от Алинро раньше, чем это произойдет, сие будет величайшее из благ для синеглазки. Иначе… Что иначе, Фенрир додумывать не стал. В пекло теорию и размышления над призрачным будущим! Жить здесь и сейчас, брать что хочется и не испытывать угрызений по этому поводу. Так правильно и привычно. Для него. В конце концов, она просто одна из многих, сколько их таких еще успеет народиться. Однако беззубая улыбка Алинро упрямо кричала о несостоятельности его убеждений. «Ты не прав», – дразнясь, говорила она. «Верно, нас не так-то просто заменить», – поддакивали хитрые веснушки, усыпавшие вздернутый носик. «Почему тогда тебе хочется нас исцелить?», – нагло спрашивали разбитые коленки. Демон моргнул и подумал, что заключать сделки без подготовки чревато последствиями. Будет ему впредь наука, еще раз он такой ошибки не совершит. Владеть всей глубиной чужого сердца волнительно и интересно, но прежде неплохо было бы выяснить, на какой отметке в бездну у него прячется дно. – Я тоже скучал, – признался Фенрир одними губами. Озвучить не решился, а врать не хотелось. Алинро, как ни странно, поняла – востроглазая и наблюдательная. Просияла, подскочила на месте и резвым вихрем тут же преодолела разделяющее их расстояние. Повисла у асурендра на поясе. – Не надумал еще со мной дружить? – невнятно пробубнила ему в живот. Вот упертая бестия. Фенрир рассмеялся и отодрал от себя хитрюгу. – Хорошая попытка, но нет. И где ты опять умудрилась ободрать коленки? Я ведь привел тебя в приличный вид. (обратно)Глава 12
Аля лукаво прищурилась. – Спасибо! На приеме у господина Трудана я выглядела не хуже остальных девочек. Но теперь-то я снова могу стать собой, – она фыркнула: – до следующего приличного мероприятия. Хорошо, что бабуленька посещает их не очень часто, иначе я бы давно померла со скуки. Ты не представляешь, как там уныло! Мне все кажется, что время специально начинает вредничать и ползет в обратную сторону. Фенрир уселся по-турецки рядом с костром и вполуха слушал болтовню синеглазки. Жмурясь, как кот, демон ждал, пока поток ее откровений иссякнет, чтобы задать интересующие вопросы. Удивительно, но Алин голос его успокаивал, и было совсем неважно, что именно говорит малышка. Асурендру чудилась мелодия, скрытая за шелухой фраз, сплетенная из шелеста ветра и плеска волн, тихая, едва уловимая, и она ему нравилась. Что там егоза говорила о пении? Возможно, он поторопился, легко отказавшись от еще одного пункта в сделке? Демон усмехнулся мыслям. Вспомнился разговор с Дантом и упоминание сирен. Какие только глупости не закрадутся в голову. Хотя Алинро как никто другой подошла бы на роль сирены. Его личная частичка моря. – Эй, да ты меня не слушаешь! – насупилась девочка, все же заметив отстраненное выражение лица асурендра. – Слушаю, – нагло заявил тот и поманил ее к себе ближе. Аля подошла, придирчиво осмотрела демона с ног до головы и вынесла вердикт: – Ты совсем себя не бережешь. Брови Фенрира поползли вверх, он с интересом ждал развития событий, и они не замедлили последовать. Аля очень естественным жестом запустила пальцы в волосы демона и, чуть массируя, погладила голову. Словно она проделывала это с ним тысячу раз, и перед ней был не гость из Нижнего Мира, а уличный кот, создающий вид, что ужасно самодостаточный, а сам тем временем только и ждущий, чтобы его приласкали. Фенрир зажмурился, наслаждаясь ощущениями и восхищаясь непосредственностью малышки. Чувства неловкости при этом не возникало. Ребенок ничего не ждал в ответ, просто хотел помочь. Сам демон, естественно, и близко не испытывал к девочке того, что ощутил бы, вздумай подобное вытворить Иссания, Лесситара и прочие дамы, знающие все о своих желаниях. Они-то как раз иногда практиковали подобное, но не так вот запросто и без причины. Лишь ради того, чтобы поделиться частичкой тепла и ободрить. Подтекст в их действиях всегда был иной, и Фенрир его без труда считывал, вполне довольный происходящим. А больше никому бы и в страшном сне не привиделось без спроса дотронуться до асурендра. Алинро тем временем тихонько бубнила что-то на тему, какие мужчины странные существа. Внушала ему о режиме дня и важности отдыха. Затем поинтересовалась, не голоден ли Фенрир. Демон приоткрыл один глаз и ехидно поинтересовался: – У тебя с собой есть кусочек сырого мясца? Девочка смутилась, на ее щечках проступил отчетливый румянец. – Прости, я тогда ляпнула, не подумав, – покаянно произнесла она, но Фенрир заметил укрывшееся в глубине глаз сомнение. Он прислушался к голосу ее души. Прислушался и рассмеялся. Да быть не может! Она действительно верит в то, что он питается всякой жутью? Нет, он может, но исключительно в целях устрашения врагов и без удовольствия. – Расслабься, в неприготовленном виде я употребляю только маленьких человеческих девочек, – не удержался он от поддразнивания Алинро. – Так что не зли меня, когда я голодный, мало ли, – серьезно закончил демон, с видом «а что тут такого, всяко бывает». Аля замерла, приоткрыв рот и явно оценивая правдивость слов демона. Затем шумно выдохнула и легонько стукнула его кулачком по плечу. – Издеваешься? Смотри, поседею из-за тебя раньше времени, – посетовала она с интонациями древней старушенции. – Тогда не неси чепуху, – фыркнул Фенрир. – Что за глупые предрассудки? – Глупые не глупые, – напыжилась Аля, – слухи на пустом месте не рождаются. Демон закатил глаза, затем подумал, изловчился и, хищно ухмыляясь, перехватил девочку за руку, якобы примериваясь и выбирая место, где бы куснуть, чтоб повкуснее было. Она запищала и тоже рассмеялась. Он заглянул в ее бездонные глаза и с удовлетворением отметил, что Аля больше не грустит. Фенрир кивнул на огонь: – Сама развела? – Ага, – она выжидательно посмотрела на демона. Похвалит или нет? – С какой целью? – проигнорировал он ее чаяния. Алинро примостилась рядом с огромной на ее фоне фигурой воина, словно молодое деревце под защитой скалы. Почувствовала, как галька под ней слегка нагрелась, это тепло не походило на то, какое дают раскаленные под солнечными лучами камни. Она мельком взглянула на невозмутимого Фенрира и тут же спрятала хитрую улыбку. Да-да, пусть воображает что угодно, ее не проведешь. Девочка даже руки потерла от избытка радости: какой у нее замечательный и заботливый друг. Ну, или не друг, как ему будет угодно, суть-то не меняется. – Я задал вопрос, – спустил ее с небес на землю асурендр, выказывая нетерпение. – Ты сказал заниматься, вот я и учусь владеть страхом. – Похвально, – довольно сухо произнес Фенрир. – Как успехи? Затолкав куда подальше разочарование от того, что он такой черствый и жадный на выражение чувств, Аля постаралась как можно точнее передать впечатления. – Костер маленький, рядом море и голые скалы. Ничего страшного случиться не может, поэтому я и решила попробовать. Когда огонек небольшой, я не боюсь. – Тогда почему сидела на расстоянии? Алинро отвела взгляд: признаваться в собственных слабостях не хотелось. И тем не менее она ответила: – Жар. Он неприятен и вызывает… Девочка замялась, и Фенрир закончил за нее: – Панику, дискомфорт, желание держаться от него подальше? Малышка кивнула и сгорбилась. Она очень удивилась, когда рука демона легла ей на плечо и чуть сжала, словно он хотел ободрить, поддержать или даже. похвалить? Ну а вдруг? Аля посмотрела Фенриру в глаза: живущие в них красные огоньки сейчас были незаметны. – Ты все сделала верно, – спокойно произнес он и убрал руку. – Смотри: контролируя ситуацию, а именно так и происходит, когда ты выбираешь безопасное место, размер очага, пути отступления и прочее, ты позволяешь сознанию держать страх в узде. Дело в том, что еще существует подсознание, и оно не поддается явной логике действий. Вроде бы все в порядке, но тело чувствует жар костра и тебе он не нравится. Правильно? Аля кивнула, хмурясь от усердия, с каким пыталась постичь слова Фенрира. Ей удавалось схватить общий смысл, но детали оставались незамеченными в силу возраста. Однако демону было довольно и этого. Он видел ее умный взгляд и серьезное, сосредоточенное лицо, видел, что ей интересно. Пока достаточно. Пусть она не все поймет и запомнит, неважно. Он повторит. Раз за разом его слова будут откладываться, врезаясь в память, и когда девочка повзрослеет, нужная информация уже будет при ней. Как мудрый монах, глубину речей которого юный послушник осознает, лишь преодолев необходимое количество испытаний, так и асурендр просто говорил то, что считал правильным. – Как раз об этом я и упоминал в прошлый раз. Ты осознала причину и следствие, то есть страх рождался от боязни не самого огня, а того, что он может уничтожить. Теперь, создав условия, где у стихии нет возможности никому навредить, ты контролируешь ситуацию, ты встала над ней и, соответственно, своим страхом. Поэтому он перестал подавлять тебя, а значит, голова способна думать и принимать решения. Фенрир улыбнулся, глядя на притихшую малышку, которая смотрела на огонь и изо всех сил пыталась игнорировать мелкую ящерку, вылезшую погреться на солнце. – Посмотри на меня, – попросил демон. В его голосе отчетливо проскользнули приказные нотки. Аля поджала губы, но подчинилась. Фенрир заметил ее мимолетную реакцию, хоть и не стал заострять внимания. Пусть привыкает, он предупреждал. Когда демон убедился, что девочка полностью сосредоточилась на нем и ждет, закончил мысль: – Это касается любого страха и любой ситуации. Думаешь, устанавливаешь причинноследственную связь, соображаешь, что можно предпринять. Вот увидишь, сразу станет легче. Алинро пожала плечами и честно ответила: – Пока не проверишь на деле, не очень-то ясно. – Естественно, на одной теории далеко не уедешь, – согласился Фенрир. – Практика поможет натренировать скорость реакций, привычку думать определенными схемами, подыскивая пути решения в кратчайшие сроки. Сразу чудес не случится. Надеюсь, ты это понимаешь? – А как быть с подсознанием? – уточнила малышка. Фенрир внимательно изучал ее позу, выражение лица, прислушивался к внутренним ощущениям Али. Все же удивительный ребенок. Нет, тут определенно что-то не так. Чутье подсказывало демону: если Алинро Листар обычная человеческая девочка, то он – фея. – С подсознанием мы разберемся позднее. Там тоже всегда скрыта причина, просто ты не можешь ее вспомнить. Фенрир небрежно махнул рукой, и практически прогоревший костер вспыхнул ярко и весело. Огонь, нарушая законы природы, быстро пробежался по камням, подбираясь все ближе к Алинро и самому демону. Малышка от неожиданности оцепенела, с обреченностью взирая на подступающие все ближе к ногам язычки пламени. У нее было два пути: отбежать подальше – она бы еще успела, или перепрыгнуть на сторону демона, где было гораздо жарче, зато и гарантированно безопасно. Она ни на миг не усомнилась, что он защитит. Странный выбор: шагнуть навстречу страху, довершившись внутреннему голосу, или спастись, руководствуясь здравым смыслом. При этом Аля понимала, что и то и другое может оказаться ловушкой, так же как и то, что, независимо от ее выбора, ничего смертельного не произойдет. Фенрир не допустит, иначе зачем бы вообще стал с ней возиться. Асурендр, намеренно разделяя их полосой огня, с любопытством следил за тем, что предпочтет синеглазка. Он видел борьбу, отразившуюся на ее лице, и чувствовал смятение в ее душе. Демон ждал, не предпринимая попыток помочь, дать подсказку. Ему действительно было интересно, какой следующий шаг она совершит. Если поначалу он просто хотел показать девочке ситуацию, когда нужно быстро думать, действовать и принимать решения, всего лишь небольшой урок, то теперь серьезно озадачился тем, как обернулось дело. Алинро рассматривала вариант остаться с ним, несмотря на ластившиеся к ногам Фенрира всполохи золотисто-алого пламени. Логика в ее размышлениях присутствовала, но это слишком… слишком не соответствовало возрасту малышки. Такой неочевидный расчет с долгосрочной перспективой, наперекор сиюминутному желанию организма, требующего бежать как можно дальше от явной угрозы, подошел бы взрослому, имеющему определенный жизненный опыт, но не этой синеглазой девчушке. Сейчас Фенрир и сам бы не ответил, чего бы он хотел больше: чтобы она ушла, или чтобы осталась. Он следил за Алей, не шевелясь, боясь повлиять на ее выбор. Внутри демона вспыхнуло острое чувство, название которому он не мог подобрать. Ее абсолютное доверие, противопоставленное собственным желаниям, пьянило, разливая по венам жгучую смесь удовольствия и восторга. Ее непредсказуемость и спонтанность подстегивали желание разгадать все тайны, скрытые в прошлом малышки. А когда Аля решилась и перепрыгнула через широкую полосу огня, Фенрир задохнулся от нахлынувших эмоций и в последний момент развел руки, чтобы поймать девочку. Он не хотел верить и одновременно с этим упивался ее выбором. В крови демона, словно пузырьки в игристом вине, бурлило чувство собственной значимости. Но не того эгоистичного, когда он и так знал, что в его руках власть и сила. Другого, более изысканного, когда эта значимость не поддается логике, когда ты кому-то нужен и важен по умолчанию. Без причин. Алинро не знала о нем ничего, кроме принадлежности к иному миру, темному и пугающему. Тем не менее раз за разом упорно выбирала его. И Фенриру хотелось быть для нее этим великим и непобедимым существом, рядом с которым можно ничего и никого не опасаться. Ни с чем несравнимое ощущение, когда на тебя смотрят как на божество, не допуская и тени сомнений в твоих возможностях. Смотрят не из-за страха. Сам демон не считал себя достойным столь искреннего восхищения этой чистой души, он сомневался в наличии у себя каких-то светлых порывов. Да что там сомневался! Асурендр отлично знал, что любому его поступку есть объяснение, и все его деяния со знаком плюс рождаются не по велению альтруистических желаний, не от стремления нести добро и уж точно не от бескорыстности. А вот эта мелкая стрекоза, которая сейчас цеплялась за его шею и легонько подрагивала, совершенно точно думала иначе. Когда-нибудь она вырастет и поумнеет, растеряет радужные иллюзии и разочаруется в нем. В любом случае божество в отражении синих глаз потускнеет, по-другому просто не может быть. Но как же приятно поиграть в то, что предлагает судьба. Пусть и временно. Зачем отказывать себе в удовольствии? Фенрир прикрыл глаза и глубоко вдохнул, на губах остался соленый привкус моря. Он смешивался со сладковатым чувством, рожденным его безрассудной затеей связать себя с Алинро. К сочетанию сладкого и соленого добавлялся терпкий аромат от осознания всей глубины последующих событий, и, наконец, венчали букет восприятия несколько капелек горечи – у всего есть свой срок. Не стоит забывать о времени. Огонь потух. Фенрир поставил девочку на ноги и спокойно заметил: – В данной ситуации твое решение не повлекло за собой неприятных последствий, но при иных обстоятельствах все могло бы закончиться хуже. Аля светло улыбнулась. – Знаю. Но в других обстоятельствах я бы и действовала иначе. – Она гордо расправила плечи. Фенрир строго на нее посмотрел. – Ты вообще хоть о чем-нибудь думала? Мы же совсем не это обсуждали. – Думала, конечно, – надулась малышка. – Если я боюсь потерять в огне что-то ценное, то это ценное надо оставлять при себе. Демон озадаченно потер подбородок. Вот это уже ближе к детскому лепету: что за чушь она несет? – Мне казалось, тебя пугает боль. Ребенок кивнул, перепрыгивая с камня на камень и размахивая при этом руками. – Пойдем на берег, ближе к воде, – бросила она и продолжила скакать. Фенрир побрел за ней следом. Хоть Аля и привела его к тому месту, где волны обнимали побережье, мочить ноги девочка не стала. Угнездилась на плоском, широком валуне, подставляя под брызги веснушчатое лицо. Щедрым жестом похлопала ладонью рядом с собой, мол, садись тоже. Демон сел, и она продолжила, будто он только что спросил. – Боль пугает, да. Но я много думала и поняла, что гораздо сильнее пугает боль того, кто мне дорог. Вот если выбирать между, например, перышком и собственной болью, я предпочту спасти себя, – с нотками критичного аналитика разглагольствовала девочка. Губ асурендра коснулась призрачная тень улыбки. Он покачал головой и даже хотел возразить, что она такая смелая и разумная, пока не столкнулась с действительно опасной ситуацией уже по-настоящему, но передумал. Иногда стоит помолчать, чтобы больше услышать. Так и вышло. (обратно)Глава 13
Алинро задумчиво заплела распущенные волосы в косу и, не отрывая взгляда от белых шапок пены на волнах, поделилась: – Мне сегодня сказали, что я больше не грею. Фенрир, и такследивший за действиями малышки, присмотрелся еще внимательнее. Она сжала кулачки и с досадой стукнула по камню, нахмурилась. Кроме того, Аля упрямо прятала взгляд. – А должна греть? – осторожно поинтересовался демон, в общих чертах догадываясь о причинах. Его гораздо сильнее интересовали обстоятельства, при которых состоялся огорчивший Алинро разговор. Он тоже сжал кулаки, сдерживая раздражение. Кто там такой смелый и наглый? Аля не спешила рассказывать, Фенрир начал закипать. В тот момент, когда его терпение иссякло и он собрался потребовать ответа, девочка предложила: – Давай я и тебе что-нибудь заплету? Ложись. Фенрир выгнул бровь, ожидая пояснений. Аля смутилась. – У тебя волосы не очень длинные, но я что-нибудь придумаю. Демон издевательски улыбнулся и не сдвинулся с места. Девочка вздохнула и тихо произнесла: – Мне понравилось тебя гладить, это успокаивает. – Ее пунцовые щечки говорили красноречивее слов. Фенрир поизучал еще немного свою синеглазку, затем милостиво растянулся на камне, пристроив голову у нее на коленях. Сам он лег на спину, согнул ноги, а руки сцепил в замок на животе. Над головой раскинулись бескрайние просторы голубого неба, по которому проплывали пушистые облака. Периодически обзор загораживала знакомая мордашка с вздернутым носиком и беззубой улыбкой. – Рассказывай, – велел Фенрир, давая понять, что ничто не забыто и он тут не просто так прохлаждаться прилег. У всего есть своя плата. Аля посопела, повздыхала и наконец заговорила: – Если идти от дома господина Трудана вниз по Корабельной улице, повернуть на Зеленую и, пройдя мимо пекарни «Три ватрушки», нырнуть в арку под покосившейся вывеской со стертыми буквами, то попадешь в ту часть города, где уже не так богато и ухожено. Шагая вдоль облуп и вшихся стен, нужно отсчитать три перекрестка и окажешься довольно близко от побережья. Только с той стороны часто попадаются бедные и агрессивные личности. Но это не страшно, стоит просто внимательнее смотреть по сторонам и не зевать, чтобы не столкнуться с ними нос к носу. Фенрир внутренне напрягся. Он уже знал манеру повествования Алинро, собирающей все подряд, к месту и не очень. Ему сильно не нравились ее вольные перемещения по злачным закуткам Вегарда и то, как она к этому относилась. В голове демона даже промелькнули крамольные мысли: не наведаться ли ему к Ладе и не провести ли с ней разъяснительную беседу, но он тут же одернул себя, призывая к благоразумию. Асурендр смиренно ждал развития событий, понимая, что рано или поздно малышка все же доберется до интересующего его вопроса. Аля тем временем машинально перебирала пряди волос демона и говорила, говорила. Говорила обо всем, что казалось ей значимым, что в тот или иной момент жизни произвело впечатление. И да, та вывеска со стертыми буквами тоже была важна для детского восприятия окружающего мира. Алинро любила придумывать истории о том, какие надписи хранил поблекший кусок дерева и куда делся тот человек, однажды повесивший эту вывеску, да так и бросивший ее по неизвестным причинам. Спустя минут двадцать Фенрир вновь почувствовал, как мерное и мелодичное журчание голоса малышки его убаюкивает, медленно погружая в пограничное состояние между сном и явью. Демону пришлось сделать над собой усилие, чтобы сосредоточиться на словах Алинро. Она как раз добралась до того места, где на тихой узкой улочке, выходящей к небольшой бухте, жил слепой старик, у которого была длинная белоснежная борода и толстый кот-крысолов. В бороде частенько запутывался мелкий мусор, а кота звали Пират. Здесь Фенриру вновь захотелось перебить синеглазку и напомнить ей, что его время дорого, но он удержался. Стоило признать: ему нравилось вот так лежать под теплыми лучами солнца, бездумно глазеть в небо, слышать шум моря и крики чаек. Вялое желание возмущаться не шло ни в какое сравнение с ощущением спокойствия и умиротворения, коими щедро делилась одна маленькая девчушка. Не ведая того, она дарила демону огромную ценность, ту, что сам он давно потерял. А может, никогда и не имел – Фенрир не помнил. Последняя фраза малышки все же взбодрила демона. – Вот господин Ангуст и сказал, что больше не чувствует от меня тепла, – сокрушенно произнесла Аля и хлюпнула носом. Фенрир вздохнул и, ругая себя за невнимательность, приготовился задавать наводящие вопросы. – И ты так сразу взяла и поверила? – зашел он сбоку, обесценивая мнение неизвестного господина Ангуста. – Конечно, он очень умный и мудрый дедушка. Я могла бы часами слушать его истории. Знаешь, как много всего в жизни с ним приключалось? Он же не от рождения слепым был, а уже ближе к старости зрение потерял. Алинро и не подозревала, как с ее легкой подачи над седобородым господином сгущаются тучи. Фенрир всерьез размышлял над тем, не помочь ли старику завершить свой путь в этом мире. Однако он и виду не подал, лишь продолжил разматывать клубок Алиной истории. – Давай вернемся к исходной точке и упорядочим твои мысли, – под благовидным предлогом демон собрался незаметно выяснить все, что пропустил. – Я правильно понял, что… м-м-м, слепой старик живет в бедном квартале у самого моря? – Господин Ангуст, – уточнила малышка. – Да. У него на крыше такой красивый флюгер в виде. – Я понял, не отвлекайся, – поморщившись, перебил Фенрир. – Итак, судя по всему, ты очень часто у него бываешь, и вы много общаетесь. Кто он тебе и как познакомились? И еще, при чем там человек, к которому ты ходила с Ладой на прием? – Что? А-а-а, – Аля махнула рукой, – господин Трудан ни при чем, просто я занимаюсь с его женой этикетом. Тут девочка так выразительно скривилась, что даже пробегающему мимо по своим делам членистоногому созданию стало понятно, что она думает о невыносимо скучных и нудных занятиях. Демон улыбнулся, Алинро продолжила: – После занятий всегда иду на берег. Голову так и распирает от всех этих: «Руки надо держать вот так», «Нельзя повышать голос», «Ах нет, это никуда не годится, следи за коленями и выпрями спину», «И какую из ложек нужно взять, когда подают десерт?» – передразнила Аля. – Тьфу! Вот скажи, тебе не все равно, чем есть торт? Да хоть руками, главное, чтобы вкусно. – Мне – все равно, – ухмыляясь, ответил Фенрир. Он припомнил, что в последний раз именно с рук его и ел. Поочередно облизывая очаровательные пальчики юной. как бишь ее звали? А впрочем, неважно. Но готовила она превосходно, и не только готовила. – Вот! – просияла девочка. – Или, например, неужели ты перестанешь со мной общаться лишь потому, что мне захочется плюнуть? Алинро тут же продемонстрировала свой навык, которым весьма гордилась. Еще бы: ведь она обменяла отличную жестяную банку на то, чтобы один знакомый мальчик научил ее делать это по всем правилам. Она с вызовом посмотрела на демона. Мол, ну что, вот я и сделала это! Веду себя, как хочу, а вовсе не так, как полагается леди, и мне нисколечко не стыдно. Фенрир прищурился, сделал вид, что раздумывает. Столь отвратительный проступок достоин порицания. А затем тоже плюнул, нагло утерев нос мелкой задире. Аля оценила разницу в расстояниях и, звонко рассмеявшись, оттопырила оба больших пальца вверх. – Так я и знала, что весь этот этикет сплошная глупость! Никому в здравом уме не придет в голову портить отношения из-за того, что его собеседница не сводит колени вместе, когда садится на стул. Хорошо, что ты меня понимаешь. – Верь мне, милая: вот уж что-что, а твои манеры меня беспокоят в последнюю очередь. Но все же советую хоть немного да поучиться им, хотя бы ради того, чтобы суметь потом прикинуться той самой леди. – В глазах асурендра плясали хитрые черти. – Ведь это очень удобно – заставить всех думать, что ты не та, кто есть на самом деле. Алинро крепко задумалась. А ведь демон дело говорит! Пожалуй, в таком свете ситуация предстает совсем под иным углом. В самом деле, кто знает, что пригодится в жизни. Возможно, умение пустить пыль в глаза и обвести собеседника вокруг пальца однажды ей поможет. Пусть наивные простачки думают, что она кроткая и воспитанная. Ха-ха, у нее найдется, чем их потом удивить. Девочка потерла ладони и с обожанием посмотрела на Фенрира. Замечательный демон, самый-самый лучший! Самый лучший демон самодовольно улыбался, упиваясь льющимися на него потоками восхищения и признания. Да-да, вот так и все до капельки его. Ни с кем он делиться не собирался. Алинро принадлежит ему целиком и полностью, просто потому что он этого захотел. Захотел и сделал – собственно, как и всегда. Он заметил, что Аля клюнула на вовремя подкинутую ей наживку, и теперь небезосновательно полагал, что малышка станет с меньшим отвращением относиться к обсуждаемым занятиям. Фенрир постарался не выдать себя излишним проявлением веселья. Хоть он и чихал на многие правила и порядки, все же дама, ведущая себя откровенно как портовый грузчик, вряд ли произвела бы на демона сколько-нибудь положительное впечатление. Во всем важна мера, и нечего синеглазке бросаться из крайности в крайность. – Продолжим, – вернулся к изначальной теме Фенрир. Он отродясь не сталкивался с таким поразительно непринужденным ведением беседы, когда в результате ответов с трудом вспоминаешь, о чем спрашивал. У малявки талант петлять, если со временем она начнет делать это умышленно… Впору посочувствовать любому, кто вздумает выяснить у нее, как пройти в библиотеку. Сам демон привык получать точные сведения по всему, что его интересовало. Форма допроса варьировалась, методы воздействия на говорящего – так же, еще никому не удавалось столь долго испытывать терпение асурендра. – После занятий ты посещаешь некоего слепца, чтобы послушать его истории и. хм, разгрузить голову. Лада знает о нем? Аля согласно кивнула. – Да. Я рассказывала ей, когда только познакомилась с господином Ангустом. Так замечательно вышло: его кот. Девочка набрала полную грудь воздуха, готовясь утопить Фенрира в новой порции речей, но демон жестом прервал ее. По властному взмаху руки и тому, как неуловимо изменились черты лица собеседника, Аля поняла, что лучше бы ей помолчать, и шумно выдохнула, сдуваясь. Вот командир на ее голову! Явно привык, что ему подчиняются. Интересно, кто он там у себя в Нижнем Мире? Впрочем, взрослые вечно указывают и приказывают, считая, что все знают лучше. Хотя Рангар тоже большой, а без возражений принимал поведение Фенрира. От дальнейших размышлений Алинро оторвал слегка раздраженный голос демона: – Что именно он сказал тебе? С чего вдруг подобные мысли пришли ему на ум? Почему тебя это беспокоит? Аля честно постаралась не отвлекаться и ответить по возможности кратко: – Он сказал, что раньше, когда я приходила, со мной будто солнышко заглядывало в его дом. Господин Ангуст его не видел, но ощущал тепло. Тут малышка хотела добавить, как они в прошлый раз сидели на лавочке в саду, она помогала Ангусту приводить в порядок бороду, а потом пришел Пират и принес в зубах маленького крысенка. Но взглянув на холодное лицо Фенрира, передумала. Черствый сухарь ведь не проникнется, а злить вспыльчивого демона в ее планы совсем не входило. Алинро почесала нос и продолжила: – Вот он и спросил, не случилось ли со мной что-то, не заболела ли я. – Мало ли, кому и что кажется? – отмахнулся Фенрир. – Нашла повод грустить. Да он, может, давно спятил! Старые одинокие люди часто так и заканчивают жизнь. К слову, не думаю, что он подходящая компания для маленькой девочки. Аля возмущенно напыжилась: – Демоны тоже не самая удачная идея для знакомства. Верно? – Именно так. И я тебе сразу об этом сказал. – Если бы я общалась только с теми, кто считается подходящей компанией, моя жизнь стала бы невыносима! – пожаловалась малышка с такими непередаваемыми интонациями в голосе, патетично заломив руки, что Фенрир не сдержал улыбку. – И все же, не стоит серьезно воспринимать подобные заявления. Если старик знает много историй, это еще не повод доверять ему во всех вопросах. – Понимаешь, в чем дело? – понизила голос Алинро. – Не только в том, что сказал господин Ангуст. Хотя я склонна ему доверять. Даже бабушка сказала, что он хороший человек и разрешила ходить к нему в гости. Фенрир и бровью не повел, тогда как в глазах у него вспыхнули опасные алые искры. Аля смотрела на волны, сосредоточив внимание на предстоящем откровении. Демон ждал. – Вчера я нашла больного птенца. Вернее, не я одна, нас было трое. Ребята сказали, что он не выживет и лучше свернуть ему шею, чтобы не мучился. Видно было, что слова даются малышке с трудом. Фенрир заинтересованно следил за ее мыслями, позабыв недавнюю вспышку гнева. Внезапно Аля подняла голову и в упор посмотрела на демона. Ей казалось, что живущий на дне его зрачков огонь сможет растопить ледяную корку разочарования в себе самой. Асурендр же, наоборот, почувствовал, как стихия, укрывшаяся во взгляде девочки, остужает, принося облегчение и спокойствие. – Я не помешала им, – решительно произнесла Аля. – Вообще, они старше и, если подумать, были правы, но… Ведь я при этом ничего не почувствовала. Умом понимала, что жалко и все такое, а внутри лишь легонько царапнуло, и все. Я ушла. – Раз понимала, в чем проблема? – тихо произнес Фенрир, сознавая, как сильно повлиял на жизнь ребенка. – Это неправильно, так не должно быть! – Алинро с силой зашвырнула в воду горсть мелких камешков. – Раньше я бы так никогда не поступила. Я бы очень переживала за птенчика, и вот тут, – она приложила руки к груди, – тут стало бы больно. А теперь – нет. Понимаешь? Потому слова господина Ангуста. – Ясно, – взмахнул рукой Фенрир, обрывая ее речь. Все именно так, как должно. Синеглазка способна на чувства, но не глубже определенного уровня. Самые яркие эмоции она теперь может испытать лишь рядом с демоном, только ему принадлежит ее маленькое сердечко. Маленькое, но такое вместительное, такое удивительно особенное. И нет, он не собирался жалеть о содеянном. Сделка есть сделка. Он предупреждал, что далек от образа доброго друга. Скорее всего, со временем она сильно к нему привяжется, неосознанно будет тянуться, чтобы испытать всю палитру красок, на которую способна ее душа. Фенрир даст ей желаемое, и сам возьмет все, что захочет. Если встречаться с Алей пореже, возможно, она не успеет привыкнуть к нему слишком сильно? Когда он вернет ей способность дарить миру себя, каково это будет для них обоих? Он же вернет? Ведь собирался. когда-нибудь. Когда-нибудь она ему обязательно надоест, когда-нибудь она вырастет и перестанет быть такой трогательно непосредственной, такой искренней и чистой. Когда-нибудь. обязательно. (обратно)Глава 14
– Это нормально, ты взрослеешь, – развел руками Фенрир. – Дальше похожих ситуаций станет еще больше. Чем старше мы становимся, тем меньше нас задевают определенного рода вещи. В детстве любая мелочь – целое событие, крошечная печаль – настоящее горе. С возрастом опыт и разум подавляют спонтанные душевные порывы. Организм учится защищать психику от внешних угроз, особенно там, где ты не способна ничем помочь. Сама сказала, что понимала: птенец не выживет. Так какой смысл о том горевать? Кому нужны твои сострадание и боль? Аля почувствовала, что ей становится легче. Слова демона успокаивали. Девочка не хотела смиряться с ними, но и не могла отрицать их справедливость. Она не единожды видела, как взрослые принимали решения, руководствуясь холодным расчетом. Даже бабуля говорила: порою чувства мешают думать, тогда как обязательно нужно взвешивать последствия своих поступков. Быть может, это оно и есть? И отсутствие душевных терзаний лишь новый этап развития? Правда, такое развитие не слишком нравилось Алинро, но разве в ее силах противостоять самой природе? Нельзя же запретить зернышку превратиться в растение. – Получается, со временем я стану такой же… – Малышка задумалась, подбирая слова. В голове вертелись картинки, виденные в разное время и в разных местах. Отчего-то вспомнилось равнодушное лицо пожилого господина, который перешагнул через упавшую на улице тетю. У нее было рваное, грязное платье и растрепанные волосы. Алинро пыталась помочь ей, но незнакомка молча отпихнула малышку, поднялась и побрела дальше своей дорогой. Так девочка и не поняла, отчего все иногда не так, как видится. Аля не хотела становиться похожей ни на ту тетю, ни на замечающего лишь то, что ему удобно, господина. Ей не нравились большие дяди, которые обижали друг друга и, хуже того, некоторых женщин. Как-то малышке довелось стать свидетельницей одной некрасивой сцены, когда двое мужчин волокли за собой слабо упирающуюся даму. Она казалась Але очень красивой: с длинными вьющимися волосами, ярко накрашенными губами и таким же броским нарядом. Правда, женщина употребляла слова, от которых госпожа Трудан хлопнулась бы в обморок. А потом один из спутников той дамы отвесил ей затрещину и тоже грязно выругался. Тогда-то Алинро и дала себе обещание: во что бы то ни стало научиться себя защищать. Чтобы никто и никогда не посмел обходиться с ней подобным образом, как бы она себя ни вела. Она должна стать сильной независимо от того, в какой среде окажется в дальнейшем. Выйдет ли замуж за благовоспитанного человека, или все-таки раньше на нее позарится какой-нибудь разбойник. Может, она вообще уплывет на корабле путешествовать. Малышка не знала, чего именно хочет от будущего, но твердо верила, что должна быть готова ко всему. Потому что нельзя уж слишком полагаться ни на кого, кроме себя. В одно мгновение вся твоя жизнь способна перевернуться с ног на голову. Раз – и ты лишаешься мамы, и даже лица ее вспомнить не можешь. Два – и папа, просто ушедший по делам из дома, больше никогда не вернется. О дедушке она слышала только от папы и бабушки, в основном, теплые истории из жизни, какие-то дорогие их памяти детали, но она знала: он не сам от старости умер, это не было секретом. Вот так и получалось, что нет никаких гарантий, что внезапно в твой уютный и размеренный мир не ворвется беда. И не останется никого, кто бы смог защитить. Алинро не хотела бояться, она хотела обезопасить и себя, и тех, кого любит или полюбит в будущем. Ведь когда-нибудь у нее тоже будет своя семья. Бабуля сильная, а все равно они остались вдвоем. А если и она со временем покинет Алю? Или бедовая внучка сама пожелает сунуться туда, куда благородным девицам вход воспрещен? А что? Она может! В общем, демон отлично подходил для решения жизненных задач. Да и просто очень нравился малышке, ведь она подошла к нему тогда на пляже не случайно. Аля еще не знала, кто он и откуда. Фенрир тогда показался ей очень одиноким. Она почувствовала, что, несмотря на внешнюю внушительность и явную силу, ему как будто чего-то отчаянно не хватает. Вот и предложение его жалеть и утешать, замаскированное под сделку, родилось не на пустом месте. Ей в самом деле хотелось его обнять, чтобы он не хмурился и чаще улыбался. У него красивая улыбка, даже когда ехидничает. Еще бы поменьше командовал и не был так резок. Но это мелочи, Аля потерпит. Главное, с Фенриром безумно интересно и он разговаривает с ней, как со взрослой. Это чувствовалось, и девочка была ему благодарна. Кроме того, потрясающе загадочный демон вне всяких сомнений мог навалять любому из ее знакомых. Эта мысль грела, хоть Аля не могла объяснить почему. К тому же все тайное и секретное как магнит притягивало малышку, и то, что дружба с демоном сама по себе запретна, лишь больше щекотало чувства. От того, какая она смелая и неправильная. Алинро немного льстило, что она сумела найти общий язык со страшным и ужасным демоном и даже пытается потихонечку его приручить. Вот только ничто не стоит на месте, и к тому, что она сама начнет меняться, девочка оказалась не готова. Фенрир не вмешивался в раздумья малышки, осторожно прислушиваясь к ее эмоциям. Пытался уловить самые сильные и расшифровать их. Когда он почувствовал, что пришло время, мягко подсказал: – Если тебя беспокоит, что ты станешь циничной, равнодушной и расчетливой, то зря волнуешься. Не захочешь – не станешь. Но и повзрослеть, не растеряв изрядную долю наивности, не получится. Те, кому удается, остаются все теми же детьми, не способными самостоятельно и шагу ступить. Как я понял, такая перспектива тебя не устраивает, верно, милая? Алинро отважно посмотрела ему в глаза и, хмурясь, кивнула. – Вот и отлично. Тогда вытряхивай из головы глупости, бросай в себе сомневаться и прекращай слушать старых маразматиков. – Не надо так, – мягко попросила Аля. – Господин Ангуст хороший. Фенрир поморщился: что-то больно много у нее хороших вокруг. И со всеми, надо полагать, по ее мнению, он должен считаться. Ну-ну. Однако демон чувствовал на себе ответственность за переживания Алинро и поэтому не стал ни спорить, ни одергивать ее, напоминая, что не следует ему указывать. – Хороший – не значит, не способный выжить из ума или ошибиться, – оставил он за собой последнее слово. Девочка ничего не ответила, она смотрела на волны, в которых резвилось солнце. Какое-то время они просто молча сидели, каждый думая о своем. Затем Фенрир как бы невзначай обронил: – У меня для тебя кое-что есть. Алинро резво обернулась, в ее глазах мгновенно вспыхнули искры любопытства и предвкушения. Все печали тут же улетучились, на их место пришло нетерпение и ничем не замутненная радость. Уголки губ демона дрогнули: ему нравилось происходящее и перемены в настроении синеглазки. Именно на это он и рассчитывал, когда мастерил для нее свой подарок. Фенрир тоже предвкушал. – Держи, – бесстрастным голосом произнес он. Протянул руку и разжал пальцы. На ладони асурендра лежало не так давно сожженное, как считала Аля, перо. Она сразу узнала его по той непроницаемой черноте, которая, казалось, поглощала свет, по алому узору, прорезающему эту тьму. Даже проколупанная ею ранее дырочка в основании была на месте. То есть совершенно точно это было то самое перышко, не другое. Вместе с тем оно изменилось. Вплавленное в прозрачную оболочку, художественно покрытую зеленой крошкой, перо сверкало под солнечными лучами. Драгоценные камни отражали свет бесчисленным количеством граней. Вдоль основания пролегла светлая полоска металла, подчеркивая плавный изгиб. Кулон крепился к цепочке-жгуту из металла того же цвета. Как раз в том месте, где Алинро проделала отверстие, только сейчас оно было аккуратно отшлифовано. Девочка зажмурилась и сразу снова открыла глаза, проверяя, не исчезло ли видение. Подарок выглядел волшебным, малышка боялась к нему прикоснуться. Вдруг исчезнет, рассыплется, истает в воздухе? Фенрир усмехнулся, довольный произведенным эффектом. Его предвкушение оправдалось сполна: ей понравилось. Не просто понравилось, синеглазка была в восторге! В ее ауре повсеместно вспыхивали яркие цветные пятна – отражение разнообразных оттенков эмоций, что принято называть простым словом «радость». Асурендр их видел, чувствовал, наслаждался ими, и сам при этом испытывая удовольствие. Рождалось оно от того, что Алинро не мерила ценность подвески ее свойствами или использованными материалами, она восхищалась красотой работы мастера. Малышке было важно, кто ее делал и для кого. Демон не знал последнего наверняка, но интуитивно улавливал верный ход ее мыслей. – Забирай, твое, – напомнил Фенрир. Алинро с великой осторожностью дотронулась до подарка, обвела контур пера пальчиком. Столько нежности было в простом движении, что асурендру почудилось, будто его крыла в действительности коснулась нежданная ласка, сродни легкому дуновению ветерка. На миг он прикрыл глаза, стараясь запомнить ощущения. Приятно. Затем сосредоточил внимание на синеглазке и подбодрил: – Да смелее, оно самое что ни на есть настоящее и никуда не денется, даже если захочешь потерять – не получится. Все как ты хотела: ни потерять, ни украсть, постороннему заметить его также не удастся. Аля в очередной раз задохнулась от восторга. О подобном она не смела и мечтать. В последний раз погладила подарок и, любуясь, взяла его в свои ручки. Фенрир застегнул на шее девочки цепочку, и замочек исчез, надежно скрытый магией иллюзии. – Тебе говорили, что ты демонически хорош? Что ты лучший? – вдруг поинтересовалась Алинро с таким искренним видом, с которым только дети могут произносить столь неоднозначные вещи. Фенрир рассмеялся и вновь вытянулся на камне, закинув руки за голову. – Вообще-то говорили, – весело откликнулся он. – Ну так я повторю: ты прекрасен, друг мой, – с обожанием во взгляде произнесла Аля. – Не понимаю, зачем пытаешься казаться хуже, чем есть на самом деле. Демон перехватил ее руку, не дав до себя дотронуться, от его веселья не осталось и следа. – Милая, – вкрадчиво, не повышая голоса, начал он, – напоминаю: я тебе не друг. От его нарочито спокойного, почти ласкового тона у Алинро пробежал мороз по коже. Она прикусила губу, ругая себя за несдержанность. В глазах Фенрира зажглись красные огоньки. – Если скажу, что не понимаю, почему многие хотят видеть то, чего на самом деле нет, ты проникнешься? Девочка недоуменно посмотрела на демона, он вздохнул и отпустил ее руку. – Так и знал. Перевожу: я не пытаюсь казаться, я такой, какой есть. Ты видишь во мне отражение себя и своих желаний, но это лишь твои ожидания. Это не я настоящий. Ясно? Аля нахмурилась и осторожно кивнула. Фенрир криво улыбнулся. – Не обманывайся на мой счет, вот и все. Малышка повернула голову, пряча эмоции. Еще посмотрим, кто тут и в чем обманывается. Она твердо решила доказать Фенриру, что не ошиблась в нем. Если ему угодно оставаться за маской, пусть так и будет, она подождет. Алинро плохо поняла сказанное демоном, девочка видела в нем свет, пусть и скрытый под толстым слоем привычного и, должно быть, ставшего уютным мрака. Лично ее данный огонек согревал, и Але этого было достаточно. Она искренне не понимала, как Фенрир сам не видит очевидного, ведь в темноте даже крошечная искра сияет подобно солнцу, становясь в разы заметнее. Рассудить их сейчас не смогли бы и Высшие Силы: каждый был настолько уверен в своих заблуждениях, что последние превращались в истину. Благодушное настроение демона улетучилось. Он не хотел сейчас быть с ней резким или грубым. Да и кому приятно опровергать хорошее мнение о себе, когда нет цели запугать? Однако напомнить синеглазке о верном положении вещей стоило. В дальнейшем это поможет избежать многих проблем. Ведь ему предстояло многому ее научить. И если питаемые Алей иллюзии на его счет разрастутся, то это помешает девочке адекватно воспринимать его слова и поступки. – Мне нужно серьезно с тобой поговорить, – важно произнесла Алинро. Фенрир приподнял брови и скосил на нее взгляд. Что еще задумала мелкая лисица? – Слушаю. Девочка смутилась, чем больше распалила любопытство асурендра. – Ну?! – нетерпеливо подбодрил он. – Раз уж начала, доводи до конца. – После вашего визита к нам домой пропала моя пружина. Ну, помнишь, та, которую я нашла на пляже? Лицо асурендра приобрело непередаваемое выражение: смесь скепсиса, ехидства и восхищения. Он едва сдерживался, чтобы не расхохотаться в голос. Фенрир даже вперед подался, ожидая продолжения животрепещущей темы. Аля заметила перемены в настроении демона и, запинаясь, продолжила: – Так вот, я не хочу никого обвинять, честно говоря, мне и самой странно… но я точно помню, где оставляла пружину, и вдруг она исчезла. – Лада? – невинно поинтересовался Фенрир. Аля отрицательно помотала головой, комкая край подола. – Нет, она не брала. Я спрашивала. Не знаю ваших демонских порядков. э-э-э, вдруг Рангар взял? – выпалила малышка и округлила глаза, мол, ну я уж и не знаю, что думать. – Для дела, – поспешила добавить. – Просто подумала, что тебе стоит об этом знать, вот и все. Фенрир призвал на помощь все свое самообладание, не желая пугать ничего не понимающего ребенка нездоровым приступом веселья. Он дорого бы заплатил за то, чтобы ищейка сейчас оказался рядом и асурендр мог посмотреть на его реакцию. Заподозрить Рангара в воровстве, да еще чего? Бесценного мусора. Демон стоически удержал новый порыв хохота. Вот уж в чем в чем, а в подобном одного из лучших архистражей Когорты Повелителя еще точно никто не подозревал. Вместе с тем Фенрир совершенно серьезно произнес: – Молодец, что сказала. Весьма разумный ход мыслей, как бы дико это ни выглядело со стороны, и хорошая наблюдательность. Алинро облегченно выдохнула и зарделась от похвалы. – Я боялась, ты станешь смеяться или рассердишься, – призналась она. – Понимаю, – выдавил Фенрир, отчаянно прокашливаясь. Все же какая жалость, что здесь нет Рангара. Это была бы феерическая проверка ищейки на прочность и выдержку. – А ты не думала, что пружину мог взять я? Девочка оторвалась от созерцания кулона и изумленно уставилась на демона. – Хм, зачем тебе? – искренне изумилась она. – Ты так хвалила ее, сказала: полезная вещь в хозяйстве, – держась из последних сил, ответил Фенрир. Аля прищурилась, разглядывая отстраненное лицо собеседника. Уличить его в чем- либо причин не находилось. Спокоен, собран, серьезен. – На тебя не подумала, – призналась она наконец. – Ты свой, а Рангар… он тоже теперь вроде свой, но. не так. Ты меня совсем запутал! Фенрир позволил себе снисходительную улыбку, хотя на самом деле реакция синеглазки произвела на него сильное впечатление. Ребенок ни на секунду не усомнился в нем: доверие на грани безумия. Как глупо с ее стороны, и как сладко для него самого. – Уверяю тебя, Рангар здесь ни при чем, – мягко проговорил асурендр. – Я проникся твоими словами о практической пользе некоторых. хм, находок. Цепочка на твоей шее и есть та самая пружина. Надеюсь, ты не против моей маленькой вольности? Фенриру не нужны были подтверждения, он привык поступать так, как хотелось. Но отчего бы не сделать приятное своей личной частичке моря, дав почувствовать ей собственную значимость. Аля сегодня не единожды порадовала асурендра, ему не сложно сделать ответный жест. Малышка распахнула глаза, утягивая демона в синие глубины своего удивления и восхищения. Затем неверяще посмотрела на кулон и цепочку, пощупала. – Не понимаю, – наморщив лоб, поделилась она. Фенрир пожал плечами и демонстративно пошевелил у нее перед носом ухоженными пальцами. – М-м-магия, – весело подмигнул. – Верь мне, это она. Ну и некоторые знания в области преобразования материи вкупе с опытом. – Вот это да, каракатицу мне в ухо! – Эм, польщен, – демон поднялся, затем легко спрыгнул с камня, практически бесшумно приземлившись на крупную гальку. – Вот именно так мои заслуги еще никто не оценивал. Каракатицу, говоришь? Аля прикусила язык, пряча за ресницами смущение. Фенрир протянул к ней руки. – Пойдем прогуляемся. Он помог девочке спуститься. В глазах демона плясали игривые огоньки и жажда шалостей. – Милая, надеюсь, твои очаровательные ушки на этом и ограничатся знакомством с морской живностью, – не удержался он, чтобы не поддразнить синеглазку. Алинро уже было собралась извиниться, мол, случайно вырвалось, она не хотела, но дух противоречия вдруг кольнул ее в спину. Девочка расправила худенькие плечи и сделала вид, что все идет по плану. – Кто знает, что пригодится в жизни, – многозначительно произнесла она. – Если придется общаться с не самыми благовоспитанными мужами, я должна уметь говорить с ними на одном языке. Да и до некоторых мальчишек объяснения через… э-э-э, некоторые сокращения доходят быстрее. – Аля умолчала, что выглядит так в их глазах солиднее и почти как своя. Фенрир сбился с шага. Глубоко вдохнул, выдохнул и ласково поинтересовался: – И как успехи в изучении портового разговорного? Алинро стоило большого усилия, чтобы не стушеваться. Ей было дико неудобно и в то же время хотелось выпендриться перед новым знакомым. Чтобы не считал ее неженкой. Она сильная и смелая, и ни разу не принцесска. Пусть знает, что Алю не пугают ни грязь, ни ругань, ни злачные закоулки. Где еще увидишь жизнь во всех ее проявлениях? Не нарушая дозволенных рамок, так и будешь думать, что хуже оторванного от платья бантика или невыученного урока с тобой и случиться ничего не может. – Кое-что знаю, – уклончиво ответила Алинро и, не выдержав, все-таки потупила взгляд. Пробормотала: – Я не повторяю за ними обычно. Демон фыркнул и передразнил: – Обычно. Аля насупилась, обогнала спутника и посеменила впереди. Асурендр пробуравил ее спину задумчивым взглядом, от которого у девочки зачесалось между лопаток. Но она не обернулась и виду не подала, что ее что-то смущает. – Милая, есть предложение, – негромко произнес Фенрир. Спустя несколько мгновений ребенок уже скакал вокруг него, ожидая продолжения и с любопытством заглядывая в глаза. Малышка поняла, что Фенечка не собирается воспитывать ее и выговаривать, как сделала бы бабуля, узнав о некоторых познаниях обожаемой внучки. Это несказанно обрадовало Алю и добавило демону очков. А следующие его слова вообще вознесли асурендра на недосягаемую высоту, поставили на пьедестал и любовно там закрепили. – Ты вроде как собиралась учить наш язык. Готов познакомить тебя с самыми ходовыми ругательствами, если пообещаешь лет до шестнадцати не забивать себе голову подобными глупостями. Идет? Алинро всплеснула руками. Он еще спрашивает! Конечно, она согласна: настоящие ругательства демонов против унылой брани местных сорвиголов. – Если ты думаешь, что к четырнадцати я забуду о твоем предложении, то ты ошибаешься, – строго предупредила девочка, наставив на Фенрира указательный пальчик. Он улыбнулся, состроил умильное лицо и развел руками: – Даже в мыслях не было. Не сомневался в тебе. Пятнадцати. – Договорились. – Маленькая хитрюшка тоже расплылась в улыбке. – Чем займемся? (обратно)Глава 15
Фенрир прикинул, что у него есть еще время, и уточнил: – Тебя Лада не потеряет? – Нет, я сделала все, что она велела, и теперь свободна до самого вечера. – Хорошо. Полетать хочешь? Алинро замерла, боясь, что ослышалась. Неужели так бывает? В один день и столько всего замечательного, словно бы сегодня все праздники разом. Фенрир усмехнулся: – Если боишься… – Хочу! Очень хочу, правда-правда. И н исколечко не боюсь. – Зря. Демон расправил крылья, черты его лица заострились, в глазах вспыхнул огонь. Зрелище получилось жутковатым, но Аля видела его в настоящем гневе, поэтому сейчас и не подумала пугаться. Знала, что он не злится. Когда Фенрир без предупреждения подхватил ее и взмыл над землей, она лишь крепче обхватила его шею и зажмурилась. Сердце трепетало, казалось, в легких уже давно кончился воздух, а сделать новый вдох не получалось. – Дыши, милая, – шепнул асурендр. – Дыши и смотри, как красиво. Что-то было в его голосе, что помогло Алинро справиться с чувствами. Она несмело оторвала нос от его груди и распахнула глаза. – Карака-а-а. Красиво, да! – вовремя смягчила восторг, перехватив смеющийся взгляд демона. Под ними простиралась бескрайняя водная гладь, по которой то и дело пробегала мелкая рябь. Среди восхитительных оттенков синего, голубого и бирюзового играли слепящие блики солнечного света. Малышка пропустила момент, когда берег исчез из виду, теперь мужчину с ребенком на руках обступили только вода и небо, завораживая непередаваемым чувством свободы. Оно будоражило кровь, от него шла кругом голова, тогда как ветер ласкал и остужал разгоряченную кожу. – Ты быстро летаешь, я не вижу земли, – поделилась Алинро, теснее прижимаясь к Фенриру. – Можно и медленнее. – Он коварно улыбнулся и уточнил: – Веришь мне? – Да. Асурендр кивнул своим мыслям. – Тогда поймай свой страх и подчини, не дай ему испортить момент. – Что? – только и успела произнести девочка, а в следующий миг уже падала вниз. Одна. Последнее, что Аля видела, это сумасшедшую улыбку демона и завораживающий танец алых всполохов на дне его зрачков. Она ахнула, и все. Дальше лишь бесконечное падение, ощущение свободного полета, как во снах. Что-то легкое и щекочущее в груди резко ухнуло в ноги, вернулось оттуда к горлу и сорвалось звонким, пронзительным криком. Алинро сама не понимала: она верещит от испуга или от восторга. Наверное, она заразилась безумием от Фенрира. Ужасный, коварный, опасный демон, но он ее демон. На последней мысли сильные руки бережно поймали Алю, а над ухом прозвучал знакомый смех. – Плохо, милая. Ты тратишь время на глупости! Так и погибнешь, терзаясь сомнениями. Если знаешь, что не выживешь – успей насладиться каждым последним мгновением. Если уверена в обратном – тем более, получай удовольствие. Фенрир набрал высоту и, легонько коснувшись губами волос Алинро, вновь отпустил ее. Девочка раскинула руки в стороны, представляя себя птицей. Большой, красивой, свободной. В этот раз она не кричала, хотя в ушах пугающе свистел ветер, а игривые волны стремительно приближались, будто приглашая отведать простор и этой стихии. Аля изо всех сил старалась ощутить то, о чем говорил Фенрир. Девочка сгруппировалась и перевернулась спиной вверх, казалось, так она управляет хоть чем- то. Когда брызги оросили лицо, а во рту поселился знакомый соленый привкус, малышка повторно ощутила касание теплых рук на своей талии. Она улыбнулась и выдохнула: – Ты сумасшедший! – Как и ты, – не стал спорить асурендр. – Смотри вперед и просто чувствуй! Выброси из головы любые мысли. Позволь телу показать тебе, на что оно способно. Запомни это состояние и всегда, когда становится страшно, возвращайся в него. Чувствуй вкус жизни, чувствуй цену мгновения – для тебя нет ничего невозможного, все ограничения скрыты в сознании. Если поймешь это, станет гораздо проще справляться с любыми трудностями. Доверяй себе. Фенрир держал крепко, его голос обволакивал, завораживая. Они скользили над водой так близко, что девочка слышала песню моря, плеск волн. Аля смотрела перед собой, все так же раскинув руки, и ей казалось, что у нее самой выросли крылья. – Еще? – искушающе прошептал демон. – Тебе же понравилось, верно, милая? Алинро облизнула соленые губы и кивнула. Говорить не хотелось, ведь все и так очевидно. Он и сам все знает. Фенрир резко взмыл в небо, а набрав высоту, сложил крылья. Теперь они падали вместе. Асурендр ловил исходящие от малышки эмоции, такие яркие и концентрированные, что у него тоже замирало сердце. Он давно не испытывал острого наслаждения от полета, смешанного со страхом падения. С тех самых пор, как они впервые взлетели над Дарийским ущельем, всегда скрытым испарениями майоры. И сейчас он будто окунулся в прошлое, разделяя со своей синеглазкой ее впечатления. – У меня есть сестра, – хрипло произнес демон. – Это ее любимая забава с детства. Фенрир сам удивился порыву к откровениям, но что сказано, то сказано. Лили действительно обожала такие вот развлечения. Причем в ее случае все выглядело гораздо эффектнее и опаснее. Аля же внезапно обмякла, расслабилась и, извернувшись, прильнула к нему. Фенрир раскрыл огромные черные крылья, бросая тень на волны. Падение замедлилось и вскоре вновь перешло в плавное скольжение. – Спасибо, – серьезно произнесла девочка, заглянув в глаза асурендра. – За то, что не бросил? – ухмыльнулся он. – За то, что поделился. Для меня это важно. Ты ведь до этого ничего о себе не рассказывал. Фенрир взял курс на берег, одновременно размышляя над произошедшим. Не рассказывал и не собирался, но отчего тогда он ни о чем не жалеет? – Почему важно? Малышка пожала плечом и мотнула головой, разглядывая парящую над ними пару белоснежных альбатросов. Нос Фенрира пощекотали ее растрепавшиеся волосы, он тоже непроизвольно помотал головой. Удивительно, как быстро это маленькое, хрупкое создание в его руках подстраивалось под ситуацию. Девочка, казалось, пропустила вопрос демона мимо ушей, поглощенная зрелищем. Он не стал уточнять. Но когда они спустились на землю, Аля ответила. Фенрир даже не сразу сообразил, к чему относятся ее слова: – Ты мне нравишься. Я бы хотела знать о тебе больше, о твоем мире, твоей семье. Это интересно. И знаешь что? – малышка хитро прищурилась. – Что? – подыграл ей асурендр. – Когда я вырасту, то обязательно побываю во всех мирах Триквестра. – Ого, весьма смелое заявление, отважная моя. Тебе известно, что Точки Перехода охраняются, как и любые государственные границы? Кроме того, – теперь уже Фенрир принял загадочный вид и, интригующе понизив голос, добавил: – человека в Верхний Мир не впустят, а из Нижнего не выпустят, хорошенько это запомни. – Как так? – огорчилась Алинро. – Да запросто. И мы, и драконы – те еще поганцы. У нас слабые быстро гибнут, а рептилии слишком заносчивы, чтобы вообще до них снисходить. Делай выводы, милая. – Значит, нужно стать достаточно сильной, и всех делов. Фенрир восхитился убийственной логикой. Действительно, вывод напрашивался сам собой. Демон распластался на теплом песке и проводил взглядом пушистое облако, после чего лениво поинтересовался: – Как ты собираешься этого достичь? Аля уселась рядом и пихнула его в бок. – Ну как же? У меня есть ты, разве не очевидно? – столько удивления в голосе. Фенрир почти устыдился. В самом деле, куда уж очевиднее. Высшие Силы, она возлагает на него слишком много надежд. Хочет ли он их оправдать – вот в чем вопрос, и ответа на него, увы, у демона не было. – Ладно, попробуй. Но я предупредил. – Я учту, – важно ответила девочка. – Спасибо. Асурендр скосил не нее глаз и уточнил: – Зачем тебе в другие миры? В твоем тоже есть и на что посмотреть, и где побывать. Аля сделала вид, что очень увлечена закапыванием своих ног в песок. Фенрир уловил исходящее от нее замешательство и смущение. Что такое? – Милая, – позвал он, – ты слышала мой вопрос. Девочка слышала не только вопрос, но и прозвучавшие в его последних словах нотки нетерпения наполовину с требованием. Вот же… демон! – Интересно ведь! Как я могу оставить их без внимания? – весьма убедительно всплеснула она руками и округлила глаза. – Даю тебе минуту, – жестко произнес Фенрир. – Еще раз попробуешь меня обмануть – накажу. Алинро надулась, нахохлилась и демонстративно отодвинулась. Фенрир не реагировал. Он ждал,когда закончится выделенное ей на раздумья время. Девочка украдкой следила за его реакцией и, честно признаться, ее пугали происходящие с демоном изменения. Он словно бы отдалился, вот только что был лениво расслаблен, излучал тепло и умиротворение, а теперь повеяло стужей, на лице застыла маска. Красивая, но абсолютно ничего не выражающая. Аля каким-то шестым чувством улавливала, что от ее ответа зависит очень многое. Чтобы тот бесконечно одинокий воин, который привлек ее внимание на берегу, поверил в нее и доверился сам в будущем, сейчас ни в коем случае нельзя настаивать на своем. Нужно раскрыться, дать ему почувствовать, что она готова делиться сокровенным. Малышка отряхнула руки, вздохнула и подползла к Фенриру. Игнорируя его изогнувшуюся бровь и кривую усмешку, жестами показала, что от него требуется, а когда он позволил уложить свою голову ей на колени, ласково погладила по волосам. – Твоя минута кончилась, – не обращая внимания на ее действия, строго произнес Фенрир. Если она думает, что таким образом чего-то добьется или сможет манипулировать, то сильно заблуждается. – Знаю. Не сердись, хорошо? Просто мне сложно говорить об этом: подумаешь еще, что я ненормальная. Куда уж больше? Фенрир, естественно, оставил последнюю мысль при себе. – Не сержусь. – Он чуть смягчился. – Всего лишь предупредил о последствиях. Выбор за тобой. – Я подумала, вдруг папа где-то в другом мире. Ведь может так случиться? У нас бабуленька его обязательно бы нашла. – Ты настолько веришь в ее возможности? – скептически отозвался Фенрир. А про себя подумал, что не знает, как лучше для маленькой: оставить надежду или затворить эту дверь и больше не открывать. Сам он не верил в то, что Вирсэль Листар мог оказаться за пределами Среднего Мира. Человеческой Империи – допустимо, но никак не в Царстве и уж тем более в Небесной Долине. Ящеры давно изолировались ото всех, допуская к себе лишь высших демонов, а к последним люди если и попадали, то жили недолго, как он уже и сказал малышке. Ежели Лада действительно так сильна, как считает Алинро, значит Вирсэль мертв и она просто скрывает горькую правду от девочки. – Ба гораздо способнее, чем хочет казаться, – бесхитростно поделилась Аля. – Я знаю: ее очень ценят в ковене. Но отчего-то она старается обходиться малым. В любом случае ей помогали в поисках старшие ведьмы круга, да и дядя Алванатиэль не остался в стороне. Демон навострил уши. Это еще кто такой? – Алванатиэль? – Ну да, мы гостили в его доме, когда ездили в Тауринэль. Я же рассказывала. – У него имеются ресурсы для организации поисков? – как бы невзначай полюбопытствовал демон. Аля ненадолго задумалась, затем нерешительно произнесла: – Наверное, я не думала об этом. Мне показалось, он довольно влиятельный эльф, и бабуля сказала, что он тоже поможет. Вот и все. Фенрир понял, что больше ничего толкового от синеглазки не добьется, а бередить ее душу воспоминаниями не хотелось. Он сел рядом с девочкой и заглянул ей в лицо. – Аль, это ведь не та причина, по которой ты пыталась обойти мой вопрос, верно? Малышка прикусила губу. Какой же он проницательный и невозможно здоровский! Не зря бабуля говорила, что демоны коварны и опасны: как сложно его провести и как волнительно рядом с ним наход иться. Фенрир манил ее всеми своими непостижимыми гранями характера, которые так интересно было исследовать. Аля еще колебалась, и демон ненавязчиво подтолкнул ее: – Сама сказала, что боишься показаться ненормальной. Милая, желание найти отца как раз очень естественно и скорее свидетельствует о твоей адекватности, нежели наоборот. Так в чем кроется истинная причина? Бездонные глазища Алинро заблестели от понимания, что ее загнали в угол. Страх, возмущение, восторг и желание рассказать – демон ощущал каждую эмоцию, всколыхнувшуюся в ее душе. Душе, принадлежащей ему. Фенрир любовался происходящей внутри малышки борьбой, отражение которой легко считывал по взгляду, чуть опустившимся уголкам губ, изменившемуся дыханию и частоте ударов сердечка. Он наслаждался моментом и ждал. Борьба сама по себе прекрасна в любом ее проявлении, сражение с внутренними демонами разумного существа – завораживающее зрелище для ценителей. Ненаследный асурендр Подземного Царства, безусловно, являлся таким ценителем. Аля в последний раз сжала кулачки и расслабилась. Она же хотела завоевать его расположение, значит, и самой нужно быть откровенной. Пусть думает о ней все что хочет, но она расскажет Фенриру свой секрет, о котором не говорила даже бабуленьке. В конце концов, кому как не странному, неправильному, непонятному и порою, вот как сегодня в небе, бесшабашному демону понять ее и… принять? Да, она скажет. – Если ты рассмеешься, клянусь всеми своими сокровищами, я больше не захочу тебя видеть. Понятно? Демон прищурился, уловив неприкрытый вызов в ее голосе. Несколько мгновений изучал козявку, которая легко перетекала от состояния ласки к угрозе, меняла роль подчиненного на подчиняющего так же естественно, как дышала. Высшие, если бы он не видел ее насквозь, не ощущал как свое второе «я», никогда бы не поверил, что такое возможно. Алинро не играла, не манипулировала, она была искренна и действительно верила в то, что делала, отдаваясь во власть эмоций. Удивительный ребенок. Вероятно, из нее вырастет великолепная женщина, сочетающая в себе пластичность и несгибаемый стержень. В синих глазах искрилось предупреждение. Теперь выбор давался асурендру: ловить в них послушные волны или скользить на застывшей корке льда. Причем в последнем случае не факт, что демон не поскользнется, удержит равновесие и не поранится об острую кромку из разбитых детских надежд. Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Фенрира. Он прекрасно сознавал, насколько смешно прозвучали слова Алинро в прямом значении, однако их истинный смысл не вызвал у него и тени улыбки. Демон серьезно кивнул, предоставляя ей возможность продолжить. – Хорошо, – упрямая решимость во взгляде девочки смягчилась. – Я верю тебе. Несколько озадаченный Фенрир подался вперед, испытывая смятение. Как так вышло, что эта крошка завладела его вниманием? Ведь ему в самом деле хотелось узнать, что вызвало у нее столь бурную реакцию на довольно невинный и простой вопрос. Три, казалось бы, ничего не значащих слова «я тебе верю», но отчего тогда в груди стало так неспокойно? Будто вновь потревожили сон живущих там стражей. Без году неделя знакомая человечка, ребенок, на полном серьезе угрожает ему, а затем важно заявляет о доверии, словно оно для него что-то значит. Нелепость. Тем не менее, несмотря на глупейшую ситуацию, веселья Фенрир не испытывал. А вот удивления хоть ведрами черпай, когда на попытку ответить что-нибудь подобающее ситуации, напомнить синеглазке, кто есть кто, на его рот легла маленькая ладошка. – Тс-с-с, слушай, – прошептала девочка и придвинулась ближе. (обратно)Глава 16
Брови Фенрира поползли вверх, он подавил порыв инстинктивно перехватить ее руку и вывернуть. Нельзя так вольно обращаться с тем, кого абсолютно не знаешь. Реакции тела демона легко могли опередить команду сознания, опрометчивый поступок девочки граничил с безумием. Однако асурендр был бы не достоин своего статуса, если бы не справился с собой, мгновенно проанализировав ситуацию и разграничив мотивы своего и Алиного поведения. Ее пальцы пахли водорослями, песком и солнечным светом. Таким, какого нет в его мире, но от которого поднимается настроение и хочется без причины жмуриться и улыбаться. И пусть кто попробует возразить, что у солнца нет запаха, Фенрир лишь рассмеется над тем бедолагой, обделенным способностью улавливать нечто большее в простых и привычных вещах. Демон все же убрал руку девочки от своего лица, осторожно, словно боялся того, что мог сделать еще совсем недавно. Нужно будет ей рассказать о границах допустимого поведения… Потом, а сейчас он смотрел на ее блаженную улыбку и не понимал, что именно должен услышать. Судя по виду малышки, говорить она не собиралась. Но разве этого он ждал? Не объяснений? В чем подвох? Воцарившееся молчание нарушал лишь плеск воды, шуршание песка и мерный гул накатывающей и уходящей волны. Терпение демона изрядно истощилось, и на лице все отчетливее проступало недоумение, смешанное с раздражением. В глазах вспыхнули алые искры, непроизвольно хватка на запястье Алинро стала сильнее. Она почувствовала и, отвлекшись от созерцания горизонта, пояснила: – Слушай море, оно шепчет свои истории. Аля мягко погладила пальцы демона, он очнулся и разжал их. Поморщился, понимая, что на нежной коже останутся синяки. Проклятье. Он, конечно, залечит, но почему она так спокойна? – Я не слышу, – голос Фенрира прозвучал хрипло. – Ты даже не попытался, – укорила малышка. – Я много раз сидел на берегу в одиночестве. Это просто шум. Не переставая улыбаться, Аля поднялась на ноги и встала позади демона, положила руки ему на плечи, подбородок пристроила на макушке. – Тш-ш-ш, закрой глаза. Выброси из головы все мысли, как сам мне недавно советовал. Расслабься, дыши медленно и глубоко, просто слушай. Как бы абсурдно все ни выглядело, Фенриру стало интересно. Он чувствовал непоколебимую веру синеглазки в свои слова, а раз так, то он хотя бы попробует. Для нее это важно. Девочка что-то тихонько замурлыкала, демон незаметно для себя погрузился в подобие транса и слишком поздно сообразил, что потерял бдительность. Только что, при желании, Алинро могла перерезать ему горло, а владей магией – и того интереснее. Хотя нет, магическое вмешательство он бы почувствовал и успел защититься. Фенрир скинул с себя оцепенение вместе с руками девочки. – Достаточно! – резче, чем собирался, произнес он. – Мне надоели эти игры, скажи нормально. Аля вздохнула над ним, словно над неразумным дитем, но повиновалась. Вновь села рядом и тихо ответила: – Жаль, я надеялась, что ты сможешь услышать то же, что и я. Ведь вдвоем с ума не сходят, верно? – Демон коротко рыкнул, и малышка поспешила добавить: – Помимо прочего, море шепчет мне о путешествиях, о том, что есть места, где меня ждут. Его песня манит и завораживает, но я никак не разберу деталей. Вот и решила, что нужно посмотреть другие миры. Теперь понимаешь? – Она с надеждой заглянула Фенриру в глаза. Тот лихорадочно соображал, что это может быть. На повредившуюся умом девочка не походила, на выдумки богатой детской фантазии тоже не спишешь – Аля говорила правду, это он знал точно. – Не совсем, – осторожно ответил асурендр. – Путешествовать можно и по Империи или побывать в других странах. Например, Светлоэльфийские Ареалы ты уже посещала. Алинро нахмурилась, подтянула к себе колени и обхватила их руками. – Это не то! Не знаю, как объяснить, просто чувствую: мне нужно совсем в другое место, не здесь, не у нас. Море очень капризное, часто меняет настроение, у меня не получается однозначно понять его шепот. Это сбивает с толку, я путаюсь. Может, со временем и разберусь. Малышка прятала взгляд, а ее плечи легонько подрагивали. Налетел резкий ветер и принялся грубо играть с ее волосами. Она поежилась. Фенрир с минуту наблюдал за всполохами каштановых прядей, затем, прежде чем успел подумать, обнял синеглазку и притянул к себе, защищая от расшалившейся воздушной стихии. Аля тихо всхлипнула. Он подцепил ее подбородок и заставил посмотреть прямо на себя. Хитрюга зажмурилась. Фенрир улыбнулся. – Милая, я никому никогда не выдам твоей тайны, – мягко проговорил он. Девочка приоткрыла один глаз. – Ты… ты мне веришь? Не считаешь меня сумасшедшей или врушкой? – Не считаю. – Я как-то пыталась поделиться услышанным с ребятами, но они меня засмеяли. Сказали, что я все выдумываю и нужно меньше сказок читать. Раньше. представляешь, думала, все это слышат, но потом поняла, что со мной что-то не так и лучше помалкивать. – А как же Лада? – осторожно напомнил асурендр. – Ей и так нелегко со мной. Еще и странные разговоры с морем? Не хочу ее расстраивать. И вдруг меня по лечебницам затаскают? – Аля скривилась. – Не люблю их, там всегда пахнет грустью. – Грустью? – Именно. – Девочка потерлась носом о грудь Фенрира. – Мне нравится запах побережья, он вселяет надежду и успокаивает. Ты знаешь, что от тебя тоже пахнет по- особенному? – Не задумывался об этом, – честно признался демон. – М-м-м, – Аля вновь прикрыла глаза, – раскаленные камни под палящим солнцем в жаркий полдень, травяной сбор, не такой как у бабули в мансарде, но есть похожие нотки и. не знаю, что-то терпкое. – Крови не чувствуешь? – поддразнил Фенрир. Девочка распахнула глаза и с укоризной на него посмотрела. Он сделал вид, что не понял. – Ну, я же демон, это было бы вполне естественно. Алинро громко фыркнула, показывая, что думает по данному поводу. Пощекотала взлохмаченными волосами немного обросший подбородок Фенрира и захихикала. – Все же здорово, что ты меня понимаешь. Когда есть с кем поделиться, то и жить веселее. Хочешь тоже рассказать свой секрет? Обещаю, я его сохраню. – Малышка подумала и проникновенно закончила: – Даже если он будет очень страшным, все равно продолжу о тебе заботиться. – Польщен, – ухмыльнулся демон. – Особенно если учесть, что мы заключили сделку и выбора у тебя в любом случае не остается. Он почувствовал, что Алинро согрелась, давно перестав терзаться о своей якобы неполноценности, и выпустил ее из объятий. – Я бы и без сделки, – пробубнила девочка, раскапывая пяткой ямку. – Так что, поделишься? – с надеждой поинтересовалась она и тут же снова сосредоточилась на постройке рва вокруг будущего замка. Вроде как не особо-то и хотелось знать, но на самом деле хотелось. И очень. Фенрир едва заметно покачал головой. Те, кто его хорошо знал, могли бы сказать, что сейчас он был настроен весьма благодушно, а глаза лучились теплом. Он задумался, лицо приняло загадочное выражение, после чего, понизив голос, асурендр наконец сообщил: – Пожалуй, соглашусь. Есть кое-что, не дающее мне покоя… хм, вот уже некоторое время. Алинро мгновенно встрепенулась, позабыв о своем занятии. Малышка чуть ли не подпрыгивала на месте от предвкушения. Коварный демон выдержал интригующую паузу и со смехом сдался: – Когда я голодный, то жутко кровожадный. Как смотришь на то, чтобы поесть? Вытянувшееся личико Алинро было красноречивее слов. Демонический хохот вспугнул толстую чайку, она недовольно вякнула и поспешила убраться подальше от беспокойных соседей по пляжу. – Издеваешься? – Вот так признаешься в насущном, а она недовольна. Девочка неопределенно хмыкнула. Вредный демон опять ее надул. С другой стороны, ей нравился его веселый настрой. – Ну что, я на разведку, а ты дожидаться добытчика? Или хочешь воочию убедиться, как портится мой характер от голода? Только имей в виду, пощады не будет. – Мы разве не пойдем в город? – удивилась Алинро. – Если хочешь, можем и в город. – Фенрир поднялся с песка и отряхнул штаны. – Мне казалось, тебе больше придется по нраву пикник на побережье. У малышки заблестели глаза: конечно же, да. Как здорово Фенечка придумал. – Хочу-хочу-хочу! Я знаю одно красивое место, защищенное со всех сторон от ветра, там почти всегда безлюдно. – Отлично. Тогда беги туда и разводи костер, только уже по всем правилам. Есть чем? Аля кивнула. – А ты?.. – Найду тебя, не волнуйся. Разживусь снедью и приду. Фенрир говорил так уверенно, что Алинро окончательно поверила в его всемогущество. Точно найдет, в какую бы нору она ни запряталась. Как ни странно, от этой мысли ей захотелось улыбаться, что она и сделала. Если кого-то и пугала перспектива оказаться под колпаком, то лично Алю мысль о том, что в случае чего она не сгинет бесследно, как отец, и есть тот, кто обязательно отыщет и спасет, очень даже грела. – Тогда буду ждать тебя в своем логове, – звонко рассмеялась малышка и вприпрыжку поскакала в сторону скал. Демон проводил ее взглядом, затем развернулся и уверенно двинулся туда, где начиналась суета и бурление крупного приморского города. Есть действительно хотелось, тут он душой не кривил, да и в остальном старался быть честным со своей маленькой частичкой стихии, такой же переменчивой и полной загадок. Откровения Алинро сбили с толку. Что за сказки нашептывает ей море? Ответы могла знать Санрэль – Лада, уникальная стихийница, соединившая в себе два дара, ныне ведьма и пекло знает кто еще, судя по ее образу жизни и прошлому. Весьма непростая женщина. Фенрир признавал, что был бы не прочь с ней познакомиться. Он плотоядно ухмыльнулся: поговорить. с пристрастием. Но портить игру с синеглазкой не хотелось. Пока она по-прежнему оставалась его тайной. Пусть так и будет, Санрэль он всегда успеет потревожить. Тем более Фенрир не сомневался: миром добиться от ведьмы вряд ли что-либо получится, а серьезно конфликтовать с единственным родным существом Алинро он не желал. Поэтому, чем дольше та не узнает об их сделке с малышкой, тем спокойнее. Дальше мысли демона плавно потекли с одного на другое, прокручивая калейдоскоп обрывков, связанных с синеглазкой: Рангар, эльфы, страхи, неожиданно взрослый подход к некоторым вещам, обособленность, море. Последнее щекотало сознание ускользающими догадками, казалось, что-то дельное брезжит на горизонте, но вместе с тем не хватало или исходных данных, или связующей нити, способной соединить воедино разрозненные факты. Вода?.. Может ли она стать этой нитью? Фенрир уже вышел на улицу с множеством мелких лавочек, предлагающих услуги на любой вкус. Ветер донес до него ароматные запахи жареного мяса и выпечки. Рот наполнился слюной, и асурендр ускорил шаг. Жители не реагировали на выходца из Нижнего Мира, словно бы не замечая высокого мужчину, неуловимо отличающегося от местного населения. Однако интуитивно огибали его на почтительном расстоянии, подсознательно ощущая исходящую от демона опасность и испытывая необъяснимый страх. Фенрир не особо прятался, накинув на себе простейшее рассеивающее внимание заклинание. – Мой лорд? – голос прозвучал неожиданно близко. Некто в песчаного цвета тунике и таких же штанах едва ли не налетел на асурендра. – Прошу прощения, не ожидал вас здесь встретить. – Что касается последнего – взаимно, – сухо отозвался Фенрир. – За какой тьмой ты слоняешься по Человеческой Империи? Лексан Виттор мысленно проклял свою невнимательность. Расслабился, полностью доверившись излучениям ауры, отпугивающей встречных, и вот чем обернулась подобная халатность. Если бы он заметил асурендра чуть раньше, уж точно не стал бы попадаться тому на глаза. Зато вполне возможно, проследил бы, куда Фенрир держит путь. Никогда не знаешь, что пригодится в жизни: владея информацией – владеешь ценным ресурсом, который нужно лишь вовремя с умом применить. А теперь асурендр буравил Лексана недобрым взглядом, ожидая ответа. Граус браст, день не заладился с самого утра! – Дела семейного характера, – расплывчато сформулировал Лексан. Фенрир прищурился, уловив нежелание вампира посвящать его во внутренние делишки их клана. – Как понимаю, с оформлением допуска все в порядке? – Все так, мой лорд. Со стороны имперских властей никаких проблем не возникнет. Мы сотрудничаем на условиях, выгодных для обеих сторон. Асурендр выгнул бровь: – Под второй стороной, надеюсь, ты подразумеваешь Царство в целом и, соответственно, учитываешь интересы не только своего клана, но и первого дома? – Именно, мой лорд, и никак иначе, – склонил голову Лексан. Этот жест был продиктован желанием скрыть взгляд, а вовсе не выражением почтения, как могло показаться со стороны. Лексан Виттор уже справился с первым волнением, сообразив, что асурендр встретил его случайно и пребывание Оливьера в Вегарде никоим образом не связано с делами их семьи. Это одновременно и радовало, и напрягало. Сам-то племянник Повелителя что здесь забыл? Не взбредет ли ему в голову заи нтересоваться Виттором глубже? С другой стороны, своих дел у асурендра мало, что ли? В принципе, так и получалось: Фенриру было явно не до Лексана. Если тот находился на территории Империи на законных основаниях и переход оформлен со всеми подтверждающими документами, то плевать асурендру на Витторов. Время от времени жители Нижнего Мира, согласно установленному распорядку, посещают Средний, преследуя собственные цели. Кто-то резвится с местным населением, кто-то ведет дела, кто-то использует выделенные привилегии без всякого толка как увеселительную прогулку. Если никто не выходит за границы дозволенного властями, то Смотрящие от страны посещения не препятствуют игрищам гостей. – Могу я быть чем-то полезен? – произнес Лексан, размышляя, как бы вызнать, что здесь забыл его лорд. – Только если знаешь, где тут поблизости лучшая продуктовая лавка. Вампир постарался скрыть разгорающееся любопытство и честно напряг память: – За углом имеется неплохой гостевой двор с приличной кухней. У хозяина в корнях наш брат наследил, так что он с понятиями и даже особые заказы его не пугают. Фенрир скривил губы: особые заказы его не интересовали, наоборот, требовались самые привычные продукты из человеческого рациона. Но не делиться же этим с Виттором. Асурендр и про лавку-то упомянул, просто чтобы поддразнить кровососа, и теперь уже жалел об этом. Даже хорошо, что тот решил, будто Фенрира интересует готовый обед, меньше будет думать на отвлеченные темы. Чтобы окончательно загрузить бедолагу, демон прохладно заметил: – Ты, как вижу, неплохо ориентируешься в городе. Составь мне карту самых злачных районов с подробным перечнем имен тех, в чьих загребущих руках сосредоточены основные рычаги управления над местными отщепенцами. Лицо вампира вытянулось и приобрело землистый оттенок. Нет, сегодня не его день, определенно. – Могу я поинтересоваться, с какой целью собирается информация? – Ты ведь не думаешь, что я стану перед тобой отчитываться? – недобро улыбнулся Фенрир, в его глазах вспыхнули красные огоньки. – И в мыслях не было! Я уточнил, чтобы понимать, на что ориентироваться в первую очередь, – вывернулся Лексан. – Ориентируйся на тех, кого потом сможем использовать с выгодой. Мне нравится этот городок. Держать под контролем самую грязь местного населения будет выгодно как для нас, так и для имперских властей. В конце концов, Точка Перехода в Царство находится именно на Вегардских землях, отчего бы не навести немного порядка… к общему удовольствию. Вампир предвкушающе оскалился: – Значит ли это, что нам выделят внеочередные квоты на посещение этих мест вместе с. хм-хм, дополнительными полномочиями? – Зависит от того, как ты сработаешь, – небрежно ответил асурендр. – Подробнее займусь данным вопросом после твоего отчета. Вполне возможно, что все веселье достанется вашему клану, мне пока безразлично, кто возьмет на себя зачистку. – На приторную улыбку Лексана Фенрир весомо добавил: – Желающих появится много. Полагаю, нет нужды уточнять, что замена вам найдется легко. Неспящие давно мечтают устроить пирушку за счет первого дома. Все в твоих руках. Вампир помрачнел. Фенрир специально упомянул давних соперников клана Сладких грез, к которому и принадлежал род Виттор. Теперь Лексан носом землю перероет, наизнанку вывернется, но не позволит вечно путающимся под ногами Неспящим заполучить такое выгодное дело, а значит, в ближайшее время на столе асурендра появится подробнейшая информация со всеми интересующими его сведениями. Кто как не высший вампир, с легкостью втирающийся в доверие, внушающий свою волю, неуловимой тенью проникающий за любые закрытые двери, лучше других справится с подобной задачей. Лексана Фенрир знал довольно хорошо, это задание как раз по нему: скользкий кровосос ради выгоды способен на многое, и главное, действительно разбирается в том, что делает. Как у них говорят: не вчера в мышь обернулся. – Если первый дом берет на себя все формальности по урегулированию вопросов со Смотрящими, то будет непростительно упустить столь заманчивое предложение. Мой лорд, можете на меня положиться. Асурендр снисходительно кивнул и криво улыбнулся: – Не сомневался в твоем умении быстро соображать и просчитывать последствия. Ступай, Лексан, ведь дела… семьи тоже нужно закончить, не так ли? От вампира не ускользнул скрытый подтекст и намеренный акцент на слове «семьи». Берхола демону в зад, нельзя ничем выдать своего замешательства. Хоть по позвоночнику Лексана отчетливо гуляла дрожь, он с клыкастой улыбкой на каменном лице смиренно ответил: – Хорошего дня. В ближайшее время займусь вашим заданием. – Жду у себя с докладом, – бросил Фенрир и продолжил путь. Лексан задумчиво проводил взглядом скрывшуюся за поворотом фигуру лорда. Его грызли противоречивые чувства: с одной стороны, он заполучил отличную возможность зарекомендовать себя перед асурендрами, а заодно и признание в клане, с другой – повышенное внимание первого дома к их делам может обернуться проблемами. К добру ли произошла эта случайная встреча? Чем она обернется лично для Лексана в будущем? Аура Фенрира подавляла. Одним своим присутствием демон вызывал смутное желание держаться от него подальше, просто на всякий случай – целее будешь, а уж если вспомнить обо всех своих проделках. Впрочем, покажите хоть одного невинного жителя Подземного Царства, рыльце в пуху у всех, вопрос лишь в умении грамотно заметать следы и видеть границы, переступать за которые чревато для жизни. Лично Лексан не знал в первом круге ни одной благодетельной фамилии, а уж о нижних и вообще упоминать смешно. И все же, с чего вдруг первому дому взбрело в голову наводить порядок в Вегарде? Хм, занятно. Тут до вампира долетел отголосок зова крови, и он до поры выбросил из головы все лишнее. Прежде нужно закончить начатое. Лексан Виттор продолжил путь. (обратно)Глава 17
Фенрир откинулся на гладко обтесанную стену грота, сытый и довольный. Костер почти прогорел, солнце только-только начало клониться к закату, постепенно наливаясь алыми тонами. С того места, где они устроили маленькое спонтанное пиршество, открывался потрясающий вид на залив. До слуха доносилась лишь песнь природы, сотканная из множества разнообразных звуков, но каждая нота здесь стояла точно на своем месте. На душе демона царили умиротворение и покой. Малышка в самом деле превосходно ориентировалась на местности и знала, казалось, самые укромные уголки побережья. Асурендру не составило бы труда оградить их от постороннего внимания, но этого не потребовалось. Две кардинально разные души, объединенные магическим договором, наслаждались хорошей погодой, вкусной едой и ленивой болтовней ни о чем. Скрытые от любопытных глаз, они не испытывали потребности в ком-то еще, им было хорошо, как есть. Фенрира забавляло общение с Алинро. Чего только стоило ее предположение, что россыпь крошечных изумрудов, украсившая кулон, это обработанные бутылочные осколки! Услышав последнее, демон чуть не подавился, но быстро справился с удивлением и со смехом поддержал выдвинутую ребенком теорию. Все логично: если цепочка из старой пружины, то из чего же еще быть остальному, как не из подножного мусора. Так выходило даже интереснее: не смущать же синеглазку объяснениями, что цепочку всегда можно заменить на что-либо более подходящее оправе подвески, изготовленной из металла, выплавленного из очень ценной даргарской руды. Такой металл превосходно впитывает магию, при этом любые следы вмешательства в тонком плане пространства остаются незаметны. Магами любой расы любого из трех миров этот материал ценился дороже золота. Но данный расклад годился для взрослых, практичных, а местами и циничных зануд, у Али все было проще. Пружинка, стеклянная крошка, перо, немного волшебства и некоторое понимание ювелирного дела – вот и все, подарок готов и стоит копейки. Если не считать того, что сам факт внимания и вложенный труд девочка ставила гораздо выше любых материальных благ. Оттого нет-нет, да и посматривала с восхищением на кулон. Фенрир и не предполагал, как приятна окажется столь искренняя радость козявки. Прежде всего он хотел обезопасить себя от повторения нелепых казусов, оставаться уверенным, что его подопечной не грозит ничего смертельного, ну и заодно не дать ведьме поводов для подозрений, а вышло в разы лучше. Демон улыбнулся. – Ты умеешь плавать? – вдруг поинтересовалась Алинро. Он перевел взгляд с переливающейся в лучах света воды на свою непоседливую знакомую. Та натащила мелких камней и теперь развлекалась тем, что укрепляла возведенную ранее песочную крепость. Фенрир вздохнул, решив, что пора бы и закруглять посиделки. – Умею. А что? – Да так, вдруг подумалось: летаешь ты превосходно, с огнем управляешься ладно. Вот и стало интересно, хорош ли ты настолько же в море. Демон смерил нахалку оценивающим взглядом. Потрясающая непосредственность! Несмотря на вроде бы похвалу, попробовал бы кто другой произнести подобное в его присутствии. Семья, конечно, не в счет, тем прощалось и не такое. Но остальным бы пришлось на собственной шкуре испытывать все вышеперечисленные стихии, уже демонстрируя асурендру, насколько хороши они сами. – Ты, милая, мыслишь неизмеримыми для сравнения категориями. «Превосходно», «ладно», – передразнил демон, – что это за характеристики? Разве кто-то поймет степень владения теми самыми навыками, о которых ты толкуешь? Алинро почувствовала, что над ней насмехаются, оторвалась от своего занятия и нахмурила лоб. Иногда манера Фенрира говорить ее озадачивала, она силилась разобрать сказанное, понять смысл. Не всем словам находилось верное определение, но и признаваться в том демону она не собиралась. Еще чего! Фенрир, видя ее растерянность, с усмешкой закончил: – В общем, утопить меня не получится, во всяком случае, если я буду оставаться в сознании. – Вечно на все смотришь в мрачных тонах, – пробурчала Аля, махнув на демоническую язву рукой. – Как что, сразу утопить, убить. Я ничего такого не имела в виду. Можно было бы посоревноваться в нырянии или кто быстрее проплывет. – Кажется, ты забываешь о цели нашего договора, – напомнил Фенрир. Он уже сбросил с себя излишнюю расслабленность и готовился возвращаться домой. – Мы не будем с тобой целыми днями резвиться, ясно? Я тебе не приятель для игр. У меня не так много свободного времени, поэтому предпочитаю тратить его на твое обучение. Ты ведь не передумала? Алинро было неприятно слышать столь резкие слова, но она кивнула, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не показать, насколько ее задел ответ демона. – Отлично. Рад, что мы поняли друг друга. – Но ведь иногда, не часто, мы же можем просто проводить время вместе? Вот как сегодня, – упрямо произнесла девочка, глядя себе под ноги. – В моей части договора, помнится, были слова о заботе. Как я, по-твоему, должна выполнять обязательства? Будешь мешать или намеренно уклоняться… Аля задумалась: чем бы устрашить вредного демона? О тонкостях заключения сделок она знала лишь приблизительно, и пункты о нарушении сторонами своих обещаний Фенрир ей не зачитывал. – В общем, – сдалась она, – у меня тоже есть права, вот! Ироничное выражение на лице асурендра проступало все отчетливее по мере произнесения синеглазкой своей пылкой речи. Ну что с ней сделаешь? Мелкий демоненок под личиной невинной куколки. Фенрир хмыкнул и снизошел: – Хорошо, я подумаю о твоих правах на досуге. Аля не сдержала победной улыбки. Хоть и крохотулечная, а победа! Ничего-ничего, вода камень точит. У нее полно времени, чтобы смягчить своего черствого Фенечку и избавиться от его резких замашек. Во всяком случае, в общении с ней. Фенрир отметил довольнющую моську плутовки и тоже улыбнулся. В конце концов, не этого ли он сам хотел? Так чего теперь выделываться. Алинро в полной мере оправдывала возложенные на нее ожидания. Дарила ему те эмоции и ощущения, которые он и хотел получать при общении с ее светлой душой. Неужели он не найдет немного времени на бесполезное дуракаваляние с малышкой? Тем более этот ребенок явно не страдает избытком внимания со стороны. Главное, все же оставить между ними некую дистанцию, чтобы синеглазка четко понимала: он всегда над ней и никогда – рядом. Как бы хитрюга не пыталась склонить его к человеческому понятию дружбы, демон не станет разделять ее желаний. Они слишком разные, начиная от происхождения и заканчивая возрастом, да и не нужно ему это. Дружба возникает между равными, в противном случае это всего лишь удовлетворение потребностей слабого в защите, а сильного – в опеке и демонстрации собственного величия. Но само стремление мелкой козявки прогнуть существо, во много раз превосходящее ее по всем параметрам, забавляло асурендра. Ему было интересно наблюдать за ее уловками, ведь она искренне верила в то, что говорила и делала, ни на секунду не сомневаясь в результатах. Помыслы девочки, равно как и чувства, были кристально чисты. Что ж, ему не сложно подыграть. – Поверишь, если скажу, что сегодня был лучший день в моей жизни за последние несколько лет? – внезапно поинтересовалась малышка. Он подошел к ней и потрепал по волосам. Заглянул в бездонную синеву глаз, что так манила загадками и скрытой мощью стихии. – Поверю, – тихо отозвался Фенрир. Аля широко улыбнулась, и он рассмотрел проклюнувшиеся зубики на месте знатного просвета для плевков. Маленькие, с волнистыми краями и наверняка острые. Демон поймал себя на мысли, что тоже не припомнит в ближайшем прошлом дня, когда ему было бы так хорошо на душе. На ум приходило многое, но вот чтобы именно так. Он легонько щелкнул по конопатому носишке и подмигнул Алинро. – Мне пора. Да и тебе, думаю, тоже. Девочка поникла и горестно вздохнула, как столетний дед. – Когда ты снова придешь ко мне? – Не знаю. Не забывай, что еще есть Рангар. Он будет иногда за тобой присматривать, не пугайся, если заметишь что-то необычное. – Хорошо, но Рангар совсем на тебя не похож. – Еще бы, – фыркнул асурендр, представив изящный стан несколько манерного ищейки. – Зато я попросил его заниматься с тобой языком. – Или приказал? – шкодливо прищурилась проказница. – Предложил, – схитрил демон, – в обмен на что-то полезное для него. – Это здорово. Значит, он будет заинтересован в том, что делает, – с важным видом констатировала Алинро. Фенрир в очередной раз подивился странной смеси детского восприятия и умения делать взрослые выводы. – Не сомневайся, еще как будет, – хищно ухмыльнулся он. – Я стану тебя ждать, – бесхитростно поделилась планами Аля. – А если придется ждать слишком долго и тебе надоест? – провокационно полюбопытствовал демон. – Я же не буду сидеть на одном месте и ждать! Всегда найду, чем заняться, – важно ответила Аля, ни на миг не задумавшись. – Так что не надоест. Кроме того, у меня есть вот это. – Она снова достала из-за ворота кулон и состроила проказливую мордочку. – Только попробуй! – сурово предупредил Фенрир, хотя в его глазах плясали озорные огоньки. Сумасшедшая девица с поврежденным инстинктом самосохранения. И именно эта острая по ощущениям и противоречивая аномалия вызывала в демоне безрассудный азарт. Чтобы посмотреть, как далеко синеглазка готова зайти, он согласен был прощать ее мелкие провокации. Ведь кроха совсем, а так же, как и сам Фенрир, обожает качаться на тончайшей границе, отделяющей все запретное. Аля заметила веселые искорки во взгляде демона и ничуть не прониклась угрозой. – Будет зависеть от того, как долго мне придется ждать. – Ее губы расплылись в широкой улыбке, не сдержавшись, она звонко расхохоталась. Девочка на всякий случай резво отбежала подальше от непредсказуемого мужчины, которого ей вздумалось подразнить. Асурендр намеренно частично трансформировался в боевую ипостась для пущего внушающего эффекта. После чего преувеличенно спокойно произнес: – Мое дело предупредить, учти, повторять не стану. Не знаю как у тебя, а у меня память отличная. Алинро перестала дурачиться и завороженно разглядывала изменившиеся черты демона: острые когти, отчетливо проступившие клыки, поглотившее глазницы алое пламя и похожие на металлические пластины, местами покрывшие тело ее знакомого. От него повеяло силой, мощью, чем-то темным и довлеющим над хрупкой фигуркой самой девочки. Одна часть Алинро хотела немедленно удрать куда подальше, а другая – прикоснуться к манящей тьме, чтобы проверить, так ли она опасна. Сможет ли Аля договориться со своенравной покровительницей всего самого жуткого, сделает ли она для любопытной малышки исключение, позволит ли приблизиться и попробовать постичь? Фенрир старательно прислушивался к эмоциям синеглазки. Отголосков того ужаса, на который он изначально настраивался, уловить не получилось. Ясно было одно: Аля особенная, не нужно быть гением, чтобы это понять. Демон вздохнул, возвращая телу привычный облик. Совладать с взятой в безраздельное пользование душой, не подавив ее волю и собственный выбор – непростая задача, можно сказать, вызов самому себе. Он получит любопытный опыт. – Что это было? – скинув оцепенение, выдохнула Алинро и сделала крошечный шажок навстречу Фенриру. Он усмехнулся, наблюдая за девочкой, ответил: – Еще одна часть меня, только и всего. Не самая, к слову, устрашающая. – Есть и другие?.. Опаснее? Демон кивнул, не отводя взгляда от малышки. – Покажешь? – Не уверен, что тебе это нужно. Милая, если не научишься вовремя останавливаться в стремлении сунуть голову в пасть грозного хищника, рано или поздно он ее откусит. Алинро скривилась, но промолчала. Решительно преодолела оставшееся расстояние до Фенрира и обняла его за талию. – А что если за проявленную смелость хищник признает меня достойной своего расположения и больше не захочет кусаться? – лукаво поинтересовалась она. – От этого он не перестанет быть тем, кем является. Значит, в любой момент может передумать. – Асурендр отодрал подопечную от себя и твердо произнес: – Иди, милая, тебе пора. Алинро посмотрела на демона долгим взглядом, больше она не улыбалась, да и от шаловливого настроения не осталось следа. – И все же ты приходи, не оставляй меня уж слишком надолго, – прошептала она и побрела в сторону более посещаемой части пляжа. Через некоторое время Аля ускорила шаг, а затем и вовсе побежала вприпрыжку. Его маленькая частичка моря так ни разу и не обернулась, а демон этого ждал. Он покачал головой, размышляя над непостоянством детского настроения. Фенрир не верил в то, что его исчезновение из жизни синеглазки так уж сильно на ней скажется. Может, и поскучает, но не долго, совсем не так, как Аля пытается это преподнести. Асурендр всегда предпочитал отношения без обязательств, в какой бы плоскости они ни проходили. Так гораздо проще и удобнее. Для него. Мгновение спустя демона укрыла темная дымка, медленно выцветающая вместе с силуэтом, который стал незаметен для посторонних взглядов. Фенрир поднялся в воздух и взял курс на Точку Перехода. Наведываться в гости к старику Ангусту он передумал, хоть и запомнил дорогу к его дому, подробно описанную девочкой. По крайней мере, не сегодня. Сообщая Алинро об отличной памяти, Фенрир не преувеличивал. Его ждало еще одно дело, и он о нем помнил. Как бы демон не оттягивал неизбежное, разобраться с ним было нужно. Асурендр отдал на некоторое время бразды правления господину Случаю, не желая до поры проявлять инициативу. Он знал, что накажет виновных, а вот время исполнения приговора… Куда спешить, если ты давно перехватил контроль над ситуацией? Дергаешь за ниточки, как вздумается, а у марионеток остается иллюзия самостоятельности и вера в успех представления. Фенрир недобро усмехнулся: он летел домой. (обратно)Глава 18
В гостевом крыле дворца Повелителя раздавались женские крики. Что-то разбилось, словно намекая случайному свидетелю: остановись, глупец, подумай и уноси ноги, пока цел. Но случайных свидетелей здесь не было и быть не могло, а не случайные в силу долга и здравого смысла, сцепив зубы, стоически сносили выходки одной самовлюбленной, избалованной и крайне стервозной демоницы. Лесситара Демар находилась далеко не в безоблачном расположении духа. Когда тобой пренебрегают, – а именно такое чувство она испытывала в последнее время – держать лицо становится все труднее. Конечно, Лесс не подавала вида на публике, что ее задевает некоторая холодность ненаследного асурендра и его подчеркнутая отстраненность, несмотря на более чем жаркие встречи вне официальных приемов, но истинную сущность под маской не утаишь. Хотелось высказать ему все, наброситься с кулаками, спровоцировать и… Нет, этого она позволить себе не могла, тут необходимо действовать тоньше. Хотя бы банально потому, что он не станет слушать. С насмешливой улыбкой и снисхождением во взгляде просто выставит вон, не дав и пальцем прикоснуться к своей персоне. Это злило еще больше. Она привыкла быть в центре внимания, быть лучшей во всем, получать все, что пожелает. И кого. Но не в случае с Фенриром. Умом Лесс понимала, что изначально замахнулась на слишком высокую планку, но признавать поражение не умела. Вспыхивающая в душе ярость затмевала любые доводы рассудка каждый раз, когда демоница видела, как спокойно, если не сказать равнодушно, смотрит на нее Фенрир. На нее – дочь третьего дома, один из самых желанных трофеев всех известных родов первого круга. Лесситара хотела обладать этим асурендром, стремилась обрести над ним полную власть и давно уже считала своим. Впрочем, чего лукавить, смотрел Фенрир на нее по-разному, но исключительно наедине, а Лесс этого было мало. Она хотела, чтобы все видели ее успех, ее триумф, ее способность приручить и покорить одного из лордов Тьмы. Той первородной, истинной тьмы, что обитала в самых низах Подземного Царства, что оберегала их мир, даруя одновременно и защиту, и проклятие. А чего стоило сдерживать рвущиеся наружу эмоции, когда ей доносили, что видели его там или сям в обществе очередной проходной девицы. Лесситара гневно сжала бокал, тот хрустнул, и темная, почти черная жидкость потекла по пальцам, пачкая светлый ворсистый ковер. Один осколокнеудачно впился в кожу, демоница зашипела, заметив случившееся. Она со злостью запустила испорченным бокалом в дверь, через которую только что вышла всезнающая служанка лордов. Леди Демар не сомневалась: та прекрасно осведомлена о местоположении Фенрира, но намеренно молчит, прикидываясь чересчур исполнительной. И эта ее показная вежливость. Лесс в таких делах не проведешь, она прекрасно чувствует фальшь и видит злорадные искорки в глазах окружающих. Ничего, как-нибудь она проучит обнаглевшую выскочку, просто чтобы не смела так сладко лыбиться в присутствии Лесситары. Думает, если приближена к лордам, так и защищена? Ха! Кто она и кто Лесс! Просто опускаться не хотелось до столь мелкой сошки. Но вот сейчас взбешенная демоница готова была выместить гнев на ком угодно. Не в силах больше оставаться в замкнутом пространстве, леди Демар покинула шикарные покои и замыслила пробраться в закрытую для гостей часть дворца, где обитали исключительно члены семьи Оливьер. Обойти защиту, повозиться с охранными чарами, да просто развеяться и поразвлечься – что угодно, лишь бы выпустить пар, лишь бы не сидеть на одном месте. Лесс могла уйти, просто покинуть дворец, но встретиться с Фенриром было уже делом принципа, а выдержкой и терпением демоница не обладала. Могла притвориться на время, но такая игра позднее оборачивалась срывами. Лесс рыкнула и с грохотом захлопнула очередную дверь, ведущую через проходное, богато отделанное помещение. Сколько же их тут? Можно до бесконечности блуждать по дому Темных лордов и никогда с ними не пересечься. Вообще, дворец немного пугал: пустынные залы, переходы, множество лестничных пролетов, и редко когда встретишь кого из прислуги, гостей и уж тем более самих хозяев. Во время балов или официальных приемов дворец словно бы оживал: всюду звучала музыка, горел свет, слышались смех и гомон. А в обычные дни здание больше походило на ловушку, в которой затаился опасный хищник, только и ждущий твоего неверного шага. Мрачная и сдержанная атмосфера угнетала. Хоть демоницу и нельзя было отнести к существам робкого десятка, она передернула плечами, спрятав неуверенность за надменным взглядом и преувеличенно прямой спиной. Девушка не могла объяснить этот парадокс: в одиночестве во дворце Повелителя Подземного Царства ей всегда становилось жутковато, но стоило появиться кому-то еще, как тягостные ощущения исчезали. Особенно рядом с Фенриром. Ей безумно хотелось найти его и растерзать, а потом с упоением слизывать кровь с расцарапанного тела и слышать жаркий шепот на ушко о том, какая она… – Милая? Лесс вздрогнула от неожиданности и замерла. Все они для него милые, не больше! В крови вновь закипела злость, отравляя сознание. Леди Демар сжала кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони. Ведь она сама этого хотела, сама искала встречи. Отчего же внезапно появилась слабость в ногах и дрожь в теле. – Не ожидал увидеть тебя. хм, здесь, – вскинул бровь Фенрир, намекая на близость гостьи к закрытым от посторонних коридорам. Куда и с какой целью Лесс направлялась, для него не осталось загадкой. Девушка не стала скрывать очевидного. – Иногда приходится брать инициативу в свои руки, – игриво протянула она, справившись со вспышкой гнева. В его присутствии легко было ощутить себя слабой и беззащитной, и это резко снижало градус напряжения, хоть и не всегда. – Захотелось тебя удивить. – Тебе удалось, – безэмоционально подтвердил асурендр. Лесситара прищурилась, пытаясь разобрать, о чем он думает, в каком настроении. Не вышло. Лицо Фенрира не выражало ничего, кроме вежливой заинтересованности. – Неужели эта. как ее, не важно, не сообщила, что я тебя жду? – Если ты о Киаре, то да, мне было известно о твоем присутствии во дворце. Лесс хватило нескольких мгновений, чтобы просчитать, куда двигался Фенрир, и прийти к выводу: он шел не к ней, возможно, даже не собирался приходить. Хотя знал! В глазах демоницы вспыхнуло желтое пламя. Асурендр вздохнул. Высшие Силы свидетели, он действительно не стремился видеть любовницу, но вовсе не по той причине, о которой ей думается. – Как-то неправильно ты меня ждешь, – губы Фенрира искривила легкая усмешка. – Уверена, что точно понимаешь определение этого слова? Леди Демар вспыхнула, уличенная в своей вольности. Но ведь она еще никуда не забралась, формально упрекнуть ее в чем. Да и вроде бы он не сердится. – Не утерпела, – улыбнулась Лесс. Грациозно ступая, она медленно сокращала расстояние между ними. Фенрир не шевелился, продолжая стоять со сложенными на груди руками. – Накажешь меня? – в голосе демоницы прозвучали игривые нотки. – Несомненно, – абсолютно серьезно ответил асурендр. Лесситара почувствовала, как по телу разливается жар предвкушения. Как же давно она его не видела, как сильно успела соскучиться. И конкретно сейчас наплевать на все: на других женщин, на ее ненависть и желание уничтожить этого наглого, сильного, самоуверенного поганца. Он будет принадлежать ей, пусть и недолго, а потом. потом она решит эту проблему. – Прямо здесь? Лесс подошла к асурендру вплотную и потерлась о него бедрами. Пальцы девушки скользнули по напряженному животу Фенрира, его рукам, царапнули шею и очертили губы. Он слегка приоткрыл рот, и демоница не преминула этим воспользоваться, проникая чуточку глубже. Асурендр прикусил расшалившихся захватчиков, лизнул, а затем жестко притянул девушку к себе еще ближе. Она испуганно охнула, когда он резко завел обе ее руки за спину и выдохнул на ушко: – Могу и здесь, если тебя не смущают возможные свидетели. Леди Демар задышала чаще и непроизвольно обвела взглядом пространство: широкий коридор, ведущий к лестнице наверх, позади несколько дверей. Что за ними, Лесс не знала, она вышла сюда из другой ветки перехода. Фенрир правильно истолковал ее замешательство и, не выпуская из стальных объятий, поволок к ближайшей двери. Пинком распахнул ее и практически втолкнул девушку внутрь. Это оказался безликий кабинет, судя по обстановке, предназначенный для встреч с друзьями и приятного времяпровождения за разговорами. Камин, массивный письменный стол, пара стеллажей с книгами и несколько удобных кресел. Слабый свет проникал через высокое, узкое окно. Вечер вступил в права, хотя в Нижнем Мире и в дневное время царил полумрак. – Значит, так сильно соскучилась, что не побоялась встречи с дворцовой охраной, – промурлыкал асурендр, возвращаясь к заданной теме. – Милая, а ведь они весьма строго относятся к нарушителям, – поддразнил он, нежно поглаживая грудь девушки. Тонкая ткань платья позволяла Фенриру в полной мере ощутить жар и возбуждение, исходящие от своенравной леди. – Я знала: ты не дашь меня в обиду, – с тихим стоном удовольствия прошептала Лесс, когда его пальцы, безжалостно сминая прическу, слегка помассировали затылок. Затем Фенрир сгреб волосы девушки в кулак и потянул назад, вынуждая запрокинуть голову. – Я бы не был в этом настолько уверен, – с веселыми нотками произнес асурендр и переместился к столу, увлекая за собой Лесс. Она гневно сверкнула глазами, но тут же расслабилась, плавясь в умелых руках любовника. – Ты невозможен, – прошептала она. – Ты… ты… – Да-да, милая, тут ты определенно права. Это все про меня. Демоница фыркнула и потянулась к его губам. Фенрир уклонился и властно надавил ей на плечи. Намек был очевиден, и Лесситара ничего не имела против. Плавно стекая по торсу любовника, она опустилась на колени и взглянула на него снизу вверх. – Смелее, милая, – подбодрил асурендр, больно потянув девушку за пряди волос. – Это и есть наказание? – улыбнулась она, уже вовсю орудуя пальчиками. Тихо звякнула пряжка ремня. Фенрир вытащил его и положил рядом с собой. – Нет, наказание немного откладывается, – усмехнулся он и оперся о край столешницы. – М-м-м, ожидание наказания – уже само по себе наказание. Не слишком ли ко мне строг мой лорд? – девушка особенно выделила предпоследнее слово. Фенрир едва заметно поморщился, но тут же широко улыбнулся. – Не слишком. Поверь, милая, я еще весьма к тебе великодушен. – Он вновь направил ее голову, подчиняя своей воле. – Довольно болтовни, я тоже соскучился. Подобное признание обрадовало леди Демар, и она с рвением принялась за дело, стараясь доставить любовнику наивысшее удовольствие. Поглощенная своими мыслями и переживаниями, наслаждаясь процессом, она не видела глаз асурендра. А он смотрел на красивую девушку у своих ног, и в его взгляде читалось презрение с оттенком легкой грусти. Но сожалел Фенрир вовсе не о том, что сейчас здесь происходило и еще произойдет. Каплю печали вызвали иные причины: в груди по- прежнему было спокойно, ничто не тревожило его верных стражей души – змейки крепко спали, чуть холодя своими телами сердце. Фенрир положил ладонь на макушку Лесс, в его неспешных, можно сказать, ленивых движениях сквозила властность, хоть он пока ни к чему и не принуждал. Со стороны казалось, он раздумывает, как поступить: демонстрировать силу или оставить инициативу за любовницей. Пальцы машинально перебирали волосы, массируя голову девушки. Она начала тихонько постанывать, углубляя и ускоряя собственные движения. Другой рукой асурендр погладил ее обнаженное плечо, едва касаясь, провел по такой нежной и хрупкой шее, потянул за мочку. Лесситара всхлипнула. Фенрир улыбнулся: он давно изучил все самые чувствительные местечки своей вспыльчивой леди. Лесс хотела подняться и переместить ласки в другую плоскость, но мужчина не позволил. Жестко удержал, не давая отстраниться. – Заканчивай, – хрипло велел он, продолжая туманить разум любовницы нехитрыми, но достигающими цели прикосновениями. Она подчинилась, не могла не подчиниться. Он фактически управлял ею, вел и одновременно с этим подавляющим ощущением дарил немного нежности, которая лишь оттеняла его доминирующее положение. Лесс уже мало что соображала, всецело отдавшись страсти. Его вкус, голос, аура вытеснили любые мысли, она горела изнутри, стремясь подарить ему момент желанной разрядки. И когда Фенрир шумно выдохнул, низко и глухо смешав стон с рыком, мир Лесситары на мгновение ярко вспыхнул торжеством иллюзии обладания, власти над этим мужчиной. Она посмотрела в его глаза, в которых еще оставалась поволока от пережитого удовольствия, а в следующий миг Лесс стало трудно дышать. Страх, боль, обида и недоумение смешались в сознании демоницы. – За что? – прохрипела она, отчаянно забившись в попытках освободиться. – Я надеялся, ты мне об этом скажешь. – Не… не понимаю. Она сучила ногами, яростно царапала шею и широкую полосу удавки – все тщетно. Асурендр лишь сильнее затянул ремень и холодно ответил: – Думала, я не узнаю о твоем участии в заговоре против меня? Вот тут леди Лесситара Демар испытала настоящий ужас: она поняла, что это конец. Действительно конец. Если раньше можно было надеяться на спасение, – мало ли по какому поводу взбесился вспыльчивый асурендр, накажет и отпустит, – то после озвученного. Предательства лорды не прощают. Фенрир спокойно пронаблюдал как в ярких, огненных глазах Лесс промелькнуло понимание и обреченность. Натяжение ремня стало еще чуточку больше. Он знал совершенно точно, что она виновата, тщательнейшим образом проверил причастность любовницы к готовящемуся на него покушению, ошибка исключена. – Скажи, милая, чего тебе не хватало, м? – тем же ледяным, безжалостным голосом поинтересовался демон. – Ведь у тебя было все, чего можно желать: деньги, красота, положение. Что еще? Свобода, привилегии, сила. Серьезно, мне интересно. Во что ты оценила меня, ради чего пошла на риск? Лесситара уже вяло сопротивлялась, Фенрир выбрал отличный момент для нападения: меньше всего она ожидала удара, когда торжествовала свою маленькую женскую победу. Не дал времени сконцентрироваться, собраться с мыслями, призвать магию – ничего не дал, только продолжал равнодушно душить, сильнее затягивая петлю на шее. Словно наслаждался зрелищем, как из полуобнаженной, еще минуту назад полной сил и всем довольной девушки капля за каплей уходит жизнь. Глаза Лесс потускнели, она перестала вздрагивать в нервных попытках вдохнуть, лицо приобрело едва заметный синюшный оттенок. – Тебя, – беззвучно шевельнула губами демоница. – Мне не хватало тебя. В ее взгляде застыла мольба. Фенрир презрительно скривился, опять потянув за удавку. – Глупо, – процедил он. – Сама себе противоречишь. На секунду Лесситара встрепенулась, с ненавистью прошипела, дернувшись из последних сил: – Ты не ценил меня, сволочь. Я была лучшей. – О, вот это ближе к истине. А знаешь что еще? – Фенрир почти коснулся похолодевших губ любовницы своими. Она снова обмякла, не в состоянии причинить ему вреда. – Мне известно, что тебе пообещали в случае успеха вашей затеи. Все еще уверена, что месть за ущемленное самолюбие и место в Когорте Архистражей справедливая плата за твою жизнь? Не продешевила? – Фенрир, пожалуйста. – По щеке Лесс скатилась слеза. Асурендр внезапно перестал душить девушку, и в ней вспыхнула искра надежды. Судорожно глотнув воздуха, она зашлась от кашля, размазывая хлынувшие сплошным потоком слезы. – Я не знала, насколько далеко зайдут их планы, – просипела леди Демар. – Не думала, что… – Да, милая, ты не думала, – совершенно нейтрально, без прежнего льда в голосе произнес Фенрир. – Ты и сейчас не думаешь, продолжая врать. – Нет! – в ужасе попыталась крикнуть Лесс, но получился только хриплый, натужный шепот, перешедший в очередной приступ кашля. – Прости, прости меня, я виновата, да. Я была дурой, но все потому, что люблю тебя, безумно, до дрожи. Накажи, как сочтешь нужным, только прости. Пожалуйста, Фенрир, – хныкала она, цепляясь за ногу асурендра. В кабинете повисла короткая напряженная тишина, нарушаемая лишь женскими всхлипами. Казалось, Фенрир что-то для себя решал. – Хорошо, – наконец безмятежно отозвался он, раздувая искру надежды на спасение в крошечный огонек. Лесситара настороженно замерла и робко улыбнулась. Однако в следующую секунду мужчина вновь затянул ремень на шее любовницы и закончил мысль: – Я не трону твою родню, сдохнут только те, кто был замешан. Как по мне, вполне достаточно для прощения. И ты, в отличие от остальных, вымаливать смерть, как награду, не будешь. Одновременно с расширившимися от паники зрачками Лесс, в которых отразилось осознание приговора, Фенрир одним уверенным, быстрым движением свернул ей шею. Лесситара конвульсивно дернулась и обмякла. Асурендр отпустил тело и брезгливо вытер руки о штаны. Затем привычно сотворил заклинание вызова и до прихода Киары хмуро смотрел на изувеченный труп некогда приближенной к нему девушки. Из раздумий его вырвал голос служанки: – Мой лорд?.. – Киара застыла на пороге комнаты, взирая на страшную картину произошедшего. Фенрир полностью выпрямился, подхватил ремень и, перешагнув через руку леди Демар с обломанными ногтями, будничным тоном произнес: – Прибери здесь. (обратно)Глава 19
Киара кивнула, не в силах отвести взгляда от мертвой леди. Произнести что-либо вслух тоже оказалось затруднительно: слишком уж сильно потрясло увиденное. Осознание того, как ее лорд обошелся с любовницей, вызвало смесь злорадства и беспокойства. Киаре ничуть не было жаль Лесситару, она и сама бы с удовольствием придушила гадину, если бы имела возможность и не опасалась ответственности. Все же Демар входят в верхушку аристократии Подземного Царства, занимают высокое положение, обладают влиянием и связями. Киаре Лесс была не по зубам, нечего и мечтать. К тому же ее выбрал Фенрир – гораздо больше остального в этом случае служанка опасалась потенциального гнева лорда. Пока Лесс оставалась под защитой асурендра, только безумец мог сподобиться вершить над ней расправу. И вот теперь могущественный покровитель собственными руками избавился от надоевшей или, что более походило на правду, зарвавшейся игрушки. Киара выполнила необходимые манипуляции, отдала распоряжения, проследила, чтобы все было сделано аккуратно и нигде не осталось следов. Специальная группа слуг, отвечающая за зачистки подобного характера, болтать не станет: жить хотят все. Сама она – и подавно. Асурендр разберется с последствиями своего поступка лично, впрочем, как и всегда. Надлежащее озвучат в свое время всем заинтересованным, а пока… Киару тревожила близость Иссании к Фенриру и ее навязчивая увлеченность этим лордом. Сказать подруге о гибели одной из самых высокопоставленных соперниц или не рисковать своей шкурой? Если асурендр узнает, Киаре за длинный язык несдобровать. С другой стороны, очень хотелось предупредить Иссу, чтобы была разумнее и осторожнее при общении с Фенриром. Киара ценила присутствие в своей жизни чрезмерно импульсивной вампирши: та дарила ей легкость общения, преданность и уверенность в поддержке на случай трудных времен. Терзаемая двойственными чувствами, девушка безукоризненно выполнила свою работу, но так и не пришла к какому-то однозначному решению. В отличие от подруги, Киару танцы на лезвии клинка никогда не заводили, она не могла и помыслить себя в качестве фаворитки, пусть и временной, для одного из лордов. Девушка иногда сталкивалась с завистливыми взглядами и шепотками за спиной, когда самонадеянные дамочки узнавали, какое положение занимает Киара при дворце. На это она лишь недоуменно пожимала плечами: в игре, где второй партнер заведомо и намного сильнее первого, участь слабого – всегда проигрыш. Сегодня ей представилась возможность убедиться в этом наглядно. Девушка сглотнула ком в горле, а затем зло одернула себя. И отчего смерть этой стервы вызвала в ней столько смятения? Туда Лесситаре и дорога. Нужно учиться на ошибках других и делать правильные выводы, а именно: никогда не забывать, с кем имеешь дело, соблюдать осторожность и ни в коем случае не переходить границ дозволенного во всем, что касается лордов. Знать бы еще наверняка, где проходят эти границы. Киара состроила себе кислую гримасу в зеркале. Затем глубоко вздохнула, расправила плечи и хищно улыбнулась в сто зубов. Жевать ей линялую кожу нага, если она струсит или подставится. Все будет отлично! Ее работа – прекрасный шанс со временем добиться возвышения и статуса, и она не собирается от него отказываться. Тем временем Фенрир помылся, переоделся и с маниакальной тщательностью подобрал экипировку для предстоящего развлечения на ночь. Он уже отдал распоряжение готовиться к завершающему этапу по ликвидации заговорщиков. Ядовитая смесь чувств из злости, брезгливости и разочарования требовала выхода, он хотел крови. Поэтому решил не отказывать себе в личном участии в отлове предателей и приведении в исполнение приговоров. Тем более среди подготовленного разведкой списка имен имелись и те, на ком он с удовольствием воплотит в реальность самые изощренные пыточные фантазии. Первый приступ бешенства, который он испытал, узнав о провокации, давно прошел. Месть, как известно, хорошо подавать холодным блюдом. Поэтому несколько месяцев он и его команда аккуратно оплетали интригами будущих смертников, как пауки ткут свою прекрасную ловушку. Выжали из тех максимум пользы, чтобы сейчас без сожаления уничтожить, подобно отработанному материалу. Ведь в заговоре участвовали далеко не последние лица первого круга. Впрочем, как и всегда. Во главе любой гнилой возни, затевающейся с целью навредить первому дому, неизменно стоял кто-то из высших. Асуры свидетели, он не хотел заниматься разгребанием помоев именно сегодня, но Лесс сама спровоцировала его, так настойчиво желая встречи. Фенрир не испытывал жалости к бывшей любовнице, ее участь была решена давно, сразу, как только он исключил вероятность ошибки в отношении леди Демар. Даже особой ненависти или гнева сейчас в душе не ощущалось. Он действительно уже остыл, но это не отменяло удовольствия от наказания. После сцены в кабинете его не покидало липкое, неприятное чувство, которому он не мог подобрать определения. Противно, когда сталкиваешься с предательством, увы, оно частый спутник власть имущих. В Нижнем Мире почти все построено на личной выгоде, ждать фанатичной верности попросту глупо. Асурендр и ранее сталкивался с предательством, но каждый раз, когда нож за спиной держал кто-то из приближенных, он чувствовал обреченность. Словно ты совсем один, навечно лишенный милости доверять кому-либо и испытывать подобное в свой адрес. Всегда, при любых обстоятельствах, можно рассчитывать лишь на себя. Как бы громко тебя ни заверяли в чистых помыслах, все это не стоит и старой подметки. Хорошо, что есть семья – тот единственный непоколебимый оплот, который позволял Фенриру не терять ориентиров. В противном случае он бы точно превратился в беспринципного типа, невосприимчивого к любым проявлениям чего-то настоящего и искреннего в душах окружающих. Фенрир вспомнил застывший ужас и неверие во взгляде Киары, криво улыбнулся. Получилось откровенно пугающе. После чего толкнул дверь в кабинет брата. – Какие планы на ночь? Дант оторвался от изучения бумаг и поднял голову. Смерил кузена оценивающим взглядом, хмыкнул и выдал не менее жуткий оскал. – Я смотрю, будет жарко. – И весело, – кивнул Фенрир. – Присоединишься? – А ты сомневаешься? – Дант потянулся, затем напружиненным хищником выскользнул из-за стола. – Лили звал? – Понятия не имею, где она. Да и, если честно, в планах суровый мальчишник. Данталиан выгнул бровь, понимающе ухмыльнулся и коротко полюбопытствовал: – Кто? – Демар, – так же лаконично ответил Фенрир. Наследный асурендр посерьезнел. В общих чертах он знал о той грязной заварушке, но брат курировал тему лично, и Дант особо не вникал. Все слова были сказаны еще тогда, когда всплыли подробности, сейчас не имело смысла их повторять. Девка явно была либо дурой, либо сильно переоценила свои возможности, что тоже не свидетельствовало в пользу ее умственных способностей. Чисто по-мужски Дант разделял чувства кузена, хотя сразу предупредил, что Фенрир сам нарывается, выбирая двинутых на голову подружек, к какой бы категории населения те не относились. Фенрир страдал патологической тягой к самым отъявленным демоницам, причем, даже если те не имели ничего общего, собственно, с их расой. Уж на что Данталиан любил разнообразие, но его интересы были не столь специфичны, к тому же он предпочитал не встречаться одновременно сразу с несколькими женщинами. В принципе, он предполагал, что рано или поздно всем участникам заговора воздастся, и раз брат затеял охоту в открытую, значит, Демар уже сдохла. – Что ж, развлечемся. Все готово? – Да. Ребята ждут, я отдал приказ на общий сбор. – Сколько? – деловито уточнил Дант, укладывая вокруг пояса верный тальвар. – Думаю, троих достаточно, раз ты с нами. – Отлично. – Красивое лицо сына Повелителя сейчас выглядело весьма устрашающе. Даже слепой бы не спутал его с человеком, почуяв исходящую от демона угрозу. В обликах обоих асурендров безошибочно определялось их происхождение, несмотря на то, что они еще даже частично не трансформировались в боевые ипостаси. – Если управимся до середины ночи, с тебя ящик Кальварского. – Вымогатель, – фыркнул Фенрир. – Пытки оставлю на потом, так что управимся. – Подраться и нажраться – прекрасный план! Первый дом одобряет, – хохотнул Дант. Братья обменялись выразительными взглядами и отправились вершить правосудие. Ночь выдалась жаркая и насыщенная страстями не только у молодых темных лордов и тех, кто оказался рядом с ними по одну или другую сторону интересов. Рангару тоже скучать не приходилось: ищейка активно вымаливал прощение у двух хорошеньких эльфиечек, воспламеняющихся, словно факел, от малейшей искорки. Не только в переносном смысле, как ни странно. Обе девушки владели стихией огня, и если бы Рангар и сам в силу происхождения не управлял им в совершенстве, то очень вероятно, что к утру от славного архистража осталась бы лишь горстка пепла. А так троица разнесла половину особняка леди Ланиэль, перепугала до икоты прислугу, выпустила пар и не менее бурно примирилась. Рангар лениво приоткрыл один глаз, морщась от наглого солнечного луча, вырвавшего его из сладких грез. Впрочем, реальность была нисколько не хуже. Ищейка самодовольно улыбнулся, ощущая по бокам от себя теплые, нежные тела безмятежно посапывающих эльфиек. Арутиэль тоже помешал вездесущий лучик, она сморщила носик и, не просыпаясь, уткнулась им в левое плечо ищейки. Разметавшиеся локоны Ланиэль золотили подушку справа от Рангара. Тело демона немного ныло, напоминая о веселом времяпровождении, но одновременно с этим он испытывал и приятную негу, и потому ни на что не жаловался. Нет, только он мог так «удачно» запереться в гости к бывшей подружке, когда у нее гостила сестра. Та самая девушка, из-за связи с которой прознавшая Лан и пообещала при следующей их встрече оставить от Рангара лишь сапоги в качестве боевого трофея. Рут не далеко ушла от сестрицы, зацепив его тогда заклинанием такой мощи, что архистраж еще месяц после бесславного изгнания из Лиорского Ареала прихрамывал на одну ногу. Но, как известно, наглость – второе счастье, а в случае с демоном, да еще и высшим, вообще образ жизни. Поэтому, оказавшись на территории светлых эльфов, Рангар ничтоже сумняшеся заявился пред светлы очи леди Ланиэль, источая море обаяния и для виду каплю покаяния. Невозможно же дуться бесконечно, когда-нибудь она должна остынуть, понять, простить… Кто бы знал, что в это же время там окажется и вторая участница их неправильного треугольника. Архистраж собирался выяснять отношения поочередно, желательно независимо, чтобы девчонки снова еще долго не знали о его присутствии в жизни каждой. Он, конечно, морально и магически подготовился к пылкому приему, но никак не рассчитывал на комбо от двух разъяренных огненных леди. А еще типа дети природы, цветы леса, или как там они себя называют? Рангар фыркнул: да эти фурии вполне способны уделать любую демоницу, особенно из тех, что не проходили специальную боевую подготовку. Ищейка обнял сестричек и с удовольствием подгреб их к себе ближе. По-хозяйски погладил соблазнительные изгибы. Его губы вновь расплылись в довольной улыбочке: не числился бы он в рядах лучших, если бы не справился с досадной неожиданностью. Кроме того, оптом решил проблему и сэкономил кучу времени. Можно смело признать: все получилось лучше некуда. Девушки завозились, выдавая пробуждение и… возбуждение. Чья-то шаловливая ручка скользнула под покрывало, и Рангару стало резко наплевать на ломоту в мышцах. Откликаясь на манящие прикосновения, демон и сам расстарался, чтобы никого не оставить в обиде. В итоге спустя час плавно переместившаяся в купальни троица попивала бодрящий травяной напиток и завтракала в самом благостном настроении. – Все же ты гад, – с хрустальным переливом в голосе произнесла Рут, кокетливо поправляя на груди полотенце. Влажные белокурые волосы змейками облепили ее обнаженные плечи. – Да брось. Ну сколько можно шипеть, крошка? Не такая уж у вас и близкая родственная связь, – безмятежно ухмыльнулся Рангар. – Вообще удивительно, как это нам удалось пересечься. Вы ведь даже в разных Ареалах живете. Сама посуди, какова была вероятность, что. Договорить архистраж не успел, в его голову полетела чашка. Демон пригнулся, и та, встретившись с отделанной мрамором стеной, с жалобным звоном рассыпалась на мелкие осколки. – В следующий раз достану огненной плетью, – мрачно пообещала Лан. Ангельское личико эльфийки и обманчиво нежный голосок совершенно не соответствовали ее характеру и предпочтениями. В душе Ланиэль всегда была воином, а с некоторых пор, отстояв у семьи право на обучение в рядах стражей, успешно служила на благо государства. – Неужели еще остались силы магичить? – нагло и ничуть не проникнувшись угрозой, подмигнул Рангар. Щеки Лан украсил румянец: гадский демон попал в цель. Она настолько вымоталась за вечер, ночь и активно начавшееся утро, что кидаться посудой было гораздо легче. Ланиэль с тоской посмотрела на лежащий на видном месте кинжал, до которого оказалось так лениво добираться. Ищейка перехватил ее взгляд и понимающе хмыкнул. – Просто признайтесь, что втроем у нас отлично получается. К чему эти собственнические замашки, если каждому хватает своей порции удовольствия и внимания? – продолжил подстрекательную деятельность коварный демон. Эльфийки переглянулись и рассмеялись, лаская слух архистража. – Потерян для общества, – подвела итог Рут. – Окончательно и бесповоротно, – согласилась Лан. – Демон, – невинно хлопая ресницами, оправдался Рангар и развел руками. – И что же ты забыл в Ареалах, демон? – посерьезнев, уточнила Ланиэль. – Только не рассказывай байки о том, что ты здесь исключительно ради наших прекрасных глаз, – поддержала сестру Арутиэль. Поняв, что девчонки готовы обсуждать дела, ищейка отставил свою чашку, переплел длинные пальцы в замок и спокойно признался: – Не буду. Хотя по вашим… хм, глазкам я, безусловно, скучал. Но вы правы, есть и другие причины. – Хоть не врет, уже хорошо, – фыркнула Рут. – Тебе нужна помощь? – ухватив суть, уточнила Лан. – Не откажусь. – Рангар чертовски обаятельно улыбнулся. Эльфийки, не сговариваясь, протяжно вздохнули и непроизвольно ответили не менее очаровательными улыбками. Ну, вот как этого гада ненавидеть? Такой лапушка, когда прикинется. Хотя девушкам не хотелось это признавать, им действительно было хорошо вместе. Хорошо и интересно. Рангар обладал не только полезными навыками в любовных играх, демон был силен, умен и потрясающе харизматичен. Да и при случае тоже мог сослужить службу, глупо разбрасываться такими связями. Что до его ветреной натуры, так это не новость. В конце концов, сестры так же не причисляли себя к благовоспитанным особам. Трепетные лани, радеющие за моногамность и прочую чепуху, с выходцем из Нижнего Мира и связываться бы не стали, хотя. Этот змей умеет найти подход. – Допустим, мы согласимся, – произнесла Ланиэль, – ты же понимаешь, что в ответ понадобится что-то посущественнее. эм, твоих бесстыжих глаз. – Разумеется, – кивнул Рангар, – в пределах разумного вы всегда можете на меня рассчитывать. Тем более нас связывают не только деловые отношения, – с мурлыкающими интонациями закончил мужчина. От его голоса по коже Арутиэль пробежали мурашки. Беловолосая эльфийка прищурилась, проверяя, не воздействует ли хитрец на них дополнительно. Но нет, Рангар к магии не прибегал. – Кстати, об отношениях, – заметила практичная Лан, – в Ареалах еще есть совращенные тобою создания, кому ты морочишь голову, пользуясь трудами гениев стихосложения из всех трех миров? Архистраж скривился, причем вполне искренне. – Лани, крошка, что ты из меня монстра похотливого делаешь? Только вы, мои звездочки, только вы на все пятнадцать Светлоэльфийских Ареалов. Рангар смотрел открыто, излучая искренность и немного укоризны. Как они могут сомневаться в его порядочности? И ведь строго формально демон не соврал, оттого и не чувствовал себя виноватым. Среди светлых эльфиек у него столь близких подружек действительно не было, а вот в соседней Эльтафии среди дроу. Но это уже к делу не относилось, Ланиэль ведь за своих спрашивала. Конкретнее формулировать нужно. Конкретнее. Архистраж проказливо улыбнулся и подмигнул девушке. Та смутилась и фыркнула: – Точно знаю, что сказал правду, и все равно не верю тебе. Рангар закатил глаза и печально вздохнул. – Вот так один раз оступишься, потом всю жизнь попрекать и коситься будут, – посетовал он в расписной потолок. Со стороны Рут прилетела подушка. Ищейка поймал ее и подложил себе под спину, всем видом показывая, как ему теперь удобно сидеть. – Это невозможно, – пробурчала Арутиэль и поднялась на ноги. – Предлагаю встретиться через полчаса в зеленой гостиной и серьезно обсудить все вопросы. А то в таком виде, – она выразительно обвела рукой собравшихся, на которых кроме полотенец ничего не было, – это превращается в фарс. (обратно)Глава 20
– Занятно. – Фенрир прищурился, разглядывая одно из подвальных помещений фамильного замка рода Горан. Горан всегда слыли вампирами со странностями, но глава их клана ручался за проблемную семейку. Лезть во внутренние отношения кровососов не было никакой охоты, поэтому, чем и как развлекается на досуге одна из ветвей Сладких грез, первый дом не волновало. Ровно до тех пор, пока Арлаун Сарийский жестко держал все семьи в узде. – Теряешь хватку, Арлаун, – констатировал Фенрир. – У тебя под носом фанатики организовали целый культ. Асурендр обвел рукой жертвенный алтарь, иссушенные тела мужчин и женщин, прикованные цепями к стене, и колодец с маслянистой, почти черной жидкостью, от которого шли сильнейшие эманации темной материи. Высокий сухощавый мужчина с льдистыми, выцветшими глазами, выдающими его истинный возраст, на миг сжал челюсти так, что желваки проступили, но быстро взял себя в руки. – Твоя правда, мой лорд, признаю ошибку. Всех Горан в настоящий момент тщательнейшим образом проверяют, мы найдем и накажем виновных. Фенрир скептически посмотрел на древнего высшего, возраст, статус и опыт которого позволяли ему обращаться к асурендру и с меньшим почтением, но Арлаун никогда себе лишнего не позволял. И вот что с ним делать? С одной стороны, глава несет полную ответственность за все, что творится в его клане. С другой – какой прок лишаться сильнейшего и лояльного первому дому союзника, проверенного веками, из- за горстки диких малолеток, обуреваемых жаждой перемен. – Всех? Арлаун, ты действительно в это веришь? Насколько могу судить по разнообразию жертв, – Фенрир небрежно кивнул в сторону изувеченных и распятых, словно бабочки, трупов, – здесь дело не ограничилось одним семейством. Да кому я рассказываю, ты и сам видишь: из наших тут почти никого. Арлаун понял, что Фенрир не спешит обвинять его и выставлять крайним, это позволило отвлечься от мрачных мыслей и сосредоточиться на деле. И хотя Арлаун Сарийский – высший вампир, глава клана Сладких грез – сам себе простить столь позорное пятно на репутации не мог, все же он был благодарен Фенриру за проявленную дипломатичность и готовность к сотрудничеству. Арлаун даже закрыл глаза на то, что прямой потомок его рода в настоящий момент корчился от нестерпимой боли на пыточном скроле. Глава клана слегка поморщился, чувствуя легкий отголосок страданий родной крови. Расчетливые демоны извлекают выгоду даже из способа убийства врагов. Скрол соберет все до капли из того, что выжмет из жертвы палач. Мучительная и долгая смерть, принятая из умелых рук, высвобождает поистине огромный заряд энергии. Боль, страдание, унижение, страх, агония, ненависть – все это сливается в один мощнейший поток разрушительной силы и не рассеивается бездарно в пространстве, а сохраняется для подпитки стражей первого дома. От Фенрира не укрылось настроение вампира. – Ничего личного, Арл. Он знал, на что идет, ввязываясь в заговор. Это моя добыча и мой суд, я в своем праве. В любом другом случае, не задумываясь, отдал бы тебе выродка. Никогда не сомневался в твоих способностях демонстрировать клану, как не следует поступать. Асурендр не произнес ничего такого, чего вампир и сам бы не знал, но лишний раз напомнить о правилах, а заодно выказать свое расположение всегда полезно. – Полностью принимаю это решение, мой лорд. Кей получил по заслугам. – Тогда вернемся к насущному. Среди жертв преобладают жители Среднего Мира. И если судить по отработанному материалу, – демон скривился, вспомнив полуразложившиеся останки, – то большинство из Человеческой Империи. Вывод? – Горан не могли своими силами организовать бесперебойную поставку иномирцев. Им помогали из верхушки. – Верно. И раз претензий в наш адрес от Смотрящих не поступало, то в самой Империи лишних вопросов ни у кого не возникает. – Попустительство, беспечность? – предположил Арлаун, бывший невысокого мнения о человеческой расе. – Все может быть, – задумчиво протянул Фенрир, которого привлек характерный символ, высеченный в основании алтаря. – Или не быть. Выясним. Точно такой же символ ему уже встречался на груди одной из жертв. И если его догадки верны, то виденные асурендром надрезы на искалеченных телах – неполные части того же знака. Что примечательно: не все тела были растерзаны до неузнаваемости, из некоторых лишь полностью выпили жизненную силу, ну и обескровили… куда без этого в вампирском логове. – После разбирательств по данному делу, готов понести справедливое наказание, – глухо произнес Арлаун. Не мог не произнести, хоть слова и давались ему с трудом. Фенрир выгнул бровь и смерил главу клана Сладких грез долгим, задумчивым взглядом. Их с Дантом разудалая ночь закончилась весьма любопытной находкой. Любопытной и неожиданной. В доме одного из заговорщиков они застали премилую картину: Наират Горан развлекался с молоденькими низшими вампирами. Пьяный и мало что соображающий Наират в угаре страсти и до отказа напитанный свежей кровью так и встретил группу карателей с голым задом и осоловелыми глазами. В первые мгновения он даже не понял, кто пожаловал в гости, и в бешенстве попытался послать их в девятый круг проведать родственников, но пары ментальных ударов хватило, чтобы Наират осознал ошибку. Тогда-то он и выдал себя, перепугавшись до откровенно жалкого состояния. Спасая свою никчемную шкуру, Наират бросился к тайнику, в надежде успеть активировать чары на ликвидацию его содержимого. Не успел, глупец. Поначалу Фенрир списал его панику на компрометирующие обстоятельства встречи: кому приятно, когда твои шалости и предпочтения становятся не просто достоянием третьих лиц, но и приобретают поистине венценосных свидетелей. Однако это было бы слишком просто. Чуть позже они выяснили, что Наират Горан боялся вовсе не возмездия за готовящееся покушение на сына первого дома. Команда архистражей под руководством Фенрира сработала настолько тихо и незаметно, что все участники заговора не сомневались в успехе затеи. Шутка ли, несколько месяцев плести интриги под носом у Повелителя и ни разу не проколоться, не вызвать подозрений, кое-кого даже повысили и поощрили. Они настолько уверовали в свою безнаказанность и удачу, что, когда за ними пришли сами асурендры, лишь один заподозрил неладное. Остальные и ухом не повели, радушно встречая гостей и как ни в чем не бывало обмениваясь любезностями. И с каким же изумлением предатели смотрели в глаза карающей длани. Шок и обида читались на их лицах. Страх приходил гораздо позднее вместе с осознанием неизбежной гибели. Поэтому поведение Наирата стало неожиданностью для уже немного утомившихся от однообразных приемов и окончаний встреч лордов. Низший молодняк просканировали ментально и отправили в четвертый круг, с глаз подальше: для дела они не представляли ценности и не располагали опасными знаниями. Так, всего лишь очередные игрушки Горан, оказавшиеся не в то время и не в том месте. А вот с хозяином пообщались куда как обстоятельнее. Тайник вскрыли, нашли интереснейшие записи, некоторые настолько древние, что буквы на них почти выцвели. Там же обнаружилась занятная безделушка – морская раковина, испещренная непонятными символами, и связка ключей. Покончив с допросом Наирата Горан, асурендры, как и собирались, отправились расслабляться по кабакам, начав увеселительный загул в первом круге и заканчивая по традиции в третьем. Все, что можно было вытрясти сходу из протрезвевшего от ужаса вампира, они вытрясли. К тому времени и Дант, и Фенрир были настолько на взводе, что продолжи они разбирательства, то с высокой долей вероятности просто разнесли бы замок Горан к берхоловой матери. Поэтому они приняли решение направить сюда группу ищеек и вызвать главу клана проштрафившегося вампира. Пусть разбираются. На этом братья закончили карательную миссию и переключили внимание на более приятные вещи. И вот теперь, спустя двое суток, Фенрир вернулся к исходной точке. Не одно так другое. Да, с готовящимся покушением на его сиятельное лордство Фенрир разобрался, и вопрос можно было считать закрытым. Экзекуции над некоторыми из еще оставшихся в живых не в счет: пределов подземелий дворца они все равно не покинут. Даже с семейством Демар он лично вчера уладил все разногласия. Асурендр ухмыльнулся: будто они могли противопоставить что-либо на неоспоримые доказательства вины Лесситары. Что бы глава третьего дома себе ни думал, качать права было не в его интересах. Пусть радуется, что род Демар не проредили до полной утраты влияния, и нынешний четвертый дом не занял их место. Зато наглядно продемонстрировали бы, что случится с каждым, осмелившимся на подобное неуважение к семье Оливьер. По-хорошему так и следовало поступить. Страх – один из основных сдерживающих факторов разного рода нездоровых мыслей в головах подданных. Если бы дело вел его отец, он бы, не задумываясь, стер в порошок всех без разбора, просто в назидание. Лорд Эрданур с некоторых пор особенно остро реагировал на любые поползновения, угрожающие жизни и здоровью членов их семьи. Тот почти удавшийся переворот, унесший жизнь матери Фенрира и чуть не стоивший его собственной, они запомнили на всю жизнь. Асурендр поморщился, прогоняя неуместные воспоминания. Отец это отец, в данном случае решение принимал Фенрир и невиновных не тронули. Лесс – избалованная глупышка, пошедшая на поводу у собственных желаний и страстей, все же она была ему не чужой. – Арлаун, давай обойдемся без самопожертвований. Я закрою глаза на твой просчет, а ты принесешь мне клятву верности на крови рода. После чего займемся делом и вырвем с корнем всех ретивых культистов, какие бы цели они ни преследовали в итоге. Кстати, вот о целях хорошо бы разузнать подробнее. Что скажешь? Арлаун напрягся, размышляя над брошенным мимоходом предложением асурендра. Хитрый шельмец, клятвами такого уровня не разбрасываются: ее невозможно обойти при всем желании. И хоть глава клана Сладких грез не планировал вредить семье Повелителя – за столько веков древний вампир привык к установившемуся порядку, еговсе устраивало, да и не в том он возрасте, чтобы затевать глупые и опасные игры за власть, – тем не менее, быть на коротком поводке у первого дома приятного мало. Зато таким образом он полностью обезопасит себя и свою семью от любых карательных мероприятий первого дома, ведь в их преданности после принесения клятвы сомнений уж точно не возникнет. Фенрир будто прочитал мысли вампира. – Решай быстрее, я не буду предлагать дважды. В этот раз вам повезло: делом занялся лично я. Темные лорды не были бы к тебе столь снисходительны, сам понимаешь. Арлаун понимал. Лорду Астагарту, в принципе, без разницы, кто встанет во главе клана. Хоть за Арлауном и числилось немало заслуг, но незаменимых, как известно, нет. С лордом Эрдануром вампир предпочел бы вообще не встречаться за любые сокровища мира. Даже удивительно, как так вышло, что при всей схожести характеров отца и сына Фенрир стал негласным любимчиком среди их братии. Все вампирские кланы предпочитали иметь дело именно с Фенриром. В это время сам асурендр мысленно помянул братца, с радостью предоставившего ему разгребать новости о странных и подозрительных находках в подземельях замка Горан. Ищейки безукоризненно выполнили работу, и теперь у первого дома на руках имелось достаточно ниточек, чтобы разобраться с культистами. Как же некстати они свалились на его голову! Не было у него лишних забот, теперь еще затыкать дыры, ведущие в Средний Мир. Фенрир как чувствовал, что найденное – лишь крона огромного дерева, уходящего корнями глубоко в почву. И чтобы его извести, мало обрубить ветки, придется корчевать целиком. Всему виной его лояльное отношение к кровососам, будь они неладны, именно на это давил Данталиан, открещиваясь от тесного общения на ближайший неопределенный срок с главами кланов, и далеко не все из них были столь же вменяемы, как Арлаун. То, что придется пересекаться с древними, столь же очевидно, как первый закон менталистики. Стоит только задеть кого-нибудь из более-менее высокопоставленных семейств, и те побегут плакаться главе клана. Фенрир раздраженно выдохнул, пнул покрытые кровавой коркой оковы и вышел из затхлого помещения. В конце коридора, у ведущей наверх лестницы, его нагнал Арлаун, передвигающийся бесшумной тенью. – Я согласен, мой лорд. Весь род Сарийских отныне встанет под твое покровительство, а это дорогого стоит. Фенрир развернулся, на его губах играла непонятная вампиру улыбка, она могла означать что угодно. На самом деле все было весьма прозаично: асурендр и не сомневался в решении, которое примет Арлаун. Кроме того, стоило напомнить главе об очевидном. – Ты мудр, Арл, и я давно испытываю к тебе расположение, это не новость. Не скрою, твое решение меня порадовало, хоть и не стало неожиданностью. Как я уже заметил, оно было разумно, а значит, предсказуемо. Но не забывай, что посмевших нарушить клятву ждет страшное наказание, в сравнении с которым скрол стал бы милостью. Арлаун ничем не выдал своих эмоций, но Фенрир отчетливо уловил сладкий привкус страха. Демон посерьезнел и жестко закончил: – Один твой потомок уже посмел бросить мне вызов, не жди, что клятва избавит вас от расплаты. В случае ее нарушения, ответственность на себя возьмет весь род, и отвечать им придется уже перед духами Тьмы. Надеюсь, ты это понимаешь? – Не сомневайся. Лучше, чем кто-либо другой. – Отлично, – одобрительно кивнул асурендр. – Тогда жду тебя сегодня вечером в своем кабинете. Успеешь подготовиться? – Да. – Сразу после обсудим текущее состояние дел. Думаю, к тому времени и у меня, и у тебя появится новая информация. А пока ступай, Арл, и я действительно рад твоему решению, несмотря на обстоятельства. Арлаун почтительно склонил голову и без лишних слов проследовал вглубь замка, ему предстояло много работы, а вечером… Вечером он принесет своему лорду клятву верности и обречет род на абсолютную преданность этому асурендру, иначе все пытки на скроле покажутся им увеселительной прогулкой. Вампир передернул плечами: духи Тьмы умеют развлекаться со своей добычей. Уж он-то прекрасно знал этих тварей и их пристрастия. За несколько тысячелетий жизни Арлауну доводилось с ними встречаться. Но не все так плохо. В конце концов, Сарийские получат и преимущества. Древний вампир предвкушающе улыбнулся: надо полагать, в ближайшее время расстановка сил между кланами претерпит изменения, и существенные. Фенрир умеет держать слово и прекрасно разбирается в их внутренних междоусобицах. Как ни крути, а этот демон достоин той платы, что затребовал за свое покровительство. (обратно)Глава 21
– Не помешаю? – Следом за коротким, характерным стуком в дверь в кабинет Фенрира скользнула Лилиан. – Заходи. Демоница быстро обвела взглядом сумеречное помещение и щелчком пальцев добавила света. – Столкнулась сейчас с главой клана Сладких грез, – продолжила она, устраиваясь с ногами в кресле напротив брата. – Бр-р-р, от него стужей так и веет. Жуткий тип, даром что ветхий. Фенрир улыбнулся щебету сестры. – Ветхий ветхому рознь. Арлаун силен, и очень. – Да знаю-знаю, – сморщила носик Лили, – но это не отменяет его недостатков. У меня от Сарийского мурашки по коже, а смотреть ему в глаза вообще сомнительное удовольствие. Вот и ты скоро как кровосос станешь выглядеть, налицо все условия. Девушка повела рукой в сторону нерастопленного камина и задернутых плотных портьер. Об отсутствии должного освещения до ее прихода напоминать не стала: кузен и так поймет, что она имеет в виду. – Ты когда последний раз отдыхал? Фенрир устало откинулся в кресле с высокой спинкой и прикрыл глаза. С кривой усмешкой ответил: – Не далее, чем двое суток назад. Так отдохнул, что до сих пор тошно, но вроде ничего не разгромили особо. Стареем, что ли? Лилиан улыбнулась. – Это называется зрелость и опыт, разве нет? Но, вообще, я говорила о нормальном отдыхе, а не о вашей очередной вакханалии, после которой еще в себя приходить следует. – Кажется, я знаю, кто примет участие в следующих посольских переговорах. Дипломатия – твое все. – Угу, я как раз по этому поводу, – вспомнила о цели визита Лили. – А ты тут ракушку гипнотизируешь в темноте, и по коридорам древние высшие слоняются. – За Арлауна можешь больше не волноваться. Отныне он наш самый преданный союзник. – Откуда такая уверенность? Все они себе на уме, с оглядкой на внешние обстоятельства, – недоверчиво отмахнулась демоница. – Верь мне, сестренка, я сказал ровно то, что сказал. – Фенрир подмигнул ей с довольным видом. – Ну да, с них безусловной преданности дождешься разве что через клятву… Погоди! – округлила глаза Лилиан. – Неужели?.. – Именно так, – на губах ее брата заиграла широкая улыбка. – Однако, – протянула Лили, свыкаясь с новостью. – Поздравляю с прекрасным приобретением в коллекцию. Фенрир отвесил шутливый поклон из сидячего положения. – Теперь понимаешь, отчего здесь было столь… хм, гостеприимно для братьев наших, кровь уважающих чуть больше остальных? – Мое почтение, – засвидетельствовала брату восхищение Лилиан. – Ты крут. – Так по какому поводу я имею честь лицезреть вас, миледи? Фенрир поднялся из-за стола и затопил камин. Кабинет тут же наполнился уютным треском поленьев и равномерным гулом пламени. По стенам поползли будоражащие воображение тени. Асурендр перехватил взгляд сестры и вопросительно указал на шкаф, в котором хранился запас спиртного. Лилиан согласно кивнула. Так, в молчании, под тихие шорохи и бряцание стекла Фенрир наполнил высокие бокалы любимым вином Лили. Терпкий ягодный вкус в нем перемежался с легким цветочным ароматом. Она довольно прищурилась, перекатывая в изящных пальчиках ножку бокала и любуясь на отсветы огня, играющие в рубиновой жидкости. Наконец они оба пригубили напиток, и Лилиан ответила на повисший ранее в воздухе вопрос: – Через две недели к нам из Верхнего пожалуют гости, среди прочих будет и Шантиграан. Ты не передумал насчет феникса? Все в силе, мне узнавать? Фенрир загадочно улыбнулся и посмотрел на стол, там лежала добытая из тайника Наирата Горан морская раковина. – Конечно, милая, я был тогда абсолютно серьезен. Лили проследила за взглядом брата и полюбопытствовала: – Занятная штучка. Она как-то связана с твоим безумным желанием заполучить редкую пташку драконьего мира? Фенрир неопределенно пожал плечами и благодушно ответил: – Нет. Эту, как ты выразилась, штучку мы нашли в родовом замке Горан. Она покрыта неизвестными письменами, никак не разберу их. Надо бы дойти до библиотеки да покопаться там хорошенько. или Данта озаботить. Хм, последний вариант мне нравится больше. – Дай посмотрю. Фенрир, не глядя, отправил ракушку в полет. Лили ловко перехватила ее и повертела на ладони. – Странно, от нее ничем не фонит, словно она самая обыкновенная. Девушка задумчиво поводила подушечками пальцев по узору символов на раковине, затем наклонилась и положила ее на край столешницы. – Возможно, так и есть. – Фенрир убрал находку в ящик, где уже имелась другая ракушка, отличающаяся от первой, но все же. Асурендр слегка поморщился: совпадение или нет, ему очень сильно не нравились такие случайности. Да, синеглазка живет у моря, и в ее подарке Рангару нет ничего удивительного. А вот откуда подобное оказалось в вампирском замке, да еще в одном ряду со старыми рукописями и ключами к тщательно скрытым от посторонних глаз камерам, в которых регулярно совершали жертвоприношения. В каждом отдельном помещении проводился свой ритуал, словно участники таинства и сами не знали, что от них требуется, и действовали вслепую, путем проб и ошибок, методично подбирая верную дорогу. Знать бы еще, к чему конкретно они так сильно стремились. Ниарату высшие замыслы были, увы, неизвестны. Впрочем, несмотря на разный подход, в совершаемых обрядах просматривались и общие элементы. Например, тот символ на жертвах и алтаре. Набежавшая на лицо Фенрира тень не укрылась от острого взгляда Лилиан. – Что-то не так? Что тебя беспокоит? Мелодичный голос сестры вырвал асурендра из тягостных размышлений. Он захлопнул ящик стола и натянуто улыбнулся. Залпом осушил свой бокал. – Все в порядке, просто не успели разгрести одно, как свалилось другое. Лили фыркнула: – Обычный ход времени. Когда в Царстве бывало спокойно? Сдается мне, ты темнишь. Вместо азартного блеска в глазах, какой у тебя появляется при столкновении с чем-то любопытным и загадочным, я вижу раздражение, озадаченность и опасения. Чего ты боишься, братик? Фенрир призвал все свое хладнокровие, чтобы не выдать себя еще больше. Демоническая проницательность Лилиан сейчас лишь сильнее распаляла в нем глухое недовольство, причины которого он и сам до конца не понимал. – Ты говорила про отдых, вот его-то мне и не хватило, думаю, ответ кроется в этом, – с веселыми интонациями отозвался Фенрир и налил им по новой порции вина. Словно прочитав его недавние мысли, Лили задумчиво произнесла: – Странная находка для нашего мира, как думаешь? Ракушка похожа на те, что встречаются на морском побережье Среднего. М-м-м, интересно, в майоре есть нечто подобное? Никогда не интересовалась, но сейчас даже любопытство разобрало. Вроде из наших тварей там некому похвалиться похожей красотой. Фенрир вполуха слушал размышления сестры, уже примерно представляя, с чего начнет поиски. Сама того не ведая, Лили натолкнула его на мысли, а следом за ними пришло решение. Теперь он улыбался ей вполне искренне. – Никогда не поздно заполнить белые пятна в знаниях. Мне вот тоже весьма интересно, откуда она появилась у Горан и почему ее столь тщательно охраняли. – Чую, ты уже что-то придумал. Поделишься? – Непременно, но не раньше, чем выясню более-менее достоверные подробности этого дела. – Ловлю на слове, – усмехнулась Лили. – Если понадобится проверить находки на прочность или кого-нибудь вскрыть, где моя лаборатория, ты знаешь. – В глазах демоницы вспыхнули голубые огоньки, а улыбка стала напоминать хищный оскал. – Отлично, милая. Обязательно воспользуюсь столь щедрым предложением. Осталось найти материал для исследований… ну или подопытных. Лилиан задумчиво глядела на танцующие язычки пламени в камине. Фенрир медленно потягивал вино, тоже углубившись в собственные мысли. Стук в дверь разрушил хрупкую атмосферу расслабленности и умиротворения, витающую над асурендрами. Лили прищурилась и прежде, чем Фенрир ответил, произнесла: – Киара. Чем-то взволнована. – Входи! – бросил Фенрир и хмуро уставился на вошедшую служанку. Малоприятные известия или сообщения о том, что нужно вот прямо сейчас куда-то явиться, его не вдохновляли совершенно. Ну а черный вестник по традиции всегда крайний. Однако выяснилось, что Киара пришла вовсе не по его душу. – Прошу прощения за беспокойство, – пролепетала девушка, правильно истолковав взгляд своего лорда и улавливая исходящее от него раздражение. Он ведь предупредил, чтобы больше его сегодня никто не беспокоил – исключение было сделано лишь для Арлауна Сарийского, того асурендр ждал. Остальным можно приходить только если возникнет что-то уж совсем безотлагательное и то… хорошо бы всем в округе десять раз подумать, так ли необходимо личное участие Фенрира. Принесли же берхолы этого странного демона именно теперь! Лет пять о нем не было ни слуху ни духу, и тут явился. – Миледи, Дейвис Иро Террел настойчиво требует вашего внимания. – На одновременно приподнявшиеся в удивлении брови Фенрира и Лилиан, Киара вздохнула и дрогнувшим голосом добавила: – Все разумные доводы он проигнорировал, а вы не говорили, что заняты и. – Достаточно, – помрачнев, прервала объяснения служанки Лили. – Пусть ждет. Как освобожусь – уделю ему время. Губы Фенрира дрогнули в ехидной улыбке, асурендр вновь вернулся к утраченному благодушному настрою. Лили это заметила и бросила на брата выразительный взгляд, в котором читалось: «Лучше молчи! И сотри с морды эту паскудную ухмылочку, целее будешь». Стоит ли говорить, что кузен не проникся? Наоборот, в его глазах отчетливо вспыхнули озорные огоньки веселья. – Будут какие-либо отдельные распоряжения по данному гостю? – уточнила Киара. В прошлый раз, когда Иро Террел посетил дворец, все слуги потом несколько дней ходили на цыпочках и вздрагивали от каждого шороха. Ибо Лилиан Оливьер была в ярости, а когда любимица Повелителя в состоянии бешенства, это сказывается на всех, кто попадется ей под руку. – Нет, он ничем не отличается от прочих. Киара оставила скепсис при себе, на ее лице отражались лишь вежливость и почтение. Она тихо выскользнула в коридор и плотно притворила за собой дверь. А вот Фенрир отказываться от удовольствия подразнить сестренку не стал. И хотя он не произнес ни слова, Лили предупреждающе рыкнула: – Тебе говорили, что твоя мимика слишком выразительна? Не зли меня! – Вроде бы упоминали о чем-то подобном, да я не поверил, – ухмыльнулся асурендр. – И что же ты прочитала на моем лице? – как можно невиннее полюбопытствовал он. – Твой будущий приговор и обещание увечий. Я серьезно. – Ладно-ладно, не буду ничего спрашивать и даже намекать не стану, – в последний раз провокационно улыбнулся Фенрир. Он поднял руки, признавая право сестры на приватность личной жизни, затем не удержался и послал ей воздушный поцелуй. Лили фыркнула и, расслабляясь, сделала вид, что поймала его и размышляет, куда бы пристроить сей щедрый и бесценный дар. Миролюбивая атмосфера была восстановлена, гроза обошла кабинет Фенрира стороной. Сейчас только очень чувствительный, достаточно сильный и опытный маг уловил бы остаточный след всколыхнувшейся темной материи, чьи вибрации еще считывались по углам помещения. Как бы то ни было, Тьма легко откликалась на проявление отрицательных эмоций тех, в чьих венах текла кровь принятого ею правителя. Материя одного из начал мироздания сроднилась с семьей Оливьер, существуя с ними в симбиозе. Конечно, подобные проявления силы были выраженнее у истинных Темных лордов, но свой отпечаток ложился и на их близких. Чтобы попасть в круг избранных, куда, сознательно или нет, так опрометчиво стремились многие, нужно было пропустить через себя и первородную Тьму, свыкнуться с ней, как с частью себя. Станет она преимуществом или проклятием заранее никто знать не мог. Наверное, еще и поэтому лорды столь редко по- настоящему подпускали к себе кого-либо слишком близко, ограничиваясь своим домом. Фенрир и Лилиан еще некоторое время обсуждали ближайшие планы в связи с грядущей делегацией из Верхнего Мира, какие-то мелкие необязательные дела, прошлись по именам общих знакомых. Между плавным скольжением разговора от рабочих моментов до их жизни за пределами функций правящей династии, где звучал и смех, и привычные подколки, асурендры допили вино. – Лил, иди. В самом деле, я не собираюсь ничего думать на эту тему и тем более говорить, – резко сменил тему Фенрир. От него не укрылась напряженность сестры, запрятанная на самой глубине слабо тлеющих голубыми искорками глаз. Его не обманула ее расслабленная поза, когда без видимой причины пробивались чуть резковатые движения, и преувеличенный интерес к мелким, в общем-то, необязательным деталям обсуждаемой темы. – Что, так заметно? – скривилась она. – Нет. Но я слишком давно и хорошо тебя знаю. Демоница вздохнула. – Думаешь, уже пора? Фенрир закатил глаза к потолку и с легкой, безобидной иронией в голосе честно признался: – Прошло как раз достаточно времени, чтобы все поняли и прониклись тем, что у тебя имеются важные дела и твое время бесценно. Но еще не столько, чтобы заподозрить намеренное и навевающее на лишние мысли игнорирование ждущих. Если тебе действительно не все равно, то да – уже пора. Лилиан хмыкнула и легко выбралась из кресла. Быстро подбежала к брату, обняла его со спины и, клюнув в макушку, умчалась вершить чьи-то судьбы. Как минимум две. Фенрир тряхнул головой, прогоняя излишние выводы. Он сдержит обещание и не станет размышлять над ее поведением. У него есть чем заняться и без этого. Фенрир прикрыл глаза и, настраиваясь на брата, поискал знакомое ощущение его ауры. По всему выходило, что Данта нет дома. Жаль: идея с делегированием забот о розыске нужной информации казалась уж очень заманчивой. Ворошить полчища древних фолиантов, ориентируясь практически наугад, не хотелось. Дант хоть примерно указал бы ему направление поисков. Все же с подобного рода деятельностью брат в силу личных интересов сталкивался чаще и имел больший опыт. И именно он упоминал о любопытной находке, хранившей информацию о древних обитателях майоры. Тех, что существовали в ней до упорядочивания жизненного уклада в Нижнем Мире. Пока еще не слишком отчетливые догадки и предположения хороводили в голове Фенрира, дразня обманчивой близостью ответов. Однако асурендр не обольщался, он понимал: добираясь до истины, придется провернуть немалый объем работ. Любые подозрения и теории не стоят ничего без подкрепления их фактами, а в его случае все осложнялось чужими мотивами. И кто может гарантировать, что за прошедшие тысячелетия те знания, которые он, наглотавшись пыли, все же отыщет, не окажутся искаженными, неполными, да мало ли что еще? Верно, никаких гарантий. Не потому ли новоиспеченные культисты действовали столь странным образом, распыляя силы? Или они все же знали, что делают, методично подбирая ключи к заветной двери? Вопросы, вопросы, гора вопросов! Но с чего-то начинать нужно, из маленьких шажков складывается путь, а стоя на месте, уж точно никуда не продвинешься. Всем существом Фенрир стремился к действиям, поэтому не стал откладывать планы и дожидаться Данта. Покинув кабинет, демон решительно направил стопы в библиотеку. В конце концов, он и сам способен на многое. (обратно)Глава 22
Видеть никого не хотелось, за последние дни Фенрира чуть ли не тошнило от общения. На долю асурендров выпал явный перебор с прошедшим через них лично народом. Голова демона пухла от вертящихся в ней мыслей, а тело оставалось бодрым, не позволяя попросту отключиться и хоть так дать передышку мозгам. Быть может, если направить энергию в полезное, хоть и рутинное русло, станет легче. Несколько часов Фенрир провел в непрерывном поиске любых упоминаний о разумных обитателях майоры до войны, в которой всех их практически истребили. Он не особо верил в легенды, но тема, поднятая Дантом, неожиданно показалась любопытной в свете сегодняшних слов Лили… На самом деле Фенрир, не признаваясь себе, цеплялся за ту единственную ниточку, которая объяснила бы наличие чересчур похожей на морскую раковины в, будь она проклята, грязной истории, произошедшей в его родном мире. Иных логичных объяснений он не видел, а навязчивые аналогии с подарком Алинро для Рангара заставляли злобно скрежетать зубами. Ну и где тут может быть связь? Тем не менее что-то внутри неприятно царапало, вынуждая с утроенным рвением зарываться в книги по самую маковку. Самого Рангара, кстати, тоже не хватало. Не терпелось узнать, что же ищейка выяснит о загадочном семействе Листар, да и дома хватало дел. Проскользнули даже мыслишки, не вызвать ли архистража, но асурендр их отбросил. Пока есть возможность, нужно ею пользоваться. Здесь он и так найдет исполнителей, а Рангар нужнее там. Пусть только попробует вернуться с пустыми руками! Передохнув, Фенрир вновь погрузился в мир обрывочных, зачастую противоречащих друг другу сведений о событиях, предшествовавших становлению порядка в Подземном Царстве. Может, он роет не там? Ведь где-то должно быть подробно изложено о тварях, населявших Нижний Мир до разделения на закрытые круги. Когда еще все были перемешаны в кучу, где ты либо охотник, либо добыча, и больше ничего не имело значения. Абсолютно. Двигаться в этом направлении демона заставляли и найденные в тайнике замка Горан свитки. В их записях также многое было утеряно за давностью лет, и на выцветших страницах местами нельзя было разобрать ни строчки. Из того, что он оттуда вынес, помимо туманных описаний ритуалов, должных дать небывалый приток сконцентрированной в конкретном месте магической энергии, часто встречались отсылки к неким существам, способным воспользоваться высвобожденной мощью и переменить ход истории. Дальше шел непереводимый иносказательный бред. Из бессмысленной, на взгляд Фенрира, вязи слов не выстраивалось ничего более-менее внятного, что пролило бы свет на цели организаторов кровавых обрядов. Еще через час асурендр устало потер глаза и с раздражением отшвырнул от себя очередную «пустышку»: в толстенном манускрипте казалось было собрано все обо всем, но из интересующего Фенрира – бессовестно мало и опять-таки лишь какими-то короткими фразами, как неосновной и неинтересный материал. Как говорил Дант? Фильтровать мутную жижу? Вот именно так и ощущал себя сейчас Фенрир. Нужно признать: брат обладает колоссальным терпением, пожалуй, он больше не станет подтрунивать над Данталианом – это действительно рабский труд. Стоит только задаться целью выудить нечто редкое и неочевидное, как все бесчисленные ряды с полками книг превращаются во враждебных заговорщиков, совершенно не стремящихся к сотрудничеству. – Мой лорд, вы звали, – тихий голос Киары не стал неожиданностью. Фенрир даже обрадовался появлению девушки, его выдержка однозначно себя исчерпала. Он вызвал служанку, придя к выводу, что ему катастрофически не хватает компетентного лица, гораздо больше разбирающегося в нюансах исследуемой темы. Читать о прописных истинах надоело, подтверждать собственные знания – тоже. Нет, здесь требовался иной подход, и на ум асурендра пришла идея, как добиться желаемого более эффективным способом. – Да. Разыщи Анхарта, он мне нужен. – Анхарт во дворце. Мы встретились, когда он шел к лорду Эрдануру. Это было не так давно, думаю, он все еще решает вопросы с вашим отцом. Бровь Фенрира удивленно выгнулась. – Который час? Мне казалось, уже достаточно поздно для подобных аудиенций. – Вы правы, время близится к полуночи. – Что ж, тем лучше для меня. Отправляй его сюда, как только они закончат. – Будет исполнено. Асурендр рассеяно смотрел на Киару, размышляя над тем, что его смутило в девушке еще в их прошлую встречу. Она уловила интерес своего лорда и, не дождавшись никакой реакции или распоряжений, уточнила: – Что-то еще? – М? Нет, иди, – махнул рукой Фенрир, возвращаясь к раскрытым страницам в этот раз на удивление тонкой книги. Киара развернулась к выходу, но не успела сделать и пары шагов, как асурендр добавил: – Хотя, знаешь, принеси мне чего-нибудь бодрящего и перекус. Чую, я здесь надолго. – Поняла, – коротко кивнула служанка и поспешила заняться порученным. Довольно быстро управившись со снедью для асурендра, Киара убедилась, что Анхарт еще не покидал кабинета второго Темного лорда. Она оставила короткое сообщение для архистража, запечатав информацию в крошечный фиолетовый шарик и подвесив тот напротив выхода. После чего вернулась в библиотеку. Ставя поднос на стол, она слегка поморщилась, что не осталось незамеченным Фенриром. У него было время обдумать собственные ощущения в отношении служанки, а они его, как правило, не подводили. – Достань с пятой полки третью книгу справа, – попросил асурендр, не глядя на Киару. Та на мгновение замешкалась, но просьбу выполнила. – Отлично, – протянул Фенрир. – Теперь положи ее на стол и раздевайся. Киара замерла, мечтая поверить в то, что ослышалась. Нервно сглотнула, перебирая в голове возможные мотивы поведения асурендра. – Мне повторить? – на лице Фенрира отразилось удивление. Он буквально прожигал девушку мерцающим бледными искорками взглядом. Пока бледными. Перерастет это в яркие всполохи огня или зрачки лорда поглотит тьма, Киара не знала. От собственной беззащитности и непонимания, в чем она ошиблась, хотелось сжаться в комок и скулить. – Не понимаю, – она все же нашла в себе силы шевельнуть пересохшими от страха губами. – Чего же? Клади троллеву книгу и снимай платье! – рявкнул Фенрир, который и без того был раздражен часами безуспешного ковыряния в старых записях. Девушка ощутимо вздрогнула и медленно, будто таким образом она лишалась последней надежды на спасение, отсчитала восемь шагов до асурендра, после чего нехотя рассталась со жгущей пальцы книгой. Вот и все, дальше тянуть время просто опасно для жизни. У ног Фенрира уже стелилась послушная тьма, обозначая его недовольство. Ее руки не слушались, мелкие пуговички на груди отчаянно сопротивлялись, словно нарочно вознамерились устроить бунт. Киара лихорадочно соображала, успеет ли с ними справиться прежде, чем асурендру надоест буравить ее мрачным взглядом и он попросту сдерет с нее одежду. Что задумал Фенрир? Этот вопрос вскоре вытеснил любые другие мысли в голове девушки. Горло пересохло, и она боялась лишний раз глубоко вздохнуть. Неужели он хочет таким образом, через нее, наказать Иссу? Неугомонная вампирша опять перешла черту? Нет, глупости, Фенрир никогда не опустился бы то такой мелкой мести. Он и без Киары нашел бы способ проучить любовницу. Что еще? Наказание за сгинувшую леди Демар? Что ему успела наболтать эта стерва перед смертью? Ведь Киара ничем не выказала перед заносчивой демоницей своего истинного отношения к ней. Или?.. Что же она упустила, где не заметила собственной оплошности? Ведь не мог же асурендр в самом деле заинтересоваться служанкой? Это не в его привычках и… – Милая, – вкрадчивый голос Фенрира вернул Киару в реальность. И она была препаршивой. – У меня складывается ощущение, что ты специально тянешь время. А я сейчас не в том настроении, чтобы проявлять излишнее благоразумие. Понятно? Последнее как раз было яснее некуда. Тьма уже протягивала щупальца в сторону девушки, а в глазах асурендра разгоралось пламя. Но пламя лучше, чем чернота: значит, он злится. Злость привычнее, это гораздо понятнее внезапной страсти. Тут до Фенрира будто дошло, как выглядит ситуация со стороны и чего опасается служанка. Он закатил глаза и громко фыркнул: – Высшие Силы, да не трону я тебя, не дрожи! Серьезно, Киара, уж я думал ты поумнее остальных. Девушка заметно расслабилась: возмущение в голосе асурендра звучало вполне искренне. И тут же вспыхнула, сообразив, как глупо смотрится пред ним. Фенрир считал ее более расчетливой и сообразительной, а она повела себя как дурочка из рядовой обслуги. Ведь знала, что для лордов все проживающие и работающие во дворце неприкосновенны в этом плане. Найти себе развлечение на скорую руку не проблема, и не в их правилах смешивать личную жизнь с деловыми отношениями. Однако всю расслабленность как ветром сдуло, стоило Фенриру подняться и подойти к ней вплотную. – Ну же, милая, смелее, – с игривыми интонациями произнес асурендр. – Тебе ведь нечего от меня скрывать, верно? Киару захлестнуло удушливой волной: не может быть! Неужели он почувствовал? Проклятье! Она ведь хорошо подготовилась. Старый василиск клялся, что на ней теперь лучшая иллюзия, способная не только маскировать заметное глазу, но и полностью блокировать любые другие методы диагностики. Берхолов шарлатан! Сцепив зубы, она рывком сдернула строптивую тряпку, обнажая безупречное тело. Фенрир уловил смятение и страх служанки после его слов, и это подсказало, что он попал в цель. Ведь после уточнения, что никто не собирается ее домогаться, Киара успокоилась. С чего бы вдруг тогда вновь столь бурная реакция на невинный вопрос? Хоть какое-то разнообразие после нескольких часов скучнейшего занятия, не принесшего достаточных результатов, чтобы демон остался доволен проделанной работой. Поэтому он охотно переключил внимание на Киару, тем более стоило разобраться с ее положением. Она не какая-то безымянная девица с кухни. Фенриру совсем не нравилось то, что он сумел распознать по ее действиям и реакциям. От Киары исходили эманации боли, слабые, едва уловимые и какие-то искаженно неправильные. Теперь, присмотревшись, он отчетливо ощущал неприятную пульсацию на уровне живота служанки. В конечном счете, это может мешать работе и повлияет на качество ее службы. А Дант ее хвалил и вроде был доволен девушкой, да и сам Фенрир привык к ее сметливости и умению появляться в нужный момент. С Киарой было удобно, этого он не мог отрицать, хоть Фенрира и не вдохновляла ее связь с Иссанией. Но он знал об этом с самого начала и пренебрег в угоду собственным намерениям. Лорды обращались к исполнительной демонице по любому вопросу и в кратчайшие сроки получали требуемое. Она одна заменила тьму слуг, взяв на себя роль посредника. И это несказанно радовало. Хорошо, когда всяческие бытовые заботы решаются сами собой, а под рукой всегда есть тот, кто знает, к кому и с чем обратиться для лучшего исполнения пожеланий хозяев. Необходимость растолковывать каждому новичку о своих предпочтениях, терпеть обусловленные их фантазиями реакции на свое присутствие и многое другое выведет из себя даже самое благожелательное существо, а Оливьеры миролюбием не отличались. Да и просто не слишком любили мельтешение перед глазами, именно поэтому во дворце обычно было тихо и безлюдно. Дом жил по их правилам, создавая ощущение уединенности и покоя для обитателей. Фенрир с легким прищуром беззастенчиво разглядывал прекрасные формы служанки, скользя взглядом от груди к низу живота. Красивое тело без изъянов, безусловно, доставило ему эстетическое удовольствие. Вот только… Асурендр поднял руку и, едва касаясь, провел ладонью там, где только что почти осязаемо для девушки ласкал ее кожу взглядом. Когда бледное зеленоватое свечение, составляющее тонкую границу между их близостью, погасло, Киара с обреченным стоном выдохнула. Она смотрела исключительно в пол, и так зная, что теперь видит ее лорд. На гладкой смуглой коже от левой груди до талии, перечерчивая ребра и уродуя аккуратный животик, зияла рваная, безобразная рана. – Граус браст! Иргадан браст лиеть, – прорычал Фенрир, встряхнув упорно отводящую глаза девушку. – На меня смотри! Она посмотрела. В тлеющих золотыми искрами зрачках Киары читалась упрямая решимость молчать до последнего и то, что она сама может о себе позаботиться. Однако асурендру было наплевать на чувства и принципы служанки. Той, которую они пустили в дом, приблизили к себе, доверили многие скрытые от посторонних взглядов моменты собственной жизни. И вот теперь она стояла перед ним, кусала губы и пыталась изображать, будто ничего особенного не случилось. – Кто? – уже спокойнее спросил Фенрир. Он понимал: если перегнет палку, Киара замкнется. Выпытывать же подробности насильно в его планы не входило. – Прошу прощения, – залепетала Киара, – я не хотела, чтобы так. – Я спросил: кто?! – перебил асурендр, прилагая немало усилий, чтобы не сорвать на ней гнев. – Меня не интересуют причины, по которым ты скрывала это безобразие. Я хочу знать, кто посмел это сделать? – Какая-то шайка с третьего круга, я практически ничего о них не знаю, – голос девушки дрогнул, хотя глаза оставались сухими. Лишь несвойственная ей бледность выдавала истинные чувства. – Продолжишь темнить – накажу, – почти ласково пообещал Фенрир. Вот только Киару его тон не обманул. Она прекрасно знала, что следует за обманчивым спокойствием лордов. Но и вываливать на голову асурендра свои проблемы девушка была не готова. Какая она после этого сильная и самодостаточная личность? Чего тогда стоят ее амбиции, если при первых серьезных трудностях она сломается и даст слабину? – Хорошо, – что-то решив для себя, распорядился Фенрир. – Сейчас я исправлю то, что ты по дурости с собой сотворила, после чего мы вернемся к разговору. У тебя есть возможность подумать над ответами. Его тон не предполагал возражений, но Киара сейчас при всем желании не смогла бы возразить. Она никак не ожидала, что асурендр станет тратить на нее свои силы и время. Распахнув от удивления глаза, демоница натолкнулась на непроницаемое выражение лица своего лорда. Внезапно его близость и собственная нагота стали ощущаться очень остро, страх притупился, на его место пришло смущение. А уж когда Фенрир развернул ее, обнял сзади, накрыв ладонями рану, и прошептал длинное, отдающееся дрожью по телу заклинание, Киара впервые поняла подругу и ее безумную привязанность к этому опасному, своенравному, вспыльчивому и сильному мужчине. Ведь вовсе не в заклинании дело, а в его чувственном, вибрирующем голосе, внезапно ставшем таким тягуче-обволакивающим, успокаивающим и согревающим. Рядом с Фенриром было странно боязно, не так как обычно, иначе. Теперь ощущение опасности вызывало трепет и непривычное щекотание в районе солнечного сплетения, словно это игра и все не по-настоящему. Одновременно с этим девушку окутало чувство защищенности, надежности: пока он рядом, никто и пальцем не посмеет к ней прикоснуться и весь мир будет у ее ног. Теперь его властность не столько подавляла, сколько окрыляла, вознося гораздо выше, чем она позволяла себе представлять в самых смелых мечтах. От рук Фенрира шло приятное, расслабляющее тепло, хотелось урчать и тереться головой о его плечо. Когда он легонько пробежался пальцами от пупка до самой груди, мягко задевая ее, но не стремясь намеренно приласкать, собственные глупые принципы стали вдруг безразличны и смешны. Кому она тут что собиралась доказать? Да если бы он захотел, Киара давно уже выложила бы всю подноготную. И только от Фенрира бы зависело, отвечала бы она на вопросы с улыбкой или со слезами. В данный момент улыбаться хотелось больше. Собрав остатки воли, девушка напомнила себе, что все действительно не по-настоящему. Нет никакой близости между ними. Она всего лишь та, на кого ненаследный асурендр в силу своих причин обратил внимание этим вечером. Обратил и счел нужным вмешаться… Помочь. Она должна оставаться незаменимой и полезной для своих лордов бесшумной тенью, и это принесет ей пользу. Взять хотя бы то, что происходит сейчас. А скользкие игры в горизонталях пусть осваивают другие. Вот именно, достаточно вспомнить об Иссании. Цепляясь за последнюю мысль, Киара стоически пережила новую волну приятной истомы, прокатившейся по телу от тихого заклинания асурендра. Не позволила себе ничего лишнего, чтобы не спровоцировать и не выглядеть полной дурой. Сам Фенрир оставался собран и отстранен. Он погрузился в требующую сосредоточенности работу. Краем сознания демон догадывался о терзаниях девушки в своих руках, но его это мало беспокоило. Гораздо важнее было устранить всю ту инородную гадость, что успела скопиться в ране, пока ее бездарно и неумело лечили. Иначе заживление пройдет не полностью, останется некрасивый рубец. И если дрожь Киары свидетельствовала о капитуляции ее идиотского упрямства, тем лучше для них обоих, потому что узнать ответы на свои вопросы асурендр собирался в любом случае. – След сойдет через несколько дней, – мягко подталкивая девушку к креслу, проговорил Фенрир. Для Киары это было необходимо: в голове шумело, ноги казались ватными. Когда Фенрир отстранился, она едва не потянулась за ним следом, ощущая холод и какую-то неполноценность. Будто сначала ей дали что-то замечательное и нужное, а потом отняли. Девушка зябко поежилась и посмотрела на свой живот. Сказать, что она испытала восторг, это ничего не сказать. Не веря собственным глазам, Киара гладила тончайшую полоску шрама, более светлую и практически неотличимую на ощупь. – Спа. Спасибо, мой лорд! – с жаром прошептала она. (обратно)Глава 23
В глазах девушки светилась искренняя благодарность. Фенрир опустился в соседнее кресло и устало потер виски. – Можешь одеться. Он намеренно не смотрел в сторону служанки, дав ей возможность сохранить лицо. Она была ему нужна в здравом уме и твердой памяти, без лишних душевных метаний на отвлеченные темы. В противном случае он рискует либо все же сорваться и вконец запугать ее, либо застрять здесь на еще большее время. Киара опомнилась и поспешила привести себя в порядок, после чего неуверенно кашлянула, привлекая внимание асурендра, который, казалось, задремал. Но нет, он и не думал спать: острый взгляд и мгновенное преображение из расслабленного состояния в собранно-деловое лишь убедили девушку, что отступать ей некуда. Придется выложить все как на духу, и лучше бы даже не пытаться юлить. Впрочем, после случившегося продолжать удерживать оборону она не посмела бы, да и не хотела. – Мне повториться? – Нет, я помню. Фенрир одобрительно кивнул. – Я действительно мало что знаю про этих типов. Только то, что их шайка состоит из разномастного сброда, куда входят представители различных рас. Заправляет ими некий Гаргун, – Киара поморщилась от воспоминаний, – мерзкий тип. – Это он сделал? – Да. – Ранее ты упомянула третий круг, – задумчиво побарабанил пальцами по столешнице асурендр. – И каким, интересно знать, образом тебя, высшего демона, сумел зацепить какой-то выродок с нижнего круга? Ты была в невменяемом состоянии после гулянки или добровольно позволила сотворить с собой… – Фенрир осекся. По вспыхнувшим золотом глазам Киары он понял, что его полушутливое предположение угодило точно в яблочко. – Вот даже как. Занятно. – Асурендр подался вперед, его лицо приобрело хищные очертания. – С этого места поподробнее, милая. И не вздумай врать! – Их было много, – пробормотала Киара. – Да неужели? – насмешливо поднял брови Фенрир. – И ты вся такая неопытная позволила ситуации зайти настолько далеко, что стало поздно? – его голос сочился сарказмом. – Не сочиняй! Учуять, что пахнет жареным, и избежать столкновения при желании можно практически всегда. Но по какой-то причине ты проигнорировала опасность. Внимательно слушаю. Асурендр выразительно посмотрел на то место, где раньше висели огромные настенные часы. По велению лорда Астагарта их убрали. Тот решил, будто они мешают погрузиться в океан знаний, не дают сосредоточиться и отвлекают, напоминая о делах, ждущих за пределами массивных дверей, ведущих в дворцовую библиотеку. К слову сказать, она являлась самым большим собранием ценнейших и редких фолиантов со времен упорядочивания хаоса в Подземном Царстве. Занимала собой десять огромных залов и, получив допуск, сюда мог прийти любой житель первого круга. Однако на практике здесь редко когда можно было встретить кого-то из простого народа. И пусть сейчас часы отсутствовали, Киара прекрасно поняла намек Фенрира. – Не рекомендую тянуть время, нам обоим это не понравится. Глубоко вздохнув, девушка постаралась упорядочить разбегающиеся мысли и рассказать все как есть, не пытаясь больше проверять выдержку лорда. – У меня есть младший брат. С тех пор как мы остались вдвоем, я старалась заботиться о нем… – Киара стушевалась, сомневаясь, что слезливые подробности ее жизни будут интересны Фенриру. Асурендр молчал, ожидая продолжения. Впившись ногтями себе в ладонь, демоница продолжила, боль помогала не раскисать. – В общем, он связался с неподходящей компанией, задолжал им много денег. Рин от рождения легко внушаем, и его магический потенциал довольно слаб, – оправдалась Киара и тут же мысленно вновь себя отругала. Разве есть Фенриру дело до жалких способностей ее брата? И снова непроницаемое выражение лица лорда, не выказывающего нетерпения или раздражения, позволило ей не сбиться. – Прихвостни Гаргуна сильно покалечили Рина и велели привести меня, если он хочет жить. Когда я увидела брата в том состоянии, то не раздумывая согласилась на встречу с главарем шайки. Мне казалось, я смогу договориться и выплатить все, что задолжал Рин. – Одна, – скорее констатировал, чем спросил Фенрир. Киара замялась. – Как вы ранее верно заметили, я высший демон, что мне сборище какого-то предприимчивого низшего отребья. Асурендр выразительно скривился, не стесняясь демонстрируя, что думает насчет умственных способностей некоторых самонадеянных девиц. – Все же переоценил, – пробурчал он, вгоняя Киару в краску стыда. – Ты же не вчера с третьим кругом познакомилась, прекрасно знаешь царящие там порядки и нравы.Одно дело избежать проблем в тесном сотрудничестве с мозгами, и другое – добровольно прийти в лапы местных головорезов. – Мне. мне было стыдно делиться с кем-либо нашими личными проблемами, – очень тихо ответила Киара и отвела взгляд. – Все же круг моего общения. а Рин, он. – Я понял. Позорное пятно на безупречной жизни, от которого не так-то просто избавиться с учетом твоей привязанности и чувства долга. Полагаю, он отлично научился манипулировать ими. Девушка вспыхнула, но не посмела кинуться защищать брата. Не в том она положении, чтобы спорить. Да и, наверное, Фенрир был прав, ведь он судил непредвзято и без лишних сантиментов. Рин давно вырос, и она не обязана тащить его на себе, тем более что его устраивало медленное, но уверенное опускание на дно. Тогда как сама Киара отчаянно хотела выплыть на самый верх. Фенрир откинулся на спинку кресла и миролюбиво произнес: – Удел слабых – сдохнуть, наш мир не терпит иного. Продолжишь цепляться за брата и тоже плохо кончишь, потому что в данном случае он – твоя слабость. Такие существа вызывают во мне лишь брезгливость, но тебя я понять могу. Чувство единства с семьей мне знакомо, я признаю твое желание помочь близкому. Однако у всего есть разумные границы. Тебе решать, где их установить, но имей в виду: если нечто подобное повторится, если проблемы, которые ты осознанно взвалила на себя, помешают твоей дальнейшей работе, ты ее потеряешь. Сейчас я не стану ничего предпринимать в отношении тебя только потому, что по факту ты ни в чем не провинилась перед первым домом. Но это всего лишь значит, что тебе повезло не успеть совершить фатальной ошибки. Я понятно выразился? – Более чем, – кивнула девушка, не решаясь взглянуть асурендру в глаза. – Отлично, – возвращаясь к деловому тону, продолжил тот. Киара вздрогнула: это еще не конец? Фенрир уловил ее замешательство, ему не составило труда понять ход мыслей служанки. Он усмехнулся и ответил на невысказанный вопрос: – Естественно, я еще не все для себя прояснил. Итак, почему ты не позвала с собой хотя бы Иссу? Она не принадлежит тому безупречному кругу, который ты старательно взращиваешь около себя. Там понятная и привычная для нее среда, и мышка не стала бы на тебя косо смотреть. Так в чем проблема? И второе: какого пекла ты не обратилась к нормальному лекарю, если видела, что естественная регенерация не справляется? Что за идиотские игры с маскировкой? – Гаргун прознал о моем положении в первом доме и решил извлечь выгоду. Теперь он держит Рина у себя, как гарантию того, что я никому ни о чем не скажу. Мне велели явиться одной, иначе брат мог пострадать еще больше. На лице Фенрира отразилась кислая гримаса, но он промолчал. Смысл комментировать свершенное? Киара не заметила, погрузившись в воспоминания, она едва сдерживалась, заново переживая свое унижение. Девушку передернуло, и она твердо закончила: – Гаргуна не интересовала сумма долга, он хотел гораздо больше денег, постоянный приток. Подозреваю, за этим последовали бы и другие… – она метнула быстрый взгляд на асурендра, – пожелания. Фенрир не удивился, ему сказанное было очевидно еще раньше. Странно, что малышка Киара повела себя столь легкомысленно и не просчитала последствий. Он действительно считал ее более циничной и дальновидной. Возможно, страх за близких так сильно разжижает мозги? Конечно, Гаргун захочет большего! Кто же добровольно отпустит рыбку, свободно плавающую в закрытые для его загребущих лап воды и способную принести много пользы? Ладно, Фенрир поймал ситуацию в зародыше, не дав ей перерасти в серьезный нарыв, когда Киара, запутавшись в собственной глупости и ошибках, зашла бы еще дальше и попыталась воспользоваться служебным положением. – А чтобы я не забывала о них и той участи, что может постичь Рина, мне оставили своеобразное напоминание. Метку в знак серьезности намерений. В ране была слюна сиртана, его яд и не давал регенерировать. – Значит, ты толком не лечилась, пойдя на поводу у требований тех придурков, а скрывала от нас, чтобы не возникло вопросов. Сообразила, что в таком состоянии любой из лордов почувствует твою боль. Киара кивнула, добавить ей было нечего. С минуту Фенрир сосредоточенно размышлял о том, как поступить. Девушка мечтала убраться поскорее из поля его зрения, но боялась даже шелохнуться. Хотя ведь он обещал не наказывать – робкая надежда помогала не терять самообладания. – Так, ладно, – отмер Фенрир и смерил служанку оценивающим взглядом, под которым ей стало втройне неуютно. Сразу вспомнилось пережитое волнение в его руках и собственные, далекие от работы мысли. Он усмехнулся, будто видел ее насквозь, и продолжил: – Знакома с Сайгоном? – Киара качнула головой, обозначая согласие. – Хорошо. Вот бери его, и двигайте в третий круг наводить порядок. Он прекрасно знает, как поступать в подобных ситуациях и что делать со всякими зарвавшимися Гаргунами. И вопросов лишних тебе не задаст – не в его правилах. Введешь Сайгона в курс дела, из остального сообщишь то, что сочтешь нужным для эффективного решения задачи. Фенрир быстро написал пару строк на листе бумаги, наложил поверх замысловатую руническую вязь, заметную лишь магическим зрением, и протянул его служанке. – Держи, отдашь архистражу как подтверждение своих слов. Киара с трепетом забрала записку, восторженно взирая на асурендра. Того, кто легким росчерком в считанные минуты решил проблему, в которой сама она завязла и никак не могла найти выход. В методах работы и профессионализме архистражей Киара не сомневалась, поэтому не волновалась за то, что брат пострадает при, как выразился Фенрир, наведении порядка. Да и о Сайгоне она была наслышана: один из лучших бойцов Когорты. Несколько раз они пересекались по делам, связанным с поручениями лордов. Сдержанный, молчаливый демон, предпочитающий действия словам. – Ну и впредь рассчитываю на твое благоразумие, повторяться не стану. Тебе решать: быть среди слабых или сильных. Не ошибись с выбором. – Благодарю вас! – склонила голову Киара. – Прошу прощения за… Фенрир оборвал ее речь взмахом руки. – Иди. Асурендр вернулся к книгам. Киара продолжила нерешительно топтаться на месте, не зная, как выразить признательность, которая ее переполняла. Еще ее терзал один вопрос, и девушка судорожно размышляла, будет ли уместно его задать в данной ситуации или это станет перебором. – Что? – с оттенком нетерпения в голосе спросил Фенрир. – То, что вы сделали для меня, это. это так. – Милая, – заломил бровь асурендр, – при чем здесь ты? – Но как же, ведь вы. – Время от времени полезно напоминать вконец обнаглевшим подданным о том, что такое порядок и власть, – вновь перебил Киару Фенрир. – Пусть это послужит уроком для прочих. Первый дом внимательно следит за тем, что творится во всех девяти кругах. И если у кого-то, кто не может высунуть нос дальше своего уровня, создается впечатление, будто Повелитель далеко и ему нет дела до их бесчинств, то мы охотно напомним об их месте в пищевой цепочке. Только и всего. Асурендр недобро ухмыльнулся. – И уж тем более со стороны Гаргуна было весьма глупо рассчитывать, что мы позволим безнаказанно поиметь тех, кто нам служит. Киара, не вынуждай меня произносить вслух прописные истины. Все преданные первому дому лица находятся под нашей защитой и держат отчет исключительно перед лордами. Думаю, не нужно объяснять, почему гораздо выгоднее быть рядом с сильнейшими этого мира, нежели пытаться плыть против течения. Те, кому хватило ума для осознания этого простого факта, давно составляют опору благополучия и процветания Подземного Царства. Киара пристыженно кивнула, признавая правоту Фенрира. Также она понимала, что ему без надобности ее благодарственные слова и признания, но как бы там ни было, в глубине ее души прочно поселилась уверенность, что не все так, как выглядит со стороны. Несмотря на разумные доводы асурендра, он мог отреагировать жестче, мог поступить иначе и вовсе не обязан был лично вникать в ее проблемы. лечить, разговаривать. Не настолько она незаменима и важна, чтобы поверить в свою исключительность. Девушка вопреки разуму чувствовала, что Фенрир глубже и сложнее, чем показывает. Последней дурой будет Исса, если в угоду необоснованных желаний потеряет расположение этого мужчины. Уже почти дойдя до дверей, служанка не выдержала и обернулась, тихо произнесла: – Простите вопрос, но. Почему именно так? Фенрир заложил страницу книги и пристально посмотрел на смущенно поправляющую на груди платье девушку. По всему было видно, что она делает это непроизвольно и вряд ли отдает отчет собственным действиям. Он мог бы проигнорировать ее или послать подальше, но чего уж там. Раз затеял всю эту возню, то от еще одной выдержанной фразы с него не убудет. И да, он отлично понял, о чем она спросила. – А иначе ты рассказала бы? – Киара грустно улыбнулась, а асурендр закончил: – Вот и ответ. Милая, я не орк – танцевать с бубном. И выслушивать твои попытки выкрутиться гораздо дольше, чем взять и проверить свои догадки. Не беспокойся, я уже сказал, что не имею на тебя видов. Все, тема закрыта. Это был первый и последний раз, когда я объяснил тебе причину своего поступка. Иди. Девушка поспешила исчезнуть и буквально столкнулась на выходе с Анхартом. Мужчина машинально поддержал ее и сразу отпустил. Его широкоплечая фигура перегораживала проход, он обвел помещение взглядом, оценивая ситуацию. Слабо пылающее магическое пламя факелов на стенах, верхнее освещение не задействовано. Привычный вид стеллажей с книгами и нагромождение их стопок на столе подле ненаследного асурендра. Сам лорд в окружении трех светляков, разгоняющих над ним сумрак, в ожидании смотрит на архистража. В знакомой обстановке библиотеки ничего кардинально не изменилось. Стрельчатые окна в обрамлении плотных портьер, мягкий ворс ковра, приглушающего шаги в читальной зоне, расписной потолок с изображением карты первого круга. Фигурные перила второго уровня, где хранились книги, запрещенные для общего пользования, и приоткрытая дверь, ведущая в другой зал. В строгий порядок и спокойную атмосферу не вписывался лишь растрепанный вид служанки. Насколько Анхарт помнил, она всегда отличалась безукоризненным соблюдением формальностей, была вежлива, отстранена, говорила по делу и ни с кем не заигрывала. Такая себе на уме дамочка. Впрочем, будь она другой, не занимала бы ту должность, на которой сейчас находилась. Тем удивительнее было застать ее в столь разбросанных чувствах. На все про все у Анхарта ушло несколько секунд, а в полных холодного равнодушия синих глазах не отразилось и тени эмоций. Заботы Киары его не тревожили, а ждущий взгляд Фенрира напоминал о делах. Ахристраж посторонился, пропуская девушку на выход, отметил, что она уже вполне совладала с собой и вновь нацепила маску придворной вежливости. Молодец, неплохая реакция, но недостаточная для того, чтобы обмануть его. Анхарт ни на миг не допустил мысли о возможности постельных утех его лорда и служанки: весьма сомнительный вариант, при условии, что это не в их правилах, и Фенрир сам вызвал его для разговора в библиотеку. А вот искорка любопытства, на чем же оступилась безупречная Киара, коли разговор с асурендром вывел ее из душевного равновесия, промелькнула на задворках сознания. Промелькнула и исчезла, отложенная до поры. Мало ли когда пригодится покопаться в шкафах демоницы в поисках скелетов, поискать ее слабые места. Пока же Киара не представляла для Анхарта интереса. Он уверенным шагом приблизился к Фенриру, сосредоточив внимание на более насущном. (обратно)Глава 24
Асурендр жестом велел архистражу садиться, указав на соседнее кресло. – Доброй ночи, мой лорд, – закидывая ногу на ногу, начал разговор Анхарт. – Вы хотели меня видеть. Фенрир бросил тоскливый взгляд на принесенные Киарой закуски. Не судьба, видно, ему подкрепиться. Решительно сдвинул поднос на край стола и развернул к Анхарту раскрытый на нужной странице справочник со списком имен известнейших ученых умов Царства и краткой информацией по ним. – Удивлюсь, если ты о нем не слышал. Анхарт бегло просмотрел аккуратные строчки, повествующие о заслугах и внушительном перечне сфер интересов Рахталаса Бенар. – Слышал, – коротко согласился Анхарт. – Превосходно. Я хочу, чтобы ты отыскал старого пня и притащил сюда, если он, конечно, жив. В любом случае интересует информация о его жизни за последние лет пятьдесят. – Понял, сделаю, – все так же спокойно и кратко ответил синеглазый демон, не выказывая никаких посторонних эмоций. Привычная работа вопросов не вызывала. А за какой тьмой старик понадобился Фенриру, его не касалось. Нужно, значит, Анхарт откопает Рахталаса, в какую бы щель тот ни забился. Фенрир мысленно вознес хвалу Высшим Силам: хоть Анхарт его не взбесил, и постановка задачи не отняла много времени. Не зря отец ценит этого ищейку, явно выделяя среди прочих. Тому же Рангару достается куда меньше лавров, хотя последний, по мнению Фенрира, ничем не уступал Анхарту. Впрочем, так и лучше: больше простора для использования утонченной натуры Рангара в личных целях. – Докладывай мне по мере появления любых сведений касательно запроса, там будем корректировать по ходу дела. Предполагаю, поиск затянется на неопределенный срок. Рахталас не жалует свет, чему сильно поспособствовал Повелитель. Если он еще не выжил из ума и продолжает заниматься наукой, то где-то в своей норе: о нем давно уже ничего не известно. – Учту, – кивнул Анхарт. – Появятся новости – сразу отчитаюсь. Это все? Я больше не нужен? – почтительно уточнил он. – Да, ты свободен. Фенрир махнул рукой, и архистраж бесшумно покинул библиотеку. Его лорд проводил спину Анхарта задумчивым взглядом. Отличный исполнитель, но слишком холоден, жесток и расчетлив. Хорошие качества для высшего демона, служащего в Когорте Архистражей, но почему тогда он не вызывает у Фенрира симпатии, а лишь настороженность? С другой стороны, отец обладает великолепным чутьем, и значит, Анхарт надежен. Мысли асурендра вновь побежали по извилистым тропкам, возвращаясь к Рангару, эльфам и синеглазой малышке. Несмотря на недавние планы еще покорпеть над книгами, Фенрир громко захлопнул справочник: в зад берхола все! С учетом того, что у шарообразного летающего монстра отсутствовали любые признаки того самого темного места, можно было предположить, что посланное туда окажется надежно скрыто. Стоило признать: надежды разгрузить голову не увенчались особым успехом, хоть определенных результатов Фенрир и достиг. Во всяком случае, время не было потеряно даром. Демон уверился, что движется в верном направлении, хоть и удручающе медленно и почти наощупь. Ничего, ждать и выслеживать Фенрир умеет. Рано или поздно разрозненные ниточки в его руках сойдутся в верном узоре, а пока… Он знает, как измотать тело, чтобы навязчивый рой из мыслеобразов перестал виться в голове и убрался до поры в подсознание. Асурендр вернул книги на законные места, забрал свои записи и отправился на выход. На столе так и остался нетронутый поднос с едой. Демон уже решил, чем утолит голод сегодня ночью. Миновав последний пустынный лестничный пролет, Фенрир практически достиг своих покоев. Тут до его слуха долетели обрывки разговора, судя по всему, проходил он на повышенных тонах. Удивившись, демон свернул к общему холлу, ведущему на просторную террасу. Именно там в неурочный час выясняли отношения двое. Если сестру он опознал сходу, то о личности ее гостя Фенрир лишь догадывался. Тем сильнее в нем разыгралось любопытство: всех подряд в это крыло они не водят, значит, Иро Террел все же имеет особый статус в глазах миледи Лилиан. А ведь она так старательно пыталась убедить себя в обратном, демонстрируя показное равнодушие и подчеркивая общие условия для визитера. Фенрир покачал головой, припомнив их относительно недавний разговор на балконе о высоких материях. Куда же ты влезаешь, милая? Захотелось незабываемых ощущений? Ну-ну. Асурендр не ошибся в предположениях: на крытой площадке друг напротив друга стояли два крайне злых демона. Фенрир чувствовал повисшее в воздухе остаточное магическое поле, плотно окутавшее пространство около парочки. Глаза у обоих ярко пылали, а по пальцам то и дело проскальзывали искры. Хорошо хоть ума хватило выйти на относительно свободное пространство. И порывистый холодный ветер был сейчас как нельзя кстати, остужая горячие черноволосые головы. Но не это заставило Фенрира заломить бровь – вспыльчивым темпераментом в Подземном Царстве никого не удивишь, – а то, что за плечами обоих виднелись крылья. Ситуация на самом деле пахла грозой, если они настолько утратили контроль. Фенрир согласен был съесть линялую чешую нага, если эти два сумасшедших упрямца не готовились сейчас наброситься друг на друга и растерзать, но вовсе не из желания причинить боль. О нет, скорее наоборот, прям вот сильно наоборот. Но, естественно, перед этим нужно вымотать нервы и выклевать мозг. Зачем идти легким путем, верно? Фенрир не знал причин их конфликта, да и не собирался вникать, однако не поддержать сестренку просто не мог. Асурендр громко откашлялся, привлекая внимание, и на всякий случай выставил щит: с них станется от неожиданности запустить в него боевым заклинанием. Слишком уж кое-кто на взводе. Затем насмешливо произнес, глядя в упор на гостя: – Милая, я не понял, что за шум? Хочешь, надеру задницу этому… хм, любителю острых ощущений. – Сама справлюсь, – рыкнула Лили, ни на мгновение не спуская глаз с приятеля. – Да ну, тебе в конце станет его жалко, проявишь мягкость, начнешь бить вполсилы. А я с удовольствием оторвусь по полной, отведу душу и начищу рыло выскочке, посмевшему рычать на тебя в собственном доме, а затем вышвырну вон. Как тебе план? Все-таки до обоих задир пусть и медленно, но дошло, что ситуация несколько поменялась и придется считаться с третьими лицами. Эти лица, вернее, одно, зато какое внушительное, провокационно ухмылялось и имело весьма разбойничий вид. И Лилиан, и ее гость одновременно посмотрели в сторону скалящегося Фенрира. Девушка устало и раздосадовано, а парень сильно неприязненно. В его глазах читалось не меньше вызова, транслирующего, что плевать он хотел на, в общем-то, неравное во всех смыслах положение, и нахождение на территории соперника так же его мало волнует. Фенрир улыбнулся шире: дерзкий безумец начинал ему нравиться. Тем не менее это не помешало асурендру произнести следующее: – Тебе как больше нравится быть униженным: обстоятельно или по-быстрому? В то же мгновение клыки Террела удлинились и он молниеносно, без лишних разговоров, кинулся на паясничающего лорда. Надо признать, его затея могла бы увенчаться успехом, если бы Фенрир, чуть ранее оценив крылья гостя, не ожидал чего- то подобного в способностях чужака. Помимо этого, Лили прекрасно знала о пластике и скорости передвижения своего особенного демона, поэтому тут же среагировала. В итоге ушедший от захвата Фенрир оказался за мерцающей голубыми искорками магической преградой, а сама девушка оседлала спину взбешенного друга и что-то тихо зашептала ему на ухо. Фенрир хмыкнул, созерцая странную картину собственного «спасения», и попутно отметил, что уж больно ловко сестричка взгромоздилась на обнаглевшего хмыря, словно не единожды проделывала это. Вон и крылья его Лили ни капельки не помешали. – Уйди, – со вздохом попросила Лилиан, когда во взгляде Террела вновь появилась осознанность. – Очень прошу, сейчас не самый удачный момент для шуток. Фенрир нахохлился и принял вид оскорбленного в лучших чувствах. – Кто тут шутит, гордая наездница? – поддразнил он. Ребята сообразили, как выглядят со стороны, тем более – меньше минуты назад они и сами были готовы сцепиться. Лили с независимым видом соскользнула с приятеля и показала кузену неприличную конструкцию из пальцев. Фенрир закатил глаза и фыркнул. – Вот так проявишь участие и граус браст дождешься благодарности. – Как ты, конечно, понял, это Дэйвис Иро Террел, – мрачно пробурчала Лили, худобедно вспомнив о приличиях и игнорируя стенания брата. – Это Фенрир, будете знакомы, – обратилась она уже к приятелю, показав на лыбящегося асурендра и убирая свою защиту. – Будем, – зловеще проскрежетал Дэйвис. Затем состроил лицо а-ля «главарь шайки шкодливых котов» и подчеркнуто спокойно добавил: – Не думал, что таким крутым демонам нужна дополнительная подстраховка от девчонки. На доли секунд во взгляде асурендра промелькнула истинная Тьма, после чего он, расхохотавшись, не остался в долгу: – И это заявляет тот, кому для контроля нужно посадить девчонку на загривок, и чтобы она ему ухо облизывала? Лили шумно выдохнула: от нее не укрылась короткая заминка в оценке ситуации Фенриром и принятии им решения. Спасибо Тьме – обошлось, первородная материя признала в Дэйвисе «своего», уже во второй раз. Сама Лилиан давно подпустила этого демона ближе, чем следовало бы. И все же Террел полный псих, если осознанно провоцирует кузена. «Полный псих» слишком плавно, как не способны даже демоны, шагнул-перетек навстречу Фенриру и протянул тому руку. Мужчины обменялись рукопожатиями, признавая, что инцидент замят. – Ну, я смотрю, дышать тут стало полегче, и раз мою помощь не оценили, пойду, – пожал плечами Фенрир. С изначальной задачей он справился и действительно разрядил накаленную обстановку, за что получил короткий благодарный взгляд сестры. Хотя на лице ее читалось: «Проваливай уже скорее, у меня все под контролем». – Спасибо за беспокойство, мы оценили. Правда. – Рад знакомству, – улыбаясь поразительно неправдоподобно, кивнул Дэйвис. И клыки, поганец, не убрал. Никакого пиетета перед асурендрами. Где она его только откопала, такого борзого. Фенрир вернул улыбку, которая гармонично вписалась бы в картину «Демонстрация радости воина над растерзанным трупом врага». И убедившись по слегка померкшему оскалу Террела, что до того все же дошло, кому он взялся бросать вызов, вредным голосом добавил: – Хоть куполом тишины озаботьтесь, а то дождетесь в собеседники истинных Темных лордов, будет вам счастье. Под напряженными взглядами парочки Фенрир в благодушном настроении оставил их наедине. Всю дорогу до спальни и потом, пока мылся и переодевался, асурендр размышлял над неожиданно открывшейся ему ситуацией. Своенравная, упертая девица – Фенрир очень надеялся, что Лили понимает, какую петлю пристраивает вокруг своей очаровательной шейки. Да, Дэйвис вне сомнений принадлежал к высшим демонам, но его мощные кожистые крылья с головой выдавали шаловливые похождения его предков. Кто, как и с кем бы ни развлекался в Нижнем Мире, детей всегда заводили от представителей своей расы. Непреложный закон существовал еще до упорядочивания хаоса, и никто в здравом уме его не нарушал. Ну а больные по понятным причинам долго не жили. Мешать кровь своего наследия с чужеродной… в каждом жителе Подземного Царства, даже в самом примитивном и полуразумном, очень сильно был развит собственнический инстинкт передачи родного генотипа. Причем, если за последних решала природа – их чужаки в качестве партнеров и не привлекали, то с наделенными интеллектом дело обстояло сложнее. Здесь уже в игру вступал здравый смысл: терять статус, позорить семью, становиться объектом насмешек и осуждения, и ради чего, собственно? Продолжи род и люби-спи дальше, с кем тебе нравится. Вот и сейчас общественный строй так сложился, что кастовость, клановость и принадлежность к роду возведены в высшие ценности. Никогда демон не станет рожать от вампира, а у Террела в предках явно наследили кровососы. Учитывая, что без желания дети у высших не появляются, кто-то там откровенно и осознанно попрал все что можно. Любопытный и исключительный случай мог бы быть, если бы отголоски этого случая теперь не топтали полы во дворце Повелителя. И вот этот исключительный демон явно имеет виды на любимую девочку того самого Повелителя. Хорошо, если у них со временем все само рассосется, и Лили хватит ума не вляпаться в это по самую маковку. Только Фенрир знал характер сестры и ее «трепет» перед отцом, а потому вырисовывались удручающие перспективы. Она обязательно будет отстаивать свое мнение и выбор, наплевав на любые карающие меры. Если Лили позволит Террелу забраться слишком глубоко к себе в сердце, то гроза может пройти на совсем ином уровне и ее отголоски зацепят многих. Даже тех, кто и вовсе ни при чем. Царство вздрогнет, к оракулу не ходи. А то, что кандидатуру демона со специфической родословной дядя не оценит, Фенрир не сомневался. Хотя, возможно, зря он рассматривает самый неблагоприятный исход событий. Лили довольно увлекающаяся натура и слишком ценит свободу и независимость, поэтому нечего загадывать. А приступы философствования и желания чего-то эдакого время от времени случаются у них у всех. В любом случае это ее жизнь и данная тема Фенрира не касается. Как бы там ни сложилось, он с любопытством последит со стороны, не вмешиваясь. Своих забот хватает. Вытряхнув из головы мысли о сестре, асурендр улыбнулся и открыл портал. Подумал, что место в его постели для представительниц аристократии снова вакантно, и стоит определиться, хочет ли он завести более-менее постоянную связь с кем-либо или оставит как есть. Не то чтобы для него это играло особое значение, но наличие такой дамы удобно. Это и регулярный секс с привычной партнершей, и относительная близость к телу – не всегда сподручно и хочется скакать по кругам, да и выход в свет никто не отменял. Не с Иссанией же ему посещать «высокие» мероприятия и пафосные заведения с претензией. К тому же общение с умной и образованной женщиной, обладающей манерами и воспитанием в дополнение к основному блюду, всегда приятно. В следующий момент Фенрир шагнул на мостовую столицы второго круга. Сейчас здесь было теплее, чем в Терральтане. Слабый ветерок ласково растрепал волосы асурендра, щекоча своим дыханием кожу. Ветер в Нижнем Мире имел иную природу происхождения, нежели в остальных мирах Триквестра, и насколько Фенрир знал, их гости ощущали его по-другому. Для него же, выросшего здесь, различия были не столь заметны, демон привык к более плотной и словно вязкой субстанции воздушных потоков. Настолько, что, бывая и в Среднем, никогда не задумывался о сравнении. А сейчас на ум пришел пропитанный восхитительной смесью запахов бриз, вместе с ним морское побережье и мерный шум волн. К чему бы? Все-таки море чужого мира завораживало и манило, давно и прочно отвоевав себе место в душе ненаследного асурендра. Он специально не стал перемещаться к конечной точке своего короткого путешествия, решив немного прогуляться. Здесь было гораздо уютнее, чем в третьем круге, и не так помпезно, как в первом. Вторая столица жила своей жизнью: всюду сверкали огни, слышались голоса и звуки, которые он бы назвал биением сердца города. В этом круге хватало и высших, и низших представителей своих рас примерно в одинаковой пропорции. Прекрасное место для тех, кто устал от надменного великолепия первого, и хочет пожить относительно тихой и спокойной жизнью, не лишаясь удобств и комфорта. Здесь жил простой народ и практически не встречался цвет аристократии их мира. А низшие, будто пропитавшись из поколения в поколение окружением, вели себя сдержаннее и на порядок миролюбивее своих «коллег» по третьему и четвертому кругам. Фенрир усмехнулся, поднявшись на высокое крыльцо небольшого особняка: почти идиллия, пекло ее пожри. И это в их-то сумасшедшем мире. Дверь открылась раньше, чем он нажал на звонок. На пороге стояла высокая, далеко не хрупкая брюнетка. Даже под одеждой угадывалось крепкое, тренированное тело. И словно в противовес всему этому великолепию, девушка имела изможденный вид. Нет, она оставалась ухоженной и привлекательной, посторонний, скорее всего, ничего бы и не заметил, но Фенрир… Этого демона назвать посторонним не получалось. – Неужто ждала меня, милая? – делая шаг навстречу, мурлыкнул асурендр. По-свойски обвил рукой ее талию и притянул к себе ближе. – Рейн, я зверски голоден и устал, – выдохнул на ушко подруги, с удовольствием ощущая ее тепло и легкую дрожь. Такая отзывчивая, такая удивительная его странная Рейн. Вот уж кто со стороны выглядел более чем вменяемым: она сильно отличалась от остальных женщин асурендра. О Рейн Дант не смог бы сказать, что она двинутая на всю голову. Наоборот, образец смирения и покладистости, забота и полное отсутствие желания привязать к себе Фенрира, заполнить его жизнь и потеснить все остальное. И всех. Он точно знал, что ей это не нужно, наверное, потому и дорожил их отношениями, насколько вообще был способен дорожить такого рода связями. Рейн принадлежала ему, но оставалась свободной сама и никогда не покушалась на его свободу. Асурендр прекрасно знал о причинах, но какая разница, когда обоим хорошо вместе? Девушка тепло улыбнулась и, утягивая Фенрира внутрь дома, ответила глубоким грудным голосом: – Знаешь же, что всегда чувствую, когда ты оказываешься рядом. Он знал, но это не мешало наслаждаться игрой. – Идем, у меня найдется, чем тебя угостить. Асурендр тихо рассмеялся. Ответ демоницы прозвучал двусмысленно, впрочем, как и его недавнее признание. У Рейн на самом деле всегда было что-то вкусненькое и горячее – удивительно. Хоть она и чувствовала заранее его приближение, но ведь не могла успеть приготовиться сама и приготовить остальное. Загадка, которую Фенрир не желал разгадывать, просто получая удовольствие от ощущения, что тебя ждут и хотят порадовать. В любое время, без расписания. – В пекло все, подождет, – решительно отмахнулся он и прильнул к губам девушки. Она ответила на поцелуй мягко, нежно. пока еще. Когда он переместил ласки на ее шею и плечи, над ухом асурендра прозвучало чуть обеспокоенное: – Ты уверен? У меня и правда все готово. – Более чем, милая. Тебя я хочу гораздо больше. – Куда ты торопишься, ваше лордство? Иди поешь, я серьезно. – Обязательно, только позже. По голосу Рейн Фенрир понял, что она хмурится, и улыбнулся, не прерывая своего занятия. Что-то протестующе промычал, избавляя подругу от одежды. – Или кто-то совершенно беспечен, или больше прибеднялся, – сдалась Рейн и помогла ему снять последнюю отделяющую асурендра от ее тела преграду. – М-угу, просто я умею расставлять приоритеты. Фенрир легко подхватил девушку на руки и уверенным шагом двинулся вглубь дома. Опустил ее на широкий диван в уютной гостиной, где весело потрескивали дрова в камине. Проходя мимо кухни, демон уловил аппетитные запахи, но это действительно могло подождать, а вот состояние Рейн ему не понравилось. – Полежи-ка смирно и не отвлекай, – он завел ее руки над головой. – Не надо, все не настолько запущено. Давай разберемся после основного блюда, – попыталась запротестовать Рейн. – Тш-ш-ш, – лаская свободной рукой кожу девушки, прошептал Фенрир. – Не спорь. Не настолько уж я и ослаб, мне не сложно. Рейн выдохнула и запрокинула голову, подставляя шею для поцелуев. У нее не было причин не доверять Фенриру. Если он хочет в первую очередь заняться ее здоровьем, а уж потом все остальное, значит, на то имеются веские основания. Сколько бы она ни хорохорилась, а природу не обманешь. Демоница нежилась в теплых объятиях мужчины, ставшим спасением для нее и подарившим право на жизнь. Сколько бы это ни продлилось. Рейн научилась ценить такие мгновения, была искренне благодарна ему и, наверное, счастлива. Особенно в минуты, когда Фенрир находился рядом и она точно знала, что у них есть несколько часов, наполненных безумием, удовольствиями, нежностью и легкостью общения. Как ни странно, она находила общий язык с ненаследным асурендром так же просто, как дышала. Их взаимопонимание стало настолько естественным, что все условности, страхи и предубеждения растворялись. А может, то, что они творили друг с другом, помогало проникнуться и не искать подвохов и скрытых смыслов в словах и поступках. Оттого и не хотелось держать щиты, подспудно всегда имея наготове копье. Когда-то давно, кажется в другой жизни, Рейн считала этого демона напрочь лишенным чувств: сплошной расчет и осязаемая властность. Он подавлял и не считал нужным хоть немного скрывать собственное превосходство. Нет, ему не требовалось демонстрировать силу напоказ, как-то так выходило, что это было очевидно даже по его вроде бы мягкому и спокойному тону, от которого тем не менее пробирало до костей. Впрочем, нечто похожее Рейн испытывала около любого из лордов, включая и миледи Лилиан. Но с тем же Данталианом ей было проще, обычно он выглядел приветливо, если находился в хорошем настроении, мог и шутить. Тогда как в облике Фенрира всегда читалось равнодушие и снисходительность. Будто она какая-то неопытная девица с улицы, мало что из себя представляющая и не заслужившая толики внимания, а не одна из теней Повелителя. Была… теперь уже бывшая тень. Со стоном, в котором смешалось два дыхания, Рейн вернулась в нынешнюю реальность. К чему бередить душу воспоминаниями о прошлом? Для нее теперь существует лишь «здесь и сейчас», причем давно. И это «сейчас» в лице самого непостижимого в ее жизни мужчины было прекрасно. За все время, что они вместе, Фенрир научился здорово ее отвлекать и сводить к минимуму боль от вмешательства в ауру Рейн. Продолжая скользить губами по телу девушки, он не позволял ей двигаться: крепко держал руки, коленями зафиксировал бедра. Собственного веса асурендра хватало, чтобы Рейн не оказывала сопротивления в ответственный момент. – Готова? Демоница вздрогнула и крепче стиснула зубы: вот бы не закричать… хоть раз. Затем кивнула и сразу же за этим захлебнулась болью. В позвоночнике будто молния поселилась, злая, жалящая. Рейн выгнулась и до крови впилась ногтями в запястье асурендра. Здесь она доставала, хоть и действовала неосознанно. Это все, что он позволил сделать Рейн, тело которой содрогалось крупной дрожью. Она закусила губу, силясь сдержаться. Даже в полуобморочном состоянии тень оставалась тенью и стремилась не выдать слабости. Глупая, отчаянная девчонка – женщина, рискнувшая сыграть с судьбой в кости и проигравшая в итоге. Фенрир склонился над ней, сильнее вдавливая ее своим телом в диван. – Кричи! Никому не нужна твоя жертва. Милая, станет легче, не сдерживайся! Ее глаза на миг приобрели осмысленное выражение, а последовавший за этим надсадный, полный мучения полустон-полухрип потонул и смазался, полностью впитанный асурендром. Он целовал ее, шептал что-то успокаивающее и внимательно следил за тем, как искалеченная аура очищается от грязных пятен застоявшейся энергии, как медленно наливается жемчужным сиянием. Меж тем Рейн на глазах становилось лучше, и лишь покрывшийся испариной лоб выдавал перенесенные ею страдания. Демоница почти перестала вздрагивать, только шумно дышала. – Вот и умница, – куснув мочку уха Рейн, похвалил Фенрир. – Теперь все снова отлично. Они оба знали, что ненадолго, но это лучше, чем ничего, верно? Фенрир скатился с подруги и вытянулся во весь свой немалый рост, ощущая легкую слабость в конечностях, как после изматывающей тренировки. Рейн прильнула сбоку, уткнувшись носом ему в шею, обтерла Фенриру лицо невесть откуда взявшейся салфеткой. Говорить и шевелиться обоим не хотелось. Все слова были давно сказаны, касаться темы прошлого не имело смысла. Просто есть он: тот, кто мог и хотел поддерживать жизнь в выглядевшем абсолютно здоровым теле, но с безвозвратно исковерканной аурой. И она: отдающая ему себя чуть больше, чем остальные. Если не задумываться и не впадать в философию, то все до безумия просто. Ни Рейн, ни Фенрир последним не заморачивались, во всяком случае, старательно обходили скользкую тропинку стороной, просто пользуясь тем, что имели. Без обещаний и обязательств. – Не надумал подкрепиться? – поинтересовалась Рейн, когда вновь почувствовала прилив жизненной силы. Судя по шаловливо скользящим по ее спине и копчику пальцам асурендра, он тоже пришел в себя и был готов поразвлечься как следует. – Если только тобой, – ответил Фенрир, легко водрузив на себя девушку. Она поскребла ноготками по его животу, шире распахивая полы рубашки, обвела рельеф мышц. – Неисправимый романтик. – Какой есть. Ладони мужчины накрыли грудь Рейн. – Ваше желание – закон, мой лорд, – томно произнесла демоница. В ее облике сквозило смирение и покорность, желание доставить ему удовольствие. Фенрир бы поверил, если бы не лукавые огоньки, притаившиеся на дне зрачков подруги. Все вместе заводило его лучше любых прелюдий: потрясающая выдержка Рейн и владение собой, умение подчиняться искренне, но не раболепно, и при этом он знал ее настоящую. Ту дикую сторону, которая справлялась с темным лордом, испытывая не меньшее наслаждение, чем он сам. Вот там, за закрытой дверью, не оставалось места ни для чего, кроме оголенных инстинктов и всепоглощающего желания. Ни единой мысли. Все сметалось под лавиной испытываемых ощущений и чувств. Словно перерождение. Откликаясь на ласки подруги, Фенрир уже почти сидел, а она, в последний раз поддразнив его, легко вспорхнула на ноги, соблазнительно прогнулась и поманила пальчиком следовать за собой. Он с сожалением выпустил добычу на волю и нехотя позволил ей сбежать. Вздохнул, потянулся, разминая шею и плечи, словно готовился к горячей схватке. Хотя, по сути, так оно и было. Асурендра утешала уверенность: добыча притаилась в своей норке и только и ждет его появления. (обратно)Глава 25
Неспешно шагая по дому Рейн, демон двигался плавными, выверенными движениями, он чувствовал трепет ее сердца, запах желания, нетерпение. На красивых губах Фенрира расцвела хищная победная усмешка: не он один изнывает от неудовлетворенности. Дразнить Рейн в таком состоянии сплошное удовольствие. По позвоночнику демона пробежала дрожь – предвестница трансформации в боевую ипостась. Рано, он не станет торопиться. Асурендр позволил себе лишь немного изменить облик, частично выпуская на свободу истинную сущность. Шаг, еще один – крылья носа демона затрепетали, вдыхая пряный аромат, позволяющий отыскать любовницу даже с завязанными глазами, даже в непривычной обстановке. Без разницы. Рейн принадлежала ему, хотела его, сними он сейчас ментальную защиту, совершенно точно услышал бы ее зов, громкий, умоляющий поторопиться. Последний поворот, и Фенрир оказался напротив огромной двери, обитой железом. Как же сильно она не вписывалась в обстановку уютного домика хозяйственной и добропорядочной леди. Леди, окружившей себя светлыми, пастельными тонами, готовящей выпечку и другие вкусности – и слишком давно не убивавшей. Никого. Ни единой живой души не отнявшей за последние бездна знает сколько лет. Для тени Повелителя это безумно сложно, почти непреодолимо. Тени созданы вершить правосудие, тихо, бесшумно, смертоносно. Их жертвы не получают приговоров, уведомлений, не томятся от разбирательств, допросов и агонии на пыточном скроле. Всего-навсего в какой-то момент они перестают существовать во всех планах пространства, словно их и не было. Тени поглощают душу и любое излучаемое живым организмом поле, могут мгновенно превратить оболочку в прах. Обреченные никогда не возвращаются из-за грани, не уходят после положенных мытарств на витки перерождения в спирали света, да они и за грань-то попасть не успевают. Первородная Тьма растворяет их, это ее добыча, забава и пища. Однажды асурендру довелось вести ментальный допрос одной из теней. Он оставил сильное впечатление в памяти Фенрира. Тень пропускает через себя страдания жертвы, хоть и не испытывает при этом ни боли, ни сожаления. Лично сам он предпочел бы сдохнуть под пытками, нежели оказаться навсегда стертым со страниц мироздания. Вот и еще одна причина, по которой без сильной необходимости никто не любил влезать в чужую голову. Нельзя получить желаемое по заказу, избегая лишнего; ты вынужден окунуться в котел, наполненный мыслями, ощущениями, страхами, воспоминаниями. Выискивая крохи ценной информации, цепляешь на себя все подряд, часто неприглядное и личное. После таких слияний внутри еще долго царит противное ощущение, будто тебя самого насильно выпотрошили и нафаршировали обрывками чужой жизни. Требовалось время, чтобы отделить свое «я» от слишком реалистичных образов из сознания постороннего, вновь стать наблюдателем со стороны, абстрагироваться. Для подобной работы отбирали самых жестких, с устойчивой психикой, которую долго тренировали и подготавливали. Менталисты среди архистражей ценились выше остальных подразделений: их было мало, и они быстро перегорали. Наверное, еще и поэтому рассказ Рангара о деде Алинро вызвал у асурендра интерес и заочное уважение к человеку… Фенрир тихо рыкнул, мысленно отвесив себе подзатыльник. Опять бесконтрольный поток сознания увел его не пойми куда. Вот о чем он, спрашивается, думает, когда за дверью ждет Рейн? Фенрир чувствовал, что она уже злится. В бездну все! Нужно срочно вышибить лишнее из головы, и именно за этим он здесь. Измотать тело, раствориться в ощущениях, ни о чем не думать. Асурендр резко толкнул дверь и вошел в знакомое мрачное помещение. Обвел взглядом пространство, потянул носом воздух, отыскал напряженно замершую в центре зала Рейн и напоказ облизнулся. Она хрипло выдохнула, что думает о его медлительности и привычке все контролировать, даже их игры. Звук ее голоса, пропитанного страстью, отразился эхом в практически пустой сумеречной комнате с высоченными потолками и вызвал у Фенрира новую волну покалывания в позвоночнике. Со стороны сцена выглядела довольно странно. Рейн изменилась, теперь от милой девушки не осталось и следа. Демоница в боевой ипостаси, в несколько раз крупнее стоящего у входа асурендра, прожигала его жадным взглядом. Сложно определить, чего было больше в огне, заполнившем глазницы Рейн: гнева и ярости, похоти или желания убить. Тем не менее, Фенрир не казался напуганным и улыбался. Само помещение выглядело больше жутким, чем пригодным для любовных утех, хотя металлическая кровать со столбиками и цепями однозначно намекала на последнее. Готичный интерьер, слишком много простора, словно это зал для тренировок, повсюду глубокие следыцарапин, вмятины на обитых мягким стенах. Даже каменному полу досталась своя доля разрушений, равно как и потолку. Романтикой здесь и не пахло. Никаких ворсистых ковриков и выделанных шкур животных, ароматических свечей и тканевых драпировок. Аскетично, грубо, прохладно. Комната пропиталась запахом крови, сражения и секса – магической защите периметра приходилось выдерживать многочасовые атаки беснующихся внутри монстров. Здесь можно было все, не существовало ограничений и запретов. Любое желание, продиктованное демонической сущностью, воплощалось в жизнь. Фенрир плавно двинулся в сторону кровати, демонстративно развернувшись спиной к Рейн. Такое беспечное поведение не осталось без внимания: демоница недовольно рыкнула, и на пути асурендра вспыхнула стена чужого, агрессивного огня. Фенрир самодовольно ухмыльнулся, подмечая, что после восстановления правильной циркуляции энергетических потоков в ауре Рейн, она обрела былую силу. Сделав вид, будто размышляет, что ему предпринять, Фенрир дождался, пока она подойдет к нему почти вплотную. В последний момент раскрыл крылья и взмыл под потолок, насмешливо поглядывая на подружку сверху вниз. – Ну же, милая, я весь в нетерпении. – Решил поиграть в догонялки? – фыркнула Рейн, тоже отрываясь от пола. – Держись! Некоторое время раздавался лишь шелест крыльев, да неуловимые тени скользили на границе видимости. – Неплохая попытка, – оказавшись позади девушки, прошептал ей на ухо асурендр. Быстрее, чем она успела пропороть когтями его бок, перекувыркнулся в воздухе, уходя от нападения. Еще какое-то время Фенрир развлекался раздракониванием Рейн, не предпринимая попыток принять боевую форму. Демонице все же удалось зацепить его заклинанием «Холод» и выкроить несколько мгновений, чтобы перехватить поперек туловища и болезненно сдавить ребра. – Попался! – победно рассмеялась Рейн. – Это смотря с какой стороны поглядеть, – не пожелал сдаваться асурендр. В следующее мгновение видоизменившийся лорд подмял ее под свое мощное, покрытое металлическими пластинами тело. Больше Рейн не выглядела странным гигантом на его фоне, Фенрир был выше и крупнее. Он грубо и жадно впился поцелуем в губы подруги, на что та ответила протяжным стоном. Одним хвостом обвила ногу асурендра, вторым – талию, а третьим – совершенно целенаправленно пробиралась в штаны. Одно неуловимое движение руки с опаснейшим маникюром, и необходимость возиться с застежками потеряла актуальность. Сама Рейн давно уже была без одежды и теперь прижималась всем телом к обнаженному Фенриру. Тот самый защитный слой, покрывающий их кожу и похожий на металл, нисколько не мешал им получать удовольствие от процесса и позволял не сдерживать силу. – Проверим, сколько ты продержишься? – хитро сверкнул глазами Фенрир. – Прежде чем захочу размазать тебя по стенке? – потираясь о него, словно кошка, уточнила Рейн. – Ну и это тоже, – рассмеялся демон, сжимая ее грудь. – На этот раз я не потеряю контроль, не дождешься! – Рейн больно его куснула, куда дотянулась. Фенрир рыкнул и, взлетев с ней на руках, впечатал спиной в стену, добавляя там еще одну вмятину. – Нет, – снова повторила Рейн, продолжая бесстыдные ласки мужчины всеми тремя хвостами. – Не доставлю тебе такого удовольствия. В противовес словам она особенно сильно надавила на его чувствительные точки. Фенрир шумно выдохнул, его глаза заполнила непроглядная тьма. – Не зарекайся, милая, – хрипло и тягуче произнес он, заставляя Рейн выгнуться, подставляясь под его горячий язык, который прикасался точно там, где она и хотела. Сколько раз Рейн обещала себе не позволять демонической сущности полностью поглотить ее разум, но Фенрир умел растравить самое темное, порочное и агрессивное в живущем в ней монстре. Ему словно нравилось играть на краю пропасти, рисковать, получая таким образом еще больше удовольствия. Танцы на битых стеклах с занесенным над головой лезвием клинка – вот как можно было назвать то, чем они занимались в этой комнате. И если Рейн просто не могла иначе, да и в ее случае умереть в объятиях асурендра было бы не так уж и плохо, то Фенрир сходил с ума от зашкаливающего адреналина в крови, наслаждаясь близостью к прогулке за грань. В таком состоянии, когда чувства обострены до предела, а агрессивность бьет рекорды, вместе со стремлением тела к освобождению от напряжения и удовольствию так легко утратить контроль над разумом. Собственно, это и происходило с Рейн, чего ее лорд специально и добивался, доводя девушку до невменяемого состояния, когда она могла действительно сильно его искалечить или убить, искренне желая этого. Именно потому никто не занимается любовью в боевых ипостасях, они предназначены для другого. Подобные игры слишком опасны. Как бы ты ни относился к партнеру, свернешь ему шею, вырвешь сердце, сломаешь хребет, ни на миг не задумываясь и не сомневаясь, что поступаешь правильно. Процесс соития стирал границы между наделенной интеллектом личностью и животной составляющей, превращал такие развлечения в хрупкий тонкий лед, где стоит совершить всего один неверный шаг, одно крошечное движение, и спровоцируешь хищника, берущего верх в боевой ипостаси. Ведь она существует именно для убийства и подавления сопротивления. А Фенрир всегда шел до конца, испытывая терпение и выдержку Рейн до победного, и пока что одерживал верх. Безумец. Она обняла его крыльями, доверяя асурендру держать их обоих на весу. Может, это несколько снизит концентрацию его внимания, и получится перехватить инициативу? – Ты хоть раз бывал там… со мной? – прошептала Рейн, вычерчивая кровавый узор на спине Фенрира. Она говорила о потере контроля, состоянии помешательства, когда ты себе не принадлежишь. Демоница не сомневалась: он поймет, он всегда ее понимает. Так и вышло. – Ну, ты же до сих пор жива, милая, – широко разведя бедра девушки, ухмыльнулся асурендр. Она подалась вперед, но натолкнулась лишь на бодрое приветствие пущенных в дело хвостов своего лорда. – Р-р-ррр! Не зли! – А то что? – с искренним любопытством в голосе поинтересовался несносный демон. Рейн, преодолевая нахлынувшее влечение, с размаха врезала по наглой скалящейся клыкастой морде. Фенрир поморщился и стер с разбитой губы кровь. Тьма в его взгляде уступила место привычному алому пламени. – Я понял, – криво усмехнувшись, произнес он. – Демонстрация намерений засчитана. В следующую секунду клубок из двух борющихся за свои права высших демонов в полной, так сказать, боеготовности огласил ревом и рыком их скрытое от посторонних глаз гнездышко. Различить кто где, равно как и проследить за движениями, не представлялось возможным. Одно было ясно: схватка идет действительно не на жизнь, а на смерть. Здесь отсутствовали понятия сожаления и игры в поддавки. И Фенрир, и Рейн отпустили контроль, отдавшись на волю чувств и инстинктов. Если кто-то в Подземном Царстве и повторял их опыт, то это было сугубо личное и не афишировалось, и тем не менее отважиться на подобное могли лишь очень и очень немногие. Ведь рано или поздно все равно кто-то из двоих убьет партнера. Фенрир намеренно раскачивал чашу терпения Рейн. Он раз за разом подпускал ее, даря иллюзию победы или сводя с ума ласками, а потом жестко переворачивал ситуацию с ног на голову, вызывая у демоницы приступы бешенства. Ему тоже было нелегко сдерживаться, но стремление выжать из Рейн все, на что та способна, побеждало. И когда он почувствовал: последняя преграда разрушена, и отчаянно извивающаяся в его руках демоница уже не принадлежит себе, то с победным рыком наконец вошел в нее. Задавая сумасшедший ритм для них двоих, терзая ее плоть и растворяясь под жалящими, ранящими, истязающими прикосновениями. Оба демона были исполосованы в кровь и безобразно, до одури счастливы. Фенрир на остатках сознания сдерживал напор Рейн, не позволяя свернуть себе шею или изувечить до неузнаваемости. Он держал содрогающуюся от удовольствия и ярости демоницу, контролируя каждый ее вдох, каждое движение навстречу себе. Допуская только те раны, которые мог без проблем перенести. В ее затуманенном взгляде читалась первобытная сила и страсть – то, что когда-то полностью подчиняло их расу, пока спустя многие тысячи лет они не научились владеть собой и своими эмоциями. С последним, особо сильным толчком асурендр рвано выдохнул и утробно зарычал. Ему вторил женский, не менее животный крик. Их игры и танцы на краю пропасти продолжались еще несколько часов. Раз за разом доводя друг друга до безумия, они вымотались настолько, что под конец все же устало разместились на кровати – последнем прибежище на сегодня двух ненасытных и горячих темпераментов. Рейн сильно выгнулась, напряженная, словно хорошо натянутая струна, а затем с бессильным всхлипом расслабилась. Ее руки удерживались оковами, своими Фенрир цеплялся за перекладину над их головами. Судя по искореженному металлу, его опасения причинить вред демонице были обоснованы. К этому моменту сил на контроль физического тела у него практически не оставалось. Гораздо важнее было не присоединиться к подруге в ее безумии, вот тогда действительно станет опасно, а прочее можно исправить. Поэтому всю концентрацию внимания он сосредоточил на удерживании сознания, позволяя пальцам проминать железо вместо гладких и теплых прелестей Рейн. Испытав момент освобождения, Фенрир глухо выдохнул, в горле першило. Он обнял девушку, ласково касаясь покрытой испариной и бурыми разводами кожи. Рейн откинулась ему на грудь, прижимаясь спиной и не спеша разрывать их единение. Она все еще немного подрагивала. Ощущая приятную пульсацию внизу живота, асурендр прислушивался, как медленно успокаивается ее сердце, возвращаясь к привычному темпу. Рейн что-то довольно мурчала, слегка покачивая бедрами. Еще недавно в прикосновениях Фенрира не было и намека на нежность, тело помнило твердость его рук и резкость движений, поэтому их разительная перемена доставляла простое чувственное удовольствие, а истома вызывала шальную улыбку. Рейн потерлась затылком о нос асурендра, повернула голову, стараясь увидеть его лицо. Убедившись, что взгляд подруги прояснился, а действия более чем осознанны, Фенрир расстегнул фиксирующие ее запястья браслеты. На попытку отстраниться Рейн тихонько захныкала, и он, улыбнувшись, утянул ее в горизонтальное положение. Двигаться и думать было дико лениво, своей цели он определенно добился, только вот не спать же в таком состоянии. Рано или поздно придется вставать. Рейн мыслила в похожем направлении и с протяжным вздохом сожаления уточнила: – Еще так побудем, или мыться и есть? От ее слегка осипшего голоса улыбка Фенрира стала шире. Он плотнее притянул к себе Рейн, давая понять, что никуда не торопится. Она благодарно прижалась щекой к его руке. Сейчас наравне с усталостью ее переполняло ощущение полноты красок жизни. Спустя час они мирно распивали местный сидр из погребов лучшего винодела столицы второго круга. Ничто не выдавало их недавних безумств, кроме нескольких бледных полос в местах особо глубоких порезов, но и те были скрыты одеждой. Помогая естественной регенерации, Фенрир стер следы их тесного общения с тел обоих за приятными ласками под горячими струями воды. А теперь сыто жмурился на огонь в камине. Наконец-то он получил все, что хотел. Многие бы удивились, доведись им сейчас лицезреть столь непривычно расслабленного асурендра: на губах играла благодушная полуулыбка, и больше всего он походил на довольного кота, а не холодного и жесткого демона. Рейн усмехнулась, наслаждаясь атмосферой погруженной в уютный сумрак гостиной. Ей нравилось любоваться таким Фенриром, чувствовалось в этом что-то близкое и доверительное. Она сталкивалась с ним раньше по долгу службы и прекрасно знала, что эта сторона его характера спрятана за семью печатями. Возможно, демонице подобное положение дела даже польстило бы, имей она прежние амбиции и цели в жизни. Однако сейчас Рейн испытывала только нежность и светлую грусть. Как знать, не для того ли, чтобы перетряхнуть систему ценностей и научиться видеть счастье в мелочах, она прошла через черное дно отчаяния и ненависти? Что ж, судьба преподала ей хороший урок, хоть и жестокий. – Я вижу, как подрагивают уголки твоих губ, – не поворачивая в ее сторону головы, заметил Фенрир. – Ты не смотришь, не сочиняй. – Ладно, – миролюбиво пожал плечами он. – Просто знаю это. Я не прав? – Прав, – не стала спорить Рейн. Ведь действительно знает. Она плавно потянулась к бокалу, немного пригубила и зажмурилась, ощущая, как мельчайшие пузырьки щекочут небо. – Возвращайся в первый, милая? – прозвучал в воцарившейся тишине тягучий голос ее лорда. Такой заманчивый, что Рейн захотелось согласиться. – Скажи, и у тебя будет там точная копия этого дома. – Фенрир знал, как она прикипела к своему убежищу. – Не желаешь в Терральтан – полно других мест. Рейн открыла глаза и благодарно улыбнулась. Она знала ответ, и Фенрир знал, но периодически все равно предлагал. Вдруг передумает, а попросить не решится. – Нет. Удивительно, как в столь коротком ответе ей удалось передать широкую гамму чувств. Признательность за заботу, твердость решения, тоску по прошлому и понимание. Да, Рейн понимала, что в первом круге асурендру будет проще присматривать за ней, но это было бы слишком тягостно для ее бедного сердца. Прошлое надо оставлять в прошлом, да и укорачивая связь с Фенриром, она только сильнее привяжется. А иллюзий насчет их будущего Рейн не питала. Однажды он исчезнет из ее жизни, и лучше не мучить себя, превращая ценный дар в опошленную зависимость и потребительство. К хорошему быстро привыкаешь, очень легко забыться и поверить в реальность воздушных замков… Хватит с нее боли, пусть следы остаются на теле, а в душе хотелось покоя. Отчего-то Рейн казалось, что Фенрир догадывается о причинах ее отказов. Тем не менее их маленькая игра, где он давал ей выбор и возможность почувствовать собственную значимость, каждый раз погружала демоницу в восхитительную смесь из разнообразных оттенков счастья. Ненаследный асурендр действительно понимал ее и ни на чем не настаивал. Он понятия не имел, когда захочет отпустить Рейн, поэтому считал себя не вправе давать ей больше, чем она готова была принять. Фенрир ценил и уважал желание Рейн сохранить самодостаточность, как в собственных глазах, так и в его. – Давненько мы никуда не выбирались, – меняя тему, подмигнул демон. – Как тебе идея посетить какое-нибудь пафосное заведение и навести в нем шороху? – В глазах асурендра затеяли хоровод шаловливые бесенята. Рейн искренне расхохоталась, вспомнив их последнюю проделку. Фенрир потащил ее на открытие новомодной ресторации, соединяющей в себе последние достижения кулинарных изысков вкупе с нетрадиционным подходом к организации досуга. Предполагалось, что услаждая вкус дорогущими и крошечными порциями блюд, народ будет любоваться произведениями искусства под звуки жутко скучной музыки. Этакий фуршет в галерее. Не прошло и получаса, как асурендру надоело слушать отбивающий всякий аппетит заунывный скрежет инструментов. У чопорного управляющего глаз задергался, когда высокий гость выказал желание петь песни и веселиться. Он попытался вразумить неправильно эстетствующего лорда, доказывая, что у них так не принято и вообще. Вы пробовали внушить Фенриру что-то, с чем он в корне не согласен, да и просто плевать хотел на правила? Вот-вот. В итоге, заикаясь, смущаясь и спотыкаясь, хором, на разные лады, рулады выводили все гости заведения, имеющие несчастье посетить его в тот же вечер, что и сын первого дома. Зато так много и громко Рейн давно уже не смеялась. К слову, Фенрир честно исполнил арию Сивильского Василиска, переиначив половину слов на совершенно непотребный манер. Такого кощунства композитор не перенес бы, хорошо, он давно помер. И как бы публика ни пыталась держать лицо, под конец большая часть присутствующих тоже давилась смешками. Фенрир умудрялся вытворять абсолютно неожиданные вещи с невозмутимым видом и надменным прищуром. Мол, я не понял, тут есть кто-то несогласный, что ничего особенного не происходит? – Отличная идея, но скоро утро, и как бы ты ни был прекрасен и убедителен в своем желании, боюсь, все подобного рода заведения закрыты. Фенрир наигранно вздохнул и осушил бокал. – М-да, тут ты права, моя разумная леди. Хм, а если… – Высшие Силы, пожалей подданных. – Рейн не менее картинно схватилась за голову. – Сердобольная! – поджал губы асурендр. Хоть и было видно, что ему смешно. – Мне и тут, в тишине рядом с тобой, хорошо, – мягко улыбнулась Рейн, пересаживаясь на колени к Фенриру. – Знаю, милая, – выдохнул тот ей в волосы, скользя подушечками пальцев по стройным ножкам подруги. – Знаю. Покидая дом Рейн, Фенрир твердо намеревался как можно скорее оказаться в собственной кровати и уснуть еще в полете к подушке. Он даже переместился напрямую в покои. Однако резко переменил планы, зацепившись взглядом за схематично зарисованные ракушки среди прочих записей, неосмотрительно брошенных перед уходом на столике рядом с входом в спальню. Ни с того ни с сего демон врезал кулаком в стену и, не тратя времени на пешие прогулки, открыл портал к Точке Перехода в Средний Мир. Там, сидя на берегу моря и встречая рассвет над Человеческой Империей, он подставлял лицо самым первым, едва согревающим лучам светила и вдыхал аромат нового дня. Фенрир рассудил, что ничего не изменится – ляжет он часом раньше или позже. Раз уж совпали и время, и обстоятельства, не стоит отказывать себе в последнем удовольствии за эту долгую и насыщенную ночь. Как бы он ни пытался прогнать из головы абсолютно все мысли, кое-какие все же подло просачивались, исподволь маскируясь под безобидные и ничего, в общем-то, не значащие образы. Взять хотя бы те злополучные ракушки: перед внутренним взором асурендра предстала синеглазая девчушка с распустившейся косичкой и открытой беззубой улыбкой. Личная тайна, должная быть скрытой ото всех и далекой от его привычного мира, перестала оставаться таковой в первый же вечер их знакомства. С самого начала все пошло не так, как он планировал. Дурацкая сделка, переросшая из откровенного развлечения в связь, установленную по всем правилам древних. Его излишняя озабоченность жизнью малознакомого ребенка. Так ли безобидны ритуальные клятвы по связыванию душ? Точно одно: ощущая Алю как часть себя, вне зависимости от желаний он проникается этим чистым и искренним существом. В стремлении впитать ее суть, прикоснуться к запретному, он явно пожадничал. Стоило быть осторожнее с формулировками – опасно желать сразу всего и побольше! Только ли в собственнических мотивах кроется его заинтересованность малышкой? Себе-то можно признаться, что почти болезненная реакция в ответ на мысли об угрозе для безопасности Алинро не нормальна. Да, свое он привык защищать, но в любой вспышке гнева за поползновения в сторону его собственности не стоит столько истинных душевных терзаний. Лишь ярость и желание наказать посмевших перейти границы. В случае с игрушкой по имени Алинро Листар к гневу примешивается и страх. Страх потерять что-то очень важное и нужное, страх испытать боль. И вовсе не ту, которой он наслаждался сегодня полночи. Хотя Фенрир и не был уверен, что это вообще вероятно: он знал девчонку всего ничего, по сути, она для него никто, и скорее, причина подобной странности крылась в данном им обещании перед ликом Тьмы. Так или иначе, а теперь он уж точно выложится по полной, взращивая в опрометчиво присвоенной частичке моря силу духа и умение бороться с любыми препятствиями на жизненном пути. Хотя бы ради того, чтобы самому спать спокойно! И плевать, эгоизм движет им или благородные намерения. Главное – результат. Что-то подсказывало Фенриру: пока он не выполнит свою часть сделки, судьба Алинро Листар так и останется его головной болью. Он поднялся с еще холодного песка на ноги и раскрыл огромные черные крылья. Алый узор по краю оперения ярко вспыхнул и расцвел, впитав утренний свет. Ну все, теперь точно в кровать и до вечера ненаследного асурендра Подземного Царства, Фенрира Оливьера, ни для чего и ни для кого не существует.
(обратно)
(обратно)
Таша Танари Испытать силу демона
(обратно)
Глава 1
Алинро дышала, как загнанный зверь, сдерживая прорывающийся наружу стон от болезненных ударов деревянного шеста. С каждой новой пропущенной подсечкой или тычком в ребра молчать становилось сложнее. Очень хотелось упасть на землю и притвориться мертвой, но разочаровывать любимого наставника не хотелось. Да и зная его скверный характер, поступить подобным образом было бы верхом глупости. Добровольно дать ему повод глумиться над собой? Лучше она поцелует каракатицу! Девочка чуть не до крови закусила губу, когда, отвлекшись, схлопотала больше обидный, чем в действительности причинивший неудобства удар по мягкому месту. Мало ей бабули, которая до сих пор может проучить ее хворостиной, как маленькую. Изверги! А ведь ей уже целых двенадцать лет. Ну почти. Господин Ангуст в этом возрасте бороздил морские просторы, напросившись юнгой на торговое судно. – Соберись! – рыкнул Фенрир, ловко уходя от ее не слишком быстрого выпада. – Двигаешься, как объевшаяся рыбы чайка. Досада и негодование придали Алинро сил и потеснили посторонние мысли. Высшие, настанет ли тот день, когда она сможет навалять этому бесконечно язвительному демону, от которого похвалы дождешься, как снега летом? Тут она, конечно, приукрасила, все же Фенечка иногда и хвалил, но тролль подери, как же редко! Будто ему это денег стоит – сухарь. Или демон, что почти равнозначно, если судить по Рангару, тоже той еще черствой булке. Фенрир с удовольствием отметил вспышку обжигающей синевы во взгляде вредной козявки после обидных слов. Так-то лучше! Злость ей только на пользу. Хотя злость, используемая бездумно, скорее приведет к поражению. Но это они отработали, и мелкая умела не впадать в бестолковую ярость, отключая мозги. Она вообще редко ими не пользовалась к преогромному удовольствию асурендра. Наоборот, чаще приходилось мысленно просить Высшие силы, чтобы неиссякаемый поток ее идей и хитроумных выходок пересох и дал им с Рангаром вздохнуть спокойно. Фенрир уже не так сильно корил Ладу за недосмотр за внучкой, прекрасно понимая, что уследить за ней практически нереально. Если не торчать возле синеглазки сутками напролет, не отлучаясь ни на минуту. Аля могла найти приключений на свой беспокойный зад практически на ровном месте. Взять хотя бы ее последнюю дурацкую идею забраться на утес и проверить на крепость нервы Фенрира. Это потом он выяснил, что поганка отлично видела его приближение и специально караулила, чтобы с разбегу, раскинув руки, прыгнуть в пропасть. Там, внизу, шумели волны, разбиваясь об острые камни. На тот момент, матерясь и всем сердцем желая успеть ее поймать, чтобы лично прибить, демон судорожно плел заклинание «Сети», одновременно с этим сокращая расстояние до сумасшедшей подопечной. – Я знала, что ты не дашь упасть! – просияла тогда Аля, сдувая с глаза выгоревшую каштановую прядь. Перекошенное от гнева лицо демона ничуть не помешало малышке подарить ему жемчужную улыбку, в которой не осталось места для отработки хулиганских плевков. Он ей, конечно, задал трепку и загонял так, что отбил всю охоту к идиотским проверкам на несколько месяцев вперед. Но сколько вампира не пои древесным соком, он все равно будет хотеть крови. Так и это исчадие с вечно разбитыми коленями, кажется, уже ничто не исправит. – Опять ночью бабкины книги читала? – выбив из рук Али шест, недовольно поинтересовался Фенрир. Девочка мысленно порадовалась концу тренировки, но вида не подала. Состроила самый честный взгляд, как бы невзначай потирая места ушибов, и совершенно искренне ответила: – А вот и нет! Если Фенечка называет Ладу «бабкой» – это верный признак его раздражения, в таком случае лучше не провоцировать и прикинуться паинькой. Бабулины книги она и вправду не трогала. Но и не собиралась упоминать, что до рассвета засиделась над принесенной Рангаром повестью о приключениях неунывающего летучего мышонка, который на самом деле оказался запертым во второй ипостаси мальчишкой-вампиром. Манерный демон проспорил ей желание, и Аля под предлогом практики официального языка Подземного Царства выпросила у него нечто поинтереснее учебников. Фенрир проследил за тем, как хитрая лисица морщится от расцветающих на теле синяков, и безапелляционным тоном заявил: – Пять раз бегом до твоего любимого, – это слово он произнес особенно едко, – утеса, и обратно. Не уложишься – будешь учить новую главу по истории. На чем ты там остановилась? Ах да, Человеческая интервенция в Гномьем Королевстве. – Ты разве не полечишь? – жалостно похлопала ресницами Алинро. – Потерпишь, – скрестил на груди руки асурендр и, вскинув бровь, напомнил: – Время пошло. – Но как же?.. Ты же… – Шесть раз, – не моргнув, перебил Фенрир. – Демон! – сжимая кулаки, прошипела Аля. В следующую минуту он уже наблюдал ее удаляющуюся спину. И хоть асурендр не сомневался, что в настоящий момент ему придумывают самые неожиданные сравнения и характеристики, все равно улыбался. – У тебя даже часов нет! Откуда тебе знать, что я не успела? – возмущенно бурчала Алинро, мало-помалу выравнивая дыхание после пробежки. – Ты сомневаешься в моем внутреннем хронометре? – холодно уточнил Фенрир, держа ладони над согнутой спиной девочки. И хотя она чувствовала даже без прикосновений исходящее от его рук тепло, от интонаций в голосе непроизвольно поежилась. Демон щелкнул пальцем по ее острой лопатке. – Не дергайся. Аля вздохнула и, сама не понимая, какая напасть тянет ее за язык, все же тихонечко прошептала: – Точность твоего хронометра не исключает возможности сжулить. – Продолжишь пыхтеть и огрызаться, в следующий раз побежишь дистанцию в два раза больше сегодняшней, – продемонстрировал прекрасный слух ее наставник. Аля закусила щеку, чтобы смолчать. В случае с бабулей и Фенриром, угрозы, как правило, были более чем реальны. На их фоне даже Рангар с вечно снисходительным видом казался душкой. Он хотя бы не имел привычки ее стращать. Нет, поначалу Алинро его в самом деле побаивалась, явственно ощущая, что по-эльфийски прекрасный демон с удовольствием придушил бы ее и прикопал под ближайшим камнем. Со временем искреннее желание малышки подружиться с мужчиной, которому навязали ее общество, все же увенчалось успехом. Неприступное сердце Рангара хоть и чуть-чуть, но дрогнуло. В отличие от Фенрира, он проводил с Алинро намного больше времени. И хотя они уже неплохо ладили, к Фенечке она была привязана гораздо сильнее. Последнего Аля всегда ждала с замиранием сердца и безумно радовалась его редким и непредсказуемым появлениям, оставляющим каждый раз в душе бурю эмоций и впечатлений. Пользуясь тем, что наставник не видит, девочка растянула губы в довольной улыбке. – Разворачивайся, – приказал демон. Аля подставила впалый живот с заметным следом от удара шестом справа на отчетливо проступающих ребрах. – Что ж ты доходяга такая? – продолжая магичить над девочкой, задал риторический вопрос Фенрир. – Позвонки пересчитать можно. Чувствую себя последним монстром. Плутовка хихикнула. Эти вздохи она слышала регулярно, а еще о том, что ей нужны мышцы и с подобными задатками только веер в руках держать и платочком обмахиваться. Тем не менее это не мешало Фенриру гонять ее до седьмого пота, а в свое отсутствие поручать издевательства Рангару. И все они прекрасно знали, что ест Алинро если не на равных с мужчинами, то уж явно больше, чем положено одной маленькой, тщедушной на вид девочке. И куда только все помещается, и когда будет прок? Подчиняясь безмолвному взгляду демона, Аля закатала штанины и хихикнула еще раз, разглядывая свои костлявые коленки – главное оружие в рукопашной схватке с местными мальчишками. Неожиданное такое, коварное и дюже действенное. Не с шестом же разгуливать, в самом деле. Между прочим, с ней уже давно считаются все ребята ее возраста и даже несколько старших. Последним достижением она гордилась больше всего. Теперь вопрос о совместных играх в пиратов и разбойников у нее не возникал: Алю охотно брали в команду. Правда, гадкий Феня, выслушав о ее Самом Главном Успехе не то что не похвалил или порадовался, вообще никак не откомментировал столь значимое для девочки событие. Еще и посмотрел так снисходительно-насмешливо… Одно слово – демон. – Все сводить не буду, – потушив свечение ладоней, уведомил Фенрир. – Если бы не Лада, так все бы на тебе и оставил. Глядишь, в другой раз о блоках проворнее вспоминать начнешь. Алинро потерла слегка ноющее плечо, но возражать не стала. За прошедшее время Фенрир научил ее стойко переносить боль. Хотя она сильно подозревала, что особо демон не зверствовал, учитывая возраст подопечной. Но и того, что он выдумывал, ей хватало сполна. Самое обидное: Фенрир в любой момент мог ее вылечить, не давая бабуле повода для лишних вопросов. Вот так Аля и мучилась, собирая шишки и синяки, щедро раздаваемые строгим учителем. К чему ее беречь, когда потом раз – и как новенькая, ну почти. Девочка снова вздохнула. – Не кисни, – хмыкнул Фенрир. – У меня для тебя кое-что есть. Алинро встрепенулась и заблестела бездонными глазищами. О! О-о-о, и все-таки Фенрир самый лучший! Она ни на секунду не сомневалась, с чем связано это его «кое-что». Ведь у нее в этом месяце день рождения, а Фенрир делать подарки умел. Уж на что Аля была мастерица на выдумки, но идеи вредного демона превосходили ее самые смелые предположения. Девочка припомнила свой первый и единственный юбилей – десять лет. Накануне она сильно заболела и слегла с жаром и лихорадкой. Фенрир мог не появляться месяцами, а мог приходить и каждую неделю, в тот раз его долго не было. Зато когда пришел, Аля, которой под чутким надзором бабушки стало уже намного лучше, горестно поделилась с «не другом» своими печалями. Ведь обидно целый год ждать праздника, такую важную дату, и все пропустить, потому что «надо беречься», «нельзя вставать» и прочее-прочее. Демон сначала не очень понял, о чем толкует ребенок: оказалось, они к своему возрасту относятся гораздо пренебрежительнее. Потом все же проникся и устроил для нее незабываемое иллюзорное представление прямо в комнате, показывая и рассказывая об интересных местах, где он побывал, и о разных чудищах, которые водятся в мирах Триквестра. А вечером бабуленька все же сжалилась, и после горького лекарства Але достался огромный и вкусный кусок торта. Половину от него она честно спрятала для Фенрира, пообещавшего навестить девочку на следующий день. В одиннадцать лет он про ее день рождения тоже вспомнил. – И-и-и? – не вытерпев, подала голос Алинро. Судя по хитрой улыбке Фенрира, продолжительное молчание после многообещающих слов было умышленным. – И все, – развел он руками как ни в чем не бывало. – Придет время – узнаешь. Просто сказал, чтобы ты тут не вздыхала, как неупокоенное кладбище. – Ах ты… – Аля вовремя зажала себе рот руками. – Ну-ну, продолжай. – В глазах Фенрира вспыхнули алые огоньки. Мужчина подался вперед, нависая над сидящей на плоском камне девочкой подобно скале. – П-п-прелесть, – пискнула Алинро. Затем расправила плечи и обезоруживающе улыбнулась: – Ты самая настоящая прелесть! «Настоящая прелесть» скептически скривилась, давая понять, что ни разу не поверила, но угольки на дне зрачков демона заметно побледнели. Алинро выдохнула, мысленно коря себя за несдержанность. Общение с Фенриром – это как прогулка по топкому болоту: никогда не знаешь, какой твой следующий шаг станет ошибкой. Дело осложнялось тем, что кое-какие вольности он Алинро позволял и не всегда пресекал ее дерзость. Поскольку виделись они далеко не каждый день, воспоминания о том, как чревато забываться с этим непостижимым демоном, успевали притупиться. С тем же Рангаром Але было проще. Она давно поняла, чего не стоит делать в его присутствии, и в их более-менее ровных отношениях не возникало проблем. Зато и настолько сильных эмоций рядом с ним она не испытывала. – Ладно, айда сюда. Теперь моя очередь выполнять обязательства, – переводя тему в мирное русло, похлопала по камню рядом с собой девочка и подвинулась. Эту часть их встреч она любила больше всего. Тем печальнее было то, что Фенрир крайне редко соглашался давать себя приласкать. Вредина! Иногда мотивировал отсутствием времени или неподходящим настроением, а иногда и вовсе по одному его взгляду становилось ясно, что лучше бы Але не лезть со своими дитячьими предложениями погладить его по головке. Вот только Алинро Листар свои права знает! От нее одними прожигающими гляделками не отвертишься. Сделка есть сделка, и она собиралась свою часть договора выполнять безукоризненно. Тем более, лично Алинро сие действо доставляло много удовольствия и тихой радости. Вот и сейчас она привычно предложила демону располагаться. Откажется – сам виноват, а она твердо уверена в пользе минуток нежности для суровых мужчин. На губах девчушки расцвела плутоватая улыбочка: ну точно, да он, поди, просто стесняется признавать очевидное. У нее на языке вертелись слова о том, чтобы Фенрир не смущался, она никому не расскажет, никто их не увидит. Однако Аля вовремя отвесила себе мысленную затрещину: после такого его точно не заманишь к себе в лапки. Нет уж, порой молчание – золото. Фенрир закатил глаза и в который раз попросил у Высших терпения. Та непосредственность, с которой синеглазка с ним обращалась, никуда не исчезла. Его храбрый одуванчик подрос, но так и остался упрямой малышкой, когда-то с жаром убеждавшей его в неспособности мужчин о себе позаботиться и в необходимости обнимашек даже таким крутым демонам, как он. С чего она поставила его на пьедестал в иерархии силы, Фенрир не знал, он никогда не рассказывал ей о своем положении. Но и не отрицать же! В конце концов, что хотел, то и получил: говорить, будто ему не нравилось проводить время с синеглазкой, он не собирался. Глупо врать себе. Фенрир наслаждался подобием транса, куда его погружала Аля, запуская пальцы в волосы и окутывая мелодичным голосом в кокон удовольствия. Последний вызывал расслабленность и умиротворение, подобно результату практик мастеров телесных наслаждений. Асурендру довелось как-то побывать на востоке Объединенных Земель: девушки там в совершенстве владели искусством управления телом путем прикосновений. Всего два раза Фенрир утратил контроль над обстановкой в такие минуты общения с Алинро. К слову, он так и не понял, от чего это зависело. В остальное время демон продолжал удерживать ситуацию, что не мешало ему получать приятные ощущения от легких касаний, не имеющих никакого другого подтекста, кроме как заботы о нем, и успокаивающего, словно плеск волн, тихого голоса. В отличие от упомянутых девиц, Аля будто его душу ласкала, согревала и щедро делилась своим светом и чистотой. Он понимал, что не достоин и не заслужил подобного дара, но не мог отказаться. Слишком необходимы они оказались для ненаследного асурендра. Фенрир старался не злоупотреблять, но случались дни, когда, если бы не вмешательство синеглазки, он просто-напросто пошел бы убивать. Она помогала ему вдыхать полной грудью, очищая от едкого, разрушающего запаха родного мира, где порою концентрация мерзости и отвратительности бытия, доступная живым и мыслящим существам, превышала все разумные нормы. И теперь, глядя на хитро поблескивающие сапфиры в обрамлении пушистых ресниц, он решил не разочаровывать мелкую. Знал, что ей не меньше, чем ему самому, нравится проводить вместе время вне занятий и слушать шум моря. Двум столь разным созданиям, объединенным любовью к бескрайним синим просторам, даже погода не мешала приходить на берег, когда вздумается. Замерзнуть или промокнуть им не грозило: Аля знала множество замечательных укрытий, а Фенрир отлично владел магией. Зато стихия была прекрасна в любом своем проявлении: хмурила ли потемневшие серые воды с ароматными шапками пены; сердилась ли, обрушивая недовольство на побережье и облизывая просоленные камни, медленно изменяя их в угоду собственным желаниям; или игриво плескалась, слепя взор переливами бликов на лазурном, будто праздничном одеянии. Шторм или штиль царили в душе у переменчивой стихии, странный демон и такая же девочка всегда с улыбкой смотрели на горизонт. (обратно)Глава 2
Сегодня было тепло. Лето подходило к концу, но природа еще дышала ласковым ветром и купалась в согревающих лучах солнца. Фенрир закатал рукава, подвернул штанины и сдался на милость рыжей искусительницы, пристроив голову у нее на коленях. Алинро мысленно сплясала нечто, должное означать победу и восторг, и отчего госпоже Трудан с любовью к чудовищно унылым танцам, коим она упорно обучала и Алю, обязательно понадобились бы успокоительные капли. Этот разудалой танец Алинро показали мальчишки. Они частенько отирались в квартале, где женщины продавали свое внимание за деньги. Ребята расколупали краску на одном из окон и подглядели выступление местных цыпочек, как называли работниц увеселительного заведения «Мокрый гусь и три туза» все матросы и сами парни. Судя по тому, как они бурно потом обсуждали увиденное, глупо хихикали и передразнивали особо запомнившиеся движения, танец произвел на мальчишек сильное впечатление. Конечно, Аля не могла не поинтересоваться: да что же в нем такого особенного?! Сарин – один из старших ребят, который на фоне остальных всегда выделялся ростом и шириной плеч, и меньше всех в свое время доставал Алинро, за что она была ему благодарна и считала поумнее остальных. Так вот, Сарин, в отличие от друзей, не стал со смешками задирать нос, а даже показал основные элементы танца. Ничего шибко примечательного, как выяснилось, в нем не было: знай закидывай ноги повыше, да скачи как блоха. Аля с легкостью повторила увиденное, за что удостоилась одобрительных кивков ребят и оттопыренных вверх больших пальцев. Правда, в конце они все же сошлись во мнении, что чего-то малышке Листар не хватает, а Лаир – щуплый мальчишка из ее класса – заявил, что цыпочкой ей не стать. За что и схлопотал от разъяренной Али по уху. На самом деле она и сама не знала, что больше ее разозлило: выказанные сомнения или сомнительное сравнение. Так или иначе, остальные его поддержали, а Сарин попросил никому этот танец не исполнять. На недоуменный вопрос «почему?» парень замялся, покраснел и произнес туманное: «Лучше не надо и все». Больше Аля от него не смогла добиться ни слова. Вот вроде на два года старше, а не далеко от остальных ушел, пожимая плечами, пришла тогда к выводу Алинро. Зато теперь ей стало очень любопытно, что бы сказал Фенрир, покажи она ему этот веселый, но отчего-то запрещенный танец. Наверняка бы одобрил. Демон никогда не обременял себя всякими глупостями насчет принятых в обществе норм и правил поведения, чем снискал в глазах Алинро еще больше признания. Девочка, может, и воплотила бы в жизнь задумку, но вовремя вспомнила, что она в штанах, и со вздохом отложила идею до более подходящего момента. – Опять вздыхаешь? – откликнулся Фенрир, закидывая руки за голову. – Что на этот раз? – он перешел на свой родной язык. Аля навострила уши. В принципе, она уже неплохо понимала речь выходцев из Нижнего Мира на слух, похуже пока говорила сама, читала сносно, а вот писала с ошибками. Ну ничего, до восемнадцати еще есть время отточить знания до совершенства. – Мне кажется, бабушка что-то подозревает, – не сильно покривила душой Алинро. Это ее действительно беспокоило. Асурендр усмехнулся: подозревает – слабо сказано. Судя по докладам Рангара, ведьма решительно настроена выяснить, что за странности творятся в ее доме и с ее внучкой. Пока что совместными усилиями удавалось водить ее за нос и не давать Ладе повода пустить в ход серьезные средства, привлекая помощь ковена. Смутные подозрения и досадное ощущение паранойи – это одно, а подтвержденный факт вмешательства демонов в жизнь Листар – совсем другое. – Было бы удивительно, если бы наоборот, – лениво отозвался Фенрир, прикрыв глаза. – Лада не производит впечатления глупой женщины. – Вы знакомы? – изумилась Алинро. Губы асурендра тронула кривая усмешка. – Думаешь, я не навел о ней справок? Девочка смущенно прикусила язык: вот же глупость сморозила. И тут же воспользовалась откровением Фенрира. – Ты слишком свободно чувствуешь себя на территории Империи для рядового жителя смежного мира. Я права или мои выводы верны? Демон, не разлепляя век, щелкнул Алю по носу. – Я права или очень права, – насмешливо передразнил. – Твоей самоуверенностью можно только восхититься! – Что? – растерялась Алинро, продолжая хитро переплетать волосы асурендра. – Ты сказала «выводы верны» вместо «ошибочны», – снизошел до объяснения Фенрир. – М-м-м… – протянула девочка, соображая, стоит ли настаивать на том, что она сказала ровно то, что собиралась, или признать оплошность. В первом случае выходило, будто она и впрямь излишне самоуверенна, а во втором… не хотелось выглядеть в глазах Фенрира неучем. Придется потратить вечер на внеплановое занятие по языку и перестать отвечать Рангару на имперском. Впрочем, обвести вокруг пальца наставника и друга, как она упорно про себя его называла, не так-то просто. Если не признаться сейчас, он обязательно начнет проверять и в итоге все равно подловит на ошибке. Поэтому вредничать и усложнять себе жизнь не имело смысла. – Верно, мне еще есть чему поучиться, – покладисто согласилась Аля. – Так к правильным ли выводам я пришла? – вкрадчиво уточнила хитрюга, перестроив фразу. Фенрир и бровью не повел, хотя мысленно скривился: маневр отвлечь ее и сбить с темы не увенчался успехом. Козявка ловила информацию буквально из воздуха: на секунду расслабишься, и во вскользь оброненной фразе Аля обязательно заметит что-то для себя любопытное. Асурендр непереставал удивляться ее внимательности и умению быстро анализировать услышанное. – Допустим, – уклончиво ответил он. – Значит ли это?.. – Это значит лишь то, что у меня есть полезные связи. – Ага, – как можно беспечнее откликнулась девочка, – такие полезные, что господин Трудан на прошлой неделе в разговоре с женой восхищался тем, как безопасно стало на наших улицах. Мол, даже в той части города, куда раньше после заката приличному человеку и носу высунуть было нельзя, чтобы не нарваться на неприятности. Фенрир приоткрыл глаз и скосил его на бессовестную девчонку, имеющую наглость делать в его присутствии столь недвусмысленные намеки. Алинро умышленно смотрела куда угодно, только не на демона, и вообще являла собой средоточие безмятежности. – Понятия не имею, о чем ты, – увильнул от темы асурендр. Аля хмыкнула и спустя некоторое время украдкой взглянула на лицо Фенрира. Свое она прятала за прядями волос, которые беспрестанно трепал ветер. Демон, казалось, уснул. Алинро залюбовалась четким изгибом бровей, чистотой кожи и крошечной морщинкой от упрямо поджатых губ. Даже светлый шрам на скуле ему шел, добавляя неуловимого шарма, тем более он был практически не заметен. Зато благодаря этому «украшению» становилось сложнее обмануться в характере ее ни разу не друга. Прямой росчерк от острого лезвия словно бы напоминал: не смотри на внешность, она обманчива, и за красивыми, правильными, аристократическими чертами скрывается опасное существо, вполне способное причинить вред. Вот только Алинро совершенно не беспокоили подобные мелочи, ей Фенрир вредить точно не будет. Почему? Еще бы она знала. Просто чувствовала, ни на мгновение не сомневаясь в своей правоте. В какой-то книге Аля вычитала безумно понравившуюся фразу: «Друзей нужно выбирать не умом, а сердцем». Именно сердце ей и говорило, что как бы ни был зол демон, как бы ни сыпал проклятиями и ни наказывал, рядом с ним для нее самое безопасное место во всех мирах Триквестра. – Почему бы тебе не признаться? – прошептала она, набравшись смелости. – В чем? – тут же откликнулся «спящий» Фенрир, который прекрасно видел, что синеглазка его изучает. – В том, что это не наших стражей заслуга. Рангару стало некогда присматривать за мной и контролировать, куда я хожу. Гораздо проще устранить первоначальную причину проблемы, ведь так? – Мне вот интересно: к чему ты клонишь или чего добиваешься? – ровным голосом уточнил Фенрир, не подтверждая ее догадки, но и не отрицая. – Все просто: если это твоих рук дело, значит, ты действительно кто-то влиятельный в своем мире. Потому что границы Империи закрыты и гостям ведут учет Смотрящие, они же и не позволяют им нарушать закон и безнаказанно делать все, что взбредет в голову. Асурендр мысленно улыбнулся от искренней веры чистой души в безупречность системы правопорядка. Пусть она никогда не узнает, что эти самые Смотрящие с легкостью закрывают глаза на то, как жизни подданных Человеческой Империи обменивают на выгодные для государства и лично императора блага, отдавая часть населения на удовлетворение естественных нужд жителям того же Подземного Царства. И пусть все это грамотно оформлено и истинное положение дел похоронено под слоями высокопарного слога, где легко потерять смысл, суть остается проста и неприглядна. Люди нередко становятся кормом и прочими полезными материалами для его народа. Главное, соблюдать меру и не оставлять следов. Хотя в общем рассуждения Алинро были верны: так запросто ни один демон, вампир или тот же василиск не стали бы разгуливать по Среднему Миру, даже высшим требовалось согласование на переход. Над низшими контроль шел еще строже. – Это тебе в школе рассказывают? – полюбопытствовал асурендр. Алинро кивнула, не сводя с него испытующего взгляда. Вот ведь мелкая кровопийца, не отцепится. – Не стоит лезть туда, куда тебя не приглашали, – отрезал Фенрир, закрывая тему. – Если я что-то делаю, значит, так нужно, если о чем-то молчу – тем более. У синеглазки вытянулось лицо от обиды, а нижняя губа непроизвольно дрогнула. Асурендр почувствовал, как пальцы в его волосах вмиг напряглись и замерли. – Милая, – смягчаясь, добавил он, – просто поверь мне. Не все знания несут пользу. Ты же умненькая девочка, которой известно, что за всеми моими поступками кроются обоснованные причины. Так стоит ли продолжать этот разговор? Дуться Алинро тут же перехотелось: он ее похвалил! Фенечка считает ее умной! Нет, она точно должна исполнить для него тот веселый и заводной танец. В следующий раз надо обязательно взять с собой на тренировку юбку и после переодеться, чтобы иметь возможность трясти подолом. Ее ликование слегка померкло от следующих насмешливых слов: – И с чего ты решила, что я настолько озабочен твоей безопасностью, что, будь у меня такая возможность, стал бы тратить усилия на наведение порядка в каком-то городишке на краю чужого мира? Аля фыркнула и припомнила, как Фенрир взбесился, когда она пробралась на корабль, спрятавшись среди тюков с грузом. Она точно знала, что команда до следующего утра на нем не появится, и хотела посмотреть изнутри, как там все устроено. Они с мальчишками поспорили, что ей ничего не стоит в одиночку провернуть подобную вылазку, тогда как они струсят и втроем влезть на соседний. Эти два корабля причалили совсем недавно, ходили слухи, что их хозяин путается с нежитью, оттого у него столько богатства и не покидает удача. И надо же было Рангару вздумать проверять ее местоположение в тот момент, когда она практически уверовала в свою победу. Хорошо хоть не сам Фенрир явился на корабль по ее душу, иначе бы долго у нее ныла каждая частичка тела. Ее наставник отчего-то считал, что боль – отличное средство для памяти, способствующее лучшему уяснению слов. Сбивчивые объяснения мотивов поступка Алинро он тогда все же выслушал, а спустя полгода в порт вернулись памятные корабли, только вот было видно, что переменчивая и капризная дама по имени Удача больше не обращает в сторону их владельца свой благосклонный взгляд. Алинро прищурилась и ответила вопросом на вопрос: – А ты бы не стал? Ну-у-у… будь возможность. Сам сказал, что она умненькая, а теперь держит за дуру? С чего бы это в ближайшие годы после их знакомства в Вегарде один за другим позакрывались несколько игорных домов, а путь, по которому она ходила к господину Ангусту, волшебным образом стал до оскомины чист и прекрасен. Словно не на задворках города оказался, а топаешь по центральной улице на занятия к госпоже Трудан. Все это она, конечно, подметила не сразу, но со временем сложила некоторые странности, ведь было много и других незаметных на первый взгляд моментов. И Аля, может, и поверила бы во внезапный интерес имперских стражей к порядку, хотя годами им не было ни до чего дела, но вот как-то подозрительно совпало, да и излишняя осведомленность Рангара о ее жизни наводила на мысли. Уголки губ Фенрира дрогнули, и он прямо посмотрел ей в глаза. В них плясало алое пламя, но не злости. Аля каким-то чудом научилась различать эмоциональные оттенки странного огня, живущего на дне зрачков ее самого главного друга, пусть он и отрицает последнее. Словно чувствовала отголоски его настроения и при этом подмечала малейшие изменения в поведении. Демон явно о чем-то размышлял. Асурендр вгляделся в спокойное лицо малышки: как же сложно с ней бывает порою. Слишком проницательная, слишком непосредственная, слишком искренняя, всего слишком. Всего того, что Аля щедро выливала на него, не задумываясь, топила, предоставляя возможность захлебываться или выплывать – как сумеет. С ней не работали простые и эффективные приемы, проверенные годами на подданных и прочих созданиях. Вернее, работали, но могли давать непредсказуемые результаты. И потом, он не хотел сломать Алинро, подавить, сделать безвольной марионеткой. Фенриру нравилось смотреть, как она растет, развивается, продолжает его удивлять своим непривычным, таким отличающимся от его образом мышления. Ведь потому он и захотел присвоить этот Аленький цветочек, чтобы тот рос, радовался и грел. Освещал его темную душу и делился теплом с верными стражами сердца, которые в присутствии синеглазки словно выходили из спячки и щекотно подавали признаки жизни. Поэтому приходилось считаться с малышкой как с личностью, нельзя было просто рявкнуть, чтобы заткнулась, или приказать делать только то, что он скажет. Отбить всю охоту к мыслительной деятельности и жажде познавать мир? Ну нет! Одно дело обладать красивой бабочкой и любоваться ею, другое – загубить и лишиться радости. В забавную ситуацию он сам себя поставил, но тем интереснее было каждый раз находить пути решения. Фенрир раскачивался в опасной близости от черты, отделяющей его спокойствие от вспышек гнева, усмирял нрав, тренировал выдержку. Это был вызов самому себе, который он принял добровольно. Странные ощущения, трудно передать словами. Узнай кто его мысли, наверняка покрутил бы пальцем у виска, решив, что ненаследный асурендр спятил. Раз тратит время на подобную ерунду и самозабвенно препарирует собственных внутренних демонов, разглядывая их под разными углами, знакомясь и пытаясь понять. Однако никто не догадывался о том, что происходило в голове Фенрира. Их было двое: он и его маленькая синеглазая тайна, такая же непостижимая, как море. И плевать она хотела на его демонов и его отношения с собой и миром. Единственное, что всерьез интересовало Алю, это чтобы он был жив и здоров, а еще чтобы им было интересно. Все это он чувствовал, словно держал на ладонях ее душу, поэтому ни капли не сомневался в искренности Алинро Листар. Странной девочки, сумевшей проскользнуть в сердце высшего демона, несмотря на всю его броню и защиту, отрицание и шипящих на любое посягательство змеек, но признавших воплощенную частичку соленой стихии. Алинро не стала дожидаться ответа, будто и без того знала. Она покачала головой и мягко поцеловала асурендра в лоб. Иногда Фенриру казалось, что Аля тоже чувствует его, хотя демон ни о чем подобном перед ликом Тьмы не заявлял, и душа асурендра принадлежала только ему. Тем не менее синеглазка частенько угадывала, когда можно проявлять настойчивость, а когда лучше прижать уши и не отсвечивать, словно точно знала о состоянии запаса прочности выдержки Фенрира. Так они и танцевали на тонкой границе допустимого, изучая друг друга и приноравливаясь, хоть и не отдавали себе в том до конца отчета. Уже в следующую минуту девочка продолжила перебирать волосы демона. Она рассказывала ему о каких-то танцах, где непременно нужна пышная юбка. О том, как потерялся Пират господина Ангуста, а потом нашелся спустя несколько дней рядом с коробкой, в которой лежало два крошечных крысоловика, и пришлось Алинро срочно искать им хозяев. О том, что бабушка разрешила ей поехать в следующем году в Кирату на выступление известной группы эльфийских музыкантов, и как все в классе ей обзавидуются. Синеглазка хихикала, довольно уточняя, что это они еще не знают, что она знакома с эльфами лично. Было что-то еще, Фенрир слушал вполуха, изредка выхватывая из речи малышки ключевые моменты. Например, о поездке в столицу придется позаботиться дополнительно, хотя если Лада поедет с внучкой, можно будет не волноваться. В любом случае, об этом он подумает ближе к делу, а пока… Пока у него есть немного времени, чтобы просто позволить себе побыть здесь и сейчас, вне пространства и категорий, забыв, кто он есть и какова его истинная природа, раствориться в ласковой песне волн и лишь краем сознания продолжать удерживать щиты, отгораживающие тайну демона от постороннего вмешательства. (обратно)Глава 3
– Эта граус брастова птица затыкается хоть на минуту? – Фенрир с отвращением посмотрел на бьющегося в паническом припадке феникса в клетке. Рангар и Лили понимающе переглянулись, последняя со смешком и ответила. Ей пришлось повысить голос, чтобы перекрыть резкие, что называется, ставящие шерсть дыбом крики упомянутой птички. – Шантиграан предупреждал о подобных последствиях. Ведь фениксы живут только в Небесной Долине, а еще они очень чувствительны к темным вибрациям. Вот и результат. Но раз ты хотел – получи. Рангар поморщился, размышляя: доживет ли подарочек до встречи с виновницей творящегося непотребства? Судя по выражению лиц асурендров, они были близки к оказанию птице услуги по самовоспламенению. А что, это мысль! На какое-то время все будут избавлены от ее в прямом смысле вопиющего присутствия. Впрочем, миледи, кажется, ситуация больше забавляла, чем раздражала. Не одному Рангару пришла в голову идея, как угомонить птицу, потому что в следующий момент в глазах Лилиан хитро замерцали голубые огоньки. Рангар залюбовался своей прекрасной миледи и не сразу осознал смысл произнесенных ею слов: – Понятия не имею, за какой бездной тебе понадобился феникс, но довожу до сведения: если птичка – оригинальный способ произвести впечатление на… хм, леди со специфическими пожеланиями, то после перерождения животинка надолго потеряет лоск. А вот если тебе для опытов, то вперед – я с превеликим удовольствием помогу ее прикончить. Рангар с интересом покосился на Фенрира: как тот отреагирует? Архистраж догадывался, что кроме него о существовании Алинро никому не известно, но одно дело подозревать, а другое – лично убедиться. Ищейку охватили двойственные чувства. Такое доверие и посвящение в личные дела бесконечно льстило, но в то же время накладывало груз ответственности. По коже Рангара пробежал холодок: демон знал, насколько близкие отношения между асурендрами, и если миледи Лилиан не в курсе… Браст лиеть! За синеглазую козявку Фенрир от него и кучки пепла не оставит, случись что. Хотя… архистраж и сам бы за Альку порвал на крошечные лоскутки любого, сплел из них ленту и замочил в яде сиртана для надежности. В этом он не признался бы даже под угрозой развоплощения, особенно своему лорду. Ищейка справедливо подозревал, что узнай Фенрир, насколько Рангар привязался к малышке, то как раз бы собственноручно его и развоплотил. Асурендр терпеть не мог посягательств на свое. И пусть ищейка ни на что не посягал, а все же дергать дракона за усы весьма чревато. Последняя мысль вернула архистража в действительность: Фенрир что-то вещал о драконах. – …рыжий ящер специально подсунул бракованную скотину! Так и знал, что их согласие будет таить подвох, – мрачно закончил асурендр. Лилиан мелодично рассмеялась. Все же миледи диво как хороша! М-м-м, куда его опять понесло? От этой язвы лучше держаться подальше – целее будешь. Рангар не такой дурак, чтобы волочиться за дочерью Повелителя. Или?.. Она довольно увлекающаяся натура; если всерьез задаться целью и обаять, возможно, на некоторое время он добьется ее расположения. Нет, не станет он из-за чесотки в штанах и желания хлебнуть острых ощущений рисковать положением в Когорте. Проклятье! Когда уже он избавится от нездоровой симпатии к миледи? Ведь знает, что ловить там нечего, а все равно каждый раз голову сворачивает. – Фенри-и-ир, – протянула Лили, забираясь в близстоящее кресло с ногами, – Шанти сразу предупредил, что если они и отдадут кого-то, что маловероятно, то это будет самая хилая и нежизнеспособная особь. Его нельзя упрекнуть в коварстве. – Я помню! – зло откликнулся асурендр. – Драконы несколько лет ждали, пока уродится эта пакость, чтобы и убить жалко и нам всучить в самый раз. – Какое неуважение к редчайшему магическому созданию, – укорила кузена Лилиан. – Неблагодарная ты… – она скосила глаза на Рангара и закончила мягче, чем собиралась: – личность. У драконов, в принципе, все решения принимаются медленно. Особенность менталитета, знаешь ли, и тебе о ней прекрасно известно. А твоя хотелка была из ряда вон, между прочим! И потом, еще нужно было дождаться нового выводка фениксов, с их-то скоростью размножения. Да нам, считай, повезло! И где: «Спасибо, милая, ты провернула великое дело?». Демоница сделала вид, что оскорблена до глубины души. Фенрир буркнул: – Спасибо, милая. – Потом помедлил и добавил чуть громче: – Правда, спасибо! Миледи просияла, тут же сбрасывая маску притворства. – Высшие, да как же его заткнуть? – простонал асурендр. – Купол тишины? – предложил Рангар. Он впервые видел редкую зверушку живьем и как с ней обращаться знал еще меньше остальных. Поймав на себе парочку снисходительных взглядов, ищейка сообразил, что ляпнул что-то не то. – Фениксы разумны и наделены магическим потенциалом, – с недоумением в голосе произнесла Лили. В результате Рангар и вовсе почувствовал себя последним идиотом. Вот кто его за язык тянул? – Эта тварь снимает любые глушилки, – пояснил Фенрир, уловив замешательство архистража, и начертил в воздухе символ вызова. – Так я угадала, диковинка на подарок? Пернатый еще жив… – многозначительно улыбнулась Лилиан. – Нет! То есть да. – Фенрир поморщился. – Точнее, он мне нужен на время, а потом с радостью верну его хоть тебе на опыты, хоть обратно в Долину пусть катится. Феникс, который после слов об опытах зашелся пуще прежнего, расслышав упоминание о своем мире, резко замолчал и с недоверием покосился на асурендра. – Высшие, хорошо-то как! Рангар и Лили полностью поддерживали Фенрира в данном утверждении. В дверь кабинета постучали. – Заходи, – бросил асурендр и накинул на клетку темную плотную ткань. Феникс вновь заорал дурным голосом, но как будто потише. Вошедшая Киара с недоумением разглядывала присутствующих, на лицах которых мгновенно отразилось страдание. – Унеси эту пакость как можно дальше, закрой ее там и проследи, чтобы не сдохла от голода. М-м-м, что еще? – Фенрир вопросительно взглянул на сестру, но та лишь пожала плечами. Никаких особых напутствий Шантиграан ей не оставлял. В общих чертах о фениксах все они представления имели – разберется сама. В смысле, Киара. Асурендр понял без слов. – За сохранность отвечаешь головой. – А он не… э-э-э, того? – робко уточнила служанка. Одно дело читать об удивительных созданиях в книгах, другое – столкнуться лично. – Вот и проследи, чтобы не того! Потом, когда скажу, вернешь. Киара поспешно подхватила клетку и, коротко кивнув, исчезла за дверью. Судя по интонациям, лорд был в крайней степени раздражения, и испытывать его терпение она не собиралась. – Тоже пойду, – поднимаясь, возвестила Лили. Она продолжала с веселым блеском в глазах поглядывать на не слишком довольного кузена. – Свое дело я сделала. – Рыжий ящер еще у нас? Асурендр прикидывал, куда лучше приспособить птицу после обещанного знакомства с синеглазкой. Оставить у Али не получится: это не узор за ушком, чтобы успешно скрывать его от Лады, а в Царстве феникс точно сойдет с ума. Вроде из них какие-то полезные декокты изготавливают, но возиться откровенно не хотелось. Может, и в правду вернуть животину на родину? – Да, он у Данта. – Демоница уже дошла до дверей и с улыбкой закончила: – Не заберет, не рассчитывай. Феникс и так был самый хилый, а после Царства он драконам и подавно не сдался, считай, они его похоронили и вычеркнули. Так что удачи! Лили выскользнула в коридор, и уже оттуда донесся ее мелодичный смех. Мужчины переглянулись, им только сейчас пришел на ум неловкий вопрос: «А как убить феникса?». Дальше отвлекаться на глупости не вышло: в дверь снова постучали. Фенрир догадывался, кто его очередной посетитель. Он указал Рангару на кресло, давая понять, что его присутствие будет не лишним. После чего вновь бросил отрывистое: – Заходи. Бесшумно ступая, на пороге показался Арлаун Сарийский, с его появлением в кабинете ощутимо похолодало. – Приветствую, мой лорд, – почтительно склонился глава клана Сладких грез. Как и на остальных присутствующих, прошедшие годы ничуть не отразились на его внешности, разве только глаза еще немного утратили цвет. Но и это мог заметить лишь тот, кто тесно общался с древним вампиром. Фенрир кивнул и сразу перешел к делу: – Думаю, представлять вас друг другу не нужно. Вы ведь знакомы? Рангар и Арлаун, замерший около окна со скрещенными на груди руками, одновременно подтвердили: – Знакомы. – Отлично. Так как ни вампир, ни его лорд садиться не спешили, Рангар сделал вывод, что он нужен здесь лишь как свидетель, чтобы Фенриру потом не пришлось пересказывать. Ищейка замер и обратился в слух. Асурендр тем временем попросил Сарийского рассказать о последних результатах дела. – Наши ряды вычищены. Все, кто принимал участие в организации обрядов или воззвании к водным элементалям допрошены и понесли наказание в соответствии со степенью осведомленности и причастности. – Смелое утверждение, – задумчиво произнес Фенрир. Арлаун не шевелился, лишь глаза сузил и спокойно повторил: – За свой клан и подведомственных нам низших могу ручаться головой. – Да понял я, – отмахнулся Фенрир. – Меня больше интересует информация о том, как глубоко эти фанатики проросли корнями в нижние круги. И где в следующий раз ожидать возобновление их деятельности. Такое упорство достойно внимания, рано или поздно они могут добиться желаемого. Вот тут у вампира появилось такое выражение лица, словно ему блюдо с отборным чесноком под нос сунули, мелко порубленным. – Сегодня утром мне опять досталась знакомая по предыдущим зачисткам находка. Арлаун извлек из кармана черный мешочек с символикой клана и протянул его асурендру. В тот момент, когда Фенрир развязал тесемки и вытряхнул на ладонь изъеденную временем раковину, Рангар с силой впился ногтями в подлокотники кресла. Перед внутренним взором ищейки предстал памятный вечер знакомства с синеглазой человеческой малышкой: взбешенный и всклокоченный лорд, растерянность и терзающие голову Рангара вопросы, а главное, Алинро, протягивающая ему морскую ракушку в качестве подарка и знака примирения. Архистраж перевел хмурый взгляд на асурендра и посмурнел еще больше: лицо Фенрира оставалось бесстрастным, а значит, он ожидал увидеть нечто подобное. Но откуда? Его лорд посмотрел в упор на Рангара, отчего тому стало неуютно. Реакция ищейки говорила красноречивее слов, и, конечно, не укрылась от Фенрира. Глаза последнего полыхнули алым, но он тут же взял себя в руки. Вряд ли Арлаун успел заметить что-то необычное в коротком молчаливом диалоге двух демонов. Однако Рангар не обольщался: теперь Фенриру известно его истинное отношение к беспокойной девчушке, которую он сам же ему и доверил. Беречь, учить. Как сильно теперь изменится отношение асурендра к ищейке? Было бы жаль терять дружбу с Фенриром, а их отношения за прошедшие несколько лет стали сильно напоминать именно это определение. Объединенные общей тайной и делом, они окончательно смазали границы формального общения, тем более что и до того питали друг к другу симпатию. Но какого пекла вампир притащил сюда ракушку? Неужели Рангар ошибся и это простое совпадение, не относящееся к малышке Листар? Хотелось бы верить, вот только зачем тогда Фенрир оставил его в кабинете. Не сходится. – Откуда эта? – сухо поинтересовался Фенрир, отворачиваясь от архистража. – Четвертый, мой лорд. – Опять четвертый. Твари закапываются все глубже, то затихая, то вновь принимаясь за старое, – тихий, ровный голос асурендра не предвещал ничего хорошего. Он достал из стола и бросил на его поверхность целую россыпь разной формы и размеров ракушек. Рангару стало любопытно: сколько их там? Фенрир, будто прочитав его мысли, озвучил: – Одиннадцать. – Следующие его слова, несомненно, предназначались для ищейки: – Первую нашли здесь, в Терральтане, в родовом замке семьи, входящей в состав клана Арлауна. Вампир при этих словах едва заметно скривился и переплел пальцы в замок, после чего вновь замер, подобно статуе. Фенрир продолжал: – Там же обнаружились и другие весьма занимательные открытия. Кто-то организовал целый культ, щедро окропляя алтари кровью жертв. – Алтари? – уточнил Рангар. – Да, ритуалы проводили разные, словно искали единственно верный для их целей. Архистраж с предельным вниманием впитывал каждое слово своего лорда. Кое-что он слышал о тех событиях, но в подробности дела его никто не посвящал. – Позже мы нашли и виновников, и информацию по данному прецеденту. Кучка родовитых фанатиков пожелала призвать силы водных элементалей, чтобы укрепить свои власть и влияние в Царстве. Ничего нового, вполне обыденно. Правда? Меж тем глаза асурендра замерцали кровавым светом. Он выудил из кучки ракушек одну – плоскую, рельефную, и постучал по ней ногтем. – Вот только как и почему предмет из Среднего Мира оказался в тайнике замка рода Горан рядом с древним трактатом о кровавых обрядах воззвания? Совпадение? Рангар сглотнул. Верилось с трудом, но и совсем исключить такое предположение было нельзя. Фенрир усмехнулся: – Я бы тоже в конечном итоге убедил себя в этом, если бы не занятный случай. – Он протянул ищейке ракушку, которую держал в руке. – Ее обнаружил Сайгон при ликвидации безвестной шайки в третьем круге. Главарь сдох раньше, чем мы его допросили. Стечение обстоятельств, что внимание Сайгона привлекла иномирная диковина, столь далекая от средних кругов Царства, и он решил показать ее мне. Так бы и не узнали. Думаю, совпадение, происходящее в третий раз, уже больше похоже на закономерность, верно? – Третий? – вдруг ожил Арлаун, заинтересованно подавшись вперед. Фенрир не ответил, а Рангар кивнул, глядя в глаза своего лорда. Да, продолжать игнорировать столь странные находки в нетипичных для них местах было бы глупо. И если учесть, что первой ракушкой в коллекции стал подарок Алинро, то все верно: третья встреча с дарами моря никак не может считаться случайностью. Проклятье! Что за грязная возня тут происходит, а Рангар и не в курсе? Губ асурендра коснулась тень улыбки: ищейка в очередной раз не разочаровал в скорости улавливания сути заданной темы. Возможно, его привязанность к синеглазке будет даже полезной, хотя об этом Фенрир еще подумает. В задачи Рангара входил совершенно конкретный круг обязанностей, и никто не позволял ему испытывать к девочке эмоций. Любых. Только отстраненное и безукоризненное выполнение работы. – В майоре подобного нет? – все же уточнил архистраж для чистоты выводов. Хищное выражение лица асурендра стало ответом. Ракушки точно из Среднего. Но зачем? – Итак, – подводя итог откровениям, судя по всему отлично известным Арлауну Сарийскому, завершил мысль Фенрир, – в первом круге наведен порядок. В третьем – на тот момент, кроме подозрительной находки, ничего существеннее не обнаружилось. На долгое время установились тишина и спокойствие. А потом вновь, раз за разом, неугомонные фанатики проворачивали свои делишки, маскируя их разными обстоятельствами. Они пытались скрыть следы деяний в средних кругах, соваться в столицу больше никто не рискнул. Как итог на сегодняшний день мы имеем шесть выявленных мест проведения ритуалов и десять ракушек, так или иначе всегда связанных с инициативой культистов. – Одиннадцать, – негромко уточнил Арлаун и вновь остался без внимания со стороны демонов. – Ничего серьезного они так и не добились. А мы, в свою очередь, не выяснили, кто каждый раз придает импульс исполнителям в нужном заказчику направлении, вкладывая в чужие головы якобы их мысли. Как понимаешь, все, что доступно менталистам, осталось в рамках избитых до зубовного скрежета и примитивных истин: корысть, желание получить выгоду. Все причастные преследуют личные мотивы, а вот то, что хочет некто, умело скрывающийся в тени, увы, до сих пор загадка. Зачем нужны ракушки – также. – Мой лорд, – осмелился подать голос Рангар, заметив, что Фенрир больше не собирается ничего добавить, – какие действия от меня требуются? Асурендр будто вынырнул из раздумий, куда углубился, проговаривая давно известные ему факты. Посмотрел в упор на ищейку и понимающе улыбнулся. Рангар излучал уверенность и спокойствие, вот только легкая бледность на лице да напряженно застывший взгляд выдавали истинные чувства архистража. Что ж, его опасения не лишены здравого смысла. – Мы обязательно это обсудим, – безмятежно ответил Фенрир, продолжая улыбаться. В его взгляде танцевало алое пламя. – Чуть позже мы поговорим обо всем. Его «обо всем» прозвучало весьма многообещающе. Рангару стоило труда сохранить самообладание. С одной стороны, все рассказанное имело цель, а значит, Рангару доверяют и он нужен. С другой – былые заслуги с легкостью могут потерять вес в свете открывшихся подробностей. Готов ли ненаследный асурендр примириться с тем, что его личная забава, пусть и косвенно, но стала частью жизни другого. Рангар не имел права испытывать к синеглазой малышке ни ненависти, ни привязанности. Во всяком случае, показывать их. Любая пристрастность сказывается на работе, влияя на принятие решений в критический момент – архистраж должен быть собран, холоден и равнодушен. Ничего личного. Какое решение теперь примет Фенрир? – Значит ли это, что мое присутствие больше не требуется? – как можно спокойнее произнес Рангар. – Да, пока иди. Нам с Арлауном предстоит длительная работа. (обратно)Глава 4
– Это… это невозможно! Он прекрасен! Ты запомнил! Высшие силы, Фенри-и-ир! – Алинро переводила полный обожания, восхищения и радости взгляд с подозрительно притихшего феникса на асурендра. Рангар стоял чуть в отдалении и с некоторым напряжением наблюдал за происходящим. Впервые с памятного вечера знакомства демоны присутствовали около синеглазой малышки одновременно, и это нервировало. Ищейка не мог отделаться от ощущения, что его лорд ловит каждое движение, каждую эмоцию архистража, решая для себя что-то. И это что-то, очевидно, имеет прямое отношение к будущему Рангара. Хотя внешне Фенрир не проявлял интереса к ищейке и даже не смотрел в его сторону, сосредоточившись на лучащейся счастьем Алинро. Странное дело: Рангар отчетливо видел, как ее аура искрится от переполняющих малышку чистых и светлых эмоций, но поймать их отголоски не получалось. Будто что-то отгораживало девочку от внешнего мира: прекрасный цветок, ароматом которого нельзя насладиться. Неужели Фенрир?.. В этот момент ищейка перехватил внимательный взгляд своего лорда. На лице того играла мягкая улыбка, предназначавшаяся Алинро, но смотрел он на Рангара, и в темных зрачках не было и намека на мягкость. Фенрир изогнул бровь, будто спрашивая: что-то не так? Архистраж отрицательно качнул головой и отвернулся. Пока малышка продолжала изучать свой подарок и над побережьем разносился ее восторженный щебет, у Рангара было немного времени, чтобы не опасаться за свою жизнь. Ищейка вдохнул полной грудью прохладный солоноватый воздух и болезненно поморщился. Одна рука машинально потянулась к ноющим ребрам, а вторая потерла шею. Хоть он и понимал, что разговор предстоял не из приятных, все равно оказался не готов. После встречи с главой клана Сладких грез Фенрир, на удивление, не стремился видеть Рангара. Несколько бесконечно долгих дней прошли в разъедающем мысли и нервы напряжении. Настроение архистража сделалось преотвратным, в итоге утонченного, слегка манерного и на вид не вызывающего опасений демона стали обходить по дуге даже те, кто не был знаком с ним лично. Сам Рангар, погруженный в тягостные размышления, не замечал происходящих вокруг изменений, пока Сайгон прямо не заявил, чтобы ищейка свалил куда подальше и расслабился, а то скоро натворит дел, о которых потом пожалеет. Вот тогда Рангар словно очнулся, осознав, что чуть не угробил практически ни за что важного свидетеля. Из допросной он уходил со смешанными чувствами. Решил в тот же вечер последовать совету коллеги и хорошего приятеля. Удивительно, что Сайгон вообще позволил ему так далеко зайти: все же разного рода разборки – по части бойцов, а ищейки чаще оперируют информацией. Однако Рангар не успел не то что воплотить планы в жизнь, ему даже переодеться и привести себя в порядок не удалось. Он столько времени ждал вызова от Фенрира, а когда получил, оказался застигнут врасплох. Брезгливо морщась от вида чужой крови на манжетах, архистраж отследил направление, откуда исходил сигнал призыва. Устрашающе оскалился. Как символично – явиться к асурендру в запятнанной рубашке, будто приглашая того продолжить начатое… или закончить. Но уже в следующий момент Рангар взял себя в руки и принял подчеркнуто невозмутимый вид. Он так накрутил себя за это время! Есть ли шанс на то, что его опасения беспочвенны? Чутье подсказывало ищейке, что нет. Рангар скосил глаза на воркующую над клеткой Алинро и что-то ей со смехом отвечающего Фенрира. Невозможно представить, что этот безмятежный и вполне благодушно настроенный мужчина еще несколько часов назад чуть не отправил Рангара прогуляться за грань. Интуиция архистража тогда в очередной раз не обманула. – Ты быстро, – встретил его холодным взглядом Фенрир. – Был во дворце, – сохраняя внешнее спокойствие, ответил Рангар. – Садись, – скорее приказал, нежели предложил асурендр. Рангар повиновался, отметив, что его лорд остался стоять. – Догадываешься, зачем ты здесь? – Имеются соображения. Ох и не нравился ему заданный тон разговора. Все свидетельствовало о невозможности ведения нормального диалога. С какой легкостью Фенрир превратился из подобия друга во властного асурендра. Ищейка поднял глаза и заметил странную задумчивость во взгляде своего лорда. Всего на миг, но… Может, Рангар спешит с выводами? – Излагай, – потребовал Фенрир, отпуская Тьму на свободу. Позволяя ей послушно ластиться у ног и медленно подбираться к архистражу. Тьма чувствовала его истинные эмоции, от нее не спрячешься напускным равнодушием или ментальными щитами. Впрочем, сам асурендр также ощущал на губах сладковатый привкус страха Рангара. – Листар. – Верно. И что же с ней не так? Или с тобой? Как вышло, что помимо задания ты взял на себя, – Фенрир жестко усмехнулся, – несколько больше, чем требовалось? Не узнаю тебя, Рангар. Тьма уже клубилась под стулом архистража, поднималась вверх, гладила его руки. Тело ищейки откликалось на ее прикосновения, безумно хотелось утонуть в ней, раствориться в такой ласковой и родной материи. Пока ласковой. А по факту это будет последнее, что он сможет сделать, если поддастся соблазну и инстинктам. – Я сожалею, – непривычно хрипло произнес Рангар, удерживая над собой контроль. – Все, что я хотел, это лишь хорошо выполнить свою работу и сберечь жизнь девочки. – Не сомневаюсь. Только где связь? Тебе прекрасно известно, что это моя игрушка. Так почему граус браст ты позволяешь себе испытывать к ней хоть какие-то чувства? На лбу архистража выступила испарина, он едва сдерживался, чтобы не отпустить сознание в последнее путешествие в один конец. Слова асурендра доносились как из-под толщи воды. – Только защита, ничего больше. Фенрир скривился. – Вижу. И это не отменяет твоей ошибки. Ты не вчера родился, тебе лучше многих известны правила! С каких пор ты печешься о ее безопасности не потому, что я так сказал, а потому, что сам этого хочешь? Внезапно Тьма схлынула, а вместе с ней и воздействие, которое она оказывала на Рангара. Он с благодарностью посмотрел на своего лорда. Зря. Еще мгновение назад ласковые щупальца первородной материи теперь превратились в стальные канаты, они оплели тело ищейки, сдавливая его до хруста в костях. Фенрир подошел вплотную, схватил Рангара за горло, заставляя смотреть себе в глаза. Все существо архистража стремилось дать отпор, инстинкты вопили о необходимости сражаться за жизнь. Неважно, чем все закончится. Когда тебе грозит смерть, остается одно: как можно дороже продать свою душу. И именно этого ждал асурендр, затем и провоцировал. В последний момент Рангар сообразил, чего добивается Фенрир, и, часто дыша, – вдохнуть глубже просто не получалось – повторно взглянул ему в лицо. Сейчас на дне зрачков ищейки спокойно мерцало пламя, отразившее досаду его лорда. Все верно. Он правильно понял задумку Фенрира! Эта мысль придала сил. Нет, он не даст ему повода сорваться, не поможет себя убить, не разделит ответственности. Это будет выбор исключительно Фенрира, и Рангар отчаянно хотел верить в то, что здравый смысл победит желания демонической сущности. Раз его лорд хотел вызвать у ищейки агрессию, значит, так и не пришел к однозначному решению и судьба Рангара не определена. – Что, так и будешь смиренно принимать боль? – выгнул бровь Фенрир. – Ну же! Откуда столько покорности, Диарварель? Так глубоко проникся содеянным? – голос асурендра сочился сарказмом. – Я виноват, но Высшие силы и изначальная Тьма свидетели: у меня нет скрытых мотивов. – Смелое заявление, а если проверю? Готов пустить меня в свою голову, показать свой внутренний мир без щитов? – Ладонь асурендра, продолжающего второй рукой крепко сжимать горло ищейки, легла тому на макушку. Рангару стоило огромного труда сдерживать внутреннюю сущность, но он даже не трансформировался. Ни малейших признаков борьбы, ничего, за что можно было бы зацепиться Фенриру. Архистраж долго молчал под прожигающим взглядом асурендра. Не из-за страха, что тот найдет что-то в его мыслях. Просто довериться кому бы то ни было, тем более одному из Темных лордов, казалось равносильно потере личности. Ведь говоря «без щитов», Фенрир имел в виду действительно абсолютную ментальную наготу. – Я жду. – Готов, – беззвучно шевельнулись губы Рангара. Архистраж вздрогнул, вырываясь из воспоминаний в реальный мир, наполненный запахами, плеском волн и… ощущением теплой ладони поверх своих сжатых в кулак пальцев. – Ты чего? – На него снизу вверх взирал улыбчивый кошмар по имени Алинро Листар. Со странным ощущением иллюзорности происходящего он посмотрел на место, где девочка его касалась, а затем с обреченностью – на стоящего рядом Фенрира. Тот, в отличие от малышки, не улыбался – спокоен, собран. На Рангара будто вся тяжесть мира накатила, он без сил опустился на влажный песок, игнорируя неудобство, ветер и с радостью облепившие его штаны песчинки. – Да что с тобой? Сам на себя не похож, – продолжила недоумевать Аля. – Ты что-нибудь понимаешь? – обратилась она к Фенриру. – Разве не похож? Девочка задумалась. Ну, вообще, объективно эльфоподобный демон и правда не отличался излишней общительностью или склонностью к безосновательному веселью. Надменный, отстраненный, закрытый, говорил только по делу. Но ведь сегодня такой день! Сегодня все возможно, даже улыбка Рангара. И не та, которую он от нее прятал, а открытая. Аля давно заметила, что этот демон не настолько суров, как хочет казаться. – Что я могу сделать, чтобы ты перестал хмуриться? Архистраж запустил пальцы в волосы, нарушая безукоризненное и невероятно сложное плетение своей косы. Что же ты делаешь, маленькая? При этом Рангар поймал себя на мыслях, что ни в чем ее не винит. – Думаю, тебе нужно станцевать для него тот танец, о котором ты мне столько рассказывала, – блеснул воспоминаниями Фенрир, хотя сам лишь смутно представлял, о чем она тогда толковала. Аля мгновенно посерьезнела, внимательно осмотрела свой наряд и, сочтя его подходящим, важно кивнула. Рангар с недоумением посмотрел на асурендра. Тот пожал плечами и, усевшись рядом, хлопнул ищейку по спине, очевидно готовый к зрелищу. – Ты… э-э-э, что?.. – Потом поговорим, – ухмыльнулся Фенрир. Рангар переменился в лице, а его лорд, продолжая улыбаться, подмигнул и добавил: – На этот раз нормально поговорим, не волнуйся. Считай, что теперь ты входишь в мой ближайший круг. Там не так уж и тесно, чтобы я пытался собственноручно избавиться от присутствующих. Брови архистража поползли вверх, но произнести он ничего не успел. – Эй, хватит отвлекаться, я же для вас стараюсь! – звонкий голосок Алинро прозвучал с укором. Юную танцовщицу поддержал тихий птичий клекот. Шоу началось. – Кхм, я вижу то же, что и ты? – уточнил позабывший о душевных терзаниях Рангар. – Вероятно, да. – Лицо асурендра медленно вытягивалось, что окончательно убедило архистража, что он не бредит. Аля живо отплясывала перед изумленными демонами, вкладывая всю себя в очередное эффектное движение. Когда ее юбка взметнулась вверх и ножка, сверкнув расцарапанной коленкой, – будто они бывали другими – последовала за подолом, а затем девочка начала легко выбрасывать поочередно то одну конечность, то вторую, отстукивая носочками ритм и повизгивая время от времени, Фенрир прикрыл глаза и постарался понять, какое именно чувство в нем сейчас преобладает сильнее. Какого пекла он опять невнимательно отнесся к словам маленькой говоруньи? Теперь не было бы так мучительно неловко. Очень хотелось неприлично заржать, но он успел изучить характер малышки – это ее сильно обидит. Вон как старается. Ситуация выглядела настолько нелепо, что асурендр разрывался между негодованием и смехом. Сдавленное сопение отвлекло его от раздумий. Сидящий рядом Рангар также изо всех сил давился эмоциями и кусал губы. Заметив неодобрительный взгляд Фенрира, он, безуспешно сдерживая улыбку, поделился: – Ну-у-у… эм, тренировки не прошли даром. Мышцы пластичны, шпагат идеальный, хм… ноги высоко… – Лучше молчи, – перебил Фенрир. – Понял, затыкаюсь. – Рангар шумно вдохнул, дабы не расхохотаться в голос. Уж слишком забавно выглядел его лорд, столь опрометчиво предложивший Альке блеснуть умениями. – Она ведь серьезно сейчас, да? – Полагаю, более чем. Знаешь, мне казалось, госпожа Трудан более… э-э-э, консервативна во взглядах. – В глазах ищейки искрилось веселье. – Какая к берхоловой матери госпожа Трудан?! Тьма знает что такое! – прошипел Фенрир, понимая, что еще немного, и он таки разразится неприличным гоготом. Это желание стало еще нестерпимее, когда он взглянул на сосредоточенное лицо малышки, что-то беззвучно отсчитывающей и старательно прыгающей по песку, словно блоха. Фенрир двинул локтем Рангара, чтобы перестал скалиться. Ищейка охнул и болезненно поморщился, к мстительному удовольствию своего лорда. Правда, тот не был уверен, что подобный способ надолго поможет архистражу удержать лицо. Вздохнув инедобро поминая день, когда он добровольно вляпался во все это безобразие, асурендр ласково позвал: – Аля, милая, ты великолепна. Но, умоляю, достаточно. – Погодите, там еще самое интересное в конце будет, – откликнулась девочка и в очередной раз от души взвизгнула. Большой синий бант, вплетенный в каштановые пряди, потонул в облаке кружев подола ее платья. – Охотно верю, – пробормотал Фенрир. Рангар все-таки засмеялся и, предвосхищая еще один воспитательный тычок, тоже позвал: – Алинро, ты добилась желаемого. Смотри, я не то что не хмурюсь, я просто таки сияю от счастья. Больше не надо, пощади! – Иди сюда, – поддержал асурендр. – Я страсть как желаю с тобой поговорить. Аля в последний раз прыгнула и, приземлившись на шпагат, уперлась локтями в песок, подперев кулачками щеки. Ее глаза блестели от радости: все получилось! Им понравилось, а Рангар и впрямь того и гляди лопнет от смеха. Хм, и чего Сарин запрещал ей этот танец? Хотя это же демоны, их взгляды намного шире всяких глупых условностей. Малышка шкодно улыбнулась, довольная похвалой Фенрира: она великолепна! О, о-о-о, определенно, сегодня лучший день рождения, какой она помнит. Взгляд девочки метнулся к фениксу, в его умных глазках-бусинках ей тоже чудилось одобрение. Тут она вспомнила, что ее позвал Фенечка. Поднялась и, не испытывая его терпения далее, вприпрыжку приблизилась к демонам. Совершенно не печалясь о судьбе красивого платья, уселась рядом с ними и закопала ноги в песок. Новенькие туфельки стояли возле клетки неподалеку. – Милая, – вкрадчиво начал Фенрир, – один вопрос: откуда? – Не понимаю. Глядя в завораживающие искренностью глаза, асурендр молча выругался. Какого пекла он должен просвещать юную особу о том, что… браст лиеть. Хмыкнувший Рангар в очередной раз продемонстрировал сметливость. Несомненно, ищейка отлично понял ход мыслей своего лорда. – Пойду прогуляюсь, – поспешно поднимаясь, сообщил Рангар. – Проверю обстановку и все такое. Подлый предатель! Фенрир выразительно на него посмотрел, но тот сделал вид, что оглох, ослеп и вообще мимо проходил. Ладно хоть ухмылку с лица стер, предусмотрительный. – Только не долго, – крикнула вслед удаляющейся спине Алинро, – мы еще торт не ели! – Так откуда тебе известен этот… м-м-м, танец? – Мальчишки научили, – пожала плечами Аля. – Что?! – в глазах асурендра мгновенно вспыхнуло пламя. – Ты чего? Понравилось же, – удивилась девочка. – Да они всего несколько движений показали, многое я еще сама додумала, как лучше сделать, – похвалилась она, не замечая настрой демона. – Убью. – Кого? – вот теперь Аля насторожилась. – Приятелей твоих, без мозгов. – Они не… – Тебе разве Лада не рассказывала о… хм. Ну вот как бы… э-э-э, видишь ли… Бездна! – Да в чем дело-то? – Дело в том, что ты растешь и взрослеешь, и… – Фенрир потер лоб. Как бы это ни выглядело смешно и нелепо, но да, тролль подери, его к таким беседам жизнь не готовила. Все, что он мог сказать по данной теме, звучало весьма неприлично. Вот не сталкивала его судьба с маленькими девочками. Золотое время… было. Птичий клекот привлек внимание обоих. Феникс распушил хвост и то ли смеялся над демоном, то ли желал чем-то поделиться. Под мрачным взглядом Фенрира птица сложила гребешок на голове, но продолжила курлыкать. Алинро подскочила к клетке и просунула руку сквозь прутья. Они уже познакомились с Шиа, и Фенрир показал, как с ним общаться. – Что маленький? Что случилось, тебе плохо? Девочка протянула ладонь, на которую легло золотое крыло, будто сгусток чистейшего пламени. Аля прикрыла глаза, прислушиваясь к тихому голосу в своей голове. Речь Шиа была непривычной, но вполне понятной. Аля радовалась, что феникс снизошел до разговора с ней, ведь Фенрир сказал, что они далеко не с каждым соглашаются общаться, а ей он даже имя свое сообщил. Спустя некоторое время асурендр отметил, как порозовели щечки малышки. Что такого ей наболтала глупая птица? Озарившая его догадка казалась невероятной. Неужели?.. – Ну, Сарин! – в глубокой синеве глаз Алинро зарождалась буря. – Сама убью. Фенрир рассмеялся. Нет, декокты и опыты отныне фениксу не грозили, право на жизнь он однозначно заслужил. – Вот же… – Аля покосилась на хохочущего демона. Нахмурила лоб, подумала, а затем и сама присоединилась к нему. Ладно, чего уж, впредь будет умнее. На душе все равно было весело. Вот только природа их радости не разделила. Откуда-то налетели тучи, еще несколько минут назад безмятежное лазурное море на глазах потемнело, и вместо ласки прибрежные валуны начали получать злые, хлесткие удары стихии. Без солнца сразу стало неуютно и холодно. Аля поежилась. Резкий порыв ветра дернул ее за бант, распустив его. Фенрир осмотрелся, его беспокоило ощущение неестественности происходящего. Спешащий в их сторону Рангар, от хорошего настроения которого не осталось и следа, только подтвердил подозрения асурендра. Граус браст! – У нас проблемы, – возвестил архистраж. – Вижу. А конкретнее? – Сюда идет Лада. (обратно)Глава 5
– Хм-м-м, даже так? – ухмыльнулся Фенрир. – Судя по обстановке, – Рангар неопределенно повел рукой, – она с совершенно конкретной целью идет. Асурендр задумчиво оценил зарождающийся шторм, эпицентром которого стала их троица. – Сильна, – безмятежно подытожил он. Узнав, кто именно пожаловал в гости, Фенрир как будто расслабился. – Еще бы, она в своей стихии. Но… – архистраж покосился на бледную Алинро, – ты уверен? – Ну, когда-нибудь это должно было произойти. Будет некрасиво сбежать от жаждущей встречи дамы. Неужели ты сможешь спать спокойно, зная, что оставил неудовлетворенной такую женщину? Небо прорезала первая молния. Рангар хищно улыбнулся: – Такую, пожалуй, игнорировать не стоит. – Вот и я думаю. Интересно же узнать, как далеко простираются ее возможности. А тут и момент подходящий. Гулкий раскат грома опередил следующие слова архистража: – Пришла бы она немного раньше, когда Алька выступала, тогда бы точно потенциал ведьмочки выяснили, – со смешком закончил он. – Вы что же, не уйдете? – очнулась от охватившего ее ступора при упоминании бабушки юная танцовщица. В ее взгляде застыла тревога, рискующая перейти в панику. Теперь на щеках девочки наливались нездоровые пятна румянца. – Зачем? – равнодушно бросил Фенрир. – Но она… она… – Аля еле сдерживала предательские слезы. – Не трогай ее. Ты обещал! Она сжала кулачки: место страха заняла решимость. Алинро понимала, что бабушка в гневе, и могла оценить последствия ее столкновения со вспыльчивым демоном. За себя она тоже опасалась, но картинки грядущего наказания меркли перед перспективой лишиться единственного родного человека. Фенрир с удивлением посмотрел на малышку, будто только что по-настоящему осознал происходящие с ней изменения – так сосредоточился на предстоящей встрече. В его глазах вспыхнули алые огоньки. – Нет, милая, – вкрадчиво произнес асурендр, – я тебе ничего подобного не обещал. – Ты не посмеешь! – выкрикнула Аля, не обращая внимания на собирающуюся вокруг Фенрира тьму. – Продолжай указывать мне и увидишь все то, чего так боишься, – подчеркнуто спокойным голосом предупредил он. У девочки внутри все похолодело. – Алинро, – Рангар предостерегающе посмотрел на нее, – не дури. – Не лезь! – рыкнул Фенрир. Дальнейшему выяснению отношений помешал хлынувший стеной ливень. Почти сразу же в серой пелене, застилающей видимость, показался размытый силуэт с кроваво-красным всполохом. Вскоре стало понятно, что это ветер треплет легкий шелковый шарф, а фигура в черном плаще – Санрэль Листар, ныне Лада, маг воды, целитель, ведьма. Ну и горячо любимая бабуленька одной небезызвестной непоседы, которая и стала виновницей встречи. – Демоны, – прошипела женщина. Ее глаза сияли аквамарином. Дальше разговора не получилось, ибо Лада явно не беседовать пришла. Она резко взмахнула руками, с накрашенных в тон шарфа губ сорвалось певучее заклинание, а уже в следующую секунду демонов отшвырнуло от Алинро на приличное расстояние. – Легче, милая, – отряхиваясь, произнес Фенрир. – К чему это показательное выступление? Давай обсуди… Закончить ему не удалось: новый удар взметнул фонтан песка из-под ног, запорошив глаза и залепив рот. – Тьфу, мать твою! Что творишь, дура? Видишь ведь… И вновь конец фразы потонул в грохоте небес и последовавшим за ним гулом водяной воронки, вихрем устремившейся к асурендру. Вот здесь терпение Фенрира закончилось. Он распахнул крылья и, взмыв над землей, разбил почти достигший его водный смерч. Краем глаза Фенрир видел, что Рангар успел поставить над жмущейся к клетке с фениксом Алькой темный щит, должный оградить малявку от случайных отголосков творящегося здесь безобразия. А сейчас, сдерживаемый упругими водяными жгутами, Рангар шептал заклинание призыва огненного элементаля. Силен архистраж: сложнейшая формула требует высокой концентрации внимания и огромного внутреннего резерва. Или на поддержку асурендра рассчитывает? Да нет, непохоже. Отвлекаться и дальше не получилось. Лада, то ли посчитав, что Рангар больше не представляет опасности, то ли определив более сильного противника, обрушивала на асурендра один удар за другим. Пока он успешно с ними справлялся, но зарождающаяся в душе ярость рисковала выплеснуться в не менее решительные ответные действия. В тот момент, когда Фенрир почти договорился с собой о необходимости отрезвить сознание этой фурии, раз она не желает ничего слушать, архистраж сбросил путы и завершил воззвание, выжигая прямо на песке вокруг ведьмы символы удержания. Спустя несколько мгновений все было кончено. Лада оказалась в огненной ловушке, не позволяющей ей обращаться к своей стихии. Дождь закончился, но море продолжало обрушивать гнев на прибрежные камни, словно жалея о неполученной жертве. Женщина шипела от бессилия, она явно не ожидала, что столкнется со столь мощным сопротивлением на своей же территории. К слову, у нее были шансы на победу, встреться с ней кто другой из жителей Подземного Царства, но не над асурендром, тем более с поддержкой архистража. Фенрир улыбался: его более чем удовлетворила проверка. Лада на самом деле могла создать проблем своим врагам, что вполне устраивало демона. Однако его улыбка померкла, стоило заметить выражение лица Алинро. Сейчас, отстранившись от личного восприятия, Фенрир отчетливо ощутил панику, страх и боль девочки. Она рвалась к ним, но установленный ищейкой купол не выпускал. Асурендр благодарно кивнул Рангару, успевшему первым нанести удар по ведьме. Сделай это Фенрир, после того как открыто пообещал синеглазке… даже думать не хочется, насколько бы это все усложнило. Ему нужны были ее светлые и теплые эмоции, а вовсе не реки обиды и ненависти, разлившиеся в чистом сердечке. Ищейка понимающе подмигнул и сосредоточил внимание на ведьмочке. Та далекими от благопристойной леди выражениями делилась тем, что думает о присутствующих здесь демонах, их вмешательстве в жизнь ее семьи и способах, которыми они в скором времени сдохнут. Последнее заставило Фенрира насторожиться: не похожа была Лада на глупую истеричку, не понимающую, что бессмысленно сыпать угрозами, находясь в клетке. Фенрир с удивлением наблюдал за перепалкой злющей парочки. С одной стороны – Рангар, который предпочитал не тратить время на препирательства, а молча обезвреживал противника, и тут вдруг столько красноречия. Неужто ведьма его чем-то зацепила? Несколько лет он отирался рядом, присматривал за ней, изучал привычки. С другой стороны – сама Лада. Фенрир, конечно, предполагал нечто подобное в ее поведении – Аля предупреждала, что характер бабушки далек от сахарного, в принципе, достаточно было пару раз ее увидеть, чтобы в этом убедиться, – но вот столь дерзкое, не обременяющее себя хотя бы минимальным налетом аристократизма общение несколько обескураживало. Впрочем, стоило вспомнить Алинро с ее не вписывающейся ни в один шаблон манерой держаться, и непроизвольная улыбка озарила лицо асурендра. Точно, Алинро! Фенрир поспешил к мечущейся под защитным куполом малышке. Ищейка и ведьма продолжали поливать друг друга ядом. – Детка, ты бы осторожнее с язычком. Я ведь могу воспринять твои слова буквально, – поддразнил ведьму Рангар. – Хотя… люблю дам с богатой фантазией, так и быть, продолжай. – Ты бы, эльфиечка, помолчала! Как бы не пришлось обслуживать толпу пьяных матросов, после того как я вытрясу из тебя остатки твоей никчемной душонки, – не осталась в долгу Лада. Фенрир замер и обернулся. Эта ведьма совершенно без тормозов, что ли? Она же сейчас полностью во власти архистража, он контролирует ее ловушку. Одно его желание – и от женщины останется лишь горстка пепла. Рангар переменился в лице, глаза его вспыхнули золотым пламенем. Вот только трансформироваться он не спешил. Значит, еще контролировал себя. В его колоссальной выдержке асурендр совсем недавно имел возможность убедиться лично, но сейчас на кону не стояла жизнь Рангара. Убивать Ладу он, конечно, не станет, а вот покалечить вполне способен. Однако ищейка лишь прорычал: – А ну повтори! И я сам тебя под них подложу. Еще умолять будешь, чтобы смягчился и позволил отработать все оскорбления на моем… – Рангар, бездна тебя пожри, следи за ее руками! В последний момент Фенрир понял, что именно его смущало. Раззадоривая своего пленителя, прикинувшись побежденной и исходящей желчью истеричной бабой, Лада усыпила бдительность демонов. А сама тем временем потихоньку собирала из окружающего пространства все возможные остаточные эманации смерти, стягивая к себе тонюсенькими ручейками силы. Фенрир и не предполагал, что здесь, на безобидном на вид безлюдном побережье, их окажется настолько много. Зато ведьма, судя по всему, отлично об этом знала. Он не понял, чем именно она собиралась ударить, но по мощному всплеску силы за секунды до готовности заклинания, ощутил, как хищно ощерилась Тьма. Рангар среагировал молниеносно. Когда едкий, разлагающий все на своем пути туман поглотил первородное пламя элементаля, освобождая Ладу из огненной клетки, когда этот самый туман, от которого веяло могильным холодом, уже готов был с той же легкостью переварить и стоящего на его пути демона, Рангар резко вскинул руки и одновременно с трансформацией выкрикнул: – Ашхаэна танатос дхарна! Лада закричала, но скорее от разочарования и бессилия, чем от боли. Аквамариновое свечение ее глаз в последний раз вспыхнуло и померкло, запястья женщины обвили черные змеи – воплощенные духи смерти. Ядовитый туман развеялся, и лишь пылающий взгляд архистража да его растрепавшиеся волосы напоминали о том, как он был близок к реальной опасности. – Скоты, ненавижу! – выплюнула Лада. Рангар быстро взял себя в руки, возвращая телу привычный облик. Фенрир готов был спорить, что в глазах ищейки на миг промелькнуло восхищение, хоть он и маскировал его неприязнью и снисходительностью. Ведьма тем временем затихла и лишь напряженно следила за демонами. – Она же работает с первоначалами, сам ведь информацию собирал, – укорил асурендр. – Кто знал, что тут не пляж, а кладбище, – скривился Рангар. – И потом, целительница вроде. – Целительство – прямая ветка некромантии. Еще и ведьма. – Да понял, – с досадой ответил архистраж, наспех связывая длинные волосы в тугой хвост, чтобы не лезли в лицо. – Зато теперь знаем, с кем имеем дело. – И это могло стать твоим последним знанием, – съехидничал асурендр. – Не преувеличивай, – уже вновь улыбался Рангар. – От меня не так-то просто избавиться. – И обращаясь к Ладе, поинтересовался: – Ну что, детка, как тебе мой подарок? Или стоило нацепить на тебя ошейник, чтобы привить хоть толику уважения? Ведьма оценивающе прищурилась и равнодушно ответила: – Иди в… Дальше следовала подробная инструкция о том, где Рангару найти органы размножения у троллей, как лучше с ними обращаться и в какой позе будет удобнее пристроиться так, чтобы получить максимальное удовольствие. Фенрир только головой покачал, радуясь тому, что Алька далековато находится и не слышит это заковыристое послание. Впрочем, наверняка Лада именно поэтому и старалась говорить тихо, пользуясь тем, что архистраж стоял практически к ней вплотную. – С-с-стерва, – ухмыльнулся Рангар. – Покажешь потом дорогу лично, заодно и позы вместе опробуем. – Помечтай. – Категоричность тебе не идет. Как видишь, это ты, а не я лишился всех сил разом. Больше асурендр их не слушал, нужно было заняться Алинро. Вообще, удивительно, на каком резерве Рангар продолжал питать щит вокруг нее. После случившегося у ищейки сил должно было остаться не намного больше, чем у самой Лады. Аля перестала метаться в своей западне, теперь она сидела на песке в обнимку с фениксом и огромными, ставшими, казалось, в половину лица глазищами настороженно следила за происходящим. Бледная, худенькая, но готовая в любой момент наброситься с кулаками на демонов, готовая рвать и кусать до последнего вздоха, лишь бы сделать хоть что-то в защиту своей семьи. Фенриру нравилось то, что она чувствовала, ее потрясающе вкусный страх превращался в топливо для действий. Не парализовал, не душил, наоборот, помогал собраться. Уроки темного лорда не прошли для девочки впустую. Оставалось объяснить ей случившееся. Он осторожно приблизился, стараясь не спровоцировать резким движением напружиненную Алинро. Позвал: – Милая, готова меня послушать? Аля неопределенно дернула плечиком, затем неохотно кивнула. – А услышать? Молчание. Фенрир вздохнул. – Аль, это важно. Хоть раз я причинил тебе или той же Ладе настоящий вред? Ведь у меня было много возможностей. Так что изменилось? – Она напала. – Верно. Рад, что ты это понимаешь. Но смотри: она жива, на ней ни царапины. Думай, делай выводы. Девочка с сомнением покосилась в сторону бабушки: та действительно не выглядела умирающей или раненой. Злой – да, обеспокоенной – тоже, сейчас все ее внимание сосредоточилось на них с Фенриром. Аля не сомневалась: если бы не Рангар, Лада уже давно примчалась к ней и… надрала уши. – Не знаю, мне страшно стало. Я никогда не видела, чтобы бабуля творила что-то такое, хоть вполовину похожее на увиденное. А ты слишком вспыльчив и непредсказуем. Почему все так? Я ведь не хотела ничего плохого! Сейчас напряжение начало понемногу отпускать малышку. Она ссутулилась, отвернулась и хлюпнула носом. – Так, давай я уберу щит, ты дашь мне руку, и мы вместе пойдем разбираться с последствиями принятого когда-то тобой решения. Аль, ты меня поняла? Вместе. Она помотала головой, отодвигаясь. Тут вдруг оживился феникс и накрыл крылом руку девочки. На некоторое время взгляд Алинро затуманился. Что птица показала ей, Фенрир не знал, но почувствовал исходящую от синеглазки неуверенность, а затем как будто зародившуюся надежду. Асурендр сухо произнес: – Мне, в сущности, без разницы, к какому итогу мы придем. Согласись, это ты просила стать твоим другом. И помнится, я предупреждал тебя о том, кем являюсь… Аля подняла глаза на демона и перебила: – А ты согласен? – Что? О чем ты? – Ну… стать другом. Фенрир шумно выдохнул и с обреченностью посмотрел на наливающийся алым закат: за хмурыми, набрякшими тучами где-то далеко пыталось пробиться солнце. – Нет, – наконец ответил он. – Как можешь сама заметить, Лада очень хочет с тобой поговорить. Будем продолжать вести беседы на отвлеченные темы и добавим ей седины, или все же ты дашь мне руку и пообещаешь вести себя разумно? Несмотря ни на что, Алинро улыбнулась: – Нет у нее седых волос, она у меня красавица. – Вне всяких сомнений, – губы Фенрира изогнулись, также намечая улыбку. Он радовался, что удалось растормошить синеглазку и что Лада видит ее настрой. – И это весьма странно, учитывая твой характер. Однако если продолжишь упрямиться и отвлекаться, боюсь, несколько белых прядей все же появится. Алинро нахмурилась и осторожно пересадила феникса в клетку, затем, чуть поколебавшись, кивнула. Одновременно с этим вокруг нее исчезла преграда, отделявшая девочку от внешнего мира. Фенрир почувствовал, как в душе малышки схлестнулись два противоречивых чувства: желание со всех ног броситься к Ладе и опасение получить заслуженное наказание. Перевешивая чашу весов в нужную ему сторону, асурендр напомнил: – Руку, милая. Мы вместе. (обратно)Глава 6
Глядя в слабо тлеющие огоньки на дне зрачков Фенрира, как зачарованная, Аля вложила свою ладонь в его. Сама. Добровольно. И Лада это видела – Фенрир мысленно усмехнулся, представляя, что сейчас испытала ведьма. Он на мгновение сжал пальцы чуть сильнее, незаметно ободряя свою личную частичку моря. Нет, пока он не готов с ней расстаться, и Ладе придется смириться с присутствием демона в жизни семьи Листар. Под тяжелым взглядом бабушки путь до того места, где они с Рангаром стояли, показался Алинро бесконечным. И как ни странно, именно ощущение теплой руки Фенрира вселяло уверенность, что все обойдется, вместе они справятся, объяснят. Сейчас, когда никто никому не пытался причинить вреда, малышке казалось: с поддержкой демонов она сможет убедить бабуленьку, что в их общении нет ничего страшного. Она поймет. Впрочем, за Рангара Аля уверена не была: есть ли ему вообще дело до выяснения отношений? Но Фенрир… Он же не бросит ее. Сильная рука демона вновь аккуратно пожала пальцы девочки. Да, он рядом, для него важно, чтобы они были вместе. Значит, ему не все равно. Однако кое-что не давало Алинро покоя, решившись, она озвучила: – Если ты не собирался обижать бабушку, почему был так резок? Почему не сказал об этом сразу? Аля постаралась на ходу заглянуть в глаза Фенрира. Он предоставил ей такую возможность, не стал отводить их. – Всего лишь напомнил тебе, что не следует со мной разговаривать в подобном тоне. Только я принимаю решения, с кем и как поступить. Для меня ситуация выглядела очевидной, а вот твое недоверие весьма неприятно. Хотя не могу сказать, что твои подозрения безосновательны. Аля вздрогнула: ну да, могла бы и подумать, прежде чем кидаться на Фенрира с упреками. Но в тот момент она сильно испугалась, все случилось так неожиданно, и окружающая обстановка еще больше нагнетала мрачности. Зато теперь ей стало стыдно. Как она могла сомневаться в своем Фенечке, ведь он столько для нее сделал. Не Алинро ли хотела помочь ему довериться ей, перестать быть таким закрытым и черствым? И при первом же серьезном испытании забыла все хорошее, что их связывало, тут же сделав поспешные выводы. Зачем Фенриру верить ей, если Аля с легкостью может переменить взгляды? Но бабушка… Потерять ее очень страшно. Это все, что у Али есть. А есть ли у нее Фенрир? Кто он для нее? Наставник, учитель, не друг? Сложно было разобраться, мысли путались. Взгляд Лады становился все мрачнее, по мере их с демоном к ней приближения. А ведь она действительно напала. Понятно, что бабушка была очень зла и имела все основания сердиться, и тем не менее. Аля понятия не имела, что та способна на подобные вещи. Что она знает о бабуленьке? Или лучше спросить, чего не знает? Одно точно: Лада хотела наказать, отомстить, а демоны лишь защищались. – То есть ты не отрицаешь вероятности, что мои слова могут стать правдой, – тихо пробормотала девочка. – Конечно. Я честен с тобой, Алинро. Кто угодно, перейдя черту дозволенного, получит соответствующий ответ на свои слова или действия. Как видишь, пока я терплю и твои выходки, и поведение Лады. Даже в некоторой степени понимаю ее. Однако не стоит думать, что мое терпение безгранично. Только от разумности принятых вами решений будет зависеть наше совместное будущее. У Лады бы нашлось что возразить на витиеватые речи хитрого демона, но она его не слышала. А вот Аля лишь судорожно вздохнула. Как разобраться, на чьей стороне истина? Ей просто очень хотелось, чтобы все они жили в мире. Возможно ли это, особенно теперь? Ведь она сама столько времени обманывала бабулю. Разве имеет Алинро право упрекнуть ту в чем-либо? Опять одни вопросы, ответы на которые если и приходят, то жизнь не облегчают. Фенрир с интересом прислушивался к душевным метаниям девочки. И происходящее его более чем устраивало: это и искреннее раскаяние за свое поведение по отношению к нему, и сомнения, и желание разобраться. Он все правильно рассчитал, примерив на себя образ жертвы. Можно сказать, Рангар отработал провинность, взяв укрощение ведьмы на себя – теперь Фенриру проще достучаться до сознания Алинро. Интересно, что ей показал или сказал феникс? Как-то слишком быстро он проникся к девчонке доверием. Впрочем, неудивительно: после всего, что птица натерпелась за последнее время, должно быть, Алинро стала для нее настоящей отдушиной… Как и для самого Фенрира. Они поравнялись с Рангаром и Ладой. Те давно уже перестали ругаться: первый внимательно следил за ведьмой, чтобы не выкинула еще чего – с нее станется, вторая не сводила глаз с бредущей им навстречу парочки. – Ба, прости! Мне правда очень жаль, – тут же зачастила Аля. – Не хотела тебя расстраивать, поэтому и не говорила. Они хорошие, и мы… Лада рассмеялась, жестом обрывая сумбурные оправдания внучки. – Хорошие?! – сведя брови на переносице, повторила она. – Хорошие демоны? Ты себя слышишь? Два взрослых мужика, которым что-то от тебя нужно, вот кто они! Алинро, когда ты уже начнешь думать о последствиях своих действий? Сколько раз я тебе говорила не лезть туда, где ничего не смыслишь. Зачем? Нижняя губа Али дрогнула. Как же стыдно и неприятно, когда тебя вот так при всех отчитывают. Лада перевела взгляд на Фенрира, казалось, она еле сдерживается, чтобы не набросится на демона с кулаками. И все же ведьма не сделала и шага в сторону, лишь выразительно кивнула на его руку. – Отпусти ее! И немедленно объясни, что здесь происходит? – Повежливее, ведьма, – обворожительно улыбнулся Фенрир. – Если бы ты лучше присматривала за малышкой, возможно, не пришлось бы теперь исходить ядом. Лада задохнулась от возмущения. – Ты! Выродок тьмы, еще будешь учить меня? Засунь свое мнение себе в… – Ну ба-а-а, – покраснела Алинро. – Чего ты? – Того! Я уже двенадцать лет «ба», толку-то. Лада устало отмахнулась. Из нее будто вынули стержень, который помогал ей не терять равновесие. Женщина уселась на песок прямо там, где стояла. – Вы тут вроде поговорить собирались? – скривилась она. – Что ж, внимательно слушаю. – Нет! – отрицательно покачал головой асурендр. – Возможность поговорить ты упустила. Теперь все, что я тебе позволю, это задать несколько вопросов. Как знать, может быть, и отвечу на них. – Ты мне позволишь? – едко уточнила Лада. Она явно хотела добавить что-то еще, но, покосившись на внучку, смолчала. Та, почувствовав неловкость, все же осторожно высвободила свою руку из ладони демона. Он не удерживал, лишь демонстративно вскинул бровь и усмехнулся, пристально глядя на ведьму. Резкий порыв ветра принес с собой ворох ледяных брызг и заставил Алю поежиться. – Есть предложение переместиться в более уютное место, – заметив это, произнес Рангар. Ему и самому порядком опостылели и норовящий всюду забиться песок, и противная морось. – Раз уж ты окончательно испоганила погоду. Лада с презрением на него посмотрела. Несмотря на то, что она сидела, тогда как остальные стояли, ей удавалось при этом выглядеть так, будто они у нее на приеме. Очевидно, тактика подавления путем нависания и возвышения на ведьму не действовала абсолютно. – Всерьез считаешь, что в природе существуют места, уют которых не испортит твое присутствие под боком? Очень смешная шутка. У архистража опасно загорелись глаза, а тонкие губы и вовсе превратились в узкую линию, искривленную нехорошей усмешкой. – Например, у тебя дома, – отряхивая штаны, почти ласково поделился он. – Не заметил, чтобы ты испытывала неудобства в моем присутствии. Лада сжала кулаки, обжигая ищейку взглядом. Затем отвернулась от него и глухо спросила у внучки: – Как давно? – Ну, вообще, Рангар редко у нас дома… – Сколько все это продолжается? – рявкнула теряющая самообладание Лада. – Простой вопрос – простой ответ. – Около пяти лет, – прошептала вздрогнувшая Аля. – З-з-замечательно. На берег обрушилась огромная волна, в очередной раз обдав присутствующих брызгами. Хотя магичить Лада совершенно точно не могла, Рангара не покидало ощущение сопричастности стихии с этой странной женщиной. Она вела себя до неприличия уверенно в присутствии двух высших демонов, даже после того, как поняла, что они ей не по зубам. Тем временем Алинро испытывала стыд и вину за то, в каком положении оказалась бабушка. Словно Аля предала ее. Как так получилось, что безобидная дружба с демонами превратилась в унизительную ситуацию для самого близкого в жизни малышки человека? Могла ли она предвидеть подобное? Самое обидное, что требовать от демонов вежливости она не могла: понимала, это бесполезно. Фенрир мазанул по Алинро взглядом и со вздохом объявил: – Так, хватит! Рангар, поумерь пыл. Санрэль или, если угодно, Лада, не в твоих интересах продолжать упрямиться. Предложение моего… друга оправданно. Можно, конечно, выбрать и нейтральную территорию, но в твоем доме действительно будет спокойнее. Так как? Лицо ведьмы застыло, утратив хоть какие-либо признаки эмоций, стоило Фенриру вскользь упомянуть ее прежнее имя. Лицо Рангара также сковала маска холодной отстраненности, вот только, в отличие от ведьмы, причиной тому была заминка его лорда и последующее признание. Ему вспомнились слова асурендра о принятии ищейки в свое ближайшее окружение. Свыкнуться с этим Рангар еще не успел, судя по всему, Фенрир и сам испытывал схожие чувства. Однако это было так значимо и важно, что архистражу мгновенно стало не до язвительной ведьмочки. И за показным равнодушием он спрятал ураган взметнувшегося смятения. – Кто ты? – пронзая Фенрира острым взглядом, холодно поинтересовалась Лада. Она поднялась с песка. Рангар мимоходом отметил, что к ведьме вездесущие песчинки не липли. Лада выглядела настолько безукоризненно и гордо, что казалось, все горести мира не способны сломить эту изящную, обманчиво хрупкую фигурку. Даже теперь, лишенная магической силы, она сохранила явственно ощутимую сумасшедшую энергетику. Несмотря на отвратительный характер и дерзкий язык, Рангар не мог не признать: бабка Алинро – потрясающая женщина. Редкость. Замысел Фенрира оправдался: услышав свое истинное имя, ведьма сдалась. Поняла, что демонам известно чуть больше, чем должно бы. Учитывая, что и по силе они превосходили рядовых выходцев из Нижнего Мира, теперь она обязательно захочет выяснить, как далеко простираются их знания и возможности. На губах асурендра играла легкая полуулыбка. – Я тот, с чьим присутствием в твоей жизни придется считаться. Впрочем, с его – тоже, – Фенрир кивнул на архистража. Ведьма иронично изогнула бровь: – Неужели? Демон, ты излишне самонадеян. – К твоему несчастью, всего-навсего больше осведомлен. Лада поджала губы, вздернула подбородок и уверенно зашагала в сторону дома. Бросила отрывистое: – Алинро! Синеглазка метнула обеспокоенный взгляд на клетку с фениксом, потом на Фенрира. Тот кивнул. Девочка вприпрыжку догнала бабушку и робко подала ей руку. Рангар взял птицу, после чего демоны молча последовали за обеими Листар. Взгляды прохожих и случайных встречных безразлично соскальзывали с их маленькой процессии. Рассеивающие внимание чары помогали не привлекать ненужного внимания. Шли в молчании. Небо над городом так и не прояснилось. На подходе к дому Фенрир прищурился и почти вежливо попросил: – Убери ловушки, ведьма. Ни к чему нам повторять пройденное. Только время потеряем, но в дом все равно войдем. Лада усмехнулась: – Как ты себе это представляешь? Она демонстративно потрясла свободной рукой с пригревшейся и вроде как дремлющей на запястье змейкой. Асурендр пробурчал что-то невнятное. – Могу заняться, – предложил Рангар. Лада оценивающе на него посмотрела. Судя по ее довольному виду, там было припрятано много всего интересного. – Хорошо, идите внутрь, вас-то защита впустит без проблем, – принял решение Фенрир. Оставлять ведьму без присмотра ему не хотелось, но воплощенные духи смерти не те стражи, с которыми есть смысл шутить. Лада не могла этого не понимать. В принципе, все должно быть нормально, заодно девочки успеют переговорить без свидетелей. Он был уверен, что сдержанность бабули по отношению к Алинро обусловлена именно присутствием посторонних, да и ощущать стыдливость синеглазки за публичную порку Фенрир не жаждал. Так что в сложившейся ситуации можно было отыскать даже несколько плюсов. Хозяйки дома скрылись из виду, а демоны погрузились в работу. Перед уходом на побережье Лада изрядно потрудилась, чтобы обезопасить свое жилище. Интересно, чего она опасалась? Что упустит их, или это отголоски ведьминской подозрительности? Так или иначе, а сил они тут оставили прилично. При этом все же просмотрели парочку хитро замаскированных сюрпризов. В итоге, к огромному удовольствию Лады, в гостиной демоны появились в несколько потрепанном виде, а испачканная рубашка архистража, от которой еще и неприятно попахивало, вообще стала усладой для глаз ведьмы. Пусть и мелкая пакость, а судя по перекошенному лицу названного Рангаром, она неплохо подпортила ему настроение и пощипала самолюбие. Ну да, наверняка они искали все, что могло более-менее серьезно навредить их здоровью, а банальные, почти не излучающие магического фона заподлянки в расчет не брали. Слишком мелко. Скрывать улыбку Лада не стала. Демонстративно отодвинулась и, сморщив нос, произнесла: – Гостеприимства не ждите. Чем быстрее уберетесь отсюда – тем лучше. – А может, оставить все как было? – словно размышляя вслух, поинтересовался Фенрир. – Лично для меня мало что изменилось, оттого что ты узнала о маленьком секрете своей внучки. – Ты веришь, что я и дальше позволю вам, – Лада скривилась, – общаться? Асурендр перевел взгляд на бледную Алинро. – Поговорили? – спокойным тоном уточнил он. Синеглазка неопределенно пожала плечами. – Все будет хорошо, милая. Лада что-то прошипела на столь вольное поведение демона. Фенрир проигнорировал и продолжил, обращаясь исключительно к девочке: – Не волнуйся, просто нам нужно время, чтобы успокоиться и договориться. На этот раз ведьмочка лишь хмыкнула. – Не уверен, что все присутствующие смогут удержать эмоции в допустимых границах. Не будем искушать судьбу. Иди к себе, а взрослые пока побеседуют. Если понадобится, мы тебя позовем. Аля неуверенно потопталась на месте и вопросительно посмотрела на Ладу. Та нехотя кивнула и сурово добавила: – С тобой у меня разговор будет отдельный. – Ба, а можно?.. – девочка замялась, поглядывая на притихшего феникса. Лада вскинула брови и тихо-тихо, но от того не менее убедительно произнесла: – Алька, не доводи. – Ой, – пискнула та и поспешила скрыться. Однако у лестницы, ведущей наверх, замерла и решительно обернулась. Набрала полную грудь воздуха и с видом мученика, идущего на казнь, побежденного, но не покоренного, уверенно прошагала обратно под пристальными и не особо ласковыми взглядами взрослых. – Фенрир, – с самым серьезным видом позвала она. Асурендр скептически вскинул брови, уже догадываясь, о чем волнуется малышка. – Можно тебя на несколько слов? – опасаясь его новой вспышки гнева, если начнет озвучивать мысль прилюдно, спросила Аля. Но и вот так запросто уйти и оставить бабулю одну она не могла. – Разумеется, – ответил он с улыбкой, наблюдая, как гневно сверкают глаза ведьмы. – Пойми правильно, – издалека начала шептать синеглазка, – я верю тебе и не хочу обидеть. Просто бабуля, она, видишь ли… – Вижу, – улыбка асурендра стала шире. – Хм… у нее нет опыта общения с тобой. Она может что-то сказать или… в общем, если тебя не сильно затруднит… чтобы мне было спокойнее. Пожа-а-алуйста. – Милая, ты забыла произнести главное. – А? Да?.. – Аля зажмурилась, подбирая слова. Фенрир прищурился: ну вот как можно сейчас всерьез воспитывать этот несносный одуванчик? Он потрепал козявку по голове. – Даю слово: ни я, ни Рангар не сделаем ничего плохого твоей бабушке. – Что бы она ни говорила? – А-ля, не наглей. – Поняла, – быстро согласилась хитрюга. Она заглянула Фенриру в глаза, завораживая глубиной расплескавшейся синевы в своих. Он словно смотрел в бездонные омуты преданности и веры: – Знаю, ты свое слово не нарушишь. – Алинро! – окрик Лады разорвал очарование момента. Было в ее голосе нечто такое… нет, не злость и даже не угроза, скорее боль и страх. Фенрир с досадой потер лоб: все же мелочь разжилась его обещанием. Ладно, так и так он не собирался вредить ведьме, а данная поблажка послужит надежным крючком для малышки в пользу его положительности. Аля резвой ящеркой упорхнула наверх. Лицо асурендра тотчас преобразилось: ласковая улыбка превратилась в жесткую и самоуверенную, в глазах вспыхнули огоньки азарта. Он вальяжно уселся напротив Лады и, игнорируя ее полный ненависти взгляд, произнес: – Теперь я готов слушать твои вопросы, ведьма. (обратно)Глава 7
– Кто вы и что вам нужно от Алинро? – На первую часть я уже отвечал. Относительно второй – ничего, – пожал плечами Фенрир. – Если бы ты не была столь опрометчиво агрессивной, то поняла бы, что мы всего лишь праздновали ее день рождения. Лада со злостью стукнула кулаком по столу. – Хватит развлекаться! Пять лет ты отираешься рядом с моим домом, рядом с моей внучкой. Какого пекла? – Она мне понравилась. Видимо, я ей тоже, раз Аля так настойчиво убеждала меня стать ей другом. В чем проблема? Как можешь заметить, я ей вреда не причинял. Ведьма прищурилась: – Никогда не поверю в бескорыстность демона. Если ты сумел что-то напеть маленькой девочке, не рассчитывай, что это же самое прокатит со мной. Я найду способ избавиться даже от архистражей из Когорты Повелителя. Фенрир и Рангар обменялись выразительными взглядами. Последний не подал виду, но посмотрел на Ладу с долей уважения. – Знакома с порядками Нижнего Мира? – Если вы копались в моем прошлом, то должны бы понимать, что здесь нет ничего странного. – Допустим. Но с чего ты решила?.. – Ты издеваешься? – перебила Лада. – Два самоуверенных, напыщенных засранца, сила которых превосходит в разы любого среднепаршивого демона. И кем еще вы можете быть? Рангар закашлялся. Несмотря на то, что Фенрир улыбнулся, ищейка видел, как разгорается злой огонь в глазах его лорда. – Кем угодно. В первых домах хватает высших с потенциалом поболее… среднего, – едко закончил асурендр. – Все равно лучшие собраны под крылом вашего Повелителя. Или скажешь, это не так? Если вы разгуливаете здесь пять лет как у себя дома, нагло лезете туда, куда не просили, то, надо полагать, проблем с переходом и властями у вас не имеется. Мне продолжить логическую цепочку или все же не будем тратить время? Рангар ухмыльнулся: хороша стерва, со всех сторон. Фенрир одобрительно хмыкнул. Он, в отличие от архистража, сейчас подумал об Алинро: кровь есть кровь. – Неплохо, – похвалил Фенрир. – Как понимаю, Виринг делился с тобой многим. Теперь верю, что он действительно входил в самую верхушку вашей аристократии, допускался к закрытой информации. Ведьма окончательно рассвирепела и дернулась отвесить асурендру банальную пощечину. Глаза Фенрира полыхнули алым. Он жестко перехватил ее руку, за долю секунды до этого остановившуюся на полпути. Лада и сама совладала с эмоциями, инстинктивно ощутив край черты, за которую переходить нельзя ни в коем случае. – Это самое здравое твое решение за весь сегодняшний утомительный вечер, – холодно отметил Фенрир, прижимая ладонь ведьмы к столешнице. – Не лезь в мое прошлое, не смей обсуждать Виринга, – с ненавистью прошипела Лада. – Это тебя не касается. Он и был источником информации для всей той верхушки, вынужденный копаться в ваших пакостных сознаниях. – Так уж и вынужденный? – саркастически поинтересовался Фенрир. – Кто же его, бедолагу, заставлял? Не надо мне рассказывать о выборе и пути. Каждый сам подыскивает для себя навозную кучу по вкусу. – Демон, – процедила ведьма, – разговаривать с тобой так же бессмысленно, как рисовать на песке. Как ни странно, слова Лады подействовали на асурендра подобно успокоительному. Он вспомнил, как синеглазка заставляла его чертить палкой ритуальный круг с пентаграммой именно что на песке, ни на миг не сомневаясь в успехе затеи. Фенрир улыбнулся, причем совершенно искренне и без подтекста, вызвав у Рангара и Лады недоумение. – Одна синеглазая малышка считает иначе, – с потеплевшими интонациями произнес он. – Понимаю, ты не рада нашей связи, но это уже состоявшийся факт. Смирись. Ведьма поморщилась: – Ты ведь знаешь, как глупо звучит твой совет. В чем подвох, не пойму? – Ни в чем, я действительно считаю, что нейтралитет в наших с тобой отношениях станет наилучшим выходом из ситуации. Лада недоверчиво покосилась на асурендра: не спятил ли он. Серьезно? Демон предлагает ей смириться и принять его сомнительное участие в жизни Али? – Нет у нас никаких отношений и не будет! Забудь про Алинро – вот тот единственный выход, который вижу я. – И снова ошибаешься, – Фенрир излучал спокойствие и уверенность. Лада нервно рассмеялась, а затем перевела взгляд на сидящего чуть в стороне Рангара, словно желая отыскать подтверждение тому, что его спутник не в себе. Однако такой же невозмутимый вид эльфоподобного демона заставил ее резко оборвать веселье. Ладе казалось, она видит дурной сон, который все никак не закончится. Ну не бывает так! – Вот и умница, – промурлыкал Фенрир, впервые со времени их знакомства заметив в глазах Лады замешательство и растерянность. – Что тебе сказала Аля? – Ничего толкового, – буркнулаЛада. – Все пыталась извиняться да выгораживать ваши задницы. Насколько я поняла, вы ее еще чему-то учите, – окончательно помрачнев, закончила она. Фенрир тем временем размышлял, стоит ли говорить ей о договоре? Стоит ли вообще делиться с ней информацией, нужна ли ему ведьма для сотрудничества, сможет ли она быть полезной, способна ли в ущерб своим принципам пойти на контакт? И что немаловажно, имеет ли смысл затевать разговор при Рангаре. Немного поколебавшись, асурендр пришел к выводу, что раз Алинро для ищейки давно не просто работа и Фенрир его признал, то немного откровенности не помешает. Все равно он уже что-то сегодня заподозрил, пройдет не так много времени, и Рангар сам поймет что к чему. А так, Фенрир продемонстрирует ему доверие. Что касается ведьмы – вот уж кому асурендр доверился бы в последнюю очередь. Но что-то подсказывало: упертая Лада ни за что не успокоится в попытке оградить Алю от общения с ним. А вступать в никому не нужное противостояние, отнимать свое время и силы, мучить мелкую и расширять круг посвященных в дело лиц Фенрир не хотел. Что ж, он приоткроет карты, ведь никто не неволит сообщать Ладе больше необходимого. – Ты в самом деле рассчитываешь грубым поведением спровоцировать нас и выставить монстрами перед малышкой? – неожиданно поинтересовался Фенрир. – Что, бесит? – ухмыльнулась ведьма. – Скажем, создает некоторую напряженность. Но уверяю, при желании я готов игнорировать и более мерзкие вещи. – Не сомневаюсь, – мрачно ответила Лада и тоже не совсем в тему предложила: – Снимете стражей? – Обворожительно улыбнулась. – Раз уж вы так заинтересованы в диалоге. – Твоей наглости можно только позавидовать, – подал голос Рангар. – Хм-м-м, зачем ты таскаешь с собой эту девчонку? – не оборачиваясь к нему, поинтересовалась Лада у асурендра. Спустя несколько мгновений женщина оказалась прижата к стене неожиданно крепким телом архистража. Сдавливая ее горло, он демонстративно протиснулся коленом между ее ног, клыкасто улыбнувшись сопротивлению. – Хватит играть с огнем, водница, – почти ласково прошептал Рангар. – Пожалеешь. Фенрир с интересом наблюдал за ними, не предпринимая попыток вмешаться. Рангар однозначно себя контролировал, и Ладе ничего не грозило, как бы ситуация ни выглядела со стороны. Зато посмотреть на ее реакцию было любопытно. – Боишься превратиться в мокрую лужицу? – процедила ведьма. Ее грудь часто вздымалась, а тело превратилось в сплошной комок нервов. С минуту они с демоном мерили друг друга уничижительными взглядами. Затем архистраж ослабил хватку на шее Лады, нарочито медленно погладил ее по щеке и, склонившись к уху, произнес: – Когда действительно сможешь мне что-то противопоставить, тогда и поговорим, кто и чего боится. А пока очень рекомендую думать, прежде чем открывать свой дерзкий ротик. Насчет ошейника я не шутил. – Ищейка выразительно провел пальцем по горлу Лады, словно примериваясь, какого размера ей понадобится своеобразное украшение. – Плевать мне на твои советы, – впиваясь ногтями в предплечье Рангара, ответила она. – Отвали, исчадие. – Проверила? Убедилась? – нейтрально поинтересовался Фенрир. – Как видишь, провоцировать Рангара тоже бессмысленно. Лада фыркнула. Архистраж с довольнющей мордой выпустил ее на свободу. Лада показала ему неприличный жест, на что Рангар изобразил, как он это самое использует применительно к упорно задирающей демонов человечке. Асурендр, глядя на их обмен любезностями, только хмыкнул. – Так снимете? – как ни в чем не бывало уточнила ведьма. Фенрир скептически выгнул бровь. – Ни о каком взаимодействии и речи не может идти, пока на мне эта гадость, – ультимативно заявила Лада. – Ну же! Не прикидывайся глупее, чем есть: не стану я устраивать конец света в собственном доме, да и укреплять ваш образ, – она поморщилась, – невинности перед Алькой мне не с руки. – У тебя в предках химеры не водились? – полюбопытствовал Фенрир. Ведьмочка вздрогнула, но тут же расплылась в почти правдоподобной улыбке. Однако асурендр заметил легкий отголосок беспокойства в ее глазах на свой шутливый вопрос и сделал себе мысленную засечку. – Выбор за вами, мальчики. – Лада демонстративно вытянула вперед руки. – Стражей призвал Рангар, ему и снимать, – равнодушно ответил Фенрир. Он не сомневался в правильном выборе стратегии архистражем. Хм, работать с этим ищейкой в команде, ощущая его не как кого-то инородного, а как своего, было даже приятно. – Просто попроси меня, ведьма, – Рангар вальяжно развалился на диване и улыбался, словно сытая акула. – Любишь ролевые игры с демонстрацией подчинения? В обычной жизни никто не пресмыкается перед тобой? Рангар продолжил ухмыляться, лишь в глазах разгорались опасные огоньки цвета чистого золота. – Тебе решать, детка. Лада глубоко вздохнула, всем видом выражая, с какими придурками приходится иметь дело и на что только не пойдешь ради благой цели. – Прошу… сними с меня эту дрянь. Когда архистраж был готов произнести нужное заклинание, Фенрир вдруг резко поднял руку. – Погоди. Ведьма с неодобрением покосилась на асурендра: ну что еще? Фенрир перехватил ее взгляд и как можно нейтральнее произнес: – Хочу, чтобы следующее ты услышала, пока к тебе не вернулась сила. Во избежание, так сказать. Глаза Лады недобро сузились. Всей кожей она ощущала огромную подлянку от демонов. Интуиция ее не обманула. – Чтоб ты знала, почему бессмысленно избавляться от моего присутствия и в связи с чем я столь категоричен во всем, что касается Алинро, – негромко проговорил Фенрир. – Санрэль, около пяти лет назад мы заключили с ней магический контракт… по всем правилам. Напряженность и враждебность ведьмы Фенрир ощутил мгновенно, от ее видимого примирения не осталось и следа. Острый, словно бритва, взгляд, в котором читалось явственное желание убивать. – Ублюдочное отродье, ты рехнулся заключать договоры с сущим ребенком, дитем неразумным, не отдающим отчета своим действиям?! У тебя вообще нет ничего хоть мало-мальски живого в груди? – с ненавистью произнесла ведьма, сжимая кулаки до побелевших костяшек. Рангар внешне остался невозмутим, хотя слова асурендра произвели впечатление и на него. Однако ввиду многих известных нюансов, это знание лишь гармонично вписалось в существующее положение вещей, поэтому он легко принял услышанное. Нечто подобное являлось вполне логичным следствием всего того, чем они занимались на протяжении нескольких последних лет. Фенрир кисло ухмыльнулся: – Все же в тебе нет ни толики воспитания и сдержанности. – Каковы условия? – замогильным голосом произнесла Лада. – Ты же понимаешь, что я не отвечу. Вернее, отвечу, но лишь частично. – Условия, демон? – Аля моя, ты не сможешь ее увезти или спрятать. Ведьма грязно выругалась, не стесняясь выражая непечатными словами свои мысли. Затем глухо уточнила: – Насколько сильна связь? – Уже абсолютная. – Ты-ы-ы, – со свистом выдохнула Лада. – Ты посмел протянуть свои загребущие лапы на чистую душу? Тварь! Ее глаза вновь замерцали аквамарином, воплощенные духи смерти на запястьях мгновенно ощерились и зашипели. – Санрэль, не глупи, – предостерег Рангар. – А ты кто такой? – сверкая очами, взъярилось она. – Тоже попользовался доверчивым ребенком? – Успокойся! – жестко произнес Фенрир. – Сделка была добровольной, Аля сама настаивала на ее заключении. – Конечно, – змеи на руках ведьмы были готовы вот-вот впиться в ее светлую кожу, – расскажи мне, как мелкий несмышленыш принудил тебя к ритуалу, с-с-скотина. Асурендр поднялся и, нависая над Ладой, отвесил ей пощечину. Он не стремился причинить боль, лишь отрезвить: иначе оковы смерти убьют ведьму. Аквамариновое свечение в ее глазах на миг вспыхнуло ярче и погасло. Сразу следом за этим Лада ощутимо пнула асурендра по колену. Он, сдерживая ярость, процедил: – Дрянь. – Ненавижу, – не осталась в долгу она. – Чтоб ты сдох. Фенрир криво улыбнулся и уселся на стул. – Поверь, в своем желании ты не одинока. – При чем тут… Рангар? – морщась при упоминании имени ищейки, уточнила Лада. Тот с удивлением покосился на ведьмочку. Не ожидал услышать свое имя из ее ядовитых уст. – Я уже говорил: он мой друг и помогает приглядывать за малышкой. – Болотный гнус тебе малышка! Мою внучку зовут Алинро, и не твоему поганому языку переиначивать что-либо. – Довольно! – рявкнул Фенрир. – Если не успокоишься и продолжишь в том же духе, обещаю, объятия Рангара покажутся тебе настоящей лаской. Я найду способ причинить тебе боль, не оставляя следов и повода для сомнений твоей внучке. Ясно? – А сейчас, по-твоему, ты ее не причинил? – неожиданно искренне, с горечью в голосе откликнулась Лада. – Сама виновата, нужно было лучше следить за ребенком. Фенрир ударил по самому уязвимому, безжалостно и расчетливо. Ведьма закаменела и, казалось, ушла в себя. Больше она не произнесла ни слова. – Снимай, – махнул Рангару асурендр. – Вот теперь, думаю, все присутствующие в полной мере понимают расстановку сил и необходимость диалога. – Он скользнул взглядом по ничего не выражающему лицу Лады. – Однажды я верну ее тебе, и незачем ставить малышку перед выбором. Как ты могла видеть, за эти годы она сильно ко мне привязалась. Увы, но в настоящий момент я ей не чужой, привыкай. (обратно)Глава 8
– Однажды? – бесцветным голосом повторила Лада. – Однажды может стать поздно, ты об этом не думал? Фенрир вопросительно изогнул бровь. – Конечно, не думал, – скривила губы ведьма. – Тебя ведь кроме собственных желаний ничего не интересует. Это не забава, это реальная жизнь. Жизнь, в которую ты с легкостью влез, ломая и прогибая под себя. Что с ней будет, когда ты ее вернешь? Какой она станет? А если она вообще не захочет расставаться, так запросто выбросишь, как надоевшую игрушку? Для Алинро все серьезно, понимаешь ты или нет?! Это ты развлекаешься со скуки, а у нее и так слишком много потерь в жизни было. Я уж молчу про твое влияние. Ты же отравишь ее душу: что в тебе есть кроме тьмы, демон? Пришел черед ведьмы давить на уязвимые точки Фенрира. Он, естественно, ничем не выдал себя, но озвученные вопросы асурендр и сам себе не раз задавал. Задавал, и не находил ответов. Рангар доплел нужное заклинание и освободил Ладу. С вернувшимися способностями к магии ведьма отметила, что демоны озаботились пологом тишины вокруг их троицы, а значит, непоседливая хитрюга наверху точно не сможет ничего подслушать. Испытывая странное чувство, Лада подумала, что эти негодяи и впрямь неплохо изучили ее внучку. Однако даже ощутив приток привычной силы, она осталась неподвижна и безучастно смотрела в окно. В светлой просторной гостиной, где обычно витала атмосфера уюта, сейчас словно грозовые тучи сгустились, нечто тяжелое и мрачное расползалось по стенам и потолку. На мгновение архистражу захотелось погладить Ладу, поддержать. Странно было видеть эту сильную и строптивую женщину в таком подавленном состоянии. Он тут же прогнал наваждение – еще чего не хватало. – Я даю Алинро все, о чем она просила, – холодно произнес Фенрир. – Уверяю, в большую жизнь девочка выйдет более чем подготовленной. Что, учитывая историю вашей семьи, уже много. – Весьма великодушно с твоей стороны, после того как взял непомерную плату. – Как есть, – жестко поставил точку асурендр. – Тебе не кажется странным, что она, в принципе, захотела этой сделки? Не испугалась, не отступила, хотя знала кто я. Более того, ребенок, страстно жаждущий дружбы с демоном – само по себе не нормально, а ребенок, мечтающий обрести силу, чтобы защитить себя и близких в будущем – вообще за гранью. Ты так не считаешь? Лада молчала, ее бледное лицо стало похоже на восковую маску. Только глаза лихорадочно блестели. – Что она видела такого, что перевернуло ее мир? Порой я всерьез начинаю сомневаться в том, что передо мной ребенок. Словно в ней… Ведьма вздрогнула и перебила, произнесла с нажимом: – Она ребенок. Просто ребенок… – осеклась, то ли не в силах закончить, то ли не желая делиться с демонами. – Что именно, Лада? – повторил Фенрир. Ведьма шумно выдохнула и все же ответила: – У нее на глазах погибла ее мать. Даже Рангар после этих слов напрягся и с силой переплел пальцы, мысленно прикидывая, сколько лет было Алинро на тот момент. Совсем кроха. В душе Фенрира начала зарождаться буря. Внешне никак не отреагировав, он зловещим голосом уточнил, уже зная ответ: – Огонь? Лада бросила на него косой взгляд и кивнула. Асурендр поднялся и отошел к окну. Взметнувшийся внутри вихрь лишь набирал обороты. Проклятье: огонь – такая уютная для него стихия. Мгновенно вспомнилось все: и страхи синеглазки, и сомнения, и выбор. Выбор, который она сделала в пользу него, малознакомого демона. С ним она готова была смотреть в глаза собственному страху. Держала Фенрира за руку и смело шагала в пламя, всецело доверяя. Почему? Если в дальнейшем он мог бы объяснить поведение девочки привязкой души, то изначально… она ведь сама согласилась. Он давал возможность уйти, и не раз. Ребенок? Может, Лада права, и в силу возраста восприятие Али настолько иное, что ему просто не понять. И есть ли смысл искать причины, когда все давным-давно свершилось. Вот и нашелся ответ, откуда в подсознании девочки поселилась эта неискоренимая жажда больше никогда не испытать подобной боли. В подсознании ли? Фенрир резко обернулся: – Она ведь слишком маленькая была. Что, если… – Она запомнила, – верно поняла ход его мыслей ведьма. – Как ты заметил, Аля немного отличается от других детей. Мне пришлось немало потрудиться, чтобы убрать страшные картинки из ее сознания, затереть, затемнить, вытеснить. Но полностью исправить последствия увиденного и пережитого оказалось невозможно. Лада замолчала, размышляя над дальнейшей стратегией ведения разговора. Демон явно не отцепится. Лучше дать ему часть того, что он хочет, и желательно правдивую, насколько это возможно, чем позволить рыть вглубь и обнаружить то, что она столько времени оберегала. Однако прежде нужно выяснить одну беспокоящую вещь. Нарочито презрительно, скрывая, как на самом деле для нее важен ответ, ведьма бросила: – Будто ты не копался в ее голове? С твоим уровнем, не сомневаюсь, ментальное воздействие тебе доступно. К чему все эти вопросы? – Не копался! – с раздражением ответил Фенрир, пребывающий сейчас в отвратительном настроении. – Представь себе, не все мы такие уж мерзкие твари. – Ой, конечно, – фыркнула Лада, пряча за скепсисом облегчение. Признаться, слова демона ее удивили. Чтобы создание, привыкшее держать все под контролем и не обремененное высокими моральными принципами, и отказалось от самого простого решения. Рангар тоже с любопытством посмотрел на асурендра. На Алинро стоял мощный ментальный щит, который, например, архистражу вскрыть было бы проблематично. Да он и не пытался – жить еще не надоело. Но этот щит, который Фенрир еще и укрепил, уж точно не являлся преградой для самого лорда. И это было действительно странно с его стороны: лишить себя столь удобного способа взаимодействия с Алинро. – Как вообще это случилось? – взяв под контроль эмоции, спросил Фенрир. – Насколько мне известно, Мораона болела. Ну или это был пожар в конторе твоего сына. Здесь показания путаются. Мутная ты ведьма, – язвительно заметил он, намекая на множество темных пятен в прошлом сидящей перед ним женщины. Лада гневно сверкнула глазами, но совладав с первым порывом, позволила себе лишь усмешку. Демон не должен ничего заподозрить, пусть упивается уверенностью обладания информацией. – И тут порылся, не побрезговал, – процедила она. Асурендр развел руками. – Не совсем так. Пожар был, но не только в «Фениксе». Чтобы обезопасить Алю от срыва ментальных блоков, пришлось выдумать легенду с болезнью Мораоны и заставить всех в нее поверить. Она не любила публичность, не имела приятельниц – это было несложно. – Занятно, – пробормотал Фенрир. Его не покидало ощущение, что ведьма не договаривает, да и с трудом верилось в ее откровенность. Тем не менее уже что-то. – Второй случился здесь? – Нет, они тогда жили отдельно. Естественно, после произошедшего тот дом Вирсэль с Алей навсегда покинули. – У кого-то на твоего сына имелся огромный зуб, как я посмотрю. Что на самом деле случилось с отцом девочки? Малышка уверена, что он жив, в чем я лично сильно сомневаюсь. Уж ты бы его нашла, верно? – Как много тебе известно? – взглянула исподлобья на Фенрира Лада. – Достаточно. Ведьма поджала губы. – Это не ответ. Хочешь диалога – разговаривай. – Например, про поддержку светлых эльфов, – обронил он. Лада помрачнела еще больше. – Да-да, и то, почему они, собственно, ее оказывают… дочь верховного жреца. – Как же я тебя ненавижу. – Ты мне тоже весьма симпатична, – вернул комплимент асурендр. – Одного не пойму, как у эльфа мог родиться человек? Или ты приемная? Хм, на кой эльфам нянчиться с человечкой? Это выглядит еще абсурднее, чем первая версия. Загадка, не дающая покоя. Просветишь, а? По-родственному, так сказать, мы ведь теперь не чужие. – Да пошел ты. – Ну вот, началось. Думал, мы миновали неконструктивную стадию общения. Что, так плохо иметь среди близких демона? Полно, тебе не привыкать к разнообразию. Лада прищурилась, а ее зрачки вновь засветились аквамарином. – Ладно-ладно, – миролюбиво поднял руки Фенрир. – Не все ж одной тебе говорить гадости. – Так что случилось с Вирсэлем? – Ты слишком хорошо осведомлен, – констатировала ведьма. Асурендр шутливо поклонился. – Я старался. Надо же понимать, с кем имею дело. – Затем посерьезнел и уже спокойным тоном закончил: – Аля не обычная девочка, верно? Поверь, я провел рядом с ней достаточно времени, чтобы сделать выводы. Чего стоит одно твое сомнительное родство с эльфами. И пусть я пока не знаю, в чем именно кроется подвох, но это только пока. Раньше у меня не возникало особой необходимости разбираться, но сейчас все идет именно к тому. Внешне Лада не отреагировала, мысленно проклиная всех демонов скопом. Какого тролля они вылезли из своего Нижнего Мира и настойчиво суют нос не в свое дело? А этот оказался еще и слишком внимательным и дотошным. Будто мало ему того, что он получил от ее внучки. Зачем поганцу взваливать на себя лишнее, ведьма не понимала, не верила в его альтруизм и искренность. Здесь ей виделись две возможные причины столь повышенного внимания к жизни Алинро, и обе вполне правдоподобные. Первая: собственно, сам договор. Заключенный по всем правилам, он должен был обязать демона честно исполнять обязательства, а случись что с Аленьким, это отразится и на сидящем напротив Лады мужчине с обжигающим алым взглядом. Вот только ведьма сомневалась, что он настолько наивен, честен и глуп, чтобы не оставить себе лазеек, а узнать подробности сделки она и не надеялась – или не скажет, или соврет. Да и сам он говорил, что ответит только частично. Вторая: демон ищет какую-то неочевидную для Лады выгоду. Вот только какую? Ничего дельного на ум не приходило. Каким образом Алинро может быть связана с его заботами – непонятно, дико и странно. Оттого и еще больше страшно, ведь как раз тут-то и можно было ожидать любую, самую невероятную подлость. Фенриру надоело смотреть на безучастное выражение лица Лады, казалось, ее не слишком обеспокоили его намеки. Так уверена в себе и сохранности своих тайн, или просто блефует? Ничего, – губы асурендра дрогнули в намеке на улыбку, – при необходимости он сумеет вывести ее из равновесия. Пока же Фенрир попробовал зайти с другого бока: – Лада, – негромко и доверительно позвал он, – я последний, кто причинит Алинро вред. Ведьме понадобилось несколько секунд, чтобы вынырнуть из собственных размышлений и осмыслить сказанное. – Ты уже… – она осеклась и с недоумением взглянула на демонов. Рангар кивнул, подтверждая слова Фенрира. Тот продолжил: – Однако чтобы уберечь ее, мне нужна твоя помощь, проще говоря, информация. Та, которую мы раздобыть не смогли. Без этих знаний я могу упустить что-то важное в будущем. – Куда ты успел втянуть Альку? – севшим голосом уточнила Лада. – То есть ты готова к сотрудничеству? – Говори! Асурендр указал на архистража. – Информацию по тебе собирал он, пусть он и говорит. Лада смерила ищейку оценивающим взглядом. Она словно заново его увидела и теперь задумалась о реальном мастерстве демона в том, чем он занимался. Такой странный, не слишком-то и похожий на демона, каков он в деле? Пока что все, о чем сообщили новые знакомые, повергало в уныние. Слишком уж глубоко и тщательно они перетряхивали ее прошлое. И если заносчивый, явно обладающий властью демон упомянул слово «помощь», значит, есть нечто такое, что его действительно беспокоит, даже если это лишь средство манипулировать ею. Выходит, Лада была права: он преследует свои цели. Проклятье, Аленький, куда же ты влезла? Рангар тем временем вспомнил события почти пятилетней давности и непроизвольно поморщился. Когда Ланиэль и Арутиэль услышали об эльфе с разноцветными глазами, они взбесились и послали архистража примерно туда же, куда сегодня весь вечер отправляла Лада. Связываться с тайнами жрецов изначальных стихий найдется мало желающих. Единственное, что склонило чашу весов в пользу ищейки и все же позволило ему убедить девчонок сотрудничать, это желание собрать компромат на условного противника. Во внутреннюю междоусобицу среди Ареалов Рангар подробно не погружался, но знал о негласном противостоянии стихийников. Кому как не огневикам больше всех хотеть ослабить влияние водников, а в Тауринэле заправляли именно последние. Добраться до нужных сведений оказалось непросто. Почти год они скрупулезно плели тонкую сеть интриг и осторожно собирали обрывочную информацию из разных источников, чтобы сложить ее в единую мало-мальски понятную картину, и все равно еще оставались слепые пятна. Действовать более радикально не рискнули – все же не тот уровень. Нельзя было вызвать подозрения, да и Фенрир не давал согласия на втягивание в это дело ни дополнительных сил, ни политического подтекста. С такими скудными ресурсами, которые имелись на руках у ищейки, он сделал все, что мог. Сестрички славно потрудились, архистраж гордился своими малышками, в результате ему было что рассказать своему лорду. Нацепив на лицо маску снисходительности, будто то, что Рангар собирался озвучить, не стоило ему неимоверного труда и напряжения в течение длительного периода, ищейка кратко изложил основное: – Тауринэль – твоя родина, именно оттуда ты перебралась в Человеческую Империю, где и познакомилась с будущим мужем. Потому-то ты беспрепятственно вхожа в Светлоэльфийские Ареалы, чем периодически пользуешься. После исчезновения Вирсэля ты возила Алинро в Тауринэль, где жрец, являющийся твоим отцом, – тут Рангар не удержался и хмыкнул, уж больно невероятно сие звучало, – что-то над ней магичил. В самом деле, когда Арутиэль озвучила степень родства Санрэль с верховным жрецом Тауринэльского Ареала, Рангар решил, что эльфийка над ним издевается. Но Ланиэль, пожав плечами, с серьезным видом подтвердила слова сестры. Саму ведьму они не знали, поэтому не понимали, отчего демон так недоволен, информация была проверенная и ошибка исключалась. Эльфы, как понял Рангар, никаких странностей относительно данной темы не видели, и оставалось только гадать, как так вышло. Можно было предположить высококачественную иллюзию, хотя все равно это смахивало на полный бред: благородная эльфийка, дочь жреца одной из стихий, вдруг решила переселиться к людям, выйти замуж за человека и сменить личину, тратя неимоверное количество сил на подпитку иллюзии. Этими соображениями архистраж и поделился с Фенриром. Тот тоже согласился насчет сомнительности подобного варианта. Тем более Лада явственно ощущалась человеком, даже аура ничем эльфийским не отсвечивала. Способные провернуть такой фокус мастера демонам даже приблизительно в природе не встречались. Загадка. Различные способы маскировки, конечно, имелись, но при должном уровне сил, а уж и он, и асурендр ими обладали, все наносное тут же облетело бы, как листва по осени. – И какое отношение это все имеет к возможной опасности для Али? – бесстрастно поинтересовалась Лада, когда ищейка кратко перечислил известные факты. – Ничего нового я не услышала, и связь с эльфами нам жить не мешала. – Не торопись, – спокойно произнес Фенрир и кивнул Рангару, чтобы тот продолжал. – Так получилось, что во время сбора информации о тебе открылись и некоторые подробности проведения ритуала обретения силы жрецами водной стихии, а еще мне в руки попала одна вещь… – Совсем рехнулся? – перебила ищейку Лада, наконец-то теряя хладнокровие. – Удивлена, что ты до сих пор жив! Рангар самодовольно улыбнулся, на что она добавила: – Уверяю, это ненадолго. Уж я позабочусь, чтобы в Тауринэле вытравили всех крыс, с помощью которых ты так глубоко пролез, ну и намекну, куда именно ушли сведения. – Твое право, только не забывай, кто и на чьей стороне находится и как условны порой бывают границы этих сторон, – вкрадчиво заметил Фенрир. – Не волнуйся, не забуду. Что за вещь ты украл из храма? – вновь обратила внимание на ищейку Лада. – Ракушку. Мелочь такая, ничего особенного, верно? – внешне Рангар оставался безмятежным, но в цепком взгляде читалось напряжение. Лада пожала плечами, словно соглашаясь: да, мелочь, мало ли что завалялось в обиходе. Асурендр вздохнул и с раздражением уточнил: – Морскую ракушку. У светлых эльфов выхода к морю нет. Лада фыркнула: – А вариант «просто привезли с побережья» ты не рассматривал? Это что, возбраняется? – Сомнительный вариант, учитывая, где и для чего она использовалась, – подал голос Рангар. – Все же не в сувенирной лавке лежала. – Рангар прав. При проводимом ритуале связь предмета силы с родной стихией обязательна, в противном случае он превратится в бесполезную безделушку. Предвосхищая новую порцию едких комментариев от ведьмы, Фенрир поднял руку и устало добавил: – Чтобы ты не тратила зазря наше время, поясню: я хорошо изучил вопрос, как понимаешь, было и время, и желание. Рассказывать мне о плошке с морской водой не надо, как и предлагать другие альтернативные и в корне нежизнеспособные версии. Итак, вернемся к вопросу. Что делает, по сути, мощнейший артефакт в месте, где его потенциал условно бесполезен, иными словами: морская ракушка там – где нет выхода к морю? – Ты в этом уверен? – насмешливо изогнула бровь Лада. – Сомневаешься в моих знаниях географии Среднего?.. – Фенрир резко замолчал и нахмурился. Соображал он быстро, поэтому в следующее мгновение недоверчиво произнес: – Подземные тоннели? Проигнорировав вопрос напрямую, ведьма произнесла: – Море – ни с чем несравнимый по мощи источник силы. Никакие протоки и скважины не заменят чистую концентрированную стихию. Неужели ты всерьез полагаешь, что эльфы столько веков спокойно обходятся без доступа к главной артерии и даже не помышляют об этом? Карта Среднего Мира давно бы перекроилась, возникни у них такая необходимость. – Прекрасно, я это запомню. – Асурендр подался вперед и вкрадчиво произнес: – А как бы ты объяснила аналогичные находки в моем мире? (обратно)Глава 9
Два ждущих взгляда впились в озадаченное лицо Лады. Демоны ждали ответа. Быстро осмыслив услышанное, она мрачно уточнила: – При каких обстоятельствах? – Мне нравится ход твоих мыслей, – отозвался Фенрир. – Они как-то связаны с проведением ритуала призыва водного элементаля. – В Подземное Царство? Какая глупость. Структура воды в вашем мире слишком изменена из-за сильного влияния Темной материи. Она даже цвет имеет иной, насыщенно бирюзовый. По сути, это мертвая вода и все схемы, работающие у нас, абсолютно не пригодны для Нижнего. Элементали не откликнутся. – Как знать, – задумчиво произнес асурендр. – Что если есть способы воздействия и на них? Искажение структуры первоначал путем вплетения мощнейших заклинаний, замешанных на кровавых ритуалах. Ведь и кровь, и вода – жидкости. – Все это звучит как бред! Выдумывать разные гипотезы можно сколько угодно, а на практике за этим стоят годы исследований, огромное количество жертв, и еще нужно найти безумца, готового с риском для себя заниматься опасной и кропотливой работой не один десяток лет. – Знаю я одного такого, – пробормотал Фенрир, а поймав вопросительный взгляд ищейки, лишь отмахнулся: не сейчас. Вернулся к изначальной теме: – И тем не менее у меня в столе лежит уже с десяток ракушек, подобных той, что в свое время принес Рангар от эльфов. – Демон, – раздраженно начала Лада, – это твои проблемы. При чем здесь моя семья? Мне совершенно не интересно то, что творится в твоем мире. Хоть бы вы все там передохли, плевать. – Глупо, – невозмутимо возразил асурендр. – Благополучие Нижнего Мира напрямую влияет на благополучие Среднего. Мы вроде как в одной упряжке, если что. Равновесные силы Триквестра еще никто не отменял. Лада скривилась: – Кто-нибудь да останется, вы живучие словно клопы. Значит, и мир не рухнет. А вот ваше благополучие кроме вас никого не интересует. – Интересная позиция, – хмыкнул Фенрир, – в другое время я бы побеседовал с тобой об этом и просветил в кое-каких вопросах, но сейчас меня интересует иное. Какова вероятность простого совпадения, что подаренная Алей Рангару в знак дружбы ракушка обладает той же ценностью, что и найденные нами ранее? Лада посмотрела на демонов круглыми глазами. – Нет, вы определенно спятили, – пробурчала она. Но поскольку незваные гости оставались серьезными и явно чего-то от нее ждали, с недовольством продолжила: – Огромная! Мало ли ракушек на побережье. Алька обожает пляж и море. Какого?.. Фенрир резко перехватил руки ведьмы и, удерживая прижатыми к столу, зло перебил: – Хватит! Я ведь попросил не тратить время попусту. Однако в глазах Лады читалось искреннее недоумение, ну или она прекрасно играла. С минуту Фенрир прожигал женщину злым взглядом, а затем, не скрывая раздражения, отпустил. Все это время в комнате царила абсолютная тишина. Рангар флегматично наблюдал, феникс, наплевав на разборки присутствующих, казалось, и вовсе уснул, как только из его поля зрения исчезла синеглазая малышка, но самое странное – ведьма не произнесла ни слова, даже не попыталась возмутиться. Что-то задумала? Или все же ей не так уж и безразличны слова асурендра, и плутовка ждет продолжения? Что ж, он не разочарует. Раз она не собирается делиться подноготной, он подведет ее к этому, не оставив выбора. Посмотрим, как потом Лада станет выкручиваться. Фенрир сухо продолжил: – Согласен, мне тоже озвученное казалось неприятным совпадением, ничем не связанными стечениями обстоятельств. У судьбы своеобразные шутки, чего только не случается. Вроде бы где здесь найти точки пересечения, да? Живущая у моря девочка и ракушка; секреты эльфийских жрецов и ракушка; воссоздание древних ритуалов на крови в Подземном Царстве и опять-таки треклятые ракушки. Однако если задуматься и копнуть глубже, кое-какие слабые связующие нити все же нащупывались. Например, бабушка девочки имеет непосредственное отношение не только к эльфам, но и к их жреческой касте, я уж молчу о том, что она – вот неожиданность – маг воды. Или еще пример: на всех жертвах и алтарях имелся примечательный символ, которым твои сородичи обозначают энергетические пути в работе с водной стихией. Лада демонстративно сложила руки на груди, на ее лице отражался скепсис. Игнорируя это, асурендр перешел к основному: – Это чувство схоже по восприятию с боковым зрением. Если смотреть в упор – можно и не заметить, но стоит перевести фокус внимания, как нечто неуловимое мелькает на периферии и не дает успокоиться. Несмотря на отсутствие логической взаимосвязи между найденными раковинами, меня не отпускало ощущение, что решение есть, пусть и не очевидное. Хоть убей, но не верю я в такие совпадения! Ладе пришло на ум, что она с удовольствием бы как раз-таки избавилась от демона, а заодно и от его паранойи. Однако эти мысли она оставила при себе. Более того, его неожиданное и относительно искреннее откровение нашло в ее душе отклик, заражая смутным беспокойством. Что-то заставляло Ладу верить, что интуиция и опыт этого демона дают ему основания идти на крайние меры и потому обсуждать поднятую тему с ней. Ведь зачем бы иначе? Он действительно так сильно переживает за Алинро? Но это не меньшая бессмыслица, чем его недавние речи о теории изменения основ магии водной стихии. Теперь Лада в самом деле заинтересовалась словами демона. С удовлетворением заметив, что привлек внимание строптивой бабки своей синеглазой малышки и наконец-то она готова воспринимать им сказанное, Фенрир закончил: – Занимательный факт: у берхоловых даров моря вопреки внешним различиям имелось и одно сходство. На первый взгляд очень простое: все они были чисты на тонком плане, абсолютно никаких следов магического фона, просто забавные безделушки, не считая того, при каких обстоятельствах мы их находили. И если с подарком Алинро все понятно и даже на испещренные вязью символов найденные в кругах Царства ракушки можно было закрыть глаза: мало ли, может, не успели зарядить, воспользоваться или письмена каким-то образом нейтрализуют следы остаточной магии – я готов был рассмотреть любые варианты… То ракушка с единственным знаком пути энергии «Ашха», взятая из храма Воды в Тауринэле, просто обязана была излучать хоть что-то. Но нет – такая же странная, можно сказать, неестественная чистота. Лада нахмурилась, понимая, как близко подобрался к запретной черте дотошный демон. Но у него по-прежнему не было ничего конкретного, одни догадки и подозрения. Гораздо больше ее теперь занимали обнаруженные им морские предметы силы в одном ряду с ритуалами на крови. – Мне нужно на них посмотреть, – неожиданно для демонов откликнулась Лада. Фенрир выгнул бровь и обворожительно улыбнулся: – Это возможно. Но дослушай, самое интересное я приберег на конец. Ведьма кисло хмыкнула, уже предвидя, что услышанное ей не понравится. Не зря поганец напротив такой довольный. – Тебе известно что-то о «Взгляде истины»? – Разумеется. Изначальная Тьма и Свет, соединившись, дали искру, из которой в дальнейшем появились все известные стихии. Если воссоздать эту искру, то через нее станет видно истинную природу вещей. Фенрир кивнул. Знания и эрудиция Лады-Санрэль ему импонировали. – Только при чем здесь это? Намекаешь, что смог исследовать ракушки, используя «Взгляд истины»? – усмехнулась она. Впрочем, улыбка Лады быстро померкла, преобразившись в недоверчивый оскал. Во взгляде появилась настороженность. Асурендр снисходительно ждал. – Брось, такое мало кому под силу, кроме того… Ты? Серьезно? Она покосилась на Рангара, но тот и сам был сейчас озадачен не меньше. Фенрир не говорил ему об этих исследованиях, о своих поисках и о том, что в итоге получил. Возможно, лорд собирался рассказать сегодня позднее, ведь он упоминал на пляже, что нужно кое-что обсудить… уже в нормальной обстановке, да вмешался случай в лице вредной и задиристой ведьмы. Так или иначе, архистраж был не в курсе и едва ли дыхание не задержал, ожидая продолжения. Невероятно! Фенрир безумец, если отважился на подобное. Словно в подтверждение мыслей ищейки Лада продолжила: – Чокнутый демон! Ради каких-то невнятных подозрений, беря в расчет лишь свою чуйку, ты рискнул собой? Удерживая в равновесии Тьму и Свет легко и за грань отправиться или умом тронуться! Хотя ты, судя по всему, уже. – Польщен, – фыркнул асурендр. – Я, знаешь ли, люблю прогуливаться время от времени по границе, разделяющей бренную жизнь с загробной. Так что не привыкать. Лада на это лишь головой покачала, судорожно размышляя, с каким психом якшается ее и без того не самая благоразумная внучка. – Если Тьмы в тебе полно, то с изначальным Светом непросто. Сколько невинных душ ты загубил ради удовлетворения своего любопытства? – едко поинтересовалась Лада. – Одну, – и бровью не повел Фенрир. – Всего-навсего одну добровольно отданную душу, в которой света столько, что даже такому исчадию, как я, с лихвой хватило, чтобы достичь равновесия. Представь себе, эта душа все еще прекрасно себя чувствует. – Он по-доброму улыбнулся. – Танцевать недавно изволила. Ведьма смерила асурендра таким красноречивым взглядом, что и вслух произносить не пришлось. И так было ясно: на уме у нее нет ни одного цензурного слова. – Если ты не в курсе, живые и с согласия переданные души намного полезнее, чем все, что ты там себе напридумывала. – Теперь улыбка Фенрира стала клыкастой. – Обряды с жертвоприношением девственниц и прочую чепуху оставь для людишек, пусть радуются тем крохам, которые сумеют извлечь таким неэффективным способом. У меня есть ресурс получше, глупо было бы его не использовать. – Гаденыш. Чего это в итоге стоило Алинро? Фенрир посерьезнел. – Я тебе уже сказал, что не намерен причинять ей вред. Повторяю в последний раз. Остальное тебя не касается! Я же у тебя не спрашиваю, почему ты, обладая силой и знаниями, ушла в подполье и даже губу внучке вылечить не можешь, вернее, не хочешь. Кстати, почему? Что за дурацкая прихоть не использовать магию? Что-то Аля говорила мне про нелюбовь. Вот только судя по тому, как ты организовала защиту дома, да и сегодня, не смущаясь, пыталась нас угробить, когда нужно, тебе эти убеждения магичить не мешают. Подчеркнуто проигнорировав вопрос, Лада вернулась к изначальной теме: – Ты отвлекся. Что с ракушками? И да, не думай, что я упустила из внимания твой потенциал. На призыв «Взгляда истины» требуется огромнейший резерв. И даже для вас, жителей мира, пропитанного изначальной Тьмой, пропустить через себя столько первородной материи должно быть очень сложно, а здесь еще и работа на два фронта. Так кто ты на самом деле? Кто-то из командования Когортой? Член семьи первых домов? Каким ветром тебя вообще занесло в Вегард? Неужели у столь высокопоставленного демона так мало дел, что он готов тратить время на одну маленькую человеческую девчонку? Фенрир ухмыльнулся. Ему казалось, будто они с Ладой танцуют на ограниченном клочке земли, попеременно вторгаясь в личное пространство друг друга, выискивая слабые места, разведывая обстановку, вызнавая информацию. К чести обоих союзников поневоле, каждый из них, пусть даже не до конца это осознавая, периодически попадал точно в цель и в своих провокациях подбирался очень близко к истине. – У меня могут быть полезные связи, не обязательно самому взлетать столь высоко, – беспечно пожал плечом асурендр. – Угу, – буркнула Лада, всем видом показывая, что ни на мгновение не поверила. – Но ты права, мы отвлеклись. Благодаря «Взгляду истины» теперь я точно знаю, что все эти ракушки излучают одни и те же эманации незнакомой мне природы. Полагаю, именно поэтому магическим зрением раковины и ощущались, как самые обыкновенные. – Одни и те же? – уточнила Лада, пряча руки под стол, чтобы случайно не выдать волнения. – М-угу. Та, что от эльфов, фонит сильнее, найденные у нас – послабее, – Фенрир испытующе взглянул на ведьму, – подаренная Алинро – совсем слабо. И тем не менее какая-то чужеродная магия объединяет их все, ошибка здесь, как понимаешь, исключена. Это к степени вероятности связи Али с совершенно далекими и неуместными для маленькой девочки находками из моего мира, которые, кстати, явно попали туда из вашего. И еще, напомню: одна из них отмечена символом «Ашха», вторая чиста, остальные убористо исписаны неизвестными письменами. Тебя ни на какие выводы не наталкивает? – Понятия не имею, что это может быть, – недовольно откликнулась Лада. – Покажи сначала, надо посмотреть, подумать. Фенрир покивал, в его глазах тускло мерцали алые огоньки. Он и не рассчитывал вытащить из ведьмы все ответы в первый же вечер знакомства. Пусть осознает произошедшее, переспит с мыслями, в конце концов. Фенрир готов дать ей немного времени, позднее он все равно добудет интересующие его сведения. Рангар мрачно буравил взглядом сидящих за столом, со своего места он отлично видел обоих. Выходит, он не ошибся: было что-то такое необъяснимое в подарке синеглазой малышки, отчего он передумал выбрасывать ракушку. Тем хуже для всех, и прежде всего – для самой Алинро. – Хорошо, – нарушил молчание асурендр. – И я рассчитываю, что ты не будешь глупить. Повторю: от твоей искренности зависит безопасность девочки. Чем больше я о ней знаю, тем проще будет ее защитить. Лада едва уловимо поморщилась. – Пока что я не вижу особых причин для наведения паники, мало ли что она нашла на берегу. Алька постоянно таскает с собой всякий хлам и мастерит из него игрушки. Твоя излишняя мнительность – не повод выворачивать перед тобой душу. Ты нам никто, эгоистичный… – Ведьма махнула рукой и не стала заканчивать. Ругаться не оставалось ни сил, ни желания, да и провоцировать агрессию со стороны демонов она больше не собиралась. Что Лада о них думает, они в курсе, теперь ей нужно хорошенько поразмыслить, как быть и что делать со всей этой феерической задницей. Печально признавать, но как избавиться от демонов, она не представляла. Хитрый поганец действительно знал, о чем говорил: без вреда для внучки вышвырнуть его из ее жизни невозможно. Фенрир открыл рот, но произнести ничего не успел. Внезапно мирно спрятавший голову под крыло феникс встрепенулся и заорал дурным голосом. Спустя несколько мгновений асурендр почувствовал характерное покалывание в области лопаток. Пусть сейчас его крыльев не было видно, в тонком плане пространства их фантомные образы никуда не исчезали. Ругнувшись, он подскочил, опрокинул стул и помчался наверх, в комнату Алинро, чувствуя все нарастающее жжение в груди. До остальных произошедшее дошло чуть позднее, но вид злющего Фенрира споро подстегнул инстинкты, а вопли феникса прекрасно справлялись с задачей взбодрить и добавить тонуса мыслительной деятельности. Витоге к месту происшествия Лада и Рангар добрались одновременно, отстав от асурендра совсем на чуть-чуть. Как раз к концу агонии неизвестного у ног Алинро. (обратно)Глава 10
Девочка застыла над телом мужчины: бледная, волосы растрепались, рукав красивого платья порван, глаза блестят от пережитого потрясения. В одной руке она сжимала тонкий железный прут, а из кулачка другой выглядывал клок ткани с рубашки нападавшего. Фенрир, сидящий рядом на корточках, считывал фантомные отпечатки, воссоздавая картину произошедшего. Когда в комнату влетела подмога, он выпрямился и брезгливо отошел от медленно подбирающейся к его ногам лужицы крови. Смерил оценивающим взглядом продырявленную штанину трупа: уж неизвестно куда целилась синеглазка, но судя по всему, вполне удачно зацепила бедренную артерию. Бросившуюся к малышке Ладу перехватил Рангар, а Фенрир смерил ведьму таким взглядом, что все слова застряли у нее в горле. Меньше всего она хотела окончательно перепугать внучку, поэтому пришлось притормозить. Только незаметно, но ощутимо двинула локтем Рангара, чтобы отцепился. Ищейка хватку ослабил, но прижиматься продолжил, за что удостоился очередного нелестного эпитета на грани слышимости. Фенрир поднял Алю на руки, ощутив, как она вздрогнула всем телом. Малышка выронила прут и крепко обхватила асурендра, словно обезьянка пальму, уткнулась холодным носом ему в шею. – Тш-ш-ш, все-все, милая, уже все. Ты просто умница! – ласково погладил ее по голове Фенрир. Она прильнула еще сильнее. Чуткого слуха Фенрира коснулся ее едва уловимый выдох, в котором он разобрал короткое: – Это не я. – Знаю, это был я. Вернее, тот кулон, что я тебе подарил. А ты все сделала правильно, не сомневайся. Аля потерлась о плечо Фенрира, словно потерявшийся котенок. Затем подняла голову и заглянула ему в глаза. В них не было ни злости, ни упрека – на дне зрачков слабо мерцали алые искорки. Только Рангар мог догадываться, насколько в этот момент был в ярости его лорд и какие неимоверные усилия он прикладывал, чтобы внешне оставаться спокойным. На губах малышки вдруг расцвела неожиданная и не совсем уместная улыбка. – Ты тоже молодец. Отныне разбойникам следует десять раз подумать, прежде чем протягивать ко мне свои загребущие лапы. Я способная ученица, верно? Фенрир хмыкнул. Он чувствовал, как ее все еще немного потряхивает. – Лучшая, – очень тихо, так, чтобы услышала только Аля, произнес асурендр и подмигнул ей. Ищейка ощутил, как мгновенно напряглась в его руках Лада, стоило Фенриру дотронуться до ее внучки. А уж когда та сама его обняла и приластилась, аура вокруг ведьмы настолько уплотнилась от всколыхнувшихся эмоций, что прежде чем Рангар осознал, что делает, он уже успокаивающе поглаживал женщину по предплечью, а затем чуть сжал, пытаясь ободрить. – Не надо сейчас, – шепнул он, – все потом. Ты действительно не в силах это исправить. В голосе архистража не было прежних насмешливых или снисходительных интонаций, он говорил спокойно, даже с легким оттенком сочувствия. Настолько тонким, что ему удалось не вызвать раздражения у Лады. Ведь в чем в чем, а в жалости она не нуждалась, тем более от него. Ведьмочка настолько ушла в собственные мысли и переживания, что для нее на какое-то время потеряло значение, кто он и почему рядом. Обволакивающий тихий шепот помогал сдерживаться, не броситься защищать самое дорогое в жизни и тем самым навредить. Рангар, чувствуя, что Лада постепенно берет эмоции под контроль и мало-помалу возвращает способность мыслить трезво, убаюкивающе продолжал: – Попытайся принять, хоть ты нам и не веришь. Ценность Али для него огромна, ради нее этот демон способен на то, чего ни ты, ни я не можем вообразить. Ла-ада, – искушающе, доверительно, как умеют только демоны, – я знаю, о чем говорю. Фенрир стоит того, чтобы пойти навстречу обстоятельствам, – даже тембр голоса архистража стал чуть ли не осязаемо бархатным. – Как бы тебе ни претило, но есть данность, и теперь нам придется находить общий язык. На краткий миг, совсем неуловимо, Лада прижалась к груди Рангара, словно в самом деле нашла в нем опору. Утонченные черты лица ищейки смягчились, в ясных глазах текло расплавленное золото. Фенрир поставил Алинро на ноги, и она бросилась к бабушке. В ту же секунду с ведьмочки будто оцепенение спало, она недовольно дернула плечом и сбросила с себя руки коварного наглеца. Буркнула что-то о подлых мужиках, не гнушающихся ни приемами, ни ситуациями, и шагнула навстречу внучке. Присела и крепко обняла девочку, только теперь по-настоящему успокаиваясь. Рангар широко улыбался. Правда, улыбка быстро испарилась, стоило ему перевести взгляд с Листар на хмурого асурендра, с задумчивостью разглядывающего труп. Рангар обошел девчонок и приблизился к своему лорду. – Жаль, ты его убил. Из живого вытащить информацию проще, чем из мертвого. – Его убил мой артефакт, который Алинро носит на шее. Я не успел вмешаться. Сомневаюсь, что он много знал: высший, но с весьма посредственным магическим потенциалом, таких используют как пешек. Рангар всмотрелся в лицо мертвого демона: никогда не встречал его ранее. Проклятье, даже тут зацепиться не за что, а могли бы оттолкнуться от круга его знакомых. – Что удалось считать? – Ничего дельного. Влез через окно, перепугал Альку, успел поставить полог тишины до того, как она заверещала, затем попытался ее заткнуть. Мелочь тяпнула его за палец и успела выудить из своей кучи сокровищ вон тот прут. – Фенрир хмыкнул. – Этот придурок не думал, что Алинро будет защищаться, а не забьется в угол от страха. Недооценка противника, пусть он и кажется заведомо слабым, вышла ему боком: потерял бесценные мгновения. Артефакт распознал угрозу, ну а дальше ты видишь. Тут без вариантов: я его настраивал на результативные боевые заклинания, чтоб уж наверняка, если что. – Странно, – Рангар потер подбородок. – Выходит, его не проинструктировали насчет девочки. Или… – Этого мы точно уже не узнаем, – скривился Фенрир. – За тренировки с мелкой я уверен: свидетелей не было. Что насчет твоих? – Здесь тоже чисто, я всегда проверял. – Значит, если и заметили наш интерес, то зачем именно мы ходим, не знают. В принципе, не каждому придет на ум, что мы станем тратить время на обучение такой козявки. – Я бы эту вероятность имел в виду, если бы засылал разведку. – Потому ты рядом со мной, а не валяешься дохлый, проиграв ребенку. – Погоди, почему ты уверен, что не узнаем? Отдадим дознавателям, если сам возиться не хочешь, у них и не такие пользу приносят. Фенрир покачал головой. – Поздно. На нем стоит блок: провести призыв можно только в течение первых десяти минут после смерти, затем сработает принудительный разрыв всех энергетических связей с телом. Рангар тихо ругнулся. За такое время доставить труп в Нижний они никак не успевали, а воззвать к мертвому демону в Среднем Мире невозможно по законам природы. Сдохни он в Царстве, еще можно было бы попытаться выпотрошить остаточное сознание. В этом мире перед ними лежал абсолютно никчемный материал для зомбирования, вот и все. – С чего вообще он отважился на подобное? Когда мы оба в доме. – Хороший вопрос. И тем не менее, не будь на малышке защиты, он бы с ней справился. Его план хоть и был рискован, но при этом не лишен логики. Мы слишком сосредоточились на выяснении отношений и разговоре, никто не ожидал столь вероломной дерзости. А может, его пустили в расход, проверяя степень нашей заинтересованности: добудет что-то полезно – хорошо, нет – посмотрят на наши дальнейшие действия. Чем не цель? – Тогда бы он нам точно ничего не сказал. Тот, кто его нанял, наверняка предусмотрел и вариант, если гаденыш попадется живым. Раз уж о судьбе трупа позаботился. – Меня интересует другое: откуда растут ноги этой истории. – Не почему он здесь, а кто его нанял? – Рангар откинул косу за спину и еще раз посмотрел на мертвого демона, будто тот мог ожить и поделиться знаниями. – Естественно. Найдем инициатора – узнаем подробности из первых уст, – хищно усмехнулся асурендр. – У кого отсутствует инстинкт самосохранения, зато имеется длиннющий нос, чтобы совать его в мои дела? Рангар криво усмехнулся: – Вспомни, кому ты переходил дорогу в последние лет десять. – Продолжишь умничать, назначу лично перетрясать эту берхолову тучу народа. Кто тут из нас спец по поиску? – Мы вам светские беседы вести не мешаем? – вклинилась в разговор демонов Лада. – У меня дома какая-то падаль на полу сдохла! Не соблаговолите ли убрать его к тролльей матери? – Она нервно махнула рукой на труп. – Он вылез из той же дыры, что и вы, да и здесь из-за вас оказался. Фенрир живо представил, сколько сил у него отнимет открытие портала в троллью общину, и как те озвереют, если из перехода вывалится мертвый демон. Отогнав неуместные мысли, асурендр поморщился. Последние слова ведьмы попали точно в цель, заставляя ощущать глухое недовольство, которому он с большим трудом не позволял перерасти в открытую ярость. Грязь Подземного Царства все-таки добралась до его личного сокровища, и намного раньше, чем он предполагал. Самое паршивое: он понятия не имеет, с какой стороны дует ветер. Несмотря на мысли, асурендр ответил довольно резко, возвращая ведьме обвинения: – Я бы не спешил с выводами. То, что ты устроила сегодня на побережье, было словно сигнал маяка для всех интересующихся. Эй, народ, тут нешуточная заварушка с участием сильнейших магов! Никто не желает узнать подробности? Вдруг можно поиметь выгоду? Точка перехода в Нижний в получасе лета от Вегарда, если ты забыла. Я сам столкнулся с высшим вампиром, просто шагая по городу. Думаешь, никто ничего не заметил? Если до ваших ниоров туго доходит или им своих забот хватает, то жители Царства мыслят иначе. Ничего удивительного, что демон, волей случая отиравшийся неподалеку, захотел разнюхать ситуацию. Благодаря столь мощному выбросу энергии, снять наши следы даже ему сил хватило, дальше дело за малым – отследить путь, и вот он на пороге дома. Еще и такая удача: даже защиту сняли, не иначе как приглашают войти. Где уж тут удержаться от соблазна? Ну а результат перед тобой. – Одно слово – демоны! – зло сверкнула глазами Лада и демонстративно покинула комнату, прихватив с собой Алинро, с беспокойством поглядывающую то на одного, то на другого из присутствующих. – Ты всерьез рассматриваешь вариант, что это дело случая? – поинтересовался Рангар, когда за обеими Листар захлопнулась дверь. – И никто на самом деле не в курсе твоего повышенного внимания к Алинро? – Я допускаю любые варианты. Хотя последнее было бы слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Но так есть шанс, что ведьма станет меньше паниковать и закончит швыряться обвинениями. Без фактов на руках говорить не о чем, а их у нас пока нет. – Ты ведь не обыскивал его. Фенрир мотнул головой. – Он чист, я проверил. Ничего такого, что навело бы… Асурендр склонился над телом довольно молодого по меркам их мира демона. Расстегнул ворот его рубашки, вытянул витую цепочку на шее убитого и внимательно всмотрелся. Не в саму цепочку, обычную, каких пруд пруди – на ней ощущалось лишь слабенькое заклинание от потери. Фенрир пристально изучал подвеску со смутно знакомым узором вензелей: «КЛ». Где-то когда-то нечто похожее ему уже попадалось, вспомнить бы… Не церемонясь, он сорвал украшение и сунул себе в карман: подождет, сейчас имелись дела поважнее. – Зачистить место? – предложил Рангар. Фенрир отмахнулся. – Сам сделаю, лучше иди к ним. Не думаю, что ожидаются еще сюрпризы, но лучше перестраховаться. Асурендру не хотелось опустошать резерв Рангара досуха, он знал, насколько преотвратно в таком случае потом себя чувствуешь, и что для восстановления тогда потребуется гораздо больше времени. Рангар ему полезнее в здоровом состоянии, нежели в полудохлом. Архистраж и так проявил чудеса выносливости. После всего, что тот сегодня творил и испытывал, Фенрир подозревал, что друг держится большей частью на упрямстве и нежелании выказать слабость. Друг… м-да, к этому надо привыкнуть. Фенрир очень надеялся, что никогда не пожалеет о принятом решении. Рангар не стал ничего уточнять: если появится что-то значительное, Фенрир ему скажет. Теперь уже можно в этом не сомневаться. Он молча развернулся и отправился вниз – раздражать своим присутствием хозяйку дома. Асурендр занялся уничтожением трупа и зачисткой последствий произошедшего, включая и тонкий план пространства. В голове вертелась неприятная мысль: сколь бы безупречно он все ни убрал, это комната синеглазки. Она будет постоянно сюда возвращаться и, вероятно, вспоминать случившееся. Со вздохом Фенрир подавил пробивающиеся ростки самоедства. Жизнь полна неприглядных моментов, и как бы ему ни хотелось обратного, но у этого ребенка изначально не было шансов на тихую жизнь, окутанную флером благополучия и безопасности. Начиная с истории ее семьи и заканчивая маниакальным стремлением самой девочки влезть в неприятности, выйти из уютного мирка и посмотреть на изнанку бытия. С ним или без него. Да, присутствие асурендра рядом с Алей не добавит спокойствия в ее существование, но он хотя бы может позаботиться о ней, уберечь и научить защищаться. Как ни странно, а малышка, настоявшая на заключении сделки с демоном, похоже, не ошиблась в своих желаниях и знала, что попросить. Удивительно. Закончив с подготовительной работой, Фенрир щелкнул пальцами. Лежащее на полу тело охватило пламя, быстро и не оставляя следов пожирая плоть глупого и самонадеянного демона. Асурендр обязательно выяснит, кем он был. Раз кулон показался знакомым, значит, что-то подобное носит кто-то из окружения Фенрира, причем не напоказ, тогда бы узор ему точно примелькался. Нужно просто подумать… потом, в спокойной обстановке. Убедившись, что ничего не пропустил, Фенрир спустился в гостиную. Рангар занял прежнее место и о чем-то сосредоточенно размышлял. Лада, тихонько переговариваясь с Алей, смазывала той ссадины. Малышка морщилась и украдкой перемигивалась с распушившим хвост фениксом. Воздух в комнате пропитался ароматом душистой травяной настойки. – Ай, – пискнула Алинро и, стиснув зубы, зашипела. – Щиплет! – Терпи, – невозмутимо отозвалась Лада. В глубине души Фенрира вновь всколыхнулась злость: все же очень жаль, что тот демон успел сдохнуть раньше, чем до него добрался темный лорд. Хоть он и знал, что у Али нет серьезных увечий, сам факт, что кто-то посмел поднять на нее руку, неимоверно бесил. А гнев выместить не на ком, браст лиеть! Рангар, мгновенно уловив прорывающуюся в этот план бытия Тьму и настроение Фенрира, бросил на него предостерегающий взгляд. Беспокоился архистраж зря. Стоило Алинро заметить Фенрира, как она расплылась в радостной улыбке. Видимо, было в ее глазах нечто особенное: Рангар из этого угла не видел, зато явственно ощутил, как Фенрир успокаивается. Напряжение сразу отступило и как будто дышать стало легче. Ищейка покосился на ведьмочку: заметила – нет? Судя по чуть искривившимся губам и залегшей между бровей морщинке, кое-что она тоже понять успела. И это кое-что ее совсем не обрадовало. Алинро в очередной раз зашипела. У Рангара сложилось впечатление, будто Лада нарочно выбрала самое ядреное лекарство среди своих склянок, чтобы дать внучке в прямом смысле прочувствовать на своей шкуре последствия сложившейся ситуации. Вот, мол, ничего хорошего от общения с демонами не бывает. Странный способ, впрочем, ведьма и сама словно ходячая аномалия – поди разбери, что у нее в голове творится. Хотя, возможно, Рангар к ней предвзят? Подтверждая его мысли, Фенрир с недовольством заметил: – Что за упрямая любовь к сельскому знахарству? Положение ведьмы обязывает? Уж синяки с царапинами можно за несколько минут убрать. – Только твоим мнением поинтересоваться и забыла, – не прерывая занятия, отрезала Лада. – Ба, зря ты, – осторожно протянула Алинро и с гордостью, будто сама его этому научила, добавила: – Фенрир, знаешь, как здорово лечит! Лада поджала губы, а ее внучка, не обращая внимания, продолжила восхвалять асурендра, пытаясь добавить ему очков в глазах бабули. – Как-то я сильно ногу об острый камень в воде пропорола, кровищи было – ужас как много. Хорошо, Фенрир рядом оказался, он мне… – Ты ее лечишь?! – перебила Лада, нацелив указательный палец с острым ноготком на асурендра. Судя по аквамариновым искоркам во взгляде рассерженной бабушки, эффекта Алинро добилась совершенно противоположного. – Постоянно, – пожал плечами Фенрир и невозмутимо приблизился. – Не понимаю, почему бы тебе и самой сейчас это не сделать? Нам известно о твоих способностях к целительству. – Та-а-ак… – с тихим стоном Лада потерла виски, успокаиваясь, и пробормотала что-то неразборчивое. Затем выпрямилась и быстро преодолела отделявшее ее от асурендра расстояние. Несмотря на то, что макушкой она доставала ему едва ли до подбородка, это не помешало Ладе, запрокинув голову, грозно прошипеть: – Ты! Твою… – Фенрир выгнул бровь и демонстративно сложил на груди руки. – Весь такой из себя умный, вламываешься в нашу жизнь, думаешь, что все знаешь и всем управляешь, а на самом деле только портишь. Раскинь мозгами на досуге, возможно, у меня есть причины для выбора способов лечения моей внучки! Хотя гораздо удобнее списать все на вздорный характер и глупые прихоти, верно? В любой непонятной ситуации виноват кто угодно, только не ты, так ты привык рассуждать? – Успокойся! – в глазах Фенрира вспыхнуло пламя. – Не лучше ли тогда объяснить свое поведение? Ведь именно об этом я и просил, когда… хм, нас прервали. Лада рассмеялась. – Просил? Ты так умеешь, вообще? – Послушай… – Нет, сам послушай. Есть вещи, которые тебя не касаются. И если что-то тебе кажется странным, это исключительно твои проблемы. Общаться хотите? Учишь ее самообороне? Своему языку? Отлично – превосходно! Хренский корень с тобой, ненормальный демон. Что там еще положено в рамках договора, составленного твоей больной фантазией? Но не надо. Лезть. К Алинро. С магией! – Лада понизила голос так, чтобы расслышать ее мог лишь Фенрир. – У нее нет дара, и твое вмешательство разрушает блоки на ее памяти. Доволен? Удовлетворил любопытство? Едва сдерживающийся асурендр, который на протяжении всей этой тирады представлял, с каким удовольствием придушил бы дерзкую ведьму, вдруг тепло улыбнулся и подмигнул напряженной, как струна, Алинро. Собственно, только явственное ощущение ее с волнением стучащего сердечка и помогло ему оставаться неподвижным. Фенрир помнил о данном обещании, помнила и синеглазка. Да, она беспокоилась за дорогих ей существ, но не от того, что они могли друг друга покалечить. Аля волновалась, что каждый из них будет рассержен, расстроен, наговорит лишнего, а виной тому, пусть неумышленно, стала именно она. При этом малышка ни на секунду не усомнилась: Фенрир сдержится, не нарушит слово. Она абсолютно искренне верила: Ладе ничего не угрожает. И это странное, иррациональное доверие, которое асурендр никак не мог постичь, словно чистая вода, вымывало из его крови огонь ненависти, раздражения, разбавляло тьму в душе, оставляя после себя ощущение уюта и покоя. Будто вот так и нужно, так правильно и хорошо. Высшие силы, если бы он не чувствовал, сам бы никогда не поверил, что так бывает! Ну, пообещал, кто же примет обещание демона за истину? Всегда можно вывернуться, найти лазейку и причины, обосновать срыв, вынудить противника первым нарушить границы, чтобы развязать себе руки. И все же – храбрый одуванчик считал его лучше, чем он есть, и щедро подпитывал эмоциями это непоколебимое знание. Заставляя чувствовать иначе, позволяя видеть мир ярче, без искажающей пелены гнева. Именно эта ясность восприятия позволила сейчас Фенриру осознать то, что ускользнуло бы, поддайся он соблазну проучить Ладу. Ведьма боялась, и сильно. Умело подменяла страх злостью, он почти ей поверил. Но правда в том, что Санрэль Листар, выросшая среди эльфов и отлично научившаяся искусству хитрить, продолжала скрывать от асурендра истинные причины своего поведения. Не особо задумываясь над причудами бабки Алинро, Фенрир использовал магию рядом с девочкой постоянно. Это было естественно, как дышать, как сражаться – магия часть его жизни. И за все это время Лада не заметила изменений в малышке, да он и сам бы почувствовал неладное. Вовсе не в блоках здесь дело, и тем не менее данный факт страшит ведьму больше, чем его боевая ипостась. Что ж, скучать ему не придется! (обратно)Глава 11
– Более чем, – поймав ответную улыбку Алинро, произнес Фенрир. Посмотрел в глаза ведьмочке. – Твоя откровенность… подкупает. Благодарю. Лада с недоумением воззрилась на спокойного, словно морская гладь в полный штиль, демона. Да что ж такое? Невозможный тип! Что у него в голове творится? Он сам-то себя понимает? Она сильно сомневалась, что Фенрир не продолжит поступать по-своему и прислушается к ее словам, но на данный момент сделала все, что смогла. Вот только его неожиданная реакция обескуражила, Лада же видела, как он разозлился. Обернувшись и заметив сияющую мордашку Алинро, она тяжело вздохнула. Негодяй успел пробраться в душу внучки слишком глубоко. Что с нее взять – конечно, девочка тянется к сильному, умному, интересному мужчине. Сердце Лады болезненно сжалось, ощущая студеное дыхание тоски по ушедшим. Не эти мужчины, насквозь темные, преследующие исключительно свои интересы, должны были находиться сейчас рядом. Виринг… Вирсэль… Аля нуждается в родных, но их нет. – Бабуленька, – позвала Алинро. – Фенрир хороший, не ругай его, пожалуйста. Он мне очень дорог. Прости, что побоялась сказать раньше, впредь обещаю: никаких секретов. Лада мрачно покосилась на лыбящегося Рангара, тот развел руками. – Рангар мне тоже нравится, – на всякий случай поспешила добавить Аля. Ведьма с интересом пронаблюдала, как померкло лицо эльфоподобного демона, во взгляде золотистых глаз проступила едва уловимая напряженность. Фенрир хмыкнул и что-то сказал приятелю на своем языке. Ладу передернуло от осознания, отчего напрягся Рангар. Воспринимают Алинро как чью-то собственность, а та искренне радуется их присутствию. Сволочи. – Кто был тот дядька, и зачем он к нам влез? – неожиданно сменила тему Аля. Взрослые переглянулась. Они предпочитали больше не возвращаться к упоминанию убитого демона, хотя бы в присутствии малышки. Да и говорить пока особо было не о чем, предстояла нудная работа по выяснению обстоятельств. Хорошо, если кулон с вензелями станет связующей ниточкой, иначе придется усиливать безопасность и постоянно быть настороже, готовясь в любой момент встретить следующий ход противника и использовать его. – Мы это обязательно выясним, – твердо произнес Фенрир. – Но пока ты должна запомнить основные правила: ничего не бояться, соблюдать осторожность, не создавать поводов воспользоваться твоей уязвимостью. Ясно? Алинро состроила недовольную мордашку. – Предлагаешь все время торчать дома? – Нет, прямым текстом говорю: никаких вылазок в злачные районы, никаких глупых и опасных споров с приятелями, никаких безголовых авантюр. Лада с интересом следила за реакцией внучки на слова Фенрира. Ее не покидало ощущение двойственности. С одной стороны – вконец обнаглевший демон откровенно командует и диктует свои условия, с другой – уж вот в последнем она была с ним солидарна. Только егозу по имени Алинро весьма трудно заставить делать то, что она делать не хочет, а еще труднее помешать исполнить задуманное. Уж Ладе ли не знать. Сколько всего она перепробовала за последние годы, к каким только методам не прибегала… результат не сказать чтобы радовал. Хотя с возрастом внучка стала все же немного сознательнее, а может, просто научилась ловчее проворачивать свои хитрые манипуляции. В общем, ведьму переполнял скепсис относительно эффективности запретов демона. Сама она раздумывала, не отвезти ли Алю в Тауринэль от греха подальше. Хоть имелись и препятствующие этому причины. Во-первых: Аля на эльфа ничуть не похожа, и ее вольное проживание в закрытом Ареале породит множество вопросов и слухов – это совершенно ни к чему. Второе: договор с демоном. Точка перехода на светлоэльфийских землях есть, но вряд ли хозяева обрадуются, если из-за необычных гостей к ним как к себе домой начнут шастать демоны. Эти два поганца явно жить тихо и спокойно не умеют, обязательно жди от них какой-нибудь выходки. Сколько времени Фенрир и Аля могут не общаться, Лада не знала, и не рассчитывала добиться правды. Фенрир скажет то, что ему выгодно, и не проверишь. А выгодно ему, чтобы малышка из его жизни не исчезала, это Лада уже поняла. Впрочем, прощупать почву не возбраняется. – Могу на время спрятать ее у эльфов, – закинула удочку Лада. Фенрир и Алинро одновременно поморщились. Демону не улыбалась перспектива осложнения своей жизни регулярным лицезрением ушастых: как ни крути, а с дисциплиной и умением вынести мозг у них дела обстоят лучше, чем в Человеческой Империи. Насколько все серьезно и на какое время растянется выяснение обстоятельств случившегося он не знал, зато не сомневался, что сможет обеспечить синеглазке защиту и здесь. Спрятав ее, они только отсрочат решение проблемы, пока неизвестный вредитель заляжет на дно и затаится. Девочке просто не хотелось лишаться привычного окружения, налаженной жизни и общения с демонами. Аля и так чувствовала отчетливое покушение на свободу, а у эльфов и подавно станет узницей. – Нет, это лишнее. Во всяком случае, пока, – к облегчению девочки, ответил Фенрир. Она так обрадовалась, что даже решила не спорить по поводу наложенных им ограничений. На крайний случай всегда можно что-нибудь придумать, рисковать собой зазря она и не планировала. – Я смогу позаботиться о ней в пределах и этого городишки. К тому же есть еще ты и Рангар. Если сама не станет глупить… Алинро помотала головой и с честным видом похлопала ресницами для убедительности: она не станет. Лада вздохнула: собственно, что и требовалось доказать. Однако сговорчивость Алинро ее удивила. Ведьма не смогла не проникнуться уважением к заработанному Фенриром авторитету перед ее неугомонной внучкой, хоть это и раздражало. И чего она в нем нашла, наивное создание? – Но ведь на побережье я продолжу ходить? – наивное создание тем временем начало выторговывать себе послабления. – Только с кем-то из нас, – отрезал Фенрир. На полный возмущения взгляд синих очей добавил: – Это ненадолго, как только я разберусь со случившимся, мы пересмотрим границы твоих перемещений. Алинро с тяжелым вздохом, в котором отражалась вся вселенская скорбь, пробурчала что-то под нос. – А-ля! – почти одновременно произнесли Фенрир и Лада. – Поняла я, поняла, – сложив локти на стол и подперев щеки, фыркнула девочка. – Гадский гад, приспичило ему лезть в окно. Сам-то помер, а мне теперь мучайся. Троица взрослых вновь обменялась взглядами: характер Али они знали, но столь минимальные последствия для ее психики от произошедшего несказанно радовали. Все же Алинро Листар – удивительный ребенок. Ребенок, в отличие от взрослых, усердно думал, как бы компенсировать свои вынужденные страдания… – Ба-а-а? – хитро сверкнув глазом, прищурилась Аля. Лада тут же насторожилась, отлично зная, что кроется за такими вступлениями. – А можно Шиа у нас останется? – Нет. – Пожалуйста-препожалуйста, ну ба-а-а. Это же подарок! – малышка умильно сложила ручки в просящем жесте. Сердце Лады дрогнуло при виде потрепанной внучки, пережившей чудовищный инцидент и не растерявшей ни храбрости духа, ни врожденного оптимизма. Ведь действительно праздник у малой, который с успехом был испорчен и позабыт. С другой стороны: она очень сильно провинилась! Ладно, раньше кроха была, натворила глупостей, но потом-то могла рассказать, признаться, но нет – продолжала обманывать как ни в чем не бывало, выставляя Ладу на потеху демонам. – Нет, сказала. Это не игрушки, фениксу у нас не место. – Но мне с ним будет не так тоскливо, он замечательный и умный. – Замечательный и умный деликатно проклекотал, явно поддерживая и соглашаясь с Алинро. – Меня и так всего лишили, даже на пляж не сходить без присмотра. Бабуленька, разреши-и-и. Ни у кого нет такого чуда, а у меня будет. Настоящий феникс, не из сказки – живой и теплый. Представляешь, папа вернется – вот удивится, что символ его дела не просто красивая выдумка и что теперь он живет с нами. Ему бы точно понравилось! Лада зло посмотрела на демонов, с интересом наблюдающих за тем, как ее загоняют в угол. Сил сопротивляться напору любимой внучки не оставалось, а два паскудника, заваривших кашу, устранились и даже не пытаются вмешаться. Вирсэлю бы и правда понравилось, он был без ума от фениксов, считал, что они приносят удачу. С детства коллекционировал их фигурки и уверял, что они существуют. Воспоминания о сыне болью разлились по венам. Алька до сих пор его ждет, а она… Что она может предложить внучке взамен? За стремительным развитием событий Ладе некогда было особо размышлять над явлением вроде как вымышленного существа во плоти и здравии. Кроме того птица, похоже, наделена каким-никаким интеллектом и умудрилась почувствовать опасность. Интересно, откуда сумасшедший демон добыл такую редкость? Наверняка это было непросто. И зачем напрягался? Уж это-то точно не входит в их с Аленьким договор. Странная инициатива вообще возиться с малышкой сверх необходимого, отмечать ее день рождения, готовить подарки, да еще какие. Алинро уже отдала ему самое ценное, что может быть у живого существа, к чему эта игра в добрые отношения? Совесть мучает? Чепуха! Нет у демонов совести. Что тогда? Почему, с тех же слов Рангара, Аля столь ценна для Фенрира? Он явно не обделен силой и властью, это прослеживалось в каждом его жесте, взгляде, интонациях. Значит, может позволить себе многое. Несмотря на любовь к внучке, Лада понимала: в картине мира демона душа Алинро не уникальна. При желании он сможет найти себе новую забаву. Так почему она? Беспокойная, непослушная, вечно куда-то влипающая по собственному желанию. – Бабуль? – напомнила о себе Аля, так и не получив ответа. – Я не… – Мне кажется, – перебил Ладу Фенрир, – они нашли общий язык, и это было бы полезное подспорье для присмотра за Алинро. Защитник из феникса, конечно, так себе, но приглядеть, заметить опасность, оповестить тебя – это он может. Да и в комнате вместе с Шиа Але будет спокойнее, – намекнул он на последние события. Пожалуй, в компании с фениксом девочка не будет постоянно возвращаться мыслями к распростертому на полу трупу. Лада хотела, чтобы демон вмешался, но совсем не таким образом. Пусть бы забирал свои подарки – нечего тут строить из себя благодетеля. Вот же хитрый гад! А впрочем, в его словах имелось зерно истины, хотя вполне вероятно, что беспокойства питомец принесет больше, чем пользы. В сущности, что ей известно о фениксах? Не так уж много. – С такой диковинкой по улицам не походишь, – с сомнением протянула Лада, выдвигая последний аргумент. – Наоборот, только проблем наживешь. Шиа обиженно курлыкнул, привлекая внимание. Затем задрал клюв и, окинув присутствующих выразительным взглядом… исчез. – Что за?.. Смех демонов и восторженные ахи Алинро поглотили удивление ведьмочки. – Шиа умница, Шиа прелесть, – ворковала Аля, подойдя к пустой клетке. – Пожалуй, рано ящеры списали этого прохвоста, – отсмеявшись, произнес Фенрир. – Захочешь жить, еще не так раскорячишься, – философски заметил Рангар. Лада прищурилась и с нотками восхищения отметила: – Весьма недурно, так запросто и не распознаешь. Феникс проявился обратно и потерся головой о просунутую между прутьев руку Алинро, накрыл ее ладонь крылом. – Шиа говорит, что согласен за мной приглядывать. – Ну еще бы, – фыркнул Фенрир. И добавил, обращаясь к Ладе: – Фениксы очень чувствительны к темным вибрациям, он действительно может быть полезен. К тому же лично я, выбирая между этой птицей и Алькиными приятелями, в вопросах разумности поставлю на Шиа. – Ладно, пусть остается, – сдалась ведьма. – Но если замечу что-то неприемлемое… – А-а-а, ура-а-а! – заверещала Алинро. – Все будет отлично, спасибо-спасибо! Вы лучшие. Лада покачала головой, зная, что такие обещания внучки можно смело делить надвое. Вздохнула: вид сияющей девочки, казалось, согревал и освещал всю комнату. Надо же, и как так вышло? Еще несколько часов назад Лада готова была стереть любые следы присутствия демонов в жизни Али, да и самих их порвать на тонкие ленточки. А теперь эти две довольно скалящиеся морды вольготно расселись на ее диване у нее же в доме и что-то восвояси совсем не торопятся. Еще и иномирную тварюжку к ней между дел подселили. Чудовищно! Взгляд Лады опять скользнул к внучке, ласково поглаживающей Шиа по хохолку на голове. Такая счастливая, такая родная. Тролль с этими демонами! Хватит на сегодня выяснения отношений. У нее еще будет время обо всем хорошенько подумать. Очевидно, что рубить с плеча с ними не вариант, только себе хуже делать. Значит, придется играть в салочки на тонком льду. И кстати, нужно собрать о них как можно больше информации. Теперь ее черед наводить справки. Темная парочка в ее гостиной выглядела слишком колоритно и держалась чересчур уверенно, это позволяло Ладе полагать, что перед ней выходцы из первого круга Царства и наверняка довольно известные. Со временем она вычислит, кем они являются на самом деле, даже если для этого придется поднять свои старые связи при дворе императора. Как раз Аля выпрашивала поездку в столицу на концерт. Нет ничего невозможного: если они сумели разворошить ее жизнь, то кое-что удастся и Ладе, в этом она не сомневалась. А изучив противника, станет понятнее, какую стратегию применять. Поэтому, натянув улыбку пошире, Лада бодро поинтересовалась: – Как ты смотришь на то, чтобы наконец-то отведать вкусного тортика? Демоны недоверчиво переглянулись и с подозрением уставились на ведьму. Ха-ха, она тоже умеет прикинуться паинькой, когда захочет. Выкусите! – О! О-о-о, – глаза Алинро блестели неподдельным восторгом, а все слова разом кончились. Она и рассчитывать не смела, что все закончится так замечательно, что они будут вместе пить чай и есть сладости. Какой чудесный день, невзирая на то, что пришлось сильно поволноваться. Да, было страшно, и очень, но малышка не привыкла зацикливаться на плохом. Если быть честной, гнев бабули оправдан и Аля заслужила наказание, а ситуацию с неизвестным демоном девочка рассматривала как испытание. Нужно же когда-то переходить от тренировок к реальной жизни. Ведь она не шутила и не для красного словца добавляла, что хочет стать сильной. Если понадобится, ради себя или близких она готова быть жестокой к врагам. К тому же, – Алинро зажмурилась от удовольствия, – Фенрир остался ею доволен, даже несколько раз похвалил. Это ли не достойная награда за пережитое? То, что ей доводилось видеть прежде, ясно намекало: жизнь не ограничивается идеально прибранными мостовыми, красивыми домами и вежливым обращением в богатых кварталах города. С парочкой трупов Аля уже сталкивалась – ничего жуткого в них не было. Тихие, мирные. Вот когда на берег вынесло утопленника, и прознавшая ребятня примчалась поглазеть – там да, там было ужасно противно, но все равно интересно. Во всяком случае, ее, в отличие от Лиара, не стошнило. Хотя Сарин прогнал их обоих, сказав, что нечего здесь делать девчонкам и слабакам. Аля ему потом дохлую рыбину в сумку подбросила, пока все купаться ходили. Будет в другой раз думать, кого девчонкой обзывать! А если начистоту, то гораздо больше покойников Алинро боялась живых. В некоторых иногда столько ненависти и злобы, что они не задумываясь готовы словно безумные терзать и мучить, не испытывая к себе отвращения. Хоть вездесущий Рангар и урезал простор для ее передвижений, все же иногда она натыкалась на жестокую противоположность благополучных районов, где обычно проходили ее занятия и где, как она обещала бабушке, Аля якобы оставалась гулять после уроков. Странное дело, после знакомства с Фенриром девочка заметила, что ее не слишком тревожит увиденное, будто она смотрит со стороны, не пропуская через себя. Если вначале это пугало малышку, как с тем мертвым птенчиком, то со временем она привыкла. Придя к выводу, что глупо страшиться части бытия и делать вид, будто ее не существует. Гораздо полезнее быть готовым ко встрече с чем угодно. В конце концов, Триквестр не ограничен одним их миром, и кто знает, как сложится ее судьба. Алинро все отчетливее слышала шепот моря, оно звало ее, рассказывало удивительные истории. Некоторыми из них девочка делилась с Фенриром, правда, он думал, что она их сама сочиняет. Другие Аля оставляла при себе – слишком страшные, чтобы повторять. Нет уж, помимо тренировок, в те короткие часы их общения с Фенечкой, Алинро стремилась подарить ему как можно больше тепла, вспоминая самые добрые истории, обязательно со счастливым концом. Гадостей ему и у себя в мире хватает, потому-то он вечно такой закрытый и с неохотой говорит о своей жизни. Ведь по-настоящему счастливые люди не ощущают одиночества. Фенрир пусть и не был человеком, но Аля чувствовала внутри него какую-то пустоту. Место, которое она стремилась заполнить светом, опасаясь, что иначе там поселится холод и тьма. Тогда тлеющая искорка внутри ее любимого демона навсегда потухнет, а с ней безвозвратно изменится и тот, с кем однажды она захотела связать свою жизнь. – Ты же разрешишь мне угостить и Фенрира с Рангаром? – поспешила за бабулей на кухню Алинро. – Да уж куда их девать, – хмыкнула Лада. – Захочешь специально избавиться – не выйдет. Аля догнала Ладу и крепко прижалась, шепча слова благодарности. Та ласково потрепала внучку по голове и с трудом подавила новую порцию крутящихся на языке колкостей относительно некоторых. В нормальных домах дни рождения отмечают семьей, в нормальных семьях в такие дни приглашают других ребят. У Листар на праздник были приглашены высшие демоны. Отлично! Можно ли назвать их семью нормальной? Очевидно, нет. Ведьма вздохнула: как она ни пыталась, нормальным никто из них никогда не был. Сколько бы она ни бежала от своей судьбы, та каждый раз со снисхождением наблюдала за стараниями Лады, а потом словно в насмешку в очередной раз без сожаления уничтожала ее труд. Смириться, сдаться? Ну уж нет! Для своей внучки ведьма хотела действительно нормальной жизни. Хотя конкретно в настоящий момент, с учетом нарисовавшейся компании демонов и их проблем, Лада практически утратила веру, что ее чаяниям когда-нибудь суждено сбыться. И все же она попробует… снова. (обратно)Глава 12
– Мой лорд. – Анхарт перехватил Фенрира, спешащего на очередное совещание по вопросам внутренней безопасности. Ненаследный асурендр притормозил, давая знак Сайгону не дожидаться его и продолжать путь. – Что у тебя? Только быстро, – с нотками недовольства поторопил Фенрир. – Появились важные новости относительно состояния здоровья Рахталаса. – Он пришел в себя? – Не совсем, – уклончиво ответил синеглазый демон, – тем не менее… – Хорошо, понял. Сейчас некогда и, судя по сообщению Данта, мы рискуем застрять там надолго. М-м-м, вечером после ужина буду ждать тебя в своем кабинете, там обстоятельно все расскажешь. – Примерно в это же время я должен предстать перед лордом Эрдануром, – почтительно склонил голову Анхарт, всем видом выражая сожаление. – В самом деле? Хм. Фенрир прищурился и смерил оценивающим взглядом архистража: что-то зачастил он к отцу. Чем так полезен второму Темному лорду этот демон? За прошедшие несколько лет влияние Анхарта весьма усилилось, и в Когорте он уже давно занимал привилегированное положение. Впрочем, у Фенрира хватало своих забот, чтобы еще лезть в чужие дела. Собственные секреты он тщательно оберегал, оставляя за остальными членами семьи право на аналогичные действия. Если отец не счел нужным поделиться, значит, Фенрира это не касается. Главное, к нему самому никто с расспросами не лезет и не ограничивает свободу действий. А текущее положение дел, касаемо благополучия Подземного Царства, они регулярно обсуждают на плановых совещаниях – тут все прозрачно и каждый отчитывается за вверенные ему обязанности. В остальном, любой из них волен развлекаться как угодно, и уж не Фенриру совать нос в игры истинных Темных лордов. Пока Анхарт лично ему не мешает и даже приносит пользу, вмешиваться в стремительную карьеру этого архистража Фенрир не станет. Хотя Рангар его отчего-то недолюбливает. Помнится, что-то такое нелицеприятное проскальзывало в словах ищейки при упоминании Анхарта… Асурендр тряхнул головой, прогоняя рой не вовремя взметнувшихся мыслей. Его ждали дела, и плевать на методы достижения целей этим демоном, здесь каждый за себя. – Приходи, как освободишься. Фенрир сделал шаг вперед, давая понять, что разговор окончен, но Анхарт вновь возразил: – Если в столь поздний час мой лорд еще будет готов к разговору. Боюсь, встреча с вашим отцом займет много времени. Гораздо больше, чем предполагает обычный доклад. – Чтоб тебя! – Фенрир с раздражением обернулся. – Тогда вызову, как освобожусь. Если не успею, перенесем разговор на завтра. – Как скажете. Анхарт кивнул и поспешил исчезнуть с глаз недовольного асурендра. Тот, в свою очередь, поторопился продолжить путь. В зал совещаний он вошел последним и под тяжелым взглядом лорда Астагарта занял свое место рядом с Данталианом. Кузен едва заметно изогнул бровь: заставлять Повелителя ждать себя – не самая лучшая идея, может быть чревато последствиями. Зато лорд Эрданур пребывал в отличном расположении духа и подарил сыну скупую приветственную улыбку, хотя, как правило, и сам был требователен к пунктуальности. – Хорошо, – тяжело обронил лорд Астагарт. Его низкий, давящий голос превращал слова в осязаемый груз, который ложился на плечи присутствующих. – Раз все в сборе, начнем. Дант, что удалось выяснить по складам с артефактами? Так понимаю, выбор мест их размещения в Человеческой Империи не случаен? – Верно,милорд. Все они тщательно маскируются под различные неприметные производства. Если проследить схему расположения… Далее Дант излагал новости по последней свалившейся на их головы возне, касающейся преимущественно Среднего Мира. Фенрир не особо вдавался в подробности, гораздо больше его интересовали дела внутри Царства. Здесь тоже наблюдалась повышенная активность: обострилась вражда между вампирскими кланами, среди высших демонов шла нездоровая грызня за власть, с небольшим интервалом по времени у глав первых домов пропали мощнейшие артефакты – накопители силы. В общем, забот хватало. А тут еще вечно опасающиеся за равновесие Триквестра ящеры «отошли от спячки» и вдруг решили вмешаться в дела людей – небывалый случай. Совсем им там у себя стало скучно и нечем заняться? Присматривать за Средним Миром, конечно, бывает полезно, а иной раз и занятно. Когда его население начинает очередную военную кампанию, можно даже поразвлечься за их счет. Однако странно всерьез беспокоиться о кучке энтузиастов, решивших организовать контрабандную сеть по поставке запрещенных артефактов и промышляющих браконьерством на редкие виды магических существ. Довольно скучная, на взгляд Фенрира, тема. Тем не менее лорд Астагарт драконов внимательно выслушал и озвученным заинтересовался. Скорее всего, у жителей Небесной Долины имелись веские доводы, раз и Повелитель, и Совет Старейшин решили уделить данным событиям отдельное внимание. Просто конкретно Фенрира эти дела мало заботили. В последнее время его голову все больше занимали неуловимые фанатики и их упорные попытки призвать в Нижний Мир каких-то сущностей. Поэтому-то сообщение Анхарта о судьбе Рахталаса так захватило мысли асурендра. Наконец-то он сможет пообщаться с безумным ученым и вытрясти из него все, что давно интересует. Несколько лет они провели в попытках разыскать забравшегося в самую неприметную щель некогда всеми уважаемого и признанного ученого, а ныне забытого и списанного, как отработанный материал. Лихо тогда дядя обошелся с этим демоном, хоть и предсказуемо. Зато когда Рахталаса нашли в захолустье четвертого круга, выяснилось, что все это время ученый вел весьма интересные исследования, разобраться в которых без его пояснений оказалось довольно проблематично. Но и того, что удалось понять, хватило для кое-каких выводов. Старый демон затаил злобу на бывшего покровителя и, очевидно, теперь всеми силами пытался насолить ему как мог. Посвятив многие годы экспериментам и не пожалев собственного здоровья, Рахталас со свойственной демонам мстительной одержимостью следовал к своей цели. К сожалению, когда ученого отыскали, он пребывал в состоянии «спящего» сознания и был совершенно невменяем. Проводимые им крайне опасные опыты требовали отдачи личных сил, а часто полного опустошения магического резерва. Также Рахталас практиковал и обряды на крови, искусственно подпитывая себя, что тоже не добавляло ему здоровья. В конечном итоге случилось то, что и должно было рано или поздно произойти. Еще большая удача, что безумный демон окончательно не отправился в путешествие в один конец, а застрял на приграничье реального и бессознательного. И вот теперь, благодаря усилиям команды целителей и постоянному наблюдению за его состоянием, кажется, Фенрир будет вознагражден за терпение. Во всяком случае, он на это очень рассчитывал. В глазах ненаследного асурендра читалась сосредоточенность и внимание, в принципе, нельзя было сказать, что он отрешился от происходящего и не слушает докладчиков. Время от времени он даже участвовал в обсуждении возникающих по ходу совещания вопросов, но его предвкущающе-благодушная ухмылка, больше подходящая огромному питону, который наконец-то добрался до вожделенного и строптивого ужина, мягко намекала, что мыслями Фенрир присутствует не только «здесь и сейчас». Далее высокое собрание плавно перешло с внешней политики на внутреннюю. Где-то между обсуждением текущего положения дел в нижних кругах и докладом Сайгона о чрезмерной активности Пьющих души, грозящей вылиться в обширные прорывы Темной материи в четвертый круг, Фенрир почувствовал, что Алинро вновь вляпалась в серьезные неприятности. В который раз за последние два года? Он не считал, но отчетливо понимал: его терпение на исходе. «Крак». Карандаш в пальцах ненаследного асурендра переломился пополам. Сама малявка, похоже, совершенно игнорировала тот факт, что каждой своей выходкой рискует перейти последнюю черту его сознательности и познакомиться с другой, куда менее понимающей и адекватной стороной его демонической сущности. Жжение в груди нарастало, и это могло значить лишь одно: печать связи настойчиво уведомляла его о том, что бедовой девчонке грозит серьезная опасность. Не обычная дворовая драка или ее любовные эксперименты, по итогу которых выяснилось, что кавалер и дама ожидали несколько разного результата от встречи. Сколько-то она продержится и сама – они с Рангаром неплохо ее натаскали. С необученным в военном искусстве взрослым мужиком Алинро могла разобраться. Однако оставалась вторая сторона медали – маги. Там рассчитывать можно было только на кулон и то, что подмога в лице его или Рангара прибудет вовремя. Правда, имелся еще отъевшийся и имеющий на все на свете собственное мнение феникс. В случае чего Лада тоже довольно быстро узнает о происшествии: тут птичка сделает все, чтобы защитить любимую хозяйку. Вот только иногда мгновения стоят жизни. Проклятье! Как не вовремя Повелитель отправил Рангара с заданием в третий круг. – Фенрир-р-р! – недовольный голос отца пробился в размышления ненаследного асурендра. – Сосредоточься на насущном, мы ждем. Какое решение принял глава клана Шепчущих в ночи относительно беспорядка в западном оазисе пятого круга? Ты уведомил его, что если они в очередной раз не справятся своими силами, то мы найдем оазису более внимательных хозяев? – М? Да, он выслушал мнение первого дома об их просчете и обещал… Грудь Фенрира уже не просто жгло, казалось, ему внутрь подселили огненного элементаля, который устроил там безумные орочьи пляски. Асурендр резко выдохнул сквозь стиснутые зубы. Перехватил удивленный взгляд Лили и мысленно воззвал к ней о помощи. Сестренка не подвела, сразу поняла, что нужно немного приоткрыть ментальный щит, чтобы услышать кузена. Соображала миледи Лилиан быстро. – Прошу прощения, милорд, – обратилась она к Повелителю. – Накануне я экспериментировала с эктоплазмой. Получившаяся сущность вошла в фазу активности раньше времени, и вызвавшийся мне помогать Фенрир в ходе работы пострадал от нее. Мы полагали, что полностью устранили негативное влияние на его организм, но, видимо, что-то еще осталось. Позвольте покинуть совещание и разобраться с этим. Оба Темных лорда мрачно воззрились на бледного Фенрира, в глазах которого разгоралось настоящее пламя безумия и злости. – Как дети, – скривившись, подытожил лорд Астагарт. – Не уверена в результатах – подстрахуйся. Лилиан вспыхнула: еще не хватало, чтобы отец учил ее при посторонних. Ладно семья, но другие… Подавив возмущение, демоница склонила голову: – Не думаю, что именно сейчас есть смысл разбирать ошибки. – Да, ты права, – пряча в уголках губ улыбку, подтвердил Повелитель. Он без труда понял ход мыслей любимой доченьки. Когда же она научится смирению? Риторический вопрос. Лорд Астагарт справедливо подозревал, что до этого светлого события он не доживет. – Идите. Фенрир, как восстановишься, зайди ко мне. Западный оазис давно меня беспокоит, да и есть кое-какие сомнения относительно главы Шепчущих. Хотелось бы услышать твое мнение, ты знаешь вопрос изнутри. – Благодарю, милорд. Постараюсь закончить свои дела в кратчайшие сроки, – в голосе Фенрира звучала угроза. Вот только никто из присутствующих не понял, кому она предназначалась и в связи с чем. Лорд Эрданур проводил сына заинтересованным взглядом. Что-то тут не так. Больше похоже, что Фенрир всего лишь нашел предлог улизнуть, а Лили ему в этом помогла. Любопытно, что такое важное и неотложное могло сорвать Фенрира с совещания? Второй Темный лорд перебирал в уме варианты и даже приблизительно не находил причины. То, что у его сына полно собственных тайн – не новость, но о самых сокровенных Эрданур хотел знать. Ибо так можно и контролировать, и оберегать – в зависимости от ситуации. Короткая заминка кончилась вместе со звуком закрывшихся дверей за спинами покинувших зал асурендров. Все вернулись к рабочему настроению, включая и Темных лордов. – Это что сейчас было? – прошипела Лили, мертвой хваткой вцепляясь в уже открывающего портал Фенрира. – Спасибо, милая. – Мягко, но уверено асурендр разжал ее пальцы. – Ты лучшая! Лили усмехнулась: – Естественно, да и не с кем тебе сравнить, других-то сестер нет. – Тоже верно, но знай, я в тебе не сомневался. Прости, сейчас нет времени объяснять. – А потом? – тут же поймала кузена на слове Лилиан. Тот выразительно скривился и развел руками, мол, сама понимаешь, и все такое. – Будешь должен! – фыркнула она и сама подтолкнула Фенрира к мерцающей голубоватым свечением арке. – Буду! – рявкнул он и скрылся из виду. Лили покачала головой, с задумчивостью глядя на то место, где еще мгновение назад стоял Фенрир. Она искренне не хотела бы оказаться причиной, вынудившей его сорваться куда-то на глазах отца и дяди, прервать совещание, задолжать ей. И судя по злобному выражению лица, братик был абсолютно солидарен с ее выводами. А значит, кому-то там ну о-о-очень крупно не повезет. Демоница тряхнула головой и убрала за ухо выбившуюся прядь волос. Любопытство любопытством, а у нее неожиданно появилось свободное время, и она собиралась провести его как раз таки за любимым занятием в лаборатории. С отца станется наведаться в ее владения и лично продемонстрировать, как нужно работать с эктоплазмой. Лучше подстраховаться и лишний раз его не злить. Уж последнее-то она всегда успеет. Выйдя из Точки перехода неподалеку от Вегарда, первым делом Фенрир настроился на свою несносную частичку моря. Что-то в последнее время между ними постоянно штормило. Он не понимал причин столь резких перемен в поведении Алинро, настолько привык к ней, что раз за разом закрывал глаза на любые ее выкрутасы. Ему казалось, что все это временно. Что вот-вот – и он вновь увидит перед собой улыбчивую малышку, любящую весь мир без оглядки. Справедливости ради, подобное порою случалось, как отдушина, как глоток свежего воздуха. Его прежняя синеглазая малышка возвращалась к нему, была мила и приветлива. С радостью обнимала и ласково перебирала его волосы, рассказывая увлекательные истории, смысл которых неизменно перекрывался завораживающим голосом самой рассказчицы. В такие моменты он и сам был готов обменять душу, лишь бы она продолжала, лишь бы никогда не смолкала эта убаюкивающая, вводящая в состояние абсолютного умиротворения речь. Но подобные моменты случались все реже, а в оставшееся время ему постоянно приходилось сталкиваться с колючей, язвительной и во всем противопоставляющейся девицей. Как подменили. Если бы он не считал себя отчасти виновным в ощутимых переменах в характере Алинро, возможно, давно бы и покинул ее, предоставив разбираться со своими проблемами самостоятельно. Он не нянька, и не соглашался терпеть ее закидоны. Но по какой-то необъяснимой для себя причине каждый раз давал ей последний шанс и оставался. Фенриру мнилось, что столь резкие изменения в поведении девочки связаны с его губительным влиянием, что это он испортил ее своей тьмой. Он все надеялся, что сможет что-то исправить, иногда даже чудились просветы, но… Иллюзия, которую Фенрир отчаянно хотел видеть. Как так вышло? Когда он упустил, что его девочка изменилась? Он ругал себя и ее и не находил ответов. Асурендр редко навещал малышку в последнее время, в основном лишь когда возникали какие-то проблемы, вот как сегодня. Его мир, его привычная жизнь и обязанности поглощали асурендра с головой, тогда как Аля оставалась далекой забавой, к которой приятно и удобно вернуться при желании. Подземное Царство требовало внимания Фенрира, там оставалась семья, работа, вечная борьба за право сильнейшего. Алинро вытесняла собой все это, но только пока была рядом. Стоило ему окунуться в родную стихию, и все прочее отходило на задний план. Давно было пора отпустить девочку, пусть живет своей жизнью и забудет о нем. Асурендр сознавал это, но продолжал отгонять подобные мысли прочь. Нет, еще не время, он еще подождет. В итоге становилось лишь хуже. Аля совершенно отбилась от рук и ничего не боялась, готовая сражаться с целым миром за право оставить за собой последнее слово и решение. Рангар давно перестал вмешиваться и пытаться вразумить синеокого демоненка, в коего превратилась некогда милая и ласковая девчушка. Ситуация осложнялась и тем, что кроме самого Фенрира она почти не чувствовала никого вокруг. Точнее, чувствовала, но недостаточно ясно, чтобы верно соизмерять их эмоции и давать соответствующую обратную связь. Когда ей грозила опасность, она воспринимала ее как нечто, будоражащее нервишки, и только. Когда Лада с пылающим сердцем пыталась внушить ей хоть что-то о правильном поведении, та видела перед собой лишь препятствие на пути к желаемому. Даже Рангара она давно перестала воспринимать всерьез, зная, что ничего он ей не сделает. Только Фенрир мог достучаться до сознания девочки, но он не мог посвятить все свое время Алинро. Это странное ощущение, когда в твоих руках сосредоточена власть над душой ставшего тебе дорогим существа, и одновременно чувство бессилия. Когда знаешь, что можешь сделать с ним все что угодно, но и пальцем для этого не пошевелишь. Слишком сложно разрушить то, во что вложил частичку себя. Раньше Фенрир думал, что сможет уйти в любой момент, оказалось, это не так. Сейчас он как никто другой понимал Ладу. Впрочем, за эти годы вредная ведьма тоже хоть и нехотя, старательно не подавая виду, но как будто смягчилась. Нет, она по-прежнему не смирилась с фактом связи между Алинро и Фенриром, не желала раскрывать своих тайн, каждую крупицу сведений из нее приходилось чуть ли не клещами вытаскивать. Он чувствовал: старшая Листар многим пожертвовала бы, лишь бы избавиться от Фенрира, но что-то со временем все же изменилось. Появилось неуловимое, хрупкое взаимоуважение и солидарность, как у заклятых союзников. Выйдя из портала, асурендр быстро оценил обстановку. Задворки торгового квартала, тупиковое пересечение улиц, трое нападающих, один из них маг, причем сильный. И двое в обороне. Каштановые пряди тревожными всполохами бьются на ветру, сразу выделяя среди дерущихся искомую личность. Второй Фенриру неизвестен – очередной приятель, коих у нее пруд пруди, заводить сомнительные связи Алинро мастерица. Асурендр равнодушно скользнул взглядом по светловолосому пареньку: старше подружки лет на пять точно, что уже говорит о его неумении выбирать компанию. Так что сам виноват: его смерть послужит пигалице уроком. Дальше демон сосредоточился на атакующих: их страховал маг, очевидно, стихийник Земли. Сам он отчего-то не вмешивался. Мимоходом Фенрир отметил удачное расположение для подготовленной засады: внутри каменного мешка ему есть откуда черпать силы. То, что в этот раз Алинро не сама нарвалась, демон не сомневался. Несмотря ни на что, оценивать риски она научилась, и в данном случае расклад был не в ее пользу. Асурендр прищурился и хмыкнул: вот даже как. У мага имелся редкий артефакт, позволивший обойти защиту кулона Альки. Выходит, к данной стычке нападающая сторона неплохо подготовилась и имела кое-какие представления о защите Алинро. Фенрир не ожидал встретить столь редкую вещичку на территории Империи. Не этот ли «Глаз демона» не так давно стащили у семейки Демар? Занятное совпадение, и совпадение ли. Интересно, это такая маскировка: затереться в один ряд с серией пропаж мощных артефактов у родовитых домов Царства и прикинуться жертвой обстоятельств, или третий дом в самом деле не подозревает куда «ушла» их ценность? Асурендр анализировал увиденное, параллельно взяв под контроль ход сражения. Пока он не вмешивался, наблюдая за Алинро в действии. Она, конечно, заметила его, но поняв, что он не собирается кидаться спасать, лишь одарила единственным злым взглядом и больше не отвлекалась. Но вот о новом участнике действа стало известно и магу. Наконец-то до него дошло, отчего приносившие результаты заклинания вдруг перестали достигать цели. Он обернулся и встретился с алым взглядом демона. Легкое замешательство на его лице быстро сменилось самонадеянной ухмылкой. Фенрир выгнул бровь: вроде уже не мальчик, чтобы до сих пор не понять, что теперь-то у него не осталось шансов. Так сильно рассчитывает на свои побрякушки? Асурендр был лучшего мнения об умственных способностях человеческих ниоров, доживших до седых волос. В этот момент маг резко сорвал с шеи какой-то амулет и, выкрикнув слова заклинания, каркающе расхохотался. (обратно)Глава 13
Там, куда он швырнул черный отполированный до блеска камень, земля пошла трещинами. Мостовую основательно тряхнуло, и из вырываемых силой стихии булыжников на глазах вырос уродливый корявый голем. Воспользовавшись заминкой, пока противник остался без поддержки мага и отвлекся, Алинро успела вырубить одного из нападавших. Это Фенрир отметил краем глаза, устанавливая вокруг девчонки щит. А в следующую секунду голем с оглушительным грохотом хлопнул в ладоши и в разные стороны, радиально, на высокой скорости полетела острая каменная крошка. Для удобства асурендр принял боевую ипостась, чтобы не тратить силы на дополнительную защиту. Призвав огненные клинки, он атаковал тушу из булыжников, пытаясь пробиться к вновь что-то сплетающему ниору. Страж у него получился надежный: голем с успехом оттягивал бесценные мгновения. К тому времени, как Фенрир разрушил ходячего монстра, маг успел закончить задуманное и вокруг демона вспыхнула ловушка. Пентаграмма удержания, которую раньше не было видно под ногами, засияла голубоватым, мертвенным свечением. Асурендр замер, глядя на победно потирающего руки мага. Тот отрывисто что-то пробормотал, и сквозь демона прошел разряд молнии. Игры кончились. Фенриру надоело терпеть это унылое представление. Какого пекла он еще пытается сохранить здесь что-либо? Превозмогая боль, он развел в стороны руки и, не обращая больше внимания на жалящие разряды, певуче начал произносить заклинание. Когда пространство над головами присутствующих потемнело, а ясный день вдруг сменился ночью, маг перестал улыбаться и впервые за все время всерьез испугался. На земле уже лежали два тела: одного ранила Алинро, грудь второго насквозь прошил похожий на шип каменный обломок голема. Синеглазку надежно укрывал щит тьмы, а на оставшихся – ее светловолосого приятеля и не в меру дерзкого мага – Фенриру было наплевать. Независимо от того, кто и на чьей стороне сейчас находился, все присутствующие испытали приступ неконтролируемого животного ужаса. Такого, когда кровь стынет в жилах, когда не можешь пошевелиться под натиском сковавшего оцепенения, когда хочется выть и скулить от страха. Из окружившего их мрака сформировалось два небольших смерча. С последними словами Фенрир сжал раскрытые до этого ладони и, резко раскрывая их вновь, будто толкнул перед собой препятствие. Набирая мощь и скорость, непроницаемо черные воронки метнулись к истошно заоравшим мужчинам. Алинро дернулась было прикрыть друга, но демон взмахом руки отбросил ее себе за спину. Больно проехавшись коленями по шершавой мостовой, сдирая в кровь кожу ладоней, синеглазка прошипела какое-то ругательство. Морщась, она поднялась на ноги, но больше с места не сдвинулась, завороженная страшным зрелищем. Ломая в щепки деревянные ставни, разрушая кладку домов, перемалывая в пыль мелкий мусор, порожденное демоном нечто уже поглотило тела поверженных, не оставив от них даже скелетов. Следом за этим в гудящей воронке скрылся ее спутник. Он больше не кричал, тогда как отчаянно сопротивляющийся маг из последних сил цеплялся за жизнь, он хрипел и булькал, все пытаясь колдовать. Аля чувствовала, как внутри нее что-то резонирует, откликаясь на сметающую все на своем пути ярость. Чужую. Она захлебывалась в ней, тонула. Казалось, ненависть пропитала каждый участок ее тела. Она ощущала себя частью сообщающегося сосуда, понимала, что эта жажда разрушений ей не принадлежит. Просто все, что выплескивалось сейчас из души ее «не друга», перетекало в ее душу. Ей оставалось лишь стоять и смотреть, не в силах изменить что-либо. Она могла лишь пропустить через себя его гнев и попытаться очистить, смягчить и наполнить в ответ любовью и пониманием. Алинро тяжело дышала, думать получалось с трудом. Тьма сопротивлялась: как масло не смешивается с водой, так и свет скользил сквозь плотную, вязкую материю, пропитавшую душу демона. Но пока у Алинро была возможность спасти еще хоть что-то, она отчаянно выталкивала сквозь узкое горлышко самые яркие воспоминания, самые теплые моменты общения с Фенриром, возвращала самые счастливые дни жизни. Вытесняя, замещая, пытаясь прорваться к сознанию мрачного, пугающе отстраненного демона. Он стоял в центре погасшей пентаграммы и словно умелый дирижер управлял смертоносными вихрями, крушил к бездне дома, торговые ряды, образовывал рытвины на мостовой. Здесь уже давно не осталось никого живого, но ему было мало. Когда с грохотом, подняв столб пыли, рухнула крыша ближайшего к Алинро здания, Фенрир резко опустил руки и все стихло. Наступившая сразу следом за этим странная, неестественная тишина пугала. Но еще больше Алю пугал взгляд ее наставника и учителя. Он смотрел на нее сверху вниз, нависая, словно карающий воин смерти. Ветер трепал перья на его огромных черных крыльях, а их алый узор сливался по цвету с живущим в зрачках демона пламенем. За ухом нещадно жгла печать связи – отражение бесконечно прекрасного рисунка на крыльях Фенрира, но Аля не обращала внимания на такие мелочи. Сейчас, когда они остались вдвоем на полностью разрушенном участке торгового квартала, до нее вдруг отчетливо дошло: ей все-таки удалось выпить досуха чашу терпения Фенрира. И только Высшие силы знают, что за этим последует. Алинро Листар задрала подбородок, прищурилась и сложила руки на груди. В ее крови кипел азарт и желание узнать, что будет дальше. Давно забытое, пьянящее чувство танца на краю пропасти, прыжка с обрыва, полета над морскими просторами – ей нравилось стоять у черты и смотреть в лицо опасности. Только рядом с ним она чувствовала, что живет по-настоящему, остро воспринимает каждое мгновение, впитывает каждую эмоцию до последней капли. Если тьма, которую призвал демон в качестве орудия своей власти, пугала, то тьма, живущая у него внутри, манила. Еще совсем крохой Аля все пыталась с ней подружиться, а Фенрир не давал, прятал. Как он поступит на этот раз? Асурендр шагнул к ней, ни на мгновение не отрывая взгляда. Казалось, еще чуть-чуть – и судьба Алинро решится. Она замерла, даже дышала через раз: так нестерпимо хотелось, чтобы Фенрир улыбнулся. Аля уже точно и не помнила, когда видела его в последний раз. Три месяца назад, четыре, пять? Но во всем облике демона виделась лишь угроза и злость. Да что она такого сделала-то, в конце концов? Это на них напали, и потом, она не просила его приходить и крушить все без разбору! Пусть бы катился по своим Очень Важным Делам, не видела она его кучу времени и еще столько же прекрасно обойдется. Так они и стояли друг напротив друга, кожей ощущая крошечный промежуток разделяющего их расстояния. Воздух между ними уплотнился – удивительно, как искры до сих пор не посыпались. В тот момент, когда Фенрир все же взял себя в руки и хотя бы принял привычный облик, Алинро шумно выдохнула. Она и сама не сознавала, насколько неуютно ей было стоять рядом с намного превосходящим в росте, жутким на вид существом, в котором мало что осталось от прежнего, такого родного Фенрира. Разве что глаза, да и в те сейчас лучше бы не заглядывать. Губы асурендра тронула жесткая усмешка, не имеющая ничего общего с весельем и радостью от встречи. Скорее обещающая самую изощренную кару. Алинро стиснула зубы покрепче, стараясь не сболтнуть лишнего. Ибо сейчас она тоже была на него очень сердита. Фенрир склонил голову набок, будто размышляя как поступить, но произнести ничего не успел. Откуда-то сверху донесся безэмоциональный голос: – Вам надлежит проследовать со мной. Аля запрокинула голову, однако говоривший появился из-за спины демона. Невысокий пожилой мужчина в сером плаще с капюшоном, на груди ярким пятном выделялся вышитый герб императора. Ей показалось, мужчина соткался прямо из воздуха, который враз поплыл маревом, являя незнакомца. – Неужели? – холодно откликнулся Фенрир, не соблаговолив обернуться. – На каких основаниях? – Превышение допустимых полномочий. Несогласованные жертвы. Выход за пределы сокрытия. Территория оцеплена, ведется зачистка, – все так же монотонно-невыразительно ответил человек в плаще. На его лице не отразилось ничего, кроме скуки. Аля во все глаза таращилась на неизвестного. По всем признакам выходило, что это Смотрящий, но ей никогда не доводилось видеть их воочию. Всем жителям Империи известно о существовании некоего подразделения, следящего за межмировым порядком, но мало кому доводилось встречать его представителей лично. Ходили слухи, что в Смотрящие попадают лишь те ниоры, которые слишком близко сталкивались со смертью, ощущали ее губительное дыхание на себе. А еще, что ими заведует сам глава Тайной Канцелярии. Чем уж был так страшен легендарный серый кардинал, Алинро не знала, хотя смутно подозревала, что по доброй воле иметь дела с его ведомством никто не захочет. Бабушка как-то упоминала о нем – Корвин Форт Абигайл, вроде бы он ей симпатизировал в свое время, чем раздражал деда. Каких только небылиц и домыслов ни сочиняли о Тайной Канцелярии, тогда как истина оставалась надежно сокрыта. – Сирус? Вашу ж… Какого пекла здесь произошло? – из-за угла полуразвалившегося здания вылетела Лада. Алинро заозиралась в поисках Шиа, но умничка феникс маскировался. Мимолетно ее щеки коснулось что-то похожее на крыло. Але этого было достаточно: с Шиа все в порядке, он рядом. Надо же, успел бабулю привести, вот доносчик! Хотя умом синеглазка понимала, что феникс все сделал правильно. – Все в сборе, – мрачно подвел итог Фенрир. – Как я люблю тесные уютные посиделки – не передать. Однако вынужден разочаровать: мы уходим. Он крепко ухватил Алинро за плечо, игнорируя ее болезненную гримасу от совсем неласкового прикосновения. – Вы нарушили… – снова завел свою песню Смотрящий. Асурендр его перебил: – Я сказал, мы уходим! Убирай барьер, или зачищать придется намного больше. – Неподчинение, прямая угроза, оказание сопротивления, – не отреагировав, перечислил Сирус. – Если не одумаетесь, я вызову уполномоченных представителей из Нижнего Мира. Нам не нужны проблемы с Темными лордами, мы лишь следуем заключенному с ними договору. Фенрир мысленно выругался: вот остолоп. До чего же он не переваривал Смотрящих, даже подразделение карателей Когорты Архистражей на их фоне смотрелось сборищем весельчаков. Недобро ухмыльнувшись, асурендр процедил ледяным тоном: – А проблемы вы непременно получите, когда нашей стороне станет известно, что некто из ваших соплеменников нанес оскорбление первому дому. Бровь Сируса вопросительно выгнулась. Лада с шумом выдохнула: – Все-таки первый. – В любом случае, призыв инфернального вихря был излишним, – уперся Смотрящий, хотя было заметно, что его самообладание дало трещину. – Да неужели? – Фенрир прищурился. – Слушай внимательно, повторять не стану. Все претензии можете смело отправлять Повелителю. Не забудьте указать, что на представителя его дома было совершено нападение с использованием «Звезды Лукаса». Думаю, не нужно пояснять, чем такие ловушки опасны для высших демонов? Сирус заметно напрягся. Асурендр продолжил: – Он напал первый, я вообще мимо проходил. Это тоже потрудитесь упомянуть в отчете. Ну а уж с доказательствами моей правоты, надеюсь, сами справитесь. Или мне еще вашу работу за вас сделать? – Разберемся, – процедил Смотрящий. – Удачи. Но если все же Человеческая Империя не заинтересована в конфликте с Подземным Царством, я готов закрыть глаза на ваш недружелюбный прием. Мы сейчас мирно расходимся и считаем, что возникло легкое недоразумение. Сирус обвел взглядом результат присутствия на его земле взбешенного демона. Демона из правящей династии. Легким недоразумением назвать то, что он сотворил, у Смотрящего язык не поворачивался, а если учесть, сколько теперь предстоит работы, чтобы навести порядок… Подправить воспоминания у свидетелей и пострадавших, восстановить магический фон, провести официальное разбирательство, оформить бумажки так, чтобы концы в воду, и прочее-прочее. У Смотрящего аж зубы заныли от столь незаманчивой перспективы. Еще не хватало и в самом деле оказаться зернышком меж жерновов Повелителя и императора. Наглый демон знал, на что давить: втягивать самые верхи чревато последствиями, тем более, еще не факт, что имперцы окажутся в своем праве. Асурендр будто мысли его прочитал и жестко добавил: – Да, и мне бы очень хотелось знать, откуда у погибшего ниора взялся краденый «Глаз демона». Предыдущие владельцы будут счастливы узнать о подробностях. Сирус окончательно скис. – Будет проведено расследование. О результатах мы сообщим в ваше ведомство. – Нет, наши представители также примут участие в расследовании. Ожидайте в ближайшее время гостей. Если сами не можете следить за порядком, мы вынуждены вмешаться. Все официальные вопросы согласуете с моим доверенным лицом. – Мне нужно подтверждение… – начал было Смотрящий, но осекся, завороженно глядя на расцветающий прямо в воздухе перед его носом алый узор. Печать первого дома была ему отлично знакома. Фенрир развернулся к растерянно хлопающей глазами Алинро. Нет, она, конечно, давно подозревала, что Фенечка кто-то очень важный в Нижнем Мире, но чтобы настолько… Вот так запросто поставил на место Смотрящего, обладающего самыми широкими полномочиями в системе безопасности Империи. Еще и свои условия выдвинул. И это после всего, что устроил на чужой территории, в чужом мире. А она еще удивлялась, отчего он так свободно чувствует себя на их землях. – Идем, – поторопил ее демон. – Вы можете идти, – отмер Сирус. – Девочка останется. Алинро от души пожелала Смотрящему приступ икоты: какая она, к троллям, девочка! Задрали видеть в ней только ребенка. К сожалению, к пятнадцати с половиной годам жизнь все еще не одарила ее ни ростом, ни формами. Тощая и угловатая, порою она с отвращением смотрела в зеркало, хоть Шиа и уверял, что у каждого цветка свое время цветения. Впрочем, долго горевать Аля не умела, большей частью ее устраивало, как она выглядит. Тренированное и гибкое тело, сильные мышцы, знание различных техник ведения боя и умение обращаться с различным оружием – все это позволяло ей чувствовать себя уверенно и держаться с достоинством в любой компании и ситуации. За исключением дурацких выходов в свет. Там она ощущала себя не в своей тарелке на фоне кукольного вида ровесниц. Подкрашенные ресницы, аккуратно уложенные локоны, идеальные манеры и желание нравиться парням. Алинро в ребятах видела лишь товарищей по разного рода аферам, интересных или не очень приятелей. Все ее попытки пообщаться с мальчишками с позиции леди результата не принесли. Точнее принесли, но ей не понравилось. А в последний раз так вообще чуть не влипла, хорошо Фенрир вовремя появился и так запугал горе-любителя молоденьких девочек, что тот заикой остался. Еще и память ему стер. То, что парень остался жив, Алю удивило, хотя вздумай Фенрир его убить, пришлось бы вступаться за дурака. Однако недобрая улыбка демона наводила на мысли, что одним заиканием дело не ограничилось. С волосами у нее тоже как-то не задалось: в знак протеста Аля удрала после занятий и, сторговавшись за небольшое вознаграждение, сделала себе модную среди моряков прическу. Множество свалянных прядей с вплетенными туда разноцветными лентами и мелкими бусинами. Бабушка уже даже не ругалась, лишь со вздохом махнула рукой. К Алиному повседневному мальчишескому наряду гнездо на голове вполне шло, а вот на балах – смотрелось дико. Хорошо, они редко проходят. Эх, если бы в ней была та грация и достоинство, с каким себя держит бабуля. Она ведь такая красивая, хотя и сильно отличается от женщин высшего общества Империи. Пожалуй, на нее Аля согласилась бы походить, но увы. В любом случае, она делала все, чтобы перестать выглядеть как ребенок и приблизиться к более-менее взрослому виду, а этот… унылый плащ в ней даже намека на зрелость не рассмотрел. Гад. Сирус тем временем продолжал: – Она житель нашего государства, здесь ее законный представитель и… Угрожающий рык оборвал его разглагольствования. Аля вздрогнула и вынырнула из собственных размышлений. В глазах державшегося до этого относительно спокойно асурендра вспыхнуло пламя, не просто на дне зрачков, а как будто он ипостась сменил. Алинро почувствовала, что Фенрир всерьез готов уничтожить, как досадную мошку, стоящего неподалеку мужчину в сером плаще. Невзирая на последствия этого поступка. Странное ощущение, когда тебя захлестывает жажда убийства, но умом понимаешь: это не твои истинные желания. Все это время напряженно размышляющая о чем-то Лада вдруг оживилась и тоже выдвинула условие: – Вы сейчас уходите, но потом я жду тебя у себя дома. Хочу знать подробности. Фенрир с интересом посмотрел на смелую женщину, усмехнулся: – Твой приятель расскажет, когда выяснит. Лада отмахнулась: – Не только эти, нужно поговорить. Мы ведь оба понимаем, что у всех событий есть причины и следствия. – Ничего себе, – ехидно протянул асурендр, – мне надо было разнести к бездне полквартала, чтобы ты соблаговолила снизойти до беседы? Или решила навешать мне на уши очередную порцию вранья? Считаешь, я действительно не заметил, как все эти годы ты старательно изворачивалась? – Ты тоже не образец искренности. – Санрэль?.. – вмешался ничего не понимающий Сирус. – Ты отдашь ему внучку? Ведьма горько усмехнулась. – Это давняя история, Сир. С Алинро все будет в порядке. Сама Алинро не разделяла уверенности бабули, но и показывать страха перед Фенриром не собиралась. – Польщен твоим величайшим доверием, – продолжил язвить демон. – С каких пор ты стала столь сговорчивой? – Можешь хоть раз в жизни ответить прямо? – проигнорировав выпад, спросила ведьма. – Могу, только захочу ли? Лада скривилась, но быстро взяла себя в руки. – Ты уже принял решение? – На вопросительно изогнувшуюся бровь асурендра она быстро добавила: – Несколько лет назад ты сказал, что однажды вернешь тебе не принадлежащее, – Лада подчеркнуто не смотрела на внучку. – Ты уже решил, когда именно сделаешь это? – Ошибаешься. То, что ты так жаждешь получить назад, принадлежит мне по праву. Призвать свидетелей для подтверждения? – Но не по праву рождения! Опять уходишь от ответа. Фенрир смерил ведьму долгим тяжелым взглядом. – Н-н-нет! – резко выдохнул он. Лада и сама не знала: опечалилась она ответу или наоборот. Где-то глубоко внутри жила затаенная надежда все же избавиться от демона раз и навсегда. И то, что она видела сейчас, говорило красноречивее слов: он на пределе и его порядком достала вся эта ситуация с Аленьким. За прошедшие годы у ведьмы было время изучить противника. Если бы внучка оказалась невинной жертвой, он вел бы себя сейчас с ней по-другому. Значит, она опять что-то учудила. Быть откровенной, Лада каждый раз изумлялась резерву терпения этого странного демона. Ей самой подчас становилось нелегко сдерживать противоречивый и своевольный характер внучки, особенно в последнее время. Но Лада ее любила. А вот какого пекла все это терпел Фенрир – непонятно. И сегодня, здесь, на руинах, в присутствии Смотрящего ей на миг показалось, что он готов отказаться. Готов забыть о семейке Листар и наплевать на весь этот город. То, что уже много лет Фенрир держит под контролем самые злачные заведения Вегарда, ведьма узнала почти сразу, как начала наводить справки. Кто именно инициатор, ей, разумеется, не сообщили, но сопоставить очевидные вещи было не сложно. Пусть всем негласно теперь и заправлял клан вампиров, Лада не обманулась данным фактом. Со слов того же Сируса, в тесном сотрудничестве с выходцами из Нижнего Мира казна Вегарда прилично пополнилась, каждый имел свою выгоду. Смотрящим лишь оставалось слегка приглядывать за иномирными гостями, развившими бурную деятельность. В портовом городе так много приезжих, так много искателей приключений, очень сложно контролировать численность. Одним жителем меньше, одним больше… Но нет, Фенрир вновь не захотел расстаться со своей любимой игрушкой, пусть даже та и стала причинять слишком много неудобств. Поэтому ничего он Алинро не сделает, а в свете недавно открывшихся подробностей, возможно, даже принесет пользу. Под прожигающим взглядом демона на лице Лады не дрогнул ни один мускул. – Раз нет, то возвращайся, как станешь готов к разговору. Я буду ждать. (обратно)Глава 14
Фенрир неопределенно качнул головой и потянул за собой Алинро, не обращая более внимание на Смотрящего. Защитный барьер тот благоразумно снял, да и остальные его коллеги работали на диво слаженно и незаметно. Асурендра терзали противоречивые чувства. С одной стороны – злость на своенравную козявку никуда не испарилась. С другой – он успел остыть и теперь подумывал над наказанием, достаточно эффективным, но при этом не смертоубийственным. Им как минимум предстояло объясниться. Когда из виду скрылись надзиратели в виде бабушки и Сируса, Алинро резко затормозила и уперлась ногами. – Куда ты меня тащишь? – Тебе не все равно? – не сбавляя хода, обронил Фенрир. – Представь себе, – огрызнулась она. – Что происходит? – Думал, это ты мне скажешь. Прямо жажду услышать историю, по причине чего я сорвался с важного совещания. Аля скрипнула зубами, но некому было проникнуться ее возмущением. Опять у него нашлось что-то поважнее нее. – Мог бы и не срываться, – прошипела она. – Мог бы, – согласился Фенрир и, внезапно остановившись, жестко подцепил ее подбородок. Пристально вгляделся в лицо. – Да вот захотелось посмотреть, чего ты стоишь в деле. – Я заметила, – скривила губы Аля, намекая на его невмешательство в самом начале. – Нет, милая, – обманчиво ласково возразил Фенрир. – Ты увидела лишь то, что было на поверхности. – Ты убил Хлоя! – не выдержав напряжения от столь пристального разглядывания себя, выкрикнула Алинро. – Это того переростка, что на свою беду связался с тобой? Он слишком много видел, – равнодушно ответил асурендр. – Мы оба знаем, что тебе ничего не стоит подправить воспоминания. К чему эта показная жестокость? Тлеющие огоньки на дне зрачков демона вспыхнули. Прикосновение его пальцев теперь доставляло боль, но Аля даже внимания на это не обратила, продолжая буравить демона обвиняющим взглядом. – Ошибаешься, – в голосе Фенрира прорезались металлические нотки. – Только я знаю, чего мне стоят те или иные действия, равно как и могу оценить их результат и последствия. – Он снисходительно усмехнулся, добавил: – В отличие от тебя. Фенрир вновь перехватил ее руку и потащил дальше. Вскоре им навстречу стал попадаться народ, но люди привычно игнорировали парочку и интуитивно сворачивали с их пути. Демон продолжил: – Не стоит решать за меня, ясно? Теперь всех, кто будет оказываться рядом с тобой в минуты моего неудовольствия, ждет именно такая участь. Мне надоело терпеть в твоем окружении какой-то сброд. Я достаточно ждал, пока ты поумнеешь. А тебе полезно научиться брать ответственность за чужую жизнь. – Это не сброд! – Аля с трудом сдерживала злые слезы. – Это мои друзья. Не все такие разборчивые в этом вопросе, как ты! – Тебе бы тоже не помешала хоть толика разборчивости. Плевать мне, как ты их называешь и кем считаешь, я предупредил. – Он помедлил, а затем провокационно уточнил: – Что ты почувствовала, когда он умер? Из-за тебя, между прочим. Хочешь, чтобы это повторялось вновь и вновь? Или наконец-то возьмешься за ум? – Не смей перекладывать на меня свою неконтролируемую жестокость и жажду убийства! – сорвалась Алинро и сразу же пожалела о произнесенном. На самом деле она так не считала, но и думать, что стала причиной гибели человека, было невыносимо. Да, их втянули в эту разборку, и ей неизвестно, как сложилась бы в дальнейшем жизнь молодого перспективного воришки, но это был его путь. И если бы он пострадал, то не так, не по ее вине. Хотелось отрицать, хотелось обвинять весь мир и в первую очередь Фенрира. Он мог спасти Хлоя, но не сделал этого. Он мог уделять ей больше времени, вместо того, чтобы каждый раз поучать, как нашкодившего крысолова, но не стал. Всегда такой важный, такой занятой. Будто она совсем ему не нужна и не важна, и если бы не договор, вообще бы, наверное, забыл к ней дорогу. Хоть раз бы сказал, что Аля значит в его жизни хоть что-то. Признал, что она для него больше, чем просто какие-то обязательства по договору. Когда-то она хотела перевоспитать его, изменить – наивная. С возрастом многие иллюзии исчезли. А Фенрир остался прежним: сильным, независимым, ни в ком и ни в чем по-настоящему не нуждающимся. Она, как и прежде, ощущала его одиночество, но прорваться за периметр тщательно охраняемой им личной территории становилось все сложнее. Аля практически сдалась. Не задумываясь, она обменяла бы всех своих приятелей на него одного, но он каждый раз оставлял ее. Ждать. Когда вновь захочет и найдет время. Алинро сглотнула горечь и только сейчас заметила, как пристально изучает ее Фенрир. Перехватив взгляд своей невыносимой частички моря, он вкрадчиво произнес: – Кажется, я уже говорил не указывать мне. Что ты знаешь о неконтролируемой жажде и жестокости, милая? Хочешь, я покажу тебе действительно жуткие вещи? – от звука его голоса по спине Алинро пробежал холодок. – Всравнении с ними гибель того мальчишки сущий пустяк, не принесший мне ровным счетом никаких эмоций. Асурендр затащил Алю в неглубокую нишу между домами и сейчас, прижимая за плечи к прохладному камню, с удовольствием наблюдал, как ее и без того огромные глазищи медленно расширяются от страха и осознания того, что она перешла черту. Не стоило кидаться громкими обвинениями. Фенрир все никак не мог понять: в чем он ошибся? Где упустил момент, когда вместо игриво плещущейся стихии получил настоящую бурю в лице одной отдельно взятой девчонки. Если бы он не чувствовал ее почти как самого себя, уже давно бы заставил пожалеть о сказанном. Но он чувствовал, и это стало его проклятием. За ее словами скрывалось нечто иное. Не было в Алинро ни отвращения к нему, ни страха перед его истинной сущностью. За все то время, пока она ершилась и кололась, стараясь задеть его, спровоцировать, он ни разу не уловил исходящую в свой адрес ненависть, разочарование или желание от него избавиться. Алинро говорила многое, когда он вытаскивал ее из очередных неприятностей и, может, не слишком дипломатично растолковывал, в чем именно она не права, но ничто из этого не соответствовало ее истинному к нему отношению. Однако определить, что она прятала внутри, не удавалось. Ибо чувства чувствами, а порою и в своей-то душе трудно разобраться, а уж в чужой… пусть она и принадлежит тебе. Он ведь исправно выполнял свои обязательства. Как ни крути, но Алинро Листар, несмотря на возраст и довольно хлипкий внешний вид, могла дать отпор почти любому жителю Империи. Если это, конечно, не маг. Хотя маги тоже люди. Не вступая с ними в открытое противостояние, всегда есть возможность подловить на слабости. При этом девочка была достаточно неплохо защищена от магических угроз, а с учетом того, что в Империи ниоров мало, казалось бы, живи да радуйся, но нет. Спокойно жить синеглазка не желала. Отпор она, кстати, могла дать не только физический, годы общения с демонами закалили и без того несгибаемый характер Алинро. Фенрир лично видел, с каким хладнокровием она всадила кинжал в глаз горному волку, коего демон специально отловил для ее тренировки. Он действительно готовил малышку на совесть, создавая неоднозначные ситуации, давая такие задания и таская в такие места, где она постоянно сталкивалась с выбором стратегии поведения, отрабатывала скорость принятия решений, укрепляла психику. Притупленное чувство восприятия чужих эмоций и блок на отдачу сильнейших собственных в данном случае играли на руку. Зато Фенриру периодически прилетало так, что вздохнуть становилось тяжело. Сжатая внутри души синеглазки пружина рядом с ним расправлялась, и асурендра накрывало лавиной ее чистейших, ярких, острых и пьянящих переживаний. Как удивительно много в ней было скрыто! Он с восхищением отогревался в этом ласковом и уютном вихре. Ни разу Аля не испытала по отношению к нему ничего искренне неприятного. Он бы заметил и, пожалуй, сразу и отпустил. Фенрир готов был принять такой поворот, но… Алинро росла, менялась, стала совершенно невыносимой. Могла долго и с упоением пререкаться, язвить, грубить, спорить, – тут он с обреченностью вспоминал ее вредную бабку – но за внешним наносным слоем скрывалась все та же чистая душа маленькой беззубой девочки, нежная и светлая. Как она умудрялась соединить в себе две совершенно противоположные грани, он не знал и просто ждал, отстраненно наблюдая, чье терпение кончится раньше. – Благодарю за предложение, – упрямо насупилась Алинро. – Мне хватило незабываемых ощущений, когда ты, развлекаясь, крушил местность. Поверь, я знаю, что в тебе предостаточно ярости и стремления к… Она резко замолчала и скосила глаза на впившиеся до крови в ее кожу ногти. Очень ярко вспомнился эпизод из прошлого, когда вот так же Фенрир держал ее после заключения сделки. Она закусила губу, чувствуя, как внутри все дрожит от переполняющих душу переживаний. Все в ней смешалось в кучу, тесно переплелось, и не разобрать, где она сама, а где отголоски эмоций Фенрира. Их она ощущала крайне редко, только когда он уж очень сильно злился, как сегодня перед появлением Смотрящего. Наверное, так действовала их связь. Он никогда не вдавался в подробности проведенного ритуала, раз и навсегда сообщив, что данная тема закрыта. Асурендр вернул менее угрожающий вид рукам, но не сказал при этом ни слова и лечить тоже не стал. – Не обманывайся на этот счет, – поманив ее за собой, сухо произнес Фенрир. – То, что тебе досталось, лишь крошечная часть истинных масштабов. Впредь думай, прежде чем открывать рот. Иначе однажды я перестану закрывать глаза на твой возраст, и вот тогда ты сильно пожалеешь о том, что не ценила моего доброго к тебе отношения. Обидно. Алинро стало очень обидно. Фенечка всегда умел находить слова, достигающие цели. Быстро утерев влагу с глаз, пока он не видит, нахохлившись, она поплелась за своим персональным демоном. Во всех смыслах. Доброе отношение… Возможно и так. Только разве это добро: дарить радость, дарить самые лучшие, самые сумасшедшие и яркие мгновения в жизни, а потом исчезать, забирая счастье с собой. С его уходом жизнь словно лишалась красок, и лишь неутомимая жажда приключений и азарта разбавляла унылые будни. Да, ее вторая жизнь вне роли воспитанной леди из аристократической семьи дарила Але хоть какое-то подобие того, что она проживала рядом с Фенриром. Только за эту попытку восполнить пустоту в душе он постоянно ее ругал и наказывал. И с фантазией у драгоценного Фенечки все было просто отлично. Каждую провинность она отрабатывала кровью и потом, а потом все повторялось. Фенрир уверенно шагал в сторону побережья, попутно размышляя над сложившейся ситуацией. В первую очередь нужно было разобраться с насущным: присутствие подготовленного к встрече с высшим демоном мага не могло быть случайностью. А то, что вместо благодарности он получил ворох претензий и синеглазка волком смотрит, так это он уже привык. И чего ей вечно не хватает? Даже не одобряя ее поведения, он никогда не ломал Алю под себя, оставлял за ней право на собственные ошибки и мнение. Лишь корректировал, пытаясь достучаться до сознания, вложить в растрепанную головку как можно больше полезного. Того, что станет опорой в ее личном путешествии по жизни. Он намеренно старался свести к минимуму собственное присутствие около нее, не хотел привязать к себе слишком сильно. Позволял быть самостоятельной, выбирать свой путь: ведь она так сильно хотела именно этого. И что в итоге? Берхол разберет, что в итоге! Судя по всему, стратегия дистанцирования успехом не увенчалась. – Куда мы идем? Что ты от меня хочешь? – подала голос Аля. – Столько времени тебе не было до меня дела. Фенрир выгнул бровь. – Разве? – Именно, – зло выкрикнула она и закончила: – Теперь все улажено, ты снова свободен. Так и возвращайся на свое совещание. Чего прицепился? Без тебя разберусь. – Разберется она, – фыркнул асурендр. На его губах даже как будто подобие улыбки промелькнуло, однако такое явное снисхождение еще больше распалило Алинро. – Опять воспитывать будешь? Рассказывать, какая я не такая? Ты мне никто! Ни отец, ни друг. Я не обязана тебя слушаться, ясно? Никто ты… – она резко замолчала, чтобы позорно не разреветься. Фенрир никак не отреагировал на в высшей степени эмоциональный выпад, лишь вкрадчиво уточнил, перейдя на родной язык: – Значит, учеба больше не имеет значения? – Имеет, – скривилась Алинро. – Но то просто договор, в остальном я свободна. Ты-то точно себя обязательствами не обременяешь, захотел – пришел, захотел – ушел. Все должны плясать под твою дудку, – она тоже машинально перешла с имперского на язык Подземного Царства. – Помнится, я тебя предупреждал, что от меня ты свободна не будешь, и о том, что подчиняться мне придется – тоже. Тогда тебя это не останавливало. Что изменилось? – Фенрир продолжал говорить ровно и спокойно в противовес высоким тонам, звучащим в голосе его беспокойной и противоречивой частички моря. Само звучание родной речи, казалось, действовало сейчас умиротворяюще, помогая сдерживать излишне резкие мысли и желания. Манипулятор из пекла! Алинро чувствовала, что он опять затеял какую-то свою игру. И отсутствие реакции на ее последние слова, и это подчеркнутое спокойствие ранили больше язвительных указаний на размер ее мозгов, способность о себе позаботиться и вообще уровень развития и навыков. Уж лучше бы пусть наорал, – собственно, этого она и добивалась, – но нет. Все делает так, чтобы насолить ей. – Я была маленькая и не понимала, на что соглашаюсь, – буркнула Аля, лишь бы оставить за собой последнее слово. – Сейчас, значит, большая? – иронично уточнил асурендр. – Ты достал! Надоело. Хватит командовать. Фенрир остановился и насмешливо посмотрел на раскрасневшуюся от быстрой ходьбы и волнения Алинро, давая ей прочувствовать, какую чушь она несет. Понял, что бесполезно, и пошагал дальше. – Раз большая, забирай ответственность за поступки. И за гибель тех, кто тебя окружает. Ведь я не просто внезапно появился и кого-то убил, верно? Причины – следствия. Давай, вперед. Я посмотрю, как тебе понравится взвалить на себя всю ту свободу, к которой ты так отчаянно рвешься. – Да пожалуйста, лишь бы больше не слышать твоих приказов. Иди Рангаром командуй, или кто там у тебя еще есть, а я… – Аля осеклась, подбирая варианты окончания. – Ну-ну, а ты? – подбодрил Фенрир, обжигая ее злым взглядом, в котором все ярче разгоралось пламя. Алинро нахмурилась: – Я снимаю с тебя все обязательства. Вот. Права была бабушка: зачем я тебе? Только все порчу и доставляю неудобства. Покажи, где нужно плеснуть крови, что договор выполнен и претензий у сторон не имеется? На губах асурендра расцвела многообещающая улыбка, от которой Алинро стало жутко. Он поднял ее, как пушинку, и хорошенько встряхнул. Затем тихо-тихо произнес: – Кто сказал, что претензий не имеется? Вот прямо сейчас у меня огромная претензия, и я желаю, чтобы ты проявила всю свою изобретательность, но сделала так, чтобы грозный и сильный мужчина обрел островок спокойствия там, где ему это пообещали. – Что-о-о? – удивленно распахнула глазищи Алинро. – Ты в своем уме? – Неверный вопрос. – Он поставил ее на ноги и потащил дальше, туда, где слышался плеск волн и крики чаек. Она ждала всего что угодно, любую пакость, даже готова была к боли, но чтобы он вдруг захотел ласки? Сам? И сейчас? Аля тряхнула всклокоченной головой, и цветные бусины с характерным шорохом возвестили, что ничего-то она не понимает в своем бесконечно непостижимом Фенечке. Он приволок ее в уютную расщелину между огромными валунами – надо же, не забыл дорогу с прошлого раза. – Давай-ка, нам нужно поговорить, а для этого потребуется ясная голова и хотя бы подобие перемирия. Как считаешь? Несмотря на обуревающие ее противоречивые чувства, Алинро фыркнула и не смогла не ответить улыбкой на его до неприличия невинный вид. Будто не этот демон еще недавно… Ох, вот об этом лучше не вспоминать, а то перемирия точно не получится. – Думаешь, так запросто можешь прийти и получить, что хочешь? – напыжилась Аля, сама не понимая, откуда вдруг в ней такая острая потребность перечить. Ведь и не рассчитывала на столь благоприятный исход дела. К тому же не этого ли она так сильно желала: вот он, рядом, сам предложил просто поговорить, как раньше, без ссор и упреков. От подобного положения дел Алинро разозлилась уже на саму себя. Все не так! Почему у нее вечно все по-дурацки выходит? Что она за ущербная такая? – Естественно, это договор, милая. Я свою часть… Эй, ты чего? В душе Алинро кружилась такая смесь эмоций, что разобраться в получившемся водовороте не представлялось возможным, но нечто тягостное и гнетущее он сумел прочувствовать. Да и вид синеглазки говорил сам за себя. Она вдруг растеряла все свои иголки и словно улитка, которую вытащили из привычной раковины-брони, растерянно ежилась во внешнем, большом и агрессивном мире. – А ты чего? – она быстро прижалась к нему и, уткнувшись лицом в грудь, тихо всхлипнула. – Приходишь злой, как отряд голодных троллей, разносишь все вокруг, убиваешь, угрожаешь, тащишь неизвестно куда, обвиняешь во всех проблемах… А ведь я вообще ни при чем в этот раз! Напугал, наговорил гадостей, а теперь, – она снова шмыгнула носом, – теперь как ни в чем не бывало. Я тебе кукла послушная, что ли, без собственного мнения и чувств? Разве можно так говорить: а ну, раз – и обними меня и будь добра быть ласковой, только потому, что, видите ли, договор. Демон ты и есть самый настоящий… у-у-у, гадючка. – Последнее слово Фенрир еле разобрал, зато получил ощутимый удар кулачком в плечо. – Но ведь ты обнимаешь, – потерся он щекой о выгоревшую рыжую макушку, больше похожую на птичье гнездо. За эти слова получил еще один тычок, уже прицельно по печени. Охнув, асурендр глубоко вздохнул. Неплохо они ее все же натаскали, занозу мелкую. – Но не потому, что ты так сказал, ясно? Я сама этого захотела. Это мое решение, понял? – Конечно, чего же тут неясного? Все понятно, – пряча улыбку в уголках губ, хмыкнул Фенрир. (обратно)Глава 15
Что, это он собирался разобрать поганку на косточки? Правда? Тогда где-то что-то явно пошло не так. Да и в бездну! Фенрир тоже обнял ее, осторожно, немного неловко: в утешении непредсказуемых молоденьких девиц у асурендра недоставало опыта. Странно было видеть ее такой… ранимой, беззащитной. Сколько он знал Алинро, даже совсем крошкой она стойко сносила все, с чем сталкивала ее жизнь. Всегда стремилась выглядеть сильнее, чем есть на самом деле. Любые трудности встречала с яростным упрямством и, если не считать хитрых поползновений и неумелых манипуляций, никогда в открытую не жаловалась, чем заслужила уважение обоих принимающих участие в ее воспитании демонов. А тут вдруг… Неужели он действительно перегнул палку, напугал ее? Но он совсем не ощущал характерного привкуса страха, который должен был бы тогда присутствовать. Если что-то и проскальзывало, то настолько слабыми отголосками, что и в расчет брать не стоит. Обидел? Да, это было больше похоже на обиду. Но чем? Не он ли примчался в очередной раз ей на выручку, наплевав на свои дела и обязанности, практически подставившись перед родственниками. А с такой родней сие чревато последствиями. В лучшем случае предстоит вернуть должок Лили, в худшем – они могут и заинтересоваться его повышенным вниманием к Человеческой Империи, ведь обычно Фенрир не вмешивался в дела Среднего Мира. Глупо недооценивать лордов. Еще этот дотошный Смотрящий, – асурендр поморщился – хорошо бы он оказался неглупым и не столь фанатично преданным идеям о долге и чести, иначе придется еще и с этой стороны ждать подвоха. Кого Фенрир отправит на разбирательства в Вегард, он уже знал. Даже примерно представлял, как выстроит линию поведения, если вдруг эта возня привлечет Повелителя. Все же удачно он столкнулся с утерянным Демар артефактом. Он так углубился в собственные мысли, что пропустил момент, когда Аля притихла. Она больше не подрагивала и не издавала ни звука, словно уснула. Ладно, хоть совсем до слез не дошло – этого еще не хватало! – Чего затаилась? – отстраняясь, полюбопытствовал Фенрир. – М? – Похоже, не он один ушел в глубокую задумчивость. Она вновь нахохлилась и взглянула из-под насупленных бровей. – Ты ведь все равно накажешь? Пусть сейчас Алинро старательно делала вид, что ее это мало беспокоит, Фенрир так и видел, как маленькая, едва достающая ему до пояса, растрепанная девчушка в ожидании вытягивает шею, поблескивает глазками и приплясывает от нетерпения. Демон криво улыбнулся и развел руками. – Зачем спрашиваешь, когда и так знаешь ответ? – Хочу услышать, – упрямо буркнула Аля. – Мне нужна определенность. Фенрир изогнул бровь: ну надо же, какая деловая. Что ж, ему не сложно. – Несомненно. Твоя вина в произошедшем тоже есть. И я по-прежнему зол, хоть уже и вполне контролирую это. Синеглазка обреченно вздохнула и уселась на ближайший подходящий камень. Отвернулась. Чувствуя, как его холодная поверхность потеплела, передернула плечиками. Это просто невыносимо! Как можно одновременно заботиться и наказывать, быть чутким и понимающим, и тут же – беспросветным эгоистом и черствым сухарем? Фенрир с невозмутимым видом уселся рядом. – Вернемся к вопросу о наказании позднее, сейчас меня больше интересует другое. Выкладывай свою версию случившегося и не вздумай юлить. Мне нужна правда, это важно. Думаю, ты и сама понимаешь, что сегодняшнее происшествие выходит за рамки твоих обычных приключений. Аля нехотя кивнула. Затем таки соизволила повернуть голову и ожидающе-недовольно посмотреть на Фенрира. – Что? – возмутился он. – Что опять не так? Милая, я сейчас совершенно не расположен к твоим демаршам. Не расшатывай, пожалуйста, и без того хрупкий мир. Аля сначала поджала губы и вмиг ощетинилась, обдала холодом, полоснула острым, как ильтарский клинок, взглядом. Фенрир почти осязаемо ощущал, как в его груди заворочались змейки, с шипением отползая от стремительно покрывающей все вокруг корки льда. Однако игры действительно кончились, и ему было не до посторонних эмоций. Предупреждение и угроза в расцвеченных алым глазах асурендра стали Алинро ответом. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, затем Аля сдалась и фыркнула: – Ну, это же ты требовал островок спокойствия. Я жду. Ложись уже, буду тебя гладить. Видишь, я смиренно выполняю все, что ты пожелаешь. – Да-да, а из яду с твоего языка можно наделать кучу лекарств, – скептически подначил демон. – Так-то я серьезно! Демонстрируя намерения, она приглашающе похлопала по коленкам, традиционно ободранным. Перехватила взгляд Фенрира и пожала плечами, мол, твоими стараниями. Теперь вот еще штаны новые покупать. Асурендр спорить не стал и растянулся на камнях. Даже странно, как они не впивались ему в спину и бока, все-таки ложе получилось не слишком удобным. Алинро привычно запустила пальцы ему в волосы, с замиранием сердца размышляя, как давно уже не делала для него ничего подобного. Однако далеко уплыть по течению приятных воспоминаний ей не позволили. Вредный демон в любой ситуации оставался вредным демоном, и сейчас он был решительно настроен на разговор. – Давай-ка выкладывай, жажду подробностей, как тебя угораздило вляпаться. – Нет тут ничего интересного, – поморщившись, отозвалась Алинро. – Мы с Хлоем возвращались из порта, у нас была назначена встреча с… э-э-э, покупателем. Собирались по-быстрому сбыть кое-какие вещички, а потом каждый по своим делам. Но не дошли. Вернее, когда были уже почти у лавки нужного торговца, то поняли: что-то не так. Слишком тихо и безлюдно было. Слинять, увы, не успели. – Высшие! Ты разговариваешь, как босячка. Аля, ты же леди! – С каких пор тебя заботят такие мелочи? – вскинулась она. – Не ты ли учил меня ругательствам своего мира? На это Фенриру возразить было нечего, ибо да, учил. Кто же знал, что мелочь запомнит данное им обещание и, как только достигнет подходящего возраста, прицепится, словно пиявка. Пришлось держать слово, тем более иной раз даже полезно изъясняться на одном языке с некоторыми мутными личностями. Но это ведь в исключительных случаях! – Нужно четко разделять уместность выбора той или иной формы общения, – терпеливо произнес асурендр. – Не слишком красиво уподобляться всяким… – То есть я тебя не устраиваю? – перебила Алинро и больно дернула Фенрира за волосы. Не специально, конечно, от волнения, и тем не менее. Он предупреждающе зарычал, но девочка вновь оседлала любимого конька и продолжила: – Кто ты там у себя, а? Судя по всему, какая-то важная шишка – первый дом, все дела… Ну-ну. Что, предпочитаешь манерных и лощеных девиц вроде любимых учениц госпожи Трудан? Раньше тебя мой вид и поведение не смущали. Такой разборчивый стал. Фенриру очень захотелось вновь схватить мелкую пигалицу и хорошенько встряхнуть. Откуда в ее – он точно знал, светлой – голове скопилось столько мусора? Она может хоть что-то выслушать спокойно и так же сдержанно ответить? Или любой их диалог будет сводиться к детским обвинениям по поводу и без. Ну не пытать же ее, в самом деле. – Всегда был, – холодно произнес асурендр. – Не знаю, что там насчет девиц, а все заслуживающие моего уважения леди ведут себя и держатся соответственно. Не отвлекайся. Что за товар вы хотели сбыть? – Тебя вообще хоть что-то кроме дел интересует? – с горечью произнесла Алинро. – Вот и катись к своим многоуважаемым ледям! Они заждались, поди. Нечего тут мучиться с… В последнее слово она вложила столько презрения, что даже ящерица на соседнем камне наверняка прониклась. Но не Фенрир. Он перехватил руку девочки, сдавил ее так, что синеглазка зашипела и все-таки посмотрела в полные гнева глаза демона. Он нарочито спокойно, выделяя каждое слово, медленно, чтобы до нее все же дошел смысл, произнес: – Вообще-то, эта тема тебя никоим образом не касается. Настоятельно советую впредь думать, прежде чем говорить со мной в подобном тоне. Аль, я на многое могу закрыть глаза, я действительно не поборник нравственности, но у всего есть разумные границы, будь добра научиться их видеть и соблюдать. Иначе, боюсь, мы оба пожалеем о последствиях. И позволь, я сам буду решать, когда и на кого тратить свое время. Это понятно? Алинро вспыхнула и хотела что-то произнести, но под его прожигающим взглядом стушевалась и, проглотив слова, просто кивнула. – Хорошо. – Фенрир разжал пальцы, оставив красноватый след на запястье синеглазки. – Мне не нравится твое поведение, мне не нравится твоя грубость, это тебя совсем не красит и придает значимости разве что в глазах разного рода мелкой шушеры. Но никто на самом деле достойный тебя подобное не оценит, а ты достойна намного большего, не сомневайся. Всегда помни, кто ты по происхождению и внутреннему содержанию. В любом окружении, даже среди черни и грязи, нужно помнить о собственном достоинстве, а не подражать обстановке. Поверь, сие никоим образом не уронит твоего статуса «разбойничьей королевы». Алинро не удержалась и фыркнула: – Это еще что за прозвище? Фенрир впервые за долгое время по-доброму улыбнулся: – А разве нет? Мне казалось, ты с ранних лет только об этом и мечтала. Неужели тебе еще не присвоили подобного звания? Девочка ласково пробежала пальцами от его макушки к основанию шеи, вызывая приятную волну. Хихикнула. – Глупости какие, скажешь тоже. Видя, что синеглазка расслабилась, Фенрир посерьезнел и продолжил мысль: – Итак, есть вещи, которые мне не нравятся, тем не менее я здесь и все еще жду внятных и четких ответов на свои вопросы. Потому что мне не все равно, где и с кем ты шляешься. Потому что я обещал, что никто не посмеет тебя обидеть. Потому что я не хочу, чтобы хорошая, чистая, светлая девочка в бессмысленных попытках доказать себе и миру самостоятельность плохо кончила. Защищать свою жизнь и семью – это достойно уважения, лезть на рожон при первой возможности – детская прихоть и ребячество. И пока ты не поймешь разницу, так и останешься в глазах окружающих маленькой и несмышленой. Ни внешний вид, ни псевдовзрослое поведение тебе не помогут. Ладно я, – он нехорошо усмехнулся, – никто, но бабку-то ты свою вроде любишь. Аля мысленно прокляла свой длинный язык и несдержанность. Высшие, почему она с одинаковой силой хочет выбесить Фенечку, задеть, вытащить из него живые эмоции и в то же время так нуждается в его уважении, похвале и внимании? Как сложно. Еще бы она сама себя понимала. Когда начинаешь обо всем этом думать, лишь больше запутываешься и портится и без того переменчивое настроение. Гораздо проще просто жить и делать, что нравится. Даже если кое-кто этого не одобряет. Она вздохнула и осторожно коснулась подушечкой пальца складки на переносице демона. Хмурится. Фоном к собственным мыслям продолжал звучать его голос: – Ближе нее у тебя никого не осталось. Подумай, каково ей каждый раз сносить твои очередные выкрутасы. Если сильный человек не показывает слабости, прячет чувства за сдержанностью или пытается вбить тебе в голову хоть немного здравого смысла, это не значит, что внутри у него сердце кровью не обливается. Может, хватит думать только о себе? Что тут скажешь? Если он хотел ее пристыдить, то, наверное, у него получилось. Как и всегда в словах Фенрира скрывалась правда, с которой глубоко внутри сложно было не согласиться. Но почему-то все равно хочется перечить и отстаивать свое поведение. Нужно немного времени, чтобы проникнуться сказанным, принять и попробовать что-то в себе изменить. Нет, не изменить. Всего лишь стать действительно собой. Как он сказал? Она достойна? Мечтательная улыбка украсила лицо Алинро. Да, пожалуй. Ведь он, несмотря ни на что, все еще остается с ней рядом. – Я попробую, – тихо ответила Аля. – Только не бросай меня больше так надолго… пожалуйста. Она склонилась и уткнулась носом где-то в районе его шеи, доверчиво обнимая. Чувствовала, как пульсирует венка в едином ритме с мерно отсчитывающим удары сердцем. Его запах стал таким родным и необходимым, он дарил ощущение надежности, правильности, опоры за спиной и поддержки. Рядом с Фенечкой можно ничего не бояться, а с ним самим она уж как-нибудь сумеет договориться… или нет? Сегодня было по-настоящему жутко, зато теперь очень даже хорошо. И как у него так получается? Непостижимый демон. Ее демон. – А-а-аль?.. – осторожно позвал он. – Все в порядке? Странная ты сегодня, не разберу. Тебя кидает из крайности в крайность. – Не бросишь? – упрямо повторила синеглазка. Фенрир вздохнул и ответил не сразу, словно решая для себя что-то, взвешивая и просчитывая. Затем произнес: – Уж в ближайшее-то время точно. Твоими стараниями нам теперь предстоит веселая игра «найди и убей всех желающих нашей крови». Алинро выпрямилась и пожала плечами. – А ты не переоцениваешь нашу значимость? Со смерти того демона несколько лет прошло, и никто больше не появлялся. С тем случаем ты же разобрался. – Ну да, – хмыкнул Фенрир, – разобрался. – Естественно, он не посвящал девочку в детали, да и Ладе сообщил далеко не все. Занятно переплетаются судьбы на полотне мироздания. Однажды он поспособствовал спасению никчемного демона, а тот спустя годы ворвался на личную территорию асурендра и закономерно сдох. Разве мог Фенрир предположить подобный выверт событий, сообщая Киаре, что ее брат плохо кончит. – Ну вот, может, и здесь не было ничего такого… – Было! – неожиданно резко ответил асурендр. – И мы возвращаемся к начатой теме. Что за товар? С кем назначали встречу? Что из себя представлял этот, как его, Хлой? – Да говорю же, ничего особенного: какая-то раритетная статуэтка. – Аля фыркнула: – Как по мне, ей на помойке самое место. Ну и по мелочи: браслеты, сережки, в общем, побрякушки. – Та-а-ак, – Фенрир прищурился, – а при чем тут вы, и откуда вещи? – Ничего не знаю. Мое дело страховать по пути. Все остальное – заботы Хлоя, он искал заказчиков, я помогала с охраной. Это все. Аля засопела и отвела взгляд, будто на горизонте что-то очень занимательное появилось. – Отчего же ему понадобилась охрана? – вкрадчиво уточнил демон. – Неужели сам такой хилый, что за девчонкой прятался? – Чего ты! – возмутилась синеглазка. – Знаешь же, что я лучше многих дерусь, и реакции отработаны, и кое-какие знания имеются, как за обстановкой следить. Мне часто по знакомству предлагают разного рода… э-э-э, задания. Не бесплатно, разумеется. А мне только в радость попрактиковаться, ну и заработок. Фенрир живо представил эти самые задания. В крупном городе, да еще портовом, при желании всегда можно найти приключения, причем далеко не безобидные. И желания у козявки было с избытком. – Зачем тебе деньги? Твоя бабка богата, как скупой гном. – Лада, – вредным голосом поправила Алинро. – Ее зовут Лада. – Да без разницы! – теряя терпение, рыкнул асурендр. Аля напыжилась, но ответила: – В чем проблема? Мне нравится. Разве плохо, что я уже могу сама себя обеспечивать? – Прямо обеспечивать? – иронично выгнул бровь Фенрир. – По-разному бывает, – смутилась Аля. – Я цены не ломлю, зато у меня заказов хватает. За этот, кстати, кругленькую сумму должна была получить. – Она вздохнула. – Теперь понятно почему. – Ну хоть что-то тебе понятно, – язвительно передразнил демон. – Нашлась наемница – штаны на лямках. – Знаешь что?! – вновь начала закипать Алинро, но Фенрир не позволил ей развить тему. Снова задал вопрос: – Не сочиняй, будто не знаешь, что за делишки проворачивал этот парень. Порядочным людям дополнительная защита без надобности. Выкладывай и больше не пытайся хитрить. Аля посмотрела на крайне серьезного Фенрира. Непроизнесенную угрозу она поняла отлично. – Я правда старалась не вникать, мне эти мутные дела не интересны. Знаю только, что периодически он получал заказы с информацией, что интересует и где добыть. Собственно, все. – Проще говоря, стащить? – проницательно резюмировал асурендр. – Твой дружок получал заказы на кражу, верно? – Верно-верно! Доволен? – состроила кислую мину Аля. – Отличные у тебя друзья, – насмешливо отозвался он, хотя в глазах не было и тени веселья. – Нет, милая, я абсолютно не доволен. Что дальше? – Дальше все как обычно: мы встретились в условленном месте и пошли передавать товар. По дороге кое-что показалось мне подозрительным… – Что именно? Аля пожала плечами. – Не знаю, не могу точно сказать. Слежки я так и не обнаружила. Но мы все равно на всякий случай немного попетляли, прежде чем выйти к торговому кварталу. Дальше ты знаешь. Фенрир хмурился. Если в этом деле замешаны его подданные, обнаружить их Альке не под силу, но и развитую интуицию девчонки сбрасывать со счетов он не спешил. Раз что-то ее смутило, значит, была причина. – Ладно, последнее: что из себя представляла статуэтка и как звали заказчика? Алинро наморщила лоб: – Да спираль на подставке, вся облезлая. Ерунда какая-то, ни красоты, ни практичности. Но дорогущая вроде как, может, просто из-за того, что старинная. Не знаю… О, Хлой говорил, она для ниоров ценность имеет, а большее я не уточняла. – Кому несли, в курсе? – Нет, конечного заказчика знал торговец. Как звали барыгу я не помню, зато знаю, где его лавка находится. Эм, теперь уже находи-лась. Асурендр поморщился от очередного резанувшего слух словечка из уст юной… хм, – он скосил взгляд на Алинро: назвать синеглазку леди язык не поворачивался. Потрепанная после последних событий, на щеке царапина, над бровью синяк расцветает. Демон вздохнул. – Ясно, выясним. Остальное – дело времени. Аля рассеяно кивнула, уйдя вглубь себя. Отстраненно доплетала у него на голове какое-то художество. Даже странно, что при таких умениях себе она косицы делала крайне редко. – Чего притихла? – полюбопытствовал Фенрир. – Обычно из тебя вопросы сыплются, как из бездонной плошки. Девочка дернула плечом. – Все равно не ответишь. – Даже не попробуешь? – ухмыльнувшись, подначил асурендр. – Что за «Звезда Лукаса»? Демон помрачнел. Некоторое время тишину на побережье нарушал только плеск волн, разбивающихся о камни. Казалось, Алинро и правда не ждала ответа, вновь погрузившись в собственные мысли. Однако Фенрир все же произнес: – Ловушка, предназначенная для порабощения высших демонов. Низших она просто уничтожает на месте, у высших – блокирует силу и подавляет волю к сопротивлению. Давным-давно ее изобрели два сильнейших эльфийских мага того времени, фанатично настроенных искоренить зло в любом его обличии. Под их руководством собралось довольно много последователей этой бредовой идеи. – Асурендр скривил губы. – Забавно, что в итоге культ «Лукаса» пролил гораздо больше крови, чем многие демоны, бывающие в Ареалах. Собственно, они не только на демонов вели охоту, это было лишь красивым прикрытием. На самом деле все оказалось гораздо сложнее и запутаннее, как это часто и бывает. Понятия добра и зла очень неоднозначны, милая, не находишь? – Очень, – эхом откликнулась Алинро. И с тоской посмотрела на своего неоднозначного представителя того самого пресловутого зла. Того, в ком видела добро, кто стал для нее больше, чем отец или друг, и кто упорно не желал пускать ее в свою душу. – Что? – перехватив ее взгляд, уточнил Фенрир. Одновременно с этим он прислушивался к беспокойству, зарождающемуся внутри своей личной частички моря. – Да нет, ничего, – отмахнулась она и, стащив с одной из собственных прядей темно-синюю ленту, перевязала асурендру конец получившейся короткой косы. – Выходит, все было подстроено? Причем, не столько ради того, что было у нас, сколько ради появления кого-то более сильного. Она ненадолго задумалась, затем взволнованно уточнила: – Погоди, а приди вместо тебя Рангар… Глаза Фенрира полыхнули алым отблеском. – Да, милая, это-то и есть самое паршивое. Судя по чрезмерной самоуверенности в поведении мага, вариант с собственным поражением он не рассматривал. И имел для этого все основания. – Иргадан браст лиеть! – звучно выразила мысль и переполняющие ее эмоции Алинро. Асурендр зажмурился и ничего не ответил. Ну а что? По факту он был с малышкой солидарен. Сознавать, что в столь унизительную и крайне болезненную ловушку мог попасть кто-то из его ближайшего окружения… Нет, лучше не думать, иначе по венам вновь начинает разливаться разъедающий хладнокровие гнев. Аля почесала нос, что-то прикинула в уме и полюбопытствовала: – А ты с ней справился. Как так? Хотя… – она стрельнула глазками из-под полуопущенных ресниц, – первый дом, значит? Хм-хм. Фенрир проигнорировал и эти рассуждения. Закончил предыдущую мысль, подводя итог разговору: – Либо здесь двойная игра, либо хотят убрать с дороги кого-то из нас. Проверю информацию по статуэтке – это раз. Затем нужно понять: их интересуешь ты, а мы с Рангаром как помеха, или цель добраться до нас, используя тебя. В любом случае, ситуация неприятная и требует пристального внимания. – Я? Да кому я могу понадобиться? – фыркнула Аля. – Это вы у нас птицы высокого полета. – Она уже в открытую с любопытством взглянула на демона. – Так кто, кстати? Лично мне упоминание о первом доме ничего не сказало. – Это ты у Лады спроси, – невозмутимо ответил он, закинув руки за голову. – И относительно себя, и про нас. – Можно подумать, она скажет. – Можно подумать, я скажу, – в тон синеглазке повторил асурендр. – Вот бесишь, честное слово, – беззлобно хмыкнула Аля и попыталась спихнуть с колен вредину. – Взаимно, если ты еще не заметила. – Он уперся ногами и мертвой хваткой вцепился в тощие бока своей подопечной. И поскольку упрямства было не занимать обоим, на песке они оказались тоже вместе. Правда, Фенрир все же подстраховал малявку и великодушно позволил ей оказаться сверху. Она оседлала его, как заправская наездница и, впиваясь острыми коленками в многострадальное тело демона, со смехом приказала: – Сдавайся, порождение тьмы! Я пощажу тебя лишь в обмен на три ответа. – Три? – округлил глаза от такой гномьей скромности асурендр, любуясь веселыми искорками в бездонных глазах своей воплощенной стихии. – А тебе плохо не станет? – В самый раз, – сбилась с выбранной роли Аля, но тут же напустила на себя важный вид и высокопарно продолжила: – Не смей со мной торговаться, демон! Ты в моей власти, и не тебе диктовать условия. Для убедительности она еще разок «пришпорила» добровольно сдавшегося на милость одной не в меру ретивой девчушки. Фенрир посерьезнел, не отрывая взгляда от ее воистину завораживающих глаз. Что за наваждение? От шутливо брошенных слов «ты в моей власти» в его груди вдруг непривычно сладко заныло, будто что-то там откликалось на столь вопиющую глупость. Хм, а если задуматься, возможно, отчасти так оно и было? Возможно, не такая уж это и глупость. Ведь ей раз за разом удавалось совладать с его рвущейся наружу сущностью, жуткой, по меркам этого мира, да и по меркам родного – тоже. При этом не подавляя, не беря силой или преобразуя гнев во влечение. Смешно: какая в этом тщедушном тельце сила? Откуда ей суметь разжечь в нем все то низменное, животное, чтобы хоть так выплеснуть переполняющую темную энергию? И тем не менее что-то все же было. Наверное, та самая частичка тепла и света, которую он бессовестно присвоил однажды, а она вовсе и не была против. Ведь добровольно делится, часто даже не осознавая. И сегодня на обломках проклятого квартала капля ее бескорыстного доверия и любви помогла ему вовремя остановиться. Прежде чем подумал над действием, Фенрир ласково провел указательным пальцем по ее веснушчатому носу, от переносицы и вниз. Мимолетно скользнул по губам, словно пытаясь поймать улыбку. Поймать и спрятать глубоко-глубоко, боясь однажды навсегда ее потерять. Алинро замерла и неотрывно следила за алыми всполохами в глубине зрачков своего непредсказуемого «не друга». А он все никак не мог выплыть из омутов синевы ее глаз. Чувствовал, как разгоняется ее сердце, словно крошечная пичужка, которую поймали в силки. – Хорошо, – выдохнул Фенрир наконец, – давай свои три вопроса, я отвечу. (обратно)Глава 16
– Ого, – восхитилась неслыханной щедростью Алинро. Приложила руку ко лбу демона и с умильной мордашкой полюбопытствовала: – А ты точно не заболел? – Точно-точно, – буркнул он и поморщился. – Только слезь с меня скорее, пока на бедном теле еще остались здоровые участки. Вроде сама кроха, а такая… хм, убедительная при ближайшем рассмотрении. Хихикая, Аля сползла с Фенрира и отряхнула штанины. Сверкнула хитрым прищуром и поделилась: – Это мой коронный прием, еще с детства. – Она выразительно постучала кулачком сначала себе по колену, затем по локтю. Локтями Аля тоже доставляла грудной клетке демона весьма ощутимые неудобства, когда подпирала руками голову. – И я его отточила до совершенства, знаешь ли. Надо же мне было как-то… э-э-э, как ты сказал, убеждать. – Алинро снова рассмеялась. – Не с шестом же разгуливать по подворотням, а к холодному оружию вы меня долго не подпускали, – укорила она. – Пришлось пользоваться тем, что есть. – Никогда не сомневался в твоей изобретательности. – Фенрир тоже поднялся. – Так что, будешь спрашивать? А то я собираюсь передумать. – Не-не-не! – замахала руками Аля. – Это моя добыча, не вздумай жулить. – Тогда пошли, провожу до дома, а по дороге подкормим твое неуемное любопытство. – Сейчас-сейчас, я быстренько. Алинро сложила ладошки лодочкой, поднесла к губам и свистнула, выводя замысловатую трель. Фенрир наблюдал за ней, сложив руки на груди и склонив голову набок. Вскоре мимо его уха что-то промчалось на бреющем полете. В следующий миг он различил магическим зрением удобно пристроившегося на плече девочки упитанного феникса. Демон хмыкнул: ну ни дать ни взять пиратка. «Пиратка» с нежностью потерлась щекой о невидимого, но вполне осязаемого Шиа и, просияв, поманила за собой асурендра. – Итак, – смело взяв его за руку, начала она, – кто ты и кто Рангар в Нижнем Мире? – Как бы понятнее объяснить, – задумчиво произнес Фенрир. – Я что-то навроде ваших принцев. – Э-э-э… Вау! – Алинро притормозила и недоверчиво заглянула в глаза того, кого привыкла про себя называть Фенечкой. – Хм, да, пожалуй, так. Только по ненаследственной линии, – никак не отреагировав на комментарий девочки, продолжил демон. – Мой отец – родной брат Повелителя. В настоящий момент они вдвоем управляют всем, что происходит в Подземном Царстве, поддерживают порядок и контролируют плотные низкочастотные энергетические поля, которые составляют большую часть Темной материи. Впрочем, это уже не относится к теме. – Вот это да! Ничего себе… у меня губа не дура, – хихикнув, подмигнула ему Аля. – Нет, ну надо же. Ой, а бабуля с тобой так запросто, – она округлила глаза. – А сама-то, – фыркнул асурендр, не сбавляя шага. – Надеюсь, нет нужды уточнять, что распространяться об этом не стоит? – Обижаешь! Я скорее умру, чем сдам тебя. По позвоночнику Фенрира пробежал неприятный холодок. – Нет уж, лучше сдавай. Я как-нибудь это переживу, а ты мне целая и невредимая еще понадобишься. Алинро сосредоточенно кивнула и легонько погладила большим пальцем тыльную сторону его ладони. – Кто тогда наследный принц? – полюбопытствовала она. – Асурендр, – поправил Фенрир. – Нас называют асурендрами. Потому что прародители демонов – асуры. Когда-то очень давно они сотворили Нижний Мир и заполнили его разными сущностями, поставив на вершину иерархии демонов. Затем асуры покинули пределы Триквестра. – Как интересно! – глаза Алинро блестели неподдельным восторгом. – И как жаль, что ты ничего не рассказывал о себе и своем мире раньше. Это же прекрасно и жутко захватывающе. Я бы хотела посмотреть на твой мир. Фенрир криво усмехнулся: – Вот уж чего делать совершенно не стоит. Аль, это жестокий мир, таким нежным созданиям, как ты, в нем нет места. – Это я-то нежное создание? – возмутилась синеглазка. – Да я, да… – под его снисходительно-веселым взглядом она стушевалась и зарделась. – Ну, только если немножко, – буркнула, отворачиваясь. – Совсем чуть-чуть, – поддразнил Фенрир. Алинро поспешила сменить тему: – Так кто наследный асурендр? – Их двое. Мои кузены: брат и сестра. – Фенрир тепло улыбнулся. – Они очень похожи, в боевой ипостаси со спины и не отличишь. Аля впитывала каждое оброненное им слово, ловила мимолетные жесты, выражение смягчившегося лица. Было видно: Фенечка любил тех, о ком сейчас вспоминал. Ах, как бы ей хотелось, чтобы он и о ней думал с такой же доброй улыбкой. Девочка украдкой вздохнула и вернулась к изначальному вопросу: – А Рангар? Кто он? – Архистраж – это особая категория высших демонов, приближенных к Повелителю. Лучшие из лучших по силе и способностям, их задача обеспечивать безопасность на всех уровнях. Детали тебе вряд ли о чем-то скажут. Фенрир придержал увлекшуюся разговором Алинро, не позволяя ей шагнуть с мостовой на дорогу. Мимо них на высокой скорости прогрохотала груженая телега, следом за ней – нескольких богатых повозок. – Да уж, – очнулась Аля и покрепчеухватила его за руку. – Теперь понятно, почему вы такие… – Демон вскинул бровь и с интересом покосился на девочку. – Мощные, в общем. Фенрир от такого определения искренне рассмеялся. Все же Алинро остается себе верна. Забавно. Он прислушался к ее душе: все по-прежнему. Ничего в ней не изменилось от осознания его статуса. Возможно, Аля слишком привыкла видеть перед собой того, кого видела. Возможно, не представляя реалий Царства, ей было трудно проникнуться и поверить в услышанное. А может, что-то еще. Тем не менее от раскрытия его инкогнито между ними совершенно ничего не поменялось, и это более чем устраивало Фенрира. Что до тайн… Увы, но судя по всему, тому, кто хотел, уже и так известны главные действующие лица. Дальше они свернули на тихую улочку, в конце которой виднелся дом двух пусть странных, зато незаурядных и не лишенных флера загадочности Листар. – Прости. – Аля произнесла это так неожиданно и тихо, что Фенрир подумал, будто ослышался. Перевел на нее вопрошающий взгляд. Синеглазое чудо робко улыбнулось и повторило: – Прости, мне и в голову не приходило, какая на тебе лежит ответственность и… Ты упоминал о каком-то совещании… мне правда жаль, что так вышло. Асурендр хмыкнул. – Чего уж теперь. – Хотя мирный вид малышки и ее искренний порыв оказались приятны. – Я постараюсь поменьше участвовать в сомнительных мероприятиях, чтобы не доставлять вам лишних хлопот. Фенрир скептически покачал головой. Он не понаслышке знал, что себя переделать не так-то просто, однако если она станет хоть вполовину благоразумнее, всем им придется гораздо легче. – Это похвально, – мягко ответил асурендр, стараясь тем самым сгладить свои следующие слова: – Но пока тебе придется сидеть тихо-тихо и никуда не высовываться. Пока я не разберусь с новой проблемой. Алинро состроила кислую мину. – Это как тогда, когда ко мне в окно влез тот демон? У-у-у, не хочу! То было ужасно унылое время. – Не такое уж и унылое. Насколько я помню, вы с Шиа неплохо развлекались, изучая друг друга и попутно разнося дом и участок перед ним. – Ничего подобного, враки все, – ухмыльнулась Аля. – Не волнуйся, на сей раз мы придумаем, чем тебя занять и скрасить досуг. Девочка с подозрением посмотрела на коварного демона. Зная его, было бы глупо рассчитывать, что предстоящая участь внезапно заиграет красками и безудержным весельем. Наверняка надает кучу заданий. – Но ты же будешь часто приходить? – с надеждой закинула удочку Алинро, помня о его обещании. При этом уже мысленно подбирала аргументы для шантажа и упреков. Фенрир вздохнул и предельно серьезно ответил: – Я постараюсь, правда. Аля пискнула что-то непереводимое, но должное означать ликование, и крепко обняла асурендра. Откуда-то из района подмышки демона донесся приглушенный голос: – О, я придумала третий вопрос. На губах Фенрира расцвела истинно демоническая улыбка. Он потрепал Алю по макушке, чуть склонился и провокационно прошептал ей на ухо: – Милая, ты израсходовала их все. – Что-о-о?! – хозяйка рыжей всклокоченной головы с возмущением выпросталась из его объятий и укоризненно посмотрела. Естественно, Фенрира не проняло, он лишь улыбнулся шире. Алинро сообразила, что взывать к совести демона чрезвычайно наивно, и потому прямо уточнила: – Уговаривались на три! Трех еще не было, я все помню. – Ну как же, – он демонстративно начал загибать пальцы, – кто есть я, кто есть Рангар… – Эй, да ты что, это один был! – И вот кто у нас наследный асурендр, – безмятежно закончил мысль Фенрир. – Считать до трех умеешь? – Ах ты! – Аля с досады притопнула ножкой. – Жухало хитрое. – Нет, нормально? – всплеснул руками оскорбленный до глубины бессовестной души демон. – Я иду ей навстречу, считай на поводу, рассказываю все как на духу, даже чуть больше, чем мог бы. Где благодарность, мелкая стрекоза? – Там же, где и твоя честность, – фыркнула Алинро, вздернув нос. И тут же по нему схлопотала. Щелк. – Вот не надо сейчас грязных инсинуаций! Я был честен. Сама виновата, что столь нерационально подошла к дарованной тебе возможности. Алинро пару раз хлопнула пушистыми ресницами, обычно выгоревшими, но в прямых лучах солнца неизменно отливающими золотом, а затем звонко рассмеялась, погрозив Фенриру пальцем. – Ну ты, – выдохнула она. И на вопросительно изогнувшуюся бровь демона закончила: – Восхитительный до неприличия. Как есть демон! – Кстати, о восхищениях и их противоположностях, – посерьезнел Фенрир. Алинро тут же расхотелось шутить. Она догадывалась, чем вызвано такое его поведение, хоть до последнего надеялась, что он передумал. К сожалению или к счастью, Фенечка обладал прекрасной памятью, своеобразным чувством справедливости и всегда выполнял обещанное. Да и она позволила себе сегодня слишком многое в общении с ним, наивно было полагать, что он спустит это. Вот же граус браст! Хамить напропалую принцу, демоническому… М-да, сильна она. И глупа. За что, несомненно, поплатится – некоторые вещи остаются неизменными. – Все-таки накажешь? – обреченно уточнила Аля. Фенрир смерил ее долгим задумчивым взглядом, от которого ей стало неуютно и зябко. На дне темных сейчас зрачков почудилась тщательно скрытая боль. Скорее всего, это лишь разыгравшееся воображение, просто день выдался тяжелый. Отдохнуть бы, собраться с мыслями. Одно точно: злости в глазах асурендра не было. Тогда почему ей так страшно? – Аль, – увлекая ее в тень беседки неподалеку, негромко произнес демон. – Идем, сядешь. Парочка влюбленных, занявшая скамейку в уединенном местечке, при приближении Фенрира и Алинро поспешно изменила пропитанные романтикой планы. Молодые люди поторопилась скрыться из виду, не особо понимая, с чего вдруг еще недавно уютное пространство стало навевать страх. – Все так плохо? – настороженно уточнила Аля, прикидывая возможные варианты того, что он задумал. – Тебе решать. Казалось, ему на самом деле не хочется говорить то, что он собирался произнести. Вновь почудился едва уловимый след боли во взгляде. Алинро передернула плечами и резче, чем собиралась, заметила: – С одних твоих приготовлений поседеешь от жути. Выкладывай скорее, что задумал. Какой смысл тянуть, раз уже все решил. Заданный синеглазкой тон будто помог ему, придал уверенности. Даже напряжение в позе исчезло. Фенрир кивнул. – Ты убеждала меня, что выросла. Вижу, как всей душой стремишься доказать самостоятельность… зрелость. Это станет хорошей проверкой прежде всего для тебя самой. – Будет больно? – сжимая кулаки, почти беззвучно шевельнула губами Алинро. – Лишаться детских иллюзий всегда больно. Я не хотел облегчать жизнь Ладе, это ее забота и обязанность, но… В общем, пусть это сделаю я. Мне не привыкать разбивать чьи-то надежды, можешь считать меня жестоким и бессердечным, даже отрицать не стану. Тебе известно, кто я есть. – Прекрати, ты меня пугаешь, – обеспокоенно заглянула в глаза Фенрира Аля. Она уже перестала волноваться об обещанном наказании. Да что с ним такое? Асурендр нахмурился, после чего его лицо неуловимо изменилось. Определить какие-либо эмоции теперь стало невозможно. Холоден, собран, отстранен. Даже во взгляде лишь властность и абсолютная уверенность в правильности принятого решения. – Считаешь, что готова войти в часто паршивый мир взрослых? Я сейчас кое-что скажу, а ты позднее подумаешь, стоит ли торопиться стать такой же, как мы. Как все мы: я, Лада, Рангар, – он коротко дернул уголком губ, – полагаю, даже господин Ангуст, которого ты так ценишь. Готова разделить груз ответственности за принятие тяжелых решений, за далеко не самые приятные знания, за ложь или лицемерие, как правило, всегда имеющие оправдание? Сможешь ли ты выбирать между разумом и сердцем, между своими желаниями и тем, как будет лучше для кого-то другого? Просто задумайся. Конечно, взрослеть придется в любом случае, что бы ты ни решила. Не в наших силах останавливать или возвращать время. Но стоит ли его подгонять? – Не понимаю… – Аля обхватила себя за плечи и не поднимала глаз от земли. Она уже не сомневалась: на сей раз Фенрир приготовил что-то поистине тягостное. Зря она думала, что готова к любым его наказаниям. О ее бок потерся Шиа, напоминая о своем присутствии и готовности разделить невзгоды. Девочка вздрогнула, и сразу за этим последовали слова демона: – Твой отец умер, Алинро. Как приговор, как брошенный в полет острый метательный нож, с легкостью перерубивший все ниточки, связывающие ее с прошлым, с теплыми воспоминаниями и такой привычной и уютной верой. Верой, за которую она упрямо цеплялась даже сейчас, хотя, наверное, и сама знала правду. Горькую, болезненную, слишком тяжелую, чтобы принять. – Еще тогда, много лет назад. Бессмысленно надеяться на встречу, нужно пережить это и отпустить. – Как понимаю, раз ты говоришь об этом, сомнений в ошибке нет, – глухо отозвалась синеглазка. Фенрир не ответил – и так ясно. Следующий ее вопрос-утверждение тоже растворился в воздухе, слившись с молчанием. – Значит, бабушка знает. Ветер шуршал в листьях деревьев над их головами. Легкие прикосновения перьев феникса скользили по Алиной щеке, стирая одну единственную слезинку. На фоне выглянувшего из-за облаков яркого солнца контрастом выделялась сгорбленная и будто выцветшая фигурка хрупкой всклокоченной девчонки с разодранными штанинами на коленях. Еще не девушки, но уже не ребенка. Она и сама сейчас видела окружающий мир так же блекло и пасмурно. А ведь знала, что однажды это может случиться, но, Высшие силы, как же спасительно было кутаться в плащ из веры, щедро расшитый узорами надежды. Это стало одновременно ее и благом, и проклятием. Теперь все. Действительно все. – Как давно? – в голосе Алинро прозвучали новые, доселе неизвестные Фенриру нотки. – Давно, – почти сразу же откликнулся он, пристально всматриваясь в бесконечно дорогое ему воплощение вмиг сковавшейся льдами стихии. – Полагаю, когда вы вернулись из Тауринэля, она уже знала. Аля кивнула, продолжая сосредоточенно изучать трещинки на высохшей земле под ногами. – Посмотри на меня. Тихо. Даже ветер как будто прислушивается, перестав проказничать. – Посмотри, – упрямо повторил Фенрир. – Пожалуйста. Не сразу, но она нашла в себе силы поднять голову. Потемневший взгляд обычно ярко-синих глаз заволокло серой пеленой. Сама Аля всматривалась в расцветающие алым зрачки сидящего рядом мужчины, умеющего одной рукой гладить, а другой безжалостно сдавливать сердце. Она пыталась отыскать в его облике подсказки, ответы, как ей теперь быть, где взять силы, чтобы смириться с действительностью. Но Фенрир закрылся, предоставляя ей возможность решать самой. Алинро прислушалась к завывающей в груди вьюге: странно, отчего-то она не испытывала злости ни на него, ни на бабушку. Да и вообще мало что сейчас чувствовала. Поселившаяся внутри пустота погружала в оцепенение. – Холодно, – поделилась она с демоном. И сама потянулась к нему, пытаясь отогреться в огне, живущем в его непроницаемом взгляде. Не только во взгляде. Огонь был его родной стихией, казалось, он вместе с кровью бежал по венам, плясал вечный танец на струнах души демона, то вспыхивая и вызывая ярость, то притухая до тлеющих угольков, оставляя сухое, уютное тепло. Раньше она боялась огня, но после встречи с Фенриром многое изменилось. Он показал, что даже такая опасная и непредсказуемая стихия может быть ласковой, может быть подчинена. Асурендр, чувствующий себя до этого каменным изваянием, ожидающий в любой момент шквала упреков и ненависти, изо всех сил сдерживающийся, чтобы не обнять свою синеглазую малышку, в тот же момент испытал огромное облегчение. Думал, Аля возненавидит его, сорвет на нем злость, убежит в слезах… Ничего подобного. Его храбрый одуванчик стойко держался на тоненьком стебельке, как бы ни трепал его ветер. Когда она прижалась к нему, сиротливо утыкаясь носом в грудь, Фенрир бездумно погладил малышку, шепча какие-то бессмысленные слова утешения. Он чувствовал все оттенки боли в присвоенной им душе и мысленно себя проклинал. Он не сомневался, что правда, какая бы она ни была, лучше слепых иллюзий, но все равно ощущал себя последней скотиной. И от этого злость на самого себя лишь нарастала. Какого пекла он ввязался в столь тонкие материи? Пусть бы ведьма сама разгребала последствия. Однако подобное малодушие лишь вызывало досаду: демон знал, он все сделал правильно. (обратно)Глава 17
– Расскажи, – спустя некоторое время попросила Алинро. – Расскажи все, что знаешь об этом. Как бы асурендр ни желал оставить раскрытие подробностей за Ладой, пришлось идти до конца. – Мне известно не так уж и много, – осторожно начал он. – Твоя бабушка может ответить более полно. – Да, схитрил, но ведь не солгал ни единым словом! – Я подумаю об этом позднее. – И вновь в голосе девочки Фенрир различил что-то неуловимо незнакомое, новое. – Как ты говорил? Сопоставлю, что и почему она делала, постараюсь понять, а не зацикливаться на обиде. Кажется, именно так поступают действительно взрослые люди? Но сейчас не хочу ее ни видеть, ни слышать. Асурендр вздохнул, утыкаясь в пушистую макушку Алинро, она так знакомо пахла морем и солнцем. – Странно, что при этом ты продолжаешь разговаривать со мной, – размышляя вслух, произнес демон. Хмыкнул. – Не только разговаривать. – Прижал крепче. – Мне тоже странно, – грустно ответила она. – Но если задуматься, у тебя нет передо мной обязательств, кроме тех, что ты сам установил однажды. И все же это ты сказал правду, а не бабушка. Алинро запрокинула голову, скользнув носом по немного заросшему подбородку Фенрира, и встретилась с приглушенно мерцающим взглядом. – В очередной раз убедилась в твоем умении выбирать изощренное наказание. Пожалуй, я заслужила. Не могу сказать, что благодарна тебе за него, но… Спасибо. В груди Фенрира беспокойно завозились змейки, сердито шипя то ли на хозяина, то ли на отвоевывающую все больше власти над ними синеглазую девчушку. Асурендр уже не был уверен, кто здесь и кого наказал. Сложно абстрагироваться от переживаний малышки, чьей душе позволил пустить ростки внутри себя. Безумно сложный день. Казалось, он длится и длится, а еще столько всего впереди. Фенрир устало потер переносицу, вырываясь из плена волшебных глаз. А Аля, поддавшись порыву, осторожно поцеловала его в уголок губ. Легко-легко, словно прикосновение непоседливой тонкокрылой стрекозки. И вместо того чтобы смутиться или как-то сгладить неловкость, продолжила смотреть прямо и открыто, полностью отдавая дальнейшее на откуп Фенрира. А он… бездна! Да не было никакой неловкости. Разве может это чистое сердечко замыслить что-то крамольное? Единственное, о чем сейчас подумал асурендр, так это о том, что не достоин и капли того, как к нему относится Алинро. За что ему вдруг столько искренней любви и привязанности, восхищения, тепла? Что он сделал в своей жизни такого, чем заслужил это все? Присвоил невинную душу и вопреки здравому смыслу продолжает удерживать до сих пор в своих цепких руках. Внутри него лишь Тьма. Чем хорошим он, в отличие от Алинро, может поделиться? Научить убивать? Плести интриги? Подавлять, ломать? Сущность не изменишь и не обманешь. Сколько бы волк не прикидывался овцой, он навсегда останется волком. Фенрир выдохнул и коснулся губами ее лба в ответ. – Понимаю тебя, – шепнул он. И мысленно закончил: «Сам прошел через это». Алинро сидела тихо, как мышка, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ей было уютно, а еще казалось, что здесь и сейчас будто кусочки мозаики сложились в единственно правильный узор. Раньше, пока она продолжала думать о папе, как о том, кто ушел, но когда-нибудь обязательно вернется, было проще отделяться от Фенрира. Ведь пусть где-то там, но у нее был тот сильный и необходимый защитник, который во что бы то ни стало позаботится о своей девочке. Теперь же она осталась одна, и это пугало. А такой близкий и одновременно недосягаемый демон манил Алю, как маяк манит заплутавший средь непроглядной мглы корабль, обещая морякам твердую почву под ногами и безопасность. Было в этой тяге и что-то еще, но у Алинро уже не оставалось сил, чтобы думать. Она так устала. В теплых, надежных руках Фенрира хотелось свернуться клубочком и просто уснуть, точно зная, что никто не посмеет побеспокоить. Сейчас как никогда остро все внутри нее отзывалось на его запрятанное в самую глубь одиночество. Отзывалось и резонировало. Да, где-то там, совсем рядом, ее ждала Лада, и она, несомненно, любила бабушку и дорожила ею. Да, где-то там у Фенрира имелась семья, которая значила для него не меньше. В этом она сегодня могла убедиться. Но именно в паре с ним появлялось чувство целостности, завершенности, чувство покоя и в то же время предвкушения чего-то прекрасного, должного разукрасить жизнь во все оттенки счастья. И она бы обманула себя, если бы не отметила, что и он испытывает нечто похожее. А ведь когда-то она пообещала себе сделать все, чтобы этот сильный и грозный мужчина смог почувствовать, что есть кто-то, кому он нужен в любом виде и состоянии, всегда и безоговорочно, чтобы доверился и смог опустить внутренние щиты. Как же быстро она сдалась, как быстро начала требовать больше, чем он мог дать. Или не хотел? Нет, верить в это она не желала и прогнала с горизонта неприятную мысль. Она слишком мало знает о своем личном демоне, чтобы делать выводы относительно причин его поведения. Сегодня он приоткрыл перед ней дверцу тщательно охраняемой комнаты, несмотря на произошедшее и ее поведение. Она должна постараться, чтобы и впредь Фенечка хотел пускать ее на закрытые территории. Что до его темной стороны… До сегодняшнего дня она успешно справлялась, отчего бы переживать за это в дальнейшем? – Расскажи, – вновь напомнила о своей просьбе Аля. – Ты умеешь… без лишних эмоций. Фенрир криво улыбнулся. Вышло жутко. Хорошо, что Аля не видела. – Мне известно только то, что это сделали люди. Некто… оставшийся неизвестным, пожелал иметь украшение с необычными свойствами. Он заплатил тому, кто обещал взять все организационные вопросы на себя и передать желаемое в оговоренные сроки. Затем через десятые руки исполнитель вышел на твоего отца. – К чему такие сложности? – недоуменно уточнила Алинро. – Обычная стратегия для того, кто хочет остаться в тени. Подставные лица, располагающие лишь частью информации, не смогут в случае чего выдать больше, чем знают. И это сильно затрудняет поиски заказчика и понимание мотивов, которые им движут. Слишком разрозненные и обрывочные сведения, отсутствие целой картинки. Удобно. Если замыслила что-то действительно важное и при этом опасаешься, что твоими действиями могут заинтересоваться, так и поступай. Выстраивай цепочку исполнителей таким образом, чтобы концы потерялись, тогда твое имя никто и не свяжет с событиями, к которым ты приложила руку. Аля наморщила лоб. – Надеюсь, никогда не придется прибегать к такому способу. Фенрир пожал плечами. В его мире подобное было привычным. Когда есть возможность влиять ментально, когда в арсенале ищеек и дознавателей сосредоточено множество рычагов воздействия и способов обнаружения искомого, еще не так извернешься в стремлении спасти свою шкуру. Собственно, поэтому он до сих пор и не вычислил основного кукловода, по чьей инициативе брат Киары в итоге следил за Алинро. Осторожный подлец залег на дно и вот уже долгое время ничем себя не выдавал. То, что стало добычей в результате его поисков – такая малость. Ненаследный асурендр поставил на уши всех, с кем якшался погибший демон. Из некоторых вытряс такие подробности, о которых узнать и не планировал. Многая информация пошла в дело: удалось пресечь в зародыше тлетворные поползновения вечно чем-то недовольных подданных. Высшие, как же его достала эта глупая возня ради возни. Фенрир готов был спорить: задай он любому из них элементарный вопрос «зачем?», ничего дельного не ответят. Большинству просто нравится такой образ жизни и мышления: кровь ради крови, война ради войны, насилие, жажда урвать кусок пожирнее, подняться на ступеньку в иерархии. А зачем это все тому, кто понятия не имеет, что с этим делать дальше? Ну достиг, поднялся, перегрыз всем глотки и разбогател. В чем смысл, если изначально внутри пустота, если за краткосрочными целями нет глобальной идеи? Как-то он не удержался и спросил у одного обезумевшего от пыток василиска, стоило ли оно того? Чего тот на самом деле хотел от жизни? Что бы делал, достигни всего, к чему стремился? Фенрир пообещал ему избавление от страданий в случае внятного и действительно обоснованного ответа. Увы, при всем желании василиск не сообщил асурендру ничего нового. Того, чего он не слышал многие сотни раз. Очевидно, кто-то мстил Фенриру, сводил личные счеты. Вот только кто и за что, выяснить пока не удалось. Пока. Это вовсе не значит, что ненаследный асурендр опустил руки и забыл о посягательстве на его частную жизнь. Просто время для демонов течет иначе. И тот, кто узнал лишнего, благоразумно предпочел переждать, чтобы в подходящий момент вновь нанести удар, уже более подготовленным. Кто-то из знати, кто-то хорошо осведомленный о методах поиска, об уязвимых местах в защите демонов, кто-то, имеющий представление, как создаются «слепые пятна» в головах исполнителей. Ничего, Фенрир свою добычу не упустит. Сегодня игра в прятки перешла на новый уровень. Из потока вязких мыслей с пряными нотками неудовлетворенности его вывел Алин голос: – Тогда это было действительно необычное украшение, раз приложили столько усилий, оберегая тайну. Только при чем тут папина гибель? – Вирсэль Листар обладал широкой известностью в кругах ценителей. Он изготавливал не просто красивые и оригинальные украшения, но и уникальные артефакты. Ты же знаешь, что он владел магией? – Да, конечно. – Ну вот. Как понимаю, в Империи ты либо ювелир, либо ниор. Одним не доступно управление стихиями, другим не интересно осваивать профессии, с которыми успешно справляются простые люди. Я хорошо знаком с ювелирным делом и имею представление, чем отличается зачарованный магом артефакт от созданного им с нуля. Поверь, это колоссальная разница по силе и свойствам. Как истинный восход солнца в сравнении с картиной, на которой его запечатлел художник. Фенрир переменил положение и вытянул длинные ноги. Распростертые по спинке скамьи руки, вроде бы расслабленная поза и взгляд, устремленный вдаль. Аля выудила на свет кулон на длинной цепочке и задумчиво повертела его в тоненьких пальчиках. – Твоему отцу изначально сказали лишь часть правды о требуемых свойствах будущего изделия. Он взял заказ, получил предоплату. Крупную сумму даже для его обычных расценок. Когда дело было закончено, всплыли «дополнительные пожелания» заказчика. Полагаю, здесь тоже посулили немало денег, но Вирсэль отказался. – Почему? – бесхитростно спросила Алинро. – Не знаю, милая. Не знаю. Зато наверняка знает Лада. Они посидели в молчании, каждый думая о своем. Фенрир продолжил: – Раз деньгами убедить твоего отца завершить работу не получилось, ему намекнули иными методами. – На вопросительный Алин взгляд асурендр уклончиво пояснил: – Запугивание, силовое воздействие. Упоминать о пожарах ему не хотелось, мало ли что. – Скоты! – В конечном итоге Вирсэль сделал, что от него требовалось, но, как понимаю, внес свои корректировки. Проще говоря, артефакт получился рабочим и на первый взгляд без нареканий, зато с сюрпризом… отложенного действия. Алинро улыбнулась, гордая за отца. Так им уродам и надо. Вскоре ее улыбка померкла, ведь окончание истории она знала, и оно было до боли печальным. Фенрир заметил набежавшую на лицо девочки тень и кивнул, подтверждая: – Когда это обнаружилось, его нашли и убили. – Но почему он не попытался скрыться, затеряться на просторах Империи? Зачем ждал? Асурендр в очередной раз отметил развитое мышление Алинро. Даже в такой ситуации она просчитывала варианты, искала выходы. Хотя, казалось бы, какой смысл, если все уже давно случилось. – Ты много от меня хочешь, милая. В столь ограниченных условиях Рангар не всесилен, я тоже не могу лично заниматься вопросом, не привлекая подозрений, да и зачем. А твоя бабушка очень неохотно делится информацией. То, что ты сейчас услышала, собрано по крупицам из разных источников, кое-какие выводы я сделал сам. – Рангар, – задумчиво повторила Аля. – Он так много сделал, а я в последнее время вела себя по отношению к нему не очень красиво. Нужно будет извиниться. Фенрир никак не отреагировал на это высказывание. Закончил мысль: – Достоверно известно лишь то, что среди живых твоего отца нет, – лицо демона приобрело хищные очертания, – и что непосредственные убийцы Вирсэля Листар понесли наказание. Их среди живых тоже нет. – Неужели ты?.. – распахнула глаза Алинро. Он отрицательно покачал головой. – Лада. Ты же не думала, что она оставит безнаказанной смерть сына? – С каждым разом открываю бабуленьку с новой стороны, – хмыкнула Аля. – Впрочем, я бы тоже так сделала, если бы имела возможность. Асурендр с интересом посмотрел на заострившиеся скулы и нос и без того худенькой девочки. В прояснившихся глазах цвета предгрозового моря столько вызова, столько решимости. Восхитительно. Особенно если чувствуешь, как на произнесенные слова откликается душа. А он чувствовал. Светлая девочка Алинро Листар без колебаний готова была убить – очень странное сочетание, и оно вызывало у Фенрира чистый восторг. Как горькое и сладкое, превратившееся под умелыми руками повара в искусный десерт. Такие манящие грани противоположностей: чистота, искренность и доброта, которых так не хватало ему самому, и острая потребность наказать любого, посмевшего покуситься на тех, кого он хотел защищать. – Пора, – прервав размышления, произнес асурендр. – Впереди еще полно дел. Алинро с сожалением взглянула не него и кивнула. Фенрир уделил ей сегодня много времени и несмотря ни на что… как будто был нежен? Не только со снисхождением получал, но и отдавал взамен. Или она все выдумала и опять выдает желаемое за действительное? Мочку уха знакомо потеребили, и Аля улыбнулась. Как хорошо, что у нее есть верный Шиа. Точно, можно будет потом посоветоваться с ним. Уж феникс-то явно видел ситуацию объективно. Правда, вредина не всегда желает откровенничать. Она с теплотой посмотрела на прикрывшего глаза и словно набирающегося сил для дальнейшего рывка асурендра. Все же он прелесть, хотя бы уже потому, что подарил ей Шиа. А-су-ренд-ррр – какое необычное слово, и как его звучание подходит характеру Фенрира. Она легко привыкнет к новому открытию. Интересно, было бы им проще, если бы любимый «не друг» оказался обычным, ну или не выше уровня Рангара? Аля потерлось щекой о его ладонь, пользуясь расслабленным положением руки позади нее на спинке скамьи. Обо всем грустном она подумает чуть позднее, а пока есть еще немного приятных мгновений. Фенрир улыбнулся одним уголком губ и, не открывая глаз, пощекотал ее от уха до подбородка. – Ты мне напоминаешь представителя семейства кошачьих. Своенравная, любопытная, порою пакостливая и безрассудно отважная в стремлении добраться до желаемого, получающая за это по усам, мстительно кусающая, но неизменно возвращающаяся за лаской. Аля громко фыркнула: – Вот спасибо. – Да обращайся. – Он открыл темные, как беззвездная ночь, глаза и поднялся на ноги, мгновенно сбрасывая флер расслабленности. – Идем. Когда до дома Алинро оставалось лишь перейти дорогу, Фенрир остановился. – Ты разве не зайдешь? – удивилась синеглазка. – Вроде бабуля даже приглашала. Он отрицательно качнул головой. – Я сейчас не в том настроении, чтобы адекватно поддерживать с ней беседу, – без экивоков ответил асурендр. – Уж не знаю, что она задумала на сей раз, но в приятную дискуссию верится слабо. Да и есть дела поважнее, меня на самом деле ждут. Аля кивнула, в последний раз сжала его пальцы и отпустила руку демона. Он начал выплетать контуры портала, все отчетливее прорисовывающиеся в воздухе. Она вздохнула: раз Фенрир воспользовался таким способом перемещения, значит, и правда спешит. На ее памяти демоны использовали порталы лишь в экстренных случаях, в остальных – предпочитая крылья и удовольствие от полета. – Буду ждать тебя, – шепнула она, мысленно добавив: «Как и всегда». Он услышал, улыбнулся и напомнил, повторяя ее же слова: – «Я же не буду сидеть на одном месте и ждать! Всегда найду, чем заняться». Ну и память! Аля состроила укоризненную мордашку. – Найду! Но ты все равно возвращайся скорее. Фенрир ничего не ответил. Просто шагнул в голубоватое нечто и исчез, оставляя в душе Алинро ощущение потери. – Что ж, Шиа, – преувеличенно бодро произнесла она, – первая половина дня выдалась на редкость неспокойной. Надеюсь, вторая пройдет тихо и мирно. Как думаешь, у меня получится быть паинькой? Феникс скептически курлыкнул и небольно клюнул хозяйку в щеку. – Вредность ты магическая, жутко раритетная, – улыбнулась она и пошагала к дому. Предстояло многое обдумать, привести мысли в порядок и, наверное, стоило поговорить с бабушкой. Но для начала хотелось поесть и помыться. Резкий окрик Шиа, предупреждающий об опасности, мгновенно вздыбил все волоски на теле. Вот только ничего странного и неправильного Алинро в упор не видела. Откуда может исходить угроза? Беспомощно повертев головой, она инстинктивно приняла оборонительную стойку. Феникс вдруг захрипел, и с плеча исчезла знакомая тяжесть. – Нет! – крикнула Аля, не понимая, что происходит, но отчетливо осознавая: дело дрянь. Дальше ослепительная вспышка света и бесконечное падение в пустоту, сменившееся успокаивающими объятиями тьмы и забвения. И последняя мысль: «Фенрир опять будет злиться». (обратно)Глава 18
Фенрир бесшумно ступал по привычно пустым коридорам дворца, раздумывая над стратегией поведения в стремительно развивающихся событиях. Первым делом нужно было закончить разговор с Повелителем, к нему он, собственно, сейчас и шел. Затем предстоял разговор с Анхартом: ситуация с Рахталасом давно требовала хоть маломальской определенности, а после нужно начать разбирательства с имперскими Смотрящими. Кроме того, не менее важно выяснить всех причастных к нападению на Альку и него самого. Кто, зачем и прочее. Интересно, Рангар уже вернулся с задания? Его присутствие сильно бы облегчило жизнь асурендра. Это он выяснит сразу по окончании разговора с лордом Астагартом. Да и вернуться к синеглазке было бы хорошо при первой возможности: Фенрира не покидало ощущение, что он чего-то не досмотрел, упустил из виду какие-то существенные детали, это беспокоило. Асурендр передернул плечами, прогоняя тягостные мысли: Тьма разберет, что происходит. Сегодня он открыл для много нового в своей беспокойной частичке стихии. Не все из обнаруженного его радовало. Сильно напрягала излишняя привязанность к хрупкому созданию из чужого мира. Он уязвим, ведь она его слабое место. И очевидно, кто-то об этом пронюхал. Браст лиеть! Еще и внезапно воспылавшая желанием к общению ведьма… Фенрир мысленно простонал: наступит ли когда-нибудь в его жизни спокойное время? Небрежно раскинув поисковую сеть, он удостоверился, что в зале совещаний до сих пор кто-то есть. Обычно именно там дядя давал аудиенции. Не вникая в подробности, вскоре Фенрир толкнул дверь и вошел в приемную. – …в своем уме? Что значит, больше не существует?! – Ушей ненаследного асурендра коснулся гневный голос отца. Фенрир притормозил. В небольшом помещении, отделявшем коридор от основной залы, никого не было. Ни стражей, ни секретаря. Пользуясь случаем, он прислушался. – Со слов исполнителя, случилось что-то непредвиденное: местность разрушена, человек не донес артефакт до торговца. Сам артефакт, как и его временный хозяин, не считываются ни на одном плане. Их нет. Спокойный, бесстрастный, несмотря на явный гнев второго Темного лорда, голос Анхарта Фенрир тоже узнал. Как интересно. Уж не о последствиях ли его действий идет речь? Оперативно сработано. Но при чем тут отец? Вонючая бездна, этого еще не хватало! – Ищите лучше! Я столько лет ждал, когда Кристум окажется свободным от прежнего хранителя. Не может быть, чтобы его просто взяли и уничтожили. На это способны лишь единицы, и среди людей таких нет. – Универсал?.. – Не неси чушь, – резко оборвал Анхарта лорд Эрданур. – Откуда взяться универсалу в Вегарде, и именно сейчас! Да и не стал бы он разрушать столь мощный источник силы. Лучше озаботься сбором достоверной информации по случившемуся, иначе… Фенрир ощутил локальный выброс Темной материи и разобрал тихий хрип. Проклятье, теперь отец почувствует его присутствие. – Я понятно объяснил? Кашель, затем тихое: – Более чем. И тем не менее напомню: Смотрящие уже вычистили все следы, обнаружить что-либо… – Сын, ты что-то хотел? – вновь прервал оправдания Анхарта лорд Эрданур. – Да, искал Астагарта. Думал, вы оба еще здесь, – делая вид, что только-только появился, будничным тоном отозвался Фенрир, проходя внутрь зала совещаний. Отец смерил его тяжелым, хмурым взглядом. Да второй Темный лорд зол, как все нахесы пекла! – Он у себя в кабинете. – Что-то случилось? – вскинул брови Фенрир, проявляя участие. Бледный, как тень вампира, Анхарт все еще пытался восстановить дыхание. – Как и всегда, – мрачно обронил лорд Эрданур. – Иди, не заставляй Аста ждать. Фенрир намек понял, но уж слишком удачно сложились звезды, чтобы он не рискнул. – Если нужно, я готов помочь. Правда, сейчас придется уделить внимание какой-то заварухе близ города у второй Точки перехода в Человеческой Империи. Подведомственный мне клан вампиров доложил о накаленной обстановке между Смотрящими и нашими подданными. Кто-то мутит воду и, видимо, пытается разжечь конфликт. Надо проверить. Но при необходимости с радостью выкрою время, а то достало все. Хочу сменить фокус. Лорд Эрданур с подозрением прищурился, ни разу не обманутый таким занятным совпадением их интересов. С другой стороны, хоть он и не собирался до поры до времени посвящать сына в свои планы, кое в чем тот действительно мог быть полезен. – С каких пор ты проявляешь интерес к людям и их делам? Фенрир скривился и с досадой махнул рукой. – С тех самых, как на меня взвалили приглядывать за кланами кровососов, и один из них, Сладкие грезы, взял под контроль приморский город Империи. В рамках дозволенного, конечно. Я не против, они молодцы и приносят хороший доход, но теперь частенько приходится решать вопросы со Смотрящими, которым вечно кажется, что их дурят. – Асурендр усмехнулся. – Или не кажется. – Хм, что-то такое припоминаю, да… – задумчиво потер подбородок лорд Эрданур. – Не думал, что все настолько далеко зашло и требует твоего вмешательства. Фенрир со страдальческим видом развел руками, мол, я тут пашу в поте лица, просто не распространяюсь об этом. – Хорошо, – успокаиваясь и, очевидно, приняв какое-то решение, подвел итог его отец. – Тогда обсуди с Анхартом детали, меня как раз интересуют последние события в Вегарде. Что за граус браст там творится и кто мог уничтожить артефакт порядка изначальных сил? Фенрир мысленно возликовал: все сложилось так, как он и задумывал. У него появится дополнительная информация, а все интересующиеся получат лишь те ответы, которые он сам будет готов дать, и в той форме, в какой ему нужно. Внешне же он изобразил удивление и замешательство: – М-м-м… инфернальный вихрь вполне мог уничтожить, как считаешь? – Откуда там взяться… Что тебе известно? Отвечай! – приказал лорд Эрданур. Анхарт тем временем полностью пришел в себя и с интересом следил за разговором лордов. Глаза Фенрира полыхнули алым, от его ауры явственно исходил гнев. – Какие-то твари вздумали поиграться со «Звездой Лукаса». – Что-о-о? – теперь и Эрданур пришел в бешенство. – Ты себе представляешь степень наглости обезумевших человечков? – Странное совпадение, – второй Темный лорд погасил вспышку ярости и заинтересованно ждал объяснений. Фенрир с досадой выругался про себя. Отец не тот, кого просто обвести вокруг пальца, но раз уж он каким-то боком оказался причастен к сегодняшним событиям в Вегарде, лучше сразу приоткрыть часть правды и в дальнейшем позаботиться о способе подачи остальной. Иначе вмешательство истинных Темных лордов чревато большими проблемами. – Прошу прощения, но Повелитель действительно не любит ждать, – словно только вспомнив, встрепенулся Фенрир. – Я пока сам толком не знаю, что там и почему случилось. Как выясню подробности, сразу доложу тебе. Заодно обсудим возникшую у Анхарта проблему. Тут, видно, лорд Эрданур тоже вспомнил, что ему еще нужно продумать версию, в которую он посвятит сына. Насчет любопытства и сообразительности родного ребенка Темный лорд не обманывался. Махнув рукой, он милостиво изрек: – Разумеется, ступай. Фенрир кивнул и поспешил ретироваться. В общем и целом все развивалось относительно хорошо. У него есть время подготовиться к разговору с отцом и представить события в выгодном свете, не бросая тень ни на себя, ни на Алинро. И да, ему просто необходим Рангар, мать его, Диарварель, и срочно. Надо продумать общую стратегию и проинструктировать тех, кто отправится в Империю контролировать расследование. Дальше все прошло без эксцессов. Лорд Астагарт выслушал его мнение о главе клана Шепчущих во сне – еще одним потенциальным врагом станет больше, – задал интересующие вопросы и отпустил с миром. Напутствовав напоследок лучше зачищать следы в одних местах и тщательнее оставлять в других. Ну и не усердствовать в соревновании со старшими на тему кто кого проведет. – Зато как приятно держать в тонусе и себя, и окружающих, – видя, что дядя не сердится, отшутился Фенрир. – Иди уже, оттачивай мастерство. В следующий раз попадешься – заставлю отрабатывать и сам придумаю наказание. Без лишних возражений ненаследный асурендр убрался подальше по своим делам, благодаря Высшие силы, что так легко отделался. Все же Темные лорды непредсказуемы, и проверять, в каком настроении они будут, когда попадешь им под руку, совершенно не заманчивая перспектива. Однако пока что провидение ему как будто бы благоволит. Словно в подтверждение этих мыслей из-за поворота показалась знакомая псевдоэльфийская морда. Безукоризненно экипированный Рангар являл собой образец аристократизма и величия, а просматривающаяся даже в расслабленном шаге грация лишь дополняла изысканный образ. – Уже вернулся, как славно! – без предисловий поприветствовал его Фенрир. И поравнявшись, хлопнул по плечу. – Вижу, здравствуешь, вот и отлично. Тебе говорили, что ты демонически везуч? Рангар кашлянул, не ожидая подобного хода разговора, и с растерянностью посмотрел на своего лорда. Тот улыбался так, будто был не демоном, а летучей мышью, слопавшей парочку упитанных пеночек, разве что прилипших перьев у рта не хватало для полного сходства. – Э-э-э, что? Ничего не понимаю… Кажется, в мое отсутствие произошло нечто важное? – осторожно уточнил архистраж. – О да, – немного мрачнея, подтвердил асурендр. – Идем ко мне, введу в курс дела. Необходимо твое участие. Уверен, ты и сам захочешь взять под контроль случившееся, когда узнаешь подробности. – Лиеть аншет, стоило отлучиться на каких-то трое суток! – Не то слово, – ухмыляясь, кивнул Фенрир. – Еще и по Рахталасу появились новости. Рангар смотрел все заинтересованнее. С его лица исчезла привычная маска надменного превосходства, и теперь ищейка выглядел просто красивым, утонченным мужчиной. Хотя обманываться на его счет по-прежнему не стоило. Об этом красноречиво сообщали фиолетовые всполохи в ауре, свидетельствующие о том, что кое-кто не стал отказывать себе в удовольствии и, пользуясь случаем, подпитался силой одного или парочки недотеп, попавшихся ему на пути. – Я сейчас к Повелителю, – с видимым сожалением произнес Рангар. – Отчитаюсь и передам информацию, а потом сразу к тебе. Или изменим планы? – Нет, нормально, – не стал ничего переигрывать Фенрир. – Буду ждать. Иди. Разойдясь с другом, асурендр поспешил к себе в кабинет, на ходу вызывая туда же Киару. Неплохо было бы успеть подкрепиться, пока есть немного времени. Служанка появилась как раз в тот момент, когда он расслабленно развалился в кресле и задрал ноги на стол. Блаженно прикрыв глаза, Фенрир погрузился в просчитывание дальнейшего поведения и наивыгоднейшей расстановки сил. – Мой лорд? – голос Киары был мягок и нежен. Он напомнил асурендру, что кроме еды у него имеются и другие потребности. Близость с женщиной для восстановления хорошего настроения и стабилизации колебаний темной материи внутри демонической сущности была бы весьма кстати. Сегодня его слишком часто кидало из крайности в крайность, к тому же пришлось ощутимо исчерпать резерв. Но отвлекаться на подобные приятности банально некогда. Зато вечером, пожалуй, он навестит свою прелестную мышку. – Организуй ко мне в кабинет что-нибудь перекусить, – смерив оценивающим взглядом служанку, распорядился асурендр. – Сообщи Анхарту, что я его жду, и найди Сайгона, он тоже нужен. Выясни, закончил ли Лувар в допросной, и если он свободен, то пусть шагает сюда. – Будет исполнено. – Киара поспешила исчезнуть. – Стой. – Тихий приказ ее лорда заставили девушку вздрогнуть. – Позаботься обо всем и возвращайся… Не заставляй себя ждать, у меня мало свободного времени. – Понадобится что-то еще? – сглотнув, поинтересовалась Киара, всеми силами стараясь не выдать волнения. Фенрир кивнул, прожигая ее взглядом, достойным похвалы василиска. – Легкий массаж будет в самый раз. – Если лорд слишком занят, то, возможно, будет лучше, чтобы я прислала кого-то из обслуги? У нас есть умелые девочки и… – Киара, – улыбка асурендра вызвала у демоницы дрожь в коленях, – благодарю за заботу, но я хочу именно тебя. Это понятно? Она кивнула. Фенрир любовался легкой бледностью на обычно смуглой коже, ощущал ее страх и смесь восхищения с отголосками ненависти– потрясающий набор. Девчонка так и не простила ему смерти брата, но при этом испытывала облегчение, что избавилась от своей главной головной боли. Последнее ее угнетало: не хватало духу признать, что без брата ей лучше, что она рада тому, как чужими руками освободилась от ярма. Ненависть к себе за эти чувства так удобно трансформировать в ненависть на того, кто априори сильнее и кому нельзя отомстить. Удобно и безопасно. Для сделки с внутренним «я». Фенрир не признавал вранья перед собой и в качестве моральной подкормки решил добиться того же и от Киары. Пусть признается, пусть озвучит. Он предвкушающе переплел пальцы и взглядом указал ей на выход. – Поторопись, милая. Киара выскользнула за дверь и позволила себе остановиться, лишь оказавшись на достаточном расстоянии от кабинета ненаследного асурендра. Оперлась о стену и глубоко вздохнула, постаралась привести мысли в порядок, успокоить предательски разогнавшееся сердцебиение. Что он задумал? Зачем спустя столько времени после того, как практически игнорировал ее, Фенрир захотел более тесного общения? Проклятье! Сама виновата, могла бы получше скрывать свое к нему отношение. Киара вспомнила тот злополучный день, кода Фенрир во второй раз с памятного вечера откровений довел ее до состояния, что называется, «зуб на зуб не попадает». Только если в прошлом он был настроен вполне миролюбиво, то тогда… Вот уже несколько месяцев Фенрир бросал на Киару задумчивые взгляды, однако ничего выходящего за рамки работы не сообщал. Повышенное внимание со стороны лорда напрягало, но зная, что у них с Иссанией все хорошо, демоница не слишком беспокоилась. Мало ли, что может быть причиной: начиная каким-нибудь готовящимся для нее заданием и заканчивая собственной банальной паранойей. В тот день она плохо себя чувствовала, так как всю ночь накануне провела у целителя вместе с сумасшедшей подругой. Иссе приспичило учинить разборки с молоденькой, едва оперившейся высшей вампиршей, вздумавшей подставить ее перед главой клана. В итоге довольную результатом, но все же изрядно помятую Иссу – высшие есть высшие, хоть та и была еще совсем зеленой – пришлось тащить зализывать раны. Сообщать об инциденте Фенриру подруга категорически запретила. Впрочем, здесь Киара ее желание разделяла. В результате сама демоница пошла на работу не выспавшись и не восстановив до конца резерв – пришлось немного помочь Иссании в нелегком мстительном деле. Вмешиваться полноценно она не имела права, но когда это демоны играли по-честному. Как назло Киару буквально раздирали заданиями и поручениями, так что под вечер она уже плохо соображала. И надо же было зацепиться рукавом за край резной столешницы, забирая папки с заверенными личной печатью Фенрира бумагами! Все посыпалось к его ногам. Бормоча извинения, она кинулась собирать под его насмешливым и снисходительным взглядом. Асурендр терпеливо ждал, без стеснения разглядывая ползающую у его ног хорошенькую демоницу. Полюбоваться было на что, о чем Киара знала, и от этого ее движения становились более резкими и поспешными, еще больше добавляя неловкости. В какой момент его благодушное настроение переменилось, а она оказалась распластана на столе с разорванным воротом платья, Киара отследить не успела. Приступ агрессии лорда стал полной неожиданностью и застиг служанку врасплох. Она даже когти выпустить не успела, как была обездвижена заклинанием. Сорвав с ее шеи родовой кулон, Фенрир для начала слегка придушил демоницу и только потом сподобился озвучить интересующие его вопросы. В алых всполохах на дне зрачков его глаз танцевал гнев, а ей не оставалось ничего, кроме как часто-часто дышать да молить Высшие силы, чтобы благоразумие и на этот раз не покинуло ненаследного асурендра. – Что это значит? – холодно уточнил он, больно впиваясь пальцами в подбородок служанки. – К-к-кулон. Всего лишь украшение, ничего особенного. – Вижу, – мрачно отозвался Фенрир. – Еще раз, что это значит? – Киара Ланрен. – Допустим. У кого есть такой же? Вспоминай всех! Любовники, родственники, близкие друзья… – Т-только у брата и… – Она внезапно покраснела. – Ну! Говори. – Сайгону Санграссу недавно подарила. – Насколько недавно? – казалось, Фенрира совершенно не заинтересовал всплывший факт, означающий более чем тесное общение Киары и одного из его доверенных архистражей. – Может, месяц назад, не помню точно. – Она судорожно рылась в памяти, но Фенрир задал следующий вопрос: – Полное имя твоего брата? Быстро! – Кирин Ланрен… Не понимаю. Что случилось? – Вопросы здесь задаю я, – ослабляя хватку и развеивая сковывающее заклинание, произнес асурендр. – Бери бумагу, письменные принадлежности и пиши. Киара как смогла оправила разорванное платье и поспешила выполнить приказ. – Подробно и в мельчайших деталях излагай все, что знаешь о местах, где обычно околачивался твой драгоценный братец. Все его норы и любимые местечки. Дальше перечисли всех, кто входит в его ближний круг; всех, с кем он общался; всех, кому задолжал, кому угрожал – в общем, поняла. Мне нужны все. – Но я не… – Не интересует. Напрягай извилины. По возвращении я должен получить много, очень много информации, с которой можно будет работать. Все, что когда-либо он упоминал, пусть обрывочно, пусть вскользь. Поняла? – Да, мой лорд. – Вот и умница. – Асурендр ласково пробежался пальцами вдоль ее щеки, спустился ниже и убрал с шеи следы своих излишне убедительных объятий. Киара задержала дыхание, боясь шелохнуться. – Советую хорошенько постараться, ведь от этого зависит, повторишь ты его судьбу или нет, – прошептал ей на ушко Фенрир. Резко выпрямился и направился к выходу. – Вам известно, что с ним? – крикнула вслед лорду перепуганная служанка. – Сдох, милая. Как я и предупреждал. – Он обернулся и зло сощурился. – Везучая скотина. Я бы дорого заплатил, чтобы контролировать процесс его развоплощения. Будь осторожной и послушной девочкой, иначе отвечать за его поступки придется тебе. Киара сидела потрясенная и раздавленная. Она открыла рот, чтобы ответить, еще даже сама не зная, что именно хочет сказать, но ей в любом случае не позволили. – К моему возвращению чтобы все было. Позднее, по итогам следствия я решу твою участь. И не советую пытаться сбежать или прочие глупости: только укрепишь подозрения насчет себя и усугубишь положение. – Фенрир?.. – с мольбой произнесла Киара. – За что? Как? – Тебе достаточно знать, что брата у тебя больше нет. Ну и то, что лезть в мои дела фатально. Пиши. Дверь в кабинет асурендра захлопнулась, как приговор, оставляя Киару наедине с мыслями и чувствами. Дрожащей рукой, кусая губы, чтобы не проронить слез, она начала писать. Где-то неподалеку, словно вторя ее воспоминаниям, тоже хлопнула дверь. Демоница очнулась и с удивлением отметила: несмотря на задумчивость и раздрай в душе, она неосознанно добралась до кухни. Теперь предстояло раздать указания слугам, разыскать архистражей и вернуться к Фенриру. Киара больно впилась ногтями себе в ладони и выпрямила спину. Прошлое не должно испортить ее будущее, она не позволит. (обратно)Глава 19
Видимо, лимит удачливости на сегодня он исчерпал. Пакостно начавшийся день пошел на новый виток, возвращая все на круги своя. Последним из приятного стало планомерное расшатывание обороны Киары: таки и массаж получил, и душу отвел на психологически-дестабилизирующем поприще. Может, не слишком красиво, но кто сказал, что он положительный персонаж? Играть с Киарой оказалось довольно занятно, не такая уж она и хлипкая, как он думал. Но асурендр и не собирался ломать такую отличную и удобную во всех отношениях девчонку. Целью Фенрира было преобразовать ее затаенные боль и злость, направленные на него, пусть и не совсем осознанно, в нечто большее. Сильное, крепкое. Сковырнуть нарыв и получить ресурс, прежде всего для самой демоницы. Пусть он ее не разрушает, а придает импульс. Заодно асурендр устранил потенциальную проблему в будущем. Превентивные меры куда полезнее, чем взращивание под боком врага. Киара считала себя его должницей, пусть так остается и дальше. Играя на чувствах: страх, возбуждение, гордость и амбиции, ловко манипулируя ими и подбирая верные слова, Фенрир добился желаемого. Заставил девчонку признать, что она рада избавлению от давящей и натирающей плечи ноши. – Скажи, милая. Не мне скажи, ответь себе. Ты можешь лгать кому угодно, но с собой всегда будь откровенна. Ближе самой себя у тебя никого нет, не отравляй единственный сосуд, где, укрывшись от внешнего мира, можно вернуться к эталонному состоянию. В окружающей нас грязи так легко потерять ориентиры, сжиться с маской лукавства и недомолвок. Если будешь честна с собой – не заблудишься, всегда отличишь истинное от наносного. Ну же, разве так трудно признать, что тебе стало легче? Глупо винить меня или себя в том, что произошло. Каждый выбирает путь по вкусу. Ты отдала долг семье сполна, не так ли? Тихий, умиротворяющий, завораживающий голос ласкал слух и душу Киары, а теплые пальцы словно бы невзначай касались кожи, вызывая приятную дрожь в теле. Так хотелось со всем соглашаться, глядя в алые всполохи огня на дне зрачков своего лорда. Она и не заметила, когда, промяв его плечи и шею, сама оказалась под умелыми руками асурендра. А он все продолжал говорить, обволакивая и погружая в восхитительное чувство блаженства, где не нужно ни о чем волноваться, где все естественно и правильно, где нет отравляющих сознание мыслей о смерти Рина. – Вспомни, сколько раз он подставлял тебя. Сколько раз ты была на волосок от гибели или позора. Все еще считаешь, что он не заслужил своей участи? Хочешь оспорить мое решение? Ведь я мог уничтожить тебя просто потому, что вы одна кровь, но не стал. Я вижу в тебе потенциал, Киара, и верю, что ты неглупая девочка. Однако взамен хочу искренности. Скажи… Фенрир покрутил меж пальцев серебряную монетку и зашвырнул ее в фонтан. Полюбовался, как она плавно оседает на дно, скрываясь под толщей бирюзовой воды. Мертвой воды, по словам одной небезызвестной водной стихийницы. Усмехнулся мыслям: конечно Киара сказала. Признала его правоту и обрела спокойствие. Отныне она станет его опорой и преданной слугой, насколько в Подземном Царстве вообще могут существовать такие понятия. Зачем было с ней возиться, когда проще избавиться? Ненаследный асурендр думал об этом, но как рачительный хозяин он не привык разбрасываться ценными кадрами. Да и остальная семья к ней привыкла. Доставлять неудобство близким, объясняться, порождать сонмы вопросов и шуточек не хотелось. Так что о потраченном времени он не жалел, справедливо полагая, что оказался еще и в выигрыше. Кроме того, отчасти удалось получить моральную разрядку, хоть и таким извращенным способом. Все равно пришлось дожидаться, пока нужные архистражи освободятся и соберутся в одном месте. – Мой лорд, Рахталас вновь очнулся, – голос Лувара положил конец перерыву в утомительном и подзатянувшемся допросе древнего ученого демона. Асурендр глубоко вздохнул, запоминая состояние спокойствия, ибо оно ему сейчас ой как понадобится. Не хотелось бы столько лет вытаскивать засранца из-за грани и в порыве ярости самолично вновь его туда отправить. Тем более что Рахталас и сам одной ногой в потустороннем мире. Фенрир в последний раз скользнул взглядом по неутомимому танцу цветных струек и, кивнув дознавателю, вернулся на исходную. Он не отступится. В просторном помещении с отделанными светлым деревом стенами и широкой кроватью остро пахло лекарствами и настойками. На мятой простыне лежал невысокий сухощавый мужчина с будто бы изъеденным морщинами лицом. Впалые и почти бесцветные глаза, высохшая, словно пергамент, кожа. На руках полубезумного демона приглушенно светились магические оковы. От запястий и вверх, к плечам, протянулся кровавый узор капиллярной сетки, по которой циркулировали питательные и успокоительные вещества. До появления асурендра он бездумно таращился в потолок, после – перевел прежде мутный, а теперь прояснившийся и вполне осознанный взгляд на вошедших. Фенрир взял стул и сел подле некогда блистательного ученого. С долей брезгливости и сожаления осмотрел то, что теперь от него осталось. Отрицать заслуги Рахталаса он не собирался, своими открытиями демон принес много пользы Подземному Царству. Но и мерзко было видеть, во что он превратился теперь, с каким упоением направлял свою энергию на разрушение, как светлый ум стал прогнившим и отравленным жаждой мести органом. Во рту асурендра появился привкус горечи: вот итог всех без исключения существ, утративших верные ориентиры в жизни. Тихий голос сознания нашептывал, что он и сам может стать таким. И он, и любой из членов его семьи. Слишком велико бремя власти, слишком много силы и возможностей сосредоточено в их руках, слишком близко у края во всепоглощающую бездну стоит каждый из них. Короткий шажок, и безумие с радостью распахнет свои объятия. Жизнь пуста без того, что будешь бережно хранить в сердце и что станет своеобразным путевым маяком, без чего-то ценного и дорогого. Очень важно обрести смысл существования, осознать и крепко за него держаться, иначе проще простого превратиться в бездушного монстра. Тьма пожрет тебя незаметно, не позволив отследить момент перед точкой невозврата. Терять рассудок и растворять свою личность Фенриру очень не хотелось, возможно, именно поэтому он так привязался к своей маленькой искорке света в лице Алинро Листар. Она давала ощущение этого самого смысла. Он видел, как она растет и меняется, видел ее живые эмоции и переживания, принимал участие в ее становлении. Раньше он не придавал столько значения ответственности перед кем-либо, был более эгоистичен. Не сказать чтобы сейчас что-то кардинально поменялось, но все же… Для нее действительно хотелось быть лучше. При этом с ней он оставался собой во всех смыслах. Никогда не сомневался в ее искренности, знал, что его любят просто потому, что он есть. Ждут, чтобы поболтать и посмеяться, поспорить и помолчать, посмотреть вместе на закат над морем и послушать шум волн. Рассказать страшную или добрую историю, заплести косу и порадоваться хорошей погоде. Такие ценности, за которые есть смысл держаться, которые есть смысл беречь. Поэтому он здесь. Рахталас – ключ к разгадке старых тайн, а асурендр давно стремится открыть эту запретную дверцу. – Ты готов к диалогу? – сухо уточнил Фенрир, пуская по вздувшимся венам старого демона толику сладкой и желанной Тьмы. Квинтэссенции того, что практически нереально получить без смертельных последствий. Рахталас хрипло выдохнул и неприятно ухмыльнулся, обнажив желтые зубы. – Я все сказал, маленький лорд. Ваше место на самом дне этого мира. Пройдет совсем немного времени, и все вы захлебнетесь в крови. – Откуда столько уверенности? Уж не твоими ли стараниями? Безумный ученый развеселился: – Может, и моими, ты же видел, я времени зря не терял. А нет, так нет. В любом случае сдохнете. – Одинокий хохот перешел в кашель, затем Рахталас закончил: – Вся ваша проклятая семейка низвергнется, а в Царстве наконец-то наступит хаос. То единственно верное, что и должно править жизнью. Естественный отбор, право сильнейшего. Асурендр скривился: – Ты сам-то себя слышишь? Тебе ли, посвятившему жизнь науке, мечтать о возвращении прежнего уклада? – И что мне это дало? – заорал Рахталас, содрогаясь всем телом. Прошипел с ненавистью: – Чтобы какой-то выродок одним движением руки распоряжался моей судьбой и трудами? Захотел – возвысил, захотел – все отобрал! Будьте прокляты вы все! И вы, – он ткнул узловатым пальцем в равнодушно подпирающих стену Рангара и Лувара, – мелкие прихвостни. Когда станете бесполезными, он вас выкинет и не вспомнит, как звали. Чтоб вы все сдохли, – брызжа слюной, закончил спятивший демон. Фенрир брезгливо поморщился, в его глазах начал разгораться злой огонь. Как же его достал этот сбрендивший псих. Одно и то же по десятому кругу, и так мало полезного в речах засранца. Раздражало и то, что отчасти Рахталас был прав: Темные лорды относились к окружающим, как к вещам. Пока удобны и полезны – это можно было спутать с расположением и заботой, но не стоило забывать, с кем имеешь дело. Лишь внутри семьи сохранялись привязанности и искреннее участие. Все что вне – чистой воды политика и эксплуатация. Взять хотя бы Рейн… еще одна сломанная и позабытая утварь, что стала не нужна в обиходе. Хотел ли он быть таким же, как отец или дядя? А может, он уже такой? – Чем ты недоволен? – выгнув бровь, уточнил асурендр. – Право сильнейшего во всей красе существует и без погружения в хаос. Кто виноват, что ты оказался слабаком? Рахталас открыл рот, чтобы разразиться очередной бесполезной тирадой, но Фенрир не позволил. Он встал и, пережав ему горло, спокойно процедил: – Заткнись и послушай. Только ты виноват в том, что с тобой случилось. Но у тебя не хватает духа это признать, ведь куда проще обвинять кого угодно, чем разглядеть собственную никчемность и неспособность с достоинством преодолевать действительно сложные испытания. Когда после падения нужно встать с разбитых колен и продолжить движение, невзирая на встречный ветер и боль. Ты подняться не смог, прими уже это как данность. Ты остался ползать. И глупо проклинать судьбу, Повелителя или Высшие силы. Только ты ответственен за свою жизнь, только ты по-настоящему можешь что-то в ней существенно изменить. Остальное – жалкие и неубедительные стенания жертвы, а жертва априори далека от уровня хозяина положения. – Что ты знаешь о падении, маленький лорд? – просипел старый демон. – Хорошо рассуждать о том, что тебя не касается лично. Ты хоть раз разбивался о землю? Сытый, переполненный силой гаденыш, привыкший получать все, что пожелает. Фенрир ему все-таки врезал. Что за день такой? Каждый стремится сказать гадость. Вот не обидно совсем, даже смешно, но просто достало. В конце концов, субординацию еще никто не отменял и немного вежливости старой рухляди не помешает. Сплюнув кровавую слюну с парочкой зубов, Рахталас безумно захихикал: – Что, правда задевает? – Мой лорд, – подал голос Лувар, тоже порядком утомленный выслушиванием бесполезных потоков желчи полудохлой сущности. – Позвольте, пока он опять не впал в маразм, я поговорю с ним на языке дознавателей. К чему вам марать руки? Рангар безучастно переступил с ноги на ногу и поменял положение переплетенных на груди рук. Он не вмешивался. Он, в отличие от коллеги, знал своего лорда и друга гораздо лучше и прекрасно видел, что в помощи тот не нуждается. Так и вышло. – Не лезь, – не поворачивая в сторону архистражей головы, отозвался Фенрир. – У вас еще будет время на общение. Мы ведь не дадим этой кучке никчемного тряпья так запросто издохнуть, верно? Он заглянул в тусклые глаза больного и повторил его последние слова: – Правда… Ты ошибся, Рахталас Бенар. Я прекрасно знаю, о чем говорю. Лично видел, как в аналогичной, нет, гораздо худшей ситуации не ломались и с достоинством продолжали смотреть в будущее. Что ты потерял? Деньги, признание, почет? Твои заслуги никто не обесценил, твои последователи продолжают с трепетом и благоговением произносить твое имя, ссылаясь на твои работы. Что бы они сказали, узнай в кого ты превратился? Но тебе показалось мало. Амбиции застили глаза, уйти в тень после того, как блистал великолепием, это так унизительно. Ты совсем рехнулся, если считаешь, что жизнь рухнула только потому, что от тебя отвернулся Повелитель. Он сохранил твою жизнь и твое имя, иргаданово отродье! Жажда мести и обидки тебе совсем мозги выели? – В каком виде, – скривился Рахталас. – Жалкие крохи, подачка. Списал меня, как утиль. Бесполезно. Бесполезно и глупо что-то доносить до выжившего из ума старика. Фенрир задумался: зачем он продолжает с ним говорить? Все эти годы он ждал хоть малейшего просвета в его невменяемом состоянии. Он рассчитывал на большее, чем желчное брюзжание зацикленного на себе существа. Все же перед ним лежал величайший ученый прошлых веков. Асурендр был знаком с некоторыми его трудами и в юности испытывал долю уважения к целеустремленному, знающему, чего хочет от жизни, демону. Демону, чей пытливый ум пытался объять необъятное, а в итоге… Противно столкнуться с реальностью. Да, поддерживать беседу в таком ключе не стоило, но у каждого свои внутренние демоны. Кто осудит Фенрира за попытку разобраться в себе? Да и плевать ему на мнение посторонних. Асурендр перехватил серьезный и спокойный взгляд Рангара. Казалось, тот понимает происходящее, чего не скажешь по недоуменному выражению лица Лувара. Бездна, этот ищейка такой же больной на голову, как и все в этом мире, но именно с ним приятно просто помолчать в тишине. Фенрир коротко улыбнулся ему и вновь сосредоточил внимание на Рахталасе. Ничего особенного, мимолетный жест, однако Рангар прочитал в нем благодарность, и это многое значило для них обоих. – Хватит бредней на отвлеченные темы, – возвращая лицу отстраненность, жестко произнес Фенрир. – Ты здесь затем, чтобы рассказать все, что знаешь о прежних обитателях майоры. Увы, но пока что ты не сообщил ничего нового, и я все еще жду. Безумный демон оскалился в подобии улыбки. – С чего ты решил, что я стану откровенничать? Я не просил вытаскивать меня из забвения, меня не спрашивали, когда вломились в мой дом и сунули длинные носы в мои дела. Да и здесь я оказался не по доброй воле. – А если я посулю тебе прощение? – интригующим голосом обронил асурендр. Выцветшие глаза старого демона вспыхнули бледным огоньком интереса. Но он все равно пренебрежительно произнес: – Много на себя берешь. Ты даже не его сын, чтобы обещать мне что-либо. – Ну-да, ну-да, – равнодушно пожал плечами Фенрир. – Позвать сына? – хитрая усмешка притаилась в уголках его губ. – Или, быть может, хочешь побеседовать с его дочерью? Говорят, Повелитель ей практически ни в чем не отказывает. Было видно, как в Рахталасе борются остатки разума и безумие, сотни лет вынашиваемая жажда мести и стремление вернуться на вершину, упасть с которой оказалось столь болезненно для его самолюбия. – Лживый… – закончить ученому асурендр не дал, вновь пережимая горло, только на этот раз гораздо сильнее. – Ну хватит! – рявкнул он. – Ты прав: никакое прощение тебе не поможет. Твоя жизнь кончена, и лишь благодаря мне у тебя все еще есть подобие ее жалких остатков. Ясно? Ты еще дышишь, потому что я так захотел. Но мне надоело. Не хочешь отвечать – твое дело, мог бы выторговать себе хоть какие-то крохи, раз уж даже сдохнуть с достоинством не получилось. Так или иначе я вытащу из твоей головы все, что мне нужно. Даже если придется вскрыть тебя и вывернуть наизнанку, препарируя каждый день твоего паскудного существования. Ты меня понял? – Фенрир! Ты его прикончишь раньше времени, – голос Рангара немного отрезвил асурендра. Он ослабил хватку и отбросил тело Рахталаса на постель. Посиневший и заходящийся в судорожном кашле демон забормотал что-то бессвязное. – Они придут, они придут… Ушедшие короли вернутся на разоренные земли. Придут, придут. – Кто придет? Что ты несешь, какие короли? – Он снова бредит, – отозвался Лувар. – Я позову целителей. – Нет, иди сюда. Сейчас его сознание податливо, попробуй перенаправить потоки энергии так, будто работаешь со здоровым объектом, но… хм, ребенком. – Что? Но… если я начну действовать в полную силу, он не выдержит. – Делай, что я сказал! – Изгнание закончится, мгла опустится на круги Царства, – продолжал завывать Рахталас, набирая обороты. Лувар обхватил его голову, фиксируя в одном положении, ругнулся, после чего глаза дознавателя заволокла тьма. – Рангар, поддержи канал связи. Хочу не только слышать, но и видеть все то, что рождается в его воспаленном сознании. Ищейка неплохо работал на ментальном уровне и без лишних слов приступил к делу. На белую простыню упали первые алые капли крови, струйкой сбегающие из носа бестолково сучившего ногами Рахталаса. Его взгляд вновь стал совершенно безумным, а бессвязная речь то и дело прерывалась то безудержным хохотом, то тоненьким подхихикиванием: – Они придут… Ха-ха, я помню их агонию. Нам будет весело вместе. Изгнанные ничего не забыли, они придут. Славная будет война, хи-хи-хи. Я помогу спихнуть первых в пропасть. Помогу-помогу-помогу… (обратно)Глава 20
– Быть этого не может! Неужели ему удалось подобное? – меряя шагами кабинет ненаследного асурендра, возбужденно повторял Лувар. – Нужно в кратчайшие сроки все проверить, ведь мы могли ошибиться. Все же Рахталас был не в себе, и сильно. – Успокойся и сядь! – раздраженно приказал Фенрир. – Хватит мельтешить. Архистраж-дознаватель беспрекословно подчинился, хотя казалось, на него больше подействовала интонация, нежели прошедший по краю сознания смысл слов. – Это ценнейшая информация, которая способна изменить историю, многовековой уклад, общее понимание мироустройства и наших позиций… – Лувар, не забывайся. Свое дело ты сделал, а думать о развитии Подземного Царства не твоя забота. – Да-да, конечно. Надо срочно уведомить Повелителя. Кто знает, что там развилось за столько столетий. Фенрир и Рангар обменялись молчаливыми, но весьма выразительными взглядами. – Не ты ли говорил, что для начала необходимо все проверить? Высока вероятность ошибки, – вкрадчиво напомнил асурендр. – Говорил, – нахмурился дознаватель. – Но в любом случае столь ценная информация… – Безусловно, ты прав, – перебил Фенрир. Пружинистым движением поднялся из-за стола и, мягко ступая, продолжил мысль: – Первым делом я поставлю в известность Темных лордов, затем соберем команду для проверки полученных сведений. Кроме того, понадобится группа ученых для проведения различных анализов, если получится достать несколько образцов. Думаю, возьмем тех ребят, кто уже работал над расшифровкой исследований Рахталаса. – Потребуется соблюдать строжайшую секретность, – озвучил ценную мысль Лувар. – Могу лично заняться отбором самых надежных. В паре с грамотным менталистом… Неприятный сухой хруст прервал речь дознавателя. Фенрир поморщился, отступая на шаг назад от спинки стула, с которого кулем свалился демон со свернутой шеей. – Он был хорош в своем деле, – будничным тоном произнес Рангар и отлепился от стены. Ищейка подпирал ее с того самого момента, как они вернулись от все-таки испустившего дух безумного ученого. – Знаю. И искренне сожалею по этому поводу, – в противовес словам, в голосе Фенрира сожалений о чем-либо не слышалось. Он вытянул руки вперед, позволяя очищающему огню окутать кисти. Рангар вздохнул и осторожно присел возле убитого коллеги. Иногда он забывал, с кем именно в действительности имеет дело. Давно ли он сам был на волосок от гибели от рук этого асурендра? Нахождение в ближайшем круге столь влиятельного лорда расхолаживает, а между тем расслабляться ни в коем случае нельзя. Серьезных ошибок Фенрир не прощал никому. Благо, Рангару хватало ума даже не помышлять ни о чем таком, что могло бы разочаровать асурендра. У них получился на диво удачный союз: ищейке не приходилось ломать себя под Фенрира, постоянно контролируя собственные порывы, они просто во многом были похожи, смотрели в одном направлении, совпадали в привычках и взглядах. Безусловно, не во всех, но и того, что имелось, с лихвой хватало, чтобы с удовольствием ощущать надежную спину друга рядом. Они не демонстрировали на публике выходящие за границы рабочих отношения, да и наедине не обсуждали симпатии, без слов ощущая поддержку с противоположной стороны. За прошедшие годы Рангар узнал ненаследного асурендра гораздо лучше, чем за все предыдущее время знакомства. А потому порою все-таки забывал, сколь циничен, практичен и дальновиден он бывает, когда дело касается его личных интересов. – Выходит, теперь знаем только мы, – скорее озвучил факт, чем уточнил Рангар. – Что собираешься делать? Мне начинать опасаться поворачиваться к тебе спиной? Фенрир швырнул в изволившего иронизировать тонко организованного демона первым, что подвернулось под руку, чтобы не нес чепухи. Подвернулся ему, как назло, нож для бумаги – очень символично. Рангар, естественно, увернулся. Меланхолично проследил взглядом, как тот ударяется в обитую плотным атласом стену и с тихим звяканьем падает на пол. Затем продолжил манипуляции над трупом Лувара. Кому как не ищейке лучше всех знать методы сокрытия искомого. После Рангара при всем желании никто не обнаружит ничего подозрительного. А желание вполне может возникнуть у самых въедливых. Лувара ценили и уважали, у него было много приятелей, да и Темные лорды могут проявить интерес к внезапной смерти далеко не рядового сотрудника. – Ты промахнулся, – поднимаясь, отозвался Рангар. – Так что будем делать? – Я и не целился, – ухмыльнулся Фенрир. – Пойдем к твоей ненаглядной ведьме и побеседуем с пристрастием? Как тебе такой вариант? – Я о теле. Надо как-то это объяснить. У командующего Когортой обязательно возникнут вопросы и, как понимаешь, озвучит он их непосредственному руководству. – Не волнуйся, у меня на примете есть прекрасные махинаторы. Уверен, они справятся. – На вопросительный взгляд Рангара, Фенрир пояснил: – Всем, что касалось Рахталаса, заведовал Анхарт, ему и карты в руки. У Киары огромный опыт в организации процессов, незримыми ручейками протекающих внутри дворца. Эта парочка все обставит, как надо. Потом только легенду запомнить останется. – Не стоит доверять Анхарту, он как никто другой близок к Темным лордам. – Ты хотел сказать, лорду Эрдануру? Отец за красивые глазки возвышать не станет, что до остального… Этот до мозга костей расчетливый демон в первую очередь захочет выгородить себя, а он последний, с кем видели Лувара и кто отдавал тому распоряжения. Не на меня же ему указывать, в самом деле. В отце я уверен: даже если Анхарт и сболтнет лишнего, мне он вредить не станет. В остальном кое-что рассказать все равно придется, но даже если ко мне и придут с вопросами, я найду что ответить. Ну, я ублажил твою паранойю? – Почти. – Рангар по привычке протер руки белоснежным платком. Казалось, у него их с собой неисчерпаемый запас на все случаи жизни. – Что у тебя с Киарой? Глаза Фенрира вспыхнули ярко алым пламенем. – Осторожнее с формулировками. – Я о тебе забочусь, между прочим. Странно, что ты так близко держишь ту, брата которой уничтожил, не оставив даже посмертного воспоминания и праха. Просто не забывай об осторожности. Ручной василиск кусает, когда меньше всего ждешь, а здесь демоница, высшая. Совсем недавно мы лицезрели последствия от годами культивируемой мстительности высшего демона. Фенрир поджал губы и смерил друга тяжелым взглядом. Тот упрямо смотрел в ответ и ни капли не сожалел о произнесенном. – Иногда ты становишься невероятно занудным, – перестав хмуриться, ответил асурендр. – Честное слово, даже Дант печется о моей безопасности меньше твоего. Разве я похож на идиота? Киара давно обработана и подготовлена ко всему, что потребуется – вот и все, что меня в ней интересует. Так идем? Или ты намеренно тянешь время, лишь бы не встречаться с женщиной, которая за столько лет до сих пор тебе не дала? – Твое лордство, – гневно раздул ноздри Рангар, – границы-то видь. – Так и ты не особо церемонишься в общении со мной, – весело откликнулся Фенрир, ничуть не раскаиваясь. То, как Рангар наворачивает круги вокруг склочной ведьмы, давно уже его забавляло и стало излюбленной темой для подтрунивания над любителем эльфиечек. – Ты в самом деле решил утаить информацию от лордов Астагарта и Эрданура? – сменил неудобную тему ищейка. – Пока я хочу собрать больше сведений, чтобы понимать, чем чревато такое открытие. – Лично для тебя, – скорее подтвердил, чем уточнил Рангар. – Верно, – Фенрир подарил другу весьма многозначительный взгляд, в котором читалось как предупреждение, так и намек на сопричастность архистража к упомянутому личному. – Есть ощущение, что не только для меня. Рангар стоическим усилием удержал на лице бесстрастное выражение, хотя отлично уловил посыл асурендра. Признавать не хотелось, но и отрицать было глупо: с некоторых пор семья Листар для архистража стала значить больше, чем просто работа. И если о синеглазом демоненке было кому позаботиться, то для Санрэль Фенрир вряд ли станет напрягаться. А эта невероятная и в то же время чудовищно вредная женщина, случись что, бездействовать не будет, а значит, первой попадет под удар. Проклятье! Когда он успел так отвратительно влипнуть по самые уши? Ведь не слышал от нее ни единого ласкового слова за все эти годы. Легкая добыча – это, конечно, не интересно, но здесь уж явный перекос в противоположную сторону. Впрочем, берхол его поцелуй, если ведьма осталась равнодушна к его настырным знакам внимания. Архистраж самодовольно ухмыльнулся. А какие заковыристые послания она ему адресовала, обнаружив давно обещанный подарок ищейки у себя на подушке. Изумительной работы, прехорошенький… ошейник. Да-да, Рангар тоже обладал отличной памятью и не сказать чтобы был особо добрым. Не стоило его дразнить при каждом удобном случае – во всех смыслах. – О чем я и говорил, – ехидно подметил Фенрир, глядя на растерявшего напускное безразличие друга. – Почему ты решил, что она скажет нечто дельное? И что вообще в курсе чего-то подобного. – Сам подумай: Лада слишком мутная для того, чтобы считать ее рядовой ведьмой, а внятных ответов на нестыковки в ее прошлом мы до сих пор не получили. Все события так или иначе приводят нас к морским просторам Среднего Мира. А кто у нас сильный водный стихийник, обладающий нехарактерным для человеческой расы вторым даром? Кто постоянно темнит и изворачивается, стоит разговору зайти о ее связи с эльфами? Ну и есть еще кое-что относительно Али. В общем, если не все, то что-то она точно знает. Пришло время откровений, довольно мы с ней миндальничали. – Она ведь упрется рогом. Ты готов, чтобы Алинро стала свидетельницей наших не самых мягких методов разговорить ее бабушку? – Думаю, с мелкой проблем не возникнет. Момент как раз очень удачный: Лада в ее глазах выглядит теперь весьма неоднозначно, с убеждением малышки в нужных мыслях справиться будет несложно. – Сомневаюсь, что юношеские порывы перекроют любовь к родному человеку. – Нам и не надо перекрывать, достаточно на время посеять немного смуты, чтобы воспользоваться заминкой и подорвать уверенность Лады в своем исключительном авторитете. Скепсис на лице Рангара остался, но развивать тему он не стал. В конце концов, ситуация действительно набирает новые обороты, и даже непробиваемая ведьмочка это почуяла. Ведь зачем-то она хотела поговорить с Фенриром. Ищейка передернул плечами, вспомнив, при каких обстоятельствах произошло сие знаменательное событие. Асурендр рассказал без прикрас, и, надо признаться, миновавшая ищейку участь вызывала стойкое отвращение. Он в полной мере прочувствовал, чего избежал благодаря везучести или провидению. Спасибо асурам и Высшим! – Если на морском дне Среднего Мира и водятся какие-то разумные твари, то скрытый до поры до времени потенциальный противник способен преподнести немало сюрпризов в будущем. В одном Лувар был прав: изменения в таком случае коснутся всех. Ведь они могут захотеть и вернуться… к нам. Фенрир скосил взгляд на больше не представляющий никакой ценности труп бывшего архистража. Начертил в воздухе два символа вызова – для Киары и для Анхарта. Удачно он успел переговорить с последним относительно ситуации в Вегарде, перед тем как тот поведал о состоянии Рахталаса. Значит, отец тоже время от времени кукловодит событиями в смежном мире. Любопытно, но абсолютно нормально и естественно. Редкий артефакт, который Фенрир по незнанию растворил в инфернальном вихре, было жаль, и желание лорда Эрданура обладать считающейся потерянной в веках вещичкой времен присутствия в Триквестре прародителей вполне объяснимо. Он бы и сам не отказался от такой занятной игрушки с богатой историей. Но кто-то вставил палки в колеса не только ему, но и отцу. Вот уж где насмешка судьбы во всей красе. Хорошо, что второй Темный лорд не причастен к делам, касающимся семьи Листар, это бы сильно осложнило дело. А о том, чтобы он и дальше ничем подобным не заинтересовался, Фенрир позаботится лично. Уже начал. – Что-то мне подсказывает: им это не нужно. Хотя не стану отрицать: такая вероятность существует. Тем более если принять во внимание настойчивые попытки знакомого нам культа призвать в Царство некую сущность. Не зря они выстраивали проход через предметы силы Среднего Мира и по их законам обращения к стихии. Поэтому и нужно для начала все прояснить, используя имеющиеся ресурсы. И начнем мы с подозрительной недоэльфийки, тщательно замаскировавшейся под человечку. Рангар усмехнулся: то-то его тянет на Санрэль, чутье охочего до остроухих прелестниц демона не проведешь. Было в строптивой ведьме нечто неправильное, что заставляло его вновь и вновь вспоминать о ней и прощать самые вопиющие дерзости. В дверь постучали, и вскоре Фенрир уже отдавал короткие распоряжения относительно дальнейшей судьбы тела Лувара. Как бы ни был неприятен Рангару Анхарт, тот вел себя безукоризненно, не придерешься. Ничем не выказал удивления или возмущения, равнодушно скользнул взглядом по бывшему коллеге, словно ожидал увидеть нечто подобное. А ведь сам ищейка не смог остаться совершенно безучастным к произошедшему. Далеко пойдет поганец, недаром его выделяет лорд Эрданур. Вот уж в ком не осталось ни толики светлых душевных порывов. Иногда Рангару казалось, что второй Темный лорд настолько слился с Тьмой, что вообще утратил хоть какие-то искренние и живые чувства. Сплошной расчет и прагматизм. Даже Повелитель на его фоне выглядел более склонным к проявлению эмоций. Хотя что он знает о них, кроме того, что ему демонстрируют? Фенрира он тоже долгое время воспринимал немного иначе, пока не увидел, как он способен меняться рядом с Алинро. Киара также лишних вопросов не задавала, лишь искоса глянула на Рангара и отчего-то потеребила цепочку на шее. Еще одна темная лошадка, в покорности которой ищейка вовсе не был уверен. Фенриру, разумеется, виднее, при их беседах архистраж не присутствовал, но все равно, лучше бы за ней приглядывать краем глаза. Демоницы весьма непредсказуемые особи женского пола: сегодня она тебя целует, а завтра с улыбкой вонзит кинжал в сердце, еще и не факт, что не со спины. Пока ей удобно, Киара останется примерной девочкой, но что, если однажды представится возможность безнаказанно напакостить или предать? Осторожность ищейки шептала, что она и не вспомнит о долгах перед Фенриром. Именно об этом он и сказал другу, когда они покинули кабинет, оставляя в нем двух изобретательных и крайне быстро взлетевших по карьерной лестнице демонов, а это уже о чем-то да говорило. Опасных демонов, пусть и находящихся в совершенно иной весовой категории относительно лордов. Зато весьма к ним приближенных. Фенрир на это лишь рассмеялся и хлопнул Рангара по плечу, в очередной раз обозвав параноиком. – Как знаешь, но я останусь при своем мнении, – покидая стены дворца, произнес архистраж. Асурендр посерьезнел и кивнул: – И правильно, не стоит расслабляться. Я ценю твою предусмотрительность. – Он улыбнулся одними глазами. – Пусть тебя не обманывает мой веселый настрой. Кого надо держать на коротком поводке, а к кому и вовсе рискованно поворачиваться спиной я без внимания не оставлю. Однако если ты будешь рядом и присмотришь, то мне станет немного легче жить, вот и все. Фенрир кивнул дежурной смене стражи на воротах и жестом не дал обратиться с каким-то вопросом. – Кстати о Киаре. У нее довольно близкие отношения с Сайгоном, не думаю, что она готова увидеть его на месте Лувара. Несмотря ни на что, у этой демоницы очень развито чувство ответственности и склонность к сильным привязкам. Видимо, из-за того, что в свое время ей не хватило заботы извне. Рангара неприятно покоробило упоминание приятеля в подобном контексте. Сайгона он знал давно, уважал и не считал заслуживающим участи Лувара. Впрочем, последний тоже ничем не заслужил смерти, однако все они должны помнить, что постоянно рискуют, находясь так близко к лордам. За привилегии и статус можно заплатить неподъемную цену. – Цинично и жестоко, – честно поделился он мнением. – Собираешься пустить в расход половину Когорты? – Не нагнетай, – отмахнулся Фенрир. – Мне не больше твоего хочется лишиться еще одного ценного сотрудника. За Санграссом числится немало заслуг. Но если встанет выбор между моими неприятностями и его, полагаю, не надо пояснять, что я предпочту. Киаре всего лишь достаточно знать о возможности подобного развития событий, если она вздумает своевольничать. Она девочка неглупая, отлично поняла все, что я хотел до нее донести. Так что спи спокойно, мой друг, у меня все под контролем. Но и не теряй бдительности. Путь до Точки перехода они преодолели в молчании. – Сегодня я осознал любопытную вещь, – неожиданно произнес Фенрир, вырывая Рангара из собственных мыслей. – Часто мы не придаем значения тому, когда в нас искренне нуждаются, а ведь это настоящая ценность – быть нужным для кого-то без особых причин. Всегда думал, что это обременительное чувство, но, знаешь, нет. – Улыбнулся. – Больше скажу: это браст лиеть как приятно. Зависит от того, кто именно в тебе нуждается и что им движет. Рангар скользнул задумчивым взглядом по вплетенной в волосы Фенрира темно-синей ленте и ничего не ответил. Тот и не ждал ответа, он вообще сейчас воспринимал окружающую действительность весьма опосредовано. Грудь асурендра неприятно холодило ничем не обоснованное беспокойство, и он непроизвольно ускорял шаг. Странно, ведь еще недавно все было хорошо. Чем ближе они подходили к переходу, тем смурнее становилось на душе у Фенрира. И отсутствие понимания причин данного явления вызывало как вопросы, так и раздражение. Все же паршивый сегодня день. (обратно)Глава 21
Оказавшись под закатными лучами смежного мира, Фенрир сразу понял, чтослучилось нечто непредвиденное и, вероятнее всего, действительно поганое. Сколько бы он ни настраивался на Алинро, так и не сумел ее почувствовать. Совсем. Абсолютно. Внезапная пустота вместо привычного теплого отклика заставила серьезно взволноваться. Почуявший неладное Рангар тут же поинтересовался: – Что? – Ее нет, – севшим голосом отозвался Фенрир. Прочистил горло и повторил уже тверже: – Альку не чувствую, вообще ничего. Рангар нахмурился. – В любом случае надо идти к ним домой. Если что и произошло, то… Не дослушав, асурендр оттолкнулся от земли и взмыл в небо, заслоняя размахом огромных крыльев свет. Архистраж, ругнувшись, последовал его примеру. На счету была каждая минута, думать, что, возможно, уже давно поздно – не хотелось. Рангар постарался мыслить критически, не впадая в крайности. Хорошо бы успокоить назревающую бурю в лице обезумевшего от ярости асурендра: сейчас его гнев сдержать будет некому, и первой под раздачу попадет Санрэль. Ищейка физически ощущал, как уплотняется пространство вокруг ауры друга. Но, как назло, ничего дельного на ум не приходило. Если Фенрир сделал Алькину душу частью себя, получив над ней власть, то должен ощущать девочку, где бы та ни находилась. Она не могла не откликнуться на зов, только если… Нет! Предполагать такой исход было невероятно болезненно даже для него. Рангар покосился на непроницаемое выражение лица Фенрира: что же тогда сейчас испытывает он, перебирая самые худшие варианты. Неужели не сберегли малышку? Да какого пекла! Она обвешана защитой, как тотемное дерево эльфов в день воздаяния почестей матери-природе. И почему не сработала связующая Фенрира с Алинро печать договора? Стоп, вот оно – светлая мысль! – Фенрир, она жива: договор же еще не расторгнут! Иначе духи Тьмы появились бы незамедлительно, возвращая переданные на хранение руны. – Знаю! – прорычал асурендр, переводя пылающий алым взгляд на Рангара. – Думаешь, это что-то меняет? – Естественно, – с жаром заверил тот. – Подумай: раз ее до сих пор не убили, значит, она нужна живой. Мы найдем их. Фенрир витиевато высказал все, что думает насчет необоснованного оптимизма некоторых. Однако, как ни странно, маневр Рангара удался: асурендр задвинул черные мысли на задворки сознания и начал рассуждать трезво. Прошел первый порыв крушить и уничтожать все на своем пути до тех пор, пока от городишки камня на камне не останется или пока он не отыщет синеглазку, если отыщет. Неожиданная утрата связи с Алинро оглушила и дезориентировала, но теперь он уже взял себя в руки. Чувства уступили место разуму, это было привычно и хорошо. Намного полезнее для дела. Портал открывать он не стал, используя время полета для попыток все же уловить хоть какой-нибудь слабый отклик от присвоенной им души. Тщетно. Да и силы могут понадобиться в самый неожиданный момент, а он сегодня и так прилично выложился. Резерв Рангара тоже лучше поберечь: кто знает, что им еще предстоит. Тем не менее до дома Листар они добрались быстро. Как снес берхолову защиту, грубо, не заботясь об отдаче и последствиях, Фенрир и не заметил. На справедливые замечания Рангара, что достаточно просто дать знать хозяйке о своем появлении, лишь отмахнулся. Демоническая сущность рвалась наружу, ей было наплевать на закон, порядок и здравый смысл. Жажда нести хаос все настойчивее шептала расслабиться и дать ей волю. Самоконтроль – это великолепно, но хоть в мелочах отвести душу было сродни краткосрочному почесыванию зудящего комариного укуса. – Какого высушенного тритона вы творите?! Совсем рехнулись? – На крыльце показалась Лада. Глаза сверкают чистейшим аквамарином; блестящие в закатном солнце пряди волос полощутся на ветру, словно черные язычки пламени; крылья тонкого, изящного носа трепещут от негодования. На несколько мгновений Рангар утратил связь с реальностью, любуясь на эту невероятную и недоступную женщину. Удивительным образом она сочетала в себе черты и демоницы, и эльфийки, при этом оставаясь человеком. Отчего-то подумалось, что ей в равной степени пошли бы как острые ушки, так и шелковистые крылья за спиной. Архистраж мотнул головой, прогоняя неуместные для ситуации мысли. Горестно возвел очи к небу и приготовился стать демпфером между двумя вспыльчивыми индивидами, которые становились крайне непредсказуемыми, когда речь заходила об Алинро. – Алька где? – игнорируя искрящиеся голубым свечением руки ведьмы, рявкнул Фенрир. На краткий миг ее лицо вытянулось от удивления, а в следующий момент в разом потухших глазах поселился страх. – С тобой же ушла, – хрипло отозвалась Лада. – Что значит где? – То и значит, – тоже сбавляя обороты, чуть спокойнее произнес асурендр. – Я ее еще в обед отпустил. Из последних сил сдерживая панический ужас, Лада вцепилась в перила крыльца и с надеждой уточнила: – Но ты же можешь… – Не могу! В том-то и дело, – раздраженно перебил Фенрир. Лада заметно вздрогнула, и Рангару показалось, что она не удержится на ногах. Однако когда он был уже готов сорваться с места, чтобы ее поддержать, ведьмочка выпрямилась, превратившись в туго натянутую струну. Махнула рукой, приглашая демонов внутрь дома, и твердой походкой скрылась из виду. Ищейка в очередной раз восхитился ее силе духа – такую непросто сломить. – Не понимаю, так сложно было довести ее до дверей? После всего, что произошло, – упрекнула Лада, нервно меряя шагами гостиную. – По-твоему, я похож на няньку, которая водит великовозрастных деточек за ручку и интересуется, не забыли ли они шарфик? – огрызнулся асурендр. То, что практически так и было, он уточнять не стал. В самом деле оставил синеглазку в шаге от дома, а мог бы и зайти. Она ведь предлагала. Поторопился, пренебрег мелочами, вот где пригодилась бы излишняя мнительность Рангара! Так глупо, так нелепо, и уже ничего не исправишь. Бездна! – Я доверила тебе внучку, – зло прошипела Лада. – Она ушла с тобой, несмотря на твою выходку в торговом квартале. А теперь ты заявляешься и, хлопая крыльями, сообщаешь, что ее нет. Какого тролля ты ее не чувствуешь! – голос ведьмы дрогнул. Она отвернулась и встала лицом к окну. – Я вообще мог не появиться. Что бы ты тогда делала? Граус браст, доверила она внучку! Какого упыря ты постоянно не знаешь, где и что происходит с, как ты тут подчеркиваешь, твоей внучкой? Почему в половине случаев мы расхлебываем последствия? – Ой, не льсти себе. Если измерить твое участие в ее жизни, это такие жалкие крохи! – Понимаю, все на взводе, – мягко произнес Рангар, – но взаимными обвинениями и выяснением крайних предлагаю заняться как-нибудь потом. Лада обернулась и смерила ищейку непонятным взглядом. Он вопросительно выгнул бровь. – Ты прав, – разом сметая наносное, выдохнула ведьма и обессиленно опустилась на ближайший стул. – Глупо теряем время, просто… – она не закончила. С силой потерла лицо, расправила плечи. – Согласен, – беря под контроль эмоции, поддержал Фенрир. – Есть идеи, как действовать дальше? – Зачем ты здесь, если не знал, что она пропала? – решительно поднявшись и пройдя к шкафу, поинтересовалась Лада. Открыла ключом дверцу, достала с полки плоскую коробочку. Вскоре на столе появились три карты: города, Империи, Среднего Мира. Ведьма ловко орудовала с крошечными пузырьками с разноцветной жидкостью, выбирая среди них что-то, подходящее случаю. – Ты вроде приглашала, – хмыкнул асурендр, – изволила поговорить. Да и неважно теперь, не до того. Она кивнула, отложив в сторону три флакона. Поочередно их откупорила и в каждый опустила по волоску. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться чьих. С тихим шипением и белесой дымкой они мгновенно растворились в колдовском зелье. Взболтав пузырьки, Лада так же поочередно вылила содержимое на карты, произнося при этом необходимые заклинания. Демоны молча следили за происходящим. Крупные капли не растеклись, промочив бумагу, а собрались в одну большую подвижную кляксу. Она дрожала и словно жила своей жизнью, в нетерпении ожидая указаний. Итак, три карты – три разного цвета кляксы. И склонившаяся над ними ведьма, водная стихийница. Ее глаза вновь засияли аквамарином, а с губ сорвался тихий шепот. Как ни старались разобрать в нем что-либо демоны – не смогли. Этот язык точно не являлся ни эльфийским, ни имперским. Тягучие, завораживающие слова смутно напоминали плеск волн, журчание ручьев, шелест дождя по траве. Фенрир и Рангар обменялись красноречивыми взглядами. Лада не видела, она полностью сосредоточилась на волшбе, пытаясь отыскать внучку. Время от времени повторяемое имя Алинро не давало забыть, что и зачем здесь происходит. Демоны ждали. Искать иголку в стоге сена – та еще задача. Удивительно, что ведьмочка решила воспользоваться сразу всеми источниками, видимо, не желая терять время. Когда выяснилось, что в Вегарде Али нет, она тут же перешла на карту Человеческой Империи. Атмосфера в гостиной накалялась, мрачное настроение присутствующих ощущалось так явственно, что это уловил бы кто угодно. Даже цветы на подоконнике свесили головки и поникли листьями. Отсутствие следов синеглазки на карте страны заставило Фенрира усилием воли подавить желание трансформироваться. Какого пекла? Наверняка ведьма ошиблась! Он оставался неподвижен, сдерживая себя и дожидаясь последнего этапа работы. Ко лбу Лады прилипли влажные пряди, было видно, как тяжело ей удерживать под контролем столь обширные территории. Но она упорно шептала заклинания, а подчиняющаяся ее воле клякса исследовала карту Среднего Мира. Рангар с трудом удерживал невозмутимое выражение на лице. Что же она творит? Он не понимал принципа построения ее волшбы, но видел, как с каждой минутой ведьме становится хуже. Это вызывало страх за нее и порождало множество вопросов, ведь он отлично помнил, как она открыто вступила в противостояние с двумя высшими демонами. Устроила им показательные выступления и внеплановую тренировку, чуть не закончившуюся серьезными последствиями для него лично. И тогда она уставшей не выглядела. – Акшаэсси нон льонора диэни, фаттара хэст, – бледная, как древний вампир, Лада швырнула в стену пустую колбочку из-под одного из магических растворов. – Так понимаю, результатов нет, – слишком спокойно для того, что ощущал Рангар, уточнил асурендр. – Нет, – эхом откликнулась ведьма и движением пальцев отправила в полет вторую колбочку. Дзынь! Стеклянная крошка брызгами осыпалась на пол. – Ее нигде нет! Что-то такое прозвучало в ее голосе, что архистраж не выдержал. Плавно поднялся и без суеты, словно и не стремился ускориться, преодолел разделяющее их с ведьмочкой расстояние. Встал позади нее, положил руки на плечи. Против ожиданий, она даже не дернулась, прикрыла глаза, безучастная к происходящему. Длинные, не лишенные изящества пальцы Рангара мягко помассировали, принося Ладе странное, неестественное для ситуации успокоение и облегчение. Но внешнее ей сейчас было безразлично, она боролась с подступающей истерикой. Аленький – последний цветочек в ее жизни, ради которого был смысл вообще существовать. Если она не сберегла и его, то пошло бы оно все в бездну. Она больше не хочет испытывать боль от потери, сколько можно? Нет сил, с нее хватит! – Не вздумай опускать руки, поняла меня? – властный и в то же время вселяющий надежду голос окутывал теплом и словно забирал часть непосильной ноши. – Еще ничего не ясно. Она жива, слышишь?! Лада устала быть сильной. Так отчаянно хотелось ему верить, и наплевать на прошлое и предрассудки, на то, что едва терпит этого демона. Так отчаянно не хватало опоры, крепкого плеча того, кто с уверенностью пообещает, что все будет хорошо. И Рангар обещал, гладил, шептал успокаивающие слова. Это не выглядело жалкими утешениями – он действительно знал и не сомневался в произносимом. Они смогут, ничего не кончено. Лада слегка наклонила голову и заглянула в глаза с огнем цвета золота, опасные, нечеловеческие, чужие. Ищейка перехватил ее взгляд и прижался теснее. Все в его облике говорило, что он готов встать рядом, готов разделить ее печали, пусть только доверится, откроется, сама протянет руку навстречу. И Лада практически сдалась. Именно сейчас она была согласна пойти на что угодно, лишь бы появился шанс все исправить и вновь обнять свою непоседливую и бедовую внучку. Вот только… Если бы они знали, что делать, не сидели бы здесь в такой же растерянности, как и она, а значит, это все иллюзия, самообман. Опять игры беспринципных существ на уязвимых участках души. В любой ситуации они не забывают о собственной выгоде, ловят момент. – Отойди! – вмиг ощетинившись и замыкаясь в себе, тихо, но веско произнесла Лада. На лице Рангара промелькнули удивление и досада. Невыносимая женщина! Ведь он искренне хочет помочь, хочет быть рядом, а она все время отгораживается и гонит его. Почему? Разве он так уж плох? Убрав руки, архистраж резко отодвинулся и без лишних слов вернулся на прежнее место. Вредная ведьма, он еще заставит ее пожалеть о своем упрямстве! Но сейчас куда важнее было отыскать Алинро. Он посмотрел на асурендра. Тот оставался безучастным и к теряющей самообладание Ладе, и к действиям Рангара. Фенрир напряженно о чем-то думал, блуждая взглядом по комнате, то ли непроизвольно, то ли надеясь отыскать хоть какую-нибудь подсказку. – Ну что вы сидите?! – не выдержала воцарившейся тишины Лада. – Раз ее нет в Среднем, не в Верхнем же она, в самом деле. Нужно искать у вас! – Так уверена в своих силах? – не глядя на ведьму, бесстрастно поинтересовался Фенрир. – Не допускаешь, что могла ошибиться? – Всегда можно ошибиться, – болезненно поморщившись, ответила она. – Ее могли надежно скрыть от поисковых чар. Но ты-то вообще ничего не делаешь. – Я думаю. Что и тебе советую. – А-а-а, – издевательски протянула Лада, – это многое объясняет. Подумать было над чем, с этим она была согласна, но страх вездесущей изморозью пробирался все глубже, мешая сосредоточиться. А бездействие и некоторая растерянность двух сильнейших в своем мире демонов только усугубляли положение. Видеть этих обычно самоуверенных и ничего не страшащихся мужчин в том виде, как сейчас, было пугающе странно. – Отыскать кого-то в Царстве тоже непростая задача. Особенно, если не знать даже приблизительное направление, – переборов вспышку гнева по отношению к ведьме, произнес Рангар. – От бестолковых метаний проку не будет, нужно хоть что-то, за что можно зацепиться. – Разве так просто протащить к вам кого-то извне? Есть же стражи на границе перехода. – Только что оттуда – нам бы сообщили. А раз все было тихо, значит, ничего подозрительного не обнаружили. Между прочим, там регулярно проходит груз специального назначения, – не удержался от колкости Рангар, – если ты намекаешь на неординарное явление иномирянина на границе. Ладу передернуло от этого циничного именования чьих-то жизней – груз специального назначения. Сволочные исчадия. Она метнула на ищейку полный презрения взгляд, но быстро отвернулась, пряча предательски увлажнившиеся глаза. Ведь среди груза могла быть и Аля. Рангар тут же пожалел о сказанном. Придурок, вот кто его тянул за язык? Отомстил ведьме за пренебрежение? Ну и кому сделал хуже? Собственноручно укрепил ее в далеко не лестном мнении о демонах вообще и о себе в частности. Браво. Что ж так сложно-то с ней? – Это мы выясним, – вдруг подал голос Фенрир. – Шансов ускользающе мало, но для чистоты ментальная проверка дежурной смены будет. Рангар прав, вряд ли там окажется кто-то умышленно пропустивший контрабанду. Слишком высоки риски, чтобы так подставляться. Они имеют достаточно из рук нашего дома, чтобы не вестись на посторонние соблазны. Да и если бы подобный глупец сыскался, то, скорее всего, был бы уже мертв: странно оставлять такого свидетеля, организуя столь сложную многоходовую игру. Не сражу открытием, если уточню, что утреннее происшествие с высокой долей вероятности связано с тем, к чему мы пришли сейчас. У Лады вертелось на языке, что кое-кто слишком умный с огромным запозданием. Именно что связано, и именно он, забрав Алю, так легко оставил ее без присмотра после. Но она также понимала, что взаимными обвинениями делу не поможешь, да и с себя ответственности не снимала. Да, первым порывом всегда хочется найти крайнего, чтобы не захлебнуться от боли. Ведь сознавать не только факт пропажи Алинро, но и то, что не уберегла, вдвойне тяжелее. Поэтому она промолчала. Одновременно с окончанием своих слов Фенрир поднялся и подошел к книжным полкам. Взял в руки блеснувшую позолотой табличку и бросил ее на стол. На ней прямыми четкими буквами было выведено: Мастерская по изготовлению ювелирных изделий и артефактов «Феникс». Прошло несколько секунд, в течение которых Рангар и Лада соображали что к чему, затем практически одновременно раздались их голоса: – Браст лиеть, а ведь точно! – Шиа, мать вашу, он же всегда с ней! Фенрир кивнул на разложенные на столе карты: – Сможешь повторить то же самое, но для феникса? (обратно)Глава 22
– Вряд ли осилю мир, Империя под вопросом, но на Вегард точно сделаю. – Если понадобится, я поделюсь энергией. Доводилось работать в связке? Лада и Фенрир одновременно посмотрели на Рангара. Асурендра удивил широкий жест друга. Энергетическое слияние, как правило, делают лишь с тем, кому доверяют – слишком много проблем можно отхватить, если проявлять неразборчивость. Понятно, что ситуация критическая, но ведь есть он сам. Рангару вовсе не обязательно брать на себя еще и это. Выходит, ведьма для него не просто желанный трофей многолетней выдержки. А вот во взгляде Лады появилось что-то новое… Уважение? Благодарность? Она кивнула и, не теряя времени, поспешила в комнату внучки, где стояла клетка феникса. В ней наверняка отыщутся несколько перьев. Ей много не надо: хоть что-то от объекта поиска, чем физиологичнее, тем лучше. Вскоре все трое с напряжением всматривались в карту города, на которой множество темно-фиолетовых капель с уверенностью сливались в одну крупную кляксу, неподвижно застывшую на окраине. – Он там, – хрипло подтвердила Лада, отпуская контроль над поисковой сетью. Клякса вновь задрожала, будто стремилась броситься в самостоятельное путешествие, но с места так и не сдвинулась. Фенрир потер переносицу и пробормотал: – Никогда бы не подумал, что буду благодарен ящерам за их летающее недоразумение. Лада бросилась к комоду и, открывая в спешке ящики, начала заполнять сумку полезными по ее мнению вещами. Демоны переглянулись. – Куда-то собираешься? – вкрадчиво уточнил Рангар. Она лишь раздраженно дернула плечом, не прерывая занятия. – Так, Рангар, ты со мной на случай непредвиденных обстоятельств. Санрэль, ты остаешься, – непреклонным тоном распорядился асурендр, мгновенно превратившись во властного управленца, привыкшего, чтобы ему подчинялись. – Ты в своем уме?! – гневно блеснула очами ведьма. – С какой стати? – Вот именно что в уме, а ты, похоже, слишком поддаешься эмоциям, когда дело касается Алинро. – Он прав, ты еле на ногах стоишь. Мы ведь понятия не имеем, что нас там ожидает, – поддержал друга Рангар. – Хватит мне сил, тебе показалось, – хмуро возразила Лада. – Показалось или нет, а ты остаешься. Все, хватит терять время! – рыкнул Фенрир и решительно направился к выходу. Ведьма было дернулась за ним, но натолкнувшись на предупреждающий взгляд архистража, замешкалась. Рангар подошел к ней и серьезно произнес: – Ты ведь знаешь, кто мы. Твое присутствие там излишне, зато может вызвать осложнения. Не упрямься, признай, что устала. Эта странная магия вытянула из тебя слишком много. – Не странная, всего лишь слияние двух разных изначальных составляющих. Про ветку некромантии забыл? Рангар скептически хмыкнул: – Искала одновременно среди живых и мертвых, что быстрее откликнется? По дрогнувшему лицу ведьмочки он понял, что попал в точку. Сумасшедшая! Отчаянная! Настоящая. Архистраж быстро обнял ее и, скользнув губами по щеке, шепнул: – Мы найдем их. Как что-то прояснится, я дам знать. Пожалуйста, не совершай глупостей. – И тут же отстранился, пока она не успела отпихнуть его или наговорить гадостей. Фенрир ждать не будет, надо поторопиться. Не оглядываясь, следом за другом Рангар покинул дом Листар. Поэтому не видел, как Лада в растерянности дотрагивается до места мимолетного поцелуя и, роняя на пол так и не пригодившуюся сумку, обхватывает себя руками за плечи. Момент длился недолго, она быстро совладала с эмоциями. Никто бы теперь не поверил, что еще секунду назад в центре светлой гостиной стояла слабая женщина. Просто женщина, у которой пропала внучка и которая очень боится, что больше никогда ее не увидит. Рангар бы дорого заплатил, чтобы увидеть ее без извечной брони. Он бы смог убедиться, что ему не показалось, и у этой несгибаемой ведьмочки все же есть мягкая сердцевинка. Не напрасно ему хочется ее защищать. В глубине души ищейка сомневался, что его проявления чувств ей действительно необходимы. Хоть она и не желает в этом признаваться даже себе, отвергая их. Он не знал и не видел, он торопился догнать асурендра. Последней мыслью Рангара стало то, что вредная ведьма опять его надула. Да, возможно, слияние разных источников силы. Хорошо, допустим, незнакомые заклинания с непривычной структурой плетения ввиду первого факта. Но последняя брошенная ею фраза, когда она со злостью швыряла своими пузырьками в стену, к магии точно не имела никакого отношения. Другой язык, и весьма любопытно – чей. Ищейка ухмыльнулся: рано или поздно он выведает все ее тайны, как бы ведьмочка не сопротивлялась. А еще заставит признать, что тоже ей небезразличен. Рангар настроился на своего лорда и переключил голову на более насущные вопросы. Он настиг Фенрира у развалин бывшего торгового квартала, мельком глянул вниз, оценивая степень бедствия: Смотрящие славно потрудились, зачищая следы. Где-то там уже работали отправленные в Вегард для участия в расследовании ребята из Когорты, а они, не сбавляя скорости, летели на задворки портового города в поисках Шиа – последней связующей ниточки с беспокойной девчушкой, покорившей сердца двух высших демонов. – Думаешь, ее удачно скрыли, но Алька здесь? Или ищем только птицу? – приземляясь у стройных рядов грузовых контейнеров, поинтересовался Рангар. За столько лет они прекрасно изучили город и ориентировались в нем, поэтому без труда нашли обозначенный на карте участок. – Только птицу, – глухо отозвался асурендр. – Если мелкую и можно было скрыть от поисковых чар, то от зова души – нет. А я по-прежнему ничего не чувствую. – Если она жива… – Фенрир одарил Рангара убийственным взглядом, – а она точно жива, – поспешил уточнить тот. – Во-первых, в противном случае ты бы первым узнал. Во-вторых, Лада тоже проверила. Фенрир никак не отреагировал на последнее сообщение, и Рангар продолжил: – Так вот, все сходится к тому, что она вне пределов этого мира. Тем более столько силовых факторов сразу не ставят под сомнение, что это дело рук наших поганцев. Разве что ты обзавелся во врагах еще и универсалом. Асурендр выплетал сеть чар, готовясь напитать их силой. – В последний раз об универсале я слышал от Мелиоры. Что-то он там периодически экспериментирует с призывом низших демонов. Она все грозилась намотать ему кишки на шею. Сомневаюсь, что он имеет отношение к нашим делам. Сам я лично с ним не пересекался. Он прикрыл глаза и погрузился в работу, твердо проговаривая слова заклинания. Рангар сосредоточился на контроле окружающего пространства на случай внезапных сюрпризов или гостей, но пока ничего подозрительного не ощущалось. На непродолжительное время складские ряды накрыла отправленная радиально волна изначальной Тьмы, выявляя местоположение феникса. Краткий миг, и на фоне посторонних шумов и вибраций на тонком плане пространства они уловили ментальный крик почти обезумевшего от паники Шиа. – Есть! – облегченно вздохнул Фенрир, опуская руки. Попутно он засек несколько интересных артефактов, припрятанных среди кучи хлама, да еще кое-что по мелочи, но сейчас асурендра это не интересовало. – Почему его не слышно физически? Слишком далеко или… – Или. Он из последних сил сдерживается, чтобы не уйти на перерождение, и я ему сейчас сильно осложнил задачу. Рангар вздохнул, следуя за уверенно двигающимся к цели другом. Не то чтобы ему прям жалко было феникса, но он привык к этой хитро-живучей птице, с некоторых пор ставшей извечным спутником Алинро. Шиа был предан хозяйке, а сейчас мог пролить свет на ее исчезновение. Увы, искать его более щадящими способами было бы гораздо дольше. За очередным поворотом в темном углу среди кучи грязного тряпья обнаружился окровавленный феникс. Фенрир подошел к нему и, присев на корточки, положил ладонь под крыло. Горячий, словно уже пылал изнутри, Шиа мелко подрагивал. Глаз он так и не открыл, хотя в голове асурендра замелькали довольно четкие картинки, транслируемые магической тварюжкой драконьего мира. Он не видел, кто напал, лишь почувствовал темные вибрации. Слишком поздно, чтобы успеть позвать на помощь. Все, что он мог, это криком предупредить морскую девочку, но она тоже не понимала, откуда исходит угроза. Фенрир с удивлением отметил, как именно воспринимает Алю феникс – забавное совпадение с его собственными ощущениями малышки. Асурендр впервые полноценно и с искреннего согласия общался с Шиа, раньше тот ограничивался короткими посланиями и вообще предпочитал к демону лишний раз не приближаться. Это оказалось необычно: двумерное восприятие на ментальном уровне. Избирательный набор картинок, как пролистывание альбома, и мыслеформы, не имеющие ничего общего с понятиями «речь» или «письмо». Они шли каким-то отдельным каналом напрямую в мозг и позволяли считывать информацию на уровне чувств и эмоций. Рангар, не теряя бдительности, с интересом поглядывал на отстранившегося от действительности Фенрира. Ищейка уже понял, что конкретно здесь ничего опасного ждать не стоит, но на всякий случай продолжал прикрывать спину асурендра. Неожиданно угол, где лежал феникс, вспыхнул, и демонам открылось таинство ухода бессмертной по своей сути птицы в новый цикл жизни. Охватившее тряпки пламя разгоралось все ярче, а внутри огненного цветка зарождался ослепительно-яркий овал, сильно смахивающий на яйцо. – Закрой глаза, – предупредил Фенрир. Сразу же за этим последовала вспышка света, с легкостью просочившаяся даже сквозь сомкнутые веки. – Вот и все, – подытожил он. На месте, где только что лежал Шиа, осталась лишь горстка пепла. – Он… э-э-э, он успел поделиться важным? Фенрир сжал кулаки и гневно сверкнул глазами. – Еще как! Этот малыш заслуживает того, чтобы жить. Без него мы бы долго просеивали пески кругов Царства в поисках Алинро. Так как больше он ничего не добавил, Рангар уточнил: – И-и-и? Что дальше? Какие действия? – Собери пепел, отнеси в дом Листар. Ему нужно время и место для перерождения. Я возвращаюсь в Нижний. Архистраж озадаченно потер подбородок. – Послушай, какой смысл сейчас разделяться? Мы не знаем, что там ждет и каковы силы противника. Я тебя подстрахую. – Он покосился на останки феникса. – Шиа, конечно, оказался полезным, но дальше пускай уж как-нибудь сам. Жизнь Алинро важнее. Фенрир криво улыбнулся и одарил друга пронзительным взглядом. – Ценю твою заботу, жизнь Али я тоже ценю. И если вытащу ее… когда вытащу, не хочу смотреть ей в глаза и видеть в них боль от потери еще и этой берхоловой птицы. Просто возьми его прах и сделай, как я велел, иначе ему будет сложно вернуться: это чужой для феникса мир. Ему нужно что-то, за что он сможет зацепиться, что-то вроде якоря. Рангар покачал головой, глядя на то, как Фенрир открывает портал к Точке перехода. Все же странный демон. Хотя, зная историю Алинро, ищейка понимал причины такого желания друга, вот только не ожидал, что он в принципе способен на подобное. Тот, кто сегодня без колебаний убил отличного дознавателя Когорты Архистражей только для того, чтобы обезопасить свои интересы, сейчас отдавал дань признательности иномирному созданию и не желал видеть слезы в глазах цвета моря. Даже если это и было сделано отчасти из эгоистичных соображений, все равно такой порыв для демона его уровня больше, чем формальное проявление заботы, гораздо больше. К тому же не стоит забывать, на какой риск он идет, отсылая Рангара. – Постой, – ухватился за плечо друга Рангар. – Не лезь туда один, возьми… Фенрир жестом оборвал его речь. – Не волнуйся, со мной будет брат. Миг – и в грязном сумеречном закутке складской окраины остался только один высший демон. Рангар облегченно выдохнул: спасибо асурам, уж в такой компании с Фенриром точно ничего не случится. Не хотел бы он разделить участь пленителей Алинро. Осталось лишь успеть, пока не произошло непоправимого. Если Фенрир решился на некоторые откровения с Данталианом, значит, все серьезно и опасность для девочки перевешивает желание сохранить ее существование в тайне. Ну и пусть, от этого секрета так и так осталась одна видимость. Кому еще довериться, если не ближайшему в своем круге? Ищейка догадывался о том, как дорожат своими отношениями асурендры, поэтому, несмотря на ситуацию, улыбнулся. Все будет хорошо, его лорд знает, что делает. Нужно запастись терпением и подождать. Около его строптивой ведьмы это будет ох как непросто, но трудности архистража не пугали. Он предвкушающе прищурился и посмотрел на кучку пепла в углу. С лица ищейки медленно сползала ухмылка, превращаясь в брезгливый оскал. Граус браст! Как же он ненавидит грязную работу. Тем временем злой, как свора бандогов, Фенрир появился на рабочем месте дежурной смены у Точки перехода. Он мало походил на того, кто еще совсем недавно терпеливо объяснял Рангару необходимость некоторых своих решений. Никаких чувств и эмоций на его лице больше не отражалось, зато все физически ощутили исходящую от лорда опасность. – Чтобы вся группа в полном составе уже через четверть часа явилась к главному менталисту! – рявкнул он, смерив присутствующих тяжелым взглядом. – С каждого подробный отчет на имя заместителя командующего Когортой Архистражей. В нем отразить все, что видели и слышали за время дежурства. Ясно? Все до мельчайших деталей! – Но Хельвар не любит пространных… – Молчать и исполнять! – оборвал на полуслове одного из дежурных асурендр. – Ты должен помнить даже, какого цвета потеки были на нужнике, когда ты отлучился поссать, и кто в этот момент входил и выходил из уборной, их приметы и действия. Я доступно объясняю? – Доступно, мой лорд, – отозвался не сдержавший язык за зубами демон. – Отлично. Надеюсь, понятно, что гораздо интереснее нам с Хельваром будет увидеть в отчетах детали происходящего непосредственно на границе перехода: кто, когда, в каком составе. И подготовьте сопроводительную и подтверждающую правомерность документацию по всем пересекающим Точку перехода за последние сутки. – Будет исполнено, – подобравшись, отрапортовал начальник смены. Без лишних вопросов в кратчайшие сроки произошла пересменка, и группа дежурных, терзаемая различными переживаниями, которые никто не осмеливался озвучить вслух, уже сидела на пороге приемной управления менталистов. А Фенрир, кратко проинструктировав кого следовало из руководства архистражей, теперь торопливо шагал в сторону закрытого от посторонних дворцового крыла, пытаясь определить местоположение Данта. По всему выходило, что кузена дома не было. Не удивительно: за окном царил поздний вечер. С чего бы наследному асурендру торчать во дворце? Проклятье! Даже если Киара в курсе, где он, все эти поиски и телодвижения займут и так ускользающее в пустоту время. Взять с собой Лили? Он мысленно потянулся к знакомой ауре – есть! Хотя бы сестричка не успела никуда смотаться. Раскинув поисковую сеть, Фенрир удовлетворенно отметил, что она у себя в покоях. Хм, не одна. Но сейчас он был не в том состоянии, чтобы вникать, с кем Лили коротает вечер. Она ему нужна, и точка. Нетерпеливо постучав в дверь ее комнаты, Фенрир вошел едва ли не раньше, чем услышал мелодичный голос, дозволяющий это сделать. Лили сидела в расслабленной позе с распущенными волосами и перебирала украшения. Увидев брата, она удивленно выгнула бровь. Быстро оценив его внешний вид и мрак, стелящийся у ног едва заметной дымкой, обеспокоенно уточнила: – Что случилось? – Лил, ты меня сегодня и так выручила, но вынужден снова просить о помощи. – Надо полагать, это для тебя важно? – откладывая шкатулку, она поднялась на ноги. – Для меня – да, – с нажимом произнес Фенрир. – Намечаются разборки личного характера? – продемонстрировала проницательность миледи. Асурендр поморщился: – Не совсем. Вернее, у меня нет уверенности, что происходящее касается только личного и не имеет отношения к первому дому. Как следствие, и к положению дел в Царстве. – Лилиан нахмурилась, оценивая масштабы озвученного. – Но узнать о подробностях должно как можно меньше народа. Я могу довериться только вам. – Данта нет, он… – Знаю, потому я и здесь, несмотря на… – Лили, куда ты дела?.. Хм, добрый вечер. – Из спальни вышел Дэйвис Иро Террел в одном лишь намотанном вокруг бедер полотенце, по влажным волосам на грудь стекали капли воды. – Собственно, несмотря на это, – закончил мысль Фенрир и сдержанно кивнул знакомому демону: – У кого как. Лили метнула на Дэйвиса гневный взгляд: приспичило же вылезти в самый неподходящий момент. Тот ухмыльнулся, нисколько не смущенный ситуацией, хотя из присутствующих почти голым был только он, причем не на своей территории. – Так я могу на тебя рассчитывать? – поторопил асурендр. – Разумеется. – Она подошла к стенду с оружием и начала экипироваться. Первым делом в ход пошел любимый уруми. Множество тончайших лезвий, больше похожих на длинные, почти в полный рост хозяйки, жгуты, и простая рукоять, скрывающаяся в ладони. Привычным жестом Лили обмотала его вокруг пояса. Дальше последовал набор метательных звездочек, которые она рассовала по незаметным кармашкам на одежде; отравленные иглы и прочие радости любителей учинять разборки со вкусом и смаком. Фенрир хмыкнул, мысленно вознося хвалу прародителям за столь замечательную родню. Всем бы такую сестренку. Никаких проволочек, охов и вздохов, выверенные движения, быстрые сборы. И за нарушенные планы не попеняла, даже для виду. Что-что, а когда дело касалось серьезных вещей, асурендры становились единым фронтом, прекрасно чувствуя потребности другого и делая все, чтобы достичь результатов. Не прерывая занятия, Лилиан непрозрачно намекнула: – Дэйв, пока мы заканчиваем разговор, у тебя как раз есть время привести себя в порядок. Наглый демон будто только сейчас заметил, в каком виде предстал перед высоким собранием. – Прошу извинить, – пожал плечами он, глядя на Фенрира, – не ожидал. – Скройся уже! – с раздражением пожелал асурендр, опускаясь в ближайшее кресло и скрещивая ноги. Когда за Террелом закрылась дверь, Лилиан развернулась к брату и попросила: – Введи в курс дела. (обратно)Глава 23
Он на мгновение прикрыл глаза, собираясь с мыслями, и ответил, тщательно подбирая слова: – Наша цель Эолловые дюны шестого круга. Где-то там скрыто логово тех, кто вот уже на протяжении нескольких лет умело от меня ускользает. Сегодня они перешли черту. К тому же наконец-то допустили ошибку. Теперь мне известно, где их искать. – Шестой круг, да еще столь агрессивное место, как дюны. Так понимаю, кто-то из первых домов. – Выходит, что так. – Идти вдвоем слишком опасно. Мы не знаем, сколько их и что они приготовили в качестве оборонительных средств. К тому же точное местонахождение противника неизвестно. Как бы мы ни были сильны, соваться без подготовки чревато. Элементарно никто не отменял присутствия местных тварей и хаотичные выбросы Темной материи в тех местах. Что если твои враги на то и рассчитывают? Заманить и воспользоваться тем, что наше внимание будет рассеяно сразу по нескольким фронтам? – Я думал об этом. Тем более, – по вроде бы спокойному лицу Фенрира пробежала тень, выдавая истинные эмоции, – есть все основания полагать, что ты права. Произнести вслух, что иначе Алинро была бы мертва еще до его возвращения в Средний Мир, он не мог и не хотел. Гадать же о причинах затянувшегося молчания со стороны похитителей можно было долго и неконструктивно. Что угодно могло стать причиной: от желания посмотреть на его поведение до переговоров на заведомо невыгодных условиях. Гораздо эффективнее действовать на опережение. – Предлагаю взять с собой Иро Террела, – на полном серьезе произнесла Лили. – У него прекрасные поисковые способности и… – Нет! – решительно отмел эту мысль Фенрир. – Лили, я даже из архистражей никого не беру. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы подробности операции дошли до ушей отца или дяди, хотя они ближе всех. А ты предлагаешь довериться какому-то малознакомому мутному демону. – Вот это и странно, – задумчиво протянула она, на удивление не выказывая раздражения на резковатые слова кузена. – Твое упрямство и скрытность могут дорого нам обойтись. Хотелось бы знать, что ты так оберегаешь, прежде чем подписываться на блуждание в дюнах почти вслепую. Фенрир поджал губы, раздумывая над дальнейшими аргументами. Лили пересекла комнату и присела у ног брата, сравнявшись в росте, заглянула в глаза. Он не стал их отводить, смотрел прямо и предельно честно. Пусть говорить было сложно, но он мог приоткрыть чувства хоть так, выплеснуть часть наружу, облегчив терзания. Видимо, получилось вполне красноречиво, потому что Лили обняла Фенрира, уперлась своим лбом в его. – Сложно объяснить, я и сам до конца не понимаю. Есть темы, которые, если их озвучить, словно теряют защитный слой. Я могу лишиться чего-то настолько важного, что даже такое эфемерное прикрытие имеет смысл. Лили, ты не испытывала болезненного чувства утраты, навсегда оставившего в твоей душе след, а я прошел через это. Он выдохнул и сменил тему: – Одному мне будет сложнее с ними справиться. Поэтому я здесь. – Не надо, я поняла. Что бы мы там ни увидели, оно останется между нами. Скажешь, когда сможешь или захочешь. Иногда все же стоит поделиться как радостью, так и горем. Ты же знаешь, и я, и Дант всегда поймем и поддержим. Тем не менее прошу, не отказывайся от еще одного ресурса. Я ручаюсь за Дэйва, он вне возни домов за право сильнейшего, его не интересует политика или чья-то личная жизнь. Поверь, он надежней любого из верхушки архистражей. Асурендр еще колебался, но уже не отрицал слова сестры так рьяно, а она поспешила добавить: – И он действительно как никто другой силен в поиске: единство крови вампиров и демонов. Ведь с учетом всего тобой вышесказанного, использовать того же Арлауна мы не можем? Фенрир криво усмехнулся на ее не требующий ответа вопрос. Дать такой козырь в руки принудительно принесшего тебе клятву верности древнему вампиру… чего уж говорить о тех, кто клятвой не связан. – Хорошо, – твердо произнес асурендр. Лилиан облегченно выдохнула и поднялась. – Только, Лил, если Террел однажды воспользуется тем, что узнает, я его убью. Серьезно. Предупреждаю, чтобы ты понимала: меня не остановят даже твои к нему чувства. Лили передернула плечиками. – Он не воспользуется, я в этом уверена. Фенрир по-новому взглянул на ситуацию: что же нужно было сделать, чтобы завоевать такое абсолютное доверие? Похоже, все у них зашло гораздо дальше, чем можно было надеяться. Он вспомнил лучистую улыбку синеглазой девочки. Что ж, каждый сходит с ума по-своему, а кое-кто умудряется пробраться под все слои брони так осторожно и незаметно, что, когда понимаешь, уже становится поздно что-либо изменить. Разве только смириться и принять. И вот на это может уйти очень много времени. Лили улыбнулась так, что мороз по коже, и жестко добавила: – А если воспользуется, я сама его убью. Асурендр не сомневался: убьет. Лорды не прощают предательства. Дейвис Иро Террел спокойно и серьезно выслушал просто таки до безобразия сухой рассказ о сути намечающегося приключения. Фенрир уложился в несколько фраз: отправиться в шестой круг; отыскать в Эолловых дюнах логово, в котором спрятана жертва; не распространяться о том, что увидит и услышит, а еще лучше забыть. – Да вы сумасшедшие ребята, каких поискать, – без тени улыбки произнес Террел. Затем покосился на Лили и уточнил: – Для тебя это так важно? Мне не нравится затея и то, что нет ни времени на подготовку, ни нормальной информации для просчета рисков и стратегии поведения. Миледи коротко кивнула и одними губами произнесла: «Да». – Хорошо. Значит, повеселимся, – оскалился Дэйвис. И уже обращаясь к Фенриру: – Мне понадобится кровь. Много крови для дела и хоть что-то от объекта поиска. – С первым проблем не возникнет… – зло сощурился асурендр, обнажая клыки, – если тебя не смущает этическая сторона вопроса. Против, хм, дальних родственников ничего не имеешь? Террел усмехнулся: – Кто из кланов настолько провинился? – Сладкие грезы нуждаются в чистке, – будничным тоном сообщил Фенрир. Перед его мысленным взором промелькнуло бледное лицо знакомого вампира – Лексан Виттор. К сожалению, он умер гораздо быстрее, чем хотелось бы, но на растягивание удовольствия времени не было. Все равно вампир понятия не имел, с чем связался. Кто именно находился в грязном тряпичном мешке, Лексан не интересовался. Кровососу заплатили за деактивацию кулона и за наложенные чары, искажающие личину и ауры до неузнаваемости. Асурендр сжал кулаки: тот самый кулон, который он лично изготовил однажды. Конкретно против Фенрира Лексан ничего не имел и вряд ли бы осмелился пойти на откровенную конфронтацию. Феникс не знал, кто и с какой целью хотел получить Алинро. Зато запомнил ключевые слова из разговора похитителей, пока они готовились к отступлению из Среднего – «дюны» и «шестой». Кто бы мог подумать, что редкая птичка окажется настолько предана своей маленькой хозяйке! Даже в полумертвом состоянии отыщет ее среди захламленных складскихрядов на окраине города и запомнит все, что сможет увидеть и услышать. Из последних сил будет сдерживать требования организма, мучимая болью и страхом, рискуя вообще навсегда сгинуть, лишив себя шанса на новую жизнь, но не уйдет на перерождение, чтобы ничего не забыть и передать информацию асурендру. Шиа покидал мир с чувством выполненного долга, не зная, сможет ли вернуться – ведь он слишком долго не позволял себе умереть, вычерпав практически до дна тот резерв сил, который помогает им возрождаться. Но ни о чем не жалел. Теперь Фенрир точно знал ответ на когда-то заданный синеглазкой вопрос. Сгорать фениксу больно, но он не боится. Асурендр помрачнел, взял со стоящего рядом столика графин с водой и наполнил стакан. Отпил. – С кровью жертвы сложнее. У меня ее нет. Иро Террел развел руками: – В таком случае я бессилен. Все прочее не даст результатов. Только магия крови и ее зов обладают настолько же мощными узами, как те, что связывали тебя с жертвой до недавнего времени. – Он прищурился. – И которые, как понимаю, теперь заблокировали. Фенрир с изумлением уставился на странного демона. Это было первое, что он проверил, вернувшись в Царство: здесь душа Алинро также не откликалась. Но откуда?.. – Я вижу печать договора, оставившую след на тонком плане, только и всего, – правильно истолковав взгляд асурендра, пояснил Дэйвис. Криво улыбнулся: – Индивидуальные особенности, можно сказать, побочный эффект – давность времени для меня не имеет значения. Хотя ориентироваться в свалке следов, накладываемых один на другой, бывает непросто. Я долго этому учился, а кровь придает сил и не позволяет сойти с ума от количества пропускаемой через себя информации. – Какой договор? – уточнила Лили, для которой из последнего сказанного откровением стало только это. Дэйвис покачал головой, сообщая, что не желает ничего пояснять. Если родственникам угодно, пусть делятся сокровенным без его участия. Фенрир с уважением посмотрел на Иро Террела. Он ведь мог и не говорить о печати, не выдавать себя, но выбрал иное. Дал асурендру понять, что теперь точно не стоит опасаться болтливости с его стороны. Личное за личное. Мыслями Фенрир вернулся к озвученной проблеме и с досады сжал все еще удерживаемый в руках стакан. Тот хрустнул, на пол посыпались осколки. Несколько из них впились в ладонь асурендра. Он поморщился, вытащил их и отстраненно посмотрел на выступившие капли крови. Он бы дорого заплатил, чтобы получить сейчас хоть одну такую, принадлежащую своей личной частичке моря. Залечивая порезы, Фенрир продолжал держать руку внутренней стороной запястья вверх, бездумно рассматривая манжеты рубашки. И вдруг словно закаменел: у пуговицы ближе к краю виднелось бурое пятнышко с неровными краями, давно подсохшее и потемневшее. Он вспомнил, как несколько часов назад до крови впивался ногтями в плечи Алинро, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не совершить непоправимой глупости. Наверное, несколько капель попали ему на рукав, и теперь Фенрир благодарил Высшие силы за то, что так и не успел переодеться за всей суетой этого бесконечного дня. Он облегченно выдохнул и просветлел лицом, с затаенной надеждой показал руку Террелу: – Этого хватит? Тот со знанием дела осмотрел предложенное, хмыкнул и возвестил: – Везучий ты демон. Впервые вижу, чтобы в столь малом объеме сохранялось столько потенциальной энергии. Да, снимай рубашку, с этим вполне можно работать. – Отлично. Что еще понадобится? – Увы, самый ценный ресурс – время. Сейчас я смотаюсь домой, сделаю кое-какие приготовления и настроюсь на объект поиска. Далее предлагаю встретиться уже сразу на территории клана Сладких грез. – Не стоит поднимать лишнюю шумиху. Вампиры не станут молча смотреть, как их ведут на убой. – И что ты предлагаешь? – выгнул бровь Дэйвис. – Оставь это мне. Через полчаса в подвалах дворца тебя будет ждать столько жертв, сколько потребуется. Террел что-то прикинул в уме и легко согласился: – Шестеро должны оставаться в сознании, еще восемь – на твое усмотрение. Думаю, такого количества хватит, чтобы орудовать на шестом круге. Если мы говорим о высших: их энергетика не сравнится с простым подножным кормом. Лилиан кашлянула и с сомнением проговорила: – Фенрир, это существенный урон клану. У них практически никого не останется на верхней ступени. С такими потерями их существование в дальнейшем встанет под угрозу. Глава… – Глава лично приведет мне тех, кого я назову, – огонь в глазах асурендра разгорался все ярче. – И пикнуть не посмеет. – Даже так? – пробормотал Иро Террел, с интересом глядя на Фенрира. – Арлаун, – выдохнула Лили. – Глава клана Сладких грез – Арлаун Сарийский. – Именно так, милая. Именно так. – Жестоко, – хмыкнула миледи. – Так выворачивать ему руки. Он не простит. – Я еще не начинал быть жестоким, – хищно оскалился асурендр. – Но если мы опоздаем, вот тогда наш цвет аристократии узнает, что такое жестокость, тогда одним семейством Виттор я не ограничусь. Лили, это ведь кто-то из самого верха. Видимо, история рода Адан стала забываться, ну так я напомню. Террел пообещал вернуться в кратчайший срок и покинул дворец. Фенрир отправил приказ Арлауну, в котором содержалось требование явиться незамедлительно вместе с четырнадцатью высшими представителями его клана, список имен прилагался. Семь одинаковых фамилий – Виттор, самые долгоживущие и сильные из рода, с остальными он разберется позднее. Пятерых отобрал из тех, чьи семьи давно нарывались на показательную порку или еще каким-то образом имели неосторожность проявить себя не в лучшем свете. Двоих оставил на усмотрение главы, обозначив лишь примерный возраст и уровень силы. Террел должен получить качественный продукт. В томительном ожидании и вынужденном бездействии Фенрир размышлял, глядя на пляшущие язычки в камине. Весьма непростой демон этот Дэйвис Иро Террел, который оказался симпатичен асурендру еще при знакомстве. Глубокий парень, со своей авоськой заморочек и тайн. Он представлял большой интерес для Повелителя и первого дома. Теперь ясно, отчего Дэйвис старается держаться подальше от верхушки власти. Ему просто могут не оставить выбора и свободы жить как захочется. Тем сильнее ирония судьбы: он выбрал для нежных чувств Лилиан и, судя по всему, успел слишком привязаться. Допустит ли Астагарт столь неудобный на первый взгляд союз для того, чтобы заполучить крайне ценный ресурс? А захочет ли сам Террел ради любимой связать жизнь с тем, чего упорно избегает? Какое решение примет сама Лили? Их история будет полна вопросов, личностного выбора и душевных терзаний. Их путь однозначно не получится легким, если они все же захотят и дальше быть вместе. Вот только все это Фенрира уже не касается. – Ты готов? – почти сразу за характерным стуком в дверь в кабинет вошла Лилиан. – Не против, если побуду рядом? – Заходи, – повел плечом асурендр. – Я давно готов, осталось встретить Арлауна и дождаться завершения того, что задумал Иро Террел. Миледи по обыкновению забралась с ногами в одно из кресел. – Тяжело заставить себя сидеть на месте и не поддаваться желанию немедленно действовать, да? Оставаться сдержанно-рассудительным, когда сгораешь изнутри. Выбирать путь разума, а не инстинктов. – Так заметно? – криво улыбнулся Фенрир. – Просто мне знакомо это чувство. Ты молодец! Кинься ты сломя голову дергать за все ниточки подряд, натворил бы дел и не факт, что достиг бы искомого. Они помолчали. Поздний вечер за окном укрывал первый круг Царства глубокими сумерками. Из открытого окна тянуло свежестью и немного сыростью. Откуда-то доносились звуки тихой, едва различимой мелодии. Такой тоскливой и выворачивающей душу наизнанку, что асурендр, резко махнув рукой, с грохотом захлопнул створки. Задребезжали стекла. Лили вздохнула: она не знала, чем еще может помочь брату. Тем более он не стремился посвящать кого бы то ни было в подробности своих переживаний. Как и обещала, она старалась не думать, на какие именно уязвимые места в броне Фенрира удалось надавить неизвестным, укрывшимся в шестом круге. Видеть его в таком состоянии, как сейчас, было тяжело, хоть он и старался не показывать лишнего. Лили посмотрела на то, как он машинально вертит в пальцах морскую раковину, периодически сжимая так, словно она могла дать ответ, подсказку или помощь. Словно она – связующее звено с… – То, что ты потерял, как-то связано с ней? – кивнув на его руку, негромко поинтересовалась миледи. Он вопросительно посмотрел на сестру, не сразу сообразив, о чем речь: видимо, слишком глубоко ушел в собственные мысли. Затем перевел взгляд на ракушку. Лицо Фенрира стало абсолютно непроницаемой маской, тлеющие угольки на дне зрачков потухли. Он забросил ракушку в ящик стола и только потом ответил: – С ней много что связано… Но ты права: потеряшка тоже. Лили не составило труда сложить из скупых объяснений ей и Дэйву примерный образ жертвы, она практически не сомневалась, что объект поиска это кто-то из женщин Фенрира. Удивляло другое: он не злился, как если бы кто-то покусился на его собственность, он переживал, и сильно. Ему действительно сейчас было плохо. Кто же сумел так глубоко просочиться в его тщательно охраняемый мирок? Вспомнилось его более чем странное желание заполучить феникса. Наравне с женским любопытством миледи ревниво прикидывала, с кем придется делить любовь и внимание брата, которые раньше всецело принадлежали только ей. Лили тряхнула головой, прогоняя глупые мысли. Рано или поздно все из них обзаведутся парами. Она подумает об этом позже: новый опыт взаимодействия, умения делить и делиться тем, что долгое время составляло единую триаду асурендров. Подумала о Дэйве и с нежностью улыбнулась. Не отказал, пошел на риск только потому, что для нее это важно. Зная его независимый характер, она особо оценила этот жест. Пытаясь отвлечься сама и отвлечь Фенрира, Лили переключилась на насущное: – Все не могу выбросить из головы: ты упомянул, что не ограничишься семейством Виттор. Почему именно они? Как эти вампиры связаны с твоей местью? – М? – перевел с огня в камине на сестру взгляд Фенрир, возвращаясь в «здесь и сейчас». – Ты знакома с Виттор? – Пересекались, было дело, причем не так давно. Я посетила прием, организованный Греоргом Демар, у него недавно родился сын, нужно было проявить знак внимания от первого дома, ну, не суть. Он лично представил мне одного из высших вампиров. Как же его звали… что-то на «эл». Луксор… Лексор… – Лексан? – тут же подобрался и навострил уши асурендр. – Точно! Лексан Виттор. Греорг рекомендовал его, как высококлассного специалиста по иллюзиям. Вообще, у меня сложилось впечатление, что вампир его протеже. Судя по тому, как Лексан держался, они давние приятели. В последнее время Виттор сильно укрепили позиции за счет внешней деятельности. Когда мы с Дантом прорабатывали аналитику за последние пять лет по основным источникам доходов и динамике развития главных игроков на политической арене, то Сладкие грезы всплывали чаще остальных кланов, в основном, благодаря семье Виттор, Сарийским и еще парочке фамилий. – Элраун, Румий, – машинально уточнил Фенрир, как никто ориентирующийся в поднятой Лили теме. – Да, верно, – подтвердила она. – Потому-то Лексан мне и запомнился, было интересно посмотреть на одного из представителей, так активно пробивающих себе дорогу наверх. Как все зыбко: сегодня ты уничтожишь их многолетний труд и отбросишь на самые задворки первого круга. Стало любопытно за что. Какое-то воспоминание царапнуло сознание асурендра, заставив насторожиться. Было что-то среди сказанного сестрой, что показалось важным. Неспешно перебирая факты, боясь потерять возникшее ощущение, Фенрир рассеяно ответил: – Забавно, что из всех Виттор ты вспомнила именно о Лексане. Собственно, в нем и кроется причина их нынешнего падения. Он напрямую связан с предстоящими этой ночью событиями. В дверь постучали, прерывая беседу. – Заходи, – помрачнел асурендр. На пороге показался глава клана Сладких Грез – Арлаун Сарийский. В кабинете ощутимо повеяло холодом. – Мой лорд, миледи. – Он склонил голову. – Добрых сумерек. – Лилиан приняла более величественную, подобающую статусу позу. Древний вампир продолжил: – Не хотел бы показаться грубым, но назвать нынешнее время суток добрым не могу. Позвольте поинтересоваться, чем вызвано столь срочное требование прибыть во дворец и почему всех представителей моего клана тут же, стоило нам ступить на территорию первого дома, увели в подземелья? – Я удовлетворю твое любопытство, не сомневайся, – жестко усмехнулся Фенрир. Его глаза оставались черны, пусты и холодны. Новый стук в дверь привлек внимание присутствующих. – Дэйвис Иро Террел просил уведомить, что готов продолжить работу, – сообщила Киара. – Мне сопроводить его в подземелья? Арлаун Сарийский ощутимо напрягся и с беспокойством скользнул взглядом сначала по служанке, затем по асурендру. – Да, сделай все, как договаривались. Любое его пожелание должно быть исполнено незамедлительно. – Пожалуй, присоединюсь к нему, – поднимаясь на ноги, приняла решение Лили. В этот момент глава Сладких грез окончательно понял, что заведомо проиграл даже не начавшееся сражение за жизни своих вампиров и судьбу клана. Если с Фенриром он еще надеялся как-то урегулировать вопрос и договориться о компромиссе, то против двоих асурендров он был бессилен. Тем более при наличии интереса в данном деле именно наследников, взывать к защите Повелителя равносильно просьбе и его, как ответственного за доверенный клан, поставить в один ряд с провинившимися. Арлаун скрипнул зубами с досады и спрятал злой взгляд. – Буду ждать вас обоих, – не шелохнувшись и внимательно наблюдая за Арлауном, ответил Фенрир. Произносить вслух такие очевидные вещи, как «поторопитесь», «время дорого» и прочее, он посчитал излишним. Несомненно, Лили и сама понимала серьезность ситуации. Вместо этого, когда они остались наедине с вампиром, он поинтересовался: – Что связывает семьи Горан, Виттор и Демар? (обратно)Глава 24
Совершенно не ожидавший подобного вопроса, Арлаун замешкался, раздумывая над ответом. – Горан и Виттор вышли из одной династической ветви, их связывают крепкие узы родства на протяжении многих столетий. Только в последние лет сто пятьдесят они начали смешивать кровь с другими родами. Как бы им ни хотелось остаться обособленными, подобная консервативность начала сказываться на силе и способностях. А так появились новые ветви, и весьма перспективные. – Он помедлил. – Не понимаю, как это связано с моим… – Ты ответил лишь на часть вопроса, – не дал закончить Арлауну Фенрир. Сарийский нахмурился, но перечить не стал. – Виттор давно ведут дела с третьим домом, оказывая друг другу всяческую поддержку. – Это я знаю, сей факт общеизвестен. Меня интересует что-то более… личное. Главу клана немного перекосило, из чего асурендр сделал вывод, что попал точно в цель. Выдавливая из себя слова, Арлаун произнес: – Ходят слухи, что глава третьего дома не просто так выделяет Виттор на фоне остальных. Насколько мне известно, его младший сын, Греорг, давно неравнодушен к одной из представительниц этого рода. Настолько, что… – древний вампир кашлянул, будто поднятая тема была ему как кость в горле, – в общем, она беременна. Хоть никто и не признает, что ребенок от Демар, я, как глава клана и сильнейший его представитель, чувствую ее изменившуюся энергетику. В плоде точно присутствует кровь демонов. – Как интересно, – подался вперед асурендр, улыбаясь так жутко, что Арлаун Сарийский заподозрил в его инициативе вовсе не интерес, а что-то гораздо более темное. – Естественно, ни мы, ни третий дом не заинтересованы в распространении этой информации за пределы узкого круга лиц. – Естественно, – кивнул Фенрир. – Особенно если вспомнить, что у Греорга есть законная супруга и сын. А тебе очень выгодно иметь под боком такого мощного союзника, как сильнейший и влиятельный род высших демонов Подземного Царства. Род, связанный с твоим кланом кровными узами. К тому же тот, кто родится от столь, хм-хм, нетрадиционного союза, – здесь асурендр вспомнил недавний разговор с Иро Террелом, его особое происхождение и способности, – может в будущем принести немало пользы, верно? – Вы правы, мой лорд, – нехотя проскрипел Арлаун, уже позабывший о переполняющем его возмущении от внезапного вызова на ковер и томлении своих вампиров в подземельях дворца. Объяснений пока так и не последовало, но их туда явно не на оздоровительные процедуры пригласили. – Знаешь, – побарабанил пальцами по столешнице асурендр, – все это очень смахивает на двойную игру и желание усидеть на двух стульях. Ты же понимаешь, о чем я? Сарийский сделался бледнее обычного. – Я всего лишь блюду интересы своего клана. Фенрир, я принес тебе клятву! – И только это не дает мне повода сомневаться в чистоте твоих помыслов. Заметь, как удачно в прошлом мы решили этот вопрос. Древний вампир сжал кулаки, чувствуя себя загнанным в угол. Признавать вовсе не греющий его душу факт было неприятно, но именно он сейчас полностью снимал с его семьи любые подозрения. А значит, даже если Сладкие грезы окажутся под угрозой уничтожения, рода Сарийских это не коснется. – Смотри, что получается: за последнее время уже трижды имя именно твоего клана всплывало при весьма сомнительных, а порою и вовсе несовместимых с дальнейшим существованием обстоятельствах. Напомнить? – Я не… – Напомню, Арл, мне не сложно, – игнорируя нарастающее беспокойство древнего вампира, подозрительно безмятежно продолжил асурендр. – Итак, Кейран Сарийский участвовал в заговоре против меня и имел непосредственное отношение к планам по моему уничтожению. Арлаун нервно сглотнул: – При чем здесь это? Он понес наказание, и ты сам… – Я не закончил! – рыкнул Фенрир. – Так вот, да, твой прямой потомок. Ничего, я был добр и отнесся с пониманием: не всегда правильно взваливать ответственность за дураков на их старших родичей. В семье не без ущербных и прочее. Кейран за свои ошибки расплатился. Идем дальше. Горан – их отпрыски также числились среди заговорщиков, но эти пошли дальше. Как мы помним, в их замке обнаружилось много занятных находок, истинное назначение которых достоверно до сих пор не установлено. И вновь я проявил неслыханное великодушие, никоим образом не пошатнув позиции Сладких грез. – Ты взял с меня клятву верности на крови рода! – не выдержав, возмутился Арлаун. – Ты что-то имеешь против? Серьезно? Всего лишь клятву! Обезопасил себя, признавая, что вижу в тебе достойного уважения союзника. Все это время, несмотря ни на что, без оглядки на прошлые ошибки, вы процветали. Я отдал вам целый город в Среднем Мире, в Нижнем – вы заняли лидирующие позиции, утерев нос Неспящим в ночи. Не к этому ли вы стремились последние пятьдесят лет? Считаешь, что заплатил непомерную цену? Вместо позора или смерти заплатил преданностью и служением, получив при этом немало выгоды как для себя лично, так и для своих вампиров. Арлаун Сарийский молчал, лишь глубоко вдыхал и выдыхал, пытаясь совладать с эмоциями. – Отвечай! – приказал асурендр. – Вернуть тебе клятву? Вот прямо сейчас. Давай выбирай, где ты хочешь оказаться: дома или с теми, кто был в полученном тобой списке? Ну же, я жду. – Я уважаю твое решение и уверен в его обоснованности. Они заслужили свою участь. – Замечательно. Именно это и скажешь всем, кто посмеет вякнуть что-либо против первого дома. Включая глав других кланов. Хорошо, что мы друг друга понимаем. Ты разделишь эту ответственность и отдашь мне всех, кого назову. И когда назову. – Да, мой лорд. – Арлаун уже полностью взял себя в руки и лишь почтительно кивнул, признавая за асурендром право вершить правосудие. – Могу я поинтересоваться, чем вызваны последние… перестановки в клане? – Несомненно. Таким образом, мы подошли к третьему вашему промаху. Лексан Виттор, будучи излишне любознательным и болтливым, а еще, как выяснилось, не очень дальновидным, имел неосторожность обронить лишнего там, где это упало на благодатную почву. И взошедшие сорные побеги, представь себе, начали настырно досаждать тщательно взращиваемому и оберегаемому мной цветочку. А я не люблю, когда суют нос в мои дела, и тем более, когда пытаются нагадить. Глава клана Сладких грез слушал предельно внимательно, но понял из сказанного ускользающе мало. Соваться же с уточняющими вопросами он не рискнул, ощущая, как вокруг асурендра сгущается Тьма, делая его состояние нестабильным. Сейчас любая неосторожная искорка была способна воспламенить всепожирающий пожар его гнева. – Твоя забота сделать так, чтобы возмущенных и недовольных репрессиями и перестановками практически не было. Обо всех особо ретивых сообщай мне – у нас найдется им применение, – хищно усмехнулся Фенрир, сейчас как никогда ставший похожим на своего отца. – И еще, приведи во дворец ту вампиршу, о которой упоминал. Эту ночь она проведет здесь в качестве моей гостьи. Сдашь ее Киаре лично с рук на руки, она позаботится, чтобы мышке было комфортно. – Мирайю? – уже было успокоившийся Арлаун вздрогнул. – Это вызов, Фенрир. Он повлечет серьезные последствия. Виттор будут мстить, они не успокоятся, пока не… – Забудь, что в твоем клане существовал когда-либо род Виттор, – равнодушно поставил в известность Арлауна Фенрир. – Мстить будет некому. – Ты хочешь уничтожить целый род лишь потому, что Лексан что-то кому-то сказал, даже не имея особого умысла? – гневно сжал кулаки Арлаун. Фенрир поднялся и подошел к древнему вампиру почти вплотную. Когда их разделяла буквально пара шагов, он с прорывающимся рыком произнес, неотрывно глядя в глаза Сарийскому: – Если в результате так называемого «что-то кому-то» погибнет то, во что я вложил душу, отвечать придется уже не только Виттор. Я уничтожу и третий дом, и Сладкие грезы. О них даже памяти не останется, обещаю. Глава вампирского клана не удержался и отвел взгляд. Он сделал, что мог. Сам он связан клятвой, к тому же необходимо позаботиться о тех, кого еще можно спасти. Придется как-то выживать, пока они не восстановят силы и влияние. Если для шанса однажды вернуться на прежние позиции нужно отдать асурендру беременную любовницу Греорга Демар, он сделает это. На памяти древнего многое происходило в Подземном Царстве. Пройдет время, и все вернется на круги своя, всегда возвращается, если задаться целью. В конце концов, Виттор и Горан подставили его, пошатнув авторитет Арлауна Сарийского, а заодно поставили под угрозу существование целого клана. Именно так он все и представит. Он найдет аргументы и для совета глав, и для своих подопечных. Он справится, пока за его спиной стоит асурендр, точно справится. Главное, пережить эту ночь. Сарийский помнил, как легко кроились судьбы, казалось бы, сильнейших родов и семейств, как лорд Астагарт в отместку за брата стер с карты первого круга род Адан, занимающий тогда позиции второго дома. А ведь это были высшие даже не вампиры – демоны. Он понимал: Фенрир к Темным лордам гораздо ближе, и уж этот демон сумеет представить все в таком свете, что и вопросов в обоснованности его решений не останется. Да и захотят ли они вмешиваться в дела вампиров, когда те сами давно признали за Фенриром право главенствовать. Кто лучше него знает их жизнь изнутри, к кому прислушается Повелитель? Ответы не оставляли возможности для противостояния. Тем более Арлаун собирался сохранить все, что еще можно было сохранить в данной ситуации, и не в его интересах усугублять шаткость позиции. – Ты со мной, Арл? – в воцарившейся тишине голос ненаследного асурендра прозвучал зловеще. Глава клана Сладких грез поднял взгляд и твердо ответил: – С тобой, мой лорд. Мирайя появится здесь в течение четверти часа. Я сделаю все, что потребуется. Фенрир жестко усмехнулся, полностью удовлетворенный ответом. Арлаун смотрел на него и не находил ничего от прежних черт, принадлежащих матери асурендра. Древний вампир хорошо помнил эту демоницу. При всей властности и силе характера, она обладала неимоверной гибкостью и умением договориться с кем угодно. Она смягчала супруга, рядом с ней лорд Эрданур становился менее вспыльчивым и категоричным. И вот теперь перед Арлауном стояла точная копия отца асурендра. Сходство было настолько сильным, что даже пугало. Обычно готовый к диалогу Фенрир, вдумчивый и предпочитающий не лить реки крови ради этой самой крови, гася ею пламя ярости в своей душе, теперь готов был без сожалений и колебаний продемонстрировать всем, что значит перейти дорогу темным лордам. – Хорошо, ступай. Ты принял верное решение. – Фенрир провел подушечкой пальца по рукояти своего меча, параллельно пребывая мыслями где-то еще. Когда Арлаун покинул кабинет, асурендр начертил знак вызова Киары: стоило оставить кое-какие распоряжения на время своего отсутствия. Она появилась как всегда быстро. Тихо притворила за собой дверь, боясь потревожить резким, неосторожным звуком, казалось, глубоко задумавшегося о чем-то асурендра. Негромкий стук он проигнорировал. Помявшись на пороге, Киара собралась с духом и все же произнесла: – Миледи Лилиан велела передать, что они закончили и ожидают вас в общей зале закрытого крыла дворца. Фенрир поднял взгляд на служанку, на его губах расцвела загадочная улыбка. – Милая, вот скажи: если у тебя должен родиться ребенок, станешь ты рисковать своей жизнью, его жизнью и жизнью своего избранника ради мести? Киара чуть не поперхнулась от такого странного вопроса, но в последний момент выработанная за десятилетия выдержка победила и демоница спокойно ответила: – Без вариантов, мой лорд. Месть хороша, лишь когда ее оплата не превышает цену последующего существования. В обозначенном случае это полнейшая глупость. – Вот и я так думаю. Асурендр поднялся со своего места, потянулся всем телом, разминая мышцы, и пружинящим шагом подошел к служанке. Поднял руку, положил ладонь ей на плечо. Девушка напряглась и задышала чаще. Он провел указательным пальцем по ключице, не спеша спустился вниз, на живот. – У тебя все впереди, милая. И это «все» может быть прекрасным, если сама не испортишь. Фенрир отстранился, коротко озвучил указания относительно ожидаемой гостьи и того, что следует отвечать и делать, если лорды проявят интерес к происходящему или захотят узнать, где находятся асурендры, затем покинул кабинет. Киара присела на подлокотник ближайшего кресла, собираясь с мыслями. Что это сейчас было? Нет, все инструкции она запомнила и выполнит безукоризненно, его секреты останутся таковыми, а остальное? Обещание покровительства и защиты? И почти прямое предупреждение, что если однажды она решит сыграть против него, то собственными руками разрушит мечты, к которым всю жизнь стремилась. А ведь на тот момент они уже могут быть вполне осязаемыми. Рука Киары непроизвольно потянулась к карману, демоница достала родовой кулон с вензелями. Одинаковыми с единственным братом, с единственным, кроме нее самой, Ланрен, кто выжил в последнем масштабном восстании низших демонов против высших. Их роду выбора не оставили, тогда многие гибли семьями, защищая свои владения, свою власть и право на дальнейшее существование в упорядоченном. Но у нее с Рином выбор был. Он свой сделал, и это только его ответственность, а она сделает свой. Киара собрала в кулак порванную цепочку, в последний раз пробежалась пальцами по рельефу кулона. Даже странно, зачем Фенрир ей все-таки его потом отдал? Неужели хоть так позволил проститься с единственным по-настоящему близким существом? Неважно. Как бы там ни было, все кончено. Киара подошла к камину и со злостью зашвырнула туда кулон брата. Она создаст новую семью, у нее еще будут те, кого она назовет близкими и родными. Она это заслужила! Род Ланрен не прервется. Тем временем Фенрир, Лилиан и Дэйвис Иро Террел уже покидали пределы дворца. Уходить порталом напрямую не стали, чтобы не оставлять следов. В шестой круг они переместятся из злачной таверны без вывески, известной всем жителям третьего. Ирвейн давно ее восстановил, и сие одиозное заведение, стены которого многое повидали, вновь процветало под чутким руководством пронырливого и бдительного вампира. На одном из бесконечных лестничных переходов, составляющих многоуровневую застройку Теральтана, троица чуть ли не нос к носу столкнулась с благостно настроенным Данталианом. – О, вот это отряд! – улыбаясь, воскликнул он. Его спутница почтительно склонилась и поздоровалась. Затем Дант скользнул взглядом по сосредоточенным лицам родственников, оценил их обманчиво безобидные наряды. Тянущийся за знакомым демоном, которому давно симпатизирует сестренка, внушительный шлейф силы он тоже успел оценить по достоинству. – Что происходит? – мгновенно посерьезнев, произнес Дант. Троица переглянулась, решая, кто возьмет на себя право голоса. Ответил инициатор заварушки: – Нам стало скучно, решили прогуляться в нижние, размяться. – Фенрир беспечно пожал плечами. Дант сощурился, прикидывая, насколько серьезны их намерения. По всему выходило, что вполне. – Меня почему не позвал? – безошибочно определив главного, уточнил он у брата. – Время, – глухо отозвался тот. – Если бы Лил не согласилась, я бы, конечно, вызвал. А так… у тебя, кажется, уже есть планы на вечер. – Фенрир кивнул на притихшую и потупившую глазки в пол спутницу кузена. Дант состроил зверское выражение лица, однозначно сообщающее все, что он думает о слишком самоуверенных, независимых и скрытных родственничках. Лили хихикнула и подмигнула ему. За что тоже удостоилась своей порции неодобрения: уж она-то могла его дернуть, раз назрела такая задница, что даже Террела напрягли. И вообще, неслыханный эгоизм – собраться на дело, а его не позвать. Он тоже жаждет веселья. И плевать, что в представлении демонов веселье это чаще всего кровь, кишки и прочий мрак. – Прелесть моя, – обворожительно улыбнувшись, обратился Дант к своей даме. – Мне бесконечно жаль, но планы резко изменились. Демоница попыталась не выдать недовольства и разочарования, но кое-что на ее милом личике разобрать все же удалось. Вот только всех присутствующих без исключения ее чувства волновали в последнюю очередь. Наследный асурендр уже открыл переход. – Не грусти. Обещаю, в другой раз все будет только так, как захочешь ты. – Он быстро чмокнул ее в лоб и красноречиво подтолкнул к порталу, не позволяя и рта раскрыть. В следующий момент на каменных ступенях осталось четверо. С лица Данта тут же испарился флер беззаботности, исчезли и шутливые интонации в голосе: – Судя по тому, что от Иро Террела разит, как от обожравшегося кровососа, почти скрывая его истинную демоническую природу, вы ни разу не на увеселительную прогулку собрались. Фенрир поднял руку, останавливая речь брата. Предельно серьезно, глядя в глаза, произнес: – У меня правда нет времени что-либо заново объяснять, да и место не подходящее. Дант, есть проблема личного характера, ее надо решить. Это все. Зря ты подругу отправил, мы бы справились. – Фиг я вас одних отпущу, ясно? Потом, значит, просветишь на тему, какого рожна даже мы ничего не знаем о твоих… хм, личных проблемах, коли они настолько весомы, что Арлаун Сарийский с несвойственной ему поспешностью и скупыми извинениями прервал премьеру новой постановки в театре и лично увел за руку одну из главных актрис. И его не смутило даже то, что в центральной ложе присутствовал я и глава враждующего с ним клана. Лилиан с интересом покосилась на Фенрира, но от вопросов воздержалась. – С чего ты решил, что я имею к этому отношение? – очень натурально изумился Фенрир. Дант фыркнул: – Ты же не думаешь, что я отпустил его без объяснений? Льерона мне все уши прожужжала этим спектаклем, и тут такой облом. – Тогда кое-что тебе известно, – сухо заметил Фенрир. – Кое-что не предполагало, что я встречу вас пафосно уходящими в ночь. Ладно, заканчиваем трындеть. Сказал «с вами», значит, с вами. Лил? Миледи без лишних уточнений передала близнецу часть своего «увеселительного» арсенала. Фенрир с облегчением выдохнул и коротко бросил: – Ирвейн, затем шестой, Эолловы дюны. Далее, куда укажет Террел. – Чудно, – оценив конечный пункт назначения, ухмыльнулся Дант. – Будет жарко. – Надеюсь, что нет, – с непривычными для близнецов интонациями в голосе ответил Фенрир. – По возможности, нужно сработать как можно аккуратнее и чище. Демоны продолжили путь. Перемещаться в третий круг они собирались с окраины первого. Данталиан смерил кузена долгим задумчивым взглядом, после чего его лицо приобрело крайне сосредоточенное выражение. – А ты уверен… ну-у-у, что еще не поздно? – осторожно поинтересовалась Лили. Фенрир ускорил шаг и нарушил затянувшееся молчание только тогда, когда они почти достигли цели: – Уверен. Если станет поздно, я узнаю первым. (обратно)Глава 25
Порывы горячего ветра кружили черный песок, перебрасывая его с одного бархана на другой. Из недр шестого круга шел несмолкаемый монотонный гул. Существа со слабой энергетикой сошли бы с ума еще в первые несколько часов пребывания на этом уровне Подземного Царства. Однако стоящих на небольшом скалистом плато четверых демонов подобные мелочи не беспокоили. Дейвис присел на корточки, приложил ладони к земле и сосредоточенно всмотрелся в песчаные лабиринты, лишь на вид кажущиеся безобидными насыпями и впадинами. Фенрир со злостью пнул подвернувшийся под ногу камень, проследил его бесшумное скольжение по склону, поросшему редкими красновато-желтыми пучками ядовитой оски. Вытер Тальвар о штаны, так и так испорченные в крови и прочих жидкостях местных тварей. Путь до Эолловых дюн не был прост: как они и предполагали, на редких гостей сбежались многие обитатели шестого круга. Открывать порталы в столь нестабильной среде с хаотичным перемещением Темной материи равносильно самоубийству. Пришлось довольствоваться ногами и крыльями, добираясь сюда от относительно устойчивого участка, куда они переместились из таверны Ирвейна. Дант и Лили, пользуясь временной передышкой, раскинули над пространством невидимые глазу щупы. Они исходили от аур наследных асурендров. По щупам, как по артериям, текла рассеянная в атмосфере субстанция, словно питательный и легкоусваиваемый бульон. Энергообмен в чистом виде – восстановить силы было приятно и полезно. – Есть! – поднимаясь, возвестил Иро Террел. – Никогда не сталкивался ни с чем подобным. Эта кровь уникальна как по составу и энергетическому заряду, так и по скрытой в ней информации. Такую точно не перепутаешь, она здесь. Близнецы свернули свое занятие и подошли к краю плато. На лице Фенрира не отразилось ни единой эмоции. – Веди! – приказал он. Все четверо почти одновременно взмыли над затаившими угрозу дюнами. Дэйвис летел первым, уверенно ориентируясь во множестве одинаковых насыпей, будто гончая, взявшая след. Лишь изредка они отклонялись от намеченного маршрута, уворачиваясь от убийственных вихрей из смеси песка, мрака и разъедающих плоть испарений. Пока все шло гладко и это вызывало одновременно и облегчение, и ожидание неприятностей. Опустившись у неприметной пологой дюны, Дэйв прикрыл глаза, шепча заклинания. А когда открыл, его обычно серые с фиолетовым оттенком радужки приобрели насыщенно алый цвет. Он мотнул головой, напряженно всматриваясь в пространство расфокусированным взглядом. Фенрир сжал кулаки, его откровенно раздражало, что нет возможности действовать так, как он привык. Ощущение собственной беспомощности в конкретно данной ситуации только больше распаляло клокочущий внутри гнев. – Они входили здесь, – нарушил затянувшееся молчание Террел. – Мило, жаль коврик перед дверью оставить не потрудились. Как мы поймем, куда ломиться? – не удержался Фенрир. Лили посмотрела на него с укоризной. – Не вредничай. Сами мы могли бы искать вход до посинения. Ну что, работаем? Мужчины слаженно кивнули и принялись за дело. Спустя непродолжительный промежуток времени кропотливый разбор маскирующих вход чар принес результаты. Перед демонами открылся внушительный провал вглубь зыбучего песка. – Знатную нору они тут себе устроили, – хмыкнул Дант, прощупывая место на предмет скрытых магических ловушек и попутно обезвреживая их. – Пока чисто. Идем? Внутри оказалось что-то наподобие доломитовых пещер со множеством ответвлений и гротов. Не зная пути, можно было бы долго плутать, но Иро Террел по-прежнему уверенно вел за собой процессию, вновь углубившись в поиск. Данталиан бдительно следил за время от времени встречающимися «подарками» для незваных гостей. Лили контролировала магический фон, гася негативные всплески Темной материи. Фенрир прикрывал от выскакивающих, словно черти из табакерки, тварей. От вполне осязаемых монстриков, покрытых хитином и броней, напоминающих воплощенные фантазии сумасшедшего энтомолога, до совсем уж необычных чудищ, порою бесплотных, но не менее, а то и в разы более опасных. Зато это занятие хоть как-то отвлекало ненаследного асурендра от скверных мыслей. Поэтому он с упоением срывал злость на всем, что двигалось, шевелилось или как-то иначе пыталось убить и переработать их небольшой отряд. Права была Лили: вдвоем им пришлось бы гораздо сложнее. За раскрытие сокровенных тайн он заплатил вполне адекватную цену: помощь всех присутствующих сохраняла время, которое неумолимо утекало сквозь пальцы, причиняя Фенриру боль. Да, Алинро жива, и теперь уже точно ясно, что цель похитителей не убийство, но воображение беспрестанно рисовало ему страшные картины всего того, что с ней могли сделать. Это если не брать в расчет, что человек в шестом круге Царства не способен выдержать больше часа и не расстаться с рассудком. И тут вставала пара вопросов: позаботились ли враги о данном аспекте, и человек ли Алинро? В любом случае, даже если у нее и есть шанс на благополучный исход, такое испытание для психики и тонкого тела не пройдет бесследно. Рыкнув, Фенрир по самую рукоять всадил Тальвар в свесившуюся с потолка одноглазую гусеницу-переростка с острыми жвалами. Она издала мерзкий визг и выплеснула на асурендра белесую слизь. Тот увернулся, но часть все же попала на рукав и сапоги. Выругавшись, краем глаза он успел заметить, как в их сторону метнулись серые тени. – Фассары! – крикнул он, предупреждая спутников. Эти твари атаковали только на тонком плане пространства. Они присасывались к ментальным щитам, делали их уязвимыми, затем пробивали в нескольких местах и с удовольствием выпивали сознание. Спустя двадцать минут бой закончился. Тяжело дышащие асурендры и необычный демон с вампирскими корнями быстро оценили урон: ничего критичного, что несло бы опасность их жизни – и двинулись дальше. К тому моменту, как Дэйв резко затормозил, жестом призывая к вниманию, Фенриру уже начало казаться, что они блуждают по кругу. Настолько все выглядело уныло и однообразно. Тупой физический труд давно перестал приносить облегчение. Он внимательнее присмотрелся к тому месту, над которым магичил Террел. Скрытая очередной качественной иллюзией дверь при ближайшем знакомстве переливалась всеми оттенками защитных заклинаний. – Какой образчик! – восхитился Дант. – Даже жаль будет разнести его на щепки и обрывки силовых ленточек. Он уже начал сплетать нечто убойное из арсенала истинных хозяев Подземного Царства, как на его плечо опустилась тяжелая ладонь. – Не надо, – произнес Фенрир. На вопросительно изогнувшуюся бровь кузена пояснил: – Я не меньше твоего хочу уничтожить здесь все к берхоловой матери, но давай в этот раз попытаемся зайти не с ноги, а застигнуть их врасплох. Судя по тому, что мы здесь, а никто так и не вышел нас встречать, кое-кто слишком уверен в надежности своего схрона. – Резонно, – сложил руки на груди Дант, признавая за Фенриром право на выбор стратегии. – Хочешь сработать аккуратно из-за жертвы? Боишься, ее может зацепить отдачей? – Он задумчиво прищурился. – Такая хрупкая? Фенрир, который уже сосредоточился на распутывании и бесшумном уничтожении защитных чар с последней отделяющей его от Алинро преграды, глухо произнес: – Надеюсь, что нет. Больше никто ничего уточнять не стал. Лили помогала Фенриру, Дант контролировал местность и удерживал вокруг них непроницаемые щиты сокрытия, чтобы враг не обнаружил гостей раньше времени. Дэйвис вычерчивал символы на песчаном полу, производя расчеты, суть которых была известна лишь ему. Затем он с довольным видом потер руки, стер три последних изображения и окинул взглядом общую картину. Еще раз довольно ухмыльнулся. Дождался, когда Фенрир закончит, и позвал: – Встань в центре спирали между «астер» и «шелой». Асурендры с любопытством изучили ритуальный круг с вязью рун. Казалось, они только сейчас всерьез обратили внимание на то, чем занимался их спутник. – Зачем? – с подозрением уточнил Фенрир, не торопясь выполнять указания. – Это то, над чем ты работал в последнее время? – с живейшим интересом откликнулась Лили. – Все-таки добил ту формулу? А мне не сказал! – протянула с легкой досадой в голосе. – А ничего, что за дверью, возможно, умирает часть моей души?! – рявкнул Фенрир, теряя остатки хладнокровия. – Нашли время упражняться в экспериментальных исследованиях. Близнецы и Иро Террел изумленно уставились на раздувающего от ярости ноздри Фенрира. В моментально вспыхнувшем пламени его глаз танцевало безумие. – Не глупи, – осторожно произнесла Лилиан. – Дослушай Дэйва. Дант от комментариев воздержался, но по брошенному им на дверь взгляду можно было предположить, что высказанная на эмоциях оговорка брата не осталась незамеченной. И теперь ему как никогда хотелось посмотреть, из-за чего весь сыр-бор. – Это поможет убрать с жертвы блоки, – пояснил Иро Террел. – На таком расстоянии вполне реально. Подумал, что тебе так будет проще продолжать зачистку и потом… в общем, если все вернуть, как было. Взгляд Фенрира потух. Он недоверчиво покосился наруническую вязь, наполняющую замкнутую спираль. – Тебе такое действительно под силу? Дэйв улыбнулся: – Кровь – удивительный материал, с его помощью многое можно сделать. А ты, как я уже говорил, дал очень необычный образчик. Почему бы и нет? Думаю, должно получиться. Фенрир шагнул в центр и встал между названными Дэйвисом ранее символами. Вопросительно посмотрел на странного демона, ожидая дальнейших пояснений. – Руку, – отрывисто бросил тот. Не успел Фенрир выполнить указание, как Террел без предупреждения полоснул ему по запястью мгновенно удлинившимися ногтями. На пол упали первые капли густой темной крови и с шипением впитались в поверхность. Ближайшие к асурендру «астер» и «шела» загорелись бледным матовым светом. Фенрир процедил сквозь зубы нечто непечатное, наградив Дэйвиса испепеляющим взглядом. По довольной физиономии последнего было видно, с каким удовольствием он вспорол лорду вены – злопамятный гад. Впрочем, мелкая, сродни детской шалости, мстя быстро отошла на второй план. Террел больше радовался правильному течению ритуала и собственным верным выводам. А вскоре он и вовсе сосредоточенно колдовал, абстрагировавшись ото всего остального. Сначала Фенрир ничего особенного не чувствовал и уже начал всерьез размышлять, не теряют ли они напрасно время, да еще и его кровь транжирят попусту. Но когда на него разом обрушилось утраченное восприятие своей маленькой частички моря, ненаследный асурендр задохнулся от неожиданности. Здесь было все. Такие привычные и полюбившиеся оттенки души, уникальные, как отпечатки пальцев. Ему сразу стало спокойнее и легче, будто брошенное несколько часов назад на раскаленные угли сердце наконец-то омыли прохладной водой – с ней действительно не случилось ничего непоправимого. Сразу следом за узнаванием и чувством наполненности пришел страх, буря переживаний и незнакомых эмоций, которые он не смог распознать. Что-то вроде обреченности и принятия неизбежного. Вот уж чего за синеглазкой отродясь не водилось. Его храбрый одуванчик никогда не сдавался, что бы вокруг ни происходило. Спасибо Высшим, душевной боли он не ощущал, иначе вряд ли бы удалось сохранить и так с трудом поддерживаемое все это время хладнокровие, а физическая… Скоро он узнает, как и что. Потерпи еще совсем капельку, морская девочка. Его девочка. Резко выдохнув, Фенрир до хруста в суставах сжал кулаки. Глянул на Иро Террела, подтверждая, что все получилось, и одновременно с этим получая молчаливый ответ: Дэйв закончил. Ненаследный асурендр вышел из ритуального круга. За его спиной вспыхнуло пламя, стирая следы, уничтожая символы, выжигая информацию на всех планах пространства. – Надо поторопиться, – произнес Дант. – Сюда устремились самые матерые твари Эолловых дюн, я чувствую их жажду. Такой деликатес, как кровь темных лордов, потревожил многих. – Удачное совпадение, – оскалившись, произнес Фенрир. – Пускай засевшие в норе крысы сперва познакомятся с местными обитателями. Сумеешь обмануть чуйку тварюг и искривить пространственные координаты нашего местоположения? – Хм, а интересная идея, давай-ка попробуем, – Данталиан уже вовсю магичил, оперируя как стандартными заклинаниями, так и специфическим набором из личного арсенала асурендров. Не все из воспроизводимого сейчас этим демоном можно было применять в обычных условиях. Это как если бы кому-то пришло в голову создавать ураган, чтобы потушить свечу. Зато здесь и сейчас он мог отвести душу и ни в чем себе не отказывать. Шестой круг – не то место, где имеет смысл осторожничать: окружающая среда, насквозь пропитанная силой и тяжелой, отрицательной энергетикой, без последствий впитает любые всплески на магическом фоне. Вскоре в любезно «очищенную» от магических препятствий и фильтров дверь, разве что не распахнутую настежь, хлынул поток из озлобленных и опаснейших чудищ. Даже те, кто на протяжении нескольких сотен лет пребывал в спячке, потянулись на столь соблазнительную приманку, растревоженные щедро пролитыми изначальными силами первородной Тьмы и подгоняемые голодом и ненавистью. Сразу следом за ними в сердце логова неприятеля двинулась троица демонов. Представшая им картина пришлась бы по вкусу не каждому, но такие ценители, как Дэйвис, Лилиан и Данталиан в полной мере смогли насладиться учиненными беспорядками. Кто сказал, что загребать жар чужими руками – недостойное занятие для сильных мира сего? Да, если бы они сами вступили в противостояние, то была высока вероятность зацепить и того, кого так трепетно оберегал Фенрир. Поэтому им оставалось лишь смотреть, как по огромной сводчатой пещере мечутся обезумевшие от злобы, обманутые твари, без разбору хватая всех и каждого на своем пути. Кому как, а этим демонам наблюдать за происходящим было весело и забавно. Ну вот, хоть немного развлечений им все-таки перепало сегодняшней ночью. Чуть раньше Фенрир, скрытый блокирующим любые излучения пологом, проскользнул в помещение первым, чтобы во всеобщей сумятице не позволить никому причинить вред Алинро. На краткий миг он замер, осматриваясь и прикидывая пути отступления, выгодные позиции для нападения. Затем его взгляд скользнул по много раз виденным прежде алтарям с мерцающими синим цветом знаками «Ашха», которыми обозначают пути энергии Водной стихии. В центре природной залы со сводчатым потолком, на постаменте в окружении черных от крови жертвенников поменьше сидела молоденькая девчонка с всклокоченными каштановыми волосами. Она обхватила руками колени и безучастно смотрела в одну точку, тогда как вокруг творилась настоящая вакханалия. Верные стражи-змейки заворочались, болезненно жаля сердце асурендра при виде этой чистой девочки среди корчащихся от мук, кричащих до срыва голоса и захлебывающихся собственной кровью разношерстных жертв. Здесь были жители и Среднего Мира, и родного Царства. Для полноты картины только дракона не хватало. Фенрир отогнал эту неуместную и циничную мысль. Прислушался к внутреннему состоянию синеглазки, осторожно потянулся к душе, боясь потревожить. Как ни странно, Аля была спокойна, словно спала наяву и не отражала действительность. Рядом с ней стоял высокий мужчина с кудрявой шевелюрой и обманчиво мягкими чертами лица. Его можно было назвать приветливым и фатально ошибиться в первом впечатлении. Он держал кубок, от которого исходили такие эманации, что Фенрир без труда определил, что там не яд или наркотик и тем более не вино или вода. Мразь, он поил ее заряженной на алтарях кровью. Личность мужчины не стала для асурендра неожиданностью – Рафаэль Демар, нечто подобное Фенрир и предвидел. Перед его мысленным взором встала давно забытая сцена, где он обещает бывшей любовнице Лесситаре Демар не трогать невиновных из ее дома. Глупец! Вот к чему привели проявленные им когда-то снисхождение и проклятая справедливость. Нужно было вырезать их под корень, уничтожить, чтобы и воспоминаний не осталось. Прав отец, который не оставляет врагам даже толики шанса ударить в спину. Превентивные меры такие превентивные. Рафаэль протянул чудовищное пойло Алинро, и она послушно приняла его. Улыбнулась, светло так, будто видела перед собой совсем другие картинки. Фенрир почувствовал, как что-то глубоко в его душе вспыхивает ярко и обжигающе. Нет, не ненависть и не желание все здесь уничтожить. От нового чувства, казалось, плавились и с едким, удушающим запахом стекали в самое пекло все возведенные однажды барьеры, все бесконечное нагромождение щитов и решеток, за которыми он спрятал единственную оставшуюся внутри искорку света. Искорку, о которой всегда говорила его мама, и которая почти потухла после ее смерти. Сейчас она переродилась в ровное, чуть колеблющееся на ветру сомнений пламя, но достаточное для того, чтобы больше не бояться его потерять. В следующий миг все смешалось. С душераздирающим воем и рыком помещение начали заполнять приманенные Дантом зверушки, а помогающие в проведении ритуала наконец-то сообразили, что их обнаружили. Пока застигнутые врасплох демоны сражались с полчищами изголодавшихся монстров, а в возникшем хаосе стало сложно отследить что-либо, Фенрир почти добрался до каменного постамента с Алинро. Рафаэль, в отличие от остальных, наводить порядок не бросился, то ли полагаясь на прикрывающих его спину приспешников, то ли торопясь завершить начатое. Фенрир шепнул заклинание, и поднесенный к губам Али кубок раскололся. Темно-бурая жижа потекла по ее пальцам, пачкая светлую рубашку на груди и животе. Выглядело жутко, но эстетствовать здесь было некому. Рафаэль ругнулся и поднял голову, безошибочно выхватывая в толпе горящие алым глаза. Фенрир. На губах сына дома Демар заиграла шальная улыбка. Самое страшное в ней было то, что ничего общего с безумием она не имела. Он четко осознавал, что и зачем делал все эти годы, крошечными шажочками подбираясь к выбранной цели. Им руководила не просто месть за сестру, здесь было что-то еще. Что-то, что не позволило ему, подобно Рахталасу, сорваться и деградировать, та самая ускользающая сверхидея, которую так долго пытался поймать за хвост Фенрир, раз за разом допрашивая мало что знающих исполнителей, видя в мутных от боли и пыток глазах лишь пустоту. Фенрир понял это мгновенно, стоило взглянуть на осветившееся торжеством победителя лицо. Странная реакция, ведь по идее Рафаэль проиграл. Или он надеялся, что сила на его стороне перевесит? Почти одновременно они оба повернули головы в ту сторону, где сражались наследные асурендры и Иро Террел, ни на миг не выпускающий из поля зрения Лилиан. Как и обещали кузену, близнецы обходились более примитивными мерами, не призывая в нестабильный участок пространства первородную Тьму. Если Рафаэль уже понял, что Фенрир не один, более того, в такой компании шансов на победу у Демар заведомо не осталось, так какого пекла он лыбится? Проклиная третий дом вообще и себя за допущенную в прошлом ошибку в частности, Фенрир рывком преодолел последнее разделяющее его с Алинро расстояние. Рафаэль Демар даже не дернулся, словно его все устраивало. Словно он чего-то ждал. Спеленутый силовыми нитями, как в кокон, демон лишь рассмеялся. Как бы ни хотелось Фенриру разорвать его на крошечные кусочки, эта тварь еще могла пригодиться для получения информации. Предполагать – это одно. Несмотря на собственные выводы и догадки, ненаследный асурендр хотел получить подтверждение из первых уст. Забыв на некоторое время о Демар, Фенрир с растерянностью во взгляде изучал перемазанную чужой кровью Алинро. Что с ней делать, как лучше поступить? Она по-прежнему улыбалась, отстраненно глядя куда-то за грань мироздания. Смотреть на нее такую было больно, зато он чувствовал, что ей сейчас хорошо и спокойно. А вот если попытаться вернуть ее сознание, Тьма ведает, что она испытает, обнаружив вокруг себя кучу трупов, монструозных тварей и прочие прелести его родного мира. Каким-то образом Рафаэлю удалось поместить ее в экранирующую оболочку, облепившую тело тончайшей прозрачной пленкой. Защита позволяла избежать пагубного влияния эманаций, пронизывающих пространство шестого круга. Теперь нужно, не повредив эту оболочку, забрать Алю наверх и… Додумать Фенрир не успел. В своды пещеры одновременно ударили шесть лучей насыщенного голубого цвета морской волны. Сойдясь в одной точке, они отразились, и образовавшийся общий столб света прошел сквозь Алинро, полностью ее накрывая. (обратно)Глава 26
– Браст! Дант, алтарь! – заорал Фенрир. Брат был ближе всех к одному из жертвенников, на которых разом ярко вспыхнули знаки «Ашха». Данталиан сориентировался мгновенно: уже в следующую секунду жертва, питающая энергетический канал, в последний раз конвульсивно дернулась и замерла. Для надежности наследный асурендр еще и труп скинул на землю. Один из шести лучей погас. То же самое вскоре произошло с еще тремя алтарями, однако, судя по не сходящей с губ Рафаэля улыбке, это уже ничего не меняло. – Что ты сделал? – схватил его за горло Фенрир. – Что это значит? – Просто смотри, – прохрипел тот. – Смотри, как начинается конец вашего существования. Как зарождается новая веха в истории, как возвращаются изгнанные и несут с собой возмездие. Фенрир еле сдержался, чтобы не прикончить его на месте. С силой толкнул на постамент, на котором сидела Аля. Рафаэль ударился спиной об острый край каменного ложа, хрустнули позвонки. Демар, морщась, осел на пол. Все-таки торжество с его лица Фенрир стер. – Почему она? – прорычал ненаследный асурендр. – Она одна из них… В этот момент Алинро вздрогнула, еще недавно укутывающий ее фигуру свет теперь сосредоточился в районе солнечного сплетения. Из груди полилось свечение, ширясь, оно заполняло девочку изнутри. Ее глаза вспыхнули аквамарином, вызывая в памяти Фенрира образ Санрэль Листар. Губы Алинро шевельнулись, и под сводами пещеры полилась песня. Фенрир замер. Замер не только он: изрядно поредевший состав защитников Рафаэля и тварей из глубин шестого круга, Дант и Лили, Дейвис Иро Террел – все сейчас смотрели в центр, завороженные набирающей силу мелодией. Она подавляла волю и одновременно обещала исполнение самых сокровенных желаний. Она очаровывала, обесценивая все вокруг. Все, кроме единственно правильной музыки. Это было самое прекрасное, что когда-либо слышали демоны. Восхитительная смесь любви, исцеления и очищения души и тут же острая потребность преклониться, отдаться в ее плен, умолять сделать своим рабом и приказывать. Лишь бы она продолжала звучать, лишь бы не смолкала, не бросала их в потерявшем смысл существования мире. По мере того как глубина и сила звука крепли, начали происходить изменения в рядах присутствующих. Оставшиеся в живых порождения шестого круга поделились на два лагеря. Одни с визгом и шипением отползали и торопились вернуться туда, откуда пришли. Другие – наоборот, потянулись к поющей девочке, кажущейся сейчас бесплотной, эфемерной. Свет внутри нее продолжал мягко мерцать, полностью заполняя Алю, как сосуд. Из-за чего та выглядела, словно прекрасное, но нереальное божество. Разношерстные покалеченные исчадия преклоняли перед ней головы, протягивали корявые конечности в немой мольбе продолжать и повелевать. Она будто и не замечала их, все так же смотрела перед собой невидящим взором и продолжала петь. Асурендры первыми сумели перебороть очарование странной песни, слов которой не понимали. Лорды были в своем мире, в своей стихии, да еще так близко к питающей их Тьме. В течение нескольких минут были уничтожены остатки демонов из бывшего сопротивления, ныне потерявших всякий интерес к происходящему. Рафаэль Демар продолжал с блаженным выражением на лице следить за разворачивающимися событиями, замерев в неестественной, изломанной позе. Все в нем просто кричало: несмотря на кажущееся поражение, он добился того, чего хотел. Закончив с основной массой врагов, Лили накинула полог тишины на Дэйвиса, отрезая от воздействующего на психику пения странной девочки в центре зала. Постепенно остекленевший взгляд демона принял осмысленное выражение. Он тряхнул головой, скидывая последнее оцепенение. – Мать моя Тьма, что за исчадие ты так яростно спасал? – подойдя к Фенриру, изумленно проговорил Дант. Тот словно и не услышал, охваченный буйством эмоций, вихрем кружащихся в присвоенной им однажды душе. Он чувствовал перерождение Алинро, ощущал пробуждение в ней новой силы, открытие дремлющего до поры сознания, будто наяву видел, как ломаются, подобно яичной скорлупе, возведенные Ладой и эльфийским жрецом щиты. А на их месте образуются новые, иные по природе и структуре, пока еще мягкие и податливые, но в будущем, несомненно, способные остановить даже его. Хотя… Фенрир чуть не расхохотался в голос, осознав, что все это время они и так защищали Алю. Он как последний дурак укреплял то, что не нуждалось в защите. Трепетно относился к сознанию малышки, боялся залезть к ней в голову, считал, что проявляет чудеса выдержки и благородства… Три раза ха-ха! Да при всем желании он бы не смог этого сделать! И если бы не хваленое благородство и собственные принципы, он бы давным-давно понял, что никакой Алинро не человек. Бездна! Ирония судьбы, насмешка над всесильным демоном. Ай да ведьма, черви ее пожри! Ведь первым делом уточнила, не лазил ли он в Алину голову – мог бы и догадаться, что не все так просто. Это же надо столько лет деликатно расхаживать возле запертой двери, искренне полагая, что можешь войти в нее в любой момент. Браст лиеть! Он чувствовал, как его храбрый одуванчик меняется, как расширяются годами перекрытые каналы, и по ним начинают циркулировать потоки энергии. Алинро вдруг моргнула и вперила невидящий аквамариновый взгляд именно в Фенрира, протянула руки в просящем жесте. Неужели узнала? Сердце ненаследного асурендра сжалось, и он почувствовал, как теряет над собой контроль. Теперь вся магия чарующего голоса девочки принадлежала только ему. Она пела лишь для него, вознося куда-то на вершины абсолютного счастья и гармонии. Все стало неважно: кто он, где он, чем дышал и жил раньше. Высшие силы, пусть эта мелодия никогда не смолкает, пусть Алинро Листар поет для него. Хотелось крикнуть: «Пой, милая! Пой для меня, моя сладкоголосая сирена! Всегда для меня и только для меня». Повинуясь вложенному в песнь и жест приказу, Фенрир шагнул навстречу девочке, стремясь обнять, укрыть от внешнего мира, спрятать от посторонних глаз. Она только его. Аля призывно улыбнулась, поощряя порыв асурендра. Он не слышал, как ему кричала Лили, как, матерясь, Дант спешно плел чары для еще одного изолирующего полога тишины. Фенрир думал лишь о том, как был глуп много лет назад, не приняв всерьез ее предложение петь для него. И почему он никогда не просил Алю об этом? Ведь даже ее сказки, сливаясь с голосом моря, были способны погружать в блаженный транс. Море с ней говорило. Такая любимая, такая загадочная, такая непостижимая стихия, что всегда манила ненаследного асурендра. Другая, не похожая ни на что, к чему он привык в родном мире. Кто-то грубо перехватил его, и сразу стихли все звуки. Звенящая пустота в голове накрыла отчаянием и сводящей внутренности тоской. Нет! Так нельзя, он не хочет. Она должна петь! Движимый инстинктами и мало что соображающий, Фенрир перехватил руку Данталиана и вывернул, ломая. Сейчас он не видел ничего, кроме ждущего взгляда аквамариновых глаз, и готов был убить любого, кто встанет у него на пути. Тем не менее отсутствие туманящего разум пения все же принесло результаты: к тому времени, как трое демонов скрутили Фенрира, он уже более-менее пришел в себя. Чувство потери самого прекрасного, что он испытывал в своей жизни, еще ныло в глубине души, но способность трезво оценивать ситуацию вернулась. – Что за иргадан граус браст?! – разорялся Дант, баюкая руку и пытаясь срастить повреждения. – Ты совсем умом тронулся, братец? – Почему из вас троих только он потерял контроль? – задал резонный вопрос Дэйвис. И тут же хлопнул себя по лбу, сообразив. Фенрир подарил Данту извиняющийся взгляд и криво улыбнулся Террелу. – Понял, да? Вот тебе и снятие блоков. Конечно, кто еще из присутствующих так ярко чувствовал переродившуюся душу синеглазой малышки, словно держал ее на ладонях? Кто позволил ей пустить ростки в своей, навсегда привязывая и привязываясь самому? Она всего лишь любила его и хотела для него спеть. Всего лишь. Он посмотрел на перекошенное гримасой злости лицо девочки. Следующие слова Данта окончательно развеяли флер обманчивого очарования: – Не думал, что доведется стать свидетелем того, как ты с блаженной мордой будешь подставлять шею и готовиться добровольно вырвать себе сердце. Ради этого, определенно, стоило наплевать на планы и притащиться среди ночи в шестой круг. Вот только не уверен, что имелся смысл спасать эту дрянь. Есть настойчивое желание прикончить гадину в зародыше, как-то не хотелось бы хоронить тебя раньше времени. Фенрир посмотрел на свои окровавленные ногти и разодранную на груди рубашку, глубокие борозды на коже в районе сердца. На откровенно враждебные взгляды со стороны Данта, Лили и Дэйва в сторону Алинро и ее такое непохожее сейчас на саму себя лицо. Хищное, агрессивное, злое. Вот вам и светлая девочка. Фенрир перевел тяжелый взгляд на притихшего Рафаэля, поднялся на ноги и прежде, чем кто-либо сообразил, что он задумал, в два шага оказался рядом. Схватил Демар за голову и начал потрошить его сознание, буквально выворачивая наизнанку, грубо вламываясь, сминая щиты. Не заботясь о том, что после такого не выживают. Живым он ему и не был нужен, а все недостающие ответы Фенрир собирался взять сам. Никто не вмешался просто потому, что уже ничего нельзя было исправить. Рафаэля не спасти, а отвлечь Фенрира значило бы лишиться единственной возможности получить информацию из первоисточника. Когда изо рта Демар потекла пена, а из глаз – кровавые слезы, Фенрир отбросил его тело, как ненужную тряпку. Теперь он знал, отчего тот так радовался все это время, отчего не боялся смерти и с интересом следил за завершением запущенных ранее процессов. Песнь Алинро услышали. Те, кто несколько тысяч лет назад покинул пределы Нижнего Мира и обрел новый дом, скрывшись ото всех в морских глубинах, услышали плач одной из своих дочерей. Услышали и откликнулись. Теперь им открыт путь назад. В лучшем случае они захотят забрать его девочку, в худшем – то, о чем так грезил Рахталас. Став за эти века в разы сильнее, получив возможность черпать силы из нескольких источников одновременно, они могут вернуться в Царство. И кто знает, что у них на уме, чего они желают на самом деле? Действительно ли захотят развязать войну, или это лишь лелеемые мечты врагов первого дома? В идеале Демар собирались взять под контроль нового союзника и со столь мощными силами за спиной в открытую бросить вызов Темным лордам. Но сейчас получилось так, что приглашение отправлено, все дороги расчищены, а что из этого выйдет и какое решение примет та, загадочная и привыкшая жить в изоляции сторона – неизвестно. Что ж, Рафаэль Демар сполна отомстил за смерть горячо любимой сестренки. Фенрира передернуло от омерзения: любимой настолько, что обрело вполне натуральную связь. Старший сын главы третьего дома не смог простить того, что Лесс предпочла ему ненаследного асурендра, но после ее гибели вся ненависть сконцентрировалась на Фенрире. Когда он расковыривал мозги Рафаэля, тот истошно орал в последнем упреке: – Наигрался и выбросил, а ведь она искренне любила тебя. Ну да, так любила, что с легкостью предала. Но разве это имеет значение для того, кому боль и обида застит глаза? – А я сломал твою игрушку, – раздавался в голове Фенрира беззвучный смех Рафаэля. – Поразил две мишени одновременно. Испортил то, что тебе так дорого, и призвал тех, кто может разрушить то, что ваша семейка столетиями создавала. Не мы, так другие. Всегда найдутся те, кто захочет занять ваше место. – Зачем ты его убил? – недовольно поинтересовался Дант. – Так получилось, – холодно ответил Фенрир. – Не доверяешь мне? – Не мели чепухи, – раздраженно отозвался тот. Тем не менее смерил кузена весьма пристальным взглядом. Затем задумчиво посмотрел на ссутулившуюся девчонку, чуть не угробившую всех вокруг и обладающую странной властью над частью опаснейших тварей этого «злачного» места. Сейчас она спрятала лицо за спутанными прядями волос и, казалось, вновь впала в прострацию, утратив интерес к происходящему. – Но я просто таки жажду подробных объяснений, какого пекла здесь произошло. И почему эта гадость, – кивок в сторону Али, – имеет для тебя значение даже теперь. Фенрир поморщился. – Она не в себе. Демар опоил ее. Сам видел, какие кровавые обряды он здесь проводил. – Верно, видел, – эхом отозвался Дант. – И это не отменяет моих вопросов. Первая попавшаяся сущность не обретет столько потенциала лишь благодаря обряду, да и твои привязанности к ней наводят на мысли. – Слушай, я тебя сюда не звал! – окрысился Фенрир. – Ты сам вызвался помочь. Я не обещал обнажать душу и вот прямо сейчас исповедоваться. Что ты от меня хочешь? – Правды, брат. Только правды. Ненаследный асурендр устало потер лицо. – Когда буду готов – скажу. Сейчас мне и самому нужно время, чтобы привести мысли в порядок. – А чувства? – вставила свои пять копеек Лили, абсолютно солидарная с Дантом. Фенрир со злостью пнул попавший под ноги камень. – Когда-то я пообещал защитить эту девочку. Это все. Что она такое, мне стало известно только сегодня. – И что же? – Данталиан продолжал стоять между Фенриром и Алинро, контролируя действия обоих. – Она тебя чуть не прикончила! И ты так спокойно к этому отнесешься? – Есть предположение, что она потомок тех самых покинувших Царство сирен. Помнишь, ты рассказывал мне легенды? – Что? – хором воскликнули близнецы. – Все чудесатее и чудесатее, – хмыкнул Иро Террел. – Это лишь предположение, – пожал плечами Фенрир, предельно честно глядя в глаза Данту. – Она сама не ведала, что творила. Она понятия не имеет, что в ней скрыто. Нужно вернуть ее домой и позаботиться о том, чтобы сегодняшний день оказался навсегда стерт из ее памяти. – А что же с силой и потенциальными родственниками? – скептически поинтересовалась Лили. – Без памяти и в Среднем Мире, без подпитки всего этого, – Фенрир обвел рукой пещеру, – она вновь станет обычной девочкой. А я позабочусь, чтобы ничего лишнего не случилось. Что до родни… она сирота. Если кто-то где-то и существует, что изменилось от того, что мы об этом узнали? На связь они не выходили, враждебных действий не проявляли. В чем проблема? – Проблема в том, что Рафаэль, очевидно, не просто так приволок ее сюда, – нахмурившись, возразил Дант. – И взялся проводить кровавый ритуал тоже не с ровного места. – Конечно, – с готовностью кивнул Фенрир, – у него имелась извращенная страсть к сестре. Когда я убил Лесс, он поклялся отомстить. Время от времени я появлялся в Вегарде и встречался с этой девочкой, по стечению обстоятельств там же столкнулся с Лексаном Виттор. Вампиром, чье любопытство и болтливость многим дорого стоили. Он был вхож в дом Демар, имел с ними тесные, почти родственные связи – его племянница не просто спала с младшим сыном главы рода, Греоргом, она от него забеременела. Брови наследных асурендров в удивлении поползли вверх, Дэйвис смачно выругался. Фенрир безмятежно развел руками. – Вот так бывает, знаете ли. На одной из закрытых вечеринок для узкого круга пьяный в хлам Лексан со смехом поделился, что, дескать, ненаследный асурендр был замечен в приморском городе Человеческой Империи. Кроме того он хвалился, что ему доверили важное дело – участие в зачистке города, и скоро их клан получит множество привилегий. Виттор хотел подчеркнуть, что и их род близок к власти и первому дому. Мол, наша девочка не приблудная мышка, которую осчастливили вниманием высоко поднявшиеся демоны. Вскоре он вовсе забыл об этом разговоре. Зато не забыл Рафаэль, который давно мечтал найти, за что бы зацепиться, дабы отомстить мне. Он начал прощупывать почву, разнюхивать подробности, поставив на то, что особо не интересовавшийся внешней политикой асурендр вдруг начал активно осваивать ресурсы Среднего Мира. – Фенрир оскалился. – Ему не откажешь в чутье. – Хочешь сказать, вся эта задница только из-за мести за ту психованную демоницу? – недоверчиво уточнила Лили. – Именно, – не моргнув глазом, соврал Фенрир. – Но так совпало, что девчонка, которая вызвала мой интерес, оказалась с двойным дном. Рафаэль подобрался к ней исключительно ради мести. А поскольку был склонен к зрелищным представлениям, просто ее убить показалось ему слишком банальным. Он хотел причинить мне как можно больше терзаний. Вы видели, последнее вполне удалось. Он ждал моего появления и подготовился, чтобы впечатлить. Не учел только того, что я появлюсь не один и все же доверю вам некоторые личные аспекты своей жизни. – Он помолчал, затем кратко закончил: – В последний момент в девчонке откликнулась древняя незнакомая магия. Вот и все. Фенрир говорил так уверенно и складно, ни разу не сбившись, что сомневаться в его словах на первый взгляд причин не было. Весь его облик выражал искренность и открытость, тогда как внутри все сжималось и завязывалось в узел. Он разрывался между желанием схватить Альку и поскорее вернуть в привычную среду и страхом оступиться, балансируя на тонком лезвии, разделяющем правду и ложь. Если Дант поймет, как далеко шли планы Рафаэля и что с Алькой все не так просто решается, он ее убьет. В лучшем случае просто не отпустит из Царства и доведет информацию до сведения Повелителя. Его одуванчик пойдет по бесконечным кругам исследований и допросов, а он этого позволить никак не может. Он обещал, что сделает все, чтобы Аля не боялась. И сделает, договор ли их связывает или нечто гораздо серьезнее. Неважно. Она его личная частичка моря, и Фенрир никому не позволит причинить ей вред. – Что на самом деле Рафаэль здесь устроил? – задал очень неудобный вопрос Данталиан. – Зрелища зрелищами, а подобные обряды мне не знакомы. – Ну, Дэйв же возвращал мне связь с девчонкой, – пожал плечом Фенрир. – Вот этим он тут и занимался: скрывал ее от меня, блокировал поисковые чары и ограничивал воздействие эманаций на ее сознание. Хотел, если получится, попробовать выторговать себе привилегий в обмен на нее. А нет – уничтожить так, чтобы я помучился. Дант и Лили переглянулись. – Слишком скользко, слишком мутно, слишком странно, всего слишком, – пробормотал наследный асурендр. – У меня осталась куча вопросов, на которые, как понимаю, ты вовсе не горишь желанием отвечать. Фенрир нахмурился. Слово взяла Лилиан: – Дант прав, все очень неожиданно и так на тебя не похоже. Признаться, я тоже до сих пор не могу до конца поверить в то, кого мы здесь нашли. Но, как и обещала, я оставляю за тобой право сохранить инкогнито этой малышки, раз уж она тебе столь дорога. Надеюсь, со временем ты все же захочешь обсудить это с нами. Видишь ведь, к чему привела твоя скрытность. Ненаследный асурендр с благодарностью кивнул и вопросительно посмотрел на брата. Тот поднял ладони вверх, демонстрируя, что не станет мешать ему сходить с ума, и отошел в сторону, освобождая путь к Алинро. Однако было во взгляде Данта нечто такое, что оставляло сомнение в том, насколько легко он отпустил эту ситуацию. Странная девочка, без труда подавившая волю и здравый смысл его кузена, априори не могла ему нравиться, а уж то, что она пыталась убить Фенрира… Пока Дант и не станет вмешиваться в дела брата, но и не выкинет этот случай из головы. Время расставит все по местам, благо, в запасе демонов его предостаточно. (обратно)Глава 27
В тот момент, когда остатки самообладания Лады окончательно ее покинули, на карте Вегарда, так и оставшейся лежать на столе, внезапно ожила поисковая клякса. Дрогнув, она устремилась к побережью, туда, где ведьма когда-то впервые встретила демонов, коих до сих пор при всем желании не смогла выкинуть из собственной жизни. Сказать, что многочасовое ожидание в обществе одного из них прошло для нее незаметно, это значит солгать. Терзаемая страхом и мучительным желанием куда-то бежать и что-то делать, Лада не находила себе места. Но и отрицать то, что присутствие Рангара помогало не впасть в истерику, она не могла. Странный, внешне больше похожий на ее отца и братьев, демон действовал как успокоительное, щедро пролитое на воспаленные нервные окончания. Одно его появление с новостью, что Шиа нашли и теперь Фенрир знает, где искать Альку, уже дорогого стоило. Желая хоть чем-то себя занять, она с готовностью выложила принесенные им останки феникса в клетку, еще и по мере сил сделала все возможное, чтобы он нашел дорогу обратно. Так почитаемое ее сыном существо в самом деле принесло их дому свет, подарив надежду на спасение Аленького. Дальше потекли часы томительного ожидания. Рангар все это время оставался рядом, был внимателен и заботлив, ни словом, ни делом не напоминал о былой вражде между ними. Словно только и мечтал побыть с ней наедине без повода в очередной раз поругаться. Признаться, последнего Ладе хотелось бы сейчас меньше всего, а потому она тоже вела себя сдержанно и в какой-то мере даже гостеприимно, накормив демона и предложив чаю. Все-таки коротать неизбежность в компании было легче, чем в одиночестве. И за это она тоже испытывала к нему благодарность. Общаться в таком подавленном состоянии не особенно и хотелось. Рангар с разговорами не приставал. Удивительно, но молчать рядом с ним было комфортно, казалось, он все и без слов понимает. Понимает и разделяет ее настроение и тревоги. Все же странный демон, о котором в последнее время она думала все чаще. Даже тогда, когда его не было рядом. Ожившая поисковая связь заставила мгновенно выбросить из головы посторонние мысли и сосредоточиться на главном: Алинро вернулась! Ее цветочек совсем близко, она в городе, на побережье. И почему Фенрир потащил ее не домой, а к морю? Будто знал, что ей действительно могло сейчас помочь. Мысль появилась и столь же стремительно улетучилась. Дождавшись, когда голубая клякса укажет окончательную точку поиска и замрет, Лада вскинулась, готовая бежать сломя голову. Рангар перехватил ее, не пуская. – Постой, не спеши, – мягко, почти с просительными интонациями произнес он. Лада с недоумением на него посмотрела. – Что? Ты спятил? Дай пройти! – Санрэль, пожалуйста, хоть раз послушай. Мы не знаем, что там и как. Если бы он хотел, чтобы Аля была здесь, она бы уже была здесь. Значит, есть причины. Доверься ему и… мне, я прошу тебя. – Какого… Довериться демонам, ты опять? Плевать мне, на что там и как, Алинро нашлась! Ты, что ли, не понимаешь? Я нужна ей и смогу помочь. Да отцепись же! Она попыталась выдернуть руку из его железной хватки, а в результате оказалась крепко прижата к горячему телу демона. – Вредная и упрямая ведьма, – жарко зашептал ей на ухо Рангар. – Можешь ты делать, что тебе велят или хотя бы… просят? Ну куда ты помчишься? Еще неизвестно, что найдешь и в каком они оба состоянии. У тебя самой вон руки трясутся, я уж молчу о самоконтроле. – Он сдавил ее еще крепче. – Я ведь знаю, о чем говорю. Фенрир вполне сейчас может быть, хм, не в себе. Если для Альки он сделает все, то попадись под горячую руку ты… Лада отчаянно сопротивлялась, вырывалась и царапалась, как настоящая гарпия. – Да послушай же! – Архистраж слегка встряхнул ее, морщась от впившихся в предплечье ногтей. – Подожди меня здесь. Я либо приведу их, либо принесу новости. В любом случае, если будет возможно, лично провожу тебя к Алинро. Прояви благоразумие: темный лорд, вытащивший ее из шестого круга Царства, априори сейчас не может быть вменяем! – Чтоб тебя! – зло прошипела Лада. – Я похожа на того, кому нужны проводники?! Последний раз говорю: уйди с дороги, демон. Я предостаточно ждала, а моего сегодняшнего благоразумия хватит лет на десять вперед. Рангар уперся и, что называется, лег костьми, не желая выпускать Ладу из дома. Он мог бы отправиться с ведьмой, но ведь она не станет ни молчать, ни осторожничать, доведись им столкнуться с чем-то страшным. Да, пусть Аля жива, но спустя столько проведенных в Царстве часов, кто знает, что осталось от ее личности. А уж представить, что при этом может натворить асурендр, как он отреагирует на резкие слова или действия от кого бы то ни было, и вовсе жутко. Рангар не сомневался: Фенрир сделает все, чтобы помочь Алинро, и если они все еще не здесь, значит, так нужно. Но Лада не слышала его аргументов, не хотела слышать. Отчаявшись достучаться до сознания строптивой и поглощенной страхом за внучку ведьмы, Рангар не придумал ничего умнее, как впиться в ее губы поцелуем. Страстным, горячим и подчиняющим. Будто хоть так стремился заставить ее прислушаться и признать за ним главенство. Высшие, как давно он этого хотел, как невообразимо сладко это оказалось в действительности. Женщина в его руках на мгновение опешила, затем напряглась, а после внезапно расслабилась и подалась навстречу, с вызовом отвечая на неожиданную ласку. Сама потянулась вперед и прижалась теснее, престала жалить ногтями, запустила пальцы ему в волосы, нарушая безупречное плетение косы. Ищейка поверить не мог, что это все происходит на самом деле, что он не бредит и не грезит во сне. Сама! Санрэль Листар! Она не стала скромничать и пошла еще дальше: второй рукой скользнула от груди демона и ниже, по-хозяйски накрыла ладонью то место, от соприкосновения с которым высоконравственным дамам впору становиться пунцовыми от смущения. Сумасшедшая и невозможная, с некоторых пор ставшая его наваждением. Неразгаданная и недоступная… м-м-м, такая настоящая и желанная, такая восхитительно… Граус браст! Непредсказуемая, берхол ее укуси. Эта пакостная ведьмица, пользуясь тем, что он напрочь потерял бдительность, тая от неги и восторгаясь своей победой, мало того что пребольно цапнула его за губу, так еще и от души врезала по… эм, самому уязвимому месту, нашла момент, дрянь такая. Кто тут из них коварный житель Нижнего Мира, кому положено использовать грязные и запрещенные приемы? В-ведьма, чтоб ее. Сам дурак: еще на этапе внезапной распущенности мог бы сообразить, что дело нечисто. Сущая демоница, опять провела его, как птенца! Пока архистраж считал условные звездочки и пытался продышаться, конечно же, старшей Листар и след простыл. Разогнувшись, он выскочил за ней в ночь. Куда там! Остаточный бледный отпечаток портала вел в известном направлении. Выругавшись и поклявшись во что бы то ни стало, когда все благополучно закончится, нацепить на нее ошейник, приковать к кровати и хорошенько вбить в голову и прочие местечки толику хороших манер, воспитания и уважения к себе любимому, он раскрыл крылья и взмыл в небо. Здесь Рангар Ладе не соперник: открывать пространственные переходы в чужом мире – это потратить в три раза больше энергии, а она ему еще вполне может понадобиться. Спасать ее аппетитный зад, к примеру. Ничего, он успеет поймать свою добычу. В конце концов, кто гарантирует, что ее переход не сожрется временной петлей и намного опередит его старый добрый метод на своих двоих пернатых? Верно, никто. Он отчаянно верил в удачу, и пусть на сей раз дуракам не повезет. В его случае – дурочкам. Тем временем на морском побережье в небольшой, укрытой от ветра бухте Фенрир пытался привести Алинро в чувство. Родная стихия оглаживала прохладными волнами свое дитя, напитывая силой и исцеляя. Инстинктивно он понимал, что именно здесь ей становится лучше, а если учесть все то, что он узнал за последние несколько часов… С ума сойти! Только он мог так вляпаться: встретить и привязаться всем сердцем к хлипкой человечке, оказавшейся дочерью давно исчезнувшей расы. Вот что ему теперь с ней делать? Тишина над головой, под ногами плеск волн. Демон фыркнул, когда Алинро, не открывая глаз, прижалась к нему, словно мокрый крысоловик. Он крепче обнял свое нечаянное сокровище, давая ощутить так необходимую ей сейчас защиту. Сложно было сказать, мешало ему в настоящий момент чистое восприятие эмоций малышки или, наоборот, помогало. Но так он хотя бы знал, что все делает правильно. Аля постепенно возвращалась в объективную реальность. Фенрир давно залечил все, что мог, на ее теле, но как бы ни хотел, исправить изменения в переродившейся душе и нестабильной пока что ауре, увы, оказалось невозможно. Оставалось надеяться на помощь их давнего общего друга – моря, и ждать. Ради этой девчонки он сегодня лгал и изворачивался, ради ее улыбки убивал. Боялся ли Фенрир, что однажды она вновь захочет его сердце? Пожалуй, нет. Для такого отъявленного и сумасшедшего адреналинщика угроза расстаться с основным поддерживающим жизнь органом в самом что ни на есть прямом смысле не стала пугающим событием. Он улыбнулся безумной улыбкой, глядя на бледные звезды в предутренней дымке. Если Аля снова для него споет, он готов повторить партию в игре на жизнь. Вот только пока не стоит рисковать: кто знает, какую силу может призвать ее голос в этот мир. Фенрир вздохнул и коснулся губами горячего лба Алинро, он подождет. Аля вдруг распахнула глаза, уже не сияющие аквамарином, но все равно безумно притягательные и манящие. Его персональная глубина на отметке в минус бесконечность. Улыбнулась. – Ты пришел. И даже не сердишься. И столько теплоты и искренней радости было в ее словах, что Фенрир понял: не сможет произнести ничего в ответ. Слишком… лично. Слишком по-новому все, пронзительно и даже болезненно. Придется привыкать. Не подозревая о терзаниях асурендра, Аля пошевелила носом и поделилась, тоже уставившись на звезды: – Там было странно, я мало что помню. Смутные тени, холод и жар. Еще помню мелодию… очень красивая песня. Хотела бы я так уметь. Ты же слышал, да? Тебя я тоже помню. Мне было зябко, но потом появился ты, и сразу стало теплее. Я звала тебя, просто хотела согреться, а ты… – Алинро нахмурилась. – Не надо, милая. Забудь, все в прошлом. – Страшно немного, – она высвободила руку из его крепких объятий и с нежностью провела ладонью по щеке. – Не бойся, я рядом. Это врагам нужно бояться. Синеглазка доверчиво кивнула и о чем-то надолго задумалась. На душе асурендра против здравого смысла царили покой и умиротворение. Для себя он все решил: кем бы ни была эта девочка, он никому не позволит ее обидеть или забрать против воли. А еще в пекло обещания отказаться от личной частички стихии, принадлежащей другому миру. Эгоистично, неправильно, в одностороннем порядке – в самый раз для демона. Для того, кем он и являлся. Как выяснилось, не такая уж она и «другая». Все же корнями сирены уходят в Нижний Мир. Впереди предстояло многое. Узнать, кто же все-таки обитает в морских глубинах. Разрулить ситуацию в Царстве и не позволить ни единой душе узнать об истинных целях рода Демар. Рода, которого с завтрашнего дня можно считать не существующим на карте всех девяти кругов Царства. Для главы третьего дома он приготовил особый подарок, в качестве исключения – пожалуй, Рейн ему не откажет. Бывших теней не бывает. Как удивительно порою сплетаются судьбы: лучшим учеником Рахталаса в свое время был тот самый глава рода Демар, его старший сын – Рафаэль активно поддерживал идеи отца о смене власти, а заодномечтал отомстить за сестру и растоптанную, извращенную любовь. Младший – Греорг умудрился влюбиться в вампиршу из рода Виттор. А ведь Фенрир самолично открыл двери Вегарда семье последних и способствовал благополучию клана. Столько лет Демар вынашивали свои планы, тонко и осторожно сплетали кружево интриг, медленно подбираясь к заветной цели. Изучая, анализируя, пробуя и ускользая. Скольких проблем можно было бы избежать, не послушай он тогда мольбы Лесситары. Сейчас Фенрир не был уверен, что она не знала о том, что ее отец разыскал Рахталаса после изгнания, культивировал в голове мстительного ученого старые обиды и активно поддерживал его эксперименты, поставляя все необходимое и участвуя в них по мере возможности. Бывшие майорийцы действительно умели приспосабливаться к другим жидким средам, и не только к жидким, а выйдя за рамки лабораторных условий, со временем решили и проблему размножения. Теперь в майоре остались лишь полуразумные создания, вроде того же левиафана, зато где-то в Среднем Мире укрылись те, кто устал от войн и притеснений. Знают ли они, что некоторый порядок вещей в Подземном Царстве давно изменился? Хотят ли вернуться? Скрываются, потому что привыкли жить в изоляции или копят силы для ответного удара? Все это важно, но не сейчас. Алинро предстоит многое узнать и еще большему научиться, познать себя. И он будет рядом. Поможет справиться с любыми напастями и невзгодами. Фенрир вновь посмотрел на притихшую девочку. Она так мечтала о приключениях, хотела побывать в разных мирах, жить на полную катушку. В этом их желания совпадают. Сколько бы открытий, опасностей и загадок не ожидало в будущем, они во всем разберутся. Как только он решит насущные вопросы, можно будет помочь Данту и заняться поисками загадочного седьмого оазиса, перемещающегося, словно остров-призрак, по территории пятого круга. Повезло ему с семьей: без Данта и Лили было бы намного труднее. Он обязательно им все расскажет, как только настанет подходящее время, как только сам удостоверится, что Але ничего не грозит. Наведет порядок в Вегарде и наконец-то добьется от ведьмы внятных объяснений относительно ее темного прошлого. Но пока у него оставалось еще немного минут, горизонт с алеющим от восхода небом, а на руках та, что наполняла теплом его душу. – Споешь для меня когда-нибудь? – зарываясь носом в волосы Алинро, вдруг попросил Фенрир. – Что? – сонно мяукнула девочка. – Много лет назад ты хотела добавить пение к своим обязательствам в договоре, предлагаю пересмотреть условия сделки. Аля хихикнула и поуютнее разместилась в кольце рук асурендра. – Даже не знаю, только если в обмен на твою душу. – Кто из нас здесь коварный и торгуется, как древний гном? – А ты знаешь, что бабушка строго настрого запретила мне петь для кого бы то ни было? Можно только, когда никто не слышит. Вот так, запреты бабуленьки тебе дорого обойдутся. Как тебе такой поворот? – Зачем я тебе, глупая? – Разве еще не понял? Нет, ну точно, мужчины, как дети, – фыркнула Аля и с укоризной на него посмотрела. – Что, неужели такой полезный в хозяйстве? – сдерживая улыбку, округлил глаза Фенрир. – Ага, и очень смышленый, – на лице девочки читался скепсис. Однако щедро льющаяся на асурендра нежность со стороны Алинро с лихвой все компенсировала. Фенрир рассмеялся и щелкнул ее по веснушчатому дерзкому носу. – Так будешь петь? – А ты согласен на новую сделку? Асурендр хмыкнул и ничего не ответил. Перевел взгляд вдаль. Им было хорошо вот так рядом встречать рассвет над морем, легко касаясь друг друга, и без страха думать о будущем. – Тогда все надо сделать по правилам! – наставительно пробормотала синеглазка, со значением воздев указательный палец и широко улыбаясь. – Всенепременно. (обратно)Глава 28
Витающее над двумя странными существами волшебство, наполненное эманациями всепоглощающего счастья, любви и близости, на тонком плане пространства переливалось всеми цветами радуги. Что могло вызвать недоумение у того, кто умел видеть на нескольких уровнях одновременно. Ведь для обычного зрения парочка выглядела жутковато. Фенрир, обляпанный засохшей кровью и слизью убитых им чудовищ, и Аля в окровавленной рубашке. На лицах обоих блуждали слегка безумные улыбки, а взгляды устремились в одном направлении на горизонт. Ленивые волны облизывали их босые ноги, теплый ветер играл с волосами. Взрослый сильный демон и маленькая только-только обретшая силы сирена, еще не подозревающая обо всех своих скрытых способностях. Именно такую картину и застала Лада, опередившая Рангара всего на пару минут. Первое, что бросилось ей в глаза, это бурые разводы на груди и животе Алинро, выделяющиеся на фоне светлой рубашки. Вообразив самое худшее, она замерла, не решаясь нарушить хрупкое нечто, почти осязаемо окружающее двух безумцев. Она так спешила сюда, так торопилась, а теперь внезапно растерялась. Ведьму охватило ощущение, что она здесь лишняя. Неужели Рангар оказался прав? Тьфу ты, глупости! Это ее Аленький, при чем тут вообще мнение разных, пусть и чуть ли не венценосных демонов. В пекло их, точно. Она решительно двинулась в сторону чумазых и блаженных Фенрира и Алинро, не ощущая от них ничего, кроме умиротворения. Кто-то наглый и настырный перехватил ее за талию и зло прошипел: – Попалась. Лада закатила глаза и наступила Рангару на ногу. – Да когда ж ты от меня отстанешь? – Не в этой жизни, моя прелесть. Даже не рассчитывай. Она набрала полную грудь воздуха, чтобы высказать все, пришедшее на ум в связи с таким громким заявлением, как он вдруг спокойно произнес: – Смотри как красиво. Непроизвольно Лада покосилась туда, куда Рангар махнул рукой, и залюбовалась рассветом. Не то чтобы он сильно отличался от виденных ею раньше, но сегодня атмосферу над побережьем пропитывало нечто важное и значительное. То, что навсегда изменит и ее жизнь, и жизнь любимой внучки. Так они и стояли, можно сказать, в обнимку и прислушивались к внутренним ощущениям. Непривычно, странно… приятно. Потом Лада вздохнула и все-таки озвучила: – Как же ты меня достал, честное слово. Получилось так искренне и от всего сердца, что архистраж рассмеялся. Он даже и не подумал оскорбиться, демон – что с него взять. – Идем к ним, думаю, уже можно, – целуя Ладу в висок, ответил Рангар. – Предлагаешь смотреть вот на эти сомнительные нежности и делать вид, что ничего особенного не происходит? – буркнула та. – Ему сколько лет, стесняюсь спросить? Она же еще совсем девочка. Рангар пожал плечами и ответил как есть: – Ты все равно ничего не можешь исправить. Так стоит ли убиваться по этому поводу? Я давно тебе твержу: прими и смирись. – А давай ты засунешь свои… – А давай, – перебил архистраж и, не позволяя ведьме закончить мысль, поцеловал ее в губы. – Ну ты!.. – возмутилась Лада, когда он дозволил ей отстраниться. – Еще? – угрожающе поинтересовался Рангар, а в его глазах танцевали смешинки. – Ты продолжай-продолжай, я, в общем, не против. – Фиг тебе. Все, пошли. – И стоило ли возмущаться? – не выпуская руки ведьмочки, хмыкнул он. Рангар и Лада приблизились к Фенриру с Алинро и молча уселись рядом на песок, подставляя лица первым лучам солнца. Никто не нарушал молчания, хотя в голове каждого из них роилось множество вопросов, но вместе с тем в кои-то веки было так хорошо. – Ты не сердишься, ба? – первой подала голос Аля. – Сержусь, – осталась верна себе ее бабушка. – Но ведь все равно меня любишь, верно? – Верно. – Вот и отлично, – удовлетворилась разведкой местности синеглазка и потерлась щекой о руку Фенрира. – Какого пекла ты не сказала мне, что вы сирены? – лениво произнес Фенрир, даже не удосужившись повернуть голову в сторону Лады. – Столько бы проблем можно было избежать. – Какого пекла ты ввалился в нашу жизнь? – в тон ему откликнулась та и съязвила: – Столько бы проблем удалось избежать. Асурендр скосил на нее взгляд и только хмыкнул, мысленно прося Высшие силы, чтобы Алинро от характера бабки досталась лишь самая капелька. – Когда ты понял? – полюбопытствовала Лада. – Когда ты с честными глазами вещала об удивительном месте с отклонением в магическом фоне, где излучения энергии напитывают силой дары моря. – Да, – усмехнулась ведьма, – складная сказка вышла. И в чем я прокололась? Ведь все ракушки, которые я тебе дала, несли в себе тот же заряд, что и принесенные тобой из вашего мира. Включая подаренную Алей. – Верно, несли. Те, что мы нашли на побережье, там, куда ты нас привела, действительно на первый взгляд выглядели обычными, а их эманации совпадали с прежними находками. Занятная деталь: все они прошли через твои руки. – Фенрир пристально посмотрел на бесстрастное лицо ведьмы. – Зато те, что были взяты для сравнения в разных частях берега, всегда «совершенно случайно» оказывались поднятыми мной или Рангаром, к ним ты не прикасалась. Можно только поаплодировать, как естественно и непринужденно ты все обставила, уводя в нужное тебе русло и разговоры, и действия. – А ведь ты прав, – оскалился Рангар, разглядывая Ладу со смесью восхищения и желания придушить на месте. Затем произнес, явно передразнивая: – «Вот такая вполне подойдет для обряда. Рангар, дотянись, мне неудобно». Фенрир кивнул. – Этого мало для выводов, – не моргнув глазом, возразила Лада. – Позже я велел Алинро принести мне несколько похожих раковин из разных мест, – пожал плечом асурендр. – Вот ведь демон дотошный, – выдохнула ведьма. – Даже повторный призыв «Взгляда истины» не остановил. – О, а я помню тот случай. Мы строили крепость, – улыбнулась Аля. – Слишком уж складно ты пела, да и против обыкновения вела себя на диво сносно и покладисто, – продолжил Фенрир, отвечая Ладе. – Думаю, тебя не удивит тот факт, что принесенные Алинро ракушки, не имеющие никакого отношения к «аномальному» месту, чудесным образом тоже излучали чужеродную магию. – Выходит, их заряжало вовсе не место, а тот, кто сам носитель этого дара, – подытожил очевидное Рангар. – А конкретно: занятная, с весьма мутным прошлым семейка Листар. Вот это совпадение, правда? – иронично выгнул бровь асурендр. – Молодец, можешь собой гордиться, – фыркнула Лада. – Почему тогда молчал? – Почему я должен был с тобой откровенничать? Тебе так сильно хотелось считать себя самой умной, цепляться за свои тайны. Женщина, ведь я предупреждал, лучше расскажи, чтобы я смог вас защитить, – устало укорил Фенрир. – Но нет. Если бы полная картина сложилась окончательно не сегодня, когда мы шли по краю, а многим раньше, удалось бы предотвратить все то, о чем теперь останется лишь сожалеть. Из-за твоего упрямства, мне пришлось долго и скрупулезно собирать по крохам информацию, бесконечно анализируя и встраивая в уже известные фрагменты. – Предупреждал он. Ты же первый и мог нас угробить. – Ба! – возмутилась Алинро. – И что, как ты собираешься поступить? – проигнорировав внучку, уперлась взглядом в Фенрира Лада. – Это мое дело. Тебе достаточно знать, что от первого дома угрозы вам нет и не будет. – Что теперь, вот прямо сейчас? – перевел разговор в более конструктивное русло Рангар. – Теперь она нам все-таки поведает свою увлекательную историю. – Смотря что именно тебе известно, – по привычке уклончиво ответила Лада. – Не начинай, а? Сил нет. – Вы о чем? – полюбопытствовала Аля, навострив уши. – О том, цветочек, что какой-то скот сломал все сдерживающие щиты и пробудил в тебе дремлющую сущность. Алинро притихла, размышляя над новым открытием. Лада продолжила: – У полукровок этот ген передается по женской линии, мужчины нашей расы жить на земле не могут, насколько мне известно. Крайне редко, но так случается: сирены выходят на сушу, еще реже заводят отношения и остаются на некоторое время. – В смысле на время? – недобро уточнил асурендр. Рангара тоже очень интересовал данный вопрос. – Истинные, которые родились в море, всегда возвращаются к истокам. Моя мать была такой, Мораона, мать Алинро – тоже. – Вот же граус браст и каракатицу мне в ухо, – выдохнула синеглазка. Лада фыркнула: – Примерно так, только постарайся все же сдерживать эмоции. Демоны переглянулись, оставив при себе мысли о том, что из уст ведьмы слышать подобные наставления по меньшей мере забавно. – Зачем ты скрывала? – нисколько не смутилась замечанием Аля. – Хотела для тебя нормальной жизни. Простого человеческого счастья без кучи забот, опасностей и ответственности, сопряженных с даром, да еще таким. Мы чужие и там, и здесь. Но всегда найдутся те, кто захочет использовать. Алинро промолчала, решив, что обдумает это позже. При тех крохах информации, которыми она располагала, делать выводы и упрекать бабулю было бы глупо. Уроки Фенрира не прошли для нее даром. Сам асурендр тоже ничего не сказал, но подумал, что сделает все, чтобы Аля никогда не чувствовала себя чужой. Зато Рангар сдерживаться не стал, озвучил давно терзающий его вопрос: – Что ты знаешь о человеческом счастье? У тебя отец – эльф. – Сроду не встречала таких длинноносых демонов, – тут же откомментировала Лада. – Ну эльф, и что с того? – Можно подумать, ты демонов много встречала, – буркнул Рангар и поспешил добавить, пока они снова не отошли от темы и не начали препираться: – Хоть убей, связи не вижу: мать – сирена, отец – эльф… А ты о человеческом толкуешь, аура у тебя людская и все такое. Что-то острых ушек я не заметил. Аля смотрела круглыми глазищами на свою удивительную бабушку и уже даже не пыталась анализировать. Лада покосилась на Рангара с таким плотоядным видом, словно всерьез задумалась, а не прикончить ли его прямо тут. – Не начинай, – с ноткой угрозы предупредил ищейка. – Какие мы нервные. Плохо смотрел, ясно? – рассмеялась она. Отодвинула прядь волос, и все уставились на аккуратненькие эльфийские ушки. Ее облик неуловимо изменился, оставляя вроде бы прежнюю знакомую ведьмочку, но при этом превратив в так горячо любимую утонченным архистражем расу. Он восхищенно замер, не веря собственным глазам, даже руку протянул потрогать, за что тут же по ней и схлопотал. – Но как?.. – выразил Рангар общую мысль. Теперь уже однозначно Санрэль рассмеялась повторно: – Особенности сирен: мы переменчивы, как и наша стихия. Можем принимать облик той расы, которой принадлежит выбранный нами мужчина, полностью, до тонкого тела, подстраиваясь под него. Думаешь, как им удается скрываться на суше? Рангар нахмурился, вспомнив про человеческого менталиста, ее мужа, она ведь действительно любила его. А вот Фенрир многозначительно ухмыльнулся, правда, никто этого не заметил. И хорошо: незачем забивать голову глупостями раньше времени. Тут ищейке пришло на ум, что мужчина однажды может и поменяться, а вместе с ним и облик одной строптивой ведьмочки, он просветлел лицом. В крайнем случае, она ему и в образе эльфийки диво как нравится – все же чутье его не обмануло. – Почему ты покинула Ареалы? – задал вопрос асурендр. Санрэль погрустнела. – Я устала быть чудесным источником силы, накопителем и прочими прелестями при храме Воды. Конечно же, наша связь со стихией сильна как ни у кого из живущих на земле. Мама вернулась в море, когда я достигла совершеннолетия, а я еще долгое время помогала отцу в его делах. Потом решила, что сполна отдала долг родине и если не уйду, то так и останусь вариться во всем этом до скончания дней. Мне хотелось попробовать чего-то иного. Папа понял и отпустил. – Сразу видно, что ты не чистокровная эльфийка, – не удержался от колкости Рангар. – Никому из них и в голову бы не пришла такая странная мысль. – А ты прямо такой знаток эльфиек? – сузила глаза Лада. Ищейка мигом пошел на попятную: – Их самолюбование и чувство собственного превосходства над прочими расами Среднего Мира общеизвестный факт. На это ведьме возразить было нечего. И снова в повисшей тишине лишь море пело свою монотонную песню, да пара ранних альбатросов изредка перекрикивалась между собой. Кто бы из сидящей на берегу четверки мог предположить, что им доведется встречать рассвет такой странной компанией? Фенрир подумал, что в Нижнем Мире сейчас Дант доделывает за него его работу, разбираясь с Демар. Он рассказал брату про беременную вампиршу, которая станет залогом того, что Греорг пойдет на сотрудничество. Остальных, скорее всего, уже ликвидировали. Даже Рейн он передал весточку через Лили, так что с третьим домом покончено. Собственно, Греорга и его женщину тоже убьют, это вопрос решенный, но до поры до времени у них останется иллюзия, что есть шанс на спасение. Жаль было тревожить пригревшуюся у него на руках и, кажется, задремавшую Алю, но прежде, чем они ступят на новый путь, нужно закрыть двери в прошлое. – Нам пора, – негромко проговорил он, взглянув на Рангара. Тот кивнул и поднялся на ноги. Алинро мгновенно встрепенулась, посмотрела Фенриру в глаза и серьезно произнесла: – Я дождусь тебя и больше не отпущу, все-таки мне очень нужен в хозяйстве такой славный демон. И помни про сделку. Он улыбнулся и чмокнул ее в лоб. Затем перевел взгляд на Ладу: – Когда сирены поют, они… – осекся, раздумывая, как бы поделикатнее уточнить, чтобы не посвящать синеглазку в детали устроенного ею шоу. Зачем расстраивать малышку тем, что чуть не угробила его ненароком. Лада сообразила и без дополнительных пояснений: – Нет. Просто, как понимаю, здесь все произошло слишком грубо, тем более долгое время внутренние резервы дремали, сдерживаемые извне. – О чем вы? – зевнула Алинро, тоже вставая. – О том, милая, что сегодня ты стала на ступеньку ближе к тому, что обидеть тебя станет проблематично даже высшим демонам. Она недоверчиво посмотрела на Фенрира: то ли шутит, то ли серьезен. – Идем, – позвала Лада. – Надо помыться и отдохнуть. У нас у всех еще будет время научиться жить в новых условиях. Что ж, видимо, существовать без магии, тайн и приключений у них не получится. Прошлое не отпускает, а обмануть свою сущность, значит, отказаться от части себя. Она честно пыталась. Теперь пришла пора открыть следующую страницу в истории своей жизни, и пусть она станет счастливее предыдущей. – Да, сейчас, – рассеяно отозвалась Алинро и, привстав на цыпочки, потянулась к Фенриру. Прошептала: – Знаешь, а твой огонек внутри стал ярче. Фенрир вскинул бровь, хотел было что-то сказать, но лишь загадочно улыбнулся в ответ. Листар удалялись в сторону просыпающегося города, демоны провожали их взглядами, пока те окончательно не скрылись из виду. – Так и не обернулась, – с досадой произнес Рангар. Фенрир хлопнул друга по плечу и ответил: – Привыкай. Может, тебя это утешит: если сирена не обернулась, значит, точно дождется и не отпустит. (обратно) (обратно)Таша Танари Обрести любовь демона
Глава 1
Сложно было различить в царящем сумраке выражение лица хозяина кабинета. Лишь пара тлеющих угольков на дне зрачков обозначала, что Фенрир находится в не самом лучшем расположении духа. Время от времени он прикрывал глаза и надолго застывал в одной позе. В такие минуты казалось, что здесь и вовсе никого нет, ничто не нарушало мрачного безмолвия. Асурендр вылил остатки лизарда в низкий бокал, меланхолично достал из ящика стола новую бутылку, не удосужившись убрать пустую. Осушил налитое, обновить порцию не торопился. Рядом так и остались стоять непочатая бутыль и допитая. Хороший напиток – когда-то Дант притащил его из Верхнего Мира и вручил кузену в качестве подарка. И вот сегодня пришло его время. Фенрир хмыкнул и откинулся на спинку кресла, задрал ноги на стол, вновь прикрыл веки. Хорошо. Но тогда почему так не хочется никого видеть и слышать? За какой бездной он сидит в темноте и одиночестве, хлещет лизард и перебирает в голове воспоминания, Высшие знают какой давности? Это был один из тех дней, когда все с самого утра идет будто специально назло. Еще и обед не наступил, а он уже разругался с отцом, нахамил дяде. Впрочем, сие слишком громкие определения для того, кто изначально ведет диалог не с позиции равных. Формально Фенрир не позволил себе ничего лишнего, тем не менее оба Темных лорда резко высказались о его способах ведения дел, излишней самоуверенности и умении прогибаться под ситуации и вышестоящее руководство. Да, кажется, было что-то еще из разряда: «С таким подходом тебя ни один глава вампирских кланов не примет» и «Вот когда сумеешь взять под контроль хотя бы самые слабые рода первого круга, тогда и будешь самодеятельностью заниматься, а пока изволь слушать старших». Ненаследный асурендр криво усмехнулся: давно это было. Как много изменилось с тех пор. Отец с Повелителем больше не контролируют каждый его шаг, они признали его право на самостоятельность, теперь он сам принимает решения. Теперь. А тогда Фенрир был в ярости: как они не понимают очевидного? Ведь есть возможность добиться гораздо больших результатов, если не выворачивать кланам руки при возникновении малейших подозрений в их ненадежности, а заинтересовать сотрудничеством. Повесить перед носом ароматную приманку и заставить соревноваться между собой за звание самого-самого. Уж первый дом без поощрения не оставит, тут можно не сомневаться. Н-да, когда-то он только начинал путь, на котором сейчас стоит настолько уверенно, что даже резня высших трехгодичной давности мало пошатнула авторитет как его лично, так и авторитет Повелителя в целом. Фенрир вновь переместился мыслями во времени. Весь день шел наперекосяк: возникали совершенно идиотские накладки в давно спланированных задачах, ответственные за процессы доставали просьбами и демонстрировали несостоятельность, под вечер вообще выяснилось, что один из ключевых действующих игроков, на которого асурендр возлагал большие надежды, нелепо погиб в потасовке в четвертом круге. Как бишь его звали?.. А впрочем, в бездну: сдох, значит, туда ему и дорога. В итоге в тот момент, когда на пороге таверны Ирвейна появился высокий во всех смыслах гость, даже самые тупые поняли: лорд настолько не в духе, что лучше бы им сегодня подыскать другое место для отдыха. Во избежание, так сказать, и на всякий случай. Фенрир нутром ощущал потребность выплеснуть накопившийся за день негатив на кого-нибудь крайнего, даже повода особого не требовалось. Однако бдительные посетители одиозного заведения без вывески обходили мрачного асурендра по широкой дуге, демонстрируя превосходный инстинкт, мать его, самосохранения. В контакт вступил лишь Ирвейн, но и тот был начеку, проявляя чудеса чуткости и изворотливости – тоже не подкопаешься. Так Фенрир и сидел грозовой тучей за стойкой, электризуя вокруг себя пространство, поджидая того, кто неосторожно спровоцирует весь тот ком ярости, что накопился. Она вошла порывисто, громко хлопнула дверью, привлекая внимание всех присутствующих разом. Рейн еще не успела поднять глаза и с вызовом посмотреть на асурендра, а он уже понял, что демоница просто таки жаждет устроить свару. Прекрасно. В этом их желания совпадали. Фенрир усмехнулся, ощущая проснувшийся охотничий азарт. На тот момент он не вспомнил ее, просто одна из многих. Одетая в удобный костюм, выгодно подчеркивающий тренированное тело и одновременно не сковывающий движений. На поясе и за плечами оружие. Демоницу выдал взгляд. Она осмотрелась, задержавшись на лице Фенрира лишь на краткий миг. Ему этого хватило, чтобы ощутить всколыхнувшуюся боль и ненависть в ее душе, обреченность и тоску, быстро сменившиеся таким вызовом, что и без слов стало ясно: девчонка, в отличие от него, асурендра узнала. Узнала и сделает все, дабы этим вечером пролить кровь, в идеале – свою. Он с интересом наблюдал за тем, как она заказывает выпить, провокационно улыбается самому низкосортному отребью, соблазнительно облизывается и изгибается. Ей тоже нужен был повод. Фенрир почти физически чувствовал, как у нее чешутся руки переломить кому-нибудь хребет. Забавная. Видимо, в тот раз Высшие отвернулись не только от асурендра, ибо лезть с приставаниями к высокой, эффектной и явно не слабой демонице никто не спешил, несмотря на все старания последней. Фенрир поймал в свой адрес ее злую усмешку. Отчего-то именно это проявление эмоций девушки стало последней каплей в чаше его терпения. Хочет развлечений? Что ж, он с удовольствием исполнит ее самые изощренные фантазии. Жестом подозвав Ирвейна, асурендр заказал для дамы еще одну порцию выбранного ею ранее пойла. Благодарности он, конечно же, не дождался. Впрочем, предсказуемо. С его стороны это был лишь камешек, брошенный в и так неспокойную воду, оставалось дождаться расходящихся кругов по поверхности. Долго ждать не пришлось. На вопросительно выгнутую бровь «знакомой незнакомки» Ирвейн тихо пояснил, что и откуда, кивнул в сторону Фенрира. Тот отсалютовал девчонке кружкой и улыбнулся так кровожадно, что уверенно движущаяся в его направлении демоница из низших, с прозрачными намерениями навязать свою компанию, резко затормозила и сменила курс, обратив внимание на добычу попроще. Хор-рошие инстинкты, пр-равильно сделала. А вот та, на кого обратил свой сиятельный взор лорд, то ли ими не обладала, то ли настолько наплевательски относилась к своей жизни… Демонстрируя клыкастую улыбку, она не спеша подняла поданный Ирвейном бокал и демонстративно вылила содержимое на пол, все так же улыбаясь и глядя Фенриру в глаза. Молча. Асурендр и без того находился в шаге от взрыва, а столь неприкрытая демонстрация пренебрежения стала именно тем спусковым механизмом, которого он так долго ждал. На дне зрачков Фенрира мгновенно вспыхнуло пламя, а по позвоночнику пробежала знакомая волна холодка, предупреждая о близкой трансформации. Держать контроль сейчас совершенно не хотелось. Тем не менее он лишь растянул губы в снисходительной ухмылке и дал знак Ирвейну повторить заказ. Отчего-то на девчонку его реакция произвела странное впечатление: лицо демоницы перекосило, словно она узрела прошлое, которое всеми силами пыталась забыть, ногти на руках удлинились, также выдавая желание послать в пекло остатки благоразумия. Напрягшийся Ирвейн что-то защебетал, пытаясь отвлечь и замять инцидент, но демоница, игнорируя его, смотрела лишь на Фенрира. А тот продолжал улыбаться так, как делал это бесчисленное количество раз в своей жизни. Ему не привыкать демонстрировать снисхождение, давать почувствовать окружающим, кто здесь истинный хозяин положения. Даже если в душе все клокочет от гнева, даже если на сердце от холода верные стражи-змейки тесно жмутся в клубок, чтобы окончательно не застыть. Без разницы. Фенрир вполне научился владеть своими эмоциями, никто не узнает его истинных мыслей, если он сам того не захочет. Она не выдержала первая. Вылив вторую порцию угощения, швырнула бокал под ноги асурендру. Оскалилась. В воцарившейся тишине звук бьющегося стекла прозвучал особенно громко. Малочисленные посетители затаили дыхание, проклиная свое решение провести вечер именно здесь. Фенрир, конечно, мог оправдать их опасения, сравняв заведение с землей, но это было бы слишком топорно, а ему хотелось развлечений. Ему стало до зуда в пальцах интересно, отчего эта, очевидно, знакомая с ним демоница так отчаянно ищет смерти. Аккуратно отпуская Тьму по направлению к девушке, он плавно поднялся и, не произнося ничего, выразительно указал ей на выход. Бросил на стойку горсть монет и покинул таверну, не оборачиваясь. Пока ждал девчонку, перебирал в уме, кем она могла быть. Нет, никаких ассоциаций. Словно бы невзначай под разными предлогами на улицу высыпал жадный до зрелищ народ: пропустить наклюнувшуюся разборку оказалось выше их сил. Чуть погодя появилась и сама провокаторша. Смотрит с вызовом, так, будто это последний в ее жизни бой и она лучше сдохнет, чем откажется от него или сдастся. В какой-то момент Фенрир понял, что скорее хочет узнать о ней и ее прошлом, нежели убить. Однако это желание не отменяло выпавший шанс сбросить напряжение старым добрым способом, тем более демоница уж точно не была настроена на разговор по душам. Странно, но они так и не обмолвились ни единым словом. Незнакомка достала изогнутый короткий меч, вопросительно посмотрела на внешне расслабленного асурендра. Тот обвел взглядом толпу зевак и дал ей понять, чтобы шла следом. Она не возражала. За спинами удаляющейся парочки слышались разочарованные вздохи, долетали сетования о несостоявшихся ставках. Не обращая ни на кого внимания, Фенрир двигался в сторону безлюдной части третьего круга. Девушка не отставала и не проявлялась, будто став его тенью. Тень… Точно! Как же он сразу не догадался? Тень Повелителя. Фенрир резко обернулся и бросил сухое, как ветер пятого круга Царства: – Твое имя? Она криво улыбнулась, сверкнув глазами в сумраке: – Рейн. Отсутствие родового имени лишь подтвердило догадку асурендра, а вскоре он вспомнил и саму девушку. Та самая Рейн, которая в стремлении выслужиться перед дядей переоценила свои силы и, как следствие, выгорела до состояния несовместимого с полноценным функционированием. Фенрир не вдавался в подробности и не интересовался ее судьбой, просто слышал, что самую перспективную Тень после задания списали как профнепригодную – сама виновата, кто ее заставлял брать на себя больше, чем могла вынести. А ведь они действительно раньше пересекались. Несколько раз асурендр лично давал ей задания, однажды даже довелось работать в команде. Амбициозная и независимая демоница, судьба которой сложилась совсем не так, как ей пророчили. До намеченного заброшенного здания он не дошел совсем немного, она ударила первой. Без предупреждения, без особого повода, в спину. Можно было бы счесть ее поступок недостойным, но они демоны: глупо ждать от ближнего благородства. Тренированные на протяжении не одного десятка лет реакции не подвели Фенрира и в этот раз, да и девчонка била вполсилы. Скорее, у нее просто не выдержали нервы, чем она всерьез собиралась его покалечить. В следующий момент они сцепились не на жизнь, а на смерть. Выплескивая негатив и личные, в общем-то, не относящиеся друг к другу претензии. Зрелище действительно получилось что надо, только вот свидетелей восхититься не было. Оба демона растворились в азарте схватки, всецело отдаваясь жажде крови. Фенрир на периферии сознания подмечал у Рейн отличные навыки ведения боя, прекрасную скорость реакций и умение вовремя изменить стратегию сражения. Ну правильно: Тень есть Тень, было бы странно, если бы она проиграла ему еще на первых минутах. А вот в магии девчонка оказалась слабовата, то ли резерв исчерпала, то ли… В последнюю секунду уйдя от меча демоницы, Фенрир на некоторое время выбросил из головы посторонние мысли. Отсутствие собранности сейчас могло стоить ему приличных увечий, что совершенно не входило в планы асурендра. Зацепив Рейн оглушающим заклинанием, он воспользовался заминкой, чтобы пристальнее изучить демоницу. Почему она так вяло использует магию? Сомнительно, что дело в благородных мотивах и широте души. Опять же, легко могла успеть выставить отражающий или блокирующий щит, видела же, что именно он сплетал, но проигнорировала. Вскоре все встало на свои места. Рейн уже практически не жила, истощив доступные энергетические резервы. Ее аура на более глубоком уровне тонкого плана выглядела, словно изъеденная молью старая бабушкина шаль. Тусклые, блеклые линии каналов кое-как соединяли дыры с рваными краями. Вот почему она так стремилась к саморазрушению: все равно подыхать в ближайшее время. Рейн пришла в себя и с утроенной яростью бросилась на Фенрира. Он зарычал, когда наискосок по груди пролегли борозды от стальных когтей обезумевшей демоницы. Боль подстегнула инстинкты. Если бывшая Тень уже давно трансформировалась в боевую ипостась, то асурендр не спешил перевоплощаться, растягивая своеобразное удовольствие. Теперь игра пошла в полную силу: Рейн мало что соображала, почти утратив контроль над разумом, а Фенрир не собирался играть в поддавки. Ему нравилось доводить демоницу до исступленного бешенства: чем больше на них обоих оставалось увечий, тем легче становилось на душе у асурендра. Накопленная за день злость постепенно испарилась, ее место заняли гораздо более позитивные эмоции. Все чаще на лице Фенрира можно было заметить улыбку, что никак не вязалось с происходящим в действительности. Ему стало любопытно, как далеко зайдет их противостояние. Очевидно, малышка искала смерти, чтобы принять ее с вызовом, как и подобает истинной Тени. Вот только Рейн просчиталась с соперником: асурендр давно передумал ее убивать. Наоборот, в его голове роились совершенно далекие от подобных планов мысли. В очередном обманном маневре Фенриру удалось подобраться к Рейн со спины и на довольно близкое расстояние. Они перемещались столь стремительно, что обычному человеческому зрению были бы заметны лишь смазанные силуэты. Когда пространство над заброшенной территорией с полуразвалившимися постройками огласил утробный рык демоницы, выяснилось, что Фенрир крепко держит ее в захвате. На каждое резкое движение по телу Рейн пробегал жалящий разряд, побуждающий ее к смирению. – Тише, милая, – неожиданно ласково произнес Фенрир. – В любом случае я не позволю тебе сейчас умереть, нет смысла сопротивляться. Ответом ему стал новый рык, только чуть тише и… призывнее? Он не ослышался? В голосе Рейн пробудились страсть и желание. Чокнутая демоница, она хочет вот так, прямо в боевой ипостаси? Асурендр шумно вдохнул, наполняя легкие ароматом уже вполне однозначно подрагивающей в его руках женщины. Она низко заурчала и потерлась задом о его бедро. Распаленный схваткой Фенрир отреагировал мгновенно. Почувствовав его одобрение, Рейн извернулась и больно цапнула асурендра за плечо, одновременно по-хозяйски орудуя хвостами так, словно они не первый год знакомы и как минимум уже имели опыт более тесного общения. Фенрир с силой сжал грудь девушки, второй рукой продолжая удерживать от внезапной атаки, если такая все же входила в ее планы. Но последовавший за его действиями стон развеял подозрения о коварных замыслах. Нет, она не играла и не притворялась, к тому же теперь он отчетливо ощущал на губах привкус ее феромонов. По телу асурендра прошла обжигающая волна возбуждения, все смешалось в единый, поглощающий разум поток чувств. Борьба, опасность, хождение по грани, вызов и желание испытать новые оттенки знакомых ощущений. Главный риск заключался в том, чтобы окончательно не утратить контроль над собой, но и это также заводило. Получится или нет? Сможет ли он совладать с яростно рвущейся наружу демонической сущностью? Передать ей бразды правления, но при этом остаться в сознании. Он оценил стремительно мутнеющий взгляд Рейн: пламя на дне ее зрачков полыхало одновременно и ненавистью, и отчаянием, и болью. А еще безумием и необходимостью получить желаемое здесь и сейчас. Низкий, вибрирующий рык Фенрира огласил округу. Рейн выгнулась и подалась навстречу ласкам, их поцелуй вышел не слишком романтичным, скорее, грубым и жадным. В следующий момент она обхватила ногами бедра асурендра, впилась ногтями в его плечи. – Не так быстро, милая, – хрипло прошептал он и скинул с себя демоницу. Вспышка гнева, охватившая Рейн, сладко отозвалась в паху и груди Фенрира. Он усмехнулся, ожидая дальнейших действий бывшей Тени. Обманчиво расслабленная поза, провокационный взгляд. Она поднялась с земли, оставив небольшую рытвину в месте приземления, из прокушенной губы стекала тонкая струйка крови. Двое. Мужчина и женщина. Демоны в боевой ипостаси. Оба на взводе и готовы как убить, так и заняться любовью. Потрясающий накал страстей пропитал окружающую атмосферу. Воздух между ними уплотнился, стал тягучим и вязким. Превратился в проводник тончайших оттенков эмоций, позволяя впитывать состояние друг друга. Фенрир раскинул поисковую сеть, наскоро проверяя потенциальных свидетелей: устраивать откровенное представление для мимопроходящих он не собирался. К счастью, среди развалин в отдалении обнаружилась лишь одна случайная парочка. Он послал в их сторону силовой импульс, заявляя права и вынуждая на уровне инстинктов прочувствовать: место занято. Убедившись, что они с Рейн остались только вдвоем и некому подержать свечку, асурендр довольно потер руки. От предвкушения уже сводило внутренности, но пока рано переходить к главному, он еще не вывернул наизнанку все истинные чувства своей неожиданной партнерши. – Ненавижу тебя и твою поганую надменную ухмылку, – прошипела она сквозь зубы. На выгнувшуюся в удивлении бровь Фенрира добавила: – Думаешь, самый лучший? Считаешь, что стоишь выше всех? Здесь, надо признать, асурендр действительно изумился: что конкретно ее в нем не устраивает? Чем он вызвал такую волну ненависти в свой адрес? Вроде бы именно ею он никогда не интересовался, с чего такая озлобленность? – Думаю, милая, тебя слишком давно никто не имел, раз ты так нервно реагируешь, – с насмешливыми интонациями откликнулся Фенрир. – Мы ведь оба поняли, чего тебе на самом деле хочется. Так в чем проблема? Я весь твой, стоит лишь попросить. Он улыбался, отлично понимая, что Рейн скорее вскроет себе вены, чем последует его совету. На это полушутливое замечание она отреагировала мгновенно. В следующие полчаса у асурендра не оставалось ни секунды на глупости и провокации. Он всецело отдался схватке на грани между смертью и сексом. Это потом уже пришло чувство единения с данной женщиной и понимание мотивов ее поступков. Это позже он узнал, как был близок к истине в своих выводах насчет нее. Что она действительно хотела смерти и видела в нем идеального палача. Что Рейн бесконечно устала от своего существования вместо полноценной жизни. Что ее боль может быть такой острой и сладкой. Гораздо позже появилась их скрытая от посторонних глаз комната за обитой толстым железом дверью, а Фенрир осознал: она просто-напросто иначе и не могла испытывать удовольствие от близости с мужчиной. А кто еще отважится на столь откровенное безумие? Кому охота с высокой долей вероятности оказаться в конце со свернутой шеей? Ирония судьбы или нет, но именно ненаследный асурендр отвечал всем вышеозначенным параметрам, именно он был готов на любые безумства ради новой порции незабываемых ощущений, равно как и имел возможность продлить жизнь Рейн и наполнить яркими красками. Но это все случилось позже. Они узнавали друг друга, проникались теплотой и доверием, прокладывая меж двух независимых сердец невесомый, но на удивление прочный мостик. Он стал ее спасением, подарил второй шанс и зажег желанием брать от отведенного времени все до последней капли. Показал иную сторону жизни, другие ценности, помог нащупать в себе утерянный стержень. Она позволяла ему быть собой, ничего не просила и не ждала, радовалась любому проявлению чувств и заботилась, как умела. Давала ощущение уюта, но при этом никогда не посягала на свободу. Все это было потом. Здесь же и сейчас шла неистовая борьба двух сильнейших личностей даже не друг с другом, скорее, с проекциями своих внутренних демонов. Жажда и страсть тесно переплелись в крови обоих демонов. Из-за чего возник конфликт, кто и что кому хотел доказать, теперь они вряд ли бы вспомнили. В тот момент, когда Рейн практически вспорола ему грудную клетку, а на ее спине одежда превратилась в густо пропитанные кровью лохмотья, Фенрир каким-то шестым чувством уловил: пришло время. Мощным рывком он опрокинул демоницу на землю, подмял под себя, с силой развел ее ноги и наконец-то овладел. Исступленный крик Рейн стал наградой и последним шагом на пути в бездну. Дальше шли лишь животная страсть и торжество внутренней сущности. (обратно)Глава 2
Когда асурендр очнулся, вернув способность более-менее трезво мыслить, то с удивлением обнаружил, что девчонка не только выжила, но и вполне себе мирно и с довольной улыбкой посапывает у него на плече. Фенрир бережно обнял ее, словно не он имел отношение ко всем синякам и ранам на ее теле, осторожно приподнялся на локте. Рейн мгновенно открыла глаза и без тени смущения прямо посмотрела ему в лицо. Будто от его реакции или слов зависело все, что есть в ее жизни. При этом он ощущал исходящее от демоницы абсолютное спокойствие – она примет любое развитие событий. В действительности Рейн уже давно себя схоронила. Последняя мысль всколыхнула в душе асурендра злость. Скорее он сжует линялую шкуру нага, чем позволит погибнуть этой невероятной девчонке, подарившей ему сегодня гораздо больше, чем он рассчитывал получить. Это было в разы круче, чем все, что он пробовал ранее. Как поцелуй с самим хаосом перед уходом за грань, как танец на тончайшей поверхности над бездной, кишащей жуткими тварями. Он сделает все, чтобы она улыбалась. Рейн заслужила и его уважение, и преданность. Конечно, в рамках понимания этого слова демонами. Так или иначе, но отныне ее враги станут его врагами. Пока она сама не решит, что хочет продолжить путь в одиночку. Или не предаст, как часто бывает, не опустится в глазах Фенрира на тот уровень, на котором он перестанет ее ценить… Ненаследный асурендр отстраненно подметил, что от второй бутылки лизарда осталась лишь половина, а в руке он с силой сжимает давно опустевший бокал. С грохотом шарахнув им по столешнице, демон с горечью оскалился. Не предала и не опустилась. Ни разу не дала повода в себе сомневаться или испытывать дискомфорт и напряженность. Рейн стала отдушиной и лекарством для собственного лекаря. Вот такой нестандартный симбиоз у них получился. Асурендр ценил ее и берег эти чувства, понимая, как уязвима бывает подобная близость в их мире. И что теперь? Ничего. Они друг другу никогда ничего не обещали. Да ведь он и сам понимал, что Рейн лишь малая часть его жизни, и за столько лет она так и не превратилась во что-то большее. Но почему тогда на душе так погано, будто его несправедливо обделили? Характерный стук в дверь вывел демона из задумчивости. Практически одновременно с хриплым «Войди» в полоске света, ослепившей после царившего в помещении мрака, в проеме обрисоваласьфигура Данта. Фенрир чуть поморщился, отклоняясь от бьющего по глазам луча. – Ба! А чего это у нас за траур? Или перенимаешь традиции своих подопечных? – весело отозвался наследный асурендр и на радость кузена прикрыл за собой дверь. – Давно тебе говорю: упыриные привычки до добра не доведут. Радость Фенрира длилась недолго: Дант щелкнул пальцами, и по углам кабинета вспыхнули светильники. Фенрир махнул рукой, сбавляя интенсивность освещения до минимума. Его кузен покачал головой и прищурился, оценивая обстановку. Посерьезнел. – Опять секреты? Закроешься в своей скорлупке? Фенрир достал второй бокал, жестом пригласил брата располагаться. – Отчего же? Могу и поделиться, если действительно интересно. Данталиан вздохнул, в его глазах читалось беспокойство за брата. После того происшествия несколько лет назад с участием малолетней девчонки и сына бывшего главы второго дома, отношения между асурендрами не то чтобы дали трещину, но Дант чувствовал некоторую напряженность. Фенрир темнил и каждый раз менял тему, когда речь заходила о той неоднозначной прогулке в шестой круг. А ведь по возвращению полетели головы слишком многих и далеко не последних по силе и влиянию жителей Царства. Как Фенриру удалось все обставить, чтобы не разжечь интереса Темных лордов относительно ситуации, Данту было известно, тем подозрительнее казались его мотивы. И ведь упорно молчит. С другой стороны, повода лезть в душу брата за прошедшее время так и не появилось. Ничего выходящего за рамки обыденности не произошло, и чем дальше, тем убедительнее казались приведенные им тогда аргументы и объяснения. Вот только воспоминание о насильно инициированной сирене не давало покоя. Что в действительности связывает ее с Фенриром? Наследный асурендр тряхнул головой и, принимая беззаботный вид, согласился: – Наливай и рассказывай. Фенрир пожал плечами, наполнил оба бокала до половины и пододвинул один к кузену. – Ничего особенного, в общем. Помнишь Рейн, бывшую Тень Астагарта? – Это та, которой ты доверил уничтожить главу рода Демар? Взгляд Фенрира на миг сделался цепким, затем он расслабился и кивнул, попутно уточняя: – Лили? – Кто ж еще, – фыркнул Дант и не удержался от колкости: – А что, это тоже была конфиденциальная информация? – Нет… вовсе нет. Ты прав, я стал слишком скрытен и подозрителен, – миролюбиво согласился Фенрир. – Не могу не признать, что данное качество прекрасно продлевает жизнь своему обладателю, – серьезно заметил Дант и отпил лизарда. Зажмурился от удовольствия, покатал его на языке, сглотнул. – Акатоши знает толк в качественных напитках, – произнес, ни к кому не обращаясь. Они помолчали, думая каждый о своем. Данталиан нарушил воцарившуюся тишину первым: – Так что с бывшей Тенью? Вроде бы у нее были проблемы со здоровьем, раз она отошла от дел? Фенрир поджал губы: ему не слишком нравилась выбранная братом тема. Сложно объяснить даже себе, что именно значила в его жизни Рейн, какое место там занимала. – Мы были довольно близки, – глядя в бокал с кофейного цвета жидкостью, произнес Фенрир. – Ты оберегаешь всех постоянных подруг… Фенрир отрицательно качнул головой, и Дант осекся, заметив, как помрачнел кузен. Наследный асурендр напряг память, силясь воскресить в голове все, что знал об упомянутой демонице. Фенрир словно прочитал его мысли. – Это другое. Забудь, не стоит внимания. Просто совпало с усталостью и паршивым настроением. – Да конечно! – оскалился Дант. – Уж я-то тебя знаю получше многих. Мне хотя бы не лги, – без особых претензий или обид озвучил он. И Фенрир сдался. Ведь действительно нельзя постоянно отгораживаться от самых близких. Он и сам понимал, что таким образом лишь отдаляется от близнецов. В конце концов, как он и говорил вначале, особого секрета здесь не было. – Она попросила меня больше не приходить, – Фенрир произнес это ровным голосом, будто со стороны оценивая сам себя. На лице полнейшее безразличие. Дант отпил лизарда, искоса наблюдая за кузеном. Комментировать ничего не стал, ожидая продолжения, если, конечно, тот все же соберется что-либо добавить. Фенрир понимающе усмехнулся, раскусив замысел брата. Что ж, начатое надо доводить до конца. – Рейн без меня долго не протянет, самое большее несколько лет. Как повезет. Дант выгнул бровь. – Странная. Я бы еще понял, если бы ты сам ушел, а так… Впрочем, все Тени немного, хм, с причудами. Нормальные на такой работе умом бы поехали. – Она нормальная, – твердо произнес Фенрир. – Гораздо нормальнее многих. Ты бы оценил. – Ненаследный асурендр растянул губы в кривой улыбке: – Совсем не похожа на моих обычных избранниц. – Тогда не вижу логики в ее поступке, – развел руками Дант. Фенрир подлил им выпивки, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Рейн даже не захотела быть с ним в последний раз. – Это будет слишком тяжело, – словно наяву прозвучал в голове ее грудной голос. – Хочу сохранить воспоминания о нас без примеси горечи. Он не настаивал, как и всегда понял ее даже больше, чем хотелось бы. – Поделишься, в связи с чем приняла такое решение? – внешне Фенрир никак не проявил ни удивления, ни сожаления. – Неожиданно. Рейн не стала поддерживать игру в безразличие, смело шагнула к нему и, обняв, потерлась щекой о плечо. И лишь спустя время, когда ладонь Фенрира все же скользнула вдоль ее позвоночника, а пальцы зарылись в волосы, улыбнулась и тихо ответила: – Просто почувствовала, что пора. Мы же оба знали: однажды наши пути разойдутся. Ты изменился за последние несколько лет. Она запрокинула голову и мимолетно коснулась губами его губ, не позволяя возразить. – Не спорь. Это не те изменения, которые можно заметить с первого взгляда. Но раз уж мне довелось узнать тебя чуточку глубже… В общем, когда настанет момент принятия важных решений, не хочу, чтобы мое присутствие в твоей жизни как-то повлияло на выбор. – Понимаешь ведь, какие последствия влечет твое намерение? Рейн, я предлагал тебе дом в первом круге, свое внимание и защиту. Он задумался, размышляя о большем. Обещать невозможного не хотел, а уверенности в общем счастливом будущем не испытывал. – Ты же угаснешь без моего вмешательства, – привел последний аргумент. Она вновь легонько его поцеловала. Словно не с ней Фенрир умудрялся разнести практически неубиваемую комнату, будто не эта женщина раз за разом оставляла на его теле увечья, одновременно даря ни с чем не сравнимое удовольствие. Не только оболочке, но и внутренней составляющей. Позволяла обрести гармонию между потребностями демонической сущности и желаниями осознанного, умеющего владеть собой мужчины. Помогала достичь равновесия. Здорово было ощущать ее заботу и за пределами того, что относилось к плотским утехам. Чувствовать единение, не требующее лишних слов. А теперь Рейн решила, что с нее хватит. Что ж, ее право. Фенрир всегда считался с ее мнением. – Ты и так подарил мне больше, чем могло быть. Я очень ценю это время. Но все заканчивается, нужно уметь вовремя поставить точку. Хочу остаться в твоей памяти светлым образом, чтобы ты ощущал тепло, думая обо мне. Если, конечно, вспомнишь, – губы Рейн дрогнули, и она поспешила отвернуться. Фенрир подцепил ее подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. Другой рукой мягко очертил скулу, коснулся шеи, испытующе вглядываясь в едва тлеющее пламя на дне зрачков демоницы. – Не сомневайся, я тебя не забуду, – наконец произнес он. – У меня есть что сказать, но вижу: ты не передумаешь. Ведь не передумаешь? Она судорожно втянула воздух и кивнула. – Тогда я пойду? На миг пальцы Рейн крепко вцепились в плечи асурендра, а во взгляде мелькнул отголосок сомнений. Но она тут же расслабилась и, отступая на шаг, твердо произнесла: – Да. Спасибо… за все. И за то, что позволил самой принять решение. Фенрир поцеловал ее в лоб. В последний раз крепко сжал в объятиях и тут же выпустил. Дальнейшее промедление стало бы болезненным для обоих. Уже на крыльце, обхватив себя за плечи, будто сильно продрогла, Рейн позвала: – Фенрир… Он замер, сжимая ручку садовой калитки. Медленно полуобернулся. – Пожалуйста, постарайся стать действительно счастливым. Ты заслуживаешь. Позволь себе чувства с той, к которой тянется душа. Мне кажется, ты уже готов. Фенрир ничего не ответил. Едва заметный кивок, означающий, что он услышал, и за спиной остался уютный домик и та, что дарила иллюзию нормальных отношений. «Прощай», – одними губами произнес асурендр, открывая переход сразу во дворец. Возвращаясь из вязких воспоминаний в полумрак собственного кабинета, Фенрир посмотрел на знакомый до мельчайших деталей профиль Данта. Сейчас в игре теней его сходство с Лили казалось абсолютным. Их давний разговор с сестрой теперь не казался таким уж бессмысленным. Наверное, он и вправду изменился. Может, даже готов попробовать снять броню? Перед мысленным взором промелькнула череда постоянных любовниц. Ненаследный асурендр тихонько хмыкнул, понимая, что всех его чувств к ним не хватит и на половину того, что, как ему казалось, должен испытывать мужчина к своей паре. Как там Лилиан говорила? Чтобы вот прямо по-настоящему? Когда дорожишь кем-то не только из собственнических чувств, когда и сам кому-то нужен в любом состоянии… Пожалуй, что-то в этом есть. Или же с него просто на сегодня хватит выпивки. – Логика в ее поступке была, – к удивлению Данта, произнес Фенрир, словно бы и не существовало между ними затянувшегося молчания. – Жизнь в пограничном состоянии научила Рейн чувствовать и дорожить тем, о чем мы не привыкли задумываться, когда впереди маячат многие столетия вполне успешного бытия. Иногда задумываюсь: возможно, некоторые испытания нам даны именно для того, чтобы сменить угол обзора, остановиться и переосмыслить ценности. Данталиан покосился на почти опустевшую вторую бутылку лизарда. – Тебе виднее, брат. Уверен, эта женщина действительно много для тебя значила. Фенрир усмехнулся, перехватив взгляд кузена: – Думаешь, мне уже хватит? – Нет, – совершенно серьезно ответил Дант. – Думаю, тебе нужно отвлечься, а не сидеть в одиночестве и копаться в высоких и мутных материях, где сама бездна ногу сломит. У тебя еще будет время все осмыслить, а пока предлагаю прогуляться. Фенрир пожал плечами. Особого желания развлекаться он не испытывал, но в словах Данта имелось здравое зерно. Почему бы и нет? Следующие несколько часов слились для асурендров в череду праздных перемещений по увеселительным заведениям Царства. Начали они по традиции с дорогих и закрытых, плавно завершив загул в неизменной таверне самого изворотливого вампира, коего Фенриру доводилось когда-либо встречать. Что странно: казалось, спиртное сегодня абсолютно не брало ненаследного асурендра. Голова оставалась до безобразия ясной. Он улыбался, шутил и поощрял заигрывания местных красавиц, а внутри оставался холоден, подобно глыбе льда. Да что ж такое-то, в самом деле? Ссадив с колен василиску с весьма соблазнительными формами, он вопросительно посмотрел на кузена, купающегося во внимании двух очаровательных демониц. Неизменно высших. Промелькнула мысль, что нужно как-нибудь подбить брата попробовать что-то менее традиционное, а то от его постоянства сводит челюсти. – Остаешься? – уточнил Фенрир. – Мой лорд сегодня такой неприступный, – стрельнув глазками, промурлыкала одна из девиц. – Милая, – оскал Фенрира мигом стер с нее излишнюю томность, – оставь свои наблюдения при себе. Будет полезнее для здоровья. Данталиан укоризненно качнул головой и ободряюще приобнял подружку за талию. – Виан, в самом деле, есть вещи, которые тебя не касаются совершенно. Зато я очень и очень расположен к общению, разве этого мало? – ослепительная улыбка наследного асурендра мгновенно разрядила обстановку за столом. Демоницы дружно захихикали, предвкушая многообещающее продолжение вечера в обществе столь высокого гостя. Дант подмигнул брату, давая понять, что в его планы не входит сворачивать посиделки. Фенрир осушил бокал и поднялся. На лице вновь лишь маска беззаботной учтивости. – Дамы, прошу извинить, если показался резок. Не хотел. Желаю хорошо провести вечер. Просторный зал таверны заполнял гомон голосов, звон посуды и музыка. Все как всегда, каждый увлеченно проводил время сообразно своим вкусам. Фенрир кивнул Ирвейну, тенью скользнувшему из-за двери, не предназначенной для входа посторонних. Каким-то неуловимым чутьем вампир определил, что его главный покровитель покидает заведение, и тут же проявился, дабы проводить, выказав тем самым уважение. Данталиан с заинтересованной улыбкой слушал щебет Виан, но те, кто хорошо знал наследного асурендра, заметили бы в глубине его глаз скрытую напряженность и беспокойство, с которыми он наблюдал за уходящим кузеном. Он уже сталкивался с похожим состоянием у Лили и опасался, что брат может натворить глупостей. Казалось бы, какое дело существам, пропитанным тьмой, до мирских страстей? Тем парадоксальнее выглядело положение вещей в действительности: теряя эту хрупкую связь с чувственной составляющей их жизни, они теряли и часть себя. Нечто подобное произошло с его дядей, вторым Темным лордом Эрдануром Оливьером. После смерти супруги он окончательно отказался от того, что придавало демонам сходство с другими расами, населяющими миры Триквестра. Своеобразное, конечно, но все же живое проявление эмоций. Как правителя и одного из глав семьи упрекнуть дядю было не в чем, только вот Дант очень и очень не хотел, чтобы Фенрир пошел путем своего отца. Если наследному асурендру рано или поздно предстоял обряд слияния с темным абсолютом, после которого он при всем желании не останется прежним, то Фенрир имел больше возможностей для выбора своего будущего. Данталиан искренне желал, чтобы брат не ошибся с маршрутом. (обратно)Глава 3
Не подозревая о том, какие мысли бродят в голове кузена, уверенный, что тому хорошо, Фенрир с некоторой растерянностью оглядел каменную площадку, расположенную вблизи Точки перехода в Средний Мир. Перемещаясь, он ни о чем конкретном не думал, но отчего-то был уверен, что подсознание выберет конечными координатами его покои. Выходит, нет. Тем лучше: сейчас идея прогуляться по побережью, подышать морским воздухом казалась наилучшей. Вскоре он уже ощущал под ногами песок, а волосы спутал налетевший ветер-проказник. Фенрир всегда приходил к морю в самые пасмурные для души времена, будто оно могло излечить, ободрить, подарить просветление и уверенность в лучшем будущем. Наверное, дело было в том, что переменчивая, как и он сам, стихия обладала мощью к великим разрушениям. При этом она равнодушно набегала на берег и откатывалась обратно, не так уж и часто по-настоящему угрожая людишкам, наивно полагающим, что сумели ее покорить. Асурендр мог часами наблюдать за этим действом, выбросив из головы любые мысли. Порою такая отстраненность помогала решить что-то важное, на чем долго не удавалось сосредоточиться, и найти выход. Так или иначе, море манило и влекло его. Поэтому Фенрир нисколько не удивился, что, расслабившись, на инстинктах, проложил привычный маршрут по направлению к… Перед мысленным взором встал силуэт рыжеволосой девушки с синей бездной в глазах. В принципе, время не столь позднее для визитов, но и не так уж чтобы и раннее. Особого повода являться к Алинро не имелось, а признать, что просто-напросто рядом с ней станет легче, он упрямо не захотел. Отчего-то произнесенные напоследок слова Рейн смутно тревожили и без того неспокойное сердце. Да пошло оно, граус браст! Терзается, словно сопливый не пойми кто! Было и было. Не иначе драконье пойло годится только для дамских потребностей, от ящеров так и жди заподлянку. Асурендр криво улыбнулся, продолжая неспешно брести вдоль кромки воды. Дант бы оскорбился несправедливой хулой его подарка, но ведь про себя думать можно все, что заблагорассудится. Впереди замаячили скачущие огни, небо чуть поодаль озарялось светом. Ветер принес гомон множества голосов, смех и музыку. Ускорив шаг, Фенрир с интересом переключил внимание на, вероятно, праздник, или что там придумали жители Вегарда? Вопрос с досугом решился сам собой. Давненько он не развлекался среди местных, прикидываясь одним из них. Чутье асурендра не подвело. Вокруг огромного, в два человеческих роста, костра танцевали пары. В основном молодежь, но хватало и более зрелого населения. Кто не участвовал в танцах, разбились на группки по интересам. Где-то, перебивая регулярными взрывами хохота, слушали сказочников и мастеров словосплетения. Где-то обступили музыкантов, извлекающих из инструментов спокойные и мелодичные звуки, красивые, но малопригодные для задорных плясок. Фенрир прищурился, выбирая компанию по вкусу. Ему приглянулись ребята, готовящиеся к чему-то с серьезными лицами. Ближе к границе, за которой вновь сгущались сумерки, они отгородили себе импровизированную сцену и сейчас слаженно репетировали лишь им ведомое представление, время от времени негромко переговариваясь. Рядом сновали помощники. За набором разномастных барабанов скучал молодой парень. К нему-то Фенрир и направился, предварительно накинув иллюзию. – Не против? – для виду уточнил асурендр, кивая на разостланную мешковину рядом с незнакомцем. – Садись, все равно еще не начинают, – легко согласился тот. – А что будет? Я только подошел, все пропустил. – Огненное представление. Видел такие? Фенрир неопределенно повел плечами и вместо ответа представился: – Рамир, – протянул руку. – Сарин. Паренек, на вид лет двадцати, приветливо ее пожал. Знакомство состоялось. Сарин продолжил: – Даже если и видел, все равно такого еще не было. – А что уникального в этом? – Обычно со стихиями ниоры играются, а тут никакой магии. Сами все будут делать. Асурендр скептически поджал губы: вряд ли он увидит что-то действительно захватывающее. Сложно впечатлить того, в ком, по сути, горит огонь от рождения, да еще обычным людям, даже не магам. Тем не менее он собирался взглянуть на то, чем так очевидно гордился Сарин. Тот, словно почувствовав исходящее от собеседника недоверие, с мечтательными интонациями добавил: – У нас даже девчонка есть. Знаешь, как лихо с веерами управляется! Да что там веерами, – парень закатил глаза, отдавшись воспоминаниям. Фенрир хмыкнул, подозревая, что весь талант незнакомки заключается в неравнодушии Сарина, а вовсе не в объективных способностях. Впрочем… ну, пусть попробует удивить. Подтверждая догадки демона, Сарин вдруг поделился, понизив голос, хотя за царящим гомоном услышать его слова на расстоянии было бы невозможно: – За такой и сам что в огонь, что в воду пойдешь. Есть в ней что-то особенное. На лице асурендра отражалась невозмутимость с долей заинтересованности, тогда как на языке вертелся ехидный комментарий. Смягчая его, он произнес: – Во всех молоденьких девушках есть что-то особенное, не находишь? Паренек опомнился и фыркнул: – Это не то. Я ее с детства знаю. Да что говорить, сейчас сам увидишь. Вон ребята сигналят, начинаем. Практически сразу же в углах отгороженного для выступления участка вспыхнули воткнутые прямо в песок факелы. Асурендр прищурился: ну, тут без слабенькой бытовой магии точно не обошлось. Сарин задал неспешный ритм, чередуя удары барабанов. Получалось весьма цельно, а вскоре Фенрир уловил, что втягивается, ощущая за простейшими вибрациями подобие мелодии. Ее подхватил подошедший откуда-то сбоку флейтист, ему вторила скрипка, но музыканта демон не видел. Похоже, этот был не из компании выступающих, просто решил подыграть. Почти сразу Фенрир выбросил из головы такие мелочи, с интересом разглядывая двух молодых парней и девушку, пока что стоящую к нему спиной. Она была закутана в тончайшую серебристую ткань, покрывающую с головы до ног. Ее партнеры не спеша взяли в руки зажженные с обоих концов металлические шесты средней длины. Пока асурендр отвлекся на ребят, синхронно раскручивающих своеобразные факелы, девушка резко сдернула капюшон и саму накидку. Одновременно со вспыхнувшими в ее руках веерами обернулась. Хоть ее лицо сейчас наполовину закрывала кружевная маска, а волосы прятались в тугом пучке, Фенрир узнал Алинро мгновенно. Даже не требовалось тянуться к присвоенной душе для подтверждения. Плавно изгибаясь корпусом под звуки музыки, покачивая бедрами, Аля медленно обходила периметр. Пластичные, подвижные руки, словно крылья, продолжением которых стали два пылающих веера. Фенрир залюбовался игрой света: огненные дорожки образовывали причудливые узоры, контрастируя с глубокими сумерками позднего вечера. Его некогда маленькая девочка, его частичка морской стихии умело жонглировала своим инструментом, ни на миг не прекращая игру тела. Асурендр пожалел, что не видит ее лица. Странно было смотреть на красивую, ладную девушку, которую он уже не назвал бы не то что ребенком, даже подростковой угловатости в ней не осталось. Смотреть, как она кружится в центре огненных снарядов, как легко перешагивает через факелы своих партнеров, не глядя, доверяя им. Смотреть и понимать: это та самая малышка, что когда-то отчаянно боялась огня. Сильная, упрямая, очаровательная. За время их знакомства Алинро избавилась от многих страхов. Не без его участия, само собой, но последнее ни в коем случае не умаляло ее заслуг. Фенрир смотрел на эту знакомую незнакомку, точно зная, кто перед ним, но все равно не мог отделаться от ощущения, что еще не скоро изучит все ее грани. Движения Али завораживали. Помнится, в последний раз, когда она для него танцевала, асурендр давился от хохота, сейчас ему смешно не было. Скорее наоборот, он оказался очарован и восхищен. Чуть позднее пришли мысли с нотками горечи и раздражения: Фенрир заметил, как смотрит на его девочку Сарин. Каким взглядом скользит по ее обнаженному животу, провожает мелькающие в высоких разрезах летящей юбки стройные ножки, ласкает плечи и неприкрытую привычной копной волос шею. Парень на миг сбился с ритма, стоило стелющейся у ног асурендра Тьме колыхнуться в его сторону. Фенрир подавил приступ собственнического неудовольствия и взял себя в руки. Портить выступление Алинро он не хотел. Тем временем выступающие ребята сменили шесты-факелы на огненные шары на цепях, а на талию его вредной козявки лег обруч с отходящими от него лучами, неизменно заканчивающимися пламенем. Темп музыки и танца нарастал, Алинро крутилась сама и крутила на себе опасный обруч, с легкостью перемещая его с шеи на грудь, затем на талию и ниже на бедра. После чего тем же путем наверх и далее, позволяя ему вращаться по всей длине рук. Зрелище действительно получилось захватывающим, Сарин не сильно преувеличил. Особенно если помнить, кто именно пляшет в окружении огненных узоров, в опасной близости от летающих на огромной скорости снарядов парней. Фенрир все-таки не удержался и потянулся к давно присвоенной душе: слишком велик был соблазн взглянуть на происходящее ее глазами, ее эмоциями и ощущениями. Миг, и демона затопило такое знакомое чувство, что он шумно выдохнул, стараясь не выдать себя как-то иначе. Он не мог читать Алины мысли, но уж за столько лет превосходно изучил каждый оттенок ее переживаний и чувств, когда она находилась с ним рядом. То, что она испытывала в моменты их душевной близости. Когда никто никуда не спешил, ничего никому не доказывал. Когда они просто сидели бок о бок, и малышка, старательно блюдя данные некогда обещания, гладила его по голове, зарывалась пальцами в волосы. Усмиряла в нем вечно беснующуюся, рвущуюся куда-то сущность, погружала в легкий транс историями. Теперь он, конечно, знал, в связи с чем происходит такой эффект, но не собирался ничего менять в своей жизни. И вот, до мельчайших подробностей зная конкретно этот рисунок эмоций Алинро, Фенрир мог с абсолютной уверенностью утверждать, что сейчас она думала именно о нем. Думала и представляла. Больше того, она для него и танцевала. Даже не рассчитывая, что демон увидит, Аля вызывала в памяти образ ненаследного асурендра и отдавала ему всю ту нежность и привязанность, что испытывала. Вкладывала в танец характер, хотела, чтобы он ею гордился. Мол, гляди: она играет с его родной стихией, доказывая, что для нее нет ничего невозможного. А еще, наравне с вышесказанным, Алинро пропускала сквозь душу дурманящее разум чувство прыжка над пропастью… как в первый раз. Как тогда, когда Фенрир сам впервые взлетал над бездной. Когда Аля прыгала на его глазах с обрыва, или когда он ходил по краю смертельной грани, доводя до исступления Рейн и отпуская себя. Все вместе: любовь и нежность, уважение и вызов, адреналин и жажда движения – разжигали внутри асурендра ту самую искру, наличие которой он всегда отрицал. Или хотя бы старался никому не показывать. Теперь в сердце Фенрира было тепло, а в душе тонкими жгутиками-змейками струились совершенно разные чувства. Некоторые из них были далеки от целомудренного созерцания и отстраненного восхищения. Истинная сущность нашептывала: она твоя, всегда ею была и останется. Не пришло ли время получить принадлежащее по праву? Демон прикрыл глаза и постарался выровнять пульс. Ох, Аленький, что же ты делаешь? Хоть и не преднамеренно, но от этого не особенно легче. Отогнав темные мысли, Фенрир продолжил внимательно следить за танцем своей морской девочки. Купаться во всей той палитре чувств, которые она посылала, не понимая, что они очень даже находят своего адресата. Так находят, что когда музыка внезапно оборвалась, а Алинро в последний раз изящно прогнулась и замерла с медленно покачивающимся на груди подожженным с обоих концов факелом, демону стоило усилий остаться неподвижным и ничем не выдать истинного отношения к происходящему. Публика взорвалась аплодисментами, народ свистел и выкрикивал похвалы. Какой-то смельчак умудрился протиснуться в первый ряд и всучить розу улыбающейся Алинро. Она рассеянно взяла ее, благодарно кивнув, но не более. Губы Фенрира тронула торжествующая усмешка. Никто кроме него не сможет вызвать в ней той глубины чувств, на какую способна эта юная леди. Ни для кого ее сердце при любом раскладе не откроется и вполовину. А значит, как бы ни была Аля расположена к человеку, как бы ни симпатизировала ему, она не ощутит необходимого шквала эмоций, которые разожгут в ней нечто по-настоящему мощное, взрослое, сильное. Эгоистично, мерзко, неправильно… Фенрир знал. Вполне отдавал отчет своим действиям, но не собирался менять правила игры. Тем более после того, как узнал, кем на самом деле является Алинро. После того, как слышал ее дивное пение, после того, как убедился, что в ее душе дремлет опасное чувство к нему. То самое, которое он и хотел ощутить, и боялся. Фенриру по-прежнему казалось, что еще слишком рано. И для нее, и для него. Чувству нужно дозреть и окрепнуть, а асурендру свыкнуться с мыслью, что он не ошибся. Наверное поэтому до сегодняшнего вечера Фенрир упорно не замечал, что Алинро действительно повзрослела. Его храбрый одуванчик превратился в прекрасный бутон диковинного цветка, который пока еще не распустился, и Фенрир не хотел торопить время. Время… Какая занятная и условная величина. Казалось, промелькнуло мгновение, но на его глазах для одной малышки случилась настоящая история длиною в детство и юность. Фенрир не жалел ни об одном дне, проведенном рядом с ней. Даже тех, когда искренне мечтал испепелить несносную козявку на месте. В том, какой она выросла, есть и его заслуга. Демон усмехнулся: кто бы мог подумать, что заключая бредовый договор с забавной девчушкой, в результате он воспитает себе пару. Придержав уж слишком далеко зашедшие мысли, Фенрир сменил усмешку на оскал. Странный вечер: в голову лезут одни глупости за другими. То ли действие коварного драконьего напитка наконец-то дошло, то ли впечатления от затянувшегося дня наложились столь причудливым образом. Тем не менее от зоркого взгляда не укрылась скользнувшая на талию Алинро рука одного из ее приятелей, что-то нашептывающего ей на ушко. И то, с какой легкостью эта наглая ручонка была завернута парню за спину, с безупречной улыбкой истинной леди. Молодец! Его девочка, его школа. Не успел Фенрир хмыкнуть от вида коротенькой сценки, которую едва ли еще кто-то заметил, как над ухом прозвучал мечтательный голос позабытого Сарина: – Шикарная девчонка. Демон мрачно покосился на сосунка, а тот, не ведая, в какой опасности находится, самоубийственно закончил: – Подрастет – женюсь. – Уверен? – вкрадчиво поинтересовался Фенрир, прикидывая, сильно ли Алька расстроится, если этот паренек внезапно исчезнет с карты мира. Видимо, что-то Сарин все же почувствовал, потому что инстинктивно сглотнул, удивляясь внезапному приступу паники. Передернул плечами и рассеяно поинтересовался у случайного знакомого: – Ничего не чувствуешь странного?.. Скрытый под личиной демон развеселился, внезапно вспомнив вредную бабку потенциальной невесты. Кстати, давненько он не бесил ее своим присутствием, непорядок. Надо бы наведаться, уточнить, доколе она собирается издеваться над, очевидно, тронувшимся умом Рангаром. Ведь тот до сих пор не отказался от идеи приручить эту… сирену. Фенрир сильно подозревал, что кое-что другу все-таки обломилось, иначе не стал бы он так самозабвенно прокладывать путь к ее сердцу. Видать, слишком хороша оказалась псевдоэльфийка. Впрочем, Рангар всегда питал слабость к изящному народцу. И надо же было так глумливо сойтись звездам! – Страшно? – сочувствующе похлопал по плечу Сарина демон, отчего оно еще несколько дней теперь будет ныть. И, не давая парню удивиться такой проницательности, ехидно добавил: – Это ты, наверное, о теще подумал. Сарин оторопело вытаращился, теряя нить логики в странном разговоре. Растерянно ответил, не успевая нормально обдумать, что именно тут не так: – Сирота она, только бабушка… – осекся, заподозрив неладное. Асурендр участливо покивал: – Я и говорю. Мать, бабка… какая разница? При этом на его лице читалось такое пакостливое выражение, что Сарин закашлялся, уже проклиная тот миг, когда позволил к себе подсесть. К слову сказать, юноша впервые задумался об уважаемой леди Ладе Листар в подобном ключе. А ведь она ведьма, как ни крути… На лбу Сарина отражалась вся тяжесть мыслительной деятельности и нерадужных выводов. Кое-какие опасения с легкой подачи Фенрира все же поселились в голове, по сути, еще зеленого паренька. Коварный демон читал его как открытую книгу, без стеснения ковыряясь в поверхностном слое сознания человека. Салага еще совсем, нашелся жених! Глубже асурендр лезть не стал, чтобы не нарушить установленный на Сарина ментальный щит. Надо полагать, паренек не из бедных, раз семья разорилась на подобное средство защиты. Уже радует: хоть не шелупонь из многочисленных приятелей Алинро по ней слюни пускает. Хотя радость, конечно, весьма условная. Фенрир поморщился. Однако и по тому, что он успел понять, было видно: мальчишка благородный и с чистыми помыслами. Именно это и спасло ему жизнь, склонив асурендра к мысли: «Пусть живет». Сарину бы повзрослеть, возмужать и из него получится достойный человек, рядом с которым будут счастливы многие девушки. Но Алинро не из многих. И не вина наивного юнца, что эта птичка уже давно заложила душу демону. Добровольно, и вполне счастлива по сей день от данного факта. В этот момент упомянутая особа как раз показалась на горизонте, сверкая улыбкой и ослепляя задорными искорками в глазах цвета моря. Вовремя, иначе неизвестно, во что бы вылилась беседа ее незадачливого поклонника и горячо любимого наставника, давным-давно считающего малышку своей собственностью. – И чего ты тут сидишь? Смотри, все давно развлекаются! – прощебетала она, дружески потрепав Сарина по светлым волосам. – Айда танцевать. Парень вмиг позабыл о неприятном собеседнике и расплылся в щенячье восторженной улыбке. Фенрир еле удержался, чтоб не сплюнуть: давненько он не улавливал от окружающих столь концентрированно приторных эмоций. – Ты великолепно танцевала. Как и всегда, – горячо заверил подружку Сарин. Она хихикнула: – Да-да, уроки госпожи Трудан не прошли даром, хотя вряд ли бы она оценила их интерпретацию. Фенрир тоже улыбнулся. Его персональное солнышко. Одним своим появлением развеяла хмарь с души. Какой же он остолоп, что не хотел встречаться с ней сегодня вечером. Протянул Алинро руку и подмигнул: – Рамир. (обратно)Глава 4
Аля только сейчас всерьез обратила внимание на сидящего рядом с другом молодого мужчину, прищурилась. Плененная обаятельной улыбкой, подала ему руку в знак знакомства. Когда он ее поцеловал, хитро поглядывая из-под длинных ресниц, окончательно разобралась в том, что ее смутило в первый момент сего наглого фарса. Естественно, она не могла не почувствовать, кто именно навестил побережье этим теплым вечером. Ни одна иллюзия не способна была обмануть Алинро во всем, что касалось личности одиозного демона. Ведь только на него, будоража чувства, откликалась душа. Только рядом с ним она испытывала всю полноту красок жизни и до слез ярко проживала каждое мгновение. Лишь для него хотела быть самой-самой, ощущая внутри такой неисчерпаемый резерв нежности, что с трудом сдерживалась, чтобы не выплеснуть ее через песню. Увы, и Фенрир, и бабуленька строго-настрого запретили петь, даже в одиночестве, с того памятного случая, когда ей довелось побывать в Нижнем Мире. Она почти все забыла о тех событиях, а самые близкие категорически отказывались посвящать в детали. Так вот, петь было нельзя, и Шиа пристально бдил, дабы она ненароком не нарушила данный запрет. Ее любимый феникс… страшно представить, что он мог никогда не возродиться вновь. Маленький несмышленыш, который мало что помнил о прошлой жизни, но так трепетно продолжал заботиться о своей хозяйке. – Приятно познакомиться… Рамир, да? Я не ослышалась? – с лукавым выражением на лице уточнила Алинро. – Верно, – ухмылка асурендра стала шире. Он прекрасно знал, что его незапланированный маскарад раскусили, тем не менее настроение демона стремительно ползло вверх. – А как мне обращаться к вам, милое очарование? – Вот так и обращайтесь, меня вполне устраивает, – великодушно дозволила Аля. Только если раньше в ее поведении чаще проглядывали задорные демонята, то теперь Фенрир явственно ощутил, что с ним флиртуют. По-настоящему и пока, кажется, неосознанно, зато искренне и с удовольствием. По тому, как она хлопала ресницами, как строила глазки и томно улыбалась, как поправляла якобы выбившуюся прядь волос и слегка прогибалась в пояснице, было видно, что Алинро очень скоро научится пользоваться своими женскими чарами, и тогда разбитых сердец, вроде Сарина, станет в разы больше. Хорошо хоть магию ее удалось кое-как ограничить, чтобы раньше времени не привлечь ненужного внимания потенциальных родственников малышки. Санрэль заверила, что беспокоиться не о чем и в ближайшие несколько лет ждать «гостей» из морских глубин не стоит. В принципе, пока ее слова оправдывались, но кое-какие меры предосторожности они все же приняли. – Как пожелаете, – покладисто согласился асурендр и, опережая Сарина, сообразившего, что предмет воздыханий нагло уводят из-под носа, предложил: – Потанцуем? – С удовольствием, – расцвела Алинро. Парочка подозрительно быстро растворилась в толпе, оставляя позади себя хмурого и озадаченного парнишку. Алька, конечно, тот еще сорванец, но вот так сразу любезничать с первым встречным… а на него больше и не взглянула. Сарин вдохнул. Слишком хорошо он знал способности этой девушки, чтобы всерьез волноваться за нее этим вечером, тем не менее какой-то неприятный, гнетущий осадок в душе остался. Еще и плечо вдруг заныло ни с того ни с сего, а вроде нигде не ударялся. – Са-арин, скучаешь в одиночестве? Пригласишь девушку потанцевать? – выводя его из тягостных раздумий, позвала одна из подруг. Потянула за руку, прижалась грудью и промурлыкала: – Такой замечательный праздник получился, так весело и хорошо. Их подхватил хоровод из кружащихся вокруг костра пар. Звучала заводная музыка, отовсюду слышался смех, рядом мелькали счастливые лица. Разве может в столь чудесный вечер случиться что-то плохое? Да и один-два ниора обязательно следят за порядком. Молодость и беспечность быстро отвоевали место у хандры, возвращая хорошее настроение светловолосому пареньку. Тем временем Фенрир уверенно вел Алю в танце, и думать забыв обо всех помехах и неприятностях. – Ай-яй, негоже всесильному асурендру так мелко глумиться над обычными смертными, – со смехом укорила она. – Считаешь? – вкрадчиво шепнул он синеглазке на ушко. – Надо было делать ставку на масштаб? М-м-м, боюсь, Смотрящие не оценили бы. Алинро посерьезнела: шутки шутками, а переходить границы не стоило. Она отлично знала и помнила, на что способен Фенрир. Конечно, здравый смысл никто не отменял, но даже в теории то, как сильно он мог повлиять на ее друзей, совершенно не выглядело забавным. Уловив перемену в настроении своей воплощенной стихии, демон покружил ее, вынуждая сосредоточиться на движениях. Затем сменил тему: – Мне понравилось твое выступление. Это было… хм-м, неожиданно и… – И?.. – тут же возвращая игривость взгляду, полюбопытствовала Аля. – Впечатляюще. Будоражит фантазию, – скорректировал истинные мысли Фенрир. Она улыбнулась так многозначительно и коварно, что не осталось сомнений: его обтекаемые характеристики ничуть не обманули юную леди. – Ты хотел сказать, возбуждающе и горячо? Нет, он, конечно, всегда знал, что эта леди чрезмерно особенная и парой фраз может заставить смутиться кого угодно, но вот такой наглости в лоб не ожидал. Бездна пожри, и когда она успела так осмелеть в его присутствии? Или он просто не замечал? Не желал замечать. – Нет, милая, я хотел сказать ровно то, что озвучил, – с невозмутимым лицом откликнулся демон. – А если точнее, то я действительно горжусь тем, как ты научилась управлять своими страхами, преобразуя в такие ресурсы, что да, горячо, – на его губах заиграла плутоватая улыбка. Алинро фыркнула и уткнулась носом ему в плечо. Высшие силы, до чего невозможный мужчина. Ускользающий и такой близкий. Неважно, в общем-то, что именно он говорил, она и так чувствовала, как ею восхищаются и одобряют. О большей награде и не мечтала. То, что сегодня Фенрир оказался рядом, стало приятной неожиданностью. Внезапно Аля осознала, что не желает его отпускать. Так хорошо и уютно было танцевать вместе, прижиматься к крепкому телу, ощущать прикосновение сильных рук на своей талии и спине. Знать, что за иллюзией скрывается алое пламя любимых глаз. Пользуясь заминкой у музыкантов, Алинро потянула Фенрира за границу освещенного пламенем костра круга, увлекая все дальше. Туда, где с ними оставался лишь шум волн, не нарушаемый посторонними звуками. Когда она в следующий раз подняла голову и посмотрела на задумчивого асурендра, тот уже принял свой истинный облик. Улыбнувшись, Аля уверенно взяла его ладонь в свою, привлекая внимание. – И все же, какими судьбами? – М? – выныривая из собственных мыслей, демон не сразу сообразил, о чем речь. – Случайно. Хотел прогуляться по берегу, подышать, подумать. А тут вы с плясками и песнями. Что за праздник-то хоть? – А, – отмахнулась синеглазка, – круглая дата со дня основания города. Официальные торжества плавно переместились из центра на побережье, как только стало темнеть. Людям лишь бы повод был, но все равно хорошо получилось. Фенрир кивнул, соглашаясь. Фоном проскользнула мысль, что после таких вот гуляний многие оказываются пропавшими без вести. Хотя вряд ли об этом будет где-либо упомянуто: семейных и коренных жителей тронут в последнюю очередь. – У тебя все в порядке? – заглядывая асурендру в глаза, продолжила допытываться Алинро. – Более чем, – хмыкнул он, нацепив на лицо маску беспечности. Так за вялым течением разговора они добрались до уютного грота, защищенного скалами с трех сторон. Знакомыми тропками и лазейками Аля уверенно двинулась вперед, демон не отставал. Оказавшись скрытыми ото всех, они, не сговариваясь, устроились у самой воды, позволяя теплым после жаркого дня волнам омывать их босые ступни. Алинро доверчиво прильнула к Фенриру, и он, не особо отдавая отчет своим действиям, естественным жестом обнял ее, поддерживая и согревая. – Давай полетаем? – через некоторое время нарушила она тишину. – Лень шевелиться, – честно признался асурендр. Подумал и, отпустив ее, с наслаждением растянулся на гладком песке. – Кошмар! – хихикнула Аля. – Дожили. Только у нас и только сейчас принц Нижнего Мира, тепленький и абсолютно доступный. Делай, что хочешь, пока он ни на что не способен. Она хищно осмотрела Фенрира с ног до головы, делая вид, будто выбирает, с чего бы начать. Он искоса следил за плутовкой, тихонько посмеиваясь. – Ну, на кое-что все же способен, – перехватив выпад, и не позволяя себя защекотать, Фенрир в одно мгновение оказался сидящим на ногах юной охотницы. Та безрезультатно поерзала и, нагло игнорируя понятия честной борьбы, призвала магию. В следующую секунду асурендр почувствовал, как вымок до последней нитки. – Ах ты, пигалица! – возмущенно отфыркиваясь от попавшей в рот воды из любезно окатившей исключительно его волны, выдал демон. – Ну, держись. Он сгреб хохочущую бестию в охапку и, распахнув крылья, резко взмыл вверх. От ее счастливого визга заложило уши. Очень быстро они оказались довольно далеко от берега, и Фенрир без малейшего сожаления скинул свою ношу в темные спокойные воды ее родной стихии. Аля сгруппировалась, перекувыркнулась и с явным удовольствием раскинула руки в коротком полете к неизбежности. Он чувствовал, с каким восторгом она ловит каждое мгновение. Ее энергия, жажда жизни и безумств заряжала. Тоже кувыркнувшись, Фенрир сложил крылья, вытянулся в струнку и ухнул вниз. Перехватив свое непоседливое чудо над самой поверхностью, заглянул в ее наполненные безумием глаза. Такая же сумасшедшая, как и он сам. Его душа, его личная бездна. Алинро вдруг расслабилась в егоруках, разом и безоговорочно доверяясь. Прежде чем Фенрир успел опомниться, обвила его шею руками и потянулась к губам. В море они погрузились, уже слившись в жарком поцелуе. Первом за столько лет настоящем поцелуе, в котором растворились все условные границы между их положениями. Они больше не были взрослым и ребенком, наставником и ученицей, демоном и человеком, асурендром и обычной девушкой. Партнеры по договору – возможно, а еще мужчина и женщина, вот и все. Разве можно противостоять чарам сирены в ее стихии? Фенрир на какое-то время полностью утратил связь с реальностью. Отпуская контроль и позволяя чувствам вести его так, как хотелось им обоим. Лаская свою морскую девочку, он скользил ладонями по ее коже, ощущал каждую впадинку и выпуклость льнущего к нему тела и не прекращал исступленно целовать. Аля доверчиво отвечала на прикосновения, посылая такие сумасшедшие импульсы, что Фенрир едва ли не задыхался от обуревавших его эмоций. Это было больше, чем эмпатия, больше, чем оголенное чужое сознание. Это было единение душ. Он в прямом смысле чувствовал, как ей сейчас хорошо, насколько он желанен и необходим, какое удовольствие доставляет одним лишь присутствием в ее жизни. Фенрир не был наивным юнцом, умел себя сдерживать при необходимости, но то, что творила синеглазка на тонком плане пространства, могло свести с ума даже такого мужчину. – Будь со мной. Тихий, пробирающий до нутра горячий шепот помог асурендру прояснить сознание. Высшие, какого пекла он творит! Ладно, эта мелкая экспериментаторша, что с нее взять, но он-то куда? С сожалением отрываясь от бесконечно приятного занятия, Фенрир позволил Алинро обвить его тело, подобно лиане, и устремился к берегу. Плавал он действительно не хуже, чем летал, очень быстро они оказались на мелководье. Заподозрив перемену в настрое своего персонального демона, Аля попыталась вернуться к начатому, немного неумело, зато искренне соблазняя его. Фенрир перехватил ее руки, непроглядный мрак в глазах асурендра сменяло привычное алое пламя. – И что ты творишь, берхол тебя укуси? – попытался воззвать к ее разуму. Тут же самому стало смешно. Это к разуму той, чей организм сейчас переполнен юношескими стремлениями испытать все и сразу, желательно, не откладывая. Сам таким был… Да что же с ним не так-то сегодня?! – Я? – так натурально изумилась синеглазка, что демон послал весь свой напускной строгий вид в девятый круг. Улыбнувшись, покачал головой: – Ну не я же, милая. А Лада в курсе, что ты научилась задействовать невербальные чары своей расы, используя энергию водной стихии? Алинро состроила кислое личико: – Серьезно? Вот прямо сейчас желаешь поговорить о бабуленьке? – Прямо сейчас желаю, чтобы ты поняла одну простую вещь: не играй с тем, о чем пока имеешь весьма смутное представление. Ясно? – Ну так покажи! Научи… – она вновь потянулась к нему, целуя в шею. – А-ля, – выдохнул асурендр, – прекращай. – Почему? Ты же тоже хочешь, я чувствую. Разве в этом есть что-то плохое? Не вижу причин для… С тихим рыком он отодрал от себя ластящуюся девушку. И так-то нелегко быть правильным и порядочным, когда отродясь не практиковал подобное целомудрие, а уж когда она бессовестно провоцирует. – Потому что сейчас еще рано, – резковато пояснил, глядя на нахмурившуюся синеглазку. – Не ври! Так и скажи, что просто-напросто до сих пор не определился, – радужки Алинро вспыхнули аквамарином. – Милая, мне жаль, что дал повод думать о большем. Успокойся, хорошо? Мы все решим немного позже. Асурендр и сам не очень понимал, что конкретно его останавливает. Просто чувствовал на уровне инстинктов, что это плохая идея, и все тут. Интуиции он привык доверять. Демонова Санрэль, как бы ему помогли ее знания в некоторых щекотливых моментах, связанных с взрослением сирен, но ведь граус браст от нее дождешься помощи! – Нет! Достало все. Уже бы до дерева дошло, как сильно ты мне нужен. Алинро не слышала или не хотела слышать аргументов Фенрира. Он ощущал всколыхнувшуюся в ней обиду и горечь от уязвленного самолюбия. Высшие, как ранимы молоденькие девушки в подобных вопросах, как хрупка их уверенность в собственной красоте и женственности. Асурендр открыл было рот, чтобы успокоить свое сокровище, попытаться подобрать правильные слова, но не успел ничего произнести. Импульсивно, поддавшись порыву, Аля уже приняла решение за них обоих. Сжала кулаки и, глядя ему в глаза, запела. Все. Мир поплыл и смазался. Не осталось ничего, лишь чарующий голос и мелодия, а еще притягательно мерцающий в темноте взгляд. Стремительно заполняющее и все поглощающее желание быть с той, кто так проникновенно просит об этом, сломило последнее сопротивление. В следующее мгновение он сам шагнул в ее объятия, уже не думая ни о чем, кроме очевидного и противоречивого «это его добыча» одновременно с «он ее добыча». Внутренняя сущность ликовала, совпадая в стремлениях с одной излишне самоуверенной и глупой сиреной, но последнее уже не имело значения. Только не сейчас. Он покрывал тело Алинро поцелуями, постепенно избавляя от одежды. Чувствовал, как она ликует в душе, как упивается торжеством момента, растеряв последний здравый смысл, но лишь послушно следовал велению ее голоса, не испытывая ни малейшего желания сопротивляться. Отстраненно подумал, что, в принципе, если Аля увлечется и слишком заиграется, сегодняшняя ночь будет стоить ему жизни, а ей… Наверное, ей будет плохо, когда очнется. А затем обеих Листар убьют, за него отомстят, вне сомнений. Но и это было не важно. Главное, исполнить все, о чем просит малышка. Или приказывает? Да какая разница! Пусть только продолжает звучать, пропуская сквозь него квинтэссенцию магии своего голоса. И знание, в какой опасности он находится, лишь подстегивало чувства, и без того устремленные к Алинро. Она уже не пела в прямом понимании этого слова, теперь она рождала мелодию на уровне тонкого тела, все сильнее привязывая к себе так неистово желанного мужчину. На физическом плане ее губы с жадностью ловили поцелуи Фенрира и старались в ответ побывать везде, куда можно было дотянуться. Асурендр не торопился переходить к главному блюду, с болезненной для себя нежностью лаская девушку, раскрепощая и показывая ей все те грани чувственности, на которые она может быть способна. Алинро уже не помнила, с чего все началось, не осталось ничего настоящего, кроме прикосновений Фенрира, его уверенных движений, едва различимого шепота и дыхания, обжигающего кожу. В прямом смысле обжигающего. Она чувствовала, как горит изнутри, и как горячо становится снаружи. Застонав то ли от боли, то ли от наслаждения, то ли от смеси острых, ранее никогда и ни с кем не испытываемых ощущений, Алинро широко распахнула глаза, хватая ртом воздух и устремив умоляющий взгляд в небо. Тихое хныканье, будто плачет котенок, слегка отрезвило увлекшегося процессом асурендра. И пусть в настоящий момент в силу неопытности Алинро уже потеряла управление над происходящим, переставая принуждать его к чему-либо, остановиться он не смог бы при всем желании. Да он и не хотел. Его морская девочка оказалась слишком сладкой и невыносимо соблазнительной. Изучать ее, вместе открывая дремлющие в ней резервы, не просто наслаждаться ее реакцией, а ощущать все до мельчайшего оттенка ставшей родной души было подобно откровению. Прежде он не сталкивался с подобной крайностью на одной из границ чувственности и теперь жадно впитывал все, что извлекал на поверхность. Тем не менее отсутствие дурманящего разум влияния чар сирены помогло сообразить: с Алей творится что-то странное. Ведомый интуицией, Фенрир поднял ее, подхватывая за бедра, позволил крепко обхватить ногами за талию и вернулся в воду. Здесь, омываемые и остужаемые солеными волнами, их разгоряченные тела испытали облегчение. Взгляд Алинро прояснился настолько, что демон смог прочитать в нем всю любовь мира, на какую было способно ее сердце. Любовь, которую она копила, не имея возможности растратить ни на кого другого. Больше не в силах сдерживаться, впитывая в себя крик сирены, он окончательно лишил ее права на выбор в дальнейшем. Теперь уже всецело его. Навсегда. (обратно)Глава 5
Когда оба пришли в себя, Алю еще немного потряхивало, а на Фенрира лавиной обрушилось осознание всех тех последствий, которыми чревато содеянное. Иргадан! Разом навалились паршивые воспоминания: и предыстория сегодняшнего вечера, и его состояние, и нежелание рушить флер очарования, связанный с этой необыкновенной девочкой. Теперь все. Эйфория единения выветрилась, оставляя горький осадок и тяжесть на душе. Хотя он явственно ощущал, да и видел, как на лице Алинро блуждает неосознанная счастливая улыбка. Зато по мрачному и сосредоточенному лицу асурендра было понятно, что настроения своей… А кто она теперь для него? Он не знал. В любом случае, настроения Алинро Фенрир не разделял, это точно. Первым делом, выйдя на берег, он высушил одежду обоих и велел ей одеться. Уже по одному его сухому тону и выверенным скупым движениям становилось ясно, как жестоко Аля ошиблась, думая, что теперь все будет хорошо. Наконец и до нее дошло, сколь сильно она сглупила: улыбка сменилась настороженностью во взгляде и напряженным молчанием. Совсем не так она представляла их общение «после». Адреналин и пережитое вкупе с раскаянием, обидой и еще Высшие знают чем на время перекрыли истинное восприятие собственного организма. То, во что она превратилась, ей еще предстояло узнать, но пока Аля об этом не думала. Во все глаза следила за действиями Фенрира, все отчетливее понимая, что это не тот мужчина, который простит ее выходку. Этого демона нельзя принуждать к чему-либо, демонстрировать превосходство, приказывать, требовать. О чем она только думала! Ведь не первый день его знает. Даже если он и хотел, это должно было быть его решение, а никак не мелкой, сопливой девчонки. Тем более, кажется, у Фенрира имелись какие-то объективные причины, и он собирался их озвучить… Проклятье! Алинро прикрыла глаза и обхватила себя за плечи. Тем временем ее любимый демон что-то сплетал, тихо проговаривая слова заклинания. Взмах руки, и на песке вспыхнула знакомая шестиугольная звезда, вписанная в три круга разного диаметра. Аля криво усмехнулась: не понадобилась ни палка, ни расчерчивание песка. – Руку, – холодно произнес Фенрир, и сердце Алинро сжалось от предчувствия самого худшего. Дрожащими пальцами она прикоснулась к его теплой ладони. В следующее мгновение они шагнули в центр пентаграммы, минуя ревущую стену огня. Аля зажмурилась, а когда открыла глаза, не смогла отвести взгляда от горящих яростью алых всполохов на дне зрачков асурендра. Он смотрел на нее так отстраненно, словно они были чужими. Никогда прежде он не смотрел на нее так, даже когда ссорились и, казалось, Фенрир находится на пределе выдержки. Ей хотелось разрыдаться, но слез не было. Лишь пустота в груди и боль. Будто собственными руками разрушила нечто действительно важное в своей жизни. Пожалуй, самое важное. Фенрир начал произносить заклинание, все так же неотрывно глядя на нее. Лучше бы кричал, ругал, что угодно. Но нет. И явно ничем хорошим его затея с пентаграммой тоже не кончится. В какой-то момент по лицу асурендра все-таки скользнула тень с намеком на живые эмоции, в глазах вспыхнула тоска, но тут же погасла. За мгновение до призыва духов Тьмы он укрыл ее в защитный кокон из своих крыльев. Пусть не видит хотя бы этой части проводимого ритуала. – Я, Фенрир Оливьер, призывая в свидетели Тьму и пепел падших, прекращаю действие договора с Алинро Листар. Мои обязательства для нее как человека выполнены. Желание обоюдное, претензий не имею. Аля в изумлении открыла рот, не веря собственным ушам. Но когда вслед за словами Фенрира донеслось сдавленное шипение, похожее вроде бы на речь, но слов не разобрать, асурендр равнодушно ответил кому-то невидимому: – На момент заключения сделки кровь сирены не пробудилась. Ни я, ни Алинро не знали истинного положения вещей. Это существенная корректировка. Как сирена она не нуждается в моем вмешательстве в ее жизнь, договор себя исчерпал. Несколько долгих томительных минут в тишине, когда Аля не знала и не понимала, что происходит за очерченными крыльями демона границами. После чего он потребовал: – Повторяй за мной. Я, Алинро Листар, призывая в свидетели Тьму и пепел падших… Ну же! – рыкнул демон. – Я, Алинро Листар, призывая в свидетели Тьму и пепел падших… – Прекращаю действие договора с Фенриром Оливьером. Мои обязательства как человека выполнены. Желание обоюдное, претензий не имею. Аля молчала. Чувствовала, как вокруг асурендра скручивается тугая и плотная темная пелена, но упрямо сжимала зубы. Пусть вырывает из нее слова силой, если хочет, а с ее стороны ни о каком обоюдном желании речи не идет. – Молчишь? – тяжело обронил любимый «не друг». Встряхнул ее, отчего Аля больно прикусила язык. Солоноватый привкус во рту придал сил и решительности. Налетевший ветер с одинаковым рвением трепал каштановые пряди волос и подол василькового платья. Море за спиной гудело и волновалось, откликаясь на внутреннее состояние своего ребенка. Все чаще вместе с ветром до них долетали соленые брызги, с шипением испаряющиеся при столкновении с язычками пламени на краях пентаграммы. – Делай со мной, что хочешь, я не стану расторгать договор, – тихо, но твердо произнесла Алинро и с вызовом посмотрела в глаза асурендра. Сейчас действительно страшные глаза. Ей стоило огромного усилия не отвести взгляд, отчетливо ощущая, как ему трудно сдерживать гнев. Аля чувствовала, как что-то живое и теплое, принадлежащее ей, часть ее, суть ее, корчится от страха, боли и обиды. Казалось, что она глупый мотылек, перепутавший яркий цветок с гибельным пламенем, и теперь ее крылья вместо пыльцы покрываются пеплом. Но даже без крыльев она не желала отказываться от своего сумасшедшего и прекрасного демона, поздно жалеть о чем-либо. Возможно, если бы он все-таки стал ей другом, хотя бы попытался, а так… Разве ее вина, что только с ним она чувствует, что живет по-настоящему? Разве можно наказывать за любовь? Плевать на угрозы, она знает, что нужна ему не меньше, чем он ей. Она не позволит Фенриру окончательно отгородиться от света, не отпустит. Сообразив, что от упрямицы ничего толкового не дождешься, Фенрир нахмурился и процедил: – Ты понимаешь, что с духами Тьмы не шутят? Они в любом случае получат свою выгоду. Продолжишь выделываться и сильно пожалеешь, когда придется платить неустойку. Алинро равнодушно пожала плечами и устремила взгляд на волны, с яростью обрушивающиеся на берег. – Это же мне отвечать, не тебе. – Дурья башка! Думаешь, я тут в игр-р-ры с тобой играю? – окончательно рассвирепел асурендр. Миг, и плотная уютная ширма из мрака его крыльев исчезла. Алинро вздрогнула, крик ужаса застрял в горле. Со всех сторон их обступили жуткие призрачные существа с искореженными телами. Они тянули к ней костлявые конечности, алчно и предвкушающе скалили пасти. Несмотря на кажущуюся эфемерность, от них веяло реальной угрозой, которая вселяла панику и желание забиться в угол, а лучше с разбегу забраться на ручки такого сейчас неприступного Фенрира. Сглотнув вязкий ком в горле, чувствуя, как по спине гуляет озноб, Алинро сжала кулаки и повторила: – Хочешь – уходи, но я не стану расторгать договор. Нет. Лицо асурендра приобрело хищное выражение. Крылья носа затрепетали, лоб прорезала хмурая складка, а в районе виска бешено билась жилка. – Как знаешь, – вкрадчиво озвучил он. – А тебя не смущает, что я предлагаю вернуть тебе душу? Весьма щедрый жест, не находишь? Сможешь жить полноценно, только так, как сама захочешь. Никаких правил, никаких ограничений. Никому не нужно подчиняться, слушаться. Я предлагаю тебе свободу, Алинро Листар. Ты ведь так к ней стремилась все это время. Аля скривилась: – Взрослый и глупый. Думаешь, я не догадалась, отчего чувствую мир, словно через защитную пленку? Не поняла, почему меня не трогает и половина из тех вещей, что должны привлекать нормальную девушку? Почему люди рядом со мной ощущают лишь пустоту, даже когда я хочу поделиться с ними эмоциями? Все до капли, да? Так ты тогда сформулировал? Держу пари, в действительности смысл был куда масштабнее. – Верно, – улыбка Фенрира не имела ничего общего с радостью. С такой улыбкой палач готовит свое орудие. – Видишь, какой я мерзкий? Ты ущербна, милая, и я этим пользуюсь. А теперь подумай еще раз, больше уговаривать не стану. Ты возвращаешь себе свою жизнь, полноценную жизнь, или остаешься один на один с этим ограничением. Ты даже нормальную семью не сможешь создать, если не согласишься. Кто захочет терпеть рядом с собой ледышку вместо нежно любящей женщины? Или устраивает жить полумерами? Притворяться, изображая сильные чувства? Алинро молчала, лишь продолжала сжимать кулаки. – Я уйду независимо от твоего решения. Хватит. Это развлечение затянулось и приносит слишком много хлопот. – Трус! – глаза сирены вспыхнули аквамарином. В следующую секунду она захрипела, упав на колени. Тьма, упругими кольцами оплетающая асурендра, хищно вцепилась в жертву. Проклиная себя, ее, Высшие силы и до кучи Санрэль, Фенрир болезненно дернулся, словно и сам ощутил страдания своей синеглазки. Он и ощутил. Ведь теперь она действительно его во всех смыслах, сама так решила. Сама… Глупая, упрямая, своенравная. Он не был готов к тому, что найдется кто-то, кто сможет диктовать ему условия. Да пекло бы с этим, борьба – прекрасное состояние. Но Фенриру казалось, что его предали. От кого угодно он ожидал манипуляций, но не от своей частички моря. Только не таких, не по-взрослому. Аля всегда тонко чувствовала границы допустимого, наступала подобно волне и неизменно откатывала. А сегодня разрушила, опустошила, ворвалась подобно захватчику и смыла уважение, доверие, привязанности. Взяла, что захотела, осознанно, расчетливо. Понимая, что делает, глядя ему в глаза. Фенрир чувствовал, что его предали, а предательства лорды не прощают. Одно из самых дорогих существ, из тех немногих, чья жизнь и улыбка имела для него значение, тех, кого он пустил в свой ближний круг, более того, в свою душу, а она взяла и воспользовалась, позволив себе встать над ним, над его мнением и решениями. Сколько их таких было? Каждый раз одно и то же. Он мрачно усмехнулся, ощущая, как змейки, разомлевшие от света и тепла, рожденного тлеющим в сердце огоньком, вновь плотно оплетают его равномерно бьющийся орган для перекачки крови. Просто орган, ничего больше. Осознав это, он смог взять под контроль эмоции и Тьму. Вот так: ни к чему первородной материи тянуть лапы к его утраченному сокровищу. Тьма неохотно, но подчинилась, отпуская Алинро из своих смертельных объятий. Что бы Фенрир ни думал в действительности, что бы ни чувствовал, слова его прозвучали холодно и надменно: – Выбирай выражения… милая. В следующий раз могу и не удержаться от соблазна избавить себя от всех проблем таким привычным и безотказным способом. Так что? Заканчиваем ритуал? Не заставляй свидетелей насчитывать пеню в свою пользу. Если дело дойдет до расчетов, это тебе не понравится. В глазах цвета моря отражалось непонимание и обида. Раскаяние в одном ряду с обожанием и злостью. Фенриру стоило усилий сохранять невозмутимость, глядя в свою персональную глубину. Всегда такую манящую, даже теперь. Особенно теперь. – Катись в пекло! – мерцающие радужки не давали демону отвести взгляд. – Вместе со своими свидетелями и прочей гадостью. Я уже сказала, ничего расторгать не собираюсь. Если бы Фенрир не был взбешен, он бы, пожалуй, восхитился. А может, и восхитился… ее безграничной глупостью. Пришло отчетливое понимание: не передумает. – Алинро, да пойми ты! – он потер виски, подбирая нужные слова. – Все твои чувства – иллюзия. Ты еще и не пробовала, как может быть, у тебя просто-напросто не было возможности. Она насмешливо посмотрела на асурендра, отчего тот странным образом почувствовал себя непроходимым тупицей. – Понимаю, – нахалка сложила из пальцев неприличную конструкцию. – Ты мерзок и отвратителен, в тебе нет ничего человечного. Ты эгоистично лишил меня самого ценного, что есть у живого существа. Да? Так ты себе это мыслишь? Фенрир зарычал: ее не переубедить, а контролировать духов Тьмы становилось все сложнее. Препираться они могут и без столь опасных свидетелей. – Достаточно! – И уже обращаясь к окружившим их тварям: – Договор остается в силе, одна из сторон высказала протест. Благодарю за хранение печатей и… – он поморщился, – да, статус сделки перешел на новый уровень. Все причитающееся вы получите в ближайшее время. Алинро мысленно порадовалась, что понимает хотя бы язык демонов, потому как ответы духов она так и не разобрала. С довольным, как ей показалось, шипением они постепенно истаяли. Взмахом руки Фенрир стер следы пентаграммы. Мрачно покосился на Алю. – Довольна? Останешься моей собственностью без возможности испытать всю полноту красок жизни. Глупее выбора не придумаешь. – Я испытала! – с вызовом ответила синеглазка. – Все, что пережила за прошедшие годы. Ты давал куда больше, чем любой из моего окружения, даже если бы мое восприятие на энергообмен с остальными не было ограничено. – Так уверено говоришь, даже не попробовав, – поджал губы асурендр. – В отличие от тебя, я всегда знала, чего хочу. И никогда не сомневалась в сделанном выборе, – теперь на лице Алинро отражалась лишь грусть и как будто жалость к всесильному демону. От этого ему еще больше захотелось ее придушить. Лучше бы ненавидела, обвиняла во всем, в чем только можно, отвернулась. Так было бы гораздо легче уйти. Ведь он просто хотел вернуть ей нормальную жизнь, хотя о какой нормальности можно говорить, когда заходит речь о сиренах. Но так у нее хотя бы был выбор. Фенрир не верил, что может дать ей счастье, не считал, что вправе забирать ту любовь, которой она хотела с ним поделиться. И не смирился с тем, что правила игры резко изменились: дорогая игрушка встала на один уровень с игроком. Ему требовалось время, чтобы принять тот факт, что Алинро по силам управлять им. Пусть не всегда, и во многом ситуацию отягощал их договор: не будь Фенрир связан с ее душой, смог бы противостоять чарам сирены. Но все сложилось именно так, как сложилось, и менять что-либо Аля не собиралась. Зная, на что способна, все же воспользовалась силой. О каком доверии теперь может идти речь? А если в следующий раз она решит, что ей нужно что-то еще? Как бы нежно ни относился к синеглазке демон, позволять себе приказывать и управлять собой он не позволит никому. Никогда. Он и так разрешал Алинро больше, чем кому бы то ни было, оставляя за ней право самой нащупывать черту, которую нельзя переходить. За это и любил, и восхищался. Теперь она ее переступила, стерла границу, обесценивая добровольно данную асурендром над собой власть. Все правильно: он заигрался. Они оба заигрались и потеряли чувство меры. – Вот и отлично. Раз ты так уверена в своих решениях, значит, не придется жалеть о сомнительном существовании вместо свободной жизни. Фенрира злило, что Алинро отказалась от самого лучшего, что он собирался ей дать. Отправить ее на растерзание духам Тьмы он не мог, а значит, в очередной раз все вышло по желанию несносной девчонки. – Жалеть мне придется лишь о том, что так и не сумела пробиться через твою броню. Не смогла убедить, что безоговорочно довериться кому-то не так уж и страшно. Асурендр, наплевав на и так ополовиненный резерв, открыл переход прямо в комнату синеглазки. Молча приказал шагать в мерцающее голубоватым свечением ничто. С отвращением к себе подумал, что пробиться-то она как раз сумела, да только одного этого оказалось мало. С горечью заметил: – Довериться? Чтобы в подходящий момент твою волю подчинили, заботясь лишь о своих потребностях? Ты прекрасно сегодня продемонстрировала ценность этого так называемого доверия. Алинро вспыхнула: возразить было нечего. Сколько ни убеждай Фенрира в обратном, дело сделано, выводы тоже. Наверное, у него есть причины быть таким, каким он стал. Его мир сильно отличается от того, к чему привыкла она. Любили ли его бескорыстно? Заботились ли без всякого повода? Делился ли кто-то душевным теплом просто так, потому что он дорог сам по себе? Как часто жизнь убеждала его в том, что верить нельзя никому, а расслабившись, легко получить удар в спину? Аля не хотела принимать то, что просто-напросто не настолько уж ему и нужна. В сердце упрямо тлела надежда, что все дело в ее самоуправстве. И пусть она совершила ошибку, но ведь за ошибки не отрекаются навечно. Возможно, когда пройдет достаточно времени, он передумает? То жалкое существование, о котором настойчиво твердил Фенрир, лучше, чем знание, что все кончено. Так она вне зависимости от его желания останется с ним частичкой своей души. И согреет, когда ему понадобится помощь или поддержка. Разорви Аля договор, рассчитывать на возвращение своенравного демона было бы глупо. Ведь он искренне уверен, что без него ей будет лучше. Мужчины! Такие сильные и такие уязвимые. Зачем только она стала настаивать на своем? Катилось бы это наследие в пекло! Как было проще жить, не сдерживая себя каждое мгновение, оставаясь обычной слабой малышкой. Зато его. (обратно)Глава 6
Оказавшись в собственной комнате, она продолжала слышать в голове ставший таким родным и необходимым голос: «Несмотря ни на что, я ни разу не оставил тебя без выбора. А ты все решила за меня». Аля зажмурилась и, не замечая ничего вокруг, дошла до кровати. Рухнула на нее, зарылась лицом в подушку. Теперь можно реветь сколько угодно, пока не опухнет до неузнаваемости, пока не начнет икать и задыхаться. Проклятые слезы, вот почему их до сих пор нет?! Ущербная… Да, пожалуй. Не такая, как все, даже оплакать разбитое сердце не может по-человечески. Сирены вообще способны на это? Видела ли она когда-нибудь слезы бабушки? Нет. Плакала ли сама? После смерти мамы точно не плакала. О, как же она самой себе противна! Клялась, что станет для Фенрира тем самым защитным куполом, оплотом спокойствия, надежности и заботы. И в очередной раз забылась, поспешила, пошла на поводу у эмоций. Если быть откровенной, при желании он мог бы давно найти лазейку и расторгнуть договор, хлопот Аля доставляла много больше, чем умиротворения в те редкие минуты, когда асурендр ее к себе подпускал. Неужели настолько ценил их? Куда делось ее чутье, способность балансировать на грани? Опьяненная близостью стихии и новыми ощущениями, совершенно потеряла осторожность и здравый смысл. Так хотела добиться абсолютного признания со стороны Фенрира, подтвердить, удостовериться, что выглядит в его глазах не маленькой девчонкой, которую он пообещал защищать, а желанной и необходимой, самой-самой. Выяснила? Проверила? Будто, остановись она тогда, когда он об этом просил, что-то бы между ними изменилось. Ведь и так было ясно, что ему не все равно, впрочем… Это теперь ей ясно, а в тот момент было унизительно и обидно. Хотелось показать, что она выросла и тоже кое на что способна. Показала… браст лиеть. Ну где же слезы, когда они так нужны?! Съежившись на покрывале, обняв старого, замусоленного игрушечного феникса, Аля просила у Высших только одного: чтобы когда-нибудь Фенрир захотел найти к ней дорогу. Она будет ждать. Теперь у нее тоже в запасе немало времени: хоть какая-то польза от проклятой наследственности. В груди поселилась странная пустота и безучастность, а выплакать их по-прежнему не получалось. Отныне она сама по себе, больше не стоит рассчитывать на незримую тень за спиной в виде сильнейшего демона Нижнего Мира. Ничего, она справится, он хорошо ее подготовил. Есть время всерьез заняться изучением собственного дара, откровенно поговорить с бабушкой и выяснить уже наконец все слепые пятна прошлого. Хватит недомолвок! Мысли вяло колыхались в голове Алинро, цепляясь за будущее, рисуя картинки ближайших свершений. Сейчас было важно думать о чем угодно, лишь бы не о пылающем взгляде Фенрира. Как она будет жить без него? Без его улыбки, привычной ехидцы и непоколебимого чувства опоры, что он давал? Аля осторожно провела подушечками пальцев за ухом, словно боясь, что печать договора все же исчезла. Нет, узор оставался на месте, хоть и стал практически неощутим, сгладился. С Фенрира станется поменять условия, не нарушая сделки, ведь он упоминал о каком-то статусе и награде духов Тьмы. Осознание, что от нее в данном случае ничего не зависит, тревожило. Алинро вздохнула, вспомнив, как нежен с ней был Фенрир, как хорошо и правильно было воспринимать себя единым с ним целым. Как он чувствовал малейшие изменения в ней и откликался, даря ощущение безграничного счастья. И как закрылся, отстранился, стал холоден и непреклонен потом. Почему так? Причина в ней или в нем? Ошиблась она или нет? Приняла собственные фантазии за чистую монету или все же смогла стать для этого демона чем-то большим, чем забавное развлечение? Остается лишь ждать и надеяться, что время поможет расставить все по местам, покажет, где истина, а где детские иллюзии и пустые мечты. В конце концов, теперь-то она вольна делать все, что захочет! Можно отправиться в морское путешествие, можно продолжить испытывать судьбу, танцуя у опасной кромки, за которой ждет гибель. Никто не явится и не станет вбивать мудрость всего мира до ломоты в мышцах. Впереди столько всего! Ничего, ей не придется скучать в ожидании своего непостижимого демона. И она дождется. Алинро улыбалась внутренним надеждам и собственным успокаивающим мыслям, цеплялась за них, чтобы не скатиться в пустоту, которая темной бездной разлилась в груди. Раз плакать не получается, придется улыбаться. Она не замечала, как по ней топчется Шиа, пытающийся пробиться в ее сознание. Не шла с ним на контакт, не хотела его поддержки. Феникс сдался и просто раскинул над ней крылья, хоть так стремясь защитить и прогнать тоску. Он чувствовал перемены внутри морской девочки: привычный свет теперь разбавляла холодная и липкая тьма. Шиа боялся тьмы и настороженно присматривался к вырисовывающемуся узору. Пока баланс все же не был нарушен, и он слишком любил Алинро, чтобы отвернуться от нее, повинуясь инстинктам. Одно точно: Аля менялась, и изменения эти связаны с ее собственным выбором. Значит, пока нет повода для паники, он подождет. Внизу хлопнула дверь. Вернулась Лада, которой удалось спасти жизнь двух малышей: брата и сестренки. Ведьма ощущала усталость, но настроение было хорошим. Ее взгляд зацепился за букет цветов в окружении темно-синей дымки. Такие не растут в Среднем Мире, наверняка опасные и ядовитые. Лада-Санрэль улыбнулась, подойдя ближе и с задумчивостью разглядывая влажные лепестки и прожилки на листьях. Несмотря на все меры предосторожности и способы защиты дома, упертый демон, больше похожий на эльфа, каждый раз находил путь пробраться внутрь и напомнить о своем существовании. Отвратительный демон! Настырный, самоуверенный и абсолютно невосприимчивый к отказам. В шкафу у Лады скопилась изрядная коллекция сомнительного назначения: то ли для игр, то ли для наказания. Рангар умел вызвать в ее душе шквал эмоций, пользуясь тем, что даже отрицательные работали на его конечную цель. Привязать, выработать привычку реагировать, что угодно, кроме равнодушия. И вот уже в мыслях ведьмы прочно обосновался до отвращения безупречно выглядящий архистраж. Дальше больше: за много лет одиночества она и забыла, что еще способна на столь сильные чувства, которые он в ней пробуждал. Чередуя ласку и откровенные провокации, негодяй все же умудрился пробраться к ней в постель. В конце концов, Лада никогда не была правильной девочкой. Вот только когда оба получили желаемое, Рангар не утратил к ней интереса, наоборот, стал как будто заботливее и… Дохлые тритоны! Лада могла поклясться, что ощущает, как он взял ответственность за ее благополучие. Она не знала, как такое возможно, просто чувствовала его незримое присутствие и сильное плечо. Внутри поселилась уверенность: случись что серьезное, он встанет рядом, а то и вовсе задвинет за спину и примет удар на себя, словно это его личные обязательства. Как, зачем, почему? Ведь демон, и еще какой. Смутное ощущение неправильности, беспокоящее на тонком плане пространства, вырвало Ладу из раздумий. Прислушиваясь к себе и к дому, она вздрогнула, порывисто развернулась, неосторожно смахнув на пол цветы. По спине пробежал холодок, сердце сдавило от предчувствия непоправимого. Стремительно взбежав по лестнице, Лада вошла в комнату внучки. Та свернулась калачиком и безучастно смотрела в одну точку. На ее появление никак не отреагировала. Сверху с несчастным видом восседал Шиа. Распластав крылья, он будто бы стремился укрыть Алю от чего-то плохого. Лада осторожно присела рядом и взяла ее за руку. Горячая. Потрогала лоб. Да она вся горит! Ведьме потребовалось несколько минут для тщательного обследования состояния Алинро, как на физическом уровне, так и на энергетическом. Сдержав рвущиеся наружу ругательства, она с болью посмотрела на внучку. Сволочной асурендр, именно этого Лада больше всего и боялась. Страх понемногу притупился после того, как он вытащил Аленького из лап своих сородичей, после того, как узнал кое-что об истинной природе Листар. Она видела, что теперь он вряд ли оставит Алю в покое, но и спешить с чем-то большим не торопился. И вот теперь она меняется. Выбрав мужчину, сирена перенимает его суть и вступает в заключительную фазу взросления. И какого пекла он сейчас не рядом? Слабо верилось, что закоренелый собственник и эгоист вот так запросто решил бросить любимую игрушку. Ведь он действительно заботился об Аленьком, всегда. Что бы Лада ни думала об этом демоне, не могла отрицать его странных нежных чувств к ее внучке. Слишком очевидно, да он и не скрывал. И где теперь это все, когда дело сделано? Когда он так нужен? Что ей делать с входящей в силу сиреной, отождествившей себя с демонической сущностью? Нет, ну сволочь! Сволочь и гад. – Аля, посмотри на меня, – тихо позвала Лада. Никакой реакции. Пришлось потянуться к тусклым каналам, по которым едва-едва циркулировали жизненные силы. Послав легкий импульс, должный привести внучку в чувство, ведьма вновь повторила: – Аленький, что случилось? Та вздрогнула и посмотрела на Ладу. Аквамариновое свечение радужки медленно сменялось тлеющими алыми угольками на дне зрачков. Витиеватое и мелодичное ругательство на чистом эльфийском, конечно, никак не могло ни помочь, ни исправить ситуацию. Ах, насколько все было бы проще, выбери она человека! – Где он? – только и смогла произнести ведьма. – Ушел. И было в этом коротком слове столько горечи и потерянности, что Ладе сразу стало понятно, что «далеко и надолго». Тем не менее она мрачно уточнила: – И какого тролля он это сделал? Аля поджала губы, явно не собираясь делиться подробностями. – Прибью, – глаза Лады вспыхнули, выдавая пограничное состояние. Алинро прижалась к ней, обняла и попросила: – Пожалуйста, не лезь в это дело. Очень тебя прошу. Для меня это важно, понимаешь? Я и так совершила ошибку, не усугубляй. Чего стоило Ладе промолчать, знала только она. – Обещаешь? – настойчиво попросила Аля. – Ложись, вся горишь. Несколько дней уйдет на перестройку организма и адаптацию. Поздравляю, теперь ты окончательно снесла все ограничивающие щиты. Высшие, лишь бы родня не заинтересовалась. – Пообещай! – Да обещаю, обещаю! Не до поганца сейчас. Плевать на него, свалил – и пусть катится. Без него прекрасно обойдемся, – уверенности в последнем Лада совсем не испытывала. Только сейчас, получив подтверждение от бабушки, Алинро осмыслила и остальные слова. – Родня? Что происходит, ба? Может, хватит загадок и тайн? Лада уложила внучку, прикидывая, с чего бы начать. Не ко времени разговор в ее нынешнем состоянии. Хотя… разве могло у него быть удачное время? – Я приготовлю снадобье, чтобы тебе было легче. Иначе скоро появится озноб и перед глазами все поплывет. Если бы… Она осеклась, упоминать имя Фенрира не хотелось. Но если бы он был рядом, для Алинро все прошло бы гораздо проще. Больше всего злило, что и обвинить его в этом нельзя. Демон попросту не знал о последствиях своей невоздержанности. Аля понимающе хмыкнула и отвернулась к стенке. – Я быстро, – пообещала Лада и, погладив внучку, ушла на кухню готовить лекарства. Будет непросто рассказать Алинро, что ее мать не погибла, а вернулась в морские глубины. Объяснить, что не бросила ее и очень любила, но, чтобы защитить семью, пришлось выбрать меньшее из зол. Что и там, в скрытом от посторонних глаз мирке, вряд ли удастся найти покой, и ради счастья малышки ее родители пошли на крайние меры. Как все это взвалить на плечи внучки, когда всю сознательную жизнь Лада оберегала ее от этих знаний? Не должно было все так выйти! И Мораона, и Вирсэль хотели, чтобы Аленького никогда не коснулось сомнительное наследие. У нее должен был быть шанс на ту жизнь, какую она сама себе выберет. Вот только… В руках ведьмы рассыпались в труху листья восьмицвета. Очнувшись, она отряхнула пальцы и взяла новую порцию. Продолжила отстраненно смешивать ингредиенты для снадобья. …только выбрала Алинро того, кого ее родители и в страшном сне не могли представить. И избавиться от этого чувства будет очень непросто. Если уж сирена полюбит, то это, как правило, навсегда. Ничего, она поможет внучке пережить самое тяжелое время, все у них наладится. Когда-нибудь Лада выторгует у асурендра свободу для Али, нужно просто подумать о цене. Мелкими шажочками она будет двигаться дальше, разбираться с проблемами постепенно и по мере их поступления. Главное, не паниковать, оставаться сильной и не терять здравого смысла. Пока на повестке стояло основное: стабилизировать состояние Алинро, затем рассказать о матери и причинах ее ухода. Остальное потом. Лада справится, вот закончит с лекарством и обязательно справится. Как и всегда, ведь выбора у нее все равно нет. Возвращаясь в комнату Алинро, ведьма задержалась взглядом на рассыпанных по полу цветах из Нижнего Мира. Стазис помогал им оставаться в первозданном виде, даже столь неосторожное обращение не испортило привлекательности растений. На миг Лада прикрыла глаза, подумав о Рангаре. Как же она устала быть сильной, как тяжело хранить тайны, не иметь возможности довериться. Как хочется поделиться, облегчить ношу, знать, что есть тот, кто готов и хочет защитить, поддержать. Сказать: «Вместе мы справимся». – Не понравились? От неожиданности она едва не выронила поднос с чашками. На плечи осторожно легли ладони Рангара, одновременно и согревая, и вызывая беспокойство. Лада нахмурилась. – Если помнишь, я запретила тебе являться в мой дом иначе, кроме как через дверь. – Предвосхищая его аргументы, поспешила добавить: – Способом, принятым среди цивилизованного населения. Над ухом тихо рассмеялись, очевидно, ничуть не усовестившись. И верно, демон вкрадчиво произнес: – Если помнишь, я запретил тебе что-либо мне запрещать. Дурная привычка. И когда ты уже уяснишь, что она бесполезна? У Лады не было сил и желания продолжать спор. Наверху ждала Аля, требовалось ей помочь – это главное. Высвободившись из объятий Рангара, она молча продолжила путь. Даже не обернулась. Тут же заподозривший неладное демон настороженно поинтересовался: – Что случилось? Он достаточно изучил свою строптивую ведьмочку, чтобы правильно истолковать ее настрой. И пусть у них были сложные и неоднозначные отношения, если вообще были – архистраж предпочитал склоняться к мысли, что первое вернее, – тем не менее Санрэль и Алька давным-давно находились в ближайшем круге, среди тех, кто дорог и важен Рангару. – Это ты у своего дружка спроси, – все же не удержалась и язвительно откликнулась Лада. Ищейка окончательно посерьезнел: – Спрошу, – твердо произнес он. – Пока хотелось бы послушать тебя, ведь его здесь нет, а я пришел именно к тебе. – Как же вы меня оба достали. Катись откуда пришел, я тебя не звала. Без вас обойдемся. С каждой брошенной фразой, словно пощечиной, градус напряжения в воздухе рос. Уловив столь сильные эманации, исходящие от любимой женщины, Рангар в три шага догнал ее и, прежде чем она успела что-либо предпринять, отобрал поднос. Наложил на него простенькое заклинание левитации и крепко прижал Ладу к себе, не позволяя вырваться. Взгляд с отсветами золотого пламени, совсем не обжигающего, теплого, внимательно исследовал лицо ведьмочки. – Еще раз: что случилось? – мягко, но вместе с тем требовательно повторил Рангар. Лада сказала. На непечатном эльфийском, коротко и емко. Архистраж ее отлично понял, быстро просчитывая варианты развития событий. Мотивы поступка Фенрира еще предстоит выяснить, и сомнительно, что он снизойдет до того, чтобы ими делиться. В любом случае Рангар попытается поговорить с другом, даже если это будет стоить ему изрядной доли здоровья. Быть не может, чтобы Фенрир вычеркнул синеглазку из жизни. Наверняка всему найдется объяснение. Ненаследный асурендр вспыльчив, принципиален, часто нетерпим и категоричен, но с ним всегда есть возможность договориться, разобраться. Это потом, а сейчас… – Мы справимся, поняла? Вместе. Я вас не оставлю. Серьезно, уверенно, глядя в глаза. Рангар ни на миг не сомневался в произнесенном, и Лада это почувствовала. Почувствовала, что больше не может и не хочет сопротивляться, бояться обмана, предательства. Ее ресницы дрогнули, по щеке скатилась одна единственная слеза. Ищейка резко выдохнул, не веря увиденному. Все же не ошибся, все же она показала ему ту мягкую и уязвимую сердцевинку, ради которой он теперь был готов свернуть горы. Прижимая Ладу к себе еще теснее, целуя ее волосы, он повторил: – Вместе мы справимся. (обратно)Глава 7
Фенрир буравил друга мрачным взглядом, от хорошего настроения не осталось и следа. Хотя еще минуту назад он ощущал, что жизнь вполне себе прекрасна. Важные переговоры прошли успешно, и ненаследный асурендр собирался отметить это за кружкой чего-нибудь горячительного. Давненько он не навещалзаведение бессменного Ирвейна, не куролесил с огоньком. Рангар же умудрился парой фраз перечеркнуть все его планы. А кто любит, когда его планы рушат? Точно не демоны высшего порядка. Впрочем… с некоторых пор он дал себе слово, что его это больше не касается. Значит, намерение поразвлечься остается в силе, но настроение все равно колебалось на отметке «причинить кому-нибудь боль». – Не понимаю, зачем ты мне все это сообщаешь? – наконец обронил Фенрир, скрестив руки на груди. – Я отдал тебе полномочия по принятию решений относительно семьи Листар, в обмен попросил лишь об одном. Ты запамятовал, о чем именно? – Никогда не упоминать о них и не посвящать в детали их жизни. Асурендр кивнул. – Ну и? Какого пекла ты нарушил это правило? И почему ждешь от меня действий? Ищейка вздохнул, прошел от окна до кресла напротив друга и грациозно в него опустился. На губах Фенрира отразилась ироничная улыбка. Нынешнее настроение Рангара да и его положение в Когорте абсолютно не вязались с въевшимися или врожденными манерами. Даже если он бывал крайне зол или приходилось применять силу, архистраж выглядел так безукоризненно, словно находился на высокосветском приеме. Рангар настроя Фенрира не оценил, хотя это было гораздо лучше агрессии. – Не знаю, что у вас там произошло… – Вспыхнувший алым взгляд асурендра красноречиво уведомил о скользкой тропке, на которую ступил архистраж, но тот упрямо закончил: – Тебе не кажется, что это уже слишком? – Не кажется, – несмотря на холодность в голосе, Фенрир выглядел расслабленным. Ободренный этим, ищейка продолжил гнуть свою линию: – Больше года прошло. Полагаю, все уяснили урок и сделали выводы. – Ближе к делу. Я задал вопрос: какого пекла мы вообще это обсуждаем? Ты расписался в своей несостоятельности? Иди и решай, если тебя так беспокоит их судьба. Рангар скривился. Они оба отлично знали, что Фенрир позволил себе наплевать на Листар, исключительно зная, что ищейка заинтересован в их благополучии не меньше, чем сам асурендр. Он, конечно, «позволил» архистражу продолжить контролировать все, что касалось их защиты, формально это выглядело так. В действительности Рангар сомневался, что друг был бы столь же категоричен, не имей под рукой того, кому можно довериться и свалить «полномочия». Хотя в последнее время Рангар уже ни в чем не был уверен, упрямство и принципиальность Фенрира не имели границ. Даже когда возникли проблемы с безопасностью Алинро на территории Светлоэльфийских Ареалов, он лишь пожал плечами, предложив выделить отряд низших вампиров в помощь. И все. Высшие силы, как сложно порою понять, что творится в чужих головах и душах! Неприятные воспоминания о том случае отозвались внутри ищейки липким чувством гадливости. Тогда ему пришлось убить Ланиэль, собственноручно. Рут оказалась мудрее и отделалась лишь несколькими увечьями, жить будет. А вот Лани… Стихийники воды и огня всегда точили друг на друга зуб. И когда выяснилось, что огневичкам доверили охранять потенциальный источник безграничной силы водников, они не смогли устоять перед соблазном использовать данный козырь в своих интересах. Увы, последние вошли в конфликт с интересами Рангара. Самое паршивое, что именно он и предложил Ладе кандидатуру проверенных подруг на роль личных телохранителей Алинро. Тогда это казалось эффективным. Родственнички сирен все-таки объявились. Лада почувствовала их близкое присутствие и на время выяснения обстоятельств приняла решение перевезти Алю к эльфам. Вот только в Тауринэле ее бы стали искать в первую очередь. Для морского народа не было тайной, откуда черпает силы верховный жрец стихии Воды. А соваться на земли недружественного Ареала в поисках потеряшки – это еще додуматься надо. Да и никто там коврик под дверью не постелил: пришлось бы потрудиться, чтобы проникнуть на закрытую территорию и что-то выяснить. При этом высока вероятность расстаться с силой или жизнью. Казалось бы, отличный план: аура Алинро могла считываться, как у чистокровной демоницы – не подкопаешься. Рут и Лани вначале ничего и не поняли. Мало ли, по какой причине давний партнер по делам и не только попросил охранять молоденькую девчонку. Может, родственница, или планирует поиметь с нее выгоду. В Нижнем Мире своих заморочек хватает, поэтому опальная демоница никого не удивила. Огонь к огню, чего бы и не помочь, тем более Рангар платил всегда более чем щедро. Ищейка не учел одного: когда-то они вместе очень плотно занимались выяснением секретов касты водных эльфов, и осведомленность сестричек с тех пор существенно возросла. Если архистраж в конечном итоге заполнил пробелы скупыми откровениями Санрэль, то неугомонные эльфийки все это время продолжали докапываться до сути. До многого докопались. Поскольку Аля еще не умела безупречно управлять своим состоянием, то порою противоположные стихии входили в ней в конфликт. Опытный и наблюдательный маг мог заметить некоторые странности и заинтересоваться. Так и случилось. Повезло, что Рангар появился в доме Ланиэль раньше, чем они успели передать гостью своему верховному жрецу. Повезло, что Санрэль тогда находилась в Тауринэле. Иначе дело рисковало принять более масштабный оборот и выйти за пределы узкого круга знающих. – Ты в своем уме? – гневно возмущалась Арутиэль, когда правда всплыла наружу. – Подсунуть нам мощного проводника водников, не моргнув утверждая, что она демоница! – вторила ей сестра, держа обездвиженную Алинро на прицеле. – Эта девка – залог нашего возвышения, давно пора обновить состав совета Стихий. В отличие от демонов, эльфов тонкости происхождения сирен не волновали, они с легкостью приняли тот факт, что на просторах Среднего Мира обитают иные, не стремящиеся к контакту, формы жизни. Влияния морских жителей на привычный уклад в Светлоэльфийских Ареалах они не чувствовали, и этого было достаточно. Зато какая удача поймать одну из тех, кто с легкостью может перетянуть расклад сил в сторону ненавистных водных. – Я поручил вам ее охранять! Ланиэль, убери оружие, – пока еще Рангар держал себя в руках, хотя картина, которую он застал в доме одной из подружек-любовниц, сильно нервировала. Алинро, по всей видимости, совершенно не ждала угрозы со стороны гарантированных защитниц, а потому не успела ничего предпринять. Теперь синеглазка покорно ожидала своей участи, спеленатая силовыми нитями. Да и противостоять двум обученным, опытным эльфийским магичкам, отвечающим за безопасность государства… Как бы они с Фенриром ее ни готовили, расчет шел на другие условия. Теперь, конечно, и Санрэль, и сам он усиленно обучали Алю владеть тем даром, что в ней уже полноценно открылся, но прошло еще слишком мало времени. – Ты поручил охранять демоницу, на сирену уговора не было, – мелодичный голосок Ланиэль звенел уверенно и непоколебимо. – Да за какой бездной она тебе сдалась? – вкрадчиво поинтересовалась Арутиэль. – Сладенький, в чем твой интерес, м? Наверняка мы сможем договориться. Всегда договаривались. По выражению глаз Алинро Рангар понял, что ход ее мыслей движется в верном направлении. Еще не хватало потом испытывать на себе все прелести общения с разъяренной сиреной-эльфийкой-ведьмой в одном флаконе! А то, что Санрэль будет вне себя, когда узнает, кому именно он доверил ее цветочек, это очевидно, как первый закон менталистики. – Заткнись и послушай! – рявкнул Рангар, взбешенный от того, что все катится в пекло. – Ваши дрязги за власть в совете меня не касаются. Разбирайтесь с внутренними проблемами самостоятельно. Эта малышка вне политики, и я лично отвечаю за ее безопасность. – Просто назначь цену, – не унималась Ланиэль. – Хватит изображать из себя благородного рыцаря. Ран, тебе совсем не идет этот образ. Архистраж витиевато, даже в некоторой степени изящно, высказался на местном мелодичном диалекте, где и в какой последовательности девочкам следует оставить свое мнение и расположить дальнейшие глупые мысли, которые их посетят. Умудрился при этом просклонять всю их родню до третьего колена, но так и не оскорбил острые ушки ни единым грубым ругательством. В прямом смысле. Зато при наличии богатого воображения все сравнительные обороты и метафоры вполне укладывались в неприличный сюжет коротенького незамысловатого рассказа с эротическим уклоном. – Да пошел ты! – огрызнулась Ланиэль, слегка пунцовея. Видимо, на воображение эльфийка не жаловалась. – Я к тому и веду, – невозмутимо заметил ищейка. – Забираю девчонку и ухожу. Лани, – а вот теперь в его голосе появились угроза и предупреждение, – я серьезно. Иных договоренностей не будет. И вот сразу за этим Ланиэль поступила весьма необдуманно. Рангар поморщился от нахлынувших воспоминаний и попытался затолкать их в самый дальний угол сознания. Вид прекрасного, много лет радующего ищейку тела эльфийки, изломанной куклой распластавшейся на полу, навсегда отпечатался в голове демона. Меньше всего он хотел, чтобы все вышло таким образом. Тем не менее ни секунды не сомневался в правильности своего поступка, ни на мгновение не замешкался, выбирая между жизнью Алинро и Ланиэль. Есть вещи, которые сильнее тебя. Свой выбор он уже сделал, и давно. Все, кто не входил в ближний круг, имели мало значения, несмотря на симпатии. Арутиэль поначалу кинулась мстить за сестру, но быстро поняла, что Рангар настроен решительно. Он дал ей уйти. В любом другом случае закончил бы начатое: нельзя оставлять врагов за спиной. Однако у него был припрятан козырь, который он и разыграл. Давным-давно архистраж поставил ментальный блок в сознании Рут, маленький, незаметный. Тогда он скорее развлекался, стремясь подстраховаться на непредвиденный случай. Вот уж не думал, что излишняя осторожность пригодится в такой момент. Атакуя эльфийку, он активировал свой «подарочек». Когда она восстановит силы, то забудет все, что связано с существованием любовника из Нижнего Мира. Не было никогда в жизни Арутиэль Рангара Диарвареля, а вместе с этим и всего того, что косвенно пересекалось с деятельностью этого слепого пятна. Зря Фенрир корил друга за паранойю: время показало, что ожидать можно любого подвоха даже от, казалось бы, проверенных. Ждущий взгляд асурендра помог ищейке вернуться в настоящее время. – В этот раз вопрос о судьбе… м-м-м, юной сирены поднят на совершенно ином уровне, – Рангар намеренно старался лишний раз не выводить Фенрира из равновесия. Почему-то казалось, что вышло не очень убедительно. – Ближе к сути, – недовольно приказал тот. – Ведьма прекрасно разрулила вопрос тогда. Что мешает повторить опыт сейчас? – То, что тогда по их души явились рядовые исполнители, и они всего лишь прощупывали почву! – несмотря на все старания, Рангар тоже начал терять терпение. – Теперь за дело взялись на полном серьезе. Фенрир, на Санрэль вышла мать Алинро. Там сложно, в общем. Ненаследный асурендр неприязненно передернул плечами. – Та самая мать, безвременно усопшая, как я помню. – Она, – сухо подтвердил Рангар. Понимая, что друг ждет пояснений, коротко закончил: – Мораона Листар принадлежит к кругу защитников. Фенрир вскинул бровь, явно заинтересовавшись. Ободренный скупой поддержкой, ищейка продолжил: – Элита ундин, как обобщенно себя называет морской народ. Среди них несколько рас, сирены, как понимаешь, в том числе. Так вот, круг защитников образуют представители с высшей степенью дара и специфическими особенностями. Круг защищает свой народ от влияния извне и обнаружения их цивилизации остальными. – Мораона погибла! – вновь повторил асурендр, хмурясь. Открывающиеся подробности нравились ему все меньше и меньше. – Ее смерть инсценировали, дабы обезопасить семью. Когда имперцы пронюхали про нечто занимательное на своей территории, Листар пришлось спешно сочинять историю для отвода глаз. Отрекшаяся от своей сути сирена возвращается в море только через огонь. Санрэль лично сжигала ее, чтобы Мораона могла вернуться домой и скрыть существование Алинро. – А мелкая это видела, – асурендр не то чтобы был зол, но стелющаяся у его ног Тьма сообщала о многом. Рангар неохотно кивнул, возвращаясь к насущным вопросам: – Как я понял из объяснений Санрэль, сейчас круг защитников лишился одного из ключевых представителей дара, и это угрожает их безопасности. В поисках замены и альтернатив они начали активно исследовать ту информацию, которая была связана с призывом, организованным Демар. Так просто они не отступятся, не тот уровень. – Рангар недовольно поджал губы. – Мораона предупредила о текущей ситуации, она не хочет, чтобы Алю забрали и насильно включили в состав круга, но это все, что она могла сделать. Очень скоро ундины доберутся до Алинро. Только ты можешь противопоставить им что-то. Теперь игра пошла по-крупному, это не праздный интерес, на кону их безопасность. Фенрир тихо и нецензурно высказался на сей счет. Затем надолго задумался, просчитывая варианты. Ищейка ждал решения друга. – Правильно ли я понял, – внешне довольно спокойно уточнил асурендр, – Алинро обладает некоей ценностью для ундин? Поэтому, когда им приспичило, они вспомнили о всех сигналах, связанных с взрослением и инициацией мелкой, на которые раньше, по всей вероятности, смотрели сквозь пальцы. Теперь же очнулись и решили во что бы то ни стало вернуть жемчужинку в родные пенаты? – Правильно. После вашей… хм-м, после того как ты решил исключить Листар из сферы своих интересов, Алинро сильно изменилась. Санрэль в одиночку не справится, а прятать Алю – лишь оттягивать неизбежное и привлекать внимание посторонних. Те же имперцы могут с легкостью вспомнить о необычной семейке. Ты ведь помнишь, что цепочка исполнителей, замешанных в смерти Вирсэля Листар, привела к советнику правителя Человеческой Империи. Санрэль, кстати, подтвердила, что поджог в «Фениксе» напрямую связан с заказом артефакта на выявление магии ундин. Откуда людишки о них пронюхали раньше нас, хотел бы я знать. Фенрир сцепил пальцы в замок и прищурился. По выражению его лица сложно было определить, какие эмоции сейчас переполняли ненаследного асурендра. Архистражу оставалось надеяться на благоразумие друга и то, что он оборвал не все чувства и привязанности к синеглазке. Спустя несколько минут напряженного молчания ищейка услышал желаемое: – С кем именно предстоит налаживать контакт? Выдохнув, Рангар пояснил: – Пока что Санрэль удавалось водить за нос родственников, точнее, уполномоченных от ее расы. Из непосредственной родни она разговаривала только с Мораоной. Ундины настроены решительно, поэтому оставили возможность оповестить их, когда старшая Листар дозреет до сотрудничества. В течение двух дней необходимо выйти с ними на связь, в противном случае ситуация грозит выйти из-под контроля. Фенрир оценил масштаб осведомленности друга и вовлеченности в процесс. Понятно, что не обошлось без поддержки ведьмы, к сердцу или хотя бы норову которой он, вероятно, все же подобрал ключик, но и проделанная работа стоила похвалы. – Хорошо, – процедил он. – Будут тебе переговоры на высшем уровне. (обратно)Глава 8
Спустя два часа демоны стояли на безлюдном каменистом пляже в относительной близости к Точке перехода в Подземное Царство. Встречаться с загадочными ундинами асурендр предпочел на нейтральной территории. В руке Фенрир сжимал средних размеров морскую раковину, на первый взгляд ничем не примечательную, если не считать природной красоты. Однако отсутствием привычного магического фона от ракушки его уже было не обмануть. Со слов Рангара, именно ее активация должна послужить сигналом для посольства некогда обычных жителей его мира, а ныне свободного и обособленного народа. Ненаследный асурендр хмыкнул: с какими только невероятными событиями не столкнешься за долгие столетия жизни. Процессы, из которых ткется полотно истории мироздания, порою совершенно непредсказуемы. – Время, – напомнил стоящий позади Рангар. Фенрир прикрыл глаза, крепко сдавил ракушку. Она хрустнула и легко рассыпалась на множество осколков. Асурендр почувствовал высвободившийся при этом импульс силы – слабенький отклик энергии разрушения. Видимо, он работал в качестве катализатора, активируя магию морского народа. Фенрир вложил в этот импульс требование-призыв. Именно требование: внести ясность следует с самого начала. Отряхнув ладонь, развернулся и вопросительно посмотрел на друга. Тот кивнул, сообщая, что все выполнено правильно. Теперь им оставалось ждать. Надо отдать должное ундинам, испытывать терпение демонов они не стали. Прошло не более четверти часа, как пространство над водой покрылось радужной пленкой, а вскоре из портала появились и сами гости. Фенрир с интересом рассматривал двух высоких светловолосых мужчин в непривычного кроя одежде, облегающей их подобно второй коже. Крупная чешуя, местами покрывающая ткань, одновременно служила украшением и защитой в районе груди, плеч, от пояса и до середины бедер. Несмотря на некоторую схожесть ундин, имелись и существенные отличия. Если первый выглядел как человек, только кожа бледная, ближе к вампирской, то второй обладал сильно зауженным разрезом глаз без складки у верхнего века, а вертикальные зрачки сразу выдавали его нечеловеческое происхождение. Кроме того, у последнего кожа помимо бледности имела слегка голубоватый оттенок. Оба мужчины быстро оценили обстановку и нахмурились. В разговор вступил первый. Глядя на Рангара, он сухо заметил: – Мы оставляли средство связи на случай, если Лада согласится на наши условия. Не вижу и не чувствую присутствия аласты. Что за неуместные шутки? – Она не согласится на ваши условия, – невозмутимо ответил асурендр. – Даже если захочет – не сможет. Фенрир выразительно посмотрел на Рангара. Тот кивнул, подтверждая, что знаком с прибывшими, и коротко пояснил: – Аласта – та, в чьей крови течет наследие дара защитников. Речь об Алинро. – Мне повторить вопрос? – уже с откровенно неприязненными интонациями озвучил тот, кто первым взял слово. – Смотря кто ты, – демонстративно беспечно произнес асурендр. – Представься, и я решу, стоит ли с тобой разговаривать. Каковы твои полномочия? Ундин гневно раздул ноздри, сосредоточив внимание на дерзком незнакомце. Однако ответить ничего не успел. Его спутник, очевидно, распознав в асурендре того, кто может себе позволить вести разговор в подобном тоне, мягко заметил: – Получив сигнал, мы ожидали по прибытии увидеть аласту и ее представителя – выбравшую земную жизнь, ныне откликающуюся на имя Лады Листар. Несоответствие ожиданиям несколько сбило с толку, сместив акценты. Предлагаю начать разговор со знакомства и разрешить возникшие недоразумения. – Вы прекрасно разговариваете на имперском, – игнорируя предложение, заметил Фенрир. Причем произнес это уже на родном языке. Не ведясь на провокацию, мужчина с вертикальными зрачками ослепительно улыбнулся и ответил, перейдя на официальный язык Нижнего Мира: – Благодарю, ваш имперский тоже находится на высоком уровне. Как понимаете, род деятельности вынуждает нас располагать знаниями не одного языка. – Рад, что хотя бы здесь между нами не возникнет недопонимания, – возвращая светскую улыбку, заключил асурендр. Его собеседник кивнул и вернулся к изначальной теме: – Итак, мое имя Лиасин Руан. Мой спутник – Сианар Льеро. Мы представляем интересы Левкосия Нанийского, правителя объединенного народа ундин. Я главный советник по вопросам безопасности, Сианар возглавляет круг защитников, иначе говоря, аласт. – Фенрир Оливьер, асурендр Подземного Царства. Думаю, нет необходимости перечислять регалии и полномочия? Ограничимся тем, что я могу, – он особенно выделил последнее слово, – решать вопросы на уровне вашего правителя. Хм, – Фенрир совсем уж добродушно посмотрел на послов, – создать проблем тоже могу. Ундины заметно подобрались еще после того, как выяснился статус асурендра. После в открытую прозвучавшей угрозы так вообще закаменели, нацепив на лица непроницаемые выражения. На самом деле Фенрир рисковал, и сильно. Достоверной информации о численности и возможностях ундин у него не было. Все, что удалось выяснить о них за прошедшие годы, доверия не внушало: слишком уж они наловчились вести скрытный образ жизни. Именно поэтому асурендр и решился на крайнюю меру: проверить, как чужаки отреагируют на столь явную провокацию и демонстрацию превосходства. Если они так и так собирались вступать в конфликт с Царством, возвращая права на историческую родину, то им найдется что противопоставить, и по реакции это станет понятно. А если в своих силах они не уверены, то дальше можно будет пользоваться данным фактом в собственных интересах. Ведь по каким-то причинам, даже получив возможность выйти на связь с демонами и однозначное приглашение, ундины ими не воспользовались. Демар ошиблись? Или у них был план, как заинтересовать морских жителей и сделать их союз выгодным? Так или иначе сейчас асурендр ступал по тонкому льду, на свой страх и риск прощупывая почву. Ему нужно как можно больше информации, чтобы представить Астагарту полный расклад по ситуации, иначе скрытность Фенрира дорого ему обойдется. Общую картину они с Дантом обрисовали Повелителю еще тогда, после памятной кровавой ночи. Но представлено все было в такой форме, что новость о вероятных и очень скрытных соседях у дяди не вызвала сильного интереса. Гораздо больше его занимала нестабильная ситуация с равновесными силами Триквестра. Не зря драконы всполошились несколько лет назад, чуйка их не подвела. Кто-то умело, понемногу, на первый взгляд не связанными в единое целое манипуляциями, расшатывал основной энергетический каркас, поддерживающий баланс всех трех миров. В общем, Астагарту было не до каких-то там мутировавших и приспособившихся к жизни в изоляции сирен. О которых еще толком ничего неизвестно. Он распорядился, чтобы Фенрир продолжал держать тему на контроле, и сосредоточился на первостепенных задачах. Близнецам тоже некогда было углубляться в секреты брата: на них повесили всю «внешку» по Среднему Миру. Хотя основное внимание досталось Человеческой Империи. Именно среди людей так мало магов, а потому эта территория очень удобна для проворачивания темных делишек. В итоге к ненаследному асурендру никто не лез, чему он был весьма рад. Дант и Лили помнили об обещаниях и не касались скользких тем. Правда, и доверия подобная позиция Фенрира у них не вызывала, он чувствовал. Вот поэтому и нужно как можно подробнее разобраться в вопросе, чтобы было о чем говорить. Об Алинро он запретил себе даже думать, и уж подавно не станет обсуждать ее роль в своей жизни с кем бы то ни было. Достаточно с него Рангара, который хоть и молчит, но иной раз смотрит красноречивее слов. Вот прибил бы поганца, да уже настолько привык к нему, что дальше угроз дело явно не двинется. Озвучив все, что хотел, Фенрир ждал, внимательно наблюдая за ундинами. Теперь их ход, и от этого будет зависеть дальнейшее развитие событий. Сианар больше не демонстрировал недовольство. Пряча истинные мысли и тщательно подбирая слова, он уточнил: – Какой в этом деле интерес у высших демонов? Листар не принадлежат ни вашему миру, ни вашей расе. А посему возвращаемся к первоначальному вопросу: с какой целью нас вызвали? – Я счел необходимым внести ясность в сложившуюся ситуацию, – участливо озвучил Фенрир. Будто его действительно заботили чувства и проблемы ундин. Посольство явно не поверило, но делиться соображениями не торопилось, сосредоточенно изучая противника. – Мы заинтересованы в благоприятном разрешении вопроса относительно семьи Листар. – Советник выдержал многозначительную паузу. – Скажем так, конфликтовать с соседствующими расами в наши планы не входит. Фенрир восхитился формулировке, ведь, по сути, ундины и так ввязались в конфронтацию. – Уточню, – асурендр был само миролюбие. – В своих заблуждениях вы начали вести переговоры не с тем, с кем следовало бы. Понимаю, Лада одна из вас и посвящена в детали. Однако некоторые знания уже давно не являются тайной, а интересующая вас аласта принадлежит мне. И именно я распоряжаюсь ее судьбой. Посему пришлось выделить время и познакомиться с ее соплеменниками лично. Фенрир умолк, давая ундинам возможность осмыслить сказанное. Те переглянулись, явно не готовые к таким заявлениям. Далее слово взял Лиасин: – Очень жаль, что Наилия не привила дочери долженствующего понимания, как важно оберегать наше существование в секрете. Ныне именуемая Лада Листар откровенно пренебрегла прописными истинами и заветами, раз мы имеем возможность общаться с демонами высшего порядка. Тем не менее нам все еще непонятно, каким образом асурендр связан с нашими непутевыми детьми, что столь громко заявляет о правах. И, – главный советник развел руками, – при всем уважении, нужно что-то более существенное в качестве подтверждения, нежели просто слова. Син Левкосий… – Если сину Левкосию будет угодно, я готов пообщаться с ним лично, – перебил асурендр. – Как и продемонстрировать доказательства. Если Алинро Листар действительно имеет столь большое значение для вашего правителя, думаю, вы найдете способ организовать нашу встречу. А пока придется довольствоваться просто словами. Мне казалось, слово представителя первого дома Подземного Царства имеет вес. Фенрир снисходительно посмотрел на послов. – Впрочем, могу списать ваше поведение на отсутствие должных знаний о современных реалиях жизни и внешней политики в мирах Триквестра. Как вижу, вам было важнее оберегать свое существование в тайне, нежели налаживать контакты с соседями. По выражению лиц ундин по-прежнему было невозможно понять, что они думают, но вот полыхнувшие аквамарином глаза главы круга защитников сообщили о многом. Однако его задетые чувства мало заботили асурендра. Сейчас он представлял интересы Повелителя и, что бы там ни готовили сирены, ундины или кто там у них еще водится, Фенрир не позволит кучке мутировавших отщепенцев диктовать условия Нижнему Миру. – Хорошо, – с неохотой процедил советник. – Я передам ваши слова сину Левкосию. Вмешательство демонов меняет ситуацию в корне. Хотя, – он с сомнением окинул взглядом побережье, – нам давно пора было выйти с вами на связь. Будем считать, что все к лучшему. А вот эти слова Фенриру не понравились. Морской народ либо все же имел в рукавах козыри, либо хитрый безопасник не зря ел свой хлеб. Тем не менее асурендр удовлетворенно кивнул и задал следующий провокационный вопрос: – Больше четырех лет назад вы получили приглашение и знаки пути для активации перехода в Нижний Мир. Более того, как раз в тот момент вашей аласте требовалась помощь. Почему не пришли? На миг губы Лиасина скривились, но он быстро взял себя в руки. Спокойно ответил: – Мы сочли, что это ловушка. По имеющимся данным ни одна аласта на тот момент не проживала вне границ нашего государства. Фенрир сделал вид, что поверил. Будь он на месте ундин, тоже бы обстоятельно взвесил все за и против, прежде чем соваться на чужую территорию. Вот только речь шла о жизни Алинро, и асурендр не забыл все те непередаваемые ощущения, что испытал, оставаясь в неведении, где она и что с ней. Он заплатил высокую цену за ее будущее и плевать хотел на то, чего хотят от Али ее сородичи. – Разумно, – согласился Фенрир. И тут же не моргнув глазом соврал: – Тем более что так оно и было. Оба собеседника удивленно на него посмотрели, не понимая причин внезапной откровенности. Асурендр пояснил: – Инициатором выступал не первый дом. Сейчас все, кто имел отношение к тем событиям, уничтожены. Это не тайна, – пожал плечами, отслеживая реакцию ундин. Веско закончил: – Царство мало заботит ваша жизнь, пока наши интересы не пересекаются напрямую. – Мы поняли, – кивнул Лиасин. – И передадим информацию сину Левкосию, – глаза советника при этом превратились в совсем тонкие щелочки. – Каким даром обладает Алинро Листар, что ее присутствие в рядах круга стало необходимостью? – снова резко сменил тему Фенрир. – Не многовато ли вы хотите узнать? – не выдержал Сианар Льеро. – Эти сведения останутся внутри круга. Лиасин бросил на него укоризненный взгляд и смягчил сказанное: – Мы не имеем полномочий обсуждать подобные темы. – Как угодно, – равнодушно ответил Фенрир. – Сам узнаю. – Каким образом? – вкрадчиво полюбопытствовал советник по безопасности. – Ваших полномочий не хватает, чтобы я и дальше обсуждал эту тему. На сей раз от такого щелчка по носу перекосило и невозмутимого Лиасина Руана. Даже оттенок его кожи приобрел более насыщенный голубой цвет. – Как только син примет решение, мы сообщим подробности, – тщательно подбирая слова, озвучил он. – Каким образом? – Через Санрэль, разумеется, – Сианар кивнул на все это время безмолвствующего Рангара, тенью стоящего позади асурендра. Архистраж мысленно хмыкнул на этот странный жест ундина. Сианар, кстати, был как раз из сирен – так сказала Лада. Рангар ревниво оценивал представителя мужчин загадочной расы, но не пришел ни к какому выводу – слишком мало исходных данных. Посмотреть бы, чего они стоят в бою. От размышлений ищейку отвлек голос друга, в нем зазвучали откровенно властные нотки: – Нет! К Листар до урегулирования наших интересов вы не подойдете. – Что?! – вызверился глава круга защитников. – На каком основании? – Я так сказал, – у ног Фенрира заклубилась тьма. – При всем уважении… – встрял Лиасин, но асурендр и слушать не стал. – Или так, или я сочту ваши действия посягательством на мою собственность. А я очень и очень не люблю, когда мое трогают без разрешения. Это понятно? С минуту ундины мрачно буравили взглядами демонов, уже не скрывая аквамаринового свечения. Затем Лиасин попытался зайти с другого края: – Как же мы уведомим вас о встрече? – В вашем арсенале прекрасные средства связи, – безмятежно улыбнулся Фенрир и указал на обломки ракушки вызова. – Это для исключительных случаев. Да и нет у нас с собой второй такой же, – продолжил юлить советник. – Прискорбно, конечно, – наигранно вздохнул асурендр. – Но все решаемо. Например, завтра здесь же и в это же время встретитесь с моим доверенным представителем, – он указал на Рангара, – передадите необходимое. – Не опасаетесь отправлять его одного? – хищно улыбнувшись, как бы невзначай поинтересовался Сианар. Ищейка еще раз внимательно осмотрел поганца с головы до ног. Вот не зря он ему сразу не понравился: слишком дерзкий и самоуверенный. Свернуть бы ему шею… – А надо? – сбил Рангара с кровожадных мыслей Фенрир. – Расценивать ваш интерес как угрозу? – Он наступил на обломки раковины, с тихим хрустом они рассыпались на более мелкие осколки. Асурендр спокойно закончил мысль: – Как по мне, нападение на подданного Царства и моего приближенного станет верхом глупости. Насколько помню, разговор вы начали с того, что не хотели бы воевать. Что-то мне подсказывает, что син Левкосий не настолько глуп, чтобы допустить столь серьезную ошибку. Или чье-то уязвленное самолюбие решит заняться самодеятельностью? – он с насмешкой посмотрел на сжимающего кулаки главу круга защитников. – Мы придем, – твердо произнес Лиасин, – но примем меры на случай непредвиденного. – Ваше право, – Фенрир махнул рукой. – Хотя не вижу интереса в пленении или убийстве переговорщиков. Пока не вижу, – зловеще добавил он, глядя в упор на советника. – Все же не рекомендую приближаться к Листар ни под каким предлогом. – Теперь нам стоит расценивать произнесенные слова как угрозу? – нахмурился Сианар. – Всего лишь рекомендация. Не сомневаюсь: умные и дальновидные ундины сумеют принять верное решение самостоятельно. – Листар принадлежат нам и должны подчиняться нашим правилам. До выяснения всех обстоятельств мы воздержимся от каких-либо действий, но позднее… – Где вы были столько лет? – в голосе Фенрира явственно слышалось раздражение. – Странные заявления о правах и принадлежностях. Вы начинаете заботиться о подданных, лишь когда это становится удобным? – Это наше дело! – возмутился Сианар. – Верно, – уже совладав с гневом, согласился асурендр. – Проблема в том, что ваше дело внезапно стало моим. Меня интересуют только Листар, а точнее та, кого вы зовете аластой. В остальном дело действительно ваше. Рангару уточнение крайне не понравилось, и он слегка поморщился, но продолжил стоять безмолвной тенью. Отношение Фенрира к Санрэль не новость, ищейка еще несколько лет назад предупреждал ведьму, что ради нее асурендр стараться не станет. Теперь же, после его внезапного желания вычеркнуть Листар из своей жизни, помощь Алинро – уже удача. – Полагаю, дальнейшие переговоры бессмысленны. На данном этапе мы лишь упремся в тупик. Обе стороны свои цели озвучили, – Лиасин Руан вновь проявил гибкость. – Завтра передадим Рангару Диарварелю амулет связи. В течение трех дней сообщим о решении сина Левкосия Нанийского и, соответственно, дальнейших планах. – Хорошо, – как будто удовлетворенный итогами, кивнул Фенрир. – Несмотря ни на что, знакомство с ундинами произвело на меня впечатление. Быть может, при должном умении находить компромиссы, наши народы научатся извлекать выгоду из добрососедского сотрудничества, забыв о праве сильнейшего. Оба представителя морского народа откровенно изумились столь стремительному переходу высшего демона от угроз к миролюбивым заявлениям. Что-то подсказывало им, что обольщаться последним не стоит. Но в то же время затеплилась надежда: выход из изоляции способен принести положительные перемены. Левкосий Нанийский давно твердил о вероятности подобного развития событий, слишком долго они жили с оглядкой на внешний мир. Сейчас ундины уже далеко не то разрозненное и зашуганное сообщество, состоящее из беглых и растерянных выходцев из Подземного Царства, каким было раньше. Не одно столетие им понадобилось на приспособление к новым условиям жизни, но они справились. Освоились и окрепли. А Нанийские всегда были мудрыми правителями, которые уверенно вели морской народ к процветанию. Пусть начать налаживать контакт они планировали с эльфов, а связываться с демонами собирались в последнюю очередь, когда за плечами будет поддержка народов Среднего Мира, сама судьба внесла корректировки. И к чему они придут в итоге, ведомо лишь Высшим силам. Однако трудно игнорировать уверенное вмешательство последних: призыв и некогда закрывшийся за спинами их предков путь домой, в родную майору, теперь вновь открыт. Открыт не кем-нибудь, а говорящей со стихиями. Все так, как в древнем пророчестве, которое на протяжении сотен лет дарило надежду, хотя многие из последних поколений перестали в него верить. Когда появится говорящая, что несет в себе два несовместимых начала, судьбы майорийцев и ундин сплетутся в упругую нить новой жизни. Аласты с таким даром не рождались вот уже на протяжении семисот лет, последняя слишком состарилась, чтобы и дальше нести на себе бремя круга защитников. Тогда син Левкосий задумался о череде событий, раз за разом напоминающих, что, возможно, где-то есть та самая, которую они так долго ждали. На суше от сирен, меняющих суть на чуждую, никогда не рождались дети с даром, поэтому никому и в голову не приходило беспокоиться об отделившихся побегах их народа. Чужие, они менялись настолько, что не могли стать частью их мира. А свои всегда возвращались. Всегда. Так произошло и с Мораоной Ниалин, как выяснилось, ныне Листар, по имперским законам, разумеется. Своенравная, вечно ищущая приключений дочь одного из приближенных советников сина Левкосия. В те времена ее присутствие в круге защитников не требовалось, да и возраст был еще слишком юный. С суши она вернулась другой – повзрослевшей и очень серьезной. Лиасин Руан, практически на руках которого она выросла, с трудом узнал в молодой женщине ту задиристую непоседу, какой Мораона удрала из дома, решив пожить чужой жизнью. Любопытная. Она никогда не говорила о том, как жила на поверхности. Она даже двигаться стала иначе, будто выверяла каждый свой шаг. К лучшему, рассудил совет, и в свое время дочь Ниалин вошла в круг, как и должно. А судьба вновь посмеялась, сведя пути двух сирен. Пусть наследие расы передается только по женской лини, но кровь сирен текла и в венах отца Алинро. Этого оказалось достаточным для возможности появления на свет не обычного полукровки, как та же Санрэль, а ребенка с даром – аласты. Да будут благосклонны Высшие силы к гонимому народу, пусть это окажется во благо, а не разрушит веками созидаемое. В смешанных чувствах возвращались Лиасин Руан и Сианар Льеро к своему правителю. Казалось бы, к заветной цели осталось лишь руку протянуть, но в дело вмешались высшие демоны, делая цель ускользающе недосягаемой. Отчего-то оба посла не сомневались, хоть и потребовали доказательств: демон, заявивший права на аласту, говорит правду, и добраться до нее можно будет только через его труп, что сильно осложнит жизнь всему морскому народу. Такие, как он, ничего не делают просто так, вот только совершенно не ясно, что вообще может связывать асурендра Подземного Царства и Алинро Листар. Ведь о ее даре он не знает. Лиасин прищурился, разглядывая недовольного Сианара, вздохнул. Пока не знает. – Ты был сегодня крайне несдержан, – мягко, но с явными нотками укоризны произнес советник. – Мы не знаем, что ожидать от демонов, не можем предсказать их поведение. – Знаю, – устало потер переносицу Сианар. Затем нахмурился и упрямо добавил: – Но и дрожать перед ними не станем. Мы не подчинились тогда, не станем пресмыкаться и сейчас, находясь уже в другом мире. Лиасин похлопал спутника по плечу и больше ничего не произнес. Ожидая вызова в палату правителя ундин, он вспоминал рассказы прадеда о майоре, о сладкой и манящей темной материи, о кругах Царства. Где-то глубоко душа отзывалась на эти воспоминания щемящим чувством утраты. Сианар моложе, резче, да и сирены всегда отличались ветреным характером, взять хотя бы причуды их женщин с уходом на сушу. Такие легче расстаются с прошлым. Он же потомок левиафанов, истинных, которые еще могли оборачиваться. И родина для него больше чем просто слово, связанное с ностальгией и сентиментальностью. Лиасин мечтал однажды вдохнуть полной грудью пары майоры, о которых говорил прадед. Вдохнуть на правах хозяина, а не гостя. Мечтал показать своим детям еще один удивительный мир. Дать им выбор, дать им больше, чем было у его поколения. Из-за резной двери вышел секретарь и доложил, что син Левкосий ожидает. Советник по безопасности выплыл из вязких мыслей и посмотрел на мрачного главу круга защитников. Едва заметно покачал головой и поднялся на ноги. Их правитель мудр, он найдет выход – Лиасин Руан не сомневался. (обратно)Глава 9
Хорошо. Хорошо ощущать расслабленной каждую мышцу тела. Был бы Фенрир котом, точно заурчал бы от удовольствия. Все-таки Иссания мастер по части телесных удовольствий. Асурендр лениво приоткрыл глаз, как раз вовремя, чтобы застать любовницу за воплощением коварного замысла. Вампирша, вооружившись атласной лентой и крупным золотистым пером, примеривалась как бы половчее обездвижить Фенрира, а затем пытать самым приятным образом. Заметив, что ее план раскусили, она обиженно сморщила нос: – Ты же спал! Просто таки дрых без задних ног, – в грудь демона уперся острый ноготок. – Может, да, а может, и нет, – улыбка Фенрира стала шире. – Ты просчиталась, милая. Вот с этим, – он собрал в горсть рассыпавшиеся по молочной коже вампирши пряди длинных волос. – Щекотно. Исса громко цыкнула на такой очевидный промах. Подкрадывалась к нему, сделала все, дабы ничем не потревожить раньше времени, а волосы заколоть не сообразила. Впрочем, инстинкты у Фенрира будь здоров, так запросто к спящему не подберешься в любом случае, но попытаться-то можно! А вдруг. – М-м-м, – палец Иссании медленно прочертил линию вниз до начала дорожки из темных волосков под пупком демона. На тончайшей ранке выступили капельки крови. Вампирша без промедления повторила этот путь – уже снизу вверх, но теперь по торсу Фенрира скользил ее язычок. – М-м-м, – вторил асурендр любовнице. – Неугомонная моя. Он перехватил ее за талию и подмял под себя. Иссания не сопротивлялась, с удовольствием обвила шею Фенрира руками. Ее белые аккуратные клычки удлинились. Зажмурившись, она с упоением вдыхала будоражащие и пьянящие ароматы: его тела, его крови, их общей страсти и близости. Бесконечно довольная и умиротворенная, Исса с радостью поделилась великолепной, на ее взгляд, новостью: – Скоро бал Стихий… – М-гу, – согласился асурендр, сбивая ее с мысли серией коротких скользящих поцелуев от уха до впадинки над ключицей. Время от времени он прикусывал кожу, неизменно сохраняя баланс между болью и удовольствием, испытываемых Иссанией. Шумно выдохнув, она постаралась вернуть ясность сознанию, а заодно, в назидание, с упоением располосовала копчик своего любимого лорда. Чтобы не расслаблялся. Он зашипел, и вскоре Исса оказалась полностью обездвижена. – Фенри-и-ир, – рассмеялась она. – Невозможный демон. – Да ладно? В самом деле? – Золотистое перышко пощекотало обнаженную грудь вампирши, от чего по ее телу побежали мурашки. – Ты невыносим, перестань. – Однако в глазах Иссании читалось отчетливое: «Не смей останавливаться!» На губах асурендра расцвела коварная улыбка, а в потемневшем взгляде притаилось обещание быть убедительным и настойчивым. Вот уже несколько дней Иссу переполняла радость от грядущих событий. В голове рождались самые смелые фантазии, и никакой здравый смысл не мог разогнать их, задушить ростки надежды на чудо. Ведь столько времени прошло с ее неумелой и откровенно глупой попытки воспользоваться расположением своего лорда. Тогда она просила, теперь все само складывается наилучшим образом. Она здесь ни капельки ни при чем… Ну почти. Во всяком случае, для Фенрира это будет выглядеть именно так, а ушлый Ирвейн, содравший с нее немыслимую сумму за свою помощь, болтать точно не станет. Что-что, а о нем можно не волноваться. Тот срок, в течение которого Исса находилась рядом с Фенриром, позволял ей надеяться,что он изменил взгляд на ее значение в своей жизни и, соответственно, отношение к ней. Конечно, на мезальянс она не рассчитывала, но… Сердце вампирши забилось чаще, а тепло тела асурендра стало ощущаться особенно остро. Высшие, хотя бы войти в первый круг, хотя бы в роли любовницы, но открыто. Ведь это возможно? Пусть ей никогда не прыгнуть выше головы, не изменить свою природу, не подарить ему наследника, она согласна и на меньшее. Согласна и отчаянно этого хочет. Просто быть рядом. Согласна даже делить его с необходимой супругой. В этот момент алая пелена затопила все чувства Иссании, тело начало непроизвольно меняться – она стремительно теряла контроль над разумом. Неимоверными усилиями вампирша совладала с приступом ревности. Нет-нет, она сможет, она потерпит. Главное, чтобы ее лорд оставался с ней… – Что? – Фенрир прервал занятие, доставляющее обоим удовольствие, и вопросительно посмотрел на Иссу. Конечно же, он не мог не заметить скачков в ее настроении и облике. Правда, списал это на слабый контроль, как у всех низших. Все же чувственная составляющая сейчас была на высоте, и не удивительно, что инстинкты брали верх над разумом. Иссания напустила на себя вид очаровательной дурочки и восторженно защебетала: – Я же говорю, бал Стихий! Ночь, когда Повелитель уделяет внимание всем желающим. Когда снимаются ограничения и силы мироздания готовы объединиться, заключая на короткое время союз. Асурендр хмыкнул и продолжил начатое. Его, в отличие от наивной вампирши, бал Стихий особо не вдохновлял. Для Фенрира это была ночь работы и больше необходимость, дань традициям и положению, нежели праздник. Однако если не разделить, то понять настрой Иссании он мог, а потому расслабился, не видя в ее болтовне ничего занятного. Она тем временем подошла к главному: – И представляешь, какая удача: мне выделили квоту. У меня есть трое суток на посещение первого круга! – Да неужели? – прищурился асурендр, чуть отстраняясь. – Шайсах Румий поступил весьма недальновидно. – Глава клана оценил мои… Эй, почему? – обиженно протянула Иссания, сообразив, что именно сказал Фенрир. – Мышка моя, зная твой темперамент, боюсь предположить, какого шороху ты наведешь в столице. До меня периодически доходят сведения о твоих выходках. Одну подобную довелось видеть Лилиан, она впечатлилась степенью твоей безрассудности, – смягчил слова сестры в адрес его любовницы Фенрир. Исса смущенно ответила, поведя плечиком: – Миледи появилась так неожиданно, никто не мог предугадать заранее. Мне жаль. Асурендр ничуть не поверил в раскаяние вспыльчивой и задиристой вампирши. Она заметила скепсис на его лице, фыркнула и пояснила, укрепляя демона в его мыслях: – Терпеть не могу заносчивых дур, считающих себя умнее других. Подправить им мордашки, а заодно разъяснить, как сильно они заблуждаются, мне ни капли не сложно. – Так кого такого неугодного Шайсаху ты довела до лекарей в этот раз? Любопытно знать, за какие заслуги он расщедрился на квоту? – Ну что за отношение? – наигранно возмутилась Исса. – Не довела, а доходчиво объяснила. Между прочим, эта стерва проворачивала у нас личные делишки в обход клана и, естественно, не делилась заработанным. Думала, раз высшая, то никто из третьего и вякнуть против нее не посмеет. – М-м-м, кажется, я понял про кого речь. Месяц назад Румий и Леваско бодались за судьбу одной предприимчивой девицы. Твоих рук, значит, дело, – улыбнулся демон. – Давненько в вашем клане не было внутренних расколов, встряска пошла на пользу. – Что ты все о работе да о работе, – недовольно сморщила нос Иссания. – Неважно, как и что, главное, я так рада! Ведь и мечтать не могла, что столь знаменательное событие совпадет с балом. В Теральтане будет во много раз зрелищнее и красивее. Скажи, что ты тоже рад. М? Фенрир подарил Иссании испытующий взгляд, затем пожал плечом и равнодушно подтвердил: – Рад за тебя, милая. Зная, как ты мечтала побывать в первом круге, могу представить, что для тебя значит подобное совпадение. Там действительно будет на что посмотреть. Он перевернул любовницу на живот и, дразня скользящими прикосновениями атласной ленты, связал ей руки. Исса изредка вздрагивала и готова была раствориться в свалившемся на нее счастье, однако следующие слова асурендра спустили ее с небес на землю: – Советую застолбить места во всех интересующих заведениях уже сейчас, ибо у медали две стороны. Наряду с великолепием праздника высока вероятность оказаться не у дел, если не позаботиться заранее – слишком большой спрос на развлечения в главную ночь. За несколько дней до, да и после, народа будет много. Думаю, Киара не откажет, и ей вполне по силам обеспечить тебе приятное времяпровождение в столице. У Иссании от обиды вытянулось лицо. Краем сознания она порадовалось, что Фенрир этого не видит. Горечь разочарования и крушение надежд тупой болью вонзились в сердце. Только что он открытым текстом дал понять, что не собирается проводить праздник вместе. Исса до крови закусила губу, чтобы ничем не выдать истинных чувств. Асурендр нежно скользил носом вдоль ее позвоночника, а добравшись до шеи, окончательно затянул ленту на запястьях любовницы. – Спасибо за ценное предупреждение, я учту, – голос вампирши звучал ровно и абсолютно спокойно. Слишком нейтрально для настоящего момента и того, что Фенрир с ней сейчас делал. Он отстранился, с задумчивостью разглядывая точеный стан Иссании, ее светлую кожу со следами укусов. Затем улыбнулся. Вытащил из ведерка со льдом один кубик, зажал его в губах и склонился к телу любовницы. Она вздрогнула, когда холод коснулся ее нежных мест – не ожидала, вот и славно. Тихий, едва уловимый стон вернул Фенриру благодушное настроение, и он выбросил из головы причуды вампирши. Если у него и появились подозрения насчет чрезмерно удачного времени посещения ею первого круга, то асурендр махнул на них рукой. Пусть развлекается, она давно грезит этим. Бал Стихий, несомненно, произведет впечатление на его мышку. Ведь только в Теральтане можно воочию увидеть эффектное представление под сводом купола, служащего их миру небом. Стихии… они прекрасны в своем первозданном виде. И асурендры первые, благодаря кому эти самые стихии на некоторое время подчиняются воле хозяев бала и послушно соединяются в едином танце на радость всем присутствующим. Если Исса и имела какой-либо умысел, делясь новостями, то это исключительно ее проблемы. В планы Фенрира развлекать любовницу не входило. А впрочем, – он слегка шлепнул по соблазнительно округлой ягодице вампирши, – не стоит загадывать. Если у него останутся силы и возникнет желание… В следующий момент Иссания прогнулась в пояснице и призывно заурчала. Асурендр выбросил из головы лишнее, и на ближайшие пару часов им обоим стало глубоко наплевать на грядущие события и перспективы. Любовники жили настоящим, именно здесь и сейчас рождалось таинство их единения, выдвигая на первый план желания тел, а разум… он еще успеет вернуть себе управление. Сейчас же это совершенно не требовалось, и даже мешало. Вылазка к Иссании стала последним приятным событием в череде дней перед предстоящим балом Стихий. Помимо мелкой текучки и необходимой подготовки к празднику, мысли Фенрира занимала встреча с правителем морского народа. Син Левкосий принял его предложение, но время выбрал, как назло, совершенно неудачное. Однако отказываться или переносить переговоры Фенрир не захотел и теперь разрывался, взвалив на себя слишком многое. Тогда как к знакомству с главой ундин нужно было подойти крайне обстоятельно и взвешенно. Другим делом, съедающим львиную долю внимания и сил асурендра, стал поиск предателей в своих же рядах из самых приближенных к верхушке власти. Опять первый круг, опять высшие и сильные мира. Бездна их пожри! Та заварушка с истреблением магически положительного зверья в Среднем Мире, серия краж мощнейших артефактов и прочие сомнительные мероприятия, лишь набирающие обороты и масштаб все эти годы, все-таки вылились в серьезную угрозу. По имеющимся данным, некто хитроделанный и неимоверно честолюбивый собирался расшатать равновесные силы Триквестра, и такая перспектива влекла за собой последствия пострашнее рядовых междоусобиц. За период, что близнецы безвылазно торчали в Человеческой Империи, время от времени приглядывая и за остальными странами, им удалось собрать достаточно материала для того, чтобы стало очевидно: драконы не зря развили бурную деятельность и зашевелились, что вообще для них нетипично. Как правило, заносчивые рептилии предпочитали игнорировать факт существования Среднего Мира и в дела его жителей не вмешивались. Теперь же сын главы Совета Старейшин стал чуть ли не постоянным гостем первого дома Царства. А в его отсутствие у них оставался кто-то из драконов на смену, вот как сейчас. Молоденькая белокурая девица с таким замороженным взглядом, что, несмотря на ее смазливость и любовь Фенрира к экспериментам, заводить с ней отношения ближе рабочих он не пожелал. Все же ящеры – это совершенно иной образ мышления. И как близнецы умудрились так крепко сдружиться с единственным сыном главы Совета? Шантиграан Акатоши выглядел типичнейшим представителем своего народа. Сам себе на уме, закрыт, неразговорчив, даже у камня больше эмоций, чем можно дождаться от рыжего ящера. Во всяком случае, на публике он их не демонстрировал. Впрочем, Фенрир сомневался, что тут все столь просто и однозначно. Раз Дант и Лили его признали, наверняка под маской холодного изваяния скрывается взрывной характер и нечто достойное уважения. За всей этой суетой проходили, пробегали и пролетали дни, приближая уже ставший поперек горла праздник. Последней каплей стал весьма напряженный разговор с отцом, где приходилось следить за каждым своим словом и жестом, чтобы не дай Высшие не испортить тщательно выплетаемое кружево смысла со скрытым подтекстом. Речь шла о переговорах с ундинами. Лорд Эрданур непрозрачно намекал на необходимость до поры сохранить в тайне столь близкий контакт с морским народом. Естественно, это относилось не к подданным, а непосредственно к асурендрам. Фенрир не понимал, чем вызвано такое решение. – Сам посуди, – со снисходительным видом произнес его отец, – Дант по макушку завален работой, сейчас крайне важно найти того, чьи действия несут известную нам всем угрозу. Как ты знаешь, стоящих результатов мы не добились, зато потеряли несколько десятков сильнейших демонов. Зная увлеченность близнецов, можно предположить, что информация о налаживании контакта с ундинами вызовет их интерес. Они захотят принять участие в вопросе, а это нежелательно в сложившихся обстоятельствах. Все внимание должно быть сосредоточено на первоочередной задаче: узнать, кто в действительности организовал нам столько проблем. – Но Астагарт в любом случае должен быть… – Аста я возьму на себя, – взмахом руки оборвал сына второй Темный лорд. – Уверен, он услышит мои доводы и согласится с ними. Для тебя ничего не изменится, делай, как собирался, это мы обсудили. Держи меня в курсе и мне же докладывай, если что-то пойдет не так. Вопросы с братом буду решать я, и курировать эту тему – тоже. Данту и Лили ни слова, при необходимости Аст скажет им сам. Хоть Фенрир до конца так и не принял озвученную тактику, сомневаться в решениях отца не приходилось: истинным Темным лордам виднее. Он и сам предпочитал перестраховаться и не спешить с выводами и откровениями. Главное, все отношения с сином Левкосием будут проходить через него, а значит, причина интереса морского народа останется в тайне. Ведь если Повелитель узнает о роли Алинро, то без сомнений сделает ее разменной монетой в вопросах безопасности. Вредить ей до определенного момента не имеет смысла, но и заботиться о потребностях синеглазки никому в голову не придет. Раз она нужна ундинам, значит, с помощью нее можно ими манипулировать – все просто. У Фенрира на сей счет было иное мнение. По большому счету все складывалось неплохо. Кузенам действительно было не до того, а если его избавят от дополнительных рабочих встреч с дядей, то он только обрадуется. Хватало совещаний касаемо напряженной ситуации с судьбой Триквестра. Неизвестный манипулятор активизировался, разведка регулярно сообщала данные, не свидетельствующие ни о чем хорошем для всех смежных миров. Допросы пойманных на измене из числа высших демонов заканчивались одинаково: принудительное развоплощение личности. Всех погибших объединяло одно: при попытке вломиться к ним в сознание запускался механизм самоуничтожения. Кем бы ни был их хозяин, он берхолов гений. Раз за разом дознаватели оставались с носом, а с огромным трудом добытые сведения были до отвращения скудны и разрознены. Командующий Когортой Архистражей уже сравнялся по бледности с вампирами, под глазами залегли темные круги, и на ковер к Повелителю он шел каждый раз как последний. Так случилось, что памятный разговор с отцом произошел незадолго до столкновения асурендра с троицей незваных гостей у Точки перехода. Фенрир и так пребывал не в лучшем расположении духа, а тут еще более чем странные визитеры. Он смерил недобрым взглядом новоприбывших. У одной из них, совсем молоденькой человеческой девчонки, к его изумлению обнаружилась метка-пропуск, а точнее, личное приглашение первого дома, гарантирующее его обладателю неприкосновенность. Малышка понятия не имела, кто перед ней, зато успела взять на себя смелость заявить, что ее спутники идут с ней как с официально приглашенной. Забавная, даже умудрилась завуалированно пригрозить проблемами со стороны первого дома, если Фенрир продолжит чинить им препятствия. Этим ей удалось изрядно повеселить асурендра, пусть он и не подал виду. Что ж, все равно он уже здесь закончил, отчего бы не сопроводить столь неординарных посетителей. Хоть под присмотром будут, да и неплохо бы получить от родни разъяснения. Лично он не подписывался защищать приблудных девиц человечьего племени и хотел бы знать, в связи с чем ей столько чести. – Прошу следовать за мной, – скорее приказал, чем пригласил асурендр. (обратно)Глава 10
Всю дорогу до дворца в голове Фенрира роились вопросы. Логично было предположить, что девчонка знакома с кем-то из кузенов, а то и с обоими, ведь именно они в последний год проводили среди людей больше времени, чем дома. Но представить, чтобы тот же Дант вдруг заинтересовался… Как ее? Узнать имя гостьи асурендр не потрудился. Озадачивало и другое: с какого бы перепугу Данталиану приглашать ее в Царство? Нет, ну всякое бывает, развлекся, ничего особенного, но тут выходило, что уровень знакомства превосходит сие банальное предположение. Тогда что? Что в ней такого уникального?! Догадки по поводу брата очень скоро подтвердились. Завидев его на ступенях лестницы, ведущей к парадному входу во дворец, человечка расцвела, словно встретила старого доброго друга, и бросилась навстречу наследному асурендру, оставив позади сопровождение. Она совершенно не испытывала страха к Данту и не выказывала ни тени учтивости, с которой подобает обращаться к демону его уровня. Из какой глуши ее достали, хотел бы Фенрир знать, и в чем подвох? Но еще больше поразила реакция кузена: не часто он улыбался столь искренне кому-то, кроме… Неужели она допущена в ближний круг?! Последняя мысль казалась абсурдной, однако все происходящее свидетельствовало именно об этом. В таком случае не так уж Фенрир и виноват, что скрыл ото всех подробности отношений с Алинро. Кое-кто тоже, как выяснилось, не спешил делиться имеющими место быть довольно странными знакомствами и привязанностями. Настолько значимыми, что обеспечил наивысшей защитой, какую можно вообразить в данной ситуации. Фенрир недобро ухмыльнулся, представив «радость» Темных лордов от наличия такой гостьи. Это как пригласить мошку в паучье логово, с обязательством от главного паука, что она выберется оттуда живой и невредимой. Так себе затея, если честно. Хотя если девчонке хватит ума никуда не лезть, быть осторожной и не отходить от своих приятелей, то, вероятно, все и обойдется. А метка на ней сообщит, что этот ужин и развлечение в одном флаконе – забава, предназначенная исключительно для членов первого дома. Никто из высших в здравом уме не обменяет свою жизнь на сомнительное удовольствие оборвать крылышки залетной мошке, а низших во дворце нет. Больше, чем столь неожиданное открытие, асурендра удивили спутники человечки. Дант представил новоприбывших, и Фенрир после более пристального изучения понял, как сильно недооценил их при встрече. Ниор универсал – человеческий маг, способный управлять всеми стихиями разом и черпать силы из всех возможных источников, а с ним, граус браст, иллюзорный кот. Иллюзор! Самый что ни на есть реальный. Квинтэссенция первородной магии, путешественник по тропам изнанки миров, свой за гранью и гость даже в близком к хаосу Подземном Царстве. Если бы Фенрир не видел собственными глазами, никогда бы не поверил в возможность встречи с последним. До сего дня он искренне полагал, что существование Иллюзоров вымысел со страниц древних летописей. Хотя… после обнаружения ундин, прекрасно здравствующих столько веков почти под боком, принять знакомство с Фелисаном, как тот представился, стало намного проще. Удачно Фенрир заглянул на пост у Точки перехода, не каждый день жизнь сводит с такой занятной компанией. Тем не менее настроения сей факт асурендру не прибавил: троица держалась уверенно и даже дерзко. Естественно, приглашение спутникам человечки не требовалось. Столь сильные существа вполне могут позволить себе навестить Нижний Мир без угрозы сдохнуть в первые же часы пребывания. Вот и переход их пропустил беспрепятственно. Но что за интерес им в ничего из себя не представляющей девчонке? Ведь не за красивые глазки они тратят на нее время. И еще, каким образом на ней оказался гарант безопасности от семьи Оливьер? Конечно, секретов у родни полно, Фенрир и сам не безгрешен, но странно сознавать, что кто-то без спроса взял на себя смелость дать столь хрупкому созданию пропуск и защиту, обрекая родню на весьма неприятные последствия, случись что с этой сумасшедшей. Какого пекла она приперлась в мир, который сожрет ее и не заметит? Фенрир попробовал осторожно пробраться в голову той, что звалась Алистер, и вновь оказался неприятно удивлен. Тишина, абсолютная. Показалось, или в момент, когда он обнаружил преграду, в зеленых глазах Иллюзора блеснуло веселье. Да ну, быть не может! За какой тьмой эта бабочка-однодневка сдалась потенциально бессмертному существу из другой реальности? Нет, здесь что-то другое. Наверняка у кота свои цели, с ней не связанные. Вот Альтамус Форт Абигайл – о нем, кстати, ненаследный асурендр был наслышан и заочно имел представление, – мог бы ей покровительствовать, хоть и непонятно за какие заслуги. Насколько Фенрир знал, Форт Абигайл обладал эксцентричным характером, был непримирим ко многим имперским порядкам и имел своеобразные понятия о правильном и хорошем. Если бы малышка оказалась любовницей универсала, это бы объяснило некоторые странности, однако далеко не все. Да и непохоже, что между ними есть подобного рода связь, совсем не так бы он тогда вел себя и смотрел на нее. Здесь ощущалась именно опека, но вот на чем она основана, Фенрир не понимал. Поведение Лилиан немногим отличалось от поведения брата. Не слишком жалующая подруг, миледи от радости чуть не задушила в объятиях Алистер. Изумление и интерес Фенрира к девчонке росли с той же скоростью, с какой плодились вопросы относительно нее же. Хм, возможно, бал Стихий будет не таким уж и скучным, кажется, он нашел себе развлечение. Любопытно услышать ее версию событий, как малышка тут очутилась. Уж больно сильно о ней пекутся. Надо полагать, за видимой хрупкостью имеется что-то занятное, любопытно будет это раскрыть. Но вскоре Фенрир позабыл и о гостях, и о мимолетных планах на вечер. Последние приготовления к церемонии открытия бала поглотили все его внимание, а сразу после, в оставшиеся несколько часов, ему предстояла встреча с сином Левкосием. На вопрос Данталиана, куда брат собрался в столь неподходящее время, пришлось в очередной раз изворачиваться. Как же достали эти секреты! Но раз отец просил молчать… Дант сделал вид, что размытого ответа ему достаточно, и вдаваться в детали не стал. Лишь напомнил о времени и чтобы кузен не опоздал к началу. Хотя Фенрир и заметил искорку неодобрения в его взгляде, все равно был благодарен. Рангар ждал у Точки перехода. Очень скоро оба демона, минуя стационарный портал, оказались в Среднем Мире. Далее их путь лежал на один из затерявшихся среди бескрайних морских просторов остров, координаты которого заранее сообщил Лиасин Руан. Левкосий Нанийский внешностью был схож со своим советником. Они принадлежали к одному виду, если Фенрир не ошибся в своих наблюдениях, основанных на предыдущих контактах с ундинами. Уже немолодой, но еще крепкий, сохранивший стать и силу мужчина с пронзительными, цвета предгрозового моря глазами величественно кивнул, приветствуя демонов. Позади него расположились уже знакомые советник по безопасности и глава круга защитников. Больше на острове никого не было, обе стороны выполнили свои договоренности. После обмена церемониальными любезностями правитель ундин взял слово: – Как я понял, вы в категоричной форме заявляете права на интересующую нас аласту и не желаете ее ухода в море, – его уверенный голос звучал на удивление успокаивающе и даже как будто умиротворяюще. – Верно. Фенрир не переставал ожидать подвоха, хоть ему и импонировало отсутствие в Левкосии желания выглядеть более могущественным, чем есть, или, наоборот, заискивать. Возможно, годы наложили такой отпечаток, а может, непростая судьба его народа, но в сине чувствовались не только власть и сила, он производил впечатление уравновешенного и мудрого существа. Тем не менее бдительности асурендр не терял: кто знает, какими способностями обладают загадочные ундины. Что если это все наносное? Чистой воды внушение или еще что. Лучше быть готовым к неприятностям, которые не случатся, чем расхлебывать последствия излишней беспечности. Понимающе улыбнувшись, Левкосий продолжил: – Но тогда мы зайдем в тупик. Конечно, конфликт – последнее, с чем хотелось бы иметь дело, но и отказаться от аласты мы не можем. И нам и вам нужна эта девочка. Готовы ли демоны обсуждать иные условия, кроме ультиматума? Фенрир задумался. Глупо развязывать войну, причем нужно еще объяснить Темным лордам причины, а это уже напрямую ударит по его личным интересам. Как он представит такое решение? Из-за какой-то непонятной девчонки, из-за своей прихоти и прочие глупые доводы? Именно так это будет выглядеть для всех. Дант еще тогда хотел избавиться от нее, теперь же точно не стоит рассчитывать на поддержку брата. Да и время неподходящее, разобраться бы с угрозой Триквестру. На встрече с послами Фенрир не был настроен проявлять гибкость, одно воспоминание, как эти скользкие типы бросили Алинро в опасности, не интересовались ее судьбой и вообще наплевали на факт ее существования, неимоверно бесило. С другой стороны, Лада сама сделала все, чтобы ундины оставались в неведении. Теперь, по прошествии времени, когда он остыл и взвесил ситуацию, перспектива извлечь выгоду из контакта с морским народом выглядела заманчивой. – Полагаю, возможность договориться существует, – наконец произнес асурендр. – Другой вопрос, сойдемся ли в цене. Рангар с недоумением посмотрел на друга. Серьезно? Фенрир продаст Алинро? Нет, быть такого не может. После того как вложил в нее столько сил и времени, после всего, что сделал и продолжал делать? Ищейка не верил. Демоны слишком ценят личные ресурсы. Все то, что достается с трудом, резко дорожает в их глазах. Взять хотя бы его несносную ведьму. Или?.. А что если его лорд как раз таким образом решил «отбить» затраты? – Рад слышать, – пригладил ухоженную бородку син Левкосий. – Не сочтите за недоверие, но чтобы называть цены, хотелось бы понимать, что аласта действительно зависима от воли асурендра. Все же у нее есть мать и кровные родственники, нужны серьезные основания для воспрепятствования нашим планам. Мы в своем праве. – Права… – повторил Фенрир. На его лице читалось неодобрение. Он не считал, что у Алинро есть хоть толика обязательств перед иными родственниками, кроме Лады. Асурендр прикрыл глаза, глубоко вдохнул, а в следующий миг, повинуясь его воле, из стелющегося у ног мрака образовалась небольшая воронка. Ундины синхронно отступили на шаг, разом теряя благодушие. Боевые стойки и заготовленные оборонительные заклинания выдали в присутствующих мужчинах в первую очередь воинов, а уж потом все остальное. Фенрир усмехнулся и демонстративно развел руки в стороны, показывая, что не собирается нападать. Из воронки потянулась вереница пылающих огнем рун, они выстраивались в единственно верном порядке, давая возможность всем присутствующим ознакомиться со смыслом заключенного в них договора. Лица ундин потемнели, син Левкосий окончательно утратил располагающий вид и нахмурился. У его губ залегли глубокие складки, выдавая жесткий характер, в глазах будто шторм поселился. Сианар Льеро что-то отрывисто бросил на своем языке, нечто похожее демоны слышали из уст Лады, когда она не смогла разыскать внучку ни на одной из карт. Рангар с интересом изучил руны, находя подтверждение своим давним выводам, он единственный никак не отреагировал на произошедшее. Сам Фенрир, криво улыбаясь, ждал слов правителя ундин, и они не замедлили прозвучать: – Да ведь на момент заключения сделки она была еще совсем ребенком! Невозможно. Полное подчинение, изоляция, добровольно… – последнее син произнес практически беззвучно. Асурендр равнодушно пожал плечами. Под его управлением руны затянуло в вихрь мрака, и тот постепенно истаял. – Как понимаете, меня мало заботит моральная сторона вопроса. Нет смысла взывать к сознательности, да еще и по свершенному много лет назад делу. Предлагаю пропустить этот этап и перейти к насущному, – голос Фенрира звучал уверенно и твердо. – Вы убедились, что без моего дозволения она не сможет к вам примкнуть. Смерть аласты не входит же в ваши планы, верно? Главный советник по безопасности поморщился, что не укрылось от цепкого взгляда Фенрира. Рангар во все глаза смотрел на своего лорда и терялся в догадках. Если бы он не знал его чуть больше других, если бы самолично не видел всего того, что Фенрир делал для Али, то точно бы решил, что она лишь забавный трофей в его коллекции, не больше. Даже сейчас с трудом удавалось поверить, что видимость не соответствует истине. Фенрир продолжал: – Главное, договор заключен по всем правилам, нарушений нет. Девочка настаивала, я не смог отказать. Син Левкосий смотрел с осуждением, но молчал. – Что вы можете предложить за свою аласту? Вопрос не был неожиданным, но в воздухе надолго повисла гнетущая тишина. Ее разбавлял лишь плеск волн о прибрежные камни. Наконец, глубоко вздохнув, правитель ундин ответил: – Говори, чего хочешь, демон. Уверен, ты уже знаешь, на что обменять ее свободу. Фенрир кивнул. Приятно иметь дело с понятливыми, без лишних плясок вокруг да около. – Хотите вернуться в Царство? Стать полноправными подданными? А вот такого поворота не ожидал никто. Рангар даже сделал шаг по направлению к своему лорду в порыве поинтересоваться, что он творит, но вовремя взял себя в руки. Стоит отдать должное сину Левкосию, ни один мускул не дрогнул на его лице, лишь глаза превратились в узкие щелочки. Не поддавшись на провокацию, он холодно осведомился: – Подданными? Мы свободный народ, ничьими подданными становиться не собираемся. Что ты задумал? Не вижу связи между судьбой аласты и столь неуместными вопросами. – Хорошо, – легко согласился Фенрир. – Нет так нет. Просто подумалось, что жизнь на два мира дала бы вам толчок к развитию, расширение потенциала. – Не настолько нам нужна Алинро Листар, чтобы терять свободу. Фенрир усмехнулся: – Свобода – это иллюзия. Никто из нас не свободен. Ваше существование больше не тайна, а мой народ очень воинственен. – Угрожаешь? – вкрадчиво поинтересовался правитель ундин, сверкая аквамарином во взгляде. – Рассуждаю о вероятностях, не более, – миролюбиво ответил асурендр. – Круг защитников ослаб, иначе бы вы не пошли на риск и не выдали себя. Более того, приняли мое предложение о переговорах. Признайте, она нужна вам больше, чем мне. Собственно, мне она вообще не нужна. Брови архистража уже давно заняли позицию где-то на середине лба. Возмущение и восхищение боролись в нем со здравым смыслом. Не покидал гадкий червячок сомнений: мог ли столь сильно повлиять на Фенрира лорд Эрданур? Что если истоки его решений берут начало там, в кабинете его отца. Тогда плохо дело. – Мы не так слабы, как тебе видится, – син Левкосий скрестил руки на груди. – Если цена аласты – свобода ундин, мой ответ нет. – Я предлагаю сотрудничество, защиту и помощь. Вы не одно тысячелетие были оторваны ото всего. Миры не стояли на месте, развивались. У нас налажены взаимоотношения с драконами, имеется влияние на глав государств Среднего Мира. Это все может стать и вашим: готовые связи, признание, плоды изысканий ученых и последние достижения прогресса. Не придется вести кропотливую работу за отстаивание своих прав и добиваться признания со стороны действующих политических игроков. Не сомневаюсь, вам есть что противопоставить захватчикам, а такие легко отыщутся, но не лучше ли воспользоваться моим предложением и сразу попасть на вершину? Кто знает, как там еще сложится, ни одна война не обошлась без урона. Я же предлагаю здесь и сейчас, все и сразу. – Слишком сладки твои речи. Мы не забыли, что значит подчиняться демонам! Даже родной мир пришлось покинуть, лишь бы избавиться от гнета. Не трать попусту время и силы, мой ответ нет. – Что вы знаете о нынешнем положении дел в Подземном Царстве? – игнорируя речь Левкосия, поинтересовался Фенрир. И сразу же сам ответил: – Хаос давно не правит этим миром. Тьма выбрала хозяев, больше никто никого не уничтожает бездумно и на потеху. Безусловно, это по-прежнему жестокий мир, где слабые долго не живут и где нельзя терять бдительности, но если вас много, если в вас есть сила духа и желание обрести утраченное, вы сможете заявить свои права, заставить другие расы уважать себя и бояться. Первый дом со своей стороны сделает все возможное, чтобы помочь освоиться. Син Левкосий открыл было рот, чтобы ответить, но Фенрир жестом остановил его и закончил: – Мы готовы открыть двери своего мира для покинувших его однажды детей. Вы не чужие в Подземном Царстве, майора без вас пуста и жаждет обрести хозяев. И я не говорил, что вы потеряете суверенитет. Асурендр выдержал паузу, чтобы ундины прочувствовали сказанное. На их лицах попеременно отражалось неверие, удивление и подозрение. Закатное солнце переливалось в чешуйчатых пластинах их одежды, и казалось, будто они и в самом деле только-только покинули кипящую лаву майоры. – Зачем вам это? – прищурившись, поинтересовался син Левкосий. – С каких пор демоны занимаются дипломатией, вместо того, чтобы прийти и взять желаемое? – О чем я и говорю, – скупо усмехнулся Фенрир. – Внутренние дела позволяют действовать жестко, но в этом есть необходимость. Во внешней политике мы предпочитаем извлекать выгоду без лишних затрат. В Триквестре всем найдется место, зачем нам воевать с теми, кто готов сесть за стол переговоров. Дополнительные территории нас не интересуют, а остальные ресурсы… – Он хищно оглядел стоящих позади Сианара и Лиасина. – Пока мы имеем все необходимое, нести хаос ради развлечения глупо. Наши взгляды разделяют и другие главы государств Среднего Мира. Мира, в котором вам придется рано или поздно налаживать связи, в котором вы сейчас и живете. Сколько вы еще протянете в изоляции? Однажды придется выйти на свет, иначе придете к упадку. Как правитель, уверен, вы и сами это все понимаете. Поэтому предлагаю все же обдумать мои слова. Я не жду ответа прямо сейчас, это всего лишь один из вариантов развития событий. – И мы сохраним полную независимость? – с явным скепсисом уточнил син Левкосий. – Ну, как я уже говорил, абсолютной независимости не существует, все мы так или иначе взаимосвязаны. Тем не менее государственный уклад и органы управления останутся прежними, с сохранением права голоса. Единственное, что потребуется, – заключить договор о союзе, в котором вы признаете первый дом неприкосновенным, принесете клятву верности, при необходимости выйдете на защиту порядка в Подземном Царстве. Ни действием, ни бездействием нельзя злоумышлять и вредить первому дому. Происходящее в майоре потребует нашей осведомленности и согласия, тогда как морские просторы этого мира останутся целиком и полностью под вашим контролем. В остальном, да, вы свободны. За вами сохранится власть, культурное наследие, статус независимого государства. В любом случае все подробности будут оговариваться по факту заключения договора. Я действую от лица и в интересах Повелителя Подземного Царства первого Темного лорда Астагарта Оливьера. – Я тебя услышал, – по лицу сина Левкосия стало трудно понять, о чем он в действительности думает. Осталась лишь вежливая отстраненность. – Как понимаю, это… хм, предложение не связано с обсуждаемой аластой. – Верно. За Алинро Листар я попрошу лично для себя, ведь это моя игрушка. (обратно)Глава 11
Глава круга защитников подобрался, было заметно, как он едва сдерживается от гнева. Вероятно, к аластам у него было особое отношение, но Фенрира это не волновало. – Говори, – коротко бросил син Левкосий. – Независимо от того, по какому пути в будущем пойдут отношения между демонами и ундинами, я хочу гарантий своей безопасности без срока давности. Правитель морского народа переглянулся с советником. Лиасин же и ответил: – В случае конфликта ты сможешь действовать жестко, а наша сторона будет связана обязательствами. Этот вариант мало отличается от ультимативного отказа выдать аласту. Асурендр наиграно вздохнул. – Во-первых, я не обещал комфортных условий. Говорящая со стихиями – стоящий неудобств трофей, не так ли? – Откуда?!. – Сианар все-таки не выдержал и сделал несколько шагов навстречу демонам. Син Левкосий хмурился и смотрел исподлобья, его кожа приобрела насыщенный голубоватый оттенок. Фенрир обезоруживающе улыбнулся. Правда, казалось бы, в открытой и миролюбивой улыбке стали видны клыки, что в его мире считалось сродни вызову. – Сказал же, сам узнаю. Так что? Разве я не прав? Рангар мысленно усмехнулся, мстительно наблюдая за перекошенным от гнева лицом главы круга защитников. Ищейке пришлось попотеть, чтобы выведать эти сведения у своей обожаемой ведьмочки. Ундины уверены, что такого Санрэль знать не может, пусть и дальше пребывают в блаженном неведении. Им даже в голову не приходит, насколько сильна, умна и наблюдательна эта женщина. Когда ундины зашевелились, проявляя излишне настойчивый интерес к судьбе Алинро, ее бабушка быстро смекнула, что есть нечто крайне важное, что заставляет их идти на риск, появляясь на суше. Когда же на нее вышла Мораона и предупредила о круге, оставалось лишь выяснить, какой именно дар заключает в себе Аля. Мораона не знала, зато Санрэль с этого момента устроила для внучки нескончаемую череду испытаний, выясняя, что именно привлекло родню. Кое-что показалось ей интересным, с чем она раньше не сталкивалась сама и не видела у своей матери. Алинро не просто чувствовала настроение моря, сливаясь с ним в единый организм, она слышала его голос. Дальше – больше: На одном из занятий Аля с удивлением поделилась, что с ней говорит огонь. Рангар тогда изрядно изумился, но синеглазка и сама выглядела озадаченной подобным открытием. Вскоре она научилась разбирать в реве пламени и потрескивании костра полноценные истории, некоторые из них архистраж знал. Но откуда бы их могла узнать Аля? Позже она различила в шуме ветра обрывки фраз. Со смехом сообщила, что воздух спорит с огнем. Вот тогда-то ищейка и выведал у Санрэль остальные возможности Алинро. Оказывается, она уже научилась не просто слышать море, но и отвечать ему, разговаривать со своенравной стихией. Даже плошка обычной воды могла при желании юной сирены стать опасным оружием. Причем ей не нужно было уметь менять состав воды или использовать особые заклинания подчинения, она могла просто попросить. Дальше пришел черед огня, но пока он плохо слушался Алю, чаще делая вид, что вовсе не слышит. К остальным стихиям она не могла обратиться, однако архистраж не сомневался: это лишь вопрос времени и подготовки. Ищейку разъедало любопытство: как о даре Алинро узнал их глава круга защитников, если даже кровные родственники до поры оставались в неведении? Что за власть дана Сианару над аластами? Этими знаниями он и поделился с Фенриром после первой встречи с ундинами. Помнится, тот и виду не подал, что удивился. Хотя… что-то такое промелькнуло на лице его лорда, что Рангар заподозрил: некоторые вещи не стали откровением для асурендра. На тот момент он так ничего и не ответил, зато сейчас на короткое время выбил почву из-под ног ундин, это точно. И все же, какова вероятность, что Фенрир отдаст им Алинро, зная, какой ценный дар она в себе заключает? Это так на него не похоже и похоже одновременно. В одном ищейка не сомневался: своей выгоды Фенрир не упустит. – Твои условия неприемлемы, – игнорируя в общем-то и так риторический вопрос, ответил син Левкосий. – Вы снова спешите с выводами, я не закончил. На лицах чужаков красноречиво отразилось все, что они думают о бесконечно наглом демоне. Однако они позволили ему озвучить все условия. – Вы не пришли в Царство, когда получили возможность и когда вашей аласте требовалась помощь. Это говорит о вашей осторожности и умении взвешивать каждый поступок. Впрочем, лучше всего об этом свидетельствуют многие сотни лет, в течение которых вы оставались лишь красивой сказкой. – Ближе к сути, – теряя терпение, поторопил син Левкосий. Этот демон постоянно уводил словами куда-то вдаль, оплетая ими и сбивая с толку, вынуждая слушать в попытке узнать нужное, а вместо этого выходило то, что нужно ему. По сути, они практически не сдвинулись с места, а асурендр уже успел породить в голове правителя ундин кучу сомнений и вопросов. Пищи для размышлений теперь хватит не на один день. – Я к тому, – в глазах Фенрира промелькнуло понимание, но предельно серьезное выражение лица не позволило заподозрить насмешку, – что верю в разумность принятых вами решений, син Левкосий. Если вы признаете меня полноправным членом вашего государства на особых условиях и с сохранением права неприкосновенности, вы получите свою аласту. Левкосий Нанийский нервно дернул себя за бороду и даже тряхнул головой, словно ослышался. Прочистив горло, он вкрадчиво произнес: – Правильно ли я понял, что асурендр Подземного Царства желает стать подданным Акватории с исключительным правом и особенным положением. А именно: при любых внешних факторах оставаться на нашей территории в безопасности и с сохранением свободы передвижения? – Не сомневался в вашей проницательности, – теперь Фенрир позволил себе вежливую улыбку. – Прошу заметить: ненаследный асурендр. Так что не вижу никаких особых противоречий в своем желании. Я любознателен и не прочь познакомиться с миром подводных глубин. Кроме того, подобное положение дел поспособствует моей лояльности в вопросах налаживания связей с Темными лордами. Я лично займусь переговорами и в дальнейшем обеспечу поддержку уже на нашей территории. Разве плохо? Правитель ундин задумался. Было что-то отчаянно дерзкое и смелое в стоящем напротив него демоне. Как это было ни странно признавать, Фенрир производил положительное впечатление. Во всяком случае, в том, что касалось политики. Как бы дико на первый взгляд ни звучали его слова, в них имелось много заманчивого. Это стоит осмыслить. – Только для тебя? – Исключительно для меня, – голос асурендра стал чуть ли не осязаемо бархатистым. – Как подданному Акватории мне будет неинтересно вредить вам. – Зачем тебе это все? – прямо спросил Лиасин Руан. – Я уже ответил чуть ранее, – пожал плечом Фенрир. – Красивая обертка. Хотелось бы услышать об истинных мотивах, – поддержал своего советника син Левкосий. – От демона? Серьезно? – весь облик асурендра как бы говорил: «Ребята, ну мы же только что обсудили, какие вы смышленые, и тут такая наивность». Троица продолжала упрямо ожидать ответа. Фенрир вздохнул и, подавив желание закатить глаза, произнес: – Скажем так, островок безопасности с нейтральной территорией лишним для меня не будет. Жизнь долгая, кто знает, как оно сложится. Достаточно откровенно? По кислым лицам ундин было ясно, что они не очень-то поверили, но и крыть было нечем. Логика в словах демона присутствовала. Если в Нижнем Мире хоть вполовину сохранились те порядки, от которых в свое время сбежали предки ундин, иметь запасное убежище очень полезно. Ведь он действительно не наследует управление над Царством, а значит, при всем влиянии вполне может оказаться в опале или под угрозой для жизни со стороны своей же родни. Да и сам может пожелать однажды взойти на трон, кто этих высших демонов разберет, как они там сосуществуют. Тут слово взял Сианар Льеро: – Поверить не могу, что мы это всерьез обсуждаем! Син Левкосий, ведь подобные предложения за гранью… Его правитель властным жестом заставил главу круга защитников замолчать. – Ты как никто другой должен быть заинтересован в том, чтобы Алинро Листар примкнула к кругу. Мы все обсудим позднее. Сианар напыжился, но покорно кивнул, хотя в светящемся аквамарином взгляде, направленном на демонов, не было и тени смирения. Рангар не сомневался: малейший повод, крохотная зацепка – и он первым вцепится в горло. Архистраж меж тем и сам бы с удовольствием надрал задницу этому выскочке, но приходилось изображать равнодушие и безучастность вперемешку с учтивостью. – Нам пора, – негромко произнес Рангар, обращаясь к своему лорду. О времени в самом делестоило вспомнить: их ждал бал Стихий. И отсутствие Фенрира недопустимо, равно как и опоздание. Не глядя на друга, асурендр кивнул, показывая, что услышал. – Каково ваше решение? – все его внимание сосредоточилось на Левкосии Нанийском. Фенрир выглядел расслабленным, даже немного скучающим, словно речь шла о некотором интересном приключении, но не более. Словно что бы ни выбрали ундины, ему по большому счету безразлично и в его жизни мало что изменится. На самом деле происходящее сейчас для асурендра было важно, и очень. Вот только ундинам об этом знать совершенно противопоказано. Рангар с горечью подумал, что все же Фенрир пусть и выгодно, но обменял Алинро. Что ж, очень в духе темных лордов. Объяснить подобный поступок Санрэль будет сложно. – Я подумаю над твоим предложением, – сцепив пальцы в замок, наконец изрек син Левкосий. – Через две недели на этом же месте ты получишь ответ. Фенрир мысленно улыбнулся: от той категоричности и ярости во взгляде правителя ундин, что присутствовали в начале их разговора, не осталось и следа. Хороший признак. Всю обратную дорогу до дворца Рангар молчал и хмурился. Фенрир тоже не спешил заговаривать с другом. Его ожидала напряженная работа и утомительный вечер, плавно переходящий в ночь. Тревожиться о чувствах ищейки совершенно не хотелось. Если не дурак, должен и сам все понять. В уме Рангара асурендр не сомневался, а потому предоставил ему время на осмысление и возможность самому дойти до верных выводов. Лишь сухо предупредил, что ничто из обсуждаемого с ундинами не должно дойти до ушей ведьмы. Рангар хмыкнул, явно оскорбившись на столь очевидное замечание, и поспешил скрыться из поля зрения. Вот и отлично: не будет раздражать своим недовольной видом. Не успел Фенрир переодеться, как в его комнату ввалился взъерошенный Данталиан. – Где тебя берхолы носят? – рыкнул он. – Киара с ног сбилась разыскивать. Церемония вот-вот начнется! – Мне отчитываться о каждом своем шаге? – окрысился Фенрир. – Я готов, не вижу повода для паники. Дант смерил брата пристальным взглядом, но ничего не ответил. В конце концов, ему бы тоже не понравилось, если бы кто-то, пусть и из семьи, вздумал лезть в его дела, особенно в подобном тоне. Он лишь поджал губы и махнул рукой, приглашая кузена следовать за собой. И все же, какие такие важные дела могут быть накануне главной ночи в году? Данту решительно не нравилась закрытость Фенрира в последнее время. Что, бездна пожри, с ним происходит? Или это все из-за напряженной обстановки ввиду последних событий в мирах Триквестра? Все они пребывали во взвинченном состоянии: время шло, а результаты не радовали. Альтамус Форт Абигайл принес плохие вести: две важнейшие части манускрипта триединства сберечь не удалось. Вскоре братья миновали украшенные по случаю праздника коридоры дворца и окунулись в атмосферу, наполненную гомоном прибывающих гостей и предвкушением чуда. Повсюду царило непривычное для дворца оживление, заставляя асурендров и самих чувствовать себя гостями на этом празднике. Однако они были именно хозяевами и вскоре предстояло напомнить об этом всем присутствующим, а пока… Пока Дант, подталкивая мрачного кузена, спешил к Лилиан в обществе невероятно похорошевшей Алистер, Абигайла и Фелисана. Наследный асурендр с легкостью сменил настрой и теперь выглядел приветливым и даже в некоторой степени беспечным. Фенрир, уловив перемены в настроении брата, тоже отбросил колючки и с интересом разглядывал ту, что стала центром внимания и так резко повлияла на поведение Данта. Значит, Алистер… занятная девочка. И вполне недурна собой. Окончательно отодвигая до поры все недоброе, Фенрир решил позволить себе поразвлечься. Праздник есть праздник, и он заслужил немного веселья. (обратно)Глава 12
Растрепанная и зареванная Иссания загнанным в угол зверем металась по спальне Фенрира. Сам он грозовой тучей восседал в кресле и не шевелился. В воздухе скопилось опасное напряжение, казалось, достаточно одного неосторожного слова или действия, и произойдет взрыв. – Сядь! – голос асурендра тысячами крошечных льдинок впился в кожу вампирши. Она вздрогнула и замерла. – Пожалуйста, – отчаянная мольба и обреченность, вложенные ею в единственное слово. – Сядь сказал, – Фенрир оставался непреклонен. Вспышка ярости прошла, и Высшие силы свидетели, Иссании очень повезло, что он нашел ее позже, иначе расплата за содеянное могла стать непомерной. Уж кто-кто, а темные лорды умеют наказывать весьма изощренным способом. Первый порыв придушить вконец обнаглевшую вампиршу сменился ледяным спокойствием: нет уж, это было бы слишком просто. Она должна действительно понести наказание, прочувствовать его в полной мере. Силуэт Иссании замерцал, выдавая пограничное состояние перед обращением в летучую мышь. Совсем контроль потеряла от страха. – Не смей, – произнес асурендр тихо, но от этого не менее угрожающе. Исса собрала волю в кулак и даже смогла принять обычный облик. На край постели, в которой она так сильно мечтала оказаться, опустилась бледная, перепуганная и на первый взгляд совершенно невинная девушка. Сгорбившись, она опустила глаза в пол. Вот так ирония судьбы! Все, как она и хотела: они с Фенриром во дворце Повелителя, в покоях асурендра, в его спальне. Только обстоятельства сложились иначе. Фенрир поднялся и подошел вплотную к любовнице, навис над ней, уже зная, каким будет приговор. Исса всхлипнула и непроизвольно втянула голову в плечи, боясь посмотреть в обжигающий огонь на дне зрачков своего лорда. – Что же ты съежилась? Где твоя смелость и граничащая с глупостью самоуверенность? – в голосе Фенрира не было насмешки, лишь сдерживаемый гнев и усталость. – Кто? – не дождавшись ответа, тяжело обронил он. Вампирша помотала головой. – Я сама. – Не ври. Киара? Вот тут Исса встрепенулась, запрокинула голову и все-таки посмотрела на застывшее в маске презрения лицо любимого демона. – Нет! Она ни при чем, это правда. Киара не знала, что я успела добавить в вино отраву. Я ее отвлекла и воспользовалась ситуацией. Просто повезло. – Тебе, милая, и впрямь повезло. Даже не представляешь, что бы с тобой сделали, если бы девчонка погибла. Вроде ничего особенного он не произнес, а у Иссании руки заледенели от ужаса. У низшего вампира, с рождения привычного к холоду. – Дурочка, разве я тебя не предупреждал? – внезапно мягкие интонации в словах асурендра помогли Иссании совладать с паникой. – Разве не давал тебе выбор? Сама захотела оставить все как есть. Если я закрывал глаза на твои выходки в третьем круге, это не значит, что границ не существует. Это первый, милая, и насколько помню, я предельно ясно дал понять, что здесь другие правила и не стоит рассчитывать на мое внимание. Более того, лезть туда, куда не приглашали! Сжав кулаки, Исса прошипела: – Почему она, Фенрир? Что в этой человечке такого особенного? Тварь, корм, игрушка на один раз!.. – Заткнись и послушай, – голос асурендра вновь заледенел. – У тебя нет никаких прав вести себя так и разговаривать в таком тоне! Мало того что нарушила все мыслимые и немыслимые запреты, так еще и посмела поднять руку на мою гостью. Мою. Гостью. Фенрир почувствовал, как злость вновь захлестывает его волнами. Одно воспоминание о нависающей над ним туше Иллюзорного кота приводило в бешенство, а уж представить последствия той задницы, что неминуемо бы произошла, удайся глупой вампирше ее план… На этом фоне мерк даже сам факт ее вопиющей дерзости: пробраться во дворец, следить за ним. Еще бы прямо на балу сцену ревности устроила, идиотка. Совсем мозги отказали, если обнаглела до такой степени, что решила избавиться от мнимой соперницы собственноручно, у него же в доме. Ситуация настолько абсурдная, что асурендр от души посмеялся бы, не имей это все к нему непосредственного отношения. Иссания вновь частично трансформировалась. Фенрир ощущал ее напряжение, готовое выплеснуться в атаку в любой момент. Только на сей раз это ни капли не заводило, все кончено. Такое не прощают. – Рискнешь напасть – сломаю хребет, – подцепив бывшую любовницу за подбородок, предельно серьезно произнес асурендр, пытаясь достучаться до ее стремительно сдающего позиции разума. Острые клыки никуда не исчезли, но во взгляде Иссы постепенно появлялась осознанность. – Прости, – прошептала она. – Я не должна была, я… Но если бы рядом с тобой была высшая, кто-то из первого круга, равная. Когда увидела, как ты обнимаешь, – вампирша скривилась и будто выплюнула, – обыкновенную человечку, как она называет тебя милым и требует представить родне. Это невыносимо! Откуда она вообще взялась? Фенрир, несмотря на злость, усмехнулся, вспомнив забавные потуги задиристой малышки играть с ним на одном поле. А как все переполошились, когда он милостиво исполнил ее пожелание и таки познакомил с Темными лордами. Все же чрезвычайно интересно, что не так с этой девчонкой и почему кузены и даже Иллюзор так носятся с ней, оберегая, словно величайшее достояние. После сцены на террасе, когда их нашли, асурендр отчетливо уловил настороженность Фелисана в свой адрес, однако тот предпочел все же не вмешиваться. Тем занятнее кошачья реакция на попытку отравить Алистер. Берхол его поцелуй, если эта девица такая уж обыкновенная. На балу она держалась молодцом: боялась, но не спасовала. И отчего-то в ней нет ни толики пиетета перед окружающими ее существами высшего порядка. Откуда такая манера держаться и смелость на грани безумия? Ведь она ему дерзила в открытую, а потом была так искренна и уязвима, и поцелуй… Как в пропасть прыгнула, будто самой себе что-то доказывала. – Тебя это касается в последнюю очередь. Лучше бы подумала о том, что перешла все грани дозволенного. Это я еще не выяснял, действительно ли такое удивительное совпадение твой пропуск в первый круг в празднование бала Стихий. – Прости, прости, прости… – Исса обхватила себя за плечи, раскачиваясь из стороны в сторону. – Неужели ты надеешься, что жалкие извинения что-то изменят? Надо было головой думать. Тихий рык попавшего в западню хищника. Радужки вампирши приобрели насыщенный винный оттенок. Фенрир впился пальцами в предплечье Иссы, причиняя боль. Она ему была нужна вменяемая. – Еще раз спрашиваю: кто тебя провел? – Никто. Улучила момент, когда охрана отвлеклась. Как раз высшие из нашего клана прибыли, с ними и проскочила. Клянусь. Они бы не стали помогать, ты же знаешь отношение к низшим. – Еще я знаю, что ты прекрасно умеешь манипулировать и частенько пользуешься своим положением моей любовницы, качая права. Иссания помотала головой: – Я ничего такого делать не собиралась. Просто посмотреть хоть одним глазком, не выдавая присутствия. Но эта… эта… Асурендр предостерегающе встряхнул вампиршу, чтобы следила за языком. – Ну, хватит! Меня не интересует, что ты хотела или думала. Хотя и так ясно, что думать ты не умеешь. Своей жизнью не дорожишь, Киару подставила. – Она бы меня не пустила. Фенрир, не трогай ее. Киара понятия не имела, что в бутылке. Асурендр прищурился. Положил ладонь на макушку Иссании, вкрадчиво проговорил: – Ты ведь понимаешь, что я в любой момент могу проверить правдивость твоих слов. По краю ходишь, милая. В следующий миг Исса закричала от боли, пронзившей голову. Казалось, множество жалящих молний выжигают ее изнутри. Фенрир, не церемонясь, сминал ментальные щиты вампирши, добираясь до интересующих его сведений. Вскоре Иссания перестала сопротивляться, расслабилась и лишь часто дышала. – Вот и умница, сразу бы так, – промурлыкал демон и даже погладил бывшую любовницу. Та прильнула к его ладони и потерлась сама, прося ласки. Возможно, Фенрир и был бы с ней мягче, если бы не видел всю ту ненависть, что Иссания испытывала в адрес ни в чем, по сути, не виноватой человеческой девочки. Не видел ее честолюбивые планы и стремление им манипулировать. Асурендр терпеть не мог, когда ему пытались диктовать условия, когда вообще брали на себя право указывать, с кем ему быть и как поступать. Исса сразу об этом знала. Он никогда не говорил ей о чувствах и ничего не обещал. Однако оберегал и следил, чтобы она ни в чем не нуждалась, закрывал глаза на ее проделки, часто излишне вызывающие и эпатажные. Снисходительно относился к просьбам, не нарушающим его личных границ. С его молчаливого согласия, глава клана освободил Иссанию от любой грязной работы и, в противовес, стал поручать нетривиальные задачи на личное усмотрение. Для вампирши ее уровня она занимала особое положение в клане и вполне прекрасно существовала. Тем не менее ей этого показалось мало, Иссе захотелось большего, захотелось асурендра в безграничное пользование. Жаль: он привык к своей взбалмошной затейнице-мышке. Фенрир оттолкнул Иссанию, напоминая о суровой действительности. Он узнал достаточно. – Я даю тебе сутки на сборы. Сейчас ты отправишься к себе, а когда выйдет срок, глава клана сопроводит тебя в четвертый круг. Глаза вампирши расширились от ужаса и осознания приговора. – Фенри-и-ир, ты так со мной не поступишь. Я ошиблась, и сильно. Обещаю: отныне я стану самой смирной мышкой в Царстве, только не… – Вот и отлично, смирение тебе не повредит. Впрочем, в четвертом быстро объяснят, что к чему. Там таких гонористых встречают с распростертыми объятиями. – Нет! Нет, пожалуйста. Не хочу, только не вниз. – Думаю, Алистер тоже не хотела умирать, но тебя это не волновало. Я не хотел разгребать то дерьмо, что ты натворила, и тем не менее вместо отдыха все еще занимаюсь какой-то лиеть аншетовой хренью. Милая, как было бы чудесно, если бы с нами случалось только то, чего мы желаем. Увы. Он открыл переход на третий круг Царства и указал на ревущий столб пламени. – Прощай. Иссания поежилась, бросила последний умоляющий взгляд на непреклонного асурендра. – Сколько? – обреченно уточнила она. Бровь Фенрира выгнулась: – Ты серьезно? Мышка моя, забудь о третьем, ты не вернешься в него никогда. Шагай. Отныне твой дом и твое окружение ограничится четвертым кругом, предпоследним, где живут хоть сколько-нибудь вменяемые существа. Тебе под стать, наслаждайся. Вампирша зашипела, осознавая всю мерзость своей дальнейшей жизни, все то, чего лишилась, и степень изощренности наказания. Из-за какой-то дряни, чья жизнь вообще ничего не стоит! Все же надо было ее прикончить еще в комнате. Если пропадать, так хоть не зазря. Вцепиться в себя асурендр Иссании не позволил, предугадал ее намерения и, вывернув руки, насильно подтащил к переходу. Она извивалась и проклинала всех и вся. Определенно, низшие совершенно не умеют владеть эмоциями. – Сутки, милая, – равнодушно напомнил Фенрир. – Не трать время попусту и не заставляй главу клана искать себя по всему третьему кругу. Отныне Шайсах Румий единственный, кто за тебя заступится в случае необходимости. Не советую портить с ним отношения, тебе известна его мстительность. Когда пламя перехода поглотило вампиршу, Фенрир устало выдохнул и, на ходу скидывая одежду, завалился в кровать. Бездна пожри все эти балы, гостей, истеричных любовниц и берхоловы заговоры. Спать! Он безумно устал, и асуры свидетели, если кто-то посмеет его потревожить в ближайшее время, то будет развоплощен к демонической бабушке. (обратно)Глава 13
– Какого?.. – далее Фенрир далеким от светского тона образом высказал все, что думает о ситуации в целом и более чем странном поведении Рангара в частности. Ищейка прикрыл глаза и тяжело вздохнул. С другом он был полностью согласен, даже непристойные выражения в точности передавали его собственные мысли на сей счет, но… – Я тебя никогда и ни о чем не просил, – на Сайгона было жалко смотреть. Он перехватил Рангара после совещания по текущей ситуации с безопасностью Триквестра. На этот раз к ним присоединился человеческий маг-универсал, будто мало было раздражающе заносчивой драконицы в качестве представителя от Верхнего Мира. Этот Форт Абигайл тоже не блистал деликатностью и совершенно не пытался это скрывать. Понятно, что дело подходило к критической точке, и зашевелились все, кто мог повлиять на расстановку сил. Присутствие чужаков вопросов не вызывало, тем более они были в теме, однако бесило неимоверно. Будто они не сидели в той же луже, что и демоны, за столько лет так и не сумев вычислить виновника всей заварухи. Универсал оказался племянником главы Тайной Канцелярии императора, да и последнему приходился каким-то дальним родственником, а посему архистражи были вынуждены считаться не только с его уровнем силы, но и степенью вовлеченности в дело и открывающимися возможностями по связям. Рангару не вовремя вспомнилось, что Корвин Форт Абигайл знаком с Санрэль. Более того, однажды она обмолвилась, что именно с его подачи перестала и дальше раскапывать историю с истинным виновником смерти сына. И вот чуйка ищейки подсказывала: мужик такого уровня не стал бы беспокоиться о какой-то там знакомой давних времен. С чего он вообще решил влезть в это дело? Выводы Рангару очень не нравились. Очевидно, что безопасник испытывает к его женщине более чем дружескую симпатию, и она до сих пор поддерживает с ним общение. И еще: человеческий император, скорее всего, имеет непосредственное отношение к розыску способов выхода на сирен. Потому и не получилось найти концы в той мутной истории с поджогом в «Фениксе» и убийством Вирсэля. Стоит отдать должное Ладе: идея совместить пожар в конторе ювелира с пожаром в доме для ухода матери Алинро была просто блестящей. Никому и в голову не пришло заподозрить, что второе – чистейшей воды спектакль, ведь так складно получилось. Этим они прекрасно запутали всех слишком заинтересованных, включая и его самого спустя столько лет. Только с Алей неудачно вышло, недоглядели за малышкой. В общем, Рангар пребывал далеко не в лучшем расположении духа, а тут еще Сайгон со своими проблемами. – Она сама виновата. Не вчера родилась, могла просчитать последствия, – хмуро отозвался ищейка на увещевания Санграсса замолвить слово за Киару перед Фенриром. – Я понимаю, дуреха, – нервно сжимая кулаки, признал Сайгон. – Все бабы, когда дело касается соперничества, теряют рассудок. Рангар поморщился: отчего-то вспомнились его злоключения с милашками Лани и Рут, от этого настроение ищейки испортилось окончательно. Кроме того он подумал, что узнай Санрэль о его любовницах, сразу послала бы жестом на… хм, в пешую прогулку с однополыми связями и тут же забыла как его звать. И уж точно не стала бы опускаться до разборок и козней кому-либо. Но то Санрэль, – ищейка вздохнул, – потрясающая, необыкновенная, единственная. – Киару это не касалось, достаточно было сдать Иссанию страже, – пожал плечами Рангар. – Ей прекрасно известны правила. – Лиеть аншет, ты тысячу раз прав! – рыкнул Сайгон. – И я самолично наказал бы идиотку, чтобы впредь думала не о подружках, а о собственной жизни и жизни моего ребенка, но Киара в подземельях, и к ней никого не пускают. Рангар изумленно уставился на приятеля, позабыв о своем категоричном настрое относительно давно недолюбливаемой демоницы. – Твою ж… – далее в порыве эмоций он перешел на эльфийский. Только у ушастого народа имелись столь утонченные эпитеты, дабы передать всю полноту возмущения ищейки. Закончил он банальным: – Ты в своем уме? Мрачный и злой Сайгон скривился: – Вот так, Ран, никогда не знаешь, где тебя настигнет. – Я думал обычная интрижка, ничего серьезного. – Я тоже так думал вначале, но дети от интрижек у нас не рождаются. Когда все стало серьезно – мы и не поняли, а Высшие вот такой подарочек организовали. – Сказал бы я, кто и что организовал, и Высшие силы тут ни при чем, – хмыкнул Рангар. – Что мне теперь делать? Ну дура, но ведь моя, – Санграсс с досады врезал кулаком в стену. Затем пристально посмотрел в глаза ищейки и повторил: – Буду твоим должником. Помоги, хотя бы попытайся. – Да с чего ты вообще решил, что за подобные ходатайства он меня не развоплотит на месте? – буркнул Рангар. – Брось, я же вижу, что Фенрир позволяет тебе больше остальных. И доверяет. Если он тебя не послушает, то мне уже никто не поможет. Меня-то он точно в лучшем случае пошлет в пятый круг осваивать размножение с берхолами, хотя и это сомнительно. Скорее, вышвырнет из Когорты и забудет как звали. А я не могу оставить ее тут, понимаешь? Не могу! Перед глазами ищейки встал изувеченный труп Лувара, затем вспомнился разговор, где Фенрир рассматривал вероятность убийства Санграсса. Браст лиеть! Сам бы придушил эту идиотку Киару, и что только Сайгон в ней нашел. С тяжелым вздохом Рангар нехотя процедил: – Хорошо, я попробую. – И предвосхищая речь встрепенувшегося приятеля, поспешил добавить: – Но особо не обольщайся. Сам знаешь характер асурендров. Так что за результат не ручаюсь. – Да понятно все, – Сайгон повеселел, подпитываемый пусть и слабой, но надеждой. – Ран, если ты сможешь спасти моего ребенка, я для тебя… Да что угодно, клянусь! Ищейка хмыкнул, с одной стороны понимая всю поганость ситуации, в которую попал Сайгон, с другой – отчаянно не желая сам об нее мараться. Дети у высших без любви не появляются. Другое дело, что чувства со временем могут и пройти, но тем не менее. Рангару всегда казалось, что Киара более расчетлива и дальновидна, чтобы так глупо сначала поддаться эмоциям и раствориться в отношениях с Санграссом, затем подставиться, рискуя уже не только собой, но и их общим ребенком. Впрочем, если она до сих пор жива, значит, и впрямь не знала о планах психованной вампирши. – Ты меня вообще слушаешь?! – рявкнул Фенрир, возвращая ищейку в настоящее время. – Какого пекла ты начал беспокоиться за судьбу Киары? Не ты ли постоянно твердил, что от нее нужно избавиться? – И я продолжаю придерживаться этого мнения. Асурендр выгнул бровь, всем видом давая понять, что жаждет продолжения и хорошо бы обоснованного. – Она ребенка ждет… от Санграсса, – Рангар опустился в одно из кресел напротив рабочего стола Фенрира. Тот переплел пальцы в замок и, не меняя раздраженного тона, уточнил: – И это должно меня волновать? Ты понимаешь, что если бы не мое к тебе расположение, я бы уже вышвырнул тебя вон за подобные просьбы? – Вполне, – не стал отрицать ищейка. – Но послушай, Сайгон отличный боец, разве плохо, если ты привяжешь его к себе личным долгом? Насколько я тебя знаю, подобные шансы ты не упускаешь. – Что он тебе пообещал? – хмуро уточнил Фенрир. – Ничего конкретного. Да и что можно обещать, когда я и сам не в восторге от всей этой граусовой затеи. – Не в восторге, однако приперся и бесишь меня. Где, мать твою, логика, Диарварель? Рангар вздохнул. Затем смахнул с рукава воображаемые пылинки и честно признался: – Да нету ее. Просто, знаешь, нас окружает так мало тех, кому действительно можно довериться. Санграсс один из немногих, к кому я повернулся бы в бою спиной, вот и все. Еще нелепая беременность… бездна бы побрала эту демоницу! Парень места себе не находит, и я могу его понять. – Ты? – иронично уточнил асурендр. – Давно ли стал таким сентиментальным? Он хотел продолжить, но вдруг вспомнил про ведьму, чью фамилию стоило бы забыть раз и навсегда, и не стал развивать мысль. Достаточно кислой морды ищейки. – В этот раз я ни при чем, – процедил Фенрир. – Дант занялся делом лично. Он отымел всю стражу, дежурившую в ночь бала Стихий, а сразу за этим пришел черед Киары. – Но ты же… – Ты хоть представляешь степень серьезности ситуации? – гневно перебил Фенрир. – На стол к асурендрам попала бутылка отравленного вина! За такое сразу можно казнить без суда и следствия. А с нами в тот момент были гости. Попахивает межмировым скандалом и разборками. – Как я понял, угроза была только для человеческой девчонки. Глаза Фенрира вспыхнули алым – плохой знак. – Не представляешь, значит. Плевать на угрозу, сам факт! Кто-то подсунул отраву, а Киара ее любезно доставила. Она первая должна была заподозрить неладное. Она должна была сразу сдать Иссанию страже, как только столкнулась с ней, но нет, прикрывала, помогла покинуть дворец. Браст, кому я объясняю? Тебе не хуже других известны порядки. Отвали. – Да я первый, кто прикончил бы эту стерву, но ведь Иссанию ты отпустил, – мысленно готовясь, что его сейчас размножат на кучу маленьких Рангарчиков, рискнул обнаглеть архистраж. – Задача Киары предотвращать вот такие вот ситуации, с нее спрос больше. А с дураков и психов что взять? Поверь, смерть для мышки была бы предпочтительнее, чем то, что она в итоге получила, – усмехнулся ненаследный асурендр. – И хватит об этом, мое терпение не безгранично. – Все же подумай. Если ты всерьез собираешься вести дела с ундинами, понадобится кто-то из тех, кто будет предан тебе лично, а уж потом Повелителю и остальным лордам, – провокационно заметил Рангар. Фенрир закатил глаза и швырнул в друга простеньким боевым заклинанием. Тот, разумеется, его отклонил. Оба смерили взглядами обугленную по краям дыру в стене. – Иногда кажется, что среди твоих предков имелись пьющие души. – О нет, моя родословная до отвращения безупречна, – ухмыльнулся подозрительно смахивающий на эльфа демон. – Ладно, я поговорю с Дантом, но во дворце ее больше не будет, да и в первом круге Ланрен вряд ли останется. Не собираюсь упускать случай сбагрить девчонку без лишних вопросов со стороны родни. – Вот уж о чем я не стану жалеть, – фыркнул ищейка. – Если у тебя все, то проваливай. У меня есть дела поинтереснее, чем обсуждать бывших любовниц и служанок. Рангар состроил понимающую физиономию, но от комментариев удержался. Хотя так и подмывало уточнить, не связаны ли его интересные дела с одной странной человечкой, столь неосторожно всколыхнувшей привычное течение жизни во дворце Повелителя. Архистраж видел ее в компании миледи и глазам не поверил: Лилиан общалась с ней, как с равной, и была настолько мила и приветлива, что ему захотелось себя ущипнуть, дабы убедиться, что все реально. – Если тебе кажется, что твое молчание компенсирует твою многозначительную рожу, то тебе кажется, – выплетая новое боевое заклинание, уведомил асурендр. Рангар поспешил стереть с лица посторонние эмоции и прикинулся статуей. – Да я уже ухожу, – разглаживая складки на брюках, кротко заметил ищейка. – Знаешь, что мне вчера сказала Мелиора? – вспомнив что-то, улыбнулся Фенрир. – М? – В Объединенных восточных землях у дамочек пошла мода на связи с демонами. Вроде как это прибавляет им пунктов к самооценке. – Вот идиотки, – изумился архистраж. – Они хоть одного настоящего видели, особенно в боевой ипостаси? – Понятия не имею. Речь не о том. Она говорит, на всех витринах одежных лавок там красуются псевдодемоны в кожаных штанах, жилетках с шипами и заклепками, бритыми черепами и татуировками. Мол, мы тут так и ходим поголовно, прикинь. Одетый с иголочки Рангар, абсолютно далекий от описанного асурендром образа и больше напоминающий утонченного интеллектуала, покидающего светский раут, недвусмысленно фыркнул, давая понять, что думает относительно придури жителей Среднего Мира. На самом деле хоть они и имели представление о существовании соседей из смежных миров, лично общаться с демонами доводилось немногим. Чаще это был кто-то из знати. Рядовое население могло довольствоваться либо иллюзией, либо уже не могло поделиться увиденным – никогда. – К чему ты мне это говоришь? – прищурился архистраж. – Да просто. Что-то вспомнилось, – ухмылка Фенрира рисковала выйти за все разумные пределы. – Знаешь, – делая вид, что в упор не понимает иронии друга, как бы призадумался Рангар, – надо дать Мелиоре задание. Пусть-ка отправит внепланово в Восточные земли пару-тройку наших из третьего круга поразвлечься. – Ищейка хищно оскалился. – Будет им и мода, и повод для реализации фантазий. – А ты жесток. – Приходится соответствовать, – Рангар уже добрался до двери, обернулся и вдруг пристально уставился на Фенрира. – Что? – удивился тот. – Твоя губа. Не припомню, чтобы ты позволял кому-либо калечить себя на тренировках. И почему не залечил порез? – А, ты об том, – усмехнулся асурендр. – Маленькая уступка одной занятной леди, она смогла меня удивить. – Кажется, я догадываюсь о ее личности. Не знаешь, чем она заслужила такое расположение от наследных асурендров? – Как раз собираюсь это выяснить, – предвкушающе потер руки Фенрир. – Сдается, эта малышка совсем не так проста, как выглядит. Иллюзорный кот с нее глаз не спускает, держу пари, не без причин. Рангар скептически посмотрел на друга: – Только это? Уверен? Фенрир показал ищейке неприличный жест и уже серьезно ответил: – Я видел, как на нее смотрит Анхарт. И этот взгляд мне очень не понравился. – Но она под защитой первого дома. – Знаю, это-то и настораживает. (обратно)Глава 14
Он стоял у окна, смотрел на сияющие блики арборетума и раз за разом прокручивал в голове события того дня. Вернее, одно событие, виновником которого он стал. Фенрир сжал кулаки до хруста в суставах: что он за создание такое, только и умеет разрушать, портить, губить! Вот асурендр мягко ступает по каменному полу старой части дворца, отчетливо ощущает биение маленького перепуганного сердечка. Алистер зла и растеряна. Он улыбается: до ее укрытия осталось совсем чуть-чуть, попалась птичка. Зря она выбрала для побега это крыло, таким хрупким созданиям здесь находиться опасно. Проклятая печать на ее запястье – он меньше всего хотел бы повторить опыт с приключениями в третьем круге. И по самому шарахнуло неслабо, и дядя с отцом не оценят, хватит с него той мозговыносной лекции… Внезапно стало пусто, словно кто-то незримый опустил занавес. Алистер исчезла со всех планов пространства. Браст, как такое возможно? Только что он чувствовал щекочущий инстинкты хищника вкус добычи, а теперь ничего. Абсолютно. Фенрир тихо выругался и начал действовать более аккуратно и осторожно, к сожалению, уже было поздно. Алистер пропала так неожиданно и нелепо. Те, кому была небезразлична ее судьба, не сразу прониклись осознанием, что их попытки отыскать человечку тщетны и не принесут результатов. Лишь спустя две недели это дошло даже до всемогущего Иллюзора. Удивительно видеть, как сильнейшие существа с безграничной властью раз за разом терпят неудачу. Удивительно и страшно. Фенрира не покидало чувство вины, совсем не свойственное ему и от того еще более противное. Он был зол на девчонку, на ее упрямство и глупость. Алиса напоминала асурендру его синеглазую девочку, такую же бесстрашную, отважную, с большим и открытым сердцем. Пусть внешне они различались, что-то при общении с Алистер заставляло змеек в груди беспокойно ворочаться, вынуждая вспоминать о той, о ком он старался забыть. Если бы Аля забрала частичку своей души, было бы проще, а так… Он изучал странную гостью, чью жизнь обязался беречь – «спасибо» сестричке. И неосознанно подмечал схожие черты: невозможность проникнуть в мысли, отсутствие глубинного страха перед ним и желание видеть свет в самом непроглядном мраке. И, конечно, человеческая природа, в которой ощущалось нечто неправильное, то, что он не мог постичь. Это против воли давало отсылки к Алинро: один раз он уже принял за человека ту, которая им не являлась. Тем не менее Алистер была совсем обычной – никаких сверхспособностей, даже объяснение закрытия сознания оказалось совершенно банальным и не было ее заслугой. Хотя… какие-то заслуги все же были, чего кривить душой. Он видел, как искренне и серьезно к ней относятся и кузены, и Иллюзорный кот, и универсал. В этом, наверное, и скрывалась ее главная способность: заслужить преданность и уважение таких существ, что само по себе говорило о многом. Даже Фенрира она смогла покорить своим абсолютным и безграничным доверием. С одной стороны очень глупо, с другой – необъяснимо цепляет. Любая другая давно бы уже поплатилась жизнью за беспечность и наивность, эту – хотелось оберегать. Наряду с открытостью и желанием видеть в окружающих лучшее, Алиса не была глупышкой, имела на все свое мнение, поражала силой воли и любознательностью на грани безумия. Ведь серьезно собиралась в самые нижние круги Царства, еще и оскорбилась, что экскурсия сорвалась. Неужели близнецы не предупреждали ее о фатальности таких прогулок? Занятная девочка, которой удалось вновь разбудить в ненаследном асурендре, казалось бы, надежно запрятанные чувства. Не к ней, к другой. Фенрир отошел от окна и уселся не за стол, а в гостевое кресло, закинул ноги на подлокотник соседнего. Прикрыл глаза. Это теперь, спустя время, он понял, что именно им тогда двигало, отчего так взбесилась внутренняя сущность. Не должны такие чистые девочки так по-дурацки гробить свою жизнь! А эта тоже, как и Алька, упрямо лезла в петлю. Дурочка. На что, интересно, рассчитывает? Не бывает чудес, только не таких. Это как если упавший с дерева лист возомнит, что может лететь против ветра. Ящеры навсегда останутся ящерами – заносчивыми, всех презирающими засранцами. Их Совет Старейшин… да Фенрир лучше поцелует берхола, чем поверит в то, что они дадут ей шанс. Браст лиеть, именно это его и злило! Она так упорно не желала замечать очевидного, с радостью шагая навстречу пропасти. Одна такая в его жизни уже была, и при воспоминании о ее выборе на сердце асурендра становилось подозрительно неспокойно и как будто труднее дышать. Конечно, судьба Алисы его не должна волновать, и плевать бы на упрямицу, вокруг нее достаточно тех, кто может и хочет проявить заботу. Вот только Фенрир никак не мог избавиться от ощущения, что смотрит на ситуацию через кривое зеркало. Смотрит – и видит не тех. Зачем рыжий змей дает ей надежду? Зачем подталкивает девчонку к обрыву? Ведь он лучше других понимает абсурдность ситуации! Кто из них более жесток: Фенрир, который честно сжег мосты, или Шантиграан, эгоистично продолжающий играть с глупым мотыльком? Это было так непохоже на драконов. Возможно, стоит пересмотреть некоторые взгляды на жителей Небесной Долины, как оказалось, в вопросах беспринципности они не уступают демонам. И еще один момент не давал Фенриру покоя: что если это лишь видимость? Игра – ради вполне конкретных результатов. Вот такое объяснение было бы весьма логичным вместо бредового розового сиропа. Но зачем ящерам Алистер, какой потенциал в ней скрыт? Ради чего далеко не последний дракон Долины имеет виды на обычную человеческую девчонку? Очень занятно и полезно бы выяснить. Близнецы уж слишком ему доверяют, давно впустив Шантиграана в круг самых близких. Дант и слушать не захочет о том, что его друг может вести двойную игру, утаивая ценные сведения от асурендров. Ничего личного, просто работа. Естественно, свой мир ему ближе к телу. Зато сама Алиса способна стать разгадкой, вот только в голову к ней пробраться совсем непросто. Что ж, есть и другие способы… Так или иначе все сводилось к тому, что Фенрир вместе со всеми искал пути решения проблемы исчезновения гостьи из Среднего Мира, вместо того, чтобы забыть о ее существовании. В конце концов, это уже было делом принципа: кто-то настолько обнаглел, что увел у него из-под носа девицу, неприкосновенность жизни которой гарантирована первым домом! Кто-то настолько дерзок и хитер, что совершенно потерял всякий страх. Его нужно непременно найти и уничтожить. Асурендр пнул ни в чем не повинное кресло и резко поднялся. В пекло! Чего только они не перепробовали за прошедшее время – все напрасно. Даже Иро Террел, как выяснилось знакомый с Алистер, расписался в своем бессилии. Кстати, еще один пункт к вопросам: не много ли совпадений в череде странностей «обычная человечка – сильнейшие и неординарные личности всех трех миров Триквестра». Эту мысль Фенрир додумывал, уже приближаясь к Точке перехода. Он знал еще один вариант, который меньше всего хотел бы использовать, но раз уж больше ничего не остается, а просто наплевать на девчонку у него не получается, придется прибегнуть к крайним мерам. На подлете к дому Листар асурендр удостоверился, что Алинро там нет. Судя по ощущениям, она находилась где-то южнее и в получасе пути. Прекрасно, пересекаться с ней Фенрир не планировал, ни к чему бередить прошлое. Ни ей, ни ему это пользы не принесет. Высшие силы пока благоволили асурендру: несмотря на то, что решение он принял спонтанно, все складывалось удачно. И его личный синеглазый демоненок отсутствовал, и Ладу застать получилось. Увидев, кого именно принесло на порог ее дома, ведьма на некоторое время потеряла дар речи. Зато при должном навыке на лице женщины можно было прочесть много интересного, почти все из этого сводилось к одному и тому же смыслу: он самый последний сволочной демон, которого только порождал Нижний Мир. Были там и вкрапления про наглость, отсутствие малейших принципов и понятий, но это уже так, по мелочи. Фенрир необходимыми навыками обладал, но предпочел сделать вид, что ничегошеньки не понимает, и вообще, «мимо проходил, дай, думаю, зайду по старой памяти, не чужие ведь, и все такое». Лада отмерла и, гневно сверкнув очами, поинтересовалась: – Какого пекла?! – Затем скрестила руки на груди и добавила: – А нет, даже знать не хочу. Проваливай! Захлопнуть перед своим носом дверь Фенрир конечно же не позволил. С обворожительной улыбкой произнес: – Я к тебе. Это важно. Ведьма прищурилась, набрала в грудь воздуха и уже открыла рот для ответа, но внезапно растеряла весь свой запал. Коротко кивнула и отступила вглубь, пропуская гостя. Все же умная женщина, хоть и с поганым характером – Фенрир отчасти понимал выбор Рангара, но не разделял. Очевидно, что если уж асурендр заявился, то просто так не уйдет, а устраивать драку – глупая затея. Теперь-то ей известно, кто он, силы не равны априори. Да и раз уж нарушил самим же установленное правило, то это и вправду вынужденная мера. Он не сомневался: Лада понимает, что беседы с ней в перечне желаний Фенрира на самом последнем месте, на таком дальнем, что и вовсе теряются из виду. – Слушаю, – холодно обронила она. Асурендр огляделся. Бывать в кабинете Лады ему раньше не доводилось. Увиденное вполне соответствовало остальной обстановке дома: светлые цвета, мало мебели, все сдержанно и практично. Ничего лишнего и бесполезного, никакой женской ерунды из разряда «милой сердцу» или «для красоты и уюта». Даже странно. Он точно знал: она могла позволить себе жить куда богаче, что, несомненно, отразилось бы на внутреннем убранстве дома. Впрочем, на сей раз в атмосфере витал едва заметный дух опустошенности, что ли. Уж слишком все вокруг выглядело просто и лаконично, будто и не живут здесь, а так, пережидают чего-то. – Что с домом? – неожиданно для себя произнес Фенрир. Ведьма выгнула бровь: – Ты за этим пришел? Давай ближе к делу. Асурендр вольготно развалился на небольшом кожаном диванчике. Со стороны казалось, что более чем сдержанный прием его ничуть не смущает. Так оно и было в действительности. – Серьезно, почему здесь так… хм, пусто? Лада присела на край стола, сложила руки на груди и смерила демона недобрым взглядом. – Не твое дело. Но раз так настаиваешь… Мы уезжаем. – С чего вдруг? – С того. Заканчивай делать вид, что тебе есть до нас дело. Что хотел? – Нужно найти одного человека. – Человека? – Лада скептически хмыкнула. – Да, девушку. Ее умыкнули прямо из… – Совсем рехнулся?! – глаза ведьмы вспыхнули аквамарином. – Скажи, у тебя совершенно никаких понятий нет? Это уже вообще за гранью! – Что? – рассеянно уточнил Фенрир, размышляя над тем, что его смущает в облике Лады. Какая-то ускользающая неправильность. Она непроизвольно потянулась к чернильнице, но замерла, натолкнувшись на пристальный и понимающий взгляд. – Собралась ею в меня запустить? – усмехнулся демон. – Ну-ну. Ведьма прошипела нечто неразборчивое и вновь сложила руки на груди. – Сам ищи своих любовниц. В твоем распоряжении куча ресурсов. С-с-ско… На дне зрачков асурендра вспыхнуло алое пламя, с лица мигом слетело добродушное выражение. Лада шумно выдохнула и не стала заканчивать мысль, обошлась неуместным для леди жестом. – Давай-ка проясним, – ледяным тоном произнес асурендр. – Ты прибережешь свой пыл для того, кто способен это оценить, а со мной будь добра общаться посдержаннее. Я в таком случае тоже постараюсь не показывать, с каким удовольствием свернул бы тебе шею. Ведьма фыркнула: – Ничего не перепутал? Это ты пришел ко мне домой и просишь о помощи, если что. Фенрир кивнул и зубасто улыбнулся: – Верно. Так продолжим? Алиса мне не любовница – это раз. – Ой, избавь меня от подробностей, – скривилась Лада. – Если бы ее было возможно найти с помощью моих ресурсов, я бы тут не сидел – это два. Вроде очевидно все, не находишь? – Шел бы ты… – Угомонись, – жестко оборвал ведьму асурендр. – Неужели тебе ничего не нужно? А если подумать? – Даже так? Прямо интересно, что такого может быть в девушке, что такой, как ты, за нее хлопочет. Да-да, и при этом как будто даже с ней не спит. Сейчас лапшу с ушей сниму, погоди. Фенрир выгнул бровь и ехидно поинтересовался: – Тебе есть дело до моей постели? Не ожидал, польщен. – Плевала я на тебя, ясно? – Конечно, я так сразу и заметил. Лада сжала кулаки, и он вновь задумался о странности в ее облике. Что не так? – Ты… ты, исчадие пекла, давай не делай вид, что ничего не было! Одной жизнь испоганил, но, смотрю, это у тебя любимое занятие. Теперь вот другой. Фенрир нахмурился, пожал плечами. – Кто ж им виноват, что мозгов нет. Можно подумать, они внезапно узнали, с кем имеют дело. – Какой же ты… – Да-да, повторяешься. У меня не так много времени. И если будешь упрямиться, я перейду от предложений к угрозам. Давай уже, начинай думать головой, а не лелеять обидки. – Ненавижу! – искренне и с полной самоотдачей произнесла Лада. – Знаю, – Фенрир был сама невозмутимость. – Как понимаешь, меня это ничуть не беспокоит. – С чего ты вообще решил, что если – как там ее? – не нашли твои демоны, то это получится у меня? – Больше скажу, – хмыкнул асурендр, – ее ненашел ваш универсал и, как это ни бредово звучит, Иллюзорный кот. Слышала про такого? На лице Лады промелькнуло удивление, быстро сменившееся интересом. Она с сомнением произнесла: – Дитя Хаоса? Они действительно существуют? – Сам изумился. Однако вне сомнений, он такой же реальный, как и мы с тобой. Ведьма потерла лоб, что-то прикидывая в уме. Фенрир ждал. – Что в девочке такого, что ее ищет столько народа… такого уровня? – Мне нравится ход твоих мыслей, но давай ближе к делу. Я могу на тебя рассчитывать? Лада посмотрела на Фенрира как на умственно отсталого. – Даже если бы я согласилась, что крайне сомнительно. Серьезно считаешь, что в моих силах то, чего не смогли сделать все те, о ком ты упомянул? Демон пропустил мимо ушей ее иронию и скепсис, с серьезным видом кивнул. – Понимаешь ли, каждый из нас, сколь бы сильным он ни был, работает согласно своей природе через определенный набор инструментов, приемов и знаний. Все мы разные, и возможности у нас разные. К тому же те самые упомянутые личности слишком полагаются на очевидные вещи, ищут конкретный объект. Они не готовы взглянуть на ситуацию шире, как если бы Алистер была им чужая и совсем незнакомая. Подозреваю, здесь именно тот случай, когда самое невероятное может дать результат. Одна ты, конечно, не справишься, я рассчитывал на работу всего ковена. – М-да, воистину у некоторых наглость – второе счастье. – Это важно не только для меня. Уйми уже свое предвзятое мнение и подумай вот о чем. Человек, молодая девушка, чистая и искренняя, в жизни никому не принесшая зла, ей сейчас плохо и страшно. Возможно, она вообще мертва, но если есть хоть один шанс отыскать ее, неужели ты не поможешь? Только потому что об этом попросил я? – Я не похожа на средоточие милосердия, не находишь? Да и к людям имею весьма опосредованное отношение. На что ты рассчитываешь, не пойму? – Да уж, – задумчиво отозвался асурендр, – не похожа. И тем не менее вот уже не один десяток лет спасаешь чьи-то жизни, с чего бы? – Мне неплохо платят, – фыркнула Лада. – Я знаю, что ты берешь заказы на собственное усмотрение, и это не всегда состоятельные люди. Продолжим дискутировать или признаешь очевидное? – Как же ты меня бесишь. И что б тебе никогда не появляться в моей жизни, а? Вот вроде уже убрался, так нет же. – Как она? – оставаясь предельно серьезным, поинтересовался Фенрир. Ведьма помрачнела, но ответила: – Лучше, чем можно было ожидать. Правда, не твоими стараниями. – Ты разве не мечтала о том, чтобы я оставил ее в покое? – Хватит пустых слов! Уходить нужно было до того, как изгадил ей жизнь, а не после. Фенрир на это ничего не ответил. Развивать тему он не собирался. – Скажи, что тебе нужно для поиска Алистер. – Так уверен в моем согласии? – Просто назови цену, и я пойду, – устало потер виски демон. – Свобода Алинро, – с вызовом вздернула подбородок Лада. (обратно)Глава 15
Асурендр оценил ход. – Я ведь уже предлагал. Как ты себе это представляешь, если она не хочет? – Что?! – изумлению Лады не было предела. – Она тебе не сказала, да? – усмехнулся Фенрир. Лада с недоверием прищурилась, однако демон выглядел искренним. Да и подобное поведение так похоже на ее внучку. Как же так, Аленький? Вот что за вредная и сумасшедшая девчонка! – Больше мне от тебя ничего не нужно. Все, разговор окончен. – Сомневаюсь. Что насчет ундин? – вкрадчиво полюбопытствовал асурендр. – Значит, все-таки ты, – покачала головой Лада. – Так и знала. Фенрир поставил мысленный плюсик напротив образа Рангара. Обещал молчать и сдержал слово. – И это, наверное, надо понимать, как спасибо? – иронично выгнул бровь асурендр. – Не дождешься, – буркнула ведьма. – Откуда мне знать, что ты придумал. Уж бескорыстно ты точно ничего не делаешь. Наверняка извлек из ситуации выгоду. – Даже если и так, ты тоже не в накладе. – Не факт. Где гарантии, что они не придут завтра или через год? – Поэтому бежишь из Вегарда? – Не уходи от темы. – Ты не ответила. – И не собираюсь. – Лада порывисто пересекла комнату и распахнула дверь кабинета. – Оставь нас в покое. Достаточно. Фенрир и не подумал прислушаться к желанию хозяйки дома. Наоборот, сменил позу на более удобную, продолжая пристально изучать замершую в проходе фигуру ведьмочки. Что же? Дразнит, лежит на поверхности. Как будто она… На дне зрачков Лады на миг полыхнул золотой отсвет. Граус! Да быть не может! Или может?! Пламя потухло, став практически неразличимым, радужку вновь заполнило аквамариновое свечение. Ну Рангар, ну и упертый поганец. За какой бездной ему такая проблема? Воистину, в вопросах чувств мозги становятся бесполезны. – Ты теряешь человеческую природу, – констатировал асурендр. – Сказать, что удивлен, это слишком мягко выразиться. Неожиданный выбор от ненавидящей демонов сирены. Лада перешла на эльфийский, перемежая ругательства и шипение разъяренной кошки. Вновь закрыла дверь и зло посмотрела на асурендра. Тот безмятежно улыбнулся: – Он знает? – Не о чем знать. – Брось, наверняка… – Нет! – рявкнула ведьма. – И ты будешь молчать. Хотя бы здесь не суй свой нос. – Возможно, если бы ты была повежливее, – издевательски поиграл бровями Фенрир. – А так… не вижу причин, чтобы внять твоим «пожеланиям». Лада устало махнула рукой на развлекающегося гостя из Нижнего Мира и, подойдя к дивану, села на широкий подлокотник. – А, плевать. Поступай как знаешь, все равно в тебе ни капли совести, а вместо сердца камень. – Как проницательно, – скривил губы демон. – И все же, возвращаясь к моему вопросу, назови цену. Алистер примерно одного возраста с Алинро, у нее тоже в детстве погиб отец, а где-то там ее возвращения очень ждет мать. Подумай, ты же сама через все это проходила. Неужели пожелаешь кому-то испытать ту же боль? – Теперь на жалость решил давить? – хмыкнула Лада. – Демон – он и есть демон. – Я не стану влезать в твои отношения с Рангаром, даю слово. Без согласия Алинро ундины ее не получат. И если однажды она перестанет упрямиться и решит, что готова расстаться с прошлым, я верну ей душу. Лада с недоверием посмотрела на Фенрира. Тот был серьезен и в кои-то веки стер с лица выражение превосходства. Такому и вправду захочешь поверить. Вот только верить демонам крайне рисковое занятие. Она не знала, сдержит он свои обещания или вывернет, как ему выгодно, но и требовать нерушимых обязательств не стала. Бесполезно, по большому счету. Так, иллюзия для наивных. Тем не менее у нее будет надежда, что в ее случае уже само по себе ценно. Возможно, когда-нибудь ей удастся переубедить внучку, она ведь взрослеет, а его рядом нет. Вздохнув, Лада произнесла: – Мне понадобится время, чтобы собрать ведьмин круг в полном составе. Нужно подготовиться, накопить силы. Ты же рассчитываешь, в том числе, и на магию морского народа, как я поняла. Фенрир кивнул. – Еще потребуется расческа и что-то из личных, близких к телу вещей пропавшей. – Она средненький по уровню маг воздуха, если это имеет значение. – Да, это может помочь: с ниорами работать проще. Значит, будем отталкиваться от связки водники-воздушники. Вдруг что и откликнется. – Вещи передам через Рангара. Сколько все займет времени? Лада задумалась: – Два дня на сбор и подготовку. Потом будет зависеть от слишком многих факторов, сам понимаешь. Да и результатов не обещаю. Асурендр поднялся, больше его здесь ничего не держало. Уже взявшись за дверную ручку, он обернулся и, глядя в сейчас самые обыкновенные, ничем не выдающие особенностей Лады глаза, все же произнес: – Спасибо. Ведьма передернула плечами и отвернулась. Ну ясно: между ними это ничего не меняет. Демон усмехнулся и потянул дверь на себя. – Она только-только начала выползать из своей раковины, общаться с другими. Не испорти все, – донеслось до Фенрира тихое. Он застыл. – Я не претендую, сказал же. – Надеюсь. Асурендр поспешил покинуть дом. Главное, дело сделано, а остальное к нему отношения не имеет. Надо думать о действительно важных вещах, например, участившихся случаях прорывов нечисти из их мира в этот. Кругом творилось браст знает что, Триквестр трещал по швам, каждый из трех миров не по-детски потряхивало. Все, кто имел хоть какое-то отношение к магии и власти, уже и забыли, когда в последний раз высыпались. Фенрир так стремился убраться подальше, так старательно занимал мысли работой, что перестал контролировать пространство вокруг, и напрасно. На крыльце дома он буквально налетел на ничего не подозревающую Алинро. Она опешила, упершись руками ему в грудь. Судорожно вздохнула и напряглась всем телом. – Ты?.. Он смотрел на нее и не мог отделаться от ощущения, что совершил самую большую ошибку в своей жизни. Еще бы понять, в какой именно момент. Все, связанное с этой малышкой, вызывало у Фенрира слишком сильные и острые эмоции. Неправильные, опасные. Вот и змейки в груди моментально зашевелились, растревоженные расплескавшейся синевой в глазах Алинро. – Родная, куда ставить вещи? – смутно знакомый голос противной иглой проник в мозг и вызвал у демона приступ злости. Он посмотрел вниз, где среди нагромождения коробок стоял и улыбался тот самый Сарин, только теперь несколько повзрослевший и возмужавший. Парень опустил ношу на землю и легко взбежал по ступенькам, по-свойски приобнял Алинро за плечо. – Ты не говорила, что ожидаются гости, – он протянул руку асурендру для приветствия. – К Ладе заходил по делам, – игнорируя жест Сарина, сам не зная зачем, произнес Фенрир. И добавил, глядя на Алю: – Уже ухожу. Она кивнула. Ничего не понимающий Сарин уловил повисшую в воздухе неловкость и инстинктивно попытался поддержать любимую. Притянул ближе, обнял. Если бы Фенрир потянулся сейчас к душе своей морской девочки или хотя бы не закрылся от самой поверхностной эмпатии, то, возможно, смог бы разобрать среди шквала ее эмоций те, которые навели бы его на правильные выводы. Но он намеренно отгородился, лишь только вдохнул в первые секунды встречи запах ее волос – море и солнце. Те же инстинкты на бессознательном уровне вопили: опасно убирать щиты, вероятно, станет больно. В пекло! Он не хотел этой встречи, не должно было ее быть. Фенрира ждет его мир и его жизнь, слишком многое зависит сейчас от действий первого дома. Хватит с него того, что он ввязался в переговоры с ундинами – прошлое упорно не хотело отпускать асурендра. – Кто это, Аленький? – донеслось до Фенрира, когда он уже стремительно сбежал по ступеням вниз. Дослушивать он не стал: если задержится здесь хоть на минуту, от Сарина и посмертия не останется. Глупо вышло, скомкано и нелепо. Внутри Фенрира схлестнулись противоречивые чувства. С одной стороны эта девчонка всецело принадлежала ему, и демоническая сущность была в бешенстве, требуя уничтожить любого, кто тянет лапы к его собственности. С другой – Сарин ему не соперник даже близко, и все, что происходит, лишь сознательный выбор самого асурендра. Граус браст! Вредный одуванчик, забирала бы к бездне свою душу и избавила бы Фенрира от вынужденного присутствия в ее жизни. Лет пятьдесят – и он забыл бы, как ее звали… наверное. Может быть. Хуже всего, что асурендр каждой частичкой тела помнил ее лишающий рассудка голос. Не хотелось себе признаваться, но он с удовольствием вновь бы послушал дивное пение сирены. Сыграл с ней в партию, поставив на кон что-нибудь неприлично дорогое, и с наслаждением схлестнулся в борьбе за право держать контроль. Демон тряхнул головой, будто отгоняя непрошеные мысли. Набросил на себя экранирующий щит и взмыл в небо. Предстояло еще много дел. Прошло около полутора недель. Дни слились в череду совещаний и бесконечных решений вопросов. Лишь одно событие стало ярким, выбивающимся из общей массы пятном. Именно пятном, потому что назвать его приятным Фенрир не мог. Ведьма все же не зря вела себя столь самоуверенно при их первой встрече. Сильна поганка. Причем, это она очень умно в свое время вступила в ковен и активно развивала доставшиеся от отца-эльфа способности. Теперь за ее спиной стоял целый круг опытных и сильных ведьм, по сути, человеческих ниор, ставших на порядок более могущественными за счет работы в связке и особых ведьмовских знаний. Таким образом, Лада стала непростой добычей как для человеческих магов, так и для ундин, да и эльфам могла доставить хлопот. Слишком много было в ее арсенале неизвестных противнику козырей. В общем, асурендр не прогадал, предположив, что совместными усилиями ведьмы смогут отыскать хоть какую-нибудь зацепку в выяснении местоположения Алистер. Пусть не сразу – три раза их шабаш не давал результата, – но в конечном итоге у Фенрира появились примерные координаты местности, где стоит искать потеряшку. И вот тут случилась та самая неприятность, окончательно взорвавшая долгое время накаленную атмосферу внутри их семьи. Лорд Эрданур в категоричной форме заявил, что сын ему нужен в Царстве, что есть безотлагательные дела, в которых он может положиться лишь на него. Фенрир мог бы сказать, где искать человечку, ее приятелям и забыть о ее существовании – он и так сделал больше, чем позволял здравый смысл, – да вот незадача: на тот момент в Нижнем Мире никого из них не осталось. А близнецы были настолько перегружены, что он не счел возможным их отвлекать. Дант вместе с Астагартом разбирался с участившимися прорывами темной материи в верхние круги. Вместе со спонтанными всплесками силы с низов приходили разные твари, низшие тоже вовсю пользовались моментом, почуяв беспорядки. Лили должна была вот-вот отбыть в Верхний Мир с дипломатической делегацией. Да и не было у Фенрира уверенности, что подсчеты ведьм верны и он не потратит зря время. К тому же пришлось бы как-то объяснить, откуда у него сведения, что не добавит доверия в натянутые отношения с родней. Рассуждая так, ненаследный асурендр принял решение идти до конца, раз уж ввязался во все это безобразие. А значит, ему требовалось покинуть пределы Подземного Царства. В итоге прошедший на повышенных тонах разговор с отцом только усилил желание Фенрира послать все в бездну. Слишком уж много хотел от сына лорд Эрданур, не считая при этом нужным хоть что-либо объяснять. На все вопросы отделывался расплывчатыми формулировками и туманными намеками, граничащими с откровенными угрозами. При всем уважении к отцу, Фенрир ненавидел подобное обращение, и, естественно, ничего толкового из их разговора не вышло. Он не мог отделаться от ощущения, что им хотят воспользоваться, как слепым кутенком, неразумным и не имеющим собственного мнения. Это, мягко говоря, злило. Разругавшись со вторым Темным лордом, взбешенный асурендр под предлогом выполнения ранее полученного от Повелителя задания отправился в Средний Мир. Если бы он только мог предположить, чем для него закончится это странное путешествие, в котором не доставало логики и холодного расчета! (обратно)Глава 16
Рангар сел за стол Фенрира, мрачного, как обворованный по пути из банка гном. – Ну и что ты творишь? – укоризненно произнес архистраж. Асурендр перевел на друга тяжелый взгляд, скривил губы и залпом опустошил кружку местного горячительного пойла. – Зачем пришел? – спустя долгую паузу все же снизошел он до разговора. – Лорд Эрданур в ярости, да и Повелителю лишний раз лучше на глаза не попадаться. Ситуация накалена до предела. Все по макушку завалены работой, а ты… Фенрир резко ударил кулаком по столу, зазвенела посуда. – Я спросил: зачем?! – рыкнул он и уже спокойнее закончил: – А не что происходит в Царстве. – Тогда уж за кем, – Рангар брезгливо отодвинулся от разлившегося по скатерти соуса. – За тобой. – Так себе причина, – асурендр вновь наполнил кружку. Вопросительно посмотрел на архистража и сам же принял решение, что тот обойдется. – Как ты вообще меня нашел? – Забыл о моей специализации? – достав белоснежный платок, хмыкнул ищейка. – А, ну-ну, – протянул Фенрир и выпил. С грохотом шарахнул кружкой по столешнице. На его поведение никто из окружающих внимания не обращал. Завсегдатаев того затерявшегося на периферии Человеческой Империи кабака, где отыскал своего лорда Рангар, грубостью и разбитой посудой было не удивить. Кругом шныряли откровенно разбойничьи рожи, гремел смех и музыка. Здесь было не принято интересоваться делами соседа, если только не для того, чтобы устроить хорошую драку. – Даже иллюзию на себя не накинул, – вновь попытался воззвать к здравому смыслу Фенрира Рангар. Сам он, к слову сказать, выглядел здесь настолько неуместно и инородно, что в их сторону все же начали коситься. – Плевать. Вокруг иргадан аншет творится, не заметил? Никто не знает, доживет ли он до завтрашнего утра. Или наши твари уничтожат людишек раньше, чем те допьют свое пойло. Хотя есть еще варианты с зомби и прочей напастью… Давно эти земли так не трясло, – асурендр странно улыбнулся. Не сумев понять ход мыслей своего лорда, Рангар осторожно поинтересовался: – Что происходит, Фенрир? Тот издевательский выгнул бровь: – Ты меня сейчас слушал вообще? Ищейка вздохнул и осмотрел нестройный ряд бутылок на столе своего лорда и друга. Отыскал глазами разносчика, жестом приказал убрать. Пока человек сгружал грязную и пустую посуду на поднос, демоны молчали. Хотя Фенрир отчего-то широко улыбался, словно специально демонстрируя клыки и выставляя напоказ свою нечеловеческую природу. Абсолютно невозмутимый разносчик так же спокойно закончил работу и поинтересовался, не угодно ли еще выпивки. Асурендр кивнул, Рангар нахмурился. – Видишь, всем плевать, – когда они остались вдвоем, усмехнулся Фенрир. – Я им сегодня сделал выручку на несколько месяцев вперед, так что… – он развел руками. Ищейка хотел возразить, пусть в словах асурендра и была доля истины. В Империи действительно творился такой бардак, что вряд ли явление демона в замызганной таверне в глуши станет проблемой. Однако Рангару не нравилось столь явное пренебрежение правилами безопасности и состояние Фенрира в целом. В любом случае произнести архистраж ничего не успел. Шедший мимо них толстяк пьяно покачнулся и, не удержав равновесия, рухнул. Оставшиеся тарелки со снедью полетели на пол вместе со скатертью, в которую вцепился мужчина. Архистраж закатил глаза и подавил желание очистить помещение от присутствующих простым, но эффективным способом. Хоть вокруг и происходило Тьма знает что, они – высшие, и намеренно разжигать конфликт с имперскими властями команды не было. Толстяк тем временем довольно ловко поднялся и, бормоча извинения, принялся панибратски похлопывать асурендра по плечу и спине, заверяя в искреннем раскаянии и обещая сейчас же компенсировать неудобства за свой счет. К изумлению Рангара Фенрир не препятствовал человеку и улыбался. Вот только… было в этой улыбке что-то жутковато-предвкушающее. Ищейка присмотрелся внимательнее, хмыкнул и продолжил следить за развитием событий. – Вот я и говорю, – игнорируя уже чуть ли не обнимающего его толстяка, произнес Фенрир, обращаясь к другу: – Их ничего не смущает, да и инстинкты у здорового человека должны помогать извилинам шевелиться. Ну а если мозгов нет, – асурендр неуловимо быстро изменил положение, до слуха Рангара донесся хруст костей, – это считай болезнь. А больные – это балласт, таким жить незачем. Человек, все действия которого до этого были направлены на то, чтобы подобраться к карману демона и поживиться его содержимым, нелепо хрюкнул-всхлипнул и, скорчившись, упал, неловко баюкая сломанную в нескольких местах руку. Он, как рыба, беззвучно открывал и закрывал рот, но крика так никто и не услышал. Предугадав намерения своего лорда, архистраж позаботился о том, чтобы избавить их от столь досадных последствий. – Всего лишь рука? – удивился Рангар. – Это чтобы прочувствовал всю прелесть своего положения. Я ему артерию повредил, помучается и сдохнет. – Может, пойдем? – намекнул ищейка. – Можно и пойти, – к удивлению друга легко согласился Фенрир. – Слишком нерасторопно здесь работают. Спустя несколько минут оба демона сидели на бревне, приспособленном под коновязь, и флегматично наблюдали за суетой, которую сами же и устроили. Чуть поодаль полыхали хозяйственные постройки. Народ бестолково метался в панике, пытаясь на пьяные головы сообразить, что делать. Кто-то тушил огонь, кто-то лишь мешал, а нашлись и те, кто, пользуясь ситуацией, под шумок тащил все, что плохо лежало. Рангар потянул носом задымленный воздух: – Не потушат? – Не-а, дотла сгорит, – Фенрир отпил прямо из горла прихваченной из таверны бутылки. – Выручку на несколько месяцев, говоришь, – хмыкнул архистраж. – Ну, все закономерно. Где-то пришло, где-то ушло. Они некоторое время помолчали. – Хорошо горит, – ни к кому не обращаясь, констатировал асурендр. И почти сразу неожиданно зло добавил: – Ненавижу! Рангар покосился на друга. В глазах того пылал огонь в разы яростней, чем тот, что с криками и бранью тушили люди. Ищейка повторил заданный ранее и оставшийся без ответа вопрос: – Что происходит?.. с тобой. – Не лезь! – спрыгнув с насеста, окрысился асурендр. – Послушай, – Рангар положил было руку на плечо Фенрира, но тот перехватил ее и вывернул. Оттолкнул от себя архистража. – Тебя он послал? Вот и передай: приду, когда сам решу. – При чем тут он? – удивился Рангар, потирая руку. – Я волновался: ты исчез, ни слуху ни духу. – В пекло твои волнения! Прибереги их для того, кто оценит. В этой жизни каждый сам за себя, ясно? Проваливай. Асурендр развернулся и побрел прочь. На дне зрачков ищейки полыхнуло золотое пламя, но быстро погасло. Грязно выругавшись, он догнал своего лорда. – Вот зачем это все, а? Если она тебе нужна, просто приди и возьми… Фенрир резко затормозил и глянул так, что у Рангара каждый волосок на теле встал дыбом. – Кто? – тяжело обронил он. – Алинро конечно, – растерянно ответил Рангар. Асурендр несколько мгновений осмысливал услышанное, а потом рассмеялся. Только от этого смеха веяло не весельем, а самым настоящим ужасом. Все меньше понимающий ситуацию Рангар поежился и продолжил: – Я еще сомневался, когда ты ее ундинам продать собрался. Но тот договор… Ты же их развел, как малолетних детишек. В очередной раз убедился, что заключать сделки с демонами – самая глупая затея на свете. Смех Фенрира оборвался так же внезапно, как и начался. В глазах затлели алые угольки. Он глухо повторил: – Сомневался он. Ты слышал, что я сказал? Убирайся прочь. Никому нельзя верить! Доверие – пустой звук. Самые близкие вмиг станут врагами просто потому, что ты для них угроза, которую следует уничтожить. Будто и не было ничего прежде. – Не понимаю, – Рангар совершенно растерялся от столь резкой смены темы. – Еще бы! – скривился асурендр. – Иди найди компанию единомышленников и посомневайся еще. В последних нынче нет недостатка. – Да что случилось-то? – теряя терпение, повысил голос архистраж. Фенрир покачал головой. – Листар тут ни при чем, – почти спокойно произнес он. Задумался и немного погодя спросил: – За какой бездной тебе сдалась эта ведьма? Ищейка помрачнел, но все же ответил: – Такая не предаст. Асурендра перекосило. Рыкнув, он раскрыл крылья и перед тем, как взлететь, зло бросил: – Все предают, не питай иллюзий. Мне не нужна ни твоя забота, ни твоя жалость. Возвращайся в Царство и делай что должен. Я вернусь, когда приму решение. – Какое? – несмотря на золотое пламя на дне зрачков ищейки и непроницаемое выражение лица, в его голосе прозвучало тщательно скрываемое беспокойство. – Просто скажешь это отцу… если спросит. Он поймет. – Значит, с Алинро… – Все кончено! Тебе ведьма разве не сказала? – Граус браст, ты дождешься, что она и замуж выйдет, – сжав кулаки, не выдержал Рангар. – Этот щенок вокруг нее змеем вьется, а когда узнал, что они уезжают… Думаешь, в каком качестве Санрэль позволит ему сопровождать их в морском путешествии? Не успевший высоко подняться Фенрир спустился вниз и смачно заехал ищейке в нос. Не ожидавший подобной подлости Рангар начал трансформироваться в боевую ипостась. Однако следующий удар в живот он тоже пропустил. – Я тебе сказал. Никогда не говорить мне об их жизни. Никогда! Диарварель, ты тупой? Мне. Все. Равно. Понятно это или слишком сложно? Новый удар, в этот раз архистраж успел выставить блок. – Пусть хоть гарем заведет. Все, что я сделал, я сделал для себя. Не надо видеть во мне то, чего нет! На сей раз Рангару удалось пригнуться, чтобы не остаться еще и с подбитым глазом, зато в следующий момент резкая боль пронзила колено. – Все катится в бездну, а ты всерьез считаешь, что меня беспокоит личная жизнь какой-то девки? Сверкая очами, Фенрир замер и нарочито облизал окровавленный кулак. Улыбнулся, следя за тем, как ищейку потряхивает от желания вступить в бой с полной отдачей и железного контроля, которым он сдерживал взбешенную внутреннюю сущность. – Уходи, – тихо, но с отчетливыми властными интонациями произнес Фенрир. – Пока я даю такую возможность. Следующий удар будет в полную силу. Архистраж сплюнул – так несвойственно ему, – утерся. – Не ожидал от тебя, – глухо процедил он. – Да неужели? – с чего-то развеселился Фенрир. – Мне казалось, наоборот, весьма ожидаемо. Все ожидали, а он нет, с чего бы? – Я думал, что за прошедшие годы хоть что-то стал для тебя значить. А нет, все такая же вещь, как и прочие. – Вот именно. Удобно до поры до времени, но в какой-то момент начинает обременять. Наконец-то ты это уяснил. Рангар вернул себе привычный облик и демонстративно повернулся спиной к своему лорду, намереваясь уйти. – Больно? – донеслось до слуха ищейки. Тот не обернулся, прекрасно зная: Фенрир ощущает переполняющие его настолько сильные чувства, что нет смысла даже пытаться их спрятать. Рангар и сам не ожидал, что этот асурендр станет ему так дорог. Хотелось тоже причинить кому-нибудь боль, чтобы хоть так облегчить душу. Последняя мысль заставила ищейку остановиться. Он медленно развернулся и посмотрел в мерцающие алыми всполохами глаза Фенрира. – Как и тебе? Ветер трепал волосы и полы плаща одинокой мрачной фигуры высшего демона – ненаследного асурендра. Он выругался и устало произнес: – Просто уйди. Исчезни уже, мать твою. – Зачем отпускаешь? – Мы бережливые хозяева. Рангар сжал кулаки, мотнул головой и тоже расправил крылья: – Когда протрезвеешь, надеюсь, переменишь взгляды. – Напрасно. А вот вера таких упертых, как ты, оборачивается против них же самих, причем многократно усиленной отдачей. Ищейка молча оттолкнулся от земли и взмыл вверх. Очень скоро его силуэт растворился в темноте ночного неба. Признаться, он до последнего ожидал удара и сам себя за это ненавидел. На душе водили хороводы берхолы: так паршиво ему давно уже не было. Пожалуй, и не вспомнить, когда в последний раз. Отчаянно не хотелось признавать, что Фенрир сказал правду. Сколько раз Рангар убеждался, что этот демон может выглядеть каким угодно, но при этом всегда остается верен себе. Вот только какой он в истинном проявлении? Сумел ли ищейка составить правильный портрет своего лорда или заблудился на множестве граней его характера? Ответа не было, во всяком случае, не сейчас. Фенрир ненамного дольше задержался на границе земель Человеческой Империи. Спустя четверть часа он уже по-хозяйски вошел в комнату с простенькой и довольно мелкой на фоне рослого демона мебелью. Сел на кровать и долго с задумчивым видом смотрел на безмятежно спящую девушку. Что-то в ней было такое, что не позволяло вышвырнуть из жизни и пойти дальше. Именно здесь и сейчас именно она стала тем странным ориентиром, который помогал ненаследному асурендру оставаться собой, чувствовать, что он еще прежний. Эта малышка обладала невероятным запасом безусловной веры в тех, кого признала «своими». Кем бы они ни были, что бы ни творили. Он раз за разом выводил ее из себя, провоцировал, нащупывал слабые места и болевые точки, но она лишь стискивала кулачки и продолжала относиться к нему не как к чудовищу. Хотя уж у кого-кого, а у нее были все основания. Интересно, удастся ему однажды переубедить эту упрямицу на свой счет? Фенрир осторожно поправил прядь волос, упавшую ей на глаза. Нахмурился, вспомнив все то, через что прошла эта хрупкая девочка. Во рту вновь появился привкус горечи: воспоминания пошли дальше, и мысли услужливо представили весь расклад, где уже сам асурендр становился марионеткой в тщательно продуманном и безупречно отыгранном спектакле. Он не хотел – отчаянно, до черных точек в глазах, – но рано или поздно ему придется предстать перед могущественной силой и сделать выбор. Нечего и рассчитывать, что ему оставят право голоса. Или так, или никак. Фенрир понятия не имел, что скажет и что будет делать. Поэтому и цеплялся пусть за крошечную, но возможность быть здесь, с той, кто по-настоящему в нем нуждается, хоть и временно. Так он имел возможность трансформировать боль – до омерзения проницательный Рангар не ошибся. Фенриру нужно было время, чтобы подготовиться к встрече с тем, кому он доверял так безусловно, как вот эта самая малышка, и кто, наплевав на единственно ценное в их жизни, решил, что отныне у него свой путь. Или Фенрир останется жертвой с ножом в спине, или воспользуется этим ножом и сам превратится в угрозу для других. Осталось решить: нужна ли ему та жизнь, что будет предложена без права на выбор? Алистер всхлипнула во сне и свернулась в клубочек, часто дыша. Асурендр вынырнул из своих размышлений и положил ладонь ей на висок. Сон человечки часто тревожили кошмары – не удивительно. Когда дыхание Алисы выровнялось, он устало скинул сапоги и лег рядом, стараясь держаться от нее подальше. Фенрир знал, как она реагирует на его близость, и конкретно сейчас не хотел вмешиваться в ее личное пространство и беспокоить своим присутствием. Пусть отдыхает, завтра им снова предстоит непростая работа. Он накинул на ноги плащ и закрыл глаза, надеясь провалиться в беспамятство настолько глубоко, чтобы хоть там ни о чем не думать и ничего не чувствовать. Иначе слишком тяжело. (обратно)Глава 17
Фенрир стоял на берегу моря и неотрывно смотрел на набегающие и отступающие волны. Ветер трепал его отросшие волосы, надувал, словно парус, широкую, оставленную навыпуск тунику. Ненаследный асурендр изменился. Нет, его внушительная фигура воина по-прежнему излучала силу и затаенную угрозу, но лицо осунулось, заострились скулы и нос, в глазах поселились холод и тьма. Редко когда теперь можно было заметить на дне зрачков привычные то обжигающие, то согревающие всполохи алого пламени. Губы если и озаряла улыбка, то неизменно горькая, злая. Он переступил с ноги на ногу и вновь надолго замер. Казалось, демона окружает серая пелена, поглощающая все краски, все звуки, всю радость. Мыслями Фенрир сейчас был далеко, воспоминания вспышками проносились в сознании. Столько времени прошло… а в его душе ничего не изменилось. Он усмехнулся: время – слишком относительное понятие. С некоторых пор он стал воспринимать его на уровне человеческих мерок. Только у них время столь быстротечно, что за короткий промежуток успевает пронестись целая жизнь. Фенриру хотелось поскорее забыть, стереть, вырвать из памяти отдельные моменты своего существования, чтобы наконец-то суметь вдохнуть полной грудью так любимый им бриз. Намеренное пребывание в состоянии «здесь и сейчас» помогало не думать о прошлом и не заглядывать в будущее. Сколько он еще так продержится? Ведь если воспринимать течение времени, как раньше, он и через сотню лет будет непроизвольно сжимать кулаки при виде тех, кого считал семьей. Перед мысленным взором асурендра встали наполненные раскаянием глаза сестры. Он шумно втянул воздух, но так и не смог почувствовать его запах и свежесть, будто внутри навечно поселились гарь и пепелище, вытесняя остальное. Сразу за этим пришел и другой образ: Лилиан смотрит зло и с презрением. Не нужно быть гением, чтобы понять: в ее хорошенькой головке не сыскать ни одного доброго слова в его адрес. Она так легко поверила в ложь Фенрира, потому что уже до этого сделала выводы. Но ведь он обещал ей не разбивать их доверие! Разве его слова мало? Он чувствовал, что ей тоже больно, но это совсем не облегчало положения и не оправдывало всех тех, кого он любил. Врать им было легко, в какой-то момент он даже начал искренне верить в то, что делает. Еще бы! Когда на тебя смотрят как на предателя, когда от тебя ждут лишь подвох и угрозу, только и остается соответствовать. Почему он остался один против всех, если еще недавно не сомневался в силе их родственных связей? Фенрир шел по тончайшему лезвию и отчаянно не хотел с него сходить ни на одну из сторон. До последнего. Это был невыносимо сложный выбор, он его сделал. Один. Высшие силы знают, Фенриру хотелось отвернуться от самых близких так же, как это сделали они. Зачем беречь тех, кому ты не нужен. И асурендр был на волосок от этого. Улыбка. Одна искренняя, пропитанная любовью и теплотой улыбка порою может сотворить настоящее чудо. Ненаследный асурендр так и не постиг, как Алистер это удавалось. Да и так ли уж важно «как»? Главное, несмотря ни на что и в отличие от тех, от кого Фенрир этого ждал, именно она, даже видя собственными глазами его падение, зная, что он сделал, так и не усомнилась в нем, продолжая твердить о свете. Глупая, упрямая девчонка с непростой судьбой. Странная, плюющая на все разумные доводы и объективные факты. Из головы демона не шли ее последние слова: «Если найдешь, береги лучше, чем я». Сложно было не понять о чем речь: на ее руках еще оставалась кровь ее пары. Слова малышки достигли цели. В иных обстоятельствах Фенрир бы от них отмахнулся, но учитывая вскрывшиеся обстоятельства прошлого Алистер и ситуацию, в которой прозвучала та фраза… Она знала, о чем говорила, она имела право это говорить и хотела донести эти слова именно до него. Асурендра изумляло, как Алиса вообще нашла силы на то, чтобы столь искренне пожелать ему счастья. Больше Фенриру не казалось странным, что ее окружают все те существа, в чьей власти менять судьбы государств и миров Триквестра. Вот только Алиса не знала, что он уже нашел, и давно. Но сберечь не захотел. Поздно понял, что, несмотря на весь тот запас времени, которым он обладает, дорожить нужно каждым настоящим моментом. Будущего может просто не быть, и даже всесильному демону не всегда по плечу исправить ошибки прошлого. Если уж он прежде не воспользовался тем, что так щедро, но незаслуженно предлагала судьба, то теперь и подавно не станет. Что-то внутри сломалось, змейки окончательно смерзлись в камень, и это в некоторой степени даже приносило облегчение. Последний взгляд отца Фенрир будет помнить до самой смерти. Он ждал встречи с яростью, а обнаружил в нем лишь усталость. В какой момент второй Темный лорд догадался о его намерениях? Ведь Фенрир и сам до последнего не был уверен, что сможет. И тем не менее лорд Эрданур спокойно ждал. Пространство вокруг них трещало и гудело от напряжения, менялись энергетические поля, детище прародителей билось в конвульсиях, готовое вот-вот переродиться в чужого и неизвестного монстра. Примеривать на себя роль демиурга – сомнительное удовольствие. А отец просто стоял и смотрел. И это внезапное отсутствие сопротивления только больше осложнило задачу асурендра. Он замер, так и не решаясь сделать последний шаг. Лорд Эрданур понимающе посмотрел на Тальвар в сильных руках сына и усмехнулся. По-доброму. Фенрир вновь почувствовал себя мальчишкой, словно они перенеслись во времени. Давно отец не смотрел на него с таким выражением на лице и теплотой во взгляде. Кажется, с тех самых пор, как не стало мамы. Сначала Фенрир думал, что это пройдет, потом привык и смирился. Теперь вспомнил. – Все же в тебе от нее слишком много, – голос второго Темного лорда низким гулом прокатился по готовому в любой момент взорваться межпространственному карману. Удивительно, как ему удавалось выглядеть столь спокойным, испытывая колоссальные перегрузки. Ведь он контролировал все энергетические контуры, питающие межмировые связи Триквестра. Трудно вообразить эту мощь. Фенрир не нашел, что ответить. Слишком неожиданно. Перемены в поведении отца выбили почву из-под ног. Тот и не ждал ответа, продолжил: – Я устал. Тьма заполнила раны в душе, но и плату за это взять не забыла. Так всегда: мы существуем, пока есть баланс, не бывает света без мрака. – Зачем? – пересохшие губы ненаследного асурендра едва шевельнулись, но лорд Эрданур расслышал. – Мне надоело это бесконечно долгое существование на краю. Без войны, боли и отчаяния окружающих начинаешь ощущать свои собственные. Со временем, чтобы унять их, требуется все больше и больше подпитки извне. Я ни о чем не сожалею, сын. Все это, – он небрежно обвел рукой пространство, – развеивало мою скуку, давало смысл. Ты задавался вопросом, ради чего наши подданные так стремятся попасть на пыточный скрол? Ведь знают о последствиях, но раз за разом идут на поводу у своих низменных чувств. Они так узко мыслят, что даже противно. Фенрир вздрогнул. Лорд Эрданур удовлетворенно кивнул. – На меня ты тоже похож. Мне нужна была цель, мне было интересно. А чем все кончится – по большому счету плевать. Но я по-прежнему предлагаю тебе новый мир и иную судьбу. Считай это моим подарком. – Я не просил о таком! – рыкнул асурендр. Его отец равнодушно пожал плечами: – У тебя будет всего несколько мгновений и одна попытка. Он вдруг улыбнулся так искренне, что Фенрир залюбовался стоящим напротив истинным Темным лордом. Однако вместе со стремительно заполняющей глаза отца Тьмой, в его взгляде появилось и легкое безумие, что заставило вспомнить асурендра о реальности. Продолжая улыбаться, лорд Эрданур закончил: – Я буду рад любому исходу. Главное, не пожалей потом о своем выборе. И еще, – его взгляд на миг прояснился, на дне зрачков полыхнуло чистое алое пламя: – Или не впускай никого в свое сердце, или береги свою женщину лучше, чем я. Даже у Темных лордов, как видишь, есть слабости. Ветер швырнул в лицо ненаследного асурендра россыпь соленых брызг, помогая вырваться из водоворота вязких воспоминаний. Фенрир не сразу сообразил, где находится и почему стоит по колено в воде – начался прилив. Сколько же он тут торчит? Демон тряхнул головой, раздраженно убрал липнущие на лицо пряди волос. Медленно побрел в сторону песчаной насыпи. «Береги… береги…» – словно шептали ему вслед волны. Отец, Алиса – такие разные существа, а говорили об одном и том же. На красивых губах Фенрира появилась ядовитая усмешка. Впрочем, был еще один вариант, о котором упоминал второй Темный лорд. Асурендр зажмурился, а спустя несколько секунд раскинувшая во все стороны хищные щупальца тьма дрогнула и поблекла. Невозможно! Что бы он ни делал, тени прошлого не отпускали, преследовали, причиняя боль и не позволяя надолго забыться. Стоило лишь на миг утратить контроль, как против воли накатывали яркие до отвращения воспоминания, Фенрир захлебывался в них, тонул. Он чувствовал себя настолько потерянным, что впору и впрямь пожалеть о совершенном выборе. Миры восстановятся, власти уже наводят порядок. Пройдет совсем немного времени, и те события останутся лишь на страницах истории, да и то, у каждого народа в своей, не факт что полной и достоверной, редакции. А что делать ему? Нет ответа. Да не очень-то и хотелось. Вот бы просто вновь научиться чувствовать тепло, запахи, ощущать красоту музыки… Фенрир замер и некоторое время боялся шелохнуться, чтобы не потревожить иллюзию. Он сходит с ума? Как, оказывается, это приятно. Может, зря он так брезгливо смотрел на Рахталаса: в безумии определенно есть своя прелесть. Но вот асурендр сделал шаг, другой, а обволакивающая каждую частичку его тела и истерзанной души мелодия никуда не исчезла. Она приносила покой, облегчение, ласкала и будто возвращала к жизни. Демон впервые с тех памятных событий смог вдохнуть полной грудью, не ощущая аромата гари и смерти. Он неверяще поднял голову, готовый примириться со своим сумасшествием, но нет, происходящее не было плодом его воображения. На высоком, лишенном любой маломальской растительности утесе на самом краю стояла сирена. Каштановые всполохи волос, насыщенного синего цвета платье, точь-в-точь как и радужки ее глаз. Было ли это игрой измученного восприятия демона или Алинро подчинялись сами силы природы, но затянутое тяжелыми серыми тучами небо начало очищаться, словно и оно, слушая песню сирены, передумало хмуриться. В светлых прорехах показались розоватые лучи восходящего солнца. Рождался новый день, и вместе с ним как будто возрождался Фенрир. На пепелище, из обломков в один момент рухнувших ориентиров и всего того, во что он верил и что любил, тут и там появлялись ростки новых, смутно узнаваемых чувств. Ничего не страшась, они целеустремленно ползли вверх, подставляя молодые побеги солнцу чужого мира, питаясь исцеляющей мелодией, что рождалась в груди юной сирены. Обманчиво хрупкой на вид, но с гибким и устойчивым стержнем внутри. Губы Фенрира тронула теплая улыбка: его храбрый одуванчик, его синеглазый демоненок, его личная бездна. «Пой для меня, моя сирена!» – мысленно крикнул он. – «Пой всегда, что бы ни произошло. Для меня». И она пела, исключительно для него. Стоя вполоборота, раскинув в стороны руки, будто обнимала одновременно и небо, и море. Она пела для единственного, кого хотела видеть рядом с собой. Того, кто так и не смог принять ее любовь. Аля пела, вкладывая душу в мелодию. Всю до капли, как поклялась много лет назад. Словно чувствовала, как Фенриру это сейчас необходимо. Ничего не оставляла себе, лишь надежду. Надежду, что хоть крошечная толика ее любви, веры в него и поддержки найдет адресата и поможет в трудные времена. Она благодарила судьбу за встречу с демоном, рассказывала ветру о его улыбке. Вплетала музыку в шум моря, делясь сокровенным, и украшала небо узором из переливов волшебного голоса, открываясердце этим бескрайним просторам. Асурендр смотрел на нее снизу вверх и не мог отвести взгляда. Сколько длилось это наваждение, это сладкое и бесконечно восхитительное безумие, он не знал. Давно утратил связь с действительностью и лишь жадно впитывал все, что так искренне и беззаветно отдавала его воплощенная частичка морской стихии. Очнулся Фенрир только тогда, когда она шагнула в объятия пропасти. В ее голосе по-прежнему звучала любовь, но теперь к ней примешивалась грусть и сожаление о несбывшемся. В коротком и одновременно таком бесконечно долгом полете навстречу волнам с белыми шапками пены Алинро представляла, что за ней бесшумной тенью следует ее любимый демон. Такой многогранный, такой противоречивый, такой невыносимо родной. Неразгаданный и самый-самый! Он всегда страховал свою малышку, что бы она ни вытворяла. Последняя песня. Последний полет вот так, как будто бы с ним. Аля чувствовала, как Фенриру плохо, но он не пришел. И не придет… Вдох-выдох. Стремительное падение, лишь отдаленно напоминающее полет, вдруг замедляется, а над ухом раздается до слез знакомый голос: – Мне вот интересно, милая: ты хоть потрудилась проверить, что скрывается под водой? Или я зря столько лет берег свое непоседливое счастье? Алинро улыбается и, уверенная, что разговаривает со своим воображением, легко отвечает: – Зачем? Море в любом случае не позволит мне погибнуть в своей стихии. Вдох-выдох. И она широко распахивает глаза, осознав, что именно произошло. Ее уверенно держат сильные руки, за спиной шелест крыльев, а вместо ласковых волн она все ближе к наливающемуся золотом солнцу. Аля не видит, но чувствует, как он утыкается носом ей в затылок и улыбается. Она это знает точно. – Ты?.. Но как, браст возьми? Откуда?! Смех. Такой искренний и заразительный, что она расслабляется и тоже смеется. – Я и забыл, какая ты у меня неправильная леди. Фенрир целует ее в макушку и, совершив головокружительный кульбит, вновь устремляется ввысь. – Должна же я соответствовать своему неправильному лорду, – ничуть не смутившись, парирует она и, изловчившись, заглядывает в пламенеющие алым глаза. – Твоему… – словно пробуя на вкус, произносит Фенрир. – Все верно. (обратно)Глава 18
Больше они ни о чем не говорили, наслаждаясь ощущением близости и тем, как в груди обоих разливается общее для них тепло. И только когда асурендр поставил на землю свое веснушчатое чудо, Алинро смогла наконец рассмотреть его с головы до ног. Едва касаясь, словно опасаясь, что исчезнет, она легко пробежалась пальчиками по его щеке и губам. Обвела надбровные дуги и попыталась разгладить залегшую складочку на переносице. Прошептала: – Вредный демон, как же мне тебя не хватало. – И добавила, уже хмурясь сама: – Ты хоть представляешь? Он грустно улыбнулся и отвел взгляд. Все произошло так, как и должно. Теперь Фенрир ясно понимал каждый штрих, каждое событие, приведшее его туда, где он сейчас находился. И ничего из этого нельзя было убрать или заменить, как бы ни хотелось обратного. Иначе перекроится и настоящее: то, каким он стал и почему здесь. Не всегда очевидный, путь состоял из множества мелких деталей, и каждая из них приближала к осознанию того, к чему он так долго интуитивно стремился. Осознанию и умению ценить. Перед ненаследным асурендром открылись новые дороги и перспективы. Начался новый отсчет, где Фенрир уже не будет сам по себе и где есть повзрослевшие демон и сирена. Сирена, переменчивая как и ее стихия: на дне зрачков Алинро вспыхнули лукавые огоньки. Фенрир шумно выдохнул и присмотрелся. – Как давно? – с легкой хрипотцой произнес он. – Сразу как ты ушел. – Ну, Рангар! – сжимая кулаки, рыкнул асурендр. – Вот ведь… Он резко замолчал и вздохнул, ссутулившись. Все в прошлом. Аля разжала пальцы Фенрира и осторожно поцеловала ладонь. Затем ухватилась за нее и потянула в сторону: – Идем. – Упрямица, как ты могла сделать такой выбор после всего, что я тогда сказал и сделал? Аля пожала плечами, для нее ответ был очевидным. – Я сделала этот выбор много раньше. Говорила ведь, а ты не поверил. Не сопротивляясь, асурендр брел за своей синеглазой малышкой. Продолжать эту тему не имело смысла: ничего не изменишь. А заверять в сожалениях и раскаянии будет ложью. На тот момент он и не мог бы поступить иначе. Он тот, кто он есть, со всеми достоинствами и недостатками. И да, не поверил. Тем не менее юное сердечко сирены оказалось мудрее пожившего и повидавшего многое демона, спрятавшего свое сердце в надежную броню. – Я думал, ты уехала из Вегарда. – Должна была, да. Но когда начались землетрясения и прочие напасти, мы отложили эту затею. Какой смысл, если во всем Среднем не осталось ни единого безопасного уголка? Да и во всеобщей сумятице бабуле не приходилось тратить много сил на поддержание особо качественной иллюзии. Так что… Аля взобралась на небольшую каменную площадку, уселась прямо на землю и похлопала рядом с собой. – Ложись давай. Фенрир выгнул бровь: – Ну не вредничай. Алинро не показывала, зная, как он относится к жалости, но прекрасно видела и ощущала его усталость и боль. Последняя сейчас притупилась, и Аля собиралась если не прогнать ее окончательно, то затмить, заставить потеряться на фоне всего того, что она хотела дать своему персональному демону. Фенрир пристроил голову на коленях Алинро, попутно отмечая, что камни под ними теплые. Вот даже как! Он многое пропустил… Вновь помянув Рангара, прикрыл глаза, и вскоре пространство вокруг перестало существовать. Только касание ласковых рук и сбивчивый шепот: – Мой хороший, самый лучший… Сильный, упрямый… Ведь сразу говорила: даже таким нужен тот, кто будет просто любить, просто гладить и обнимать. А ты мне не верил… глупый. Глупый, любимый… Больше не отпущу, слышишь? Он почувствовал на губах вкус ее слез. Мгновенно напрягся и обеспокоенно уточнил: – Аленький?.. Аля шмыгнула носом, утерла глаза. Сама с удивлением уставилась на мокрые пальцы. – Надо же, оказывается, умею. Проклиная себя, Фенрир сел и тут же сгреб свою личную частичку моря в охапку. – Чего ты? Это мне надо тебя… – Тш-ш-ш, – баюкая ее на руках, перебил асурендр. – Теперь моя очередь. Таким, как ты, тоже нужно. – Считаешь, я сильная? – улыбнулась Алинро. Фенрир вместо ответа поцеловал ее. Затем еще и еще. Прижал крепко, ощущая, как с каждым вдохом исцеляется и находит опору. – Фенечка, – выдохнула Аля, крепко вцепляясь в ворот его туники. – Что-о-о?! Кто-кто? – Ой, случайно вырвалось, – щеки сирены зарумянились. Она зажмурила один глаз, вторым виновато поглядывая на своего грозного и независимого демона. Асурендр вкрадчиво повторил, слегка отстраняясь: – Так как ты меня назвала? – Ну я это… хм, в общем, как бы, ну и вот. – А-ля, – покачал головой Фенрир. – Повтори. – Фенечка, – пискнула она и втянула голову в плечи. Выпалила: – Я только про себя тебя так называла, честно! Больше нигде. – Подумала и перешла в наступление: – А чего, тебе можно, а мне нельзя? У тебя имя длинное и не самое простое, знаешь ли, и вообще… Его хохот оборвал сбивчивую тираду синеглазки. Поняв, что никто не собирается ее воспитывать и совсем-совсем не сердится, Алинро тоже хихикнула и потерлась щекой о грудь асурендра. Отсмеявшись, он только спросил: – И когда я превратился в… э-э-э, Фенечку? М-да уж. – Так сразу, – глядя огромными бездонными очами, бесхитростно призналась Аля. – Сразу после заключения сделки. Брови Фенрира уползли на лоб, вскоре он пришел к очевидным и весьма правдоподобным выводам. Хмыкнул. Определенно, с этой девчонкой нужно держать ухо востро! Пока он наивно грезил о воспитательно-карательных акциях, она давным-давно всякий страх потеряла. – Так ты не против? – М-м-м, я-то? – демон как будто задумался. Потом округлил глаза и предельно серьезно попросил: – Только не вздумай так сказать при посторонних! Ясно? Алинро активно закивала и расплылась в шкоднющей улыбке. Фенрир, в противовес, вдруг помрачнел. Ему не хотелось спрашивать, но и сделать вид, что забыл, не мог: человеческий мальчишка обращался к ней слишком лично. – Что? – недоумевая по поводу столь резкой перемены, уточнила Аля. – Тот пацан, как его… Сарин, кажется. Она поежилась и тоже посерьезнела. – Я отказалась от его предложения. – Не могу сказать, что огорчен данным фактом. Аля пожала плечами и уставилась куда-то вдаль. – Он хороший, и заслуживает ту, кто действительно сможет сделать его счастливым. – Когда я видел его в последний раз, счастье из него просто таки выплескивалось, – пробурчал асурендр. – Ту, которая полюбит, – едва различимо уточнила Аля. – Я не смогла. Фенрир прижал ее крепче и легонько дотронулся губами до виска. Сменил тему: – Трудно твоей бабке маскироваться теперь под людей, да? Постоянный контроль и прочие энергозатраты. – Лада ее зовут, если ты забыл, – вредным голосом отозвалась синеглазка. – Если угодно, можно Санрэль. Рангар только так и зовет, можно еще… – Алинро состроила хитрую мордашку. – Впрочем, не важно. Фенрир закатил глаза и фыркнул, а Аля все же ответила на заданный ранее вопрос: – Эльфы не такая уж невидаль в Среднем Мире, а с ее связями никто ей «гостить» в Империи не запрещает. Так что большую часть времени она выглядит и воспринимается на тонком плане, как эльфийка. На радость вышеупомянутому демону. – Могу представить, – ухмыльнулся асурендр. – Но вот злить ее не советую, – предупредила Аля. – Я урожденных демониц не видела, но Рангар говорит, что бабуленька им хвосты оторвет одной левой. – А тебя? – М? О чем ты? – Тебя тоже лучше не злить? – расплылся в предвкушающей улыбке Фенрир. – Ну-у-у… вообще не стоит, – Алинро продемонстрировала быстро удлинившиеся клыки. – Я еще не очень хорошо контролирую эту сторону своей новой природы. – Это мы исправим, – пообещал Фенрир. – Что-то мне подсказывает: связываться с тобой тоже найдется мало желающих. Аля просияла, а он, уловив непривычный оттенок в знакомой палитре чувств ее души, вопросительно выгнул бровь. – Никак не привыкну. Что можно тебя обнимать и знать, что ты больше никуда не исчезнешь. – Не исчезну, – предельно серьезно повторил асурендр. Помедлил и все же произнес: – Ты ждешь от меня м-м-м… пояснений или каких-либо иных слов? Аля отрицательно помотала головой. – Нет, не нужно. Фенрир почувствовал ее уверенность и искренность в ответе. Облегченно выдохнул и постарался вложить в поцелуй все то, что испытывал к Алинро, но пока не мог озвучить. Судя по пришедшему отклику и вспыхнувшей счастливым огоньком ее душе, Аля и впрямь понимала его больше, чем даже он сам себя порой. Когда вихрь эмоций улегся, Алинро спросила: – Что теперь будет? У тебя есть план? Ненаследный асурендр прищурился и хитро улыбнулся: – Как насчет того, чтобы навестить твою родню? – Ты об Акватории? – изумилась Аля. – Серьезно? – Почему бы и нет? Познакомишься с матерью, наверняка и сама думала об этом. Алинро смутилась, но, натолкнувшись на понимающий и теплый взгляд любимого демона, кивнула. – Думала, но и мама, и бабушка против. Не сомневаюсь, у них для этого есть причины. – А если с тобой рядом буду я? – вкрадчиво произнес асурендр. – Шутишь? Разве такое возможно? Понадобилось около минуты, чтобы Аля осознала, глядя на спокойно ждущего Фенрира, что не шутит. Она задохнулась от восторга, но все же с недоверием уточнила: – А как же Подземное Царство и твои обязательства? – В пекло их. Скажем так, я взял себе бессрочный отпуск. Аля хихикнула: – Так бывает? – Бывает даже так, что ундины не только позволят мне навестить их закрытый мирок и жить в нем, сколько захочу, но им еще придется считаться с моим мнением и присутствием около тебя, представляешь? – Демон! – восхищенно ахнула Алинро. – Как есть демон. Мой демон. – Так ты согласна? – Разве я могу упустить такой шанс! – Вот и славно, – удовлетворенно кивнул Фенрир и вновь поцеловал свою личную частичку моря. – А теперь спой для меня, сирена. Моя сирена. – Хорошо, но в следующий раз я попрошу за песню твою душу, – потянувшись к губам асурендра, шепнула Алинро. – Она и так твоя, – улыбнулся Фенрир. – Но ты всегда можешь заключить со мной договор… чтобы наверняка. Аля рассмеялась и щелкнула коварного демона по носу. – И зная твою страсть к извлечению выгоды, чего доброго остаться еще и без права на собственный голос? Он ухмыльнулся: – Обсудим это позже. Пока вполне можно остановиться просто на страсти, мне нравится. Алинро пела для Фенрира, растворяясь в его теплых руках, и чувствовала себя невероятно счастливой. Он впитывал ее волшебный голос и привыкал к ощущению наполненности. На лицах обоих блуждали загадочные улыбки, в которых можно было распознать предвкушение чего-то очень и очень масштабного. Впереди почти вечность для двоих. Вечность, наполненная приключениями, борьбой и интригами. Теплыми вечерами и совместными пробуждениями. Страстным выяснением кто кого, а затем расслабленными тихими минутами душевной близости. Впереди целая жизнь, новая жизнь. Демон, изменивший судьбу Триквестра, точно знал: пока для него поет его сирена, для него не существует ничего невозможного!* * *
– У меня стойкое ощущение, что я уже это видел, – обнимая свою драгоценную ведьму, негромко произнес Рангар. Она развернулась в кольце его рук и уткнулась носом в грудь. – У меня тоже. – Идем? Думаю, мы видели достаточно, чтобы понять, что сегодня вы точно никуда не отплываете. – Твой несносный дружок постоянно портит мне планы! По лицу Рангара скользнула тень. Переменит ли Фенрир свое отношение к нему? В отличие от Листар, архистраж знал обстоятельства, приведшие его лорда сюда, во всех подробностях. К сожалению, он разобрался в ситуации позже, чем следовало бы, а потому… И пусть Фенрир просто не оставил ему возможности самому сделать выбор, зато и оставалась надежда, что еще ничего не кончено и у него есть шанс вновь однажды назвать асурендра своим другом. – Не бурчи. Я чувствую, как ты улыбаешься. – Вот еще! – упрямо пряча лицо, фыркнула Санрэль. – Признай, что для Алинро это самый лучший вариант из всех возможных. – Поживем – увидим. Пойдем уже! Нечего тут торчать: эта сладкая парочка еще не скоро очнется. Ищейка улыбнулся и все же поймал губы своей переменчивой эльфийки с характером демоницы и сутью сирены. Когда поцелуй закончился, хитро посматривая на нее спросил: – А ты для меня когда-нибудь споешь? – А не боишься? – Думаю, справлюсь. В глазах Санрэль вспыхнуло ярко-золотое пламя, заставляя Рангара улыбаться еще шире. Он тоже не сомневался: пока для него будет петь его сирена, он сможет все и даже больше.
(обратно)
(обратно)
Таша Танари Танцующая среди ветров. Дружба
АННОТАЦИЯ
Как приручить дракона? Возможно ли это вообще и тем более простой смертной? А если она будет не так уж проста? И зачем ей нужен вредный, самодовольный и крайне неудобный в эксплуатации этот самый дракон? Жизнь штука интересная, и никогда не знаешь, куда приведет тебя очередной поворот судьбы. Отправляясь искать ответы на вопросы о своем предназначении, можно невзначай оказаться втянутой в разборки между параллельными мирами. Вот тут-то и пригодится дружба с драконом и не только с ним…(обратно)
* * *
Задолго до начала, в одном из миров триквестра На берегу у самой кромки воды стоял высокий мужчина и крепко прижимал к груди маленький сверток. В его карих глазах застыла невыразимая боль и тоска. Гнетущую тишину пространства нарушил взволнованный голос: — Рик, опомнись, ты все равно уже не сможешь ей помочь. Нам остается только смириться. Из арки главного входа в Храм показался статный шатен с правильными чертами лица, он хмурил брови и часто дышал, словно очень торопился успеть застать друга. Рик не обернулся, казалось, он даже не слышал этих слов. Он продолжал сосредоточенно вглядываться в мерцающую водную гладь. — Время лечит, — вновь воззвал к Рику шатен. — От того что и ты погубишь себя ничего не изменится, так к чему напрасные жертвы? — Он решительно пересек разделяющее их расстояние и положил руку на плечо друга. Рик вздрогнул, его лицо исказилось от злости. Он брезгливо сбросил руку собеседника. — Не говори мне про время и жертвы. Ты… ты мог повлиять на решение Совета, но ничего не сделал. — Таково мнение большинства, мой голос затерялся, так и оставшись не услышанным. Ты знаешь законы и осознанно выбрал свой путь, — раздосадовано ответил шатен, потер переносицу и устало вздохнул. — Я, как никто другой, хотел бы тебе помочь, но это невозможно. В моих силах лишь остаться рядом, вопреки мнению остальных. Подумай, она бы не хотела твоей гибели. Какой тогда вообще останется смысл, ради чего все? — Ты мне не нужен, — резко ответил Рик. — Вот именно ради нее я не позволю отнять у меня последнее, что еще заставляет биться сердце. — Его друг обреченно махнул рукой. — Они найдут тебя, найдут и убьют. Все слишком серьезно, чтобы тебе дали просто уйти. — Им придется хорошенько постараться, разыскивая меня. — Глаза Рика сузились, и он злорадно ухмыльнулся. — Возможно, но рано или поздно они своего добьются. — Посмотрим, — упрямо возразил Рик. — Не надо меня недооценивать. — Я прекрасно знаю твои способности, но, боюсь, в этот раз противник сильнее. — А ты не бойся. Зачем вообще сюда пришел? — Догадался о том, что ты задумал. Не хочу еще и твоей смерти. Рик задрожал от негодования и с подозрением посмотрел на собеседника. — Ты им сказал? — Нет, но они и сами скоро поймут. Понадобится совсем немного времени. — Тогда надо спешить. — Рик… — Хватит, мне надоел этот пустой разговор. Не можешь помочь — не мешай. Свое по праву я никому не позволю отнять. Уходи. Рик развернулся и отошел на несколько шагов, вокруг него образовался светящийся воздушный кокон. Он уплотнился, свечение сделалось ярче и начало жечь глаза. Разреженный воздух наполнился ароматом дождя и легкими цветочными нотками. Дышать становилось все труднее, невольный свидетель странного действа, задыхаясь, схватился за горло, но тут все резко прекратилось. Кокон завращался с бешеной скоростью вокруг тела Рика, делая его силуэт размытым и практически неразличимым. Сколько это продолжалось, трудно сказать. Для того, кто наблюдал со стороны прошли мгновения. Для того, кто находился внутри, они показались вечностью. Рик закричал от боли и упал на колени, его тело била крупная дрожь, а на висках выступили капли пота. Но он упрямо сжимал зубы и продолжал держать в руках ношу, завернутую в плотную темную ткань. Его глаза затуманились от страданий, которые он сейчас испытывал. В какой-то момент, не выдержав напряжения, мужчина покачнулся, и край ткани соскользнул, открывая взгляду нечто гладкое, округлой формы. Предмет изнутри слабо пульсировал голубым светом. Кокон замедлил вращение и пошел трещинами, спустя несколько минут от него ничего не осталось. Перед ногами согнувшегося от муки Рика лежал черный продолговатый камень, в котором смутно угадывался силуэт ящерки. Шатен с ужасом посмотрел на друга и то, что теперь располагалось подле его ног, но смолчал — дело сделано. Обратного пути не будет. Рик поднял голову, глаза его прояснились, в них вновь читалась упрямая решимость. Он аккуратно запахнул сползший край ткани, пряча то, что было ему так дорого, медленно выпрямился, все еще покачиваясь от слабости. У мужчины почти не оставалось сил, но он должен был закончить начатое. Ради нее… Ради них. Рик поднял камень и, собирая всю свою волю, всю ненависть, всю боль, зашвырнул его в спокойную воду. Раздался легкий всплеск и снова все стихло. По поверхности водоема пробежало несколько голубых молний, оставляя после себя мерцающее свечение, но и оно скоро погасло. Вода приняла дар, теперь она сохранит его надежнее любых самых крепких замков. Рик позаботился, чтобы ничьи алчные руки не добрались до его наследия. На миг лицо мужчины озарила теплая улыбка. Возможно, когда-нибудь… У него оставалась слабая надежда, что придет время, и его подарок найдет своего адресата. А если нет, это не так уж и важно. Рик повернулся и в последний раз в своей жизни посмотрел на стоящую невдалеке фигуру. — Прощай, — одними губами произнес он и мгновение спустя исчез. Его друг только сокрушенно покачал головой, изо всех сил надеясь и не веря, что ушедший знает, что делает. (обратно)ГЛАВА 1
Ветер свободы — свободный ветер, Ты можешь меня понять? Лишь одному тебе мир весь известен. Ты можешь меня забрать?Ветер свободы — свободный ветер, Ты можешь мне рассказать Веселые сказки о солнце и лете? Я тоже хочу полетать.
Ветер свободы — свободный ветер, Ласково обняв меня: "Я расскажу тебе все, но ответь мне, Есть ли друзья у тебя?"
Ветер свободы — свободный ветер, Услышав ответ на вопрос, Долго рассказывал сказки о лете, Не отпуская моих волос.
Ветер свободы — свободный ветер, Тепло и счастливо смеясь, Дружбой гордился с маленькой леди В волшебном с ней танце кружась.
Вот гадство, день так хорошо начинался, и хотелось верить, что раз уж праздник, то и никакие неприятности сегодня не посмеют ко мне прилипнуть. Но нет, закон подлости, а может, мое тотальное умение нравиться людям сделали свое черное дело. Я не только осталась в собственный день рождения сидеть на пару с накрытым столом в гордом одиночестве, но и, будто мало мне было душевных терзаний, стала свидетелем одного интересного разговора. Обсуждали, кстати, меня — и понесло же по этой кривой улочке, сроду по ней не ходила. А сегодня пошла… за вареньем к чаю, вот так и случается. Собственно, и чего так разволновалась? Ну, оказались друзья вовсе не друзьями, так ведь догадывалась об этом и раньше. Но все равно безумно обидно, и предательские слезы бегут в три ручья. Он тоже там был и весьма откровенно и однозначно высказывался на мой счет. Зря я размечталась о большой и чистой любви, сейчас бы не ревела. Вот мозг вроде все понимает, а тело и чувства убедить сложнее. Поэтому сейчас доедаю свое треклятое варенье, встаю, собираю вещи, книги — все, что смогу сама утащить, и отправляюсь в столицу. Давно ведь пора было это сделать, а все малодушно откладывала. В нашем пропахшем рыбой захолустье кроме мамы я никому не нужна, но она поймет, она всегда меня понимает. Я же не намерена больше терпеть насмешки и унижения, даже ради призрака дружбы. Мне и самой с собой неплохо, пусть катятся в бездну. Я самодостаточная личность — буду в это верить и повторять почаще. Так легче, так не больно. За сборами меня мама и застала. Я уже заканчивала складывать последниие баночки со снадобьями собсвенного изготовления в дорожный рюкзак, когда от дверей донесся удивленный голос: — А чего так тихо… и где все? — Я поморщилась и пожала плечами. — Ясно, — без слов все поняла мама, хотела сказать что-то еще, но заметив рюкзак осеклась. Осторожно присела на край кровати, нахмурилась. — Алистер, мы же договаривались, что ты поедешь в Кирату после совершеннолетия. Неужели все настолько плохо? Я боюсь. Как ты одна справишься с дорогой и потом? Подумай, вокруг полно опасностей, а ты… Ты ведь совсем не готова. — Справлюсь как-нибудь, не такая я уж и слабая. Зря, что ли, столько времени учебе посвещала? Нужно разобраться со своими способностями, да и папа этого хотел. — Он хотел, но не так рано и не одной. Зачем я вообще только тебе рассказала? — Все будет хорошо, я же гений-воин забыла? — Она грустно улыбнулась, откинула со лба выбившуюся из прически прядь. — Все-таки вы с отцом слишком похожи. Разве можно бросать все внезапно, не подготовившись, не продумав до конца свои действия? Не пущу. Я вздохнула и покачала головой, мы обе знали — все равно уйду. Мама вскочила на ноги и отошла к окну. Нужно время, чтобы она примирилась с этой мыслью. Мне было жаль оставлять ее, но о ней есть, кому позаботиться. Тетушка Гвен присмотрит за мамой и не даст заскучать. У этой милой женщины всегда полно энергии, а главное, желания направить ее не только на свои дела, но и на ближнего. А у меня свой путь — магия слишком ценный дар, чтобы игнорировать его. Видимо, мама что-то для себя решила, потому что повернулась и серьезно на меня посмотрела, ее губы сжались в тонкую ниточку, пальцы с побелевшими костяшками сжимали край фартука. Я ее понимала, после того как папа умер, кроме друг друга у нас никого не осталось. Я очень на него похожа: тот же каштановый цвет волос, глаз — карих с зеленым ободком по краю, чуть вздернутый кверху нос и жесты. Мама не любила говорить о папе, видно было, как ей это тяжело, и я старалась не настаивать. Сама же я мало помнила, слишком маленькая была, когда он погиб. С годами и то малое начало стираться из памяти, тускнеть. Мама говорила, что когда я волнуюсь, радуюсь или испытываю другие сильные эмоции, то начинаю очень активно размахивать руками, точь-в-точь как отец. Забавно, я и не замечала этого за собой, правда, последствия ощущала. Ох, сколько всего я разбила или уронила за свою недолгую жизнь. Опрокинь самое ценное в самый неподходящий момент — это, пожалуй, моя любимая игра. Вот только играть не с кем, желающих нет. Может, еще и поэтому меня сторонятся и считают странной. Становясь старше, я стала замечать, что мое рукомашество приводит в действие потоки воздуха самым необъяснимым и непредсказуемым образом. Особенно это проявляется после ярких, неотличимых от яви снов, что снятся мне теперь все чаще. Пролетая над удивительными пейзажами, которых не встречала в реальной жизни, я спешила на зов призрачных существ, прекрасных и свободных. Я чувствовала — среди них мне будет хорошо и легко, но в последний момент всегда что-то останавливало. Я замирала и боялась пошевелиться, сделать шаг навстречу, протянуть руки, позволить им вовлечь себя в безумный танец, ведомый одной лишь стихией. Вокруг властвовал ветер, воздушные потоки чистого прозрачного счастья ласкали меня, закручиваясь в невообразимо сложные узоры, сплетаясь и рассыпаясь множеством завихрений. Я просыпалась, а душа металась, как растревоженная птица, и в такие дни все шло наперекосяк. Пострадавших пока не было, но каверзы случались. Например, пойдешь с утра в лавку за молоком, запнешься о деревянный порожек при входе, махнешь рукой, отчаянно ловя равновесия и перебирая в голове всех родственников пресловутого хозяина подземелий, а вокруг вся утварь возьмет да и рассыплется по полу, и бидоны с тем самым молоком опрокинутся. Хорошо пока не додумались подобные случаи со мной связать, явных доказательств не было. Хотя все равно старались обходить меня десятой дорогой, на всякий случай, угу. Я и сама не сразу поняла, что происходит. Но теперь такое случается все чаще и нужно это решать. Из размышлений меня вывел голос мамы: — Значит, точно решила? В ее глазах больше не было беспокойства, лишь тоска поселилась на той недосягаемой глубине, что разглядеть может только очень близкий человек. Тело казалось расслабленным, руки бессильно опущены. — Да, — тихо, но твердо сказала я и выдержала ее взгляд. Она выдохнула: — Хорошо, родная, я верю в тебя. Ты у меня молодец и… воин, — закончила мама улыбаясь. — И гений. — Я тоже не сдержала улыбку — так называл меня папа. Хотя объективных причин ни тому, ни другому именованию я в себе не находила, это прозвище, между нами так и осталось. Мы обе погрузились в светлые воспоминания, это сняло напряжение, повисшее в комнате, а с ним ушли и все щипавшие душу сомнения в правильности того, что я делаю. Средний Мир огромен, Империя занимает в нем большую территорию. Что я могу противопоставить этому миру? Себя — слабого подростка с кучей заморочек в голове, непонятными магическими наклонностями и очень упертым характером? Ну что ж, что есть, тем и будем пользоваться — уж мир не взыщи, и да убоятся враги. В самом деле, должна же я понять, что со мной происходит, что я могу, на что способна. В нашей глуши мне ответы на эти вопросы точно не найти. И может, я выбрала не самый удачный способ их поиска и не лучшее время, но теперь сожалеть о чем-либо поздно. Выживу — узнаю.
Вот и все, скомканное прощание с мамой осталось позади вместе с тем немногим, что я действительно любила в своей жизни. Моя комната, мой дом, мой сад и затерявшаяся в лесных калейдоскопах полянка, где я чувствовала себя очень спокойно. Теперь посмотрим, что ждет впереди. Я щурилась от яркого осеннего солнца и шуршала жухлыми опавшими листьями под ногами. Дни стояли еще теплые, и это радовало. Узкая дорога, ведущая из города, удивляла поворотами в самых непредсказуемых направлениях. Прокладывали ее в свое время, как могли, и где позволяла местность, лишь бы к цели вела. А целью была река и плодородные земли вдоль ее русла. Это уже потом люди научились подчинять себе природу различными способами, но переделывать путь, служивший с давних времен для связи с центром страны не стали. Мол, и так сойдет, есть и ладно. Латиум — городок, в котором я родилась и выросла, расположен около огромного озера и имеет рыбохозяйственный статус. Море далеко, на другом конце нашей Империи, а в единственной крупной реке, как ни странно, рыба не водилась. Вот совсем. Всякая разная живность, конечно, обитала, но больше похожая на насекомоводных и, увы, совсем не пригодная в пищу. Сей удивительный феномен, как я читала в одной из старых книг, пытались изучить сведущие умы того времени, когда жизнь в наших землях только начинала упорядочиваться в общественный строй и имперский уклад. Но ни к чему действительно стоящему внимания, на мой взгляд, они не пришли. Потом все приняли как данность и не стали заморачиваться, дел хватало и так. И сейчас ничего особо не изменилось, людская привычка — штука долгосрочная. Зато плодородное побережье дает стране широкий простор для хозяйственной деятельности. Селена — река, берущая начало в старых горах на севере Империи, разделяется на два рукава, которые пролегают с севера на восток и впадают в море. Река хоть и охватывает почти всю территорию страны, к моей малой родине повернута как бы боком. В наших краях властвуют только горы, леса и болота, потому и жизнь текла размеренно и степенно, если не сказать вяло. Я смутно представляла себе жизненный уклад центральной части Империи. Никогда прежде мне не доводилось покидать пределы округа Латиума дальше прилегающих к городу провинций с мелкими поселками и деревушками. До окраины наших земель меня любезно довезли. Спасибо тетушке Гвен, прознавшей про мои планы, она настояла на том, что до границы меня проводит ее сын Зак. Он был не разговорчив и я, чтобы скоротать время, уткнулась в книгу по ядам. Откуда у меня такие книги? О, папино собрание фолиантов еще и не таким могло похвастаться. Про отца мама говорила так: "по-настоящему гениальный человек, на гране безумия". В общем, к своим семнадцати годам я научилась варить разные снадобья, зелья и другие полезные в хозяйстве продукты. Ну и отраву всякую тоже, заодно. А что, вдруг пригодится? Имею право. За чтением время в дороге пролетело незаметно. Зак махнул мне на прощание рукой, и вскоре я осталась полностью предоставлена самой себе. Кирата — столица нашей Империи, куда я и напралялась, пугала средоточением бурной жизни. Но зато там наверняка отыщется человек, владеющий знаниями, способными помочь мне в поиске объяснений, что со мной происходит, и как научиться этим управлять. Кроме того, свои навыки в мазе-зельеварении применить будет проще — всегда найдутся те, кому хочется улучшить внешность, подлечить раны и еще что по мелочи. Мурлыкая под нос любимую песенку папиного сочинения для не желающей засыпать малышки, я бодро продолжила путь. — Скажи-ка нам, ветер, Какого ты цвета? — Я цвета заката, Я — цвета рассвета, Я — снежного цвета, Я — цвета огня… Такой я, каким Ты увидишь меня. Какого цвета ветер (В. Лунин) (обратно)
ГЛАВА 2
Когда вечернее солнце налилось багрянцем и склонилось за горизонт, встал вопрос о ночлеге. Перспектива провести ночь в лесу меня не пугала — места безлюдные, до ближайших поселений далеко, что же касается зверей, то на этот случай у меня имелось одно проверенное средство. Я свернула с тракта и углубилась в лес, подыскивая подходящее место, чтобы расположиться. Немного побродив между разросшимися кустарниками и поваленным сушняком, вышла на вполне пригодную проплешину между густо растущих деревьев. Темнота быстро отвоевывала права у света, и на бледно-сером небе уже появились первые звездочки. В сумраке, на переходе мира из одного состояние в другое, все вокруг казалось таинственно-волшебным. Даже обитатели леса как будто затаились: одни еще не вышли на ночную охоту, а другие уже приготовились к отдыху. В воздухе повисла торжественная тишина. Я повесила рюкзак на сук ветвистого дерева и отправилась собирать подстилку для будущей импровизированной постели. Закончив сооружать гнездо, задумалась. Припасы еды есть, значит, готовка ужина отпадает, ночи стоят еще теплые и вроде как можно обойтись без костра. С другой стороны, около живого огня всегда уютнее. Все же решила не заморачиваться и достала из сумки фонарик — маленькую куполообразной формы лампу, внутри которой размещался стержень со светящейся жидкостью. Состав жидкости я вычитала в одной из своих книг и сразу захотела воплотить его в жизнь. Ингредиенты оказались самые обычные, только один из них — гриб фотовик пришлось разыскивать довольно долго. Редкий и не встречающийся в наших краях гриб, но, как известно, кто ищет, тот найдет, а упорства мне всегда было не занимать, так что и это не стало таким уж большим препятствием. Света фонарик давал мало, но в походных условиях самое оно. Подсветить предмет или использовать как ночничок, даже почитать можно, если поднести фонарик вплотную к тексту. Так, вроде все приготовления сделаны. Ах да, нужно позаботиться о зверушках, пожелающих проверить, кого это принесло к ним в гости. Я вытащила из внутреннего кармана рюкзака коробочку, в ней хранились крошечные склянки, взяла одну, с зеленой мутной жижей внутри, ухмыльнулась. Обошла полянку по кругу и накапала эссенцию на каждый попавшийся на пути куст, ветку дерева или траву. Все, теперь точно никто не сунется. Для тонкого обоняния местных обитателей капля этого безобразия, как удар лопатой по носу, а для меня всего лишь еле уловимый запах дымка. Все гениальное просто. Устроившись поуютнее и завернув ноги в плащ, я поужинала пирожками с повидлом и запила травяным чаем из прихваченной дома фляжки. Легла, подтянула ноги, обхватила их руками и, прислушиваясь к тихим звукам, наполняющим лес, закрыла глаза. На душе было очень спокойно, волнение от неизвестности будущего, которое подтачивало весь предыдущий день, куда-то ушло. Я расслабилась и погрузилась в приятную дремоту. Не знаю, сколько длились мои грезы — зависая между явью и сном, сложно не потерять чувство реального времени. Показалось, что прошло каких-нибудь минут десять-пятнадцать, но открыв глаза, я поняла, что ночь далеко перевалила за середину. Над головой очень темное небо, какое бывает только перед рассветом. Я села и огляделась, стараясь понять, что послужило поводом для пробуждения. Не покидало чувство чужого присутствия, словно за мной внимательно наблюдают. Страха не было, и это казалось странным. Проморгавшись, я различила на соседнем дереве чей-то силуэт. Легкий ветерок около него, как будто бы встречал преграду, резко застывал и разбивался на крошечные, едва заметные завихрения, образуя мелкие ураганчики. Слабые, но все же я ощущала их своей кожей, а столь интересное поведение воздушных потоков с головой выдавало притаившееся существо. Некоторое время я таращилась на необычное явление, потом рассудила, что если бы незнакомец хотел навредить, то уже давно бы это сделал, и негромко позвала: — Эй, кто ты и чего тебе нужно? Прозвучало не очень вежливо, но зато по существу. Тишина. Я подождала еще немного, поняла, что отвечать мне не собираются, и рассердилась. Ну, в самом деле, какого тролля, надо подкрадываться к спящему человеку, наблюдать за ним, пугать своим явлением и при этом не желать объясниться, раз уж обнаружили? И если в иное время я бы замерла от страха, постаралась слиться с местностью или убежать, громко взывая к помощи, то странное ощущение отсутствия угрозы, позволило обнаглеть и выплеснуть раздражение. — Уважаемый, может все отзоветесь? Ваше молчание неуместно, раз уж вы меня разбудили. — На дереве завозились, зашуршала листва и после паузы донеслось удивленное: — Ты меня видишь? — Разве это еще не очевидно? Так зачем вы здесь? Запоздало сообразила, что визитер может и переменить свой мирный настрой. Но мне повезло, ночной посетитель нисколько не рассердился, и даже стал медленно… э-э-э, проявляться? Сначала я увидела два зеленых горящих глаза. Жутковато, если честно — на фоне черной пустоты из ниоткуда на тебя смотрят два огромных не человеческих глаза, осмысленно смотрят, между прочим. Далее обнаружились милые треугольные ушки с небольшими кисточками на концах. Мда-а-а, отдельно глаза и уши, происходящее выглядело все бредовее. Может, я все-таки сплю? Одно ухо подвигалось, будто им тряхнули, после чего предстала вся голова с пышными красивыми усами. Голова была кошачьей, во всяком случае, казалась таковой в столь сомнительном освещении. Следом за головой появились лапы с внушительного размера когтями и длинный серебристый хвост. Хвост махнул, обвил ближайшую ветку и, наконец, я увидела кота целиком. Ну как кота, скорее он больше походил на смесь пантеры и рыси. Мех у зверя был темного окраса, только хвост, внутренняя сторона лап и кисточки на ушах серебрились в свете выглянувшей луны. — Ну, привет, — сказало это удивительное создание. — Чего рот открыла, что теперь скажешь? — Кот хитро на меня посмотрел. — С ума сойти, какой ты красивый, — выдала я, совершенно обалдев от столь эффектного появления гостя, прежде чем сообразила, что следовало бы облечь свои впечатления в более подходящую словесную конструкцию. Зверь на мгновение замер, изумленно посмотрел не меня и… расхохотался. Надо заметить, что и это выглядело впечатляюще: большущие клыки занимали почетные места среди ряда белых острых зубов. Очевидно, что обладатель подобного драгоценного набора ни разу не травоядный и не факт, что безобидный. — А ты забавная, малышка, — отсмеявшись, произнес кот. — Не ожидал комплиментов после твоей приветственной отповеди. — И что тут скажешь? — Сама не ожидала, — призналась я. И следом ляпнула: — Можно тебя погладить? Кот изучающе посмотрел на меня, переместился на пару веток ниже и вкрадчиво произнес: — А не боишься? — При этом он демонстративно почесал свои огромные когтищи о ствол дерева. — А надо? — в тон ему откликнулась я, взглядом давая понять, что оценила и маникюр, и красноречивый жест. — Ну, это смотря кому, — многозначительно заметил собеседник. Потом пошевелил усами и сморщил нос, будто вспомнив о чем-то неприятном. — Мне, — просто ответила я. Странный диалог становился все бессвязнее. — Тебе, пожалуй, разрешу, — расщедрился котик. И одним прыжком очутился рядом со мной. — Давай знакомиться, я Фелисан, можешь звать просто Лис. Вблизи Лис оказался еще внушительнее. Мощный красивый хищник сверкал глазами и пристально смотрел на меня. — Привет, Лис, — улыбнулась я как можно дружелюбнее. — Я Алистер, но обычно меня называют Алисой, извини, что так грубо начала знакомство. — Лис махнул хвостом. — Ничего, бывает… тебя даже можно понять. Как ты вообще меня заметила? — Воздух. — Я повела рукой в неопределенном направлении. — Я его вижу. — Заметив, что мои слова не особо что-то объяснили, добавила: — Особенно, не так как другие. Для меня он, как течение воды, визуально осязаем, что ли. Да я и сама еще толком не разобралась с этим. Дул легкий ветер, соприкасаясь с тобой, движение останавливалось, словно натыкалось на препятствие, но не так, как на другие предметы. Воздух вокруг тебя уплотнялся и вместо того, чтобы обогнуть, почему-то рассыпался вихрями, выдавая силуэт. — Я замялась, поняв, что больше нечего добавить. Котик прищурился. — Занятно, — мурлыкнул он. Но пояснять не стал, поэтому я воспользовалась паузой и тоже задала вопрос: — Лис, а ты кто такой и почему здесь оказался? — Кто я? Ну скажем… большой кот, похож? — Он хитро сверкнул глазом. — Не очень. Ты больше на пантеру похож и еще на рысь, и волшебный какой-то. А может, это все иллюзия? — Я озадаченно вспушила челку. Лис опять развеселился. — Ты вроде потрогать хотела? Успевай, пока я добрый, а то вдруг исчезну. Долго уговаривать меня не пришлось, тут же воспользовалась предложением, запустила сначала одну руку, а затем и вторую в его темный мех на загривке, очень мягкий и шелковистый. Хотелось закопаться в него глубже, наслаждаться теплом и спокойствием, все это время исходившим от случайного знакомого. Потом я осторожно провела рукой вдоль позвоночника животного, аккуратно потрогала кисточки и, решив, что для первого раза достаточно, а то мало ли как он воспримет подобную наглость с моей стороны, с сожалением убрала руки. Все же мы не настолько знакомы. Кот все это время внимательно наблюдал за моими действиями и молчал. Когда же я перестала его касаться, спросил: — Ты всегда такая смелая, малышка? — Нет, — честно призналась я. — Просто ты излучаешь волну умиротвореня, и хотя я понимаю, что это странно, но страха не чувствую. Это ты так захотел? — Вопрос получился корявый, но Лис меня понял. — Да, я так могу. Не хотел тебя будить и пугать, просто стало любопытно, что в лесу в одиночестве делает маленькая девочка. Кроме того, я не мог не заметить, — тут он снова забавно пошевелил усами, — твой охранный контур. — Понятно, значит, ты просто добрый илюбопытный большой кот, — подвела я итог. Лис весело захихикал. — Не совсем, но ты определенно мне нравишься. Алиса, так что же ты тут делаешь и что за гадость разлила? Воняет на всю округу. — Добираюсь до столицы. Кстати, не такая я и маленькая, мне скоро восемнадцать. — Опустим, что ждать еще почти год. — А та вонючая штука как раз меня защищает от не нужных гостей. Хотя, — я с укором посмотрела на котика, — вижу, исключения все же есть, нужно будет дорабатывать состав. — Ну-ну, — скептически протянул Лис, видимо, относительно моего возраста и степени взрослости. — Значит, ты еще и сама эту дрянь сготовила? — Его глаза округлились. — Ага, у меня много всякого такого добра, — беспечно отозвалась я. — Хочешь, покажу? — Вот уж нет, верю на слово. А зачем тебе в столицу? — Как бы объяснить? Понимаешь, с некоторых пор мне стало слишком неуютно в родных местах. Кроме этого, накопилось много вопросов относительно своего дара, буду искать там учителя. Заодно на мир посмотрю, интересно же. — Миры — штука, безусловно, увлекательная, но путешествовать одной довольно опасно. Да и хорошие учителя на дорогах просто так не валяются, сомнительная затея у тебя выходит. — Кот задумчиво почесал за ухом. — Хотя… В Кирате живет один мой давний знакомый, можешь попробовать его отыскать. Его имя Альтамус Форт Абигайл, он маг, довольно известный в некоторых кругах. Если найдешь его, передавай привет от Иллюзорного Лиса и скажи, что он просил о тебе позаботиться. Только имей в виду, характер у него не сахар. — Спасибо, Лис, — искренне поблагодарила я. — Чего мне терять? Других вариантов все равно нет. — Светает, мне пора. — Рада знакомству. Хочешь, позавтракаем вместе? У меня есть фруктовый пирог, а ложиться спать все равно уже не имеет смысла. — Кот удивленно взглянул на меня. — Спасибо конечно, малышка, но я… э-э-э, скажем, не любитель такой еды. — Он особенно выделил предпоследнее слово. Я смутилась. Блин, ну вот что за дурында? Он, наверное, мясом сырым питается, а может, и еще чем похуже, а я к нему с пирогами. — Мне правда пора, бывай. Кот развернулся и в несколько прыжков очутился на краю поляны. Оттуда, с высоты какого-то дерева, донеслось: — Удачи, малышка, — И все стихло. Я же осталась сидеть, озадаченная произошедшим — то ли было что, то ли нет. Последние события не желали укладываться в голове. Только что беседовала со странным говорящим огромным хищником и вот уже снова одна, и ничто не нарушает покой утреннего леса, лишь ранние птички запели оду новому дню. Тут я вспомнила его потрясающие красивые и умные глаза, нежную шерсть и улыбнулась. Не все ли равно кто он и откуда взялся? Лис классный. А еще у меня теперь появилась более-менее четкая цель — найти некоего загадочного ниора Альтамуса Форт Абигайла, вот этим и займусь. Я позавтракала, собрала вещи и отправилась в путь, замаскировав перед этим свою половую принадлежность — ни к чему лишний раз светиться и вызывать вопросы. Волосы завернула в жгут и спрятала под легким беретом, брюки заправила в высокие сапоги на плоской подошве. Объемный мешковатый плащ отлично скрывал фигуру. По лицу же с ходу не разберешь, кто я есть, так что вполне сойду и за мальчишку. Выйдя на дорогу и бодро прошагав около пары часов, поняла, что повторить вчерашний марш-бросок не удастся. Ноги ныли, обувь болезненно натирала, а сама я все чаще спотыкалась. Как ни печально признавать, но я себя явно переоценила. М-да, и что делать? Придется ловить попутный транспорт и договариваться, чтобы меня подвезли хоть сколько-нибудь, все вперед. Сказать легче, чем выполнить. Те редкие повозки, что проезжали мимо, не сбавляя хода, проносились вперед, совершенно не обращая внимания на знаки, которыми я пыталась их привлечь. День уже перевалил за середину, а я, злая, уставшая и проклинающая свою легкомысленность, все еще медленно ковыляла по пыльной дороге. Отчаявшись, я села прямо на землю, вытянула многострадальные ноги, стащила сапог и размяла намозоленную ступню. Рюкзак ощутимо тяготил плечи, его я бросила рядом и стала размышлять о несправедливости мироздания и прочих малоконструктивных вещах. Мой счастливый случай застал именно такую картину: не пойми кто, в бесформенной одежде, чумазый и пыльный, сидит на земле в одном сапоге и о чем-то сосредоточенно мечтает. Не знаю уж, что заставило старичка остановиться, но он не только остановился, а еще и спросил: — Малец, чего расселся на дороге, у тебя с головой все в порядке? Так ведь и задавить могут. Я опешила и вытаращила на деда глаза. Открыла рот, чтобы что-нибудь ответить, но замешкалась, подбирая слова повежливее. — Рот-то прикрой, овод залетит, — тут же выдал странный дед. Я закрыла рот, проглотив слова, которые так и просились наружу, потом снова открыла и произнесла совсем другие: — Добрый день, спасибо за заботу, со мной все в порядке. — Подумав, добавила: — Относительно моего рассудка можете не сомневаться, но вот ноги, — я как можно жалобней посмотрела на незнакомца, — болят. Идти тяжело, сижу отдыхаю. — А говоришь, в своем уме, — проскрипел дедок. — Кто же в своем уме попрется пешком в такую даль? Да что за напасть-то? Ну ладно, ловим удачу за хвост, какой бы облезлый он ни был. Изобразив самое разнесчастное выражение лица, на которое была способна, я заныла: — Дедушка, подвезите меня, пожалуйста. Мне в сторону Кираты нужно. Теперь пришел черед удивляться дедуле, он тоже открыл рот и застыл. — Оводы, — пискнула я, не удержавшись. Уж больно смешно смотрелся этот невысокого роста человек, с взлохмаченными седыми волосами, придающими его голове сходство с одуванчиком, жидкой белой бороденкой и открытым ртом. — Где? — заозирался он. — Так залетят, вы же сами предупреждали, — невинно напомнила я. — Ага, — изрек он глубокомысленно и хмыкнул. Пожевал травинку, подергал себя за бороду и скомандовал: — Ну залезай. Только чур с разговорами не приставать, не чудить и вообще сделай вид, что тебя нет. Все еще не веря в такое везение, я схватила свое имущество и быстро вскарабкалась на его телегу, устроилась в дальнем от возницы углу между туго набитыми мешками и просияла. Старичок посмотрел на то, с какой скоростью я обосновалась в его транспортном средстве, стоило только предложить, крякнул и, дернув поводья, продолжил путь. Некоторое время мы ехали молча. Я исправно следовала поставленным условиям и изображала еще один мешок. Дед периодически на меня украдкой поглядывал и гладил бороду. Видно было, что его распирает от желания поговорить, но противоречивый дух не дает этого сделать. Повздыхав еще немного для приличия, он не выдержал и произнес: — И чего это ты шляешься в одиночестве по дорогам? — Нет у меня никого, круглая я сирота, — поймав его тон, соврала я. Разъяснять о причинах, побудивших меня оказаться там, где мы и встретились, не было ни какого желания. — А в столице что потерял? — К дядьке еду. Он пекарь, попрошу обучить ремеслу. — Ремеслу, это хорошо, — одобрил попутчик и вроде даже расслабился. — Меня Цигун зовут, а тебя? — Ал. — Что ж, Ал, будем знакомы. Откуда идешь? — Из Латиума. — Городской значит, оно и видно, ноги-то вон как быстро стоптал — не приучены вы к вольной жизни, нежные больно. Я возражать не стала, взглянув на довольного собой старика, перевела разговор: — А вы, стало быть, не в городе живете? — Конечно, суетно в этих городах, людей много, а проку с того мало. Снуют как мураши туды-суды. Я простор люблю, к природе поближе. — Я помолчала, а он, не дождавшись моей реакции, продолжил: — У нас семья большая. У меня самого три сына, у тех тоже детки у каждого. Внучат уже семеро, ребятки толковые, работящие. В нашей деревне любой знает деда Цигуна и почет мне оказывает. Если что случится, сразу ко мне бегут. Я по справедливости всегда рассужу, советом дельным помогу или на путь верный заблудшую душу направлю. Видимо, поговорить Цигун любил, потому что в течение следующих нескольких часов, я узнала про его жизнь очень много. Начиная от того, какие красивые игрушки он в детстве из полешек мастерил, и заканчивая, какую вкусную наливку в прошлом году из брусники он поставил, как всей деревней ее на юбилее у соседа Мельки, пробовали и нахваливали. Я не возражала, слушала бормотание старика вполуха, вставляла, где нужно верные междометия и изредка подкидывала новые вопросы, чтобы его рассказ все продолжался и продолжался. Когда начало уже откровенно темнеть, а Цигун и не собирался останавливаться, я осторожно поинтересовалась: — Мы разве не будем на ночь останавливаться? — Дед отвлекся от жизнеописания и поспешил меня успокоить: — Не боись, малец, скоро уже до деревни Колки доедем, там у меня младшая сестра живет, у ней и заночуем. Там и покормят, а то заговорил ты меня совсем, я даже про ужин забыл. Теперь уж не будем тормозить, еще поднажмем чуток и на месте будем. Утром снова в дорогу отправимся. Довезу тебя до Старого Перевала, а там наши пути расходятся. Я-то в Петруши еду, овес куму везу, он мне за это меду даст в обратную дорогу. И так, под рассказы о жизни неизвестного мне кума из Петрушей мы уже за полночь, действительно, добрались до какой-то деревни. Разглядеть что-либо подробно в потемках не удалось, лишь несколько маленьких домишек у въезда да большое строение, похожее на амбар. Сразу за ним оказался дом сестры Цигуна. Окна не горели, вокруг было тихо. Старик слез с телеги и, пройдя в калитку, громко постучал по ставням. Раздался собачий лай, который тут же подхватили, и вся округа мгновенно наполнилась разноголосым тявканьем и подвываниями. В окошке загорелся свет, и через довольно продолжительное время из-за дверей послышалось настороженное: — Кто там? — Я это, Цигун. Открывай, Клиса, устали мы с дороги и есть хотим. Заскрипел замок, открылась дверь. На пороге показалась стройная женщина с распущенными длинными волосами. Она зябко куталась в платок и переминалась с ноги на ногу. — Проходи, — проговорила она. — А чего поздно-то так? Мы уж и не ждали тебя сегодня. — Тут она заметила меня и удивленно спросила: — Кто это с тобой? — Вот любопытная баба, — добродушно усмехнулся дед, — ты сначала накорми, а потом уж и приставай с расспросами. Он тем временем по-хозяйски прошел в сени, огляделся, велел мне следовать за Клисой. Мы молча прошли на кухню, где хозяйка поставила таз с водой и предложила умыться с дороги. Пока я плескалась и приводила себя в порядок, она накрывала на стол, время от времени с любопытством поглядывая в мою сторону. Потом появился Цигун и все ее внимание переместилось на него. За обменом новостями, они забыли о моем присутствии. Я спокойно наслаждалась мясной похлебкой со сметаной и хлебом. К тому моменту, как обо мне вспомнили, я уже клевала носом. Цигун удивленно на меня посмотрел и прищурился. — Ал, да ты девица, — выдал он таким тоном, будто я сама об этом и не подозревала. — Ага, — флегматично отозвалась я — спать хотелось ужасно. Сообразив, что ничего толкового от меня все равно не добьется, дед вздохнул и махнул рукой. Цыкнул на любопытствующую сестру и отправил меня спать на сеновал. Ну что ж, это лучше, чем опять ночевать в лесу, да и от расспросов я была избавлена, пока все складывается совсем не плохо. Улыбнувшись своим мыслям, я провалилась в сон.Утром, чуть рассвело, Цигун меня разбудил, и мы без лишних проволочек продолжили свой путь. Зябко ежась и кутаясь в плащ, я решила пока есть возможность, попробовать еще поспать. Неизвестно, что ждет впереди, а предыдущие ночи не сказать, чтобы располагали к здоровому отдыху. Против ожиданий, дедок тоже чего-то мялся и не заговаривал. Поэтому я устроилась поудобнее, облокотившись на мешок с овсом, и задремала. Мне снилась нелепая чехарда из отдельных фрагментов, совершенно не связанных друг с другом. Вот я стою посреди поля, улыбаюсь дурацкой блаженной улыбкой и в руках держу гриб, а в следующий момент уже пью чай на кухне Клисы и, почесывая черного кота, приговариваю: "Хороший котик, ты же меня не бросишь?". Котик вздыбливает шерсть, спрыгивает на пол и оборачивается огромной пантерой с серебристым хвостом. Ничуть не удивившись, кричу: "Я так и знала". Зверь мотает головой и скалит клыки, тут на кухню врывается Цигун с воплями: "Оводы, оводы, растуды их, прилетели", и трясет меня за руку. Проснулась я от того, что кто-то действительно тряс меня за руку и бубнил: — Просыпайся, говорю, приехали растуды. Я открыла глаза. Сколько же мне снилась вся эта галиматья? Уже давно полдень и судя по всему, мы как раз около Старого Перевала. — А-а-а, — сонно протянула я, — уже? — Уже-уже, ну и сильна же ты спать. Полдня продрыхла и не заметила, — заскрипел дед. — Вот тут я сворачивать буду, дорога на Петруши пойдет, а тебе нужно вдоль того подлеска пройти, что по правую руку, а там и Старый Перевал. Как горную местность минуешь, выйдешь к побережью Селены. Ну, там уж не заблудишься, поля начнутся, на них всегда работников полно, они дорогу к переправе подскажут. Через реку переберешься, и почти сразу начнутся владения округа Кираты. Дальше, считай, ты почти на месте. — И он снова подозрительно замялся. — Ясно, спасибо. Вы меня очень выручили. Могу я вас как-то отблагодарить? — скорее из вежливости, чем действительно рассчитывая на возможность оказаться полезной, произнесла я, слезая с телеги и закидывая рюкзак на плечи. — Вообще-то можешь, — старичок счастливо просиял. — Видишь, тут такое дело… в общем, как бы это сказать… Кхм, ты же говоришь, в столицу идешь, а там по пути зашла бы ты в один из поселков. Я тебе дорогу объясню, мне бы весточку передать кое-кому, — он смущенно замолчал. — Ну-у-у, — нерешительно начала я, чувствуя подвох. Ох, неспроста этот говорливый дедок, который за словом в карман не полезет, темнить начал. — Наверное, могу и передать, если говорите, что по пути. — Ага-ага, — довольно закивал Цигун. — Вот смотри, как через реку переберешься, иди не сразу через поля к городскому округу, а возьми левее на юго-восток, и все прямо шагай пока не выйдешь в аккурат к владениям лорда Андраша. — Заметив мои удивленно ползшие вверх брови, он торопливо зачастил: — Дочка там у меня живет. Дело давнее, ну так получилось, был в наших краях проездом младший сын лорда Андраша, и не доглядел я. В общем, молодо-зелено, глупостей натворил господин, да и Маришка хороша… Да неважно, ты не подумай чего дурного. Забрал он ее с собой, с тех пор и не общаемся. А ведь дочь она мне все-таки, родная кровь. Я тогда зол очень был, обидел ее сильно, и расстались мы нехорошо. А теперь вот нету старику покоя, душа болит за дитя, я ж не злодей какой. — Тут он резко выдохнул и совсем сник, ссутулившись и став еще ниже ростом. Чудные дела творятся в глубинке. Кстати, про дочь-то он вроде вчера и не упоминал, про трех сыновей вот помню, хотя, может, и пропустила, я же не особо вслушивалась в его убаюкивающую болтовню. Кто ж меня за язык-то тяну? Давать приличный крюк и соваться во владения неизвестного лорда с посыльной миссией — совершенно безрадостная перспектива. Но и отказать этому добродушному человеку, который так сильно помог мне, было решительно невозможно. Тем более, сама предложила, да и выглядел Цигун таким несчастным, что если откажу сейчас, то буду до конца дней вспоминать его. Вздохнув, я обреченно ответила: — Давайте ваше послание, постараюсь разыскать Маришку и передать его. Цигун, воспрянув духом, тут же полез за пазуху и достал помятый листок бумаги. Когда написать только успел? Как знал, что я соглашусь. Протянул его мне и, сыпля благодарностями, пояснил: — Я ведь уже и не надеялся, что еще когда с дочкой-то пообщаться удастся, а тут ты — девчонкам ведь такие дела проще доверить, вот я и подумал, может, чего и получится. — Он протянул мне корзинку, из которой вкусно пахло свежей выпечкой. — Бери, не отказывайся, в дороге-то всяко пригодится, когда еще до трактира какого доберешься. Я возражать не стала. Взяла письмо, провизию, еще раз поблагодарила Цигуна, попрощалась с ним и потопала в сторону подлеска к перевалу. Сначала мысли текли вяло, меня не отпускало ощущение того, как глупо все вышло. Ну как я, спрашивается, буду искать эту Маришку? С моим-то нулевым опытом кочевой жизни, да еще и кругаля давать, вместо того, чтобы напрямик отправиться в город, где можно по-человечески обустроиться со всеми благами цивилизации. Ладно, подумаю об этом позже, когда через Селену переберусь. Теперь о насущном, а именно — мне предстояло миновать участок пути, состоящий сплошь из гористой местности, практически лишенной какой-либо приличной растительности и довольно трудно проходимой из-за постоянных перепадов высот. Во всяком случае, именно так о Старом Перевале повествовал мой "Путеводитель по Империи". Существовала и другая дорога, по которой можно попасть в столицу более комфортным способом и даже на любом подходящем виде транспорта. Но она собирала на своем пути все близлежащие хоть мало-мальски стратегически важные населенные пункты. Следовательно, двигаться по ней было бы намного дольше и, как на тот момент я наивно полагала, весьма опаснее. Ведь чем больше людей, тем выше риск нарваться на неприятности в виде далеко не чистых в своих помыслах особей. Э-э-эх, знала бы я, что ожидает впереди — сто раз бы подумала, сокращать дорогу или нет. Пока же я просто шла вперед и сокрушалась, представляя, как буду карабкаться на своих стертых ногах. Против опасений, поначалу все было очень даже неплохо. Тропинка петляла между каменных осыпей, образующих нечто похожее на ущелье. Особых трудностей я не испытывала, несмотря на необходимость перелезать через огромные валуны или нагромождения из скоплений более мелких, но тоже мешавших прямому движению, камней. Хорошо выспавшись в телеге у Цигуна, я была полна сил. А поглядывая в небо на парящую надо мной пару орлов, чувствовала себя даже и не такой уж одинокой. Ну что, Алиса, не этого ли ты хотела? Вот тебе и приключения, вот тебе и путешествие — наслаждайся. Ты теперь сама выбираешь свою линию жизни, сама ловишь свой попутный ветер. Неприятности начались, когда солнце склонилось к закату. Резко стемнело, без привычного сумеречного перехода. Кроме того, сразу ощутимо похолодало, и меня начала пробирать мелкая дрожь. Впотьмах идти стало заметно сложнее, я постоянно спотыкалась, поскальзывалась и падала. Разбила колени, об острую каменную крошку до крови ободрала ладони. Ругаясь под нос и костеря свою непредусмотрительность, я медленно продвигалась вперед по едва различимой тропинке. Чем я только думала? Почему не обосновалась на привал, когда еще было более-менее светло? И что теперь? Вперед идти невозможно, не на дороге же ложиться, да и холодно здесь. Остановиласья и заозиралась по сторонам — нужно высмотреть хоть какое-то мало-мальски пригодное пристанище. Любую нору, щель, уступ, где хоть ветер не сможет так продувать и за спиной будет опора. Вверху, справа от меня, торчало хилое деревце, даже, пожалуй, и не деревце, а куст. Я пригляделась. Как он тут прижился только? Ага, сразу за ним возвышался небольшой скальный выступ чашеобразной формы, защищавший слабое растение от сильных порывов ветра, а заодно служивший водо- и почвосборником. Это могло бы мне подойти, но вот как туда добраться? Высоко, карабкаться придется почти по отвесному склону, не уверена, есть ли там вообще за что зацепиться. Но выбор-то у меня невелик, а кто не рискует тот… в общем, дома сидит. Подошла к склону, размяла замерзшие пальцы рук, взялась за ближайший торчащий гладкий камень и осторожно начала подъем. Пришлось сильно сосредоточиться и постоянно концентрировать внимание, иначе любое неосторожное движение — и загреметь мне отсюда легче легкого. Пыхтя и сопя, как стадо сердитых ежиков, я аккуратно переносила вес тела с одной ноги на другую, а руки уже обшаривали камень на предмет новых рельефов, за которые вновь можно будет ухватиться, и далее все по новой. Нащупала, проверила на устойчивость, схватилась, подтянула ногу, уперлась, переместила вес, передвинула вторую ногу. Не знаю, сколько времени длилось покорение местных гор, но мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем я оказалась наверху небольшой узкой площадки, где смогла немного передохнуть. Сразу за площадкой следовал ряд остроугольных каменных наростов. Оставалось осторожно перелезть через них, и я окажусь практически у цели. Сложность заключалась в том, что маневрируя между ними, можно легко потерять равновесие. А шансов успеть поймать твердую почву в случае падения не остается, так как сразу рядом с препятствием виднелся глубокий овраг. Что там внизу в темноте я не видела, но полагаю, все те же камни и разбросанные обломки горной породы. Отдышалась, утерла со лба испарину — ну надо же, даже согреться успела — и двинулась дальше. Первые два выступа я преодолела относительно быстро и, воодушевившись своими успехами, потеряла бдительность. Пропустила торчащую на уровне плеча пластину, оставшуюся после схода основной массы валунов. Камень будто расслоился, и часть его под огромным весом рухнула вниз, другая часть, более мелкая и легкая, осталась торчать острым краем. Вот об этот-то край я и приложилась, не заметив его в сгустившемся мраке. Сначала даже не поняла, что произошло, только почувствовала резкую боль в левом запястье. Инстинктивно отшатнулась и тогда только обнаружила опасную близость троллевой пластины. Перевела взгляд на руку, заметила выступившую кровь. Попыталась перевязать ранку платком, наклонилась вперед, подставляя руку под слабый лунный свет, и все-таки потеряла равновесие. Правая нога предательски поехала вперед. Несколько неловких взмахов руками, и подхваченная сильным порывом внезапно налетевшего ветра, я пару раз качнулась на краю обрыва, отчаянно балансируя над пропастью. Вот нельзя мне руками махать бездумно и в панике. А в следующее мгновение я уже кубарем катилась по скалистому утесу, больно ударяясь всеми частями тела. Успела промелькнуть мысль, что обычно после таких полетов вроде не выживают, но как-то отстраненно, а потом сознание меня покинуло. (обратно)
ГЛАВА 3
Интересно, сколько времени я провалялась без сознания — минуты, часы? Способность мыслить возвращалось медленно, неохотно. Как же раскалывается голова. Затылок ломило, а еще в правый бок что-то упиралось очень больно. Попыталась перевернуться, чтобы избавиться от неприятного ощущения и поняла две вещи. Первая — все тело саднит и болит. Вторая — я здесь не одна. Последнее мгновенно вызвало страх, и печаль по покалеченному телу временно отошла на задний план. При моем шевелении тот, кто находился неподалеку, начал перемещаться. Кто бы он ни был, инстинкты вопили об опасности, встреча явно не предвещала для меня ничего хорошего. Заметив несколько пар глаз, тлеющих красными огоньками, я замерла, боясь пошевелиться. Окружившие меня существа обладали широколобыми массивными мордами, обрамленными рядом острых шипов, узкой грудной клеткой, покатой спиной и сильными лапами. Драный тролль, горные волки. Что они здесь делают? В это время года их тут быть не должно, да не нападают они на людей без крайней необходимости. Судя по всему, их привлек запах крови и обездвиженность жертвы. Теперь, когда я задвигалась, они заняли выжидательную позицию. Глупо обольщаться, что они отпустят то, что уже считают своей добычей. Да, у меня есть немного времени, но и только. Поэтому нужно срочно что-то придумать, если не хочу стать поздним ужином. Будто услышав мои мысли, один из зверей, тот, что покрупнее остальных, повел носом, принюхался и заворчал. Ему вторили остальные какими-то хныкающими звуками, затем вожак или кто он там им издал короткий рык и крадучись направился в мою сторону. Я судорожно схватилась за валяющийся рядом рюкзак. Время, мне нужно выиграть время. Что делать я уже знала, пока мы играли в гляделки с волками, решение пришло само собой. Но вот успею ли? Достав из кармана рюкзака коробочку с черным порошком, я трясущимися руками отвинчивала пробку у бутылочки с бесцветной жидкостью, которая все это время лежала в кармане плаща и чудом оказалась целой после падения. Ссправившись с пробкой, я щедро плеснула жидкости в порошок. Ее требовалось всего несколько капель для нужной реакции, но мне было не до пропорций. Нужный эффект не заставил себя ждать. Быстро швырнув коробку под ноги приближающемуся зверю, я собрала остатки сил, поднялась и побежала. Голова по-прежнему жутко болела, а все тело ныло, но ужас — хороший помощник в подобных ситуациях, и я мчалась, не разбирая дороги. Только бы успеть найти какой-нибудь лаз, любую щель, в которую можно забиться, где меня не смогут достать. Убежать далеко от стаи горных волков я не рассчитывала, глупо было бы даже предполагать такую возможность. Я обычная человеческая девчонка, мне ли соревноваться с матерыми хищниками? Тем более в темноте, по бездорожью и после того, как свалилась в овраг. Послышался возмущенный вой, а затем громкое тявканье. Ага, значит, подействовало. Пространство начало заполняться клочкастой дымкой, а вскоре и все вокруг заволокло пеленой зеленого тумана. Это их задержит на некоторое время, пока туман не развеет ночной ветер. Подобные фокусы сбивают хищников с толку, мешая ориентироваться по зрению, путая следы обонянию и искажая звуки, чтобы и на слух не определить, куда двигается добыча. Жалко только, что моя фора не будет долгой, скоро концентрация зеленых паров в воздухе уменьшится, а волки станут еще злее. Но других вариантов все равно нет. Придется бороться за жизнь, пока есть хоть малейшая надежда. Я все бежала и бежала, спотыкалась, падала, вставала и, стиснув зубы, снова принималась бежать. Сил почти не осталось, в висках гулко стучало, сердце заходилось в бешенном ритме, дыхание давно сбилось, и отчаянно не хватало воздуха, а сделать глубокий вдох не получалось. В боку предательски закололо, бег перешел на неровную ходьбу, мысли хаотично скакали, причем в совершенно дурацком направлении. Демон, ну почему я всегда пренебрежительно относилась к физическим занятиям? Вот расплата за лень и недальновидность. Так бесславно и сгину, тупо не добежав до спасительного убежища. Хотя, может, и нет никакого убежища вовсе, но об этом я уже не узнаю. Внезапно впереди показался свет, пригляделась — похоже на костер. До слуха донеслась человеческая речь, кто-то смеялся. Сказать, какое счастье я испытала в тот момент, это ничего не сказать. Высшие, спасибо. Я облегченно выдохнула. Спасена — эта мысль вытеснила все остальные и весело заплясала в моей голове. Хищники сюда точно не сунутся, их обязательно отпугнут посторонние запахи, шум и огонь. Похоже, в этот раз я перехитрила судьбу и вышла относительно целой из передряги. Я как могла быстро поковыляла в направлении спасительного очага. Страх быть растерзанной множеством острых зубов вытеснил все здравомыслие. Мне и в голову не приходило, что те люди могут оказаться опасными. Вскоре я действительно вышла к большому костру, вокруг которого сидело трое мужчин. Они уже не смеялись, а лишь лениво перебрасывались редкими фразами. Заметив меня, все дружно замолчали и оценивающе уставились в мою сторону. — Доброй ночи, — я приветливо улыбнулась. — Разрешите погреться у вашего костра. Мужчины переглянулись. Тот, что сидел в центре едва заметно кивнул своим товарищам. — Садись, мы всегда рады прекрасному обществу, — хрипловатым голосом проговорил ближайший ко мне, и подмигнул, расплывшись в улыбке. — Откуда ты такая, кхм… ободранная? Место безлюдное, ночь… — вкрадчиво поинтересовался третий. — Ну что вы накинулись на девушку, как невежливо, — осадил своих приятелей центральный. — Вам нужна помощь? Мое имя Гремори, — обратился он уже ко мне. — Спасибо, но мне бы просто горячего чая, если можно, и отдышаться, — ответила я. Вот отдохну и оценю степень своих увечий. — Крэк, налей гостье чаю, — распорядился Грэмори. Судя по всему, он был лидером в этой компании. Во всяком случае, тот, кого он назвал Крэком, без лишних разговоров протянул мне чашку с дымящимся напитком. Пока я молча пила и осматривалась, Грэмори представил присутствующих. — Как ты уже поняла, этого грубияна зовут Крэк, а второго Марис. Пауза затягивалась, и я решила нарушить ее первой, раз уж сама заявилась в эту компанию. Кивнула. — Я Алистер. Грэмори выглядел довольно приятным человеком. Худощавое телосложение, темные глаза, острый подбородок, черные волосы обрамляли высокий лоб. Говорил мужчина приветливо, но его взгляд оставался холодным и изучающими. Хотя возможно, это мое воображение разыгралось после случившегося. — Так что с тобой приключилось, детка? — опять подал голос Крэк. Упитанный коренастый мужчина с сальными волосами и носом картошкой. Я поморщилась, обращение неприятно резануло слух. На сей раз Грэмори не стал одергивать приятеля, а тоже с интересом ожидал моего ответа. — На меня напали горные волки, их было штук пять или шесть. Чудом удалось спастись, в том числе и благодаря вам. — Я натянуто улыбнулась. Мужчины многозначительно переглянулись, Марис осклабился: — Хочешь сказать, сейчас неподалеку бродит стая горных волков, а ты вот так просто взяла и убежала от них? Да ты очень везучая, детка. Или ты нам чего-то не договариваешь? Я напряглась. Похоже, слишком рано я обрадовалась, что все закончилось, и меня ожидают еще более худшие неприятности. — Марис, заткнись и не пугай нашу гостью, — спокойным тоном проговорил Грэмори. — Алистер, конечно мы тебе верим. Но как все случилось? Марис нервно тряхнул белесой головой, но промолчал, продолжая буравить меня подозрительным взглядом. Я пожала плечами. — Шла в столицу, перебираясь через перевал, поранилась и свалилась в овраг. Сколько пробыла без сознания — не знаю, когда очнулась, заметила рядом волков. Я побежала, надеясь найти укрытие, чтобы пересидеть опасность, а наткнулась на вас. Говорю же, просто счастливый случай. — Ну да, ну да, — задумчиво покивал Грэмори. — Все может быть. Чего только в жизни не, не так ли? — Марис изумленно посмотрел на главного. Крэк хотел что-то сказать, даже рот открыл, но быстро взглянув на Грэмори, закрыл и согласно кивнул. Мол, действительно, что тут такого? — Крэк, проводи Алистер, она, верно, очень устала, хочет отдохнуть и привести себя в порядок, — лучезарно улыбнувшись, распорядился Грэмори. Я удивленно на него посмотрела, но его лицо оставалось бесстрастным. Зато Крэк подмигнул Марису и ухмыльнулся. — Куда? — с замирающим сердцем поинтересовалась я, подозревая худшее. — Да тут рядом совсем в убежище, ты не бойся. Здесь-то не очень удобно. — Крэк усмехнулся и неприятно обшарил меня взглядом. Может, я все-таки не правильно поняла? На мой жалобный взгляд Грэмори лишь равнодушно улыбнулся. — Иди, — сказал он, — позже поговорим, — в голосе главного прозвучал приказ. Вот тролль облезлый, надо же было так влипнуть. Глупая куропатка, так обрадовалась, что мозги совсем работать перестали. Ведь сразу могла догадаться по их переглядываниям, манере разговаривать и крайне подозрительному виду, что это не простые путники, застигнутые ночью в пути. Теперь мне уже точно никуда не деться, я с сожалением посмотрела на свой рюкзак. Крэк, властно подхватив меня под локоть одной рукой, во второй держал мои вещи. Глаза толстяка маслянисто блестели при свете костра. — Ну, чего ждешь? Пошли уже, — сказал он. — Без глупостей там, сейчас дело, потом все остальное, — жестко произнес Грэмори. — Марис, собирайся, проверим, какие такие страшные волки бродят возле нашего укрытия. Идти, и правда, оказалось недалеко, вскоре показалась возвышенность, поросшая мелким кустарником, кое-где рос разлапистый папоротник. За одним из таких кустов обнаружился замаскированный вход в небольшую пещеру, куда меня бесцеремонно и впихнули. — Да не дрожи ты так, мы демонически обходительные ребята, если бы не дела, я бы прямо сейчас тебе это продемонстрировал. — Мой конвоир демонстративно похлопал меня по талии и спустил руку ниже. — Извини, придется тебя привязать, а то вдруг не дождешься моего возвращения. Меня передернуло, противный толстяк склонился надо мной так близко, что я почувствовала его дыхание на своем лице. Он быстро связал мне руки и закрепил веревку на воткнутой в землю скобе. Я не сопротивлялась — пока незачем злить противника и раньше времени показывать, что на что-то способна. Пусть думает, что полностью контролирует ситуацию, тогда и бдительность меньше, и больше шансов на то, что они совершат ошибку, которой я смогу воспользоваться. А нарваться всегда успею, вот например, когда этот мерзкий увалень перейдет от слов к действиям. — Что же вы меня в темноте оставите? — жалобно заныла я. — Мне страшно и холодно. — Какая неженка, хотя ладно, чего не сделаешь для такой сладкой девочки. — Крэк зажег висевший на стене факел. — Если будешь послушной, то я не разрешу Марису тебя трогать. — Он выразительно провел рукой по моей щеке, задержавшись большим пальцем на губах. Ну и скотина же, но вслух я сказала другое: — Не знаю, зачем вам понадобилась, но возможно мы сможем договориться. Мне показалось, Грэмори желал еще со мной побеседовать. Крэк поморщился и убрал руки. Упоминание имени его дружка ему явно не понравилось, а значит, мои предположения верные и тот у них действительно за главного. Кроме того, это охладило пыл толстяка. В моей ситуации и этого пока достаточно. — Не обольщайся, после беседы он все равно отдаст тебя мне. Ну все, не скучай. — И гаденько ухмыляясь, он вышел наружу. Ага-ага, жди. Не для того я так отчаянно карабкалась по скалам и на пределе возможностей спасалась от стаи горных волков, из последних сил цепляясь за призрачную надежду выжить. Чтобы попасть в лапы такого мерзкого гада? — Это мы еще посмотрим, — злобно прошипела я. — Скучать я тут точно не собираюсь. — Но он, конечно, этого уже не услышал. Ну все, теперь самое время оглядеться и подумать. И хорошо бы мне успеть додуматься до чего-нибудь дельного, иначе зря я так рьяно от волков удирала, еще не известно, что в итоге оказалось хуже. Пещера показалась довольно уютной и, можно сказать, обжитой. На стенах висело несколько факелов, но горел из них только один. Поэтому видеть все, что находилось в дальнем от меня конце, я не могла. Но и то, что попадало в поле зрения, впечатляло — просто музей раритетов какой-то, а не логово разбойников. На стоящих вдоль стены стеллажах были аккуратно разложены засушенные, заспиртованные и даже засыпанные красным песком, — он, кстати, тоже сам по себе большая редкость — различные части тел животных. Подобным же образом хранились части растений: коренья, стебли, соцветия. Тот, кто собирал эту коллекцию, прекрасно знал о назначении каждого экспоната. Например, на ближайшей ко мне полке в вычурной стеклянной банке лежали когти гриффона — единственный ценный с точки зрения магического применения трофей во всем теле существа. Или же вон те, подвешенные на лентах, пучки желтой травы — оставляли только стебельки, а не весь цветок целиком с листьями и корнями. И я точно знала, что болотная росянка ценится как раз за свои характерного вида стебельки, перепутать которые с чем-либо другим невозможно. Они толстые жесткие, покрыты множеством тончайших волосков, имеют бледно-желтый цвет и источают медовый аромат. А главное, находят широкое применение при изготовлении ряда запрещенных зелий. Листья же и цветки, хоть и очень красивы на вид, но совершенно бесполезный травяной мусор. Вот только добыть эти самые стебли очень и очень не просто, ведь растет росянка, как и следует из названия, на болотах. Причем не на любых, а только тех, где погибло определенное количество живых душ, не важно, правда, чьих. Да и добраться до растения крайне сложно — оно прячется в самых топких, удаленных от любой устойчивой опоры местах. Еще я опознала пару редких артефактов, считающихся утерянными для человечества безвозвратно. Я, кажется, упоминала об интереснейшем собрание книг в библиотеке отца? Вот-вот, ох не зря я любила посидеть допоздна с книгой-другой. На противоположной стороне от стеллажей размещалась хозчасть — сваленной кучей валялся какой-то инвентарь и инструменты, за ними в углу просматривалась неопрятного вида лежанка. Пока я вертела головой, все больше поражаясь увиденному, обнаружила загадочное существо. По всему выходило, что оно, в отличие от остального собрания, не только сохранило свою целостность, но и осталось живым. Существо походило на маленького дракона, размером с мою руку от плеча до кончиков пальцев, это если не брать в расчет хвост. Дракошка поблескивал бурой чешуей и внимательно меня изучал. Желтые глаза с вертикальными зрачками, смотрели пристально, не мигая, а на морде читался интерес. Вот все, точно схожу с ума. Важный момент — зверь сидел в клетке, крепившейся на большой крюк под потолком, а значит, был таким же пленником, как и я. Проникнувшись солидарностью к мелкой рептилии, я невесело усмехнулась: — Привет, дружок, и тебя поймали, как глупую птичку. Не бойся, я что-нибудь придумаю, — больше убеждая саму себя, чем утешая зверюшку, громко заверила я. Дракоша моргнул и продолжил играть в гляделки. Дожили, уже с ящерами разговариваю. Почувствовав себя идиоткой, я отвернулась. Что мы имеем? Руки связаны, рюкзак с вещами валяется неподалеку, но естественно дотянуться до него я не могу. Хотя-я-я, я пошевелила руками и убедилась, что связаны они достаточно неплотно. Вот правильно я не стала вырываться, когда Крэк меня упаковывал — удалось избежать впивающихся в кожу пут. Если сейчас некоторое время продолжу ослаблять натяжение веревки, то добьюсь большей маневренности кистей. А значит, смогу дотянуться до так удачно свисающего конца ленты, подвязывающей очередной ценный гербарий. Лента проходит в достаточной близости от горящего факела, чтобы суметь ее воспламенить. Необходимо лишь поймать ее конец и потянуть в нужном направлении. Горящим же концом можно поджечь веревку, которой я привязана к скобе. Тогда я получу возможность к перемещению в пространстве. Избавиться потом от веревки, связывающей руки, будет не сложно. Вон та кривая серповидная загогулина, что виднеется на полу среди инструмента, как раз пригодится для этой цели. Прикинув подобным образом ход своих действий, я немедленно начала приводить план в исполнение. В теории все выглядело правдоподобно, на практике же оказалось намного сложнее. Начать с того, что я добрых полчаса нещадно дергала руками в попытках разболтать навязанные петли. Сие действо обернулось мне болезненными натертостями на запястьях и между большим и указательным пальцами. Добившись таки нужного эффекта, начала подпрыгивать, как раненая блоха в попытках ухватить легкий, качающийся от любого прикосновения конец ленты. Вот, кажется, почти поймала, а он раз и выскользнет, приведенный в движение моими неудачными предыдущими попытками. Устав скакать, я замерла и перевела дух, заодно выжидая, когда вредная нитка перестанет шевелиться и придет в изначальное положение. На глаза попался ящер. Хотя может это девочка? Появилось стойкое ощущение, что он откровенно забавляется, глядя на мои телодвижения. Наглая мордочка ехидно щурилась, приоткрыв пасть в подобии усмешки. Я показала ему язык и продолжила пляски. Со второй попытки через несколько отчаянных подскоков я все же поймала краешек ленты и стала изгибаться во всех возможных направлениях, чтобы нить смогла попасть в пламя факела. Вращаясь, как заправская змея, я сквозь зубы распекала на все лады сволочную нитку, похотливых уродов, гадких волков и вообще всех, кто хоть как-то был повинен в моем нынешнем положении. Даже вроде бы ни в чем не повинному дракоше под конец досталось, за то, что он такой вредный и вместо моральной поддержки смеется надо мной. Когда мне удалось поджечь ленту, я издала тихий победный клич и стала нетерпеливо ждать распространения огня на мою веревку. Все прошло быстро, только пока горела веревка, скрепляющая меня и скобу, загорелась и та, которой были связаны непосредственно мои руки. Пришлось стиснуть зубы и перетерпеть боль, заработав пару ожогов. Кажется, в этот момент ящер веселиться перестал. Наконец-то освободившись, я подбежала к инструменту и окончательно избавилась от ненавистных пут. Так-так, теперь хватаем сумку и убираемся как можно дальше отсюда, пока не вернулись мои злополучные знакомые. Только ведь они при желании легко смогут меня поймать, я и в лучшие времена была далека беговых подвигов, а в нынешнем состоянии и подавно. Значит, нужно это желание им отбить, хотя бы временно. Ага, а воспользуюсь-ка я проверенным методом. Подошла к стене, схватила факел и подожгла выстилающую пол солому. Пока эти упыри будут спасать свое ценное имущество, есть реальные шансы удрать подальше. Огонь занялся и стал быстро распространяться по периметру пещеры. Ко мне пришла шальная идея, схватив пару первых попавшихся артефактов, я торопливо сунула их в рюкзак, попутно подбирая все, что было знакомо, и чем я смогла бы воспользоваться при изготовлении снадобий. После чего подбежала к клетке с дракончиком, сняла ее с крюка, подхватила во вторую руку и двинулась улепетывать. Ну как двинулась — дракоша весил очень прилично, поэтому улепетывание больше походило на уползание. Ничего, главное, прочь отсюда. И весьма вовремя — небо посветлело, а со стороны чахлых деревьев послышались голоса. Скоро негодяи будут здесь и обнаружат оставленный мною сюрприз. Вот только они знают, что я иду в Кирату, поэтому идти в прежнем направлении нельзя. Придется петлять, да и все равно с моими ночными приключениями, я сбилась с основной тропы и сейчас лишь приблизительно представляла, как можно на нее вернуться. Под все эти мысли ноги уносили меня все дальше и дальше от страшного места. Благо хоть здесь уже не было голых скал, и местность покрывал сначала редкий, а потом все более густеющий лес. Вглубь него я и направилась, рассчитывая затеряться. К тому моменту, как окончательно рассвело, и день полноценно вступил в свои права, я прошла достаточное расстояние, чтобы считать себя в относительной безопасности. Расположив рюкзак и клетку под раскидистой елью, я обессилено упала на землю. Очень хотелось просто закрыть глаза и уснуть, но нужно было сделать еще одно дело. Я потерла виски, отгоняя сонливость, и принялась раздеваться. Неподалеку журчал ручей, собственно, поэтому я ирешила остановиться именно здесь. Сняв грязную и местами рваную одежду, отправилась промывать раны и ссадины. После чего обильно смазала их лечебной мазью, удовлетворенно отметила, что ничего жизненно важного не повреждено, только ушибы, синяки и мелкие порезы. Воспаление теперь не грозило, а через несколько дней регулярного использования мази остальное заживет. Теперь одежда — рубашку и плащ я, как получилось, застирала и развесила сохнуть на нижних ветках молодого деревца возле ручья. Кожаный жилет не пострадал, а вот брюки оказались окончательно испорчены и восстановлению не подлежали. Уж слишком много я насчитала в них дыр. Причем разодраны они были настолько художественно, что даже если бы я и стала их зашивать, результат получился бы все равно удручающий. Повздыхав над утратой, я достала запасные. Надеюсь, эти прослужат мне дольше, других у меня просто нет. Вот вроде и все, теперь можно отдохнуть, пока организм будет восстанавливать силы. — Эй, ящерка, ты пить хочешь? — Я налила в широкую крышку от фляги воды и поставила перед рептилией. Сама легла рядом, подложив рюкзак под голову. Пока звереныш раздумывал пить ему или нет, прикрыла веки и провалилась в целебный сон. Проснулась ближе к вечеру и вяло поужинала остатками булочек, предложенных Цигуном. Казалось, наша с ним встреча случилась очень давно, в прошлой жизни, настолько насыщенными получились последние сутки. Угостила хлебом дракошу и снова уснула. Второй раз я проснулась уже на рассвете, чувствуя себя значительно лучше. Встала, умылась, развела костерок и вскипятила воды. Ящер все время внимательно за мной следил. — Ну что, красавчик, как будем тебя вызволять? — поинтересовалась я у него вслух, чтобы было не так грустно. — А может, ты девочка? — Вообще-то, нет, — неожиданно возмущенным голосом ответил он. — А насчет вызволять… с клеткой проблем не возникнет, а вот с ошейником тебе вряд ли справиться. От неожиданности я аж присела и во все глаза уставилась на дракошку. Все-таки я сошла с ума или теперь все встреченные мною животные будут разговаривать? — Чего смотришь, ты же вроде меня освобождать собиралась? В днище клетки снаружи есть выступ, потяни за него, и отодвинется пластинка, под ней спрятан ключ. Дальше, поди, и сама сообразишь, что к чему, — усмехнулся зверь. Все еще переваривая произошедшее, я молча выполнила его указания. Действительно, в двойном дне обнаружился маленький ключик. Открыла им замок у клетки, ящер вылез наружу и с наслаждением потянулся. — И почему ты раньше молчал? — запоздалао осведомилась я. — Раз такой смышленый. — А мне было интересно смотреть, как ты спасалась. По твоему решительному виду я сразу понял — ты что-то задумала. Потом уже не до разговоров стало, ну и пугать тебя не хотел. — Ах, тебе интересно стало? Пугать меня не хотел? — Я разозлилась. — Я, по-твоему, на шута похожа? Или ты считаешь себя самым умным? Что же ты раз такой веселый и талантливый в клетке-то оказался? Свинья ты неблагодарная, вот ты кто. Я, вообще-то, твою шкуру спасла, — меня понесло. Забитые до поры до времени эмоции от пережитого прорывались наружу и грозили вылиться в добрую истерику. Ни к селу ни к городу вспомнились обидные слова, случайно услышанные на тихой кривой улочке несколько дней назад. Якобы друзья тоже надо мной смеялись, им тоже было интересно за мной наблюдать. И для этого животного, даже не человека, я оказалась лишь забавным развлечением. Представила, как нелепо скакала в пещере, стараясь поймать уворачивающийся хвост ленты, а зверек с интересом наблюдал и развлекался. — Я не просил меня спасать, — резко огрызнулся дракончик. — Ты сама проявила инициативу. — Проваливай тогда на все четыре стороны, тебя здесь никто не держит. Теперь ты свободен. — Я зло на него посмотрела и отвернулась. На глаза предательски навернулись слезы. Ящер некоторое время молчал, потом примирительно ответил: — Не думал, что тебя это так заденет. Сама посуди, откуда мне было знать, что твой план на побег удастся, а просвящать этих уродов насчет своих возможностей я не собирался. Да и тебя видел впервые. Как бы ты поступила на моем месте? Возможно, он был прав, его слова звучали разумно, но обида все еще душила, и я продолжала воспринимать зверя, как предателя. — Ты избавишь меня от своего присутствия или нет? — не поворачиваясь, как можно спокойнее произнесла я. Очень хотелось остаться одной и дать волю слезам, отпустить все навалившиеся страхи и волнения. Рыдать же перед этим наглым, самоуверенным ящером было стыдно и противно, и от этого я злилась еще больше. Опять долгая пауза. Чего же он ждет? Ведь теперь его и вправду ничего не держит рядом со мной, казалось, он что-то для себя решает. — Нет, — мягко ответил дракоша. От такой перемены в интонациях я даже с удивлением обернулась. — Во всяком случае, пока сам не сочту это необходимым, — поспешил все испортить несносный змей и с вызовом посмотрел мне в глаза. Я, в свою очередь, состроила кислую мину, давая ему понять все, что думаю на этот счет. Истерить перехотелось, появилось любопытство. (обратно)ГЛАВА 4
— Больно ты деловой, для обыкновенной ящерицы, хоть и говорящей. — Я прищурилась. Напротив хмыкнули. — А я и не ящерица, я дракон. — И он хищно улыбнулся, демонстрируя оскал. — Ты меня совсем за идиотку держишь? Сходство конечно есть, но вот что-то размерами ты не вышел, а может быть ты детеныш еще? Хотя нет, все равно недотягиваешь. — Пришел мой черед веселиться, наблюдая как обиженно вытягивается морда рептилии. — Да чтоб ты понимала в драконах. Тебе о них хоть что-нибудь известно кроме бабкиных сказок и досужих вымыслов? Я сконфужено примолкла, в самом деле, никакой достоверной информацией в этой сфере я не обладала. Все мои познания сводились лишь к общеизвестным данным, что драконы это большие страшные зверюги, умеющие изрыгать огонь и обладающие интеллектом. Но не признаваться же в этом мелкому заносчивому якобы дракону. — Разумеется, драконы это разумная раса, населяющая Верхний Мир. Они отличаются огромными размерами, с рождения магически способные, плюются огнем. К Среднему Миру нейтральны, предпочитают не контактировать с населяющими его расами и не вмешиваться в ход его истории, — поделилась я своими скудными знаниями на предложенную тему, почерпнутыми когда-то давно из энциклопедии по мироустройству. Ящер фыркнул. — Ну, я так и думал, хотя могло быть и хуже. Слушай, откуда ты такая эрудированная взялась? Вот правда, смотрю на тебя и никак не пойму. — Давай-ка все же разберемся с тем, откуда взялся ты, — не поддалась я на провокацию. — И для начала, может, представишься? — Могу и представиться, мое имя Шантиграан Стэн Акатоши, — важно выдал дракончик. Но видя, что должного эффекта его имя не произвело, раздраженно махнул на меня лапой. — Что с тебя возьмешь, неразумное дитя, зови меня Шанти. Нет, это надо видеть: стоит чудо ростом чуть выше моего колена и снисходительно так, с видом умудренного жизнью старца, вещает. Я не удержалась и прыснула, пряча лицо в ладонях. — Мое имя Алистер Дэйл, — попытавшись повторить его интонации, представилась я. — Зови меня Алиса. — Похоже, он все-таки обиделся. — Алистер, — надменно игнорируя мое краткое имя, продолжил разговор дракон, — известно ли тебе, какими именно магическими свойствами обладает раса драконов? — Ну-у-у, в общих чертах, — замялась я. — Ну-у-у, так я тебе немного приоткрою завесу тьмы твоего невежества, — передразнил Шанти. — Мы можем по желанию принимать подходящие для Среднего Мира размеры и облик. В частности, я использую тот вид, что ты наблюдаешь сейчас. Я все еще с недоверием его осмотрела. Вытянутой формы голова, по краям которой, ближе к макушке, располагались веерообразные длинные наросты, соединенные между собой тонкой кожей наподобие перепонок. Смотрелось, кстати, это очень симпатично. По позвоночнику, переходя на хвост, росли пластинчатые чешуйки, тесно подогнанные друг под друга. Даже на вид было понятно, что они очень острые и, скорее всего, при необходимости служат оружием в драке. На боках рептилии между передними и задними лапами виднелись узкие кожистые складки, под которыми, вероятно, прятались крылья. Все тело покрывала рельефная кожа кирпичного цвета, а брюшко поблескивало медными переливами в лучах восходящего утреннего солнца. Я невольно залюбовалась. Шанти, кем бы он ни являлся, однозначно был красив. И он это отлично знал, я перехватила его самодовольный взгляд. — Почему тогда ты не превратился в огромного дракона и не растерзал своих обидчиков, а сидел в клетке? — озвучила я справедливый довод в пользу сомнительности его драконьего происхождения. — Хороший вопрос, — одобрил он. — Потому что у меня на шее ошейник из ланталла, металла блокирующего магию. — Как, вообще, они умудрились на тебя его нацепить, если ты так нереально крут, как хочешь мне это доказать? — Его глаза вспыхнули ярко-желтым пламенем, а зрачки сузились в крошечные щелки. — Не твое дело, человечка, много чести тебе что-то доказывать. Мне безразлично веришь ты или нет. Вот тут я поверила, что это не просто ящерица-переросток. Слишком говорящим был в этот момент облик Шанти: его властный голос, грозный взгляд и печальная усмешка, никак не вязавшаяся с тем, что он только что произнес. Так могло бы выглядеть действительно сильное и благородное существо, которое попало в лапы низших, по его представлениям, особей. И это обстоятельство явно задевало его гордость и самолюбие. Решив больше не искушать судьбу и попробовать найти общий язык с драконом, я миролюбиво сказала: — Шанти, а как снять ошейник, могу я помочь? — Он внимательно на меня посмотрел, и, подумав, все же ответил: — Только сильный маг может его снять или другой дракон. Среди твоих друзей отыщется подходящий? — насмешливо закончил он. Я вздрогнула и тихо произнесла: — У меня нет друзей. — Не желая развивать эту тему, быстро продолжила: — Но я разыскиваю одного ниора, которого мне отрекомендовали как достаточно известного в определенных кругах, возможно, он сможет помочь. Правда, ничего не могу обещать, так как сама его ни разу не встречала. Знаю только то, что он живет в Кирате. — Вот как? Сомнительная затея. Как его имя? Однажды мне уже говорили о сомнительности моих планов на будущее, причем совсем недавно. Припомнила разговор с Лисом. — Альтамус Форт Абигайл. — Не слышал о таком, — сказал дракон, будто мог знать поименно всех могущественных ниоров нашего мира. — Но почему бы и не попробовать, все равно собирался пока присмотреть за тобой. Одно другому не мешает. Ну вот что мне делать с этой напыщенной рептилией? Высшие, он собрался за мной присмотреть. Он присмотреть, ага. Хотя пусть его, вдвоем веселее. Нужно только научиться принимать его таким, какой уж достался — придется брать в расчет, что он как-никак дракон. Оказалось, несмотря на некоторые превратности характера дракошки, он вполне милый парень. Особенно когда находится в хорошем настроении. А еще он отлично ориентировался на местности, и благодаря ему мы уже второй час бодро шагали окружным путем в сторону столицы. Помятуя о разгневанной нашим побегом и оставленным подарком шайке бандитов мы продвигались мало проторенными тропами, которые обнаруживал Шанти каким-то своим драконьим чутьем. За прошедшее время пока мы собирались, завтракали и искали обходные дорожки, я успела вкратце рассказать ему о своей жизни и о том, как оказалась в той пещере, откуда его и утащила. Кстати, Шанти отлично охотился, и с его появлением положительно решился вопрос с пропитанием. На завтрак мы ели яичницу, а в обед наслаждались нежным мясом норных тушканов. Я почти простила ему все утренние выходки, уплетая горячее ароматно пахнущее мясо. Все-таки сухомятка и выпечка даже мне надоели, а дракон вообще заявил, что еда без мяса — это не еда. — Шанти, а расскажи мне о Верхнем Мире. Какой он? — пользуясь хорошим расположением духа дракончика, вкрадчиво поинтересовалась я. Он задумался. — А что именно тебе интересно? — Все. Это же совсем другой мир, другая плоскость реальности и сами драконы, они такие величественные и мудрые, и загадочные, — мечтательно протянула я. — Да ладно, — ехидным голосом пробурчал приятель. — И откуда такие характеристики? Что-то я не заметил у тебя пиетета перед драконами. — Он выразительно окинул себя взглядом. — Брось, не будь занудой. Ты маленький дракончик, во всяком случае, пока. Мне сложно воспринимать тебя иначе. Согласись, не каждый день встречаешь разговаривающего ящера, который утверждает, что он самый настоящий дракон. Вы же практически не спускаетесь в Средний Мир и уж тем более не общаетесь, вот так запросто с простыми смертными, — последние слова я произнесла саркастическим тоном, намекая на некоторую заносчивость моего нового приятеля. Он благополучно ничего не заметил и с совершенно серьезным видом кивнул в подтверждение моих слов. — Да, действительно, это так. Но, как видишь, иногда встречаются исключения. Вот теперь ты имеешь уникальную возможность беседовать со мной. — Я вздохнула. И это все он на полном серьезе, ну совершенно непробиваемый тип. Тем временем дракоша продолжил: — Сами мы называем Верхний Мир — Небесная Долина, он состоит из совокупности островных образований, дрейфующих в воздушном пространстве по определенным траекториям. Самый большой остров Алнаир — столица нашего мира. Драконы свободолюбивые создания, которые мало привязаны к материальным ценностям и им нет дела до обычной возни среди рас, населяющих Средний Мир. Поэтому практически и не контактируем с вами, но бывают и исключения. Например, когда возникает угроза равновесию межмирового пространства. Тогда нам приходится вмешиваться. — А как вы попадаете в наш мир? — Обычно, прилетаем. — Дракон усмехнулся и продемонстрировал мне свои очаровательные темно-бордовые перепончатые крылышки. — Ну ясно, перестань издеваться. Ты же понял о чем я. — Я ткнула указующим перстом в сторону неба. — Да понял я, понял. — Он смешно пошевелил гребнями на голове. — Есть несколько точек перехода. В нашем случае это священный остров Сирма с расположенным на нем Источником Силы. Оттуда можно совершить перемещение в Средний Мир, и про крылья я серьезно, на них и прилетаем. — И в Нижний Мир по аналогичной схеме можно попасть? — Да. Только у них есть две такие точки, откуда можно совершить переход, но общий принцип тот же. Между прочим, у демонов тоже есть крылья. — Знаю. — Я завистливо помахала руками. — У всех есть крылья, все летают, тоже хочу. — Шанти рассмеялся. — Когда разберемся с моим ошейником, возможно, я соглашусь немного с тобой полетать. В виде исключения. Я замерла, не веря в свалившееся счастье и не зная, как выразить благодарность. Поэтому просто подбежала к дракону и крепко обняла его за шею. — Спасибо тебе, я всю жизнь об этом мечтала, — Искренне улыбнулась, глядя в его янтарные глаза. Они вспыхнули, и на радужке проявился красный узор. — Подожди благодарить раньше времени, — буркнул Шанти. — Откуда такая тяга к полетам? — Долгая история, расскажу как-нибудь в другой раз, в более подходящей обстановке, — уклончиво ответила я. Не вываливать же на него прямо сейчас и про свои странные сны, и необъяснимую любовь к ветру, и сомнительные магические способности. Не готова я к такому разговору, да и не уверена, что он правильно поймет. — Ловлю на слове, — легко согласился дракон. — Мы, кстати, пришли. — Я с сомнением огляделась, не похоже. — Где же река? — Ты прислушайся. — Я вся обратилась в слух. Действительно, совсем недалеко явственно различалось журчание воды. — Селена за тем пригорком? — Я вопросительно посмотрела на Шанти. — Верно, — одобрительно кивнул он. — Странно, ведь мы должны были проходить пахотные поля, расположенные вдоль побережья. — Ничего странного. Это если бы ты шла тем путем, которым ходят все, а я привел другой тропой, о ней мало кто знает. Она сразу выводит к реке, избавляя от необходимости встречаться с людьми. — Шанти, это здорово, наверное, но как мы будем перебираться через реку? Ведь нам нужна переправа, а она осталась среди людей. Я поморщилась — все-таки его пренебрежительное отношение к населению нашего мира задевало. Он удивленно посмотрел на меня, потом на свои крылья, затем снова на меня. — Ты права, я как-то упустил из виду, что тебе нужна переправа. Никогда раньше не имел дел с людьми. Придется еще пройти вдоль русла реки, чтобы выйти к местному населению. — Я хихикнула. — Да уж, придется. Только ты крылья там не распускай, пусть все думают, что ты просто большая ящерица, меньше внимания привлечем. — Сам понимаю, не дурак, — буркнул он. — Подумаешь, отвлекся немного. И на дракона бывает проруха. — Рада, что такой мудрый и достойный сын своего племени, осознает этот факт, — ехидно промурлыкала я. — Вот не ерничай. Я, между прочим, в отличие от тебя действительно пожил и знаю побольше некоторых. — Некоторые, в виде меня, тут же задали давно интересовавший их вопрос. — Шанти, а сколько тебе, собственно, лет? Если это не секрет, конечно. — Не секрет, сто восемьдесят семь. — Да-а-а, тогда, дедуля, я рядом с тобой еще младенец. — Он почему-то не поддержал моего шутливого тона, а смутившись, как бы нехотя заметил: — По драконьим меркам я еще молод. У нас совершеннолетие наступает в сто пятьдесят. — Ага, ну тогда мы почти ровесники. Так что забудь о пиетете и не умничай. — И я ласково погладила его крылья. К вечеру мы выбрались к цивилизации. Мир вокруг наполнился привычными звуками: стук лошадиных копыт, звон посуды, людской гомон и собачий лай. Я втянула носом воздух — как хорошо. Оказывается, мне так этого всего не хватало. — Шанти, как ты смотришь на то, чтобы перекусить? — Определенно положительно. Подожди здесь, сейчас поймаю кого-нибудь, я быстро. — Нет, погоди, у меня есть идея получше. Ты же, говоришь, не бывал раньше среди людей, хочешь, покажу тебе немного жизни нашего мира? — Дракон задумчиво поводил хвостом. — Почему бы и нет? Веди меня, Алистер Дейл, будем считать, что сегодня вечером я полностью в твоем распоряжении. Я улыбнулась. Вот интересно, за все время нашего знакомства Шанти ни разу не назвал меня кратким именем. Почему? Решив, что у каждого свои причуды, отбросила эти мысли в сторону, увлекая нового знакомого за собой навстречу музыке и праздно гуляющим людям. В рабочей станице, куда мы в итоге вышли, вовсю отмечали праздник. В обычное время здесь располагался перевалочный пункт, где можно было найти кров над головой, ночлег и сытно поесть. Вдоль русла Селены таких станиц встречалось много. С плодородных земель, как обобщенно называли все пахотные поля и возделываемые садовые культуры, в них съезжался рабочий люд. Причем в основной массе действительно люди. Мало находилось желающих заниматься земледелием на благо чужой Империи, но бывало, что попадались среди приезжих и представители других рас, населяющих Средний Мир, в основном полукровки. Они находили себе занятие в сфере услуг, без которой, разумеется, станица существовать не могла. Вообще-то, у нас не особо поощрялась миграция народов и возможность встретить так запросто посреди улицы эльфа или, скажем, орка стремилась к нулю. А вот в станицах такая вероятность немного увеличивалась. Сейчас стояла ранняя осень и многие рабочие, закончив свои вахты, возвратились сюда, чтобы позднее до следующего сезона разъехаться по домам. Кому уезжать было некуда, жил прямо здесь. Мы как раз попали на праздник равноденствия Майер-Стан, знаменовавший собой смену перехода года из тепла в холод, а также сбор основной части урожая. На коротких улочках повсюду загорались разноцветные фонарики, уже начало темнеть, и в сгущающихся сумерках это выглядело волшебно. Из таверн доносилась музыка и смех, народ отдыхал после долгих трудов. В воздухе витали ароматы жареного мяса, свежей выпечки и разнообразных фруктов. Шанти молча вертел головой по сторонам и не сопротивлялся моему выбору направления. Мы остановились у одной из таверн со смешным названием "Сытая Куропатка". — Ладно, хоть не глупая, — фыркнула я. Дракон посмотрел вопросительно. — Смотри, какая у них уютная веранда. Давай поужинаем здесь, — предложила я. Он кивнул. Мы зашли на веранду, украшенную по периметру венками из ярких полевых цветов. Проследовали в самый дальний затененный угол, в котором мы смогли укрыться от любопытствующих взглядов. Расположились за столиком с нарядно вышитой скатеркой и сделали заказ, вернее я сделала, Шанти предусмотрительно молчал. Разносчица в белом фартуке равнодушно скользнула по нему взглядом и сосредоточилась на мне. Мало ли кого в жизни встретишь — ну ящер, ну крупный, ничего сверхъестественного. После того, как она принесла еду, мы некоторое время сосредоточено жевали. Утолив голод, блаженно развалились на стульях и, щурясь на мигающие фонарики, неторопливо пили эль. Дракон с интересом наблюдал за происходящим. Я не мешала, наслаждаясь атмосферой приятного вечера, легким ласкающим лицо и волосы ветром и своими мыслями. Так хорошо и спокойно я себя не ощущала уже очень давно, даже и не припомню, когда в последний раз. Душа грелась в безмятежности, словно нашла свой якорь. Сейчас ей не хотелось улететь, раствориться, слиться с потоками воздуха и растаять в небесной дали, как это часто бывало раньше. Странно, это обстановка на меня так влияет или эль? А может, все дело в этом вредном драконе, который повстречался на моем пути? Попыталась вспомнить, в какой именно момент во мне поселилось это чувство защищенности и опоры… Да бред, отогнала глупые мысли. Сначала я не могла поверить, что Шанти именно тот самый настоящий дракон из древних преданий и учебников по мирозданию. А поверив и пообщавшись, не могу отделаться от впечатления, что воспринимаю этого разумного зверя, как друга. Для меня стирается личина ящера, когда смотрю в его серьезные, умные, восхитительно красивые золотые глаза. Да уж, Алиса, эк тебя куда занесло. Наверное, от одиночества я уже начинаю видеть сусликов там, где они только могут быть. Ведь я хотела быть одна, поэтому и ушла из дома. Привязанности губят, а люди предают. Знаю его вторые сутки, а уже мысленно называю другом — так не бывает. Да и нужен ли ему такой друг — мелкая человеческая девчонка, кто я на его многовековом пути? Всего лишь песчинка, случайно попавшая в поле зрения по воле случая. Средство для избавления от мелкой неприятности в виде ланталлового ошейника. Расслабляться нельзя. Нельзя привязываться к нему, ведь он уйдет, когда сочтет нужным. И он сам так сказал, еще в самом начале, надо ценить его честность и не желать большего. У нас разные дороги, драконы не дружат с людьми. Я протянула руку и задумчиво провела пальцами по рельефной чешуе. Шанти вздрогнул от неожиданности и перевел свой пронзительный взгляд на меня. Его радужки вновь расцвели тонкими нитями багряного узора. — Алистер, что-то случилось? — подождав от меня объяснений, поинтересовался он. Звучание полной формы имени отрезвило, вот и еще одно доказательство моих выводов. Ну что ж, пусть будет друг на время, мне выбирать не приходится. Я не весело усмехнулась. — Все в порядке, Шанти, такая прекрасная ночь. — Он покачал головой, будто не поверил моим словам. — Ночь действительно прекрасна. — Дракоша помолчал немного и добавил: — Ты знаешь, мы не любим, когда нас трогают просто так и… посторонние. — Вот так, посторонняя. Я резко отдернула руку и поспешила добавить: — Прости. Я не знала. — Да понял я. Ты уже не раз за сегодня продемонстрировала это. В общем-то, я даже начинаю привыкать. — Привыкай. Боюсь, и это я тоже не контролирую, — пряча за наглостью свое расстройство, сообщила я. — А что ты еще не контролируешь? — задал он провокационный вопрос. — Сейчас и узнаем. — Я резко махнула рукой, вкладывая в свой жест все кипящие сейчас во мне эмоции. На соседнем столике опрокинулась ваза с цветами. — Ты разве маг? — Удивленно воззрился на меня Шанти. — Не знаю. Но то, что сие не контролирую это точно. Я поэтому и хочу найти этого ниора Альтамуса. Надеюсь, он мне поможет или хотя бы объяснит, что к чему. — Твоя стихия, значит, воздух? — Наверное, если это вообще имеет отношение к магии. В этот момент разговор пришлось прервать, так как в нашу сторону направился приятного вида улыбчивый молодой человек в рубашке на выпуск и веточкой омелы в волосах. — Привет. Я смотрю, ты одна, — обратился он ко мне. — Потанцуешь со мной? — Парень галантно протянул мне руку. Первым порывом было вежливо отказать, но потом вспомнила мысли о дружбе с драконом и то, как он намекнул, чтобы я не забывалась. Нет, такой вечер нельзя портить подобными неприятностями. Буду веселиться, я это честно заслужила — день рождения-то пропал. Улыбнулась кавалеру, встала и, не глядя на дракона, пошла в круг танцующих. Надо отдать должное, новый знакомый оказался веселым и легким в общении человеком. Он непринужденно болтал о какой-то незначительной чепухе и смешил меня. Поле третьего танца подряд, я с сожалением сообщила, что пора возвращаться и меня ждут. Линур — так звали парня, с удивлением уточнил, что вроде бы я тут одна, и он готов меня проводить. Одна его рука давно уже лежала на моей талии, а второй он заботливо поправил мне волосы. В его действиях не было ничего навязчивого, и мне даже были приятны его ухаживания. Перекрывая музыку, до слуха донесся гул голосов, мы обернулись. Заметив тонкую струйку дыма и легкие язычки пламени, я воспользовалась замешательством Линура и поспешила к нашему столу. Как оказалось, вовремя. Скатерть на нем уже вовсю пылала, а на меня, не мигая, укоризненно смотрели два желтых глаза с узкими щелками зрачков. — Нам пора, — твердо произнес Шанти. — Я так и поняла. — Подхватила вещи и быстро направилась к выходу. Когда мы отошли от "Сытой Куропатки" на приличное расстояние и свернули за угол, я не выдержала и спросила: — И что на тебя нашло? — Ты о чем? — Зачем ты устроил поджог? — Дракон я или где? — невинно захлопал глазами Шанти. — Ты развлекалась, мне стало скучно. Ведь ничего критичного не произошло, я контролировал. — Мда, и более интеллигентного способа скоротать досуг ты не придумал? Напомни мне при случае, научить тебя правилам поведения в общественных местах, а то твои дикие повадки могут напугать кого угодно. — Я знаком и с правилами поведения и, не поверишь, даже с этикетом. Сознание тут же услужливо нарисовало картину с сидящим за столом огромного размера драконом в полной боевой готовности. Чопорно пьющего чай из маленькой кружечки, которую он держит лапой с оттопыренным когтем. Тут к нему подходит другой дракон, не менее внушительных размеров, они изящно раскланиваются, делают реверансы и уходят вдаль, держа друг друга под ручку. Я захихикала. Шанти неодобрительно на меня посмотрел и продолжил: — А вот тебе не мешало бы напомнить о правилах элементарной безопасности или ты думала, этот, — он поморщился, подбирая слово, — танцор только танцами собирался ограничиться? — Теперь настала моя очередь морщиться. — Нормальный парень. И вообще, чего ты взъелся? Я тоже контролировала ситуацию. — Ага. А я тогда саламандра из твоего камина. — Я скептически его оглядела. — Не похож. — Вот и я про то же. Мне хоть и не доводилось тесно общаться с населением твоего мира, кое-какие представления о подобных взаимоотношениях у меня имеются, — продолжал он бухтеть наставительным тоном. Сейчас он снова казался очень взрослым, напоминая о том, сколько ему на самом деле лет, и слишком серьезным. Поняв, что начинаю злиться, поспешила его перебить: — Слушай, я сама в состоянии о себе позаботиться и не нуждаюсь ни в чьей опеке. — Прозвучало резко, ну и пусть, нужно сразу обозначить границы. — Глупая, — на этот раз его голос был мягким, — буду я тебя еще спрашивать. Сам решу, кого и когда опекать. Я фыркнула. Ну вот как сердиться на этого наглеца? Никогда не знаешь, как он поведет себя в следующий момент, зато с ним интересно и… надежно. — Ладно, пошли уже, мудрый сын своего народа, я кое-что хочу тебе показать. — Что ты опять задумала? — Увидишь. Только помни, ты обещал сегодня вечером быть полностью в моем распоряжении, — зловеще прошептала я и сделала страшные глаза. — Уже начинаю этого бояться, — с испуганным видом подыграл мне дракон. Мы весело рассмеялись. Задумала я вот что: когда собранный урожай грузят на баржи, пользуются натянутыми на длинные деревянные жерди большими полотнищами из крепкой парусины для ускорения и облегчения процесса погрузки. Такая конструкция походит на ленту, по которой, например, яблоки или зерно сами довольно быстро ссыпаются в специально предназначенные для их перевозки контейнеры. Продукцию сначала укладывают на парусину. Потом последнюю за два края поднимают веревками через специальные мачты, на необходимые уровни высоты. И все добро под собственным весом прямиком съезжает на дрейфующую рядом баржу. Это гораздо удобнее и проще, чем фасовать их по мешкам или ящикам, а потом таскать с одного места на другое. Конечно, такой способ подходит далеко не для любого вида урожая, но в большинстве случаев очень выручает. Дальше остается только ополоснуть парусину и просушить для следующего использования. Это все я отлично знала, потому что у нас на озере при выгрузке-погрузке рыбы использовали примерно такие же приспособления. Сейчас эти полотнища как раз были повсеместно растянуты вдоль побережья, нужно только выбрать чистое, и чтобы людей вокруг поменьше обреталось. Вот и подходящее место для моей затеи, я воровато огляделась. — Иди сюда, смотри как весело, — бросила я уже на бегу. Быстро вскарабкалась по лестнице на верхушку одной из мачт. Перелезла с нее на натянутую ткань парусины. Издав счастливый вопль, махнула в обалдении таращившемуся на меня Шанти и съехала в низ. Он мою идею оценил быстро, и спустя короткое время, мы уже вдвоем, хохоча и улюлюкая, катились по скользкой трепыхающейся под нашим весом ленте. Все-таки внимание мы привлекли. В очередной раз приготовившись к спуску, я заметила, как ко мне, страшно вращая очами и витиевато бранясь, лезет огромный лысый мужичина и тянет свои ручищи, чтобы сграбастать. Увернувшись от его лап, я быстро оттолкнулась и с воплем: "Берегись", помчалась, со свистом рассекая воздух. Наверху многообещающе выругались. Шанти, не успев сообразить, чего именно ему нужно поберечься оказался сбитым и придавленным к земле моей резвой тушкой. — Пора рвать когти? — быстро сориентировавшись в ситуации, выдохнул он мне на ухо. Все же он дико смышленый, умилилась я, пытаясь разобраться, где чьи ноги, руки, лапы, хвост, встать и задать стрекоча. — Точно, — просипела я в ответ. — И как можно быстрее. Сейчас сюда народу набежит — тьма. Наконец, приняв вертикальное положение, мы припустили в сторону ближайших кустов. Отбежав на приличное расстояние от места, где еще недавно предавались неподобающему поведению, остановились. Нужно было отдышаться, бегун из меня так себешный. Прислушалась, голоса позади стихли. — Вроде оторвались, — тоже навострив уши, сказал мой приятель. — Похоже на то, — подтвердила я, дыша, как злой гном, которого обсчитали на его же территории. Шанти посмотрел на мое пылающее после бега лицо, растрепанные волосы, и расхохотался. Я подумала и присоединилась. Так мы и стояли в какой-то темной подворотне и смеялись, отпуская в прошлое все переживания и неприятности, коих натерпелись в последнее время предостаточно. Я опиралась руками на его плечи, а он, смирившись с моим постоянным вторжением в его личное пространство, казалось, этого не замечал. Успокоившись, я подумала, что пора бы позаботиться о ночлеге. — Пожалуй, на сегодня с меня хватит впечатлений, — пришел к такому же выводу дракоша. — Ага. Пошли, найдем комнату, помоемся, выспимся. Утром отправимся к реке и поищем того, кто сможет нас переправить на другой берег. Мы обошли штук десять постоялых дворов и даже одну сомнительного вида ночлежку, но свободных мест нигде не нашлось. В праздничные дни разобрали комнаты даже в самых захудалых тавернах, этого я не предусмотрела. Сначала мы еще выбирали, а потом начали заходить во все подряд, что встречалось на пути. Но везде слышали один и тот же ответ — мест нет, приходите через пару дней. Отчаявшись с комфортом провести эту ночь, я начала морально готовиться к очередному сну на свежем воздухе. И тут удача — почти на самой окраине станицы обнаружился симпатичный гостевой дом с лаконичным названием "Ваш приют". — Давай попробуем в последний раз, — предложила я. — Если и тут откажут, тогда все, я сдаюсь. — Давай, ничего ж не теряем. Наш приют оказался маленьким домиком всего на пять гостевых комнат, расположенных прямо на первом этаже. Отличие таких домов от привычных постоялых дворов и таверн как раз заключалось в отсутствии столовой части и других сопутствующих хозяйственных построек. Возможно, именно поэтому здесь и оказались свободные места, ну и удаленность от центра и реки сыграла нам на руку. В конечном итоге, мы, жутко довольные, получили заветный ключ от приветливой хозяйки в цветастом платье. И под напутственные слова о том, как нам повезло, ведь сегодня вечером на праздничные гуляния собрались толпы народу, мы прошествовали в свой номер. — Ура. Чур я мыться первая, — заверещала я, обнаружив дверь в ванную комнату. Хотя кто знает, вдруг драконов такие мелочи и вовсе не интересуют, может, они в открытых водоемах всю жизнь моются. Шанти пожал плечами, мол, да пожалуйста. Я бросила вещи на кровать и отправилась отмокать в ванную. Вволю наплескавшись, вымыв голову и почистив зубы, снова обработала все свои синяки и ссадины. Завернувшись в одно полотенце и навертев втрое поменьше на волосы, абсолютно счастливая я вернулась в комнату. Дракон смерил меня насмешливым взглядом и, между прочим, тоже направился в ванную с гордо поднятой головой. Вообще, его манера держаться при ближайшем рассмотрении хорошо выдавала в нем благородную кровь. Несмотря на небольшие размеры, смотрелся он очень величественно, полным достоинства, все движения размерены и изящны. Я хмыкнула — вот так, ничто мирское ему не чуждо, водоемы водоемами, а принять ванну он тоже был явно не прочь. Решив, что разбирать вещи не имеет смысла, ведь мы здесь долго не задержимся, поставила рюкзак на стоящий возле окна стул и огляделась. Комната выглядела очень просто, в ней находилась только нужная мебель и ничего лишнего. Односпальная кровать, стул, узкий вещевой шкаф, вот, собственно, и все. Ванная комната также отличалась скупостью отделки, поэтому я восприняла и остальную обстановку как должное. Главное, чисто и есть на чем спать. В дверях появился свежепомытый дракошка. Красавец. С красно-кирпичной чешуи смылась пыль, и теперь его тело влажно поблескивало. На головных гребнях и крыльях, которые он оставил раскрытыми, давая им подсохнуть, сверкали капли воды, отражая свет. Залюбовавшись, я не заметила торчащую из пола доску, сделала шаг, запнулась и неудачно подвернула при падении ногу. Взвыла от боли и злости на свою неуклюжесть. — Твою ж медь. Что за счастливый случай? — Шанти кинулся ко мне. — Сильно ушиблась? Дай посмотрю. — Лодыжку, кажется, потянула, — прошипела я, потирая ногу. — Ничего, жить буду, обидно просто. У меня в рюкзаке мазь есть в зеленой баночке, принеси, пожалуйста. В итоге, провозившись с моей ногой еще с полчаса, мы улеглись спать. Ну как спать, я честно попыталась закрыть глаза и забыться сном, ноющая боль в лодыжке мешала. Мазь у меня хорошая, но ведь не волшебная и в одно мгновение исцелить не может. До утра по любому должно пройти, но, похоже, придется остаться этой ночью не выспавшейся. Я вздохнула, везет мне как воспитанному троллю, и завертелась, пристраивая поудобнее свою многострадальную конечность. Спустя час такой возни я услышала недовольный голос от окна. — Чего ты там сопишь, как еж, и вздыхаешь на все лады? — Расположившийся на широком подоконнике дракоша, оказывается, тоже не спал и, видимо, из-за меня. — Нога ноет, — виноватым голосом пожаловалась я. — Не могу уснуть. — А твоя мазь разве не помогает? — Помогает, но медленно. Чтобы подействовало быстрее, нужно сверху на нее тепло приложить, а где я его сейчас возьму? Он притих, прошло еще некоторое время. Я старалась ворочаться тише и уже думала, что он спит, как неожиданно ощутила теплое прикосновение в районе лодыжки. — Шанти? — удивленно пискнула я. — Я погрею, ты спи, — тоном, не терпящим возражений, произнес он. А я и не возражала. Послышалось мерное сопение, он положил голову у меня в ногах и осторожно выдыхал струйки горячего пара на обернутую в полотенце конечность. Сам свернулся калачиком, а хвост вытянул вдоль моего туловища так, что его конец доставал до подушки. Эх, вот кто из людей смог бы себе вообразить, что у него в ногах будет спать самый настоящий дракон? Вот-вот. Я закрыла глаза, но уснуть мешал хвост, нервно передвигающийся из стороны в сторону почти у самого носа. Я протянула руки и обняла его, хвост судорожно дернулся и замер. Подождала реакции Шанти — возмутится? Дракон молчал. Тогда я подтянула хвост к себе и прижалась. Он был теплый, хотя всегда думала, что драконы, как и все ящерицы, холодные на ощупь. Опять пришло ощущение безграничного спокойствия и защищенности. И прежде, чем я окончательно провалилась в сон, на грани сознания промелькнула последняя мысль: может, все-таки настоящая дружба между нами возможна? (обратно)ГЛАВА 5
Утро началось тревожно. Открыв глаза, я не обнаружила Шанти рядом. Его не оказалось не только на кровати, но и вообще нигде. Перепугавшись, я тут же побежала к хозяйке нашей обители. Искать ее долго не пришлось, она обнаружилась в крошечной подсобке сразу рядом с приемной стойкой. Женщина, улыбаясь, сообщила, что видела моего ящера покидающего дом еще на рассвете. Дескать, она это хорошо запомнила, так как в это время поливала клумбы с цветами, высаженными по периметру здания. А он как раз покидал это самое здание, выбравшись через окно. Она даже не удивилась, прогуляться зверек решил, чего такого? Мдааа. Ясно. Хорошо, значит, ушел. Сам. Только возвращаясь в комнату, я вспомнила про ногу и отстраненно заметила, что она совсем не болит. В груди поселилась пустота, будто мне сначала подарили что-то очень важное, а потом забрали. Я попыталась прогнать это чувство, что за странная реакция, в самом деле? Я же сама его посылала на все четыре стороны, так? Он сказал, что уйдет, когда сам решит, так? Он предупреждал, что не любит, когда к нему прикасаются, было? Он ДРАКОН, житель другого мира, другой расы, властелин неба, чистая свобода во плоти, он дружит с ветрами. И никак не с человеческими девчонками, возраст которых исчисляется для него мгновениями. Дура, какая же я дура. Почему позволила себе расслабиться, с чего решила, что могу быть для него интересна? Да, он пожалел маленькую одинокую человечку, попавшую в передрягу. Вывел ее в безопасное место, помог избежать преследователей. И даже был так великодушен, что наступив своему достоинству на горло, лечил ее, грея ноги. Но теперь-то со мной все в порядке. Я среди своих, знаю, куда иду, и опекать меня нет совершенно никакой необходимости. Ведь не думала же я в серьез, что он и без моей помощи не справится с ланталловыми оковами. Или думала? Да. Я поверила в то, во что сама хотела верить, и ругать теперь можно только себя, и обижаться тоже только на саму себя. А ведь это уже не в первый раз, самообман — плохая привычка. Быстро же ты, Алиса, забыла от чего сбежала из дома. Я горько усмехнулась. Мысли проносились в голове, пока я сама медленно шла в ванную, умывалась, приводила себя в порядок, педантично перебирала свои склянки и баночки, раскладывая их в рюкзаке. Нарочно оттягивая момент, когда пора будет и мне покинуть этот дом. Ну вот, вроде и все, ничего не осталось, все что можно — сделано. Эмоции просили выхода, внутри все кипело. Я зло взмахнула рукою, и ни в чем не повинный шкаф с грохотом опрокинулся на бок. Я бессильно опустилась на кровать, закрыла лицо руками. Тогда в лесу я не стала реветь, смогла остановиться в последний момент. Тогда рядом был Шанти, он не дал поддаться истерике, отвлек. Сейчас меня ничего не сдерживало, и горячие крупные слезы катились по моим щекам. Углубившись в свои переживания, я не сразу поняла, что нахожусь в комнате уже не одна. На пороге, замерев и не мигая, стоял мой дракоша. Мой? Да, тролль всех задери. Он смотрел на меня своими огромными ярко желтыми глазищами, и в их глубине выражение растерянности сменялось непониманием, а затем появился испуг. Почему, чего он испугался? Не за меня же. Не веря в то, что он вернулся, и все еще плохо соображая, что делаю, я бросилась к нему и повисла на шее. — Я думала ты меня бросил, ушел на совсем, даже не захотев попрощаться. Хорошо, что вернулся, теперь я тебя никуда не отпущу. Хочу, чтобы ты был моим другом, моим драконом, понимаешь? Моим. Я думала я сильная, думала, мне никто не нужен, я ошиблась. — Он молчал и не шевелился. Я испуганно осознала, что сейчас творю и как ужаленная отскочила от него. — Ой, прости, тебе неприятно, да? Обещаю, хочешь, больше никогда не буду к тебе прикасаться. Только не оставляй меня навсегда. Скажи, что будешь иногда навещать и рассказывать интересные истории, мне большего и не надо. Просто знать, что ты про меня не забудешь. Он посмотрел на перевернутый шкаф, на зареванную меня, вздохнул и медленно, и четко, как разговаривают с детьми или душевнобольными, произнес: — Алистер, я просто сходил разузнать, как лучше нам переправиться через реку, а заодно разведать обстановку. Думал ты будешь долго спать после вчерашнего и я вернусь раньше, чем ты заметишь мое отсутствие. И уж тем более я не ожидал, что ты успеешь за столь короткое время напридумывать себе непонятно что. Да, если тебя так сильно обеспокоили мои слова насчет тактильного контакта, то извини, я не хотел показаться грубым. Разрешаю иногда меня трогать, если от этого зависит твое душевное спокойствие. — Здесь он широко улыбнулся. — Тем более я действительно стал к этому привыкать. Я посмотрела на его скалящуюсяфизиономию и покраснела. Веду себя как идиотка, вот при любом раскладе не права же. Стало очень-очень стыдно за сцену, которую устроила, за слова, которые не следовало бы говорить. Душевное спокойствие зависит, да. Вот он рядом и вроде не сказал ничего такого, и не пообещал, а мне сразу стало легче. — Алистер, пойдем есть, а? Заканчивай рефлексировать. У нас еще куча дел впереди. — Видя, что я все еще нерешительно мнусь, выложил последний железный аргумент. — Ты помнишь, я обещал полетать с тобой? Я свои обещания всегда выполняю. — На моем красном опухшем лице расцвела улыбка. В следующие полчаса, пока мы шагали в сторону набережной, Шанти рассказал мне все, что ему удалось разузнать. Позавтракать решили там же, возле реки, и сразу выдвинуться в путь. — Перебраться на другой берег можно несколькими способами, — сообщил дракоша, ловко перепрыгивая через булыжники на мостовой. — Первый и самый простой — это мост. Я удивленно вздернула брови. — Так я про него и думала изначально, зачем усложнять себе жизнь? — Не перебивай, дай мне закончить, а потом я предоставлю возможность тебе высказаться. Итак, мост, на первый взгляд да, логичнее воспользоваться именно им. Второй способ, канатная переправа — тоже не плохой и доступный вариант. Третий — услуги перевозчика, сейчас как никогда актуальный. Желающих попасть в центральные земли больше, чем способны перевезти пассажирские паромы, поэтому лодочников, стремящихся быстро подзаработать, предостаточно, но цены ломят зверские. Четвертый способ, собственно, те самые паромы, но они не справляются, придется потерять много времени толкаясь в очередях и ожидании. Пятый наиболее, на мой взгляд, подходящий для нас вариант напроситься на грузовой паром, он сопряжен с некоторыми трудностями, но все решаемо. В конце концов, не получится договориться, — он ухмыльнулся, — поедем чайками. Я не совсем поняла, что он имел ввиду под чайками, уточнять не решилась. Молчу, слушаю, не перебиваю, ага. Может у них драконов юмор такой. — Еще остаются способы перебраться вплавь и по воздуху, но я их всерьез не рассматриваю. Летать ты не можешь, а мне сейчас тебя не поднять, плыть — тоже сомнительно, что у тебя сил хватит. Говори. — Ну спасибо, — фыркнула я, глядя на его серьезную физиономию. — Я рада, что ты любезно исключаешь заведомо нереальные варианты, и мне не придется лезть в воду. А если без шуток, зачем столько сложностей? — Алистер, я не шучу. Подумай сама, немногим больше двух дней назад ты спалила очень занятное хранилище редкого и местами контрафактного магического сырья. Ты сама знаешь, какую огромную ценность оно представляет на черном рынке. Я видел, какими глазами ты смотрела на все эти пучки травы и стеллажи, все ты поняла. Кроме того, я помню, как ты еще и умыкнула пару весьма неплохих артефактов. Так вот, очевидно, тебе этого не простят. Даже если допустить то, что мстить за нанесенный ущерб они не станут, ты слишком много видела, чтобы оставаться на свободе. — Они не знают, что я разбираюсь в подобных вещах, для них я просто маленькая напуганная жертва. — Угу, маленькая жертва, так легко от стаи горных волков не сбежит. Грэмори, весьма не глуп, он и сразу что-то заподозрил, а теперь ты еще и меня умыкнула. В любом случае, всегда остается вероятность того, что ты просто сболтнешь лишнего. Для них это достаточно серьезные риски. Похоже, я серьезно влипла в очень опасную историю, которая мне совсем не по зубам. Мозг упорно не желал в это поверить. — Но ведь нас не преследовали, мы давно от них оторвались, — цеплялась я за свои аргументы, как за спасительный круг. — Теперь меня найти почти нереально, горы и лес остались позади, я затеряюсь в большом городе. — Сначала, как ты правильно рассчитала, им было некогда за тобой гоняться — они спасали то, что было возможно спасти от огня. Это дало тебе время отдохнуть и восстановить свой организм. А дальше я провел нас таким путем, что у поганцев просто не было шансов на успешные поиски, но не обольщайся на этот счет. С твоих слов выходит, они осведомлены, куда именно ты направляешься, дальше дело техники. Найти тебя в городе, действительно, будет сложнее, но не невозможно. Поэтому, скорее всего, они попытаются перехватить тебя по пути, а здесь вариантов не так много. Две переправы на ближайшую округу и, соответственно, только две основные дороги, ведущие в столицу. Стало жутко, по мере того, как Шанти совершенно спокойным и невозмутимым тоном открывал мои безрадостные перспективы, вдоль позвоночника начал пробираться холодок. Он говорит очевидные вещи, почему я сама до сих пор не удосужилась подумать об этом? Уверовала в свою удачу и не вижу дальше собственного носа, нельзя же быть такой наивной дурочкой. Ну конечно, они станут меня искать, еще и артефакты эти стащила… Наверное, что-то такое отразилось на моем лице, Шанти прервал свою речь и удивленно посмотрел на меня. — Чего ты так побледнела? — И через секунду. — Ох, Алистер, ты совсем не думала об этом? А я решил, ты и сама понимаешь, что они тебя так просто в покое не оставят. Я кивнула, ответить сейчас у меня бы не получилось. Горло сжалось, а в голове билась одна единственная мысль — что делать? — Не бойся. Вместе мы постараемся что-нибудь придумать, ты же теперь не одна. Им еще долго за нами придется побегать. Но когда-нибудь они все же могут догнать, подумала я, и не факт, что дракон все еще будет рядом. Похоже, подростковые проблемы закончились, пришла пора для взрослых игр. И мне нужно стать хорошим игроком на этом поле, если еще хочу пожить. Вслух же спросила: — Шанти, ты поэтому остался со мной? Там в лесу я просила тебя уйти, а ты отказался. Ты ведь уже тогда все понимал? — И поэтому в том числе, — уклончиво ответил он. Но я не стала уточнять, что-то еще щекотало сознание, будто я упустила из виду какую-то деталь, но какую? — Пришли, предлагаю вот здесь и поесть, а то я сейчас с голоду озверею. — Дракоша демонстративно облизнулся. Мы остановились у большой трехэтажной таверны, выкрашенной в красивый нежно-голубой цвет. Около входа на невысоком столбе печально поскрипывала на ветру приветственная табличка "Добро пожаловать в Тихую Гавань". Я пожала плечами, есть мне перехотелось. Напротив, при мыслях о еде, живот скручивало нервным спазмом, но друг же в этом не виноват. Продолжать разговор в людном зале таверны мы не стали, ни к чему привлекать лишнее внимание. Этому факту я была даже рада. Пока дракон молча поглощал свой обильный завтрак, куда только в него все это влезает? Я вяло ковырялась в тарелке с парой жареных яиц, украшенных салатным листом, и думала. Подумать было над чем, а отсутствие аппетита в моем случае даже полезно. Вдруг похудею? Прежде всего, стало понятно, что предложенный Шанти способ переправы на грузовом пароме самый неожиданный для преследователей, а значит, для нас действительно наиболее подходящий. Зато соваться на мост, как я планировала вначале, будет большой глупостью, ведь именно там проще всего устроить засаду. И деваться мне с него будет некуда, не в Селену же прыгать. Плавать я, конечно, умею и очень не плохо, как и практически все жители моего города. Странно было бы жить около большущего озера с кристально чистой водой и не научиться плавать. Но пересечь целую реку с собственным течением, это перебор. Да и вода уже стала достаточно холодной, все же не лето. Что дальше? Соваться в Кирату теперь нельзя, всегда остается шанс, что рано или поздно меня вычислят. Тем более, я планировала заниматься изготовлением снадобий и лечебных мазей на продажу, а это означает контакт с большим количеством народа. Но как же тот загадочный маг Форт Абигайл? Я так надеялась на его помощь, это была единственная конкретная точка моего маршрута, какой бы призрачной она ни казалась. Теперь же выходит, что и этот призрак от меня отрезан. Еще он нужен, чтобы снять с Шанти ошейник, иначе получается, ему нет смысла продолжать путешествие со мной. Он благородный и не может себе позволить бросить глупую девчонку в беде, так неудачно встретившуюся на его пути, это я уже поняла. Но нужна ли мне его жалость, то ли это чувство, из-за которого стоит быть вместе? Не думаю. Если идти в столицу нельзя, то куда податься? Где-то нужно залечь на дно, пока все не утихнет. Вопрос, где? В памяти услужливо всплыла всклокоченная, похожая на одуванчик голова смущенного Цигуна. Маришка. Вот оно, мне же все равно необходимо ее отыскать, я обещала. А это как раз в сторону от Кираты на юго-восток. Никому и в голову не придет искать меня в двадцати верстах левее от городского округа, в неведомых владениях никому не известного лорда. Забрезжила еще одна более-менее конкретная цель, я улыбнулась. Когда есть цель, жить немного веселее. Что буду там делать и как искать эту загадочную Маришку, я по-прежнему не представляла, но у меня еще будет время, чтобы об этом подумать. Главное, теперь улизнуть из-под носа тех гадов, в неожиданном для них направлении, пусть хоть всю столицу обыщут. Удачи им в этом нелегком деле, ага. Тем временем дракон закончил трапезу, и мы вышли на улицу. Спустились еще немного вниз в сторону реки. Перед переправой я хотела прояснить один момент, который меня беспокоил. — Шанти, — тихонько позвала я. — А почему ты не вернешься в Верхний Мир? Там тебе любой снимет этот тролльский ошейник. Зачем тебе Форт Абигайл? Ведь крылья у тебя остались, ты говорил, снять сможет любой другой дракон, и что вы прилетаете на своих крыльях. — Почему ты спрашиваешь об этом сейчас? — Понимаешь, раз мне сейчас в Кирату нельзя, то и быть полезной теперь в этом вопросе не смогу. — Алистер, все просто, ланталл блокирует любую магию. Я элементарно не могу переместиться в свой мир пока на мне эта гадость. Точка перехода меня не примет, ничего не сработает, и крылья тут не помогут. — Ясно, — кивнула я. А про себя довольно отметила, он со мной не из жалости, а вместе мы обязательно найдем выход. Плохо только, что маги в Империи встречаются редко. Сильные — еще реже. И согласится ли таковой нам помогать, если все же отыщется? Я кратко пересказала ему результат своих размышлений за завтраком и историю с обещанием передать весточку Маришке. Дракон одобрил мои планы, и решив, что дальше ориентироваться будем уже на месте, а сейчас важнее попасть на противоположный берег, мы дружно направились к грузовому причалу. Уйти далеко не успели. Шагов через двести, из-за большого крытого соломой здания конюшни, выскочил лопоухий мальчишка на вид лет десяти и кинулся нам наперерез. Вынуждая нас притормозить, чтобы избежать столкновения с бегущим ребенком. Следом за ним появились две огромные черные собаки, громко рычащие и брызгающие слюной. Стало понятно, от чего, вернее, от кого так рьяно удирает этот малец. Я и сама не так давно была в несколько похожей ситуации и хорошо понимала его чувства. Мальчонка, не сбавляя хода, бросился к стоящему рядом довольно высокому забору из частокола и принялся ловко на него взбираться, в надежде найти там спасение. Что ж, умно. Вот только он сильно торопился или волновался, не знаю, но поспешив, соскользнул ногой с поперечной перекладины почти у самого верха и, неудачно развернувшись, повис на острой жерди. Беспомощно размахивая руками, попытался отцепить край курточки и освободиться, но безуспешно. Псы же видя, что жертва попала в ловушку и теперь никуда не денется, замедлили темп. Злобно скалясь, они не спеша направились в нашу сторону. Шанти среагировал быстрее и неуловимым движением оказался перед забором, отгородив собой трепыхавшегося мальчишку от животных. Выглядело это странно. Небольшой ящер, размером даже чуть меньше самих псин, стоит и спокойно смотрит на приближающихся, разъяренных погоней Каньерских Бандогов. За друга я не боялась, была уверена — он знает что делает. Теперь я их хорошо рассмотрела, эту породу разводили далеко на востоке, за Синими Рудниками. Там, практически у самого моря, откуда по преданиям, существовала возможность попасть в Нижний Мир, располагалась Каньерская долина, где очень редко эти собаки приносили потомство. Почему-то больше нигде их расплодить не удавалось. Ходили слухи, что один из родителей у бандогов должен обязательно быть демоническим псом, иначе щенки рождаются мертвыми. Хотя не знаю уж где тут истина, а где досужие вымыслы, но факт тот, что за право обладать подобным экземпляром, каковых мы встретили сегодня аж две штуки, нужно заплатить нереальную сумму денег, да и связи иметь. Однажды в моем детстве к нам в город приезжал императорский министр чего-то там. Мне тогда они все казались просто важными дядьками в дорогой одежде. Среди пышной процессии я видела такого пса. Помню, очень испугалась, а папа обнял меня и сказал, что бояться не нужно, что он меня сможет защитить и что собаки эти очень умные. Вечером же показал книгу, в которой были нарисованы эти крепкие, массивные собаки с мощным скелетом и незаурядной мускулатурой. Рассказал, как этих устрашающих и беспощадных в ярости животных приобретают для охраны своих владений очень богатые люди. И используют их для поиска пропавших, так как собаки чрезвычайно активны и выносливы. Но откуда бандоги могли взяться здесь, в обыкновенной рабочей станице, где месячной зарплаты всех работников не хватит и на одного щенка? Звери тем временем, почти добежав до дракона, резко затормозили, будто наткнувшись на стену. Заскулили, легли на передние лапы, склоняясь словно в поклоне, прижали уши. Шанти смотрел им прямо в глаза. Потребовалось меньше минуты и вот грозные, бесстрашные собаки, еще недавно без сомнений собирающиеся напасть и разорвать свою жертву, уже трусят в обратном направлении, пригибаясь и не поднимая голов. Я взглянула на мальчишку, растерянно хлопающего глазами и уже не пытавшегося отцепиться от забора, улыбнулась и помогла ему слезть. Ребенка звали Атилла, и как выяснилось, он тоже направлялся в сторону причалов. Пока туда добирались, он успел нам поведать, как же так случилось, что ему пришлось убегать о злобных псов. Оказалось, его отец работает на одном из паромов, вторым помощником капитана. Сегодня после обеда, они выходят в рейс, поэтому Атиллу с утра послали купить чая и сладостей на всю команду. Тот, как обычно, направился в кондитерскую семьи Левани, где продают самые вкусные трюфели в мире. Познание мира Атиллы явно ограничивалось двумя перевалочными пунктами по обе стороны реки, но я не стала его расстраивать и только внимательно продолжала слушать рассказ. В кондитерской господин Левани поприветствовал мальчика и попросил немного подождать, так как был занят беседой с беловолосым сударем, по виду не из местных. Сопровождали мужчину два черных крупных пса. Пока длился разговор, ребенок решил проверить, как поживают маленькие крыськи, которых недавно родила большая хозяйская крысоловка. Он знал, что коробочка с малышами стоит сбоку от прилавка. Когда он стал их гладить, крыськи запищали, а собаки и до этого беспокойно шевелившие ноздрями совсем озверели. Один пес чуть не загрыз крошек. Атилла стукнул его, попавшей под руку половой щеткой, и кинулся бежать. — И убежал бы, — с уверенностью убеждал меня он. — Я тут все ходы знаю. Только они хитрые заразы разделились и гнали меня, не давая никуда свернуть или спрятаться. — Это очень умные собаки. Они бандоги называются. А ты, наверное, очень быстро бегаешь? — поддержала я разговор. — Лучше всех ребят в станице, хоть у кого спросите, — гордо выпятил грудь мальчик. — Тетенька, вы очень спешите? — Я не сразу поняла, что это он ко мне обращается. — Вообще-то, да. Нам, как можно скорее, нужно попасть на другой берег. Сам знаешь, из-за праздника кругом очереди и столпотворение. — Я бы хотел показать вас отцу. Он у меня строгий, может и отругать, что с пустыми руками вернулся. А так вы подтвердите, как дело было. — И он умоляюще посмотрел на меня. Я переглянулась с Шанти. Лишних двадцать минут нам погоды не сделают, а Атилле поможем, он итак натерпелся. Отец мальчишки оказался рослым бородатым мужчиной с подвижными глазами и носом с горбинкой на загорелом лице. Он внимательно выслушал рассказ сына о том, как вот эта вот замечательная ящерка спасла его от огромных и злых собачищ. Посмотрел на меня, на дракончика и улыбнулся неожиданно светло и искренно. — Большое спасибо. Видимо, вас сами Высшие направили к моему сыну, не иначе. Я имел возможность видеть бандогов в действии, так сказать. И отлично понимаю, чем все могло закончиться, не окажись вы с вашим ящером неподалеку. — Рада, что смогли помочь. Атилла сказал, что вы работаете на пароме, а я, как раз ищу, на чем бы переправиться, не теряя времени в ожидании своей очереди. Посоветуйте кого-нибудь, кто бы смог мне помочь? — Дайте-ка подумать. Сами-то людей не возим, только зерно да табак. — Я просияла. И среди моих черных полос иногда проскальзывают белые ниточки. — Возьмите нас с собой, — перебила ход его мыслей, — в виде исключения. Я, правда, очень-очень спешу. — Да, еле уговорил ее до тебя дойти, — поддержал Атилла. Немного поколебавшись, мужчина ответил: — Хорошо, я поговорю с капитаном, думаю смогу договориться. Только комфорта не обещаю. — Напугал козу капустой, ага. Я сидела на палубе и щурилась на яркие блики в воде. Рядом на старом деревянном ящике расположился Шанти и наблюдал за полетом морянок. Плыть предстояло еще около двух часов, поэтому можно было расслабиться и позволить себе просто поглазеть по сторонам. Раньше через Селену я никогда не плавала, и сейчас с удовольствием изучала обстановку. Сразу за грузовым отделением располагался капитанский мостик, куда меня повели представлять и знакомиться. Капитан также загорелый и с бородой, обладатель косой сажени в плечах и низкого звучного голоса, иронично мне улыбался. Вообще, почти все мужчины, которых я успела здесь заметить, носили бороды. Интересно, это у них командное? Долго уговаривать его взять нас с дракошкой на борт не пришлось. Как только он увидел, какими глазами я уставилась на удивительное оборудование в его владениях, он одобрительно крякнул, хитро на меня посмотрел и подмигнул. — Нравится? — Не то слово, — восхищенно откликнулась я, украдкой протягивая руку к торчащей из панели приборов серебристой рогатине, интересно же. — Расскажете, как здесь все устроено? — Отчего не рассказать. И следующий час я хвостом ходила за добродушным капитаном, который в моих глазах теперь выглядел, ну очень крутым человеком. Потому что разбираться во всех этих хитрых механизмах, управлять судном и еще всю команду держать в своих руках, это вам не рыбу сетями ловить. Он мне все показывал и рассказывал, а я завороженно смотрела и слушала, затаив дыхание. Не знаю, почему такой занятой человек вообще стал со мной возиться, видимо, его подкупил мой искренний интерес. Было заметно, что он очень любит свою работу и свою лодочку, как он ласково называл паром. Все, что в итоге мне удалось запомнить, это то, что на корпусе парома закреплен становой якорь с канатом, под днищем расположены поворотные пластины с приводом управления. Там же, только в кормовой части установлены стабилизирующие рули, которые связаны с приводом управления поворотными пластинами на вертикально ориентированных валах. А сами пластины имеют симметричную обтекаемую форму. Подобная конструкция используется только для самоходных паромов речной переправы, а значит, на нашем озере аналогов данной посудине нет. По ходовым качествам и управляемости плавсредство имеет высокое лобовое сопротивление лопаток, большие нагрузки на канат и якорь при остановке, а также при буксировке, — последнее капитана явно расстраивало. В действие же вся эта конструкция приводится следующим образом. При нейтральном положении штурвала все симметричные пластины стоят параллельно продольной оси парома. Набегающий водный поток равномерно обтекает лопатки с обеих сторон. В этом случае лопатки не создают силу тяги, и паром стоит на месте. При отклонении штурвала в любую сторону пластины занимают положение под углом к набегающему потоку воды. Под действием, которого с одной стороны лопатки образуется зона повышенного давления, с обратной стороны — пониженного. В результате разностей давления создается суммирующая сила тяги. Именно она и двигает паром в сторону, отклоненную от нейтрального положения лопатки. А стабилизирующие рули обеспечивают устойчивость движения. Когда информация уже перестала вмещаться в мою голову, капитан, верно подметив, что с меня довольно, еще раз весело подмигнул, пожал руку и ушел по своим делам. Так что теперь я сидела и бездумно наслаждалась проплывающими мимо пейзажами, легким свежим ветерком, треплющим волосы, и красотой беспокойной, бесконечно волнующейся водной глади. Солнце играло на блестящих поручнях вдоль борта, слышался равномерный гул из недр посудины и плеск рассекаемых волн. Было так хорошо, что даже все утренние переживания и треволнения отошли куда-то на задний план. Полезно все-таки иногда переключить внимание на совершенно другую сферу интересов, повезло мне с капитаном. Из расслабленного состояния меня вывел задумчивый голос дракона. — Алистер, тебе не показалось странным появление бандогов здесь у переправы? Да еще как раз, когда ожидается, что за нами должен быть хвост. Интересные совпадения не находишь? — А? — Я рассеяно заморгала, пытаясь вернуться к действительности и понять, что он имеет ввиду. — Ты знаешь, да. Я тоже подумала, откуда бы им взяться, но мало ли в жизни всякое бывает. — Угу. Помнится, мальчишка сказал, сударь был беловолосый… — Марис? — От страшной догадки на лбу выступила испарина. Высшие, да он же находился совсем рядом с нами. — Я не исключаю такой вероятности. Потому что в совпадения особо никогда не верил. — Можно попробовать расспросить Атиллу, вдруг он сможет описать того по подробнее. — Какой смысл это делать? Во-первых, вызовем ненужные подозрения и вопросы. А во-вторых, допустим, убедимся мы, что это Марис, и что нам это даст? Планы же мы свои менять все равно не будем. — Тоже верно, — я вздохнула. — Ну вот, просто нужно быть максимально осторожными, пока не окажемся в безопасности. Да и тогда лучше лишний раз не привлекать внимание. Чего всполошилась? Все будет хорошо. Тоже мне оптимист нашелся, хотя… Действительно, что толку теперь переживать о прошлом, пронесло в этот раз и хорошо. На будущее будет наука. — Шанти, ты заступился за человеческого мальчишку, — сменила тему я. Дракончик вопросительно на меня посмотрел. — Вы же никогда не вмешиваетесь в дела других миров, тебе ведь до ребенка нет никакого дела. — Почти никогда, — поправил он. — Вообще, мне не сложно, а у тебя такое лицо было… Видела бы ты себя со стороны, бледная как смерть, глаза горят. Я решил ты сама сейчас прыгнешь на его защиту. О чем ты думала в тот момент? — Вспомнила, как от горных волков убегала. А почему псы тебя испугались? — Он пожал плечами. — Я дракон, помнишь? Они чувствуют силу, несмотря на мой облик и кандалы. Вот так, он — дракон, будто этим все на свете можно объяснить. Ну и ладно, не стану ни о чем пока думать, растворюсь в речном ветре.— Есть идеи, как добираться в эту глухомань с туманным названием владения лорда Андраша? И кстати, ты вообще про него что-нибудь слышала раньше? Я растеряно взъерошила челку. Я хоть и житель этого мира, но всех мелко земельных помещиков знать не обязана, да и крупных тоже. — Неа, только то, что сказал Цигун. У него есть младший сын, следовательно, есть и другие дети. Вот этот сын и забрал приглянувшуюся ему легкомысленную девицу. Ни как того зовут, ни других подробностей я не выясняла. По-моему, Цигун и сам мало про них знает. А я не думала, что придется всерьез заинтересоваться данным субъектом. Хотелось просто поскорее отделаться от обещанного поручения. Полагала, приду на место, разведаю все, попрошу передать записку адресату и, не задерживаясь, откланяюсь. — Мдааа, ты всегда такая дальновидная? Сколько тебя знаю, не перестаю удивляться. Ты совершенно не продумываешь последствия своих шагов. Странным образом сначала планируешь что-то, мало представляя, как это что-то будешь потом достигать. Вот ведь язва шибко умная, и главное, ничего не возразишь. В последнее время я, и правда, совершила столько необдуманных поступков, что теперь, чувствую, долго разгребать придется. — Мне же не сто восемьдесят лет, — огрызнулась я. — Говорят, на ошибках учатся. — Сто восемьдесят и семь. А еще говорят, что с возрастом мы умнеем, врут все, — миролюбиво заметил дракон. Я фыркнула. — Зато у меня есть идеи, как нам обосноваться на месте, только нужно будет прежде все разузнать. Пойдем пока перекусим, а потом в подходящем месте расскажу, что задумала. Время от прощания с улыбчивым капитаном, Атиллой и его отцом до того, как мы въехали на постоялый двор придорожной таверны, пролетело быстро и ничем примечательным не отличалось. Мы быстро поужинали. Шанти, оставаясь верным себе, попросил меня заказать огромную баранью ногу с щедро сдобренным к ней гарниром и ничтоже сумняшеся, под моим скептическим взглядом, без проволочек умял это все в один присест. Сейчас он сидел напротив и сыто щурился на то, как я медленно доедаю свое овощное рагу. Я красноречиво повращала очами, мол, нечего тут разглядывать, сам поел — дай поесть другому, и быстро запихнув в рот остатки, помахала перед его носом ключом от наших сегодняшних апартаментов. Пришлось изрядно потратиться на извозчика и ночлег, но промедление было смерти подобно. Пока бы мы пешком тащились по пыльным дорогам и подыскивали, где заночевать, нас легко могли вычислить и перехватить, тем более с таким подспорьем в виде бандогов. Денег у меня имелось немного, но взвесив на одной чаше весов наши жизни, а на другой материальное благополучие, выбор оказался очевидным. Только вот теперь нужно хорошо подумать, как будем выкручиваться дальше. И кажется, я знаю как мы поступим. — Ну, выкладывай, — с порога потребовал Шанти, как только дверь в комнату за нами закрылась. — Смотри, с основного тракта, ведущего в Кирату, мы съехали давно. Сейчас мы практически на границе владений искомого лорда. Значит, вероятность, что в ближайшее время нас тут станут искать, очень мала. Спокойно ночуем, а завтра направляемся прямиком к хозяйскому двору, и я пытаюсь наняться к ним в услужение. Если затея удастся, то находясь в доме лорда, будет проще выяснить, где искать Маришку и каково ее теперешнее положение. Кроме того, мы сможем на полных правах находиться там на весь срок найма, а заодно появятся средства к существованию. И на дно заляжем и денег подкопим. — А если им работники не нужны? — Тогда хуже, но тоже решаемо. Придется знакомиться с местным населением и пытаться найти себе место под солнцем среди них. Вдруг кто там о Маришке знает, хотя надежда так себе. — Что ж, думаю, это нам подходит. На первый взгляд в твоих планах есть рациональное зерно, а как уж дальше выйдет — сориентируемся по ходу событий. — Только поиск мага зависает на неопределенное время. Не думаю, что там мы его сможем встретить, — виновато начала я, — так что может быть тебе… — Да понял я уже и готов подождать, — решительно перебил меня дракон. — Столько, сколько потребуется. И больше на эту тему не думай, кажется, мы все уже выяснили. Я в состоянии оценить ситуацию и ничего менять не собираюсь. — Хорошо, как скажешь. — Улыбнулась. — Тогда давай спать? — Угу. Как твоя нога, погреть не надо? Я изумилась. — Нет, все уже прошло. — Тогда доброй ночи, — сказал Шанти, устраиваясь на подоконнике. Мне показалось, или голос был немного раздосадованный. Могла и ошибиться, кто его разберет. То, что друг у меня с закидонами, это я уже поняла, но мне нравится. Такой, какой есть. (обратно)
ГЛАВА 6
— Занятно, — глубокомысленно изрек дракон, уже с минуту изучая хитрозавернутые узоры, покрывающие кованые ворота, за которыми виднелась усадьба лорда Андраша. Вы ее точно не пропустите, — пояснил нам местный абориген, после получасового допроса на тему, как пройти туда не знаю куда. Тогда этим словам я не придала особого значения, но сейчас имела возможность убедиться, что да, пропустить такое невозможно. — Я ее как-то себе по-другому представлял. — Вот прямо с языка у меня снял. Что ж, похоже, нам здесь скучать не придется, и у хозяина с чувством юмора все в порядке. Даже то, что мы могли наблюдать из-за забора, уже производило неизгладимое впечатление на посетителей. Взять хотя бы сами ворота, высотой под два человеческих роста, изготовленные из серебристого металла с вкраплениями какого-то зеленого сплава. Между частых вертикальных прутьев вились очень изящные тоненькие ветки плюща все из того же зеленого сплава, а прожилки на листьях, вторя основному материалу блестели серебром. Плющ заворачивался и опоясывал прутья такими немыслимыми узорами, что оставалось только удивляться фантазии и умению мастера, изготовившего такое чудо. Но на этом особенность сей конструкции не заканчивалась. Всю красоту можно было сколь угодно долго рассматривать вблизи, пытаясь отследить траектории роста прекрасного растения. Вблизи, ага. А вот издалека этот выверт кузнечного промысла неоднозначно, как бы намекал, оставь надежду всяк сюда входящий. Потому что шагов через двадцать от ворот уже отчетливо просматривался… череп с перекрещенными костями, огромный такой, во все два роста. Вот как? Как удалось добиться такого эффекта, ума не приложу. Но результат налицо, и сомневаться не приходилось, при приближении череп трансформировался в красиво вьющийся плющ. Уж да, такое не пропустишь. Менее экстравагантный забор гармоничным продолжением цветочной тематики открывал вид на большую часть дворцово-замкового ансамбля, иначе это сооружение и не назовешь. А далее переходил в сплошной, заградительный, непроницаемый для любопытных взглядов барьер из темно-коричневого камня. Усадьба выглядела величественно и… готично. Наверняка в сгущающихся ночных сумерках, кода в узеньких окошках зажигается свет, а стрельчатые арки зияют острыми таинственными провалами, впечатление она будет производить волшебное и даже несколько устрашающее. Среди множества небольших башенок, заканчивающихся шпилями, выделялась одна по правую руку от главного входа. Она возвышалась от самой земли, отличалась большим диаметром и венчалась зубчатым парапетом, под которым сурово скалились статуи горгулий. В витражных окнах башни сейчас всеми цветами радуги искрилось солнце. Кроме самой усадьбы, просматривался кусок прекрасного парка с изогнутыми аллеями и величественными статуями крылатых существ. — Вы что-то хотели? От неожиданности я вздрогнула. Пока таращились на местную жемчужину, обнаруженную в глуши столичных провинций, намозолили глаза и оказались справедливо пойманы на месте преступления. — Да-да, — начала я сбивчиво, торопясь перейти к основной сути нашего визита, пока не прогнали чего доброго. — Мне сказали, что хозяевам данного поместья требуется рабочая сила. — Ничего подобного, ясное дело, мне никто не говорил, но сейчас главное привлечь внимание, а там пока суд да дело, может, что и предложат. Импозантный дядечка с щеткой пышных усов скептически оглядел меня сверху вниз. — Это ты-то сила? Ну-ну. — В его глазах притаились смешинки. — Скорее всего, тебя ввели в заблуждение. Мне ничего не известно о том, что господа кого-то подыскивают. Он повернулся и собрался уходить, явно считая, разговор оконченным. — Стойте. Может же быть, что вы просто не осведомлены? Я точно уверена, что не ошиблась, — отчаянно выкрикнула я. — Маловероятно, в этом доме я ведаю всем, что касается организации быта. Впрочем, — он задумчиво покусал усы, — кто тебя, говоришь, послал сюда? — Альтамус Форт Абигайл, — брякнула первое попавшееся имя, что пришло на ум. В этот момент я желала только одного — выглядеть убедительной. Не важно, что говорить, лишь бы звучало посолиднее. Мужчина вытаращил на меня глаза, растерянно потер нос, с сомнением посмотрел на стоящего рядом со мной Шанти. Пробормотал что-то из разряда: — Однако… кхм, странно, да кто их знает, пусть сами разбираются… — И открыл ворота, пропуская нас внутрь. Фух, я хоть и понимала не больше этого исполнительного служащего в том, что сейчас произошло, но поспешила последовать примеру дракона, сразу проскочившего вперед, пока усач не передумал. Пока я быстро семенила следом за широко шагающим мужчиной, успевала вертеть по сторонам головой, с любопытством разглядывая все, что попадалось на глаза. Вдоль дорожек стояли резные скамейки в окружении уже облетевших зарослей дикого морозника. На его голых ветках до самой поздней осени россыпью драгоценных рубинов остаются ярко-красные крошечные ягодки. В центре парка органично вписался каскад звонко журчащих прудов. А в тени пихт, кипарисов и сосен располагалось несколько площадок для игр. За парком располагались хозяйственные постройки, среди которых я опознала только помещения скотного двора. Назначения других остались загадкой. К моему огромному изумлению, обнаружилась даже оранжерея, но так как мы шли довольно быстро рассмотреть, что там разводят хозяева удивительной усадьбы, не удалось. — Эльза, лорд Гарнет все еще разбирает бумаги? — поинтересовался наш провожатый, когда мы вошли в дом. И получив утвердительный кивок от уже не молодой дамы, пытливо разглядывающей нас, продолжил. — Доложи, что к нему пришла устраиваться на работу странная девушка в паре с ящерицей-переростком, утверждает, что об открытой вакансии ей сообщил ниор Форт Абигайл. Понятливая Эльза исчезла без лишних вопросов. А спустя немного времени, нас провели по кованой винтовой лестнице на второй этаж, и мы предстали пред светлы очи интересного пожилого мужчины в темно-синем жилете поверх белоснежной рубашки с вышитыми вензелями на воротничке. Его взгляд был удивленно-заинтересованным, а мне стало как-то не по себе. Вот начнет сейчас расспрашивать, что да как. И что отвечать? Продолжать сочинять на ходу совсем не хотелось. Во-первых, обман быстро раскусят и выгонят в шею с позором в лучшем случае, а во-вторых, мужчина производил приятное впечатление, если не сказать, располагающее. — Здравствуйте, лорд Гарнет Андраш, — представился хозяин дома. Полагаю, это вас направил ко мне Абигайл, — скорее утвердительно, отметил он. Затем с любопытством посмотрел на дракона. — Что ж, признаюсь, это для меня неожиданно, я уж и не надеялся… столько времени прошло. Хотя рад, в наши дни весьма сложно найти специалиста подобного уровня. Приятно, что Альт не забыл мою просьбу. Чувствуя, как предательски дрожат коленки, я пискнула: — Я только учусь. Блин, вот куда меня несет. Шанти обвил мою ногу хвостом и чуть сжал, давая понять, что пока лучше помолчать и попытаться выяснить, что тут происходит и куда мы снова влезли. Какая иронии судьбы, я так переживала, что придется отказаться от поисков этого загадочного мага. И умудрилась попасть в дом, где с ним не только знакомы, но, кажется, даже дружны. — Вот как? Понимаю. Хитрый ниор решил совместить приятное с полезным. О, это так на него похоже. Ну, я все равно не в накладе. Простите, не спросил вашего имени. — Алистер Дейл. — А как зовут вашего… дракончика? Я испуганно посмотрела на лорда Андраша. Неужели он все понял? Нет, смотрит открыто и безмятежно, похоже, просто отметил некоторую схожесть с представителями его расы. — Его имя Шанти, он мой… друг. — Назвать питомцем язык не повернулся. — Занятно, может, и мы с ним когда-нибудь подружимся. — Подмигнул. Похоже, его забавлял мой смущенный вид, а Шанти ему искренне понравился. — Алистер, раз вы будете находиться у меня на практике длительное время, прошу, зовите меня лорд Гарнет, ни к чему разводить официоз. Я кивнула, что тут скажешь. Походу, раз я уточнила, что еще учусь, он логично рассудил, что прислали меня временно для закрепления полученных знаний. Только вот в чем? Как бы выяснить, пока все не зашло слишком далеко? — Лорд Гарнет, могу ли я осмотреть, эээ, рабочее место? — начала я осторожно прощупывать почву. — Ваше рвение весьма похвально, только куда же так спешить. Вы, должно быть, устали с дороги. Давайте сейчас я попрошу, чтобы вам подготовили комнату, отдохнете, вечером поужинаем. Там я вам представлю мое семейство, а после займемся делами. Обсудим условия сотрудничества и посмотрим на, как вы выразились, рабочее место. Я пожала плечами, выбора-то у меня не много. Хоть сейчас мы и ходим по грани, к своим целям все-таки продвигаемся. И, несмотря на сомнительность способов, глупо давать задний ход. — Хорошо, только можно Шанти будет жить со мной? А что? Вот сейчас как выяснится, что животным в доме не место. Так и представляю злого, как стая горных волков, дракона устраивающего себе гнездо на какой-нибудь, например, конюшне. Ха-ха, нееет, это точно не про него, он у нас и ванной моется, не абы что. — Разумеется, располагайтесь, как вам будет удобно. Я привычный к причудам ниоров. Поверьте, дракончик вместо домашнего любимца это еще цветочки по сравнению с тем, что я повидал. — И вышел. И хорошо, потому что видеть взгляд, которым его проводил Шанти, и крошечные язычки пламени, заплясавшие у него в пасти, ему было бы совсем некстати. Да уж, думаю, лорд Гарнет единственный оставшийся в живых смертный после того, как имел неосторожность, назвать дракона домашним любимцем. Я положила руки на спину друга и погладила головные гребешки. — Спокойствие, только спокойствие. Ты должен держать себя в руках. Ты же и сам все понимаешь, — тихо зашептала я. Медленно его пылающую алым огнем радужку сменял привычный медовый оттенок, а затем даже проступил уже знакомый узор из рубиновых нитей. — Ты права, — произнес Шанти ровным голосом, будто и не было минуту назад вспышки гнева. — Впредь постараюсь быть сдержаннее. — Ну и славно, я его отпустила. И вот все та же бессменная Эльза уже привела нас в покои, коим предстоит стать нашим убежищем на неопределенный срок. Назвать то, что предстало моему взору иначе, чем покои, просто язык не поворачивался. По всему выходило, что оказались мы, как раз в той великолепной башне с горгульями. Круглые стены, на полу разноцветным ковром лежит солнечный свет, прошедший сквозь витражные окна, простая и тяжеловесная мебель. Напротив огромной кровати с балдахином располагался камин, на полке которого стояли причудливые канделябры в виде оленей. В их ветвистых рогах уместилось по восемь свечей на каждого. Окна обрамляли плотные портьеры насыщенного гвоздично-розового цвета, расшитые по канту золотыми нитями. Забыв обо всем на свете, я с восторгом изучала вид на хвойный лес, начинающийся сразу за парком, и вдыхала витающие в воздухе ароматы смолы и багульника. Высшие, я уже влюблена в это место, в этот дом, в атмосферу загадочности и таинственности, что пронизывает все вокруг. От созерцания меня оторвал Шанти, по-хозяйски подтащивший чью-то мохнатую шкуру ближе к камину и уютно на ней разместившийся. — Ну, ты даешь. Не ожидал я от тебя такой прыти, столь ловко втереться в доверие. Как думаешь, мы здесь надолго? — Хотелось бы. Мне здесь нравится, да и тебе, — я многозначительно посмотрела на греющего бока дракона, — я смотрю тоже. Что касается доверия, ты же сам видел, в том моей заслуги нет, просто повезло. — Не скажи, как ты того усача на входе заболтала. Хотя, похоже, Высшие тебе и впрямь благоволят. Интересно, что за работу ты так легкомысленно подрядилась делать? — Ты слышал последние слова лорда Гарнета? — Отлично слышал, — зло сказал Шанти и застучал хвостом. — Да я не об этом, а о причудах ниоров. Похоже, меня приняли за ученицу мага, если быть точнее и саму за ниору. — А это значит, — мрачно отозвался друг, — нас скоро раскусят, и долго мы тут не задержимся. Когда пробило шесть часов вечера, меня пригласили к ужину. Надо сказать, ждала я его со смешанными чувствами. С одной стороны, ходить по тонкому лезвию полулжи-полуправды занятие не из приятных, а последствия могут оказаться весьма печальны. С другой — было безумно интересно узнать получше интригующе-загадочного лорда и познакомиться с его семьей. Ведь человек, живущий в подобном доме и имеющий в друзьях сильного мага, наверняка и родственниками обладает подстать. Кроме того, оставался главный вопрос: какая роль теперь отводилась мне? Насколько подтвердятся тяжелые прогнозы Шанти? Мои предположения относительно семьи лорда Андраша не разочаровали. Хоть я немного и удивилась в начале, мне представлялось, что в столь большом имении проживает соответствующее количество народа. В действительности же, оказалось, что кроме меня самой и вышеупомянутого лорда, за столом сидели, надо полагать, его сын, супруга последнего, если судить по одинаковым золотым перстням на безымянных пальцах, и уже знакомый мне обладатель богатой растительности под крупным носом. — Алистер, добрый вечер, как вам комната? Есть ли у вас все необходимое? — приветливо уточнил лорд. — Да, спасибо. Мне все очень понравилось, а свой собственный камин, о таком можно только мечтать, — совершенно искренне поделилась я своими эмоциями. — Рад. Знакомьтесь, этот благородный человек Лейтон Линн — мой управляющий, а по совместительству еще и хороший друг, на котором в этом доме практически все и держится. Нет ничего, чтобы не находилось в его ведении. Поэтому, если что-то понадобится или возникнут вопросы, можно смело обращаться к нему. Он указал на сидящего напротив него Лейтона, именно он встречал нас сегодня у ворот. Тот подмигнул мне, сохраняя при этом невозмутимый вид. — Это мой сын лорд Нолан Андраш и его невеста Мариэль. Молодые люди кивнули мне. Хм, странно, невеста. Теперь я отчетливо рассмотрела ее округлый животик едва заметный из-за стола. Почему не жена? Хотя какое мое дело, в вопросах нравственности я всегда придерживалась широких взглядов. Терпеть не могу, когда лезут в личную жизнь других. — А это наша гостья, ниора Алистер Дэйл. Она будет помогать в делах, на основании взаимовыгодного сотрудничества, нам польза — ей опыт. Я поморщилась, вот так и знала. Как же мне теперь выкручиваться? Нет, разнести им тут все к известной бабушке я, может, и смогу, но вот вряд ли они от меня этого ждут. — Как интересно, — вступил в разговор лорд Нолан. —Откуда вы знаете Альтамуса Форт Абигайла? Он довольно необщительный и до ужаса избирателен в отношениях с людьми. — Один общий знакомый сыграл в этом деле значимую роль, — туманно начала я, стараясь в то же время говорить правду. — А дальше все само как-то так вышло, и вот я здесь. Тут к беседе присоединилась Мариэль, избавляя меня от скользкой темы. — Лорд Гарнет говорил, что с вами прибыл маленький дракончик, это так необычно. Никогда ни о чем подобном не слышала. Откуда он у вас? — Я его спасла из лап разбойников, с тех пор он всегда со мной, — и снова ни слова неправды. — Это многое объясняет, — подал голос Лейтон, — я заметил, как он на вас смотрит. В его взгляде можно прочитать столько чувств, я еще удивился, откуда подобное в простом питомце. Я чуть не подавилась ложкой мясного бульона, которую как раз только что отправила в рот. Кто бы мог подумать, что этот приветливый человек с веселыми глазами, окажется настолько наблюдательным. Обратить внимание даже на такую мелочь, как взгляд, сопровождающей странную гостью живности. И когда только рассмотреть успел? Мы же всего ничего виделись. А вообще, о чем это он? Шанти на меня как-то особенно смотрит? Не замечала, впрочем, может быть. Ох, вот только там вовсе не чувства благодарности и преданности, как мог подумать господин Линн, скорее снисхождение и покровительство. Однако вслух я ответила: — Он не просто питомец, он мой друг, очень благородное и умное существо. Я буду вам всем очень признательна, если вы не станете больше называть его питомцем. Шанти это, эмм… очень задевает. За столом переглянулись, пожали плечами и дружно кивнули. Отлично, хоть эту досадную мелочь сняла с повестки дня. Дальше разговор за столом потек легко и непринужденно. Меня приняли. Лорд Гарнет рассказывал, как сколотил состояние на лесозаготовительном хозяйстве. Оказалось, что три поколения его предков занимались лесоводством и продажей древесины. Но только при нем эта деятельность стала не просто доходной, а сверхприбыльной. Помимо предпринимательского таланта лорд обладал пытливым умом и подошел к делу со всей серьезностью. Наняв лучших лесоводов, он занялся активным лесовосстановлением, чтобы золотая жила не исчерпывалась, тем самым приумножив свое наследие. Его сын пошел по стопам отца и сейчас принимает самое активное участие в делах. Затем плавно перешли на байки из служивой жизни, когда хозяин дома был еще молод. Тогда он и познакомился с Лейтоном Линном, который очень помог лорду Андрашу в каком-то там северном походе, где они все чуть не погибли. Лорд Нолан шутил и слегка подтрунивал над отцом, но это было скорее любя, чем не учтиво. Расспрашивал меня, откуда я родом, что в наших краях есть интересного и все те детали, не требующие от меня неискренности и ни к чему не обязывающие. Мариэль, говорила мало и больше улыбалась, украдкой поглаживая живот. Взгляды, которыми обменивались почти супруги, были полны нежности и любви. Находиться в этом обществе было не просто приятно, складывалось ощущение семейного уюта, атмосферы тепла и понимания. Мне казалось, что я знаю их уже много времени, и чувство неловкости ни разу меня не посетило. Под конец я стала ловить себя на мыслях, что когда все откроется, мне будет очень стыдно. От понимания того, что я обманом проникла в этот дом, где ко мне отнеслись так приветливо и доброжелательно, внутри противно скребла совесть. Но сейчас моя главная задача выжить и помочь Шанти, а все остальное потом, подумаю об этом позднее. Так незаметно пролетело время. — Сынок, у меня есть еще кое-какие дела. Проводи Алистер в оранжерею, покажи там все и введи в курс дела. А завтра уже можно приступать к работе. Кстати, об условиях сотрудничества, — обратился он уже ко мне. — Полный пансион и проживание, плюс двадцать серебряников в неделю Вас устроит? — Более чем, — улыбнулась я. — И можно обращаться ко мне на ты, а то мне даже неловко. — Замечательно, а теперь прошу меня извинить. — Он неспешно поднялся и покинул столовую степенным шагом. Следом за ним, последовав приглашающему жесту лорда Нолана, направилась и я. Хм, вот интересно, меня ведут в оранжерею, что же за работа меня ожидает? Сказать, что я была очень заинтригована, это ничего не сказать. По дороге Нолан, так он попросил его называть, аргументировав это тем, что не так уж на много старше меня, и в кругу своих нет смысла разводить политесы. Забавно, это у них видимо семейное — не любовь к чопорным обращениям. Так вот, по дороге он задал мне вопрос, впервые за последний час, заставивший меня тревожно напрячься и вспомнить, где и зачем я нахожусь. — Ниора, какова твоя стихия? — Воздух, — всплыл в голове разговор с Шанти в праздничной станице. Надеюсь, я не сильно отклонилась от истины, быть может, когда-нибудь мне все же представиться возможность прояснить и для себя самой этот вопрос. — Но, честно говоря, я очень слабый маг, поэтому не стоит называть меня ниорой, — решила я насколько возможно обозначить свои позиции. Вдруг мне найдут более подходящую работу. Пусть лучше так, чем продолжать бессмысленно выдавать себя за того, кем я не являюсь. Обман быстро раскроется и будет только хуже. — Возможно, я не подойду для тех целей, ради которых лорд Гарнет просил подыскать ему человека, и произошло недопонимание. — Ох, Алистер, ты к себе не справедлива. — Брови Нолана взлетели вверх. — Насколько я знаю Форт Абигайла, он нипочем бы не стал тратить свое внимание и время на слабого стихийника. Если ты пока еще не знаешь свой потенциал, то вот Альтамуса не проведешь. Я попыталась что-то смущенно возразить, но меня перебили. — Я и сам в некоторой степени владею силой земли, — тут он хитро подмигнул. — А иначе как думаешь, мы так успешно восстанавливаем лес? — фыркнул. — Не одними знаниями лесоводов же. Но ко мне почтенный ниор интереса не проявил. Ну, да и к лучшему, я вполне доволен тем, что имею на данный момент. Тут по его лицу пробежала тень, и он почем-то с горечью добавил: — И всякие глубокомагические дела меня не интересуют, достаточно одной утраты. Впрочем, речь сейчас не обо мне, а о тебе. Вот как раз и узнаем, сможешь ли ты быть нам полезна, — быстро взял себя в руки лорд и приветливо распахнул передо мною дверь. Моему взору открылась чудесная картина, наполненная яркими красками зелени, цветущей красотой и умопомрачительными ароматами, витающими в просторной, шагов шестьдесят на тридцать, оранжерее. Все это великолепие размещалось аккуратными рядами, кое-где в подвешенном и подвязанном состоянии, вдоль всего периметра, а в центре пристроился длинный узкий стол с инструментами и оборудованием. Причем мне хватило одного взгляда, чтобы понять — инвентарь на нем отнюдь не только для садоводческих работ. На глаза попалась спиртовка, пара реторт и такие знакомые котелки, братья-близнецы тех, что остались у меня дома. — Вижу, тебе не только понравилось, но и о сути дела ты уже догадываешься. Значит, я не ошибся, утверждая, что рано ты себя списала, — удовлетворенно отметил Нолан. Совершенно верно прочитав по лицу мои мысли. — Как я уже говорил, теоретические знания и практический опыт лесоводства это хорошо, а с магией земли еще лучше. С нужными же зельями и настойками — совсем отлично. Удобрения и стимуляторы роста, подкормки, средства защиты древесины и даже яды — все то, без чего бы мы ни добились таких показателей нашего производства. Мой отец, в свое время, очень много трудился над созданием и разработкой многих рецептов, и все идеи взяты из его светлой головы. До него наши предки вели обычный промысел, год на год, как повезет. Случилось нашествие короеда или грибок испортил готовые к отправке партии досок, значит, не повезло. Лорд Гарнет же применил принципиально иной подход и привнес свежий взгляд на семейное дело. Мое восхищение и уважение к этому занимательному человеку возросло до неописуемых высот. Вот я понимаю, увлеченность делом и житейская смекалка. — Я правильно думаю, что вам нужен человек, разбирающийся во всей этой ботанике, изготавливающий эссенции и другие зельепроизводные? — Совершенно верно. Я так полагаю, нужный навык и знания у тебя имеются, а в тонкостях специфики разберешься по ходу дела. Материалами и спецлитературой мы тебя обеспечим, в доме есть хорошая библиотека с целым крылом по данному направлению. В той же башне, где тебя поселили, наверху располагается лаборатория. Ну что, справишься? Ох, задача стояла предо мной более чем амбициозная. Кое-какие навыки работы в области химичества я, действительно, имею. Правда, они все больше по воздействию на живые организмы, а тут земля, деревья, готовая продукция. Работы предстоит много, и еще больше нужно будет учиться, подтягивать знания, восполнять пробелы, изучать новое. Но дурой я буду, если откажусь от такого предложения. Сейчас я почти благодарила поганых разбойников, из-за которых судьба свела меня с этими людьми и дала такую интересную возможность. Иначе, я бы просто выполнила обещанное поручение и никогда бы не узнала, какое чудо таит в себе усадьба лорда Андраша. — Я очень постараюсь, — с трепетом ответила я. — Вот и славно. Знаешь, как называется вот это, — он указал на молодое растение покрытое пушком. — Багульник. Обладает дубильными веществами и фитонцидами, что при различных способах переработки дает возможность получить кровоостанавливающее снадобье, противовоспалительную мазь и еще, если не ошибаюсь, с его помощью можно подавлять рост грибков и плесени. — Не ошибаешься, — одобрительно кивнул Нолан, — а вот про кровоостанавливающие свойства я не знал. — Нолан, можно один вопрос? — Давай. — Почему я? Почему лорду Андрашу вообще понадобился кто-то со стороны? А если уж и возникла такая необходимость, то зачем были нужны такие сложности? Ведь ученых мужей у нас в Империи хватает. Он посерьезнел. — У отца с некоторых пор пошатнулось здоровье и он практически отошел от дел. Я, в свою очередь, охватить все в одиночку не способен. Кроме того, как ты могла заметить, Мариэль ждет ребенка, и скоро все мое внимание будет очень нужно там. Доверить наши семейные секреты любому ученому со стороны мы не можем. Слишком высокие риски и, как понимаешь, серьезная тайна. Пусть все и дальше продолжают считать, что нам необыкновенно везет и не более. Я кивнула. Он продолжил. — Магов в Империи не так много, а обычный человек не справится. Все вместе сильно сужает поиски. А уж Альтамусу Форт Абигайлу отец доверяет больше, чем кому-либо. — С доверием и секретностью понятно. А почему не справится обычный человек? — Как, ты разве не знаешь? Чтобы приготовить фитопродукцию такого уровня, да и вообще, провести более-менее серьезные преобразования, мало просто знаний и оборудования. Исполнитель обязательно должен являться носителем хотя бы зачатков магии, силы стихии, да называй, как хочешь, суть от этого не изменится. Без этого, сколько не старайся, что-то полезнее настойки от кашля деревенской знахарки никогда не получится. Отец сам магией не владеет, но он мозг и генератор идей, а химией преобразований долгое время занимался я. Теперь меня на все уже не хватает. — Не знала, — развела я руками и задумалась. С одной стороны, значит ли это то, что у меня ничего не должно получиться? С другой — я проводила и не раз много различных реакций и преобразований при изготовлении своего стратегического запаса, который часто помогал мне в жизни. Вот взять хотя бы порошок для зеленого тумана, что так пригодился в горах. А если они работают, я, стало быть, носитель магии? Есть надежда, что Шанти был прав? Эх, есть над чем поразмыслить на досуге. Только с досугом теперь, пожалуй, будет сложно. Чувствую, свободного времени совсем не останется. По возвращении в свою комнату меня чуть не сбила с ног большая чешуйчатая рептилия, жаждущая подробностей встречи и ее результатов. — Я тут чуть с ума не сошел, пока тебя дождался. Уже чего только не на придумывал. Даже всерьез начал размышлять, не отправиться ли тебя спасать. А что? Вдруг они тебя там уже давно раскусили, и теперь допрос ведут с пристрастием. — Ха-ха, представляю тебя спешащим мне на помощь, с жутким оскалом, плюющем огонь на право и на лево. Страшное, должно быть, зрелище. Я бы не рискнула вставать в этот момент на твоем пути, пусть ты пока еще и не размером с приличный дом. — Вот зря смеешься, между прочим, — обижено засопел Шанти. — Я и в таком виде много чего могу, не сомневайся. Я ведь и правда, волновался. — Не сомневаюсь, честно, и… мне очень приятно. Подошла к нему и искренне обняла. Кажется, он и впрямь начал привыкать. В этот раз он не напрягся, не отстранился и даже не стал никак комментировать. Просто принял как должное. Мне показалось или ему даже понравилось? — Ну давай, рассказывай, как все прошло? Чего они от тебя хотят, нас не раскусили, когти рвать еще не пора? Я рассмеялась. — Семья лорда Андраша, включая самого господина Гарнета просто замечательная. Они меня приняли, как родную. С предстоящей работой, думаю, справиться мне вполне по силам. Трудится предстоит много, но оно того стоит. И я поспешила удовлетворить любопытство дракона, пересказав все, что происходило за ужином и после в оранжерее. Он слушал внимательно, не перебивая, лишь изредка вставляя уточняющие вопросы. Не забыла отметить и то, что по словам Нолана для трансформационных химических преобразований высокого уровня необходимо обладать магическим потенциалом. А значит, скорее всего, стихийная магия у меня есть. Шанти кивнул. — Что-то в этом духе я и подозревал. Это объясняет твои спонтанные выбросы силы, которые ты пока не умеешь контролировать. И то, что я могу чувствовать, — от тебя явственно исходит специфическое излучение на тонком уровне. — Еще одна особенность драконьего мировосприятия? — Можно и так сказать. — Знаешь, ты полон сюрпризов. — Знаю и, о да. Ты себе даже не представляешь насколько. Только не уверен, что все из них тебе могут понравиться. — А ты поделись. Не верю, что в тебе есть нечто такое, способное меня оттолкнуть. — Возможно, когда-нибудь позже, — отчего-то грустно ответил дракон. — Тогда я ложусь спать. Завтра предстоит очень трудный и насыщенный день. Быстро чмокнув Шанти в его умильную мордочку, и пока он не успел ничего предпринять, юркнула с головой под одеяло. Поэтому уже не увидела, как его глаза вспыхнули алым узором, разукрашивая огненную радужку, а обычно узкие вертикальные зрачки расширились. Черными глубокими провалами, ведущими куда-то в неизведанное. (обратно)ГЛАВА 7
Вчера засыпая, я думала, как удивительны хитросплетения нитей судьбы, и какими неожиданными могут быть повороты на перекрестках наших жизней. Предполагала ли я, что мне посчастливится подружиться с драконом, встретить таких замечательных людей и заняться интересной работой. Далее ход мыслей приобрел иное направление. Цигун гворил о младшем сыне лорда, но тот о других своих детях не упоминал. Является ли Нолан тем коварным искусителем, укравшим Маришку? А Мариэль — это и есть разыскиваемая мною девушка или нет? Как мне теперь поступить с весточкой из отчего дома, если окажется что это она? Отдать напрямую? Тогда высока вероятность быть рассекреченной и вызвать подозрения на свой счет. Ведь подобные совпадения маловероятны, и можно справедливо нарваться на множество вопросов. А обманывать эту семью больше, чем уже это сделала, мне не хотелось. Кстати, Нолан говорил о какой-то утрате, чтобы это означало? В результате подобных раздумий, решила подождать и присмотреться. Время есть, и вдруг представится случай передать записку, не роняя тень на свое прошлое. В любом случае, для начала нужно точно определить, кто такая Маришка. Шанти был тих как ночь перед рассветом. Наверное, уже давно спит, заключила я. На этом месте меня таки сморило в сон. Но желанного отдыха не получилось. Меня, впервые с того момента, как я покинула дом, посетили мои странные сновидения. Снова я купалась в воздушных потоках нежного ветра. Словно баюкая свое неразумное дитя, он поднимал и опускал меня над вершинами гор и лесов, скрытых далеко внизу под мягкими облаками. Играл с волосами, обнимал и поддерживал, не давая упасть. И я летела. Летела навстречу чему-то новому и прекрасному. Подо мною, сменялись один за другим прекрасные пейзажи: долины, укрытые белыми загадочными туманами, бездонные синие водные просторы. А я спешила все вперед и вперед, влекомая чьим-то зовом. Вокруг меня начали появляться призрачные силуэты, казалось, сотканные из чистой свободы и ветра. Один, второй и вот вокруг меня их уже множество, кружащихся в своем невообразимо захватывающем, наполненном искренностью и абсолютным счастьем танце. Существа были прекрасны, хоть я и не могла разобрать лиц. Они тянулись ко мне, приглашая присоединиться, раствориться в чувственном движении, отдаться стихии ветра. И в этот раз я не боялась. Я протянула руки и приняла их приглашение, стало легко и хорошо. Я смеялась вместе с ними, танцуя и наблюдая, как воздух дарит мне крылья, а ощущение полета делается таким же естественным, словно дыхание или биение сердца. А поутру она врала, что это был последний раз… — подумала я, открыв глаза. На меня уставилась внимательно изучающая чешуйчатая голова с большими любопытными медовыми глазами. — Тебе не говорили, что разглядывать спящих людей противоречит правилам хорошего тона? — пробурчала я. — А уж спящих юных дев, так вообще за гранью приличия. Дракон фыркнул и, ничуть не смущаясь, спросил: — Что тебе снилось? Блин, ну вот как он так тонко все чувствует и что ему ответить? — Ну-уу, много чего, — я попыталась увернуться от прямого ответа. — Не юли, я видел твое лицо. Это был не просто сон. Мое эго запротестовало от такого наезда. — Не скажу. Имею я право на частную жизнь? И вообще, тебе все померещилось. Вместо того, чтобы надо мной медитировать, лучше бы сам подрых подольше. — Алистер, ты говорила во сне, — вздохнул он, не спуская с меня пристального взгляда. — Вот как, и что же я говорила? — Не так много, как мне бы хотелось, но и этого достаточно. Всего одно слово — Сильфы. Что ты знаешь об этом? Я растерянно захлопала глазами. — Ничего, впервые слышу. А что известно об этом тебе? Шанти кисло ухмыльнулся и продолжил молча меня изучать. — Ну же, — поторопила я, — что за тайны? — Ты же мне не говоришь, что тебе снилось. — Ах ты хитрец. А ну сгинь. — Я сделала вид, что собираюсь столкнуть его с кровати. — Я на эту провокацию не поведусь, сама тогда все узнаю, — пригрозила я. Но он не поддался. — Удачи. Успехов в любых начинаниях. В добрый путь. После этого я все-таки не выдержала и запустила в него подушкой. Дракон ловко увернулся, продолжая ехидно скалиться. Тогда я показала ему язык, демонстрируя все, что думаю о вредных шантажистах с лукавыми глазами. — Все, я встаю и иду принимать работу. А чем планируешь заниматься ты? — Планирую во всем принимать непосредственное участие. Или ты думаешь, я опять останусь торчать тут в четырех стенах и пропущу все самое интересное? Я скептически обвела взглядом абсолютно круглую комнату без единого угла. Четырех, угу. Завтрак дракону я принесла в нашу комнату, а сама отправилась в столовую. Лорда Гарнета за столом не было. Оказалось, что он еще засветло уехал на склады проверять пришедшие партии готовой для обработки древесины и что-то там еще, связанное с бухгалтерией. Господин Линн тоже пробыл с нами недолго и, сославшись на то, что сегодня много дел и скоро должны привезти новых лошадей на замену старушкам, ушел на конюшню. Остались только мы с Ноланом и Мариэль, но те так увлеченно общались друг с другом, что практически не обращали на меня внимания. Наконец, мне представилась возможность оглядеться получше. Вчера я сосредоточилась лишь на том, как не сказать ничего лишнего. Так что изучение интерьера отошло на задний план. Просторное помещение с высоким потолком, как и во всем доме. Сводчатые арки перекликались с формой окон, задрапированных плотными, тяжелыми шторами, которые крепились к кованым металлическим карнизам. Пол отделан мрамором, выложенным в замысловатый узор. Часть стены напротив входа расписана сюжетами из легенд изначальной Империи. Все выполнено в темно-синей цветовой гамме. На отделке мебели повсеместно присутствовал один и тот же серебристый орнамент. Покончив с завтраком, Нолан обратился ко мне. — Алистер, ты хочешь начать с оранжереи или с библиотеки. — С библиотеки было бы предпочтительнее. Нужно подобрать литературу для обучения и ту, где хранятся рецепты основных зелий, требующихся вам для работы в ближайшее время. Оранжерею я видела вчера и примерно поняла, с чем придется иметь дело. Хочу подобрать несколько книг с описанием свойств некоторых неизвестных мне растений. И еще, желательно осмотреть лабораторию и составить план работы. Он кивнул. — Хорошо. Эльза проводит тебя в библиотеку, левое крыло от основных стеллажей — сектор по ботанике и химии трансформаций. А после обеда Мариэль покажет лабораторию и поможет разобраться, если возникнут вопросы. Она во всем разбирается, я ее научил. Присоединюсь к вам уже только вечером. — Нолан протянул мне объемную тетрадь. — А вот здесь классификатор того, что мы применяем на производстве, и списки продукции для защиты леса. Обняв толстый талмуд, я бодро шагала за молчаливой Эльзой. Следом семенил любопытный Шанти. — Эльза, — решилась я задать мучавший меня вопрос, — а почему в столь огромном доме так мало прислуги? Мне казалось, что должно быть на порядок больше. Как же вы со всем справляетесь? — Ну почему мало? Вот я слежу за порядком, снабжением продуктами и иногда выполняю некоторые хозяйские поручения. Господин Линн управляет всеми работниками, ведет расходную книгу, отвечает за письма и другие почтовые дела. Есть еще садовник Стефан, его ведомство парк и земляные работы в оранжерее. Конюх Маклай, он, если требуется, и в роли кучера может быть. Вдвоем Стефан с Маклаем в качестве разнорабочих отлично годятся, где тяжести потаскать или починить чего требуется, ребята рукастые и понятливые. Сторож нам не нужен, кого нам бояться-то? Все же лорд Нолан немного магией владеет, а забор с воротами давно зачарованы. На доме тоже стоит защита, никто не проберется. На кухне Маришка справляется. Где нужно если, то и я подсобить могу. Так и живем. Ни к чему нам лишние рты держать, да и спокойнее в тесной-то компании, все на виду, привыкли уже. При имени Маришка мы с драконом дружно сделали стойку и переглянулись. — Забор зачарован, говорите, и дом под охраной? Но ведь для такого нужно потратить много силы. Где-то во владениях лорда Андраша проживает могучий маг? — ухватилась я за слабую надежду. — Или это ниор Форт Абигайд постарался? — Нет. Что Вы, откуда у нас взяться сильному магу? Они больше в крупных городах предпочитают жить, тут им совсем делать нечего будет, размах не тот. Защита на усадьбе еще со времен лорда Орсона стоит. Это он все о безопасности беспокоился, а ниор Форт Абигайл намного позднее появился. — А кто такой лорд Орсон? Но тут моя собеседница, видимо поняв, что сболтнула лишнего, нахмурила брови, заторопилась и облегченно выдохнув, произнесла: — Вот библиотека, а мне пора возвращаться на кухню. Маришка просила помочь ей с обедом. — И поспешно ретировалась. — Вот так да, это что сейчас было? — произнес Шанти, как только дверь за Эльзой закрылась, и послышались ее быстро удаляющиеся шаги. — Похоже, нашелся еще один сын лорда Андраша или я совсем ничего не понимаю. — Но и чего тогда темнить? — Хороший вопрос, не знаю. Но, видимо, причины есть, коли и сами хозяева ни разу его не упомянули в моем присутствии. Интересно, оказывается, он сильный маг. Почему он тогда не участвует в семейном деле? Избежали бы необходимости искать человека на стороне. — Я чую, тут пахнет тайной. Что думаешь насчет Маришки? Ты говорила, эти люди очень хорошие и приятные во всех отношениях. Что-то не вяжется твой рассказ о скомпрометированной и с позором увезенной из родного дома девушке с их нравственными качествами. — Да, мне тоже показалось странным, что Нолан привез свою возлюбленную в дом и отвел ей место на кухне. В то время, как рядом проживает его горячо обожаемая невеста, да еще ждущая ребенка. А родной отец смотрит на это безобразие сквозь пальцы, хотя, может, он не знает. — Угу, я бы больше поверил, что Мариэль это и есть нужная нам девушка. Или не так уж и благороден младший Андраш. — Ну, делать выводы еще рано. Мы совсем не знаем о других детях лорда Гарнета. Возможно, она была пассией лорда Орсона. Кстати, он старше или младше Нолана? — Все может быть, давай уже займемся делом, — лениво кивнул дракон, с комфортом расположившись в большом уютном кресле. С бардовой обивкой и гнутыми массивными ножками оно походило больше на трон и смотрелось с ним очень гармонично и по цвету, и по статусу. Я усмехнулась своим мыслям. Думаю, Шанти на самом деле мало заботили семейные отношения Андрашей вообще и судьба Маришки в частности. Я его могла в этом понять. У него свои интересы, и находится он в этом доме по большей части только из-за меня. Поэтому, не став спорить, я быстро согласилась. — Давай. Это важнее и интереснее, а для остального еще очень мало информации. Только глядя на тебя, и не скажешь, что ты сейчас делом собираешься заняться, — ехидно заметила я. — А я и не собираюсь. — С довольным видом дракоша положил голову на передние лапы и зажмурился от удовольствия. — Ты будешь делать, а я контролировать и пояснять, я вообще-то, тоже кое-чего смыслю в химии. Дракон он хоть где дракон, а Шанти это вообще, видимо, особый случай. Я махнула на него рукой и с головой зарылась в книги. Здесь их было не просто много, а очень-очень много. Моя домашняя библиотека просто нервно смущается в сторонке против этого храма знаний. Высокие своды которого опирались на массивные колонны украшенные декором имитирующим цветущие деревья. Каменный пол устилали ковры с длинным ворсом, заглушающие любые шаги. Огромные окна, залитые солнцем, закрывали плотные почти не проницаемые портьеры. Вдоль стен от пола и до самого потолка тянулись нескончаемые ряды книг, среди которых попадались и очень старые, бережно завернутые в пропитанную каким-то составом ткань. В целом, благодаря интерьеру, создавалась атмосфера мистики и таинственности, но было уютно. Я вот лично вообще бы тут поселилась, жаль не поймут. От входа по правую и левую руки располагались небольшие комнатки с отдельными дверями. Видимо, одну из них и имел в виду Нолан, говоря в "левом крыле". Обхватив поудобнее вверенный мне за завтраком талмуд, туда-то я и направила в первую очередь свои стопы. А вскоре просто потерялась во времени и в пространстве. Увлеченная открытием новой захватывающей информации, я совершенно забыла обо всех последних переживаниях, сомнениях, обязательствах. Просто жадно впитывала прочитанное, как когда-то раньше дома. Очнулась я только когда посреди мерного бормотания. — …традиционно в одной емкости смешивают два-три яда, чтобы усилить эффект и гарантированно убить вредителя. При этом исходные дозы ядов можно уменьшать — эффект дает именно смешивание… — послышался голос Шанти. — Думаю, на сегодня хватит. Я проголодался и тебе не мешает поесть. Я с удивлением отметила, что обед мы благополучно пропустили и время близится к вечеру. — Да-да, сейчас. Послушай, как интересно. Оказывается, чтобы получить фитовытяжку с нужными свойствами, необходимо знать не только, какую часть растения использовать для своих целей, но и его фазу роста и даже жизненный цикл. Более того, можно искусственно влиять на этот цикл, созданием водного дефицита, повышенной или пониженной температурой и тем самым получать все больший потенциал. Например, если белладонну перегревать, то потом можно синтезировать отличный стимулятор роста для хвойных пород. А если долгое время воздействовать на белладонну холодом, помимо обычных болеутоляющих свойств, она становится способной вызвать сильное психическое возбуждение. Жертва делается эмоционально нестабильной, проявляет выраженное беспокойство, повышается внушаемость. — Остановись, безумная. Понял я, понял, что ты не особо гуманна и очень коварна. Мне уже даже почти жалко тех, кто рискнет с тобой связаться на кривой дорожке. — Дракошка замахал и лапами, и крыльями, призывая меня вернуться к действительности. — Но давай, ты продолжишь свои экзерсисы завтра или хотя бы поедим сначала, — и он жалобно уставился на меня. Я потерла нос и смущенно улыбнулась. Ну, увлеклась немного, чего теперь из меня монстра делать-то. — Я вот ни о чем таком даже и не думала, но теперь благодаря тебе обязательно начну. Так что, кто еще из нас коварнее это большой вопрос, ведь это ты так буквально воспринял мои слова. Шанти фыркнул и сделал невинные глаза. — Странно, что нас до сих пор никто не хватился. — Лорды еще не вернулись. Я слышал, как Лейтон говорил, что они задержатся. Чтобы их к обеду, а может, даже и к ужину не ждали. Мариэль же плохо себя чувствует и отлеживается у себя в комнате, боясь рисковать здоровьем ребенка. — Ого, да ты времени даром не терял. А я думала, продрых весь день на кресле. — Ты ко мне не справедлива, — друг сделал вид, что обиделся. — А я, между прочим, тут кое-что для тебя нашел интересное, но раз меня не ценят и наводят поклеп, то я, пожалуй, и впрямь пойду, посплю. — Шанти, престань. Ты же знаешь, что я тебя просто обожаю. Показывай скорее, что там нашел? — Да вот, несколько занятных книг, смотри. "Магия воздуха. Основные свойства", "Ритуалы и заклинания воздушной стихии", "Медитации и обретение равновесия. Слияние со стихией", "Теория управления воздушными потоками. Ветер" — у меня даже дух захватило. — Шанти, ты чудо, — Я кинулась к дракону на шею и принялась его тискать от переизбытка чувств, потом подпрыгнула и схватила книги. — Ой, только давай сейчас ты их не будешь открывать, — взмолился он, — а то пожалею, что полдня копался в старых пыльных фолиантах, чтобы разыскать что-то стоящее. Я вздохнула и бережно погладила тисненый серебром корешок. Дракон прав, и как бы мне не хотелось их полистать, нужно сделать перерыв. Интересно, книги можно выносить из библиотеки? Подумав немного, я все же решила взять одну. Выбрала ту, которая про равновесие, рассудив, что с заклинаниями мне еще рановато знакомиться. — Хорошо. Проси все, что хочешь, за такое я исполню любой твой каприз, — я шутливо поклонилась. — Принимаю, — важно и в таком знакомом тоне ответил друг. — Позже подумаю, чем ты можешь быть для меня полезна. — И сам не выдержав, в конце расхохотался. — Берегись, я коварен, пощады не жди. Я округлила глаза. — Да, мой господин, я вся в вашей власти. Его зрачки расширились, появилось непонятное выражение на чешуйчатой морде. — Алистер, я ведь и вправду могу быть опасен. Не стоит давать обещаний, которых не сможешь выполнить, — серьезно произнес он необычным, чуть с хрипотцой голосом. Шанти говорил тихо, вкрадчиво, как бы растягивая слова и давая время их обдумать. Меня бросило в жар, сердце забилось часто-часто, а коленки задрожали. Я помотала головой. Что за наваждение? Таким я друга еще не видела. Но уже в следующую минуту он принял свой обыкновенный вид и весело произнес: — Так мы идем? Все оказалось именно так, как и говорил дракон. Мариэль отдыхала в своих покоях, хозяева еще не появились, а господин Линн, видимо предполагая, что мы сами в состоянии о себе позаботиться, не стал отвлекать меня от занятий и, уже поужинав, устроился в кабинете за просмотром каких-то бумаг. Поэтому, набрав себе побольше снеди, мы двинулись напрямую в комнату. Кстати, в процессе разграбления кухни я познакомилась с Маришкой. Ею оказалась молодая улыбчивая девушка с красными щеками и пухлыми губами. Возраста, если судить по виду, немногим больше меня. Свои длинные темные волосы она заплела в толстую косу, обвивающую голову по кругу. Маришка много щебетала на какие-то пустяковые темы и с нескрываемым интересом разглядывала дракона. Видно было, что тот ей очень понравился. Но какой бы приятной девушкой она ни была, заподозрить в ней даму, способную привлечь внимание образованного, состоятельного мужчины мне не удалось. Вот хоть убейте. Даже делая скидку на деревенское происхождение, увы. Впрочем, скоро голод пересилил все любопытство и напрочь вытеснил посторонние размышления из моей головы. Рядом на подносе, источая дивный аромат, лежали разные вкусности. Поэтому подумав, что забегу поболтать со словоохотливой кухаркой как-нибудь позже, я поспешила с ней попрощаться. Пока дракон не прикончил меня вместо ужина. И вот, наконец, расположившись прямо на полу на мохнатой шкуре возле пылающего камина, мы, счастливо жмурясь, ели вкусный мясной рулет под ягодной подливкой вприкуску с хрустящими палочками зернового хлеба. Потом последовал фруктовый десерт с горячим шоколадом. Выяснилось, что Шанти большой поклонник не только мяса, но и сладкого. С укоризной наблюдая, как он потянулся ко второй кружке шоколада, я не выдержала и, засмеявшись, сказала. — Ты иногда такой милый, что просто расцеловать тебя хочется. — Вот как, — он собрал складками лоб, — только иногда? — Ага, — сделав вид, что не поняла намека, продолжила, — бывает, ты меня выводишь из себя или пугаешь, вот как сегодня в библиотеке перед уходом. — Мммм, ну все же ты ко мне не равнодушна. Я тебя волную? — Его голос стал опять хрипловатым. Усилием воли, взяв себя в руки, я ответила: — Да, именно так ты сегодня и сделал. Что это значит, вообще? — Значит, что одна маленькая девочка связалась с одним потрясающе-шикарным драконом и сама не понимает, чем это все может для нее обернуться, потому и не ведает, что творит. И вот как это понимать? Ну, что он самодовольный ящер это я знаю. Но что-то не припомню, чтобы он раньше так на меня смотрел. Я опустила глаза, попутно подумывая, как поехиднее ответить, и взгляд уперся в мои голые ноги в коротких ночных шортиках. Мне вдруг стало не уютно. Я ощутила себя раздетой, захотелось срочно чем-нибудь прикрыть голые плечи. Соображая, как бы это все провернуть, не привлекая лишнего внимания вредной рептилии, я раздосадовано заметила. — Все она понимает. Обернется это дружбой с одним самовлюбленным драконом, и ничего он с этим сделать не сможет, какой бы напыщенный вид не принимал. — Драконом, не сможет, — эхом повторил Шанти и его взгляд потух. — Ты помнишь, обещала мне исполнение любого каприза? — Тут же продолжил он, как ни в чем не бывало. Я выдохнула. — Слушаю. — Расскажи, почему ты ушла из дома? Ты никогда не говорила, но меня не покидает ощущение, что есть и другие причины, кроме желания разобраться в своих способностях. Мда, я говорила уже, что он очень проницательный, даже слишком? Раз обещала, придется выполнять, ладно. — Понимаешь, я всегда ощущала там себя чужой. Довольно неуютно жить в месте, где все считают тебя странной и предпочитают держаться подальше. Слышать за спиной перешептывания и смешки. Мой папа был настоящим гением и увлеченным человеком. Его поступки и образ жизни не укладывались в общепринятые нормы, за это нас всегда считали чудаковатыми. Мы были с ним лучшими друзьями, и я очень на него похожа. После его смерти, я так и не смогла влиться в коллектив ровесников, как ни старалась. Слишком разные у нас оказывались взгляды на окружающий мир. Я люблю тишину, люблю созерцать красоту природы, люблю читать книги и проводить свои безумные эксперименты, сидя в подвале нашего дома или на лесной опушке. Я замолчала. К горлу то и дело подступал комок, и говорить стало достаточно тяжело. Слишком личным и интимным оказался разговор, будто я обнажаю душу. И все самые уязвимые ее места становятся открытыми для постороннего взгляда. Была и еще одна причина, но о ней я рассказывать Шанти не стану. Я вспомнила сероглазого мальчишку, с ямочками на щеках. Впервые кто-то с таким искренним интересом отнесся ко мне. Мы вместе много гуляли, он слушал меня и сам рассказывал забавные истории. Он оказался веселым мальчишкой и постоянно меня смешил. Рядом с ним я забывала о своей инородности в этом обществе и просто отдавалась на волю чувств. Сердце кольнуло. И однажды так же со смехом он поведал своим друзьям, чтобы готовили деньги, ведь скоро он выиграет пари, и эта неуклюжая курица станет его трофеем. Они радостно гоготали, а мне стало очень противно. Я вспоминала его все более жадные поцелуи и настырные руки. Тогда я хорошо для себя уяснила, что доверяя кому-то свое сердце можно дорого заплатить впоследствии. Шанти словно опять понял больше, чем я произнесла вслух, подошел ко мне близко-близко. Я почувствовала его дыхание на своей коже, положил голову на так и не прикрытые коленки. Я машинально запустила руки под складку на боку, где прятались крылья, чтобы погладить. Он, поняв, расправил их теплым покрывалом, запахнул меня ими в кокон, отгородил ото всего внешнего мира. Так мы и сидели, испытывая запредельную близость и единение. Я чувствовала, как учащенно бьется его сердце, и волны нежности окатывали меня с головы до ног. — Шанти, — едва слышно позвала я. — А как получилось, что ты оказался в лапах тех проходимцев, ведь ты сильный и сам чуть ли не состоишь из магии? Отважившись озвучить давно волнующий меня вопрос, я затаила дыхание. Вдруг сейчас разрушится волшебство момента, и он снова закроется от меня. Но нет, видимо, он решил, что раз сегодня выдался вечер откровений, то и ему можно приоткрыть завесу своих тайн. Потому что, помолчав немного, он убрал крылья и все же ответил. — По глупости, самонадеянности. Его глаза стали печальными. Наверное, очень тяжело, при всей силе и могуществе, оказаться в ловушке собственного второго обличия без возможности отомстить обидчикам и вернуться домой. Я понимала, как ему трудно и больно признавать совершенную ошибку. Он продолжил, — Ты же знаешь, что драконы предпочитают не вмешиваться в дела других миров, да? Но, как я говорил, бывают исключения. Крайне редко, на моей памяти это в первый раз, но хроники упоминают и другие случаи. Наши миры хоть и существуют в параллельной реальности друг от друга, все же очень между собой связаны некими равновесными силами. Любой перекос в силе в сторону любого из Верхнего, Среднего или Нижнего миров повлечет за собой серьезные последствия. И никто не сможет предсказать, во что это выльется для их обитателей в конечном итоге. От деградации и упадка до занятия подчиняющей позиции одного мира над другим. Не исключена вероятность и полной гибели более слабой стороны. Я слушала, затаив дыхание и боясь пошевелиться. Силясь понять, почему он мне все это рассказывает, и какое отношение оно имеет к нему лично. — Так вот, по нашим сведениям в Среднем мире некто слишком предприимчивый развел чересчур активную деятельность по сбору различных, часто запрещенных к использованию, артефактов. Кроме того, организованная этим некто группа лиц проявила повышенный интерес к магическим существам, в телах которых аккумулируется запас силы. Ты и сама видела часть их коллекции в той пещере, где нашла меня. — Так есть и другие схроны? — не удержалась я от вопроса. — О, да. И много, они разбросаны по всей Империи и ловко замаскированы под различные организации, якобы мирно осуществляющие законопослушную деятельность. — Только в империи, но почему? — Мы думаем, это связано с тем, что у вас не достаточно магов, а сильных и того меньше. Здесь злоумышленникам проще прятать свои находки и проворачивать дела. У тех же эльфов такой номер осуществить сложнее, ведь они чувствуют магию за версту и быстро вычислят подобный притон. Негодяи отлично знают о позиции невмешательства стран содружества в дела друг друга. Не воюют и ладно, а что там творится у соседей под боком, никого особо не волнует. У вас ведь даже переселенцев не так много, каждый предпочитает проживать на своей родной территории. Для тех, кого мы ищем это очень удобно, и они прекрасно этим пользуются. Я кивнула, да все так. Оказывается, дракон хорошо осведомлен о текущем положении политической обстановки Среднего мира. Но все еще не понятно, как мой вопрос связан с тем, что он рассказывает мне сейчас. — Они работают очень аккуратно, тщательно подбирая все самое ценное и редкое. В то же время очень осторожны, многие годы им удавалось обставлять дела так, чтобы не привлекать внимания. За это время они собрали огромный запас потенциально опасных магических предметов и сырья для изготовления оружия, способного нарушить равновесие между мирами. И тут уже нам пришлось принять решение о вмешательстве в ваши дела. Драконы никогда не жаждали власти, над кем бы то ни было, ощущать на себе последствия разбалансировки сил также не намерены. Кроме того, некоторые обнаруженные трофеи в скрытых тайниках имеют происхождение их Верхнего мира, а это означает, что каким-то образом они проникли и на нашу территорию. Такое просто недопустимо. Он сверкнул глазами и его хищный оскал ясно давал понять, что величественная и свободолюбивая раса драконов не потерпит никакого вмешательства в свои владения и жестоко расправится с любым, посягнувшим на их суверенитет. — Старейшины приняли решение направить меня в стан врага, но не просто в качестве разведчика, как это делали многие другие, собирая информацию и изучая обстановку. В неприметном облике разных рептилий легко проникнуть куда угодно, при этом не вызывая подозрений и избыточного внимания. Мои собратья могут становиться поистине неуловимыми, принимая обличие от ящерицы до змеи, но речь сейчас не о том. Моей задачей стало проникнуть к негодяям в качестве шпиона, чтобы выяснить, какие нити связывают их с Небесной Долиной. Главные персонажи всегда держатся в тени, действуя через подставных лиц, и пока совершенно не ясно, кто стоит за всеми этими приготовлениями. Моя вторая ипостась вполне подходила для этих целей и могла заинтересовать их своей магической ценностью, как какой-нибудь единорог или пикси. Он сморщился, будто прожевал кислое яблоко. А встопорщенные головные гребешки выдавали его сильное эмоциональное возбуждение, эту его характерную черту я давно уже подметила. Интересно, он сам о ней знает? — Только вот мы просчитались. Не учли, что Гремори окажется настолькоподозрительным и осторожным. Так я оказался удостоен сомнительного украшения в виде ланталлового ошейника. Любые цепи и замки не были для меня помехой, способной нарушить выполнение задания, но все с самого начало пошло не так. И вот в мою жизнь ворвалось маленькое недоразумение, с совершенно не типичными взглядами на жизнь и непредсказуемой моделью поведения. Я хмыкнула. — А чего ты от меня ожидал? — Ну, я думал юные дамы, попавшие в руки страшных разбойников, дрожат от страха и рыдают. Или хотя бы из чувства противоречия начинают с ними спорить, пытаясь доказать, что их так просто не возьмешь. Ты же оставалось внешне очень спокойной и собраной, — он улыбнулся воспоминаниям. — Даже остудила пыл Крэка, возможными деловыми отношениями с Грэмори. Хороший ход в условиях полного отсутствия информации, и более чем странном ночном появлении около их убежища, да еще эти рассказы о горных волках, от которых ты просто убежала. Не удивительно, что Грэм так напрягся и решил все выяснить сам, прежде чем решить, что делать с тобой дальше. — Я просто, видимо, тогда еще не отошла от волчьей погони. Да и перед этим пришлось изрядно помучиться, блуждая по каменным тропам в темноте. Вот и не успела по-настоящему испугаться. — В любом случае, держалась ты молодцом. А когда еще и меня утешать начала, я чуть дар речи не потерял. Уж мочу про все твои дальнейшие выкрутасы. Я смущенно спрятала лицо в ладонях и оттуда невнятно пробормотала: — Захочешь жить, еще не так извернешься. — Уж да, с этим не поспоришь. Но ты ведь и меня как-то уволочь умудрилась, я вообще-то не легонький плюс клетка. — Адреналинчик знаешь ли и не такое помогает делать. После перспективы познакомиться с Крэком поближе, я готова была хоть голыми руками тоннель сквозь горы копать, лишь бы унести ноги, как можно дальше. Шанти посуровел. — Алистер, я теперь никому не дам к тебе и пальцем прикоснуться против твоей воли. — Его глаза опасно блеснули в свете догорающего камина. Я удивленно на него посмотрела. Хм, как же приятно, тролль их всех задери. Но тут я вспомнила то, с чего начал свой рассказ дракон, и настроение резко испортилось. Я еще хотела сегодня полистать книгу, которую взяла из библиотеки, но никакого желания уже не было. Потихоньку начало приходить осознание. Все, чего я испугалась в станице, это лишь крохотная неприятность по сравнению с большой игрой, развернувшейся между мирами. И я, как мелкая досадная мошка, влипла в эту игру и, похоже, прочно увязла. Дракон, видя мое задумчивое выражение лица и нежелание продолжать разговор, отстранился и предложил ложиться спать. Да, было уже поздно, а день выдался очень насыщенным на новую информацию. Я легко с ним согласилась, только вот сон не шел. В голове снова и снова прокручивались слова Шанти, и вставали растревоженные образы прошлого. Повертевшись немного в своей огромной постели, я тихонько позвала: — Шанти. — Да? — Может, ты… — я замялась, могу ли я просить об этом? Рискну. — Может, ты сегодня ляжешь рядом? Здесь полно места и мы не будем друг другу мешать, а мне будет спокойнее. В воздухе повисла напряженная тишина. Я чувствовала, что он решает что-то для себя в уме и ждала ответа. — Не думаю, что это хорошая идея, — ответил он, наконец. Немного помедлив, добавил, — Прости. Я кивнула, зная, что он прекрасно увидит этот жест, несмотря на темноту. Что ж, я его понимаю, мне даже не стало обидно. Не следовало надеяться, что после сегодняшних откровений он кардинально изменит свое отношение к смертным вообще и ко мне в частности. Но так хотелось ощутить ту безмятежность, спокойствие и почти физическое чувство защищенности, как тогда, когда он лечил мою ногу. Ну, я хотя бы попробовала. (обратно)ГЛАВА 8
Я стояла у витражного окна и любовалась рассветом, когда в дверь моей комнаты легонько постучали. От неожиданности я вздрогнула, было еще слишком рано для завтрака. Кому я могла понадобиться в это время? Отметив краем глаза, что Шанти по-прежнему занимает свое любимое место на шкуре возле камина, я ответила: — Я не сплю, входите. Ранним посетителем оказался Нолан. Он приветливо помахал нам с драконом рукой и улыбнулся. — Доброе утро, Алистер. Я как чувствовал, что иду к тебе не зря, вижу, ты уже встала. Вчера нам так и не удалось сходить в лабораторию, я решил наверстать упущенное с утра пораньше. — Отличная идея. А насчет вчера не беспокойся, я так увлеклась в библиотеке, что все на свете пропустила, а потом уже совсем не было сил. Нолан кивнул. — Как тебе наше маленькое собрание исследовательских работ в области ботаники? — Маленькое? Да там просто поселиться нужно, чтобы все охватить своим вниманием. И да, никогда не думала, что ботаника, может быть такой увлекательной. Одно влияние простейшей вытяжки из наперстянки на молодые саженцы лиственных пород чего стоит, а ведь это далеко не все возможности полученного продукта. Мне пришла идея, что если соединить эту вытяжку с перемолотым сушеным корнем имбиря, то можно повысить защитные функции не только от вредителей, но и от низких температур. — Хм, можно попробовать. Только как соединить? То есть привести сырье в подходящую для этого форму, не потеряв на этапе очистки и перегонки изначальные свойства? — Вот и поэкспериментируем. Я потом расскажу, что получилось… Ничего себе, — охнула я, разглядывая стройные ряды посуды, стоящей на длинном высоком столе. Одних только баночек, колб, пробирок и чашей было столько, что я со счету сбилась. Круглые, конические, низкие, высокие, грушевидные, сердцевидные, с боковым отводом. Ух, куда я попала? Центральное место занимал большой металлический стол с перегонным кубом по середине. По краям скромно ютилась пара испарителей, несколько спиртовок, резервуары и сосуды, назначение которых мне пока было не понятно. Само помещение со сводчатым высоким потолком, серыми каменными стенами в купе с забранными ставнями окнами создавало мрачноватый вид, навевая воспоминания о подземельях. Хотя лаборатория располагалась на самом верхнем этаже под крышей башни. В центре потолка зияло огромное закопченное конусовидное отверстие во всю толщину перекрытия, служившее для отвода выделяющихся при работе газов и дыма. Под столом и кое-где вдоль стен стояли бутыли с разного цвета содержимым. В некоторых из них сейчас шли реакции, судя по соединенным с их пробками трубкам, один конец которых исчезал в емкости с водой, где заметно образовывались маленькие пузырьки газа. Под потолком на тонких веревочках сохли пучки травы и корней, словно ты попал в ведьмину обитель. Дополняли этот образ котелки, ступки и тигли, расположившиеся на низеньких тумбах у окна. А завершали картину увиденного песочные часы в различных вариантах исполнения. От крошечных — с пол моей ладони, до весьма внушительных размером с моего дракончика. — Вот тебе и колбы в руки. Экспериментируй, исследуй, в общем, развлекайся. Только не забывай заносить результаты в отчеты. — Весело подмигнул мне Нолан, оценив мои нездорово заблестевшие глаза. — Каждый раз, попадая в очередное интересное место в вашем доме, я думаю, что больше уже удивить меня невозможно. И все равно в последствие обнаруживается нечто, поражающее воображение. Нолан довольно ухмыльнулся и потер руки. — Приятно это слышать. Я вчера тебе дал тетрадь, в ней есть список первоочередных ингредиентов. Подготовь их, пожалуйста, нужно пополнить наши стратегические запасы. В остальном ты свободна в действиях, поэтому если останется время, то лаборатория в полном твоем распоряжении. — Отлично, — я многообещающе улыбнулась. — Значит, ни ты, ни лорд Гарнет не будете против моего любимого зельеварения. Обещаю, буду осторожна и стану за собой прибирать. — Ага. Ты главное начни, а там по ходу дела, если возникнут вопросы, то подходи не стесняйся. Предлагаю работать в такой системе: запланировала, проработала теорию, если что не понятно, подошла — мы разобрались. Если на практике видишь, что что-то не выходит, зови, по возможности буду ассистировать. Идет? — Мне нравится. А где вы проводите тестирование на подопытных образцах? — Хм, раньше как-то не практиковали такое. Идея хорошая, организуем за оранжереей небольшую площадку, насадим там разных саженцев и привезем немного готовой продукции. Думаю, отцу понравится. — Ты говоришь, как промышленник, — заметила я, — деловым языком. — Бывает, — развел Нолан руками. — Идем есть? За завтраком лорды выразили общее пожелание, предоставлять им в конце каждой недели отчет о проделанной работе и примерный план на следующую. Поговорили о погоде, природе, новой моде на шляпы, в общем — ничего интересного. Поэтому я с превеликим удовольствием, как только стало возможно, удрала в библиотеку заканчивать чтение трактата о ядах и токсичных веществах.Дни побежали за днями. Времени на пустые переживания совсем не оставалось, и я практически не вспоминала о трех неприятных типах, что, скорее всего, точили на меня зуб. Утро обычно начиналось с посещения оранжереи, где я любовно отбирала нужные мне растения и сортировала по их назначению. Периодически восполняла ресурсы посадкой новых саженцев или семян, следила за внешними факторами воздействия на будущие материалы для опытов в приготовления вытяжек, настоек и эссенций. Например, первую часть одних и тех же видов многолетних специально держали в повышенной влажности, а другую, наоборот, оставили без длительного полива. Болиголов и чемерицу я нещадно морозила, чтобы повысить их токсическое воздействие на потенциальных вредителей. Клещевине намеренно не давала уйти в цвет, чтобы не потерять накопленный в листьях пигмент. Кстати, из него в лабораторных условиях выделяется жутко полезный экстракт, на основании которого я получала незаменимое в обработке готовых досок вещество. Частенько в мое зеленое царство забегала Мариэль. Эта невысокая хрупкого телосложения молодая женщина обладала поистине железным характером. Ее живот уже достиг приличных размеров, что только подчеркивало ее тонкий стан и вызывало желание срочно дать ей отдохнуть. Просто немыслимо, как она вообще еще передвигалась и совершала какие-то действия. Но девушка только отмахивалась и шутила, что дай бы только волю, и обитатели этого дома заточили бы ее в спальне, обложили подушками и кормили целыми днями напролет. Ее большие синие глаза искрились лучами света и тепла при упоминании о Нолане, а лорда Гарнета она любила, как родного отца. Несмотря ни на что, Мариэль стойко пресекала любые попытки прописать ей постельный режим. Она активно принимала участие в жизни усадьбы, стараясь оставаться полезной и помогать всем, чем сможет. И ни разу я не слышала от нее жалоб на тяготы своего положения. Будущая мамочка любила возиться в оранжерее, а по ее рассказам они с Ноланом раньше часто вместе трудились в лаборатории. — У меня тоже есть толика магического дара, но она так мала, что о ней не стоит и говорить, — как-то сообщила мне она в один из хмурых, пасмурных дней, когда мы сажали новые модифицированные образцы сон-травы. — Но для приготовления лечебных мазей и растворов хватает, — продолжила Мариэль. — Сейчас, пока я жду ребенка, магия пропала. Нолан объяснил, что на время беременности у всех человеческих женщин магические способности временно блокируются. Я толком не поняла, с чем это связано, но теперь помогать ему и тебе в лаборатории я не могу. Когда мы познакомились с Ноланом, он почувствовал во мне этот дар. Я в то время об этом только догадывалась. Он мне рассказал про науку и магию, про силы стихий и то, что я могу развиваться в этом направлении, если захочу учиться. В моем поселке таких возможностей не было, а к магам вообще относились настороженно и старались подобное не поощрять. Мы начали тайно встречаться, он мне многое объяснял и показывал. Со временем же полюбили друг друга так, что уже не могли расстаться. Тут она улыбнулась, смотря куда-то вглубь себя, словно вспоминая те дни, о которых сейчас рассказывала. — В него нельзя было не влюбиться. Образованный, начитанный, с ним было настолько интересно, что я забывала обо всем на свете. Хотя и внешне, чего скрывать, Нолан привлек меня сразу же, как появился. Высокий, статный, с правильными чертами лица и доброй улыбкой. Он так сильно выделялся на фоне всех, кто находился в моем окружении, что сложно было его не заметить и остаться равнодушной. Я понимающе кивнула, слушая рассказ о причинах, повлекших ее оказаться в той ситуации, которая сложилась в конечном итоге. Действительно, лорд Нолан мог заставить трепетать не одно девичье сердце. Светловолосый с пронзительными голубыми глазами и хорошей фигурой, а если учесть его природное обаяние и то, с какой легкостью он способен вести общение, то вовсе не удивительно, что Мариэль не устояла против таких чар. — Он хотел рассказать обо всем отцу, но я боялась. Тот разозлился бы, узнав, как далеко все зашло, — немного помолчав, продолжила девушка. Тут я навострила уши и начала жадно слушать каждое ее слово, пытаясь сопоставить эту историю с услышанной ранее от Цигуна. — Папа всегда хотел меня видеть добропорядочной женой какого-нибудь ремесленника, чтобы я родила ему много внуков, вела хозяйство и таким образом внесла свою лепту в укрепление нашей большой семьи. А беспутная жизнь магички, а именно такой он и представлял будущее всех женщин пошедших по пути ворожбы, да еще тайно связавшейся с приезжим состоятельным лордом, никак не вписывалась в его планы. Я знала, что он никогда не поверит в серьезность намерений Нолана на мой счет, ведь я простая селянка не благородного происхождения. Поэтому я все тянула и умоляла Нолана еще немного подождать, мне казалось, я сумею что-нибудь придумать. Но ежа в мешке не утаишь, и когда отец все узнал, разразился настоящий скандал. Он кричал, что я низко пала, что опозорила его честь и всю нашу семью. Грозился запереть меня до скончания веков и много еще всего в таком духе. От отчаяния и обиды я не могла ничего внятного ему возразить, подобрать слова, объясниться. И тогда Нолан просто взял меня и увез к себе, сказав, что не позволит никому обидеть, пусть даже это будет моя собственная родня. И теперь я живу тут, имею возможность учиться и очень счастлива, хотя… Знаешь, иногда мне становится очень тоскливо и больно от того, как все обернулось. Мои родные не увидят внука и не придут на свадьбу. Маотэль замолчала, а у меня сжалось сердце. Ведь в моих силах избавить ее от душевных терзаний, передав счастливую весточку из дома. Рассказав, что отец помнит о ней и тоже переживает. Но могу ли я рисковать всем, что имею, поддавшись порыву чувств? Не навлеку ли на нас с Шанти еще больше неприятностей, рассекретив свои знания о ее прошлом? У меня не оставалось сомнений, передо мной стояла именно та самая Маришка. Вот ирония судьбы, в доме, куда привел ее возлюбленный, уже была девушка с таким именем. Наверное, ей неприятно слышать имя служанки, каждый раз напоминающее о прошлом. — Ты меня осуждаешь? — внезапно спросила девушка, неправильно истолковав мое молчание. — Какое я имею право на это? Я и сама далеко не образец для подражания. Твоя история вызывает во мне скорее сочувствие. Но хотя бы все оказалось не зря, и теперь у тебя есть новая замечательная семья, любящий муж, а скоро появится малыш. Я осеклась, вспомнив, что с Ноланом они не женаты. Заметив мое замешательство, она вопросительно посмотрела на меня. — То есть будущий муж, — попыталась я не слишком удачно вывернуться. Губы девушки на мгновение тронула грустная улыбка. — Так уж сложились обстоятельства. Некоторые события оказываются не в нашей власти, как бы нам этого не хотелось. Продолжать, по всей видимости, Мариэль не собиралась. А спросить напрямую, почему это она на таком глубоком сроке и до сих пор не замужем, если все сложилось благополучно, и Нолан ее действительно любит, я не решилась. Любые уточнения исподволь, боюсь, тоже бы прозвучали слишком бестактно. Поэтому я лишь опустила глаза и произнесла. — Да, это так. Над событиями мы не всегда властны, но я уверена, скоро твоя семья одумается и изменит отношение на твой счет. Не может быть, чтобы твой отец до сих пор на тебя злился, ведь ты его родная кровь. Какие бы слова он ни говорил, невозможно просто так вычеркнуть настолько близкого человека из своей жизни. В ее глазах промелькнула надежда, но тут же быстро погасла. — Не думаю. Ты не знаешь папу. Он почитаемый человек, все слушают его совета и считаются с его мнением, он не простит мне такого предательства. Это слишком больно ударило по его самоуважению и репутации, бросило тень не только на него самого, но и на всю нашу большую семью. Никто из них тогда не посмел ему возразить. Маловероятны изменения и теперь. Я напрягла память. Цигун показался мне добродушным и не злобливым, любящим поболтать, довольно милым старичком. Он толковал о справедливости и заблудших душах. Мне сложно было представить его в гневе, человеком внушающим трепет одним своим видом так, чтобы и перечить никто не посмел. Но что я о нем, в сущности, знаю? Почти ничего. Просто в очередной раз имею возможность убедиться, насколько обманчиво оказывается первое впечатление. А поспешив с выводами, не зная ситуацию изнутри, можно жестоко ошибиться. Кроме того, когда дело касается родных, мы способны на куда большие поступки и эмоции, нежели позволяем увидеть посторонним людям. — Время покажет. Ты, главное, не оставляй надежды и не расстраивайся, это вредно малышу, — постаралась я закончить на оптимистичной ноте. Хотя чувствовала себя при этом последней скотиной. Как глупо, сначала я отправилась сюда, чтобы найти ее и передать записку от отца. А теперь, стоя рядом, вынуждена молчать и произносить дурацкие утешительные слова. Прости, Маришка, я постараюсь найти выход, мне нужно только еще немного времени. После обеда меня практически всегда можно было застать в библиотеке. Я уже проштудировала почти все левое крыло и теперь имела хорошее представление о том накопленном богатом опыте, что оставили предки лорда Андраша и о том, что уже он сам присовокупил к нему в дальнейшем. Иногда встречались названия неизвестных мне растений или слишком сложные рецепты зелий. Сам процесс изготовления которых, ставил меня в тупик, вызывая множество вопросов. Тогда я шла к лорду Гарнету, и он охотно мне все разъяснял. Вообще, оказалось, что у него отличные педагогические способности, лорд мог просто и в нескольких словах, буквально на пальцах, объяснить то, над чем я ломала голову полночи. Дракону тоже приглянулась хозяйская библиотека. Он любил просиживать в ней часами, с интересом изучая старинные трактаты на непонятных мне языках. Я не переставала удивляться, каким образом он их раскапывает в этом огромном множестве разнообразных книг, занимавших бесчисленные ряды полок и стеллажей. Бывало, дракончик исчезал куда-то на несколько часов, говорил, что разведывает обстановку. Но думается, на самом деле он разминал крылья и лапы в соседнем лесу. А в остальное время друг составлял мне компанию. По вечерам я пропадала в лаборатории. Несмотря на всю свою занятость, иногда Нолан все же выкраивал время для совместных опытов. Он отличался неиссякаемым любопытством и всегда горячо поддерживал все мои идеи, какими бы опасными и странными они ни казались на первый взгляд. Работать с ним в паре было легко. Мы хорошо понимали друг друга, и часто увлекшись очередными разработками, выжидая положенное время на преобразования и химические реакции, в разговорах, засиживались допоздна. Впрочем, случалось это очень редко. Поэтому обычно перед сном, уже умывшись и переодевшись, я изучала теорию магии воздуха. Я уже научилась правильно расслабляться и ощущать внутреннее равновесие, способствующее обретению контроля над силой. И больше не боялась ненароком в минуты сильного волнения одним неловким движением, что-то разрушить или уронить. Еще из книг я узнала, что магия Воздуха связана с использованием энергии Хаоса, поэтому она обладает могучей силой. Один из самых простых и действенных способов связи со стихией Воздуха осуществляется через ветра, которые постоянно обдувают наш мир. Если представить себе, как легкий ветерок проносится по лесу, обдувая каждый листочек, каждую травинку, каждую хвойную иголочку, то заметим, как он создает небольшие вихревые потоки. То же самое возникает, когда поток воздуха рассекает птица или бабочка. Тогда весь лес оказывается наполненным невидимыми вихревыми потоками энергии, которые представляют собой закрученные спирали. Вдобавок к этому разница температур в различных частях леса также заставляет воздух перемещаться вверх и вниз по спирали. Все это в сочетании с вибрациями, возникающими благодаря различным звукам, издаваемым животными и птицами, вызывает то усиление, то ослабление гармоничного энергетического поля, которое закручивается и вытанцовывает геометрические па по всему лесу. Этот величественный танец и представляет собой жизненную силу стихии Воздуха. И ее можно ощущать повсеместно и брать из окружающего мира в любой момент, нужно только научиться это правильно делать. Много еще оставалось недоступным моему пониманию, и я просто пролистывала эти страницы. Возможно, когда-нибудь я к ним вернусь и даже смогу выполнить то, что там написано. Остро ощущалась нехватка наставника, способного объяснить, показать, дать прочувствовать. Шанти хоть и старался мне помогать, переводя написанное на доступный для меня язык, но не очень успешно с этим справлялся. Драконья магия иная и многие подходы к, казалось бы, одним и тем же вещам сильно отличались. Он просто не знал, как это можно сделать, как он выражался, по-человечески. Бывали дни, когда я так сильно уставала, замотавшись между оранжереей, библиотекой и лабораторией, что сил не оставалось даже на мою любимую самоподготовку по теории Магии Воздуха. Тогда я просто приползала в комнату, падала на кровать и пыталась отрешиться ото всего, выкинуть из головы все мысли. Иначе объемы полученной новой информации грозили свести меня с ума. В такие моменты, мой дракон молча вздыхал, залазил ко мне на постель и обнимал меня своими потрясающе-красивыми уютными крыльями. Постепенно я успокаивалась под его мерное дыхание и возвращалась в действительность. После чего мы сидели на полу возле камина, смотрели на огонь и делились впечатлениями о прочитанном. Иногда спорили, доказывали что-то, подсмеивались друг над другом и наслаждались теплом и причудливыми тенями, танцующими в сгустившемся сумраке. В таком режиме прошло несколько месяцев, пришли холода, выпал первый легкий снежок. Мы очень сблизились с Шанти за это время, во всяком случае, так мне казалось. Он стал мне больше доверять, уже не вздрагивал от моих прикосновений и не отстранялся. Правда, сам никогда не проявлял инициативы к сантиментам, не считая того ритуала с крыльями, что случалось крайне редко. Но в те минуты я действительно была настолько утомлена и загружена, что испытывала только умиротворение и большую благодарность другу за это. Хотя, иной раз, его все же заносило, друг начинал зудеть и бухтеть словно важно-мудрый старец, поучающий несмышленую недоросль. Но это было, скорее, по привычке, нежели он действительно так ко мне относился. Поэтому я быстро пресекала подобные нравоучения, сводя их к шутке. Я чувствовала, что он ко мне тоже привязался, и очень радовалась этому обстоятельству. Мы больше никогда не возвращались к разговору о причинах, вынудивших Шанти стать заложником в Среднем Мире и троице небезызвестных нам разбойников. Для меня те события потускнели и отошли на задний план. Казалось, что все привиделось словно страшный сон, и напоминанием служил только ланталловый обруч на шее дракона.
— Алистер, вставай. Вставай, я тебе говорю, ленивая девчонка. Я знаю, что ты уже проснулась, не притворяйся, будто не слышишь меня. Я затаилась и упрямо продолжила делать вид, что погружена в глубокий сон праведника. — Ах, так. Тогда я буду вынужден повторить утренние бодрящие процедуры, которые так впечатлили тебя на прошлой неделе. Ой, а вот эта угроза, заставила меня пересмотреть свое решение, во чтобы то ни стало поваляться в постели хотя бы еще чуть-чуть. Я приоткрыла один глаз и неохотно пробормотала: — Ты не посмеешь. — Неужели, ты в этом уверена? — довольно осклабился вредный дракон. Конечно, нет. Вот уж кто-кто, а он-то точно приведет в исполнение любой из своих изощренных способов изымания меня из кровати и выпроваживания на пробежку. В этом я уже имела неудовольствие множественно убедиться. Причем раскаяния Шанти никогда не испытывал, к каким бы заковыристым уловкам он ни прибегал в попытках меня растормошить. Будь то невинное утреннее проветривание комнаты, путем раскрытия всех окон разом настеж параллельно с безжалостным сдиранием с меня одеяла, а с учетом практически зимней погоды это было весьма эффективно. Или очень не гуманное обливание моей сонной головы холодной водой. Его это забавляло, и он считал своим долгом довести дело до логического конца. Я уже много раз пожалела, что сама попросила дракошу взять на себя эту миссию. Дело было так. Мне пришла в голову одна идея, навеянная воспоминанием о событиях, произошедших у Старого Перевала. Магия это хорошо, но когда еще я овладею ею настолько, чтобы суметь себя защитить. Использовать свой химический арсенал не всегда возможно, не стоит слишком на него рассчитывать. А дракон рядом будет не вечно, рано или поздно он меня покинет. Размышляя таким образом, я пришла к мнению, что это должно послужить хорошим стимулом. Стоит, наконец, взяться за себя, вырвать свою пышную попу из зоны комфорта и начать заниматься хоть какими-то физическими упражнениями. Дабы приобрести тело в подобающую форму перед исполнением моей, кажущейся пока совершенно невероятной, идеи. Начать решила с бега вокруг парка, но зная свою безграничную любовь к теплому одеялку и старую приятельницу лень, заподозрила, что скоро мой запал потухнет, и все плавно вернется на круги своя. Так уже бывало и не раз. Когда я жила дома, то часто обещала себе, что вот-вот займусь спортом. Иногда даже, действительно, заходила дальше обещаний. Увы, хватало меня ненадолго. Всегда находились причины, чтобы оправдать себя и бросить это гиблое дело. Так вот, сейчас, пока еще я была полна решимости, требовалось подстраховаться, и я попросила Шанти помочь мне в этом. Очень серьезно объяснила, чего от него хочу. Отдельно уточнила, какие бы я действия не предпринимала, как бы его не уговаривала, злилась и ругалась, он не должен поддаваться. Его задача стойко пресекать все мои малодушные попытки отлынивать от тренировок. Сначала друг удивился, но потом, проникшись важностью ситуации и глубиной проблемы, рьяно взялся за мое курощение. Даже чересчур. Он не просто, вот уже которую неделю, будил меня спозаранку, чтобы перед завтраком и началом работы в оранжерее я успела намотать свои положенные круги, а еще и по собственной инициативе добавил к моим тренировкам комплекс упражнений. От себя, так сказать, в подарок. Поэтому после ненавистной мне беготни я полузадыхающаяся, потная и несчастная была вынуждена выполнять приседания, растяжку, наклоны, прыжки и отжимания. Давалось мне это все с огромным трудом, особенно последнее. Вообще, оно больше походило на предсмертные судороги дохлого червяка, но Шанти строго следил, чтобы все делалось по правилам. Понимая, что изначально сама этого хотела, я молча, стиснув зубы, терпела все истязания над своей нежной тушкой. А когда становилось совсем туго, и все-таки мои стенания оглашали округу, эта мелкая вредность угрожала мне тем, что вообще соорудит полосу препятствий и начнет гонять меня по ней, как чью-то там козоподобную живность. Хм, неужели в Небесной Долине есть козы? И что они там с ними делают? Поедают, оставляя лишь рожки да копытца, или доят и пьют парное молочко? Представила себе дракона с подойником, на его фоне крооошечную козочку и поперхнулась от смеха. Спросить, не спросить? Нееет, пожалуй, не стоит, а то чего доброго и впрямь загоняет до полусмерти. Я еще пожить хочу. Судя по всему, дракошка серьезно взялся за осуществление своего гнусного плана. Потому что все чаще стал куда-то надолго пропадать, а на лесной полянке, где я словно безумный тролль выполняла все надлежащие комплексы, направленные на укрепление моего физического здоровья, развития силы и выносливости, под чутким руководством драконистого во всех смыслах этого слова педагогом, стало появляться все больше разных подозрительных конструкций. Я попробовала выяснить у Шанти, зачем он наволок на поляну каких-то туго набитых мешков, колес от телег и прочего подручного хлама? Но тот лишь хитро улыбался, туманно сообщив, что незачем мне раньше времени забивать подобным свою голову. Мол, не достигла еще того уровня просветления. Напутствовал, чтобы я не отвлекалась и продолжала добросовестно приседать. Ну, я и продолжала, проклиная все на свете. В том числе и свой чрезмерный энтузиазм, который мне же вышел боком. Хотя через некоторое время я заметила, что бегать стало значительно легче. Я уже не валялась на земле, пытаясь отдышаться перед тем, как приступать к упражнениям. А мой отжимающийся червяк превратился в отжимающуюся гусеницу, не очень уверенную, но довольно бодрую. Но вот с ранними побудками, дело обстояло все так же трудно. Уставший организм никак не желал соглашаться с доводами разума о пользе физических нагрузок с утра пораньше, поэтому тело протестовало и не желало вставать. Вот тут-то и проявился весь коварный потенциал изобретательности дракона, а также его ответственное отношение к порученным ему обязанностям. — Я жду, — вывел меня из прострации зловещий голос. Я вздохнула. Нет, проверять, выполнит ли он угрозу, я не хочу. Знаю, точно выполнит. А получить снова за шиворот и в шорты порцию свежевыпавшего снежка это, мягко говоря, неприятненько. Придется вставать. — Встаю я, встаю уже, — проворчала я, и выпростав из-под одеяла свои страдающие мощи, поплелась в ванную. — Так-то лучше. Надо сразу меня слушать, а то каждый раз одно и то же, — послышался за спиной довольный голос дракошки.
— Шантииии, — заныла я, падая на изрядно вытоптанную моими стараниями лесную лужайку, — ты совсем озверел? Не могу больше, требую пощады и немедленно. — Ну-ка цыц, не реви. Ты себя просто жалеешь, а способна на большее. Давай, поднимайся и три подхода по пятьдесят раз. — Дракон невысоко воспарил над землей, разминая крылья, и вроде бы на время потерял ко мне всякий интерес. У-ууу, злодей, сейчас я тебе покажу три подхода. Сейчас кто-то сильно пожалеет, что потерял бдительность и предоставил мне отличную возможность для мести. Стараясь не привлекать внимания к своим манипуляциям, я изо всех сил изображала дохлую крысоловку, а сама незаметно слепила хороших таких размеров снежный шар и хорошенько прицелилась в его обожаемое чешуйчатое брюшко. Бац, и цель достигнута, я отомщена. Это надо было видеть: очень важный дракоша, абсолютно не допускающий даже мысли о таком подлом с моей стороны маневре, от неожиданности подскочил в воздухе, потерял на мгновение равновесие и затрепыхался в попытке не свалиться аки несмышленый птенец. Я довольно захихикала. Затем, выровняв тело, он опасно ухмыльнулся, посмотрел на меня подозрительно ласковым взглядом и… стал набирать высоту. Ой, мамочки, что это он задумал? В голову закрались нехорошие подозрения. Жаль, что здравые мысли о том, как нехорошо злить драконов, пусть и временно маленьких, пришли как-то запоздало. Аааа, не пора ли мне поскорее уносить отсюда ноги? Вот сейчас, кажется, самый раз проверить насколько хороши мои успехи в беге на короткие дистанции. Спешно подорвавшись с земли, я уже совсем было собралась приступить к позорному бегству с места преступления, но в последний момент решила оценить свои шансы на спасение. Оглянулась в надежде определить на каком расстоянии от меня Шанти и тут заметила их. Сердце похолодело. Две черные тени, пристроившись в ветвях пышного дерева, пристально следили за полетом дракона. Вот одна тень отделилась от ствола и резко взмыла вверх. На фоне ясного голубого неба я увидела четко очерченные темные крылья. В страхе я перевела взгляд на друга. Тот в праведном гневе, полностью сконцентрировавший свое внимание на мне, абсолютно не замечал, что происходило совсем рядом. Крылатая тень позади него быстро приближалась к дракоше. — Шанти, берегись сзади, — изо всех сил крикнула я, отчаянно жестикулируя в сторону надвигающейся опасности. Он не понял. Не обращая внимания на мои пляски, Шанти пикировал на меня, а враг тем временем уже завис над драконом. Ужас охватил все мое тело. Что же делать, как помочь другу? Возможно, если он продолжит гнаться за мной, то мне удастся увести его под прикрытие деревьев, окружающих поляну со всех сторон. Там преследователю станет труднее маневрировать, вдруг это сработает. Я опрометью бросилась к краю опушки. Практически добежала до цели, но нога зацепилась за корягу, так неудачно запорошенную снегом, и я полетела носом вперед, успев только выбросить перед собой руки, чтобы не приземлиться на лицо. Больно ударившись коленкой, я перевернулась на бок и успела заметить, как Шанти в последний момент, резко изменив траекторию движения, молниеносным броском кинулся в сторону крылатого существа. Враг, совсем не ожидая такого маневра от жертвы, на несколько секунд растерянно замер, соображая, что предпринять. Другу этого хватило. Он успел приблизиться настолько, чтобы выпустить огненный столб пламени в направлении нападающего. Тот увернулся и быстро взмыл вверх. Дракон последовал за ним, периодически пытаясь поджарить обидчика. Может я зря волнуюсь, и Шанти на раз-два справится с этим незваным гостем? Мне еще никогда не доводилось видеть, как он использует свое коронное оружие в полную силу в настоящей схватке. Выглядело это очень впечатляюще, не хотела бы я оказаться на месте того незваного летуна. На что же способен дракон в своем истинном облике, если даже сейчас Шанти выглядел весьма устрашающе, представляя реальную угрозу нападающему? Страшно представить. Мои любимые гребни на его голове встопорщились, обнажая тонкие, острые стержни, связанные упругой перепончатой кожей. Когти сильно удлинились так, что даже с такого расстояния, я сумела их разглядеть. Чешуя вдоль всего позвоночника поднялась вверх и сложилась в подобие лезвия, опасно поблескивающего в солнечных лучах. Продолжая поглядывать на дракошу, я неотрывно следила за схваткой, затаив дыхание. Пока это больше напоминало догонялки. Загадочное крылатое создание раз за разом ловко уворачивалось от огненных атак, но и само не имело возможности напасть. Шанти хочет его измотать, похоже, он контролирует ситуацию, подумала я и немного расслабилась. Напрасно я обрадовалась раньше времени. Внезапно дракон изменил тактику и стал кружить по спирали вокруг противника, постепенно сужая радиус. Он больше не плевался огнем. Что он задумал? Я напряглась, судорожно припоминая, что полезного я прочла в своих книгах о Воздушной Стихии. Смогу ли я оказать ему реальную помощь? Темный силуэт, дав Шанти приблизиться на расстояние вытянутой руки, ловко развернулся и сделал обманный выпад вперед. Дракон ушел по дуге, обогнув нападающего. Взмах черных крыльев, и я с ужасом заметила, как враг, поднырнув под брюхом Шанти, оказался прямо позади него. Дыхание перехватило, я хотела что-то крикнуть, но из горла вылетели только невнятные булькающие звуки. На доли мгновения темная фигура зависла в воздухе расправив два огромных крыла. И я узнала ее, это был демон. Когда-то мне попадалось в одной старой книге описание представителей Нижнего Мира. Страницы в ней были выцветшие, листов не хватало, но мне удалось разглядеть рисунок с изображением демона. Мужчина с холодным взглядом и жестким лицом хищно смотрел на дракона. Его иссиня-черные крылья мерными взмахами рассекали воздушное пространство. Я буквально физически ощущала те потоки ветра, которые обтекали его фигуру. В воздухе застыло напряжение и скрытая угроза. Та книга повествовала насколько демоны опасны и коварны, а еще, что они очень жестоки и нельзя недооценивать их обманчиво прекрасный облик. Они дуальны по своей природе и в настоящей битве… Дальше страницы книги были сильно повреждены. Дорого бы я сейчас заплатила, чтобы узнать, на что на самом деле способны демоны. Какой серьезный вред он может причинить моему другу? И тут крылатая тень ударила. Чем именно, я не смогла рассмотреть. Показалось, что он просто вскинул руки и сделал короткий пасс. Шанти завертело в воздухе. Я почувствовала, как вдоль тела пробежала удушливая волна страха, а к горлу подкатила тошнота. Нет, этого не может быть. За что и почему? Как он тут вообще оказался, что ему нужно? Некогда задаваться глупыми вопросами, какая, в сущности, теперь уже разница. Думай, Алистер, думай. Но в голове лишь гулко пульсировала кровь и ни одной дельной мысли, кроме паники. Дракон поймал равновесие и бросился на обидчика, они сцепились в воздухе. Теперь стало невозможно отследить, что именно между ними происходит. Движения были быстрыми, молниеносными. Моего зрения оказалось явно недостаточно, чтобы различать что-либо на такой скорости. Их схватка походила на дикий танец. Они периодически разлеплялись, один или другой делал выпад, кувырок и снова виднелся только клубок из крыльев. Оставалось лишь надеяться, что Шанти сможет противостоять демону. Но как на долго его хватит? Я собрала все свои силы, все желание помочь другу и попыталась направить воздушные потоки таким образом, чтобы демон потерял равновесие. Вихри, мне нужны вихри, маленькие ураганчики, лишающие врага возможности управлять крыльями. Я сосредоточилась и, как мельница, замахала руками. Ведь у меня раньше получалось, сейчас я достаточно взбудоражена, должно сработать… ну же, еще немного. Увы, страх настолько сковал мое сознание, что кроме бестолковых взмахов рук ничего дельного у меня не получилось. Злые слезы бессилия выступили на глазах, смазывая и то немногое, что удавалось рассмотреть в небе. Нужно было научиться управлять своей силой. Но я не сделала этого, и теперь осталось только горько жалеть об упущенных возможностях. Я вытерла слезы рукавом, напряженно вглядываясь в яростную схватку. Мне показалось или дракон оттесняет демона к краю леса? В сердце промелькнула робкая надежда. Шанти уверенными движениями наносил удар за ударом по врагу, не давая тому возможности, снова приблизится и попасть в уязвимые места. Да, мой друг истинный дракон. Даже теперь он оказался слишком серьезным соперником хоть и для демона. В следующую секунду Шанти оскалил клыки и, обвив ноги демона хвостом, резко дернул того на себя, одновременно впиваясь когтями в плечи и спину врага. Я выдохнула, он победил? И тут я, охнув, сползла по стволу дерева на землю. На Шанти набросилась вторая крылатая фигура. Проклятье, как же я упустила это из виду? Ведь теней было двое. Я прищурилась, силясь ее разглядеть. Похожая, как две капли воды на своего предшественника, демоница, все время благополучно следившая за развитием схватки из укрытия, решила, что ей пора вмешаться. Сердце, еще минуту назад воспарившее от облегчения, рухнуло куда-то на самое дно и осталось там. С двумя демонами ему не справиться. Но можно попробовать тупо отвлечь внимание на себя, хоть так, раз уж я не гожусь ни на что большее. Поднявшись на ватных ногах, я сначала медленно, а затем все увереннее побежала к центру поляны, размахивая руками над головой и выкрикивая все известные мне ругательства, включая и внеимперские. Скача, как пьяный тролль, я старалась гнать от себя самые дурные предчувствия. Собрав все свое самообладание, я злобно орала, что есть мочи, не показывая, как же мне на самом деле страшно. Лишь бы отвлечь нападающих, лишь бы суметь выиграть для дракона крупицу времени. Возможно, он сумеет воспользоваться их замешательством. Шансов на это практически нет, но так хочется надеяться… Три крылатые фигуры в небе с изумлением замерли и дружно повернули головы в мою сторону. Сработало? Дракон-то чего на меня пялится, почему не действует? Проклиная все на свете, я в запале подхватила попавшуюся на глаза палку и с воплем раненой горгульи запустила в направлении обидчиков. Ну все, сейчас они закончат с другом и спустятся чтобы навалять мне. Я устало прикрыла глаза, весь энтузиазм куда-то испарился, осталось только отстраненное безразличие. — Так-так, кто это тут у нас? — услышала я незнакомый мужской голос. Вздрогнула и открыла глаза. Компания действительно снижалась, и вскоре, они мягко приземлились напротив меня. Демоница крепко удерживала в своих объятиях Шанти, ее изящное тело выглядело обманчиво слабым. Ее дружок, улыбаясь от уха до уха, подошел ко мне, крыльев за их спинами уже не было. (обратно)
ГЛАВА 9
— Шантиграан, не знал, что в круг твоих интересов стали входить развлечения с мелкими человечками. На тебя это совсем не похоже, даже забавно. Дракон поморщился и надменно ответил. — Не вижу ничего забавного. А насчет моих интересов, позволь, я сам буду решать, на что и когда тратить мое драгоценное внимание. Демон развел руки. — Ладно, ладно, не заводись. Вот теперь узнаю строптивого ящера. Как это тебя угораздило здесь очутиться, да еще и… кхм, в таком интересном положении? — Он прищурился и посмотрел на полоску металла тускло поблескивающего на шее друга. Как, они знакомы? И что с нами теперь будет? Я растеряно переводила взгляд с одного на другого. — Меня и самого немало занимает, чего тут забыл ты? Тут Шанти все с той же невозмутимостью обернулся и добавил, уже обращаясь к демонице. — Лилиан дорогая, мне безумно приятны твои нежные объятия, но может, ты все-таки позволишь мне принять более пристойное положение в пространстве? — Демоница довольно ухмыльнулась. — Да пожалуйста, просто не смогла удержаться от такой редкой возможности воспользоваться твоим беззащитным положением. Неужели тебе не понравилось? — притворно удивилась она. — Я думала, ты тоже по мне соскучился. Это Шанти то беззащитный? И что за намеки эта стерва тут отпускает? Я почувствовала, что начинаю злиться. Какого тролля тут вообще происходит? Дракон, высвободившийся из ее захвата, спокойно подошел к бывшему сопернику и, сложив крылья, изрек: — Ну, привет, старый друг. И что за балаган вы тутустроили? — Привет, — искренне расплылся в улыбке демон в ответ, и его лицо перестало напоминать холодную, будто высеченную из камня, маску. — Да вот, мимо пролетали и, как заметила Лили, не смогли удержаться от такого интригующего зрелища. Не каждый день натыкаешься на пойманного дракона в компании с человечкой, — беззаботно развел руками демон. Можно подумать, они здесь каждый день летают, и наконец-то попалось что-то стоящее их внимания. — Угу, охотно верю. А твоя наблюдательность, вообще, все всяческих похвал. — Шанти склонил голову на бок и провел когтем по шее, царапнув обруч. — А то, — довольный собой воскликнул демон и уже совершенно серьезно добавил: — Как это вышло? — Не сейчас, Дант. У нас еще будет время поговорить. Друг вопросительно взглянул на меня. — Алистер, с тобой все в порядке? Все ли со мной в порядке? Да я тут чуть концы не отдала, а эти нелюди стоят и обмениваются любезностями. Еще демоница эта, уж больно откровенные взгляды бросает на дракона. Как давно они, интересно, с ней знакомы? И почему ее присутствие злит меня больше, чем недавняя перспектива стать хладным трупом? Чувствуя, что от вопросов и странных, новых для меня переживаний сейчас просто взорвусь, я с вызовом посмотрела на Шанти. — Я смотрю, главное, с тобой все в порядке. Вы продолжайте, нечего отвлекаться на мелкую человечку, разве я стою внимания столь значительных персон. Демон с интересом уставился на меня, его подруга чуть заметно подняла бровь. — Ой, да она у тебя с характером. Деточка, ты или слишком смелая или слишком глупая. И почему я думаю, что второе вероятнее? Хотя не могу не заметить, что твои странные пляски, меня весьма позабавили. Он склонился надо мной так близко, что я почувствовала его дыхание на своем лице. В то же мгновение дракон неуловимым, плавным движением оказался рядом и ненавязчиво оттеснил демона, встав между нами. — Данталиан, не начинай, — спокойно, но твердо распорядился Шанти. — Она под моей защитой. Брови именующегося Данталианом поползли вверх, в глазах демоницы читалось откровенное изумление. — Даже так? Занятно. — Мне будет очень интересно послушать эту историю. — Ты как всегда полон сюрпризов, мой друг. Шанти, никак не отреагировав на его замечание, продолжил, обращаясь ко мне. — Знакомься, это Данталиан и Лилиан Оливьер, мои давние… друзья. Хотя чаще они суют свои носы туда, куда не следует, и любят спутать все мои планы. Демоны переглянулись и довольно загоготали. Просмеявшись, Лилиан весело сказала. — Так ты представишь нам свою подопечную? — Алистер Дейл, — я не стала дожидаться ответа Шанти, — видимо, не столь давний, но тоже друг этого дракона. — Мое ехидное замечание, не осталось без внимания. Шанти удивленно посмотрел на меня, офигивая от моей наглости, но промолчал и не стал возражать. А нечего тут строить из себя всесильных покровителей, да и некоторых особ неплохо бы немного осадить, чтобы не задавались, — промелькнула в голове мысль. Хм, сама себя не узнаю, и откуда только что взялось. Это последствия пережитого или столь близкое присутствие демонов так своеобразно на меня действует? Не знаю, что в этот момент подумала демоница, но ее приятель, оценив всю абсурдность ситуации, протянул мне руку и вполне мирно произнес. — Рад познакомиться, Алистер. Вижу, я был к тебе несколько несправедлив. Думаю, в дальнейшем мы найдем общий язык, не так ли? — Безусловно, — в тон ему ответила я, — Если вы больше не будете нападать из засады и пугать меня до полусмерти. — Лилиан с сомнением посмотрела в мою сторону. — Не больно-то испуганный у тебя вид, — заметила она. — Месяцы проживания с драконом под одной крышей положительно сказались на гибкости моей нервной системы, — развела я руками в ответ, все еще испытывая некоторое недовольство в адрес Шанти. Она снова захихикала, а Данталиан громко воскликнул, хлопнув по плечу друга: — Нет, она мне определенно нравится. Видишь, все замечают, что порой ты бываешь совершенно несносен. — Дракон угрожающе стукнул хвостом о землю. — Я смотрю, вы тут отлично спелись, — вкрадчиво начал он. — Значит ли это, что знакомство состоялось и инцидент исчерпан? Все почему-то уставились на меня. Я пожала плечами. Будто у меня есть выбор, интересно же узнать демонов поближе, такую возможность я не упущу. — Приятно познакомиться, можете звать меня Алисой, — и я приветливо помахала им рукой. — Лили. — Дант. К моему большому удивлению, тут же откликнулись новые знакомые. Похоже, мы и вправду найдем общий язык. Демоны оказались родными братом и сестрой, кроме того, еще и близнецами. Только черты лица Лили были чуть мягче, чем у брата, а в движениях прослеживалась плавная грация хищной кошки. Основным и, на мой взгляд, единственным существенным отличием у них был цвет глаз. Лилиан являлась обладательницей прекрасных синих очей, которыми ловко стреляла в сторону моего друга. Хотя, может, это мое воображение разыгралось. У Данталиана же глаза были темно-коричневого цвета, практически черные. Глубокие, словно бездонные колодцы, если в них долго смотреть, то можно утонуть — подумала я и почувствовала, как розовеют щеки. Оба демона были нереально красивы, подобно идеально выточенным талантливым скульптором статуям. Черные волосы Данта собирались в тугой хвост на затылке и доходили ему до лопаток. Лили свои заплела в неизвестного мне плетения косичку, которая ажурной змейкой заканчивалась в районе бедра. Ее брат поражал отличным сложением, широкие плечи, узкие бедра, сильные и одновременно изящные руки. И хотя на качка он вовсе не походил, если внимательно смотреть, то можно заметить, как под тонкой, плотно облегающей тело рубашкой, перекатываются упругие мускулы. Эээ, видимо, я, и впрямь, слишком уж пристально пялилась на демона, потому что несколько раз он с легкой усмешкой перехватывал мой изучающий взгляд. А вот весь вид Шанти демонстрировал явное неодобрение моему поведению. И я, смущаясь, решила не испытывать судьбу. В другой раз рассмотрю крылатого получше, подумала я про себя, а в слух спросила. — Ребята, я читала про вас, вы жутко опасные создания. В книге говорилось про дуальность, что это значит? Ответил Дант. — Ну, могу тебя заверить, твоя книжка не врет. Дракон фыркнул. — Я смотрю, ты от скромности не умрешь. — Скромность не свойственная мне черта, тебе ли не знать, — невозмутимо парировал демон. — Впрочем, кто бы возмущался? А что касается дуальности, так мы думали, ты сразу поняла, что сражение идет тренировочное. — Всмысле? — ничего не понимая, потрясла я головой. — Мы не принимали боевые ипостаси, — пояснил Дант таким тоном, словно это было настолько само собой разумеющееся, что и ребенку должно быть очевидно. — О, — только и сумела выдавить я, лихорадочно раскидывая мозгами, что там у них еще за заподлянки припасены в резерве, — мне показалось, вы и так неплохо справлялись. Лилиан звонко рассмеялась. — Конечно, справлялись. Не станем же мы всерьез нападать на беззащитного дракона. Он же не может перевоплотиться, это была просто дружеская игра. Мальчишек мясом не корми, дай только помериться силами и… хвостами. — Лили, — хором возмутились "мальчишки". — Пф, будто она еще чего-то про это не знает, — невинно захлопала глазками демоница. О чем, это они? И почему Шанти на меня так странно смотрит. — Ничего себе игра. Мне тут снизу очень даже все по-настоящему показалось. — Алистер, я действительно не сообразил, что ты можешь воспринять все настолько превратно, это мое упущение. Не стоило забывать, что ты знаешь так мало про жизнь в соседних мирах. Я цыкнула. Блин, это он сейчас, как бы извинился, что ли? Вот ведь. Нельзя сказать просто прости, я был не прав? Меня же еще выставил незнайкой при новых знакомых. Надо будет потом ему внушение сделать, не забыть. — Ясно. Значит, все самое интересное меня ждет еще впереди, — подытожила я. Брови демона озадачено взметнулись вверх. — Ты серьезно? Не уверен, что тебе может это показаться интересным. Тем более, как правило, оно бывает еще и опасным. — Он заговорщицки мне подмигнул. В будущем я имела возможность в полной мере оценить всю иронию его слов, но сейчас лишь беспечно отмахнулась. — Ничего, я бы рискнула. — Ну, если дама просит, — он широко улыбнулся, обнажая острые клыки, — я не могу долго сопротивляться. — Данталиан, — рявкнул Шанти. — Она сама не понимает, о чем говорит. Тебя-то куда несет? — Ну вот, — демон разочарованно вздохнул, — твой суровый опекун согласен с моими предостережениями, ничего не могу поделать. Ибо еще очень рассчитываю услышать захватывающую историю с жизнеописанием его последних месяцев. Может быть, когда-нибудь… Но, правда, Алиса, лучше бы тебе никогда не попадать в ситуации, где ты можешь встретиться с демоном в боевой ипостаси. Из моей груди вылетел разочарованный вздох. — Ладно, как скажет мой всемогущий господин, — я ехидно посмотрела на дракона. Глаза того сверкнули ярким пламенем. Лилиан с интересом проследила за его реакцией, но от комментариев воздержалась. — Я думаю, — мягко начал Шанти, — что нам пора возвращаться. Алистер, ты еще не забыла, что у тебя есть работа и определенные обязательства? Как ни прискорбно было это признавать, он был прав. Если я не появлюсь к завтраку, меня потеряют. Я с сожалением покидала эту поляну и таких необычных, будоражащих все мое сознание, новых знакомых. — Друг, ты не можешь так просто улизнуть от нас и прихватить с собой эту забавную малышку, — демон обворожительно улыбнулся. — Да, братец прав. Мы столько не виделись, накопилась уйма новостей. И потом, все же весьма настораживает твое нынешнее положение, — поддержала Данта сестрица. Похоже, не одной мне не хотелось прерывать столь эпично начатую встречу. Мне в голову пришла интересная мысль. Я притворилась самой невинностью. — Шанти, я все равно собиралась сделать вылазку за теплой одеждой. По ночам уже сильно холодает, и выпал первый снежок. Моя экипировка, взятая с собой из дома, не рассчитана на такую погоду. Что если мы все вместе сможем выбраться погулять, а заодно с пользой провести время? — я очень серьезно посмотрела на друга. Пусть думает, что мне действительно совсем нечего надеть, ведь отчасти это действительно так. Он задумался. — Это может быть очень рискованно, — наконец, изрек дракон. Демоны навострили уши. — О каком риске идет речь? — мелодичным голоском спросила Лили. — Тебе будет не интересно, — ответил мой друг. И уже обращаясь ко мне: — Хорошо. Поговори с хозяевами усадьбы, узнай, где в этой дыре можно приобрести зимнюю одежду. А там посмотрим.За завтраком я прямо таки подпрыгивала от нетерпения. Но стараясь ничем не выдать свое настроение, как бы невзначай обронила. — Лорд Гарнет, боюсь, что мой гардероб не готов к встрече зимы. Вы не будете против, если сегодня я вместо обычной работы потрачу некоторое время на поиск подобающей сезону одежды? Лорд, совсем не ожидавший от меня подобного вопроса, на некоторое время даже задумался. — Конечно, Алиса, я не против. Но в нашей округе подходящих лавок нет. И мы сами и все проживающие на моих землях люди ездят за одеждой в Кирату. Расстояние не так, чтобы уж слишком далекое, за день вполне можно обернуться туда и обратно, поэтому все загодя планируют подобные мероприятия. Ох, вот так неприятный сюрприз. Высовывать нос в столицу мне совсем не хотелось. С другой стороны, чего же я еще ожидала от сельской провинции. Это может стать серьезной проблемой, но мне и вправду необходимы теплые вещи. Пока я размышляла, Нолан решил проявить любезность и предложил свои услуги. — Алиса, у меня на сегодня запланировано несколько дел, но я могу их перенести и сопроводить тебя в Кирату. Или давай отложим эту поездку на несколько дней, а потом все вместе предпримем маленькое путешествие. Думаю, Мариэль с удовольствием к нам присоединится. Я с сомнением покачала головой. Во-первых, у меня на этот счет были свои соображения, и компания Нолана, как бы она мне ни была приятна, пока сюда не входила. Во-вторых, тащить с собой Маришку, верх настоящего безумия. Трястись несколько часов в карете на ее сроке, а потом совершать пеший променад по местным лавкам. Ох уж эти мужчины. — Очень признательна тебе за предложение. Но раз уж возникла необходимость посетить столицу, то я планировала совместить ее с выполнением некоторых дел личного характера. Поэтому не хотелось бы ни откладывать это мероприятие, ни занимать твое столь ценное время. Нолан улыбнулся. Он, кажется, понял мой легкий намек и не стал настаивать. — Конечно, Алистер, как тебе будет удобнее. Только будь осторожна, в Кирате полно мелких воришек. Они могут воспользоваться твоим одиноким положением. Эх, если бы проблемы мелкого ворья были самыми серьезными в моей жизни. А насчет одинокого положения, это он зря. С такой компанией, как у меня, сочувствую я любому, кто захочет нас обокрасть. Между тем я обворожительно улыбнулась. — Спасибо за заботу, но я возьму с собой Шанти. Вместе мы сможем дать достойный отпор любому проходимцу. Нолан кивнул, ему и так есть чем заняться. — Алистер, на какое время готовить карету для вашей поездки? Я предупрежу Маклая, — поинтересовался Лейтон Линн. Я озадаченно посмотрела на него. Как и на чем мы будем добираться до столицы? Вот об этом я совершенно не подумала. У меня пока даже нет твердой уверенности, что Шанти позволит высунуть нос из усадьбы. — Прошу не беспокоиться, господин Линн, — осторожно начала я. — У меня еще есть некоторые незавершенные дела, поэтому я не знаю, когда точно смогу освободиться. Кроме того, насколько мне известно, у Маклая есть и другие обязанности при этой усадьбе. Я просто найму кого-нибудь из поселка. Линн не стал настаивать. Но прежде, чем я облегченно вздохнула, лорд Гарнет поспешил выразить свое беспокойство. — Алиса, мне кажется, ты зря отвергаешь нашу помощь. Я буду волноваться. Мне стало неловко. Какие же они милые, заботятся обо мне и переживают. Хотя, по сути, кто я им? — Лорд Гарнет, — поспешила я его успокоить, — не стоит, мне не впервой путешествовать в одиночку. Я обещаю соблюдать благоразумие и всегда быть начеку. Мне очень приятно, что вы тревожитесь за меня, но я всего лишь собираюсь прикупить несколько вещей к гардеробу. Не думаю, что это будет опасно. Я постаралась произнести эти слова, как можно убедительнее и беззаботнее. — Хорошо. Поступай, как собралась, но не забывай про меры предосторожности, — подвел итог нашему разговору лорд Гарнет. Довольная я засунула в рот аппетитный кусочек сладкой булочки. Осталось дело за малым, убедить в том же самом дракона.
Уже с полчаса я сидела на кровати и разъясняла осторожному Шанти, как сильно мне нужна теплая одежда. А кроме столицы ее приобрести, нигде не получится. Друг хмурился и упрямился, не желая сдавать свои позиции. — Алистер, это опасно. Мы можем привлечь к себе внимание, сама знаешь кого. — Но, Шанти, прошло столько времени. Они наверняка уже забросили наши поиски. Какова вероятность того, что в столь огромном городе мы столкнемся с этими негодяями? — в который раз убеждала я друга. — Мне твоя затея совсем не нравится, — озабоченно произнес дракоша. Я понимала, что он отчасти прав. Но мне очень хотелось совершить эту маленькую вылазку. За последние несколько месяцев я ничего, кроме учебы и работы, не видела и не покидала пределов усадьбы лорда Андраша. Все мое существо рвалось навстречу новым впечатлениям. Поэтому я снова и снова находила аргументы в пользу поездки. В столице нашей Империи нелегко отыскать нужного человека, убеждала я друга. И он сдался. Удовлетворенная таким результатом и преисполненная решимостью я быстро собралась в дорогу.
— Отлично. Здесь так долго совсем ничего не происходило, что я думал, умру со скуки. Вот теперь мы развлечемся. — Демон чуть ли руки не потирал от удовольствия. Я с сомнением покачала головой. — Не думаю, что поездка в соседний город за теплыми вещами сойдет за развлечение. Как бы тебе не разочароваться. — Ха, это смотря в какой компании. — Дант проказливо сверкнул глазами. — Кстати, нам еще нужно нанять подходящий транспорт, поэтому давайте-ка поторопимся. Лилиан сморщила носик и вопросительно посмотрела на меня. — Транспорт? Алиса, уж не думаешь ли ты, что мы действительно станем трястись несколько часов в этих коробках на колесах? Я озадаченно посмотрела на нее. — Да-а, а есть другие идеи? — По воздуху куда как быстрее и удобнее. — Но у меня-то крыльев нет, — с раздражением пришлось напомнить мне ей. — А вот это, как раз не проблема, — весело вклинился в разговор Данталиан. — Я могу взять тебя на руки. Или, может, ты боишься? Я аж задохнулась, осмысливая его неожиданное предложение. — Нееет, — неуверенно протянула я, — было бы очень интересно, наверное. Перспектива полета манила. Неужели сейчас моя мечта исполнится? И в то же время лететь на огромной высоте в объятиях малознакомого демона… Алиса, да ты сама себя переплюнешь, ввязавшись в такую авантюру. Дант хмыкнул. — Ну, вот и чудненько. И уже обращаясь к дракоше: — Ты, надеюсь, возражать не станешь? А то с тебя станется испортить нам все веселье своим брюзжанием о безопасности и благоразумии. К моему удивлению, Шанти легко согласился. Однако не удержался от печальных сетований на тему того, что с появлением одной сумасбродной парочки, его спокойная и размеренная жизнь всегда заканчивается. Мне даже стало немного обидно, как легко он сдал меня в руки демона. Мог бы и повредничать для приличия. Неужели он ему так доверяет или я не слишком уж ему и дорога? Впрочем, все вопросы и сомнения скоро вылетели у меня из головы. Три крылатых существа взмыли вверх. А я, кажется, разучилась дышать. Это было одновременно и жутко страшно и нереально восхитительно. Я не успела опомниться, как мы уже парили очень высоко над землей. Вот под нами промелькнула усадьба с прекрасным парком и хозяйственными постройками. И тут же осталась далеко позади. Отсюда все казалось таким крошечным, словно игрушечным: лес, начинающиеся сразу за ним, узенькие полоски полей и домики жителей этого округа. Вскоре и они скрылись за горизонтом. Впереди простирались только заснеженные шапки деревьев, да сбоку от них тонкой змейкой извивалась дорога, ведущая в неизвестном мне направлении. С какой же сумасшедшей скоростью мы летим, и почему я не задыхаюсь от ветра? Демон, будто подслушав эти мысли, нагнулся к моему уху и произнес: — Подожди немного, скоро я замедлю полет и дам ощутить всю прелесть твоего положения. Я окружил нас всех отражающим щитом, чтобы не привлекать случайного внимания. Заодно он защищает нас от ветра. — Круто, — ответила я, — и очень предусмотрительно. Страх отступил назад, пришло ощущение безграничного счастья и свободы. Я постаралась вспомнить, что чувствовала, когда летала в своих снах. Нет, сейчас все было совсем по-другому, но тоже приятно. Я подставила лицо легким воздушным потокам, проникающим под щит, восторг завладел моим телом. Вокруг меня лишь синее небо. И только крепкие объятия Данта удерживают меня от падения. Я нахожусь в полной власти этого демона, моя жизнь зависит от его воли. Подобные мысли вызвали трепет и взбудоражили кровь. Ведь так легко разжать руки, и подо мной разверзнется пустота. Как странно и волшебно. Придет день, и я научусь летать самостоятельно, ни от кого не завися, пообещала я себе. К нам приблизилась Лилиан. — Нравится? — Не то слово, — искренне ответила я. — А хочешь, испытать ощущение свободного падения? Это довольно интересно. Дант успеет тебя поймать. Испуганно я вцепилась мертвой хваткой в Данталиана. Он ответил за меня: — Лили, не придумывай. Она первый раз в небе. И, думаю, дракон нам за такие развлечения голову потом оторвет. — Алиса, не обращай на нее внимания. Лили просто очень… эээ, увлекающаяся натура. Любит эксперименты и часто забывает, что не все способны разделить ее взгляды на некоторые вещи. — Поспешил успокоить меня Дант. Отчаянно кивая головой и выражая полное согласие с ее братом, я торопливо произнесла. — Думаю, к такому я еще не готова. Заманчивое предложение, но когда-нибудь в другой раз, — в тайне надеясь, что этот раз вообще никогда не наступит. Демоница беспечно пожала плечами. Мол, никого уговаривать не собираюсь, не хотите, как хотите. И присоединилась к летящему впереди дракону. Я с облегчением сглотнула и попыталась вернуть присутствие духа, насколько это было возможно в данной ситуации. — Не обижайся на Лили, она не хотела ничего плохого. Ей, в самом деле, очень нравится развлекаться подобным образом. Взлетит, как можно выше, а потом сложит крылья и падает, лишь в последнюю минуту ловя равновесие и снова вставая на крыло. Говорит, чем ближе к земле это удается сделать, тем веселее. — Демон заговорщицки мне подмигнул. — Какая интересная у тебя сестренка. И много у нее такого рода развлечений? — Что есть, то есть. С детства такая неугомонная, мы уже привыкли и смирились. Зато с ней весело. Я представила свое кувыркающееся тельце, несущееся со страшной скоростью навстречу земле. Уж да, веселее не придумаешь. Хотя, возможно, это вопрос доверия. Она рассчитывает на свои силы, а я должна довериться постороннему. А смогла бы я упасть в пустоту, если бы меня ловил Шанти? Нет, не думаю. — Смотри, скоро мы будем на месте, — прервал мои размышления Дант. Действительно, под нами все чаще стали виднеться облагороженные аккуратные домики с огородами и садами, затем появились крыши города и россыпь мелких точек, хаотично перемещающихся по тонким серым ленточкам дорог. Мы прилетели в Кирату. Дракон, сделав знак, велел приземлиться на окраине. Все еще скрытые отражающим щитом, невидимые для всех мы опустились неподалеку от въезда в главные ворота столицы. — Я считаю, стоит разделиться на время выполнения основной цели путешествия, — начал мой друг, как всегда чересчур деловым тоном. Но видя наши откровенно издевательские взгляды, продолжил уже более приземленно: — Короче, предлагаю, девчонкам идти за покупками вдвоем. Мы же с тобой займемся своими делами. Потом встретимся где-нибудь в центре. — За императорским дворцом есть отличный парк с ротондой возле пруда. Предлагаю, после обеда собраться там, — тут же откликнулся Дант. Удивляясь тому, насколько он хорошо ориентируется в столице чужого ему мира, — я вот, например, сама тут в первый раз, — озвучила свой вопрос Шанти. — Почему ты хочешь разделиться? Про себя же подумала, что весьма невежливо оставлять меня один на один с чокнутой демоницей, которую я еще сегодня утром даже не знала. — Потому что всем известно пристрастие юных девиц к выбору и покупке новой одежды. А нам, мужественным воинам, куда как интереснее совсем иные сферы жизни. Мы с Лилиан, не сговариваясь, уставились на нахального демона, раскрыв рты от негодования. Терпеть не могу таскаться по одежным лавкам и магазинчикам, тратя свое драгоценное время на бесчисленные примерки. Судя по тому, что я знаю о Лили и ее красноречивой реакции, в этом вопросе она со мной солидарна. — Дант шутит, конечно, — быстро встрял в разговор Шанти, спасая приятеля от разъяренных юных девиц. Чей праведный гнев уже вот-вот готов был обрушиться на наглую, хитро ухмыляющуюся, физиономию. — Конечно, — подтвердил демон. — Но, как известно, в каждой шутке есть… — Лили угрожающе зарычала. — Ну, вы и так поняли. Дракон страдальчески закатил глаза. — Алистер, слишком рискованно, чтобы нас видели вместе. В условиях выбора одежды в небольшом помещении велика вероятность примелькаться. Понимаешь, к чему я веду, да? Девушка и крупный ящер — слишком запоминающийся дуэт. А в компании с Лилиан на тебя никто не обратит внимания. Я вспыхнула. Скорее всего, он ничего такого не имел ввиду. Однако уязвленное самолюбие услужливо подтвердило, на фоне такой красавицы меня, и вправду, никто не заметит. Демоны с любопытством уставились на нас. Явно сгорая от нетерпения узнать, что за таинственность мы тут вокруг себя развели. Но промолчали. Полагаю, они собираются вытрясти подробности, когда разойдемся. — Хорошо, — без особого энтузиазма в голосе согласилась я. — Тогда до встречи. Потом все вместе под прикрытием щита переместимся подальше от центра. — Подвел итог препирательствам Дант и нетерпеливо потянул друга в сторону. Я в растерянности огляделась, прикидывая, куда бы податься в незнакомом городе без риска заблудится. — Идем? — нетерпеливо позвала Лилиан. — У нас не так уж много времени. — А ты знаешь куда? — Конечно, а ты разве нет? — Ээээ, я тут, вообще-то, первый раз, — смущенно призналась я. Испытывая то самое чувство, когда демон из параллельного мира знает столицу твоей страны лучше, чем ты. — Серьезно? — она округлила глаза. — Ты разве не местная? — Нет, я из Латиума. Рыбохозяйственного городка на северо-западе Империи. — Вроде слышала про такой. Он рядом с Лесной Дугой, за которой начинаются Лысые Пустоши? Я кивнула, поражаясь ее осведомленности. — Почти. К Лесной Дуге ближе Бостра. Мой город чуть дальше за озером, но направление ты поняла верно. — Хм, — задумалась Лили, — и как же тебя занесло сюда? А главное, где вы с драконом умудрились познакомиться? Ага, начался допрос. Ну что же, ожидаемо. — Да вот, так уж получилось. Обстоятельства, знаешь ли, — я как можно беспечнее пожала плечами. Она прищурилась. — Алиса, не темни. Я слишком хорошо знаю твоего нового приятеля, чтобы сделать правильные выводы. Рассказывай, в какую переделку вы попали? Шарахаетесь ото всего, засели в какой-то глуши и носу никуда не показываете. А еще, извини, но его дружба с человечкой совсем уж выходит за рамки обычного. Чтобы этот надменный ящер снизошел до подобного, да легче поверить в свою невинность. Должно быть, произошло нечто действительно серьезное. Вот ведь, Шанти же знал, что она будет меня расспрашивать, и бросил меня одну на произвол судьбы. Вредный змей. Наверное, он и в самом деле доверяет демонам. Но насколько глубоко я могу посвятить Лили в дела дракона? Ладно, пусть сам разбирается. Расскажу лишь касающееся лично меня. В следующие полчаса, пока мы бодрой рысью вышагивали по мощеным светло-серым камнем дорогам, я вкратце поведала демонице историю своего путешествия и обстоятельства знакомства с нашим общим другом. Опустив некоторые, не относящиеся к теме ее вопросов, детали. — Теперь понятно, — глубокомысленно изрекла Лилиан, уверенно сворачивая в очередной проулок. Лично я уже давно перестала стараться запомнить дорогу. Что именно ей стало понятно, уточнить я не успела. Потому что мы остановились на пороге высокого разноцветного здания с не менее яркой вывеской, раскачивающейся на ветру. "Имперская мода" — гласила надпись на вывеске. Хм, как-то не очень соответствует пестрому фону, размещенное на нем название. Хотя, что я понимаю в этом деле, лишь бы нашлось нужное мне пальто да брюки потеплее. Лили со знанием дела уже копошилась у дальних полок. — Что конкретно мы ищем? — осведомилась она. — Мне нужно теплое пальто, брюки и пара плотных рубашек с длинными рукавами, еще один шерстяной жилет и зимняя обувь, — начала перечислять я свой список покупок. — Могу я вам помочь? — За спиной послышался шорох. Из-за занавески, отделяющей основное помещение от входа в хозяйственную часть, показалась фигура сухонькой женщины неопределенного возраста. Прежде, чем я успела открыть рот, Лилиан быстро сориентировалась и защебетала. — Да-да, мы как раз ищем что-то для грядущих холодов. Говорят, в этом году зиму обещают очень суровую. Вот эта барышня нуждается в новой теплой одежде, — ткнула демоница в меня своим хорошеньким с аккуратным фиолетовым коготком пальцем. — Но мы недавно в вашем городе и плохо ориентируемся в модных тенденциях нынешнего сезона. — При этом она все время странно улыбалась чуть глуповатой улыбкой, а лицо приняло выражение безграничной восхищенности по любому поводу. Совсем не типичное для Лили поведение, насколько я успела ее узнать. Женщина окинула меня опытным взглядом с головы до ног, кивнула и из глубины ее глаз исчезла легкая настороженность. На смену которой, пришло понимание и напускное сочувствие двум заблудшим душам, ничего не смыслящим в столичной моде, но желающим выглядеть не хуже других. — Думаю, я знаю, чем вас удивить. — Она повела нас в другой конец помещения. Пока я примеряла все те вещи, что мне натаскали мои помощницы, совершенно растерялась и запуталась. Лили трещала без умолку и, полностью завладев вниманием продавщицы, ловко подсовывала именно то, что было нужно мне. Исключая тряпки, которые, по мнению местной модистки, следовало носить этой зимой. Причем у последней складывалась иллюзия, что все мною одобренное, это полностью ее заслуга. В итоге я остановила свой выбор на стального цвета рубашке удлиненного кроя до бедер с небольшими разрезами по бокам, сложными манжетами и присборенной тканью вокруг выреза на груди, который застегивался на изящные маленькие пуговки. Вторая рубашка с воротником стоечкой была в светлой гамме и попроще, больше походила на тунику, приталенную по спине и длиной едва прикрывающую колено. Я подумала, что это удобно, в ней можно разгуливать без брюк, если понадобится, вместо платья. Интересная деталь отделки меня удивила, такого я раньше нигде не встречала: застежки начинались от талии и шли до самого низа с частым интервалом, но почему-то на боку. Смотрелось это весьма интригующе и необычно. К ней в комплекте шел узенький ремешок с милой пряжкой в виде змейки с темно-синими камушками на месте глаз. Вместо одного жилета, я не удержалась и взяла два. Первый из черной кожи и меховым подкладом, короткий, выполнен в строгом стиле. Он плотно облегал фигуру, и приятно согревал. Второй — насыщенного древесного оттенка, подчеркивающего цвет моих глаз, украшала золотистая отстрочка в виде орнамента. Сшитый из той же плотной приятной на ощупь ткани, что и замечательно севшие на меня брюки с двумя круглыми пуговицами на широком поясе, расположенными вертикально друг над другом. Вместе получался комплект, что показалось мне очень практичным. Моя благодарность Лилиан не знала границ. Она безошибочно угадывала, что мне может понравиться. В то же время одежда, кажущаяся на первый взгляд скромной и не привлекающей внимания, при более близком рассмотрении обнаруживала много деталей, создающих красивый образ. Если бы не она, я нацепила бы первый попавшийся серый или черный балахон и с чувством выполненного долга поспешила покинуть место модной пыточной. Обуви и подходящего пальто здесь не нашлось. Расплатившись, мы, легкомысленно хихикая и усердно хлопая глазками, раскланялись со страшно довольной продавщицей. — Лили, что это за представление ты устроила? — спросила я сразу, как только мы немного отошли вверх по улице. Демоница хитро мне подмигнула. — Я решила, что так веселее. Ты была такая скованная и озабоченная, а так расслабилась и даже втянулась под конец в мою маленькую игру. — Возможно, хотя все равно странно. Спасибо тебе, ты мне очень помогла с выбором, — искренне поблагодарила я спутницу. — Пожалуйста, мне это ничего не стоило. Она внимательно на меня посмотрела и, чуть понизив голос, серьезно произнесла. — Заодно я усыпляла бдительность этой женщины. Она могла легко нас запомнить, если бы мы со сосредоточенным видом выбрали самые невзрачные вещи. Тем более, любой наблюдательный человек заметит, что мы приезжие. В силу специфики своей работы продавщица сталкивается со многими людьми. Мне показалось, вначале она выглядела настороженной. А теперь мы сольемся в один нескончаемый поток ее обычных посетительниц. Я подивилась такой резкой смене поведения Лилиан. Еще минуту назад она смотрелась совершенно беззаботной. Сейчас же между ее бровей залегла маленькая складочка, а взгляд стал острым и пронзительным. Потом я вспомнила, как внимательно нас изучала модистка, когда мы только появились на ее пороге. — Ох, Лили, остается только поаплодировать твоей предусмотрительности. — Я покачала головой. — Шанти бы это оценил. Она рассмеялась. — Да, ладно. У меня просто немного больше опыта, вот и все. А судя по твоему рассказу, у вас возникнут крупные неприятности, если ты засветишься в столице. — Но было видно, мои слова ей приятны. Я же подумала, что демоница намного старше, чем выглядит. И опыта у нее хоть отбавляй. Надо выведать у дракона, сколько им с братцем лет. — Скажи, откуда ты так хорошо ориентируешься в Кирате? И вообще, знаешь Империю, даже про Латиум слышала. — Работа такая, — жеманно повела она плечиком. — Мы намного чаще наведываемся в этот мир, чем принято об этом думать. А рядом с Лесной Дугой расположена одна из точек перехода в Нижний Мир, поэтому и название твоего городка мне знакомо. Что касается столицы, так мы с Дантом тут уже вторую неделю торчим, со скуки помираем. Решили развеяться, полетать и наткнулись на вас. Здорово, правда? Ты бы видела свое лицо, когда я дракона поймала. Давно я так не веселилась. Я с этой демоницей с ума сойду, ее настроение скачет как припадочный гоблин. Как она умудряется начать предложение серьезным тоном о серьезных вещах, а закончить на совершенно другой ноте с озорным блеском в глазах. Ну и темперамент, зато с ней интересно. Никогда не представляешь, что она выкинет в следующий момент. Я пропустила мимо ушей ее последнее высказывание по поводу моего лица. Мне, может, на ее месте тоже было бы весело. Надо ее понять и простить. И вообще, постараюсь не обращать внимания на ее закидоны, по существу Лилиан мне нравилась. Только нужно как-нибудь разузнать, что там у них с Шанти, проскользнула ревнивая мысль. Хотя, что может быть у демона и дракона, или может? Я потрясла головой. Ну и куда меня несет? Что за идиотские мысли? — Алиса, мы идем искать тебе обувь? Я знаю одно неплохое местечко, сама там покупала. Пошли покажу. Пока я размышляла на всякие непотребные темы, она давно уже переключилась на другую тему, и прервать ее представлялось совершенно невозможным делом. Ладно, расспрошу ее в другой раз, сейчас все равно не подходящее место. Да и не факт, что она стала бы отвечать. С обувью все оказалось намного проще, чем в предыдущем магазине. В небольшой мастерской, куда привела меня Лилиан, нам навстречу вышел добродушного вида толстяк в простой добротной одежде и фартуке. Он обаятельно улыбнулся и, выслушав все мои пожелания, указал на низенький шкафчик. В нем обнаружились изящные, аккуратно сшитые сапожки на сплошной мягкой подошве, горкой возвышающейся к пятке. Я померила, легко и удобно, а главное устойчиво, и в то же время добавляют роста. Мелочь, а приятно. Их бархатистая кожа радовала глаз, я осталась в полном восторге от новой покупки. Хех, кажется, я начинаю любить ходить по магазинам. Зато с верхней одеждой пришлось изрядно повозиться. Видимо, для равновесия, чтобы не слишком радовалась. Мы уже обошли штук пять или шесть лавок и магазинов разных мастей и фасонов, но ничего путного не попадалось. То перебор с декором в отделке, то слишком короткое, то чересчур длинное, то сидит на мне отвратительно. В одном месте нам встретилась крайне занятная конструкция, я даже не сразу поняла, что это тоже пальто. Огромного размера полый мешок с пришитыми к нему четырьмя тоненькими рукавами-тоннельчиками, наподобие штанин. А с двух противоположных концов мешка — отверстия. Видя, как мы с демоницей недоуменно рассматриваем это чудо портняжного дела и строим предположения, чем бы это могло являться, к нам поспешил продавец. Надменно выпятив губу, он глубокомысленно изрек: — Это для лошадей, сейчас последний крик моды. Все состоятельные люди стараются приобрести для своих самых любимых коней такой замечательный наряд. Брови Лили стремительно поползли вверх, а я начала давиться от смеха. Чопорный товарищ, недовольно на нас посмотрев, продолжил. — Никто же не заставляет участвовать в подобном виде на скачках. А вот выйти в свет, продемонстрировав всем свой вкус и чувство стиля, можно и нужно. Живо представив обескураженную конягу, упакованную в это нечто, в отчаянных попытках изящно и с достоинством вышагивать по ковровой дорожке на приеме у какого-нибудь министра. При этом изо всех сил старающуюся держать подобающее ситуации лицо, ой, морду, а рядом с ней с такой же мордой, пардон, лицом ее хозяина. Ага, и в таком же пальто для комплекта. А что, положение и статус обязывают. Надо демонстрировать чувство вкуса, как же иначе. И тут такая стража перед приемной: — Стоять, представьтесь, вы кто? Все, на этом моменте меня накрыло. Зажимая рот руками, чтобы не расхохотаться в голос, я опрометью кинулась из лавки на свежий морозный воздух. Судя по раздающемуся за спиной шуму, демоница, не раздумывая, последовала моему примеру. Из-за закрывающейся двери, донеслось недовольное бормотание продавца про неотесанных простолюдинов, ничего не смыслящих в модных поветриях. Отсмеявшись вволю, мы переглянулись. Лили, держась рукой за живот и вытирая слезы, попросила меня рассказать, что я подумала в тот момент. Дескать, у меня было очень вытянутое от удивления лицо. Опять вспомнив лошадиную морду, я, пытаясь говорить членораздельно, поведала ей о картинках моего разыгравшегося воображения. Жалобно пискнув, она сложилась во второй раз, следом к ней присоединилась и я. Пальто мы все-таки купили. Только благодаря целеустремленности моей спутницы, которая никак не желала потерпеть поражение в тяжелой битве за мой зимний гардероб. Я-то уже, не веря в свою удачу, готова была сдаться. Оптимальной длины до середины икр, чтобы не путаться в полах и оставаться в тепле. С глубоким капюшоном с меховой оторочкой, отлично защищающим от ветра. Сидело оно на мне идеально, я даже залюбовалась собой, хотя обычно весьма скептически отношусь к своей фигуре. Обошлось мне это удовольствие очень дорого, но оно того стоило. Как замечательно, что на службе у лорда Андраша, мне удалось скопить кругленькую сумму денег. Раньше я подобное себе позволить бы не смогла. А тут помимо того, что он положил мне достаточно приличное жалование, так еще и тратиться в его наделе было совершенно негде. И вот усталые, но довольные собою, мы стояли в парке неподалеку от ротонды и высматривали ребят, перед этим с аппетитом пообедав в пекарне за пару кварталов отсюда. — Ага, судя по вашим лицам, я все-таки был прав, — раздался знакомый голос сзади. Я подпрыгнула от неожиданности. — Дант. Ты почему один? — невозмутимая, как водная гладь в штиль, поинтересовалась его сестра. — А, это все шпионские игры дракона. — Демон лукаво нам подмигнул. — Он ждет нас в одном укромном месте. Пойдем отсюда, я накину на нас щит, и полетим к нему. Мы послушно потопали за Данталианом. — Алистер, все задуманное тобой удалось? — Да. Более того, мы даже умудрились отлично провести время. А вы чем занимались, мужественные воины? — не удержавшись, поддела я. — Что я слышу? Тут кто-то сомневается в наших способностях? — Ах нет, как можно. Я всего лишь хотела узнать, что вы без нас делали, вот и все. Глядя на шкодливую физиономию Данта, невозможно было не улыбнуться. — Ничем особенным, погуляли, поболтали. Мы так давно не виделись, уж нам нашлось, что обсудить. — Демон выглядел до безобразия невинным. — Алиса, скажи-ка, ты перестала по утрам гулять по крышам? Отвечай скорее, да или нет? — он сурово сдвинул брови на переносице. Э-эээ, я растерянно открыла и закрыла рот. Вот родственнички на мою голову. И этот меняет направления темы с неимоверной скоростью. Что за бред вообще? Какие крыши по утрам? — Ну же, я жду. Скорее, нет времени объяснять. Да или нет? — Нет, — Первым порывом было отрицание. Он ухмыльнулся. — То есть да, — еще немного подумав, поправилась я. — Так значит, ты больше не имеешь привычки чуть свет топтать крыши добропорядочных граждан? — вкрадчивым тоном поинтересовался этот интриган. Я помотала головой. — Дааант. У меня и не было такой привычки. Он расхохотался. — А сама говоришь, что перестала. Вот как тебя понимать? Противоречивая ты, Алиса, натура, скажу я тебе. Пока я обдумывала такой ход конем и все коварство хитрого демона, ловко заговаривающего мне зубы, мы приземлились на одну из многочисленных черепичных крыш города. На самом краю, подперев лапой голову, сидел Шанти, о чем-то сосредоточенно размышляя. Завидев нас, он приветственно кивнул. — Привет девчонки, как настроение? — Отлично, — буркнула я, недовольно посмотрев на Данталиана. Тот ласково потрепал меня по щеке. Мое недовольство мгновенно улетучилось. — Алистер, ты все купила, что собиралась? Никого подозрительного не встретили? Я утвердительно кивнула. — Хорошо, — подвел итог Шанти. В разговор вклинился демон. — Тогда предлагаю все же прогуляться по крышам этого города, полюбоваться на закат и отметить наше знакомство. Возражения есть? Возражений нет. Гулять по крышам оказалось поистине захватывающим приключением. Сначала было немного страшновато, но друзья меня страховали. Вскоре я полностью увлеклась процессом, вертя головой в разные стороны и с любопытством разглядывая столицу Империи. Я уже отвыкла от городского ритма жизни, вечно спешащих по делам людей, тут и там снующих торговцев и бродяг. Как приятно снова окунуться в эту атмосферу, на меня нахлынули воспоминания о Латиуме. Хотя отличия от моего родного города здесь все же имелись. У нас все здания строят невысокие, приземистые — сказывается близость Болотных Топей. И расцветкой они преимущественно темные, иногда даже мрачноватые. Люди, сливаясь с городом, тоже предпочитают носить одежду практичных цветов: черный, серый, коричневый. Здесь же дома высокие, многоэтажные, выкрашенные во все возможные цвета радуги. Жители носят яркую, броскую одежду. Повсюду царит ощущение суеты, праздника и весело бурлящего потока. Крыши словно маленькие трамплины для тех, кто живет ожиданием полета и замирает от восторга высоты. Никаких границ, никаких условностей, они принадлежат всем и никому. Я карабкалась по скользким карнизам, перелезала через высокие коньки и пробиралась вдоль печных труб. В одном узком месте между двумядомами, потеряв равновесие, поскользнулась на обледенелой черепице, нога поехала, оставляя кривой след на заиндевелой поверхности. Но Дант быстро среагировал, подхватив меня на уровне мансарды, я даже не успела испугаться. Только часто-часто дышала и смотрела на него расширенными от удивления глазами. Он был так близко, такой красивый и невозмутимый. От него пахло костром и хвоей. — Испугалась? — улыбнулся он мне. — Я думал, ты будешь кричать, а ты такая спокойная, даже не интересно. Ага, знал бы он, какая я спокойная. Да у меня душа в пятки ушла, вот только не уверена, что от того о чем он подумал. — Не успела, — ответила я. — Пошли, что ли, дальше? Несколько раз нам попадались крысоловки, а еще встретилась пара упитанных пернатых каринов, любовно воркующих на узорном флигеле. С особенно высоких зданий открывался потрясающий вид на весь город. Кирата была прекрасна. В центре виднелись фигурные крыши башен императорского дворца, поблескивающие снежным узором на солнце. За дворцом начинался большой парк с прудом, множеством разнообразных беседок и тропинок, таившихся под сенью многовековых деревьев редких пород. Далее будто кругами по воде расходились главные проспекты города. Спроектированные по кольцевой системе и соединяющиеся между собой более тонкими лентами дорог. Между ними ярким покрывалом располагались разнообразные домики. Складывалось впечатление, словно их хозяева старались переплюнуть соседа в красоте отделки и изяществе форм. Я закрыла глаза и подставила лицо ветру. А ведь тут я могла жить, спокойно обучаясь и продолжая заниматься любимым делом. Услышав позади себя веселый треп приятелей, я улыбнулась и провела рукой по волосам. Нет, я ни о чем не жалею. Еще недавно я не имела друзей, и моя жизнь проходила почти в полном одиночестве и затворничестве. Теперь я живу в одной комнате с драконом и гуляю по крышам с демонами, пусть они и немного сумасшедшие. Хихикнула. А еще они открыли для меня прелесть полета, на яву. Столица подождет, когда-нибудь я смогу сюда вернуться и остаться насовсем. Сейчас же нужно наслаждаться тем, что имеешь. Ведь не известно, как долго будут длиться эти счастливые деньки. Мое внимание привлек шум с соседнего, расположенному подо мной, балкона. Я с любопытством опустилась на четвереньки и свесила голову вниз, стараясь понять, что там происходит. На балконе стоял высокий худой, словно жердь, мужчина с длинным носом и печальными глазами. В руках он держал одинокий куст мандрагоры с россыпью мелких сиреневых цветочков. Подивившись такому странному выбору букета, я затаила дыхание и продолжила наблюдать за загадочным мужчиной. — Алоизия, Алоизия-я-я, — громко шипел он. — Поняв всю тщетность попыток по привлечению внимания дамы сердца, он перешел с шепота на голос. — Алоизия, — удивительно пискляво вывел незнакомец, — покажись, моя прелесть, подари улыбку своему любимому рыцарю. Я ухмыльнулась. Так вот какой нынче рыцарь пошел? Ну что ж, тогда мне совсем не нать ничего подобного. Ни с конем белым, ни без коня. Обойдусь как-нибудь по старинке. Тем временем из окна рядом с балконом странного воздыхателя показалось дородное тело Прелести. Высунувшись по пояс, она звучным басом, — да они созданы друг для друга, — промурлыкала: — Ах, мой рыцарь, скройтесь скорее. Не ровен час, нас кто-нибудь услышит. Абдур сегодня дома, вы доведете меня до беды. — Она активно зажестикулировала, давая понять, чтобы он поскорее исчез и то, как ей может быть плохо, если Абдур пронюхает про прелестные похождения благоверной. За моей спиной послышалось сдавленное хихиканье. Я повернула голову и застала друзей, свешивающихся с крыши по бокам от меня. Вытянув шеи, они с интересом следили за развитием событий — уж больно харизматичные персонажи попали в поле нашего внимания. — Не пойму, что за веник он там щиплет? — пробормотал демон. — Мандрагора, — машинально ответила я. — Странный выбор. — Ага, ее используют в качестве афродизиака. Считается, что она способна разжечь страсть и желание. Только не пойму, ему-то зачем? У них вроде все отлично, полная гармония. — Дант с сомнением покачал головой. — Не знаю, не знаю. Судя по его виду, дополнительная помощь не повредит. — Я фыркнула. Носатый рыцарь неловко перегнулся через перильца, дабы вручить чудо-букет даме своего сердца. Дама покраснела и протянула руки навстречу любимому. Тот, решив не упускать случая, попытался чуть ли не на лету успеть поцеловать ей ручку, но не рассчитал своих сил. Нелепо взмахнув руками, мужчина издал какое-то жалобное мяуканье и с грохотом полетел вниз, собирая по пути цветочные горшки с нижних балконов. Алоизия всплеснула пухлыми ручищами и неподобающе даме выругалась. Громыхание стихло. Она, подслеповато щурясь, высматривала своего рыцаря. — Вы живы? — донеслось ее рокотание до наших ушей. — Д-д-да, кажется, — был ей несчастный ответ. — Я зацепился плащом за карниз на уровне второго этажа. — Где-то у земли тяжело и протяжно вздохнули. Кончилось все представление тем, что из недр квартиры послышался грозный голос, надо полагать, Абдура: — Что там твориться? Изя, мне дует, закрой окно. — Крысоловки расшалились, Абдурчик, нынче у них период такой, — притворным голосом засюсюкала Изя и поспешно скрылась из виду. Громко хлопнула оконная рама. Как дальше спасался незадачливый рыцарь, мы так и не узнали. — Да ну их, — похоже, Дант тоже понял, что спектакль окончен. — Я придумал кое-что поинтереснее. Мы сидели на плоской крыше, скрытые от любопытных взглядов печными трубами и любовались закатом. Данталиан раздобыл фруктовый эль и принес ароматно пахнущие бусы из, нанизанных на тонкую нить, печеных яблок в медовом и шоколадном сиропе. От холода и ветра нас прикрывал его щит. Было очень уютно и приятно сидеть вот так, жмурясь от удовольствия, попивать эль вприкуску со сладкими яблоками. И любоваться красивой панорамой вечернего города, в лучах заходящего алого солнца. Дракон и демоны шутили о каких-то понятных только им вещах, а я размышляла, как удивительно складывается моя жизнь. За столько лет я не смогла найти друзей среди людей. Зато в столь короткий срок сблизилась и очень комфортно ощущаю себя в компании этих нелюдей. Наверное, я не зря всегда ощущала себя чужой среди своих. Чувствую, есть что-то во мне иное, не от этого мира. Хотя может, это все пустая философия и мне просто хочется быть немного особенной? От этих мыслей меня оторвал Шанти, он подошел ближе и сел совсем рядом. — Солнце почти село, нам пора возвращаться. — Знаю, в преддверии зимы темнеть начинает рано. Красивый сегодня закат, правда? Он молча кивнул. И мы тихо сидели некоторое время, наблюдая, как набухшие темные клубящиеся облака закрывают солнце, будто укутывая теплой периной. Последние лучи подсвечивали их бордово-красным светом, и казалось, что там, куда уходит спать дневное светило свершается загадочное таинство между светом и тьмой. Крыши под нами уже покрылись мраком, цвета над городом поблекли. Повсюду стали зажигаться крошечные огоньки уличных фонарей. — О чем ты думаешь, Алистер? — неожиданно спросил дракон. Я помедлила с ответом. — Сама не знаю. Нет ничего быстрее наших мыслей. За доли мгновений они проносятся в голове, охватывая одновременно превеликое количество сфер, интересов, вопросов, переживаний, размышлений. Он склонил голову на бок и внимательно посмотрел на меня. — Я просто любовалась закатом. Не ищи скрытый смысл там, где его нет. Нам нужно ценить такие минуты, когда можно отрешившись ото всего наслаждаться красотой этого мира и тем, что тебя окружает. — Ты мне нравишься, Алистер, — серьезно произнес он. — Мне с тобой интересно. Я польщенно опустила глаза. Неужели этот гордец решил признать во мне достойную человечку? В глубине души я предполагала нечто подобное, но он никогда не говорил об этом вслух. — Спасибо, Шанти. Мне важно было услышать это от тебя. Значит друзья? — Друзья, — эхом отозвался дракон и его взгляд потух. На обратном пути меня разморило. Я еще понаблюдала за огнями удаляющегося города, а потом нас окружила темнота. Под ногами больше ничего рассмотреть не удавалось. Тогда я закрыла глаза и сосредоточилась на своих ощущениях. В носу щекотал запах костра и хвои, а слух различил мерный стук сердца демона и шорох крыльев за его спиной. Прижавшись к нему покрепче, я опять некстати подумала, что он безупречно красив. А еще, что отсюда очень просто свалиться. Спать ни в коем случае нельзя, ведь если разожму руки, то надежда останется только на него. Больше я ничего не помню. (обратно)
ГЛАВА 10
— Какого пекла, это еще что такое? — прошептали у меня над ухом. Я приоткрыла один глаз. Вокруг по-прежнему темно, только едва уловимое свечение позволяло разглядеть силуэты. Ага, мы стоим возле забора усадьбы лорда Андраша, я вялой тушкой расположилась в руках Данта. Ну хоть не потерял по дороге и на том спасибо. А свечение, стало быть, исходит из окон дома. Хм, а чего стоим-то, чего ругаемся? — Да это все подарочки одного из сыновей хозяина усадьбы, — таким же тихим шепотом послышался ответ. Я узнала в нем голос Шанти. — Он совсем параноик? Столько сил в защиту забора вбухать. Кому они сдались-то тут? — Не могу знать, я его не видел ни разу. Но судя по всему, у него были серьезные опасения насчет своей безопасности. — Как, говоришь, его звали? — Вроде служанка называла его Орсон, но я особо не вникал. — Хмм, Орсон, Орсон… Орсон Андраш. Где-то я это имя слышал. Лили ты не помнишь? — Неа. Может, тебе просто кажется, — послышался третий уже женский голос. — Может быть… Так чего делаем-то, мы теперь, что ли, внутрь не попадем? — Ну почему же, вот МЫ как раз и попадем, как жители этого дома. Мне показалось, я уловила иронию в словах дракоши. — Знаешь что, друг? Это уже форменное издевательство с твоей стороны. Пользоваться тем, что я не стану пытаться испортить защиту. И так нагло намекать на то, что нас тут не ждут. — Так ведь и не ждут. — Нет, Шанти определенно издевается. — Доиграешься, — с нотками раздражения присоединилась к разговору Лили. — Я не такая благородная, как брат. Мне уже дико интересно взломать всю эту конструкцию к праматери. Как думаешь, получится? — Ой, нервные все какие, — поспешил ответить дракоша. — Не надо ничего ломать. Я давно разгадал хитрость плетения в паре мест, так что можете сделать себе лазы. Да, и в дом тоже. Только закрывать их обратно за собой не забывайте. Мне они все равно без надобности, а магичить я сейчас не могу. Над ухом фыркнули. — Ты за кого нас принимаешь? Ясно понятно. А я уж было подумал ты, и правда, не горишь желанием видеть меня по утрам в своей спальне. — Вообще, не горю. Да и я, знаешь ли, не один там живу. Не уверен, что она обрадуется твоей физиономии, открыв глаза. Она не любит, когда на нее спящую смотрят, — дракон хихикнул, — говорит, не прилично. — Знаю, что не один, тем и интереснее. А про сон, я учту. — И часто ты на нее спящую смотришь? — вкрадчиво уточнила внимательная демоница. — Лили, не начинай а. Будто ты меня не знаешь. — Да я вот как раз и знаю, поэтому… — О, Алиса, ты проснулась? — рассекретил меня Дант. Блиин, на самом интересном месте. Ладно, придется слезать с теплых ручек и топать самой. — Да, — делая вид, словно только-только открыла глаза, потянулась я. — Кажется, эль меня сморил. Давно мы прилетели? — Не очень, — ответил демон. — Вот решали вопрос с доставкой. — Ммм, а чего не разбудили? — Жалко было, ты так мило дремала. Ты всегда сопишь во сне? Хорошо, что темно и демон не видит, как я покраснела. Уверена, он именно этого и добивался. — Ладно, вы идите. А мы полетели, еще есть кое-какие дела. — Перевела с меня разговор Лили, она определенно очень понятливая. — Хорошо, увидимся, — коротко бросил Шанти. — Пока, — попрощалась я. Две почти незаметные в ночи тени взмыли вверх и исчезли. А мы поплелись через парк по направлению к дому. Несмотря на то, что дорогу туда и обратно, я провела в бездействии, мне вполне хватило приключений в городе. Тело пока еще мягко намекало об усталости, ноги гудели. Ох, как же завтра будут болеть все мышцы, подумала я, вспоминая путешествие по крышам. Вряд ли бы мне удались подобные акробатические номера еще несколько месяцев назад. Все-таки не зря дракон надо мной издевается каждое утро. Оставшийся вечер прошел спокойно. За ужином мы поболтали с обитателями усадьбы о Киратской архитектуре, посмеялись над новыми веяниями конской моды и разошлись, каждый по своим делам. Я решила перед сном помедитировать и почитать теорию управления воздушными потоками. Сегодня утром такие навыки мне бы очень пригодились. Даже не верится, что это было только утром, такой длинный день. Кажется, прошло намного больше времени с той памятной псевдобитвы с демонами. Итак, чтобы научиться управлять воздухом и получить его силу для заклинаний и ритуалов, нужно вначале пройти настройку на стихию. Легко говорить, а вот как это сделать? Ага, есть несколько техник, так-так, интересно. Техника зарядки: Встать на открытом пространстве, чтобы обдувал ветер. Представить, как на вдохе входит сила Воздуха. При этом необходимо визуализировать канал, который выходит из солнечного сплетения, по нему и движется энергия. — Ну, это вроде не сложно, это я могу. Еще можно собирать энергию воздуха таким путем: Когда дует ветер, заставьте его завертеться на вашей ладони и превратите в шар, после чего просто втягивайте его через чакры на ладонях. — Хм, с этим будет сложнее, попробую потом, но не уверена за результат. Написано все в общих чертах, превратите ветер в шар. Угу, всего-то пара пустяков. Ладно, переходим от теории к практике. Я легла и полностью расслабилась. Дыхание свободное, глубокое. Глаза открыты, нужно ощутить над собой всю толщу Воздуха. Постепенно тело становится все менее плотным, и я должна слиться с этим Воздухом. Я невесома, могу по своему желанию подняться выше. Почувствовать Воду в Воздухе — облака или дождевые капли, Огонь в Воздухе — солнечные лучи, Землю в Воздухе — кружение цветочной пыльцы, листопада или единение всех элементов в одном целое — радугу. Сбоку раздался шорох. Нет, не могу. Тоже, наверное, надо на улице делать. Вот откуда у меня в комнате взяться цветочной пыльце или облакам с дождевыми каплями. Я уж молчу про радугу. Но первая часть практики вроде получилась. Я расслабилась и почувствовала единение с воздушным пространством. Прислушалась к своим ощущениям. Ого, да я больше не замечаю усталости в теле, наоборот, будто бы я отлично выспалась и отдохнула. Крутая штука эта медитация. Я снова сунула нос в книгу. Чтобы работать с Воздухом, нужно стать им изнутри — неукротимым, вездесущим, не терпящим преград, готовым помочь любому. Любому? Что за нездоровый альтруизм. Эх, пояснил бы мне кто знающий. — Ты спать собираешься? — Шорох усилился, переходя в недовольное шуршание. — Завтра поблажек с утра не жди, с рассветом встаем и на тренировку. Мда, вот угроза так угроза. Что же, покорно ложусь спать. Захлопнула книжку, погасила свет и нырнула под одеяло, свернувшись калачиком.Эта вредная ящерица таки выполнила свои обещания. Проснулась я совсем не от ласковых уговоров, мол, душечка-хорошечка, время пришло, вставать уж пора. Ага, а ледяного обливания из кувшина не хотите, бр-рр. Подпрыгнув от неожиданно бодрящей побудки, я пребольно стукнулась о нависающую надо мной голову дракошки и злобно зашипела. — Вот нелюдь он и есть нелюдь. Тебе что, нравится надо мной издеваться? Нельзя было попробовать меня по нормальному разбудить? Шанти поскреб лапой место ушиба и недовольно пробурчал: — Я так-то пробовал. Сначала сидит полночи, бормочет себе под нос, а потом с утра хоть в бубны бей — не поднимешь. Еще и недовольная, я вообще-то тоже пострадал. — Так тебе и надо. Нечего мне за шкирку лить, что не попадя, — продолжила я злиться, не внемля его гласу. Видимо вид у меня был и вправду угрожающий, потому что, подумав, он примирительно предложил. — Хочешь, просушу? — Вот уж спасибо, обойдусь без твоей сомнительной помощи. Помнится, он однажды уже посушил меня своим коронным горячим дыханием так, что я потом два часа не могла распутать, образовавшееся из моих волос, воронье гнездо. Я гордо прошествовала в ванную, задрав как можно выше голову. И только уже там, придирчиво посмотрев в зеркало, обнаружила, как мой спальный комплект из майки на широких бретелях и шорт, подозрительно неприлично облепил тело, а кое-где даже просвечивает. Не думала, что эта ткань при намокании дает такой эффект. Ну и фиг с ним, буду я еще всяких ящеров-переростков стесняться. Он хоть и разумный, но все же зверь. Ох, и злая же я сейчас. Приведя себя в порядок, я вплыла в комнату в благодушном настроении. В конце концов, сама напросилась. А что дракон оказался слишком исполнительным, ну что же, спишем на непредвиденные издержки. Просто иногда проснешься, и так хочется всех прикопать под ближайшим кустом. Не важно, давали они для этого повод или нет. Я и в более мирное время с утра аки орк, получивший вместо хорошей драки предложение сходить на эльфийские танцы. То есть туплю и сильно злая. А тут еще душ этот холодный… — Я практически готова, буквально пару минут и идем. Я подошла к стулу и взяла, лежащую на нем, дорожную сумку. Покопавшись в ней немного, растерянно взъерошила челку. Хм, странно. Перейдя к шкафу, я зарылась в свои вещи. — Что ты там возишься? Давай скорее, не успеем все до завтрака, — поторопил меня Шанти. Я скользнула взглядом в последней надежде по письменному столу, на котором хаотично валялось множество всякого добра. Убраться бы тут не помешало. — Ладно, бежим. И мы торопливо потрусили к парку, наматывать треклятые круги. Вопреки моим опасениям, мышцы не болели. И вообще, чувствовала я себя преотлично. Нужно почаще медитировать, сливаясь с воздухом. А ведь это я еще не пробовала брать энергию Воздушной Стихии. Набегавшись вволю, мне удалось сохранить почти ровное дыхание, какой прогресс. После чего мы передислоцировались на, ставшую уже почти родной, лесную полянку за усадьбой и продолжили мою экзекуцию там. Я в медленном темпе начала разминку. Но не успела выполнить и пары подходов, как к нам в гости пожаловали демоны. — Привет, ранним пташкам, — Весело помахала я им в приветственном жесте. — Я так и думал, что вы тут опять торчите. — Дант кивнул мне в ответ. Дракон насмешливо хмыкнул. — Дьявольская проницательность. — Ну, на то мы и демоны. — Лили улыбнулась одной из своих самых обворожительных улыбочек. Ого, ну и клыки у нее, даром что девочка. — Вы здесь каждое утро ошиваетесь, да? Значит, вчера наша встреча не стала уникальным стечением обстоятельств, — больше утвердительно, нежели вопросительно продолжил Данталиан. — Тренировочки, — я взглядом указала на Шанти, — под надзором строгого педагога. Лили захихикала. — Это он-то педагог? Ну, тогда я феечка. — И она часто-часто зашелестела крыльями. С учетом того, что размером они были с ее полный рост, выглядело это весьма странно и совсееем не по феечьи, то есть фейски, тьфу, или как там правильно. — Не похожа, — изрек ее братишка, делая вид, что еще и всерьез обдумал подобную вероятность. Дракон молча осклабился и, смерив друзей надменным взглядом, принял независимый вид. А мне пришла в голову светлая мысль, как воплотить в жизнь мою изначальную идею. Ради чего, собственно, я и затеяла все эти тренировки. — Дааант, — начала я самым проникновенным тоном, на который только была способна, — научи меня драться, вернее сражаться. Демон аж поперхнулся от неожиданности, и все трое изумленно уставились на меня. — Алиса, тебе-то это зачем вообще, позволь поинтересоваться? — первым справился с удивлением Дант. — Ну как зачем, для самообороны, чего же тут не понятного. Лили иронично заметила: — У тебя вон какой защитник под боком обретается, ты не смотри что он маленький… пока. Он и сейчас много чего может. Ее слова прозвучали одновременно и насмешливо, и серьезно. Вот как ей это удается? Шанти красноречиво клацнул в сторону демоницы зубами, он тоже уловил издевку в свой адрес. — Он под боком временно и то, не стеречь же ему меня круглые сутки, как принцессу в старой башне. Когда-нибудь он снимет кандалы и вернется в Верхний Мир, а мне полученные навыки всегда пригодятся. Троица переглянулась, обменявшись быстрыми взглядами, суть которых я не поняла. — Для таких занятий нужна определенная физическая подготовка, — вступил в разговор Шанти. И почти одновременно с ним Дант: — Ты по жизни и дальше собираешься влипать в истории, выискивая приключения на свою пятую точку? Отличные у тебя планы на будущее. А что, мне нравятся. — Дант, — Дракоша грозно посмотрел на друга. — Так я же не зря около трех месяцев каждое утро над собой издеваюсь, — жалобно запричитала я. — Уже и бегаю более-менее прилично, и вообще, так сказать, выносливость повысилась. — Этого мало, — отрезал дракон. — Ну что вы такие упертые-то, жалко вам? Хотя бы пару приемчиков. Мне так жить, может, легче станет. А сознание того, что я смогу дать врагу отпор при случае, согреет. — Хотя, — Шанти задумчиво окинул взглядом весь тот хлам, что успел натаскать на поляну, — если сделаем полосу препятствий, и ты будешь исправно на ней упражняться… Вдруг, что и получится. Блииин, я со стоном закатила глаза. Вот зверюга вредная. Я разве о том просила? Но, похоже, выбора у меня не остается. — Шанти, ну причем тут это? — сделала я жалкую попытку откреститься от дополнительных издевательств. Впрочем, не особо рассчитывая на успех, так как уже хорошо изучила сие упертое создание. — Где связь вообще? — А что, это будет даже забавно. — Внезапно развеселился демон. — Ради такого зрелища, я даже готов взяться за твое обучение. — Ох, Алиса, сама не знаешь, на что напросилась. — Сочувственно похлопала меня по плечу Лили. — Как бы тебе не пожалеть. Я нервно сглотнула, но решимости не утратила. Мне нужно научиться самой справляться со своими неприятностями и уметь за себя постоять. И раз пока магия для меня недоступна, остается уповать только на свои физические ресурсы. А лучшего учителя, чем демон, и представить невозможно. Уж хотя бы обычным человеческим обидчикам я должна иметь возможность накостылять, если буде случится стычка. Наш мир не слишком безопасен для одинокой молодой девушки. Я упрямо посмотрела на друзей. Они поняли. Шанти вздохнул, Дант ухмыльнулся, предвкушая развлечения, а Лили закатила глаза. Ну вот, моя маленькая победа. Дальше посмотрим, я же воин.
Я сидела в библиотеке и уже битый час перечитывала одну и ту же страницу. Безуспешно пытаясь вникнуть в суть процесса экстракции фиалки душистой. Мне нужно было выделить эфирное масло из ее цветков и листьев, чтобы восполнить свою коллекцию косметических средств, для радости души и тела. Дома я делала подобное допотопным методом: измельчала, давила под прессом, полученный сок длительное время отстаивала в темном прохладном месте и фильтровала. Оставшийся жмых подвергала вторичной обработке путем дистилляции, получая остатки масла. Теперь, имея в своем распоряжении шикарную лабораторию, мне хотелось попробовать другие, более эффективные и продвинутые методы. И вот сейчас мои глаза обособленно блуждали где-то между экстрагентом и рафинатом, а мозг категорически не желал улавливать смысл, так как на самом деле мыслями я была далека от всей этой химии. — Алистер, я вижу, тебя что-то беспокоит. Ты повторила уже раз пятнадцать про зависимость качества массообмена от выбора растворителя и его количества. Я и сам скоро выучу наизусть всю технологию процесса. В чем дело? — А, — растерянно отозвалась я, — да нет, все в порядке. Никак не придумаю способ разрешения одной ситуации, тебе будет не интересно. — Ты уже не первую неделю уходишь вглубь себя. Если это настолько тебя волнует, то я хочу знать. Интересно или нет — дело десятое. Раз важно для тебя, значит, я должен быть в курсе. Так что случилось? Я с удивлением посмотрела на друга. — Ну, хорошо, — пожала плечами, — слушай. Я все думаю о Мариэль. Мне не дает покоя то, что у меня есть хорошие новости из ее дома, которые могут положить конец беспокойству и печали невесты лорда Нолана. Но я не знаю, как передать ей записку от отца, не спровоцировав волну вопросов и подозрений на наш счет. Да и времени столько прошло. Будет выглядеть странным, почему я решила ей открыться лишь сейчас. И Цигуну обещала, специально сюда за этим, можно сказать, ехала, а оно вон как все получилось. И чем больше думаю, тем больше теряюсь. Бедняжка так переживает, вдруг это повредит малышу. — Мда, я как-то упустил вопрос с Маришкой из виду. Даже и не подозревал, насколько сильно он тебя тревожит. Давай искать пути решения вместе. Что, если просто подбросить ей эту записку? — Нет, — сразу отмела я его предложение, как несостоятельное. — Подобное слишком подозрительно в охраняемом доме, а за пределы усадьбы она теперь практически не выходит. Кроме того, боюсь, что в таком случае, она и вовсе рискует получить нервный срыв от неожиданности и отсутствия объяснений. — Ладно, — согласился со мной дракоша. Он походил из стороны в сторону, легонько стуча когтями о каменный пол. — О. Давай, — тут он хитрюще сверкнул глазами, — привлечем для этого дела Лилиан? — Что? — Я ожидала чего угодно, но такая мысль посетила бы меня в последнюю очередь или вообще не посетила. — Пусть послужит нам на пользу, знаешь, какая она актриса. Думаю, Лили не откажет. Ее авантюрная натура обязательно захочет поучаствовать в нашем маленьком представлении. Заодно и направим демоническую бурную деятельность на благое дело. Пока она сама себе занятие не придумала, от которого у нас волосы на голове зашевелятся. Я скептически посмотрела на чешуйчатую безволосую голову. — Не знаю, неожиданная идея. Но если ты допускаешь вероятность, что Лили согласится, почему бы не попробовать. Все равно ничего лучше я до сих пор не придумала. Дракон задорно ухмыльнулся. — Вот Дант поржет, когда его сестрица в образе простой селянки постучится в ворота усадьбы. Я представила себе живописующее зрелище. Уж да, противоречивое, должно быть, возникнет впечатление. Никак у меня не вязалось безупречное аристократическое лицо демоницы, ее плавная кошачья грация и изящные руки с той ролью, которую для нее придумал Шанти. Но уже давно пора выполнить затянувшееся поручение, свои обещания я тоже привыкла выполнять, так или иначе.
За ужином лорд Гарнет был сам на себя не похож. Задумчивый, раздражительный и даже немного нервный, он практически не проронил ни слова. И достаточно резко отреагировал, когда Эльза, неловко подливая ему в бокал вина, посадила несколько капель на белоснежную манжету лорда. Никогда раньше не видела, чтобы он позволял себе грубое или чрезмерно эмоциональное обращение. Впрочем, мало ли что у него могло случиться. Например, неприятности с делами. Не человек он, что ли? Вон я недавно, как озверела на дракона, когда он в очередной раз меня отчитывал. Видите ли, моя попа слишком торчит над натянутой веревкой, призванной обозначить границу, выше которой враг меня обнаружит и убьет. Ну, или покалечит по своему уж там усмотрению. Шанти не волнует, что ползти на скорость по холодному снегу, втягивая голову в плечи и отслеживая, как бы в процессе не ободрать бока об острые штырьки, требует не дюжей концентрации внимания. Я извивалась, словно земляной червь, и исправно не высовывала голову за запретную линию, но вот с пятой точкой справиться, никак не удавалось. По всему выходило, что голова мне дороже, чем филейная часть. Так ладно бы просто отчитал, так вредный змей взял привычку лупить меня хвостом по этой самой части тела, стоило ей только показаться над обозначенным уровнем. Мотивировал он это бесчинство тем, что он де потенциального супостата изображает, чтоб не расслаблялась, ага. А хвостик у него местами шипастый. Да и вообще, мое страдающее эго, никак не могло перенести сие безобразие, еще и под ехидные шуточки веселящихся демонов. В общем, я решила не забивать себе голову странным поведением хозяина дома. Остальные тоже были притихшие, даже грустные. В воздухе царило неловкое молчание. Поэтому, как только лорд Гарнет встал из-за стола, мы тихими тенями, не привлекая к себе внимания, поспешили рассредоточиться по своим делам. Мне не терпелось поставить пару опытов. Неделю назад, копаясь на верхних полках стеллажей с книгами, я обнаружила занятный экземпляр летописного творчества. В старом свитке шла речь о жизнеописании то ли ученого, то ли просто шарлатана, живущего в землях Среднего Мира уйму сотен лет назад. Суть значимости его персоны заключалась в любви к изобретению хитрых способов, как выглядеть в глазах общественности настоящим колдуном. В те времена именно так называли магов, их очень боялись, почитали, приносили ценные дары, дабы задобрить, а он этим самозабвенно пользовался. Таким образом, он длительное время морочил голову простым людям, но в конечном итоге его разоблачили. Причем, похоже, сильно обиделись, потому как взяли да и утопили затейника в бочке с водой. Ну и нравы тогда были, ужас. Но меня заинтересовало другое. Летописец оставил подробное описание интересного рецепта авторства талантливого лицедея. Рецепт был довольно прост, а выглядеть в результате все обещало эффектно. Неизвестные мне светящиеся грибы, которые я решила попробовать заменить фотовиками, подходят же они для лампы-фонарика. Синюшные водоросли — этого добра и в наши дни в любом болоте навалом. Пыльцу мерцающей лансении и самую обыкновенную доломитовую муку. Водоросли высушить, измельчить и прожарить. Из грибов выделить стабильный пигмент и смешать все ингредиенты в определенных пропорциях Полученную смесь порошка, соединяем с расплавленным воском, даем загустеть и скатываем небольших размеров шарики. Оставляем их затвердевать, обязательное условие — под ярким освещением, неважно искусственным или солнечным. Все, наш продукт для фокусов готов. Заготовив предварительно все необходимое, именно это я вчера и воплотила в жизнь. Поэтому сейчас торопилась попробовать, что же в итоге получилось из моего рукотворчества. Итак, зажимаем пару таких вот шариков в ладонях и некоторое время ждем. От тепла рук воск начинает плавиться, испаряя при этом цветной светящийся и мерцающий дымок. Причем дымок еще и потрескивает, будто от разрядов маленьких молний, думаю, из-за присутствия доломита. Выглядит очень впечатляюще. Я помахала руками, давая возможность дыму расплыться затейливыми клубами. — У-уу, я страшный маг, — не удержавшись, с подвыванием затянула я, — берегись меня, всяк глупец мне путь преграждающий, уууу-уу, заколдую, порчу наведу-ууу. От дверей послышался знакомый тихий цокот коготков. Я обернулась поприветствовать Шанти и привычно помахала. Воздух вокруг меня заполнился еще большим количеством искр и разрядов. Дракоша замер и посмотрел на меня огромными изумленными глазами, явно не понимая, что тут происходит. — Алистер? Что тут… что с тобой? — наконец, выдавил он из себя. А я, видя его вытянувшуюся мордаху, подленько захихикала, вспомнив, как он меня курощал утром на тренировке. И сделав страшные глаза, пошла в наступление. — Уйди с дороги, досадная помеха, — не своим голосом, с надрывом заголосила я, — и тогда, быть может, я тебя пощажу. Теперь уже я вся стояла в искрящейся дымке, а мои руки знатно сверкали необычным пульсирующим светом. Я сделала еще несколько шагов навстречу другу и изобразила подобие магических пассов, какими они мне представлялись. — Зря ты сегодня смеялся над грозной ниорой Алистер Дейл. Теперь пришло время за все с тобой поквитаться. — Мой голос перешел в зловещий шепот. Шанти напрягся, зрачки его сузились в тонкие полосочки. Плавным движением его тело перетекло в боевую стойку, но он никак не мог решиться, что ему со мной делать дальше. — Алистер, — попытался он воззвать к моему разуму, грозно рявкнув на меня. Тут я, во-первых, не выдержала вида этого так-то страшного, но настолько сейчас ошарашенного, дракона. Который, несмотря на угрожающую позу, в данный момент смотрелся весьма комично. А во-вторых, все же сообразила, что шутки шутками, а проверять его лояльность, чревато непредсказуемыми для меня последствиями. Задним числом оправдываться будет уже поздно, когда тебя на маленькие кусочки порвут. В общем, я просто звонко рассмеялась и вытерла руки о полотенце. Друг выругался, на неизвестном мне диалекте. О-ой, как интересно, надо запомнить пару словечек, вдруг пригодится. — Ты совсем с ума сошла, а если бы я попытался тебя остановить? — закончив, изъяснятся загадочными словами, наконец, сформулировал он. — Да ладно, — невинно посмотрела я на него, — ты же не можешь в серьез причинить мне вред, ведь так? А я только немножечко пошутила. Ох, видел бы ты себя со стороны. — Я снова захихикала. — Прикинь, как бы демоны обрадовались такой сцене? — С огнем играешь, девочка. Лучше бы тебе больше со мной так никогда не шутить. Теперь пришел его черед на меня наступать. Чего это с ним, обиделся, что ли? — Шанти? — Ммм, вот как ты теперь заговорила. Еще минуту назад я был досадной помехой на твоем пути, грозная ниора. И он, в два прыжка оказавшись рядом со мной, повалил меня на пол. Э-эээ, так мы не договаривались, я начинаю бояться. — Шанти, я пошутила, — зашелестела я, безуспешно пытаясь подняться. — Зато я шутить, не намерен. — Его глаза сверкнули медным блеском. Он придавил меня всем своим весом, — вот вроде маленький, а такой оказывается тяжелый, и как только я его тогда дотащила, ума не приложу. Мое лицо обдало горячим дыханием. — Мама, — послышался мой сдавленный писк. — О маме вспомнила? Поздно, за нанесенное оскорбление я тебя не пощажу. Готовься к худшему человечка, и самое время помолиться своим богам, но и они тебе не помогут. Я почувствовала острый коготь, больно царапающий мою шею. А хвост дракона крепко обвил запястья моих рук. Не уютненько как-то, подумалось мне. Я закрыла глаза, не в силах больше выдерживать взгляд друга, и затаила дыхание. Раздался хриплый смех. Я приоткрыла один глаз, затем второй. — Ах, ты мелкая зараза, — негодующе воскликнула я. Дракошка гоготал у меня над ухом, страшно довольный своей местью. — А ну слезай с меня, ящерица-переросток. Я встала и с независимым видом отошла к окну. Но его заразительный смех все же сделал свое дело, мои губы против воли расплылись в улыбке, и я присоединилась к хохочущему другу. — Ох, видела бы ты себя со стороны, — передразнил он меня, повторяя ранее мной произнесенные слова. — Прикинь, как бы демоны обрадовались такой сцене? — Демоны? Я слышал, кто-то вспоминал про демонов? — В отверстии в потолке показалась клыкастая черноволосая голова. — Опасно поминать нас всуе. Глядишь, а мы уже здесь, — донесся мелодичный смешок со стороны окна. — Дант, Лили, как вы тут очутились? — воскликнула я. Данталиан, грациозно приземлившись на ноги, хитро подмигнул Шанти. — Да вот, нашли пару лазеек. Ты нам разве не рада? — Рада, конечно, но что если вас заметит кто-нибудь из жителей этого дома? — Обижаешь, Алиса. Просто поверь на слово, у нас имеется достаточный опыт и навыки, чтобы успешно скрывать следы своего присутствия, — ответила за брата Лили. Прошло около двух месяцев с тех пор, как я познакомилась с демонами, но никто из них еще ни разу не приходил в усадьбу в гости. Наши встречи всегда ограничивались утренними упражнениями на лесной поляне, а дальше моя жизнь текла своим чередом, по заведенному распорядку между оранжереей, библиотекой и лабораторией. Времени на развлечения особо не оставалось. — Так чем это вы тут занимаетесь? И чему мы должны были обрадоваться? — напомнила Лилиан, с интересом разглядывая многочисленные колбочки и реторты, что громоздились на центральном столе. Мы с драконом переглянулись и, не сговариваясь, покраснели. Вернее я покраснела, а дракон просто выглядел очень смущенным. Красный же цвет — его повседневный наряд. — Ничем особенным, просто опыты кое-какие ставлю, — проигнорировала я последний вопрос. — Ну-ну, вид у вас больно заговорщицкий, — прищурился Дант. — Как интересно, — перебила его Лили. — Алиса, у тебя тут настоящая ведьмина нора. — Она обвела взглядом сушеные пучки трав, корневищ и коллекцию законсервированных частей представителей местной фауны. — Ну, спасибо за сравнение. Польстила, так польстила. Хотя, мне и самой нравится. — Над чем ты сейчас работала? Я вкратце поведала все, что сделала и что в итоге из этого получилось. Лили слушала с большим интересом, в ее синих глазах разгорался огонек любопытства. — А теперь я хочу кое-что проверить. Думаю, если эти шарики покрыть сверху слоем сажи, смешанной с жиром степного ворлана, то эффект от их действия можно сделать замедленным. При высыхании жир с сажей создаст защитную пленку, не дающую им быстро плавиться в руках. Засунем внутрь маленький фитилек и зажжем его. Когда фитилек прогорит, а восковая смесь расплавится, то получится то же самое, что было бы держи я его в руках, только на расстоянии. — Хм, это может сработать. Давай попробуем. — Воодушевилась демоница. — У тебя есть из чего сделать фитиль? Следующий час мы, обмениваясь краткими, только нам понятными фразами, как безумные гении, сверкая глазами и взлохмачивая головы, пробовали, спорили, тестировали и вообще позабыли обо всем на свете. Парни к нам не совались, а лишь умиленно наблюдали за сим действом, сидя на широком подоконнике. В конечном итоге, у нас таки все получилось. Пришлось немного подкорректировать пропорции сажи и жира и технологию нанесения: лучше всего получалось, когда накладывали не толстый слой, а много более тонких — один на другой, предварительно давая нижнему полностью высохнуть. Довольные результатом проделанной работы мы гордо посмотрели на друзей. — Алиса, а давай теперь все это дело еще обваляем в металлической стружке, — вдруг предложила Лили. — Зачем? — Я думаю, так металл создаст прочную корку и не даст дыму выходить на поверхность, накапливаясь внутри, тот создаст определенное давление… — …и достигнув пикового значения, единовременно вырвется наружу, ведь стружка хрупкое, не целостное покрытие, — восторженно закончила я ее мысль. — Круто. Лили — ты мозг. Нет, определенно, она мне очень и очень нравится. Шикарная демоница. Ребята со вздохом закатили глаза и приготовились ко второму раунду ожидания. Сказать, что в результате наших совместных усилий получилась супер штука, ничего не сказать. Опытным путем мы выяснили, сколько чего нужно брать и выбрали подходящий металл. Вышло некое подобие бомбочки, якобы магического происхождения. С эффектной атрибутикой, как свечение, шипение, дымление, сверкание и небольшим бабах в самом конце. Нормальный маг сразу догадается, что это одна сплошная бутафория, но на неискушенных зрителей должно произвести впечатление. Да и фактор неожиданности еще никто не отменял. Вполне возможно застать врага врасплох, ведь он не ожидает такой подлянки. Плюс приятным бонусом мы получили стремительно разлетающуюся во все стороны стружку, которая не смертельно, но очень неприятно могла подпортить шкурку любого зазевавшегося в ближайших двадцати шагах от эпицентра взрыва. Когда у нас рвануло в первый раз, шарик оказался около мальчишек. Надо ли уточнять, что они были, мягко говоря, не в восторге от множества впившихся в них тоненьких металлических опилок? Хорошо у дракошки чешуя, словно броня, а демон быстро регенерирует. Но наслушались мы с Лили, много чего интересного. Короче, разошлись мы глубоко за полночь, условившись встретиться утром на обычном месте. А Лили на прощание даже обняла меня, похоже, я ей тоже симпатична. Ночью я опять увидела свой волшебный сон. И снова полет над неизвестными пейзажами, очаровывающими своей красотой и загадочностью. Небо, ветер, облака и зов, сильный, манящий, прекрасный. Влекущий вперед, навстречу им — призрачным, воздушным силуэтам. Я чувствую, как мне подчиняется ветер. В то же время, будто имея собственный разум, он подталкивает, дает направление и поддержку. Сны всегда повторялись по одному и тому же сюжету, практически без каких-либо существенных изменений. Я вновь танцую свой главный танец среди множества безликих существ легких, свободных. Сливаюсь со Стихией и растворяюсь в ней. Меня окатывают волны счастья, покоя и любви, идущие от моих ночных гостей. Они образуют круг, и наш танец становится все быстрее. Я и сама уже не понимаю, как стремительно меняются движения, мои руки и ноги словно живут своей жизнью. Но мне легко. Все мое существо чувствует, как естественно быть рядом с ними, и что нет ничего важнее этого танца. В этот раз что-то изменилось. На краю сознания я ощутила чужой взгляд. Я всмотрелась в окружающие меня фигуры, но ничего не смогла разобрать. Все как всегда, но откуда это новое присутствие? Вдруг призраки отступили, и в центр круга вошел один единственный фантом. Не знаю как, но я совершенно точно поняла, что это он следил за мной все это время. Я чувствовала, мне не нужно его бояться, он не враг. Но кто он? Один из тех, кто призвал меня сюда и подарил крылья или же кто-то другой? Фантом очень походил на тех существ, с которыми я, теперь не боясь, весело танцевала в своих снах. И было нечто необъяснимое, что отличало его от них. Фантом не двигался, просто продолжал смотреть, задумчиво и одновременно с этим так, как смотрят на маленьких детей, ласково и немного снисходительно, что ли. Странно, что я вообще это понимала. Определить что-либо по неуловимо размытым чертам лица незнакомца казалось невозможным. И он сам весь, как легкое дуновение ветра, подвижен, текуч, изменчив. Дух, фантом, призрак, легкая дымка. Да, это мужчина, все его эмоции и движения мимики тут же безошибочно мной определялись. Я воспринимала его, неизвестно откуда взявшимся, каким-то шестым чувством. Я с удивлением обнаружила, что мы остались только вдвоем, паря в бесконечном пространстве иной реальности. Он смотрел и молчал, а я не решалась пошевелиться. Затем, набравшись смелости, открыто ему улыбнулась. От него пришла волнаудивления и… смущения? Или мне все просто почудилось? Он улыбнулся в ответ и исчез. (обратно)
ГЛАВА 11
Утро началось с привычного пробуждения под ворчание Шанти в попытках меня растормошить. Так хотелось спать, что даже сил на препирательства с другом не было. Я просто поскорее удрала от него в ванную. А спустя короткое время уже наворачивала круги вокруг парка. После исполнения положенного ритуала бегом, мы переместились на мою личную пыточную, то есть лесную полянку. Правда, за последние месяцы она сильно видоизменилась и теперь больше походила на первое, нежели на второе. Чего тут только не радовало глаз. Тоннели из бочек с выбитыми днищами и уложенными одна к одной. Изрядно утыканных гвоздями таким образом, что внутри них получался такой, кхм, вывернутый наизнанку еж. Мне полагалось научиться в них быстро ползать, умудряясь при этом не стать дырявым трофеем, павшим на тренировочном поле брани. Широкие доски, расположенные на разной высоте от земли, по которым меня сначала заставляли просто ходить, потом бегать. Позже я уже передвигалась по ним, сгибая и разгибая руки с одновременными махами ног. На первых двух уровнях получалось довольно неплохо, а вот на высоте человеческого роста становилось страшно, и поэтому я или тормозила, или наворачивалась. Данталиан все время талдычил, что страх — драгоценность, если воин умеет владеть ею. — Высота давит на психику. Скорость теряется, так как страх мешает быстроте выполнения упражнения, — говорил он. — Чем крепче твой внутренний стержень, тем лучше будут физические показатели. И наоборот. Поэтому все наши занятия по физподготовке делались с упором на тренировку психики. Нелюди заставляли меня выполнять упражнения, которые были связаны с опасностью и риском. — Благодаря им, ты научишься побеждать страх в самые трудные для себя минуты, — внушал мне демон, без сожаления кидая меня на очередное препятствие. Еще были упражнения на гибкость, силу, прыжки. Меня учили правильно прыгать и падать. Я недоумевала над таким, как мне казалось, странным подходом к обучению искусству самообороны, но друзья лишь назидательно промывали мне мозги о важности владения телом. Мало улучшить физическую форму, повысить уровень выносливости и укрепить мышцы. Прежде чем начинать сражаться, тем более, с каким бы то ни было оружием, нужно развить координацию движений, устойчивость, равновесие тела, и, разумеется, самоконтроль. Теперь я не только приседала и отжималась, но еще и подтягивалась на перекладине. Ну как подтягивалась, вначале просто висела и дрыгалась, словно парализованная ядом кумары, под дружный хохот несносной семейки. Но Шанти, не обращая на них никакого внимания, раз за разом гонял меня, заставляя выкладываться по полной, работать на износ. Тогда злость на себя и на глумливых демонов была моим союзником и помощником. Она не давала мне раскваситься, начать ныть и жалеть себя. Стиснув зубы, я вспоминала, ради чего все это делаю. Я ведь сама хотела этого и продолжала упрямо покорять, становившиеся с каждым разом все изощреннее, снаряды и упражнения. Позже я заметила, что мои усилия стали вознаграждаться. Теперь я могла и отжаться, и подтянуться, и прыгнуть ноги врозь через длинное бревно, водруженное на опору на высоте примерно моей талии. И много еще чего, что с неиссякаемым энтузиазмом выдумывали и тут же воплощали в жизнь мои друзья. Демоны нас уже ждали. — Привет, — крикнула я и направилась знакомым маршрутом на полосу препятствий. — Алиса, сегодня выполни только разминку. Попробуем перейти к освоению навыков ближнего боя, — остудил мой пыл Дант. Я приятно удивилась. Ну, наконец-то, хоть что-то. А то я уж думала, не доживу до момента, когда меня соблаговолят допустить, так сказать, к телу. Правда, он тут же добавил, что упражнения на гимнастическом снаряжении не отменяются полностью, а только будут теперь чередоваться с занятиями по борьбе, а потом совместятся. Ладно, я все равно и такому рада. Дант против обычного, выглядел серьезно и собранно. — Слушай внимательно и запоминай. Твоя самооборона, по большей части, должна строится не на мышечной силе, а на хитрости, внутренней гибкости, точности, скорости и внимании. Твоя тактика — использовать энергию нападающего. Поняла? — Я кивнула. — Теперь оружие. Мне думается, что владеть мечем тебя учить смысла нет. И вообще, все что длинное, громоздкое и тяжелое это не наш случай. Так? Я пожала плечами. Обидно конечно, но ему виднее. Видимо, в глубине души я не переставала надеяться на чудо, но надо признать он прав. Да разве я подниму меч, не говоря уж о том, чтобы его еще и по назначению использовать. — Дант, а ты сам, чем владеешь? Я что-то у тебя никогда не видела ничего к поясу притороченного, ножны какие или еще что. Демон ухмыльнулся. — Во-первых, я много чем владею и, предупреждая твой следующий вопрос, Лили тоже. Мне показалось, он хотел сказать что-то еще, но промолчал, покосившись на Шанти, который сидел с невозмутимым видом и внимательно нас слушал. — Во-вторых, повода ходить экипированными до зубов пока вроде нет. Мы и без оружия кое-чего можем. — Он впервые за утро расплылся в широкой улыбке, обнажив клыки и хищно выпустив когти. — А вообще, кое-что все-таки у меня есть, — и демон, отодвинув в сторону полы плаща, потянулся к своему поясу. Опачки, да это и не пояс вовсе. Мои брови поползли вверх. В руках Данта лежал тонкий клинок с обоюдозаточенным лезвием длиной с его полный рост, если не больше. Само лезвие узкое и гибкое, как лента, крепилось к простой рукояти, почти полностью скрывавшейся в ладони демона. Я даже присвистнула. — Ничего ж себе, какая интересная штуковина. Боюсь представить, как этой… кхм, — как она, кстати, называется? — можно драться, без риска самого себя покрошить на мелкие частички. — Приятель довольно осклабился. — Это разновидность тальвара. — Я с интересом покосилась на Лили. — У тебя такой же? — Демоница хитро мне подмигнула. — Не совсем. Мне больше нравится уруми. — И она аналогично брату потянулась к поясу. Моему взору предстала демонстрация загадочного уруми. Похожее на оружие Данта, только с той разницей, что лезвий было много. Более тонкие, наподобие жгутов, также заточенные с обеих сторон. Жуть какая. И все время они мирно носили это вместо пояса, обмотав вокруг талии. Вот в такие моменты и начинаешь понимать, как мало ты еще пожил, повидал и знаешь. — Я тт-тоже б-буду на этом сражаться? — заикаясь поинтересовалась я, с ужасом представляя, что от меня останется после первой же тренировки. Причем даже противник не нужен, я этой длинной фиговиной сама себя так уработаю, что и этого хватит. — Чего вы ее запугали, — вступился за меня Шанти. — Никого мы не пугали, она сама попросила показать, — обиженно протянула Лили. Дант засмеялся. — Алиса, нет конечно. Чтобы овладеть тальваром нужно минимум лет двенадцать учиться. У тебя вроде нет столько свободного времени? Хотя если сильно настаиваешь… Я быстро помотала головой из стороны в сторону, облегченно выдыхая. — Ну, я вот так почему-то и подумал. Смотри, я принес несколько, подходящих для тебя, видов оружия. Он извлек на мое обозрение четыре разных предмета. Два немного отличающихся по виду ножа, какой-то короткий прут, заостренный с обоих концов, и с приделанной к нему парой колец по центру, а еще… веер. Нет, определенно, Дант сегодня не перестает меня удивлять. — Вот эта штука мне нравится, — не скрывая иронии, ткнула я пальцем в веер. — Еще бы, — демон фыркнул. Внезапно, все это время спокойно наблюдавшая за нами, Лилиан всем корпусом подалась вперед и ударила по брату уруми, который по-прежнему держала в руках. Я ахнула. Но за долю секунды до того, как острые лезвия-плети впились в плоть Данта, он легким движением отразил их, молниеносно раскрыв веер и приняв боевую стойку. Мне оставалось только потрясенно хлопать глазами. — Неплохая попытка, сестренка, — улыбаясь, прокомментировал демон. — Позеры, — фыркнул из-за моей спины Шанти. — Ты просто завидуешь, что не можешь воспользоваться оружием и продемонстрировать себя во всей красе, — елейно промурлыкала Лили. — Ну что, Алиса, у тебя еще остались какие-то сомнения насчет возможностей тессэна? — О, отнюдь. Все очень доступно и… эээ, наглядно. — Хорошо, — сказал Дант. Вот это, — он указал на острый прут с кольцами, — сантенсу — простое, но эффективное оружие. В кольцо продевают средний и безымянный пальцы, а стержень сжимают в ладони. Кольца можно снабдить шипами, чтобы добавить дополнительной поражающей способности удару. Но пока это лишнее, мы же учим тебя защищаться, а не убивать. Я нервно сглотнула. До меня только сейчас начало доходить, насколько серьезно все происходящее. Мои друзья не шутят, убивать мне возможно, действительно, придется. Смогу ли я? Вспомнила мерзко ухмыляющегося Крэка, жадно склонившегося надо мной. Нет, не хочу об этом думать. Я прогнала дурные мысли прочь. Даже в теории не собираюсь размышлять по этому поводу. — Ну, а ножи тебе, думаю, знакомы. Разница лишь в том, что один из них метательный. У него отлично сбалансированное лезвие и, как видишь, отсутствует гарда. Если хочешь, можешь использовать их сразу в паре. — Заманчиво, — неуверенно отшутилась я, — это все мне предстоит освоить? — Да. Чем больше навыков и разнообразнее арсенал, тем больше шансов выжить. Я внимательно посмотрела Данту прямо в глаза. Он не шутил, он был очень серьезен. — С чего начнем? — А что тебе нравится? — Тессэн, необычно и… обманчиво выглядит. Кроме того, я уже имела удовольствие посмотреть на него в действии. — Отличный выбор. Так и знал, что он тебя заинтересует. — Изучение техники владения тессэнами очень полезно магам стихии Воздуха. В сочетании с этой магической способностью веера позволяют проводить интересные атаки, — вступил в разговор Шанти. — Я смотрю, ты отлично подготовился к возложенной на тебя миссии. Демон только развел руками. Мол, да, вот такой я классный и предусмотрительный. И уже сам закончил начатую драконом мысль. — Некоторые маги Воздуха используют веер в качестве вспомогательного инструмента для работы со стихией. Работа с тессэном существенно расширяет набор доступных техник стихийной магии. Мои глаза загорелись, а руки аж вспотели от волнения. Ой, теперь веер мне начал нравиться еще больше. Тонкие кованые пластины, из которых состоял тессэн, поражали своим изяществом и излучали опасность. От возможностей его применения, захватывало дух. Я хищно улыбнулась, похоже, это любовь с первого взгляда. Все дальнейшее время мы с Дантом посвятили изучению приемов ударов со сложенным тессэном. Отрабатывали базовую стойку и движения кистей. Я училась правильно держать веер, резко его раскладывать и складывать одним движением. Взаимодействие с этим оружием приносило мне сплошное удовольствие. Все движения, в основном, выполнялись плавно и красиво, подобно танцу. С ума сойти, никогда бы не подумала, что драться с холодным оружием в руках, может быть настолько увлекательно. Дант оказался поистине знатоком своего дела. Кстати, чем он вообще занимается по жизни? Я, впервые в жизни, с сожалением прервала тренировку. Обняла демона и от переизбытка чувств чмокнула его в нос. Быстро попрощавшись, мы с Шанти рванули в сторону дома, нужно еще успеть ополоснуться и переодеться. Как ни странно, но упаднический дух, который витал вчера за ужином, продолжил свой полет и сегодня за завтраком. И Мариэль, и Нолан, и господин Линн все как один находились в подавленном состоянии. Я поинтересовалась, все ли хорошо со здоровьем Мариэль и ребенка. Получила вялый ответ, что все в порядке, и больше расспрашивать не рискнула. Даже Эльза, обычно довольно жизнерадостная, втягивала голову в плечи и сутулилась. Лорда Гарнет и вовсе не явился на трапезу. Занятно. Так как никто не желал поддерживать беседу, я полностью сосредоточилась на себе. В голове все еще стояли образы отработки связок и переходов, энергия из меня так и била ключом. Наконец-то, я реально стала приближаться к поставленным целям. Сознание этого давало большой заряд бодрости духа и даже, вроде как, повысило мою самооценку. Я так старалась, из кожи вон лезла, и все не зря. Мне хотелось поскорее приложить весь этот бурлящий внутри меня энтузиазм на какое-нибудь полезное дело. Поэтому после завтрака я отправилась в оранжерею, чтобы составить, давно требующий моего внимания, перечень из имеющихся там растений с самыми сильными лекарственными свойствами. Подготовить из них сырье и посадить на замену некоторым новые. Перечень следовало разбить на категории в соответствии с тем, на что эти свойства будут направлены. Так, например, горло: нужно собрать цветки календулы и листья шалфея — это если болит, а если кашель — то алтей с багульником, и все в таком духе. Работа предстояла нудная, кропотливая, и не входящая в список первоочередных моих обязанностей, поэтому я до последнего ее откладывала. Но на дворе разгар зимы и самый пик простудных заболеваний. Да и остальное тоже стоит привести в надлежащий вид, а то мало ли. Многие полезные свойства у растений перекликаются, по незнанию можно взять очень ценный экземпляр и использовать для тех целей, что подошел бы самый распространенный вид. А тут у меня все под строгим контролем, что-то дополнительно орошается, греется, охлаждается, какие-то виды я специально заставляю проявлять нетипичные свойства. В общем, без инструкций, в мои владения лучше не соваться. Шанти, узнав, чем я собираюсь заняться, сморщил нос и сказал, что он лучше почитает в нашей комнате или сходит погулять, после чего удрал. Ну, не больно-то и хотелось, все равно мне не до разговоров будет. И я погрузилась в увлекательный мир ботаники и знахарства, как дразнил меня дракон. Не замечая времени, я неустанно трудилась. Бродила вдоль стеллажей с полками, заставленными множеством разнообразных горшочков, каждый из которых был пронумерован и подписан. Что растет, когда посажено, особые примечания, если необходимо. Делала пометки и забирала нужные мне растения. Потом вернулась в ту часть, где все росло прямо в грунте, огороженном двумя длинными высокими бортами, а посередине пролегала дорожка из круглых камушков разного цвета. Посеяла новые семена, привезенные Ноланом в прошлой партии из столицы. Закончив с этими делами, направилась в свой любимый уголок в оранжерее. Туда, где располагался рабочий стол в окружении больших вазонов с лекарственной лавровишней и алламандой. Рядом благоухал жасмин, а с решетчатых перекладин под куполообразной стеклянной крышей красивыми каскадами свисали плети вечнозеленого шелколиста. Разнеся по разным спискам все, что запланировала и даже сверх того, я устало откинулась на спинке стула и потерла виски. Прикрыла глаза, давая им возможность отдохнуть, а сама тем временем наслаждалась витающими в пространстве ароматами. Как хорошо, на улице зима, холод и снег, а здесь вокруг меня буйство природы, разнообразие красок. Мое внимание привлек какой-то посторонний шум, исходящий из дальнего конца оранжереи. Там она граничит с лесом, я прислушалась. Нет, ничего, только журчание воды из оросительных систем да легкий шелест принудительной вентиляции. Кстати, надо закрыть окна в правом крыле, которые оставила для микро проветривания. Поднявшись и сладко потянувшись, я сморщилась. Сегодня выдался на редкость пасмурный день. Серые облака тяжело нависали над землей. А теперь поднялась метель, и вообще стало гадко. Терпеть не могу такую погоду, без яркого солнечного света и ясного неба у меня портится настроение. Фу, я представила, как придется возвращаться через эту пургу по заснеженному парку, унылая перспектива. Направившись к приоткрытым окнам, я попутно попыталась рассмотреть, что там происходит за бортом. Ничего не видно. У меня-то тут светло, как в летний день, вот и кажется, будто на улице уже вечер, только мое отражение маячит в стекле. На миг мне привиделась едва различимая тень, промелькнувшая над границей забора и прилегающей к нему территории. От неожиданности я вздрогнула. Кто это может там быть? Кто-то из своих, может Стефан или Маклай? Бред, когда это они научились лететь. Может, кто-то из моих нелюдей? Я присмотрелась повнимательней. Тщетно, сколько не напрягайся. Зато меня снаружи видно, как на ладони, с такой-то подсветкой. От этой мысли вдруг стало неуютно. Я поежилась и вернулась к столу. Чего это я, воображение разыгралось, что ли? Привет паранойя. Я постаралась настроиться на шутливый тон и вернуть ощущение довольного умиротворения. Может, вообще померещилось, ничего толком не видела и так разволновалась. А если и видела, мало ли что это могло быть. Нужно вернуться в дом, выпить успокаивающий отвар и помедитировать. Вот только брести одной по парку, когда там такая вьюга, совсем не хочется. Алиса, соберись, — приказала я себе и решительно натянула теплые вещи. Кому сказать, сама неизвестно чего испугалась, да дракон меня на смех поднимет и близнецы, если узнают. Тоже мне воин, а еще несколько часов назад об убийствах размышляла и мнила себя грозой разбойников. Таким образом, уговаривая и подбадривая себя, я быстро порысила в сторону дома. Бр-ррр, как же все-таки тут мерзко. И лишь оказавшись внутри светлого просторного коридора усадьбы, я расслабилась и облегченно вздохнула. Все, сегодня носу на улицу больше не высуну. И представив свою уютную круглую комнату с теплым камином и забавными подсвечниками в виде очень милых оленей, я тихонько рассмеялась над своим глупым страхом и выбросила его из головы. Забежав на кухню, я застала хлопочущую у плиты Эльзу. Приятная она все-таки женщина, не слишком многословная, но это скорее даже плюс. В отличие от служанки Маришки, которая готова была трещать без умолку все свободное и не очень время. Та тоже мне нравилась своей бесхитростностью и открытостью, но долго находиться рядом с ней я не могла. Ее болтовня быстро начинала утомлять, и уже через полчаса хотелось удрать куда подальше. Эльза же по характеру и манере поведения полностью соответствовала своему внешнему виду. Среднего телосложения, степенная не молодая дама, но и пожилой не назовешь. Она умела быть полезной и незаменимой, не привлекая внимания. Просто четко и хорошо выполняла свою работу, никогда не нарушая личных границ окружающих ее людей. Перекусив, я отправилась на поиски своего вредного дракончика. Не обнаружив его ни в комнате, ни в библиотеке, я методично начала обследовать жилые комнаты дома. И куда он запропастился? Вряд ли он захотел бы пойти на улицу в такую погоду, я уже изучила его привычки. Шанти тоже разделял со мной нелюбовь к мрачному небу и снежной пурге, так и норовящей запорошить глаза и забиться, куда ни попадя. Я так увлеклась путешествием из комнаты в комнату, с интересом разглядывая окружающую обстановку, что сама не заметила, как ушла в ту часть усадьбы, где практически никогда не бывала. Посмотреть тут было на что. Различные деревянные сундуки, зеркала в дорогих золоченых массивных рамах, двустворчатые шкафы и буфеты на высоких ножках, заставленные диковинными вещами, высокие кресла с мягкой обивкой и вензелями на резных спинках. Полы устилали пушистые ковры, подходящие по цвету к шторам. Кстати, текстильное оформление присутствовало не только на полу и окнах, но и на стенах. Часто мне попадались тканые картины с изображением различных сюжетов. Вроде бы, Нолан называл их шпалерами. Разглядывая эти диковины и перемещаясь все дальше вглубь дома, я обнаружила, что нахожусь в совсем неизвестном мне коридоре. Причем, судя по сумрачному свету, едва пробивавшемуся сквозь задернутые портьеры, и толстому слою пыли на полу, сюда не ходят и остальные. Любопытство не одну крысоловку сгубило, но мне стало ужасно интересно осмотреть все до конца, ведь убранство вокруг было действительно очень красивым. Осторожно ступая и внимательно смотря под ноги, я продолжила свой путь. В длинном пустом коридоре с обитыми из темного дерева стенами располагалось множество дверей, но все они, к моему огромному разочарованию, оказались запертыми. Я огляделась, пустынно, уныло, мрачно. Кое-где даже висела паутина. Тут я обратила внимание на одну из дверей, которая отличалась от остальных своей массивностью и большими размерами. Она явно отделяла вход не просто в одну из комнат, а, должно быть, целый переход в другое крыло здания. Повертев головой и прикинув, куда может выводить проход за дверью, я завернула за угол и, держась рукой за пыльную стену, чуть ли не на ощупь побрела в нужном направлении. Чутье меня не обмануло, вскоре обнаружился ход, который привел к загадочной двери с обратной стороны. Порадовавшись немного своей маленькой удаче, я задумалась о том, что делать дальше. По-хорошему стоило бы уже выбираться отсюда и двигать в сторону обитаемых комнат. Однако я заметила на пыльном полу едва различимые следы, ведущие куда-то вправо и скрывающиеся за поворотом. Как интересно. Тут же забыв о намерениях вернуться и чувствуя себя великим следопытом, я начала аккуратно красться вдоль загадочных отпечатков, стараясь на них не наступить. Этот путь привел к очередной деревянной двери с круглой позолоченной ручкой. Без всякой задней мысли я машинально ее повернула, ожидая, что и эта дверь окажется запертой. Ой. Ручка легко поддалась, а дверь тихо скрипнув легко отворилась. Я же, не рассчитав усилие, буквально ввалилась в большую с высоким потолком комнату, заставленную различной мебелью. Плотно задернутые шторы создавали сумрак. Но пока я блуждала по темным коридорам, мои глаза хорошо приспособились к недостаточному освещению. Без труда я разглядела и убранство помещения, и… того, кто в нем сейчас находился. На широком кресле в пол оборота к двери сидел, согнувшись и положив голову на руки, лорд Гарнет. Рядом с его ногами стояла недопитая бутылка вина, а на письменном столе в углу лежала такая же опрокинутая пустая бутылка. Похоже, он тут уже довольно давно. На мгновение мне показалось, что он спит и не заметил моего присутствия. Молясь всем Высшим Силам, я собралась спешно ретироваться, но, как оказалось, он не спал. Растревоженный скрипнувшей дверью, он поднял голову и посмотрел затуманенным взглядом на меня в упор. Мне стало сильно не по себе. Такого безумия и отчаяния я никогда не видела в этих светлых, умных и добрых глазах. Переминаясь с ноги на ногу, я судорожно подыскивала слова оправдания в свою защиту, как назло на ум ничего не приходило. — Ты, — первым подал голос лорд. — Какого демона, ты тут делаешь? От его злого, хриплого и незнакомого голоса я вздрогнула, последние остатки здравомыслия меня покинули. — Я… я… я тут случайно… искала… заплутала… наткнулась… случайно… простите, — замямлила я, не в силах изречь что-либо членораздельное. — Вон. Живо, — рявкнул, сидящий в кресле человек, — Чтобы духу твоего здесь не было. — Да-да, я не специально, прошу прощения, лорд… — Я сказал, убирайся прочь, — Его лицо перекосилось от гнева. Не чувствуя под собой ног, я пулей вылетела из комнаты, страстно желая оказаться, как можно дальше от этого места и от разъяренного лорда. Дура, какого тролля меня понесло туда? Ежу же было понятно, раз все закрыто, и никто не ходит, то и мне делать нечего. Ругая себя на чем свет стоит, я неслась сломя голову, не разбирая дороги. Одновременно с этим меня жгла обида на хозяина дома. Ведь как бы я была не права, это не повод разговаривать со мной в подобном тоне. Я чувствовала себя преданной и обманутой, как бы глупо это ни выглядело со стороны. Я настолько прониклась к этому, вызывающему уважение и восхищение, человеку, что подобное поведение никак не вязалось со сложившимся в моей голове образом. В голове злым эхом звучали его резкие, выплюнутые мне в лицо, слова. Меня всю потрясывало, а на глазах грозились вот-вот навернуться слезы. Неожиданно я ощутила, как на моем плече сжались чьи-то цепкие пальцы. Подняв глаза и проморгавшись, я разглядела хмурое лицо Лейтона Линна. Быстро оценив обстановку и мой вид, он сделал совершенно верные выводы насчет случившегося. — Алистер, не стоило тебе сюда приходить, — ровным бесцветным голосом сообщил он. Вот ведь капитан очевидность, это я и так уже, без его гениальных советов поняла. — Ты встретила лорда Гарнета? Я неопределенно хлюпнула носом, осознавая, что если открою рот, то точно разревусь. Господин Линн, правильно истолковав мое молчание, как-то обреченно вздохнул и продолжил. — Не обижайся на него. Завтра он будет очень сожалеть о том, что ты видела. Я недоверчиво покосилась на собеседника. Вот чего он ко мне привязался, делать ему больше нечего, что ли? Стараясь незаметно высвободиться из его хватки, я повела плечами. Мне совершенно безразлично, что там завтра будет думать протрезвевший лорд. Сейчас я хочу вернуться в свою комнату и постараться успокоиться. А в дальнейшем начну соблюдать дистанцию, поддерживая лишь деловые отношения с хозяином дома, пока не появится возможность отсюда уехать. Но Лейтон не отставал. Пристально глядя на меня, он покачал головой. — Пойдем отсюда. Давай поговорим в более подходящем месте. Ты успокоишься, выпьешь теплого отвара мятлицы и выслушаешь все, что я тебе скажу. Я обреченно закрыла глаза. Ведь не отцепится ни за что, придется идти. И я покорно поплелась за ним, надеясь поскорее избавиться от его навязчивого присутствия. Лейтон привел меня в библиотеку, попутно заглянув на кухню и разжившись успокаивающим отваром. — Садись, — распорядился он, и я безучастно подчинилась. Настроившись отстраненно выслушать все, что он желает мне сказать и без лишних разговоров удалиться к себе. Так, держа в руках большую кружку горячего напитка, я больше сосредоточилась на своих мыслях и переживаниях, нежели на расхаживающем передо мной взад и вперед мужчине. Так же краем глаза я отметила присутствие в библиотеке Шанти, который после нашего появления бесшумной тенью прошмыгнул со своего места и устроился рядом с моим креслом. Ни я, ни Лейтон никак не отреагировали на дракона, хотя оба заметили его присутствие. Лейтон расправил усы, устало потер кончик носа. — Понимаешь, Алистер, я говорю это только потому, что знаю насколько ты симпатична Гарнету и как сильно он успел к тебе привязаться. Я изумленно посмотрела на собеседника. — Да-да, — перехватил он мой взгляд, — не удивляйся. Ты умна, непосредственна и очень похожа и по характеру, и по манере поведения на Мирэль — его внучку, которую он очень любил. — Любил? — растерянно повторила я, выделяя интонацией окончание. Лейтон кивнул. — Несколько лет назад в этом доме случилось несчастье. Он некоторое время помолчал, будто подбирая слова. Было видно, что говорить ему очень трудно и не хочется. Затем решительно продолжил, больше не останавливаясь и не прерываясь. — У лорда Гарнета был еще один сын, старший. Орсон Андраш, волею судьбы одаренный большой силой, он в совершенстве владел стихией Огня. Орсон всегда отличался прилежанием и вскоре добился высоких результатов в магической сфере. Еще он был довольно честолюбив и амбициозен, поэтому семейное дело его не особо привлекало. А вот служба при имперском дворе вполне соответствовала его стремлениям. Орсон стал заместителем главного мага Тайной Канцелярии императора. Гарнет чрезмерно гордился сыном, а тот, в свою очередь, никогда не забывал про отца и брата. Не зазнавался, всегда старался помочь в делах или в доме, когда было время. У мальчика появилась своя семья, хорошая жена и детки — Мирэль и Майтон. Так вот, как я уже говорил, несколько лет назад Орсон со всей семьей погибли. Они отправились на какой-то важный прием к императору, очень спешили, ну и по пути… Нам сообщили несчастный случай, никто из экипажа не выжил. Детям на тот момент исполнилось всего пятнадцать и тринадцать лет. После этого лорда, как говорят, понесло. Его горе было безутешно, а траур никак не заканчивался. Он сильно запил и его начали одолевать приступы внезапного гнева. Стал замкнут, резок и необщителен, распустил практически всех слуг, перестал интересоваться делами. Мы, как могли, старались помочь ему, облегчить его страдания. Но, сама понимаешь, насколько это было ему полезно. В конечном итоге, он просто взял однажды ночью и исчез из дома. Я и Нолан с ног сбились, разыскивая его, все безрезультатно. Кстати, по этой же причине Нолан до сих пор и не женился. Почти сразу, как он привез Мариэль, произошло несчастье и, естественно, свадьбу отложили. Затем с Гарнетом стало твориться неладное, а далее и вовсе все силы и внимание тратились на его поиски. Когда же все более-менее наладилось, Мариэль понесла. Да еще я так понял у нее со своей семьей какие-то трения… В общем, откладывали-откладывали, а потом уже поздно стало, решили подождать появления на свет малыша. Впрочем, я отвлекся. Возвращаясь к Гарнету, когда мы совсем уже отчаялись в попытках отыскать лорда, на пороге усадьбы появился ниор Форт Абигайл. Он сказал, чтобы мы не волновались, что с Гарнетом все в порядке, и скоро он будет дома. И действительно, через несколько дней они вместе вошли в центральные ворота и как ни в чем не бывало проследовали в дом. Уж я не знаю, при каких обстоятельствах они повстречались, и почему ниор обратил свое внимание на моего друга. Гарнет никогда не рассказывал мне об этом, а я не решался спросить, напомнив тем самым о прошлых темных временах. Но с тех пор Гарнет вернулся к жизни, начал улыбаться, шутить, интересоваться делами и окружающим миром. Покой вернулся в этот дом, а его обитатели вздохнули с облегчением. Но каждый год накануне того злосчастного дня, когда мой друг лишился частички своей души, на него находит хандра и он на несколько дней впадает в печаль, затуманенную отчаянием и злостью на несправедливость судьбы. А тут ты, так некстати попала в поле его зрения, стала свидетелем его слабости и боли. Возможно, теперь ты сможешь понять причины такого его поведения и не будешь судить слишком строго. — Гарнет в самом деле к тебе очень привязался. Ему будет трудно потерять твое доверие и расположение, причиной чего он сам же непреднамеренно и оказался. — Повторив снова то, с чего господин Линн и начал повествование, он с шумом выдохнул воздух и, резко развернувшись, быстрым шагом покинул библиотеку. А я так и осталась сидеть с чашкой недопитого и уже остывшего отвара мятлицы в руках, потрясенно осмысливая все только что услышанное. На меня накатила апатия, а еще недавно плескавшаяся в крови обида, сменилась горьким сочувствием. Я знала, какого это терять близких, родных и самых любимых людей. Хоть мне и было совсем мало лет, когда не стало папы, я отлично помню всю ту боль и пустоту, которая навечно поселилась в моей душе. Со временем удалось ее спрятать, прикрыть, будто плотным одеялом, сотканным из повседневных забот и переживаний. Но как бы глубоко я ни спрятала и во сколько бы слоев ни завернула эту тоску по утраченному, она всегда оставалась во мне. Нам тоже тогда сказали: несчастный случай, без расследования, никто не виноват, так бывает, просто не повезло. И мы с мамой остались наедине с этим горем, терзающим душу вопросами. Почему? За что? Как же так? Почему судьба так несправедлива? За что она лишила нас любимого человека? Как так вышло, что именно мой папа стал случайной жертвой, в разыгранной партии между жизнью и смертью? Маме тогда было очень плохо. Я помню ее слезы, что она прятала от меня, и тихие всхлипывания по ночам, когда она думала, что я уже давно сплю. Ей пришлось стать сильной, ведь на руках у нее осталась маленькая я. Она справилась, пережила, тоже спрятала свою печаль. Только она сама знает, чего ей тогда это стоило. Папа очень хотел бы видеть нас счастливыми, — говорила мне мама. Даже если сейчас все плохо, впереди обязательно найдется что-то хорошее. Какой сегодня странный день. Кажется, с утра прошла целая вечность. Рассказ Лейтона оказался настолько неожиданным. Я и предположить не могла, что в стенах этого милого дома, ставшего мне почти родным, произошло такое горе. И что все эти добрые, умные, веселые люди, которые в нем живут, в прошлом тоже столкнулись с непоправимой трагедией, унесшей жизни целой семьи. Конечно же, я больше не сердилась на лорда Гарнета. Человека, потерявшего частичку своей души, обезумевшего от горя и боли, но нашедшего в себе силы продолжать жить дальше. Ему было еще тяжелее, если вообще можно сравнивать подобные вещи, горе — оно у всех свое. Но лишиться сразу и сына, и внуков, пережить своих потомков. Что может быть страшнее и противоестественнее для обычного человека? Родители не должны хоронить своих детей. Я могла его понять. Эта слабость, оставшаяся с ним, в память о тех черных днях — он просто человек. Он и так сделал очень многое, чтобы остаться самим собой. Мне просто не следовало лезть за закрытые двери, совать нос в его личный ад, его боль и его израненную сторону души. На его месте я бы и сама еще не так разозлилась. Мне было стыдно и грустно. Как глупо все вышло. Не преднамеренно, сама не желая того, я стала свидетелем глубоко личных переживаний этого достойного уважения человека. Да еще и вся эта история всколыхнула мои собственные, давно и тщательно схороненные в самом дальнем углу сердца, переживания. В глазах защипало. Я подняла руку, оказывается, по щекам катятся тихие слезы, а я даже сразу и не заметила. На мои колени опустилась теплая, чешуйчатая, ставшая такой родной, голова. Я и забыла, что Шанти все это время находился рядом. Он присутствовал в библиотеке на протяжении всего повествования Лейтона, ничем не выдавая себя. И сейчас он просто молча ждал, не вмешиваясь в то, что происходило у меня в душе. Я машинально запустила руки в его гребешки, осторожно перебирая их пальчиками, обводя каждый контур, казавшейся такой нежной и уязвимой, перепонки. Едва уловимо касалась подушечками пальцев чешуек вокруг носа и глаз, словно пересчитывая каждую. — Я с тобой. Я рядом. Пойдем? — просто произнес он тихим, успокаивающим голосом. И я была ему благодарна. Он так хорошо меня понимает, иногда кажется, что слишком хорошо. Он мог быть вредным, заносчивым, надменным, строптивым и очень упрямым. Но когда нужно, всегда тонко чувствовал, что испытываю в душе именно я, и никогда не переступал черту. Он стал таким близким и необходимым для меня, как островок безопасности, как последнее прибежище, как якорь. И за это можно простить ему все его высокомерные повадки. Рядом с ним я ничего не боялась, чувствовала себя защищенной от всех невзгод. Глупо, наверное, но это не подконтрольно разуму, ощущение возникало на уровне инстинктов. — Конечно. Пойдем, сейчас я только… Одна слезинка упала ему на нос и скатилась прямо в открытую пасть. Дракон удивленно моргнул и замер, будто прислушиваясь к своим ощущениям. Затем он слизнул с моей щеки еще одну, готовившуюся упасть, слезинку. Я обняла его за шею и прошептала: — Спасибо за то, что ты есть. (обратно)ГЛАВА 12
Как только оказалась у себя, я рухнула на кровать и, свернувшись калачиком, спряталась под пушистый плед. Чувствовала я себя изможденной и психологически опустошенной. Делать сегодня уже точно ничего не буду, просто не смогу. Сейчас тихонечко полежу, подумаю о чем-нибудь отстраненном. А там, глядишь, и вовсе забудусь сном. Хорошенько выспаться мне давно пора, а то эти утренние чуть свет побудки меня совсем доконают. И ложусь вечно за полночь. От такого ритма жизни скоро превращусь в страшную ведьму с темными кругами под красными глазами, меня и так все бояться начнут, без всякого оружия. Лениво перекатывая подобные мысли в голове, я перескочила на воспоминания о таинственном фантоме из сна. Любопытно, кто он и почему приснился? Будет ли он еще появляться и как мне на него реагировать? Хотя это же просто сны, причем мои, что хочу то и ворочу. Попробую с ним поговорить в следующий раз. Сходить с ума так весело и с азартом, чего нет-то. — Чего вялитесь? Еще не настолько глубокий вечер, а вы бока мнете. В проеме узкого стрельчатого окна показалась темная фигура красивого юноши. — Ой, а почему лица такие кислые. Кто у вас сдох? Я криво усмехнулась. — Привет, Дант. Что-то настроения нет, решили лечь пораньше и отдохнуть. — На том свете отдохнете, нечего изображать из себя памятники трагичным овощам. Собирайся, я приглашаю вас прошвырнуться до столицы, развеяться и потусить. — Спасибо, конечно, заманчивое предложение, но давай не сегодня. Не хочу никуда, — и я поглубже закопалась в кровати. — Да что тут происходит-то? Ау, вы чего? — Демон вопросительно посмотрел на Шанти. Тот лишь флегматично пожал плечами и перелег поудобнее. — Значит так. Я, собственно, вашего мнения не спрашиваю, сказал собирайся. Обещаю, будет весело и интересно. Алиса, тебе точно понравится, правда-правда. Я скептически сморщила нос и даже не подумала сдвинуться с места. — Ну, долго мне еще тебя уговаривать? Запас моего терпения, не сказать, чтобы был очень велик. Я ведь могу применить и более действенные методы убеждения. Не станешь же ты меня провоцировать? — И эта хитрая демоническая сущность, оскалив клыки и отрастив когти, бросилась на меня со страшным рыком. — Ладно-ладно, я все поняла. Каюсь, была не права. Только пощади, о могучий повелитель Подземного Царства. Дант с Шанти как-то подозрительно заговорщицки переглянулись, а демон перестал терзать мое бренное тело и дал выбраться из образовавшегося клубка покрывало-одеяло-простыня. — Так ты знаешь, как мы называем наш Нижний Мир? — Эээ, нет, но теперь, видимо, да. В общем-то, логичное такое название. Данталиан хмыкнул. — Ну да, с этим трудно поспорить. Давай скорее уже собирайся, а то укушу. — И он опять продемонстрировал свои саблезубые украшения во рту. — Да я и так, видишь, уже переодеваюсь, отвернись. И куда мы идем? Дант скорчил обиженную гримасу. — Я не понял. Почему это я должен отворачиваться, а дракон нет? Что за расовая дискриминация? — Ну, ты же вот сам себе и ответил, если что. — Я фыркнула. — Дракон он и в Лысой Пустоши дракон, что с него взять. А ты, вроде как, полупарень. Я услышала сдавленный то ли хрюк, то ли стон и подняла глаза с выбранной рубашки на демона. На его лице отражалась такая непередаваемая гамма эмоций. — Спасибо тебе, Алиса, польстила так польстила. Ты, пожалуйста, больше нигде так про меня не ляпни, особенно при Лили. Ладно? Даже и не знаю принять это за комплимент или оскорбление. — Да брось, я же ничего такого не имела ввиду. — Я смущенно отвела глаза. Хорошо, что Дант настроен ко мне лояльно. — Но ты все равно отворачивайся давай, я быстро. И где, кстати, Лили? Демон ухмыльнулся и, демонстративно закатив глаза, отвернулся. — Она нас в Кирате встретит. У нее еще какие-то свои дела были. Я надела стального цвета рубашку, прикрывающую бедра, но в боковых разрезах при ходьбе виднелась красивая вышивка, украшающая карманы, обегающих темно-синих брюк. Вокруг выреза на груди ткань присборена, что давало объемный эффект, хоть иллюзия, а приятно. Талию подчеркнула широким поясом со змейкой, посверкивающей в тусклом свете свечей своими сапфировыми глазками. И весь свой наряд поверх дополнила кожаным жилетом на меховой подкладке, зима все-таки на дворе. Придирчиво оглядев себя в зеркале, я сочла, что выгляжу вполне себе даже ничего, гулять так гулять. Не каждый день тебя приглашают на прогулку красавцы демоны, таинственно обещая, что тебе очень понравится. Нужно соответствовать. — Все, я готова. Можешь поворачиваться обратно. Дант послушно развернулся в мою сторону и, прищурившись, окинул меня оценивающим взглядом. — Ну и наглый же ты ящер, — изрек он с задумчивым видом, блуждая глазами по моей скромной персоне. — Что есть, то есть. Не жалуюсь, — с самодовольным видом отреагировал Шанти. — Позвольте прервать ваш обмен любезностями, — мне стало как-то неловко под перекрестными взглядами этих нелюдей. — Так куда мы все-таки отправляемся? — Шшш-ш-ш, — прошипел мне в самое ухо демон, молниеносно сграбастывая меня и увлекая в черный провал она, — скоро все сама увидишь. Немного терпения, и мы будем на месте. Я крепко прижалась к его теплой груди и посмотрела через плечо. Следом за нами с края подоконника бесшумной тенью взмыл вверх мой дракоша. Ну что ж, подождем развития интриги, развлечения начинаются. В этот раз полет показался мне менее увлекательным, я практически ничего не могла разглядеть в темноте. Оставалось только довольствоваться крепкими объятиями демона и его обалденным запахом костра и хвои. Я ведь так и привыкнуть могу. Ммм, не хватало еще увлечься этим непредсказуемым созданием. Вот чего у меня вечно все не как у людей. Нет бы парня себе найти подходящего, так ага, связалась с компанией сумасшедших нелюдей. И что-то мне подсказывает, что среди их знакомых человечки особо не водятся. А значит, шансы на удачу встретить мужчину моей мечты, резко стремятся к нулю. Не удержавшись, от таких размышлений я громко фыркнула куда-то в шею Данталиана. Его хватка стала чуть сильнее. Кажется, он не правильно истолковал мое поведение. Ну и ладно, разговаривать вслух не хотелось, все еще давали о себе знать недавние переживания. В памяти всплыл образ Линура, встреченного в "Сытой Куропатке". Вроде неплохой парень, приятный, вежливый. Он явно давал мне понять, что я его заинтересовала. Может, у нас чего бы и вышло… Хотя сейчас, когда моя жизнь перевернулась с ног на голову, когда в ней появилось место для волшебства, магии и существ из соседних миров, мне было очень сложно представить себя прежней. Что я тихо и скромно встречаюсь с обыкновенным юношей, какая унылая картинка. Дааа, ураган под названием ШантиДантЛили оставил на мне большой отпечаток, а еще эти гады, встреченные на Старом Перевале. Не быть мне уже обычной девочкой из провинциального городка. А найти такого же сумасброда, который по доброй воле станет водить дружбу с демонами… Я представила себе картину, идущие под руки Дант и Линур, а над ними летит Шанти. Ребята дружно покачивались, а дракон зигзагообразно петлял, распевая какую-то крамольную песенку про юную пугливую нимфу. Гррр, какой только бред не заползет в мою голову. Ах, нули-нули, никаких перспектив. Стоп, а чего это я вообще начала думать в таком подозрительно ванильном направлении. Я же воин, попыталась напомнить я себе, и гений. Меня все эти глупости совершенно не интересуют. У меня есть цели, задачи иобязанности. Учеба, работа, тренировки. Вытряхиваем весь любовно-слюнявый мусор из головы и трезво оцениваем действительность. Мда, на некоторое время это мне помогло, я сосредоточенно пялилась в темноту. Но всепроникающий аромат, исходящий от тела демона, сильно не способствовал моему воинственному настрою. Он все время отвлекал, заставляя скатываться на постыдные мыслишки. Круто, наверное, тот выглядит без всех этих наверченных на нем слоев одежды. Ох, хорошо, что никто сейчас не может заглянуть в мою голову. В итоге я пришла сама с собой к компромиссу. Я тут немножечко помечтаю и все, совсем чуть-чуть, просто с эстетической точки зрения. За неимением более реального объекта для исследований. Это ничего не значит и не меняет. Девушка же я, в конце-то концов, или где. В самом расцвете сил, имею право. Да-да, чисто теоретически, как вот предметами искусства любуются. От него не убудет, а мне приятно. — Прибыли, — раздался голос Данта над ухом. Ой, за потоком собственных мыслей я и не заметила, как пролетело время. Отняла лицо от его груди и, щурясь от света ночных фонарей, огляделась по сторонам. Какой-то злачный район, кругом кучи мусора и полно подозрительного вида, праздно шатающихся, личностей. Это так сильно не походило на ту столицу, которую я видела и запомнила в свой прошлый визит сюда. Эээ, куда демон нас притащил? Шутник, с него станется и поразвлечься таким экстремальным способом. Вот я не удивлюсь, если он сейчас ввяжется в драку, а потом скажет, что это было показательное для меня выступление. И чтобы я быстро повторила, какие приемы в его защите успела заметить. — Дааант… — опасливо начала я задавать терзающий вопрос, но не успела. Меня перебил знакомый мелодичный голосок. — Ну, наконец-то, чего так долго? Буквально из ниоткуда рядом с нами материализовалась изящная женская фигурка. — Так их еще и уговаривать пришлось, представляешь, — пожаловался сестре демон. Она неодобрительно поцокала языком. — Рябята, а мы, собственно, где? — все-таки влезла я с расспросами. — Известно где, в Кирате. Не узнаешь? — Демоница тихо рассмеялась. — Дант — хитрюга, напустил туману как всегда, да? — Не бойся, это просто очень отдаленный от центра район и… кхм, пользующийся популярностью у определенного круга лиц, — пояснил Данталиан. — Да это-то я как раз уже поняла. Вижу-вижу, какие тут лица ошиваются. — Я многозначительно обвела проулок взглядом. — Короче, хватит трепаться. Пошлите скорее и все сами увидите. — Демон нетерпеливо потянул меня за рукав, и мы дружной компанией свернули за угол. Затем было еще две темных подворотни, и в одном месте мы перешли хорошо освещенную дорогу, на которой совершенно никого не оказалось. Странно, время-то еще не очень позднее. Вообще, вопреки моим опасениям, никто к нам по пути не прицепился и даже не попытался проявить повышенного интереса. Наоборот, редкие встречные старательно отводили взгляды и плотнее прятали лица за капюшонами плащей. Вскоре мы остановились возле небольшого двухэтажного серого здания, с облупленными стенами и кое-где заколоченными окнами. Перед затрапезного вида крылечком, красовалась куча рваного тряпья и деревянных обломков. Кругом пустынно и тихо. Я сморщила нос и с подозрением посмотрела на Данта. Он же, ничуть не смущаясь и не обращая внимания на мою реакцию, обворожительно улыбнулся и широким галантным жестом пригласил нас следовать внутрь. Мне показалось, что здание совершенно необитаемо, но демоны смотрели на меня с таким видом, будто, по меньшей мере, приглашали меня на прием к Его Высочеству. Решительно невозможно отказать, когда на тебя так смотрят. Поэтому, не задавая лишних вопросов, я просто доверилась этой сумасбродной парочке и, осторожно обогнув препятствие на своем пути, смело шагнула внутрь. Ничего интересного там, как я и ожидала, не обнаружилось. Темно и не уютно. Откуда-то, правда, до меня донесся аппетитный запах жареного мяса, но я все списала на расшалившееся воображение. Тут же вспомнила, что с обеда ничего не ела. Да и то можно назвать скорее легким перекусом, нежели полноценным приемом пищи. Меня повлекли за собой по длинному коридору, а затем мы долго спускались по крутой лестнице вниз. Хм, в подвал они меня, что ли, тащат? Вроде слышится шум, голоса и музыка. И вот мы стоим перед массивной деревянной дверью, обитой поперек узкими металлическими полосками. — Добро пожаловать в таверну "Стыдливая Нимфа", — провозгласил Дант и уверенно открыл дверь. А там… Там моему ошеломленному взору предстала совершенно невероятная картина. В просторном помещении с высоченным потолком, так как имелся еще и второй ярус, на который вела узкая лестница в дальнем углу, находилась уйма народу. Причем настолько разномастного и разношерстного вида, что у меня вначале даже зарябило в глазах. Когда же я к ним пригляделась, меня накрыла вторая волна потрясения. Тут были все. Орки, гномы, эльфы темные и светлые, гоблины, тролли, и прочая братия. Это только те, кого я смогла опознать по характерному внешнему виду. А были еще и вполне, на первый взгляд, обычные… хм, существа. Только если начинать обращать внимание на их одежду и такие детали, как неестественного цвета и формы глаза, клыки, рога и все в таком роде, становилось очевидно, к обычному они имеют весьма отдаленное отношение. Нет, я в теории я знаю, какие народы населяют Средний Мир, но встретить их всех вживую, вот так в одном месте, под общей крышей, беспечно проводящих время за трапезой, выпивкой и разговорами… Ух, да их и просто по отдельности увидеть большая редкость, не любят они шляться по Империи. Только если послы какие-нибудь или дела торговые, но все равно не привычная я к такому. — Отомри. — Лили весело щелкнула меня по носу. — Если продолжишь на всех пялиться, то обязательно найдется тот, кому это не понравится. А мы пришли отдыхать. Учинять разборки в наши планы не входит. Данталиан, кивнув шкафообразному мужчине с черной бородой и цепким взглядом, протирающему за барной стойкой внушительных размеров кружку, уверенно провел нас вглубь зала. Наш стол располагался в маленьком закутке в отдалении от остальных посетителей. С двух сторон его огораживали стены из желтого неотесанного кирпича. Здесь было намного тише и спокойнее, а кроме того, открывался отличный вид на всю таверну. Пока мы следовали к нашему месту, небольшая группка мужчин приятной наружности почтительно склонила головы, приветствуя нашу четверку. — Чего это они? — зашептала я Шанти на ухо. — А, отдали дань уважения демонам, — рассеяно отозвался тот. Вот как всегда, объяснил — так объяснил, прямо сразу все вопросы снял. Я переключила свое внимание на Данта, в надежде получить разъяснения. — Дант, почему они вам поклонились? — Они тоже демоны, — очень информативно пояснил он мне. Блин, их в одном месте с драконом на вопросы отвечать учили? В этот раз я решила, во чтобы то ни стало выяснить хоть немного о личностях моих друзей. Ну в самом деле, интересно же. — И? — Я выжидательно посмотрела на друга. Он поморщился. — Они знают кто мы. — И кто вы? Большие шишки Подземного Царства? — Меня уже просто распирало от любопытства. — Что-то на вроде того. Алиска, не забивай себе голову, мы ведь не за этим сюда пришли. Вот я, например, сейчас жутко хочу есть, а пустыми разговорами сыт не будешь. — Демон поманил разносчика, чтобы сделать заказ. Да, это хороший аргумент, мой желудок тоже весьма недвусмысленно давал о себе знать. Пир у нас вышел знатный. Скоро на столе уже не оставалось свободного места. Повсюду громоздились разных форм и размеров тарелки, от которых поднимались изумительные ароматы, заставляющие усиленно сглатывать слюнки. Мясо тушеное, жареное, копченое, овощи свежие и маринованные. Композицию веселыми пучками дополняла зелень, а между сим буйством вкусностей радовали глаз запотевшие бутылочки и графинчики с пока загадочными для меня жидкостями. — Вот это да, — одобрительно протянула я. — Что за повод, что празднуем? — Почему сразу повод, мы разве не можем собраться просто так, посидеть, отдохнуть, расслабиться? — Дант очаровательно улыбался. — День рождения у него сегодня, — с потрохами сдал друга Шанти. — Но, вообще, он прав. Для дружеской посиделки повод не обязателен. — И с самым беспечным видом принялся уминать большущую порцию тушеной говядины под пряным соусом. — Дант, поздравляю. Как так, чего же вы мне раньше не сказали? Я бы подарок приготовила и вообще. — От неожиданной информации я даже как-то растерялась. — Спасибо. Но это у вас людей сильна традиция, трогательно праздновать дни рождения, у нас с этим проще. Да и поверь, когда разменяешь первую пару сотен лет, уже совсем не обращаешь внимания на какие-то там даты. Да уж, придется поверить. Мне-то и первую соточку справить, вряд ли светит. Хотя, если я разовью свои способности, то в зависимости от их силы, вполне возможно, что еще потопчу этот мир. Но пока оперировать такими цифрами весьма странно и непривычно. — Стесняюсь спросить, сколько же тебе исполнилось лет? Шанти ехидненько захихикал с набитым ртом. — А ты это у Лили спроси, чтобы не стесняться. — Блииин. Точно. У нее же тоже получается сегодня день рождения. Я посмотрела на импровизированную площадку для танцев, где вихрем кружилась демоница, растворяясь в звучащей музыке. Красивая, грациозная, ее неповторимая пластика манила и завораживала. Вокруг девушки толпами вились кавалеры, но словно чувствуя исходящую от нее опасность, мало кто решался предпринять шаги для сближения. Она весело улыбалась и снисходительно поглядывала на окружающих ее мужчин, бросающих жадные, восхищенные и откровенные взгляды. Тут музыка из быстрой и задорной перешла в тихую, плавную и как-то так получилось, что почти все разбрелись по своим столиками. Лишь Лилиан осталась стоять в центре, как бы раздумывая, что предпринять. Вот она определилась, взмах ее рук и движения потекли, словно расплавленный металл, в точности вторя каждому аккорду. Она идеально чувствовала музыку, сливалась с ней, становилась ее продолжением. Ее волосы черным шелком переливались в свете огней, обрамляли лицо, струились драгоценными прядями по шее и рукам. Демоница неуловимо меняет наклон головы, поворот, взмах тонких бровей, а ты уже и сам не помнишь, как оказался околдован, очарован ее танцем. Лукавый взгляд из-под темных, чуть опущенных ресниц и ты в ее власти. Вскоре рядом с ней появился высокий темноволосый мужчина с довольно резкими чертами лица, его глаза излучали опасность. Несмотря на крепкое телосложение, его движения тоже были изящны и гармонично дополняли движения девушки. Вместе они создавали неповторимое волшебство танца, и все зачарованно смотрели в их сторону. Лили завлекающе и хищно оскалилась, но мужчина не смутился, каждый раз становясь к ней хоть на краткий миг, но все ближе и ближе. На его лице читался вызов, и она приняла его, разрешая приблизиться так, как не позволяла никому из присутствующих до этого. Плавно начавшийся танец, незаметно перешел в страстный, импульсивный, наполненный ароматом риска. Вместе с ними музыка все ускоряла темп и резко оборвалась, достигнув наивысшей точки напряженности. По залу прокатилась волна аплодисментов. Я выдохнула, развеивая волшебство, образовавшееся в воздухе от этого магического танца. — Так сколько говоришь вам лет? — Вернулась я к прерванной беседе. — Ну, ты и неугомонная. Двести шестьдесят семь, — сдался, наконец, Данталиан. — Ого, вы даже старше Шанти. — Ага, он вообще еще юнец по меркам Верхнего Мира, — провокационно заметил демон. — Да ладно, — надменно осклабился дракошка, — хочешь поговорить о моей степени зрелости? Мне напомнить обстоятельства одной трогательной истории, произошедшей с одним очень мудрым и пожившим демоном? Кто из нас всегда сохраняет трезвый рассудок и железную выдержку? — его вкрадчивый голос звучал обманчиво ласково. — Не стоит ворошить прошлое. — Тут же пошел на попятную Дант. — Что было, то было. — И они рассмеялись чему-то только им понятному. Я же, слушая их шутливую перебранку, сыто откинулась на спинку стула и с интересом разглядывала интерьер таверны. Сумрачное помещение без окон наполнял золотистый свет множества свечей и отсветы пламени, исходящие от трех, расположенных в разных концах зала, то ли очагов, то ли каминов. Во всяком случае, в одном из них за невысокой решеткой на закопченном вертеле жарился поросенок или что-то очень на него похожее, источая умопомрачительный аромат. В центре на потолке висела огромная люстра, собранная из металлических колец разного диаметра, соединенных между собой витиеватыми дугами из того же материала. На кольцах располагалось множество чашеобразных тарелочек, в которых горели свечи. Воск с них аккуратно стекал в предусмотренные для этого углубления. Крепилась сия внушительная конструкция к потолку на толстую черную цепь и давала достаточно света, чтобы считать ее основным источником освещения в таверне. Кроме люстры, мое внимание привлекли широкие колонны, подпирающие свод над головой. Выполненные из цельного дерева со спиралевидной резьбой, словно их взяли за два противоположных конца и с силой закрутили в разных направлениях. Чудно. Между столами разного размера для больших и маленьких компаний, составленными на первый взгляд без всякого порядка, ловко сновали разносчики в одинаковых передниках и с подносами в руках. На противоположной от нашего стола стороне располагалась площадка для танцев и рядом с ней на небольшом возвышении сцена, устланная кирпичного цвета покрытием. На ней сейчас выступала залихватского вида парочка с бубном и гитарой, задорно распевающая шутливые рифмованные частушки. Я повернула голову и посмотрела на право, где виднелся край барной стойки и перед нею несколько высоких стульев без спинок. Сейчас их занимали сурового вида лысые мужики с татуировками на затылках. За стойкой обнаружилось громадье разнокалиберных полочек, густо уставленных бутылками с напитками на любой вкус. Они долго не простаивали, то и дело какую-нибудь из них брал в свои ручищи крепкий бородач, которому кивнул на входе Дант, и разливал цветную жидкость по стаканам. Повсюду на стенах висели топоры, тесаки, ножи и сабли. На мой взгляд, странный выбор декораций для подобного заведения. Это что же, если вдруг драка они сразу любезно и оружие предлагают? С другой стороны, что я вообще знаю о такого рода местах, совершенно ничего. Между оружием красовались охотничьи трофеи — дикие животные с оскаленными клыкастыми мордами. Пол бесхитростно выстилали широкие грубо обтесанные деревянные половицы. Наверняка они жутко скрипят при ходьбе, но, конечно, сейчас в гомоне толпы отдыхающих этого не слышно. Дополняли необычного вида антураж большие бочки из-под вина. Очень похожие на те, в которых я уже долгое время по утрам изображала ползающую змееподобную гусеницу. Бочки стояли около каждой колонны и являли собой что-то вроде предметов досуга. Около одной двое низких коренастых бородачей, очень смахивающих на гномов, боролись на руках, а вокруг них образовалась кучка болельщиков, выкрикивающих слова поддержки. На другой народ играл в кости, бросая их и шумно споря. Третью оккупировала упитанная женщина в длинной красной юбке и такого же цвета косынке на голове, когда она громко зазывала клиентов и махала руками, ее богатый бюст сильно колыхался в такт движениям. Она попеременно то раскидывала карты, то изучала протянутые ей ладони рук, то пристально всматривалась в маленький стеклянный шарик на круглой подставочке. И так далее, около каждой можно было найти себе развлечение по душе. Что находилось на втором ярусе, куда изредка поднимался или наоборот спускался народ, мне рассмотреть не удалось. Только широкую лестницу и деревянные мощные перила, огораживающие ее и перекрытие верхнего уровня, Ходили туда и парочками, и компаниями, и по одному. Я предположила, что там располагаются гостевые комнаты. К нам приблизилась Лилиан со своим спутником, и ее голос прервал мое созерцание. — Знакомьтесь, это мой… старый приятель Дэйвис иро Террел. — Мужчина слегка поморщился, уловив заминку демоницы. — Дэйв, Данта ты знаешь. Этот дракон Шантиграан Стэн Акатоши и его подопечная, и наша подруга Алистер Дейл, — довольно громко произнесла она, заметив несколько заинтересованных взглядов, направленных в нашу сторону. Теперь уже поморщилась я. Что еще за подопечная? Мне решительно не нравится это слово. — Очень приятно, — соблюдая правила приличия, ответила я. — Мне понравилось, как вы танцевали. Названный Дэйвом, с интересом разглядывал нас обоих. Шанти же просто меланхолично кивнул в сторону нового персонажа и со своим фирменным надменным видом оглядел того с головы до ног. Как ему удается сохранять такое выражение, находясь при этом размером с треть от Дэйвиса, для меня оставалось загадкой. С этим, наверное, нужно родиться и тогда уже ничем не искоренишь, хоть в крысу превратись. Все равно останешься великим и свободным, царственно взирающим существом. — Привет Дэйв. Какими судьбами тебя сюда занесло? — включился в разговор Дант. — Привет. Да вот прослышал, что в этих краях ошивается одна неугомонная парочка демонов. Решил проверить, врут все или нет. — И он плотоядно посмотрел на Лили. Потом перевел взгляд на Шанти, и его лицо приобрело задумчивое выражение. — И не зря, как погляжу. Весьма неожиданно встретить дракона… при таких обстоятельствах. — Я тут по делу, — твердо обронил Шанти, видимо, подразумевая Средний Мир вообще, а не таверну в частности. Дэйв кивнул и больше не стал развивать эту тему. Пока они обменивались приветственными репликами и новостями, я притянула Лили к себе поближе и зашептала ей в ухо. — Лили дорогая, с днем рождения. Будь счастлива и продолжай радовать нас всех своим неискоренимым оптимизмом. Демоница светло и искренне улыбнулась. — Спасибо, Алиса. Не думала, что Дант тебе скажет. — А это Шанти, ну и мое неуемное любопытство. Скажи лучше, почему ты меня так странно представила — подопечной. Мне не очень нравится такая характеристика. Она удивленно на меня посмотрела, но все же пояснила, немного помедлив. — Это нужно для твоей безопасности и сохранения статуса дракона. Я помотала головой, усердно стараясь осмыслить сказанное. — Все равно ничего мне не ясно. Какой статус? Какая безопасность? — Ну как же, Алиса, сама посуди, вокруг столько народа. Думаю, ты уже заметила, что людей здесь практически нет. Пока ты в нашем обществе, тебе ничего не грозит. Но мы не можем наблюдать за тобой постоянно. Если кто-то положит на тебя глаз или захочет обидеть, то приятельские отношения с демонами тебе вряд ли помогут. Все знают, насколько мы непостоянны и как мало ценим чужую жизнь, особенно человеческую. — Сейчас мне стало по-настоящему страшно. Она говорила и выглядела, как тот, о ком я читала в старой книге, холодной, расчетливой, безжалостной — Ты меня пугаешь, — честно призналась я — Брось, я просто рассказываю то, что видят со стороны. А разбираться задним числом часто уже поздно. Конечно ты нам не безразлична, но тут слишком много чужих рас и народов. Являясь же подопечной дракона, ты получаешь некоторую неприкосновенность. Во всяком случае, от притязаний тех, кто еще не растерял остатки здравомыслия. Посягнуть на подопечного Верхнего Мира, да нужно совсем быть идиотом. Эти надменные морды просто так ни о ком заботиться не станут, но уж если взялись, то будут верны своему слову до конца. И примут за личное оскорбление любое поползновение в сторону облюбованного ими объекта. — Ага, — я озадаченно взъерошила челку, прикидывая, чтобы это все значило. Надо быть поосторожнее и… хм, мне вроде как честь оказали. — Слушай, а почему просто не признать, что Шанти мне друг, как и вы? — Все равно продолжала я недоумевать, зачем городить столько сложностей. Демоница посмотрела на меня как на неразумного ребенка. — Да потому что драконы не дружат с людьми. Они вообще ни с кем из Среднего Мира не дружат. Максимум деловое сотрудничество на ну оооочень выгодных для ящеров условиях. — Видя мое вытянувшееся лицо, Лили сжалившись и пояснила. — Ох, вот смотри, что ты знаешь о драконах? — Что они живут в Небесной Долине и не вмешиваются в судьбы смежных миров практически никогда. Ну и еще, судя по общению с Шанти, что они о себе очень высокого мнения. — Я осторожно покосилась на друга, но тот был увлечен разговором с новым знакомым. Лили прыснула от смеха. — Есть такое, но это издержки профессии, то есть расовой принадлежности, простим им это. Они древнейшая раса от сотворения миров, на их глазах происходило зарождение всего живого и неживого. Их память хранит многие тысячелетия истории вашего существования. Они мудры, свободолюбивы и относятся ко всем, кто появился после со снисхождением. А как бы ты относилась к, нарисовавшимся с тобой по соседству, несмышленым существам на твоих глазах развивающихся, совершающих ошибки, ведущих жестокие войны и возню за территории и богатства? По странной иронии Верхний и Нижний Миры появились раньше, зато Средний намного больше, масштабнее, что ли. Но так уж повелось, что все они связаны в одно целое — Триквестр. Соединены неким балансом, равновесием, называй, как хочешь, и драконам приходится с этим считаться. Более того, один из хранителей их Источника Силы всегда стороннее лицо, не дракон. Как правило, это человек, очень сильный маг Мои брови уползли куда-то в сторону макушки. Шанти что-то рассказывал об этом на заре нашего знакомства. Источник, река Силы, остров Сирма, обрывочные воспоминания всплывали в моей голове. Но про хранителя я слышу впервые. — Да-да, — Лили хихикнула. — Представляешь, какого этим гордецам мириться с подобным. Я не знаю всех обстоятельств, только то, что так повелось с бородатых времен и негласно не афишируется. Прямого запрета нет, но и говорить об этом не принято. Может, это все их уязвленное самолюбие или еще что-то. В общем, они такие, какие есть. И Средний Мир для них вторичен. Редко и в исключительных случаях под опеку взять могут, прецеденты бывали. А вот дружба… — она с интересом посмотрела на меня. — Не знаю, что там твориться у него в голове, но кричать об этом на каждом углу совсем не следует. Если временную опеку над тобой многие поймут, мало ли на каких условиях вы заключили договор, то во второе не поверит никто. Кроме того, если эта информация дойдет до его сородичей, у него могут появиться проблемы. Как минимум ему придется очень убедительно объяснить свою мотивацию к подобному поступку. У меня просто дар речи отнялся, серьезно. Еще несколько минут назад вопросы во мне так и плясали, желая поскорее сорваться с кончика языка. А тут, как тряпкой воду вытерли, чисто и пусто. Я ошарашено сидела и переваривала информацию. Ладно, собрала я, наконец, мысли в кучку, подумаю об этом позже. Сейчас не время и не место для анализа, просто приму к сведению. — Лили, последний вопрос, — позвала я демоницу, которая уже собралась переключить внимание с меня на своего спутника. — Да? — А как же вы? — Алиса, мы другое. Мы не принадлежим твоему миру. Подземное Царство владения демонов и всех темных демонических сущностей. Наши прародители Асуры и прародители драконов Сильфы, ну… что-то вроде как сотрудничали. Не знаю, как объяснить, чтобы тебе было понятно. Мы равные. Может, не совсем в том смысле, что принято у вас, но как-то так. И посмотрев на мою удрученную мордаху, она добавила: — Ой, да не забивай себе всем этим голову. Оно тебе надо? Подопечная или нет, какая разница как тебя представляют. Суть не меняется, а сволочных рож желающих причинить тебе вред поубавится. — И она хитро подмигнула. — Расслабься и пользуйся. Ну да, ну да. Я вспомнила, что сказал Шанти, когда мы впервые встретили демонов, — она под моей защитой. И как сразу изменилось поведение Данта, его удивленный взгляд на меня, Лили тоже тогда выглядела потрясенной. Но ведь потом на крыше он признал дружбу со мной. И оказывается, для него это чревато неприятностями. Тесным общением со мной он бросает тень на многовековые устои, заведенные в его мире, роняет статус всех своих сородичей. А я ведь даже не поняла, как много он мне предложил, что это значило для него. Просто приняла, как само собой разумеющееся. Мдааа, не ожидала я такого разговора и оказалась совсем к нему не готова. А еще что-то смутно знакомое в рассказе демоницы легонько царапнуло мое сознание. Но нет, сейчас у нас праздник, вот и буду веселиться. (обратно)ГЛАВА 13
Пока я приставала с расспросами к Лили и пыталась вернуть себе веселое расположение духа, пропустила момент, когда за нашим столом образовалась уже целая компания новоприбывших. Помимо представленного ранее Дэйвиса иро Террела, в мужской беседе сейчас активно участвовали еще три интересных персонажа. Двое кряжистых мужчины, схожих друг с другом телосложением и основными внешними чертами. Носы, скулы, крупные лица, массивные лбы, оба низкого роста, особенно на фоне остальных, глаза блестящие и с хитринкой. На руках перстни, надо полагать, с драгоценными камнями. Тот, что старше, с кустистыми бровями и коричневой бородой, заплетенной в три косицы. А второй еще молодой парень с небольшой аккуратной бородкой и собранными на затылке волосами. Парень открыто улыбался и располагал к себе. Гномы, определила их я. Вообще, не смотря на типичную для них внешность незнакомцев можно было назвать хоть не привлекательными, но вполне интересными мужчинами. Третим оказался орк, как я его идентифицировала, а может полукровка. Слишком у него сглажены черты лица, не такие отталкивающие как у истинных. Высокого роста, даже выше Данта, с сильно развитой мускулатурой и серым цветом кожи. Голова коротко обрита и только по бокам оставались две тонкие длинные пряди темных волос. Руки увешаны разного цвета и материала браслетами, а в ухе поблескивает круглая серьга. На шее я успела разглядеть шрам. Несмотря на то, что приятель демона сейчас мирно прихлебывал из своей кружки и о чем-то увлеченно рассказывал, выглядел он все равно воинственно. Если не сказать устрашающе. — Неспокойно стало в наших землях. — Донесся до меня обрывок его фразы. — Подозрительное что-то творится. Поголовье сольдагов уменьшилось в несколько раз. Еще обряды эти, в общем, надо разбираться. Да что я тебе рассказываю, на работе всегда заморочек хватает. Но в свете того, что я услышал от тебя, придется внимательнее расследовать это дело и вождю доложить. Данталиан задумчиво кивнул и, заметив мой взгляд в их сторону, принял свой обычный разбитной вид. — Дамы скучают, как нехорошо. Что-то мы с вами господа совсем заболтались. Вообще-то дамы совсем не скучали. Лили вовсю кокетничала с Дэйвом. Но такое поведение у нее в крови, поэтому было непонятно значит это что-то или она просто развлекается. А я занималась своим разлюбимым делом, наблюдала, слушала, думала. — Знакомьтесь, Алистер Дейл. — Просто и по существу представил меня Дант на этот раз, не вдаваясь в подробности. — Алистер, это Зумагар, — начал он с орка. — А это, хм, Дужмрикрафхт и Крихтвинстроп, эээ… Ребята, давайте обойдемся первыми именами и без фамилий? — Демон умильно посмотрел на гномов. Те весело расхохотались. — Зовите нас Краф и Вин, — ответил старший бородач, которого Дант представил первым. Значит он Краф, у него оказался приятный низкий голос. — Спасибо и очень приятно познакомиться, зовите меня тогда просто Алиса, — благодарно ответила я ему. К разговору подключился Вин. — Вы здесь впервые, Алиса? — Да, и можно на ты, — обратилась я сразу ко всем присутствующим. — Хорошо. Как же так вышло, что столь юную девушку занесло в это злачное место? Да еще и в такой интересной компании? — Краф широко улыбался. Зумарг с интересом прислушивался и тоже ждал ответа. — Сама не знаю, — рассмеялась я. — Прилетел демон, схватил в охапку, сказал, что мне должно понравиться и притащил в какой-то жуткий подвал. — Я сделала испуганные глаза. — Я уж думала, конец мне. Сейчас проведет жертвенный ритуал и похитит мою душу. Ан нет, оказалось, он меня на праздник пригласил. — Ну, не объяснять же им все обстоятельства нашей встречи. Мужчины сначала непонимающе переглянулись, а потом, оценив мой ответ, дружно загоготали. — Это он может, — вступил в беседу Дэйв и подмигнул мне. — Осторожнее с ним, ну там ритуалы всякие, похищение душ, еще пытки и все такое. — И он точь в точь как Дант хищно осклабился. — Дэйв, не пугай нам Алису. Вдруг она возьмет и сбежит раньше времени, а у нас еще ничего не готово, — возмутилась Лили, но в глазах ее плясали смешинки. — Да что-то не похожа она на пугливую, — с сомнением протянул Дэйв разглядывая меня. — Это да, — встрял дракон, — видели бы вы, как она одно разбойничье логово разнесла. — Он схватился когтистой лапой за морду, будто у него заныл зуб. — Ой, боюсь, они долго ее вспоминали, выгребая обгорелые головешки. Компания новоприбывших уважительно на меня посмотрела и даже несколько оценивающе. Я показала Шанти кулак под столом. — Давайте-ка выпьем за такой хороший вечер и душевную компанию, — провозгласил тост Краф. Мы все дружно его поддержали, поднимая свои кружки. Дальше разговор полился в легкой и непринужденной форме. Все пили и ели, периодически громко торжественно произносили тосты, много шутили и смеялись. Со временем я вообще перестала обращать внимания на наши внешние отличия. А под конец Краф меня даже попытался научить какой-то гномьей песне. Надо признать безуспешно, потому что воспроизвести это абсолютно невыговариваемое нечто я бы и на трезвую голову не смогла. Мы от души потанцевали с Вином несколько заводных и бесшабашных танцев. Он оказался как раз с меня ростом, и в его обществе мне было комфортно. Правда, в какой-то момент его рука сползла с моей талии чуть ниже, но поскольку мы так отплясывали, что движения и поддержки часто сменяли друг друга, я так и не поняла, случайно он это сделал или преднамеренно. Однако то, что молодому гному я приглянулась, это точно. Хотя все мы уже пребывали под действием выпитого, и трезво оценивать ситуацию я не берусь. Просто было хорошо и весело. Зумагар при всем своем грозном виде оказался ироничным парнем с отличным чувством юмора и огромным запасом баек на все возможные случаи жизни. Дэйв остался для меня загадкой. Во-первых, я так и не поняла его происхождение и расовую принадлежность, а во-вторых, он больше общался с Лили. Все вокруг находились в постоянном движении. Кто-то уходил танцевать, дышать воздухом или за очередной порцией спиртного и закуски, кто-то возвращался. Периодически у меня возникало ощущение неуловимого взгляд, следившего за мной и проверяющего все ли у меня в порядке. Казалось, я уже где-то сталкивалась с этим взглядом. Или нет? После очередной пляски в компании Вина и Зумагара я сделала перерыв и уселась спокойно отдышаться. Лили с Дэйвом за столом отсутствовали. Танцуя, я краем глаза видела, как они поднимались наверх. Вин и Краф, сославшись на ожидающие их завтра очень важные дела, раскланялись и под шутливые заверения о своем восхищении в мой адрес тоже отбыли. Меня внезапно озаботил один насущный вопрос. — Дант, а ты обратно меня донесешь в целости и сохранности? — Разумеется, в чем вопрос? — Он озадаченно посмотрел на меня. Я многозначительно посмотрела на стройные ряды бутылок под столом и те, что еще не успели туда перекочевать. — Да вот, что-то забеспокоилась, вдруг по дороге выронишь. Поняв, на что я намекаю, хитрый демон расплылся в улыбке. — Не боись. Для того чтобы я тебя выронил мне нужно больше, гораздо больше. Все будет в лучшем виде. — И он озорно подмигнул. Но наткнувшись на мой скептический взгляд и недоверчивое покачивание головы, Дант вздохнул и обиженно произнес. — Ну, если тебе так будет спокойнее, то я сейчас схожу, проветрюсь. Тогда точно можешь не опасаться за свою сохранность. Составишь мне компанию? — обратился он к Шанти. Тот укоризненно посмотрел в мою сторону, но комментировать сомнения в способностях демона не стал. — Пойдем. — Дракон поднялся и приглашающим жестом позвал меня следовать с ними. — Ой, а можно я не пойду? Ноги гудят, хочу отдохнуть. Я тут посижу тихонечко. Шанти отрицательно мотнул головой, собираясь что-то ответить. Его опередил Дант. — Зумагар присмотрит, мы быстро. Зум, приглядишь за нашим сокровищем? Нам еще позднее предстоит пить ее душу, так что смотри, не упусти. Блин, ну и шуточки у него. Аж мороз по коже пробегает, когда он с таким серьезным видом начинает говорить о подобных вещах. Не знай я Данта, давно бы от страха улепетывала, не разбирая дороги. Зумагар кивнул и ободряюще мне улыбнулся. Шанти нерешительно потоптался, но под моим умоляющим взглядом и настойчивым демона, сдался, и они пошли на улицу. Между прочим, против моих ожиданий не в сторону выхода, а к лестнице, ведущей на второй этаж. — Как тебе обстановка, место, компания? — Завладел моим вниманием Зумагар. — Круто, мне все понравилось. И я правда рада знакомству с тобой, Вином и Крафом. Еще никогда мне не доводилось бывать в подобных местах и общаться с другими народами. Обстановка здесь более чем колоритная. Он внимательно и задумчиво посмотрел на меня. — И я рад, — через некоторое время ответил Зум. — Ты очень открытая и искренняя девушка, но не стоит забывать о мерах предосторожности. Все же такие заведения не самое подходящее место для тебя. Далеко не все обладают спокойным нравом и умеют держать себя в рамках приличий, даже не смотря на то, что находятся на чужой территории. — Кстати о территории, — ухватилась я за его слова, желая перевести разговор с не очень приятной для меня темы. — Как так получается, что в самом центе Империи собралось столько гостей из соседних с государств и даже миров? Вспомнила я группку демонов, поприветствовавших нас в начале вечера. Ведь обычно их днем с днем не встретишь, так запросто прогуливающихся по улицам города. Только если на таких перевалочных пунктах, как рабочие станицы. Да и то там больше полукровки встречаются. Зумагар улыбнулся. — На то она и стыдливая, чтобы всем подряд не показывать своего истинного назначения. — Кто? — Опешила я от такого ответа. — Нимфа, само собой. — Он явно веселился. — Аааа, — догадалась я, вспоминая название таверны. — А почему так? — Ты же понимаешь, что нельзя быть совершенно изолированными друг от друга государствами. Все равно возникают взаимоотношения. Но так сложилось, что все предпочитают вести свои дела скрытно. Так проще, да и обычное население спит спокойнее. — Как интересно, а Император об этом в курсе? — Естественно. Вся верхушка власти не только знает, но и активно участвует в деловом сотрудничестве со всеми, с кем им это выгодно. А простым людям лишнего знать ни к чему. Сколько лишних волнений начнется, если повсеместно начнут сновать орки, тролли, эльфы. Согласись, мало кому такое понравится. Ведь кто знает, чего ждать от иноземцев, а так почти все свои. Иллюзия закрытых границ очень на руку правящей династии. Народ доволен, жизнь течет в мирном русле. Мдааа, о, сколько же открытий чудных сегодня мне предстало вдруг. — И так в каждом городе? — Нет конечно. Только в самых крупных и стратегически важных. Ну, а столица Империи, само собой разумеется. Здесь проходят все самые крупные потоки и артерии торговли, научного обмена, технического оснащения и вооружения, да много чего. Политические взаимоотношения опять-таки. — Тогда становится понятным столь интересное расположение таверны и ее внешний вид. Зумагар хихикнул. — Ты правда не знала, куда тебя демон притащил? Отважная. Я развела руками, а про себя подумала или глупая. — Зум дружище, какая встреча, — проревел чей-то громкий голос. — Давненько тебя не видел, как поживает Загтара? Я повернулась в сторону говорившего. Зумагар уже радостно обнимался с гигантским крепышом серокожим и светлоглазым. Вот уж точно орк не перепутаешь. Пока новый гость завладел вниманием моего собеседника, и они, похлопывая друг друга по плечам, обменивались новостями, мне пришла в голову мысль присоединиться к своим друзьям. Я уже достаточно отдохнула, а подышать свежим воздухом и проветрить голову мне бы сейчас тоже не помешало. Заодно и второй ярус осмотрю по пути, интересно же. Не привлекая к себе внимания, я осторожно выскользнула из-за стола и стала аккуратно продвигаться в сторону лестницы, то и дело избегая столкновения со снующим туда-сюда народом. О, вот еще одни приятные плоды от регулярных тренировочек — мне удалось ловко преодолеть разделяющее расстояние до лестницы, никого не задев и самой не подвернувшись никому под руку или под ногу. Шустро поднялась наверх и огляделась. Оформление интерьера такое же как и внизу, ничего необычного. Те же желтые стены из кирпича, те же деревянные половицы. Да, как я и предполагала, вдоль узкого коридора располагалось множество одинаковых дверей. В самом конце виднелась еще одна, немного отличающаяся по размерам. Сейчас она была приоткрыта, оттуда потянуло прохладой. Вот и вся разгадка, тут просто есть балкон. Улыбаясь, я направилась в его направлении. Почти поравнявшись с дверью, почувствовала, как меня что-то держит. Тролль зеленый, зацепилась рукавом за торчащий ржавый гвоздь. Мысленно ругаясь и шипя нечто неразборчивое, я постаралась аккуратно высвободиться, максимально не навредив при этом новой рубашке. Жалко же. Пока я возилась, из приоткрытого проема до меня донесся тихий голос Данта. — Аан, все-таки я никак не пойму, почему ты до сих пор остаешься в этом нелепом положении. Если снять обруч оказалось такой проблемой среди людей, я давно мог бы послать весточку твоим, и вопрос был бы решен. — Нет, — решительный голос Шанти, — я сам разберусь с этим. — Вот именно. Твое упрямство и нежелание обращаться к драконам наводит меня на определенные мысли… — Неужели, и о чем же? — В голосе друга слышалась усмешка с нотками угрозы. — Алистер. Я вижу причину только в ней, но… — Ты ошибаешься, — теперь в словах дракона зазвучала сталь, — она хорошая девочка, и я в некоторой степени к ней привязался, но все же этого было бы недостаточно. Есть более серьезные причины. — Поделишься? — Я не хочу давать повод совету старейшин сомневаться в моей компетентности и самостоятельности. Если я обращусь за помощью, это будет выглядеть как поражение. Я добровольно признаю, что совершил ошибку и глупо попался обычным человечкам. Они некоторое время помолчали, затем Шанти снова продолжил. А я, наконец, разделавшись с гвоздем, жадно вслушивалась, улавливая каждое слово и совершенно забыв о цели своего визита. Дышать свежим воздухом резко расхотелось. — Дант, я отдаю себе отчет в том, что делаю. Пока меня все устраивает и, в общем-то, мы двигаемся к намеченной цели. Просто видоизменился маршрут и дистанция. — Не уверен, что старейшины с тобой согласились бы, но это ваше дело, — ответил демон. И снова металл в голосе Шанти рассек наступившую паузу. — Ты прав, это наше дело. Мое дело. — Аан, я за тебя беспокоюсь. Слишком уж неординарная ситуация и ты… Ты никогда не терял холодного расчета, а тут все выглядит более чем странно. Короткий смешок дракона. — Я признателен за твою заботу, но не стоит. Не приписывай мне тех качеств, которых у меня нет. Это ты подвержен импульсивным порывам, когда твои эмоции хоть и ненадолго затмевают разум. Но я и ты — разные сущности. Уверяю, я контролирую ситуацию и так или иначе, но собираюсь довести порученное мне до конца, просто произошла непредвиденная задержка, назовем это так. Ох, как же мне хотелось видеть сейчас их лица. Я еле сдерживалась, чтобы не подобраться к балкону вплотную и не заглянуть в образовавшуюся щель. Но риск обнаружить себя был слишком велик. Все же глупо недооценивать врожденные инстинкты и реакции этих нелюдей. Оставалось только, затаив дыхание и не шевелясь, довольствоваться тем, что слышала. — Я понял тебя. И рад, что мы это прояснили. — Демон говорил мягко, но возникло ощущение повисшей в воздухе тревоги. Однако до поры до времени он не станет возвращаться к этому разговору. — Почему ты ей не скажешь? — не дождавшись ответа от Шанти, продолжил он. — Она знает ровно столько сколько нужно, остальное ни к чему, — безапелляционно изрек дракоша. — Но как я понял, вы неплохо сблизились. Она тебе доверяет. — Многие знания — многие опасности. Я не хочу прямо или косвенно навлечь на нее больше того, во что она уже и так вляпалась. Ой, вот сейчас мне точно расхотелось быть обнаруженной. Похоже, разговор зашел обо мне. — Смотри, как бы боком не вышло… — Данталиан, — Все, мой дракончик начал терять терпение, потому что рявкнул он громче, чем предполагало ведение столь приватной беседы. И уже более спокойно, но твердо. — Тема закрыта. — Хорошо. Дракон большой, ему видней. — Уже со свойственной ему веселой манерой, согласился Дант, ни капли не впечатлившийся драконьим рыком. — Меня больше беспокоит то, что рассказал Зумагар. Они начали выходить за территорию Имперских границ. — Шанти говорил отстраненно и сухо. — Может и так. Или это вообще не имеет никакого отношения к делу. — Хорошо бы, если так оно и окажется, но проверить стоит… Тут я решила, что остальное меня не касается и пора уносить ноги. Может Зум еще не успел заметить мое отсутствие, было бы отлично. Осторожными, крадущимися шагами, молясь всем Высшим Силам, чтобы не скрипнули половицы, я медленно стала пробираться в обратном направлении к лестнице. Поминутно останавливаясь и воровато прислушиваясь к их бормотанию, не закончили ли они разговор, не нужно ли мне ускоряться, наплевав на всю конспирацию. В очередной раз, застыв, как суслик, посреди сумрачного коридора, я подумала, что ведь этого и хотела, чтобы Шанти оставался рядом по собственным причинам, а не из жалости ко мне. И вот, причины есть и вполне понятные. Но почему тогда его слова так болезненно отозвались в груди, откуда внутри меня это всколыхнувшееся противоречие? И это было последнее, что я успела подумать. Дальше резкая боль пронзила затылок. Я еще успела заметить открытую дверь комнаты рядом со мной и почувствовать чьи-то грубые руки, вцепившиеся мертвой хваткой. В глазах потемнело, и ужепроваливаясь в черноту, на краю сознания мелькнул отзвук мысли — Зумагар ведь предупреждал…Высшие Силы, чего же мне так дурно? Голова раскалывается на куски, а по телу то и дело пробегает озноб. Свежо тут, если не сказать холодно. Заметила, как зубы выбивают мелкую дробь. Попыталась сесть и прикинуть, что вокруг меня происходит. Не получилось. Оказалось, что я связана по рукам и ногам, ни пошевелиться, ни сесть. Еще и темно хоть глаз выколи. Повертела головой и скривилась от приступа тошноты. Сволочи, они мне череп проломить, что ли, хотели? Придурки кровожадные, наверяка целая банда. Проблематично вытаскивать меня незаметно из таверны в одиночку. Вот интересно, где я? Очень хотелось пить и согреться. Страха пока не было, все заглушали боль и физические неудобства. Сколько я здесь так провалялась? В гнетущей черноте ощущение времени и пространства отсутствовало напрочь. Одно только понятно, раз здесь нет света, то и нет окон, через которые он мог бы пробиться. Может, стоит покричать, а то околею тут совсем и даже не узнаю, по какому поводу меня сюда притащили. Гады, рот залепили чем-то. Ага, следовательно, есть слабая надежда, что неподалеку могут быть те, кто услышит и поможет. Я издала непонятный булькающий звук, когда от этих мыслей меня накрыл нервный смешок. О чем я вообще думаю, какая помощь, что я могу-то? Даже поорать не получится. В голову ничего стоящего не приходило, а холод и жажда усиливались. Дрожь в теле уже полностью подчинила себе все конечности и, сжавшись в комок, я просто постаралась отключиться от действительности. Минуты текли мучительно медленно, казалось, прошла вечность, а ничего ровным счетом не происходило. Даже никаких звуков извне в мою темницу не попадало. Только легкий зубной скрежет и иногда тихое поскуливание, непроизвольно вырывавшееся из моего горла, нарушали тишину. Наконец, спасительный сон избавил меня от этих страданий. Вот это да, вот это неожиданно. Я с удивлением осмотрела небольшую каменную площадку, словно парившую в небе на недосягаемой высоте. Все окружающее, как в моих волшебных снах, те же пейзажи, та же атмосфера. Только сейчас не было тех призрачных существ, которые бы звали меня и приглашали разделить с ними их танец. А площадка эта мне незнакома. Я обернулась и замерла в растерянности. Передо мной стоял он — тот самый загадочный фантом. Опять не разобрать ни лица, ни фигуры, будто сгусток тумана колышется на ветру, обретая размытые человеческие формы. И я увидела, нет, ощутила его взгляд полный страха, невысказанной тоски и чего-то еще. — Кто ты? — одними губами спросила я. Но он не ответил, лишь отклик волны беспокойства и неразрешенных вопросов донесся до моего сознания. Потоптавшись немного на месте, я села на камни, скрестила ноги и подперла голову руками. Раз не хочет говорить то, что же, хоть посижу. Все равно не знаю, что делать и почему тут оказалась. Призрак легонько качнулся и переместился чуть ближе, вроде как тоже присел. Или это ветер играет с образами? Я еще раз посмотрела ему в глаза, точнее туда, где они должны быть, и вздрогнула. Я вспомнила этот взгляд, именно его я ощущала в таверне, когда весело отплясывала под ручку с гномами и болтала с кем-нибудь из новых знакомых, отбившись от общей компании. — Так это ты за мной наблюдаешь? — спросила я, даже и не рассчитывая на ответ. — В том заведении ты смотрел на меня. Я заметила это, но только сейчас поняла, что мне не показалось, и что это был ты. Я ощутила его эмоции сильного удивления, затем сменившиеся согласием. — Странно, а почему ты раньше не приходил ко мне? — Тишина. — Ну, так вот не досмотрел ты друг, попала я в переделку. — От абсурдности ситуации я решила не робеть. Странно соблюдать пиетет перед этим потусторонним, иномирным созданием, помятуя, что это все-таки мой собственный сон. И вообще, может следующего раза у меня и не будет. В смысле возможности поспать, убьют меня и привет. А то и сама умру, замерзну или подхвачу воспаление легких. И опять почти осязаемое чувство изумления, смешанного с досадой и легким раздражением, затем короткая вспышка принятия и иронии, на смену которым пришла сильная тревога. — Да-да, лежу сейчас в жутко холодном и темном месте. Связанная вся, как в кокон, еще и рот заклеен. А знаешь, как тошнит и пить хочется? Какой-то идиот решил, что моя голова из камня, не меньше. Чудом не пробил ее от старания. Взгляд молчаливого слушателя наполнился горечью и болью. Сопереживает, подумала я. А вслух продолжила свой сюрреалистический монолог. — Меня, наверное, друзья ищут, волнуются. А я даже не знаю, кто и зачем меня похитил. И главное, где я. Бросили меня помирать в холоде и не торопятся показываться. Легкое дуновение ветра вдруг усилилось, я увидела, как в отдалении скручиваются в тугую спираль потоки воздуха. Скорость ее вращения все нарастала. Плотная, сжатая в пружину стихия с ревом ударила в соседнюю с нашей площадку, разнеся ту на мелкие обломки. Во мне отозвалось далекое эхо гнева, исходившего от неуловимо изменчивого духа напротив. — Да, полностью с тобой согласна. Уроды они. — Потом немного помолчав, добавила: — Жаль, если мы с тобой больше никогда не встретимся. Я так хотела разгадать загадку твоего появления. Сначала я думала, ты всего лишь плод моего подсознания, но… Как бы я тогда тебя почувствовала сегодня вечером на яву? Волны отчаяния и бессилия стали мне ответом. Я грустно вздохнула. Мы молча смотрели, как над горизонтом занимается рассвет, и алые лучи пробиваются сквозь утреннюю дымку. Вдруг призрачный мужчина пришел в движение и тоскливо посмотрел в мою сторону, передавая эмоции поддержки и ободрения. — Тебе пора? — догадалась я. — Что ж иди. Но он не уходил, а как-то странно смотрел, словно отчаянно желая задать вопрос. — Не волнуйся, все как-нибудь разрешится. У меня знаешь, какие крутые теперь друзья. И демоны, и даже настоящий дракон, только он пока временно маленький, но все равно очень опасный. Они меня найдут и спасут, — подбодрила я его, не веря в свои слова. Он покачал головой, сделал шаг в мою сторону. Замер, будто натолкнувшись на невидимую стену, да так и остался стоять в отдалении. Сильное, до этого дня никогда не испытываемое мною чувство, захватило меня. Его эмоции и мысли, одновременно находившие отклик и во мне. Я совершенно запуталась и растерялась, все происходившее было столь странным. Когда мне удалось справиться со своим волнением, я осталась на площадке одна. Впрочем, долго наслаждаться одиночеством и видом рассвета мне не удалось. Меня резко выдернули из сна, плеснув в лицо холодной воды и ощутимо надавав по щекам. Продираясь сознанием в эту реальность, я злобно зашипела. — Очнулась? Вот и отлично. Мы уж думали перестарались, подохла ты тут. Я проморгалась и ненавидяще уставилась на говорившего. Склонившись, надо мной стоял среднего телосложения ничем не примечательный русоволосый мужчина. Только глаза у него были холодные и злые. В руках он держал лучину и чуть ли не тыкал ею мне в лицо, пристально разглядывая свою жертву. После полного отсутствия света даже такой еле тлеющий огонек казался мне ярким, ослепляющим пламенем. Хотелось поругаться или хотя бы узнать, какого зеленого овоща им от меня надо. Только вот рот по-прежнему был надежно зафиксирован в молчаливом положении. Да и не ответит же, скорее всего, гррр. Насмотревшись вдоволь, противный дядька одним рывком поднял меня на ноги и освободил их от веревок, чтобы я могла самостоятельно шагать. После чего не очень любезно ткнул меня в спину. — Иди давай, кое-кто жаждет с тобой пообщаться. Мы проследовали к дверям, потом был узкий коридор и небольшая лестница, ведущая наверх. Пару раз я споткнулась, за что удостоилась болезненными тычками под ребра и отборной руганью. Вскоре меня привели в каморку с низким потолком и скудным освещением. — Ну, здравствуй, маленькая дрянь, — в самой изысканной форме поприветствовал меня… Крэк? Какого… он тут делает? — Вижу, ты удивлена? Да уж, заставила ты нас за собой побегать. Но ничто не может длиться вечно и твоим крысиным бегам пришел конец. — Он гнусно ухмыльнулся и, поднявшись со своего стула, подошел ко мне. — Так вот детка, сейчас ты расскажешь нам все, — он выделил последнее слово и противно обшарил меня липким взглядом. — Очень подробно и обстоятельно, а если вздумаешь… хм, сопротивляться, то я найду способ развязать тебе язык. Крэк сделал жест рукой и конвоир быстрым движением содрал с моего рта кусок липкой гадости, давая возможность мне отвечать. Я молчала, прикидывая, что конкретно он хочет услышать, и ждала наводящих вопросов. — Я жду, — поторопили меня. В тени за его спиной расположился еще кто-то, кого мне не удавалось рассмотреть. — Я не понимаю, что вы от меня хотите, — попробовала я прикинуться полной дурой. По спине пополз мерзкий холодок страха. — Все ты понимаешь, поганая стерва. Думаешь, мы поверим, что ты так просто приперлась к нам тогда в логово, — взбесился Крэк. — За последствия ты еще ответишь, позже. — Его многообещающий взгляд и интонации заставили меня нервно сглотнуть. — Я… я правда случайно, на меня напали горные волки, — довольно искренне начала я отвечать. В следующую секунду на меня обрушился удар по лицу, во рту появился противный соленый привкус крови. Губу разбил, как-то отстраненно отметила я. — Крэк, не надо переходить границ, — раздался из тени спокойный и уверенный голос. — Алистер, ты же можешь рассказать нам, какие такие отношения тебя связывают с драконом и демонами? — почти ласково закончил он. А вот я напряглась. От страха противно задрожали руки, слишком он спокоен и знает то, чего не должен. Крэк осклабился, а говоривший поднялся и подошел так, что его стало немного видно. В руках он задумчиво теребил кусок ткани. Я пригляделась, и у меня пересохло в горле. Он держал мой шейный платок, который я так и не смогла найти после вылазки в Кирату за одеждой. Хоть и навела полную уборку в комнате, включая заваленный барахлом стол, и в шкафу все перерыла. Перехватив мой взгляд, незнакомец почти по-отечески улыбнулся. — Да, дорогая, мы времени даром не теряли, а бандоги очень хорошо знают свое дело. Пришлось, конечно, потрудиться, но нет ничего невозможного. Вот только эти твои друзья… все крутятся рядом, никак не оставят в покое. И тут такая удача, информатор сообщает, что ты сама собственной персоной пожаловала в столицу с визитом. — Он пожал плечами, будто удивляясь своему везению. — Вы знаете, где я живу? — бесцветным голосом поинтересовалась я, вспоминая привидевшийся мне силуэт из оранжереи. — Разумеется. Все думали подловить тебя, да там защита и еще эти твои приятели. — Он сморщился. — Но, как видишь, судьба нам благоволит. Проклятье, значит и все семейство Андрашей под угрозой. Я сжала кулаки в бессильном отчаянии. — Признаться, я сразу и не поверил, когда мне доложили, что какая-то человеческая девка обнаружена в Нимфе в компании ящера и других интересных сопровождающих. Но бдительность меня и в этот раз не подвела. Итак, драгоценная Алистер, я весь внимания. — И он вопросительно уставился на меня, побарабанив пальцами по краю столешницы. — Что конкретно вы хотите услышать? Крэк дернулся, собираясь отвесить мне еще одну оплеуху. Но незнакомец сурово на него посмотрел, и тот замер с занесенной рукой. — Что связывает тебя с драконом и с демонами? Какова твоя роль во всей этой истории? И что вам уже удалось успеть разнюхать? — последовал мне невозмутимый ответ. Проклятье, и вот что отвечать? Как выкручиваться? Ведь в правду все равно не поверят, да и нельзя говорить все как есть. — Я думаю, вы обо мне слишком высокого мнения. — Я с вызовом посмотрела на главного. — Не хотелось бы применять грубую силу и грязные методы. Может, ты не будешь упрямиться? Все равно тебя никто не надет, уж мы постарались об этом. — И что потом, если я расскажу? Вы меня убьете? Тогда какой смысл в последней исповеди? Главарь оживился. — Ну отчего же такие пессимистичные мысли? Ты и живая можешь еще пригодиться. — И видя, как встрепенулся Крэк при этих словах, снова сморщился. — Если не будешь глупить, я познакомлю тебя с одним интересным… субъектом. Уверен, он тобой заинтересуется. Шикарная перспектива, он сам-то себя слышит вообще, нет. — Ну, я начинаю терять терпение. Ты будешь говорить или тебе помочь? — Четно говоря, не очень понимаю, о чем тут идет речь. Ящера я вытащила из… — я мельком покосилась на Крэка, — огня в логове разбойников, где меня привязали и собирались удерживать силой. С демонами я познакомилась позже, как выяснилось, они знали ящера. В благодарность за его спасение они согласились научить меня самообороне и даже вот пригласили в Нимфу… Все остальное для меня загадка. По крошечному помещению прокатился сухой неприятный смех. — Ясно, значит, по-хорошему ты разговаривать не желаешь. — Слащавая, отеческая улыбка исчезла с лица моего собеседника, и оно перекосилось от гнева. Его змеиные глазки сузились в тонкие щелки, а из горла вырвался свист. — Делать демонам больше нечего, как возиться с человечкой. В благодарность говоришь? И ты хочешь, чтобы я поверил в этот бред? — Крэк, разговори ее. Но так, чтобы ее потом не стыдно хозяину показать было. Он давал однозначные указания на ее счет, ты понял? — Понял. Только не пойму, зачем ему сдалась эта мелкая мразь. — Крэк довольно потирал руки, предвкушая развлечение. — Не твоего ума дело. Выполняй, что велено. Через два часа жду тебя с отчетом. Мы остались с толстяком вдвоем. — Допрыгалась, детка. А ведь у тебя был шанс добровольно остаться в нашей теплой компании. Я закатила глаза, до чего же мерзкий тип. Воняет, как стадо загнанных лошадей, сальные патлы и противный, озабоченный взгляд. Самое печальное, у меня с собой нет ничего, что я смогла бы использовать ему во вред, и руки все еще связаны. Попробовать потянуть время? А поможет ли это мне? Высшие, как же страшно и гадко. — Для начала ты послужишь по прямому своему назначению. — И он, ухмыляясь, начал расстегивать штаны. — А мы сможем договориться как-то иначе? — пискнула я, лихорадочно соображая, как заговорить ему зубы. — Конечно договоримся, но позже. Ты и так слишком долго от меня бегала. — Он приблизился, по-хозяйски ощупывая мое тело. — Крэк, а ваш хозяин он кто? — Определенно ничего умнее в голову не приходило, а все мое естество вопило, нужно что-то говорить или делать лишь бы не дать ему перейти к активным действиям. Он от души расхохотался. — Девка, ты серьезно думаешь, что я тебе скажу? Гад притиснул меня к стене своим толстым брюхом и попытался обслюнявить мне шею. Мои зубы клацнули, и эта скотина взвыла от боли. — Ах, ты мразь, — В следующий миг я уже валялась на полу, а он смачно пинал меня куда придется. — Никто тебе не поможет. Ни твой дракон, ни демоны, слышишь, никто. Скоро из столицы тебя увезут и прощай все старые связи. При любом раскладе сдохнешь ты очень скоро. Он подхватил меня как куклу, обмякшую и слабо соображающую что-либо от боли. Разорвал на мне рубашку и принялся грубо выворачивать мне руки, чтобы подчинить себе. — Так ты скажешь, что успели вынюхать драконы и зачем тебе понадобились наши атефакты? — Разобрала я его бормотание над ухом. — Да пошел ты, — зло выругалась я. — Еще посмотрим, кто из нас первым сдохнет. Я приготовилась сопротивляться столько, насколько хватит моих сил. Что будет потом, старалась не думать. Он шумно завозился сзади, и прежде чем я успела осознать, что он собирается сделать, сверху донесся грохот и сразу за этим быстрые шаги. — Крэк идиот, тебе же сказали аккуратно. Ты посмотри, какая она хилая. Помрет в дороге, сам объясняться будешь. — Отвали, Фарлок, у меня с ней давние счеты. Это она только притворяется хилой. Небось с обычной девчонкой эти демоны возиться не стали бы. Слова доносились, как через покрывало, ребра нещадно ныли, меня опять замутило. Из последних сил я старалась оставаться в сознании. — Ты чего приперся? — спросил мой мучитель. — Планы изменились, нас ищут. Троллевы демоны на уши всю округу поставили. Видать, она действительно для них больше, чем просто очередная игрушка. Короче, завязывай тут развлекаться. Собираемся, надо срочно сваливать отсюда. — Грэм знает? — Меня безжалостно перекинули через плечо, словно куль с мукой. — Да, он уже ждет нас в рудниках. — Понял. Готовь прикрытие, сейчас я ее упакую и выдвигаемся. Он притащил меня в очередную комнатушку без окон и бросил на пол. Не удержавшись, я тихо застонала от боли. Вытаскивая из дальнего угла свернутый в рулон ковер, мерзкий увалень злобно прорычал: — Опять тебе повезло, детка. Но обещаю, это в последний раз. В следующий, нам точно никто не помешает. Там будет спокойно, и ты успеешь оценить все мое великодушие. Если, конечно, не станешь глупить. — Я бы сейчас рассмеялась, если бы только могла, настолько нелепыми казались его слова. — Вот у тебя теперь появилось время подумать и принять правильное решение, — он выделил предпоследнее слово. Все это Крэк говорил, пыхтя и укладывая меня на разостланный теперь ковер, после чего начал методично заворачивать в него, предварительно опять залепив мне рот. Дышать стало очень трудно, меня охватил приступ паники и отчаяния. Сволочной придурок, демон его побери, я же тут задохнусь просто-напросто, совсем рассудка лишился. Как-то не вяжутся все его действия с тем, чтобы сохранить мне жизнь для встречи с неким хозяином. А судя по всему, если меня до сих пор еще не прибили, ему я нужна живой. И хоть наши желания в этом совпадают, увы. Не факт, что с таким рвением его приспешников это будет реально выполнимо. Я конвульсивно задергалась, пытаясь донести до Крэка, что мне тут резко не хватает воздуха. Получила в ответ очередной пинок через ковровые слои и отключилась.
— Ты? — Сквозь мутную пелену, застилающую сознание, в черноте окружающей реальности ко мне тянулась светлая, сотканная из клубов тумана фигура. — Но я же не сплю… Силуэт пришел в движение и направил свой пронизывающий взгляд на меня. Что-то в его глазах и эмоциях заставило меня опустить голову и осмотреть свои руки, ноги. Я дотронулась до лица и скривилась. Ндааа, видок у меня, должно быть, тот еще. Грязная, ободранная одежда, рубашка лишилась почти всех своих пуговиц и едва прикрывала грудь. По всему телу синяки, а в области оголенной грудной клетки несколько крупных кровоподтеков. Губа разбита, я ощутила запекшуюся корочку крови, правая скула на ощупь горячая и пульсирует. Но боли не было, совсем. Наверное, это потом что я сейчас без сознания в настоящей действительности. Ох, страшно не хочется в нее возвращаться. Тут так спокойно, и ничего не болит… Словно прочитав мои мысли, фантом с ужасом уставился на меня и покачал головой. Мне стало обидно. — Тебе хорошо говорить, а я боюсь. Боюсь, что не выдержу, сломаюсь. Они хотят от меня информации, но я не понимаю какой. Ведь, по сути, я ничего не знаю. Они уверены, что я в курсе всех дел в разборках между мирами, что мы в одной команде с драконом и демонами. Меня собираются доставить к их хозяину на какие-то рудники. Они чего-то опасаются и очень торопятся смыться из столицы. — Я горько усмехнулась, прерывая свой сумбурный словесный поток. — Вот только не уверена, что доживу. Сейчас, завернутая в тяжелый ковер, лежу в отключке, хотя, скорее всего уже еду. В нем пыльно и практически невозможно дышать. — Глаза затуманились от подступивших слез. Загадочный мужчина ласково и нежно посмотрел на меня, отправляя теплые волны успокоения и заботы. Я благодарно посмотрела ему в ответ. Сейчас вокруг нас ничего не было. Совсем. Только я и неуловимый светлый силуэт парили в непроглядном, темном ничто. — Знаешь, у меня появилась слабая надежда, когда один из них обмолвился, что демоны ищут меня. Но, теперь… — Мне не хватило духа закончить предложение. И вновь, мне показалось, он хочет сделать шаг в мою сторону, но что-то ему мешает. Легкий отзвук досады и он исчез. Дальше моими спутниками были только чернота и забвение. (обратно)
ГЛАВА 14
В себя я пришла от чьих-то легких прикосновений в области живота. Первая мысль: Крэк — озабоченная скотина таки добрался до меня. Но быстро стало понятно, что это не он. Тело ныло, виски слегка покалывало, тошнота прошла. Намного лучше чем то, что я запомнила с прошлого раза, с такими симптомами жить буду. Разлепив веки, уставилась на склонившуюся надо мной черную макушку. — Она очнулась, — послышался сбоку звенящий голосок. Макушка плавно сменилась ликом прекраснейшего демона. — Дант? — удивленно выдохнула я, но из пересохшего горла вырвался только невнятный шелест. — Шшш-ш-ш, тише маленькая. — Поднес он палец к своим губам. — Я тебя немного подлечил, но нужно еще отлежаться и дать организму самостоятельно восстановиться. Множество вопросов вихрем пронеслось в моей голове. Как? Откуда? Когда? И что теперь будет? Помятуя об успешности ранее произнесенного и подчиняясь строгому выражению лица демона, я отложила все разговоры до лучших времен. Самое страшное уже позади. Повернула голову на бок и встретилась с обеспокоенным взглядом Лили. Она ободряюще улыбнулась. Рядом с ней стоял Дэйвис серьезный и сосредоточенный. Данталиан осторожно поднял меня на руки, и моему взору предстала ужасающая картина. Повсюду виднелись следы бурой крови смешанной со снегом и грязью. Там, где я только что лежала, осталось валяться нечто, ранее называющееся ковром. Местами обгоревшая, покрытая темными пятнами, вся в грязных разводах ткань теперь походила на большую половую тряпку. Поодаль виднелся тлеющий остов перевернутого экипажа, рядом с ним разбросаны мешки, тюки, видимо, когда-то дорогие ткани и другие ковры. Среди жалко поблескивавших под светом звезд редкими золотыми нитями остатков былой роскоши, я рассмотрела два изуродованных, обугленных трупа. Опознать в них кого-либо не представлялось возможным. Да и не хотелось. Охнув от неожиданности, я спрятала лицо на груди у Данта. Он ласково погладил меня по слипшимся от крови и грязи волосам. Шанти, — пронзила внезапно пришедшая мысль. Где он, что с ним? Я отчаянно завертела головой в поисках друга. Ох, лучше бы я этого не делала. Шагах в пятидесяти от места, где валялась развороченная повозка с каретой, я заметила еще несколько растерзанных тел. Отвращение и тошнота снова подкатили к горлу, но я справилась с первой реакцией и вопросительно посмотрела на присутствующих. — Где Шанти? — все же удалось выдавить мне из себя, что-то членораздельное. Дант плотоядно ухмыльнулся и с пониманием кивнул куда-то в сторону. Я последовала взглядом за его движением и, присмотревшись, разглядела вдали у самых деревьев темный силуэт моего дракона. Он стоял, опустив голову и не двигаясь. — Почему там? — все, что я смогла произнести. Присутствующие переглянулись, и Дант беспечно пожал плечами. — Успокоится, догонит. Думаю, нам здесь больше делать нечего. — И они все вместе, как по команде, взмыли вверх. У Дэйвиса за спиной также распахнулись темные крылья, только не перьевые, как у друзей, а нетопыринные. Полет прошел, словно в тумане. В голове кружились обрывки мыслей, вопросов, воспоминаний, образов. Но они никак не желали складываться в нормальную, связную картинку. Да, честно признаться, я этого и не очень хотела. Все, что я ясно отражала, так это теплую надежную грудь Данта и его приятный успокаивающий запах костра и хвои. Он гладил меня по волосам и тихо бормотал что-то обволакивающим, дарующим забвение голосом. Я так погрузилась в свои ощущения, что даже забыла уточнить, куда мы направляемся. Очнулась уже только при виде знакомого силуэта усадьбы лорда Андраша. Дант когтем ловко поддел оконную задвижку и, проникнув в комнату, осторожно положил меня на кровать. — Я решил, что здесь тебе будет спокойнее. Тут все твои вещи и привычная обстановка, — пояснил демон. Я благодарно кивнула и вяло ответила: — Придется объясняться с хозяевами. Наверняка мое отсутствие не осталось для них незамеченным. Сколько сейчас времени, как долго нас не было? Дант замер и посмотрел расфокусированным взглядом в пустоту. — Сейчас поздняя ночь, все обитатели дома спят. В правой части особняка относительно этой башни — человек, он не спит, но и не двигается. Думаю, с объяснениями можно повременить. До утра к тебе никто не сунется. Прошли почти сутки с того момента, как мы тебя потеряли. — Там кабинет лорда Гарнета, — все так же отстраненно отметила я, ни к кому конкретно не обращаясь. К постели подошел Шанти и протянул мне стакан воды. О, Высшие, до чего же этот дракон хорошо меня чувствует. Я залпом осушила весь стакан и нежно посмотрела на друга. Его взгляд был затуманен, никаких эмоций, тело напряжено. Только сейчас я обратила внимание, что все это время он вел себя очень отстраненно, словно и не беспокоился обо мне. Даже Дэйв выглядел более сочувствующим и озабоченным. — Алистер, тебе нужен отдых. Еще пройдет три-четыре дня, прежде чем ты полностью восстановишься. Мы сейчас пойдем, а все вопросы ты задашь потом, договорились? — голос демона звучал мягко, но не предполагал возражений. Я безразлично обвела взглядом комнату, сейчас все равно нет сил на выяснения, чего бы то ни было. Осознав, что лежу грязная, в разодранной и заляпанной кровью рубашке, нервно постаралась прикрыться покрывалом. Только сейчас вид моего почти обнаженного тела стал меня тяготить. — Позже мы тебя навестим и продолжим тренировки. Я сложила губы в подобии улыбки. Нет, все-таки Дант неисправимый оптимист. Сейчас мне и правда хотелось остаться одной. Чтобы никто не смотрел на меня заботливым взглядом, не отвлекал, мешая погрузиться в свою раковину, заново найти там себя. Пусть они все уходят, у нас еще будет время все обсудить. Но не Шанти — эта мысль гулко отозвалась в голове. Мне нужен мой дракончик, мой якорь, мой оплот спокойствия и надежности. — Шанти, — тихо позвала я. Надеясь обнять его и забыться, ощущая его сильное теплое чешуйчатое тело рядом с собою. Он понял мой непроизвольный жест вытянутых рук, не мог не понять. Но не подошел. Дракон держался на расстоянии все так же отстраненно и не принимал участия в разговоре. — Алистер, — сухим, не знакомым мне голосом начал он, — будет лучше, если сегодня с тобой останется Лили. Демоница удивленно посмотрела на ящера. — У меня остались кое-какие незавершенные дела, — постарался он сгладить свой резкий тон. — Правда, так надо, поверь. Я болезненно выдохнула. Вот именно сейчас, когда он нужен мне больше всего на свете, он не хочет или не может. Но мне все равно, какие у него причины, мне просто очень обидно. Хотя я не имею права обижаться, он не нянька и не нанимался утешать травмированных жизнью девиц. Я кивнула. — Лили, ты тоже уходи. Все будет хорошо. Я сейчас помоюсь и лягу спать, — на удивление для себя, бодро и, как мне показалось, убедительно изрекла я. — Утром предстоит разговор с лордами, надо отдохнуть. — Я тебя одну не оставлю, — уверенно возразила демоница. Я поморщилась, ну чего они так обо мне пекутся. Справлюсь, не маленькая. Никто другой, кроме Шанти, мне был не нужен. Парни коротко попрощались и исчезли, комната опустела. Лилиан тихо присела на край кровати и погладила меня по руке. — Мне надо в ванную. — Помочь? — заботливо спросила она. — Нет. Дант хорошо меня залечил, я сама. Она не настаивала. Я доковыляла до ванной и, стараясь не смотреть в зеркало, кое-как обмыла себя. Переодевшись в привычную пижаму, завернулась в одеяло и спрятала лицо в руках. Демоница неслышной тенью пристроилась рядом и молчала. — Лили, почему ты осталась? — Ммм? — Прости, но мне всегда казалось, что ты с нами только из-за расположения ко мне Шанти, а сейчас… Зачем тебе со мной возиться? Она немного помедлила и ответила: — Возможно, вначале так и было. Теперь я тоже к тебе привязалась. Алиса, несмотря на всю слабость и хрупкость человеческого тела, в тебе что-то есть. Стержень, наверное, и внутренняя сила, она пока спит, но если присмотреться ее можно ощутить. А еще, с тобой очень весело проводить эксперименты. — В ее голосе послышалась улыбка. — Ты мне правда нравишься. И вот тут меня накрыло. Вся апатия, все сдерживаемые эмоции, вся видимость спокойствия и трезвого рассудка в одно мгновение стерлись вырвавшейся на свободу истерикой. Меня трясло от всхлипываний и освободившихся страхов пережитого. Сейчас я, как никогда ясно, осознала, что произошло, чем мне все это грозило. Я ведь только чудом оказалась спасена. В голове всплывали образы моих мучителей, их холодные, безжалостные взгляды и противные обезображенные трупы, валяющиеся на заляпанном кровью снегу. Хорошо, что Шанти здесь нет, не хотелось бы, чтобы он снова видел меня в неадеквате. Достаточно одного раза, еще на заре нашего знакомства, когда я не справилась с эмоциями. Он, наверное, что-то подобное предвидел и не захотел в этом участвовать. И правильно сделал, всегда остро чувствует меня и смотрит дальше своего носа. Демоница не вмешивалась, давая возможность моим слезам смыть весь этот кошмар, принести облегчение. Но даже одно ее присутствие помогало мне не скатиться на самое дно, отрезвляло и напоминало о чувстве реальности. Наплакавшись вволю, я спокойно уснула. Исцеляющим сном без сновидений. Вроде бы я просыпалась, и кто-то поил меня душистым лечебным отваром. Затем снова провал в пустоту. Вроде бы я ощущала на своей коже теплое дыхание и нежный шепот на неизвестном мне языке. И опять меня нет. Когда я все же действительно проснулась и окончательно пришла в себя, вокруг было темно, только слабое свечение от тлеющих углей в камине. В комнате никого, если не считать дремавшего на подоконнике Шанти. Чувствовала я себя уже довольно прилично. О случившемся напоминала только легкая ноющая боль в правом подреберье, когда я пыталась потянуться, и несколько, уже начавших светлеть, синяков на руках. Это то, что получилось с ходу определить. Я встала и постаралась, как можно тише, пробраться в сторону ванны. Дракоша тут же среагировал и поднял голову. — Как ты? — услышала я знакомый и родной голос. — Думала, будет хуже, а оказалось вполне себе хорошо. Который час, долго я проспала? — Дант может, если захочет, творить чудеса. Но у тебя и не было ничего такого… — он помедлил, — …несовместимого с жизнью. Гематомы, ушибы, ссадины, треснута пара ребер и сотрясение. — Хм, буду знать, кого благодарить за лечение. — Непременно, — как-то невпопад ответил Шанти и следом добавил, — спала ты остаток ночи и почти весь следующий день. Сейчас вечер и скоро время ужина. Я застонала. — Блин, еще же предстоит объяснить свое отсутствие господам лордам. Дракон улыбнулся. — Ох, Алистер, ты как всегда себе верна. Тебя едва не убили, а ты переживаешь за такие мелочи, как неудобные вопросы от едва ли не посторонних тебе людей. — Они не посторонние, — буркнула я. — Они очень многое сделали для меня и были ко мне очень добры. — Хорошо, как скажешь, — не стал спорить Шанти. — Только я немного облегчил тебе задачу. Я заинтересованно на него посмотрела, ожидая продолжения. — Когда обнаружилось, что ты исчезла, тут поднялся настоящий переполох. Поэтому пока ты спала, я сходил к Нолану и привел его сюда. Он, конечно, очень удивился, увидев тебя снова в своей комнате и в таком потрепанном виде. Но хотя бы успокоился сам и успокоил остальных, а то они уже розыскные мероприятия организовывать собирались. Посовещавшись, господа приняли решение тебя не тревожить и дождаться твоего пробуждения. Шанти ухмыльнулся. — Нолан попросил меня позвать его, когда ты проснешься. — Как? Он знает кто ты? Ты с ними разговаривал? — Нет конечно, — фыркнул ящер, перебираясь с подоконника в кресло. — Просто он весьма высокого мнения о моих… ммм, умственных способностях и разговаривает со мной с расчетом на то, что я его отлично понимаю. — Его глаза озорно блестели, отражая свет тлеющих угольков. — Ты мой маленький умный, хитрый дракончик, — не удержавшись, проворковала я, — и чтобы я без тебя делала. — А вот это спорный вопрос, — серьезно ответил Шанти. Искры иронии в его глазах больше не плясали. — Что именно? — От такой резкой перемены его настроения, я расстерялась. — Все, — в свойственной ему манере ответил дракон, мгновенно все объяснив и разложив по полочкам. Всего одним словом, ага. Просто мастер ответов под девизом: краткость — сестра таланта. — Эээ… тогда, наверное, мне стоит позвать Нолана. — Сиди уж, я сам его сейчас приведу. Дант сказал еще два дня не меньше, тебе отдыхать и никуда не соваться. — А где они, кстати? — Потом навестят, — уже в дверях бросил через плечо Шанти и скрылся из виду. Пока его не было, я успела посетить заветную комнату из желтого мрамора и привести себя в относительный порядок. Осторожно, стараясь не делать резких движений, накинула домашнюю тунику и присела на край кровати в ожидании гостя. Долго ждать не пришлось, в коридоре послышались торопливые шаги, и в дверь постучались. — Да, — откликнулась я. — Алиса, — Ко мне ворвался вихрь под названием лорд Нолан. — Что с тобой случилось? Где ты была? Мы тебя потеряли, обыскали все поместье и близлежащие территории. Его искренние переживание и плескавшиеся эмоции вызвали у меня нежную улыбку. — Нолан, садись, я сейчас постараюсь все объяснить. Ты только успокойся, все уже хорошо. Он послушно устроился в кресле и приготовился внимательно слушать. — Я вечером поехала в Кирату. — Видя его укоризненный взгляд, поспешила добавить, — Ты только не перебивай и дослушай. Да, легкомысленно с моей стороны, никого не предупредив, одной отправится в столицу на ночь глядя. Но со мной был Шанти и, хм, там меня ожидали друзья. Брови лорда удивленно взметнулись, но он удержался от комментариев и продолжил молча слушать. Действительно, почему бы мне не иметь друзей в столице? Ведь он толком ничего не знает о моей настоящей жизни. — Так вот, там меня пригласили на празднование дня рождения в одно, эм, интересное заведение, таверну. — Нолан неодобрительно покачал головой, но снова промолчал. — Ну, а дальше, как-то так вышло, что на меня напали разбойники, — постаралась я, как можно беспечнее, произнести эту фразу. И сразу добавила: — Но мои друзья меня защитили и доставили сюда. Теперь все хорошо. Совсем скоро я снова буду здорова и смогу приступить к работе. — Алиса, ты говоришь так спокойно о подобных вещах… А еще у меня сложилось впечатление, что ты многого не договариваешь. Что за друзья, почему они не связались с нами, как ты вообще попала в комнату, минуя всех нас? — Нолан, — я посмотрела ему прямо в глаза, — возможно, когда-нибудь я смогу тебе все объяснить, но сейчас лучше не спрашивай. Прими как данность, у меня тоже могут быть свои тайны и личная жизнь. Больше чем я уже рассказала, не жди. Сначала он гневно вспыхнул, но встретив мой упрямый и решительный взгляд, опустил глаза. Затем задумчиво посмотрел на Шанти, внимательно наблюдавшего за нашим разговором. — Хорошо, я признаю за тобой это право, — спокойно произнес он, словно обращаясь к самому себе. — Мы действительно о тебе многого не знаем, и как-то совсем упустили этот момент. — Ох, не нравится мне направление хода его мыслей. — Возможно, еще мы сильно недооценили твой магический потенциал, но ты сама говорила, что почти ничего не умеешь. Гм, а вот это интересно и очень типично. Чуть направляя и не давая ответов собеседнику, тот всегда найдет решение за тебя сам. Лгать не нужно, следует просто не договаривать, и люди сами для себя выстроят любое логическое объяснение. Я тяжело вздохнула. — Нолан, это правда… я почти не имею силы. — Алиса, не оправдывайся. Знаешь, отец вбил себе в голову, что твое исчезновение как-то связано с ним. Он места не находил и все время винил себя. Сначала мы вообще решили, что ты уехала, но потом осмотрели твою комнату и поняли, что все твои вещи здесь, и испугались. Ты уже взрослая девочка, вольна распоряжаться своей жизнью, как тебе вздумается. Не знаю, что у вас приключилось, но поговори с лордом Гарнетом. Мне тяжело видеть, как он корит себя за то, в чем не виноват. Насчет остального… Мне не нравятся эти тайны, но я надеюсь позже, когда поправишься, ты найдешь в себе силы рассказать все как есть на самом деле. Я помолчала, не зная, что на это ответить. Мне не меньше него хотелось стереть все условности и недомолвки, хотелось открыться. Но, увы, это не моя тайна. И я не вправе раскрывать то, что касается существ из иных миров. Я уже и так невольно навлекла на обитателей этого дома потенциальную угрозу, что меня очень беспокоило. — Нолан, — прерывая затянувшуюся паузу, заговорила я, — позволь, я поужинаю сегодня в комнате. Я еще не очень хорошо себя чувствую и не готова к общению со всеми остальными. Он коротко кивнул и покинул мою комнату, оставив в воздухе гнетущую завесу напряженности. Ну что же, я его могу понять. Можно сказать, мне еще очень легко все сошло с рук.Следующие два дня мне удавалось успешно отсиживаться в комнате, избегая расспросов и разговора с лордом Гарнетом, необходимость которого, надо признать, меня тяготила. Несколько раз ко мне забегала Маришка-Мариэль. Поохав надо мною, накормила вкусными блинчиками и рассказала, как в последнее время активничает ее малыш, вертясь и долго не давая маме заснуть. Наверное, Нолан ей пересказал суть нашего разговора, потому что она ни о чем меня не спрашивала. За это я была ей очень благодарна. Один раз заходил и он сам, но вел себя сдержанно и отстраненно, а справляясь о моем здоровье, безукоризненно следовал этикету. Честно говоря, меня его поведение очень расстраивало, но я не подавала виду, так как была уверена в правильности своих действий. Лорд Гарнет не появлялся и я немного расслабилась. Остальные обитатели не в счет, не такие близкие у нас сложились отношения, чтобы они решились напрямую задавать мне вопросы. Эльза вежливо и с достоинством приносила еду, справлялась о моих потребностях, разбавляла разговор дежурными фразами о погоде и уходила. Я видела в ее глазах интерес и то, как она на нас с дракошей смотрела, но естественно, не поощряла ее любопытство. Все свободное время, которого появилось теперь очень много, я посвящала чтению книг, преимущественно связанных с теорией магии, и оттачивала навыки медитации. Слияния со стихией Воздуха, восстановление внутренней силы и энергетического равновесия. Мне уже с легкостью удавалось ощутить направление ветров, даже находясь внутри помещения. Раньше приходилось выходить на улицу или высовываться по пояс из окна. Теперь стало достаточно слиться с окружающим воздушным пространством, и оно словно передавало информацию, какой ветер сейчас преобладает в интересующей меня географической точке. Радиус охвата, правда, пока маленький, но постепенно он расширялся. Это было похоже на цепную реакцию: тончайшие неуловимые потоки воздуха передавали свои колебания на огромные расстояния, а я их считывала. Везде, где есть воздух, для меня есть информация. Нужно только правильно научиться ее воспринимать и истолковывать. Определение преобладающего типа ветра в конкретной точке пространства, как гласила книга, очень важно для выбора заклинаний. Так как каждый тип, именованный в соответствии с четырьмя сторонами света, обладает своими магическими свойствами, и некоторые заклинания эффективнее действуют при определенном ветре. Северный ветер — ветер, приходящий из Верхнего Мира, который мы посещаем в своих сновидениях. Хм, очень интересно. Он приносит ясность ума и очищение сознания. Магически он холоден, поэтому лучше всего подходит для заклинаний остановки, заморозки и всех тех, что затрагивают разум и интеллект. В символике он носит белый цвет. Южный ветер связан с любовью, исцелением, плодородием. Подходит для обрядов очищения. Затрагивает все заклинания связанные с эмоциями. Его цвет — красный. Западный ветер отвечает за смерть, процессы завершения и переходы на другой уровень. Он усиливает заклинания, сопрягающиеся со временем, деньгами, биоритмами. Его хорошо использовать для трансформации и изменения ситуаций. Логично, что для его характеристики используют черный цвет. Восточному ветру досталось сфера творчества, обновления и желтый цвет. Можно призывать ветры по собственному желанию для осуществления определенных задач. Привлекая силу ветров, одного или нескольких одновременно, ниор стихии Воздуха усиливает свою энергетику и магические потоки, которыми управляет, творя волшбу. Магия воздуха — магия свободы, нужно научиться ощущать ее внутри себя при любых обстоятельствах и в любое время, сродниться с этим чувством. Еще я узнала, что помимо четырех элементов Стихийной магии: Огня, Воздуха, Воды и Земли, отдельно выделяют Некромантию, которая дает ветку, прежде всего Целительству, а уж потом идет работа с умертвиями, и Ментальную магию. Шанти пояснил, чтобы защититься от воздействия на наш разум, подслушивания мыслей, считывания воспоминаний нужно уметь ставить ментальные щиты или носить специальные амулеты. Вся эта классификация относилась только к Среднему Миру, что там наворочено в Небесной Долине и Подземном Царстве в книге не описывалось. Иногда к нам заскакивали демоны, когда вместе, когда по одному. Лили вдохновилась идеей перевоплощения в роль обычной селянки, дабы помочь мне передать послание для Маришки. Но пока решили отложить это мероприятие до моего окончательного выздоровления. Дант, по обыкновению, дурачился и подкалывал меня, наблюдая, как я отрабатываю навыки метания ножей. Да-да, он ведь не поленился, притащил мне деревянный щит, разрисовал его зеленой краской. Где только взял? И заставил меня учиться целиться, правильно замахиваться, определять расстояние и, собственно, кидать сам нож в мишень. Он с уверенностью заявил, что для такого я уже вполне здорова, негоже совсем забрасывать тренировки. Так что кисти моих рук отрабатывали по полной за все остальные части тела. Попутно я училась вращать нож в руке, располагая лезвие в нужной плоскости. — Научишься правильно держать нож и манипулировать им, перейдем к следующему этапу, — наставительно проинструктировал Дант и упорхнул. Вот так я и читала свои книги, одновременно поигрывая ножичком и швыряя его всторону щита. Странное, должно быть, открывалось зрелище для непосвященного и внезапного гостя. Но у нас таковых, к счастью, не было. Со слов Шанти, вернувшись за стол и не обнаружив меня там, все они, включая Дэйвиса и Зумагара, спешно начали розыск. Так как Зум клялся, что ничего подозрительного внизу не происходило, им пришлось надавить на хозяина заведения. Того самого здоровяка с бородой, разливающего напитки за стойкой. Подробности процесса давления я уточнять не стала, хищная ухмылка дракона и так мягко намекала, разговор получился напряженный. Видимо, бородачу он запомнится надолго. В итоге тот показал им запасной ход из таверны, ведущий как раз со второго этажа и располагающийся в одном из хозяйственных помещений, замаскированных такой же дверью, как и во все комнаты. Замки оказались взломаны, а на полу удалось обнаружить несколько капель крови. Определив ее состав, Лили сделал предположение, что с высокой долей вероятности кровь принадлежит мне. Дэйв на нее настроился и различил едва уловимый след, тщательно замаскированный артефактом блокирующим основные поисковые заклинания. Пришлось им помучиться, и уже практически потеряв, все ведущие ко мне ниточки, все же удалось невозможное. Меня обнаружили в одном из заброшенных старых зданий бывшего местного архива на самой окраине города. Когда ребята туда добрались, там никого не оказалось, только нити привязки крови к владельцу укрепились. Впрочем, все они обрывались за пределами городских ворот. Просто чудо, что похитители не успели далеко уехать. Их удалось перехватить на выезде за близлежащие к Кирате земли. Еще немного и отыскать меня не представлялось бы возможным, потеряли бы много времени, а это был самый важный фактор. Ведь неизвестно, как долго мне планировали сохранять жизнь. — Знаешь, они говорили, что Грэм ждет их в рудниках. Я не очень поняла что там, но, может, они туда и ехали. — Возможно. Или пред встречей с Грэмори тебя собирались спрятать в другом месте. Я догадываюсь, о каких рудниках идет речь. На востоке, в нескольких часах лету от точки перехода в Нижний Мир расположены Синие Копи. Раньше они принадлежали гномам, но после последних войн и переделки территорий отошли к владениям Империи. Насколько мне известно, все ценное гномы оттуда вывезли. Залежи ценной руды практически исчерпаны, так что рудники стоят заброшенные. Осталась только сеть очень запутанных лабиринтов, где легко потеряться. Если я прав, там энергетически аномальное место, идет экранирование всех магических всплесков, что очень удобно для проворачивания грязных делишек. Но прежде все нужно аккуратно проверить, не выдав себя. Дант этим займется в ближайшее время. Сцену, увиденную мною на поляне рядом с дорогой, я обсуждать не стала. И так она еще долго будет являться мне в ночных кошмарах. Едкий запах обгорелой плоти крепко врезался в память. Лишь уточнила, среди участвовавших в моей транспортировке, выживших не осталось. И побеседовать с ними друзьям не удалось, так как негодяи оказали активное сопротивление, пользуясь мощнейшей подпиткой из артефактов-аккумуляторов. Вообще, негодяи были оснащены до зубов. Кто-то не пожалел ни денег ни ресурсов, обеспечивая их редкими, очень действенными амулетами для магической защитой от нападения. — Крэк, он… — Он там был. Да, его я опознал почти сразу же. Он умер первым. Можешь больше не опасаться его. — Шанти правильно понял мои мысли. Я выдохнула. Мне не было жалко подонка. Может, я стала злая и зачерствела, но его смерть не вызывала у меня никаких душевных угрызений. Нет, я не испытывала радости или торжества, может, только облегчение. По большому счету, его судьба меня не трогала, туда ему и дорога. — Остальных я не знала. — Я знал двоих, видел несколько раз. Одного как-то Грэм приводил в логово на Старом Перевале. Ничего особенного, обычные пешки. Вот не пойму, как они нас вычислили? — Они нашли мой платок, который я потеряла, когда мы с Лили делали рейд по магазинам. Я не сразу обнаружила пропажу, а потом думала, что он затерялся среди вещей и найдется. Дальше замоталась и вовсе забыла про него. Видимо, они не оставляли надежд меня найти и методично обшаривали город в компании бандогов, а тут такая удача. Не зря Лили опасалась, что нас могут запомнить. — Тогда понятно, у этих тварей невероятный нюх и зрение. Они видят и на другом уровне, не материальном. Следы, связи, цепочки привязанностей, все что объект поиска оставляет в информационном поле, главное успеть до того, как все развеется. Такие следы не стабильны. — Они выследили нас здесь и это меня беспокоит. Их главный сказал, что они просто не успели напасть на меня в усадьбе, так как не представилось удобного момента. Произошедшее в таверне случайное совпадение, они не планировали нападения и не знали заранее, что мы будем там. Значит семья лорда Андраша теперь в опасности. — Не волнуйся, у дома отличная защита. А мы пока присмотрим за его обитателями. Разбойникам ни к чему привлекать лишнее к себе внимание. Так просто нападать на лордов, поднимать шумиху в общественности, они не станут. — Все равно, чувствую себя виноватой. Не смогу успокоится до конца, зная, что это место под угрозой хоть и потенциальной. Позже придется рассказать им правду, они имеют право знать, чего им нужно опасаться. Как бы это не повлияло в итоге на их ко мне отношение. — Меня больше смущает тот факт, насколько быстро тебя обнаружили в Нимфе. Слишком оперативно все провернули, особенно если не планировали заранее. Там почти не было людей, те полторы калеки из присутствующих уже были слишком пьяны, чтобы вести активную мыслительную деятельность. Такое ощущение, что нас кто-то сдал, а учитывая эту историю с бандогами… уж слишком подозрительные совпадения. — Шанти, я тебя сейчас не очень понимаю. У тебя есть какие-то предположения? — Возможно, но нужно все проверить и… не забивай себе этим голову, ладно? Тебе вообще сейчас отдыхать положено. Я не стала спорить. Знаю его, если что решил, никакими клещами не вытянешь слов. Придет время сам расскажет. Только перебралась на пол ближе к камину и положила руку на спину друга. Так мы и сидели, глядя на огонь и слушая стук наших сердец. Ну, я слушала. О чем думал Шанти, не могу утверждать. Хотя мне казалось, что он тоже в эту минуту расслабился и просто наслаждался моментом.
Утром на четвертый день после возвращения из слегка затянувшегося путешествия я проснулась, чувствуя себя совершенно здоровой. Не в силах больше оставаться в этих круглых стенах своей горячо любимой башенки, я решительно настроилась на разговор с лордом Гарнетом и стала собираться к завтраку. Но моим чаяниям не суждено было сбыться. Уже по пути в столовую я заметила, что-то идет не так. В доме царил странный переполох. Вскоре выяснилась и причина творившихся беспорядков, у Мариэль начались роды. Мужчины, не отражая ничего вокруг, потерянно сновали по дому и пытались найти себе занятие. Ничего дельного у них не получалось. В конечном итоге Эльза выгнала всех из покоев Мариэль, сказав, что когда будет нужно, их позовут. Нолан, лорд Гарнет и господин Линн собрались в гостиной и покорно приготовились ждать. Время от времени Нолан вскакивал со своего места и порывался бежать. Проверять, как там обстоят дела у его любимой, но его вовремя успевали остановить. Я не смогла ни на чем другом сосредоточиться, заразившись летающей в воздухе легкой паникой и серьезностью момента. Поэтому бесцельно курсировала между гостиной, спальней Мариэль и кухней, где изнывала в ожидании новостей Маришка. Казалось, время застыло и забыло, что нужно двигаться. Так медленно тянулись часы ожидания. Мужчины, успокаивая нервы, уже успели опустошить бутылку крепленого Имперского черного вина, и теперь на их лицах блуждали растерянные улыбки. В какой-то момент Эльза, ловко выловив меня в коридоре, надавала указаний и отправила за сменным бельем и чистыми простынями. Выполнив все требуемое, я робко вошла в покои, где находился эпицентр сегодняшних треволнений. На кровати, разметавшись, лежала бледная и измученная Мариэль. Ее волосы слиплись от пота, а глаза полубезумно смотрели в пустоту. Я, конечно, предполагала, что родить не такое уж пустяковое дело, но не ожидала, насколько болезненным и тяжелым окажется весь процесс. Мне стало ее так жалко, утешала лишь мысль, что это неизбежная плата за счастье встретиться со своим малышом и привести в этот мир новую жизнь. На секунду закралась крамольная мысль, когда-то и мне предстоит оказаться на этом месте. Совсем не контролирующей ситуацию, страдающей от боли и испытывающей колоссальную нагрузку на весь организм. Фух, от такой перспективы я даже вздрогнула. Уж очень яркой, заполненной множеством деталей, представала сейчас передо мной картина появления на свет маленького человечка. И каждая деталь отражала всю неприглядную, обратную сторону этого чудесного события. Прогоняя неуместные мысли, я возрадовалась, со мной подобное произойдет еще не скоро, когда-нибудь в далеком будущем. Не зная, чем можно помочь Мариэль, я поспешно положила постельные принадлежности и вопросительно посмотрела на Эльзу. Спасибо Высшим, та отлично уловила мое настроение и мысли. Понимающе усмехнулась и отправила успокаивать мужчин. Сказав, что если потребуется моя помощь, она позовет. А пока и так все нормально, идет своим чередом. Я бросила последний взгляд на Маришку, свернувшуюся, насколько это было возможно, на боку и безучастно глядевшую в окно. На самом деле мысленно она сейчас была не здесь и не с нами. Внутри себя, полностью сосредоточенная на своих ощущениях и переживаниях за малыша, ведь ему в этот момент ничуть не легче, чем его маме. Я вышла, тихо притворив за собой дверь. Снова потекли долгие минуты томления. Я как могла, ободряла лордов и старалась отвлечь их вопросами по новым разработкам стимуляторов роста. Они вроде отвлекались, но все равно периодически нервно поглядывали то на часы, то на двери, ведущие из гостиной. Лейтон уже махнул на все рукой и ушел, надеясь скоротать время за делами. Шанти, по обыкновению, устроившись на подоконнике, заинтересовано взирал на творящееся безобразие и, казалось, искренне не понимал, чего все так странно себя ведут. Под вечер, когда на бледном лице Нолана почти не оставалось жизни, светящаяся от радости кухонная Маришка влетела в комнату и принялась поздравлять беднягу с рождением сына. Мы даже не сразу сообразили что к чему, до того намаялись за день. Веселый и быстрый щебет кухарки сбивал с толку, а наше притупившееся мировосприятии изрядно тормозило. Нолан первым вышел из прострации и вихрем умчался знакомиться с новым членом своей семьи. Следом за ним неуверенно потянулись и мы с лордом. Перед входом в покои мы, не сговариваясь, сбавили темп и начали топтаться, давая возможность новоиспеченным родителям насладиться трогательностью момента и познакомиться с крошкой. Я старательно отводила глаза и чувствовала себя жутко неловко. Странно, почти весь день провела рядом с ним, и только теперь, оставшись наедине, вдруг нахлынуло. Лорд Гарнет, похоже, испытывал нечто подобное, так как тоже старался на меня не смотреть и хмуро молчал. Пауза изрядно затянулась, а я все никак не могла решиться на какое-нибудь действие и подобрать верные слова. Нужно отдать должное лорду, он все же первым начал неудобный разговор. — Алистер, я виноват перед тобой. Какие бы ни были причины, мне не следовало переходить границы и общаться с тобой в неподобающем тоне. Я пойму, если в ближайшее ты время захочешь покинуть этот дом. Вот что значит воспитание и аристократия. Несмотря на то, что это я — чужой человек грубо и без приглашения влезла в его личную жизнь, он нашел в себе силы, чтобы извиниться и сохранить достоинство. — Это мне нужно перед вами извиниться, я очень сожалею о случившемся. Если бы я могла изменить прошлое, я бы ни за что на свете не оказалась там, где оказалась. Поверьте, лорд Гарнет, я не хотела ничего дурного и случайно забрела в ту часть здания. А потом так увлеклась обстановкой, что позволила своему любопытству взять верх над разумом и воспитанием. Я смущенно замолчала, не зная, что еще можно добавить. Надеюсь, он почувствовал, сколько искренности было вложено в мои слова. — Лорд Нолан передал вам мой рассказ о случившемся? — переведя дух, спросила я. Лорд Гарнет кивнул, задумчиво смотря поверх меня. — Тогда вам известны причины и обстоятельства, по которым я отсутствовала. Мне очень жаль, что принесла вам массу беспокойства. Но если позволите, я бы хотела остаться в вашем доме еще на некоторое время, быть полезной вашему делу и… — тут я прямо посмотрела в лицо лорда, — хотелось бы вернуть расположение. Я еще не встречала людей, которыми бы настолько восхищалась. Мужчина пытливо посмотрел на меня, но я выдержала его взгляд. — Мне… приятно это слышать, правда. Но во всей истории, что поведал сын, остается очень много темных пятен. И насколько я понял, освещать их ты не планируешь. Я удрученно опустила голову в знак подтверждения его слов. Мы некоторое время стояли молча. — Хорошо, у каждого могут быть свои скелеты в шкафу, — подвел он итог нашему разговору, явно намекая и на всплывшие обстоятельства из его прошлого. — Я рад, что ты не держишь на меня обиды. — Лорд Гарнет, мне хотелось бы верить, что когда-нибудь, несмотря на обстоятельства, вы вспомните эти слова и сможете остаться, столь же великодушны по отношению ко мне. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но не успел. Дверь в комнату Мариэль открылась, выглянул счастливый Нолан, и мы забыли обо всем на свете. Видеть это крошечное чудо, забавно сопящее и причмокивающее ротиком, стоило тех волнений, что мы пережили сегодня. Он был таким милым и беззащитным. Вот малыш сонно улыбнулся, и мгновенно теплые улыбки озарили всех присутствующих. Непередаваемое чувство смотреть, как измученная, обессиленная, изнуренная проделанной работой женщина на глазах преображается. Тени исчезают с ее лица, оно разглаживается, взгляд просветляется, и она сама вся словно начинает сиять изнутри. А главное, всему этому только одна причина, она стала мамой. Приняла на себя ответственность за жизнь другого человека, теперь она для него станет всем. Сколько неподдельной радости испытывают сейчас Мариэль и Нолан, глядя на свое продолжение, новую часть их душ. А новорожденный доверчиво лежит на руках у папы и даже и не подозревает, сколько счастья принес с собой в этот мир. Легонько поцеловав в лоб Мариэль, я тихо вышла, оставляя семью наедине со своим наследником. Я сегодня будто заглянула за завесу одной из тайн мироздания, так меня потрясло все увиденное. А еще наполняло чувство благодарности к этим замечательным людям, позволившим соприкоснуться с таким интимным и сакральным для каждой семьи событием. Перспектива иметь своего собственного ребенка уже не казалась мне такой пугающей. Окрыленная и довольная я направилась в лабораторию. Давненько я ничего там не делала, застоялись мои реактивчики, да и я по ним соскучилась. Попутно забежав в комнату за тетрадями, я пересеклась там с Шанти, который взял с меня слово, что я сегодня носу из башни не высуну до его появления. А сам он отбыл по делам, сказав нужно встретиться с Дантом по поводу наших старых "приятелей". И вот я взбираюсь по винтовой лестнице под самую крышу, предвкушая бурную деятельность. Хм, чем бы таким позаниматься? Заготовить концентрата смолянки ворсистой? Чтобы потом под рукой всегда было, что добавлять в свои косметические изыски. Буквально две-три капли эссенции из этого редкого растения потрясающе укрепляют волосы и ногти, а кожа приобретает мерцающий эффект. Или наварить зелья для потравы вредителей корнеедов? По весне они начнут активно размножаться и портить нам молодые саженцы, широченную полосу из которых лорды присовокупили к старому лесу этой осенью. А может, попробовать выделить из хвостов саламандр горючий состав и соединить с серой, что из этого выйдет? В таких размышлениях добралась до заветного помещения и для начала стала наводить уборку. Разгребла отработанные материалы, выкинула старые черновые записи, помыла несколько запылившихся колб и подготовила рабочее место. — Алиса, привет. Чем занимаешься? — Ой, Лили, не ожидала твоего появления. Ты одна? — Ага, мальчишки отправились по делам, а я решила навестить тебя. — Да, Шанти говорил. Никак не определилась, чем именно заняться. Много хочется сделать сразу, объять необъятное, — я рассмеялась. — А давай покрасим мне волосы? — Что? — Я изумленно захлопала глазами, глядя на демоницу, у которой в глазах уже горел знакомый мне огонек азарта. — А что такого? Всегда было интересно побыть блондинкой. Вон у эльфов больше половины светловолосые ходят. — Она с самым невозмутимым видом колупала длиннющим, на этот раз кораллового цвета, ноготком этикетку на грушевидной склянке с надписью "Осторожно. Яд". — Тебе и брюнеткой хорошо, даже очень. И потом, демоница с белыми волосами это как-то против всех канонов. — Я представила, как вытянуться лица у парней и поняла, что сие было бы действительно интересно сделать. Мы же девочки, что хотим то и вытворяем со своей внешностью. — Ой, Алиска, не занудствуй. Чхать я хотела на все каноны. Душа просит чего-нибудь эдакого. — Да я не против. Но зачем тебе я? Шанти говорил, вы морок наводить умеете. Ты же можешь наколдовать себе любой цвет и длину волос, разве нет? — Так не интересно. Да и хлопотно это — морок поддерживать. Хочу, чтобы все по-настоящему было, взаправду. — Она хихикнула. — А то нас с Дантом, случается, путают, когда мы в частичной трансформации. — Хорошо, давай попробуем. Только я раньше ничего подобного не делала, ты знаешь рецепт? — А то, — Демоница хитро мне подмигнула, достала из внутреннего кармана своего длиннющего черного кожаного плаща сложенный вчетверо лист бумаги и протянула его мне. Я взяла, развернула. Явно выдранный откуда-то лист с неровным краем и подкопченным углом, видимо, раньше входил в состав книги. Сейчас он был заляпан вдобавок еще чем-то красным и в паре мест продырявлен, будто в него вцеплялись острыми зубами. — Даже не буду спрашивать, при каких обстоятельствах он к тебе попал. Она ухмыльнулась. — И правильно сделаешь. Смотрим, что у нас тут в составе: измельченные листья лавсонии, алканы, индигоферы, настой ромашки обыкновенной, еловая кора, корень крапивы, яд корнадской змеи и порошок перламутровой рогдэны. Листья смешать в равных пропорциях, добавить четыре мерных колпачка рогдэны, залить горячим настоем ромашки так, чтобы жидкость была выше на два пальца, осевшего на дно порошка. Пока эта бодяга настаивается, прожаренные корни крапивы соединить с корой, вымоченной в слабом водном растворе яда. Подождать полчаса и измельченную кашицу из коры и корней ввести в травяной настой. Поставить на огонь и поддерживать слабое кипение в течение четверти часа, каждые пять минут, добавляя по колпачку рогдэны. Затем остудить, процедить и полученной массой смазать волосы, а жидкостью прополоскать после. — О, все реально. Единственное у меня яда такого нет, — подытожила я, после изучения этого клочка бумаги. — Зато у меня есть. — Предусмотрительная демоница извлекла на белый свет пузырек с темно-бурой жидкостью. — Я предполагала, что этакая редкость в твоих закромах не водится. — Ну что же, тогда приступим к перевоплощению дитя тьмы в дитя света, — патетично произнесла я. — Ох, Алиса, боюсь, что блонду из меня тьму не выгнать, это мое все. — И она демонически рассмеялась. Троллевы приспешники, от этого смеха у меня похолодела кровь. Стоящая передо мной девушка с обманчиво невинной внешностью кого угодно может до заикания напугать. — Лили, кончай дурачиться. — Наконец, совладала я со своими эмоциями. — На вот тебе траву и порошок, приступай. А я займусь корнями с корой, ну и яд разведу. (обратно)
ГЛАВА 15
И мы принялись, строго следуя рецепту, воплощать спонтанную прихоть демоницы в жизнь. Работать с Лили, как всегда, было одно удовольствие. Легкая в общении, понятливая и не хуже меня знающая, что, зачем, и каким образом. Сразу видно, и сама любительница сварганить что-нибудь позаковыристей. Время пролетело быстро, да и ничего особенного или сложного мы не делали. Осталось контролировать процесс кипения и вовремя добавлять рогдэну. Думаю, основной красящий пигмент заложен как раз в ней. Перламутровая рогдэна добывается со дна моря на востоке Империии и очень ценится за свою способность надежно фиксировать любые краски, а сама обладает чистым белым, мерцающим цветом, если ее истолочь и высушить в порошок. Остальные же компоненты помогут высветлить природный темный цвет волос. Яд придаст им здоровый блеск и обеспечит эффект натуральности полученного окраса. Я выставила на стол около котла маленькие песочные часы и отмерила первую порцию. — Лили, не сочти за бестактность, мне жутко интересно, что вас связывает с Дэйвисом. Я так и не поняла, он вроде к тебе не равнодушен, и ты его подпускаешь к себе. Но есть какая-то напряженность или мне показалось? Она молчала так долго, что я уже успела пожалеть о своем вопросе и трижды проклясть свой длинный язык. — Прости, не отвечай, давай забудем, что я вообще что-то говорила, — смущенно пробормотала я. — Нормально все. Я просто не ожидала такого вопроса от тебя, ну и задумалась еще. Я мысленно вознесла хвалу Высшим Силам. Все же то, что она видела меня в том отчаянном состоянии с полностью оголенной душой без прикрытий, ширм и масок, сблизило нас. Наверное, она чувствовала, что мне тоже можно открыться. Я никогда не использую информацию ей во вред, потому что сама знаю какого это. Во всяком случае, Лили продолжила. — Дэйв полукровка, но это вторично. Просто мы оба слишком ценим свободу и не умеем доверять настолько, чтобы расслабиться и отдать себя во власть другого. Демоническая особенность характера, будь она неладна. Вот и получается, что и тянет, и влечение есть, но дальше постели не идет. То я сбегу, то он накосячит. Я закинула колпачок перламутрового порошка в бурлящую жижу и перевернула часы. — Давно у вас это длится? Она усмехнулась. — Да уж лет пятьдесят, не меньше. — Ого, вот это выдержка. — Ерунда, для нас время течет иначе, чем для людей. Да и пересекаемся мы с ним не так уж и часто. — Лили, а стоит ли эта свобода, которой вы так дорожите той цены, что приходится заплатить? Одиночество, боязнь полюбить и довериться без остатка. Может, стоит попробовать, даже рискуя ошибиться. Не испытывая — не узнаешь. В вашем распоряжении сотни веков, если все обернется болью, всегда есть шанс попробовать еще. Вы же сильны духом, как никто. — Возможно, ты и права. Есть в твоих словах доля истины, но пока я не готова, да и он, думаю, тоже. Ты сама-то доверялась так безоговорочно кому-то раньше, испытывала те чувства, о которых говоришь? Я покраснела и опустила глаза. — Вот то-то и оно, что не так все просто. А у тебя, насколько я поняла, в этих делах еще совсем мало опыта. На практике все куда более запутаннее, чем в теории. Блин, да у меня в этих делах, опыта не то чтоб мало, его как бы и нет, можно сказать, совсем. Но вот с доверием она права, это для меня больная тема. Встречу ли я того, кто сможет сломать возведенные мною щиты, а захочу ли я опустить их сама? Есть ли тот, кто примет меня такой, какая есть, без оглядки на условности и общепринятые нормы? Это не значит, что нужно сидеть в болоте и квакать в надежде, что за тобой придет принц. Нужно идти своим путем, принимать жизненные уроки, расти и развиваться, но… Все равно мы всегда хотим, чтобы нас любили целиком, как с достоинствами, так и с недостатками, не разделяя на черное и белое. — Ты сказала, что Дэйв полукровка. — Да, у него бабка с вампиром согрешила. Видела его крылья? Подарочек в наследство. — Вампир? — Я округлила глаза. — Да не бойся ты, они не такие уж и страшные. — Лили захихикала. Хорошо ей — демонице двухсотлетней разглагольствовать о моральном облике вампиров. — Дэйву только крылья достались специфические и еще несколько своеобразных заморочек. — На этих словах она сладко улыбнулась и мечтательно закатила глаза. — Но кровь он просто так не пьет, из жажды. — Значит, не просто так все-таки пьет? — решила на всякий случай уточнить я. Вот лучше бы не делала этого. — Так и мы пьем, — невозмутимо ответила демоница. — Кровь огромный источник энергетической подпитки и носитель информации. — И как ни в чем не бывало перевернула песочные часы, задавая новый отсчет времени. — Приму к сведению, — мрачно отозвалась я. — И почему я так много про вас всех не знаю, чувствую себя настоящей невежей. Тогда в Нимфе ты мне столько нового про драконов открыла. Страшно представить, сколько еще скрыто от меня в тени. — Ну, это не удивительно. Ведь наша история и особенности жизни не достояние широкой общественности. Другие миры как никак. Хоть мы и состоим в Триквестре с вашим, у нас не так уж много точек соприкосновения. Правда, иногда можно и пошалить на чужой территории, поразвлечься. — Она озорно мне подмигнула. — Но от этого только байки всякие плодятся да домыслы, не более. — Неужели совсем никто из Среднего Мира не располагает достоверной информацией о смежных? — Располагают конечно. Как правило, это правящие царственные особы, их семьи и сильные, как вы их называете, ниоры. Последние, кстати, практикуют сотрудничество с нами и особо удачливым после этого удается даже выжить. Но ваши старинные архивы и библиотеки имеют далеко не самые исчерпывающие сведения об истинном положении вещей в Верхнем и Нижнем Мирах. А у тебя не было ни подходящего учителя, ни должной литературы. Потому как такие книги хранятся в специальных засекреченных секторах за семью магическими печатями. — Ладно, понятно. — Мне немного полегчало, обидно себя чувствовать дураком, а нас таких большинство оказывается. Я-то думала, что в пробелах в знаниях только лично моя вина. — Тогда хочу все знать, — уверенно заявила я, снимая котел с огня и ставя его к окну, чтобы быстрее остыл. Лили рассмеялась. — Многие знания — многие опасности, всему свое время. Все, что нужно, ты узнаешь, а лишнее… Зачем оно тебе? Только голову забивать. Слышала я уже однажды эту фразу. И правда, есть в них что-то общее, не зря демоны и драконы признали друг в друге равных. — Не согласна. Раз судьба распорядилась так, что я повстречала вас, мне необходимо знать, как можно больше о тебе с братом и Шанти. А то вечно узнаю все последней и не понимаю очевидных для вас вещей. Лили явно развеселилась над моей решительной тирадой, которая, видно, не показалась ей достаточно убедительной. — Так, может, ты в Подземное Царство погостить спустишься? Там все и узнаешь из первых рук, — невинно заметила эта вредина. — Угу, кто меня ждет-то там? — буркнула я. А затем, подумав, добавила: — А туда возможно попасть простому смертному? — Огонек интереса разгорался во мне все сильнее. — Попасть — да, а вернуться живым… — Вот спасибо за такое предложение. — А ты бы рискнула? Ради удовлетворения своего любопытства, ради жажды знаний. — В ее глазах заплясали безумные искры, а голос стал тихим и вкрадчивым. По моей коже поползли мурашки, умеет она произвести впечатление. — Возможно, — осторожно ответила я. — Уж больно велик соблазн. Ты же сможешь меня там защитить? — Ну, ты даешь, — восхитилась демоница. — И наглости тебе не занимать, я погляжу. Я фыркнула. — А нечего задавать провокационные вопросы. Тебе весело, а мне жуть как интересно. Девушка тряхнула своей пока еще черной гривой роскошных волос и совершенно серьезно произнесла: — Официально приглашаю тебя, Алистер Дэйл, посетить Подземное Царство. Пусть твоим поручителем и защитником служит семья Оливьер. Даю слово, что никто из нас не причинит тебе вреда. Дата входа остается открытой, пребывание — бессрочным. Ровно до того момента, как ты решишь покинуть границы Нижнего Мира. После чего она начертила в воздухе какой-то знак, он вспыхнул ярким зеленым пламенем и погас. — Приглашение засвидетельствовано. Теперь выбор за тобой, дорогая Алиса. Я нервно облизнула пересохшие губы и взъерошила челку. Вот это неожиданно я напросилась, думала все шуточки. Еще один мне урок: всегда быть осторожной в своих пожеланиях с демонами. На моем правом запястье появилась метка — уменьшенная копия символа, только что истаявшего в воздухе. Крошечный треугольник направленный одной из вершин к ладони. Вокруг каждой вершины, словно окольцовывая ее и давая острому углу пересечь условную границу, расположились разноцветные кольца: синее, зеленое и черное. Последнее сейчас было толще других, и именно оно и впускало вершину треугольника в мою ладонь. Запястье немного щипало. — Лили, какого… — Неприятные ощущения скоро пройдут. Разве не этого ты хотела? — очень натурально удивилась она. Я только рукой махнула. Чего с нее взять? Особенно теперь, когда дело сделано. Будет у меня забавная татуировка, переживу. А остальное время покажет. — Пошли уже, исчадие моего маленького масштаба. Начнем перевоплощать тебя в ягненочка белого и пушистого. Лили довольно осклабилась, обнажив клыки и удлинив ногти, хотя куда уж больше. — Ты иди, а я через окно по старинке. Так и быстрее и меньше шансов кого-нибудь встретить. Я процедила остывший отвар, отделив вязкую массу от жидкости, и распределила их по удобным для использования емкостям. Закончив последние приготовления, поспешила к себе в комнату, где меня уже ждала Лили. Мы благополучно оккупировали ванную комнату, и я щедро намазала ее голову, почему-то пахнувшей болотной тиной, субстанцией. Все это безобразие потом замотала в промасленную бумагу и зафиксировала заколками. А сверху еще и навертела полотенце, чтобы процессы в тепле шли быстрее, и не перепачкать мне комнату. — А сколько нужно ждать? — Вдруг запоздало осенило меня. — Ой, не знаю. Это в книге осталось на не выдранном листе, — легкомысленно ответила Лили. Я ее оптимизма не разделяла, но решила не делиться с ней своими опасениями, может, обойдется. — Тогда долго не будем держать, а то мало ли что. — Нет уж, я хочу получить достоверный результат. Давай не меньше часа. Мне оставалось лишь головой покачать. Но и вправду, вытравить ее иссиня-черный цвет, должно быть, не быстрое дело. Пока ждали, переместились обратно в комнату. Я притащила из кухни немного лакомств. Да простит Шанти мне это мелкое нарушение обещания не покидать башню. Достала заначенную драконом на всякий непредвиденный случай бутылку розового эльфийского вина. Вот честно, понятия не имею, где он ее добыл. На мои вопросы он только хитро скалился и закатывал глаза. Мы уютно расположились возле камина, я зажгла свечи в забавных оленьих канделябрах. Сгустившаяся за окном тьма дополняла получившуюся атмосферу таинственности. Мы пили вино и болтали о пустяках. Получились настоящие девичьи посиделки, которых у меня никогда в жизни раньше не было. Удивительно, столько личностей соединялось в этой демонице, такая пластичность восхищала. Сейчас она выглядела и вела себя, будто самая обыкновенная девчонка, очень по-домашнему, легко и непринужденно. Ничего демонического в ней не просматривалось, разве что хороша сверх меры да коварно манящий разлет бровей. Я испытывала к ней благодарность за минуты, которые она сейчас мне дарила, сама не зная того, за весь этот вечер. А может и знала — ох, уж эта Лили. Полет ее мыслей и тонкая проницательность уже не раз приводили меня в восторг. Она, смеясь, рассказывала мне историю, как заполучила заветный клочок бумаги. Глядя на который, мы сегодня с ней и колдовали. История на самом деле оказалась забавная и вовсе не страшная, как я изначально думала. Просто тот почтенный старец — владелец опуса с лучшими рецептами для милых дам повел себя чересчур бестолково. Он очень удивился, завидев демона. Надо сказать, сам же его и пытался призвать, долго и натужно завывая над пентаграммой, не обремененной даже охранным контуром. Зачем ему понадобилось тревожить жителей Нижнего, осталось тайной. Бедолаге еще повезло, что он изначально все перепутал. И его потуги никак не могли иметь успеха по связи с Теми Самыми Силами, а то не дышать бы ему больше ни в этом мире, ни в параллельном. Лили же просто случайно оказалась рядом. Услышав истерические стенания, конечно, не удержалась, заглянула на огонек, раз так просят. Дурень вместо того, чтобы возрадоваться, ведь какой успех, забыл о своих изначальных целях, начал блажить еще громче, уже понося всю нечистую силу в общем и одну изящную ее представительницу в частности. Такого моя любимая демоница стерпеть уж никак не могла. Ну и покурощала его немного, самую малость — как она меня убеждала. Когда она его настигла, горемыка впал в полный неадекват. Начал биться об стены, резать на себе вены, дабы изгнать и откупиться. Бестолочь и слабоумный, Лили сказала, что ей даже противно стало. Шуганула она его напоследок, чтоб неповадно было, и вырвала кусок из книжки, которой он прикрывался, как щитом. А там вот этот чудо-рецепт оказался. У меня даже живот заболел от смеха, так Лилиан забавно изображала этого олуха. Пока мы, продолжая хихикать, уплетали засахаренные орешки марцитуса, она вдруг спросила. — Алиса, а у тебя есть объект для воздыханий? От неожиданности я чуть тем самым орешком и не подавилась. Прокашлявшись осторожно уточнила, что она имеет ввиду. — Как же, в твоем возрасте наверняка должен быть тот, по кому втайне томится девичье сердце. — И она ехидненько так на меня посмотрела, издевается поганка. Я же вместо того, чтобы воспылать праведным негодованием, позорно покраснела. Мое воображение тут же услужливо предоставило воспоминания о крамольных мыслях об обнаженном торсе Данта и нежной, необъяснимой привязанности к Шанти. Как ни странно, в воспоминаниях не было и намека на тень того, о ком я так горько плакала в последний вечер перед отъездом из дома. Плутовка тут же почуяла мое смятения и разглядела пылающие уши. — Так что? Как тебе на эту роль один маленький милый дракончик? Я же вижу, как хорошо вы нашли общий язык. В этот раз орешка во рту у меня не оказалось, и я отделалась лишь легким недоуменным писком, вырвавшимся из моего горла. — Ты в себе? Он, конечно, нереально крут и все такое, но он же дракон. — Нет, я понимаю, что этим иномирным сущностям никакие условности нипочем, и вампиры сойдут в дело и драконы, но я-то всего лишь человек. — То есть тебя только это останавливает? — провокационно гнула она свою линию. — Да я даже не думала об этом. Мы просто друзья, а он мой якорь. — Чего? — Ну, знаешь, когда он рядом мне так хорошо и спокойно. Словно я под защитой самой надежной крепости, и ничто не может причинить мне вреда. Иногда я даже забываю, что он из другого мира, Шанти для меня нечто большее. Он мой островок безопасности, и воспринимаю я его как человека. Правда, он не дает надолго мне забыться и обязательно напоминает о настоящем положении дел очередной своей надменной репликой. Лили рассмеялась. — Охотно верю. — Короче, не морочь мне голову. Шанти — это Шанти, мой вредный любимый дракоша. А вот если и рассматривать кого на предмет воздыханий, чисто теоретически заметь, то уж тогда Данталиана. — Дааа, закусывать надо не орешками, а нормальным куском мяса, учитывая что за весь день я толком ничего не ела, тогда и не понесет рассуждать на такие темы. Демоница удивленно вскинула бровь. — Даже так? А что, интересный вариант. Он парень опытный, много чего умеет и уж с ним скучать, точно не придется. Можешь попробовать, у него сейчас никого нет серьезного, насколько мне известно. — Ее лицо при этом было жутко хитрое, и она заговорщицки подмигнула мне. Не знаю, как на вид, но по ощущениям я стала пунцового цвета от макушки до пяток. Чего он там умеет? — Только сразу тебе говорю, одному спесивому дракону это точно не понравится. — Это еще почему? Ему вообще фиолетово на такие вещи. Я ему кто? Сама говорила, как они к людям относятся. — Ну да, ну да. Только он всего лишь взял тебя под свою опеку, сущая для него безделица. Поверь, если ты начнешь водить шашни с демоном, ящер сильно не обрадуется. Драконы собственники до мозга костей, даже в нынешней ситуации он считает, что ты принадлежишь ему. Мои глаза округлились, и если смогли, стали бы размером с блюдца. Вот это новости. — Сама говорила, драконы берут под опеку, когда им выгодно. Причем тут моя личная жизнь? Ему просто нужна помощь в снятие ошейника, — не очень уверенно ответила я. — Помощь с ошейником, точно. — Лили рассмеялась. — Ты такая наивная. Потом, успокоившись, продолжила: — Никогда не обращала внимани, как он на тебя смотрит? Тут явно больше, чем деловое сотрудничество. Да и сама же знаешь, что это просто прикрытие для любопытных носов. Я припомнила слова Лейтона, тот тоже говорил про особенный взгляд. И чего они все прицепились к нему? Ничего особенного я не замечала. Иногда бывает, не могу разобрать его эмоций, ну так оно и понятно, было бы странно, если бы я читала Шанти, как открытую книгу. Конечно больше, — в голове всплыл разговор на обледенелой крыше в закатных сумерках над столицей Империи, — он признал во мне друга. — Дурацкий разговор какой-то, не находишь? Все это философия и глупые рассуждения на тему: а что было бы, если бы… — Я помахала в воздухе рукой по замысловатой траектории. — Дант и Шанти такие же реальные кандидаты мне в кавалеры, как тебе тот толстячок из обувной мастерской. — Она поморщилась. Ага, проняло. — Ну-ну. Но зря ты так себя недооцениваешь. А демоны всегда не прочь поэкспериментировать, я же тебе братика не в мужья сватаю. Интересно было бы на это посмотреть. Вот ничего святого, демоны они и есть демоны. Никакой щепетильности к моим нежным девичьим чувствам, интересно ей будет, экспериментаторша блин. Я решила набраться наглости и, раз уж пошла такая пляска, прояснить для себя, давно волновавший меня вопрос. — Слушай, а у тебя самой с Шанти что в прошлом? Настал черед Лили давиться орешками. — В смысле? Ты как себе это представляешь, сама же сказала дракон, ящер и все такое. — Да вас, поди, разбери, — я пакостно захихикала. — Говоришь, экспериментировать любите. Больно вы существа загадочные. — Алиска. Не передергивай. — возмутилась Лилиан. — Почему тебе вообще это пришло в голову? — Вы всегда так мило обмениваетесь любезностями, сразу видно, что лет сто знакомы не меньше. И ты вся такая кокетка, а он даже не очень возмущается. Демоница развеселилась. — И она мне еще будет говорить, что ничто ее сердце не трогает… Знакомы мы действительно давно. Если быть точной, то ты почти угадала — сто двадцать лет. Веду я себя так, потому что это моя натура, тут уж ничего не попишешь, а он просто привык. Как ты там сказала, он нереально крут? Но мне только дракона в женихи не хватало, вот папочка бы обрадовался. А портить хорошую дружбу обычной интрижкой, было бы глупо. Проверенная временем дружба — большая ценность в любом из миров. С этим не поспоришь. На душе от ее откровения стало легче. Я и не представляла, насколько сильно меня терзал этот червячок подозрений. И с чего бы вдруг? Противоречивое я создание, сама себя не понимаю. — Лили, — Я подскочила на ноги, вытаращив глаза. — Время. Мы с тобой забыли про время. Демоница изящно выругалась на неизвестном мне языке. Не знаю, какой там был заложен смысл, но звучало красиво. Мы, как две перепуганные белки, метнулись в сторону ванной, сметая все на своем пути. Быстро-быстро размотали кокон на ее голове и судорожно начали вымывать из волос светло-серую массу, оставляющую на воде грязные разводы. Решили, что достаточно тщательно все промыли, дождавшись, когда вода стала прозрачной, и принялись придирчиво разглядывать результат. Пока волосы оставались мокрыми, понять ничего не удавалось. Видно, что уже не черные, но что получилось на самом деле — загадка. Подсушили полотенцем и расчесали. Лилиан выругалась повторно, вроде как-то витиеватей, чем в предыдущий раз. На ее голове цвета грязного весеннего снежка, уныло красовались бледно-фиолетовые пряди — остатки былой роскоши. Я подбирала слова, как бы помягче сформулировать мое видение представшего нам результата. Лили тихо шипела себе под нос, словно заправская крысоловка. И надо же было именно в этот момент вернуться нашим бравым мальчишкам. Немая сцена — "Не ждали?", после чего — "А чем это вы тут балуетесь?", затем — "Это мы сейчас удачно зашли" и, наконец, — "Все девчонки — немного ведьмы". Парни оценили натюрморт из недопитого вина и пары оставшихся засахаренных марцитусов. Разбросанные покрывала возле камина и опрокинутое в дикой спешке по пути в ванную кресло. Переглянулись, еще раз внимательно посмотрели на злющую и помятую Лили. На меня, растеряно хлопающую глазами, одновременно с этим пытающуюся стыдливо прикрыть красноречивые следы наших посиделок. И громко от души захохотали. Ржали они долго. Пытаясь что-то выговорить, Дант утирал слезы, а потом плюнул на это гиблое дело и вовсе повалился на кровать в бессильном приступе смеха. — Ну, сестренка. Ну, красотка. Теперь кузен на поединках нас точно не перепутает. Только вот он скорее от смеха сам тебе сдастся — мощное оружие придумала. — Уж да, Лили, ты на этот раз сама себя переплюнула. И как только угораздило, это ж надо додуматься, — вторил ему Шанти, трясясь от еле сдерживаемой очередной лавины хохота. — Гыыы, — Дант, держась за живот, сполз на пол. — Если это твой протест против очередного выговора отца в желании призвать тебя к порядку, то он тебе удался. Но зачем же так радикально и самой себе пакостить? Боюсь, что все твои усилия сойдут на нет, когда он тебя увидит, у него от смеха не останется сил, чтобы разразиться гневной тирадой. — Ни на минуту нельзя оставить без присмотра, что за наказание, — это уже полетел камень от дракона в мой огород. Глаза демоницы начали опасно светиться синим, холодящим воздух, пламенем. Она перестала ругаться и глухо зарычала. Ее руки как-то жутко изменились, вытянулись и покрылись черными острыми наростами. Ногти превратились в когти неимоверно длинные и острые. Огонь в ее взгляде все разгорался, недобро поблескивая и не предвещая ничего хорошего этим насмешникам. Но те так увлеклись или просто были слишкомсамоуверенны, что никак не отреагировали на происходящие изменения во внешности Лилиан. Зато я очень впечатлилась, на миг даже потеряв связь с действительностью. Оцепенев от ужаса, я завороженно смотрела в эти страшные, пленяющие, подчиняющие волю глаза. Если это только часть трансформации, насколько же зловеще выглядит демон в боевой ипостаси? Наконец, до дракона дошло, что запахло жаренным. Он оттеснил меня в угол, встав передо мной. Но глумливое выражение с наглой морды не стер. Этого времени мне хватило, чтобы выйти из ступора и заставить лихорадочно работать мозг. Мне только семейных разборок между демонами в комнате не хватало. Им-то все нипочем, а я как-никак не у себя дома. Еще и новорожденный ребеночек теперь тут находится и вообще, мало проблем нам, что ли, с лордами. Светлая мысль просияла в голове неожиданно, словно луч солнца в пасмурный день. — Лили, — возопила я, стараясь достучаться до ее взбешенного рассудка. — Отвар. Еще остался отвар для ополаскивания, — и отчаянно замахала в сторону стеклянной бутыли, сиротливо забытой до этого времени на каминной полке. Демоница мгновенно поняла, куда я клоню, в ее взгляде промелькнула затаенная надежда. Она тотчас приняла свой прежний облик, и мы, оставив недоумевающих пересмешников переглядываться в комнате, помчались в ванную, доводить до ума начатое. Слава Высшим Силам, в этот раз у нас все получилось. Вот что значит точное следование инструкциям, и чем может обернуться небрежное отношение к технологии выполнения процесса. Теперь передо мной стояла шикарная девушка с копной длинных жемчужно-белых волос, пряди которых едва различимо мерцали в зависимости от угла падения света. Она выглядела до того невинно и прекрасно, что даже дух захватывало. Блонд ей шел не меньше, чем прежний цвет. Когда мы вернулись в комнату с гордо задранными кверху подбородками, ребята уже успокоились и начали оценивающе разглядывать получившийся результат. — Хороша, — наконец, изрек Дант и поцокал языком в подтверждение своих слов. — Ну и сумасшедшая же ты у меня сестричка. Вот в Царстве разговоров-то будет, а отец точно тебя прибьет, — закончил он на оптимистичной ноте. Но, казалось, Лили это мало заботило или хоть сколько-нибудь беспокоило. Она была довольна преображением и успехом своего очередного предприятия. — Я смотрю, вы без нас не скучали. — Шанти ехидно обвел взглядом плацдарм перед камином и невозмутимо дожевал наши орешки, при этом еще успевая укоризненно вздыхать, рассматривая почти пустую бутылку его заначки. — Да вот, посидели, — смущенно начала я, — надо же было как-то время скоротать. — Обычно ты его коротаешь за книгами. Лилиан, ты плохо влияешь на Алистер. Мы все трое дружно закатили глаза. Дракон оседлал любимого коня нравоучений. Я подошла к нему и примирительно погладила по голове, тем самым показывая, что все осознала и каюсь. Он, конечно, не поверил, но развивать тему не стал, а только хитро на меня поглядел. — А это еще что такое? — Гребни Шанти встопорщились, глаза обожгли ледяным холодом. Из расслабленного его тело стало напряженным, а в голосе послышалась сталь. — Лилиан Оливьер, ты совсем рехнулась? Что ты творишь, прах тебя побери? Это даже для твоей эксцентричной натуры уже слишком. О чем ты вообще думала? От такой резкой перемены его настроения, я непроизвольно отшатнулась. Проследила его взгляд и поняла, что послужило причиной. На моей руке отчетливо виднелся странный треугольник с кольцами в вершинах. Ой, вечер внезапно перестает быть добрым. Лили оскалила клыки и вызывающе на него посмотрела. — Представь себе, думала. И нечего тут кричать, я все сделала по правилам. Оливьер выступят гарантом ее защиты, а выбор принимать ли приглашение останется за ней. Алистер сама этого хотела. А вот ты не слишком ли заигрался в ее опекуна? — Зло выплюнула она последнюю фразу. — Хочешь взять эту роль на себя? — обманчиво вкрадчивым голосом ответил дракон. Что за наказание? Только я утрясла разборки между демонами, как уже сцепились Шанти и Лили. — Шанти, — позвала я, стараясь перевести его внимание на себя. — Никто никуда не собрался, просто похожу с необычным украшением. Дата открыта, меня ни к чему не принуждают. А если когда-нибудь так случится, что я воспользуюсь приглашением, то Лили меня подстрахует, — не очень уверенным тоном закончила я фразу. — С тобой мы позже поговорим, — рявкнул он на меня, даже не взглянув. — Друг, я понимаю, что предложение сестры весьма неразумно в сложившихся обстоятельствах, но, в самом деле, ведь никакого криминала не произошло. Давайте мы все успокоимся и не будем накалять обстановку своими взрывными темпераментами. — Внес рациональное предложение Дант в назревающий скандал. Выходку Лили он тоже явно не разделял, но и нападки Шанти в ее адрес не приветствовал. Дракон только устало сложил гребни и выдохнул струйку горячего белого пара. — Насколько я знаю, Алиса тебе ничем не обязана, — уже более спокойным тоном продолжила Лили. — Я даже объяснять не хочу, насколько идиотская идея пригласить человечку в Подземное Царство, ее там подстерегает уймова туча опасности. Хочешь сказать, ты от всего убережешь? — Мне казалось, защита нашей семьи достаточно весомый аргумент, чтобы умерить пыл особо ретивых. Я решительно не понимаю, почему ты так взбесился. Ты закончишь задание, вернешься к себе. Какое тебе дело до того, где и с кем будет проводить время Алистер? Прозвучало это более чем провокационно, но Шанти только хвостом махнул. — Ровным счетом никакого, но пока она под моей защитой ты не имела права делать такие официальные предложения, не поставив в известность меня. — Очень спокойно, ровным голосом ответил мой друг. — Она же сама не понимает, что творит и с чем имеет дело. Меня уже изрядно бесил весь этот разговор, чего это они говорят обо мне, словно я здесь и не присутствую. И еще было обидно от того, как грубо Шанти на меня прикрикнул. Но ему я еще выскажу все, что думаю по этому поводу. Он хотел разговора, он его получит. Сейчас, когда накал страстей пошел на спад, я смогла выдохнуть и думать спокойно. — Неужели? Так-таки и не имела права? Не думаю. — Демоница прищурилась и уже вполне миролюбиво пожала плечами. — Устроил на ровном месте истерику. Ее за шиворот прямо завтра в Нижний Мир никто не тащит. Дракон неодобрительно посмотрел на дерзкую девицу блондинистого окраса, на другую девицу, злую, но героически сдерживающую свое негодование, и демонстративно покинул помещение. Через окно. Я прибрала комнату. Еще раз восхитилась результатом наших трудов, глядя на вертящуюся у зеркала Лили. Мы обнялись на прощание, и она успела мне шепнуть, чтобы я сильно не переживала. — Остынет и вернется. Он всегда такой вспыльчивый, когда дело касается действительно серьезных и важных для него вещей, я уже привыкла. Все будет хорошо. Я кивнула. У меня нет ста двадцати лет, чтобы привыкать. Выскажу ему все, пусть только вернется. Это дракошке еще повезло, что он сейчас мне под горячую руку не попадется. Демоны улетели, а я легла в постель, прокручивая в воспоминаниях этот длинный, насыщенный на волнения день. Когда Шанти вернулся, я все еще не спала и уже изрядно под успокоилась. Устраивать разборки посреди ночи было откровенно лень. Поговорить, конечно, стоит и объясниться, но злость на наглую рыжую, то есть кирпично-медную морду улетучилась. Он же искренне за меня переживает. Осмыслив все случившееся, пока лежала и ворочалась, я пришла к выводу, что не так уж он и неправ. Я же и сама в первый момент после того, как Лили отколола эту штуку с приглашением, испугалась. Я ведь и понятия не имею, что из себя представляет Нижний Мир. А что не сдержан, так это для меня не новость. Обойдусь воспитательной лекцией, как не следует, особенно в присутствии третьих лиц, со мной разговаривать и забудем. Зарывшись поглубже в одеяло, спрятала лицо в подушку и притворилась глубоко спящей. Надо полагать, этот маневр мне не удался и не обманул внимательного дракона. Потому как в следующий момент почувствовала что-то тяжелое у себя в ногах. Я упрямо продолжила делать вид, что сплю. — Алистер, я же вижу, что ты не спишь. Давай поговорим, — раздался над ухом спокойный голос Шанти. Но на меня напал ничем не мотивированный приступ вредности. Вопреки моим последним миролюбивым размышлениям, захотелось позлить эту заносчивую заразу. Продолжая молчать, я не шевелилась. — Не глупи, — с укором произнес он. — У меня такое впечатление, что ты просто сама не понимаешь, с чем столкнулась. Я не выдержала и демонстративно отвернулась. Ага, не понимаю я. Можно подумать, он очень поспособствовал моему пониманию, а ведь мог бы. Но нет, многие знания — многие опасности, видите ли. — Алистер, я начинаю терять терпение, — уже раздраженно рыкнул дракоша. Напугал козу капустой, пфф. Мне упрямства не занимать, я только плотнее сжала веки. Он шумно выдохнул, и меня накрыло облачко легкого теплого пара. Я почувствовала, как мельчайшие капельки влаги, остывая, оседают на мое лицо. — Алиса, у тебя роса на ресницах, — совсем другим голосом, очень нежно сказал Шанти и щекотно подул мне на волосы. Алиса? Он назвал меня Алиса, я не ослышалась? Впервые со дня нашего знакомства. Что там у него сдохло, пока он выветривал свое озверелое настроение? От такого поворота я забыла о своем намерении вредничать и открыла глаза. Чтобы тут же, так сказать, нос к носу столкнуться с его завораживающим взглядом желто-медовых глаз. И я снова, как в тот вечер в Сытой Куропатке, растворилась в их пленительном золотом свете. Испытала новое, необъяснимо приятное чувство в груди, а на краю сознания отметила, что уже не вижу личины ящера. Словно глядя в бездну веков я ощущала, он есть нечто большее. Непроизвольно моя рука потянулась к нему и погладила чешуйки вдоль позвоночника. Бездна засияла множеством красных нитей, выплетающих причудливое кружево узора. Что он делает со мной, это и есть тот самый знаменитый драконий взгляд? Он мигнул и отвернулся. — Так мы поговорим? — немного севшим голосом мягко напомнил он мне о реальности и чуть отстранился. Оказалось, что я уже не лежу, завернувшись в одеяло, а сижу, прижимаясь к нему всем телом. — Давай, — нехотя ответила я, пытаясь выровнять пульс и глядя в пол. На смену безграничной свободе и легкости пришла неловкость. Я подняла покрывало и накинула его на плечи, сделав вид, что мне холодно. — Согласись, принимать подобные предложения, с твоей стороны весьма неразумно? — вкрадчиво поинтересовался Шанти. — Ты ведь даже понятия не имеешь, что из себя представляет Нижний Мир, — буквально дословно повторил он мысли, и так пришедшие мне ранее в голову. — Как можно, столь легкомысленно принимать что-либо от демона? Я неопределенно повела плечами. — Для меня тоже все стало полной неожиданностью. Мы просто болтали. Я сказала, что было бы интересно узнать побольше о смежных мирах, входящих в триквестр. Лили спросила, не боюсь ли я. Я брякнула, что если она меня защитит, то почему бы и нет. Я думала это все шутка, настолько оно казалось нереальным. А она возьми да и пригласи, потом эта вспышка в воздухе и вот, я уже с меткой на запястье и с пониманием, что ничего не исправить. — Закончила я свою немного сумбурную речь. — Понятно, — сухо и кратко подытожил дракон. Ну и мрачный же вид он сейчас имел, жуть. — Очень в духе Лилиан. Впрочем, такое даже для нее слишком. Я правильно понял, что она в формуле приглашения упомянула ВСЮ, — он особенно выделил это слово, — свою семью? Я кивнула, Шанти вздохнул. — Алиса, пообещай мне, что никогда не воспользуешься этим предложением без крайней необходимости. Причины должны быть очень серьезные, едва ли к этому можно прировнять обычное любопытство. Ты меня понимаешь? — Да я пока и не собиралась. — Он меня перебил. — Никогда. Пообещай, что никогда ты не станешь этого делать. Я сморщилась. Терпеть не могу давать такие неопределенные обещания. Но его требующий взгляд не оставлял мне возможности вывернуться. — Ладно, обещаю. Но и ты тоже пообещай мне кое-что взамен. Шанти вопросительно посмотрел на меня. — Ты не будешь со мной так грубо разговаривать, особенно не наедине и без выслушивания предварительно моих аргументов. Дракон изумленно уставился на меня. Затем удивление на его морде сменилось раздражением. Он молчал. Я не сводила с него упрямых глаз: дракон он там или кто, но я не позволю такого неуважительного к себе отношения, тем более, когда знаю, что не виновата. Выдержав некоторую паузу на размышление, он нехотя произнес. — Хорошо, я постараюсь держать себя в руках. Я улыбнулась, уж больно человеческой показалась мне эта фраза, звучащая из его уст несколько забавно. Он поймал мою улыбку и недовольно заметил. — Ты хоть понимаешь, как я за тебя испугался? Лил хорошая, для своих. Но при всем моем к ней доверии она не всесильна, и заносит ее бывает. Что тут скажешь? Наверное, нет. Но как же безумно, умопомрачительно приятно. Мой наглый, мой надменный, мой высокомерный, свободолюбивый и независимый дракон. Он за меня испугался. Моя душа воспарила к небесам от нахлынувшего чувства нежности и счастья. Я только и смогла, что невнятно помотать головой. — Вот то-то и оно. — Он посмотрел на меня, как на неразумное дитя, но мне было все равно. Сейчас я могла простить ему любое его прегрешение, настолько сильные чувства меня переполняли. — Знаешь, я иногда не могу тебя понять. Ты как большая многомерная загадка. Шанти ухмыльнулся. — Разве это плохо? — Нет. Но в такие моменты я боюсь. Настолько привыкну тебя разгадывать, что когда ты меня покинешь, не смогу без этого жить. — Не думай об этом. Вряд ли я уже смогу оставить тебя навсегда. А раз так, то хоть изредка, но мы сможем пытаться расшифровать друг друга. — Он смущенно улыбнулся, что больше походило на демонстрацию острых многочисленных зубов. Мое сердце от этих слов забилось в бешеном ритме. Высшие, что же вы творите? Какие интриги плетете? Зачем мне эта болезненная привязанность к дракону, из не принадлежащего мне мира, культуры, реальности. Почему только рядом с ним я могу ощутить покой, словно корабль, причаливший в родную гавань. Или это плата за маленькую толику счастья? Тогда это очень жестоко. Шанти, по-своему истолковав мое молчание, взгромоздил свою увесистую голову мне на колени. — Хорошо, что мы все прояснили, тогда давай отдыхать. Завтра я не дам тебе спуска, возвращаемся к ежедневным тренировкам, — сурово напомнил он. Я обреченно вздохнула. Нет, этот ящер неисправим. — Тогда спокойной ночи. — Пусть Высшие берегут твой сон, — был мне ответ. (обратно)ГЛАВА 16
Утро наступило быстро. Словно и не было никакого сна. Я закрыла глаза, миг и все, моего тела и разума кто-то настойчиво домогается. Шанти таки исполнил свое предупреждение, безукоризненно оставаясь верным себе. Спасибо, что ограничился лишь самым банальным сдергиванием одеяла и закидыванием меня всякими мелкими предметами, которые в изобилии наполняли комнату. Меткая поганка. Раз, и карандаш угодил мне прямо в лоб. — Да встаю я, встаю, — умоляюще простонала я, стараясь прикрыть подушкой свою многострадальную голову. Хлоп, и на мою пятую точку приземлилось нечто легкое, но благодаря ускорению весьма ощутимое. Я возмущенно села. Рядом со мной лежала пробка от вчерашнего Эльфийского. Хм, откуда выколупал только, я же все прибрала. Закатилась, наверное, куда-то на радость этому разбойнику. Навернув с десяток кругов, я почувствовала, как тело вспоминает прежние нагрузки. Стоило пофилонить несколько дней и уже первые три круга дались мне весьма ощутимо. На поляне нас ждал Дант. Видимо, Лили решила дать Шанти немного времени и не злить его своим присутствием, напоминая тем самым, как пренебрегла мнением дракоши в одном спорном вопросе. Впрочем, мало ли у нее своих дел, я могу лишь предполагать. — Чем хочешь заняться, маленькая отважная девочка? — Дант приветливо помахал нам рукой. — Хочу потренироваться с тессэном, — тут же перешла я к делу. Он молча кивнул и протянул мне шикарный, по-другому и не назовешь, веер. Я ловко его раскрыла, как он и учил. Восторгу не было предела. Ювелирной работы, очень изящный на вид, легкий тэссен состоял из тонких, шириной не больше пальца металлических пластин, зазубренных елочкой к концам. В сложенном виде он больше походил на фигурный нож. В комплект к нему шла красивая оболочка, надев которую, получаешь полную иллюзию самого обычного веера. Ажурные плетения на тончайшей крепкой коже наилучшего качества придавали этому оружию еще более обманчивый и легкомысленный вид. Демон заметил, как загорелись мои глаза, и довольно потер руки. — Нравится? Отныне твой, дарю. Носи с собой и используй по назначению. — Ааа, спасибо. Какая прелесть, давай, скорее его опробуем. — Переполняемая эмоциями я кинулась на шею приятеля. И мы сошлись в танце. Попеременно чередуя атаки и работая то со сложенным веером, то с открытым. Я училась отбивать вскользь летящие удары сначала простой палки, потом стрел, а затем и тальвара. Кованые пластинки, образующие тессэн, повернутые под небольшим углом к линии атаки, могли легко отклонить летящее оружие в сторону. На близкой дистанции противнику успешно закрывался обзор и с учетом этого, можно было использовать другое оружие, например, нож. А острыми краями развернутого веера наносились удары по незащищенным зонам нападающего: лицо, шея, кисти рук. Мельтешение перед носом соперника то сложенного, то открытого тессэна во время поединка создавало дополнительную помеху, здорово отвлекало и рассеивало его внимание. Но больше всего мне импонировало, что работа с веером заключала в себе не только боевую технику, но и медитацию в движении. Я постоянно ощущала создаваемые его взмахами воздушные потоки и чувствовала, что при желании и должной практике смогу ими управлять. Показав напоследок пару блоков и один хитрый захват, Дант нас отпустил полностью удовлетворенный тренировкой. После завтрака мне очень захотелось навестить Мариэль с малышом, которому дали красивое имя Касиди. Повинуясь непонятному порыву, я захватила с собой записку Цигуна — вдруг Лили заглянет ко мне в лабораторию. Пора закрыть это затянувшееся дело, сколько можно откладывать. Передам ей записку и обсудим детали. Размышляя таким образом, отправилась в покои молодой мамочки. Маришка уже полностью пришла в себя и сейчас, стоя над кроваткой с младенцем, выглядела более чем превосходно. Удивительно, как ей шло материнство. Она словно сияла изнутри и лучилась счастьем. Формы ее тела стали намного округлее, но это лишь добавляло шарма и красоты. — Привет. Ничего, что я забежала на минутку? Не смогла удержаться и не проведать твое маленькое чудо. Она ласково посмотрела на спящего ребенка и радостно поприветствовала меня. — Молодец, что пришла. Каси как раз только поел, теперь будет хорошо спать не меньше часа. А я не знаю, чем заняться. Все вокруг меня носятся, будто я фарфоровая ваза, самой и делать ничего не дают. Знай, малыша корми да убаюкивай. Одно остается — книжки читать. — Ты замечательно выглядишь. Я так рада, что у тебя все хорошо. Издалека видно, какая ты счастливая. — Да. Никак не перестану улыбаться. — Она тихо рассмеялась. — Нолан по этому поводу надо мною подшучивать начал, хотя и сам не далеко ушел. Я согласно кивнула, вспоминая, какой блаженный вид он имел за завтраком. Вдруг легкая тень промелькнула на лице Мариэль, и она погрустнела. — Лишь одно не дает мне полностью раствориться в этом счастье. Алиса, я не говорю Нолану, не хочу омрачать его радость. Так печально, что Каси не узнает своего второго дедушки, тот не подержит его на ручках, не поиграет с ним. Лорд Гарнет уже поговаривает о свадьбе, а я все никак не прогоню эти мрачные мысли. Неправильно как-то все у нас складывается. Ее слова заставили сжаться мое сердце, и я непроизвольно сжала пальцы в кулаки. Было невыносимо стыдно смотреть в ее чистые, добрые глаза, зная, что можешь помочь. Сознавать, в твоих руках стереть с ее лица эту тень. А еще мне отчаянно, до физически ощутимого спазма стала неприятна мысль о готовящемся спектакле. Сколько недомолвок и обмана я уже принесла в этот дом. Весь этот фарс казался настолько неуместным при данных обстоятельствах. Неужели я смогу просто уйти, а потом хладнокровно смотреть, как Лилиан разыгрывает роль случайного вестника? Обмануть эту молодую женщину, являющуюся сейчас воплощением чистой добродетели? Нет, не смогу. Я поняла это так явственно и отчетливо, что решилась. Будь что будет, но я выполню данное когда-то ее отцу обещание. — Мариэль, присядь, пожалуйста, и выслушай меня. Но обещай дослушать до конца и не перебивать. Она удивленно посмотрела, совсем не ожидая от меня ничего подобного. — Что-то случилось? — Удивление сменилось испугом. — Нет, все хорошо. А будет еще лучше, ты только сядь и дослушай. Она покорно села, а на ее лице, попеременно сменяясь, блуждали такие разные эмоции, что я поспешила приступить к рассказу. И поведала ей все, начиная с того момента, как покинула околицу родного города, как долго добиралась пешком в столицу и как ночевала в лесу. Как стерла ноги и присела отдохнуть на пыльной дороге, уже и не надеясь, что хоть кто-нибудь меня подберет подвезти. Как встретила ее отца, который был ко мне добр, и мы ночевали у его сестры Клисы. Закончила я пересказом, о смущении Цигуна и его неловкой просьбе сделать крюк, дабы передать весточку его дочери. По мере того, как я вела свое повествование, Мариэль несколько раз открывала рот, чтобы вставить свое слово, но повинуясь моему жесту, все же молчала и слушала дальше. Сначала она откровенно не понимала, к чему я веду. Затем очень удивилась, услышав про своих родных, и в ее глазах появилось недоверие, смешанное с вопросом. Не давая ей опомниться, я просто протянула Мариэль листок с запиской и предложила прочесть. Когда по ее лицу побежали слезы, а руки задрожали, пришло время пугаться уже мне. — Мариэль, ты не рада, там написано что-то плохое? — Ты разве не читала? — Я отрицательно качнула головой. — Все замечательно, папа простил меня и надеется, что я тоже не держу на него обиды. Он просит прощения за свою несдержанность и верит, когда-нибудь мы непременно встретимся. — Тогда почему ты плачешь? Это же чудесно. — Она нервно хихикнула. — Слишком неожиданно. Страшно поверить, что это правда. Что я не сплю, а записка не истает с моим пробуждением. Я ведь даже мечтать не смела о подобном. — Я улыбнулась. — Ты не спишь, уж поверь, точно тебе говорю. Хочешь, ущипну? Я видела его, твой отец правда очень переживает о случившемся. — Ох, Алиса, ты принесла такую благую весть. Не представляешь, насколько ты меня осчастливила. Она вдруг прервала свою восторженную речь и непонимающе посмотрела мне в глаза. — Но почему ты до сих пор молчала? Почему сразу не отдала послание и не рассказала? Ведь именно за этим ты сюда и ехала или… Тут она испуганно зажала рот рукой, сообразив, что это не соответствует официально озвученной причине моего здесь появления. И растерянно захлопала глазами. Я в свою очередь поспешила ответить, стараясь не дать ей время на дальнейшие размышления. Не напугать Мариэль еще больше теми выводами, которые она успеет себе напридумывать. — Верно, я молчала. Но поверь, у меня были на то серьезные причины. Я понимаю, что не имею права просить тебя хранить мою тайну и доверять слишком сильно. Просто поверь. Я могу рассказать тебе лишь часть всей правды. Но у меня сердце разрывается, когда я вижу, как ты переживаешь из-за той ссоры с отцом. Поэтому не смогла больше утаивать информацию, принесшую покой в твою жизнь. — На одном дыхании выпалила я, видя ее скептическое настроение. — Прежде всего, я понятия не имела, кто конкретно скрывается под именем Маришка и где точно тебя искать. Цигун дал мне сильно размытые координаты. Он так волновался, что даже имя твое полное не сказал, а я не уточнила. Полагаю, он и сам мало себе представлял твое местонахождение. На сопоставление фактов и сбор информации ушло некоторое время. Выражение скепсиса исчезло с ее лица, а во взгляде я прочитала понимание. Ободренная этим, продолжила, кратко передав ей историю нападения волков на перевале, и то, как я попала в лапы разбойникам. Как чудом мне удалось бежать и спасти Шанти. — Теперь ты понимаешь, почему я вынуждена была молчать? Путь в Кирату стал для меня заказан, и я очень боялась преследования с их стороны. — Допустим, — сказала она, чуть помедлив, — хотя все равно не понимаю, от чего ты не поведала обо всем лорду Гарнету. Здесь ты в безопасности, а у него есть связи, этих негодяев возможно уже бы нашли. — Ох, как же она заблуждается, даже не подозревая, что за мелкой разбойничьей шайкой вскрылась куда более серьезная угроза. Не по зубам они лорду, при всем моем к нему уважении. — И при чем тут ниор Форт Абигайл? — недоуменно закончила Мариэль. — Хороший вопрос. — Я грустно вздохнула. — Но вот как раз на него я тебе и не отвечу. В комнате воцарилось напряженное молчание, только тихое сопение Каси нарушало его. Я напряженно ждала реакции Мариэль. А она смотрела поверх меня, сосредоточенно о чем-то думая. — Алиса, я не могу безоговорочно принять твои объяснения и встать на твою сторону. Но… я могу отчасти понять твои переживания. При этом я у тебя в долгу за то, что ты согласилась и, несмотря ни на что, выполнила просьбу отца. Признаюсь, меня раздирают двойственные чувства. Я не стану пытаться залезть тебе в душу, чтобы прознать все твои секреты, да ты ведь все равно и не скажешь. — Я облегченно выдохнула и собралась попросить ее еще об одном одолжении. Но она меня опередила, правильно поняв, о чем я сейчас думаю. — Я ничего не скажу Нолану и лорду Гарнету. Надеюсь, ты отдаешь отчет своим действиям. Однако если я заподозрю, что мое молчание несет в себе скрытую опасность для моей семьи, прости, я сразу же открою все что знаю. Я коротко кивнула, признавая разумными ее слова. — Спасибо тебе, Мариэль. Сказать что-либо еще, у меня просто не оставалось сил. Я протянула руку и дотронулась до ее тонких пальцев, все еще держащих заветное письмо. Чуть заметно сжала их, выражая свою глубокую благодарность и признательность за понимание, а затем, не прощаясь, вышла из комнаты. Несмотря ни на что, я ни на миг не пожалела о сделанном. Я чувствовала, как с души свалился огромный камень и рассыпался в пыль. Теперь меня здесь ничто не держит, я в любой момент могу покинуть этот гостеприимный дом. Больше ничего примечательного в этот день не произошло, если не считать письма от мамы. При моем первом посещении столицы, я отправила с центрального почтового отделения ей весточку. Почта в Империи удовольствие очень дорогое, поэтому перепиской мы себя не баловали. За все время это было всего лишь второе письмо. Лейтон Линн ездил в столицу за почтой для лордов, и я попросила его уточнять, нет ли писем адресованных на мое имя. Сегодня как раз он вручил мне заветный желтый конверт, подписанный маминой рукой. Она сообщала, что очень соскучилась и верит в мою удачу. У самой у нее все хорошо, и к ней часто в гости забегает тетушка Гвен. Правда, та в последние дни сильно болела, простудилась, но сейчас уже идет на поправку. Зак нашел себе подружку, и вроде бы дело даже идет к свадьбе, к огромной радости его матушки. Коротенькое письмо на первый взгляд не заключало в себе ничего особенного, никаких сверх новостей или другой важной информации. Но от этих маленьких событий, что наполняли мамины дни, веяло таким родным теплом, привычным укладом моей старой жизни. Я еще долго перечитывала аккуратные строки и прижимала листочки к сердцу. В конце она меня просила проявлять благоразумие и осторожность, не водить знакомств с дурными компаниями и беречь здоровье. Я нежно улыбнулась и прибрала письмо к остальным, не имеющим материальной ценности, но дорогим для меня вещам. Дальше дни побежали за днями, жизнь вошла в привычную колею. Со спланированным расписанием и в режиме постоянного дефицита времени. Я не жаловалась, наоборот, уже успела соскучиться по этому спокойному, стабильному графику. Хорошо меня встряхнула та прогулка, вылившаяся в мое похищение. Потом сложные объяснения с семейством лорда, суматоха вокруг появления на свет малыша Касиди и, наконец, я выполнила поручение Цигуна и освободилась от данного обещания. Не просто дался мне тогда разговор с Мариэль, но оно того стоило. Теперь же я полностью отдалась во власть заведенного распорядка. Дежурный волнующий подъем ни свет ни заря от мастера этого дела — дракона, он не уставал выдумывать все новые и изощренные каверзы, как можно взбодрить с утра одну маленькую злую меня. Разминка, тренировка с демоном, отработка техник ведения боя с оружием и самообороны. Я уже довольно неплохо научилась обращаться с тэссеном и вполне сносно попадала в неподвижную мишень метательным ножом. Зато с обычным мы никак не могли подружиться, Дант с ловкостью выбивал его из моих рук в первые же две минуты с начала поединка. Или того хуже, одним быстрым захватом обращал сие оружие против меня самой. Занятия в библиотеке, работа в оранжерее, реже выезд в поля, как называл это Нолан. Мы посещали те или иные участки лесоводческого хозяйства Андрашей с целью проверить результаты сделанного или посмотреть, что нужно подготовить на будущее. Вечерами я пропадала в лаборатории, но иногда мы с Шанти устраивали наши любимые посиделки у камина. Редко нашу тесную кампанию разбавляли вездесущие демоны, шумно сообщающие о последних новостях и сплетнях из всех трех миров. Во сне я по-прежнему летала в неведомых далях и танцевала свой завораживающий танец среди загадочных воздушных теней. Но это случалось не часто. Таинственный незнакомец больше не приходил ко мне так открыто, хотя пару раз я замечала его присутствие и любующийся взгляд издалека. Впрочем, я все равно не знала, что ему говорить, а он сам всегда молчал. Поэтому я никак не реагировала на его присутствие, точно зная — он прекрасно осведомлен обо всех моих в этот момент мыслях и чувствах. Так пролетели мои счастливые и спокойные шесть недель. Я с радостью подмечала, как весна все больше и больше хозяйничает за окном. Небо все чаще сияло чистым голубым куполом. Снег прилично подтаял, а солнышко грело так ласково, что на лице часто появлялась беспричинная улыбка. Все в воздухе пахло возрождением природы ото сна и готовностью к новому витку жизни. Стефан полностью расчистил все дорожки в парке и по мере сил наводил в нем лоск, готовясь к приходу теплых дней. Мне нравилось наблюдать за этими преображениями, повсюду царила атмосфера суетливого предвкушения. Я совсем уже оправилась от случившегося в Нимфе и после, и не вспоминала про те неприятные события. Только один эпизод изредка омрачал мое безмятежное существование. А именно, я раз за разом прокручивала подслушанный разговор между Дантом и Шанти и никак не могла сообразить, что же именно меня так обеспокоило. То ли уверенное заявление драконом обо мне, лишь как о временной привязанности, не более. То ли что он, очевидно, скрыл от меня нечто важное, даже по мнению демона. Слишком обеспокоенно звучал голос Данта. Слишком резкие ответы давал Шанти. Все эти воспоминания неприятно царапали мою душу. Меня не особо занимали их дела по расследованию подозрительной активности тех, кто собирает редкие, представляющие магическую ценность предметы. Кстати, теперь я знала, что демоны именно по этой же причине уже долгое время находятся на территории столицы и ближайших к ней окрестностях. В подробности я не вникала, хватало своих забот, да они и не спешили посвящать меня в это. А вот скрываемые от меня личные тайны моего дракошки не давали покоя. Казалось, он ведет двойную игру, преследуя еще какие-то никому, включая демонов, не известные свои личные цели. Но как спросить? Только рассердится ведь. — Алиса, могу я рассчитывать на твою сознательность? — Шанти теперь частенько называл меня уменьшительным именем. После нашего памятного ночного разговора, которому предшествовала глупая ссора между ним и Лилиан. Однако это относилось лишь к тем моментам, когда мы были с ним наедине. При третьих лицах он всегда вел себя достаточно сдержанно, полный собственного достоинства. — А, что ты говоришь? — Я рассеянно оторвалась от своих размышлений и постаралась сосредоточиться на том, что хочет донести до меня друг. — Я говорю, мне нужно покинуть этот дом и оставить тебя одну на несколько дней. Могу я спокойно заняться делами и не переживать о том, что ты тут же влипнешь в очередную неприятность? Я насупилась и недовольно пробурчала себе под нос: — Можно подумать, я сама так и жажду получать пинки от судьбы, сознательно ищу приключения на свою голову. Дракошка, вероятно, отлично расслышал мое невнятное бормотание и красноречиво закатил глаза. — Ради какой благой цели ты собираешься покинуть меня, если не секрет? — пряча за притворной веселостью свое настоящее отношение к грядущей перспективе, спросила я. — Отчего же, любопытствующим юным особам сообщаю. Мы хотим смотаться изучить местность в районе Синих Копей, присмотреться к магическому фону. Дальше уже как получится, будем действовать по обстоятельствам. — Мы? — Да, демонов тоже не будет. Поэтому-то я и прошу тебя никуда не высовываться, в идеале, провести эти дни, как можно спокойнее и незаметнее, — очень серьезно закончил он. Я встала, положила книгу, отошла к окну и побарабанила пальцами по подоконнику. Мне определенно не нравилось то, что они так близко собираются подобраться к злодейскому логову. Иррациональная тревога сразу же начала меня точить, стоило только Шанти упомянуть про Синие Копи. В голове поплыли воспоминания пережитого, а липкие щупальца страха напрочь вытесняли все разумные доводы. Ребята вполне способны за себя постоять. Но дно то обстоятельство, что Шанти сейчас в этом ошейнике уязвим как никогда, заставляло меня хмуриться, а руки начали предательски подрагивать. — Я с вами, — решительно ответила я, сознавая всю сомнительность своего заявления. Дракон покачал головой и мягко, как маленькому ребенку, начал втолковывать мне очевидные вещи. — Алиса, пойми, это может быть опасно. Намечается совсем не увеселительная поездка. Нам потребуется все внимание и сосредоточенность. А с тобой, увы, придется отвлекаться и следить, как бы ничего не случилось и ты не пострадала. В общем, без тебя получится проще и быстрее. — Знаю, но я умру тут от беспокойства в ожидании вашего возвращения. — Слабоватый аргумент, но за неимением иного. — Ну же, не драматизируй. Все будет хорошо. — Не обещаю. — Я с вызовом посмотрела на Шанти и продолжила использовать грязные методы шантажа. — Сам сказал, что я мастер попадать в переделки. Мало ли что мне взбредет в голову, заполненную тревожными мыслями о вашей судьбе. — От такой наглости у меня у самой даже дух захватило, и я поспешно опустила глаза. Дракоша зло скрипнул зубами и прошипел: — Не усложняй мне жизнь, и так проблем хватает. Стало обидно, но я великолепно понимала серьезность ситуации и мотивы его поведения. Знала, что он и правда за меня боится. Тогда я решила сменить тактику. — Шанти, ну пожалуйста, там же совсем рядом море. Я всегда мечтала посмотреть на море хоть одним глазочком. Когда еще представится такая возможность? Пожааалуйста, ну миленький, мой самый-самый великодушный и любимый дракончик. — И я сделала самый умоляюще-невинный взгляд, на какой была способна, только что слезу не пустила. Впрочем, я подумывала и об этом, но подумала приберечь до поры до времени. Его взгляд потеплел, на смену раздражению пришла веселость. — Хитрюшка, думаешь, я на это куплюсь? А разве нет? — чуть не ответила я, но вовремя благоразумно прикусила язык и вместо этих слов произнесла совсем другие. — О чем ты? — голосом оскорбленной невинности продолжила я, не выходя из образа. — Не понимаю. Я действительно ни разу в жизни не видела моря и буду несказанно счастлива, если ты поможешь мне осуществить эту детскую мечту. — Надо сказать, тут я не покривила душой, сие было истинная правда. — Конечно, мне не хочется оставаться здесь одной и томиться от неизвестности, это так. Но море, — тут я бросила на друга еще один просящий, полный отчаяния и смирения взгляд, — оно никак не связано с вашими планами. Просто ясно-понятно в ближайшем будущем мне туда никак не попасть, что ж придется продолжать мечтать дальше. — Для убедительности я еще немного шмыгнула носом в самом конце. Как ни странно, мое представление возымело успех. — Ну ладно, — как-то растерянно отозвался дракон. — Не знал, что ты так об этом мечтаешь. Море действительно покаряет своей красотой. Особенно если смотреть на него с высоты птичьего полета, когда под тобой бескрайний простор одной мощной Стихии, а над тобой и вокруг властвует другая. — И он мечтательно прикрыл глаза. Мне только и оставалось, что завистливо вздыхать, представляя описанную им картину, домысливая, какие сумасшедшие эмоции должны захватывать в такой момент разум. Из моих фантазий Шанти мигом опустил меня на землю. — Но запомни, ты никуда не лезешь, ни во что не ввязываешься, со мной не споришь, слушаешься беспрекословно и выполняешь все, что скажу. Вообще, ведешь себя словно тихая незаметная тень. Поняла? Ну и условия, совсем распоясался? Что он о себе думает, может вот так легко мной командовать? Я скорчила недовольную мину. — Нет, так нет, остаешься в усадьбе, — легко прочитал мои мысли вредный ящер. И ведь знает, что соглашусь. Ууу, злыдень, пользуется своим преимуществом. — Поняла, — обреченно вздохнув, произнесла я. — Выбирать не приходится. В любом случае я своего добилась, пришла мне на ум утешительная мысль. — Когда выдвигаемся? — Через три дня. — Ясно, тогда мне нужно поторопиться закончить все свои первоочередные дела. И я с утроенным усердием погрузилась в изучение заковыристого, трудно произносимого заговора над очень полезным в хозяйстве зельем, уничтожающим любые виды плесени. Все складывалось как нельзя лучше. Нолан с Мариэль собрались навестить ее родственников и наладить отношения. Касиди уже достаточно подрос и окреп, чтобы перенести недолгое путешествие для знакомства с еще одним дедушкой. Лорд Гарнет оказался приглашен на светский прием в Каралис — город, расположенный на севере Империи, почти у самой границы. Дорога туда и обратно займет достаточное время, и мы успеем вернуться. Он долго стенал по поводу того, как достали его эти знатные прощелыги, которым все что угодно, лишь бы делом не заниматься. Но Лейтон напомнил ему, что поддержка выгодных связей крайне важна в вопросах торговли лесом. Лорд, повздыхав еще немного, все же принял решение ехать и прихватить с собой и самого господина Линна для компании. Да, вот так иногда добрые советы тебе же боком и выходят. Маришке и Эльзе уж я легко придумаю оправдание своего отсутствия на несколько дней, это меня беспокоило меньше всего. Таким образом, получалось, что мы чудесно успеем выполнить все свои дела, не привлекая к себе лишнего внимания. Я предвкушающе потирала ладони, в ожидании нового путешествия и встречи с детской мечтой. Накануне дня отъезда мне приснился тревожный сон и изрядно подпортил настроение. Сначала все шло как обычно, я летела на зов танцующих призрачных существ, минуя прекрасные пейзажи и наслаждаясь ласками ветра. Но когда оставалось совсем немного до встречи, и я увидела круг из дымки, образованный телами размытых силуэтов, меня словно лишили крыльев. Я начала резко падать и протянула руки, в умоляющем жесте о помощи. Но они только печально смотрели на меня, тоскливо и обреченно. Я закричала от страха и проснулась. Меня колотила мелкая дрожь, на лбу выступила испарина. — Алиса? Что случилось? — Шанти мгновенно материализовался рядом со мной. — Что-то болит? — Нет-нет, все в порядке. Просто дурной сон приснился. Он утешающе положил свою голову мне на живот. Я стала гладить его теплую кожу и сама не заметила, как уснула спокойным, глубоким сном. На этот раз его ничто не потревожило.Я успела уже прилично подмерзнуть и всерьез прикидывала, не отправиться ли мне на полосу препятствий по доброй воле, лишь бы согреться, к тому времени, как две темные крылатые тени бесшумно приземлились на лесную поляну. — Ура, — с облегчением в голосе поприветствовала я демонов. — Алиса, привет. Пришла пожелать нам удачи? — удивленно спросила Лили. Я бросила вопрошающий взгляд на Шанти. Неужели он передумал, и я остаюсь ждать их возвращения дома? Все эти дни я не видела близнецов и, соответственно, не обсуждала с ними предстоящую вылазку. — Она пойдет с нами, — сухо информировал всех дракон и, посчитав достаточным сие объяснение, расправил крылья. — Даже так? — Дант многозначительно вскинул бровь. — Занятно. Друг, ты не перестаешь меня удивлять. Шанти оставался спокоен, как скала во время шторма, не удостоив это замечание не только комментариями, но и вообще никак не отреагировав даже мимикой или взглядом. — Не ты ли больше всех еще недавно волновался за безопасность Алисы? — поддела друга Лили. Она уже не дулась на него, но все еще не забыла, в каком тоне он позволил себе с ней разговаривать, когда увидел метку приглашения в Нижний Мир на моей руке. Дракон равнодушно пожал плечами. — Я решил, с нами она будет в большей безопасности, нежели предоставленная самой себе. Не забывайте, что те оставшиеся два урода, знающие, как она выглядит, все еще топчут эту бренную землю. А мы так и не выяснили их местоположение. — После чего он очень натурально принял удивленный вид. — Ну что, мы летим или и дальше будем предаваться пустым разговорам? — Ну-ну, — с какой-то досадой в голосе пробурчал Дант и зло ухмыльнулся, — мы так и поняли. Лили возражать не стала, только бросила на меня короткий задумчивый взгляд, и первая взмыла вверх. Я привычно обхватила шею демона руками и удобно устроилась в его сильных руках. Кажется, я начинаю привыкать к такому способу передвижения и получать от него определенное удовольствие. Задрала голову и посмотрела на Данта, упершись в его подбородок. Он склонился и наши взгляды встретились. И то, что я увидела, заставило меня нервно сглотнуть. В черных, как беззвездная ночь, глазах разгоралось синеепламя, леденящее душу сильнее, чем самый холодный ветер в ненастную погоду. Смесь удивления, обиды и беспокойства. Его рот кривился от невысказанного, а скулы были напряжены. Интересно, что послужило причиной такой реакции? Неужели он так сильно недоволен, свалившейся на его голову обузой в виде меня? Настроение снова уверенно поползло вниз. Я отвернулась, стараясь сосредоточить все мысли на проплывающих под нами красотах. Странно, но наш полет не продлился долго, вскоре мы опустились на пустынную местность, откуда во все стороны до линии горизонта простирались только ровные, местами еще заснеженные поля. — В чем дело, разве мы могли так быстро добраться до восточных владений? Лили фыркнула, позабавившись над моим искренним недоумением. — Алиса, как ты себе это представляешь вообще? Думаешь, мы так и будем лететь на своих двоих через пол Империи? — При этом она многозначительно посмотрела на брата, вдобавок еще и обремененного мною. Я растерянно взъерошила челку. В самом деле, я как-то совсем не подумала, каким образом все будет происходить, и наивно полагала, что придется долгое время проводить в воздухе, спускаясь только на еду и отдых. — Портал. Мы попадем в ближайшую доступную точку пространства от заданных нами координат, — милостиво пояснил мне Шанти. Правда, я не особо поняла это туманное определение. Портал-то ясно, но как он работает? Пока Дант сверялся с какими-то картами и плел сложную вязь заклинания, я тихонечко попросила Лилиан рассказать мне хотя бы в общих чертах про порталы. — Порталы это естественные или искусственно созданные пространственно-временные туннели, где даже само понятие как время и материя отсутствует. — Терпеливо начала разъяснять мне Лили. — К естественным относятся так называемые точки перехода между мирами, они привязаны стационарно к местным магическим источникам силы. Искусственный — создает маг, привязывая портал к себе, и питая его через выстроенную сеть заклинаний. Чем дальше расстояние в физическом мире, которое замещает туннель, тем больше силы нужно затратить его создателю. Кроме того, для построения заклинания необходимо знать координаты точки пространства, куда ты хочешь попасть и произвести определенные расчеты. Координаты можно брать примерные, все равно в результате естественных искажений магического фона другой конец портала откроется только в фактически допустимом месте. То есть, например, никому на голову ты не свалишься и не врежешься в столб или дерево, рискуя в нем застрять. Бывает, что всю вязь заклинаний с силовой подпиткой заключают в некоем объекте, лучше всего для таких целей подходят необработанные минералы полудрагоценных горных пород. Таким образом, получают одноразовый пропуск в заранее определенное место. Воспользоваться таким портальным билетом может кто угодно, не важно, имеет он способности к магии или нет. Главное, чтобы создатель подобной вещицы имел достаточно силы и квалификации, а то не завидую я тому, кто воспользуется таким горе-билетиком. — Занятно, — пробормотала я, с жадностью слушая подробные объяснения демоницы. Нет, я не совсем неуч, слово портал мне было известно. Но никто в моем окружении никогда не использовал такой способ перемещения в пространстве. И уж тем более не посвящал меня в тонкости работы по его созданию и использованию. — А почему мы тогда в Кирату не через портал ходили? — возник у меня справедливый вопрос. — Да потому что иной раз проще на своих двоих, чем с чарами возиться, — ответил, закончивший свои манипуляции, Дант. Кроме того, есть одна неприятная особенность, — он слегка поморщился, выражая неудовольствие, — в чужом мире триквестра создание портала вытягивает силы в три раза больше, чем в родном. Я тихо присвистнула, ничего себе подляночка для любителей путешествовать в параллельных мирах. Все трое согласно кивнули полностью солидарные со мной. — Ладно, дамы и господа, — демон жестом фокусника щелкнул пальцами и перед нами открылся овальной формы, светящийся голубоватым светом и веющий холодком провал в нечто, — прошу. Лили первая привычным движением шагнула навстречу свечению и исчезла. Для таких новичков, как я, выглядел сей переход очень впечатляюще. Как ни старалась, я не смогла удержать испуганного вздоха, когда это нечто поглотило в себе демоницу. Шанти ободряюще мне кивнул и легонько подтолкнул в направлении портала. Страшновато, но как интересно. Зачем-то задержав дыхание, словно перед прыжком в воду, я решительно вошла в портал. По коже пробежали мурашки, и все маленькие волосинки на теле встали дыбом. А в следующее мгновение уже стояла и озиралась, чуть ли не открыв рот, по сторонам. — Отойди, — дернула меня за руку Лили. И вовремя, на том месте, где только что стояла я, уже находился Шанти. Он быстро сделал шаг в сторону и к нам присоединился Дант. Голубоватое свечение исчезло. Мы же остались стоять в густом сумраке посреди неизвестной мне местности, но то, что рядом был лесок, я рассмотреть успела. — А почему тут темно? По моим подсчетам сейчас еще только около трех часов дня. — Алистер, ты обещала быть похожей на тень, а пока что от тебя шуму и вопросов больше, чем от кого бы то ни было, — укоризненно поддел меня дракон. Я обиженно засопела, но промолчала. Не в моих интересах его злить. Наверное, он оценил то усилие, которого мне стоило сдержаться. Потому что все же любезно ответил на мой, ранее озвученный, вопрос. — У перемещений через порталы есть еще один побочный эффект. Так как маг открывает пространство существующее вне времени и материи, никто и никогда не может достоверно знать какой период отсчета пройдет с того момента, как он шагнет в пустоту. Однозначно не больше реального времени, что должно быть затрачено на физическое путешествие при самом идеальном раскладе — это установленный факт, а вот насколько меньше, как повезет. — Все интереснее и интереснее. — Я всплеснула руками. — Ага, — согласился со мной Дант. — Так что, по всей видимости, тут уже поздний вечер. Обосновываемся на ночлег вон в том леске и отдыхаем. Мне все равно надо восстановиться. Таскать через портал столько народу да еще в чужом мире, это вам не троллеву мать за ушком чесать. — А как… — снова начала было я, воодушевленно задавать созревший в голове вопрос, но вовремя осеклась, памятуя о выговоре дракона. Ладно, потом спрошу потихоньку, сейчас действительно стоит заняться делом. (обратно)
ГЛАВА 17
Спустя полчаса мы, уже уютно расположившись, сидели возле костра и жадно поглощали свой обед. Или теперь получается ужин? Не важно, главное вкусно и вовремя. Тот факт, что еще далеко не лето и ночевать под открытым небом на промерзлой земле не самое комфортное времяпровождение, никого, кроме меня, почему-то не смущал. И вскоре я поняла почему. Лили несколькими замысловатыми пассами рук воздвигла вокруг нас некое подобие купола, внутри которого стремительно начало теплеть. И даже земля под ногами прогрелась. Через несколько минут мы, не сговариваясь, стянули с себя всю верхнюю одежду. Странное дело, четких границ купол не имел, и только по легкой дымке марева угадывалась та грань, что отделяла нашу импровизированную комнату от внешней среды. Со всем остальным оказалось еще проще. Готовую еду взяли с собой заранее. Сейчас наша снедь разместилась на, расстеленной прямо на земле, скатерти, вернее уже то, что от нее оставалось. Походными постелями должны были служить мягкие объемные конверты, наподобие длинных мешков в человеческий рост. Лили порылась в своей на вид довольно миниатюрной сумочке и извлекла из ее недр два туго свернутых валика, которые впоследствии трансформировались в спальники. — Только у меня их всего два, — предупредила она. — Мы же не знали, что Алиса с нами идет. Дант как-то странно хмыкнул и весело мне подмигнул. — Ничего. Думаю, в нем при желании вполне можно разместиться и вдвоем, теплее будет. — И с самым невинным видом похлопал по ближайшему к нему конверту. — Алиса, ты с кем предпочитаешь спать этой ночью, со мной или Лили? Я густо покраснела, от такого двойственного подтекста. А провокатор явно веселился, глядя на мою реакцию. Я бросила взгляд на дракона. Не скажет ли он чего в свойственной ему манере, дабы осадить весельчака? Но тот только заинтересованно смотрел на меня, наблюдая за разговором, с совершенно непроницаемым выражением. Вот предатель. — Пожалуй, на сегодня я предпочту компанию Лилиан. Очень любезно с твоей стороны предложить мне выбор. Демон ехидно осклабился, тут же воспользовавшись моей оговоркой. — А то. Рассматриваешь в дальнейшей перспективе вариант разнообразия? — Вот ведь язва. Я почувствовала, что начинаю сердиться. Казалось, этот диалог забавлял всех, кроме меня. И неожиданно для самой себя ляпнула: — Почему бы и нет? — Тут я с ужасом осознала, как это прозвучало со стороны, и попыталась исправиться. — Всегда интересно узнать что-то новое. Мда, молодец, ничего не скажешь. Вынуждена признать, что из этой скользкой темы я вышла с грацией гоблина. Окончательно смутилась под удивленным таким ответом взглядом Данта. Он расплылся в широкой улыбке, демонстрируя свои внушительные клыки. — Весьма неожиданно. Но, что скрывать, мне приятна твоя тяга к познаниям. Не знаю, чем бы закончилось все это представление. От неловкости я уже отчаянно мечтала провалиться сквозь землю, ругая себя за свой не в меру длинный язык. Но Шанти, наконец, сподобился прийти мне на выручку. — Хватит заниматься глупостями. Завтра предстоит насыщенный день, и нам всем нужно хорошенько отдохнуть. Так что, если разобрались с тем, кто и где сегодня спит, предлагаю занимать позиции. — А мы еще не на месте? — поспешила я перевести тему и уцепилась за его слова. — Как же портал? Дракон неодобрительно сверкнул глазами в мою сторону. — Вот ты чем слушала? Дант же сказал, что построение портальной магии в чужом мире крайне энергоемкое занятие. Мы просто существенно сократили себе путь, выбрав самый оптимальный маршрут. Воспользовались наиболее удобными со стороны магического фона координатами местности, распределив свои силы без чрезмерных потерь. Именно выбором маршрута и расчетом путевых точек мы с Дантом и занимались в тот вечер, когда кое-кто развлекался, поглощая мои запасы Эльфийского и делая неоднозначные предложения. — Не удержался он от колкости в наш с Лили адрес в конце. — Короче говоря, до нужного места мы без проблем завтра доберемся своим ходом меньше, чем за пару часов. — Развернулся и направился готовить себе настил. Спальником для него никто не озаботился, справедливо полагая, что дракон и так отлично переночует, но спать на голой земле даже для него, наверное, не очень приятно. Лили фыркнула и что-то пробормотала себе под нос, выражая свое отношение к драконьим замечаниям, но вслух возмущаться не стала. Обошла край купола по периметру, развешивая сигнальные и охранные заклинания. После чего с чувством потянулась и залезла в конверт, где я уже заняла свое место. Ребята тоже последовали нашему примеру, и вскоре в воздухе воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом ветра за границами купола. Я долго слушала этот шум, наслаждаясь им и представляя, как летаю вместе со свободной Стихией, растворившись в ней. Спать совсем не хотелось. Для моего организма столь стремительная смена времени суток казалась не более, чем формальностью. Он продолжал считать, что сейчас самый разгар дня. Да еще к тому же все мои мысли о слиянии с Воздушной стихией дали большой прилив сил, видимо, я сама не заметила, как начала медитировать. Интересно, долго я так лежала? Вокруг по-прежнему тихо, только мерное дыхание Лили рядом. Обычно, когда мне не спится, я долго вошкаюсь, подыскивая положение поудобнее, чем зачастую вызываю ехидные комментарии вредного дракошки, которому таким образом якобы мешаю спать. Но сейчас я не могла себе позволить вертеться, рискуя потревожить сон Лили. Я как можно аккуратнее и тише выскользнула из теплого спальника и отошла в сторону, подальше от спящих ребят, но так, чтобы не выходить за охраняемые границы. Уселась на поваленную корягу, задрала голову и стала наблюдать за звездами. Какая удивительная красота, словно мириады крошечных драгоценных камней рассыпал щедрый портной на своем полотне темно-синей ткани. Завороженно я смотрела, как изредка тот или иной сияющий светлячок, срываясь со своего законного места, отправляется в последний путь, скрываясь за горизонтом. И лишь легкий, едва заметный след от его падения еще некоторое время мерцает таинственным светом в глубине ночного неба. Подумалось, что где-то там, в вышине, за гранью этого мира есть еще один мир — загадочная Небесная Долина, где тысячелетиями живут свободные, гордые и могучие драконы. Сложно вообразить, трудно представить, только и остается фантазировать да зачарованно любоваться небом. — Иногда я даже скучаю по ним, — будто в ответ на мои мысли, раздался тихий знакомый голос у меня над ухом. Я вздрогнула, не ожидая подобного, и повернула голову. Рядом со мной, разместившись на той же коряге, обвив ее хвостом, сидел Шанти и тоже неотрывно смотрел на звезды. — Я думала, все спят, — невпопад ответила я. — Давно ты тут? Не слышала твоего приближения. — Прилично, — кратко ответил он и спросил. — Такая красивая ночь, о чем ты думаешь, Алистер? Ты смотрела в небо с удивительным выражением на лице. А я опять не могу прочитать по нему твоих мыслей. — Я пожала плечами. — Просто любовалась. Красиво же, сам сказал. — Как тогда, на крыше в Кирате, наблюдая за уходящим солнцем? — Удивленная, что он еще помнит тот прекрасный закат, я кивнула. — Еще я думала, что где-то там твой мир, скрытый от чужих глаз за этой звездной пылью. Шанти с легким удивлением взглянул на меня, но уже в следующее мгновение положил мне голову на колени. Мои руки машинально принялись его гладить и ласкать теплую чешуйчатую шкурку, пальцами рисуя сложные узоры. Мы сидели так довольно долго, наслаждаясь тишиной и волшебным свечением звезд. Пока мне в голову не пришла одна идея. Хм, тут же захотелось попробовать, и вскоре в воздухе разлился приятный, не навязчивый аромат дождя с легкими цветочными нотками гардении. Дракон, мгновенно уловив произошедшие изменения, вопросительно на меня посмотрел. — Твоих рук дело? Пахнет так же, как аромат твоей кожи, только более насыщенно. — Ага, решила поупражняться с составом воздуха. Добавила в него свою любимую ароматическую композицию, — не без гордости похвалилась я. Все же не зря изучаю книжки, обнаруженные Шанти в библиотеке лорда. — Воспользовалась ограниченным пространством купола, под открытым небом такой фокус бы не прошел. — Мне нравится, — мурлыкнул дракоша и его глаза вспыхнули золотом. — Ты молодец, так много занимаешься, вот уже и первые навыки приобретать начала. Я зарделась от его похвалы, не часто от этого все знающего ящера услышишь подобные слова. Тут же, решив воспользоваться его хорошим расположением духа, рискнула озвучить вопрос, который так и не задала по прибытии. — Шанти, а как работает портал в плане емкости на проходимость? В смысле он открывается на определенное время или на заданное количество проходящих сквозь него объектов? Друг фыркнул. — Ты в своем духе. Ночь, звезды, небо, аромат летнего дождя, а она о порталах. Очень романтично для юной девушки. — Да ну тебя, зачем мне романтика, она жизнь не спасет и не облегчит. Так ты мне ответишь? — Дант задавал на конкретное количество, причем с ориентировочными массо-габаритными характеристиками. Все это оптимизирует расход силы, затрачиваемой на открытие портала. Согласись, глупо задать параметры на лошадь, а потом пустить через него крысоловку. Нет, если не от большого ума то пожалуйста, можно и так. На время тоже можно открыть, там немного другой механизм плетения заклинания, но общая формула примерно та же. Этой разновидностью редко пользуются, она менее безопасна. Всегда есть шанс не успеть уложиться в заданный интервал или притащить за собой хвост. А так открывающий переход всегда идет последним, если путешествующих несколько, как было в нашем случае. Он подпитывает его, следит за процессом, чтобы ничего непредвиденного не случилось, пока ход открыт, а то мало ли развеет кого-нибудь по пути и привет. Ну и закрывает в конце. — Ой, бывает и так? Чтобы развеяло? — Я ужаснулась, запоздало понимая, как рискованно в действительности сокращать себе дорогу таким способом. — Отчего же нет, слышал, прецеденты случались. Но это нужно или тупоумным или косоруким быть. Не уверен, нечего и соваться порталы создавать. Как правило, народ все же думает, прежде чем за подобное браться, никому не охота распылиться в пространстве вне времени и материи. Я уже открыла рот, чтобы задать очередной вопрос, но Шанти внезапно напрягся и сделал мне знак молчать. Я замерла, затаив дыхание, напряженно вглядываясь в темноту. Что же могло насторожить моего друга? Что он заметил, неужели нам грозит опасность? — Что-то не так, — едва слышно ответил Шанти на мой невысказанный вопрос. — Не пойму что. — Ты прав, — за нашими спинами бесшумно возник Дант, — я чувствую чужое присутствие. Но вот в чем странность, охранки не нарушены, и даже сигнальные заклинания не подают признака вторжения. А ведь они гораздо чувствительнее к любого рода вмешательству извне. Лили сейчас сканирует собранную информацию и ищет возможные причины отсутствия реакции. Вероятно, их нужно перенастроить на более тонкий энергетический план. — Так, может, вмешательства и не было? — шепотом спросила я. Дант покачал головой. — В поисковой сети в ближайшем радиусе я различаю ауры только мелких животных. На некоторое время среди нас снова воцарилась тишина. Ребята сосредоточенно думали, и только их позы, готовые в любой момент ответить на внезапную атаку, выдавали их истинное настроение. К нам подошла Лили. — Все чисто, — негромко произнесла она. — Ничто не говорит об опасности. Хотя один момент меня настораживает. Сигнальное заклинание распознало даже не ауру, а лишь легкий ее отпечаток. Да и тот весьма странный, ничего подобного раньше не встречала. Ауры всегда светятся определенным цветом и имеют конкретные очертания. Тут же больше похоже на отдельные, никак не связанные между собой клочки мутной, бесцветной дымки. — Тогда с чего ты решила, что это аура? — спросил Шанти. — Не я. — Демоница озадаченно почесала кончик носа. — При сканировании плетения это явление распознается как аура, сама бы я ее таковой не назвала. Пока друзья переговаривались, я слушала их вполуха и все время тщетно пыталась заметить хоть что-нибудь, вызвавшее бы во мне ту же настороженность, что и у них. Нет, ничего. Только смутно знакомое чувство чужого присутствия сопряженное с полным отсутствием страха, что было весьма не логично. Я нахмурилась и постаралась сосредоточить все свое внимание на ощущениях, отгородиться от внешнего и погрузиться в состояние слияния со стихией Воздуха. Вначале ничего не происходило, на заднем плане я все еще слышала голоса друзей, а зрение фиксировало окружающее пространство, но как-то уже не осознанно. Я подставила лицо легкому ветерку, ну же, помоги мне разобрать, что все это значит. И тут я увидела, увидела четко и ясно. Картина была такой знакомой, что у меня не осталось и тени сомнения. В глубине непроглядной ночной темноты плясали маленькие вихри, обрисовывающие контуры невидимого препятствия. Выглядело это очень забавно. Ветер, словно обиженный ребенок, который вдруг встретил на своем пути непреодолимое сопротивление, вместо того, чтобы плавно скользнуть по его поверхности и продолжить свой путь, вдруг упрямо уплотнялся, оказывая явное сопротивление, и рассыпался множеством крошечных, яростно негодующих, но не имеющих реальной силы, ураганчиков. Я улыбнулась, теперь понятно почему я совершенно не испытываю страха. Я узнала его, и прежде, чем дракон, находившийся в этот момент ближе всех ко мне, успел что-либо сделать, бросилась с радостным криком навстречу своему старому знакомому. — Лис. Лиииис. Хитрый котик, как я рада тебя видеть. Проявляйся уже, я тебя снова поймала. Лили от неожиданности охнула, а Шанти кинулся мне вдогонку, предостерегающе и глухо рыча. Но спустя несколько мгновений все они замерли, завороженно глядя на медленно проступающие в воздухе очертания отдельных частей тела огромной темной пантеры. Эффектное появление в этот раз Лис завершил, возникшими из ниоткуда, большими зелеными глазищами, горящими в ночи, словно два фонаря. И вот он уже предстал перед нами во всей красе. Мощное, сильное тело, гибкие движения, очаровательный хвост и кисточки на ушах. Он жеманно потянулся, как бы невзначай демонстрируя острые когти и зубы, пошевелил усами и подмигнул мне. — Привет, смелая малышка, не ожидал встретить тебя здесь. Ох, как оказывается я по нему соскучилась. Не задумываясь ни на секунду, я по-хозяйски запустила руки в мягкий, шелковистый мех и зарылась носом в шерсть на загривке. Лис ухмыльнулся и заурчал от удовольствия. Спокойствие, тугими волнами исходившее в этот момент от него, не давало остальным присутствующим предпринять никаких решительных действий. Они только изумленно открыли рты и хлопали глазами, не веря в действительность происходящего. — Какую занятную компанию ты собрала вокруг себя, — промурлыкал Лис и с интересом оглядел присутствующих. — Неожиданно. Тут я сообразила, что совсем не вежливо продолжать так себя вести себя и представила нового гостя. — Лис, знакомься. Эти демоны Данталиан и Лилиан Оливьер и дракон во втором обличье Шантиграан Стэн Акатоши — мои друзья. — Ребята, это Фелисан — мой старый знакомый и, хм… — тут я запнулась, соображая как представить приятеля. Помнится, в прошлый раз мы просто сошлись на том, что он большой, избирательно добрый кот, а кем является Лис в действительности, он так и не сообщил. — Мы знаем, кто он такой, — ответил за всех Шанти, воспользовавшись заминкой и прервав мои размышления. — Иллюзорный Кот, приветствую вас и очень рад знакомству. — При этих словах дракон немного склонил голову, обозначая поклон и выражая определенную степень уважения к гостю. У меня, честно сказать, глаза на лоб полезли от увиденного. Еще ни разу мне не доводилось присутствовать при том, как этот заносчивый и надменный дракон, по определению считающий себя самым важным созданием, проявляет столь почтительное поведение вплоть до склонения головы. К слову сказать, демоны последовали его примеру и аналогичным образом поприветствовали Лиса. И с неподдельным чувством восторга и благоговения посмотрели на меня. Что сказать, мне их взгляды очень даже польстили. Наконец-то, и я смогла их поразить. Что же за такое чудо дивное этот волшебно-необыкновенный котик? Лис тем временем с любопытством разглядывал моих друзей. — Даже так, — ни к кому не обращаясь, проговорил он, — очень интересно. Пойманный дракон, по доброй воле занимающий столь унизительное для него положение, и наследные Асурендры, весьма занятно. — И уже обращаясь ко мне, — Малышка, ты определенно умеешь заводить презабавные связи. Вижу, твоя сомнительная затея познать мир в одиночку приобрела новый интересный оттенок, и ты решила на одном мире не ограничиваться, — с легкой иронией, как бы между прочим, обронил кот. — Как твои успехи в освоении магии Воздуха? — Откуда тебе известно? — растерянно вопросом на вопрос ответила я. Вся троица: Лили, Дант и Шанти, уже пришедшая в себя от первого потрясения, дружно посмотрела на меня, как на умалишенную. Блин, обидно, только я в их глазах взгромоздилась на ступеньку вверх, и тут такой облом. — Догадался, — не стал пускаться в пространные объяснения Лис. — Я уже кое-что умею. Правда, все это не очень мощные манипуляции, не требующие большой силы или сложных знаний, — немного смущаясь, призналась я. — Так ты не нашла Альтамуса? — Ох, Лис, тут такая история приключилась, в двух словах и не перескажешь. Ты никуда не торопишься? Присоединяйся к нашей компании, и я тебе все подробно расскажу. Кот думал совсем недолго, и спустя несколько минут он в самом непосредственном виде удобно развалился на импровизированной постели Шанти. Дракон и виду не подал, что это его хоть как-то волнует. Рядом с Лисом, наслаждаясь теплом и приятной мягкостью его шерстки, расположилась я. И было заметно, что приятель получает огромное удовольствие от моих ласк и почесываний его за ушком. Впрочем, это взаимно. Кот он и есть кот, каким бы грозно и внушительно он не выглядел. Следующий час я подробно рассказывала всю свою историю с того момента, как на рассвете мы расстались с Лисом в лесу. Котишка оказался удивительным слушателем. Он ни разу не перебил меня и не задал ни единого уточняющего вопроса, лишь довольно урчал и щурил свои умные глаза, глядя на пламя костра. — Алистер, чудная ты, — только и произнес он по завершении моего длинного монолога. — Скажи, а как ты тут очутился? — Лис фыркнул. — Мимо проходил, неподалеку, смотрю знакомые все лица. Дай думаю, погляжу, что за друзей себе нашла моя храбрая малышка. Интересно стало, раскусишь ты меня второй раз или нет. — И уже серьезным тоном добавил: — Когда все успокоится, найди Альтамуса. Тебе будет полезно с ним познакомиться. Тут он заметил татуировку у меня на запястье и смешно сморщил нос, щекочась при этом своими пышными усами. — Прелесть какая, и ты согласилась сама по доброй воле? — Лис заинтересованно ожидал ответа. — Да, а что такого? — Я осторожно покосилась на Шанти, но по виду того ничего нельзя было разобрать. — Ничего, — иронично ответил кот, махнув серебристым хвостом. — Позволь, я оставлю тебе на память маленький подарок, — все в таком же беспечном тоне предложил он мне. — Подарок? Но по какому поводу? — Пока я задавалась риторическими вопросами, на которые никто не спешил отвечать, Фелисан успел ласково потереться о мою макушку и извлечь откуда-то из воздуха тоненькую серебряную цепочку очень изящного плетения. — Красивая, на змейку похожа. Спасибо, — искренне поблагодарила я и надела ее себе на шею. — Котик загадочно блеснул глазами и ничего не сказал. Зато по выражению лиц моих друзей читался неподдельный интерес. В этот момент Лис обратил свое сиятельное внимание на Лили и с мурлыкающими интонациями в голосе поинтересовался. — Лилиан, я понял вы очень решительная… эм, девушка. Надеюсь, вы и дальше останетесь лояльно расположены к Алистер, раз уж взяли на себя определенные обязательства по ее защите. Шанти громко вздохнул, а Лили порозовела от смущения. Я потерла глаза, проверяя, не привиделось ли мне это. — Конечно, я сделаю все что смогу. Фелисан коротко кивнул в ее сторону и пристально уставился на дракона. Он буравил его своим немигающим зеленым взглядом несколько минут не меньше. Я уже собралась разрядить обстановку какой-нибудь репликой, опасаясь, как бы Шанти слишком резко не отреагировал на такой повышенный интерес к своей персоне. Но тут Лис неожиданно выдал: — Уважаемый, возьму на себя смелость дать совет. Пора тебе, мальчик, определиться на каком из миров стоит остановить свое сознание. Метания между ними ни к чему хорошему не приведут, сам будешь страдать и другим причинишь немало боли. Подумай об этом. Шанти вспыхнул и ощетинился, но, как ни сильно было его негодование, промолчал. Лицо Данта перекосилось от сильных непонятных эмоций. Я же, право слово, совершенно не понимала, что происходит. Слова Лиса казались мне непонятным бормотанием. Глаза стали наливаться усталостью, веки отяжелели. И я, все еще обнимая и гладя котишку, впала в сладкую дрему. Уже сквозь затуманенную пелену сознания почувствовала, как чьи-то бережные руки положили и завернули меня в теплый конверт спальника. Краем уха я услышала, как Шанти просит Фелисана поговорить наедине, но совсем не была уверена, что это все еще реальность, а не мой, навеянный новыми впечатлениями, сон. Зато проснувшись утром, я почувствовала дразнящий аромат яичницы с копченым кайром и долгое время не могла понять, где, собственно, нахожусь и действительно ли я вчера разговаривала с Лисом. Чудные сны мне снятся, вот и воспоминания о прошлом проникли в них. В голове немного шумело, как после выпитого бокала вина, но это ощущение скоро прошло, осталось лишь замечательное расположение духа. Я сладко потянулась и села. Рядом раздалось недовольное бурчание. Повернувшись, я увидела заспанную Лили, протирающую глаза. Я мгновенно вспомнила и где нахожусь, и причину, по которой мы все здесь очутились. Вот только что насчет Фелисана? Рука сама собой скользнула на шею, проверяя, не была ли это все игра моего воображения. О нет, тончайшая цепочка приятной змейкой скользнула по моей коже. Хм, значит, Лис и в самом деле был тут. Я заозиралась по сторонам. Дант и Шанти сидели у костра и аппетитно уплетали свой завтрак. Кота поблизости нигде не было видно. Я досадливо хлопнула рукой по спальнику. Вот надо же было так не вовремя заснуть и пропустить все на свете. Я так долго не видела Лиса, теперь еще неизвестно когда мы встретимся вновь. Сколько всего я хотела у него спросить и вообще, этот шикарный котишка, в обществе которого я могла находиться вечно, ушел, и мы даже не попрощались. Лили снова прошипела что-то неразборчивое. Оказывается, вымещая свое недовольство, я попала по ее ноге. Прошептав свои извинения, я поспешно встала и направилась в сторону ребят, есть хотелось зверски. — Привет, проснулись. А мы уже собирались вас поднимать с помощью проверенных методов. — Шанти озорно подмигнул хитрым глазом. — Угу, только Лили, кажется, не очень довольна своим пробуждением. — Обычное дело, — тут же констатировал ее брат. — Ее воля, так она раньше полудня из кровати бы не вылезала. — Ой, как мне это знакомо, — притворно жалостливым голоском просипел дракоша и закатил свои наглые очи. Друзья понимающе-сочувственно переглянулись и захихикали. — Да ну вас. — Я беззлобно махнула на них рукой и щедро наложила себе порцию завтрака. — Где Лис, он ушел, да? — В душе затаилась робкая надежда, что возможно он еще появится здесь. — Да, — разбил все мои чаяния Шанти. — Передавал тебе привет и просил не огорчаться оттого, что не удалось попрощаться. Я понуро продолжила жевать еду, погруженная в собственные мысли. — Алистер, ты мне ничего не хочешь рассказать? — вкрадчиво поинтересовался дракон. — Например, и давно ты водишь дружбу с таким неординарным существом как Иллюзорный Кот? Может, есть и еще кто-то среди твоих знакомых столь же примечательный, о ком мне до сих пор неизвестно? — Чего это только тебе? Мне тоже было бы весьма интересно послушать эту, несомненно, увлекательную историю вашего знакомства, — поддержал его демон. — Присоединяюсь, — донесся со стороны лежаков мелодичный голосок Лилиан. Я пожала плечами. — Ничего особенного. Мы познакомились с ним, когда я только покинула пределы округа Латиума и направлялась в столицу, в свою первую ночевку в лесу. Я спала и проснулась от ощущения, что кто-то за мной наблюдает. Тогда и заметила, как странно ведет себя воздух в одном месте, словно натыкаясь на препятствие. В общем, я его распознала. А Лис был настолько удивлен этим фактом, что проявился, и у нас завязалась беседа. — Тут я улыбнулась, вспомнив, как он морщился от запаха моей эссенции, призванной отогнать не прошеных зверьков. — Он тогда очень оценил мои навыки зельеварения, — я не удержалась и хихикнула. На меня пытливо смотрели три пары глаз, Лилиан все-таки нашла мужество встать и присоединилась к трапезе. — Кто-нибудь объяснит мне, чего вы вчера так переполошились? Что за существо такое загадочное этот, как вы там его называете, Иллюзорный Кот? Демоница весело рассмеялась, а у Данта вытянулось от удивления лицо. — Я правильно понял, что ты понятия не имеешь, с кем свела ночью, посередь леса знакомство? — Как-то подозрительно ласково поинтересовался Шанти. — Да мало того, не просто знакомство, а как я заметил, между вами успели сложиться очень… хм, теплые отношения. Иначе как понимать такое его к тебе расположение, что он однозначно вчера нам всем продемонстрировал. — Эээ, да, наверное. То есть нет. Ты меня запутал. Он же представился, мы познакомились, он разрешил мне себя погладить. Он совсем не страшный и умеет управлять эмоциями, он так сказал. Поэтому я его и не испугалась. А что такого-то? — Я непонимающе переводила взгляд с дракона на демонов. — Ну и подружку ты себе завел, — восторженно произнес Дант и прицокнул языком. — Алиса, правда, ты в своей непосредственности просто бесподобна, — поддержала брата Лили. Шанти скептически покачал головой. — Вот поэтому, Алистер, я и говорю, что за тобой нужен глаз да глаз. У тебя просто невероятная способность притягивать к себе неординарные ситуации. Нет, это же надо встретить самого Иллюзора, вычислить его, пообщаться, да еще и умудриться погладить, словно это самая обычная крысоловка. — Да вы издеваетесь надо мной, что ли? — взмолилась я, уже не веря в возможность выбить из них хоть какое-то внятное объяснение. — Раз такие умные давайте выкладывайте мне, что вам известно про Лиса? А не то, а не то я… — тут я осеклась, отчаянно придумывая угрозу пострашнее, и грозно посмотрела на друзей из-под насупленных бровей. — Ладно-ладно, поняли уже, не надо обрушивать на нас кару небесную. А то и впрямь, кто знает, какие еще полезные знакомства у тебя имеются, — в притворном испуге замахал крыльями мой вредный дракончик. Я уже, наверное, даже не удивлюсь, если окажется, что ты и со всеми четырьмя элементалями накоротке. Все, мое терпение лопнуло. И я, не успевая сообразить, как рискую, схватила первое, что попалось под руку, и от души запустила в одну не в меру глумливую физиономию. Очень важный господин дракон, явно не привыкший к подобному обращению и не ожидавший нападения с моей стороны, только в самый последний момент запоздало отпрыгнул в сторону — сработали, многие годы оттачиваемые, инстинкты. Но это его мало спасло. Потому как на его счастье или беду кинула я не тяжелый предмет, летящий по вполне предугадываемой траектории, а всего на всего… обычный носок. Удивительно, каким образом он возле меня очутился, но факт остается фактом. И теперь на меня смотрел дракон с гордо задранной головой, на встопорщенном гребне которой, стыдливо повис черный одинокий предмет гардероба неустановленного владельца. Шанти, обалдевший от такой наглости, взирал на меня со смесью укора и почти детской обиды в желтых глазах. — Ой, это кажись мое, — с еле сдерживаемым смехом в голосе заметил Дант и попытался вернуть другу надлежащий его статусу вид. Но предмет, так быстро нашедшегося хозяина, очень удачно зацепился за один из шипов гребня, надежно завоевав себе там новое место под солнцем. Быстро и ловко содрать его оттуда у демона не получилось. Пока близнецы, кусая губы и давясь от хохота, высвобождали попавшую в неловкое положение рептилию, последняя, в свою очередь, на глазах приобретала самый что ни на есть кровожадный вид. Шанти справился с первым приступом удивления и теперь медленно багровел, хотя, замечу, и так уже был кирпичного цвета от природы. Его зрачки сузились в тоненькие полосочки, не предвещающие ничего хорошего одной маленькой дерзкой человечке, а именно мне. Ой-ой-ой, кажется, мне пора уносить ноги, и как можно дальше из радиуса его поражения. В следующее мгновение одновременно произошло несколько событий. Я вскочила и стремглав бросилась к ближайшим ко мне деревьям в надежде скрыться за ними. Демоны, таки отцепив злосчастный носок от дракона, рухнули на землю не в силах больше сдерживать приступ неуместного веселья. А вышеупомянутый дракон, издав душераздирающий боевой клич, придавший моему позорному бегству немало ускорения, ринулся вершить свое страшное возмездие. Стоит ли говорить, что оставшись без поддержки предателей демонов, я достаточно быстро оказалась загнанной в лапы, едва ли не плюющегося огнем от негодования, Шанти. Он настиг меня столь стремительно, что я от страха повалилась на землю и спрятала лицо в ладонях. Зажмурив для верности глаза, я мысленно попрощалась с этим миром и приготовилась к торжеству правосудия. — Так-так-так, — спустя долгую, показавшуюся мне вечностью, минуту ожидания услышала я над ухом подозрительно ласковый голос друга. Кожу обдало горячим дыханием, несмотря на это кончики моих пальцев похолодели от ужаса. — Как думаешь, мне растерзать твое бренное тельце прямо сейчас или продлить себе удовольствие и отложить этот момент, чтобы еще успеть насладиться видом паники в твоих бессовестных глазах? — А может не надо? — робко пискнула я, не открывая глаз. Чувствуя, как меня уверенно все больше и больше придавливают к земле. — Чего именно не надо? — вкрадчиво мурлыкнул дракон и снова обдал меня жаром. — Терзать прямо сейчас или продлевать удовольствие? — Ни того ни другого, — совсем уже бесцветным голосом просипела я. — Отпусти меня, а? И прости. Он раскатисто рассмеялся. — Отпустить, говоришь, и простить? Не думаю, что это принесет мне такое же удовлетворение, как мои нынешние действия. И этот злыдень весьма ощутимо впился мне в горло зубами. Вот тут я окончательно поняла, что шутки кончились, и приготовилась безропотно умереть. А на что я рассчитывала, переходя всякие границы в общении с драконом? Но что-то моя смерть явно запаздывала, предоставив мне сомнительное удовольствие, испытывать затянувшиеся мгновения непередаваемых ощущений. Я осторожно приоткрыла глаза, осознав, что никто меня до сих пор не убил. Более того, оказывается, Шанти уже оставил попытки перекусить мою многострадальную шею и в настоящий момент занимался слизыванием выступивших капелек крови. — Шанти, — я робко позвала ящера. — Мм? — Ты чего? — Беру свою плату за нанесенное оскорбление. Или ты думала, что тебе это так просто сойдет с рук? — хрипло отозвался он. Я озадаченно хмыкнула и в растерянности замерла, боясь шелохнуться. Кто знает, что у этого загадочного существа в голове? Все же я слишком мало осведомлена о культуре драконов и особенностях их поведения, лучше бы мне поостеречься, пришла сильно запоздавшая здравая мысль. — Алиса, посмотри на меня, — не попросил, приказал Шанти. Я, подчиняясь его властному голосу, повернула голову и встретилась с его горящим взглядом. В глубине его глаз плескалось золотое безумие, сплетаясь с яркими широкими нитями кроваво-красного узора. Как завороженная я неотрывно смотрела в этот опасный омут, растеряв все свои мысли. Смутно знакомое чувство заполнило все мое тело, вроде я уже испытывала его когда-то, но никак не могу вспомнить. Его взгляд подчинял, вытесняя все страхи, все сомнения, все переживания. Оставляя только одно чувство, осязаемое так остро, что хотелось закричать, лишь бы вернуть все привычные и подконтрольные только мне эмоции. Но сил даже на это простое действие не оставалось. — Что же ты делаешь, девочка? — словно сквозь пелену услышала я тихий низко вибрирующий голос и с трудом узнала в нем Шанти. Из моей груди вырвался то ли стон, то ли всхлипывание и эта странная пытка прекратилась. Дракон потушил свой обжигающе-огненный взгляд и помог мне встать на ноги. Колени у меня дрожали, а в груди щекотало, словно там поселилось несметное количество пушинок. — Я же говорил, ничего он ей не сделает. — Услышала я довольный голос Данта. — Как сказать, — с сомнением возразила ему Лили, оглядывая мой помятый вид, пристально задержавшись на шее со следами драконьих зубов. — Ты в порядке? Я молча кивнула, пытаясь выровнять дыхание и опасаясь, что голосом выдам свое состояние. — Держи, должно помочь. — Лилиан протянула мне горсть снега, предлагая обтереть им пылающее лицо. Шанти с непроницаемым видом наблюдал за нашими действиями, отстраненно посматривая то на меня, то на демонов. Отрезвляющий холод снега действительно помог, вскоре я почувствовала себя намного лучше и почти успокоилась. — Так все-таки вы мне расскажете про кота? — преувеличенно бодрым голосом осведомилась я. Демон хмыкнул, а его сестра только укоризненно покачала головой. — Обязательно, невозможно устоять, когда дама так настойчиво просит, — ровным голосом ответил мне Шанти. — Даже кидается при этом для убедительности тем, что под руку подвернется. — Прости, — еще раз на всякий случай попросила я. — Пойдем только обратно, я предпочитаю все же закончить свой завтрак. И нам пора собираться. Дальше все прошло вполне мирно. Хотя я еще некоторое время опасливо поглядывала на своего сурового друга, но тот вел себя абсолютно обычно. Вдоволь позабавившись надо мной и таким образом получив отмщение. Дант мгновенно залечил крохотные ранки на моей шее, напоминавшие, как опасно непочтительно обращаться с жителями Верхнего Мира. И пока все дожевывали остывшую еду и собирали немногочисленный скарб, я таки удовлетворила свое любопытство, получив ответ на мучивший меня вопрос. Вопрос, послуживший причиной столь насыщенного утра. — Твой Лис, относится к сущностям междумирья, — терпеливо просвещал меня Шанти, пока Лилиан возилась со снятием купола и стиранием следов нашего присутствия. — Иллюзор — это квинтэссенция магии в чистом виде. Он путешествует между мирами с такой же легкостью, как мы дышим. Причем не факт, что его пути ограничиваются только нашим триквестром. — Мои брови неконтролируемо поползли вверх, а нижняя челюсть, наоборот, предательски вниз. — Ему не нужны точки перехода, порталы и вся остальная шелуха. Встретить его настолько же вероятно, насколько реальным окажется, скажем, такой факт, как демон, отдающий просто так то, что считает своим. Или от чистого сердца жертвующий собой ради общего блага. Дант при этих словах многозначительно фыркнул, но встревать в разговор не стал. Шанти же, проигнорировав его реакцию, только пожал плечами, мол, без обид, что есть, то есть. — На самом деле, я вообще не припомню упоминаний о встрече с Иллюзорами за последние несколько тысячелетий. Всегда считал наличие их существования старыми байками от сотворения миров. — Но как же так, ведь я его встретила. И он вполне себе реальный, и шкурка у него мягонькая. — Да понял я уже, однако, ты умеешь удивить. Кстати, Иллюзоры могут принимать любой облик по желанию, но по каким-топричинам предпочитают именно кошачью форму. Всех возможностей твоего уникального приятеля я не знаю, информации о них в старых архивах Верхнего Мира сохранилось крайне мало. Я перевела взгляд на демона, тот согласно кивнул, подтверждая, что и в Нижнем дела с этим обстоят не намного лучше. — Одно могу сказать точно, он к тебе явно благоволит. И вряд ли его вчерашний подарок — простое украшение на память. Чем ты его привлекла и каковы мотивы его поведения, для меня остается загадкой. Я заухмылялась, уж больно недоуменный вид приобрел в этот момент мой всезнающий и всемогущий друг. Действительно, что может быть общего у древнейшего, легендарного существа состоящего из чистой магии и обычной человечки из Среднего Мира. Может, и не совсем обычной, но далеко не выдающейся. Да и возраст у меня не такой, чтобы тянул на мудрость веков. Я ласково погладила висящую на шее цепочку, а хоть бы она и была самая обыкновенная, я не расстроюсь. Я еще при первом знакомстве с Фелисаном решила, что он потрясающе классный, а все остальное для меня не имеет значения. Пусть вот драконы с демонами благоговейно смотрят в его сторону, для меня он останется просто большим добрым котом. Теплым, мягким, внушающим спокойствие и мурчащим, когда его гладишь за ушком. Проникнуться исключительностью ситуации, честно говоря, у меня не получилось. Слишком уж далеки до недавнего времени от меня были все эти магические штучки и предания от сотворения миров. Поэтому я предпочла неподобающим образом принять дружбу с Лисом как данность и не заморачиваться. — А ты не ищи скрытого смысла там, где его нет, — весело ответила я. — Возможно, все намного проще. Привык искать у всего подоплеку. Даже таким сверхзагадочным существам иногда становится скучно, и они решат попробовать побыть обычными. Шанти скептически покачал головой и его взгляд стал настолько задумчивым, что даже как будто подернулся дымкой. — Хорошо, если так, — ответил за него Дант. — Если ты права, то можно только еще раз изумиться твоей способности заводить интересные знакомства. Вон и дракона себе в друзья отхватить успела, и парочку демонов в ряды почитателей записала. Страшно представить, что будет дальше. Я, пожалуй, оставлю за собой небольшую прихоть появляться в твоей жизни и в дальнейшем, интересно же. Данталиан озорно мне подмигнул, а я, смущаясь, принялась усиленно разглядывать свои руки. Все шуточки бы ему шутить, а с моей стороны все выглядит намного печальнее. И извечное попадание в передряги вовсе меня не радует. Даже с Шанти мы познакомились благодаря далеко не такому интересному случаю, как сейчас представил это Дант. И еще неизвестно, в какие душевные терзания выльется мне вся эта дружба, когда он все же решит, что наигрался в доброго покровителя, и вернется к своей прежней жизни. — Вам не кажется, что нам пора? — прервала наш разговор Лилиан, закончившая возиться неподалеку. — Иллюзор — это, безусловно, тема очень животрепещущая, и Алиса в очередной раз смогла нас всех удивить. Но сейчас предстоит заняться более прозаическими вещами, а именно разобраться, что за мрачное место — прибежище этих дерзких человечков, имеющих наглость так открыто противостоять сильнейшим магическим расам. Мы с Дантом, не сговариваясь, уставились на разглагольствующую демоницу. Последние ее слова больше подошли бы дракону, нежели нашей бесшабашной Лили. Но тот все еще пребывал в своей задумчивой отрешенности, а Лилиан действительно была права. Нас ожидало серьезное дело, обследование территории рядом с предполагаемым логовом неприятеля. (обратно)ГЛАВА 18
Вот как бывает, стоило нам покинуть гостеприимный перелесок, как все красоты открывающихся пейзажей исчезли, словно и не было. Местность вокруг постепенно становилась более блеклой, каменистой, безжизненной. Лысо и пусто, все меньше растительности, все больше горных насыпей, плавно переходящих в настоящее нагромождение скал. Я поежилась, слишком неуютно находиться среди такой мрачной обстановки, непроизвольно начинаешь чувствовать себя уязвимым, несмотря на все доводы рассудка. Теперь я в полной мере оценила предусмотрительность своих друзей, построивших наш маршрут таким образом, чтобы провести ночь в комфортных условиях в укрытии деревьев, нежели на открытом пространстве среди голых скал. С высоты полета разглядывать уже давно было решительно нечего, как, в общем-то, и вблизи у самой земли. Только камень, кое-где все еще скованный коркой льда, да покрытый талым снегом. Все выглядело настолько уныло и однообразно, что я давно перестала ориентироваться в направлении и лишь диву давалась, как это удается ребятам. Заразившись от друзей настроением глубокой сосредоточенности, я благоразумно последовала совету Шанти и предпочла за лучшее превратиться в тихую, безмолвную тень. Никуда не лезу, не встреваю, вопросов не задаю. Сейчас по выражению лиц моих спутников было не разобрать, какие на самом деле эмоции скрываются под маской холодной отчужденности. Меньше всего демоны в этот момент походили на таких привычных мне, беззаботных, видящих во всем лишь повод лишний раз поразвлечься, приятелей. Их глаза потемнели, скулы свело в напряжении, и даже безупречной формы губы сжались в одинаковые полоски, чуть кривящиеся в неодобрительной усмешке. Теперь я, действительно, видела перед собой двух, как никогда похожих друг на друга, существ — порождений иного мира, принадлежащих той стороне тьмы. Даже без трансформации от них веяло запредельным чувством опасности. И только знакомый запах костра и хвои, исходивший от Данта, напоминал мне, что это по-прежнему мои друзья, и не стоит впадать в панику. Время от времени мы спускались на холодные каменные площадки, неизвестным чудом образовавшиеся среди беспорядочного нагромождения горных вершин. Ребята молча сканировали пространство, совершая непонятные мне пасы руками, и, казалось, смотрели на окружающий мир не обычным зрением, а каким-то иным, настолько менялось выражение их глаз. Шанти внимательно следил за всем происходящим вокруг, словно в любой момент готовый к нападению или неожиданной встрече с неприятелем. Лишь изредка он скользил по мне ничего не говорящим взглядом и снова принимался контролировать ситуацию, предугадывая любую неприятность еще до ее появления. Когда я окончательно замерзла и начала малодушно подумывать, что возможно, зря напросилась в это унылое путешествие, Данталиан подал знак, и мы в последний раз взмыли в небо. Прошло около получаса полета, местность под нами вновь стала приобретать краски. То и дело из-под остатков снега проглядывали редкие кустики, и чем дольше мы летели, тем богаче и разнообразнее становилась растительность. Вот уже стали мелькать ленты дорог и широких троп, а затем все и вовсе заполнилось жилыми постройками со снующими по своим делам жителями. Я догадалась, что мы приближаемся к приморскому городу Вегарду, так как других крупных населенных пунктов на востоке Империи я не припоминала. К тому же ощущение близости к морю становилось все сильнее, это было сложно с чем-либо спутать. Ветра, приносящие с собой свежие ароматы Водной Стихии с легкой примесью соли и безграничной свободы, ласково играли с прядями моих волос, а влажность в воздухе увеличивалась по мере нашего приближения к поверхности земли. — Нам всем нужно подкрепиться, — ответил Шанти на мой невысказанный вопрос. — В Вегарде на нашу компанию никто и внимания не обратит, здесь полно разношерстного народа, как-никак портовый город. Кроме того, отсюда легче открыть портал обратно. Он уверенно шагал по мощеному желтой каменной плиткой тротуару, безошибочно угадывая направление к центру города. Близился вечер, и народ после трудового дня торопился вернуться домой. Или занять место получше в ближайшей таверне, чтобы в приятной компании с комфортом скоротать досуг за сытным ужином и кружечкой чего покрепче. Я с интересом наблюдала за царящей вокруг суетой и подмечала, какие все-таки разные в нашей Империи города. Вегард отличался от серого приземистого Латиума ровно настолько же, как и от яркой возвышенно-вычурной Кираты. Здесь повсюду преобладал желтый песочно-охристый цвет. И дома, и дороги были отделаны добываемым с моря коралловым известняком, очень ценящимся и за пределами Имперских границ. Этот весьма дорогостоящий материал легко поддается обработке, с его помощью можно создавать идеально ровные, гладкие поверхности. Наряду с этим он обладает высокой прочностью, долговечностью и низким уровнем влагопоглощения, что в непосредственной близости от моря играет не последнюю роль. Я сделала вывод, что раз его добывают тут же на месте, то, скорее всего, его стоимость позволяет городским властям использовать известняк в таком широком применении для местных нужд. Тогда как в той же столице отделку фасадов дома из коралловых плиток можно встретить только в самых зажиточных районах среди знати. Из моих размышлений меня вывел мелодичный голос Лили. — Алиса, хватит мечтать. Пойдем, скорее, поедим, а то я за себя не отвечаю. — И она оскалила клыки для убедительности. — А, да, конечно, — рассеяно отозвалась я, машинально следуя за друзьями, уже входящими в просторный холл уютного ресторанчика, наполненного ароматными запахами, готовящихся на огне, морепродуктов. У меня тут же потекли слюнки, и я моментально забыла обо всех тягостных часах, проведенных ранее над окрестностями Синих Копей. Дант, верно истолковав мое оживление, весело подмигнул и поспешил подозвать молоденького мальчишку разносчика, чтобы сделать заказ. О, местная кухня оказалась поистине великолепной. Даже на меня — жительницу рыбохозяйственного городка ей удалось произвести впечатление. Конечно, здесь и в помине не было тех видов озерной фауны, к которым я так привыкла. Но даже не это придавало новизны блюдам, а невероятное сочетание приправ и соусов, умело используемых поваром. Все мы на некоторое время выпали из действительности и полностью сосредоточились на удовольствии, получаемом в процессе поглощения пищи. И только спустя приличное количество времени Шанти тихим голосом нарушил царящую атмосферу блаженства. — Каковы ваши впечатления от исследуемого места? Что-то мне не очень понравилось, насколько обманчиво спокойный магический фон над заброшенными рудниками. Складывается ощущение, будто кто-то намеренно его вычищает. — Согласен, — поддержал друга Дант, — причем, если ты заметил, он не равномерный. Дракон раздраженно встопорщил гребень. — Из-за проклятого ошейника я весьма ограничен в восприятии и других возможностях. — И это полностью твоя вина, — невозмутимо поддел его демон. — Только твоя прихоть и взыгравшее самолюбие все еще заставляют тебя до сих пор в нем ходить. — Дант, не начинай, — негромко рыкнул дракоша, но я почувствовала металлические нотки в его интонации. — Мы это уже обсуждали, тема закрыта. Данталиан только пожал плечами, вовсе не собираясь затевать спор. — Так вот, возвращаясь к фону, на первый взгляда, да, он безлико ровный и чистый, что выглядит слишком идеально даже для давно заброшенных гномьих копей. Зато местами я ощущал такие провалы, словно там все энергетические потоки перекрыли, полное отсутствие связи и силами. Экранирование? Что-то прячут? — Не уверен, — задумчиво постучал когтистой лапой по столу Шанти. — В архивах написано, что это место изначально с аномальной структурой силового поля. Среди трех видов некогда добываемой там руды, особой популярностью пользовался гелларий. Именно залежи этого металла дают искажения в магическом пространстве, вплоть до полного его исчезновения. Возможно, наши знакомые просто ловко пользуются этим фактом, удачно выбирая места для своих экспериментов. — Неважно, специально они экранируются или пользуются тем, что есть. В любом случае место для работы сложное. Чтобы их там обнаружить, необходимо знать, как минимум, карту подземных ходов и план шахт, — присоединилась к разговору Лилиан. — Как показала сегодняшняя вылазка, обычной поисковой сетью воспользоваться не удастся, можно даже и не пытаться. Большая удача, что мы успели перехватить Алису до того, как ее спрятали в рудниках. Мы бы потратили уйму времени, разыскивая ее там, и с головой выдали себя. — Я болезненно поморщилась, вспоминая о том неприятном инциденте. Дант довольно ухмыльнулся. — Я об этом позаботился. Краф обещал аккуратно прощупать тех, кто может знать эти норы. Он считает, что эта информация еще сохранилась среди родственников, работавших там когда-то гномов. Только действовать ему приходится очень осторожно. С одной стороны, не желательно привлекать лишнего внимания, с другой — мы не исключаем вариант, что среди них могут быть те, кто работает на сторону неприятеля. Ведь последние тоже каким-то образом разнюхали об этом месте, и у меня сложилось впечатление, чувствуют эти крысы себя более чем комфортно, скрываясь в старых переходах Синих Копей. Краф — веселый гном с хитрыми глазами? Тот самый Краф, что лихо отплясывал в Стыдливой Нимфе и учил меня гномьей песне, после только Высшие знают какого по счету стакана крепкого самогона. Я удивленно захлопала глазами. — Краф тоже замешан в этом деле? — Да и он, и Вин. Зумагар, кстати, тоже. Мы давно ведем наблюдение, многие государства заметили происходящую возню на территории Империи. Она длится не первый год, но только относительно недавно пройдохами заинтересовались в серьез. И если окажется, что это банальная контрабанда с образованием особо крупной артели, то я сочту это за меньшее из зол. — Дант дожевал последний кусочек тушеного угря и жестом подозвал разносчика. Пока тот нас рассчитывал и собирал со стола пустые тарелки, мы все молчали. — Но что-то мне подсказывает, вариант с контрабандой, это было бы слишком просто. Тем более, если учесть те ритуалы, о которых рассказывал Зумагар, — продолжил Шанти, поднимаясь со своего места, когда мы вновь остались одни. — Их связь с деятельностью тех, за кем мы присматриваем, не установлена, — напомнила Лили. — Пока не установлена, — слишком уверенно возразил ей брат. — Зум занимается этим. Я наморщила лоб, стараясь не потерять ход их мыслей. Кое-что из этого я уже знала, что-то стало открытием. Впрочем, не уверена, что мне вообще следует лезть в это дело. В игре между столь крупными игроками я словно мелкая песчинка. Нет уж, у меня совсем другие планы на жизнь. Но от одного вопроса я все-таки не удержалась. — Я не понимаю, почему с вами сотрудничают представители различных рас Среднего Мира? Всегда считала, что у нас каждый сам за себя. Шанти неодобрительно цокнул языком и послал мне красноречивый взгляд. Да-да, помню, я лишь безмолвная тень. Ну, должна быть ею, во всяком случае. Мне ответил Данталиан: — Потому что все чувствуют изменения, происходящие в магическом поле, и самые дальновидные осознают опасность, которую может нести вся эта подозрительная деятельность. Каковы бы ни были мотивы заговорщиков, ничего хорошего последствия их задумки не принесут. А поскольку, как ни печально, мы все в одной связке, приходится находить общие точки соприкосновения. Все пекутся о благополучии своей страны и Мира, в котором она находится. Но в конечном итоге, так уж получилось, у нас схожая цель. Тогда почему бы не объединить усилия? Логично, возразить на это нечего. Оно и понятно, своя рубашка всегда ближе к телу, но под таким ракурсом, что преподнес демон, все вставало на свои места. К этому времени мы уже вышли на улицу, и я с наслаждением вдыхала морской соленый воздух. Облизнула губы и вопросительно посмотрела на Шанти. Друг коротко кивнул, давая понять, что помнит об обещании исполнить мою детскую мечту. — У нас есть еще одно дело, прежде чем мы отправимся обратно, — словно нехотя, проговорил дракон. Близнецы вопрошающе на него посмотрели. Пока Шанти мялся, подбирая слова, я ответила за него. — Я с детства мечтала увидеть море, а так как вся моя жизнь прошла от него на другом конце Империи, сами понимаете, насколько реально было этому осуществиться. — В глазах демонов появились непонятные искорки, и они хитро переглянулись. — В общем, я приложила немало усилий, но Шанти таки соблаговолил меня взять с собой и показать вожделенную красоту. — Вот оно в чем дело, — промурлыкала Лилиан, — а я-то голову сломала… — Да-да, я пообещал Алистер показать море, раз уж представилась такая возможность. Будем считать это маленькой компенсацией за пережитое происшествие, когда ее выкрали из-под самого нашего носа. — Ага, всех горгулий разом поймал? И одну оставить небезопасно, и мечту исполнить, и красиво извиниться, — ехидно осведомился Дант. — А в чем дело, тебя что-то смущает? — невинно поинтересовался Шанти, непроизвольно встопорщивая гребни на голове. — Не вижу в этом ничего предосудительного. — Ну да, ну да. Сам люблю так делать, удобно. Тогда пока вы развлекаетесь, мы с Лили навестим родные пенаты. Точка перехода тут совсем рядом, тоже совместим приятное с полезным. Заодно отцу отчет предоставим. — Погоди, я на тебя рассчитывал. — Вот как? — Покажи ей море с высоты полета. Я, к сожалению, не могу этого сделать, а с берега совсем не то ощущение. У меня в груди что-то сжалось и легонько заворочалось. Мой милый дракоша, насколько хорошо он меня понимает, как тонко чувствует. Я ведь ему ничего не говорила, он сам догадался, чего больше всего на свете хочет мое сердце. Испытать ощущение полета, отдаться во власть Стихии, наслаждаясь восхитительной красотой бескрайних морских просторов. Дант удивленно вскинул бровь, и на мгновение его лицо опять озарило выражение обиды и беспокойства, а рот искривился в неприятной усмешке. Но он так быстро взял себя в руки, что я подумала, не показалось ли мне все это. — Нет-нет, — поспешно встряла я в разговор, — вы делайте с Лили, что собирались. Я на сегодня уже настолько устала летать, что с удовольствием посмотрю с берега. Не вижу никакой особой разницы. В конце концов, надеюсь, это мой не последний визит в этот город. — Последние слова я постаралась произнести, как можно беспечнее и легкомысленнее, чтобы ни у кого и тени подозрений не закралось о том, насколько неискренне я сейчас говорила. Шанти посмотрел на меня долгим изучающим взглядом, но останавливать друзей не стал. Дант же с едва скрываемым удовольствием, с легкостью согласился. Вскоре они с сестрой скрылись за ближайшим поворотом. — Пойдем, — бодро откликнулась я. — Вперед, навстречу моей мечте.О, Высшие, как прекрасно море, что и так манило меня даже в воображении. Непередаваемо, восхитительно, завораживающе. Несмотря на то, что мы уже вдоволь нагулявшись вдоль побережья, уже около получаса молча любовались этим волшебным зрелищем, мне было мало. Я готова была просидеть здесь хоть целую вечность, наблюдая, как солнечные лучи заходящего солнца играют в плещущихся волнах. Как крошечные блики света драгоценными жемчужинами разбегаются по бирюзовой водной глади. Слушать шум набегающей и отступающей Водной стихии. Вдыхать свежий, пахнувший манящей свободой воздух, подставлять лицо соленому ветру и чувствовать его прикосновение на своих волосах. Сколько тайн хранит в себе это загадочное морское величие. Я знала, море имеет много масок, как и все живое в этом мире. Поэтому готовилась встретить его в любом обличие, хоть грозно бушующем, хоть равнодушно замутненном. Но сегодня мне повезло, и я застала его в самом великолепном виде: чистое, прозрачное, голубовато-зеленого цвета, спокойное и дарующее энергию умиротворения. Мы с Шанти наткнулись на малолюдное подобие грота, откуда открывался прекрасный вид, и в то же время не доносился шум обычной суеты, царящей на набережной. Здесь ничто не отвлекало от восторженного созерцания. — Почему ты не захотела полетать с Дантом над морем? — вывел меня из состояния схожего с медитацией голос друга. Я даже не сразу сообразила, что именно он спрашивает. — А? Аааа, ты об этом. — Я протяжно вздохнула, не зная как объяснить истинные причины своего поведения. Наверное, я и сама до конца не понимала, что же заставило меня в тот момент отказаться от такого, более чем заманчивого, предложения. Это был порыв души, намного опережающий доводы разума. Я просто ясно и остро осознала, что хочу сделать это именно с Шанти. Пусть он поднимет меня на своих больших и сильных крыльях в бескрайнюю глубину неба, и там вместе мы насладимся открывшимся зрелищем морских просторов. Испытаем чувство истинной свободы, слияния со Стихией, когда над тобой вечность, а под тобой мощь. Я помнила, с какими глазами он рассказывал мне о полетах над морем, знала, для него это тоже значит намного больше, чем для того же демона. Потому-то он и согласился взять меня с собой. Слишком ярко представлял то, что в силах был показать, чтобы оставить за собой право лишить меня такого удовольствия. Чтобы он там не напридумывал в отговорках для демонов, какие бы разумные аргументы не приводил, это все прикрытие. Смутно я сознавала, будь это не так, он не попросил бы Данталиана изменить свои планы и вместо этого подняться со мной в небо. Шанти, по-своему истолковав мою задумчивость, первым нарушил повисшую паузу. — Только не рассказывай мне о том, что для тебя не существует разницы. Я прекрасно знаю, какие отношения тебя связывают с Воздушной Стихией, чтобы ты могла так легко отказаться. Ну вот, опять он меня разгадал. И что ответить? — Понимаешь, — осторожно начала я, тщательно подбирая каждое слово, — ты правильно заметил про мои особые отношения с ветром и небом, хотя честно скажу, меня удивляет такая твоя проницательность. — Друг только хмыкнул, но вслух ничего не сказал. — Мне бы хотелось посмотреть на эту красоту вместе с тобой, ведь именно ты, как никто другой, можешь оценить всю прелесть такого полета. А значит, вдвоем мы будем смотреть в одном направлении и переживать схожие чувства. Для меня это важно. — И прежде, чем он успел меня перебить, продолжила, опасаясь окончательно стушеваться: — Я так долго ждала, подожду и еще. Надеюсь, совсем скоро ты избавишься от связывающих тебя оков и выполнишь данное мне обещание покатать меня на себе. Как ты тогда сказал, в виде исключения? — Я вымучено улыбнулась. — Вот тогда-то мы и полетаем. Больше всего на свете я ждала и боялась этого момента. Когда друг получит свободу, а с ней и возможность вернуться в свой мир. Действительно ли после этого наши отношения не изменятся? Не уверена. Какой смысл ему будет оставаться рядом с простой человеческой девушкой Среднего Мира? А я настолько привыкла жить вместе с ним, привыкла чувствовать постоянное присутствие своего личного якоря, который никому не даст меня в обиду. Разве что сам немного поиграет, но да я и к этим его выходкам тоже привыкла. Не просто находится рядом практически круглосуточно, день за днем на протяжении многих месяцев, жить в одной комнате, тонко чувствовать друг друга и не привязаться. И хоть я почти сразу прониклась к этому вредному дракону необъяснимой тягой, со временем эта связь только усилилась. Я с тревожным замиранием сердца ожидала, когда эта сказка закончится, и мне придется вернуться в реальную жизнь, где нет места ни драконам, ни демонам. — Я понял, — как-то грустно ответил мне друг и больше не стал развивать эту тему. Очень в его духе, кратко и по существу. Спасибо ему за такое понимание, тогда как я сама в себе не всегда могу разобраться. Я перевела расфокусированный взгляд с морского пейзажа. Бесцельно оглядела редкие фигуры людей, занимающихся кто чем, в этом удивительном, созданном самою природой гроте-нише. Среди монументальных горных пород, Водная Стихия отвоевала себе место, доказав свое могущество. А добившись своего, со свойственным ей переменчивым настроением отступила, бросила надоевшую игрушку, оставив людям плоды своего творения. Кто-то, как и мы, любовался морским закатом. Кто-то пошел дальше и, совмещая приятное с полезным, самозабвенно предавался романтике. Попадались отважные представители населения, осмелившиеся окунуться в ледяную, еще не прогретую слабым весенним солнцем воду. Вокруг царила атмосфера безмятежности, а до ушей периодически долетали приглушенные обрывки фраз и изредка более громкие возгласы. Мое внимание сосредоточилось на двух среднего роста мужчинах, о чем-то переговаривавшихся у каменной стены, недалеко от входа в грот. Я улыбнулась, уж больно заговорщицкий вид они имели в своих длинных темных пальто, с поднятыми стойкой воротниками то ли от ветра, то ли от чужих глаз. В таком городе как Вегард, всегда найдется место подобным типичным мелким жуликам, предпочитающим проворачивать сомнительной чистоты делишки, вместо честного образа жизни. Впрочем, я могу и ошибаться, слишком поспешно делая выводы лишь по одному поверхностному взгляду. Возможно, они вполне добропорядочные старые приятели, увлеченно обменивающиеся последними событиями из своей жизни. Может, у меня начинает развиваться паранойя? Я безразлично перевела свой взгляд дальше и отметила, что солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. — Нам не пора? — поинтересовалась я у притихшего друга. — Еще есть время. Думаю, ребята присоединятся к нам сразу после заката. Ты замерзла? Я рассеяно повела головой, только сейчас замечая, что к вечеру температура понизилась, и я непроизвольно съежилась, обхватив плечи руками. — Не особо, так слегка начинаю, но пока не критично. Шанти неодобрительно пошевелил хвостом и придвинулся ближе, давая мне возможность погреться о его теплый бок. Не ахти, конечно, обогреватель, но стало ощутимо приятнее. Тем более, если учесть его склонность к проявлению такого вида заботы… В общем, я оценила. Наклонилась к нему, чтобы выразить свою признательность, и мой взгляд снова скользнул по мужчинам, ведущим свою тихую беседу. Лишь на краткий миг наши взгляды пересеклись, один из них равнодушно мазнул по мне серыми, холодными глазами. Я оцепенела от ужаса, узнала его. Теперь я отчетливо вспомнила и этот взгляд, и острый подбородок, и такие обманчиво приятные черты лица, за которыми скрывается расчетливый, наблюдательный и очень осторожный человек. Недалеко от меня, всего в нескольких шагах стоял Грэмори, и у меня уже не оставалось никаких сомнений, что стоящий рядом с ним спутник со светлыми, почти белыми волосами — Марис. Все эти мысли вихрем пронеслись в голове. Узнал ли он меня? Как нам уйти, не привлекая внимания? Шанти слишком заметен, стоит им чуть внимательнее оглядеть присутствующих, даже думать страшно… Я только на мгновение подняла глаза, убедиться, что мы пока не обнаружены и подать знак другу, как в ту же секунду сердце рухнуло куда-то вниз и свернулось там в тугой комок страха. На меня в упор, жестко и торжествующе, смотрел Марис. Его губы расплылись в противной улыбке, а в руке он сжимал нечто, судя по его довольному оскалу, не предвещающее нам ничего хорошего. Время для меня словно остановилось. Сознание бешено прокручивало в голове мысли, эмоции, чувства, фиксировало происходящее. А движения, напротив, стали до ужаса медленными. Марис замахнулся, и в его ладони полыхнула багрово-красная вспышка. Миг и я вижу, как в нашу сторону летит тонкая ловчая сеть, сотканная из прочных энергетических нитей. Такая сеть парализует жертву, не давая той возможности двигаться, причиняя при этом немалые страдания, выжигая следы на коже в месте соприкосновения. Шанти как-то рассказывал мне о подобных штучках из арсенала любителей охоты на магических существ. Я отчаянно отпихнула друга в сторону, приложив все свои силы, а сама как можно дальше отпрыгнула от того места, где мы только что сидели. Другу понадобилось несколько секунд, дабы осмыслить случившееся и оценить обстановку. Но вот беда, даже этих секунд у нас в запасе не было. Противник без промедлений нанес свой второй удар. Он снова целился в дракона, справедливо решив, что именно тот представляет реальную угрозу. Вторая вспышка и острые нити невидимого заклинания потянули свои щупальца к моему другу. Они настолько упруго скручивали вокруг себя воздух, что я практически их осязала. Собрала все свои силы и сосредоточилась на своих ощущениях, концентрируя вокруг себя мощь Стихии, призвав на помощь Северный ветер. Сейчас даже толика задержки времени, любая крупица заминки действия заклинания будет играть мне на руку. Сделав все, на что была способна, выжав из окружающего пространства заряд энергии, я усилием воли послала тугую волну воздуха наперерез быстро приближающейся к Шанти угрозе. Мое сопротивление изменило траекторию движения заклинания и оно, скользнув мимо, ударило позади в камни, выбив крошку из твердой скалы. Я действовала больше на инстинктах, поддаваясь порыву жгучего желания защитить Шанти. Сама слабо осознавая, как именно работаю со Стихией. Но сейчас это было и не важно. Главное сработало, и я выиграла еще немного времени для нас. Вот только я не учла, что следом за этим заклинанием сразу полетит следующее. Грэмори тоже времени даром не терял и почти одновременно с приятелем выпустил на свободу еще одно атакующее заклинание, почти ослепив меня яркой вспышкой. Интервал между ними оказался настолько крошечный, что я никак не успевала снова собрать вокруг себя воздух нужной плотности и концентрации силы. Тело сковала невыносимая тоска, от осознания, что сейчас моего дракона может просто не стать. Я не услышу больше его ехидных замечаний, не увижу надменной усмешки, не смогу ощутить теплоту его чешуйчатого тела, не загляну в эти бездонные, медово-золотистые глаза. Нет уж, этого никак не может быть. Сметая сумбурные мысли, я последним усилием вложила все свои чувства, все желание помочь и с безысходностью бросила вперед слабый воздушный щит. Он не смог отбить атаку, как мои предыдущие действия. Лишь слегка исказил направление, и я явственно ощутила, как вблизи меня раскаляется пространство. Без четкого планирования и анализа своих действий я сама угодила в эту ловушку. Заклинание нашло свою жертву пусть и не ту. Теперь на пути обжигающего, ослепляющего удара стояла я. Совершенно обессиленная, не имеющая возможности даже сделать шаг в сторону. Ноги подкосились, и я упала на колени, приготовившись к самому страшному. В последний момент еще успела посмотреть на друга. Сознание отстраненно отметило его расширившиеся от ужаса зрачки, гримасу боли и отчаяния. А еще в его взгляде застыло… непонимание? Впрочем, поздно сожалеть о случившемся. Я попыталась улыбнуться ему на прощание, пусть запомнит меня и хранит в своем сердце. Боюсь, улыбка вышла слишком печальной. Высшие, как медленно тянется время, когда стоишь на пороге неминуемой гибели. Или это эффект от действия Северного ветра? Но тут меня накрыло волной невыносимой боли. Казалось, тело выжигают не только снаружи, но и изнутри. Каждая мельчайшая частица моего существа кричала от этой пытки. Я услышала, будто со стороны, и не узнала свой собственный голос. Он был чужим, хрипящим, срывающимся и ужасающим. Вопль безумия. Меня словно раскладывали на составляющие, бесцеремонно разрывая все связующие нити, не заботясь о том, что останется после. Определенно, заклинание имело цель именно уничтожить, после такого вряд ли останется шанс выжить. Не думала, что умирать это так больно. Надеюсь, не зря и Шанти успеет теперь защититься. Хоть бы он выжил. Это последняя мысль, которую я еще способна была осознать. Дальше восприятие не выдержало, и вся реальность вокруг превратилась для меня в одну сплошную испепеляющую ярость разрушающего заклинания. Я испытывала только боль и ничего кроме боли.
Сознание возвращалось медленно, словно его вытягивали тонкими вязкими струйками на поверхность реальности. Оно сопротивлялось, ему не нравилось. Ему было хорошо там, в темноте. В небытие забвения, где нет ничего, а значит, нет боли, страха и глупых душевных терзаний. Но нет, кому-то упорно приспичило вытащить его наружу, в неуютный, полный звуков, запахов и других досадных неприятностей мир. Я застонала, сопротивляясь этому навязчивому наглецу, вздумавшему потревожить меня. Не хочу снова возвращаться в эту пытку. Из горла вырвался неприятный хрип, странно, я ли это? — Лиса, Лисонька, ты меня слышишь? — Хм, приятный, очень-очень знакомый голос. Кто такая Лиса? Я постаралась сосредоточиться на своих веках и чудовищным усилием воли приоткрыла глаза. Тут же мимо поплыли разноцветные бесформенные пятна, размывая все, на чем можно было сфокусироваться. Нарушитель моего спокойствия шумно выдохнул и бережно накрыл мою руку чем-то… ммм, когтистым? — Шанти? — это прозвучало как-то жалко. Едва ли возможно разобрать, что именно я произнесла. Да что такое, куда делся голос? — Ш-ш-шшш, тише маленькая. Сейчас придет Дант, он тебя подлечит, потерпи немного. — Меня накрывает волна невысказанной тревоги, заботы и нежности. Несмотря на все свое плачевное состояние, я чувствую, как в душе разливается обволакивающее спокойствие. И приходит ясное осознание: раз мой дракоша жив, значит, имеет смысл продолжать и дальше цепляться за эту реальность. Напряглась, пытаясь разогнать туман, мешающий восприятию. Зрение начало восстанавливаться, и я разглядела обеспокоенное выражение на мордахе друга. Он покачал головой, предупреждая мои попытки заговорить вновь. И, не отрывая взгляда, продолжил. — Глупая, маленькая, отважная девочка, зачем? Вот скажи, зачем ты это сделала? Ты же могла погибнуть, должна была… О чем только думала? Я бы успел, ты совсем меня недооцениваешь. Ты понимаешь, что для меня их атаки намного менее опасны? Даже без магии я могу за себя постоять, и выносливость у меня в разы выше. Я растерянно хлопала глазами. Действительно, как глупо, наверное, со стороны выглядело мое поведение. Вместо того, чтобы не мешать и постараться скрыться из зоны поражения, облегчив дракону задачу не своей безопасности, я решила поиграть в героя и бросилась на амбразуру, когда никто меня об этом и не просил. Расстроено вздохнула, легкие болезненно садануло от обильного притока новой порции воздуха. Я сморщилась. — Потерпи, уже скоро, они рядом, — тут же отреагировал дракончик. — Лиса, больше никогда так не делай, слышишь? Пообещай мне. Кто обещал никуда не встревать и превратиться в тень? — он медленно, но верно начал превращаться в такого привычного Шанти. Справившись с первым испугом и поняв, что самая большая опасность миновала, не удержался от нравоучительных ноток с толикой недовольства. — Больше никогда не поддамся на твои уговоры, какими бы слезливыми они не были. Я облизнула пересохшие губы и попыталась растянуть их в извиняющейся улыбке. Что за странное имя он мне придумал, почему оно вдруг так сократилось? — Ох, Лисенок, я думал, что потерял тебя, не уберег. Был уверен, что ты умерла. Ты и представить не можешь, что я пережил, глупая девочка. Ясно, видимо, чем больше проникается ко мне этот упрямый дракоша, тем короче будет становиться мое имя. Какой, оказывается, забавный пунктик у моего друга. Я благодарно посмотрела на Шанти. Пусть ругает, пусть сердится, главное, мы выжили, и закончилась эта долгая пытка. До нашего слуха донеслись торопливые шаги, и в комнату вихрем ворвалась Лилиан, щебеча на ходу слова проклятий и радостных возгласов. За ней вошел Дант и сразу же направился ко мне. — Ага, очень хорошо. Значит, первый этап восстановления завершился благополучно. — Кивнул он, разговаривая сам с собой. — А могло быть иначе? — обескураженно взвился дракон. Демон пожал плечами. — Не хотел тебя пугать, но сам понимаешь, после такого воздействия простые люди не выживают. Через нее прошло столько энергии, хватило бы вырубить целого дракона, причем нормального размера, причем надолго. Я закатила глаза, конечно, какой смысл им убивать Шанти, он нужен живым. Ну не дура ли я после этого. Ладно, пусть слабым оправданием мне послужит то, что в тот момент адреналин просто зашкаливал, а все инстинкты вопили только о грозящей смертельной опасности. — Ладно, сейчас уже нет смысла волноваться об этом. Лили помоги. Близнецы встали по обе стороны от меня, положили руки мне на плечи и грудь и прикрыли глаза. С их пальцев поползли голубые искорки, бесследно исчезающие в моем теле, и чем дольше они надо мной колдовали, тем лучше становилось мое самочувствие. Я пошевелила пальцами, к конечностям возвращалась привычная подвижность, а с ней и все остальные возможности. — Достаточно, — убирая руки, произнес Дант. А я заметила, что он слегка побледнел. Должно быть, нелегко ему далось мое исцеление. Вот так ирония, демон стал моим ангелом-хранителем и уже второй раз спасает мне жизнь. Лилиан тоже отстранилась и внимательно на меня посмотрела. — Ты как? — Лучше, намного. Жить буду точно, — отшутилась я, принимая относительно вертикальное положение. Прислушалась к ощущениям, ничего так, вполне здорова. Только горло, рука непроизвольно потянулась к шее. Голос все еще оставался сиплым и при произнесении слов внутри неприятно саднило. Дант, перехватив мой порыв взглядом, произнес. — Извиняй, убирать последствия вреда здоровью нанесенного магическим путем всегда проще, чем физическим. Именно поэтому в прошлый раз я заставил тебя несколько дней проваляться в кровати, восстанавливаясь. А сейчас нам хватило двух подходов и нескольких часов ожидания. Как интересно. Но почему горло не зажило вместе со всем остальным? Я поймала страдальческий взгляд дракона, и он передернулся, словно вспомнил нечто ужасное. — Ты кричала, очень сильно и долго, — друг помолчал немного, сглотнул и закончил, — вот голос и сорвала. Картинка начинает складываться. Я, наконец, огляделась по сторонам. Безликая комната со стандартной скудной меблировкой очень напоминала среднестатистический номер в трактире на окраине. Потертый, местами облупившийся пол, такая же старенькая дверь, крохотный шкафчик, тумба, да пара стульев, вот и все убранство, не считая узкой кровати, на которой я сейчас и находилась. — Когда мы вас нашли и оценили твое состояние, решили дать тебе отлежаться здесь. Далеко транспортировать нельзя, а на исцеление нужно время. Не оставаться же на берегу, и так уже стали собираться любопытствующие, да и холодно. — Угадав ход моих мыслей, пояснила Лили. Я кивнула. Да что же так щиплет кожу? Потерла многострадальное горло и зашипела. Пальцы зацепились за тоненькую цепочку, и шею тут же ощутимо зажгло. Демон осторожно убрал растрепавшиеся волосы с моих плеч и осмотрел причину столь бурной реакции. — Сейчас облегчу, но и в этом случае заживать будет само. И след останется надолго. Он с полминуты поколдовал надо мною и неприятное чувство смягчилось. Друзья заинтересовано смотрели на место повреждения. Лили присвистнула. — Вот это подарочек. Теперь понятно, как ей удалось выжить. Я жалобно уставилась на них, не очень понимая, что вызвало такой интерес. — Цепочка, — каким-то совсем бесцветным голосом произнес Шанти, — подарок Фелисана. Полагаю, она не простая, как я тебе тогда и сказал. И именно ей ты обязана жизнью. Судя по тому ожогу, что остался на твоей коже от ее прикосновения, она впитала в себя изрядную долю энергии от мощи заклинания. Лис, котик мой загадочный, какой же ты умничка. Я ласково погладила металлическую змейку, преисполненная благодарности к таинственному Иллюзору. — Ладно, — я устало потерла нос и взъерошила челку, — что произошло после того, как я… хм, отключилась? Шанти только небрежно постучал когтем по подоконнику, на который сразу переместился, стоило в комнате появиться демонам. — Ничего особенного. Пока ты куролесила с Воздушной Стихией и своими непредсказуемыми действиями путала планы негодяям, я просчитал дальнейшее развитие событий и выбрал верную тактику для нападения. Должен заметить, они изрядно удивились и разозлились, не ожидая от тебя подобной прыти. Впрочем, плевать мне на их душевное равновесие. Я подозрительно прищурилась на слишком спокойного друга. — И все? Ты вот так вот сформулировал все случившееся? Я просчитал развитие и выбрал тактику, — передразнила я его, стараясь предать те же интонации. — Хм, а что ты, собственно, хочешь услышать? Я задумалась, как бы так помягче выразиться. Но Шанти догадался, с какими демонами я борюсь внутри, и ответил в свойственной ему лаконичной манере. — Алистер, я их убил. Ни Марис, ни Грэмори больше никогда не смогут причинить тебе вреда. Тебе больше не нужно опасаться мести с их стороны. Жаль только, что все случилось с такими неприятными для тебя последствиями. — Тут он не удержался, и тень сожаления все-таки промелькнула на его маске бесстрастной отчужденности. Я шумно выдохнула, ощущая, как внутри развязался туго сплетенный узел страха. Оказывается, все это время он жил во мне, ловко маскируясь и прячась в глубине подсознания. Высшие, как легко стало дышать. Как приятно жить, не ожидая в любой момент удара, от занесенного над тобой меча судьбы, не зависеть от прихотей мстительных злодеев и не оглядываться по сторонам, боясь появиться не в то время и не в том месте. Дант скептически хмыкнул. — Не скромничай, когда мы с Лили примчались, поганцев бы и мать родная не узнала. Да там камня на… — Не стоит, — очень тихо произнес мой дракоша. Но от звука его голоса у меня по позвоночнику поползли мурашки, и стало как-то не по себе. Демон тоже уловил нечто запредельное в его интонации и благоразумно не стал развивать тему дальше. — Да, ты прав, это лишнее. В общем, Алиса, мы уже возвращались обратно, когда почувствовали сильнейший всплеск магической активности. И как раз в том направлении, где предположительно должны были находиться вы. Естественно мы забеспокоились, предположив недоброе. Ринулись вам на выручку, ориентируясь на колебания в магическом фоне. К сожалению, все равно опоздали, и ты уже была без сознания. — Да, — поддержала брата Лили, — даже к разборке с наглыми выскочками не успели, Шанти все успел сделал без нас. Только и оставалось, что зачистить территорию, немного поработать с воспоминаниями нескольких немногочисленных свидетелей, так неудачно попавших на опасное представление, да залечить твои повреждения. Мда, кто о чем, а демоны про драку, промелькнуло в голове после того, как Лилиан не удержалась от разочарованного вздоха. — Вроде там народу больше было, не много, конечно, но все же. — Большинство как ветром сдуло, стоило блондину активировать еще только первый амулет, — ответил дракончик. —Народ в приморском городе, привычный к разного рода разборкам. Они хоть и не поняли, что на самом деле происходит, но почуяв опасность, благоразумно убрались куда подальше. Ловчую сеть, думаю, разглядеть успели все присутствующие. — Амулет? — переспросила я, выловив из всего сказанного то, что больше всего удивило. — Ну да, они же не маги. Ты забыла? Действительно, как-то за всей этой экспрессией, упустила из виду, что противостояли нам обычные люди. — Алиса, поверь, если бы на их месте были маги, а не просто обычные человечки, обвешенные дорогущими сильнейшими артефактами, амулетами и прочими безделушками, то боюсь, так легко бы Шанти не удалось с ними справиться. И наша помощь в таком случае оказалась бы как нельзя кстати, — просветил меня Дант. Я поежилась от такой перспективы и в очередной раз подумала, каких дров наломала со своей не прошеной инициативой геройства, а ведь могла сразу сообразить. Теперь сожалеть о случившемся и корить себя поздно. Только вот мой дракоша со своей идеальной памятью еще долго будет мне это припоминать и читать нравоучения. — Понятно, — тихо проговорила я, складывая последний кусочек мозаики в картину произошедшего. — Ты как? Выдержишь путь обратно или нам задержаться здесь еще на некоторое время? — участливо спросил Дант. — Выдержу. — Мне совершенно не хотелось оставаться в этом безликом помещении. — Хочу поскорее вернуться в свою уютную круглую комнату без углов. Нет смысла терять драгоценное время, чем меньше я буду отсутствовать в усадьбе лорда, тем проще будет это объяснить прислуге. Да и не будет риска, что хозяева меня опередят. Демон кивнул и осторожно взял меня на руки. Шанти быстро скользнул по мне тревожным взглядом, словно опасаясь, что я вскрикну от боли или еще каким-нибудь образом покажу насколько мне плохо. Но убедившись, что со мной и правда все в порядке, снова принял важный вид, расправил крылья и первым вылетел в окно. Впрочем, на этот раз близнецы не последовали его примеру, а вполне традиционным способом спустились вниз и рассчитались с хозяином трактира. Последний все время косился на меня с непонятным выражением на лице, но от вопросов предусмотрительно воздержался. — Чего это он? — спросила я, когда мы вышли на свежий воздух. Лили хихикнула. — Ну, мы тебя под мороком сюда принесли, так как ты была без сознания и в довольно плачевном состоянии. С его-то стороны все выглядело, словно одна подозрительная парочка притащила, спящую глубоким сном девицу, заказала одноместный номер и, пробыв в нем несколько часов, точно так же уволокла ее обратно. Напридумывал поди себе, тролль знает каких, идиотских предположений. — Я озадаченно фыркнула. — Это мы еще специально выбрали самый захолустный район на отшибе города. Тут народ ко всему привычный, очень скоро он про нас забудет. — Если вы можете править воспоминания и вмешиваться в сознание, то к чему такие осторожности? — с любопытством поинтересовалась я. Лили укоризненно на меня посмотрела, но потом улыбнулась. — До чего любопытный у тебя нос. Во-первых, после пережитых потрясений воздействовать на сознание проще, и тем незаметнее останутся следы после такого вмешательства. А во-вторых, делать больше нечего, как у всех подряд в мозгах копаться. Да и ни к чему лишний раз следить. Мы как-никак не на своей территории. И если в первом случае корректировка памяти невольных свидетелей правосудия дракона была вполне оправдана, то во втором — это было бы глупо, когда есть возможность избежать подобного. Мы бесшумными тенями присоединились к Шанти, легко парящем в полуденном небе. Я в очередной раз залюбовалась красотой своего миниатюрного дракончика. Даже сейчас, когда его размеры не превосходили половины меня самой, он не терял того величия, что доступно не многим. С ним нужно родиться, впитать с раннего детства. Солнце сверкало сияющими бликами на его светло-бордовой чешуе, подчеркивая безупречность гибкого и сильного тела. Крылья легко скользили по воздуху, словно сам ветер поддерживал его, не смея оказать сопротивления. Гордый профиль, целеустремленный взгляд. Интересно о чем он сейчас думает? Будто почувствовав мои мысли, Шанти повернул голову, обдал меня теплом своих желтых глаз, встопорщил головные гребешки и резко взмыл вверх, далеко оторвавшись от нас. Я посмотрела ему вслед и заметила, как Дант, также обратив внимание на этот маневр, печально покачал головой, а его губ коснулась едва заметная грустная улыбка. — Ты знаешь нечто такое, что тебя огорчает? — не выдержала и все же осмелилась спросить я. Демон только обнял меня крепче и тихо прошептал на ухо: — Осторожнее, Алиса, с вопросами. Есть ответы, знание которых не принесет тебе счастья. После чего легонько поцеловал меня в губы, чуть касаясь, лишь на краткий миг. Его движение было настолько неуловимо, что я всерьез начала раздумывать, а не почудилось ли мне оно. В самом деле, после того, как меня напоследок потрепали гадкие разбойники, не удивлюсь, если я повредилась рассудком. Я изумленно уставилась на хитрого Данта. Тот уже беззаботно ухмылялся в своей обычной манере и глядел на меня совершенно чистым, невинным взглядом. Вот и доверяй после этого демонам. Я отвернулась и подумала о том, что все мои тяготы окончены и теперь я свободна. Могу спокойно отправиться в Кирату, как и планировала, найти там жилье, готовить различные снадобья и сдавать их в лекарские лавки. И да, постараться разыскать ниора Альтамуса Форт Абигайла. Нужно снять этот троллев ошейник с моего друга, чтобы потом ни случилось. Я выполню свое последнее обещание и начну еще одну новую жизнь. (обратно)
ГЛАВА 19
Путь обратно оказался намного проще и быстрее. Друзья открыли портал сразу за границей города. Координаты им были известны и позволяли с легкостью вернуться нам во владения лорда. Кроме того, на мою огромную радость, в этот раз перемещаясь в пространстве мы не потеряли во времени. Выйдя из светящегося голубыми отблесками провала, я с облегчением узнала окружающую местность. А вскоре после краткого, последнего на сегодня, перелета на ручках Данта я увидела родную полянку, заваленную импровизированными спортивными снарядами. Кто бы мог подумать, что я буду так радоваться при виде ненавистной ранее полосы препятствий. Подняв глаза в небо, удовлетворенно отметила, что солнце практически не изменило своего положения, а значит, мы действительно почти мгновенно оказались в нужном месте. Вот и отлично, я так психологически вымоталась за это путешествие, что честно признаться, перспектива опять ночевать неизвестно где или долго добираться до дома меня пугала. Хотелось как можно скорее оказаться в своей уютной комнате. Принять ванну, наслаждаясь теплом горячей воды и ароматом любимых косметических радостей любой уважающей себя дамы. После чего завернуться в пушистое полотенце, закутаться сверху махровым пледом, надеть любимые теплые носочки и усесться у пылающего камина. Сидеть, щуриться на огонь и ни о чем не думать. Не переживать о том, что случилось или еще только может случиться. Просто упиваться настоящим моментом, здесь и сейчас. И Шанти будет рядом, этого вполне достаточно. Не хочу больше беспокоиться о будущем, упуская и то недолгое время на радость, которое у меня еще пока есть. Я улыбнулась своим простым и таким банальным желаниям: ванна, камин, уединение. А ведь именно из этих, казалось бы, самых обыкновенных мелочей и состоит наша жизнь. Мы сами решаем, чем ее заполнить, чтобы почувствовать себя счастливыми. И на сегодня я со своими пожеланиями вполне определилась. Демоны нас почти сразу покинули, коротко попрощавшись и пообещав вскоре навестить, проверить мое здоровье. Я, переполненная нетерпением, легко преодолела последнее расстояние, отделяющее меня от заветной цели, и взбежала по ступеням на крыльцо дома. Забавно, мне вспомнился череп с перекрещенными костями на огромных воротах при входе в усадьбу. Как он тогда поразил нас с дракошкой, издалека намекая, нечего вам сюда соваться. И как он вблизи трансформировался в удивительной красоты, изящно вьющийся плющ. Настоящее произведение искусства кузнечного дела. Впрочем, позднее оказалось, без магии тут не обошлось. Это чудо оставил на память хозяину дома тот самый ниор Форт Абигайл, после своего триумфально появления в стенах этого готического особняка. Тогда он вернул лорда Гарнета его обеспокоенным родственникам и помог тому справиться с горем утраты близких для него людей. Своеобразный юмор у этого мага, но мне определенно нравится. Да и остальные здесь живущие только довольно ухмыляются, глядя из окон на внушающих размеров черепушку. С виду суровая усадьба, навевающая устрашающие мысли, таинственная атмосфера нелюдимости и неприступные стены. О да, красивая архитектура, прекрасные люди, мне будет трудно с ними расстаться. Я еще раз взглянула на горгулью, застывшую в вечном оскале под парапетом башни, и шагнула в дом, продолжая улыбаться. Надо заметить, внутри я сразу ощутила царящий дух напряженности, но это казалось настолько непривычно, что я списала все на свое не в меру разыгравшееся воображение ввиду последних событий. Я могла думать только о ванне и мысленно уже расслабленно нежилась в теплой воде. И зря. Моим надеждам не суждено было сбыться. Не успела я свернуть за поворот коридора, ведущего в мою обожаемую башенку, как мне преградил путь господин Линн и совсем уж недобро посмотрел на нас с Шанти. Вот не зря я отметила, что вокруг слишком тихо, ни Эльза, ни Маришка не вышли меня встречать. И в парке я не встретила никого из работающих на лорда мужчин, всегда приветливо улыбающихся, если заметят меня. Дом как вымер, предчувствуя назревающую бурю. Сейчас я смотрела на Лейтона Линна, обычно такого добродушного, с пышной щеточкой усов и смешливыми морщинками вокруг глаз, незаменимого во всех делах этой усадьбы, и мне становилось все страшнее. Нет, он ничего не говорил и не выражал особой неприязни, но произошло какое-то неуловимое изменение в его взгляде, позе и тому, как он оценивающе на меня посмотрел. Словно увидел впервые, и мне это очень не понравилось. Дракон, тоже оценив ситуацию, заметно напрягся, подобрался и внимательно наблюдал за дальнейшим развитием событий. Вот ведь тролль зеленый, как так получилось, что они успели вернуться раньше, чем я? Не иначе как закон подлости сработал, по моим подсчетам, им еще три дня предстояло провести в пути. — Добрый день, Алистер, — наконец, прервал свое молчаливое созерцание Лейтон, и мне стало уж совсем жутко. Его голос был настолько сух, что все пески Лысой Пустоши по сравнению с этим просто жиденькая грязь, не более. — Я вижу, ты уже вернулась из… хм, очередного незапланированного путешествия. Следуй за мной, лорд Андраш ждет тебя в своем кабинете. Захотелось выругаться, но я сдержалась. Не пристало, право слово, но блин, что ж не везет-то так. Понурив голову, поплелась, словно жертвенное животное на заклание, за быстро шагающим впереди Лейтоном. Чего они так рассердились? Может, мое поведение и не внушает безграничного доверия, но я же не рабыня, имею право на личную жизнь. Однако меня не покидало чувство вины, и было отчего. Все вместе: непонимание, досада, раздражение, терзание совести, в конечном итоге привели меня к тому, что я начала злиться. Когда мы достигли дверей кабинета лорда, я уже была готова сама начать обвинять кого угодно во всех смертных грехах. Правду говорят, что лучшая защита — это нападение, видимо, такая программа закладывается на уровне подсознания в нас с рождения. Иначе как объяснить, что я, умом прекрасно понимая свою неправоту, в столь короткий промежуток времени убедила себя в необходимости занять оборонительную позицию. Поэтому я с вызовом в глазах и гордо поднятой головой смело перешагнула порог, обвела взглядом, ставшее таким привычным за прошедшие месяцы, помещение. Дааа, ожидала я чего угодно, но только не этого. Вся моя воинственность мигом слетела, а в руках появилась предательская мелкая дрожь. В дальнем углу, напротив прекрасного гобелена с изображением падшего божества стоял, скрестив руки на груди, лорд Гарнет и с непроницаемым видом рассматривал сцену казни. Будто он впервые ее увидел. Да что там, я сама в этот момент взглянула на нее совсем другими глазами. Ранее она казалась мне просто красивой и безумно печальной картиной, теперь же вызвала настоящий ужас. Лорд медленно повернулся в нашу сторону, его глаза метали молнии, несмотря на то, что лицо ничего не выражало. Жуть какая, никогда бы не подумала, что он умеет так смотреть. Даже тогда, когда я случайно застала его, заливающим вином горе в бывших покоях погибшего сына, он и то выглядел менее разгневанным. Что же такого я могла сделать, чем вызвала такое к себе отношение? Ошиблась в рецепте, загубила на корню кучу новых посадок, испортила новые тестовые образцы? Не может же быть причина в том, что я отлучилась ненадолго из усадьбы. Или может? Тут мое внимание привлек еще один персонаж, присутствующий в кабинете, совершенно мне не знакомый. Довольно молодой мужчина, ничем не примечательной наружности. Разве что слегка крючковатый нос придавал его лицу сходство с хищной птицей. Да очень живые, любопытные глаза смотрели на меня откровенно изучающе. А так, русые короткие волосы, серого цвета радужка в хитром взгляде, довольно субтильная фигура, скрывающаяся под каким-то опять-таки серым балахоном. Я передернула плечами, вот чего он уставился. Было совсем неловко стоять под перекрестными взглядами незнакомца и разгневанного лорда. Неужели последний собрался отчитывать меня в присутствии посторонних? — Здравствуй, Алистер, — нашел в себе силы произнести лорд Гарнет. И стало заметно, с каким трудом он подбирает слова. — Очень хорошо, что ты соблаговолила найти время для встречи. Нам предстоит долгий разговор. — После чего он снова замолчал, видимо, решив, что мне и так понятно, о чем идет речь. Ну и формулировочки у него: соблаговолила найти время. Можно подумать, у меня оставался выбор, да меня чуть ли не под конвоем сюда господин Линн привел. Пауза снова затягивалась, я не выдержала и нарушила столь тягостное молчание. — Приветствую здесь собравшихся. Честно говоря, не очень понимаю, чем обязана такому внезапному вниманию, но постараюсь быть полезной. Как прошло ваше путешествие в Каралис? — Мой голос предательски дрогнул в самом конце, надеюсь, этого никто не заметил. — Не знаешь? Ты не знаешь, чем обязана? — Лорд Гарнет злобно прищурился и сделал маленьки шажок в мою сторону, абсолютно проигнорировав обращенный к нему вопрос. — Что же ты не выражаешь радость от встречи после долгой разлуки со своим учителем и наставником? — Его голос приобрел угрожающе шипящие полутона. — Или, может, ты просто-напросто успела забыть, как он выглядит? Что? Я перевела взгляд на странного незнакомца. Вот это вот нелепое чудо больше похожее на полевую лунь и есть знаменитый в определенных кругах маг Альтамус Форт Абигайл? Видимо, мое лицо в этот момент очень красноречиво вытянулось, потому как ниор ехидно усмехнулся и уставился в окно, словно его совершенно не занимал ход происходящей беседы. Не может быть, я представляла себе почтенного старца в годах, длинной бородой и благородной сединой в волосах, умудренного опытом, пожившим так сказать. Мда, что ж Алиса, в очередной раз жизнь подшутила над тобой. Не стоит мыслить стереотипами, реальность всегда намного интереснее. — Что, не узнаешь? — вывел меня из ступора лорд Гарнет и насмешливо закончил, — Алистер, сама расскажешь или помочь? А я настолько растерялась от неожиданности всего произошедшего, что ни одного внятного объяснения на ум не приходило. Мысли, вспугнутой птичьей стайкой, стремительно проносились в голове, мелькали обрывки воспоминаний, фраз, эмоций. И ни одной, ни одной дельной и цельной конструкции. Я досадливо вытерла о бока вспотевшие ладони. Тролль бы побрал всю эту нелепую ситуацию и мою тупую нерешительность. Внезапно на помощь мне пришел Шанти, все это время словно тень державшийся подле меня и внимательно следящий за присутствующими. — Уважаемые, позвольте я удовлетворю ваше любопытство. Смею заверить, мне известно не меньше, чем Алистер, а возможно в некотором роде и больше. — Он очень спокойно, с чувством собственного достоинства вышел вперед. Я тяжело выдохнула и обессилено опустилась в стоящее рядом кресло. Никто из собравшихся мужчин, казалось, даже не заметил этого. Все потрясенные взгляды были прикованы к дракоше. Хотя нет, пожалуй, ниор смотрел больше с любопытством, чем удивлением. — Итак, начну с того, что представлюсь. Шантиграан Стэн Акатоши, думаю, пояснять кто я нет необходимости. Уверен, Форт Абигайл уже успел прекрасно понять, с кем имеет честь разговаривать. И если сочтет нужным, поставит в известность и остальных. — Дракон небрежно повел хвостом. О, Высшие, даже в такой ситуации он вел себя так, словно был на порядок выше всех вокруг, не испытывал неловкости и нисколько не чувствовал себя виноватым. Я прикрыла глаза и следила за происходящим из-под ресниц. Казалось, еще немного и я сгорю со стыда. И немало этому посодействовал мой наглый друг. — Алистер действительно не знает, чем обязана, тут она совершенно искренна. — Шанти с вызовом посмотрел на Лорда. Что он творит? Я судорожно вцепилась в подлокотник кресла, готовая в любой момент встрять со своими сбивчивыми извинениями. — Потому что, как вы проницательно заметили, ниора она видит впервые в жизни. Вышеупомянутый ниор с жадностью уставился на дракошку и разве что не подпрыгивал от переизбытка чувств. — Приношу глубочайшие извинения за все возникшие недоразумения в связи с этим. Однако возьму на себя труд напомнить почтенному лорду обстоятельства, при которых проходило его знакомство с ныне опальной юной дамой. Лорд Гарнет скрипнул зубами, но удержался от комментариев, поддавшись внушающему превосходство тону дракона. — Она искала работу и место, где можно будет спрятаться от преследующей ее группы лиц с явными криминальными наклонностями. Вы, как я могу судить, нуждались в помощнике с определенными навыками и опытом работы в сфере зельеварения и практической алхимии. На первый взгляд каждый нашел в этом, безусловно, взаимовыгодном сотрудничестве то, что хотел. Или я не прав? Мы с лордом солидарно смерили охамевшую рептилию хмурым взглядом. — Вот видите пока в моем рассказе все логично, — ничуть не смущаясь, продолжил Шанти. — Алистер не могла рассказать вам об истинных причинах, побудивших ее искать убежище в вашем имении. Потому как, во-первых, на тот момент еще мало вас знала, а во-вторых, боялась навлечь на вас неприятности, посветив в свои проблемы. Кроме того, отчасти она хранила и мои секреты. А, следовательно, не имела права делиться своими переживаниями с кем бы то ни было, без опасений раскрыть и тайну моего пребывания в этом мире. Поэтому прошу, будьте к ней снисходительнее, вся ее вина заключается лишь в том, что напуганная девочка однажды упомянула имя Альтамуса Форт Абигайла. — Дракон выдержал многозначительную паузу и продолжил. — Все остальное вы, уважаемый лорд Андраш, додумали сами. Поройтесь хорошенько в своей памяти, вспомните все, что говорила она и слова, произнесенные вами. Можете ли вы после этого утверждать, что вас обманули в самой кощунственной форме? Нет, она просто не отрицала того, что было удобно предполагать вам. И как я уже сказал ранее, у нее были на то вполне обоснованные причины. В этот момент я отчаянно возжелала уметь испаряться, но увы. Лорд Гарнет переводил тяжелый взгляд с меня на Шанти, а на его лбу нервно пульсировала набухшая венка. Ох, интересно, по действующему законодательству, какое наказание грозит нам за подобные действия? Хотя почему нам, дракона никак не привлечешь, отвечать буду только я. Может, успею сбежать? — промелькнула робкая, постыдная мыслишка. Я стала прикидывать возможности побега, жаль вещи придется бросить. Нет, не выйдет. Они без труда найдут мою маму, стоит только обратиться в главное почтовое отделение. Ведь Лейтон возил письма с ее обратным адресом. Все, Алиса, твоя песенка спета, никакой новой жизни, привет тюрьма или что там обычно бывает в таких случаях. — Предположим, — вдруг неожиданно глухим голосом выдал лорд Гарнет, справившись с эмоциями. — Откуда она вообще узнала про Альтамуса? — О, это поистине удивительная история, — с видом донельзя довольным и беспечным тут же откликнулся дракоша. — Впрочем, до недавнего времени даже я не знал всех обстоятельств этого дела. А они оказались весьма занимательными. Но пусть Алистер сама вам об этом расскажет. — В этот момент он обращался больше к ниору нежели к лорду. Я-то уже почти расслабилась, решив, что участь вести переговоры меня миновала, и тут такая подстава. Сдавлено пискнув и облизнув губы, я постаралась заставить звучать свой голос хотя бы настолько, чтобы его можно было расслышать. На меня холодно смотрели три пары немигающих глаз и одна насмешливо-беззаботная. — Ниор Форт Абигайл, вам передавал привет Иллюзорный Лис, он просил обо мне позаботиться. — На последнем слове я споткнулась, чувствуя как нелепо все это звучит. — Что? Лис передавал мне привет? Через… хм, тебя? — Альтамус не смог сохранить бесстрастное выражение на лице. Я извиняющимся жестом развела руками, мол, что есть, то есть. — Да. Именно от него я узнала о вашем существовании и изначально направлялась в столицу, чтобы вас разыскать. Но потом все резко изменилось, и как сказал… эээ, Шантиграан, мне пришлось отказаться от первоначальных планов и искать убежища у лорда Андраша. — Почему я должен тебе верить? — перебил мои сбивчивые объяснения встрепанный маг и подозрительно пробуравил меня взглядом. Я растеряно посмотрела на Шанти. Действительно, почему? — Вам не составит труда, посмотрев на эту цепочку, предположить, кто мог ее подарить Алистер? — невозмутимо ответил за меня друг. Абигайл сделал в мою сторону несколько порывистых, прыгающих шагов. Нет, ну точно лунь, до чего птичьи повадки у него и сам весь, как мелкая хищная серая птица. Осторожно, не касаясь меня, подцепил тощим пальцем змейку на моей шее и впился в нее магическим, не иначе, зрением. Прошло несколько долгих, томительных минут, когда в поле моего личного пространства маячила встрепанная макушка пепельных волос, и дыхание постороннего мне человека неприятно щекотало кожу. Наконец, он избавил меня от столь близкого присутствия и, прищурившись, ответил. — Мне бы хотелось услышать эту историю целиком. — После чего, не мешкая, схватил стул, оседлал его спинкой вперед и скрестил на груди руки, приготовившись внимать каждому моему слову. Я обреченно вздохнула, понимая, что моя казнь, пожалуй, отодвигается, но и блаженное времяпровождение в ванной тоже ускользающе далеко. Пришлось поведать краткий пересказ истории моего путешествия, сделав более развернутый акцент на знакомстве с Иллюзором. — Занятненьк и до ужаса невероятно, — со скептичной миной каркнул Абигайл. — И при чем тут цепочка? Я раскрыла обстоятельства нашей второй встречи с Лисом и его неожиданный подарок. — Ага-ага, — задумчиво пробормотал ниор, — все равно не сходится. Давайте-ка выкладывайте все на чистоту. От такого явно урезанного повествования за версту веет подозрительными делишками. Вот ведь клещ дотошный. Я задумчиво взъерошила челку, не зная, что еще можно добавить, а что нет. К слову сказать, пока я обреченно выдавливала из себя слова, лорд Гарнет и господин Линн, последовав примеру Альтамуса, переместились в сидячие положения и с любопытством слушали, открывавшиеся новые подробности темной стороны моей жизни. Видимо, авторитет ниора многое значит для лорда, потому как он до сих пор не испепелил меня взглядом и даже не попытался ни разу перебить. Шанти покровительственно мне кивнул, давая позволение говорить все как есть. Пришлось упомянуть о разборках с моими преследователями, демонах и приглашении посетить Нижний Мир, которое так умилило Фелисана. Маг снова приблизился ко мне и посмотрел на запястье. — Вот оно что. — Альтамус хлопнул себя по бедру и довольно просиял, ни сколько не удивившись наличием в этой истории демонов. — Теперь понятно, хотя все равно более чем странно. Ну, зато появилась логика его действий, — разговаривая сам с собой, пробормотал маг. — И ясно, чего это от цепочки так сильно фонит, видать сильно тебе досталось. — Он посмотрел на меня взглядом безумного ученого, собравшегося на благо будущего науки выпотрошить подопытный, экспериментальный образец загадочного происхождения. Я нервно сцепила руки и в который раз мысленно попыталась испариться. Нет, не получается, а жаль. Зато у лорда Гарнета с Лейтоном при упоминании о темных крылатых сущностях синхронно вытянулись лица. — И давно все это непотребство твориться у меня под носом? — ледяным тоном осведомился лорд Гарнет. Я съежилась в кресле и тихо ответила: — С конца осени. — Лорд сжал кулаки и отвернулся. — Брось Гарнет, девчонка действительно попала в передрягу, ей можно только посочувствовать. Ты на нее посмотри, ну не похожа она на расчетливую обманщицу да и на преступницу не тянет. А уж если бы на самом деле хотела тебе навредить, давно осуществила все свои замыслы. Похоже, она просто запуталась. Зато какими занятными связями обзавелась. — И Форт Абигайл умильно всплеснул руками. Ну ясно, не удивляюсь теперь, что он нашел общий язык с Лисом. Лорд поджал губы, но возражать не стал, нисколечко не задетый столь панибратским отношением со стороны мага. Было странно наблюдать, как противоречивый персонаж в сером балахоне так запросто обращается, совершенно не соблюдая никакого пиетета, к лорду Гарнету. А тот ведь ему в отцы годится, ну во всяком случае, на вид. Впрочем, маг и на дракона смотрел скорее с любопытством исследователя, нежели подобострастным уважением, ожидаемым Шанти, между прочим. — Ты, — внезапно снова оживился Альтамус и ткнул длинным пальцем в дракона, — наверное, спишь и видишь избавиться от этого украшения? Шанти сморщился от такого непочтительного обращения и вздыбил гребни. Однако вовремя сообразив, что затевать свару сейчас ему не выгодно, не стал поправлять странного мага. — Не без того, — кратко ответил дракоша. Форт Абигайл расплылся в довольной улыбке. — А что мне за это будет? Ишь ты, какая хватка у этой серой птички. Я уважительно на него посмотрела. Не тратя время на мелочи, сразу ухватил суть дела, выяснил, что хотел и вот, пожалуйста, уже и пользоваться ситуацией начал. — Денег я так понимаю тебе не нужно? — Шанти тоже не стал более заморачиваться на политесы с прямолинейным товарищем. — Верно, — каркнул Альтамус. И совершенно по-птичьи склонил голов на бок, с интересом ожидая дальнейших предложений. — Как насчет артефакта темной силы? Последний владевший им некромант вбухал туда столько магии, что можно поднять целое кладбище во главе с самим несчастным бывшим хозяином. А можно и иначе воспользоваться этой вещицей, да ты и сам разберешься, я думаю. Я заинтересовано перевела взгляд на дракошу. И где он его возьмет? Глаза мага загорелись нездоровым блеском. — Интересное предложение. Особенно если учесть, что мне придется потратить на тебя кучу собственной силы. Это будет справедливо. Я, знаешь ли, не привык заниматься благотворительностью. Шанти насмешливо посмотрел в сторону лорда и кивнул каким-то своим мыслям. А ниор внезапно смутился, правда, тотчас взял себя в руки. — Не сомневаюсь. Так ты согласен? — Где артефакт? — В этом доме, прислушайся, и ты его почувствуешь. Форт Абигайл прикрыл глаза и выпал из реальности, затем довольно потер руки. — Тогда пошли. — И уже обращаясь к хозяину дома. — Гарнет, ты не будешь против, если я воспользуюсь твоим гостеприимством в личных целях? Ого, ну хоть что-то, я уж думала, он вообще забыл, где находится. Лорд только небрежно махнул рукой, как бы говоря, да делай уже, что хочешь. Одной гадостью меньше, одной больше, не все ли равно. Маг и дракон удалились, и я осталась в одиночестве под гнетущим напряжением, исходившим от оставшихся мужчин. Спасибо Лейтону за тактичность. Рассудив, что его присутствие не предполагает острой необходимости, а все подробности он и так узнает, господин Линн с позволения лорда нас оставил наедине. Я сидела ни жива ни мертва и боялась шелохнуться, а вдруг как хозяин усадьбы сейчас в отсутствии свидетелей не совладает с собой и обрушит на меня всю накопившуюся ярость. Лорд Гарнет несколько раз нервно прошелся вдоль кабинета, я упрямо не поднимала глаз с пола и ждала своей участи. Наконец, он принял для себя какое-то решение и остановился. — Алистер, посмотри на меня. — Я собрала остатки самообладания и перевела взгляд с рисунка на ковре в сторону мужчины. — Ты поступила… — он запнулся, перебирая в уме слова. — Когда в прошлый раз ты исчезла, а потом так же внезапно вернулась да еще вся в увечьях, я написал письмо Альтамусу. Я тогда и предположить не мог, как на самом деле обстоят дела. Просто волновался за тебя и решил, что он должен знать. Да и поблагодарить давно собирался за столь прилежную ученицу. — Тут он саркастически хмыкнул. — Какого же было мое удивление, когда я получил от друга ответ. В котором он в весьма витиеватой форме выражал, мягко говоря, недоумение о взятой мной на практику юной особе. Чего мне стоило сдержать первый порыв, взять себя в руки и ничем не выдать свое знание об истинном положении вещей. Уж да, страшно представить, и ведь я совершенно ничего не заподозрила. — Когда гнев прошел, и я снова смог думать холодным рассудком, мы с ниором договорились. Он заканчивает свои дела и приезжает ко мне, дабы воочию взглянуть, что за змею я тут пригрел у себя под боком. Последние его слова больно резанули по мне. Они прозвучали как пощечина, но я только крепче стиснула зубы. — Поездку в Каралис я отменил и вместо этого поехал встречать Альта. Признаюсь, когда мы вернулись и вновь тебя не обнаружили, в мою голову закрались самые худшие подозрения. Алистер, что ты молчишь? Ты понимаешь, насколько обманутым и преданным я себя чувствую? — Лорд Гарнет, я понимаю, — тихо прошелестела я, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Меня жег стыд и неприятное осознание того, что я причинила массу беспокойства этому благородному человеку. Именно его я бы хотела обидеть в последнюю очередь и обидела, причем сильно. Кто же знал, стоя тогда на пороге красивой и загадочной усадьбы, что все обернется именно таким образом. — Я не хотела, правда. — Я и сама понимала, эти слова звучат банально и жалко. Но пустись я сейчас в более пространные объяснения, точно не удержусь и заплачу. А ему тут только моих слез еще не хватало. Нет, вот уж чего-чего, а в жалости я не нуждаюсь. Он снова вернулся к молчаливому созерцанию гобелена с падшим божеством. Я терпеливо ждала, мечтая, чтобы все скорее закончилось. Уже без разницы с каким исходом, лишь бы эта пытка прекратилась. — Мне надо подумать. — От неожиданности я вздрогнула, почти перестав ожидать от него каких-либо слов. — Слишком много информации я сегодня узнал и слишком она… хм, неординарная. Демоны еще эти, — он поморщился, словно у него заболел зуб. Бред какой-то, в голове не укладывается. — Лорд Гарнет устало потер переносицу. — Иди к себе, скоро подадут ужин. Мне надо все осмыслить и разобраться. Не знаю, о чем с тобой теперь можно говорить. Дай мне время. Я изумленно уставилась на этого поистине удивительного человека. Ужин, о каком ужине он говорит? Да я думала он меня поганой метлой выгонит. Еще и просит дать ему время. Неужели он действительно настолько ко мне проникся, как и говорил в тот злосчастный день в библиотеке господин Линн, что готов простить меня? Глупо надеяться на подобный исход, но… робкая тень надежды уже поселилась в душе. — Ступай, — твердо сказал лорд Гарнет и отвернулся от меня к окну. Я покорно встала и побрела к выходу, обернулась на пороге и, глядя на его спину сказала: — У каждого могут быть свои скелеты в шкафу, помните, вы сказали мне это однажды. Вы тогда так искренне радовались, что мы нашли общий язык и не стали таить друг на друга обиды. Сможете ли вы и сейчас остаться, столь же великодушны по отношению ко мне? Я правда искренне, всем сердцем полюбила этот дом и его обитателей. За эти месяцы, вы все стали моей семьей. Я очень сожалею, что все вышло именно так. В любом случае, независимо от того, какое решение вы примете, спасибо. Здесь я многому научилась и многое приобрела. Он вздрогнул, но не повернулся. А я, более не медля, выскочила за дверь и помчалась в свою комнату не разбирая дороги. Хотелось скорее остаться одной. Ох, только бы не разреветься. Добежала до заветной двери, поспешно захлопнула ее за собой и обессиленно сползла на пол. Так, вдох-выдох, нужно успокоиться, соберись Алиса. Нечего раскисать, ничего трагичного пока не случилось. Вдох-выдох. Даже наоборот, дракон каким-то невероятным способом сумел все разрулить и договориться с подозрительным ниором на сделку. Вот уж мастерство не пропьешь и не прогуляешь. А что до твоих сугубо личных душевных переживаний, так это не объективно. Нельзя сейчас ныть, просто нельзя, не тот момент, нужно собраться. Я крутила эти мысли как мантру с каждым вдохом погружаясь в медитативное состояние. Отчаянно не желая в очередной раз предстать перед самоуверенным другом в жалком состоянии кисейной барышни. Я сильная, я воин, тролль его задери. Как ни странно, все это помогло. Комок в горле отступил, дыхание давно выровнялось и я глубоко вдыхала легкими воздух. Встав с пола, подошла к двери в ванную, взялась за ручку и замерла размышляя. Лорд сказал быть на ужине, не в такой явной форме, но уточнять правильно ли я его поняла, не собираюсь. Времени остается не так уж и много. Успею ли я занырнуть в успокаивающую теплую воду? Ополоснуться успею, об остальном придется забыть. Мои терзания прервал внезапно появившийся Шанти. Он был доволен, как гном, нашедший горшочек с золотом под радугой в пасмурный день. Нет, как целый клан гномов. — О, ты уже тут, — весело констатировал он очевидный факт. — Да. Вот собиралась успеть перед ужином, заскочить в ванную, смыть с себя этот затянувшийся день. — Мой голос звучал ровно, ай да молодец я. — Погоди пока со своими водными процедурами, осталось еще одно дело. — Ну что там еще? — Я недовольно посмотрела на дракошку, чувствуя легкий укол совести. На его шее больше не наблюдался ошейник, и следовало бы порадоваться за друга, но вот досада, радость была с отравляющей ноткой фальши. И я знала почему. — Дай мне ту спиралевидную морскую раковину, что ты успела стащить из пещеры перед нашим судьбоносным побегом. — Шанти захихикал. — Когда врагу достались только кучки пепла и стены в саже. — Но я не понимаю, зачем она тебе вдруг понадобилась. — Я послушно полезла в недра шкафа, разыскивая сумку, в которую засунула, прихваченные в душевном порыве артефакты. — Держи. — Я протянула ему темную холодную ракушку больше похожую на прочную окаменелость. Шанти лукаво на меня посмотрел, словно дожидаясь, когда же до меня, наконец, дойдет очевидное. И что, спрашивается, ждет, сложно ответить? Я поджала губы, раздражаясь все больше. Мало мне неприятностей, так еще и о таких мелочах приходится думать. И тут меня осенило. — Ты хочешь сказать, вот эта штука и есть тот самый артефакт темной силы? Тот, который заключает в себе неимоверное количество магической энергии, вложенной в него предыдущими хозяевами? Той жуткой некромантической магии? — Я брезгливо отдернула руку, фу, гадость какая. Я предполагала, что это убойная штука, должно быть, когда присмотрела ее в пещере, но чтобы настолько. — Ну, не такая она и жуткая. — Дракончик погладил ракушку когтистой лапой. — И нам пригодилась как нельзя кстати, — он довольно прищурился. — Тебе, — резче, чем следовало, вырвалось у меня. Сразу попыталась исправить положение. — Я имею ввиду, что… — Да понял я, — оборвал меня друг на полуслове. Довольное выражение сползло с его морды, а взгляд стал таким пристальным, что я не выдержала и отвела глаза. — Ну и хорошо, — буркнула я. — Что-то еще от меня требуется? — Требуется. Бери ракушку с собой, отдашь Альтамусу после ужина. — Почему я? — Потому, — очень подробно объяснил мне Шанти. И посчитав разговор оконченным, отправился, надо полагать, в столовую. Я аж зашипела от негодования, вот ведь ящерица вредная. Что он опять задумал? Но повыяснять отношения возможности мне не предоставили, поэтому пришлось сунуть артефакт в карман и отправиться следом за драконом. Ужин прошел не сказать чтобы весело. Я вообще не поняла необходимости нашего здесь присутствия, но раз велено, сижу, жую, ага. Только Шанти и Альтамус, казалось, не замечали царящей напряженности. Дракоша впервые присутствовал на трапезе в принципе, что не мешало ему чувствовать себя вполне уверенно. Маг с любопытством наблюдал то за Шанти, то за мной и изредка перекидывался с лордом Гарнетом общими фразами. Кстати, он выглядел еще бледнее, чем когда я его видела в последний раз. Видно, не простая это работа из ланталла изымать драконят. Лейтон недоверчиво косился на моего друга. Наверное, Форт Абигайл уже рассказал им, кем является Шанти на самом деле. Несмотря на то, что я старательно пыталась отводить глаза, все же один раз лорд Гарнет перехватил мой взгляд. Он смотрел прямо и открыто, конечно, ему себя в этот раз упрекнуть не в чем. Затем он нахмурился и принялся яростно сражаться со своей порцией жареного мяса. После того, как этот спектакль закончился, и все вышли из-за стола, я вопросительно взглянула на ниора. Тот будто только этого и ждал, поманил меня пальцем, и я понуро последовала за ним. А мне ведь нужно еще как-то с ним контакт наладить. Лис же просил его найти, сказал, это важно. Мда, не предполагала я нашу встречу в подобных обстоятельствах. Что-то теперь совсем не хочется пытаться познакомиться с ним поближе. Может, Шанти поэтому заставил меня встречаться с магом, ведь мог же сам. Я кисло улыбнулась, ну-ну, сомневаюсь, что из этого выйдет польза. Форт Абигайл привел меня в гостиную и замер в ожидании моих дальнейших действий. Я достала ракушку и протянула ее ему. — Вот тот артефакт, который обещал Шанти за помощь в своем освобождении. — Мужчина ловко сграбастал награду и спрятал в складках своей чудовищной хламиды. — Это же ты его добыла, когда удирала от бандитов? — задал мне неожиданный вопрос маг. — Да, — неуверенно протянула я, не очень понимая, к чему он клонит. — Стало быть, он твой. Значит, ты отдаешь свою вещь за дракона. А тот расплатился тем, что ему не принадлежит. — Стало быть, — меланхолично подтвердила я. Чего он ко мне опять прицепился? Все вроде очевидно. Вообще, какая разница, кому что принадлежит. Да и весьма спорный вопрос о правообладании над артефактом, если вспомнить, при каких обстоятельствах он ко мне попал. Абигайл усмехнулся, разгадав мои мысли. — Ты представляешь себе его ценность? — Догадываюсь, но для меня это не имеет значения. — Вот как, и почему? — Я пожала плечами. По мне так ответ на поверхности, но раз он интересуется. — Шанти мой друг. — Ой, как интересно, — восхитился мой собеседник. — И самое главное, ведь похоже на правду. Этот артефакт нельзя просто украсть или забрать силой, передать его другому может только хозяин. Добровольно. А ведь дракон был уверен, что ты отдашь и ни на мгновение не усомнишься в своих действиях. Хм, вот и еще одна причина, почему дракошка сказал передать черную раковину магу именно мне самой. — А как же тот факт, что я его забрала у разбойников без спроса? — Полагаю, к ним он попал не честным путем, а после убийства предыдущего владельца. Только при таких обстоятельствах это было бы возможно осуществить. Но, как видишь, артефакт счел сие временной мерой и при первом же удобном случае сменил хозяина, признав тебя. Он так спокойно обо всем этом рассуждал и говорил о ракушке, словно она живая. Бррр, а ведь это просто кусок старой окаменелости, до предела накачанный чужой магической силой. Темной силой, между прочим, и около этого артефакта рядом всегда следует смерть. Да я только рада, что избавилась от него. Знала бы, ни за что не взяла. Впрочем, зато нашлась цена, которую я могу заплатить за свободу друга. — Значит, так тому и быть. Теперь он ваш. — Ниор поморщился. — Давай на ты, терпеть не могу все эти танцы с бубнами. — И тут же, не дожидаясь моего ответа, продолжил: — Так говоришь, Лис сказал о тебе позаботиться? — Он снова начал буравить меня пристальным взглядом своих серых глаз, словно сканировал. — Занятно. — Сказал. Сказал, знакомство с тобой будет полезным. — Абигайл от души расхохотался. — Ну еще бы. — Так и чего теперь делать? Ты… вы, мы… — меня никак не покидало чувство неловкости. — А я еще не решил. Магический потенциал в тебе вижу. Воздух, верно? Кое-что еще мне рассказал о твоих умениях Гарнет. Но в целом ничего сверх интересного, средненько все. Да и не учитель я ни разу, тем более молоденьких девиц. И вообще, своих дел хватает. Я вспыхнула. Можно подумать, я напрашивалась. Хотя, чего от себя таить, я ведь за этим и шла в столицу изначально. Ну и ладно, не он единственный и неповторимый, найду еще кого-нибудь. Тем более я рассчитывала на солидного наставника, а не на такую лунь встрепанную. Я гордо вздернула подбородок. — Тогда, раз ты получил свою плату и претензий не имеешь, позволь откланяться. Сегодня у меня был слишком тяжелый день. — Альтамус кивнул и развел руки, как бы говоря: не смею задерживать. Однако его цепкий взгляд очень внимательно блуждал по мне, а лицо приобрело выражение крайней задумчивости. Я поспешила исчезнуть из его поля зрения, как-то фиолетово мне на его размышления. Меня в данный момент волновало совсем другое. Теперь-то я, наконец, приму ванну. Ноги сами собой ускоряли шаг, тело предвкушало долгожданный отдых. В комнату я почти влетела, и тут меня ждал полнейший облом. Снова. В дверях заветного помещения маячило знакомое кирпичного цвета тело, в голову закрались нехорошие подозрения. — Ты куда? — Догадайся. — Наглый ящер ухмыльнулся. — Вообще-то, я туда попасть мечтаю с того самого момента, как попрощалась с демонами. Давай, ты потом пойдешь. — Не-не-не, знаю я тебя. Засядешь там не на один час. Я тоже хочу и я быстрее. Не спорь. — Тынеправильная рептилия, ну скажи, что за странное пристрастие принимать ванну? Тебе положено мыться в пруду. — Сама такая, — нисколько не обиделся мой друг. — Что еще мне положено? Ты там запиши на бумажке, я потом почитаю, когда скучно будет. Ты же любишь плескаться, вот и подумай, почему мне тоже это нравится. — Сейчас он пребывал в отличном расположении духа, и ничто не могло испортить ему настроения. — В общем, я первый. — И он начал скрываться за дверью. — Не смей, — Мои слова застигли только нахальный бордовый хвост, да и тот мгновенно скрылся, оставив меня в одиночестве яростно метать молнии взглядом. Ррр-рр, я с размаху плюхнулась на кровать и от души врезала по ни в чем ни повинной подушке. О, Высшие Силы, такое ощущение, что я живу не с драконом, а с чересчур чистоплотным юношей. Вечная борьба за то, кто первый занырнет в теплую воду, скоро меня доканает. Мыслимое ли это дело? Пока я злобно сопела в подушку, размышляя о вселенской несправедливости вообще и превратностях бытия в частности, в голове параллельно созревал коварный план отмщения. Пользуясь тем, что Шанти сегодня добренький, и чувствуя в связи с этим свою безнаказанность, я, пакостно хихикая, подкралась на цыпочках к столь вожделенной мною комнате. Прислушалась. Этот… этот ящер-переросток там еще и песенки напевает? Ух, ну все, держись. — Шанти. — Постаралась сделать свой голос максимально участливым, затаилась. Веселый мотивчик стих. — Да скоро я, скоро, — недовольно отозвался друг. — Подумаешь, какая нетерпеливая, ты тут не одна живешь, если что. — Да я не о том. Мойся, пожалуйста, сколько захочешь, я подожду. — По ту сторону воцарилась недоверчивая тишина. — Я просто подумала, раз ты так любишь плескаться, вдруг тебе понравятся и те бутылечки на крайней полке слева. Ты меня сегодня так выручил. Можешь взять мои любимые. — Да-а? — я услышала заинтересованные нотки. Отлично, жертва заглотила крючок. Так и знала, что намек на его сиятельную персону, которая выручила меня и облагодетельствовала, не оставят равнодушными дракошку. А это притупит его бдительность. Он так и не научился правильно воспринимать сарказм на свой счет или ловко делал вид, что в упор не понимает. Теперь не важно какой флакон он возьмет на пробу, любое средство отлично справится с задуманной мною подлянкой. — Да-да. Бери что понравится, для тебя ничего не жалко. Экспериментируй. Довольная я вернулась на кровать и заняла выжидательную позицию. Еще через полчаса великолепнейший из всех великолепных господин дракон неспешной походкой предстал пред моими очами. — Классная штука, кстати сказать. Я, правда, так и не понял, с какой целью ты это используешь, но пахнет вкусно. И пена мне понравилась. У нее аромат такой же, как ты наколдовала ночью в лесу под куполом. Я злорадно потерла ручки. Конечно-конечно, понравилось, говоришь, ну-ну. Все, теперь он сто процентов вляпался, раз сразу на две бутылочки покусился. Вот что бывает с охочими до мирских удовольствий ящерами. — Рада, — как можно обворожительнее улыбнулась я, ничего не подозревающему другу. И стала собираться повторить его заплыв. О, неужели спустя столь долгое томление, мое простейшее желание осуществится? Я уже приплясывала от нетерпения, когда в комнату впорхнул Дант, а следом за ним и Лили. Ага, сегодня не твой день, Алиса, и когда ты уже это поймешь? — Соскучились? — Демон с видом ценителя большого искусства по-хозяйски подошел ко мне и ощупал. Поводил руками вдоль тела, удовлетворенно хмыкнул. — Как самочувствие? — Я честно прислушалась к своим ощущениям. — Все в порядке. Горло еще немного саднит, но я привыкла, почти не обращаю внимания. И про ожог на шее, если не задевать и правильно подобрать одежду с открытым воротом, тоже можно забыть. В остальном чувствую себя вполне здоровой. — Отлично. — Ой, тебя можно поздравить? — прозвенел приятным колокольчиком голосок Лили. — Ты, наконец, избавился от ланталла. — Да, — довольно осклабился Шанти. — Приятно снова ощущать себя свободным. — Я смотрю, пока нас не было, вы тут времени даром не теряли. — Данталиан подошел вплотную к дракону и похлопал его по плечу в поздравительном жесте. — Это уж точно, — друг фыркнул и хотел еще что-то добавить, но Дант его перебил. — Слушай, не хочу обидеть, но чем это так странно от тебя разит? — Что-о? — Шанти округлил свои желтые глаза. Лили повела носом, принюхалась. — Ха-ха, да от тебя цветочками пахнет, как от девочки. Причем в такой концентрированной форме. Ты что флакон Алисиных духов на себя вылил? Не ожидала от тебя такого порыва. — И она звонко рассмеялась. Дант тоже гоготал, бросая на приятеля косые взгляды. — Своеобразно ты отметил возвращение в строй. Шанти несколько секунд сосредоточенно морщил лоб, а затем очень внимательно на меня посмотрел. А я что, я ничего. То, что в склянках были эссенции, и их перед использованием нужно разводить в пропорции не меньше чем один к десяти, так кто ж виноват. Ну, запамятовала предупредить, с кем не бывает. Я невинно похлопала глазками, старательно изображая непонимание. Зато друг все понял. И удостоив меня хищной улыбкой во весь свой богатый зубной арсенал, словно ни к кому не обращаясь, произнес. — Ладно-ладно, посмотрим еще кто кого. Я умею быть мстительным, и выбирать подходящий момент тоже. Я пожала плечами. Мол, о чем это он? А Шанти уже благодушно щурился и опять принял весьма довольный вид. Вот точно сегодня ничто его не может разозлить по-настоящему, правильно я все просчитала. — Так мы будем отмечать столь приятное событие? — радостно предложил Дант. — Всенепременно, — ответил ему дракошка и хитро мне подмигнул. — Ура, намечается развлеченьице, — довольно потерла руки демоница и легонько подтолкнула меня в спину. — Собирайся скорее, и двигаем отсюда. Я тоскливо взглянула в сторону ванной комнаты и, обреченно вздохнув, пошла переодеваться. (обратно)ГЛАВА 20
Мы сидели на большом, раскидистом дереве и весело болтали, распивая ягодный эль. Никогда бы не подумала, что среди ветвей можно так удобно устроиться. Предложение Данта с шумной вечеринкой в каком-нибудь увеселительном заведении наподобие Стыдливой Нимфы я отмела сразу, и Шанти поддержал. Поэтому приняли решение отмечать радостное событие в тесной дружеской компании. Демоны навертели вокруг облюбованного нами дерева непроницаемый щит, теперь тут было сухо и тепло. На закуску особо хищным натурам раздобыли разного рода мясное ассорти в копчено-вяленой форме, а более нежным и сытым предлагались на выбор фрукты, засахаренные орешки марцитуса и конфеты. Кстати, на мое замечание о не сочетаемости мяса и ягодного эля, дракон ответил, что ему без разницы, главное мясо. А потом, посовещавшись с Дантом, заговорщицки нам подмигнул, и ребята отбыли в неизвестном направлении. Когда вернулись, наше странное застолье пополнилось двумя пыльными бутылками чего-то темного и, судя по всему, очень крепкого, так как попробовать мне не дали. Расположившись на массивной, толстой ветке я удобно навалилась на демона, уверенная, он в любой момент подстрахует и не даст мне упасть. Болтала ногами, жевала орешки и любовалась полной луной в ночном небе. Вдыхала ароматы весеннего леса и старалась запомнить все свои ощущения. Кто знает, будут ли у меня в жизни еще когда-нибудь подобные сумасшедшие посиделки? Приятели беззлобно подшучивали друг над другом и вспоминали свои невероятные приключения. Я слушала в пол уха, хоть и было интересно, но мысли постоянно соскакивали на свои внутренние переживания. Меня терзали вопросы о неопределенности будущего. Я допила свой эль и, сделав над собой некоторое усилие, снова сосредоточилась на голосах друзей. — Отодвинься, говорю, от меня подальше. Да-да, вон на ту ветку перелезай. Дышать же невозможно, мой бедный нос. Хотя это вряд ли поможет, я тебя сейчас и из столицы учуял бы, — громко возмущался Дант. — Нет, я все понимаю, мне тоже нравится, как пахнет Алиса, но надо же и меру знать. Я довольно хихикнула, но поймав многообещающий взгляд Шанти, тут же прикусила язык. — Будешь возмущаться, я и тебя ароматизирую, мало не покажется, — не остался в долгу мой дракошка. — У этой милой девушки еще много чего интересного припрятано на черный день, там всем хватит. — Демон показушно замахал руками и сделал испуганное лицо. — Упаси все темные круги Царства. Я слишком тонко чувствующая натура, а ты бьешь по самому уязвимому месту. Так не честно. — Шанти рассмеялся. — Я не ослышался, демон взывает к честности? Лили ловко перехватила у меня кружку и наполнила ее. — За что ты его так? — шепнула она мне в ухо. — Заслужил, — вредно отозвалась я. — Он меня в ванную не пустил. Оккупировал ее и перышки свои чистил или, правильнее сказать, чешую. — Коварная, — восхитилась белокурая демоница. Сейчас в свете луны она казалась хрупким посланником самой добродетели, только острые клыки выдавали опасную сущность, когда девушка широко улыбалась. — Не я, это все он, вечно надо мной измывается. А еще имеет дурацкую привычку самым наглым образом всегда оказываться правым. — Эль давал о себе знать, и меня потянуло наябедничать на моего любимого друга, просто так, из вредности. Внизу послышался шорох, а следом знакомый голос. И какого упыря он тут делает? — О, так и знал, что застану вас отмечающими одно предсказуемое событие, — как ни в чем не бывало произнес маг, легко слевитировав до уровня наших веток. Я чуть не свалилась со своего насеста, но Дант вовремя подхватил меня под руку, притянул ближе и крепко обнял, предупреждая повторные трепыхания и защищая от свеженарисовавшегося кадра. — Ты еще кто такой? — ледяным голосом спросил демон. Лилиан с любопытством и маниакальной улыбкой оценивала незваного гостя. Альтамус обиженным тоном произнес: — Между прочим, я принимал непосредственное участие в его освобождении. — Он опять ткнул пальцем в дракошу. В который по счету раз за сегодня? Очень неприятная у него привычка тыкать во всех своими длинными тонкими пальцами. И хоть руки у него красивые, это все равно не повод так себя вести. Я нахмурила брови, когда ниор закончил: — Так что имею право разделить ваш спонтанный сабантуй. Он воспользовался короткой заминкой и уволок со стоящего рядом блюда кусочек вяленой кайры, с довольным видом им захрустел. — Неужели? — Дант нарочито приподнял бровь и как бы невзначай продемонстрировал наглецу клыки, одновременно отодвигая от него блюдо с закуской. Ого, а клыки-то у него сейчас больше, чем обычно. Так ему, этому Форт Абигайлу, будет знать. А то возомнил себя невесть кем, пусть не зарывается. Я вполне удовлетворенная происходящим еще теснее прижалась к приятелю. Ниор оскал оценил и спрятал руки в карманах своего балахона, однако убираться восвояси явно не собирался. Обвел любопытствующим взглядом нашу компанию и вновь обратился уже к Лили: — Как оригинально, еще не встречал представительниц вашего племени с таким цветом волос. — А много приходилось встречать… э-э-э, нашего племени? — недобро откликнулась подруга. — Бывало, знаете ли. — Альтамус пожал плечами. — Но вы очень выделяетесь на их фоне, сразу видно породистую аристократку. Лили глухо зарычала и отрастила бирюзовые на сегодня ногти. Дант довольно лыбился. Зная свою сестрицу лучше всех, он предугадывал дальнейшее развитие событий. А я задумалась — Абигайл обратился к ней на Вы, что для него верх приличия, и в тоже время обозвал породистой. Я заинтересованно следила за разворачивающимся представлением, втайне надеясь, что демоница собьет спесь с ниора. — Сомнительный комплимент, не находишь? — обманчиво ласково промурлыкала она и вся подобралась. — Зато вот мы уже и перешли на ты, завязывая непринужденную беседу, — просиял Альтамус, не доставая рук из карманов. Хм, непринужденной эту беседу назвал бы только глупец… или слепец. Воздух только что не искрился от напряжения. — Ну-ну, — не оценила энтузиазм мага Лили. И следующий миг прыгнула, беря в захват покачивающуюся на приличной высоте от земли жертву, одновременно с этим распахнула крылья. Я и пикнуть не успела, как Альтамус оказался пойман в ее железные объятия. Одной рукой демоница держала его за шиворот, а другой сдавила горло, все это действо происходило уже над кроной нашего дерева. — Хочешь продолжить непринужденную беседу? — донесся сверху ее мелодичный голосок. Мне даже стало жаль Абигайла. Характер у него, конечно, скверный, но все-таки он Шанти помог хоть и не бесплатно и за меня заступился. Только я хотела вмешаться и попросить Лилиан быть снисходительнее, как демоница вскрикнула от неожиданности. Я моргнула, все еще задравши голову в небо, и моя отвисшая челюсть стала свидетельницей уже совсем иного зрелища. Пронырливый маг каким-то невероятным способом сумел прямо в воздухе высвободиться, и теперь уже он крепко держал девушку, схватив обе ее руки за спиной. Вокруг бывшей жертвы нападения вихрем роились мелкие голубые искорки, мешающие Лилиан причинить Альтамусу вред. — Хочу. — Ниор ласково улыбнулся в ответ на злобную гримасу демоницы. — Я ведь затем и пришел. Решил, что у вас будет весело. И вот, вижу, не ошибся. Только давай продолжим в более удобном положении, — в его голосе звучала неприкрытая ирония. Я почувствовала, как Дант напрягся, но не спешил встревать, а только внимательно наблюдал за летунами. Шанти же, вообще, взирал на все это безобразие с интересом праздного зрителя, в его желтых глазах плясали смешинки. Вот уж кому сегодня на все фиолетово. Его, наверное, сейчас ничто не выведет из себя. Лили сбросила с себя руки Альтамуса и громко прошипела: — Тебе просто повезло, второй раз такой номер не пройдет. — Конечно, — охотно согласился тот, спускаясь ниже и подыскивая себе ветку поудобнее. — Зато ты в другой раз не будешь настолько недооценивать противника. Заметь, полезный урок. Тем более мы же не станем повторять наше знакомство, так что не страшно. — Он наконец угнездился и протянул руку демону. — Альтамус Форт Абигайл, можно просто Альт. — Тут на его лице появилась растерянность, словно что-то отвлекло его внимание. Он сморщил крючковатый нос и озадаченно спросил: — А чем это у вас так сильно пахнет? Цветочки какие-то, дождик. Право слово, это перебор. Тут мы не выдержали и захохотали. Даже Лили, с недовольным видом приземлившаяся на дерево следом за магом, не удержалась и, махнув на все рукой, мелодично рассмеялась. Отсмеявшись, Дант немного подумал и тоже протянул руку ниору. — Данталиан Оливьер, можно Дант. Альтамус подозрительно покосился на Шанти, не понимая, чего мы так развеселились. Затем пожал плечами и снова переключил внимание на демоницу. Кивнул ей, расплылся в приветливой улыбке. — Вообще, я рассчитывал провести сегодняшний вечер в приятной компании, а не на турнире, но если дама желает, у меня еще найдется, чем ее удивить. Хочешь проверить? — В другой раз непременно, — так же обворожительно ответила демоница, сменив гнев на милость, и представилась: — Лилиан. — Остальное было излишне — сходство между демонами не заметил бы только слепой. — Значит, это ты снял ошейник? — поинтересовался Дант, наливая кружку крепкого напитка, свалившемуся на наши головы незваному гостю. — Ага, это же надо умудриться так вляпаться. О, дракоша выпал из блаженного оцепенения и недовольно посмотрел на Альтамуса. Хотел что-то сказать, но передумал. Махнул на него лапой и заговорщицки мне подмигнул. — Идем со мной? — А? Куда? — Увидишь, тебе понравится. Ага, вот после точно таких же слов, помнится, я попала в жутко неприятную передрягу. Но любопытство пересилило, и я заерзала, пытаясь высвободиться из надежной хватки Данта. Шанти уже ждал внизу. — Ты куда? — тут же отреагировал демон. И добавил, свесив голову вниз, уже дракону: — Чего задумал? — Да так, давно обещал Алистер кое-что. Не люблю оставаться должным. — А-а-а, ясно. Ну, удачи, — Дант хитро мне улыбнулся, опуская на землю. В голову закрались подозрения, неужели Шанти хочет меня покатать. Меня, на себе. Дракон. Настоя-я-ящий. Огромный дракон. Ух, дыхание сперло, а сердце забилось часто-часто, и внезапно я оробела. Вот так всегда, привыкнешь к мысли о чуде, но так, в будущем времени. А дойдет до дела — не знаешь, куда себя деть. Я же совсем не представляю, какого это, стоять рядом с большим опасным и сильным зверем. Вдруг испугаюсь, вдруг он страшный? Нет, не может быть, это же мой друг, мой Шанти. Я потрясла головой, прогоняя сумбурно скачущие в голове мысли. Мы отошли от ребят в сторону, Шанти остановился на более-менее свободной от деревьев поляне, словно поняв, о чем я сейчас думаю, заглянул мне в глаза. — Лиса, стой на месте и ничего не бойся, поняла? — Усмехнулся. — Все внешнее — шелуха. Суть и сущность от облика не меняются, помни об этом. Я кивнула. Мигом пересохшее горло снова ощутимо запершило. В последний момент я трусливо зажмурилась. Вроде на секунду, но когда открыла глаза, то передо мной уже стоял он. Тот самый большущий, величественный и потрясающий дракон. Дракон по имени Шантиграан. Я вспомнила, как он важно представился мне впервые, давно, кажется, в прошлой жизни. Тогда мне было смешно, а вот теперь ни капельки. И я его совсем не боялась, я по-прежнему чувствовала с ним особую связь. Мне было так же спокойно и надежно рядом с этим красавцем. Действительно, не важно, как ты выглядишь, куда важнее кем ты являешься. — Чего смотришь, ты же вроде на мне летать собиралась? В виде исключения, — прервал мое восторженное созерцание насмешливый голос. Мда, узнаю мелкую вредину. Но сейчас его голос звучал чуть ниже, чуть глубже. Появились вибрирующие нотки, которые заставляли тело резонировать. Ох, и пожалею же я обо всем этом. Но сейчас плевать, только настоящее, никакого "потом". Друг подставил крыло. По нему я забралась на спину, сделала несколько шагов и удобно уселась, крепко обхватив дракона за шею. Он был таким теплым, таким родным и в то же время совсем другим. От старого облика остались только головные гребни с острыми веерообразными наростами и глубокий, насыщенный бордовый цвет. Во всяком случае, в густых сумерках при призрачном свете луны и вблизи, он казался именно таким. Крылья уже не прятались в перепончатую складку на боках, а громадными полотнищами гордо реяли вокруг мощного тела. Чешуя стала гораздо крупнее и все также по позвоночнику торчала острыми гранями. К этому добавились внушительного размера шипы вдоль хвоста и на сгибах лап. Удивительно, как при таких размерах он умудрялся выглядеть изящно и благородно — движения выверенные, отточенные. Он развернул ко мне морду, согнул шею, я подалась вперед и заглянула в глаза. Огромные круглые и желтые, как солнце, как самый чистый янтарь, и очень манящие. Почувствовала, как меня обволакивает знакомое чувство. — Лиса, не отвлекайся, — не дал мне утонуть в своем магическом взгляде Шанти. — Сейчас взлечу, держись крепко. Я поставлю легкий щит, чтобы тебя не сдуло, но все равно, постарайся не свалиться. Поймать я тебя в любом случае успею, да ведь ты перепугаешься все равно. Он легко оттолкнулся от земли, несколько взмахов крыльев и мы уже на невероятной высоте, такой, что дух захватывает. Я мертвой хваткой вцепилась в шею друга, еще и колени сдавила так, чтобы крепче сидеть. Мы пролетели над сидящими на дереве приятелями, сейчас они казались такими крошечными. А потом Шанти резко взмыл вверх, выше облаков, навстречу звездам. И я забыла обо всем. Сомнения о будущем, терзающие душу, муки совести перед лордом, разборки с бандитами, все это просто испарилось, выветрилось из моей головы. Только свобода, легкий ветер в лицо, бескрайнее счастье и ощущение полета. Не знаю, что на меня нашло, но я, забыв про свое больное горло, издала громкий восторженный вопль и весело рассмеялась. Дракон, одобрительно фыркнув, сделал переворот вокруг своей оси и, поднырнув под облаком, снова взмыл вверх. Он и сам не меньше меня наслаждался полетом, играя со Стихией в догонялки. Я лечу-у-у. Я даже не успела испугаться, эмоции захлестывали. Дикое, почти физическое ощущение эйфории, никаких страхов, глупостей, мыслей. Вот какое оно — счастье, вот что значит танцевать среди ветров на яву. Однажды я смогу это сделать и сама, пока не знаю как, но уверена, обязательно добьюсь своего. Без этого волшебного полета просто нет смысла жить. Однажды испытав это чувство уже никогда не забудешь, не смиришься, всегда будешь хотеть в небо. Я благодарно потерлась щекой о шершавую кожу друга, погладила рукой, поцеловала и тихо прошептала: — Высшие, спасибо вам за него. Шанти, как будто вздрогнул, а может, мне показалось. Как я могла сомневаться, как могла допускать даже мысль о грусти в связи с тем, что он, наконец, обрел свободу? Теперь я намного яснее представляла, насколько тяжело ему было все эти месяцы. Оторвала руки от его шеи, держась одними ногами, замахала ими в воздухе, представляя как ловлю ветер. Хорошо, непередаваемо хорошо. Словно душа сумела попасть туда, куда так долго рвалась, и теперь она дома. Не важно, что будет с нами дальше. Главное, мой любимый дракон теперь свободен. И когда-нибудь я тоже поднимусь в это небо и станцую свой собственный танец с ветром. Вдруг почувствовала, что снижаемся. Интересно, где мы? Проглядывающая местность выглядела незнакомой, да это даже не похоже на Имперские земли. Ого, какая на самом деле у него скорость. — Где мы? — негромко спросила я, уверенная, что Шанти меня расслышит. — Это владения темных эльфов, южные границы их территории. Они не заселены, мы никого не потревожим. Ага, стало быть, мы в Эльтафии. Ничего себе, куда он меня занес. Эта страна даже не граничит с нашей. Тем временем друг уже опустился над невзрачным водоемом и кружил, что-то высматривая. Потом удовлетворенно мотнул головой и приземлился на берегу. Я осторожно слезла и осмотрелась. Пруд как пруд, ничего особенного, вокруг темно и мало что можно разобрать вдалеке. Только умопомрачительные ароматы лесных трав да стрекочущая песня ночных цикадусов. Я блаженно развалилась на траве рядом с водой. Здесь было тепло, лето в Эльтафию приходит намного раньше. — Почему мы здесь? — Ш-ш-ш, сиди тихо и смотри, скоро поймешь, — негромко ответил Шанти. — Куда смотреть-то хоть? — На лунную дорожку. Я повертела головой и пригляделась в поисках этой самой дорожки. Действительно, на поверхности водоема еле заметно поблескивала тоненькая серебряная ниточка света. Прилежно уставившись на нее, я приготовилась ждать. Но ничего интересного не происходило. — Шанти, — снова не выдержала я, — а зачем… — Слова застряли в горле, стоило мне встретиться с насмешливым взглядом друга. — Какая ты нетерпеливая. Жди, говорю, а пока наслаждайся теплом, летом и природой. Я вздохнула, навалилась спиной на живот дракона. Он удобно улегся, обогнув меня полукольцом, и не мигая уставился на воду. Действительно, так хорошо просто сидеть рядом и ни о чем не думать. Аромат цветов пьянил, легкий ветерок нежно ласкал разгоряченную от бурливших в крови эмоций кожу, ровное, спокойное дыхание Шанти убаюкивало. Я в очередной раз поймала себя на мысли, что ощущаю абсолютное счастье. Все остальное перестало существовать, забылось, исчезнув далеко-далеко позади. Важно было только здесь и сейчас, и это казалось самым главным и настоящим. Непроизвольно потерлась щекой о любимого друга, краем сознания отмечая, что уже давно не улавливаю, так долго преследовавший его сегодня сильный запах моих эссенций. После обращения все изменилось, теперь он едва уловимо пах терпким древесным ароматом и незнакомой пряностью. Внезапно на меня нашло шаловливое настроение, я не удержалась и лизнула одну из чешуек, блестевших в лунном свете словно леденец. А что? В конце концов, это самый чистоплотный дракон, которого мне доводилось встречать. Я хихикнула — он же и единственный. Ну, уж точно чистый. Шанти, не ожидавший от меня такого порыва, фыркнул и озадаченно скосил желтый глаз. Но от комментариев воздержался, лишь заботливо прикрыл мои ступни крылом. Я блаженно зажмурилась, во рту появился привкус корицы и меда. Ну и ну, кто бы мог подумать. Хотя, наверное, со стороны это выглядело странно. Зато, потому что никому не приходит в голову облизывать драконов, никто и никогда не узнает, какие они вкусные. Я снова хихикнула. Да-а-а, порой в мою голову приходят такие глупости. Друг легонько боднул меня, привлекая внимание. Открыла глаза и заметила, что лунная ниточка превратилась в трепещущую бликами широкую дорожку. Полная луна стояла точно над водой и, казалось, по образовавшейся тропе можно побежать догонять светило. Как быстро оно движется, когда мы только прилетели, свет падал на воду слева от нас. И вот тут произошло настоящее чудо. На подрагивающей серебряными всполохами дорожке, из-под воды тут и там стали появляться тоненькие росточки. Они на глазах крепли и раскрывали свои широкие листья красивой чашеобразной формы с маленькими зубчиками по тонкому краю. Когда все листики раскрылись, и отражение лунного света покрылось множеством миниатюрных изящных растений, внутри каждой такой чашечки распустился необыкновенного вида цветок. Он походил на маленькую яркую звездочку, на первый взгляд, очень простой формы, но внимание цветок привлекал совсем не этим. Он светился, по-настоящему светился, сам. Из его сердцевины исходило мягкое голубоватое мерцание — поистине завораживающее зрелище. Цветы выглядели такими нежными и волшебными, что казалось, если сейчас моргнуть, то видение сразу исчезнет. Страшно даже шелохнуться и невольно нарушить магию удивительного таинства природы. Но вот луна сместилась еще немного вправо, и цветочные звездочки начали гаснуть, медленно, одна за другой. Чашечки-листья закрылись, и вскоре все великолепие бесшумно ушло под воду, как ничего и не было. Только узкая лунная нить на краю пруда напоминала об увиденном. — Что это было? — шепотом спросила я, боясь разрушить легкую дымку волшебной атмосферы сказочности происходящего. — Понравилось? — довольно сощурился Шанти. — Это очень редкие цветы, они выходят на поверхность только в полнолуние. Их цветение длится совсем недолго, а затем они снова прячутся на дне водоема до следующего лунного цикла. — Никогда не видела ничего подобного. А как они называются? — Не удивительно. Их можно встретить только на исконных эльфийских землях, у темных, у светлых. Больше нигде в твоем мире Алистерии не растут. — Что? Алистерии? — Ну, если быть точным Алистерии Ортус. В просторечье их еще называют Луноликие, это если переводить на Имперский. Дракон хитро на меня посмотрел, довольный, что добился ожидаемого эффекта. Что сказать, он вегда умел удивить и вызвать во мне восхищение. — Красивые, — только и смогла ответить я на это. — Да, и такие же недостижимые. Полетели обратно, здесь ничего интересного больше не будет. Я кивнула и забралась другу на шею. Вновь полет захватил все мои мысли и чувства. В этот раз он летел очень плавно, словно скользил по воздушной глади. Иногда Шанти снижался, и я успевала рассмотреть проплывающее под нами скопление крошечных огоньков — города, деревни, станицы. Если он без труда преодолевает огромные расстояния за столь короткое время, может, стоит этим воспользоваться? — Шанти, а мы можем завернуть в Латиум? Тебе это не будет сложно? — Почему бы и нет, а не поздно для визитов? Я вздохнула. Конечно, поговорить с мамой я бы очень хотела. Но будить ее среди ночи в таком состоянии, в каком я пребывала сейчас — встрепанная, щеки горят, подозреваю, что и глаза сияют нездоровым блеском, да еще и немного навеселе, это будет чересчур. Она только разволнуется, и мне придется очень долго ее убеждать, что у меня все хорошо. Поэтому я решила ограничиться только бумажным посланием и хоть глазочком самой ее повидать. — Поздно, но я тихонько и быстро. Поверь, уж к себе домой я найду способ попасть без приглашения. Друг кивнул и немного изменил направление полета. Вскоре я уже узнавала родные места. Вон там виднеется край городской плотины, а левее знакомый лес и рядом с ним мой дом. — Давай к лесу. Я знаю большую поляну, где можно удобно приземлиться. Еще спустя минут двадцать я уже торопливо бежала по легко узнаваемой тропинке. Вошла в калитку, подкралась к дому. Свет в окнах не горел, так и есть, мама давно спит. Больше особо не осторожничая, я поддела задвижку гнутым гвоздиком, припрятанным под карнизом окна, и отодвинула раму. Залезла внутрь, осмотрелась. В моей комнате ничего не изменилось с того момента, как я покинула дом. Только милые сердцу безделушки на полке над письменным столом были аккуратно расставлены заботливой рукой мамы. Сердце защемило от тоски и нахлынувших воспоминаний. Но я быстро справилась с первыми эмоциями, мне не о чем слишком сожалеть. В этом городе я всегда была чужой. Сейчас я чувствую себя куда более счастливой и на своем месте. Пусть пока еще даже не знаю, что ждет меня дальше. А грусть по детству, по так рано покинувшему нас отцу и по любящей маме, пусть она останется приятным светлым чувством, напоминающим мне, что я в этом мире кому-то нужна. Не размышляя более, я подошла к столу и быстро написала маме записку. О том, что очень ее люблю и скучаю. Но пусть она не переживает, я иду к своей цели, мои мечты начинают сбываться. Я встретила замечательных друзей и сейчас чувствую себя счастливой как никогда ранее. Оставила листок бумаги на видном месте, выбралась таким же образом наружу, обежала вокруг дома и заглянула в окно маминой спальни. Она спала, повернувшись ко мне лицом, а лунный свет притаился у нее на подушке. Красивая и безмятежная, а еще очень родная. Я мысленно поцеловала ее и поспешила к ожидавшему меня Шанти. — Все в порядке? — меня встретил внимательный, обеспокоенный взгляд. — Да, все замечательно. Спасибо тебе. Нынче ты, как настоящий волшебник, исполняешь мои самые заветные желания. — Я подошла и искренне поцеловала его в нос, несмотря на то, что выглядел он сейчас уже далеко не так безобидно как раньше. Дракон что-то тихонько фыркнул, но я видела, он остался доволен. Расстояние до наших приятелей, мы преодолели очень быстро. Я свесила голову вниз, рассматривая подробности. Они уже переместились с дерева на землю и развели костер. Заметив, помахавшую мне рукой, Лили, я кое о чем вспомнила. И в голову закралась еще одна сумасбродная мысль. Сегодня вечер такой, события складываются причудливым образом. В крови бурлило и клокотало, требуя выхода переполнявшим меня эмоциям. — Шанти, — вновь негромко окликнула я друга, — хочу испытать ощущение свободного падения. Ты меня подстрахуешь? — Что? Зачем? Чего это ты придумала? — Хочу и все, для меня это важно. Ты не поймешь, — заупрямилась я. — Просто сделай, как я прошу. — И не дожидаясь ответа, знаю я его, будет долго еще бурчать как старый дед, прыгнула вниз. Специально не оставив себе времени на раздумья, иначе бы не решилась. Все, теперь только я, ветер и пустота. А еще бесконечное доверие к моему дракону, он поймает, сейчас я в этом не сомневалась. Я широко раскинула руки и закрыла глаза. Лили была права, непередаваемое ощущение, захватывающее дух. Сердце в груди замерло, время остановилось. Чувствуешь, как душа растворяется в окружающем пространстве. Раз, два, меня самой больше нет. Три, четыре, я все и ничто. Пять, как легко. Шесть, семь, свобода. Падение резко замедлилось, и меня уже крепко держат лапы друга. В то же время так бережно, словно я очень хрупкий цветок. Алистерия, значит, как интересно. Имя мне дал папа, это я точно знаю, но родители никогда не рассказывали ни о чем подобном. Да что я вообще знаю о Фредерике Дейле и его прошлом? Почти ничего. Зато когда мы приземлились, и в нашу сторону с восторженными воплями кинулась демоница, я выслушала по поводу своего безответственного поведения очень и очень длинную, гневную, воспитательную тираду от лучшего во всех трех мирах друга. Которая, впрочем, не произвела на меня никакого внушающего эффекта. Лили весело верещала. — Да-да-да, ты сделала это. Круто-круто, я тобой горжусь. Правда, здорово? Я согласно кивала ей в ответ и безумно улыбалась. В голове кружилась пьянящая пустота, а все чувства сильно обострились. Мы подошли к костру, и я удобно усевшись, вытянула ноги вперед. Шанти не стал перекидываться, наслаждаясь обретенной свободой и возможностями. Дант, что-то шумно ему говорил, лукаво поглядывая в мою сторону. А Альтамус с задумчивым видом покусывал травинку, блуждая взглядом то по мне, то по дракону. Лилиан подала кружку, до краев наполненную элем, и я почти залпом ее осушила. По телу медленно расползалось тепло, мышцы расслаблялись, а мир вокруг снова становился привычным. Маг взял в руки невесть откуда взявшуюся гитару, расслаблено провел пальцами по струнам и все смолкли. Его песня полилась плавно и тягуче, постепенно набирая темп и заставляя с напряжением ожидать развязки истории. У Альта оказался приятный, бархатистый голос. Он пел балладу о доблестном рыцаре, отправившемся на войну, столкнувшимся со множеством опасных испытаний, но с честью все выдержавший, он все же вернулся домой, где его так долго дожидалась любимая. Затем Абигайл хитро улыбнулся, обрывая лирический настрой несколькими фривольными аккордами, и над нашим костром заплясали озорные куплеты про похождения какого-то усатого прохвоста. Всем он был и удал, и пригож, но вот беда постоянно попадал в сомнительные истории, доведенные до абсурда. Ребята вместе со мной непроизвольно начали хихикать, а потом подпевать на повторах. Молодец Альтамус, не такой уж он и неприятный тип, вполне себе ничего. И с юмором все в порядке, и уверенности в себе не занимать. Даже его птичьи повадки и немного нелепый внешний вид перестали вызывать во мне раздражение. Если присмотреться и отбросить небрежность в одежде, прическе и манере поведения, то можно найти его даже привлекательным. Интересно сколько ему на самом деле лет? Тут гитару в руки взял Дант. Судя по его широкой улыбке, он тоже хотел исполнить что-нибудь развеселое. Но Шанти его остановил, склонился к уху и что-то сказал. Бровь демона удивленно изогнулась, он меланхолично пожал плечами и сменил на лице выражение разбитного парня на романтически настроенного юношу. Я улыбнулась, такой талант актера пропадает. Все-таки у них с Лили очень много общего. А в следующий момент он заиграл, и мое сердце ухнуло куда-то вниз. Потому что запел Шанти.Он позвал ее в небо, и она поднялась, Стала мигом почти невесомой… Он почувствовал с ней неразрывную связь — Из ведущего стал вдруг ведомым.
Его голос обволакивал, завораживал, местами вибрировал. И душа внутри отзывалась на этот голос. Не знаю, как он это делал, но я еще в жизни не испытывала ничего подобного.
Этим странным созданьем из мира теней, грациозно кружившим при взлете. Он поверил в нее, он доверился ей Целиком в этом странном полете.
Я завороженно взглянула в его глаза и обнаружила, что он тоже на меня смотрит. Прямо, открыто, не мигая, как тогда в лесу, когда я так испугалась, что он и впрямь очень сильно на меня разозлился за ту дурацкую выходку с носком.
И казалось, предчувствовал каждый виток, Каждый взлет ее или паденье. Он впервые забыл, что был так одинок Под Луной до ее появленья.
Его зрачки расширились, а светлый янтарный оттенок радужки потемнел, и на его фоне ярким узором расцветали багряные нити. Я забыла как дышать. Все присутствующие словно исчезли. Только глаза моего дракона и его голос, заставляющий сердце учащенно биться.
А она возносилась стрелой в небеса За собой его чувствуя силу. И так ярко азартом горели глаза, А его улыбались ей в спину.
Он держал ее взглядом, над бездной держал И боялся, что вдруг потеряет. Он так много побед на Земле одержал Но не знал, что любовь покоряет.
По телу разлились теплые волны. А между нашими взглядами протянулась почти осязаемая связь. Или это я неосознанно стала протягивать к дракону воздушные нити? Я не смела даже моргнуть, а он и не пытался прервать это наваждение.
В одночасье… Не зная запретов живет Две души вместе слив воедино. Что вот этот, быть может, последний полет Станет песней для них лебединой.
Айрэ и Саруман "Два дракона"
И вдруг он замолчал, не стал продолжать и отвел глаза в сторону. А мое сердце в этот момент словно со всей силы сдавила чья-то безжалостная рука. Я знала эту песню. "Два летящих дракона с тех пор у людей стали символом жизни и смерти" — такими словами она заканчивалась. И я отчаянно пожалела, что я не дракон. Я только теперь осознала, ЧТО за чувство испытывала так остро, каждый раз глядя в его магически притягательные глаза. Его парой будет равная, но я не дракон и никогда не смогу им стать. А значит, вся эта болезненная привязанность так и останется слабым дружеским утешением. И еще неизвестно, насколько прочной она будет с его стороны. Все демоны Царства, ну почему, почему мне невыносимо больно от этих мыслей? Зачем он так смотрит, зачем играет со мной? Ведь знает что делает, в этом я просто уверена. Не слишком ли это жестоко? Спасибо Данталиану. Сообразив, что Шанти заканчивать не собирается, он все-таки исполнил свою разудалую песню. Яркую, заводную, смазывающую пережитые сейчас эмоции, заставляющую вырваться из плена нахлынувших чувств. Я украдкой бросила взгляд в сторону дракона, он безмятежно щурился на огонь, и казалось, все темные создания Нижнего Мира не смогут его сейчас потревожить. Я выдохнула и, залпом осушив еще одну кружку эля, отдалась заразительному, позитивному настроению беззаботных демонов. Их и еще Альта шумное присутствие отрезвляло, не давало замкнуться в своих новых переживаниях. Как много времени мне понадобилось, чтобы понять очевидную вещь, этот дракон мне не просто друг, далеко не просто. И как жалко я смотрюсь на фоне гордого жителя Небесной Долины со своими смешными притязаниями на его сердце. Но увы, все хорошее заканчивается. Вот и наши дружеские посиделки подошли к логическому финалу. Не знаю, как остальные, а я уже откровенно клевала носом. Когда мы добрались до ворот усадьбы лорда, Альт сообщил о своей привычке посещать жилища традиционным способом и с независимым видом прошел в главный вход чуть покачивающейся походкой. Все-таки нормальный он парень, успела подумать я. Ах да, Лили напомнила, как маг убеждал, что ему еще есть, чем ее удивить. Абигайл не стал отпираться и, расплывшись в подозрительно невинной улыбке, охотно согласился ознакомить демоницу со своими достижениями. Ой-ей, либо я что-то пропустила, пока мы с драконом отсутствовали, либо коварная Лилиан все еще вынашивала план мести, и тогда не завидую я Альтамусу. Причем во второе мне верилось больше. В любом случае, препятствовать им никто не стал, большие уже — сами разберутся. Шанти, снова перевоплотившись в привычного для меня дракончика, полетел в нашу комнату, не заморачиваясь на пеший путь. Следом за ним со мной на руках взметнулся Дант. Ммм, как приятно чувствовать сильные руки на своей талии. Нет, определенно пить в такой компании не безопасно для моего нетренированного организма. Душа вдруг потребовала продолжения банкета, но его, конечно, благоразумно не последовало. Ну и тролль с этими мужиками. Стоило мне очутиться в своих владениях, я упрямо отправилась, да-да именно, в ванную. Еще успев расслышать за закрывающейся дверью, озабоченный голос демона. — Аан, пообещай мне, что ты не будешь делать глупостей. — О чем разговор, — беспечно откликнулся мой друг, — естественно, я само благоразумие. Хватит уже печься надо мной словно наседка. Ты — не я. — Хорошо если так. — Тогда я не придала этим словам значения О, Высшие силы, как долго я об этом мечтала. Тело сладостно плыло и таяло под воздействием теплой воды и приятных ароматов. Меня изрядно разморило. Я, отчаянно борясь со сном, вылезла из приятной неги, завернулась в махровое полотенце и буквально на неизвестных мне скрытых резервах добрела до кровати. Больше ни на что сил не оставалось. Я как была, повалилась на постель, затягиваемая в сладкую дремоту еще в полете к подушке. Но, увы. Вместо долгожданного и заслуженного отдыха с блаженным беспамятством, ко мне по закону подлости в гости пришли яркие, красочные сны. Самое досадное, к моему великому стыду и смущению, далеко не целомудренные. Нет, начиналось все вполне прилично. Я летела над живописными пейзажами навстречу призрачным танцующим существам. Все как раньше в предыдущих снах, они улыбаются и протягивают руки, приглашая меня присоединиться. Среди них я чувствую его — загадочного спутника своих странных сновидений. Я чувствую его интерес, восхищение, нежность и желание. Чувствую так же, будто это мои собственные ощущения. От них нельзя скрыться, да я и не пытаюсь. Он наблюдает издалека, как и раньше. Только теперь и мои эмоции настойчиво ищут выхода, хотят излиться наружу. Поэтому я против обыкновения не делаю вида, что не замечаю его. Наоборот, поворачиваюсь в направлении исходящего информационного потока и маню мужчину рукою. Он реагирует быстро, даже слишком. Не успеваю опомниться, как кроме нас двоих на каменной площадке никого не остается. Фантом плавно подходит, словно раздумывая, а стоит ли это делать. Дает шанс себе или мне передумать? Я ощущаю его колебания, поэтому улыбаюсь. Кажется, так отчаянно и безумно я еще никогда не улыбалась. И он понял, почувствовал это. Подошел почти вплотную, его близость воздушной дымкой защекотала кожу. Я задерживаю дыхание и жду его действий. Он протягивает руку, прикасается к моей щеке. И я вздрагиваю, его прикосновения похожи на ласку легкого ветра, невесомого и чуть прохладного. Ободряющая улыбка мне в ответ, и я захлебываюсь под волной нежности. Да кто же он такой? Кто? Но вот мужчина берет меня за руки и ведет в только ему известном танце. Все вопросы разом исчезают. Остается только всепроникающее чувство доверия, глаза в глаза, каждый вдох в унисон. Я не сопротивляюсь, мне легко. За счет взаимной эмпатии я предугадываю каждое действие и безошибочно переступаю ногами в такт его мыслям. Чувственный танец лишь распаляет интерес, и под конец я уже не слишком отдаю отчет своим действиям. Конечно же, он это чувствует. Мне в ответ приходит аналогичное эмоциональное эхо. Все этовремя меня не покидало ощущение пограничности сна и яви. И это было тем безумнее, чем смелее становились действия гостя из грез. Привычные картинки с каменной площадкой в пустоте, где еще минуту назад мы кружились в танце, сменили образы настоящего. Моя комната, моя кровать, я, завернутая в полотенце, и он. Осторожно, медленно, боясь спугнуть момент, разворачивающий это полотенце. По телу заскользили фантомные, легкие, еле ощутимые прикосновения. Но от того они не стали менее реальными, и мое тело весьма не двусмысленно ответило на эти прикосновения. Я и не знала, что так бывает. Что может быть так хорошо и приятно. Дымка, меня окутывает почти незаметная, прозрачная дымка. Она меняется, перетекает, и я улавливаю едва различимый силуэт моего загадочного знакомого. Без явных черт лица, без конкретной фигуры, но в то же время, за счет отчетливо считываемых эмоций, так хорошо узнаваемого. Он не может меня сейчас обмануть, и я это знаю. Поэтому легко отдаюсь приятным ощущениям, растворяюсь под его воздушными ласками. Все происходящее нереально, эфемерно. Но в то же время дает очень яркие образы и впечатления. А фантом меня целует, гладит по волосам, нежно прикасается, окутывая с ног до головы своей дымкой. Я чувствую его каждой клеточкой тела. Он одновременно повсюду, и тело реагирует. Все мысли уходят на второй план, не мешая наслаждаться моментом. Кажется, я что-то пытаюсь говорить. Мужчина с легкой улыбкой прерывает эти попытки очередным невесомым и чувственным поцелуем. Что он творит? И почему именно сейчас решился? Впрочем, скорее всего это просто мое воображение играет со мной удивительные шутки. Я пережила сегодня столько событий, бесконечно долгий и очень насыщенный день да еще выпитый эль. По коже пробежала приятная волна удовольствия, и я словно со стороны услышала тихий стон. Это мой голос, как странно. Легко-легко меня погладили по волосам, щеке, шее. Мираж вздохнул, послал волну глубокой привязанности и теплоты, отстранился. Еще раз напоследок поцеловал меня в нос и исчез. А я провалилась в спокойный, глубокий сон и уже ничто меня не тревожило. (обратно)
ГЛАВА 21
Пить надо меньше. И летать невесть где, обнимаясь попеременно то с драконом, то с демоном. Вот именно такие мысли меня посетили, стоило мне только открыть глаза и вспомнить обо всем, что вчера приключилось. Видимо, впечатления наслоились одно на другое и вылились столь причудливым образом. Нервная система требовала разрядки, и она ее получила. Дааа, Алиса, а ты полна сюрпризов. Мне стало неловко, губы еще помнили нежные прикосновения. Так опомнись, о чем вообще речь. Это все игры моего воспаленного сознания. Я сладко потянулась, чувствуя себя просто отлично, отдохнувшей и бодрой. Настроение тоже было отменным, полет с драконом вытеснил из головы весь негатив. Я села на кровати, поджав под себя ноги. Хм, а ведь судя по яркому солнечному свету за окном уже далеко не утро. Что же, мои милые экзекуторы и по совместительству тренеры решили сделать выходной? На подоконнике, свернувшись клубочком, мирно сопел Шанти. Похоже на то. Ну да, беря в расчет, во сколько мы все разбрелись спать, подняться спозаранку ни у кого не было ни единого шанса. Нужно тихонько умыться и… эм, одеться. Мое полотенце сиротливо лежало на полу возле кровати, напоминая о ночных видениях. Почувствовала, как запылали щеки и, замотавшись в покрывало, поспешила ретироваться из комнаты в ванную. По пути заехала мизинцем по ножке кресла, так неудачно стоявшего на пути. Непроизвольно вскрикнула и злобно запрыгала на одной ноге, проклиная свою неуклюжесть. Все мои планы улизнуть незамеченной пошли крахом. Дракоша тут же поднял голову и насмешливо посмотрел на мои дикие пляски. — Прости, что разбудила. — Ничего, все равно пора вставать. — Он зевнул. — От чего ты так спешила, что не заметила целое кресло? — в его голосе послышались ироничные нотки. — Ни от чего, — недовольно буркнула я, почему-то почувствовав себя застигнутой на месте преступления. И опять ощутила, как кровь приливает к щекам, уши тоже стали подозрительно горячие. Да что ж такое. — Ну ладно, — легко согласился друг. — Как настроение, как спалось? Блин, этот безобидный, традиционный и, в общем-то, невинный вопрос, вызвал во мне новую волну смущения. Он издевается, что ли? Я внимательно посмотрела на Шанти из-под приопущенных ресниц. Да нет, спокоен, на морде ни тени ехидства. Ну ладно. — Замечательно. — Тут я не удержалась от улыбки и неосознанно дотронулась до губ. Спохватилась и быстро спрятала руки за спину, придерживая край покрывала. — Вчерашний полет и остальные события, это было восхитительно. — Я рад, — по обыкновению кратко ответил дракошка. Но подумав, все-таки съязвил: — Я такой, да, классный. Можешь не благодарить. — Мне только и оставалось, что красноречиво закатить глаза. — Выглядишь, кстати, будто крысоловка съевшая банку простокваши. Что неужели так понравилось? — С подозрительным прищуром уставился на меня Шанти. Опять мне послышалась в его вопросе двусмысленность. Проклятье, неужели я себя как-то выдала или снова болтала во сне? Я не переживу, если он догадается, какие сновидения меня посещают. Нет, точно показалось, друг выглядел совершенно невозмутимо. — А то сам не знаешь. Или мне теперь надо песнь в твою честь сложить? — неуверенно рассмеялась я, пряча взгляд. — Нет, песни не нужно. Достаточно просто любить меня и слушаться. — И все это с таким серьезным выражением. Я только фыркнула на сие замечание и с независимым видом пошла умываться. Пока мы благополучно дрыхли, в усадьбу вернулись Нолан, Мариэль и малыш Касиди. По дому разносился радостный гвалт, повсюду царила приятная атмосфера семейного уюта с примесью легкого хаоса. Все спешили друг с другом пообниматься, поделиться новостями и своими впечатлениями. Даже Эльзу с Маришкой не минула эта участь и они, наплевав на всю субординацию, радостно присоединились к хозяевам дома. Шанти взирал на всю эту суету с равнодушием каменного изваяния, замерев неподвижно на подоконнике. Мы с Альтамусом, не сговариваясь, заняли позиции с краю, ближе к выходу и иногда обменивались взглядами. Маг сегодня выглядел еще встрепаннее, чем обычно. Впрочем, долго оставаться в стороне от всеобщего ажиотажа мне не удалось. Мариэль поймала меня за руку и принялась весело рассказывать, как замечательно они съездили, как сильно всем понравился Каси и насколько она мне благодарна. — Мы решили больше не откладывать нашу свадьбу. В конце лета поженимся. Правда, здорово? — Я интенсивно закивала, даже не пытаясь вставить хоть слово в ее восторженный щебет. — Ты обязательно должна на ней присутствовать, — тоном, не терпящим возражений, тут же заявила девушка. Я осторожно покосилась на лорда Гарнета, одновременно подбирая слова, как бы аккуратно отказаться и не обидеть счастливую невесту. Но оказывается, лорд прекрасно слышал наш разговор и сейчас, перехватив мой взгляд, лукаво мне подмигнул. От неожиданности я так растерялась, что неприлично открыла рот, да так и осталась стоять. Он насмешливо посмотрел на мою реакцию и подошел к нам ближе. — Конечно Алистер будет присутствовать на вашей свадьбе. Тем более ей еще нужно успеть закончить все начатые дела. Тут я скисла, понимая, что мужчина просто не хотел расстраивать Мариэль. А сейчас мне мягко намекнули, что пора бы доводить до завершающей стадии и передавать все дела. Лорд выждал паузу, наблюдая за мной, а потом, уже обращаясь ко мне, добавил. — Ты же не будешь возражать, если я попрошу тебя задержаться в моем доме еще ненадолго? У Нолана с Мариэль сейчас практически не останется свободного времени из-за подготовки к свадьбе, они не смогут заниматься еще и оранжереей с лабораторией. Я не ослышалась? Он таким образом сообщает, что простил меня и доверяет продолжать заниматься любимым делом? — Кстати, — в его глазах уже откровенно плясали веселые искорки, — у меня для тебя есть новое очень интересное задание. Как думаешь, справишься? Высшие Силы, от счастья я готова была расцеловать лорда Гарнета прямо сейчас у всех на глазах. Он заметил мое ликование и добродушно улыбнулся. — Как я понял, ты согласна. Тогда после обеда обсудим детали в моем кабинете. Кивая головой с риском ее оторвать, я не могла подобрать слов, чтобы выразить, насколько признательна лорду за его великодушие. — Да, да. Конечно я согласна, — только и смогла я выдавить из себя. Мужчина склонил голову и продолжил беседу уже со своим сыном. А я все еще потрясенная, не могла поверить в свое везение. Мариэль, полностью поглощенная только своими переживаниями, не заметила этой сцены и радостно продолжила делиться со мной идеями о том, как все обыграть и украсить. Я бросила взгляд на дракошку, не сомневаясь, что он со своим отличным слухом уловил каждое наше слово. Тот только едва заметно пожал плечами, мол, ну и что тут такого. Зато Альт, отлепившись от стены, подошел и участливо похлопал меня по спине, шепнув: — А я в этом и не сомневался. Когда все страсти улеглись, а течение жизни в доме вернулось в прежнее русло, мы собрались за обеденным столом. Ребята, пропустившие все разборки и выяснения отношений, но уже наслышанные о наших с Шанти проделках, то и дело бросали на дракона любопытные взгляды. Но тот сидел с таким важным и невозмутимым видом, что никто кроме мага так и не решился к нему обратиться. Подозреваю, он того и добивался. Впрочем, ниор тоже был сегодня не слишком многословен, периодически словно выпадая из этой реальности. Я разглядела на его шее едва различимый и уже практически сошедший след от царапин. Четыре тоненькие полосочки протянулись от уха к основанию ключицы. Не удержалась, чтобы не усмехнуться, при этом старательно пряча глаза в тарелке. Ну Лилиан, одно слово — демоница. Почему-то я не сомневалась, что это именно ее рук, а точнее коготков дело. Обычные царапины Альт очень легко бы заживил. После обеда я наскоро забежала в оранжерею. Осмотрела саженцы из последней партии и проверила не сбились ли внешние, искусственно созданные факторы для выращивания экспериментальных образцов. Приключения приключениями, а работу никто еще пока не отменял. Все оказалось в лучшем виде. За время моего отсутствия здесь ничего непредвиденно не произошло. Нужно будет не забыть поблагодарить Стефана за исправный полив и поддержание порядка. Убедившись, что больше ничего не требуется, я довольная поспешила в кабинет лорда Гарнета за своим новым заданием. По дороге строя массу различных предположений насчет того, о чем оно может быть, и немного волнуясь, как он будет теперь вести себя со мной. Лорд меня уже ждал. — Алиса, заходи. Я как раз набросал план своего нового проекта по этапам. Смотри. — Я с любопытством уставилась в исписанный ровным почерком лист со множеством схем и пометок сбоку от основного текста. — Если кратко, то вот в чем его суть, — продолжил лорд Гарнет таким тоном, словно и не было между нами никогда никаких недоразумений. — Мне поступил крупный заказ от имперского двора на большую партию черного эстена, предполагаются долгосрочные отношения на несколько лет вперед. На ближайшее время у меня есть достаточно запасов этого дерева на складах и приличная территория с еще растущим сырьем. Но понятно, что эти резервы не безграничны и их необходимо, как можно скорее, восполнять. Так вот, что требуется конкретно от тебя: подготовить в большом количестве нужные фитовытяжки и концентраты нескольких зелий. Рецепты я тебе дам, с технологией производства ознакомлю, дальше будем работать по мере поступления вопросов с твоей стороны. Думаю, тебе вполне по силам с этим разобраться. — Лорд протянул мне тонкую тетрадь. Пока я ее пролистывала, попутно размышляла. Что я знаю об эстене? Он похож скорее на высокий кустарник, чем на дерево. Черного цвета древесина, очень твердая и плотная. Текстура и цвет доски, подвергшейся полировке, поистине уникальны в своей красоте. Материал получается водостойкий, легко поддающийся обработке. Изделия из эстена никогда не поражаются грибком и жучками-точильщиками. Поэтому его используют для изготовления мебели, украшений, инкрустации. Применяют в строительстве и декорировании. Кроме того, считается, что предметы, изготовленные из черного дерева, обладают магическими целебными свойствами. Яды теряют свою силу в посуде из эстена. Настойки, в которые добавлен кусочек древесины, действуют как эликсир молодости. И все бы хорошо, но вот вырастить эстен стоит большого труда. Он крайне сложно приживается, в начальной стадии роста подвержен большому количеству заболеваний и его просто обожают вредители. Но если уж все-таки удается сберечь молодые саженцы, результат усилий многократно окупается. Разумеется, это дерево доступно только очень состоятельным особам. Не удивлена, что заказчиком выступает императорский двор. — Я правильно понимаю, что цель изготовления продуктов по этим рецептам, — я ткнула пальцем в очередной испещренный записями лист тетради, — получить в конечном итоге устойчивую ко всем потенциальным угрозам, жизнеспособную поросль молодого эстена. — Совершенно верно. Работы предстоит много, так как понадобится предусмотреть все возможные варианты, угрожающие успеху предприятия. У нас не будет права на ошибку. Если должная замена вовремя не подрастет, сорвутся сроки поставок и… сама понимаешь, какими последствиями может обернуться. — Мне нужно более детально ознакомиться с этим планом. — Я забрала со стола лорда листок бумаги. — Подготовить перечень необходимых ингредиентов, реактивов и рассчитать нужное их количество для закупки. — Молодец, сразу перешла от слов к делу. Я рад, что не ошибся в тебе. — Лорд Гарнет позволил себе едва заметную улыбку. — Конечно, готовь списки, делай расчеты. Лейтон проследит, чтобы все необходимое было подготовлено и закуплено в ближайшее время. Да, кстати, поройся в библиотеке, там должны быть конспекты с описанием моих предыдущих опытов по этому направлению. Кое-что туда добавлял уже Нолан. Полагаю, они окажутся тебе полезны. Если мне не изменяет память, то их стоит искать на полках где-то между ботаникой и трансформационными превращениями. Я согласно кивнула, вот с этого и начну. Немного помялась и, собравшись с духом, все же спросила. — Лорд Гарнет, стоит ли мне понимать ваше предложение, как свидетельство вашего прощения? Нолан с Мариэль сейчас будут очень заняты, но все же не думаю, что вы бы не нашли специалиста способного выполнить эту работу. Лорд глубоко вздохнул, и некоторое время глядел в окно, словно собираясь с мыслями. — Знаешь, Алиса, я много думал обо всем случившемся. И пришел к одному выводу. Чем бы ты ни руководствовалась, придя в мой дом, в конечном итоге от этого выиграли мы все. Твой неимоверно наглый друг прав. Впрочем, чего еще можно ожидать от дракона. По роду деятельности я предприниматель и умею ценить определенные вещи. Мне не просто далось решение насчет тебя, но… Я привык доверять своей интуиции, а она говорит, что ты хорошая девочка. Да и зачем мне посвящать в свои дела постороннего человека, если уже есть ты. Добрая улыбка озарила его лицо и от этого в уголках глаз залегла сеточка морщинок. — Да и Альт уверял меня, что не стоит на тебя сердиться. Говорит, ты точно не таила злого умысла, уж не знаю, чем ты его так растрогала. Этого человека не так-то просто заполучить в друзья. Я удивленно округлила глаза. Ну Альтамус, ну хитрюга. А ведь по нему и не скажешь, что он ко мне благосклонен, вчера мы почти и не общались между собой. Но возможно, он это делает ради просьбы Лиса. Раз уже не собирается со мной возиться, обучая, так хоть таким образом решил мне помочь. — Спасибо. Для меня это очень много значит. Буду рада с вами еще поработать. — Покидала я кабинет лорда с чувством, что у меня за спиной выросли крылья. По пути в библиотеку мне на встречу попался Абигайл. — О, Алиса, хорошо, что пересеклись. Я завтра уезжаю, передай вот эту вещицу Лили и скажи, пусть не злится. Я с интересом посмотрела на протянутый мне пояс, очень знакомый. Ба, да это же уруми. — Ты умудрился спереть у Лили оружие? — От изумления я как-то перешла с формального обращения к мужчине на бытовое. Сложно соблюдать с этим человеком все положенные правилами приличия рамки, особенно когда он сам их демонстративно игнорирует. Да и его внешний вид только еще больше к этому располагал. Это не лорд, с которым не забудешься. — Ну чего так сразу, всего лишь одолжил. — Она тебя убьет. — Ишь, прорицательница нашлась, — маг хмыкнул. — Не волнуйся, уж я сумею о себе позаботиться. Я, собственно, не особо и волновалась, но естественно уточнять не стала. — Но зачем? Скажи, на какой предмет тебе он понадобился? — Я осторожно взяла в руки, сейчас сложенные в несколько раз и перевязанные лентой, острые жгуты опасного оружия. — Да так, проверить хотел одну гипотезу. А вообще, ты задаешь очень много вопросов. — Абигайл насмешливо на меня посмотрел. Я пожала плечами и недовольно пробубнила себе под нос: — С вами всеми приходится собирать информацию по крупицам, не из кого слова лишнего не вытянешь. — Что, правда? — Угу, у него еще и слух хороший. — Любопытно. Так вот почему ты такая бесстрашная. Не расстраивайся, теперь вы находитесь в равной ситуации. — Очень смешно. Я хмуро посмотрела на развеселившегося мага. — Ты же не хочешь меня учить, а заодно удовлетворить все мое любопытство. — Теперь он сделал вид, что совсем не слышит. — Ладно, обойдусь. Скажи только, как тебе удалось провести Лилиан? Интересно же. Он еще немного помедлил, раздумывая, стоит ли говорить. А потом подмигнул и, понизив голос, заговорщически произнес: — Иногда я могу так мастерски отвлекать, пока создаю очень достоверную иллюзию, что жертва ничего не замечает. — Ну-ну, а полосы на твоей шее, это, наверное, издержки мастерского отвлечения? — Будем играть по его правилам. Раз он не будет моим наставником, и вчера мы вместе пол ночи распивали горячительные напитки под песни у костра, я решила быть понаглее. Не похоже, чтобы его это смущало. Альт только хитро прищурился и не стал отвечать. — Твой лимит вопросов на сегодня исчерпан. Всего хорошего. — И он с независимым видом продолжил свой путь. Дааа, Лили будет вне себя от ярости, когда поймет в чем дело. Надеюсь, он понимает, что делает. Хотя, помнится, ниор говорил, ему уже доводилось общаться с демоницами. Я выбросила все лишние мысли из головы и поспешила в библиотеку, собирать материалы по новому заданию. Проведя около часа за поиском нужной мне литературы, я собрала объемную стопку из книг и пару раз даже чуть не свалилась от энтузиазма со стремянки. На одной из дальних полок стеллажа почти под самым потолком я обнаружила старый пыльный манускрипт, который при более детальном изучении оказался бесценным кладезем информации по органической трансформации прошлых столетий. Так увлекшись его чтением, я не заметила, как оперлась на ненадежную опору из выдвинутых на край книг. Потеряла равновесие и замахала руками, отчаянно балансируя на узкой лесенке и хватаясь за что под руку попадется, лишь бы не навернуться с довольно приличной высоты. Каким-то чудом я все же в последний момент выровняла тело и уцепилась за край деревянной секции. Зато из-за моих пируэтов на пол с грохотом полетело почти все содержимое полки. Я расстроено вздохнула и полезла вниз исправлять содеянное. Впрочем, тут же сообразила, что еще очень легко отделалась. Лучше уж несколько разбросанных талмудов, чем переломанные кости. Одна ветхая рукопись, предусмотрительно вложенная в жесткую кожаную папку, вывалилась, и листочки разлетелись по всему помещению. Собирая их, я машинально пробегала по тексту глазами. Чернила прилично выцвели, а сама бумага пожелтела. Взгляд зацепился за знакомое слово, и я внимательнее присмотрелась к написанному. Сильфы — духи воздуха, способности: левитация, невидимость, обладают магией, в физическом мире могут становиться газообразными, чтобы вступить в контакт с материальными объектами. Поискала начало, ага, вот заглавная страница. Краткое жизнеописание и терминология первородных чего-то там, уже не разобрать — гласила надпись. Занятно, помнится, Лили рассказывала мне о Сильфах, вроде они являются прародителями драконов. И тут же мою память озарила вспышка. Дракон, перепугавший меня спросонья, сказал, что во сне я разговаривала. И пытался выяснить, что мне известно об этих сущностях. А ведь сам он так и не рассказал мне о них. Так вот что за смутно знакомое воспоминание в рассказе демоницы царапнуло тогда мое сознание. Я продолжила жадно разбирать едва различимые закорючки. Половина слов оставалась непонятной. Текст писался на старый лад со множеством украшательств и дополнительных вензелей, что делало его практически не читабельным да еще и в таком отвратительном качестве. Хорошо сейчас письменность стала лаконичнее и проще. Однако то, что мне все-таки удалось расшифровать, лишь подтверждало сказанное в свое время Лилиан. Первородные прародители духи покинули наше измерение, оставив после себя наследие в виде триквестра миров. В Верхнем поселились величайшие творения Сильфов — драконы, которые должны были стоять на страже порядка и сохранять великое равновесие, оставаясь беспристрастным гарантом высшей справедливости. И далее все в том же высокопарном духе. Видимо, у того кто это писал очень хорошо было развито воображение, а руки чесались, дабы выплеснуть свой творческий потенциал. Я похихикала и подобрала следующий листочек. Странно, но на этой странице, оторванной от предыдущего контекста, речь шла о неких Сильфидах, все интереснее и интереснее. Это еще что за создания? А дальше, чем больше смысла мне удавалось уловить из написанного, продираясь через замудренный слог автора, тем выше ползли мои брови, и паршивее становилось настроение. В груди противно задребезжало давно забытое чувство предательства и обиды. Неприятной, липкой, мелкой дрожью оно расползалось по всему телу, перетекая в конечности. Я не сразу сообразила, что сижу на полу среди разбросанных книг и жухлых листов одна в пустой библиотеке, а на щеках бесшумно пролегли теплые, влажные дорожки из слез. До заката еще было время, и солнце щедро пробивалось через раздвинутые мною ранее портьеры, красиво подсвечивая узорчатый витраж. Однако сейчас окружающее пространство показалось мне как никогда серым, пасмурным, холодным и неприветливым. Я поежилась. Машинально встала и убрала наведенный беспорядок. Так же отстраненно сложила в стопку приготовленные для работы книги, выбрала из них те, что возьму с собой. Аккуратно задрапировала окно и направилась в свою комнату. Вот только чем ближе я к ней приближалась, тем меньше хладнокровия во мне оставалось, а на смену ему приходила злость. На себя за свою слепоту и непроходимую тупость — ведь могла сложить все недомолвки, обрывки услышанных разговоров и другую информацию. На друзей, которые все прекрасно знали и молчали, на него… Особенно на него. Такой подлости от своего любимого дракончика я не ожидала, и тем горестнее от того становилось на душе. — И когда ты собирался мне рассказать? — Я со всей силы сжала пальцы в кулаки, стараясь не выдать своего состояния. Остатка моего самообладания хватило только на то, чтобы положить на стол принесенные книги и уруми Лили, а затем медленно отойти как можно дальше от Шанти. Почувствовав за собой прохладу каменной стены, я привалилась на нее и, тщательно взвешивая каждое слово, постаралась не сорваться на крик. — О чем? — очень спокойно спросил Шанти. — О себе. Это ведь ты тот фантом из моих снов. Отомстил? Понравилось? А ты действительно можешь быть мстительным и с выбором момента у тебя все в порядке. — Я зло сощурилась, глядя на невозмутимую физиономию ящера. Он почему-то даже не собирался оправдываться и не выглядел сожалеющим или раскаивающимся. Это только распаляло мою обиду и уязвленное самолюбие. — Да это я, — просто ответил друг, словно речь шла о самой обыденной вещи. — И я бы предпочел, чтобы ты об этом вообще никогда не узнала. Но раз уж ты в курсе, думаю, ты понимаешь, эта информация не для широкой общественности. — И все. Больше ни единого слова в свою защиту или объяснения своих действий. — Знаешь кто ты после этого? — Я воспроизвела слышанные некогда ранее ругательства из арсенала демоницы. Дракон удивленно на меня посмотрел, затем на его морде появилась усмешка. Гад, в отличие от меня самой, понял, о чем я сейчас только что сказала, но видно было, что это его нисколько не задело. — Наверное, в некоторой степени ты права, — философски заключил он. — Какой есть. Почему ты так злишься? Он еще спрашивает. Имеет наглость делать вид, что ничего особенного не произошло. Будто это не он выставлял меня полной идиоткой все время нашего знакомства, а под конец еще и изрядно поразвлекся. — Может, хватит строить из себя ничего не понимающее, невинное создание? Не собираюсь тебе ничего пояснять, все ответы лежат на поверхности. А ты у нас ведь самый умный, не так ли, вот и попробуй догадайся. — Его глаза недобро вспыхнули, а зрачки начали сужаться. — Лиса, — рявкнул дракоша. — Прекрати. Я многое могу тебе простить, но и ты не слишком забывайся. — Алистер, — прошипела я так, что любая змея бы от зависти удавилась, медленно, выделяя каждое слово, — меня зовут Алистер. Для всех посторонних уважаемый господин дракон мое имя именно такое, не забывайте об этом. А вас я, как выяснилось, совсем не знаю. И раз уж нас больше ничего не связывает, и вы получили свободу, очень рассчитываю избавиться от вашего присутствия. Кажется, после этих слов он действительно не на шутку разозлился. Мне стало не по себе под его тяжелым, гневным взглядом, прожигающим, угрожающим. Но я постаралась ничем не выдать своего волнения и продолжала упрямо смотреть на него в ответ, только спина все отчетливее ощущала шершавую стену. — Что ж, Алистер, — словно пропел мой теперь уже бывший друг, — как тебе будет угодно. Но ты же помнишь, я предупреждал, что уйду, когда сам сочту это нужным? Одним неуловимым движением он плавно переместился ко мне, в миг преодолев все разделяющее нас расстояние. Я выставила вперед руки и почувствовала, как они увязли в прохладной и вязкой субстанции. К стене меня крепко прижимал уже призрачный силуэт. Я ощутила легкое дуновение у самого уха. — Такая хрупкая, такая смертная и такая безрассудная. Он ловко перехватил мои руки за запястья и завел за спину, больно царапая их о каменную кладку. По телу поползли мурашки. От его прикосновений, казалось, все волосинки на моем теле встали дыбом. Сильфид транслировал свою речь мне прямо в голову, очень неожиданно и пугающе, так как лица фантома я по-прежнему не видела. Во сне мы обменивались эмоциями и чувствами, я всегда знала, что именно он переживает в настоящий момент, и это нельзя было скрыть или подделать. А сейчас наяву стало страшно. От того, что не понимаешь, о чем он думает. Не можешь предугадать, какие предпримет следующие действия. Только едва различимые интонации, вложенные в мыслеголос. — Страшно? — Нет, — тут же соврала я. — Чего мне боятся? Разве может быть что-то еще хуже, чем ты уже сделал? — Ершишься. — Мне послышалась легкая усмешка. — Почему? Почему ты мне не сказал сразу, зачем нужны все эти игры? Что ты за существо такое жестокосердечное? — Я изо всех сил стремилась не допустить дорожи в голосе. — Алистер, — подчеркнуто вежливо произнес Шанти. — ты же тоже считаешь себя умной девушкой, не так ли, вот и попробуй догадайся. — Вернул он брошенную мной ранее в его адрес фразу. — Видеть тебя больше не желаю. Убирайся из моей жизни, проваливай в свой надменный Верхний Мир. — И тут же зажмурилась, напряженно ожидая, что за такую выходку сейчас же получу справедливое наказание. Я внутренне сжалась в комок, телом сливаясь со стеной. Несколько долгих, томительных секунд ничего не происходило, и мне оставалось только гадать, что случится в следующее мгновение. А потом он меня снова поцеловал, легко, как касание крыла бабочки или тумана. Вдруг осознала, что он стоит не просто близко-близко, а все еще прижимает меня к треклятой стене, и чувства взяли верх над здравыми доводами рассудка. Я непроизвольно подалась вперед, стремясь продлить неуловимый поцелуй, дыхание давно сбилось еще в запале обвинений. — Ну вот, — услышала я самодовольный тон, — теперь я принял решение. Пожалуй, выполню твою просьбу, избавлю от своего присутствия. Так будет действительно лучше. А насчет мести — зря меня упрекаешь, ты же сама хотела от меня действий, и мы оба знаем об этом. И поверь, у меня никогда не было цели ранить твои чувства. — Но ранил. Ненавижу тебя, — крикнула я, понимая, как глупо только что выглядела перед ним. В который уже по счету раз. Шанти резко отшатнулся и уже в полете трансформировался в такого привычного кирпичного цвета дракончика со встопорщенными гребешками. Дракончик бросил в мою сторону полный ярости взгляд и, более не оборачиваясь, вылетел в окно, громко хлопнув на прощание рамой. Послышался звук бьющегося стекла, а мне показалось, что это рассыпалось мое сердце. Я лежала на кровати свернувшись в клубок и бездумно пялилась в пространство. Плакать сил не осталось, а легче почему-то не становилось. Делать тоже ничего не хотелось, равно как и никого видеть и слышать. Только недостойная жалость к себе и тупая боль в груди мешали полноценно дышать. Присутствовало стойкое ощущение, что меня опять очень жестоко предали, посмеявшись и выставив на всеобщее обозрение. Потому что никаких сомнений в осведомленности демонов, иллюзора и Абигайла насчет второй ипостаси дракона у меня не возникало. От этого я чувствовала себя еще глупее и попеременно то злилась, то жалела себя. А еще не покидала противная мысль о неправильности происходящего, не должно было все так случиться. Может, стоило не поддаваться первому порыву, а успокоиться, все взвесить, обдумать, и уж потом выяснять отношения с не в меру гордым драконом? Но я никак не ожидала от него такого спокойного равнодушия. Думала, он начнет извиняться, оправдываться, хотя бы объяснит причины своего поведения. Нет, гад он, каких поискать еще, без него прекрасно обойдусь. Вот почему я такая невезучая? Стоило лишь немного обрадоваться, расслабиться и почувствовать себя абсолютно счастливой, как жизнь сразу напомнила о жестокой реальности. Я даже не знала, сколько времени так пролежала. За окном стемнело, вокруг было тихо и пусто. — Привет. — Услышала я знакомый голос. Пару раз хрустнули битые осколки. — Все так плохо? — Я только поглубже зарылась в подушку, принесла же его нелегкая. Кровать прогнулась под весом еще одного тела. — Ну и что у вас сдохло? Кругом бардак, ты в темноте сидишь на весь мир обиженная. Ишь, какая проницательность. — Тебе разве еще твой приятель не рассказал все в подробностях? — злобно процедила я сквозь зубы. — Нет. Я вообще сначала не понял, что случилось. Он был такой злой, как стая раненых гарпий. Примчался, всучил мне камень, пояснять особо ничего не стал, сказал тебе передать и улетел. Подозреваю, ваш мир сегодня обзаведется еще одной начисто выжженной пустошью, давно его не видел таким взбешенным. — А теперь понял? — Теперь увидел тебя, и кое-что могу предположить. Расскажешь? — Нет. Дант вздохнул и лег рядом, обнял меня. Так мы и лежали долго и молча. Я даже подумала, что он уснул, когда демон внезапно снова заговорил. — Как ты поняла? — Случайно, в библиотеке на старую рукопись натолкнулась, — пробурчала я, поражаясь его проницательности. Впрочем, стоит ли удивляться. — А вы ведь знали, все знали и молчали. И ты тоже, предатели. — Я постаралась вывернуться из его рук, но демон мягко меня придержал. — Не глупи. Перестань себя жалеть и хорошенько подумай. Это не наша тайна и не наше дело. Если он сам не счел нужным посвящать тебя во все тонкости, не смотря на ваши более чем хорошие отношения, какое право на это имеем мы. Мне вот точно не понравится, решись кто-то в обход меня взять на себя смелость, распространятся об особенностях жизненного уклада демонов. В то время когда я сам предпочитаю об этом молчать. — Крыть было нечем, но и так легко простить ему это я была не готова. — Все равно предатель. Мог бы мне намекнуть или сказать ему, что он поступает как последняя свинья. — Волосы щекотно зашевелились, Дант над ухом тихо рассмеялся. — Я, вообще-то, и не скрывал особо. Просто не принято о таком говорить, но ведь и не обманывал. А насчет второго, ты лучше меня знаешь насколько он упертый, и особенно, если уж что решил. Я, как мог, намекал, но ты многого от меня хочешь. В конце концов, его я знаю дольше, чем тебя. Стало обидно. Дант был прав, но от того его слова не становились мягче. Демон говорил как есть, и либо я принимаю это, либо продолжаю дуться. Только мне самой же и будет хуже, если позволю эмоциям возобладать над разумом. В голове один за другим всплывали образы. Как он жаловался, что его в отличие от дракона заставляют отворачиваться, когда я переодевалась. Как он спрашивал Шанти на балконе в Нимфе, почему тот мне не скажет правду. Как предупреждал, словно предвидя такие последствия, и как Шанти на это отреагировал. А ведь и правда, последний ему намного ближе, чем я, так стоит ли требовать от демона невозможного. И Лили прощупывала почву насчет наших с даркошей отношений. Если бы я не была так непроходимо глупа и не хлопала ушами, могла бы и сама догадаться. А еще припомнились слова демона, брошенные Шанти, перед тем как я ушла в ванную. — Ты ведь не только об этом молчал. — Да? А о чем же еще? — Сам знаешь. — Я почувствовала, как кровь приливает к щекам. — Я слышала, что ты ему вчера говорил. — Вот как, — демон хмыкнул. — Я до последнего надеялся, что мне кажется. Все это так на него не похоже. Вообще вся история, начиная от возни с тобой и заканчивая его, хм, не совсем адекватной реакцией на твоих обидчиков, выглядит более чем странной. — Ну, спасибо. — Не за что, — ответил мне насмешливый голос. — Сама подумай, как дико все выглядело со стороны. Но потом я узнал тебя получше и стал больше понимать дракона. — Про какую неадекватную реакцию ты говорил? — Когда он понял, что мы тебя упустили в таверне, и Лили нашла следы твоей крови, его как подменили. Вроде с виду ничего и не скажешь, но в таком отчаянии я друга еще никогда не видел, он места себе не находил. А потом стал пытаться пробиться к тебе ментально, через вторую сущность. Это здорово помогло нам в поисках, но и сил он тогда оставил немеряно. В ланталле такие фокусы проделать практически нереально. Приходилось часами балансировать на грани, ожидая, что ты уснешь. Я думал мы и его потерям, но он упрямо никого не слушал и ждал. Ланталл, так вот почему он раньше не мог говорить и приближаться ко мне. Я почувствовала легкий укол совести. Нет, все равно он поступил подло. Все это не оправдывает его последнего поведения. — А потом, когда мы нашли тех придурков, что пытались тебя перепрятать, — продолжал Дант, — он как с цепи сорвался. Можешь поверить, умирали они мучительно. Да что далеко ходить, вспомнить хотя бы последнее происшествие. Хорошо, что ты этот грот не видела больше, ты бы его не узнала. Вот я и говорю, Аан с головой всегда дружил. А неконтролируемые вспышки ярости у него встречаются гораздо реже, чем, например, у меня. А тут одно за другим и все с тобой связано. — Я только тихо сопела, не зная, что сказать. — Еще это его упорное нежелание принять мою помощь и избавиться от ошейника, все выглядело слишком неоднозначно. Но он всегда умел быть убедительным и я поверил. А вчера понял, что если есть хоть крошечный шанс на верность моих подозрений, то теперь ему контролировать себя будет сложнее, уже нет сдерживающего фактора, а свобода пьянит. Мда, а я активно поспособствовала тому, чтобы спровоцировать Шанти. Если бы я только знала тогда, что это он и что это не сон. — А почему ты разозлился, когда он взял меня с собой к Синим Копям? Дант довольно продолжительное время молчал, потом все-таки ответил. — Я тогда снова начал подозревать неладное, и мне очень не нравилась эта ситуация. Не знаю, умышленно ли он мне врал или до сих пор сам себя обманывает, но факт остается фактом. И он заключается в том, что совершеннолетний дракон с всегда расчетливым подходом к жизни начинает вести себя против всех правил. И во-первых, я терпеть не могу, когда меня водят за нос, а во-вторых, не хочу смотреть, как он себя губит. — Что за бред? Кто кого губит, откуда столько трагизма? — Я не удержалась и развернулась к Данту лицом. — Ты же не рассказываешь, что именно у вас случилось. Я могу только предполагать. — Поссорились, я достаточно грубо попросила Шанти оставить меня в покое. — Это ерунда, ты же знаешь, пока он сам не захочет… — В том-то и дело. Он сказал, что принял решение и согласен с моей просьбой, — перебила я демона. — Даже так? — В глазах Данта блеснуло подобие радости. — Тогда и в самом деле можно рассчитывать, что он выполнит свое обещание. — Я смотрю, ты очень по этому поводу расстроился. — Ты не понимаешь, так будет лучше. — Куда уж мне, — фыркнула я. — Перестань вести себя как ребенок. — Да ну вас всех. Я попыталась снова закопаться в подушку, но демон не дал мне этого сделать. Сгреб в охапку и перевернулся на спину так, что я оказалась поверх него. Притянул мое лицо к себе ближе и впился настойчивым поцелуем, одновременно лаская теплыми руками спину, плечи. Я часто задышала, не веря в реальность происходящего. Мир сошел с ума? Неимоверным усилием отстранилась от Данта и посмотрела в его темные как ночь глаза. — Что ты творишь? — охрипшим голосом осведомилась я. — Наглядно тебе демонстрирую, что у тебя еще может быть куча поклонников, связей и любовных отношений. — Зачем? — Затем, что нечего зацикливаться на драконе. Ты еще только начинаешь жить, и глупо думать, что мир рухнул. Сразу же было понятно, ваш союз невозможен. — Я тебя просила? Чего вы все за меня решаете? — руки еще дрожали, но ум начал прояснятся. — Не злись, просто предложил попробовать. — Я слезла с нахала и насупилась. — Всего лишь забыл уточнить мое мнение. — Дант пожал плечами. — Не хотел тебя напугать. Ладно, просто прими совет. — Он придвинулся и обнял меня за плечи. — Если тебе на него не наплевать, если он тебе действительно дорог, постарайся поскорее забыть все, что между вами было. Чем быстрее, тем тебе же самой станет легче. А романтические отношения этому очень поспособствуют. — Это с тобой, что ли? Вообще, противоречивый совет, не находишь? — Можно и со мной. Я нервно сглотнула, еще недавно я бы возможно и обрадовалась такому предложению, но не сейчас. Все слишком сложно, мне нужно время, чтобы разобраться в себе и со своей дальнейшей жизнью. — Мне как-то не верится в серьезность твоих намерений. Тоже потом исчезнешь в свой мир и поминай как звали. — Прохвост хитро улыбнулся и закатил глаза — Кто говорит о серьезности? Я тебе предлагаю отвлечься от переживаний. Ты еще слишком молодая, у тебя столько всего впереди. Но вообще, если для тебя это так важно, то можно ведь подыскать кого-нибудь из твоего мира. — Я поняла. Когда решу воспользоваться твоим советом, дам знать, — мрачно ответила я на эту восхитительно бестактную реплику. Дант посерьезнел и протяжно вздохнул. — Это все лирика, а если по делу, то держи. Я с любопытством посмотрела на небольшой прозрачный кристалл неправильной формы, лежащий на его протянутой ладони. Внутри камня мерцала красная искорка. Я подставила его под льющуюся в окно лунную полоску света, стараясь разглядеть получше. Искорка потухла, просто темное вкрапление в бесцветном камне. — Что это? — Не знаю, правда. Велено передать, без пояснений. — На меня смотрели очень честные глаза. — Мне ничего от него не нужно, забирай обратно. — Ну уж нет, я вам не посыльный. Хочешь — выкинь, я тебе передал, а дальше твое дело. — И почему мне опять кажется, что ты чего-то не договариваешь? Еще твое спонтанное поведение… — Я красноречиво посмотрела на его безупречные губы. Дант улыбался. Сейчас он снова был похож на того веселого парня, в образе которого я обычно привыкла его видеть. — Ты многого от меня хочешь. Я и так сказал тебе больше, чем следовало. И заметь, я пока не слышал его версии случившегося. — Демон помрачнел. — Что-то мне подсказывает, еще долго не услышу. — Тогда передай Лили ее уруми. — Дант присвистнул, когда я протянула ему оружие. — Так вот почему она сегодня такая мрачная, я даже не рискнул соваться к ней с вопросами. — Тут он широко ухмыльнулся, предвидя какую-то каверзу, а потом наигранно печально завздыхал. — Что за день такой, все вокруг заставляют таскать передачки. Чувствую себя почтовым голубем. Я фыркнула от смеха, представив его в таком амплуа. Уж да, веселенькое бы вышло зрелище. — Так что? Не надумала сменить хандру на более приятное времяпровождение? — глаза Данта лукаво светились. — Ой, нет. Ты меня окончательно запутал, но уж чего мне точно не хочется, так еще и по поводу тебя голову ломать. Воздержусь, пожалуй, от столь заманчивого предложения. Демон тихо и, как мне показалось, немного зловеще рассмеялся. Потом чмокнул меня в висок и быстрым движением переместился к окну. — Ты молодец. Но насчет того, чтобы забыть дракона, я не шутил. Не скучай. — И он черной тенью скрылся в ночи. А мне осталось только озадаченно взъерошивать челку и ломать голову над всем, что сейчас только что было. Впрочем, скоро это мне надоело, так как на ум ничего толкового не приходило. Вопросов получалось больше, чем ответов. Я зашвырнула прозрачный кристаллик в ящик стола, завтра же избавлюсь от него, и легла спать. Во всех сказках говорят: утро вечера мудренее. Хоть моя жизнь не похожа на сказку, ничего умнее я сейчас сделать все равно не могу. (обратно)ГЛАВА 22
Утро встретило меня тоскливой унылостью. За окном тяжелыми тучами нависало небо, моросил промозглый дождик. Хотелось завернуться в одеяло, лежать там целую вечность, пока не появится солнышко и не разгонит всю эту хмарь. Непривычно просыпаться вот так самой, без личного, вдохновленного очередной идеей как меня взбодрить, будильника в виде несносного ящера. Внутри противно заныло. Ничего, буду привыкать жить без него.Пройдет немного времени, и я перестану замечать его отсутствия, убеждала я себя. Одно плохо — злость, помогающая легко пережить исчезновение Шанти, испарилась. Слова демона заставили меня посмотреть на ситуацию под другим углом. Некстати пришла запоздалая мысль: когда мы оба в эфемерном состоянии, невозможно обмануть. А я явственно чувствовала, как он за меня переживал, искренне волновался, восхищался танцем, отправлял волны нежности. Как порою смотрел на меня снисходительно и ласково. Но никогда среди улавливаемых мною эманаций, не было желания обидеть. Вывод напрашивался сам собой: Шанти действительно ко мне привязался. Больше чем хотел, больше чем показывал окружающим, и, судя по вчерашним туманным изъяснениям Данта, больше чем мог себе это позволить. Теперь, когда первые эмоции улеглись, и я отбросила в сторону свое уязвленное самолюбие, перестала думать лишь о себе, стало трудно продолжать обвинять во всем только дракона. Да, в некоторых вещах он был не прав, но не настолько, чтобы его ненавидеть. Следовало поговорить с ним, спокойно разобраться в ситуации, попытаться аккуратно выяснить мотивы его поступков. Я изначально неправильно начала разговор. Могла бы и сообразить, что в таком ключе, из позиции грубого наезда ничегошеньки он мне не скажет, только разозлится. Что, собственно, и получилось. Теперь мне стало стыдно за слова, которые я бросила ему в запале ссоры. Я старалась уколоть побольнее, пробиться через его самоуверенную, невозмутимую маску, задеть самые чувствительные и уязвимые места. А какого самой услышать подобное в свой адрес? Пальцы сжались в кулаки. Да, ничего не скажешь, оказывается, я тоже могу быть жестока. Не удивительно, что он решил бросить неблагодарную, дерзкую девицу. Слезла с кровати и прошлепала к письменному столу, открыла ящик, достала маленький камешек. Все что осталось от нашей дружбы. При дневном свете я разглядела в нем маленькое отверстие, можно повесить его на цепочку. Малодушно не решилась этого сделать, спрятала камень обратно в стол. Зачем, интересно, он мне его оставил? Как напоминание о собственной глупости, чтобы не забывала, чего лишилась, не удосужившись нормально подумать? Вряд ли, дракон слишком благороден для такой мелкой пакости, это выше его достоинства. Наоборот, очень великодушно с его стороны сделать такой жест после последних событий. Но вот простит ли он меня когда-нибудь по-настоящему? Холодной головой, только сегодня и, увы, слишком поздно, я поняла, что он не играл со мной. Может, как говорит прозорливый демон, Шанти еще сам себе до конца не признался, но у него ко мне появились уже не просто дружеские чувства. Иначе Дант бы не стал так странно реагировать на наше с драконом сближение и усердно уговаривать меня выбросить его из головы. Я поморщилась, вспоминая хлестко отозвавшиеся во мне слова демона: наш союз невозможен. Следовало довольствоваться тем, что имела, нельзя было желать большего. А теперь осталась ни с чем. Так стоп, хватит рефлексировать, нужно собраться. У меня есть обязанности, работа и жизнь, с которой теперь нужно разбираться. Нытьем и самоедством ничего не исправить. Захочет — вернется, а если нет, сердце мгновенно сжалось, если нет, то все равно продолжу свой путь. Когда я уже полностью собралась и готова была покинуть комнату, в дверь постучали. — Привет. — На пороге маячил Альтамус в своей неизменной серой хламиде. — Ты пропустила завтрак. Я уезжаю и зашел попрощаться. — Проходи. Как-то аппетита нет, хорошо, что зашел. Маг с любопытством оглядел мою комнату, его взгляд ненадолго задержался на так и не убранных до сих пор осколках оконного стекла. — Где твой друг? — Улетел. — Желание откровенничать с ниором напрочь отсутствовало. — Когда вернется? Я хотел задать ему пару вопросов. — Боюсь, что уже никогда. — Глаза предательски защипало, не хватало еще расплакаться перед Абигайлом. Я усердно вдыхала поглубже воздух и медленно выдыхала, пытаясь успокоиться. — Вот значит как. — Он по-свойски уселся на кровать. — Значит, все-таки смылся. — Что ты имеешь в виду? — Ничего особенного, только слепой бы вчера не заметил вашего переглядывания. Он же тебя глазами завораживал. Ты что, никогда не слышала о притягательности драконьего взгляда? Оставался лишь вопрос, когда он решит, что наигрался. Хотя, это очень не типичное поведение для этой расы, они до такого не опускаются. Но чего только в жизни не встретишь. — Много ты понимаешь в драконах, — огрызнулась я, — это я его попросила… оставить меня. — Это, конечно, меняет дело, — съехидничал Альт, указывая пальцем на разбитое стекло. — Чего тебе нужно, а? — Да сам не знаю, — искренне развел руками маг. — Интересно стало, чем дело кончится. Я думал, раз ты под его покровительством все с тобой нормально будет. Я хмыкнула, бесподобная прямолинейность Альтамуса меня просто обескураживала. Он оценил мой кислый вид и потрепал меня по щеке. — А знаешь, я передумал. Так и быть возьмусь за твое обучение. — Предаваясь своим горестным мыслям, я не сразу осознала, что именно он произнес. — Издеваешься? — подозрительно поинтересовалась я. — Веришь, ты выбрал для этого не самый удачный момент. — Вообще-то нет, но если не хочешь, уговаривать не стану. — Погоди-погоди, как это не хочу, хочу. Только неожиданно очень. — Хорошо, — просто подытожил маг. — Тогда жду тебя в начале осени у себя. Давай запишу адрес. Мне еще нужно уладить кое-какие дела, но за лето, думаю, закончу. Пока он царапал на первом попавшемся клочке бумаги адрес, я медленно отходила от шока. Как круто, жизнь-то налаживается. Я выучусь, смогу самостоятельно левитировать и делать другие замечательные вещи. — Раньше не приезжай, меня дома не будет. — При всем желании не смогу, мне лорд задание подкинул. До конца лета забот хватит. — Вот и отлично. — Ниор поднялся и направился в сторону выхода. — Альт, — окликнула я его, — что ты имел в виду вчера, когда сказал, что мы находимся теперь в равной ситуации? — Абигайл усмехнулся. — Запомнила? А мне показалось, ты не обратила внимания на эти слова. — Так все же? — Лис кроме цепочки сделал тебе куда более ценный подарок. — Я удивленно открыла рот. — Он поставил на тебя мощнейший ментальный щит. Теперь никто не сможет влезть в твою голову и покопаться в сознании. — И узнать мои мысли? — И это в том числе. Но помимо чтения мыслей есть еще множество интереснейших вещей, которые можно проделать с чужими мозгами. Ничего ж себе. Лис — лапочка моя, не перестает меня удивлять. Чем бы его отблагодарить? — Круто. — А то. Ну, до встречи, ученица. — Он махнул рукой и ушел. А я воспрянула духом, на горизонте забрезжили новые цели и перспективы. У меня снова есть план на ближайшее время. А значит, я еще повоюю, не будь я гением-воином. Забив куда подальше, в самые темные глубины своей души воспоминания о своем любимом дракоше, я решительно расправила плечи и улыбнулась новому дню. И, надо сказать, я не ошиблась. Сама не заметила, как за всеми делами кончилась весна, наступило долгожданное лето, а затем на горизонте стала маячить золотистая осень. Месяцы сменяли один другой, а я маниакально заполняла свои дни работой, учебой, тренировками так, чтобы не оставалось сил даже на сны. Чтобы ни одна посторонняя мысль не посмела прийти в мою голову, и мне это успешно удавалось. Дант по-прежнему находил время со мной заниматься. Я отлично управлялась с тессеном, выплескивая все негативные эмоции на спортивной площадке. Восемь раз из десяти попадала метательным ножом в движущуюся цель и была очень собой довольна. А вот с обычным ножом я так и не подружилась. Демон, махнув рукой на мои бесконечные нелепые попытки его зарезать, заменил эти упражнения на занятия с сантенсу. Держа в одной руке острый металлический прут, а в другой веер, и ловко уклоняясь от атак Данталиана, я чувствовала, что больше не являюсь той маленькой, беззащитной девочкой, какой была раньше. Вся сила которой, заключалась в умении приготовить ядреную смесь специфической направленности действия. Сейчас я больше походила на молодую, уверенную в себе девушку. Этот год не прошел для меня даром. Встреча с реальными опасностями, новые полезные знакомства, знания и навыки, приобретенные путем упорного труда над собой, давали свои результаты. Привычно наматывая круги вокруг парка усадьбы, я не чувствовала усталости и дискомфорта. Мне нравилось ощущать работу мышц и слышать свое ровное дыхание. Ушел лишний вес, фигура постройнела, приобрела приятную плавность линий, и я уже не вздыхала разочарованно у зеркала. Волосы отрасли и теперь красивым каскадом спускались до самой талии, а благодаря новым рецептам из хозяйской библиотеки еще и красиво блестели, дополняя здоровый и ухоженный вид. Правда, я практически всегда их убирала в высокий хвост, а когда занималась экспериментами в лаборатории, то вообще заворачивала в крендель, чтобы не мешались. В глазах появилась упрямая решимость человека, который идет своей дорогой и готов сражаться с любыми трудностями. Мне нравилась эта новая я. Она оставалась все той же немного сумасшедшей девчонкой, любопытной, искренней, только утратившей некоторую долю детской наивности, приобретшей ценный опыт. Теперь бы никому не удалось безнаказанно надо мной посмеяться, я бы этого просто не позволила. Учеба демона в овладении собственным страхом очень помогла в укреплении внутреннего стержня. Я научилась владеть страхом, подчинять его, не позволяла довлеть над разумом. И теперь с легкостью скакала по всем узким доскам, на какой бы высоте они не находились, выполняя одновременно с этим любое упражнение, заданное Дантом. Он как всегда оказался прав, совладав со страхом, я стала увереннее, быстрее и все мои физические показатели улучшились. Я доводила движения тела до автоматизма, часами отрабатывая их на своем импровизированном полигоне. А еще, это здорово помогало не думать о запрятанных в темноту чувствах и прочищало мозги. Дант ни разу с той памятной ночи не пытался со мной сблизиться больше, чем было раньше. Я не говорила о драконе, он тоже никогда не упоминал о нем. Вообще, поведение демона походило на отношение старшего брата, которого у меня никогда не было. Такой же веселый, беспечный, немного ехидный, как и до исчезновения Шанти из моей жизни. Но теперь он стал чуть более заботливым, более внимательным, иногда даже ласковым, словно взял на себя часть той ответственности, что когда-то нес на себе дракоша. Дант с довольным видом следил за моими успехами и одобрительно хвалил. Однако это не мешало ему по-прежнему драть с меня три шкуры на тренировках, не делать поблажек при поединках и говорить открыто все, что он думает, не особо щадя мои чувства. И за это я тоже была ему благодарна. Установившиеся между нами доверительные отношения, как есть, меня устраивали. Порою его, на первый взгляд, резкие замечания отрезвляли, не давали возможности начать себя жалеть. Он помог мне повзрослеть. Однажды я спросила его: — Почему так? Почему он может объяснить все на свете? При условии, конечно, что захочет. Почему он с такой проницательностью определяет мотивы моих поступков, предугадывает мою реакцию на то или иное высказывание или действие? — А сама подумала о Шанти. Тот всегда знал, чего мне хочется, чувствовал меня как никто другой, но при этом совершенно не мог спрогнозировать мое поведение. — Все просто, — улыбаясь, ответил демон. — Я много раз имел дело с людьми и не только с ними. Средний Мир для меня стал привычным, мне легко понять образ мысли твоих соплеменников. Лили регулярно меня навещала, но и она старалась не касаться темы исчезнувшего дракона. Хорошо, что она не лезла мне в душу, я, в свою очередь, активно поддерживала ее в этом. Мы частенько вместе химичили что-нибудь в лаборатории, а иногда делали вылазки в столицу — погулять, развлечься. Сумасбродная подруга постоянно привлекала к нам внимание самых соблазнительных парней, но что-то меня совсем не тянуло на подобные приключения. И я в очередной раз отпугивала своей молчаливостью нового поклонника, спокойно распивала эль, наблюдая, как демоница получает искреннее удовольствие от множества восхищенных взглядов, направленных в ее сторону. Демоны замечательно скрашивали мои насыщенные будни. К сожалению, длилось это счастье не долго. Через два месяца от начала лета, они прилетели попрощаться. Они надолго возвращались в Нижний Мир, их ожидали какие-то свои дела и обязанности. Хитро подмигнув, Лили напомнила, что если мне станет совсем скучно, я всегда могу наведаться к ней в гости. Я улыбнулась и помахала рукой вслед удаляющимся темным крылатым силуэтам. Казалось, с их исчезновением мне станет невообразимо плохо, ведь это была последняя нить, связывающая меня с иными мирами. Но этого не произошло. В перерывах между напряженной работой над созданием удобрений для молодых саженцев эстена я активно начала помогать Мариэль, готовиться к свадьбе. Она фонтанировала идеями, ее глаза блестели, и не было никакой возможности избежать этого маленького кипучего энергией ураганчика. Так и текли дни: пробежка, завтрак, возня в оранжерее, рабочее совещание в кабинете лорда Гарнета, обед, библиотека или полевые вылазки на местность. Требовался контроль за молодняком черного дерева. Я вела журнал наблюдений, фиксировала все изменения, регистрировала даты введения в грунт новых фитовытяжек и обработки зельями самих саженцев. После ужин и работа в лаборатории либо разбор бумаг, ведение отчетности, подготовка небольших докладов с цифрами и графиками для лордов. Если в промежутках появлялось свободное время, то его тут же заполняла своей кипучей деятельностью Мариэль. Я не возражала, мне нравилось слушать ее веселый щебет, наблюдать как, в том числе и с моей помощью, преображаются дом с парком в преддверии грядущего праздника. Я сразу предупредила лорда Гарнета, что после свадьбы уеду в столицу и больше не смогу помогать ему с делами. Он не стал скрывать своего огорчения, но когда узнал, что я еду к ниору Форт Абигайлу, отговаривать меня не стал. Лишь заверил, двери его дома для меня всегда открыты, и он будет рад видеть меня вновь. Когда я доползала до кровати, то либо сразу проваливалась в сон, либо успевала помедитировать и уже только после этого засыпала. Каждый раз я боялась того что, а точнее кого, могу увидеть во сне. Но Шанти не приходил ко мне, ни разу. И я перестала бояться. Сначала я очень ждала, потом наоборот отчаянно не хотела его видеть. Затем, уже больше по привычке с робкой надеждой пыталась почувствовать среди танцующих призрачных существ знакомый взгляд. Но его не было, и я начала смиряться с мыслью, что действительно все кончено, и вряд ли я еще когда-нибудь увижу этого гордого дракона. Одновременно с этим пришло облегчение. Я отпустила друга и, наконец, призналась себе, что так на самом деле лучше для всех. После того как это произошло, я смогла таки найти в себе мужество и надеть его прощальный подарок. Прозрачный камень с темно-бордовой сердцевинкой отлично разместился на подаренной Лисом цепочке. В темноте в этом кристалле вспыхивала мельчайшая искорка и приятно теплилась у меня на груди. Я ее гладила и спокойно засыпала, словно со мной все еще осталась крошечная частичка такого необходимого мне якоря. Пришел день, к которому все так долго готовились и ждали. Особенно виновники торжества, прошедшие через нелегкие испытания на пути к своему счастью. День свадьбы Мариэль и Нолана. С самого утра стояла невообразимая суматоха. Приехало множество родни невесты, и теперь все они бестолково сновали по дому, устраивая вокруг себя хаос. Бедная Эльза не оставляла попытки организовать эту группу гостей и направить их энергию в мирное русло. Деревенские ребята с восхищением рассматривали дом и его убранство, то и дело все трогая, переставляя с места на место, а также громко делясь своими впечатлениями. Среди многочисленных родственников, прибывших поздравить молодых, я заметила два знакомых лица — Цигуна с Клисой. Вокруг последней стайкой настороженных бельчат вились ее детки. Отец Мариэль сейчас не походил на взлохмаченный одуванчик, он причесал волосы, аккуратно подстриг бороду и выглядел достойным родителем нашей невесты. Его умные, чуть лукавые глаза выхватили меня из толпы, и он решительным шагом направился в мою сторону. — Добрый день, Ал, — подбоченясь поздоровался он. — Тебя и не узнать. Ишь какая птица стала, не тот заморенный воробей, которого я подобрал на дороге. — Дедок весело погрозил мне узловатым пальцем. — Здравствуйте, Цигун. Меня все здесь зовут Алиса. — От его похвалы стало приятно. — Я тоже рада вас видеть. Смотрите, как замечательно все получилось в конечном итоге. — Я кивнула головой в сторону счастливо улыбающейся Мариэль, на руках которой невозмутимо дремал розовощекий малыш Каси. — Не без твоей помощи, — очень серьезно заметил Цигун. — Сама судьба мне тебя послала тогда на дороге. — Как знать. Возможно, наоборот, именно я больше нуждалась в той встрече, которую нам организовала эта своенравная и непредсказуемая дама. Знаете, ведь вы своей просьбой изменили мне путь, но я ни о чем не жалею. — Вижу, — ласково по-отечески похлопал он меня по плечу. — Я все деточка вижу. И то, что ты не к дядьке пекарю в столицу ехала, тоже понял уже. Сейчас он действительно был похож на всеми уважаемого человека, к кому люди пойдут за советом и не просто послушают, а обязательно воспользуются им в своей жизни. В глазах светилась мудрость, приходящая только с опытом, когда много живешь и внимательно наблюдаешь за происходящим вокруг. — Рад, что снова довелось тебя увидеть. Главное, никогда не забывай, какими бы путями ты не шла к своей цели: в обход, по кривой, или жутко петляя, если это действительно твоя дорога, ты с нее никогда не собьешься. Даже если иногда кажется все неправильным, все равно помни, нужно просто терпеливо идти вперед, и все в конце будет обязательно хорошо. — Цигун смущенно улыбнулся, а я, пряча растроганное выражение лица, неловко его обняла. — Мариэль такая красавица, а Нолан самый замечательный и благородный человек, которого я когда-либо знала. Не волнуйтесь больше за нее, она вас так сильно любит. — Дед что-то довольно крякнул и закивал, соглашаясь с моими словами. А я отправилась в свою башню, нужно успеть подготовить подарок для новобрачных. Очень долго я ломала голову, чтобы такого им подарить. Хотелось чего-то запоминающегося и от души. Деньги и стандартные покупки я отмела сразу, чета Андрашей не бедствовала, все необходимое у них будет с избытком. В итоге остановилась на идее красивого, эффектного представления, сделанного своими руками. Заготовив заранее множество псевдо магических шариков по рецепту из летописи про ученого-шарлатана, я теперь раскладывала их в крошечные металлические чашечки рядом с красивыми свадебными свечами. Когда придет время, и свечи зажгут, приветствуя жениха с невестой, шарики от тепла нагреются и начнут плавиться, являя присутствующим мою смелую задумку. Все прошло как нельзя лучше. Очаровательная Мариэль с трогательно-невинным взглядом неуверенно шагнула на красную дорожку, ведущую к алтарю, где ее дожидался счастливый Нолан. Вдоль всего пути замерцало множество трепещущих от малейшего движения воздуха огоньков, а вскоре вокруг девушки заклубился цветной, переливающийся радужными искорками дымок. Гости восхищенно ахнули. Все взгляды были прикованы к нежной девичьей фигурке в белом кружевном платье, легко ступающей в ореоле волшебной, пульсирующей разрядами дымке. Перед началом церемонии я успела шепнуть Мариэль, чтобы она ничему не удивлялась и сохраняла спокойствие. И теперь я смотрела на улыбающуюся красавицу, идущую с невозмутимым видом человека, уверенного, что все так и было задумано. Она отыскала взглядом мое лицо и едва заметно мне подмигнула. Значит, понравился мой подарок, замечательно. Да, такого гости точно еще нигде не видели. Эту свадьбу они запомнят надолго, как и ангельски прекрасную невесту, плывущую в мерцающем тумане, подобно сказочной нимфе. После бракосочетания, когда все стройным ручейком потекли поздравлять молодых, я решила прогуляться по парку. Стояла чудесная погода, в воздухе летало множество соблазнительных ароматов, все вокруг цвело и дышало счастьем. Я села на притаившуюся в тени разлапистой ели скамейку с резным замысловатым узором и вытянула ноги. Вдоль всех дорожек тянулось бесчисленное количество цветных фонариков, когда на усадьбу опустятся сумерки, парк наполнится таинственным, призрачным свечением, что в совокупности с атмосферой самого дома будет смотреться просто великолепно. По коже скользнул теплый ветерок, и над головой мелодично зазвенели колокольчики. Справа из-за пышно разросшихся кустов розария слышалось певучее журчание фонтанчика. Я зажмурилась от удовольствия, а рука непроизвольно погладила теплый камушек на цепочке. Так предаваясь бездумному наслаждению, я впитывала в себя этот чудесный день, эти прекрасные мгновения. Старалась, как можно ярче, запечатлеть их в своей памяти. Завтра я покину гостеприимную усадьбу, ставшую мне домом, и снова окунусь в мир нового и неизведанного. Поддавшись душевному порыву, я поднялась и пошла по вымощенной круглыми камнями тропинке, на ходу поправляя выбившиеся из прически пряди. Дорожка обогнула каскад, украшенных пестрыми лентами, прудов и вывела меня к главным воротам, с которых, приветливо скалясь, смотрел череп с перекрещенными костями. Я ему подмигнула и отошла назад, вымеряя шаги, пока изображение снова не превратилось в изящный витой плющ со множеством металлических листиков. Издалека всегда все кажется не таким, каковым оно является на самом деле. И жизнь мне уже не единожды это продемонстрировала. Первая влюбленность оказалась унизительным фарсом совсем не смешным для главной героини. Загадочный кот, как в последствие выяснилось, редчайшим существом чистой магии из междумирья. Несуразный дедок — всеми уважаемым человеком, властным отцом, требующим беспрекословного подчинения от родных. Но сумевшим найти в себе силы и мужество, чтобы в стремлении сохранить репутацию не потерять самое ценное — любовь собственного ребенка. Встреченные в лесу путники, у которых я искала защиты и спасения от стаи горных волков, на поверку предстали в образе жестоких и мстительных мучителей. Мелкая рептилия похожая на простого ящера стала моим самым чутким и дорогим другом, а по совместительству оказалась настоящим драконом — жителем иного мира. Суровый капитан грузового парома — приятнейший собеседник, обожающий свое дело и часами увлеченно рассказывающий случайной девчонке о механизмах и устройстве своей посудины. Коварный соблазнитель провинциальных юных девиц, в действительности, честнейший и благороднейший мужчина с отличным воспитанием и добрым сердцем. Опасные и страшные до зубовного скрежета демоны стали для меня настоящими ангелами-спасителями, веселыми и интересными товарищами. Уважаемый мной, умный, общительный и приятный во всех отношениях лорд в глубине своей души хранит темные воспоминания и теряет голову от вида непрошенных свидетелей, имеющих неосторожность сунут свой длинный нос, куда не следует. Болезненный, неприглядный процесс рождения новой жизни превращается в настоящее чудо и самое прекрасное таинство любви и гармонии. А почтенный, опытный маг при знакомстве изумляет пренебрежением ко всем условностям, своей непосредственностью и внешним видом. Даже я сама — нелепая, неуклюжая, нелюдимая девочка, привыкшая находить отдушину в книгах и возне с приготовлением различных снадобий, оказалась куда более способной, чем предполагала, и к магии, и к борьбе со своими страхами. Я поборола лень и занялась физической подготовкой. Я боялась доверять, но нашла друзей. Я совладала с собой и не раскисла, когда грозила действительно серьезная опасность, когда думала, что погибну. Что же ждет меня дальше? С какими препятствиями предстоит еще столкнуться, чему научиться? Кем же окажешься вблизи ты — загадочный ниор Альтамус Форт Абигайл? Проверим, время покажет. Вот так когда-то я стояла по ту сторону ограды, удивляясь представшему зрелищу, а рядом со мной был надежный друг. Завтра я пойду по этой дороге одна, по странной иронии судьбы опять в день своего рождения. Перелистывая за собой еще одну страницу жизни, я продолжу свой путь. Только на этот раз я выступлю уже более подготовленной и повзрослевшей еще на один год. Я глубоко вздохнула, наслаждаясь пьянящим предвкушением нового этапа, раскинула руки и обняла ветер. А потом, счастливо улыбаясь, легко потрусила в сторону дома, откуда уже доносился веселый смех и музыка.Далеко за пределами Среднего Мира триквестра В огромном камине жарко потрескивал огонь, бросая причудливые тени на обитые дорогим плотным шелком стены просторного помещения. В центре комнаты, любуясь танцем Огненной Стихии, сидел молодой мужчина и задумчиво щурил янтарного цвета глаза. Напротив него за широким, массивным столом шелестел бумагами его друг. Бегло пробежав взглядом по последней странице, принесенных еще утром документов, он аккуратно сложил листы в папку и недовольно закинул ее в дальний угол выдвижного ящика. Встал, нервно пересек расстояние до шкафчика с зеркальными дверками, извлек из него бутылку и два бокала. Сидящий в глубоком кресле отвлекся от созерцания пламени и беззвучно усмехнулся. — Что, предателя до сих пор не удалось вычислить? — Его друг на мгновение поджал идеальной формы губы, но ответил, одновременно разливая тягучую красную жидкость. — Только мелких исполнителей. Ты был прав, тогда в Нимфе о нас донесли демоны, а люди, проделавшие всю грязную работу, служили для отвода глаз. Впрочем, как и всегда. — Парень в кресле потрепал рыжую вихрастую шевелюру и кивнул своим мыслям. — Почему до сих пор не нашли заказчика? — спросил он, принимая из рук демона наполненный бокал. — Им всем подчистили память. Ни от кого невозможно добиться ничего связного об их загадочном хозяине. Даже перед развоплощением в низшую сущность не удалось восстановить затертые пятна. — Уверен, его нужно искать среди элиты. Только там твои сородичи обладают знаниями, чтобы суметь подправить мозги высшим демонам. — Весьма вероятно. Кроме того, еще нужно огромное количество силы. Ой, не зря вся эта заварушка с браконьерским истреблением магически положительных существ мне сразу не понравилась, но сам понимаешь, нахрапом тут не возьмешь. А доказательств у нас нет, да и зацепок тоже. Это может быть кто угодно с первого круга, я не могу так просто начать проверять всех подряд. Кто бы он ни был, пока он действует очень осторожно и до сих пор не оставил нам ни единой возможности себя обнаружить. — Рыжий отпил терпкий напиток и сморщился. — Время уходит, а мы все топчемся на месте, тогда как этот гад копит силы. Не может быть, чтобы он совсем нигде не наследил, ищите лучше. — Демон оскалился. — Я делаю все, что могу. Не указывай мне, как я должен выполнять свою работу. Вы пока тоже не блещете особыми результатами. — Ты прав, прости, — небрежно ответил его собеседник, а изящные пальцы говорившего с силой сдавили бокал. — Ты мне расскажешь, что у вас тогда произошло? — резко сменил тему демон. На бледном веснушчатом лице его собеседника не дрогнул ни один мускул, мужчина продолжал спокойно пить коллекционное вино. — Я вижу, ты сегодня не в духе, и желаю знать, в чем причина. Мне надоело делать вид, словно ничего не происходит. — От сильного удара по столешнице жалобно звякнула бутылка, по ней медленно сползли две темные, похожие на кровь капли. — Дант, ты же знаешь я не слишком впечатлительный. К чему эта демонстрация? — опять сморщился его друг. — Да потому что меня вся эта ситуация уже порядком бесит. Столько времени прошло, а ты все пытаешься кого-то обмануть. Аан, послушай, я тебе еще тогда говорил об этом, но ты очень убедительную легенду придумал… и потом тоже, все-то у тебя складно объяснялось. Мне вот интересно, ты мне нагло в лицо врал или тебе больше по вкусу себя вводить в заблуждение? — У нее завтра день рождения, — очень тихо, ни к кому не обращаясь, ответил рыжеволосый мужчина. И улыбнулся, словно не слышал только что гневной тирады своего друга. — И что? Что тебе с того, я спрашиваю? — Ничего, — безразлично обронил дракон, — ровным счетом ничего. Демон вздохнул и, выпустив пар, уже спокойнее продолжил. — Оно и видно. Если она тебе так сдалась, чего же ты ее бросил? — Никаких объективных причин находиться рядом не оставалось, — равнодушно пожал плечами житель Небесной Долины. — Врешь ты все, — устало махнул рукой демон. — Хоть себя не обманывай. Мне только вот одно не понятно, почему она? Почему именно она, что в ней такого? — А ты и не поймешь. Я с ней жил под одной крышей, в одной комнате, я еще ни с кем не проводил рядом так много своего времени, и то до конца не смог разобраться с этим. Знаешь, это был странный опыт. Она другая, совсем не похожая на нас. Иногда образ ее мыслей ставит меня в тупик. — Она всего лишь человек. И ведет себя как человек, ничего тут нет сверхъестественного. — Не уверен. Там есть что-то еще, но я не успел понять. Сомневаюсь в моей способности установить с обычной человечкой такую степень близости, уж больно это было бы… странно. — Парень брезгливо передернул плечами. — Вот именно. Все твои поступки по отношению к девчонке выглядят очень странными и… Что? О чем это ты? — Ни о чем, забудь. Представляешь, ее заботит мнение других, она боится ранить чувства посторонних, она готова пожертвовать своим благополучием ради счастья малознакомой девушки, ее одновременно может волновать тысяча и одна мелочь, это так забавно. Ей не безразличны чужие судьбы. Будь то мелкий мальчишка, спасающийся от разъяренных бандогов, или обычный ящер, сидящий в клетке, в разбойничьем логове доверху набитом частями тел различных существ. И в том и в другом случае она, не раздумывая, встала на защиту. При том, что сама во много раз слабее своих противников. Ты бы видел, с каким сосредоточенным видом она осуществляла побег из той пещеры. Да она ни на минуту не усомнилась в успехе своего предприятия. Я с трудом удержался, чтобы не прокомментировать ее телодвижения. А как она тащила за собой мою клетку, любой здоровый мужик бы позавидовал. А зачем? Она даже не подозревала, кого спасает. — Людям свойственны необдуманные поступки. Они вообще, я заметил, не особо ценят свою жизнь. Дракон раздраженно тряхнул головой. Пряди его волос, подобно язычкам пламени, блеснули в сумраке уютной комнаты. — Она была уверена, что умрет, и все равно подставилась под удар, спасая меня в том проклятом гроте. Даже звучит смешно, слабая человечка спасает дракона. Но, Дант, мне ни разу не весело. Кроме того, она всегда видела во мне больше, чем просто рептилию. Не знаю, как ей это удавалось, но она словно чувствовала это. Иногда мне казалось, что она догадывается, если не точно знает, что за обликом ящера есть что-то еще. Ее взгляд, касания, поведение, иной раз только ошейник не давал мне забыть, кто мы есть на самом деле. — Я понял. Тогда зачем ты ее оставил? — Она всегда видела во мне только друга, а после того как узнала о сильфидах решила, что дружбе конец. — Демон хмыкнул. — Я так не думаю. А ты явно не договариваешь. — Дракон вопросительно изогнул бровь. — Если бы она видела в тебе только друга, она бы не смогла отказаться от предложенного мною развлечения, не тот уровень. Костяшки пальцев его собеседника побелели, когда он с силой вцепился в подлокотники кресла, на котором сидел. — Что? Правильно ли я понял твои слова? — обманчиво вкрадчивым голосом поинтересовался дракон. — Демон уже откровенно развеселился. — Да тише ты, ничего я с ней не сделал. Всего лишь проверил свою догадку, раз ты не потрудился мне ничего объяснить. Но вот как долго она будет о тебе помнить, я не берусь предполагать. Люди такие слабые в подобных вопросах. — Рыжий расслабился и криво усмехнулся. — Это не важно. Все равно между нами ничего не могло быть серьезного. Не думаю, что ее устроит бесплотный дух в качестве спутника жизни. А меньшее меня мало интересует. — Демон закатил глаза и напомнил: — Ты можешь быть и не бесплотным. — Завязывай придуриваться, я еще из ума не выжил. — Дракон скорчил скорбную гримасу мученика. — Вот и славно, а то я уже засомневался в этом, — удовлетворенно кивнул демон и уже совершенно серьезно закончил, заново наполняя бокалы. — Аан, я очень за тебя испугался. У меня не так много друзей, чтобы разбрасываться ими. Вам с этой девушкой не по пути, и чем раньше ты выбросишь ее из головы, тем лучше будет для вас обоих. Дракон ничего не ответил, только молча отпил вина и хищно облизнулся, вспоминая о чем-то своем. — А что за камень ты ей оставил? На нем экранка, но готов поспорить, я различил там следы твоей магии. Очень слабые, и если бы не знал тебя так хорошо, никогда бы не догадался. — Ты сегодня такой любопытный, что я начинаю подозревать неладное. — Брось, должен же я получить вознаграждение за проделанную работу. — Там капля моей крови, — с тоном само собой разумеющегося невозмутимо ответил дракон. — Демон застонал и потер пальцами виски. — Нет, ребята, вы меня определенно доканаете. Ты сдурел? Какого пекла ты творишь, зачем? — Не знаю, — просто ответил его друг и пожал плечами. — Пока не знаю. Но мне так будет спокойнее. — Если в конечном итоге ты пострадаешь от своей идиотской прихоти, я первый сам тебя придушу, — ласково пообещал демон и махнул рукой на самодовольную рыжую физиономию. Оставшееся вино мужчины распили молча, наслаждаясь теплом огня и думая каждый о своем (обратно) (обратно)
Таша Танари Танцующая среди ветров. Любовь
АННОТАЦИЯ
Продолжение истории о милой юной магичке и ее харизматичных друзьях. Перипетии в отношениях между демонами, драконами, эксцентричными магами, еще и обаятельное порождение междумирья затесалось в эту разношерстную, но весьма теплую компанию. Помимо прочего, никто не отменял распутывания клубков старых тайн, избавления от коварных интриг и как минимум спасение своей шкурки, а как максимум хрупкого баланса между мирами триквестра. Найдется ли среди всего этого хаоса время на любовь? Обязательно найдется. Иначе и быть не может, когда в одном не в меру своенравном драконе начинает закипать кровь. То, что он привык считать своим, другим он отдавать не намерен.(обратно)
* * *
Намного раньше начала событий, в одном из миров триквестра У края обрыва в бездну стоял высокий мужчина и, устремив восхищенный взгляд в небо, неотрывно следил за полетом дракона. И столько нежности плескалось в его взгляде, что позавидовала бы сама человеческая богиня любви. Но боги давно покинули миры триквестра и лишь изредка снисходили до гласа вопрошающих. А мужчина стоял и смотрел, как смысл всей его жизни, частичка души, самое дорогое для него существо наслаждается танцем со Стихией. Он счастливо улыбнулся, и волна живительной силы окатила пространство вокруг. Буквально окатила: поляна под его ногами покрылась пестрым ковром из распустившихся цветов. Воздух наполнил тонкий аромат дождя и гардении — ее аромат, аромат их любви. Изящная драконица, заметив наблюдающего за ней человека, перестала вести себя, словно шаловливый ребенок, и начала грациозно снижаться. Она знала: любимый легко может подняться к ней в небо, но не станет этого делать, предпочитая наблюдать со стороны. Он всегда помнил об их различии, и никакие слова не могли внушить ему обратное. Свободолюбивая, не признающая условностей, не терпящая ограничений, упрямая и решительная крылатая рептилия очень трепетно относилась к переживаниям своего избранника. Пожалуй, одно его мнение после собственного и имело для нее хоть какое-то значение. Мужчина, поняв, куда направляется его пара, отвернулся и отошел от края обрыва. Замер, растерянно разглядывая внезапно зацветший луг, еще недавно слабо зеленевший на пути всех ветров. "Да уж", — подумалось ему, — "Шаэр бы не одобрил". Впрочем, его друг всегда отличался излишней осторожностью и благоразумием. В их дружной тройке именно Шаэру отводилась роль всегда холодного рассудка, именно благодаря ему их связь с любимой до сих пор удавалось сохранить в тайне. Хотя крови Шаэр попил им немало, беспрестанно делая внушения и читая нотации. Все без толку, чувства захватывали разум любовников в плен, а тот и не думал сопротивляться, позорно капитулируя навстречу счастью. — Как мальчишка, — пробормотал мужчина, укоряя себя за столь нетипичное поведение, и тут же ощутил ласковые руки на талии. — Ты что-то сказал? — промурлыкал родной голос. Любимая потерлась щекой о его плечо. Против воли губы мужчины расплылись в блаженной улыбке, он на мгновение прикрыл глаза от удовольствия. Затем развернулся, и теперь уже прекрасная девушка оказалась заключенной в нежных объятиях. Она засмеялась, этот смех отразился в душе ее спутника мириадами восторженных искорок истинной радости. Так хорошо, так правильно: ощущать ее рядом, жить и дышать только ею. К сожалению, больше не найдется ни одного безумца, согласного с подобными утверждениями. Даже Шаэр до последнего сопротивлялся, пытаясь взывать к их сознательности, наивный. Это как если бы слепой рассказывал узревшему радугу о красоте серой пелены мрака. И все же, время от времени червячок нависшей угрозы омрачал мысли мужчины. Он должен позаботиться о ней, попытаться объяснить. Слишком высокую цену они заплатят за свои ошибки. Их разлучат навсегда, тут можно не сомневаться, но вряд ли этим ограничатся. — Милая, — пальцы мужчины скользнули по волосам избранницы, — я боюсь за тебя. — Мелодичный смех тут же смолк, и девушка нахмурилась. — Рик, ты опять? Я думала, мы давно все выяснили. И тогда за водопадом ты признал поражение. — Она лукаво улыбнулась. В глазах драконицы заплясали соблазнительные огоньки. Тонкие пальчики как бы невзначай проскользнули под рубашку обнимающего ее мужчины и, невесомо вспорхнув по позвоночнику, едва-едва оцарапали кожу. Рик коварно ухмыльнулся, разгадав ее замысел, и поцеловал. Когда он отстранился, оба тяжело дышали, но это не помешало ему собраться и продолжить неприятный разговор. — Шаэр сказал, глава Совета вспоминал про тебя сегодня. Он увлечен идеей укрепить род Шайген. Золотой и Сияющая — достойный союз для гордого народа. — Из горла девушки вырвался гневный рык, а глаза вмиг потемнели. — Этому не бывать, — рявкнула она, непроизвольно выпуская когти. Мужчина поморщился от боли. — Прости, — тут же спохватилась и взяла себя в руки его любимая. — Мелочи, — откликнулся Рик, подмечая, как она уже залечивает ранки. — Я все понимаю и сразу знал о царящих порядках. Я готов отступить, лишь бы тебе не угрожала опасность. Находиться рядом пусть так, чем потерять насовсем. — Рик замолчал, слова давались с огромным трудом, сердце разрывалось на части, но не сказать он не мог. — Несси, уходи, прошу тебя. Сейчас уходи. Потом я не смогу отпустить, просто не смогу. — Нет, — резко ответила драконица. — Даже если ты готов, то я нет. Я сделала выбор осознанно и не изменю решения. — И уже намного ласковее добавила: Глупый, разве я смогу жить без тебя, без твоей теплой улыбки, твоего любящего взгляда? Девушка зажмурилась и потерлась подбородком о грудь своего единственного. — Драконы однолюбы, если находят свою истинную пару, то никогда от нее не отказываются. И плевала я на все матримониальные планы главы. Папочка всегда слишком много придавал значения чистоте крови. За сотни прожитых лет он утратил способность испытывать хоть какие-то эмоции, остался один сухой расчет. Жаль, нет возможности удрать отсюда куда подальше, но я справлюсь. Главное, не смей думать, что я найду счастье с другим. Запомни, я пойду до конца, и никто меня не остановит, даже вы на пару с Шаэром. Она улыбнулась, а Рик подумал, как может такая невинная улыбка и обманчиво доверчивое личико скрывать под собой столь упрямый характер и несгибаемую волю. — Несси… — Тшшш-ш-ш, — драконица приложила палец к его губам, — это мой выбор. Прими и смирись. Ты мой навсегда, только ты. Мужчина застонал, раздираемый противоречивыми чувствами, но звук голоса подхватил и унес ветер. А частичка его души осталась стоять рядом, все так же по-детски обезоруживающе улыбаясь. Обманчивый облик, он знал. Еще он знал, что никогда уже не сможет от нее отказаться. Рик тоже сделал свой выбор: теперь до конца и вместе. (обратно)ГЛАВА 1
Я сидела на обочине дороги, обнимала пыльный сапог и задумчиво покусывала травинку, не в силах избавиться от настойчивого ощущения, что это я уже проходила. Как бы нелепо это не выглядело, но подобную ситуацию мне уже определенно довелось испытывать раньше. Нервно хихикнула и мрачно посмотрела на шумно причитающего возницу. Низенький толстенький человек беспрестанно утирал со лба и шеи пот, а еще жаловался. На жизнь, на погоду, на судьбу, на жену, даже на меня. Впрочем, поймав негодующий взгляд, он осекся. Видимо, вспомнил, что оплату за проезд получит в конечной точке назначения, а туда-то как раз, насколько понимаю, попасть мне в ближайшее время не светит. Правильно рассудив, мой спутник перестал стенать и вполне вменяемо обратился ко мне: — Госпожа, колесо чинить это надолго. — Он виновато пожал плечами. — До темна провожусь, не раньше. Здесь недалеко гостевой дом имеется, придорожный, около часа ходьбы, и вы на месте. Там и обождите, а я, как управлюсь, сразу за вами. Я печально вздохнула, вернула сапог на положенное место, то есть на свою ногу, и легко поднялась с земли. Отряхнула штаны, подхватила рюкзак. Да, не так я представляла начало новой жизни, совершенно не так. Кивнув несчастному извозчику, которому предстояло возиться на жаре и в пыли, приводя в порядок транспортное средство, коротко бросила: — Хорошо. — И потопала вперед по тракту, ведущему в сторону столицы нашей Империи. Несмотря на раннюю осень, погода стояла все еще теплая, даже слишком. Шурша опавшими желтыми листьями, я монотонно перебирала ногами и горестно размышляла о вселенской подлости. Солнце играло в небе яркими бликами, легкий ветерок пыталсяпринести глоток свежести, увы, безуспешно. Птичий гомон наполнял окрестности звонким щебетом, а на душе было как-то паршиво. Еще утором, покидая усадьбу лорда Андраша, я испытывала предвкушение от путешествия и открывающихся передо мной перспектив. Как же, сам ниор Альтамус Форт Абигайл, чье имя широко известно в некоторых кругах, чтобы это ни значило, согласился взять меня в ученицы. С ниором я познакомилась при весьма неприятных обстоятельствах, и не сказать, чтобы он мне понравился. Но, как известно, первое впечатление часто бывает обманчивым, и общий язык мы с Альтом все же нашли. Хотя до сих пор не понимаю, почему он согласился возиться со мной. Маг я, с его слов, посредственный, потенциалом обладаю средним. Возможно, из-за просьбы одного нашего общего с ниором приятеля — Иллюзора Фелисана, по неведомым причинам очень благодушно ко мне расположенного. Именно он настойчиво советовал обратиться к Альтамусу, а тому — обо мне позаботиться. Даже друзья: парочка взбалмошных демонов и один не в меру горделивый дракон очень удивились такому нежному общению с порождением междумирья, существом чистой магии, путешественником среди троп на гранях иных миров, а для меня просто большим, добрым и бесконечно потрясающим котом. Лис, несмотря на свой внушительный облик сильного и опасного хищника, больше похожего на пантеру с примесью рыси, никогда не вызывал у меня страха. С самого первого момента нашего знакомства я испытывала к нему безграничное доверие и, похоже, ему это нравилось. Он спас мне жизнь своим подарком — цепочкой, впитавшей огромное количество энергии атакующего заклинания при нападении бандитов. Рука непроизвольно потянулась к шее, привычно нащупывая серебристую змейку. Пальцы замерли, ощутив тепло висевшего на цепочке кристалла. Еще один подарок от еще одного друга. Прощальный. И друга ли? Как все не просто у нас сложилось с надменным, заносчивым, своенравным и таким бесконечно близким и родным драконом. Стоп, вот об этом я думать сейчас не буду. И вообще, никогда не буду. Возвращаясь к семейству лорда, за прошедший год они стали мне практически второй семьей. И провожая сегодня, лорд Гарнет обнял так крепко, так по-отечески. А Мариэль, несмотря на искрящееся в глазах счастье в связи со вчерашним бракосочетанием с горячо любимым ею лордом Ноланом, не смогла сдержать выступивших слезинок. Я заметила, как она украдкой смахнула их, прячась за мужем. Уже тогда в сознание закралось первое подозрение о предстоящих трудностях, а воодушевление начало сменяться тоскливой неизвестностью перед будущим. Когда же, не преодолев и половины пути до Кираты, мы остановились, и возница, сыпля проклятиями, попросил подождать снаружи повозки, пока он выяснит причину поломки, я окончательно осознала — день испорчен. Поэтому сейчас, шагая по широкой дороге и перебирая в голове воспоминания о событиях прошлогодней давности, мне не удалось порадоваться ни теплому дню, ни ярким осенним краскам живописных пейзажей. Только глухое раздражение, ведь снова в собственный день рождения я иду неизвестно куда в полном одиночестве. Словно и не было между моими семнадцатью и восемнадцатью ничего интересного. Но это не так, лично для меня обозначенный период прошел очень насыщенно. Тем не менее, факт остается фактом: я одна, впереди дорога, а у меня как бы праздник. Не сдержавшись, от души пнула камень и свернула на очередном повороте. Извозчик не обманул. Действительно, предаваясь излюбленному процессу самокопания, я незаметно осилила путь до обозначенной гостиницы. Хм, а ничего такая, думала, все будет намного хуже. Хотя чего удивляться, все-таки на пути к столице располагается. Немного приободрившись, я быстро преодолела оставшееся до здания расстояние и уверенно вошла внутрь. Чисто, опрятно, интерьер подобран со вкусом. Направилась к стойке со скучающим управителем и поинтересовалась, есть ли свободные комнаты. Комнаты-то были, но вот пока он излишне долго копался в своих бумаженциях, я внезапно передумала отсиживаться в четырех стенах и двинулась в сторону бара. В самом деле, именинница я сегодня или где? Заказав ягодного эля, оглядела просторный зал с немногочисленными посетителями. В центре, за сдвинутыми столиками, явно что-то праздновала шумная компания из пяти человек. В углу, закутавшись в дорожный плащ, сидел одинокий путник и меланхолично потягивал из огромной кружки напиток. Разглядывать пристальнее не решилась, он всем своим видом выражал, насколько желает отгородиться от окружающего мира и любопытных глаз. Что ж, его право. У окна, ближе к выходу, обедала парочка в возрасте, наверное, супруги. Более никого в зоне видимости не наблюдалось, и я вернулась к изучению меню. Выбрав несколько блюд и десерт, гулять так гулять, сосредоточено приступила к поглощению вкусностей. Наливальщик за стойкой периодически на меня поглядывал, но я не спешила заговаривать, и он таки не выдержал первым. — Вид у вас какой-то удрученный, — выдал характеристику этот проницательный человек. — Да день, знаете ли, не задался. Так бывает. — Мужчина активно покивал и с энтузиазмом подтвердил. — Бывает, но это все мелочи. Плюньте на них, точно вам говорю. Крайне удивилась подобному подходу к делу, но искренняя забота подкупала. Поэтому я улыбнулась и как можно беспечнее ответила. — Конечно мелочи, обязательно последую вашему совету. Мужчина мне подмигнул и вернулся к протиранию бокалов. Когда я покончила с едой, он поинтересовался — не повторить ли эль. Я отрицательно качнула головой, рассудив, что дальнейшее распитие в одиночестве — ну совсем не комильфо. — Дама скучает? — На мое плечо опустилась чья-то горячая рука. Обернулась и обнаружила неприятно скалящегося рыжебородого парня. Вроде я его видела среди шумно пирующих. — Нет, мне весьма комфортно в компании с самой собой, — холодно ответила я и дернула плечом, избавляясь от наглого прикосновения. Мутные от хмеля глаза подошедшего сузились. — Рэм, возвращался бы ты к своим, — мягко, но в тоже время настойчиво проговорил разом подобравшийся наливальщик. Подвыпивший хам собрался что-то возразить, его опередили приятели. — Борода, долго тебя еще ждать? — Рэма только за смертью посылать. — Эй, рыжий, чего застрял? Парень недобро на меня зыркнул, потом на наливальщика и, бросив горсть монет на стойку, заказал еще выпивки и ушел. Я пожала плечами: мало ли кого встретишь, всем не угодишь и плевать на нежные чувства разных наглых рож. Однако осадок остался, и мужчина за стойкой, заметив мое состояние, поспешил подбодрить. — Не обращайте внимания. Перепил немного вот и границ не видит, наплюйте. Но если желаете спокойствия, лучше поднимитесь в комнату наверху. — Невольно я улыбнулась. Его отношение к неприятностям забавляло, наплевательское такое. — Спасибо. Не думаю, что задержусь здесь надолго, за мной должны приехать ближе к вечеру. — Мужчина тряхнул головой, мол, дело ваше. Я взяла кружку горячего чая и разместилась за столом, самым дальним ото всех посетителей. Достала из рюкзака книгу по ядам и погрузилась в чтение, надеясь скоротать время. Увлекшись, не заметила, как пролетело несколько часов, начало смеркаться. В помещении зажгли светильники, отчего пространство за окном стало казаться еще темнее. Огляделась, народу прибавилось, но все равно оставалось много пустующих мест. В углу по-прежнему сидел человек в плаще, даже позу не сменил. Компания празднующих увеличилась, и с их стороны неслись пошлые шуточки. Я поморщилась, может, и правда, следовало снять номер на время ожидания извозчика. Где он, кстати, запропастился? По моим подсчетам, должен появиться в самое ближайшее время. Убрала книгу, допила остывший чай и размяла затекшие ноги. Поразмыслив, решила сходить на улицу, подышать вечерним воздухом. Вероятно, придется ночевать тут и уже утром думать, как добираться до Кираты. Осенние сумерки наполняли ароматы готовящейся еды из гостиницы вперемешку с приносимыми ветром запахами лесной прохлады и прелой травы. Стрекот просыпающихся ночных насекомых дополнял последние трели дневных птиц. В эту полифонию периодически врывались громкие взрывы хохота пирующих. Я отошла от входа и завернула за угол гостиницы, в надежде высмотреть ожидаемую повозку. Увы, дорога оставалась тиха и пустынна. На большом дворе с хозяйственными постройками позади главного здания царило безмолвие. Наслаждаясь теплым вечером, я закрыла глаза и подставила лицо восточному ветру, ветру обновления. Люблю это время года: когда лето еще не сложило до конца полномочия, и сырая промозглость осени не успела вступить в права. Замечательный и ужасно короткий период, но оттого он и ценен. Сзади послышались шаги и приглушенные голоса. Я нахмурилась, почувствовав тревогу, стало неуютно и одиноко. Поежилась, обхватывая плечи руками, и поспешила вернуться в гостиницу. Не тут-то было, путь заступили двое гадко ухмыляющихся мужчин, исключая сомнения, по чью именно душу они явились. Резко развернулась и попыталась смыться обходным путем, неприятностей совсем не хотелось. Из-за угла вывернул еще один силуэт, его я узнала сразу. Рыжий бородатый парень шатающейся походкой направился в мою сторону. А ведь несколько часов назад я открытым текстом пояснила, что совсем не рада общению с ним. Страх от сложившейся ситуации незамедлительно пополз по позвоночнику. Я оцепенела, чувствуя, как холодеют пальцы, несмотря на теплый вечер. Некстати вспомнился Крэк с такой же сальной улыбочкой, и мое сердце забилось быстрее. Так стоп. Дант не зря вдалбливал в мою голову прописные истины, не зря заставлял скакать на тоненьких досочках над утыканными гвоздями бочками. Страх — драгоценность, если уметь им управлять, если ты его контролируешь, а не наоборот. И я взяла себя в руки. Мозг начал анализировать расстановку сил, просчитывать дальнейшее поведение и варианты развития событий. Я уже не та беззащитная девочка, которую можно легко обидеть. За плечами почти год нещадных тренировок с демоном из Нижнего Мира и драконом из Верхнего. Меня не запугать горстке пьяных олухов, с перепою потянувшихся за приключениями. Я многообещающе улыбнулась рыжему, и он споткнулся, видимо, ожидая совсем иную реакцию. Ладно, не удалось избежать проблем, встретим их с открытым забралом. Парень, успевший взять себя в руки, нагло поинтересовался: — Повеселимся, цыпочка? Ты же не думала, что Рэм Щипач простит хамство? Я не из тех, кто прощает отказ. Здесь я устанавливаю правила и… — Без понятия кто ты, и твое прозвище мне ни о чем не говорит, — перебила я его. Вот честно, надоело слушать его примитивное бахвальство. — Я проездом. Хочешь повеселиться — давай. Только все же предпочитаю мирно решать возникшие недоразумения. Могу принести извинения, если ненароком задела твои чувства, и будем считать инцидент исчерпанным. Бородач отчего-то взбесился и почти зарычал. Надо полагать, слишком спокойное поведение жертвы его нервировало. А вот подельники рыжего почувствовали подвох, раз я до сих пор не взмолилась о пощаде, и нерешительно замерли. Расклад мне не нравился, уверенности в благоприятном исходе не было, но и возможности для отступления не оставалось. Пришлось продолжить стоять и собирать страх в тугую пружину, готовясь в любой момент к удару. — Ладно, понял, ты не в курсе. Но это не отменяет наказания, — не захотел идти на мировую противник и подал знак приятелям. Я среагировала быстрее, чем до них дошло. Пригнулась и откатилась в сторону, чтобы тут же вскочить и принять удобную для обороны стойку. Первый незадачливый вояка в растерянности сидел на земле и забористо матерился. Он промахнулся, пытаясь схватить меня, и по инерции со всего маха клюнул носом землю. Второй попробовал взять реванш грубой силой и тоже просчитался. Голос демона будто звучал в моей голове: "Использовать энергию нападающего, точность, скорость и внимание — вот твое главное оружие". Высшие, сейчас я убедилась, насколько прав был Шанти, дрессируя меня на ненавистных снарядах, и многочасовые поединки с Дантом не прошли даром. Тело реагировало мгновенно, опережая даже команды мозга. Я просто чувствовала, как лучше увернуться и куда направить силу, чтобы соперник потерпел неудачу. Щипача, очевидно, очень разозлила легкость, с которой мне удалось уронить мужиков, и играющая при этом на моих губах непроизвольная улыбка. Последняя, кстати, никоим образом не была связана с происходящим, а исключительно с воспоминаниями о дорогих мне нелюдях. Опростоволосившиеся подельники рыжего смотрели теперь с откровенной ненавистью. — Ах ты, мымра, решила выпустить когти? — перешли они на оскорбления. — Тебе же хуже. Отвечать я не стала, какой смысл в пустых перебранках с невменяемыми субъектами? Прикинула шансы по прорыву к входу в гостиницу, перспектива вырисовывалась так себе. Обидчики с земли поднялись и снова двинулись на меня уже слажено и одновременно. Игры кончились, сейчас не до жалости. Уйти от столкновения с двумя превышающими меня по размерам и массе мужчинами не получится, значит, вспомним преподанные демоном грязные, но весьма действенные приемы. Вскоре поскуливающие тела вновь валялись на земле, перемежая стоны руганью. У одного был поврежден нос, второму я попала ногой по самому ценному месту. Все, теперь надо успевать добежать до спасительного убежища. — Не так быстро, — предупредил Рэм. — Я еще не закончил. — И гад достал нож. В слабом свете фонаря блеснул серый металл. Ой, как все плохо. Сделав вид, что споткнулась, я наклонилась поправить шнуровку на сапоге. Когда выпрямилась — в правой руке держала тессен, а левой крепко сжимала сантенсу. — Развлечемся, говоришь? — хрипло произнесла я, удивляясь непривычному звучанию голоса. — Начинай. Щипач обиженно посмотрел и сплюнул. На лице парня отражалась борьба между попранной гордостью, пьяной решительностью и недоумением над моей реакцией. Вполне возможно, он бы и отстал, если бы был трезвый, но в его состоянии уязвленное самолюбие победило. С диким воплем Рэм бросился на меня и естественно получил сдачи. Поднырнув под обезумевшей тушей, я развернулась, раскрыла веер и пропорола ему правый бок, неглубоко, но наверняка болезненно. После чего от души пнула под зад, придавая ускорения и так падающему телу. Тело взвыло и, выставив вперед руки, очень даже ловко сгруппировалось. Ну все, бежать. Не успела, Рэм догнал и больно дернул за волосы. От боли я вскрикнула, чем вызвала довольный смех у рыжего проходимца. Но он опять меня недооценил, а я уже была ну о-о-очень злая. Схватив руку, которой парень в меня вцепился, дернула его на себя и одновременно с этим нанесла удар выше локтя. Хватка ослабла. Это позволило мне вывернуться и всадить сантенсу в ногу противника. Рэм распахнул подернутые мутной пеленой глаза и заорал, падая на землю, схватился за раненую ногу. На вопли покалеченного парня начал выползать народ. Я без промедления бросилась в сторону светящегося входа в гостиницу. Оказавшись внутри, прямиком направилась к барной стойке и заказала чего покрепче. Только когда по пищеводу разлилось тепло, заметила, как трясутся руки. Сейчас, осознавая случившееся, я ощутила нервную дрожь, реальность оказалась намного страшнее тренировочного поединка. Наливальщик, видя мое состояние, молча повторил порцию алкоголя и искоса взглянул в сторону дверей. Оттуда доносилась ругань, туда-сюда сновали приятели рыжего Рэма. Я продолжала сидеть в оцепенении, не в силах сдвинуться с места, а желательно было бы убраться отсюда подальше, да хотя бы в комнату наверху. — Алистер, привет. Какая приятная встреча. Где твоя подруга? Я не сразу поняла, к кому обращаются, но звучание имени заставило поднять глаза на говорившего. Высокий худощавый парень, немного старше меня, смотрел прямо и вежливо улыбался. Вроде я его раньше встречала, или нет? — Простите, мы знакомы? — Забыла? — он улыбнулся еще шире. — Ты тогда мало на кого смотрела. Мы были в одной таверне в Кирате, когда вы с Лили туда заглянули. — Он мечтательно прикрыл глаза. — Хороший вечер получился. Так ты одна? Да, теперь я вспомнила. Точно, он весь вечер бросал томные взгляды на мою любимую демоницу, а она весело отплясывала и щедро раздаривала улыбки, никого не подпуская слишком близко. Н-да, знали бы они, насколько опасна эта девушка, удрали бы подальше подобру-поздорову. Подруге после исчезновения Шанти иногда удавалось вытащить меня в столицу, развеяться. И хотя развлекалась в основном она сама, а я лишь тихонечко наблюдала за ее выкрутасами, мне нравились эти странные гулянки. Передо мной стояла очередная жертва коварных чар Лили, ожидая ответа. — Да, я одна. Лили уехала… ммм, на родину, — почти честно призналась я. — Жаль, — не стал скрывать разочарования парень. — Я Дейк. Слушай, ты выглядишь напуганной, случилось чего? Ответить я не успела, к нам подошли двое молодчиков с гневными, ну пусть будет, лицами. — Ты, мелкая пигалица, пойдем выйдем. Расскажешь, за что ты так Рэма покалечила, заодно извинишься. — Один из мужчин гадко ухмыльнулся и потянул ко мне руку. Дейк среагировал мгновенно. Оттеснив скандалистов и загораживая меня, очень холодно и весьма доступно посоветовал последним… эээ, идти лесом. Я оценила. Выглядел он куда менее внушительно, чем подошедшие, зато слова его звучали настолько уверенно, что дошло даже до пьяного мозга возмутителей спокойствия — парень имеет все основания так с ними разговаривать. Хмуро глянув в сторону, куда указал мой новый, или правильнее сказать старый, знакомый, вояки заметили компанию крепких молодых мужчин и сообразили, что перевес силы совсем не в их пользу. А посему переругиваясь, дабы сохранить видимость остатков собственного достоинства, благоразумно ретировались. Я благодарно посмотрела на Дейка. — Чего они пристали? — Я криво улыбнулась. — Да вот, с приятелем их во мнении не сошлась, и как следствие травма. У него. — Бровь собеседника взметнулась вверх. — Ого, ничего себе. Ты опасная. — Пожала плечами. — Ладно, забей на недоумков, мы в обиду не дадим, а пить в одиночестве — плохая идея. — Парень недвусмысленно кивнул на мою кружку. Хотела возразить, мол, это для снятия стресса, но отчего-то лишь робко пожаловалась: — У меня сегодня вообще-то день рождения. — Тем более, айда к нам. И веселее, и надежнее. Дейк приглашающим жестом махнул вглубь зала, где уже существенно прибавилось посетителей. В другое время я бы, скорее всего, отказалась от подобного предложения и ушла наверх, но сейчас согласилась. В конце концов, у меня праздник, день выдался, мягко говоря, преотвратный, и я чувствую, как тело до сих пор потряхивает. Плевать на все разумные доводы, только бы не оставаться одной. Легкомысленно? Да и пусть. Среди внушительной компании Дейка, действительно, оказалось очень весело. Сама не заметила, как расслабилась и перестала чувствовать неловкость. Все ребята легкие в общении и крайне доброжелательные. Мы много смеялись, потом пили и танцевали. Выходили подышать свежим воздухом, снова пили и смеялись. Кто-то предложил соревноваться. В чем? Не помню, но было увлекательно, меня хвалили. После же вновь поздравляли и убежденно заверяли. По какому поводу? Кто его теперь знает. Кстати, о чем-то долго спорили, было дело. В итоге я всем утерла нос и доказала свою правоту, это точно. И дым, цветной такой, стелился по полу, искрился. Народу понравилось. А в конце маленький взрыв, ну так, ради развлечения и уже на улице. Хотя все равно кто-то долго ругался, а лошади на конюшне беспокойно ржали. Но мы не прониклись, зато меня после этого, кажется, обнимать стали чаще. И поздравлять. Затем ко мне подсел немного странный товарищ вроде бы совсем не из новых приятелей. В голове всплывали смутные образы, в попытках опознать неизвестного. Ба, да это же тот тип, просидевший весь вечер в углу, кутаясь в свой потрепанный плащ. Ого, он, оказывается, до сих пор не ушел. Так-так и что ему нужно? Ой, припомнила, как он забавно морщил нос, а вот что говорил — уже не очень. Стоп, а почему он несет меня по ступенькам наверх, закинув на плечо? Непонятно, пытаюсь возмутиться. Получается лишь слабо мяукнуть. Самое удивительное, отчего это мне совсем не страшно? Будто бы так и надо. Чувства уверенно сообщают — все хорошо, для волнения нет причин. Бархатный голос неизвестного, вторя моим мыслям, подтверждает: — Малышка, все хорошо, тебе пора спать. И я ему верю. Улыбаюсь и даже покрепче обнимаю скрытного чудака. Пора так пора, спорить не хочется. Значит, буду спать, тем более, глазки сами закрываются. Вот после этой мысли я уже окончательно ничего не помню. (обратно)ГЛАВА 2
Утро бывает всяким, каких только пробуждений не случалось в моей жизни. Особенным разнообразием отличился прошлый год. Когда один мелкий дракон по моей же, как ни странно, просьбе оттачивал изощренные методы бодрящего подъема на тренировки. Да, Шанти в этом деле спец, что есть, того не отнять. Но такого утра… эээ, болезненного, с неприятным подташниванием и подозрительными провалами в памяти я еще не испытывала. И утро ли за окном? Уж слишком настойчиво терзает мое страдающее зрение яркий назойливый лучик. Ох, как же гадко. Причем сие еще мягко сказано. А где я, собственно, нахожусь? От последней мысли стало тревожно. Я резко села, усиленно фокусируясь на окружающей обстановке. А-а-ааа, вот это напрасно, вот это я совсем не подумавши. В макушку словно спицу воткнули, а внутри черепа гулко застучало. Легкая тошнота перешла во вполне реальную угрозу, меня аж в холодный пот бросило. Но все неприятности показались сущими пустяками, когда я разглядела беззаботно дрыхнувшего рядом парня. Совершенно точно, вне всяких сомнений, крайне достоверно мне ни разу не известного, блин, постороннего парня. Дохлый гоблин, как низко я пала. Осознание собственной глупости немного отодвинуло терзания физические, любезно пропустив на первый план терзания душевные, высокоморальные, нравственные, так сказать. Ы-ы-ы, позорище тебе, Алиса, выговор и порицание. Пока сидела, обхватив голову руками, и предавалась самобичеванию в попытке вспомнить вчерашнее, по редким крупицам воссоздавая картину случившегося, этот наглый гусь преспокойненько еще и ногу на меня закинул, и рукой подгреб поближе. У-у-ууу, я взвыла и отпихнула негодника. Он смешно сморщил нос, будто отгоняя пушинки, сладко потянулся, выпустил мое сопротивляющееся тельце и, отвернувшись, мирно продолжил сопеть. Нет, ну вы видели? Я тут в полном недоумении, несчастная такая со всех сторон, а он спит и в ус не дует. Возмущенно пихнула его в бок — ноль реакции. Ущипнула за руку — не шевелится. — Да демоны тебя побери, ты кто такой вообще и что тут делаешь? — заорала ему в ухо, одновременно пытаясь спихнуть с кровати на пол. Тяжелый, зараза, и уперся нарочно. Ага, значит, не так уж и спит. Выдернула перышко из подушки и принялась нещадно тыкать им в бессовестное ухо возмутителя моего душевного спокойствия. Как ни странно, экзекуция подействовала. Он спрятал ухо, прикрывшись рукой, и зафыркал. Ну прямо как кот. И уже оттуда, из-под руки, донеслось приглушенное: — Имей совесть, малышка. Ты мне и так до утра спать не давала. Пришлось снова напрячься в безуспешных попытках подстегнуть память и узнать, каким именно образом я не давала ему спать. От полученных откровений оставалось лишь открывать и закрывать беззвучно рот, уподобляясь рыбе, выброшенной на берег. Спустя некоторую паузу парень продолжил: — Кстати, с демонами ты в пролете. Они меня при всем желании побрать не смогут, так что заканчивай ругаться. — И засопел, ровно так, аки младенец. Мне бы столь крепкие нервы. Я горестно застонала и поплелась окунать голову в холодную воду. Помогло не особо. Высшие, сколько же я вчера выпила? Видимо, этот крайне животрепещущий в настоящий момент вопрос я озвучила вслух. Потому что тут же услышала тягучий, чуть с ленцой, бархатный голос. — Много. Скажу больше, так много, что я удивился. — Вот наглая морда, еще издевается. — Ты помогал, что ли? — пробурчала в ответ, стараясь лишний раз не шевелиться. — Нет, со стороны наблюдал. — Очень… ммм, благородно, — не удержалась от шпильки. — Именно, — невозмутимо согласились со мной и таки приняли вертикальное положение. На меня открыто посмотрел невысокий черноволосый молодой парень, со встрепанной шевелюрой и зелеными глазищами. И я не я, если в его взгляде сейчас не промелькнула насмешка, но какая-то добрая, совсем не обидная. Красивый, отметила мимоходом, изучая случайного… эээ, партнера по сну? Блин, стыдно-то как. Видимо, я покраснела, потому что улыбка на его лице стала шире. Кот блудливый. Кстати, в самом деле, было что-то такое неуловимо кошачье в его манере плавно двигаться, в чертах лица и в привычке смешно морщить нос. — Ладно, — смилостивился зеленоглазый красавец, — спрашивай. Вижу ведь, ты ничего не помнишь. — Очень великодушно, — фыркнула я и принялась формулировать первый вопрос. — Э-э-э, мы, ну-у-у, в общем… ты тут как оказался? — Тебя принес, спать уложил, рядом лег. Устал, знаешь ли, тоже. — Он хмыкнул. Ладно, уже легче. — А почему ты меня взялся носить? — Воспитание не позволяло бросить очаровательную особу на произвол судьбы. — Его глаза хитро сузились. Ну-ну, сделаем вид, что поверила. — Ты кто такой вообще? — Кто я? Ну скажем… добрый волшебник, похож? — Ой, что-то мне это напоминает или кого-то… Ага, и вот глазками этот кто-то точь-в-точь также сверкает. — Не похож. Зато на одного знакомого очень смахиваешь, — доверительно поделилась я с парнем. Схватив его за руку, потащила к окну, он от неожиданности не сопротивлялся. В следующее мгновение я вытолкала незнакомца по пояс за борт и начала пристально вглядываться в воздушные потоки. Ну, так и есть, ветер вокруг него уплотняется, застывает и рассыпается крошечными завихрениями. — Лис, хитрюга эдакая, чуть до обморока меня не довел. Иди скорее сюда, жульман усатый, очень-очень рада тебя видеть, — Я повисла на довольно скалящемся парне, с наслаждением сжимая его в объятиях. — Так и знал, что быстро догадаешься, — промурлыкал негодник. — Который раз тебя пытаюсь провести, и увы мне несчастному. — При этом он зажмурился с блаженной улыбочкой и на несчастного ну совсем, ни капельки не походил. — Даже в шкуру человечью влез, а ты одно свое — раскусила. Лис весьма неубедительно вздохнул. Я же счастливая прижалась к теплому боку друга и с удивлением заметила, что не чувствую последствий вчерашних возлияний. — А где похмелье? Твоя работа, — больше утвердительно, чем интересуясь, подметила я. — Ага. Вернуть? — Не-не, спасибо, как есть — хорошо. Тут вспомнился извозчик, обещавший за мной приехать, я заозиралась в поисках сумки, теперь нового искать придется. — Поздравляю с боевым испытанием, не зря демоненок с тобой возился. До меня медленно доходил смысл сказанных слов. Демоненок — это про Данта? Сколько тогда самому Фелисану лет и какова его сила? — это мысленно. — Ты видел? Ты все время был там? — это вслух. — А то, — ответил друг, — проследил за тобой, проконтролировал. Мало ли, растеряться могла или еще что. Но ты молодчина, прямо горжусь тобой, — Я захихикала. Лис говорил, словно самолично натаскивал меня, и его возложенные надежды оправдались. Все равно приятно, очень. — Страшно было, — призналась я. Он погладил меня по голове. — Конечно, потому и хвалю. Справилась, со страхом, в первую очередь, совладала. Знала бы о присутствии Лиса, ни за что не стала бы драться. Однако подобные мысли я оставила при себе. — Кстати, еще раз спасибо за цепочку. Она мне жизнь спасла. Показала ему шею с уже посветлевшим и почти незаметным тоненьким шрамом. След от ожога, оставшийся после нападения на нас с Шанти разбойниками, которым мы имели неосторожность перейти дорогу. Иллюзор нахмурился и задумчиво поводил пальцем вдоль цепочки, задерживая взгляд на подвеске-кристалле. — Все шрам убрал, — сухо констатировал он. — Малышка, а куда твой дракон смотрел? — осуждающе спросил Лис. Я печально опустила глаза. — Сама подставилась. Думала, его убить хотят, а он же без магии был, вот и влезла. Шанти мне еще долго потом высказывал. — Мой волшебный приятель недовольно поджал губы, но комментировать не стал. Зато спросил: — И где он? — Улетел, — решив не вдаваться в подробности, ответила я и все же не удержалась от протяжного вздоха. — Угу, вижу, — совсем уж недобро сверкнул зеленым глазом друг, пристально меня изучая. — Я ведь предупреждал его. — Ли-и-ис, дырку на мне протрешь, — попыталась отшутиться я. — Альтамус сказал, что ты на меня ментальные щиты поставил. Парень улыбнулся, ну чисто по-кошачьи, такая лапочка. — Это ж мои щиты, — мурлыкнул хитрюга, — следовательно… Договаривать он не стал, и так ясно. — Перестань, — попыталась воззвать к его совести, — ты меня смущаешь. — Котишка, точнее теперь человечишка, открыто рассмеялся. — Еще и не начинал смущать, а ты, между прочим, вчера занятно время проводила. Оставалось только диву даваться. Это на тебе тесное общение с демонами настолько сказалось? — Я лишь цыкнула, спрятав лицо у него на груди. — Мне стыдно, правда-правда. Очень. — Скажи это несчастному толстяку, имевшему неосторожность войти в гостиницу, когда ты изволила ножичками кидаться. — Чего-о-о? — начала сползать на пол, благо приятель успел подхватить. — Я не могла. — Отчего же, вполне себе метко кидала. Молодец демоненок, говорю же. Все заценили. Ну, кроме того перепуганного посетителя, который на тебя круглыми глазами смотрел и пытался сказать что-то, но его увели. — Эм, — в голову закрались смутные подозрения, — толстенький, говоришь? А какого роста и во что одет? — Да. Мелкий, с тебя примерно, может, чуть выше и круглый весь, как шарик. Одет… хм, особо не разглядывал. Куртка вроде коричневая… О, сапоги красные, в глаза бросаются, странный выбор. Я хлопнула себя по лбу и все-таки съехала на пол. Как неловко получилось, следовало бы извиниться. Лис проследил за моей реакцией и поинтересовался: — Знакомый твой, что ли? — Извозчик, должен был до столицы довезти от имения лорда, но по дороге колесо сломалось, и я сюда потопала, его ждать. Потом этот рыжий и все как-то навалилось, Дейк подошел… В общем, итог ты видел. Я скорбно сложила на груди руки, а эта кошачья пародия замерла, глядя в пространство поверх меня, и захихикала. — Да ладно, нормально все с твоим кучером. Он ждет внизу, опасается правда, но ты вчера столь убедительно его поприветствовала, что он не решился уехать один. Вину за собой чувствует, он же тебе эту гостиницу присоветовал, так ведь? — У меня отвисла челюсть. — Как… как ты узнал? — Но только рукой махнула, посмотрев в лукавые зеленые глазищи, обрамленные длинными пушистыми ресницами. Ну ясно, нашла что спрашивать у насквозь магического существа. — Едем? Вдруг мужик передумает. — Лис подмигнул и подхватил мой рюкзак. Я покорно побрела за ним, все еще пребывая в легкой растерянности. Извозчик, действительно, обнаружился за одним из столиков. Заметив меня, он как-то весь побледнел, чуть не подавился чаем и поспешно утер со лба пот. М-да, раньше на мое появление так не реагировали. — Здравствуйте, уважаемый, — поприветствовала мужчину, не зная, куда девать глаза. — Прошу простить за вчерашнее. Я ничего не имела… эээ, против вас конкретно, мне очень жаль. Спасибо за то, что все-таки приехали и дождались. Извозчик недоверчиво на меня покосился, потом на Лиса, затем неуверенно кивнул и вымученно улыбнулся. Я вздохнула. Будем считать, извинения приняты. Уже в повозке на пути в Кирату я продолжила выяснять у друга обстоятельства вчерашних событий. Больше остального меня волновало все связанное с его загадочной персоной. — Ты хитрюга, как в гостинице оказался? — принялась выпытывать я. Он беззаботно пожал плечами. — Просто знал — ты там появишься. — Понятно, что ничего не понятно. — Зачем я тебе понадобилась и почему сразу не подошел? — Вот любопытный нос. — Парень потянулся, прогибая спину в пояснице и выставив вперед руки. Еле удержалась, чтобы не почесать его за ушком, милаха. — Соскучился по тебе. Устроит такой ответ? — С сомнением покачала головой, но промолчала. — Не подошел сразу, потому что до последнего сомневался, стоит ли вмешиваться в твою жизнь. Когда же вы с развеселой компанией закончили соревноваться в метании ножей по мишени, устроили показательные спецэффекты из каких-то мелких шариков, перепугав половину народа, а в довершение всего провели серию скромных взрывов, тестируя на прочность неизвестно откуда взявшиеся доспехи, я не выдержал и унес тебя спать. Вы как раз начали обсуждать какую-то новую идею и, судя по всему, успокаиваться не планировали. А ты, между прочим, на ногах еле держалась, при этом подозрительно бодро умудрялась вести почти светские разговоры на научные темы. Малышка, ну кто бы мог подумать, не ожидал. — Сама не ожидала, — тихо призналась я, беспрестанно взъерошивая челку. По мере его повествования становилось все неудобнее. Если бы существовали границы неловкости, за которые нельзя переступать, то моя совесть давно смяла бы все барьеры к упырям собачьим. — Перестань, — прекратив улыбаться, серьезно проговорил Лис, — у тебя стресс был и организм не подготовленный. Ничего же непоправимого не случилось, да и я рядом все время находился. Поэтому ты и расслабилась в компании того паренька, пришлось немного поработать с вашим восприятием. Я обняла друга, уткнувшись в теплую шею. Сунула руку в карман и выудила маленький восковой шарик, задумчиво повертела и переложила в сумку. Весь запас истратила, потом восполню. — Лис, а ты куда едешь? — А ты? — вопросом на вопрос ответил он. — К Альтамусу, он согласился со мной заниматься. — Парень хитро подмигнул. — Ну, тогда и я к нему. Давненько не видел оболтуса. Почесала нос, в моем мире все снова начало вставать с ног на голову. Самое удивительное, мне это безумно нравилось. — Давай подремлем пока, а то ночка выдалась насыщенная, — предложил Лис, подгребая меня к себе поближе. Не стала возражать, только пробормотала из-под его подмышки. — Почему я в извозчика-то кидалась? — Сверху хмыкнули. — Так мишень аккурат над входом висела, вы туда и швырялись. А он возьми да и зайди, когда ты, стоя на столе и громко декламируя, как именно это надо делать, отправила в полет свое оружие. Кстати, ты выиграла пари. Никогда не буду больше столько пить, подумала я и заснула.Жилище Абигайла располагалось почти в центре города в ухоженном квартале, где повсюду на подоконниках в маленьких горшочках цвели комнатные растения, а дома поражали яркостью красок. Между голубым и зеленым зданиями приютился небольшой двухэтажный домик, желтый, как само солнышко. Весь второй этаж принадлежал ниору. — О, Алиска, заходи, — поприветствовал маг, совершенно не удивившись моему появлению. Словно мы только вчера последний раз виделись. Впрочем, он и на присутствие Лиса отреагировал достаточно флегматично. — И ты с ней, не ожидал. Хотя… — вот и все что сказал этот крайне эксцентричный мужчина. После чего скрылся в глубине коридора, бросив через плечо: — Располагайтесь. Лис, ничуть не смутившись, протопал внутрь. Видимо, они друг друга и так отлично понимали. Через некоторое время до меня донесся бархатистый голос: — Малышка, где застряла? Выбирай комнату, правая или левая. Озадаченная нестандартным приемом, я поспешила на звук. Наскоро выбрала ту, что поменьше, зато с большой кроватью. Закинула сумку в шкаф и последовала за Лисом на кухню, где нас за столом уже ждал Форт Абигайл. Рядом с ним дымились две большие чашки с чем-то очень ароматным, уловила ягодные нотки и мяту. На серебряном блюде горкой возвышались печеньки. — Выглядишь озабоченным, — без предисловий приступил к беседе Лис, ловко подцепив с краю нижнюю вкусняшку. При этом умудрился не обрушить башенку. — Есть повод, — не стал отпираться Альт. — Только вчера вернулся домой, и сразу извещение: дядюшке за каким-то делом понадобился. Судя по всему, пахнет это очередной пакостью, иначе бы он не стал ко мне обращаться. Не внушают оптимизма и меры предосторожности, предпринятые для моего вызова. — Когда на ковер? — Сегодня хотел, но получив твое сообщение, отложил поход к родне до завтра. Я тихонько прихлебывала вкусный напиток похожий на кисель и помалкивала, как вдруг обо мне вспомнили. — Алиса, — обратился ниор, — ты со мной. — Как скажешь. Далеко это? — Лис подозрительно усмехнулся. Мне о чем-то не известно? — Нет, тут же в центре. — Кивнула, надо так надо, у меня все равно планов нет. Осторожно взяла верхнюю печеньку, не рискуя последовать виртуозной ловкости Иллюзора. — Ты с нами? — спросил у него Альт. — Сам знаешь, предпочитаю не вмешиваться в ваши дела. — Знаю, — и мой наставник нахмурился собственным мыслям. Затем он все-таки вспомнил о правилах гостеприимства и поинтересовался, как мы добрались. Я переглянулась с Лисом и нейтрально ответила: — Нормально, не без приключений, но в целом все хорошо. Абигайл рассеяно кивнул, предаваясь размышлениям. Лис ободряюще мне улыбнулся и обрушил кондитерскую пирамидку. Сдается, это было сделано нарочно. — Альт, я пойду тогда? Обустроюсь, помоюсь и вообще отдохну с дороги. — А? Да, конечно иди. Белье и другие необходимые принадлежности возьми в шкафу в гостиной. — Ниор тут же утратил ко мне интерес и обратился к псевдо котику: — Ты в последнее время не замечал ничего странного в магическом поле на гранях? Оу, похоже, я напрочь забыта. Уже из соседней комнаты услышала, тягучий голос друга. — Твой вызов никак не связан с колебаниями, во всяком случае, напрямую. А вообще, не вижу смысла напрягаться раньше времени. Ты бы знал, чего малышка вчера учудила… Вот ведь пушистый сплетник, впрочем, ему я прощу что угодно. Плотно закрыла дверь в свою комнату и огляделась. В отличие от покоев в усадьбе лорда, нынешняя обитель отличалась весьма скромными размерами. Зато имелась большущая кровать, письменный стол и внушительный платяной шкаф, сбоку от которого обнаружилась ванная. Довольно потерла ручки, тут-то мне никто не помешает наслаждаться мирскими удовольствиями. На мгновение накатила ностальгия по борьбе с драконом за право первого занять сие бесценное помещение, но я сразу же пресекла крамольные мысли на корню. Шанти остался в прошлом, он сам так решил, а я… полностью одобрила его выбор. Постелила белье на кровать, переложила вещи из рюкзака в шкаф и отправилась отмокать в теплой водичке с ароматной пеной. Несколькими часами позже меня застал Лис за расчесыванием волос. — Как впечатления? — не стесняясь, ввалился он в комнату. — Замечательные, только к Альту пока не привыкла. Он такой… ммм, необычный. — Иллюзор ухмыльнулся. — Скоро перестанешь замечать. Поверь, нет человека надежнее, если уж он принял в свой круг, то никогда не даст в обиду. — Я неопределенно повела плечами, поживем — увидим. — Какие планы на вечер? — Дай-ка подумать. Как тебе идея отметить встречу? — Я вздрогнула, слишком свежи были воспоминания о вчерашних увеселениях. Зеленоглазый интриган это заметил и захихикал. — Да ладно, я пошутил, ложись и отдыхай. Альт умчался по делам, а я хотел покопаться в его библиотеке. Я послушно забралась на кровать и устроилась поудобнее. — Лис, посиди со мной, если не в тягость. — Не в тягость. — Парень занырнул под одеяло и ласково погладил по голове. — Засыпай, малышка. — Обняла его за талию, устроив голову на плече. — Как тебе удается быть одинаково милым и в облике котика, и в виде человека? — Над ухом тихонько фыркнули. — Спи, — еще раз повторил он, и вскоре я провалилась в забвение.
Разбудил меня запах свежей выпечки. Скоренько выбравшись из постели, умылась, переоделась и потянулась навстречу дивному аромату. Представшую взору картину, я не смогла бы представить и в самой изощренной фантазии. У плиты, подвязавшись передником с веселенькой расцветочкой, ловко орудовал ниор Форт Абигайл. Причем никакой магии я не уловила, блины он пек более чем натурально, без мухлежа. На его слегка крючковатом носе виднелись следы от муки, а живые серые глаза при виде меня засияли. Такого Альтамуса я не знала. — Ага, уже встала, прошу к столу. — Он ткнул длинным пальцем на мое место. Передвигаясь немного прерывисто, резковато, словно по-птичьи, он поставил передо мной чашку и блюдце. Я искренне улыбнулась. Лис перестал мурлыкать тихую песенку, отошел от окна и положил себе щедрую стопку блинков. Залил их сметаной, после чего с видом наисчастливейшего в мире кота, ой, человека принялся методично поглощать завтрак. Не удержавшись, таки потрепала его за ухом, в ответ он лишь довольно зажмурился, не прерывая своего занятия. — Очень вкусно, — похвалила я стряпню мага. Тот кивнул и, закинув последнюю порцию на блюдо, подсел к нам. — Как спалось на новом месте? — Отлично. Думаю, здесь есть заслуга Фелисана. — Тот махнул рукой, давая понять, какие это мелочи. — Я рад. — Альт прищурился и внимательно на меня посмотрел. — Номер раз, зачем дракон оставил этот кристалл? Номер два, знаешь, что твой резерв увеличился? — Я перестала жевать и честно ответила. — Первое, понятия не имею зачем, думала на память. — Мужчины переглянулись, и Альт странно хмыкнул. Кстати, как он понял, что на мне подарок Шанти? — Второе, нет, откуда бы? А что, правда, увеличился? — Ага, но не спеши радоваться, тут что-то непонятное. Лис, что скажешь? — Вижу возросший потенциал, но он как пустое вместилище. — Абигайл согласно кивнул. — Силы не сказать, чтобы выдающиеся, но при этом аномально большой резерв. Обычно он растет пропорционально возможным способностям мага, а не наоборот. Во всяком случае, в ваших мирах. — Признавайся, Алиска, что в жизни интересного случилось в последнее время? — продолжил допытываться ниор, направляя на меня перст. О, я и забыла об этой его дурацкой привычке. — Ничего, — растерянно взлохматила челку. Альт посмотрел с сомнением. — Правда? Хм, наверняка что-то было. У всего всегда есть причины. — Ей вчера восемнадцать исполнилось. Это же у вас совершеннолетием считается, насколько я знаю, — внес лепту Иллюзор. — Может оно? Нечтоподобное мне доводилось видеть, правда, в другой реальности. Альт хлопнул себя по лбу и ответил: — Вполне возможно. Но, согласись, странно. — Соглашусь, — лениво подтвердил Лис, обмакивая очередной блинчик в варенье. — И что с того? — поинтересовалась я с живейшим любопытством. — А ничего, — услужливо ответил Абигайл. — По сути для тебя с практической точки зрения ничего не изменилось, а вот с теоретической… Ну да пока не важно, все равно ты остаешься средненькой необученной ниорой. Поэтому не задавайся, а начинай наматывать на ус любую поступающую от меня информацию. Вот теперь эта серая лунь снова стала походить на того, с кем я познакомилась несколько месяцев назад. Только его слова и поведение уже не вызывали во мне раздражения. Я просто покорно кивнула и допила чай. — Как ты будешь меня учить? — Альт задумчиво почесал кончик носа. — Как получится. — У меня даже глаза в удивлении расширились от подобной откровенности. — А что ты хотела? Предупреждал же, что ни разу не учитель. Я перевела взгляд на умиротворенного Лиса, но тот не проявлял никакого интереса к беседе. Хотя сам же сосватал это чудо мне в наставники. Альтамус продолжил: — Поэтому просто держись рядом, а я по ходу стану объяснять свои действия. С теорией между делом разберемся. Как по мне, так на практике куда интереснее и нагляднее. — Я не нашла что возразить, и в очередной раз послушно кивнула. — Ну, ладно. Сбирайся, нам пора. — Да я, в общем-то, готова. — Хорошо. — Альт снял фартук и открыл портал. — Тогда двигаем. — Подошел и взял меня за руку. Я и пикнуть не успела, как нас поглотило, веющее холодком, ничто. В следующее мгновение мы уже стояли посреди огромного кабинета с дорогой обстановкой. На ниоре появилась его любимая серая хламида, а на лице застыло выражение серьезной сосредоточенности. Зато я все еще растерянно хлопала глазами от столь резкого исполнения предложения двинуть в дорогу. Причем в этой роскошной комнате я почувствовала себя крошечной и очень бедно одетой, что ну совсем не прибавляло уверенности. Напротив нас сидел крепко сложенный мужчина с суровым лицом и цепким взглядом. И смотрел он именно на меня, задумчиво-изучающе так. Я поежилась и принялась усиленно разглядывать украшенные замысловатой резьбой стол и кресло хозяина кабинета. Тот, в свою очередь, произнес низким голосом: — Альт, ты не мог по-человечьи прийти, а? Расстояние-то смешное. — Потом неожиданно тепло улыбнулся и добавил: — Хотя, кого я спрашиваю? Рад видеть тебя, племянник. (обратно)
ГЛАВА 3
Шантиграан Стэн Акатоши Вызов в плату Совета Старейшин задерживался. Уже около получаса я мерил шагами просторный коридор с двумя громадными, высотой во всю стену, окнами. В одном из них отражался закат первого светила, в другом — восход второго. Чудесное зрелище. В обычное время мне нравилось наблюдать за пересменкой главных звезд. Солнце оплетало Алнаир багровыми нитями, погружаясь в облачную бездну, и тут же, словно давая шанс на новую жизнь, поднималось следующее, яркое, чистое, практически белое с легкой отдачей в аквамарин. Восхитительно, особенно с учетом того, что в эти моменты столица Небесной Долины начинала отсвечивать россыпью бриллиантовых бликов. Здания в моем мире снаружи покрывают листами закаленного цветного стекла, черепица тоже из разряда прочных светоотражающих материалов. Поэтому два раза в сутки все обжитые уголки Верхнего Мира погружаются в безумный танец световых всполохов. Но столицу я всегда любил больше. Ее архитектурное разнообразие великолепно подчеркивало красоту столь привычного, но от того не менее впечатляющего явления, как ежедневный обход звезд. И именно с моего нынешнего места открывался самый потрясающий вид, потому что здание Совета располагалось на возвышенности, будто нависая над остальным городом. Воздушное, с изящными витиеватыми арками, соединяющими светлые коридоры, на первый взгляд даже хрупкое, но эта призрачная незащищенность могла обмануть только гостей Верхнего Мира. Дворец Совета со всеми его витражными палатами стоял на горе Аршата много тысячелетий, и само время, казалось, над ним не властно. К главному входу вела длинная лестница. В детстве я все пытался сосчитать количество ступеней, но неизменно сбивался в районе третьей сотни. Да, ее протяженность так и осталась загадкой. Моему народу подобные препятствия не доставляли никакого неудобства, к нашим услугам крылья, магия, порталы на самый худой конец. Хотя нет, прямым порталом простому обывателю в здание не попасть, незримая защитная сеть не пропустит. А что касается крайне редких аудиенций из смежных миров триквестра, совсем немощные здесь ни разу не появлялись. Впрочем, ввиду закрытости нашего мира, драконов никогда особо не волновали неудобства и переживания соседствующих представителей других рас. Сейчас же мне не удавалось сосредоточиться ни на чем конкретном. Даже расплескавшийся океан солнечных брызг, поглотивших Алнаир, не смог отвлечь от мрачных мыслей. Вчера я явственно испытал на себе то чувство, когда кровь закипает. Буквально осознал значение слов — жечь изнутри. Меня именно жгло, кровь, словно воспламенялась, игнорируя принадлежность к Стихии огня. Драконы по происхождению относятся к разным кланам и семействам, мой дом Стэн — дом огненных драконов. Пламя являлось нашей сущностью, нашей природой. С малых лет воспитанников Стэн учили им управлять, держать под контролем его мощь и разрушающую силу. Теперь я понимал, как глупо поступил, поддавшись импульсу, позволив возобладать эмоциям над всегда холодным рассудком. Оставлять камень с каплей моей крови человечке оказалось верхом идиотизма. Но вот незадача, она не была одной из многих, и я давно привык считать ее своей. Дурацкая драконья собственническая черта, теперь расплачиваюсь. Забавно, сначала Алистер не приняла подарок. Я точно знал, потому как долгое время не ощущал ее. Несколько месяцев прошли в полном неведении, и только Высшие Силы ведают, насколько тяжело мне дались эти дни. Раз за разом я заставлял себя выбросить из головы любую мысль, любое воспоминание о девушке и каждую ночь едва удерживался от соблазна проникнуть в ее сны, узнать все ли с ней в порядке. Когда она решилась надеть кристалл, я моментально понял, какую огромную ошибку совершил. Не зря подобные амулеты мы дарим только своим избранным. Обычная традиция, не более, казалось мне тогда, и видел в своем жесте лишь средство для наблюдения и защиты. Теперь я понял насколько все сложнее, не стоило пренебрегать мудростью предков. Драконья кровь — сама по себе источник мощнейшей магической активности, а переданная добровольно с определенными целями… В конечном итоге, присутствие Лисы в моей жизни стало постоянным, что никак не способствовало планам начать относиться к ней иначе. Девушка, несмотря на пожелание никогда больше меня не видеть, частенько гладила теплый камешек, я же в эти моменты замирал и таял от прилива нежности. Ее или своей, пойди разберись. А вчера ее кто-то касался, нагло, собственнически. Кровь незамедлительно дала знать мне об этом, болезненно выжигая изнутри. Умом я понимал, девчонка вольна выбирать любой путь, но… Я жил слишком долго с ней рядом, привык считать своей человечкой, чересчур близко подпустил, позволив войти в мой круг, и уж тем более не стоило оставлять ей свою кровь. Дант прав, тысячу раз прав, но, конечно, я никогда ему в этом не признаюсь. Ему, импульсивному, порою движимому инстинктами демону, контроль которого всегда уступал моей сознательности. И вот теперь я очутился в наиглупейшем положении, а именно этот демон, как ни прискорбно, оказался гораздо проницательнее. Его забота и беспокойство одновременно раздражали и заставляли думать. Подумать было над чем, однако я так и не смог последовать совету друга. Противоестественно и бесперспективно шептал разум, а сердце напоминало о боли, которую я испытал, думая, что Алистер умерла. На меня она смотрела иначе, чем на других, это нравилось. Даже малейшие поползновения в ее сторону воспринимались в штыки, но осознание причин пришло намного позже. Помню, сидя в дешевой таверне, сам себе удивлялся, наблюдая за танцем тогда еще нескладной и малознакомой мне девочки с обычным представителем ее племени. Удивлялся, ощутив злость, поддался порыву эмоций и тупо устроил поджог. Лиса же потом еще и лекцию попыталась прочесть о правилах поведения в общественных местах, забавная. Далее был наглый гном с чрезмерно заинтересованным взглядом, а наивная и неопытная девушка ничего не замечала. Все ее полные нежности взгляды принадлежали лишь мне, и, о Высшие, как это льстило. Мне она дарила настоящие чувства, во мне видела опору и защиту, только рядом со мной открывалась по-настоящему. Как Лисе это удавалось, до сих пор загадка. Ведь для человечки я был просто рептилией, ящером, не способным и на сотую долю настоящих возможностей. Но она смотрела на меня, прикасалась, и я забывал, что закован в ланталловые кандалы, снова ощущал в себе силы, власть и могущество. Даже демоном Лиса скорее любовалась, нежели всерьез испытывала к нему тягу. Я все замечал, упиваясь собственной значимостью и превосходством, напрасно. Мне понравилось о ней заботиться, разгадывать и просто быть рядом, проживая вместе каждый день ее маленькой жизни. Я не сумел вовремя остановиться, осознание этого злило больше всего. А еще то, что Дант предупреждал, и не только он. Иллюзорный Кот — редкое порождение междумирья, по странному стечению обстоятельств испытывающий к Алистер теплые чувства, раскусил меня раньше, чем я сам понял что происходит. Где та грань, за которой можно оставить непонятные, неуместные, глупые чувства и вернуться к прежней размеренной жизни? Эта девушка, не задумываясь, поменяла свою жизнь на мою, без всякой выгоды, без понимания кто я. Просто потому что я ей дорог, просто потому что считала другом. Драконы такого не забывают, но и редко кому из нас выпадает подобное счастье — мы слишком самодостаточны и независимы. Безусловная же любовь подкупает. Я и так пребывал во взвинченном состоянии, от сумбурных мыслей и разлившегося в крови ядовитого пламени ревности, а тут еще неожиданный вызов с требованием вернуться в Алнаир и предстать пред ясные очи главы Совета. Пришлось спешно покидать резиденцию Оливьеров и лететь домой. И теперь я вынужден, несмотря на свое без того поганое настроение, топтаться взад-вперед по приторно светлому коридору. Не припомню, чтобы меня когда-либо держали под дверью, особенно если учесть от кого исходила инициатива с аудиенцией. Тем не менее, я здесь, ожидаю вызова и чувствую, как волна глухого раздражения рискует захлестнуть все вокруг. Терпение подошло к концу как раз тогда, когда в пределах видимости появилась Шира. Я едва ли не простонал от досады. Что тут делает эта самовлюбленная гордячка? Еще не хватало терпеть ее язвительные замечания, а уж она своего не упустит. Деваться было некуда, безуспешно поозиравшись, смирился с неизбежностью общения с уже заприметившей меня драконицей. Напялил маску холодной невозмутимости, коротко кивнул, идущей навстречу, высокой блондинке, отдавая дань этикету, и попытался проскочить в оставленную приоткрытой дверь. Значит, с ней глава Совета так долго решал вопросы? Что-то не нравится мне это все больше и шире. Не тут-то было, девушка специально перегородила проход и, ехидно улыбаясь, почти пропела: — Какие лица, давненько тебя не видела. Отчего столь редко балуешь своим присутствием? — Приветствую, — как можно нейтральнее произнес я. Развлекать Ширу своим недовольством в планы не входило. — Дела, знаешь ли. Меня ждут, разреши пройти. — Конечно-конечно, только зря спешишь. Теперь твои дела стали моей заботой. — Она победно ухмыльнулась. — Да ну, в самом деле? — Я почувствовал, что уже на пределе, не хватало сорваться на глупую провокацию. Она дернула плечиком. — Не хочешь, не верь. Сейчас сам все узнаешь. — Вновь расплылась в сладкой улыбочке. — А все-таки заходи иногда в гости, не забывай старых друзей. Вот и мама твоя сетовала, что ты совсем от рук отбился. — Ага, спасибо за информацию. Как давно ты стала подрабатывать посыльным? — Глаза девушки гневно вспыхнули — а не надо было лезть в мои личные дела. Впрочем, она быстро взяла себя в руки и почти нормально ответила: — Мы случайно встретились, и она правда волнуется. — Разберусь, — бросил я, оттесняя Ширу с прохода. Не оборачиваясь, в несколько шагов преодолел расстояние до зала Совета. Уже из-за закрывающейся двери услышал возмущенное бормотание, Ширайанара всегда любила оставить за собой последнее слово. Палата Высокого Собрания пустовала. На нижнем ярусе рядом с трибуной сидела одинокая фигура, причем не в церемониальном хитоне, а в традиционном костюме. Ясно, предстоит неофициальный разговор, тем интереснее. Мне махнули рукой, приглашая сесть рядом. Я молча повиновался и, скрестив руки на груди, приготовился ждать, когда глава Совета заговорит первым. В конце концов, по его милости я оказался здесь, да еще был вынужден томиться у порога. — Рад видеть. Отчего такой недовольный вид? — Недопустимо открыто выказывать возмущение в адрес главы Совета Старейшин. Но сейчас, без свидетелей, я не удержался и даже не испытывал по этому поводу сожалений, нагло пользуясь положением. — Вы заставили ждать. Всегда считал, что пунктуальность есть признак уважения. — Мужчина напротив иронично вскинул бровь, по-видимому, тоже не испытывая угрызений совести. — Ничего страшного, иногда бывает полезно найти время поразмыслить о том, о сем. Считай, тебе услугу оказали. Что за день такой, они меня всем скопом довести собрались? И это я еще маму не видел. Молчу, изображаю статую. Жду, когда он перестанет издеваться и перейдет к делу. Вот чего у главы не отнять, так это понимания границ, через которые лучше не переходить. Поэтому, окинув меня внимательным взглядом, он продолжил уже спокойным тоном: — Хорошо, в твою жизнь я пока лезть не стану. До сих пор не было повода в тебе сомневаться, но от задания о подозрительной возне со сбором магически заряженного сырья в Среднем Мире ты отстранен. — Не знаю, каким чудом удалось сохранить выдержку. Я ожидал чего угодно, только не этого. — Могу я поинтересоваться, в связи с чем принято подобное решение? — как можно безразличнее задал свой вопрос. ГЛАВА усмехнулся — на официальном собрании постановления Совета не обсуждаются, но ответил: — Сложилось впечатление, что твоя личная заинтересованность возросла настолько, что ты неоправданно долгое время пренебрегал своими прямыми обязанностями. — Вы прекрасно осведомлены о причинах моего поведения. К чему такого рода меры? — Предпочитаю превентивные действия, как правило, они весьма эффективны. Да, в этом весь мой отец. Интересно, много он знает? И в какой форме это преподнесли? Наверняка и без Ширы не обошлось, после нашего расставания давнее соперничество только возросло. Уверен, ни о чем серьезном глава не догадывается, слишком неправдоподобно, да и он отлично меня знает. Даже Данту всего не известно, откуда бы пронюхать остальным. Если бы Совет заподозрил неладное, я бы сейчас держал ответ перед Высоким Собранием, а не приватничал с главой, позволяя открытую демонстрацию мнения по обсуждаемому вопросу. — Не понимаю о чем вы, и считаю решение об отстранении неоправданным. Меня вызвали из Нижнего Мира, где совместно с демонами разрабатывалась стратегия дальнейших действий. — Знаешь, я давно живу и много чего повидал, поэтому предпочитаю подстраховаться. И я прекрасно осведомлен, где ты находился, — тихо сказал, сидящий рядом отец. Просочившийся свозь витражное окно цветной луч покорно улегся у его ног. Костюм ему очень идет, вдруг подумал я непонятно к чему. Когда там мама вернулась? Углубиться в отвлеченные мысли мне не дали. — Мое решение не обсуждается. Все материалы передашь Шире, она завтра отравляется в Подземное Царство. Я гневно сжал кулаки от вопиющей несправедливости. Между прочим, именно я пострадал больше всех. Был вынужден уймову кучу времени проторчать в Среднем Мире, лишившись благ и удовольствий, оказавшись в ловушке ланталлового ошейника. И теперь меня вздумали так просто задвинуть? Надо полагать, от главы не укрылось мое состояние. Мне на плечо опустилась теплая ладонь, и спокойный голос вывел из состояния тихого озверения. — Аан, ты нужен мне здесь. Есть личное поручение, и не хотелось бы делать его достоянием широкой общественности, особенно Совета. — Он выдержал паузу, дав прочувствовать и осознать сказанное. Удивление настолько затмило мой разум, что даже злость отступила. ГЛАВА хочет действовать за спиной остальных старейшин? Вот уж точно не ожидал. Мой расчетливый, рассудительный, крайне требовательный к порядкам отец и вдруг подобное. Подозреваю, он и главой Совета стал благодаря своей принципиальности, невозмутимости и более чем прагматичному подходу к жизни, и уж никак не за красивые глазки. Дракон напротив меня вздохнул — Да-да, все именно так, как ты услышал. Надеюсь, теперь понятно, почему в этом деле понадобился именно ты. Кому еще я могу доверить столь деликатный вопрос? О прежнем задании не волнуйся, Шира хоть и отличается не самым приятным характером, в работе достойна уважения. Я мысленно усмехнулся. Забавно, но Ширайанара нравилась маме ровно настолько, насколько скептически относился к ней папа. Конечно, это касалось только ее личных качеств. Должен признать, как сотрудник Управления по Надзору за Смежными Мирами она была одной из лучших. — Ладно, понял. Готов слушать. Глава Совета Старейшин движением руки активировал контур тишины. Еще одно доказательство, что он занимает свое место по праву. Осторожность и предусмотрительность прежде всего. — Много лет назад я потерял друга. Он покинул наш мир, прихватив с собой весьма ценную вещь. Я предупреждал: начнется охота, план заранее обречен на провал, но он не пожелал услышать. — Отец на мгновение позволил себе горькую усмешку, потом собрался и продолжил. — Как ни странно, ему удалось не одно столетие избегать преследования со стороны Совета Старейшин. Похоже, этот дракон был действительно силен и умен — водить за нос вездесущий Совет, дело крайне обременительное. — В конечном итоге все закончилось, как я и говорил: его нашли и казнили. Вернее, попытались пленить, выясняя судьбу украденного, но он предпочел пожертвовать жизнью и унести свою тайну в могилу. Таким образом, единственная ниточка, связывающая нас с похищенной загадкой, оборвалась. В моей голове роилось множество вопросов, однако я покорно ждал, безусловно заинтересованный откровениями отца. Помолчав немного, глава продолжил: — Когда Рик сбежал я еще только входил в состав Совета, а не возглавлял его. Информация о нем находилась под печатью строжайшей секретности. Меня не посвящали в детали, тем более все знали, что мы были близки, и я попадал под повышенное внимание. Даже после избрания в должность Главы Совета Старейшин пришлось по крупицам воссоздавать картину произошедшего — где-то додумывая и догадываясь, опираясь чаще на логику, чем на достоверные сведения. Мои брови уже устали ползти вверх и просто застряли в районе макушки. Я давно наплевал на сохранение видимости незаинтересованного лица. Беглянец еще и Хранителем оказался, эк его все достало. Что, интересно, такого загадочного он мог утащить, раз его кучу лет по смежным мирам гоняли. — Короче говоря, до недавнего времени я считал, что его затея провалилась. Уж очень сомнительные шансы на успех она имела изначально. Но теперь что-то изменилось, и я уже не так уверен в своих предположениях. Выходит, я все-таки недооценил упертый нрав друга, а он своего добился. — Пап, не находишь, что начал изъясняться несколько путанно? Теряю нить повествования, — честно признался я. Он неожиданно вздрогнул и перевел на меня взгляд из пустоты. Словно только сейчас вспомнил, что не сам с собой разговаривает, а излагает суть дела для выполнения поручения. — Да, ты прав, это все лирика. Запоминай, повторять не буду, записывать не советую. — Я недовольно скривился, отца, конечно же, не проняло. — Тебе нужно знать следующее: сбежавший Хранитель был магом-универсалом, место его гибели находится во владениях человеческой Империи Среднего Мира, не более часа лету от первой точки перехода в Нижний Мир. Совет полагает, что через нее Рик в очередной раз пытался сбежать, я считаю иначе. Мне нужна любая информация о его последних годах перед смертью, его связи, контакты. Все способное вывести на то, что он так долго оберегал ценой своей жизни. Докладывать о результатах только при личном контакте. В помощь возьми своих демонов, одному сложно, но не слишком посвящай их в детали. Моя челюсть, кажется, разбилась при падении о гранитный пол. Предстоит копаться в прошлом человека, даже не дракона. Теперь до меня дошел весь размах нелепости старого происшествия, которое так рьяно хранили от посторонних глаз и ушей. Хранителем Источника Силы и одновременно магом-универсалом мог быть только чистокровный человек. Именно человек обставил весь Совет Старейшин, спер у них нечто жутко важное, при этом еще и за нос их водил не одно столетие. Да ему впору аплодировать стоя. Начинаю испытывать к людям уважение, ну хотя бы к некоторым из них. Но больше всего поразил тот факт, что мой принципиальный, крайне скептически настроенный, если не сказать, предубежденный в отношении всех рас Среднего Мира отец дружил с человеком. Причем настолько, что спустя много лет продолжает докапываться до истины, рискуя собственным положением. Мало того, позволил привлечь к деликатному делу практически посторонних. Все-таки подобный инцидент входил в категорию внутренних проблем Верхнего Мира, и возможность участия демонов свидетельствует о сильной заинтересованности главы в успешном исходе задания. И да, исходной информации маловато. Осталось много вопросов и сложилось впечатление, будто меня посылают туда — не знаю куда, дабы принести то — не знаю что. — Слушай, ты ведь прилично не договариваешь, так? — Отец посуровел. — Ты меня слышал? Я же сказал — печать высокой секретности. При всем желании не могу посветить тебя в детали, не подвергая излишней опасности. Еще не хватало, чтобы потом по допросам затаскали. А это случится, если старейшины прознают о твоей причастности. — Хорошо, но у меня все равно есть несколько вопросов. — Спрашивай, постараюсь ответить. — Первое, я так понял, Хранитель был человеком — универсалы сильнейшая категория магов, в Среднем Мире подобные рождаются не каждое столетие. Как вышло, что его не смогли отследить по ауре? Шлейф от тонкого тела должен выдавать своего обладателя. Даже отказавшись от использования магии, скрываться будет очень сложно. Как бы ловко он не маскировался, для старейшин раскрыть истину труда не составит. Или я не прав? — Глава кивнул и охотно пояснил: — Прав. Только Рик добровольно отказался от силы. Бывший Хранитель ушел из Небесной Долины с примитивными способностями среднестатистического мага, если не сказать слабого. Это и позволило ему раствориться в толпе, затеряться среди множества ничем неприметных рас Среднего Мира. — Я недоверчиво посмотрел на отца. — Разве такое возможно? — Сынок, мы говорим о действительно выдающемся человеке. Он вел исследовательские разработки, занимался тестированием особенностей нематериальной структуры магического поля. — Глава вздохнул. — Как оказалось — успешно. Так что, да, для него отказ от магии стал возможен. — Я не смог скрыть скепсиса относительно услышанного, и отец тихо добавил: — Аан, я лично присутствовал при этом Тут возразить мне уже было нечего. Сильфы небесные, как много я не знаю о собственном родителе? Вот живешь себе спокойно, и вдруг выясняется. Ладно, у меня еще будет время, чтобы все осмыслить. — Ты забыл сказать, что именно бывший Хранитель украл у нашего народа. — Глава Совета скривился, будто мои слова показались ему неприятными — Не совсем украл. Скажем так, он взял то, что отчасти принадлежало и ему тоже. Там сложная ситуация с правами получалась, никто не собирался уступать. Знаешь же, какие драконы собственники, старейшины не смогли смириться с проигрышем. Печальный итог данного противостояния тебе известен. — Ты так и не ответил, что конкретно это была за вещь. — Тебе знать ни к чему. — Я аж фыркнул от подобного заявления. Видимо, сидящий рядом мужчина тоже понимал некоторую абсурдность последнего заявления, потому что уже мягче продолжил: — Мне не известно, что оно собой представляло, могу лишь догадываться. Но предположения настолько смелые и неправдоподобные, что если бы не долгая возня в Совете за поиски утраченного, я бы уверился в бредовости своих идей. Делиться соображениями на данном этапе не считаю нужным, дальше посмотрим на твои успехи. Все, вопрос закрыт. — Хорошенькое дельце получается. Я похож на всесильного, видящего прошлое и будущее? Как ты представляешь мои успехи, если не говоришь что необходимо найти. — Не ерничай. Найти нужно любую информацию о жизни Рика после исчезновения из Небесной Долины. Остальное — моя забота. Пока требуется просто любая информация, касательно этого дела. Тебе незачем искать то, что мой друг так успешно спрятал, если даже Совет в полном составе не сумел добраться до желаемого. — Угу, но что-то для отправной точки все равно понадобится. — Держи. — Глава протянул крупный, величиной почти с ладонь, символ принадлежности к Хранителям Источника Силы. Я видел подобные атрибуты знаков отличия на нынешних Хранителях, однако этот немного отличался, своей древностью, что ли. Местами кулон потемнел, кое-где потускнели камни и вообще явственно ощущался налет прошедшего времени. — Потеряешь, убью. — Очень серьезно проинформировал отец, оторвав от созерцания подвески. Я хмыкнул — Не дурак, соображаю насколько он ценный. Откуда он у тебя? — Говорил же, маг был моим другом. Когда я понял, что он задумал, легко опередил других старейшин и наведался в его дом прежде, чем там устроили тотальный обыск. — Отец снова отрешенно посмотрел куда-то вглубь воспоминаний. Нет, его лицо не выражало ничего особенного. Привычная сосредоточенность, прямая осанка и внешне расслабленно сложенные на коленях руки. Но таковым все выглядело для посторонних, я же знал его слишком хорошо, чтобы поверить в показное спокойствие. Ему больно, по-настоящему трудно вспоминать те события. Это выдавали и чуть сжатые в упрямом изгибе губы, и легкий прищур янтарных глаз. Он сдерживал истинные эмоции, и я его понимал. Главе Совета Старейшин не пристало выставлять чувства напоказ, в нашем мире вообще подобное не слишком ценится. С близкими мы еще можем позволить себе проявлять слабость. Да и то, если закрытость не вошла настолько в привычку, что срослась с внутренним я, если за столетия поддержки самоконтроля не утратились способности делиться переживаниями. Я спрятал кулон во внутренний карман хитона. — Говоришь, в последний раз его видели у первой точки перехода в Нижний Мир, — пробормотал я, прикидывая, с чего начну сбор информации. — Да. И рассчитываю, что на этот раз при возникновении… хм, непредвиденных обстоятельств, ты первым делом обратишься ко мне, а не станешь проявлять поразительно нелогичное упрямство. — Я оскалился и, пользуясь все еще активным контуром тишины над помещением, нагло ответил: — Я угодил в ловушку не только по своей вине, просчет старейшин также имел место быть. Дальнейшие действия я направлял исключительно на достижение результатов поставленной задачи, несмотря на сложившуюся ситуацию. Да, весьма смело упрекать Совет в недальновидности, но как приятно. Никто не ожидал от людей подобной подозрительности, а в итоге в блокирующем магию ошейнике ходил я. — Не наглей, — одернул глава. — Я закрыл на это глаза, так как ты с друзьями действительно продвинулся в поисках. Но никогда не поверю, что высший демон не мог со мной связаться и передать информацию о твоем положении. И вот интересно, по какой такой причине мой сын предпочел остаться в столь неприятном для него положении. Разумеется, кроме очевидной, — отец усмехнулся, — и официальной версии твоей истории. — Мы закончили? — развивать скользкую тему не хотелось. Глава кивнул, уже на выходе из палаты Совета я услышал его голос — Вчера мама вернулась, соскучилась по тебе. Я улыбнулся. Ну точно, костюм он надел не просто так, свидание намечается. Шаэрриан Стэн Акатоши по-прежнему трепетно обожает свою избранницу, сколько бы лет они ни были вместе, несмотря на все ее свободолюбивые порывы. — Она, конечно, не дома? — Отец хмыкнул. — Понял, загляну к ней, — ответил я и вышел. Но сначала все же заскочу домой, приму ванну и переоденусь. Завтра ждут новые дела по разгадке папиной тайны. В том, что он не сказал и половины я не сомневался. По дороге мысленно набросал план первых шагов. Глава прав, помощь понадобится. Но отвлекать Данта не хотелось — ему без того есть чем заняться, оно и понятно, наследник рода как-никак. А Лили… Лили я еще до конца не простил столь вероломного вмешательства в судьбу моей человечки. Взбалмошная и своенравная демоница не имела права без моего согласия звать Лису в Подземное Царство. На мой взгляд, сие равноценно пропуску на встречу со смертью. И будь Лили хоть трижды крон-принцесса, уберечь такое слабое, наивное создание виделось проблематичным. Но это на мой взгляд. Конечно же, сама подруга так не считала, и переубедить не смог бы никто. Да и какой смысл? Печать приглашения с руки подопечной не сотрешь, все сделано официально и согласно правилам Р-р-ррр, ощутил вновь накатившее раздражение, мне точно необходимо перенаправить внимание в другое русло. Новое задание получалось очень кстати, надеюсь, оно отвлечет от мыслей о Лисе. Неправильно и странно все у нас вышло. Почему девушка разозлилась, узнав о моей второй ипостаси? Казалось, в образе сильфида я ее более чем устраивал. Наше общение во снах подтверждало — фантома она не боится. Тогда в чем причина гневной реакции? Лишь в неосведомленности, кто именно гость ее грез? По мне, налицо полное отсутствие логики. Я же видел, она испытывала ко мне нежные чувства, потому и не собирался посвящать в тонкости драконьей физиологии. Наличие дополнительных ипостасей осложнило бы ситуацию, меня устраивало, что для Алистер я только рептилия и ничего больше. Я долго не решался признаться себе, что попросту боюсь допустить и мысли о связи с этой девушкой. Перворожденный, представитель гордого драконьего племени и человек. Да мы и в качестве друзей-то их не рассматриваем. Впрочем, как выяснилось, рассматриваем: отец дружил с магом, действительно дружил. Оправдывая родителя, могу объяснить это лишь тем, что маг являлся универсалом, Хранителем Источника и жил в нашем мире. Но Лиса — совсем иное. Странное дело, хрупкое создание, прочно отвоевавшее место в моем сердце, танцует с ветрами во сне. Несмотря на полное отсутствие знаний о драконьем укладе, ее сновидения посещают образы Сильфов. Загадка, которую я не смог разгадать, не успел. Меня попросту вычеркнули из жизни, прямо и в грубой форме предложив исчезнуть из поля зрения упрямой человечки. Я никому не позволял разговаривать с собой в таком тоне, и уж конечно на это не имела права она — даже не равная мне. Зато ее сей факт как раз никогда не смущал. С самого первого дня знакомства Лиса выражала чувства настолько открыто и искренне, что у меня не получилось остаться равнодушным. Надо было сразу запретить ей ко мне прикасаться, но девушка болезненно отреагировала на намек о подобном, а потом очень бурно переживала мнимую утрату моего присутствия, в итоге я не сумел отказать. Да и разве бы это помогло? Она сначала лезла обниматься, а уже после соображала, что делает. И мне понравилось. Сначала я внушил себе оправдание про привычку, но откровенно говоря, мне действительно нравилось, когда она вторгалась в личное пространство. Признание этого стало настоящим потрясением. Всю жизнь я смотрел на людей как на низших созданий, и вдруг обнаружил трепетную привязанность к их представительнице. Прошло много времени, прежде чем я это принял, но недостаточно, чтобы смирился. Наверняка сумею перебороть странную тягу к девчонке. Жаль только, что наше расставание произошло после ссоры. Я планировал иногда навещать ее и присматривать, а в тайне ото всех пробирался бы в Лисины сны, наслаждаясь чистыми эмоциями. Ментальная связь в облике сильфида имеет неоспоримые преимущества: нельзя обмануть, нельзя скрыть ни единого чувства. Но все разом изменилось, мне указали на дверь, а я не привык к подобному обращению. Утешало одно — несмотря на слова, тело девушки по-прежнему реагировало на меня, выдавая истинное отношение. Даже после того, как стало известно, что я и есть призрачный фантом из грез. Почему-то подтверждение ее влечения оказалось важным, но вот свою кровь я оставил напрасно. Как теперь отстраниться от человечки, если при каждом ее недопустимом прикосновении к мужчине в крови закипает огонь? Как ни прискорбно признавать, мой поступок — полнейшей верх идиотизма. Единственное утешение, так я могу контролировать степень угрожающей Алистер опасности. Что весьма актуально с учетом приглашения наведаться в Царство и умением Лисы попадать в ненужное время в ненужные места. Кроме того, я знаю, когда ей хорошо или она про меня вспоминает, это как глоток чистейшей, незамутненной безусловной любви. Как раньше, до открывшихся подробностей, мной дорожили просто за то, что я есть. Пекло, какой бардак творится в голове. Кто бы мне сказал о таком еще год назад, я бы плюнул ему в глаз, не задумываясь, и после долго смеялся над извращенной фантазией шутника. Резко выдохнув, с головой ушел под воду и сидел там до тех пор, пока сердце не начало гулко стучать в висках от недостатка воздуха. Это всегда помогало привести чувства в порядок и разобраться с мыслями. Что, если не вода, может противопоставиться огненной Стихии? Вынырнув, продолжил думать над воплощением замыслов отца. Да, его совет насчет привлечения демонов хорош: они отлично владеют магией крови, у них превосходный нюх на всякие поисковые мероприятия. Но в мои планы входил некто иной. Предложу сотрудничество приятелю Лилиан — полукровке Дэйвису Иро Террелу. Мы неплохо сработались, разыскивая Алистер, и он здорово тогда помог. Нормальный парень, хоть и с вампирской примесью, и для предстоящей затеи последнее очень хорошо. В общем, завтра я должен найти Дэйва, надеюсь, он ничем особенным сейчас не занят. Иначе придется отрывать близнецов от работы, а Данталиан и Лилиан Оливьер слишком значимые персоны Нижнего Мира, чтобы так просто вытаскивать их в Средний. Никто не отменял дела о поиске главаря шайки, что опутала всю человеческую Империю сетью контрафактных складов с барахлом, обладающим сильным магическим потенциалом. При этом сами люди — исполнители, не более, а вот кто стоит во главе, еще предстоит узнать. Как выяснилось, замешаны и демоны, и наши, что уж совсем выглядит безумно. Спрашивается, зачем некто копит столько силы? На ум приходят неутешительные выводы, причем не мне одному. Так что друзьям хватит забот на ближайшее время. Ну все, я готов. Теперь к маме, а затем вновь на неопределенное время предстоит покинуть пределы родного мира. (обратно)ГЛАВА 4
— Да? Тоже счастлив тебя лицезреть. Не могу сказать, что сильно скучал, но все же дядюшка у меня один. Посему так и быть могу обнять. После такого приветствия со стороны Абигайла я даже стесняться на некоторое время перестала. Подобное обращение, на мой взгляд, грубовато. Названный дядюшкой раскатисто рассмеялся и, погрозив пальцем племяннику, ответил: — Смотрю, время над тобой не властно. Ты все такой же циник. — Ты ко мне несправедлив, — с деланной обидой в голосе произнес Альтамус, устраиваясь в кресле напротив стола. Естественно приглашения для этого ему не потребовалось. Зато я осталась стоять посреди комнаты, чувствуя себя весьма неуютно, а главное, не к месту. Абигайл тем временем продолжил увещевать: — Просто я как рассуждаю, если бы ты так уж жаждал выразить взыгравшие родственные чувства, то пришел бы в гости. Помнишь еще, где я живу, верно? Сам сказал, расстояние между дворцом и моим скромным жилищем смешное, его преодоление не займет слишком много твоего бесценного времени. И что в итоге? А я скажу. — Он перегнулся через стол и, понизив голос, запальчиво произнес: — Тебе что-то понадобилось. Поэтому давай перейдем к делу, я, видишь ли, не один. И вообще, терпеть не могу это место, оно навевает на меня неприятные воспоминания. Быстрее начнем, раньше закончим. И я еще возмущалась, что он с лордом фривольно общался и драконом не впечатлился, равно как и демонами. Да этот чуткий человек совершенно непробиваем. Кстати, Альт сказал дворец, я не ослышалась? Пожалуйста, пусть я что-то неправильно поняла. В самом деле, не притащил же он меня в какой-то дворец. Хотя почему какой-то? Вблизи его жилья есть лишь одно здание, подходящее под столь громкое именование. Тролли зеленые, мы в Императорском дворце? От подобной мысли резко стало не доставать воздуха, я непроизвольно всхлипнула. Напрасно, о своей несдержанности тут же пришлось пожалеть. Суровый мужчина отвлекся от паясничавшего родственника, так и не прокомментировав пламенную речь последнего, вспомнил о моем присутствии и вновь принялся изучать. Страстно захотелось научиться сотворять порталы, ну или хотя бы превращаться в насекомых. — Ты прав, — задумчиво произнес похититель спокойствия, — дело действительно крайне важное. С удовольствием приступил бы к его обсуждению, но ты за какой-то надобностью приволок лишние уши. — Обсуждаемые уши мгновенно опалило жаром, а я от души пожелала Альтамусу провалиться в самые низы Царства демонов, и чтобы его там пытали. — Кстати да, — вспомнил обо мне этот несносный тип, — знакомься. Алистер Дэйл, говори не стесняясь, ручаюсь за нее. — Алиска, — это уже ко мне, — представляю главу Тайной Канцелярии Императора и по совместительству моего родного дядю Корвина Форт Абигайла. Ног я не чувствовала, удивительно как еще стоять умудрялась. Меня хватило только на кивок в сторону старшего Абигайла. Наконец-то мой сумасшедший наставник сообразил, что из присутствующих я одна осталась стоять посреди помещения с высоченным потолком. Он вскочил со своего насеста, а я неожиданно быстро оказалась в кресле. Ниор пристроился на подлокотнике рядом и, по видимости, его все устраивало. Чего нельзя было сказать про меня, потому что хуже стояния в центре зала под пристальным взглядом легендарного главы Тайной Канцелярии нашей Империи оказалось сидение в ужасающей от него близости. Мерещилось, что он видит даже мысли, проносящиеся в моей голове, и точно знает, с какой частотой бьется мое сердце. Если выйду отсюда невредимой, убью Альта, а потом надеру уши Лису за такого учителя. Главный страж порядка презрительно скривился и небрежно произнес: — Ошибочка вышла, время берет свое. Ты явно повредился рассудком. — Считаешь? — недобро прищурился мой горе-наставник. — Тогда мы пошли, спасибо за приглашение и за чай, которого нам не предложили. Я вжалась в спинку кресла, заметив, как гневно сверкнули глаза у Корвина. Но тот быстро совладал с эмоциями и начертил рукой в воздухе замысловатый знак. Прошло несколько томительных минут, когда никто из присутствующих не нарушал молчания. В кабинет вошел слуга с чайным подносом, аккуратно составил чашечки и заварник на низенький столик, пододвинул его к нам. Альт с видимым удовольствием и победной ухмылкой отпил еще дымящуюся жидкость, его примеру последовал и… хм, гостеприимный хозяин. Я повертела кружку в руках, не рискуя отхлебнуть, вдруг подавлюсь. — Может, пояснишь в связи с чем, ты начал таскать за собой юных девиц? — первым не выдержал затянувшейся паузы старший из Абигалов. — Откуда столько безграничного доверия? — Теперь он смотрел откровенно изучающе, как бы прикидывая, что именно могло затмить мозг племянника. По всей видимости, ответа на мне он не нашел, зато растянул губы в неприятной улыбке. Стало очень обидно. Я совсем не ожидала подобной встречи, признаться, сильно испугалась и растерялась, но оскорблять меня чуть ли не прямым текстом — перебор, не собираюсь терпеть такое отношение. Кто дал ему право на гнусные намеки? Возмутиться не успела, за меня это сделал Альтамус. — Поясню, если хочешь. Но впредь попрошу относиться к этой девушке с уважением, и следи, пожалуйста, за словами и мимикой. Очень заметно, что именно ты о нас с ней подумал. — Корвин весьма удивился, впрочем, я тоже. Кто бы ожидал от ниора такой отповеди? Казнь Альтамуса отменяется. — Алистер — моя ученица, перспективный специалист. Имеет особую склонность к зельеварению и неплохой опыт, а к ядам, вообще, питает странную нежную привязанность. — На меня посмотрели уже с долей заинтересованности. Ладно, амнистия вредине по всем статьям. — Неожиданно, — глубокомысленно изрек сидящий напротив мужчина. — Никогда бы не представил тебя в роли учителя. — Сам в шоке, — искренне поделился его племянник. — Все меняется, мне стало скучно. — Тебе? — недоверчиво хохотнул глава Канцелярии. — Шел бы тогда ко мне на службу — и повеселишься, и пользу Империи принесешь. — Альтамус скривился, словно съел нечто кислое. — Поздно, я уже, видишь, при деле. На добровольных началах подправляю ряды магов недоучек. — Снова начала чувствовать себя лишней на этом празднике остроумия. Внезапно Корвин Форт Абигайл одарил меня очаровательной улыбкой и произнес: — Алистер, прошу прощения за не слишком удачное начало знакомства. Если оболтус за вас поручился, то не имею никаких оснований не доверять вам в дальнейшем. Пришлось выдавить ответную улыбку, боюсь, она получилась менее великолепной, чем у моего собеседника. — Ничего страшного, могу вас отчасти понять. Приятно, что вы более не подозреваете меня в недостойном поведении. — Бровь Корвина взлетела вверх, Альтамус демонстративно фыркнул. — Знакомство состоялось, мы выяснили, кто о ком и почему скучал, и даже выпили чаю, предлагаю перейти к делу, — резко сменил тему ниор, вновь принимая сосредоточенный вид. Корвин отставил чашку, с его лица слетелипосторонние эмоции. Передо мной сидел человек, которому хорошо подошли бы такие эпитеты, как холодный, опасный, жесткий и даже злой. Да, сейчас он выглядел злым и раздосадованным. — Из имперского хранилища пятого уровня исчез очень ценный документ, потенциально несущий угрозу, попади он не в те руки. Вот точно уверен, причастные к похищению руки я бы не одобрил. — Так понимаю, никто ничего не видел, не слышал, ведать не ведает? — без тени иронии уточнил мой учитель. — Именно. — Пытали? — Старший Абигайл покосился на меня, немного помедлил и коротко кивнул племяннику. — Пятый уровень, тут не до шуток. Всех на уши поставили: стражу, любого, кто мог хоть что-то заметить. Как прохлопали, я не понимаю. Просто не понимаю. — Да-а-а, утерли вам нос. — Альт, — рыкнул Корвин, ожесточенно сцепив пальцы в замок. — Ясно-ясно, — миролюбиво ответил ниор, шаря в карманах безразмерного балахона. — Где-то тут у меня было, сейчас. О, вот она. — Абигайл извлек на свет небольшую записную книжонку и принялся ее перелистывать. Мы с главой Тайной Канцелярии заинтересованно следили за его странными действиями и ждали пояснений. Разыскав нужную запись, Альт потребовал ручку и бумагу. Несколькими небрежными движениями перечертил непонятный символ и протянул листок дяде. — Попробуй вот это. Предварительно глушишь магический фон, чистишь ауру подчиняемого, затем наносишь на затылок печать, иначе он не доживет до конца допроса. — Корвин с любопытством изучал рисунок. — Я такого еще не встречал. Совсем новое? — Ага, моя недавняя разработка. Видишь нестандартное пересечение пятой и восьмой линий, сходящихся в узел? Идущие из него лучи дают подъем трех главных потоков и усиливают воздействие требования подчинения. Вот эта звезда, — ниор ткнул пальцем в схему, — позволяет выловить даже хорошо затертые воспоминания. При условии ментального вмешательства в мозг допрашиваемого ранее. А раз у вас складывается такая идеальная картина, не сомневаюсь, что оно было. — Очень интересно. Вот только… — Глава Канцелярии не успел договорить, его раздраженно перебил Альтамус — Ищи среди своих. На пятый уровень извне добраться нереально, слишком уж энергетически затратно, и следов останется немеряно. Нет, тут работали тоньше. Ищи крысу, Корвин. Суровый мужчина встал с кресла и порывисто пересек кабинет из угла в угол. Я отметила, что кроме прочего он очень высок, а по манере двигаться схож с племянником. Когда главный страж принял решение и перестал хмуриться, нас пригласили проследовать к месту происшествия. Самые худшие опасения оправдались. Испытывая чувство неловкости, я топала по переходам, коридорам и лестницам в компании одного встрепанного, но при этом совершенно свободно себя ощущающего среди роскошных интерьеров, мужчины и второго, безукоризненно опрятного и собранного. Недоуменные, а порой и пренебрежительные взгляды встречных направленные на меня, лишь усугубляли ситуацию, добавляя минусов к самооценке. Красота и достаток присутствовали здесь повсюду. Начиная от пола из ценной эльфийской древесины, а в сортах этого продукта лорд Гарнет научил разбираться чуть ли не с закрытыми глазами, и заканчивая одетыми с иголочки служащими столичной имперской резиденции. На стенах — расшитые драгоценными камнями картины, в вазонах из цельного желтого мрамора — дивные растения. Изящные, воздушные лестницы, инкрустированные позолотой и перламутром. Я бы с удовольствием остановилась рассмотреть все до мельчайших подробностей, но мой конвой одним только видом отбивал желание лишний раз повернуть голову в сторону. Вскоре мы спустились на несколько этажей вниз. По мере углубления в дворцовые подвалы, любопытствующие лица стали появляться реже, заодно и обстановка заметно упростилась. Путь закончился в крошечном помещении, обитом изнутри матовым металлом. За спиной с легким щелчком закрылись двери, все посторонние звуки исчезли, погружая в ощущение отрезанности от мира. Яркий свет над головой померк, из стен полился более мягкий, приглушенный. Жутковато, если честно. Спасибо Альту, ниор ободряюще подмигнул и незаметно, даже не касаясь меня, умудрился опереться на руки так, что я почувствовала защищенность. Все-таки он хороший, Лис прав, просто стоит привыкнуть к некоторым особенностям характера учителя. Совершенно точно мы двигались, но из-за атмосферы отчужденности, сложно было определить, в каком направлении и как долго происходило перемещение. Сияя белизной, вновь вспыхнул потолок, пришлось зажмуриться, привыкая. Двери распахнулись, и мы покинули странную комнатку, сразу попадая в круглый зал без окон. Вдоль стен тянулось несметное количество стеллажей, поделенных на сектора. Каждому сектору соответствовали определенные размеры ячеек, заполняющих пространство между полок. В центре стояло некое подобие трибуны с толстенным фолиантом на ней. Сложилось впечатление, что Альтамус здесь не впервой, ниор уверенно направился к одному из отделений хранилища. — Не хочешь взглянуть на гримуар? — раздался позади меня голос Корвина. — Думаю, в нем не осталось ничего способного пролить свет на личности похитителей или направление, в котором умыкнули документ. Я прав? — Глава Тайной Канцелярии, теперь с интересом следящий за действиями племянника, недовольно скривил губы — Прав. — Кстати, а что именно умыкнули? — Корвин потемнел в лице и с досадой в голосе ответил: — Манускрипт Триединства. — Умертвие вонючее, я не ослышался? Из имперского хранилища пропал самый древний трактат, датированный началом ведения хроник от сотворения миров? Ну что сказать, поздравляю. В такой… эээ, — тут Альт покосился на меня и, видимо, передумал озвучивать крутящиеся на языке мысли, а лишь дипломатично закончил: — глубокой луже я ваше ведомство еще не припомню. Глава этого ведомства расстроено махнул рукой на племянника. — Знаю, без тебя тошно. Что делать-то? Ведь ни одной зацепки не оставили. — Ну, одно направление я уже подсказал, копай среди своих. Кто-то слил засекреченные данные, иначе сюда никак не пробраться. А в остальном… Вероятно, теперь стоит ожидать локального конца света, и это в лучшем случае. — Не драматизируй. Тут хранилась только часть манускрипта, та, где упоминалось о балансе. — Самая интересная, между прочим, часть. — Недовольно уточнил Форт Абигайл, подходя к нам. — Без остальных кусочков она малопригодна к использованию. — О да, собери коллекцию и слей три самостоятельных мира в одно невообразимое нечто. Кто-то реально вознамерился стать новым богом? — Может, все не так плохо, как мы думаем, а? — робко, что совсем не вязалось с обликом сильного и сурового мужчины, спросил Корвин. — Не знаю, но то, что от ситуации дурно пахнет, могу сказать со стопроцентной уверенностью. Где остальные части трактата? — Что-то у орков, что-то у эльфов, кусок гномам достался. Да в принципе все, кто входит в страны содружества, имеют хоть по паре страниц. Но только у нас и у орков главы по равновесному состоянию, а у эльфов теоретические выкладки по обоснованию положения точек перехода. — Даже не думай, я к ушастым не отправлюсь. Хватило прошлого раза. Эти напыщенные… — и опять быстрый взгляд в мою сторону, — …представители дивного народа меня бесят. Впрочем, теперь у нас это взаимно. — Я в курсе, — мрачно подтвердил глава Тайной Канцелярии. — В страны содружества направлены послы с представителями моего ведомства, всех предупредят. Меры по усилению охраны будут приняты. — И? Почему-то остается ощущение, что ты недоговариваешь. — Навести орков, — сдался Корвин. — У нас с ними в последнее время напряженные отношения, а у тебя связи. Альт, ради Империи. — Неубедительно. И нет смысла давить на мои патриотические чувства. — Ниор скрестил руки на груди. — Если в руки воров попадут обе части манускрипта, наша и орочья, весь триквестр окажется в опасности. Там информации хватит, чтобы разобраться в логике построения связок между мирами. — Это-то меня и смущает. Знаешь, — задумчиво протянул Абигайл, — ведь подобные дела не один год планируются. Все очень и очень плохо. — Это значит, да? — с надеждой спросил его дядя. — Это значит, что ты меня нагло эксплуатируешь, а я такой добрый делаю вид, что совсем ничего не замечаю. — Корвин с заметным облегчением выдохнул. — И сейчас я тоже немного попользуюсь ситуацией. Алиса, встань возле вон той ячейки. — Альт указал пальцем направление. Я удивилась, уже успев смириться со своей декоративной ролью, но просьбу ниора выполнила. — Закрой глаза, попытайся увидеть окружающий мир всеми доступными органами чувств, кроме зрения. — Легко сказать. Беспомощно застыла с прикрытыми веками, в голове продолжали вертеться бессвязные обрывки мыслей. — Так, я понял. Доставай свой веер, попробуем зайти с другого бока. Это ему Лис успел доложить о моей экипировке? Послушно достала из сапога тессен. Глава Тайной Канцелярии Императора наблюдал скептически, но не комментировал. Альт подошел ко мне вплотную, встал за спиной, положил руки на плечи. Склонился к уху и шепотом начал говорить: — Расслабься, отрешись ото всего. Ничего нет, только ты и твоя Стихия. Дыши глубоко и размеренно. Сосредоточься на дыхании, вдох-выдох, разведи руки в сторону. — Он сам помог мне это сделать. — Вот так, хорошо, умница. Вдох-выдох, почувствуй воздух. Помоги себе, создай потоки. Учитель легонько надавил на запястье, я раскрыла веер. Затем он плавно поводил моей рукой, подталкивая к каким-то действиям, при этом, не переставая говорить успокаивающим тоном, будто погружая в транс. Сначала было трудно, я отвлекалась, чувствуя чужое дыхание на коже, но постепенно обстановка смазалась и поплыла. Стали важны только звук его голоса и ощущение собственного состояния покоя, как при медитациях. Потоки воздуха, созданные перемещающимся в руках тессеном, окрепли, показывая пока еще мутноватые картинки. Увлекшись новыми открытиями, непроизвольно начала выводить веер в таких плоскостях, чтобы слабый ручеек видений не прерывался, а становился глубже и полноводнее. Абигайл уже не касался меня и молчал. Мои движения интуитивно следовали за Стихией, образуя завихрения, открывая образы прошлого, запечатленные воздухом. Перед глазами мелькали люди, события, сцены, наполненные допросами, восторженными эмоциями и откровенным унынием. Высшие, разобрать что-либо в этой мешанине казалось невозможным. У меня закружилась голова, на плечи снова легли теплые руки ниора. — Тише, хватит, достаточно. Теперь закрой глаза и ни о чем не думай. Ты в контакте со Стихией, просто смотри внутренним зрением и чувствуй. И я увидела, мир вокруг заиграл иными красками. Пространство заполнилось множеством разноцветных, замысловато переплетенных нитей. Одни из них были тонкими и непрочными, другие, наоборот, выделялись крепостью и яркостью свечения. — Мои губы растянулись в улыбке. — Отлично, — услышала я голос Альта. — Это магический фон. Нити — потоки энергетических связок, каждая отвечает за какое-либо воздействие, например, заклинание. Цвет характеризует Стихию и характер эмоций, вложенных в волшбу. Чем темнее, тем больше недовольства и обратно. Толщина показывает силу и давность примененного воздействия. Здесь хранится очень много магически активных вещей, поэтому ты видишь все в таком перепутанном виде. Потоки пересекаются, сворачиваются в клубки. Постарайся углубиться, смотри мимо них. Они лишь фон. Что ты видишь? Мысленно представила, как перехожу на следующий уровень, раздвигаю нити и погружаюсь сквозь них. Постепенно цветная паутина стала блекнуть и уже не рябила перед внутренним взором, позволяя оглядеться. Много следов, много слепков из непонятных субстанций, что-то еще, определение чему я никак не могла подобрать. В углу, которым изначально заинтересовался Форт Абигайл, я различила самые яркие пятна, но внимание привлекало не это. Потянувшись мысленно к Северному ветру, привычно попросила очищения сознания и ясности восприятия. Воздух вокруг меня мгновенно откликнулся, по телу пробежал знакомый холодок. После чего удалось обнаружить источник свечения — тоненькая волосинка, совсем незаметная ранее, лежала около нижней открытой ячейки. Если бы не исходящее от нее желтое сияние на этом плане восприятия, то я бы ни за что ее не разглядела. Шагнула в ту сторону, но сразу почувствовала сильную слабость и покачнулась. Повезло, что Альт успел среагировать и поддержал. — Не так быстро, с непривычки может вести. Ты же впервые в жизни намеренно и грамотно воспользовалась своей силой, задействовав собственный магический резерв, — как несмышленышу проговорил он. — М-м-м, там что-то есть, я заметила. Похожее на волос, и от него исходит свет. — Точно волос, а свечение, потому что ниоры до нас поработали, применив заклинания для обнаружения следов похитителей: отпечатков, ниток с одежды, волос, физиологических жидкостей и прочего. Как интересно. Никогда не задавалась вопросом, какие именно методы в работе применяет служба Тайной Канцелярии Императора. — Альт прав, — подтвердил слова племянника Корвин. — Волос остался невостребованным, их было несколько идентичных. Один образец взяли для исследований, а этот после расследования выкинут вместе с остальным мусором. К слову сказать, их находка не дала результатов. Они принадлежат нашему сотруднику. — А говоришь, зацепок нет, — заметил Альтамус. Глава теневой службы скривился — Мы его допросили, он чист. — Все может быть, — глаза ниора недобро сузились. — Вам виднее. — Серьезно, идеальные воспоминания. Вмешательство менталиста не обнаружено. — Но печатью принуждения я бы на твоем месте воспользовался, мало ли. Лучше перебдеть, не зря же его волос на поисковые чары отозвался. — По работе тут многие из моих ребят бывают, а хранящиеся здесь вещи создают сильные помехи, вот и вышла погрешность. Я лично его проверял, ну чист он. — Я свое слово сказал, ты же для этого меня вызвал. Повторять не буду. Дальше смотри сам. — Хорошо, понял. Заметил что-то стоящее? — Нет, красиво сработано. Только одного не учли — попасть сюда можно всего одним путем и это важно. Пока остальные сосредоточили внимание на хранилище, я детально изучил подъемник. И вот что интересно, в тонком поле присутствует остаточная демоническая компонента. Тебя ни на какие размышления это не наводит? — Корвин выругался. — Только этого еще мне не хватало. — А можно… — подала голос я и сразу пожалела об этом. Под перекрестным взглядом мужчин стало неуютно, но отступать теперь поздно. — Можно взять волосок с собой, если он вам все равно не нужен. — Брови главного стража поползли вверх, а мой наставник развеселился. — Ну, мне в голову одна идея пришла, хотелось бы поэкспериментировать. Сейчас рано о ней говорить, это лишь предположение. — Я окончательно стушевалась. Немного поразмыслив, старший Абигайл согласился: — Забирай. Только сама не трогай, подожди. — Он достал бумажный конвертик, волосок дрогнул и поднялся в воздух, чтобы послушно забраться внутрь. Корвин улыбнулся, заметив мое удивление. — Потом, когда будешь… хм, экспериментировать, перчатки надень. — Спрятала конверт в сумку и кивнула. — Ну что, возвращаемся? — Альт уже спешил к выходу. — Орки — ты обещал, — кинул ему в след довольный родственник. — Склерозом еще не страдаю, — пробурчал ниор. Вернувшись в кабинет, младший Абигайл снова открыл портал. — Зря ухищряешься, все равно они со всей свитой уехали в загородную резиденцию. Твои меры предосторожности излишни, — насмешливо прокомментировал действия племянника Корвин. — Шел бы себе, как все обычные люди. — Я необычный, — невозмутимо откликнулся Альт и протянул мне руку. — И вообще, мне так больше нравится. Его дядя скептически хмыкнул, а меня разобрало любопытство: кто эти загадочные они? В следующий миг нас окутало бодрящее ничто, отвлеченные мысли разом вылетели из головы. Когда я открыла глаза, мы стояли в парке, у той самой ротонды, где чуть меньше года назад Дант и Шанти поджидали нас с Лили после памятного похода за теплыми вещами. Да-а-а, как много успело измениться. — Я думала, сразу к тебе переместимся. — Да ну, погода отличная, можно и прогуляться. — Тогда почему было не выйти обычным способом? — провокационно вопросила я, строя невинную моську. — Сложилось впечатление, что во дворце ты чувствовала себя неловко. Но если желаешь, давай вернемся, побудешь некоторое время объектом развлечений у местных обитателей. — Какой наблюдательный, и уел, и с себя тему перевел. Я недовольно нахохлилась. — Твоими стараниями, между прочим. Зачем меня во дворец притащил? Это же немыслимо. И не предупредил даже. — Альт беспечно пожал плечами. — Я же сказал, теперь везде со мной будешь. Так что заканчивай возмущаться и начинай морально готовиться к поездке к оркам. Вот, предупреждаю, — весело подмигивая, съехидничал он. Н-да-а-а, во что я ввязалась. А как спокойно текли мои денечки в усадьбе лорда. — Кстати, чему ты хочешь научиться больше всего? В смысле в магии. — Я задумалась, перебирая в уме желания. — Не спеши с ответом, хорошенько взвесь. Это должно быть нечто очень важное для тебя. — Поощрил Альт, словно прочитав мои мысли. И вот нет бы заподозрить подвох, что-то слишком он добренький. Куда там, я вся растаяла от предвкушения скорого исполнения заветной мечты. — Левитация, — ответила без колебаний. Да, это самое главное для меня умение. Я смогу летать, сама. — Отличный выбор, — похвалил этот мухожук. — Научу… — О, как круто. Я самая счастливая в мире, — пустилась в пляс, перебивая его на полуслове. — …В последнюю очередь. — Что-о-о? — Споткнулась и почувствовала, как улыбка сползает с лица. И ведь он не шутит. Точно вижу, по глазам невинно-бессовестным, сдержит слово. — Да ты… ты… Знаешь кто ты после этого? — Ага, лучший учитель. Бросай попытки испепелить меня взглядом, и пошли есть. Обед мы пропустили, так хоть поужинаем. Я угощаю. — Сама в состоянии за себя заплатить, — пробурчала я, не желая иметь с черствой булкой ничего общего. — Пойми, — начал разглагольствовать Абигайл, подталкивая меня вперед по дорожке, — у тебя появился огромный стимул учиться, впереди столь вожделенная цель. Согласись, я прав. — Он говорил с серьезным лицом, но в серых глазах притаились смешинки. — Уверен, для достижения мечты, ты станешь выкладываться по полной. — Я и так бы прилежно занималась. — Но теперь веселее. Мне. Должен же я тоже получать удовольствие. Не дуйся, эгоистичная девочка, и шагай быстрее, я голоден. — Удрученно вздохнула. — Злыдень ты. В императорский дворец притащил, на ковер перед главой Тайной Канцелярии бросил. Еще и издеваешься. — У-у-у, да ты плакса, с кем связался. Смотри на все проще, Алиса. Сегодня ты изнутри поглазела на главный дворец Империи, пообщалась с великим и не таким уж и ужасным главным стражем, а кроме того, получила возможность учиться в три раза усерднее. Когда-нибудь я же все-таки объясню тебе как левитировать. И ты освоила магическое зрение. Чем не повод считать день удачным? — Мне лукаво подмигнули. — Это да. — Хоть и старалась сохранить недовольную мину, губы растянулись в улыбке. — Классное ощущение. Ладно, ниор большой, ему видней. Спорить и обижаться перехотелось. — Кто бы мог подумать, что ты родной племянник, можно сказать, правой руки Императора. — Тоже мне честь, — фыркнул учитель. Я и самому Императору родственник через пятое колено. Они там любят вести длинные списки витиеватостей кровных уз. — Обалдеть, — Я даже остановилась, осмысливая его слова. Меня дернули за рукав, напоминая, что императорская родня все еще голодная. — Почему ты тогда так странно себя ведешь? — В смысле, странно? — Ну, по идее, ты рос среди сплошной аристократии. У подобных людей должны быть безупречные манеры и… — я оценивающе посмотрела на его безразмерный балахон, — соответствующие пристрастия к одежде и окружающим вещам. Дома у тебя все очень просто, любимый наряд — вот эта ряса, а манеры, уж извини, удивляюсь, как тебя до сих пор никто не побил за столь неординарное поведение. — Абигайл криво ухмыльнулся и невесело ответил: — Маленькая ты еще, Алиска, ничего не понимаешь. Сыт я по горло такой жизнью, ненавижу лицемерие, подобострастие, лизоблюдство и показное изъявление вежливости, политесы наигранные. Даже не представляешь, какое это насквозь лживое место. Нет уж, пусть без меня там варятся. А побить меня, — он снова развеселился, — забавная мысль. С интересом понаблюдаю, развлекусь. Задумалась над его словами, что-то в них было. Я ведь совсем далека от политики, прожила всю жизнь на периферии Империи и столицу-то первый раз только в прошлом году увидела. Наверняка, у Альта есть основания, чтобы так говорить. И сам он такой тоже, поди, неспроста. Впрочем, я начинаю привыкать. Открыто посмотрела в глаза ниору и искренне улыбнулась. — Спасибо тебе. — За что? — удивился Абигайл. — А за все, — не захотела я вдаваться в подробности. Но он, кажется, и так отлично понял, потому что ласково потрепал меня по щеке и ничего не стал уточнять. Некоторое время мы молча шагали по мощеным улочкам города, я разглядывала пестрые вывески лавок и магазинчиков. Потом стало скучно. — Альт, а как ты познакомился с лордом Гарнетом? — Мой спутник погрустнел, его и без того тонкие, резковатые черты лица как будто заострились. — Случайно заметил, ему очень плохо было. — Я подумала, что зря начала эту тему и решила больше ни о чем не спрашивать. Говорят же, молчание — золото. Но Альтамус внезапно огорошил. — Орсон Андраш, его сын, мы вроде как дружили, насколько со мной вообще можно дружить. Он у дяди работал, хороший человек, честный, порядочный, тоже подхалимства не выносил. Многим не нравилась его принципиальность, но ниор он был сильный, его боялись и помалкивали. Гарнета я пожалел тогда просто, он уже на грани находился, после которой не возвращаются. Ни о чем не жалею, — уже более весело закончил Форт Абигайл. — Да, лорд Гарнет удивительный человек, — согласилась я. Эксцентричный ниор вызывал во мне все больше симпатии. Не важно, как он себя ведет, за него говорят поступки. Вот и меня своему дяде в обиду не дал, и в хранилище поддерживал. — Пришли. Завязывай с расспросами, на сегодня ты лимит исчерпала. Я особо не возражала. Почувствовав аппетитные запахи, сразу захотела есть и сосредоточила внимание на перечне предлагаемых блюд. Кроме пищи для ума, весьма неплохо принять пищу для тела. Живот целиком и полностью согласился с мыслями, выдав тихую руладу. На ближайшие сорок минут мы с Альтом были потеряны для общества. (обратно)ГЛАВА 5
Насыщенный день, ничего не скажешь. Вернулись домой под вечер, когда густые сумерки обнимали город широким покрывалом. Альт, не сказав ни слова, сразу умчался в сторону кабинета. Сложилось впечатление, что он воспринимает меня не как гостя, а как полноправного жителя этого дома, а потому совершенно не заморачивается за мой досуг и другие мелочи. Пожала плечами, глядя на исчезающую из виду встрепанную русую шевелюру, тем лучше, меня все устраивает. В комнате я застала презабавную картину: на широкой кровати, расположившись в вальяжной позе, мирно посапывал… кот. Большой такой, размером с пантеру. Котишка тряхнул ухом, и его рысья серебристая кисточка колыхнулась в такт движению. Пышные усы оказались примяты, чему способствовали в беспорядке разбросанные книги, в которых он и закопался. Сладко потянувшись, Лис приоткрыл зеленый глаз и промурлыкал. — Уже вернулись, а я библиотеку Альта малость ограбил. Забавные у него собрания попадаются. — Такие забавные, что ты уснул? — Подошла и с удовольствием запустила обе руки в шелковистый темный мех. В качестве парня он мне тоже нравится, но по котику я соскучилась. — Задремал немного, всяко бывает. — Иллюзор широко зевнул, демонстрируя внушительных размеров клыки и острые зубы между ними, длинным хвостом пощекотал мне шею. — Как сходили? — Да как-то так, неоднозначно. — На меня сверкнули заинтересованным, хитрым глазом и подставили голову для поглаживания. — Ты же знал, куда мы идем и кто у него дядя? — Предположим-м-мрр. — Почесала ласкушу за ушком. Ну вот как на него возмущаться и вести воспитательную работу? Решительно невозможно. — Мог бы и предупредить, — вяло упрекнула я, полностью разомлев и сдавая позиции. — Зачем? Я знал, что мелкий тебя в обиду не даст. — Кто? — Оторопело вытаращила глаза, забыв о причине разбора полетов. — Абигайл, который Альтамус, — лениво пояснил Лис. — Ты его мелким зовешь? А он знает? — Котик щекотно фыркнул мне в ладони и ехидно сморщил нос. — Знает, только не слишком с того в восторге. — Могу его понять. — Образ высокого, уверенного в себе, одаренного ниора с подобным прозвищем совсем не вязался. — Лис, почему мелкий? — Хитрюга заурчал от удовольствия, вот интриган. — А ты у него спроси. — Ага, и получи в лоб. У него вообще на все вопросы лимит. Он, знаешь ли, на них строго дозированно отвечает. — Ничем не могу помочь, не моя история. — Ладно, я без того догадываюсь о некоторых причинах. А ну признавайся, сколько тебе лет? — Малышка, ты такими категориями не смыслишь, — вновь попытался уйти от ответа пушистый хитрован. — Ничего-ничего, как-нибудь напрягусь и пойму. Не юли. Я принялась ласкать ему брюшко, стараясь сделать кота посговорчивее. Под мягкой шкуркой ощутимо бугрились сильные мышцы крепкого хищника. Просто эта опасная киса сейчас пребывала в расслабленном состоянии. Лис задумался, что-то прикидывая в уме. — На твою систему исчисления, навроде пяти тысяч лет. Приблизительно само собой. — Моя челюсть отвисла. — Тогда ясно, почему Альт мелкий, а я малышка. — Иллюзор захихикал, исчезая из виду и оставляя только трясущиеся ушки с кисточками. Из пустоты донесся его тягучий и довольный голос: — И поэтому тоже. Ушки пропали. Через некоторое время на кровати проявился зеленоглазый красавец, сверкающий белозубой улыбкой. Парень сидел в позе лотоса и подгребал под себя книги. Я взяла одну, прочитала название: "Основы построения пространственных переходов в условиях искажения межмировой материи". Да под такое, конечно, уснешь, хотя кому что. Пролистала несколько страниц, не поняла ни слова. Молчу уж про схемы. Закрыла и передала ухмыляющемуся другу. — Веселенькое чтиво. — А то. Так что интересного во дворце было? — О, много чего. Сначала я струхнула под суровым взглядом Корвина, но потом Альт сказал, что я с ним и это не обсуждается. Глава Канцелярии немного повозмущался, но в итоге принял меня. Ох, и натерпелась, — пожаловалась я в конце. Лис слегка нахмурился. — Зато я освоила магическое зрение, и это так удивительно. Пространство вокруг нас такое… такое другое. И нити, нити, куда ни посмотри, разные цветные следы, яркие и тусклые всполохи. — Иллюзор снова заулыбался, слушая мою восторженную и сбивчивую речь — С почином, малышка. — А еще вот, смотри. — Я полезла в сумку за конвертом с волоском, достала и протянула другу. Тот, не открывая, подержал его в руке и вернул. — И зачем он тебе? — Мне вот тоже очень интересно. Обернулась, в проходе, привалившись к косяку, стоял Альт. — Я видела у тебя комнату с разным оборудованием. Ты в ней эксперименты проводишь, да? Хочу проверить одну идею на этом волоске, дашь воспользоваться своими реактивами? Ниор отлепился от дверного проема и, пройдя внутрь, уселся на стул, по обыкновению оседлав его спинкой вперед. — Что за идея? — Не хочу говорить раньше времени, давай я сначала попробую. Все равно волос никому не нужен, и его бы выкинули. Если ход моих мыслей окажется не полным бредом, то потом все подробно объясню. — Алиска, ты пугаешь. Не успела приехать, уже химичить собралась. А если ты тут все разнесешь? — У тебя защита стоит везде, ничего не случится. Весь город в руинах поляжет, а твоя нора целехонькая останется. — Мое зеленоглазое чудо невинно хлопало длинными ресницами, словно и не он только что сдал с потрохами своего приятеля. Форт Абигайл метнул на Лиса выразительно-убийственный взгляд. — Да брось, я верю в малышку. Не жадничай. Неужели не любопытно, что она придумала? Альтамус еще немного подумал, положив голову на руки, покоившиеся на спинке стула, но в итоге сдался. — Ладно, только отложи исследовательский зуд на некоторое время. Сегодня остаток дня тренируешься с магическим зрением, нужно отработать навык до почти мгновенного перехода. Завтра выдвигаемся к оркам. — Ого, путешествие наметилось? В связи с чем? — оживился Лис. Альт рассказал о случившемся во дворце и все, о чем мы разговаривали с Корвином. — Манускрипт Триединства, насколько я понимаю, это информация по организации связки ваших миров? — Да. Еще в древности предки раздергали его на кусочки и стали хранить отдельно, для общей же безопасности. У каждого народа имеется тщательно оберегаемая часть документа. — Ой, весело тут у вас. Не зря я решил задержаться. Мы с учителем переглянулись, нам весело не было, совсем. — В общем, пока пусть Алиса оттачивает новое умение. Утром выдвигаемся в путь. — Я с вами. — Альт кивнул, поставил стул на место и вышел. Вечер прошел спокойно. Фелисан создавал иллюзии, различимые только магическим зрением, а я рассказывала ему о том, что видела. Поначалу долго возилась и настраивалась, вспоминая свои ощущения в хранилище, когда слова учителя помогали сконцентрироваться, и пришедшую следом волну острого иного восприятия реальности. Получалось не каждый раз и не с первой попытки, пришлось доставать тессен и помогать себе. В очередной раз возблагодарила Данта за дальновидность, как повезло подружиться с этим демоном. Лис от скуки снова принялся за чтение. Часа через два напряженной работы у меня стало прилично получаться. Я отложила в сторону веер и продолжила заниматься без него. — Вижу красное пламя в форме звезды, оно движется из кухни в коридор. — Принято, меняю. — Друг перевернул страницу и невозмутимо продолжил чтение. Я проморгалась, возвращаясь к обычному зрению, чтобы начать заново. Теперь на переход от одного способа восприятия к другому мне требовалось около пяти минут. — Две нити. Черная тянется через комнату и исчезает в окне. Белая, — я напряглась, — с ней что-то не то, мелькает все время, меняя положение, и изгибается. — А сейчас? — Мельтешение замедлилось, и я улыбнулась. — Ли-и-ис, она в буквы сложилась. В мое имя. — Принято. Малышка, ты еще живая? Вот да, меня пошатывало. С непривычки тело заполнила слабость, в голове немного шумело. — Вроде того. — Кажется, тебе достаточно. В другой раз продолжишь. — Давай последний. Мне нравится. — Да? Ну смотри, последний раз и спать, а то бледная вся. — О, я ауру Альта вижу, она радужная. Он неподвижно сидит в гостиной… вот встал, к нам идет. Из восторженного состояния меня вывел смех друга. Что, я ошиблась? — Ой, сказители. — Симпатяга смахнул с глаза выступившую слезинку. — Чего не придумают в попытках объяснить непонятное, под целую теорию подвели и доказательств на три страницы. — Я удивленно посмотрела на Лиса. — Что за веселье? Почему не занимаемся? — Абигайл вплыл в открытую дверь. — Да она так занимается, что скоро в обморок упадет. Твою ауру рассмотрела, истинную. — А-а-а, это хорошо. Я экранку снял. — Хорошо, что упадет? — Хорошо, что разглядела. Тогда чего гогочешь? — Вся ваша теория о расчетной массе переноса материи в пространстве полная чушь. Согласно ее постулатам, — Лис ткнул пальцем в начало страницы, — я сейчас должен сушить когти за гранью. Мало того, — он сделал страшные глаза, — ни одной тропы якобы не существует, то есть совсем. Сожги эту книгу, как антинаучную, она не достойна находиться в твоей библиотеке. — Ишь какой скорый на расправу. В ней есть пара неплохих идей, а вообще, стыдно потешаться над менее осведомленными в подобных вопросах. Они хотя бы попытались. — Парень с кошачьими повадками скептически скривился. — Попытка не удалась. — Ребят, я пока пойду, умоюсь. Спать хочу — не могу, — вклинилась я. Не глядя в мою сторону, они дружно кивнули и продолжили спорить. Махнула рукой и утопала в ванную. Когда вернулась, ни книг, ни Альта в комнате не было, зато на кровати, довольно жмурясь, развалился здоровенный котище. Занырнула под одеяло и прижалась к теплому боку друга. Глаза слипались, но один вопрос я задать успею. — Почему Альтамус носит экранку на ауре? — М-м-м, — послышался сонный голос, — малышка, ты когда-нибудь теряешь интерес к пространству? — Ну-у-у, интересно же. — Он универсал. Вот и маскируется под обычного мага, чтобы меньше светиться. Все логично. Ему, может, и логично, а у меня появился новый ворох вопросов. Но задавать их сил уже не было, да и отвечать на них, похоже, Лис сейчас не настроен. — Ты… — Ш-ш-ш, все потом. Отдыхай. Привычно погладила теплый кристалл с тлеющей в темноте искоркой. Ласково обвела пальцем по контуру неправильной формы. Словно его второпях выцарапали из цельной породы, не слишком заботясь о красоте. Милый дракоша, где ты? Увидимся ли мы когда-нибудь? Мне тебя так не хватает… Мысли начали путаться, и я окончательно провалилась в сон.Полет. Ощущение свободы и силы. Что-то неуловимо изменилось, хотя на первый взгляд все по-прежнему. Повинуясь зову, направилась в сторону призрачных гостей своих сновидений. Вперед и вперед, влекомая подобно мотыльку на сияющий свет. Ветер ласкал, обнимал и играл со мной. Я кружилась с ним в танце и улыбалась, подстраиваясь под его настроение, позволяя направлять. Осознавая всю мощь Стихии, мне нравилось испытывать легкие, щекочущие прикосновения. Это было сродни развлечению хищника с куда более слабой добычей, но я знала — он никогда не обидит. Здесь я своя, здесь меня ждут и всегда рады, поэтому лишь весело рассмеялась, полностью отдаваясь безумному танцу. Я словно стала сильнее и увереннее, появилось предчувствие чего-то нового. Взгляд упал на едва заметную, слабо мерцающую нить. Руки сами потянулись к ней, сердце затрепетало от осознания: она берет начало из меня. Что это? От прикосновения нить дрогнула и запульсировала, распространяя вокруг себя легкий древесно-терпкий аромат. М-м-м, он показался смутно знакомым. Куда она ведет? Золотой лучик, немного окрепнув, заструился в пространстве, преодолевая расстояния. Завороженная новым явлением, я последовала за ним. Ветер подхватил меня, даруя невидимые крылья, в такой странной компании я и продолжила путь. Казалось, нить живет своей жизнью, заманивая в бесконечность. Она то слегка окрашивалась в багряные тона, то светилась ярко-алым, но затем неизменно возвращалась к медовому оттенку спокойного пламени. Увлеченная погоней за неуловимым явлением я перестала обращать внимание на восхитительные, загадочные пейзажи, что проносились подо мной. Вот-вот и я найду ответ, узнаю, куда же она так стремится. Впереди показались танцующие фантомы, они протянули руки, приветствуя и приглашая присоединиться в их круг. От призрачных существ исходили волны тепла и радости. Вспомнился последний танец с сильфидом Шанти, чувственный, завлекающий, уносящий сознание в бездну, оставляя общее дыхание на двоих и ощущение ритма. С грустью посмотрела на трепещущую золотистую нить, прижала руки к груди, отыскивая ее начало, свет продолжал струиться сквозь ладони. Больше не оглядываясь, полетела к переменчивым силуэтам. Да, я станцую с ними, как и всегда, как и много других ночей и снов назад. Выплесну в этом танце всю накопившуюся усталость, всю затаенную боль от утраты дорогого сердцу дракоши, всю обиду и недопонимание, а потом откроюсь светлому чувству, принимая поддержку от своих таинственных видений. Они меня заждались.
Внезапное пробуждение, просто в какой-то момент я резко распахнула глаза, отдохнувшая и бодрая. Фелисана рядом не было, ни в виде кота, ни в виде человека. Тем лучше, сердце заходилось в сбивчивом ритме. Каждый раз, как только я думаю, что все уже видела и ко всему привыкла, происходит нечто невообразимо новое, снова путает и сбивает с толку. Прикрыла веки, восстанавливая в памяти золотистую трепещущую нить, ощутила ее аромат. На мгновение разгадка забрезжила рядом, светлая мысль, которая все объяснит. В мою реальность ворвался знакомый громкий голос: — Алиска, хватит дрыхнуть, пора собираться. Скорее покончим с этим делом, мне очень не нравится возня вокруг манускрипта. Светлая мысль, если она и собиралась появиться, обиженно махнула хвостом и умчалась в неизвестном направлении. Я разочарованно вздохнула и посмотрела на возмутителя спокойствия. Его голова торчала между дверью и косяком и, прищурившись, меня разглядывала. — Я не сплю. Ты в курсе, что неприлично вламываться в комнату к молодым девушкам ни свет ни заря и смущать их столь пристально изучая? — О как. А к немолодым можно? — Альт изобразил великую заинтересованность в данном вопросе. — И к немолодым нельзя, вообще ни к каким. — Я была непреклонна, но когда его волновало чужое мнение. — Ну да, а если ей плохо стало? В силу возраста. Ты своей гипертрофированной вежливостью просто-напросто угробишь человека, не оказав ему первую помощь. — Я задумалась, потом возмущенно фыркнула. — Да ну тебя. Вечно все изворотишь. Что за бредовый диалог? — Ниор ухмыльнулся. — Так вот, заруби себе на носу. Во-первых, я твой учитель, а это как лекарь, ему без разницы молодая ты там или пожилая. Понимаешь, к чему я веду, да? Заметь, сама напросилась. Во-вторых, ни свет ни заря давно кончились, на дворе полдень. Мало того, что ввалился в комнату и потревожил мои хрупкие размышления, но еще и сообщил мимоходом, что я для него создание с неопределенной характеристикой. Вот так захочешь почувствовать себя восхитительно-обворожительной, и фиг. Абигайл скрылся, из коридора донеслись его слова: — Ты бы с камешком своим аккуратнее обращалась. Ящер, конечно, гад, но, поди, не за этим его оставил. Я резко села и застыла с высунутым языком, который в совершенно детском порыве показала ниору, когда он вышел. Это что сейчас было? Кто-нибудь объяснит, что он имел в виду? От Абигайла я не добьюсь больше ни слова, раз он предпочел бормотать предупреждения, избегая смотреть мне в глаза. Ой, а ну их всех в Лысую Пустошь, песок считать. И знать ничего и не хочу. У меня новая жизнь, в ней нет места прошлому. Быстро оделась и пошла умываться. К завтраку я появилась в благодушном расположении духа, и именно к завтраку. Несмотря на слова Альта, его помятый вид и вид зевающего Лиса доказывали — они и сами лишь недавно поднялись с постели. Щедро наложила себе яичницы, присыпав зеленью. Ароматный горьковато-терпкий напиток бодрил, помогая ясно мыслить. Настроение уверенно ползло в гору. Мужчины или парни, я уже боюсь определять их возрастную категорию, в общем, мои вечно молодые друзья опять затеяли вчерашний спор. Лис настаивал на уничтожении, бросающего тень на правила мироздания, нелепого опуса, а Альт чисто из вредности и духа противоречия приводил аргументы в защиту книги, причем вовсе не отрицал ее несостоятельность. Шутливая перебранка, казалось, доставляла обоим искреннее удовольствие, и никто не собирался сдавать своих позиций. Я забралась с ногами на широкое кресло позади обеденной зоны и с наслаждением отпивала мелкими глоточками свой утренний заряд бодрости. За окном с ветки на ветку прыгали задорные пичуги, шумно выясняя отношения. На кухне царила атмосфера обволакивающего умиротворения, словно вся семья в сборе, и так оно и должно быть. Губы расплылись в широкую улыбку, подумалось, что такого домашнего Форт Абигайла вряд ли знает много народу. Сей факт страшно льстил, как маленькому несмышленышу, допущенному до чего-то важного, сакрального. Когда ты сразу преисполняешься значимостью момента и гордостью от оказанного доверия. Очень по-детски, но вот так я себя и ощущала. Из ленивых раздумий меня вырвал все тот же вездесущий ниор. — Тебе хватит полчаса на сборы? — Ага. Мы через портал пойдем? — Не сразу. В середине пути воспользуемся, чтобы сократить дорогу. — Почему? — Потому. Отсюда на такое расстояние неудобно расчет делать, а из-за естественного магического фона города увеличивается вероятностная кривая по времени. Кроме прочего, в конечном пункте защита стоит — все бы так просто в чужие владения вламывались. Как ты себе это представляешь? Границы вообще-то охраняются. Пожала плечами, до сегодняшнего дня я никак и ничего себе не представляла. — Ты же мощь — универсал. Думала для тебя это не проблема, — не захотела я признаваться в собственной недальновидности, а заодно и поддеть, мстя за свое пробуждение. — Ну и что, — нисколько не смутился Альт. — Правил приличия никто не отменял. Мы же в роли послов дружественного государства выступать собираемся. Справедливое замечание, возразить нечего. Значит, ему все-таки под силу взломать защиту границ орков, как интересно. А что еще ему под силу? — Что за кривая по времени? — перевела я разговор в более конструктивное русло. — Ты в курсе, что открывая пространственный портал заранее достоверно не известно, какой период отсчета пройдет с момента, как ты шагнешь в пустоту? — Я кивнула, об особенности подобных путешествий мне рассказывал Дант. — Не больше реального времени, затрачиваемого на физическое путешествие при самом идеальном раскладе, а насколько меньше — как повезет. — Абигайл посмотрел на меня одобрительно. — Да. Так вот, можно повысить шансы на то, чтобы этот промежуток оказался меньше. Нужно выбрать благоприятные условия в месте открытия перехода, чем меньше посторонних факторов, влияющих на магический фон, тем чище настройка на местность, а значит — портал сработает эффективнее. Поэтому сокращать будем не из Кираты, а из ближайших к ней окрестностей. Есть у меня местечко для этих целей облюбованное. — Поняла, уже испаряюсь, — ответила я и поспешила в комнату за вещами. Из города мы выбрались относительно быстро, наняв повозку. Правда, Лис всю дорогу фыркал и разбрасывался страдальческими взглядами,демонстрируя, что он думает по поводу такого способа передвижения. Почему-то данный вид транспорта ему совсем не нравился, котишка и в прошлый раз выглядел не очень довольным, когда мы ехали в гости к Альту. Но тогда мы почти всю дорогу продрыхли, и это сильно облегчило жизнь. Абигайл, устав смотреть на гримасничающего Иллюзора, как бы ни к кому не обращаясь, произнес: — Сам захотел ехать с нами. Лис в последний раз демонстративно вздохнул и отвернулся к окну, подгребая меня под бок. Ободряя, погладила его руку, шепнула: — В самом деле, если так сильно раздражает, встретились бы там. — Нет, — он решительно отверг мою идею. — Придется играть по правилам, раз связался с вами, пусть уж все по-человечески будет, а то неинтересно. Абсолютно непонятная логика. Но не стоило забывать, что под личиной зеленоглазого молодого мужчины скрывалась пятитысячелетняя сущность порождения междумирья со своими представлениями о жизни и тем, как ему ей распоряжаться. За границами Кираты Абигайл то ли сжалился над Лисом, то ли и сам собирался прогуляться, тем не менее, он отпустил извозчика, и дальше мы отправились пешком. Благо погода еще располагала к прогулкам. Путь пролегал вдоль теперь знакомого мне тракта, только немного в стороне — не по проезжей дороге, а по лесной тропе. Причем, по всей видимости, пользующейся спросом, настолько ее качественно вытоптали. Солнце клонилось к горизонту, наливаясь алым. Птицы пели, как сумасшедшие, выводя разномастные трели в одном им ведомом соревновании. Я заметила, именно перед закатом все зверье ненадолго оживляется, торопясь успеть насладиться последними минутами стремительно тающего дня. Ветерок трепал волосы, понемногу холодало. Мы вяло перекидывались редкими фразами, думая каждый о своем. С дороги время от времени доносился перестук колес да окрики возничих. Как долго предстоит идти и куда мы должны в итоге попасть, я не знала, но спрашивать не хотелось. Судя по сосредоточенному выражению лица Альтамуса, он что-то просчитывал, отвлеки его сейчас — отхватишь щедрую порцию язвительных комментариев. Мне такое счастье без всякой надобности. Наоборот, надо подловить ниора в благодушном настроении и расспрасить о чем-нибудь интересном. Как раз собралась дернуть Лиса за рукав, бесшумно привлекая внимание, чтобы продолжить вчерашний разговор, как из-за кустов примерно в полусотне шагов от нас вышли несколько мужчин совершенно разбойничьего вида. Они слаженно двинулись нам на встречу, громко переговариваясь и не пытаясь скрыть своих намерений. Я насчитала семь человек. Альт оторвался от размышлений и остановился. — Нет, это даже забавно, — усмехнулся он. — Алиска, начинаю понимать, почему чешуйчатый над тобой так трясется. Дар привлекать в жизнь… хм, неординарные ситуации с опасным уклоном — обременительная штука. — "Трясся", мысленно поправила я и хмуро ответила: — Не вижу ничего забавного, я тут не при чем. — Конечно, малышка, оно само, — ехидно поддержал друга Лис. — Заметь, это становится доброй традицией. — Поймав мой негодующий взгляд, он весело поправился: — Или не доброй. Угу, я оглядела спутников. Высокий, но довольно худощавый ниор и едва достающий ему до уха Иллюзор, завернутый в потасканный плащ, не выглядели людьми, способными дать отпор шайке из семерых крепких мужиков. Про себя вовсе молчу: еще ниже Лиса и уже Альта, на их фоне смотрелась мелкой козявкой. Может, поэтому незнакомцы продолжали самоуверенно улыбаться, полностью убежденные в превосходстве. — Куда идем, чего несем? — Вперед выступил крепыш с подбитым глазом, что не мешало ему вторым здоровым цепко осматривать наши пожитки. Абигайл держал в руках объемную сумку, куда сложил гостинцы для орков. Похоже, у него там действительно хорошие связи, раз он так расстарался. Вот она-то больше всего и привлекала внимание проходимцев. Фелисан невинно моргал, не выражая ни испуга, ни негодования, лишь уголки его губ дрогнули в полуусмешке. Альт опустил поклажу и с вызовом скрестил руки на груди. Ой, в недобрый для себя час эти неудачники вышли на дело. Стоя между сильнейшим ниором Империи и существом, состоящим из магии в чистом виде, я с интересом следила за событиями, немного сочувствуя еще ничего не подозревающим разбойникам, но только совсем чуть-чуть. Все-таки они сами нарвались и заслужили справедливое возмездие. — Позволю себе поинтересоваться, — спокойно начал Альтамус, — тебе что с того? Желаешь помочь донести? — Незнакомцы переглянулись и довольно осклабились. — Донести — это я завсегда, но тебе моя помощь не понравится. — Да ну? Спешу огорчить, не нуждаюсь в сторонних услугах. И раз мы все выяснили, то я с друзьями, пожалуй, пойду. Шепотом поинтересовалась у Фелисана, беззаботно наблюдающего за балаганом: — Зачем он с ними вообще разговаривает? Ясно же, что миром не уйдут и нас не отпустят. — Друг широко улыбнулся, и его улыбка подозрительно напоминала хищный оскал, что на лице человека смотрелось жутковато. — Он дает им шанс убраться, чтобы не тратить на них время. Но до таких тупиц пока дойдет… Хотя вон те двое позади наконец-то напрягли извилины. Присмотрелась в указанном направлении. Действительно, парочка долговязых громил пыталась донести какую-то мысль до, надо полагать, главаря, пока не встревающего в перебранку. Не успела я полностью осознать, кого вновь повстречала на пути, как Лис уже озвучил эту мысль: — Малышка, да тут твой рыжий поклонник. — А? — Альт повернул голову в нашу сторону. — Какой еще поклонник? — Которого она с его дружками в лужу посадила. Эй, бородач, как нога? — громко поинтересовался Лис с такой непосредственностью, что разбойники обалдели. Лицо Рэма Щипача вытягивалось все больше по мере узнавания меня, а от того насколько спокойно и даже дерзко для жертв мы себя вели, в итоге совсем перекосило. Видать, все-таки дошло, что он снова влип в неприятности. Зато мои щеки едва не заболели от растянувшейся до ушей улыбки, чем кислее становился рыжий, тем довольнее ощущала себя я. Справедливость все же существует. Высшие Силы, день удался. (обратно)
ГЛАВА 6
— Вот как? — Ниор недобро прищурился. — Тогда извиняйте, тут без вариантов: шанс на мирный исход вы упустили. Из-за него, кстати. — Альт обвиняюще ткнул длинным пальцем в побелевшего Щипача. Излюбленный жест Абигайла меня совершенно добил, заставив откровенно хихикать. Рэм схватился за голову и застонал, одаривая меня взглядом полным ненависти. Сам виноват, нечего было напиваться и приставать к беззащитным девушкам, о дальнейших гнусностях вообще помолчу. Его приятели теперь в полном составе сообразили, что странная троица им вряд ли по зубам, и мелкими шажочками начали отступление. В итоге впереди в одиночестве остался главный затейник. — Стоять, — рявкнул Форт Абигайл. Позорное бегство, тщательно маскируемое под обычное перетаптывание на месте, мгновенно прекратилось. Сначала подумала, это его окрик на них так подействовал, но взглянув на хитрющего Лиса, поняла: внезапное послушание разбойников всецело заслуга Иллюзора. Как ни странно, главарю возможность двигаться оставили, чем он и поспешил воспользоваться. Рэм, не замечающий происходящего за спиной, перевел злобный взгляд на ниора и достал нож. Я не удержалась от комментария: — Послушай, ты издеваешься? Мы ведь это проходили не так давно, вон у тебя и нога все еще перевязана. Совсем на ошибках не учишься. Мое веселье испарилось, накатила злость. Глядя в алчные, излучающие враждебность, глаза я отчетливо осознала — таких людей жалеть нельзя, они понимают только язык силы. Вспомнилось, как рыжий негодяй, ведомый сиюминутным желанием и уязвленным самолюбием, не погнушался напасть на одинокую девушку, да еще и дружков прихватил. Вспомнился жестокий и отвратительный Крэк, чуть не угробивший меня в старом здании архива. Стало одновременно противно и грустно, захотелось причинить вред Щипачу, чтобы он на своей шкуре испытал какого быть жертвой. На плечи легли теплые ладони, я почувствовала волну спокойствия. Приступ ярости отступил, уносимый знакомыми эманациями, исходящими от моего зеленоглазого друга. Откинулась ему на грудь, прикрывая глаза, и почти беззвучно прошептала: "Спасибо", Лис обнял меня. Рэм, немного поколебавшись, все-таки перешел к активным действиям. Прыгнув на беспечно стоящего к нему полубоком Абигайла, наверное, он верил в свое численное превосходство. И зря. Его приятели не двигались и только отчаянно вращали очами, на далеких от прежней самоуверенности лицах. Я дернулась, желая предупредить учителя, хоть и знала, что рыжий не представляет для него серьезной угрозы. Если уж он с Лили умудрился справиться, на минуточку высшим демоном, что ему может сделать какой-то далекий от здравомыслия человек. Лис мягко сдержал мой порыв. Глаза Альта блеснули серым металлом, он вскинул руку, и горе-разбойник остался безоружным. Щипач удивленно рассматривал свою пустую ладонь, нож улетел далеко в кусты. Осмыслив произошедшее, Рэм обернулся к приятелям и злобно выругался. Если опустить непечатные слова, смысл брани сводился к короткой фразе: одна маленькая я водит дружбу с ниором. Да, гений эрудиции, я такая. И на твои крысиные зубы нашлась каменная буханка, обломайся. Форт Абигайл раздраженно вздохнул и потер виски, будто прикидывая, что делать с олухами дальше. Было видно, ему очень не хочется с ними возиться и жаль времени, но и бросить безнаказанными, чтобы они и дальше продолжали третировать народ — нельзя. Рыжий главарь подуспокоился и нервно теребил бороду, изредка бросая на меня неприязненные взгляды, словно это я виновата, что он вздумал нас ограбить. — Что решил? — спросил Фелисан. — Придется задержаться и проработать этих молодчиков, — нехотя ответил Альтамус. — Отправляй их следом. Найдем мало-мальски пригодную поляну и приступим, не на дороге же с ними разбираться. — Лис ухмыльнулся, увлекая меня вперед мимо беспомощных разбойников. За нами двинулся Альт, до слуха донесся его веселый с ехидцей голос: — Ты горел желанием понести мою сумку? Держи. Благодарности не жди, но так и быть с паршивой овцы хоть шерсти клок. — Я улыбнулась — Альтамус он такой Альтамус. Отыскав подходящее место, Альт махнул рукой Лису. — Привал. Вся шайка рыжего с ним во главе, и правда, напоминала небольшую отару овец, покорно бредущую за пастухом. Глуповатое выражение лиц, синхронные движения, отсутствие естественных для ситуации эмоций — со стороны это выглядело даже жутковато. Мне раньше не доводилось видеть, на что способны друзья в полной мере, поэтому я наблюдала за всем с живейшим интересом. Ниор поочередно обошел каждого из мужчин, ненадолго задерживая руки у них над головами, на некоторых после этого он смотрел с откровенным отвращением. — Ментальный уровень, — шепнул Лис, — он считал их воспоминания и прикинул тяжесть преступлений. — Это разве не запрещено? — Друг фыркнул. — Тебе лучше знать ваши законы. Мне так вообще глубоко безразлична их участь. — Действительно, нашла о чем беспокоиться. Дальше, Альт отвел троих в сторону, в его взгляде вновь появился металлический отблеск. Он направил ладони в сторону груди мужчин, те, как приклеенные, смотрели ему в глаза и едва слюни не пускали. Мой учитель заговорил ровным голосом, но от его звучания у меня пробежал холодок по коже. — Сейчас быстро отсюда убираетесь, возвращаетесь домой к своим семьям. Все что натворили — исправите, возместите ущерб деньгами и работой. Еще раз потянет на приключения или захочется легкой наживы — пеняйте на себя. При первой же оплошности, запустится механизм разбалансировки организма. Как следствие, бессонница, головные боли, преждевременное старение и другие приятные мелочи. Сами прибежите сдаваться и каяться, это я вам гарантирую. Уловили общий смысл? — Разбойники кивнули, в их взгляде появилась осмысленность. — Свободны. Фелисан лениво потянулся, а жертвы собственной подлости опрометью кинулись прочь, резво скрываясь за деревьями. И почему мне кажется, что им еще крупно повезло? Еще с тремя Форт Абигайл не стал даже разговаривать, сразу вскинул руки и с брезгливым выражением лица произнес заклинание. Мужчин окутало неяркое зеленоватое свечение, вскоре рассеявшееся, как и не было. Ниор достал из сумки бумагу и карандаш, начал что-то записывать. Я поспешила перейти на магическое зрение, не зря вчера тренировалась до потери сознания, сегодня это далось намного проще и, можно сказать, привычнее. На шеях разбойников сияли петли из невидимой ранее энергетической нити, подобие удавок тянулось длинными хвостами к Альтамусу, образуя поводок. Учитель дописал, сложил листок вчетверо, протянул его одному из ожидающих своей участи негодяев. Тот покорно взял послание и убрал в карман. — Ждите, — коротко бросил им Абигайл и развернулся к главарю. — Иди сюда, с тобой отдельная история. Рэм нервно сглотнул, но подчинился. Такого жесткого Альтамуса я никогда не видела, даже когда меня допрашивал очень злой лорд Гарнет, ниор был куда более благодушно настроен. От этого становилось немного не по себе. Я придвинулась поближе к Лису, равнодушно взирающему на действия друга. Новое заклинание и бывший главарь распущенной шайки дернулся, как от удара, на его лбу выступили капли пота. — Уяснил, в чем был не прав? — холодно поинтересовался Форт Абигайл. — Д-д-да. — Хорошо, но ничего не меняет. — Рэм посерел. — Прежде чем присоединиться к дружкам, ответь на несколько вопросов. Врать не советую, больнее себе сделаешь. — Рыжий обреченно кивнул в знак понимания и согласия. — Кто заказчик? — Не понимаю о чем ты… вы… — Щипач выглядел растерянным и напуганным. — Ах, да. Столько времени прошло, ты уже и забыл, — вкрадчиво ответил Альтамус. Я заметила, как он сжал кулаки до побелевших костяшек. — Андраш, Орсон Андраш. Ни о чем не говорит это имя? — Бородатый мужчина затравленно посмотрел на ниора, потом на нас с Иллюзором и робко ответил. — Нет. — Альт нахмурился, пристально буравя взглядом лоб допрашиваемого. Я похолодела. Передо мной ясно, до мельчайших деталей, предстал образ сумрачной комнаты с плотно задернутыми шторами и заставленной в беспорядке вещами. И сидящего в кресле мужчины. Сильного мужчины, обезумевшего от горя, сгорбленного и уставшего. Не в лучшее время я застала лорда Гарнета, видимо, действительно обладаю способностью появляться там, где не следует. В голову закрались нехорошие подозрения. Какое отношение к старшему сыну лорда имеет рыжий проходимец? Ведь неспроста Альт так разозлился. — Допустим. Зайдем с другого конца. Вспоминай задание, за которое ты получил чересчур щедрое вознаграждение. И, главное, задача-то плевая, подстроить несчастный случай на дороге: лошади взбесились, карета перевернулась, рядом глубокий овраг, никто не выжил. Ну, вспомнил? — Теперь Рэм побледнел и задрожал. — Вижу, что вспомнил. Повторяю вопрос, кто заказчик? — Не знаю, правда. Он не представлялся и вообще ничьих имен не называл. Мы оговорили в какое время и на какой дороге нужно сделать засаду, после — где забрать деньги. — Тебя просили устранить только ниора. Какого демона ты угробил целую семью? — Альт едва сдерживался, чтобы не сорваться. — Это случайность. Мы не знали, что все выйдет именно так. Я никого не убивал. — Ты нет, — сухо согласился Форт Абигайл. — Но ты отдал приказ. Жалкий ублюдок, испугался оставлять свидетелей. Там были дети. — Они бы все равно не выжили, слишком много ран и… — Не тебе решать, — оборвал негодяя учитель и тихо произнес в пространство: — У них был шанс выжить. Не знаю, что на меня нашло в тот момент, но я почувствовала, как меня затапливает волна ужаса, боли и злости. Сдерживаемое отчаяние, когда верный друг и соратник лорда Гарнета господин Лейтон Линн, меряющий нервными шагами библиотеку, рассказывал историю трагедии семейства Андрашей, его боль, моя боль, боль хозяина усадьбы, все сплелось в тугой узел, рвущейся наружу, неизвестно откуда взявшейся силы. Попросту не захотела ее сдерживать, позволила произойти тому, что желало быть совершенным. Ударила наотмашь, чувствуя под пальцами упругую воздушную плеть. Рэм закричал от боли и упал на колени перед Абигайлом. Легкое удивление отразилось на лице ниора, сменяясь пониманием. Лис шумно выдохнул, погладил меня по волосам, но успокаивать не стал. Правильно, сейчас я должна была сама совладать со своим гневом. Не такая уж я и добрая девочка, как оказалось. Прикрыла глаза, восстанавливая дыхание и чувствуя слабость во всем теле. Сколько же энергии я вложила в удар? Что со мной, разве так можно? Смесь удовлетворения, растерянности и осуждения к себе — вот что я теперь ощущала. Из ступора вывел голос Альтамуса: — Алиса, подойди. — Неловко подчинилась, вставая рядом с ним и стараясь не смотреть в переполненные страхом глаза разбойника. — Раз так вышло, давай все сделаем правильно. Вызови воздушный удар еще раз. Замотала головой. Во-первых, неправильно бить несопротивляющуюся, безоружную жертву. Во-вторых, сил на повторение просто не оставалось. Ниор словно прочитал мои мысли. — Я не прошу его бить, хотя поверь, он это заслужил в полной мере. Призови воздух осознанно, не используй, просто почувствуй в руках эту плеть. На подобное тебе хватит резерва. — И видя мое сомнение, добавил: — Ты должна научиться контролю. Спонтанные выбросы силы не самое лучшее решение проблем. Зафиксируй свое состояние, запомни его до мельчайших подробностей, тогда в следующий раз, достаточно будет просто представить и пожелать. То, что сейчас произошло, относится к разделу боевой стихийной магии, такие вещи всегда завязаны на эмоции. Действуй. Признавая его правоту, сосредоточилась на испытанном: злость, гнев, желание восстановить справедливость, смесь сопереживания чужому горю со своим собственным. Вдруг и с моим отцом произошел вот такой же вовсе не несчастный случай, ведь проводить расследование отказались. Воззвала к Стихии, мысленно сконцентрировала в руках воздушные потоки, представляя, как они превращаются в прочные плети. Кончики пальцев закололо знакомое чувство. Получилось. — Хорошо, ты молодец, — подтвердил догадку Альтамус. — Запомни, самоконтроль — великая вещь. Но не следует корить себя за случившееся, он того не стоит. Теперь позволь мне закончить. Я вернулась на прежнее место, повиснув на молчаливом Лисе. — Давай прогуляемся, — вдруг предложил он. Удивленно посмотрела в зеленые глазищи и неожиданно для себя согласилась. Узнать правду о гибели Орсона Андраша хотелось, но все что сочтет нужным, Альт мне скажет. Продолжать смотреть на допрос было сложно, особенно после того, как сама не сдержалась. Мы углубились в лес, оставив Абигайла разбираться с разбойниками. — Что за история с этим Орсоном? — спросил Лис, спустя некоторое время. — М-м-м? — Я все еще пребывала в подавленном состоянии. — Судя по реакции, вы с мелким его знали. — Нет, то есть не совсем. Альт знал, они вроде дружили, а я… Я почти весь прошлый год жила и работала у отца Орсона — лорда Гарнета. Их семья стала мне близка. Понимаешь, однажды я увидела то, что совсем не предназначалось для посторонних глаз. Старший лорд до сих пор сильно переживает утрату. Альтамус вытащил его, вернул к нормальной жизни, но накануне дня предшествующего трагедии лорд Гарнет теряет над собой контроль и впадает в отчаяние, пытаясь заглушить его спиртным. Я тогда напугалась очень, но меня перехватил давний друг хозяина усадьбы и по совместительству его управляющий. Господин Линн объяснил причину поведения лорда, попросил, постараться понять, так как тот ко мне привязался и что я напоминаю ему погибшую внучку. Мне после увиденного и услышанного плохо было, все навалилось разом, про отца своего вспомнила. Лис мягко ступал по опавшей листве и молчал, давая мне выговориться, и только когда я закончила, тихо попросил: — Расскажи о нем? — О ком? Об отце? — Он кивнул. — Да нечего особо рассказывать. Папа умер, когда мне было пять, я мало помню. Со временем память потускнела, теряя последнее, что я хранила в ней о нем, зато и боль смягчилась. Те события живо напомнили об утрате — он тоже погиб при несчастном случае с туманными обстоятельствами. Никто ничего выяснять не захотел, отделались формальными бумажками. Тогда, конечно, я этим не интересовалась, понимание и закономерные вопросы пришли позже. Однако бередить старые мамины раны не хотелось, и я старалась сильно к ней не приставать. — Что ты о нем помнишь? — Несмотря на ситуацию, я улыбнулась. Мое зеленоглазое чудо умеет задавать правильные вопросы. — Папа был немного сумасшедшим, в смысле крайне увлеченным человеком, обожающим все новое. Он постоянно что-то изобретал и исследовал. Для общественности он вел себя слишком странно, поэтому не припоминаю, чтобы у него имелись друзья, но, по-моему, он и не стремился ими обзаводиться. — От слов об отце на душе потеплело. — Папа любил громко разговаривать, размахивая при этом руками. От него пахло дождем, это хорошо помню — он шутил, мол, это слезы одной красивой тучки, с которой он когда-то давно повстречался. Папа выбрал мне имя, но я лишь недавно узнала его значение. — Лис удивленно на меня посмотрел. — Ты не знала про эти цветы? — Я фыркнула. — Откуда бы, если они у нас не растут? — Друг смущенно сморщил нос. — Еще папа говорил, что когда я вырасту, то подружусь с ветром, мне нужно будет многому научиться, и он мне обязательно поможет. Однажды они с мамой даже повздорили — он предупреждал ее, что когда мне исполнится восемнадцать, мы уедем из Латиума, а она не хотела. Это мне уже мама позже рассказывала. Она, наверное, еще и поэтому меня отпустила, знала, что отец так бы и сделал. — Как интересно, — произнес Лис, сверкая глазищами в сумерках. — Но потом он погиб, и все изменилось. Я сильно на отца похожа и внешне, и по характеру, многие привычки от него достались. Выросла, но с окружением как-то не сложилось. Шумным компаниям всегда предпочитала уединение. Я вроде бы и пыталась, но, видимо, плохо. — Развела руками, признавая полное поражение в этом деле. — Ты к себе не справедлива. Среди твоих друзей одни сплошные неординарные личности. — Он забавно округлил глаза, я тихо рассмеялась. — Обычными их очно не назовешь. Но это произошло много позже и я имела в виду немного другое. — Да я понял. Твой отец был магом? — Не могу утверждать точно, скорее больше ученым. Владел слабенькой силой, библиотеку зачаровал с книгами и так по мелочи. Не помню, чтобы он ею пользовался при мне, старался избегать магии, утверждая, что голова и руки ему не для красоты даны. — Думаешь, чтобы он сказал, узнай, с кем ты водишь теперь дружбу? — Хитро прищурившись, спросил Лис. — О, уверена, папа был бы в восторге. Хотя… пожалуй, демоны и дракон это перебор, а вы с Альтом вполне подходящая компания. — Лис весело расхохотался и потрепал меня по щеке. — Давай возвращаться, скоро совсем стемнеет. Сдается, мелкий уже закончил. Я неодобрительно покачала головой, никак не привыкну к прозвищу ниора, придумал же. Хитрый котик ловко заговорил мне зубы, вернее, сделал так, что я сама болтала и отвлеклась от событий на поляне, а заодно и успокоилась. — Да, а мы еще не дошли до места построения перехода. Фелисан оказался прав. Впрочем, разве могло быть иначе? Наверняка, он точно знал, что все закончилось. Задумчивый Абигайл встретил нас в одиночестве. — Ночуем тут, — сообщил он. — Нет смысла идти куда-либо сегодня. Потеряли уйму времени, успокаивает, что хоть не зря. Располагайтесь. Я присела на корягу, торчавшую из земли, и озадачено вспушила челку. С чего начать? Хотелось о многом расспросить Альтамуса. Мужчины, не обращая на меня внимания, принялись обустраивать нашу стоянку. Один колдовал что-то с охранными контурами, второй развел огонь и даже приволок дичи. В опустившейся мягким пологом темноте разнеслись аппетитные запахи жареного мяса. Костер уютно потрескивал, отбрасывая пляшущие тени. Мы натаскали лапника и устроили подобие лежанок. Сытно поужинав, я бездумно таращилась на пламя, позволяя сонливости одержать верх. Никакого разговора не получилось, но может, оно и к лучшему — пусть уляжется. Было заметно, что Альт еще раздражен и не особо расположен к общению. — Малышка, ложись уже, а то так сидя и уснешь. — Не возражая, перебралась на импровизированную постель. Несмотря на теплые дни, ночи становились по-осеннему прохладными. Я свернулась калачиком, сберегая тепло, и накрылась плащом. Мужчины негромко переговаривались, вслушиваться было лень. Сосредоточилась на дыхании, постепенно погружаясь в пограничное состояние между явью и сном. Отсчет времени внутри замедлился, а затем и вовсе пропал. Сколько я так пролежала — неизвестно, почему-то окончательно заснуть не удалось. Рядом аккуратно опустился друг, почувствовала горячую руку на талии, спине тоже стало ощутимо теплее. Только сейчас поняла, как озябла. — Замерзла? — разобрала я тягучий голос у самого уха. — Погрею, ты спи. Завозилась, устраиваясь поудобнее в объятиях Лиса. Одна его рука легонько поглаживала мои волосы, вторая — живот. От этих прикосновений я медленно уплывала в царство грез, а вскоре и совсем забылась.На этот раз сновидения меня не посещали, и я отлично отдохнула, невзирая на сомнительное удобство походной ночевки. Возможно, в большей степени благодаря Иллюзору, тепло и защиту которого, я все время отчетливо ощущала. С сожалением высунула нос в довольно свежее утро, набралась храбрости и резко встала. Поежилась, похлопывая себя руками, и огляделась по сторонам. Затухший костер испускал последний слабый дымок, наполняя окрестности приятным копчено-хвойным ароматом. Хмурый Альт вручил мне остатки прихваченного из дома пирога и кружку горячего чая. — Где Лис? — поинтересовалась я, так и не отыскав глазами друга. — Не выдержал, — Альтамус вяло улыбнулся. — Отправился лапы разминать, встретимся теперь у перехода. Быстро покончила с завтраком, подхватила сумку и помахала ждущему меня учителю, сообщая о готовности. Безмолвно мы продолжили путь: Альтамус заговаривать не желал, все еще пребывая в плохом настроении, я тоже не рисковала к нему лезть. Новый день потихоньку вступал в свои права. Выглянуло солнышко, лес наполнился птичьим гомоном, то и дело дорогу перебегали мелкие зверушки. К тому времени, как я запыхалась поспевать за длинноногим ниором и набралась смелости попросить о привале, он сам замедлил ход и неожиданно поинтересовался: — Устала? — Есть немного, далеко нам еще? — Нет, почти рядом. Вон к тому дереву с раздвоенным стволом идем. — Он указал направление пальцем, я довольно выдохнула. — Альт, ты мне расскажешь… о том, что вчера было. — Робко посмотрела на серьезное лицо учителя. — Зачем тебе? — Мне важно знать. Сложно объяснить, но… — Хорошо, — прервал он путанные объяснения. — Только давай не сейчас. Надо обдумать, позже вернемся к этому разговору. — Я согласно кивнула. Фелисан поджидал нас на обозначенном дереве, вольготно устроившись среди веток и свесив хвост. Абигайл открыл портал. Лис первым исчез в мерцающей арке перехода, следом без колебаний шагнула я. Вынырнув в незнакомой местности, тут же сделала шаг в сторону, чтобы сразу увидеть Альтамуса. Начинаю привыкать к покалывающему холодком ощущению безвременья, на сей раз переход дался легко и не вызвал особых волнений. Магия медленно, но верно входила в мою новую жизнь и становилась ее частью. — Мы почти на месте, — оглядевшись, удовлетворенно отметил Альт. — Мелкий, ты молодчина. Во времени всего минут двадцать потеряли. — Рядом со мной стоял симпатяга Лис в человеческом облике и очаровательно улыбался. Абигайл недовольно на него зыркнул, но одергивать не стал. Мы прошагали еще около получаса, потом ниор скомандовал привал, плюхнулся прямо на землю и вытянул ноги. — Все, сидим и отдыхаем. Скоро нас найдут. Мы устроились рядом, я достала из сумки припасы и раздала друзьям, все дружно заработали челюстями. Местность отличалась от привычных глазу пейзажей: бескрайние просторы равнин, покрытые едва начавшей желтеть травой, гораздо реже попадались кустарники, а деревья и подавно. Впрочем, вдалеке все же просматривался жидкий лесок. Другая растительность, более теплый климат. Напрягла память, вспоминая карту Среднего Мира. Мы сейчас находились за западными границами Империи, позади остались река, мой родной город, Болотные Топи и широкая полоса плоскогорья. Альт знал, о чем говорил, не успели закончить с перекусом, как к нам пожаловали гости. Высокие воинственно настроенные мужчины с серой кожей и сильно развитой мускулатурой, коротко обритыми головами и множеством замысловатых украшений, покрывающих руки. Однако эти же самые руки очень уверенно держали оружие, и обманываться на их счет не приходилось. Нас обступили степные орки. Один из них что-то спросил на неизвестном мне языке, Форт Абигайл, улыбаясь, ответил. Вообще, я заметила, после портала настроение учителя улучшилось, словно он оставил неприятные воспоминания по ту сторону условной черты. Это радовало, потому что того хмурого и неприветливого Альта я откровенно побаивалась. Теперь он снова выглядел привычным встрепанным магом. Дернула Лиса за рукав. — Я ничегошеньки не понимаю. — Он усмехнулся. — Было бы странно, если бы было наоборот. — Неудобственно как-то, — пожаловалась я, искренне сожалея. Друг хмыкнул, потрепал меня по щеке и, отойдя в сторону, обломал с ближайшего куста пару веток. Придирчиво их осмотрел, выбрал более толстую и укоротил ее. Полученную палочку длиной с палец он насадил на неизвестно откуда взявшуюся нить. — Держи. Покладисто приняла его дар. Очевидно же, что просто так страдать ерундой Иллюзор бы не вознамерился. Нацепила условное украшение на запястье и, о чудо, в тот же момент поняла речь орков. Благодарно взглянула на Лиса, тот лишь смешно сморщил нос. — А я сама смогу с ними объясняться? — Малышка, обижаешь, конечно сможешь. — Я широко улыбнулась, завидуя себе за столь шикарного друга. — Идем. — Альт перевел внимание на нас. — Стражи проводят к вождю. Молча побрели за серокожими спутниками, вскоре показались многочисленные купола походных шатров. Наша компания приблизилась к орочьему поселению. Я во все глаза разглядывала новый для себя мир доселе невиданного быта и традиций. Остановились мы у самого высокого и богато вышитого жилища, вход в которое охраняли воины — суровые бесстрастные лица, угрожающая и несколько отталкивающая внешность. После короткого доклада о цели визита нас пропустили. Внутри оказалось уютно и светло. Мягкое освещение проникало через прозрачные сетчатые лоскуты импровизированных окошек. Пол устилали ковры с коротким ворсом и затейливыми рисунками — лично я заподозрила в них наличие особого обережного смысла. Множество подушек, низенький столик с чайными приборами, красивые орнаменты на пологе. В центре за столом сидел пожилой орк, при виде нас, его губы расплылись в улыбке. — Какие гости, какие лица. Рад видеть. Альтамус-дагай, что привело тебя в наши края? Не ожидал. — Абигайл приветливо улыбнулся в ответ. — Дела, к сожалению. Тоже очень рад встрече, Стингард. Здоров сам? Здорова семья? — Благополучно, все здравствуют, — прогромыхал упомянутый Стингард. — Представляй гостей, примем как родных. — Фелисан… — Флеминг-Альварес — подхватил голос Альта Лис, с жутко хитрым видом. Что-то было в этой его игре по правилам, что-то авантюрное. А еще я сильно сомневалась, что это действительно его фамилия. Интересно она у него вообще есть? Уточню потом, главное, не забыть. — И Алистер Дейл — моя ученица, — закончил ниор. Вождь кивнул и внимательно на нас посмотрел, после приветливо махнул рукой, приглашая приблизиться и принять участие в чаепитии. — О каких делах ты толкуешь, Альтамус Форт Абигайл? — Манускрипт Триединства, — не стал ходить вокруг да около Альт. — Вождь посуровел, его глаза сузились в подозрительном прищуре. Ниор продолжил: — Из главного хранилища Империи украдена часть документа, есть основания подозревать, что и за вашей частью начнется охота. — Откровенное заявление, Альт-смотрящий вдаль. — Знаю, и мне не слишком приятно говорить об этом, но тем не менее такова реальность. Сохранность вашей части манускрипта является главенствующей, потому я здесь. — Вождь кивнул и задумчиво отпил из большой пиалы. Мы все последовали его примеру. — Тебе известно о недобрых делах, что творятся на наших землях? — поинтересовался Стингард. — Весьма опосредовано, — туманно ответил Абигайл. — Ты и твои друзья мои гости, не будем сегодня о делах, — неожиданно заявил вождь и улыбнулся. — Я слишком рад тебя видеть, устроим Тиксанас в вашу честь. — Альт лишь склонил голову в почтительном жесте. Оказывается, он все-таки умеет вести себя сдержано. Я продолжала открывать новые грани своего учителя. — Так тому и быть, — удовлетворенно подвел итог разговору вождь. (обратно)
ГЛАВА 7
Нас повели в гостевой купол — временное пристанище и дом. По дороге я без устали вертела головой, стараясь рассмотреть как можно больше. Всегда думала, орочье поселение должно выглядеть более устрашающе и неказисто. Тут же все вокруг пропиталось атмосферой кочевой самобытности, удивительно сочетавшей тепло и уют. Пестрые вышивки, узорчатая утварь, громоздившаяся прямо возле входов в шатры, лишь располагали к хозяевам, не только войны и драки входили в круг их интересов. Проявлялась особенная, уникальная культура без покрывала из домыслов и искаженных представлений. По узким тропкам-улочкам степенно передвигались женщины в просторных одеждах, волосы почти всех украшали многочисленные бусины, цветные камешки, перышки. Выглядели они подстать своим мужчинам: излишне суровые черты лиц, подтянутые, крупные тела. Вокруг них с радостными, громкими криками сновала детвора. Ватага шкодливых орочат нас заметила и притихла, с любопытством разглядывая новоприбывших, затем раздались счастливые выкрики: — Дядя Альт. Дядя Альт, приехал. Альтамус-дагай, вернулся. Горстка разновозрастных детишек говорливым ручейком потекла к моему учителю, который, в свою очередь, сейчас сиял не хуже солнца. Ловко поймав на руки малышку в зеленом костюмчике, он принялся ее щекотать. Девочка довольно заверещала и ткнула в нос ниору, надо полагать, свою гордость — ожерелье из чьих-то зубов. — Дядя Альт, вот что мне папа подарил на праздник Укхулан, — похвалился ребенок. — Мой папа настоящий воин. — Абигайл широко улыбнулся. — Конечно. А уж какие я привез подарки. — Он поцокал языком, подогревая и без того предвкушающую ребятню. Глаза малышей, можно сказать, светились от нетерпения и любопытства. — Идите за проводником, позже вас найду, — обернулся и посоветовал нам Альт. — Это надолго, меня сейчас так просто не отпустят. Нисколько не сожалея о своей участи, он полез в сумку, извлекая на свет первые гостинцы. Да-а-а, на что там разбойники покусились? На святое — детское собрание разной всячины, начиная от сладостей и заканчивая ножичками и рогатками. Я потрясенно покачала головой, перехватила Лиса под локоть и пошла за воином, еле сдерживающим улыбку и отчаянно пытающимся сохранить грозный вид. Кстати, Лис удивленным не выглядел. — Скажи, что я не сплю. Я видела то же, что и ты? — Мелкий в свое время долго жил среди орков, — ответил Лис. — Потом и вовсе отличился, вернув верховному шаману сына, которого уже и не надеялись найти. — Как это? — глуповато уточнила я. Как он умудрился сына потерять? — Слушай, я в детали не вникал. Знаю только, что мать пропавшего была человеческой женщиной и вроде как ей вся эта жизнь надоела, — он обвел рукой поселение. — Потому в конечном итоге и сбежала, прихватив с собой ребенка. Где договорилась, где заплатила, в общем, помогли ей скрыться и затеряться — так и не нашли беглянку. Прошло много лет, дамочка та померла от какой-то хвори, а полукровка жил и в ус не дул, что он один из наследников правящего клана. А тут Абигайл влез со своими открывшимися новыми способностями, они, видите ли, с шаманом эксперименты проводили. Не знаю, чего да как, короче, нашел он того паренька и в родные пенаты вернул. Вот и вся история. Если интересно, у Альта подробности спроси, это не тайна. После свалившегося на высокопоставленного отца счастья, мелкого вообще в клан приняли и знаками отличия наградили. — Ну и ну, теперь ясно, почему Корвин так жаждал отрядить на это дело Альта. Действительно, у него связи. — Друг кивнул. — Его кандидатура для посольской миссии самая удачная, если принять во внимание напряженные отношения между людьми и степным народом. — А ты откуда знаешь о нашей политической обстановке? — Лис подмигнул. — Я много чем интересуюсь, тем более когда это касается меня лично. И раз уж я с вами… — Заканчивать мысль не потребовалось, все и так было предельно ясно. — Скажи, что вождь имел в виду, говоря "устроим Тиксанас в вашу честь"? — Насколько мне известно, это своеобразное праздничное застолье по поводу прибытия дорогих гостей, с песнями, плясками и полным погружением в шаманские ритуалы. Я слегка напряглась, события закручивались слишком быстро. Несмотря на природное любопытство, я не чувствовала уверенности, что готова настолько проникнуться духом орочьего племени. Лис легко разгадал ход моих мыслей. — Трусишка, будет весело. — Надеюсь, мое впечатление в конечном итоге совпадет с мнением котишки. Тем временем мы добрались до будущего жилья. Провожатый сообщил, что в нашем распоряжении около двух часов до начала праздника, и ушел. Внутри шатра оказалось очень и очень уютно. Гораздо проще, чем у вождя, и не столь дорого, но нам ведь и не нужно производить ни на кого впечатление роскошным убранством. Главное, все необходимое имелось в наличии. Пол выстилали ковры, уложенные прямо поверх земли. Напротив входа разместился закуток с кухонной утварью и низким столом. Два небольших сетчатых окна и, самое невероятное, прозрачный верх купола. Сейчас в него отлично просматривалось голубое небо с пушистыми облаками, а ночью, лежа в теплом гнезде, можно будет любоваться звездами. Я подошла к сложенным горкой шкурам и погладила длинный ворс, надо полагать, из них мы устроим лежанку вместо кроватей. Множество разного размера и отделки подушек, каких-то вышитых лоскутов и пушистых кисточек, свешивающихся по периметру шатра, уже не удивили. И конечно, стоит упомянуть о костяных резных статуэтках в виде животных, украшающих периметр купола. Пока я обустраивала новый дом для нашего удобства: расстилала шкуры, раскладывала подушки и разбиралась с кухонными принадлежностями, Фелисан создал в центре помещения небольшое магическое пламя — сразу стало ощутимо теплее. Внутрь шатра вошел Альтамус. — О, уже обживаетесь, отлично. Я принес традиционные накидки на Тиксанас. Мне протянули нечто из приятной на ощупь плотной ткани, расшитой цветными деревянными бусинами. Накидка напоминала примитивный кафтан без рукавов и с высокими клинообразными разрезами по бокам, а еще это чудо было изрешечено мелкими дырочками. Если присмотреться, то из них складывался определенный порядок, в котором я заподозрила узор. Мой наряд отличался от мужских желтым цветом, тогда как на Иллюзоре и учителе красовались синие накидки. — Интересные костюмы, — подытожила я, чувствуя себя непривычно в странной одежде поверх собственной. — Не занудствуй, расслабься и получай удовольствие, — отмахнулся Альтамус и весело добавил: — Тем более выбора у нас все равно нет. Если уж Стингард решил гулять, то так оно и будет. За входным пологом послышалась возня, и в шатер ввалился рослый воин с более приятными чертами лица, чем у его соплеменников. — Альт-дагай, слышал, ты притащил свой великолепный зад в наши края, — проревел новоприбывший. — Еще и со спутниками, даже не поверил сначала — ты же одиночка. Теперь вижу, не врет молва. — Нас поочередно смерили оценивающим взглядом. Глаза гостя слегка расширились, когда он дошел до меня. На лице отразилось сначала удивление, потом узнавание, наконец, он расплылся в широкой улыбке. Я тоже его вспомнила, далее мы одновременно прокричали: — Алиса. — Зумагар. Меня смели в железных объятиях так крепко, что я всерьез начала опасаться за здоровье. Пока пыталась донести эту мысль до веселого полуорка и что-то слабо пищала, на помощь пришел Абигайл. — Полегче, Зум, раздавишь ее. — Ой, действительно, ты такая хрупкая. Прости, не подрасчитал немного. — Получив свободу, я судорожно вздохнула полной грудью. — Знакомы, значит. — Сделал совершенно верные выводы мой учитель. — Сколько живу, столько и убеждаюсь: три мира, слышите, целых три, а все равно тесно. — Ничего не тесно, — возразил Зум. — Это, Альт-дагай, называется кармические связи. Кому положено встретиться, так и случится. Судьбе оно виднее, кого сталкивать. — Интересная трактовка мотивов поступков старушки Судьбы, — прокомментировал Лис. Зумагар ему подмигнул и протянул огромную ручищу. Лис едва ли дотягивал тому до плеча и на фоне полуорка казался изящной миниатюрой. Мужчины обменялись приветствиями. — Так как тебя, Алиса, занесло в такую компанию? Помнится, ты раньше с демонами время коротала. — Зум снова хохотнул, потом уже серьезно добавил: — Ну и напугала ты нас в Стыдливой Нимфе. Я чуть не поседел, когда понял, что ты исчезла. Я непроизвольно скривилась, вспоминать пренеприятнейший эпизод из прошлого не хотелось. Попытка сходить подышать свежим воздухом обернулась множеством ушибов и ссадин, треснутыми ребрами, а на десерт напряженным разговором с обоими лордами. Мысли плавно перетекли к Шанти — после того случая он перестал называть меня исключительно полным именем. Вместо кислого выражения на моем лице заиграла улыбка. Вот загадочная девичья душа. Кто-нибудь сможет объяснить, по какой непредсказуемой траектории в голове скачут мысли? Полуорк по-своему истолковал мою реакцию. — Да, главное, все обошлось. Теперь, гляжу, ты в надежных руках. — Я пожала плечами. — Не жалуюсь. Триквестр тесен — свела дорога. — Ладно болтать, еще пообщаетесь, — вклинился ФортАбигайл. — Пойдемте, опаздывать нехорошо. Особенно если учесть, что мы там главные гости. — Ты прав. Я же, собственно, за этим и шел, хотел лично вас встретить и проводить. По дороге я с наслаждением вдыхала запахи степных цветов. Дул легкий южный ветерок, словно приветствуя и приглашая присоединиться к всеобщему веселью. Подняла руку и мысленно его погладила: "Да милый, сейчас твое время. Осень всегда символизировала плодородие, для сегодняшних шаманских обрядов ты подходишь лучше других. Все эмоции окажутся в твоей власти". Альт и Зумагар, переговариваясь о своем, нас опередили. Лис мне шепнул: — Забавно, что вы знакомы. Он как раз тот самый пропавший наследник, о котором я недавно рассказывал. — Я сбилась с шага. Да быть не может. На всякий случай так же шепотом уточнила, впрочем, не сомневаясь в положительности ответа: — Зумагар родной сын верховного шамана? Если я не путаю, кровный родственник второго по значимости орка над всеми их кланами. — Ага, так и есть. А ты не знала? — Нет. Когда мы познакомились не до того было, день рождения Данта и Лили отмечали. Думала он просто наемник. — Лис смешно фыркнул. — С демонятами, значит, общается? Ой, как у вас тут все-таки интересно. Так что тебя удивляет? Наоборот все логично. — В смысле? — растерянно переспросила я. — Ничего не логично, ты меня вообще запутал. — Демоны у нас кто? — Почувствовала легкое раздражение. — Кто-кто? Демоны это демоны, чего опять кругами ходишь? — Друг, проигнорировав мое возмущение, захихикал. — Ты, малышка, бесподобна. Ладно, демоны это демоны, в самом деле. Не заморачивайся. — С подозрением на него посмотрела. Невинному виду хитрюги позавидовал бы сам пречистый дух. К тому времени мы уже пришли к месту проведения праздника-встречи Тиксанаса, поэтому продолжать разговор и дальше не получилось. Нас усадили за длинный низкий стол прямо посреди огромной поляны под открытым небом. Во главе него на подушках чинно восседал вождь. По правую руку от него сел Зумагар, по левую — Альтамус, рядом с последним устроились и мы с Фелисаном. Остальные места занимали незнакомые орки, судя по всему, имеющие отношение к высшим клановым кастам. В некотором отдалении за столами поменьше расположились другие семьи общины. На глаза попадались только взрослые представители степного народа, детей видно не было. В центре поляны горел огромный костер, озаряющий светом пламени всю округу. Как и меня, женщин украшали накидки желтых оттенков, а вот мужчин — от синего до светло-голубого. Передо мной стояла глубокая пиала с чем-то наваристым, дымящимся и пахнущим травами и специями. Рядом лежали лепешки светлого хлеба, присыпанные черными мелкими семечками. В изобилии присутствовали блюда с овощами, зеленью, корнеплодами. В широких мисках светлели неопознанного назначения соусы и много чего еще такого, что я бы даже и попробовать не рискнула. Просто потому, что не находила подходящего определения. Вне всяких сомнений, стол был накрыт с размахом. Стингард поднял руку, и гомон присутствующих сразу же стих. Звучным, глубоким голосом вождь наполнил пространство вечерних сумерек: — Мы рады приветствовать в наших землях своего сына и друга, а так же его спутников. Альтамус-смотрящий вдаль, пусть и дальше тропы судьбы приводят тебя под общий свод неба над нашими головами. Не забывай старых друзей, и да будет на пользу нынешний Тиксанас. Все подняли налитые до краев кубки с темной, пахнущей солено-пряным ароматом жидкостью. Я последовала их примеру. — Не бойся, Алиска. Кровь животных давно впиталась в почву, а этот напиток ничем не хуже бодрящего вина, — шепнул мне на ухо учитель. Я вздрогнула, осознавая, что именно держу сейчас в руках. — Пей смело, верь мне. Зажмурилась и залпом осушила кубок, стараясь не думать о последствиях. Потому что верила ему. Отовсюду послышались дружные выкрики: — Ухтанарр-го. Ухтанарр-го. Альт тепло улыбнулся и потрепал меня по волосам. — Молодец, девочка. Все правильно, так и должно быть. Без доверия нет никаких отношений, на доверии строятся все остальные связи. Считай, что прошла испытание, ученица. — Что они кричат? — спросила я, не зная как реагировать на его слова. — Они приветствуют дорогих гостей. — Альт, ты такой… такой… — Задохнулась, пытаясь выразить словами переполнявшие меня сейчас чувства. За последние сутки я узнала об эксцентричном ниоре больше, чем за все остальное время. С него слетели маски и наносная шелуха, Форт Абигайл открывался с совершенно иной стороны, очень настоящей. И то, как встречали его орки, говорило о многом. Ведь по сути, это все было ради него и в честь него. В голове зашумело, по телу разлилась теплая нега, унося ясные мысли в неизвестные дали, все ощущения разом обострились. Внятно изъясняться стало затруднительно, Альтамус усмехнулся. — Я понял. Это даже приятно, хотя непривычно. Начинаю понимать чешуйчатого — твой неподдельный восторг и непосредственность любое черствое сердце растопят. Хорошо, что церемониальный кубок наполняют только один раз. Скоро отпустит. — Мне подмигнули и с невозмутимым видом отвернулись к вождю. Раздались мерные удары в огромный бубен, между ними полилась вибрирующая мелодия. Я отвела взгляд от учителя и посмотрела в сторону костра, где пятеро широкоплечих орков творили волшебство. Их лица и руки покрывала вязь замысловатых узоров, ярко выделяющихся на темной коже. Одеты они были в шкуры животных, на головах красовались черепа, я сумела распознать только волчий. Воины начали двигаться под завораживающий ритм. Шаман запел низким, чуть ли не утробным голосом, не переставая бить в бубен. Танец и песня все убыстрялись, наращивая темп и силу. Тело резонировало, подпитываемое обостренными чувствами. — Поешь, — вывел меня из транса Лис. Я послушно обмакнула кусочек хлебной лепешки в пиалу с наваристой мясной похлебкой. М-м-м, очень вкусно, во мне резко проснулся сильный голод. Спустя время, полностью насытившись и так и не рискнув экспериментировать с неизвестными блюдами, я блаженно зажмурилась. От курящихся благовоний, незнакомых ароматов и ритуального напитка душа словно парила над телом. Странное дело, вроде бы мы находились на открытом воздухе, но окутывающей пространство аромамагии это совсем не мешало. Казалось, я нахожусь в пограничной реальности между явью и сном, испытывая при этом необыкновенный прилив энергии. Хочется пуститься в пляс, позволить вовлечь себя в чарующий танец жрецов. К этому моменту уже многие орки вышли на центр поляны, вокруг костра образовалась движущаяся в едином ритме толпа из желтых и синих фигур. — Хочешь присоединиться? — спросил Лис, словно почувствовав мой настрой и желание отдаться во власть шаманской музыки. Согласно кивнула, ощущая в душе необъяснимый трепет. В голове то и дело вспыхивали яркие картинки прошлого. Воздух дрожал от напряжения и плотными кольцами, подобно кругам на воде, расходился от изукрашенного росписью бубна. С готовностью схватила протянутую другом руку. Каждая частичка тела была наполнена искрящимся счастьем. — Идем. Мы присоединились к другим танцующим. Рядом мелькали незнакомые лица, в иной ситуации показавшиеся даже страшными, но не теперь. Сейчас эти грозные мужчины и женщины слились в единый поток, каплей которого стала и я. Условные границы стерлись, осталось только восприятие истинной гармонии в ее первозданном виде. Музыка, ритм, запахи, чувства. — Твой танец не похож на орочьи пляски, — заметил Лис. Я широко улыбнулась. — Верно, это мой собственный танец. В своих снах я его танцевала уже многие десятки раз. — Брови друга удивленно взметнулись вверх. — Вот как? Неожиданно. Малышка, ты не престаешь меня удивлять. — Руки Лиса легко обвили мою талию и притянули к себе. — Покажи мне, научи, — почти потребовал он. Я подалась вперед и звонко рассмеялась. Фелисан замечательно чувствовал ритм и умело подстраивался. Освобожденное сознание продолжало полет на недосягаемой высоте, где очень хорошо и весело. Сколько длилось это безумие определить невозможно. Сама я испытывала необычайную легкость, а сердце иногда сбивалось с привычного темпа. Волосы и кожу пропитали ароматы благовоний. Рядом показался Альт, он доброжелательно погладил меня по голове и посоветовал отправляться спать. Спать совсем не хотелось, но спорить я не решилась. Под руку с Лисом я покорно отправилась в наш шатер. Котишка лукаво улыбался, всем видом выражая, какое удовольствие ему доставил сегодняшний вечер, и я полностью была с ним согласна. Хорошо, что я позаботилась обо всем заранее — не пришлось возиться с обустройством постели. С наслаждением развалившись на мягких шкурах, оглядела свод купола. Все верно, как я и думала — шикарный вид на ясное звездное небо. Высшие, как прекрасно. Вокруг меня словно все пропиталось волшебством, оно витало в воздухе, пьянило, завораживало. Лис, по обыкновению, устроился рядом и внимательно изучал меня, будто впервые увидел. — Что? — смутившись, спросила я. Его глаза, горящие в темноте изумрудами, казалось, смотрели мне прямо в душу. — Ничего, — откликнулся друг. — Не знал, что ты так умеешь. Этот танец, однажды я уже… — Поцелуй меня, — не дала ему закончить, перебив на полуслове. В воздухе повисло молчание, потом он все же ответил: — Зачем? — Не знаю, — искренне призналась я. — Ночь волшебная и ты… волшебный. — Он негромко рассмеялся, а за границами нашего купола раздавалось мерное звучание шаманского бубна. — Да ночь такая, но что если завтра ты начнешь стесняться и сильно пожалеешь о своей просьбе? — Ну, ты же можешь сделать так, что я и не вспомню. И снова тихий смех наполнил пространство. В центре шатра на мгновение взметнулся и вновь едва затеплился магический огонек, возвращая атмосферу таинственности. — Могу, — согласился друг. — Но ты не забудешь. Не хочу, чтобы ты забывала. — Фелисан еще немного поколебался, а я затаилась, слушая его дыхание и стараясь попадать своим в такт. Наконец Лис принял решение. — А знаешь, так даже лучше получится. Давай, если действительно этого хочешь. И он меня поцеловал, медленно склонившись, как бы давая возможность передумать. Но я не собиралась отказываться от своей идеи, лишь прикрыла веки. Смотреть в пронзительные зеленые глазищи просто не хватило духа. Мягко, нежно, аккуратно его губы накрыли мои, и я непроизвольно выдохнула, наслаждаясь приятным, волшебным, как весь этот вечер, чувством. Так целует друг, брат, очень близкий человек. Было безумно приятно, но никакого разжигающего желание влечения не возникало. То ли это его пресловутый контроль, то ли что-то еще… Мы словно стояли на острие лезвия, не отклоняясь ни в одну из сторон, за чертой которой, уже не будет возврата. — Ты сладкий, — поделилась впечатлениями, когда он отстранился и оперся на локоть, слегка нависая надо мной. — У тебя вкус ягод и леденцов, как в детстве. — Лис широко улыбнулся и довольно зажмурился. Провела ладонью по его теплой щеке, очертила пальцем любимую, слегка лукавую улыбку. — Лис, — вырвалось у меня со вздохом, — кто же ты? Что за непостижимое нечто? — А разве твои друзья не сказали после той встречи в лесу? Я вспомнила эту эпичную встречу, когда Дант, Лили и Шанти, округлив глаза, удивленно таращились на хитрого котишку, не в силах поверить в то, что перед ними Иллюзор. Тогда даже вечно надменного дракона проняло, и он уважительно склонил голову перед Фелисаном. — Кое-что рассказывали, — подтвердила я, — но мало. Ребята считали твое существование просто легендой. Пришлось очень настойчиво вытрясать из них информацию, даже простимулировать расшвыриванием случайно подвернувшихся под руку носков. От такой убедительности Шанти едва не загрыз меня, причем в самом прямом смысле. Ох и натерпелась я. Мысли плавно соскользнули к образу любимого дракоши и его завораживающих янтарных глаз. Усилием воли заставила себя вернуться к реальности. Лис тем временем откинулся на подушки и, заложив руки за голову, задумчиво рассматривал сверкающее мириадами звезд небо, будто думая о чем-то таком же далеком. Когда я уже перестала надеяться на ответ, он заговорил: — Далеко за гранью бытия, в царстве хаоса, там, где не действуют законы твоего мира, в месте, что принято называть Изнанкой Миров, проложено множество троп. Если уметь по ним ходить, можно путешествовать между мирами. Их много, невозможно и сосчитать — вселенные, планеты, звездные туннели, острова средоточия жизни. Я слушала, затаив дыхание, ощущая себя допущенной до высшего знания и замирая от страха, что он сейчас замолчит, от этого в груди сворачивалось тугой воронкой необъяснимое чувство. Мозг лихорадочно пытался осознать, каково это — побывать за гранью, видеть собственными глазами все эти параллельные миры, жить в них, путешествовать… — Возвращаясь к хаосу. В любой, даже такой, казалось бы, неупорядоченной системе, рано или поздно происходит отклонение от относительного состояния покоя. Причин я касаться не буду, тебе достаточно просто знать: в какой-то момент случается спонтанный выброс материи, которая больше не принадлежит хаосу, но остается его частью. — Он вздохнул. — Алиса, это очень сложно объяснить, а я бы не хотел скатиться до неизвестных тебе научных терминов. Ты спрашивала, что я такое — я отвечу. Внезапно на одной из троп меж границ реальностей, в полной изоляции от всего живого, в густом, вязком мареве туманной серости встает на лапы маленький одинокий котенок, который с рождения может практически все. Он сам определяет, кем и чем ему быть: пол, форму, предпочтения. Остается только вырасти и научиться жить в той среде, что его породила. Перед ним открыты любые дороги, он открывает глаза, точно зная, куда идти и что делать, и начинает свой путь длиною в бесконечность. Я — дитя хаоса, у меня нет матери, нет семьи. Я долго живу и видел много иных миров, иных богов, иных существ. Я наблюдал, как создавались и гибли целые эпохи, был свидетелем трагедий в масштабах от одной живой души до грандиозных катастроф. Так кто же я, Алиса? Я протянула руки и нежно обняла Лиса, потерлась щекой о его плечо и уютно устроилась сбоку. — Ты самое потрясающее создание, которое я когда-либо встречала, а еще мой друг. Я люблю тебя всем сердцем. Возможно, в границах множества вселенных это и мелочь, но в моих личных границах это важно. Ты больше не одинокий маленький котенок, теперь ты умный, сильный и бесконечно добрый кот. Во всяком случае, для меня, — добавила я, немного подумав. — Парень громко фыркнул. — Существенная поправка, уж точно. Он развернулся, перехватывая меня покрепче, и я уткнулась носом ему в грудь. — Спи, малышка, завтра будет новый день. Я постерегу твой сон. Стоит ли говорить, что заснула я быстро и со счастливой улыбкой на губах, нежась в теплых объятиях любимого друга. В душе царили спокойствие и легкость.За спиной привычные воздушные крылья, полет, танец ветра меж локонов волос и трепет сердца от радостного предвкушения. Призрачные фантомы ждут меня, я слышу их зов. Снова по ту сторону яви обнаружила таинственную нить, в этот раз она пульсировала алым, ярко, тревожно. У меня появилось чувство недовольства. Как странно, с чего бы? Столько вопросов и не у кого спросить ответы. Протянула руку, следуя за путеводной нитью, она упруго завибрировала под пальцами. В прошлый раз она была мягкая и податливая, сейчас — словно натянутая струна. Опять я ощутила терпкий, древесно-пряный аромат, стоило дотронуться до нити. Растерянность и любопытство сплелись в желании разгадать эту загадку. Беспокоило навязчивое присутствие глухого раздражения, а ведь я засыпала абсолютно счастливой. Торопясь во всем разобраться, проигнорировала манящий зов существ, похожих на описанных в старой рукописи сильфов. Внизу мелькали сонные лощины, укрытые туманами поля, снежные шапки гор, серебряные зеркала озер. Я же продолжала лететь за дрожащей негодованием нитью, пытаясь не обращать внимания на ее все больше наливающийся красным цвет. В какой-то момент зов стал настолько сильным, что я остановилась. Нужно выбрать, чего я хочу больше: танцевать с переменчивыми духами, купаясь в их любви и ласке, или понять, куда ведет таинственная нить, берущая начало там, где бьется мое сердце. В прошлый раз я отказалась от поиска ответов, а значит, теперь мне необходимо во всем разобраться. Однако погоня за трепещущей на ветру эфемерной нитью не продлилась долго, из сна меня бесцеремонно вырвал чей-то громкий вопль. Резко села, соображая, что происходит вокруг. За тонкими стенами шатра слышались топот, крики, суета, в окошках мелькали отсветы факелов. Сон как рукой сняло, что-то явно случилось. — Алиса, будь тут, никуда не уходи, — раздался от входа голос Лиса. — Выясню, в чем причина переполоха, и вернусь, хорошо? Кивнула, группируясь всем телом, словно от этого стало безопаснее. Только когда он ушел, дошло, что в темноте логичнее было бы отвечать вслух. Хотя это же Иллюзор, наверное, он все равно видел. Тревога и беспокойство завладели мыслями. Что могло случиться в послепраздничную ночь? Где Альтамус? И связан ли с ним переполох? К тому моменту, как в купол вернулся Фелисан, я уже места себе не находила. Воображение услужливо рисовало одну страшную картину за другой. Я набросилась на друга с расспросами. — Что там? Рассказывай скорее. С Альтом все в порядке? Почему все стоят на ушах? — Малышка, полегче, давай по порядку. — Он поймал меня и усадил на постель. — Начнем с того, что ты успокоишься, ничего смертельного не случилось. Облегченно выдохнула, немного расслабляясь, и с ожиданием уставилась в зеленые глазищи друга. Магическое пламя в центре шатра разгорелось ярче. — Уже лучше, — уловил перемены в моем настроении Лис. — Была попытка выкрасть вторую часть манускрипта, Альт там сейчас разбирается. Вот и все. — Все? — Я недоверчиво покачала головой. — Точно ли? — Ну да, развивать тему перебитых постовых, считаю излишним. — Лис нехотя развел руками. — Алиса, если ты волнуешься за мелкого, то ему ничего не грозит. Если за документ, то подробности мы узнаем, когда он вернется. Я не успел многого выяснить. От того, что ты будешь дергаться, ничего не изменится. Так-то он прав, но вот попробуй тут обрети душевное равновесие, когда отовсюду до слуха доносятся взволнованные голоса. — Пойду чего-нибудь горячего заварю, — ответила я, понимая, что уснуть мне все равно не удастся, а занять себя нужно. — Давай, хорошая идея, — одобрил Лис. Пока возилась с плошками и разбиралась что где, в шатер вернулся Форт Абигайл, нервный и злой. — Сволочи, — выругался он с порога. — И ведь выбрали время. Кто же знал, кто знал? Теперь только волосы на себе рвать и остается. Он, не глядя на нас, размашисто проследовал к столу и забрал у меня из рук чашку с дымящимся чаем. Сложилось впечатление, что он никого особо не отражает и больше сам с собой разговаривает. Видимо, не у меня одной, так как Лис поднялся на ноги и, подойдя вплотную к другу, помахал рукой перед его носом. — Эй, ты тут? — Альтамус озадаченно посмотрел на Иллюзора, потом резко хлопнул по столу ладонью. — Тут, — зло ответил он. — Не успели, всего на один день не успели. Надо было прибить тех уродов в лесу, и не терять время. Могли же успеть. Завтра обязательно пошлю весточку Корвину, пусть из них всю душу вынет, скоты. — Ну ладно, хорош ругаться, — одернул Фелисан. — Алиса и так вся дрожит, а ты нагнетаешь. Альт, будто только сейчас заметив мое присутствие, криво улыбнулся. — Прости, Алиска, не хотел пугать. Думал, ты спишь. Поспишь здесь, ага. Но об этом я благоразумно умолчала. Налила себе новую порцию чая и обессилено опустилась на подушки. — Раз уж мы все равно не спим, и ты, надо полагать, закончил со всем, что мог сделать полезного, рассказывай, — озвучил мое невысказанное желание Лис. — Дальше видно будет, что да как. (обратно)
ГЛАВА 8
Шантиграан Стэн Акатоши Доламывая очередное ни в чем не повинное, и так искореженное средой обитания, дерево, я услышал за спиной шаги Дэйва. Характерный шелест его нетопыринных крыльев ни с чем не перепутаешь. — Ты бы полегче, приятель, — посоветовал полукровка, оглядев учиненный разгром. — Что взбесило тебя на этот раз? Может, поделиться? Хоть буду знать, от чего страдаю. — Нет. — Он хмыкнул и пожал плечами. — Ну, я так и думал. Тогда вернемся к делу, давай кулон. Протянул ему подвеску бывшего Хранителя, он принялся над ней колдовать. В подобную атрибутику всегда закладывается часть силы хозяина, проще всего это сделать через кровь. И сейчас, когда-то пролитая на кулон кровь друга моего отца, послужит нам отличным ориентиром. В том, что демон с примесью вампира успешно справится с поставленной задачей, я не сомневался. Дэйвис оказался легким в общении и понятливым парнем. Он сразу уловил суть дела, и мне не пришлось долго распинаться, обрисовывая план предстоящих действий. Полукровка не надоедал разговорами, не лез с выпытыванием подробностей, потому я быстро проникся симпатией к приятелю Лилиан и даже допустил между нами неформальное общение. Глупо было бы демонстрировать высокомерие, когда сам обратился за помощью. Пока он занимался плетением поисковых чар и восстановлением эталонного состава крови, многие столетия назад заключенной в регалию Хранителей Источника Силы, я уселся на траву и погрузился в мрачные мысли. Последние несколько дней, надо признаться, я только этим и занимался. Дэйв прав. Поразительно, как он до сих пор еще не вспылил? Я бы на его месте давно разозлился на столь ненормального спутника, а этот лишь флегматично наблюдает, не вмешиваясь. Потом надо будет отблагодарить его как следует. В голову закралась проказливая мыслишка: не подстроить ли им с Лили "незапланированную" встречу? Насколько я понял, у подруги с этим полукровкой весьма запутанные отношения. Тут же настроение провалилось в самую тьму девятого круга Подземного Царства. У кого, спрашивается, они простые? Едва сдержался, чтобы снова не дать воли раздражению. Меня неистово жгло изнутри, раздирало от гнева и ревности. Мою. Мою человечку кто-то постоянно нагло ласкает. Как же это бесит, и с каким трудом удается отвлечься от ненавистных чувств. Попробуй успокойся, когда внутри бушует пламя противоречия. Я уже сто раз проклял идею вложить в амулет Лисы свою кровь. Теперь она требовала восстановления справедливости, реально причиняя боль. Ей не объяснишь, что у меня нет прав на девушку, даже не принадлежащую моему миру. Хотя… как выяснилось, некоторые права все же есть. Недавно я обнаружил в тонком плане едва заметную связующую нить. Здорово обескураженный, я перерыл кучу книг в библиотеке Собрания Совета, прежде чем понял, что это такое, и вознес хвалу Высшим Силам, что не полез с расспросами к отцу, как собирался вначале. Моя странная привязанность к человеческой девочке усилилась, несмотря на расстояние и то, что мы больше не видимся и не общаемся. Нет, я и раньше мог ее чувствовать, благодаря оставленному кристаллу, но то было совсем иное. Явление, похожее на трепещущую нить не возникает лишь из-за наличия у кого-либо капли твоей крови. Все же подобные амулеты могут укрепить только имеющиеся чувства, а не создать их на пустом месте. А это значит… до боли прикусил губу, чтобы не зарычать в голос — подарок стал первым этапом к серьезному сближению, когда ты определяешься с выбором пары. Но ведь бред — я и человечка? Ментальная связь с партнером и не у всех драконов-то образуется. Какого демона ее зачатки появились между нами? Союз, заранее обреченный на запрет Старейшин, и ни один дракон Верхнего Мира не выскажется в поддержку. В чем и когда я совершил ошибку? Неужели слова Данта были пророческими, и это действительно последствия моей необдуманной прихоти? Друг говорил и еще об одном: люди такие слабые в вопросах близости. В то, что Лиса столь быстро нашла любовь, верить не хотелось. Каждый раз, когда она гладила оставленный мной камешек, я чувствовал — девушка обо мне думает. В прошлый раз я ощутил Лисин призыв, остро осознавая, как ей необходим, тогда-то и заметил тонкую ниточку, берущую начало из моей ауры. Стечение обстоятельств, что я находился в тот момент в призрачной ипостаси, иначе бы еще не скоро разобрался, что к чему. Но как тогда понимать собственнические реакции организма на прикосновения к ней постороннего? Ведь кого-то она к себе подпустила. Вот вам и люди, их привязанности так же не надежны, как и их жизнь. Когда все повторилось, я испугался. Мою пару целует другой. Кровь кипела, требуя вмешаться, стало страшно, что я не совладаю с эмоциями, найду негодяя и… хм, причиню ему вред. После такого Лиса точно вычеркнет меня из своей жизни. Перекинулся в рептилию и выместил гнев на скалах, пожирающее пламя ненадолго успокоило душу. Проклятье, все становится запутаннее. Я не знаю, что с этим делать и как поступать. Если верить книгам, связь не должна усиливаться без подпитки и тесного контакта, но ужасала одна лишь мысль: пожелай девушка меня найти, и ей это окажется по силам. А вдруг потребует, чтобы я сам пришел, смогу ли воспротивиться? Впрочем, вряд ли подобное случится — откуда Лисе знать о новых узах, да и замену, надо полагать, мне уже нашли. Давненько не припомню, чтобы на душе было так погано, даже когда ходил в ошейнике, жизнь казалась веселее. И поделиться не с кем — свои никогда не поймут, демоны… н-да, демонам я тоже не скажу. — Дружище, ау. Ты тут? Хорош мечтать, я закончил. — Перед моим носом щелкал пальцами Дэйв. Я раздраженно скрипнул зубами, вырываясь из вязких, неприятных размышлений на поверхность реальности. — С тобой точно все в порядке? Я уже несколько минут пытаюсь привлечь внимание. — Не уверен, — нехотя признался я. — Но и обсуждать это не собираюсь. — Кто бы сомневался, — фыркнул приятель. — Раз очнулся, слушай, что я раскопал. Я мгновенно вытряхнул из головы все лишнее и сосредоточился на деле, засунув переживания куда подальше, мысленно еще и дверкой подперев. В пекло. — Ты говорил, через эту точку перехода Хранитель планировал удрать в Нижний Мир? — Я кивнул, именно так сказал отец. — С большой долей вероятности, он вовсе не собирался никуда бежать. Ментальных привязок к обозначенному месту нет, сдается, человек всего лишь хотел, чтобы так подумали. Ну, кстати, он своего добился. Здесь повсюду следы разыгравшегося сражения, все перемешано настолько, что даже мне с трудом удалось отделить реальное от вымышленного. — Нечто подобное и подозревал глава Совета. — Не понял, зачем создавать сложности? Почему бы, в самом деле, не сбежать? Выступать в одиночку против отряда ловцов — чистое безумие. — Хороший вопрос. И вот что я подумал, пока ты тут медитировал со злобным выражением лица. — Пропустил подколку Дэйва мимо ушей. — Если у тебя есть нечто ценное, за чем идет охота, и ты знаешь — за тобой скоро придут, как ты поступишь? — Немного поразмыслив, я ответил: — Припрячу сокровище на достаточно видном месте, а сам постараюсь увести преследователей по ложному следу. — Дэйв удовлетворенно кивнул. — Вот ты себе и ответил. Мое мнение — он их облапошил. Согласись, если Хранителю… — Бывшему Хранителю, — поправил я, сам не знаю зачем. Неужели драконье уязвленное самолюбие отозвалось памятью предков? — Хорошо, бывшему Хранителю, не суть важно. Если ему удавалось столько времени скрываться, наверняка он был не дурак. — Уж наверняка. — С этим спорить не приходилось. — Следовательно, имеем все основания предполагать, что он мог намеренно притащить преследователей к точке перехода, чтобы заставить их поверить в нужную ему сказку и отвлечь от похищенного. Здесь сильнейший межпространственный магический фон, многое можно списать на его искажающий эффект, а заодно и скрыть свои истинные мысли. Если уметь, конечно. Я допускаю, что бывший Хранитель умел. — Кроме предположений и домыслов есть конкретные факты? — Сочинять сюжет старой истории можно было бы и не выходя из дома. Полукровка загадочно улыбнулся, видимо, догадавшись, о чем я подумал. — В том-то и дело. К этому месту привязки никакой, оно для него ничего не значило и важной роли в жизни не играло. Зато неподалеку я чувствую нечто интересное, что-то есть там такое, что крепко связывало погибшего человека с этим миром. Все по-настоящему для нас ценное, к чему испытываем сильные чувства, как якорь, удерживает в информационном поле отпечатки — отражения этих чувств. Я улавливаю старые блеклые следы в тонком плане пространства, они указывают на север. — Отлично, Дэйв. Признаюсь, я удивлен. Не думал, что можно так быстро раскопать эту историю — столько лет прошло. — Кровь, — задумчиво откликнулся приятель, теребя в руках потускневший от времени кулон. — Вопросы крови порой очень причудливы. Ее можно сравнить с чернилами вечной рукописи Жизни. Даже после ухода носителя за грань, они не выцветают и не стираются. Что-то в его словах заставило насторожиться, некий ускользающий двойной смысл, но у меня не было настроения ломать голову еще и над этим. Пусть философствует, главное, дело продвигается. — Тогда полетели, посмотрим, что же так привлекало человеческого мага в том месте, откуда он старательно отвел преследователей. Если ментальные привязки души до сих пор оставляют следы, должно быть, там что-то важное. Про себя же я подумал, о степени вероятности разыскать похищенное — слабо верилось, что это окажется настолько просто. И почему отец не захотел посвящать меня в детали? Сейчас бы не пришлось тыкаться вслепую. Но ничего, скоро ему придется приоткрыть завесу старых тайн, либо я сам докопаюсь до истины. — Не так быстро. Я, конечно, многое могу, но тут предстоит очень тонкая работа. Понадобятся кое-какие инструменты и дополнительные силы. Я вопросительно посмотрел на Дэйвиса — что-то он темнит. Тот скривился под моим пристальным и молчаливым взглядом. — Давай завтра продолжим? Я пока вернусь в Подземное Царство и, — он замялся, — все подготовлю. — Дэйв? — вкрадчиво начал я. — Понимаю, у всех свои секреты, но… — я осекся, заметив его перекошенное от злости лицо. С минуту мы просто молчали, потом он успокоился и взял себя в руки. — Мне нужна свежая кровь для подпитки своего магического потенциала. Для того, что мы собираемся провернуть, потребуется затратить уйму энергии. Объяснять дальше или сам догадываешься? — ровным голосом проговорил полукровка. — Тут рядом есть человеческий город, как тебе идея раздобыть парочку жертв среди его населения? — Да-а-а, я был не так уж далек от истины в своих предположениях. — Понял. Ты прав, это лишнее. — Никогда не испытывал особого сострадания к людям до встречи с Алистер. Вспомнился мелкий мальчишка, во весь дух улепетывающий от разъяренных бандогов, тогда я впервые вмешался в жизнь человека, встав между ним и собаками. Все из-за нее, в присутствии Лисы многое менялось, я сам менялся. — Только поясни мне, пожалуйста, — продолжил я подчеркнуто спокойным тоном, — отчего такая бурная реакция на невинный вопрос? — Дэйв сжал кулаки и с вызовом на меня посмотрел. — Тебе не понять, дракон. Вы всегда предпочитали занимать позицию сторонних наблюдателей, сохраняя статус благородных и честных. Только знаешь, что я об этом думаю? Боязнь замарать руки намного хуже, чем ярлык темного кровожадного и беспринципного монстра. Мы честнее и осознано взял на себя эту ответственность. Я выдохнул. Вот оно что — вампирские корни среднего круга порождают необоснованные комплексы. Сейчас самое время разобраться и более не поднимать эту тему. В конце концов, любые разногласия, недоверие и недопонимание могут навредить моей цели. Я заговорил спокойно и уверенно, глядя на приятеля в упор. — Ввязываться в споры подобного толка у меня нет никакого желания, все равно каждый останется при своем мнении. Позиции, занимаемые жителями Верхнего и Нижнего миров по отношению к народам Среднего, известны и не нами придуманы, оставим это уж как повелось. Говорить буду исключительно за себя и только потому, что мне приятны сложившиеся между нами отношения. Не хотелось бы все испортить из-за досадной мелочи. Я не считаю себя святошей и прекрасно осведомлен о том, на что способны драконы, преследуя собственные интересы — пролитой крови и в нашей истории хватает. Мне глубоко безразличны жизни этого мира, и этическая сторона твоей природы так же мало заботит. Дэйв, я дружу с Оливьерами. Не говорит ли это само за себя? — Они высшие, это другое. — Ты тоже. Та крошечная вампирская примесь, которая не дает тебе покоя, меня совершенно не смущает. В первом круге полно сильнейших вампиров. — Но они навсегда останутся на более низкой ступени в иерархии, все они выходцы с третьего круга. — Слушай, тебя больше бесит, что я презрительно отнесусь к потребности использования свежей крови и методе ее добычи или то, что ты не считаешь себя ровней Лили из-за происхождения? — Дэйв выпустил когти, начиная трансформироваться, и зарычал. — Спокойно, спокойно, — Я поднял руки. — Но давай называть вещи своими именами. Нас здесь двое, и я хочу быть предельно откровенным. Я же уже говорил, что ты мне нравишься. Взгляд демона потух, постепенно из его тела исчезало напряжение. Он снова стал в состоянии трезво оценивать реальность. — И все же, возвращаясь к затронутой теме, что тебя так злит? — Все, — обреченно выдохнул Дэйв. — Ты сразу поддержал идею не трогать людей, хотя сам же говоришь, тебе на них плевать. И это вампирское наследие… оно как клеймо вечного второго сорта среди равных мне. — Поддержал, потому что если у тебя есть иные варианты, то к чему лишняя жестокость? Что касается второго, поверь, это все только в твоей голове. Тебе нужно принять себя таким, какой ты есть. По своей сути и природе ты высший демон. Хотя бы одно то, что ты и сам не захотел пользоваться ситуацией и под благовидным предлогом закусывать людьми, уже ставит тебя на вершину иерархии. Ты разумен и способен контролировать инстинкты, четко разграничивая, что и для чего делаешь. Неужели ты думаешь, что Лилиан разделила бы свою постель со вторым сортом? Она видит в тебе куда больше, чем ты сам. Ты для нее не просто увлечение, раз столько лет она скрывала ваши отношения. Насколько я знаю эту взбалмошную демоницу, дружить и любить она умеет. — Видя, что Дэйв хочет вставить слово, я поспешил добавить. — И вот тебе еще пища для размышлений: та из высших, что пошла на союз с вампиром, считала ли она, что катится по наклонной? Не думаю. Такие вещи, как зарождение новой жизни, среди демонов подобного уровня без любви не происходят, а значит, этот шаг был вполне осознанный. Поэтому вытрясай глупости из головы, нам всем равнофигительны твои методы и родословная. — Дэйв вымученно усмехнулся. — Даже если вам — да, то Астагарту — нет. — Тут я не сдержал улыбки. — Он ее не остановит, не сможет. — Демон скептически прищурился. Я охотно пояснил. — Во-первых, слишком любит, чтобы не прислушаться к ее мнению по такому личному вопросу. А во-вторых, мы говорим о Лили, она скорее перевернет все девять кругов, чем позволит кому-либо распоряжаться своей судьбой. — Теперь Дэйв уже искренне хохотал. Да, мы оба очень хорошо знали характер обсуждаемой демоницы, чтобы с легкостью представить, на что она способна в гневе — Царство вздрогнет. Отсмеявшись, приятель хлопнул меня по плечу. — Ну и хитрец же ты. Не думал, что буду откровенничать с малознакомым типом, да еще и драконом. При нашей первой встрече ты выглядел так, словно все вокруг пыль под твоими ногами. — Я развел руками. — А как бы ты себя вел, оказавшись запертым в тело ящерицы-переростка? Мне, знаешь ли, не сладко тогда было, мир вокруг выглядел несколько мрачноватым. — Дэйв хмыкнул. — Да, паршивая ситуация, но ты держался молодцом. Никому и в голову не пришло усомниться в твоем сиятельном происхождении, истинный дракон — он в любом виде дракон. Признаться, я поменял мнение о тебе, когда мы разыскивали ту человечку. Оказалось, вы там в своей изоляции еще не закостенели окончательно, и ты не такой надменный засранец, каким хочешь казаться, чувства тебе не чужды. — Сомнительная похвала, — через силу выдавил я — при воспоминаниях о тех событиях и Алистер по сердцу словно лезвием резануло. Я потом больше суток провел у ее кровати, согревая и нашептывая все известные заговоры на исцеление, извинялся и обещал, что все будет хорошо. Она спала крепко, восстанавливалась — ничего не помнит. Зато я помню каждую минуту этой изощренной пытки: перед тобой лежит изувеченное маленькое хрупкое тело, и ты чувствуешь абсолютную беспомощность. И защитить не смог, и вылечить не в состоянии, и даже обнять нормально — проклятый ланталл. Уже тогда я начал смутно сознавать, что испытываю к Лисе нечто большее, чем дружескую привязанность, но убедил себя — это просто гнев вперемешку с состраданием дают такой эффект. К тому же я очень вымотался за то время, что мы ее искали — казалось бы, вот она рядом, лишь протяни руку, но ни дотронуться, ни спросить… Я с трудом вынырнул из накатившего лавиной потока воспоминаний, перескакивающих с одного на другое. Видимо, что-то все же успело отразиться на моем лице, потому что Дэйв перестал улыбаться и серьезно спросил: — Это она? Из-за нее ты уже который день не в себе? — Он хлопнул себя по лбу. — Мог бы и сразу догадаться, вот отчего ты так озверел, когда мы ее нашли. Я недовольно скривился — не стоило мне терять контроль, ни тогда, ни сейчас. — Ты делаешь поспешные выводы, — как можно равнодушнее ответил я. — Нет, погоди. Нам еще вместе Асур знает сколько времени предстоит провести. И не ты ли сейчас между делом залез ко мне в душу? Давай выкладывай, что не так с этой девчонкой. — Все не так, — досадливо пробормотал я и прикрыл глаза. Неожиданно захотелось поделиться, настолько невыносимо было вариться во всем этом котле в одиночестве. — Слишком запутано, сам не понимаю что к чему, — откровенно признался я. — Вот уж не думал, что стану свидетелем столь… хм, неординарной ситуации. Я погляжу, у тебя все намного гаже. — Проницательности демона можно было позавидовать. — Ты не представляешь насколько. Я сам себя загнал в ловушку, а теперь "наслаждаюсь" последствиями. — Знаешь, — задумчиво произнес Дэйвис, — я далеко не советчик в подобных делах, мои успехи ты видел, но одно могу сказать с уверенностью, испытав на собственном опыте: если девушка тебе так дорога, что без нее на изнанку выворачивает, не теряй время, решай проблемы по мере их поступления. Я почти двадцать лет все думаю да размышляю, но у нас время есть. У людей такого ценного ресурса в запасе нет, и может случиться, что когда ты определишься, ее уже просто не будет. Нужно успевать ловить счастье тогда, когда судьба предоставляет шанс. — Я подумаю над твоими словами, — мрачно закончил я неприятный разговор. — Теперь давай о задании. Возвращайся в Царство, делай все необходимое, я буду ждать тебя на этом же месте через сутки. Успеешь? — Да. Тогда до встречи. Дэйв распахнул крылья и взмыл вверх. Я проводил взглядом его стремительно исчезающий темный силуэт. Все-таки отличный парень — чувствует границу, когда нужно останавливаться и переключаться на первостепенные задачи. Я был ему благодарен и за тактичность, и за терпеливость, и за работу. Последние же его слова заставили меня посмотреть на ситуацию под совершенно иным углом. Я настолько сосредоточился на себе и причинах против, что упустил из виду очевидное: даже если я смогу преодолеть внешние преграды, у меня попросту может не остаться времени. И это только добавило забот в мою и без того забитую мыслями голову. Готов ли я, соединившись со своей парой наперекор всему миру, потом ее так скоро потерять? Я решительно поднялся и, выйдя на открытое пространство, перекинулся. В следующее мгновение огромные крылья уносили меня в царство ветров и свободы. Требовалось о многом подумать, и простор поднебесья отличное место для этого.Я стоял у кромки воды так близко, что рисковал замочить ноги. Сирма — остров-хранитель Источника Силы, дарующего просветление и покой страждущему. А мне именно сейчас, как никогда, хотелось получить хоть толику просветления. Устав терзаться, я пришел в Храм Драконьей мудрости в надежде найти ответы. Сколько я тут сидел, безразлично уставившись в глубину молчаливых вод Источника, неизвестно. Я и раньше навещал Храм, но это была лишь дань традициям, способствующая обретению ясности ума, ничего более. Факт причастности к чему-то эфемерно возвышенному вызывал во мне лишь ассоциации со старыми обрядами предков, самих не слишком уверенных в правильности толкований своих видений. Никогда не относился серьезно к духовной составляющей Силы и, видимо, напрасно… Я четко знал, чего хочу от жизни и что интересного могу предложить ей взамен. Так длилось долго, и меня все устраивало до тех пор, пока не встретил ее. Несси. Как горько и одновременно сладко. Век за веком я не находил отклика в своей заблудшей душе, увлеченный совсем иного рода страстями… и вот, случилось. Что же будет дальше? А дальше было легко и одновременно невыносимо сложно. Как я ни ломал голову, универсального решения не находилось. Я понимал несостоятельность выводов одного лишь разума, но все равно продолжал цепляться за действительность, посылая к праматери раздирающие душу противоречия. Упрямый, даже слишком. Но в этот раз сдался. Поэтому когда все мое существо вопило об обратном, я проигнорировал его крик и приготовился внимать голосу предков. Убедил себя, что они были умнее и понимали, что есть что. Я ошибался, но не в предках, в себе. Что есть искусство для одного, то совершенно бездарно для другого. Силой воли я подавил рвущиеся наружу эмоции — чужая невеста, моя пара, мое все. Голова плыла от воспоминаний, принадлежащих не мне, было очень сложно отделить чье-то прошлое от своей собственной жизни. И я застрял над мутным ничто, не понимая, где игра воображения, а где реальность. Где сам я, а где чужой мне мужчина — бывший Хранитель. Наши сознания тесно переплелись, смешивая и путая чувства. На плечи опустились теплые ладони, и знакомый голос развеял гнетущий мрак: — Аан, не ожидал тебя здесь встретить. — Я вздрогнул, выныривая из состояния странного транса, отошел от воды и склонил голову, приветствуя отца. — Я тоже удивлен. Что это было? — Глава Совета толькохмыкнул — Силы… они даруют много просветления, если очень пожелать. Но нужно быть осторожным, они же и много отбирают, — словно самому себе почти пропел Шаэрриан. Я тряхнул головой, избавляясь от остатков наваждения, раз уж он тут, стоит поговорить о деле. — Пап, есть новости по твоему заданию. — Он мгновенно посерьезнел. Конечно, дела всегда превыше всего, в этом весь мой отец. — Не так много, но все-таки. — Вокруг нас замерцал контур тишины. — Ты был прав в своих предположениях, бывший Хранитель не прятался в Нижнем Мире, он уводил ловцов по ложному следу. Все привязки на тонком плане сосредоточены севернее точки перехода в другой мир, Дэйв говорит, там есть что-то очень значащее в судьбе твоего друга. Завтра мы отправимся туда и постараемся выяснить все, что сможем. — Отец удовлетворенно кивнул своим мыслям и уточнил: — Дэйв, это кто? — Высший демон, но у него в предках вампир потоптался, поэтому я к нему и обратился. Кто лучше смог бы сработать с магией крови? — Глава развеселился — Ты меня поражаешь в последнее время. Хотя на сей раз твои странные связи оказались весьма полезными для задания. Ладно, тебе виднее, с кем водить дружбу. — Кто бы говорил, — не удержался я, раздосадованный его пренебрежительным тоном. Впрочем, а чего я ждал? Типичная драконья реакция, сам такой… был еще недавно. Как ни странно, отец не разозлился на мою дерзость, а лишь хитро подмигнул. — Не наглей. Твои намеки меня не трогают, и да, за ту дружбу с человеком мне не стыдно — в душе он был истинным драконом. — Глава перестал улыбаться, вновь на его лице появилось выражение скорби, как тогда в зале Совета. Что же за история у них там произошла? — Ты не собираешься поделиться информацией? Той, что ты предоставил, катастрофически не хватает. — Нет, пока ты не нашел ничего стоящего, — довольно резко ответил он. Упертый, а еще мне пеняет за это. — Тогда объясни, что за ерунда со мной творилась, когда ты пришел? Кто такая Несси? Что происходит? Почему именно сейчас? Раньше ничего подобного не случалось. — Отец нахмурился. — Что творилось, я уже сказал. Ты отчаянно просил ответов, Сила тебе их дала. — Это ответы? — разозлился я. — В пекло такие ответы, я чуть рассудком не повредился и все равно ничего не понял. — Потому что не надо лезть туда, где ничего не смыслишь, — грубо оборвал меня отец. — Для этого у нас есть Хранители, которые умеют общаться с Источником. Я же предупредил, тут нужна осторожность. — Я и прежде приходил сюда подумать, — пробурчал я, сознавая, что отчасти он прав. Отец в свою очередь смерил меня долгим внимательным взглядом. — Значит, что-то поменялось в твоей жизни, кардинально поменялось. — Меня прошиб озноб — не хватало только его расспросов сейчас. Но глава отвернулся и продолжил разглядывать темные воды Источника. — Случилось и еще кое-что. Почему, думаешь, я затеял возню с давно канувшей в лету историей? — И почему же? — Источник. Ко мне пришли Хранители и сообщили, что с ним что-то не так, они не смогли понять что именно. Свойства не изменились, вроде бы и нет причин для волнений, но он словно бы проснулся, словно хочет чем-то поделиться. — И-и-и? — я окончательно запутался. — Я догадываюсь о причинах такого его поведения, но мне нужны факты. И твоя задача представить мне эти факты, — резко закончил глава Совета. — Все, будет что сказать, приходи — поговорим. — Погоди, ты не ответил, кто такая Несси? — крикнул я, пока он не успел уйти. Отец замер, потом с силой потер лицо руками, будто собираясь с мыслями. — Что ты видел, Аан? Что чувствовал? Некоторое время я раздумывал над ответом. Меня бесило, что вместо объяснения он снова задает мне вопросы, причем опасные вопросы. Не навредит ли мне сейчас откровенность? Да и сложно передать словами всю ту смесь ощущений и видений, что выплеснул на меня Источник. Наконец я ответил: — Это было, как если бы чужие воспоминания тесно переплели с моей реальностью. Я был одновременно и кем-то, кто очень сильно любил эту девушку и самим собой, со своими собственными… чувствами. — И вновь меня одарили задумчивым, пристальным взглядом, от которого стало не по себе. Однако на этот раз глава снизошел до ответа: — Несси была парой бывшего Хранителя, участь которого тебе известна. Трое друзей: Я, Рик и Несси, вечно неразлучный треугольник. — Но Хранитель принадлежал человеческой расе, — воскликнул я, хватаясь за голову. — Как такое возможно? — Никак. Вот потому-то он и плохо кончил. И она… тоже, — уже мягче завершил гневную отповедь отец. — Давай не будем о прошлом. Хотя бы пока ты не найдешь чего-нибудь стоящего, чтобы копаться в этой незаживающей ране. — Откровение отца стало неожиданностью. Я проглотил рвущиеся с языка вопросы и кивнул, признавая его право. Развернувшись, собрался покинуть этот остров, со всеми его секретами и духовным просветлением, от которого на душе становится еще более тошно. Что хотели сказать мне предки? Что мне уготована такая же судьба, как и этому Рику или той отчаянной драконице, что имела глупость полюбить человека? Что ничего путного из связи с Алистер не выйдет? Что она мне чужая, а я цепляюсь за воспоминания о ней? Она моя пара… и в то же время у меня нет на нее прав. Сильфы небесные, можно сколько угодно проводить параллели и все равно ни на шаг не приблизиться к истине. Меня окликнул отец: — Аан, будь благоразумен, не совершай ошибок там, где до тебя уже свернули шеи. — Я остановился и вопросительно изогнул бровь. Отец невесело усмехнулся. — Знаю-знаю, ты очень серьезный, рассудительность — твоя вторая натура, никаких необдуманных или плохо взвешенных решений, но все же ты не камень. Силы не стали бы тебя предупреждать просто так. Раз ты настолько запутался, что Источник откликнулся без посредничества Хранителей, я делаю вывод, что у тебя серьезные проблемы. И очевидно пока ты ими делиться не собираешься. Да, этот дракон всегда был умен, не зря он занимает свое место в Совете. Я как можно спокойнее ответил: — Я не собираюсь повторять ничьих ошибок, но и преувеличивать значимость странных откровений предков тоже не стану. — Про себя же добавил: что со всем этим делать, я буду решать только сам. Я и никто больше. Глава Совета укоризненно покачал головой, но больше не сказал ни слова. Я вышел из Храма и, перекинувшись, расправил крылья. Пора возвращаться в Средний Мир, лучше займусь делом вместо самокопания. Дэйв ждал меня в условленном месте. Коротко его поприветствовав, я не стал опускаться на землю. Он распахнул свои крылья и тоже взмыл в небо, прикрывая нас пологом сокрытия. Правильно, мы не так далеко от обжитых территорий, данная мера предосторожности будет не лишней. Приятель двигался медленно, нащупывая одному ему заметные путеводные ниточки, на лице застыла маска хищника, почуявшего добычу. Через некоторое время, настроившись на его волну, я тоже начал различать едва уловимые остаточные следы в тонком плане пространства, но мне, в отличие от Дэйва, они мало о чем говорили. Подозреваю, что многое из того, что я сумел заметить, стало столь очевидным именно благодаря его вмешательству. С помощником я не прогадал, Иро Террел отлично знал, что и как делать. Вскоре я отвлекся от разгадывания изощренного ребуса с привязкой на крови. Местность вокруг становилась все более знакомой, и мне это очень не нравилось. Я бывал уже здесь при обстоятельствах, которые вспоминать не хотелось. Тем более сейчас, когда требовалось сосредоточиться на поставленной цели. Спустя час я окончательно уверился, куда именно мы летим. Латиум — родной городок человечки, что так упорно, даже не желая того, напоминает о своем присутствии в моей жизни. Проклятье, почему именно здесь приспичило наследить опальному Хранителю? Я стараюсь не думать о Лисе, стараюсь выбросить из головы все лишнее, а судьба приводит меня в ее город. И как это расценивать? Как тонкое издевательство богов или как знак перед неизбежностью? — За лесом ощущается город, по всему выходит, нам туда. — Отвлекшись, не заметил, как приблизился демон. — Я так и понял, — мрачно поделился своей догадкой. — Да? Делаешь успехи, — не понял моей горькой иронии Дэйв. — Хотя ты прав, здесь сильно фонит, можно и сориентироваться. Я только фыркнул на его умозаключения. Мое настроение не укрылось от наблюдательного демона. — Ты выглядишь, словно тебя на казнь приговорили или нет, не так. Словно все накапливаемые веками сокровища разом испарились у тебя из-под носа, ну или облюбованную принцессу до тебя съел уже кто-то. Я кисло ухмыльнулся, правда, полагаю, что получился неслабый оскал, в нынешней-то ипостаси. Но он поймет — специфика жителей наших миров давно научила разбирать эмоции собеседника в любой форме и обличии. Глупая старая шутка, распространенная, причем уже на полном серьезе, среди малообразованного населения Среднего Мира, не смогла вызвать искренней улыбки. Возвращаться в этот город было равносильно сумасшедшему, испытывающему удовольствие от причиняемой ему боли. Все события, так или иначе относящиеся к последнему совместному с Алистер вечеру, я нещадно гнал прочь, запрещая себе любые воспоминания. И пожалуйста, вот тебе на блюдечке, наслаждайся глупый дракон. — Не злись, найдем мы вашу потеряшку, — подбодрил Дэйв, по-своему истолковав мое поведение. Да, если я раньше не спалю тут все, к тому самому демону. Стоп, хватит ныть. Я на задании, в бездну посторонние чувства. Сейчас просто спущусь и выполню все, что потребуется. Неприятное совпадение и не более, это ничего не значит и не меняет. На пути мог оказаться любой город, прежде всего нужно думать головой, четко разграничивая чувства с необходимостью ясно мыслить. Я набрал воздуха в легкие, как перед погружением в воду. — Ну что, ты готов? — предвкушая развлечение, спросил Дэйвис. — Да, — уверенно и без тени посторонних эмоций произнес я, перевоплощаясь в туманную дымку сильфида. Сознание оставалось холодным, я равнодушно окинул взглядом небольшой провинциальный городишко на периферии человеческой Империи. Передо мной стояла совершенно конкретная цель, и ничто другое на данный момент не заботило. — Отлично. Тогда приступим, — весело откликнулся демон, пряча крылья, и хитро мне подмигнул. — Приступим, — эхом повторил я. Я выясню все ваши тайны, уважаемый Шаэрриан Стэн Акатоши. Больше того, я выясню, что же такого драгоценного забрал с собой безумный Хранитель. Возможно, раскапывая эту историю, получится найти ответы и на свои вопросы. Моим разумом завладел азарт и решимость. Теперь это стало делом принципа. (обратно)
ГЛАВА 9
Утро встретило меня поземкой тумана, стелющегося по земле, влажной жухлой травой и бодрящим холодком. Я выглядывала из шатра в поисках друзей, которых, проснувшись, не застала на месте. Собралась с духом и решительно шагнула из теплого жилища на свежий, и даже очень, воздух. Куда они все подевались? Уснула я ближе к рассвету — сначала Альт рассказывал о случившемся, а потом в моей голове долго крутились дурные мысли. Что удалось понять из пояснений ниора, так это то, что нужную часть манускрипта все-таки не украли. Оказывается, у орков предусмотрена очень оригинальная система защиты: кочуя с места на место, они не таскают с собой ценнейшие документы, а обращаются к их эфемерным проекциям. Удобно придумано. Поскольку такие бумаги не вещественны, их нельзя потерять или испортить при переездах, зато доступ к их содержимому неограничен. Сами же оригиналы хранятся в секретном месте, о котором знает лишь узкий круг посвященных. Но рано я обрадовалась. Напавшие на стражу, как сказал Абигайл, прекрасно знали об этом факте, поэтому изначально шли не на кражу. Они просто скопировали образы текста манускрипта. Причем, не среагируй Альтамус так быстро, возможно, никто бы и не догадался, что за операцию провернули негодяи. Следы бы истаяли, как первый снег, а магов уровня моего учителя у орков нет, да и магия у них совсем иного рода. Больше всего Альта злило, что все провернули практически у него под носом, и появись мы раньше или не затей вождь праздник, он бы успел обезопасить документ. Я его понимала. Некто чересчур осведомленный о внутренних делах различных государств и весьма могущественный, чтобы взломать защиту, в очередной раз ушел с победой, не раскрыв своего инкогнито. Форт Абигайл снова был хмур, как грозовая туча. В этот раз и допрашивать некого — охрана убита, воры исчезли. По тому, как аккуратно все организовали, не оставив после себя зацепок, преступление очень походило на кражу из имперского хранилища. Да и такой внезапный интерес к старому манускрипту не походил на простое совпадение. Альт сказал, что мы задержимся здесь еще на несколько дней, но не на тот срок, который он планировал изначально. Ниору хотелось скорее вернуться в Кирату, чтобы переговорить с главой Тайной Канцелярии и что-то проверить. У орков же требовалось тщательнее укрепить защиту, в том числе и обезопасить связь с оригиналами документов. Ступая по мокрой траве и кутаясь в плащ, я то и дело вертела головой в надежде обнаружить друзей. Может, они с утра пораньше ушли к вождю или трудятся на месте происшествия? Все оказалось намного прозаичнее. В просвете между шатрами я заметила мелькающую растрепанную макушку Альта, а до слуха донесся насмешливый голос Лиса. Обрадованная, я поспешила в том направлении и вскоре вышла на небольшую поляну, где застала неожиданную картину. Раздетый по пояс Форт Абигайл, плавно двигаясь, ловко управлялся с деревянным шестом, используя его в качестве оружия. Я даже засмотрелась, как высокий худощавый и подтянутый ниор легко отражает атаки молодого орка. Мне открылась еще одна грань учителя. Неподалеку, на расстеленном на траве покрывале, сидели Лис и Зумагар и следили за поединком. Я подошла к ним и опустилась рядом. — Привет, — дружно поприветствовали они, а Лис добавил: — Думал, ты подольше поспишь, поздно же легли. — Я пожала плечами и поежилась. — Ну, вот так. Слушай, неужели ему не холодно? — кивнула в сторону Альта. Зум хохотнул. — Точно, скорее ему жарко. Это только с виду кажется, что он почти не напрягается, на самом деле Уртан хороший воин. Так что Альт-дагай нормально выкладывается. — Не знала, что он вообще так умеет, думала, одной магией обходится. — Он долго жил среди нас, пришлось научиться, а то какой из него сын племени, — подмигнул мне Зум. Я ткнула Лиса в бок. — И ты так умеешь? — Так — нет, по-другому умею. — Друг ласково потрепал меня по щеке, а я вспомнила прошлый вечер, до переполоха, и наш поцелуй. Все как он и сказал — я не забыла, но и не ощущала неловкости, между нами ничего не изменилось. Только если стали еще чуть ближе. Со мной-то и так ясно, а вот откровения Лиса наводили на мысль, что это взаимно. Я улыбнулась. — Как по-другому? На мечах? — На мечах тоже могу, да. — На меня насмешливо смотрели два зеленых глаза. — А зачем тебе? — Для разнообразия, чтобы не скучать. — Друг хитро прищурился. — Какое только занятное искусство не встретишь в мирах. — Понятно, — протянула я. — Почему тогда я не видела при тебе оружия? — Малышка, ну зачем оно мне? — Он захихикал. — Лишний вес таскать. Если понадобится, я и без него обойдусь. — Перед моим мысленным взором встал образ сильного опасного хищника, а Лис добавил, понизив голос: — Тем более, достать оружие не такая уж и проблема. — Он поднял руку и раскрыл ладонь, на ней лежала точная копия моего тессена. Свой я хорошо чувствовала в голенище сапога. Поняла, что сижу рядом с Иллюзорным котом и задаю дурацкие вопросы. — Зум? — окликнула я полуорка. Несмотря на случившееся ночью, он не выглядел расстроенным, хотя погибли его соплеменники. — Слушаю. — Он перестал следить за поединком и повернул ко мне голову. — Сильно много вчера вашего народу пострадало? — Не печалься о них. Умерли хорошие воины, исполняя свой долг перед племенем. Достойная смерть для моих собратьев, у нас не принято грустить по ушедшим с честью. Об их спокойствии за чертой позаботятся живые, мы обязательно найдем виновников. Найдем и отомстим. Суровый народ — суровые порядки. За мирными картинами их жизненного уклада я совсем забыла о той стороне орков, что известна каждому человеку в Империи. Они сильны, выносливы, мстительны и очень воинственны. И сейчас Зумагар подтвердил это. Я кивнула, принимая его слова, и снова засмотрелась на Альтамуса. Движения четкие, выверенные, местами плавные, где-то, наоборот, резкие, их можно было сравнить с танцем. На обнаженном торсе поблескивали капельки пота, отражая солнце. Я дернула Лиса за рукав. — Есть у Альта любимая? — Ну ты спросила. Хочешь попытать счастья? — ушел от прямого ответа этот интриган. Я поперхнулась и возмущенно уставилась на Лиса, но заметив в его лукавом взгляде притаившиеся смешинки, сообразила, что он просто дурачится. — Нет, мне такое счастье без надобности. Так есть? — Понятия не имею, никогда не интересовался, если честно. — Я разочарованно выдохнула, впервые задумавшись о том, что Абигайла можно рассматривать и в таком качестве. — Зато я точно знаю, что кое-кто спит и видит заполучить сие сомнительное звание. — Лис сделал заговорщицкое лицо и прошептал: — Кто-то весьма высокопоставленный. Зумагар, который все отлично расслышал, добавил: — Вот удивил так удивил, с его-то способностями. Мне вообще любопытно, как его Император до сих пор не женил? — Его, пожалуй, женишь, — Лис развеселился. — Он сам кого угодно женит, догонит и еще раз женит. — Однако при этом Альт упорно избегает встречи с кем-то во дворце, — блеснула я познаниями. — С учетом наличия высокопоставленной поклонницы или не одной… — развить мысль не успела. К нам подошел мрачный Абигайл. — Кости мне перемываем, значит. — Он неодобрительно покосился на невинную моську Иллюзора. — Зум, ну ладно эти, что с них взять — мелочь необученная, а Лису вообще все одно, лишь бы поразвлечься. Но ты-то куда? — Ниор укоризненно покачал головой. Мне стало одновременно очень неловко и смешно. И надо же было затеять подобный разговор с утра пораньше? Зум сделал вид, что ни о чем таком мы тут вовсе и не разговаривали. — Холодно, — попыталась я сменить тему, — а ты раздетый, продует — заболеешь. Вот лучше бы молчала. Еще с ночи не слишком довольный Альт, многообещающе мне улыбнулся и почти пропел, хватая за руку и заставляя встать: — Холодно тебе, Алиска? Ничего, сейчас согреешься. — Ой, не нравится мне такое начало. Предатели в лицах полуорка и Иллюзора предпочли не встревать. И если от Зумагара я и не ждала ничего особенного, то вот от Лиса… Ладно-ладно, я запомнила. — Помнится, Фелисан рассказывал про твои достижения в самообороне, — еще более ласковым тоном, чем прежде, вкрадчиво проговорил мой учитель. — Давай покажи, что умеешь. Он без предупреждения сделал выпад в мою сторону. Если бы не вымуштрованные Дантом в свое время реакции, ходить бы мне со сломанным носом. Хотя смею тешить себя надеждой, что Альт все-таки просчитывал действия и не допустил бы подобного. Мной завладел дикий азарт, а ведь давненько я не тренировалась, почему бы и не воспользоваться предложением? Принимая вызов, достала веер и прошла в центр поляны. Краем глаза подметила, что сюда начали подтягиваться местные всех возрастов. Да уж, неважно какая страна и какой мир — народ всегда любил зрелища. Форт Абигайл встал напротив, прищурился, протянул руку и поманил меня. — Начинай. Я вспомнила одно из золотых правил моего любимого демона: непредсказуемость сбивает с толку. Ожидающего нападения Альта мне так просто не подловить, поэтому я сделала шаг ему на встречу, поскользнулась на влажной траве, нелепо вскинула руки и начала падать. Со стороны зрителей донеслись смешки. Учитель машинально подстраховал меня, не давая растянуться на земле. Все, как я и рассчитала — из такого положения и именно сейчас вполне можно начинать. Резко вывернулась из его рук, сделала подсечку и уронила ниора. Веселье вокруг разом стихло. Не давая ему опомниться, перешла в нападение, пользуясь созданным преимуществом. Через какое-то время я действительно почувствовала, что не просто согрелась — мне стало жарко. Альт умело чередовал различные тактики ведения боя, стараясь меня запутать. Я от него не отставала, но и концентрация внимания требовалась колоссальная, стоило лишь на миг отвлечься, и он тут же наносил меткий удар. На моем теле появилось изрядное количество синяков. Я тоже пару раз зацепила острыми краями веера самодовольного ниора. В нашем противостоянии меня выручала возможность мельтешить тессеном у него перед носом, ограничивая обзор и вызывая раздражение. Мешая Альту сосредоточиться, я использовала не самые честные приемчики из демонического арсенала. Ха, в моем случае приходилось забыть о благородстве. Во-первых, у ниора изначально передо мной были преимущества, и требовалось уравнять шансы, во-вторых, все же меня в данной сфере натаскивало существо, далекое от ведения честных сражений. Уж с ним-то я научилась избегать самых неожиданных выпадов противника. Тем более Дант готовил меня не для поединков на публику, а для действительно опасных ситуаций, когда на кону жизнь. Так что по-другому я и не умела. Еще немного покружившись по поляне, почувствовала, что начинаю уставать. И хотя я еще держалась, отражая атаки Альта, но сама теперь на рожон не лезла. Наверное, он это заметил, потому что остановился, опустил шест и, удовлетворенно кивнув, подытожил: — Неплохо, Дант хорошо над тобой потрудился. Лис не сильно преувеличил, расписывая твои достижения. — Вот уж похвалил, так похвалил… Хотя, от него и это можно считать верхом благодати. — Спасибо, — пробормотала я, восстанавливая дыхание. Все-таки он меня прилично загонял, а я давно не тренировалась. Одно радовало, холод теперь мне точно не досаждал. — Видел бы ты, как они надо мной измывались, — посетовала я, вспоминая полосу препятствий с кучей самодельных снарядов и ненавистные бочки с гвоздями. Ниор впервые за все утро искренне улыбнулся, в его серых глазах промелькнуло что-то вроде одобрения и теплоты. — Кто они? — Так там все руку приложили… или лапу, — добавила я, делая поправку на Шанти. — А-а-а, понятно. Ладно, свой любопытный нос ты отработала, так и быть. Но теперь каждый день пока мы тут живем, будешь со мной разминаться — выносливости тебе не хватает. — Первым порывом захотелось возмутиться. Чего это мне одной отдуваться приходится? Ведь его личную жизнь не только я обсуждала. Затем пришла к выводу, что мне же и лучше — все в пользу, и согласно кивнула. — Чем теперь займемся? — Не знаю как ты, а я бы искупался, тут озеро рядом. — Я с ужасом прикинула температуру воды, воображение услужливо нарисовало мое синюшное тельце, как результат подобной помывки. Ниор засмеялся. — Вижу, ты в восторге от моего предложения. — Ну как сказать, помыться-то я "за", но вот в озере… — Малышка, у тебя же есть я, — прервал мои терзания Лис, — а это кое-что да значит. — Я с обожанием посмотрела на друга. — Тогда сейчас моемся, завтракаем, а после идем к вождю — дела есть. — Подытожил Форт Абигайл, накидывая на плечи любимую хламиду. Да-а-а, дружба с Иллюзором состоит из одних сплошных преимуществ, я даже простила ему бездействие, когда Альт вытащил меня на поле и заставил отрабатывать наш общий легкомысленный разговор. Накупавшись в теплой водичке в огромной бадье, посвежевшая и благоухающая я довольно мурлыкала любимую песенку про ветер. Осталось пройтись лечебной мазью по своим синякам, и я готова. За этим занятием меня и застали друзья. У обоих были влажные волосы, значит, и Лис любитель натурального единения с природой, несмотря на погоду. По мановению рук Иллюзора моя импровизированная купальня исчезла, освобождая пространство внутри шатра. Ребята принесли корзинки с едой, я быстренько разложила ее по тарелкам. Ниор заварил чай, и мы наконец-то сели завтракать. — Альт, а что означает приставка дагай? — поинтересовалась я. Давно хотела спросить у него, да постоянно что-нибудь отвлекало. — Это уважительное именование, когда подчеркивается статус и значимость того к кому обращаются. Еще выражение симпатии и дружеского отношения. — А "смотрящий вдаль"? — Ниор ухмыльнулся. — Из тебя вопросы сыплются, как из мифического артефакта изобилия. — Вот-вот, и я ей о том же, — наигранно вздохнув, поддержал друга Лис. — Эй, мне же надо развиваться, это вполне естественный интерес, — возмутилась я. — Из вас же ничего не вытянешь, пока в лоб не спросишь. И то у кое-кого на все лимит. — Передразнивая Альтамуса, я ткнула в него пальцем. — Ладно-ладно, я разве против? — сдал позиции мой учитель. — "Смотрящий вдаль" это второе имя, данное мне при принятии в клан Алой Зари, к нему, кстати, принадлежит и Зумагар. Ну а что оно значит не трудно догадаться, особенно учитывая ту историю, что тебе разболтал этот котище. — Которую из? — невинно уточнила я, возвращая Лису мелкую подставу. — Все, — улыбнулся Альт. Лис возмущенно фыркнул и щелкнул меня по носу. Так за дружеской болтовней мы покончили с едой и отправились в шатер вождя. Темы ночного происшествия намеренно никто не касался. Стингард встретил нас приветливо, но по его лицу было заметно, что он раздосадован. Обменявшись приветствиями, мужчины, в числе которых присутствовали и незнакомые мне орки, начали обсуждать дела и планировать первоочередные действия. Я быстро заскучала — их речи изобиловала терминами и непонятными фразами, связанными со специфической волшбой степного народа. Мой взгляд бесцельно блуждал по убранству помещения, изредка задерживаясь на ярких деталях. Пока я не заметила маленькую бусину на красной ленте, сплетенной хитрым узором. Находка походила на один из браслетов, которые носили орки. Наверное, кто-то зацепился, и лента порвалась. Она лежала около молодого воина, кажется, Зум называл его Уртан. Может, он и есть хозяин потеряшки? Я не рискнула встревать с такими глупостями в серьезную беседу, поэтому украдкой подобрала браслет, чтобы позже передать его Альту или вождю — они дальше сами разберутся, кому вернуть. Положила вещицу в карман, и задумалась о своих странных снах. Все стало только запутаннее — к танцующим сильфам присоединились новые тайны. Что за нить берет начало из моей груди? И почему в прошлый раз она светилась золотистым цветом, а сегодня стала яркой алой? Куда она ведет и что означает? Отчего во мне возникло чувство гнева? Раньше в таких снах я испытывала радость, легкость и счастье от ощущения полета, да и засыпала я умиротворенной. Вопросы, вопросы, вопросы. В следующий раз обязательно прослежу за загадочной нитью до конца. Одно было ясно: призрачные фантомы никак не связаны с новым явлением, нить вела в другую сторону. Углубившись в себя, я не сразу заметила, что собрание закончилось. — Алиса, хватит медитировать, — потормошил меня Альт. — Ты идешь с нами в схрон или тут останешься? — В шатре кроме нашей троицы и вождя уже никого не было, Стингард снисходительно поглядывал на меня и посмеивался в кулак. — Видимо, мы несколько утомили юную ученицу, — произнес вождь, окончательно смущая меня. Неловко вышло, и как меня угораздило пропустить все на свете? — Задумалась… немного, — неуверенно оправдалась я, замечая, как улыбка хозяина шатра становится еще шире. — Конечно я с вами. Мы покинули купол и проследовали к схрону, вокруг которого вчера и произошла шумиха. Внутри я перестроила зрение на восприятие магического поля и подивилась сходству увиденного с тем, что мы обнаружили в имперском хранилище. Если отбросить привычные фоновые цветные нити, составляющие потоки энергетических связок, то остальное выглядело до безобразия чистым, словно и не проникали сюда злоумышленники, и не проворачивали тут темные делишки. Я подошла к учителю, задумчиво уставившемуся на ветхий лист бумаги. Вблизи стало заметно, что это вовсе и не бумага, а ее призрачная проекция. Но до чего похожа, как настоящая. Поверх нее я различила налет серой дымки. — Это я зафиксировал след, — пояснил Альт, заметивший мой интерес, — чтобы к утру не пропал. Так выглядят чары подражания. Когда я здесь появился, они еще не успели до конца развеяться, поэтому удалось легко догадаться о том, кто и зачем здесь был. — Больше ничего? — К сожалению, — с досадой откликнулся Абигайл. — Вижу шесть черных воронок, — осознавая новое открытие, поделилась я. — Это места смерти охранников, — ответил за ниора Лис. — Вот, значит, как она выглядит в тонком плане пространства, — пробормотала я себе под нос. Стало тоскливо — страшно воочию наблюдать неизбежность ухода за грань. — Не всегда так. Зависит от причины гибели живого существа. — Сейчас важно другое, — напомнил Альтамус. — Лис, присоединяйся, лишняя помощь не повредит. Алиса, просто смотри и не вмешивайся. Появятся вопросы — запоминай, потом задашь. Давайте покончим с этим делом и уже будем спокойны хотя бы за оригиналы. К сложному плетению чар ниора протянулось два разных силовых потока — Иллюзора и вождя племени. В принципе, все происходящее подчинялось определенной логике, которую я разгадала и без пояснений. Форт Абигайл вычистил налет от следов заклинания подражания, после чего окутал проекцию не только манускрипта Триединства, но и других хранившихся в схроне документов сетью золотистых искорок. Полагаю, они призваны надежно защищать от любого внешнего магического воздействия. Далее Альт потянул к себе едва различимую ниточку связи с оригиналами и принялся над ней колдовать. Вот тут я ничего не поняла, кроме того, что это очень сложная и тонкая работа ниора-универсала. В его волшбе сплетались разные Стихии и каждая гармонично дополняла предыдущую. Я старательно сосредоточилась на происходящем, пытаясь запомнить хоть толику из увиденного. Удивительное смешение структур Стихий казалось смутно знакомым. Не зрению или не сознанию, а внутреннему восприятию, будто мне доводилось испытывать подобные хитросплетения магии на себе. Странно, ведь моя Стихия только воздух. В любом случае я продолжала жадно впитывать новые знания. Примерно через час напряженной работы, за который никто не проронил ни слова — требовалась максимальная концентрация внимания, Абигайл удовлетворенно кивнул и устало улыбнулся. — Ну вот, теперь тут любой ногу сломит, пытаясь продраться через путаницу разных по своей природе чар. Магия стихий, хаоса, и духов — мало кому подобное окажется по зубам. — Спасибо, Альт-дагай, ты многое сделал для нас, — произнес Стингард, утирая со лба испарину. Ниор криво улыбнулся, на его лице можно было прочесть досаду — много, но не достаточно. Чужие руки добрались и до второй части манускрипта. — Завтра навешаю ловушек по периметру и обновлю охранные заклинания, а на сегодня достаточно. Предлагаю пообедать, — подвел итог Форт Абигайл. Снаружи нас встретило ласковое, безмятежное солнышко, я сощурилась от яркого света и с удовольствием подставила лицо его лучам. Оставшуюся часть дня я провела в компании Лиса, Альт усвистел по делам. Хотя еще забегал на чай Зумагар, спросил, что нового я знаю о Данте. К сожалению, поделиться мне было не чем, я и сама давно не видела друга. Вечером мы с Иллюзором пошли прогуляться по орочьему становищу и его окрестностям, а когда вернулись в свой купол, там уже крепко спал Альтамус. В похожем распорядке пролетела неделя. С утра верный своему слову ниор гонял меня по поляне — хитрец быстро выучил мои приемчики и теперь ловко уворачивался, достать его стало практически невозможно. Приходилось на ходу импровизировать и изобретать изощренные каверзы. Я тоже подметила его стиль и теперь подставлялась намного реже. В конечном итоге мы оба получали удовольствие от происходящего. Лис над нами посмеивался, наблюдая со стороны. После завтрака ребята уходили на совет, меня с собой больше не брали, чему я была безмерно рада. Потом мы что-нибудь магичили или Альт учил новым премудростям в обращении с воздушной Стихией. Теперь у меня с легкостью получалась воздушная плеть, силовой удар, управление потоками ветра, еще удавалось поставить слабенький щит. Вечерами мы гуляли или сидели у костра, слушая захватывающие предания степных орков. В последнюю ночь верховный жрец устроил ритуальные пляски с вызовом духов природы, он возносил им молитвы с просьбами о благодатной осени и мягкой зиме. Не знаю, насколько это все работает, но со стороны выглядело красиво. Под действием магии звуков и ароматов я опять погрузилась в легкий транс, схожий с медитативным состоянием, но в этот раз связь с реальностью не потеряла. Было жаль покидать столь радушно встретивших нас орков. За прошедшие дни я увидела их жизнь изнутри, узнала многое об обычаях и порядках, перестала воспринимать как полудикую кровожадную расу, избавившись от предрассудков. Да и вообще, проведенное в гостях время пошло мне только на пользу. Спасибо Альту за то, что он взял меня с собой в это путешествие. Но все когда-нибудь подходит к концу, и, выйдя из портала в знакомый пейзаж, оставалось лишь с легкой ностальгией запечатать очередную ячейку памяти. (обратно)ГЛАВА 10
В Империи стояла стылая погода. Осень окончательно прогнала лето и вступила в свои законные права, напоминая о грядущих холодах. Я поежилась от резкого ветра и плотнее запахнула плащ — вот тебе и дома. — Предлагаю, не заниматься извращениями и переместиться домой старым добрым магическим способом, — с сочувствием глядя на подрагивающую меня высказался Лис. Хотя подозреваю, ему и самому жутко не хотелось опять трястись в повозке, запряженной лошадьми. — Да, — согласился Альт, — погода не располагает к пешим прогулкам. — Полностью поддерживаю, — вставила и я пару слов. Форт Абигайл открыл новый портал, и через несколько мгновений мы, счастливо улыбаясь, стояли посреди его просторной гостиной. В гостях хорошо, а дома лучше. — Минус три часа, но это того стоило, — с наслаждением потягиваясь и прогибая спину заметил Лис. — Такое ощущение, что у тебя внутри встроенный хронометр, — рассмеялась я. — Очень удобно. — Друг сверкнул зеленым глазом. — Не жалуюсь. — Ладно, хочу успеть к Корвину заскочить, — поделился с нами Альт. — Алиса, пока меня не будет, в кабинет с реактивами не лазь. И вообще, разбери теорию построения охранных чар и выучи парочку соответствующих заклинаний. Лис поможет, если вопросы возникнут. Вернусь — проверю, как усвоила. Учитель взял из вазочки на столе пару черствых сухариков и снова скрылся в рамке перехода. Когда тот за ним закрылся, я вздохнула: — Невозможный тип. — Лис расхохотался. — Ну, малышка, кто сказал, что будет легко? Я тебя еще в нашу первую встречу предупреждал — характер у него не сахарный. — Потом с восхищением добавил: — Силен мелкий — три пространственных портала подряд, и резерв расходует с умом. Я на это только головой покачала. То, что Абигайл крут, давно не новость, а вот какие отношения связывают друзей я так и не разгадала. Лис то уподоблялся задиристому младшему брату, позволяя Альтамусу отчитывать себя и вообще выглядеть более зрелым; то спорил с ним о чем-нибудь на равных, а в следующий момент мог взирать на ниора подобно умудренному годами старцу, подтрунивая над ним, и при этом гордился успехами друга так, будто в том была его заслуга. — Ты со мной? — С надеждой посмотрела на Лиса. — Для начала надо книги в библиотеке подобрать. — Куда ж я денусь. — Меня добродушно потрепали по макушке. — Но только пообещай, что мы потратим на твои занятия не весь вечер. Есть идея, как провести его более приятно. Зубрежка хоть и полезная, но оттого не менее нудная. — Да я разве против? Все претензии к Альту. — Ну да, а то я тебя не знаю, — весело погрозил пальцем Лис. — Только пусти к новым знаниям, потом за уши не оттащишь. В этом в с мелким очень похожи. Остаток дня прошел мирно и плодотворно. Фелисан помог найти нужную литературу и указывал на ошибки в плетении чар. Я упрямо раз за разом повторяла заклинания, заучивая и попутно тренируясь в волшбе. К тому времени, как мой мозг уже отказывался работать, вернулся и сам виновник учебных пыток. Погонял по теории, удовлетворился моими успехами и великодушно разрешил отдыхать. Лис напоследок запустил в меня книгой, я вскинула воздушный щит, кажется, в сотый раз за вечер. Она оттолкнулась от взметнувшейся Стихии и приземлилась на пол, жалобно шурша листами, я укоризненно посмотрела на друга. Тот истаял, словно его и не было, в зоне видимости осталась только обезоруживающая улыбка. Вот хитрюга. — Талмуд мне не нравился, в нем второй закон излучения биополей переврали. — На ковер, мягко спружинив, приземлилось массивное кошачье тело, Иллюзор окинул пространство хозяйским взглядом и властно распорядился: — Всем отдыхать, жду вас через пять минут в гостиной. — После чего грациозно удалился. Когда мы с Альтом пришли в указанное место, там уже уютно потрескивал поленьями камин. Переменчивые тени путешествовали из угла в угол в сгустившихся сумерках, на столе стояла бутылка вина и ваза с фруктами. Темный хищник с блестящей в отсветах пламени шкурой мирно лежал возле огня и жмурился. Мы расположились в глубоких креслах рядом с ним, Альт разлил вино по бокалам. С каждым глотком по телу разливалась теплая волна, я чувствовала себя в то время и в том месте. Странные, порою очень непредсказуемые мужчины стали частью моей жизни, их присутствие вселяло уверенность и ощущение того, что все идет именно так, как и должно. В конкретно данный момент они являлись моей семьей, где всегда можно получить поддержку и добрый совет, а если потребуется, то критическое, зато правдивое замечание. Выходит, я нашла новый дом? Который по счету? Когда закончится мой путь, и я построю собственный дом, не воспользуюсь чьей-то протянутой рукой, а протяну свою, согревая других вокруг? Абигайл смотрел на огонь и молчал, Лис расслабленно прижал уши и тихо мурчал. Показалось, что именно сейчас можно задать давно терзавшие меня вопросы. Для храбрости набрала больше воздуха в грудь и начала: — Альт, расскажи о Щипаче. Что случилось с ним и остальными, когда мы с Лисом ушли? — М-м-м? Ты об этой падали? — выходя из состояния задумчивости, откликнулся Абигайл. — Ничего особенного, в приказном порядке я велел им идти на поклон к Корвину. Это его дело им подобных наказывать, не хотелось руки марать. — И через паузу добавил: — Хотя, может, и зря. От его слов на душе стало легче — какими бы гнусными уродами ни были встретившиеся нам разбойники, сознавать причастность Альта к вершению чужих судеб не хотелось. Наверное, с моей стороны это желание выглядело по-детски, и ситуация предполагала крайние меры, но все же так было спокойнее. Пусть груз ответственности ляжет на чьи-нибудь другие уполномоченные плечи. — За что они так со старшим сыном лорда Андраша? — продолжила допытываться я. — Просто заказ, ничего личного. Беспринципные твари брались за любую работу, где хорошо платили, — ниора передернуло, — им не впервой выпало марать руки в крови. Пока я размышляла над следующим вопросом, он вдруг добавил: — Знаешь, Алиска, тебе тогда очень повезло у таверны. Они сильно напились и не ожидали, что ты сможешь постоять за себя, это и спасло. Иначе бы легко отделаться не удалось, несмотря на все твои умения. — Поежилась от воспоминаний — очень может быть. — Мне потом знакомые помогли, численный перевес оказался на нашей стороне, — тихо пробормотала я. — Да и Лис издали следил, у них не было шансов. — Все так, но не сложись удачно звезды, — Альт резко выдохнул, — даже думать страшно. Рыжий вроде молод еще, а столько грязи накопить успел. Дант хорошо тебя натаскал, на совесть. Не сговариваясь, мы улыбнулись — понятия демон и совесть в одном предложении звучали несколько нелепо. Тем не менее, для меня он был хранителем, а не тем, кем являлся по своей сути. Порой друг не щадил мои чувства, иногда его слова задевали, но поступки Данталиана значили больше. Сердце сдавило щемящее чувство тоски, я так соскучилась по бесшабашной парочке близнецов. Опасных — да, страшных — для кого-то возможно, но очень близких для меня. И пусть они хоть трижды самые отъявленные демоны, от них я видела только добро, и не мне судить их. — А что с заказчиком? Рэм смог внятно ответить? — Не особо. Тот, кто хотел смерти Орсона отлично понимал, чью жизнь оплатил — следы зачищены. Задачу наемникам ставили через посредников, да и те лишний раз не светились. Все связанное с их личностями в сознании главаря смазано, словно восприятие намеренно исказили. Опасались, что шайку могут найти, все-таки ниор занимал высокий пост при дворе. Я сложил сбивчивые объяснения рыжего с тем, что вытряс из его головы, и получил смутный образ, мелькавший чаще остальных. Тощий белобрысый мужик и связанный с ним обрывок слова "маис" или "карис". Я не понял что это, похоже, главарь подслушал разговора блондина, оттого и воспоминания остались не тронутыми, застряв несущественной деталью глубоко в подсознании. Смутная догадка вертелась у меня в голове, никак не желая оформиться в ясную мысль. Альт замолчал и допил вино. Раз за разом я прокручивала его слова, пытаясь поймать ускользающий хвост туманной идеи. — Марис, — Внезапной вспышкой пришло озарение. Тут же сама испугалась выдвинутого предположения, будто негодяй мог восстать из мертвых и явиться по мою душу. Да и где связь между ним, мной и Орсоном Андрашем? Альтамус удивленно вскинул брови и ткнул в мою сторону пальцем. — Что? Повтори. — Марис, — уже спокойнее произнесла я. — На ум пришел образ, навеянный твоим рассказом: белые волосы, созвучное имя, худой. — Альт резко выпрямился и пристально на меня посмотрел, словно хищная птица, которая увидела свой будущий завтрак, пока еще бегающий и ни о чем не подозревающий. Под этим взглядом стало очень неуютно. — Не смотри на меня так, пожалуйста, — попросила я. — Просто старые призраки прошлого до сих пор не дают покоя, только и всего. — Рассказывай, — велел ниор, смягчая металлический блеск во взоре. — Да что рассказывать, ты и так примерно все знаешь. Марис был одним из тех, кто держал в клетке Шанти. Потом и я к ним по глупости угодила, а затем еще и сожгла логово, где они нас с дракошей оставили. Дальшеначалась охота, ее конец тебе известен — Марис погиб, я вернулась к лорду. Это все та же история, которую я рассказывала на любезно устроенном вами с лордом Гарнетом допросе. — Альт фыркнул, Лис заинтересованно навострил уши, хотя головы в нашу сторону не повернул. — Это и не допрос был вовсе, просто побеседовали. — Ну конечно, теперь-то я знаю, как выглядят твои допросы, а тогда у меня сердце от страха в ногах пряталось. Если бы Шанти не оттянул на себя внимание и не влез в разговор, я бы, наверное, ничего внятного так и не смогла сформулировать. — Да? Не думал, что ты так перепугалась. Вроде нормально поговорили, все выяснили. — Чего уж теперь, — я улыбнулась. Сейчас, когда все в прошлом, его взгляд на ситуацию меня позабавил. — Я к тому, что глупость на ум пришла, не обращай внимания. Сама не знаю, почему вдруг Марис вспомнился. — Не скажи, — возразил ниор. — Дай сам посмотрю. — Я растерянно захлопала глазами. — Не бойся, больно не сделаю, да и глубоко не полезу. — Испуганно замотала головой и смутилась. Он нахмурился, потом расплылся в понимающей улыбке. — Даю слово, все твои… хм, секреты останутся таковыми. — Почувствовала, как потеплели кончики ушей, и решительно скрестила руки на груди. — Не упрямься, я же для дела, а не из праздного любопытства. Мне нужно посмотреть на этого Мариса твоими глазами, чтобы сравнить со смазанным образом, выдранным из памяти, как его, Щипача. Моя уверенность пошатнулась, учитель был прав — надо использовать любую даже самую маловероятную зацепку, но открывать сознание и впускать кого-либо в потаенные закоулки души очень не хотелось. Хитрый Абигайл продолжил подтачивать мой воинственный настрой: — Алиса, помнишь о доверии? Ты же не задумываясь выпила ритуальный кубок. Я никогда не использую увиденное против тебя, ни одна живая, да и мертвая тоже, душа ничего от меня не узнает. — Я, терзаемая сомнениями, покосилась на Лиса, но тот делал вид, что дрыхнет. — Ну же, если боишься за чешуйчатого, а по-моему больше тебе скрывать в столь нежном возрасте нечего, то для меня и так все очевидно. — Ну вот, теперь у меня и щеки запылали. Неужели мое отношение к Шанти настолько заметно, что Альт без труда все понял? — Хорошо, — решилась я наконец и сама удивилась своему хриплому голосу. Поднялась и подошла к встрепанному мужчине, меньше всего походившему на учителя. — Делай, что нужно. Если это поможет наказать виновных за гибель части семьи лорда Гарнета, я не могу отказаться от подобного шанса. Только, — бросила на Альтамуса короткий взгляд из-под опущенных ресниц, — ты обещал. Не хочу возвращаться к этому, все в прошлом. — Абигайл посерьезнел, странно хмыкнул и зачем-то погладил меня по голове. После чего негромко позвал: — Лис. — Малышка, ты уверена? Если не хочешь, то и мучай себя, — мгновенно откликнулся котик, перестав делать вид, что его тут вообще как бы и нет. Недовольное лицо ниора в ответ на свои слова он проигнорировал. — Все в порядке, я уверена. — Хорошо. — Лис встал, подошел ко мне и ткнулся в ладонь влажным носом, пощекотав усами. Я почувствовала, как из тела уходит напряжение, погладила друга по блестящему меху. — Действуй, — обратился он к Абигайлу, — я убрал щиты. Альт тут же поднялся и навис надо мной, его глаза вспыхнули жидким серебром. Когда прохладные пальцы ниора коснулись моих висков, я непроизвольно вздрогнула. — Не бойся, — почти ласково попросил он, — я аккуратно. В голове появилось непривычное ощущение, будто слабый ветерок решил поиграть с моими мыслями. Там, где дотрагивался Альтамус, покалывало холодом, а по позвоночнику, наоборот, разлилось тепло. Воздействие длилось недолго, я особо и сообразить ничего не успела, как ниор снова опустился в кресло. Лис дернул ухом, и серебристая кисточка на нем качнулась в такт движению. Я взяла со стола бокал, залпом допила его содержимое, потом спросила: — Ну что? — Это он, — просто ответил Альт. Я растерянно вспушила челку — вот так совпадение, тоже села. — Как причудливо переплетаются связи, — задумчиво проговорил учитель. — И все же триквестр тесен. — Но зачем Марису потребовалась смерть Орсона? А еще получается, что после гибели его самого, оборвалась последняя ниточка, ведущая к ответу? — Со слов дяди, старший сын Гарнета вел дело по истреблению магически положительных существ в столичном округе и связывал его с участившимися случаями хищения редких артефактов, а незадолго до смерти сам Орсон обмолвился, что вышел на след крупной шайки контрабандистов. Он был сильным ниором огненной Стихии, дотошным и внимательным, очень вероятно, он сумел что-то раскопать и связать разрозненные факты в единое целое. Я задумалась, если догадки Абигайла верны, то все опять возвращается к той истории, которой сильно интересовались драконы и демоны, да и не только они. Куда же влез Орсон, и что ему удалось выяснить? К сожалению, этого мы теперь никогда не узнаем. Но то, что некими могущественными силами ведется крупная многоходовая игра, где жизни размениваются без сожаления, становилось очевидным. Тем временем Альт продолжил: — Что касается последней ниточки… Блондин был лишь посредником, найдем главного — найдем ответственного за гибель целой семьи. — Глаза Абигайла недобро сверкнули. Мне очень не нравилось, что все мои друзья так или иначе связаны с этим опасным делом. Они сильные, но и противник могуч и неуловим. В сердце тупой иголкой воткнулось чувство тревоги. — Что ты собираешься предпринять? — мой голос предательски дрогнул, и это не укрылось от внимательного ниора. — Пока ничего, — беспечно отозвался Форт Абигайл. — Буду пить вино и наслаждаться хорошей компанией. Лис, дружище, из каких закрытых погребов ты умыкнул сие чудо? Сдается, его родина вне границ ближайших трех миров. — Альт улыбался и выглядел совершенно расслабленным, но его глаза еще не утратили металлического отблеска. Лис смешно сморщил нос и ответил: — Какая проницательность. Только почему ты это понял, лишь допивая бутылку? — Ниор покаянно развел руками. — Бывает. А давай ты еще что-нибудь подобное достанешь, а? — На кухне еще две стоят. — О, ты очень предусмотрителен, — восхитился Альт. Иллюзорный кот вальяжно вышел из комнаты, и не успела я дощипать веточку винограда, как на пороге появился невысокий зеленоглазый красавец. В одной руке он держал бутылку, аналогичную предыдущей, во второй — еще один бокал. Альтамус разлил вино, Лис занял прежнее место на полу у камина, усевшись в излюбленную позу со скрещенными ногами. Смена темы и шутливый тон отвлекли меня от неприятных мыслей. Хоть я и понимала, что сделали они это нарочно, не смогла сдержать улыбку, глядя на лукавое лицо Иллюзора. Ниор же сейчас выглядел совсем домашним и нисколько не внушал пиетета. Облаченный в рубашку с расстегнутым воротом и простого кроя серые брюки, он небрежно развалился в кресле. Я выбросила из головы все лишнее и настроилась хорошо провести время. Если друзья непрозрачно намекнули, что грустные темы закрыты, то так тому и быть — Альт, — я хитро прищурилась, — давай, раз уж сегодня вечер откровений, ты расскажешь что-нибудь о себе? — Поддерживаю, справедливое предложение, — тут же подпел мне Лис. Альтамус вкинул вверх длинный палец и погрозил наглым вторженцам в лице меня и котишки в его личную жизнь. Вторженцы не прониклись и продолжили невинно смотреть на свою жертву. — С чего вдруг у нас вечер откровений? — сделал слабую попытку пресечь провокацию Альт. — А кто только что копался в голове у юной особы? — невозмутимо парировал Фелисан. Я согласно покивала. — А ты? — А я уже пооткровенничал с ней в ночь Тиксанаса. — Лис мне подмигнул. — Твоя очередь. — Форт Абигайл со вздохом сдался: — Ладно, что тебя интересует, любопытный нос? — Как вы с Лисом познакомились? — Он разве тебе еще не все разболтал? — Я отрицательно качнула головой. — Может, ты расскажешь? — обратился к другу ниор. — Нет, мелкий, это твоя жизнь. Что сочтешь нужным, то и поведаешь. Удивительно, как дитя хаоса умудряется сочетать несовместимые вещи: строго соблюдает границы, проявляя уважение к чужому внутреннему миру, и одновременно с этим позволяет себе весьма нахальное поведение. Альт кинул на меня последний обреченный взгляд, допил вино, принял вид одухотворенного барда и начал вещать: — Сия темная история случилась давно. Так давно, что достоверно ее уже никто и не помнит, лишь предания остались ходить среди народа. — А-а-альт, — Я с укором посмотрела на него. — Хватит дурачиться, давай по-нормальному. — Нормально, так нормально, — стерев с лица напыщенное выражение, ответил друг. — Только предупреждаю, там не все было долго и счастливо, так что ты сама напросилась. — Он задумчиво почесал нос. — Начну немного издалека, чтобы тебе понятнее стало, раз уж решили быть полностью откровенными. Итак, как это обычно случается, один хороший мальчик встретил не менее чудесную девочку, и они друг друга полюбили. — Я покосилась на Абигайла — обещал же больше не шутить. Но его спокойное лицо и отстраненный взгляд убедили меня, что ниор сейчас абсолютно серьезен. Я замерла, а он продолжал: — Настолько сильно полюбили, что мальчик пошел наперекор всем советчикам, семье и общепринятым правилам. Несмотря на простое происхождение своей избранницы, он все равно на ней женился. И все бы хорошо, но молодая супруга так и не прижилась при дворе. Над ней смеялись, ей строили пакости, унижали и часто указывали на ее место. Но она терпела, ведь ей было ради кого сносить невзгоды. Хороший мальчик много работал и за всеми государственными делами не замечал, как украдкой иногда смахивает слезинку любимая, а та, в свою очередь, не хотела расстраивать мужа придворными дрязгами. Высший свет жесток и обладает изощренной фантазией, конечно же, все проворачивалось аккуратно, так, чтобы и уличить было не в чем. За хитросплетением слов, брошенных мимоходом, не сразу открывается их истинный смысл. Вроде ничего особенного, всего лишь вежливо поддержали беседу, а на душе у жертвы подобного словоблудия потом саднят раны. Я не понимала, к чему он рассказывает эту историю, как она связана с ним и Лисом, но перебивать не решилась. Следующая фраза Альтамуса все объяснила и заставила меня крепко вцепиться в подлокотник кресла, чтобы сдержать эмоции. — Маме завидовали, отчаянно и с ненавистью во взглядах. Многие хотели оказаться на ее месте и так и не простили того, что обычной девушке без титула досталось все, а ими, высокородными и безупречными, пренебрегли. Когда родился я, травля началась на новом уровне. На свет появился не просто наследник, а маг-универсал — огромная редкостью в Империи. В одно мгновение простолюдинка взлетела слишком высоко, такое знать, — Альт будто выплюнул это слово, — перенести не смогла. К тому же в будущем обидчики видели в маме опасность, со столь могущественным отпрыском можно сполна отомстить за годы унижений. От меня не укрылось происходящее. Я замечал мамины слезы, ее подавленное настроение, — ниор печально изогнул уголки рта, — но был еще мал, чтобы осознать, в чем дело, не искушен в придворных интригах, она же никогда не жаловалась. Наоборот, старалась скрыть любую тень переживаний, боясь омрачить наши с отцом жизни. Понимание пришло ко мне гораздо позже, я взрослел, а мама болела. Она заболела, когда мне было шесть лет, к десяти умерла. Мои способности раскрылись в полной мере не сразу, я не смог ничего для нее сделать. Альт отпил вина и надолго замолчал, глядя в огонь. В его серых глазах расплескалась невысказанная боль и тоска. Я подавила в себе желание подойти, обнять своего странного, часто несдержанного учителя. Никто из присутствующих не нарушал тишину, казалось все замерло в вечернем сумраке комнаты. Только из приоткрытого окна доносился едва слышный стрекот цикадусов, да пламя в камине с мерным гулом жадно поглощало поленья. Я мысленно отругала себя, за то, что из всех тем выбрала именно эту. Собирались приятно провести вечер, а в итоге опять пришли к грустной теме. Кто же знал, что Альт будет откровенным настолько? Видимо, доверие в нашем случае он считал обоюдным чувством и честно подошел к вопросу. Сегодня я открыла сознание перед человеком, который сдержит данное мне слово, можно не сомневаться. Абигайл вновь заговорил, прекращая мои раздумья: — Сколько себя помню, почти все вокруг видели во мне средство, замечательный инструмент, открывающий огромные перспективы его обладателю. Под видом добродетели, заинтересованности, дружбы и множеством иных масок всегда скрывалась одна истина — втереться в доверие и использовать. Я научился замечать на себе алчущие взгляды, вот как обернулась для меня другая сторона сильного дара. На мамином примере понял, как отличить настоящие чувства от притворных, искренность от лжи. А после ее смерти и вовсе пришлось быстро повзрослеть, иначе остался бы безвольной куклой в умелых руках самого удачливого кукловода. Отец зациклился на своем горе, искренне уверенный, что обо мне есть, кому позаботиться. Лучшие учителя, няньки, надсмотрщики и огромный выводок бездельников, под тем или иным предлогом положенных молодому дарованию. Альт прервался и разлил по бокалам остатки вина, потом выдохнул, будто перевернул страницу в книге своей жизни, оставив все плохое позади, подмигнул мне. — Ну что, Алиска, уже пожалела о своей опрометчивой просьбе? — От резкой смены тона я на мгновение растерялась, затем отрицательно помотала головой. Абигайл усмехнулся. — Вот мы и подошли к вопросу о Фелисане. Упомянутый друг громко фыркнул и широко улыбнулся. — Мне опостылели напускное великолепие вкупе с изысканными манерами, расшаркивание и льстивые речи, когда стоит лишь отвернуться и с языка собеседника закапает яд. В общем, спустя еще два года я послал весь высший свет в… кхм, куда подальше, и сбежал от такой замечательной жизни. К тому времени я уже много чего умел и не слишком волновался, как проживу. Вот так и блуждал по Империи, присматриваясь к обычной жизни изнутри, убеждаясь в правильности выводов насчет оставленного позади окружения — за границами дворцовых сводов многое выглядело иначе. Я стал свободным, никто не смотрел на меня, как на великое чудо, параллельно прикидывая, как бы им половчее воспользоваться. Мне нравилось быть тем, кто я есть, без необходимости притворяться и держать лицо. — Альт, закатил глаза и улыбнулся воспоминаниям. — Отличное было время. — Точно, ты рисковал на кучу лет застрять в развитии, наслаждаясь свалившейся на тебя свободой. — Лис назидательно поднял палец вверх. — Подросток с твоим потенциалом, освоивший начальные знания магического искусства и лишь частично владеющий контролем — это, я вам скажу, ядреная смесь. — Абигайл рассмеялся, а я подумала, через что ему прошлось пройти, чтобы стать самим собой, вернее остаться. Ведь действительно, вместе с сильным даром приходит и большая ответственность. Своими способностями еще нужно научиться правильно пользоваться. Теперь-то я это отлично знаю — вспышка гнева и воздушная плеть в руках ясно продемонстрировали, чем может обернуться неконтролируемая сила. У Альта ее намного больше. Страшно представить, что подобный дар может оказаться в руках того же Рэма или Мариса. — Ты говоришь совсем как тогда, — отсмеявшись, проговорил ниор. Лис ухмыльнулся. — Ничего не изменилось. Только мальчик вырос и стал мужчиной, в остальном все как прежде. Не отвлекайся, сказитель. — Ну да, в один из дней вольной жизни на моем пути встретился необычный зверь, думаю, ты уже догадалась, как он выглядел. — Пришел мой черед улыбаться, вспоминая первую встречу с Фелисаном. — Знаешь, Алиса, — задумчиво проговорил наш зеленоглазый друг, — мелкий тоже попытался меня накормить… фруктовым пирогом. — Теперь я рассмеялась в голос, глядя на притворно насупившегося ниора. — Что было, то и предложил, — пробубнил он себе под нос. — Полагаю, и твое угощение привередливый котик отверг? — сквозь смех поинтересовалась я. Альт кивнул, а Лис заметил: — И что с вас взять? Ну не люблю я такое в кошачьей ипостаси, дети одно слово. Зато какие, последнее предложили — добрые. — Добрей не сыщешь, — скептически отмахнулся Абигайл. Я тоже засомневалась в своей добродетели, особенно после недавних событий. — С чего вы вообще решили, что я голодный? — возмутился Иллюзор. Мы с учителем переглянулись и дружно пожали плечами. Я ответила: — Не голодный. Просто ты такой классный, мне тебя отпускать не хотелось, вот и придумала, как время потянуть. — Альтамус согласно кивнул. — Именно. — Малышня, — весело пожурил и сам-то недалеко ушедший по виду молодой парень, легко поднялся с пола и пересел на подлокотник моего кресла. — Так или иначе, Лис пожелал со мной остаться и всему научить. — Альт подмигнул. — И мне приятно думать, что пирог тоже внес в это лепту. — Фелисан загадочно улыбнулся и зажмурился. — Только из-за него и остался. Веришь, нет? — Я прыснула и уткнулась носом в друга, он погладил меня по голове. — Вот, — многозначительно ткнул пальцем в нашу сторону Альт, — беспроигрышный ход и Алиска сему живое доказательство. — Так мы вместе и путешествовали, — подвел итог рассказу Лис. — Мелкий учился и развивал дар, а я, как мог, помогал. — Скромняга, — умилился ниор. — Он еще и воспитывать меня умудрялся. — Неблагодарное, кстати, занятие, — пожаловался Лис. — Я перестала хихикать и с восторгом посмотрела на друзей. Теперь мне стали понятны их отношения. Фелисан был Альтамусу не просто другом, но и наставником. А учитывая относительность понятия возраста для моего зеленоглазого чуда, не удивительно, что он легко совмещал в себе и мудрого, опытного мага и шаловливого, нахального кота — дитя хаоса. Образ Абигайла также раскрылся в ином свете, объяснялись многие его поступки и мотивы поведения. Сейчас я сама себе завидовала — рядом сидели такие неординарные личности, запросто шутили и дурачились, позволяя забыть о той пропасти, что нас, по сути, разделяет. — Как же ты попал к оркам? — спросила я Альта. — Можно сказать, случайно. Я облазил всю Империю и начал выбираться за ее пределы, так судьба и свела меня со степным народом. Знаешь, Алиса, несмотря на самостоятельность, независимость и любовь к свободе, все равно рано или поздно каждому захочется вернуться домой. Всем нужна семья, все хотят, чтобы их ждали. Моей семьей стали орки, я устал ходить чужими тропами. Ниор прервался и одобрительно зацокал языком, принимая из рук Лиса кусок поджаренного мяса на тонкой шпажке. И когда котик успел позаботиться об ужине? Я и не заметила. — Друг, ты сегодня просто добрый волшебник какой-то, — впиваясь зубами в сочную румяную корочку, пробубнил Альтамус. — Я всегда такой, — самодовольно ответил Иллюзор, подмигивая мне. После чего я тоже получила свою порцию вкусности. По комнате поплыл аппетитный аромат, я поспешила последовать примеру учителя, пока еще не подавилась собственными слюнками. Расправившись с угощением, Абигайл продолжил начатую мысль: — У орков, в отличие от людей, все гораздо проще, нет раздутых экивоков и многослойных подтекстов. Они честнее и искреннее. Если бы не вопросы политики с вынужденной игрой по общим правилам, то встретить ведущего пространные беседы орка было бы невозможно. Мне понравилось их отношение к жизни, к собратьям. Всегда точно знаешь, что о тебе думает тот или иной член племени, они не изворачиваются в угоду этикету и прямо говорят, если что-то не устраивает. В общем, я решил, что мой дом будет там, туда я буду возвращаться, когда все достанет. — А я смог продолжить свой путь, — мурчащим голосом закончил Лис, дожевывая поздний ужин. — Вот и вся история. Да, на сегодня твой лимит вопросов исчерпан, — предвосхищая мой энтузиазм, добавил Форт Абигайл и улыбнулся. Я протяжно вздохнула — всегда так, на самом интересном месте. — Я спать, — сладко потягиваясь, сообщил Фелисан и скрылся в темноте коридора. — Спасибо за доверие и доброй ночи, — сказала я Альту на прощание. Он кивнул и промолчал. Уже на пороге меня догнал его тихий голос: — Не носи подарок дракона, не стоит. — Я резко выдохнула, не веря своим ушам, и медленно повернулась. — Что? — Ты слышала. Просто поверь, так будет лучше. — Мое сердце забилось часто-часто, в груди что-то противно задрожало. Почему все упорно считают, что мне нужно вычеркнуть Шанти из своей жизни? Сначала Дант, теперь Альт. Стараясь не выдать всколыхнувшихся чувств, я ответила резче, чем планировала: — Ты обещал, что мы никогда не коснемся этой темы. Сказала же, все в прошлом. — Абигайл грустно покачал головой и наклонился вперед. — Алиса, мы и не касаемся. Я всего лишь посоветовал не носить его подарок, а это часть твоего настоящего. — Но почему? — Да потому что не стоит он того, — тоже повысил тон ниор и с досадой хлопнул рукой по бедру. — Ты молодая еще, многое не замечаешь. Ну подумай, зачем держать при себе воспоминания, которые тянут в прошлое? Решила забыть — забывай, только без полумер. — Я разозлилась. — Другом-то он мне остался. Я не хочу вычеркивать все хорошее, что было, это часть меня, моей жизни. — Абигайл обидно фыркнул и скрестил руки на груди. — Алис, это просто совет, ты вольна поступать, как знаешь. Но на правах человека, больше твоего пожившего и повидавшего, и раз уж ты мне доверяешь, я считаю необходимым предупредить: то, чем ты сейчас занимаешься, это самообман. Ты потратишь впустую много лет, пока до тебя дойдет — тут нет будущего. Ваша дружба, может, и была хороша, но до определенной черты. Теперь ее нет, не лги себе. — Все-таки я не удержалась, взгляд затуманился от слез. — Ты не понимаешь. — Это ты не понимаешь. Больно, да. Но лучше один раз вырвать это чувство, чем годами просиживать над пустой иллюзией. Такие, как он, не идут против правил, у драконов очень жесткая иерархия и незыблемые традиции на протяжении многих тысячелетий. Я вообще удивляюсь, как далеко чешуйчатый осмелился зайти, но это его не красит. Ведь он ушел, значит, все решил. Ожидаемо. Мне было стыдно и горько обсуждать настолько личное с Альтамусом, который теперь все про меня знает. Задевали его во многом правдивые слова. Однако глубоко внутри упрямо теплилось что-то яркое, светлое. Я верила в то, что они все ошибаются, и что должен найтись способ, нет ничего невозможного, если оба захотят сделать шаг навстречу друг другу. А может, всего лишь хотела верить? Вдруг Альт прав? Я запуталась, мне так мало известно о Верхнем Мире. Ниор подошел и смахнул слезинки с моей щеки, я отвернулась, пряча свою слабость. — Не хотел, чтобы так вышло, хотел только предупредить — не носи. Они не люди, драконы мыслят иначе, другими категориями. Не путай опеку с любовью, это не одно и то же. И к нам они всегда будут относиться со снисхождением, никогда на равных. Именно по этой причине я никогда не соглашусь присоединиться к их Хранителям. — Я вытерла глаза рукавом и с удивлением посмотрела на Абигайла, он усмехнулся. — Да, и такое случалось. Но я предпочел остаться среди своих, наплевав на заморочки надменных ящеров. Пусть думают что угодно, мы-то с тобой знаем, что сами они дураки. — На последнюю фразу я против воли улыбнулась — настолько по-детски он меня успокаивал, словно мне всего пять лет. — Шанти он… — Он поступил очень глупо, по меньшей мере два раза, — не дал мне заступиться за друга учитель. — Уверен, ящер уже и сам пожалел, что отдал тебе амулет. — Да что в нем такого? — Ниор вздохнул и отвел взгляд. — Я достоверно не знаю о его свойствах, но чувствую силу и могу строить предположения о ее природе. Да это и не важно, ты сама для себя реши — кто он тебе и зачем. А потом прикинь перспективы: даже если он спустится, — Альт иронично скривил губы, — "с небес на землю", для тебя он все равно сможет быть лишь бесплотным духом. Оно тебе надо? Внезапно Форт Абигайл сжал кулаки и зло сказал: — Дать бы ему в морду за то, что голову тебе заморочил. Уж он-то прекрасно осведомлен о своих порядках, гад хвостатый. — Не надо, Альт. Я тоже хороша, там все сложно, в общем. — Учитель покачал головой. — Ладно, не обижайся, а про подарок подумай. Поздно уже, иди спать. Добравшись до комнаты, я потеряно опустилась на кровать и зажала в пальцах тот самый камешек. В груди нарастал жар, словно разворошили слабо тлеющие угли. В голове беспорядочным вихрем кружились невеселые мысли. Я умылась, переоделась и забралась под одеяло, чувствуя холод и пустоту вокруг себя. Долго лежала с открытыми глазами, пытаясь унять дрожь. Мой зеленоглазый друг так и не появился — как всегда очень чуток, мне действительно сейчас следовало побыть одной. Альт прав, нужно определиться. Я сняла с цепочки подарок Шанти и осторожно положила на прикроватную тумбочку, спрятала руки под одеяло. Так и уснула, глядя на слабо мерцающую в темноте красную сердцевинку кулона. Не было ни слез, ни снов, только пустота — я отпускаю тебя, мой дракоша. (обратно)ГЛАВА 11
Практически весь следующий день я осталась предоставлена самой себе. Альта утром дома уже не было, а Лис забежал на минутку, чмокнул в макушку, сообщил, что хочет размять лапы, и тоже куда-то удрал. Таким образом, вся огромная квартира Форт Абигайла оказалась в моем личном распоряжении. Однако желание что-либо исследовать отсутствовало, да и вообще, хотелось лежать и лениться — давненько со мной подобного не случалось. Сползала на кухню и приготовила парочку бутербродов, после чего вернулась в свою комнату, старательно избегая смотреть в сторону тумбочки, на которой с ночи лежал подарок Шанти. Когда нападает хандра, лучшее спасение это книга, и желательно веселая. Отставив поднос с едой, я помчалась в библиотеку за лекарством для души, там меня ждало полнейшее разочарование. Могла бы и раньше сообразить: ну откуда у Альта взяться легкой, ни к чему не обязывающей литературе? Я пересмотрела множество полок с книгами и уже была близка к признанию поражения, но мне повезло, в самом дальнем шкафу нашелся томик с какими-то морскими приключениями. На радостях я изобразила подобие танца победителя. Так оно даже лучше — никакой романтики. Вернулась к себе, завернулась в плед и погрузилась в чужой мир с чужими жизнями. Мой расчет оправдался. Я так увлеклась книгой, что совсем позабыла о времени, и очнулась только тогда, когда за окном сгустились сумерки. Читать стало затруднительно. Ленивый день, как я его окрестила, пора было прекращать. Неохотно закрыла страницы, почесала нос и встряхнула головой — а ну-ка соберись. Решительно взяла теплый камешек, подошла к шкафу и достала шкатулку с дорогими сердцу мелочами: мамины письма, папин подарок на день рождения и прочее — моя крошечная кладовая воспоминаний. Туда же осторожно я положила прозрачный кристалл, здесь ему самое место. Пора бы мне, в самом деле, посмотреть по сторонам и перестать питать несбыточные иллюзии. Мысленно похвалила себя за мужество и улыбнулась — в коридоре раздались знакомые голоса. Убрала шкатулку на место, после чего поторопилась встретить друзей, ребята опять о чем-то спорили. Завидев меня, Альт громко спросил: — Надеюсь, пока меня не было, ты не разнесла всю квартиру в приступе неуемного любопытства? — Обижаешь. Я из комнаты и носу-то не высовывала, ну почти. — Неужели, — он удивленно вздернул бровь и прикрыл глаза. — Действительно, все в порядке. — Чем занималась? — полюбопытствовал Лис. Я пожала плечами. — Читала. — Теперь понятно, — фыркнул Альтамус. — Ну, еще бы, — одновременно с ним произнес Фелисан. — Да ну вас, — я шутливо махнула на них рукой, — вам не угодишь. — Ладно, предлагаю после ужина разрешить одной маленькой и очень послушной девочке провести ряд экспериментов, в качестве награды за примерное поведение, — великодушно расщедрился Абигайл. — Ты свою добычу-то не потеряла еще? — Я счастливо подпрыгнула на месте. — Не-а. — Тогда пошли сначала есть. Быстро справившись с ужином, я попеременно поглядывала то на степенно жующих мужчин, то на дверь. Первым не выдержал и возмутился Лис: — Малышка, я так подавлюсь. Иди уже, не смущай нас. — Ниор согласно кивнул и, воздев палец кверху, напутствовал: — Только аккуратно, если что-то неизвестное захочешь взять, прежде спроси. Пообещала, что все будет в лучшем виде, и умчалась экспериментировать. Прежде чем отправиться в лабораторный кабинет, я заглянула к себе и взяла нужную книгу с пошаговой инструкцией предстоящего действа. Мой план был прост: еще в имперском хранилище я вспомнила один некогда прочитанный старый рецепт зелья "Поиска подобия", кажется, так оно называлось. Главное, в его состав входили простейшие ингредиенты, и не требовалось никаких сложностей в процессе варки. Однако, как всегда в подобных якобы легких случаях, существовала одна неприятная деталь. Зелье было ну очень дурно пахнущим, причем аромат не устранялся ни одним магическим способом, а проветривать естественным — оказывалось не эффективно. Запах, моментально въедался во все, с чем контактировал, и имел необычайную устойчивость. Мало находилось смельчаков, готовых вынести подобные пытки, поэтому, как только почтенные ниоры изобрели иные действенные поисковые методы, все вздохнули с облегчением и в прямом и в переносном смысле, а данный рецепт благополучно забыли. Когда я натолкнулась на него в книге, долго хихикала, живо представив описанную историю, наверное, благодаря этому и запомнила. Зато теперь зелье может пригодиться там, где не сработали привычные чары. А вдруг? Интересно же. Подготовив все необходимое, начала провокационную деятельность. Пока в котелке закипала смесь, я осторожно извлекла волосок, не касаясь голыми руками, и поместила его под увеличительное стекло. Сбегала в библиотеку, принесла отложенные заранее книги и закопалась в них. Попутно поглядывала, как набирает нужную консистенцию готовящееся варево. Ну, пока ничего так, терпимо — открытое настежь окно вполне спасало. Мыслила я таким образом: в волосе содержится небольшое количество влаги, а она отличный носитель информации. Есть вероятность, что по структуре кристаллов воды и их ориентации удастся выяснить, подвергался ли воздействию заклятий сотрудник Корвина. Ведь глава Тайной Канцелярии уверен, что тот не виновен. Что если он просто ничего не помнит? Могли же и ему в мозгах покопаться? Первым делом я проверю, есть ли что-то интересное в остаточной влаге исследуемого образца. Вторым — с помощью зелья "Поиска подобия" попробую обнаружить направление, в котором нужно искать носителя таких же чар, а если получится кое-что усовершенствовать, то, возможно, и того, кто их накладывал. Цепочка действий вырисовывалась более-менее логичная, но существовало много допущений. У меня совсем не было уверенности, что из этого вообще хоть что-то выйдет, поэтому и не хотела ничего ребятам рассказывать. Одни сплошные гипотезы да предположения, многое я прямо сейчас выискивала в книгах: сверяя свои догадки с теорией, следуя инструкциям, производя нужные манипуляции. Как это внятно обосновать Альту, привыкшему оперировать научными терминами, я не знала. Оставалось уповать на везение, а факты уже по результатам обсудим. С кристаллами я не ошиблась, спустя час кропотливой работы, получилось вычленить несколько повторяющихся цепочек состоящих из одинаково ориентированных групп. Причем они явно выбивались из общей мирной картины остальных связующих звеньев. Теперь требовалось расшифровать полученные данные. Они подходили под два заклинания: "Полного подчинения" и "Отложенного действия, разрушающего внутреннюю сущность". Но и тут у меня отсутствовала уверенность — в обоих случаях находились небольшие отличия от указанных в книге примеров. Кроме того, я могла что-то упустить, все же у меня не так много опыта в подобных делах. Зато с такими результатами уже есть смысл обращаться к Абигайлу. Когда я дошла до использования зелья, то отчетливо осознала, почему предки забросили такой простой и эффективный метод поиска потеряшек. Да, пока оно готовилось, еще ничего было, но вот потом… Стоило открыть крышку, как в нос ударил резкий, удушающе гадкий запах, я аж прослезилась. Как, спрашивается, из самого простого состава получается убойное оружие обонятельного поражения? Ассоциации с непередаваемым сочетанием тухлой рыбы и болотных газов не могли описать всю палитру ароматов, которые беспрепятственно проникали в щели, окутывали предметы и поглощали весь свежий воздух. Стараясь дышать через раз, я стоически отмерила нужную порцию желтовато-зеленой жижи и окунула в нее подготовленную заранее часть волоса. Приникла к увеличителю и приготовилась с жадностью следить за предполагаемыми изменениями. Однако ничего не происходило, и я почувствовала себя обманутой. То ли рецепт оказался неправильным, все-таки ему больше нескольких столетий, мог и не дойти до нас в оригинальном виде, то ли я допустила неточность в приготовлении. В любом случае обидно, столько мучений и зазря. Не успела додумать сию печальную мысль, как в помещение ввалился взъерошенный и возмущенный до глубины души Форт Абигайл. — Алиска, ты издеваешься? — с порога завопил он. — Что за мерзкая вонь? — Негодованию ниора не было меры, разве что стоящий в проходе Лис, так и не решившийся зайти, мог сравниться с Альтом по степени потрясения. На лице Иллюзора застыла восхитительная смесь страдания и брезгливости, так, наверное, только он умеет. — Малышка, за что? — разомкнув уста, простонал Лис и сморщил нос. — А если бы я в кошачьей ипостаси был? Смерти моей захотела? — Зеленоглазый красавец картинно закатил глаза. — Ты даже ту охранную гадость с нашей первой встречи переплюнула. Я виновато глядела на друзей и пыталась подобрать слова оправдания на нескончаемый поток вопросов. Пока я переминалась с ноги на ногу, подметила, что все попытки Абигайла уничтожить неприятные последствия моих исследований не дают результатов. Не соврала книга, впрочем, нашла чему радоваться. Ниор раздраженно перебирал одно заклинание за другим, но пока безуспешно. — Ли-и-ис, — простонал он, отчаявшись, — сделай хоть ты что-нибудь. К тому времени, как разгадаю в чем подвох, концы отдам от этой вонищи. Иллюзор перестал кривляться и тоже принялся сосредоточенно колдовать. Со всем этим переполохом я отвлеклась от проводимого опыта. Кабинет озарила яркая вспышка и тут же погасла. Альт перестал бормотать проклятья и с любопытством уставился на окутанный красным свечением волос. В этот момент Лис победил досадный побочный эффект старинного зелья и дышать стало ощутимо легче. Поэтому первым делом мы дружно вздохнули полной грудью, а уж потом начался допрос одной маленькой меня. — Рассказывай, — велел Абигайл, оседлав стул вперед спинкой и указывая на меня пальцем. — Что получилось? Я взъерошила челку и призналась: — Честно говоря, не особо-то и получилось. Мне жаль, что… э-э-э, отравила вас, правда. Надеялась, что цель оправдает средства. Альт прищурился, встал со стула и подошел к столу. Долго разглядывал результаты моих трудов, полистал заложенные страницы книг, хмыкнул. — Давай по порядку, а там посмотрим, получилось или нет. Я поведала друзьям свою идею о кристаллах воды, как носителях информации, рассказала о полученных выводах и поделилась сомнениями, после чего перешла к истории с зельем и закончила признанием неутешительных результатов. — Как видишь, никакого поиска не случилось. До вашего появления, я вообще думала, что допустила ошибку, а потом, — кивнула на стол, где под увеличительным стеклом мерцал волосок, — он засветился. Но путеводная стрелка не сдвинулась с места, значит, все зря. Лис задумчиво крутанул тоненькую металлическую стрелочку, связанную заклинанием поиска с зельем. Она сделала несколько полных оборотов и вернулась в изначальное положение. — Ты себя недооцениваешь, — весело ответил Абигайл, перестав сердиться за испорченный воздух. — Идея с водой хороша. Мы настолько привыкли полагаться на свои силы, что иной раз взгляд на ситуацию под совершенно иным углом бывает очень полезен. Держу пари, Корвину и в голову не приходило подобное, дальше стандартных методов он не заходил. А ведь ты действительно выявила заклятие подчинения, только, похоже, здесь использовали какую-то его разновидность, поэтому ребятам из Тайной Канцелярии и не удалось ничего считать. Нужно, конечно, более детально все изучить, но я предполагаю, что оно активируется в определенные моменты, а не действует постоянно, отсюда и трудности с опознанием. — Но схемы цепочек отличаются от тех, что я нашла в книгах, — напомнила я ниору. — Правильно, во-первых, как я уже сказал, это нестандартное заклинание, а во-вторых… — Ай. Какого? — Я выдернула руку из кармана и недоуменно поглядела на обожженные пальцы. А зачем я туда вообще полезла? Ой, теперь уже все равно. Потрясла пострадавшей конечностью, взяла со стола перчатки и вытащила на свет плетеный браслет с ярко пылающей, будто раскаленной, бусиной в центре. Бли-и-ин, я ж про него совершенно забыла, как неудобно. Хотела подобрать, чтобы вернуть, а в итоге умыкнула. Но почему бусина внезапно нагрелась? Что за чепуха? Хотя оказавшись на свободе, она сразу перестала так ослепительно сиять, померкнув и приобретя красноватый оттенок. — Занятно, — изрек Лис, разглядывая поисковую стрелочку. Тоненькая зачарованная пластинка бешено вращалась, словно сошла с ума. Альт весь подобрался, будто напал на след, перехватил мою руку с браслетом и поднес к обнаруженному в хранилище волоску. Его мерцание и мерцание бусины медленно приходили к одному виду. Я следила за загадочным действом и перебирала в уме причины его возникновения. Воцарившуюся в кабинете тишину нарушил довольный голос Абигайла. — Вот и ответы. Алиска, ты молодчина, — Знать бы еще в чем? С сомнением посмотрела на учителя, его энтузиазма я не разделяла. — Если честно, я ничего не понимаю, — призналась я. Альт беспечно махнул рукой. — Ты же сказала зелье для поиска подобий, вот они и притянулись. Оба образца подверглись магическому воздействию одной и той же природы. — Но стрелка не показывает направление, значит что-то неправильно. — Малышка, — вмешался Лис, — нельзя определить местоположение того, что в этом мире отсутствует. — Я окончательно запуталась и в очередной раз взъерошила челку, он улыбнулся. — Смотри, стрелка вращается, следовательно ты все сделала правильно, и она в рабочем состоянии. Характер же ее поведения наводит на мысль — найти то, что ты желаешь невозможно. Отсюда логично предположить — искомый объект вне границ мира ищущего. — Верно, — ткнул пальцем в Лиса ниор. — Согласен с выводами, но все равно проверим. Сейчас меня больше интересует, откуда у тебя это? — Учитель кивнул на браслет. — Подобрала на собрании в шатре Стингарда, хотела ему или тебе потом отдать и забыла. — Альт нахмурился и коротко бросил: — Ясно. — Потом немного подумал и добавил: — Подробнее расскажи. — Вообще, мне показалось, что хозяин вещички тот воин, с которым ты тренировался. Зум вроде бы называл его Уртан. — Я вопросительно посмотрела на Иллюзора, тот согласно кивнул. — Но я не уверена, просто браслет ближе всего к нему лежал. — Ясно, — все так же сухо и кратко ответил Форт Абигайл. — И что же именно? — мягко полюбопытствовал Лис. Альт раздраженно дернул плечом и снова оседлал стул. — Хищения частей манускрипта тщательно спланированы одной и той же группой лиц, отлично осведомленных о вещах весьма конфиденциальных, это раз. Истинные кукловоды находятся за пределами Среднего Мира, это два. Своей сетью они уже давно и прочно оплели входящих в круг их интересов представителей различных рас, это три. Все это давно не новость, но теперь появились конкретные зацепки. Надо сообщить Корвину и подумать. Их я заберу. — Ниор встал и подошел к столу, аккуратно сложил образцы волоска и браслет в бумажный конверт. — И да, Алиса, можешь попросить у меня что-нибудь в качестве поощрения. — Не успела я осмыслить щедрое предложение учителя, как он внес корректировку: — Учить левитации не буду. — Лис фыркнул, а мне осталось только открыть и закрыть рот. — Подумаю тогда, — буркнула я и насупилась. Вот что за человек? — Свалишься, лечи тебя потом, — игнорируя мое возмущение, весело пояснил Альт. — Рано еще, научись сначала простым вещам. Ладно, я ушел. — И он действительно, открыв портал, исчез из кабинета. Остаток вечера прошел спокойно. Я дочитывала начатую книжку, а большая хищная киса дремала у меня в ногах. Звук захлопнувшейся входной двери заставил нас обоих навострить уши. Я неохотно вылезла из теплого гнезда и пошла встречать вернувшегося Альтамуса. Интересно же узнать, что они придумали. Хм, а еще по какому принципу он выбирает, когда дверями воспользоваться, а когда магией? Вместо учителя в центре гостиной стоял и озирался глава Тайной Канцелярии Императора. — Здрасти, — пискнула я, прикидывая, чтобы все это значило. Корвин Форт Абигайл одарил меня дежурной улыбкой, проводил внимательным взглядом вальяжно вошедшего Иллюзорного кота и, наконец, тоже поздоровался: — Приветствую, юная леди. А где мой негостеприимный племянничек? — Разве вы не встречались с ним? Я думала, Альт направился к вам еще несколько часов назад. — Как интересно. Нет, не видел. — Я развела руками. — Ладно, вы не возражаете, если я его здесь подожду? — больше из вежливости, нежели действительно нуждаясь в моем разрешении, поинтересовался серый кардинал. Не дожидаясь ответа, устроился в кресле и достал из-за пазухи папку с бумагами. — А вдруг с ним что-то случилось? — обеспокоенно задала я вопрос, адресованный Лису. Тот отрицательно качнул мохнатой головой, кисточки на его ушах при этом затрепетали, переливаясь серебром. Корвин снова пристально посмотрел на кота. — Не волнуйтесь понапрасну, — подал голос глава Канцелярии, — в этом мире мало что действительно может навредить Альтамусу. Внутри неприятно похолодело, его слова эхом пронеслись в голове — "в этом мире". Тем временем дядя Альта продолжил: — Мне крайне важно переговорить с ним, но если Альт не вернется в течение полутора часов, я буду вынужден откланяться. Кроме того, не хотелось бы вас обременять своим присутствием, прошу, необращайте на меня внимания, продолжайте заниматься прежними делами. Считайте, что меня тут и нет, это сугубо неофициальный визит, по-родственному, так сказать. Я облегченно выдохнула, потому как понятия не имела, о чем разговаривать с этим человеком и как себя вести в его присутствии, кивнула ему. Впрочем, глава Тайной Канцелярии уже увлеченно читал свои бумаги и, казалось, утратил ко мне всякий интерес. Тихо покинула гостиную. В комнате я поинтересовалась у Лиса: — Как он попал в дом? Неужели у Альта нет мощной защиты от проникновения. — Видимо, для родственников существуют послабления, — беспечно ответил котишка и развалился у меня под боком. — Корвин сильный маг — раз прошел, значит, есть допуск. — Я поежилась — неуютно осознавать, что в доме находится посторонний. — Да брось, я же рядом. Чего напряглась? Хочешь, у тебя ночевать останусь? — Хочу, — без раздумий ответила я. Лис исчез, а вскоре проявился широко улыбающимся парнем. Мы расселись на кровати и стали тренироваться в управлении воздушными потоками. Вернее, я тренировалась, а друг просто дурачился. Вымотавшись настолько, что уже даже присутствие Корвина меня перестало волновать, я залезла под одеяло. Под боком у Лиса было тепло и спокойно, его грудь мерно взымалась и опускалась, одной рукой он перебирал мои волосы. Сон подкрался быстро и незаметно.Абигайла я увидела только на следующий день после обеда. Взъерошенный ниор увлеченно копался в недрах большущего деревянного шкафа, больше похожего на раздувшийся до невероятных размеров сундук. — Привет, тебя Корвин вчера искал, говорил, что-то важное. — Альт рассеяно кивнул и, не оборачиваясь, ответил: — Знаю, мы уже пообщались. — Я замялась, не зная удобно ли спрашивать, куда в таком случае он отправился вчера, если не к дяде. Мало ли, какие личные дела могут иметься у учителя? Но Альтамус, сам не ведая того, удовлетворил мое любопытство: — Стингард передавал тебе привет и выражал огромную благодарность. — Вот так новость, хотя приятно. — Так, значит, ты вчера к оркам вернулся? А я была уверена, что во дворец отправился. — Форт Абигайл выпрямился и небрежно махнул рукой. — Ничего, разговор с дядей мог подождать, днем раньше, днем позже — не критично теперь уже. А вот с Уртаном разобраться срочно требовалось, жалко парня. Он один выжил из тех, на ком печати принуждения стояли. — Так все-таки хозяин браслета — он? — Да. — Улыбаясь, ниор достал сверток, от которого взметнулась пыль и затанцевала в лучах выглянувшего солнца. — Я снял с него заклинание и подлечил, но если не знать, что ищешь — не заметишь. Осторожные сволочи и хитрые. — Я не стала уточнять, кого он обласкал, зато спросила другое: — Ему ничего не будет за… предательство? — Альт хмыкнул. — Только разве что собственная совесть заест. Алиска, ну какое предательство? Он и не помнит ничего. Я по крупицам его сознание восстанавливал и личность собирал, там такое наворочено. А иначе им снова могли воспользоваться, навредив общине, если бы Уртан раньше не погиб. Так что, можно сказать, ты орку жизнь спасла. Не много бы стоили мои действия без вмешательства учителя, я ведь и про браслет-то совершенно забыла. Это же он и еще Лис выстроили в логическую цепочку результаты моих экспериментов. — Зато теперь я знаю, с чем мы имеем дело, — он ласково погладил свою ношу. — Вот, пойду полистаю, освежу в памяти. — А чего хотел Корвин? — пользуясь благодушным настроением учителя, полюбопытствовала я. — Хитрый нос, я все вижу. — Что уже лимит исчерпался? — Ладно, так и быть, заслужила — ничего для тебя интересного. У него возникли проблемы с эльфийским посольством, что-то от наших вестей долго нет, вот дядюшка и забеспокоился. В свете последних событий, замечу, вполне обоснованно. Все я ушел, меня нет. Я развернулась, чтобы тоже заняться своими делами, но Альтамус меня окликнул: — Погоди. — Размашистыми шагами он проследовал в сторону библиотеки и вернулся оттуда с двумя книгами. — Вот, там закладки, учи. Вечером проверю, и потренируемся на практике. — После чего он окончательно удалился из поля зрения. Я покачала головой и улыбнулась своим мыслям. Узнав Альта поближе, я перестала обращать внимания на его часто эксцентричное поведение, он стал своим, а манера общения более не вызывала раздражения. (обратно)
ГЛАВА 12
Дни побежали за днями, мой досуг заполняли учеба и приятное времяпровождение с друзьями. В доме Форт Абигайла не существовало никакого распорядка, что весьма соответствовало духу хозяина. Любые мероприятия случались спонтанно. Предугадать, что придет в голову ниору в следующий момент, было невозможно. Подобный образ жизни так разительно отличался от того четко спланированного, чуть ли не по графику, к которому я привыкла в усадьбе лорда. И хотя многое происходило иначе, интересностей хватало и мне все нравилось. То мы что-нибудь увлеченно исследовали, то тренировались до умопомрачения, бывало, перемещались в какое-нибудь красивое безлюдное место и затевали дружеский поединок или просто гуляли по городу. Альт подкидывал интересные задачи, решая которые приходилось поломать голову. Редко когда выпадало просто сидеть и заучивать постулаты из книг, как он и обещал, большую часть времени занимала практика. Учитель заставлял до всего доходить самостоятельно, пусть не с первого раза и с ошибками, но самой. Оттого и новое запоминалось быстрее. Лис был всегда рядом, не давал скучать и отпускал шуточки, только подстегивающие желание доказать, что я на многое способна. Насыщенные событиями дни не оставляли возможности углубляться в себя, вытесняли мысли о прошлом. Я успокоилась и перестала внутренне сжиматься при воспоминаниях о драконе. Такой сумасшедшей компанией мы излазили всю Кирату. Я уже довольно хорошо ориентировалась в городе и даже договорилась с хозяином одной лавочки, который согласился брать для сбыта мази, настойки, крема и прочие творения, что я щедро создавала в кабинете Абигайла в часы вдохновения. Делать что-либо вместе с ребятами было ужасно интересно: начиная от простого общения и заканчивая учебой. Ходячие кладези бесценных знаний, они охотно делились всем, что считали нужным и полезным для меня. Альт, как учитель, оказался строг и дотошен, не прекращал занятия до тех пор, пока я не выполняла задание точь-в-точь, как он требовал. Но при этом я не чувствовала давления, все что он говорил и делал, казалось разумным. Этот воистину уникальный человек мог с легкостью изобретать упражнения буквально на ровном месте, вплетая мое развитие в повседневную жизнь. Конечно не все, но многое я учила, можно сказать, играючи, совмещая с увлекательным походом, например, на ярмарку или в парк. Я настолько привыкла к своей новой неупорядоченной жизни, что любая безумная идея от Альтамуса или Лиса встречалась на "ура", какой бы странной она не выглядела со стороны. Даже если это предложение посреди ночи наведаться в Болотные топи, разыскать перепончато-крылую лягушку Риулью и проверить защитит ли от ее выделений его новое заклинание нейтрализации ядов, а заодно и запас торсянок пополнить для опытов. Друзья стоили друг друга, мне очень нравилось наблюдать за их спорами и тем, с какой заботой Лис относится к Альту, а тот в свою очередь к Иллюзору. Учитывая характер Форт Абигайла, последнее умиляло меня еще больше. Хотя с первого взгляда и не догадаешься. Я поняла одну простую вещь: любовь и забота не обязательно связаны со словами или активными действиями, подчас многое состоит из мелких штрихов, деталей, порою вовсе незаметных. Но именно из них соткано уютное покрывало близости, которое защищает от холода внешнего мира. Такие едва уловимые поступки я стала замечать со стороны друзей и в свой адрес, стараясь при любой возможности отвечать им тем же. Помимо магии ребята между делом, не акцентируя на этом внимания, учили меня не менее важным вещам, таким как доверие, дружба, ответственность, забота, терпение, ласка и многое другое столь важное в отношениях. Конечно, я и раньше имела понятия об этих нехитрых истинах, но сейчас они открывались намного глубже, порою заставляя смотреть под совершенно иным углом на старые события. Друзья создавали ситуации или просто рассказывали свои удивительные истории из долгой жизни, а мне оставалось смотреть, внимательно слушать и делать выводы, думая, анализируя, пытаясь уловить ту самую неявную суть. Я четко уяснила — во всем, что говорил или делал Альт, да и Лис тоже, всегда скрывался неочевидный смысл, отчего процесс обучения становился еще увлекательнее. Так незаметно пролетело около пары месяцев. А сегодня пришло письмо от мамы, и я спешила домой, кутаясь от холода в меховой плащ, чтобы в спокойной обстановке его прочесть. Несмотря на радость от долгожданной весточки, слова мамы в конце сильно встревожили меня. Она писала, что сильно скучает и в доме без меня стало пусто. Одно время ей постоянно чудилось, будто за домом кто-то наблюдает, она не раз ощущала постороннее присутствие, даже попросила тетушку Гвен немного пожить у нас. Свое беспокойство мама пыталась скрыть за иронией, якобы от переживаний у нее слишком разыгралось воображение. И пусть мама списывала все на общую усталость и хандру, я не спешила с легкостью отринуть любые невероятные подозрения. Вдруг для мамы существует реальная угроза? Последний прожитый год научил меня относиться к такого рода вещам менее беспечно. Бывает, неприятности возникают неожиданно, откуда совсем не ждешь. Может ли это оказаться отголоском встречи с шайкой проходимцев, которым я перешла дорогу? Существует ли хоть крошечная вероятность, что со смертью злополучной троицы мои проблемы не закончились? Ведь были и другие заинтересованные лица. Или же у меня просто развилась мания преследования? За такими невеселыми думами меня застал Лис. Конечно же, сразу уловил напряжение и поинтересовался в чем дело. Я поделилась с другом сомнениями. В голову пришла идея, и мне хотелось услышать его мнение. — Скажи, тебе не составит труда перенести меня ненадолго домой? Я очень соскучилась по маме, заодно бы ее успокоила. А может, удастся выяснить, действительно ли есть причины для опасений. Ты же наверняка сможешь что-нибудь почувствовать, если кто-то следит за домом. — Да, вполне возможно, — тягучим голосом ответил Лис и почесал нос. — Если тебе так будет спокойнее, не вижу проблем потратить пару дней на подобное путешествие. Это даже интересно. Мелкого только предупреди, но я думаю, он не станет возражать. В восторге я чмокнула друга щеку и помчалась разыскивать Абигайла. Ниор сидел на кухне и увлеченно поглощал свежие булочки. — Альт, — с порога приступила я к делу, — одобри мне отсутствие на несколько дней, хочу навестить маму. — Он перестал жевать и махнул рукой на стул, приглашая тоже присесть. — Сколько дней? Почему именно сейчас? Я нужен? — коротко, по-деловому спросил учитель, возвращаясь к еде. Я вспушила челку и, поразмыслив, ответила: — Думаю, пары дней хватит. Нет, Лис уже согласился меня перенести. — Альтамус кивнул и выжидающе на меня посмотрел. Я вкратце пересказала конец маминого письма и поделилась переживаниями. — Хорошо, — ответил он после недолгой паузы. — Ты права, проверить стоит, хотя бы для того, чтобы убедиться, что все в порядке. Когда выдвигаетесь? — Я пожала плечами. — Еще не обсуждали, но если Лис не будет против, то можно и сегодня. — Ниор весело улыбнулся, отчего его резковатые черты лица сразу смягчились. — Не будет, этот любопытный кот не упустит нового опыта. — Не поняла, — рассеяно переспросила я, внутренне ликуя, что все складывается удачно. Я опасалась, что Альт не воспримет с должным вниманием смутные ощущения незнакомой ему женщины. Все-таки ниор относился к весьма прагматичным людям, и оставалась вероятность, что он отмахнется от моих волнений, сочтя их результатом разыгравшегося воображением. Но Абигайл удивил и тут. — Я говорю, ты его за порогом держать собралась или маме своей как-то представишь? С запозданием, но до меня все же дошел смысл его слов. Почувствовала, как от смущения потеплели кончики ушей — о такой детали я совсем не подумала. Альт, заметив мою реакцию, только хмыкнул. — Скажу как есть — друг, и вообще, это не важно. — Я разве что-то сказал? — Альт хитро прищурился и ткнул в меня пальцем. — Ты спросила — я пояснил, все. — Ладно, ты прелесть. Знаешь, да? — Дуй давай, ты заслужила выходные. Не вижу здесь ничего особенного. Радостно пискнув, я помчалась обратно в комнату. Быстро собралась и вопросительно глянула на Иллюзора. — Готова? Тогда давай руку, так будет проще и безопаснее. Держись рядом, ни на что не реагируй, ничего не бойся. — Я подошла и вложила в теплую ладонь друга свою. В голове успела промелькнуть тень удивления — чего бы вдруг мне бояться, я же уже ходила через порталы? В следующее мгновение его слова стали понятны. В прошлых путешествиях через пространственные переходы я не успевала осознать происходящее, мгновенно оказываясь в нужном месте, лишь легкий покалывающий холодок и ощущение ничто вокруг. Теперь все выглядело иначе. Все вокруг застилала серая мутная пелена, такая вязкая, что, кажется, в ней невозможно даже дышать. На расстоянии вытянутой руки ничего не видно, сколько ни напрягай зрение. Полное отсутствие звуков, будто ты оглох или все живое рядом вымерло, чередовалось с внезапно накатывающими волнами страшных искаженных шумов, в которых чудились чьи-то стоны, хрипы, топот и шорохи. Я сильнее сжала ладонь Лиса и придвинулась к нему ближе. Почувствовала исходящее от друга спокойствие и немного расслабилась. Под ногами едва различимым мороком виднелась блеклая полоска тропы, правильнее сказать, намека на тропу. Краски выцвели, обступившая тоскливая унылость сводила с ума, ощущение иной реальности давило, и только по-прежнему яркие зеленые глаза Фелисана сияли, как путеводные звезды. Понятие времени и пространства стерлось начисто, отпусти меня Иллюзор сейчас, и я мгновенно потеряла бы направление. Сколько мы здесь находились, куда шли и шли ли вообще, сказать было трудно. Я сосредоточила внимание на крепко сжимающим мои пальцы друге, который своим теплом напоминал о чувствах. Цеплялась за знакомые изумрудные искорки, как за единственное, что служило напоминанием о своем "я" и реальной жизни, не давало раствориться в вездесущей безликой пелене изнанки миров. Внезапно она исчезла, а меня ослепил чистейший белый свет, яркий настолько, что на глаза выступили слезы, и пришлось для начала проморгаться, чтобы хоть что-то рассмотреть. Получив возможность снова ощущать и осязать, первым делом отметила, что вообще-то на улице довольно пасмурно и дует холодный пронизывающий ветер. Потом рассмотрела ухмыляющуюся мордаху Лиса, который внимательно следил за мной. Далее узнала местность и сообразила, что мы стоим на соседней улице от родного дома, и вокруг ни души. Легкие наполнил знакомый с детства воздух с ароматами сырой древесины, рыбы и свежего хлеба. — Это был… интересный опыт, — полностью придя в себя, прокомментировала я наше перемещение. — Да, теперь ты имеешь немного представления о хаосе, — ответил друг. — Сильно трудно далось? — Твое присутствие рядом прилично облегчило путь, а иначе… — Я развела руками. Лис посерьезнел. — Нет никакого иначе, одной тебе ход за грань закрыт. — Опасливо покосилась на Иллюзора, пожалуй, впервые за все время нашего знакомства настолько серьезного. Сейчас, несмотря на молодое лицо, он выглядел очень взрослым, слишком взрослым. Друг тряхнул головой и снова стал прежним: чуть лукавая улыбка, хитрые глазищи, тягучие нотки в голосе. — Зато в твоем мире мы не потеряли ни секунды на дорогу. Неплохо, правда? Фелисан светился от удовольствия. Стало понятно, что там, в жутком мареве густой серости он чувствует себя, словно птица в небе, прекрасно ориентируясь и черпая силы. — Наверное, — с сомнением протянула я. Путешествия через порталы мне понравились больше, даже с учетом их непредсказуемого поведения в сокращении времени. — Ума не приложу, как ты там выжил, — вырвались у меня слова искреннего удивления. Друг заливисто расхохотался. — Малышка, ты такая забавная. Это всего лишь верхний уровень для мелочей вроде перемещения в пределах одного мира. Я родился в куда более глубоких слоях хаоса. Оставалось только потрясенно открыть рот и протяжно вздохнуть. Представлять, что может быть еще глубже, моя фантазия отказывалась. Зато Лис всю оставшуюся дорогу до дома надо мной хихикал. Маму я застала на кухне, судя по запахам, она готовила что-то вкусненькое. — Алиса? — На несколько секунд мама растерянно замерла, потом бросилась обнимать меня, приговаривая: — Как так? Вот неожиданность. Почему не написала, что собираешься приехать? Я бы подготовилась. — Я с удовольствием повисла на ее хрупкой фигурке и погладила по мягким русым волосам, убранным спереди под косынку. — Мам, ну какие приготовления? Я высокое посольство, что ли? Да и, если честно, сама не думала еще вчера, что все так сложится. Зато сюрприз получился. — Да-да, — рассеянно откликнулась она и обратила внимание на стоящего в проходе Лиса. Я спохватилась и представила его: — Знакомься, это Фелисан — мой хороший друг. Он маг, и именно благодаря ему я смогла вырваться ненадолго домой. Лис, это моя мама Иннара Дэйл. — Очень приятно познакомиться, — уважительно кивнул Иллюзор. — Да, мне тоже, — ответила мама и покосилась на меня. В глазах у нее застыли вопросы. Прав был Альтамус, предупреждая о подобной реакции, как всегда дальновиден. Лис проказливо улыбнулся, тоже заметив ее взгляд, и ободряюще мне подмигнул. — Проходите, пожалуйста. Хотите чего-нибудь? — Спасибо, позже с удовольствием к вам присоединюсь. Пока же не буду смущать своим присутствием, пойду прогуляюсь, осмотрю окрестности. — И прежде, чем мама успела сказать хоть слово, друг развернулся и скрылся из виду. — Алистер Дэйл, — сурово заговорила мама, как только за Лисом закрылась дверь, — ты сейчас же мне все расскажешь и желательно по порядку. — Ее расплывшиеся в улыбке губы смазали все устрашающее впечатление. — Как же я рада тебя видеть. — Я тоже. Здорово, да? Очень удобно, когда твои друзья — ниоры высшего класса. Можно в одно мгновение оказаться там, где пожелаешь. — Ты есть хочешь? — Мама вернулась к готовке. — Не-а, но пахнет аппетитно. — Я налила себе воды из графина и уселась за стол. — Мне твой учитель представлялся более… хм, взрослым, в преклонных годах. Я хлопнула себя по лбу. Ну конечно, ведь последнее письмо домой я написала еще из усадьбы лорда. Тогда я без подробностей упомянула о предстоящем периоде обучения у Форт Абигайла в столице и о его высоком магическом даре, совершенно не уделяя внимания внешности ниора. Видимо, она, как и я в свое время, представила седовласого старца или что-то близкое к тому. А уж о появлении в моей жизни Иллюзора я и сама тогда не подозревала. — Это не он, — поспешила я объяснить. — Но Альтамус тоже еще вполне молод, во всяком случае, на вид ему больше тридцати лет не дашь, а то и меньше. Лис наш общий с учителем друг, он не местный, приехал погостить и сейчас живет у Альта. — По идее я не солгала ни единым словом, стараясь обрисовать ситуацию, но и не желая сообщать об истинном происхождении Иллюзорного кота. — Вот как? — Мама отвернулась от плиты и внимательно на меня посмотрела. — Приятный молодой человек. У тебя точно все в порядке? — Я поперхнулась глотком воды. — Да. Почему ты спрашиваешь? — Не знаю. Просто ты появилась столь внезапно, как снег на голову, да еще и с другом. Я в последнее время такая мнительная стала. — Я отодвинула чашку и заглянула ей в глаза. — Мамуль, я сегодня получила твое письмо, поэтому и решила все бросить и навестить тебя. Благо со способностями моих друзей можно не беспокоиться о потраченном на дорогу времени. — Действительно, впечатляет. Но если тебе хорошо, то я только рада. Ты у меня умница, я доверяю твоему выбору. — Что-то в ее словах меня смущало, но отложив это, я перешла к более важным вещам: — На самом деле, меня очень встревожили твои слова об ощущении постороннего присутствия рядом с домом. Последний год научил меня доверять и прислушиваться к подобным предупреждениям. Я попросила Лиса посмотреть все ли у нас тут хорошо — и тебе, и мне спокойнее будет. — Мама вздохнула и покачала головой. — Не стоило мне писать об этом. — Ну как это не стоило, ты чего? И вообще, сложись все иначе, когда бы мы еще увиделись. — Она перестал хмуриться, и маленькая морщинка на переносице разгладилась. — Правду говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло. — Мама подошла и погладила меня по голове. — Расскажешь мне все-все-все о себе, хорошо? Как жила, что делала. В письмах ведь многого не передашь, да и такие они редкие. — Конечно, только давай позже немного. Сейчас, поди, Лис вернется, будем ужинать. — Она кивнула. — Он красивый. — Да-а-а, — без всякой задней мысли подтвердила я, всегда искренне восхищаясь другом. — А еще добрый, заботливый и надежный, как скала. Мне очень с ним повезло, да и с остальными тоже. За прошедшее время, что меня не было дома, судьба свела со столькими замечательными людьми, — мысленно добавив "и не людьми", продолжила: — словно компенсируя отсутствие друзей за все предыдущие годы. В кухне бесшумно появился Лис и обворожительно улыбнулся. Я вскочила со стула, схватила друга за рукав и потащила показывать дом, бросив перед уходом маме: — Мы быстро, только покажу свою комнату и гостевую, а потом будем есть. Когда мы оказались с ним наедине, тут же спросила: — Удалось что-то почувствовать или обнаружить? — Полегче, малышка, покалечишь, — пожаловался зеленоглазый хитрюга, осторожно высвобождая руку из моего захвата. — Все чисто, если кто тут и был, то уже давно покинул округу. Во всяком случае, сейчас дому точно не угрожает никакая опасность. — Я облегченно выдохнула. — Отлично. Просто камень с души. Теперь можно и расслабиться. — Твоя комната? — спросил Лис, указывая на приоткрытую дверь. — Да, пойдем. А вон та напротив будет твоей. — Он ухмыльнулся и хитро сощурил глаза. — Мне все нравится. — Слушай, а чего ты такой довольный? — Я с подозрением на него посмотрела. — Наслаждаюсь новыми впечатлениями, что такого? — невинно моргнул Лис. — Любопытно посмотреть на твою прежнюю жизнь, это интересно. Узнать тебя с другой стороны. — Он хихикнул и погладил висящий на стене детский рисунок крысоловки. — Мне тогда лет пять было, — смущенно пробормотала я. — Впрочем, с тех пор мои художественные навыки не особо изменились. Вот мама красиво рисует. — Здесь чувствуется сильная энергетика, — между делом сообщил друг, уже разглядывая коллекцию книг на полках. — В доме, — пояснил он после короткой паузы. Я пожала плечами. — Пойдем поедим, а потом ты сможешь все-все тут изучить. — Прямо таки все? — коварно уточнил Иллюзор, жмурясь от предвкушения. — Я очень любознателен. — Мне скрывать нечего, — не поддалась я на провокацию и поманила друга к выходу. Вечер прошел в уютной семейной обстановке. Оказалось, я очень отвыкла от дома и от посиделок с мамой за чаем с вареньем. Разомлев от счастья, я наслаждалась жизнью. За ужином Лис мало разговаривал, лишь учтиво отвечал на редкие мамины вопросы. После же почти сразу скрылся в моей комнате, предоставив нам полную свободу общения. Мы рассказывали друг другу о произошедших в жизни событиях, делились впечатлениями. Я показывала, чему успела научиться, и ловила восхищенные взгляды мамы. Ее очень заинтересовала история Мариэль, мы вместе посочувствовали утрате лорда Гарнета, а рассказ о путешествии к оркам она слушала чуть ли не затаив дыхание. Время пролетело незаметно, меня отпустили спать уже глубоко за полночь. Оказавшись у себя, я прямо в потемках практически на ощупь быстренько переоделась и забралась под одеяло. Скользнула рукой по чему-то теплому и мягкому и догадалась, что один любопытный котик поленился переползать в выделенную ему комнату. Обняла друга и прижалась покрепче, в ответ он довольно заурчал. Так и заснула.Этой ночью я танцевала с ветрами одна. Полет продолжался и продолжался, но никто меня не звал и не ждал. Трепещущая путеводная ниточка, то вспыхивала золотым, то начинала алеть. Мне хотелось поймать ее, но она ускользала. Странное ощущение: вроде ты кого-то ждешь, а кого — забыл. А может, и не ждешь вовсе, может, просто тоскуешь. Меня обволакивал поток чужих эмоций, приходилось постоянно напоминать себе, что это всего лишь сон. Путешествие в никуда так и не раскрыло тайну загадочной нити, я снова не успела. Утро наступило слишком быстро, вынуждая оставить все вопросы в ночных грезах. Солнечный лучик, невесть как пробившийся свозь пелену затянутого неба, уверенно обосновался на моей подушке, он-то меня и разбудил. Аромат свежей выпечки заставил выползти из теплой постельки и поспешить на завтрак. — Доброе, — весело поприветствовала я маму, — Ты не видела Фелисана? Его нигде нет. — Она на меня как-то странно посмотрела и ответила: — Видела, он еще рано утром ушел. Сказал, хочет посмотреть город. — Я недовольно поджала губы. — Вот ведь, мог бы и меня дождаться. С удовольствием бы ему все рассказала и показала. — У меня сложилось впечатление, что он в состоянии о себе позаботиться. Знаешь, вообще твой… э-э-э, друг странный. — Я беспечно плюхнулась на стул и налила чая из заварника. — Ну да, он своеобразный. У меня все друзья с причудами, не обращай внимания. — Я не о том, я о ваших отношениях. — Не поняла? — Я не донесла до рта кусок пирога. — Алиса, он из твоей комнаты утром уходил. — На меня испытующе посмотрели. Блин, как теперь объяснить ей, что своенравный котишка обожает дрыхнуть там, где ему заблагорассудится, и чаще всего это место оказывается около меня? Оправдывайся теперь, что ты не… кто? Да-да, то самое. Я не успела соорудить в голове связную, достойную озвучивания конструкцию, мама заговорила вновь: — Ты очень изменилась, стала увереннее в себе, повзрослела. Мне сложно разглядеть в расцветшей сильной духом девушке ту нескладную девочку, которая упрямо отправилась в свой путь, не слушая никаких доводов. Ты еще больше стала походить на отца. — Она вздохнула и присела рядом. — Мне нравится видеть тебя такой. Я рада, что ты чувствуешь себя счастливой, а твоя жизнь полна увлекательных событий. Просто меня удивляют ваши отношения с Фелисаном, я теряюсь. Ты представляешь его как друга, но он ночует у тебя. Он смотрит на тебя, как на ребенка, а выглядит при этом не намного старше. Он часто тебя касается, ты порою даже не замечаешь, настолько естественны и привычны все ваши движения. На первый взгляд может показаться, что вы пара. Однако стоит присмотреться, и начинаешь видеть в его поведении скорее родственную заботу, нежели романтические чувства. Вот я и спрашиваю, что между вами происходит? Не хочу, чтобы ты потом расстраивалась. От такой длинной речи я на некоторое время впала в ступор — вот, значит, как мы выглядим со стороны. И когда она успела так тонко все подметить, вроде они всего ничего общались. Но если подумать, она права, а я действительно уже давно воспринимаю близость друга, как нечто само собой разумеющееся. — Ты очень проницательна, но тут нет ничего такого, из-за чего бы мне пришлось расстраиваться. Не волнуйся, пожалуйста. Лис и правда мне больше чем друг, столько раз он меня оберегал и защищал. Если бы была возможность выбрать брата, то никого другого, кроме него, на этом месте я бы не смогла представить. Но это все. А остальное… Мам, он сильно не отсюда, в смысле не из нашего мира, и еще его можно условно назвать оборотнем. — Она испуганно охнула, и я поспешила уточнить: — Лис перевоплощается в большого кота, нечто среднее между рысью и пантерой, с кисточками на ушах и пушистым хвостом. Про возраст ты тоже не ошиблась, его внешность обманчива. Просто мы не так часто раньше сталкивались даже с ниорами, чего уж говорить о сущностях из иных миров. Я не знала, как сказать, да и стоит ли. Прости. — Понятно. — Мама вся напряглась, встала и нервно отошла к окну. — Почему он с тобой, какой у него интерес в таком случае? — Не знаю, — честно ответила я, и сама раньше задававшаяся этим вопросом. — Могу только предположить. Всем нужна семья, порою так хочется почувствовать себя нужным и самому позаботиться о ком-то. У Лиса нет родных в привычном для нас понимании, возможно поэтому. Вообще, трудно судить о мотивах его поведения, он слишком иной. Но мне все равно. Он мне дорог такой, какой есть, без поиска скрытого смысла. — И много у тебя знакомых из… м-м-м, не нашего мира? — Есть несколько, — осторожно ответила я. — Мама шумно выдохнула. — Вот поэтому я и не говорила. — Я поняла, просто нужно время, чтобы свыкнуться с новыми подробностями твоей жизни. Главное, ты здорова, вполне всем довольна и даже многому научилась. — Я кивнула, полностью соглашаясь с вышесказанным, и продолжила завтракать. Проглотив последний кусочек, сказала: — Спасибо. Мне легче от того, что ты теперь знаешь. — Я всегда поддержу тебя, только не отгораживайся. Когда ты вернешься в Кирату? — Думала завтра вечером. — Тогда у нас еще есть время и это радует. День пролетел быстро, я почти все время была рядом с мамой. Мы сходили в гости к тетушке Гвен — приятная женщина совсем не изменилась. Отнесли законченные картины в художественную лавку — мама по-прежнему рисовала на заказ. Ее работы разъезжались по всей Империи и приносили хоть и не огромный, но стабильный доход. Затем сообща хлопотали по хозяйству, болтали о пустяках и наслаждались обществом друг друга. Сами слова не имели большого значения, достаточно просто быть рядом с любимым человеком. Когда стало смеркаться, домой вернулся Лис, судя по его довольной физиономии, он тоже приятно провел время. — Ага, вот и мой самостоятельный друг, — укоризненно поприветствовала я его. — Да, очень занятный городок, — невозмутимо откликнулся парень. — Латиум, верно я запомнил? — Верно, — ответила мама. — Чем же наша провинция вас заинтересовала? — Мне тоже стало жутко любопытно, той же Кирате город вне сомнений проигрывал. — Магическое поле этой местности испещрено дырами. В хаотическом порядке происходит спонтанное блокирование силовых потоков, отчего рвутся нити, образующие общий фон. — Лис пожал плечами, словно подводя итог очевидному. — Людям пользоваться магией в Латиуме затруднительно. Полагаю, именно поэтому здесь очень мало ниоров, да и те с низким потенциалом. Вот я и говорю — прелюбопытное место. — Ничего себе, впервые слышу об этом, — Я с удивлением посмотрела на друга. — Серьезно? Впрочем, чего удивляться, тут одного человеческого магического зрения мало. Я смотрел иначе. — Он бросил короткий взгляд на маму, но она промолчала. — Мне стало интересно, отчего возникла такая аномалия. Вы в курсе, что под вашим озером огромнейшие залежи ланталловой руды? — вдруг спросил Лис. Мы с мамой переглянулись — для обеих информация оказалась полной неожиданностью. Иллюзор, проследив за реакцией, заметил: — Я отчего-то так и думал. В любом случае это и есть ответ на причины возникновения неупорядоченной блокировки человеческой магии. Волшба тех, кто привязан к другим источникам Сил, может осложниться, но не критично. — Поздно уже, — сказала мама, — всем доброй ночи. Мы попрощались, и она ушла. Наверное, ей не по себе от таких разговоров, непривычно. Упоминание о ланталле навеяло воспоминания о Шанти, чтобы отвлечься, я спросила у Лиса: — Чем еще интересно нестандартное поведение магического поля? — Друг уселся рядом и немного поразмыслив, ответил: — Например, здесь удобно было бы скрываться — глушатся силы, искажается аура мага. Полагаю, и свойства многих артефактов изменятся, окажись они под воздействием излучаемого рудой фона. Наверное, для Империи хорошо, что никто не знает о существующей в Латиуме аномалии, иначе к вам бы хлынул поток нечистых на руку магов и торговцев с черного рынка. — Да, перспектива превращения рыбохозяйственного городишки в темный оплот беззакония ужасала. От страшных картин, услужливо нарисованных воображением, меня отвлек вопрос Лиса: — Ты рассказала Иннаре Дэйл о моей сущности? — Не все и только в общих чертах. Как ты понял? — Он загадочно улыбнулся. — Она стала смотреть на меня по-другому. — А-а-а, — я подлезла ему под руку и умостилась подмышкой, обняла за талию, — мама волновалась, не хотелось обманывать ее, а как объяснить иначе — не знала. — Все правильно, я не в обиде. Идем спать? — Погоди, сейчас. Хочу прояснить один момент. — Зеленые глаза друга с любопытством сверкнули в мою сторону. — Почему с тех пор, как мы оказались здесь, я практически перестала тебя видеть? Ты же мог взять меня с собой на осмотр достопримечательностей. — Последнее слово меня развеселило, в Латиуме кроме плотины и смотреть то не на что. — Зачем? Я отлично ориентируюсь в пространстве и могу о себе позаботиться, а у тебя всего два дня, чтобы побыть с близким человеком. Я счел, что так будет лучше. Вы сможете без стеснения обо всем поговорить, ведь за год твоего отсутствия многое накопилось. — Я выбралась из уютных объятий, выпрямилась и посмотрела Лису в глаза. — Спасибо за заботу, но ты ошибся. Я тебе уже говорила раньше, повторю снова: я люблю тебя всем сердцем. Твое присутствие рядом ценно для меня в любое время. Не стоит думать, будто что-то изменилось, только потому, что я оказалась дома. — Он открыл рот, но я не дала ему ничего сказать, накрыв губы рукой. — Ты стал для меня частью семьи и значишь гораздо больше, чем просто друг. Не уходи завтра никуда, побудь с нами. Ты здесь не лишний, и даже думать не смей о подобном. — Иллюзор убрал мою ладонь от своего лица и долго молчал, размышляя о чем-то. — Прости, — не выдержала я и нарушила воцарившуюся тишину, — коряво объяснила, да? Просто я так чувствую. Иногда бывает трудно выразить словами, переполняющие душу эмоции. Вроде говоришь-говоришь, а все не то. — Думаю, я правильно тебя понял. — Его сияющей улыбкой можно было разогнать тучи над всей Империей. Я облегченно выдохнула и потянулась, чтобы погладить Лиса по волосам. Он перехватил мою руку и осторожно ее поцеловал. — Это значит — да, ты останешься? — Это много что значит, — хитрый котишка опять ушел от прямого ответа, — но я останусь завтра в доме. Ты очень убедительна. Говоришь, сложно выражать чувства словами? Пожалуй. Я поступлю проще. Он наклонился и легонько коснулся моих губ своими, внимательно следя за моей реакцией. Я улыбнулась и крепко обняла друга. — Стоит признать, что твой способ объясняться куда лучше. — Он хихикнул и истаял прямо в моих объятиях. Вот только что сидел рядом, а теперь я ощущаю под пальцами лишь воздух. — Жаль он не универсальный и не подходит к некоторым случаям, — закончила я мысль уже в пустоту. — Малышка, с кем ты там разговариваешь? — за спиной послышался знакомый веселый голос. Я обернулась и встретилась с насмешливым взглядом изумрудных глаз огромного кота. — Да так, ни с кем. Не обращай внимания, я вообще странная. — Кисточки на ушах Фелисана закачались, как если бы он рассмеялся в голос. — Я бы вздремнуть не отказался, — потягиваясь, намекнул он. — Обещаю никому не рассказывать о твоих причудах. — Очень великодушно. — Показала Лису язык. — Ладно, спать и правда пора. (обратно)
ГЛАВА 13
Как Лис и обещал, весь следующий день он провел в нашем с мамой обществе. Принимал участие в разговорах и даже иногда шутил. Под конец мама заметно расслабилась и перестала относиться к нему с настороженностью, что меня очень порадовало. К сожалению, все хорошее быстро заканчивается. Пришла пора возвращаться в Кирату к Альтамусу, занятиям и другим делам. Погружение в слои хаоса во второй раз далось легче — теперь я знала, чего ожидать. Но все равно лишний раз перемещаться подобным образом желания не возникало. Довольная жизнью в целом и наполненная счастьем конкретно сейчас, я вбежала в свою комнату в доме ниора. Хотелось поделиться замечательным настроением со всем миром. Здорово побывать дома. Нечто неуловимое заставило меня остановиться и оглядеться по сторонам. Вроде бы все на своих местах, ничего не изменилось, но странное ощущение не покидало, заставляя озираться в поисках причины. За окном уже стемнело, поэтому слабое свечение на уровне плеч не осталось незамеченным. Заинтригованная, быстро пересекла комнату и распахнула оконную створку настежь. Снаружи, легонько покачиваясь на ветру, парила небольшая сфера похожая на мыльный пузырь, а в ней сияли три крошечные звездочки — алистерии, излучая мягкий голубоватый свет. Я задохнулась от нахлынувших воспоминаний, на глаза сами собой навернулись слезы. Как цветы могли здесь очутиться? Каким образом удалось сохранить это хрупкое чудо, что распускается в полнолуние и вскоре снова прячется на дне водоема? Вдоволь налюбовавшись, я протянула руки к сфере, но стоило до него дотронуться, как защитная оболочка исчезла, и свечение нежных лепестков начало медленно угасать. Теперь на моей ладони лежали три маленьких плотно закрытых бутона, я бережно уложила их на тумбочку и устроилась рядом. Восторг прошел, его место заняли смешанные чувства. Меня не покидала уверенность — такое послание мог оставить только Шанти, ведь именно он показал мне, как цветут эти дивные растения. Он был здесь? Зачем? Хотел меня видеть или таким оригинальным способом поставил жирную точку в нашем знакомстве? Почему сейчас, когда я смирилась с мыслями о том, что он все забыл и больше никогда не появится в моей жизни? От изобилия вопросов голова пошла кругом, а в душе… В душе зарождалась буря. Вредный дракон, сколько можно мучить меня? Что за внезапный интерес спустя огромное количество времени, когда я так ждала встречи с ним? Хотя бы во сне. Но нет, понадобилось заявиться лично и изощренно разворошить тщательно закопанные чувства. Убью, вот увижу и пристукну чем-нибудь. Я хрипло рассмеялась собственным мыслям, сознавая несостоятельность своей угрозы. Однако подступившая злость требовала выхода, появилось нестерпимое желание сделать что-нибудь отчаянно-безрассудное, пускай глупое, лишь бы ему назло. А есть ли ему до меня вообще дело? Не знаю. Я встала и решительно направилась в ванную. Из зеркала на меня смотрела девушка с лихорадочным блеском в глазах, бледная и растрепанная. Я ей криво усмехнулась, вышло горько и некрасиво. Плевать. Взяла ножницы и обрезала волосы, оставив длину до плеч. Будто с ними можно отбросить воспоминания, как ящерица избавляется от хвоста. Стало ли легче? Не особо, но в голову пришла безумная идея. Помнится, Шанти не хотел, чтобы я совалась в Подземное Царство. Отлично, пора навестить близнецов, я по ним сильно соскучилась, заодно развеяться, кардинально сменить обстановку, почувствовать привкус опасности. Вот теперь полегчало. Посмотрела на запястье и погладила метку-приглашение. А еще, еще надо последовать советам друзей — на драконе свет клином не сошелся. Пора посмотреть по сторонам. Кому нужна любовь? Глупости это все. Дант прав, кого волнует серьезность? Нужно просто получать удовольствие, перестав зацикливаться на запретном плоде. Решено. Я вернулась в комнату и смахнула нежные бутончики в ящик, нечего им лежать на виду. В дверь коротко постучали, затем на пороге показался Лис. — Ты пойдешь… — он осекся, разглядев меня. — Что случилось? — Ничего, небольшие перемены, только и всего. — Удивительно, с какой легкостью дались мне слова. — Неожиданно. — Друг подошел ближе, обеспокоенно заглянул в глаза. — Ты бледная и руки дрожат. Значит, ничего? — Верно. Хочу в Нижний Мир прогуляться. Зря, что ли, с приглашением на руке хожу? — Ну-ну, — он вздохнул. — Дай поправлю. — Лис провел несколько раз ладонью по волосам. — Так лучше. — Ты мне прическу поправил? — Желание проверить результат не появилось, безразлично все. — Навроде того. Ты точно решила? — Почему-то он не стал отговаривать, тем лучше. — Да. — Хорошо. Когда? — Завтра отправлюсь к точке перехода, как доберусь до нее — так сразу. — Фелисан нахмурился и потер переносицу. — А мелкий? — Пожала плечами. — Мне жаль, но я так решила. Буду надеяться, он поймет, и когда вернусь, — мысленно добавила "если вернусь", — продолжит со мной заниматься. — Малышка, ты еще не поняла? — Я вопросительно посмотрела на друга. — Сама увидишь, — не стал он пояснять. — Он кстати дома? — Нет. — Значит, завтра с ним поговорю. — Вдруг ты за ночь передумаешь? У вас говорят: утро мудрее вечера. — Сомневаюсь, — я отрицательно покачала головой. — Остаться с тобой? — Не стоит. — Мое зеленоглазое чудо даже уточнять ничего не стал, просто кивнул и вышел.Как я и думала, на утро ничего не изменилось. А увядшие за ночь цветы, лишь укрепили меня в мыслях о необходимости прогуляться к демонам. Интересно, Лис предупредил Альта о моей прихоти? Когда я озвучила ниору свои планы, он не только ни высказал неодобрения, но и поддержал меня. От этого я растерялась, не зная, что и думать. Учитель же подлил мне ароматный горький напиток из зерен таши, который и сам обожал, и нас с Лисом подсадил, после чего невозмутимо распорядился: — Сейчас позавтракаем и выдвигаемся. Возражения есть? Возражений нет, отлично. — Ты чего? Не ожидала подобного энтузиазма. — Ну и странно. — Альтамус сделал вид, что удивился. — Я вроде бы всегда за любые приключения. Тем более, как раз собирался в Царство, а тут и ты желание изъявила. — Я с подозрением уставилась на невинную моську Лиса. — Не смотри, я не при чем. Я еще вчера сказал, что он тебя одну туда не отпустит. — Альт, не надо… — Не надо что? — перебил ниор. — Сопровождать в безумном походе в бездну? Или потакать твоей прихоти? Не обольщайся, сказал же, и так собирался навестить сие злачное место. — С чего бы вдруг? — Я все никак не могла поверить в то, что мои планы не просто одобрили, но и путешествие намечается в дружной компании. — Не зря Корвин за посольство волновался, — прозрачно намекнул Альт. Я чуть не подавилась и отставила кружку в сторону. — Что, всамом деле? И у эльфов тоже? — Форт Абигайл кивнул. — И все ниточки ведут в Нижний Мир. Не знаю, чего было больше в мотивах поведения друзей: заботы обо мне или личных интересов, но казалось, что первое главенствует, хоть они и не хотели этого показывать. В итоге мы покинули столицу втроем и спустя час стояли около второй точки перехода. Той самой, которая находилась недалеко от памятного приморского города Вегарда. Отчего-то я не чувствовала даже тени волнения или беспокойства, не говоря уж о страхе, словно собиралась на самую обычную прогулку, а не в мир темных сущностей. Может, потому что я не одна? — Алиса, сейчас каждый сам по себе, — серьезно произнес Альтамус. — Мы пересечем границу миров порознь, но на той стороне сразу тебя найдем. Не бойся. Ты идешь по приглашению, мы с Лисом в соответствии со своими силами и способностями. Без должного уровня силы переход или не пропустит, или поглотит, как пищу, тут как повезет. Я поежилась от откровений ниора, но все равно не передумала. На руке еще полгода назад отпечатался знак, он должен обеспечить сохранность моей скромной персоны. Кивнула, показывая, что поняла его. — Пойду первым, — предупредил Фелисан, — за мной Алиса. Альт, ты замыкаешь. — Мой зеленоглазый друг окутался серой дымкой и исчез из этого плана бытия. Я присмотрелась к обозначенной точке пространства, на первый взгляд она выглядела, как ничем не примечательная местность, коих полно в нашей стране. Но при более пристальном изучении становилось заметно, что воздух вокруг трепещет и колеблется, такое бывает от жаркого пламени над костром. Очертания предметов размылись, и обрисовался контур высокой арки, туда мне и следовало шагнуть. С улыбкой на губах и легким сердцем именно это я и сделала, отбросив лишние мысли. Непривычное чувство, будто множество щупалец обвивает тело, исследует его на только им ведомые свойства, пожалуй, это было даже приятно, хоть и странно. Долго раздумывать над ощущениями не получилось, очень быстро я оказалась стоящей на просторной каменной площадке. Ко мне подошел Лис в кошачьей ипостаси, спустя мгновение рядом возник и Альтамус. Все в сборе, прекрасно. Что дальше? А дальше над нашими головами раздался звучный женский голос: — Альтамус Форт Абигайл. Так-так, неожиданно. А ну иди сюда. Есть, значит, в жизни справедливость. Я недоуменно уставилась в направлении, откуда слышался звук. Высокая, чуть полновата брюнетка с пышными формами, многообещающей улыбкой, больше походившей на демонстрацию острых клыков, и недобрым прищуром взирала на моего учителя, совершенно игнорируя его спутников, то есть нас. — Мелиора, о чем ты толкуешь? — невозмутимо откликнулся Альт. — Я при чем? Кто виноват, что ты оказалась слишком близко к пентаграмме призыва? Конкретно тебя я не звал, на все воля Высших Сил. — Несмотря на нелепость ситуации ниор умудрялся довольно ухмыляться. Брюнетка оскалилась и продемонстрировала свой когтистый маникюр. Лично я в ее облике ничего веселого не находила. — Я тебя предупреждала, чтобы ты мне больше никогда не попадался? — взревела она. — Что делать, обстоятельства иной раз сильнее наших желаний. — Абигайл развел руками с самым невинным видом. Вообще, было не похоже, чтобы он хоть каплю впечатлился грозным видом собеседницы. — Мелиора, погоди учинять разборки, — прервал наступление, надо полагать, демоницы, возникший словно из ниоткуда, статный привлекательный мужчина с жесткими чертами лица и хищной улыбкой. — Кто тут у нас еще? Как интересно, нынче человечки по доброй воле в Царство заглядывают? Совсем народ наверху обезумел. — Он наигранно всплеснул руками. После чего резким движением цепко схватил меня за подбородок и заставил запрокинуть голову. Я и пикнуть не успела, стало, мягко говоря, неуютно. — На твоем месте, я бы воздержался от подобных действий, — предупредил мужчину Лис. — Разуй глаза — она под защитой асурендр. К нашей компании подошли двое вооруженных до зубов мужчин. Да откуда они все берутся? Вроде вот еще даже и близко никого не было. — Фенрир, кошак прав, у нее официальное приглашение первого дома. Проход засвидетельствовал, мы на посту чуть со стульев не попадали. Человечку надлежит сопроводить к милорду. — Вышеозначенный скривился, будто ему на хвост наступили, но руки от меня убрал. Лис презрительно фыркнул в сторону так неучтиво его окрестившего стража. — Допустим, — неохотно ответил Фенрир, бесцеремонно рассматривая мое запястье, — а этих-то никто не звал. — Они со мной, — нагло заявила я, удивляясь собственному тону. — Ты же не хочешь потом оправдываться перед милордом, что и почему сделал не так? Это была чистой воды импровизация, просто порыв, так как я сначала испугалась, а потом в противовес разозлилась. В самом деле, ведет себя, словно он тут хозяин, руки еще распускает, так что нечего перед ним щепетильничать. Я понятия не имела, кем так смело сейчас пригрозила нахалу. Главное, что он отлично представлял, о ком идет речь. Друзья, не сговариваясь, изумленно на меня посмотрели. Потом Альт ухмыльнулся, а Лис перестал скалиться, на его морде появилось знакомое шаловливое выражение. — Еще поговорим, — прошипела демоница, обращаясь к ниору. — До встречи. — Всенепременно, — беспечно отозвался Альт и подмигнул ей. Зачем он провоцировал и так разъяренную девушку, я не поняла, зато сама удостоилась улыбки Фенрира, больше походящей на злобную гримасу. — Прошу следовать за мной. — Не дожидаясь ответа, он зашагал в сторону широкой каменной лестницы и даже не обернулся ни разу. Вот откуда столько самоуверенности? Впрочем, за ним мы все же пошли. Фенрир держался впереди на некотором расстоянии все же недостаточном, чтобы не расслышать слов, произнесенных любым из нас. И раз уж поговорить не получалось, то я, пользуясь случаем, вертела по сторонам головой и рассматривала новый мир. Совершенно иная обстановка, ничем не походящая на привычный глазу пейзаж, вызывала смешанные чувства. Над головой вместо неба — темный свод, усыпанный мириадами крошечных поблескивающих светил, напоминающих звезды. Они давали равномерный, рассеянный свет, создающий атмосферу мрачной таинственности. Этому же способствовало отсутствие ярких красок, все вокруг выглядело сдержанным и торжественно-холодным. Много темного камня, высоких зданий, уходящих шпилями далеко за границы видимости, много красных и желтых огней, льющихся из стрельчатых арок и ниш, дополняющих впечатление ночи среди дня. А, кстати, день ли у них сейчас? Может, время в Нижнем Мире течет иначе, чем в нашем? Поражал единый ансамбль застройки, будто перед тобой не город, а гигантский целостный организм, если такое сравнение вообще можно применить к совокупности зданий, мостов, переходов, лестниц, куполов, дорог, оградительных стен. Нигде не заметно ни кустика, ни травинки. Редкие деревья, что попадались по пути, были усыпаны золотисто-бурой листвой. В низинах клубился фиолетовый туман, скорее всего, обманчивое освещение придавало ему столь необычный цвет. Холода я не чувствовала равно как и тепла, странное ощущение отсутствия погоды сбивало с толку. Дул слабый ветерок, но и он казался лишенным своей главной составляющей, в нем не чувствовалось жизни — что есть, что нет. Похоже, осень здесь поселилась навечно — это время года больше всего соответствовало окружающей действительности. Тем временем мы миновали очередной мост, вторым уровнем нависший над улицей с паутиной сплетенных в сеть зданий, и остановились у величественного строения, достойного называться дворцом. За высокой решетчатой оградой темнели стены с необычными овальными окнами, на ставнях которых проблескивал серый металл. Из окон лился теплый свет, высокие колонны, поддерживающие арочный свод входа, обвивали каменные змеи с разинутыми пастями, с карнизов башен, сверкая алыми глазками, взлетали летучие мыши. Дворец стоял на возвышении, нависая над всем остальным городом. За счет многоуровневой системы застройки я и не заметила, как высоко мы забрались, переходя от одной полого вьющейся лестницы к другой. К парадному входу опять-таки вела лестница, только куда более крутая, с широкими массивными ступенями из грубого неотесанного камня. Словно она не имела никакого отношения к тому утонченно-прекрасному зданию, путь к которому предваряла. Может быть, она здесь находилась задолго до того, как возник сам дворец? Мое внимание привлек разговор на повышенных тонах. На середине лестницы, облокотившись на балюстраду, стоял высокий черноволосый мужчина с безупречными чертами лица. Сейчас их портило выражение неодобрения, он был явно раздосадован и, не стесняясь в выражениях, распекал своего спутника. Тот пытался возражать и робко оправдывался, немного склонившись вперед, будто извинялся даже своей позой. Но это не производило должного впечатления на собеседника, весь облик которого демонстрировал превосходство. Становилось очевидным — он привык отдавать приказы, привык к власти и послушанию. Сопровождающий нашу компанию Фенрир громко хлопнул в ладоши. Мужчина прервал гневную речь и с раздражением посмотрел на возмутителя спокойствия. Затем его взгляд скользнул по нам, и холодная маска каменной статуи преобразилась в такое знакомое обаятельное лицо шебутного демона. — Алиса? Альт? — удивленно воскликнул Данталиан. Небрежно махнул рукой провинившемуся, не отрывая от нас взгляда: — Потом договорим, исчезни. — Знаешь их? — кисло поинтересовался Фенрир. Я не стала дожидаться ответа друга, а помчалась вверх по ступеням навстречу раскрытым объятиям. Привычный запах костра и хвои окутал меня, стоило повиснуть на шее Данта. — Ну чудно, — донесся недовольный голос несносного Фенрира. — И что я еще не знаю, а братец? — Хватит скрипеть, — весело откликнулся Дант, покружил меня и поставил на землю. — Ты, кузен, не слишком-то любезно встречаешь наших гостей. — Ваших, — въедливо уточнил вредный демон, поднимаясь к нам. Его примеру последовали Фелисан и Альтамус. — Какими судьбами, да еще такой компанией? — подмигнул Дант ниору. — Алиса — сумасшедшая голова, не сидится тебе на месте, да? И других с собой подбила. — Дант учтиво кивнул Лису. — Приветствую тебя, Иллюзорный кот, в Подземном Царстве, будь моим гостем. — Хищник тряхнул головой, выказывая одобрение. Фенрир, уже собравшийся опять вставить какую-то реплику, поперхнулся на полуслове. — Иллюзор? Реально? Ты меня не разводишь? — Дант рассмеялся, а Лис насмешливо ответил: — Именно, тебе бы стоило внимательнее относиться ко всему новому. Как знать, с чем сведет судьба? Впрочем, такому молодому демоненку еще простительно подобное отсутствие проницательности. — Надо было видеть, как перекосило Фенрира после слов Лиса. Данталиан хлопнул по плечу своего родственника и представил всех по порядку: — Запоминай и не смей обижать. Альтамус Форт Абигайл — универсал, Фелисан — Иллюзор, Алистер, — тут он плутовато усмехнулся, — моя подруга. Моя и Лилиан, это метка сестры красуется на запястье человечки. — Ясно все, — Фенрир продолжал выглядеть недовольным. — Добро пожаловать в Подземное Царство. Большая честь, Иллюзорный кот. — Лис сдержано кивнул. — Пойдемте внутрь, Лили обрадуется, когда узнает, какие гости пожаловали. Хотя, — он с сомнением посмотрел на ниора, — за тебя утверждать не берусь. Абигайл расплылся в счастливой улыбке. — Ну-ну, я разберусь. Уверен, мне удастся снять все недоразумения, если таковые имеются. Не успели мы миновать и пары огромных богато украшенных залов, как меня снес ураган под названием Лили. — Алиска. Вот молодец, я думала, никогда не соберешься, — Подруга крепко меня обнимала, да так, что я забеспокоилась за свою целостность. — Я тоже рада, очень-очень. Только полегче, пожалуйста. — Демоница рассмеялась и выпустила меня. — А вы удачно к нам заглянули, как раз накануне бала Стихий. — У меня сложилось впечатление, что сие откровение стало неожиданностью только для меня. Лис и Альт удивления не выказали. — Вы мне расскажете, где и когда успели обзавестись столь интересными связями? — глядя почему-то исключительно на меня, спросил Фенрир. — Любопытство — страшный порок, — многозначительно обронил мой любимый демон, подмигивая. — Я обожаю пороки в любых проявлениях, — парировал Фенрир и тоже мне подмигнул, отчего я почувствовала себя неловко. Чего это он? — Хватит трепаться, — встряла Лили, — через четыре часа начнется бал. Вам надлежит присутствовать на церемониальной части открытия, не забыли? — Демоны дружно скривились, как от зубной боли. — Забудешь тут, — буркнул Дант. — Чудно, — продолжила она, как ни в чем не бывало, — забирай гостей, размещай их, я позабочусь об Алисе. Отцу представим их уже на празднике или после, посмотрим. — Раздав указания, Лилиан утянула меня за собой. Я и пискнуть не успела, как уже потеряла друзей из виду — узнаю подругу. Перестала беспокоиться, о чем бы то ни было, и отдалась во власть ее всепоглощающей кипучей энергии. — Что с волосами? Зачем обрезала, неудачный эксперимент? — Я досадливо скривилась. — Захотелось разнообразия. — О, отлично понимаю. — Я с улыбкой посмотрела не ее прическу, обрамленную широкой полосой жемчужно-белых волос, граничащих с черными, как сама тьма. Наши совместные художества уже отрасли и выглядели причудливой шалостью. — Ничего, мы и из этого красоту наведем. — Лили прищелкнула пальцами и что-то произнесла на другом языке. Вскоре в комнату, где мы теперь находились, вошли статные девушки с броской, даже несколько агрессивной внешностью. — Дамы, это Алистер Дэйл — моя гостья, нужно подготовить ее к балу. — Они кивнули и без лишних разговоров приступили к делу. Одна начала меня раздевать, а другая исчезла за дверью, судя по звукам льющейся воды, ведущей в ванную. — Лили, я не уверена, что… — Подруга рассмеялась, обрывая мои попытки сопротивляться. — Терпи. Раз уж так сложились обстоятельства, тебе полагается предстать в самом великолепном виде. Заодно первый круг узнает о твоей неприкосновенности. Удачно, да? Я мало что поняла из ее веселого щебета. Лили все решила и эффектные дамочки рядом, видимо, тоже. Меня почти насильно, а сила у демониц оказалась не женская, погрузили в широкую ванну, наполненную теплой водой, отливающей аквамарином. Вылили туда каких-то ароматных настоек, шустро меня растерли, ополоснули, а в следующий момент уже покрывали кожу загадочной субстанцией, от которой она начинала красиво мерцать. Все проделали с такой ловкостью и быстротой, что я и возмутиться-то, как следует, не успела. А потом стало поздно, на меня из зеркала смотрела очень привлекательная девушка с сияющими глазами и немного безумной улыбкой. Даже прическу умудрились соорудить из того небольшого остатка былой роскоши, коим я теперь располагала. Причем, она смотрелась действительно красиво, мне понравилось: плечи и шея оголены, вдоль висков оставлены вьющиеся пряди, украшенные крошечными жемчужинками. Получился немного плутоватый образ, который наряду с не похожими на примерных девочек демоницами выглядел органично. Платье подобрали соответствующее, я только плотнее запахнула халат, увидев на кровати то, во что предлагалось облачиться. Но слушать возражения, конечно, никто не стал, а вскоре мне самой перехотелось спорить. Легкая облегающая полупрозрачная ткань удивительного кроя села идеально по фигуре. Глубокий темно-бордовый цвет подчеркивал карие глаза и выгодно оттенял мою внешность. У нас я ничего подобного не встречала, даже приблизительно. Ну когда еще и где представится возможность походить в такой красоте? Смелый разрез до бедра, скрытый в свободно спадающем подоле, и не менее откровенный вырез на спине до самого копчика не смогли заставить меня отказаться от чудесного наряда. Сейчас моя внешность очень соответствовала внутреннему настрою, я ведь за этим наведалась в Подземное Царство — захотела кардинальных изменений, захотела совершать сумасбродства и послать в пекло хорошее поведение. Вот и удобный случай перейти от желаний к действиям. — Алиска, шикарно, — восхитилась Лили и повертела меня вокруг собственной оси, придирчиво разглядывая. — Последняя деталь, — она нанесла мне на губы содержимое крошечного флакона, от чего на них появился блеск с легким алым оттенком, — готово. За неожиданными сборами я толком не успела ее ни о чем расспросить. Где мы? Какие у нее новости? И вообще, я же так соскучилась, а тут и поговорить некогда. Помощницы бесшумно исчезли, и мы с Лили остались вдвоем. — Нравится комната? Будешь в ней жить, — перешла на новую тему подруга. Я рассеяно огляделась по сторонам. Наверное, так и должны выглядеть дворцовые покои, а обстановка производила именно такое впечатление: высоченные потолки, обилие драпировок и тканей в отделке, необъятных размеров кровать. Во всем усматривался масштаб и сдержанное величие. Чуть мрачновато, но в целом мне действительно понравилось, необычно. — Вы никогда не упоминали, что живете во дворце. — Меня посетила смутная догадка — близнецы принадлежат к аристократам, надо полагать. — К слову не пришлось. Да и зачем, разве это имеет значение? — Я собиралась ответить, но она всплеснула руками и заторопилась на выход. — Время, Алиса, время. Пора. Меня снова повели по нескончаемым переходам и лестницам, пышно украшенным коридорам, мимо просторных залов с уставленными яствами столами, вдоль бассейна, наполненного бирюзовой водой, она в нем бурлила и пенилась. Далее на пути встретилась вереница дверей, через которые деловито сновали слуги. Поражало обилие разнообразных источников света от канделябров со свечами до мягко сияющих магических сфер. Цветы отсутствовали, уступив декоративную роль изящной кованой отделке и красиво обработанным минералам, блестящим разноцветными гранями. Мы в последний раз миновали очередную балюстраду и ступили на длинную ковровую дорожку, контрастирующую с белым мрамором пола. В центре круглого помещения стоял постамент инкрустированный золотом и драгоценными камнями, на нем располагались четыре широкие чаши, различающиеся только цветом. К нам приблизились ребята и отвлекли меня от созерцания. Они тоже переоделись, даже Абигайл сменил любимую бесформенную хламиду на светский костюм, который ему невероятно шел. Сразу стало заметно высокородное происхождение моего учителя. — Алиса, тебя не узнать, — подмигнул мне Дант, приобнимая. — Ты еще помнишь о моем предложении? — Он произнес это с таким невинным лицом и столь серьезно, будто речь шла о спасении мира, не иначе. Я не удержалась и захихикала, двинув его плечом. — Прекрати. Это все Лили виновата, я тоже себя еле узнала. — Что за предложение? — полюбопытствовал Фенрир. Он сменил облачение воина на выгодно подчеркивающую фигуру парадную одежду и стал похож на посланника богов, спустившегося с небес на землю. Только если у Данта все черты лица были идеальны, словно у ожившей статуи гениального скульптора, то у этого демона красота складывалась из неуловимого баланса противоречивости и гармонии, делая его облик опасно притягательным. Даже шрам на скуле нисколько не портил мужчину, оставляя простор для фантазии — где и при каких обстоятельствах, он мог его получить? Глядя на него, я чувствовала себя мотыльком, любующимся пламенем. — Стать моей дамой, — как ни в чем не бывало ответил Дант, я смутилась и опустила глаза в пол. Альт и Лили разговаривали чуть в стороне и нас не слышали. Лис насмешливо фыркнул. Друг был одет в зеленую рубашку свободного кроя поверх темных брюк, заправленных в невысокие сапоги, его талию обхватывала широкая лента, расшитая золотым узором. — Ну и ну, девочка, ты меня удивляешь, — проворковал Фенрир. — Тебе тоже не светит, — предупредил родственника Данталиан. — Как знать, твоя неудача еще не означает, что все обречены на провал. — А давайте, вы перестанете себя вести, словно меня здесь нет? — рассердилась я. Демоны многозначительно переглянулись и покорно склонили головы, обозначая, что услышали меня. — Позеры, — шепнул мне на ухо Лис, я улыбнулась. — Пора, — присоединяясь к компании, произнесла Лили. Кузены синхронно взмахнули руками, и зал погрузился в темноту. Я схватила Иллюзора за локоть, чувствуя себя так намного спокойнее, он легонько погладил меня по плечу. В следующее мгновение пространство вокруг озарилось алой вспышкой, и над постаментом с чашами появился мерцающий купол. В круг света шагнули Дант и Фенрир, на их лицах застыла одинаковая, какая-то неживая маска. Если бы еще минуту назад они шутливо не болтали со мной, то я бы, наверное, их не узнала и… испугалась. Несмотря на человеческий облик, они именно пугали, сейчас только слепой бы не понял, что перед ним не люди. Демоны по очереди провели рукой над каждой чашей, громко и нараспев произнося слова, смысл которых остался для меня загадкой. После чего отступили немного назад, позволяя высвободиться встрепенувшимся Стихиям. Над белой чашей закружил воздушный вихрь, из синей — выплеснулась бирюзовая вода, перетекая в пространстве, постоянно меняя форму. В красной чаше расцвело пламя, а черная — окуталась серой пылью. Голоса демонов стали сильнее, набрали глубину, и заклинание зазвучало, отразилось от стен, наполнило помещение почти осязаемыми вибрациями. Происходящее действо завораживало. Стихии тем временем начали свой танец, погружаясь одна в другую, подчиняясь и подчиняя. Особенно мне понравилось, как двигались огонь и воздух: первый словно черпал силы из второго, защищая кружащийся в центре вихрь. Когда слух перестал отделять слова демонов от рева Стихий, и они слились в единый гул, все вдруг резко оборвалась, оставляя в голове ощущение звенящей тишины. Затем Данталиан произнес длинную фразу все так же на неизвестном мне языке, и мгновенно вспыхнул свет. Казалось, он лился отовсюду, напрочь сдирая тени, не оставляя и намека на них, проникая даже в самые отдаленные уголки. Я зажмурилась, а открыв глаза с удивлением обнаружила, что мы окружены бесчисленным количеством гостей. Когда они все здесь появились? Мужчины были одеты примерно одинаково в строгие брючные костюмы в черно-белых тонах. Женщины сверкали ослепительными нарядами, порою весьма откровенными. Что поражало, ни на одной я не заметила украшений, а вот их спутники демонстрировали богатые перстни или массивные кулоны с драгоценными камнями. Толпа расступилась, и я увидела на возвышении широкий… трон? Иначе не назовешь. На троне сидел кого-то смутно мне напоминающий мужчина лет пятидесяти на вид. Он был одет в ослепительно белый хитон с кроваво-красным узором по краю и такого же цвета рубином в тонком обруче, венчавшем черноволосую голову. Наконец-то у меня в голове сложилась окончательная картинка. — Ли-и-ис, — я прильнула к уху друга и зашептала, — это то, о чем я подумала? — Друг отвлекся от происходящего и не сразу сообразил, что я спрашиваю, потом на его лице отразилось понимание. Иллюзор хитро улыбнулся и прищурил глаз. — А о чем ты подумала? — Дант открывает бал, они с Лили живут во дворце, а на троне, надо полагать, сидит хозяин этого дворца. И он очень похож на близнецов… — Почувствовала дрожь в ногах, продолжая постигать открывшуюся догадку. — Или они на него, — хихикнул Лис. — Ты-ы-ы… Чего ты мне раньше не сказал? Это же немыслимо. Я только что обнималась с принцем Подземного Царства? И бесцеремонно посоветовала ему прекратить отпускать в мой адрес шуточки? — Наследным асурендром, — поправил меня друг, — принцев тут нет. А так да, все верно. — И ты молчал, и они, и вообще все. Да как так? — Забавная ты, малышка. Ну, кто молчал-то? Я их положение сразу при встрече в лесу обозначил, ты просто внимания не обратила. Они в общении с тобой не предавали этому факту никакого значения. Мелкий, сама знаешь, как ко всей царственной иерархии относится, чтобы за это заморачиваться, хотя я не знаю, когда именно он понял. А Шанти не сказал потому что, во-первых, Дант тоже хранил его тайну, а во-вторых, демон, помнится, ясно дал понять, что и сам был бы не в восторге, начни кто распространяться о его частной жизни в обход него, — мысленно закончила я для себя перечисление. — Вот так и вышло. — Лис плутовато улыбнулся. — Ведь я у орков тебе намекал. В самом деле, припомнила наш разговор, когда ничего не поняв, я решила, что кот просто голову мне морочит и дурачится. Вот почему общение Зума с Дантом, с его слов, было вполне естественно. Фелисан, словно прочел мои мысли и повторил когда-то сказанное: — А демоны у нас кто? — Нет слов, — подытожила я. Вот это неожиданность. Да мне бы и в голову не пришло заподозрить в этих сумасбродных ребятах наследников Подземного Царства. Между тем один из них носил меня в воздухе на руках, гонял до звездочек в глазах на полосе препятствий, заставляя снова и снова бороться со страхами; пил эль, сидя рядом на дереве и бдительно придерживая, чтобы я не свалилась; целовал, в конце концов, хоть и без спросу. А вторая бродила со мной по одежным лавкам, химичила в лаборатории, беззаботно сплетничала о парнях; осталась рядом, не давая впасть мне в истерику после спасения из лап похитителей; таскала по тавернам и даже доверила свою царственную шевелюру. Теперь я, кстати, поняла всю иронию ситуации, когда Лили вздумалось выкраситься в жемчужно-белый цвет. Среди присутствующих дам не наблюдалось ни одной светловолосой. Вообще ни одной, совсем. Все их рассказанные истории и оброненные фразочки стали восприниматься в ином свете. Уж да, для меня сие откровение стало потрясением. А ведь в Нижнем Мире, в отличие от Среднего, вся власть сосредоточена в одних руках — хоть что-то мне было известно о смежном мире. Я по-новому взглянула на обладателя этих самых венценосных рук и ощутила, как пересохло в горле. Меня же ему скоро представят. Ну и Лили, ну удружила с приглашением. Забыла только уточнить крошечную детальку, кто ее семья и кто папа, мелочь совсем. Я бы может и рассердилась, если бы мне не было сейчас так страшно. Да у меня зубы застучали от перспективы предстать пред вон те вот пронзительные очи повелителя Царства. Повелитель же, не подозревая о моих душевных метаниях, обвел скучающим взглядом публику, снисходительно улыбнулся и спокойно произнес: "Ишиниарра". Народ сразу расслабился, зашелестели подолы, зазвенели бокалы, зазвучала речь, сливаясь в единый поток. Ко мне подошел Фенрир и поинтересовался: — Как открытие бала, понравилось? — Очень, правда я ни слова не поняла из вашей с Дантом речи. — Демон рассмеялся. — Естественно, но ты не расстраивайся, быть может, как-нибудь позже я тебе расскажу, какой в ней был смысл. — Он это произнес, понизив голос и чуть ли не мурлыкая, отчего возникла некая двусмысленность. Мне захотелось аккуратненько выскользнуть из его довольно тесного общества и прильнуть к кому-нибудь более знакомому, согласна даже на Абигайла. Тот как раз очень эмоционально общался со встретившей нас у точки перехода демоницей в коротком платье. Сейчас она уже не выглядела возмущенной присутствием ниора, а наоборот, игриво улыбалась — вот умеет мой учитель находить подход к опасным дамочкам. Лили порхала среди гостей, источая море обаяния, как самая радушная хозяйка. Дант повел представлять Лиса отцу, и теперь они в компании с еще одним незнакомым мне высоким темноволосым мужчиной о чем-то общались. Как-то так вышло, что я осталась один на один с этим не очень-то приятным, если вспомнить наше знакомство, демоном. Он проследил за моим взглядом, блуждающим в поисках путей отступления, и усмехнулся: — Не бойся, не съем я тебя. Во всяком случае, так быстро. — Я не удержалась и фыркнула. Он вздумал надо мной потешаться? Наглый провокатор явно проверял меня на прочность, значит, пора отбросить правила приличия и отдаться на волю обстоятельств. Я перестала озираться и с вызовом посмотрела ему в глаза, потом якобы невзначай продемонстрировала запястье. — Не подавишься? Я ведь могу и в горле застрять. Сказала, а у самой сердце забилось часто-часто — все-таки непривычно общаться в подобном тоне. Но сдается, по-другому он не поймет. Фенрир выразительно посмотрел на метку приглашения, показывая, что намек понял, затем одним движением сгреб меня в охапку, я даже испугаться не успела, и прошептал на ухо, заставляя непроизвольно вздрагивать от ощущения горячего дыхания на своей коже: — Милая, я же говорил, что приветствую пороки в любых их проявлениях. И с аппетитом у меня все в порядке, просто буду внимательно смотреть в тарелку и тщательно жевать. Демон медленно, едва касаясь, провел рукой вдоль моего тела от талии до бедра. С видимым удовольствием занырнул в разрез на подоле, легко-легко пробежал пальцами по ноге и моментально выпустил. Как ни странно, мне понравилось — уж себе-то я в этом могла честно признаться. Сознанием завладело бесстрашие, граничащее с безрассудством. Внимание опасного мужчины вызывало дрожь и ответный интерес, я никак не могла определиться в своем к нему отношении: то ли он меня раздражает, то ли я нахожу его пригодным для общения. Но что демон не оставлял меня равнодушной — факт. Фенрир протянул мне бокал, пригубил из своего, будто не было сейчас никакой сцены и неоднозначных намеков, вполне нейтрально продолжил: — Давай уточним одну вещь. Мой отец — родной брат повелителя, смекаешь, да? — Он насмешливо вздернул бровь. — Та печать, что создает у тебя иллюзию безопасности, дарована домом Оливьеров, моим домом. Так что, милая, конечно, я тоже стану оберегать тебя ото всех. — Я недоверчиво на него покосилась. — Ото всех кроме себя, — Фенрир широко улыбнулся, причем понять шутит он или серьезен, я не смогла. (обратно)
ГЛАВА 14
В это время вокруг стало совсем суетно, нас незаметно оттеснили в сторону, и я потеряла друзей из виду. К моему спутнику постоянно кто-то подходил поздороваться и засвидетельствовать почтение, мне же доставались любопытные взгляды полные недоумения, а некоторые откровенной насмешки. В итоге настроение совершенно испортилось и находилось в странной нестабильности, то ли послать всех в бездну, то ли расплакаться. Результат вылился в непредсказуемые даже для меня самой действия. Я по-хозяйски взяла Фенрира под локоток и капризно потребовала: — Милый, ты обещал познакомить меня со своей семьей. Вообще-то, подобным образом я собиралась пробиться поближе к друзьям, коих атаковали многочисленные гости, а "милым" передразнила нахального демона, с чего-то решившего, что меня можно так называть. Но вид вытянувшихся физиономий очередной надменно осматривающей меня дамочки и Фенрира — позабавил. Правда, последний быстро сориентировался и взял себя в руки. Небрежно махнул собеседнице и, не снизойдя до вежливого прощания, развернулся ко мне, обнял, ощутимо впиваясь пальцами в ребра, прошептал: — Хочешь поиграть? — Я фыркнула. — С демоном? Я еще пока в своем уме. — Фенрир издевательски вздернул бровь, мол, не похоже. — Что же, я охотно выполню твою просьбу. — Он потащил меня в центр к постаменту с чашами. Не успела я опомниться, как наглый демон уже громогласно объявил: — Официальная гостья семьи Оливьер — Алистер Дэйл, человек, Средний Мир. Просим беречь и жаловать. Странное дело, вроде бы все вокруг продолжали веселиться, занимаясь исключительно собой, но я отчетливо поняла, что его слова расслышал каждый присутствующий. Или воспринял? Метка на запястье обожгла кожу, совсем как тогда, когда впервые на нем появилась. Именно это и привело меня в чувство: зря я столь вольно общалась с малознакомым демоном, да еще асурендром. Внутри поселилась уверенность — приглашение Лилиан обрело силу. Повелитель Подземного Царства слегка нахмурился и одарил меня тяжелым взглядом. Тут же рядом возникли все те, кого я так жаждала видеть еще минуту назад: Альт, Лили, Дант. Лис и до этого, стоявший рядом, ободряюще мне кивнул. — Добро пожаловать, — наконец произнес Повелитель низким, даже можно сказать, давящим голосом и вопросительно посмотрел на детей. Вторая фраза за вечер, которую мне довелось от него услышать. Судя по всему, он вообще был немногословен. Или не посчитал меня достойной большего? — Простите, милорд, что не по форме, я хотела представить вас в более подходящее время, — заискивающе произнесла Лилиан и едва заметно поморщилась. — С Фелисаном, видела, вы познакомились, второй спутник Алистер — Альтамус Форт Абигайл, человек, Средний Мир, маг-универсал. Пользуясь тем, что внимание отца сосредоточено на Лили и Альтамусе, Дант наступил Фенриру на ногу и тихо прошипел: — Какого ты творишь? — Она сама попросила, — и бровью не повел его вредный братец. Возможности возмутиться в сложившейся ситуации у меня не было, хорошо, что Дант не впечатлился его ответом и многообещающе закончил: — Поговорим еще. Фенрир недовольно оскалился и почему-то очень странно посмотрел на меня. Я не смогла определить, какое чувство отразилось в его глазах, но видела, как они вспыхнули шальным огнем. — Милорд Астагарт Оливьер — Повелитель Подземного Царства, — безо всяких расшаркиваний закончила Лили и недобро покосилась на кузена. — Приветствую, Темный лорд. — Альт почтительно склонил голову, я последовала его примеру. Следующее событие лишило меня дара речи — Повелитель, закончив изучать нашу разношерстную компанию, внезапно улыбнулся, приобретая еще большее сходство с сыном, слегка развернулся в сторону своего молчаливого спутника и произнес: — Эрдан, я выиграл спор, с тебя награда. — Тот, к кому он обратился, явно не разделял радости Астагарта. И если внешность повелителя вызывала трепет, а излучаемая энергетика — желание держаться от него подальше, то этот демон откровенно пугал. Жесткий, цепкий взгляд, плотно сжатые тонкие губы, та же царственная величественность с которой он взирал на всех вокруг, только было что-то еще, внушающее истинный ужас. Себе я объяснила это тем, что все-таки очень привыкла к Данту, и соответственно лицо его отца казалось приятнее, хотя назвать добряком Астагарта язык бы тоже не повернулся. — Как скажешь, — надменно процедил Эрдан, пристально буравя меня. После чего представился сам: — Эрданур Оливьер, обойдемся без титулов. Допускаю, что семейство Оливьеров может быть многочисленным, но после того, как мне украдкой подмигнул Фенрир, я укрепилась в мысли, что это и есть его родитель, собственно, родной брат повелителя. — У нас еще будет время для встречи, сейчас вынужден заняться не терпящими отлагательств церемониями. — Астагарт прочертил в воздухе какой-то символ, он вспыхнул алым пламенем, Эрданур повторил его жест. — Фелисан, неожиданное знакомство, но мне приятно, что оно состоялось. — В следующий миг оба Темных лорда исчезли. — Иди сюда, — глухо прорычала Лили и отрастила длиннющие когти в цвет к своему серебристому платью. — Держи себя в руках, — посоветовал объект ее негодования и прикрылся мной, как живым щитом. — Отпусти ее, — с ноткой угрозы продолжила наступать подруга. — Лили, он прав, здесь не место выяснять отношения. Мы хозяева бала, помнишь? — Дант положил руку на плечо сестры. Демоница неохотно тряхнула головой, и голубые искорки исчезли из ее глаз, на руках по-прежнему красовался безупречный маникюр. — Повезло тебе, — процедила Лили. — Ой, да чего вы так всполошились? Еще спасибо сказать должны, что избавил всех от нудной церемонии. Прикиньте, сколько бы времени пришлось проторчать в ожидании своей очереди на аудиенцию. Выбрали ночку для знакомств, — Фенрир закатил глаза, — сегодня только ленивый к дяде не подкатится с какой-нибудь просьбой или просьбочкой. Ну-у-у, — он невинно улыбнулся, — где мои благодарности и овации? Спас вам вечер. — Спасибо, — кривляясь, съехидничал Дант. — Но в другой раз, будь любезен, не лезь в то, что тебя не касается. Алису Лили пригласила, ей и отвечать, и метку активировать. — Вот это новости, — тут же стер с лица веселье Фенрир. — Это всех касается, она гарантировала человечке защиту дома. И вообще, о каком другом разе ты говоришь? У вас еще много в запасе овечек, рискнувших водить дружбу с волками? — Я полагаю, — вмешался в семейную разборку Лис, — нет смысла продолжать этот разговор. Ты поступил опрометчиво, поддавшись импульсу, учись сдерживаться, иначе плохо закончишь. — Фенрир гневно раздул ноздри и продемонстрировал клыки. — Ты мне угрожаешь? — в его голосе слышалась сдерживаемая ярость. — Делать мне больше нечего, — игнорируя злющего демона, пожал плечами Лис, будто речь шла о сущей безделице. Иллюзор выглядел совершенно безмятежно. — Я лишь напомнил о статусе асурендра, тебе непозволительно вести себя, уподобляясь низшим. Контроль — прежде всего. Фенрир недовольно скривил губы, но успокоился. Довольная отповедью Фелисана Лили не упустила возможности поддеть родственника: — Так и быть, сочту твою выходку глупой шалостью. Но ты рисковал — если бы отца эта ситуация не позабавила, еще неизвестно, как бы он отреагировал. — Разве я похож на дурака? Я знал, что Астагарт поспорил с моим отцом, выкинешь ты сегодня какую-нибудь свою шуточку или нет. — Рискованно, — подтвердил слова сестры Дант. — Выиграть-то он хотел, тут любой повод сгодится. Чего вы такие занудные? У Темных лордов сегодня самая обременительная ночь в году, развлекаются, как могут. Пошли тоже, а то я утомился объясняться. Близнецы переглянулись и одновременно ткнули с двух сторон кузена под ребра. Он охнул и согнулся, а когда выпрямился, на его лице сияла обворожительная улыбка. — Как будем веселиться? Предлагаю смотаться отсюда под шумок. — Сам же знаешь, что не выйдет, — миролюбиво ответила Лили. — Иди и отрабатывай свою провинность, а я пока Алисе все покажу. — Фенрир насупился. — Неблагодарная. Ладно, у тебя есть час, потом я умываю руки. Вообще-то, я открывал этот бал, сил потратил, между прочим, уйму. Их перебранка напомнила мне о прежних временах, когда не было никаких асурендров, а была только парочка бесшабашных демонов, готовых на любое приключение, да один жутко мудрый дракоша, заменяющий нам и голос разума, и голос совести. Незаметно для себя я расслабилась. Альт и Лис, сдав меня на попечение Лилиан, дружно растворились в толпе гостей, следом за ними нас покинули Дант с Фенриром. Подруга непривычно раскаивающимся голосом спросила: — Сильно напугалась? Прости, что так вышло, я хотела все иначе сделать. Сегодня, и правда, предстоит слишком сумасшедшая ночь. — Нормально все, я уже успокоилась. Просто очень неожиданно, могла бы сказать, кто ваш отец. — Он просияла и сразу приняла прежний вид, сообщающий миру, что эта девушка и раскаяние не знают о существовании друг друга. — Я тоже не ожидала, что ты тут появишься. — Она хихикнула. — В принципе не думала, что рискнешь к нам сунуться. Отчаянная ты, Алиска. — Я криво улыбнулась. — Лучше расскажи, что случилось? Я ничего не поняла из вашего разговора. — Просто все. Приглашая тебя, я засвидетельствовала покровительство всех членов семьи без их на то ведома. Не смертельно, но вон, сама видела, как кузен напыжился, ты же такая хрупкая, мало ли что. Царство не самое лучшее место для людей. — Я только хмыкнула на ее откровения. Спрашивается, какого тролля она вообще заварила всю эту кашу? Добрая девочка. Хотя о чем это я — что взять с демоницы? Лили продолжала куда-то целенаправленно идти, прочь от шума и музыки, не замечая моей реакции и объясняя на ходу: — Папуля довольно вспыльчивый, трудно было предугадать его реакцию на мою выходку — к нам в таком качестве люди еще не забредали. А Фенрир в обход меня вывалил на него новости без подготовки почвы, мало того, даже не удосужился соблюсти положенные формальности. Вот мы и напряглись, но все же хорошо теперь, так что забудь. — Легко тебе говорить — забудь. Можешь пообещать, что мне больше не придется сталкиваться с твоим венценосным родителем? — с надеждой поинтересовалась я. — Увы, если он захочет, то придется. — Отличная перспектива. — Я схватила с подноса пробегающего мимо слуги бокал и осушила его не глядя. На вино похоже, только в конце горло обжигает. — Попала я из-за вас с Дантом. В жизни бы в Царство не сунулась, зная, во что это выльется. Никакое любопытство бы меня не пересилило. Крон-принцесса или как мне тебя величать? Теперь ясно, чего перед вами демоны в "Стыдливой Нимфе" головы склоняли. — Она хитро прищурилась. — Давай сделаем вид, что ничего не изменилось? — Я попробую, — вздохнула и уже спокойнее закончила, — все равно понятия не имею, как положено обращаться со столь высокопоставленными особами. — Лили весело рассмеялась. — Вот и чудно. Идем, покажу дворец. За разговорами и знакомством с домом друзей мы вышли на открытую площадку с узорчатыми ограждениями, отсюда открывался восхитительный вид на город. Внизу кипела и бурлила жизнь — жители праздновали. Время летело с какой-то сумасшедшей скоростью, мне показалось, что не прошло и получаса с того момента, как мы с подругой покинули главный бальный зал, но появившийся, словно из ниоткуда, Фенрир недовольно сообщил, что пора бы уже и сменить его на ответственном посту. — Сейчас все самое интересное начнется, — жалобно проговорила Лили. — А то, — Он довольно ухмыльнулся. — Думала, я просто так великодушно тебя отпустил в начале? Подруга посмотрела на меня и нерешительно замерла, о чем-то раздумывая. — Не волнуйся, я позабочусь о нашей бесценной гостье. — Фенрир выделил предпоследнее слово. — Хорошо. Алиска, не скучай. — Лили махнула рукой и быстро растворилась в сумеречных тенях. Я осталась наедине с внушающим опасения демоном и даже примерно не представляла, где сейчас находятся друзья. Зябко поежилась и мысленно себя отругала: сама захотела острых ощущений, сама завалилась в Нижний Мир, Лис с Альтом могли и не сопровождать меня, пора привыкать к самостоятельности. Вздернула подбородок и расправила плечи. Фенрир, поглядывающий все это время на меня с легкой насмешкой, внезапно оказался сзади. Его руки сомкнулись на моих плечах, слегка надавливая и заставляя развернуться. — Послушай, — начала я возмущаться, но он перебил, шикнув. — Смотри вверх. Подняла голову и обомлела — в сводах темного купола, служившего небом иному миру,распускался яркий огненный цветок, сотканный из множества трепещущих язычков пламени. Я тут же позабыла о несносном демоне и стала увлеченно следить за разворачивающимся представлением. Огонь танцевал, принимая причудливые формы, а вокруг него искрилась разноцветными бликами река. Стихии схлестнулись и осыпали землю дождем из мерцающих пылинок. Подставила руку, ловя их — ладошка заблестела, словно на нее упали настоящие драгоценности. Тем временем к видению присоединилась Стихия воздуха, рисуя на сверкающей пыльце замысловатый узор. Когда я подумала, что ничего удивительнее произойти уже не может, масштабную проекцию, озаряющую город, заслонила темная глыба, сотканная из мелкой каменной крошки. Расколовшись, она пошла трещинами и осыпалась в ровную линию, из которой, уподобляясь растущему стебельку, излился бирюзовый ручеек. Его венчал алый бутон чистого пламени, ветер раскачивал иллюзию, оживляя картинку, заставляя верить в происходящее чудо. — Понравилось? — раздался вкрадчивый голос у самого уха. Я вздрогнула, по оголенной шее скользнуло теплое дыхание. Пока я, выпав из реальности, любовалась игрой Стихий, Фенрир продолжал очень близко стоять позади, положив руки на перила по бокам от меня. — Это было восхитительно, — выдохнула я, чувствуя неловкость. — Согласен, — искренне ответил демон. — Пойдем внутрь? Я развернулась и уткнулась ему в грудь, задрала голову, встречаясь с огненными всполохами в темных глазах, смутилась сильнее. Сейчас он был совершенно спокоен, не провоцировал, не пытался запугать. Такой Фенрир мне нравился больше. Поддалась порыву, запоздало удивляясь своему безрассудству, и провела пальцами по его шраму на скуле, тихо спросила: — Расскажешь потом, как это вышло? — Удивление на лице демона сменилось плутоватым выражением. — Только если ты со мной потанцуешь. — Боюсь, что я не… — Он приложил палец к моим губам, вынуждая замолчать. — Я все сделаю сам, тебе останется лишь расслабиться и не мешать. Не успела опомниться, как Фенрир щелкнул пальцами, и едва слышная на площадке музыка, доносившаяся из бальных залов, зазвучала намного громче, а меня уже уверенно вели в изысканном танце. Действительно, стоило просто чувствовать его движения, остальное происходило как-то само собой, тем более свидетелей, оценить и покритиковать, вокруг не наблюдалось. Самоуверенный демон с невинной улыбкой пропутешествовал пальцами вдоль моего позвоночника, неприкрытая ничем спина мгновенно покрылась щекочущими мурашками. Он склонился, вынуждая меня прогнуться назад, и едва уловимо коснулся губами ключицы. Пока я осмысливала произошедшее, Фенрир отстранился, и мы оказались на расстоянии вытянутых рук, задевая друг друга лишь кончиками пальцев. Время потекло иначе, каждое мгновение ощущалось очень остро и ясно. Я кружусь в такт мелодии, затем направляемая партнером перетекаю из одного положения в другое. И вновь на доли секунды он прижимается тесно-тесно, закидывает мою ногу себе на бедро, словно невзначай скользит ладонью немного выше, чем допустимо. Я снова не успеваю возмутиться, танец продолжается, а демон с вежливой улыбкой отходит на несколько шагов. Только и остается, как внутренне посетовать на свой легкомысленный наряд. А в следующий момент я чувствую, как вдоль тела, повторяя изгибы, медленно продвигаются теплые руки. Занятный танец, ничего не скажешь. Главное непонятно, так задумано или у нас чистая импровизация? Я подчиняюсь ему, следуя точно шаг в шаг, мне нравится ощущать прикосновения Фенрира. В принципе, я догадываюсь, к чему все идет, но больше не испытываю желания сопротивляться. Поэтому когда он берет меня в кольцо рук и произносит тихие слова на незнакомом языке, я лишь улыбаюсь и продолжаю двигаться. Демон снова стоит позади, я не вижу его лица, но чувствую дыхание на спине и даже не сомневаюсь — он тоже улыбается. Голос Фенрира обволакивает, не понимая ни слова, я готова слушать его вечность. Магия — такая магия. Вокруг плещется сила, по нарастающей, толчок за толчком, будто назревает буря, но это сейчас не имеет значения. Я отдаюсь во власть сиюминутного порыва, ловя момент удовольствия. В завораживающих словах мужчины улавливаю свое имя, внутри пробегает горячий разряд, и я выгибаюсь навстречу демону. На самой высокой ноте мелодия обрывается, танец окончен, а губы обжигает поцелуй. Такой незнакомый, такой завлекающий. Он не был похож на легкие, полные нежности поцелуи сильфида Шанти, отличался он и от мягкого, осторожного прикосновения Лиса, и даже Дант, в тот единственный раз, лишь ненавязчиво предложил разделить с ним всю яркость эмоций. Фенрир же целовал настойчиво, властно, заражая своим напором, заставляя платить ему той же монетой. Я не испытывала сейчас ни страха, ни смущения. Ведь это мне и было нужно — кружиться на острие клинка, играя в прятки с чувствами. Закрыла глаза и всецело растворилась в объятиях демона, безразличная к любым последствиям своего безумного поступка. Робкая мысль слабо шевельнула хвостом — неправильно все, так нельзя, но ее тут же смыл поток холодной дождевой воды, заодно остужая разгоряченное тело и сознание. Фенрир отпустил меня и подставил лицо под падающие капли, влага тоненькими ручейками стекала с волос, кончика носа, приятно холодила пылающие губы. — Стихии шалят, — проговорил он, глядя куда-то вдаль. — Ночь такая, сегодня их время. — Он накинул мне на плечи откуда-то взявшийся огромный платок, завернув в него чуть ли не целиком. Мы одновременно тихо рассмеялись. — Хитрый ты, — подвела я итог нашему совместному времяпровождению. — Считаешь? — Фенрир снова встал позади и устроил подбородок на моей макушке. — Разве нет? То угрожаешь, то соблазняешь. — И это еще не все, что я для тебя приготовил, — в его интонациях промелькнули игривые нотки. — Опять пугаешь? — Как можно, милая. Предупреждаю. — Ты сказал, сегодня балом правят Стихии. Мне нравится эта ночь. — Мужчина ничего не ответил. Мы молча стояли и любовались на утонувший в серой пелене город, не обращая внимания на усиливающийся дождь. От Фенрира исходило ощутимое тепло, и я перестала дрожать. — Мило, — на площадке появился Данталиан, — а мы вас уже обыскались. Сдается, кто-то этому очень поспособствовал. — Мой кавалер насмешливо фыркнул. — Я думал, это очевидно. — Ага, я два раза мимо проходил и никого не заметил. — Плохо смотрел, наверное. — В глазах Фенрира заплясали смешинки. — Вот вы где, — к нам присоединились остальные друзья. — Я же говорила, что тут их оставляла. Как можно было кругами бродить? — из тени донесся мелодичный голосок Лилиан. — Поздно уже, — заметил Альтамус. — Ты промокла, — в тон другу откликнулся Лис, и я поймала на себе его внимательный взгляд. — Понято, — не стала я спорить и взяла под руку Фелисана. Только сейчас осознавая, как на самом деле вымоталась и устала. Поистине день выдался богатый на события и впечатления. Очень захотелось очутиться в теплой кроватке, свернуться клубочком и сладко уснуть, желательно без сновидений. Выяснилось, что комнаты Альта и Лиса расположены в другом крыле дворца. Лили в счастливом порыве выделила мне покои неподалеку от своих, не озаботившись тем, где разместили остальных гостей. Лис вызвался провожать. Хозяева, для которых праздник был еще далеко не окончен, пожелали доброй ночи и покинули нас. Абигайл сказал, что успел уладить еще не все недоразумения, поэтому спать пока не планирует. Я махнула ему рукой и побрела отдыхать. Мой зеленоглазый друг всю дорогу молчал, отчего складывалось впечатление, что он сердится. Пока я умывалась и переодевалась, большой кот устроился на краю огромной кровати и, надо полагать, уходить никуда не собирался. За все время он не произнес ни слова, что меня только больше настораживало. Отчего-то думалось — он прекрасно осведомлен о произошедшем между мной и Фенриром, но друг продолжал хранить спокойствие и не заговаривал. Я зажмурилась, хотя в темноте и так ничего не видно, и все же спросила, задержав дыхание: — Осуждаешь меня? — Было крайне важно услышать ответ. Наверное, потому что я и сама считала, что вела себя не слишком правильно сегодня вечером. Так бывает, когда чувствуешь за собой огрехи, ждешь порицания ото всех вокруг, а его задумчивость лишь добавляла сомнений. — А должен? — спустя недолгую паузу донесся до меня тягучий голос Лиса. — Не знаю. Показалось, ты не одобряешь того, что случилось. — Он фыркнул и ткнулся мне в руку влажным носом, потом отодвинулся и уточнил: — А что случилось? — Почувствовала, как потеплели уши — хорошо, что темно. Вот ведь хитрый интриган. — Почему-то я думаю, ты и так знаешь. — Догадываюсь, — не стал отрицать друг и замолчал. В этот раз пауза затянулась на куда более долгое время. — Кто я, чтобы осуждать? — наконец ответил он. — Алиса, я прекрасно ощущаю твои чувства, и мне не составляет труда понять мотивы поступков. Только хочется, чтобы ты была немного осмотрительнее. В любом случае, это твоя жизнь, твой путь и твои ошибки. Я не могу защитить тебя от себя самой, да и не вижу смысла. От такой заботы получится один вред, ты должна научиться уверенно стоять на ногах без чьей-либо помощи, иначе все станет временной мерой. Некоторое время мы сидели в тишине, я обдумывала услышанное. — Ты поэтому не вмешивался? — Ты же готова была отправиться в этот мир одна, я не собираюсь ограждать тебя ото всего на свете. Возможно, немного проконтролирую, не более. Как иначе ты повзрослеешь? — Я почесала нос и вспушила челку, потом робко дотронулась до мягкого бока Лиса. — Спасибо. — Это все, что тебя беспокоило? — Не знаю, наверное. Сложно понять происходящее сейчас в душе, но я разберусь, — пообещала я больше себе, чем другу. — Часто через сомнения и боль мы обретаем действительно ценный опыт, начинаем различать истину, постигаем новые знания. Я не совсем поняла, что именно он хотел до меня донести — глаза слипались, голова отказывалась думать. Лис словно почувствовал мое состояние, хотя, скорее всего, так оно и было на самом деле. — Отдыхай, малышка, сегодня все будет хорошо, я постерегу твой сон. Я еще нашла в себе силы погладить пушистую голову котика, после чего завернулась в одеяло. На грани яви и грез разобрала среди тихого урчания последние его слова: "Будь осторожнее с демоненком, он опасен". А кто не опасен? Задать вопрос вслух уже не получилось. Дракон, демоны, кот — все вы хищники по своей природе, но вы же и принесли в мою жизнь много света. Те же люди бываю не менее опасны. Сквозь застилающую сознание пелену, показалось, пришел тихий ответ на мои мысли: "Дант не тронет тебя из-за дракона, а у этого ограничений нет". Дальше меня окончательно сморило.Проснулась я от непонятного шороха, похожего на шелест крыльев. Резко села, вспоминая где я, что вчера было, и пытаясь сообразить сколько сейчас времени. Первое далось легко, с последним вышло сложнее. Казалось, близится вечер, но это если бы мы сейчас были в Среднем Мире. В Нижнем же постоянно царили легкие сумерки, как в непогожий день. Свет от мелких светил на непривычном небосклоне мягко рассеивался, лишая возможности ориентироваться во времени суток. Только ночь ни с чем не перепутаешь, а вот все остальное — увы. Я выглянула в окно, ничего не определила и сосредоточилась на поиске источника шума, вскоре он обнаружился. Под потолком, запутавшись в складках балдахина над кроватью, трепыхалась маленькая летучая мышка. Фелисана нигде не было видно, а самой ее достать даже со стула не получится. Вот если бы один вредный ниор научил меня левитировать… Вздохнув, я все-таки подставила стул, но это, как я и предвидела, не помогло. Зверек, почуяв движение в комнате, затих и только изредка попискивал. — Не бойся, крошка, — подбодрила я его. — Сейчас, что-нибудь придумаю. Я сконцентрировала внутри себя силу и мысленно потянула из окружающего воздуха несколько нитей. Перекрутила их в более толстые жгуты, концами которых осторожно потянулась к попавшему в западню животному, раздвигая слои ткани. С третьей попытки задуманное удалось. Высвободившаяся мышка сразу метнулась к дверям. Я поспешила ей их открыть, вот только по пути запнулась об задравшийся край ковра, потеряла равновесие и отчаянно замахала руками. Воздушные плети, все еще не рассеянные обратно в пространство, неудачно задели случайную гостью, зверек упал на пол рядом со мной. Я перепугалась, что покалечила летучую мышку, и протянула к ней руки, ойкнув, тут же отдернула — малышка меня укусила. Рассудив, что она на это имела все основания, я добралась до двери и выпустила летунью. Быстро собралась и высунула нос в коридор — никого не видно. Что ж, попробую дойти до комнат Лилиан, а может, еще кого по дороге встречу. Мне повезло, буквально через пару шагов на горизонте замаячила голова подруги. — О, Алиса, как ты? — Ее заспанный вид красноречиво говорил, что отдохнуть удалось не особо. — Хорошо. Не пойму, который час? — Ну, обед мы точно пропустили, — пожала плечами демоница. — Есть хочешь? — Не откажусь. — Я последовала за подругой. — Не думала, что продрыхну так долго, и никто не разбудил. — Лили хихикнула. — Да они сами только под утро разошлись. Сумасшедшая ночка выдалась. — А я все пропустила. — Нет, все интересное ты видела, а остальное… поверь, я бы лучше тоже спать пошла. Тем временем мы добрались до небольшой комнаты, где в камине потрескивали дрова, плотные шторы еще сильнее способствовали созданию сумерек, а за овальным столом сидели знакомые лица. — Вот и девочки, — хрипло поприветствовал нас Дант. Выглядел он так, будто войско троллей на себе перетаскал — мятым и усталым, но одновременно с тем и очень домашним. Примерно такой же видок был и у Фенрира. Несмотря на их расхристанный облик, я вновь залюбовалась демонами. Расслабленные сейчас, они умиротворенно завтракали и пили вино. Рядом сидели Лис и Альт, последний тоже бодростью не блистал. Что и у него выдалась ночка бурная? Зато к Иллюзору, в отличие от остальных, не подкопаешься — все безупречно. Абигайл широко зевнул и махнул мне, приглашая сесть рядом. — Уютно тут у вас, — заметила я, осматриваясь. — Да, мы любим начинать день после бала в тесной компании, — откликнулся Дант, наполняя бокалы тягучей красной жидкостью. Я осторожно покосилась на Фенрира, ожидая от него какой-нибудь язвительной реплики, но тот лишь безразлично смотрел в огонь. — А ко мне мышка летучая заглянула. Часто они у вас по дворцу летают? — Странно, на окнах от них защита стоит. Видимо, вчера во всеобщем хаосе пробралась как-то, — рассеяно ответила Лили, накладывая себе салат. — Какие планы? — Мне не терпелось прогуляться по окрестности и все осмотреть. — Я спать, — все так же, не шевелясь, ответил Фенрир. — Аналогично, — поддержал его Дант. — Слабаки, — фыркнула Лили и сделала пас рукой. Парни одновременно вскочили и разъяренно заорали: — Лилиан. — Немного льда за шиворот для бодрости никому не повредит, — ничуть не раскаиваясь, ответила подруга и ловко увернулась от настигающей ее кары в образе двух взъерошенных братцев. — Алис, — выходя из задумчивости, обратился Альтамус. — М-м-м? — Я краем глаза продолжала следить за разыгравшейся шуточной битвой. — У тебя камень дракона с собой? — Неожиданный вопрос застал врасплох, я мгновенно позабыла о демонах. — Да-а-а, — осторожно протянула, строя догадки, чтобы это значило. — Отлично, — кивнул своим мыслям ниор. — Знаю, я просил его не носить, но это было до того, как ты решила навестить Нижний Мир. Вчера… хм, не сообразил сказать, да и не ожидал… В общем, одень-ка ты его обратно, так мне спокойнее будет. — Ты издеваешься? — зашипела я ему на ухо. — Серьезно, кто же знал? Сам не в восторге, но лучше подстраховаться. С подозрением посмотрела на Абигайла. Что за игры? Развлекаться подобным образом хотелось меньше всего, но он был очень серьезен, смотрел прямо и открыто. Я недовольно выдохнула и кивнула. — Спасибо, — шепнул одними губами Альт, чем весьма удивил. За что? Асурендры уже перестали дурачиться и заняли прежние места. В помещение вплыла девушка во всем черном, выставила на стол еще несколько бутылок и блюдо с фруктами. Уходя, она смерила меня враждебным взглядом, под которым я чуть не подавилась. Чем же я его заслужила? Тем временем разговоры за столом продолжались, и я выбросила из головы странную девицу. Так приятно находиться здесь и сейчас, щуриться на огонь, подставляя ноги теплу, общаться и ни о чем не думать. Лис перекинулся в кота и залег неподалеку от камина, изредка шевеля ухом. Я тоже закончила есть и перебралась в глубокое кресло рядом с Иллюзором. Ко мне подошел Дант, протянул бокал — от напитка исходил терпкий пряный аромат. Кивнула ему в знак благодарности и уже собралась отпить, как вдруг кольнуло укушенный палец, рука неловко дернулась, и несколько капель вина упали на пушистый ковер, расползаясь неровными кляксами. Зашипела сквозь зубы, коря себя за неуклюжесть. Что произошло в следующие секунды, я осознала позже. Лис резко вскинул голову, оскалился и зарычал. Мгновение, и он прыгнул, выбивая у меня злосчастный бокал, далее, не сбавляя скорости, опрокинул стул с Фенриром и навис над ним с разинутой пастью у горла. И это все буквально пока я успела пару раз моргнуть. В комнате повисла напряженная тишина. Впрочем, растерянность присутствующих быстро сменилась совершенно разными эмоциями. Фенрир тоже отмер и заорал: — Какого пекла? — Отчего-то он не стал трансформироваться, хотя Фелисан сейчас выглядел очень устрашающе. Вот вам и милая киса, в таком виде я друга еще ни разу не видела: горящие зеленым потусторонним огнем глаза, шерсть вздыблена, уши плотно прижаты к голове, все тело напряжено, когти размером с добрый нож, верхняя губа задрана, обнажая внушительный ряд острых зубов. То ли Иллюзор не дал вспыльчивому демону впасть в ярость, то ли тот сам счел поведение кота обоснованным, тем не менее, если не считать агрессивный вид Лиса и злое лицо Фенрира, ничего слишком жуткого не происходило. — Вино отравлено, — рыкнул Лис, — твоя вина. — Что? — Изумление на лице распластавшегося на полу асурендра было настолько искренним, что я ни на минуту не усомнилась в его неосведомленности. А чуть позднее до меня дошел смысл сказанного. Теперь уже у всех нас вытянулись лица. Дант треснул кулаком по столу и, судя по интонациям, выругался — парочку слов оттуда я знала. Лили нахмурилась и взяла в руки бутылку: — Мы же все его пили, никто ничего не почувствовал. Как такое возможно? Сомневаться в чутье Иллюзорного кота не приходилось, но кто посмел пойти на подобную наглость? Главное, зачем? Бессмыслица какая-то, это же равносильно подписанию себе смертного приговора. Следующие слова Фелисана многое объяснили, хотя лично мне легче не стало. — Оно опасно только для Алисы, я уловил запах ее крови в напитке. — Ну а я-то при чем? — несколько обижено уточнил Фенрир, выползая из-под кошачьей туши. Лис милостиво его выпустил и перестал выглядеть пугающе. — Думай, демоненок, думай, — сурово ответил Иллюзор. Я растерянно переводила взгляд с одного говорящего на другого и все не могла взять в толк, при чем тут я, вообще? Ситуация казалась абсурдной. — Мышь, говоришь, летучая к тебе залетала? — о чем-то размышляя, пробормотал Дант. — Да, укусила еще, — зачем-то пожаловалась я, потрясая раненым пальцем. — Просто подлетела и укусила? — уточнила Лили. Пришлось пересказать, как было дело. Близнецы переглянулись и недобро уставились на Фенрира. Но тот уже и сам метал молнии взглядом, лицо перекосилось от ярости. — Убью, — пообещал он кому-то и умчался вон из комнаты, по пути опрокинув стул, пинком распахнув двери. Из глубин коридора донесся его гневный рык: — Иссания. — Ребят, — подала я голос, — кто-нибудь мне объяснит, что здесь произошло? А то чувствую себя тупицей, если честно. Дант ухмыльнулся, но потом сразу посерьезнел. Ответила Лили: — Это была не мышь, а одна из ревнивых подружек Фенрира. — Хорошо, что я продолжала сидеть. — Ну а я-то при чем? — повторила я слова виновника недавней свары. — Да, в общем-то, ни при чем, — пожал плечами Дант. — Пойду, пообщаюсь кое с кем. — Он махнул рукой и тоже покинул помещение. — На этот раз повезло, — мрачно произнес Альтамус, обращаясь к демонице. — Я думал, уж во дворце проблем не должно возникнуть. На ней же метка, — Повернулся к Лису и добавил: — Как? — Если наши предположения верны, то она с третьего круга, такие хуже себя контролируют, а эта вампирша и в мирное время не слишком уравновешенная. Не знаю, как ее прохлопали, но Дант разберется, — хищно оскалилась подруга. — Наверное, кто-то из приглашенных гостей провел. Весьма неосмотрительный поступок, — Я поежилась — улыбка Лили обещала неприятности, на дне темных зрачков зажглись голубые искры. — Укусив Алису, она получила доступ к ее крови, чем, полагаю, и воспользовалась, приготовив отраву узко-направленного действия, — ответил перекинувшийся в человека Лис. До меня с большим опозданием дошел смысл их разговора. Ревность? К Фенриру? Хотя… вот не надо было прилюдно называть его милым, да и вообще. Не надо было. — Девушка, которая принесла вино, очень зло на меня смотрела, — поделилась я. — Киара в хороших отношениях с Иссанией, — кивнула Лили. — Знаешь, — она задумчиво на меня посмотрела, — начинаю жалеть о своем приглашении. Может, Шанти был прав? — Звук имени любимого дракоши отозвался тупой болью в груди. — Прекрати, — резче, чем собиралась, ответила я. — Ничего же не случилось. Хватит напрягаться, пошли лучше покажешь мне что-нибудь интересное. Лилиан дважды уговаривать не пришлось. — Вы с нами? — спросила я у ребят. Они отрицательно помотали головами. — Идите, мы позже вас найдем, — ответил за обоих Форт Абигайл. Так что на прогулку по окрестностям дворца мы с подругой отправились вдвоем. (обратно)
ГЛАВА 15
— Есть пожелания в выборе направления? — Лилиан уверенно двигалась по бесконечным коридорам и галереям. — Давай спустимся в сад, я вчера видела его сверху с площадки — он прекрасен. — Подруга притормозила и удивленно на меня посмотрела. — Ты про Сияющий Арборетум? — Э-э-э, что? Понятия не имею о чем ты. Но да, там такая красота сияла. Я еще удивилась — у вас тут с растениями не густо, и вдруг целый сад. — Лили мелодично рассмеялась. — Пошли. Алиска, только тебе придет в голову назвать его садом. И что именно ее развеселило? Пожав плечами, я продолжила путь. — С кем Дант умчался разговаривать? — С лица подруги мигом слетело беззаботное выражение. — Не бери в голову, мальчишки разберутся. Все виновные понесут наказание. — Да, в общем-то, я и не сомневалась, просто интересно, — растерялась я от столь резкой перемены ее настроения. — Во дворце нельзя оборачиваться никому, кроме членов семьи и уполномоченных лиц. За порядком строго следят стражи с помощью охранной сети. Кто-то на посту совсем расслабился, раз вампир-оборотень среднего круга свободно проник в дом. — Ее клыки удлинились, голос звучал жестко. — Это недопустимо. Если Лили так реагирует, представляю, как Дант вытрясет всю душу из виноватых. Впрочем, первый порыв жалости быстро улетучился, стоило вспомнить горящие потусторонним светом глаза Лиса и его разъяренный вид. В вине был яд, и его принесли на стол наследникам Подземного Царства. — Пришли, — громко объявила подруга. Я отвлеклась от размышлений и непонимающе уставилась на прекрасное собрание… камней? Присмотрелась и с трудом опознала в совершенно иномирном пейзаже то, что издали вчера приняла за сад. Вблизи моя ошибка становилась очевидной, объясняя причину недавнего веселья Лили. К слову сказать, камни тут были совсем не обычные — пространство между петляющих дорожек заполняли различные искусно обработанные горные породы с россыпью драгоценных самоцветов. Я в ступоре разглядывала изумительное зрелище. Сравнение с парком ему подходило, вот только росли здесь не цветы и не деревья. — Но как? — вырвалось у меня. — Нравится? — не без гордости спросила Лили. — Арборетум — особое место, здесь бездушные камни приобретают часть живой силы, и столетие за столетием медленно образуется все то великолепие, что ты сейчас видишь. — Они и правда растут? — Подруга кивнула. — Как любой кристалл. — Чудо, — потрясенно выдохнула я и осторожно ступила на широкую тропинку, устланную чем-то отдаленно напоминающим мох, отчего звук шагов заглушался. Вдоволь налюбовавшись на таинственное явление природы — вот уж точно ничего подобного в Среднем Мире не встретишь, мы отправились в город. Теральтан — столица первого круга Подземного Царства обещал массу интереснейших впечатлений. — Что за система с кругами? — спросила я Лили, спускаясь по длиннющей лестнице уже за пределами дворцовых территорий. Различать их границы из-за особенностей архитектуры было довольно затруднительно, поэтому я пришла к такому выводу, ориентируясь на время пути и высокие шпили величественного здания. — М-м-м? — Идущая чуть впереди демоница притормозила и обернулась. — Ах да, ты же не в курсе. Нижний Мир состоит из девяти концентрических кругов, уходящих в его бездонные глубины. Первый самый маленький по площади, здесь живут высшие демоны, вампиры, фурии, василиски и другие представители темных рас самой высокой ступени развития. Затем по нарастающей: чем ниже круг, тем больше пространства и менее развитые существа. До четвертого круга еще куда ни шло, дальше, — Лили усмехнулась, — дальше тебе знать совсем не обязательно. Ничего хорошего, если проводить аналогии с твоим миром там точно не найдешь. — А как круги связаны? — во мне разгорелся живейший интерес. — Это очень тонкая материя, объяснить на пальцах вряд ли получится, но не волнуйся, между ними действует одностороннее сообщение. Низшим существам без специальных пропусков наверх хода нет. Чем выше твое положение в обществе — тем больше возможностей в перемещении по миру. — Как необычно. Мы побываем в других кругах? — Я сгорала от любопытства, позабыв о реальном положении вещей, и, не смотря на предупреждения подруги, хотела увидеть все собственными глазами. Когда еще выпадет такая уникальная возможность? — Нет, — резко оборвала весь мой энтузиазм Лили, возвращая с небес на землю. И уже мягче добавила, видимо, заметив разочарование на моем лице: — Только если во втором. Пойми, Алиса, там реально опасно для такой хрупкой человечки, как ты. Сегодняшние же события показали, что и у нас под боком с тобой может случиться неприятность. — Ладно, я поняла. — Спорить с разумными доводами было глупо, нужно радоваться и тому, что уже успела увидеть. Мы прогуливались по городским площадям, заходили в различные лавки, кормили забавных мелких крылатых созданий у пруда, обрамленного рядом стройных деревьев с золотыми кронами, и я как-то совсем забыла, что Нижний Мир таит в себе все грани тьмы. Теральтан выглядел вполне мирным, сбивая с толку, заставляя верить в безобидность его жителей. Зато на обратном пути беспечности во мне поубавилось. Несколько раз поймала на себе странные, я бы даже сказала, нездоровые взгляды. Случалось, что вроде бы обычные с виду горожане резко меняли траекторию движения и начинали неестественно плавно и быстро двигаться в нашу сторону, но потом словно натыкались на незримую стену и сразу теряли всякий интерес, продолжая свой путь. — Видела? — тоже заметив подозрительных типов, заострила мое внимание Лили. — Они чувствуют метку, но никто не поручится за менее воздержанных и разумных существ. Делай выводы. Я сделала. И решила, что мне достаточно того, что есть. Подруга хлопнула меня по плечу, перестав изображать суровую даму, вознамерившуюся образумить глупое дитя, и вернулась к привычной веселости. — Вернемся домой и поиздеваемся над мальчишками? — Она заговорщицки подмигнула. Я вспомнила проказу со льдом и последующие бодрые скачки ее сонных всклокоченных братьев. — Не боишься их провоцировать? — Подруга мелодично рассмеялась. — Не смеши. В крайнем случае, если ты такая добрая, поэкспериментируем в моей лаборатории. — Я мгновенно позабыла обо всех кругах и прочих глупостях. — Хочу, хочу, хочу. Покажи мне ее, — Демоница усмехнулась. — Так я и думала, есть вещи, которые не меняются. Остаток дня прошел спокойно, мы с Лили опробовали новое зелье для восстановления целостности твердой оболочки мертвых червяков. Правда, черви были размером с мою руку. Сначала их гадкий вид меня немного коробил, но любопытство естествоиспытателя пересилило. Тем более, глядя на мой сморщенный нос, подруга поколдовала, и подопытные заблагоухали весенней свежестью. За сим милейшим занятием нас застал Лис и долго потешался — две перепачканные с головы до пят в бурой слизи девицы, сражающие ароматами цветущего поля, надо полагать, действительно веселое зрелище. — Где все? — отмываясь, поинтересовалась я. — Дант с Альтом обсуждают ситуацию с пропавшими частями манускрипта. — Он немного помедлил и уточнил, поигрывая бровью: — Или тебя еще кто-то интересует? — Нет, — почти честно ответила я. — А сколько сейчас времени? — Для ужина поздно, для сна вроде рано, — размыто ответил хитрюга. — Кстати, не отказалась бы поесть. Лили, ты идешь? — Я закончу тут, — рассеяно откликнулась демоница, увлеченно расковыривая очередную жертву. Я хмыкнула — подруга явно затеяла что-то еще, помимо испытания зелья. — Тогда мы пошли? — уточнила я на всякий случай. — Ты точно не голодная? — Да-да, я потом. Шествуя под ручку с Лисом по пустынному коридору, я предложила утащить продукты в комнату и в спокойствии там их прикончить. Возражений не последовало. Так мы и закончили этот день, в обществе друг друга и огромного подноса с аппетитными лакомствами. Меня сморило еще в подлете к подушке, тревоги не касались засыпающего сознания. Долго пребывать в блаженном забытьи мне не посчастливилось — вдруг отчетливо ощутила пульсирующую тревогу. Огляделась и заметила слабо мерцающую тонкую нить, блеклую настолько, что даже цвет не определить. Сон пугал — я блуждала в одиночестве среди безликой пустоты, испытывая острое чувство тоски. Никаких ориентиров, только мрак и безысходность. Что со мной? Боль в груди обжигала, и я не могла понять, в чем причина. Вокруг шелестел ветер, но не поддерживал, как прежде. Где мои крылья, где мои силы? Казалось, я потеряла что-то очень дорогое и теперь пытаюсь отыскать, но нахожу лишь отчаяние. Меня разрывала двойственность. Я ли это? Мои ли чувства или отголоски чьей-то печали? Если так, то почему они приносят столько страданий мне? Стараясь сбежать из мучительного плена кошмара, я от всей души пожелала ответа. Хочу знать, хочу видеть. На несколько неуловимых мгновений совершенно ясно увидела прозрачную фигуру, печально смотрящую мне в самое сердце. Затем резко проснулась, испытывая нехватку воздуха. Видимо, я перестала дышать, потому что легкие жгло, меня саму колотило и бросало в жар. "Шанти" — вырвалось из саднящей груди. Я вскочила и распахнула настежь окно, пытаясь прийти в себя. Руки дрожали, такое простое действие удалось не с первого раза. Но и этого оказалось недостаточно, легче не становилось. Проклятье, в этом мире невозможно ощутить даже свежесть ночного ветра. Как была босиком, выскочила на балкон, радуясь его наличию в своих покоях. Чувствуя под ногами холод камня, начала потихоньку успокаиваться. Дыхание выровнялось, сводившее с ума глухое отчаяние прошло. Сообразила, что Лис куда-то исчез — он бы точно уже поинтересовался, в чем дело. Может, оно и к лучшему? Это просто кошмар, ведь иногда людям снятся плохие сны. Незачем понапрасну тревожить друга. От раздумий меня отвлек чей-то смех. Перегнулась через перила — на нижнем уровне справа стояли двое. Смеялась женщина, мужчина ее обнимал. Я улыбнулась, опознав в нем Форт Абигайла. Мой эксцентричный учитель не терял времени даром, ну хоть у кого-то все идет согласно расписанию. Посчитав, что подглядывать за ниором не слишком красиво, я развернулась с целью уйти. Ночные страхи отступили. Задуманное не удалось, практически сразу я уткнулась носом в чью-то широкую грудь, растерялась и отступила на пару шагов. — Потрясающий наряд, — прозвучал знакомый чуть хрипловатый голос. — Только так и простудиться не долго, а я обещал тебя беречь. — В глазах Фенрира плясали озорные огоньки. — Как ты… откуда? Ты обнаглел? — возмутилась я, неловко обхватывая себя руками. — Тише-тише, не шуми. Ты же не хочешь привлечь лишнего внимания. — Демон кивнул в сторону парочки. — Проваливай с моего балкона, — зашипела я. Он негромко рассмеялся. — Как грубо. Я всего лишь мимо проходил, смотрю — тебе не спится. Что-то случилось? — Меня без спросу подхватили и с невозмутимым видом водрузили в стоящее рядом широкое кресло, накинули невесть откуда взявшимся пледом. — Нет, — пробурчала я. — Уже нельзя просто выйти подышать? — Фенрир скептически хмыкнул. — Можно. Отчего тогда ты на приведение похожа? — Спасибо за комплимент. — Я продолжала задираться, хотя была рада его присутствию, оно здорово отвлекало от грустных мыслей. — Как подружка? — Демон переменился в лице. И кто только меня за язык дернул? — Тебя она больше не побеспокоит, будь уверена, — холодно процедил он. Мне стало совестно. — Прости. — За что? — Фенрир выглядел искренне изумленным. — Мне не следовало… — мои робкие попытки изъясниться прервал его хохот. — Люди, вы такие люди, — Наглец утер несуществующие слезинки. — Как предсказуемо, я уже и забыл. — Потом он резко посерьезнел и навис надо мной. — Милая, уясни: дело вовсе не в тебе. Я нахмурилась — он самый несносный гад, которого мне доводилось встречать. Жаль подобное не принято озвучивать вслух. Фенрир, казалось, не замечал моего настроения. — Она посчитала, что имеет на меня права, — мрачно заключил он. — Глупо. — Наверное, ты дал повод. — И почему бы мне не смолчать? Что за напасть. Демон по-прежнему продолжал надо мной нависать, только теперь еще и подбородок подцепил, заставляя смотреть в бездонные черные глаза. — Ты слишком смелая и… разговорчивая, — отстраненно заметил он. Потом провел большим пальцем по моим губам, заставляя напрячься, склонился близко-близко. Я не выдержала и зажмурилась, чувствуя, как бешено бьется сердце. — Никто не имеет права диктовать мне условия, — шепотом выдохнул он. — Никто. Я ощутила короткий поцелуй. А может, просто померещилось? Когда открыла глаза, на балконе никого не было. Со вздохом облегчения, все-таки неожиданный гость вызывал во мне бурю смятения, прошлепала в комнату. Нервно зарылась в свои вещи и более-менее успокоилась, только когда надела на цепочку теплый кристалл с тлеющей искрой внутри. Все правильно, не зря я сейчас увидела Альтамуса — вспомнила наш утренний разговор и выполнила его просьбу. Дурной сон и внезапное появление Фенрира, словно бы отошли на задний план. Я расслабленно вздохнула и залезла под одеяло. Ну и ночка. В голове блуждали растревоженные мысли и мешали уснуть. И с чего я вновь столь вольно обращалась к асурендру? Близкое присутствие этого демона делает меня импульсивной — сначала говорю, потом думаю. Но и он хорош, нельзя же так запросто подкрадываться к человеку посреди ночи у него в комнате. Я подняла одеяло и скептически осмотрела свой наряд, никак не рассчитанный на прием гостей. На голой коленке красовался здоровый синяк, стало смешно. Это ко мне приревновали вспыльчивого демона? Тут вспомнились его горячие губы и манящий голос, обволакивающий сознание незнакомыми словами. Спать, срочно спать. Надеюсь, до утра теперь меня ничто не побеспокоит. Как ни странно, проснулась я в отличном самочувствии, поторопилась собраться и начать новый день. В дверь постучали, на пороге показался Фелисан. — Вижу, сегодня ты решила встать пораньше. — Я улыбнулась зеленоглазому чуду. — Понятия не имею о времени. Зато ощущаю необыкновенный прилив сил. — Тогда, возможно, ты захочешь присоединиться к утренней разминке ребят? — О, а где они? — на ходу засовывая оружие за голенища сапог, поинтересовалась я. Лис рассмеялся и потрепал меня по волосам. — Так и думал, что не упустишь возможности. Идем, провожу. — Благодаря твоим действиям, у меня на голове не пойми что получилось, — шутливо возмутилась я, пытаясь пригладить пальцами прическу. — Благодаря моим действиям, — передразнил друг, — у тебя на голове еще очень даже ничего. Так что не выдумывай. — Уел, так уел. — Я по привычке прижалась к его плечу, ощущая исходившую силу, полную спокойствия и уверенности. За разговорами мы добрались до внушительных размеров площадки, обустроенной в одном из внутренних дворов дворца. — Это, стесняюсь спросить, камера пыток под открытым воздухом? — вырвалось у меня. Хорошо, кроме котика расслышать было некому. Зато последний от души расхохотался. — Тоже оценила размах? — отчаянно пытаясь говорить серьезно, ответил он. — Привыкай, Алиса, мы в Царстве демонов, а они всегда отличались… э-э-э, специфическими взглядами на некоторые вещи. — Послы всех стран на твоем фоне отдыхают, — прокомментировала я смягченную концовку фразы друга. Он состроил невинную моську. Моя самодельная полоса препятствий рядом с усадьбой лорда не шла ни в какое сравнение с представшим взору разнообразием снарядов, больше похожих на пыточные приспособления. После них утыканная гвоздями бочка казалась детской шалостью. Устрашающего вида деревянные конструкции, опутанные цепями; острые штыри, торчащие из земли на разной высоте; разного диаметра пламенеющие кольца, венчающие неприступного вида каменные стены; хищно скалящиеся острыми зубьями капканы и многое другое. Тут мое внимание привлекли две темные фигуры, они двигали с такой скоростью, что периодически вообще становились еле различимыми силуэтами. Когда тени остановились на короткую передышку, громко перебрасываясь ехидными шуточками, я узнала в них Данта и Фенрира. — И вот этот человек меня тренировал? — изумленно воскликнула я. — Он не человек. Никогда не забывай об этом, малышка, — очень серьезно произнес Лис. — Да, ты прав конечно. Но… А я-то считала, что многому научилась. Сокрушенно покачала головой — ему это было, как с младенцем заниматься. Демоны тем временем вновь сошлись в поединке, в этот раз Дант держал не любимый тальвар, а огромный меч, даже на вид казавшийся неподъемным. Клинок поблескивал, отражая огненные всполохи, а когда оружие соприкасалось с лезвием противника, высекался сноп серебристых искр. Звуки ударов металла о металл заполнили пространство вокруг — единственное, что нарушало тишину. Братья сражались молча, периодически и вовсе ускользая из зоны видимости. Мы с Лисом стояли на возвышении, так и не спустившись на саму площадку. Поэтому я не сразу заметила две женские фигуры: одна принадлежала, несомненно, Лилиан, а вторая — неизвестной высокой блондинке. Девушки о чем-то переговаривались, активно жестикулируя. Насколько я поняла, среди демониц светловолосых женщин не встречается — стало любопытно. Я потянула друга за рукав, намереваясь присоединиться к ним, в этот момент ребята закончили бой. — Алиса, ты еще не позабыла, чему я тебя учил? — громко выкрикнул Дант. — Не забыть мне помогал Абигайл, — весело откликнулась я, все-таки устремляясь вниз. Неожиданно Данталиан нахмурился и бросил обеспокоенный взгляд на собеседницу сестры. — Шира, мы на сегодня закончили, — донеслись до меня его слова, обращенные к блондинке. — Через полчаса я буду в зале совещаний. Она кивнула и направилась в сторону дверей, противоположных входу, через который пришли мы. В руках девушка несла меч, куда более изящный, нежели те, что были у парней. Наверное, тоже тренировалась. При Лилиан оружия я не заметила, но это вовсе не означало его отсутствие. Дант снова пребывал в благодушном настроении и ослепительно улыбался. Хм, а действительно ли я видела мимолетное изменение в его настроении, не показалось? — Давай проверим, что такого интересного тебе показал маг. — Шутишь? Я видела, что вы тут вытворяли. Ты мне поддавался. Как вообще не уснул, обучая меня? — Дант расхохотался и достал с пояса тальвар. — Как мило, — скучающим тоном произнес Фенрир. — Только совсем не интересно. Может, лучше ты мне продемонстрируешь свои умения? — На его губах заиграла язвительная усмешка. Я с вызовом посмотрела демону в глаза и скрестила руки на груди. — Легко, — Высшие, что я несу? Да мне и пяти минут против него не продержаться. — В самом деле? — Бровь провокатора скептически изогнулась. — Фенрир, — практически одновременно произнесли близнецы. Дант закончил: — Не начинай. — Отчего же, — меня явно понесло, так хотелось вызвать одобрение у Данта, показать ему, что все отлично помню. Хоть я и осознавала, что Фенрир делать мне поблажек не будет. — Не прикончит ведь он меня на ваших глазах, — как можно небрежнее добавила я, нагло улыбаясь вредному демону. Надо полагать, он оценил мой ход — из язвительной его улыбка стала вполне открытой. — Милая, твоя вера в меня очень похвальна. — Вот гад. Но на друзей мои слова, видимо, все-таки возымели действие. Дант отошел в сторону, позволяя мне закончить спуск на площадку. — Не бойся, — шепнул он, когда я проходила мимо, и подмигнул. Легко говорить — не бойся, да у меня только что зубы не стучали. Если бы я не видела перед этим их поединок. Если бы, но я видела. И понимала, Фенриру я не соперник. Однако глупое упрямство и нежелание показать слабость самодовольному демону толкали меня на бессмысленное сопротивление очевидному. Страха я ему не покажу — много чести. Достала из сапога подаренный Дантом тессен, в другой руке привычно зажала сантенсу, улыбнулась сопернику. Краем глаза отметила, как к друзьям присоединился Альтамус. Дальше отвлекаться мне не позволили, Фенрир начал наступление. Это было сложно. Нет, не так. Это было о-о-очень сложно. Демон не оставлял мне ни мгновения на раздумья. Только благодаря чуду и бесчисленному количеству тренировок с Дантом я не сдалась еще впервые минуты сражения. Потребовалось задействовать всю концентрацию, все свои скрытые резервы, чтобы не упасть в грязь лицом. Хотя все равно Фенрир двигался намного медленнее, чем мог себе это позволить. Я отметила это где-то в глубине сознания и тут же сосредоточилась на происходящем. На самом деле поединок длился не долго, но мне показалось, что прошла вечность. Демон остановился так же внезапно, как и начал, в его глазах плясало неведомое пламя, определить эмоции мне бы не удалось при всем желании. — Милая, ты меня удивила, — без тени улыбки произнес он, протягивая белоснежный платок. — Не мог обойтись без кровопускания? — прозвучал мелодичный голосок подруги. Сейчас я заметила, как по рассеченной ткани на предплечье растекается красное пятно. Поморщилась, зажимая рану платком. — А иначе не правдоподобно, — невозмутимо отозвался демон. — Ты прекрасно осведомлен, что раны от зачарованной стали Ильтара нельзя залечить, как простой порез, — рыкнул Дант, он злился. — Я тоже пострадал. И потом, игра в поддавки стала бы оскорбительна для самой дамы. — Фенрир, улыбаясь, приложил платок к рассеченной губе. Интересно, и много их у него в запасе? Получается, мне удалось его зацепить? Я и не заметила. Дант неодобрительно покачал головой, осматривая мою рану, затем поднял глаза и тепло улыбнулся. — Умница, — одними губами произнес он, и это стало высшей наградой. За такую похвалу я готова была повторить безумный поединок. Оно того стоило. — Братец, сколько же времени ты натаскивал сумасшедшую человечку? — поинтересовался Фенрир. — А может быть, дело не во мне, а в ней самой? — не оборачиваясь, ответил Дант. Он уже остановил кровь и сейчас заживлял порез. Полностью вылечить, как он и предупреждал, не вышло, но и того, что сделал друг, на мой взгляд, вполне хватило. Я поймала неодобрительный взгляд Лиса в сторону ухмыляющегося Фенрира, но Иллюзор промолчал. — Какого быть битым? — поддела кузена Лили. — Восхитительно. Когда увечья наносит прелестная особа. — Наглец расплылся в провокационной улыбке. Я только зубами скрипнула от негодования, совершенно невозможный тип, — Готов повторить. — Хватит с тебя на сегодня, — пробурчал Дант. — У нас еще есть дела, и Шира ждет. — Фенрир посерьезнел. — Могу я поучаствовать? — подал голос Альтамус. По его непроницаемому виду я не смогла определить, о чем он думал. Дант кивнул. — Что за дела? Тоже хочу быть в курсе. — Я подобрала с земли свое оружие. — В другой раз, — тоном, не терпящим возражений, ответил Дант. — Сейчас тебе нужно переодеться и отдохнуть. — Вздохнула, понимая, что в данном случае спорить бесполезно. Пришлось подчиниться, компанию до комнаты мне составил Фелисан. — Ты знаешь, по какому поводу высокое собрание? — полюбопытствовала я из ванной. — Полагаю, речь пойдет о ком-то, вознамерившимся стать новым богом всего триквестра, — так, словно говорил о выборе напитков к ужину, произнес Иллюзор. Я высунула голову в дверной проем и посмотрела на его безмятежное выражение лица. Да, все-таки у него абсолютно иное восприятие реальности. Какое другу дело до очередных разборок еще одного из множества миров. Наверное, по моей озадаченной мордахе он с легкостью прочитал и мысли, потому что в следующий момент лукаво улыбнулся, заставляя залюбоваться собой. — Малышка, все будет хорошо, — уверенно ободрил Лис. — Ты же не думаешь, что все эти ребята, — он поводил рукой в неопределенном направлении, — не справятся? Я вздохнула и снова скрылась в ванной. На двух неглубоких параллельных порезах образовалась тонкая корочка, но почему-то все равно выделялась сукровица. Закончила с переодеванием и вернулась в комнату. — А ты? — продолжила я разговор с прерванного места. Судя по задумчивому взгляду, друг уже давно был мыслями где-то далеко, но сразу понял, о чем я спрашиваю. Понял и протяжно вздохнул. — А я не отсюда, — очень тихо прошептал Лис. Если бы я не видела движение его губ, то вряд ли бы разобрала слова. Нахмурившись, уточнила: — Это проблема? — Алиса, — парень поманил меня к себе на кровать. Когда я села рядом, развалился, устраивая голову на моих коленях. Я тут же запустила руки в его мягкие волосы, пропуская их свозь пальцы. Вот хитрюга. Почувствовала, как тревоги моментально улетучиваются. — Я не имею права вмешиваться, — проговорил он очень серьезно. Стало очевидно — все так, как он сказал, без вариантов. — Почему? — Казалось странным, что Иллюзор, обладая почти безграничным могуществом, не может что-то решить. — Сложный вопрос, — устремляя взгляд в окно, ответил друг. — Вопросы мироздания самые непостижимые. — А если постараться? — Лис усмехнулся и все-таки посмотрел на меня прямо. — Равновесие, малышка. Все дело в равновесии. — Я покачала головой и поджала губы. Фелисан умел изъясняться так, что отвечая, еще больше запутывал. — У вашей связки миров своя история и свой путь развития. Все должно быть так, как случится. — Даже если мы все умрем? — Отчего-то он развеселился. — Очень жизнеутверждающе, — Я легонько щелкнула его по носу. Как можно быть таким беспечным? Хотя могла ли я постичь то, что ведомо Иллюзорному коту? — Смириться? — Делать то, что возможно. Вот и все. — Ты не в счет? — еще раз уточнила я на всякий случай. За что удостоилась взгляда, под которым почувствовала себя неразумным дитем. — Я, правда, не могу. Мое влияние возможно до определенной степени сил, не вызывающей критические возмущения отдачи в хаосе. Этот уровень зависит от потенциала самого мира, где я пребываю. — Что будет, если хаос возмутится? — Лис фыркнул, совсем как кот. — В ином мире случиться беда. Непредсказуемые последствия, направленные на уравновешивание незапланированного вмешательства в установленный ход течения жизни. — То есть, спасая один мир, можно погубить другой и наоборот. — Верно. Силы возмущения всегда противоположны тем, которые повлекли за собой причину их появления. Я немного помолчала, раздумывая над услышанным. Как всегда, все оказалось не просто. Как всегда, не существует универсального средства, способного избавить от всех проблем. За все нужно платить свою цену. — Как ни печально признавать, не могу сказать, что это неразумно. — Лис развернулся на бок, обхватывая меня рукой за талию, уткнулся в живот и захихикал. — Они были бы польщены, что ты оценила? — пробубнил он. — Они? Даже спрашивать не буду. Не отвечай. — Лис, выпрямляясь, сел и погладил меня по щеке. — Это жизнь, Алиса. Это жизнь. Я же сказал, вопросы мироздания самые трудно постижимые, тебе нужно их просто принять. — Он хитро прищурился. — Представь, чтобы натворили шаловливые котята в мирах, действуя в угоду своим желаниям? — Я понимала, что за его шутливой подачей вопроса, скрывается вполне обоснованная истина, и возразить мне было нечего. — Ты мудр и шикарен, мой потрясающий друг. Я все уяснила. — На губах Лиса расцвела широкая улыбка, мгновенно наполняя светом пространство вокруг. — Как насчет поесть? — Я только "за". (обратно)ГЛАВА 16
Шантиграан Стэн Акатоши — Ты опоздал, — отец недовольно глядел на меня из-под нахмуренных бровей. Я не стал спорить, хотя имел все основания. Во-первых, не стоит забывать — передо мной глава Совета Старейшин, во-вторых, фактически он прав. А уж какие уважительные причины меня задержали… Да и если откровенно, на словесные перепалки просто не оставалось сил. Я молча склонил голову в знак приветствия. Последние дни дались особенно тяжело. Я постоянно пребывал на взводе, тревожась о судьбе моей несносной человечки. Отец тоже выглядел уставшим. Что же у него тут случилось, пока я отсутствовал? — Нашелся след бывшего Хранителя, — начал я отчет, заметив, как глава активировал контур тишины. Мы находились в одном из рабочих залов дворца Совета, и весь облик отца сообщал о приватности встречи. — У тебя еще после дела? — сделал я очевидный вывод. Почему-то он упорно избегал обсуждать задание в стенах дома. Глава коротко кивнул и вскинул бровь, ожидая продолжения. Я вздохнул и перешел на отстраненно-деловой тон: — На периферии человеческой Империи, в небольшом городе, именуемом Латиум, расположенном сравнительно близко к точке перехода в Нижний Мир, обнаружились эманации, совпадающие с излучениями крови, взятыми с символа принадлежности к Хранителям. — Я протянул отцу кулон, возвращая его целым и невредимым — Что там? — просто спросил он, принимая протянутую старинную вещицу. Но его вспыхнувшие нетерпением глаза меня не обманули. — Там? — Я горько усмехнулся, думая сейчас о своих личных заботах. — Там его семья. — Что? — На лице главы Совета Старейшин отразилось замешательство вперемешку с негодованием. Я отлично его понимал. Драконы крайне редко находят замену своим истинным парам, оставаясь верными им до последнего вздоха. Да и разве может быть иначе — ментальная связь не рождается на пустом месте. Когда чувствуешь партнера, как самого себя, практически не остается поводов для разногласий, способные вызвать распад пары причины просто исчезают. Например, недопонимание, надуманные обиды и прочее. Ты настолько сближаешься со второй половиной, что она становится частью тебя самого. Правда, есть и обратная сторона медали, потеряв любимых, только единицам удается избежать участи оставаться одиноким до конца своих дней. Очень сложно согласиться на меньшее, попробовав вкус истинной любви, научившись жить вдвоем, как единое целое, испытав слияние душ и их общий полет. Не каждому везет образовать подобный союз, но в нашем распоряжении много времени. Мы имеем возможность ждать свою судьбу столько, сколько потребуется, вступая до этого в совершенно естественные отношения в поисках половинки. Я подавил в себе очередной приступ бессилия — в конкретно моем случае время играло против меня. Не знаю, каким образом, но человеческому магу удалось установить особую связь с безумной драконицей, нарушившей все законы и традиции. Этому свидетельствовали и мои видения у Источника Силы, и неохотные слова отца. Но что взять с человека? Я непроизвольно скривился. Они гораздо легче забывают свои привязанности. И сколько бы глава не твердил, что Хранитель в душе был истинным драконом, на деле он оказался таким же, как и все люди. Он создал новую семью и прекрасно зажил с ней. — Да. Мы нашли его дом, его женщину и… — Я замялся, раздумывая, стоит ли говорить о ребенке. Фактически, не побывай я ранее в этом месте и не будь знаком с Алистер, ни о чем более мы бы, скорее всего, не узнали. Во всяком случае, настолько подробно. С другой стороны, я не видел повода скрывать данные сведения. — И? — Отец раздраженно налил себе в стакан воды из графина. — Ребенка, — твердо ответил я. — Вот, значит, как? — откликнулся глава, мигом теряя грозный вид. — Все-таки ребенка. — Па-а-ап, я чего-то не знаю? — с подозрением уточнил я. Меня порядком злило, его упорное нежелание распространятся на тему, которой он же и велел заниматься. Глава досадливо отмахнулся от вопроса, устало потер переносицу — Все в порядке. Просто… не ожидал, что он сможет начать новую жизнь. — Отчего-то в голосе отца вместо радости за друга сквозила жгучая тоска. Мне же все время казалось, что я упускаю из виду очевидную деталь. Она кружилась над головой и никак не желала оформляться в нужное понимание. — Думаю, поэтому он и отводил идущих по следу ловцов в сторону точки перехода. Спасал семью, это было бы логично. — Да-да, ты прав, — рассеяно отозвался глава Совета, погруженный в свои думы. Ох, что-то он темнит. Я прямо чувствовал, как отец недоговаривает самого важного, от этого в душе закипало глухое недовольство. — Ты со мной вообще? — М-м-м? — Я нахмурил брови. Желая вывести его из равновесия, неожиданно для себя задал давно терзавший вопрос и сразу пожалел об этом: — А ты сам веришь в крепость союза между драконом и человеком? — Отец не сразу осознал мои слова, а когда все же отвлекся и осмыслил, то пришел его черед хмуриться. — Что за вопросы, Аан? Не понимаю. — Скажи, спустя столько времени, прожив не одну сотню лет, для тебя что-то изменилось? Как бы ты поступил сейчас, повторись подобная ситуация? — Я пытливо на него посмотрел, с замиранием сердца ожидая вердикта. Кажется, даже дышать перестал. Ответ был действительно важен, вот только я его уже знал. Глава лишь подтвердил мои догадки — Мне не нравятся подобные мысли в твоей голове. Скажу больше, они меня пугают. — Ты не ответил. — Да, — резко ответил он и продолжил уже спокойнее: — Изменилось. Я стал дальновиднее, растерял глупые юношеские иллюзии. — Он посмотрел с подозрительным прищуром, словно намекая на что-то. — Сейчас бы я ни за что не стал потакать этим безумцам, — его голос сорвался, выдавая волнение. — Возможно, тогда бы они оба были живы. — Последние слова отец практически прошептал, но я смог разобрать. — Ты винишь себя? Это казалось таким нелепым. Уж я-то знал, что в подобных делах ни один третий не поможет и не спасет, какими бы благими намерениями не руководствовался. Отец подавил минутную слабость и перешел в наступление: — Аан, ты решил свои проблемы? — Я скривился — вот умеет сменить тему. Моя реакция не осталась незамеченной. — Всегда был уверен в тебе, но последние события наводят на мысли. Его слова заставили напрячься в ожидании развития этих самых мыслей. В принципе, многое я уже для себя решил, но естественно посвящать в это кого бы то ни было, в мои планы не входило. — Ты изменился, сын, — мягко закончил глава совета. — Я чувствую. А уж как я чувствую… Усилием воли подавил ехидное замечание. Высшие, да я вообще давно перестал себя понимать. — У меня все в порядке, — глухо ответил я, сознавая, что получилось не слишком убедительно. Отец покачал головой. Конечно, ему и в голову не могло прийти, какие демоны меня терзали, в какой дыре я оказался, но и толики беспокойства хватило, чтобы я начал нервничать. — Я все еще жду, что ты придешь и поделишься со мной. — Давай о деле? Ты скажешь мне, что украл бывший Хранитель? Я не обнаружил следов присутствия ничего интересного в округе человеческого городишки. — Он пропустил мой вопрос мимо ушей, как всегда, когда не хотел отвечать прямо. Зато с минуту так пристально изучал, что я начал подозревать его в попытке залезть мне в голову. Что же его беспокоит на самом деле? — Аан, тебе известно, что плод любви между драконом и человеком не жизнеспособен? — Я подавился воздухом, пожалуй, впервые в жизни чувствуя себя жалким. Неимоверным усилием попытался сохранить внешнюю невозмутимость. — Откуда бы, отец? Ни один дракон еще не сошел с ума, чтобы проверить эту бредовую гипотезу. — Я осекся под его холодным взглядом. — Или… Глава усмехнулся. — Или. Как думаешь, почему мы не можем принимать человекоподобный облик в Среднем Мире? — Никогда не задавался этим вопросом, — огрызнулся я, не понимая, с чего он вообще завел эту тему. — Просто есть установленный порядок, есть данность. — Ты прав, и не стоит забывать о порядках, — вот уж что прозвучало, как намек. Неужели ему известно о моих терзаниях? Я медленно вдохнул и выдохнул, стараясь успокоиться. Слишком много всего и сразу, слишком. Меж тем глава продолжил: — Этот порядок завели Сильфы, сын. Наши ограничения с воплощениями, условие принятия в ряды Хранителей Источника иномирянина и многое другое — все это берет начало от них. — Не понимаю, зачем ты мне сейчас все это сообщаешь. Я спрашивал о другом. Прости, но я слишком устал, чтобы вести беседы на отвлеченные темы. Хочу хотя бы просто выспаться. — Отец пожал плечами. — Ты сам спросил о союзе человека с драконом. — Готов поклясться, в его глазах блеснуло веселье. Он сведет меня с ума. — Ясно, — мрачно подвел я итог, не желая больше развивать неприятную тему. Мне предстояло еще одно дело, поэтому нужно поскорее уладить вопросы с главой и хорошенько отдохнуть. Попытаться отдохнуть. — И что же тебе ясно? Ты больше ничего не хочешь сообщить? — Возможно позже, пока сам не уверен. У меня есть некоторые догадки, но ты не способствуешь их укреплению, — не удержался и упрекнул я отца. — Я обещал рассказать подробнее, когда ты принесешь нечто стоящее. Ты не принес, а печать секретности еще никто не отменял. Я не сразу сообразил, что непроизвольно сжал кулаки от злости, только проследив за взглядом главы. На его губах играла усталая полуулыбка. Будет тебе, Шаэрриан, нечто стояще, лично приволоку. Тогда посмотрим, как ты станешь улыбаться. Я тряхнул головой. Что со мной? От нервного напряжения мне с каждым днем становилось все труднее себя контролировать. Нужно срочно выяснить, куда делась девчонка. Поддавшись порыву, я все-таки пнул стул, на котором еще минуту назад сидел. Драный универсал, если забрал ее к себе в дом, мог бы и приглядывать лучше. — Что ты намерен делать? — Почему я сегодня слышу в его словах совсем не то, что следует? Намерен, да. И сделаю. Однако вслух я произнес иное: — Продолжу поиски. Я выполню твое задание, не волнуйся. — Тебе надо отдохнуть. — Теперь он решил проявить заботу? Я хмыкнул, на что отец вздохнул и закатил глаза. — Может, хоть мать до тебя достучится. — Вот уж это навряд ли. В дверях меня догнал его тихий голос: — Хочешь ознакомиться с отчетом Ширы? — Моя голова была готова взорваться, если сейчас начну вникать еще и в то демоново дело… — Сгораю от желания. — Судя по скептическому выражению лица главы Совета, он так и подумал. — Ладно, иди пока. Как восстановишься, дам тебе документы. — Они нашли хотя бы одного исполнителя? — все-таки не удержался я от вопроса. — Отец отрицательно качнул головой. Я фыркнул — тогда точно подождет. — Возникли новые обстоятельства. — Ты же меня отстранил? — Я с подозрением уставился на главу Совета, протягивающего мне папку с бумагами. — Подумал, такому неугомонному хвосту, как ты, станет любопытно. — Он спрятал улыбку и сделал вид, что собирается вернуть отчет на место. С неподобающей прытью я выхватил папку из его рук. — Так и быть, прочту на досуге. — Аан, исчезни, пожалуйста, — уже откровенно веселясь, попросил отец. — Не желаю тебя видеть в ближайшие сутки, ты невозможен. — Да, пап, я тоже по тебе скучал. Мне удалось скрыться за дверью прежде, чем он успел ответить. Все, домой и спать. Легко сказать. Который час, ворочаясь с боку на бок, я не мог найти удобное положение. Мысли вились назойливыми мошками вокруг одной запретной темы — Лисы и всего, что ее касалось. Я давно перестал считать дни и смирился с тем, что так просто эта пытка не прекратится. Нужно научиться жить с новыми чувствами, научиться их игнорировать. Закинув руки за голову, я улегся на спину и вгляделся в осыпанное сияющей крошкой темное небо. Моя детская прихоть — прозрачная часть крыши над кроватью до сих пор приносила одни сплошные положительные эмоции. Улыбнулся, вспоминая, чего мне стоило выпросить у родителей подобный подарок. Их главным аргументом являлось то, что в мире, где у каждого жителя имеются крылья, это будет, по меньшей мере, неудобно. Но тогда мне было плевать на странные заморочки взрослых — чего мне стесняться? Впрочем, с тех пор ничего не изменилось. Шира тоже любила подолгу смотреть в небо, лежа у меня на плече. Я нахмурился, взгляд устремился на синюю папку, оставленную на тумбочке. Подавил желание немедленно ее изучить — нет, не сейчас. Снова вернулся к звездам, словно они могли дать ответ. Когда Лиса сняла кулон с моей кровью, я почувствовал облегчение. Внутри исчезло ощущение жжения, ставшее почти привычным: слишком много времени она проводила с кем-то, слишком часто ее ласкал этот кто-то. Я со злостью запустил подушкой в корявый детский рисунок на стене. Идиот. Спрашивается, зачем я утащил эти художества из ее дома? На небольшом листе бумаги почти похожая на человека девочка обнимала зверька, почти похожего на дракона. Нравится страдать? Мало было мучений? Пожалуйста, смотри — наслаждайся. Мнимое облегчение очень быстро затмило чувство пустоты. Несмотря ни на что, она часто гладила подаренный камешек, вспоминая обо мне. Это создавало иллюзию, что я все еще остаюсь частью ее жизни. Теперь у меня нет и такой малости. Видимо, Лиса посчитала, что так будет лучше. Не мне ее судить, все движется вперед, чувства притупляются. Она всего лишь человек. После разговора с Дэйвисом из головы все никак не выходили его слова по поводу отведенного нам времени. Я перестал отрицать возможность того, что вполне способен пойти против всего и вся, но не мог себе позволить окончательно испортить жизнь Алистер. Сколько там? Ну лет сто — сто пятьдесят, с учетом ее небольшого магического потенциала. Она должна прожить их счастливо, обзавестись семьей, продолжить род. На борьбу со Старейшинами и все лет пятьсот может уйти, если мою участь не решат раньше. Мне нечего ей предложить — в Долину путь заказан, в ее мире я совсем не гожусь в спутники. Не у демонов же нам поселиться? Бред. Выхода я не видел. Род. Я с силой потер лицо руками. Если в душе и теплилась слабая надежда на возможную поддержку главы Совета Старейшин, то сегодня она безвозвратно угасла. Продолжение рода очень значимо в Небесной Долине, мы не плодимся так просто и часто, как те же люди. Сама природа наложила ограничения, за всю долгую жизнь у дракона не бывает больше двух-трех детей. И ими, конечно же, дорожат. Мне хотелось верить, что смогу убедить отца хоть в чем-то, ведь он видел произошедшую с его друзьями трагедию. Но глава никогда не позволит мне остаться последним в роду, даже если у родителей еще будут другие наследники, это ничего не изменит — слишком ценна новая жизнь драконенка. Я застонал, переворачиваясь на живот, и уткнулся носом в кровать. Высшие, что творится в моей голове, какие к демонам дети? Не я ли решил смириться и не портить Лисе жизнь? Не стоило мне пытаться ее повидать, опять допустил слабость. Мы тщательно обшарили насквозь пропитавшийся запахом рыбы городишко и его окрестности — ничего. Полукровка в очередной раз вызвал во мне чувство уважения своей выносливостью и гибкостью характера. От усталости и напряжения хотелось послать все в пекло. А еще дом Лисы навевал воспоминания, и мне сильно не хватало безграничного доверия и безусловной любви, которыми она всегда щедро делилась. Просто за то, что я есть. Карие глаза человечки неизменно лучились теплотой в мой адрес, даже когда она сердилась — погреться бы в них, забыть о тревогах. И когда закончили, я не удержался. Мудрый дракон, да? Не в моем случае. Мог бы и просчитать ее реакцию, но думать тогда не было сил, я просто хотел ее видеть. Заявляться к девушке во сне теперь нельзя, она с легкостью прочитает меня, как открытую книгу, и все поймет. И про привязки и про остальное… Это уж точно не назовешь хорошим планом по исчезновению из ее жизни. Я без особого труда отыскал местоположение Алистер, воспользовавшись установившейся между нами ментальной связью. Понять, у кого она живет, оказалось и того проще. Ну конечно, кто ж еще — самоуверенный маг взялся за ее обучение. Пожалуй, не плохой вариант для Лисы, ведь именно сюда изначально она и стремилась. Вот только сам Форт Абигайл меня удивил, он же не собирался с ней возиться. Отчего вдруг передумал? Уж не потому ли, что положил на девушку глаз? Это он к ней постоянно так по-хозяйски прикасается? Пришлось навернуть не один круг, прежде чем я вытряс эти вопросы из головы. Универсал, конечно, тот еще змееныш, но сомнительно, что он взялся за ее обучение по этой причине. Не было в его глазах подобного интереса, я бы понял. Он вообще странный — по-моему, ему демоницы больше по вкусу. Вызывать переполох в мои планы не входило, ломиться в защищенный, как последний оплот жизни, дом к магу было глупо. В любом случае, Лиса отсутствовала. Как странно, я шел по следу и не мог ошибиться. Хотя учитывая возможность скакать через порталы, вывод напрашивался очевидный — мы разминулись. Тогда я подумал, что сама судьба отвела меня от необдуманных действий, возможно, все и к лучшему. Времени не оставалось, следовало поскорее вернуться домой. Я покинул Средний Мир, оставив лишь жалкое напоминание о себе, не сомневаясь — она поймет от кого цветы. Спустя несколько дней понял насколько ошибся. Я перестал чувствовать Лису, больше не ощущал и без того еще слабой связи, что зародилась межу нами. Это стало огромным потрясением, я испугался. Теперь все свободное время у меня уходило на поиск следов беспокойной девушки. Терзаясь самыми худшими опасениями, я подозревал, что именно мое появление в ее жизни спровоцировало такой печальный итог. Я встал с кровати и прошел на кухню, видимо, и сегодня уснуть не удастся. Где же ты, девочка моя маленькая? Куда сбежала? Если я и мог смириться с участью остаться без истинной пары, раз уж судьба так странно пошутила, то игнорировать угрожающую человечке опасность было выше моих сил. Я угрюмо пожевал холодный пирог, смахивая крошки обратно в тарелку. Связь — теперь я знаю, что это такое. От острого чувства утраты, казалось, грудь заполнилась сосущей пустотой. Бездна. Еще не известно, что хуже: испытывать сжигающий огонь ревности или лишиться частички себя самого. Отчаяние, тоска, потеря ориентиров — вот что стало моими ближайшими спутниками. Не раскисать. Я справлюсь, должен справиться. Глупая драконица, — я усмехнулся, — начинаю тебя понимать. Значит, Несси. Есть ли бескровный выход из данной ситуации, который не причинит никому боли? Не уверен. Не будь я так занят, не пропустил бы момент, когда Лиса исчезла из моего сознания. Лишь болезненная вспышка послужила сигналом — что-то пошло не так, а я уже и отвык от них. В этот раз чувства зашкаливали, вызывая настоящую бурю внутри. Я едва не потерял равновесие в полете, а чуть позже понял причину — недопустимая степень близости с кем-то иным. В очередной раз напомнил себе, что не имею на Алистер прав. Или имею? Не важно, нужно найти ее и убедиться, что с ней все в порядке, пусть даже и с другим. Но теперь это было не просто, я перестал ее чувствовать, за вспышкой наступила кромешная тьма. Я уже собрался вернуться в комнату и предпринять еще одну попытку уснуть, как почувствовал на своем плече теплую ладонь. — Не слышал твоих шагов. — Не удивительно. Что с тобой происходит, Шанти? — Мама присела рядом, заглянула в глаза. Я не выдержал ее беспокойства и отвернулся. — Все в порядке, просто устал. — Она едва заметно отрицательно качнула головой — не поверила. — Я бы подумала, что ты влюбился, но когда ты встречался с Широй, ты выглядел намного счастливее. — Вот демон. Не самая удачная тема для обсуждения. — Тебе показалось, — выдавил я, — спать пойду. — Упрямая драконица крепко схватила меня за руку. Ну и семейка, все стоят друг друга. — Я волнуюсь. Все началось после неприятной истории с ланталлом. — Мам, ты ведь редко меня видишь, ну с чего такие выводы? — Она сердито нахмурила брови. — Чтобы чувствовать родного ребенка мне вовсе нет нужды целыми днями торчать возле тебя. — Ее искреннее негодование вызвало у меня улыбку. — Это тебе не поможет, — пресекла она мои старания притвориться беспечно-веселым. — Вы сговорились с отцом? — сдался я. — Что за допросы? — Нет, но если и Шаэр заметил, значит, я действительно права. Что такого у тебя приключилось, что ты ходишь чернее тучи и вечно на взводе? — Трудные дни, — извернулся я, — работа. Ты знала про историю со сбежавшим Хранителем? — Может, хоть это отвлечет ее? Конечно же она знала, они с отцом давно стали одним целым. — Почему ты спрашиваешь? — Я сильно удивился — он дружил с человеком. И любовь между теми двумя… Странно все. — Мама встала и налила нам горячего морса, я прижал кружку к щеке, ощущая ее тепло. — Мы познакомились с твоим отцом позже, я их не знала. Зато видела, как тяжело он переживал утрату, даже спустя много лет. Что же до любви — порою души ведут себя непредсказуемо. Я с удивлением следил за расхаживающей вдоль кухни невысокой миниатюрной женщиной, убежденно рассуждающей о том, что веками считалось невозможным. От обилия чувств она взъерошила волосы, напомнив этим жестом мне ту, о которой следовало забыть. — В общем, я считаю, никто не вправе осуждать бросившую вызов Совету драконицу. Тем более она дорого заплатила за свое счастье. — Мама осеклась и испуганно глянула на меня, словно сказала лишнее. Кто бы мог подумать, что в ее лице я могу обрести союзника? — Да я вроде тоже так считаю, — осторожно ответил я, стараясь подтолкнуть маму к дальнейшим откровениям. — Ты? — Ее брови поползли вверх. — Шанти, что происходит? Ты никогда не отличался гибкостью мировоззрения. — Я пожал плечами. — Возможно, я повзрослел? — На лице мамы читался скепсис. — Возможно. Так о чем мы? — Ма-а-ам, — взмолился я, — правда устал, давай все потом. — Ноги уже несли меня в направлении комнаты. — Мы не закончили, сын, — донесся до меня возмущенный голос, и уже тише: — Лишь бы ни во что не вляпался. Я вздохнул — вляпался, еще как. Интересно, сменила бы она мнение, узнай о моей ситуации. Одно дело мыслить глобально, о тех, кого особо не знал, другое — когда это касается близких. Ты же хочешь внуков, да, мам? Вот тебе и непредсказуемое поведение душ. Я пнул так и валяющуюся на полу подушку, дались мне эти дети. Завалился на кровать и вытянулся во весь рост. Все-таки усталость взяла верх над разумом, и вскоре я забылся тревожным сном. Отдыха не получилось. Я блуждал в темноте, безуспешно нащупывая неуловимую нить — единственное, что могло привести меня к неугомонной девчонке. Мрак и безысходность окружили плотным кольцом, не оставляя надежды. Если бы связь была прочнее… Я ужаснулся собственной мысли — никогда мы не сможем инициировать ее до конца, ведь это означает полное единение. После такого я уже не смогу отпустить Лису, просто не смогу. И обреку ее недолгую жизнь на сплошные мучения. Где ты, частичка моей души? Все ли у тебя благополучно? Не должно было так случиться. Почему я перестал тебя ощущать? Может, все исчезло — я ей больше не нужен, и с моей стороны не настолько глубокие чувства? Хрипло рассмеялся, пугаясь своего голоса. Если бы все так легко решалось, если бы. Теперь уж глупо отрицать очевидное. Она моя. И в то же время не принадлежит мне. Больно, каждый вдох дается с трудом. В отчаянии я позвал, крикнул в бездушную пустоту, не надеясь на отклик. Всем существом пожелал, нет, потребовал: "Хочу знать, хочу видеть". И увидел. Всего на несколько мгновений, но я успел рассмотреть каждую деталь, считал каждую ее эмоцию, теперь я понял. Напуганная, бледная, взъерошенная, как же я соскучился по тебе, маленькая моя. Значит, демоны. На смену облегчению пришла ярость. Она у демонов, Высшие Силы их разрази. Что я велел? Я же просил, никогда, ни при каких обстоятельствах. Глупая девчонка. А куда смотрел всклокоченный универсал? Да они стоят друг друга. Найду и придушу. Всех. Начну с Данта, хорош друг, ведь ни словом не обмолвился. Что с него взять? Да он костьми ляжет, лишь бы не допустить нашей встречи. Заботничек из преисподней. Я тут места себе не нахожу, с ума чуть не сошел от беспокойства, а они там развлекаются. — Шанти, — встревоженный голос мамы вывел меня из состояния тихой злости. Я с удивлением оглядел устроенный беспорядок. Ну, может, и не такой уж тихой. — Что случилось? Я услышала грохот и… Это связано с твоим настроением в последнее время? — И что сказать? Я поднял опрокинутый стул и сел на него прямо посреди учиненного разгрома. Надо остыть, успокоиться, взять себя в руки. — Молчишь? — Она подошла и погладила меня по голове. — Мне жаль, что потревожил тебя. — Вздохнул, подбирая слова, ничего толкового на ум не приходило. — Задумался и сам не заметил. — Мама отстранилась и заглянула мне в глаза. Что она хотела там увидеть? Ответы на вопросы? Хотел бы я сам их знать. — Всегда был такой, это как раз меня не удивляет. — Мне отлучиться надо. Ты скажи отцу: все в силе, я делом занят. Просто обстоятельства резко изменились, в общем, что-нибудь скажи. Вернусь, как смогу. Думаю, быстро со всем управлюсь. — Резвый какой, а убраться не собираешься? — Я подавил желание кого-нибудь укусить и покорно кивнул. Иначе она из меня точно душу вытрясет. Пока я метался по комнате и рассовывал по местам вещи, постоянно чувствовал на себе ее пристальный взгляд. Мама привалилась к косяку, сложила на груди руки и наблюдала за моим хаотическим перемещением, поджав губы. — Еще немного и дырку во мне прожжешь, — проворчал я, поднимая с пола синюю папку. Вот и отчет. На первых же страницах сообщалось о прибытии гостей, которые тоже в теме по нашему делу. Так-так, универсал что-то нарыл? Я пролистал вперед, бегло просматривая строки. Конечно, без любопытного носа Алистер не обошлось, но упоминаний о девушке было катастрофически мало. Иллюзорный кот? Хм, уже легче — помнится, он благоволил человечке. Хоть и слабое, но успокоение. Надеюсь, в его отношении ничего не изменилось, и он приглядит за ней. Манускрипт Триединства, люди, орки, эльфы, гномы… Бездна, я многое пропустил. Демоны первого круга, снова все ведет к ним. И в этот рассадник опасности они додумались приволочь мою пару? Ррр-р-р, я вновь начал закипать. — Ты меня слышишь? Который раз спрашиваю, куда собрался? — Я уже и забыл, что нахожусь не один. — В Царство. — Потряс перед носом нахмуренной мамы бумагами. — Скажи отцу: прочел отчет, есть идеи, надо разобраться там… лично. Вернусь — выскажет все, что думает, а пока надо спешить. Я чмокнул ее в макушку и, не оставляя возможности меня задержать, сбежал по лестнице, ведущей на улицу. Расправил крылья и, не смотря на крайнюю степень негодования, ощутил, что где-то глубоко внутри часть меня очень радуется. Взмыл вверх, запрещая себе думать о причинах подобного чувства. Сейчас передо мной стояла конкретная задача, и понадобится все мое самообладание, чтобы не натворить глупостей. (обратно)ГЛАВА 17
Сияющий Арборетум завораживал своим холодным великолепием. Я не спеша прогуливалась вдоль вьющихся дорожек и любовалась красотой, создаваемой многими веками. Казалось бы, самый безжизненный материал, но вот оно — наглядное доказательство, что нет в мирах ничего однозначного, и даже камни могут расти, подобно цветам. В последние несколько дней, особенно после неприятного инцидента с отравленным вином, меня практически не выпускали из виду. Рядом всегда находился кто-нибудь из друзей. Конечно, мне нравилось их общество, я с удовольствием и очень интересно проводила время, но вместе с тем чувствовала себя такой слабой, будто несмышленый ребенок, не способный о себе позаботиться. Поэтому сейчас я наслаждалась одиночеством и возможностью просто побродить, посмотреть, подумать. Мне и раньше никогда не бывало скучно самой с собой, теперь же и подавно. — Милая, а где же все твои надзиратели? Как вышло, что ты осталась совсем одна в полном опасностей мире? — Этот насмешливый голос я узнала, даже не поворачиваясь. — Не понимаю, что тебя так забавляет? — Фенрира, к счастью, я как раз таки видела редко. В те короткие промежутки, что мы пересекались, он не упускал случая вывести меня из спокойного состояния. — Брось, милая, — наглый демон естественным жестом, словно так и должно, притянул меня к себе за талию, и его дыхание защекотало кожу на шее, — скажешь, ты не заметила, что с тебя глаз не спускают? Я начинаю подозревать, что ты ценная особа королевских кровей, не меньше. — Он тихо рассмеялся, поглаживая меня по плечу. Из-за того что Фенрир стоял сзади, я не имела возможности посмотреть в его бесстыжие глаза. — Вот и веди себя соответственно, — Попыталась выбраться из его объятий, но негодяй только крепче прижал меня, вынуждая перестать дергаться. — С ценными особами разве можно так бесцеремонно обращаться? — Так где все? — проигнорировал он мою последнюю реплику. Я вздохнула и ответила: — Насколько мне известно, Лис у милорда Астагарта, Дант и Альт решают свои вопросы, Лили, надо полагать, где-то там же неподалеку. Меня никто посвящать не торопится, поэтому, пользуясь случаем, решила побыть в тишине, — многозначительно намекнула я, надеясь, что асурендр поймет — его тут не слишком и ждали. Только этого демона, похоже, вообще ничего кроме собственных желаний не заботило. — Чудесно, — промурлыкал он и все-таки выпустил меня на свободу. — Предлагаю, немного поразвлечься. — Развлекайся, — пожала плечами, — а я воздержусь, с тобой, знаешь ли, не очень надежно. — Демон зажмурился и от души рассмеялся. — Неужели тебе не интересно посмотреть что-то запретное, что-то опасное, то, куда тебя никогда не пустят твои слишком заботливые приятели? — Вот искуситель. Я насторожилась — какой коварный план он задумал? — Что ты предлагаешь? — Прогуляться по Царству, — Фенрир ухмыльнулся и поиграл бровями, — по всему Царству. Знает, чем меня соблазнить. Ведь действительно, никто, кроме него, не покажет мне, что происходит ниже второго круга. В душе разгорался огонек жажды познания — сильнейшее любопытство, проще говоря. — Так как, хочешь сбежать отсюда на несколько часов? — Ты гарантируешь, что не бросишь меня где-нибудь на полдороги? — на всякий случай уточнила я, уже готовая согласиться. — Милая, я же обещал беречь тебя, — он притворно изумился, — откуда столько недоверия? — Угу. — Я потерла пострадавшее предплечье, рана от его оружия до сих пор иногда немного кровила. Можно было бы попросить друзей полечить, но мне не хотелось в очередной раз напоминать, какая я хрупкая, по их мнению. Обходилась своими мазями, но они слабо помогали в данном случае. — Обещал беречь и при первой же возможности покалечил. — Ты ведь могла отказаться, — нисколько не испытывая раскаяния, вздернул бровь демон. — Сама полезла на рожон с заведомо более сильным противником. Кто же тут виноват? — Я вздохнула и отвернулась. Хоть и упрекнула Фенрира, прекрасно понимала, что он прав. — Разве плохо, что я напомнил тебе о том, о чем не следует забывать? — уже мягче произнес мужчина. — Далеко не все будут относиться к тебе со снисходительностью, а ты претендуешь на равенство, как я понял. — Ни на что я не претендую. Вообще попросила Данта со мной позаниматься, только чтобы уметь защититься, случись что, от своих же соплеменников. — Похвально, но на провокацию ты поддалась. В другой раз, возможно, этот опыт удержит тебя от необдуманных поступков. — Кто бы говорил, — съязвила я, раздосадованная его покровительственным тоном. — Ты не особо блещешь сдержанностью. — Глаза демона опасно сверкнули. Блин, ну кто меня опять за язык-то дернул? Подавив вспышку гнева, он как ни в чем не бывало ответил: — Так идем, или останешься тут разглагольствовать и изображать примерную девочку? — Смотри, ты обещал, — напомнила я, вкладывая ладонь в его протянутую руку. — Конечно, милая, обещания демона очень специфическая вещь. — Мир вокруг завертелся, все очертания смазались, и лишь его тихий смех над ухом напоминал, что я не сплю, а опять вляпалась в какую-то авантюру. Когда ощущение реальности вернулось, поняла, что нахожусь в своей комнате. На мой вопрошающий взгляд Фенрир небрежно ответил: — Переоденься. Лучше всего выбери штаны и легкую тунику, будет жарко. — Я одернула длинную юбку и не стала спорить. — Ты так и будешь тут торчать? — В чем проблема? — Демон расплылся в широкой ухмылке. — Думаешь, удастся меня чем-то поразить? — Ну невозможный нелюдь. Я демонстративно закатила глаза, взяла вещи и ушла переодеваться в ванную. Вернувшись, заполучила откровенно оценивающий взгляд, под которым захотелось дополнительно прикрыться. — Выдвигаемся, или ты меня до скончания дней разглядывать собрался? — раздраженно поторопила я. — Ты всегда такая… милая? — Развалившийся поперек кровати негодник склонил голову на бок и прищурил один глаз. — Точно, особенно когда рядом столь восхитительные образцы галантности. — Отсмеявшись, он похлопал по покрывалу рядом с собой. — Вообще-то я готов, иди сюда. — Я с сомнением на него посмотрела. — Ничего не перепутал? Нам, наверное, все-таки туда, — кивнула в сторону выхода. — Иди, говорю, — теряя терпение, рыкнул демон. Видя, что я все еще размышляю и не тороплюсь шевелиться, он со вздохом поднялся. — Ну? Теперь подойдешь? Шагнула навстречу и оказалась в его крепких объятиях. — Да не дергайся, тшшш-ш-ш, — шикнул он. — Замри. Я подчинилась, стараясь не думать о том, что участие в этой затее — далеко не самая лучшая идея. Чувствуя тепло Фенрира и прижимаясь к его груди, сложно было не вспомнить о поцелуе, заставившем меня позабыть обо всем на свете. До слуха донесся шелест, одновременно с этим вокруг померк свет. Я повернула голову, пытаясь рассмотреть хоть что-то. Уютно, тепло — с чего бы вдруг? — Что это? — прошептала я. — Мои крылья. — Теперь до меня дошло, что за плотная мягкая стена отгородила нас от остального мира. — Можно погладить? — вопрос сам собой слетел с губ. — Попробуй, — великодушно разрешил демон. Я легонько провела кончиками пальцев по черной роскоши перьев, Фенрир едва заметно вздрогнул. — Готова? — К чему? — растерянно уточнила я, но ответом мне стал лишь рев, неизвестно откуда взявшегося, пламени. Непроизвольно еще плотнее прижалась к мужчине, и без того крепко обнимающему меня. Было страшно, ощущалось падение в бесконечную бездну, все звуки вытеснила несмолкаемая песнь огня. Чтобы успокоиться, сосредоточилась на ровном дыхании своего спутника и отсчитывала удары его сердца. Помогло. Когда удалось расслабиться, сообразила, что в коконе его крыльев безопасно и даже приятно. Поняла — таким образом он меня всего лишь защитил. Крылья раскрылись так же внезапно, как и укутали меня перед этим. С сожалением посмотрела на них, теперь красиво сложенных за спиной Фенрира — большие, в его полный рост, с алым узором по краям. Почему-то совсем он их не убрал. Огляделась, мы стояли посреди бескрайней пустыни: выжженная почва, местами потрескавшаяся. Серое небо, или что там над нами простиралось, постоянно озарялось багровыми вспышками, слепящими глаза, если на них смотреть. Ни намека не то что на город или поселение, но и вообще на что-нибудь живое. Порыв горячего ветра запорошил пескомглаза и волосы. — Ну как? — с интересом поглядывая на меня, спросил демон. — Кстати, не советую надолго открывать рот. Я плотнее сжала губы и похрустела землей на зубах. Укоризненно посмотрела на своего спутника, но его лукавая улыбка заставила улыбнуться в ответ. — Как-то не особо живописно. — Естественно, пятый круг. Тут мало кому нравится, а выживают только самые изощренные формы. — Это какие, например? — тут же уцепилась за его слова, одновременно поражаясь, как глубоко мы забрались, учитывая, что Лили обещала показать только второй. Фенрир посмотрел куда-то вдаль, я оглянулась. На горизонте назревало темное пятно, оно на глазах ширилось и чернело. — Сейчас и увидишь. — Он подхватил меня на руки и взмыл вверх. Мы зависли на приличной высоте над землей. — Иггары уже почуяли тебя. — Я поежилась от его зловещего шепота, но любопытство пересилило. Высунула голову из уютного убежища и приготовилась к встрече с загадочными иггарами. С приближением тьмы все отчетливее проступали образующие ее силуэты множества уродливых, обезображенных, покрытых наростами и струпьями тел лишь отдаленно напоминающих нечто человекоподобное. Их удлиненные передние конечности почти волочились по земле, сами они при этом сильно сутулились. Твари жутко выли, демонстрируя острые желтые зубы, и, не моргая, смотрели белесыми глазами без зрачков. Меня передернуло, когда первая партия, отчаянно визжа, воздела искореженные костлявые руки в нашу сторону. Иггары прибыли верхом на отвратительных чешуйчатых гадах, впрочем, на фоне своих всадников, те смотрелись экзотическими гигантскими насекомыми, не более. — Чего это с ними? — подавив ужас, спросила я. — Согласен, пьющие душу — мало приятное общество. Кто же знал, что они так быстро тебя обнаружат? Видимо, неподалеку опять кто-то сдох. Я ничегошеньки не поняла из речи Фенрира, кроме того, что эта мерзость, надо полагать, имеет виды на мою душу. Уточнять как-то не захотелось. Существа разочарованно скребли когтями по земле, уже осознав, что их только подразнили, а кормить не собираются. — Не обращай внимания, — совершенно невозмутимо продолжил демон, — они полуразумны. — Он прищурился в противоположном от иггар направлении и прицокнул языком. — О. А вот и совсем неожиданные гости, в этой части круга они крайне редко появляются. Милая, да ты просто находка. Тебе всегда так везет на приятные знакомства? Фенрир говорил, улыбаясь, но в глубине его глаз тлел красноватый огонек — не самый лучший признак, насколько я успела изучить демонов. Что-то его разозлило. Я завертела головой, силясь рассмотреть, кто же еще к нам пожаловал. — Поиграем? — Он резко сменил направление и поднялся выше. — Что за гадость? — закричала я, лихорадочно соображая, как донести до безумца мысль: играть с теми, кого принесла нелегкая, совершенно дурацкая идея. К нам по воздуху с огромной скоростью приближалось около восьми, пересчитать точнее не получалось, шарообразных чудищ. Самое проворное подлетело почти вплотную, и я рассмотрела его тело, покрытое толстым слоем хитина. В наличие имелся всего один красный глаз и зубастая пасть с раздвоенным языком, которым оно протирало свое око. Летающая голова без тела вяло шевелила тонкими щупальцами, заменяющими ей волосы. Концы их хищно поблескивали острыми когтеобразными выростами. Судя по яростному шипению, подобравшийся монстр собирался вот-вот в нас вцепиться, его собратья тем временем окружали, беря в кольцо. — Ты уверен, что это весело? — боднула я Фенрира в плечо. Он ловко увернулся от сомкнувшихся рядом с его ногой мощных челюстей. Сосредоточив внимание на том, что творилось позади, ответил: — Непредвиденные приключения только придают остроты моменту, расслабься, милая. — Я с недоверием покосилась на монстров. Этот демон спятил. Как в такой ситуации можно расслабиться? Его руки заняты мной, во всяком случае, одна точно. — Что это? И почему они нападают? — Берхолы, ими правят инстинкты. Мозг отсутствует. Несмотря на ситуацию, я захихикала — всего одна голова и та без мозгов, вот не повезло тварям. Из-за моего неуместного веселья Фенрир отвлекся, удивленный странной реакцией, и чуть не пропустил атаку двух других чудищ. Только чудом успел увернуться в последний момент. Я позорно заверещала, полагая, что теперь нам точно пришел конец. — Вот это похоже на правду, — пробурчал демон. — Но больше так не ори, а то я оглохну. — Прости, — прошептала я, приоткрывая один глаз. — Мы еще живы? — Продолжишь смеяться в неподходящие моменты, и я не берусь утверждать, что это надолго. — Почему они еще не разодрали нас на кусочки, их же много? От стремительных перемещений Фенрира у меня кружилась голова, кажется, сегодня я налеталась на целый год вперед. — Они атакуют магией, а я поставил вокруг нас щит. Их выпады лишь для того, чтобы я потерял концентрацию и ослабил защиту. — Демон сделал очередной кульбит и с хрустом заехал ногой по зазевавшемуся берхолу. — Но хорошенького понемногу, развлеклись и хватит. Взревело пламя, одновременно с этим меня снова укутал мягкий кокон из крыльев. Я уже не видела, что происходило вокруг, зато слышала, как завизжали, будто в предсмертной агонии, тварюги. Когда все стихло, и демон сложил крылья, мы оказались посреди улицы под ночным сводом в окружении домов из грубо обтесанного камня. Продолжая обнимать, Фенрир серьезно посмотрел мне в глаза. Вот такая его молчаливая сосредоточенность всегда смущала куда больше наглых поползновений и намеков. — Где мы? — спросила я внезапно охрипшим голосом. — Третий, милая. Всего лишь третий круг. Думаю, с тебя хватит впечатлений для первого раза. — Видимо, недовольство и разочарование отразилось на моем лице, потому что он снова развеселился. — Нет, ты определенно ненормальная. — Меня потянули за руку, увлекая вверх по мостовой. — И что только творится в твоей хорошенькой головке? — Ты обещал показать все Царство, — напомнила я. — Планы изменились, так бывает, — беспечно отозвался Фенрир, куда-то целенаправленно вышагивая. — И потом, ниже пятого все равно смотреть особо нечего. Там уже и полуразумных не остается: так, ошметки всяких уплотненных энергий, сгустки чьих-то непутевых жизней, проклятые души, короче, не интересно. Пейзажи глаз тоже не радуют, уж поверь. Ты просто не выдержишь пребывания там, в лучшем случае произойдет помутнение рассудка на неопределенное время. Темные вибрации слишком сильно воздействуют на такие светлые тонкие тела, как у тебя, поглощая и перерабатывая. — Все это он рассказывал тоном, которым учитель объясняет прописные истины нерадивому ученику. — Пришли, — демон оборвал свою, кстати, очень для меня познавательную лекцию и непонятно чему улыбнулся. Я огляделась — мы стояли в какой-то грязной подворотне. И чему он радуется? Вспомнился случай, когда Дант притащил меня на похожую улицу, и я вот так же недоумевала перед посещением "Стыдливой Нимфы". Может, это у них семейное? Ну точно. Фенрир нашарил неприметную дверку и подтолкнул меня ко входу, за которым обнаружился спуск в подвал. Скрепя сердце я молча прошествовала в указанном направлении. — Проголодалась? — прозвучал над ухом вкрадчивый голос. Как ему удается все время оказываться так близко позади меня? Раздражающая привычка. — Не подкрадывайся ко мне, — пробурчала я вместо ответа. — Чего вдруг? — Демон еще и руку мне на талию положил, вместо того чтобы послушать. — Чувствую себя уязвимой, — нехотя призналась я, предпринимая попытку выскользнуть из его объятий. Он рассмеялся и отпустил. — А в иных ситуациях, значит, не чувствуешь? С удовольствием сейчас двинула бы ему локтем под ребра, чтобы стереть самодовольную улыбочку с красивого лица, но, боюсь, мы не настолько знакомы. Кто знает, как он отреагирует? Поэтому вздохнув, я только ответила: — Когда ты сзади, я не вижу глаз, не знаю, какие на лице эмоции, и не могу предположить, о чем ты думаешь. — Минуту, сейчас продолжим, — произнес Фенрир, открывая передо мной дверь. Мы попали в полумрак небольшого помещения с простой грубо сколоченной мебелью и разнообразной кухонной утварью сразу обозначавшей, что здесь кормят и, судя по покачивающейся парочке, еще к тому же наливают. На первый взгляд, заведение ничем не отличалось от обычного придорожного трактирчика, коих и в моем мире хватает с лихвой. Отсутствие роскоши, да ладно, вообще хоть какой-то претензии на приличный вид умилило — мой спутник отлично разбирается в том, куда пригласить даму на ужин. Ну, хотя бы чисто, и на том спасибо. Это все к тому, что ничего подозрительного или выбивающегося из привычных глазу интерьеров я не обнаружила, несмотря на то, что мы находились в третьем круге. Меня провели к самому дальнему столу в углу и даже отодвинули стул, приглашая садиться. Возле нас мгновенно материализовался некто очень-очень бледного вида. Как он вообще на ногах-то еще держится? По его мановению на стол легла ярко-алая скатерть. — Добро пожаловать, мой лорд. Рад видеть вас и вашу спутницу. — Тут неизвестный повел носом, и на его губах заиграла приторная улыбочка. — Какая чудесная звездочка озарила наше скромное заведение этим вечером. Я интуитивно отодвинулась от него подальше вместе со стулом. Странный тип, и круги под глазами — вообще, на вампира похож. Точно, я замерла от пришедшей догадки и еле сдержалась, чтобы не начать разглядывать его более пристально. Именно на такого вампира, которым в сказках пугают. Не думала, что они так близки к действительности. Заметив мой интерес, мужчина улыбнулся шире, блеснули его клыки. — Мне как всегда, Ирвейн, а даме что-нибудь традиционное. — Будет исполнено, мой лорд. — Ирвейн нас покинул, а я принялась изучать окружающих. Теперь-то стало заметно отличие данного заведения от простого трактира, точнее его посетителей. При ближайшем рассмотрении у всех у них обнаруживались… хм, особенности. Рога, копыта и хвосты — самое заурядное, что первым бросалось в глаза, когтистые руки, клыкастые рты, чешуя на лицах, мех на теле и другие видовые особенности местного населения. — Тебя что-то смущает? — поинтересовался Фенрир в ожидании ужина. — Не советую столь открыто изучать народ — могут неправильно истолковать. — Нет, но здесь так непривычно. Эти нелюди, они как… ну, знаешь, как из детских сказок. — Занятные сказки тебе в детстве читали. — Обычные, как и всем. — Хорошо, пусть так, — легко согласился демон. — Давай лучше продолжим с того, на чем остановились. — М-м-м? Ты про что? — Ты не видишь моих эмоций, не можешь предположить, о чем я думаю, — напомнил Фенрир. — А, ну да. Это не очень приятно. — С чего ты вязала, — вкрадчиво начал он, — что глядя мне в глаза, поймешь мои мысли? — Я пожала плечами. — Ни с чего, просто так проще. Хотя бы можно попытаться. — Ну попытайся. — Фенрир очень серьезно, без тени улыбки, посмотрел мне в глаза. Тем временем я почувствовала, как его пальцы медленно заскользили вверх от моего колена к бедру. Стало очень неловко. Скинула руку демона и снова передвинула стул. — Перестань. — Что именно перестать? — невинно поинтересовался прохвост. — Вот так делать. Почему ты такой вредный? Можешь же иногда быть вполне приятным собеседником. — Он оскалился, принимая устрашающий вид. — Приятным, говоришь? — Да, только отчего-то все время пытаешься выглядеть хуже, чем есть на самом деле. — Фенрир перестал меня запугивать и скривил губы. — Люди, и почему вы так легко доверяете чему угодно, кроме собственных глаз и здравого смысла? Ищите скрытые мотивы? Ваша попытка облагородить любое зло иногда сводит с ума. Тебе не приходит в голову, что нет никакой видимости, а есть реально то, что есть? И я не исключение. — Я взъерошила челку и честно ответила: — Зато это и делает нас человечнее. Как было бы печально жить, не веря в возможность отыскать частичку света в любом сумраке, не надеясь обнаружить под маской отчуждения настоящие чувства. — О чем я и говорю. — Демон наигранно всплеснул руками, а потом внимательно глядя мне в глаза, спокойно произнес: — Это-то вас и губит. Всегда. — Предпочитаю остаться при своем мнении. — Я постаралась мягко высвободить руку из плена его пальцев. И когда он начал так ласково поглаживать мое запястье, что у меня мурашки поползли по всему телу? Обстановку разрядил появившийся Ирвейн. Стол быстро скрылся под разнообразными блюдами, аппетитно запахло, и я сразу ощутила голод. — Имеются ли у дамы пожелания к выбору напитка? — Я растерялась, не ожидая подобного вопроса — будто мне известно, что у них принято пить. Да и экспериментировать в такой сомнительной обстановке не хотелось. — Просто воды, пожалуйста, этого будет достаточно. Мне услужливо подали стакан с голубоватой жидкостью, похожая стояла в небольшом графине между тарелок. Когда разносчик исчез, я шепотом поинтересовалась у Фенрира: — Ирвейн, правда, вампир? Я не ошиблась? — Он удивленно вскинул брови, не донеся до рта вилку с прилично недожаренным, судя по виду, мясом. — Правда. Разве тут можно ошибиться? — Ну, знаешь, я не специалист по всякого рода нежити. Он какой-то чересчур бледный, вроде среди гостей на балу были его соплеменники, но они вообще другие. — Демон хохотнул. — Забавная ты. Сравнила низшего и высшего вампира. — Я громко цыкнула. — Как у вас все сложно, поди разбери. — А зачем? Ешь давай, а то так голодная и останешься. — Он с видимым удовольствием пригубил вина, я тоже взяла свой стакан. — Думаю, подобные знания… — Ирвейн, — неожиданно рявкнул мой спутник, выплескивая воду на пол. Я так и осталась сидеть, не донеся до рта теперь уже пустую посудину. В глазах Фенрира мгновенно вспыхнули яркие искры, ничуть не бледнее нашей скатерти. Как по волшебству мгновенно возникший вампир залепетал что-то несуразное: — Мой лорд, я не хотел… я только решил… мне показалось, что… она же всего лишь человек, я думал… Демон, не отрывая от меня взгляда, поднял руку, вампир захрипел и умолк. Я посмотрела на несчастного, он стал еще бледнее, хотя куда уж больше. — Ну вот, — расстроенно вздохнул Фенрир, — а я хотел побыть сегодня милым, для разнообразия. Видимо, не судьба. — Ирвейн засипел, его глаза расширились от ужаса, тело начало содрогаться. — Постой, не надо, — В порыве чувств я накрыла другую руку Фенрира своей ладонью. В возникшей короткой заминке вампиру удалось прошептать слова извинения, но на него никто не смотрел. — Если я доведу до конца начатое, ты поверишь, что ошибалась? Нет ничего иного, только то, что ты видишь. Здесь и сейчас, — спокойно, даже отстраненно произнес демон. — Но я не хочу. Зачем тебе это? Пусть живет. — Я непроизвольно погладила его теплые пальцы, он проводил мое действие задумчивым взглядом. — Люди — странные, противоречивые создания. Он ведь собирался причинить тебе вред. — Пусть, просто оставь все как есть. Он уже понял свою ошибку. Ведь так? — Я повернулась к вампиру, тот отчаянно закивал, всем видом выражая раскаяние. Фенрир вздохнул. — Всего лишь человек, говоришь, — обратился он к Ирвейну. — Хорошенько запомни этот случай. А теперь исчезни и не попадайся мне в ближайшие лет десять. — Несчастный, пятясь и растеряв весь лоск, поспешил выполнить приказ. — Вот что ты делаешь, милая? — потушив огненный взгляд, ласково поинтересовался Фенрир. — Такое замечательное заведение… было, и хозяин довольно сметливый, но стоило привести тебя, как все перевернулось с ног на голову. — Он хитро мне подмигнул. От столь резкой смены настроения и непонятной логики я не нашлась с ответом. Выходило, это я виновата в случившемся. — Я Ирвейна давно знаю, для низшего он всегда отличался хорошей выдержкой, — вдруг разоткровенничался демон. — Что собственно произошло-то? — уточнила я, не особо представляя, каким образом вампир собирался мне навредить. — Не бери в голову, — отмахнулся Фенрир. — Он так хотел мне угодить, что забыл подумать. Напрасно. — Значит, Ирвейн не просто разносчик, а владелец данного места? — Демон кивнул, не сводя с меня задумчивого взгляда. — Теперь уже — был владельцем, больше не хочу говорить о нем. Скорее доедай, и пойдем, что-то слишком много желающих с тобой познакомиться. Я послушно последовала его указанию, искоса поглядывая на заполнившийся посетителями зал. Складывалось впечатление, что именно наше присутствие так повлияло на их активный приток. Поймав несколько весьма заинтересованных взглядов, я уткнулась носом в тарелку и поскорее закончила ужин. На улице Фенрир сразу же привлек меня к себе. — Держись рядом, хорошо? Прогуляемся немного, раз уж обещал, и вернемся домой. — Я кивнула, совсем сбитая с толку его поведением. Непредсказуемый демон, что только творится у него в голове? Словно прочитав мои мысли, он неожиданно спросил: — О чем задумалась? Смотрю на тебя и никак не разберу, признаюсь, это довольно непривычно. — Да ни о чем особо, удивляюсь твоей переменчивости. А что означает твое "непривычно"? — Фенрир криво усмехнулся, помедлил, но все-таки ответил: — Еще не доводилось общаться с человеческими женщинами, мыслей которых я бы не мог услышать. — Я вспыхнула, вот ведь плут. В очередной раз возблагодарила Высшие Силы за своего великолепного друга и его подарок. — Иногда бывает полезно поменяться ролями, — развеселившись, поддразнила я демона. — Как же так вышло? — Это все Лис, — не стала я скрывать. — Ах да, я и забыл про усатого. И чем же ты его настолько заинтересовала, что удостоилась подобного внимания? — Помнится, Дант говорил тебе что-то про любопытство, — невинно намекнула я, разглядывая при этом окрестности. Мы вышли на площадь, окруженную со всех сторон невысокими зданиями в несколько этажей. В ее центре располагался фонтан, очень просто оформленный, будто использовался больше для хозяйственных нужд. — Да-да, тогда тебе еще должно помниться, что я люблю пороки. Фенрир сгреб меня в охапку, подошел к краю бортика фонтана и усадил к себе на колени. Чтобы не соскользнуть, пришлось одной рукой уцепиться за его бок. Демон тем временем опять пристально изучал мои глаза. Что он все хочет в них увидеть? Мужчина улыбнулся вполне искренне, отчего сразу стал выглядеть намного мягче. Вновь залюбовалась им, даря ответную улыбку. Сидя так близко, ощущая его тепло, мысленно вернулась к вечеру бала Стихий, против воли задержала взгляд на губах демона. — Почему ты не залечил ранку? — Я нахмурилась, только сейчас обратив внимание на следы своего вмешательства. — У меня же тессен не из зачарованного металла. — Фенрир недоуменно вздернул бровь, потом подмигнул. — Я решил, это будет справедливо. Не могу же я позволить, тебе одной ходить с порезами. Даже забавно, смотрю в зеркало и вспоминаю о том, кто вздумал со мной состязаться. — Он скользнул пальцами под широкий рукав туники на моей пострадавшей руке, попутно приподнимая его. Заметив следы крови, демон резко посерьезнел. — Почему ты так ходишь, с ума сошла? — Я опешила от столь стремительной перемены его настроения. Вот еще он игриво поглаживал меня, стараясь смутить, а сейчас уже снова выглядит холодным и отчужденным. — Всего лишь царапины, не хотела лишний раз отвлекать друзей. Скоро заживет, — попыталась я оправдаться, недоумевая с чего бы мне перед ним это делать. — Дура, — вынес вердикт злой Фенрир. Спустил меня на землю и тоже поднялся. — Ты вообще обнаглел… Договорить я не успела, демон оскалился и зарычал. Думая, что причина подобной реакции во мне, сжалась и начала озираться по сторонам в поисках путей отступления. Хотя кого я обманываю, мне ли от него убегать? Быстро поняла свою ошибку, когда заметила резко метнувшуюся в нашу сторону тень. С противоположной стороны площади приближались еще три фигуры, полностью закутанные в черные плащи. Но они шли гораздо медленнее, словно еще не определились со своими желаниями. Фенрир оттолкнул меня, выводя из под удара обезумевшей сущности. Падая, я почувствовала острую боль в ноге. Обидчика мгновенно настиг изменившийся до неузнаваемости демон: черные зрачки заполнили глазницы, в их центре полыхало яркое пламя, клыки сильно удлинились, искажая и челюсть, и само лицо, на руках отрасли острые когти, вспарывающие камень, словно бумагу, те участки кожи, что я видела, покрылись пластинками с металлическим проблеском. Фенрир растерзал нападавшего так быстро, что я и опомниться не успела. Рядом с фонтаном осталось валяться искалеченное безжизненное тело, вернее то, что от него осталось. Но перевести дух нам не удалось. Упав, я разбила коленку и разодрала штанину о шершавые камни мостовой — видимо, запах свежей крови определил дальнейшее поведение оставшихся. Издав утробный вой, один из них бросился в мою сторону, двое других — следом. Я еще успела заметить в руках своего защитника огненные клинки, затем сознание поглотила боль, будто меня сжигали заживо. В глазах потемнело, вроде бы я закричала, а потом помню уже только тишину и черноту. (обратно)ГЛАВА 18
— Слышишь меня, глупая девчонка? — Кто-то немилосердно тряс меня за плечи. Боль прошла, и я постепенно вспоминала случившееся. Открыв глаза, обнаружила нависшего надо мной Фенрира. Уже в нормальном виде, если можно считать нормальным перекошенное от гнева лицо. Я потерла ушибленную ногу и попыталась сесть, мне не позволили. — Лежи уже, — буркнул демон, подхватывая меня на руки. — Что это было? — Я в ужасе рассматривала раскуроченную площадь: на месте фонтана остались лишь каменные руины, на земле догорали изувеченные тела. — Скажи, у тебя мозг есть? Поперлась в нижние круги Царства с кровоточащими ранами. То-то я смотрю, все слишком быстро тебя вычисляют, даже метка не особо на них действует. — Я думала… — Нет, милая, ты не думала. От слова "совсем", — Расстроенная, я уткнулась Фенриру в грудь и притихла. Через некоторое время он немного мягче добавил: — Как себя чувствуешь? — Нормально, только коленка саднит. Даже не верится, что настолько больно было перед этим. — Не верится, — задумчиво повторил демон. — Вот и мне не верится, что все еще с тобой разговариваю. Укус сиртана должен был заставить тебя прогуляться за грань, во всяком случае, на столь скорое улучшение здоровья рассчитывать не приходилось. Ядовитый гад все-таки успел до тебя добраться. — Поэтому мне так плохо стало? — Что ты ощутила? — Он озабоченно изучал место укуса. — Будто пламя внутри растеклось от ноги и по всему телу. — Демон кивнул своим мыслям. — Как в себя немного придешь, перенесу домой. — Фенрир, — жалобно позвала я, — а давай никому об этом инциденте не скажем? — Демон хмыкнул, но смилостивился, подарив мне подобие улыбки. — Боюсь, они и сами поймут. Наверняка уже на уши всех поставили — метка оповестила об угрозе жизни. Самое паршивое, что и Астагарт почувствовал, а это весьма неприятное ощущение. Я грустно вздохнула и сжалась, стараясь и вовсе сделаться незаметной. — Ну и чего ты дрожишь? Их гневные вопли слушать-то мне придется. — Я же добровольно согласилась и вот, — показала на больную руку, — сам говоришь, не подумала. Да в любом случае, мне тоже достанется. А ты меня спас, получается. — Не обольщайся, — проворчал демон. — У тебя на запястье гарант защиты Оливьеров, вот и все. — Какая разница, — я улыбнулась, — все равно же спас. Кстати, почему метка не защитила? Я видела, как она отталкивала желающих познакомиться в первом круге. — Он покачал головой. — Где они тебя откопали только, такую чудную? Ничего не знаешь, зато смело стремишься везде влезть. — Я надулась, но смолчала, ожидая ответа на свой вопрос. — Метка — это своеобразный указатель, она оповещает, что ты неприкосновенна и находишься под защитой первого дома. В Теральтане, милая, проживают высшие представители рас, они умеют контролировать свои инстинкты и обладают достаточным запасом выдержки. Ты для них, может, и заманчива, но не настолько, чтобы подписать себе смертный приговор. Здесь же, — Фенрир обвел рукой пространство, — народ вышеупомянутыми качествами не блещет. Хотя думаю, все-таки мы бы избежали проблем, не вздумай ты соблазнять своей кровью. — Там почти и не было ничего. Порезы ведь совсем немного кровили, и то не всегда. — Фенрир обидно схватился за щеку, демонстрируя, с какими глупыми девицами ему приходится иметь дело. — У сиртана нюх почище, чем у вампира с оборотнем вместе взятых. Я не сразу понял, что он тебя успел укусить. Пока с оставшимися… хм, беседовал, ты отключилась. Думал, не выживешь. Когда все закончилось, смотрю — ты без сознания, но в относительном порядке, уж я-то знаю, как их яд действует. Так что, считай, отделалась легким испугом. И вот надо же было тебе коленку расшибить, те вампиры вряд ли бы напали, но видимо, ты крайне везучая. Демон говорил и ненавязчиво поглаживал мою больную ногу, а я чувствовала, как расслабляюсь. Предстоящие выговоры от друзей больше не волновали, главное — мы выжили. А о том, что угроза имелась вполне реальная, напоминали тлеющие останки на разбитой брусчатке. Народ, как чуял опасность — мы оставались одни, никто не рисковал соваться на площадь. Спокойный, уверенный голос Фенрира убаюкивал, захотелось забраться под его крыло и отсиживаться там долго-долго, пока все не забудут о моем существовании. — Милая, не спать. Ты чего удумала? Сейчас нельзя, это отдача так действует, организм очищается от яда. Если заснешь, потом очень плохо будет, как с жесточайшего похмелья. Я вспомнила тот единственный раз, когда имела сомнительную радость испытывать подобный симптом. Да, надо взбодриться, только вот на ум ничего не приходит, а глаза уже снова закрываются. Через туман пробилось понимание, что колено больше не беспокоит. — Ты меня полечил? — уточнила я, удобнее устраиваясь в руках демона. — И видно зря. — Чего бурчишь, хороший же. Давай пока тут побудем, — меня все глубже затягивало в воронку грез. Тихо, спокойно, хорошо. М-м-м, очень хорошо, я ответила на мягкий поцелуй. Стоп. Что? Глаза мгновенно раскрылись, чтобы тут же укоризненно посмотреть на ухмыляющегося наглого демона. — Ну не бить же мне тебя, — предотвращая мое возмущение, ответил он. — А так, смотри какой эффект — проснулась сразу. Пора отсюда убираться, а то пейзаж как-то не располагает к романтике. Фенрир распустил крылья, и я снова услышала рев неистового пламени за границами своего защитного кокона. Когда оно стихло, и меня поставили на ноги, выяснилось, что доставка барышень осуществляется практически к порогу покоев. Я устало привалилась к стене в коридоре. Интересно, как скоро меня найдут и показательно порубят в капусту за отвратительное поведение? Мне и самой было неловко из-за того, что заставила друзей волноваться, но конкретно в данный момент сил ни на что не оставалось. — Я так устала, — пробормотала себе под нос, прикидывая, как доползти до кровати. Начала серьезно рассматривать вариант прилечь прямо тут. — Эй, ну ты чего опять? — пощелкал пальцами перед моим носом демон. Потом, вдруг игриво добавил: — Могу взбодрить. Я подняла голову и встретилась с его серьезным взглядом. Фенрир стоял очень близко и придерживал меня за плечи. Туман в голове начал рассеиваться, на смену апатии пришла волнительная дрожь. — Ты так заботишься о том, чтобы я не мучилась похмельем? — севшим голосом спросила я, чтобы нарушить затянувшееся молчание. Он усмехнулся, словно догадываясь, о чем я подумала на самом деле. Опустил руки ниже и придвинулся, вынуждая меня плотнее вжаться в стену. Отступать было некуда, силы сопротивляться отсутствовали, да не очень-то и хотелось, если говорить откровенно. — Скажем, я совмещаю приятное с полезным, — ответил демон и, не отрывая глаз, медленно начал склоняться для поцелуя. "Это безумие" — пронеслась в голове мысль, но так же, не сбавляя хода, и улетучилась. Гори все в пекле, чего мне терять? Когда наши губы встретились, я поддержала его инициативу, с удовольствием погружаясь в приятную негу. Фенрир неожиданно быстро перешел к очень откровенным действиям и, не смущаясь, ласкал меня так, словно мы были знакомы уже очень давно. Я таяла в его руках, и часть меня желала продолжения, но где-то на краю сознания робко подал голос здравый смысл: во-первых, мы все еще стоим в коридоре, а во-вторых, в происходящем есть нечто неправильное. С трудом вырвалась в реальность и попыталась его отстранить, но в ответ получила еще больший напор и множество скользящих поцелуев вдоль шеи. Запуская пальцы в волосы демона, я практически сдалась. Именно сейчас, когда в теле не оставалось физических сил, словно в противовес им, обострились все чувства, заставляя откликаться на каждое прикосновение демона. Я расслабилась и позволила ему действовать по собственному усмотрению, в то время как сама сосредоточилась на упоительной близости этого мужчины. Неожиданно Фенрир отшатнулся, ругаясь и потирая подбородок. Я в удивлении распахнула глаза и постаралась выровнять сбившееся дыхание. — Что за упырева гадость? — В смысле? Ты о чем? — Он осторожно подцепил цепочку с моей шеи и раздосадовано посмотрел на прозрачный камешек. — Вот об этом, — зловещим шепотом произнес демон. — Что еще мне о тебе не известно, а? — Я пожала плечами. — В чем проблема? Всего лишь подарок друга. — Друга, говоришь? — Он хрипло рассмеялся. — Ты неподражаема, милая. Твой подарок умудрился обжечь меня. Меня. Ничего не хочешь рассказать? — Нет, — рассердилась я. — Все что хотела — сказала. Ты собираешься выяснять отношения или что? — Глаза Фенрира полыхнули и тут же погасли. — Ты права, так даже интереснее. — Он снова привлек меня к себе, впиваясь страстным, немного грубоватым поцелуем. Но ясно-понятно момент уже был безвозвратно упущен, а сама я изрядно выбита из колеи его бурной реакцией. — Стой, погоди, — Я уперлась руками демону в грудь. Он и не подумал слушать, а продолжал исследовать мое тело. — Перестань, — Мужчина рыкнул, сильнее прижимая меня к стене. — Хватит, Фенрир, — взмолилась я, пытаясь достучаться до его сознания. — Я не хочу. — Даже не передать словами насколько я зол. — Меня пробрало до самых костей от этого, в противовес сказанному, спокойного голоса. Не может быть. Мне мерещится? Знакомый голос, но откуда ему тут взяться. Я замерла, часто дыша. Фенрир оторвался от своего занятия и медленно развернулся. Вопрошающе уставился на рыжеволосого мужчину, видимо, ожидая объяснений. Тот ничего объяснять не спешил, а продолжал прожигать яростным взглядом демона. Затем коротко посмотрел на меня и на мгновение прикрыл веки, будто очень устал, после снова обратил все внимание на моего спутника. — Отойди от нее, — тем же ледяным тоном произнес мужчина. Странное дело, он казался знакомым, но совершенно точно мы прежде не встречались. Может, дело в голосе или в его янтарных глазах? Я истерично хихикнула — все, схожу с ума. — Ты ничего не перепутал? — осклабился демон. — Я — нет. Отойди. — Рыжий стоял, скрестив руки на груди, и выглядел спокойным, но что-то в его интонациях заставляло холодеть мои пальцы от страха. Он излучал такую уверенность. — А иначе что? Ты забываешься, — Демон задвинул меня себе за спину, почти перекрывая обзор. — Она сказала, что не хочет. Фенрир-р-р, уйди сейчас. Я не шучу, — в голосе мужчины появилась неприкрытая угроза. Что тут происходит вообще, хотелось бы мне знать? Почувствовала себя героем нелепого сновидения. — Без тебя разберемся, иди куда шел. — Так, ну одно понятно — они явно знакомы. — Я шел сюда. Убери от нее руки и отойди, последний раз говорю. — Воздух вокруг завибрировал от напряжения, мужчины стояли пока еще мирно, но я кожей ощущала, что это лишь видимость. — Катись в… — Она моя, — рявкнул неизвестный, перебивая демона. Тот ненадолго замер, переваривая услышанное, я тоже стояла и возмущенно хлопала глазами. Вот это новости. Фенрир хоть и жук своенравный, но за сегодняшний день мы немного сблизились, не думаю, что он бы действительно причинил мне вред. А вот от этого психа что ожидать неизвестно. — Неужели? — издевательски спросил Фенрир. — Я так не думаю. — Он посторонился и провокационно обнял меня. Незнакомец скользнул по мне беглым взглядом, и ранее неподвижный он, казалось, вовсе закаменел. Зато из его глаз только что молнии не посыпались, брови грозно сошлись на переносице. Демон, отследив его реакцию, ехидно произнес: — Да не я это, расслабься. С запозданием сообразила, в чем дело: разодранная штанина, сама растрепанная, наверняка вид, будто меня по земле валяли. Впрочем, почти так и было. Я усиленно закивала, подтверждая непричастность Фенрира к своему неприглядному облику. Все-таки он меня спасал, а его в непотребстве заподозрили. — Давайте мы сейчас все успокоимся и уже потом во всем разберемся. — Неожиданное появление Данта немного разрядило обстановку, мужчины, готовые вот-вот сцепиться, одновременно повернули в его сторону головы. — Фенрир, он прав, отпусти Алису. — Что? — Фенрир изумленно посмотрел на брата. — Давно ли драконы начали качать права в нашем доме? — Дант вздохнул и обеспокоенно глянул на рыжеволосого незнакомца, так и продолжающего стоять в одной позе. — Он в своем праве, Фенрир. Я заметила, как позади Данталиана стоят остальные друзья: Лили, Лис, Альт. Все молчали и хмурились. — Да ты рехнулся? — Отчасти я была согласна с Фенриром. — И где же ты был раньше, дракон? Не очень-то ты торопился заявить о своих правах… — Фенрир, — одновременно оборвали кузена близнецы. Дант подошел ближе и положил руку ему на плечо. — Успокойся для начала, позже поговорим. Я отстраненно следила за развернувшимся представлением, а в голове лихорадочно скакали мысли. Дракон? Как такое возможно? Все же уверяли меня, что они бесплотны. Присмотрелась к неизвестному — в уголках глаз, там, где у обычных людей с возрастом появляются морщинки, поблескивало несколько чешуек кирпичного цвета. Как странно. Вспомнила, что нечто подобное видела и у светловолосой девушки на тренировочной площадке, но поскольку она стояла далеко, я подумала, что показалось. — Шанти? Давно ты здесь? Шаэрриан в курсе? — Из-за поворота появилась высокая блондинка — легка на помине. Меня опять охватило нервное веселье. Какой сегодня бесконечный и насыщенный на события день, право слово. — Достаточно давно, чтобы сделать выводы обо всем, что тут творится, — процедил рыжий, недовольно глядя на Данта. — Шира, не находишь, что сейчас немного не время обсуждать дела? — Блондинка надменно скривилась и поджала губы. Я уже откровенно всхлипывала, давясь от смеха. Абсурдность ситуации перешла все границы. Вот этот огненный мужчина-дракон, значит, Шанти? Несмотря на приступ нездорового оживления, у меня задрожали ноги. Не свалиться бы. Присутствующие наконец-то обратили на меня внимание. — Алиса, ты в порядке? — осторожно уточнила Лили. — В полном. В таком, что и врагу не пожелаешь. — Я согнулась, не в силах сдерживать то ли смех, то ли рыдания. Ноги все-таки предательски подкосились, и я бы непременно упала, но Дант среагировал быстрее. — Хватит, — властно прозвучал голос Фелисана. — Потом будете разбираться хоть до посинения. Неужели не видно, что с ней происходит? Он недобро посмотрел на дракона, который за все время удостоил меня внимания всего пару раз, да и то мимоходом, и заявил: — Ты. Бери Алису, раз явился, и исправляй все, что натворил. — Ты, — это в сторону Фенрира. — Тебя ждет милорд с объяснениями, какой неупорядоченности вам приспичило прогуляться по нижним кругам. — А вам, — уже спокойнее закончил он для остальных, — предлагаю, раз пропажа нашлась, вернуться к своим делам. Хотя как знаете, — Лис привычно пошевелил носом, — дело ваше. — Развернулся, бегло скользнул по мне взглядом и с независимым видом направился в противоположную от нас сторону. Народ, не ожидавший ничего подобного, начал выходить из оцепенения. Что самое обидное, думаю, для всех, пришлось следовать указаниям Иллюзора, поскольку он был очень убедителен. Хотя зная характеры собравшихся, наверняка это вызывало протест. У меня, во всяком случае, точно. Почему я должна оставаться один на один с неизвестным типом, возомнившим, что он имеет на меня права? Мозг упорно не желал постигать недавно услышанное. Он — дракон, да еще и не какой-нибудь, а самый нужный и важный. Поверить в это было так же страшно, как спрыгнуть с дворцовой башни — назад ведь дороги не будет. Вдруг я вновь жестоко обманусь, как потом собирать душу из осколков рассыпавшихся надежд? И даже если передо мной на самом деле Шанти, многое ли изменится? Несмотря на состояние нестояния, в голове, словно все до блеска отдраили, еще и освещение отрегулировали — настолько там было ясно. Мысли мчались с сумасшедшей скоростью, закладывая на виражах. Чувствовала я себя при этом полудохлой селедкой, да и выглядела, наверное, так же. Поэтому о моем категорическом несогласии никто не узнал, вялые попытки сообщить миру о самодостаточности успехом не увенчались. Меня просто нагло передали с рук на руки рыжему возмутителю спокойствия, хотя, казалось, эта скала и есть само спокойствие. Его вообще хоть что-то трогает? Ни один мускул не дрогнул, ни одной эмоции не промелькнуло на застывшем маской лице. Как стоял, скрестив руки на груди, так и оставался, только теперь расцепил их, чтобы принять навязанную бесценную ношу в виде меня. Пока я восхищалась непонятно с чего набравшим мощь потоком сознания и безучастно взирала на передвижение тел в пространстве, мы остались с рыжим наедине. Он действительно донес меня до комнаты, благо она была совсем рядом, но вот отчего-то отпускать не спешил. Так и стоял, замерев каменным изваянием и разглядывая, видно, крайне занимательный ковер на полу. Сначала мне стало смешно, и я начала опасаться, что вновь начну истерично подхихикивать, но не случилось. Вместо этого появилось желание узнать, что же он будет делать дальше, сколько мужчина собирается простоять со мной на руках? Я замерла в ожидании развития событий. Вскоре неуместный исследовательский интерес начал сменяться знакомыми чувствами: спокойствие, безмятежность, словно я вернулась домой после долгого путешествия, нашла свой якорь. Ощущение надежной опоры и безграничной защищенности, которые я испытывала только рядом с… — Шанти? — выдохнула я, все еще боясь, что это окажется глупой ошибкой, злой шуткой или иным нелепым оправданием. Но нахлынувшая волна эмоций подхватила и смело понесла вперед. Даже рядом с умничкой всемогущим Лисом все было совсем по-другому. Мужчина вздрогнул и наконец-то перевел взгляд с пола на меня. И все, я потерялась, растворилась в янтарном омуте, увлекаемая на самое дно. Сердце бешено стучало в висках, а я завороженно следила за расцветающим багровым узором на радужке. Когда дракон с протяжным вздохом прикрыл веки, я осознала, что вцепилась в него мертвой хваткой, впилась ногтями через одежду в кожу, умирая от страха снова потерять. Мои пальцы мягко разжали, а саму положили на кровать, все происходило в полнейшей тишине. Согнув колени, я обхватила ноги руками и сжалась в комок, пытаясь справиться с бушующим ураганом внутри. Я больше не сомневалась — этот рыжеволосый мужчина с чуть раскосыми глазами моего любимого дракоши и такой же непоколебимой уверенностью в себе и есть Шанти. Он устроился на стуле неподалеку, так и не заговорив. Моя душа отчаянно металась, ее раздирали противоречивые чувства. Часть меня хотела воспарить от счастья и кинуться к нему, чтобы повиснуть на шее, другая — метала громы и молнии за то, что этот предатель опять обманул. Да и отстраненный вид Шанти сильно остужал пыл, было непохоже, что он рад меня видеть. Возможно, просто заметил некрасивую сцену в коридоре и вмешался. Я мысленно застонала — твою ж десятую дорогу, Шанти видел нас с Фенриром. Отличное начало для встречи, очень поспособствует укреплению и без того испорченных отношений. Теперь ко всему прочему добавились стыд и обида. Почему все складывается настолько отвратительно? Та ситуация — последнее, свидетелем чего должен был стать гордый дракон. С другой стороны, я ему ничем не обязана и вольна целоваться с кем пожелаю. Тогда откуда столько горечи в душе? Я могла бы упрекнуть его в постигших нас неприятностях, но мужчина напротив молчал, и было не понятно, есть ли ему до всего этого дело. Кроме того, я отлично усвоила прошлый урок: разговор на повышенных тонах или обвинений своенравный дракон не приемлет. Наступать на те же грабли желания не возникало, поэтому я лишь тихо спросила: — Какие еще твои обличья мне не известны? — Теперь ты видела все, — так же тихо ответил Шанти. Я кивнула, и в комнате снова надолго повисло напряженное безмолвие. — Лиса, — позвал он, привлекая внимание, — тебе надо помыться и переодеться. Как всегда очень рациональное предложение, что тут скажешь. Я криво улыбнулась своим мыслям. Так в его духе, и я так по этому скучала. Дракон прав, после передряги в третьем круге мой внешний вид оставлял желать лучшего. Поднялась и, как зачарованная, направилась в ванную, на пороге рискнула обернуться и спросить: — Ты не уйдешь? — голос предательски дрогнул. Шанти покачал головой. — Не уйду. Я облегченно выдохнула и скрылась за дверью, чтобы тут же привалиться к ней с другой стороны и сползти на пол. Надо собраться, надо… много чего надо, но нет сил. Он назвал меня Лисой, наверное, это стоит расценивать, как хороший знак. Внутри затеплилась искра надежды, которую я боялась потревожить: раздувать — страшно, тушить — больно. Слабость никуда не исчезла и, вставая, я поскользнулась на мраморном полу. Загромыхали снесенные с полки баночки, ставшие жертвами моих отчаянных попыток сохранить равновесие. Спасительную точку опоры я в конечном итоге поймала, а вот неожиданное появление Шанти доконало окончательно. — Ты как? — разглядывая учиненный беспорядок, поинтересовался он. — Да как всегда, — выдавила из себя кислую улыбку. — Цепляю на своем пути все что можно и нельзя. — Дракоша, хотя теперь уже очень привлекательный мужчина, тепло улыбнулся, заставляя мое сердце сделать кувырок и ухнуть вниз. — Вижу. — Не хочешь отобрать у меня право принятьванну первым? — отшутилась я, надеясь скрыть дрожь в конечностях. — В другой раз, — ответил Шанти и сделал шаг навстречу. Я замерла. — Ты неважно выглядишь, помочь? — Я не настолько беспомощна, чтобы… Пострадавшую ногу прострелило острой болью, и я бы благополучно приземлилась на пол, не подхвати меня Шанти прежде. — Вижу, — снова откликнулся он и нахмурился. — Что у вас с ним случилось? — Твоя бестолковая подруга сильно сглупила, и нас удостоили внимания несколько неприятных сущностей, — в его руках я начала нести всякую чушь, пряча чувства за ничего не значащими словами. — Конкретнее, — попросил Шанти, раздевая меня. Я запротестовала. — Слушай, я сама. Все это странно, не находишь? — Меня никто и не помыслил слушать. Продолжая свое занятие, он невозмутимо ответил: — Не спорь. Нового я не увижу, а если ты тут убьешься, будет досадно, да? — Да, — бездумно повторила я, с запозданием понимая смысл. — Ты-ы-ы. Досадно? Ничего нового? — Шанти усмехнулся и перестал походить на неприступную глыбу. — Именно так. Что это? — Он указал на следы укуса. — Сиртан, — поморщившись, ответила я. Интересно, выдержит ли моя нестабильная сейчас психика помывку в столь неожиданном обществе? С одной стороны, он прав — силы меня покинули, да и верно, видел… э-э-э, раздетой. С другой стороны, я вообще уже мало что понимала — где правильно, а где нет. Так естественно находиться рядом и общаться, словно и не осталось в прошлом глупых недоразумений, даже его новый облик не вызывал чувства неловкости. В круговерть мыслей ворвался гневный рык Шанти. — Что? — испуганно уточнила я. — Ничего, — сквозь зубы процедил он, — как ты выжила? — Вот и Фенрир удивлялся, — пожала я плечами. Серьезно, если бы взглядом можно было испепелять, в ванной комнате воспламенилось бы даже негорючее. — Удивлялся, говоришь? — в обманчиво-вкрадчивом голосе дракона послышались опасные нотки. — Сама виновата, Фенрир меня спас, так что зря ты злишься. — С тобой мы потом отдельно побеседуем, когда ты отдохнешь, — пообещал мне друг. Ой, друг ли? — Значит, демон, — глухо произнес Шанти, и его лицо вновь сделалось непроницаемым. Я насторожилась, ожидая вопросов или порицания, но он надолго замолчал. Не выдержав пытки тишиной, я задала давно терзавший меня вопрос: — Зачем ты приходил к Альтамусу? — Соскучился, — так же глухо ответил Шанти, сосредоточенно промывая мои ссадины. Я шире распахнула глаза и, боясь, что ослышалась, подалась вперед. — Не ерзай. — Больше мы не разговаривали. Завернув в огромное полотенце, дракон отнес меня на кровать и укрыл. Сам лег рядом поверх покрывала, едва слышно вздохнул. — Почему ты молчишь? Неужели нечего сказать? — сердито спросила я, сходя с ума от неопределенности. Лучше бы наорал, хоть понятно бы стало, что у него на уме. Шанти навис надо мной и пристально посмотрел в глаза, долго, испытующе. В горле мгновенно пересохло, а сердце снова пошло в разгон. Вот он так близко, можно протянуть руку и дотронуться, а можно… Закусила губу, запрещая себе даже думать об этом. — Потому что, — наконец вымолвил он, — если я сейчас начну говорить, то это плохо закончится. Лиса, я действительно очень зол. Тебе надо отдохнуть, а мне успокоиться. Так я и уснула, прислушиваясь к его дыханию, вытеснившему все посторонние звуки и мысли. (обратно)ГЛАВА 19
Проснулась от ощущения праздника, словно сегодня произойдет что-то долгожданное и хорошее. Оказывается, все это время я крепко держалась за свое рыжее счастье, подоткнув для надежности под себя его руку. Улыбнулась — наверное, Шанти неудобно было так лежать, но руку он не забрал. Осторожно повернула голову, боясь потревожить сон дракоши, и, пользуясь моментом, с удовольствием рассмотрела новый для себя облик Шанти. Растрепавшиеся волосы, несколько красноватых чешуек в уголках глаз, длинные ресницы, похожие на лучики чистого пламени, светлая кожа и прямой нос с веснушками. Губы… м-м-м, еле сдержалась, чтобы не дотронуться — самые лучшие губы. Свободную руку Шанти забавно вывернул, будто крыло сложил. Его веки дрогнули, и наши взгляды встретились. Так хорошо и правильно, хочу всегда начинать день рядом с ним. — Как ты? — аккуратно вытаскивая из-под меня руку, поинтересовался дракоша. — Просто замечательно. — Я пресекла его попытки освободиться и потерлась щекой о теплую ладонь. Как никогда ясно пришло осознание, насколько сильно мне не хватало его присутствия рядом. Даже краски окружающего мира стали ярче. Для себя я уже твердо решила, что второй раз не переживу, если Шанти исчезнет из моей жизни. Осталось выяснить — нужна я ему или нет? Чтобы перестать терзаться: лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Мне необходимо знать. И хоть никакой уверенности в себе я не испытывала, рискнуть стоило. Что-то ведь значили брошенные вчера Фенриру слова, и вся та забота. Неужели только из дружеского чувства? В общем, я прыгнула в пропасть с широко раскрытыми глазами, и теперь лишь от дракоши зависело, появятся ли у меня крылья, чтобы взлететь, или впереди ждет неминуемая встреча с землей. — Больше никуда тебя не отпущу. — Старалась выглядеть убедительно, когда внутри все дрожало. Он удивленно вскинул бровь. — Ты сказал "она моя", — едва слышно произнесла я и уже громче: — желаю знать причины, по которым ты так решил. — Шанти горько вздохнул и отвел глаза. — Забудь, я потерял контроль. — Не стану ничего забывать. Шанти, посмотри на меня прямо и ответь, что ты чувствуешь. — Он резко сел и напрягся. — Какое это имеет значение? Я за тебя испугался. Тебе не понять, безрассудной девчонке, не привыкшей продумывать наперед свои действия. Какого пекла ты нарушила обещание? Зачем поперлась туда, куда я сказал не соваться? Ты считаешь, шляться по нижним кругам Царства это похоже на увеселительную прогулку? Еще и с демоном спуталась. Как все убедились, даже рядом с ним ты уязвима. Никто, слышишь, никто не может гарантировать здесь твою безопасность. Шанти говорил, стараясь не повышать голоса, но я видела, как яростно он сжал в руках покрывало, до побелевших костяшек. Сдерживая подступившие слезы, я не сводила с него взгляда. Он прав, он во многом сейчас был прав, но и его вина есть в том, что случилось. Слова о Фенрире обидно хлестнули — как много он успел увидеть, прежде чем вмешался? Неважно, я не дам ему повода снова сбежать, хлопнув дверью. — Ты ушел от ответа, я повторю. Что ты чувствуешь? Посмотри на меня и скажи. — Нет, — рявкнул Шанти. — Почему? — Высшие ведают, чего мне стоило сохранить видимость спокойствия, когда внутри все клокотало, когда душа выворачивалась наизнанку, когда хотелось завыть. Он потер лицо руками и уже спокойнее произнес: — Потому что ничего хорошего из этого не выйдет. Сама знаешь, как реагируешь на мой взгляд, зачем мучить обоих? — Я ухватилась за последнее слово, как утопающий за соломинку. — Обоих? Что это значит? Шанти, я ничего не забыла, я помню каждую твою эмоцию в ипостаси сильфида, там не было фальши. Скажи прямо, как есть. — Я тоже вцепилась в край покрывала, готовясь к худшему. — Если я недостаточно для тебя хороша, не дотягиваю до драконьего происхождения или что-то еще, скажи. Лучше так, чем страдать от неизвестности, гадать, что у тебя на уме. — Зачем? Что это изменит? У тебя есть человек… ну или не человек, с которым, судя по всему, тебя связывают близкие отношения. — Что за чушь? Этой нелепицей ты собрался переложить всю ответственность на меня? Только потому, что тебе не хватает духу объясниться? — Он дернулся, и в следующее мгновение я оказалась под нависшим надо мной Шанти. — Не играй с огнем, Лиса. Мне не нравятся подобные намеки. — А я и не намекаю, я тебе прямым текстом говорю: хватит уходить от ответа, — Он зарычал и едко произнес: — Хорошо, просила — любуйся. Шанти посмотрел мне в самую душу, снимая все ограничения и щиты. Голова закружилась, и я утонула в золотом безумии, плескавшемся на дне опасной бездны. Потерялась, как завороженная глядя на танец кроваво-красных нитей на его радужке. Растворилась, подчиняясь его воле и его желанию, остро ощутила гремучую смесь из нежности и жажды обладания. Наконец-то я осознала, что таилось в глубине драконьего взгляда — любовь. Моя и его, общая, одна на двоих. — Теперь ты понимаешь, что я чувствую? — донесся, словно через туман, тихий низко вибрирующий голос Шанти. Я часто дышала и вздрагивала каждой частичкой тела. — Теперь ты знаешь, — обреченно повторил он. Не задумываясь, подалась вперед, притянула свое рыжее счастье как можно ближе, чтобы никогда-никогда не выпустить. Мой дракон. Всегда так воспринимала его. Только мой. Со стоном отчаяния он обнял меня и нежно поцеловал, я перестала дышать, боясь потревожить прекрасный момент. Откликаясь на его ласку, стремясь продлить непередаваемое чувство единения, я прижалась к любимому, вбирая в себя все его тепло, всю чувственность, все то, что он дарил мне сейчас. Это было похоже на синхронный полет в поднебесье, взмах крыльев в унисон. Он уже давно закрыл глаза, но ничего не изменилось, я по-прежнему качалась на волнах абсолютного счастья. — Ты мой, — прошептала я, когда Шанти отстранился. Не желая отпускать, потянулась следом, разделяющая нас тонкая граница покрывала исчезла, обнажая меня. Стеснения не возникло, все происходящее воспринималось настолько естественным, что даже мыслей не пришло о неправильности или приличиях. — Мой и теперь я знаю — это взаимно. Что тревожит тебя? — Сама не понимаешь, о чем говоришь. — Он завернул меня в подобранное с пола полотенце и укоризненно добавил: — Жестоко так дразнить. — Я рассмеялась. — Глупый, разве я дразню? Ты сам наставил каких-то одному тебе ведомых барьеров между нами. — Склонилась к нему, чтобы обнять. Мир расцвел новыми красками, уверенность, что нет ничего невозможного, прочно обосновалась внутри. Шанти перехватил меня и усадил к себе на колени, я потерлась об него, обвивая шею руками. — Не хулигань, это не шутки. Вообще, — меня со вздохом поставили на пол, — иди оденься. Ничего, у нас еще будет время обсудить эту сторону вопроса. Я покладисто выполнила его просьбу. Вернулась и, вспомнив о его недавних словах, нахмурилась. — Что ты имел в виду, когда говорил о том, что у меня кто-то есть? — То и имел, чего здесь не ясного? — мрачнея, откликнулся Шанти. — Все не ясно, особенно если учесть, что подобное и близко не стояло. — Дракоша скептически хмыкнул. — Что? — недовольно уточнила я. — Тебе, конечно, виднее было из другого мира, да? — В некотором роде. — Бред, — отрезала я. — Не было никого и не надо, теперь уж точно. — Шанти удивленно посмотрел на меня. Неужели я не выгляжу достаточно убедительной? Видимо, выглядела, потому что он растерянно уточнил: — Кто же тогда все это время к тебе прикасался и… поцелуи? — Что-о-о? — Взъерошила челку и присела рядом. О чем он? Немного погодя озарение выдало подсказку, и я захихикала, окончательно сбивая дракона с толку. — Но как ты узнал? — Находишь это веселым? — Шанти начинал злиться, что в мои планы совсем не входило — хватит с меня разборок, поэтому поспешила объяснить: — Не хмурься. Лис часто бывает рядом, ночует у меня и все такое. — Какое? — Дракоша недобро сузил глаза, на что мне оставалось только закатить свои. — Блин, ну мы про Иллюзорного кота говорим, не забыл? О чем речь вообще? Друг он мне и все. — А я? — вдруг севшим голосом спросил Шанти. Мое веселье как ветром сдуло. — Ты мое все, запомни. Только ты, — решительно топнула ногой. — А поцелуи, — запнулась, пряча глаза, — тебя забыть пыталась. — Иди сюда, — поманил дракоша. Я с удовольствием прильнула к любимому. — Расскажу сейчас кое-что, а ты внимательно слушай и не перебивай. Вот потом и будешь громкие заявления раздавать, договорились? — Я фыркнула и кивнула. Что, собрался доказать, почему мы — не пара? — Первое, как ты знаешь, я обладаю несколькими ипостасями, но в человекоподобном облике могу находиться только в Верхнем и Нижнем мирах, в твоем — нет. Осознай это, пожалуйста, хорошенько. Второе, драконы никогда не примут подобный союз, в Небесную Долину я забрать тебя не смогу. Третье, когда-нибудь ты захочешь детей, боюсь, что нашим не суждено родиться живыми, мы слишком разные по своей природе. Теперь ничего не говори, а просто подумай: есть ли у нас будущее, и нужно ли тебе такое сомнительное счастье? — В комнате воцарилась тишина, я сосредоточенно размышляла. — Поняла, это твой камешек. — Что? — Шанти недоумевающе вздернул брови. — Через тот кристалл, который передал Дант, ты так меня чувствовал, да? — Дракоша недовольно вздохнул. — Несносная девчонка, ты слушала, о чем я говорил? Это серьезные вещи. Пойми наконец, я не могу дать тебе ничего хорошего. — Это ты пойми, — я обхватила его лицо ладонями, — упрямый ящер, мне плевать на условности, я чувствую, что так правильно и все. И не смей решать за нас двоих. Даже если под предлогом лучшей для меня доли ты решишь исчезнуть, не рассчитывай, что осчастливишь таким образом. Никогда я не откажусь от тебя, понял? Вот заруби себе на конопатом носу, — Шанти фыркнул, я не удержалась и чмокнула его в этот самый вредный нос. — Лиса, ты рассуждаешь как ребенок, руководствуясь эмоциями, сиюминутным порывом. Представь свое будущее лет через двадцать-тридцать. Тебе захочется большего, но у нас нет времени на переустройство сложившейся системы — вы так мало живете. Я просто не смогу, не успею. — Его лицо исказилось от боли и сожаления. Я прижалась покрепче к своему якорю. — Ты говорил, что не намного меня старше по драконьим меркам. — Слова про ребенка задели. — По драконьим. Все равно старше и дальновиднее. Не припомню случая, чтобы ты серьезно задумывалась о последствиях своих действий. — Хоть разговор и получался тяжелый, я хихикнула — мой мудрый дракоша. — Шанти, — уже серьезно произнесла я, — это не сиюминутный порыв, у меня имелось достаточно времени на размышления. Я знаю, как быть с тобой и без, и не смогу снова отпустить тебя. Это очень больно, не проси отказаться от счастья. Если вопрос только в этом, и ты не сомневаешься в своих чувствах, то тему можно закрывать. Мне без разницы в каком ты виде, я полюбила тебя намного раньше и всегда видела за внешней оболочкой нечто большее. — Знаю, — прошептал Шанти, укачивая меня, как маленькую. — Почему же ты такая упрямая? — На себя посмотри. Ты мой, я не шучу. — Собственница, я уже сомневаюсь, кто из нас дракон. — В душе я буду истинным драконом для тебя. — По лицу любимого скользнула тень. Что опять, что еще мы не выяснили? Я напряглась. — Мне нужно о многом рассказать. Ты должна знать и… не знаю, подходящий ли сейчас момент. Меня ждет Дант, — Шанти поморщился, — с ним тоже предстоит сложный разговор. — Совсем неподходящий, — беспечно отозвалась я, порядком утомленная препирательствами. — Обещай, что никуда не исчезнешь, и тогда мы обязательно все выясним позже. — Потянулась к его губам, с удовольствием запустила руки в пламенеющие волосы. — В Подземном Царстве я тебя точно не оставлю, вернешься в свой мир как можно скорее. — Конечно-конечно, — пробормотала я, пробегая пальцами вниз по его шее и выводя на ней узоры. Про себя же подумала: дракоше придется очень постараться, чтобы вытащить меня из мира, где я могу по-настоящему обнимать и чувствовать его на равных. — Ты изменилась за то время, что меня не было рядом, — мурлыкнул Шанти. — Я оставил смущающуюся девчушку, а встретил уверенную в себе девушку. — Повзрослела, наверное. Мне повезло на хороших учителей. На самом деле, — я снова его поцеловала, — думаю, все дело в тебе, в нас. Сама не знаю почему, но быть с тобой так же естественно, как дышать. — И об этом, в том числе, я тоже хотел поговорить. Кстати, почему ты сняла камень с моей кровью? Если причина не в том, — он помедлил, — о чем я думал. — Альт очень убедительно объяснил, как глупо носить твой подарок. Не хочу об этом, не хочу возвращаться в то время, я так запуталась: разум говорил одно, а сердце другое. — Значит, за свои бессонные ночи я должен благодарить универсала? — Шанти состроил недовольную рожицу, вызывая у меня улыбку. — Перестань, он заботился. — Хорош заботничек. Заботился бы — не приволок сюда. — Я перестала ластиться и посмотрела дракоше в глаза. — Я сама захотела навестить демонов, с ним или без него ничего бы не изменилось. Альт и Лис пошли за мной. — Шанти недовольно поджал губы, но тут же хитро прищурился. — А почему он снова на тебе? — Дракоша дотронулся пальцами до подвески. — И вновь Альтамус. Я не поняла, чего именно он опасался, но сказал — так будет спокойнее. — Шанти развеселился. — Нелегко, наверное, ему было признать это. — Да что такого с этим камнем? — Насупилась. — Все с важными лицами что-то видят и чуют, а как объяснить — фигушки. Дракоша ласково погладил мою поясницу, мысли мгновенно сменили направление. Стало не так уж и интересно узнать ответ на свой вопрос. Придвинулась к любимому плотнее. — Ты сознаешь, что сейчас умышленно или нет укрепляешь нашу связь? — Шанти удрученно покачал головой. — Ничегошеньки ты не осознаешь. Лиса, я не железный, мне трудно держать себя в руках. Давай ты перестанешь соблазнять меня. — Нет, ты настоящая каменная глыба. Разве можно быть таким неприступным? Мне показалось, мы все выяснили. Если ты собираешься покинуть этот мир, то я имею право успеть насладиться всеми преимуществами, которые он дает. — Какими, например? — Шанти вдруг хищно ухмыльнулся и опрокинул меня на спину, сам навис сверху. И опять его взгляд стал затягивать в воронку из смеси сильнейших эмоций, по моему телу пробежала дрожь. — Такими? — Дракоша начал с ласкового поцелуя, постепенно его губы становились все требовательнее. — Или такими? — Легкое касание живота под туникой и чуть ниже. — А может быть, такими? — Вредный ящер воспользовался тем, что я потеряла бдительность, и неожиданно прикусил мне шею. Я вскрикнула, а он, довольный произведенным эффектом, провел в этом месте языком, словно заглаживая свою вину. — Последнее напомнило мне сцену в лесу после битвы с носками, — поделилась я, стараясь выровнять дыхание. Шанти усмехнулся. — Сейчас зубы другие, но я не хочу, чтобы ты забывала, с кем имеешь дело. — На его самодовольной моське расцвела улыбка. — Требуя наслаждения и преимуществ, ты можешь столкнуться с тем, к чему не готова. — С тобой я готова ко всему. — Дракоша нахмурился. Я же вцепилась в его рубашку, не позволяя встать, еще и самого для надежности обхватила ногами. — Нет-нет-нет, стой. И слушай, последний раз говорю, дальше просто молча продолжу тебя домогаться. — Ситуация, конечно, получалась нелепой, и мы оба заулыбались. Ну вот, а что остается делать, если любимый у меня оказался слишком правильным? Придется переходить на другую сторону добра, иначе рискую и вовсе остаться без дракона, а это не обсуждается. Он про какие-то связи вещал — понятия не имею о чем речь, но буду пользоваться всеми доступными средствами. Он мне нужен. Постаралась выглядеть предельно серьезной и убедительной, даже нахмурилась, как он до этого. — Если ты и готов отступиться из своих драконьих, надо полагать, шибко разумных рассуждений, то я нет. Это мой осознанный выбор, прими его и смирись. И никогда не смей думать, что я найду счастье с кем-то другим. Я готова бороться и пойду до конца. Шанти ощутимо вздрогнул, на несколько мгновений его взгляд затуманился. Потом дракоша тоже резко посерьезнел и все-таки сел. Я устроилась рядом, чувствуя, как в груди любимого размеренно бьется сердце. Он обнял и положил подбородок мне на макушку, вздохнул. — Надо кое-что обдумать, — через некоторое время поделился Шанти. — Дай мне время, хорошо? Возможно, удастся найти выход, но все очень зыбко. Помни, пока ты можешь передумать в любой момент. — Я фыркнула. — Пока? А потом, когда это "пока" кончится? — Он пожал плечами. — Потом я тебя не отпущу, не смогу. — Пользуясь тем, что дракоше не видно моего лица, широко улыбнулась и потерлась щекой о его руку. — Тогда я сделаю все, чтобы "пока" как можно скорее перешло в "потом". — Ты невыносимая упрямица. — Мне было у кого поучиться. — Лиса, меня и правда ждет Дант, надо идти. — Я нехотя отодвинулась, предоставляя ему свободу действий. Шанти встал, обулся и сладко потянулся, разминая плечи. Я любовно следила за ним, боясь поверить в счастье. Не так давно я могла лишь мечтать о дружбе с настоящим драконом, а теперь у меня есть свое собственное рыжее солнце в образе человека. — Что? — заметив мой взгляд, поинтересовался Шанти. — Ничего, люблю тебя. Сама себе завидую. — Он покачал головой. — Даже не знаю, где меньшее из зол: то, что ты мне даришь сейчас, или полное отсутствие интереса. Радоваться мне или впору ужасаться? Одна часть меня счастлива, а другая — кричит о том, какие мы глупые. — Я ухмыльнулась и тоже встала. — Что я слышу? Наимудрейший из разумнейших заговорил о своей глупости? Что где сдохло? — Шанти подхватил меня на руки и зарылся носом в волосы. — У тебя очень избирательный слух, — укоризненно пробубнил он оттуда. — О твоей глупости я также упомянул. — Плевать, — равнодушно повела я плечом. — Главное, ты рядом. Вместе что-нибудь да придумаем. И вообще, у нас еще вон какая бравая компания имеется — мы всех несогласных порвем. — Выдумщица. Ладно, я ушел. А ты, — дракоша поставил меня на ноги и заглянул в лицо, — сиди тут тихо и никуда не высовывайся. — Угу, я постараюсь. Иди… а нет, стой. Я поймала его за руку и, притянув, поцеловала. Шанти ответил неожиданно страстно, отпуская руки путешествовать по моему телу. Прижалась к нему сильнее, отзываясь на ласку, но так же внезапно любимый и остановился, заставив меня застонать от разочарования. — Доиграешься, — сурово пообещал он мне и ушел, оставляя после себя море нежности и счастья в моем личном мире. Нашем. Долго одиночество не продлилось, вскоре в комнату заглянул Лис. — Как дела? — хитро улыбнулся он. Я бросилась на шею зеленоглазому интригану. — Восхитительно. Радость меня переполняет, хочется поделиться ею со всем триквестром разом. — Полегче, малышка, задушишь. Чувствую, еще в коридоре уловил светлые чистые эманации. — Ты ведь все знал? Сразу знал, да? — Я наставила на него указательный палец, уподобляясь Альту, и прищурилась. — Нет. — Друг отвел мою руку, а саму развернул и подтолкнул в сторону кресел. — Но предполагал. Я просто долго живу и умею делать выводы. И вот все, что я видел, с высокой долей вероятности шло именно к тому, чем закончилось в итоге. — Очень туманное изречение, — со смехом констатировала я. Лис ухмыльнулся. — В любом случае, выбор оставался за драконом. Все решения и ответственность на нем. Интересно за вами наблюдать, ну и не только. — Я возмущенно дернула его за рукав. — Эй, перестань так говорить. Мы тебе что — подопытные? — Фелисан поднял руки, призывая меня сменить гнев на милость. — Погоди, что значит "и не только"? — Ну и лицо у него — концентрат коварства. — Драконы, они такие… хм, тугодумы. — Я прыснула, а он продолжил, строя самые невинные глазки. — В смысле, для них время течет иначе, и один юный ящер мог еще очень долго взвешивать все "за" и "против". — И-и-и? — Я счел, что немного простимулировать его мыслительную деятельность будет весьма полезно. — Котишка поколупал носком ботинка вымышленную щербинку на полу. — Ли-и-ис, ну ты даешь, — ахнула я, соображая, почему он так часто оставался у меня ночевать, и с чем связана установившаяся между нами нежность прикосновений, и… поцелуй в ночь Тиксанаса. — Так даже лучше получится, — процитировала я сказанные им тогда слова. Иллюзор пожал плечами. — Тоже умею совмещать приятное с полезным. — Мне подмигнули. Я не нашла, что на это ответить. Зеленоглазое чудо в очередной раз поразило своим непредсказуемым мышлением, страшно представить, сколько всего он знает и чувствует. Главное, умудряется при этом не вмешиваться в текущий ход событий, и его трудно заподозрить в возможностях, слишком уж выходящих за рамки привычного. — Ты столько для меня сделал, — прошептала я. — Жутко от мыслей, что могла никогда тебя не встретить. — Тогда просто не думай об этом. Все случилось, как должно. — Может, ты и вовсе не просто так меня нашел? — Может быть. — Лис лениво потянулся. — Ты веришь в судьбу? Помнится, у Зумагара на этот счет имеется интересная теория. — Я улыбнулась, понимая, что больше он ничего не скажет. — Спасибо тебе. — Есть хочу. Ты со мной? — Немного поколебалась, памятуя об обещании Шанти никуда не высовываться, и решилась, рассудив, что это если бы я была одна. В компании с Фелисаном можно все. — Пошли, тоже еще не завтракала. — Вообще-то, время уже далеко за обед перевалило, — усмехнулся друг. Смутившись, я потупила взор. — В этом мире сложно ориентироваться в сутках — солнца нет, и вечные сумерки. — Да-да, я так и понял. Мы вышли в коридор и отправились на поиски съестного. Навстречу выплыла та самая блондинка — Шира, я украдкой рассматривала драконицу. Раньше не доводилось встречать соплеменников Шанти, к тому же женского пола. Она равнодушно скользнула по мне взглядом, словно по заурядному предмету интерьера, и прошествовала мимо, надменно задрав голову. Именно прошествовала, ее походке позавидовала бы сама королева — в купе с прямой спиной и вздернутым подбородком, все выглядело эффектно. Вот задавака. Я поежилась — пожалуй, действительно плохо представляю то, что ждет впереди, теплого приема у драконов мне не светит. Ну и ладно, кулаки сжались сами собой, я все решила и не отступлюсь. Ограбив кухню, мы вернулись в комнату и быстренько все приговорили. Последний день выдался очень насыщенный на события, выбираться куда-либо для знакомства с Царством совершенно не хотелось. Дружно сойдясь во мнении, мы благополучно развалились прямо на пушистом ковре неподалеку от камина. Друг похвалился книгами, которые добыл из общей секции дворцовой библиотеки. — Рекомендую ознакомиться вот с этой, в ней доступным языком описаны принципы взаимодействия со стихийной магией. — Лис протянул мне толстенный гримуар в кожаном переплете. Открыла содержание и довольно потерла ладони — целый раздел про воздух с уклоном на работу именно в Нижнем Мире. Здесь действительно иначе приходилось договариваться со Стихиями, это я уже заметила. Мы закопались каждый в свою книжку. Примерно через час, я сгорала от желания что-нибудь намагичить в качестве практики и проверки усвоенного материала. — Давай подстрахуешь меня? — Что ты хочешь сделать? — Мне понравилась глава про иллюзии. — Сложновато для твоего уровня, — заметил Лис. — Ну попробуй. Я вдохновенно начала творить, воссоздавая из головы портрет Альтамуса. Попытки с десятой получился кособокий прозрачный человечек в серой хламиде, лишь отдаленно напоминающий ниора. Впрочем, Фелисан догадался, с кого ваялось сие чудо, и его сдавленный смех над моими потугами перешел в настоящий хохот. — Нет, так-то ты молодец, — утер глаза друг, — только мелкому не показывай, пока не отточишь мастерство. Из-за его веселья я потеряла концентрацию, и у несчастного фантома уши съехали к плечам. Лис зажмурился и простонал: — Убери это, я больше не могу. Начала бы с какого-нибудь простого объекта, ты как всегда, малышка. — Я развеяла корявую иллюзию и показала насмешнику язык. — Ну-ка, кот всемогущий, продемонстрируй высший класс. — Легко, — Он подгреб меня ближе и нагло устроил голову на моем животе. — Смотри вверх. — Ого. Так не честно. — Восхищенно поцокала языком. Вместо потолка над нами простиралось ясное звездное небо незнакомого мира. Я улеглась поудобнее и заложила за голову руки. — Красота. — Видишь россыпь мелких звездочек, если их соединить, то получится длинная ломаная линия с четырьмя самыми яркими во главе — это созвездие Дракона. Рядом с ним, по правую и левую стороны — Большая и Малая Медведицы. Как ни старалась, ничегошеньки не рассмотрела, о чем и поделилась с другом. Он фыркнул и повел рукой. Избранные звездочки засияли намного ярче, и я поняла, про что он говорил. — Какой же это дракон? Кривой квадрат с длиннющим хвостом. — Подключай воображение, малышка. Лис зажег еще несколько созвездий, так, чтобы мне было проще представлять, на что они похожи. Я вздохнула, любуясь, и попыталась представить, каково это очутиться под незнакомым небом вживую. — Ну как? — Здорово. Какому миру оно принадлежит? — Земле. — Земле? Очень простое название. — Лис усмехнулся. — Какое есть. — Везет, ты так много видел. — Он ничего не ответил, мы молча наслаждались иллюзией. Время от времени вспыхивали то одна звезда, то другая, иногда они падали, причем исключительно на меня. — У землян есть легенда о созвездии Дракона, — нарушил тишину Лис. — Когда еще не существовало ни Земли, ни Неба, были только Бог и Чудовище, от которого проистекали все беды. Бог много веков сражался с Чудовищем и одолел. Из его тела Бог сотворил Землю, а из шкуры, покрытой множеством драгоценных камней, создал Небо со звездами. Теперь в ясную ночь на небосклоне сияют несметные сокровища. Тысячелетия они украшают свод, и ни одна звезда не исчезла, потому что Бог оставил на небе вечного стража — Дракона. Увлекшись рассказом и зрелищем, я пропустила момент, когда мы оказались уже не одни. — Кхм-кхм, — раздалось неподалеку. Повернула голову и встретилась взглядом с недовольным Шанти. Его вид красноречиво выражал мысли дракоши по поводу вальяжно разлегшегося на мне Иллюзора. — Ой, — пискнула я, — а мы и не заметили, как ты вошел. Смотри, какая красота — там есть дракон. — Вижу, — мрачно отозвался Шанти, продолжая сверлить взглядом ничуть не смущенного Фелисана, а вовсе не потолок. Лис лениво потянулся, на его губах расцвела довольная улыбка. — Я очень признателен за заботу об Алистер. Правда? А по лицу и не скажешь. Лис кивнул и соизволил подняться, давая возможность мне сесть. — Если тебе так будет спокойнее… — Друг ухмыльнулся и сверкнул зеленым глазом. Потом исчез, чтобы проявиться огромным котом. На ушах хитрюги отчаянно качались серебристые кисточки, как если бы он сейчас от души смеялся, во взоре читалась невинность. Я украдкой подпихнула его в бок и, склонившись, едва слышно прошептала: — Зачем дразнишь его? — Меня проигнорировали и потерлись о плечо усатой мордой. — Ты закончил? — постаралась я отвлечь Шанти. — Нет. Зашел предупредить, чтобы не теряла. Появилась новая информация по делу, Дант хочет обсудить ее общим составом. — Я с тобой, — тут же вскочила на ноги. — Не стоит, это… — Нет уж. Сколько можно отгораживаться? Все равно знаю многое, и меня оно тоже касается. Кроме того, самые дорогие мне люди и нелюди замешаны в этой истории, — перебила я дракошу и решительно направилась к выходу. Лис невозмутимо последовал за мной. Шанти эмоционально высказался на неизвестном мне языке и догнал нас уже в коридоре. — Держись рядом, — буркнул он и пошел чуть впереди, указывая дорогу. Я подмигнула Фелисану и расплылась в улыбке. (обратно)ГЛАВА 20
На удивление, общий состав выглядел весьма лаконично: близнецы, Альтамус, Фенрир, Шира, пара незнакомых мужчин, теперь вот еще и нас трое. Не густо. Компания расположилась за длинным столом, который терялся в огромном помещении. Пространство казалось необъятным еще и за счет высоченного потолка — не удивлюсь, если в его сводах веселится эхо. Окружающая обстановка, отделка и вообще все, куда ни падал взгляд, заставляли почувствовать себя песчинкой. Зал явно предназначался для более значительных собраний и смотрелся торжественно… хм, преувеличенным? При нашем появлении на лицах присутствующих отобразились столь разные эмоции, что я живо перестала озираться по сторонам. От повышенного внимания стало неуютно, а вот мои спутники и бровью не повели. Шанти с независимым видом занял место рядом с Лили. Лис обогнул стол и устроился позади всех на широком подоконнике, отвернулся в окно, демонстрируя полнейшее равнодушие к происходящему, только ухом иногда потряхивал. Мне достался стул возле дракоши и как раз напротив Фенрира. Мрачный демон время от времени бросал косые взгляды на Шанти. Почудилось, или я уловила в них неверие и немой вопрос? Драконица игнорировала всех, кроме асурендров и своего соплеменника, ну еще бы. Альтамус хмуро кивнул мне и многозначительно посмотрел в сторону Фелисана — с тем же успехом можно было попытаться увещевать стену. Лилиан имела непривычный отстраненно-собранный вид, но это не помешало мне заметить ее скрытую улыбку. Дант изогнул бровь и приветственно качнул головой. Интересно, как прошла их беседа с Шанти? Дракоша казался не особо довольным, сообщая о необходимости разговора с другом. Надеюсь, они решили все разногласия. Незнакомцы же просто с любопытством разглядывали меня, но вопросы, если таковые и имелись, оставили при себе. — Все в сборе, начнем. С последним отчетом каждый успел ознакомиться, повторять не вижу смысла, — сразу приступил к делу Данталиан. Я мысленно хмыкнула: как бы не все, но хоть за дверь не выставили, и на том спасибо. — Сайгон, давай о новостях, введи присутствующих в курс дела. Коренастый мужчина в синем костюме, под цвет глаз, перестал изучать меня и заговорил: — На территории человеческой Империи во всех точках, попавших под наше наблюдение, замечена повышенная активность. Склады с магически положительным сырьем ликвидируют, второстепенных лиц, не представляющих дальнейшего интереса, распускают, материалы увозят на северо-восток страны, где они бесследно исчезают. Понять принцип перемещения не удалось. Есть два предположения: инициаторам удалось открыть портал с мощнейшей пропускной способностью, либо, но это выглядит еще сомнительнее, — докладчик смутился, словно сам не верил в то, что собирался сказать, — они воссоздали аналог точки перехода между мирами. — Первое крайне неудобно из-за кривых по времени. Второе, хоть и звучит невероятно, зато объяснило бы их сверхъестественную неуловимость. Личная точка перехода, которую никто не отслеживает — сколько свободы, не правда ли? — высказался Дант. — На создание подобного потребовались бы громаднейшие запасы магической энергии, — подал голос второй незнакомый мне мужчина, настолько изящный, что его можно было бы спутать с женщиной. Только, боюсь, рискнувшему так промахнуться после этого придется очень и очень плохо — глупо сомневаться в силе демона, приближенного к асурендрам. — Учитывая, какое количество сырья они успели собрать за последние годы, полагаю, нет ничего невозможного. — Подруга задумчиво пролистала лежащий перед ней документ. — Кроме мощи энергетического потенциала, нужно обладать особыми знаниями, — возразил Сайгон. — Теперь у них есть части манускрипта Триединства, — напомнил Альтамус. — При должной осведомленности, — ниор криво усмехнулся, — а мы имеем дело явно не с идиотами, открыть новую точку перехода с привязкой на личный источник вполне реально. Ресурсы у них есть, времени было более чем достаточно. — Как же так вышло, что вы прохлопали манускрипт? — едко обронил Шанти. — Ты у меня спрашиваешь? — Альт негодующе посмотрел на нахального дракона. — Считай это риторическим вопросом, — самодовольно ответил рыжий провокатор. — Вчера мне передали план переходов под Синими Копями. Краф выполнил задание и ждет информации о дальнейших действиях, — игнорируя перепалку, сообщил Дант. — Допускаю неточности, рисовался он со слов старых гномов, еще помнящих свою работу в тех краях. За неимением лучшего будем ориентироваться на данный документ, — друг помахал в воздухе свитком, — а остальное дополнять и выяснять уже на месте. Зумагар сбирает отряд, вскоре они присоединятся к гномьей разведке. — С нашей стороны что-то требуется? — уточнила Шира. — Да, нужно обеспечить наблюдение за местностью с высоты. Кроме того, вы до сих пор не вычислили предателей в своих рядах. — Как и вы, — огрызнулась она. Шанти фыркнул, очевидно, согласный с блондинкой. Дант подозрительно ласково улыбнулся. — Мы близки к разгадке. — Готова поклясться, он и дракоша многозначительно переглянулись. — В любом случае, будет неплохо, если вы продвинетесь в этом направлении. — Я передам ваши пожелания Совету Старейшин, — Шира передернула плечами и посмотрела на Шанти. И чего ей надобно? Я с раздражением подметила, как ее взгляд из надменного стал приветливым, хотя на лице все равно читалась жуткая самоуверенность. — Есть еще кое-что, — снова взял слово Сайгон. — Наблюдение за демоном, замешанном в обсуждаемом деле показало, что он входит в круг приближенных Повелителя. На сегодняшний день это единственный из известных и не развоплощенных участников заговора. — Крысы настолько обнаглели, что имеют наглость ошиваться в непосредственной близости от Темных Лордов, на это ты намекаешь? — недовольно уточнил Фенрир, впервые подавший голос за весь разговор. — Я констатирую факты, мой лорд. — Не удивил, — усмехнувшись, заметил Шанти. — Я давно твержу: надо искать так близко, как только возможно. Все семейство Оливьеров недовольно скривилось, у Фенрира это закончилось угрожающим оскалом. — Раз такой умный, может, еще и имена озвучишь? — рыкнул демон. — Не отвлекаемся, — резко оборвал зарождающийся конфликт Данталиан. Сейчас друг выглядел поистине величественно, абсолютно отвечая своему статусу наследного асурендра. — Фенрир, я попрошу на докладе перед лордами, сообщить следующее. — Он кивнул дракоше, тот стер с лица вызывающую ухмылку и заговорил: — Источник Силы пришел в нестабильное состояние, Хранителям удалось установить связь с информационным полем остаточной памяти предков. Теперь нам достоверно известно, где находятся уязвимые места в связке миров. Данные засекречены и разглашению не подлежат. Уверен, тот, за кем мы охотимся, крайне заинтересован в этих знаниях. Шира изумленно уставилась на Шанти — ну хоть какие-то живые эмоции. Не ожидала, что может чего-то не знать? — Шаэрриан ни о чем подобном не сообщал, — растерянно произнесла она. Шанти недовольно глянул на нее. — Не успел. Поэтому я и прибыл сюда лично, чтобы избежать утечки. — Я доведу до Темных Лордов эти сведения, — сказал Фенрир. — Но пока нам с них не больно-то много пользы. Когда вы собираетесь сообщить подробности? — Ты, главное, доведи, — ответил Шанти, — и пусть ваш подозреваемый тоже узнает. Дальше посмотрим на его действия. — Насколько я понял, все, кто хоть что-то знал, не пережили допросов? — уточнил Альтамус. — Верно, — кивнул Дант. — Именно поэтому мы пока не трогаем демона, о котором сообщил Сайгон. Последняя ниточка, жаль будет и ее оборвать. — Есть предложение. — Все с любопытством уставились на ниора. — Мои методы воздействия на подсознание на ментальном уровне отличаются от ваших. Вдруг что-то получится? — А если нет? — не вдохновился Фенрир. — Ты мало что смог выловить из голов тех людишек. — Они лишь исполнители, — пожал плечами Абигайл, нисколько не смутившись. — У вас есть иные варианты? — Я подумаю, — подвел итог Дант. — Оставим твое предложение на крайний случай. И еще, если ситуация примет неожиданный поворот, для активного вмешательства мне нужно заручиться одобрением Императора, все-таки возня задевает ваши границы. — Решу вопрос сразу, как вернемся домой, — ответил Альт. — Не думаю, что с Тайной Канцелярией возникнут проблемы, они не меньше вашего заинтересованы в благоприятном исходе дела. Как удобно, когда глава той самой Канцелярии — родной дядя, а в родственниках Император завалялся. — Этот демон, — Лили вновь заглянула в лежащие перед ней бумаги, — Анхарт, как его можно охарактеризовать? Есть ли у него слабые места? — Хитер, осторожен, не общителен, но умудрился завести множество полезных связей даже вне пределов Царства. Занимаемое им положение при дворе обосновано. На слабости, — Сайгон смутился, — не проверяли. — Лили недовольно сдвинула брови. — Так проверьте. Уточнение о решении вопроса в кратчайшие сроки, полагаю, излишне? — Синеглазый демон поерзал на стуле. — Да, миледи, выполним. Дант воздел очи к потолку, словно всматриваясь в иное пространство. — Лорды ждут. Фенрир, зайди потом ко мне. — Кстати, — упомянутый демон ухмыльнулся, — Астагарт пожелал лично пообщаться с нашей очаровательной гостьей. Я, до этого просто следившая за ходом собрания, мгновенно похолодела. Все сразу вспомнили о факте моего присутствия, что еще больше заставило нервничать. — Зачем? — просипела еле слышно, губы не слушались. — Когда? — спросила помрачневшая Лилиан. — После моего доклада самое время, — игнорируя мой вопрос, ответил Фенрир, а смотреть продолжал исключительно на Шанти. Я почувствовала, как дракоша напрягся, но на лице не отразилось ни единой эмоции. — Это уже к делу не относится, все свободны, — голос Данта прозвучал холодно и властно. Любопытствующие уши отлично поняли намек и поспешили разойтись. Первыми помещение покинули незнакомые демоны, следом ушла Шира. Альт и Лили хотели что-то уточнить, но Дант отрицательно покачал головой, и они тоже исчезли. Потом за дверями скрылся Фенрир. Мягко спружинив, с подоконника на пол приземлился большой кот. Расстроенная, я собралась вернуться к себе в комнату. — Алиса, не паникуй, он просто с тобой поговорит, — в интонации Данта снова появились теплые оттенки. — Зачем? — повторила я, взъерошивая челку. — Столько времени милорду не было до меня дела и вдруг интерес. — Демон вздохнул. — Отчасти ты сама виновата. Фенрир, конечно, много выслушал, но это не компенсирует несколько весьма неприятных минут, испытанных Повелителем — последствия отголоска метки-приглашения. Поверь на слово, это очень болезненное ощущение. — Дант скривился, потирая район солнечного сплетения. Я удрученно вздохнула. К сожалению, от моих извинений и раскаяния легче никому не станет. — Я пойду с ней, — подал голосШанти. — Нет, это лишнее, — резко ответил Дант и прямо посмотрел на дракона. — Он хотел видеть только Алистер, возражения не обсуждаются, — И намного спокойнее добавил: — Ничего не случится, я обещаю. Ты же сам знаешь. Шанти хотел что-то возразить, но не успел. — Не надо, я поняла. Шанти, пожалуйста, не спорь. Мы уже знакомы с Повелителем. — Ты уверена? — мрачно уточнил дракоша. Я кивнула, стараясь выглядеть бесстрашно. — Хорошо, идем. — Аан, задержись, нужно уточнить детали по плану. — Сейчас? — Шанти с раздражением отодвинул стул и поднялся. — Да. Это ведь твоя идея собрать самых приближенных и поделиться информацией, проверка которой потребует задействовать связи в Небесной Долине. — Не вижу другого способа вычислить предателя. Мы и так потратили кучу времени, а толку ноль. — Не нагнетай, результаты есть, просто не совсем такие, какие хотелось бы. — На вашем месте я бы обратил более пристальное внимание на Фенрира, — неожиданно высказался Лис. Дант гневно на него посмотрел. — При всем уважении, речь идет о моем брате, — рявкнул демон. — Что за намеки? — Иллюзор невозмутимо пошевелил усами. — Ничего не имею против конкретно этого демоненка. Но я произнес ровно то, что и хотел. — Дант, не горячись, — поддержал котишку Шанти. — Иллюзорный кот безосновательно раздавать советы не станет. — Ты бы не смешивал личное и дела, — вспылил демон, в его глазах заплясали язычки пламени. Дракон тоже сдвинул брови и подчеркнуто вежливо произнес: — Для подобных упреков я не давал повода. Считаю, в данной ситуации любая зацепка сгодится, вот и все. — Может и среди старейшин пошерстить? — язвительно ответил Дант, явно на что-то намекая. Шанти, к моему удивлению, улыбнулся. — Может. Я уже ни в чем не уверен, если честно. Все идет наперекосяк, в бездну летят вековые устои, так что… Дант фыркнул и потушил взгляд. — Я вас услышал, — уже спокойно ответил он и кивнул Фелисану. Тот тряхнул ухом и с присущей грацией направился к выходу. Демон побарабанил пальцами по столу, задумчиво глядя вслед коту. — Ладно, в пекло все, — подытожил он. — Потом договорим, идите. Шанти потянул меня за собой. Всю дорогу до комнаты, я размышляла над предстоящей встречей с Повелителем Подземного Царства. Приступ паники прекратился, но и безмятежности вовсе не ощущалось. Как только за нами закрылась дверь, меня сгребли в охапку и усадили в кресло. — Все, сиди и не дергайся. Дант прав, Астагарт вредить тебе не станет. Раз уж отличилась, придется пожинать плоды. — Это ты так подбодрил? — съехидничала я, не желая мириться со справедливостью драконьих замечаний. — Это я так предупредил, — невозмутимо ответил рыжий умник. — Лиса, начинай делать выводы. За каждым твоим поступком тянутся определенные последствия. Все просто, если совершать обдуманные шаги, а не поддаваться одним сиюминутным желаниям. Я насупилась. Реальность такова, что мой любимый дракоша обожает читать нравоучения и воспитывать. Высшие, дайте терпения. Он прав, но выверять каждый свой чих я не собираюсь — так никакого удовольствия от жизни не получишь. И вообще, если бы я всегда могла все просчитать наперед, то не познакомилась бы со столькими замечательными людьми и нелюдями, не побывала там, где побывала, хотя и избежала бы многих проблем. В любом случае, ни о чем не жалею и снова бы все повторила. — Ты ведь не просто так сейчас это сказал? — осенила мысль. — Опять задумал внушить мне, что у нас нет будущего? — Шанти потер переносицу, сел в кресло рядом. Тут же перебралась к нему на колени, обняла. — Пожалуйста, очень тебя прошу, давай закроем тему. Я не передумаю, и мой выбор осознан, если тебе от этого будет спокойнее. — Ты плохо представляешь, с чем придется столкнуться. Как бы тебе объяснить? — Он задумчиво погладил меня по спине, вызывая волны нереальной нежности. Настолько сосредоточился на своих мыслях, что не замечает, как его слова противоречат действиям. — А давай ты не станешь ничего объяснять, а просто меня поцелуешь? — Я потерлась виском о щеку любимого, он вынырнул в действительность и вздохнул. — Очень трудно вести себя разумно, когда ты так близко. — Я постаралась спрятать улыбку, но он заметил и покачал головой. — Помоги мне, иначе, боюсь, одному не справиться. Пока мы стоим на краю, и до черты остается последний шаг, еще есть возможность остановиться. Если ты продолжишь в том же духе, я упаду в эту пропасть. Мы упадем. — Упадем, если будем поодиночке, а вместе сможем взлететь. Верь мне, — с жаром попросила я. — Сердце твердит, что ты одновременно мой якорь и мои крылья. Рядом с тобой я чувствую себя на своем месте, обретаю опору, и ты же даешь мне невероятный заряд в стремлении подняться вверх, вдохновляешь, даришь силы на любые свершения. Сколько помню, меня всегда неистово влекло в небо, но я не хочу танцевать среди ветров без тебя. Шанти со стоном прильнул к моим губам. На какое-то время пространство вкруг перестало существовать, только его ласковые руки, родное дыхание и теплые объятия имели сейчас значение. Когда он отстранился, продолжила: — Помнишь, ты показал мне море? Я сказала, что ни с кем другим не хочу ощутить вкус полета над ним. Уже тогда я испытывала все то, что осознала гораздо позже. А как кувыркались в облаках, помнишь? Я рискнула прыгнуть вниз, падала и не боялась, ни секунды не сомневаясь — ты поймаешь. Уверена, мы найдем выход, теперь твоя очередь довериться мне. Ты же видел, как я танцую с сильфами. Думаешь, они просто так зовут в свой круг? Послушай, что говорит твоя душа, иногда стоит отключить голову. Не может быть, чтобы происходящее между нами оказалось неправильным. — Ты ощущаешь нашу связь столь остро, потому что она реально есть. Из-за нее все происходящее кажется таким естественным. Заметила нить, берущую начало в твоем тонком теле? — Я удивленно распахнула глаза. — Откуда ты?.. Она к тебе ведет? — Дракоша кивнул. — И ты еще смеешь сомневаться? Тем более, видишь, от нас уже ничего не зависит. — Зависит, — упрямо ответил Шанти. — Уйти проще, чем забыть — это мы оба испытали в полной мере, верно? Стоит ли повторять ошибки? — Лиса, ты предлагаешь отправиться в безумный полет. Он станет последним для нас обоих, ты понимаешь? — А ты понимаешь, что без этого полета нет смысла жить дальше? Пусть последним, пусть недолгим, но он будет. Данного знания мне достаточно. Откуда тебе известно, что для меня лучше, а что хуже? Если ты готов сложить крылья и влачить жалкое существование, не использовав щедрый дар судьбы, то я — нет. — Сумасшедшая, безответственная, недальновидная и упрямая девчонка. — Прошу, верь мне. Все у нас будет хорошо, но только если мы останемся вместе. Не в связи дело — и до появления призрачной нити я нуждалась в тебе не меньше. Ты же тоже испытываешь это, я видела. Как можно взять и отказаться? — Отказаться? Никому и никогда я не отдавал то, что считал своим по праву, а ты стала моей парой, Лиса. Для драконов это очень важно, и я готов растерзать любого, кто посмеет посягнуть на тебя. Но помимо этого, есть и другое, не менее сильное чувство. Все мое существо требует беречь сокровище, если потребуется, даже от самого себя. Теперь тебе понятнее мотивы моего поведения? Два сильнейших инстинкта сошлись в противоречии. — Он закаменел, а на лице отпечаталось выражение горечи и потерянности. Я обняла свое личное солнце и постаралась передать всю теплоту, всю любовь, что испытывала к нему. — Мой бедный дракоша, мое рыжее счастье, понимаю, откровения дались тебе тяжело. Ты считаешь себя ответственным за нас обоих, тебе сложнее. Позволь встать рядом, разделить то, что уготовано в будущем. Я не такая слабая, как тебе кажется. С тобой я ничего не боюсь, и помогу справиться с любыми испытаниями, только не оставляй меня, не отказывайся. Не давая ему времени на ответ, принялась исступленно покрывать поцелуями: шею, подбородок, губы, щеки, нос и снова губы. Он тяжело дышал и практически не шевелился. Как же сложно Шанти справиться со своими внутренними демонами. Ничего, я очень постараюсь подарить ему ответное счастье. Против правил, в нарушение всех догм, но сумею стать настоящей парой дракона. Моего дракона. Не отдам. Никогда и никому. Я гений-воин, бездна всех несогласных побери, отец не зря меня так называл. По моим щекам текли слезы, но я заметила это лишь тогда, когда дракоша очнулся и вытер их. — Не надо, не плачь, маленькая моя. Обещаю, что не стану решать за двоих. Просто помни — пока у тебя есть время передумать. — Из моей груди вырвался то ли вздох, то ли всхлип. Как же он не поймет, все давно решено. Шанти будто прочел мои мысли, хотя скорее, догадался по реакции. — Не спеши. Послушай одну правдивую историю, она напрямую касается и тебя, и ситуации в целом. — Какие ужасы мне еще не известны? — пробурчала я и глубже закапалась ему под руку. — Нечто похожее уже случалось, — голос дракоши зазвучал глухо и отстраненно, словно он находился где-то далеко. — Счастливого конца не вышло. Против воли я навострила уши и недовольно спросила: — Откуда знать, как в действительности распорядилась судьба? Тебя там не было, ты не видел. Возможно, та пара считала иначе. — Видел, — с такой болью ответил Шанти, что я поднялась и заглянула ему в глаза. В них бушевало пламя. Осторожно погладила его по щеке, призывая вернуться в нашу реальность. Он моргнул и потушил взгляд, грустно улыбнулся. — Давно, несколько столетий назад, человек и дракон полюбили друг друга, а потом оба погибли. Поверь, я предпочел бы не знать и не испытывать подобное на себе, но так уж сложилось. Я видел глазами того мужчины, слышал его мысли, ощущал, как самого себя — там не осталось ничего кроме страдания. — Перестань. Не хочу слушать. — В груди поселилось тревога. — А придется, — дракоша хмыкнул. Мужчина — сильный маг, владеющий всеми Стихиями, у вас их зовут универсалами. — Как Альт? — зачем-то спросила я, история угнетала. Шанти кивнул. — Драконица из клана Сияющих, дома Воздушных драконов, дочь главы Совета Старейшин того времени. — По лицу любимого скользнула ироничная улыбка, сбивая меня с толку. Что он увидел забавного в последней фразе? Затаила дыхание, ожидая продолжения, но его не последовало. Шанти резко напрягся и посерьезнел. — Тебе пора. Милорд Астагарт готов к встрече. — Что? — оставалось лишь растерянно хлопать глазами, от столь стремительной смены темы. — А как же… — Я обязательно расскажу, — он погладил меня по голове и спустил на пол. — Но заставлять ждать властителя этого мира нельзя. — Как ты узнал, что он ждет? — Дракоша хитро прищурился и указал на светящийся прозрачный шарик над дверью. Не знай я, куда смотреть, ни почем бы не обратила внимания. — Дант прислал вестника. — Ох уж эти ваши магические штучки, — фыркнула я, стараясь совладать со вновь подступившим волнением. Как же быстро пролетело время, я совсем не готова, но кого это волнует? — Наши, Лиса, теперь уже наши. Зря разве тебя приятели натаскивали столько времени? Отвыкай мыслить как обычный человек, ты полноценная магичка. — Ему удалось вызвать у меня искреннюю улыбку. — Альт сказал, что у меня вырос резерв, но он все равно пустой почему-то. — В самом деле? Интересно… Шанти пятерней встопорщил волосы, аналогично он поступал с головными гребнями, когда испытывал сильные эмоции. Я почувствовала, как улыбка переходит все мыслимые границы, рискуя подпереть уши. Высшие, до чего же я скучала по этим мелочам. — Люблю тебя, — тихо прошептала, направляясь к выходу. Он догнал и нежно поцеловал. — Я провожу и подожду за дверями. Не бойся, хорошо? — Чего мне бояться, когда у меня есть собственное солнце? Только его потерять. Все остальное, включая даже самого Повелителя Нижнего Мира, становится совсем не важно. — Смех любимого разнесся по коридору дворца. — Тшшш-ш-ш, не вздумай больше так сказать еще где-нибудь, — в глазах дракоши плясали озорные огоньки. Его присутствие здорово отвлекало и не давало впасть в уныние. К сожалению, наш путь быстро закончился у массивной двустворчатой двери, перед которой дежурила пара мужчин с ничего не выражающими лицами. Как бы узнать: уже можно входить или нужно, чтобы о моем приходе доложили? Пока размышляла, створки распахнулись, на пороге показался Фенрир. — О, милая, ты весьма пунктуальна, — весело откликнулся он. — Вижу, братец обо всем позаботился и лишил меня удовольствия, пригласить тебя лично на аудиенцию. Я опасливо посмотрела на Шанти, тот привалился к стене и невозмутимо засунул руки в карманы. Вроде не злится, наоборот, на губах играет насмешливая улыбка. Демон воспользовался моим замешательством и беззастенчиво приобнял. — Какие у тебя интересные знакомства, — зашептал он мне томно на ухо. — Позволишь разгадать эту загадку? — Фенрир-р-р, — в устах дракона имя прозвучало, как тихий рык. — Серьезно? Даже так? — Демон отстранился, продолжая ухмыляться. — Да брось, она человек. Не знаю, с чего ты решил ее опекать, но оттого и занимательнее интрига. — Шанти проигнорировал его реплику, а Фенрир провокационно продолжил: — Как думаешь, я смогу убедить Алистер, что древние ящеры всегда отличались неимоверной холодностью и равнодушием? — Он подмигнул мне. — Тем более к людям. Дракон и бровью не повел, смерил асурендра снисходительным взглядом и ехидно ответил: — Не менее древние духи тьмы, конечно же, отличаются отдельным человеколюбием, а о вашей горячей отзывчивости слагают легенды. — Но ведь слагают, — оставил за собой последнее слово вредный демон. И уже нормальным тоном произнес, обращаясь ко мне: — Иди, они ждут. — Фенрир слегка подтолкнул меня вперед. Они? Мы так не договаривались. Двери за спиной захлопнулись, отрезая меня от остального мира. В богато украшенном зале за массивным столом сидели двое темноволосых мужчин, от которых веяло опасностью. Под их пристальными взглядами я почувствовала, как подгибаются ноги. Вздохнула и, собрав остатки самообладания, выпрямила спину. У милорда Астагарта едва заметно дрогнули уголоки рта, его брат, а второй демон был не кто иной, как лорд Эрданур, еще сильнее нахмурился. После доклада Фенрира они даже бумаги со стола убрать не успели. Я-то представляла, что меня встретят, восседая на троне, наверное, слишком мелкая пичуга, для подобных знаков внимания. Усмехнулась своим мыслям, заметила изогнувшуюся бровь Повелителя, и запоздало сообразила, как выгляжу со стороны. — Подойди, Алистер Дейл, — произнес милорд, и я прямо физически ощутила, как на плечи легла невидимая тяжесть, заставляя пригибаться к земле. С трудом удержала порыв ссутулиться и шагнула навстречу неизбежному. Присесть никто не предложил, поэтому дойдя до стола, я замерла в ожидании дальнейшего развития событий. Повелитель молча изучал меня, не спеша снова заговаривать. Зато слово взял отец Фенрира: — Нашей гостье не следовало вести себя столь неосмотрительно. Тебе даровано покровительство первого дома, глупо и крайне невежливо лезть туда, куда вход закрыт. — Лорд Эрданур смотрел неприязненно, его тонкие губы кривились в пренебрежении. — Ты осознаешь это? — Да, — прошелестела я, мечтая раствориться в пространстве. — Эрдан, она бы не попала в закрытые круги без участия твоего сына, будь снисходительнее, — заметил милорд. При этом я не поняла, что на самом деле он думал — сильно сомневаюсь в его искренней заботе обо мне. — Она бы вообще сюда не попала без участия твоей дочери, — в тон Повелителю недовольно ответил лорд Эрданур. Милорд Астагарт прикрыл глаза, будто давая понять, что уж за это стихийное бедствие он никак не может быть в ответе. Я припомнила выкрутасы Лили и почти искренне ему посочувствовала. Не хватало мне еще стать камнем преткновения между Темными Лордами. Все светлое, что еще теплилось внутри, собрало вещи и покинуло неприветливое жилище, демонстративно хлопнув дверью. — Как ты находишь наш мир? — вдруг поинтересовался Повелитель. — Он сильно отличается от моего, — честно ответила я. — Трудно оценить Подземное Царство по достоинству, я видела мало, но то, с чем успела познакомиться, мне понравилось. — И пятый круг? — Милорд позволил себе подобие улыбки. — Там было весьма… необычно и в некотором роде познавательно. — Теперь понятно, — кивнул Повелитель своим мыслям. Вот бы и я могла похвалиться, что мне хоть что-то понятно. — В будущем рассчитываю на твое благоразумие, — тоном, не терпящим возражений, продолжил он. — Было бы неприятно вновь ощутить отголосок твоих проблем. Не стоит испытывать терпение хозяев и пренебрегать элементарными правилами безопасности. — Я поняла, — слова дались с трудом, но под выжидающим взглядом милорда Астагарта пришлось отвечать. Он кивнул. — Покажи ногу, — внезапно попросил лорд Эрданур. Нет, не так — приказал, вот верное слово. Я замерла, не зная как поступить. Что происходит? Он недовольно пояснил: — Насколько нам известно, тебя укусил сиртан, покажи. Дрожа всем телом, я подошла к нему и закатала штанину, оголяя место немного выше лодыжки. Лорд Эрданур хмуро оглядел все еще немного воспаленную рану и неожиданно накрыл ее ладонью, от чего я чуть сознание не потеряла. В висках бешено застучало, а сердце ухнуло вниз. — Все так, — спустя некоторое время, показавшееся мне вечностью, озвучил он. — Алистер, Иллюзорный кот благоволит тебе, верно? — теперь уже озадачил Повелитель. — Думаю, можно выразиться и таким образом, — осторожно ответила я, окончательно переставая понимать цель данной встречи. — Ты получил ответ, Эрдан. — Упомянутый демон окатил меня стужей во взгляде и небрежно махнул рукой, позволяя поправить внешний вид. — Можешь идти, Алистер. И раз уж имеешь мужество водить дружбу с демонами, никогда не забывай своей сути. Своей и их. Дорого бы я дала, чтобы понять, что подразумевал милорд Астагарт, прощаясь. По его бесстрастному лицу ничего не разберешь. Одно знала точно — еще раз встречаться с Темными Лордами у меня нет ни малейшего желания. В их присутствии само пространство вокруг уплотняется и давит, даже дышать становится тяжелее. Впредь придется быть осторожнее, дабы ненароком не привлечь их внимание. Эту аудиенцию я запомню на всю жизнь. Кроме того, с трудом верилось, что Темные Лорды потратили на меня время лишь с намерениями нагнать страху и провести воспитательную беседу. Хотя… возможно, просто следует успокоиться и отдохнуть? Последние два дня переходят все границы по насыщенности на события, выматывая не столько физически, сколько морально. Эмоции скачут из крайности в крайность, грозя обернуться нервным срывом. Переживания тут же улетучились, стоило увидеть сосредоточенное лицо Шанти. Заметив меня, он отлепился от стены и шагнул навстречу, заглянул в глаза. — Ты очень бледная и круги под глазами, — озабоченно прокомментировал он. — Как самочувствие? — Обидно так выглядеть перед любимым. — Устала, наверное, слишком много событий. — Шанти обнял меня, окутывая спокойствием. — Дрожишь, — заметил дракоша. — Сама дойдешь? — Конечно. Да все нормально, — возмутилась я. Не хватало, чтобы меня совсем в немощные записали. — Хорошо, — не стал спорить Шанти. — Отдохнешь и домой, хватит с тебя острых ощущений. — Я отрицательно замотала головой. Нет, с одной стороны, здесь меня действительно особо ничего не держит, а с учетом разговора с лордами, убраться подальше было бы верхом здравомыслия. С другой — в этом мире есть возможность полноценно находиться рядом с Шанти. Я не готова ее так быстро утратить. Он потянул меня за собой, увлекая вперед. — Погоди, — уперлась я, — постой. — Донести? — Нет, я не о том. Прижалась к дракоше, уткнувшись в грудь. Под размеренный стук его сердца, чувствовала, как возвращаются силы и желание снова бороться, жить, дышать. Как же тяжело дается близость к властителям Подземного Царства, прав был Фенрир насчет темных вибраций — меня словно опустошили. Шанти погладил мои волосы, чуть сильнее сжал плечи. Потянулась к его губам, ища поддержку и опору в стремительно меняющейся реальности. Он хотел что-то сказать, но я вложила во взгляд столько мольбы. Дракоша шумно выдохнул и дал то, в чем сейчас я нуждалась: нежный поцелуй, заставляющий забыть о тревогах, усталости и нависшей неопределенности будущего. Растворяясь в безмятежной неге, обняла его и полностью утратила связь с действительностью. — Шанти? — смутно знакомый голос нарушил волшебные мгновения. Я повернула голову взглянуть, кого принесла нелегкая. Шира — у этой девушки потрясающие способности появляться в самый неподходящий момент. Она неверяще смотрела на моего дракошу, будто он нанес ей превеликое оскорбление, затем резко развернулась и поспешно зашагала прочь. — Ширайанара, — рыкнул вслед ей Шанти. Драконица замерла. — Не лезь в это дело, — в голосе любимого звучал металл. — Не указывай мне, — с вызовом откликнулась девушка. — Я искала тебя, чтобы поговорить о новой информации по Источнику, но теперь вижу, ты вовсе не для того прилетел. Как ты мог, а? Я не понимаю. — Прошу тебя, — уже мягче произнес Шанти, — я сам. — Шаэрриан должен знать, — холодно ответила она. — И чем скорее, тем лучше. Для тебя же самого. Тряхнув россыпью золотистых волос, Шира быстро скрылась за поворотом. Шанти выругался сквозь зубы. Даже не понимая слов, я сообразила — случилось нечто ужасно плохое. Испуганно посмотрела ему в глаза. — У нас проблемы? — Он криво улыбнулся. — И давно, моя маленькая. Просто теперь у нас еще и времени не осталось.В одном из миров триквестра Над бассейном с кипящей серой неподвижно висела тщедушная человеческая фигура. Облако паров равнодушно клубилось вокруг некогда сильного тела. Сейчас оно выглядело истощенным и беспомощным. Невидимые обычному зрению силовые нити крепко держали свою жертву, позволяя продлить ее страдания. Так бывает с попавшим в паутину насекомым — оно еще живое, но уже смертельно уставшее. У края этой опасной ловушки стоял темноволосый мужчина и, задумчиво склонив голову набок, рассматривал то, что осталось от его верноподданного. Тяжелый взгляд господина не выражал ни малейшего интереса, распростертое тело теперь являлось лишь отработанным материалом, не более. Из всех окружающих он привык извлекать пользу, если они не годились для достижения его целей, тогда по умолчанию попадали в разряд ничего не значащего тупого скота. Исключение допускалось лишь для близких, да и к тем он относился либо с прохладным уважением, либо с бережливостью собственника, на большее его сердце было не способно. — Господин, все готово. Осталось добыть последнее звено, которое замкнет Круг Силы. Мужчина на секунду прикрыл глаза, его тонкие черты тронуло раздражение, но тут же погасло. Он лениво спихнул носком сапога небольшой камень, посмотрел, как бурлящая масса с готовностью его поглотила, и только после этого недобро посмотрел на слугу, посмевшего нарушить его размышления. Тот непроизвольно сжался и сделал шаг назад. Господин отвернулся, прошел к трону и занял свое место, жестом подозвал второго слугу в белых одеждах, молча стоящего неподалеку. Шаги последнего гулко отразились от сводов пещеры, растревожив притаившихся в полумраке летучих мышей. — Когда мы извлечем из Источника артефакт Хранителя, сколько времени понадобится на подготовку к ритуалу? — Не менее получаса, — немного поразмыслив, ответил слуга в белом. — Слишком долго, двадцать минут это все, что я могу тебе позволить, — твердо заявил сидящий на троне. Его собеседник переменился в лице, но возразить не посмел. Господин перевел скучающий взгляд на несчастного, висящего над бассейном, обманчиво-небрежно поинтересовался: — Почему я узнаю об обнаружении слабых мест в связке триквестра через десятые руки, а не от тебя? Слуга почти сравнялся по цвету со своей одеждой и дрожащим голосом ответил: — Мне ничего не известно об этом. — Вот как? — мягко улыбнулся господин, все еще глядя на тело, окутанное ядовитыми парами. Жертва издала слабый, протяжный стон, слуги обернулись в ту сторону, на их лицах отразился ужас. Господин немного помедлил и повелительным взмахом руки оборвал стенания агонизирующего тела, словно невзначай произнес: — Он не оправдал моего доверия. — Я все выясню в кратчайшие сроки, — верно истолковав намек, тихо откликнулся провинившийся. — Не сомневаюсь. — Взгляд мужчины переместился к слуге, принесшему известия о ходе последних приготовлений. — Анхарт, мне надоели пляски вокруг девчонки, займись этим. Не вижу смысла и дальше оттягивать неизбежное, я и так подарил ей много времени. — Будет исполнено. Слуга в белом с сомнением посмотрел на с готовностью склонившегося Анхарта и решился озвучить давно терзавшие его опасения: — А если окажется, что она не подходит? Только дочь Хранителя сможет прикоснуться к его наследию. Мужчина на троне снисходительно усмехнулся: — Твоя забота — подготовить к ритуалу все необходимое и продолжать быть моими глазами и ушами. В ее происхождении я уверен, совпадений слишком много. Все заинтересованные скоро их сопоставят и придут к тому же выводу, это лишь вопрос времени. Пока преимущество на нашей стороне, но долго это не продлится, нужно начинать действовать. — Господин, — подал голос Анхарт, — постоянная слежка за нами становится помехой, вот-вот они докопаются до сути, это может навредить. — Не забивай голову тем, что тебя не касается, свою задачу ты знаешь. Скоро им станет не до забот о каких-то заброшенных рудниках. — Мужчина на троне хищно улыбнулся и со значением добавил: — Ничто так не отвлекает от зубной боли, как сломанная рука, верно? Волноваться не о чем, каждому из них найдется занятие, которое лишит возможности совать нос в чужие дела. — Как скажете, — смиренно ответил слуга. — В остальном, как я и говорил, все готово для начала слияния. — Хорошо. — Мужчина на троне кивнул и погладил подлокотник. — Столько лет мы шли к цели, проделана колоссальная работа. Этот путь долго развеивал мою скуку, но пришло время его завершить и насладиться результатом. — Бесстрастное лицо господина тронула предвкушающая улыбка. — Грядет новая эра. Старые миры утонут в крови, а на их месте из боли и пепла восстанет новый, перерожденный мир. Совершенно иной ход истории, которую мы напишем для него сами. Его слова засвидетельствовали пугливые тени, таящиеся по углам сумрачной пещеры. На лице мужчины больше не отразилось ни единой эмоции, холодные глаза уже видели будущее В трепещущем свете огненных всполохов он действительно был похож на нового бога. (обратно) (обратно)
Таша танари Танцующая среди ветров. Книга 3. Счастье
Намного раньше начала событий, в одном из миров Триквестра У края моста, потемневшего от времени и влаги, стоял высокий мужчина и с тоской всматривался в озерную гладь. Он устал, он смертельно устал жить, скрываясь ото всех на свете. Казалось бы, на сей раз он отыскал отличное место, где можно надолго осесть и притвориться, что все хорошо. Но тупая боль в груди от так и не зажившей за несколько столетий раны не давала забыть – себя не обманешь, от себя не убежишь. Груз прошлого всегда шел с ним рука об руку, куда бы ни забрасывала судьба. Сложно сказать, сожалел ли мужчина о чем-либо, он перестал терзаться вопросами с несуществующими ответами. Была цель, и оставался смысл, ради которого стоило цепляться за проклятые миры, где не сохранилось для него ни крупицы счастья. Пусть призрачная надежда, пусть крохотный шанс, но он не мог себе позволить потерять и их. Слишком высокую цену заплатила та, в чьих глазах навсегда угас свет. Он переступил с ноги на ногу и втянул в себя промозглый осенний воздух, пропитанный запахами пойманной рыбы и свежей выпечки. Странная смесь, напоминающая мужчине, что он еще способен испытывать хоть какие-то чувства. Очень давно, словно в другой жизни, он вот так же всматривался в спокойные воды Источника. Столько веков позади, а практически ничего не изменилось: то же отчаяние, та же тоска, и он по-прежнему стоит у края. Иногда остаться, продолжая дышать, гораздо труднее, чем уйти за грань – в этом он успел убедиться в полной мере. Да, он устал, и, наверное, стоило бы опустить руки, но обещание любимой держало крепче любых кандалов. Значит, придется продолжать бороться вопреки… Тихий всплеск привлек внимание мужчины, он оторвал взгляд от воды и посмотрел на хрупкую женскую фигурку, цепляющуюся замерзшими пальцами за ограждение моста. По ту сторону. Еще один мелкий камешек выскользнул из-под подошв ее ботинок и с тем же негромким звуком канул в равнодушную воду. Невольный свидетель попытки расстаться с жизнью бесшумно подошел ближе и протянул руку несчастной. Молча он просто смотрел в ее испуганные глаза, говорить не было ни сил, ни желания. Он слишком хорошо понимал те чувства, что испытывала незнакомка. Он и сам с удовольствием бы к ней присоединился, но не мог, не имел права. А она… она вольна выбирать путь сама: принять его руку или отказаться. Маленькая холодная ладошка доверчиво ухватилась за его пальцы, заставляя вздрогнуть. Девушка, не произнеся ни слова, перебралась через ограждение обратно на мост, но только так и не выпустила руку мужчины, а наоборот, уткнулась лицом ему в грудь и тихо всхлипнула. Он почувствовал, как от ее слез намокла рубашка, и неловко погладил растрепавшиеся волосы неизвестной, пытаясь утешить. Его сердце давно превратилось в ледышку и стало непригодным для ярких эмоций, дать ей большего он не сумел, да и не особо хотел. – Простите, – разобрал он шепот, похожий на шелест листьев на ветру. – Я даже этого не могу. Девушка замолчала. Они продолжали стоять не шевелясь, только легкое подрагивание ее плеч да зябкое ощущение мокрой ткани на груди напоминали ему о постороннем присутствии. Мужчина отчетливо осознавал, насколько незнакомке сейчас плохо. Хоть он и утратил большую часть прежней силы, но на кое-что еще вполне был способен. Возможно, поэтому и не оттолкнул, а продолжал, едва касаясь, поглаживать ее голову. Каждый из них скорбел о своем, и это давало ощущение странного болезненного единения. Ведь только такое же кровоточащее сердце сможет понять твое собственное. – Извините и… спасибо, наверное, – девушка утерла глаза и судорожно вздохнула. Он отстранился и пожал плечами. Вот и она сделала выбор, оставаясь жить со своим прошлым. – Я могу помочь забыть о постигшем горе, – удивляясь себе, ответил мужчина. Незнакомка отрицательно покачала головой. – Ниор? – спросила она, потом прикрыла веки. – Мне уже никто не поможет, а забывать я не хочу. Только это у меня и остается – память. Мужчина не настаивал. Он вообще не был уверен, желает ли знать о ней что-либо, поэтому не спешил заговаривать вновь. Девушка сама продолжила исповедь: – Мой малыш погиб, и я вместе с ним. Мужчина вздрогнул, против воли крепче сжимая ее замерзшую руку. Нашел в себе силы ответить: – У вас появятся другие дети. Это не заменит утраты, но даст новый смысл. – Нет, – глухо произнесла незнакомка, – не появятся. Я перепробовала все возможные средства, я больше не способна подарить жизнь, – она помолчала некоторое время, потом добавила: – И со своей расстаться не смогла. Я выгляжу жалко? – Не знаю, – честно ответил мужчина. – Вы просто отчаялись и потеряли веру, так бывает. – Иннара, – невпопад откликнулась девушка, – мое имя. – Рик… Фредерик, – шевельнулись обветренные губы мужчины. Он поймал безумную, безрассудную, как вся прошлая жизнь, мысль. Давно уже Рик не позволял себе ничего подобного. «А вдруг?» – шепнуло сознание. Город на ланталловых залежах скроет до поры до времени и его самого, и его сокровище. Уж не Высшие ли послали ему эту девушку? Он пристальнее всмотрелся в черты незнакомки: такая другая, совсем не похожая на нее. Но это и хорошо, ему не нужна замена. Он попытается научиться заново дышать полной грудью, перестав влачить жалкое существование. Рик слабо улыбнулся. – Иннара, я все же попробую тебе помочь, если позволишь. Девушка доверчиво потерлась щекой о его плечо. Он чувствовал: она не верит, но тоже очень устала. Ее эмоции считывались легко: просто человек, без малейшей искры дара, ни одного щита. Очень светлый и чистый человек, утративший ориентиры, потерявший себя. – Зачем я тебе? – наконец вымолвила она. – А я тебе? – вопросом на вопрос ответил Рик. Несмотря на нелепую ситуацию, Иннара улыбнулась. Нет, радости она по-прежнему не испытывала, но в глубине души затеплилась надежда. – Уже поздно и сильно похолодало, а твоя рубашка намокла. – У меня нет дома, – признался Рик. Девушка задумчиво рассматривала его пальцы, потом подняла глаза и спросила: – Хочешь, покажу тебе свой? – Хочу. Ответив, Рик только утвердился в мыслях, что сделает все возможное, но своего добьется. Он даст им обоим шанс на счастье. Пришло время выполнить обещание, он не может вечно убегать. Здесь пока безопасно, и он приложит все усилия, чтобы так и оставалось как можно дольше, а потом… Свое он будет защищать до последнего вздоха. (обратно)Глава 1
Шантиграан Стэн Акатоши С тяжелым сердцем я оставил в Царстве демонов свою пару и вернулся домой. Предвиделась буря, и никто не мог предсказать, чем она для меня закончится. Дант обещал присматривать за Лисой, но тревога не отпускала: слишком много обязанностей лежит на асурендрах, слишком уязвим человек в Нижнем Мире. Оставалось надеяться на иллюзора и то, что сама Лиса больше не совершит необдуманных поступков, в противном случае ей даже гость из-за грани миров не успеет помочь. Бездна, Шира нарушила мои планы и отобрала последние крупицы времени. Пообщавшись с Лисой, я отчетливо понял: все неспроста. Над головой витало нечто ускользающее, осязаемое, но пока недоступное разуму. Очень много совпадений. Разрозненные эпизоды просились сложиться в единый узор, чтобы приоткрыть завесу тайны, но сейчас мне стало резко не до этого. Остановить Ширайанару я мог, но это дорого обошлось бы нам всем, включая Оливьеров. Подставлять друзей не хотелось, да и не было смысла: она все равно не станет молчать, как и никто другой на ее месте, а применение силы в данном случае лишь усугубило бы ситуацию впоследствии. Миром договориться с Широй не получилось, я видел, как ее оскорбил мой выбор. Ошибаться на ее счет не приходилось, мы хорошо успели изучить друг друга за те несколько лет, что были вместе. Помимо совершенно противоестественных отношений с точки зрения любого дракона, которые лежали на поверхности этой истории, были задеты ее гордость и честолюбие. Это она еще не знает, что на самом деле связывает меня с человечкой. По мстительности с обиженной драконицей сравнится только демоница, но с той все ясно: их природа и не предполагает добродетели. Драконица же прикроется благими намерениями, завернет уязвленное самолюбие в покрывало заботы и вручит приговор с улыбкой и искренней верой, что поступает правильно. Вот и сейчас, стоя перед дверью в палату Совета, она смотрела на меня открыто, полная убежденности в своей правоте. Я отвернулся и лишь потом позволил себе скривиться: что ж, выбор сделан, остается держать оборону. Глава Совета после разговора с Широй очень долго никого не вызывал, я устал мерить коридор шагами и устало прислонился лбом к оконному стеклу, наблюдая за сменой светил. Такие прекрасные, такие равнодушные, век за веком ходят рука об руку, и нет им дела до моих душевных метаний. Я и сам не так давно жил по заведенному порядку, был равнодушен, холоден, собран, внутри царило спокойствие, в крови не просыпался огонь. Точно знал, куда двигаюсь, какие цели преследую, где окажусь завтра, и меня все устраивало. – Шанти? – голос Ширы за плечом прозвучал неожиданно, я не стал оборачиваться. Мне нечего ей сказать, теперь уже нечего. – Что с тобой? Почему? С человеком, – в последнем слове сквозило неприкрытое пренебрежение. Я криво улыбнулся – как знакомо. От неприятного разговора меня избавил отец, с непроницаемым видом он пригласил проследовать в палату, жестом остановив собравшуюся присоединиться драконицу. – Жди! Она дернулась и, задрав подбородок, отвернулась. Я усмехнулся и шагнул навстречу судьбе. Как только за нами закрылась дверь и я ощутил легкие вибрации контура тишины, с главы Совета Старейшин слетело напускное равнодушие. В его глазах цвета грозового неба притаились молнии, с минуту он молча буравил меня взглядом, потом шумно вздохнул и на удивление сдержанно произнес: – Внимательно слушаю твои объяснения. Я пожал плечами: – Мне же неизвестно, о чем вы беседовали. Что я должен объяснить? Глава сжал кулаки: – Аан, игры кончились! Я достаточно ждал, предоставив тебе возможность прийти и спокойно во всем разобраться, – лед в его голосе можно было колоть на куски и щедро ссыпать в крепкие горячительные напитки. Кстати, от последнего я бы сейчас не отказался. – Мы оба знаем, что Ширайанара, несмотря на характер, не стала бы шутить с подобными вещами, она говорила правду. Еще раз: я жду твои объяснения. Я прикрыл глаза, собираясь с мыслями, представил вокруг себя непроницаемый кокон и, не оглядываясь, прыгнул в омут неизбежности: – Все серьезно, я готов идти до конца. Отец подавился словами, которые уже готовы были сорваться с языка. Молнии из его глаз все-таки посыпались, но я встретил их, не испытывая ни малейшего сомнения в выбранном пути. – Ты в своем уме?! Я не верю, что мы вообще обсуждаем эту тему. Что за странная прихоть? Если тебе так уж приспичило опекать смертную, я еще мог бы закрыть глаза. Но как прикажешь игнорировать то, что ты переходишь все допустимые границы, ставя под сомнение не только свое будущее, но и бросая тень на нашу семью? Не забывай, чей ты сын, Аан! С тебя спрос более жесткий, всегда. Мне больше неинтересно, какое помутнение случилось в твоей голове, ты не захотел поделиться. Я позволил тебе разобраться самому, как взрослому, но доверия ты не оправдал. Теперь я сам решу, не считаясь с твоим мнением: запрещаю приближаться к человечке. Ты меня понял? Я склонил голову и твердо произнес: – Глава Совета, при всем уважении к вам, я буду действовать так, как сочту нужным. – Что-о-о? – проревел отец. – Не забывайся! Видно, слишком многое я тебе позволял. Не разочаровывай меня и дальше. Выдержав его тяжелый взгляд, я тихо добавил: – Все зашло слишком далеко, это сильнее меня. Она моя пара, отец. Он замер, его лицо исказилось от боли, а мое сердце сжалось от сожаления. Невыносимо было видеть презрение в глазах собственного отца, осознание же того, что ударил его в самое уязвимое место, и подавно разрывало душу на части. Глава ссутулился и хрипло произнес: – Скажи, что это глупая шутка. Так не бывает, она человек. Я не сдержал горькой усмешки: – Тебе лучше других известно: случаются исключения. Он прошел в глубь палаты и сел на скамью, погружаясь в размышления, я смиренно ожидал его вердикта. – Ты уверен? – с надеждой в голосе уточнил отец, на миг встрепенувшись. – Ошибка… – Исключена, – перебил я, не позволяя пустить ростки призрачным чаяниям. – Думаешь, я не боролся? Думаешь, я не приложил усилий, чтобы избежать такого результата? Да я с ума сходил от отчаяния и безысходности, пытаясь найти бескровный выход из ситуации. Не получилось. – Глупый, самонадеянный мальчишка! Почему не пришел ко мне раньше? И чего ты добился своим упрямством? – И что бы ты сделал? – слова отца задели. – Ты не помог тогда, не в твоей власти исправить что-либо и сейчас. Миг – и вспышка боли пронзила тело, я согнулся и упал на колени, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Он ударил без предупреждения, у меня не было шансов успеть закрыться. И поделом: я прекрасно понимал, что заслужил, поэтому, как только смог, молча поднялся и сложил руки на груди, ожидая его решения. – Ошибаешься, сейчас я вполне способен защитить тех, кто мне дорог. Ты не покинешь Долину без моего письменного разрешения. – Ты не пойдешь на это. – Уверен? – Глава снова выглядел невозмутимым, будто не он только что утопил нас в волне всепоглощающего гнева. – Тогда тебе придется объясниться с Советом. Ты готов обнародовать истинное положение вещей? – Если понадобится, я лично распоряжусь о заключении тебя под стражу. Вы прошли инициацию? – Нет, я же сказал, мне это тоже не доставляет особого счастья. Или ты считаешь, у меня совсем мозги отшибло? Отец заметно расслабился: – Вот и отлично; имей в виду, ты теперь под особым наблюдением, я рисковать единственным сыном не собираюсь. – Шира молчать не будет. – Разберусь, я пока еще глава Совета и имею достаточное влияние на первые дома, клан Алых не исключение. Но если ты не образумишься и продолжишь упорствовать, я выполню свое обещание. – Вы в своем праве, глава Совета. Он неодобрительно покачал головой, догадываясь, что я не стану сидеть сложа руки. – Аан, неужели ты не понимаешь? Если не задушить на корню эту привязанность, то дальше будет только хуже. В конце концов, даже я не смогу предотвратить суд Совета. В лучшем случае тебя обрекут на жизнь изгоя, в худшем – запечатают, а крылья прилюдно прожгут. Ты больше никогда не поднимешься в небо и магией не воспользуешься. Я содрогнулся: хотя мне и было известно о суровости наказаний отступников, но на моей памяти их не использовали, отчего они казались далеким пережитком прошлого. Глупо. Я слишком молод, чтобы судить о прошлом, а ведь на глазах многих ныне живущих происходили жестокие баталии, меняющие историю миров. Как справедливо заметил Дэйвис Иро Террел, высший демон с примесью вампирской крови, драконы только создавали видимость безучастных наблюдателей, сохраняя статус благородных. На самом же деле в нашей истории крови не меньше, просто предки научились проворачивать дела тоньше, и всегда цель оправдывала средства. Цель, которая стоила жертв, которая несла огромный рывок вперед к развитию и процветанию Верхнего Мира. Отец испытующе на меня посмотрел, давая возможность прочувствовать последствия моего выбора. Самое страшное для дракона – лишиться свободы, свободы полета.Смерть в этом случае станет милостью. Сочтя паузу достаточной, глава продолжил: – И ради чего, сын? Ради нескольких мгновений сомнительного счастья рядом со смертной? Да и какое может быть счастье между вами? Не хочу объяснять прописные истины. Отец снова стал собранным, по-деловому отстраненным, хотя я видел, как в глубине серых глаз притаился страх. Я обреченно повторил: – Она моя пара. Если она захочет, я не смогу от нее отказаться, сколько бы ни продлились эти мгновения. Ты сам говорил: сильфы установили наши порядки, не я сотворил зародившуюся между нами связь. – Глупости! – оборвал отец, в его руках хрустнула личная печать главы Совета. Он поморщился и отбросил ее в сторону, отер руки о край церемониального хитона. – Ты справишься. Раз инициации не было, то все еще можно изменить. Я пожал плечами. Он сам не верил в то, что говорил. Ему ли, познавшему истинную любовь своей пары, не знать, что бороться бессмысленно? – Скажи, что стало с драконицей… Несси. Глава, до этого вновь начавший расхаживать между рядами скамеек, замер. Я знал, что ему больно, но если не спросить сейчас, то когда? Отец вытянулся в струнку, меняясь в лице практически до неузнаваемости. Теперь передо мной стоял не просто облаченный властью глава Совета Старейшин, сейчас передо мной стоял владыка Небесной Долины, именно так. Он знал, на что способен, и я это знал. И оба мы испытывали страх. – Она прошла тот путь до конца, упрямая и не покорившаяся судьбе. Ей оставили магию, на то были серьезные причины, но крылья… крылья отняли. – Какие причины? – Тебе мало? Не лезь в это! – Я должен знать! Она родила ребенка, да? Поэтому ты знаешь, что плод союза дракона с человеком нежизнеспособен. Она родила мертвого ребенка? – Она пошла против семьи, наплевала на собственные корни. Перечеркнула прошлое, выбрав любовь взамен долга. Весь клан Сияющих был запятнан, после ее смерти главу Совета свергли, а дому Олиан пришлось отречься от целого рода. Если тебе безразлична собственная судьба, то подумай о тех, кто ни в чем не виноват. Они имеют право на спокойную жизнь, они не выбирали участь гонимых. Ты готов взять на себя такую ответственность? – Я не она, я найду выход. Что забрал бывший Хранитель? – Убирайся с глаз, живо! – взревел глава. – Узнаю, что сунулся, куда не следует, я не шучу: закрою тебя в самом глубоком подземелье. Ты меня понял? Матери ни слова. Спасибо Высшим, ее сейчас нет в Алнаире. Даю тебе трое суток, чтобы подумать. Настоятельно рекомендую провести их с пользой и хорошенько проветрить дурную голову, но к Источнику больше не лезь. Ширу ко мне, и исчезни! Что ж, мне дали целых три дня – роскошь, на которую я и не смел рассчитывать. Конечно, я использую их с умом, вот только глава вряд ли оценит. Кивнув на выходе ожидающей и отчего-то побледневшей Шире, я устремился прочь. Девушка уже не выглядела такой самоуверенной – в глазах застыли вопросы. Сколько же мы пробыли в палате? Мне показалось, совсем недолго. Впрочем, заметив меня, Шира тут же поджала губы и постаралась принять независимый вид. Интересно, она боится за себя, меня или светлое будущее? Значит, отец рассчитывает замять эту историю при условии, что я не продолжу усугублять положение, подставляя под удар дом Стэн. В противном случае главе придется соблюсти закон, даже если после этого он лишится положения в Совете. Да, драконы не претендуют на чужие земли, да, им претит недостойная грызня за власть и передел собственности, но ради чистоты крови, святости родственных уз, непоколебимости вековых устоев и заветов предков Старейшины пойдут на многое. Так было всегда. Под благовидными предлогами вершились судьбы не одного поколения. И я считал это нормальным, я искренне верил в правоту Совета. Мудрые драконы, на чьих глазах сменялись эпохи Среднего Мира. Я верил, что они вправе распоряжаться жизнями остальных, ведь им открыто то, что мне познать еще только предстояло. Благодаря их принципиальности и рьяной защите заведенного уклада Небесная Долина процветала не одно тысячелетие. Как все поменялось, стоило коснуться изнанки действительности. Я чувствовал, как мой мир рушится, рискуя похоронить под обломками всех тех, кто дорог сердцу. Сегодня я уже ни на что не способен, следует хорошенько выспаться и составить план действий. К счастью, мама снова улетела в Мин-Кар – у ее потока молодых драконят близились первые серьезные испытания. Они продемонстрируют все, чему научились за последние пятьдесят лет, и пройдут обряд посвящения во вторую ступень взросления. Вспомнилась учеба в Ашхаруне, на душе просветлело: хорошее было время, нам дозволялось многое, мы только учились самоконтролю. Оказавшись дома, я наскоро помылся и, проигнорировав требования организма поесть, завалился спать. В этот раз без путешествий, раздумий и загадок, даже вязкая тьма не тянула ко мне свои щупальца. Вот только думал, как обойти запрет главы на использование точки перехода между мирами – и уже меня нет. Проснулся от чувства дикого голода, открыл глаза и уставился в предрассветное небо. Через прозрачную часть крыши над кроватью на меня взирали выцветшие холодные звезды. Долго же я спал, если учесть, что лег чуть позже обеда, а сейчас занимается новый день. Заставил себя встать, собраться и наконец-то поесть. Силы мне понадобятся. За три дня я должен успеть просмотреть огромное количество старых хроник, сопоставить свои догадки с реальными событиями и просчитать возможные пути их развития, которые потянутся от того или иного принятого мной решения. Еще нужно навестить старого друга: в одиночку я покинуть Верхний Мир теперь вряд ли сумею. Глава не знает, кто отец Лисы. Поможет ли мне это в дальнейшем? Для завершающего этапа инициации ей нужно войти в Источник Силы, значит, в любом случае придется появиться в Долине. Рискованный шаг, но с окрепшей между нами связью станет проще ее оберегать. Сможет ли глава Совета Старейшин причинить вред ребенку близкого друга? Ответ на этот вопрос я гнал прочь. Что-то подсказывало, что сможет. Как бы то ни было, она просто человек, помеха и угроза будущему рода Акатоши. Через час я уже барабанил в дверь Шениару Вилас Хаттори. Спустя довольно продолжительное время, показался заспанный Шен. Он тер глаза и медленно соображал, кого принесло в такую рань к его порогу. – Аан? Ты озверел? – поприветствовал меня друг. – То пропадет на сильфы знают сколько времени, то заявится посреди ночи. – Привет, Шен. Так и будешь держать меня на входе? Вообще-то уже утро, – усмехнувшись, уточнил я. – Следовало бы тебя проучить, да что толку. Заходи уж. В просторном круглом помещении с окнами во всю стену я разгреб себе пятачок относительно чистого пространства и уселся прямо на пол. С нормальной мебелью у моего творчески одаренного друга всегда были проблемы. Осмотрелся: как приятно, что хоть что-то остается неизменным. Меня окружал богатый и слегка неопрятный мир Шена: картины, законченные и только в набросках, странного вида скульптуры, подчиняющиеся прихоти вспышек озарения гения, обилие красок, досок, камня, металла, всего того, из чего можно создать что-нибудь эдакое. Всегда удивлялся, как друг мог разглядеть в куче хлама, как он выражался, искру, и не только разглядеть, но и при должном усердии, чего его струящейся душе сильно недоставало, сотворить шедевр. Несмотря на достаточно юный возраст – мы были примерно ровесниками – Совет признал в Шене ардаута: среднее звено мастерства в сфере искусств. Другие достигали подобного звания обычно в возрасте не моложе трехсот лет и то, если действительно отличались талантом – всех подряд Совет, конечно, не выделял. – Ты же знаешь, что раньше полудня ко мне и соваться нечего, – продолжил бубнить друг. – Выкладывай, что у тебя случилось, и это должна быть очень уважительная причина, иначе я тебя собственноручно придушу. – Тише-тише, – я поднял ладони вверх и улыбнулся. – Неси улунай: гость я или ободранное крылышко? Сокрушенно качая головой и не переставая зевать, Шен скрылся из виду. Мое настроение, наплевав на все заботы, легкомысленно поползло вверх. Высокий, стройный, обманчиво субтильный водный дракон на первый взгляд не выглядел угрожающе. Но то была лишь видимость, миролюбивый Шен вполне мог стать достойным соперником в драке. Такова природа водных, среди них редко встречаются воины. Все представители дома Вилас обладают ярко выраженным переменчивым, гибким характером под стать своей второй ипостаси: легкой, изящной, похожей на ленту в небе рептилии с длинным вытянутым телом и перистыми крыльями. Вернувшийся друг водрузил передо мной чашку с дымящимся напитком, уселся напротив и смерил внимательным взглядом. Как я и рассчитывал, пока он заваривал улунай, то окончательно проснулся и теперь был готов слушать. – Так, акт гостеприимства я выполнил, – подгребая под себя подушку из-под вороха бумаг, сообщил друг. – Теперь, если не объяснишься, по какому праву потревожил мой священный сон, обещание придушить тебя я выполню. – Требуется помощь, – не стал ходить я кругами. – Надо обойти запрет главы Совета и спуститься в смежный мир. Шен ожидаемо скривился. Вилас терпеть не могут покидать пределы родного мира и искренне не понимают, как можно по доброй воле стремиться выйти за его границы. Утонченная натура водных едва терпит демонические сущности, а на население Среднего Мира смотрит со снисхождением, словно на неразумных детей, разве что дивному народу досталась толика их внимания, да и то исключительно благодаря высоким достижениям в искусстве. – С чего глава решил ограничить твою неприкосновенную свободу? – с подозрением уточнил друг. – Скажем, мы не сошлись во взглядах относительно одного вопроса. Друг присвистнул: – Ну ты даешь! Как надо было разозлить отца, чтобы он пошел на крайние меры? Кто-кто, а ты всегда умел держать эмоции под контролем. Не припомню, чтобы ты раньше позволял себе проявлять неуважение к решениям Совета. Не темни. Теперь скривился я: – Давай ты не начинай, это наше дело. Будешь помогать, или я зря тебя разбудил? – Шикарно рассуждаешь, – возмутился Хаттори, – я даже не могу поинтересоваться, из-за чего мне предлагается перейти дорогу Старейшинам? – Поинтересоваться можешь, – охотно кивнул я, – на этом и закончим. – Чтоб тебя, Аан! – грохнул об пол пустой чашкой Шен. – Ладно, выкладывай, что от меня нужно, я подумаю. – Только я открыл рот, как он вскочил на ноги и кинулся к столу. – Погоди… Друг порылся в поисках чего-то, выудил тонкий деревянный лист и палочку для каллиграфии. Быстро смешал краски прямо в той же чашке, из которой недавно пил, и приказал: – Сиди и не двигайся! – Ты издеваешься? – прошипел я, смиренно замирая. Когда друга посещает муза, хоть в бубны бей, его в такой момент ничего не интересует, кроме собственных желаний. – Цыц! Сказал, сиди, – он размашисто накидал набросок, бережно отложил его и с довольным видом заметил: – Друг, ты изменился: столько страстей бушует в твоем взгляде. Никак, нашел кого-то? Прости, не мог не запечатлеть, уж больно разительные перемены, да и ракурс удачный. – Отдай, – теряя спокойствие, потребовал я. – Еще чего, это плата мне за страдания. Кто вломился ко мне, не дав выспаться? А ведь я только-только прилег. – Покажешь кому-нибудь, и тогда уже я тебя придушу, – сдержанно пообещал я. Хаттори ухмыльнулся: – Не боись. Разве что той, которая похитила твое сердце. Я скрипнул зубами, проклиная идею обратиться к скользкому отпрыску дома Вилас. Ящер прозорливый! Но Шен являлся одним из немногих, кто в силу склада характера действительно мог помочь. Кроме того, я ему доверял. – Тебе придется спуститься в Средний Мир, – предупредил я друга. – Ты послужишь моим проводником и прикрытием. – Ну и запросы у тебя, за один портрет не отделаешься. – Серьезно, Шен. Не стану скрывать, ты рискуешь, помогая мне. Глава настроен решительно и… я близок к тому, чтобы и вовсе оказаться в подземельях. Друг выпрямил спину и несколько минут задумчиво разглядывал мое лицо, мы оба молчали. – Итак, куда ты вляпался? Клянусь, даже моя буйная фантазия не может придумать повода. Ты здоров? Временное помутнение рассудка отлично бы все объяснило. Понимая, что так просто он не успокоится, да и имеет право знать – действительно же рискует – я пошел на хитрость, решив сыграть на любопытстве друга. – Обещаю рассказать, но только если затея получится, и мы попадем в Средний Мир. – Ты дракон или демон, сильфы тебя разрази? А если не получится, я тоже отправлюсь в застенки подземелий и даже не узнаю, за что пострадал? – Поверь, отсутствие этого знания лишь облегчит твою участь. – И с чего вдруг мне понадобится туда, куда я отродясь не совался? Если ты на особом контроле, то мое внезапное желание покинуть родину покажется более чем подозрительным. Я улыбнулся, ожидая подобного вопроса. В друге я не ошибся. – Вспоминай, не было ли в последнее время у эльфов каких-нибудь новых потрясающих идей, открытий, достижений – любой повод сгодится. Дальше, думаю, ты и сам сообразишь, что к чему. Шен почесал одну бровь, потом вторую, зажмурил глаза, забормотал: – Это не годится, это ерунда, живые скульптуры… нет, слишком мелко. Художественное литье хрусталя… хм-хм, уже изучили. О! Есть одно многообещающее направление, как раз недавно обсуждали, что было бы неплохо подготовить краткий обзор – стоит ли оно того, чтобы задействовать внешние связи. Но ведь в этом случае мне действительно придется тащиться к ушастым! – друг жалобно округлил глаза. – По живому режешь, смотри, чтоб я не зря старался. Мне бы его проблемы. – Хватит придуриваться, если все выгорит, я сам к твоим эльфам слетаю и соберу информацию. Шен с подозрением на меня покосился. Ну да, сейчас я был очень сговорчив и мог пообещать почти что угодно. Хаттори перестал кривляться и очень серьезно спросил: – Акатоши, дело настолько важное, что ты готов идти на крайние меры и нарушить прямой указ Главы Совета Старейшин? Тебе же не нужно объяснять последствия? Ты лучше меня разбираешься в ваших тонкостях. Даже то, что я слышал краем уха от брата, весьма впечатляет. Я молча кивнул и в два глотка допил остывший улунай. – Это вторая причина, по которой я обратился именно к тебе. Если что случится, Шалиас сможет тебя выгородить: он прекрасно разбирается в правовых особенностях. Кроме того, раз для тебя внутренние дела управления не пустой звук, ты понимаешь всю серьезность мероприятия и идешь мне на помощь осознанно. Шен еще больше посуровел, видимо, медленно, но верно прикидывая размах моего проступка. В конечном итоге друг кивнул и вновь принял безмятежный вид, коротко уточнил: – Когда? – Через три дня, может, позже, все будет зависеть от разговора с главой. – Хорошо, я успею подготовиться. – Спасибо, Шен. Я не забуду, на чьей бы стороне ты ни остался впоследствии. Он озабоченно покосился на меня, но уточнять ничего не стал. Я поднялся: время утекало быстро, а дел еще оставалось очень много. – Так кто она? – внезапно поинтересовался друг. – Это-то хотя бы не тайна? – Скоро узнаешь, – выдавил я и спешно прошагал к дверям. Только оказавшись на пороге, добавил: – До встречи! – Сбежал вниз по ступенькам и расправил крылья, одновременно отталкиваясь от земли. Полет, свобода, ветер ласкает кожу. Если бы я сказал, что мне не страшно, то солгал бы себе. Выступив в открытую против Совета, я запущу неподконтрольную лавину событий. Я взял курс на восток и вместе с пламенем выпустил на волю терзающие душу чувства. Кто знает, сколько раз я успею подняться в небо? Я обещал Лисе этот полет, и я сдержу слово, буду бороться столько, сколько хватит сил, и да помогут мне сильфы. (обратно)Глава 2
Я сидела на лавочке в самой дальней части Арборетума, бездумно уставившись на янтарный кристалл. Он выделялся на фоне общей друзы вытянутой формой и особенным строением граней. Но сейчас красота минералов меня мало интересовала: настроение было отвратительное, и цвет камня вызывал лишь щемящую грусть, напоминая о глазах любимого дракона. Тролль облезлый, ну почему? Почему, стоит только почувствовать крупицу счастья, как все тут же, будто нарочно, идет наперекосяк? Демоны эту Ширу побери! Хотя… демоны-то как раз вели себя безупречно. После того как Шанти спешно покинул Царство, близнецы постоянно держали меня в поле зрения, пытаясь отвлечь от тяжелых мыслей. Не получилось. Нам не оставили возможности хоть немного побыть вместе, мы не успели обо всем договорить, я не успела насладиться его теплом и лаской. Проклятье, ведь я только-только испытала истинное счастье, только поверила, что все будет хорошо. После той злополучной сцены с участием белобрысой драконицы Шанти наскоро переговорил с Дантом, попрощался со мной, стребовав обещание в течение трех дней покинуть пределы Нижнего Мира, и ушел. Насколько я поняла, разбираться с последствиями чрезмерной болтливости незабвенной Ширы. Вздохнула и закусила губу, стараясь подавить непрошенные слезы. Я должна быть сильной, нельзя раскисать, ведь знала, что предстоит непростой путь. Впереди еще долгая борьба за право на любовь, нужно собраться. Я резко выдохнула и с силой потерла лицо. Алиса, ну! Соберись. Воин ты или где? Вернется твое рыжее солнце, потерпи. Все обязательно должно быть хорошо, не может не быть. Порадовалась, что удалось сбежать ото всех и остаться наедине с собой. Излишняя опека друзей после отлета Шанти потихоньку сводила с ума. Нет, я понимала, что они стараются как лучше, но ничего не могла с собой поделать. Раздражала буквально любая мелочь, видеть никого не хотелось. Никто намеренно не касался темы наших с драконом отношений, но я же видела их долгие задумчивые взгляды, от которых становилось еще пакостнее на душе. Минуты одиночества в холодном величии царства безразличного камня стали настоящей отдушиной. На исходе последний день выделенного времени, завтра мы вернемся домой. Домой ли? Забавно, в Средний Мир, в Империю, в Кирату, в дом Альтамуса… С горечью усмехнулась: теперь мой дом рядом с Шанти, везде, где будет дракоша. Именно так, и это правильно – он мой якорь. – Милая, опять решила поиграть в прятки? – рядом со мной уселся невозмутимый и как всегда безупречный Фенрир. Еле сдержалась, чтобы не скривиться, вовремя опомнилась. Ну в самом деле, он же не виноват в моих несчастьях, поэтому сдержанно ответила: – Добрый вечер. – Считаешь? – продолжил издеваться несносный демон. – По твоему кислому личику так и не скажешь. Неужели тому причина чешуйчатый ящер? Все-таки мне не удалось сохранить бесстрастное лицо, и Фенрир довольно ухмыльнулся. – Зачем пришел? – прямо спросила я. Очевидно же, что не мимо проходил, я специально подальше скрылась с глаз – в эту часть Арборетума только целенаправленно можно попасть. – Вариант «соскучился» ты не рассматриваешь? – вопросом на вопрос ответил асурендр. Я качнула головой. – Сомнительно. Скорее, тебя гложет любопытство, но сразу предупреждаю: у меня нет ни малейшего желания обсуждать свою жизнь. Он наигранно сокрушенно вздохнул и положил руку мне на плечо. – Милая, а ведь мое терпение не безгранично, – во вкрадчивом голосе демона прозвучали нотки угрозы, но я была слишком раздосадована, чтобы обратить на это внимание. Вот настырный! – Послушай, Фенрир, давай проясним: я тебе ничего не должна, равно как и ты мне. Встала с целью поскорее избавиться от навязанного общества. Я даже Лиса сейчас видеть не хотела, так что своенравный асурендр и подавно не вписывался в мирную картину досуга. Не успела сделать и пары шагов, как оказалась в стальном захвате крепких объятий. Демон почти болезненно сдавил мою талию, над ухом раздался тихий рык. – Милая, – после паузы шепнул Фенрир, а у меня пальцы похолодели от страха, – давай… проясним, – с нажимом продолжил он, – я сам буду решать, кто здесь чего и кому должен. И пока я не закончил разговор. Шею обжег далекий от нежности поцелуй, после такого наверняка синяк останется. Я попыталась вырваться – тщетно, демон держал мертвой хваткой, не давая и дернуться. – Закричу, – предупредила я, на что наглец весело хохотнул: – Дерзай, так интереснее. Я закатила глаза и зло засопела. Вот чего ему неймется? – Что же в тебе такого особенного, милая, кроме, конечно, полного отсутствия инстинкта самосохранения? Даже надменная рептилия снизошла до… хм, а чего, собственно? Никак не разберу, что вас связывает. Не знай я драконов и этого рыжего гордеца в частности, заподозрил бы самое невероятное. Так что? – Я стиснула зубы, мысленно желая Фенриру прищемить свой любопытный нос. – Молчишь? – выдохнул демон и резко развернул меня. Цепкие пальцы впились в подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть ему в глаза. Не дождавшись ответа, он продолжил: – Скоро мне надоест тебя уговаривать, и я перейду к более действенным методам. Сейчас он не угрожал, он был спокоен, как листва в безветренный день, он просто проинформировал. По позвоночнику поползли липкие щупальца страха. – Не посмеешь, – прошептала я, больше себя убеждая. Фенрир обворожительно улыбнулся и поцеловал, одновременно с этим отпуская руки исследовать тело. На миг я замерла от неожиданности, а потом, воспользовавшись тем, что меня больше не сжимают, будто в тисках, уперлась руками ему в грудь. Казалось, он и не заметил, продолжая нависать надо мной подобно скале и не давая отстраниться. Я окончательно разозлилась, укусила его за губу и с силой наступила на ногу. В глазах демона вспыхнуло пламя, он прервал свое занятие, но я рано обрадовалась. Из уст Фенрира полились тихие слова на неизвестном языке, опутывая меня, словно паутина. Почувствовала, как из тела ушло напряжение, а на смену ему пришло сладкое томление, теперь я сама подалась навстречу демону. В голове в панике заметались мысли. Зачем он так со мной? Ведь я верила ему. Вздрагивая от каждого прикосновения бесстыдных пальцев Фенрира, я податливо прогибалась, повинуясь их воле, а по щекам лились горячие слезы. Демон продолжал произносить нараспев свое жестокое заклинание и не обращал внимания на то, что я начала уже всхлипывать. Не отрывая пламенного взгляда, гладил, ласкал, теперь ему не было нужды удерживать меня: при всем желании я не могла сбежать. Внезапно по глазам больно резанула яркая вспышка. Фенрир отшатнулся и выругался. Кулон Шанти, все это время висевший на моей шее, раскалился и обжигал грудь, но меня это не волновало. Пока демон потерянно моргал, пытаясь восстановить зрение, я опрометью кинулась прочь. Впереди все плыло и туманилось, я то и дело терла глаза и спотыкалась, но упрямо продолжала бежать. Лестница – одна, другая – поворот направо, поворот налево, спуск, темный коридор, где я передвигалась практически на ощупь. Дальше я сбилась со счета поворотов и лестничных пролетов, вперед и вперед, лишь бы не останавливаться, лишь бы не встретить в таком состоянии никого из друзей. Сердце судорожно билось о ребра, слезы душили, не давая взгляду проясниться, в боку кололо, каждый вдох давался с трудом. В районе солнечного сплетения наливался тяжелый ком обиды и разочарования. Я до последнего не хотела верить в то, что Фенрир способен причинить мне вред всерьез. После того случая в нижних кругах… Ведь он не прикидывался, а действительно за меня испугался. Неужели ошиблась? Как глупо! И Лис предупреждал, и Повелитель напоминал о демонической сущности, да и сам асурендр открыто говорил, что далек от добродетели, но все же. Очень самонадеянно с моей стороны, расслабилась, как доверчивая дурочка. Позади раздался окрик: – Алистер, подожди. Да стой же, упрямица! Показалось, или в голосе несносного демона послышалось беспокойство? Ну нет, больше я на его уловки не поведусь. Пусть катится в бездну. Замерла и огляделась, лихорадочно подыскивая место, где можно спрятаться. Я забралась в незнакомую часть дворца, мало того, какую-то мрачную и запущенную. Пока мчалась не разбирая дороги, не заметила, как кончились парадные коридоры и изукрашенные резные арки. Шаги гулко отражались от темных, грубо обтесанных каменных стен, заставляя внутренности сжиматься от страха быть обнаруженной. Свет сюда проникал через небольшие круглые оконца под потолком, которые почему-то навевали мысли о подземельях и заточении. Заметила удачно скрытую в тени нишу и юркнула в нее, осторожно ступая на цыпочках. Постаралась унять дрожь в теле и ничем не выдать своего присутствия. Как замечательно, что сегодня я покину этот демонический мир, хватит с меня впечатлений. Совсем рядом послышались торопливые шаги и вкрадчивое: – Милая, не глупи. Не трону я тебя больше, ну же. Да, точно, нет тебе веры… «милый». Я затаила дыхание и вжалась в шершавую стену. Мгновения потекли медленно, словно вязкий сироп из тонкого горлышка, капля за каплей разбиваясь о натянутые струной нервы. Одна, вторая, третья. Фенрир ступал мягко, теперь он не торопился: хищник почуял добычу. Когда показалось, что больше не выдержу этой пытки и с ума сойду от напряжения, чья-то ледяная ладонь накрыла мой рот. Я вздрогнула и непременно бы заорала от ужаса, но неизвестный немилосердно сдавил мне горло, практически перекрывая воздух. Шаги асурендра тотчас стихли, он прошипел какое-то ругательство, и просторная галерея погрузилась в давящую тишину. Высшие, хоть бы демон заметил неладное! Сейчас я взмолилась всем силам разом, не задумываясь выбирая общество несносного отпрыска Оливьеров против того, кто молча продолжал меня душить. Конечности сковало ледяное оцепенение, все мое существо сосредоточилось на слабом притоке живительного воздуха, что позволял мне из последних сил удерживаться в сознании. Но это не продлилось долго: висок пронзила острая боль и я потеряла сознание.Очнулась от пронизывающего холода подземелья, голова болела, горло саднило, руки-ноги ватные, но как ни странно не связаны – это что-то новенькое. Села и осмотрелась. Помещение, в котором я находилась, навевало сравнение с каменным мешком размером шагов десять на десять. В углу под низким потолком слабо тлел энергетический шарик, его заряд явно скоро истощится. Место, где я лежала, сиротливо выстлано отсыревшей соломой, в противоположной стороне углубление, видимо, для справления естественных нужд. М-да, в прошлый раз мое заточение было менее комфортным. Губы изогнулись в горькой усмешке: везет мне, как вежливому троллю. Нигде и намека на дверь или окно – словно похоронена заживо. Передернулась – ну и мысли. Куда же я опять влипла? Неужели ревнивые подружки несравненного Фенрира вновь затеяли борьбу за путь к его сердцу? Не имея ни малейшего представления о времени суток и местоположении своего узилища, я бездумно уставилась на периодически помаргивающий магический светлячок. Странно, но страха пока не было, только апатия и безразличие. Вскоре захотелось пить. Я обследовала крошечное помещение и облегченно выдохнула, заметив в сколе на каменном выступе в стене немного скопившейся влаги. Капля за каплей жидкость бесшумно стекала по уже изъеденному временем желобу. Промокнула губы, воды набиралось буквально на несколько глотков. Чтобы утолить жажду, придется прикладываться часто и понемногу. Вернулась на импровизированный лежак. Хоть бы какой звук отвлекал от вялых и безрадостных мыслей, но нет, тихо, как в склепе. Закрыла глаза и погрузилась в воспоминания. Как покинула дом в поисках разъяснений по поводу открывшихся магических способностей, в желании найти себя, свой путь и научиться владеть силой. Как встретила великолепного зеленоглазого друга – Иллюзорного кота, эта встреча стала первым судьбоносным поворотом. Затем, спасаясь от горных волков, попала в лапы преступной шайки, там же и познакомилась с любимым дракошей. Точнее, познакомилась позже, а тогда просто без лишних раздумий спасала плененного зверя – второй судьбоносный поворот. Как мы с ним прошли долгий путь по сближению и пониманию друг друга, как я завоевывала дружбу гордого, заносчивого дракона. При мыслях о Шанти заныло в груди. Я заставила себя подняться, сделать еще пару глотков. Четыре шага назад, и вновь тишина заполнила пространство вокруг. Веки налились тяжестью, я провалилась в мутный, не приносящий облегчения сон. Когда вернулась в реальность, отсутствие ощущения времени начало тяготить еще больше. Сколько я уже тут нахожусь? Вновь заветные четыре шага – глоток, еще один. Приложилась лбом к прохладному камню, постояла, напряженно вслушиваясь, силясь распознать хоть малейший посторонний шорох – ничего. Вернулась, взбила, как смогла, солому, опять погрузилась в калейдоскоп памяти. Единственное доступное развлечение, способное отвлечь от приступа паники, медленно выпускающей свои щупальца. В голове возник образ лорда Гарнета с его добрыми, лучащимися светом глазами, затем поочередно каждого из членов его семьи, так тепло принявших меня в стенах своего дома. Как чудесно было жить там и работать, занимаясь любимым делом. Далее мысли перескочили на бесшабашную парочку демонов, впоследствии оказавшихся наследными асурендрами Подземного Царства. Нервно всхлипнула, смешивая смех и плач: знакомство произошло совсем не безобидно, я чуть со страху не умерла перед этим. Вспомнились наши выматывающие тренировки с ребятами и вылазки в столицу. Вернулась в то время, когда впервые поднялась в небо на руках Данталиана. Улыбнулась, припоминая, как прятала лицо у него на груди, как проводили с Лилиан самые смелые эксперименты в лаборатории, болтали о мальчишках и мирах Триквестра. Как боялась, что навсегда потеряю Шанти, а потом танцевала с его сильфидом, тая от нежности и растворяясь в общем потоке чувств… Сознанием вновь завладели грезы. На этот раз пробуждение далось легко, голова больше не болела, горло тоже. Испытала все прелести сомнительных удобств, после не сдержалась и потратила драгоценную влагу, разбрызгав ее на лицо. Когда зубы начали отбивать мелкую дробь, снова спряталась в спасительных картинках прошлого. Полет на драконе – сильном, могучем, восхитительно прекрасном. Душа наполнилась светом, ненадолго разгоняя окружающую тьму. Перед внутренним взором встал образ взъерошенного Альтамуса в его неизменной серой хламиде, замелькали дни, наполненные увлекательным процессом изучения магии под руководством сильнейшего ниора Империи, наша поездка к степным оркам… Столько хорошего случилось со мной за прошедшее время, и даже если мне суждено умереть в этом холодном подземелье, я ни о чем не жалею. Случись выбирать, снова повторила бы свой путь, несмотря на то, что на нем хватало и неприятностей. Чего только стоило похищение меня из «Стыдливой нимфы» в разгар празднования дня рождения близнецов или нападение в гроте на побережье Вегарда. Я, упрямо ушедшая из дома на поиски себя вопреки здравому смыслу, и я нынешняя – нас словно пропасть разделяет. Сильно огорчало лишь одно: я слишком мало побыла рядом со своим рыжим счастьем, не успела сказать все слова любви, что переполняли душу, не простилась. На смену страху пришла вялая обреченность, и я провалилась в сон. Который уже по счету? Ни в одном из снов не было сильфов, не было связующей с Шанти нити, ничего того, что могло бы дать хоть призрачную надежду на спасение. Тишина, мрак и безысходность с каждым новым пробуждением все сильнее захватывали в отравляющий сознание плен. К тому времени, как я потеряла счет полубезумному бодрствованию, перемежающемуся с гнетущим забвением, в игру вступил новый герой – голод, вернее, он и раньше присутствовал, но теперь стал нестерпимым. Странно, все повторяется, и почему никто не приходит посмотреть, жива ли я еще или нет? Может, это такой изощренный способ избавления от нежелательных людей? Отсутствие двери в каменном мешке заставляло на полном серьезе размышлять о том, что я могу больше никогда не увидеть дневного света. Я гнала подобные мысли прочь, но… Они как ядовитый воздух проникали сквозь любые щиты и ограждения. Им хватало мельчайшего зазора в моей обороне, чтобы паника с наслаждением выпустила острые когти, впиваясь в сознание, подчиняя тело. Я перебрала по крупицам все свое прошлое, отчаянно цепляясь за реальность, чувствуя, как схожу с ума. Теперь я не хотела забываться сном, теперь я начала его бояться. Забвение приходило не по моему желанию, а внезапно, просто резко лишая способности мыслить и чувствовать. Сначала я перестала ощущать холод, затем голод, после уже и вовсе что-либо, словно встала на одну из призрачных троп за гранью. Постепенно я свыклась с мыслью, что это конец, ведь если бы я была нужна, то меня хотя бы кормили. Но зачем-то все равно расцарапывала себе новую ранку на руке каждый раз, когда открывала глаза и промокала губы в начавшей отдавать солоноватым привкусом влаге в каменном углублении. Такие засечки позволили вести хоть какой-то условный отсчет и хвататься за действительность; боль я тоже уже перестала чувствовать. Вернувшись из очередного провала в непроглядный мрак, я обнаружила миску с водой. Первой реакцией стал недоверчивый истерический смех. Собственный голос испугал: хриплый, он походил на зловещее карканье. Какая там стадия началась, теперь я схожу с ума? Но нет, и миска, и вода оказались реальны, я жадно выпила все, даже не подумав растянуть и сделать запас. После чего прояснившимся взглядом посчитала метки и нанесла новую царапину – двадцать третью. Значит, выход отсюда все-таки существует. Собрала остатки сил и обползла камеру по периметру, в который раз исследуя каждый камень, каждую шероховатость. Ничего. Впервые за долгое время ощутила на щеках теплые слезы. До остатков лежанки не добралась, дальше ничего не помню.
В себя пришла от световых всполохов за тонкой границей век, в нос ударил едкий запах серы, рядом кто-то негромко переговаривался. Слов я не разобрала, язык незнакомый, да и вообще, первое, что пришло в голову: это новый виток мучений? Теперь моим соседом по узилищу стал бред? Но вот то, что я сидела, судя по ощущениям, на стуле и могла пошевелить только руками, наводило на мысли, что все-таки происходящее не плод воспаленного воображения. Приоткрыла глаза и тут же зажмурилась: пляшущие по стенам язычки пламени в полумраке помещения вызвали слезы, видимо, сильно я отвыкла от света. До боли сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони, когда чья-то рука грубо схватила за подбородок. Мне в рот насильно влили горькую, с металлическим привкусом жидкость, сопроводив коротким и властным: – Пей до конца! Пришлось подчиниться, выбора все равно не оставили. Допила и, резко выдохнув сквозь зубы, закашлялась. Почувствовала, как внутри разливается тепло, медленно перетекает от груди и дальше к конечностям, пошевелила пальцами – непривычное, забытое ощущение гибкости. Собралась с духом и вновь открыла глаза. Мутноватая пелена сменялась четкими очертаниями предметов, с каждым мгновением мне становилось все лучше, в голове прояснилось. Напротив стоял широкоплечий, черноволосый мужчина с бесстрастным выражением утонченного лица. Ледяное равнодушие в синих глазах пугало до икоты, такой и наизнанку вывернет – не поморщится. Позади него стоял еще один мужчина в светлом плаще с капюшоном, его лицо скрывала тень. – Ты уверен, что она готова? – чуть скривив губы, поинтересовался синеглазый. – Вполне, но прежде чем звать господина, стоит еще раз проверить. Алистер, ты понимаешь меня? – Я осторожно кивнула. – Хорошо. Действуй, Анхарт. Мне на макушку опустилась тяжелая ладонь. Несколько минут ничего не происходило, потом Анхарт дернулся, встряхнул руку и выругался. Произнес, не оборачиваясь к собеседнику: – Ничего! Что же там за защита такая? И так едва в сознании оставалась, дальше тянуть было нельзя. – Я проверял. Не знаю, чем тут помочь. Тебе недостает сил, но есть шанс, что господин теперь сможет пробиться. В глазах Анхарта вспыхнул желтый огонек. Демон? Выглядел он сейчас жутко. Огонек потух. – Ты прав, это не мой уровень. С пальцев мужчины в плаще слетели голубые искры и впитались в крупный камень в центре подсвечиваемого круга. – Ждем, – подытожил он. Оба отошли в сторону и утратили ко мне интерес. Я вновь прикрыла глаза, совершенно сбитая с толку, и прислушалась к своим ощущениям: вполне сносно, особенно если вспомнить, как было плохо еще недавно. Где я, и зачем им понадобилась? В голове беспорядочно сновали обрывки мыслей, не желая выстраиваться хотя бы в мало-мальски пригодную версию. Незнакомцы на поклонниц Фенрира не тянули даже с натяжкой, а вот упоминание о некоем господине заставило внутренности завязаться в узел. Сразу вспомнился загадочный хозяин, упоминаемый Крэком, что некоторое время назад жаждал со мной пообщаться. И если взять в расчет предположения Альтамуса о причастности той шайки к демонам, то все выглядело очень плохо. Ну, эти типы хотя бы не били и не запугивали, а впрочем… Они относились ко мне, как к неодушевленному средству достижения целей, и еще неизвестно, что хуже. С них станется приготовить нечто пострашнее примитивных увечий. Интересно: я не видела и не ощущала на себе веревок, но при этом могла пошевелить только руками. Перешла на магическое зрение и сразу заметила оплетающие меня алые нити – ясно. В темнице магический фон отсутствовал, я проверяла, будто камеру полностью отрезали от любых источников силы. Здесь же, под сводами теряющейся во мраке пещеры, фоновые нити выглядели очень странно: разорванные, перекрученные или запутанные в неопрятные клубки. Кое-где они все же подчинялись привычным законам, но тогда рядом с подобными «правильными» местами вообще отсутствовали все связки в радиусе нескольких шагов – чудно. Мои раздумья прервал третий участник собрания, которого я заметила, только когда он заговорил. Опять я не разобрала ни слова, но низкий давящий голос был знаком. Высокий мужчина с черными волосами, забранными в широкую косу – с его появлением в воздухе сгустилось почти осязаемое напряжение. Синеглазый демон и его спутник разом подобрались, а я… Мне стало плохо. Показалось, что мир развалился на тысячи мелких осколков, сердце понеслось в галоп. И да, я знала этого мужчину, доводилось сталкиваться. Последняя наша встреча не сулила мне ничего хорошего. Лорд Эрданур Оливьер скользнул по мне тяжелым взглядом, его губы тронуло подобие улыбки. Как же так? Что это значит? Во рту пересохло, по телу прошел озноб. Фенрир тоже замешан? Он заранее знал и вел меня, подобно глупой куропатке в силки? Поэтому Лис предупреждал Данта насчет своенравного асурендра? Вопросы бестолково роились, ответов не находилось, зато в избытке присутствовал всепоглощающий ужас. Мне хватило одного раза тесного общения с Темным лордом, чтобы чуть не лишиться сознания. Тогда я не была истощена, а за дверью ждал Шанти. Да и остальные друзья могли поддержать в любой момент. В этот раз меня не спасет ничего. Лорд Эрданур закончил разговор и подошел ко мне вплотную, оценивающе посмотрел, как тогда на балу, вновь одарил презрительной усмешкой. – Давно хотел с тобой побеседовать, Алистер Дэйл, без лишних свидетелей, – пророкотал брат повелителя Подземного Царства. А я едва сдержалась, чтобы желудок не вывернуло от страха. Все вопросы растворились, и на полотне белоснежного савана кровавой строкой пульсировала единственная мысль, ясная, как погожий день, прозрачная, как эльфийский хрусталь: живой он меня не отпустит! Не таясь, он предстал с открытым лицом, значит, моя участь предрешена. – Что ты помнишь о детстве? – задал лорд Эрданур неожиданный вопрос. В глубине зрачков демона вспыхнуло алое пламя, такое же, какое я видела во взгляде его сына. Он помедлил и задал следующий вопрос: – Что тебе известно об Источнике Силы? – И опять краткая пауза, за которой следует новый вопрос: – Что связывает тебя с сыном главы Совета Старейшин? Были и другие вопросы, много, он задавал их четко и сухо, будто ответы его вовсе не интересовали. Пока я пыталась справиться с подступившей к горлу тошнотой и вообще связно хоть что-то представить, следовал новый вопрос, и следующий, и опять. С трудом до меня дошло: а ведь ему действительно не нужно, чтобы я отвечала. Но что тогда? Вскоре я поняла. Думала, страшнее уже быть не может, но я ошибалась. Он всего лишь запустил подсознание, набросал камешков в омут памяти, вызывая послушные круги на воде. Все остальное лорд Эрданур собирался взять сам, ему нет нужды слушать мой сбивчивый лепет. Он протянул к моим вискам руки, и я перестала чувствовать тело, словно и нет меня больше. Только глаза в глаза, беспощадные, из которых, кажется, выглядывала сама бездна, играющая алыми всполохами. Демон держал взглядом, я пыталась отвернуться, хотя бы зажмуриться, но не смогла. Даже закричать не получилось: меня нет, ничего вокруг нет. Думала, не может быть хуже, когда твоей ноги касается Темный лорд? Глупости! И ты это понимаешь, когда он касается твоего сознания. Только поделать уже ничего не можешь. Думала, не может быть хуже, когда тебя изнутри выжигает неистовое пламя заклинания, от которого тогда спас лишь подарок иллюзора? Глупости, и это понимаешь, когда огонь правой руки Повелителя тьмы вторгается в твою голову. Меня затрясло, но невидимые путы держали крепко. Из горла не могло вырваться ни звука, я давилась ими, захлебывалась, но вокруг стояла звенящая тишина. Боль, такая нестерпимая, что все-таки вырвало, той самой горькой бурой жижей, которой не так давно поил Анхарт. Лорд скривился, но не отвел своего уничтожающего взгляда, лишь его пальцы сдавили чуть сильнее виски. Мне казалось, что голова рассыпается на тысячи крошечных осколков, чтобы вновь слиться в единое целое и принять новую изощренную пытку. Когда думала: все, больше не вытерплю, это предел, – Эрданур за долю секунды до края позволял продохнуть, будто видел границу. Раз за разом ныряя в мое сознание, он ломал, пробивал, вторгался, подобно яростному, беспощадному захватчику. Внезапно все резко прекратилось, и я безвольно обвисла, удерживаемая энергетическими нитями. Темный лорд с перекошенным от гнева лицом отошел на несколько шагов и с ненавистью на меня посмотрел. Что еще? Я мало мучилась? Или не нашел того, что искал? Так ведь я действительно знала очень мало, с чего они вообще снизошли до возни со мной? Во рту стоял привкус крови – я прокусила губу, дотронулась до нее рукой и поняла, что и из носа стекают алые струйки, глаза щипало, словно в них песканасыпали. Следующие слова лорда Эрданура заставили меня забыть о мучениях тела и сжаться в комок: – Тех крупиц, что удалось выцарапать, крайне мало. Слишком мощные щиты, они прогибаются, но стоят. Значит, ее организм ослаб недостаточно. Анхарт, под твою ответственность. Делай что хочешь, но человечка должна быть на грани. На грани! – повторил он весомо. – Смотри не переусердствуй. И вот сейчас я поняла, что это далеко не конец. Щиты Иллюзорного кота легко не пробить, следовательно, пытка будет повторяться снова и снова. Со стороны услышала свой собственный хрип, за что удостоилась брезгливого взгляда Анхарта. В этот миг я действительно пожелала смерти. Если итог один, то пусть все случится быстрее. Высшие Силы, пожалуйста! Они и не собирались со мной разговаривать, предпочитая черпать информацию напрямую. Но даже если они и смогут обойти ментальную защиту Лиса, я ведь на самом деле не знаю и половины из того, о чем спрашивал Темный лорд. Только кто мне поверит? – Господин, – подал голос человек в плаще, он стоял в отдалении, и теперь я и подавно не могла его разглядеть, – я проверил информацию по связующей структуре Триквестра. Наиболее уязвимые места действительно существуют, но мне понадобится время, чтобы узнать подробности. Данные засекречены, к ним имеют доступ единицы. Лорд Эрданур вскинул руку и сухо обронил: – Позже. Анхарт, я закончил, убери. Через час жду вас, Иржину и Дамиана в зале совещаний, сообщи им. Несколько мгновений – и Темный лорд исчез. Ко мне подошел равнодушный синеглазый демон, ощупал, снова влил горькую гадость, после чего кивнул своим мыслям. Мне на лоб опустилась тяжелая ладонь. – Спи, – приказал он. Я провалилась в спасительную темноту, избавляясь от боли и страха. (обратно)
Глава 3
Шантиграан Стэн Акатоши Окопавшись в самом крупном архиве Алнаира, я тщательно перебирал книгу за книгой, летопись за летописью, обращая внимание на любые мелочи и упоминания, связанные с периодом, когда прародители создавали наши миры. Продираясь сквозь хитрую вязь древнего слога, я старался не потерять смысл, словно нарочно спрятанный за трехэтажными иносказаниями. Тело давно затекло, глаза отчаянно слипались, но я продолжал изображать книжного червя с упорством, достойным истинного дракона. Результаты были, и разрозненные кусочки мозаики мало-помалу складывались в цельную картину в моей голове. Интуиция и на этот раз не обманула: верно я подозревал, что чувства к Лисе зародились неспроста. Я отыскал слабый хвост надежды, и каким бы тщедушным он ни казался, вцепился в него мертвой хваткой, намереваясь проверить все, что смогу. Это наш с Лисой шанс, и я не имею права его упустить. Да уж, бывший Хранитель вновь преподнес сюрприз, я все больше и больше поражался этому человеку, понимая, почему отец назвал его своим другом. Если мои догадки верны, то мотивы поведения Хранителя становились понятны. Я даже был готов принять его выбор вновь создать семью и жить дальше. В конце концов, благодаря этому союзу на свет появилась Алистер. Теперь я последний, кто осудит изгоя, обрекшего себя на трудную жизнь с заведомо известным итогом. В какой-то момент сон все-таки сморил меня, время замерло, позволяя сознанию пребывать в бесконечном пространстве вне категорий. Вспышка, настолько яркая, что и во сне обожгло глаза. Кровь вскипела, требуя восстановления справедливости, я очнулся от собственного рыка. В груди клокотало пламя: кристалл активизировался, пробив даже такое расстояние. Или они уже вернулись в Кирату? Неважно. Лисе грозила опасность, причем, я не мог разобрать, что же именно послужило толчком к активации – слишком уж много всего понамешано. Огонь разгорался от посягательств на мою пару, а вот защита кристалла сработала на вмешательство магического плана. Да что ж такое, куда несносная девчонка опять влезла? И трех дней не смогла усидеть спокойно. К демонам теперь мои планы! Если Шениар еще не готов, то придется прорываться в одиночку, хотя это безумие практически не имеет шансов на успех. Но сейчас мне было не до обстоятельных размышлений, я еле справлялся со страхом за любимую. Все мое существо требовало действий: что угодно, лишь бы двигаться к цели, лишь бы успеть спасти. Чего я и опасался, Шена на месте не оказалось. Друг, оставив шар с сообщением рядом с крыльцом, отбыл улаживать последние формальности с официальным визитом к эльфийскому Владыке. Бездна! Наскоро составив ответ, я помчался на Сирму для перехода в смежный мир. Тогда я не мог и предположить, насколько быстро закрутятся события. Судьба запустила неумолимый маховик времени. Добрался до острова без приключений и первым делом исследовал точку перехода на наличие скрытых ловушек – ничего. Стоило бы задуматься, что не может быть все так просто – только не с моим отцом, – но на тот момент размышлять было некогда: я с ума сходил от беспокойства за Лису. За неимением иных вариантов я рассчитывал идти наудачу. Конечно, я заметил то, что переход для меня закрыт, точнее, на нем отсутствовал допуск на мою ауру. Поэтому, стоит лишь сунуться в едва различимую сейчас арку, об этом сразу узнают на дежурном посту подразделения безопасности, и самое большее минут через пять у точки перехода появится группа ловчих. Переход из мира в мир происходит постепенно, пространственная структура искажается, требуется время на трансформацию материи. В случае отсутствия допуска произойдет дополнительная задержка, и ловчие появятся как раз к тому моменту, когда нарушитель еще не покинет зону досягаемости для стражей, но уже будет не в состоянии сопротивляться. Одно время я часто перемещался между мирами и заинтересовался особенностями процессов, происходящих при этом в тонком плане пространства, потому и знал, как ускорить перенос объекта из мира в мир. Информация с подобными сведениями хранилась в закрытых секторах библиотеки Совета, но имея доступ ко многим секретам, я не докладывался, что иногда успеваю заглядывать и на соседние полки. И вот сейчас эти сведения могли пригодиться, хотя подобные эксперименты пройдут не без последствий. На выходе я буду чувствовать себя так паршиво, будто по мне орда троллей пробежалась, к тому же возможны кратковременная потеря памяти, головокружение и тошнота. Ну, тут уж не до выбора. В любом случае нет никаких гарантий, что получится опередить ловчих. Существует два варианта: либо да, либо нет – сейчас и узнаем. Закончив изучать обстановку, я без колебаний шагнул в арку. Знакомое ощущение щупалец, исследующих тело, мгновения потекли мучительно медленно. Даже с учетом моего вмешательства пространство выгибалось плавно и неторопливо, готовясь выплюнуть наглеца в Средний Мир. Краем глаза я заметил, как аура вокруг запульсировала ядовитым фиолетовым цветом – значит, о нарушении границ уже знают. Ну же, еще чуть-чуть! Я сплетал позади себя нити магического поля в усиленный каркас, а спереди, наоборот, аккуратно разрывал все связи, испытывая неимоверные перегрузки, но пока держался. В конечном счёте я почти уверовал в успех своего сумасшедшего прорыва. Тело пронзил разряд, затем второй, третий, я потерял концентрацию, содрогаясь от боли. Вся вязь чар сразу рассыпалась под натиском собственного фона точки перехода, пространство вокруг схлопнулось, запечатывая меня в световой жалящий кокон. Новая разработка? Я оказался заперт в ловушке, отрезавшей от заветной цели, увяз в густой паутине сложной структуры перехода между мирами, продолжая пропускать через себя мощнейшие разряды боевых заклинаний. Не стоило недооценивать Шаэрриана Стэн Акатоши, он успел просчитать вероятность подобного развития событий и подготовился. Что ж, не зря отец столько лет является главой Совета Старейшин, тем более, он отлично знает меня. Эту битву я проиграл. С последней мыслью я и потерял связь с реальностью. Очнулся от грубого похлопывания по щекам, мгновенно вспомнил все случившееся, распахнул глаза и встретился с гневным взглядом отца. Именно он, плотно сжав губы, одаривал меня пощечинами. Я дернулся и сообразил, отчего мне так неудобно: вокруг щиколоток и запястий ровным светом мерцали кандалы, сильно ограничивающие свободу движений – будто гири привесили. Пересиливая слабость, я сел на жесткой койке. – Ну и вид у тебя, – процедил отец, будто сейчас это имело какое-то значение. Надо полагать, что после неудачного побега я и не мог похвалиться безупречным обликом, да и чувствовал себя, мягко говоря, пожеванным. – Ты разглядывать меня пришел? – в конец обнаглел я и нахмурился. – Все вон, – тихо произнес глава Совета. Двое стражей у входа с явным облегчением на лицах исчезли за дверью камеры. Оно и понятно: кому хотелось лишний раз становиться свидетелем семейных разборок, перешедших на совершенно иной уровень? Я молчал, ожидая продолжения гневной отповеди, и она не замедлила последовать. Выговаривал отец долго, совершенно не стесняясь в выражениях и не заботясь о моих чувствах. Единственное, что выдавало его колоссальное самообладание – он ни разу не повысил голос. Выбранный тон достиг цели и без криков, ему удалось проникнуть сквозь броню моей отрешенности. Каждое слово заменяло несколько хлестких пощечин, отец знал, на какие уязвимые места надавить. Оставалось лишь молча сносить оскорбления, пытаясь сохранить хотя бы видимость безразличия, в то время как внутри шла борьба с желанием нахамить в ответ. Устав мерить камеру шагами и высказав все, что думает относительно моих умственных способностей вообще и последнего поступка в частности, он устало вздохнул и замер. Наконец-то воцарилась долгожданная тишина. – Тебе нечего сказать? – не дождавшись от меня никакой реакции, спросил отец. – Помоги ей. – Что?! – С моей парой случилась беда, я почувствовал это и… дальше, в общем, ты знаешь. Раз уж меня засадил под замок, пошли кого-нибудь к Оливьерам, они наверняка в курсе. – Ну конечно, и без этих исчадий не обошлось. Так и знал, что асурендры тебя прикрывают. Идиот! Я перед кем сейчас распинался столько времени? – Прошу тебя, пожалуйста. Ей угрожает опасность, я с ума схожу от бессилия. На мгновение в глазах отца промелькнуло нечто вроде жалости: ему нетрудно было представить, что я сейчас испытывал. Однако уже в следующий момент он с абсолютно непроницаемым лицом холодно произнес: – Нет. Она чужая, дочь другого мира, еще не хватало носиться с какой-то человечкой. Я зарычал от злобы и отчаяния. – Она моя пара! – произнес, выделяя каждое слово. – Моя, слышишь ты или нет? Не какая-то! – Нет. Я обреченно выдохнул и использовал последний аргумент: – Алистер – дочь Фредерика Дейла, того самого сбежавшего Хранителя. Я же не ошибся в его имени, да, пап? – Видят Высшие Силы, я не хотел сообщать это при таких обстоятельствах, но глава не оставил выбора. – Ради вашей дружбы, помоги дочери того, кто оберегал ее столько лет ценой своей жизни. И опять маска отчужденности главы Совета подернулась дымкой боли, потребовалось не меньше минуты, чтобы он переварил новую информацию и взял себя в руки. – Не имеет значения, – услышал я его приговор. – Рик защищал своего ребенка, я защищаю своего. Если ей суждено погибнуть, я не стану вмешиваться в ход событий, значит, сама судьба так распорядилась. Возможно, в этом случае ты перебесишься и поумнеешь, а позже встретишь действительно свою пару. Все… сил не осталось даже на стон. Он не поможет. Отец проигнорировал мой полный ненависти взгляд и продолжил: – Ты совершил ошибку, теперь расплачиваешься – хороший урок на будущее, пора взрослеть. Мы оба знаем, что ты дал слабину, верно? И хоть я совершенно не понимаю, как вообще это случилось, но ты сам затянул на своей шее петлю, Аан. Нужно было сразу, как появилась возможность, найти своих и избавиться от ошейника. Ты же предпочел оставаться в унизительном положении у ног смертной. Исчезни ты тогда из ее жизни, и не возникло бы сейчас никакой связи. Так что оставь всю ненависть для себя, только ты виноват в том, что случилось. Моя ошибка лишь в том, что я чересчур в тебя верил. Слова отца доносились неясным шумом, в сердце будто иголку воткнули. Собственное бессилие отравляло, медленно разливаясь по телу. О чем он? Не задумываясь, эта хрупкая девочка жертвовала собой ради меня, не требуя взамен ничего, даже не зная истинного положения вещей. Оставь я ее тогда в лесу, да она едва ли до людских поселений добралась бы, а даже если каким-то чудом ей удалось бы убежать от преследователей, то в рабочих поселениях ее бы точно поймали, и до Кираты не дошла бы. Он сам не ведает, о чем рассуждает, но разве есть смысл переубеждать? Не услышит и не поймет. Я и сам слишком поздно понял, насколько сильно нуждаюсь в своей кареглазой спасительнице с вечно встопорщенной челкой. – Уходи, – глухо попросил я. – Нам не о чем больше разговаривать. Глава смерил меня грозным взглядом и раздраженно выдохнул: – Когда у тебя самого появятся дети, ты поймешь, ты осознаешь. Он резко развернулся и, не оглядываясь, вышел за дверь, я без сил откинулся на подушку. Не будет у меня детей, ты собственноручно уничтожил слабую вероятность этого. Ломоту во всем теле перебивала безжалостная боль в груди, будто чья-то равнодушная рука, играясь, сдавила сердце. Впрочем, как раз чья – мне было известно. Как хорошо отец осведомлен о событиях, сопутствующих моему пребыванию в Среднем Мире. Надо отдать должное, он действительно слишком долго терпел и ждал. Вот только столкнувшись с любовью, разум отчего-то сдает позиции. Я закрыл глаза и спустя время провалился в тревожный сон. Дни потянулись один за другим, сливаясь в бесконечную муть однообразия, наполненную тревожными мыслями и безысходностью. По внутренним ощущениям прошло около трех недель, и за это время я полностью восстановился. Кроме стражей, приносящих еду, никто не нарушал моего одиночества. Я не пытался с ними заговаривать, знал, что это бесполезно. Тишина давила, вынужденное бездействие угнетало, настроение было препоганое. Даже злость выместить не на чем, если только головой об стену побиться – так ведь все равно не поможет. Магические кандалы лишали возможности обратиться сильфидом. Несмотря на это, каждый раз засыпая, я надеялся на чудо: вдруг удастся что-нибудь почувствовать. И вновь очередное пробуждение заполняло душу сосущей пустотой – ничего. Когда на пороге камеры появился глава, я всерьез размышлял над идеей собственного членовредительства и сильно удивился, увидев его уставшее лицо. Можно подумать, это не я, а он все это время просидел в подземелье. Да и быстро он что-то. Зная отца, можно было не сомневаться: он меня не меньше двух месяцев должен был тут продержать, прежде чем снизойти до очередной беседы. Ожидая разъяснений, я угрюмо на него посмотрел. Он тоже некоторое время меня изучал, недовольно поджав губы. Надо полагать, увиденное его не слишком обрадовало. Ожидаемо. – Вижу, в твоей голове ничего не изменилось, – подвел он итог. Я никак не отреагировал: смешно рассчитывать на изменения за столь короткий срок. Отец вздохнул и пересек камеру, сел на кровать рядом со мной. Очень интересно, что же я пропустил, изолированный от внешнего мира? Должно быть, произошло что-то серьезное, раз глава, наступив себе на хвост, первым пошел мне навстречу. – Не думай, что я изменил мнение относительно твоего безрассудного поступка. Я еле сдержался, чтобы не фыркнуть: за кого он меня держит? Решил, что я совсем идиот? – Ситуация с девушкой выходит за приемлемые нормы, но обстоятельства вынуждают закрыть глаза на данную неприятность. Ох, как сдержанно он подбирает слова. Помнится, совсем недавно глава Совета гораздо резче формулировал мысли относительно упомянутой «неприятности». Не стесняясь и ни в чем себе не отказывая. Я отвернулся, пряча глаза, в которых он непременно заметил бы море язвительности и без труда понял, о чем я думаю. Усугублять наши отношения было бы глупо и невыгодно. – Если ты дашь слово больше не совершать глупости, получишь свободу. Я развернулся и посмотрел на него в упор: – Надолго? Глава хмыкнул. Ну да, я тоже не первый год с ним знаком. – Будет зависеть от твоего поведения и… благоразумия. Не исключено, что я дам тебе второй шанс при условии соблюдения правил. – Что случилось? – перешел я к главной теме, ради которой он здесь и появился. – На Сулафате произошло несколько обвалов в шахтах. Пострадавших нет, но подпитывающие источники сильно загрязнены и требуется время на их очистку. Я даже забыл о наших разногласиях, настолько удивился его словам. Уже пару тысяч лет как на Сулафате довели до совершенства добычу полезных ископаемых и решили проблему с сейсмически активной зоной. С тех пор там не происходило ничего страшнее прорывов питающих энергией каналов, но это быстро устранялось соответствующими службами. – Это не все, – предупреждая мои вопросы, продолжил отец. – Хранители жалуются на аномальное поведение Источника Силы, объяснения этому до сих пор не нашли. Одновременно с этим еще на двух островах, Нашире и Мин-Каре, зафиксирован сбой в магическом поле, из-за чего из строя вышли защитные контуры. В Ашхаруне из-за этого отложили испытания. Пока не восстановят контуры, весь преподавательский состав задействован в обеспечении безопасности, сам знаешь, в это время атаки небесных тел особенно часты. – С мамой все в порядке? – устав удивляться вороху неприятностей, уточнил я. Поддерживать практически на ручном управлении сферу, защищающую обжитой остров от пролетающих на огромной скорости гигантских каменных глыб, будет стоить больших трудов любому. Даже средних размеров небесное тело, прорвавшись за защитное ограждение, способно превратить в руины целый город. – Да, но все равно неспокойно. Подозрительно одновременно все засбоило, и так «удачно» выбрано время… – Я кивнул, тоже об этом подумав. – В общем, последствия уже устраняют, но задействовано много ресурсов, на счету каждый день. Ты мне нужнее наверху, нежели здесь. Злорадствовать я не стал, ибо ситуация действительно была серьезная. – Что от меня требуется? – Слетай на острова, осмотри местность. Запомни все, что покажется странным или неправильным. Там работает группа расследования, но я хочу, чтобы ты лично докладывал мне обо всем. Чувствую, что грядут перемены, и мне все меньше хочется доверять кому-либо. – Думаешь, это связано с возней в Среднем Мире и последними новостями оттуда? – Я не исключаю такой вероятности, хотя и не спешил бы с выводами. Кстати, о последних новостях: у них тоже весьма неспокойно. Мало того, из Царства пришел запрос на аудиенцию, через неделю к нам пожалует делегация демонов. Наверняка в посольстве будет кто-то из Оливьеров, а значит, удастся выяснить, что там у них случилось и все ли в порядке с Лисой. Я постарался скрыть, как все внутри встрепенулось при последних словах отца, надеюсь, он не заметил. Вместо этого спокойно произнес: – Готов выполнить все необходимое. – Вот и отлично. Сейчас снимут кандалы, отправляйся домой, приведи себя в порядок. Через два часа жду тебя в палате Старейшин, получишь подробные инструкции, – глава поднялся и, не оглядываясь, покинул помещение. Ясно, чудес он от меня не ждет, и в то, что я откажусь от своих целей, не верит. Время нас рассудит. Главное, появился шанс вырваться из клетки и поговорить с друзьями, а там станет видно. Может, все обошлось, и я зря боялся? Высшие, как же хочется в это верить! Избавившись от оков, я размял затекшие конечности и, не обращая внимания на косые, понимающие взгляды стражей, проследовал извилистыми коридорами на выход. Встречные отводили глаза, заговорить никто не решился. Тем лучше. Я усмехнулся, каких только нелепиц они себе не напридумывали, и ни одна из них даже рядом не стояла с истиной. Не имеет значения, все они будут молчать, ибо то, что происходит за стенами подземелий, всегда остается только там. Впрочем, глупости я вытряхнул из головы сразу, как оказался на свежем воздухе. Дневной свет заставил зажмуриться привыкшие к сумраку глаза. Вдохнув полной грудью, я поспешил домой: нельзя заставлять главу ждать и тем самым еще больше испытывать его терпение. Только я вышел из ванны, как дом огласила настойчивая трель звонка. Кого еще принесло? Прямо в полотенце и пошел открывать дверь. На пороге стоял злющий Шениар, который вместо приветствия тут же набросился на меня с обвинениями: – Ты, твою чешую, полный псих! Какого демона ломанулся через переход без меня? Я, как последний олух, бегаю, собираю документацию, а он… – Хватит орать на всю улицу, – перебил я его, сообразив, что он еще не скоро выдохнется. Схватил его за рубашку и втащил внутрь. Друг раздраженно вырвался и повторил: – Псих! – На себя посмотри. Чего вызверился? – Он еще спрашивает. Возвращаюсь домой, нахожу твое сообщение, проклиная все на свете, мчусь на Сирму и застаю трогательную сцену с перемещением полудохлого дракона. Угадай, кто это был? – Ну, допустим, я понял. Чего орешь-то? Шен махнул на меня рукой. – Выпить есть? – Подожди, дай хоть оденусь. Иди на кухню, я сейчас. Быстро собравшись, я прошагал на кухню и налил нервному Хаттори из початой бутылки лизарда. Он залпом опустошил бокал, после чего спросил: – Сам? – Мне еще с главой встречаться через час, так что воздержусь. Шен добавил себе вторую порцию и удрученно вздохнул: – Слышал уже о череде неприятностей? – Угу, благодаря им ты меня сейчас и наблюдаешь. Кстати, как узнал, что я на свободе? – Я когда увидел, как тебя обработали, не стал соваться, а потихоньку убрался, чтобы не привлекать внимания. Не думал, что все настолько серьезно. Ты мне расскажешь, что подвигло тебя на такой отчаянный шаг? У меня воображения не хватает. – Ты сначала закончи отвечать на мой вопрос, – напомнил я, пододвигая к другу закуску. – Да, так вот, – пробубнил Шен, набив рот, – убрался, а вечером пришлось пытать брата, чтобы узнал, что да как. Я безмерно удивился: – И Шалиас согласился? Это же закрытая информация. – Ой, ну пришлось, конечно, помучиться, но ты меня, что ли, не знаешь. Я тоже кое-чего могу; в общем, не суть. Это наши дела, он мне должен был. Как узнал, что ты на свободе, сразу сюда рванул. Акатоши, вот нет у тебя совести! Знаешь, как я волновался? Я улыбнулся и хлопнул друга по плечу. – Видишь, со мной все в порядке. Он скептически прищурился: – Не вижу. Я, твою чешую, многое замечаю, ты в курсе вроде о моем таланте смотреть вглубь. – Да, дружище от скромности не умрет, хотя в данном случае он и правда всего лишь констатировал факт. – Так я тебе сообщаю: ни гнуса ты не в порядке! – закончил Хаттори свою эмоциональную отповедь. Что с него взять – творческая натура. – Шен, давай позже поговорим, времени в обрез, – постарался я увильнуть. – Врезать тебе, что ли? – задумчиво пробормотал друг. Я ухмыльнулся и вопросительно изогнул бровь, ожидая пояснений. – Сам посуди: пропадаешь на уймову тучу времени, потом появляешься набегами, темнишь и избегаешь общения, прикрываясь занятостью, потом заявляешься с ворохом серьезных проблем и просишь о помощи. Серьезной, между прочим, и с последствиями. Затем творишь полный беспредел, я тут волосы на себе рву, не зная, что и думать, а ты вылезаешь из очередной дыры и заявляешь: «Друг, все в порядке, не волнуйся». Я развел руками, аргументы выглядели убедительно. – Справедливо, но поверь, на то есть причины, и чем меньше ты будешь знать, тем тебе же лучше. Шен фыркнул и демонстративно отодвинул бутылку лизарда. – Пару свою покажешь? – Я мгновенно напрягся, что не укрылось от наблюдательного друга. – Слушай, ты задрал. С ней-то что не так? – Мы же договорились, я отвечу на все твои вопросы, но только тогда, когда окажемся за пределами Долины, – напомнил я. Шен покачал головой и недовольно насупился: – Ты ведешь себя очень нетипично и… хм, ну, не знаю, импульсивно как-то. На тебя совсем не похоже. Могу списать на состояние влюбленности, но так непривычно видеть тебя настолько изменившимся. Я проскрежетал зубами: это не дракон, это кровосос какой-то, надо же быть таким дотошно последовательным! И, главное, ведь все время в цель попадает, воистину, не зря его отметили Старейшины: у этого ящера нюх на самую суть вещей. – С чего ты вообще решил, что это пара? Мало ли, какое увлечение у меня могло появиться. Под укоризненным взглядом Хаттори я почувствовал себя десятилетком. – Издеваешься? Считаешь, я не отличу взгляд влюбленного дракона от дракона, нашедшего свою половину? Все, я сдался и поднял руки: сил спорить не оставалось. – Мне пора, впереди гора работы. Через неделю пожалуют демоны, и я рассчитываю узнать от них достоверную информацию о положении дел в мирах. Хаттори скривился: демонов он недолюбливал всегда. – Не больно-то на них рассчитывай. Я предупреждал, что дружба с ними тебе аукнется. – Ну хватит, – не выдержал я. – Шен, ты знаешь, кем являешься для меня, нет нужды в громких признаниях, но и Оливьеры часть моей жизни, так уж вышло. Все, катись давай по своим делам, а я, как смогу, залечу к тебе и, – я посмотрел другу прямо в глаза, – спасибо за все, я ценю! Хаттори хмыкнул, зажевал кусок мяса и поднялся. – Аан, я прошу, больше никакой самодеятельности, хорошо? – уже в дверях попросил Шениар. – Даже мне очевидно, что испытывать терпение главы Совета весьма рискованно, кем бы он тебе ни приходился. Все же друзей выбирать я умею. И пусть их немного, каждый стоит десятка приятелей. – Обещаю впредь вести себя осмотрительно, – серьезно произнес я. Иначе ведь не отцепится. – Ладно, увидимся, – махнул рукой Шен и в прыжке перевоплотился в подвижного крылатого змея, до безобразия легкого и изящного. Глядя вслед удаляющемуся другу, я облегченно вздохнул: порою он просто к стене прижимает своей прозорливостью. А сейчас мне было нужно сосредоточиться совсем на иных задачах. Первостепенное – усыпить бдительность главы Совета, если такое вообще возможно. Наскоро перекусив, я тоже двинулся в путь. (обратно)Глава 4
Следующие несколько дней, счет которым я вела очень условно, мало отличались от предшествующих встрече с лордом. Разве что теперь их наполнял леденящий ужас от ожидания повторения пытки. Воображение и страх играли со мной злую шутку, то и дело в абсолютной тишине мерещились чьи-то шаги, шорохи, чудились голоса. И я замирала, обливаясь холодным потом, сжималась в комок и переставала дышать, но проходила минута, другая, ничего не случалось. Ждать неизбежных мучений оказалось ничуть не легче, чем испытывать их. Когда знаешь, как будет плохо, то умираешь не один раз в процессе, а много раз и заранее. Наверное, глупо, и стоило бы смириться и не думать, но я ничего не могла с собой поделать, страх подавлял рассудок, захватывал власть над телом. Ирония ситуации заключалась в том, что мне ни разу не удалось застать синеглазого демона в камере. Совпадение, или он как-то чувствовал, но наши встречи всегда предварял мой сон, настолько глубокий, что, открывая глаза, я только изумлялась, как снова не почувствовала перемещения из одной каменной клетки в другую. Анхарт ни разу меня не ударил, не произнес в мой адрес ни одного скверного слова, не угрожал и не запугивал. Но от его бездушного взгляда хотелось забиться в любую щель, лишь бы оказаться подальше. В синих глазах демона я видела улыбку смерти, странную, почти ласковую, но оттого не менее жуткую. Он попеременно вливал в меня какие-то зелья, от которых становилось то лучше, то хуже. Видимо, одни из них заменяли пищу, потому что нормальной еды я так и не видела. После очередного периода затишья я получала порцию отравы, затем демон пытался пробиться сквозь ментальную защиту. Поначалу у него не получалось и несколько раз я отделывалась испугом, но со временем его усилия начали приносить плоды. Теперь его манипуляции сопровождались болью и всей той гаммой терзаний, которой щедро наградил меня лорд Эрданур при последней встрече. Пусть по сравнению с его пыткой нынешние ощущения были лишь бледным отголоском, моему измученному телу и разуму хватало и малости, чтобы содрогаться от прикосновений Анхарта. Добившись сдвигов, демон добавил к отварам благовония, от них мутило, а в сознании смешивались вымышленное и реальность. Наступали такие моменты, что я переставала понимать, где я и кто я, то впадала в беспамятство, то металась в бреду, громко смеясь и пугаясь собственного голоса. Случалось даже видеть образы страшных чудищ, они тянули ко мне когтистые лапы, скалились и завывали. Если я не сошла с ума, то даже не знаю, кого и благодарить за это: свой организм, открывающий каждый раз все новый резерв, безумный случай или умелые действия демона, не позволяющего перейти последнюю черту. В редкие минуты просветления, наступающие после отпаивания горькой жидкостью, восстанавливающей силы, я закрывала глаза и по очереди представляла тех, кого любила всем сердцем, кто был мне дорог и кто принес в мою жизнь частичку света. Их родные лица помогали не потерять желание цепляться за жизнь, что я и делала, хоть и сама не понимала, зачем. К сожалению, цепочку Лиса с кулоном Шанти с меня сняли еще в самом начале, лишив надежды на связь с друзьями. Оставалась только память, да и та подводила в последнее время, благодаря стараниям Анхарта. Все труднее удавалось сфокусировать зрение и формулировать мысли, в голове плавали цветные пятна, из которых на одном упрямстве я пыталась лепить лица родных и близких. У всего есть предел. Видимо, Высшие Силы все же сжалились надо мной. В один из дней, когда мои руки уже полностью были исполосованы теперь плохо заживающими царапинами, я очнулась в каменном колодце. Вместо синеглазого демона на меня сверху взирал незнакомец. Проморгавшись и с трудом различив его черты, поняла, что он тоже, скорее всего, демон и вряд ли жаждет помочь. Остальное интересовало мало, да и зрение за прошедший период ухудшилось настолько, что дальше вытянутой руки очертания предметов расплывались. Неизвестный, заметив, что я пришла в сознание, молча протянул мне миску с дымящимся отваром. Я послушно выпила, привычная к этому ритуалу, вернула посудину и обреченно приготовилась к очередному этапу терзаний. Но демон лишь с интересом осмотрел изуродованную кожу на моих руках и скрылся из виду. Я сжалась в комок и прислушалась: извне не доносилось ни звука. Странный он. Интересно, чего ждет? Вскоре сознание затуманилось, в теле, наоборот, почувствовалась необычайная легкость и… сила? Непривычное, двоякое восприятие реальности будоражило, появился интерес, азарт, желание двигаться. Я поднялась и обошла колодец по периметру. Достаточно широкий, он оказался совсем не глубоким. Вытянув руку вверх, я практически доставала до его края, погладила стены – шершавые. Не знаю, что тогда завладело моими чувствами, но будто что-то в спину толкнуло – впервые за все время моего похищения я ощутила способность к сопротивлению. Что я теряю? Все равно они не отпустят, а конец мне и так известен. Фанатично обследовала стены на предмет выбоин и зазоров, с помощью которых можно будет выбраться. Ориентируясь на чувства, я вся обратилась в слух и осязание, так как практически ничего не видела. В одном месте показалось, будто что-то нащупала. Убедившись, что вокруг по-прежнему тихо, я принялась расковыривать засохший налет то ли глины, то ли просто грязи. Ломая ногти, раздирая в кровь пальцы, я трудилась, не обращая внимания на боль, сейчас я зубами готова была грызть эту стену. Ощущение вымышленности происходящего не отпускало, как во сне, казалось, нет ничего невозможного. Я не ошиблась: то, что привлекло мое внимание именно в этом месте, оказалось ржавой скобой. Замазка немного облупилась, выступ угла я и нащупала, изучая стены. С утроенными стараниями принялась расчищать скобу, чтобы воспользоваться ей как упором и вылезти. Убежать далеко я не особо надеялась, но апатия последних дней испарилась, ей на смену пришло острое желание действовать. Без разницы, какие будут последствия и как долго повезет пребывать в иллюзии, что у меня есть шанс на свободу. Главное – шевелиться. Я испытывала нездоровую радость от самого процесса. Сочтя выступ достаточным, поставила на него ногу и попыталась подтянуться, цепляясь сбитыми руками за шершавые стены. Казалось, все просто, и расстояние до свободы не так уж и непреодолимо, однако раз за разом я терпела неудачу. Соскальзывала, падала и снова повторяла попытки, прыгала и съезжала, обдирая кожу, но упрямо продолжала борьбу. Сейчас я смотрела на себя будто со стороны, будто это не я карабкаюсь на волю, а кто-то другой, душа словно покинула тело. Мне виделась очень худая девушка – удивительно, откуда только в ней силы на ногах стоять – грязная, изможденная, с мутным взглядом, она сражалась за свою жизнь подобно мотыльку, бьющемуся о стеклянную преграду, не понимая или не желая понять, что все напрасно. Терпя очередную неудачу, она, как одержимая, заново повторяла те же действия. Мне было весело за ней наблюдать. Интересно, чем дело кончится, насколько ее хватит? Трудно сказать, сколько продолжалось это сумасшествие, по ощущениям – довольно долго. Я уже и не вспоминала, что в любой момент может вернуться равнодушный демон или еще кто-нибудь. У меня появилась цель. Забавно: все обернулось совсем не так, как я рассчитывала. Любопытная штука судьба, никогда не предугадаешь ее задумку. Отчаянно упражняясь в стенолазании, я со временем расшатала скобу. Под ногой раздался хруст, и я вновь свалилась на дно, так как опора попросту сместилась в сторону под моим весом. Я подползла к спасительной железке и ненадолго впала в ступор, обнаружив в стене открывшийся крохотный лаз. Недоверчиво ощупала его трясущейся рукой – нет, не бред, вполне реальный ход в непроглядную темноту. Столько времени пыталась выбраться наверх, а тут такое сокровище. Нервно всхлипнула и поползла в неизвестность. Тесно и пыльно, сложно дышать, но я упорно продвигалась все дальше. Нынешняя худоба выручила, позволив не застрять на полпути. Ощущение нереальности происходящего не покидало, я боялась очнуться в своей камере и осознать, что то был лишь сон. Поэтому как могла торопилась, страшась или проснуться, или оказаться настигнутой вернувшимся незнакомцем. Хоть сюда он точно не пролезет, но кто знает, какие в его арсенале возможности. Через некоторое время впереди показалось серое пятно, а вскоре я вывалилась из лаза в огромную пещеру, где каждый шорох отражался от стен. Выходное отверстие располагалось на высоте примерно в мой рост, а рядом торчала похожая скоба, как в колодце. Интуитивно я за нее уцепилась и повисла, нехотя она сдвинулась, раздался знакомый щелчок. Если с той стороны проход и закрылся, то об этом я уже не узнаю, но буду надеяться. Осмотрелась: слабое свечение исходило от мха, местами покрывающего своды пещеры, где-то капала вода. Побрела на звук, но быстро поняла: сил не осталось. Опустилась на четвереньки, отдышалась, встать уже не получилось, тогда поползла, периодически останавливаясь для передышки. На зрение не полагалась, ориентировалась на обострившийся слух. Как-то очень внезапно меня поглотило забвение. Когда очнулась, долго соображала, где я, и не приснился ли мне этот странный побег из колодца. Я лежала на холодном каменном полу, уткнувшись в него носом, вокруг по-прежнему тускло мерцал мох, и капля за каплей настойчиво ударяли о водную поверхность, звук подхватывало эхо. Пить хотелось нестерпимо, жажда заставила меня сдвинуться с места. Видимо, действие выпитой ранее настойки кончилось, и действительность настигла ломотой во всем теле. На боль и другие неудобства я старалась не обращать внимания, привыкла, а вот общая слабость мешала передвигаться. Все внутренности неприятно, мелко подрагивали. Чередуя ходьбу с отдыхом, я все же добралась до небольшого водоема, больше похожего на широкую мелкую лужу, вода в нем была ледяная, зато чистая. Жадно напившись, я снова потеряла сознание. Очнулась от пронизывающего холода – давно забытое ощущение. Несмотря на стучащие зубы, как получилось, умылась и ополоснула конечности. Встала на ноги и побрела по стеночке, сама не зная куда. Движение – жизнь, буду просто идти, сколько смогу. Пещера перешла в широкий коридор, который делился на несколько ответвлений. Наугад свернула в первый попавшийся, потом в другой, и еще один, и еще. Когда уставала, садилась на пол и отдыхала, иногда проваливалась в сон без видений, сильно смахивающий на обморок. По пути часто попадались влажные участки стен, где в неровностях камня скапливалось немного воды, мне хватало. Я уже привыкла обходиться малым. Мерцающий мох обильно разрастался именно в таких местах, и вскоре я даже начала ориентироваться в поисках питья. Один раз попробовала пожевать незнакомую растительность, на всякий случай съев совсем немного на пробу. Не повезло: резь в животе отбила охоту к любым экспериментам, несмотря на сильный голод. Ничего, пока остаюсь в сознании, буду идти, ползти, да хотя бы лежать в направлении мнимого выхода. Интересно, сколько я тут блуждаю? Иногда казалось, что слышу чьи-то голоса, но понять, мерещатся они или нет, не получалось. Все равно старалась сворачивать в новые переходы таким образом, чтобы удаляться от пугающих звуков. Встреча с разъяренными демонами страшила больше смерти от голода и истощения сил. К моим недугам добавился кашель, разносящийся эхом во все стороны. Сдерживала его, зажимала рот ладонями, утыкалась лицом в мох – безрезультатно, вместе со слезами он прорывался на свободу. Зрение ухудшилось настолько, что теперь я передвигалась полностью на ощупь, но ни минуты не жалела о совершенном побеге. Вот только предательский кашель – каждый раз после очередного приступа я с ужасом ожидала, что выдала себя. Что сейчас появится синеглазый демон и в гневе развеет меня по ветру. И мой самый страшный кошмар все-таки сбылся. Вновь я осторожно брела вперед, когда неподалеку раздались чужие шаги. В панике заозиралась, где бы спрятаться, в нынешнем состоянии, естественно, ничего не рассмотрела. Судорожно ощупывая стену, поспешила отыскать новое ответвление, чтобы затеряться в бесконечных коридорах странного подземелья. Но звук шагов приближался намного быстрее, чем мне удавалось передвигаться, сердце колотилось в груди как сумасшедшее, в горле запершило, и со сдавленным хрипом я попыталась перебороть рвущийся наружу кашель. Предательское эхо усиливало все, что я так старательно пыталась скрыть. Набив полный рот мха, я сдавила зубы и побрела дальше, хотелось бежать, но удавалось только еле-еле переставлять ноги. Как в страшном сне, когда всем существом стремишься убежать, а тело словно ватное и практически не движется с места. Сипя и давясь кашлем, я обливалась слезами, осознавая близость неизвестного. Шаг, еще один, ну пожалуйста. Неужели все было напрасно? Когда на плечах сомкнулись чьи-то руки, я в отчаянии забилась, подобно пойманной птице. Ужас ледяной коркой сковал мозг, незнакомец что-то говорил, я его не понимала. Ослепшая, обессиленная, измученная физически и душевно, могла только беззвучно рыдать, заходясь кашлем, теперь-то уж сдерживать его не было смысла. Меня уложили на пол и методично ощупали, сил на сопротивление больше не оставалось, я обмякла и затихла. Мужской голос пробивался сквозь застилающую разум пелену страха, но я будто отгородилась, даже не пытаясь вникнуть в слова. Вроде бы он что-то спрашивал – да какая теперь уже разница. Милостивые Высшие, я закрыла глаза и уплыла в спасительное забвение. Мне снился сон, в котором меня гладили по голове, осторожно несли на руках, поили чем-то теплым и вкусным, после чего бережно заворачивали в мягкое покрывало. Мысленно я улыбалась, нежась в таких приятных грезах. Вот бы они никогда не кончались, не хочу возвращаться в страшные холодные пещеры, где чувствуешь себя похороненным заживо. Стоило вспомнить о пережитом, в сознании всплывали синие бездушные глаза Анхарта и брезгливая полуулыбка Темного лорда, а в груди снова все леденело. От этого я начинала дрожать, и чьи-то теплые руки вновь гладили меня, а голос шептал что-то ласковое. Постепенно я затихала. Закончилось и это безумное существование на грани яви и сна, я распахнула глаза, но ничего не увидела: белесый туман поглощал все вокруг. Испуганно завозилась, моргая и мотая головой, протянула руку, пытаясь нащупать хоть что-нибудь и понять, где нахожусь. Пальцы встретили препятствие, но ухватили лишь воздух, зато мгновение спустя что-то с грохотом разбилось. Я замерла, ничего не понимая и пытаясь осмыслить случившееся. Послышались торопливые шаги, речь, кто-то спорил, один из голосов – женский. Ощутила постороннее присутствие, хоть ничего и не видела, по коже скользнуло легкое дуновение воздуха, обоняние уловило слабый аромат пряностей. – Ох, бедненькая, очнулась, на-ка выпей. Голос раздался так внезапно и близко, что я отшатнулась, инстинктивно взмахнула рукой, что-то вновь упало и разбилось. Все тот же голос запричитал: – Ну же, девочка, не бойся. Батюшки-матушки, ничего, я уберу. Подожди, налью новую порцию. Ты ложись, тебе еще рано вставать. Зашелестела ткань, послышались шаги, скрип двери. Я почувствовала на плечах прикосновение, напрягаясь, подавила желание снова замахать руками. Знакомый тихий голос из сна мягко произнес: – Тише, Алистер, теперь все будет хорошо, ты в безопасности. И я поверила, захотела поверить, слишком долго этот голос утешал меня в беспокойном путешествии по грани. – Где я, кто вы? Что случилось? – слова давались с трудом, но неизвестность пугала, заставляя через силу ворочать языком. – Ложись, а я расскажу, только не бойся. Я послушно выполнила просьбу неизвестного. Вернулась заботливая женщина и вновь предложила выпить лекарство. На этот раз я двигалась осторожнее и со второй попытки не без посторонней помощи приняла кружку из ее рук. Нос защекотал знакомый аромат – во сне меня поили точно таким же напитком. Больше не сомневаясь, я выпила все до последней капли. – Умница, – похвалила женщина, – теперь укрывайся и отдыхай. – На мой лоб опустилась прохладная ладонь. – Винстроп, подай-ка баночку с лечебной мазью. Шорохи, шаги – так непривычно оказаться во власти одних лишь запахов и звуков. Вздрогнула от неожиданности, когда кожи коснулось что-то теплое и влажное. – Ну-ну, спокойнее, нужно смазать твои царапины. Все руки изувечили, изверги окаянные. Неподдельное негодование вперемешку с искренней заботой и участием вызвали у меня улыбку. – Это я сама. – Сама? Ох-ох, батюшки-матушки, зачем же себя-то калечить? – Тетушка, подожди, ты пугаешь ее. Алистер, я правильно понимаю, что ты нас не видишь? – спросил ласковый голос из сна. Я вновь попыталась рассмотреть хоть что-нибудь и осторожно кивнула. – Тогда давай начну с главного. Ты на территории гномьего поселения, недалеко от границы с вашей Империей. Я Вин, помнишь еще меня? – Я подумала и повторно кивнула. – Вот и отлично, – в его голосе послышалась улыбка. – А меня зови нора Этельвид, так попроще будет, – откликнулась добрая женщина. – Алиса, – представилась я. – Алисонька, как же так вышло? Изуверы проклятущие. Ну ничего, главное, все позади. – Алиса, – позвал Вин и взял в свою ладонь мою уже обработанную норой Этельвид руку, бережно, едва касаясь. Я привычно повернула голову на звук, перед мысленным взором встало улыбчивое лицо знакомого гнома: темные блестящие глаза с хитринкой, аккуратная заплетенная бородка и русые волосы, убранные назад в аналогичную бородке косу. Именно таким я запомнила его на праздновании дня рождения близнецов в «Стыдливой нимфе», улыбнулась, хоть и не испытывала особого счастья. Просто те воспоминания моментально согрели душу, а парень действительно приятный, и мы прекрасно с ним станцевались тогда. Ох, кажется, это было в другой жизни. – Алиса, – повторил Вин и осторожно погладил мои пальцы, – твой организм сильно истощен, требуется время на восстановление. Кроме того, лекарь так и не понял, что случилось со зрением, и предупредил о возможности подобного исхода. – Заметив, как я напряглась, гном поспешно добавил: – Вечером придет мастер Бильремаль и еще раз тебя осмотрит, возможно, все не так уж и плохо, просто нужно подождать. Ты понимаешь? – Да, – прошелестела я и закрыла глаза, чувствуя, что вот-вот расплачусь. – Хорошо, отдыхай тогда. Я зайду позже, и мы еще поговорим, если захочешь. Тебе нужны силы. Я уже и сама чувствовала, как погружаюсь в дремоту, с которой совершенно не хотелось бороться. Все же спросила: – Давно я здесь? – Тебя привезли вчера вечером, до этого пару дней ждали прямо возле рудников, пока чуть окрепнешь. – Вин замолчал, я услышала, как комнату покинула Этельвид, предварительно шикнув, чтобы он не утомлял меня болтовней. – Поспи, тебя в таком состоянии нашли… – Гном запнулся, вздохнул, снова ласково погладил по голове, совсем как недавно в бредовых грезах. – Пойду я, в общем. Отдыхай. Я засыпала, кутаясь в теплое одеяло. Все мысли как-то разом исчезли, оставляя в голове только успокоительную пустоту. Когда в следующий раз открыла глаза, ничего не изменилось: та же белесая дымка и знакомые ароматы. Нерешительно завозилась и ощупала лицо – непривычно заострившееся, потом волосы – как солома. Рядом раздался шорох, я замерла. – Алиса, это я, – мягко откликнулся Вин. – Долго я спала? – Всего несколько часов, на фоне предыдущих дней совсем мало. – Как вы меня нашли? Где ребята? Почему никто не приходит? – Вместе с пробуждением в глубине души снова пустил корни страх. Хотелось обнять Фелисана, почувствовать себя действительно защищенной. Слепота пугала, но я надеялась, что Лису под силу это исправить. Вин снова поймал мои пальцы и осторожно погладил, будто успокаивая. – Наши разведчики исследовали Синие Копи, мы давно и пристально следим за этим местом, конечно, по не связанным с тобой причинам. Я кивнула и поспешила пояснить: – Эти причины в общих чертах мне известны. – Вот как? – судя по интонациям, Вин удивился. – Перед тем как… оказаться там, где вы меня нашли, я гостила в Подземном Царстве. Да и неважно это все теперь. – Ты права. Так вот, тебя обнаружил парень из моего отряда. Он в том районе давно крутился, а тут сообщил, что заметил чье-то присутствие, на следующий день тебя принес, – Вин помолчал и чуть сильнее сжал мою руку: – Главное, что все обошлось, самое страшное позади. – Получается, ты из-за меня оставил работу? – В любом случае, нужно было в поселок за кое-каким снаряжением и припасами. До крупного города мы не решились тебя нести, поэтому остались в приграничье. Тетушка Этельвид мне родная, так что ты почти у меня в гостях. Я рассеяно кивнула и вновь задала волнующий меня вопрос: – Значит, Дант, Лили и остальные ничего не знают? – Честно говоря, для меня это новость, но мы завтра же пошлем им весточку. А кто сообщит остальным? Наверняка же они с ума сходят от беспокойства. Я расстроено вздохнула: обременять Вина еще больше было совестно, да и разве он знаком с Форт Абигайлом. Гном по-своему истолковал мое настроение. – Прости, сегодня никак не получится, нам понадобится… Он не договорил: в дверь настойчиво постучали. Затем я услышала шаги, покашливание и старческий голос: – Добрый вечер. – Здравствуйте, мастер Бильремаль, – поздоровался Вин. – Алиса, мастер тот лекарь, о котором я тебе говорил. Он знает имперский язык, так что, думаю, с общением проблем не возникнет. Сейчас вас оставлю, а позже зайду. Меня погладили по голове, и вряд ли это сделал лекарь. Хм, трогательная забота Вина немного смущала. Все же мы почти не знакомы, чтобы он так обо мне переживал. Судя по всему, он многое для меня сделал, и именно этот гном проводил рядом все то время, что я была без сознания. И даже теперь продолжал оставаться здесь, когда мог бы передать уход за мной на попечение других. – Здравствуйте, – тоже поздоровалась я, когда мы остались наедине с мастером Бильремалем. Ну и имена у них, хорошо, пока вслух произносить не приходится. Лекарь тщательно меня осмотрел, вернее, ощупал, о другом, увы, я судить не могла. По комнате разлился резкий запах лекарств. Дальше я перестала обращать внимания на действия мастера, углубившись в невеселые мысли. Когда он закончил, то заговорил первым: – Алистер, верно? – Я кивнула. – Внешних повреждений не так уж и много, и они не несут угрозу для жизни. В скором времени все следы на теле заживут. Что касается внутреннего состояния организма, тут сложнее. Присутствует сильнейшее истощение, на фоне которого развились другие недуги, связанные с нормальной работой органов. Понадобится куда больше времени на их восстановление, и хорошо бы вмешательство более высокого уровня, нежели того, чем располагаю я. Но пока более-менее не окрепнешь, достаточно и этого. Понимаешь? – Да. Что со зрением? Он шумно вздохнул. – Самое неприятное. Насколько я понял, ты подверглась, кроме прочего, сильнейшим ментальным воздействиям, довольно грубым. Сейчас все, что выше шеи, ощущается, как одно слепое пятно. Я немного владею магией, но этого мало, чтобы помочь, а лекарства здесь бессильны. Все надеялся, что твой организм сам справится, но и его ресурсы небезграничны, просто чудо, что ты выкарабкалась практически из-за грани. В тебе и сейчас непонятно в чем дух держится. – Ясно. Нужное я услышала, а остальное… Сейчас мне хотелось побыть одной. Так страшно стремиться всеми силами на свободу, а выбравшись, остаться один на один с незнакомым миром, где ты лишен способности воспринимать действительность как раньше, где особенно остро ощущаешь свою беззащитность и уязвимость, где не можешь даже самостоятельно себя обслужить. – Не отчаивайся, Алистер. Совсем не исключено, что зрение можно исправить, только время играет против нас. Желательно поскорее найти лекаря, способного тебе помочь, иначе изменения станут необратимыми. Я вздрогнула, оценив его слова. Существует реальный шанс остаться слепой навсегда. На руку упало несколько слезинок, я поспешно вытерла их. – А вот это плохо, – тут же среагировал мастер Бильремаль. – Расстраиваться тебе категорически противопоказано. Давай, выпей настойку, она с сонным действием. – Раздался звук откупориваемой бутылочки, звяканье ложки. Лекарь поднес к моим губам нечто, пахнущее мятой. Я послушно открыла рот. – Хорошо, теперь ложись и постарайся ни о чем не думать. Необходимые сведения о твоем состоянии и плане лечения я сообщу норе Этельвид и нору Крихтвинстропу Ульриагнальху, возможно, ему удастся что-то придумать. Тебе повезло встретить на пути одного из племянников старшины правящей касты, другому организовать быструю транспортировку тебя сюда было бы сложно. Поэтому не отчаивайся, думаю, он решит вопрос с поиском сильного, магически одаренного лекаря. Я лежала с закрытыми глазами и слушала мастера Бильремаля, но лишь когда он ушел, осмыслила сказанное им. Поначалу вообще не поняла, о ком рассуждает лекарь, полагая, что он просто хочет меня утешить. Крихтвинстроп – это же Вин! Логично: раз уж в моей жизни появились племянник императора и асурендры, то почему бы среди их знакомых не обнаружиться родне правящего клана орков и касты гномов. Стоит ли удивляться? Опасаюсь узнать, кем окажется Шанти… Судя по всему, сильные мира, точнее миров, так или иначе связаны между собою, и среди их круга общения случайных лиц не найдешь, разве что я. Уж да, я совершенно не вписывалась в столь теплую компанию, но ведь исключения подтверждают правила, не так ли? Дальше размышления перетекли на пугающие перспективы будущего. Нужно срочно связаться с друзьями. В голове снова всплыл образ весело отплясывающего гнома – Вин, как же сильно ты мне помог! А потом сознание заволокло, все смешалось в одну цветную кашу из воспоминаний, и я заснула. (обратно)Глава 5
Шантиграан Стэн Акатоши Отец вел себя сдержано и подчеркнуто официально, я поддержал эту игру, и мы оба делали вид, что ничего не случилось. Коротко проинструктировав, он вручил мне объемную папку с документами и велел завтра же вылетать на Мин-Кар. Вот и весь разговор. Внутренне я ожидал подвоха, но пока все складывалось вполне удачно – главе сейчас действительно было не до пристального бдения за мной, да и куда я теперь денусь. Хотя совсем расслабляться все равно не стоило. Кто знает, что он припрятал в рукаве для воспитания своенравного чада? В дверях я не удержался и уточнил: – Что с Широй? Отец вопросительно изогнул бровь. Я пожал плечами, мол, не хочешь – не отвечай. Он раздраженно обронил: – Пока она будет молчать. Ширайанара неправильно истолковала увиденное и сильно поторопилась с выводами. Не сомневаюсь, что после их беседы она еще долго приходила в себя: глава Совета умеет заморочить голову, особенно когда ты плохо представляешь полную картину событий. Игра на полутонах – его любимое развлечение. Видимо, заметив что-то в моей реакции, отец добавил: – Это был неприятный разговор, и он состоялся по твоей вине, так что впредь попрошу не подставлять меня. Если ты дашь повод усомниться в тебе еще раз, она захочет отомстить, а решать вопросы с семьей Нарита станет сложнее. И я тебе обещаю, что второго шанса не предоставлю, – тихо проинформировал глава уже мне в спину. Я через силу глубоко вдохнул и кивнул, подавив желание обернуться и посмотреть в глаза отцу. Отчего-то казалось, что ему сейчас дышалось не легче. Молча я покинул малую палату Совета. Остаток вечера ушел на изучение документов, за мое без малого трехнедельное отсутствие в жизни мира случилось многое. В подземельях отец упомянул только основные неприятности, но судя по собранным отчетам разведки, хватало и более мелких сбоев в веками отлаженной работе системы. Раскладывая то так, то эдак ключевые события, я прикидывал общую ситуацию. Не отпускало ощущение некоей упорядоченности в череде на первый взгляд разрозненных событий. Вот и отец почуял неладное… Подозрительно все. Хотя больше других голову занимали мысли о нарастающей нестабильности Источника Силы и маме – как она там в Ашхаруне справляется? С последнего я и решил завтра начать. Засыпая, я неистово пожелал у Высших терпения и толику веры – пусть все мои переживания окажутся напрасными. Помочь Лисе я пока не мог, и оставалось лишь надеяться на лучшее. Ведь с ней остались иллюзор и универсал, достойная поддержка и защита. Они не бросят, в их надежности и искреннем отношении к Алистер я успел убедиться, хоть сам не испытывал к ним теплых чувств. Звезды над головой сияли ровным холодным светом, а я провожал очередной день, уговаривая себя и в чем-то убеждая. Увидеться с мамой не удалось – может, оно и к лучшему. С нее станется заподозрить, что что-то нечисто, а потом долго и упорно пытать, добиваясь правдивых объяснений. Все вокруг были на взводе, сказывалось колоссальное напряжение, в котором они пребывали последние дни. Каждый ходил погруженный в себя и свои заботы, я и сам очень быстро заразился их настроем и с головой окунулся в дела. Старался помочь чем возможно, так как каждый ресурс был на счету и пригождались любые силы. Поделившись с артефактом-накопителем половиной резерва, я встретился с бывшим наставником Шиастаром Стэн Летани, ныне возглавляющим Ашхарун. От него и узнал о реальном положении дел в учебном заведении, его окрестностях и острове в целом. В принципе, несмотря на выматывающие дежурства, народ справлялся, а над половиной острова уже восстановили защитный контур и сейчас латали оставшиеся бреши. После разговора с Летани пришлось потратить пару дней на обследование местности и сбор сведений. Ребята, которые занимались выяснением причин сбоя в защитных потоках, разводили руками: ничего сверхъестественного они не обнаружили. По их мнению, в связи с возросшей частотой атак небесных тел, а подобное всегда происходит сезонно, увеличилась вероятность прохождения крупного скопления противоположно заряженных защитному куполу осколков, что и послужило толчком к разрушению и так изношенного ограждения. В их рассуждениях имелась логика: по графику щиты должны были менять в следующем сезоне. Как знать, совпадение это или удачная игра в подтасовку фактов? Пока я решил не спешить с выводами и, вызнав интересующее, отправился на следующий остров. Я погрузился в нескончаемый поток забот и занимался не только поставленными главой Совета задачами, но и просто стремился оказаться полезным. Так проходили дни, можно сказать, пробегали, пока я скрупулезно собирал для Совета Старейшин информацию, кажущуюся хоть мало-мальски значимой. Отведенная неделя подходила к концу, и я подгонял себя, оставляя все меньше времени на сон: ни в коем случае нельзя было пропустить посольство демонов. Приходилось торопиться, чтобы успеть завершить дела и вернуться в Алнаир с докладом, не вызывая подозрений. Иначе мы могли и разминуться. Возможно, на это и рассчитывал отец, отсылая меня подальше из столицы. Свободно передвигаться по Долине без необходимости демонам не позволят, подобное всегда тщательно отслеживалось. Так что теперь все зависело от моих действий. Домой я вернулся ужасно уставший, но довольный тем, что успел закончить дела до прибытия гостей из Нижнего Мира. Пока события шли по плану, и эти крохи, за неимением лучшего, грели сердце. К тому времени как я вымылся и переоделся, за окном сгустились сумерки. Не слишком ли поздно для докладов в Совете? Пока размышлял, вопрос решился сам собой: в комнату вошел отец, уставший и, судя по взгляду, мысленно пребывающий еще в нескольких местах одновременно. – Рад тебя видеть, – поприветствовал он. – Как мама? – Несмотря на наши разногласия, глава выглядел искренним. Я вздохнул: так сложно рвать столь близкие узы, родители есть родители. Выбирать между ними и своим счастьем – последнее, что я бы хотел делать в жизни. – Не видел ее. Оба раза, которые был в Ашхаруне, мы разминулись. Шиастар сказал: все нормально, нет причин для волнений. Да ты ведь и так ее чувствуешь. Отец кивнул и обеспокоенно на меня посмотрел. Я сделал вид, что не заметил и не понял, о чем он подумал. – Это другое, – нехотя отозвался глава, – видеть и чувствовать – разные вещи. Она так редко появляется дома. – Таков ее выбор, когда-то ты с ним смирился и принял. – Да, она всегда была влюблена в работу. – Ревнуешь? – поддразнил я отца. Он улыбнулся: – Отдохни, выглядишь отвратительно. И не мешало бы тебе отъесться, а то водные скоро за своего принимать начнут. – Спасибо, польщен, – фыркнул я. Интересно, упоминание Вилас – аккуратный намек или в его словах нет подтекста? – Как раз думал лететь ли к тебе с отчетом, но раз мы оба здесь, можно обсудить сейчас. – Нет, несколько часов ничего не решат. Дом – это наше гнездо, здесь не место работе и постороннему. Ты знаешь мое отношение к данному вопросу: только семья и личное пространство, свободное от прочего. – Хорошо, понял. Тогда в самом деле залягу спать. – Дай, я изучу бумаги, а завтра в Совете дополнишь своими выводами. Я протянул ему папку с собранной за прошедшую неделю информацией. Глава взял ее, оценил толщину и хмыкнул: – Как всегда подошел к заданию более чем ответственно. – По-другому не умею, – развел я руками. – Не забывай о корнях, сын, – пробормотал отец и оставил меня наедине с тишиной и звездами. Я покачал головой. Он тоже выглядел неважно, уставший. В глубине глаз поселилась странная то ли тоска, то ли ожидание неизбежного. Или это мое воображение готово видеть везде подвох? Но взгляд родителя точно изменился, в этом ошибиться было трудно. И ведь ни словом не обмолвился о завтрашней делегации демонов – а я и не собирался выказывать лишний интерес. В том, что Оливьеры и сами сообразят, где меня найти, я не сомневался, впрочем, как и в том, что отец присмотрит за ними. Его право: со стороны все будет выглядеть безобидно, а остальное еще нужно суметь доказать. Следующий день я провел в ожидании, неизвестность терзала, вызывая раздражение. Чтобы отвлечься, перетряхнул все шкафы в доме, повыкидывал старое барахло, навел порядок в кладовке. Хватался за любую работу, лишь бы отвлечься от ощущения будто бы застывшего времени. И если утренняя вылазка в Палату Старейшин скоротала половину дня, то после обеда я уже места себе не находил. Как и думал, сразу после отчета глава непрозрачно намекнул, что в Палате мне больше делать нечего. Я смиренно отбыл домой, где и устроил тотальный разбор и уборку, лишь бы не натворить глупостей. Когда оба дневных светила покинули пост и на небе расцвела алая полоска царицы ночи, мое терпение кончилось. Закрались подозрения, что я напрасно прождал столько часов. Быть не может, чтобы отец не позволил демонам встречу со мной. Что тогда? В посольстве нет Оливьеров? Тоже небывалый случай, хоть кто-то да должен присутствовать. Ничего не случилось? Ну и что, это не повод меня игнорировать. К тому моменту как голова готова была лопнуть от вопросов и тревожных сомнений, в дверь наконец-то позвонили. Опрокидывая на ходу мебель, я кинулся открывать. Наверное, разочарование на моем лице отражалось уж слишком заметно, потому что Шениар поперхнулся тем, что жевал и, прокашлявшись, обвиняюще ткнул в меня пальцем. – Распрекрасную нимфу ожидал увидеть? Чтоб тебя супруга после работы так привечала. Я, конечно, не мечта во плоти, но и не заслужил подобного радушия. – Угомонись, – прошипел я. – Ты здесь ни при чем. Заходи. Надувшись, Шен демонстративно вальяжно перешагнул порог дома. – И все-таки нет у тебя совести, Акатоши. Вместо того чтобы ваять сейчас очередной шедевр, я мчусь сломя голову на другой конец города и наблюдаю твою недовольную моську. Оно мне вот надо, нет? – Друг уселся в кресло, закинул ногу на ногу и продолжил причитать: – Еще и с демонами вынужден общаться, мало того, впускать в свою святая святых. Кошмар вообще, и где, я спрашиваю, благодарность? Девица-то, может, и ничего, но ее сущность все портит – гадость какая. Как ты с ними… – Где?! – услышав ключевые слова и сообразив, что к чему, я встряхнул кривляющегося водного. – Да тише ты, псих. Берлогу мою знаешь же? Туда и лети, а я пока домой вернусь, попытаюсь все же поработать. Потом найду вас, если не усну. Больные вы на всю голову, что ты, что демоница твоя припадочная, – бухтел Шениар уже у порога. Значит, Лили. Я усмехнулся. – Так и скажи, что сначала наскреб. Шен обернулся и скривился: – Не, ну а как я должен был реагировать на более чем странное появление в моем доме демоницы в разгар вдохновения? Ясно, что не обрадовался. – Вот с этого и начинал бы. Теперь вы пришли к согласию? Друг осторожно пощупал ребра. – Вроде того, но с тебя ящик лизарда, когда в Долине наступит покой и благодать. – Ого! Куда тебе столько? – Я с запасом. Чует мой хвост, это только начало злоключений. Улыбка сползла с моих губ: боюсь, чутье друга не подводит. Заметив перемену в моем настроении, он кивнул своим мыслям: – Ладно, до встречи. Осторожнее там, не разнесите мне берлогу, а то узнаете, где фэйри ночуют, – Шен многозначительно оскалился, потом махнул рукой на прощание и скрылся в ночи. Я выждал еще пару часов для порядка: если Лили не пришла сама, значит, на то имелись причины. Игры в прятки вызывали отвращение и выглядели очень по-детски, но я уже не знал, откуда ждать угрозы. Насчет предусмотрительности и упрямства отца предпочитал не заблуждаться: лучше чувствовать себя глупо, чем в действительности оказаться в дураках. Сочтя, что уже можно, осторожно покинул дом и отправился в убежище друга. Там он скрывался от всех в периоды накала страстей в своей жизни. Например, вселенское озарение, необъяснимая тоска, прощание с любовью очередной пылкой драконицы или нужда в философском уединении. Выпавшего в такие дни из жизни Шена можно было разыскать в оборудованном по последнему достижению прогресса Верхнего Мира гроте, спрятанном за небольшим водопадом. Если, конечно, представлять, что и где искать: о тайном гнездышке юного гения на крошечном островке без названия, затерявшемся среди небесных просторов, знал очень узкий круг. Эксцентричный дракон хоть и производил впечатление легкого в общении парня, был маниакально разборчив в связях и рьяно охранял свою неприкосновенную свободу. Так что, если он позволил Лили переступить порог тайной обители, она, должно быть, выглядела о-о-очень убедительной и настойчивой в своей просьбе. Думая так, я приземлился на знакомой поляне и спустился неприметной тропкой, ведущей за водопад. Шум струящейся воды заглушал посторонние звуки, мириады наполняющих воздух мелких брызг приятно холодили тело. Но мое благодушное настроение мгновенно испарилось, стоило заметить ссутулившуюся фигуру Лилиан. Несмотря на грохот, она расслышала мои шаги и обернулась. – Что? – спросил я севшим голосом. В груди вновь завозились липкие щупальца страха за Лису, которые я тщательно старался игнорировать все это время. Уж больно непривычный вид имела моя всегда самоуверенная подруга. Чего только стоил ее виноватый взгляд. В исполнении девушки, не знакомой с подобным чувством в принципе, он вызывал настоящий приступ паники. Лили поняла и так же без предисловий ответила: – Она пропала. Сердце пропустило удар, и больше его биения я не почувствовал, стало тяжело дышать. Я вышел и окунул голову в ледяную воду. Успокоил клокочущую внутри ярость – воплями ничего не исправить, никому не помочь, как ни хотелось разнести все вокруг, я должен был оставаться в трезвом уме. Вернулся к подруге и хмуро на нее посмотрел. Обманчиво хрупкая красавица, наследница Нижнего Мира, истинная дочь своего отца, сильная и независимая. Сейчас она стояла передо мной, обхватив себя за плечи, растерянная, так не похожая на себя обычную. Подавил желание подойти и обнять, утешить, вместо этого продолжил хмуро буравить ее взглядом, ожидая пояснений. – Прости, – тихо произнесла демоница. – Прости, если сможешь, я и предположить не могла, когда приглашала ее, насколько далеко все зайдет. – Я тебя предупреждал! – со словами прорвался рык. В глубине зрачков Лилиан затлел синий огонек, хотя она стояла, по-прежнему понуро опустив плечи и не выказывая агрессии. – Знаю, но кто ожидал, что она действительно пойдет на это. И кто мог предположить, насколько станет нам всем дорога. Как ты тут? – Сама как думаешь? – Отвернулся, чтобы Лили не заметила моего отчаяния. Подруга подошла и обняла меня сзади. Вздрогнул, но она только крепче сдавила мне ребра – м-да, сила у нее не соответствует внешности. – Рассказывай, – взяв себя в руки, велел я. – На третий день после того, как ты улетел, мы ее потеряли. – Что?! – Я развернулся и сбросил с себя руки демоницы. Потом вспомнил вспышку боли в архиве и, прикинув время, уже спокойнее произнес: – Продолжай. Все сходилось, и удивляться, что Лиса пропала почти месяц назад, было бы странно. – Последний раз ее видели в старой части дворца. Фенрир сказал… Не сдерживаясь, я врезал по гранитной скульптуре неопознанного нечто: абстракция – не мой конек. С изваяния посыпалась каменная крошка, а боль в костяшках прояснила разум. Надеюсь, Шен не очень озвереет. Животная ипостась рвалась наружу. – Я же просил, чтобы он и близко к ней не приближался. Как чувствовал, что создаст проблемы. – Мы не могли круглосуточно держать Алису за руку, да она и сама не жаждала общения. После твоего ухода отгородилась ото всех. Но мы все равно постоянно присматривали. – Результат я вижу. Именно поэтому никто не знает, где она до сих пор, да? Лили оскалилась: – Ну хватит! И так чувствую себя отвратительно. Думаешь, я за нее не волнуюсь? – Что было дальше? – Ничего путного. В старой части Фенрир попытался остановить ее, не успел, потом почувствовал постороннее присутствие. В конечном итоге, не нашли никого. – Не верю я в то, что он сказал всю правду. – Ты знаешь Алистер, она весьма любознательна. Спорить не стал, в словах Лили имелся здравый смысл, но сомнительно, что после общения с Темными лордами Лиса полезла бы с исследованиями в закрытые части дворца. Кроме того, я не забыл огонь в крови, предшествующий вспышке боли перед пропажей любимой, и присутствие Фенрира рядом теперь многое объясняло. Хорошо, с ним я разберусь позже. – Что иллюзор? Почему даже он не отыскал ее? – Не знаю. Мы обшарили все Царство, Альт и Фелисан искали в Среднем Мире. Альт – в Империи, кот перебирал варианты с другими странами – ничего. Можно было бы подумать, что… – Лили осеклась и с затаенной надеждой посмотрела на меня. Я догадался, о чем она подумала, но заставил произнести это вслух – пусть прочувствует. – Что? – Ты бы понял, если бы она погибла? – Видно было, каких усилий стоили ей слова. – Да, – прикрыл глаза, – то есть, не знаю. Думаю, что да. Подруга выдохнула и уселась прямо на пол, подперев голову руками. – Значит, правда, что теперь вы связаны больше, чем просто чувствами? Отвечать не стал, и так очевидно. Она сменила тему: – Шаэрриан не сказал прямо, но я же не первое десятилетие участвую в политической жизни, сообразила, что рядом с тобой он нас видеть не желает. Пришлось искать обходные пути. Шениар оказался… хм, так любезен, что поведал о том, что с тобой приключилось и в какой шаткой ситуации ты находишься под присмотром главы Совета. – Я понял, что с Лисой случилась беда, наплевал на запрет главы и хотел покинуть Долину – не смог. Утешался мыслями, что вы и без меня справитесь… выходит, напрасно. – Это не все. Как понимаешь, посольство прибыло в Верхний Мир не из-за Алистер. – Я кивнул. – У нас с завидной регулярностью происходят прорывы темных материй с нижних кругов, пострадало много народа. Полуразумные сущности и вовсе с ума посходили. Они охвачены жаждой разрушения и подпитываются выбросами с восьмого круга. Уже вырезали несколько колоний-поселений на своем уровне, после чего пробились выше. Разрывы переходов мы локализуем и блокируем, но постоянно возникают новые. Что стало причиной всего этого безумия, мы пока не поняли. – Значит, не у нас одних внезапно все вышло из строя, – я уселся напротив Лили и задумчиво покрутил в руке камешек. – Да, тем подозрительнее подобные совпадения. Теперь мы в курсе, что и у вас неприятностей хватает. – На первый взгляд, ничего необычного, – осторожно уточнил я. – Может быть, – не стала спорить подруга. – Лорды подняли весь первый круг – те, кто не занят на обороне и зачистках, направлены в Средний Мир. Сущности с третьего круга почуяли слабину и ринулись наверх. Пока это единичные случаи, но если так пойдет дальше и мы не поймем причину нарушения барьеров, власти Среднего выдвинут претензии. На жертвы нам, конечно, плевать, но неприятно, когда за спиной проворачиваются грязные дела, подставляя под удар первый дом. Мы рассматриваем все возможные варианты развития событий: от внутренней смуты и попыток переворота теми, кто захочет воспользоваться нестабильной ситуацией в Царстве, до военных столкновений с государствами Среднего Мира, если они сочтут угрозу с нашей стороны критической. Дант без продыху контролирует политическую обстановку наверху и налаживает контакты для возможных союзов. Лорды разбираются с нижними кругами, а я вот, как видишь, здесь. – Что сказал Совет? Лили скривилась и зло зашвырнула подобранный камень. – «Вас это не касается». Пока ситуация не вышла за определенные пределы, Совет и хвостом не шевельнет. Ожидаемо, но на сей раз категоричность Старейшин превзошла все границы. Ясно, что у них свои заботы, ну так мы и не о помощи просили! Просто прощупывали почву: в Среднем тоже какие-то нездоровые волнения. Я насторожился: – Что еще? – Подробностей не знаю, ситуация постоянно меняется, я не вникала. Примерно через две недели после исчезновения Алисы Альт сообщил, что в связи с чрезвычайной ситуацией в Империи он вынужден приостановить поиски. – Проклятье! – я вскочил на ноги. – Не шуми, вспомни, есть еще иллюзор. И потом… – подруга замялась. – Говори! – рявкнул я. – Фенрир тоже активно занят поисками, разругался с отцом и под предлогом контроля выхода нечисти в Средний Мир удрал наверх. Я бы заподозрил в мотивах странного поведения демона раскаяние и желание загладить вину, но такие понятия ему не знакомы. Тем более смешно думать о наличии совести у Фенрира. Подавил желание высказать все, что думаю по этому поводу: Лили не видит в брате угрозы, только рассоримся. Что же на самом деле движет вконец обнаглевшим асурендром? Я прекрасно помнил и предупреждение Иллюзорного кота, и последовавшую за ним реакцию Данталиана. Бездна, мне просто необходимо вырваться из Долины. – Когда вы возвращаетесь? – Через два дня. Прости меня, мы найдем ее, обещаю. Про то, что уже может быть поздно, я промолчал. Она и сама понимала, а произносить вслух свои самые страшные опасения я не решился. Вместо этого ответил: – Пойдем вместе. – Но тебя заперли, – Лилиан недоверчиво на меня покосилась. – Нас, мягко говоря, не жалуют. Боюсь, не смогу убедить главу Совета в необходимости твоего присутствия внизу. – На это даже не рассчитывай, лучше вообще не упоминай мое имя при нем. Шира прилично осложнила мне жизнь; прошло слишком мало времени, чтобы он успокоился. – Так понимаю, ты готов идти до конца? Я вздохнул и посмотрел подруге прямо в глаза. – Считаешь, у меня остался выбор? Я не могу без нее, с ума схожу от неизвестности и собственного бессилия. Обещал ей не решать за обоих. Демоница покачала головой и осторожно прикоснулась ладонью к моей щеке. – Можешь рассчитывать на нас всегда, мы прикроем в любом случае. Предложила бы и убежище в Царстве, но понимаю: это не выход. Кивнул, благодарный, что она не лезет мне в душу, не выпытывает подробности. Я и так был сейчас с ней предельно откровенен, подруга это понимала и принимала как есть. Поддержка понадобится, и силы тоже, но вот эта грязная возня в мирах очень некстати. Хотя… возможно, она оттянет на себя большую часть внимания и Старейшинам станет не до меня. Посмотрим. – Подробности о способе перехода тебе расскажет Шен, он в курсе. Завтра я сообщу ему детали. – Лили недовольно дернула плечом и фыркнула. – Ну хоть ты не начинай, не до того сейчас, – взмолился я. – Хорошо, – процедила демоница, – сделаю вид, что ящер мне по вкусу. – При этом она плотоядно улыбнулась, будто и впрямь собралась отведать Хаттори на зуб. – Вот и отлично, – подвел я итог. – Через него сообщи мне о времени отбытия и составе посольства. Только будь осторожна. – Не умничай, не первый год с крыльями. – За эти два дня мы с Шеном все подготовим. В этот раз переход должен пройти незаметно, дважды я не ошибусь. Оставишь в долине одного из своих, кого не жалко, возьмем количеством и эффектом неожиданности, пока ловчие разберутся, кто чего, упустят драгоценные минуты. Лили легко поднялась и раскрыла крылья. Теперь ее улыбку наполняла искренняя теплота. – Не узнаю тебя. Правду говорят: любовь творит чудеса. Уж насколько я за любую авантюру, но видеть в подобной роли тебя… – она рассмеялась, в глазах вспыхнул азарт. – Повеселимся? – Будь уверена, – мрачно откликнулся я, – нам предстоит много веселья! (обратно)Глава 6
Следующие три дня прошли уныло и однообразно. Этельвид поила меня лекарствами и пыталась откормить, но к ее большому разочарованию, подружиться с аппетитом я так и не смогла. Съедала только необходимую малость, чтобы она уж сильно не причитала, и засыпала. В периоды моего бодрствования словоохотливая гнома забегала между дел и говорила-говорила-говорила, пытаясь меня растормошить. Я изо всех сил старалась не выпадать из реальности, но не всегда получалось, тогда она вздыхала и тихонько уходила. Вин появлялся ближе к вечеру, он надолго задерживался в комнате, причем ему было неважно, сплю я в этот момент или нет. Я начала распознавать его присутствие без зрения и всегда улыбалась прежде, чем Вин успевал что-либо сказать. Если поначалу его забота стесняла, то вскоре я перестала обращать на это внимание, ведь гном не делал ничего такого, что бы заставило смущаться. Внимательный, предупредительный и очень тактичный, Вин оказался настоящим сокровищем и, честно признаться, мне нравилось общение с ним. Заботливая Этельвид помогала со всеми бытовыми сложностями, но ее общество немного утомляло, а вот с племянником гномы время действительно скрашивалось. Беспокоило лишь одно: весточку в Царство послали, но ответа с той стороны не последовало. Слишком поздно я сообразила, насколько глупо было просить Вина связаться с Нижним Миром – тогда я думала только о друзьях, а вот немного придя в себя, поняла, какую огромную ошибку совершила. Лорд Эрданур… Теперь я с ужасом ожидала, кто же первый из демонов здесь появится, и проклинала себя за то, что навлекла серьезную угрозу на спасших и приютивших меня гномов. Делиться переживаниями с Вином не решилась, вообще рассказывать обо всем, что происходило, как теперь стало ясно, в Синих Копях не стала: слишком уж пугающий и могущественный противник Темный лорд. Чуткий гном заметил перемену в моем настроении и сейчас в который раз пытался поговорить. Нора Этельвид совсем недавно унесла из комнаты остатки ужина, поэтому я точно знала, что за окном вечер. Спать не хотелось, а чем заняться, я не знала и искренне обрадовалась появлению Вина. Но спустя некоторое время поняла: становится все сложнее избегать его неудобных вопросов относительно моего плена. – Удалось что-то выяснить насчет другого лекаря? – сменила я тему. Знала, что прошло еще мало времени, но слова мастера Бильремаля не выходили из головы. – Прости, – глухо откликнулся Вин. – Сейчас у приграничья очень неспокойно, сообщение с крупными городами затруднено. – Я удивленно повернула голову на звук его голоса: почему он извиняется? Он и так сделал для меня почти невозможное, не его вина, что так сложились обстоятельства. Гном продолжил: – Тебе нужен действительно особый лекарь, с сильным даром и опытом менталиста, это большая редкость. Мы подняли на поиски все возможные ресурсы, но пока мне нечем тебя порадовать. Я стиснула зубы, надеясь не выдать, как сильно боюсь. Боюсь никогда больше не увидеть ни солнца, ни любимых лиц. Дохлые тролли, куда ни поверни, везде тупик. Оставалось лишь ждать и надеяться, но с каждым часом это становилось все труднее. Запирая отчаяние, я постаралась улыбнуться. – Ничего, значит, ждём. Не может быть, чтобы друзья не искали меня, уж они все равно рано или поздно своего добьются… лучше бы рано. Моей рукой вновь завладели пальцы Вина, было в этом что-то трогательно успокаивающее. Я привыкла и перестала осторожно, чтобы не обидеть, отстраняться – хоть какая-то связь с внешним миром. – Алиса, – помолчав, начал он, – я понимаю, сейчас тебя волнуют совершенно другие вопросы, но не могу не спросить. – Что-то в голосе гнома изменилось, появились незнакомые ранее интонации. – Скажи, я бы мог… Совсем рядом раздался оглушительный грохот, затем гневный рык: – С дороги! Мне нет дела до ваших заморочек. Я вздрогнула и перестала дышать, сердце зашлось от парализующего страха. Этот голос я отлично знала, как и его обладателя – Фенрир, причем очень и очень злющий Фенрир. Снова грохнуло, уже ближе. Наверное, я сильно переменилась в лице или как-то иначе выдала свое состояние, потому что Вин вместо того, чтобы бежать разбираться, кто это разносит его дом, сгреб меня в охапку, обнял и обеспокоено пробормотал, успокаивающе гладя по волосам: – Не бойся, тише, все хорошо. Снаружи полно воинов. Когда ты перестанешь дрожать, я схожу и выясню, в чем дело. Я помотала головой: он не понимает, просто не понимает, о чем говорит. Против Фенрира им вряд ли выстоять, гномы сильные, но… этот асурендр всегда добивается своего, любыми методами. Вин по-своему истолковал мой жест. – Хорошо, никуда не уйду, только не бойся. Не оставлю тебя одну, верь мне. Попыталась объяснить, но не смогла выдавить из себя ни звука. Меня снова накрывало волной панического ужаса, как тогда в пещере. Увы, Винстроп был не в силах помочь. Сосредоточилась на своем дыхании и руках – в таком состоянии любым неосторожным действием я лишь добавлю разрушений в доме. До слуха доносились крики, ругань, бряцание металла о металл. Внезапно все резко стихло, а потом с грохотом распахнулась дверь в комнату. С ноги он ее открывал, что ли? Звук удара последней преграды о стену я расслышала так четко, будто в этом состояла самая великая ценность. Кажется, после него мое сердце перестало биться – вот и все. Попалась. – Милая, не понял? – удивленно вопросил кошмарный демон. – Все на ушах стоят, ищут тебя… Я вам тут не помешал? Хотя без разницы, заходить позже не буду. Собирайся. До меня медленно доходило, как именно воспринял Фенрир увиденное, но страх вытеснил все другие чувства, поэтому я только крепче вцепилась в Вина. Он и ответил: – Она никуда с тобой не пойдет, – голос гнома звучал зло. Интересно: если он и осознавал, что слабее своего противника, то хорошо это скрывал. – Да ладно, – издевательски протянул Фенрир. – Уверен? Вин выпустил меня и осторожно пересадил с колен на кровать, поднялся. – Что понадобилось правящей династии в моем доме? По какому праву ты врываешься, поправ законы этого мира? – Вот даже как? – Видимо, демон ничуть не сожалел о содеянном. – Я бы тебе объяснил, если бы еще несколько минут назад мне не пришлось прорываться сюда с боем. Вы первые нарушили порядок гостеприимства, – последнее слово он особенно выделил. – Теперь буду вести себя так, как сочту нужным. Оставь нас! – неожиданно рявкнул Фенрир. Я сжалась в комок. – Нет, – тихо, но твердо ответил Вин. Скидывая оцепенение, я судорожно вздохнула. Лиц мужчин я не видела, но чувствовала, как сгустилось напряжение, относительно намерений демона обманываться не приходилось. Даже если он по какой-то причине и решил поиграть с добычей, итог от этого не изменится. Я не имею права подставлять под удар Вина и остальных, это только моя забота. Фенрир в любом случае меня тут не оставит, к чему лишние жертвы? Я проиграла. И хотя все мое существо вопило об опасности, я как можно спокойнее произнесла: – Вин, пожалуйста, уходи. – Что?! Алиса, я в состоянии тебя защитить. – Думаешь, она нуждается в защите? – весело отозвался демон. – Милая, у тебя настоящий талант окружать себя жаждущими проявить опеку. – И уже жестче добавил: – Я жду. Так как гном с места не сдвинулся, я еще раз умоляюще его попросила: – Пожалуйста. – Протянула руку запястьем вверх. – Я под защитой семьи Оливьер, ничего не случится. – Последние слова дались с величайшим трудом – откровенная ложь. Во-первых, мы не в Царстве, чтобы первый дом мне был чем-то обязан, во-вторых, – я сглотнула – как и предупреждал Фенрир, от самих Оливьеров спасения у меня нет. Лорд Эрданур это весьма наглядно продемонстрировал, а его сын никогда и не скрывал. Высшие, какой же наивной я была. Мой расчет оправдался, Вин поверил и согласился. – Хорошо, – подумав, произнес он. – Я буду рядом, не бойся. Послышался смешок демона, мы с гномом его проигнорировали. – Спасибо, – сил хватило лишь на одно слово. Дальше самообладание мне изменило, и чтобы не выдать истинных чувств, я замолчала, прикрыв бесполезные теперь глаза. – Не забывай, что ты не на своей территории. Если дашь повод, мы найдем способ с тобой справиться, – уходя, предупредил Вин. – Не забывай, какой ценой, – в тон ему ответил Фенрир. Когда шаги гнома стихли, я вновь сжалась, ожидая худшего. Мягко ступая, демон приблизился настолько, что я кожей ощущала его. По щеке скользнуло дыхание, я отшатнулась и свалилась на пол. Оказывается, сидела на самом краю. Беспомощно озираясь и нащупывая окружающие предметы, поднялась и замерла в нерешительности. Что теперь? Было очень-очень тихо, и я понятия не имела, в какой стороне находился сейчас асурендр. От этого еще больше почувствовала себя уязвимой. – Та-а-ак, – протянул Фенрир из-за спины. Я резко обернулась и обо что-то запнулась, потеряла равновесие, падая, взмахнула руками. Слева раздался звук бьющегося стекла. На сей раз демон упасть мне не дал. От его прикосновения по коже словно разряд пустили. Ничего не соображая, я забилась, не в силах сдержать рыдания. Внутри как плотину прорвало, потоком хлынули слезы, смывая накопившиеся страхи. Дышать стало легче, но успокоиться я уже не могла, хоть и понимала, что впала в настоящую истерику. На несколько мгновений демон ослабил хватку, видимо, совсем неожидая от меня подобного, но потом обнял сильнее, крепко прижал к себе, не давая возможности вырваться. Я обмякла, уткнулась в него носом и бесконечно долго всхлипывала. Абсолютно утратив связь с реальностью, ощущала вокруг только полог тишины, тепла и необъяснимого уюта. Мои руки Фенрир теперь не удерживал, поэтому осторожно протянула одну – пальцы скользнули по чему-то мягкому. Знакомое ощущение… Крылья? Он укрыл нас от остального мира своими крыльями? Вспомнила наше путешествие сквозь неистово ревущее пламя. Наверное, он хочет забрать меня, утащить на самое дно их жуткого мира. Вместо того чтобы испугаться этой мысли, еще раз погладила перья. Черные, как беззвездная ночь, с алым узором по краю – будто видела их сейчас. От демона совсем не исходило угрозы, он был расслаблен и ровно дышал, что и помогло успокоиться. А может, просто кончились слезы? Или же я сошла с ума? Хищник снова затеял игру со своей жертвой, а она и рада. – Легче? – тихо спросил Фенрир. Я невнятно мотнула головой. – Сейчас отпущу, только не дергайся. Сама до кровати дойдешь? – Пожала плечами. Демон вздохнул и предупредил: – Тогда тем более не дергайся. – В следующее мгновение он подхватил меня на руки и аккуратно опустил на кровать, сел рядом. – Я правильно понял, что ты не видишь? Вообще, совсем ничего? – Да. – Граус браст! – М-м-м, что-то похожее употребляла Лили, когда думала, что своим экспериментом мы испортили ее волосы. – Алистер, я сейчас посмотрю, что случилось, но будет больно. Потерпи, хорошо? – Не понимаю. – Особенность рода: все Оливьеры рождаются с даром к целительству, – будничным тоном пояснил Фенрир. – Сильным. Такая вот ирония. – Зачем тебе меня лечить? Зачем ты продолжаешь притворяться? Обещаю последовать за тобой, куда скажешь, да и разве я могу сопротивляться. Только не трогай гномов, пожалуйста. Я никому не говорила о лорде Эрдануре, они ничего не знают и просто мне помогали. – Что?.. Так, ладно. Давай отложим выяснение отношений на потом. Я ничего не понял, но с интересом послушаю позже. Мне не нравится твое состояние, и чтобы выяснить причины повреждений, придется сделать больно. Готова? Готова я не была, равно как и не верила ни единому слову демона. Но что мне оставалось делать? Я так и так полностью в его власти, нужно отвести беду хотя бы от поселения гномов. Что касается боли… это как раз очень ожидаемо. Я глубоко вздохнула и кивнула. Спустя несколько минут с удивлением поняла: ничего из того, что предполагала, не происходит. Разве это боль? Неприятно, конечно, но вполне терпимо. Действия Фенрира не шли ни в какое сравнение с последствиями от общения с его отцом. – Граус браст, – повторил демон и убрал от меня руки. – Милая, – вкрадчиво начал он, – что ты там говорила про Темного лорда? Я с недоверием повернула голову на его голос. Неужели действительно не знает, или притворяется? Зачем? Хочет отвести от себя подозрения перед остальными, или они с отцом придумали новый план? Сомнительно. К чему такие сложности, если прямо сейчас можно взять меня и сделать все что угодно. Совершенно запутавшись, я ответила: – Лорд Эрданур пытался взломать мой ментальный щит. От глухого рыка, раздавшегося очень близко от моего лица, сжалась в комок. – Алистер, ты уверена? Это очень серьезное обвинение, за него я вправе убить. – Убей, – тихо прошептала я. Видимо, что-то такое прозвучало в моем голосе или отразилось на лице, не знаю. Одного слова оказалось достаточно, чтобы Фенрир перестал больно впиваться пальцами в предплечье и осторожно, почти ласково очертил ими скулы, ненадолго задерживаясь на губах. Но мне уже было плевать на его причуды, я спокойно продолжила: – Много дней я молила Высшие Силы о смерти, поверь, с ней как раз успела примириться. Я устала бояться. Когда же кончится этот нескончаемый поток испытаний? Либо доведи до конца начатое твоим отцом, либо перестань мучить. Моих губ коснулось теплое дыхание демона, за которым последовал невесомый поцелуй, словно прикосновение крыльев бабочки. Вскинула руку, он тут же ее перехватил, мягко, больше не причиняя боли, прижал к кровати. – Хорошо, перенесем разговоры на потом. У тебя осталось не так много времени. Если уж быть откровенным, совсем не осталось. Сейчас проясню пару моментов с твоим мелкорослым защитником и вернусь. Фенрир бесшумно поднялся, чуть позже скрипнула многострадальная дверь в комнату. Я недоуменно теребила завязки на сорочке, выданной заботливой норой Этельвид. Сколько ни напрягала слух, не смогла расслышать ни единого звука, не говоря уж об отдельных словах. Тихо, подозрительно слишком тихо. Только один раз что-то гулко отозвалось эхом, пронеслось по дому, но быстро стихло. Вскоре вновь скрипнула дверь, и по мягкой поступи я узнала шаги демона. – Вот и все, – весело откликнулся он, – вопросы улажены, а я заселяюсь в эту комнату. Милая, ты же подвинешься? – Я оторопело открыла рот, но так и не придумала, что ответить. – Сам не в восторге, уж поверь, – вздохнул мой невозможный кошмар. Уселся рядом, стащил одеяло, положил руку мне на грудь. – Ты… ты совсем не в себе? – возмутилась я и стряхнула ладонь наглеца. – Алистер, послушай внимательно, – в голосе демона не осталось и тени легкомысленности. Его тон действительно заставил меня прислушаться к словам: – Для начала нужно снять с щита разъедающие его образования. В нескольких местах он прилично ослаблен, там особенно активно идут процессы разрушения. Столкновение двух мощных противоположно направленных энергий дает побочный эффект в виде отсечения любой другой энергии, целительская магия в том числе не пробьется сквозь возникший фон. Работа с темной материей на таком тонком уровне требует высокой концентрации внимания и тесного контакта. Иначе высоки риски либо ускорить развитие уже запущенных процессов, либо попросту повредить мозг. Первое для тебя ничем особым не обернется, кроме как окончательной слепотой, второе – сама понимаешь – от частичных изменений до полного разрушения личности. Поэтому сейчас я займусь твоей очаровательной головкой, а ты будешь тихонечко лежать и не двигаться. И да, еще один момент: пока не вычищу все сгустки тьмы, тебе вновь придется испытать боль. Потом станет легче. Когда уберу инородное, потребуется отдых… обоим. Только после этого начну восстанавливать тебе зрение. Все ясно? Я растерянно моргала, пытаясь осмыслить услышанное. Но Фенрир не оставил времени на размышления, лег рядом, снова положил руку на грудь, второй развернул меня на бок, скользнул ладонью вверх до лица, там его пальцы замерли, обожгли кожу виска. Я вздрогнула, на что демон лишь плотнее придвинулся. Он молчал, а мой интерес к происходящему улетучился – где он сам и где его руки. В этот раз было действительно больнее, я стиснула зубы, помня слова о концентрации внимания и стараясь не навредить самой себе неосторожным движением. Вдох-выдох, еще один. Будто множество иголочек в голове затеяли хоровод. В своем танце они безжалостно жалили, на что я лишь крепче сжимала зубы и стремилась раствориться в дыхании. Счет времени давно потеряла, пребывая в непонятном состоянии не здесь и не там. Молча терпела и ни о чем не думала, даже если бы захотела – не получилось бы. Когда Фенрир убрал руку и отодвинулся, мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя и начать воспринимать действительность. Судя по частому дыханию демона, ему тоже было не очень-то приятно. Заметила, что впилась ногтями ему в руку, ту самую, которая так смущала вначале, а после… только ее прикосновение и позволяло не сорваться. Одновременно с пронзающими сознание иглами от ладони асурендра шли потоки тепла, они несли облегчение, смывали резко нарастающую боль. Так что я уже и сама непроизвольно придвигалась к нему все ближе и ближе, ища спасения от вездесущих жал. – Ты молодец, – хрипло произнес демон. – Теперь надо поспать. Пока я собиралась с мыслями, дыхание Фенрира выровнялось. Осторожно погладила его руку в том месте, где еще недавно цеплялась, как в последний раз – подушечками пальцев ощутила характерные вмятины от ногтей. А он даже не возмутился. Хотела извиниться, но поняла, что асурендр на самом деле уснул. Сколько же сил он сейчас потратил? Не ожидала от него подобного поступка. Ужасный, несносный, противоречивый, непредсказуемый и ни разу не добрый демон, хотя о чем это я. В общем, он в очередной раз сумел посеять в моей душе зерна сомнений: как можно одновременно спасать и подавлять? Что тогда, в третьем круге, что сейчас, он помогал в ущерб себе. Весьма странное поведение, если учитывать, с какой легкостью он мог и обидеть, совершенно не считаясь с моим мнением. Мы толком и не поговорили, а еще нужно выяснить, как там ребята. Перевернулась на спину, веки налились тяжестью, нестерпимо захотелось спать, в чем я и не стала себе отказывать. Все потом, после, сейчас нет ни малейших сил. Высшие, помогите пережить этот затянувшийся ужас. С последней мыслью я с радостью сдалась в плен забвения. Проснулась от щекочущих лицо легких потоков воздуха – так приятно, улыбнулась. Вроде и поводов для радости особо нет, но тело не спрашивало. – О, милая, смотрю, все прошло удачно, – произнес знакомый голос. Демон подошел ближе, склонился надо мной. Инстинктивно отодвинулась: все же сложно спокойно реагировать на действия других, когда не представляешь, что именно они собираются сделать, и не видишь их выражение лица. – Спокойно, – невозмутимо продолжил Фенрир, взял мою руку, вложил в нее тарелку. – Заходили твои… заботнички, оставили еду, удостоверились, что ты все еще жива. Обещали заглянуть позже. – Кто? – Гномы, кто ж еще. Тебе поименно назвать? Мотнула головой. – Спасибо… наверное. Демон хмыкнул. – Скажи, кто-то еще знает, где я? – Ты давай ешь. Или думаешь, я из воздуха тебя силой напитаю? Магия магией, но и естественные способы поддержания организма никто не отменял. Смотреть невозможно, обнять и плакать – одни кости. Как всегда, восхитительно тактичен. Ладно, покорно положила ложку в рот – каша, проглотила ее и задала новый вопрос: – Сколько времени прошло с того момента, как я исчезла? Фенрир шумно вздохнул и тихо ответил: – Почти месяц. – Ясно. – Отправила еще одну порцию каши в рот, преувеличенно бодро жуя. Потом все-таки уточнила: – Где остальные? – Сложно сказать, за время твоего отсутствия много чего изменилось. Но думаю, теперь это вопрос нескольких дней, вскоре кто-нибудь из них обязательно тут объявится. Твоя аура постепенно возвращается в эталонное состояние, а вместе с ней и все привычные излучения, по которым ее можно отследить. – Как меня нашел ты? – Кто ищет, тот находит. – Но они не смогли! Стало до слез обидно. Из всех, кого я так ждала увидеть, на чью помощь рассчитывала, Фенрир не то что последний был, он в этом списке вообще отсутствовал. Однако именно он сейчас сидел рядом. Видимо, удержать бесстрастное лицо мне не удалось, когда рука демона легла на плечо, заметила, как до боли кусаю губы. – У каждого свои методы, милая. Они слишком полагались на установленные с тобой связи. Кроме того, сейчас в мирах очень нестабильная ситуация, им не оставили возможности сосредоточить внимание только на тебе. Понимаешь же, что есть долг и обязанности. Не знаю, зачем он это говорил, чем руководствовался, но… Дохлый тролль, неужели действительно хотел поддержать? Против ожиданий, не подчеркивал свое превосходство, а спокойно объяснял, как маленькой. – В Синих Копях обнаружить тебя было невозможно, там перекрываются практически все потоки, а что есть – сильно искажается. Потом, твой ментальный отпечаток изменился до неузнаваемости. – Ты же смог, – упрямо повторила я. Хоть и понимала, что глупо обижаться, но ничего не могла с собой поделать. – Лис, он… – запнулась: сложно объяснить словами то, что чувствовала сейчас, – у него нет обязательств перед Триквестром. Фенрир понял, чуть крепче сжал мое плечо. – Его нет, он ушел за грань. – Подняла глаза на демона, будто могла увидеть. Он тихо закончил: – Иллюзор ушел искать в пограничье между жизнью и смертью. Не знаю, на что рассчитывал, но ушел. Я вздрогнула, стало очень-очень стыдно. Как я могла сомневаться в них всех, особенно в моем зеленоглазом чуде? В дверь настойчиво постучали. Демон убрал руку, поднялся и насмешливо заметил: – А вот и твой приятель. Постарайся не выглядеть сильно умирающей, а то еще одну бессмысленную гневную тираду я не выдержу. – Угрожающе добавил, причем уже на полном серьезе: – Разнесу все к пеклу, настроение вполне подходящее. – Заходи, – позвала я. Узнала шаркающую походку норы Этельвид и голос Вина: – Как самочувствие? Улыбнулась: – Намного лучше, будто с меня сняли невидимый груз. – Алисонька, ты почему так плохо ешь? Ох, батюшки-матушки, никуда не годится. Откуда же силам-то взяться? – Кто о чем, а добрая гнома о насущном. Моя улыбка стала шире, и я быстро доела все, что оставалось в тарелке. Ее тут же забрали из рук и вручили привычный ароматный травяной напиток. Жаль, я не видела присутствующих: Фенрир затих, приходилось только догадываться, какими взглядами обмениваются хозяева дома с демоном и как реагирует он сам. – Если тебе лучше и появились силы, может, захочешь немного подышать свежим воздухом? – поинтересовался Вин. Я хотела, даже очень. Сидеть взаперти надоело ужасно, чувствовала себя растением, которое привязано к одному месту и не способно самостоятельно передвигаться. – Я с удовольствием, только у меня ведь даже теплой одежды нет. – Глупости, уж подберем тебе что-нибудь, не волнуйся, – деловито вмешалась нора Этельвид. – Не так быстро, – остудил наш пыл Фенрир. Значит, все-таки он не ушел. – Что еще? – недовольно уточнил Вин. – На прогулки нет времени. Отдых требовался, но теперь нужно заняться восстановлением зрения. Иначе станет поздно, – пояснил демон таким тоном, будто его окружали одни непроходимые тупицы. – К тому же присутствие здесь не доставляет мне никакого удовольствия. – В этом наши взгляды совпадают, – процедил гном. – Если бы не Алистер… – Да понял я, не начинай, – перебил Фенрир. – На память не жалуюсь, и твоя песня порядком утомила. Мне стало неловко. Чтобы сгладить ситуацию, протянула руку и позвала: – Ви-и-ин? Мою ладонь тут же накрыла его. – Да? – Я очень хочу на улицу, правда, но Фенрир прав. Отложим немного, тем более я ведь даже хожу, обо все спотыкаясь. А так, если получится, смогу все увидеть собственными глазами. – Судорожно вздохнула, так как сильно боялась за результат лечения. – Спасибо вам огромное за заботу, да и вообще за все! Теперь же надежда только на Фенрира и… – Ты права. Все в порядке, мы уже уходим, – не дал мне договорить Вин. Погладил мои пальцы, легонько сжал их и поднялся. – Будет больно? – спросила я, когда за дверью стихли шаги гномов. Демон ответил не сразу, что он делал в этот момент, о чем думал, оставалось тайной. – Нет, но нам все это время придется находиться очень близко друг к другу. Я пожала плечами: – Проходили. Осторожно подвинулась на кровати, показывая, что готова. – Ты не поняла, в момент наложения чар необходим предельно тесный контакт. – Ну-у-у, ладно. – Кожа к коже, – совсем уж начистоту пояснил Фенрир, по-прежнему не приближаясь и, видимо, давая мне возможность осознать. И вот я бы еще могла предположить, что ему понадобится держать на моем теле руки или еще что подобное, но то, как вел себя демон, заставило заподозрить худшее. – То есть… м-м-м… – Верно мыслишь. Я расстроенно сгорбилась, размышляя о своей незавидной судьбе. – Ну? Может, продолжишь страдать в процессе? – раздраженно напомнил о своем присутствии демон. – Или тебя и так все устраивает? – Хорошо, – прошелестела я и потянулась к завязкам на сорочке. – Пожалуйста… не смотри. Фенрир хмыкнул и ничего не ответил. Проверить его я не могла, а полагаться на честность демона… М-да. Отвернулась сама, стянула ночное платье через голову. Сразу же почувствовала себя дико неуютно, обхватила руками плечи, ежась от прохладного воздуха в помещении. Хоть бы штаны какие были, но кто же знал. Неожиданно по спине скользнуло согревающее дыхание: опять он умудрился подкрасться бесшумно. Я напряглась, демон зашуршал одеждой. Мягко накрыл мои кисти своими. Повинуясь его воле, легла на бок. Спасибо Высшим, разворачивать меня к себе он не стал. Лег рядом, обнял, крепко прижимая к себе. Почувствовала кожей его горячую грудь, живот. Еще раз вознесла хвалу Силам – хотя бы Фенрир оставался в штанах. – Милая, – раздался над ухом вкрадчивый шепот, – будет проще, если ты все же расслабишься. Показалось, или его, в отличие от меня, ситуация забавляла? Ну да, для него я, пожалуй, выгляжу глупо. Тем более это он идет мне на уступки и оказывает помощь. Стоит засунуть свое смущение куда подальше. Просто необходимость, ничего плохого я не делаю. Или делаю? Додумать не успела – по телу пробежала одна теплая волна за другой. Брали они начало там, где мы соприкасались с Фенриром, а заканчивались легкой щекоткой внутри головы. Глаза изнутри будто обволакивало пушистое облачко, нежно укутывая в объятия. Ушли страх и сомнения, стало очень и очень приятно, к своему стыду я готова была мурчать от удовольствия. Настолько разительно отличалось новое ощущение от ставшей привычной, все выжигающей боли. Ушло напряжение, я растворилась в окутавшей эйфории. И лишь где-то на периферии сознания смутной тенью маячила мысль, что я лежу, тесно прижимаясь обнаженной спиной к самому несносному демону Нижнего Мира. Демону, отец которого хотел меня убить, а сам он тратит на меня свое время и силы. Все это стало безразлично. Я медленно уплывала в невесомость, где не существовало границ, норм и правил, только легкость и искорки лучистого счастья. Как уснула, сама не заметила. Когда проснулась, первым делом ощутила теплые руки Фенрира на своем животе, повозилась – мужчина не отреагировал. Интересно, давно он спит? Вновь накатило смущение, стоило представить, что в любой момент могут зайти нора Этельвид или Вин. От последней мысли стало совсем неприятно. Не знаю уж, что именно внушал Фенрир гному, но сейчас же этап исцеления закончен. Почему-то казалось, что подобная сцена сильно заденет Винстропа, а огорчать его не хотелось. Осторожно приоткрыла глаза и… Нет, зрение не стало таким, как прежде, но вместо белесой пелены я различила смутно угадываемые очертания предметов. Душа мгновенно расправила крылья от переполняющей радости: получается! Вполне возможно, что скоро я вновь обрету утраченное. Избыток чувств вылился на ближайшее ко мне существо – демона, тем более именно он и являлся причиной радости. Я благодарно погладила его целительные руки. Какая ирония: руки, с легкостью несущие хаос и разрушения, руки, которых панически боятся люди в Империи, подарили мне надежду на прежнюю жизнь. Захотелось его обнять, но вовремя опомнилась. Попыталась аккуратно выскользнуть из захвата – мирно спящий до этого мужчина тут же усилил хватку, а в следующее мгновение я задохнулась от возмущения. Наглец воспользовался ситуацией, его пальцы скользнули вверх и замерли под грудью непозволительно близко, медленно поглаживая кожу, будто выжидая чего-то. Так как держал он крепко, все, что получилось, это ткнуть его локтем в ребро и прошипеть: – Не спишь, значит. – Спал, но разве я мог пропустить момент, когда тебе вздумалось ко мне приласкаться? Клянусь, в его голосе слышался едва сдерживаемый смех. – Не смешно, отпусти!.. И отодвинься. – А как же благодарность? Почувствовала, как заливаюсь краской, когда его дыхание защекотало кожу на плече. – Спасибо, – пробормотала я и снова постаралась отстраниться. Фенрир выпустил и открыто рассмеялся. – Есть хочу зверски! – поделился демон. Я завернулась в одеяло, как гусеница, и попросила подать мне сорочку. В этот раз мужчина не отпустил никаких комментариев и просто молча вложил мне в руки одежду. – Как ощущения? – поинтересовался демон. Судя по шорохам, он тоже одевался. Хм, кончики ушей вновь опалило, но я вовремя сообразила, что асурендр серьезен, а значит, спрашивает все-таки о здоровье. – Вижу! Очень плохо, но различаю яркие цвета и силуэты предметов. Пока пятнами, все расплывается, но после того, что было, для меня и это настоящее чудо, – искренне поделилась я восторгом. – М-да, милая, ты действительно молодец, – как-то отстраненно произнес демон с непонятными интонациями в голосе. – Но придется это несколько раз повторить. Я кивнула, предполагая подобное, не удержалась от уточнения: – В таком же положении? Демон хмыкнул. – Увы, приготовься еще немножечко пострадать. Хотя… глядишь, к концу ты и переменишь мнение. Я состроила ему укоризненную моську. – Ну же, скажи еще, что тебе не понравилось. Вот ведь гад самоуверенный. – Предпочитаю думать, что ты мой лекарь, и все. – Ну да, ну да, то-то ты вся пунцовая и ерзаешь, как на иголках. Он еще и издевается, хотя следовало ожидать. В следующий момент Фенрир резко сменил тему, избавляя меня от неловкости. – Сейчас я тебя оставлю, вернусь к вечеру. Перед сном еще раз полечу твои глазки. Никуда не высовывайся, поняла? Как бы гном ни зазывал на прогулку, сиди тут. – Даже из комнаты выйти нельзя? – расстроилась я. – Из комнаты можно, так и быть, но дом не покидать. И да, очень рассчитываю услышать в подробностях все, о чем ты лепетала, когда я тебя нашел. Так что потрудись в мое отсутствие разложить мысли по полочкам и выстроить в четкий рассказ. Договорились? Демон и деспот! Неужели нельзя разговаривать нормально? Можно подумать, я не пойму, если попросить вежливее. Но эти соображения я оставила при себе, а вслух лишь ядовито ответила: – Как скажешь. – Вот и умница. – Ты вроде есть хотел? – Ну да. – Так куда же собрался? Фенрир возмущенно фыркнул. – Предлагаешь есть в доме, где меня едва терпят? Милая, потрясающая логика! Желаешь, чтобы я подавился? Я пожала плечами. Как по мне, так это у него проблемы с последней: хозяева никогда не опустятся до вредительства гостю. Впрочем, его дело. – Прелесть! Всегда подозревал, что в душе ты бесконечно желаешь мне счастья, – иронию в его голосе можно было на хлеб намазывать. – В общем, я ушел. Не скучай и постарайся не сильно доводить племянника Ирантаррстана Ульриагнальху. Оденься хотя бы. – Фенрир хохотнул: – Забавная ты. И ушел. А я осталась сидеть в растерянности, напряженно размышляя, что за абрукадабру он произнес после слова «племянника», почему я должна его доводить и вообще, над чем так развеселился бессовестный демон? (обратно)Глава 7
Под ногами поскрипывал снег, легкие обжигал морозный воздух. Глаза слезились от яркого солнца, рассыпавшего по округе бриллиантовые искры. Я оперлась на руку Вина, зажмурилась и глубоко вдохнула – хорошо-то как! Ноздри пощекотал острый запах древесного дыма, мимо пробежала шумная стайка ребятишек. Я живу, дышу, смотрю на мир – счастливая. Хотелось обнять небо, взлететь и поделиться радостью со всеми, кого встречу. Шальная улыбка не сходила с губ. Прошлое осталось в прошлом, я запретила себе возвращаться мыслями в лабиринты заброшенных рудников. Гнала прочь жуткие воспоминания, и мне почти удалось себя обмануть. Только раз во сне привиделись синие глаза, подобные бездушным сапфирам. Анхарт! Я проснулась с именем демона на губах, тело сотрясала мелкая дрожь. Прошло пять дней с того момента, как Фенрир впервые взялся за мое лечение. Зрение восстановилось практически полностью, и я наслаждалась каждым мгновением вернувшейся способности видеть. Почувствовала себя увереннее и самостоятельнее. Пять дней отделяло меня от того вечера, когда я вновь доверилась асурендру. Это далось не сразу, с трудом – он, естественно, не изменился, остался верным себе, а я… Я просто не могла относиться иначе к тому, кто спасал меня, вытаскивал из черной, беспросветной дыры отчаяния и уныния. Какой бы бодрый вид я ни делала, в глубине души было очень страшно. Хоть и чувствовала заботу окружающих, все равно казалось, что повсюду разлито одиночество. Оно отравляло, я захлебывалась в нем. Фенриру удалось достучаться до моего сознания, расшевелить, вытащить наружу запрятанные глубоко-глубоко эмоции. После той постыдной истерики, свидетелем которой он стал, и начались медленные изменения. Что-то внутри меня сломалось, а на его месте образовалось нечто новое, более прочное. Как ни странно, помогло именно то, что демон не дал мне рассыпаться и начать себя жалеть. Он продолжал язвить, насмехаться и бесконечно провоцировать, это отвлекало. В какой-то момент я поняла, что больше не боюсь, словно перешагнула невидимую черту. Теперь я чувствовала, что стала сильнее. Да, произошедшее оставило неизгладимый след внутри, но то, что вместо гноящейся раны получился аккуратный рубец – полностью заслуга Фенрира. И я не могла, просто не могла теперь относиться к нему, как к врагу. Я привыкла к несносному демону, к нашим совместным снам после лечения – меня уносило в мир грез еще в процессе, он выпадал из реальности позже, полностью обессилев. Это я поняла далеко не сразу, а лишь когда начала более-менее видеть. Просыпалась всегда раньше и замечала, каким бледным, осунувшимся он становился после очередного этапа лечения. Тихонько выскальзывала из-под одеяла, одевалась и долго рассматривала его лицо, руки, слушала ровное дыхание. В такие моменты он выглядел безобидным, черты сглаживались, ничто не говорило об ужасном характере спящего, разве что шрам на скуле, как свидетельство далеко не спокойного нрава асурендра. Перед тем как я запретила себе любые воспоминания о случившемся, пришлось подробно изложить все. Последовательно, не упуская ни одной детали. Не скажу, что этот рассказ дался легко, но он стал откровением, после которого сознание словно очистилось от скверны, и я смогла перевернуть страшную страницу в книге своей жизни. Фенрир слушал так тихо, что в какой-то момент показалось, будто его и вовсе нет рядом, и я вещаю в пустоту. Он не задал ни единого уточняющего вопроса, и когда я закончила, еще очень долго молчал. Я тоже не решалась заговорить, опасаясь навлечь на себя гнев вспыльчивого демона. Отчасти я понимала, что он чувствует, во всяком случае, мне так казалось. Если он действительно не посвящен в планы отца, то наверняка ощущает себя преданным. Даже если не брать во внимание чудовищность самой ситуации, получается, его тоже использовали, как и остальных. Ребята так долго выслеживали злоумышленников, собирали информацию, присматривались, а оказалось, с ними играли, забавлялись, обводя вокруг пальца. Сообразить, что лорд Эрданур – организатор заварушки по объединению миров Триквестра, смогла даже я, чего уж говорить о Фенрире. Слишком много совпадений. Вот только зачем Темному лорду понадобилась я сама, оставалось неясным, но обсуждать это с его сыном не хотелось. Он тоже не спешил делиться мыслями. Когда демон отмер, то, бросив сухое: «Без меня никуда не высовывайся», надолго покинул пределы дома норы Этельвид. Были мысли, что он не вернется. Но проснувшись на следующий день, обнаружила рядом с собой крепко спящего демона – кому бы еще пришло в голову нагло разместиться у меня в постели? От него пахло спиртным, гарью и болью. Не знаю, как передать, такое просто чувствуешь. В последнее время, лишенная зрения, я стала очень хорошо улавливать чужие эмоции. Обострились слух, обоняние, осязание и вот такое вот непривычное восприятие окружающих. Накрыла его одеялом и осторожно перевернула, чтобы не свалился: судя по разделяющему нас до этого расстоянию, одно неловкое движение – и Фенрир оказался бы на полу. Он не проснулся, лишь на мгновение крепко перехватил мои руки, но потом расслабился и отпустил. Я перебралась на кресло и взялась за плетение узелков – занятие, которому обучила хозяйка дома, необычное рукоделие оказалось вполне мне по силам. Уж не знаю, что получалось в итоге, но сам процесс успокаивал и помогал скоротать время. Больше мы с демоном к теме похищения не возвращались. Он лечил, смущал, подтрунивал надо мной и всячески выводил из равновесия. Все вернулось на круги своя. А сегодня Фенрир разрешил выйти на прогулку с Винстропом. Сам же неподалеку от дома затеял разминку с мечом, разделся по пояс, оставшись в одной тонкой тунике. Глядя на него, я поежилась. Потом мы с гномом ушли дальше, и я растворилась в давно забытых ощущениях, наслаждаясь каждым мгновением. Вынырнуть в реальность помог Вин: – Алиса, на улице довольно морозно, а ты еще не до конца восстановилась, к тому же пора обедать, – он мягко взял меня под локоток и потянул обратно, я не сопротивлялась. Хозяева упорно откармливали свою гостью, но, несмотря на старания съедать все, результаты трудов никто не замечал. Даже удивительно, как я еще не округлилась до размеров самой норы Этельвид. Добросердечная гнома оказалась русоволосой, ростом мне до плеча и весьма пышнотелой женщиной с крупными чертами лица и заботливым взглядом. Вин за то время, что мы не виделись, практически не изменился, разве что борода стала чуть длиннее. В доме проживало еще двое сыновей норы Этельвид – по виду подростков, а сколько им на самом деле лет, определять я не бралась. Кроме того, иногда в гости на ужин захаживал оружейных дел мастер нор Гринстальнур с супругой, норой Истан. Ну, для себя я запомнила только эту часть имени. Вообще, как стало можно выбираться из комнаты, моя жизнь наполнилась хоть каким-то разнообразием и это радовало. Вин по-прежнему очень холодно общался с Фенриром, впрочем, провокатор сам постоянно напрашивался на подобное отношение. В остальном царящая в поселении у приграничья атмосфера вызывала только положительное впечатление. Пока мы брели по расчищенной дорожке в направлении дома, я в очередной раз полюбовалась гористым пейзажем. Между укутанными пушистыми шапками снега холмами обосновался хвойный перелесок, подчеркивая горизонт зубчатой бахромой верхушек деревьев. Вдоль небольшой улочки тянулись приземистые дома почтенных гномов, из печных труб стелился дымок. Округу наполняли голоса ребятни, отдельные басовитые выкрики приветствующих друг друга знакомых и мерные удары молота в кузне, которую мы миновали. – Я читала, что твой народ строит жилища в горах, а здесь все так по-простому, – поделилась своими впечатлениями с Винстропом. Парень улыбнулся. – Так и есть: крупные города располагаются в скалах, возле залежей полезных ископаемых, так уж сложилось издревле. Где находилась руда, там образовывалось поселение, росло, процветало и превращалось в город. Застройка двухуровневая – на поверхности и в недрах гор. Наверху, как правило, располагаются гостевые дома, небольшие мастерские и вот такие вот одноэтажные домики, как здесь, – Вин обвел рукой местность. – Вся красота скрыта от солнечного света внутри гор, – глаза моего спутника восхищенно заблестели, стало видно, как он любит свой край и гордится им. – Обилие переходов и тоннелей, высеченные прямо в камне многоуровневые дома, защищенные от любой угрозы. Основательные, как и все, что мы производим, – Вин хохотнул. – Это нужно увидеть своими глазами, на словах не передать размах и монументальность, – гном хитро подмигнул. – У нас полно механических сооружений и разных инженерных приспособлений. Насколько я знаю, ты тоже к подобным изобретениям неравнодушна. Я остановилась и с удивлением посмотрела на Вина: как он хорошо осведомлен о моих интересах. – Откуда? – вырвалось у меня. Его улыбка стала еще хитрее. – Надо же мне знать ту, о ком судьба доверила позаботиться. Я рассмеялась: вот хитрюга, ушел от прямого ответа. – Будет на то воля Высших, сама посмотришь на нашу столицу, обещаю лично провести тебя по самым занимательным местам и все показать. Серьезно, Алиса, вот поправишься, разберемся со смутой и приезжай. Иргастадвархаст прекрасен! Я неуверенно пожала плечами, мы продолжили путь. В душе прочно обосновалось сомнение в том, что смута разрешится в ближайшее время. Особенно теперь, когда я знала, кто за ней стоит. Боюсь, неприятности только начались, а главные действующие лица вышли из укрытий. – Спасибо за приглашение, я с радостью, только не знаю когда, – осторожно поблагодарила, на что Вин чуть сильнее сжал мои пальцы и заглянул в лицо. – Алис, я буду очень рад тебя видеть в своем доме и представить родне. Я смутилась и чуть резче, чем собиралась, отстранилась от спутника. Подозрение, что я нравлюсь ему, крепчало, особенно если припомнить колкости, которые Фенрир отпускал по этому поводу в адрес гнома. – Вин, я… знаешь, – замялась, подбирая слова. Он же ничего такого не предлагал, как-то глупо сообщать ему, что он меня в качестве поклонника не интересует. Уже пожалела, что вообще заикнулась, и лихорадочно подыскивала тему, на которую можно было бы безболезненно свернуть, когда дневной свет заслонила огромная тень, разом накрывшая половину улицы. Вот она-то меня и спасла, избавив от неловких объяснений. Я задрала голову и обомлела: в небесах кружил потрясающей красоты дракон. Мой любимый дракон. В лучах яркого солнца он казался алым язычком пламени, нет, огромным костром, опалившим мою душу и сердце. На глазах выступили слезы – как же я соскучилась! Громкий рев огласил округу, заставил дрожать каждую частичку моего тела, но не от страха, а от счастья. Он вернулся, он нашел меня. Мое личное солнце! Вот и все, теперь можно ничего не бояться. Шанти резко изменил траекторию и вскоре превратился в смутный, едва различимый силуэт. Я скинула оцепенение и растерянно огляделась, но запаниковать не успела. За разглядыванием дракоши пропустила появление двух темных крылатых фигур, они мягко приземлились на дорожку неподалеку. – Лили! – я бросилась навстречу подруге, раздираемая противоречивыми чувствами. Когда железные объятия демоницы вытеснили из меня весь воздух, я сипло прохрипела: – Почему он улетел? – Алиса, как же сильно ты заставила нас поволноваться! – Задушишь, – воззвала я к ее сознательности и повторила: – Шанти. – Ясно все с тобой, – Лилиан выпустила меня и картинно смахнула несуществующие пылинки. – Сейчас явится, не волнуйся. Сама посуди: если тут приземлится дракон, то домишкам придется несладко. Я смутилась, действительно, могла бы и сообразить. Позади Лили, сложив руки на груди, стоял крепкого телосложения темноволосый мужчина с резковатыми чертами лица. Я его помнила. Дэйк… Дэйн… Дэйв? М-м-м, точно, Дэйвис-что-то-там. Забыла фамилию, мы общались всего ничего, и в памяти отложились только лицо и имя. Я приветливо ему улыбнулась. Можно сказать, я была обязана этому демону своим прошлым спасением из лап негодяев. Он ответил сдержанной улыбкой. Нам навстречу неторопливо шагал Фенрир, все еще в одной рубашке – и ведь не мерзнет. – Приветствую гостей, – чуть склонившись, произнес Винстроп. – Отчего не предупредили заранее о своем появлении? Лилиан поморщилась: – Так вышло, не до вестников было, да и ненадежные они теперь. Гном понятливо кивнул. – Сестренка, а я вас заждался, – Фенрир по очереди поздоровался с прибывшими. Лили не удивилась присутствую кузена, зато неодобрительно нахмурилась: – Раз ждал, почему не сообщил Данту, где Алистер? Асурендр криво усмехнулся: – Ни минуты не сомневался, что вы и сами очень быстро разберетесь с ее местонахождением. Со своей стороны я вам в этом помог. Тролль зеленый, я почувствовала, как кровь прилила к щекам. Помог, да. И что у него на уме? Знают ли ребята об участии лорда Эрданура в моем исчезновении? Похоже, что нет. Фенрир постоянно куда-то отлучался, но ведь не факт, что в Царство. Ладно, подумаю об этом позже. – Идемте в дом, – негромко позвал Вин. – Здесь не самое удачное место для бесед. Действительно, на эффектное появление демонов, которому предшествовал еще и полет дракона, выбралась полюбопытствовать добрая половина поселка. Гномы сновали мимо по якобы срочно обнаружившимся делам, но вот совпадение, еще четверть часа назад ничто не предвещало столь возросшей активности. Мы направились к дому норы Этельвид. Когда до порога оставалось всего ничего, сердце споткнулось и дальше побежало в учащенном темпе. В нескольких шагах от меня стоял дракоша, тот самый маленький привычный дракоша, который смотрел на меня в упор. В его взгляде плескалось столько чувств, столько невысказанного, что я перестала дышать. Глаза Шанти вновь заставили забыть обо всем на свете, я медленно тонула в их золотом омуте, завороженно глядя на расширяющиеся вертикальные зрачки. «Дыши Лиса, дыши», – пришла спасительная мысль, точно не моя. Любимый едва заметно качнул головой, я судорожно втянула холодный воздух и очнулась. Не обращая внимания ни на кого, кинулась на шею дракоше, крепко обвила руками, прижалась щекой к теплой рельефной коже, шепча что-то бессвязное. Потом отстранилась, словно не веря, что это действительно он, что я не сплю. Шанти осторожно провел носом по моей скуле. – Не плачь, маленькая моя. Больше не оставлю тебя, никогда. Сообразила, что он собирает слезинки и, сдерживая всхлип, утерла лицо рукавом. – Никогда, – повторила эхом. – Не оставляй, пожалуйста. – Не понял?! – раздался шипящий голос. Я повернула голову и вздрогнула: на снегу, свернувшись в горку аккуратно уложенных колец, возлежала огромная змея. Хм, змея – это слишком мелкое определение: толщиной с две моих ноги и внушительной длины зверь. На лазурной чешуе искрилось солнце, казалось, что он сам сияет первозданным светом. Из ошеломленного состояния меня вывел другой, на сей раз отлично знакомый голос: – Как посмотрю, эпическая встреча состоялась, – насмешливо прокомментировал Фенрир. – Не сподобитесь ли пройти еще несколько шагов до нормальных условий? Шанти смерил асурендра таким убийственным взглядом, что удивительно, как он на месте не воспламенился. – Состоялась, – процедил любимый, и его зрачки вытянулись в тонкие полоски. – Аан, это то, о чем я подумал? – тихо вопросил незнакомый змей, изучающий меня столь пристально, что захотелось спрятаться. Шанти ответить не успел, вмешался Вин: – В самом деле, сколько можно мерзнуть? Идемте внутрь, Алиса вон посинела уже. Не знаю, как насчет внешнего вида, но изнутри мне было очень даже тепло. Казалось, я могу так всю жизнь простоять, склонившись над дракошей и обнимая его. Персональное солнце аккуратно толкнуло меня в плечо. – Идем. Я выпрямилась и пошла за остальными ребятами, Шанти держался рядом. Замыкал процессию странный змей. Или змея? Скоро узнаю. Выглядел он немного пришибленным. – Кто это? – успела шепнуть дракоше. – Друг, – крайне исчерпывающе ответил тот и больше ничего пояснять не стал. Интересно. Встревоженная наплывом разношерстной компании, нора Этельвид попыталась соблюсти приличия гостеприимства и накормить незваных гостей. Вин пресек ее инициативу и мягко, но настойчиво отправил заниматься другими делами. По-моему, кроме меня больше никого не смущало, что мы создали кучу неудобств добросердечной гноме. Я села рядом с Шанти и с интересом наблюдала за происходящим. Душу обволакивало умиротворение, в котором я с удовольствием отогревалась после череды ужасных событий прошлого месяца. Столовая превратилась в маленький штаб, народ обменивался новостями, обсуждал понятные только им вопросы, я же не особо вникала, полностью сосредоточившись на драконе. Как бы мне хотелось остаться с ним только вдвоем, обнять его и ни о чем не думать. По коже пробежали мурашки от чьего-то пронизывающего взгляда – хм, все тот же змееобразный друг. Ну и чем же я его так заинтересовала? Последние дни в тесном обществе Фенрира прилично подточили мою выдержку, и прежде чем хорошенько обдумать свое поведение, я повернулась к незнакомцу и прямо поинтересовалась: – Желаете что-то сказать? От неожиданности он приоткрыл рот, потом сощурил глаза и – обалдеть! – раскрыл капюшон с синим узором на внутренней поверхности. Затем высунул длинный, раздвоенный на конце язык и презрительно на меня посмотрел. Нет, ну что еще за дела такие, а? Наш обмен уничижительными взглядами заметил Шанти. – Шен, – негромко позвал любимый, – не смей. Челюсть змея отвалилась повторно, я самодовольно усмехнулась. – Акатош-ш-ши, – прошипел «друг», – твою чеш-ш-шую, не желаеш-ш-шь объяснитьс-с-ся? Шанти плутовато ему подмигнул: – Держи себя в руках и следи за дикцией. Глаза змея округлились, он совсем не по-змеиному фыркнул и почти ласково, очень чисто произнес: – Все-таки я тебе врежу. Шанти оскалился, но в его глазах плясали смешинки. Как же давно я не видела своего задиристого дракошку. Казалось, мне приснился тот рыжеволосый привлекательный мужчина, с которым довелось познакомиться в Царстве демонов, а с этим ящером мы почти год делили одну крышу над головой, да чего уж – одну ванну. Вот он-то был знаком, как никто. И только все те же завораживающие глаза – яркие, теплые, манящие – не оставляли сомнений: в каком бы виде он передо мной ни предстал, это все Шантиграан Стэн Акатоши. – Знакомься, – спокойно продолжил тем временем Шанти, глядя на змея. – Алистер Дэйл, маг воздушной стихии. Я смутилась: из уст дракоши последнее прозвучало слишком внушительно. – Алиса, перед тобой Шениар Вилас Хаттори, мой друг. Некоторое время я озадаченно хлопала ресницами, соображая, что к чему. – Дракон? – уточнила, и так практически уверенная в ответе. Шанти что-то подобное упоминал раньше: драконы могут принимать подходящие для Среднего Мира размеры и облик. Только я думала, что они все примерно похожи на самого Шанти, оказывается, нет. Высшие, как же мало мне известно о мире любимого. – Вот именно, – надменно произнес Шениар, и уже обращаясь к другу: – Это такая неудачная шутка? Шанти посерьезнел и твердо произнес: – Нет, Шен, и если ты сложишь очевидное, то и сам все поймешь. В подходящее время мы с тобой поговорим об этом. Шениар покачал приплюснутой треугольной головой и сложил капюшон. Больше он на меня не смотрел, он вообще ни на кого не смотрел. Со стороны казалось, что змей ушел глубоко в себя и закаменел. Ох уж эти драконы. Мне вспомнилось знакомство с Шанти и егоречь, м-да. Так стоит ли обижаться на Шениара? Куда же меня угораздило влезть со своей любовью? Глубоко вздохнула и поймала ободряющий взгляд Шанти, губы тут же расплылись в улыбке. – Ребят, вы с нами? – спросила Лили, подняв голову от изучаемого документа. Я сильно сомневалась в положительном ответе, зато дракоша отреагировал мгновенно: – Это все хорошо, но пусть Фенрир расскажет и то, о чем умолчал. Ого, в отличие от меня, Шанти умудрился не выпасть из темы общей беседы. Асурендр резко встал и с вызовом сложил руки на груди. – Позже, – произнес он с ехидной ухмылочкой. – Сейчас вынужден оставить вас, так как необходимо завершить развлечение с одной юной особой. Увы, у нас все строго по расписанию. Я вспыхнула словно факел. Дохлый тролль, он ведь издевается! Нарочно злит Шанти. Гад, хоть бы обо мне подумал, хотя о чем это я? В комнате повисла напряженная тишина. Я осторожно покосилась на Шанти и едва заметно кивнула на его вопросительный взгляд. Зрачки дракоши превратились в тонюсенькие щелки, головные гребни встопорщились, мускулы напряглись. – Лили? Подруга вздохнула и пояснила: – Фенрир проделал большую работу, вмешиваться сейчас нецелесообразно. Неизвестно, как организм Алисы воспримет чужую силу. Задет тонкий ментальный уровень, и лучше бы тот, кто начал, он же и заканчивал. – Идем вместе, – заявил Шанти. Я содрогнулась: этого еще не хватало. – А давай, – развязно откликнулся асурендр, и одновременно с ним я: – Не надо! – сглотнула и добавила тише: – Пожалуйста. – Потом поговорим, – сухо произнес дракоша, то ли мне, то ли демону. – Давай, милая, хватит мечтать. Последний раз – и покончим с этим недоразумением. После этих слов Шениар отмер, и я в очередной раз пронаблюдала его отвисшую челюсть. С шумом отодвинула стул, встала и на негнущихся ногах проследовала за весьма довольным жизнью асурендром. Всю дорогу до комнаты я желала спине демона всяческих пакостей, но, как это обычно бывает, спина не прониклась. Возмутительно счастливый Фенрир насмешливо приказал: – Раздевайся. – Отворачивайся, – не осталась я в долгу. Он демонстративно закатил глаза и отошел к окну, уставился на сугробы. Солнце клонилось к закату, окрашивая розоватым свечением стены комнаты. Я проворно юркнула под одеяло и возвестила: – Все. Зашелестела одежда. Я вздрогнула, когда прохладные пальцы демона сомкнулись на моей талии, притягивая ближе. Глубоко вздохнула – это в последний раз, еще немного потерплю и забуду как страшный сон. Ладонь Фенрира привычно легла мне на висок. Я закрыла глаза и приготовилась к падению в пустоту, щекочущему и странному чувству счастья. Вместо этого шею опалило горячее дыхание асурендра: – Так ты мне расскажешь о своей связи с ящером? Мои губы непроизвольно скривились. – Не уверена, что ты выбрал подходящее время для расспросов. – Позволь не согласиться, – в голосе демона проскользнуло веселье. Он поцеловал мое плечо и прижался теснее. Я мгновенно напряглась: близость с ним давалась нелегко, бесконечно смущая. Кожа к коже – каждый его вдох ощущался как свой, и каждый раз демон словно заявлял на меня права, растворяя неловкость властным прикосновением к сознанию. Еще один поцелуй, и язык асурендра прочертил влажную дорожку на шее. Из моей груди вырвался тихий рык – сама не ожидала такой реакции. Фенрир оказался быстрее на какую-то долю секунды, не дал вывернуться, прижал к кровати и навис сверху, заглянул в глаза. Он был серьезен, на лице читалось раздражение. – Поясни, – потребовал демон. – Тебе настолько неприятно? С чего бы вдруг? – Прекрати. Я тебе благодарна, но есть границы, и ты все время их нарушаешь. – Вот и ответь на мой вопрос… в качестве благодарности, – едко закончил он. – Слезь с меня! – Это невыносимо: я залез в твою голову, потратил уйму сил, но так и не узнал твои мысли. – Что именно ты хочешь услышать? Демон перекатился и снова устроился сзади. – Какую ценность ты представляешь для драконов? Мне стало смешно. Чего он себе напридумывал? Хотя в свете столь пристального интереса Темного лорда, еще и не такое закрадется в голову. – Никакую. Теперь зарычал Фенрир, после вкрадчиво произнес: – Ты ходишь по краю, милая. Я резко выдохнула – он ведь не отстанет… – Для драконов – никакую. Конкретно для Шанти – хм, сложно сказать, сам бы у него и спросил. Гадство, как сложно обсуждать чувства, тем более с этим несносным принцем Тьмы. Мы и с Шанти-то особо о них не говорили, слова оказались просто излишни. Гораздо труднее было доказать упертому дракону, что понятие моего счастья без его присутствия заведомо обречено на провал. – Перефразирую, – со скрытой угрозой в голосе произнес демон, – и больше не юли. Что связывает тебя и сына главы Совета Старейшин? Я дернулась, как от удара: точно такой же вопрос задал мне в проклятой пещере лорд Эрданур. Асурендр обхватил пальцами мой подбородок. Повинуясь их воле, повернула голову, прижалась своей щекой к его. – Что такое? Почему дрожишь? – Твой отец, он тоже спрашивал об этом, – просипела я. Глаза демона потемнели, а лицо сковала непроницаемая маска отчужденности. Он немного приподнялся и навис надо мной, так близко, что наше дыхание смешивалось. Смотрел выжидающе, а я не могла выдавить из себя ни звука. Наверное, он понял это, потому что положил ладонь мне на ключицы, и приступ паники испарился, вскоре я расслабилась. – Ты можешь думать обо мне все что угодно, – спокойно произнес Фенрир, – но к твоему похищению я не имею никакого отношения. – Знаю, – всхлипнула я. – Да? – удивленно уточнил демон и невесело улыбнулся. – Ты даже теперь предпочитаешь видеть во мне светлую сторону? – Очень стараюсь, но ты сильно мешаешь, – честно призналась я. Асурендр погладил меня по голове и поцеловал в висок. – Такова моя природа. Так что с рыжим ящером? – Я не знала, что он чей-то там сын. Фенрир вскинул бровь. Я зажмурилась и прошептала: – Мы вроде как пара. – Иргадан браст лиеть, – сорвалось с губ темного лекаря. Я открыла глаз и заинтересованно на него посмотрела. Демон скривился: – Забудь, это не для твоих ушек. Несмотря на абсолютно дурацкую ситуацию, я улыбнулась: коллекция «не для ушек» пополнилась новой фразочкой. – Да что же в тебе такого?! – в голосе асурендра слышалась странная смесь почти детской обиды и восторга. – Если бы самолично не видел, как он на тебя смотрит, в жизни бы не поверил в подобный бред. Рептилии скорее хвост себе отгрызут, чем на человека позарятся или еще кого не их круга. Не завидую я ему. Я пожала плечом. – Лечи уже, а то, боюсь, у Шанти терпение не безграничное. И не смей больше ставить меня в неловкое положение! Глаза демона хитро блеснули, губы тронула хищная ухмылка. – Даже не надейся. Фенрир наконец-то приступил к лечению. Мои мысли мгновенно растворились, унося сознание в пространство, свободное от любых тревог. Когда в голове прояснилось, я открыла глаза. Губы тут же растянулись в такую улыбку, что рисковали стать полноценным мостиком между ушами: мир вокруг приобрел прежнюю четкость границ. Подобная реакция возникала у меня после каждого этапа лечения, привыкнуть не получалось. Снова и снова я восхищалась целительными руками Фенрира, творившими настоящее чудо. Закутавшись в покрывало, я развернулась к асурендру лицом. Он хмурился, но моя до безобразия широкая улыбка не смогла оставить его равнодушным. Взгляд демона потеплел, уголки рта дрогнули. – Спасибо! Огромное спасибо! Ты мое спасение. – М-м-м, теперь ты моя должница. Отплатишь кровью, душой или… – Фенрир выразительно провел большим пальцем по моей нижней губе, а заметив, как у меня вытянулось лицо, весело рассмеялся. Я не утерпела и стукнула его по плечу. – Ты невыносим! Кто тебя только терпит, вообще? Кошмар. В глубине зрачков демона заплясали красные шаловливые огоньки. Он заговорщически мне подмигнул, и прошептал: – Милая, все зависит лишь от угла зрения. Я громко фыркнула и потянулась за туникой. Фенрир поднялся, накинул на плечи рубашку и вышел из комнаты. (обратно)Глава 8
Только я успела одеться, как в дверь постучали. – Да. – На пороге показалась Лили. – Заходи, – бросила я ей, взяла расческу и отвернулась к зеркалу. – Где Шанти? Вы уже закончили? – Дышит… проветриться пошел, – уклончиво ответила подруга. Я перестала заниматься волосами и обеспокоенно на нее посмотрела. Демоница отмахнулась: – Будто не знаешь, мальчишки такие мнительные и вспыльчивые. Успокоится и вернется. Ох, как же нехорошо, и так не вовремя. Я печально покачала головой. – Нет, Лили, это не мальчишки такие, это ситуация такая. Ты бы сама на его месте осталась спокойной? – Подруга пожала плечами, мол, не вижу проблемы. Я поиграла бровью и произнесла всего одно имя: – Дэйв? – С Лили мигом слетела беспечность, а в глубине зрачков вспыхнули и погасли голубые огоньки. О, как я попала – значит, с наблюдательностью и умением делать выводы у меня все в порядке. – Ладно, – вздохнула я, – забудь, это наши заморочки. Расскажи лучше, что тут без меня было? Ты знаешь, где остальные ребята? Мне их очень не хватает. На прекрасном личике Лилиан промелькнула тень беспокойства. – После твоего исчезновения такой хаос начался – Дант до сих пор расхлебывает. В Царстве беспорядки, мы разрываемся между внутренними делами и внешней политикой. В Верхнем Мире тоже неприятности чередой, да и здесь не все благополучно. Но по Имперским делам тебе лучше Альтамус расскажет, когда увидитесь. Я нахмурилась: – Вот именно, когда. Мне даже неизвестно, знает ли он о том, что я вернулась. Фенрир объяснял кое-что о сложности моего поиска, но вы-то нашли. На миг губы подруги тронула нежная улыбка: – Дэйв снова помог, – тут она помрачнела, словно вспомнив о чем-то неприятном. – Слушай, что касается Акатоши, он сам все расскажет. Про остальных я не особо в курсе, но уверена: для всего найдется разумное объяснение. Они очень переживали, когда ты исчезла, и сразу отправились на поиски. Потом начались разные неприятные осложнения, дальше мы уже не особо поддерживали связь. Меня услали с переговорами в Верхний Мир. Теперь-то ясно, почему не получалось тебя найти, только я так и не услышала, кто за всем этим стоит. И не очень понятно, зачем ему ты. Я напряглась, испытывая смешанные чувства. Говорить о лорде Эрдануре не хотелось, тем более за спиной Фенрира. Я видела, как болезненно он реагирует на эту тему. Вот если бы асурендра здесь не было, конечно, мне пришлось бы все рассказать, а так… Может, и глупо, но обсуждать их близкого родственника казалось неправильным. Я отлично помнила, как рассердился Данталиан на слова Лиса о необходимости более пристально последить за кузеном. Неужели котишка уже тогда знал, кто есть кто? В любом случае очевидно, что Оливьеры серьезно относятся к родственным связям и влезать в личные отношения высших демонов… Нет уж, спасибо, лучше я в сторонке постою, целее буду. Хватило мне Фенрира с его угрозами расправы, пусть сам объясняется. – Лили, это очень неприятная тема. Я изо всех сил стараюсь не возвращаться в тот кошмар даже мысленно. Твой кузен стряс с меня все подробности, полагаю, вам будет что обсудить. – Подруга посмотрела озадачено, но допытываться не стала. Фух, хоть с этим обошлось. – А зачем понадобилась я, мне бы и самой хотелось понять. Увы, пока ответа не нет. В приоткрытую дверь просочился Шанти, замер, непонятно чего ожидая. Поза напряженная, глаза излучают злость. На кого, хотела б я знать? – Хорошо, Алиса, я поговорю с братом, – Лили подошла ко мне и потрепала по голове. – Рада, что ты снова с нами, целая и почти здоровая. Я оторвалась от изучения любимого и улыбнулась подруге: – И я рада. Лилиан покинула комнату, сделав вид, что не заметила настроения дракоши. – Злишься? – тихо поинтересовалась я. Он прикрыл глаза, словно собираясь с мыслями или запихивая под контроль эмоции, и ответил: – Злюсь. – Тролль зеленый, этого я и боялась. Как же не хочется сейчас ни ссориться, ни спорить. – Почему ты не захотела, чтобы я присутствовал при… лечении? – последнее слово Шанти произнес с нескрываемой горечью. Проклятье. – Не захотела, и все! – Почувствовала, как краснею. – Слушай, я и сама не в восторге, не хочу обсуждать это. Проблема решена, а Фенрир, между прочим, очень много для меня сделал, в отличие от некоторых. Я вовсе не собиралась никого ни в чем обвинять, но чувствовала неловкость и вину за собой, а потому в душе закипало возмущение. Должна ли я оправдываться? Ох как сложно разобраться в накопившемся ворохе чувств, да еще понять, что на уме у своенравного дракона. Шанти плавно двинулся ко мне, застыл в каком-то шаге, его радужки разукрасила сеть алых нитей. – Ты права, я не смог защитить тебя, не смог вовремя прийти на помощь, – очень тихо произнес он. Я мгновенно позабыла все обиды и попытки отгородиться – столько боли звучало в его признании. Сползла на пол и крепко обхватила его за шею. – Маленькая моя, – выдохнул он мне в волосы. Так мы и сидели, молча обнявшись и думая каждый о своем. Я не выдержала первой: – Не хотела, чтобы ты видел нас вместе. Знаю, как тебе было бы… – затихла, подбирая слова. Дракоша фыркнул: – Лиса, на таком крошечном расстоянии я ощущаю тебя и без кристалла, – он судорожно вздохнул. – Мне прекрасно известно о степени вашей близости. Мое сердце сбилось с ритма, а потом и вовсе сжалось от неприятного, щемящего чувства. Мысленно воспроизвела услышанную недавно от асурендра фразу, ту самую, «не для ушей». – Прости. – Тебе не за что извиняться, все понятно – вынужденная мера. Просто хотел знать: почему ты меня не пустила? – Я не думала, что ты почувствуешь, ведь действительно кристалла у меня больше нет. – Понял уже. Это я должен просить прощения, мне сложно вести себя разумно после того, что случилось. Внезапно мои руки ощутили лишь прохладную вязкую дымку. Пока растерянно моргала, она окутала целиком, наполняя непередаваемой легкостью и умиротворением. – Маленькая, я так боялся, что потерял тебя, – раздался в голове голос Шанти, такой родной, полный нежности. – Тяжело, когда не можешь даже толком обнять. – А по-моему, у тебя отлично выходит, – чуть не мурлыча от удовольствия, поделилась я. Давно забытые ощущения вызвали бурю восторга. – Мне правда жаль, я бы тоже на твоем месте разозлилась. Да, представила рядом с Шанти какую-нибудь блондинистую занозу типа Ширы, и по телу пробежала волна негодования. Мой, он только мой! Высшие, откуда во мне столько собственничества по отношению к этому дракону? Припомнила неожиданно вырвавшийся из груди рык, когда Фенрир перешел границы. Не узнаю себя, никогда не подозревала о подобных качествах, похоже, прошлый месяц изменил меня больше, чем думалось. Пережитое вытащило на поверхность потаенные части души? – Ты сняла подвеску из-за демона? Чтобы облегчить мне жизнь? Голос любимого ласкал сознание, тогда как до слуха доносилось лишь мое собственное неровное дыхание – так необычно. Зажмурилась от удовольствия. – Нет, с меня ее сняли вместе с цепочкой Лиса. Почти сразу. Шанти молчал, и я понятия не имела, какие эмоции он сейчас испытывал, может, хмурился, может, задумался. Устав пребывать в неведении, спросила: – Почему ты так остро чувствуешь, когда ко мне прикасаются? – Я же говорил: теперь между нами существует вполне осязаемая связь в тонком плане пространства, ты ее видела. Ну да, видела. Рассеяно поводила рукой по размытому силуэту сильфида – какой же он многогранный. – Почему тогда не чувствую я? Отголосок его усмешки легким касанием пронесся в голове. – Ну, во-первых, я и не давал поводов для подобных непередаваемых впечатлений. – Мои щеки запылали: уел, хотя это и приятно слышать. – Во-вторых, для меня такая связь в порядке природы, для тебя – нет. – Значит, я не смогу… – Сможешь, – мягким касанием губ перебил Шанти, – если останешься со мной и пройдешь этот путь до конца. Я нахмурилась: – Ты опять? Он пощекотал мою шею, послал волну нежности. Как тут устоять? – Меня беспокоит ситуация в мирах, еще больше беспокоит повышенный интерес всех кому не лень к тебе. Ушел от темы, ладно. – Фенрир сказал, что я знаю того, кто меня м-м-м… похитил? – Вовремя удержала на языке слово «мучил», незачем еще и ему нервы трепать. – Вообще, что тебе известно об этом? – Вот уж от своего персонального солнышка скрывать личность Темного лорда я не собиралась. – Лишь то, что он сообщил за столом… Ты же тоже там присутствовала. Потом мы не виделись. Сознания коснулось его недовольство. – Я не особо слушала, – смущенно пробормотала в ответ. – Винстроп рассказал, когда, как и где тебя нашли. Мы сопоставили факты. По всему выходит, что следы тянутся еще в то время, когда за тобой охотились люди, – уточнять он не стал, и так ясно, какие. – Кроме того, теперь прослеживается еще и связь с нашей неуловимой шайкой, тут есть, о чем подумать. Хотел бы я пообщаться с Дантом, узнать последние новости. Забирая Дэйва из Царства, мы не успели толком ничего обсудить, торопились. Да и у них сейчас тоже неспокойно: нижние круги взбунтовались, верхние вовсю пользуются возникшей смутой, Оливьерам скучать не приходится. – Лорд Эрданур, – прошептала я, – за всем этим стоит брат Повелителя. – Что?! – Шанти выпустил меня из призрачных объятий и теперь смотрел округлившимися глазами взъерошенного дракоши с вздыбленными головными гребнями. – Ясно, – спустя долгую паузу заключил он, мрачный, как небосвод того самого Царства. – Это многое бы объяснило, – пробормотал себе под нос. – Проклятье, любимая, как же ты выжила, еще и сбежала? – Его взгляд снова затуманился страхом и болью. – Не надо, пожалуйста, не вини себя. Теперь же все хорошо, ну почти. Мы вместе. Было нелегко, – натянуто улыбнулась, – но я справилась. Говорила же, что сильнее, чем ты думаешь. С тихим рыком он положил голову мне на колени. Я погладила рельефную кожу, пальцем повторяя рисунок на ней. – Все намного хуже, чем виделось. И я понятия не имею, где в таком случае можно найти для тебя укромное место. – Уж не собрался ли ты упрятать меня за семью замками, пока вы будете разбираться со всеми безобразиями? – Это был бы идеальный вариант, – вздохнул Шанти. – Даже не надейся, – предупредила его. – Я с вами, с тобой. Рядом, всегда. Ты обещал, что не оставишь. – Лиса, родная, ты видела себя в зеркале? Ты еще очень слаба для очередных подвигов, а рядом со мной небезопасно, – дракоша скривился. – Из-за Ширы? Ты не рассказал, что у тебя случилось дома. – Случилось, – зловещим эхом откликнулся любимый. – Мой отец решил перейти от слов к делу, и некоторое время я физически не мог покинуть пределы Небесной Долины. – Насколько я понимаю, твой отец занимает влиятельное положение и, очевидно, ты сильно смягчил версию своих злоключений? Шанти поднял голову и с изумлением посмотрел на меня. – Откуда?.. Я постаралась принять беспечный вид: – Парочка знакомых демонов весьма навязчиво интересовалась, что связывает меня с сыном главы Старейшин. Так я права? – Да, это обо мне. – Раньше ты упоминал в разговорах Совет Старейшин, но я никогда не уточняла, какую власть он имеет в твоем мире. У нас все плохо? – Не думай об этом, пожалуйста. Он не посмеет тебя обидеть, я этого не допущу. – Ты рассказал про нас отцу? – Не вижу смысла и дальше оттягивать неизбежное, раз уж Ширайанара влезла в эту историю. Мои руки сжались в кулаки, стоило ему упомянуть заносчивую драконицу. – Чем все может обернуться? – Не знаю, Лиса, – Шанти выглядел так, будто параллельно думал еще о чем-то. В глаза мне больше не смотрел, сердце царапнуло – знает. Знает, но не хочет говорить. – Твой отец самый главный? Дракоша оторвался от созерцания пейзажа за окном. – Ты так и не пояснил о полномочиях Старейшин. Он качнул головой, сообразив, к чему я веду. – Совет Старейшин в моем мире – верховный орган власти с абсолютными полномочиями. Так уж сложилось: указы Совета не обсуждают, верность принятых решений сомнениям не подлежит. Глава, как понимаешь, хоть и зависит от общего собрания, но фактически имеет неограниченные возможности и решающее слово. – Нехило, – ляпнула я и вспушила лезущую в глаза челку. В своих предположениях о статусе Шанти я не ошиблась. Дракоша шумно фыркнул и повторил: – Нехило. И вот это нехило сейчас рвет и мечет, так как я, обойдя его запреты, нахожусь там, где нахожусь. Несмотря на сложную ситуацию в Долине, сомневаюсь, что отец даст мне много времени. Потому я и думаю, надо что-то решать: доверить тебя некому, со мной тоже опасно. – Ничего не знаю, – уперлась я, из груди вырвался нервный смешок. – Выбираясь из бездны боли и отчаяния, я твердо знала, зачем все еще продолжаю бороться. Сомневаюсь, что после «ласковых» рук Темного лорда меня можно испугать чем-то еще. Я остаюсь с тобой, без вариантов. Шанти коротко рыкнул, нервно вздыбил гребни, его хвост зажил собственной жизнью. Я настроилась на очередную порцию споров и не собиралась сдавать позиции, пусть хоть огнем плюется. Но рыжуля на удивление быстро справился со вспышкой гнева и ровно ответил: – Хорошо. Я даже растерялась, готовая сражаться до победного. – Ладно, – пробормотала неуверенно. Какого демона? Плюнув на все, потянулась и от души чмокнула любимого ящера в нос. Он оторопело вытаращился, я ухмыльнулась. – Мне нравится, когда ты такой сговорчивый. Шанти красноречиво закатил глаза. Наше настроение уравновесилось. Мирную атмосферу нарушил змей, бесцеремонно проникнувший в комнату. Что такое? Ему-то что нужно? – Акатоши, честно признаюсь, меня потряхивает от всей этой дурацкой ситуации, самого места и окружения. Гномы, демоны, люди… ты серьезно? – начисто игнорируя моё присутствие, произнес он и раскрыл капюшон. – Если ты перебесился, то я с удовольствием выслушаю твою версию событий. Я вопросительно посмотрела на Шанти. Перебесился? О чем вещает скользкий тип? Любимый напрягся и отгородил меня от своего друга. – Шен, давай не здесь и не сейчас. Ты выбрал неудачный момент для выяснения отношений. – Ну нет, – вызверился змей, – я довольно терпел! То ты рвешься на поиски кого-то очень важного, а находишь худосочную смертную. То ты трясешься над ней и позволяешь собой командовать, а потом, ни слова не сказав, сваливаешь вымещать необоснованный приступ ярости. Или обоснованный?.. Если человечка тебе так нужна, с какой стати с ней спит демон? Или очень натурально делает вид – я заметил его довольную морду, когда он полуодетый вываливался из ее комнаты. Что за вакханалия тут происходит и почему, твою чешую, ты все это терпишь? Кто она такая, сильфы тебя придуши?! Пока Шениар выплескивал на нас море возмущения, я удивленно хлопала ресницами. Откуда столько злости? Что я ему сделала? То, что я для него пустое место, с чувствами которого он и не думает считаться, было очевидно. Фиг бы с ним, но терпеть оскорбления и грязные обвинения я не собиралась уж точно. Тем более, как он смеет вываливать их на Шанти, когда мы с большим трудом только что миновали эту болезненную тему? Меня с головой захлестнули чувства, вмиг поднявшиеся с темных глубин души: ярость, обида, жажда защитить свое. Прежде чем успела осмыслить собственные действия, прежде чем кто-то из драконов вообще понял происходящее, с последними словами змея я ударила. Точно, расчетливо, целясь, как мне виделось, в его самые уязвимые места. Множество тончайших воздушных иголок одновременно вонзились в тело рептилии. Они проникали под чешуйки, вспарывали препятствие – мне хотелось причинить гаденышу боль, стереть с его плоской морды выражение превосходства. Я никому не позволю унижать себя и тех, кто мне дорог. Шениар оскалился, в его глазах промелькнуло удивление – вот так! Я заставила воздух сворачиваться тугими петлями вокруг его шеи, капюшон змея нервно дрогнул. Потом так же резко все и прекратилось. Прошли какие-то секунды, мне же казалось, что время застыло. Я полностью сосредоточилась на атаке, отслеживая малейшие изменения в состоянии противника. Застигнутый врасплох, змей сначала не сопротивлялся, но потом стряхнул оцепенение и в меня ударила плотная водяная стена, охлаждая вспышку злобы и сбивая с ног. – Лиса! Шен! – заорал Шанти, перевоплощаясь и подхватывая меня на руки. – Да что с вами? С ума посходили?! – голос любимого окончательно привел в чувство. Шанти усадил меня на кровать, вновь принял облик дракоши. Во взгляде растерянность – ну да, сама от себя не ожидала. – Ты как, нормально? – озабоченно поинтересовался Шанти. Кивнула. Он встопорщил гребни и повернулся к змеенышу, зло бросил: – Хотел познакомиться с моей парой? Ну как? Достаточно эффектно? Шениар тихо зашипел, я не разобрала ни слова, разглядывала залитый пол, мокрую постель. Высшие, как же это глупо, нелепо, абсурдно! Не сдерживаясь, рассмеялась и с вызовом посмотрела в глаза тому, кого Шанти называл другом. – Неожиданно, – наконец произнес хоть что-то членораздельное змей и свернулся кольцами. – Больше никогда не смей позволять себе в ее адрес ничего подобного, – тихо, но так, что у меня мурашки по спине побежали, произнес Шанти. – Наши отношения тебя не касаются, и с демоном я сам разберусь. Что удивительно, Шениар выделываться не стал, лишь устало вздохнул и сложил капюшон, затем примирительно фыркнул: – Очешуеть! Как так-то, а?! – от его враждебности не осталось и следа, одно бескрайнее удивление. – Как, я тебя спрашиваю, ты умудрился? Понятно, почему Шаэрриан тебя закрыл, я бы тоже закрыл. Он перестал стенать и придирчиво меня оглядел, но уже с любопытством, а не презрением. – Неплохо, – непонятно к чему заявил Шениар, подумал и пояснил: – Только не надейся, что второй раз прокатит. Я перестала нервно улыбаться и серьезно пообещала: – Спасибо, что предупредил, в следующий раз придумаю что-нибудь новое. На мгновение его зрачки вытянулись, а потом он расхохотался, громко, весело, заразительно. В комнате сразу потеплело, о недавней стычке напоминали только огромные лужи, но и те Шанти испарил, возвращая комнате приличный вид. – Алистер, значит, – отсмеявшись, заключил змей. – Ну ладно, я Шен. – Алиса, – машинально ответила я. – Мы вроде знакомы. Он ухмыльнулся: – Теперь действительно знакомы. Все это время Шанти настороженно следил за нами, словно ожидал от друга повторной волны негодования. Его поведение не осталось незамеченным и змеем. – Да расслабься, не буду я кидать в тебя камни. Ты и сам себя в такую… хм, – он покосился на меня, – сложную ситуацию макнул! Хотя врезать бы тебе по-хорошему следовало. Шанти шумно выдохнул. – Демоны вас подери, Акатоши, ну я же все вижу, забыл? Успокойся, с тобой я, с тобой. Так вот чего боялся мой рыжик: что даже друг отвернется, когда узнает обо мне. Чудно, я собираюсь кинуть вызов целому миру повернутых на своем превосходстве древних рептилий. Отлично, легко, не вопрос вообще. Вид счастливых глаз любимого мгновенно вытеснил из головы глупости. Я тоже расслаблено выдохнула. – Кстати о демонах, – нахмурившись, продолжил Шен, – можно сменить вектор агрессии и врезать демону. Он мне не нравится, неспроста тут вьется. – Он сильно помог, – твердо произнесла я, привлекая к себе недовольные взгляды драконов. – Разберусь, – буркнул Шанти, – хватит уже о нем вспоминать. – Мое дело предупредить, – забавно поиграл кольцами змей, бирюзовые чешуйки отправили в путешествие несколько солнечных бликов. – Чем займемся? Не будем же торчать здесь, пока глава не откопает нас, чтобы снова закопать? Я подивилась, как быстро меняется настроение у змееобразного дракона. Еще он так беспечно рассуждал об отце Шанти, словно его не волновала собственная судьба. В этот момент я взглянула на Шениара в ином свете – ведь он действительно рисковал ради друга, пошел за ним и остался рядом, несмотря на предрассудки. И некрасивая вспышка гнева несколько минут назад – да он просто испугался, за мое солнышко испугался. Удивительный дракон теперь вызывал смесь благодарности и любопытства, слишком уж неординарным он оказался. Да и, зная Шанти, могу сказать: тот с кем попало дружить не станет. – Зришь в корень, – откликнулся любимый. – Есть предложения? Ответить Шениар не успел. Дверь отворилась, и я громко взвизгнула. На пороге стоял зеленоглазый красавец и восхитительно улыбался моей любимой кошачьей улыбкой. – Ли-и-ис! Лис! В два прыжка оказалась рядом с другом и повисла у него на шее. – М-да-а-а, – протянул за спиной Шен. – Дружище, я смотрю, ты легких путей не ищешь, – насмешливо закончил он. Шанти скрипнул зубами, но мне было все равно, что подумает его друг. – Лис, как же я по тебе соскучилась, – прошептала и выпустила его из объятий. – Как же долго ты ко мне шел. – Малышка, – иллюзор перестал улыбаться и виновато на меня посмотрел, – мне так жаль. Видно, Шениар вообще не переносил, когда его игнорируют, потому что снова подал голос: – Так, а это что за хмырь? Тоже сильно помог? Котишка удивленно моргнул и одарил наглеца взглядом, от которого я не смогла сдержать смех. Ни дать ни взять, великан рассматривает вьющуюся около уха настырную мошку. – Могу задать аналогичный вопрос, – закончив изучать змея, ответил Фелисан. – Тебе ли, обладающему даром видеть суть, спрашивать об очевидном? – иллюзор состроил ехидную моську, изумрудные глазищи смотрели с укором. Пока Шен подыскивал подходящий случаю ответ, я поспешила вмешаться: – Лис, это Шениар, друг Шанти… э-э-э, тоже дракон. – Последнее прозвучало не слишком убедительно: в огромном полозе сложно было разглядеть дракона, вот если бы довелось увидеть его в небе. – Шен, это Фелисан – Иллюзорный кот. – Я затихла, не зная, что тут еще можно добавить. – Я с вас чешуею, – подобрав челюсть, выпалил Шениар. Интересный у него способ выражать эмоции, добавлю, пожалуй, в свою копилку. – Акатоши, ущипни меня. Я не сплю? Ты, ящер жареный, заполучил в друзья легенду преданий древней старины и ни словом не обмолвился? – Фелисан друг Алисы, – холодно уточнил Шанти. – Держи себя в руках, пожалуйста. Я прыснула, глядя на змея, у которого отсутствовали не то что руки, а даже и намек на любые другие конечности. Видимо, Лис подумал так же. – Ему простительно, ибо сие затруднительно, – ухмыляясь, заметил он. – Рад познакомиться, – невозмутимо ответил Шениар. – Прошу простить некоторую вольность моей речи. – Чаще доверяйся внутреннему взору и не спеши озвучивать выводы, – добродушно откликнулся котик. – Мне нравится твоя прямота. Вы видели когда-нибудь раздувшуюся от самодовольства змеищу? Очень-очень крупную змеищу. Впечатляющее зрелище. Шен повернулся и хитро на меня посмотрел. – Алиса, не много ли для тебя одной таких разных и влиятельных связей? – затем добавил в адрес Шанти: – Позже я все-таки рассчитываю услышать полную версию этой истории. Пока мне видится один факт невероятнее другого. – И уже в пространство: – Вынужден вас оставить, мне жизненно необходимо выплеснуть в чем-нибудь дельном тот бардак, что по милости некоторых теперь поселился в моих мыслях и чувствах. Грациозными, струящимися движениями он скрылся за дверью. Дракоша мученически закатил глаза, бормоча: – Теперь всю чешую проест, пока душу не вытрясет. Затем будто вспомнил о чем-то, резко подобрался, подошел ко мне вплотную и собственнически обвил хвостом ногу. Пришел мой черед закатывать глаза. Лис усмехнулся и подмигнул мне, затем вальяжно развалился в ближайшем кресле. После уже совершенно серьезно поинтересовался: – Как ты, малышка? То, что я вижу, опасений не вызывает, но, возможно, у тебя есть пожелания? Я удивилась и взъерошила челку. – Пожелания? – Хочешь, я уберу неприятные воспоминания? Ты забудешь об испытанной боли и мучениях. Я отрицательно качнула головой, чувствуя, как хватка Шанти стала крепче. Положила ладонь ему на шею, успокаивающе погладила. – Нет, Лис, не нужно. Все в порядке, правда. Я так счастлива вас видеть! То никого, то все сразу, никак не привыкну. Сегодня действительно богатый на события день. И дракоша, и иллюзор одновременно нахмурились. Фелисан ответил: – Очевидно, что теперь тебя нельзя выпускать из виду. Лорд Эрданур не из тех, кто отказывается от намеченных планов, несмотря ни на какие обстоятельства. За ним остался ход, и он его сделает, можно не сомневаться. – Я хотел забрать Алистер в Верхний Мир, – поделился Шанти. Ничего себе поворот. А как же все эти «тебя не примут», «со мной опасно»? Он словно прочел мои мысли, вздохнул: – Не вижу иного выхода, из многих зол приходится выбирать меньшее. Так или иначе, нам придется посетить Небесную Долину, и если конец пути известен, нет смысла оттягивать неизбежное. Зато Темному лорду будет сложнее добраться до нее там. – Уверен, что сможешь защитить ее от собственных родичей? – Я ни в чем не уверен, но они и так нас найдут, это вопрос лишь времени. Отцу сейчас ни к чему лишняя шумиха и волнения – слишком много неприятностей сразу. Старейшины сосредоточены на внутренних беспорядках. Есть идеи лучше? Лис сморщил нос: – Идеи есть, а вот лучше они или хуже… Ладно, насколько я понял, Алиса решительно настроена остаться с тобой. Мое всезнающее чудо. Я активно покивала в знак подтверждения слов друга. – Составлю вам компанию в прогулке в Верхний Мир, на случай, если закостеневшим под налетом прожитых веков ящерам все-таки придет в голову устроить нечто из ряда вон выходящее. Шанти удивленно вскинул голову. – Спасибо. – Лис, – влезла я, – что с Альтамусом, как он? Котишка задумчиво потеребил ухо и уклончиво сообщил: – На мелком сейчас держится пол-Империи. Небезызвестные нам личности отменно потрудились, чтобы создать проблем и в Среднем Мире. Я настороженно уточнила: – С ним все в порядке? Его можно увидеть? – Да. Думаю, вскоре тебе представится такая возможность. Перед посещением Долины нужно заглянуть еще в одно место. – Что там? – озабоченно поинтересовался дракоша, непроизвольно встопорщивая гребни. – Увидите. Ничего такого, о чем есть смысл теперь уже волноваться, но уверен, Алисе это нужно. Мне совсем не нравились его туманные объяснения, но ведь Фелисан никогда и ничего не делает просто так. Стоит просто довериться другу и поступить, как он говорит. – Значит, мне можно пойти попрощаться с норой Этельвид и Винстропом? – Да. Ты давно ела? Я пожала плечами. – Не так уж, чтобы очень. – Тебе нужно восстанавливать организм всеми возможными способами, – всполошился Шанти. – Поешь, пожалуйста, а потом все остальное. – Затем он обратился к Лису: – Думаю, несколько часов лету в ее состоянии слишком тяжело, а если строить порталы, то мы рискуем остаться без сил перед внезапным нападением противника. Нужно быть готовыми ко всему. – Согласен, придется сделать остановку, тем более вечереет. Ночь проведем на земле. – Ты не можешь взять меня с собой, как тогда, когда мы путешествовали в Латиум? – поинтересовалась я. – Малышка, хаос не место для слабых, а ты действительно не в лучшей форме. – На мой возмущенный взгляд он добавил: – Не спорь, я говорю не об общем самочувствии, а о совсем иного рода процессах. Полетишь на драконе. Как выберете место для ночлега, присоединюсь к вам. – Ладно, тогда пойду найду хозяев. Оставив ребят, я отправилась на кухню и не ошиблась. Нора Этельвид хлопотала по хозяйству, помешивая что-то в большом котле. – Алисонька, что же творится-то? Столько гостей, и все как снег на голову, батюшки-матушки. Ходят туда-сюда – проходной двор, чувствую себя посторонней в собственном доме, – пожаловалась гнома. – Постарайтесь не обращать внимания, они слишком увлечены собой и мировыми проблемами. Очень жаль, что из-за меня вы терпите неудобства, сегодня мы покинем ваш дом. Я потому и пришла, хотела поблагодарить и попрощаться. – Да какие неудобства, – всплеснула она руками, – разве вот только сегодня… Ох, девочка, ты хоть покушай на дорожку-то, тебе отъедаться надо – одни глаза остались. Я улыбнулась, вспоминая наказ дракоши, и с благодарностью приняла миску ароматной похлебки. – Нора Этельвид, спасибо вам за все! Ваша забота скрасила те страшные дни, когда я… – горло перехватил спазм. Так тяжело вспоминать о времени, когда я не знала, увижу ли еще когда-нибудь мир вокруг. Добрая женщина подошла и крепко меня обняла, слова стали лишними. Я совладала с чувствами и принялась за еду, она села рядом перебирать крупу. Некоторое время ничто не нарушало тишины, для словоохотливой гномы это было непривычно. Затем она не выдержала и полюбопытствовала: – Парень тут тобой интересовался, видный такой. Волновался. Я как раз младшего снег расчищать отправляла, мы на пороге столкнулись, – она замялась, а я с любопытством ждала вопроса, конечно же, сообразив, о ком речь. – Жених твой? – Нет, – улыбнулась, – Фелисан мой друг. Гнома смутилась. – Ты не подумай, что лезу, куда не следует, просто все вокруг такие странные: змеи, ящеры, демон этот жуткий, теперь еще и приятели его. Тот парень из них самым нормальным мне показался. Я еле удержалась, чтобы не рассмеяться в голос. Странные – это еще мягко сказано, и котишка среди них, наоборот, первый. – Простите, пожалуйста, Фенрира, у него трудный характер. Сильно он вам досаждал? Она покачала головой: – Мне нет, я его почти и не видела. Он или у тебя был или сразу исчезал из дома. – Нора Этельвид одарила меня задумчивым взглядом. – Вину вот поволноваться пришлось. – Вы не знаете, где он? И остальные? Что-то на удивление тихо вокруг. – Приятели твои разбрелись кто куда. Не знаю, они не докладываются. Племянник вот-вот вернуться должен. – Хотела сказать ему, что оставляю ваш гостеприимный дом, и тоже поблагодарить – он мой спаситель! – Кто спаситель? – весело уточнил внезапно появившийся на пороге Вин, хитро поглядывая на меня. – Ты, конечно! – Я расплылась в ответной улыбке. – Мой настоящий герой, не знаю, как бы обошлась без твоей поддержки. Он подошел, и я от души чмокнула его в щеку. – Спасибо! Гном погрустнел. – Такое ощущение, что ты прощаешься, – тихо произнес он. – Батюшки-матушки, у меня же белье замоченное осталось, вот голова дырявая! – встрепенулась нора Этельвид и умчалась из кухни. Чего это с ней? Я вновь посмотрела на Вина. – Да. Я потому и спрашивала про тебя. Больше не могу здесь находиться, мы уходим. – Это настолько необходимо? Ты же еще не поправилась до конца. – Вы и так из-за меня сильно рисковали, не хочу и дальше подвергать поселение опасности. Сам знаешь, тот, кто засел в Синих Копях, слишком опасный враг, и он от своих планов не откажется. – Ты вернешься к Данталиану в Подземное Царство? – Еще неизвестно, – уклончиво ответила я. – Если честно, мне и самой пока неясно, что и как дальше произойдет. Многое в этом случае решают ребята, им виднее. – Алиса, помни о приглашении посетить столицу Гномьего Королевства, – Вин взял мою ладонь, осторожно погладил пальцы. – Я буду рад, если ты его примешь. – Хорошо, когда кончится нескончаемый поток безобразий, было бы очень интересно побывать у вас. Вдумчиво, никуда не торопясь и никого не опасаясь. – Как думаешь, могли бы мы… – Держи руки при себе. И нет, не могли! – От тона Шанти веяло такой стужей, что я поежилась. Вин выпустил мою руку и зло посмотрел на возмутителя спокойствия. На пороге стояли два дракона в их истинной сути. Ту властность, которую они излучали, ни с чем не перепутаешь, а стоило заглянуть в глаза, и уже не обманешься внешним обликом. Я укоризненно посмотрела на свое рыжее счастье: разве можно себя так вести? Вин, вообще-то, мне жизнь спас. Удивительно, но, кажется, Шанти понял, о чем я подумала. Он недовольно фыркнул и добавил: – Спасибо за заботу об Алистер, но и моя признательность имеет границы. И думать забудь. – Не нуждаюсь в твоей благодарности, – процедил Винстроп. – Не сомневаюсь. Ну что они как маленькие? Я нахмурилась. Все хорошее впечатление от нашего общения мгновенно смазалось, и на кухне повисло напряжение. Шениар по-своему исправил ситуацию, заставив меня покраснеть. – Алиса, – вкрадчиво начал он, – за все те несколько раз, когда мне довелось тебя лицезреть, ты умудрилась продемонстрировать широкую гамму теплых чувств и постоянно к новому объекту. Я теряюсь, честное слово. Может, и мне удастся когда-нибудь попасть в сей обширный список? Шанти зарычал и гневно сверкнул глазами на друга. Я на всякий случай еще немного отодвинулась от гнома, он раздраженно скомкал салфетку и поднялся на ноги. Гадский змей, вечно своими замечаниями ставит все с ног на голову. – Да ладно, уж и пошутить нельзя, – беспечно тряхнул хвостом Шен. – Говорю, что вижу, а то, что никто до сих пор не удосужился меня посвятить в подробности, так это не моя вина. – Последний камень полетел уже в огород любимого. – Ты поела? – игнорируя разговорчивого змея, уточнил дракоша. – Да. – Тогда собирайся. Раскомандовался. Наплевав на мнение рептилий – и так хуже некуда, – я подошла и обняла Винстропа, шепнула: – Огромное спасибо, если бы не ты… – Не надо, – он сжал мои плечи. – Разве я мог поступить иначе? Просто не забывай обо мне. В этот момент я ощутила отголосок боли и такую смесь из вороха чувств, что и не разберешь. Отстранилась, недоумевая. – Ждем тебя на улице, – бесцветным голосом произнес Шанти и вышел. Следом за ним Шен, что удивительно, молча. Я успела только поймать обеспокоенный взгляд змея. Так это я сейчас эмоции дракоши словила? Как все сложно. Сразу стало неловко за свое поведение, хотя он же должен понимать и меня. Разве я могу просто уйти, словно и не было ничего, словно эти гномы и не сделали столько всего? Настроение окончательно испортилось. – Иди, Алиса, тебе, наверное, действительно пора. Я рад, что судьба свела нас повторно, жаль только, при плохих обстоятельствах. Я кивнула ивышла. Вот и все. Позади осталась темнейшая полоса в моей жизни, она принесла много испытаний, но и необъяснимо изменила, сделав как будто сильнее. А что ждет впереди, одни Высшие знают. Отчаянно хотелось верить в лучшее. (обратно)Глава 9
Сборы не отняли много времени, да и что мне было собирать? Смешно. Демоны нас покинули еще раньше, может, оно и к лучшему. Им предстояло о многом поговорить, во многом разобраться. Фелисан тоже исчез, но со слов Шанти, обещал скоро присоединиться. И вот я уже обнимаю огромного дракона, отпускаю тревоги вместе с ветром, погружаюсь в необъятные просторы неба. Полет. Счастье. Под пальцами теплая рельефная кожа, отдельные чешуйки, мирно сложенные в узор. Мерные взмахи крепких крыльев, которыми я могла любоваться вечность, которых у меня самой никогда не будет. Прижалась крепче к личному солнцу, потерлась щекой, вдохнула полной грудью терпкий древесный аромат. М-м-м, мой! Неподалеку грациозно струился, иначе и не назовешь, Шениар. Теперь я рассмотрела так не похожего на Шанти дракона во всей красе. Гибкое, сильно вытянутое тело, искрящаяся на свету бирюзовая чешуя – даже глазам больно. Мощные перистые крылья, обрамленные по краю витиеватым узором, таким же, какой я видела на его капюшоне в иной ипостаси. Пронзительные синие глаза стали в разы больше, в них поселилась таинственная глубина, и я не рисковала надолго туда заглядывать. Что-то магическое было в его взгляде, казалось, он видит тебя насквозь, до самых потаенных уголков души, о которых ты и сам не подозреваешь. Интересно, у всех драконов особенная магия во взгляде? Острые шипы украшали короткие лапы с опасными даже на вид когтями, по спине через равные промежутки топорщились наросты, смахивающие на рыбьи плавники – время от времени они меняли угол наклона. Голову Шена венчали два изогнутых назад рога, а от ноздрей тянулись ленты голубых усов. – Шениар настолько разительно от тебя отличается, – поделилась я впечатлениями с Шанти. – Мы принадлежим к разным домам, это естественно. Шен водный. Я еще раз посмотрела на парящего бирюзового дракона. Он перехватил мой взгляд, поднырнул под облаком и скрылся в его клубах. – Тогда он должен плавать, а не летать, – заключила я. Шанти рассмеялся. – Поверь, любимая, плавает он еще лучше, чем летает. – Все драконы летают? – Конечно: без полета нет жизни. Я уловила страх и тоску. – Шанти? – М? – Иногда я ощущаю нечто странное, вроде бы чувства, но не свои. Задумалась, как бы объяснить? Но он понял. – Хм, ты уверена? Довольно странно, ведь ты человек. И мы еще не… не настолько сблизились. – Мне так кажется. Значит, это твои? – Вероятнее всего. – Почему тебе плохо? – Лиса, мне бы не хотелось говорить об этом сейчас, – он помолчал и добавил, стараясь смягчить последние слова веселыми интонациями: – Давай поджарим одного не в меру болтливого змея? Я фыркнула: – Ой, не надо! Судя по всему, сегодня у него и без того случился день потрясений. Не жалко тебе друга? – Не особо, – Шанти изогнул шею, оскалился в жутковатой ухмылке. – Держись крепче! Он резко взмыл вверх, настигая лениво рассекающего воздушные потоки Шениара. Несколько мгновений, и из недр драконьего тела вырвался столб пламени. Ощутив жар, я заверещала и вцепилась в дракошу мертвой хваткой. Мой крик потонул в шипении испаряющейся воды, нас окутало плотной влажной дымкой: в последний момент Шен скрылся за водным барьером, принявшим удар на себя. Пока я вертела головой, совершенно потерявшись в пространстве, на нас обрушился настоящий ливень. Он разбился о купол, созданный Шанти ранее, чтобы я не продрогла на высоте, и меня не сдуло. Что-то гулко грохнуло и прокатилось по поднебесью, я повторно заверещала. Мельчайшая россыпь брызг, переливаясь в пробившихся лучах солнца, стучала по невидимому контуру. Сверху донесся укоризненный голос: – Освежились? – Согрелся? – в тон ему спросил Шанти. Оба дракона раскатисто расхохотались, заставляя мое тело вибрировать. Ну и шуточки у них. – А ты плавать умеешь? – поинтересовалась я, когда все стихло. – Хочешь искупаться? – удивился любимый. – Нет, просто, раз Шен умеет летать, было бы справедливо, чтобы ты умел плавать. Шанти хмыкнул: – Ты, как всегда, верна себе. Что я такого спросила-то? – Умею, моя маленькая, за справедливость тут можно не волноваться. Я насупилась: да он смеется надо мной! – Весело тебе, да? Лучше бы рассказал побольше о своем мире, о драконах. – Если помнишь, я уже говорил, что Верхний Мир состоит из множества дрейфующих в воздушном пространстве островных образований. Самые крупные имеют названия и плотно заселены наподобие ваших городов. Мы любим и ценим свободу, не представляем жизнь без полета. Часто меняем ипостаси: совмещать животную сущность и человекоподобную для нас столь же естественно, как вам переодеваться в течение дня. – А сильфиды? – Эта ипостась более интимна, ею мы пользуемся реже. Либо при обоснованной необходимости, например, находясь в Среднем Мире, либо с близкими, когда требуется передача чувств и мыслей без искажения, когда хочется полного единения и понимания. От его слов стало безумно приятно, значит, со мной он хотел этого самого единения. Ведь мне уже не раз доводилось видеть дракошу в облике призрачного существа. И да, в моих снах мы чувствовали друг друга, как самих себя. Ничего не спрячешь, не утаишь даже частично. Это действительно полное слияние сознаний и безграничное доверие. Поцеловала крупную бордовую чешуйку – на губах остался вкус корицы и меда. Вкус счастья. В душу тут же прокралось едва уловимое ощущение нежности – отголосок его эмоций, легкий, как касание теплого ветерка. Если бы я сейчас не была так настроена на Шанти, то и не заметила бы. – Что еще хочешь узнать? – Ты упоминал про дома. Как это связано с вашими отличиями? – Верхний Мир большой. В твоем, например, существуют различные расы, а у нас много разновидностей драконов. Каждая относится к определенному дому, в зависимости от элементаля, которому принадлежит. Это наследственное. Мой дом Стэн – огненные драконы, Вилас – водные, как Шениар. Есть еще Олиан – воздушные, Тариша – земляные, Миласи – ледяные или снежные, Ладиру – металлические. – Ничего себе, – не удержала я возглас удивления. – Так много! – Это я еще не всех перечислил. Главы домов отвечают за входящие в них кланы, образованные из нескольких родов, ну и семьи, конечно. В кланах можно подметить более тонкие особенности, характерные исключительно тому или иному роду. Тот же Шен из рода Хаттори клана Видящих. Помимо ярковыраженных черт Вилас, Видящим присущи склонность к развитой интуиции, тонкое духовное чутье, безупречный вкус и стремление к созиданию, гармонии. – Как сложно, боюсь, сразу все и не запомню. – Ну, ты спросила – я отвечаю. А так, ты права, очень много нюансов, и тебе вовсе не обязательно в них разбираться. Достаточно знать, что ты – моя. Я задохнулась от счастья, теплоты и восторга – «его»! Быстро смахнула непрошеную слезинку. Так непривычно слышать от Шанти подобные откровения, хоть вроде и знаю, а каждый раз, как открытие. – Что будет, если захотят породниться представители разных домов? – справившись с чувствами, продолжила я допытываться. – До чего любознательная у меня девочка, – поддразнил Шанти. – Ничего не будет, это происходит нечасто, но случается. У такой пары ребенок рождается с наследием либо отца, либо матери – смешения не происходит. Исходя из этого, драконенку дают имя, и он переходит под покровительство своего дома. У Шена есть родной брат из дома Тариша. – Как интересно! Та драконица – Шира, она какая? И почему ты все время говоришь о Шениаре и совсем ничего о себе? Шанти вновь изогнул шею так, что на короткий миг я смогла заглянуть ему в глаза. Вот зря я вспомнила про блондинистую занозу… Но ведь она единственная знакомая мне девушка-дракон, да их и всего-то трое, знакомых. – Огненная, – наконец ответил Шанти. Ну конечно, и почему я не удивлена? Он продолжил: – Не говорю, потому что у меня все просто: в роду одни Стэн. Ничего особенного из того, о чем ты спрашиваешь. Почудилось, или какую-то мысль он оставил при себе? Я фыркнула. – Ничего особенного, всего лишь отец глава всея Небесной Долины, а так – сущая заурядица. Дракон подо мной взмахнул крыльями и на полном ходу врезался в пушистое облако. Я только пискнуть успела, а он вынырнул из него так, что я повисла вниз головой. Давясь смехом, я забарабанила по нему пятками. Шанти выровнял корпус и плавно спикировал вниз. Местность под нами проступила четче, и я подавилась весельем. Что это? Как такое возможно? Впилась взглядом в морскую кромку: безмятежные волны окатывали разоренное побережье, кругом обломки вперемешку с более мелким мусором. Дальше простирались обширные затопленные территории, покрытые обледенелой коркой с неровными очертаниями. Кое-где в них вмерзли поваленные деревья, и снова какие-то цветные пятна, напоминающие сорную мешанину, с высоты и не разберешь, что именно. – Что тут случилось? Мы как раз пролетали над разрушенной рыбацкой деревенькой Вегардского округа. Поломанные заборы, обвалившиеся крыши, дома, зияющие подслеповатыми провалами окон без стекол, усеянные теми же строительными обломками улочки и ни одной живой души – представшая картина вызывала ужас и недоумение. С неба безмолвно сыпал снег, точно саваном укутывая еще недавно населенную местность. – Не знаю, родная, – через некоторое время ответил Шанти. – Похоже, здесь похозяйничало море, обрушило свой гнев, и гигантские волны захлестнули сушу. Но о настоящих причинах мне неизвестно. Я потрясенно молчала, продолжая всматриваться в проносящиеся под нами пейзажи. Когда внизу проплывали густые облака или дракоша слишком высоко поднимался, их очертания смазывались, теряясь в подступающих сумерках. Иногда на пути попадались столбы серого дыма, он уныло поднимался вверх, никак не желая развеиваться. В душе поселилось липкое чувство тревоги, я прижалась щекой к теплой шее любимого дракона, впитывая исходящую от него ауру надежности и защиты. Как хорошо, что он рядом. Мерный шелест кожистых крыльев волшебным образом успокаивал и отвлекал, не давая воображению утонуть в надуманных картинках произошедшего в Империи. Некстати вспомнились слова Лиса о том, что Альт сейчас очень занят. Высшие, надеюсь, ему ничего не угрожает! Впереди и много выше летел Шениар, он больше не шутил и не заговаривал. В сгущающемся мраке я часто теряла его из виду и даже приблизительно не могла предположить ни его мыслей, ни настроения. Когда ночь щедрой горстью рассыпала на небосклоне звезды и земля спряталась в темных складках ее платья, Шанти скомандовал привал. Оставалось загадкой, что уж он видел в кромешной темноте – огоньки поселков мы давно миновали. Надо думать, драконье зрение утрет нос человеческому, я вздохнула. Мы такие разные. Он как солнце, к которому манит глупую птицу. И вот когда ласковые лучи светила коснулись безумицы, не сгореть бы ей в нелепой попытке приблизиться к запретному. Голос Шениара вывел меня из безрадостных раздумий: – Сильфы небесные, чего только я не терплю ради тебя. Акатоши, надеюсь, ты ценишь? Ночевать в какой-то дыре под открытым небом на снегу, что может быть заманчивее, не правда ли, Алистер? Я присмотрелась, силясь разобрать очертания источника звука. Водный дракон уже вновь обернулся змеем и, несмотря на язвительную болтовню, деловито исследовал периметр поляны. Шанти подставил крыло, помогая мне слезть, затем тоже обернулся. Мелкий дракошка выразительно посмотрел в сторону друга, в его янтарных глазах притаились смешинки. Трескотня Шена и благодушное настроение Шанти вселяли спокойствие, вытесняя из памяти недавние удручающие виды. Положение портило лишь одно: время от времени порывы ветра приносили с собой неприятный запах дыма. После того как дракоша убрал защитный купол, он стал вполне себе ощутимым. – Останемся здесь или углубимся под кроны деревьев? – поинтересовался змей. – Как соизволит ваша изнеженная натура, – поддел его Шанти. – Ты так стенаешь, словно действительно опасаешься замерзнуть в диких лесах дикого Среднего Мира. Посмотри на ситуацию под другим углом: сплошные впечатления и необъятный простор для творчества. Судя по тому, как подрагивали у дракоши гребни, он еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. – Вот сделаю из тебя сосульку, – проскрипел Шен, – тогда поговорим о просторах и творчестве. – Так что? Определился? – Давай тут, вполне удобная поляна, – снизошел змей и, как по волшебству, соорудил в ее центре небольшой костерок. Хотя почему «как»? Он хитро сверкнул в мою сторону синим глазом. – Что, Алиса, думала, я с огнем не дружу? Я пожала плечами: ни о чем особо не думала, но неожиданного эффекта он добился. – Эй, это моя стихия, – притворно возмутился Шанти, – ты наступаешь мне на хвост. Шен подполз ближе и доверительно шепнул: – Ему поручи – не тот масштаб, – подмигнул, – спалит все к бездне вместе с половиной леса. – Я слышу, – заметил дракоша, обходя поляну. Шениар закатил глаза, я захихикала. В этот миг легко можно было представить, что никаких забот не существует, и даже спесивый ящер, так прохладно отнесшийся ко мне ранее, вроде бы сменил гнев на милость. Я осмотрела округу магическим зрением: Шанти успел поставить защитный контур, утоптала площадку вокруг магического пламени и присела погреть руки. Что дальше? Я-то не дракон, спать на снегу. Сзади донесся знакомый голос: – Проголодалась, малышка? Огромный черный котище стоял перед плетеной корзинкой с легкомысленным бантиком на ручке, никак не вяжущимся с хищником напротив. Я подошла и сунула в нее нос – ура, еда! И много. – Ты, как всегда, великолепен, – склоняясь к серебристой кисточке на ухе, прошептала я и обняла котишку. Пальцы скользнули и зарылись в густой мех, Фелисан довольно фыркнул мне в шею. – А я размышляла, как буду спать на снегу – тот еще подвиг. – Для начала исключим внешние неблагоприятные условия. Иллюзор подошел к импровизированному костру и зажмурился. Я подхватила корзинку с продуктами, расстелила обнаруженную внутри скатерть рядом с другом и выложила припасы, попутно обкусывая ароматную булочку. – Забавно, но в таком времяпровождении находятся и положительные стороны, – поделилась мыслями с другом. – Особенно, когда рядом есть те, для кого холод, голод и прочее – не проблема, – подтвердил он. Я прищурилась. Над нами распростерся купол, похожий на тот, что создали демоны в прошлую совместную ночевку в лесу. Тогда тоже еще лежал снег. Судьба у меня такая, что ли? Нет бы, летом с комфортом выбраться на природу… Одобрительно покивала, соглашаясь с его уточнением. Шанти таки воспользовался родной стихией и вытопил снег на поляне. Затем драконы, как трудолюбивые птички, натаскали лапника, готовя подобие гнезда. В исполнении Шена это действо выглядело особенно забавно: хитрый змей вовсю пользовался магией, компенсируя отсутствие конечностей. Причем делал все с таким видом, словно царю доверили разбирать детский спор – вроде бы и не по чину, а вроде бы и дело плевое, проще выполнить, чем доказывать всем, что ты царь. Забавный он, этот Шениар Вилас Хаттори, только переменчив слишком. На мое предложение присоединиться к ужину все трое изобразили кислые моськи. – Лиса, ты ешь, – ласково ответил Шанти, – а мы с Шеном слетаем поохотимся, так будет проще. Проще, так проще – я пожала плечами. Мы остались с Фелисаном вдвоем. Он тоже отказался от еды и запросто развалился прямо на жухлой прошлогодней траве. Зеленоватое пламя слабо освещало поляну, но нам хватало. Все же настоящий костер на дровах гораздо уютнее, он убаюкивающе потрескивает, обжигает и завораживает красотой истинной стихии. Магическое пламя было лишено подобных прелестей, хотя свою функцию выполняло. Это как вместо подлинного произведения искусства, например, картины, взять дешевую копию – на вид похоже, и на стену можно повесить, но все равно не то. Я сыто щурилась на огонь, спрятавшись от мира в объятиях большой теплой кисы, и лениво размышляла о всяких глупостях. – Надо же, не думал, что ты такой ценитель огня, – заметил Лис. Я вынырнула из фантазий и с запозданием ответила: – Сама не думала. Когда ты обогревал орочий купол похожим костерком, мне подобные мысли в голову не приходили. – Как причудливо кровь тасует связи, – задумчиво произнес котик спустя некоторое время. – М? – Я уже засыпала и изо всех сил боролась с собой, так как хотела дождаться возвращения Шанти. – Если сильно упростить, то: ты сближаешься с огненным, его природа проникает в твою. Конечно, это сущий мизер на фоне истинной принадлежности к стихии, но твоя тяга к первозданному Стэн зародилась именно оттуда. Это очень тонкие материи, что лишний раз доказывает искренность вашего союза. – Приятно слышать, хоть и странно, – подумав, призналась я. Фелисан щекотно фыркнул мне в ухо, я погладила его шерстку и спросила: – Ты знаешь, что случилось с Империей? Приморские территории разорены и затоплены, на нашем пути то и дело встречались какие-то непонятные чадящие костровища и пустующие деревеньки. – Об этом тебе лучше расскажет мелкий, – нехотя ответил Лис. – Честно говоря, я долго отсутствовал, и когда мы виделись с ним в последний раз, то обсуждали другое. У Альта сейчас очень мало свободного времени. – Почему? – У вас не хватает действительно сильных магов. Те, что служат короне, едва справляются с последствиями вторжения нечисти. – Что?! – Моя сонливость мгновенно испарилась. – Да. Остальные либо озабочены собственными проблемами и подыскивают безопасные места для себя и своих семей, либо попросту не способны быть полезными. Мелкому пришлось взять на себя управление спешно сформированной группой из лучших магов страны, ну и сам, конечно, мотается, вливает силы. Насколько я понял, на востоке хоть что-то уцелело только благодаря Альтамусу. Он и еще трое магов почти двое суток сдерживали обезумевшую стихию, море грозилось стереть все живое, обрушивая ярость на берег вместе с гигантскими волнами. Я слушала и с трудом верила в то, что слышу. Однако увиденное ранее не оставляло сомнений: вокруг творилось нечто страшное – от природных катаклизмов и до… – Ты упомянул нечисть, – хрипло произнесла я. – По всей территории страны поднимаются умертвия. Подробностей не знаю, но чувствую всплески силы, реагирующей на остаточную ауру танатоса. Полагаю, зловонные костровища, о которых ты упомянула – попытка людей обезопасить свои погосты. Наступила горячая пора для некромантов, да только их на всех не хватает. Мелкий говорил, работа находится даже для слабых ниоров, в ход идут любые средства. Есть и другие… неприятности. Я все больше съеживалась от ужаса, внезапно стало зябко. Столько лет я жила в мире и предположить не могла, что в одночасье размеренный уклад перевернется с ног на голову, оживут самые страшные кошмары. Оттого слова иллюзора с трудом пробивались за стену неприятия, а после вызывали дрожь во всем теле, как у ребенка, которого на ночь испугали жуткой историей и оставили спать одного в темноте. – Думаешь, за этим стоит Темный лорд? – непроизвольно перешла на шепот. Лис смерил меня внимательным взглядом, пошевелил носом, встопорщивая усы. – Малышка, ты уверена, что не хочешь избавиться от некоторых воспоминаний о нем? На тебе лица нет. Вот поэтому я и не хотел вываливать информацию вот так, на ходу и не подготовив. Я спрятала лицо у него на боку, в нос набились шерстинки – чихнула. – Уверена. Ты не волнуйся, со мной все нормально, просто не ожидала. Сейчас свыкнусь и успокоюсь. Хорошо, что сказал. Если творящиеся вокруг безобразия имеют отношение к демонам… Я не понимаю, зачем ему это? – Он политик и хороший стратег. Разобщая страны, внося смуту и ослабляя их изнутри, Эрдануру будет проще добиться своих целей. Уже сейчас мало кого интересует деятельность его приспешников. Император сосредоточил все силы на сохранности границ и защите населения. Пока я искал тебя в других землях, видел все то же. Пусть немного другими средствами, но результаты одни: посеять панику, отвлечь, подорвать авторитет правительства, ослабить защиту. Мысли в голове петляли своими дорожками, перескакивая с одного на другое. Внезапная вспышка озарения – и я совсем непочтительно вцепилась в шкуру Иллюзорного кота. – Мама! – Ну вот, так я и знал. Алиса, завтра ты ее увидишь, поверь, с ней все в порядке. Я выдохнула и обмякла, словно разом растеряв силы. – Тебе нужно отдохнуть, – заметил Лис. – Хочу дождаться Шанти. Котик навострил уши, затем тряхнул правым – серебристая кисточка легонько качнулась из стороны в сторону. – Они на подходе, вот-вот появятся. Я поднялась и размяла затекшие ноги. В самом деле, вскоре из-за деревьев показались довольные жизнью рептилии. Фелисан тоже встал и сообщил: – Увидимся завтра, малышка. Постарайся выбросить все лишнее из головы и хорошенько выспаться. Мне нужно навестить Альта, похоже, он снова на грани магического истощения, а о тебе есть, кому позаботиться. – Конечно, иди! – горячо поддержала я. – Передай ему, что я очень соскучилась! Шениар что-то прошипел себе под нос, но я и бровью не повела – пусть думает, что хочет. Когда очертания Лиса растворились в темноте, ко мне подошел Шанти. – Устала? – Очень, – не стала я скрывать. – Будем спать? Он кивнул, затем ненадолго задумался, попросил: – Подожди немного и отойди к краю поляны. Я послушно побрела в сторону, а когда развернулась, то большую часть свободного пространства занимал огромный дракон. На его фоне Шениар выглядел обычным ужом. – Иди ко мне. Дважды повторять не потребовалось, я с удовольствием угнездилась рядом. Измученное переживаниями тело начало расслабляться, от кожи любимого исходило тепло, словно он перед этим несколько часов полежал на солнце. Ноздри щекотал терпкий древесный аромат, обволакивая сознание и вытесняя тревоги. Пожалуй, последовать совету Лиса будет не так уж и трудно. Я обняла длинную шею дракона, прижалась щекой, он накрыл меня крылом, будто одеялом. Замерзнуть мне теперь точно не грозило. Сон сморил раньше, чем я успела пожелать ребятам доброй ночи. Я даже не видела, как устраивался на ночлег Шен, а ведь он наверняка при этом что-нибудь бухтел. (обратно)Глава 10
Пока одна часть меня отдыхала, другая – мчалась наперегонки с ветром, упиваясь легкостью и свободой. Высшие, как давно я не летала во сне. Счастливый смех срывался с губ, его подхватывала игривая стихия – старый добрый друг, подаривший немало чудесных мгновений. Воздух чертил узоры на теле, играл с волосами, трепал им же самим подаренные крылья. Я с радостью подчинялась любой его прихоти, кружась, словно брошенная в проворный ручей травинка, знала: здесь мне бояться нечего. Ласковый ветер соскучился по нашим совместным полетам, мне и самой безумно их не хватало. Пространство вокруг озаряло золотистое свечение, я не сразу сообразила, что исходит оно от меня. На уровне сердца, там, где раньше брала начало трепещущая нить, теперь пульсировал яркий шарик, распространяя брызги света. Он грел и наполнял душу новым смыслом жизни. Я вновь рассмеялась, искренне и открыто, делясь с миром любовью. Следуя зову, отправилась навстречу танцующим существам – они ждали. Фантомы приветливо обступили меня, приглашая войти в круг. Каждая сущность излучала волны абсолютного добра, такого чистого, что хотелось расплакаться. Сложно передать словами, это нужно испытать, вобрать, впитать, пропустить через себя, а потом выплеснуть в чудесном танце среди ветров. Воспроизвести языком тела и жестов все то, что невозможно сформулировать мысленно. Просто слиться со стихией и отблагодарить мироздание за мгновения подаренного счастья. Иногда призрачные фигуры протягивали руки, дотрагивались до моего драгоценного персонального солнца в груди, каждый раз при этом я испытывала прилив сил, а еще приходило понимание, что здесь я своя. Я – частичка и их мира тоже, заблудшее дитя, обретшее давно утраченный дом. Меня любили, и я любила в ответ. Покачиваясь на волнах первозданной материи, я растворялась в танце, а ветер обнимал. Пространство вне времени и категорий, заполненное потоками силы. Она проходила насквозь, будто заново собирая по крупицам душу. Мой собственный призрачный облик слился с четырьмя воздушными нитями, словно пуповина соединившими с энергией ветров – Северного, Южного, Восточного и Западного. Взмах руки, щекочущее касание волос о шею, шаг, еще один и поворот. Улыбка не сходит с губ. Плавные, чувственные движения, меня нет. Я сразу везде, и я ничто, теперь я тоже вне категорий. Внутри танцует вселенная, я сама – целый мир, способный подарить как жизнь, так и смерть, наградить счастьем или отобрать последнюю радость. Сквозь пальцы струится стихия – в моей воле выбрать любой путь, и я выбираю свободу. Расправляю крылья и взлетаю над кругом танцующих, они смотрят вслед, и я точно знаю: улыбаются. Внутри меня остается ярко сияющее солнце, способное согреть все живое. Приходит понимание, что я прошла какой-то ритуал или испытание, и отныне уже не буду прежней… Отчаянный крик вырвал из сна. Сознание неохотно, сопротивляясь, возвращалось в тело, оно еще помнило, как хорошо ему было только что, и не желало расставаться с состоянием абсолютной гармонии. Реальный мир встречал шумом, вспышками света и едким запахом гари. Мне понадобилось время, чтобы разобраться, где я и что происходит. Рядом обнаружился взъерошенный Шениар, нервно отвешивающий мне оплеухи хвостом. – Ты сдурел? – возмутилась я, выставляя вперед руки. – Где Шанти, что случилось? – Святая чешуйка, ты очнулась! – выдохнул змей. – Нашла время уходить в астрал! – Что?! – Я озиралась в безуспешных попытках найти своего дракошу, пока не перевела взгляд в небо. Там, окутанный тьмой и ореолом периодически сверкающих молний, парил грозный, готовый к бою дракон. Жалящие разряды проходили в такой близости от любимого, что я успевала рассмотреть его до мельчайших подробностей. При этом сердце каждый раз замирало, чтобы с погружением во мрак снова продолжить ход. Острые пики гребней хищно ощетинились, вдоль позвоночника пролегли тончайшие лезвия из приподнявшихся крупных чешуек. Когда из пасти Шанти вырывался столб пламени, от нестерпимого жара даже здесь, внизу, становилось трудно дышать. Очередная ломаная линия прочертила облака и достигла цели. – Твою ж прабабку! – заорал Шен. На несколько нескончаемо долгих мгновений Шанти потерял равновесие. Его рваный маневр в попытке выровняться и избежать новой атаки резанул по натянутым до предела нервам, сворачивая внутренности в узел. Я вскочила, порываясь куда-то бежать. – Куда? А ну, сидеть! – водный крепко вцепился мне в ноги. Его раздувшийся капюшон мешал обзору. Я раздраженно на него посмотрела, еще не до конца пришедшая в себя и неспособная правильно оценить обстановку. Все демоны царства, что тут, зомби пожри, происходит?! Шениар прикрыл глаза, застывая статуей. Секунда, вторая, третья… – Не могу, – обреченно простонал он. – Не выходит пробиться, темные выродки подготовились. – Шен, пожалуйста, – взмолилась я, – объясни нормально. Некоторое время он глядел на меня не мигая, наконец снизошел: – Очень похоже на то, что нас выследили. Слишком слаженно работают, – он гневно встряхнул кольцами, раздвоенный язык угрожающе дернулся в мою сторону, – видно, что готовились. Я с ума сходила от беспокойства, постоянно всматриваясь во вновь потухшее небо. – Кто? Почему он один? Злобное шипение над ухом, а иначе его истолковать было сложно, отдалось ледяным покалыванием вдоль позвоночника: – Потому что ты была без сознания, оставить тебя без присмотра он не захотел… Потом стало поздно. Страх за Шанти и мечущиеся в беспорядке мысли выплеснулись в жажду действий – любых. А поскольку ближе всего ко мне находился змей, и он же на уровне инстинктов излучал недовольство, то недолго думая я вцепилась ему в шею. Или что там у него неподалеку от головы расположено? – Ты так и будешь выдавливать из себя откровения по капле? – перебарывая приступ бестолковой паники, возмутилась я. Шениар растерялся, синие глаза удивленно округлились, затем быстрым движением он сдавил мою грудную клетку, вытесняя остатки воздуха. Я обмякла и жалобно пискнула. Водный ослабил хватку, вывернулся из моих рук. – Кто из нас еще ополоумел? – пробурчал он. В этот момент что-то грохнуло, в озарившей пространство вспышке я увидела Шанти, окруженного плотным кольцом… берхолов? Они-то здесь откуда? Перешла на магическое зрение: защитный купол над нами дрожал и выгибался, то и дело проходя рябью от очередного атакующего заклинания. Время от времени им вдогонку прицельно ударяла молния, магическая поверхность покрывалась сетью цветных трещин, они медленно гасли, заставляя дрожать от ужаса – пробили, не пробили? – Шее-ен! – взвизгнула я. – Сделай что-нибудь, помоги ему! Змей смерил меня долгим взглядом, слишком долгим для ситуации, когда все вокруг катится в бездну. Я снова почувствовала дрожь от бессильной злости на скользкого полоза: вот почему он такой тугодум? Уже можно было бы десять раз что-нибудь предпринять! В пекло его, надо действовать. То ли мысли отразились на моём лице, то ли водный сумел заглянуть чуть глубже, только следующую попытку ввязаться в неприятности – хотя куда уж хуже? – он пресек на корню. – Алиса, они отсекли нас от магического поля. Если бы мог, давно бы вмешался, – мягко проговорил он. Я перевела взгляд с напряженно зависшего в одной точке Шанти на Шениара. Жутко было смотреть, как мой дракоша ожидает нападения в любой момент, а отвратительные летающие головы скалят пасти, выискивая единственным глазом его слабые места в защите. Воспоминания услужливо предоставили картинки из прошлого, где Фенрир со мною на руках совершал немыслимые кульбиты, уклоняясь от безмозглых тварей. Ему тогда, кажется, было весело. – Ничего не понимаю, – пробормотала я. – Откуда здесь монстры с пятого круга Царства? Шен оторопело уточнил: – Они тебе известны? – Подчиняются инстинктам, основные атаки – магические, остальное для отвлечения внимания, – судорожно перетряхивая память, ответила я. – Доводилось встречаться. Шен, если там нет магии, он долго не выстоит! – голос сорвался на высокие ноты. В этот момент несколько берхолов истошно завопили, настигнутые всепожирающим драконьим пламенем. Мерзко завоняло чем-то тошнотворным, но ветер быстро развеял запах, оставляя лишь слабый кислый привкус во рту – я поморщилась. – У него неплохая реакция и броня, но да – заваруха хуже некуда, – ответил змей. Нас оросили мелкие брызги, остужая и кожу, и возбужденное сознание. – Ты же сказал: магии нет, – уточнила я. – Кстати, откуда черпают силы берхолы? – Нет за пределами защитной границы. Иллюзор замкнул купол на Хаос, тут засранцы просчитались. Контур выдержал магическую атаку и даже удерживает остаточное поле внутри, но за его пределами я могу разве что ядом плеваться, да придушить кого-нибудь. – Шениар криво оскалился. – В данном случае так себе способности, – затем гневно сплюнул, надеюсь, не ядом: – Вот поэтому я и ненавижу Средний Мир! Мне было не до предпочтений водного, мозг лихорадочно осмысливал новую информацию: спланированное нападение, блокировка магии, берхолы… Проклятье, это происки Темного лорда? Страх за любимого ледяной коркой сковал сердце, тогда как вокруг пылал лес. Из-за грохота и ярких всполохов стало трудно различать что-либо в темноте над головой, а именно там разыгрывалась настоящая битва. Когда к беспорядочно мечущимся безумным снарядам синхронно взмыли три крылатых тени, мы со змеем одновременно выругались. Каждый по-своему, но поняли друг друга отлично. – По всей видимости, тварюжек питает отдельный источник, а заодно и управляет ими таким образом, – пробормотал Шен, размышляя вслух. – Говоришь, они с нижних кругов? Так и знал, что демонам нельзя доверять. Значит, кто-то из высших замкнул на себя потоки. Устраним поганца и хоть немного уравняем шансы. Сомнительная затея… А, к тухлой водянице, все равно выбора нет. Он обвил хвостом мое запястье и легонько дернул, привлекая внимание. – Подержи поисковую сеть, пока я буду пытаться развалить нашу защиту изнутри, – велел Шениар. – Следи, сколько нападающих остается в засаде и отслеживай всех, кто подберётся слишком близко. – Что? Я не умею, – проклиная все на свете, призналась я. – Как так? Это же элементарный навык любого мага? – Учусь еще, – огрызнулась я. – Альт объяснял теорию, но мы только начали тренироваться… Раскидывать сеть на дальние расстояния и долго удерживать не получалось. – Ясно, – перебил Шен. – Делай, как получится, – он нервно хохотнул, – все равно при таком раскладе сил выжить почти нереально. – Язвительно уточнил: – Альт – это тот, по которому ты очень соскучилась? – Катись в пекло, – посоветовала я. – Нашел время. Змей ощерился. – Да я и так почти что там, присмотрись-ка внимательнее. Я стиснула зубы, щурясь от подступающего все ближе огня, отстраненно подметила, что совершенно не испытываю перед ним страха. Что-то Лис говорил про сближение со стихией Стэн, это еще одна грань нового? Неважно. Сосредоточилась на насущном, вспоминая этапы создания поисковой сети. Глубоко вдохнула, нырнула на второй уровень магического зрения: мир поблек, выцвел, на небольшом кольце, опоясывающем меня, проступили яркие пятна. Некоторые из них двигались, другие оставались на месте, периодически их цвета делались насыщеннее или наоборот. Совсем рядом ровно мерцал голубоватый силуэт – Шена, надо полагать. – Радиус очень маленький, – поделилась я. – Нам достаточно. Считай тех, кто лупит по нам. Стараясь не отвлекаться на небо, я пристальнее всмотрелась в пространство. – Двое совсем близко и почти не шевелятся. Еще один постоянно кружит, не разберу, что с ним. По ауре больше на животное похож, чем на тех, кто на местах. – Цвет? Если сидят спокойно, значит, ждут приказа, – пробормотал змей, не прекращая своего занятия. В этом слое восприятия было видно, как он методично исследует купол, выискивая уже ослабленные прошлыми атаками извне места, и доводит до конца начатое каким-то вымораживающим заклинанием. – Алые – те, что сосредоточились на нас, желтый – тот, что двигается. Оглушительный рев дракона перекрыл остальные звуки. Я вздрогнула и потеряла концентрацию. Руки тряслись. С трудом сплела чары, призванные направить разрозненные воздушные потоки в один: любая дополнительная подпитка сейчас годилась в дело. – Есть! – рявкнул над ухом змей. Я подпрыгнула и снова сбилась, зашипела ругательства. – Слушай меня внимательно, – заявил Шен, сейчас он выглядел очень собранным и хладнокровным. – Счет пошел на минуты. Как только купол рухнет, те, кто в небе, отвлекутся на нас. Это даст Акатоши немного времени. Твоя задача – бежать как можно быстрее в противоположном ото всех алых пятен направлении. Поняла? – Не совсем. Шен мученически закатил глаза. – Если там нет магического поля, как я узнаю, кто где? Да они меня в два счета отловят. – Соображаешь, – как-то не в тему одобрительно фыркнул водный. – Запоминай расстановку сейчас и беги, ориентируясь на память и удачу. Шикарный у него план, можно аплодировать стоя! – Кругом огонь, – напомнила я, чувствуя себя загнанной в угол. – В этом и суть. – Интересно, он сейчас спятил или всегда был с придурью? Хорошо, что Шениар снизошел до пояснения и развеял подозрения насчет своего здравомыслия: – В иной ситуации убежать было бы невозможно, но на твоей стороне есть преимущество, о котором пока никто не знает. Во всяком случае, если все действительно так, как я понял, – он отвлекся, высматривая что-то в темноте, затем вновь повернул ко мне голову и быстро закончил: – Огонь тебе не опасен, не бойся его. Демонам и в голову не придет искать человека в пламени. Будем надеяться, это собьет их с толку, и у тебя получится добежать до места, где ты сможешь намагичить свое спасение. Я не стала развенчивать его надежды уточнением, что он слишком переоценивает мои знания в прикладной магии. Придется действовать по обстоятельствам, некогда разглагольствовать. И верно: в этот же момент купол над головой хрустнул и пошел быстро расширяющимися трещинами, после чего тревожно замерцал и исчез. Я только успела в последний раз посмотреть расстановку сил противника, как вместе с усилившимся жаром на нас обрушился визг встрепенувшихся берхолов. – Шен, – крикнула, пригибаясь и закрывая голову руками, – там еще четверо алых! Их не было раньше. – Это все, что я смогла увидеть перед окончательным крахом защитного контура. – Понял, – спокойно ответил змей и подтолкнул меня в спину. – Беги! Опрометью кинулась туда, где, как виделось перед этим, было свободно от посторонних аур. На ходу удивляясь очередной перемене в настроении Шениара: вместо паники в связи с подкреплением в стане врага или нервной брани он остался невозмутимо равнодушным. Вот так, пришло время действовать, и уже не имело значения, грядет один конец света или несколько. У кромки пылающего леса в последний раз оглянулась на поляну. Она выглядела сиротливо покинутой, но через мгновение все изменилось: на вытопленном от снега островке взметнулись черные вихри, выискивая жертву. От них расходились такие волны ненависти, что меня замутило. В небе в диком танце кружили страшные крылатые монстры, очень похожие на демонов в боевой ипостаси. Шанти хвостом отразил удар одного из нападавших, двое других метнулись вниз, как и предсказывал Шен. Я зажмурилась и шагнула в огонь, на всякий случай прощаясь с любимым. Языки пламени с жадностью накинулись на новую пищу, гостеприимно обняли и… отступили. Облизнули, словно попробовали на вкус, и решили признать несъедобной. Сердце бешено колотилось в висках, горло то и дело перехватывал спазм, мозг никак не мог принять на веру, что чужая стихия признала меня. Охваченная со всех сторон адовым костром, я мчалась, не разбирая дороги. Огонь пугал, играл, но не трогал. Воздух раскалился, я обливалась потом, чувствуя, как одна стихия питает другую, будто заключили взаимовыгодный договор, ставший залогом моей безопасности. Перед мысленным взором встал их танец над чашами в ночь бала во дворце Повелителя Подземного Царства, еще тогда я отметила этот красивый союз: Огонь и Воздух. Мир плавился и качался в жутком мареве, но пока я была способна передвигать ноги, безумная гонка на выживание продолжалась. В голове стало пусто и ясно, впереди маячила лишь одна цель: выбраться из пекла и попробовать связаться с Лисом или Альтом. Как? Подумаю позже, если добегу. Когда добегу. Запнулась об очередную корягу, упала, поднялась и снова устремилась вперед. По сторонам больше не смотрела – бесполезно, кругом одна непроглядная стена из ревущего пламени. Его песня несмолкаемым гулом сливалась со стуком сердца в ушах, задавая ритм, погружая в бездумный транс. Мир исчез, его поглотил огонь. Когда с разбегу выскочила на свободный от пожара участок леса, даже не сразу поняла это. Пробежала по инерции еще немного, закашлялась от едкого дыма, согнулась, хватая ртом воздух, и безумно расхохоталась. Я сделала это! Послушный ветерок ласково обвил тело, остужая и очищая воздух рядом – теперь я могла вдохнуть спокойно, дым больше не являлся преградой. Какое это блаженство, вновь ощутить силу и власть над стихией: отрезанная от магического поля зона кончилась. Над головой сверкали молнии, грохотал гром, доносился лязг оружия. Тени смешались, искажаемые неверным светом, и различить что-либо не удавалось. С моих губ слетела беззвучная молитва Высшим Силам – пусть уберегут Шанти, пусть помогут. Как позвать на помощь? Мы с учителем никогда не разговаривали о связи на расстоянии. Построить портал с моими знаниями и уровнем дара нечего было даже и мечтать. Мысли скакали от одной бредовой идеи к другой, перебирая варианты, как голодные белки среди пустых орехов в надежде отыскать съедобное зернышко. Сосредоточившись на поиске решения, я совсем забыла о внешней угрозе. Так глупо: ведь еще ничего не кончено. Посмотрела магическим зрением и еле сдержала крик: ко мне очень быстро приближались два ярко-алых пятна. Стоило позаботиться об этом раньше – вот дура. Они были уже совсем рядом и явно заметили меня. Отчаяние схватило за горло: что теперь делать? Я поставила воздушный щит и прикрылась рассеивающими чарами – хоть чему-то полезному успела научиться. После этого бросилась наутек, петляя, как пьяный гоблин. Местность сотряс полный ярости вопль, заставляя неверяще замереть: – Алистер, браст лиеть! Не беси меня! Э-э-э… Фенрир? Или моя крыша тихонько сползает с положенного места? Нерешительно потопталась, раздираемая двойственными чувствами, снимать маскировку не спешила, как и защиту. Раскинула поисковую сеть – алые тоже замерли. Я оказалась аккурат между ними на примерно одинаковом расстоянии. Как нехорошо. – Милая, это мы, уже все нормально, – видно, наконец-то сообразив, в чем дело, гораздо спокойнее позвал демон. – Алиса, ты умница, но теперь действительно можешь не опасаться: все кончено. От мелодичного голоска Лилиан я чуть не разрыдалась от облегчения. Помчалась им навстречу, на ходу развеивая чары. Демоны оказались быстрее. Без скрывающего покрова они безошибочно определили мое местоположение, и в следующее мгновение я угодила в распахнутые объятия Лили. Зажмурилась, чтобы не разреветься: теперь от понимания, что самое страшное позади. Куда-то ушла вся отвага и накатила чудовищная усталость. Захотелось спрятаться под сильное крыло и ни о чем не думать. Но думать пришлось. Страшась ответа, разлепила пересохшие губы, прошептала: – Шанти? Он… – Жив, – перебила подруга, переходя к главному. Я шумно выдохнула и обмякла – организм недвусмысленно намекнул, что с него достаточно. Сил не осталось даже на то, чтобы стоять на ногах. Лили легко подхватила меня на руки,словно куклу, все-таки она очень сильная для такого хрупкого телосложения. – Ты совсем ничего не весишь, – удивленно округлила глаза подруга. Затем почему-то зло посмотрела на кузена, Фенрир ответил ей тем же. Что у них произошло? Демоны синхронно взмыли в небо. Предрассветные сумерки боролись со светом от разрозненных очагов затихающего пожара. С воздуха земля походила на лоскутное одеяло, на которое набросали углей. Как оказалось, я успела отбежать на довольно приличное расстояние и за время полета вызнала у подруги некоторые подробности произошедшего. Самое главное: оба дракона остались живы, хоть и получили увечья. С ними сейчас находились Данталиан и Дэйвис, а Фенрир и Лили отправились на мои поиски. Именно эти четыре новые алые ауры я и увидела перед тем, как исчезла магическая защита. Их появление решило исход сражения, у нападавших резко исчезли преимущества. – Если бы кое-кто рассказал об истинном положении вещей с самого начала, возможно, ничего этого не произошло бы, – сердито закончила подруга. Я поежилась, записав упрек на свой счет, но в следующее мгновение поняла, что ошиблась. – Не начинай! – грубо огрызнулся Фенрир. – Или хочешь снова поругаться? Ой-ей, не зря я не стала влезать в их семейные отношения. Втянула голову в плечи и лишь украдкой поглядывала на гневное лицо демоницы. В ее глазах слабо тлели голубые искры. – С кем тут ругаться? – выплюнула она. – Насчет тебя еще ничего не решили. – Ну конечно, – издевательски протянул асурендр, – как спасать задницы ваших приятелей, так я сгодился. Как разгребать горы дерьма, что любезно сыплется на нас, словно из бездонного кубка, так тоже попользуемся. А как принять на веру… – И по чьей милости вокруг творится эта феерическая задница? – перебила Лили. – По моей, что ли?! От рыка демона я еще больше сжалась. Подругу ощутимо потряхивало, и я чувствовала всплески темных эманаций вокруг нас. Меня затошнило. – Уймись! – велела кузену Лилиан и потушила взгляд. Асурендр ответил на незнакомом мне языке, и она снова завелась. Остаток дороги они переругивались и злобно шипели друг на друга. Хоть я и не понимала ни слова, ошибиться в выводах было невозможно. Фенрир еле сдерживался, о чем свидетельствовала его частичная трансформация в боевую ипостась. Уверена, не будь Лилиан обременена мной, они бы давно сцепились. В такой, мягко говоря, напряженной атмосфере мой страх за драконов немного отступил. Уж понятно, с каким огромным облегчением я ступила на землю и убралась подальше от губительных излучений двух разъяренных темных сущностей. Моим вниманием завладел Шанти, над крылом которого склонился Дант. Дракон лежал на боку и неотрывно следил за мной, весь живот рептилии был перепачкан кровью. Я с ужасом замерла в паре шагов от друзей. Напряженно позвала: – Да-а-ант?.. Демон отвлекся и перевел на меня усталый взгляд, вымучено улыбнулся: – Привет, рад тебя видеть! Хоть и при таких обстоятельствах. – Ты как? – задал вопрос Шанти, по-прежнему не шевелясь и не моргая. От звука его голоса внутри словно ледяная корка растаяла. Я судорожно вздохнула и ответила: – Нормально. А ты? С полминуты любимый продолжал меня изучать, затем прикрыл глаза и как будто расслабился. – Все в порядке, не волнуйся. Подошла к ним вплотную, наблюдая, как из рук Данта в крыло Шанти перетекает голубое свечение. По краю рваной раны плясали целительные искорки, и она на глазах затягивалась. Я кивнула на неопрятные разводы крови на более светлой чешуе драконьего живота. – Что там? – Ерунда, ничего серьезного, уже залечил, – рассеяно ответил Дант, хмуро поглядывая в сторону ругающейся парочки родственников. Было заметно, как он напрягся после очередной слишком громкой фразы Фенрира. Шанти презрительно оскалился. Может и к лучшему, что я не знаю их языка? – Где Шениар? – постаралась отвлечь внимание ребят. Дракон мотнул головой в сторону. Проследив за его движением, поодаль я увидела змея в окружении серебристого ореола света вдоль всего тела. Водный не двигался, рядом с ним сидел Дэйв и плел сложную вязь чар, время от времени посматривая на яростно жестикулирующую Лили. Я снова перевела взгляд на Шанти. – Если ничего серьезного, почему столько крови? – не унималась я, все еще беспокоясь за свое солнце. Он помедлил и нехотя ответил: – Там большая часть не моя. Я испытала странное ощущение из смеси облегчения и отвращения – сама напросилась. – Мечтаю о ванне, – беспечно поделился любимый. Отвлекает? Ну и ладно, моя улыбка нашла отражение в его лучащихся теплом глазах. Памятуя о страстной любви дракоши к водным процедурам, сложно было не проникнуться к нему сочувствием. Воображение живо нарисовало картину, где огромный зверь пытается втиснуться в небольшое корытце, а получается пристроить только хвост. С легкомысленного настроя сбил резкий окрик Данта: – Хватит! – рявкнул он, да так, что я подпрыгнула от неожиданности. – Сейчас не время и не место. Его родственники мгновенно угомонились. Еще бы! От властного приказного тона первого наследника Подземного Царства кого угодно бы пробрало. Лилиан демонстративно развернулась и ушла на край поляны, где валялась куча обломков черного гладкого камня и неприглядные ошметки изувеченных тел бывших врагов. Усилием воли я оторвала взгляд от представшей в рассветных лучах жуткой картины сражения. К горлу подкатил ком. Кое-как подавила рвотный позыв и отвернулась. Помимо останков тварей из нижних кругов, там имелись и другие трупы. Что-то подсказывало, что обезображенные тела принадлежали демонам. В который по счету раз я наблюдаю жестокую действительность – то, что остается после побоища? Третий, четвертый? Никак не привыкну. Но вместе с тем и жалости я не испытывала, одно лишь омерзение: они пришли убивать, расчетливо и хладнокровно. Вот только какова вероятность обычной девчонке из Империи стать свидетельницей разборок существ из смежных миров? К такому не подготовишься, и уж точно не об этом я фантазировала, покидая дом в поисках своей судьбы. Подобное не предназначено для посторонних глаз, простые люди продолжают жить в иллюзии мира и защищенности границ… Во всяком случае, до недавнего времени так все и было, пока один из Темных лордов не решил перекроить Триквестр. Дант будто прочитал мои мысли: – Фенрир, убери здесь, – спокойнее, но все так же холодно приказал он. Его брат презрительно скривился. – Ни к чему оставлять следы и давать имперцам повод для претензий, – чуть мягче добавил наследный асурендр. Фенрир не проникся. – Да пошли вы, – психанув, пожелал он и не глядя послал в останки заклинание. Судя по взметнувшемуся смраду, что-то из разряда ускоряющего естественные процессы разложения. – Сами разгребайте свои проблемы. Демон расправил крылья и взмыл вверх, не обращая ни малейшего внимания на гневный рык Данта: «Фенрир-р-р!». Я еще успела разглядеть на лице опального асурендра помимо злости горькую усмешку, никак не вязавшуюся с ситуацией. Хотя, возможно, я просто слишком мало знала. Так или иначе, самый несносный из знакомых мне демонов красноречиво обозначил свое отношение и покинул нашу компанию. Лили поспешно навела порядок и устранила удушливые миазмы. Данталиан посуровел, теперь я с трудом узнавала в крайне серьезном демоне, обремененном, казалось, всеми тяготами мира одновременно, того веселого и язвительного парня, всегда готового поучаствовать в любой авантюре. Он проводил озабоченным взглядом стремительно удаляющийся силуэт, неодобрительно качнул головой и вернулся к лечению Шанти. – Что с Шеном? – сменила я тему. Дракоша тяжело вздохнул: – Ему сильно досталось, в такой ипостаси и без магии против темных сущностей много не навоюешь. Какого паскудного небесного тела вы полезли в самое пекло? – осуждающе добавил он. – Герои. Я же сказал ему не высовываться и стеречь тебя. Я развела руками: – Их было слишком много, ты бы не справился. А что потом? Сидеть и ждать смерти? – Она права, – тихо заметил Дант. – Аан, они все верно рассчитали, только не учли природу защиты иллюзора и… – он впервые за все время искренне улыбнулся, как раньше, – безграничное везение Алисы. Я поежилась, вспоминая чудовищную гонку сквозь ревущее пламя – вот уж, действительно, везение, угу. – Зато так у них было время, а Шен выбрал неоправданный риск. – Если бы мы не узнали о готовящемся нападении и не появились в нужный момент, вполне возможно, это время бы их не спасло. – Как все произошло? – уточнила я, не желая развивать тему того, что могло бы случиться или не случиться. – Охранный контур сообщил об опасности. Я проснулся, но не смог привести тебя в чувство. Оставил Шена следить и поднялся в небо. С помощью ланталловых алтарей демоны отрезали местность от магического поля, и Хаттори уже не смог обернуться. У меня тоже из арсенала осталось не так много, – Шанти усмехнулся, – пришлось вспоминать деньки, проведенные в ошейнике. – Зачем им понадобились берхолы? – Отвлекающий маневр, – ответил за друга Дант. – Если бы все прошло по плану, никто вообще бы не заподозрил умышленного вмешательства. Сейчас прорыв тварей из нашего мира в твой, увы, не редкость. Я поперхнулась воздухом: не об этом ли говорил Фелисан? – Это как-то связано с беспорядками на кладбищах? – И не только это, – кивнул демон. Я сглотнула. Ясно одно: вокруг творится, как там сказала Лили, феерическая задница? Отличное определение, очень подходяще описывает ситуацию. К нам подошел Дэйв, он удерживал тело змея в энергетической сетке чар, как в авоське. – Ребят, у него в запасе осталось несколько часов, надо поторопиться. Повторный стазис убьет парня. – Еще пять минут, и выдвигаемся, – ответил Дант. Безжизненное тело Шениара в ореоле серебристого сияния вызывало уныние. Шанти перехватил мой взгляд и пояснил: – Не волнуйся, с Шеном все будет в порядке. Просто для регенерации нужны подходящие условия и куда больше времени, чем на помощь мне. Мы его вытащим. Я подошла к своему дракону вплотную и прижалась всем телом, не обращая внимания ни на перемазанную не пойми чем кожу, ни на свидетелей. – Все хорошо, родная. Теперь уже все позади. – Готово, – возвестил Дант. Шанти поднялся на лапы и расправил крылья, подставляя здоровое, чтобы я могла взобраться ему на спину. – Не советую, – предупредил асурендр. – Лучше я понесу Алису. – Не смеши, ее вес и нагрузкой-то не назовешь, – возразил Шанти. – Ну нет, если есть хоть малейшая вероятность тебе навредить, я не буду рисковать, – уперлась я. Дракон неодобрительно фыркнул, а Лили вставила шпильку: – Эта девчонка за одно свидание умудрилась чем-то изрядно заинтересовать дядю, затем обвела его вокруг пальца, заполучила от Фенрира исцеление, а только что прорвалась без магии через стену огня – я бы на твоем месте с ней не спорила. Я смущенно-возмущенно посмотрела на подругу. Так-то не смешно, но тем не менее все расслабились, и вопрос был закрыт. В утреннее небо взмыли четверо: Шанти, Лили, Дэйв с Шениаром и Дант со мной на руках. Жуткое место ночлега быстро исчезало из виду. (обратно)Глава 11
Все запахи вокруг вытеснил знакомый аромат костра и хвои. Как давно я не летала с Дантом в обнимку! Демон хмурился, о чем-то размышляя. К Шанти приблизился Дэйвис, было видно, что они разговаривают, но ветер не доносил обрывков фраз. Когда, интересно, исключительно разборчивый в связях дракоша успел сблизиться с приятелем Лилиан? Удивительно, но вне сомнений ребята испытывали друг к другу расположение. Дэйв улыбался, а он это делал при мне очень редко, Шанти благодушно ему кивал и выглядел расслабленным. На нас сверху спикировала Лили и завладела вниманием: – Все нападающие из Когорты Архистражей, это еще раз доказывает причастность дяди к измене. Губы асурендра сжались в тонкую линию. – Одного не пойму: зачем ему нужна Алиса? Столько сил тратить на обычную человечку, пусть и мага. Без обид, я только констатирую факты, – добавила она для меня. Я хмыкнула: чего уж там, сама все понимаю. – Значит, не такую уж и обычную, – ответил Дант. – Судя по рассказу Фенрира, второго Темного лорда интересовало ее детство и связь с драконами. Нужно копать там. – Ты ему веришь? – она не уточнила кому, но брат ее понял. – Лили, – устало вздохнул он, – я пока ничего не решил. Положение кузена слишком зыбко, и отец просил не вмешиваться. Зачем ты провоцируешь Фенрира? Подруга на это лишь фыркнула и тряхнула головой, явно не собираясь отвечать. Зато произнесла иное: – Ты поговорил с Шанти? Демон бросил быстрый взгляд в сторону моего солнышка. – Не успел. Алиса, Лили говорила, что тебе бы не хотелось вспоминать, но мне придется кое о чем тебя расспросить, – интонации в голосе Данта не предполагали возражений. – Сейчас? – уточнила я. – Нет, позже, когда прибудем на место и ты отдохнешь. – Куда мы летим? Лилиан удивленно вскинула брови: – В дом того лорда, где ты раньше жила. Разве тебе не сказали? – Нет. Почему туда? – сразу же забеспокоилась я. – Что-то случилось с семьей Андрашей? – Ну, ясно, – криво улыбнулся Дант, – потому и не сказали. Чтобы раньше времени не паниковала. – Шанти сказал, там сейчас твоя мама, но подробностей мы не знаем, – добавила Лили. Мне стало дурно. Мама? У лорда Гарнета дома? Я глубоко вздохнула, успокаивая себя словами Фелисана: «Ничего такого, о чем есть смысл теперь уже волноваться». Котик бы не обманул, значит, всему найдется разумное объяснение. Главное, по большому счету со всеми все в порядке. Прогоняя ворох вопросов, сосредоточилась на другом, спросила: – Кто такие архистражи? – Особая категория высших демонов, приближенных к Повелителю. Лучшие из лучших по силе и способностям, их задача обеспечивать безопасность на всех уровнях. – Но не такие надежные, как выяснилось, – зло бросила Лилиан. – Формально они могли считать, что такова воля отца, нам неизвестно, в какой форме был отдан приказ. – Ну да, и поэтому, завидев нас, предпочли умереть, но не сдаться. На это демон ничего не ответил, лишь пожал плечами. – А где сейчас лорд Эрданур? – страшась ответа, уточнила я. Даже имя его произносить лишний раз не хотелось. – Неизвестно, – Дант снова посуровел, на дне зрачков заплясали язычки синего пламени. – Тебе не показалось странным, что среди предателей не оказалось Хельвара? – задумчиво произнесла Лили. – Как правая рука командующего Когортой, он обязан был проследить за исполнением задания. Что-то не сходится… – Дядя его развоплотил, причем на глазах у Повелителя. Демоница удивленно округлила глаза. – Да, около недели назад место Хельвара занял Анхарт. – Причина? Асурендр криво усмехнулся: – Не было никакой причины, Эрдануру не понравилась медлительность заместителя командующего в вопросах устранения прорывов темной материи из нижних кругов. Во всяком случае, так он объяснил свое поведение. Бедняга Хельвар и двух слов сказать не успел, как обратился кучкой праха. Отец потом долго ругался за закрытыми дверями, да что толку. – Показательная порка? К чему бы? – Сам не понял, чем архистраж успел так сильно прогневить дядюшку. Уже потом, когда повсплывали все гнусные подробности, я пришел к выводу, что тот слишком много знал и, вероятно, тоже был замешан в заговоре. Избавиться от него по-тихому было нельзя: слишком высокий пост и это бы породило много вопросов, а так… Все знают о взрывном темпераменте Темных лордов. – Хельвар не какой-то рядовой исполнитель, он выгодный союзник. Должна была быть действительно веская причина, проступок. Все же, несмотря на темперамент, дядя прежде всего руководствуется холодным расчетом. – Возможно, – снижаясь, ответил Дант. – Теперь мы о ней не узнаем. Все это время у меня в голове вяло барахтались мысли, растревоженные упоминанием о синеглазом демоне. Анхарт – лучше бы его развоплотил Темный лорд вместо того несчастного. В сознании будто щелкнуло. – Говоришь, около недели? Близнецы непонимающе на меня посмотрели. Я сглотнула и пояснила: – Чуть больше недели назад за мной пришел другой демон, не Анхарт, именно тогда я и сбежала. Лили присвистнула. – Если все так, то дяде пришлось проявить колоссальную выдержку, чтобы не прибить его на месте и подарить столь безболезненную смерть. Я поежилась: уж в мастерстве пыток лорду Эрдануру не откажешь. Подруга продолжила: – Если причина в этом, то казнь заместителя командующего Когортой Архистражей служит еще одним доказательством предательства самых близких. Тень печали скользнула по лицам обоих демонов, но уже в следующий миг безупречные черты застыли ничего не выражающими масками. За разговорами мы добрались до усадьбы лорда Гарнета. Хорошо узнаваемая местность встретила унылым пейзажем. Жизнь в поселке словно застыла в окружении безмолвных снежных холмов. Улицы не чищены, редкие жители торопливо перебегали от дома к дому, и нигде не звучал детский смех или привычный гомон, присущий любому обжитому месту. Какая-то искусственно созданная тишина угнетала, вынуждая замолкнуть всех, кто чуть пристальнее всматривался в представшую картину. С кладбища тонкой струйкой скорбно поднимался дымок. Я крепче вцепилась в руку Данта, сдерживая рвущуюся наружу панику. Скорее бы увидеть маму, Андрашей и всех остальных! Лис не так уж был и неправ, скрывая до поры страшную правду. Теперь же все мысли поглотило беспокойство за дорогих мне людей. Мягко спружинив о землю, демон осторожно поставил меня на ноги. Здесь, на поляне, в обрамлении густо растущих деревьев, ничто не напоминало о тех кошмарах, которые представали с высоты птичьего полета. Припорошенная свежими сугробами полоса препятствий, нетронутый следами белоснежный ковер – будто с моим отъездом над этим местом застыло время. Хотя наверняка детвора давно обнаружила и полянку, и импровизированные снаряды, но зима скрыла чужое вмешательство, погрузила природу в сон. Первым порывом было немедленно броситься к усадьбе, но, сделав шаг, я провалилась по колено в снег. – Алиса, торопыга, куда ты несешься? – прозвенел мелодичный голосок демоницы. Я вздохнула и покорно замерла в ожидании. Шанти перевоплотился в маленького дракошу и, забавно тараня сугробы, подкрался ко мне. – Понимаю твое нетерпение, но нельзя так просто сваливаться подобной компанией на головы обычным людям, – наставительно заметил он. – Проберемся по старинке. Помнишь еще ту дыру в защите забора? – Дыру помню, а вот чтобы ты пекся о людях – это настораживает, – поддела я. Дракоша развел лапами и фыркнул: – Приходится, когда судьба крепко связывает тебя с одной их представительницей. Как бы ни было пасмурно на душе, я не сдержала улыбку. Мой милый якорь, мое личное солнце. Минут через пятнадцать мы в полном составе уже топтались на крыльце особняка. Я уверенно постучала в дверь, она практически сразу же и отворилась. Прежде чем я успела раскрыть рот, Эльза сгребла меня в объятия и громко крикнула: – Лейтон, сообщи господину: Алиса вернулась! Я пискнула и осторожно высвободилась. Кажется, только теперь милая женщина заметила, что мы не одни, и потому настороженно замерла. Мои колоритные спутники могли напугать кого угодно. В итоге она посторонилась, пропуская всех внутрь, и снова я не успела ничего объяснить: одновременно с Лейтоном Линном в просторный светлый коридор вбежала мама. – Алиса, спасибо Высшим Силам! Я так волновалась. У меня на глаза навернулись слезы. Спрятав лицо у нее на груди, я украдкой смахнула их и с удовольствием вдохнула родной запах, прошептала: – Я тоже. Столько всего произошло. – Лиса? – негромко позвал Шанти. – Нам нужно заняться Шеном. – М? Да, верно! Стараясь не обращать внимания на обескураженные лица непосвященных, я уточнила у господина Линна: – Скажите, где можно разместить нашего друга? Ему требуется лечение и магическое вмешательство, – указала на мерцающего змея, попутно отметив, что свечение вокруг его тела ослабло. Усатый управляющий в очередной раз проявил чудеса выдержки и сметливости, быстро взял себя в руки, ответил: – Твоя бывшая комната готова, и в ней достаточно места, там вас никто не побеспокоит. – В ответ на мой озадаченный взгляд, он пояснил: – Альтамус Форт Абигайл предупредил о твоем прибытии, мы вас ждали. Дракон повел остальных в сторону башни, где и находилась комната. Проводив ребят взглядом, Лейтон тихо пробормотал: – Правда, несколько в ином составе. Когда они скрылись из виду, мама осторожно заметила: – Ты неважно выглядишь, с вами что-то случилось в пути? Порою ее проницательность меня пугает. – Это долгая история, и отдых бы не помешал, но, боюсь, уснуть мне сейчас не удастся. Мы дошли до каминного зала, куда спустя минуту вбежала раскрасневшаяся Мариэль, за ней с карапузом на руках показался улыбающийся Нолан. – Алиса! Как мы соскучились! – с порога заявила Мариэль. – А уж как волновались, когда начались эпидемии, – добавил Нолан. Малыш Касиди с любопытством разглядывал меня, теребя папу за ворот рубашки. – Как он вырос, – восхитилась я и протянула ребенку палец. Он доверчиво схватил его и улыбнулся двузубой улыбкой. – Ой, я такая потрепанная с дороги, – с опозданием сообразила, как должно быть неопрятно выгляжу после отчаянной беготни по лесу. – Каси, сначала я вымою руки, а потом мы с тобой поиграем, хорошо? – Рад тебя видеть! – в комнату вошел глава дома, его светлые глаза лучились теплом, в уголках залегли морщинки. – Лорд Гарнет, это не будет слишком, если я вас обниму? – смущённо спросила я. Улыбка старшего Андраша стала шире, он приглашающе распахнул объятия: – Не будет. Все еще робея, я сделала три шага в его сторону и от души обняла человека, по странной прихоти судьбы ставшего почти родным. В сложный период жизни лорд Гарнет протянул мне руку помощи, дал крышу над головой, работу и самое главное – свои знания, не говоря уж о доступе в бесценную библиотеку. Нам удалось преодолеть все недоразумения и размолвки, сохранив искреннюю привязанность в отношениях. Он по-отечески погладил меня по голове и шепнул на ухо: – Мы правда волновались и скучали. И снова к горлу подкатил ком из непролитых слез. Знала ли я, что, покидая дом, обрету намного больше, чем оставляю за спиной? Конечно же нет, и тем не менее все случилось именно так. Семья Андрашей прочно вошла в мою жизнь, и что радовало – я в их тоже. Отстранилась и с усилием сглотнула, стараясь не выдать себя и не разреветься, как маленькая девочка. Потому что именно сейчас испытала то чувство, когда возвращаешься туда, где тебя любят и ждут. Все дорогие люди и нелюди рядом, с ними все относительно хорошо, и я на своем месте. Сзади подошла и обняла меня за плечи мама. – Алис, все-таки тебе стоит помыться и отдохнуть. Малыш Каси угукнул, словно поддерживая ее слова, Нолан подмигнул и кивнул. – Ох, Алиса, а ведь действительно, – всплеснула руками Маришка-Мариэль. – От тебя костром пахнет, и сильно. – Эм, намек понят и принят, как руководство к действиям, – улыбнулась я. – Тогда пока вас оставлю, а все разговоры и рассказы потом, да? Присутствующие дружно кивнули. – Встретимся за обедом, – подытожил лорд Гарнет. – Пойдем в мои покои, подберем одежду, – потянула меня за руку мама. Я послушно последовала за ней, дивясь, насколько свободно она чувствует себя в чужом особняке. – Давно ты здесь? Мама отчего-то смутилась. – Недели полторы, может, чуть меньше. – Как вообще это случилось?! До сих пор слабо верится, что я не сплю. Она погрустнела, губы искривились в попытке удержать лицо бесстрастным. Мама глубоко вздохнула, словно набираясь смелости перед непосильным действием, прикрыла глаза. – Алис… нашего дома больше нет. – Что?! Ушам не верю, как же так? Почему? Сколько еще несчастий решили обрушить на нас Высшие Силы? Мы пришли к темной дубовой двери, мама взялась за ручку и поманила внутрь. – Чуть больше недели назад в Латиуме произошло землетрясение, город разрушен, там мало что уцелело. Не в силах больше стоять, я опустилась на край кровати, прижалась лбом к прохладной стойке балдахина. – Это было ужасно: паника, крики, много жертв. Когда почва под ногами начала сотрясаться, а затем пошла трещинами, народ просто не понимал, что происходит и как спастись. – Но у нас никогда ничего подобного и не случалось, – прошептала я. – Поэтому ниоры и потеряли столько времени в самом начале. Я работала в мастерской, когда почувствовала первые толчки, очень удивилась. Побежала в дом Гвен, мы что-то с ней собирали, бестолково суетились, не зная, как правильно поступить и что делать, а между тем становилось только хуже. Я оставила ее и помчалась в лавку к Заку, его не оказалось на месте, когда же вернулась, – мама всхлипнула и закрыла руками лицо, – от их дома ничего не осталось. Гвен… она погибла. – Мамин голос задрожал сильнее. Я скинула оцепенение, поднялась и обняла ее. Рано я расслабилась, еще ничего не кончено. Тетушка Гвен… добрая, милая тетушка. Нет, нельзя о ней думать, иначе тоже разрыдаюсь, а кому-то из нас нужно сохранять самообладание. Мозг никак не хотел принять то, что у нас теперь нет дома, ничего нет. Подуспокоившись, мама продолжила: – Не знаю, как пережила те сутки, наверное, мне просто повезло. Город погрузился в хаос, кругом крики, пыль, покалеченные и перепуганные жители. Плотина рухнула. Вода затопила улицы, но потом вся исчезла в огромном зияющем провале – он образовался на месте озера. Из него поднимался пар, а ниоры, кто пытался еще чем-то помогать жителям, после этого потеряли последнюю силу. Знаешь, – она перешла на шепот, – я тогда вспомнила слова твоего друга о залежах ланталловой руды под озером. Как думаешь, это может быть связано? Я потерла щеки, взъерошила челку, больно ущипнула себя за руку, пытаясь справиться с лихорадочно скачущими мыслями. – Не знаю, может быть… Спасибо Высшим, ты цела! Но как ты очутилась здесь? – Примерно через сутки после начала этого кошмара из столицы прибыли ниоры. Они начали спешную эвакуацию жителей, принимали какие-то меры. Я к тому времени уже плохо воспринимала действительность – все смешалось в одну бесконечную череду страха и безысходности. Меня нашел молодой парень в перепачканной рясе и представился Альтамусом Форт Абигайлом, твоим учителем. Обещал помочь, забрал сюда, в дом лорда Гарнета, исцелил мои ушибы и ссадины, велел дожидаться тебя и ушел. Альт – мой самый необычный в мире учитель и наставник, завернутый, как луковица, в бесчисленное количество слоев, и каждый раз открывающийся новой, доселе неизвестной гранью. Смогу ли я когда-нибудь отплатить ему за маму? А впрочем, ведь он и не ждет. Тихий голос вывел из задумчивости: – Он странный немного, но видно, что хороший человек. Алис, я рада, что тебя окружают подобные личности. И семья лорда Андраша радушно приняла меня, – она снова смутилась, но тут же взяла себя в руки. – Те… хм, существа, которые тебя сопровождали, ты про них говорила, когда рассказывала о друзьях из смежных миров? – Да, мам. Теперь ты видела всех. Ребята тоже отличаются своеобразным поведением, постарайся общаться с ними с поправкой на происхождение. Демоны… э-э-э, – задумалась, продолжать ли, видя, как она побледнела, но решилась закончить: – и драконы во вторых ипостасях, – все же об их знатном положении уточнять не стала, хватит и этого для начала. – М-м-м, с этим нужно свыкнуться, – после долгой паузы произнесла мама. – Да, и раз уж разговор зашел о драконах… Что ты знаешь о Верхнем Мире? – Не больше, чем обычный житель Империи, – настороженно ответила она, – то есть практически ничего. Их мир от нас закрыт, драконы намеренно не заводят связей. Мама напряглась, и по тому, как нервно вцепилась в край своего платья, я сделала вывод, что эта тема имеет для нее особое значение. – Почему ты так разволновалась? Мама протяжно вздохнула, но ответила: – Твой отец отчего-то очень сильно не любил драконов, любые упоминания о них, даже самые незначительные, мгновенно меняли его настроение: он мрачнел и замыкался. Наверное, на то были причины. Для меня ее слова стали откровением. Неужели когда-то папа тоже общался с этим гордым народом? Подобное казалось сказочным вымыслом: где и как он мог повстречать дракона? Однако если все так, то, зная отношение жителей Небесной Долины к людям, неудивительно, что Фредерик Дэйл не испытывал симпатии к ящерам. Ах, папочка, как рано ты от нас ушел, как многого не успел мне рассказать! Интуиция подсказывала: в прошлом отца скрывалось много секретов. Не зря его жизнь всегда окутывал полог таинственности: он сторонился людей, предпочитал не пользоваться магией, хоть и был ниором, пусть и очень слабым. Папа часто рассказывал мне волшебные истории, которые я считала выдумкой, а сейчас всерьез задумалась, настолько ли они были вымышлены? Чем больше я узнавала о мире вокруг, о Триквестре, тем ярче сияли старые полустертые воспоминания из детства. Он знал очень много о том, о чём простому имперцу просто неоткуда узнать. Взять хотя бы мое имя, алистерия – цветок, произрастающий только в землях эльфийского народа. Эльфы не любят чужаков, а папины истории о волшебных человечках, живущих в гармонии с природой, обладающих обостренным чувством справедливости, наводили на мысли, что он мог жить среди них. Да, тогда маленькая девочка не придавала значения сказкам, увлеченная красивым сюжетом, а теперь я уже не знала, где вымысел переплелся с реальностью. О крылатых людях папа тоже рассказывал, и о духах стихий. Высшие, почему я начала вспоминать это только сейчас? Почему до этого времени следы прошлого были скрыты, словно пеленой? И что за необъяснимый интерес Темного лорда к моему детству? – Алиса, ты хотела что-то рассказать? – озабоченно позвала мама, вытаскивая меня из вороха мыслей. – Почему ты спросила о драконах? – Да? Да-а-а, – я тряхнула головой, сосредотачиваясь. – Только пообещай, что не будешь делать выводы раньше времени, дослушаешь и хорошо обдумаешь мои слова, прежде чем что-то ответить. – Не пугай меня, пожалуйста, такими вступлениями. – Обещай! Она неохотно кивнула. – Ты сама говорила, что всегда поддержишь меня, что я достаточно разумна, и ты мне доверяешь, – я сглотнула, чувствуя, что момент истины дольше оттягивать нельзя, и одним махом выпалила: – Я люблю дракона. Глаза мамы в ужасе расширились, она открыла рот в немом негодовании, замешанном на страхе, губы округлились в большую беззвучную букву «о». Не знаю, каким чудом ей удалось сдержать пляшущие на языке слова. Я поторопилась пояснить, спотыкаясь и путаясь, боясь не успеть закончить: – Мам, они могут быть как люди, я видела Шанти в разных ипостасях. Я поэтому и спрашивала, что ты знаешь о драконах. В своем мире, в Небесной Долине, они живут в похожих на наши городах, у них сложная иерархия. Драконов огромное количество видов. Это действительно другой мир, иной мир, но они прекрасны! Возможно, скоро мне придется посетить дом Шанти, это вынужденная необходимость, иначе нельзя. У драконов особенные связи с любимыми, я точно знаю, что и Шанти любит меня. По мере моего скомканного повествования мама становилась все пасмурнее, и я притихла, запутавшись окончательно. Прежде следовало бы уточнить у рыжули об этих связях и том, как они зарождаются. Что-то ведь он говорил об усилении привязки и парах. Явно дракоша вкладывал в это более глубокий смысл, нежели тот, что лежал на поверхности. Как теперь объяснить то, в чем и сам не слишком разбираешься? – Не молчи, – попросила я, внутренне замирая. – Ну, ты же просила обдумать и только потом отвечать, – нервно усмехнулась мама. Ее вдруг осипший голос заставил мое сердце болезненно сжаться. – Шанти, это тот небольшой ящер, что смотрит и разговаривает, словно он самый главный? Я удивленно моргнула: да ведь он почти ничего не сказал! А что она подумает, когда любимый и в самом деле выскажется в свойственной ему манере? Мамина проницательность в очередной раз поставила меня в тупик. Я неуверенно кивнула и прямо посмотрела ей в глаза, выдерживая ответный пристальный взгляд. – Он дракон, – шепнула еле слышно, – для них это норма. Немногие знают его настоящий характер, подозреваю, подобное свойственно любому представителю их расы. Они четко делят окружающих на своих и чужих, редко показывая истинные чувства открыто. Мамино молчание угнетало. – Ты считаешь меня странной? Любовь к дракону кажется тебе противоестественной? Что-то внутри меня мелко и противно подрагивало, я почти не дышала. – Нет, – наконец ответила она. Я зажмурилась, подавляя рвущийся наружу стон облегчения. Сама не ожидала, что этот разговор окажется таким сложным, важным и неожиданным. – Мне просто нужно… хм, переварить. Ты права, мы мало знаем о жителях смежных миров, встреча с ними воочию, еще и в таких обстоятельствах… Очень много всего и сразу, дай мне время. Кроме того, сложно вообразить за обликом мелкой рептилии, – он встала, налила в стакан воды из графина и осушила его до дна, – м-м-м, что-то большее. Он может встретиться со мной в более удобном для общения виде? Я отрицательно помотала головой. – Драконы ограничены в смене ипостасей в нашем мире. – Где же ты его видела? Вот жеж тролли мохнатые, я обреченно призналась: – В Нижнем Мире, у демонов. Стакан выпал из рук мамы, глухо ударился об пол, чуть откатился и замер, оставшись целым благодаря пушистому ковру. Мы обе проводили его настороженными взглядами, будто ничего важнее в природе не существовало. – Солнышко, – совсем тихо произнесла мама, – давай ты сейчас пойдешь в ванную, а потом ляжешь отдыхать, – она подошла ко мне вплотную и крепко обняла, прижимаясь щекой к макушке. – И я с тобой лягу, мне тоже не повредит, – мама всхлипнула. – Ма-а-ам? Ты чего, не надо. – Да-да, – рассеянно повторила она, – не надо. Главное, сейчас ты рядом, живая и невредимая. А все остальное глупости. Иди, – она отстранилась и слегка подтолкнула меня в сторону приоткрытых дверей, ведущих в ванную. Что ж, искупаться действительно не помешает. Теплая вода смыла усталость и напряжение, очищая не только тело. Меня приятно разморило, в голове, как ни странно, гулял ветер – ни единой мысли, абсолютная пустота. Вот и славно! Я с удовольствием закуталась в мягкий халат и вернулась в комнату. Мама, подтянув к себе ноги, лежала на самом краю необъятной кровати. Ее и без того хрупкая фигурка сейчас казалась почти кукольной. Я осторожно забралась на постель, подкатилась к ней, обняла и уткнулась носом в волосы. Она положила свою руку поверх моей, успокаивающе погладила. Мне было хорошо просто от того, что она рядом. Бедная моя мамочка, такая маленькая на вид и такая сильная внутри. Как много она понимает, как мне с ней повезло. Так в полной тишине мы и уснули. Открыв глаза, я медленно соображала, где нахожусь. Богато обставленная комната, плотные бежевые складки балдахина и мягкий сумеречный свет, окутывающий пространство. Поискала взглядом маму – пусто. Очень хотелось есть, и я не стала сопротивляться справедливому желанию организма. На кресле обнаружилась заботливо приготовленная одежда из гардероба, что оставался в доме Альтамуса – он и об этом не забыл побеспокоиться. С довольной улыбкой я быстренько привела себя в порядок и собралась. В коридоре наткнулась на Эльзу и выяснила, что благополучно продрыхла обед, правда, ужин должны были накрывать совсем скоро. При мыслях о еде в животе жалобно заурчало. Эльза понятливо усмехнулась, и мы вместе отравились на кухню. – Где все? – полюбопытствовала я, щедро намазывая вареньем ароматную хлебную лепешку. Вопрос повис в воздухе, так как в следующее мгновение дверь распахнулась и в проеме показалась знакомая фигура растрепанного ниора в неизменном сером балахоне. Пискнув что-то нечленораздельное, но неимоверно радостное, я вприпрыжку помчалась к учителю. Он широко улыбнулся, холод серебра в его взгляде медленно таял, выпуская привычную цепкость. (обратно)Глава 12
– Альт, какое счастье, – бормотала я, обхватив друга за талию. – Это ужасно! Что случилось с Империей? – Алиска, ты уж определись, счастье у тебя или ужас, – Форт Абигайл крепко обнял меня, потрепал по волосам и тихо выдохнул: – Прости. После чего отстранился. – Счастье, что с тобой все в порядке. Я себе чего только не напридумывала. Наконец-то я его хорошенько рассмотрела, и увиденное мне не понравилось. Уставший, с синюшными тенями под глазами, даже черты лица как будто заострились, усиливая сходство ниора с хищной птицей. – Ты спишь вообще? Вместо ответа он хмыкнул. – Видел твою бравую компанию, – едко добавил: – Мало нам было одного ящера. – Шен? Как он? – Да лучше всех, – скривил губы Альтамус. – И что ты в них находишь? Этот клубок чешуи умудрился взбесить всех, кто имел неосторожность задержаться в его поле зрения дольше пяти минут. Я захихикала: значит, с водным точно все прекрасно. Вернулась к столу, продолжила прерванное занятие, успевая в перерывах задавать вопросы: – Давно ты здесь? Лис тоже тут? Близнецы еще не улетели? Мой учитель без всякого стеснения пошарил в шкафах, выуживая по ходу приглянувшееся съестное. – Скоро ужин, зачем же кусочничать? – попробовала вразумить его Эльза. Ниор отмахнулся: – Я и так пробыл здесь дольше, чем планировал. К ужину уже уйду. – Садитесь, я сама все подам. С этим Абигайл спорить не стал, подхватил собранный на тарелку улов и сел напротив меня. Эльза быстро накрыла на стол, пожелала приятного аппетита и тактично удалилась с кухни. – Альт, спасибо за маму! Если бы не ты… У меня волосы на голове шевелились, когда она все рассказывала. Что происходит? Взбунтовавшееся море, землетрясение в Латиуме, нашествие нечисти, Лис упоминал о беспокойных кладбищах… Я не понимаю. Погоди, еще и эпидемии, – наморщила лоб, припоминая слова Нолана. Учитель кивнул, усердно работая челюстями, потом пояснил: – Верно, вокруг полная… ну, ты и сама поняла. В свете открывшихся подробностей теперь уже можно не сомневаясь утверждать то, что лорд Эрданур Оливьер умышленно раскачивает баланс сил, связывающих миры Триквестра. Вся мощь энергии, которую он долго и тщательно собирал, направляется на смещение полей тонкого плана пространства. Условно это сравнимо с маятником, и когда его отклонение от нормы станет критичным – Триквестр вздрогнет. Происходящее же с природой – это всего лишь реакция на вмешательство, можно сказать, побочный эффект. Впрочем, и его Темный лорд использует весьма умело. Например, те залежи ланталловой руды под Латиумом, о которых рассказывал Лис, враги теперь применяют для создания слепых магических зон. И в вашей стычке в лесу ты видела, к чему приводит подобное. Альт ел, а вот у меня аппетит резко пропал. Я отодвинула тарелку в сторону и уточнила: – Ты уже обо всем знаешь, да? Ниор кивнул. – Успел пообщаться, пока ты спала, обменялись новостями. – Зачем ему это? Темному лорду, в смысле. – Ты про вообще или про раскачку баланса? Если последнее, то так обнаружатся слабые места связок, по которым нужно будет прицельно вести атаки – это разумно. Чем беспорядочно долбиться в кирпичную кладку забора, логичнее ее прежде исследовать и выявить уязвимые места. Где-то сэкономили на растворе, где-то попался бракованный кирпичик, где-то уже до нас само время подточило ограду. Понимаешь аналогию? А о выяснении мотивов поступков обезумевшего от жажды власти демона ты обратилась не по адресу. Мне-то, сама знаешь, игры в правителей до звезды. Да вот разгребать приходится, – он хмуро усмехнулся. – Лучшие дядины спецы просто физически не справляются с таким наплывом проблем. От соседей помощи не дождешься: сейчас во всем Среднем схожие заботы, каждый сосредоточился на своей рубашке, той, что ближе к телу. – Плохо, что в Империи мало ниоров, – вздохнула я. – Гораздо хуже, что те, кто есть, как правило, не обученные, не развивающие потенциал, освоившие простейшие бытовые манипуляции и вполне этим довольные. У людей нет стимула, а у императора – желания заниматься централизованным обучением и развивать эту сферу. Много лет существующий порядок устраивал всех: одаренных, прошедших отбор на учебу и службу – вполне хватало для нужд его величества. – Разве развитие магов не укрепило бы страну? – Ты думаешь однобоко, а правители любят оптимизировать и ищут выгоды. Представь: появилось много ниоров в разных областях прикладной магии. Что дальше? Нужно обеспечить им занятость, перестроить систему безопасности – ведь любой человек с сильным даром и умением его применять несет потенциальную угрозу, продумать учебные планы и прочее. Это огромный пласт работ и большие финансовые затраты. А с учетом того, что рождаемость магически одаренных детей в нашей стране невелика, нужно еще хорошенько посчитать, стоит ли игра свеч. Знать находит учителей своим детям самостоятельно, а среди простого народа и потребности особой нет, они привыкли жить в процветающей Империи, где и так сытно и хорошо. Границы закрыты, засилья магов не наблюдается. В общем, предложение удовлетворяло спрос, и всех все устраивало. А с теми, кто проявляет инициативу, знаешь, что бывает? – Что? Абигайл усмехнулся и потрепал меня по щеке. – Подрастешь – узнаешь. Я надулась: нашелся мудрый старец. Хотя… ладно, что я, Альта первый день знаю? Он отодвинул тарелку, залпом допил чай и попросил: – Алиска, дай-ка мне руку, хочу поставить на тебя защиту от восприимчивости к гуляющей по Империи заразе. Я послушно выполнила озвученное, от прохладных пальцев ниора вверх к плечу пробежался рой покалывающих снежинок, вынуждающих зябко ежиться. – А зараза у нас откуда? – Некоторые питьевые источники оказались отравлены. Кроме того, в самом начале, до того, как мы стали отслеживать беспокойные кладбища, жители при контакте с ходячими мертвецами подхватывали трупную лихорадку. Были времена, когда она выкашивала целые города. – Да, явстречала упоминания о ней в книгах, но ее победили, и уже лет сто, если не больше, никто не болел. – Правильно, но и зомби в Империи с тех пор остались частью сказочного фольклора. И поверь мне, если бы не зима, последствия оказались бы намного страшнее. Глядя, как Альтамус вновь принялся увлеченно жевать, я подивилась: беседа совершенно не располагала к хорошему аппетиту. Похоже, сама я к ужину сегодня совсем не притронусь. – Верю. Правда, и того, что я услышала, хватит не на одну книгу ужасов. Столько всего и сразу, словно Высшие Силы прокляли этот мир. – Тогда уж миры, – поправил учитель. – Алиса, беспорядки сейчас во всех трех мирах. Мы связаны равновесием: перекос в одном тянет за собой остальные в противоположную сторону в стремлении обрести баланс. И это первостепенно. Зомби, нечисть, катаклизмы и прочее – лишь последствия, устраняя их, мы ни на шаг не приближаемся к победе. Игнорируя их, мы пожертвуем слишком многим. Кто возьмет на себя ответственность за выбор? Мы разрываемся, латая дыры, сил на противостояние истинному злу практически не остается. Объединение правящих домов Среднего Мира пока представляется невозможным, нужно время, чтобы собрать всех, определиться с единой линией поведения, разработать условия союза, выбрать формы тактических действий… – Форт Абигай резко осекся и с непонятным выражением лица почесал кончик носа. – Что? – уточнила я, подавшись вперед. – Ничего. Зря я гружу тебя, извини. Как-то не перестроился, видно. Я удивленно похлопала ресницами: как раз таки предыдущее поведения Альта выглядело куда более привычным, чем последующие извинения. Да и мне было интересно: хоть что-то начало складываться в единую картинку из разрозненных кусочков информации, которыми со мной делились друзья. Но он уже сменил тему: – Лис снял отпечаток твоих воспоминаний о событиях в Синих Копях и передал мне. Мы убрали лишнее и личное, оставив только сухие факты. Я даже комментировать не стала эту новость: им обоим я доверяла, как самой себе, тем более Альту уже доводилось проникать в мою голову. Просто кивнула в ответ на его пристальный, немного обеспокоенный взгляд. Ниор продолжил: – Факты я записал в нескольких кристаллах в виде проекции образов. Алис, они понадобятся в качестве доказательств вины второго Темного лорда. – М-м-м? То есть, я правильно понимаю?.. – Да, глава Тайной Канцелярии и император уже видели. При необходимости, мы покажем запись и другим заинтересованным лицам из соседних государств, естественно, без раскрытия твоей личности. Кстати, дядя выражал восхищение твоей стойкостью и приглашал в удобное время во дворец. Я нервно хихикнула: серый кардинал Корвин Форт Абигайл, близкий родственник его императорского величества – не тот человек, с которым возникает желание лишний раз поболтать за чашкой чая. Альтамус по-своему истолковал мою реакцию: – Я отдал один из кристаллов Данталиану, тебе больше не придется заново проходить через это. Я резко посерьезнела: мне не успело прийти в голову посмотреть на вопрос под таким углом. А ведь Альт прав! Мои губы дрогнули от переполнивших душу чувств. – Спасибо, спасибо, спасибо, – зашептала я, ощущая, какой камень свалился с плеч. Мысли о неизбежности повторения пройденного кошмара в бесчисленных вариантах рассказов и разговоров отравляли сознание, надежно спрятавшись за ворохом текущих забот. В глазах учителя на краткий миг взметнулся вихрь эмоций, согревая меня и лучше любых слов объясняя, как сильно на самом деле он успел ко мне привязаться. Уже в следующую минуту Альт как ни в чем не бывало поднялся и произнес: – Это не самая большая компенсация за наши ошибки, – Альтамус протянул руку, на его ладони лежал небольшой, с конфету размером, ромбовидный камень насыщенного темно-зеленого цвета. – Твой дракон тоже попросил кристалл, Совету Старейшин понадобятся доказательства. Эти воспоминания станут последней и самой главной деталью в мозаике скрупулезно собранной ранее информации. Возьми, тебе решать, отдавать его ящерам или нет. Я дотронулась до прохладных граней камня, в его глубине затлел огонек, но вскоре погас. Не раздумывая больше, я крепко сжала его в кулаке, подняла глаза на учителя. – Почему ты не отдал сам? Он вздохнул. – Когда-то я говорил тебе о невозможности союза с драконом, не верил в его способность измениться. – Ты пересмотрел свои взгляды? – Нет, но тот факт, что дракон вернулся, и вернулся именно за тобой, свидетельствует о многом. Не в их правилах нарушать указы Совета. Мне известно, что вы вместе отправитесь в Верхний Мир, и я знаю о причинах этого путешествия. Он сильно рискует. В общем, хоть они и приличные… э-э-э… эгоисты, сейчас не время доказывать, кто умнее и круче, как я уже говорил, мы все связаны. Кроме того, – мне показалось, что Абигайл смутился. Этот эксцентричный мужчина, попирающий любые правила, и вдруг смущается? – есть предположение, что огненный слишком болезненно отреагирует на запертые в кристалле воспоминания. Мои брови устремились к небесам. – Ты? Ты за него волнуешься? Альтамус поперхнулся воздухом и с возмущением произнес: – Нет конечно! Алиска, что за бред! – с досадой в голосе пояснил: – Я за тебя волнуюсь, знаю, как ты носишься с его чувствами. Так что оставляю выбор за тобой. Это действительно много для меня значило. Я благодарно кивнула, мысленно продолжая изумляться многогранности своего учителя. – А как случившееся со мной докажет причастность второго Темного лорда к нарушению равновесия между мирами? Ведь похищение человека ничего не значит в глазах власть имущих. Кто я для них? Лишь одна из многих. – Помимо косвенных свидетельств есть и очевидные. Лорд Эрданур Оливьер был уверен в абсолютной власти над тобой и открыто обсуждал некоторые планы, не опасаясь их раскрытия раньше времени. Я недоверчиво сморщила лоб. – Ничего не припоминаю, они вообще большую часть времени разговаривали на неизвестном языке. – Ну правильно, – глаза Альта озорно сверкнули, а губы тронула шкодливая улыбка, – подсознание – крайне занимательная вещь. В нем откладывается множество, казалось бы, ничего не значащей для осознанного «я» информации, оно ее копит, подобно скупому гному. А уж мы смогли разобрать, о чем говорили демоны. Я покачала головой: никогда не знаешь, чем обернется любое последующее событие в жизни. И даже самая черная полоса, наполненная лишь болью и безысходностью, оказалась полезной всем трем мирам. – Мне пора, – сообщил Альт, запуская пальцы в волосы. Он взлохматил и без того растрепанную шевелюру, порывисто поднялся и в два размашистых шага оказался у двери. Отворил ее и замер, словно вспомнив о чем-то только сейчас. Обернулся через плечо, небрежно бросил: – Помнится, тебя интересовала судьба убийц семьи старшего сына Гарнета. Я затаила дыхание, боясь даже предположить, что последует дальше. – Почти все они мертвы, кровь невинных смыта возмездием, – глаза ниора блеснули расплавленным серебром, черты лица хищно заострились, улыбка скорее пугала, нежели сообщала о его веселье. – Андраши знают? – неожиданно хрипло уточнила я. – Узнают, когда будет наказан главный виновный. – Кто? – едва слышно выдохнула я. – Не догадалась еще? – усмехнулся учитель. – Орсон был воистину слишком целеустремленным человеком и слишком сильным ниором. Благодаря одной единственной незначительной ошибке противника ему удалось почти невозможное. Запомни, Алиса, никто не безупречен, ошибаются все. Самые могущественные и умные существа не исключение, даже боги. Он вычислил демонов и, полагаю, догадался об истинном лике врага. Я сидела, страшась шелохнуться, понимала, к чему ведет Альтамус, и заворожено всматривалась в металлический блеск его глаз. Он кивнул, словно прочитал мои мысли. – Ты же теперь знаешь, кто и зачем стоял за контрабандным сбором магически положительных носителей. Узор сложился, и я сделаю все, чтобы поспособствовать отправке Темного в самые низы Хаоса, туда, где он захлебнется в собственном бессилии и ярости, где прочувствует на своей шкуре, каково быть всего лишь песчинкой в играх куда более могущественных сил. Форт Абигайл моргнул и отвернулся, пожал плечами, словно выныривая на поверхность действительности, где были только мы и кухня. Видения о Хаосе, ненависти и сильнейшем демоне остались в отзвучавших словах, но и те скоро бесследно развеялись. Я выдохнула, не решаясь нарушить молчания, хотя очень хотелось кричать. – Ладно, Алиска, не скучай, еще увидимся. Будь осторожна: жизнь показала, что порой рассчитывать остается лишь на себя. Драконье логово не такое мрачное, как Царство, но не расслабляйся. – Альт, береги себя, пожалуйста… – все, что я смогла произнести вместо бешено бьющейся мысли: «Не лезь! Не лезь к демонам, не связывайся с Эрдануром!». Учитель улыбнулся уголком губ и вышел, а я устало уткнулась носом в столешницу. Кто я, чтобы рассказывать ниору-универсалу об опасности и диктовать, как распоряжаться жизнью? Однако его личная заинтересованность в мести второму Темному лорду пугала. Одновременно с этим горло сдавило обреченное понимание того, что самые дорогие мне существа по уши увязли в опаснейшей войне, и если не они, то никто больше не защитит Триквестр. Высшие, ну почему? Почему судьба играет с нами в столь жестокие игры? – Вот ты где, – в кухню, мягко ступая, вошел Лис. Приблизился, погладил меня по голове. – Ты вольна выбирать свою роль, – будто продолжая начатый ранее разговор, произнес он. – Предпочтешь быть жертвой, отдавшись забавам судьбы, или возьмешь управление на себя, полагая, что мы сами вершим свои судьбы? Всего лишь вопрос принятия ответственности, слабые ее избегают. Я подняла голову и заглянула в его бесконечно серьезные изумрудные глаза. – Умница Лис, тебе ведь открыто гораздо больше, так где же истина? Мы управляем судьбой или она нами? – Истина, малышка, всегда посередине. В любом из миров нет абсолютной тьмы или света, так же и с высшими знаниями. Есть путь, но прийти по нему можно в разные места, все зависит от выбора тех или иных поворотов. Решать тебе, и только тебе. – Это трудный выбор, я не знаю, осилю ли тот путь, что скрывается за очередным поворотом. – Пока не шагнешь – не узнаешь. Стоит ли беспокоиться об этом? Не впадай и в другую крайность, питая иллюзии, что способна управлять всем и вся. Не бери на себя слишком много, просто живи и делай то, что считаешь правильным и нужным, и не забывай слушать сердце. Умом и расчетливостью можно покорить многие вершины, но вряд ли в конце испытаешь счастье, а идя на поводу у чувств, всегда есть риск сорваться в пропасть. Сложность состоит именно в том, чтобы найти между ними равновесие, ощутить его и не отпускать, – Фелисан хитро улыбнулся и подмигнул. – Ваша пара – любопытнейшая иллюстрация вышесказанного. – Что? – мне понадобилось некоторое время, чтобы перестроить ход мыслей и понять его шутливый намек. Вот ведь! – Ты опять взялся препарировать наши души? – сдвинув брови, укорила я друга. – Ой, малышка, оно само, честно, – хитрюга округлил глаза и состроил невиннейшую моську. – Ты поживи с моё, еще не так развлекаться начнешь. – Нет, спасибо. Мы люди не алчные, нам столько не надь. Иллюзор усмехнулся. – Столько, может, и не надь, а вообще на досуге подумай над этим вопросом. Раз уж примериваешься жить среди драконов. Я открыла рот и… закрыла. Пожалуй, впервые воображение мне отказало, махнуло передней лапкой, дрыгнуло задней и ускакало в закат. Жизнь среди чуждой расы не представлялась от слова «совсем», даже мысленная картинка Верхнего Мира являла собой одно сплошное мутное пятно. И действительно, как быть с вопросами долголетия? Нужно поинтересоваться у Шанти. Хотя… дожить бы до следующего года. – Вот умеешь ты подобрать нужные слова, – фыркнула я, сдаваясь. – Мастер! – Зато гляди, твой мозг занялся обработкой насущных вопросов, и философско-упадническое настроение задвинуто в дальний угол. – Это да. Кстати о насущном: надо навестить Шениара. Я проспала почти весь день, наверняка пропустила кучу событий. Хорошо хоть Альта застала. Пойдешь со мной? Лис рассмеялся: – Ну нет, малышка, на сегодня с меня хватит общения с сей неуемной рептилией. Шениар и буддистского монаха из равновесия выведет. – Какого монаха? – Да есть такие в одном из миров, – пожал плечом друг, – очень просветленные последователи одного религиозного учения. Я потерла лоб и решительно встала. – Тогда пойду, разведаю обстановку. Иллюзор сопровождал меня половину пути, затем направил стопы в библиотеку. Что ж, вполне предсказуемо. Я, нерешительно помявшись перед знакомой дверью, все-таки вошла в комнату. Здесь практически ничего не изменилось, и на краткий миг накатившие воспоминания создали иллюзию, что иного и не было. Жизнь в доме ниора, путешествие к оркам, Подземное Царство, всё – лишь яркий сон. В камине потрескивали дрова, в вечернем сумраке язычки пламени играли в догонялки с тенями, на широком подоконнике, как и прежде, дремал мой любимый дракошка. Демонов в помещении не обнаружилось, видимо, слишком долго я изволила дрыхнуть, тем более теперь у них и без разговора со мной имеются необходимые знания. Погружение в прошлое прервал змей, совсем не вписывающийся в мирную цепочку образов. Он выполз из ванной комнаты и целеустремленно двинулся к мягкой шкуре, расстеленной неподалеку от камина. Впрочем, гораздо дальше, нежели обычно, когда мы с Шанти коротали на ней вечера. Заметив меня, Шен принял томный вид и обессилено рухнул на облюбованное ложе. Я многозначительно посмотрела на оставленный им на полу мокрый след: интересно, все драконы такие чистюли или этому по зову стихии положено принятие водных процедур? Потом все же решила не придираться к гордецу, пострадавшему за правое дело. Еще, чего доброго, оскорбится, а мы только-только нашли общий язык. – Как самочувствие? – поинтересовалась я, отвечая на невысказанный вопрос в его глазах. Водный сузил их и поник, всем обликом выражая страдание. – Паршивое, – наконец изрек змей. – Хм, ты выглядишь намного лучше, чем когда я видела тебя в последний раз, – подбодрила я, вспоминая безжизненное тело в ореоле неяркого свечения заклинания стазиса. – И потом, ты только что довольно бодро ползал. Шениар хмыкнул и надменно процедил: – Что б ты понимала в самочувствии, девочка, – тут он метнул косой взгляд на Шанти, мирно спящего без признаков пробуждения, и продолжил: – Не уверен, доживу ли до следующего восхода солнца. Я напряглась, озадаченно ероша челку: вроде бы ребята говорили, что за Шениара волноваться не стоит, у него все хорошо. Как же так? Подошла ближе, села рядом, хотела погладить беднягу, но вовремя вспомнила о нелюбви драконов к тактильному контакту с посторонними. Змей шире приоткрыл один глаз и с ехидцей, не вяжущейся с ликом умирающего, посмотрел на мою замершую на полпути руку. Досадуя, я поджала губы и сделала вид, что собиралась поправить волосы. Ехидство на морде водного проступило отчетливее, но он смолчал. До чего мутный тип! – Могу я чем-то облегчить твое положение? – спросила я больше из вежливости, уже жалея, что проявила никому не нужные добрые чувства к дракону, а ведь друзья предупреждали. – Дай-ка подумаю, – чуть ободрился он. – Знаешь, да, могла бы. – Внимательно слушаю, – скрывая удивление, ответила я. – Мне нужно, чтобы ты выполнила одну просьбу. Видишь ли, как оказалось, меня окружает скопище весьма черствых сущностей, неспособных и хвостом шевельнуть ради ближнего. Теперь мы оба покосились в сторону Шанти. После чего Шениар придвинулся ближе и зашептал, едва не касаясь меня раздвоенным языком: – Алиса, я вижу, ты добра и не обделена состраданием. Вместо того чтобы отстраниться, я, словно завороженная, неотрывно смотрела в его потемневшие глаза, в них отражался танец огня в камине. – Скрась последние минуты моего пребывания в чужом и враждебном мире. Подари частичку своего… – Шее-ен, – вкрадчивый голос Шанти мгновенно разрушил гипнотические чары, будто снегу за шиворот бросили. Я тряхнула головой и отодвинулась от змея. Тот, нисколько не смутившись, ответил: – Так и знал, что ты притворяешься. – А ты переигрываешь, кончай кривляться, – строго одернул Шанти. – Она, в отличие от многих, действительно способна переживать за твою хитрую шкуру. И ты это видишь… и пользуешься. Ничего себе, оказывается, конь нравоучений в исполнении дракоши любит пробежаться не только по моему огороду, Шанти не делает исключений ни для кого из друзей. Я поднялась и пересела на кровать, чувствуя себя здесь увереннее. Шениар беспечно тряхнул хвостом и, не поворачивая головы в сторону огненного, обратился ко мне: – Вот потому что я вижу, я и прошу тебя о помощи. Кое-кто, не будем опускаться до озвучивания имен, весьма ловко притворялся мне другом, а на деле и когтя не почесал, дабы развеять мою скуку. – Шанти громко фыркнул, обозначая свое отношение, но Шен сделал вид, что того и вовсе нет в комнате, продолжил: – Алиса, будь… э-э-э, человеком, – я хмыкнула, змей подмигнул, – раздобудь бумагу и краски, иначе я с ума сойду от безделья и удручающей обстановки. Я осмотрела обстановку и не нашла в ней ничего удручающего – всяко лучше, чем в лесу ночевать. – Скорее это ты всех с ума сведешь, чем своим повредишься, – пробурчал мой дракоша, тоже перебираясь на кровать. – Нет проблем, – поспешила я обрадовать водного, пока он не впал в какую-нибудь очередную крайность, и заодно предупреждая словесную перепалку между рептилиями. – Моя мама художник, у нее всегда имеется запас материалов для творчества. Я спрошу у нее, думаю, после ужина у тебя будет все необходимое для скорейшего восстановления душевного равновесия. Ведь с физическим здоровьем порядок, как понимаю? – не удержалась я от иронии, намекая на его розыгрыш и недавние стенания о скорой смерти. Смешанные чувства отразились на морде крупного змея, было заметно, как внутри него боролись противоположные желания. Здравый смысл победил природную противоречивость, и он ограничился нейтральным: – Спасибо. Я рад, что не ошибся в тебе. – Ну хватит, – недовольным тоном вмешался Шанти. – С твоей стороны не очень-то вежливо. Продолжишь в том же духе, лично прослежу, чтобы краски в пути испарились, а бумага испортилась. Шениар округлил глаза и патетично возвел очи горе. – Все еще дуешься за мою вольность? Алиса, скажи ему, разве я оказался неправ? Огонь причинил тебе вред? – Вот как запел, – усмехнулся любимый, – сразу к Лисе взывать начал. Я всего лишь напоминаю, чтобы ты в силу врожденной сущности не забывался. Ты общаешься не просто с человеком, а с моей парой. – Мы все обсудили, – резко посерьезнев, ответил Шен. – Я не переменю мнения и буду свидетельствовать на твоей стороне. Остальное… извини, я это я, пусть привыкает. Я начала терять смысловую нить их разговора, тогда как мой дракоша устало вздохнул и с грустью посмотрел на меня. Мне стало неловко, поэтому поспешила сменить тему: – Значит, все живы-здоровы и это отлично! Полагаю, пока я спала, все со всеми успели пообщаться и обменяться новостями? Шанти едва заметно качнул головой в знак согласия. – В таком случае пойду вниз, наверное, меня уже потеряли. – Я с тобой, – встрепенулся Шанти. – Да-да, иди подразни своим видом местное сбо… собрание, – ехидно протянул Шен. – Испорти аппетит маме-художнику, – на последнем слове он как-то странно хмыкнул. Любимый ничем не выказал, что вообще расслышал комментарий друга, и с независимым видом направился в коридор. Я покосилась на Шениара, но тот с преувеличенным вниманием уткнулся в книгу, показывая, что все сказал. Я пожала плечами и пошла догонять дракошу. – Что имел в виду Шен, намекая на испорченный аппетит? – Понятия не имею, – без заминки ответил Шанти и чуть поморщился. Я уловила отголосок досады. – Это неправда, – возразила я и остановилась, сложив руки на груди. – Что произошло, пока я спала? Дракоша блеснул честными глазами: – Змееныш вечно болтает всякую всячину, не обращай внимания. – Он, может, и болтает, – не сдавалась я, – но ты сейчас пытаешься что-то скрыть, и мне это прекрасно известно. С некоторых пор я слишком хорошо тебя чувствую. Тут я, конечно, присочинила – отголоски эмоций любимого получалось поймать не всегда, и они были очень слабы. Но раз он решил лукавить, почему бы и мне не отплатить той же монетой? Глаза Шанти подозрительно сузились, некоторое время он размышлял, потом едва слышно пробормотал: – Странное дело: если связь уже обладает такой силой, что же будет после инициации. Привыкнуть к этому будет непросто. – Солнышко, – елейным голосом произнесла я, – не заговаривай мне, пожалуйста, зубы. В чем дело? Дракоша нахохлился, но ответил: – Твоя мама изволила переговорить со мной с глазу на глаз. – Пока я растерянно хлопала ресницами, Шанти продолжил, всем видом выражая недовольство: – Как понимаешь, я не привык относиться к людям с должным вниманием и уж тем более терпеть в свой адрес… хм, назидательный тон. Тут мне совсем стало не по себе, и я осторожно уточнила: – Вы… э-э-э, чем дело кончилось? – Ничем особенным, – невинно пожал плечами дракоша. – Я заверил ее, что твоя персона дорога мне не меньше, чем ей. Не уверен, что Иннара прониклась, но мы пришли к некоторому взаимопониманию. – Шанти, – не выдержала я, – хватит юлить! Скажи нормально, вы повздорили? На миг он хищно оскалился в подобии ухмылки, затем подошел ко мне вплотную и очень серьезно произнес: – Лиса, я бы не опустился до подобного, ты должна это понимать и доверять мне. Я сознаю, кем для тебя является эта женщина, и могу контролировать свои эмоции при общении с ней. Я же сказал: мы просто пообщались. Я выслушал ее, высказался по всем интересующим ее вопросам, надеюсь, мы друг друга поняли. Я кивнула, нервно теребя волосы. Все закрутилось слишком быстро, я совсем не ожидала от мамы столь решительных действий. Высшие, страшно представить, чем мог закончиться их разговор. – Родная, выдыхай, – во взбудораженное сознание пробился ласковый голос Шанти. – Все в порядке, просто у Шениара появился еще один повод поёрничать. – Будут ему краски, – вредным голосом пообещала я. Дракошка громко расхохотался, потом одобрительно кивнул и добавил: – Моя девочка. (обратно)Глава 13
Прошло четыре дня с того момента, как мы переступили порог дома Андрашей. Не знаю, кто как, а я впервые за долгое время чувствовала себя великолепно. Знакомая обстановка, чувство безопасности, в окружении только друзья и родные – разве не мечта? Словно попала в другой мирок, за пределами условного кокона которого остались все заботы и невзгоды. Скучать не приходилось, свободное время я с Мариэль или, что случалось реже, Ноланом проводила в лаборатории, иногда выпадая из действительности на несколько часов кряду. Со слов Маришки, моими прежними обязанностями сейчас ведал ниор Сантал. Встретить лично его мне не довелось: в связи с тяжелой обстановкой в Империи ниор временно перебрался в столицу, чтобы оказывать там посильную помощь. Как и говорил Альт, каждый маг сейчас был на вес золота. И кстати, этого ниора мой учитель действительно рекомендовал лорду Гарнету, в отличие от меня, сжулившей когда-то в таком важном вопросе. Не передать, с каким наслаждением я проживала каждую минуту, каждое мгновение подаренного затишья. А именно так почему-то мне и казалось, словно кто-то неведомый взял время на передышку или попросту копил силы, чтобы нанести в решающий момент ответный удар. В любом случае грядущая перспектива предстать перед сородичами Шанти не выглядела увеселительной прогулкой, и потому я радовалась возможности притвориться, что все хорошо, ни о чем не думать и просто дышать, ловя теплые взгляды и улыбки близких. Мне тоже требовалось время, чтобы накопить силы: предстояла серьезная борьба за право на счастье с любимым драконом. Родственники Шанти и уж тем более загадочный и, вероятно, могущественный Совет Старейшин не примут его выбор так просто. Об этом говорил и сам дракоша, об этом же свидетельствовал и тот крошечный опыт общения с жителями Верхнего Мира, что у меня имелся. Я собиралась с духом и, как могла, морально готовилась к предстоящему путешествию, чтобы позднее ничем не выдать свой страх или слабость. Отказываться от Шанти я по-прежнему не собиралась ни за какие богатства всех трех миров. И хотя порою проскальзывали досадные мыслишки, что я и понятия не имею, с чем на самом деле столкнусь, я гнала их прочь и лишь крепче сжимала кулаки, улыбаясь назло всему. Никто не должен догадаться, какие смурные раздумья в обход всех барьеров иногда пробирались в мою душу. На удивление, мама с того памятного вечера ни разу не заговаривала со мной о драконах. Казалось, она свыклась с теми новостями, что я на нее обрушила, и вроде бы примирилась. Лишь изредка я ловила на себе ее обеспокоенный или задумчивый взгляд, когда она думала, что я увлечена своими занятиями. Было жутко интересно узнать, что же такого ей мог сказать Шанти, чтобы убедить, но из дракошки, я знала, больше и слова не вытянешь, а спрашивать у самой мамы я не рискнула. Необычные гости усадьбы Андрашей появлялись на виду редко, стараясь избегать случайного общения, сами хозяева тоже не преследовали их навязчивым вниманием, любезно предоставили кров и этим ограничились. Драконы большую часть времени проводили вне стен дома, коротая лишь вечера в комнате у камина. Фелисан с людьми общался чаще, но не настолько, чтобы стать душой компании. Он полностью оправдывал свою сущность: появлялся и исчезал незаметно и непредсказуемо, гуляя, как все коты, сам по себе. Альт приходил ближе к ночи, уставший и помятый, пил с нами чай и очень мало говорил. Было видно, что у него попросту нет сил даже на такую малость. Затем, убедившись, что все у нас хорошо, порталом уходил к себе спать. Ну, я хотела верить, что спать. Демоны не появлялись. Лишь раз Лилиан удалось выкроить пару часов, да и то больше по необходимости. Она принесла вести о том, что глава Совета Старейшин выдвинул требование о немедленной передаче Шанти Совету, если он ступит на земли Подземного Царства, в противном случае ни о каком сотрудничестве между их мирами более речи идти не могло. Шен после этого долго шипел, что не видит смысла и дальше злить высокое руководство и оттягивать неизбежное. На что Шанти решительно заявил, будто еще не готов предстать перед Советом. Подозреваю, любимый тянул время исключительно ради меня, то ли давая возможность передумать и отказаться, то ли позволяя подольше побыть с семьей. То, что после мамы семейство Андрашей и Альтамус заняли место самых близких людей в моей жизни, было очевидно. Дракоша, как и обещал, больше не мучил меня разговорами о невозможности нашего союза. Быть может, последней каплей в чаше убеждений стал тот факт, что я невольно перешла дорогу второму Темному лорду? Так или иначе, хотя бы в этом вопросе появилась определенность: мы вместе и никак иначе. За любимыми занятиями и разговорами дни пробегали незаметно, слишком уж давно мы не виделись с обитателями усадьбы, и тем приятнее нам было общество друг друга. Я проведала оранжерею, полюбовалась на окрепшую молодую поросль черного эстена и с удовольствием помогла Нолану в подготовке к пересадке недавно взошедших побегов елейника – молодой лорд в отсутствие ниора Сантала взял на себя подобные хлопоты. К весне из этого редкого растения можно будет получить отличное средство, исцеляющее от отравлений широкой группой ядов. Очередной хороший день подходил к завершению, за окнами давно стемнело, в камине уютно потрескивали дрова, словом, ничто не предвещало каких-либо выбивающихся из мирного настроя событий. Но жизнь любит пошутить над своими детьми: сначала усыпит бдительность, а потом окатит ледяной водой, чтобы не расслаблялись. Так и вышло. Я отчаянно сражалась с сонливостью, дочитывая главу о стихийной магии, которую Абигайл велел вызубрить от и до. Да-да, учитель решил, что знания лишними не бывают, тем более тому, кто успел обзавестись как друзьями, так и недругами в каждом из миров Триквестра. И хотя книга была интересная, спать мне хотелось сильнее, чем ее дочитывать. Когда я практически сдалась и в последний раз перелистнула страницу, в комнату, мягко ступая, вошел Фелисан. Я махнула ему и улыбнулась – сегодня мы с иллюзором еще не виделись. Он ответил тем же и негромко обратился к драконам: – Не так далеко отсюда обретается группа ваших сородичей. Полагаю, считать их появление в пределах Киратского округа простым совпадением глупо. С меня мгновенно слетела вялость, а в груди тревожно забилось сердце. Шанти, который до этого размышлял о своем и отстраненно наблюдал за пляшущими язычками огня, тоже напрягся и собрался ответить, но Шениар его опередил: – Ловчие, как пить дать, по наши души. Я же говорил, тянуть дольше нельзя, – змей, до этого что-то вычерчивающий концом хвоста на небольших прямоугольных листах, тут же забросил занятие и вопросительно посмотрел на Шанти. – Что думаешь? – Думаю, здесь им делать нечего. И в первую очередь нужен им я. Так что собирай чешую, прогуляемся, – ровным голосом ответил дракоша. – Куда? Это опасно? А вдруг… – Родная, ты же не хочешь, чтобы жителям этого дома продемонстрировали то, что надолго отнимет их сон? – обманчиво мягко перебил меня Шанти. – А ловчие продемонстрируют, не в их правилах заботиться о чужом спокойствии. Книга выпала из моих разом ослабевших пальцев и с глухим стуком приземлилась на ковер. Дракоша едва заметно поморщился и вздохнул: – Ничего страшного с нами не случится, мы просто побеседуем, и будет лучше, если это произойдет на нейтральной территории. Я наклонилась и подобрала книжку, а когда выпрямилась, то встретилась с решительным взглядом любимого. Янтарь в его глазах плавился, тягучими нитями сковывая мое беспокойство, оно, подобно беспомощному насекомому, все крепче увязало в притягательной ловушке, обреченное на плен. Мало-помалу дышать становилось легче, я несмело кивнула. Всё равно от меня ничего не зависело, и какой-то частью сознания, свободной от излишних эмоций, я понимала, что Шанти прав. Ему виднее, и он лучше знает, как общаться с незваными гостями. Спустя некоторое время мной завладело чувство спокойствия и уверенности: все будет хорошо вне всяких сомнений. Предстоит неприятная встреча и трудный разговор, но не более. Дракоша моргнул, разрывая контакт, и одобрительно произнес: – Вот и умница. Ты мне веришь? Я кивнула смелее. Очевидно, только что я испытала часть его эмоций, и если он уверен в безопасности предстоящей встречи, то и мне не о чем беспокоиться. – Все в порядке, – улыбнулась и твердо произнесла: – верю. – Э-э-э, мне бы вашу уверенность, – с сомнением протянул Шен. – Почему ты решил, что они станут нас слушать? Возможно, у них приказ не церемониться. Шанти ухмыльнулся. – Зачем ссориться и провоцировать недовольство главы, когда можно договориться полюбовно? – Недовольство главы ты давно уже спровоцировал и добился в этом деле небывалых высот, – ехидно подначил змей. – А я сейчас не про себя, – лукаво ответил Шанти. – Ты готов? Шениар старательно прополоскал кончик хвоста в широкой миске и с каким-то непонятным предвкушением в голосе прошипел: – Вполне. Повес-с-селимс-с-ся с-с-самую малос-с-сть напос-с-следок. – Тогда встретимся на поляне, – подытожил дракоша. Шен, уже полностью сменивший настроение со скептически-озабоченного на вполне себе радужное, весело мне подмигнул и выполз из комнаты. Поведение водного озадачило: он все еще дулся за краски с подвохом, которые я торжественно ему вручила, предварительно поколдовав над ними в лаборатории. Бедняга не сразу понял, отчего его бесценный хвост никак не желает отмываться, под конец превратившись в живописное творение безудержной радужной фантазии. Изгвазданная в художественном беспорядке рептилия больше часа провела в ванной, безуспешно пытаясь отчиститься. И пока до него дошло, в чем дело, все мы изрядно повеселились, глядя на недоумевающего змееныша. Еще больше понадобилось времени на то, чтобы он пересилил себя, смирил гордость и гнев и попросил у меня волшебный пузырек с нейтрализатором. После нашего разговора Шен получил заветный концентрат, добавил в воду и очистительное мероприятие пошло бодрее. С тех пор злопамятный водный демонстративно не проявлял в мой адрес никаких эмоций, поддерживая равнодушно-прохладные отношения. И тут вдруг столь резкая перемена. Впрочем, в переменчивости и скрывалась его суть, в этом я не раз успела убедиться и, кажется, начала привыкать. Так или иначе, почему-то вместо того, чтобы насторожиться, я наоборот расслабилась, полностью уверившись: эти драконы знают, что делают. Шанти клюнул меня в макушку и вскоре тоже исчез. Под покровом густой темноты его крылатая тень растворилась быстрее, чем я успела моргнуть. Я закрыла окно и вопросительно посмотрела на иллюзора, его молчаливость рисковала превратиться в удобрение для семян беспокойства в моей душе. – Повезло, что ты обнаружил драконов раньше, чем они добрались сюда, – зашла я издалека. Лис пожал плечами и лениво потянулся. – Везение тут ни при чем, малышка. Я ожидал чего-то подобного, потому и предпринял некоторые меры, чтобы нам не оказаться застигнутыми врасплох. – Они же справятся? Вместо ответа Лис зевнул, широко улыбнулся и исчез. Через мгновение передо мной шаловливо тряхнул кисточками на ушах черный котишка, по обыкновению проявляясь частями. В одно неуловимо-быстрое движение кот оказался на кровати, где вальяжно развалился, поводя хвостом из стороны в сторону. – Думаю, ответ тебе и самой известен, – мурлыкнул он. – Шантиграан действительно может разобраться с ловчими лучше кого бы то ни было из нас. Хм-м-м, с наименьшими последствиями, если быть точным. Заразившись умиротворенным состоянием друга, я снова почувствовала, как слипаются веки, с трудом подавила зевок. – Вот и отлично, тогда умываться и спать. Оставшееся время Лис рассказывал истории про разных людей, и я никак не могла понять, выдумывает он их – уж слишком невероятными они казались – или говорит о том, что видел собственными глазами. Уточнять не хотелось: вдруг мои слова разрушат атмосферу загадочности, что окутала комнату? Я просто лежала с закрытыми глазами и представляла все то, о чем бархатным голосом певуче рассказывал котик. Перед мысленным взором сменялись картинки, словно бы я попала в другой мир и смотрела на его жизнь со стороны. Так незаметно для себя я и уплыла в мир грез. Проснулась от грохота. В комнате что-то опрокинулось, затем до слуха донеслись приглушенные ругательства. Я села, мутно воспринимая действительность после сна, потерла глаза, силясь рассмотреть происходящее. Тщетно: помещение было слишком большим, чтобы его могло осветить слабое сияние звезд, пробивающееся сквозь плотные шторы. Камин подмигивал красными огоньками, но едва ли давал свет. Кроме того, задернутый с одной стороны балдахин скрывал все, что происходило по правую руку. Страха я не испытывала, лишь недоуменно перебирала в уме, что могло послужить источником шума, точнее, кто. Лис передвигается неслышно, как и все кошачьи, и прекрасно видит в темноте. Скорее я споткнусь о кресло в разгар яркого дня, чем он зацепит препятствие в ночи. Кстати, разбудивший меня звук мог бы быть грохотом опрокинутого кресла. Тем удивительнее. Насколько мне известно, драконы тоже довольно хорошо ориентируются в потемках, а кому еще могло прийти в голову навестить меня среди ночи? Судя по прогоревшим углям, она как раз перевалила за середину. Тем временем замерший после столкновения с чем-то громоздким визитер отмер и снова завозился, бормоча несвязные предложения, из которых никак не удавалось ни выловить суть, ни опознать голос. Он странно растягивал гласные, то и дело переходил на шепот. И поскольку ничего, кроме любопытства, я не испытывала, прочистив горло позвала: – Шанти?.. Шениар?.. – Затем подумала и так уж до кучи добавила: – Ли-и-ис?.. В том, что возню создавал мой дракоша, я сильно сомневалась, а вот змей вполне мог – его я не настолько изучила, чтобы с ходу определять. Но тогда было бы резонно ожидать, что и Шанти находится где-то неподалеку. Ход мыслей потревожил хриплый смешок и последовавшее за ним язвительное замечание: – Ничего себе новости. Может, мне в очереди постоять? Неизвестный вновь обо что-то запнулся, жалобно звякнуло и разбилось стекло. – Стоять, бояться! – приказал, видимо, сам себе смутно обрисовавшийся у каминной полки силуэт. Ясно: ваза, любовно расписанная водным не далее, как пару дней назад, нашла свою погибель. Темная фигура покачнулась и переступила с ноги на ногу, хрустнули осколки. Будто только сейчас сообразив, что может потревожить чей-то сон, странный гость громко прошептал: – Тс-с-с, тихо-тихо, – тут его вновь покинула выдержка, и он громко взвыл: – Да что ж такое, браст лиеть, кругом капканы! Я хлопнула себя по лбу и кубарем скатилась с кровати. – Фенрир, твою чешую, тьфу, – прилипчивые фразочки Шена успели прочно укорениться в сознании. – То есть, какого демона? Демон громко фыркнул. Щелчком пальцев я сотворила несколько сфер с трепещущими внутри язычками пламени – еще один плюс от принятия меня огненной стихией, теперь я могла самую малость управлять огнем на бытовом уровне. Послушные светляки окружили полуночного гостя, заставляя того щуриться с непривычки. Вне всяких сомнений передо мной стоял Фенрир, но какой-то непривычно потрепанный. Рукав кожаного плаща ободран, шнуровка рубашки небрежно распущена на груди, костяшки пальцев сбиты в кровь, в волосах застряло нечто, похожее на прошлогоднюю траву, штаны обляпаны чем-то по низу, будто демон долго топтался в придорожной канаве. Он потер глаза, словно удивляясь обстановке, а когда убрал руки, на лице осталось несколько грязных разводов. – Высшие, из какой дыры ты вылез? – ахнула я. – Ты хоть цел? При движении асурендра полы плаща распахнулись, являя моему взору подозрительные бурые пятна на боку светлой рубашки. – Дыры, – повторил Фенрир и хищно ухмыльнулся. – Как верно подмечено, милая. Но это уже неважно, можешь вычеркнуть сие злачное место с карты мира, – он с виноватым видом развел руками, смахивая на нашкодившего сорванца. – Так бывает. Его губы дрогнули и растянулись в задиристой улыбке, которая окончательно стерла с лица асурендра привычную холодную властность, перевоплотив его в ершистого предводителя мальчишеской ватаги. – Так бывает, что с карты мира бар внезапно исчезает, так бывает… – пропел демон и рассмеялся. Я подошла к нему ближе, поняв, что второй вопрос он начисто проигнорировал, принюхалась. – Да ты пьян! Демон хмыкнул и с какой-то странной гордостью произнес: – Точно! Вдрызг! Он покачнулся, вновь захрустели осколки вазы. Фенрир ухватился за мое плечо и спросил: – Мы где? Я лишь головой на это покачала, бесцеремонно задирая ему рубашку, чтобы проверить опасения. Как ни странно, поджарый бок демона оставался безупречно чистым, никаких ран. – Мне нравится ход твоих мыслей, – похвалил Фенрир, расплывшись в самодовольной улыбке. – Да ну тебя, – буркнула я, отступив от него на шаг и еще раз окидывая пристальным взглядом. Демон пожал плечами, мол, как хочешь, я ни на чем не настаиваю, потом снова усмехнулся: – Желаешь, чтобы я сам проявил инициативу? – Желаю! Прояви и отправляйся отмываться – посмотри, что ты здесь устроил. А потом спать, на ногах еле стоишь. – Не-е-ет, сон для слабаков, я только начал веселиться. О! Тоже, кстати, песня в тему, знаешь ее? Подпевай! Не дожидаясь ответа, он сразу перешел от слов к делу:Здравый смысл говорит, что нужно спать ехать,
Но ты от его предложения давишься от смеха.
Все мысли где-то далеко,
И ты лезешь обниматься даже к тем, кто не знаком.
Ты проснешься дома, но, увы, не у себя.
И, возможно, будешь трезвый, а скорее всего, пьян,
Но это все потом, завтра, а пока девиз таков: Сон для слабаков!
Я енотик-полоскун, полоскун,
Я стираю свой костюм, свой костюм.
Вот уже и отстирал, отстирал,
От помады след пропал, след пропал.
Водил меня Фенрирчик смотреть на милых птичек.
Там было все прилично, и нервы, как канат.
Но я же недотрога, могу прогнать с порога.
Спасителя ногами в кровати отпинать!
Нравится мне, когда ты голая по дворцу ходишь и, несомненно, заводишь.
Нравится мне, когда ты громко хохочешь, неважно, днем или ночью – плевать!
Нравится мне, когда ты голой в постели читаешь, и что я пялюсь, не знаешь, даже во сне…
Плевать, если я заболею, я сам себе заштопать раны сумею.
И мне никого блин не надо, лишь бы ты храпела голая рядом!
Мне никогда не будет скучно с тобою, с твоим талантом создавать геморрои.
Я точно знаю, если что-то случится, там будешь ты, с тобой покой только снится!
Нравится мне с тобой по Нижнему Миру шататься, и ты не вздумай меняться.
Нравится мне, что можем весело с кем-то подраться или даже с тобою подраться – нравится мне!
Нравится мне не замечать расстояний, с пустым резервом притянет вообще без проблем…
Нравится мне с тобой на кухне и в ванной, и даже рухнуть с дивана, ведь мне…
Плевать, если я заболею, я наложить себе чары сумею.
И мне никого блин не надо, лишь бы ты храпела голая рядом!
Мне никогда не будет скучно с тобою, с твоим талантом создавать геморрои.
Я точно знаю, если что-то случится, там будешь ты, с тобой покой только снится!
Глава 14
А утром меня ждало возмездие в виде взбешенного дракона, одной штуки. Проснувшись, первое, что я увидела, это застывшего на кресле в напряженной позе Шанти. Внешне он не излучал угрозы, но стоило встретиться с его пылающими яростью глазами, как захотелось съежиться в крошечную песчинку и затеряться на просторах Лысой Пустоши. Не мигая и не отводя прожигающего взгляда с кровати, он тихо произнес: – С добрым утром. Меня озноб продрал от его тона. Понятия не имею, как он умудрился вложить столько льда в одну короткую фразу, но сделалось откровенно жутко. Ответить я не успела, в следующее мгновение мне прилетел отголосок его тщательно скрытых от окружающего мира чувств, и я в прямом смысле задохнулась, настолько они оказались нестерпимо острыми, рвущими душу на части. Хватанув воздуха, я села и прошептала: – Ты… давно тут? – Достаточно давно, – бесстрастно ответил Шанти. – Как… м-м-м, все прошло? – старательно оттягивая час расплаты, я ухватилась за новую тему. – Алистер, – я вздрогнула, – выйди, пожалуйста. – Э-э-э, послушай, тут такое дело… – Я вижу, – все так же, не делая попыток повысить голос или посмотреть на меня прямо, перебил дракоша. – Он не специально. Он пил и потом, похоже, сам не понял, куда переместился, и застрял – порталы же в чужом мире много силы вытягивают… вот. Не на улицу же его? – Не имеет значения. Напускное спокойствие Шанти прямо противоположно отличалось от того, что творилось у него внутри. Мне физически становилось плохо, а ведь я могла испытывать лишь мизерную часть истинных чувств любимого. – Я решила, будет лучше, чтобы… – Просто выйди, – дракоша прикрыл глаза, – пожалуйста. – Но ведь… – Милая, я польщен. Нет, правда, твои робкие попытки меня выгородить умиляют. Хотя мне больше нравится, когда ты с энтузиазмом отстаиваешь свое мнение, нежели запинаешься и мычишь нечто невнятное. Я резко дернулась, разворачиваясь на эту реплику. Оказывается, Фенрир уже не спал, а с интересом наблюдал за происходящим, подперев щеку рукой. По тому, как вальяжно развалился демон, было не похоже, чтобы он испытывал хоть каплю смущения, вины или опасений. Я мученически закатила глаза и с отчаянием простонала, пряча лицо в ладонях. Естественно, жизнь мне эти бесполезные действия не облегчили. – Алистер-р-р, – сквозь бесконечную стужу на поверхность прорвался рык, – я жду. Не заставляй меня повторять еще раз. Я опасливо покосилась на Шанти: честное слово, несмотря на обманчиво мелкий размер, он внушал страх. Вокруг любимого практически осязаемо клубилась аура могучего и опасного зверя, истинного дракона. Игнорировать и дальше его слова я не рискнула, завернулась в одеяло, как в спасительный кокон, встала и прошлепала на выход. Из-за закрывающейся двери донесся насмешливый голос Фенрира: – А я все думал, когда же ты уже психанешь. Должен признать, твоя выдержка впечатляет, но не уверен, что обмороженные рептилии – это то, что заводит женщин. Насколько я успел заметить, под обликом примерной девочки скрывается ворох страстей и море неразбуженной чувственности. Что ответил дракон, я не расслышала, но спустя мгновение в комнате что-то разбилось. Я без сил сползла по стенке прямо на пол, вжимая голову в плечи и убеждая себя, что они взрослые столетние существа и им хватит ума разобраться цивилизованно. Грохот за дверью на корню задушил мои чаяния, а язвительное шипение над ухом окончательно добило: – Потрясающе. На сей раз ты превзошла сама себя. Бездна бы побрала вредного змея! Я совершенно забыла о нем и, как видно, напрасно. До чего же погано начался день. С тоской посмотрела на скалящегося Шениара, всем видом выражающего порицание. – Сгинь, – прохныкала я, – без тебя тошно. – Раньше надо было думать, – фыркнул водный, раздувая капюшон. Я несколько раз постучалась затылком о стену. Змей заинтересованно проследил за моими действиями. – Помогает? Я скривилась: – Не особо. Шен хмыкнул, после чего милостиво процедил: – Хватит изображать скульптуру раздавленной вселенской скорбью гусеницы. Вытряхивайся из своей кожурки и пошли внутрь, я с ног валюсь от усталости. Я нервно хихикнула, глядя на гибкое тело змея. – Очень смешно, – не оценил он. Развела руками, мол, кому как, а мне вполне. Потом с сомнением осведомилась: – Ты собрался сунуться в самое пекло? Жить надоело? Водный снисходительно ухмыльнулся. – Их давно там нет, сама послушай. Я навострила уши: действительно, за стеной поселилась подозрительная тишина. Воображение тут же нарисовало удручающую картину поля брани: разрушенная комната, растерзанные хладные тела безвинно усопших, правда, абстрактных воинов. Видно, что-то такое отразилось на моем лице, что Шениар и сам, не удержав надменную мину, хихикнул. – Да заползай уже, говорю, нет там никого. Ребятам надо нормально выпустить пар, а в комнатенке и развернуться-то негде. Теперь пошевели извилинами: стал бы Акатоши перекидываться внутри дома? В словах задиристого змея присутствовал здравый смысл, поэтому я осторожно приоткрыла дверь: пусто. Меня невежливо подтолкнули в спину, придав ускорения. Не ожидая подобной наглости, я покачнулась и почти вкатилась в комнату. Следом поспешно вполз Шен. Только я хотела разразиться праведным возмущением, как он бесцеремонно шикнул: – Тебе бы хотелось объясняться с мамой-художником? И опять в последнем слове проскользнули насмешливые интонации. Что он имеет против, я не пойму! – А пока ты тормозила, у нее были все шансы нас заметить. Пришлось признать, что в данном случае к змеенышу было не придраться. Сейчас мне только еще вопросов от мамы не хватало на тему, отчего я рассиживаюсь в коридоре, завернутая в одеяло и босиком. Поэтому, злобно посопев, я удовлетворилась полным негодования воплем. – Варвары! Ничего святого, что ли? Невежды, не способные оценить почерк мастера, – водный удрученно разглядывал осколки разбитой Фенриром вазы. – Кощунство. Как чувствовал, что не стоило вкладывать в нее душу. – Так уж сразу и душу? – с сомнением протянула я, выискивая более свежие следы разрушений. Что-то же тут билось и грохотало? – Ты со скуки малевал ее от силы часа полтора. – О Высшие, с какими темными, черствыми созданиями мне приходится иметь дело, – патетично возвел к потолку синие очи Шен. – Чтоб ты понимала в творчестве и душевных терзаниях. Эта плебейская миска была удостоена внимания ардаута, и час моего времени, между прочим, стоит, как… – змей осекся, заметив, что его показательные выступления не возымели на меня должного впечатления. Он обреченно махнул хвостом, толсто намекая, что я безвозвратно потеряна для истинных поклонников чего-то действительно стоящего в искусстве. И тут же поинтересовался совершенно нормальным тоном: – Зачем приволокся демон? И кто из вас, облезлую чешую тому в хвост, надругался над моими записями? Я не смогла сдержать улыбки. – Так и знала, что ты прикидываешься, ведь ты дракон, а не псих. Шениару понадобилось некоторое время на то, чтобы вернуть отвисшую челюсть на место, потом он звучно расхохотался. – Алиса, укуси тебя тритон, я не понял, ты вообще не собираешься понимать, что общаешься с существами абсолютно иной с тобой природы? Превосходящей, замечу, людское племя по всем параметрам. Где пиетет, а? Я пожала плечами. – Извини, как-то не сложилось. Змей брезгливо разворошил стопку испорченных бумаг на столе и задумчиво пробормотал: – Даже не знаю, чего больше, похвалы или хамства в твоей фразе: «ты дракон, а не псих». Полагаешь, дракон не может быть психом? – По идее, не должен, если только фанатик какой, заблудившийся в ошибочных убеждениях. А так вам априори положено блистать мудростью и далее по списку листа восхищений. – Ох ты ж, хитрый малек. Ладно, прогиб засчитан. – Я громко фыркнула, а Шениар серьезно закончил: – И, кстати, насчет упоротых фанатиков очень проницательно подмечено. – Шен, и где ты откапываешь такие слова? Это же извращение какое-то. Он тряхнул парой верхних колец, в которые по обыкновению свернулся, что, видно, должно было обозначать пожимание несуществующими плечами. И, игнорируя мой почти риторический вопрос, закончил с убийственно серьезным видом: – Слишком долгоживущих представителей моей расы можно было бы в некоторой степени причислить к столь сомнительной категории населения. Только, чур, я тебе ничего не говорил! Просто имей это в виду при общении со Старейшинами, для некоторых из них любые, сколь угодно аргументированные увещевания окажутся бесполезны. Разменяв несколько тысячелетий, за приобретенный опыт и знания расплачиваешься гибкостью мышления. Особенно если помнить, что любой дракон в принятии решений прежде всего опирается на разум и только потом обращает внимание на чувства, если вообще обращает. Я растерянно замерла посреди комнаты от очередной резкой перемены в настроении водного. Глаза-сапфиры рептилии смотрели слишком пристально, в груди заворочался усердно задавленный страх по поводу предстоящего визита в Верхний Мир. Шен мигнул и, возвращая оттепель в мир вокруг, добавил: – Сказал вчерашний недолеток. Куда ему, плавники не обсушившему, рассуждать о высших материях. Разве я могу объективно оценивать мотивы поступков Старейшин? Забей. – Да чтоб тебя, Шен, – я выдохнула, расслабляясь. – Разве можно так скакать из крайности в крайность, м? Ты с ума меня сведешь раньше, чем успеет произойти нечто действительно серьезное. Змей ухмыльнулся, но в глубине зрачков все еще оставался след уверенного в своих словах, проницательного и заботливого дракона. Такого, каким, надо полагать, он и являлся, но предпочитал не показывать всем подряд эту часть своей натуры. Я устроилась в кресле, как в гнезде, подтянула ноги и некоторое время отрешенно следила за пролетающими за окном снежинками. Начавшийся снегопад тихо и неотвратимо укутывал землю в чистейшее покрывало, стирал следы, погружал в сладкую дрему. Порыв холодного ветра швырнул на пол горсть снега и вывел из задумчивого оцепенения. – Ты же пошел за Шанти, разве в этом был один холодный расчет? Какая тебе выгода? Шениар подполз к распахнутой настежь раме, повел носом, вдыхая морозный воздух. – Ты не путай икру с головастиками. Во-первых, я же сказал, что еще молод, мне простительно некоторое импульсивное поведение. И потом, выгода вполне очевидная: друзья у меня повсеместно, знаешь ли, не валяются, как рачительный хозяин я всего лишь берегу свое. Драконы жуткие собственники, я защищаю то, что ценю и чем дорожу, – он помолчал, затем добавил: – А, вот еще! Аан – сын главы Совета Старейшин, представь, какую пользу можно извлечь из теплых отношений с ним, непаханое поле перспектив. Я с сомнением покачала головой. – Сдается мне, кто-то лукавит, а последнее так вообще весьма сомнительная причина. Пойти поперек решения главы… до перспектив можно просто не дожить. – С тобой только в светлое будущее и заглядывать, – змей нахохлился. – Понимай как хочешь, главное, не делай больно Акатоши. Остальное мы как-нибудь переборем. Сердце кольнуло чувство вины, необъяснимое, неподвластное логике. С одной стороны я понимала, что имею право на свободу и выбор поведения, с другой – какая разница, что там правильно и как, если от этого страдает любимый. Я не стала отвечать Шениару, думаю, мы и без слов поняли друг друга. Общение со змеем держало в тонусе, на гигантских волнах его скачущего настроения особо не расслабишься. Зато я отвлеклась от разыгравшейся ранее сцены, перестала изнывать от беспокойства за вспыльчивых нелюдей. Снова попыталась оценить обстановку в комнате, но кроме разворошенной постели и пары прожженных дыр в балдахине ничего не обнаружилось. Оконная рама ощерилась острыми краями выбитого стекла – вот и нашелся источник обеспокоившего меня звука. В этой комнате у окон незавидная участь – припомнилось некогда аналогично испорченное Шанти стекло. Я закрыла окно, Шениар, вздохнув, более-менее восстановил его целостность, хотя бы перестало дуть. Все-таки классно быть магом. – У вас пашут землю? – полюбопытствовала я. Шен взглянул на меня, похоже, сбитый с толку внезапным вопросом. Я пояснила: – Ты сказал непаханое поле. – Мне не понять траекторию твоих мыслей, ну да ладно. В чем вопрос-то, что тебя заинтересовало? – Ну-у-у, не знаю. Драконы видятся мне какими-то не такими, как обычные люди, которые работают, сеют, изобретают. – И зря, Тариша прекрасно справляются с сельскохозяйственной деятельностью. Они это дело любят и ценят, между прочим. Всё твои дикие представления и стереотипы. Сама потом поймёшь, когда увидишь. – Думаешь, я смогу… приживусь? – Не знаю, есть в тебе что-то, не пойму. Но оно дает надежду на то, что у Акатоши есть шанс и он не повредился умом. Я хмыкнула. – Ну не мог дракон сблизиться с человеком на пустом месте! Ты уж извини, но надо или спятить, или чувства родились, ложась на полотно судьбы, подкрепленное основаниями. – А ты почему меня принял? – Он мой друг, и я вижу вашу связь. Понятие «пара» слишком ценное явление в нашем мире, я догадываюсь, какие муки он испытывает. Мы помолчали, каждый думая о своем. Вдруг Шен спросил: – Ты не ответила, зачем приперся демон? Я против воли скривилась: опять он за старое, надеялась, мы замяли эту тему. – Он сам не понял, куда шел. Фенрир в таком состоянии был, что, по-моему, у него просто настройки сбились. Расстроился, когда осознал, что все его долгоиграющие планы на вечер накрылись. – Ну-ну, сейчас слезу пущу, как птичку жалко. Алиса, ты, похоже, вообще не соображаешь, кто есть кто. Воспринимаешь нас, как равных, но мы другие, и мышление иное, – сурово проговорил водный, будто отчитывал нерадивого ученика. Я поджала губы, раздумывая, заводить ли с драконом неприятный разговор и высказаться или сменить тему. На всяческие выматывающие душу споры сил не ощущалось, потому я свернула в более безопасное русло: – Расскажи, как вы поговорили с ловчими? Шениар покачал головой, всем видом показывая, что ни на секунду не повелся на мой маневр. Некоторое время молчал, испытующе глядя на меня, но потом все же ответил по существу, за что я была ему благодарна. Не сомневаюсь, с моим воспитанием превосходно справится и сам Шанти, наверное, змей подумал о том же. – Акатоши красиво все обставил, так что они нам еще и благодарны остались, – в глазах водного вспыхнул восторг. – Нет, напряженных моментов совсем избежать, конечно, не удалось, – он раздулся от гордости, – но мы дали им возможность уйти, не потеряв лица. Вылетаем завтра. Я вздрогнула. Хоть и знала, что это событие неминуемо, все равно внутри что-то сжалось. Даже странно: в Подземное Царство я шла с холодной решимостью, достойной свежевосставшего трупа. А сейчас? Ведь со мной рядом будет Шанти… и Лис. Правильно, тогда я вообще мало о чем беспокоилась, хотела лишь одного: забыть, перебороть свою болезненную привязанность к такому родному дракоше – любой ценой, любыми средствами. Как кардинально изменились полюса, вывернув все с точностью до наоборот, время порою играет с нами в забавные игры. Иллюзор прав: если наблюдать со стороны и располагать почти вечностью, наверное, это и вправду станет своего рода развлечением. – Есть хочу, – вытащил меня из вязких раздумий голос Шена. – Не будем же мы ждать, пока они там натанцуются? Тащи снедь, а потом баиньки. Я, в отличие от тебя, не спал. Ну и кто заподозрит во вредном змее хоть чуточку воспитания? Его маятник снова качнулся в другую сторону – я улыбнулась. В принципе, к замашкам Шениара я начала привыкать, несмотря ни на что, он мне нравился. Хотя бы за одно то, что крепко стоял позади Шанти, надежно прикрывая тыл. В такие моменты жизни, как сейчас, поддержка друга важна как никогда. Я была рада, что у любимого есть такой странный и непостижимый Шен, может, однажды и я смогу завоевать в его сердце крошечную частичку тепла. Кто знает? Мысли пронеслись и исчезли, оставив шлейф из тончайшего кружева смутных надежд на светлое будущее. А здесь и сейчас я просто ответила: – Да я так-то тоже не особо выспалась. Ночные пляски вокруг Фенрира поглотили приличную долю положенного здорового отдыха. – Ой, избавь меня от подробностей, – скривился змей. – Так и быть, лезть к тебе со своими соображениями насчет демонов я не стану, но и участвовать в этом непотребстве не желаю. Уверен, Аан и сам тебе скоро доходчиво все объяснит. Ну вот, что и требовалось доказать, значит, чуть ранее я все правильно поняла по его действиям. Хм, достижение: постигаю Шениара Вилас Хаттори. – Ла-а-адно, – миролюбиво протянула я. – Последний вопрос, и иду за добычей. Кто такой ардаут? Водный раскрыл капюшон и самодовольно отметил: – Значит, ты все-таки слушала, что я говорил. Я кивнула, поощряя его откровения. – Это весьма почетное звание, можно сказать, отличительный знак качества для одаренного талантом дракона. Им наделяют только избранных, положительно зарекомендовавших себя и признанных Советом Старейшин. – Ого, – искренне восхитилась я, – звучит впечатляюще! – Так оно и есть, – серьезно кивнул Шен. Вот скромняга! Я умилилась и, пряча улыбку, покорно побрела на поиски еды для одного сильно не обделенного чувством собственного достоинства змееныша, который на сей раз решил, что человеческая пища его вполне устроит. День тянулся, как недоваренная карамель, муторно и вязко. Хмарь на душе сбивала с толку, я постоянно отвлекалась и дергалась, напряженно ожидая, что вот-вот вернется Шанти. Вздрагивала от любого резкого звука, но все попусту. После разговора с Шеном мысль о том, что я могу сделать больно дракону, не давала покоя. Выходило, что теперь у меня есть над ним такая сомнительная власть, отчего становилось еще тягостнее. Сложно вообразить, что способен причинить вред представителю сильнейшей из ныне живущих рас, всегда такому невозмутимому, уверенному в себе и непоколебимому, как Вечные Скалы. Справлюсь ли я с подобной ответственностью? Сумею ли вовремя вспомнить, что больше не сама по себе и что, принимая решения, нужно учитывать реакцию второй половины? Сложно, страшно – сказывалось и отсутствие опыта, к тому же то, что мой избранник дракон, ни разу не облегчало ситуацию. Где проходит та граница, когда их мировосприятие расходится с человеческим? Когда страсти улягутся и появится время, я обязательно поговорю о нашей связи и ее последствиях. А пока еще неизвестно, в каком состоянии вернется Шанти… – Алиса, ты меня слушаешь? – М? – с трудом сосредоточилась на мамином голосе. – Ой, извини, отвлеклась. – Я заметила, – она покачала головой и вытерла руки о полотенце. Сразу после завтрака я сказала, что следующим утром мы покинем гостеприимный дом Андрашей. Опуская подробности, эта новость сильно взволновала домочадцев, но они понимали, что это не прихоть. Подозреваю, Альтамус заранее провел разъяснительную беседу, поэтому меня отпускали относительно спокойно. Способствовало этому и то, что с нами отправлялся Лис. Я заметила, как за прошедшие дни народ проникся мощью и умиротворением, исходившими от иллюзора. На интуитивном уровне непосвященные в особенности происхождения котишки все равно начинали внимательно относиться к его словам, доверять им и выказывать уважение. Хотя вроде бы Лис не прилагал для этого никаких усилий: уходил и появлялся внезапно, когда ему вздумается, вел себя сдержанно, ни с кем не откровенничал, но людей не чурался, охотно поддерживая разговоры. На вопрос о том, как он умудряется это проворачивать, зеленоглазый интриган лишь обаятельно улыбнулся да легко выскользнул, уводя разговор в другом направлении. Красноречивые намеки, что я все вижу и меня не проведешь, друг тихонько игнорировал, а сам посмеивался и жмурился от удовольствия. Таким образом, попытки выведать Самый Страшный Секрет, как всегда, его только позабавили, но я не обижалась, привыкла. Лис всегда говорил только то, что считал нужным, достаточно и просто его присутствия в моей жизни. Требовать что-либо от дитя Хаоса казалось верхом глупости, тем более он и так относилось ко мне теплее, чем к кому бы то ни было. Последний день в своем мире я провела очень насыщенно. Изготовила с Маришкой очень сложное в приготовлении зелье, поучаствовала с лордами в жарком обсуждении строительства нового склада готовой продукции – камнем преткновения стало его оснащение. Время с обеда до ужина мы с мамой разбирали те скудные остатки вещей, что удалось сохранить от старой жизни, а потом гуляли по парку усадьбы. Я же постоянно пребывала не здесь и не там. Одна часть меня всецело участвовала в текущей череде событий, а другая словно бы замерла, в любой момент ожидая увидеть дракошу и терзаясь от неизвестности. После ужина мы пошли поработать в оранжерею. Я – чтобы хоть чем-то занять себя, она – побыть рядом. – Алис, что случилось? – не дождавшись более-менее активной реакции от меня, уточнила мама. Я натянуто улыбнулась. – Волнуюсь, наверное. Не каждый день выпадает возможность попасть в Верхний Мир. Мама вздохнула: – Не представляешь, как бы я хотела, чтобы ты осталась со мной. – Мам, ты ведь… – Да знаю, конечно, – перебила она. – Просто от понимания серьезности некоторых вещей легче не становится, – мама иронично скривила губы: – Иной раз я думаю, что гораздо удобнее поменьше понимать и мыслить – впал в истерику, закатил скандал, высказал всем свое решительное «фи», и пусть другие терзаются чувством вины. – Что я слышу? – округлила я глаза и фыркнула: – Ты так не сможешь! – Угу, и это бесит неимоверно. Не раз сталкивалась с людьми, решающими свои проблемы путем криков и манипулирования чувствами окружающих. В силу искреннего непонимания, что они творят, совесть их не мучила. Я подошла и крепко обняла ее, громко чмокнула в щеку. – Зато к тебе притягиваются хорошие люди. Именно потому, что ты такая, какая есть – самая-самая! Вот папа, например. Спорим, он бы на скандалистку и глупую женщину сроду бы не взглянул? Мама рассмеялась и погладила меня по спине. – Правильно, от кого еще услышишь подобные восторженные признания, как не от собственного ребенка. – Ее улыбка из веселой превратилась в немного печальную, но очень-очень теплую, – папа и сам был особенный. – Ну так, а я о чем? – легонько дернула ее за выбившуюся прядь волос и провокационным тоном добавила: – Тебя вон и у лорда Гарнета замечательно приняли. Так что я всего лишь констатирую факты. Она смутилась и щелкнула меня по носу, затем подняла руки вверх, признавая поражение. – Ладно-ладно, как скажешь. Я лучше всех! – Во-о-от, так бы сразу, – довольно протянула я. – Пойдем в дом, уже совсем стемнело. С замиранием сердца я входила в комнату: хоть под конец дня и удалось отвлечься, но сейчас тревожное липкое чувство, вызывающее дрожь в груди, вновь захватило власть. Отерла вспотевшие ладони о штаны и осмотрелась. В комнате обнаружился только Шениар. Прикрыла глаза, убеждая себя, что еще есть время. – Я мог бы сказать, что отрадно видеть, насколько тебе не все равно, и что сама виновата… Метнула недобрый взгляд на змея. Он криво усмехнулся и закончил: – Но не буду. – Серьезно? По мне, так ты все только что и озвучил. Впрочем, постараюсь оценить столь широкий жест, ты до крайности великодушен, – всколыхнувшиеся досада и злость жгли язык в желании говорить гадости. Шен фыркнул и почти ласково заметил: – Лучше успокойся и перестань дергаться. Все с ним будет хорошо, а от твоего задним числом самоедства и треволнений на пустом месте проку ничуть. Мысленно пожелала болтливому дракону онеметь и завалилась на кровать, уткнувшись носом в подушку. Некоторое время блаженную тишину ничего не нарушало, но счастье не могло длиться вечно. – Зря ты так реагируешь, полезнее бы было научиться извлекать выгоду даже из того, что раздражает. – Каким образом, о мудрейший? – пробубнила я. Подумала и таки повернула голову в сторону водного, заодно и дышать стало легче. – Наращивай броню. Тебе не нравится мой снисходительный тон, а ведь ты собираешься попасть в мир, где все будут с тобой разговаривать подобным образом. Если вообще снизойдут до разговоров. – Задрало, я потихоньку начинаю вас ненавидеть. Разве можно быть такими надменными ящерицами, настолько презирающими всех вокруг? Шениар отчего-то развеселился, хотя я предполагала, что мои слова его заденут. – Алиса, ты готова отступить при первых же реальных трудностях? Акатоши будет не легче, поверь. Ему уже можно лишь посочувствовать. – Нет… наверное, ты прав. Не знаю, я запуталась. Мне сложно уложить в голове вещи, с которыми я никогда не сталкивалась, сложно делить Шанти на ипостаси и другие миры. Для меня он един, я воспринимаю его, как часть себя, а не часть вашего дурацкого самовлюбленного мира, отгородившегося от всего на свете. Но это касается только Шанти. И ты, и Шира, прости, но слишком уж инородны. Даже демоны на вашем фоне выглядят более живыми и привычными. Я боюсь оказаться в Долине и обнаружить на месте своего дракоши вашу копию. А еще я ничего не знаю про то, как вы образуете пары. Ты сказал не делать ему больно, но как я могу быть уверенной, что смогу и при этом не пойду против собственных взглядов. Шениар подполз ближе, и я вновь ощутила, как его острый, всепроникающий взгляд исследует самую глубь моего существа. – Ты сейчас о том демоне? Что у вас с ним происходит? – Нет! Я сейчас в общем, и Фенрир тут не при чем. – Я так не думаю, – решительно качнул головой Шен. – Придет время, ты сама поймешь, что обманываешься относительно него. Никогда волк не станет дружить с овцой. Играть, жалеть – возможно, но не признает равной. Поэтому любые твои чувства к нему в данном случае неуместны. Я резко села и с вызовом посмотрела на змея. – А вы не волки? Чем вы отличаетесь? Стоит ли мне ожидать чего-то хорошего от вас? Он отвел глаза, я устало потерла переносицу. – Вот именно. – Ты изначально знала, куда влезаешь, – после паузы тихо ответил Шен. – Уверен, Акатоши предупредил. Если тебе станет легче, то считай, я тебя признаю. Просто не жди от меня многого, я и с другими не особо ласков. Я вымученно улыбнулась, совсем не ожидая подобного признания. – Больше похоже на жалость. – Нет, – твердо произнес он. – Аан никогда бы не полюбил овечку, такие связи не возникают на пустом месте. В тебе есть сила и свет, этого достаточно, чтобы я не испытывал жалости. – Хм, спасибо за честность. – Обращайся, этого добра у меня всегда навалом. Мы, не сговариваясь, переглянулись и захихикали. Напряжение отпустило, я поняла, что больше не злюсь на водного. Да и вообще, он мне нравился, было в нем что-то такое… надежное, что ли. Не только для Шанти, для меня тоже. А вся остальная болтовня, ну и пусть – мало разве в моей жизни личностей со странностями? Глупо разбрасываться возможными союзниками в мире, где никто тебе руки не протянет. – Так-то лучше, – словно прочитав мои мысли, удовлетворенно заметил Шен. – Все придет со временем, ты привыкнешь, многому научишься и перестанешь воспринимать Долину как нечто чуждое. Никто не обещает, что будет просто, так не бывает. Но трудности имеют свойство заканчиваться, ты полюбишь наш мир. – Ты так уверенно говоришь об этом… – Хорошо, – ухмыльнулся водный, – внесу поправку. Вышесказанное случится, если каким-то чудом ваш союз признают. Я хмыкнула: – Существенное уточнение. – А ты не торопи события. Говорят, проблемы надо решать по мере их поступления. Весьма полезный подход. Я кивнула, показывая, что согласна. Развивать тему дальше не хотелось. (обратно)Глава 15
Вечером забегали Альт и Лис, их присутствие здорово помогло отвлечься от тревожного состояния. Котишка даже предлагал остаться, причем так хитро улыбался, что я сделала вывод: ему что-то известно о случае с Фенриром. Конечно же, я отказалась. Тогда он, в свою очередь, на мои робкие попытки иносказаниями вытянуть совет на тему сложившейся ситуации широко зевнул и заявил, что завтра предстоит трудный день и пора спать. Правда, перед уходом все же шепнул: – Слушай сердце, оно подскажет. Демоненок танцует над бездной на лезвии клинка. Кто знает, какое событие заставит его потерять равновесие? – друг сверкнул зеленым глазом, последние его слова я едва расслышала: – Возможно, именно ты послужишь той каплей, что перевесит чашу на светлую сторону. Крепко озадачив меня, бессовестный интриган ушел. Я взъерошила челку, боясь даже вникать в смысл им сказанного. Правильно ли я поняла, что от выбора Фенрира зависит будущее Триквестра? Если он поддержит отца, это даст огромную силу противнику, а пока, честно говоря, я не видела веских причин, почему бы ему этого не сделать. Недоверие, выказанное теми, чье мнение он считал единственно значимым, легко разожжет в нем пламя гнева. Гнева, который испепелит то немногое, чем он дорожил, расчищая путь для слепой жажды встать над обидчиками. У меня мороз пробежал по коже. Что, Лис намекнул, будто я могу повлиять на выбор асурендра? Я со своей отчасти наивной верой в душевную чистоту Фенрира против его родного отца со всем влиянием и могуществом? Котик, верно, пошутил?! Брать на себя такую ответственность – это уже перебор! С другой стороны, тут за любую соломинку ухватишься, а иллюзор просто так ничего не говорит. Значит ли это, что, несмотря на мнение и чувства Шанти, я ни в коем случае не должна отталкивать демона? Наоборот, стоит постараться вселить в него больше веры, раздуть ту самую искорку, от наличия которой он постоянно открещивается. И каким образом? А может, я все придумала и Лис говорил не о том? От круговерти неразрешенных вопросов разболелась голова, я взяла книгу по стихийной магии в надежде отвлечься. В итоге, так и не дождавшись дракошу, уснула в обнимку с книгой. И вовсе не удивилась, заметив пульсирующую багровыми всполохами золотистую нить, протянувшуюся от моей груди в бесконечность. Раскинула руки, приветствуя теплый ветер, добрый друг восторженно всколыхнул мои волосы, пощекотал кожу и помог расправить невидимые крылья. Что ж, пришло время выяснить границы дозволенного – я решительно двинулась вдоль трепещущего доказательства нашей связи с драконом. Шанти говорил, это оно – проверим. Дотронулась до светящегося чуда, нить завибрировала под пальцами, натягиваясь струной. По телу пробежал разряд, вынуждая болезненно морщиться, словно кто-то отчаянно сопротивлялся моему мысленному посланию: «Отзовись! Где ты?». Ну нет, я так просто не отступлю. Преодолевая неприятные ощущения, я упрямо следовала за едва уловимым, пульсирующим огоньком где-то за границами видимости. Границы реальности размылись, я не понимала, какие законы здесь действуют, поэтому даже не пыталась мыслить земными категориями, старательно игнорируя логику. Постаралась слиться с пространством, обернуться средоточием чувств, продолжая полет в неизвестность. Внизу проплывали привычные, но ни разу не виденные в настоящей жизни пейзажи, я упорно двигалась навстречу цели. Все внимание посвятила путеводной золотой линии, всполохи алого на которой отзывались сбитым ритмом сердца в груди. Время как таковое не имело значения, при всем желании я не могла сказать, сколько длилась эта безумная гонка. Просто в один момент все пропало, исчезло, как не было. На краткий миг меня обступила темнота итут же взорвалась мириадами янтарных бликов, беспорядочно вспарывающих безликое ничто вокруг. Я крепко зажмурилась, а когда открыла глаза, разглядела в сияющем ореоле родной силуэт моего персонального солнца. Душу заполнило теплотой от накатившего счастья, захотелось немедленно танцевать. Я сделала это: нашла конец загадочной нити, достигла предела и отыскала свою прелесть. Тишину нарушил звонкий искренний смех, я с удивлением поняла, что смех этот – мой. Высшие Силы, как хорошо и легко! – Хороший мой, я так волновалась. Сильфид Шанти качнулся, плавно перетекая ближе. Он молчал, лучше слов за него говорили эмоции. Сквозь меня проходил каскад разнообразных чувств от нежности до ярости, бессилие смешивалось со страхом, а облегчение с твердой уверенностью. Разобраться в столь жгучем наборе цветных граней настроения любимого я не смогла. У каждой был свой исток и причина, но лезть в их запутанный клубок я побоялась. – Родная, – спустя бесконечность откликнулся он, согревая волнами света, – не стоило тебе приходить. – Почему? – изумилась я, пребывая в состоянии эйфории. – Я еще не готов, – одновременно с этим откровением меня стегнула ледяная плеть из тщательно сдерживаемой злости. Я передернула плечами, он заметил это и вздохнул: – Здесь я не могу закрыться от тебя, но и разговаривать сейчас не могу. Это сложно. Я преодолела последний шажок, разделяющий нас, и прильнула к сильфиду, жадно целуя. Он ответил на поцелуй, но я тут же задохнулась от хлынувшего вместе с этим потока его эмоций. Приходилось признать, что я не справлялась, не могла пропустить их через себя, не испытывая боли – слишком сильные, слишком яркие, слишком другие. Не в плане окраса, а будто иного уровня. Вот как пламя свечи и факела: и то, и другое – огонь, но если ожог от первой не страшен, то второму вполне по силам нанести непоправимый вред. Шанти отстранился, обеспокоено ожидая, когда я приду в себя. – Хорошо, я уйду, – прошептала и взяла его за руку, – только подари перед этим мне один танец. Всего один, как тогда, давно. Он судорожно сдавил мою ладонь, но тут же опомнился и ослабил хватку. Я ощущала внутреннюю борьбу сильфида и не могла понять ее причин. Все дело в воспоминаниях? – Веди, – коротко отозвался любимый, предоставляя мне возможность выбирать направление. Не раздумывая и не сомневаясь, я легко оттолкнулась от одинокого утеса, на котором и нашла Шанти, мы взмыли вверх. Я скользила по воздушным потокам в направлении мелодичного зова и с удовлетворением отметила, как цвет связывающей нас с дракошей нити выравнивается: жидкое золото практически вытеснило все кровавые разводы. Мое милое солнце, прости за боль, что уже причинила, и за ту, что еще предстоит. Шен и Лис говорили о разном, а слушать мне придется свое сердце, и оно упрямо твердит не отвергать тех, кто в нас хоть каплю нуждается. Я постараюсь, чтобы ты понял. Пусть не сейчас, но позже приложу для этого все силы. Высшие отмеряют нам ровно столько, сколько мы способны вынести, а значит, я должна справиться. Впереди показались мигающие огоньки, вскоре я рассмотрела танцующие силуэты. При нашем появлении они расступились, пропуская к центру. – Лиса, – чуть слышно окликнул Шанти, – они пришли попрощаться. Я в растерянности замерла, ошарашенная таким известием. – Откуда ты знаешь? Легкая усмешка дракона пощекотала, словно перышко. – Если предки хотят нам что-то сказать, мы их слышим. Они просят не огорчаться, больше ты в них не нуждаешься. Он затих, будто прислушиваясь. Удивление сменилось пониманием, я заинтересовано ждала продолжения. – Говорят, в прошлый раз ты сделала выбор, тебя приняли и дальше тебе предстоит идти самостоятельно. – В какой прошлый раз? Они про танцы в ночь нападения в лесу? Куда приняли? – мои вопросы утонули в тихом шелесте ветра, никто не ответил. Но я уловила в мыслях Шанти недосказанность, которую он сумел спрятать за ворохом собственных чувств. Поди разбери в бесконечной палитре, какая эмоция была вызвана беседой с призрачными существами. Любимый протянул руку. – Идем? Последний танец. Я закрыла глаза и растворилась в мелодии. Легкая грусть, щемящее чувство утраты смешивались с предвкушением грядущего нового, пока неизвестного. Было бесконечно жаль расставаться с сильфами, а затем пришла уверенность, что они останутся незримо наблюдать со стороны, уйдя, но не оставляя. На эти мысли с разных сторон пришли одобрительные отклики, я улыбнулась и постаралась ответить им тем же, вкладывая благодарность и любовь в расходящиеся кругами волны излучаемой энергии. А позднее все прочее затмило единение с Шанти – одно дыхание, одно биение сердца. Ритм танца набирал скорость, дракоша вел уверенно и легко, заполняя мой мир собой, и только собой. От его невесомых, чуть прохладных прикосновений появлялись мурашки. Я вздрагивала от этой восхитительной ласки, подобной поцелуям легкого ветерка. Он улыбался, и я таяла от нежности. Его или своей? Мы двигались в унисон, шаг за шагом проникаясь доверием, стирая барьеры из непонимания, старых обид и другой шелухи. На душе стало легко и чисто, волнения прошедшего дня истаяли, как серый туман на рассвете. Мне хотелось большего, ощущать его еще теснее и ближе, хотя, казалось бы, куда сильнее. Но я помнила, что просила лишь один танец. Окутывая меня теплом, сильфид отправил волну сожаления. Ох! Смутившись, я спрятала лицо у него на груди. Как сложно в таком пограничном состоянии сдерживать свои чувства и порывы – ничего не утаишь. – Родная, – расслышала тихий шепот, – сейчас не время, ты же и сама понимаешь, – он вздохнул. – Ты даже не представляешь, как трудно сдерживаться, когда ты так открываешься мне навстречу. – Прости, – выдохнула я, сожалея вовсе не о том, о чем следовало бы. Тихий смех Шанти сообщил, что он прекрасно понял ход моих мыслей. – Сумасшедшая, безрассудная и невероятная моя девочка. Воздушный поцелуй обжог губы не хуже реального, я подалась вперед, запуская пальцы в призрачную дымку силуэта любимого. Отсутствие привычной плоти одновременно доставляло своеобразное удовольствие и оказывалось настоящей пыткой, дразня недоступностью. Все же дракоша намного сильнее меня: он первым отстранился, прекращая то безумие, в которое рисковал вылиться наш танец. В голове шумело, как от хмельного напитка, я огляделась и с удивлением обнаружила, что мы остались одни. Сильфов вокруг не было. Повела плечами: пустота знакомой каменой площадки огорчала. Быстрый жест не укрылся от Шанти. – Не жалей, – обнимая меня, проговорил он. – Они знают, что делают. Тебя ждут новые горизонты и открытия. – Угу, звучит оптимистично. Он фыркнул, обдав разгоряченную кожу лица своим дыханием. – Ладно, мне нужно всего лишь немного времени, и я свыкнусь с их уходом. Интересно, о каком принятии они говорили? Дракон молчал, старательно пряча мысли под настоящей бурей в крови, еще не успокоившейся после жаркого танца. Все равно рано или поздно узнаю. – Тебе пора, – чуть погодя произнес Шанти. – А ты со мной пойдешь? – с надеждой спросила я. Он покачал головой. – Ты просила только танец. Прости, но сейчас мне действительно лучше побыть от тебя на расстоянии. Я поникла и нехотя отодвинулась. Дракоша поцеловал куда-то в макушку и очень серьезно добавил: – Лиса, я рад, что ты отыскала меня сегодня. Правда. На душе тотчас просветлело. – Значит ли это, что ты больше не сердишься на меня? Эхо всколыхнувшегося в нем раздражения стало ответом. Проклятье! – Мы поговорим об этом позже, – тщательно подбирая слова, произнес Шанти. – Ты хотя бы цел? – запоздало уточнила я, судя по ощущениям, сбив любимого с толку неожиданным вопросом. Наконец до него дошло, и сильфид ментально рассмеялся, вызывая во мне странное чувство иррациональности происходящего. Хотя пора бы было уже привыкнуть. – Ох, Лисенок, да! Со мной все в порядке, – продолжая вздрагивать от приступа веселья, которое мой насупленный вид, похоже, только раззадорил, он погладил по щеке и прошептал: – Все, спи, завтра увидимся. И возможно, я буду добр и не покусаю тебя при встрече, хотя ничего не могу обещать. В любом случае, готовься к долгому и неприятному выговору. Я захныкала, живо представив обещанное наказание. Вот воспитывать и высказывать дракон умел – плавали, знаем. Но последним воспоминанием перед провалом в забытье, как ни странно, осталось не это, а теплые, бесконечно любящие глаза моей пары с завораживающим алым узором на чистейшем янтаре радужки. Влекомая в их бездонные омуты, я стремительно падала в пропасть, сотканную из мириадов крохотных осколков счастья, обнимала ветер и улыбалась.Сборы прошли быстро, а прощание – скомканно. Мой бесконечно любимый и такой же суровый дракоша ни одним своим взглядом или словом не показал, что вчерашняя встреча во сне мне не привиделась. И был ли то сон? Строгий, холодный, подчеркнуто вежливый и неприступный Шанти заявился на рассвете, растолкал нас со змеем и принялся раздавать указания. Вставить хоть слово не представлялось возможным, даже Шен больше помалкивал и отвечал лишь по делу, припрятав язвительность до поры до времени. Я озадаченно теребила челку и пыталась сообразить: неужели сама все придумала? Да ну… или правда? Демон знает, что такое, разве можно быть таким вредным?! Демон… Закусила губу: он мне так мстит, или наказывает? Из-за ранней побудки я соображала не особо бегло и пару раз перехватила насмешливый взгляд любимого. Угу, прекрасно знает, насколько я обожаю вставать спозаранку, спасибо еще снега в постель не насыпал по старой доброй традиции. И к сожалению, это были единственные живые эмоции, что мне удалось разглядеть в дракоше. Оттого становилось еще неуютнее, словно начали исполняться те страхи, которыми я поделилась вчера с Шениаром, и Шанти, не успев покинуть Средний Мир, уже примерил на себя маску родного. Хотя, почему примерил? Наоборот, снял. Потрясла головой, прогоняя нелепые и дурные мысли. Не может быть! Какое счастье, что вчера я его все же нашла: воспоминания грели, и я завернулась в них, как в уютное покрывало, отгораживаясь от внешней стужи. Лишь бы они не оказались плодом фантазий, яркими видениями из грез, навеянными длинным и богатым на волнения днем. Позавтракали мы раньше остальных, и к тому моменту, как дом ожил, были абсолютно готовы его покинуть. Я поочередно оглядела родные лица, вздохнула. Мы неловко топтались у достопамятных ворот с плющом-перевертышем и не знали, что еще произнести. Велеречивость выглядела неуместной, а остальное и так было ясно и сказано не по разу. Меня не покидало ощущение повторяемости событий с той лишь поправкой, что тогда была ранняя осень, где-то далеко у меня оставался дом, где ждала мама. Теперь же она с красными глазами на мокром от слез лице наигранно бодро улыбалась, никак не решаясь отпустить мою руку. Поэтому, когда дожидающийся чуть в стороне Шанти негромко скомандовал: «Пора!», я облегченно выдохнула. Сколько ни топчись на месте, жизнь – это движение, и сейчас мне предстояло совершить новый шаг с очередного перекрестка судьбы. – Все будет хорошо, – прошептала я, в последний раз обнимая маму и изо всех сил стараясь и сама в это поверить. Она как-то судорожно вздохнула и сдавленно ответила: – Не сомневаюсь. Я помахала рукой стоящим по ту сторону кованого забора и больше не обернулась, оставляя за спиной свою условно нормальную жизнь. Дракоша двигался рядом, почти задевая мою ногу хвостом. Несмотря на его отстраненный вид, впервые за утро я ощутила волну поддержки и ободрения. Покосилась на ящера, он мимолетно подмигнул и вновь сосредоточенно уставился на тропинку. Нет, все-таки мне не показалось и вчера мы действительно танцевали среди ветров, тесно переплетая души. Мне и вправду стало полегче. Я посмотрела на струящегося впереди бирюзовым ручейком Шениара: отчего-то он не выглядел особо счастливым, хотя, казалось бы, кому, как не ему, радоваться возвращению домой. Только глухой и слепой еще не понял, насколько водный не переваривает другие миры. На поляне нас дожидались Фелисан и Альтамус. Котишка устроился на толстой ветке дерева, а ниор завис на небольшом расстоянии от нетронутого следами снежного покрова и легонько покачивался. На фоне белоснежных сугробов его серая хламида зловеще трепетала от резких порывов ветра. Я помахала им рукой, крикнула: – Ура! А то уж начала волноваться, куда это вы запропастились. Альт не улыбнулся, серые глаза смотрели серьезно, лицо оставалось сосредоточенным. Он подплыл ко мне ближе, словно призрак, следом бесшумно спрыгнул Фелисан, уйдя по самое брюшко в снег. Драконы ушли к центру поляны, чтобы перекинуться. – Алиска, давай там без глупостей, – вместо приветствия напутствовал учитель. – Будь осторожна, поменьше высовывайся и отсвечивай, иной раз лучше промолчать и подумать, чем сказать и жалеть. Я удивленно моргнула: это он мне будет говорить? Сам-то вообще ни перед кем не смущается высказываться. Впрочем, я не он, ладно. Не замечая моей реакции, Абигайл скривился, словно то, что он собирался произнести, застревало в горле: – И ящера своего слушай…ся, а то с твоим умением предвидеть последствия… Хм, в общем, удачи вам. Надеюсь, обойдется без твоей излишней инициативности. – Ну… э-э-э, спасибо. Наверное. Лис громко фыркнул. – Мелкий, ты чего ее затретировал? Ей и без твоих внушений смятения в голове хватает. Альт махнул рукой – широкий рукав взметнулся, подобно крылу, – нерешительно помялся и неловко обнял меня. Я расплылась в улыбке, пользуясь тем, что он теперь не видит моего лица. Иллюзор за спиной ниора подмигнул, учитель вздохнул и отстранился. – Я, может случиться, тоже наведаюсь в Верхний Мир. В конце концов, надо же посмотреть, от чего в свое время отказался, – глаза Альта хитро блеснули. – Здорово, вот бы все удалось, – сердечно пожелала я. – Ой, сейчас ситуация на дню по нескольку раз меняется – боюсь, что-либо загадывать. Работы выше крыши, но я постараюсь, да. Я кивнула, полностью понимая его чувства. – Пора, – протянул котик, – тебя ждут. Обернулась назад. Действительно, два потрясающе красивых дракона – кирпично-бордовый и бирюзовый с серебряным отливом, – застывшими изваяниями встречали рассвет в ореоле первых ярких солнечных лучей. Словно специально сегодня, впервые за последние дни, нависшая серая хмарь рассеялась, и небо радовало глаз безупречной синевой с пушистыми чистейшими облаками. На чешуе мощных рептилий резвились слепящие блики. – Ты разве не с нами? – заволновалась я. – Встретимся там, – успокоил Лис. – Я все же предпочитаю перемещаться более удобным для себя способом. – Хорошо, – с облегчением выдохнула. Кто их знает – не удивилась бы, если в последний момент выяснилось, что все пошло наперекосяк. Вверх взмыл изящный и гибкий силуэт водного, широкие перистые крылья закрыли обзор и погрузили нас в тень. Я уловила нетерпение, исходящее от Шанти, хотя по его виду об этом было невозможно догадаться. Абсолютная невозмутимость и неподвижность статуи. – Тогда до встречи! – бросила я напоследок ребятам и вприпрыжку поскакала к Шанти, стараясь попадать в вытоптанные драконами следы. Вот и все. Сложно сказать, сколько длился наш полет, но в какой-то момент я поняла, что от одного положения у меня затекли конечности. Восторг от ныряния в стихию и радость невесомой свободы малость померкли, смотреть особо стало не на что: мы забрались так высоко, что внизу уже ничего и не разглядишь. Драконы хранили молчание, были собраны и серьезны, их настрой передался и мне. Я обнимала шею Шанти и, прикрыв глаза, наслаждалась лаской ветра, частично проникающего под защитный купол. Когда мерные взмахи крыльев любимого почти усыпили меня, решила взбодриться разговором. Сколько ни прячь голову под одеялом, рано или поздно положенная порция нравоучений все равно настигнет, либо я не знаю Его Сиятельство, своего Дракона. Зажмурилась, набрала полную грудь воздуха и негромко произнесла, зная, он в любом случае расслышит: – Ты собирался серьезно поговорить, давай покончим с этим поскорее. Величественный зверь подо мной фыркнул, будто кот. – Так и вижу, как ты прониклась. – Ну а что? – ощетинилась я. – Что нужно было, по-твоему, сделать? Шанти напрягся. – Не хочу обсуждать ту ситуацию, более-менее и так все ясно, меня волнует другое, – он замолчал, будто тщательно обдумывал слова, я ждала продолжения. – Ты не понимаешь, кем является Фенрир по своей сути. И видишь только то, что он показывает, потакаешь его играм, позволяешь узнавать себя больше, открываешься перед ним. Сердце закололо. Несколько медленных вдохов и выдохов помогли прийти в себя. Высшие, насколько же сильно на самом деле Шанти задевает ситуация с асурендром! Дорого бы я дала, чтобы никогда не совершать тех ошибок, свидетелем которых он стал в Подземном Царстве. Ничегошеньки он не забыл, просто слишком хорошо собой владеет. Да, упрекнуть меня не в чем: на тот момент я даже не знала, что не безразлична ему, но от этого не легче. Собралась с духом и твердо ответила: – Я вижу, что даже в демоне есть крупица света. Он вытащил меня чуть ли не из-за грани, вернул зрение, подарил возможность вновь чувствовать вкус жизни. И он ничего не попросил взамен. Его точно так же, как и вас, предали, но ему в разы тяжелее – ведь оказалось, что даже самые близкие могут отвернуться. Да, мы сблизились, так вышло, прости. Я не стремилась к этому специально, судьба сделала за нас выбор, теперь поздно идти на попятную. Пойми, я не могу отвернуться от того, кто… – резко замолчала, на глазах выступили слезы. Пока я говорила, боль в груди все нарастала, становясь почти нестерпимой. Не моя боль! Судорожно втянув воздух, я закончила: – Не могу по-другому, это было бы нечестно. – Я понимаю, – тихо произнес Шанти. – Хотя порой кажется, что если бы не понимал, было бы лучше… проще. Лиса, как далеко ты готова зайти в своей благодарности? Что, я не ослышалась? Потрясла от удивления головой, уточнила: – Что ты имеешь в виду? – Родная, еще раз повторю, ты не понимаешь разницу вашей природы. Ты меряешь всех по себе, смотришь на жителей иных миров с позиции человека, забывая, что мы другие. Я знаю Фенрира гораздо дольше тебя, он никогда не делает ничего просто так. То, что тебе кажется широким жестом, на деле может обернуться иначе. Он не такой несчастный, как тебе кажется, и в жалости нуждается меньше всего. Не выстилай заблуждениями его дорогу к твоему сердцу. Он демон, пусть высший, а значит, далекий от слепой жажды нести разрушение, но люди и другие близкие к человекоподобным расам всегда оставались для них лишь расходным материалом. Это другой мир, ты видела. Думаешь, дети Асуров просто так живут в другом измерении, а не по соседству, как какие-нибудь гномы или эльфы? Я не хочу, чтобы ты разочаровалась и жестоко ошиблась на его счет. Причинить тебе физический вред я ему не позволю, но остальное… Не привязывайся к нему и помоги мне держать поганца на расстоянии, а не потакай его выходкам. – А как же близнецы? Что-то у меня не складывается в голове наша дружба и понятие о расходных материалах. Шанти изогнул шею, взглянул на меня, в его глазах плескалась смесь снисхождения и легкой грусти. – Ты никогда не стояла у них на пути, не ставила перед выбором. Ты просто была приятной и милой девочкой, рядом с которой легко ощутить себя обычным живым существом, не обремененным властью, обязанностями, необходимостью всегда быть настороже и доказывать право сильнейшего. Кроме того, ты дорога мне, и это имеет для близнецов значение. Для Фенрира – нет. Я надолго замолчала, переваривая услышанное. Не то чтобы слова Шанти стали откровением, о характере дружбы с наследными асурендрами Подземного Царства я и сама догадывалась, но… Вот так четко, прямолинейно, как есть, и очень правдиво услышать из уст другого то, о чем ты лишь предполагал, это выбивает из равновесия. Действительно, могу ли я быть уверенной, что, возникни необходимость, и Дант не поступится своим расположением ко мне ради значимой цели? А Лилиан? Взъерошила челку и крепко зажмурилась – даже думать не хочу об этом. В пекло сомнения, глупо терзаться о несуществующих перекрестках. Высшие подарили мне дружбу с двумя замечательными демонами, что само по себе уже из разряда запредельного, и спасибо, что нам нечего было делить. Плевать, что изначально я обязана их вниманию Шанти, нужно уметь ценить то, что есть. Расстраиваться из-за того, что они не преданы мне до последней части своих душ, я не буду – отвернуться и предать может каждый. Неважно, демон он или самый заурядный человек. Шен правильно сказал, проблемы стоит решать по мере их поступления, и пока мне не в чем упрекнуть близнецов. Для меня они самые-самые. – Скорее всего, ты прав, – хриплым голосом наконец произнесла я. – Но я не желаю идти на упреждение и заранее видеть во всех только темную сторону. Знаешь, про тебя тоже говорили очень много такого, что должно было отвратить мои чувства, заставить поверить в невозможность ныне с нами происходящего. И я почти поддалась, о чем сейчас очень жалею: избежала бы многих ошибок, и теперь было бы проще. Увы, прошлого изменить не дано, но я могу не повторить их в будущем. Пусть это выглядит глупо, наивно и очень по-человечески, но я останусь при своей вере в безграничные возможности к изменению в любом разумном существе. Мы сами ежечасно делаем выбор: какими быть, как с кем поступать. Сами, понимаешь? Наше поведение определяет не происхождение и не прошлый выбор. Всегда можно изменить себе и совершить что-то непривычное, непредсказуемое. И пока я лично не увижу, как мне или моим близким умышленно причиняют вред, у меня нет повода отворачиваться от кого бы то ни было, только чтобы обезопаситься на всякий случай, – притихла, чувствуя усталость. Неожиданно длинная речь отняла слишком много сил. Шанти вздохнул, немного расслабляясь, словно отчасти смирился и принял мои доводы. – Твое право, я предупредил. Но и так же в моем праве остаться при своем мнении, не жди, что я вдруг проникнусь к Фенриру доверием. – Да я и не жду, просто… Не знаю, как донести свою мысль. Не хочу делать тебе больно и не хочу изменять себе. – Больно? Что ты имеешь в виду? – очень натурально изумился дракоша. Я улыбнулась. – Ты опять? – Шен тебе наболтал всяких глупостей? – недовольно процедил он. – Говорил же, нельзя воспринимать все его слова так серьезно. – Ох, солнышко, боюсь, что змейка тут ни при чем. Помнишь, я упоминала, что иногда тебя чувствую? Шанти отчетливо скрипнул зубами и пробубнил что-то неразборчивое, но по тону было несложно догадаться – не слишком восторженное. Затем вдруг уточнил: – Змейка?.. – громкий смех прорезал облака, раскатами уносясь вдаль. – Он будет в восторге от столь ласкового прозвища, уж я позабочусь. Озадаченно почесала нос: а что такого, разве я погрешила против истины? До чего странные все же сущности. Отсмеявшись, Шанти серьезно произнес, окончательно меня запутывая: – Я услышал тебя и постараюсь быть терпимее, хоть и не могу обещать, что успешно справлюсь. Уже одно это – гораздо больше, чем я могла ожидать! Поцеловала теплые красноватые чешуйки и с нежностью потерлась о них щекой. Свою благодарность и радость вложила в безмолвный поток чувств в его сторону. Не знаю, ощутил ли он их, но боль в груди отступила. – Готова? Мы практически у точки перехода, – бесшумной лентой к нам скользнул Шениар. Незаметно за разговорами мы достигли цели. Я ожидала увидеть землю, например, кусок скалы или еще что-то материальное, но вокруг все так же простиралось бескрайнее небо. Водный заметил мою растерянность и мотнул головой: – Смотри. Неподалеку собрались пушистые облака, на глазах потемнели и налились серостью, а затем пролились дождем, обрисовывая силуэт высокой арки. Я видела похожую при путешествии в Нижний Мир, но все равно ахнула от впечатляющего зрелища. Вот так в пустоте и невесомости отыскался проход в другой мир. И как только они здесь ориентируются? Тучи развеялись, но я уже знала, куда смотреть, и поэтому от меня больше не укрылось трепетание воздуха, какое бывает от жаркого пламени. Не снижая скорости, Шен первым скрылся в переходе, следом в него нырнули мы с Шанти, без подготовки, напутственных слов и предупреждения. Я внутренне замерла, прислушиваясь к ощущениям: знакомое чувство исследующих щупалец вызывало легкую щекотку. Внезапно они напряглись, хищно потянулись ко мне, заставив почувствовать угрозу. Шанти что-то быстро произнес, слов я не разобрала, но все вернулось к изначальному состоянию. В следующее мгновение я моргнула и открыла глаза под алыми лучами двух светил. (обратно)
Глава 16
Восторг, восхищение, странная, непонятная радость, смешанная с волнительным трепетом – вот что я испытала, вдохнув воздух Небесной Долины. Удивительно: я так сильно боялась здесь очутиться, а оказалось, что в Верхнем Мире моей душе хочется петь. Потрясенная этим открытием, я завороженно провожала взглядом заходящее за горизонт солнце. В это время другое набиралось сил и все ярче распалялось, ослепляя и заставляя жмуриться. Оторвалась от необычного зрелища и заметила, как оба дракона тоже любуются на природную красоту. – У вас два солнца! – озвучила я очевидное. – Да-а-а, – любовно протянул Шанти, – мы прибыли в самое красивое время суток. И столько нежности было в его ответе, что не оставалось сомнений: Долина их дом, только здесь они чувствуют себя по-настоящему свободными и счастливыми. – Двигаем дальше? – закончив созерцать последний ушедший луч первого светила, подал голос Шен. – До Алнаира еще несколько часов полета, а мы обещали появиться до второго заката. Мощные рептилии одновременно оттолкнулись от земли и взмыли вверх, у меня дух захватило от неожиданности. Я громко заверещала, а после, не сдерживаясь, рассмеялась. Глупо, наверное, и стоило бы волноваться о предстоящей встрече с отцом Шанти, но меня переполняло счастье от ощущения свободы, полета, встречи с новым миром и предвкушения новых впечатлений. С высоты я рассмотрела землю, устланную цветным ковром с разнотравьем, мы пролетели над широким круглым зданием с колоннами по всему периметру, оно утопало в буйстве красок цветущего сада. Изредка попадались холмы, поросшие редколесьем, в одном месте пробегала небольшая речушка. Появилось смутное ощущение, что я здесь бывала и видела подобный пейзаж. Оно преследовало до тех пор, пока внезапная догадка не пронзила голову: конечно, в своих сказочных снах я летала над этой же местностью! Или очень похожей? Нет, не могу утверждать точно, но откуда тогда стойкое впечатление повторяемости? Для ответа мне нужно больше увидеть. Других строений почти не встречалось, а какие я заприметила, больше походили на вход в нору или гнездо, поэтому определить их назначение так и не получилось. И да, в Верхнем Мире было тепло! Никакого намека на снег и метель, которые мы оставили в Империи. Я стянула с волос шерстяной платок и расстегнула короткий полушубок – стало полегче. – У вас поздняя весна? – сдувая со лба налипшие пряди, спросила я. – Всегда, – откликнулся Шанти. – В Царстве господствует вечная осень, а в Долине весна. – И только нам достались все прелести межсезонья, – хихикнула я, всерьез раздумывая, куда бы пристроить лишние вещи. Драконов мои бытовые заморочки не интересовали, не замечая ничего вокруг, они вновь погрузились в сосредоточенно-отстраненное состояние. Любимого я полностью не видела, а вот по виду Шениара сложно было вообразить, что он способен на проявление эмоций. Ящер лавировал в потоках воздуха, словно скульптура, высеченная из драгоценного камня умелым мастером, одушевленная и способная изящно перетекать из одного положения в другое. Вскоре мы достигли края острова, и я с ужасом и восхищением одновременно поняла, что под нами простерлась настоящая бездна. Земля резко закончилась, сходясь снизу конусом к центру. А вокруг ничего, абсолютно! Небо со всех сторон, над головой и под ногами. Как подходит этому миру его название. Теперь я лучше понимаю, отчего драконы так ценят свободу и полет. Тот, кто здесь родился и вырос, не может быть другим, во всяком случае, внутри меня поселилось именно такое убеждение, а еще снова накатила яркая, ни с чем не сравнимая волна безудержной радости. Так странно, но все равно здорово. Зажмурилась, глянув вниз, раскинула руки в стороны, крепче сжимая бедра, чтоб не свалиться. В голове вертелась строчка, будто из песни: «Аллагара синани ата… Аллагара шиако сэи… Сашесси нор». И если задуматься, то я понятия не имела, что за слова по отдельности, а смысл фразы откуда-то знала: про полет и единственную сильную любовь, способную преодолеть само время. Погладила Шанти и спросила: – Аллагара… что это, знаешь? Дракон удивленно ответил: – Сердце. Шен учил тебя языку? – Нет, просто вспомнилось, вроде песня, но откуда – не пойму. Может, позже разберусь. – Та-а-ак, – с непонятными интонациями протянул любимый, – и что за текст? Я пожала плечами и, как смогла, воспроизвела непривычные для произношения звуки. Он выдохнул облачко пара, а изнутри меня заполнило чувство восторга и нежности. Что он там перевел? Шанти пояснил: – «Сердце мое не может жить без высот… Много ли мне сердец менять?.. Одна я не летаю». Лиса, это наша песня. Я потрясенно хлопала ресницами, размышляя об услышанном. Хм, откуда бы мне знать драконьи песни? И тут вспышкой пришла догадка – папа! Мама упоминала, что он когда-то пересекался с жителями Верхнего Мира. Впрочем, упоминала она лишь то, что он их не любил, а все остальное мы додумали сами. Но больше предположений не находилось – ведь папа часто пел мне перед сном. Почему-то дракоша, в отличие от меня, слишком обескураженным не выглядел и ни о чем больше не спрашивал. Я взъерошила челку и поделилась с ним: – Мне кажется, когда-то давно, еще до моего рождения, отец общался с твоими соплеменниками. И снова Шанти никак не отреагировал, лишь обронил: – Все может быть, никто не знает, какими путями поведут нас Высшие Силы. Мы же с тобой встретились. Не поспоришь. И все равно, казалось, в воздухе витало что-то очень важное, но до поры непостижимое, то, что я не могла пока поймать и внимательно рассмотреть. Оно дразнило и щекотало сознание кажущейся доступностью, ускользая в последний момент. Спустя некоторое время дракоша добавил: – Родная, помнишь, в Царстве я говорил, что хочу рассказать тебе одну историю? Я рассеяно кивнула, высматривая впереди новые островки земли, над которыми мы пролетали. К нам приблизился Шениар, спросил: – Сразу во дворец Совета? – Шанти подвердил. – Отлично, чего тянуть… э-э-э, – водный покосился на меня, – в общем, раньше сядем, раньше по сусалам получим. Мы отреагировали хором с дракошей: – Шее-ен! – А что? Что я не так сказал? – встопорщился он. – Надейся на лучшее, готовься к худшему. – Ты прямо кладезь фольклорной мудрости, – проворчал Шанти. – Что бы вы понимали, – фыркнул оскорбленный в лучших чувствах водный и грациозно взмыл вверх, обдав нас мелкими брызгами. – Переживает, – тихо произнес любимый, – на свой манер. Я притихла: чем дальше мы отдалялись от Сирмы, тем больше возвращалась способность трезво оценивать ситуацию, и была она далеко не такой радужной, как ее воспринимало глупое сердце. Пришло время встретиться со своими страхами лицом к лицу. Вскоре на горизонте показался огромный пласт земли и, в отличие от прочих встреченных ранее мелких островков, этот был обжит и заселен настолько, что я даже издалека рассмотрела. Когда мы подлетели ближе, я вновь ахнула, удивляясь схожести представшей картины с пейзажами из снов. Только здесь помимо деревьев, кустарников и прочей зелени расположилось множество домов, сверкающих в лучах яркого солнца. – Алнаир – аллагара Небесной Долины, – будто прочитав мои мысли, пояснил Шанти. Я жадно всматривалась в раскинувшийся под нами город. В дома, расположенные друг от друга на приличном отдалении по меркам Империи, их покрывали листы цветного стекла, крыши тоже отражали лучи света – такой красотой можно было бы любоваться часами. Казалось, столицу осыпали бриллиантовой крошкой, настолько все сияло и радовало глаз, а еще создавалась иллюзия легкости, хрупкости и воздушности строений – не чета нашим массивным каменным, часто мрачноватым зданиям. Дороги вообще отсутствовали – оно и понятно, кому нужны дороги в мире, где у всех жителей имеются крылья? Заборы тоже. Зато в наличии имелись огромные площади с цветущими полянами и парками, в тени деревьев которых укрывались голубые зеркала водоемов. Ближе к центру здания становились все выше и между ними протягивались воздушные мосты. Их изящество, думаю, признали бы даже известные в своем неуемном эстетстве эльфы. – Какая красота, – выдохнула я. Рядом тут же шумно фыркнул Шен – ну и слух у него. Даже без пояснения я поняла это как «я же говорил». Улыбнулась, окончательно стаскивая с себя допекающий полушубок. Мы держали курс на гору, словно страж возвышающуюся над столицей. На ней особняком расположилось одинокое белоснежное здание с высокими арками и колоннами. Так вот ты какой, дворец Совета Старейшин – моему восхищению не было предела. Узкие витражные окна высотой больше человеческого роста создавали иллюзию незащищенности здания, манили обманчивой доступностью, но отчего-то я не сомневалась, что на самом деле дворец прекрасно укреплен. Сложно было представить, что за его стенами могли принимать суровые законы, приговоры, выносить решения. Ему бы больше подошло звание храма, который населяют добрейшие сущности. Вспомнились сильфы. Да, пожалуй, дворец Совета очень перекликался по духу с драконьими предками. Вообще, весь Алнаир был пропитан ароматом свободы и полета. Ко входу с просторной каменной площадкой вела длиннющая лестница, широкая и такая же белоснежная, как и само здание. – Нам ведь не придется по ней подниматься? – на всякий случай уточнила я. А то, кто знает, какие традиции и ритуалы тут в ходу. Мало ли. Шанти хмыкнул и с иронией в голосе успокоил: – Вот уж от лестницы я тебя избавлю, не волнуйся. – Отлично, многообещающее начало. От чего еще мы можем избавиться? Дракоша тяжело вздохнул и уже без тени веселья ответил: – Лиса, не бойся, хорошо? Что бы там ни происходило, что бы ты ни услышала, знай, я ни за что не дам тебя в обиду. Просто постарайся понять, он… в общем, у него своя правда. Шутить сразу резко перехотелось, глазеть по сторонам – тоже. Вместо ответа я погладила теплый бок дракоши и мысленно представила вокруг себя воздушный пузырь – будет моим защитным коконом. Самовнушение – мое все. Но когда мы снизились, и я рассмотрела сидящую на верхних ступенях одинокую фигуру в потрепанном дорожном плаще, мои губы дрогнули в улыбке. Один вид Фелисана вселял уверенность и заряжал здоровым пофигизмом – где наша не пропадала? С такой группой поддержки мне море по колено… э-э-э, наверное. Ладно, Алиса, соберись, кто не так давно убеждал Шанти, что нас банда и мы непобедимы? Во-о-от, плечи расправила, подбородок выше. Фух, только жарко, блин. Вот как в таких потных условиях изображать победителя по жизни? Вскоре стало понятно, почему площадка перед входом такая огромная: спустившийся Шениар занял почти все свободное пространство. И пока я отвлеклась, чтобы помахать улыбающемуся Лису, водный успел обернуться и, скрестив руки на груди, присоединился к иллюзру. Тут я повторно испытала захватывающую дух смесь чувств: видеть перед собой драконов в человеческом обличии я еще не привыкла и не могла отделаться от ощущения чуда. Было неимоверно интересно заново познакомиться с тем, кого вроде бы знала, с кем провела немало времени рядом, с кем спорила и откровенничала. Кроме того, внутри все сжалось от щемящего предвкушения, ведь сейчас я увижу свое любимое солнце, как тогда в Царстве, смогу обнять и прижаться по-настоящему, как давно хотелось. Поток мыслей проносился в голове, пока я слезала с огненного дракона и беззастенчиво изучала Шениара, дивясь поразительно подходящим ему чертам другой ипостаси. Высокий, очень стройный, можно сказать, тонкокостный юноша насмешливо рассматривал меня в ответ. Чуть раскосый разрез синих глаз, но более выраженный, чем у Шанти, острый подбородок, светлая чистая кожа и длинные, до пояса, черные волосы, перевязанные голубой лентой. Водный заломил бровь, несколько бирюзовых чешуек в уголках глаз блеснули, поймав лучик солнца. Все-таки драконы прекраснейшие создания. По моему телу пробежала волна абсолютно иррационального счастья, а когда талию обвили сильные руки любимого, оно достигло апогея и взорвалось яркими брызгами, смывая страхи. Я откинула голову ему на грудь и непроизвольно мурлыкнула от удовольствия, хотя, если честно, больше этот звук походил на тихий рык. У Шена вытянулось лицо, а над моим ухом, коротко рыкнув в ответ, засмеялся Шанти. Я смущенно потупилась: чего это со мной? – Дела-а-а, – протянул конечно же не смолчавший Шен. – Девчонка-то полна сюрпризов. Я показала вредине язык, хоть и понимала, что это очень по-детски. – Девчонка – моя пара, – напыщенно произнес Шанти и теснее прижал к себе. – Чему же тут удивляться? – Ну да, ну да, – водный покивал с преувеличенно серьезным видом, – как это я мог забыть? – Тебе жарко, – констатировал очевидное любимый. – Чего ж ты молчала? Я пробормотала что-то невнятное про растерянность и неудобства переодевания в полете. Лис оттер от меня Шениара, встал рядом, как-то хитро сложил пальцы и прищурился. Я ожидала чего угодно, ну, например, длинного заклинания или другого эффектного вмешательства, а он взял и чихнул. – Будь здоров, – хихикнула я и с удивлением обнаружила, что теперь не только одета по погоде, но и будто вымыта. – Ого! – восхитилась, ощущая приятную свежесть на теле. – Оригинально, – съязвил водный, но тут же впечатлено добавил: – кто бы знал, что доведется увидеть магию Иллюзорных кошек. Лис выразительно закатил глаза и пробурчал: – Мне пылинки в нос набились. – Да понял я, понял, – улыбаясь, поднял руки Шен, – я ж не про то. Друг забавно пошевелил носом, как часто делал в кошачьем облике, и достал из кармана плаща металлическую тоненькую трубочку длиной с половину пальца, протянул мне. – Решил не повторять историю с орками и заранее подготовился. Я качнула головой: – Артефакт-переводчик? – Верно, – подтвердил Лис, – тут вряд ли будут так любезны, чтобы беседовать в твоем присутствии на имперском. К тому же данный артефакт уловит любые смысловые оттенки и верно адаптирует драконью речь для восприятия. Я с благодарностью посмотрела в изумрудные глаза друга, не находя слов. Он усмехнулся и пожал плечами, мол, чего там, пустяки. Так как трубочка уже крепилась к кожаному шнурку, я не мешкая ее и надела. Ура! Хотя, если действительно когда-нибудь придется жить среди драконов, выучить новый язык будет необходимо. Меня кинуло в жар от собственных, более чем смелых мыслей. – Идем? – произнес Шанти, отстраняясь. Он снова принял серьезный и сосредоточенный вид, впрочем, Шен тоже. Внутри все дрожало от стремительно развивающихся событий. Очень сложно было правильно воспринимать резко изменившуюся действительность, сознавать, что пути назад нет, видеть любимого, касаться его так, как всегда хотелось. Меньше всего сейчас думалось обо всех вместе взятых Старейшинах и их заморочках. Моя воля – я бы сбежала с Шанти куда подальше, чтобы в уединении насладиться его близостью, привыкнуть к новой для меня части его сущности. Мысли о том, что он может превратиться в холодную надменную ледышку, презирающую весь Средний Мир, теперь показались откровенной глупостью. Вот же он рядом, достаточно протянуть руку и переплести свои пальцы с его – все такой же родной, все с тем же завораживающим взглядом. – Хватит витать сильфы ведают где, – шепнул мне на ухо водный, обгоняя в просторном светлом коридоре дворца. – Нужно собраться. – Вот змей глазастый, все подмечает. Я выкинула романтические грезы из головы, глубоко вздохнула и призвала себя к порядку. Впереди шагал Шениар, следом за ним Шанти, потом я и замыкал своеобразную процессию Лис. Интересно, почему мы идем вереницей, когда места вокруг предостаточно? Миновав две круглые залы, наполненные светом, цветом и каким-то особенным воздухом с едва уловимыми ароматами благовоний, мы попали в открытую галерею. Здесь гулял ветер, и ласковые лучи заходящего солнца золотили ажурные перила. Навстречу стали попадаться обитатели дворца, и все они косились на меня с нескрываемым удивлением, но почему-то ограничивались лишь кивками драконам, не задавая вопросов. Хм, это та самая драконья выдержка, или есть иные причины? Большинство встреченных были явно знакомы хотя бы с Шанти. Одевались местные по-разному: кто в просторные светлые хитоны, напоминающие рясу Альта, кто в костюмы, похожие по крою на наши, а кто и в форму воинов. Хотя я не могла утверждать с точностью, просто в такой одежде, как мне кажется, заниматься упражнениями с оружием на свежем воздухе было бы удобнее всего. Да, драконов на пути попадалось немного, но мне повезло заметить кое-какое разнообразие в их внешнем облике и схожие общие черты: высокий рост, выше среднего имперца, и немного раскосые глаза с разного цвета чешуйками на внешних уголках. – Шен, привет! Какими судьбами? – в смутно узнаваемом голосе сквозили искренние теплые нотки, но я кожей почувствовала, как разом напряглись оба дракона. Я высунула нос из-за спины Шанти и с неудовольствием заметила старую знакомую – Ширайанара. Принесли же ее демоны; потрясающая способность портить мне жизнь своим внезапным появлением. Тут она перевела взгляд на Шанти, и приветливая улыбка сменилась слегка виноватым выражением лица, в голосе появилось напряжение: – Привет… давно не виделись. Шаэрриан сказал, ты снова в деле, – она чуть нахмурилась, – а меня не выпускает, надоело в кабинете торчать, хочется действий. – Здравствуй, Шира, – ответил Шанти и прохладно добавил: – глава видит больше, чем мы, видимо, на то есть причины. С каких пор ты стала обсуждать его решения? Шен с неодобрением покосился на друга, хотел что-то сказать, но тут Ширазаметила меня, и ее лицо мгновенно превратилось в высокомерную маску, уголки губ поползли вниз. От дружелюбной девушки не осталось и следа. – Уже и сюда ее приволок? Ясно, в каком ты деле, – процедила она. – Не ожидала от вас, – драконица качнула головой и с укором посмотрела на водного. – Ты-то чего молчишь? – Мне вот просто интересно, – тут же вскинулся Шен, – тебя бесит сам факт присутствия человека среди нас или это скорее личное? Теперь Шанти покосился на Шениара, и у меня возникло ощущение, что он с удовольствием бы ему сейчас врезал. Зато на Ширу слова водного произвели противоположное впечатление – она задохнулась от возмущения, подавившись следующей репликой. Шениар же как ни в чем не бывало продолжил: – Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь, но порою тебя заносит. Шира, это больше тебя не касается, уймись. – Ну хватит, – все-таки вмешался Шанти. – Алистер важный свидетель и полноправный участник событий по диверсии, направленной на Триквестр. Драконица зло посмотрела на меня. Подозрительно, чего она взъелась? Только ли в моем происхождении дело? Что это еще за личное? Я выдержала ее взгляд не моргая: будь она хоть трижды не в духе, это ее проблемы. – Извини, нас ждет глава. На будущее, будь добра, держи свое мнение и необоснованные выводы при себе, а если появится что-то по делу, то всегда можно в письменном виде изложить соображения и в установленном порядке подать на рассмотрение. – Отлично! – фыркнула Шира. – Давно ли мы такие официальные стали? Хватит рассказывать сказки, я не вчера родилась. Желаю удачи в ответственном мероприятии по выкидыванию своей жизни на помойку. У меня зачесались пальцы от сдерживаемой магии, хотелось проучить обнаглевшую девицу, но я сдержалась, вовремя вспомнив наставление Альта, да и сомневаюсь, что смогла бы всерьез потягаться с ней. Шанти устало вздохнул и беззлобно ответил: – Серьезно, Шаэр ждет, мы пойдем. Как ни странно, его спокойный тон мигом остудил пыл блондинистой выскочки. Она задрала подбородок и проследовала дальше, бросив напоследок: – Шен, хоть ты ему объясни. Это же безумие, – в сторону нас с Лисом драконица подчеркнуто не смотрела. Водный вздохнул и проводил взглядом со смесью горечи и раздражения ее удаляющуюся спину. – Ну что, ребятки? Начало положено, – подытожил он. – Иди уже, – буркнул Шанти. И мы пошли. Всю оставшуюся дорогу я смотрела под ноги и размышляла о словах Ширы, они оставили неприятный осадок в душе. Поэтому вздрогнула, когда звучный бас разнесся по закоулкам очередного коридора с высоченным потолком. – Кого я вижу? А у нас парни уже ставки делать начали, куда тебя глава услал на этот раз. Что, мелкота, нашкодили? – Я снова высунула нос из-за спин парней, чтобы рассмотреть весельчака. – Ух, не завидую вам. Вчера отряд ловчих вернулся, говорят, Картану долго у главы торчал, даже построение пропустил. Меня на дежурстве не было, только со слов других и знаю. – Здравствуй, Шай. Ты бы сплетни меньше собирал, а то такими темпами и себе завидовать не сможешь, – укорил мужчину мой дракоша. Тот не особо проникся и, хохотнув, громким шепотом поведал водному: – Шалиас обещал тебя на чешуйки разобрать и забыть собрать обратно. – Это мы еще посмотрим, – напыжился Шен. За двустворчатыми дверями позади разговорчивого дракона послышался шум, он вмиг посерьезнел. – Глава Совета ожидает вас, прошу, – именованый Шаем распахнул двери и с непроницаемым лицом вернулся за стол рядом со входом. Ребята кивнули и молча шагнули вперед. Когда я проходила мимо стража, то явственно ощутила буравящий любопытный взгляд, и поскольку настроение было уже подпорчено, то нагло уставилась на него в ответ. Брови незнакомца поползли вверх, он открыл рот, и в этот момент на мое плечо легла рука Лиса. – Не стоит: целее будешь. Есть вещи, о которых спокойнее не знать и не болтать, – как-то даже немного с ленцой произнес иллюзор. Глаза взрослого, по виду явно старше Шена и Шанти дракона округлились, но рот он закрыл, так и не озвучив мысли. Поскольку ребята вошли первыми, то ничего не заметили. Лис легонько подтолкнул меня вперед, и я попала в просторную палату со сводчатым потолком и росписью на стенах. С одной стороны полукругом разместились длинные скамьи, расположенные рядами в три яруса. С другой – окно, через которое струились закатные лучи. Ровно по центру на белом мраморном полу стоял мужчина в накидке, похожей на те, что я уже здесь встречала. Он хмурился и пристально смотрел на драконов, те стояли чуть впереди, склонив головы. В темно-серых глазах главы Совета притаилась гроза, хотя по лицу определить настроение или мысли было сложно. И да, он оказался похож на мое личное солнце. Жуткое сочетание получалось – свет и тьма, вместе. Старейшина протянул руку ладонью вверх, словно даруя слово, и Шанти торжественно произнес, все так же не глядя на отца: – Приветствую главу Совета Старейшин. Многие знания и мудрость пусть пребудут с вами. Шениар повторил слово в слово, копируя позу Шанти. На всякий случай я тоже склонила голову и сосредоточилась на носках своих сапог. Со стороны Фелисана пришло успокоение, избавившее от напряженности, которая вновь сковала тело, стоило перешагнуть порог этой комнаты. – Рад видеть своих непокорных детей, – произнес Старейшина. Что-то я в его голосе радости не ощутила. – Вам известны причины, побудившие нас ослушаться, – вежливо, но непреклонно ответил мой дракоша. – Твои причины! – резко оборвал его отец. – Поведение Шениара Вилас Хаттори в высшей степени нелогично и заслуживает наказания. Дом Вилас оповещен о случившемся, дальнейшие разбирательства оставляю за главой рода. Я бросила осторожный взгляд из-под ресниц на Шена, он заметно расслабился. Неужели готовился к более страшному? Но тут Шаэрриан, кажется, главу именно так зовут, равнодушно добавил: – Ты лишен звания ардаута за тень, брошенную на наследие предков, ты не оправдал оказанное тебе доверие. Вот сейчас Шениар вздрогнул, едва заметно, но все же. И лицо стало слишком спокойное, словно бы ему все равно, но я знала: это не так. – Отчего столь суровое наказание? Он не сделал ничего… – Молчать! – рявкнул главный дракон, перебив сына. Я невольно вжала голову в плечи. – Решения Совета не обсуждаются, мои приказы не нарушаются, вы и так совершенно от рук отбились. Одна твоя выходка с ловчими чего стоила – думаешь, это игры? А если бы их не Картану возглавлял, а кто-то иной? Понимаешь, как сложно сохранять видимость обоснованности твоих поступков перед другими? С каждым разгневанным вопросом мне все больше хотелось забиться в щель. Угнетала мысль, что причина всех их неприятностей – я. – Можешь идти, – глава кивнул абсолютно невозмутимому Шениару, истинное настроение которого выдавали лишь чересчур плотно сжатые губы. Водный развернулся и, не глядя на нас, шагнул к дверям. – Какое доверие он не оправдал? – едва слышно спросил Шанти. – В чем конкретно его вина? Шен застыл, не оборачиваясь. Старейшина вздохнул. – Официально он не справился с возложенной на него задачей в установленном Светлоэльфийском Ареале. Преследовал личные цели под предлогом рабочего посещения Среднего Мира. Или вы можете предоставить доказательства обратного? – Нет, – сквозь зубы выдавил Шанти. – Мы собирались, но ловчие… – Я так и думал, – не дослушал глава. – И если ты не угомонишься и продолжишь спорить, я обнародую, в чем на самом деле он провинился. Тогда он не сможет восстановить свой статус, пока же это обратимо. – Понял, – вновь склонил голову Шанти. – Спасибо. Шаэрриан едва заметно поморщился. – Иди, Шен, – сказал он напряженной спине водного, – мы друг друга поняли, я надеюсь. (обратно)Глава 17
Когда за Хаттори закрылась дверь, Старейшина сложил руки на груди и менее официальным тоном поинтересовался: – Представляй гостей, ради которых ты предал дом Стэн, – Шанти дернулся, как от удара, но не возразил. Начал с Лиса, тот стоял ближе и вполоборота ко мне, тоже как бы прикрывая меня плечом. Получалось, что я частично укрылась за фигурами друзей. – Я обещал вам иллюзора, знакомьтесь. Фелисан любезно согласился навестить наш мир. – Шаэрриан Стэн Акатоши, – представился глава Совета, с любопытством рассматривая Лиса. – Рад встрече. Думаю, не одному мне хотелось бы с вами познакомиться. Могу я рассчитывать на ваше присутствие на ближайшем собрании Совета Старейшин? Визиты Иллюзорных кошек в миры Триквестра настолько редки, что даже мои собратья знакомы с вами лишь по старым летописям. – Можете, – улыбнулся Лис, – особенно если это собрание будет посвящено разбирательству по одному интереснейшему делу, – глаза старейшины опасно потемнели, а друг безмятежно продолжил: – Я, признаться, любознателен сверх меры и иногда склонен проявлять чувства. Так уж сложилось, что судьба одной человеческой девушки попала в зону моих интересов. Собственно, потому я и здесь. – Вы не можете влиять на равновесие сил, – тихо, но с каким-то скрытым вызовом произнес отец Шанти. Иллюзор улыбнулся шире. – Верно. Правда, границы допустимого ведомы только мне. Уверены, что ее жизнь настолько важна в системе мироздания? Лично я перестала понимать смысл их разговора, довольствуясь смутными догадками, зато Шаэрриан понял отлично. – Ни в чем нельзя быть уверенным, всегда остается крупица неподвластных даже Высшим Силам обстоятельств. Добро пожаловать в Небесную Долину, двери Совета Старейшин открыты для вас. – Благодарю за оказанное доверие, – перестав улыбаться, совершенно серьезно ответил Лис. Как у них все сложно. Пожалуй, мне лучше и впрямь помалкивать, чтобы не ляпнуть что-либо не то и не вовремя. Стоило только додумать последнее, как одновременно со словами главы: «Итак, я жду», друг посторонился, и впервые за время разговора отец Шанти посмотрел на меня прямо. Я инстинктивно скрестила руки на животе, будто закрываясь от его тяжелого, недружелюбного взгляда, но своих глаз не отвела. Высшие знают, каких усилий мне это стоило, возможно, если бы не незримая поддержка двух дорогих мне нелюдей – не смогла бы. – Алистер Дэйл, моя избранница, – далеким, с трудом пробивающимся в сознание голосом объявил Шанти и положил на мое плечо ладонь. Сразу стало легче дышать, я даже сумела выдавить из себя улыбку. Уж не знаю, какая она получилась, но я старалась. Реакция главы на мою попытку выглядеть приветливо оказалась неожиданной. Старейшина побледнел, словно увидел восставшего призрака, отчего темные, цвета спекшейся крови чешуйки возле глаз стали выделяться еще отчетливее. Зрачки расширились и практически заполнили радужку, во властной позе появилась напряженность, а губы искривила горькая… усмешка? Лишь на краткий миг проявилось его истинное состояние, но не более. Наверное, глава Совета Старейшин лучше, чем кто бы то ни был, должен уметь владеть эмоциями. Он моргнул и в следующий момент смотрел уже исключительно на Шанти. Странное дело: мне казалось, все вернулось к исходному положению, но пришедший от любимого шквал взметнувшегося отчаяния с едва уловимой примесью надежды по-настоящему обескуражил. Что же такого сын разглядел в отце, чего тот не выдал ни единым жестом или словом? Да, драконы сильно отличаются от нас, их выдержке можно позавидовать, а чтобы научиться понимать истинную суть и мысли, понадобится прожить бок о бок не один десяток лет. Следующие слова Старейшины лишь укрепили эти мысли. – Удивительные узоры выплетают из нитей судеб Высшие, – спокойным, почти ласковым тоном произнес он. – Не думал, что доведется так близко заглянуть в глаза прошлого. Ты отчаян и самонадеян, Аан. – Вы не оставили мне выбора, – хрипло отозвался Шанти. – Я предупреждал. – Выбор… – задумчиво ответил глава и придирчиво оглядел меня с ног до головы, на этот раз совершенно равнодушно, – выбор есть всегда, сын. Другой вопрос, что он тебя не устраивает. – Не устраивает, – эхом повторил любимый. – И не устроит никогда, я принял решение. – Упертый, – досадливо скривился его отец. – Ты полагаешь, ее сходство что-то изменит? – Шанти бросил на меня быстрый обеспокоенный взгляд и чуть сильнее сдавил плечо. Сказать, что я ничего не понимала, значит, вообще ничего не сказать. Покосилась на Лиса, тот ободряюще подмигнул и едва заметно кивнул, мол, все в порядке. Ну-ну. – Я надеюсь, из уважения к прошлому вы хотя бы попытаетесь принять… – Мальчишка, – перебил Шаэрриан. Вокруг нас запульсировал невидимый, но ощутимый энергетический купол. Пододвинулась к любимому, на всякий случай, так спокойнее и за него, и за себя. – Я тебе уже говорил, что это ничего не значит, с тех пор мое мнение не изменилось. Наоборот, большинство Старейшин еще помнят дерзкого мага, бросившего вызов непреложным устоям нашего мира. Ему оказали честь, а он отплатил болью и кровью наших детей. Как думаешь, станут они слушать? Достаточно им увидеть ее лицо, и приговор уже будет объявлен. Шанти слушал спокойно и молча, лишь немного побледнел. Глава потер виски, стряхнул кисти, словно на пальцах скопилась незримая усталость. – Ты же не сказал ей, да? Вижу, что нет. – Я навострила уши, растерянно переводя взгляд с одного дракона на другого, они оба закрылись, превратив лица в маски. – Не сомневаюсь, ждал удобного момента. Ну не буду портить тебе удовольствие – сам объясняйся с ней. Время, сын! Я дал тебе столько времени, а ты так бездарно его использовал. Девочка даже не понимает глубины твоих чувств. Она просто не способна их постичь, а ты счастлив довольствоваться крохами? Шанти поморщился. – Ты знаешь не все. Я нашел больше, – уже не соблюдая церемониального обращения, возразил он. – Да знаю я; думаешь, не в курсе, как ты перетряс главный архив? Давно столь рьяно не гоняли пыль со старых фолиантов. – Тогда почему?.. Ты же и сам догадывался, затем и начал эти странные поиски. – Никогда не верил в его затею, но всегда оставлял место надежде. Теперь знаю, что зря. Она человек. Видишь же: просто человек. Если бы он нашел способ вдохнуть жизнь в слабое, нежизнеспособное тельце новорожденного, ради которого… – главный дракон замолчал, так и не закончив фразу, и продолжил совсем иную мысль: – Когда Хранители не смогли понять, с чего вдруг тихие воды Источника стали беспокойными, в моей душе поселились сомнения. Та самая надежда, спящая долгое время в потаенных глубинах сердца, пустила ростки, и я решил проверить. Рик отказался от силы и скрыл ее на дне Источника – отличная защита. В подходящее время она бы почувствовала наследника – того, кому была завещана и предназначена. – Я справился с твоим заданием, нашел то, что Старейшины искали столько лет. Именно ее украл Хранитель, потому что имел на то право. – Совет считал иначе, – качнул головой Шаэрриан. Мне захотелось крикнуть: «Да посмотрите же уже на меня! Что здесь, демоны раздери, происходит?». Но я промолчала, а глава продолжил: – Ты ошибся, Аан. На что ты рассчитывал? Эта девушка совсем юная для дочери рода Сияющих. Просто человек, ее родила человеческая женщина, в ней нет ни капли драконьей крови. Какую сумасшедшую теорию ты подвел под оправдание неопровержимых доказательств? – При всем уважении, отец, не спеши с выводами… И вновь глава перебил Шанти: – Рик просто попытался прожить нормальную жизнь. Как видишь, отчасти ему удалось. Не нам судить мертвых, – глава улыбнулся, в той улыбке не было ни капли веселья. – Я тоже ошибся: не взросление полукровки стало причиной волнения Источника. Возможно, я хотел видеть то, чего на самом деле не было. Судьба изволит шутить, заставляя меня проживать по второму кругу одни и те же события. – Может, Высшие хотят, чтобы ты научился чему-то? Сделал на этот раз правильный выбор? – И я сделаю, будь уверен. Чувства делают нас слабыми, а слабость губит. Шанти покачал головой. – Ты не понял, взгляни шире. Тебе дана возможность исправить прежние ошибки, расплатиться с тем, по кому болит душа столько столетий. Подари право на счастье его наследнику. Шаэрриан продолжал улыбаться, тогда как в глазах читалась скорбь. – Недавно ты сказал мне обратное: «Не смог спасти тогда, не выйдет и сейчас». Любимый закаменел, я почувствовала, как похолодели его пальцы. – Я говорил о другом. – Неважно, я запомнил. И знаешь, я все же попытаюсь, но пойду не тем путем, на который ты так настойчиво намекаешь. Они не примут ее, пойми. Не приняли тогда универсала, умнейшего ученого, принесшего много пользы этому миру, тем более не примут слабую, не способную о себе позаботиться, бесполезную юную особу. – Я бы не торопился принижать ее значимость, – мягко вмешался Лис. Все мы будто только сейчас вспомнили о его присутствии. Старейшина ничего не ответил. Вообще, было странно, почему он настолько откровенен в присутствии иллюзора. Забавно, обо мне говорили так много и так, словно меня здесь и вовсе нет. А я наивно полагала, что захотят допросить. Но никто даже не собирался снисходить до того, чтобы узнать мое мнение, услышать мой голос и мои мысли. – Отец, я… В дверь громко и настойчиво постучали, оборвав Шанти на полуслове. Донесся голос стража: – Глава, прошу прощения, но, боюсь, это важно. Саинари требует немедленной аудиенции. С ним Лестар и Рамису, взволнованные – что-то снова с Источником. – Понял, – коротко ответил главный дракон. – Зови, мы закончили. – Страж скрылся, отец Шанти указал нам на выход. – Идите, позже сообщу свое решение. Фелисан, если будет угодно, мой дом в вашем распоряжении. – Благодарю, – с достоинством откликнулся Лис и потащил меня за собой в коридор. Я отметила, как глава подчеркнуто проигнорировал одну бесполезную «всего лишь человечку», не предложив крова, не удостоив прощальным словом. Перспектива породниться с надменным Старейшиной совсем не прельщала, хотя о чем это я. Еще успела расслышать сказанные сухим тоном слова Шаэрриана: – Ты здесь без сопровождения только потому, что Картану повелся на твои манипуляции. Завтра жду подробный отчет и доказательства причастности демонов к нарушению равновесия Триквестра. Дальнейшие слова главы и ответ Шанти я не разобрала, дверь закрылась. Мы прошли немного вперед, я все время смотрела исключительно под ноги. За что и поплатилась, натолкнувшись на незнакомца, облаченного в светлый плащ, из-под которого выглядывала белая хламида с золотым узором по краю. – Внимательнее, – недовольно буркнул мужчина и посторонился. Не поднимая глаз выше его груди, я прошмыгнула вперед и, обогнав Фелисана, прикрылась им, как щитом. – Малышка, ты бледная вся, – тут же заметил друг. – А в палате держалась молодцом. Предупреждал же, драконы медленно перестраивают взгляды, Шаэрриан к тому же владеет не всей информацией. Зато твой драконенок намного смышленее, чем я думал. Мне было так страшно, что я пропустила мимо ушей сомнительную похвалу в адрес Шанти. – Лис, – прошептала я, придвигаясь к другу вплотную, – в подземельях я видела человека в похожей одежде. Сомневаюсь, что это простое совпадение. – Уверена? – тут же ухватил суть иллюзор и обнял меня, напряженно всматриваясь в область чуть повыше переносицы. Нервно пожала плечами. В том состоянии, что я находилась, трудно быть в чем-то уверенной, но… Почему тогда заходится сердце? Покалывающий холод мгновенно сковал конечности, хотя умом я понимала, что сейчас мне ничего не угрожает. – Занятно, – пробормотал Лис. Мы отошли к огромному окну, за которым вечерний сумрак укутывал незнакомый город. Всюду зажигались уютные огоньки, а я чувствовала себя лишенной права на такой вот, свой собственный огонек в этом мире. Осознание последнего почему-то вызывало тоску. Впрочем, вскоре незаметно для себя я успокоилась, бросила подозрительный взгляд на котишку, но тот сделал вид, что ни при чем. Спустя совсем немного времени к нам присоединился Шанти и тут же поймал мою руку. – Прости, – первое, что произнес он. Я удивленно моргнула и неуверенно улыбнулась. – Мне, конечно, многое было непонятно, и тебе придется долго отвечать на вопросы, но пока я не понимаю, за что должна прощать. – Пойдемте домой? Я так вымотался. Кажется, этот день длится вечность. – Да, часто ожидание намного тягостнее, чем само действие, – согласился Лис. – Мне даже пытки такие знакомы: приговоренный знает о своей участи, но ему не сообщают о дате исполнения наказания. И вот он ждет свой кошмар каждое новое мгновение, многие либо сходят с ума, либо радуются, как дети, когда ступают последней дорогой на казнь. Мы с Шанти переглянулись, и я озвучила: – Ты, наверное, думал, что поддержал сейчас, ободрил, да? Иллюзор потянулся и посмотрел совершенно невинным взглядом. – Просто наблюдениями поделился. А надо ободрять? Почему-то мне казалось, что он все отлично понял, но по виду не скажешь. Все-таки очень иной, иногда так сложно понять ход его мыслей. Я закатила глаза и решила хотя бы этим не забивать голову. – Идем, – кивнула дракоше, – тоже устала. Стемнело очень быстро, и теперь волшебная атмосфера города навевала мысли о романтике и далеких путешествиях в невиданные земли. По-летнему теплый вечер, наполненный ароматами цветов, ласкал уставшее тело и измученную волнениями душу. Снизу доносился смех, говор, бряцание металла и стекла, еще какие-то звуки. Иногда пролетали стремительные темные силуэты. Ветер всколыхнул мои волосы, я подставила ему лицо и улыбнулась. Стоило покинуть стены дворца, как снова захотелось мечтать и надеяться на лучшее. Странно, нелогично, но хотя бы это у меня есть – немного времени в кругу друзей и красивой природы. На верхних ступенях бесконечной лестницы сидел и смотрел на звезды Шен. Опустилась рядом и вытянула ноги. – Тут так красиво, даже уходить не хочется, – поделилась я с водным. – Можно фантазировать и представлять себе разные судьбы. – Странная ты, Алиска, – откликнулся он. Я тихонько фыркнула: – Кто бы говорил. Он повернул голову в мою сторону, и я рассмотрела здоровенный синяк под глазом. – Шее-ен?! Дракон скривился. – Да ерунда, сойдет уже завтра к утру. С недоумением перевела взгляд на Шанти. Тот мягко, но решительно потянул меня, заставляя подняться с прохладного камня, спросил: – Шалиас? – Ага, – нехотя пробурчал Шен. – Разбор по чешуйкам застал меня немного врасплох. Принесли же его демоны сюда так не вовремя. – Может и к лучшему, зато теперь перед родителями прикроет. Ты же знаешь, он когда гнев выплеснет, уже потом и слушает, и не злится. Отходчивый. – Шен… прости, пожалуйста. – Ребята слажено уставились на меня. Я смутилась и пояснила: – Глава, он тебя… – А, – махнул рукой водный, – не заморачивайся. – Он тоже поднялся на ноги. – Звание – дело наживное, я его рановато получил, по идее, теперь буду как все. На самом деле, Шаэрриан, можно сказать, еще только пальчиком погрозил, а не действительно разнес по полной. Так что переживу. Заметила, как поджал губы Шанти, и я его понимала: неприятно чувствовать себя повинным в неприятностях других, особенно тех, кого любишь. – Чего не улетел? – уточнил Шанти. – Да как-то вас дождаться хотел, так спокойнее. Что решили? – Не самое удачное место для подобных разговоров. – Я отрезал нас от зоны слышимости, – отозвался Лис. Драконы уважительно кивнули. Шанти закончил мысль: – Не верит он и не слышит, но мы еще поговорим. Пусть сначала с первыми впечатлениями справится, а потом на второго Темного лорда во всей красе полюбуется. – Видел Хранителей, мимо меня пронеслись, глаза круглые. – Вот они-то нас и прервали, – кивнул Шанти. – С Источником что-то? – Можно и так сказать, – уклонился от прямого ответа любимый, чем удивил меня. Значит, информация относительно Источника не относится к общедоступной? – Понял, не лезу, – сделал аналогичные выводы и сам Шен. – Ладно, держи в курсе. Я с тобой, как и говорил. Мой дракоша крепко пожал руку друга, и без слов было видно, как много для него значит поддержка Шениара. – Может, с нами? Водный хмыкнул и ехидно на меня покосился. – Нет уж, Алиска меня отравит чего доброго или опять выкрасит. Она на тебя виды имеет еще с самого нашего прилета сюда. – Гад. Я мгновенно вспыхнула, надеюсь, в потемках было не очень заметно, и прошипела что-то на тему длинных языков, чувства такта и заначки отменного яда быстрого действия. – Что и требовалось доказать, – ничуть не усовестившись, заметил Шен. – Все-все, вы как хотите, а я в гнездо, спать и еще раз спать, не приходя в сознание, сутки, не меньше. Дом, милый дом, наконец-то ноги протяну. – Ну вот как на этого говоруна можно дуться, спрашивается? Вскоре над россыпью цветных огней мелькнула еще одна крылатая тень. Я улыбнулась, ощутив теплые руки любимого на талии. – Домой? – ласковый шепот на ушко. – М-м-м, что есть дом? – Покажу, где живу, интересно? – Конечно, – встрепенулась я, но тут же с подозрением уточнила: – А это то же место, где живет глава Совета? – Почувствовала, как Шанти улыбается мне в макушку, развернулась в кольце его рук и заметила: – Меня к себе он не приглашал. – Трусишка, зачем приглашать, когда ты и так уже практически часть семьи. Я покачала головой, не разделяя настроения Шанти. Встречаться с драконом всея Долины в свободное от выделенного на надругательства надо мной время совсем не хотелось. – Где Лис? – с запозданием отметила я опустевшую каменную площадку, повертела головой – никого. – Полагаю, мысли Шена оказались созвучны нашему гостю из Хаоса, – в ответе дракоши слышалось веселье. – Даже не попрощался, – пробурчала я, пряча смущение. – А я пропустила, как он ушел. – Брось, эти существа всегда ходят сами по себе, не думай об этом. Просто он почувствовал, что пока не нужен тебе, вот и все. Так летим, или ты хочешь еще полюбоваться на город? – Летим, – со вздохом ответила я. Все-таки усталость давала о себе знать. На удивление, Шанти не перекинулся в дракона, а, выпустив меня из объятий, сделал несколько пассов, и перед нами открылся мерцающий серебристым свечением портал. – Но… – начала я, любимый мягко перебил: – Хватит с тебя на сегодня полетов. Давай уж как-нибудь скромно, без размаха, раз – и дома. Спорить не стала, взяла его за руку, и мы вместе шагнули в прохладное ничто. В следующее мгновение я стояла посреди просторной гостиной, богатая обстановка прозрачно намекала на высокое положение хозяев дома. И что-то неуловимое выдавало присутствие здесь женской руки. Я с ужасом осознала одну очевидную вещь. – Что с тобой? – спросил Шанти, вглядевшись в мое лицо. – Мама… Он недоумевающе нахмурился. – Иннара осталась в безопасном месте, за ней… – Да нет, твоя мама! Пара секунд понадобилась дракоше, чтобы понять причину моего волнения, затем он просто-напросто рассмеялся и не без ехидства поддел: – Ну, я-то с твоей познакомился, око за око. Я застонала и спрятала лицо в ладонях. Он подошел и обнял, уже нормальным тоном произнес: – Выдыхай, ее сейчас нет в столице. Это, конечно, обнадежило, но не очень. И почему, почему я ни разу не подумала? Естественно, моё солнце имеет семью, и если с отцом все ясно, то мысли о маме вызывали еще большую панику. Шанти будто прочел это в моей голове. – Родная, это очень по-детски, серьезно, оно того не стоит. Хорошо ему рассуждать. А я не дракон с ментальной броней в бесконечной степени, чтобы как он с невозмутимым видом повергать окружающих в трепет одним уничижительным взглядом… Губ коснулось его горячее дыхание, все посторонние, да и вообще все мысли тут же осыпались бессвязной горсткой пепла, сожженные в воспламенившихся чувствах. Задохнулась от нежности, утрачивая связь с действительностью, во всех трех мирах остались только мы двое, и только мужчина напротив был сейчас по-настоящему важен. Сердце как безумное колотилось в груди, стремясь вырваться и соединиться со своей второй половиной. Шанти целовал, не отрывая колдовского, пленяющего янтарными всполохами взгляда, и у меня не оставалось сил отвести свой. Зачарованно следила за расцветающим алым узором на радужке и все глубже погружалась на дно неизведанной пропасти, откуда совершенно точно знала: не вернусь. Я уже никогда не смогу жить прежней жизнью и за своим личным солнцем готова шагнуть хоть в огонь, хоть в сам Хаос. Когда любимый с едва различимым стоном прервал поцелуй, оказалось, он держит меня на весу, а я обвила его и ногами, и руками, прижимаясь всем телом, боясь отпустить. – Прости, родная, не удержался, – хрипло прошептал он. Я не сразу смогла ответить, а когда получилось, то тоже не узнала собственного голоса: – Мне… понравилось, держи меня крепче и никому не отдавай. Он судорожно вздохнул, и все-таки осторожно расцепил мои руки, дальше я уже сама соскользнула на пол. Я видела, как он напряжен, и хоть до конца не понимала причин, не хотела мучить. В голове моего слишком правильного и рационального дракоши сражались его личные демоны. Подожду. Главное, он больше не пытается внушить мне, что нам лучше остаться чужими друг другу. – Хочешь поесть или что-то еще? – сменил тему Шанти, прогоняя неловкую тишину. Кивнула, уверенная, что сейчас мне вряд ли кусок в горло полезет, но отвлечься действительно стоило: в крови до сих пор бурлило предвкушение чего-то непознанного и бесконечно манящего. Он взял меня за руку и повел по светлому коридору через увитую зеленью арку. На кухне усадил на стул с высокой резной спинкой, сам принялся хлопотать в поисках съестного. Странно и непривычно было наблюдать за домашним дракошей. Не сдерживая себя, улыбнулась. Перехватила его удивленный взгляд и качнула головой, мол, ничего особенного. Он подмигнул и вернулся к прерванному занятию, но тут же смущенно произнес: – Родная, с предложением поесть я поторопился. Мамы давненько нет дома, отец в такие дни здесь почти не бывает. В общем, не думаю, что тебя привлекут остатки зачерствелого пирога и сомнительной свежести… хм, даже и не знаю, чем оно раньше было, – Шанти брезгливо вытряхнул содержимое тарелки в ведро, пробурчал: – Мог бы и прибрать, чтобы не испортилось. – Ничего страшного, давай просто чаю попьем? – Ну да, полдня и без крошки во рту. – Хотела возразить, но мысль о том, что он тоже ничего не ел, мигом остудила пыл. – Подождешь меня тут? Я быстро. Оставаться одной было откровенно жутко, вдруг придет кто-то из хозяев и… – Не придет, – словно прочитал мысли Шанти. – Никто не придет, я действительно: одно крыло там другое здесь. Скрепя сердце кивнула, выглядеть в глазах любимого еще большей трусихой, чем уже есть, не хотелось. – Можешь пока посмотреть дом, – бросил он мне, скрываясь из виду. Когда хлопнула входная дверь, я обхватила плечи руками, будто это могло защитить. Соберись, Алиса! Ты там, куда стремилась всем сердцем, с тобой рядом любимый и пока все хорошо. Вот и нечего поддаваться слабости, нужно ценить каждое мгновение. Смела ли ты мечтать о настолько крутом повороте в судьбе, отправляясь из дома в столицу? Да, не все безоблачно, чего уж там – над головой вовсю сгустились тучи, но ведь я ни о чем не жалею. Взъерошила челку и решительно поднялась на ноги. Я воин, я воин, тролль всех зацелуй. Из кухни через двустворчатые двери с цветными стеклами можно было попасть на просторную террасу, куда я и шагнула. Голову сразу вскружил пьянящий аромат цветов, теплый ласковый ветерок пощекотал кожу, одновременно обнимая и успокаивая. И все же это прекрасный мир, мне здесь очень нравилось. Забыв о душевных терзаниях, наплевав на всех вместе взятых надменных рептилий, я искренне пожелала, чтобы Небесная Долина когда-нибудь стала и моим домом тоже. Удивительная природа, красота в каждой мелочи, безграничные просторы и дурманящая атмосфера свободы – все здесь было пропитано именно ею. Полетом и танцем с ветрами. Внимание привлекли две крылатые сущности, которые гонялись друг за другом и забавно попискивали. Я не знала, как они назывались, никогда прежде не сталкивалась с подобными. Игра малюток прогнала последние остатки хмари с души. От тонких прозрачных крылышек существ исходило зеленоватое свечение, а вытянутые, покрытые пушком тельца так и манили погладить. Подошла к краю террасы и облокотилась на каменные широкие перила, стараясь рассмотреть симпатичных зверьков получше. Малыши заметили меня, уселись неподалеку и умильно поблескивали глазками-бусинками. До чего же хорошенькие! Протянула руку – вдруг еще и не из пугливых? Зверьки заинтересованно переглянулись и мелкими шажочками немного приблизились. Пространство огласил требовательный писк, а их светящиеся крылья затрепетали, готовые в любое мгновение сорваться в полет. Возможно, они были не прочь подкрепиться, а у меня ничего съедобного нет – жаль. За спиной послышался шум, я обернулась: Шанти, и правда, вернулся быстро. – Я здесь, – позвала его. Еще успела заметить улыбающегося дракошу с полными сумками снеди в руках, а в следующий миг время понеслось с бешеной скоростью, позволяя сознанию фиксировать только отдельные картинки. Вот глаза любимого расширились от ужаса, он что-то крикнул, но слова потонули в отвратительном скрежещущем звуке. Шанти разжал пальцы, вскидывая руки и творя заклинание. По полу рассыпались кульки с продуктами. Перепрыгивая через них, он метнулся в мою сторону. Рядом взревел столб пламени, быстро распространяясь вдоль террасы и отрезая нас друг от друга. Спину полоснуло чем-то острым, вспарывая одежду и кожу. Я закричала от боли. На белоснежные мраморные плиты упали алые капли крови, растекаясь в безобразные кляксы. Подняла глаза к небу и заметила, как создания, еще минуту назад вызывающие желание гладить и тискать в объятиях, заканчивают трансформацию в страшных шипастых тварюг. Теперь светились не только их крылья: с раззявленых пастей капала зеленая слюна, а такого же цвета глаза горели предвкушением. Монстры издавали те самые мерзкие звуки и пытались прорваться сквозь ярко-алое пламя, ставшее моей защитой. С шипением обжигались, отлетали и вновь совершали атаки. Пространство начало кривиться и искажаться, ноги подкосились, и я упала на колени. Больно, очень больно, но на крик больше не осталось сил. Закрыла голову руками, пытаясь вернуть четкость восприятия. Жжение в спине все нарастало. Шанти пробился за разъединившую нас черту огня. За секунды до того, как он подхватил меня на руки, из слепящего светом портала совсем рядом шагнул Шаэрриан Стэн Акатоши и властным жестом погасил пламя. Зверюги издали торжествующий клекот и метнулись в нашу сторону. Шанти развернулся, закрывая меня собой. Глава Совета бесстрастно проследил за тем, как к его ногам рухнули два окровавленных тела, опутанных сетью энергетических нитей. Существа дернулись и замерли, словно погруженные в глубокий сон. Разом навалившуюся тишину нарушал лишь треск пробегающих по ловчей сети разрядов. Затем на террасе прозвучал холодный злой голос Старейшины: – З-з-замечательно! О чем я и говорил: ей не место в Долине. – Белоснежный хитон главы развевался на ветру, подчеркивая потемневшие от гнева глаза. Шанти не ответил, он шептал мое имя, одновременно исследуя спину. Его прикосновения отдавались болью, терзая и без того пылающую кожу. Я застонала и попыталась отстраниться. – Тише, родная, потерпи, сейчас станет легче. Лиса, Лисонька, только не закрывай глаза, пожалуйста, все будет хорошо, – родной обволакивающий голос становился все глуше. (обратно)Глава 18
Ледяной порыв ветра привел в чувство. Чужой, не принадлежащий этому миру – по коже поползли мурашки, вызывая смутные воспоминания о том, где я уже испытывала подобные ощущения. Распахнула глаза и увидела взъерошенного Фелисана. Его вид был далек от добродушного: оскаленные клыки и вздыбленная шерсть красноречиво передавали настроение друга. Быстро оценив обстановку, он удостоил мимолетным взглядом неподвижных тварей и в один прыжок оказался рядом со мной, потерся о плечо. Обняла его за шею, чувствуя, как действительно становится легче, через какое-то время смогла дышать ровнее и глубже. Зажмурилась: Высшие, какое блаженство, когда боль притупляется, сменяясь спасительной эйфорией. – Надо промыть раны, в них какая-то гадость, которая не дает залечить, – сказал Лис, обращаясь к Шанти. Тот кивнул, поднимаясь на ноги вместе со мной. – Яд скайларов устойчив к магическому воздействию, тем они и опасны. Здесь одной промывкой ран не обойдешься, – к нам подошел Шаэрриан. – Какого пекла они вообще здесь объявились? – рыкнул Шанти. – Хороший вопрос, – задумчиво ответил его отец. – Слабо верится в совпадения. Дальше разговора не получилось, любимый отнес меня наверх, уложил на просторную кровать. Бережно избавил спину от остатков одежды, принес миску с водой и начал обмывать раны. Все это время Лис мерил шагами комнату, постукивая себя хвостом по бокам. – Что там? – спросила я, устав наблюдать его мельтешение. Ответил дракоша: – Четыре глубокие царапины. – Да? А мне казалось, там живого места не осталось. – Действие яда, но Фелисан замедлил процесс разъедания тканей. – Справитесь дальше? – уточнил котишка, замирая. Теперь ответил Шаэрриан, показавшийся в проходе: – Я вызвал лекаря, все равно нужно противоядие, одной водой тут не отделаешься. – Сколько у нас времени до того, как перестанет действовать обезболивание? – спросил мой дракоша. – Часа два-три есть точно, – подумав, ответил Лис. – Хорошо. – Хорошо?! – разозлился Шаэрриан. – Где ты увидел тут хорошее? И часа не прошло, как вы покинули дворец, а уже вляпались в неприятности. Всего лишь в первые сутки в Долине. А если бы я не укрепил защиту на доме? Как чувствовал, что в творящемся безобразии лишняя предосторожность не повредит. – Вот почему ты так быстро, – пробормотал Шанти. – Я тоже думаю, что случившееся далеко не случайность, – вмешался Лис. – Но сейчас мне нужно помочь Форт Абигайлу: в Империи новые толчки землетрясения, теперь в районе столицы. Я попыталась приподняться, но Шанти настойчиво удержал. – Как усадьба? – Нормально, у них все в порядке, а вот мелкому сейчас нелегко. – Иди! – взмолилась я. – И спасибо. – Да уж, – пробурчал иллюзор, медленно исчезая. Усатая голова со сверкающими изумрудами вместо глаз недовольно фыркнула: – Надеюсь, в ближайшее время ты глаз с нее не спустишь. Я не видела лица Шанти, но почувствовала, как он напрягся. Когда в комнате остались только драконы и я, Шаэрриан повторил: – Верни ее обратно, Аан, пока не поздно. – Не знаешь, как объяснить присутствие человека в своем доме? – зло ответил Шанти. – Кого ты позвал – Шаэну? – Уймись, – на удивление спокойно ответил глава Старейшин. – Шаэна лучше всех разбирается в тварях с Наширы. И чем ты вообще недоволен, я не пойму? Все для вас. – Она же первая и соберет Совет. – Не соберет, не до тебя пока. Шанти накрыл мою спину полотенцем, поднялся на ноги. Я продолжала сопеть в подушку и изображать неодушевленный предмет. Присутствие его отца угнетало, я опасалась лишний раз шевельнуться, чтобы не привлечь внимания. – Как ты, родная? Пришлось повернуть голову, чтобы ответить. Заметила, как недовольно поджал губы Шаэрриан. – Жду тебя внизу, – процедил он и вышел. Я облегченно выдохнула. – Гораздо лучше, – даже попыталась улыбнуться. – Щиплет немного, а больше ничего вроде. Шанти погладил меня по волосам. – Отдыхай пока, я сейчас все-таки приготовлю нам поесть, тебе нужны силы. У меня в комнате тебе уж точно ничего не грозит: повсюду защита. Кто-то отлично продумал ходы и воспользовался единственным способом тебя достать – вне стен дома. И судя по тому, как оперативно все провернули, этот неизвестный боится, а значит, для него запахло жареным. Вспомнила испугавшего меня мужчину в белой одежде, встреченного во дворце Совета. Может быть такое, что он тоже узнал меня? Хотела поделиться с дракошей, но тот уже собрался уходить, да и злить еще больше Шаэрриана вынужденным ожиданием не хотелось. Потом скажу. – Насчет Шаэны не бойся, вообще, отец прав: она лучшая в своем деле и быстрее остальных разберется с противоядием. У нас есть два часа, нужно успеть. Дракоша скрылся за дверью, а я почесала нос и огляделась. Уютная комната в светлых тонах, как и весь дом. Много белого и кремового цвета. Мебель из металла и стекла? Нет, стеклянные стулья – это было бы странно. Материал, из которого они были изготовлены, выглядел прочным, легким и пластичным, так как принимал самые замысловатые формы. В общем, пребывание в другом мире я прочувствовала в полной мере. От пейзажей, архитектуры и обстановки до обманчивых обитателей Небесной Долины. От легких занавесок взгляд скользнул вправо по стене, и сердце забилось чаще: там висел мой детский рисунок. Мой! Кривенький и косенький дракончик держал за руку… э-э-э… принцессу. Большая корона, которую уж точно ни с чем не перепутаешь, гордо восседала на голове схематичной девочки. Я рисовала его для папы… Хм, интересно, откуда здесь мои художества? И когда Шанти успел побывать у меня дома? Некстати пришла мысль, что теперь этого самого дома больше нет. Высшие, как все сложно и запутано. Когда же выдастся спокойное время, чтобы сесть и не торопясь, без оглядки по сторонам поговорить обо всем на свете? У меня накопилось столько вопросов к дракоше, вот и странные намеки главы Старейшин сегодня во дворце. Прислушалась: было до безобразия тихо, нечего и надеяться поймать разговор отца с сыном. В приоткрытое окно просачивался свежий ветерок, играя с тонкими занавесками, невесомо трепал листы бумаги на столе. От нечего делать попробовала призвать стихию, чтобы с ее помощью подтянуть к себе записи и за чтением скоротать время. Это я зря. Перед глазами тут же поплыло, навалилась слабость. Свернула непрошенную деятельность и продолжила мирно таращиться в край прикроватной тумбы. Мысли вяло колыхались в голове, рождая бессвязные образы. Было хорошо и спокойно, только легкое жжение в спине мешало окончательно задремать. Хотелось перевернуться, но я решилась только на то,чтобы угнездиться полубоком – так виднелось звездное небо через огромное окно над головой. Или не окно, неважно. Главное, теперь мне открывался потрясающий вид. На ум пришло наше путешествие к оркам, где мы с Лисом тоже любовались небом прямо из походного купола. От тех воспоминаний сознание скакнуло в Подземное Царство – там котишка показывал иллюзию неба совсем иного, загадочного мира. Мира с созвездием «Дракона». Легкие шаги вырвали из состояния оцепенения – в комнату вернулся Шанти с подносом, уставленным аппетитно пахнувшими тарелками. Живот, несмотря на рассуждения мозга, однозначно заявил, что хочет есть. Дракоша помог сесть и бдительно проследил, чтобы я не вздумала отлынивать от ужина. Ужина ли? Понятия не имела, сколько сейчас времени что в Долине, что у нас в Среднем. – Ты еще с Синих Копей не отошла, так что не возмущайся, – увещевал дракошка. Никак не отучусь от этого прозвища. Сидящий рядом крепкого сложения молодой мужчина меньше всего располагал к подобному сравнению, но что поделать, слишком долго я знала его лишь в той вредной и задиристой ипостаси. – Фу, не вспоминай, – скривилась. Он отвел глаза и тихо произнес: – Постараюсь. Ну вот, могла бы и промолчать. – Шаэрриан теперь еще больше настроен против меня? Шанти поморщился – да я гений менять темы, честное слово. Чего бы хорошего вспомнить? – Люблю тебя, – закончила невпопад. Пусть не очень оригинально, зато искренне и, наверное, это единственное хорошее за последнее время, что у меня есть. Он усмехнулся, подталкивая ко мне лакомства. Вздохнул и стащил последний кусочек вяленого мяса. Я не возражала, давно перейдя на сладкое. – Раз все так быстро завертелось, отец не стал дожидаться завтрашнего дня и сам посмотрел запись с кристалла, – дожевав, сообщил Шанти. С беспокойством на него посмотрела, помня слова Форт Абигайла. – Ты тоже видел? Он отрицательно качнул головой, я выдохнула. – Отец показал мне лишь отрывки, относящиеся непосредственно к личности предателя. Честно говоря, я удивился, потому что хотел взглянуть и на самого второго Темного лорда. Глава спешил, и я не стал спорить, главное, теперь мы знаем того, кто так долго водил нас за нос – это один из Хранителей. – Любимый сжал кулаки и выплюнул последнее слово: – Человек. – Тот мужчина в белых одеждах? Я так и не рассмотрела в подземельях его лица. – И без лица можно было бы понять, кто он, но, видишь ли, родная, – по лицу Шанти скользнула тень, – ты видела некоторые вещи, которые сохранились в самых глубоких слоях памяти, оставшись для твоего осознанного «я» мутным пятном, так как твое состояние… – Дракоша закаменел, я физически ощущала его напряжение. – Не сомневайся, мы не ошиблись. Хранитель-универсал – тот, кого впустили в мир, дав лучшее, – в очередной раз предал. – Не понимаю. В очередной? При чем тут люди и, – следующие слова дались мне с огромным трудом: – теперь мое положение отяготится еще и этим? Лили как-то упоминала про традицию брать в ряды Хранителей одного представителя иной расы. Это оно? Шанти искоса взглянул на меня и сразу отвернулся, начав выискивать что-то среди бумаг. Я отставила поднос и повторила: – Ты ведь недоговариваешь, да? И сильно. – Оно, – глухо пробормотал дракоша. – Когда все девять Хранителей – драконы, Источник находится не в полной силе. Я не знаю, в чем причина, но так повелось еще с основания Триквестра. Пока в Небесной Долине устанавливался порядок, мои предки пользовались Источником вполсилы, затем понадобилась вся его мощь и во времена зарождения Среднего Хранителями служили высшие демоны. – Демоны? – не сдержала я удивления. Шанти пожал плечами. – Вот и мы были не в восторге, понимая, к каким знаниям и силе допускаем равных нам потенциальных врагов, которые никогда не страдали миролюбием. Как только в твоем мире появились маги, способные оперировать достаточной для уровня Хранителя силой, драконы начали призывать их. – Предусмотрительно. Ведь что может противопоставить человек – даже универсал – дракону? И снова любимый одарил меня странным взглядом. – На самом деле, много чего – зря недооцениваешь. Но их единицы, их слабость в уникальности и одиночестве, тогда как нас много. Ты права, так безопаснее. Но все равно не избавляет от предательства, увы. – Разве мог один Хранитель, пусть и при поддержке выходцев из Нижнего, устроить столько неприятностей в Долине? Ему понадобилась бы куча сообщников, чтобы проворачивать свои грязные делишки. – И, очевидно, он их нашел. Так мерзко осознавать, что собратья, никогда не опускавшиеся даже до дележки территорий, могли связаться с Темным и собственноручно нанести вред и родному миру, и равновесию Триквестра. В голове не укладывается! – Шанти взлохматил волосы и нервно зашвырнул какие-то папки в ящик стола. Я в задумчивости почесала нос. – Они ведь могли действовать и не по собственному желанию. Вспомни ситуацию у орков, да и из того, что я поняла тогда на собрании в Подземном Царстве, демонам тоже ставили специальные печати, от которых те и под пытками не могли ничего рассказать, и влезть к ним в голову не получалось. Или я ошибаюсь? – Могли! Хоть от этого и не легче, – любимый дракон сжал кулаки. – Сейчас нашей разведкой отрабатываются последние контакты Хранителя, в ближайшее время появятся имена, но… Самое страшное, что этого времени может попросту не хватить. Теперь мы знаем, где конкретно рыть, на чем сосредоточиться, да вот успеем ли? Лиса, скайлары в Алнаире не обитают, их специально сюда притащили. Понять бы еще, зачем ты нужна лорду Эрдануру. – Он хотел узнать о моем прошлом, – тихо откликнулась я, ощущая, как тело начинает лихорадить. – Прошлом, – зловеще повторил Шанти и надолго задумался. Я прилегла на подушку, уже не испытывая никакого энтузиазма и сил для дальнейшего разговора. Спину припекало, а внутри все, наоборот, как промерзло. Дракоша заметил и с обеспокоенным видом пощупал мой лоб. – Тебе плохо? Ты бледная, и губы посинели. Проклятая бездна, почему так долго нет Шаэны? Ответить я не успела, в открытую дверь с достоинством вплыла пышногрудая, высокая, как и все драконы, женщина с крутыми боками. Честно говоря, я сильно изумилась, на время будто оживая. Я видела всего одну драконицу – Ширу, и она так разительно отличалась от этой улыбчивой дамы! – И чего мы бездну поминаем? – сильным голосом спросила… Шаэна? – Мал еще, а ну как услышит, что делать станешь? – женщина усмехнулась. – Так понимаю, раз мне дверь без стука открылась, а Шаэр поднял на уши половину дежурного отряда ловчих, чтобы меня разыскать – дело дрянь? Вот стоило только послать всех в облака и смотаться из столицы, как налетели… чайки. Я почти ничего не поняла, и этому меньше всего способствовало мое состояние, поэтому даже не попыталась вникнуть в ее слова. Хотя старое воспоминание о чайках робко шевельнулось где-то в недрах сознания. Права я была: с морскими птицами у них какие-то свои шутки связаны, не зря Шанти так многозначительно ухмылялся, планируя переправу на пароме. Высшие, в голове, кружась безумной каруселью, проступали яркие пятна событий из прошлого. Безо всякого порядка, не соблюдая последовательности во времени и, казалось, с самого рождения. Недавние события перемежались с давно выцветшими за давностью лет. Танцы с гномами в «Нимфе», полеты с Дантом, а вот я маленькая качаюсь на качели во дворе дома тетушки Гвэн. Потом знакомство с Альтамусом и гневное лицо лорда Гарнета. Папа, испытывающий самодельную модель летающего дракончика. Глаза защипало: я совсем забыла этот день. Драка Фенрира на площади в третьем круге Царства, мама, заканчивающая пейзажный набросок, и многое другое. И в самом конце этого нескончаемого хоровода, как вспышка во тьме – глаза, яркие, бездонные, голубые, словно простор поднебесья. И взгляд их был наполнен такой нежностью, такой любовью и теплотой, что у меня защемило сердце. Непонятно откуда, но я точно знала: со мной прощаются. Все. Это стало последней каплей, и я заплакала, не сдерживая горячих слез. Было тоскливо и страшно, страшно от того, что меня лишили чего-то очень важного и дорогого. Почему же так нестерпимо рвет душу и дышать тяжело? Рядом выругалась Шаэна, и на сей раз я даже разобрала слова, только все стало безразлично. Меня трясло от рыданий, с каждой минутой я погружалась все глубже и глубже на дно беспросветного отчаяния. Чьи-то сильные руки крепко сжали запястья. Медленно, будто во сне, когда хочешь бежать и не можешь, я пыталась сопротивляться, хотелось спрятаться от мира, от людей, забиться в нору и раствориться в необъяснимой горечи утраты. Чего? Кого? Ответа не было, но легче не становилось. Собственные движения казались нелепыми и заторможенными. Но вскоре железная хватка ослабла, я обмякла и почувствовала, что согреваюсь. От места, где меня еще недавно неласково удерживали, будто протянулось множество горячих ниточек, постепенно укутывая в теплый кокон всю целиком. Я перестала падать и вынырнула в окружающую действительность. Первое, что увидела – лицо Шаэны, склонившейся надо мной. Оно выглядело пугающе суровым, не осталось и тени от ее изначальной улыбчивости. Вот теперь охотно верилось в драконье происхождение дородной женщины: у людей глаза так не сияют. За ней стоял бледный Шанти с двумя заполненными красной жидкостью пузырьками в руках, в комнате пахло лекарствами, кровью и чем-то душистым, так не вязавшимся с обстановкой в целом. Странная смесь запахов опять напомнила прекрасные голубые глаза, взгляд которых я теперь никогда уже не забуду. Слабо улыбнулась дракоше и еще раз прислушалась к собственным ощущениям: спина точно больше не беспокоила. Словно догадавшись, о чем я думаю, Шаэна пояснила: – Да, спину вылечили, это мелочи, а вот с последствиями действия яда скайларов еще нужно будет поработать. Драконица развернулась и грозно пророкотала в сторону Шанти: – Что происходит? Она человек и, очевидно, Шаэрриан в курсе, иначе бы не предоставил мне слюнные железы напавших милашек в глубокой заморозке. Ты знаешь, как действует яд этих оборотней? – Знаю, – буркнул Шанти. – И да, глава в курсе. – А раз знаешь, то должен понимать, что она, не располагая лишней ипостасью, должна была расстаться с душой, – Шаэна прищурилась, что-то подсчитала и закончила: – ну уж точно до моего прихода. Отсюда напрашиваются несколько любопытных вопросов. Почему она столько протянула? С чего главе Совета так беспокоиться о человеческой девушке? Каким ветром ее вообще сюда занесло? – Вот у него и спросите, – огрызнулся любимый. – Сейчас нужно не вопросы задавать, а разбираться с последствиями. Он обогнул разгневанную женщину и взял меня за руку: – Лиса, ты как? Я кивнула: – Лучше намного, правда. Шаэна удивленно проследила за нами, после чего развернулась, забрала у Шанти пузырьки и, громко хлопнув дверью, покинула комнату. Я вздрогнула и виновато посмотрела на свое рыжее счастье: совсем не хотелось становиться его головной болью, а все выходило именно так. Ведь он предупреждал меня сразу, что нас ожидает, а я упрямо талдычила о своем. Шанти укоризненно покачал головой и, отлично разобрав мое настроение, твердо произнес: – Не смей. Даже не думай винить себя, это наше общее решение, и я ни о чем не жалею, поняла? Меня ласково обняли, стало значительно легче и веселее. Как же мне повезло его встретить. – Почему она так? Некоторое время дракоша молчал, потом ответил: – Шаэна старый друг семьи, и лет ей, как отцу, она видела многое. Кроме того, дочь дома Тариша входит в Совет Старейшин, – тут на лице любимого расцвела улыбка, озаряя комнату светом, – правда, она всегда, сколько я помню, предпочитала пропадать где-то вне столицы, занимаясь любимым делом. Наука и исследования – ее страсть, а лекарское дело – основная специализация, земляные лучше других чувствуют природу. – Еще один Старейшина? – я зябко поежилась. – Мне казалось, вы очень строго соблюдаете правила в общении с ними. Если судить по тому, как ты разговаривал с отцом во дворце. Шанти потрепал меня по голове. – Верно, мой маленький наблюдательный лисенок, все так. Но я вырос на руках этой женщины, а здесь не дворец, – он хитро подмигнул. – Из любого правила бывают исключения. – Что теперь будет? – Шаэна проведет необходимые исследования и обязательно тебе поможет. – Ты же понял, я не об этом. Шанти вздохнул. – Не знаю, Лиса. Сначала нужно дождаться ее вердикта, здесь действительно все серьезно, и я очень сомневаюсь, что скайларов выбрали случайно в качестве орудия. – Тогда расскажи все как есть, пожалуйста, – с надеждой заглянула в янтарные глаза дракоши. – Я же вижу, сколько всего вы умалчиваете, множество совпадений, остающихся без ответов. Вот хотя бы мой рисунок. Откуда он у тебя? Он растянулся на кровати и поманил меня к себе, долго упрашивать не пришлось. Уютно устроилась рядом, наслаждаясь его близостью и теплом. Шанти обнял и начал рассказ: – Здесь много догадок с моей стороны, но есть и факты. Последние заключаются в том, что твой отец был не простым человеком. Я приподнялась на локте, чтобы удостовериться, нет ли здесь шутки, хотя и без того понимала: Шанти серьезен. – Да, родная, он был универсалом, таким же, как и твой учитель Форт Абигайл. Потрясла головой, пытаясь принять сказанное. – Папа? Но у него едва хватало дара делать простейшие вещи! Он вообще всегда был против магии, считая, что есть руки и голова, и это важнее. Даркоша мягко увлек меня обратно и поцеловал в висок. – Фредерик Дейл когда-то обладал уникальным даром и служил Хранителем Источника Силы, он жил и работал здесь долгое время. Имя отца, неожиданно прозвучавшее из уст Шанти, заставило вздрогнуть. Поверить в слова любимого было сложно, но память услужливо предоставила информацию, в клочья разрывающую сомнения. Начиная от последнего разговора с мамой и ее слов о папином особенном отношении к драконам и заканчивая моими собственными воспоминаниями из детства, которые по странному стечению обстоятельств открылись для меня сегодня ярче, чем когда-либо. Как ни хотелось все отрицать, я понимала: это вполне могло быть правдой. Шанти продолжил: – Мне трудно говорить тебе об этом, потому я и ждал подходящего времени. Такое просто так на голову не вываливают, а у нас, сама видишь, что ни день, то событие. Любимый замолчал. – Ну, – нетерпеливо позвала я, – что за история? – Он любил драконицу, одну из нас, понимаешь? – Не очень, – честно призналась я, больше не пытаясь пропускать услышанное через себя, а лишь отстраненно слушая. – Они были истинной парой, – он вздохнул, – как мы. Но ничего не вышло: девушка погибла, а он, лишившись дара, сбежал. В комнате надолго повисла тишина. Шанти смотрел на звезды и молчал, я не спешила привлекать его внимание. Уже озвученного хватало с лихвой – некоторые тайники прошлого, наверное, лучше никогда не вскрывать. Отца было до слез жалко. Я понимала его, ведь отчасти и сама сейчас проходила тот же путь. Припомнила наш с дракошей незаконченный разговор в Подземном Царстве. – Ты ведь уже рассказывал мне про них, да? – Да, – откликнулся любимый, словно только и ждал, когда я подам голос. – Только не упомянул имен. Теперь ты понимаешь, почему я тебя отговаривал? Почему так настойчиво предлагал отказаться от идеи быть вместе? Это действительно больно, и чем больше мы сближаемся, тем сложнее сопротивляться чувствам. Однажды настанет такой момент, когда все вокруг станет абсолютно неважно. Не останется ничего: ни смерти, ни страха – лишь единственно всепоглощающее желание быть с тем, к кому стремится душа. И доводы рассудка перестанут сдерживать. Полагаю, так вышло у той пары, а чем закончилось… – Помню, – перебила я, видя, как тяжело ему дается каждое слово. Может, и к лучшему, что тогда он не сказал всего до конца. Здесь и сейчас я ощущала себя сильнее, я изменилась с тех пор еще больше. Готова ли я была тогда услышать всю правду? Не уверена. – Ты говорил, что видел их, но как? – Источник, – просто ответил Шанти. – Я сопротивлялся и не верил, что связь человека с драконом возможна. Пытался справиться с чувствами и пришел за помощью к Источнику в храм Драконьей Мудрости. – То круглое здание, над которым мы пролетали, попав на Сирму? – Да, это оно. Внутри скрыт Источник Силы, и я попросил совета у предков. С Источником нужно уметь общаться, в нем скрыта слишком огромная мощь. Я же полез в обход Хранителей и получил весьма странное видение. Трактовать его можно по-разному, что именно хотели донести до меня предки, я так и не понял. Но поверь, я знаю, о чем говорю, рассказывая о тех давних событиях, произошедших с твоим отцом. – Верю, – обняла его крепче и уткнулась носом в грудь, слушая, как размеренно бьется сердце. – Дело в том, что это только часть истории, – перебирая пряди моих волос, продолжил Шанти. – Некоторое время назад глава Совета поручил мне дело почти личного характера, то есть, никто не должен был о нем узнать. Хм, видишь ли, родная, Шаэрриан Стэн Акатоши дружил с Фредериком Дейлом и Шайнесс Олиан Рокнару. Их троица действительно была близка друг другу. У меня перехватило дыхание, тело непроизвольно напряглось, и лишь мягкие, ласковые касания любимого служили якорем, чтобы сознание полностью не поглотил ворох растревоженных мыслей. Дракоша почувствовал перемены во мне, заглянул в глаза. – Близка настолько, что он до сих пор не простил себе их гибель, хоть никогда открыто в этом и не признается. Поручая мне это дело, он не называл имен, да и все остальное всплыло гораздо позже. Глава делился информацией нехотя, я собирал ее по крупицам, составляя из отдельных разрозненных кусочков мозаики цельную картину. Разные источники, казалось бы, ничем не объединенные факты. Даже в воспоминаниях твоего отца имя драконицы звучало как Несси. Мне пришлось долго перерывать архивы, чтобы найти хоть какие-нибудь зацепки, проливающие свет на те события. – Несси? – это имя вызывало трепет в груди. – Цветок, распускающийся в дождь. – Что? – с удивлением в голосе переспросил Шанти. – На вашем языке «нес» значит дождь, а «си» – цветение. Любимый долго всматривался в мое лицо, что он хотел там увидеть? – Это как со строчкой из песни? Пожала плечами. Хотела б я сама знать, как это работает. – Наверное, просто приходит на ум, и все, а может быть, теперь помогает артефакт Лиса. – Может быть, все может быть, – тряхнул головой Шанти. – Папа рассказывал в детстве сказку про слезы красивой тучки, с которой он однажды встретился. Ее слезы пахли дождем, и когда она плакала, распускались цветы. – Алистер… – М? – Ты мой цветок, распустившийся вопреки всему. (обратно)Глава 19
– Не понимаю, – честно призналась я, – почему вопреки? Шанти загадочно улыбнулся и водрузил меня на себя сверху. – Скоро узнаешь, но пока скажи мне вот что, – он слегка нахмурился, – какие ощущения ты испытывала, когда наложенные иллюзором чары начали слабеть? Хм, я задумалась. – Сначала знобило, казалось, будто внутренности покрываются изморозью и холод расходится по всему телу, а спину, наоборот, жгло. – Нет, я не про самочувствие, с этим и так все было понятно. Что происходило с твоим сознанием? – Ну и вопросы у тебя, – взъерошила челку. – Это так важно? Почему? Дракоша не ответил, он немного расфокусировано смотрел пониже моего подбородка. На янтарной радужке заалел знакомый рисунок. Пришлось щелкнуть пальцами у него перед носом, привлекая внимание. – Эй, у нас вроде как серьезный разговор, не забыл? Он моргнул и криво улыбнулся. – Забудешь… тут. Меня уложили обратно под теплый бок. Я обхватила любимого за талию, рука скользнула выше, пробралась между пуговиц на рубашке и замерла над часто бьющимся сердцем. Шанти накрыл мою руку своей, не позволяя пальцам погладить горячую грудь. – Ты отвлекаешься, – укоризненно вернул мои же намеки. Вздохнула: хоть совсем не убрал, уже хорошо. – Почему ты такой… м-м-м, сдержанный? – произнесла я вместо того, что собиралась сказать изначально. Ведь хотела ответить на вопрос – разговор, действительно, был не праздный, – а получилось как обычно. Шанти помрачнел, даже зрачки сузились. – Хотела сказать, холодный? – Разве? Огненный же, лежу вот, греюсь, – отшутилась я. Не помогло. Дать бы мне в лоб за длинный язык, вот уж кому не повредит толика выдержки. Я отлично помнила язвительные намеки Фенрира на эту тему и не могла избавиться от мыслей, что мое личное солнце не забыло сцену в коридоре дворца Оливьеров. Сцену, за которую мне было безумно стыдно перед любимым. Не покидало ощущение, что я еще поплачусь за свое легкомыслие. Несносный демон, обожающий раскачивать лодку, и вспыльчивый дракон, способный терпеть очень долго, не показывая клокочущей ярости, а потом воздать за все и сразу. Только Высшие знают, какая роль отведена каждому из нас в решающем противостоянии за благополучие Триквестра. И если я правильно поняла Лиса, мне нельзя вычеркивать Фенрира из своей жизни, да и не хочется, если честно. Как устоять на сухой соломе меж двух огней и не устроить пожар, я не представляла. В любом случае, обострять ситуацию было нельзя. – Так что происходило с твоими мыслями и душой после того, как появилась Шаэна? – напомнил Шанти, меняя тему. – Ты же понял, что я ничего такого не имела в виду. Просто… – Просто мы вернемся к этому позже. Если захочешь, – перебил он. – Давай перейдем к более насущному. Мне нужно проверить свои догадки, а потом я хочу закончить рассказ о твоем отце. – Есть что-то еще? – удивилась я. – О, это очень долгая история, – невесело усмехнулся дракоша. – Потому я и не касался ее раньше, но раз уж сегодня день бесконечных откровений… – он громко фыркнул и выжидающе на меня посмотрел. – Уже, наверное, ночь. – Ли-и-иса, я начинаю подозревать, что ты уклоняешься от ответа, – рыжий деспот многозначительно изогнул бровь. Может, и уклоняюсь. В самом деле, сколько часов в сегодняшних нескончаемых сутках? Судя по насыщенности на впечатления, нынче час идет за неделю. Перевернулась на живот и оперлась на руки. Копаться в памяти не хотелось, анализировать случившееся – тоже, но, видимо, выбора у меня нет. – Казалось, будто я падаю в пропасть или меня затягивает воронка. Ассоциация с водой все же будет точнее, потому что падение быстрое, а здесь все происходило медленно, и даже собственное тело ощущалось как ватное. Или пространство, окутывающее его, превратилось в желе… Шанти кивнул своим мыслям и подался вперед, сверкая глазами от охватившего возбуждения и азарта. Эхо именно из таких эмоций я сейчас ощущала, заражаясь его энтузиазмом, словно нащупала какую-то очень важную нить, ведущую к разгадке. Потянулась к стоящему на тумбе у кровати стакану с водой, жадно осушила его и продолжила: – Пришло много воспоминаний, как совсем свежих из последних событий, так и из прошлого. Некоторые из них настолько выцвели, что стали откровениями, как в детство глубоко занырнула. Но они подавались очень хаотично и разрозненно, а потом у меня разболелась голова и… – я судорожно вздохнула. – И? – Стало очень плохо. – Как плохо? Не физически? – безжалостно допытывался дракоша. – К чему ты ведешь? Что тебе известно? – Просто рассказывай, как было, потом объясню. – Я не знаю, словно душу вывернули: и боль, но да, не физическая, и отчаяние, и печаль, и пустота от необъяснимой потери. Кроме покоя и забвения ничего не хотелось, они манили, обещая облегчение. Потом я почувствовала вмешательство Шаэны и вернулась к вам. – Все так, – прошептал любимый, – все так. А не было ничего, хм, непонятного? Ну, того, чего вообще никак не должно быть в воспоминаниях? Я вздрогнула: как точно он бьет в цель, а мне хотелось обойти вниманием ту деталь. Высшие, как трудно говорить. Шумно сглотнула и выдохнула: – Было. Взгляд глубоких, словно небо, голубых глаз и их печаль. Шанти взлохматил пятерней шевелюру и подскочил на ноги. Подхватил с кровати меня и покружил. – Чему ты радуешься? – спросила я, не сдержав улыбки, несмотря на чувство раздрая внутри себя. Меня осторожно опустили на место, в глазах любимого танцевали крошечные торжествующие искорки. Сам он сел прямо на полу возле кровати. – Сейчас я тебе скажу, как действует яд скайларов на драконов. Приготовилась внимать, хоть и не видела связи с заданным мною вопросом. – У нас есть три ипостаси, одна из которых само воплощение духа или души, в общем, средоточие сути, являющейся основным носителем информации о личности. Токсины этих тварей направлены на разрушение плоти, но дракон может перевоплотиться в сильфида и существенно замедлить действие отравы на свой организм. – Замечательно, – искренне восхитилась я. – Значит, для вас они не страшны? – Подожди с выводами, это лишь одна из сторон медали, – покачал головой Шанти. – Другая заключается в том, что тело все равно уничтожается и без квалифицированного вмешательства со стороны лекарей можно остаться бесплотным духом, потерявшим себя. Ты вроде бы и не умер, но и не в мире живых, ибо душа без тела – это потерянный сгусток энергии. Фантом видоизменяется и зависает в пограничном состоянии. – Сложно… представить, – прошептала, осознавая, что хмурюсь. – Понимаешь, в чем суть, у человека, за неимением способности обернуться, душа разорвет связи с телом гораздо быстрее. И да, у нас подобные процессы сопровождаются тем самым характерным потоком разрозненных воспоминаний, о которых ты упомянула. – Хорошо, но что здесь такого особенного, что ты так вдохновился? Шанти обнял мои колени и прижался лбом к животу. – Родная, ты не совсем человек. Что?! Я даже дар речи потеряла и некоторое время лишь машинально поглаживала любимого дракошу по голове. Затем собрала разбегающиеся мысли в кучку и заметила: – Звучит довольно бредово. Все, кого я знала, и ты в их числе, неоднократно подчеркивали мое человеческое происхождение, – вспомнила, как он надменно морщил нос при нашем знакомстве. – Твой отец, кстати, сегодня подтвердил это несколько раз, настоятельно советуя от меня избавиться, – сдержать горечь в голосе не получилось. Шанти поднялся и, подцепив мой подбородок, заставил запрокинуть голову, чтобы утонуть в его обволакивающем, словно в теплый кокон, сознании. Все обиды и сожаления мгновенно испарились, оставляя внутри только спокойствие и умиротворение – со мной мой якорь, это главное. – Я сказал «не совсем», – хрипло ответил Шанти, отводя взгляд. Губы плотно сжаты, вторая рука вцепилась в край кровати до побелевших костяшек. Очевидно, ему все сложнее контролировать вот такие вот зрительные контакты. И пусть мне стало значительно легче, но какой ценой? Демоны бы побрали драконьи секреты и абсолютно непонятный образ жизни и мышления! Мысли о демонах царапнули острым когтем, помогая собраться. – Я сейчас перечислю факты, ты просто слушай, – Шанти принял невозмутимый вид. – В своих снах ты слышала зов сильфов, они приняли тебя в круг, как свое дитя, но дети сильфов – мы. Они ушли, когда решили, что ты готова, – он искоса на меня посмотрел. – Лиса, мне неизвестно, о каком выборе шла речь в ту ночь. Прощаясь с тобой, предки мне этого не открыли. Вспоминай сама. И я вспомнила о солнце в груди, об ощущении безграничных возможностей, любви мироздания, пронизывающей меня насквозь и… свободе. – Они будто перетряхнули мою душу, исцеляя. Кажется, я попросила свободы. Не знаю, все резко оборвалось, сменяясь огненным кошмаром, который нам устроили демоны. Дракон хмыкнул: – Так вот почему я не смог привести тебя в чувство. Ладно, вот тебе и еще одно доказательство: прародители не бросают своих детей, они дали тебе выбор, кем быть. Ты осталась со мной и выбрала то единственное, чем больше жизни дорожат драконы – свободу. И сильфы ушли. – Я все равно ничего не понимаю. Ты клонишь к тому, что я дракон? Но это невозможно и странно. Бред же, ну. Где мои крылья? Шанти положил теплую ладонь мне на солнечное сплетение. – Здесь, родная. Твои крылья здесь. С твоей душой что-то не так, она иная. Я бы сказал, что в теле человека заключена душа дракона, но я понятия не имею, как такое возможно. Однако факты упрямо говорят о том, что моя безумная теория не совсем безнадежна. Смотри: ты неестественно быстро ко мне привязалась – нашему знакомству шли вторые сутки, а ты впала в истерику, решив, что я ушел, после чего объявила о желании заполучить меня в безраздельную собственность. Шанти проказливо усмехнулся и, подмигнув, подначил и без того покрасневшую меня: – Последнее очень по-драконьи, – затем он перестал улыбаться и закончил: – А первое – всегда казалось мне странным. Ты тянулась ко мне, как цветок к солнцу, это было сложно не заметить и не почувствовать, но с чего бы? Я не нашла, что ответить, ибо и сама не раз задавалась подобным вопросом. Только рядом с дракошей я ощущала те недостающие умиротворение и комфорт, словно он и был всегда моим домом. – Но и я к тебе привязался, что также выходит за рамки обычного, – Шанти посмотрел чуть виновато, словно извинялся за следующие слова: – Мы не испытываем тех чувств к людям, которые просочились в мое сердце, это как влюбиться в… э, собаку. Это противоречит нашей природе. – Собаку?! – я от души врезала ему в живот. Заносчивый гад, возомнивший себя сверхсозданием, продемонстрировал отличную реакцию и вовремя напряг пресс. Так что кроме слегка отбитой руки и демонстрации негодования я ничего не добилась. – Не совсем подходящее сравнение, – отодвигаясь, поправился он, – но они тоже могут быть милыми, умными, полезными, верными, преданными… – Я сейчас возьму что-нибудь потяжелее и запущу в тебя, – угрожающе прервала его ужасную попытку призвать меня к пониманию. – Отвратительно считать себя лучшими. Шанти улыбнулся и с самым невинным видом пожал плечами: – Спорное утверждение. Тебе доводилось общаться с эльфами? – Дракошке удалось озадачить меня неожиданным вопросом. – Вижу, что нет, ну и ладно. Прости, но ты не можешь отрицать, что наш уровень развития выше человеческого. Я мрачно обвела взглядом комнату, где все просто-таки вопило об их совершенстве, начиная от отмеченных ранее неизвестных материалов и заканчивая некоторыми вещами, назначение которых оставалось загадкой. Выслушав мое сопение вместо ответа, Шанти медленно приблизился, будто к диковинному зверьку, способному на любое непредсказуемое действие. Я насмешливо фыркнула и показала ему язык: зазнайка. – Мы отвлеклись, – изогнув бровь, напомнил он, – вернемся к фактам? – Продолжишь вспоминать, в чем еще я тебе уступаю? В следующий миг меня придавили к кровати массивным телом, и дракоша тихо рыкнул над ухом: – Не передергивай, я же признал в тебе равную. Но не проси возлюбить всех людей разом. Честно говоря, очень хотелось продолжить ехидничать. На кончике языка вертелись слова о том, не поцеловать ли мне пол под его ногами и не пасть ли ниц в благодарность за столь широкий жест – меня признали! Но я смотрела в любимые глаза, чувствовала его тепло и отчетливо сознавала две простые вещи. Первое: столь детское поведение только разозлит дакошу, ведь я прекрасно поняла, о чем он говорил, а все остальное… Ну-у-у, не в моих силах изменить историю, его мир устроен иначе, драконы не ровня людям, глупо лелеять свое эго. Как бы ни задевало сказанное Шанти, он всего лишь озвучил существующую данность. И второе: я физически ощущала всю ту нежность и привязанность, которую он ко мне испытывал. Я видела нашу связь – реальную, я сливалась с ним в тонком плане пространства, и разве могут после этого что-то изменить обычные слова? Всего лишь колебания воздуха, разводить споры и обидки из-за таких мелочей казалось глупостью несусветной. Наверное, его влияние меня изменило: прежняя Алиса обязательно бы надулась и высказала все, что думает, а нынешняя… Нынешняя не видела в дрязгах смысла, она была выше этого, ведь в единственно верном и стоящем внимания чувстве дракона она не сомневалась. Так ничего и не ответив, просто потянулась ему навстречу, прильнула к губам, беззастенчиво отправляя руки исследовать все, до чего дотянутся, лаская и поглаживая. За что вскоре и поплатилась, случайно задев… эм, в общем, зря я расслабилась. Шанти приподнялся и замер, я опасливо приоткрыла глаз и сразу встретилась с его смеющимся взглядом. Дракошку, похоже, моя реакция забавляла: уголки губ подрагивали. Я поняла, что покраснела до корней волос, и злилась на себя за это. Куда делась моя решимость? Как маленькая, будто анатомию не изучала, тоже мне, пф-ф-ф. В голове мгновенно завертелись любопытные мысли: а насколько различна анатомия человека и похожая на него ипостась дракона? Проснулся исследовательский интерес. Рыжий смутьян наклонился к моему уху и шепнул: – Мне нравится, как ты смущаешься. Очень. Я задрожала, стараясь дышать потише. – Но я даже спрашивать не буду, о чем ты только что подумала, опасная девчонка. Я еще помню твои восторженные речи о белладонне и ее воздействии на психику жертвы. Напряжение как рукой сняло, из моей груди вырвался смех. А и верно, вот бы никто не пытался играть с мирозданием и позволил мне спокойно заняться экспериментами. Страшно представить, сколько всего в жизни я еще не успела попробовать, испытать и проверить, а еще изобрести и… – Вернись, умоляю, с тех недосягаемых высот, куда воспарил твой пытливый разум, – патетично произнес вредный дракошка и наконец-то с меня слез. Я притворно насупилась и уперла палец ему в грудь: – Если бы не щит Лиса, я бы заподозрила, что ты подслушиваешь мои мысли. – Родная, да у тебя на лице все написано, – усмехнулся Шанти. – И потом, – он принял очень хитрый вид, – кое-что от тебя я теперь тоже улавливаю. Больше не нужен камень с каплей крови. – Подмигнул. – Это работает в обоих направлениях, не все же тебе меня считывать. И поверь, уж смену… хм-хм, столь пикантных эмоций на странный подъем чисто рационального интереса вкупе с кровожадно-мечтательным лицом я могу понять без труда. Вздохнула, пойманная на собственном шпионаже. А как было удобно, когда только я ощущала его эмоции. – Вот тебе, кстати, и еще один довод в копилку аргументов к моей теории, – мгновенно собравшись, уже серьезно закончил Шанти. – М-м-м? – я так быстро концентрироваться не умела. – Ты начала чувствовать мои эмоции слишком рано, что меня удивило. С учетом твоей чело… – он замолчал и опасливо отодвинулся. – Хотя откуда мне знать, как оно бывает в теории, просто связь между драконами понятна, она протягивается между их сильфидами. Ладно, забудь. Просто это тоже наводит на мысли о твоей необычности. – Расслабься, я поняла, в твоем случае мне поможет только один рецепт: понять и простить. Уникальный ты мой… лучик солнца. Шанти смешно фыркнул и с невозмутимым видом кивнул, мол, все так, дорогая, наконец-то ты смирилась с неизбежным. Он протянул руку и потрепал меня по щеке, затем его пальцы переместились ниже, погладили шею, ключицу, взгляд потемнел. Изо всех сил я старалась не потерять мысль дракона, ибо отвлекающие действия не помешали ему говорить очень важные и интересные вещи: – Не все так просто. После инициации пара учится управлять общим ментальным полем, которое их окончательно объединяет. Ведь мало чувствовать, нужно еще уметь контролировать, сдерживаться, жить с этим всем. Чтобы не превратить существование своей половинки в пытку. Это великий дар – найти того, кто станет настолько близок, но и большая ответственность. Представляешь, как много всего испытывает отдельная душа? А теперь удваивай, перемешивай и разделяй. Вместе с положительными эмоциями можно наградить и негативом, болью и прочее. – Не задумывалась об этом, – ответила я, присмирев. Ведь он прав; вот когда порадуешься огромной выдержке любимого и жесткому контролю разума над собственными чувствами. Кажется, я начинаю лучше понимать образ жизни драконов, почему они зачастую выглядят отстраненными и безразличными. Хотя стоит пообщаться с ними ближе, и открывается целый мир ярких красок в характерах. Один Шениар чего стоит. Не сомневаюсь, что, возникни такая необходимость, от открывшегося мне змея останется лишь бездушная, бесконечно ледяная и расчетливая оболочка. Он и был таким, когда мы познакомились, и только дружба с Шанти не позволила Шену полностью отгородиться от меня. – Контроль, – прошептала я. – Прости, боюсь, что доставлю тебе много хлопот. Ваш уклад так далек от привычного мне, вы учитесь всему этому долгие годы. Для вас сдерживаться – норма, а для меня нет. Шанти ласково улыбнулся. – Ага, начала понимать. Я робко кивнула. – Не то чтобы все, но стараюсь. – Не перестаю тобой восхищаться! Ты быстро учишься, ты склонна к анализу и изменениям, твое сознание пластично в попытках понять других. Смутилась от подобных признаний. Любимый взял мою ладонь и поцеловал ее. – Не бойся, любые пары, даже представители одного дома, все равно учатся сосуществовать и действовать, как единый слаженный организм. Это естественно. Да, порою ты импульсивна, но в тебе столько света, что я не беспокоюсь. Вместе мы обязательно справимся. Я уже вижу в тебе изменения: там, где раньше ты не сдержалась бы, теперь думаешь и принимаешь верное решение промолчать либо донести мысли так, чтобы тебя услышали, очищая их от эмоций. И это хорошо: делиться таким ценным ресурсом, как душевная энергия, из которой и состоят наши переживания, как хорошие, так и плохие, нужно только с самыми близкими. Остальным это не нужно, а подчас и просто мешает. Я слушала, затаив дыхание, с этого угла зрения все представало иначе. Какой удивительный мир, какие удивительные создания. Другие взгляды на жизнь, модель поведения и любовь, но мне нравилось. – Что за инициация? Шанти на миг замер, словно только сейчас заметил, как его рука уже добралась до моего бедра и по-хозяйски его оглаживала. Сосредоточиться в такой ситуации на разговоре было труднее, но меня все устраивало. Я получала удовольствие от его ласковых прикосновений. Руку он убрал, игнорируя мой разочарованный вздох. – Давай все же закончим с начатой темой, – ушел от ответа дракоша. – Уже поздно, нам надо выспаться, – пресекая мое возмущение, добавил: – Потом расскажу, Лиса, правда, сейчас не время. Ну что с ним поделать? Если Шанти считал что-то правильным, то можно было даже не пытаться встревать с возражениями. Потом так потом. – Помнишь историю с наиглупейшей прогулкой в нижние круги Царства? Я скривилась: такое забудешь. Интересно, долго он мне ее припоминать будет? Шанти качнул головой, словно давая понять, что ход моих мыслей ему нравится, но он сейчас не о том. – Мне долгое время не давало покоя какое-то противоречие, неувязка, и я раз за разом прокручивал в голове события того вечера. Напряглась: что именно он имеет в виду? Неужели сбывается один из моих кошмаров? Следующие слова дракоши позволили выдохнуть: – После укуса сиртана ты не только выжила, но и быстро восстановилась, слишком быстро. Я украдкой разжала ладонь, в которую больно впились ногти. Не самая страшная тема. Вспомнила, что и Фенрир тогда удивлялся, но упоминать его имя не решилась. Зато другое… – Лорд Эрданур тоже проявлял внимание к данному факту. – В самом деле? – Шанти задумался. – Не нравится мне его к тебе интерес, родная. Я нервно хихикнула: уж да, Темный лорд не та личность, с которой хочется лишний раз пересекаться. – Он потребовал показать мою рану и лично проверил ее состояние. Тихий рык сбоку заставил меня перевести взгляд со звездного неба над головой на любимого: – Он к тебе прикасался? Успокаивающе погладила его. – После того, что случилось позднее, это мелочи, о которых не стоит теперь волноваться. Подбодрила так подбодрила: дракон озверел еще больше, меня окатило гневом и сожалением, правда, в этот раз не настолько, чтобы сложиться пополам. Возможно, раз Шанти начал чувствовать мое состояние, то стал закрываться? Поспешила отвлечь его: – Я тогда не очень поняла, что и как. Вдруг тема укуса была лишь поводом выяснить что-то другое? Лорд Астагарт тоже участвовал в разговоре, он объяснил мое исцеление вмешательством Лиса. – Но мы-то знаем, что это не так! – Тише, хороший мой, все позади. Шанти крепко прижал меня к себе, зарылся носом в волосы. Я улыбнулась, чувствуя облегчение, тело покалывало от искорок счастья. – Происшествие с сиртаном царапало мое сознание, но верный смысл ускользал, и я вернулся к нему гораздо позже, уже здесь. Сопоставил факты, кое-что дополнил, роясь в архиве. Теперь смотри, схожая ситуация со скайларами, и опять ты относительно легко отделываешься, хотя без помощи иллюзора и Шаэны пришлось бы туго. Слишком много совпадений, не находишь? И еще этот нехороший интерес со стороны Темных: ты говорила, лорд Эрданур спрашивал о твоем детстве. – Он много о чем спрашивал, например, о нашей связи, – припомнила я. – Но да, в основном вопросы крутились вокруг моего прошлого. – Думаю, там-то и скрыт главный ответ на вопрос, кто ты, Алистер Дэйл, – почувствовала, как Шанти улыбнулся. – Я это я. – Вне всяких сомнений, – мурлыкнул дракоша. – Теперь скажи, можно ли поставить в один ряд с озвученными мною странностями относительно тебя тот факт, что твой магический резерв увеличился, а сил при этом особо не прибавилось? – Ну и память, – пробормотала я. – В стремлении найти выход из ситуации, в которой мы оказались, я хватался за любые соломинки, – пожал плечом мой мудрый дракоша. – Слишком много неправильного для одной якобы простой тебя. Поэтому я скрупулезно собирал по песчинкам все, что выпадало из нормы и что не укладывалось в логичные объяснения. Сегодняшнее происшествие со скайларами лишь укрепило меня в мыслях о твоей особенности. Еще бы понять, что тогда хотели сказать предки. – Не знаю, как объяснить эти события, и мне слабо верится в твою невероятную теорию. Будь во мне хоть что-то от драконов, я была бы гораздо сильнее и, наверное, мудрее. – Шанти заглянул мне в глаза, на его губах играла хитрая улыбка. Я тожеулыбнулась. – Но если это поможет нам, если существует хоть крошечная вероятность моей связи с драконами, то я буду цепляться за нее изо всех сил. – Я не договорил о твоем отце. Ты должна знать, как он погиб. Все мое благодушие мгновенно рассеялось без следа. Я напряженно всматривалась в сузившиеся зрачки дракоши, он взлохматил свои волосы и закончил самым страшным: – Его убили… мы. Мне не хватало воздуха, комната поплыла от сдерживаемых слез. Зачем он так сказал? Я искала объяснение и не находила. Верить в правдивость слов Шанти отчаянно не хотелось. Разве не жестоко, что те, кем я так восхищалась, в чей мир стремилась душой, а попав, сразу полюбила, отняли самого дорогого для меня человека? Почему именно они? Высшие, сколько еще грязи скрыто в прошлом? Чего ни коснись – истории Альта, лорда Гарнета, теперь вот и моя собственная. Я барахталась в отчаянии и смятении, пока Шанти не протянул мне руку и не вытащил на поверхность, осторожно целуя мои ладони. – Прости, мне очень жаль, – шептал любимый, пока я боролась с собой. Прошлое нужно оставлять в прошлом. Это не наша вина и не наш выбор, мы другие. Ведь другие же, правда? Впервые за вечер я ощутила, как сильно мне не хватает Лиса, уж он наверняка бы нашел правильные слова, чтобы успокоить. Именно объяснить, а не утешить. – Об этом и говорил сегодня во дворце глава Старейшин? Шанти кивнул. – Родная, я долго не знал, как сказать, выбирал момент, оттягивал неизбежное, а сейчас понял, что, сколько ни готовь почву и ни подслащивай горечь свершенного, итог останется прежним. Поэтому с него и начал. – За что? – сдержала слезы и выпрямилась, чувствуя напряжение во всем теле. Я не позволю себе раскиснуть, буду сильной. Нужно уметь принимать действительность, какой бы жестокой она ни казалась. – В этом-то я и пытался разобраться. Понимаешь, формально Совет приговорил его к смерти еще тогда, когда на свет выплыла та история с дочерью клана Сияющих. – Леди Шайнесс Олиан Рокнару? – удивительно, как легко я запомнила имя неизвестной драконицы, пошедшей наперекор судьбе. Я даже не испытывала к ней ни ревности, ни злости. – Верно. Несси… – Шанти смотрел изучающе, будто пытаясь что-то понять, найти какие-то важные для него ответы. Душу вновь тронула тоска, но я собрала волю и хрипло уточнила: – Формально – звучит мерзко, были еще причины? – Материалы дела засекречены, могу судить лишь по документам, имеющим косвенное отношение к событиям того времени. Ну и многое я почерпнул из разговоров с главой, так или иначе, ему приходилось делиться информацией. Отец прикрывал отношения друзей, возможно, им и дальше удавалось сохранять все в тайне, но Шайнесс не захотела довольствоваться малым. Она открыто выступила против Совета и разорвала помолвку с представителем одного из влиятельных родов дома Стэн. Шайген входили, да и сейчас входят, в Совет, многие из них занимают высокое положение на ответственных должностях, они не простили, призвав главу Старейшин к ответу. – Как глупо и мелочно, – возмутилась я, хотя умом понимала, что очень даже предсказуемо. – Думала, драконы выше мести. Она же наверняка ему ничего не обещала. – Родная, я понимаю твои чувства, – Шанти вздохнул, – но и ты пойми. Самый высокий уровень, уважаемые и почитаемые драконы Небесной Долины, чьи фамилии известны всем, и такое неприкрытое пренебрежение. Дочь главы, того, кто стоит на защите непоколебимых устоев нашего мира, выбрала человека. Человека! И не просто выбрала, она пошла дальше, не раскаялась, продолжила упорствовать, и самое главное, понесла от него. Я растерянно хлопала глазами, пытаясь осознать последнее. Есть ли предел человеческому удивлению? Сегодня на меня свалилось столько нового, что начинало казаться, будто все ненастоящее. Может, я сплю? Или отравленный ядом скайларов разум рождает странные, очень реалистичные видения, тогда как тело пребывает без сознания? У меня есть родня среди драконов? Тут я вспомнила старый разговор с Шанти в Подземном Царстве и туманные речи Шаэрриана, поникла: – Ты говорил, такие дети не выживают. – Он и не выжил… во всяком случае, так сказал отец, и у меня нет причин ему не доверять. Он и сам до последнего хотел верить в чудо, но увы. – Жуткая история, и самое печальное, что она не о каких-то абстрактных, давно почивших существах, а о близких и родных. Дракоша осторожно притянул меня к себе, словно боясь спугнуть. Я горько улыбнулась и сама обняла его покрепче. – Неужели ты боялся, что я откажусь от тебя из-за этого? Мой мудрый дракоша, совершенно не способный предугадать мои действия. – Я мало общался с людьми. Иногда мне сложно понять вашу логику, часто она вообще отсутствует. Не сдержала нервный смешок. – Да, Дант говорил о чем-то подобном. – Мне удалось выяснить, что Шайнесс оставили магию, потому что она ждала ребенка. Обряд запечатывания довольно болезненный и тяжелый, это могло бы пагубно отразиться и на ее организме, и на здоровье плода. Никто не знал, чего ожидать от такой беременности. Все карательные мероприятия отложили до момента рождения. Я уловила сильную тревогу, исходящую от Шанти, смятение и что-то еще – не разберешь. – Ты опять вспоминаешь те видения? Не мучай себя. – Это другое, хотя забыть воспоминания Фредерика Дэйла мне будет сложно. Появилось ощущение, что любимый о чем-то умалчивает, ограждая меня от неприятных знаний. Подумала и не стала настаивать: я абсолютно доверяю ему. – Что стало с папой? – Его взяли под наблюдение, запретили видеться с парой. Произошедшее настолько не вписывалось в рамки нашего мира, что мнения Старейшин разделились, они не могли определиться с выбором наказания. Твой отец занимался наукой, многие знали и уважали его, да и Шайнесс была не заурядной, безвестной драконицей. Думаю, Совет и ждал рождения малыша, и боялся его. Новый виток в истории, огромный простор для изучения нашей природы и механизма образования связей в паре. Каким бы был этот полукровка? Но рядом с интересом всегда шагает страх нового. Большинство все-таки расценило выходку Сияющей как оскорбление. Родниться с иномирцем, у которого нет крыльев, нет другой ипостаси. Кто он для тех, кто уже стоял у власти, когда еще даже родители родителей твоего отца не родились на свет. Понимаешь? – Стараюсь, – прошелестела я, пряча лицо у Шанти на груди. – Потому я и сказал «формально», может, что-то бы и изменилось с рождением того малыша. Пока Старейшины спорили, шли месяцы. Когда пришло время, Хранитель… – дракоша с грустью в голосе уточнил, – бывший Хранитель нашел способ, как пробраться к любимой. А дальше начинается сплошное темное пятно в этой истории. Из того, что я знаю: и мать, и ребенок умерли. Я вздрогнула, и меня тут же ласково поцеловали в макушку. – То есть, ее даже не Совет приговорил, Шайнесс просто не пережила роды? Шанти молчал очень долго, одни Высшие знают, о чем он думал. Я не чувствовала ничего, кроме пустоты. – Не пережила… Прости, родная, я действительно не знаю, что и как там было. Можно строить какие угодно догадки, но никогда не узнать, где истина, а где вымысел. Я же обещал рассказать о том, что мне известно. После смерти дочери главы Старейшин участь бывшего Хранителя… – Папы, – упрямо перебила я. Неприятно, когда о близком человеке говорят, как о функции. – Формальный приговор перешел в реальный? – Неужели во мне еще есть силы язвить? – Нет, стараниями моего отца и еще нескольких других не последних в Долине драконов ему оставили жизнь, – Шанти хмыкнул. – Для дракона потеря пары – сродни смерти, Совет счел наказание приемлемым. Жить, терзаясь от боли и вины за то, что не сберег и потерял. По сути ведь он знал, на что шел, и все равно поддался. Я отлипла от теплой груди дракоши и заглянула ему в глаза, сердце сжалось от боли – столько отчаяния в них плескалось. – Она виновата не меньше! Даже не смей проводить аналогий, Шайнесс сама сделала свой выбор. Они оба в равной степени несут ответственность за случившееся. Оба взрослые, и пошли на это осознанно. Ты меня слышишь вообще?! – Слышу, – печально улыбнулся Шанти. – Взрослые, говоришь? Я нахмурилась, подозревая, на что он намекает, но Шанти развивать тему не стал, продолжил: – Старейшины просчитались в одном: что для дракона конец, для человека один из этапов. Без крыльев, без магии, лишившись семьи, зачем нужна такая жизнь? Я бы выбрал смерть. Хотелось крикнуть: «Замолчи, не смей даже вслух произносить», но я только крепче сжала зубы, слушая его ровный спокойный голос. – У Фредерика крыльев никогда и не было, а семью, как видишь, можно создать с другой. Я набрала в легкие воздуха для длинной речи в защиту своей семьи. – Не спеши, – мне на губы легли его пальцы, – я не обвиняю, просто констатирую факты. Я был в его шкуре, и в полной мере ощутил всю полноту его отчаяния и боли, мне лучше других известно, как он страдал, но это не отменяет твое существование, верно? Иннара смогла заменить ему Несси. Голова шла кругом. Где догадки, где призраки прошлого, где образы настоящего – все смешалось в кучу, вызывая в душе метель. Стало холодно и одиноко, хотя рядом сидело мое личное солнце – так странно. Он заметил. Укрыл одеялом и предложил принести горячего, я не захотела. Казалось, если он выйдет из комнаты, я просто рассыплюсь на множество мелких осколков, потеряюсь и останусь навеки блуждать в лабиринте из неразрешенных вопросов. А что было бы, если бы?.. Кто знает, где тот правильный поворот, ведущий к выходу и свету? Как не ошибиться и не завести себя и близких так далеко, что уже не останется и надежды на счастье? В мыслях вдруг ярким теплым воспоминанием вспыхнули слова Лиса: «Слушай сердце». Такой простой совет, и как тяжело ему следовать. – Тогда почему его все равно убили? – нашла я в себе силы продолжить разговор. Нужно дочитать эту страницу в книге жизни и очень постараться перевернуть, чтобы подвести черту и продолжить свое путешествие. – Рик вытер ноги об оказанную ему Советом милость, он не собирался жить и работать в Верхнем Мире. Твой отец забрал то, что считал своим. К сожалению, точно так же считал и дом Олиан. Хотя Глава Старейшин позднее и покинул пост, семья драконицы на тот момент обладала властью. Они отказались от мести за смерть Шайнесс, проявив уважение к ее выбору, но выходка человеческого мага переполнила чашу терпения. Рик отказался от магии, только не спрашивай, как такое возможно, я и сам едва бы поверил, если бы не слова отца, присутствовавшего при этом. У бывшего Хранителя остались лишь жалкие крохи силы по сравнению с тем, какой он обладал ранее. После этого он сбежал, видимо, давно планировал этот шаг и подготовился. Я по-новому взглянула на образ Шаэрриана Стэн Акатоши во всей этой истории. Властный, холодный, как Вечные Льды, взирающий на всех свысока… Ему вовсе не чужды чувства, более того, он дружил с папой, защищал и отстаивал его жизнь, даже рискуя своей репутацией. Почему же он так плохо ко мне отнесся? Потому, что я напомнила ему о прошлом? Или потому, что во мне нет ничего, достойного его уважения – слабый маг, человек? А может, дело в Шанти, он боится за сына? Наверное, все вместе взятое и еще что-то свое. Как бы он ни вел себя сейчас и в дальнейшем, я пойму его. Не дай Высшие оказаться на его месте и выбирать между семьей и долгом. Причем в его случае, как бы он ни поступил, все равно окажется неправ. У меня нет права осуждать его. Может статься, и сама бы до последнего билась за свою правду, отстаивала свои взгляды. Из раздумий вывел тихий голос Шанти: – Я чувствую внутри тебя борьбу, но в ней нет того, чего я боялся. Мой маленький лисенок, откуда в тебе столько силы? – Силы? Шутишь? Против серьезного противника я слаба, как травинка в сравнении с крепким деревом. – Не стоит себя недооценивать, и я сейчас не о грубой физической силе, которая, как правило, при отсутствии остальных важных составляющих победы проигрывает в обычной схватке. Я о внутреннем стержне, о духовной составляющей и свете внутри. Все-таки Фредерик сумел что-то сделать, иначе я просто не понимаю, как объяснить то, что вижу, глядя на тебя. – М? – улыбнулась. – Не боишься, что все окажется лишь плодом твоего воображения, ведь ты так сильно хочешь в это верить? – Не боюсь, я уверен, что прав. Поиск следов окутанной тайной жизни бывшего Хранителя привел именно к тебе, родная. К порогу твоего дома. У Высших Сил весьма своеобразное чувство юмора. – Что папа забрал из Долины? Почему Олиан так упорно преследовали его? – Хороший вопрос, на который у меня нет ответа. Пока нет. Вернее, есть, и я его уже даже озвучивал, но, если вспомнишь, отец не принял мои слова всерьез. Я озадаченно вспушила челку: в той огромной куче информации, что обрушилась на меня за сегодня, даже нападение скайларов отошло на второй план. Быстро выудить нужные воспоминания было затруднительно. Пока скрипела мыслями, Шанти ответил сам: – Тебя. Он забрал тебя, не по форме, по содержанию. А потом долго прятал и защищал, да и перед смертью так и не раскрыл своей тайны. Мы долго и молча смотрели друг другу в глаза. Что тут скажешь? Да ничего. Чем невероятнее теория, тем сложнее проникнуться ею и тем заманчивее выглядит разгадка. – Давай спать, – вдруг предложил любимый. – Нам обоим требуется отдых. Завтра вернется Шаэна, очень надеюсь, она сумеет приготовить лекарство. То, как от тебя отделялась душа, было очень похоже на гибель маленького сильфида, еще слабого и неокрепшего. Она не сказала вслух, но я понял, что у нее много вопросов. Подозреваю, за ответами она пойдет к отцу. Я кивнула. Отдохнуть действительно следовало, если продолжу думать, то голова взорвется. Только вот… – Я буду спать здесь? Губы Шанти тронула усталая улыбка. – Что-то смущает? Мне бы хотелось быть рядом с тобой. От этих слов в груди словно фонарик зажегся, сердце наполнилось теплом и нежностью. Как бы мне хотелось просто быть с ним, вне границ, нарисованных окружающим миром. – Не смущает, просто… хм, твои родители. Тихий смех любимого застиг врасплох. – Вот тебе моя рубашка, ванная справа по коридору. И я тебя умоляю, хотя бы о моих родителях сегодня не беспокойся. (обратно)Глава 20
Легкое прикосновение ветерка скользнуло по щеке, пощекотало волосами плечо, я приоткрыла глаз и улыбнулась. Яркие солнечные лучи озаряли просторную светлую комнату, над головой простиралось пронзительно-голубое небо, по которому проплывали пушистые, словно ватные, облака. Легкие занавески колыхались, бросая причудливые тени на стену. Мне было тепло и уютно под боком любимого дракошки. Второе утро, когда я просыпаюсь рядом. Снова убедилась, что нет на свете ничего правильнее, чем, открывая глаза, видеть его рыжую встрепанную шевелюру и лишенные налета переживаний черты лица. Позволила себе понежиться еще немного, наслаждаясь моментом. Затем осторожно, чтобы не разбудить Шанти, выбралась из-под одеяла и спустила ноги на прохладный пол. Моя личная порция счастья, как и в прошлый раз, спала, забавно вывернув руку: видимо, крылья – это состояние души, с ними рождаешься, это течет в крови. Именно такие ассоциации сложенного крыла возникали у меня, когда я смотрела на руку дракоши. Второй он, кстати, цепко держался за меня, пришлось постараться, чтобы выскользнуть, не потревожив его сон. Шанти скорчил умильную рожицу, не желая расставаться с добычей, но в конечном итоге мой маневр удался. Здорово было засыпать вместе в качестве пары и без той горы недомолвок и недопонимания, которая давила на нас в прошлый раз. Мы лежали, обнявшись, и молча смотрели на звезды, все остальное казалось совершенно неважным. И зря я волновалась о том, как это будет. Мы оба настолько устали и физически, и душевно, что даже мыслей о чем-то, кроме сна, не возникало. Достаточно было просто слышать дыхание любимого рядом. Тем более с моим-то бесконечно рассудительным дракошей, контролирующим все и вся, и себя в первую очередь. В его легких прикосновениях не прослеживалось и намека на действия, от которых сон от меня точно бы улетучился. Такая восхитительная близость на каком-то ином, не физическом уровне. Как ему это удавалось, я не постигала, но и изменить что-либо не стремилась. Сейчас, когда страх потерять его исчез, испарилась и моя решимость. Я испытывала неловкость за свое поведение в Подземном Царстве. Сама не ожидала, что смогу, не стесняясь, столь откровенно провоцировать Шанти, но и ни о чем не жалела. Окончательное сближение с любимым по-прежнему не вызывало стеснения и казалось абсолютно естественным, как дышать, улыбаться или испытывать чувство голода. Просто теперь пришли спокойствие и уверенность: все должно идти своим чередом. И если Шанти не предпринимает попыток к единению, значит, у него есть на то основания. Пусть пройдет столько времени, сколько понадобится, лишь бы его демоны договорились между собой. Я доверяла ему и не сомневалась в разумности подобного выбора, даже если и не знала причин. Вскоре сон стер любые мысли, окутав мягкой дымкой забвения. Следуя по дорожке из солнечных бликов, я бесшумно выскользнула в коридор. Несмотря на вновь появившуюся слабость в теле, хотелось кружиться и петь. Петь я, конечно, не стала, а вот отказать себе в подобии танца не смогла. От улыбки уже сводило щеки, наверное, со стороны я выглядела глупо. Босая, в рубашке до середины бедра и, что-то подсказывало, с лихорадочно блестящими глазами, я переставляла ноги, вспоминая любимый танец из снов. Увлекшись, пропустила страшный момент, когда оказалась уже не одна и буквально нос к носу столкнулась с главой Старейшин. В серых глазах дракона промелькнуло удивление, наверное, он совсем не ожидал, что я так свободно буду чувствовать себя в его доме. Стало безумно стыдно, сердце от страха ухнуло вниз, а предательские ноги мигом окончательно ослабели. В последнюю секунду, предупреждая падение, отец Шанти поддержал меня. – Здравствуйте, – пискнула я, ни жива ни мертва от ужаса. Он поджал губы и ничего не ответил. Смерил выразительным взглядом рубашку сына, поморщился, будто это зрелище доставило ему настоящую боль, и, не оборачиваясь, прошел дальше. Я прислонилась к прохладной стене и постаралась унять дрожь в теле, медленно выдыхая. Рано расслабилась. С лестницы донесся бесстрастный голос: – Внизу накрыт завтрак. Если не хочешь потерять сознание в ближайшее время, рекомендую поесть. Это что сейчас было? Обо мне позаботились? Или не обо мне… Похлопала себя по щекам и, собирая остатки сил, метнулась в ванную. Пока умывалась и приводила в порядок внешний вид, размышляла над словами Шаэрриана. Чего ожидать от этого дракона? Может, отсидеться в комнате? Или разбудить свое персональное солнце? Отмела оба варианта. Головокружение уже явно давало о себе знать, и я понимала, что глава не просто так сообщил о потере сознания, видимо, вмешательство Шаэны не всесильно. Свалиться без чувств и переполошить Шанти – верх глупости, а разбудить… Посмотрела на расслабленное лицо любимого, с которого наконец-то исчезли все следы переживаний. Он так сладко дремал, что вмешательство казалось настоящим кощунством. Кто знает, когда в следующий раз ему выпадет отдохнуть? Натянула штаны и вспомнила об окровавленных остатках своей одежды. Поозиралась в поисках, чего бы надеть сверху, как назло вокруг царил идеальный порядок. Рыться в шкафу я не решилась, пришла к выводу, что хуже уже некуда, и просто завязала рубашку Шанти узлом на животе. Мне предстоял завтрак в самом высочайшем обществе Небесной Долины, если смогу проглотить хоть кусочек, это будет большая победа. Крадучись ступая, я приближалась к месту встречи с главой Совета Старейшин и молила Высшие Силы о помощи. Например, пусть вернулся бы Лис и составил нам компанию. Мечты разбились о суровую действительность: за столом с дымящейся чашкой в руках сидел отец Шанти и с мрачной сосредоточенностью изучал какие-то бумаги. Заметив меня, он небрежно указал на стул напротив себя, где уже стояла приготовленная тарелка и лежали приборы. Я сглотнула и села, стараясь не выдать волнения. Но руки подрагивали, что, конечно же, не укрылось от внимания главы. Гнетущую тишину нарушило только бряцание ложки, когда я накладывала себе завтрак. Если так пойдет и дальше, боюсь, вся эта пытка напрасна, и ходить мне голодной. Шаэрриан покачал головой и нахмурился, затем пододвинул ко мне листы, исписанные непонятными символами. Я вопросительно на него покосилась. – Что ты видишь? – Текст? – неуверенно предположила я. За что удостоилась острого взгляда, словно он удостоверялся, не пришло ли мне в голову пошутить. Поежилась. – Вглядись внимательнее, совсем ничего не понятно? Я отложила ложку и еще раз пробежалась глазами по строчкам витиеватого шрифта, и еще раз, и еще… В какой-то момент показалось, что я улавливаю общий смысл: что-то о полезных ископаемых и их объеме добычи на дальних островах. Увлеченная новым открытием, я усердно рассматривала каждую букву, позабыв о неловкости и страхе перед этим драконом. – Ты жуй параллельно, – как бы невзначай напомнил он и продолжил заниматься своим делом. Я рассеяно кивнула и отправила в рот ложку. К тому моменту, как я смогла полностью разобрать текст, оказалось, что моя тарелка пуста и на соседнем блюде осталось последнее пирожное. С удивлением посмотрела на спокойное, ничего не выражающее лицо Шаэрриана, тоже уже покончившего с завтраком. Как ловко он меня отвлек, а главное, добился сразу нескольких целей и при этом едва перемолвился со мной словом. Впору им восхищаться или опасаться еще больше? – Как успехи? – поинтересовался дракон, заметив мой интерес. Подробно пересказала все, что удалось перевести. Он задумчиво погладил подбородок. Я набралась смелости и спросила: – Это же написано на вашем языке, да? Как такое возможно? – Верно. Тебя учили драконьим рунам? – Нет, – я задумалась. – Возможно, помог артефакт Лиса? – Ты так обращаешься к Иллюзорному коту? Я стушевалась, но раз уж оговорилась, придется признаваться, кивнула. – Любопытно, – протянул Шаэрриан. – И давно вы знакомы? – Около полутора лет. Отец Шанти долго и пристально всматривался в меня, затем произнес, словно бы к себе обращаясь: – Странно, ты сама веришь в то, что говоришь. Я чуть не поперхнулась, как раз отпив пахнущего травами и молоком напитка. Как это понимать? Зачем мне обманывать его, и вообще? Нет, определенно, ход мыслей Старейшины мне не понять. Он заметил мое замешательство и пояснил: – Не думаю, что все так просто. Скорее всего, он знаком с тобой гораздо дольше. – В каком смысле? – я окончательно растерялась и даже позабыла о том, что обращаюсь к самому главному Старейшине. Сейчас, в домашней обстановке и в обычной одежде, он выглядел сдержанно и неприступно, но не производил того гнетущего впечатления, как при нашей первой встрече. Все же атмосфера палат дворца Совета внушала трепет и подавляла, а еще это их схожее облачение. Сразу представлялись служители какого-то древнего ордена или братства с многовековыми традициями и строгим укладом. К счастью, в данный момент передо мной сидел вполне мирской мужчина в светском костюме, и представить, сколько ему на самом деле лет, было сложно. Точнее, в его истинный возраст верилось с огромным трудом. – Неважно, я могу ошибаться. До недавнего времени нам вообще слабо верилось в существование иллюзоров. Будто сами Высшие Силы напомнили, что если ты чего-то не видел собственными глазами, это еще не значит, что оно не существует. И неважно, как долго ты живешь. Пока я разгадывала скрытый в его словах подтекст, Шаэрриан вернулся к изначальной теме: – Нет, Алистер, это не артефакт, – почему-то от звука своего имени я вздрогнула. – Магия любой природы прежде всего базируется на логически выверенных формулах, преобразовывает законы природы, но никогда не идет против них. Проще говоря, магия не всесильна. И какой бы мощью ни обладал маг, откуда бы он ни черпал энергию, есть вещи, попросту не работающие в том или ином мире. Именно поэтому магия и наука всегда тесно связаны, в ином случае мы получим примитивное шарлатанство и подражание. – Не совсем понимаю, к чему вы ведете, – призналась я. – Всего лишь к тому, что твои знания нашей письменности не связаны с подарком Фелисана. – Тогда тем более странно! Дракон кивнул. – Не более, чем твои танцы. Теперь я снова смутилась и опустила глаза в пол. Следующие слова главы оказались неожиданными: – Хотя допускаю, что тебя мог научить Аан, вот только, когда успел? То есть он сейчас не о моем чересчур вольном поведении говорил, его сам танец заинтересовал? – Это не он, – голос куда-то делся, и я практически прошелестела: – Ко мне во сне приходили призрачные существа, это их танец. Зрачки Шаэрриана сузились, он побарабанил пальцами по столешнице: – Занятно. Ритуальному танцу прародителей обучают лишь семейства, входящие в состав Совета. И конечно, не узнать его я не мог. Для меня слова главы стали открытием, я с жадностью впитывала любые знания, касающиеся быта драконов. – Тебе известно о сильфах? – Да, как-то я натолкнулась на древний манускрипт, из которого почерпнула информацию о становлении Верхнего Мира. И Шанти называл сильфами тех существ из снов, так что некоторые представления имею. – Ты описала ему их в подробностях? Может быть, тебе просто кто-то рассказывал о них раньше, а дальше воображение само дорисовало картинки? – Нет, – я отрицательно помотала головой, – он сам их видел, и это не мои выдумки. Фантомы общались с нами, я чувствовала их эмоции. Шаэрриан выгнул бровь. – Каким образом Аан мог их видеть? – Он тоже приходил ко мне во снах в бестелесном облике. Пока на нем был ошейник, мы не могли общаться, а потом… – я замолчала, вспомнив тот вечер, когда Альт избавил Шанти от ланталловых оков. Очень надеюсь, глава Совета не обратил внимания на мое смущение. Казалось, Шаэрриану не до моих терзаний, он хмурился, о чем-то сосредоточенно размышляя. – Это кое-что объясняет, но не главное, – дракон подался немного вперед, я инстинктивно отодвинулась. – Не знаю, на что надеется мой сын, в ближайшее время я обязательно с ним поговорю и, – глава вздохнул, – постараюсь услышать. Но я собственными глазами видел мертвое тельце новорожденного, его погребли вместе с Несси. По позвоночнику пробежал озноб, я сцепила руки в замок и, прежде чем додумала мысль, выпалила: – Но ведь что-то папа забрал? Зачем-то вы преследовали его столько лет? Глаза Шаэрриана недобро блеснули, наверное, от меня требовалось больше почтения. Ответить глава не успел. – Лиса? Э-э-э, пап, ты дома? – Шанти с удивлением взирал на нашу «милую» трапезу, вернее, ее остатки. Глава скомкал и бросил салфетку на стол. – Я уже не могу находиться у себя дома, когда мне заблагорассудится? – Нет, конечно, просто не ожидал, хм, увидеть вас вместе. Лиса, нужно было меня разбудить. Шаэрриан смерил сына мрачным взглядом. – Боишься доверить мне свою игрушку? Шанти мгновенно ощетинился: – Тебе прекрасно известно, кем для меня является Алистер. Не ожидал, что Старейшина опустится до мелочных оскорблений. В помещении будто тучи сгустились и запахло грозой. Я обхватила себя руками, чувствуя, как от ледяных пальцев по телу вновь распространяется холод. В этот-то момент и появились почти одновременно Лис и Шаэна. Я облегченно выдохнула: спасибо Высшим. Сначала на пороге показалась дородная фигура драконицы, которая громко возвестила о своем присутствии: – Мне бесконечно льстит, что я удостоилась чести входить в твой дом без стука, но… – она осеклась на полуслове. Прямо напротив нее из пустоты проявились такие знакомые ушки с серебристыми кисточками; я не сдержала улыбку. Далее в своей излюбленной манере, частями, мой зеленоглазый друг явил этому миру себя. Шаэна присвистнула: – Это я удачно заглянула. Шаэр, ущипни, я не брежу? А то мало ли, ночь не спала, переутомилась. Глава Совета бесстрастно констатировал: – Не бредишь, знакомься, это тот самый Иллюзорный кот, благодаря которому ты вчера и застала Алистер в относительном здравии. Если помнишь, когда ты изволила устроить мне допрос с пристрастием, я о нем упоминал, – в последней фразе все же проскочили язвительные нотки. – Добрый день, – промурлыкал Лис, – прошу прощения, если причинил неудобства. – Все в порядке, представляю вам одного из членов Совета Старейшин Шаэнисану Тариша Куоми, именно она занимается лечением Алистер. – Рад знакомству, называйте меня Фелисан, – котишка обнажил ряд острых зубов в аналоге улыбки. – Благодарен за участие в судьбе небезразличной мне юной особы. Удалось нейтрализовать яд в ее организме? Странное дело, в помещении находились двое Старейшин, а у меня складывалось впечатление, что огромный кот, будто учитель, спрашивает домашнее задание с учеников. Зато его присутствие здорово разбавляло драконье окружение, и я немного расслабилась. – Да, то есть не совсем, – Шаэна посерьезнела. – Потому я и здесь. За ночь мне удалось синтезировать нужное вещество, но его введение сопряжено с определенными сложностями. – Что не так? Драконица села за стол, Шанти последовал ее примеру. Лис остался стоять, только ближе ко мне подошел. – Вкратце обрисую действие яда скайларов, чтобы было ясно, почему данный вид магических существ назван одним из опаснейших. В естественной среде обитания их оставили лишь на острове Нашира и нескольких отдаленных необжитых островах. Скайлары – энергетические хищники, которые питаются условно душами своих жертв. Это в идеале. Они могут долгое время существовать на ограниченной диете, подпитываясь от излучений, выделяемых любым живым объектом, но при удобной возможности берут свое. Несмотря на то, что наша встреча с тварюгами окончилась для меня плачевно, я с интересом слушала Шаэну, поражаясь, как много удивительного и неизвестного таит в себе новый мир. Она продолжала: – Процесс подготовки к трапезе происходит в несколько этапов. Сначала жертву обездвиживают парализующими выделениями, затем яд, распространяясь в крови, медленно разлагает телесную оболочку. Я содрогнулась, почувствовав себя насекомым, попавшим в паучьи лапы. Не знаю, как в Небесной Долине, а у нас пауки водились, и немаленькие. Как мерзко и страшно осознать, что именно с тобой происходило и в каком крошечном шаге от гибели ты стоял. – Это первые изменения. И поскольку драконы имеют несколько ипостасей, одной из которых является мощная энергетическая сущность, время разделения ее с телом гораздо дольше, чем у того же человека. Тут обнаружилась первая странность: да, пусть действие яда Фелисан частично остановил, но то, что происходило с душой Алистер, больше похоже на гибель сильфида, чем угасание того слабого энергетического сгустка, что зовется душой. А отмирание началось из-за второй особенности пропитания скайларов: через тончайший отросток-жало они вводят секрет в спинномозговую жидкость. Вот почему мне было так нестерпимо больно! А я-то думала, мне всего лишь исполосовали когтями спину. Дальше из речи драконицы я улавливала только приблизительный смысл, стесняясь показаться невежественной и переспросить. Судя по лицам присутствующих, всем все было ясно. Да и, как я поняла, ее слова большей частью адресовались котишке, а драконы и раньше знали о скайларах. Лис ориентировался в информации преотлично, посверкивая умными глазами, он задавал уточняющие вопросы и ничему не удивлялся. – В секрете, вырабатываемом скайларами, содержатся крошечные тельца, излучающие волны определенной частоты, – продолжала Шаэна. – Они входят в резонанс с излучениями мозга жертвы, блокируют его, а после активно преобразовывают энергию, как я сказала, условно души, в нашем случае сильфида, в приемлемую для потребления волновую субстанцию. – Я так понимаю, вы очистили кровь Алисы от яда и угрозы для ее физического тела больше не существует, – невозмутимо поинтересовался Лис. Шаэна кивнула, он добавил: – Но остались разрушающие последствия на тонком энергетическом плане. Проще говоря, не получив нейтрализующее секрет тех тварей лекарство, она все равно погибнет, так как тело без души лишь пустая оболочка. Они так спокойно рассуждали, а у меня волосы на голове зашевелились от ужаса. Теперь понятно, чего все переполошились; определенно, пребывать в блаженном неведении иногда очень приятно. Посмотрела на Шанти, тот ободряюще улыбнулся и сжал под столом мою ладонь. Какая потрясающая у него выдержка, если бы с ним случилось нечто подобное, я бы, наверное, уже по потолку бегала или поседела от страха. – Верно. Основная трудность заключается в том, что для изготовления лекарства требуется часть железы напавшего животного и кровь пострадавшего. Драконица задумчиво посмотрела на Шаэрриана, словно размышляя над посетившей ее догадкой, во взгляде читались вопросы. Глава нахмурился и покосился на сына, Шаэна едва заметно качнула головой и закончила: – Кровь у меня была, а железы любезно предоставил Шаэрриан, дальше оставалось кропотливо выполнить рутинную часть работы и получить лекарство. – Так в чем сложность с введением? – озвучил Лис ранее заданный вопрос. – Его нужно вводить тем же путем, что и впрыснутый секрет, то есть напрямую в позвоночник. Я похолодела: за всеми научными деталями как-то потерялась цель собрания, повторять вчерашние пытки совсем не хотелось. – Я подстрахую, – котик посмотрел на меня. – Не бойся. Сказать проще, чем сделать, но выбора-то все равно нет. – Еще один важный момент, – Шаэна неторопливо доставала из сумки странного вида длинную иглу, пузырьки с различными жидкостями, тонкую трубку с пробкой с отверстием на конце и другие, похожие на лекарские приспособления. – Как и всем пострадавшим от контакта со скайларами, для окончательного восстановления Алистер будет необходимо войти в Источник. – Исключено, – отрезал Шаэрриан. Шаэна пожала плечами, словно ожидала такой реакции главы. – Мое дело предупредить. Тебе не хуже других известно, что бывает с разорванными энергетическими связями, и как медленно они возвращают исходную форму. В таком случае она выздоровеет полностью к глубокой физической старости и все это время будет страдать от различных хворей из-за низкого потенциала энергозащитных барьеров. – Ищи другой вариант, – глава Старейшин оставался непреклонен. – Его нет, – равнодушно ответила драконица и поманила меня за собой. – Пойдем, мне нужно, чтобы ты легла на бок. Фелисан пошел за нами следом к небольшому диванчику, а Шанти и Шаэрриан остались за столом буравить друг друга взглядами. Шаэна приказала лечь, согнуть ноги и обхватить их руками. Задрала рубашку, смазала мне кожу спины прохладной, оставляющей покалывающие ощущения жидкостью. – Твоя задача не шевелиться, поняла? – ее тон вновь стал властным и беспрекословным. – Да, – прошелестела я и зажмурилась. Как ни странно, боли не было. Я подождала некоторое время и выдохнула, чувствуя манипуляции Шаэны, но не испытывая того, чего боялась. То ли сам укол не был таким уж страшным, то ли мне просто очень повезло оказаться в опытных руках Старейшины и Иллюзорного кота. Они работали молча, так, будто и без слов видели, что нужно делать – поразительно! Вскоре я почувствовала тепло, медленно разливающееся по телу, ласковое, щекочущее. Захотелось спать. Открыла глаза, чтобы не поддаться нахлынувшей дреме, и встретилась с задумчивым взглядом любимого. Когда он успел подойти? Я и не заметила. – Я сказал нет, – голос Шаэрриана промораживал, но теперь внутри меня струились горячие ручейки и было нестрашно. Шанти никак не отреагировал, продолжая смотреть на меня, а я ему улыбалась. – Да пойми же, Источник ее убьет. Тело человека не способно пропустить через себя столь мощный поток чистой энергии. – Если связь сформируется окончательно, то сможет, – не отрывая от меня взгляда, произнес Шанти. Шаэна выругалась, забавно и непривычно понимать драконью ругань в переводе. Фелисан не вмешивался и вообще вел себя очень сдержанно. А для меня сейчас имела значение только безграничная нежность в танцующем алом узоре на радужке любимого. Шанти тоже мне улыбнулся. – Если я поняла все правильно, а тугодумием никогда не страдала, – голос Шаэны стал вдруг удивительно мягким, – то считаю вызов Антары в Алнаир обоснованным. – Что?! – хором поинтересовались драконы. Шаэрриан ответил: – В твоем праве ввести в курс дела Совет, но в мою семью не лезь. – Как раз с Советом разбирайся сам, мне хватает других забот, но Антара должна знать, что происходит с ее сыном. Более того, я уже отправила ей вызов, думаю, в ближайшее время она будет дома. – Превосходно! – глава Совета резко развернулся и покинул комнату, где-то вдалеке громко хлопнула дверь. – Зачем? – Шанти зло посмотрел на Шаэну. Та промолчала. Мне все сильнее хотелось спать, так некстати. Надо понимать, Антара – мама Шанти. Пока я размышляла над услышанным и цеплялась за действительность, борясь с заманчивыми грезами, Шаэна и Лис закончили надо мной колдовать. Драконица вновь помазала чем-то спину в месте прокола и укутала меня в одеяло. Котишка щекотно уткнулся носом в ладонь. – А ты боялась, – подмигнул он мне. – Теперь организм будет бороться, нужно просто ему не мешать, и сон в данном случае пойдет лишь на пользу, – произнесла Шаэна. – Ты спросил зачем, я отвечу, – без перехода добавила она, возвращаясь к повисшему в воздухе вопросу дракоши. – Пока Антара тратит силы на чужих детей и оберегает Ашхарун от царящего на Мин-Каре безобразия, в ее собственном доме родной ребенок творит не пойми что. Не собираюсь тебя воспитывать, уже как бы поздно, но она имеет право знать. Я бы не простила, если бы от меня скрыли подобное, это слишком серьезно. Шаэр будет тянуть до последнего, оберегая ее, вот только спасибо она вам потом не скажет. Еще вопросы? – Вполне исчерпывающе, Шаэнисана. Благодарю за заботу, вопросов нет. – Если надеешься меня разозлить, то не выйдет. И благодарить действительно есть за что, причем не только меня, но и отца. Подумай над этим, когда сможешь оценивать ситуацию непредвзято. Понимаю, в твоем возрасте кажется, что уже пожил и знаешь многое, но это не так. Сколько бы тебе ни исполнилось, оглядываясь назад, будешь видеть, что ты менялся. Изменится и восприятие окружающего, многое перестанет задевать. Мы тебе не враги, и глупо бросаться на нас, отстаивая свою правду. – Я услышал, – гораздо мягче произнес Шанти. Драконица кивнула и показала на меня. – Тащи свое сокровище в нору, пусть отсыпается. У вас есть три дня, чтобы побывать у Источника. – Хотелось бы уточнить, – вдруг откликнулся Лис, – вы ведь исследовали кровь Алисы, не нашли ничего любопытного? – В том-то и дело, ранее мне не доводилось сталкиваться с составом крови человека. Я запросила данные из научного центра, где хранится информация обо всех расах, населяющих Средний Мир. Что могу сказать: плазма этой девочки весьма отличается от человеческих характеристик. В ней идут активные изменения, многие элементы находятся в переходной фазе. Не удивлюсь, если в результате мы получим картину, близкую к составу крови дракона. – Вы сообщили о своих наблюдениях главе Совета? Драконица хмыкнула: – Еще нет, не до разговоров пока было. Но обязательно просвещу его, пусть только успокоится. Она сложила инструменты в сумку и повернулась к Шанти. – Чтобы сложить очевидное, пришлось выяснить кое-какие детали у Шаэра, но о вашей связи он мне не говорил. Это стало понятно по процессам, протекающим в организме Алистер. Тебе известно: все связано. Любое изменение в тонком плане отражается на физическом теле. Ты влияешь на нее гораздо больше, чем думаешь, но это лишь следствие. Которое стало возможным благодаря ее собственным особенностям, и вот последнее занимает меня все больше. Мне тоже было интересно, что со мной происходит и о каких процессах говорит Шаэна. Я остро ощущала нехватку знаний в тех сферах науки, которые они затрагивали. Мне бы время и учителей… Увы, ни того, ни другого. Шаэна поблагодарила Лиса за помощь и ушла, Шанти погрузился в размышления. Он молча взял меня на руки и понес в сторону своей комнаты. Я хотела возмутиться, мол, не так давно встали с постели и опять ложиться, но поняла, что нет сил. – Ли-и-ис, – позвала я. Котик, идущий следом, вопросительно посмотрел. – Как там Альт и остальные? – Порядок, не волнуйся. Вчера из разлома в Стылой равнине хлынула какая-то дрянь неорганического происхождения, знаешь, эдакие грязевые големы, только мелкие, юркие, проворные. Они изменяли структуру веществ, с которыми соприкасались, для живых организмов изменения оказывались необратимыми. – И это порядок?! – я даже взбодрилась. – Теперь-то да, хотя ночка выдалась хлопотная, – подмигнул Лис. – Пришлось постараться, но мы справились. Сейчас в Империи относительно спокойно. – Как думаешь, это связано с нападением скайларов? – вдруг спросил Шанти. Мы уже добрались до кровати, и сейчас я полулежала на подушках, а ребята остались стоять. – Для отвлечения внимания? – быстро уловил мысль котик. – Вполне, я тоже думал об этом. У меня сложилось впечатление, что Алиса нужна Эрдануру живой, тогда выбор средств удивляет. – Время и возможности. Чтобы подобраться к ней, нужно было подловить момент, когда она будет одна. О твоих способностях второй Темный лорд осведомлен, и не мог не понимать, что ты вмешаешься. Значит, преследовал какую-то другую цель. – Почему вы решили, что тут замешан Темный лорд? – полюбопытствовала я. – Не решили, но есть подозрения, – ответил Шанти. – Он не добрался до тебя в Среднем, теперь попробовал здесь. Как мы выяснили, происходящее в Долине для него не тайна, а нас многие видели во дворце Совета. В том числе и тот самый Хранитель. Теперь сложи внезапное и такое «удачное» появление тварей с дальних островов в нашем доме и одновременное перетягивание в иное русло сил и внимания тех, кто способен тебе помочь. Может, у меня и паранойя, но слабо верится в совпадения. Добавить было нечего. Только, если лорду Эрдануру не нужна моя смерть, в чем смысл натравливать того, столкновение с кемя не переживу? Чего он вообще ко мне прицепился? Даже странно: где он и где я. А ведь он знал, что папа был Хранителем у драконов, не зря же копался в моем прошлом. Неприятно, что кто-то знает о тебе больше, чем ты сам. Или мы переоцениваем мое значение для отца Фенрира? Фенрир… В душе завозилось беспокойство. Как он? Что с ним? Почему-то очень хотелось увидеть несносного демона, убедиться, что все в порядке. Я не могла и не желала игнорировать его присутствие в своей жизни. И помнила ту глубоко запрятанную боль от предательства близких, которая на долю секунды промелькнула в тлеющих угольками глазах, затмив показную веселость. Когда мне было плохо, он пришел и помог, хоть и своеобразно это делал. Но ведь главное – результат, и я была ему благодарна. Не верилось, что Фенрир встанет на сторону отца, чтобы превратить Триквестр в месиво отголосков бывших миров. – Лиса, ты ляг нормально, клюешь ведь носом, а все топорщишься, – словно сквозь толщу воды донесся до меня голос Шанти. М? Оказалось, я на самом деле чуть не уснула, завалившись на бок. Сползла ниже и свернулась калачиком. – Побуду немного с тобой, – мурлыкнул Лис, по-хозяйски устраиваясь в ногах. Я благодарно улыбнулась, а потом испуганно посмотрела на Шанти. Но лицо любимого оставалось бесстрастным. – Тебе же надо идти, или мне показалось? – иллюзор жмурился от солнечных лучей, падающих ему прямо на нос. – Да, – нехотя ответил Шанти, – надо решить несколько вопросов и найти отца. Спасибо. Лис лишь пошевелил усами, а я беззвучно произнесла, глядя на свое рыжее счастье: «Люблю тебя». Дракоша тепло улыбнулся и вышел. Очень быстро меня одолел сон. (обратно)Глава 21
Когда открыла глаза, сразу встретилась взглядом с Шанти. Он сидел на полу около кровати, облокотившись на постель, и смотрел на меня. – Опять подглядываешь, как я сплю? – улыбнулась ему. – Хоть что-то в мирах неизменно. – Да, я помню, тебе не нравилось. Я потянулась к его губам, легко коснулась их своими и погладила любимого по щеке. – Конкретно против тебя ничего не имею, смотри, если хочешь. Давно сидишь? – Не очень. Не хотел тревожить, да и устал так, что пошевелиться лень. – А Лис? – К моему появлению его здесь не было, но подозреваю, он избежал встречи умышленно и ушел в последний момент. – Тебя беспокоит его присутствие? – прямо спросила я. Шанти немного помолчал, затем с улыбкой ответил: – Нет. Уже нет, родная. Я выдохнула. Ну и раз уж зашел разговор, не стала останавливаться на полпути. – А если бы… если бы здесь оказался Фенрир? Ты бы, не знаю даже… Скажи, рассердился, да? Дракоша нахмурился, улыбка исчезла. – Почему ты о нем заговорила? – Я думаю о нем, – честно ответила на вопрос. – Да и о близнецах тоже. Как у них там все складывается, нашли ли они понимание. – Если что-то узнаю, скажу, – сухо ответил Шанти и поднялся. – Я в ванную. Он ушел, а я съежилась под одеялом, размышляя, правильно ли поступила, поделившись с ним своими переживаниями. Может, не стоит играть с огнем и давить на больное? С другой стороны, если не прояснить ситуацию, этот вопрос так и повиснет грузом неразрешенной проблемы. Ну уж нет, я за честность и к себе, и к любимому. Выбралась из постели и на цыпочках прошмыгнула в коридор. Вокруг царил полумрак, за окном либо поздний вечер, либо ночь. Прислушалась: с улицы доносились легкие шорохи, неподалеку шумела вода, сам дом оставался безмолвным. Удивляясь собственной смелости и безрассудству, с замирающим сердцем я уверенно двинулась в сторону ванной комнаты. Взялась за ручку и застыла, потопталась немного на месте, собираясь с духом, зажмурилась и все-таки шагнула внутрь. – Лиса? – удивленный голос Шанти раздался справа. Приоткрыла глаз и повернулась на звук. Он стоял в одном полотенце вокруг бедер, на груди и плечах поблескивали капли, сбегающие с влажных волос. У меня дух захватило от представшего зрелища, какой же он сильный и красивый. И… мой. Подошла и обняла, вдыхая ставший родным легкий древесный аромат. На ум пришло старое воспоминание и, поддавшись порыву, я лизнула его в районе ключицы. Объятия Шанти стали ощутимо крепче, за этим последовал тихий вопрос: – Опять играешь? Запрокинула голову и встретилась со сводящим с ума янтарным взглядом. Медленно погружаясь в транс, глядя на безумный танец алых нитей на радужке Шанти, я прошептала: – А драконом ты на вкус другой… медовый. Он фыркнул. – Только тебе могло прийти в голову облизывать дракона. – Мне кажется, ты самый чистоплотный дракон из ныне живущих. Ты, кстати, быстро, – затаив дыхание, провела пальцами по груди и ниже, очерчивая рельеф мышц. Шанти перехватил мою руку и лукаво усмехнулся: – Не ожидал, что ты вздумаешь подглядывать. Мне вернуться в воду? Я смутилась, но быстро совладала с эмоциями. Прижалась к нему теснее, попросила: – Поцелуй меня. – Лиса, – выдохнул любимый мне в губы, – что же ты делаешь? – Я просто хочу, чтобы ты знал: кроме тебя мне никто не нужен. Ты же и так чувствуешь, если меня касается кто-то чужой, какие еще доказательства тебе нужны? Душа? Так забери и ее. В моем сердце только ты, и может… если мы сблизимся окончательно, ты перестанешь сомневаться во мне, – слова давались с трудом, но я справилась. Шанти подхватил меня на руки и крепко прижал к груди, целуя волосы и шепча: – Глупышка, я в тебе не сомневаюсь, и ты не должна ничего мне доказывать. Маленькая моя, любимая, откуда такие мысли? – Тогда почему так реагируешь на других мужчин, кем бы они ни являлись? Он молча отнес меня обратно в комнату и только там ответил: – Это другое, не связанное с тобой, вернее, с твоим поведением. Мы собственники по природе. Мне всегда будет неприятно чужое внимание в твой адрес, и неважно, чем оно обусловлено и каковы твои симпатии. Но я вполне способен с этим справиться, если никто не перейдет границ. – Но Фенрир… прости, что раз за разом возвращаюсь к нему, но я хочу выяснить и больше не поднимать эту тему. Дракоша рыкнул и нервно раздвинул створки шкафа, подыскивая одежду. – Фенрир терпеть не может границ, Алистер. Поэтому всегда будет пытаться их нарушить, просто потому, что нельзя. Он такой, какой есть, и прощать его выходки я не намерен. Я была не согласна с такой характеристикой упоминаемого демона. У него имелась куча возможностей перейти черту, но он всегда останавливался в последний момент. Пусть его заносило, и обижал он с такой же легкостью, как и ласкал, но… – Если ты мне доверяешь, значит, дело не в ревности, – утвердительно произнесла я. – При чем тут ревность? Он опасный псих, от которого неизвестно, чего ожидать. И его родитель только укрепил нас в мыслях на этот счет. – Он не отвечает за поступки отца, это несправедливо. Его точно так же предали, как и остальных. Зачем бы ему тогда было разыскивать меня и спасать? – Не знаю, – глухо ответил Шанти. – Понятия не имею, что творится в его голове, но видимо, причины были. Личный интерес или что-то еще: не станет демон просто так ничего делать, я тебе уже говорил. Тем более Фенрир. – Демон, не демон, какая разница? А я тебе уже говорила, что это зависит от личности, а не от расы. Полно людей, которые и пальцем не пошевелят бескорыстно, уверена, и среди вас хватает похожих драконов. Шанти успел полностью одеться за полупрозрачной ширмой и предстал передо мной взъерошенным и хмурым. Я не выдержала его пронзительного взгляда и сосредоточилась на босых ступнях. Он вздохнул и немного мягче произнес: – Не понимаю, к чему ты затеяла этот разговор? Хочешь близости? Не сомневайся, ты ее получишь. – Я вздрогнула: слова прозвучали как угроза. – Хочешь что-то мне доказать? Это бессмысленно и не нужно. Хочешь расширить круг своих друзей Фенриром? Этого никогда не будет. Мы все прояснили? Внутри проснулся дух противоречия. Вредный, упертый драконище распоряжается моей жизнью без зазрения совести. Что за дурацкая категоричность? – Я хочу сама решать, с кем общаться. Ты обещал меня слушать и слышать. – Верно, и я услышал, но не обещал соглашаться и позволять тебе рисковать собой. Тебе не кажется, что думать сейчас нужно о другом? – Возможно, – нехотя произнесла я. – О чем, например? – Например, о себе и своем будущем. На мой взгляд, это важнее. Стоящий на столе небольшой шар на подставке запульсировал зеленым цветом, одновременно с этим раздался писк. Шанти подошел к незнакомому для меня устройству, провел пальцами по гладкой поверхности подставки – звук стих. Он положил ладонь на шар, тот постепенно вновь стал прозрачным. Я мигом позабыла обо всех препирательствах и с жадным любопытством следила за происходящим. – Вот же, помяни демонов, они тут как тут, – раздосадовано произнес дракоша. – Что? – Родная, мне нужно к отцу во дворец Совета. – Но сейчас ночь, – изумилась я. – Ты и отдохнуть не успел. – Неприятности на Сирме, диверсия возле точки перехода. Я напряглась. – При чем тут демоны? – голос прозвучал хрипло. – Ну а кто?! Кто еще виноват во всей этой… хм, ситуации? Во всех трех мирах каждый день происходят события, выходящие за рамки привычных. Это явно не совпадение, а планомерное расшатывание сил. Все те, кто стоит на страже, и от кого хоть что-то зависит, вместо разработки планов по уничтожению первоисточника проблем заняты разгребанием последствий. Они не успевают передохнуть и поднять головы. Отличная стратегия, только не в нашу пользу. Я соскочила с кровати, подбежала к Шанти и вцепилась в него. – Ты только во дворец или потом еще на Сирму? – Не знаю, зависит от того, насколько все серьезно. Мне стало по-настоящему страшно. Он, кажется, понял. – Не бойся, маленькая, внутри дома безопасно, с тобой ничего не случится. – Дело в тебе, – я всхлипнула. – Я же с ума сойду от беспокойства. Он погладил меня по волосам. – Ну хочешь, попрошу побыть с тобой Шена? Я улыбнулась, хотя весело не было. Вредный змей, по которому успела соскучиться. – Хочу, – утерла глаза, не позволяя себе раскиснуть окончательно. – Зачем ты там, ведь есть специальные воины? Ведь есть? Шанти обхватил ладонями мое лицо, запрокидывая голову, серьезно посмотрел в глаза. – Есть, но я тоже могу понадобиться. Все будет хорошо, нет повода так переживать. Лиса, пожалуйста, это важно. – Я постараюсь, – прошептала и зажмурилась, пытаясь унять расшалившееся сердце. Сама не знаю, чего испугалась, но противное, липкое, как щупальца морского гада, предчувствие не покидало. Даже не сразу поняла, что Шанти меня целует. Лишь когда он осторожно провел языком по краю нижней губы, чуть покусывая ее, ответила, еще крепче обнимая любимого. Вот бы можно было поймать дракошу и не отпускать – увы. – Время, – прошептал он, уперевшись своим лбом в мой, – надо идти. Шанти достал из шкафа сверток и протянул мне, кивая на ширму. На мой вопросительный взгляд пояснил: – Одевайся, отведу тебя к Хаттори. – А он не… – Не спит, – улыбнулся любимый. – Ночами он бодр и полон энергии, как пятилетний драконенок. Я послушно развернула сверток, изучая наряд. Приятно, что Шанти обо мне позаботился. Не забыл и с размером угадал. – Спасибо, – поблагодарила я, поспешно застегивая пуговки на голубой приталенной рубашке из воздушного и приятного на ощупь материала. В комплект к ней шла длинная клиновидная юбка, скрывающая щиколотки, в складках подола прятались два кармана. Последним я обрадовалась больше всего: детская привычка таскать с собой всякую всячину. Пусть у меня сейчас ничего не было, но хоть есть куда сунуть руки, чтоб не дрожали. Вместо теплых сапог из родного мира я надела мягкие туфельки без каблуков. Хм, куда бы теперь пристроить тессен? Вот и карман в юбке пригодился. Сантенсу оставила на стуле рядом со штанами. В конце концов, я в гости к художнику отправляюсь, а не на войну. – Готова, – явила дракоше себя. Он обернулся и с восхищением на меня посмотрел, я смутилась. – Что такое? – Тебе очень идут наши вещи, непривычно видеть тебя такой… – Драконистой? – хихикнула я. Шанти подошел и притянул к себе, целуя в макушку. – Идем? – Ой, а мы не полетим? Он с сожалением покачал головой. – Времени нет, придется порталом. В подтверждение слов дракоша открыл голубоватую рамку перехода. Так мы в нее и шагнули, продолжая обниматься. Холодок, ощущение пустоты и безвременья, а уже в следующий момент я стояла перед одноэтажным строением с забавной крышей с загнутыми кверху краями. Благодаря огромным, почти в полный рост окнам, в которых горел свет, дом в темноте казался волшебным. В таком могли бы жить феи из сказок. От легкого дуновения ветерка где-то совсем рядом раздавался мелодичный перезвон. Шанти потянул меня к невысокому крыльцу. Взялся за металлическое кольцо на дверях и повернул его несколько раз. Из глубины дома донесся плеск волн, прямо как тогда, на побережье в Вегарде. Как необычно у них тут все. Вскоре загорелось еще одно окно, и я разглядела в нем взъерошенного Шениара. Он открыл дверь и окинул нас не очень-то довольным взглядом, его руки и фартук были перемазаны красками. – Э-э-э, нежданчик, – поприветствовал Шен. – Ребят, уж я думал, вы и без меня найдете, чем ночью заняться. Все настолько паршиво? – Почти, – сухо ответил Шанти, не поддержав шутливого тона друга. – Пусть Алиса у тебя побудет, хорошо? Мне надо отлучиться. Если ты присмотришь за ней, я буду спокоен. Шен посерьезнел. – Сирма? Любимый кивнул и так же коротко уточнил: – Шалиас? – Да, он как раз у меня был, когда по тревоге объявили общий сбор. Мое беспокойство усилилось, но я постаралась не подать виду. Шанти, в противоположность, улыбнулся: – Мириться приходил? – Ну как, мириться, скорее, снизошел до выслушать, – закатил глаза Шен. – Повезло тебе с братом. – Да знаю-знаю, – водный потер место, где не так давно красовался здоровый синяк, оставляя синие полосы на лице. – Сам себе завидую. – Ладно, я полетел, как освобожусь – сразу сюда, – Шанти быстро чмокнул меня в нос. Я с сожалением отпустила его пальцы и на миг прикрыла глаза, скрывая страх за любимого. Стремительно удаляющийся силуэт дракона уносил с собой частичку моей души. На плечо легла ладонь, чуть сдавила. – Алиска, чего вид такой похоронный? Ты его броню видела? Да кому я рассказываю! Он один против архистражей продержался, а тут все свои вокруг. Не дури! Я растянула губы в улыбке – своеобразного оптимизма водного мне не хватало. – Мы тебя от работы отвлекли, да? – сменила тему. – Ты щеку испачкал. – Да? Где? – он еще больше размазал полосы. Я покачала головой. – Теперь уже везде, иди умывайся. – Пошли, – махнул Шен на вход. Я с интересом осматривала жилище гения, на звание последнего он самолично не раз намекал. Из просторного холла с витражным окном мы почти сразу без перехода попали в помещение еще большего размера, где царил по-настоящему творческий беспорядок. Растерянно оглядываясь, я подыскивала место, где бы присесть. Любые горизонтальные поверхности были заняты. Нерешительно помявшись, подошла к окнам во всю стену – восхитительное зрелище. Создавалось впечатление, что ты не ограничен в пространстве, протяни руку и дотронешься до ветвей деревьев, ощутишь ласковый поцелуй ветра. Поддавшись очарованию иллюзии, я дотронулась до прохладного стекла – нет, все же границы существовали. – Чего-нибудь хочешь? Вода, улунай, вино? – поинтересовался Шен, появляясь на пороге комнаты, умытый и с полотенцем в руках. – Э, улунай? – Темнота, – усмехнулся вредный змей, – элементарного не знаешь. Сейчас познакомлю. Он опять скрылся из виду, а я медленно обошла его сокровищницу по кругу. Кстати, углы здесь и в самом деле отсутствовали – удивительный дом. Стараясь ни на что не наступить и не испортить ненароком, я добрела до длинного стола, заваленного чертежами и набросками схем. Любопытство разгоралось все сильнее, не удержавшись, для удобства развернула к себе ближайший лист. Из вороха бумаг на пол с тихим стуком упала тонкая деревянная дощечка. Наклонилась, подобрала ее. Сердце пропустило удар: с желтоватого древесного листа на меня смотрел любимый дракоша. Как Шениару удалось передать легкими однотонными штрихами столько чувств, я не знаю. Моя мама художник, и я не раз видела картины в разных стадиях завершенности, выполненные в различных техниках и прочее, но увиденное сейчас потрясло. Шанти на портрете выглядел не просто живым, его взгляд переполняло море невысказанной тоски, скрытой страсти и упрямой решимости. Я напомнила себе, что нужно дышать. Интересно, как давно Шен его рисовал? Очертила подушечками пальцев родные черты лица, поджатые губы, складочку, залегшую между бровей – хмурится, мой хороший. Опять о чем-то беспокоится. Что же его здесь тревожит? – А вот и… эй! Любопытный нос, ничего не трогай! – в арке дверного проема показался водный с подносом и чашками. Я вздрогнула от его окрика и лишь крепче прижала к груди эскиз. Шен поставил ношу прямо на пол, перешагнул через исходящие паром напитки и с грозным видом приблизился ко мне вплотную. Вместо того чтобы устрашиться, я попросила: – Подари мне его, пожалуйста. – Дай хоть посмотрю, что там сцапала, – дракон протянул руку. Я развернула гибкую дощечку к нему изображением, но не отдала. – А-а-а, – протянул Шен, ухмыльнувшись, – было дело. Это он приперся уговаривать меня прогуляться в Средний. Мы с Акатоши до этого долго не виделись, а тут нарисовался. И такие разительные перемены – меня не проведешь. Я сразу понял, что на этот раз все серьезнее не бывает, – Шен многозначительно хмыкнул: – хотя тебя, конечно, Алистер Дейл, и в страшном сне не представил бы. – Спасибо, польстил, – фыркнула я. Тут до меня дошел и остальной смысл фразы: – На этот раз?! Ну-ка, отсюда попрошу поподробнее? Вредный змееныш хитро сверкнул глазами и с довольной моськой изобразил зашитый рот. – Не-а, сама выясняй, если заняться нечем. Хотя я бы не советовал, глупо это, поверь. У-у-у, скользкий тип, еще умничать будет! И без него знаю, что глупо, но любопытно же. – Так подаришь? – Дай подумать, – он неспешно потянулся, потер подбородок, якобы размышляя. Мне надоело поощрять его самолюбование, и я демонстративно отошла к подносу. Присела, взяла чашку в руки, понюхала напиток – на травяной чай похоже. Сделала маленький глоток, зажмурилась, прислушиваясь к ощущениям. Медово-молочный привкус с чем-то неизвестным, но тоже приятным. – Ладно, забирай, только не сейчас, а когда до ума доведу. Терпеть не могу оставлять незавершенные вещи, – наконец-то снизошел до просителя Великий Творец. – Спасибо, Шенчик, – искренне поблагодарила я. Он скривился: – Ты мне это брось, никаких ласкательных прозвищ! Я захихикала, вспомнив, как развеселился Шанти от безобидного слова «змеечка», оброненного в адрес Шениара. Теперь ясно, чего он хохотал. – Как скажешь, – одарила самым честным взглядом привереду-водного. – И не за просто так, – пробурчал он, тоже приобщаясь к чаепитию. Мы, кстати, так и стояли около подноса на полу. Интересно, у него везде так «уютно» или только в… мастерской? Назвать комнату иначе язык не поворачивался. – А ты гномам не родственник в дальнем поколении? – Что? – растерялся Шен от крайне нелогичного для его мировоззрения вопроса. Для меня все было предельно очевидно. Я невинно похлопала ресницами и продолжила невозмутимо пить улунай. – Ты вроде не самая отсталая из человечек, – в очередной раз «обласкал» змей, – что за бред?! Где гномы и где… – он осекся. Ну вот, дошло. И мой безмятежный вид не обманул. – Вот и я удивляюсь, откуда в тебе гномьи замашки? – кусая губы, подтвердила я. – Ах ты, селедка полудохлая! А ну отдай! Фиг тебе, а не рисунок. – Не-а, мое! Моя прелесть, моя! На протянутые змейские лапищи из груди непроизвольно вырвался рык. Мы оба замерли. – Чешую мне в рот, это что такое, доходяга болезная? – Еще б я знала, – шепотом откликнулась я. – А ведь это не в первый раз уже, – продемонстрировал отличную память Шен. – И даже не во второй. – Мило, – протянул водный и задумчиво поскреб подбородок. – Расскажи-ка мне все, что с тобой приключилось в последнее время. Судя по твоему зомбическому виду, за те сутки, что мы не виделись, ты успела переболеть болотной лихорадкой или еще какой гадостью. – Да хватит отвешивать мне комплементы! – возмутилась я. – Так и загордиться недолго. Он ухмыльнулся и поманил меня пальцем. Я наивно наклонилась, хоть в глубине души и ожидала подлянки. Ожидания оправдались. Трагическим шепотом мне на ушко поведали следующее: – Деточка, это я с тобой еще очен-но вежлив. Верь мне, щажу твои чувства, и все такое. На самом деле, на погосте краше укладывают. Рык повторился, причем гораздо громче. Пользуясь моментом, пока этот ядовитый полоз от меня близко, я еще и зубами клацнула. Он оценил. – Алиска, да брось, кто тебе правду кроме меня скажет? – Шен отодвинулся на почтительное расстояние. Потом резко посерьезнел: – Что случилось? – Может, ты все-таки предложишь даме присесть, раз уж на разговор набиваешься? – мстительно поинтересовалась я. Шениар озадаченно поозирался, будто такая мысль его никогда прежде не посещала, а самому ему и так неплохо стоится. Он переложил вещи с бесформенной кучи неподалеку, сдернул представшее взору серебристое сукно и царственным жестом пригласил усаживаться. Под импровизированным покрывалом оказалось замаскировано подобие то ли дивана, то ли ложа – нечто полукруглое, высотой до колена. Я осторожно присела на краешек. Конструкция живо подстроилась под новую форму и опрокинула меня, не позволив сохранить чопорную позу. Я взвизгнула от неожиданности, но быстро поняла, что мне… удобно. Очень и очень. Словно на облачке прилег отдохнуть. Змей снисходительно пронаблюдал за мной и явно довольный произведенным эффектом плюхнулся рядом. При этом ему удалось занять обычное положение нормально сидящего человека на самом привычном диване. Я повозилась, но так и не разобралась, как эта штука работает. Поскольку было безумно комфортно, осталась полулежать, рассудив, что и так сойдет. – Ну-с, после того как дама не только присела, но и прилегла, могу я услышать душещипательную историю, как ты дошла до такой жизни под крылом у собственной пары? – несмотря на иронию, Шен выглядел озабоченным и уже не улыбался. Я сжато пересказала ему свои недавние злоключения. На словах о необходимости посещения Источника он как-то подозрительно хитро на меня посмотрел и расплылся в многозначительной ухмылке. – Что? – не выдержала я. – Ничего, ты продолжай-продолжай, я внимательно слушаю. – Нет уж, я же вижу, ты что-то там себе думаешь. – Сама скоро узнаешь, не хочу портить момент. Я насторожилась. – Какой еще момент? Я и так переживаю, а ты нагнетаешь. Думаешь, Шаэрриан позволит? Он был настроен категорически против. – Ну еще бы, – фыркнул Шен. – Я бы тоже на его месте не обрадовался, но Аан уже все решил. – Шениар Вилас Хаттори, – строго произнесла я, – признавайтесь лучше по-хорошему! – Напугала, – он и бровью не повел, – будут меня в собственном доме стращать всякие неопределившиеся с самоидентификацией леди. – Прости, с чем? Змееныш гнусно захихикал. – То ты человечка, то вдруг драконья сущность прет. Интересно, это на тебя ваша связь так влияет, или я чего-то не знаю? Жаль, данных в этом направлении не хватает, чтобы оценить перспективы. Никогда раньше не задумывался над такими союзами. Я вспомнила все, что мне рассказывал Шанти про папу и Шайнесс. Грудь наполнила тоска, покрывая сердце налетом изморози. – Ты чего? – сразу заметил перемены в моем настроении чуткий Шен. – Опять хандрить вздумала? – Может, и хорошо, что не задумывался, – тихо ответила я. – Не уверена, что они приносят счастье. Водный закатил глаза. – Началось. А ну возьми себя в руки и не раскисай! Ему не легче, в отличие от тебя, Аану есть что терять. Но он не отступил, и теперь уже точно пойдет до конца. Грубо и искренне – Шениар оставался верен себе, обижаться было бы глупо. Я привыкла, тем более, он честно предупреждал о своем характере. И несмотря ни на что, он единственный после Шанти, кому я доверяла в Долине, и кто не видел во мне лишь досадное недоразумение и нелепую случайность. Шен многого не знал о моем прошлом, я и сама о нем узнала недавно, не стала рассказывать ему и о странных способностях к восприятию их языка и надеждах Шанти. Ни к чему оно. Никто из нас, включая главу Совета, до конца не разобрался в происходящем. Но вот Источник… Источник пугал, а водный, точно знаю, и слова не скажет на эту тему. Вредитель. Уж тогда бы и вовсе не заикался. Сама не заметила, как от всех этих дум нервно измяла край юбки. Кусая губы, я пыталась не думать о том, что нас ждет, и не бояться за любимого. Что он сейчас делает и где? Как сильна опасность, нависшая над их священным островом? Почему я совсем не чувствую своего дракошу? Была бы наша связь крепче, я бы точно знала о его самочувствии и настроении. – Знаешь, у меня есть предложение, – вклинился в поток бессвязных вопросов и терзаний Шениар. – Хочешь, слетаем в одно тайное гнездышко, покажу свои владения? Там красиво. Если таким образом он решил меня отвлечь, то у него отлично получилось. Конечно, мне было безумно интересно побывать в святая святых дракона, крайне придирчивого в выборе приближенных к Его Гениальности. Я с недоверием покосилась на водного – вдруг издевается. – У тебя, наверное, были планы на эту ночь, работа, а тут мы. – Ясен плавник были, но чего уж теперь, – фыркнул Шен. – Хотя, если горишь желанием искупить вину, я не прочь нарисовать твою моську, в пару Акатоши. Стоите вы друг друга, как ни крути. – Ты же сам меня всяко разно… хм, поведал о нездоровом виде. – Ой, – отмахнулся Шен, – это не имеет значения. Поверь, меня интересует другое. Он весьма смело пристроил ладонь мне на грудь. – Вот здесь. Важно то, что внутри. – Ну, если только внутри, – я улыбнулась, мягко отводя его руку. Он так ничего и не понял. – Тогда я согласна. Но как же Шанти? Он вернется, а нас нет. – Тоже мне проблема! Оставим послание, не волнуйся, он нас найдет. Я еще немного посомневалась, но любопытство пересилило. – Летим! – Экая ты резвая, – усмехнулся водный. – Я тебе не пара, чтоб на загривке таскать. Я нахохлилась: до чего все же пакостный характер! Змеища – одно слово, вот и вся его суть. – Что, чувство собственного величия такое тяжелое, что себя еле-еле в воздух поднимает? – Поговори еще, – беззлобно откликнулся Хаттори, – между когтей полетишь, допросишься. Вот угроза так угроза. Я уточнила: – Портал? – Да ну его, – скривился Шен, – с этими временными кривыми не уверен, что быстрее получится. Все-таки путь неблизкий. Крылья привычнее, да и кайфа больше. Я растерянно поморгала, не видя иной альтернативы. – Тогда остаемся здесь? – На что не пойдешь ради друга, – пробурчал Шениар, всем видом давая понять, на какое великое одолжение он сподвигся. Я не удержалась и фыркнула: это он, оказывается, просто цену себе набивал. – Мы никому не скажем, как низко ты пал, – серьезно пообещала я. – Только наш секрет, честное слово. Меня одарили придирчивым взглядом, но продолжать ехидствовать он не стал. Коротко бросил: – Допила? Тогда двигай на выход. Я хотела умыкнуть драгоценный рисунок, но бдительный Творец не позволил. – Сказал же, подарю, когда закончу, – проскрежетал он, укоризненно нависая сверху. Пришлось со вздохом отложить дощечку – как от сердца оторвала. (обратно)Глава 22
Полет с Шеном вызвал бурю эмоций. Хоть он и выделывался, но летела я все же на спине гибкого водного. Спина у него – понятие очень растяжимое, поэтому всю дорогу до тайного логова я боялась соскользнуть и затеряться в бескрайних небесных просторах этого мира. Шениар смеялся и специально создавал все условия, чтобы я поседела раньше времени. При этом он уверял, что даже если и упаду, меня всегда успеют поймать. Проверять последнее сильно не хотелось. Когда в очередной раз он изобразил трепещущую в свободном полете ленту, извиваясь по всей длине мощным телом, я свила плотные воздушные жгуты и нагло обуздала ими дракона. Правда, после этого все же едва не свалилась, мгновенно почувствовав, как вместе с магией ушла и часть жизненных сил. Не ожидавший подлости Шен поздно сообразил, что случилось, а поняв – дико разозлился. Я выслушала много чего о себе, об отвратительных друзьях, подсовывающих ему не менее отвратительных и неблагодарных девиц, узнала, где находятся перепонки у иглодавов и каким образом они размножаются. За перевод последнего не уверена, в интерпретации Хаттори половину слов не смог осилить даже артефакт Лиса. Под мой хохот и визг мы благополучно приземлились на цветущей поляне, после чего меня не особо нежно стряхнули с насеста. Мой последний за этот удивительный полет вопль огласил безлюдный островок, утопающий в зелени. У самой земли Шен все же подставил мягкие перистые крылья, не дав расшибиться. Отомстил так отомстил. Но я была не в обиде. Поправила юбку и осмотрелась. Вокруг простиралось небо, куда ни взгляни. Меня захватило непередаваемое, сказочное ощущение. Остров был настолько маленький, что казалось, будто мы стоим на летающем судне, поросшем травой и кустарниками, а вместо моря и волн – небо и облака. В Алнаире из-за внушительных размеров столицы я подобного не испытывала. Если не брать в расчет другую архитектуру, отсутствие дорог и летающих над головой огромных рептилий – считай, что Средний и не покидал. Я громко рассмеялась собственным мыслям. Неужели все это на самом деле со мной происходит? Крикнула, запрокидывая голову: – Сердце мое, одна я не летаю! Ко мне подошел Шениар: глаза блестят, волосы растрепались. Верю! Верю и вижу: драконы действительно не могут жить без высот, полет – это их второе дыхание. Удивительные создания. Казалось бы, они должны были давно привыкнуть, ведь имеют крылья, имеют возможность сливаться душой со стихией в любое время, когда пожелают. Но нет, это не только не стало для них обыденностью, они черпают в свободе полета силу, каждый раз словно заново знакомясь с небом. – Ты выглядишь как безумец, дорвавшийся до своей мечты, – поделился проницательный водный. – На себя посмотри, недалеко ушел. Меня щелкнули по носу и потянули куда-то налево по прихотливо извивающейся неприметной тропке. – Тут очень здорово! – Знаю, – самодовольно откликнулся Шен, – сейчас вообще обалдеешь. Хоть я и приготовилась к встрече с чем-то доселе невиданным и прекрасным, все равно не сдержала восхищенного вздоха. Мы вышли к небольшому водопаду, подсвечиваемому в предрассветной тьме множеством фиолетовых огоньков. Они создавали иллюзию сказочности, словно я картинку из детской книжки рассматривала. Я не видела, откуда берет начало водный поток, но где-то намного выше наших голов он делился на множество ответвлений и, струясь по обросшей зеленью скале, спадал бесчисленным количеством мелких водопадиков. Благодаря этому их шум не оглушал, наоборот, журчание и плеск, будто изысканная музыка самой природы, успокаивали и дарили умиротворение. Поистине захватывающее зрелище. – Я готова смотреть на это часами! – Я иногда так и делаю, – улыбнулся Шен. – Здорово вправляет мозги иной раз. – А что за светляки? Какие-то насекомые? – Нет, это рауховые мхи. Днем тут тоже красиво, но в темноте совсем другая атмосфера. Добавить было нечего, атмосфера действительно волшебная. Нашу кожу и волосы давно покрыли мириады мелких брызг, я вдохнула упоительный воздух, наполненный влагой и незнакомыми цветочными ароматами. Все струи в конечном итоге собирались в чашеобразном каменном углублении, безмятежная гладь которого тоже мерцала, отражая сияние звезд и фиолетовых искорок мха. Из этой чаши – маленького озерца, вода выбегала за края в нескольких местах, создавая еще одну ступеньку перехода, а далее терялась в обильно разросшемся папоротнике. Видимо, под его листьями скрывались расщелины в земле, куда и исчезал поток. Потому что там, где мы стояли, было относительно сухо. – Идем, – тронул меня за плечо Шен. – О, есть что-то еще? Он рассмеялся. – Естественно, за водопадом и скрыто самое главное – мое логово. – М-м-м, дракон и его логово… Мне уже начинать бояться? Вдруг ты там поедаешь на завтрак юных принцесс? – На завтрак, обед и ужин, – хищно оскалился Шениар и растопырил пальцы, делая вид, что я попалась. – Но ты не волнуйся! Ты на принцессу не тянешь, да и таких доходяг впору самому подкармливать, чем рисковать подавиться костями. Я показала ему язык. Он подтолкнул меня следовать дальше. За водопадом Шен нырнул в неприметную взгляду щель, если бы я не держала его за руку, то, наверное, потеряла бы из виду. Дракон хлопнул в ладоши, и свод просторной пещеры озарился сияющими желтоватыми звездами. Я поморгала, привыкая к свету. После мягкого естественного свечения снаружи его вдруг стало слишком много. Осмотрелась. Видимо, мы оказались аккурат внутри той скалы, по склону которой струился поток. Сейчас по правую руку от меня водная стена скрывала пространство снаружи. Что удивительно, шума она не создавала, опять лишь тихий умиротворяющий плеск. – Как так выходит, что здесь не слышно грохочущего падения воды? Всегда думала, что шум водопада должен быть громче, мы же практически за ним. Шениар усмехнулся и снисходительно на меня посмотрел. Затем нащупал что-то в стене, оттуда выдвинулась пластина со вспыхивающими в разной последовательности символами. Он легко пробежался по ним пальцами: водная стена озарилась тремя цветными лучами. Глядя на мой непроизвольно открывшийся рот, водный пояснил: – Это называется технология, темнота человеческая. Если точнее, здесь сплав магии и научных достижений в обработке и управлении материей. Моя пещера оборудована от и до, – раздувшись от гордости, похвалился Шен. – Я ее по крупицам укомплектовывал с того времени, как сам начал зарабатывать. Тут можно жить и творить в полной изоляции от внешнего мира. Я с восхищением рассматривала будто вросшие в камень полки, поблескивающие металлическими поверхностями. На них громоздились различные банки, коробки, какие-то ветки, ленты и другие материалы, видимо, необходимые творцу. В одном месте на тросах, спускающихся с потолка, висели занятные фигуры, в которых смутно угадывались силуэты людей и животных. Не все из них я опознала. Некоторые покрывал узор, некоторые словно ждали своего часа, замерев в незаконченном виде. В дальнем конце примостился необъятных размеров стол. На мой ничего не смыслящий в делах ардаутов взгляд, он был завален барахлом. Что примечательно, беспорядок здесь царил строго в отведенных для него зонах. Как по волшебству, за невидимой условной линией начиналось царство уюта и чистоты: ни единой бумажки, щепки, оброненного лоскута ткани. Строгие линии ложа, подобного уже виденному мной, только теперь оно было угловатым. Ровные ряды загадочных полотен, скрывающих что-то от постороннего взгляда. За стеклянным щитом притаилась кухонная утварь. – М-м-миленько, – подытожила я, теряясь с передачей собственных впечатлений. Дракон фыркнул. – Мне казалось, ты довольно общительный. Зачем тебе изоляция? На меня удивленно посмотрели, в темно-синих глазах как будто вспыхнули и погасли искры. – Я-то? Ну, наверное, – он задумался, – хотя нет. Все же, пожалуй, не очень. Честное слово, Алиска, тебе показалось. В Ашхаруне многие считали меня напыщенным засранцем, как раз потому, что я не спешил тратить на них свое время. Я расхохоталась, а видя, как вытягивается лицо Хаттори, когда при этом в хитрющем взгляде плескалось веселье, никак не могла остановиться. Собрав волю в кулак, выдавила: – Сами они такие! Это все зависть, Шен, однозначно. Парень расплылся в широкой ухмылке: – Тоже так считаю. Нет, я так-то за любую рябь на воде, но дозированно. Мне приятно бывать наедине с собой, занырнуть в личный мирок и ни на что не отвлекаться. – Да-а-а, – протянула я, – очень тебя понимаю. И берлога твоя шикарная. До того, как я покинула дом, для меня таким местом была лесная поляна, а в непогоду я отсиживалась в подвале дома. Папа оборудовал там что-то типа библиотеки и лаборатории – два в одном. Тогда они казались мне идеальными убежищами. О гнезде как у тебя – только мечтать. Шениар подмигнул: – Как расхлебаемся с проблемами, подыщем и тебе что-нибудь интересное. Скоро не жди, но в долгосрочной перспективе почему бы и нет. Думаю, Аан раскошелится ради тебя, так что не парься. И я помогу: у меня опыт. Устроим все в лучшем виде. С такими родственничками тебе даже можно будет урвать островок и оформить его честь по чести. Меня захлестнули смешанные чувства. С одной стороны, рисуемые Шениаром картинки возможного будущего будоражили: так хотелось верить, что все это возможно. С другой, верить как раз было страшно, уж больно призрачными они казались в свете текущего положения дел. – Кстати, как удается сохранить это место в тайне? Ведь те, кто не знает, что остров занят, могут захотеть здесь отдохнуть. А если узнают, чей он – никакой конспирации. – Хороший вопрос, практичный, – похвалил Шен, устраиваясь на своем чудо-ложе. – Вообще, меня умиляет твое абсолютное незнание наших порядков и уклада. Я на это только хмыкнула. Умиляет или нет, но откуда мне было узнать? Что-то они не спешили делиться информацией. Хаттори продолжил: – Не морщись, я все понимаю. Хочешь, даже пару полезных книг дам почитать для расширения кругозора? Чтобы вместо наведения паники делом занималась. Я состроила зверское лицо, но при этом кивнула, одобряя предложение с книгами. – Заметано. Так вот, о частной собственности: когда остров закрепляют за тобой официально, в отвечающем за эти дела секторе главного архива делают пометку. После чего отдельная служба устанавливает над островом магический купол, защищающий от агрессивных небесных тел. На куполе ставят специальный знак – вот по нему и видно, занято место или нет, без пояснений, кем именно. Посещать чужие владения без приглашения очень дурной тон, так что… – Шен развел руками. – Что за агрессивные тела? – уточнила я, в общих чертах поняв систему с территориальным разделением. – У, летают тут разные. Над всеми обжитыми или важными для ведения какой-либо хозяйственной деятельности островами ставят сферические щиты. Камни могут быть мелкими, или булыжники с тебя ростом. Если такой присвистит на крышу, в лучшем случае потребуется капитальный ремонт, в худшем – и так ясно. Крупные движутся медленнее, каменная крошка развивает приличную скорость и на полном ходу может изрешетить как нечего делать. Нет, серьезно, давай ты сама почитаешь, как-то меня не прельщают лекции для десятилеток проводить. Или Акатоши пытай. – Ладно, – легко согласилась я, – только пока мы летали, никаких небесных тел замечено не было. Вредный змееныш закатил глаза и напоказ застонал. Вот хоть и выглядит как парень, а сущность все равно видно. – Элементарно, человечка. Во-первых, они не так чтобы постоянно летают – есть определенные циклы, когда их активность увеличивается. Существует целая служба прогнозирования, определяющая, где и в каком месте ожидать скопления и атаки. Специалисты строят графики всякие, маршруты, траектории. Во-вторых, при полете мы магически просматриваем пространство в определенном радиусе и выбираем путь, чтобы не допустить столкновения. Но если сильно желаешь, можно как-нибудь поискать дрейфующий мусор и показать тебе, раз такая любознательная. Я покивала: – Желаю! Только, наверное, не сегодня. – И даже не завтра, прямо с языка сняла. Хочешь полепить из каолинита? – неожиданно поинтересовался Шен. – Э-э-э, да, наверное, – промычала я, соображая, на что соглашаюсь. – Было бы интересно. Недолго думая, дракон вскочил на ноги и поволок меня в затемненную часть своей берлоги, где обнаружилось любопытное устройство с вращающимся по центру стержнем и чашей. Я села на специальный стульчик, Шен показал, как обращаться с материалом, и все – меня не стало. Занятие увлекло настолько, что я потерялась во времени. Такие приятные ощущения, когда из-под твоих рук выходят плавные формы. Чувствуешь себя всемогущим создателем: стоит надавить немного пальцами, самую малость, и фигурка тотчас исказится, послушно изогнется, подчиняясь твоей воле. Достаточно отпустить на волю фантазию и ты – тоже творец. Я уже и не замечала, что творится вокруг. Перемазавшись вся в каолините, – кажется, даже волосы измарала – довольная собой, я самозабвенно вылепливала лепесточки для собственноручно изготовленной вазы. Может, на такое громкое звание еще мягкое, незастывшее и необработанное изделие не тянуло, но мне нравилось. Сам результат был не особо важен, я наслаждалась процессом. В какой-то момент, объяснив азы и показав, как управляться с устройством, Шениар меня тихонько покинул. Не сразу заметила его отсутствие, а когда спохватилась и повертела головой в поисках водного, улыбнулась. Хитрый змей рисовал. Меня. Он подмигнул и выразительно дал понять, чтобы не отвлекалась. Я продолжила начатое, каждый из нас вернулся к своему занятию. В следующий раз, когда Шен заговорил, выяснилось, что вернулся Шанти. Какое облегчение! Я радостно помчалась его встречать под ехидное бормотание Хаттори. Шанти стоял у края природной чаши-озерца и умывался. Не добежав до него с десяток шагов, замерла. Только сейчас разглядела местами разодранную одежду, уставший вид и бурые разводы на руках и лице. Умом понимала, что в любом случае он здесь и относительно все в порядке, но сердце, наплевав на доводы рассудка, бешено заколотилось о ребра. Наверное, дракоша почувствовал или услышал перед этим шаги: мое личное солнце подняло голову, и мы встретились взглядами. Шанти улыбнулся, тепло так, с нежностью. И все – это стало последней каплей, плотина спокойствия рухнула под натиском переполнившейся реки чувств. Как последняя трусишка-малышка я разревелась, размазывая слезы грязными, в каолините,кулаками. Стояла, вздрагивала от всхлипываний и никак не могла успокоиться. Шанти подошел и обнял, нашептывая что-то ласковое. А у меня не получалось произнести ни одного внятного слова. – Чего ты, родная? Хорошо все, правда. – У-у-у, ты-ы-ы… почем-му-у тогда такой? Он пристроил мою голову себе на грудь. – Сейчас отмоюсь – регенерация закончит свое дело. Там царапины только и всякая мелочь, веришь? – Я неопределенно пошмыгала носом. – Вот и умница. Не скучала тут? Шен не слишком доставал? – Не-е-е… он, – судорожный вздох, – моло-о-одец вообще. – Ну все-все, тише. Тебе тоже можно ополоснуться: чумазая не лучше меня. Змеечка тебя эксплуатировать вздумал, что ли? Я захихикала и теснее прижалась к любимому. Похоже, это прозвище надолго прилипнет к вредному водному. Шанти аккуратно подцепил мой подбородок, мягко заставив посмотреть себе в лицо. Еще раз твердо и уверенно произнес: – Все хорошо. Затем поцеловал меня в одну щеку, в другую, нос, лоб, поочередно уголки губ. Я почувствовала, как дрожь от выплеснувшихся со слезами переживаний сменяется дрожью совсем иного рода. – Идем в воду, – изменившимся голосом, ставшим чуть более низким и тягучим, позвал Шанти. Я остановилась у края озера, присела отмыть руки и ополоснуть лицо. Прохладная вода приятно успокоила и вернула ясность мыслей. Дракоша, в отличие от меня, смело зашел по пояс и начал раздеваться. Глядя на него, зябко поежилась. – Тебе не холодно? Тихий смех стал мне ответом. Завороженно следила за его движениями, нагло рассматривая и любуясь. Великолепно сложенное тренированное тело, мокрые медные пряди волос, чуть раскосые глаза, на губах играет улыбка. Фиолетовые огоньки отражались в проглядывающих на лопатках, предплечьях и уголках глаз чешуйках, от чего те сияли, словно крошечные волшебные искры. Дракоша подмигнул. – Мне досталась самая любознательная девочка из ныне живущих: даже не покраснела. Я фыркнула и уставилась на свои руки. Ведь знаю, что он отлично видит и в темноте, не то что в сумерках. – Так присоединишься или продолжишь наблюдать издалека? Что?! Я не ослышалась? Правильно ли я истолковала намек? Ой, к троллям вопросы. Если и ошиблась, ничего ж не теряю. Жизнь уже не раз доказала, что в любой момент может случиться непредвиденное, мы так хрупки перед ликом судьбы. Скинула туфельки, подогнула юбку и с опаской сунула ступню в воду. Ничего себе! Шанти перехватил мой удивленный взгляд и вновь рассмеялся. – Ты думала, сын дома Стэн будет трястись в ледяной воде и морозить любимую? Если все же осмелишься, около меня вообще тепло, как в ванне. Не хватает только чего-то, – он сделал вид, что задумался. – А, понял, твоей ядреной эссенции, чтобы я благоухал, сражая всех дивным цветочным ароматом. У моего чистюли игривое настроение? К чему бы это? Я улыбнулась, вспоминая свою проказу: ведь отлично пах – подумаешь, как девочка, и разило за сотню шагов. Это мелочи. Ободренная его провоцирующими интонациями, уверенно забралась в воду, все выше закатывая подол. Температура в озере действительно нарастала по мере приближения к огненному дракону. Когда глубина дошла до середины бедер, я остановилась, размышляя, что делать дальше. Шанти тем временем закончил плескаться, вроде даже и не обращая на меня внимания. Деловито разложил вещи на камнях, занырнул с головой в воду. Сколько-то поплавал вдоль валунов, о которые ударялись падающие со скалы потоки, орошая все вокруг мириадами брызг. Момент, как он подкрался и вынырнул рядом, я упустила. Зато отлично почувствовала намокшую одежду и горячие руки на талии. Меня аккуратно утянули на глубину. – Помочь? – прошептали на ушко. Шанти медленно скользнул ладонями вниз до края подвернутой юбки, а затем так же неторопливо двинулся по бедрам вверх. Только теперь его пальцы гладили кожу. Я замерла, одновременно и наслаждаясь ощущениями, и теряясь – это точно мой всегда сдержанный дракоша? Выдохнула: – Помог уже. На мне не осталось и сухой нитки. – Просушить? – вибрирующий голос за плечом заставил дышать чаще. – В этом ты мастер, я помню. – Не только в этом, – его горячие ладони повторили изгибы моего тела и легли на грудь. Когда он начал ласкать, нежно, по кругу обводя ее пальцами, едва слышный всхлип сам собой слетел с моих губ. Инстинктивно прижалась теснее к любимому, ощущая исходящий от него жар и возбуждение. – Ли-и-иса, любимая моя девочка. Высшие Силы свидетели, я давал тебе шанс передумать. Но судьба сделала все, чтобы это случилось, будто мало было одного твоего упрямства и веры в наше будущее. Я не особо вслушивалась, плавясь от его прикосновений. Как же восхитительно приятно! И все же одна здравая мысль пробилась через затуманенный удовольствием разум. – Шен, – напомнила с явным сожалением в голосе. Позади хмыкнули: – Он давно улетел, родная. Почти сразу, как я полез в воду. Убедился, что я в порядке, и не захотел мешать. Вот же ж Шениар Вилас Хаттори, каков хитрец. И сейчас я была ему благодарна как никогда. Развернулась лицом к своему рыжему счастью и заглянула в потемневшие глаза. Багровые узоры на радужке завораживали, все глубже утягивая в бездну, где взлететь я смогу только с ним. – М-м-м… позволь, избавлю тебя от лишнего, – слова просачивались, словно сквозь вязкое желе. Я скорее поняла по действиям дракоши, что именно он сказал, нежели осознала. Оказывается, рубашка на груди уже была расстегнута и сейчас я прижималась к нему кожа к коже. Эта мысль отозвалась острым желанием. Никогда прежде я не испытывала потребности в близости с кем-либо до такой степени ярко. Не столько физически, сколько душевно. Любое прикосновение вызывало многократно усиленные ощущения. Хотелось гладить его, целовать, дарить такое же удовольствие в ответ. Когда он легко избавил меня от рубашки, покрывая обнажившиеся плечи поцелуями, возражать и мысли не возникло. – Можно? – попросила, дивясь своей смелости. Он понял и чуть отстранился, отступив на пару шагов. Лицо серьезное и спокойное, ни тени веселья, во взгляде укрылось нечто маняще-опасное, а еще… восхищение? Высшие, он мной восхищался! Ему нравилось то, что он видел, несмотря на мою человечность и шуточки Шена насчет внешнего вида. Думаю, каждой девушке приятно, когда на нее с восторгом смотрит мужчина. Когда так смотрит дракон – это непередаваемо. Стеснения не возникло, мне и раньше происходящее между нами казалось естественным, теперь же и подавно. Я протянула руку и уверенно провела ладонью вниз по груди и животу Шанти, обрисовывая рельеф, погладила медную дорожку волосков, уходящую в темную гладь воды. Шанти задышал чаще, раздался негромкий рык, совсем не страшный, скорее призывный. Ответный мой собственный уже даже не удивил. – Ты прекрасна, – прошептал любимый. Посмотрела вверх, встречаясь с его взглядом, и пропала. Опасно смотреть дракону в глаза – эту истину я уяснила опытным путем, о подобном не предупреждают в научных трактатах. Смотреть в глаза влюбленному дракону равноценно безоговорочной и добровольной передаче себя в плен. Дальнейшее я воспринимала так, словно мы переместились в другую реальность, как, например, если бы все происходило в моих снах наяву. Все же я закончила начатое и, приникая губами к любимому, скользнула рукой под воду. Он на миг замер, затем почувствовала, как улыбнулся. – Лисенок, даже сейчас тебя не покидает исследовательский дух? – Не болтай, а то смутишь, – тоже улыбнулась, продолжая гладить Шанти. Он молча подхватил меня под бедра, я скрестила ноги, обхватив ими дракошу. В таком положении, не прекращая целоваться, мы оказались возле больших гладких валунов. Могучие камни, которые век за веком шлифовал нескончаемый поток воды, спускающейся по отвесной скале. На одном из таких булыжников я себя и обнаружила, ненадолго возвращаясь в действительность. Отклонилась назад, опираясь на локти, и полюбовалась своим сокровищем. Отстраненно отметила, что камень подо мной теплый. Легла на него, с удовольствием ощущая спиной, как он согревает, потянулась, прогибаясь в пояснице. Шанти склонился надо мной, провел языком по ключице, дразня, перешел на грудь. Я застонала, запуская пальцы ему в волосы. Потянула их на себя: так хотелось прижаться к любимому всем телом. Но он и не подумал останавливаться, мучительно сладко лаская ставшую слишком чувствительной кожу. Кажется, где-то между этим моментом и тем, когда он выпрямился, очевидно, любуясь представшим в мерцании мха зрелищем, меня окончательно избавили от одежды. Я протянула руку, желая вернуть ощущение его касаний. Дракоша переплел наши пальцы, второй рукой погладил бедра, оказавшись так близко от… – Родная, будет больно, прости, – хрипловатые нотки в голосе Шанти окончательно лишили способности думать. Думать, думать, думать… С силой закусила губу, пытаясь хоть немного отрезвить голову. – Я вроде знаю, как и что там устроено. Это не новость, не волнуйся. Показалось, или на его лице промелькнуло удивление? Быстро оно сменилось пониманием и лукавой улыбкой. – Нет, хорошая моя, я о другом. Уж хоть от этой боли я тебя избавлю. Озадаченно похлопала ресницами: что за драконьи загадки? Шанти мягко, но ощутимо надавил ладонью мне на живот там, где сейчас явственно проступали тазовые косточки. Внутри стало немного щекотно и тепло, будто пушистое солнышко поселилось. Может, если бы я нашла в себе силы и посмотрела магическим зрением, то заметила что-нибудь необычное, но ни сил, ни способности сконцентрироваться не осталось. Реальность рассыпалась под его ласковыми прикосновениями и поцелуями, и из этой цветной крошки складывался иной мир, в котором чувственность побеждала рассудок. Мое тело само подалось навстречу любимому, выгибаясь и прося большего. В этот момент, одновременно с восхитительным ощущением наполненности и столь желанного единения меня захлестнул поток энергии, пронизывающей каждую частичку организма. Будто столб света невероятной мощи струился сквозь нас двоих. Тогда-то я и поняла, о чем предупреждал Шанти. Хватанула воздуха, из глаз брызнули слезы, меня затрясло. Любимый крепко прижимал к себе, замерев и пережидая припадок. Я зажмурилась и закричала, он шептал что-то успокаивающее. Там, внутри, отгородившись от настоящего, я с удивлением заметила, как та самая золотистая нить наливается силой, на глазах утолщается и крепнет. Наша связь, словно пуповина, протянулась от одной души к другой. По новой энергетической артерии побежали потоки излишней силы и света, обмениваясь информацией и смешиваясь в общее поле. Я почувствовала, как Шанти впитывает мою боль, хотя в этот момент он испытывал то же самое, только в десятки раз сильнее. Высшие, как такое возможно? Наконец-то я поняла, о чем говорил Шаэр, и почему в нас никто не верил. Драконы на самом деле другие – это совершенно иной уровень восприятия окружающего мира, другая ступень развития, если можно так выразиться. Они как настоящий приемник улавливают и пропускают через себя волны, излучаемые живой природой. Их эмоции, чувства и энергетика намного ярче и сильнее, чем у людей. Намного. Именно поэтому тогда, после ссоры, я не справлялась с той палитрой красок, что непроизвольно выплескивал Шанти, открываясь для меня. Как же тяжело ему было все это держать в себе, постоянно контролировать, чтобы не утопить в океане собственных чувств. Опусти он щиты, я бы просто перегорела, как свечка, оставив пустую оболочку без души. Сейчас я бы рассмеялась в лицо любому, кто посмел бы сказать, что драконы холодные, бесчувственные, замороженные рептилии. Это в корне неверно, внутри них клокочет такая бездна страстей – вот только узнать об этом доведется не каждому. Лишь тому, кто сам носит в себе эту искру, или тому, кто сможет соединить свои души. Когда удалось восстановить дыхание, а боль притупилась, растворяясь во все ширящемся связующем нас канале, я осознала, насколько все это время был напряжен Шанти. Он будто закаменел, продолжая удерживать меня в объятиях. Попыталась помешать ему перенаправлять свет, чтобы принять на себя мою долю терзаний. Неловко потянулась к окружающей его тело мерцающей дымке – словно человеческая ипостась слилась с сильфидом. – Нет, – со стоном произнес он, – сам справлюсь. Не надо. – Это общая награда и наказание, ты мой до последней частички души. Вот и делить будем поровну, – с жаром заявила я, не слушая возражений. Непроизвольно сжалась от движения Шанти, остро ощутив его дрожь внутри себя. Любимый хрипло застонал и продолжил древнейший танец мужского и женского начал. С каждым его толчком последние остатки выжигающей изнутри боли испарялись, им на смену приходило чистейшее удовольствие, ощущение безграничного счастья от единения со своей половинкой. Никогда не думала, что испытаю столь сильные эмоции, казалось, их можно потрогать руками. Сотворить из них, как из драгоценного материала, фигурки на память – осязаемые и живые. Уверена, человеку действительно подобное не под силу, его душа слабее, она просто не справится. Но мне теперь подобная радость была доступна, я словно прозрела, обнаружив вместо блеклых разводов, которые принимала за эталон, настоящую, переливающуюся на солнце радугу. Не стесняясь и не сдерживая себя, шептала дракоше всякие глупости. О том, как сильно люблю, и какой он был глупый, что не верил мне. Наши стоны и дыхание давно смешались, мы растворились друг в друге. Затерявшийся на бескрайних просторах островок со всех сторон окружали небеса. Мазок за мазком их раскрашивало бирюзой первое восходящее светило. Рядом не смолкала песнь воды, дополняя тихим плеском безумие двух влюбленных. Сколько времени мы провели вот так, погрузившись в собственные ощущения, я не знала. Произошедшее стало откровением для нас обоих. Теперь я с легкостью воспринимала потребности и желания Шанти, его настроение и чувства. Осталось научиться ориентироваться в этом запутанном лабиринте, но не все сразу. Ощущая кого-то как часть себя, сложно продолжать шагать напролом, не прислушиваясь к шепоту живущей внутри энергетической сущности. Волей-неволей научишься искать компромиссы. Я узнала, что значит быть парой в драконьем понимании, и мне все нравилось. Шанти подарил мне сегодня столько любви и собственной силы, что я чувствовала, как за спиной раскрываются крылья. Те самые, воздушные, которые во сне мне давал ветер. В последний раз сливаясь в танце над пропастью, переплетая сознание и тела, мы синхронно взлетели. Я удивленно распахнула глаза, не понимая, откуда возникло чувство парения. Любимый счастливо и немного хитро улыбался. Я не видела его лица и четкого контура фигуры: меня тесно прижимал к себе сильфид, но… Я и сама сейчас была легкой дымкой, такого прежде никогда не случалось. Даже во снах оставалась собой. Невероятное ощущение единения со вселенной и одновременно точное угадывание принадлежности себя к рыжему личному солнцу, которое в этот момент лучилось довольством. И это я знала совершенно точно. «Что это? Как?» – по привычке хотела произнести вслух, но получилось иное. Мыслеобразы сами собой, опережая время, устремились к Шанти. В голове раздался отчетливый смех. Мягким, уютным коконом меня обволакивало спрятанное в этом смехе счастье. Общее для нас двоих. «Посмотри вниз, не бойся», – шепнул все тот же голос. Я посмотрела. Сердце, если оно еще где-то и оставалось, замерло на миг. Но не в этом волшебном состоянии новой сущности, а в той хрупкой на фоне прекрасного молодого мужчины девушке, которую сейчас накрывали волны абсолютного счастья. Там внизу они навсегда соединили судьбы, признаваясь в любви, отдавая ее и принимая. Здесь наверху парили первородные создания Высших Сил, передавая вовне их решение и скрепляя свершившийся союз. «Все равно не понимаю, как это возможно?» – послала любимому мысль удивления. «Давай возвращаться, объясню на земле. Долго вытворять такие штуки – опасно». Вдох – и я снова в привычном теле, обнимаю родного и теплого дракошу, а он нежно прикусывает шею и шепчет: «моя». (обратно)Глава 23
– Э-э-эм, ты опять вздумал растерзать меня зубами? Шанти пощекотал места укусов языком. Весело отозвался: – Терпи: дракон я или где? Моя маленькая недодраконица. От последних слов я взбодрилась и, несмотря на пронизывающую все тело приятную истому, приподнялась на локтях. – Внимательно слушаю. Очень-очень. – Ага, только давай переместимся внутрь логова Шена, а то у меня сейчас сил поддерживать тепло совсем не осталось. Все забрала одна ненасытная растущая сущность. – Я?! – мое изумление не имело границ. Продолжая посмеиваться, Шанти подхватил меня на руки и понес в пещеру. – Одежда, – пискнула я. – Потом соберем, все равно ее теперь только выбросить, – он подмигнул: – Разорим одну запасливую змеечку? – У него и одежда здесь имеется? Дракоша хмыкнул: – Проще перечислить, чего у него здесь нет. – А он не обрушит на нас праведный гнев? – улыбаясь и целуя любимого в шею, мурлыкнула я. – Мы ему скажем, чтобы вставал в очередь. Вот последнее мне не слишком понравилось, но именно сейчас ужасно не хотелось думать ни о чем плохом. Можем же мы позволить себе побыть легкомысленными и просто счастливыми? Хотя бы недолго. Мы столько времени к этому шли. Спроси кто, уверенно ответила бы, что ни о чем не жалею. На фоне того, что я обрела, сумела увидеть и почувствовать, пройденные испытания казались не столь значимыми. И неважно, сколько продлится отвоеванное счастье. Как я и говорила Шанти: без этого полета не было бы смысла жить, а отобрать наши чувства уже никто не сможет. Дракоша бесцеремонно стащил с ближайшей скульптуры покрывало и завернул меня в него, после чего усадил на чудо-диванчик. В этот раз мне даже удалось занять относительно ровное положение. Бесстыдно, – хотя о каком стыде может идти речь? – я наблюдала за любимым. Правда, долго услаждать взор мне не позволили, он тоже завернулся в раздобытую простыню, закрепив ее на бедрах. – Ты голодная? Я вот – зверски! – поделился Шанти, невозмутимо хозяйничая на импровизированной кухне водного. Представила негодующее брюзжание Шена по поводу столь вероломного разграбления его сокровищницы и рассмеялась. – Что? – высунул рыжую голову из очередного шкафчика мой дракоша. – Ничего. Ты поэтому хотел меня съесть? – М-м-м, ты об этом? – он ухмыльнулся и снова скрылся из виду, гремя какими-то банками. – Это немного сильнее разума. Когда контроль над телом перехватывают эмоции, что происходит крайне редко и только в определенные моменты, животная ипостась прорывается, и случаются такие вот проявления нежности. Не бойся, я скорее умру, чем причиню тебе вред. В любом состоянии. Если бы я умела улыбаться от уха до уха, несомненно, так бы и поступила, но пришлось оставаться в отведенных физиологией границах. Отправила любимому палитру эмоций, всколыхнувшихся от его слов. Он выпрямился и задумчиво взъерошил волосы, пробормотал: – Непривычно. Но, выражаясь терминологией Шена, очешуенно! Меня, как всегда «вовремя», увлек занятный вопрос. Прежде чем собралась его озвучить, получила одобрение: – Спрашивай, любопытный носишко. Чувствую же: ты что-то придумала. Ух, вот это скорость восприятия второй половины. Пряча взгляд, я промямлила: – Э… а в драконьей ипостаси, хм, вы занимаетесь тем же?.. Ну-у-у, ты понял. Судя по пришедшим в ответ эмоциям, дракошка вовсю веселился, хотя его лицо осталось невозмутимо серьезным. Потрясающий контроль, в жизни бы не заподозрила! С этим же выражением, серьезно, он и ответил: – Бывает и такое, отсюда пугающая тебя склонность к укусам. В драконьей шкуре можно позволить себе не сдерживаться, природой все предусмотрено, чтобы, развлекаясь подобным образом, никто не покалечился. Я смутилась еще сильнее, на языке вертелся неудобный вопрос. – Ну? – подбодрил Шанти. – Ты будешь жалеть, что не сможешь со мной?.. Я же только человек. Все-таки он рассмеялся, а мне даже надуться по-настоящему не удалось, ибо сложно негодовать, когда тебя со всех сторон захлестывает искреннее веселье, неотличимое от твоего собственного. – Лиса, какие только глупости не забредут тебе в голову, честное слово. Приму во внимание, что ты совсем молодая. Я показала ему язык. Чего сразу глупости? Вполне обоснованные переживания. – Ты не ответил. – Нет, не буду! Это на самом деле такая ерунда. Серьезно. Я готов был делить любовь с человеком, а мне подарили гораздо больше. В последнюю очередь я бы опечалился таким фактом, как отсутствие интима в драконьей форме. Сразу стало так спокойно и хорошо: абсолютная уверенность в его словах и чувствах. Я выбралась из уютного «облачка» и подошла вплотную к дракоше, обняла, прижимаясь всем телом. Два довольных, тихих рыка растворились в высоких сводах пещеры. – Нравится рычать? – поцеловал меня в нос Шанти. Я кивнула: – Странно немного, но да. Что ты имел в виду, говоря о большем? И все-таки, что случилось над озером, почему я летала не во сне и в облике сильфида? – О том и говорил. Разве сама еще не поняла? – Не особо, – перехватила его руку и поцеловала пальцы. – Позволь за тобой поухаживать, мне будет приятно что-нибудь для нас приготовить. Ты только немного подсказывай по ходу дела, а то тут у вас кругом «технологии», – передразнила я одного скользкого гордеца. – Мр-р-р, хорошо. Но если к концу я останусь голодным, а ты обнаружишься на столе вместо блюда, не обессудь. Я легонько щелкнула его по носу и подтолкнула к дивану. Сама же никак не могла поверить, что это все действительно происходит. Здесь и сейчас. И что вот этот игриво настроенный рыжий парень и есть мой вечно умничающий, рациональный, правильный и бесконечно сдержанный дракоша. Принимаясь за исполнение завтрака для зверски голодного огненного дракона, я напомнила ему о начатом разговоре. – Я же говорил, что у тебя душа дракона, – закинув руки за голову, любимый с удовольствием развалился на ложе. – Шаэна подтвердила то же самое, спасая твоего неокрепшего сильфида. И сегодня, получив столь мощную подпитку от меня, недодракошка смогла окончательно сформироваться. Что до полета вне тела – такое иногда случается, когда мы забываем об осторожности и полностью отдаемся чувствам. Но все-таки лучше обращаться по правилам, не разделяя ипостаси, а перевоплощаясь. Понимаешь, о чем я? – Вроде бы. Это, наверное, могло бы объяснить спонтанный рык и воспоминания о вашем языке и песнях. Только неясно: откуда во мне душа дракона? – Ну, песни тут ни при чем. Их, скорее всего, тебе пел отец, а ты забыла. Тогда как язык – вполне. И многие другие странности, о которых я тебе говорил. Вот и наша связь – яркое тому доказательство. Кстати, о твоем отце и последнем вопросе. Я перестала взбалтывать тесто на оладьи и посмотрела на Шанти. – Полагаю, он знал ответ. Возможно, Источник прольет свет на эту загадку, очень на это рассчитываю, раз в мои невероятные гипотезы никто не желает поверить. Если предки расщедрятся для тебя на объяснения, то в этом случае Совет не сможет игнорировать факт твоего существования. Точно, Источник! По позвоночнику пробежал холодок: боязно мне туда идти. – Ты будешь рядом? – уточнила с надеждой. – Что там вообще происходит? – Мы зайдем вместе. Что будет дальше, я не знаю. У каждой пары все индивдуально, и об этом, как понимаешь, не распространяются, слишком личное. – А почему Шен строил хитрые моськи, узнав, что мне теперь надо обязательно войти в Источник? Шанти изобразил примерно такое же выражение на лице, будто сам видел водного. – То, что между нами случилось, мы называем инициацией. Когда пары закрепляют свою связь, подтверждая союз. Это сопряжено с определенными неудобствами и весьма болезненно, зато теперь мы действительно едины на энергетическом уровне. Последний этап инициации – омовение пары в Источнике, его сила зафиксирует пока еще нестабильный фон. Я начала догадываться, в чем скрывалась хитрость, но внимательно слушала, снимая со сковороды очередную порцию ароматно пахнущих лепешек. Шанти продолжал: – Так просто войти в Источник Силы, если помнишь слова Шаэны, ты бы не смогла: слишком большая мощь для человека. Даже мы с осторожностью туда входим. Но после инициации ты обрела необходимый потенциал, теперь мы закончим ритуал и окончательно тебя вылечим. – Ясно, – мрачно пробубнила я, мысленно запуская в змеечку чем-то увесистым. – Этот гад ползучий сообразил, что у тебя просто выхода не осталось, и для избавления меня от последствий укуса скайларов нам очень и очень скоро придется совершить инициацию и все, что она подразумевает. – Да, – подтвердил Шанти. – И по этому же самому поводу твой отец был против посещения мной Источника. Все взаимосвязано, – сделала я еще один вывод. – Да. Вздохнула. Впору благодарить неизвестных злодеев, напустивших на меня тех ядовитых тварей – вот так ирония судьбы. Не удивлюсь, если и демонам, ведь Шанти считает виновными их, тоже понадобилось именно мое присутствие у Источника. Демоны. – Расскажешь, что приключилось на Сирме? В ответ пришла волна раздражения и гнева – вот и обратная сторона идеальной связи. Я усмехнулась: ничто не дается так просто. – Прости, – тут же откликнулся любимый, – еще не привык к этому состоянию, понадобятся годы, чтобы наладить гармоничный обмен. – Все в порядке, айда за стол. Я разложила по мисочкам варенье и шоколадную пасту, в отдельную вазочку насыпала орехов, заварила улунай и дополнила блюдом с оладьями. Шанти критически оглядел предложенное, затем смерил меня плотоядным взглядом и со вздохом скрылся за дверцей, из-за которой ощутимо потянуло холодком. Вскоре мое творчество разбавили тарелки с мясной нарезкой, разнообразие последней впечатляло. Одно слово – дракон, могла бы и сама сообразить. В перерывах между поглощением пищи Шанти рассказывал: – Небольшой отряд демонов с поддержкой сущностей из нижних кругов взломал защиту точки перехода и прорвался в Долину. – Зачем им это? И почему пострадал ты? – Зачем – сейчас выясняют дознаватели, удалось пленить парочку: высшего и низшего. Но на них печати: не уверен, что все окончится отличным от прежних результатом. Эрданур надежно защитил свои секреты. А я… – дракоша усмехнулся, – скажем, у меня есть некоторый опыт в несанкционированных прорывах через переход. Нужно было действовать быстро, и я оказался наиболее подходящей кандидатурой, чтобы пробраться в пограничную зону пространства точки перехода и найти причину бездействия охранной системы. Не обошлось без неприятностей, но, как видишь, я цел. Шанти погладил мои пальцы. – Ты почему не ешь? Тебе нужно обязательно, не вредничай. Знаю-знаю, вспомнила бессовестные подколки Шениара. Косточками моими он подавится, угу. Мстительно засунула в рот большой кусок рулета, представляя, в каком «восторге» будет водный, обнаружив следы нашего пребывания. Идея со столом со мной в качестве главного блюда теперь не казалось такой уж неправильной. Почувствовала, как вспыхнули щеки, и перехватила удивленный взгляд Шанти. А что я? Я ничего. Вполне изящно: и маленькая мстя, и сплошное удовольствие. Не только драконы и Иллюзорные котишки умеют совмещать приятное с полезным. Ой, как там, интересно, Лис? Не потерял меня? А он в курсе нападения на Сирму? Любимый потер виски и простонал. – Хватит-хватит, смилуйся, я от такого с ума сойду! С какой скоростью скачут твои эмоции? Давай ты остановишься на одной, меня устроит та, от которой ты покраснела. Я покраснела повторно, вот ведь! В голову вновь закралась бредовая мысль, и я захихикала: – Знаешь, а я думала, что после того, как все случится, если мы вообще когда-нибудь до этого доберемся, ты окончательно сократишь мое имя до одного слога или звука. Не ожидавший ничего подобного, Шанти не донес до рта ложку. – В смысле? – Ну-у-у, – начала загибать пальцы, улыбаясь все шире: – Алистер, Алиса, Лиса… что теперь? Рыжуля клацнул зубами, делая вид, что откусит оставшиеся торчать пальцы. – Я подумаю над твоим предложением, маленькая ехидная недодракошка. – Вот и нет, мне правда интересно! На каждом этапе нашего сближения ты срезал мое имя, будто показывая, что вот-вот настигнешь. – И настиг, – он поймал меня и зарылся носом в волосы. – Никому не отдам. Я разомлела в родных и теплых объятиях. Мы немного помолчали, наслаждаясь близостью друг друга. Потом Шанти задумчиво произнес: – Знаешь, как отец иногда зовет маму? – Поскольку было очевидно, что нет, я просто тихонько ждала продолжения, и оно не замедлило появиться: – Юл. Тут я немного потерялась, припомнив, что при мне ее называли Антара. Нет, нескоро я начну понимать драконью мудрость. – Где связь? – уточнила на всякий случай. Вдруг он думает, мне все ясно? Шанти усмехнулся. Видимо, считал вопрос еще раньше, уловив мое изумление. – Сокращение Антара означает снежные завихрения в горах в виде воронок. Есть такая игрушка юла: мама тоже очень подвижная и вращается, успевая переделать несметное количество дел. Честно говоря, как по мне, ассоциативный ряд был так себе, но что б я понимала в логике влюбленных драконов. Только уточнила: – Ты собираешься найти аналогию какого-нибудь предмета, именуемого «лиса» и сокращать уже его? На меня лукаво взглянули: – Посмотрим, но это случится не раньше, чем у нас… – он вдруг резко осекся, а меня окатило волной горечи и сожаления. – Что? – голос сел. Шанти отвел глаза, а мне понадобилось около минуты, чтобы и самой все понять. – Прости, я так увлекся и обрадовался новым открытиям, что голова не соображает. Надо заканчивать с витанием в облаках и собираться. Еще ничего не закончено и впереди полно испытаний. Положила палец на его губы, вынуждая замолчать. Сбросила покрывало и прижалась к теплой груди любимого, погладила плечи, потерлась щекой. Улыбнулась, ощущая, как ускорился стук его сердца. Приглашающим жестом сдвинула все тарелки на дальний край. Он боролся с собой, но недолго. Я не мешала, лишь медленно скользила пальцами вдоль края его простыни. Когда разум вновь затопил сметающий все преграды поток чувств, нам обоим было уже все равно, что ожидает нас завтра. Время остановилось, даря бесконечные мгновения наслаждения, разделенного половинами одного целого. Не верьте тем, кто утверждает, что драконы холодны. Я сгорала в пламени своего личного солнца, всецело отдаваясь ему. В этот раз все было еще ярче: собственные ощущения усиливались тем, что испытывал другой. Позже, отдыхая и приходя в себя, я медленно возвращалась в действительность и с улыбкой прислушивалась к эмоциям Шанти. Темных пятен от испытанного недавно сожаления не осталось, а значит, у меня все получилось. Не хочу, чтобы дракоша расстраивался о каком-то призрачном будущем, тем более я сама приняла решение, выбрав его. И ответственность на мне за последствия не меньшая, если не вся целиком. Так я раздумывала, выводя пальцем узоры на груди Шанти, поглаживая отдельные чешуйки, напоминающие об истинной сущности моей пары. Он вздохнул и нехотя выпустил меня из объятий. – Нам пора, еще предстоит наведаться к Источнику и узнать, что там с демонами. Дракоша скрылся из виду, а вернувшись, протянул мне стопку вещей. Сам он успел одеться. Мои губы против воли расплылись в улыбке: так как Шен был прилично уже Шанти, то и вещи сидели на любимом в обтяжку, выгодно подчеркивая все, что только можно было подчеркнуть. Хотя и смотрелось оно немного забавно. Он перехватил мой блуждающий взгляд и фыркнул: – Первым делом летим домой. Еще не хватало, чтобы меня кто-то чужой в таком виде заметил. – А мне все нравится, прямо глаз радуется. – У меня тоже от кое-чего глаз радуется, но я же тебя нагишом скакать не заставляю. Уел так уел. Отчего-то некстати вспомнилась Шира… Да, домой нужно обязательно. Все это богатство только мое, ни с кем делиться не собираюсь. Не знаю, что дракоша разобрал в моих чувствах, но его лукавый взгляд просто-таки лучился озорными искрами веселья. Шепнув «собственница», он ушел заметать следы нашего времяпровождения на озере. Я быстро убрала со стола и расставила все по местам, уж как получилось. В любом случае Шениар заметит наше самоуправство. Далее быстренько облачилась в предложенные штаны и тунику с короткими рукавами. Предусмотрительно захваченный Шанти ремень весьма пригодился. Штанины я подвернула, а в остальном худощавая комплекция змеечки сыграла мне на руку. Конечно, не мой размер, но и вполне себе сносно. К этому моменту вернулся дракоша, я обулась в поставленные предо мной туфельки и возвестила о готовности. Двое бесконечно счастливых влюбленных покидали волшебной красоты островок, ставший колыбелью их новой жизни. Теперь уже одной на двоих. Видимо, бурлящие в крови эмоции позволяли долгое время не ощущать усталости, но всему рано или поздно наступает конец. Так и я, вымотавшись от столь насыщенной ночи, умудрилась уснуть, когда всего лишь прилегла на пять минуточек, пока Шанти хозяйничал в доме. Будить меня, естественно, он не стал. В итоге я открыла глаза и удивилась алеющему закату в прозрачной части крыши над головой. От души потянулась, чувствуя каждую мышцу. Ой-ой, для интересного времяпрепровождения без последствий нужно срочно возвращаться к регулярным тренировкам. Прислушалась: вроде бы в доме тихо. Рискнуть высунуть нос, или это опять чревато незапланированной встречей с главой Старейшин? В любом случае спать больше не хотелось. На тумбочке рядом с кроватью обнаружилась записка с вязью драконьих рун. Всего две строчки, написанные размашистым почерком. Опыт у меня уже был, так что разобрать их труда не составило: «Правая дверца шкафа – все для тебя. Люблю свою „антарилан“». Над последним словом пришлось поломать голову, но с учетом того, что «тари» – это дракон, общий смысл я уловила. Присоединив «ан» – означающее нехватку чего-либо и «лан» – уменьшительно-ласкательную частичку, получила то самое, похоже, теперь пожизненное прозвище недодракошки. Особенности языка так легко всплывали на поверхности сознания, словно информация о нем всегда хранилась внутри меня и теперь, попав в благоприятную среду, начала пробуждаться. За правой дверцей нашлось несколько комплектов одежды и стопка книг. Вот последние первым делом я и пролистала. Интересно, Шанти виделся с Шеном или сам сообразил? Ладно, будет чем заняться на досуге, отложила их обратно. На ближайшей вешалке смущал взгляд подозрительно знакомый хитон. Еще одна записка поверх него только подтвердила опасения. Надлежало надеть эту церемониальную тряпицу, дабы войти в Источник в подобающем традициям виде. У-у-у, я скривилась: данный наряд вызывал не самые приятные воспоминания, а перспектива встречи с Источником – уныние. Но выбора-то все равно нет. Со вздохом облачилась во что велели и поплелась разыскивать Шанти. Надеюсь, он дома. О да, рыжуля был дома, и, судя по беседе на повышенных тонах, не он один. Началось! Подавив трусливое желание удрать обратно в комнату и сделать вид, что меня нет, я опасливо спустилась на первый этаж и побрела на звук голосов. – Куда ты опять лезешь?! Мало было прошлого опыта? – гневался Шаэрриан. – Мыслимое ли дело соваться в Источник без Хранителя! – Я им больше не доверяю, – это Шанти. – Мы справимся. Глава пробормотал что-то о каре небесной, наказании и глупейших отпрысках. Хм, то есть отец Шанти уже осведомлен о… э, инициации. Вернуться в убежище захотелось сильнее. Отвратительные традиции, никакого личного пространства! С другой стороны, раз нам еще не устроили показательную казнь, то это стоит рассматривать как, пусть и хилый, но добрый знак? Нерешительно потопталась на пороге и все же шагнула в гостиную. Шанти заметил меня первым, он резко оборвал свою речь, сосредоточив все внимание на мне. Честно говоря, под его странным взглядом стало неуютно. Если бы не чувствовала, что он рад, то заподозрила бы худшее. Шаэрриан обернулся посмотреть, что отвлекло его сына, и тоже замер. А я стояла под их перекрещивающимися взглядами и не знала, куда деться. – Здравствуйте. Не помешала? – пропищала, чтобы хоть как-то нарушить гнетущую тишину. – Если скажу, что помешала еще тогда, когда набрела на логово своих соплеменников за Старым Перевалом, это что-то изменит? – холодно произнес глава Совета. Его лицо оставалось спокойным, но серые глаза не обещали ничего хорошего. – Ты обещал, – ожил Шанти и с упреком добавил: – до суда ты будешь вести себя так, словно ничего выходящего за нормы не произошло. И если не можешь порадоваться, то хотя бы не оскорбляй. – Не указывай мне, – раздраженно откликнулся Шаэрриан. – Я на память не жалуюсь. – Мне очень жаль, что я вам так сильно не нравлюсь. И что осложнила своим существованием жизнь – тоже. Но наши судьбы вам не принадлежат. Мы вправе распоряжаться ими самостоятельно, пусть и не слишком, на ваш взгляд, разумно. Вот не знаю, что на меня нашло. Может быть, связь с Шанти подпитывала уверенностью и дарила силы. Или гордо подняла голову та самая сущность, живущая во мне, и в которую столь верил любимый. Однако терпеть пренебрежение к себе я не собиралась. Точно знала, что все сделала правильно, и ни о чем не сожалела. – Дети, какие же вы еще глупые дети, – как-то устало и совсем не в духе Старейшины произнес Шаэрриан. Он развернулся к Шанти и добавил: – Не хочешь Хранителя, тогда я сам подстрахую. Тот удивленно посмотрел на отца. Не ожидал? Или предложение скрывает подвох? С этими драконьими тайнами и рьяно хранимыми традициями я уже ничего не понимаю. – Спасибо, – мой дракоша выглядел ошеломленным. Из чего я сделала вывод, что все же Шаэрриан, несмотря ни на что, очень дорожит сыном и любит. Просто любовь у всех разная, и спасаем мы ее так, как умеем. Увы, единого для всех свода правил не существует. Узнай мама, что мне грозит опасность из-за связи с Шанти, стала бы она с ним церемониться? А я сама? Позволила бы собственному ребенку обрекать себя на мучения, не сделала бы все возможное, чтобы этого не допустить? От последней мысли пересохло во рту: последствия щедро посеянных Шанти зерен сомнений, не иначе. Это же он постоянно толкует о детях. Я еще сама недалеко от них ушла, вон и Шаэрриан так считает. Нет, конечно, оправдывать свои поступки подобным образом я не собиралась, да и в принципе оправдываться. Но если быть откровенной, глупо же считать себя более зрелой, чем те, кто волею Высших Сил состоит в моем окружении. Просто я слушала сердце и отчаянно верила, что не напрасно. – Что ж, Алистер Дейл, – голос Шаэрриана вернул в действительность, – вижу, ты готова. Очень хотелось крикнуть: «ничегошеньки вы не видите!». Готова я не была и сильно сомневалась, что это возможно в ближайшем будущем. Нам же давали два дня, только-только пошли вторые сутки. Обязательно лезть в Источник именно сейчас? – Родная, пожалуйста, это не страшнее того, что ты уже испытала, – Шанти подошел и обнял. – Зато потом ты почувствуешь себе лучше и быстро пойдешь на поправку. Ты ведь еще с Синих Копей не до конца восстановилась. Так нужно. Остался последний шажок, ну? – Шажок в пропасть, – тяжело обронил глава Совета. Вот умеет Старейшина подбодрить. Я хмуро на него посмотрела, он ответил мне тем же. – Идем, – тихо произнесла я и сжала руку Шанти. Через несколько минут в небо поднялись два могучих дракона: багровый в лучах заходящего светила Шантиграан, будто капля загустевшей крови или вина, что мы пили в Подземном Царстве, и словно отлитый из металла Шаэрриан, грозовой тучей рассекающий закат. Второй дракон был крупнее и мощнее, весь его облик подавлял. Я впервые видела отца Шанти в такой ипостаси. Если бы не была так растеряна, не боролась с сумятицей и в душе, и в мыслях, то наверняка долго бы им любовалась, таким независимым, сильным и величественным. А так весь полет до храма Драконьей Мудрости пролетел как в тумане. Отчего, когда хочется, чтобы время замедлилось, оно неумолимо несется со страшной скоростью? (обратно)Глава 24
Путь по одинаковым коридорам и бесчисленным лестницам я не запомнила. Казалось, я бреду в лабиринте чужих судеб, непостижимым образом переплетенных со мной, и чем закончится это путешествие, не ведают даже Высшие. Сердце заходилось все чаще, дыхание перехватывало, руки дрожали, и я не знала, куда их пристроить. Наполняющий храм аромат благовоний кружил и без того тяжелую голову. Я улавливала исходящее от Шанти беспокойство за меня, но не было сил улыбнуться, поднять голову и встретиться с ним взглядом. Необъяснимо и вроде бы без видимых причин все мое существо сопротивлялось контакту с Источником. Исходящую от него мощь я почувствовала еще на нижних ярусах храма, и по мере приближения давление лишь нарастало. Мне мерещилось, что в нем скрыты такие откровения, о которых лучше бы мне не знать. Странные игры разума, рожденные из страхов и смутных теней прошлого, укрытых глубоко в загадочной душе сильфида. Она металась внутри растревоженной птицей, замирая от предвкушения и одновременно ужаса обретения себя до конца. Более-менее я пришла в себя, только когда прошла сквозь потемневшую от времени и влаги арку. Здесь царили прохлада и сумрак. Удивительное помещение, соединяющее в себе и архитектуру, и нетронутую природу. Впрочем, это так по-драконьи. Над головой простирался круглый свод, он покоился на колоннах. Стены отсутствовали, мы стояли на продуваемой ветрами площадке. Ветер-то и придал мне сил, очищая воздух от навязчивых курилен, принес облегчение и свежесть. В центре поблескивал непроницаемой гладью водоем. К нему вел пологий спуск, поросший травой. Вокруг тишина, кажущаяся неестественной, наши шаги растворялись, так и не потревожив ее. Я крепче вцепилась в руку Шанти, он послал волну ободрения. Мы не встретили никого, пока сюда поднимались. У Источника тоже было безлюдно. Но в мирной и благостной, на первый взгляд, картине притаилась легко угадываемая напряженность. Словно всё лишь иллюзия, скрывшая до поры до времени угрозу. Несмотря ни на что, Источник Силы меня притягивал. Взгляд то и дело скользил по поверхности, будто я искала ответы на еще даже не сформулированные вопросы. Повинуясь внутреннему чутью, я молчала, драконы тоже оставались безмолвны. Почему здесь так пусто и мрачно?Или то лишь мое искаженное, обуреваемое страхом и сомнениями восприятие рисует все в черных тонах? Шанти подвел меня к краю водоема, встал позади, положил руки на плечи. Я откинулась ему на грудь, ощущая биение сердца, прикрыла глаза. – Знаю, что не готова, – шепнул он. – Просто верь, они тебя не обидят. Тебя уже признали сильфы, родная, ты просто вернулась домой. Домой? Мечущаяся душа замерла, задрожала, стало нестерпимо тоскливо. Мой любимый дракон взял меня на руки и уверенно вошел в воду. Точно так же спокойно сегодня ночью он заходил в обычное озеро. Когда ног коснулись первые брызги, все терзания улетучились. Стало легко дышать, и я действительно поверила, что меня здесь ждали. Мир подернулся дымкой, переносящей в другую реальность. Я ощущала намокший хитон, понимала, что мы все еще там, в водах Источника, но видела совсем другие картинки. Голову заполнил несмолкаемый шепот множества голосов, шелест крыльев и песня ветра. Я зажмурилась, пытаясь прогнать их, но шепот нарастал. Стали пробиваться отдельные понятные фразы: – Она пришла, она вернулась. Добро пожаловать, потерянное дитя. – Мы давно тебя ждем, обманувшая время. – Твоя жизнь оплачена, береги ее, чтобы жертва была не напрасной. – Все всегда возвращается к истокам. – Мы любим тебя, маленькая Олиан. «Кто вы?!» – крикнула я, но с губ не сорвалось ни единого звука. Однако меня услышали. Голоса смолкли, а я увидела полет прекраснейшего дракона. Серебристая чешуя с легким аквамариновым отливом сверкала в лучах белоснежного светила Небесной Долины. Драконица, а я не сомневалась, что это она, кружила в воздухе, играя в догонялки с ветром. Она так искренне радовалась простому развлечению, ее глаза сияли счастьем. Яркие, бездонные, такие же голубые, как окружающие ее просторы неба, глаза… Я помнила их. Совсем недавно мы уже встречались в стертых воспоминаниях, когда от действия яда скайларов рвались тончайшие энергетические нити, связывающие душу и тело. Именно эти глаза прощались со мной навсегда, медленно угасая. Это в них расплескался океан нежности, любви и тепла, когда упрямая дочь дома воздушных драконов в очередной раз поступила по-своему. Драконица в последний раз поднырнула под облаком, изогнула изящную шею и посмотрела на меня в упор. Да, я не могла ошибиться на ее счет. – Несси! Я вздрогнула и обернулась на звук до слез знакомого голоса. Позади на холме стоял высокий мужчина в белоснежной церемониальной накидке Хранителей, он улыбался и махал рукой драконице. Такой счастливый, гораздо моложе, чем я его помнила. На лбу еще не залегла морщинка, черты лица мягче, нет той резкости во взгляде. Мой папа. И смотрела драконица не на меня, а сквозь меня. Ее взгляд был прикован к любимому мужчине. – Они не видят нас, – шепнул Шанти. – Это лишь воспоминания прошлого. Меня настолько потрясло происходящее вокруг и творящееся в душе, что, стыдно сказать, я абсолютно забыла о присутствии Шанти. А он в ипостаси сильфида все это время стоял на расстоянии в несколько шагов. Пространство заволокло вязкой мглой, а я протягивала руки к отцу, желая продлить волшебные мгновения. Будто сжалившись, туман рассеялся, открывая другую картину. На белоснежной нескончаемой лестнице дворца Совета, на которой несколько дней назад мы с Шениаром беспечно болтали, обмениваясь впечатлениями, сидела красивая белокурая девушка, не знакомая мне, если бы не восхитительной небесной синевы глаза. Она выглядела бледной, лишь на скулах играл нездоровый румянец. Несси с ненавистью смотрела на раскинувшийся под ногами город, упрямо сжимала губы и гладила заметный живот. – Не получат! Они тебя не получат, – повторяла она. – Не бойся. Если понадобится, я взлечу и без крыльев, – ее взгляд смягчился, Несси вновь погладила живот: – Запомни, маленькая, настоящие крылья растут не за спиной, они растут из души. И вот их-то никто и никогда не сможет отнять. Вновь окружающий мир померк, поглощая и дворец, и до дрожи печальное видение на фоне обманчиво светлого дня. – Родная, нам пора, – обеспокоенно позвал Шанти. – Нельзя слишком надолго сливаться сознанием с Источником. Отец помогает, но он не всесилен, я чувствую, как ему тяжело. – Нет, пожалуйста! Умоляю, еще немного. Прошу. Я должна разобраться с этим до конца. Любимый вздохнул и отстранился, позволяя мне вглядеться в следующее событие. Хмурое небо заволокли тучи, на город надвигалась гроза. В увитой плющом беседке стояли трое: Несси, папа и… Шаэрриан? Какие же они здесь другие, еще не отягощенные грузом горя и власти. – Время на исходе, нам пора возвращаться, – обеспокоенно напомнил отец Шанти. – Хватит искушать судьбу: прознают о встречах – лишитесь последнего. – Шаэр, солнышко, я помню о времени, – Несси вымученно улыбнулась. Ее лицо осунулось, под глазами залегли тени. Солнышко? Это о нынешнем главе Совета Старейшин? Том самом ледяном драконе с недосягаемой бездной во взгляде? Забавно… Для кого-то он тоже был солнышком, как для меня теперь Шанти. Папа обнимал любимую, держа руки на большом круглом животике – драконица вот-вот готова была разрешиться от бремени. – Обещай! – потребовала она. – Обещай, что сделаешь все, чтобы наша дочь жила в мире. Неважно каком, но пускай она будет свободна! От глупых условностей, традиций и правил… Пусть выберет тот путь, который пожелает ее сердце. – Несс, – вмешался Шаэрриан, – не требуй от Рика слишком многого. Его судьба на волосок от гибели. Папа гневно сверкнул глазами в сторону друга, словно хотел стать для своей избранной всем – по силам ему или нет, но он выполнит ее желание. – Обещаю, – эхом разнеслось по скрытому в дождливой пелене саду. – Она будет свободна. Мои глаза застилали слезы, стойкий запах дождя и цветов щекотал ноздри, я еще не знала точно, но уже догадывалась о том, что будет дальше. Шайнесс Олиан Рокнару – дочь главы Совета Старейшин из дома воздушных, принадлежащая клану Сияющих. Больше не удивляло, отчего я так легко запомнила ее имя. Она столь сильно любила меня, что отдала свою жизнь. Несколько томительных минут в сумеречной печали прошлого – и перед глазами встал новый образ. Черный, действительно страшно выглядящий отец, прижимал к груди маленькое тельце ребенка, синюшное и безжизненное. На просторном ложе с разметавшимися, теперь блеклыми волосами лежала Несси. – Почему она молчит, Рик? Почему?! – столько боли в голосе и отчаяния. Папа удерживал сверток, продолжая хранить безмолвие. Где-то далеко слышались возбужденные чужие голоса, как в тумане, а в углу призрачной тенью замерла… Шаэна? Вот уж кого не ожидала увидеть. Тем временем она произнесла: – Я же предупреждала, шансы на жизнь были невелики. Нельзя идти против собственной природы. Нэсси судорожно вцепилась отцу в рукав и потребовала: – Дай мне. Он отдал, а она зашептала что-то неразборчивое, целуя крошечную копию себя самой. Шаэна отвела взгляд, негромко произнесла: – Оставлю вас, побуду снаружи. Заодно немного задержу всех желающих торжества справедливости. Раздавленные горем родители ее не слушали. – Рик, – Шаэна повысила голос, – не забывай о времени: тебя здесь быть не должно, не тащи за собой на дно и Шаэра. Не дождавшись отклика, она вздохнула, покачала головой и вышла за дверь. Несси подняла затуманенные глаза на любимого и с жаром заговорила: – Ты обещал мне. Обещал! Я сохраню ее суть: частичка драконьей души, новорожденный сильфид. Мне хватит сил. Сбереги ее до поры до времени, подари форму, подари свободу, которой лишили нас. Знаю, ты найдешь способ. – Нет, – почти прорычал папа. – Не оставляй меня! Слышишь? – и тут же обреченно: – Пожалуйста. Драконица улыбнулась и продолжила что-то нашептывать мертвому телу ребенка. Вскоре от него отделилась призрачная составляющая и быстро окуталась непроницаемым энергетическим коконом, словно скорлупой яйца. Кокон потемнел, окончательно окрепнув, и лишь слабое пульсирующее сияние напоминало, что внутри скрыто нечто живое. – Я буду жить в ней, это наша с тобой любовь. Обещай, что постараешься обрести новую жизнь и счастье. Папа целовал бесцветные губы Несси, руки, все подряд, не желая верить в то, что любимая обменяла свою жизнь на призрачную надежду для нерожденного. Их общего, но такого хрупкого плода любви. – Вспомни слова Шаэра, не проси от меня невозможного. Я не смогу без тебя! Зачем она мне одному? Как ты могла все решить сама, так нечестно! Не уходи, – он судорожно тряс почти безжизненное тело драконицы. Она смотрела на своего ребенка, замершего в развитии между жизнью и небытием. Прощалась с ним и отдавала всю ту любовь, которую так долго копила в себе и не успела растратить. И крошечный сгусток жизни чувствовал маму, впитывал все, что творилось вокруг. Это было единственное, что он мог сделать: запечатлеть. Ее глаза, ее запах, ее мысли. Меня сотрясала крупная дрожь, а рыдания заглушали вой поднявшегося ветра. Шанти безмолвно окутывал барьером любви, но нам обоим было понятно, как этого мало. Несси шептала: – Рик, пожалуйста, ты обещал. Обрети покой и подари его нашей частичке. Ведь не может же быть, чтобы все зря… Так сильно люблю вас, – едва слышно выдохнула она и навсегда закрыла свои чудесные, когда-то полные энтузиазма и красоты глаза. Моя истинная мама. Папа будто бы ушел с ней: он не шевелился, взгляд пустой и бессмысленный. Время застыло над этой парой. Я протянула к нему руки, безумно желая обнять, утешить, согреть. Увы, картинки прошлого не имели плоти, и не в моих силах было что-либо изменить. Он резко очнулся, словно почувствовал мои чаяния, но, конечно, это всего лишь иллюзия. В последний раз поцеловал Несси и с горечью произнес: – Упрямая, какая же ты упрямая. Раньше или позже они догадаются о том, что ты сделала, и обязательно захотят ее отобрать, – папа осторожно забрал у любимой из рук средоточие жизни, завернул в покрывало. Зло выплюнул: – Собственники. Но теперь она только моя, пусть и дальше упиваются своей чистотой и порядками. Он поднялся с колен, едва касаясь, дотронулся до спутанных волос Несси. – Спи спокойно, моя грустная тучка, я найду способ выполнить обещание. Вот увидишь. Картинка резко поплыла, превращаясь в цветные разводы, а откуда-то издалека донесся грохот и крики. Я обернулась, отыскивая взглядом Шанти, но его нигде не было. Тьма затапливала пространство вокруг, подбираясь все ближе. Казалось, она хочет меня утопить, поглотить, растворить в себе. Мысленно я кричала, звала своего дракошу, чувствовала: случилось страшное. Он бы никогда не оставил меня одну! Впереди появилось свечение, как если бы лучи пробивались сквозь толщу воды. Я попробовала оттолкнуться ногами от дна и поплыть на свет в вязком тумане этой реальности. Тьма преследовала, но не касалась. Собственными границами она образовывала коридор, по которому я и двигалась. Меня ведут? В душе родилось чувство двойственности: с одной стороны, хотелось узнать, что так манит вперед, с другой – интуиция трубила тревогу. Не приближаться, не идти на поводу у неведомых сил! Я замерла, с ужасом наблюдая, как тьма становится враждебнее. От нее отделялись и принимали формы клыкастых и шипастых тварей клубящиеся сгустки. Идти дальше, повинуясь им, или захлебнуться в тумане? Проверить, насколько происходящее здесь связано с реальным миром? Определиться помогли все те же голоса, встретившие в самом начале: – Маленькая Олиан, мы сберегли его дар для тебя. – Хранитель поделился большой силой, пришло время отдать ее законному владельцу. – Распорядись ею с умом, не огорчай нас, танцующая среди ветров. – Мы помним всех своих детей. – За тебя очень просили: прародители ценят жизнь каждого, в ком трепещет их первородная искра. – Ты сделала выбор, его приняли Высшие Силы. Чистейший, слепящий свет пробился на поверхность Источника, разгоняя пугающие тени. Я побежала к нему, оставляя рябь на воде. Внутри поселилась уверенность, что именно там и сокрыт папин дар. Страх исчез. Я шагнула в столб света и почувствовала, как каждую частичку тела заполняет легкость. Протянула вперед сложенные лодочкой руки, просто зная, что так и нужно. Вскоре ощутила прохладное касание чего-то увесистого на ладонях. Щурясь сквозь слезы, рассматривала черный продолговатый камень, напоминающий формой ящерку. Погладила его и прижала к груди. В этот момент затаившаяся тьма набросилась, разбивая свет на множество крошечных искрящихся брызг. Я отпрянула от схлестнувшихся противоположностей, оступилась и упала. Вместо воды меня встретила пропасть. Раскинув руки, я бесконечно долго падала. С каждым следующим мгновением сердце билось все медленнее, дыхание стало редким, а мысли улетучились. Хотя одна все же осталась: надеюсь, Шаэрриан успел вытащить Шанти. Перспектива собственной смерти не пугала. Разве это возможно, после того как ты уже умирал и вспомнил об этом? Когда ты не одно столетие балансировал на границе сумеречного мира? Осталось лишь немного сожаления, что не хватило времени насладиться обретенным счастьем. Но ведь оно было, это главное. Были и дружба, и любовь, и радость от того, что все получилось. Даже крылья мне подарили, пусть и воздушные. Когда оцепенение победило, и я приготовилась к встрече с пустотой, меня резко выдернули из такого уютного, обволакивающего спокойствия. По слуху резанул шум, а невесомое до этого тело показалось отлитым из металла. Я распахнула глаза и зашлась кашлем. Неверяще смотрела в синие, бездушные глаза знакомого демона, а он невозмутимо поил меня проклятой жижей. Это мы уже проходили! – Когда же ты сдохнешь? – прохрипела, отплевываясь. – Не раньше тебя, – он улыбнулся. Улыбнулся! Какого дохлого гоблина здесь происходит?! Мы в мире драконов, в их храме, в конце концов. Откуда тут демоны?.. Проморгалась и осмотрелась. Я лежала в центре огромной пентаграммы, на ее краях танцевали языки пламени, застилая обзор остального пространства. Но и без этого ситуация сама по себе не предвещала ничего хорошего. Да какого хорошего?! Это же просто полное… браст лиеть, чтобы оно ни значило. – Согласен, – ухмыльнулся Анхарт. Э-э-э, видимо, ругнулась я вслух. – Давай ты не будешь строить из себя великую героиню и защитницу всех и вся, а просто отдашь мне вот этот камень, – он указал когтистым пальцем на добытую из Источника «ящерку». Все это время я прижимала ее к груди, вцепившись мертвой хваткой. Интересно: демон, который не напрягаясь мог бы просто отобрать камень, не предпринимал никаких агрессивных действий. Анхарт даже не дотронулся до него. Я отодвинулась и еще сильнее стиснула папино наследие, хотя и понятия не имела, для чего оно и как может мне пригодиться. Но ведь голоса твердили об отце. И конечно я не собиралась расставаться с такой ценностью, особенно в свете того, что им интересовался Анхарт. Он отлично понял мои мысли, скривился. – Как предсказуемо. Что ж, придется идти более длинным путем. Демон поднялся, развел руки в стороны, пропуская через себя поток силы. Он тянулся от одного из лучей звезды, внутри которой мы находились. Концентрация энергии была столь велика, что я видела ее без всякого магического зрения. Пространство вокруг искрилось разрядами крошечных молний. Анхарт произнес заклинание, и огненная стена опала, оставляя лишь небольшой барьер высотой до колен. Я огляделась и не поверила своим глазам: за пределами пентаграммы развернулось настоящее сражение. Мой взгляд лихорадочно скакал по сцепившимся насмерть нелюдям, отыскивая знакомые… нет, не лица. Лиц здесь ни у кого не осталось. Купол над Источником обвалился, его обломки разбросало бесформенным крошевом. Над остатками потерявших былое величие колонн кружились в битве жуткие существа. Некогда зеленую поляну залила кровь, а земля покрылась рытвинами. В некоторых местах зияли огромные трещины, уходящие провалами вглубь. Из них поднимался пар. В потемневшем небе кружили драконы. Много разномастных драконов, но среди них я не видела своего единственного. Не сразу пришло понимание, что испугавшие меня создания, отбивающие атаки рептилий, это и есть демоны в боевой ипостаси. Всего однажды мне довелось увидеть такого, но в тот раз я быстро потеряла сознание. Теперь же имела возможность рассмотреть и содрогнуться. Действительно страшное зрелище. Вспомнились слова Данта о том, что лучше бы мне никогда не видеть их трансформацию. Черные провалы глаз заполняло пламя, клыки сильно искажали привычный облик, всю кожу, включая и то, что раньше было лицами, покрывали защитные пластины с металлическим блеском. Судя по звуку ударяющегося о них оружия, они и были из металла. На локтях, коленях и плечах выступали острые наросты. Мощные тела в разы укрупнились. Длинные хвосты, и не один, а сразу несколько, демоны умело использовали в бою. За их спинами реяли громадные крылья. Опознать сходу кого-либо не представлялось возможным. Но я заметила знакомые огненные клинки, рассекающие воздух с огромной скоростью. Для моих глаз они оставляли длинные яркие полосы. Фенрир?! Или у них у всех есть такие? Демон с пылающим оружием вперил в меня страшный взгляд. Я вздрогнула: словно получила приглашение прогуляться в самое пекло. Наверное, он заметил, что исчезла стена, скрывающая мою ловушку, вот и обратил внимание. Но то, как он смотрел… Да, демон мог оказаться кем угодно, я могла ошибаться, и вместе с тем совершенно иррационально чувствовала – Фенрир. Что-то же он тогда говорил про вложенную в мою ауру силу, и что такие отношения не проходят бесследно. Не знаю, как объяснить, но я действительно ему обрадовалась. В творящемся вокруг безумии, где неясно, кто есть кто, где свои, а где враги, прежде чем осознать его участие, я просто искренне улыбнулась. Может быть, это выглядело глупо, но я смотрела в жуткие, пугающие до икоты глазницы и испытывала облегчение. Хоть кто-то отыскался из дорогих мне нелюдей. Когда он успел стать дорогим? Да плевать, когда. Демон поймал мою такую неуместную в данной ситуации улыбку и… отвернулся. Продолжил смертельный танец в окружении себе подобных. Они не поднимались высоко в небо, скользя над землей и сдерживая натиск драконов. Их перемещения не давали рептилиям пробиться к Источнику и пентаграмме. Приглядевшись, я поняла, что не все гости из Нижнего Мира бьются на одной стороне. Однако мне не были ясны цели воюющих, и не было понимания, кто побеждает. Все смешалось в кучу: рык сражающихся, лязг оружия, рев огня и вспышки боевых заклинаний. Бездна весь этот хаос поглоти, где же Шанти?! – Налюбовалась? – напомнил о своем присутствии Анхарт. – Теперь взгляни вон туда. Проследила за его рукой, для чего пришлось развернуться. Захотелось крикнуть или витиевато выругаться, но в горле застрял ком и получилось только хрипло выдохнуть. Анхарт с удовлетворением в голосе заметил: – Ну так как, не передумала отдать камень по доброй воле? Соображай быстрее: у нас у всех мало времени. Я слушала его и не могла отвести глаз от кошмарного зрелища. Огромный монстр, которого окружал ореол плотной тьмы, играл с моим личным солнцем. Именно играл, так как по рваным движениям Шанти и сбивающимся с ритма взмахам крыльев было понятно: любимый практически обессилен. На фоне истинного Темного лорда дракон выглядел почти игрушечным и таким уязвимым. Как обезумевший, он все пытался пробиться к проклятой звезде и ко мне, но получал лишь новые увечья. Эрданур одновременно сдерживал натиск сразу нескольких атакующих крылатых, не подпуская их к Шанти и себе, а моего любимого то приближал, то отбрасывал. – Ненавижу, твари бездушные! Что вам нужно? – Я уже сказал, – проигнорировал мой выпад Анхарт. – Отдай по собственному желанию камень, и твою летающую ящерицу отпустят. – Я не верю тебе. – И что? У тебя есть варианты? Хотя есть: можешь посмотреть, как он отправится к прародителям. Хочешь? Внутри меня шла чудовищная борьба. Поддаться порыву и сделать так, как просит демон или… Что «или» я не знала, но понимала: получив свое, они развеют нас в пыль. А если и нет, то об этом позаботится последующий конец света. Глядя на то, как Шанти все чаще теряет равновесие, я сдалась и протянула вперед руку с «ящеркой». – Забирай, – прорычала с ненавистью. – Ну и стоило выделываться? – Анхарт забрал камень. Вокруг нас снова взметнулась стена огня, отрезая от происходящего. Вот теперь я закричала, а синеглазый демон лишь рассмеялся. Меня захлестнуло отчаяние, и я ударила, вплетая в силы всю злость и всю боль. Заклинание скользнуло краем, задев демона, но не причинив особого вреда. Он вовремя успел закрыться щитом. Зато я в ответ получила такую волну, что отлетела на другой конец пентаграммы. В глазах потемнело, голова гудела, а во рту появился привкус крови. Попыталась встать, упрямо царапая грязь под ногами, получалось плохо, конечности не слушались. Когда отдышалась и проморгалась, заметила, что мы уже не одни. – …сама виновата, – разобрала раздраженный голос Анхарта. – Заткнись и займись делом, – а вот этот голос заставил встрепенуться. Я поднялась и, прихрамывая, подковыляла к Фенриру. Обхватила его за непривычную на ощупь броню, уткнулась носом куда-то в район живота. – Пожалуйста, помоги ему. Нам всем помоги! Фенрир, что происходит? Меня отодвинули и встряхнули. – Алиса, с чего ты решила, что я с вами? – глухо и зло произнес Фенрир. До меня доходило медленно, слишком. Я не верила. Должно быть, он шутит, как всегда издевается надо мной. – Где остальные? Где Дант и Лили? Почему никто не позовет Лиса? Жесткая усмешка исказила губы асурендра. Теперь в его словах угадывалось веселье. Очень-очень ядовитое веселье: – Они здесь, милая. Не могу сказать, что особо успешно, но вполне ощутимо мешают отцу осуществить его планы. Что касается иллюзора… Он наблюдает, но не может вмешаться. Сейчас он даже тебе помочь не может, ибо ты таки влезла в расставленные сети и теперь тоже влияешь на равновесные силы. Он повернулся к Анхарту и прикрикнул: – Ну, чего возишься?! – Где упырев Хранитель? Я не всесилен, – огрызнулся тот. – Его труп тебе сейчас вряд ли поможет, даже если вспомнишь курс некромантии. Ящеры не идиоты оставлять его нам в помощь. Эта милая девочка любезно сдала его с потрохами. Или забыл? – Мне не хватит сил для сдвига полюсов. – Заканчивай подготовительную часть, остальное сделает отец. Высшие Силы, ведь все мне твердили, что нельзя верить демонам! Нельзя видеть в Фенрире свет! Его там попросту нет. Я села на землю и обхватила колени руками – такая пустота внутри. Лучше бы мне позволили раствориться в Источнике. – Милая, не все так паршиво, что ты. Хочешь, возьму тебя под свое покровительство? Посмотришь на рассвет новой эпохи. Говорят, люди со временем ко всему привыкают. Вот и ты адаптируешься, а там, глядишь, даже понравится. Серьезно, это будет интересно. Я же помню: в тебе живет неуемный исследовательский азарт. Покачала головой и посмотрела в его пылающие алым глаза. Тихо ответила: – Нет. – Так и думал. Что ж, твое дело. Я поднялась и подошла к Фенриру вплотную, поманила, чтобы он наклонился. От близости страшных глаз и обжигающего дыхания стало жутко, но я уверенно прошептала: – Нет – значит, я тебе не верю, слышишь? Ни единому твоему слову. Он поднял меня вверх, склонил голову, внимательно изучая. Я повторила: – Понимай как хочешь. Но с того разговора в таверне бледного вампира ничего не изменилось. Хотя нет, изменилось, но… м-м-милый, совсем не так, как тебе хотелось бы. Слишком много ты вложил в меня своего. Я. Тебе. Не верю. Меня молча поставили на землю. – Дура ты, Алиска. Я ведь тебе уже говорил. Кивнула, внутренне соглашаясь с таким определением. – Тебя целенаправленно сюда притащили, не оставив особого выбора, сузив время до крошечного интервала. – Одного не пойму: если я нужна была живой, зачем столь радикальные меры? – Думаешь, кто-то сомневался, что тебя вытащат? Всего-то и надо было аккуратно сыграть на вашей разрозненности, а дальше все предсказуемо. И при каких бы еще обстоятельствах проснулась память дремлющего в тебе сильфида? – Может, мне еще скайларам и вам заодно спасибо сказать? Фенрир пожал плечом. – Занятная ты, жаль, я слишком поздно разгадал. – Зачем вам папино наследие, разве мало силы в любом другом Хранителе? Разговором я заглушала нарастающую внутри панику: так страшно за Шанти. – В том-то и дело, что любая не подойдет. Для удара в уязвимое место связки миров нужна огромная мощь, и дар универсала, несколько веков аккумулирующий силы Источника – это тот ключ, который точно откроет дверь к слиянию Триквестра. – Готово! – возвестил Анхарт. Мы одновременно с Фенриром повернули к нему головы. Асурендр махнул рукой, пламя снова опало. Эрданур мельком глянул в нашу сторону и торжествующе улыбнулся. Мое сердце зашлось в предчувствии страшного. Встретившись взглядом с любимым, я не сразу поняла, отчего он издал отчаянный рык и метнулся навстречу, наплевав на меры предосторожности. Лишь когда Темный лорд, пользуясь ситуацией, послал в его сторону заклинание, одновременно с оглушительным падением дракона до меня дошло: позади стоит Фенрир и сжимает мое плечо. Мой крик потонул в реве огня, который выпустил Шанти в сторону демонов. Я рванула к нему, наплевав на обжигающий жар, исходящий от края пентаграммы. Мне было все равно, и испытание огнем я уже проходила. Если в душе и теплилась надежда, то почти сразу же перекрывший все остальные звуки надсадный, полный тоски и боли рык вдребезги разбил даже призрачную веру в чудо. Стального цвета дракон грозовой тучей спускался к нам – Шаэрриан Стэн Акатоши. Рядом с ним алой искрой падал еще один дракон. Почему-то я не сомневалась, что это его пара – Антара. Сейчас величественная драконица больше походила на подбитую птицу. Следом за их криком меня накрыло отдачей чувств Шанти. Наверное, все это время ловушка гасила нашу связь, но теперь эмоции лавиной сметали преграды – настолько сильными они стали. Он там умирал. Мой любимый, мой единственный, мой самый важный и родной… умирал. Совсем недавно, дрейфуя в странной вязкой пустоте, я не боялась смерти. Теперь же, ощущая ее через призму дорогого мне существа, готова была выть и грызть землю. Что угодно, лишь бы прекратить его мучения. Остановить холод, высасывающий его жизненную энергию по крупицам. Как так случилось, что в окружении стольких могущественных существ, наделенных силой и властью, мы остались один на один со своим горем? Мы остались беззащитны среди своих. И почему, несмотря на все усилия, я все еще не сдвинулась с места? (обратно)Глава 25
Последний вопрос всколыхнул ярость, она же и помогла вырваться из затопивших чувств на поверхность действительности. Кто-то железной хваткой удерживал мое бьющееся в истерике тело. Кто-то… Фенрир, пожри его бездна! Я зарычала, заставляя электризоваться вокруг себя воздух. Жалящие молнии сыпались градом на продолжающего удерживать меня демона. Он словно не чувствовал их. А я в противовес не могла даже глубоко вздохнуть от разъедающего душу отчаяния. Как здорово порою ничего не чувствовать. Его слова были такими тихими, удивительно, как я вообще в нынешнем состоянии разобрала их: – Не надо, милая, ему уже не помочь. Если выбежишь, только подставишься. – Пусти! Плевать мне на ваши разборки, – кричала я, продолжая извиваться. – Ты понимаешь, что я не смогу теперь без него? Ничего ты не понимаешь! Сволочи, кругом одни скоты, стремящиеся к надуманным идеалам и личным выгодам. Мешали мы вам, а? А отец с мамой мешали? Почему надо обязательно влезть в чужую жизнь и растоптать ее?! Завидно? Самим не дано создать ничего настоящего, так и у других пускай ничего не останется, все разрушить? Сволочи! – я сорвала голос, а он все держал, и не думая отпускать. Вон же Шанти, шагов двадцать – и смогу обнять. – Пусти-и-и! – взмолилась я, хрипя и захлебываясь слезами. – Он мертв, Алиса. Слышишь? – Да отпусти ты ее, пусть догоняет за гранью. Нам она больше не нужна. Я не повернулась на голос Анхарта, все не могла отвести взгляда от Шанти. Казалось, еще ничего не кончено, ему можно помочь. Но обжигающий изнутри холод, в том месте, где еще совсем недавно грело пушистое солнышко, подтверждал слова Фенрира. – Не забывайся! А то и у тебя скоро появится шанс стать бесполезным. – Прошу прощения, мой лорд. Фенрир отгородил меня от мира крыльями. Сколько я ни билась, он ни на миг не ослабил хватку, а спрятав, погладил по волосам. – Мне жаль, – раздался едва различимый шелест над ухом. – Но сейчас туда нельзя, не сейчас. Он мог избежать смерти, видимо, любовь в самом деле лишает рассудка. Я не слушала и уже даже не дергалась, обмякла и лишь тихонько скулила. Фенрир положил руку мне на горло, перекрывая доступ к воздуху, убрал крылья и угрожающе прорычал: – Побежишь к своим, когда разрешу, не раньше. Ясно? Наверное, устроенное удушье взбодрило и заставило мозг встряхнуться. Во всяком случае, указание я восприняла очень четко. Он отпустил, и я кулем свалилась на землю. – Еще не надоело играть с ней? – пророкотал шагнувший в пентаграмму Темный лорд. – Давай камень! Пора заканчивать эти пляски. – Выброс силы убьет всех, кто не попадет в защитный контур, – ровным голосом ответил Фенрир. – Там… там остались Дант и Лили. – Они свой выбор сделали. Помнится, ты – тоже. Думаешь, сметая нашу оборону, они беспокоились за твою жизнь? Мне показалось, предел их мечтаний был добраться именно до тебя. Эрданур принялся чертить в воздухе символы, которые оставались видимыми магическим зрением. Сплетаясь в узор, они образовывали замысловатую конструкцию, похожую на вписанный в шар выпуклый многоугольник. Фенрир следил за действиями отца, не шевелясь. В этой их ипостаси я плохо понимала испытываемые им эмоции, да и не очень-то и хотелось. Всем существом я стремилась за пределы ловушки, к тому, с кем должна была разделить жизнь, а нам не позволили разделить даже смерть. Вновь взметнувшаяся стена огня по границе звезды не позволяла видеть, что происходит вовне. И мне оставалось лишь отстраненно следить за демонами. Вязь из символов вокруг Эрданура уплотнилась, и теперь силуэт Темного лорда лишь смутно угадывался. На нас обрушилась странная оглушающая тишина. Словно время замерло перед чем-то решающим и настолько чудовищным, что само мироздание содрогнулось, не веря в правдивость брошенного ему вызова. Тишина давила, искажала восприятие, рождала иллюзию нереальности происходящего. Тем страшнее показался следующий миг, взорвавшийся жутким воем и ослепившим сиянием. Оно окончательно поглотило Темного. Одновременно с этим исчезли скрывающие нас границы звезды, а над головой раскрылся призрачный купол. Меня грубо толкнули, выводя из оцепенения: – Не вздумай оглядываться, – негромко произнес Фенрир и вновь пихнул, придавая ускорение. Я побежала, не веря, что действительно свободна и никому до меня больше нет дела, но у самой черты пентаграммы все же обернулась. Высоченный демон с пылающим взглядом отбросил сломанное тело себе подобного существа. Анхарт упал и застыл в неестественной позе. Фенрир встряхнул руки, достал огненные клинки и шагнул в сверкающий ореол света, присоединяясь к отцу. Его фигура растворилась в созданном Эрдануром пространстве, и я перестала что-либо там различать. Очнулась и, больше не останавливаясь, помчалась туда, где в последний раз видела Шанти. Чем ближе я приближалась к заветной цели, тем страшнее мне становилось. Краем сознания отмечала, что никто вокруг больше не сражается. И драконы, и демоны обреченно застыли, наблюдая, как издалека на нас надвигается черное, непроглядное нечто. Мрак приближался с огромной скоростью, пожирая все на своем пути, мир под ним стирался, будто карандашный набросок. Когда он подобрался к живым существам, раздались первые душераздирающие крики. Сначала в небе, где парили драконы, затем у земли, где оставались демоны. Резко стемнело, и ориентироваться стало еще сложнее. Я замедлилась и бездумно брела вперед, уже ни на что не надеясь. Только гадала: успею найти свое погасшее солнце и в последний раз прильнуть к нему, или вызванное Темным лордом явление поглотит раньше? Предсмертные вопли уже попавшихся слились в один страшный хор. Я упрямо переставляла ноги, теперь не чувствуя ничего, кроме пустоты внутри и равнодушного интереса: да или нет? И вдруг Тьма вздрогнула, пошла рябью и ощетинилась, как крысоловка, почти настигшая грызуна, но в последний момент спугнутая собакой. Тьма колыхалась и сопротивлялась, в ней начали образовываться прорехи. Они разрастались, очищая пространство и давая возможность видеть дальше вытянутой руки. Мрак отступал – пусть нехотя, но отступал. Больше никто не заходился в леденящем кровь хрипе. Я подняла голову и увидела всех тех, кого мечтала отыскать все это время: Альтамус, Фелисан, Лилиан… Шанти. Над будто уснувшим драконом замерла та самая алая драконица, которую я признала, как Антару. Из ее глаз катились крупные слезы. Я со всех ног кинулась к ним, повисла на шее любимого, прижалась к еще теплому боку. – Чего вы стоите? Неужели с вашими силами и ничего нельзя предпринять?! Исцелите его! Куда-то делись все слезы, остались только злость и жажда хоть что-нибудь делать. Что угодно, лишь бы не видеть эту скорбную картину, когда сильнейшие существа опустили руки и сдались. – Алиса, – мне на плечо опустилась рука Альта, – если бы в нем теплилась хоть искорка жизни. Мертвых не лечат. – Малышка, – теперь заговорил Лис, – я сделал, что мог. Мертвых действительно не возвращают, во всяком случае, не так, как ты хочешь… Они еще что-то говорили, но я перестала слушать. Любые звуки вокруг потеряли значение, слова – смысл. Сознание все глубже погружалась в отчаяние. Друзья растоптали последние крохотные зерна надежды на чудо. Я не признавалась себе, но до последнего верила, что если выберемся, то они смогут что-нибудь придумать, как-то помочь. Напрасно. Я осталась одна, рядом только колючий ветер, и ничего, что заставило бы хотеть дышать. Уже даже не больно, просто холодно и безразлично. Неизвестно, сколько я так просидела, шепча что-то бессвязное и гладя шершавую кожу своего такого разного счастья. Ехидного и доброго, надменного и понимающего, заносчивого и ласкового, веселого, любящего, заботливого, я знала его всяким и любила любым. Отстраненно смотрела на суетящихся драконов, они уже приняли очеловеченные ипостаси. Шаэрриан с потемневшим лицом отдавал какие-то распоряжения. Сильный духом, он часто бросал взгляд в нашу сторону, смотрел на не отлипающую от Шанти рыжеволосую женщину и возвращался к обязанностям. Ну да, когда все вокруг идет прахом, всем плевать на твое личное горе, будь добр соответствовать положению и подавать пример остальным. Тем более что сейчас не он один лишился сына. Столько жертв… Остался ли здесь вообще хоть кто-то, кого не коснется горечь утраты? Резко стихли голоса друзей, которые до этого сливались в один неразборчивый шум. Я вяло отметила, как перед глазами появилось две ноги. Вздохнула: хочу, чтобы меня оставили в покое. Покой – да, это то, что нужно, желательно вечный. Подошедший присел на корточки. Фенрир, тоже уже в своем привычном, больше не пугающем виде. Только глаза потускнели. Раньше в них тлел огонь, то разгораясь сильнее, то прячась на самое дно. Теперь пустота и чернота – так непривычно и странно. Бледный, со слипшимися волосами, весь в крови и с потухшим взглядом, словно и сам только что прогулялся за грань. Вроде все тот же несносный демон, каким я его знала, каким он позволил мне себя узнать, а вроде бы и не он. – Я принес тебе твою вещь, – хриплый голос, лишенный красок. – Паршиво выглядишь, – зачем-то поделилась я впечатлениями. Казалось, из всех присутствующих лишь он сможет меня понять. Не хотелось сочувствующих взглядов, сопереживания и поддержки. В пекло все это! И жалость, и сожаления. А вот какая-нибудь горькая и откровенно мерзкая правда отлично бы вписалась в мой опустевший мир. – Ты тоже не блещешь, – не остался в долгу демон. Отвернулась от него и потерлась щекой о почерневшую от запекшейся крови чешую любимого дракона. Интересно, когда они соберутся его у меня забрать, я впаду в истерику? Разум как будто отделился от тела и вяло фиксировал глупые мысли, оторванные от душевных переживаний, подмечал какие-то абсолютно ненужные детали и даже пытался что-то анализировать. По привычке, что ли? Или это такая защитная реакция, чтобы не спятить? Рядом, легонько покачиваясь из стороны в сторону, с отсутствующим видом сидела мама Шанти. Ее губы что-то беззвучно шептали, слез больше не было. Я закрыла глаза. В груди словно дыра образовалась на том месте, где еще недавно билось сердце. Горячее и живое, а теперь ничего. Даже оплакать не могу свою утрату, будто часть меня, отвечающая за чувства, ушла вместе с Шанти. – Я оказалась права? – спросила, все так же не глядя на Фенрира. Честно сказать, ответ не особенно интересовал. – Да, – это все, что он произнес. В меня ткнули чем-то прохладным, пришлось разлепить веки. Что там еще? Почему от меня не отстанут? Где они были, когда я ждала и молила о помощи? – Знаешь, все же советую забрать, мне оно точно без надобности, – Фенрир протянул отобранный ранее камень, похожий на ящерку. – Мне теперь тоже, – отпихнула его руку. – Малышка, не глупи, – об меня осторожно потерся большой кот, – это может помочь. Какая глупость! Единственный, кто может мне помочь, лежит и не дышит, но они и пальцем не пошевелили для его спасения. Наверное, лишь въевшаяся на подсознании привычка доверять иллюзору и уверенность, что все его слова несут смысл, не позволили грубо ответить. – В общем, оставлю его здесь, – Фенрир положил камень у моих ног, поднялся. – Мне правда жаль, что закончилось именно так. Ни одной живой эмоции в голосе демона я так и не услышала. Подняла глаза, но увидела лишь его удаляющуюся спину. – Прости! Пожалуйста, если сможешь… – Лили бросилась за братом, но он остановил и ее саму, и недосказанные слова властным взмахом руки. Раскрыл крылья. – Не надо, Лил. Не сейчас. Демоница обхватила себя руками, как если бы сильно замерзла. Откуда-то сверху плавно спустился Дант, перегородив путь Фенриру. Они долго смотрели друг другу в глаза, затем Дант положил руку на плечо брата и что-то тихо произнес. Я не разобрала, но не сомневалась, что также слова извинения. Кому они теперь нужны на пепелище? Когда все, в кого верил и любил, оказались по другую сторону, оставив в одиночестве выбирать свою дорогу и сражаться за свою правду? Дант посторонился, а я крикнула, заставив вздрогнуть Антару: – Если найдешь, береги лучше, чем я. Фенрир взмыл в небо, не обернувшись. Мне было достаточно знать, что он услышал и понял. Пройдет еще немало времени, прежде чем он сможет забыть и… думаю, все же простит. Потому что иначе не стал бы в последний раз предупреждать отца: «…там остались Дант и Лили». – Ты не слушала меня, да? – Фелисан вновь потерся о ногу. – Наверное, – я бездумно разглядывала черный камень, по странному стечению обстоятельств ставший ключом к двери, ведущей к гибели миров. Ведь папа хотел совсем не этого, верно? Чего же тогда? Теперь к скорбному собранию присоединился и Шаэрриан. Он обнял Антару, нашептывая ей что-то на ухо. Спустя какое-то время она на меня посмотрела. Когда-то я боялась с ней встречи, а сейчас даже взгляда не отвела. Сейчас уже глупо чего-то бояться. Все самое страшное случилось, и я бы могла посмеяться над своими пустяковыми страхами из прошлого, но веселья не ощущала. – Бери, – глухо произнес глава Совета. – Рик оставил тебе свою силу, никто не виноват, что судьба распорядилась его даром иначе. Будто силу можно передавать, как какую-то вещь. Все вокруг тоже слегка помешались? – Алиса, вспомни, я говорил про твой возросший, но пустой резерв, – подал голос Альт. – Это оно и есть. Она твоя по природе и праву рождения. – Я уже держала его в руках, – заупрямилась, – ничего особенного. Просто камень. Раздражала их навязчивая настойчивость. Неужели не понимают, что мне вообще теперь фиолетово и на магию, и на силы, и на их глупые тайны? Зачем нужен весь этот потенциал, когда он не способен вернуть к жизни одно единственное, дорогое тебе существо? Помогла им сверхсила уберечь здесь все от разрушения, спасла кого-нибудь? – Пока ты была в границах «Кастар танта», он тебя не воспринимал как хозяина, но отдать артефакт можно лишь добровольно. Я непонимающе посмотрела на Данта, он пояснил сказанное: – Пентаграмма. Помимо прочего, она защищала камень от самоактивации при контакте с тобой. – Теперь силы, заключенные в камне, тебя признают, – подтвердил слова демона Шаэрриан. – Я видел однажды эту «ящерку», она действительно твое наследие. Когда Рик сумел отделить силу от своей физической оболочки, я решил, что он обезумел. Но это дало ему возможность затеряться в толпе и позже начать новую жизнь. Я тогда никому не сказал о том, что видел. Хранители ничего не поняли, воды Источника скрыли следы вмешательства, послужив самым надежным схроном. Когда пришло время, и ты стала готова принять эту силу, Источник пришел в движение. Я связал твое существование с неожиданным колыханием силы в обычно спокойных водах, потому и искал. Но разве мог я предвидеть, что он уже нашел тебя? – полный тоски взгляд на «спящего» сына. – Нашел и… Антара всхлипнула и вцепилась в руку супруга, Шаэрриан замолчал. – Малышка, ты зря не слушала, – Лис ткнулся влажным носом мне в руку. – Я… – Давно вы поняли, что Несси обменяла свою жизнь на жизнь новорожденного? – перебила я иллюзора. – Почти сразу же. Я слишком хорошо знал их обоих, на что они способны, насколько отчаянны. Шаэна сказала, что физическое тело ребенка не могло справиться со своей энергетической копией, потому и погибло. Этого мы ожидали, но вот самой Несси ничего не грозило, и тут такая внезапная смерть. Тогда-то я и заподозрил, что свои силы она вложила в поддержание питательной среды для крошечного сильфида, а Рик сумел стабилизировать получившуюся замкнутую систему. Но это были пустые и слишком смелые предположения, а доказательства… Он бы никогда не признался, у Совета в открытую не спросишь. Старейшины тоже со временем сообразили, но все оставалось настолько засекреченным. – Вы были правы, – мой голос стал сухим, словно ветер в пятом круге Царства, будто и не мой вовсе. – Во всем, кроме того, что он ее забыл и начал с чистого листа. Шаэрриан спрятал лицо Антары у себя на груди. И впервые за весь разговор отвел взгляд от тела Шанти и посмотрел на меня прямо. – Возможно. Теперь не осталось правых: всех уравняла смерть. Когда я тебя встретил, ты четко ощущалась человеком, даже сейчас в тебе трудно заподозрить кого-то иного. Наверное, за столько веков я просто устал верить и из-за боязни ошибиться, добравшись до истины, не захотел смотреть вглубь. Я знал, вернее, предполагал, что он забрал своего ребенка-сильфида, но понятия не имел, удалось ли его спасти и в каком качестве и форме он существует. Я ждал большего от полукровки, а Шайнесс никак не могла быть твоей матерью. – Меня родила другая женщина. И тем не менее папа сдержал обещание, данное Несси. Я отвернулась и уткнулась носом в неправильно вывернутое крыло любимого. Когда он спал, то забавно выворачивал руку… Новый вздох дался с огромным трудом. Казалось, все, что так и не вырвалось наружу вместе с криком и слезами, скопилось где-то в районе грудины и теперь душит. Я опять перестала замечать и слышать окружающих, выпадая из реальности. – Алистер! – меня ощутимо куснули за предплечье. – Хватит тонуть, выбирайся! Ты нужна здесь. И прежде всего – ему! Фелисан гневно топорщил шерсть и сверкал глазами. – Не ты ли еще недавно трясла всех за грудки, требуя немедленных и решительных действий? Ну! Кому «ему»? Последнее озадачило: я вопросительно посмотрела на котика. – Вот так. Есть контакт? Уже язык намозолил объяснять тебе. Слушай внимательно! Я погрузил драконенка в сложной структуры стазис, очень глубокий. Это сохраняет его физическое тело в стадии клинической смерти. Поскольку гибель второй драконьей ипостаси происходит медленнее, есть шанс его вытащить. Я почти ничего не поняла, но каждой частичкой организма ощутила приток сил, веры, решимости сделать все, что потребуется. Вывернуться наизнанку, но использовать этот шанс. Голова быстро прояснялась, мной завладела жажда действий. Фелисан продолжал: – Малышка, сделать это можешь только ты. Потому что только у тебя есть связь с его душой. Так что хватит упрямиться, бери отцовский дар. Сейчас эти силы тебе очень даже понадобятся: энергия, скрытая в артефакте, способна восстановить оборванные связи между ментальным и физическим телами. – А как я узнаю, что именно делать? Где искать? Как быть? Теперь пришел страх, что я могу что-то испортить, не понять и упустить призрачную надежду на спасение. – Доверься себе так же, как поверила в демоненка. Знаешь, если бы ты ему не улыбнулась, вот такому, на стороне врагов, невзирая ни на какие внешние признаки, искренне радуясь и волнуясь за него, не уверен, что он бы сделал тот последний шаг. Он до последнего не хотел выбирать. Именно твоя улыбка перевесила чашу сомнений. Улыбка и упрямая вера в искру света в его душе. – М-м-м, что? – я озадаченно потрясла головой. Все смешалось в кучу, я теряла смысл слов иллюзора, раздираемая противоречивыми чувствами. – Ладно, сейчас у тебя другая задача, просто возьми артефакт. Дальше слушай сердце и тех, кто столько веков тебя берег. Одновременно и страшась, и желая сделать все возможное, я протянула руку к «ящерке», робко погладила ее, затем крепко прижала к себе и зажмурилась. Покалывание на коже сменилось все нарастающим давлением, будто воздух вокруг уплотнился и решил меня сплющить. Открыла глаза, но ничего не увидела кроме небольшой, ярко светящейся сферы, в которой теперь и находилась. Запахло дождем и цветами: такой знакомый и любимый с детства аромат, теперь я знала, почему. Дышать было трудно, легкие саднило, и лишь мысль, что это должно помочь Шанти, придавала сил не свалиться в обморок. И верно: на пределе моих возможностей удушье резко прекратилось. Упав на колени, я закашлялась. Слепящая сфера загудела и начала вращаться, ускоряясь с каждой секундой. Не успела я отдышаться, как тело пронзила боль, словно меня протыкали острым прутом, безжалостно ввинчивая в темечко. Стиснула зубы и, видимо, прикусила язык: вкус крови помог удержаться в сознании. Казалось, время перестало существовать, и эта пытка длится уже вечность. Она была, есть и будет, а я навсегда застряла в этом состоянии. Что сфера разрушается от расползающихся по ее поверхности трещин, я поняла, лишь когда вновь смогла вздохнуть полной грудью. Пошатываясь, поднялась на ноги. Оставленный папой камень исчез. Смазанные тени вокруг, странный мир, больше похожий на первый слой Хаоса. Тогда меня за руку держал Лис, сейчас нет никого. Стоило вспомнить о котишке, как сразу же стало гораздо спокойнее, а в душе поселилась уверенность в правильности происходящего. Я пристальнее вгляделась в обступившую мутную, серую пелену. И чем дольше смотрела, тем отчетливее в ней проступали разноцветные огоньки разной формы и яркости. Чудно. Огоньки трепетали внутри более темных, чем окружающее пространство, силуэтах. Все это походило на то, как если бы густым, хмурым вечером на улицу высыпал народ, закутанный с головы до ног в черное, а в руках каждый держал по разному светляку: свечу, лампу, магический огонек, фонарик, факел, лучину. Помня, что должна ориентироваться только на собственные ощущения и довериться себе, шагнула вперед. Что же делать дальше? Вскоре я поняла, что за тени меня окружают. Никуда я не переместилась, а как была среди друзей, так и осталась, только нырнула в другой слой восприятия. Прямо передо мной громадным черным утесом возвышалась знакомая фигура, и в ней, как ни больно было это видеть и признавать, огонек не тлел. Совсем. Тогда-то я и сообразила, что к чему. Наверное, вон тот яркий крупный шар насыщенного изумрудного цвета – Фелисан, а рядом, бледнее и белый, – Альтамус. В другое время я бы с интересом рассмотрела всех и каждого, но сейчас внимание сосредоточила на любимом. Подошла к своему угасшему солнцу, обняла, погладила. Странные ощущения: словно касаешься холодного тумана на реке ранним утром. Прикрыла глаза, стремясь отыскать след нашей связи. Если сильфид еще жив, то я должна его найти. Поначалу ничего не выходило, в голову лезли дурные и горестные мысли. Казалось, все бесполезно, и бесконечное блуждание в пустоте таковым и останется. Разозлилась на себя: какой же я после этого воин? Мне дали возможность все исправить, а я дрожу и лелею собственные страхи. Злость помогла собраться, откинуть лишнее, абстрагироваться от чувств. Даже недодракон обязан, когда требуется, задвигать эмоции куда подальше, оставляя только ясность ума. Шанти так искренне верил в меня. Спустя вечность я наконец настроилась и ощутила… зов? Знакомый зов, как прежде во снах. Сильфы? Они вернулись? Продолжая обнимать туман – все, что осталось от любимого в этом слое реальности, – я нырнула еще глубже. Ледяной порыв ветра чуть не сбил с ног. Протянула вперед руку: у тела не осталось четких границ, я обернулась сильфидом. Устремилась вперед в неизвестность, доверяясь внутреннему чутью. Полет, ощущение свободы и непокорности – ветру, судьбе и самой смерти. Я смогу! Обязательно справлюсь. По мере приближения к цели уверенность в последнем усилилась. Удалось различить тоненькую, почти угасшую нить, как и прежде выходящую из моей груди. Я запретила себе радоваться или на что-либо надеяться – трезвый ум, только он. Главное, я на правильном пути. Пути, в конце которого меня ждали. Сильфы расступились, пропуская в свой круг. Я озиралась в поисках Шанти, но тщетно. – Его здесь нет, Алистер Олиан Акатоши, – прозвучал в голове голос. Я растерялась от подобного обращения, но зацикливаться на такой ерунде, как имена, было некогда. – Спасибо за помощь! Спасибо за все то время, что были рядом. Мелодичный смех множества голосов стал ответом. – Мы не бросаем своих детей, не твоя вина, что ты заблудилась. Тебе дали выбор, и ты его сделала. Рады твоему возвращению. Я отправила столько благодарности и тепла, сколько смогло наскрести мое обледенелое сердце. Все, что осталось. Попросила: – Помогите спасти мою пару. Иначе… – запнулась, не зная, как сформулировать. Как выразить словами, что все, к чему так долго стремился и о чем мечтал, разом потеряло ценность? Зачем мне крылья и небо, зачем свобода и одинокий полет? Сашесси нор… Они поняли. Проговаривать даже мысленно не потребовалось. – Сын огненных еще не угас, но его тело не примет обратно вторую сущность. – Пожалуйста, дайте хотя бы попробовать! Там есть кому помочь, мы постараемся. – Нельзя играть с пограничными состояниями жизни и смерти. Это раскачивает равновесные силы. У него тоже был выбор. Думай, Алиса, думай! От твоей убедительности сейчас зависит очень многое. Все мое существо сосредоточилось на единственном желании: Шанти должен жить. Любой ценой. Одно желание и кристальная ясность в голове, никаких лишних эмоций. Ни сожаления, ни страха, ни боли, ни паники. Думай! – Равновесие. Если для его поддержания нужна плата, могу я предложить что-либо взамен? В ответ ощутила ироничную усмешку, словно именно этого от меня и ожидали. – Мы не обмениваем жизни, – строгий и, увы, я это чувствовала, твердый ответ. – У каждого свой путь и перекрестки. Ты шла навстречу мечте, Шантиграан свернул там, где ваши судьбы расходятся. Как же сильно не хватает умницы иллюзора, он бы помог подобрать верные слова. Подумав о котике, вспомнила наш разговор о выборе дорог. Он говорил, что истина всегда посередине. Значит, между категоричным «нельзя» и очевидным «неправильно» есть нечто, что уравновесит до отчаянного безумия «хочу». – Ты очень упрямая, маленькая Олиан. И настойчивая. Ну конечно, разве можно утаить что-то в такой ипостаси, тем более от первородных. Они считывали меня еще раньше, чем я сама успевала осознать свои мысли. – Я не прошу воскресить и не прошу взять мою жизнь взамен другой. Лишь умоляю помочь отыскать еще не угасшую душу. Ведь его жизнь теплится – вы сами сказали об этом! И я готова внести любую плату, чтобы погасить возмущение сил, которые откликнутся на столь серьезное вмешательство в энергетическом поле. Если я правильно понимаю, сейчас мой резерв полон и соотносится с уровнем мага-универсала. – Это приемлемый вариант, – пришел ответ спустя время. Я продолжала сдерживать и давить любые эмоции, спокойно ожидая вердикта. Расчет, аргументы, хладнокровие и спокойствие, не время для слез или радости. – Стазис не дает телу окончательно закрыть ход для возврата. Если при его снятии вы соедините энергетическую сущность с физической и после этого успеете влить в земную оболочку столько исцеляющей силы, чтобы сильфиду было в чем закрепиться, то это не нарушит законы мироздания. Но готова ли ты расстаться с даром, что получила? Ты исчерпаешь резерв без возможности восстановления. Наверное, останься я прежней, то рассмеялась бы. Лишиться звания великой ниоры в обмен на право побороться за жизнь любимого? Ответ очевиден. Но сейчас я лишь спокойно ответила, не испытывая сомнений, равно как и ликования: – Готова. – Обладая силой отца и душой сильфида, ты сможешь постигнуть все, что дано драконам. Перед тобой откроются двери в любых направлениях знаний и достижений науки. Ты сама сможешь творить то, что при слабом потенциале навсегда останется лишь теорией. Кроме того, дар универсала компенсирует отсутствие у тебя драконьей ипостаси. Ты будешь признана равной и принята Советом Старейшин. – Мне достаточно того, что прародители берегли меня и признали своим ребенком. Вы приняли в свой круг, научили танцевать среди ветров. Магия и равенство не имеют значения. Мою душу у меня никто не отнимет, а крыльями, будет на то ваша воля, поделится тот, с кем я соединила судьбу. – Ты искренна и не сомневаешься, – подтвердили мои слова. – Мы дадим тебе шанс, о котором ты просишь. Даже сейчас я не позволила и тени чувств нарушить отстраненную холодность рассудка. Рано, не время. Контроль. – Мы не ошиблись в тебе, Алистер Олиан Акатоши, твоя суть – дракон. Шайнесс Олиан Рокнару оплатила свой долг перед Высшими Силами. Доверься себе, ты знаешь, что делать. Теперь только от тебя зависит, достигнешь ли своей заветной цели. Призрачные фигуры разомкнули круг, пропуская к яркому лучу света. По нему, как по реке, медленно плыла бледная тень, с которой меня соединяла тончайшая энергетическая нить. Все получится! Я подлетела к своему сокровищу и осторожно пустила по этой нити заряд невероятной силы, полученной в дар от отца. Было сложно сдерживать ее, цедить по капле, чтобы не порвать канал, не позволить ослабевшему сильфиду Шанти захлебнуться в ней. Как тяжелобольного по ложечке кормят легкоусвояемой пищей, так и я вливала в него жизнь, восстанавливая. Мне казалось, проходили минуты, часы, месяцы и даже годы: слишком медленно Шанти возвращался к привычному виду. Я удерживала контроль, не давая прорваться клокочущей внутри силе, следила за маленьким ручейком надежды на призрачное счастье. Счастье, которое я держала в руках, осязала, дышала им, а теперь сражалась за него. Сложно сказать, сколько времени прошло на самом деле: само понятие «время» в этом слое реальности теряло значение. Постепенно тусклая ниточка вновь налилась золотом, стала толще и как будто прочнее. Бледная тень сильфида тоже замерцала, ощущаясь, как прежде. Что-то внутри меня дрогнуло, пробивая щит, отделивший эмоции от власти чистого разума. И сразу же за этим в лелеемый мной ручеек ворвался энергетический сгусток, натянув окрепшую связь. Я жестко подавила зародившийся ужас от созерцания опасно затрепетавшей нити. Второй раз ошибки не допущу. Вот что значит драконья выдержка, вот где пригодился пресловутый контроль. Иногда разделять чувства и мысли равносильно выживанию. Справлюсь! И вновь мгновения потекли неисчерпаемым и неизмеримым количеством. Отметила, что мой внутренний огонек потускнел. Значит, медленно, но верно я двигаюсь к цели. Когда в голове прозвучал до слез, до дрожи в сердце родной голос, мне стоило неимоверного усилия удержать щит. – Лиса? Родная, хвала Высшим, с тобой все в порядке! Ведь предупреждал тебя насчет Фенрира. Мысленно улыбнулась, запрещая себе при этом что-либо чувствовать. Даже при смерти продолжает меня поучать, мой неисправимый дракошка. (обратно)Глава 26
– Тише, объясню все потом. Впереди еще самое трудное. Нам пора возвращаться. Глядя, как он озирается, тоже посмотрела по сторонам. Нас оставили. В какой момент ушли сильфы, я не знала. Под нами простиралась привычная глазу равнина, по которой пробегала речушка. Мы часто бывали здесь во снах, но я ни разу не задавалась вопросом, что это за место. – Я покажу тебе его потом, – ответил Шанти на невысказанные мысли. – Только попробуй не сдержать обещание! Слышишь? Он промолчал, а мне не нужны были слова, чтобы понять: дракоша наконец-то осознал произошедшее. Вздохнув, любимый произнес: – Ты сумасшедшая, но я буду стараться. Мне есть ради чего цепляться за жизнь. Улыбнулась и прижалась к нему тесно-тесно. Как хорошо и спокойно вновь ощущать рядом свой якорь. А еще очень удобно не пересказывать испытанное, не объяснять. Только теперь прочувствовала в полной мере сказанное им ранее: «Эта ипостась более интимна, ею мы пользуемся реже. С близкими, когда требуется передача чувств и мыслей без искажения, когда хочется полного единения и понимания». Именно это мы и ощущали – понимание. Мне достаточно было вспомнить случившееся, и он видел ситуацию через мое восприятие. Здесь и сейчас мы спрятались от сумасшедших трех миров и населяющих их жителей. Наше убежище, и больше ничье. Как же не хочется возвращаться, как страшно думать, что, возможно, это последнее слияние душ. – Не думай, – шепнул он. – Даже если не получится, ты сделала все, что могла. Всегда помни об этом, родная. Стукнула его куда-то в плечо, лишь всколыхнув уютно окружающую меня дымку. В ответ пришла знакомая, немного снисходительная усмешка, вызывая калейдоскоп других воспоминаний. Тех, где мои ноги грел маленький дракошка, где он язвил и будил по утрам, где ловил носом мои слезинки и обнимал крыльями, укрывая и отгораживая от забот. – Не бойся, я навсегда останусь с тобой, даже если уйду раньше. – Я не боюсь, а ты не уйдешь, – уверенно ответила, возвращая размякшему щиту упругость. Сияние чистого разума очень спасало. Он все понял и рассмеялся, не слишком весело, но от этого стало теплее. – Ну конечно, ведь я обещал. Готова? Я зажмурилась и кивнула. Губ коснулся легкий поцелуй, осыпаясь единственным словом на выдохе: «Возвращайся». И я вернулась, продираясь сквозь странные слои разного восприятия одной и той же реальности. Задержалась чуть дольше в мире теней и светящихся внутри них огоньков, осторожно отпуская из рук тот, в котором горела отвоеванная мной жизнь дракона. Он мягко скользнул сквозь пальцы, будто погладил ладони, и медленно поплыл к темному утесу. Ощутила, как слабею, и меня выталкивает в привычное окружение. Вздох – кожа словно помнила дорогие прикосновения, а я замерла, глядя на напряженные лица друзей. Получилось, нет? Ну же! Получилось? Бледные Оливьеры застыли над телом Шанти, очевидно, вкладывая в него врожденный целительский дар. Фелисан, сложив руки на груди, всматривался во что-то невидящим взглядом, будто следил за чем-то скрытым и от обычного, и от магического зрения. Альтамус плел чары в такой сложной последовательности, что я даже примерно не представляла, чем он занят. Да хоть кто-нибудь мне что-то подскажет?! Ответ пришел, откуда совсем не ждала. Вдруг ожила Антара и, поспешно преодолев разделяющее нас расстояние, крепко меня обняла. По ее отстраненному лицу я ничего не могла определить, но зато теперь ощущала, как она легонько вздрагивает. И лишь это выдавало тщательно скрываемые чувства драконицы. Больше меня не обманет их внешняя холодность. – Спасибо, – прошептала она. Я напряглась и хрипло уточнила, боясь дышать: – Это значит… да? – Да, – стискивая еще крепче, откликнулась незнакомая, но ставшая очень близкой из-за пережитого общего горя рыжеволосая женщина. – Да, да, да! – громче и улыбаясь, повторила она. На меня разом обрушились звуки, запахи и краски. Я заметила, как сильно все вокруг переменилось. Совсем недавно нас окружало раскуроченное место сражения, сейчас о случившемся напоминали только остатки колонн, некогда поддерживающих свод над источником, да глубокие рытвины в земле. Всюду сновали драконы в разных ипостасях, но в их действиях отсутствовала суета. Четко и слаженно они наводили порядок, будто выполняли команды, хотя, наверное, так и было. Демонов, кроме близнецов, я не видела, других сущностей из Нижнего Мира – тоже. А еще позади главы Совета Старейшин заметила перетаптывающегося с ноги на ногу Шениара, Шаэну и даже Ширу. Были и другие, допущенные в узкий круг, но я их не знала. Змеечка поймал мой взгляд, застыл и пристальнее всмотрелся. Что он там искал? Надо думать, что искал – то нашел. Шен подмигнул мне и улыбнулся. И вот только теперь я словно оттаяла, обняла почти задушившую меня маму Шанти, чувствуя, как по щекам бегут целые водопады слез. Наверное, Антара промокла, потому что отстранилась и обеспокоенно заглянула мне в глаза. – Теперь мы справимся, – произнесла она и отошла к Шаэрриану. Дальше закружился калейдоскоп событий, наполненных организационными вопросами, бесконечной чередой из приходящих и уходящих лиц, запахом лекарств и ожиданием. Томительным ожиданием, пока организм Шанти восстановится. Но главное, он был жив! И с каждым днем шел на поправку. После того как Лис снял с тела дракона стазис, и совместными усилиями ребята его подлечили, Шаэрриан поколдовал над сыном, и в итоге в лечебницу его забрали уже в человеческой ипостаси. Я тогда мало что понимала и слышала, все пребывала в эйфории от накатившего счастья. У нас получилось! Он сдержал обещание, он никуда больше не уйдет. В человеческом облике стали сильнее заметны его увечья, но после всего пережитого это казалось таким легко поправимым. Практически все время я проводила рядом с любимым, разговаривала с ним, иногда пела детские песенки, мешая слова из разных языков. Он не приходил в сознание, но казалось, что слышит. Лечебницы в Долине сильно отличались от имперских. На ум сразу приходило горделиво упомянутое Шеном словечко «технологии». Поражали размах и продуманность: настоящий отдельный мирок существ в белых халатах. Так как я наотрез отказалась оставлять Шанти и возвращаться в дом главы Совета Старейшин, мне выделили комнатку по соседству с палатой. И когда суровые драконы, следящие за здоровьем Шанти, выгоняли меня, чтобы выполнить необходимые процедуры, я отсиживалась в ней. Потом неизменно возвращалась погладить свое рыжее чудо и убедиться, что все идет своим чередом. Так прошло чуть больше недели. Еще в самом начале меня навестил Альтамус, он рассказал о событиях в Империи и о том, что теперь угроза ее безопасности исчезла. Осталось разгрести последствия, но все это поправимо и нестрашно. Честно говоря, я его почти не слушала. Сумела сосредоточить внимание лишь на ключевых словах, касающихся семейства Андрашей и мамы. С ними все было в порядке, а большее мало интересовало. Альт потрепал меня по голове, конечно же, видя, что мыслями я сейчас от него далеко. Сказал, что рад за меня, и никакая сила не стоит жизни близкого человека. – Как освоишься и все наладится, обязательно встретимся, – поцеловал в макушку и ушел. Позже Лис сообщил, что Альтамус вернулся в Империю. Его властьимущие родственники под благовидным предлогом основательно уселись ниору на шею, все больше втягивая в дела и заботы, которых он столько лет успешно избегал. – Значит, теперь Альт остепенится и останется при дворе? – я вспомнила, с какой ненавистью друг и учитель смотрел на императорский дворец. – Трудно сказать, как долго мелкий позволит на себе ездить, – жмурясь, ответил котишка. – Не думаю, что планам старшего Форт Абигайла и императора суждено осуществиться. Альт сделает ровно столько, сколько сам сочтет нужным, и себе не изменит. Они давно миновали тот перекресток, на котором из одаренного мальчишки могли получить преданного и послушного короне универсала. – Думаешь, Альтамус еще не нашел свою судьбу? – Могу сказать только то, что он идет в нужном направлении, – ухмыльнулся в усы котик. Мы еще долго сидели молча. Иллюзор негромко урчал, а я бездумно перебирала его шерстку. Когда Лис уходил, запоздало вспомнила, что не поблагодарила его. – Спасибо, ты столько для меня сделал! Прости, если не всегда слышала и правильно понимала тебя. – Я был очень ограничен в возможностях повлиять на события. Ваших создателей устроило бы любое будущее Триквестра. Это жизнь, и как она будет меняться и развиваться, Высшие Силы не слишком заботит, главное, не стоять на месте. Я уже говорил, что твоя роль неоценима, даже Эрданур понимал это. Только вот он видел ситуацию однобоко, и ты в его представлении была лишь инструментом. Мне не в чем упрекнуть тебя. Что хотел донести, ты запомнила и сделала правильные выводы. – Без тебя у меня ничего не получилось бы. Иллюзорный кот сверкнул глазом. – Но ведь я есть, и мы встретились. А отвечать за иные вероятности просто глупо. Ты опять пытаешься влезть в одежку не своего размера, объять необъятное. Живи, наслаждайся каждым днем и цени любую минуту. Из них складывается вечность. Будь счастлива, малышка. – Мы же еще увидимся? – испугалась я. Слова Лиса уж больно походили на прощальные, и я осознала, что совсем не готова расстаться с моим зеленоглазым другом. – Обязательно, – он привычно истаял, оставляя в воздухе лишь широкую улыбку и ушки с серебристыми кисточками. Улыбка в исполнении здоровенной кошки выглядит весьма внушительно и, если не знать, устрашающе. Но я знала. И то, что он улыбался, и то, что иллюзор в моей жизни еще появится. Лис никогда и ничего не говорил просто так. Поэтому, когда он тряхнул ухом и окончательно исчез, в душе поселились покой и предвкушение новой встречи. Я тоже улыбнулась и положила голову на ладонь Шанти, прикрыла глаза. Обязательно буду, Лис. Я уже счастлива. Приходили и близнецы. Дант – один раз, Лили пробыла в Долине ненамного дольше. Наследного асурендра ждали дела в Царстве, и его сестра, решив со Старейшинами ряд вопросов по текущей обстановке, также поспешила вернуться домой. Им предстояло море работы. Я была очень рада их видеть и понимала, что как бы они ни волновались за Шанти, долг не позволяет и дальше оставаться. Тем более теперь его было кому лечить. От демонов я и узнала подробности случившегося. Лорд Эрданур, пользуясь огромным накопленным запасом магической энергии, все же сумел пробить новую точку перехода в Долину. Именно тогда, когда основные силы сосредоточились на отражении атаки от основного прохода в Верхний Мир, Темный лорд и осуществил задуманное. Удачно манипулируя и отвлекая внимание, подобрался с тыла и напал. Его ждали, но совсем не с той стороны, откуда пришла беда. Да и по совместным расчетам демонов и драконов, удар готовился на несколько дней позже, а вышло – что вышло. Прикрывшись всплеском силы и оттянув внимание в одном месте, Эрданур открыл себе путь к неприметному островку на задворках Верхнего Мира. Драконы не успели его вычислить, Темный действовал быстро и поистине вероломно, разрушая стереотипы, превращая невозможное в явь. Несколько десятков лет тщательнейшей подготовки к переустройству мира под руководством умного и осторожного властителя над самыми жуткими порождениями Триквестра. Лорд Эрданур был очень сильным и опытным противником, ловко играющим на слабостях тех, кто мог оказать сопротивление. Драконы слишком верили в непоколебимость своих устоев и медленно признавали, что при желании можно добиться всего. Не знаю, как отец Фенрира сумел обойти внимание Астагарта, наверное, просто слишком хорошо его знал. Все же брат. Имени самого Фенрира мы старались не касаться. Но в конце я не удержалась от терзавших вопросов, ответы на которые, несомненно, задевали чувства Оливьеров. – Почему здесь сражались вы? Почему сам Повелитель не пришел на помощь? Ведь в его руках сосредоточено куда больше сил. – Ты сама себе и ответила, – вздохнула Лили. – На этой мощи держатся все девять кругов. Его сила питает защиту и не дает Царству вновь превратиться в неупорядоченную обитель хаоса. При вступлении в наследование лорды проходят посвящение, когда их сила сливается с полями нашего мира. Они обмениваются энергией и, питаясь от нижних кругов, оберегают верхние. Потому-то ты не чувствуешь от нас той давящей ауры, что присуща отцу или дяде. Повелитель не мог оставить Царство, после исчезновения Эрданура просто не на кого было. Не зря у власти всегда стоят двое. Кто-то один должен оставаться и следить за порядком. Алиса, наш мир слишком отличается от привычного тебе. Демоница погладила руку Шанти и поднялась. Я посмотрела в окно, где как ни в чем не бывало светило беспечное солнце. Изменившиеся интонации в голосе подруги заставили посмотреть ей в глаза: – Вероятно, теперь Данту придется пройти обряд. – За этими словами осталось много невысказанного, и в воздухе летало ощутимое сожаление. – Он сильно изменится? Лилиан улыбнулась, но вспыхнувшие голубые искры на дне зрачков меня не обманули. – Не сильно, но и прежним не останется. – А ты? – Мне, скорее всего, продлят свободу, ведь отцу еще рано передавать престол. Не бойся, ты ничего и не заметишь, – она подмигнула, пряча переживания в самых потаенных уголках души. – Не боюсь, – я тоже улыбнулась. – Сомневаюсь, что после случившегося осталось нечто такое, от чего вы перестанете быть для меня теми, кого я когда-то узнала. Хотя Шанти говорил, что я просто не вставала у вас на пути. Лилиан посерьезнела. – Очень надеюсь, судьба нас никогда не противопоставит. Не хочу выбирать, – она задумчиво намотала на палец прядь волос и сама озвучила то, что я старательно избегала: – Спасибо тебе за Фенрира. – Наверное, у тебя и у Данта был повод не верить ему, а я просто слишком наивная. Ничего не могу поделать со своим глупым сердцем. – Глупым, – эхом откликнулась подруга. – Иногда стоит больше доверять сердцу, и в твоем случае это весьма показательно. Она скользнула взглядом по дракоше и тепло улыбнулась. А я, раз уж Лили сама коснулась темы брата, все же спросила: – Эрданур мертв? Улыбка демоницы померкла, взгляд посуровел, на лбу залегла складка. Но она ответила: – Да. Убить Темного лорда практически невозможно, тем более тому, кто слабее изначально. За его плечами сама Тьма. Брат выбрал единственный и весьма рискованный способ воспользоваться его уязвимостью в момент сдвига равновесных сил, удерживающих баланс миров Триквестра. Ни раньше, ни позже нечего было и мечтать, чтобы всерьез навредить дяде. А отец не мог оставить Царство. Я кивнула: нечто подобное и подозревала. Чтобы подобраться так близко, Фенриру надо было действительно выбрать сторону отца даже в мыслях, глупо рассчитывать, что Эрданура легко провести. Восхитилась силой духа и выдержкой самого противоречивого из известных мне демонов. Надеюсь, мы с ним еще встретимся и… быть может, споем? Когда-нибудь. – Ему сейчас нелегко. Лили прекрасно поняла, о ком я. Я продолжила: – Надеюсь, однажды вы сможете найти понимание. – Я тоже, – одними губами произнесла демоница. И закончила мысль вслух: – Должно произойти что-то особенное в его жизни, чтобы он к нам вернулся. Мы помолчали. А что тут скажешь? Если бы всё и всегда можно было исправить, улучшить, вернуться назад и вовсе не ошибаться, увы. У каждого свой путь. Лили ушла, а я еще долго следила за неспешным движением пушистых облаков, заполняющих голубые просторы ясного неба. Мой путь в качестве простой человеческой девочки подошел к концу. На очередном перекрестке я выбрала дорогу, которая ведет в другой мир, и сворачивать с нее не собиралась. Это и мой мир тоже, теперь уже не в качестве гостьи. Больше не существует прежней Алистер Дейл. В Алистер Олиан Акатоши от человеческого осталось гораздо меньше, чем прежде: внутри меня жил самый настоящий дракон, сильный и свободный. И пусть он никогда не расправит собственные крылья, у нас есть тот, кто подставит свои. Осторожно провела подушечками пальцев по скуле и губам любимого. Он научил меня летать и без крыльев. Невесомо поцеловала его и вновь посмотрела в окно. Предстоит выбрать новые цели и мечты, привыкнуть ко многим новым вещам и научиться жить среди драконов. Впереди предстояло немало трудностей, но я смотрела в будущее с улыбкой. Оно не пугало, оно завораживало бесчисленным количеством открытий и возможностей, о которых когда-то я не смела мечтать. И я не одна, у меня есть дом и семья. Разношерстная семейка, где найдется место и людям, и демонам, и, конечно, драконам. Я держала за руку свой рыжий якорь, и в душе царили свет и покой. Все у нас обязательно будет хорошо. – Алистер, ты опять не ложилась? И скорее всего, ничего не ела, – голос Антары пробрался сквозь сладкую дрему. Подняла голову. За окном в плотных сумерках поблескивали огни вечернего города – аллагары Небесной Долины. Отсюда открывался потрясающий вид на Алнаир, каждую ночь я следила за биением этого сердца. – Сама не заметила, как уснула, – я пожала плечами и поднялась. Мама Шанти бывала здесь часто, но мы мало с ней разговаривали. В такие моменты я старалась уйти к себе в комнатку, чтобы не мешать, дать побыть наедине с сыном. Да и, честно говоря, не знала, что могу ей сказать. Она смотрела доброжелательно, но не стремилась сблизиться. Присматривалась как будто – ее право. На третий день она привела с собой Ширу. Та бросала на меня косые взгляды, но произнести вслух ничего не решилась. Почему-то я не сомневалась, Антара не позволила бы ей грубить мне. Самой же мне было все равно, присутствие девушки совершенно не задевало. Все-таки я изменилась. Не захотев собирать тучи в палате своего солнышка, я тогда просто тихонько ушла, пережидая, пока он вновь останется один. – Друзья зовут тебя Алисой, верно? – Я кивнула, испытывая неловкость. – Не против, если и я стану так обращаться? – Еще один согласный кивок с моей стороны. Рыжеволосая драконица вздохнула и погладила сына по руке. – Ты такая молчаливая. – Я вас не знаю. А те драконы, с которыми довелось пообщаться, оставили неоднозначные впечатления. Не уверена, что вам нужно мое общение. – Ты мне нравишься, Алиса, – помолчав немного, ответила Антара. – Тебя выбрал Шанти и… ты вернула его нам всем. На мой взгляд, это весомые аргументы, чтобы принять тебя в семью, как считаешь? Отчего-то я вспомнила стального цвета глаза ее пары. Антара и Шаэрриан внешне были так не похожи, и тем удивительнее было обнаруживать присутствие черт обоих в моем любимом дракоше. – Буду рада. В этом мире немного тех, кто проявлял бы ко мне искреннюю симпатию. Разбрасываться подобными предложениями – верх глупости. Драконица негромко рассмеялась. – Тогда добро пожаловать в Небесную Долину в качестве Акатоши. Это не настолько весело, как могло бы показаться несведущим, но, думаю, тебе понравится. – Спасибо. Мне правда приятно, однако насколько помню, нам еще предстоит явиться перед Советом Старейшин. Из-за меня у вас могут возникнуть сложности. Было что-то в этой женщине, что озаряло пространство вокруг. Искра. Да она сама вся целиком походила на искорку. Казалось, ее переполняла энергия, жажда согревать, жажда жить. Вот уж кого и без особых познаний можно сходу причислить к дому Стэн. Истинная огненная драконица. Ей хотелось отвечать искренне, что я и делала. – Да, верно, – она тепло улыбалась. – Обойти Совет не получится. Предстоит много долгих и не особо приятных часов общения со Старейшинами, но вместе мы справимся. Шаэрриан как раз занимается сейчас данным вопросом. Шаэна тоже готовит материалы, чтобы и у самых заядлых скептиков не осталось возможности придраться. Слышала, твоя кровь меняет состав. – Я кивнула, а Антара закончила: – Да и кто посмеет сказать, что ты чужая, когда даже прародители приняли тебя, как своего ребенка. – Откуда вам известно? На меня посмотрели, как на несмышлёныша. – А как бы еще тебе удалось спасти Шанти? Ну да, в этом был смысл. Я никому не рассказала то, что мы видели с Шанти в водах Источника. Меня ни о чем не спрашивали, а сама я решила дождаться, когда дракоша очнется. Ему виднее, что делать с подаренными предками воспоминаниями. Сложилось впечатление, что Шаэрриан не знает, что именно происходило со мной в Источнике. – Не бойся. Свидетельство Иллюзорного кота о том, какой вклад ты внесла в спасение Триквестра, тоже никто не сможет оспорить. Больше ты не безымянная человечка, вздумавшая бросить вызов традициям. Отныне ты полноправный житель Долины. Пусть тебя еще и не признали все Старейшины, но за твоей спиной стоят те, кого не так-то просто игнорировать, – она хитро прищурилась. – Глава Совета в том числе. И у него теперь достаточно аргументов, чтобы представить все в выгодном для нас свете. Все это время я радовалась простым вещам: Шанти жив и дышит, за окном светит солнце, у близких все хорошо, а мне позволено быть там, где хочется. Мысли о Совете Старейшин не беспокоили, осев где-то на самом краю сознания. Да – неизбежность, но решать проблемы стоит по мере их поступления, и первоочередным для меня было здоровье Шанти. Поэтому теперь, после слов Антары, я даже не нашлась, что ответить, чтобы объяснить, как блекло и незначительно для меня предстоящее объяснение со Старейшинами. Нет, конечно, я обрадовалась, но не настолько, чтобы испытывать вселенское облегчение. Судя по всему, она и сама поняла это. – Вот и чудно, – пригладив волосы, подытожила мама Шанти. – Не сомневалась, что тебя тревожили совсем иные заботы, но внести ясность, считаю, было не лишним. – Спасибо, – вот и все, что я смогла произнести. – Пойду я. Действительно нужно поесть и переодеться. Антара кивнула, проводив меня внимательным взглядом. Удивительная драконица. В своем временном жилище я ополоснулась и переоделась. Чуть позже, жуя оставленную работниками лечебницы еду, размышляла над сказанным Антарой. Значит, тех самых проблем, которых столь сильно опасался Шанти, мы избежали. Непостижимая жизнь: кто бы мог предположить, какой ценой мы придем к этому. Даже не знаю, что выбрала бы, представься возможность выбирать. Не уверена, что суд Старейшин страшнее того, что пришлось пережить. Затем мысли плавно перетекли на воспоминания о событиях, последовавших за нашим прибытием сюда. Яркий след в памяти оставило явление Шаэны. Эта низенькая и пухлая драконица навела шороху – будь здоров. Драконы в белых халатах взирали на нее с таким трепетом и почтением, что я только диву давалась, как они еще кланяться не начали. Интересно, это потому что она Старейшина, или причина в ее огромном опыте и знаниях? Наверное, и то и другое. В том, что Шаэна отлично разбирается в вопросе, сомневаться не приходилось. Взять хотя бы то, как она лечила меня, великолепно сработавшись с иллюзором. Вот и теперь, осмотрев Шанти, драконица раздала указания, забрала что-то на исследования и очень придирчиво выбрала тех, кого оставили заниматься моим любимым. Понятно, все же он сын главы. Подобное отношение меня, естественно, только радовало. После ухода Шаэны я уже точно не сомневалась, что все будет хорошо и Шанти вскоре вылечат. Позднее мне в голову пришла мысль: Шаэна тоже догадалась о моем прошлом. Ведь она присутствовала при рождении и могла сложить известные части головоломки. Уж слишком выразительные взгляды она бросала в мою сторону. Но говорить ничего не стала, не ко времени было. Я еще не до конца отошла от потрясения, закрытая в своем внутреннем мирке, а она… Она работала, четко и без лишних эмоций. Впрочем, как и все драконы. Шаэрриан тоже навещал сына. Тогда-то между нами и состоялся разговор. Глава Совета рассказал, на что Эрданур сделал ставку. Внезапность в первую очередь, это я знала, но также немаловажную роль сыграло и то, что Шаэрриан после слишком долгой работы с потоками энергии Источника оказался без половины своих сил. Их застали врасплох. Глава принудительно вытащил Шанти после завершения обряда, тот был вымотан и ослаблен. – Я же предупреждал: нельзя сливаться с Источником так беспечно. Вы провели в нем очень много времени, – укоризненно и устало произнес глава. Я подумала, что время там течет совсем иначе, но промолчала. Какой смысл отрицать очевидное, Шаэрриан прав. Шанти меня просил поспешить, а я убедила его побыть с видениями прошлого еще немного. – Потому-то он и оказался так уязвим. У сына не было шанса противостоять Эрдануру. Когда я понял, что происходит, успел выловить только его. Твое сознание оказалось недоступным, словно ты отделилась и ушла в глубь поля, создаваемого Источником Силы. Я привел Аана в чувство, а дальше все закрутилось со страшной скоростью. Ситуация требовала действий. Кивнула, прекрасно понимая, о чем говорит Шаэрриан. Даже теперь, когда все осталось позади, было жутко представить, что они испытали. Мое родное солнце без сил, не восстановившись, упрямо ринулось в бой. Налицо полное отсутствие пресловутой мудрости. Как там сказал Фенрир: любовь лишает рассудка? Похоже на то. Я ведь и сама готова была делать что угодно, лишь бы пытаться помочь своей паре. – Должен признать, сын сумел рассмотреть спрятанную под маской истину гораздо раньше меня. И он сильно повзрослел за прошедшее время, хотя все равно вам еще далеко до зрелой оценки действительности. Я не сдержала улыбки: в этот момент Шаэрриан походил на того молодого дракона из прошлого и мне сложно было остаться равнодушной. Хотелось признаться, что видела, как он помогал родителям и как рисковал. Сказать, что понимаю, насколько значимы его поступки, особенно в условиях Верхнего Мира. Понимаю и очень ценю. Но я смолчала. Казалось, для Шаэрриана те события глубоко личные и не стоит о них напоминать. Он сам поделился, приоткрывая частичку своей души: – Несмотря ни на что, я рад нашему знакомству, – в глубине его серых глаз мне почудилось тепло. – Столько лет думал о прошлом, искал, а когда нашел, не признал, – с сожалением закончил глава. – У меня нет на вас обиды. Я многого не знала. – Все же ты очень похожа на своих родителей. Он долго молчал, а когда я собралась по обыкновению тихонько уйти, едва слышно произнес: – Знаешь, мне стало спокойнее. Словно теперь уже окончательно закрылась дверь в прошлое, из-за которой раньше постоянно тянуло сквозняком. Я не обещаю, что будет легко и просто, но сделаю все от меня зависящее и помогу тебе адаптироваться, стать своей среди нас. – Спасибо, для меня ваша поддержка много значит. – А для меня много значили те, кто теперь, надеюсь, уж наверняка обретут покой. Я кивнула и выскользнула за дверь, больше мы с отцом Шанти не откровенничали. В коридоре послышались шаги и голоса, я навострила уши. Сердце забилось чаще, мне не нужно было спрашивать и уточнять, оно и так почувствовало: Шанти вернулся. Я подскочила, опрокидывая стул, и помчалась к своему рыжуле. Мимо меня прошли два знакомых дракона в белых халатах, один из них подмигнул. Обнадёженная, влетела в палату и в растерянности замерла. Здесь было тихо и пусто. Антара, видимо, ушла раньше, чем любимый очнулся, лекари тоже закончили. Но где же сам Шанти? Мятая подушка еще хранила следы его недавнего присутствия. Справа послышался тихий плеск воды, и я рассмеялась, чувствуя себя самой счастливой во всех трех мирах. Ну конечно, где же ему быть, как не в ванной. Первым порывом было отправиться туда же, но, подумав, я решила не беспокоить дракошу, зная о его любви к водным процедурам и чистоте. Подошла к окну и распахнула створки, впуская в помещение свежесть дня, наполненного ароматами цветов. Глубоко вдохнула и добавила от себя дождливых ноток. В нетерпеливом ожидании присела на кровать. Поболтав ногами, от нечего делать соткала из воздуха несколько крошечных ураганчиков и устроила между ними соревнование по перемещению оброненного листа бумаги. Увлекшись, не сразу заметила, как Шанти замер в дверном проеме и наблюдает за мной. Любимый не сводил с меня немигающего взгляда и выглядел изваянием, тогда каквнутри него кружился вихрь из невысказанных чувств. Мои ураганчики мгновенно развеялись, как только я потеряла концентрацию. Нас обдал порыв ветра, растрепав волосы. Шанти поежился и улыбнулся, шагнул мне навстречу. Я купалась в ласковых лучах своего личного солнца, нежно оглаживающих и душу, и сознание, при этом так и не смогла заставить себя пошевелиться. Казалось, невидимый каркас, который помогал сохранять хладнокровие всю прошедшую неделю, разом испарился, и теперь, если меня задеть – рассыплюсь на крошечные осколки, не выдержав напряжения. Нам не нужны были слова: мы знали прошлое, мы чувствовали настоящее. – Я вернулся, – хрипло произнес Шанти, окутывая теплом объятий. Уткнула нос ему в грудь, вдыхая родной запах и расслабляясь. Вцепилась в свой якорь, чтобы уже больше никогда-никогда не потерять. Теперь не осталось серьезных помех для того, чтобы с улыбкой и без страха смотреть в будущее. Общее будущее. В одном направлении. Вместе. – Я очень тебя ждала, – прошептала, ощущая, как на глаза наворачиваются слезы. – Знаю, – выдохнул он и сжал крепче. – Я чувствовал твое присутствие рядом все это время. Там было холодно, а ты грела. – Ты все помнишь? Он почувствовал мою дрожь и, чуть отстранившись, поцеловал влажные ресницы. Медленно провел пальцами вдоль шеи, спустился ниже и положил ладонь на грудь там, где сбивалось с ритма сердце. – Не все, – голос любимого вибрировал, наполненный невероятной энергетикой. – Тебя помню. Ты заплатила высокую цену. Я всхлипнула от нервного смешка. – Ошибаешься. Всего лишь обменяла магический светлячок на настоящее солнце. Какое-то время мы упивались близостью и прислушивались к тому, что творилось в душе у пары. Абсолютное, ничем не замутненное счастье затапливало, грозилось выплеснуться за пределы телесной оболочки, за пределы палаты, за пределы целого города. Мы оба перевоплотились в сильфидов и теперь обменивались мыслеобразами. Так правильно и так естественно. Потянулась к губам Шанти, легкое касание – и в ответ в голове прозвучало тихое: – Что ты хочешь спросить, родная? – Станцуешь еще раз со мной среди ветров? Смех, наполненный разнообразными оттенками радости, искрился подобно искусно ограненному алмазу. – Разве могут быть сомнения? Конечно же я подарю своей маленькой, особенной драконице любой из танцев, какой она пожелает. – А если она пожелает что-то большее? – улыбнулась я. – Что угодно, половина моей души. Для тебя – что угодно. – Ловлю на слове, – я вернулась в привычный вид, вытягивая за собой Шанти. Ощущая его руки, губы, дыхание на коже, строить коварные и далеко идущие планы стало сложнее. Отложу на потом. В палату влетел растрёпанный Шениар, разом наполнив пространство кипучей, плещущейся энергией слегка сумасшедшего гения. – Полтора дракона, как ваше ничего? Я как знал, когда появиться! Мы разлепились и помахали другу, а он, поблескивая синими глазищами, довольно ухмылялся. Затем подошел и крепко обнял Шанти, хлопнул его по плечу. – С тебя два ящика лизарда. Ты же не думал, что я забуду? Эй, ну хватит миловаться! Я ненадолго. Шанти щекотно фыркнул мне в шею и прикрыл один глаз. Шен отошел к стене и сдернул с незамеченных ранее картин ткань, скрывающую их от посторонних взглядов. Я ахнула, а водный гордо напыжился. Со скрепленных серебристыми нитями портретов на нас смотрели мы сами. Девушка кружилась в океане бескрайнего неба, а юношу оплетали языки пламени. Ребята выглядели такими разными, и вместе с тем не оставалось сомнений, что они есть две части одного целого. Достаточно было заглянуть в их живые глаза, где скрывалась бездна чувств. Мне казалось, они вот-вот рассмеются и продолжат свой танец. – Шее-ен, это чудесно, – восхитилась я. – Я же обещал, – пожал плечами он. – Кстати, о том, что Акатоши снова в деле, уже оповестили всех заинтересованных. С минуты на минуту тут станет тесно, – Шениар прищурился и закончил: – Если у вас нет цели смущать народ, то настоятельно рекомендую сменить полотенце на штаны. С сияющими моськами ничего не сделать, а вот сесть на расстоянии ладони, думаю, вам под силу. Шанти специально притиснул меня к себе еще ближе и громко прошептал: – Тебе не кажется, что одна дорогая нам змеечка слишком много болтает? – Что?! – Хаттори возмущенно нахохлился. Но высказаться ему не позволили. Палату действительно начали заполнять знакомые и не очень лица. Все смешалось в кучу: радостные возгласы, приветствия, поздравления. А мы с Шанти так и сидели в обнимку, и я чувствовала стук его сердца, его тепло, его радость и его любовь. Подумалось, что когда-нибудь у нас будет много времени только для двоих. В ответ пришла волна одобрения. Дракоша понял меня и согласно шепнул: – Почти вечность. Я смотрела в его янтарного цвета глаза с алыми нитями узора на радужке и, расправив крылья, взлетала над пропастью, что всегда таилась во взгляде дракона.В одном из миров Триквестра Я сидела на лавочке в парке в центре Кираты и уплетала сладости. День только-только перевалил за вторую половину, и до конца заслуженного выходного еще оставалось полно времени. Все, сегодня больше и пальцем не пошевелю, буду самозабвенно бездельничать. Подставила лицо теплому ветерку, зажмурилась от удовольствия и улыбнулась. Хорошо. – Не помешаю, малышка? О, этот голос я не могла не узнать! Кажется, раньше, чем открыла глаза, я уже повисла на шее у зеленоглазого друга. – Лис, как ты здесь? Откуда?.. Как же я рада тебя видеть! Он привычно, по-кошачьи усмехнулся и хитро подмигнул: – Проходил мимо и заинтересовался: чем это так разит на всю округу? Я закусила губу и смущенно скомкала край платья со следами капель эссенции для отпугивания мелких насекомых. Утром в Академии Прикладной Магии я проводила ознакомительную экскурсию, которую хитрый Альтамус доверил мне. Сам нынешний ректор упомянутой академии, бессовестно прикрывшись делами государственной важности, скрылся в туман. Я уже спровадила родителей новых поступивших учеников и спешила покинуть стены нашего детища, как угораздило столкнуться со спешащим с практических занятий первым курсом. Кто-то из ребят выронил колбу с готовой субстанцией, по закону подлости она разбилась прямо у моих ног, и брызги попали на подол. Пятен не осталось, а незаметный обычному обонянию аромат исправно отгонял от меня мошкару и других пакостных крылатиков. Здесь, в тени у пруда, где я и пристроилась побездельничать, они вились в изобилии. До моего появления. – Ну и нюх у тебя, – фыркнула, отмечая лучащийся весельем взгляд Фелисана. – Вижу, у тебя все хорошо, – в интонациях друга проскользнули мурчащие нотки. Котище – он в любом виде котище. – Теперь так вообще замечательно, благодаря твоему появлению. А главное, я свободна как ветер. Ты уже видел Альта? Лис задумчиво поглядел в сторону императорского дворца. Чему-то улыбнулся. – Нет, мелкий сейчас занят. И ты первая, кого я отыскал. Рассказывай. Я растерялась. Хм, и с чего начать? Вообще-то, мы пятнадцать лет не виделись. Схитрила: – А ты разве сам не можешь посмотреть в моей голове? Фелисан щелкнул меня по носу. – Хочу услышать. От тебя. Не порти мне игру в человека. Я оглядела молодого, красивого парня, разменявшего шестое тысячелетие. Ну да, ну да. Задумалась, взъерошивая челку. С удивлением поняла, что, несмотря на долгое отсутствие в моей жизни котишки, ощущаю его так, будто мы расстались буквально вчера. Теперь и для меня время текло иначе. Когда-то мне было сложно представить, каково это, жить больше века, а сейчас сама стала частью этого. Пятнадцать лет прошло с тех пор, как меня приняли драконы, как я обрела новый дом в Небесной Долине, но на мне эти годы не отпечатались. Ни на теле, ни на самовосприятии. Драконья кровь и душа сильфида позволили больше не беспокоиться о том, что я покину мир живых намного раньше, чем моя пара. – Форт Абигайл придумал себе новое развлечение. Если раньше аристократы охотились за его вниманием, то теперь рады, если оно их обойдет стороной. Суровый ректор единственной в Империи академии магии гоняет их чад до изнеможения и никому не делает поблажек, – сдала я своего бывшего учителя и наставника, а теперь просто друга и коллегу. Фелисан рассмеялся. – Вроде как и на службе короны – сбылась мечта его семейки, – но при этом все равно с краю. – Компромиссы такие компромиссы, – хихикнула я. – Он тут недавно третий курс на практику в Орочью Степь вывез: язык подтянуть, физподготовку улучшить и мир посмотреть. Те, кто из простых семей – они как-то быстрее смирились с походными условиями быта, а вот элита… Да ты и сам Альта знаешь, ему же все равно, какое у тебя происхождение и статус. В общем, вернулись все шелковые, поумневшие и даже почти довольные. – Так вы этим занимались, пока меня не было? – Не только. Академия открылась лет пять как, в этом году был первый выпуск, – не без гордости призналась я. – Десять лет я почти безвылазно жила в Долине и много училась. Меня зачислили в Ашхарун – это невероятное место, храм науки. Там так здорово и интересно. Знаешь, некоторые особенности я попыталась воплотить и у нас в академии, хотя, конечно, это все равно совсем не тот уровень. – Мне радостно видеть твои сияющие глаза, – серьезно произнес Лис. – Тот или не тот, не торопись судить. Всему свое время, начинать нужно с малого и постепенно. Не сравнивай драконов и людей. Вы с мелким славно потрудились, подарив возможность другим реализовать себя в жизни. Да уж, это было непросто. Сколько ночей мы не спали, составляя и разрабатывая учебные планы, рассчитывая сметы и готовя обоснование для того, чтобы император одобрил нашу затею. Но мы смогли! И теперь я точно знала, для чего живу и работаю. Теперь перед любыми детьми с магическим даром, при желании и должном усердии с их стороны, открывалась волшебная дверь в мир искусства управления стихиями и потоками энергии. И уже другой девочке, какой я сама была раньше, больше не придется слепо искать свою дорогу в жизни. Двери нашей академии открыты для всех, у кого есть магический потенциал. А я могла продолжать заниматься любимым делом: наукой и исследованиями. Учеба в Ашхаруне сильно расширила мои горизонты в области знаний мироустройства, работе со стихией Воздуха и многих других областях. Благодаря Антаре, чутко оберегающей и поддерживающей меня на протяжении всех лет обучения, я не чувствовала себя изгоем, хоть и проходила индивидуальную программу. Со временем даже обзавелась друзьями среди студентов-драконов. На самом деле никто из них не испытывал ко мне ненависти или пренебрежения, просто в силу закрытости их образа жизни, показной холодности и тщательной охране личного пространства никто и не стремился общаться. В любом случае я оставалась особенной и, конечно, другой. Но меня приняли, действительно приняли. При всех своих странностях все же драконы – благородные существа, которые не опускаются до унижения других. Они могут смотреть надменно, но никогда не сделают ничего, что бы тебе навредило. Это что касается мелких пакостей, подковерных игр или травли, как часто случается среди людей. Но если дракон уверен в истинности своих взглядов и видит вопиющее их нарушение, он, не раздумывая, вмешается сам или донесет до сведения компетентных лиц, действуя открыто и не скрывая мотивов. Сейчас я лучше понимала их поведение, хотя пройдет еще много лет, прежде чем смогу воспринимать Верхний Мир как полностью свой. Годы обучения промелькнули быстро. Я впитывала знания в огромных количествах, часто сил оставалось лишь на сон. По выходным прилетал Шанти, и мы вместе интересно проводили время. Он знакомил меня с Небесной Долиной, показывал самые красивые ее уголки. В такие дни я забывала, что помимо нас двоих существует что-то еще. Мне всегда было мало своего личного солнца, его тепла и любви, которыми он щедро делился. Мы с осторожностью исследовали друг друга, все глубже постигая общую связь, привыкали жить с ней и управляться. Не каждый раз получалось, но нам все нравилось, а впереди ждала почти вечность. – Гармония, – словно бы отвечая на мои мысли, произнес Лис. – Вы как сообщающиеся сосуды. – Прости, что? Я отвлеклась. Он усмехнулся. – Почему ты не захотела остаться в Верхнем Мире и вернулась? – Это не совсем верно. Я лишь не стала отказываться от того, что было. Здесь мама и Альт, все же я привыкла думать как человек, ощущать себя человеком. Сложно разом перечеркнуть это и забыть. Возможно, спустя несколько сотен лет, когда… Я прикрыла глаза, так как о том, что собиралась произнести, даже думать было сложно. Но и избегать правды – глупо. – Когда здесь не останется никого, кто мне дорог, я окончательно стану частью мира драконов. А пока нет. Иллюзор понимающе кивнул и погладил меня по голове. Выудил из бумажного кулька с моими сладостями леденец и захрустел им. – Ты же не любишь сладкое, – изумилась я. – Только когда кот, – чуть ли не урча, признался зеленоглазый хитрюга. – А сейчас я не кот. Не видно? – Он забавно сморщил нос, будто ему усы пощекотали. Я рассмеялась. – Ну, только если совсем плохо тебя знать. – Не грусти о маме, она проживет свою жизнь, и это ее путь. У тебя другой. Естественные процессы мироздания. – Знаю, – вздохнула я. – Радует, что у нее все хорошо. Через много лет она снова обрела счастье. Они с лордом Гарнетом хорошая пара. После того как Альт разобрался с убийцами семьи Орсона Андраша, лорд Гарнет будто вздохнул спокойнее. Нет, такое, конечно же, не проходит враз, в памяти и на сердце шрамы остались, но усадьба мало-помалу ожила. Думаю, тут еще помогло и присутствие мамы, и появление новых деток у Мариэль и Нолана. Кстати, малыш Касиди уже превратился в молодого юношу с неплохими задатками мага Земли. Ему все не терпелось скорее поступить в нашу академию, чтобы получить настоящий диплом и с гордостью продолжить дело отца и деда. Мне Каси очень нравился, хороший мальчик, добрый. Его младшие сестренки тоже росли чудесными девчушками. Вся семья Андрашей стала мне родной. Наверное, именно поэтому я с легким сердцем оставила маму и поступила в Ашхарун. Видела, что о ней было кому позаботиться, ее любили, и сама она тоже любила. Как-то она призналась, что до моего рождения у нее было несколько беременностей, но детки рождались мертвыми. Она уже отчаялась на что-то надеяться, лекари разводили руками. А потом она встретила папу, и случилось самое настоящее чудо. Я не стала ей рассказывать о прошлом Фредерика Дейла и своей другой драконьей маме. Ни к чему оно. Просто обняла ее и в который раз осознала, как сильно люблю и как сильно мне с ней повезло. – Драконы больше не пытались сманить мелкого в Хранители? – полюбопытствовал Лис, меняя тему. – О, это было целое представление, – я ухмыльнулась. – Сама не видела, но мне рассказывали в лицах. В общем, Альт – это Альт. Если он чего-то не хочет, проще с каменным троллем договориться. – У него полно времени передумать. Я бы не исключал такую вероятность, – скосил на меня хитрый глаз друг. – Вот это да! Я задумалась. Котик никогда и ничего не говорил просто так, а значит… Хм, чую, в Долине лет через двести может стать очень весело. Что ж, если жизнь сложится так, я буду лишь рада. Но пока у нас с Альтамусом Форт Абигайлом было общее дело, и оно нам нравилось. Учиться я не перестала, но основную программу Ашхаруна, адаптированную под мои потребности и возможности, прошла. Я чувствовала себя немного скованно среди драконов, мне хотелось отвлечься и попробовать что-то свое. Все же, отказавшись от дара универсала, я осталась среднего уровня магичкой, хотя изменившийся состав крови и заметно выросший и окрепший сильфид увеличили мои способности, благо, резерв позволял. Да и связь с Шанти помогала управлять Огненной стихией. Так что для Среднего Мира я была сильной ниорой, но вот на фоне сиятельной семьи Акатоши и их круга так и осталась недодракошкой. Впрочем, этот факт ничуть не тяготил. Каждый вечер, заглядывая в глаза любимого, я испытывала абсолютное счастье, которое не стоило ни одной капли той силы, что могла бы меня возвысить. Шаэрриан как-то обмолвился, что поражен хитросплетением узоров из разных судеб. Он дружил с отцом и помогал им с мамой, а после видел, как папа добровольно отказывается от дара и заключает его в артефакт. Прошли столетия, и сила его лучшего друга через меня, дочь Рика, помогла спасти сына нынешнего главы Совета Старейшин. И пусть кто-то посмеет сказать, что у Высших Сил не специфическое чувство юмора. Мне стало неловко. Напомнила, что без моего участия, возможно, Шанти и не попал бы в беду. Главный дракон тогда загадочно усмехнулся и даже согласился, однако добавил, что не верит в возможность перекроить будущее. И если событиям мешать развиваться как должно, так или иначе, пусть и через поколения, задумки создателей все равно воплотятся в жизнь. Наверное, мы бы еще долго сидели на широкой террасе перед их домом и разговаривали о высших материях. Мне нравилось беседовать с отцом Шанти. Это случалось довольно редко, тем больше я ценила такие минуты. Иногда он рассказывал о маме и папе, об их совместной юности и дружбе. Его стального цвета глаза наполнялись теплом, и мы вместе ныряли в воспоминания. Но в тот раз пришла Шаэна и сразу завладела всеобщим вниманием, а я под шумок улизнула под крыло любимого. Я посмотрела на пригревшегося на лавочке Фелисана. Подумать только: а ведь я не видела его с тех памятных встреч с Советом Старейшин. Кот свидетельствовал в мою защиту, и это сильно помогло в борьбе с самыми упертыми и престарелыми Старейшинами. Тогда я не раз вспомнила слова Шениара насчет фанатиков. Порою казалось, что некоторые из них совершенно разучились слышать кого-либо кроме себя самих. Существовала только одна верная для всех точка зрения – их собственная. Это была долгая и нудная борьба, но мы справились. Большинство признало меня частью их мира, и остальным тоже пришлось подчиниться. Даже с такой мощной поддержкой и правом рождения мне пришлось выдержать чуть ли не настоящее сражение. Я в полной мере прочувствовала, о чем столько времени твердили Шанти и Шаэрриан. Если бы суд Совета случился над той обычной девчонкой, страшно представить, чем для нас с Шанти все могло бы закончиться. Но события сложились как сложились, и, несмотря на трудности, никто не посмел ни разу меня оскорбить ни словом, ни взглядом. Любимый бдительно следил за моим состоянием, я постоянно ощущала его плечо рядом. Вот тогда-то после очередного собрания Лис и ушел. Как истинный кот, тихо и не прощаясь. Что для него время? Ничего. Я и сама стала воспринимать часы и годы иначе. Поэтому сейчас только улыбнулась, глядя на довольного друга. Он вернулся как ни в чем не бывало, словно мы расстались пару дней назад. Все такой же молодой и загадочный. – Что? – приоткрыл он один глаз. – Да вот, радуюсь. – М, это хорошо, – лениво протянул Лис, подставляя ладони свету. – Ответишь на один вопрос? Друг улыбнулся, будто ждал его. – Смотря какой, но ты попробуй. Я фыркнула и сунула за щеку цветную мармеладку. Покатала ее на языке, чувствуя странное смешение кислого и сладкого, дающее вместе приятный вкус. Затем все же озвучила: – Давно, еще в мой первый визит в Долину, Шаэрриан сказал, что ты знал меня раньше. То есть до той встречи в лесу. – Да? Любопытно, – безмятежно отозвался Лис. Его губ коснулась шаловливая и чуть насмешливая улыбка. Я замялась. – Ну, он не был уверен, так, обмолвился, больше сам с собой размышляя. А я запомнила. – И? – в голосе друга слышались веселые с вкраплениями ехидцы нотки. – А то ты не понимаешь! – всплеснула я руками. – Не-а. Котище самый натуральный. Я посопела, дожевала мармелад и тихо уточнила: – Так ответишь? – Малышка, – мурлыкнул Лис, – да ведь ты так ничего и не спросила. Я обреченно простонала и, путаясь в мыслях, повторила: – Ты меня знал? Это возможно? Тогда, в лесу, наша встреча не была случайной? – А как бы тебе больше хотелось? – перестав улыбаться, спросил друг. – Верить в судьбу, случай или ощутить тяжесть некоторых предрешенных событий? Я почесала нос и взъерошила челку. Немного подумала, уперевшись взглядом в рябь на поверхности пруда. Там между листьями кувшинок копошились прикормленные утки. – Хочу правду. – Правда состоит в том, что Хаос – связующая часть всех мирозданий. Если знать, по каким тропам ходить, можно встретить много чего любопытного, – Лис привлек мое внимание и посмотрел в глаза. – Грань, разделяющая мир живых и мертвых, в Хаосе выглядит весьма своеобразно, – он усмехнулся: – Одно время я интересовался душами усопших. Там целая система. Друг замолчал, словно подбирал слова. Я открыла рот, чтобы засыпать его вопросами, но он отрицательно качнул головой. – Нет, не скажу. Живым – живое, а если сильно любопытно – пытай демонов, у них есть некоторое понимание о том, как это работает. Их мир больше остальных пересекается с Хаосом и, соответственно, с оседающими в нем душами. Но мой тебе совет: лучше туда не лезь. Конкретно у демонов: слишком грязно. Я надулась, но потом поразмыслила, что веду себя глупо, и с ожиданием посмотрела на Фелисана. – И к чему ты начал разговор о том, о чем все равно не собираешься рассказывать? – К тому, что, исследуя грань, я наткнулся на очень интересное явление – изолированную, дремлющую душу, которая зависла в пограничном состоянии, не переходя ни в один виток системы. Вот тогда-то мы с тобой и познакомились. Я закрыла рот ладонью, а он рассмеялся. – И так бывает. С тех пор я приглядывал за ней. – Долго пришлось. Лис беззаботно пожал плечами: – Мне было интересно. Я подлезла ему под руку и привалилась к теплому боку самого загадочного и непостижимого существа во Вселенной. – Ей очень повезло, что один Иллюзорный котик посчитал, что она стоит его внимания. И что этот котик такой любознательный и умеет ходить там, где остальным путь закрыт. Фелисан самодовольно фыркнул мне в макушку, а затем серьезно произнес: – Она стоила внимания, не сомневайся. Когда солнце спряталось за вершинами деревьев, Лис нарушил воцарившееся молчание: – Тебя что-то гложет. Я даже не сразу сообразила, о чем он говорит, а когда поняла – смутилась. Не то чтобы это крутилось в голове, но то, как старательно в семье Акатоши обходили данную тему, не заметить было сложно. Поэтому время от времени меня начали посещать мысли, наполненные тревогой. Шаэрриан и Антара хотели продолжения рода, не в ближайшем будущем, но тем не менее. Шанти упрямо избегал любых упоминаний о наследниках, а связь между нами информировала красноречивее слов обо всех его страхах. Никто не мог поручиться, что нашим детям будет суждено выжить. Хотя шансы были, все же я уже не являлась чистокровным человеком, но и рисковать… Могло выплыть столько всего непредвиденного. Какие они будут? Смогу ли я их вообще доносить? – Да нет, все нормально. Фелисан прищурился и медленно склонил голову, рассматривая меня из-под ресниц. Я не выдержала и отвернулась. Он легонько пробежался по моему телу пальцами, словно к чему-то прислушиваясь. Затем с нарочитой ленцой произнес: – Скажи драконенку, пусть ищет островок. Обязательно наведаюсь поиграть с мелюзгой. На миг мне показалось, что вокруг нас исчезли все звуки и даже свет стал приглушеннее. Как? Откуда?! Где-то краем сознания я понимала «как», но это выглядело настолько невероятным. – Ну, – потерся о мою макушку подбородком Лис, – пойдем навестим мелкого? Я с усилием сглотнула и прошептала: – Что ты сейчас имел в виду? Друг поднялся на ноги. – То и имел. В тебе достаточно силы, и кровь уже обновилась – все получится. Неверяще глядя на иллюзора, я запустила пальцы в волосы и прислушалась к внутренним ощущениям. Невероятно: такая легкость, будто все летающие камни Небесной Долины разом свалились с души. Как же сильно обрадуется Шанти! Замерла и робко уточнила: – А крылья? Вместо ответа Лис широко улыбнулся: – Крылья, лапы и даже хвост. Я истерично захихикала, тоже встала и уткнулась носом в грудь зеленоглазого чуда. – Так мы идем к мелкому? Я уже хочу пожевать что-то посущественнее твоих конфет. – Идем, хороший мой, конечно идем, – пробормотала я, смахивая набежавшие слезинки. Почувствовала, как внутри словно цветок распускается, и звонко рассмеялась. – Кажется, скоро к нам нагрянут гости. – Неплохо, – уважительно оценил Лис. Шанти не мог не почувствовать все то, что я сейчас испытала, да я и не стремилась закрываться, с удовольствием делясь счастьем с любимым. Это значило, что он не усидит в Долине и прилетит выяснить, по какому случаю столь бурный поток ликования. Высшие Силы, как же много известно Фелисану и как мало он показывает, как удивительно тонко ощущает границы, за которые нельзя переступать. Шагая под руку с Иллюзорным котом по центральным улицам Кираты, я улыбалась от уха до уха и ничего не могла с этим сделать. Разглядывала знакомые дома, мостовую и облака, людей, идущих нам навстречу. Никому из них и в голову не приходило, мимо какого сокровища они пробегают, торопясь по своим делам. Сокровище хитро поблескивало изумрудными глазищами и понимающе вздыхало, ловя на себе мой очередной восторженный взгляд. Несмотря на выпавшие на долю испытания, я считала, что мне очень повезло в жизни. Ощущала себя сильной, свободной и счастливой от того, что впереди ждало еще множество открытий. Мне предстояло познать новые грани чувств, и мне было с кем делиться своим внутренним миром. Это непередаваемое, покалывающее кожу, осязаемое ощущение радости от грядущих побед, переживаний и вороха ярких событий, которые, я не сомневалась, разукрасят нашу жизнь, наполнив значимостью каждую прожитую минуту. Да, Лис, я не забыла твои слова: из мгновений складывается вечность. Я не потрачу впустую ни одно из них, тщательно соберу и сохраню в памяти. Фелисан подмигнул, словно услышал мои мысли. Не удивлюсь, если так оно и было на самом деле. Я резко остановилась и задала последний на сегодня вопрос. Вопрос, ответить на который мог только котик: – Мы же сможем когда-нибудь видеться с Фенриром, правда? Ведь не может быть, чтобы Шанти никогда не сдался в своем упрямом желании вычеркнуть этого асурендра из нашей жизни? – А ты уверена, что демоненку это нужно? – с любопытством поинтересовался друг. Его слова озадачили. Почему-то именно в таком свете данную тему я никогда не рассматривала. Хитрый плутишка рассмеялся и потянул меня за локоть вверх по улице. – Не уверена за него, – честно призналась я через некоторое время. – Но мне бы хотелось думать, что он еще помнит о нас. – О тебе, – проницательно уточнил вездесущий иллюзор, вгоняя меня в краску. – Это слишком эгоистично? – Зависит от того, с какого берега смотреть. Его ответ не особо утешил, зато выглядел честным. – Я считаю, что любому существу необходимо знать, что он нужен и важен. И чем больше тех, кто в тебя верит и любит, тем легче преодолеваются трудности, тем уютнее твой мир. Лис молчал, предоставив мне самой разбираться с мыслями. Вздохнула и путано закончила: – Даже если мы ему не нужны, хочу, чтобы он знал, что нужен нам… – подумала о Шанти и исправилась: – мне. Затем вновь в голове проскакали мысли о недавнем откровении, наполнившем душу теплом. Однажды у нас появятся драконята, и я научу их не бояться доверять, объясню, что, искореняя причины возможных разочарований, можно пропустить нечто действительно ценное и важное. Что превентивные меры не всегда ведут к той цели, к которой стремится сердце. После этого еще раз уверенно произнесла: – Нам! Фелисан потрепал меня по голове и одобрительно кивнул. – Спросишь у него сама, когда представится случай. – А он представится? – почувствовала, как чаще забилось сердце. – И возможно, раньше, чем ты думаешь. Предложи ему, а дальше пусть сам решает. Если откажется, тебе не в чем будет себя упрекнуть. Нельзя никому навязать ни дружбу, ни любовь, ни счастье. Каждый делает свой выбор самостоятельно. – А Шанти? Мы уже подошли к дому Альта. Лис остановился и загадочно улыбнулся. – Ты многого от меня хочешь. Я и так сказал больше, чем собирался. Просто чувствуй себя, свою пару, свое сердце, иди по выбранному пути и не сомневайся. Жизнь – это увлекательный процесс, знать все ответы наперед совершенно излишне. Умница Лис, как всегда, прав. Отчего-то внутри поселилась уверенность: Шанти все-таки меня поймет. Мое рыжее солнце менялось, медленно, но я замечала. Ментальная связь на уровне душ очень мощный инструмент для налаживания взаимопонимания, а мы год за годом все лучше учились на нем играть. Не знаю, что прочитал в моей голове Фелисан, но он в очередной раз многозначительно улыбнулся. Потом указал куда-то мне за спину со словами: – О, а вот и Альтамус. Я обернулась. К нам спешил похожий на большую хищную птицу сильнейший ниор этого мира – Альтамус Форт Абигайл. Полы его неизменной серой хламиды развевались на ветру. Глаза цвета расплавленного серебра сияли радостью встречи. Альт помахал нам. В руках он нес букет потрясающе красивых цветов, защищенных оболочкой, чтобы сохранить краткое мгновение их жизни. Я ахнула, а Форт Абигайл, поравнявшись с нами, вручил букет мне. – Пусть у тебя день рождения только через три дня, но эти вредные алистерии распускаются, не интересуясь такими значимыми датами, а исключительно в своем личном цикле. Я бережно взяла подарок, растроганная до глубины души. Кто бы ожидал от Альтамуса подобного жеста. – Спасибо, – прошептала, не в силах выразить переполняющие эмоции. Ребята подхватили меня под локти, и мы вместе поднялись на крыльцо дома Альта. Высшие Силы, какая же я счастливая! Отчего-то казалось, что друзья и без слов понимали мои чувства. Это же Альт и Лис, конечно понимали. Понимали и тепло улыбались. Потом мы будем пить чай на уютной кухне, может быть, Абигайл что-нибудь испечет, а Фелисан выудит из неизвестных далей необычное угощение. Прилетит Шанти. Если очень захотеть, то даже близнецов можно будет вызвать. Зажмурилась. Да, спасибо им всем. Без них не было бы и меня, не было бы этого сладкого ощущения радости. – Алиска, хватит витать в облаках! – меня легонько щелкнул по носу Альт. – Мы есть хотим. Ты с нами? – Разумеется, с вами, – губы расплылись в блаженной улыбке. – Куда же я без вас?
(обратно)
(обратно)
Таша Танари, Хельга Хов Университет Чароплетства
Пролог
Ильтарский тракт словно вымер. В полночь даже самые отважные люди, впрочем, как и нелюди, не рискуют его пересекать, особенно вблизи границы с Вольными Землями. Об этих краях ходила не просто дурная слава – они являлись неофициальным оплотом зла. Вольные племена, кочевники и все остальные любители свободной жизни за рамками закона не признавали светлых богов и потому поклонялись лишь тем сущностям, что дарили им силу. Границы охранялись силами людей и магическим барьером, но даже подобные меры не всегда спасали честных жителей Карфаенской империи от набегов. Луна неярко освещала гладкие, отполированные многими тысячами ног камни опасной дороги. Один, другой, третий – все они были похожи друг на друга. Старый путь помнил многое из того, о чем успели позабыть люди, но безмолвно хранил чужие тайны. Неожиданно один из булыжников шевельнулся, края его стянулись к центру, и… стало понятно, что это вовсе не камень, а темная книга. Став домиком, она по-собачьи отряхнулась и, медленно шурша листами, отправилась на восток. Внутри книги происходила битва. Нет, не добра со злом, и даже не воина с магом – узники книги ругались по нескольку раз на дню, потом опять ругались, переводили дух и продолжали ругаться дальше. Кошка с собакой и то лучше уживались, чем ведьма с бесом, – этих могло объединить только общее дело. Сейчас для обоих было важно преодолеть как можно большее расстояние за ночь, чтобы с рассветом спрятаться в укромном месте. О том, как они оказались в книге, ни один не любил вспоминать и старательно обходил скользкий момент во всех ссорах. Единственное, что их сближало, – жажда вырваться на свободу, а после убить соседа по клетке. – Шэдар, дорогая, золотая, лапочка, я больше не могу, – жалобно проскулил бес. – Или ты двигаешь свой зад, или всю следующую неделю власть над книгой моя! – рявкнула на беднягу ведьма. Скулеж гостя из Пекла только раздражал ее, и будь она хоть чуточку умнее, подобной ситуации бы не произошло. К несчастью, властью над книгой в реальном мире они обладали в равной степени. Так, если бес тратил на свои фокусы всю энергию, Шэдар оставалась на голодном пайке. Подобное и произошло, теперь им приходилось двигать фолиант силой мысли, а так как он подчинялся им обоим, то верхняя обложка и листы с начала до середины принадлежали ведьме, а оставшаяся часть – бесу. Хвостатый бессовестно отлынивал, и потому создавалось впечатление, что книга «прихрамывает». – Если бы ты, рогатый, не гонял весь день белок, когда меня сморил сон, то сейчас все было бы намного проще, – вновь начала закипать ведьма. Умаявшись за день, Шэдар прикорнула, а рогатое чудовище только того и ждало. Оно загипнотизировало окрестных белок, и те натаскали золота с трупов, которых на границе валялось с избытком. Но этого бесу показалось мало – он решил перетащить награбленное в книгу и скормил ей все находки, истратив двухдневный запас силы. Теперь книга восстанавливалась, а ведьма не могла применить свои уловки. Так, если бес мог гипнотизировать животных и еще кое-что по мелочам, то ведьма умела превращать книгу в ворона, что здорово облегчало им передвижение. Но не в этот раз.– Ой, да брось! – голос беса немного изменился – он почувствовал, что первые листы книги выполняют самую сложную работу. Хвостатый устроился поудобней на пеньке, который располагался прямо внутри фолианта. Вообще, там существовал целый мир, а жителей всего только двое. Последнее обстоятельство всегда сильно огорчало ведьму. Будь здесь ее подруги по ремеслу, жизнь стала бы веселее и у нее самой, и, несомненно, у беса. – Бросить? – Ведьму аж заколотило. В отличие от хвостатого недруга, она лежала на земле и чувствовала себя не просто погано, а очень погано. – И брошу! Книга после ее слов расползлась по дороге грязной кляксой. – Мы остановились. Пришли, да? – встрепенулся бес, вскочив на копытца и радостно пританцовывая на пеньке. Цок, цок, цок… Ведьма с трудом подняла руку, и в беса полетел фиолетовый шар силы. Тот рухнул как подкошенный и расквасил свой пятачок. – Ты-ы-ы вф св-своем вуму? – прогундосил раненый. – Я-то? Не уверена. Но ты! Зачем, скажи мне, зачем ты истратил энергию? – Ради этого, ведьма! – восторженно сообщил хвостатый и в два прыжка очутился на горке золотых монет. Распластавшись на ней, он любовно погладил сокровища. Ведьма обреченно вздохнула. Страсть беса к золоту можно было сравнить только с ее страстью к знаниям. И то, со стыдом признавалась она самой себе, хвостатый более одержим. – Вставай! И так потеряли уйму времени, надо спешить! – приказала Шэдар, страстно желающая выбраться из колдовской тюрьмы. Бес же только пожал плечами – его ситуация расстраивала не так сильно. Хвостатому даже нравилось подобное положение вещей, и на свободу он стремился скорее за компанию. Но своими мыслями гость из Пекла с ведьмой делиться не собирался. (обратно)
Глава 1
Мартинити
Руки дрожали, а зрение постоянно затуманивалось из-за наворачивающихся слез. Как же так? Почему именно сейчас и почему именно он? Раз за разом я мысленно задавала себе одни и те же вопросы. Великая несправедливость, да чем же я так прогневала вездесущий пантеон? Всю жизнь только и делала, что являла собой образец высшей благодетели, и вот награда – отец самолично потрудился выбрать мне жениха. Не какого-нибудь, а наилучшего, состоятельного и со связями – успешная партия. К горлу подкатил ком, и я подавила рвотный позыв. Белоснежная тарелка из дорогого сервиза все-таки выскользнула из непослушных пальцев и разбилась вдребезги. Точно так же, как и несколько минут назад моя жизнь. Я опустилась на пол у осколков и принялась их собирать, не замечая, что успела пораниться. Вид красных капель на белом стекле заставил очнуться и взять себя в руки. Не время и не место для слабости, нельзя раскисать, показывать истинные чувства. Новообретенный жених никуда не ушел, он все еще стоял за дверью, ведущей из кухни в зал с посетителями. Любезно общался с моим родителем, улыбался, строил из себя добропорядочного господина. И поглядывал в круглое окошко, прорезанное в двери. Ненавижу гада, как же он омерзителен! И вовсе не потому, что уродлив. О нет, этот лживый мужчина очень даже хорош собой, но я знала его истинное лицо, и радости предстоящая помолвка у меня не вызывала. Однажды мне довелось стать свидетельницей его гнусного бесчинства, и сейчас я словно вновь перенеслась в тот злополучный день, картинки прошлого ожили перед глазами. Тем вечером, почти год назад, мне пришлось задержаться в ресторане: посетители заполнили весь зал, и разносчицам требовалась помощь. Как-никак был праздничный день – День священной двухголовой птицы Ло’орма, которая по легенде объединила в себе мужское и женское начала и символизировала святость семейных уз и таинство любви. Отец попросил помочь, девочки-разносчицы уже не справлялись, а мне никогда не было зазорно выйти в зал к людям. И ничего, что ресторанчик принадлежит папе, и я, можно сказать, являюсь хозяйкой. Глупости это – я и на кухне работаю наравне со всеми, и уборку делать не стыжусь. Доход у нас не сказать чтобы большой, лишних работников стараемся не нанимать, обходясь по возможности своими силами. Готовить же я с детства люблю, и окружающие всегда хвалили. Так вот, со всеми хлопотами освободилась я тогда затемно. Отец остался выпроваживать последних посетителей, а я поспешила домой. Шла обычным коротким путем и сосредоточенно смотрела под ноги, еще не хватало впотьмах споткнуться и свалиться в грязь. К счастью, из-за туч вскоре выглянула луна, осветив пустые ночные улицы. Воодушевленная, я прибавила шагу: район у нас спокойный, но мало ли, всегда есть вероятность нарваться на пьяных гуляк, особенно в праздник. Задумавшись, слишком поздно заметила, что уже не одна. У арки, ведущей в нужный мне двор, миловалась какая-то парочка. Идти мимо страстно обнимающихся влюбленных я постеснялась и укрылась за деревом, пережидая, пока парочке наскучит миловаться. Но вскоре я поняла свою ошибку. Послышался женский испуганный крик, потом мужчина наотмашь ударил девушку. Ее лица я не видела – широкоплечая фигура насильника почти полностью загораживала жертву, придавив к стене. До меня донеслись всхлипывания и причитания – она умоляла о пощаде. От страха и потрясения я впала в ступор. Неизвестный тем временем уже разорвал на несчастной рубашку и задрал юбку, закидывая ее ногу себе на бедро. В моем желудке заворочался ужин. Нужно было срочно что-то предпринять, но ни одной толковой мысли в голове не проскальзывало. Стыдно признаться – отчаянно захотелось сбежать, а ведь на ее месте могла оказаться я, и уже кто-то другой так же стоял бы и наблюдал. Что делать в подобной ситуации? Звать на помощь? Вокруг совершенно пустынно, будто вымерли все. Тусклый фонарь придавал открывшемуся мне зрелищу еще более зловещий вид. Видимо, пока меня терзали сомнения, девушка дала отпор нападавшему, потому что тот отшатнулся, грязно выругался и снова ее ударил. Послышался жалобный вскрик, после чего она замолкла. Не думая, что делаю, я выбежала из укрытия, подлетела почти вплотную и крикнула: – Убирайтесь прочь! Он развернулся ко мне и гадко улыбнулся, в пьяных глазах не было ни тени смущения. – Решила составить нам компанию? – развязно осведомился негодяй. Меня обдало запахом крепкого спиртного. Да он невменяем! Но самое страшное – я узнала насильника! Сын наместника нашего провинциального городишка, личность известная и до сегодняшней ночи безукоризненная. А его семья принадлежит к одному из богатейших и влиятельных родов империи, заправляющему всем в здешних краях. Я невольно отступила на шаг, зажав рот ладонью. Насильник понял, что я узнала его, и отпустил жертву. Несчастная судорожно всхлипывала и пыталась запахнуть разорванную рубашку, из разбитой губы текла кровь. – Ну что стоишь? Беги! – заорала я, хотя у самой от страха коленки дрожали. В следующий момент я уже наблюдала ее быстро удаляющуюся спину. Перевести дух не успела – меня грубо схватили за шиворот и встряхнули. – А ведь я тебя знаю, бабочка. Твой отец вдрызг проигрался, заложив дело всей своей жизни. От услышанного я даже трепыхаться перестала, ошарашенно уставившись на мерзавца. Бабочкой меня называл отец, потому что я легкая, подвижная и, как он выражается, не хожу, а порхаю. Да и ресторанчик наш именуется «Мартин», что на древнекарфаенском означает «ночной мотылек», а зовут меня Мартинити. Нет сомнений, что плотоядно ухмыляющийся мужчина напротив действительно знает, кто я. – Что дальше? – бесцветным голосом осведомилась я. Сердце бешено колотилось, от страха мутило. – Поступите так же, как с той несчастной? – О нет, такую прелесть ждет нечто иное. Тебя я использую гораздо умнее. И он принялся жадно обшаривать меня руками. Там, где дотрагивался, казалось, кожа начинала гореть, даже тонкая ткань одежды не спасала. А едва я открыла рот, чтобы возмутиться, холодные губы впились в мои. На глаза навернулись слезы – не так я представляла первый поцелуй, совсем не так! Затем он резко отстранился и, сдавив мне горло, медленно проговорил: – Слушай внимательно, бабочка, ты ничего не видела. Поняла? Скажешь кому хоть слово, считай, что вам с папашей конец. Забегаловка ваша и так у меня в кармане, а следом и твои крылышки обломаю. Тебе никто не поверит – моя репутация безупречна, а кто мой отец, ты и сама знаешь. Ты ведь узнала меня, верно? – требовательно спросил он. – Да. – Все запомнила, все уяснила? – Да. – Вот и умница. Извини, провожать не стану. Ночь тольконачалась, и у меня осталось незавершенное дело. Не собираюсь лишаться удовольствия из-за такой дурехи. Он мерзко ухмыльнулся. Меня передернуло – какие его ждут дела, было очевидно. Стоит ли говорить, что отцу я ничего не рассказала, да и вообще ни одной живой душе. Как бы ни был мне противен этот тип, в одном он прав – его семья слишком влиятельна. Что будет значить слово простой девушки против его слова? В лучшем случае спишут на то, что я хочу от него денег, вот и взялась оклеветать. В худшем – даже подумать страшно. А уж если его слова насчет карточного долга отца правдивы… После смерти мамы тот и правда пристрастился к пагубному развлечению, но я и не предполагала, насколько далеко все зашло. Радует лишь то, что с тех пор я ни разу не видела своего обидчика. Прошло около года, тот случай стал постепенно стираться и выцветать в моей памяти. Я перестала вздрагивать от каждого шороха, ожидая в любой момент исполнения обещанной изощренной расправы над собой. И в конце концов убедила себя, что мерзавец проспался и забыл о случившемся либо просто отказался от своих замыслов. До сегодняшнего вечера. Еще вчера отец уведомил меня о решении выдать замуж свое единственное и драгоценное сокровище. В Карфаенской империи судьба дочери полностью во власти отца или старшего брата. Я всегда знала, что рано или поздно это случится и со мной, но никак не рассчитывала на столь скорое вступление во взрослую жизнь. Однако, догадываясь о нашем плачевном положении с учетом родительской любви к азартным играм, я не стала противиться судьбе. Папа убеждал, что о таком женихе можно только мечтать и мне очень повезло. Он и красив, и знатен, и богат. Тем более я понимала, что, выйдя замуж, получу покровительство и защиту от посягательств сына наместника. Только вот сегодня вечером все изменилось. Моим женихом оказался тот, кого я все это время пыталась прогнать из кошмаров. Отец лучился счастьем, искренне полагая, что замечательно устроил мою жизнь. «Завидная партия» обворожительно улыбалась и прикидывалась галантным мужчиной. А мне было тошно смотреть на этот фарс и страшно представить, что он со мной сделает, заполучив в безраздельную власть. Когда отец отвернулся, будущий муж подмигнул мне и показал неприличный жест – ничего он не забыл. Мысли обрушились на меня ледяным потоком горной реки. Спасаться! Бежать! Если останусь, то пропаду, и никто не даст за мою жизнь и ломаной монетки. Бежать и стать самостоятельной, независимой личностью. Чтобы никто больше не смел распоряжаться мною как вещью! Я подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение: бледная, глаза лихорадочно блестят, губы упрямо сжаты в полоску, волосы растрепались. Сейчас или никогда, потом не решусь, испугаюсь, найду тысячу отговорок. Бежать! Эта мысль билась в голове пойманной бабочкой. Надо успеть, пока меня саму не пришпилили на булавку и не повесили в рамочку. Не мешкая, я скинула фартук и набросила на плечи плащ. Выскользнула через черный ход и тихо притворила за собой дверь. У меня есть около часа на сборы, а дальше нужно успеть покинуть город, пока отец не обнаружит исчезновение любимой дочери. Что делать и куда ехать, я примерно представляла. Да, страшно, но стоит лишь дать слабину, и я сдамся, а это равносильно концу. Как я добежала до дома, не знаю, все время казалось, что меня кто-то преследует. Быстро и не особо вдумчиво побросала вещи в дорожный чемоданчик. Сложила в рюкзачок мамины тетради и старый гримуар – самое ценное, что осталось от нее. Подарившая мне жизнь принадлежала к почти вымершей расе мелиад. Их кровь дала мне способности к магии, наделила фиалковым цветом волос и очень светлой кожей. Столь необычная внешность в наших краях в итоге сыграла со мной злую шутку – я удостоилась роли экзотической бабочки в коллекции развращенного аристократа. Ну уж нет! Собрав волосы в тугой узел и спрятав их под шляпкой – ни к чему привлекать лишнее внимание, – я тенью выскользнула в промозглый вечер. Ветер пробирал до костей, ноги моментально промокли. Осень пришла к нам не только с опавшей листвой, но и с дождями. Только сейчас я обратила внимание, какая сегодня гадостная погода. Но это мне на руку – улицы пустынны, а сумерки помогут оставаться незамеченной. Добравшись до вокзала, трясущейся рукой купила билет до Карфы. К счастью, пассажирский экипаж уже готовился к отправлению. Когда границы города остались позади, я облегченно выдохнула и позволила себе прикрыть глаза, стараясь не думать о последствиях скоропалительно принятого решения. Что будет с отцом? Как жить, на что и где? Но участь игрушки в руках жестокого человека пугала сильнее. Пусть горит старая жизнь, я так просто не сдамся. Больше я не буду сомневаться, выбор сделан. Столица, встречай, надеюсь, мы подружимся. Ехать пришлось долго, и я задремала. На империю опустилась ночь, почти все попутчики тоже спали. Очнулась, когда экипаж остановился на первой станции. Ноги затекли, шею ломило – все же длительный отдых в столь неудобном положении всегда чреват последствиями. Пока извозчик менял артефакты с истраченной энергией на полностью заряженные, вышла подышать свежим воздухом. Постоялый двор, у которого мы остановились, был тих и безлюден, лишь новоприбывшие разбавляли унылый пейзаж своими пестрыми одеждами. Правильно, во-первых, уже очень поздно и добропорядочный люд в такое время сидит по домам, во-вторых, путь частично пролегал по Ильтарскому тракту, а эти места всегда пользовались дурной славой. Поэтому я совсем не удивилась отсутствию праздных гуляк в трактирчике, расположенном поблизости от проклятых светлыми богами Вольных Земель. Не знаю, как обстоят дела по ту сторону границы, но у нас даже самые отъявленные авантюристы стараются лишний раз не затевать разборки у погра- ничья. Природа встретила меня теплым ветерком, я с удовольствием втянула в себя терпкий запах осенней листвы и присела на лавочку у пышно разросшихся кустов дикой ристарии. С моего места отлично просматривалась вся площадка перед постоялым двором, поэтому я не мучилась духотой в экипаже и не боялась пропустить его отправление. Достала из рюкзачка плитку горького шоколада и погрузилась в невеселые мысли. До столицы предстоит совершить еще пару остановок, последняя будет в Лестэйле – городе, известном своими свободными нравами. Пожалуй, это единственный населенный пункт в Карфаенской империи, где узаконена ночная жизнь: игорные дома, увеселительные и питейные заведения, даже любовь доступных женщин – там найдется досуг на любой вкус и кошелек. Чтобы не вляпаться в неприятности, придется держать ухо востро, ведь до отправки в Карфу мы проторчим в городе почти сутки. Дальше размышления плавно перетекли на мои планы. Я собиралась пройти вступительные испытания в известный даже в нашем захолустье Университет Чароплетства. Только в этом случае я смогу обеспечить себе независимое будущее, получив образование и возможность пополнить ряды магов Карфаена, находящихся на государственной службе. Раз уж судьба даровала способности к волшебству, нужно пользоваться. Была и другая причина – адепты на время обучения получали возможность бесплатного проживания в общежитии и независимый статус, переходя под покровительство государства. В моем случае это выглядело настоящим спасением. О том, что в Штатный Университет Чароплетства Карфаенской империи, а попросту ШтУЧКИ для начала еще нужно поступить, я старалась не думать. Потому что если провалюсь, то страшно представить, какая участь меня ждет. Домой не вернусь – это точно. Лучше влачить нищенское существование, перебиваясь низкооплачиваемыми подработками, чем стать игрушкой в руках утратившего всякие моральные принципы аристократа. Найти же достойную работу без образования и связей будет очень непросто.Ведьма и бес
– Хорошо-то как, – протянул бес, растянувшись на золотом кургане, в котором похоронил возможность быстро добраться до места назначения. Шэдар недовольно скривилась. Нежелание беса выбраться из книги было очевидным, и его вранье страшно раздражало ведьму. Вот уже несколько месяцев они «наслаждались» обществом друг друга. И если бес разыгрывал трагедию, то для ведьмы это действительно было катастрофой. Избавиться от книжного заточения можно несколькими способами, но Шэдар, к сожалению, знала только два. Первый – простой как сонное заклятье, но одновременно и сложный. Ни одна ведьма или колдун в Вольных Землях не станет помогать собрату по ремеслу просто так. Услуга за услугу, кровь за кровь – негласное правило для всех. Вот им с бесом и пришлось податься туда, где законы совершенно иные. Второй способ – это кого-то подчинить, в идеале забрать себе тело жертвы и с помощью ее дара выбраться на свободу. Но в Вольных Землях наивный дурак – штучный товар, который можно и не найти, поэтому два заключенца решили попытать счастья в соседней Карфаенской империи и направились в самое «рыбное» место – Университет. Где еще можно с большой вероятностью найти алмаз негранёный и завладеть его телом? – Ты чего молчишь? – обеспокоенно спросил бес. Его всегда настораживала тишина. Он четко уяснил для себя, что подобное затишье всегда заканчивается бурей. Хвостатый же, как и любое здравомыслящее существо, любил покой. – А ты как думаешь? – вкрадчиво спросила Шэдар. – Бить будешь? – обреченность сквозила в голосе беса. – Устала, – недовольно поморщилась ведьма. После чего подошла к куче золота и опустилась на землю, опершись спиной о горку сокровищ. – Наконец-то, – выдохнул бес. – Я все слышу, – безразлично произнесла Шэдар. Воевать с соседом ей сейчас совсем не хотелось. – Раз ты устала, могу я?.. – Нет. – Ну чуть-чуть, – начал канючить бес, после чего подполз к ведьме и заглянул в глаза. – Сгинь, нечисть. – Это я мигом, – встрепенулся он, но был пойман за хвост. Центр книги по сути являлся рулем, кто в нем стоял, тот и управлял фолиантом. – Не вздумай, – предупредила Шэдар. – Давай хоть на реальный мир посмотрим, – предложил бес. Здесь ему ведьма отказывать не стала. Наблюдать, что происходит за пределами книги, – единственное, что доставляло удовольствие и вносило хоть какое-то разнообразие в их скучную жизнь. Иллюзорный мир померк, и ведьма с бесом огляделись. Кусты дикой ристарии, в которых они укрылись на время отдыха, отлично прятали книгу, но не мешали обзору. – Смотри, – схватив беса за рога, Шэдар повернула его голову в нужную сторону. На скамейке сидела девушка, ее задумчивый взгляд был устремлен в небо. Что она искала среди облаков, ведьму не волновало, но вот другое… – У нее есть дар! Дар! – воскликнула пленница. – Давай, работай! Шэдар ликовала. Им наконец-то повезло. – Чего ты ждешь? Двигай к центру книги, и вперед, – приказала ведьма. Цок. Цок. Цок. – Что делать-то? – недовольно спросил бес. – То, что ты умеешь лучше всего. Найди что-нибудь облезлое, живое и больное, пусть оно жалостливо посмотрит на нее. – А что потом? – Мы заберемся в ее рюкзак, пока она будет жалеть клубок шерсти. – Зачем она нам? Мало ли куда она направляется, может, к бабушке за пирожками? – скептически поинтересовался бес. – У нас уже есть цель. Как бы ни ворчал хвостатый, он прекрасно понимал, что в этом мирке главная – ведьма. Да и отойти друг от друга они здесь не могли – ловушка имела ограничения. К тому же бес себе честно признавался, что без Шэдар в заключении было бы тоскливо. – Не отвлекайся, у нее есть дар. – Ведьма внимательно следила за всеми действиями беса. Еще одну ошибку она не могла допустить. Хвостатый тем временем пыхтел, вытирал пот, и вот результат его стараний появился на горизонте. – Что это? – ошарашенно спросила ведьма. Бес почесал кончиком хвоста подбородок и пожал плечами. Когда-то «это» было котом. У животного не хватало одного глаза, а второй гноился. Грязная свалявшаяся шерсть превратилась в некий нарост и создавала впечатление панциря. Часть хвоста, судя по всему, раздавило еще много лет назад. Поскольку зверь пришел по приказу беса и должен был втереться в доверие, как и все кошки, он сделал то, что делают они в первую очередь. Противный, мерзкий мявк огласил улицу, а будущая жертва жалости вздрогнула всем телом. Кот же, видя, что маневр не удался, задрал хвост, который вместо того, чтобы торчать прямо, печально провис посередине. Затем животное поковыляло к девушке. – Он еще и хромает! – обвинила беса Шэдар. – Неужели на всю округу не нашлось лучше? – Ты же просила жалость? – Жалость, а не отвращение! – обозлилась ведьма. У самой Шэдар, привыкшей и не к такому, возникло именно это чувство. Кота хотелось прибить, чтобы не мучился и не пугал окружающих. Цель повела себя неправильно, но понятно. Брезгливо сморщившись, она подобрала ноги и прижала к себе рюкзак, приговаривая: – Котик, у меня ничего вкусного нет. Ступай мышек полови. Тем временем кот, видя, что ход с ласковым зверем не сработал, решил действовать по-другому – притвориться умирающим. – Ты вообще его контролируешь? – скептически спросила Шэдар. – Нет, чистая импровизация, – гордо произнес бес и задрал пятачок вверх. – Ну так смотри, чтобы наш билет на свободу не убежал – не догоним. Сделай что-нибудь! – Только потому, что леди просит. Следующие действия кота были продиктованы бесом. Тот рассудил: раз жалость, милосердие и доброта не сработали, то пора задействовать страх. Кот резво вскочил на лапы и, безобразно раздувшись, что с его коркой грязи смотрелось весьма внушительно, грозно зашипел. – Хорошая киса, – немного напряженно произнесла девушка. Кот на откровенную ложь не обратил внимания и в один прыжок оказался на рюкзаке, крепко вцепившись в него когтями. Взвизгнув в испуге, девушка вскочила на ноги и попыталась стряхнуть животное. Утробно рыча, кот не отпускал добычу. Так бы это и продолжалось, если бы не зверь, который в душе оказался воином. Он попытался укусить девушку, и та, недолго думая, отбросила рюкзак. Совершив красивый полет, он рухнула вместе с котом в кусты, в которых и пряталась книга. – Точно в цель! – восторженно воскликнул бес и исполнил несколько танцевальных движений. Цок. Цок. Цок. – Наш выход, – поддержала его ведьма. Книга, до этого мирно лежащая на траве, встрепенулась и шустро кинулась к рюкзаку. С трудом забравшись внутрь, она хищно осмотрелась, ища жертву. Темный фолиант умел сжирать другие книги и занимать их место, полностью копируя оригинал. Если бы гримуар Мартинити мог кричать, он бы это сделал, когда бессовестный захватчик начал его поглощать. Несколько мгновений – и в рюкзаке раздался сытый шелест страниц, а старая книжка исчезла навсегда. Кот, до этого охранявший территорию и не подпускавший хозяйку вещей к кустам, встрепенулся всем телом и устремился прочь – бес отпустил животное восвояси. (обратно)Глава 2
Мартинити
От переживаний меня оторвал странный хриплый вопль. Я огляделась в поисках источника неприятного звука, и на глаза попалось невообразимое нечто, по нелепой прихоти судьбы должное называться котом. Сейчас он больше походил на восставшего зомби. Его облезлый и замусоленный вид просто вопил о несправедливости бытия и превратностях жизни. Еще у меня появились подозрения насчет его душевного здоровья – в наличии целого букета физических заболеваний я даже не сомневалась. Прихрамывая и волоча за собой искореженный хвост, кот направился прямиком ко мне. Стало боязно, в душе вместо жалости поселилось чувство брезгливости. Уж лучше б он помер, чем так мучиться. Не задумываясь, я отодвинулась от ходячего источника заразы, подгребла свои вещи и даже ноги подобрала, мало ли что? – Котик, у меня ничего вкусного нет, – на всякий случай предупредила я и посоветовала: – Ступай мышек полови. Крайне странный кот после этих слов рухнул на землю как подкошенный. Я испуганно захлопала ресницами. Это он так решил продемонстрировать свою немощь в попытках поохотиться? Пока я раздумывала, как быть и не потыкать ли его палочкой, болезный очень резво для умирающего вскочил на лапы и начал на глазах раздуваться. Я, конечно, не специалист, но не припоминаю ни одного недуга с подобными симптомами. Выглядело все более чем подозрительно и нелепо. Сумасшедший кот упрямо двигался на меня и шипел. Я уже всерьез занервничала, лихорадочно продумывая пути к отступлению. – Хорошая киса… Не успела что-либо предпринять, как больное животное кинулось в атаку. Бешенство там у него или что?! Меня спас рюкзачок, который все это время я судорожно прижимала к груди, – когтистое нечто повисло на нем. Я вскочила и попыталась стряхнуть незваного пассажира. Не тут-то было, это еще больше раззадорило опасный комок шерсти. Кот утробно зарычал и попытался меня укусить. Когда встал вопрос о выборе – любимый рюкзачок или собственное здоровье, – я склонилась в пользу второго и отшвырнула рюкзак вместе с взбесившимся зверем. В итоге они оба скрылись в зарослях ристарии. Вот невезуха, и как там в потемках разыскивать вещи? Да в придачу со злобным животным. Попыталась было сунуться, но истерический вопль кота дал ясно понять – он делиться добычей не намерен. Расстроенная до глубины души, я опустилась на лавочку, соображая, что предпринять. Народ возле экипажа засуетился, торопясь занять места. Скоро отправка, а я лишилась самого ценного. В рюкзачке лежали деньги, документы, мамин гримуар, да и просто все необходимое. Беспомощно оглядев кусты, я решилась: полезу добывать пропажу. Но тут мне робко улыбнулась удача, в череде последних неприятных событий это показалось настоящим и таким неожиданным чудом. Рано отчаялась – грязное котообразное чудовище вынырнуло из кустов и, не обращая на меня более никакого внимания, деловито отправилось в противоположную сторону. Я облегченно выдохнула, благодаря светлых, извлекла из зарослей рюкзачок и поспешила к экипажу, на ходу отряхивая пострадавшее имущество. Успела одной из последних, и только когда мы тронулись, смогла расслабиться. Сходила, подышала воздухом, называется. Под мерный перестук колес и тихие шорохи я снова задремала. В небе уже забрезжил рассвет, когда экипаж вновь остановился. Выглянула в окошко – опять безликий постоялый двор на перепутье дорог. После недавно пережитого высовываться наружу я не решилась. К счастью, здесь мы пробыли недолго. Спать больше не хотелось, пейзажи, проплывающие мимо, совсем не радовали глаз – все одно- образно и блекло. Чем бы заняться, чтобы скоротать время? Я полезла в рюкзачок за тетрадкой и карандашом – накидаю хоть примерный план действий, определюсь с первостепенными задачами. Мне всегда помогало записывать мысли на бумаге, когда в голове царил хаос. Посмотришь потом со стороны и уже как-то проще воспринимаешь, оттого и верные решения быстрее на ум приходят. Тетрадь отыскалась быстро, а вот огрызок карандаша никак не желал находиться. В пальцах оказывалось все, что угодно, кроме желаемого. Правду говорят, что в женской сумочке бес ногу сломит, а я туда еще и впопыхах все без разбору закидывала. Извлекла из недр поклажи недоеденную шоколадку – что ж, неплохо! – с удовольствием закинула в рот парочку квадратиков и предприняла вторую попытку. Ой-ай! Безымянный палец пронзила острая боль, я резко выдернула руку из рюкзака и с удивлением посмотрела на капельки крови, выступившие из двух крошечных ранок, близко расположенных друг к другу. Хм, не припомню, чтобы у меня водилось что-либо похожее на иголку. Вообще, следы походили на укус, оставленный острыми мелкими клычками, но уж этого точно никак не могло быть в действительности, скорее бред воспаленной фантазии от всего навалившегося подсунул мне подобную идею. Я, по обыкновению, сунула палец в рот, как и всегда в подобных случаях, и слизнула кровь. Она смешалась с шоколадом, на языке остался странный привкус. Дурацкий способ останавливать кровотечение, никак не избавлюсь от старой привычки. Ладно! Я упрямо полезла в третий раз в сумку и добыла карандаш. Наведу в ней порядок обязательно, совсем не дело накапливать столько мусора. Забыв про ранку, погрузилась в составление планов на будущее. И это занятие настолько меня поглотило, что путь до Лестэйла пролетел незаметно. Громкий голос возницы, сообщающий о времени отбытия в Карфу, заставил вернуться в действительность. Да, все как я и рассчитала: сейчас полдень, а завтра после обеда экипаж отправляется с центрального вокзала прямиком до столицы. Значит, ночевать придется в гостинице. Нужно позаботиться обо всем заранее, заодно и перекусить по-человечески – на одной шоколадке далеко не уедешь. Легко выбравшись на грязную мостовую, я подхватила чемодан и отправилась к дежурному встречающему. Впервые оказавшись далеко от дома в полном одиночестве, начинаешь бояться неизвестности, но план намечен – приступим к его воплощению. Сначала узнаю, где находятся гостиницы. Все прошло быстро и гладко, улыбчивый паренек любезно ответил на вопросы и даже показал ближайшие постоялые дворы, сунув в руки карту города. Очень рекомендовал посетить вечером ресторанчик под названием «Сладкие грезы», причем, насколько я поняла, готов был меня туда сопроводить. Вежливо улыбаясь, объяснила, что подобным не интересуюсь, и поспешно ретировалась, чувствуя на себе его насмешливый взгляд. Наверное, я выглядела запуганной провинциальной девчонкой, что, по сути, так и было. В городе со свободными нравами чувствовалась близость к столице, все вокруг кипело жизнью. Не сравнить с нашим спокойным болотцем с полупустыми улицами, где все происходит точно по заведенному много лет назад распорядку. Зябко кутаясь в плащ, больше от ощущения тоски по утраченной прежней жизни, нежели от холода, я упрямо шагала в направлении нужной гостиницы, попутно не забывая поглядывать по сторонам и изучать новую местность. Первое, что бросалось в глаза, – обилие аляповатых вывесок. Чего тут только не было! Таверны всех возможных мастей, от крошечных лоточников до ресторанов. Любые услуги – от стрижки волос до магических татуировок. В одном месте даже попалась табличка с надписью «Похмельный Салон», и я развеселилась от предположений, что же происходит за дверями загадочного заведения. К счастью, о неприятном симптоме я знала только понаслышке, но, полагаю, ничего не потеряла. Как и ожидалось, я насчитала несколько десятков увеселительных заведений. Больше всего было игорных домов, но попался и театр, и лавки с магическими развлечениями. Многие из них оказались закрыты, из чего я сделала вывод, что город во всей красе просыпается ближе к ночи. Несмотря на это, вокруг было ярко, можно сказать, празднично – и архитектура, и оформление улиц. Правда, все портили грязные мостовые и замусоренные лужайки. Вот я и пришла. Взгляду предстало широкое крыльцо с резными перилами, а надпись над входом гласила: «Хитрая устрица». Странное название для места, далекого от морского побережья, но, может, хозяин гостиницы родом из тех краев и у него ностальгия? Я пожала плечами и смело шагнула в светлое помещение гостиницы. Дежурный встречающий действительно посоветовал хорошее заведение, я оценила опрятный вид просторного холла и ухоженного управляющего. Без проблем заселившись в самую дешевую из возможных комнату, заказала туда же обед и побрела разыскивать свой «счастливый» тринадцатый номер. Он обнаружился на втором этаже в самом конце коридора. Цифры номера выглядели потертыми и криво крепились к двери, складывалось ощущение, что их часто прибивали, а они упрямо продолжали отваливаться. Комната оказалась не так уж плоха, как я успела себе представить, во всяком случае, ничего сломанного или разбитого я не увидела. Узкая кровать, небольшой столик у окна и пара стульев, почетное место в углу занимал платяной шкаф – вот и вся мебель. Сбросив верхнюю одежду на стул и задвинув чемодан под стол, я забралась на кровать и порылась в рюкзачке в поисках расчески. Волосы уже давно выбились из жуткого пучка и теперь лезли в глаза. Приведя в порядок шевелюру, я блаженно вытянула ноги и принялась листать мамин гримуар, рассчитывая скоротать время, пока не принесут еды, а заодно в надежде почерпнуть оттуда что-нибудь полезное для предстоящих вступительных испытаний. Стук в дверь раздался неожиданно громко, я вздрогнула и нехотя оторвалась от книги. Порог переступил вороватого вида паренек, глаза которого тут же с любопытством зашарили по моим вещам. Пускать проныру внутрь не стоило, и я поспешила забрать у него поднос. С вежливой улыбкой схватила долгожданный обед и распрощалась с подозрительным мальчишкой. Возможно, я излишне мнительна и он хороший человек, но жизнь заставила меня потерять некоторую долю наивности. Лучше буду чересчур осторожна, чем стану сожалеть о чем-либо. Вкусная еда мигом вытеснила мысли и о слуге, и о предстоящих экзаменах, и вообще о плохом. Сколько раз замечала, что на сытый желудок мир всегда кажется чуть добрее, а проблемы чуть меньше. После позднего обеда меня потянуло в сон. Времени было ни туда ни сюда, вроде и ложиться рано, но и гулять уже лень. Довольно скоро стемнеет, а оказаться совершенно одной на улицах незнакомого города в поздний час не хотелось. Пришлось свернуть планы по осмотру Лестэйла, справедливо рассудив, что оно и к лучшему. Многое я уже видела, пока добиралась сюда, искушать судьбу сомнительными прогулками не стоило. Завтра с утра будет еще немного времени до отбытия, вот и проведу его с пользой, вокзал недалеко – все успею. Не раздеваясь, я забралась под покрывало и сладко смежила веки. Позже встану, умоюсь, тогда и лягу по-человечески, а сейчас я только чуть-чуть подремлю, и все…Ведьма и бес
Бес лениво наблюдал за метаниями ведьмы. Как и все колдуньи Вольных Земель, она была полна кипучей энергии, бездействие для ей подобных являлось пыткой. Лихорадочный блеск глаз выдавал Шэдар с головой – у нее зародилась идея, и бес сомневался, что мысли ведьмы придутся ему по вкусу. В изобретательности и коварстве Шэдар Шорох он убедился на собственном опыте. – Поделись с соседом по книге, – предложил хвостатый, мало надеясь на откровенность. Ведьма скривилась и с подозрением посмотрела на него. Бес ее злил. Почему-то, хоть и будучи порождением Пекла, он казался ей лишь жалким существом. Из них двоих ведьма чувствовала себя центром зла, хотя предполагалось обратное. – Девчонка – тряпка! – наконец выплюнула она первые слова. – Вместо того чтобы травануть будущего мужа после свадьбы, она сбегает. Глупость ведь, да? Кровь, которой Мартинити поделилась с узниками, рассказала им многое, в частности, они узнали, куда и откуда она направлялась. – Ты не права, – не согласился бес. – В Вольных Землях женщина либо сильна, либо мертва, в Карфаенской империи наоборот, приветствуется их слабость. Я, как мужчина, могу с уверенностью сказать, что у крошки не будет отбоя от воздыхателей. – Мужчина? – издевательски протянула ведьма. – Но действительно, кто бы отказался от послушной куклы? У этой, – Шэдар посмотрела на спящую девушку, – хоть хватило смелости сбежать. Хотя на поступок все равно не тянет. – Не всем же быть мужиками в женском обличье, – не удержался хвостатый от колкости. Но ведьма на его замечание не обратила внимания, лишь отвернулась и уставилась в окно. Девчонка перед сном читала семейный гримуар и оставила книгу на подоконнике. Шэдар тут же сказала: «Растяпа», бес только мученически закатил глаза. – Шэдар, – обеспокоенно окликнул бес. Ведьма не прореагировала, завороженно глядя куда-то. – Какой лакомый кусочек, – промурлыкала она. Бес скатился с кучи золота и поспешил к Шэдар, опасаясь, что она сошла с ума. Если так, то его заключение заиграет новыми красками… Хвостатый вздрогнул всем телом и с надеждой посмотрел во внешний мир, ища то, что могло привлечь внимание ведьмы. – Так бы и съела, – мечтательно проговорила Шэдар, и бес увидел, а потом выдохнул с облегчением. «Еще поживем», – промелькнула у него мысль, и хвостатый полностью сосредоточился на «лакомом кусочке». Рога он у цели не нашел, хотя они первый признак мужской силы (бес тут же гордо провел рукой по своим). Черные волосы мужчины были заплетены особым образом, и это выдавало в нем мага-практика. Бес горестно вздохнул – Пекло не щадило своих детей, и у него вместо пышной шевелюры жизнерадостно поблескивала лысина, которую он натирал каждое утро. Выдающийся рост мага удручал, хвостатый совсем сник и подумал о горести бытия. – Он маг, очень сильный, – задумчиво сказала ведьма. – Это удачный шанс для девчонки, для нас. – Что за шанс? – Лишиться невинности с таким мужчиной – лучший способ увеличить свой магический резерв. Чем одареннее первый любовник, тем больше выброс силы. – Ведьма усмехнулась. – Во взрослую жизнь можно вступить с умом. Чем быстрее дуреха достигнет нужного порога, тем нам лучше, – невозмутимо закончила она. – Я в деле! – мигом согласился бес, который обожал авантюры. – Ну так действуй, – нетерпеливо проговорила Шэдар, следя за магом, который вот-вот мог скрыться из виду. – Да поторапливайся, он уходит. – Что делать-то? – Загипнотизируй ее, – приказала ведьма. – Она же не зверь, – не понял хвостатый и почесал голову. – Она спит, значит, ее сознание мягкое, как глина. Девчонка даже не заметит, давай. Когда Мартинити встала с постели, мечтательно улыбаясь миру, Шэдар воскликнула: – Нас, нас-то не забудь! (обратно)Глава 3
Мартинити
Мягко и быстро я уплыла в страну грез – приятное забвение, дарующее покой и отдых. Чудно2! Внезапно пришло осознание дивного сна, да так ярко, так… реально. Однако при этом сочность красок и противоречивые картинки не вызывали сомнений – я сплю. Возникло непреодолимое желание отправиться на прогулку, дабы развеяться и повеселиться. Видимо, мои последние мысли вплелись в сновидение, затейливо соединяя действительность и иллюзию. Ну, в собственном воображении я вольна делать все, что пожелаю, зачем же отказывать себе в удовольствиях? Стало очень-очень весело, проказливое настроение шептало, что впереди меня ждет много увлекательных событий. Прихватив рюкзачок, я сунула в него гримуар, понимая, что без него решительно не могу покинуть комнату. Да-да, он меня, если что, защитит, его обязательно нужно всегда держать рядом, мамино наследие. Надо так надо, мне не сложно. Тут же выбросив из головы мысли о книге, я сосредоточилась на дивных картинках: дивные пейзажи с нереальными животными, все вокруг искрится и переливается теплым желтым светом, я слышу зов, он манит. Надо спешить, надо торопиться! Ему невозможно сопротивляться, да и незачем. Покидая комнату, я поранила ладошку об острый гвоздь, торчащий около дверной ручки. На краткий миг пространство вокруг поблекло, показалось, я вижу красивую статную черноволосую женщину, а рядом расплывается поросячья мордочка. Я вздрогнула, моргнула – наваждение исчезло, осталась только мысль, что во сне не должно быть больно, но ладонь саднила. Все-таки странный сон. Зов усилился, я вновь окунулась в мираж, наполняясь безудержным весельем. Впереди мелькнула фигура, некто высокий и широкоплечий помахал мне рукой. Нужно его догнать, это важно. Не раздумывая больше ни о чем, я выскользнула в наполненный свежестью и людским гомоном вечер. Захотелось танцевать, не удержалась и закружилась прямо в центре улицы. Забавно, никто не стал показывать на меня пальцем. Все вокруг выглядели очень добрыми и улыбчивыми. Шутливо раскланявшись с низеньким лысым старичком, нос которого поразительно напоминал пятачок, я побежала дальше, продолжая дивиться причудливому сплетению событий сегодняшнего дня и вымышленных образов из сна. По этим улочкам не так давно я шагала с чемоданом в руках. Да, вон и смешная надпись про похмельный салон. Сейчас вокруг все наполнилось светом магических фонарей, и отовсюду слышались музыка и громкий смех. При этом, как бы поверх, накладывалась иная картинка, где все было совсем по-другому, но не менее интересно. Стоило мне отвлечься, как темный силуэт впереди останавливался и нетерпеливо звал следовать за ним. Я испытывала к загадочному незнакомцу безграничное доверие. Казалось, стоит его догнать, и он обнимет, защитит, разгонит все мои печали и тревоги, как ветер жухлые листья. Он мне нужен! Фигура то манила, то ускользала, заставляя поторапливаться и нервничать, – нельзя его потерять, во что бы то ни стало он должен стать моим. Странные мысли… Неважно, тут все странное, глупо искать смысл в снах. Рассмеялась. Вот тут, определенно именно здесь, меня и ждут. Фривольная вывеска с забавно подмигивающим рогато-копытным зверем переливалась разными оттенками зеленого. В одной лапе он держал здоровенную кружку, в другой – игральные фишки. Какой милый озорник, и совсем не страшный. Надо зайти, будет весело. Смело дернув на себя дверь, я мгновенно окунулась в приветливый мир, сплошь сотканный из добрых лиц, шума людских голосов и клубящегося дыма. Завертела головой: где-то рядом должен быть таинственный гость из сна. – Чего желает очаровательная леди? – спросил меня разносчик и улыбнулся, ожидая ответа. Я окончательно развеселилась – будет забавно попробовать выпить во сне. Интересно, я почувствую вкус? А последствия будут? Потрясающе реальные ощущения! Я протянула руку к разносчику и погладила его по щеке. После короткого удивленного взгляда он приобнял меня за плечи. – Чуть позже, моя несравненная, я освобожусь чуть позже. А пока предлагаю тебе попробовать «Алое искушение» – самый лучший напиток нашего заведения. Меня усадили за столик, галантно отодвинув стул. Пожала плечами и отстраненно кивнула, все равно не разбираюсь в этом. Да и, честно говоря, не очень поняла, что он имел в виду, сообщая, что освободится позже. Вскоре я пила действительно очень вкусный, сладковато-терпкий напиток и с любопытством наблюдала за посетителями. Кто-то азартно спорил, кто-то меланхолично пил, кто-то танцевал, нашлись и желающие перекинуться в карты или бросить игральные кости. Еще ни разу мне не доводилось бывать в подобных заведениях. Взгляд блуждал от одного столика к другому, и вдруг сердце пропустило удар – это он! Точно, сомнений быть не может. Боги, какой же он красивый и такой одинокий… Мужчина, сидевший напротив меня, равнодушно взирал на окружающий хаос и пил. К нему подошел жуликоватого вида господин и что-то предложил, но одинокий красавец смерил приставалу таким красноречивым взглядом, что незадачливый тип мгновенно счел за лучшее убраться подальше. Я завороженно продолжала изучать свою мечту. Крупное, тренированное тело выдавало воина, эту же догадку подтверждали особым образом заплетенные в косу волосы. Однажды мне попалась книга с описанием подобных премудростей прически, помню, я еще очень удивилась. Крепкие, мускулистые руки так и манили потрогать и проверить их силу, ястребиный взгляд темных, как самая беззвездная ночь, очей заставляли дыхание сбиваться от восхищения. Четко очерченные скулы, волевой подбородок, чувственные губы, искривленные в горькой усмешке, тонкий чуть крючковатый нос, еще больше дополняющий сходство мужчины с хищной птицей. От него веяло одновременно опасностью и такой притягательно-манящей… Чем? Не поняла, зато совершенно точно знала, что с ним мне будет хорошо, очень хорошо, и он сможет защитить. Немного посомневавшись, я все-таки решила к нему приблизиться. Это ведь мой сон, тут нечего бояться, здесь все правильно. Я уже начала вставать, когда на мое плечо опустилась чья-то тяжелая ладонь. – Какая прелестная дева забрела в наше скромное заведение. Предлагаю отметить это дело и продолжить знакомство в более приватной обстановке, – пророкотал над ухом неприятный голос. Меня бесцеремонно выдернули из-за столика и сдавили в объятиях. Жуть какая, дивный сон плавно перетекает в кошмар? Странно, страха я не испытывала совершенно. Заехав наглецу локтем под ребро, развернулась и еще коленкой для убедительности в район паха ударила, а после, испытывая огромное наслаждение, со всей силы наступила каблуком ему на ногу. Рядом цветисто выругались и застонали. Впившись ногтями в ухо обнаглевшего ухажера, я злобно прошипела: – Убирайся прочь! Собственный голос показался чужим и хриплым. Ого, ничего себе, как я могу, если разозлюсь. И плевать, что это все мираж, нарисованный подсознанием. Значит, где-то в глубине дремлет сильное «второе я», способное дать отпор. Мной завладел бесшабашный азарт, сейчас море было по колено, хотелось развлечений, и чем больше, тем лучше. Несостоявшийся кавалер попытался ответить и даже замахнулся на меня, но, видимо, что-то такое отразилось на моем лице, что он резко передумал. Бормоча проклятья, отступил, смешиваясь с остальными посетителями. Я победно расхохоталась. Так-то! Сама буду выбирать того, кто мне нужен! Я повернулась в сторону мужчины, так прочно завладевшего моим вниманием. Наши взгляды встретились, и внутри меня, разливаясь по всему телу, заструилось жидкое пламя. И чем дольше он смотрел, тем горячее мне становилось. Надо полагать, моя недавняя стычка привлекла его внимание, он все отлично видел и слышал. Незнакомец вопросительно изогнул бровь и отсалютовал мне своей кружкой, выказывая одобрение. Я расценила это как знак к действиям, все равно ведь собиралась с ним познакомиться. Подошла и присела за его столик. – Не возражаете? Он заинтересованно и не стесняясь разглядывал меня некоторое время, потом кивнул. Честно говоря, дальше я понятия не имела, что говорить и что делать – сказывалось отсутствие опыта. Поэтому я только смотрела на него, любуясь, и смущенно улыбалась. – Прогуляемся? – наконец нарушил он молчание. – Тут шумно. – Он обвел помещение пренебрежительным взглядом. – Да и публика оставляет желать лучшего. Радостно кивнула, с ним я готова отправиться хоть за край мира. – Как тебя зовут, прелестное создание? – спросил мой спутник, когда мы оказались на улице. – Мартинити. Я без колебаний взяла его под руку, он естественным жестом согнул ее. Мы пошли вдоль длинной аллеи, под ногами шуршала опавшая листва. – Бабочка, значит, – развеселился мужчина, – тебе подходит. Что же ты искала сегодня, девочка? Летела на свет, хотела сгореть? Что привело тебя ко мне? Странные вопросы он задает, очень разумные для плода моей фантазии. – Вы меня звали, и я пришла, – откровенно ответила я. – Вот как? Звал? Неординарное начало, ты мне нравишься, выдумщица. – Вы воин? Мужчина нахмурился, остановился и взял мое лицо в ладони, внимательно изучая и словно ища ответы на свои вопросы. Потом расслабился и улыбнулся. – Не совсем, хотя назови меня так – и не ошибешься. От столь близкого его присутствия по телу пробежали одна за другой теплые волны. Там, где он прикасался, становилось очень приятно, казалось, его пальцы щедро дарят нежность. Я почувствовала, как мое дыхание сбилось, грудь наполнилась новым, до этого неизвестным чувством. Из зачарованного состояния меня вывел его бархатный голос: – Куда тебя проводить? Не сразу поняла, о чем он спросил, а когда дошло, стало страшно. Мне нельзя его потерять, нельзя. Я хочу оставаться с ним рядом. Пользуясь тем, что мужчина все еще стоит, склонившись надо мной, я подалась вперед и поцеловала его. Мир вокруг вспыхнул мириадами ярких огней, все поплыло и смазалось. Сейчас были только мы: только я и он. И он мне очень нужен! Сначала робко и неумело, затем наплевав на все, уже гораздо увереннее, я продолжала наслаждаться прикосновением его губ. После недолгого замешательства он ответил на поцелуй и восполнил отсутствие моего опыта. Оставалось только подстраиваться и получать удовольствие. Его пальцы запутались в моих волосах, затем плавно и осторожно заскользили вдоль спины, оставляя следы приятной истомы. И вот мы уже оба часто дышим, а пространство вокруг наполнено пьянящим ароматом желания. Мужчина неохотно отстранился и, обнимая меня за талию, куда-то повел. Мне даже было неинтересно куда, настолько тело захватывали новые, ранее чуждые чувства и ощущения. Тем более я знала совершенно точно – он для меня не опасен. Не замечая дороги, не замечая вообще ничего вокруг, я сосредоточилась только на его точеном профиле. До чего же прекрасный лик, словно сам бог спустился на землю. – Имя, как твое имя? – обеспокоенно поинтересовалась я. Зная имя, всегда будет возможность отыскать его, если потеряю. – М-м? – он отвлекся от своих мыслей. – Асти, зови меня Асти. Тем временем мы добрались до куда более дорогой гостиницы, чем та, в которой остановилась я. Вокруг летали пушистые шары из разноцветных нитей, ориентироваться в пространстве становилось сложнее. После того как я пару раз споткнулась, меня уверенно подхватили на руки и, не сбавляя темпа, последовали дальше. – Где мы, Асти? – спросила я, не очень понимая зачем. Ведь на самом-то деле, какая разница где? Главное – с кем. – У меня в номере, ты разве против? – жарко выдохнул он мне в ухо и тут же принялся покрывать шею поцелуями. Стоя спиной к нему и чувствуя ласковые руки на талии, я все меньше соображала. Определенно, против я не была. Но все-таки странный сон, такие реальные ощущения, даже страшно. И в то же время дико, упоительно приятно. Я задрожала всем телом, когда его пальцы скользнули мне под рубашку, дотронулись до груди. Тихий стон сам собой слетел с моих губ, я расслабилась и поплыла по течению. Сейчас весь мир сузился до одного-единственного человека, до одной потребности – быть с ним рядом, до единственного желания – чтобы он не останавливался. Полагаю, оно было взаимным, останавливаться Асти не собирался. Как-то незаметно я осталась практически без одежды, меня усадили на высокий столик с зеркалом, а мужчина придвинулся вплотную, позволяя обвить его шею руками, а бедра ногами. Поцелуи Асти становились более требовательными, более страстными, в них уже не было той нежности и ласки, как раньше. А я… я вдруг растерялась, внезапно ситуация показалась чересчур откровенной даже для сна, даже для странных фантазий. Стало жутко неловко. Мужчина, заметив перемену в моем настроении, остановился и слегка нахмурился. – Что-то не так? – хрипло поинтересовался он. – Я… Асти, я не знаю, мне не совсем удобно. Он перестал хмуриться и лукавоулыбнулся. – Хорошо, давай попробуем так. И одним плавным движением я оказалась лежащей на просторной кровати. Медленно продвигаясь вверх, по моей ноге скользили его ловкие пальцы. Сразу за ними следовали мягкие поцелуи, и чем выше они поднимались, тем труднее мне становилось дышать. Я с удовольствием гладила голову Асти, перебирала пряди растрепавшихся волос и бездумно шептала его имя. Но когда мощное тело мужчины накрыло мое и я ощутила весь его вес и силу желания, что-то резко пошло не так. До слуха донесся птичий клекот и царапание по стеклу. Марево миража стало размываться, все больше пропуская меня в настоящий мир. Окно распахнулось, в него влетело странное существо, сотканное из белоснежных, чуть мерцающих нитей. Можно было бы назвать это птицей, хотя оно ею точно не являлось. – Командир, мы нашли их! Ждем ваших указаний! – трескучим голосом выкрикнуло нечто и растаяло в воздухе. Асти скривился, буркнув что-то типа «А не пошли бы вы лесом?», и продолжил начатое. Вернее, попытался продолжить… Я словно вынырнула на поверхность из-под толщи мутной воды. Вмиг осознав, что все случившееся вовсе не сон. И мой поход в таверну, и разносчик, и приставучий наглец, и… великолепный мужчина напротив – это реальность! Сразу стало стыдно, зябко и до слез обидно. Как так могло случиться? Что со мной, почему я здесь оказалась, как допустила такое? Судорожно отпихивая от себя Асти, я попыталась завернуться в покрывало. – Это всего лишь магический вестник, чего ты испугалась, бабочка? – недоуменно спросил новый знакомый. М-да, весьма уже близкий знакомый. Мысли лихорадочно метались в голове, пытаясь подобрать хоть какое-то объяснение случившемуся. Мозг выхватил из его слов ключевое – магический вестник. – Так ты маг? – бесцветным голосом поинтересовалась я. – Ну, это что-то меняет? – раздраженно спросил он. – Ты… вы… – Я запуталась, не зная, как теперь следует вести себя с ним. – Бесчестно с вашей стороны так поступать! Чарами заманивать в свои сети девушку! На глаза навернулись слезы от злости на этого проходимца, казавшегося таким сказочным принцем, и от отвращения к самой себе, так легкомысленно доверившейся первому встречному. Он озадаченно сел, потом, осознав, в чем именно его обвиняют, очень разозлился. – Мотылек, у тебя с головой все в порядке? Не ты ли сама подошла ко мне? А кто полез целоваться, ясно давая понять о своих намерениях? Я уж молчу про все остальное. Кто это тебя заманивал? Очнись! Он раздраженно вскочил и принялся одеваться. – Вы, – предъявила я, все больше складывая отдельные кусочки мозаики в единую картину. – Магией выманили меня из дома, заставили прийти в то злачное место, а потом… потом… не знаю, как там у вас это называется, загипнотизировали, наверное. Асти дико расхохотался, заставляя меня вздрогнуть всем телом и сжаться в комок от страха и непонимания причины веселья. Тем более что его темные глаза оставались серьезными, да что там – в них плескалась ярость! – Ну и фантазия у тебя, – наконец проговорил он. – Надо было сразу догадаться, что ты не в себе. Сначала сама на шею вешаешься, потом строишь из себя оскорбленную невинность. Уже полностью одетый, он одним резким движением оказался рядом с кроватью. Низко навис надо мной, болезненно схватив пальцами подбородок, заставляя смотреть прямо в его бездонные, опасно сверкающие глазищи. – Я тебе вот что скажу, девочка: не играй с огнем! Я умею себя контролировать, хотя признаюсь – остался далеко не в восторге от твоего поведения. Но в другой раз тебе может попасться куда более несдержанный мужчина, и тогда ты о-о-очень пожалеешь о своих странных капризах. Всегда иди до конца или не начинай, поняла? Я мало что поняла, по щекам катились слезы, думать было невыносимо, хотелось помыться и спрятаться ото всех. Сейчас я могла воспринимать только его бархатный, завораживающий голос, не вдаваясь в смысл произнесенных слов, да сдавленно всхлипывать, стараясь не разрыдаться в голос. Он смерил меня презрительным взглядом и, больше не сказав ни слова, быстро вышел, хлопнув дверью. Вот и все. С его уходом стало невыносимо тихо, а внутри поселилась пустота. Слезы высохли. Я отстраненно оделась и в растерянности замерла посреди чужой комнаты, не представляя, где нахожусь. Смесь обиды, отвращения и тоски по чему-то утерянному лавиной утопили остальные чувства. А ведь он мне так нравился… Даже теперь, когда я знала, что он настоящий. Особенно теперь.Ведьма и бес
Впервые внутри книги стояла потрясенная тишина. Узники с изумлением смотрели, как маг собирается и бросает Мартинити, а та в свою очередь плачет. Только неясна была причина ее слез: то ли от стыда, то ли потому, что мужчина не закончил начатое. – Вот поэтому в такие ответственные моменты нужно ставить полог сокрытия, – веско произнесла Шэдар, которой стало обидно за подопечную. Провал своевольной девицы здорово ударил по самолюбию ведьмы. – Глупышка упала к нему в руки, как спелая слива, а он отказался. Другой бы дожал, а этот… Нам такой герой не нужен! – Что? – опешил бес. – Ты посмотри на нее! Ребенка жалко. – Что? – вновь повторил хвостатый. Шэдар и жалость никак не вязались в его голове. – Поверил? – ехидно заметила ведьма. – Ладно, пора уходить отсюда. Что мы ей другого мужика не найдем? Бес на эту фразу только рассмеялся – вот в этом заключалась вся суть Шэдар. Книга осторожно выползла из-под стола, куда ее вместе с рюкзачком в порыве страсти зашвырнул герой девичьих грез. Узники не растерялись и выбрались наружу, чтобы за всем наблюдать, но оставаться незамеченными. В клетке всегда не хватало развлечений, а представление на тот момент обещало быть на славу. – Слушай, она никуда не собирается, – произнес хвостатый. – Ну что, сломала девочку? Мартинити все еще стояла посередине комнаты и отсутствующим взглядом смотрела в стену. Какие демоны терзали ее, никто из заговорщиков не знал, но ведьма никогда не доверялась случаю. – Подвинься! – Шэдар отпихнула беса и заняла место в центре. – Просто еще не отошла от потрясения, сейчас все исправим. На месте книги появился сгусток тьмы, мгновение – и он распался, освобождая черную птицу. Связь с Мартинити напитала силой иллюзорный мир книги, быстро вернув ведьме временно утраченные способности. Ворон повел крыльями, переступил с одной лапы на другую и хищно уставился на девушку. – Пошла потеха! – прокричала Шэдар, закладывая крутой вираж под потолком комнаты. Ворон, громко каркая, спикировал на Мартинити, она испуганно взвизгнула и попыталась отмахнуться. Настырная птица не обратила никакого внимания на попытки жертвы обороняться и гнала ее вон из комнаты. Когда за несчастной захлопнулась дверь, ворон победно каркнул и подлетел к окну. – И что дальше? – с любопытством спросил бес. – Сейчас увидишь, – пообещала ночная охотница. Через несколько минут на улице показалась Мартинити, она оглядывалась по сторонам и явно не знала, куда идти дальше. – В атаку! – прокричал бес, забираясь на любимый пень и выхватывая воображаемый меч. – Ура! – поддержала его ведьма. Разбив стекло, птица вырвалась на свободу. Ворон гнал девушку, как дичь, то отлетая, то снова пикируя. Прохожие, попадавшиеся в столь ранний, предрассветный час навстречу парочке, лишь расступались. Так бы все и продолжалось, если бы кто-то сердобольный не посочувствовал бедняжке. Метко пущенное яблоко сшибло ворона на подлете к цели, и тот, кувыркнувшись пару раз в воздухе, рухнул в канаву. Обкусанный плод приземлился чуть дальше. – Что за народ пошел? – задала риторический вопрос Шэдар, вставая. – Не говори, – согласился бес, ласково поглаживая свой хвост. Рогатый неудачно приземлился при падении книги. – Что с девчонкой делать будем? Ведьма оглянулась и произнесла: – Тьма с ней, «Хитрую устрицу» уже видно. – Нам бы вперед Мартинити успеть. – Знаю, – недовольно буркнула Шэдар, разминая пострадавшее крыло. (обратно)Глава 4
Рантар
Рантар Асти направлялся на самую окраину Лестэйла, по пути осмысливая произошедшее. Злость в душе улеглась, и лишь слово «абсурд» полностью характеризовало ситуацию. Бабочка сама прилетела к нему, чтобы сгореть в пламени страсти, а затем обвинила во всех грехах. Что ж, он вынужден был признать: это очень по-женски – мужчина априори виноват. И неважно, что его околдовал фиолетовый мотылек, так доверчиво прижимающийся к нему своим телом. Рантар стиснул зубы, вспомнив все округлости девушки, ее нежную светлую кожу и затуманенный взгляд, потом резко выдохнул. Даже холодный утренний ветер не смог до конца затушить жар в крови и отрезвить ум. – Если утро оказалось столь занимательным, то каким окажется день? – вслух произнес он. Опасения стали пророческими. Вестник, отправленный Теодором Лепортом, главой разведывательного отряда, запустил лавину событий, и она поглотила Рантара с головой. Не так давно у одного из коллекционеров обнаружили «Кисть мертвеца». Естественно, что как только об этом узнали жители Вольных Земель, артефакт выкрали. Теперь Асти шел по следам воров, и то, что попадалось на пути, не нравилось ему все сильнее. В воздухе веяло пеплом. Быть может, только он чувствовал, что Вольные вновь заключили сделку с одной из сущностей Пекла? Дом на окраине принадлежал торговцу, известному тем, что в его лавке всегда можно было отыскать весьма специфические вещи, в том числе древние артефакты. И еще в начале следствия Рантару следовало задуматься, откуда последователи Зогарда узнали, где спрятана «Кисть мертвеца». Иначе зачем они так резво наняли воров? Но нет же, он решал другую проблему, возникшую из-за нового указа императора: «В целях повышения качества образования в высших магических заведениях ввести дополнительные часы боевой подготовки». Казалось бы, как его – наставника воинов, преподавателя боевой магии, высших заклятий разрушения и чароплетения на стыке нескольких стихий – это коснется? Ведь боевые училища упразднили! Теперь маги, рожденные с искрой воина, способные направлять стихии против врага, должны получать образование только в университетах на соответствующих факультетах. Среди боевиков такие заведения насмешливо называли институтами благородных девиц, потому что ежегодно оттуда выпускались исключительно мирные магические специальности: артефакторы, зачарователи, провидцы, зельевары, алхимики, целители и прочая братия. Боевых магов испокон веков обучали в закрытых училищах. Каждый из учеников приносил клятву на крови, присягая на верность Карфаенской империи, и служил ей до последнего вздоха. С мирных специализаций, коими так славились университеты, государство не требовало никаких клятв, но собирало ежегодный налог. И Асти обязали преподавать в одном из таких учреждений. От обретенной и вновь утерянной свободы мысли Рантара вновь вернулись к ночной проказнице, что так соблазнительно изгибалась в его руках. В голове тут же всплыли воспоминания сладких стонов девушки со столь необычной внешностью. – Проклятие! – выругался он. Ведь в этом противоречивом мотыльке совершенно не чувствовалось фальши, она не играла и точно не была подарком одного из его врагов, как он предположил вначале. Кроме того, Рантар не сомневался – девушка точно знает, чего хочет. Та ее забавная разборка с пьяным наглецом в таверне показала, что она не из робкого десятка. Но проклятый вестник испортил ему отдых. Тряхнув головой, маг попытался сосредоточиться на деле. В доме торговца, куда привел его вестник, смерть собрала богатую жатву. Изнутри сооружение походило на лавку мясника: стены, пол и потолок заляпаны кровью, а в подвале на жертвенном алтаре лежали тела людей. – Да, вы нашли их, – брезгливо перевернул одного из погибших Асти. – Вот только кто-то нашел их раньше. И почему-то Асти не сомневался, что ученики Зогарда уже завладели «Кистью мертвеца» – весьма ценным и опасным артефактом.Мартинити
Я ехала прочь из страшного города: обманчивого, фальшивого, как и все прелести ночной жизни – когда наутро после восторженной эйфории тебя с головой накрывает чувство усталости, бессилия и пустоты. Все счастье, весь восторг от праздного времяпровождения оборачиваются в воспоминаниях пустым ярким фантиком, ничего не значащим в реальной, куда менее цветной жизни. Как я добралась до своей гостиницы, даже вспоминать было страшно. После ухода Асти все пошло наперекосяк. Какая-то нелепая ворона внезапно ополчилась против меня, вознамерившись заклевать за одной ей ведомые проступки. И откуда она только взялась? Может, это своеобразное воплощение стыда, который я так беспечно позабыла на эту долгую ночь? Тряхнула головой, отгоняя глупую мысль, и сосредоточилась на том, как отделаться от птицы. Странно, уже второе дикое животное на моем пути, не припомню, чтобы раньше сталкивалась с подобным. И лишь по счастливому стечению обстоятельств или благодаря милости богов, убегая от взбесившейся вороны, я оказалась совсем рядом с «Хитрой устрицей». Какое же облегчение я испытала, осознав, что не придется метаться по незнакомому городу и приставать к прохожим в попытках разузнать местоположение своего временного жилья. Ненадолго я даже забыла о ночных событиях, настолько меня напугала жуткая птица. Оказавшись в номере, я сразу направилась в ванну. Но вода не смогла смыть гнетущее чувство: горькое разочарование со смесью отчаяния и обиды. Сколько бы я ни терла кожу, на ней оставался запах мужчины, которого я так близко к себе подпустила – впервые в жизни. Благородный воин оказался лишь красивой картинкой, образом, скрывающим под собой неприглядную сущность. Ведь он мог завладеть вниманием любой понравившейся женщины, с его-то внешностью. Но нет, нужно обязательно совершить подлость. И почему мне встречаются одни негодяи? Сын наместника, обладая и красотой, и положением в обществе, мог рассчитывать на благосклонность очень многих дам, но предпочел грубо напасть в подворотне на беззащитную девушку. Ненавижу! От ощущения, что меня использовали, хотелось завыть в голос, но я не позволила себе подобной слабости. Кроме того, от себя самой не убежишь, и, стыдясь, я признавала, что мне понравилось быть с этим порочным мужчиной. Симпатия к нему не исчезла вместе с наведенным мороком, яркие ощущения по-прежнему будоражили тело, хоть сознание и пыталось воспротивиться. Стыд и непозволительное в данной ситуации чувство удовольствия, смешиваясь, отравляли меня изнутри. Я продолжала все сильнее тереть кожу, пытаясь избавиться от малейших следов присутствия Асти в своей жизни. Ни о какой прогулке по городу больше не могло быть и речи. Завернувшись в полотенце, я бездумно пролежала на кровати почти до самого отправления экипажа. В последний момент усилием воли заставила себя собраться и быстро, словно преступница, за которой идет возмездие, добралась до вокзала и покинула ненавистный город. Мысленно запретив себе возвращаться к случившемуся, сосредоточилась на будущем. Скоро я окунусь в иной мир со своими законами и порядками. Вдали от дома, от привычных вещей я стану изучать много нового и интересного, обзаведусь друзьями и получу вожделенный диплом, чтобы стать независимой магичкой и войти в штат Магистрата Карфаенской империи. В счастливые грезы закралась все портящая назойливая мыслишка: сначала туда нужно поступить, а потом еще и доучиться. Но будем решать проблемы по мере их поступления, сейчас важно без приключений добраться до университета и узнать требования к поступающим.* * *
Несколько часов спустя я стояла на территории Университета Чароплетства и с любопытством разглядывала окружающих. По отработанной схеме, благодаря дежурному встречающему и уменьшенной карте города, я без труда нашла дорогу. Приятно удивило, что не я одна испытываю волнение, судя по лицам людей вокруг, все находились в легком замешательстве. В старых стенах ШтУЧКИ собрались одаренные поступающие из всех уголков нашей необъятной империи. Внешность и одежда встречались самых причудливых форм и расцветок, и среди пестрой толпы я перестала чувствовать скованность. Словно еще одна бусинка на богатом украшении светской дамы, и ничего больше. Приятно, когда на тебя не пялятся все кому не лень только из-за редкого цвета волос или, несмотря на палящее солнце, отсутствия и намека на загар. Улыбаясь собственным мыслям, я проследовала внутрь главного корпуса – величественного многоэтажного здания, напоминающего старинный замок. На первом этаже в огромном холле с колоннами и высоким потолком стояли ряды длинных столов, заваленных стопками бумаг: карточки факультетов, памятки поступающим и прочее-прочее. За столами сидели скучающие и не особо довольные адепты со старших курсов и лениво поглядывали на бестолково снующих новоприбывших. Над всем этим безобразием висел огромный плакат: «Твоя дорога начинается здесь! Добро пожаловать в Университет Чароплетства!» Буквы на плакате исчезали, на их месте появлялась гора, медленно тающая в предрассветном тумане, а после вновь возникали слова приветствия. Повсюду царили суматоха и лихорадочное возбуждение. Кстати, никого из поступающих не сопровождали слуги или родственники. Требования университета выполнялись неукоснительно – шаг к взрослой жизни человек должен совершить самостоятельно. И я была с этим полностью согласна: разумное правило, избавляющее от излишнего столпотворения. Подойдя к большому стенду, я внимательно изучила перечень факультетов и требования для зачисления на них. Факультет иллюзий, менталистики, прорицаний, погодно-стихийных явлений, природоведения, трансформаций, зельеварения и алхимии, заклинателей, архиведения, факультет по работе с биополями и духами, аромамагии и магии звука – у меня даже глаза разбежались. Действительно, главный столичный университет отличался масштабным подходом к обучению молодых людей, имеющих дар. В этом перечне, совершенно не вписываясь в мирную картину, особняком значился факультет боевой магии. Вот уж точно где я бы не хотела учиться, так это на нем! Радовало, что давалась возможность подать заявления сразу на несколько факультетов и потом выбрать то, что больше по душе и где будут выше шансы пройти по конкурсу. Практически везде указывались одинаковые требования: экзамен по выявлению уровня магического потенциала и проверка общей грамотности. Только на факультете боевой магии дополнительно требовалось сдавать нормативы по физподготовке и еще много всего специфического – ну и удачи сумасшедшим добровольцам. Третьим этапом шли более узкие испытания. В целом понятно и несложно, а я-то уже напридумывала себе… С такими условиями точно должна поступить. Экзаменация проходила в три обозначенных выше этапа, каждый день в одно и то же время, на протяжении нескольких недель. Мне оставалось подать документы, зарегистрироваться в общем реестре и, получив временный пропуск, заселиться в общежитие, а завтра явиться для прохождения испытаний. Все продумано и четко отлажено. Определившись с факультетами, я ознакомилась с описанием предлагаемых специальностей и в итоге, заполнив анкеты, пошла подавать документы. За столом зельеваров и алхимиков меня встретила бледная девушка с темными кругами под глазами, окинула хмурым взглядом и молча забрала протянутые ей бумаги. Ой, неужели там так сложно учиться? Весь вид девушки выражал усталость и даже болезненность. – Мартинити Дакаста, девятнадцать лет, уроженка Карфаенской империи, специальность «Снадобья для артефакторики». О, мать из расы мелиад, – на меня заинтересованно посмотрели. – Интересно, их почти не осталось, у тебя очень ценная кровь. Удобно, наверное, столь редкий ингредиент из дорогих рецептов – и всегда при тебе, – мечтательно пробормотала странная девица и хищно улыбнулась. Э-э-э, уже не уверена, что хочу учиться именно тут. Поежилась от ее кровожадных намеков. Дождалась, пока адептка заполнит нужные бумаги, снимет копию с моих документов и, получив заветный квиточек из выписки общего реестра, поспешила удалиться подальше. Следующим на очереди стал факультет трансформаций. За его столом сидел розовощекий толстячок с копной зеленых извивающихся прядей. Я даже глаза потерла, недоверчиво взирая на это чудо. Парень подмигнул, фигура и черты лица поплыли, смазались, и в следующее мгновение на его месте сидел тощий и длинный, как жердь, черноволосый парень с надменно поджатыми губами. На мой недоуменно открывшийся рот он строго произнес: – Милочка, не задерживайте очередь, документы давайте. Или у вас есть вопросы? Вопросы были, и много, но я предпочла оставить их при себе. Мало ли чего от него можно ожидать? Молча протянула требуемое, завороженно следя, как он производит практически те же манипуляции, что и за предыдущим столом, только вот бумаги мне отдал седой старичок с хитро блестящими глазами, раскрывающими истинный возраст их владельца. – Специальность «Бытовые изменения объектов биологического происхождения», хороший выбор, – одобрительно проскрипел старичок и подмигнул, точь-в-точь как толстячок с зелеными волосами. Ошарашенно покачав головой, я пошла дальше. Да уж, тут мне скучно не будет. Последним приглянувшимся факультетом был факультет заклинателей. Здесь никто меня не изумлял и не смотрел, как на часть редкого зелья. Вполне обычного вида парень с девушкой быстро и деловито заполнили бумаги. Закончив, адептка равнодушно объявила перерыв и быстро удалилась, не обращая внимания на возмущение поступающих, не успевших сдать заявления. Парень развернулся ко всем спиной и занялся стопками папок, нашептывая им что-то неразборчивое. Я вспомнила, что забыла уточнить, где находится общежитие, и обратилась к нему за помощью. Видимо, выбрала для этого не самый удачный момент – парень отвлекся, и огромная груда папок, выстроенная ровным рядом, тут же развалилась. Рассыпаясь в извинениях, я кинулась собирать получившееся безобразие, ожидая, что сейчас-то он мне выскажет все, что думает по поводу лезущих под руку девиц. Однако парень лишь устало махнул рукой и, совершив несколько пассов, снова пробормотал заклинание – порядок мгновенно восстановился. – Сейчас как раз понесу этот хлам в архив, это по пути, могу проводить, – откликнулся парень, параллельно командуя бумажной армией. Я благодарно кивнула и поспешила за ним. – Имя у тебя такое, что-то напомнило, не соображу, – продолжил он на ходу. – Мотылек или бабочка, – отозвалась я, – с древнекарфаенского. – А-а-а, – протянул он, – теперь вспомнил. Ты меня удивила выбором специальности – «Щиты и ограждения». Девушки обычно выбирают, что-то более… ну ты поняла, девчачье, в общем. Я пожала плечами. – Полезное направление, всегда смогу защитить и материальные объекты, и живых существ. Про себя подумала, что уж мне-то освоить навыки защиты не помешало бы, с такой сумасшедшей жизнью. Парень хмыкнул. – Рассуждаешь верно, приятно встретить здравомыслящего человека. – Он проводил красноречивым взглядом компанию разукрашенных во все цвета радуги девушек. Я улыбнулась, принимая его похвалу. – Меня Кир зовут, кстати. Может, еще пересечемся, я тоже в общаге живу. Вон она виднеется – желтое трехэтажное здание, тебе туда. – Спасибо, Кир. Приятно было познакомиться. – Я махнула ему рукой и потопала в указанном направлении. На входе в общежитие меня остановил воинственного вида дед, один глаз которого скрывался за черной повязкой, придавая облику схожесть с пиратом. – Кто такая? Зачем явилась? – Мартинити Дакаста, приехала поступать. Завтра экзамены, а сейчас заселяться пришла. – Протянула ему документы с отметками, разрешающими пребывание на территории университетского городка. – Понятно, – глубокомысленно изрек дед, внимательно изучив единственным глазом сначала меня, потом бумаги. Он открыл толстенную книгу и вписал мою фамилию. – Комната триста тринадцать, третий этаж, правое крыло. Быстро проштамповал прямоугольную карточку, прошептал заклинание и дунул на нее. После чего подал мне новенький пропуск с оттиском замысловатого узора по краю и моим изображением. – Вопросы есть? Вопросов нет, – ответил сам себе, подталкивая меня в направлении лестницы. – Ступай. Поднявшись, я критически осмотрела покосившиеся цифры на двери – опять тринадцатый номер, так и начнешь верить во всякие глупости. Ну да в моем случае вредничать и морщить нос – непозволительная роскошь. Две одинаковые кровати около окна, между ними письменный стол, на стенах книжные полки и маленький шкафчик для хозяйственных мелочей – вот и все, что я обнаружила, войдя внутрь. Ах да, еще за двумя узкими дверцами нашелся встроенный в нишу платяной шкаф. Ну, теперь точно все. Надо бы разведать, где здесь располагаются остальные удобства. Но пока я с удовольствием побросала надоевшие вещи и, усевшись на кровать, стала изучать завтрашнее расписание. Так, ровно в десять экзамен на общую грамотность в аудитории номер три факультета менталистики, схема расположения прилагалась – отлично. В двенадцать обед, а через полчаса на малом тренировочном поле – определение уровня общего магического потенциала. Видимо, это недолго, так как в час дня мне уже надо быть на факультете зельеварения и алхимии для тестирования своих способностей к выбранному ремеслу. Далее в три к заклинателям и в четыре тридцать на факультет трансформаций, потом свободна. На следующий день в главном корпусе вывесят списки с результатами. Останется найти себя и сообразить, на чем остановить выбор, ну… или не найти. От последней мысли по позвоночнику пробежала липкая волна страха. Да нет, обязательно поступлю, мне нельзя не поступить! (обратно)Глава 5
Ведьма и бес
Огромный ворон кружил над внутренним двором университета. Адепты уже делали ставки, из какой клетки вырвалась птица: то ли с факультета трансформаций, то ли с факультета природоведения. Но ворону было совершенно все равно, что думали люди внизу. Шэдар искала, искала нечто знакомое в древних стенах – здесь находилась кровь, которой поклялась однажды одна маленькая глупенькая ведьмочка по имени Вехель. И пусть непутевая ученица одной из самых жестоких ведьм ничем не сможет помочь Шэдар сейчас, но в будущем она отыграет свою роль до конца. Приемная дочь Гинзали Гнили нашлась в тени кряжистого дуба. Рыжеволосая девушка с наслаждением вдыхала запах осенней листвы и мечтательно перебирала желуди. Ее кудрявые волосы ласково гладил ветер, а солнечные лучи нежили кожу. Казалось, что рядом с деревом сидела его душа – дриада. Ворон насмешливо каркнул над Вехель, и та мигом спустилась с небес на землю. Подняла голову и встретилась взглядом с черной птицей. – Не может быть, – прохрипела Вехель, ее рука непроизвольно потянулась к горлу, скрытому ярким шарфиком. В следующее мгновение на коленях у Вехель уже лежала старая книга. Фолиант лениво раскрылся, демонстрируя чистые листы, как показатель намерений. В середине книги лежало перо. Вехель хмыкнула и взяла его в руки, тут же ее кисть пронзило болью, а на странице проявились слова, выведенные кровью: «Ну, здравствуй, дорогуша». Даже не зная почерка, девушка угадала его владельца. «Шэдар Шорох, приветствую тебя. – Вехель склонила голову, закрывая распущенными волосами лицо и книгу. – Чего ты желаешь от меня, старшая?» «Я хочу, чтобы ты вернула мне долг». «Но что я могу? Мне едва хватает сил сдерживать свое проклятие». «Среди поступающих есть одна глупышка, которая владеет этой книгой. Ты должна стать ее подругой, той, кому она сможет доверить свою жизнь». На чистом листе появился портрет Марти- нити. «Чтобы предать?» – в двух словах Вехель сумела отразить все чувства, обуревавшие ее душу. «Опыт у тебя есть», – цинично заметила Шэдар. Девушка судорожно сжала подвеску, висевшую на шее и незаметную под шарфом. «Я сделаю все, что скажет старшая», – согласилась она, понимая, что перед Шэдар в неоплатном долгу. «Умница. Не ожидала встретить тебя здесь. Раз ты еще жива, значит, что-то в тебе есть. Быть может, став целителем, ты избавишься от проклятия». «Могу я обращаться за советом к старшей?» Руки Вехель заметно дрожали – книга выпила слишком много ее крови. «Разрешаю», – великодушно ответила Шэдар. Книга громко захлопнулась, скатилась с коленей рыжеволосой колдуньи на землю и превратилась в ворона, который устремился в небо. Бес, до этого молча наблюдавший за беседой двух ведьм, произнес: – Что за проклятие? – Любопытен, как всегда, – усмехнулась Шэдар. – Ради этой беседы я отдал свою часть энергии, женщина. – Твоя правда, – согласилась ведьма, отыскивая Мартинити, чтобы вновь забраться в рюкзак девушки. – Гинзали Гниль имела дурную славу даже среди нас – вольных ведьм. Она очень любила страдания людей. Можно назвать ее черным целителем: бесчисленное количество болезней вышло из-под ее талантливых рук благодаря невероятному воображению. Вехель Хмарь еще девчонкой попала к ней в ученицы. У малышки не было ни шанса вырваться из цепких лап старухи. Чтобы удержать Вехель подле себя, Гинзали заразила ее «Серой погибелью». Когда вокруг девчонки не осталось живых, а смерть призрачной тенью ступала по ее следам, она, ища спасения, встала рядом с Гинзали, признав ту своей наставницей. Позднее Вехель узнала, кто призвал Бледную Госпожу, и поклялась отомстить, только вот не успела. Бес нервно дернул хвостом и схватился за рога: – Она нас трогала! Книгу! – Успокойся, ничего не будет. Я убила Гинзали, а ее силу заточила в амулет, что носит на шее Вехель. Он и мои чары не дают девчонке заразить весь город проклятой болезнью. Ты видел, как она схватилась за шею? – Да. – Вся шея Вехель покрыта серой кожей. Могу поспорить, у нее имеется целая сумка шарфов. – Послушай, Шэдар, а это не опасно? – Не настолько, насколько ты представляешь, хвостатый, – пожала плечами ведьма. – Почему ты сохранила ей жизнь? – Потому что девчонка хотела с ней расстаться, когда узнала, что натворила по незнанию. Что может быть хуже осознания того, что ты погубил целое племя? В том числе отца, мать, сестер, братьев… Своей жизнью она искупает вину за совершенное. Ну и мне пригодилась, как видишь. Бес не нашелся с ответом. И за долгое время, которое они вместе томились в книге, Шэдар впервые наслаждалась тишиной.Мартинити
Огромная аудитория, где проходил экзамен на общую грамотность, постепенно освобождалась. Я сдала ответы вместе с другими испытуемыми и покинула зал. Все оказалось не так легко, как представлялось. Помимо элементарных знаний по правописанию и исчислению проверялась общая эрудиция, способности к логическому мышлению, творческие задатки и восприятие мира. Два часа работы над заданиями вымотали так, что хотелось упасть и не вставать. В целом своими ответами я была довольна, а уж как решит комиссия – узнаю завтра. Замечательно, что поступающим выделили время на отдых и обед. Разыскала столовую, ориентируясь на всю ту же памятку со схемой. Аппетитные ароматы в воздухе сообщили – цель близка. Вскоре обнаружилось светлое помещение, в центре которого сосредоточился длинный хвост очереди за пропитанием. Так я потрачу все свободное время на то, чтобы в ней отстоять, и в результате останусь голодной. Растерянно поозиралась, прикидывая, не плюнуть ли на это дело и остаться без обеда или все-таки рискнуть и присоединиться к страждущим. – Эй, давай сюда! Я не сразу поняла, что симпатичная рыжеволосая девушка с ярким шарфом на шее обратилась ко мне, но та продолжала: – Чего стоишь на проходе, мнешься? Смотри, как надо. Вот уж кто не боялся трудностей. Она, невозмутимо расталкивая всех и вся, ловко ввинтилась в очередь, громко декламируя: – Ну-ка пропустите, мы тут занимали. Как это не помнишь? Зато я тебя помню, а сейчас это главное. Подвинься, я тут стояла, вышла на пять минут, и уже налетели. Что? Прокляну! Весело переругиваясь с неопытными новичками, девушка добралась до начала раздачи. Настоящих адептов здесь можно было по пальцам пересчитать, чем и воспользовалась моя странная спасительница, применяя тактику «лицо – кирпичом и прём напролом». Я же, робкой тенью следуя за рыжей нахалкой, соответственно тоже оказалась у заветных тарелочек с едой. – А ты сомневалась. Учись, пригодится! – Она искренне расхохоталась в ответ на чей-то косой взгляд, когда мы с полными подносами возвращались к столам. – Я Вехель. – Мартинити, можно просто Марти. – Я сразу прониклась симпатией к жизнерадостной и задорной девушке, так вовремя пришедшей мне на помощь. – Будем знакомы, Марти. По тебе сразу видно, что ты из новеньких, но ничего, через годик пообвыкнешь и наглости поднаберешься. Иначе никак, – она притворно горестно развела руками, – или затягивай пояс потуже и ешь сухари. Либо ты первая, либо ни с чем, – Вехель многозначительно подняла указательный палец вверх, – закон ШтУЧКИ. – Спасибо, и правда я уже собиралась отказаться от этой затеи, – кивнула я в сторону ничуть не уменьшившейся очереди. – У меня через полчаса второй экзамен. – Ну вот видишь, как тебе со мной повезло, – подмигнула смутьянка, налегая на еду. Следуя ее примеру, я тоже принялась за свою порцию. В коротких перерывах между поглощением пищи мы успевали разговаривать. – Заметно, что ты не первый год здесь учишься, вон как наторела. – Точно, но не совсем, – лукаво улыбнулась Вехель. – На самом деле только первый закончила, я с факультета целителей. Просто все остальное добираю за счет характера, он от природы не из стеснительных. Я рассмеялась. Определенно, Вехель мне нравилась, такая непосредственная и прямолинейная. С ней было очень легко, будто мы уже вечность знакомы, никакой неловкости при общении. – Все с тобой ясно. Красивый шарфик, – сделала я комплимент новой знакомой. На секунду в ее глазах мелькнул испуг или мне показалось? Но она тут же беспечно откликнулась: – Ерунда, у меня их полный шкаф. Хочешь, и тебе подарю какой-нибудь? – Вехель округлила глаза и заговорщицким шепотом произнесла: – Они – моя слабость, не могу пройти мимо красивого шарфика или платка, чтобы не купить. Уже не знаю, куда и девать, а руки все равно тянутся к новому. – Девушка снова заразительно рассмеялась. – У меня почти та же история, только со шляпками, – поделилась я. – Можно будет меняться. Она довольно покивала, соглашаясь. – Ты в общежитии живешь? – Заселили на время поступления. Надеюсь, не придется выезжать, когда зачислят. Не хотелось бы снова таскать вещи. – Тут уж как повезет, могут и перебросить. Какая у тебя комната? – Триста тринадцатая в пятом корпусе. – А-а-а, знаю-знаю, жила в нем прошлый год. Капитан этого корабля – одноглазый дедок Витус, столько историй помнит – не переслушать, но в немилость к нему лучше не попадать. – Буду надеяться на лучшее, а там как повезет, – сказала я, и Вехель неопределенно хмыкнула. – Пора бежать. – Ага, еще увидимся. Завтра в двенадцать вывесят списки с результатами, приходи. – Обязательно, – пообещала я. Малое тренировочное поле оказалось не таким уж и малым. На мой взгляд, очень даже большим – здесь поместился поток поступающих, что прибыл вчера. Перед нашей разношерстной компанией на возвышении стояла трибуна, куда чинно вышел неопределенного возраста дядечка и представился: – Магистр Зелински, заведующий кафедрой «Прикладная артефакторика». Приветствую в стенах нашего университета. Сейчас каждый из вас получит по бесцветному кристаллу. Прошу поделиться с ним дыханием, а потом зажать в ладони. По моему знаку подойдете и положите сюда кристалл, – он указал на расписанную узорами чашу, в которой я бы поместилась целиком. Магистр взмахнул рукой, и около каждого одаренного в воздухе завис маленький бесцветный камешек. Все протянули руки и взяли чудо в ладони. – Все, больше от вас ничего не требуется. Понятно объяснил? И да, уточняю для особо ретивых: в рот артефакт совать не нужно, дыхания достаточно. По полю прокатилась волна смешков. Я сама лично видела, как некоторые пытались лизнуть кристаллы. Быстро управившись с нехитрым делом: подышать, подержать и по команде магистра закинуть кристалл в общую кучу в узорчатой чаше, я поторопилась на факультет зельеварения и алхимии. Начинались индивидуальные проверки. Забежала в аудиторию одной из последних, еле успев к началу. Университетский городок оказался настолько обширным, что порой приходилось преодолевать приличные расстояния, чтобы попасть из одного места в другое. В помещении с высокими столами и стеллажами вдоль стен было сумрачно. Нас встретила сухонькая пожилая женщина с суровыми чертами лица и не менее строгим прищуром темных глаз. Величественным жестом она пригласила занять места за котелками. Стулья отсутствовали, и мы просто встали за оборудованными местами. На этом этапе из-за разделений на специализации количество поступающих заметно сократилось. – Здравствуйте, меня зовут мастер Ядвига Иргерда, – шелестящим голосом представилась преподавательница. – Сейчас вы приготовите простейшее зелье для проявления чернил. Необходимые инструменты уже имеются на столах, рецепт с перечнем ингредиентов лежит у каждого перед котелком. Третий от окна шкаф в полном вашем распоряжении, только не толпитесь и не создавайте бардака. На все про все полтора часа, за это время я обойду вас по очереди и дополнительно испытаю. Время пошло. – Она хлопнула в ладоши, и на ее столе загорелась свеча. – Когда она выгорит – сдаете работы. Мастер Иргерда утратила к нам интерес, правда ненадолго. Когда у кого-нибудь в котлах что-то дымилось, взрывалось или случались прочие безобразия, она делала замечания, нисколько не заботясь о чувствах нерадивых одаренных. Мой котелок, к счастью, пока мирно булькал, и зелье получалось в соответствии с требованиями. Я перестала обращать внимание на окружающих и полностью сосредоточилась на задании. Ко мне подошла мастер Иргерда и сунула в котелок забавную поварешку. Видимо, сей предмет являлся показателем качества зелья, потому что после того, как кругляш на конце его ручки замерцал зеленым, она удовлетворенно хмыкнула и посмотрела более дружелюбно. – Держи, – мне протянули веточку неизвестного растения. – Сорви листик и прожуй, а потом расскажи, что чувствуешь. Вот уж где не перестаешь удивляться неординарному подходу к определению способностей к магии. Я покорно выполнила ее указания и прислушалась к ощущениям. – Чувствую холодок, и немного сластит, – постаралась как можно точнее описать результат дегустации загадочной травы. – Хорошо. – Ее взгляд потеплел, хотя суровое выражение лица сохранилось. – Твое имя? – Мартинити Дакаста. Преподавательница нашла в списке озвученное имя и поставила напротив него отметку. После чего взяла прядь моих волос и задумчиво спросила: – Необычный цвет, иллюзия? – Нет, свои, – в замешательстве ответила я. – Из мелиад, что ли? – Мама. – Вопросы мне все больше не нравились, припомнилась уставшая девица, принимавшая у меня документы. Кажется, я догадываюсь, о чем сейчас думает мастер Иргерда. И точно. – Понятно. – Она снова что-то написала рядом с моей фамилией. – С твоей кровью можно сделать весьма успешную карьеру в отрасли зельеварения, да и предрасположенность имеется. И все бы ничего, но сейчас она улыбалась точь-в-точь как та, напугавшая меня адептка – хищно и плотоядно. Да они тут все немного того… зацикленные. Из котелка пошел густой белый пар, и мастер Иргерда переключилась на готовое зелье. Зачерпнув тем же половником немного жидкости, она вылила ее на чистый лист бумаги. На нем проступил аналогичный приготовленному рецепту текст. – Хорошо, – вновь похвалила она, сделав третью пометку рядом с моим именем, и доброжелательно закончила: – Свободна. Я торопливо выскользнула из аудитории под завистливые взгляды оставшихся экзаменуемых. Времени хватило, как раз чтобы не торопясь разыскать факультет заклинаний и нужный класс. Когда все расселись по местам, приятный мужчина средних лет в строгом костюме постучал по доске указкой, призывая к тишине. Его светлые волосы находились в невообразимом беспорядке, что никак не вязалось с остальным обликом. Вскоре я поняла почему – он обладал привычкой постоянно ерошить пятерней шевелюру. Профессор Найтон, как он нам представился, вызывал чувство симпатии. Его поведение не было надменным, он сразу расположил нас к себе и завладел всеобщим вниманием. Вскоре все собравшиеся завороженно глядели на творимые профессором чудеса, а он с легкой полуулыбкой вызывал по очереди испытуемых и предлагал прочитать с листа заклинание. После чего, в соответствии с приведенной к нему схемой, постараться повторить плетение чар. Конечно же, почти у всех выходило что-нибудь не так, и результаты получались весьма смешными. Профессор делал отметки в документах и объяснял ошибки. В итоге мы забыли, зачем тут собрались, перестали трястись от груза ответственности и получали искреннее удовольствие от происходящего, совмещая экзамен с веселым развлечением. Было забавно наблюдать, как из-за неуверенной волшбы новичков возникают непредсказуемые последствия. По аудитории то и дело летали предметы, раздавались странные звуки, вспыхивали яркие разноцветные шары, один раз даже тучки образовались, в аккурат над испытуемым, и щедро облили его дождиком. Профессор Найтон быстро высушил незадачливого чароплета. Когда пришла моя очередь, я без тени страха вышла вперед и прочитала задание. Интуитивно выполняя плетение по схеме, тщательно проговаривая слова, я произнесла заклинание. Книга, над которой я колдовала, замерцала синим светом. Я недоуменно посмотрела на профессора – что это может означать? Он кивнул и предложил ее открыть. От моего прикосновения страницы послушно зашелестели, и на них появился текст: «Мартинити Дакаста, будь осторожна – тьма идет за тобой по пятам». Благодушное настроение как рукой сняло. Я испуганно захлопнула книгу и вновь посмотрела на профессора Найтона. Может, он пояснит, что это было? – Ты прочитала текст из книги-вещуньи? – По моей реакциион уже и сам догадался, что да. – Замечательно! – Профессор оставил запись в журнале. – Чего побледнела? Наоборот, все хорошо, тебе удалось снять с нее заклинание защиты. Иначе бы она для тебя так и осталась с чистыми листами. – Профессор Найтон, а вы знаете, что именно книга хотела сказать? – робко спросила я. – Мартинити, я не видел, что она написала. Только тот, кому адресован текст, может его прочесть, ведь ты сама снимала заклинание, а не я. Что, кстати, там было? Или это личное? – добавил он, видя мое замешательство. – Ничего особенного, просто непонятное изречение, – соврала я. Зря затеяла расспросы. – О, это ее любимое занятие, книги, я имею в виду: туману нагнать, да побольше, чтоб точно никто ничего не понял. Вроде и сказала, а вроде бы и сам догадывайся. – Профессор весело усмехнулся. – Ладно, ты молодец, можешь идти. Со смешанными чувствами я покидала светлую аудиторию факультета заклинаний. Хоть и похвалили, и с заданием справилась, и даже сам экзамен прошел в атмосфере игры, но вот неприятное предупреждение книги-вещуньи расстроило. Самое обидное, что непонятно ничего. Какая тьма, почему идет за мной? Как можно быть осторожной, не зная, откуда ждать беды? Неужели несостоявшийся жених направил по моему следу погоню? Да ну, зачем ему такие сложности… Или все-таки есть причины? По позвоночнику пробежала ледяная волна страха. Тут ему меня не достать, если поступлю, то на весь период обучения я под защитой Магистрата империи. А потом пусть попробует меня поймать. Я к тому времени буду сильным противником и так просто не дамся ему в руки. Несмотря на здравые мысли, я все равно продолжала то и дело вспоминать злосчастное предупреждение, постоянно отвлекалась и чувствовала подавленность. Неудивительно, что на экзамене по трансформации наделала кучу ошибок, перепутала плетения и воспроизвела не тот образ: вместо вазы с цветами получила вазу с ужами. Все вокруг веселились, а одна девочка в первом ряду чуть в обморок не свалилась от страха. Пожилой мастер Нисидо Дегаси взял ужика, ласково погладил и начал убеждать несчастную, что тот милый и не стоит бояться. Получился настоящий балаган, но девчонка под конец прониклась к змейкам, а я с третьей попытки все-таки получила из них цветы. Мое настроение исчезло вместе с буквами в книге-вещунье, и мысли были далеки от задания. Сделав пометки, мастер меня отпустил. День выдался длинный и насыщенный, я жутко устала, хотелось лечь под одеяло и чтобы никто не тревожил, даже аппетит пропал. Так что вместо ужина я прямиком отправилась в свою комнату. Почитаю перед сном книжку, отвлекусь, и все забудется.Ведьма и бес
Цок. Тишина. Цок. Тишина. Цок. Цок. Цок. Бес крался к центру книги, дрожа всем телом. Шэдар, умаявшись за день, прикорнула на его куче золота. Он даже заботливо подгреб ей под голову монет, лишь бы был крепок и сладок ее сон. Бес не желал выбираться из иллюзорного мира – пусть хвостатый и находился в заточении, но, как оказалось, здесь он чувствовал себя свободней, чем в Пекле. В своем мире бес вновь бы стал бесправным слугой, а здесь рядом с Шэдар он имел не только право выбора, но и имущество. Потому ему совершенно не хотелось покидать надоевший, но и одновременно такой сладкий плен. Бес никогда прежде просто так не отдыхал и не жил, а рядом с ведьмой у него появилась подобная возможность. Рогатый врал ей в глаза и частично обманывал себя, что желает вырваться на свободу. Когда появилась девчонка, шанс остаться в этом плане бытия начал таять, как первый снег. И бес решил действовать, пока дело не зашло слишком далеко. Немного порассуждав, он построил простую логическую цепочку: дар развивают в университете – нет университета, нет сильного дара. Прикинув так и эдак, хвостатый пришел к выводу, что наилучший способ решить проблему – это отчисление или незачисление девчонки. Мозговой штурм, длившийся несколько часов, закончился грандиозным планом, бесу оставалось только воплотить его в жизнь. Для начала он позаимствовал у Шэдар «Сладкие грезы». Еще в начале их пребывания в этом мире ведьма умудрилась засунуть в книгу почти всю свою коллекцию зелий, к которой не подпускала хвостатого, оберегая ее, как дракон сокровище. Так что нужно только дать Дакасте немного снадобья, и проблема решится сама собой. «Сладкие грезы» – сильнодействующий наркотик, одно из запрещенных зелий, одурманивающих разум. Человек под его воздействием видит мир иначе и творит многое, что в настоящей жизни сделать не способен. Бес долго думал, как угостить девчонку лакомством, и нашел способ. В общежитии, как и в любом человеческом доме, жили крысы. Ему не составило труда позвать несколько с помощью своей силы. Те, ведомые магией беса, тут же прибежали к повелителю. Выбор оказался не из легких: все экземпляры отличались упитанностью и ухоженностью, но он искал другое – сообразительность. Бесу нужны были всего лишь два бойца, задача которых заключалась в нескольких тактических ходах: открыть склянку, которая выпадет из книги, затем одна крыса перекроет девчонке нос, вторая – выльет содержимое ей в рот. Все прошло с точностью, достойной великого полководца. Единственной неудачей бес посчитал страшный визг Мартинити, разбудивший Шэдар. После чего хвостатому пришло в голову, что в Пекле было не так уж и плохо и что он загостился в этом мире. – Ты что творишь? – зло прокричала ведьма, вытаскивая беса из центра. Рогатый мученически застонал и притворился мертвым. – Со мной этот фокус не пройдет, – Шэдар наступила на спину беса, каблук со стальной набойкой больно впился тому в позвонки. – Ой-ой! – запричитал несчастный. – Шэдар, радость моя, – утирая слезы, заюлил бес, – ты же меня знаешь. Я честен и добр, разве я обижу наш шанс спастись из плена. – Вот чувствую, что ты лжешь, но не могу понять, где именно, – задумчиво протянула ведьма, так и не убрав ногу. – Да я же невинней всех девственниц этого мира, – шмыгая пятачком, проскулил хвостатый. Ведьма брезгливо поморщилась и убрала ногу, потом посмотрела на Мартинити, которая с остервенением полоскала рот и выплевывала воду в вазу. – Что ты сделал, что девчонка орала, будто ее режут? – Всего лишь пара крыс, Шэдар. Простая, безобидная шутка, – нагло соврал рогатый, при этом мысленно удивляясь, почему «Сладкие грезы» не начали действовать. С другой стороны, такой расклад его устраивал – ведьма решит, что он говорит правду, и они тихо-мирно пойдут спать. Все, что ни делается, все к лучшему. – Как же ты мне надоел, бес! – простонала ведьма. – Идем спать! – Конечно. Бес не мог скрыть радости. Он любил спать рядом с Шэдар, но такой чести она удостаивала его, только когда очень уставала и у нее не оставалось сил следить за ним. «Не было бы счастья, да несчастье помогло», – уже уходя в мир грез, подумал о своем плане бес. Завтра он придумает что-нибудь еще, что-нибудь, чему Шэдар не сможет помешать. Хвостатый не знал об одной значительной детали: редкая кровь Мартинити, унаследованная по материнской линии, замедляла действие многих дурманов, в том числе и «Сладких грез». (обратно)Глава 6
Мартинити
Я с замиранием сердца спешила в здание главного учебного корпуса, сегодня, вот почти уже сейчас, решится моя судьба. Пополню ли я ряды адептов ШтУЧКИ, получу ли такую желанную независимость и, как следствие, свободу? Свободу выбора распоряжаться своей жизнью самостоятельно, без оглядки на отца или, упаси боги, на навязанного чужой волей супруга. Даже ночное происшествие не смогло перебить томительного волнения от неизвестности и скорого разрешения проблем. Потом обязательно пожалуюсь заведующему общежитием на творящийся в его владениях бардак. Мыслимое ли дело, крысы, не таясь, разгуливают по этажам! Вехель сказала, этот одноглазый пират – нормальный дед, вот и поговорю с ним, только уточню у новой знакомой имя. Проснулась ночью в холодном поту, тело вздрагивало от ужаса. Мерзкие грызуны настолько обнаглели, что умудрились залезть на подушку, да что там, на голову. Одно непонятно, зачем им приспичило заливать мне в рот какую-то гадость? Я чуть не захлебнулась и еще долго не могла унять бешеный стук сердца, прислушиваясь к малейшему шороху. Даже оставленная гореть лампа не сумела прогнать приступ паники, лишь под утро мне удалось забыться тревожным сном. Опять судьба сталкивает меня со странным поведением животных. Уж не подцепила ли я часом проклятие, отчего они себя так странно ведут? Никогда особо не верила в ведьмовские глупости, но сейчас волей-неволей задумалась, вот и книга-вещунья про тьму толковала… Теперь же все случившееся казалось просто дурным сном, мысли сосредоточились на результатах вступительных испытаний. Моя цель уже близко. Вдоль длинной стены из серого камня толпился народ – несомненно, мне нужно именно туда. Протиснувшись в первые ряды, я задержала дыхание, выискивая в огромном списке свою фамилию. Теперь я знаю, как выглядит счастье – на лице расползлась блаженная улыбка – я поступила! Результаты вчерашних мучений были таковы: первые два испытания я прошла довольно успешно, что обеспечило мне уверенную позицию в середине списка одаренных. Далее рассматривались итоги по специализированным экзаменам, позволяющим выйти вперед среди соревнующихся за право учиться в Университете Чароплетства. Высокие оценки, и примерно одинаковые, я получила на факультетах зельеварения и заклинаний. Гораздо ниже мои способности оценили на факультете трансформаций, что впрочем, и не удивительно, если вспомнить казус с ужами. Таким образом, у меня даже имелся выбор, куда пойти учиться. Взвесив все за и против, я выбрала заклинателей. Уж больно неприятные взгляды на меня бросали господа зельевары, с которыми довелось иметь дело. Все-таки быть ходячим источником редкого ингредиента мне не хотелось, а профессор Найтон очень понравился. Более не сомневаясь, я уверенно направилась к столу факультета заклинаний, чтобы окончательно утвердить себя среди их адептов. Там, все так же скучая, сидел Кир и принимал документы. – Привет, – радостно поздоровалась я. Меня переполняло счастье, хотелось делиться им с окружающими. – О, мотылек, привет! – Кир с видимым удовольствием отвлекся от нудного занятия и перевел внимание на меня. – Как успехи? – Отлично, поступила! И знаешь что? Я решила учиться именно у вас. – Я рад. – Он искренне улыбнулся. – Было бы странно, если бы я не считал свой факультет самым лучшим, да? Я рассмеялась и кивнула. – Тогда ликуй, ты среди нас! – Он тоже расхохотался. – Марти, а я тебя среди тех ищу, – появившаяся, словно из ниоткуда, Вехель махнула рукой в направлении людей у заветной стены со списками. – Как результаты? – Можешь поздравлять, я с вами! К заклинателям зачисляюсь. От переизбытка чувств я кинулась обнимать приятельницу, она на миг растерялась, но потом похлопала меня по спине. – Здорово! Это дело нужно обязательно отметить, – задрав палец вверх, проговорила рыжая хитрюга. – Не возражаю! – Сейчас я могла согласиться с чем угодно, голова кружилась от счастья. – Кстати, знакомьтесь: Кир, это Вехель, Вехель, это Кир. – Ребята друг другу приветливо кивнули. Кир, к удивлению, выдал: – А я тебя знаю, ты с целительского, да? Первокурсница. Впечатлен, как вы разделались с командой прорицателей на турнире! Вехель напустила на себя важный вид: – Уже второй курс! Да, а ты, надо полагать, из заклинателей. – Четвертый год, – в тон ей ответил Кир. – Пойдешь с нами отмечать? – поинтересовалась я. Парень вздохнул: – Я бы с удовольствием, но не получится. Мне вечером отчет по практике готовить, завтра последний срок сдачи. – Жаль, – посетовала я. – Ничего, не последний день живем, – оптимистично заметила Вехель, – еще погуляем вместе. – Кир согласно кивнул и перенес мое заявление в папку с поступившими. Затем принял напыщенный вид и громко произнес: – Поздравляю вас с зачислением в ряды учащихся нашего университета! Я не удержалась и захихикала, портя ему всю важность момента. Он укоризненно сверкнул зелеными глазами и выше вздернул острый нос. Потом тоже не выдержал и рассмеялся, махнув мне рукой. – Ладно, беги, еще увидимся. Тем более теперь на одном факультете учиться будем. Мы с Вехель, перебрасываясь шуточками, вышли из здания. Мир для меня сиял всеми цветами радуги, несмотря на пасмурную погоду. – Как будем праздновать? – уточнила я у подруги. – Смотри, сейчас у меня отработка в университетском лазарете, ты пока отдыхай, а вечером пойдем гулять в город. Я знаю одно очень миленькое местечко, где можно посидеть, а после заглянем на танцы в «Драконий глаз», он недавно открылся, но все его хвалят. – Я в столице пока не ориентируюсь, доверяю твоему выбору. – Идея с танцами мне очень понравилась, как раз настроение было подходящее. – Кстати, – хлопнула себя по лбу Вехель, – ты говорила, что хочешь остаться в своей комнате после зачисления. Я кивнула. – Подойди к Витусу, договорись сделать что-нибудь общественно полезное, ты же теперь уже зачислена. Он нормальный дед, думаю, не откажет. Только гуляк и нарушителей внутреннего распорядка жуть как не любит, а остальным всегда навстречу идет. – Спасибо за ценный совет, как раз хотела с ним поговорить. Представляешь, проснулась сегодня оттого, что ко мне на кровать крысы забрались! – Меня передернуло от воспоминаний. – Да-а-а? – с сомнением протянула Вехель. – Ничего себе, не слышала раньше о подобном. А впрочем, – она махнула рукой, – эти твари всегда сами себе на уме. – Вот, расскажу Пирату, а заодно на общественных работах время скоротаю до вечера. Ладно, тогда увидимся еще, пока. – Пока, – взметнулись рыжие кудри, и подруга затерялась в толпе. А я потопала на поклон к заведующему общежитием. Витус обнаружился на крыльце жилого корпуса, занятый распеканием нерадивого адепта с подбитым глазом. Надеюсь, синяк не свидетельство того, что прозвище свое Пират получил из-за характера, а не внешности. Я подождала в сторонке, пока он закончит воспитательную работу, и робко его поприветствовала. – А, Дакаста, как успехи? – блеснул он превосходной памятью. – Поступила, – похвалилась я. – Как раз по этому вопросу к вам и пришла, ну и еще по одному. – Да? Поздравляю. Выкладывай, что там у тебя. – Он подозрительно прищурил единственный глаз. – Не хотелось бы возиться с переездом, снова таскать вещи. Нельзя ли оставить меня в той комнате, которую я сейчас занимаю? Дед понимающе кивнул и хитро заулыбался. – А я, может быть, смогу что-то полезное сделать, у меня вот и время сейчас свободное есть. – Можно, – глубокомысленно изрек Витус. – Дай-ка подумаю. А что за второй вопрос у тебя был? – Крысы! – без предисловия выпалила я и поспешила объясниться: – Понимаете, сегодня ночью ко мне в комнату пробрались крысы и жутко напугали. Нужно принять какие-то меры. Пират нахмурился: – Ну не съели же они тебя, нашла из-за чего шум поднимать. Крысы – они душа любого дома и корабля. Уйдут крысы – считай, потонули твои владения. Ишь придумала, крыс травить. Они у меня смирные, дальше подвала не ходят. – Но как же… – Дакаста, ты вроде тут жить остаться собиралась? – Да-а-а… – Я совсем растерялась от столь неожиданного подхода к извечным противникам людей и разносчикам заразы. – Тогда и разговор закончен. С работой я вот что решил: раз ты такая поборница чистоты и порядка, бери ведро и вперед мыть окна в общем зале. А я за тобой место в триста тринадцатой сохраню, – смягчил в конце речь Витус. Я вздохнула. М-да, вот тебе и Пират, вот тебе и нормальный дед. Впрочем, кошки с этими крысами, придумаю потом что-нибудь, наверняка существуют охранные заклинания от подобных незваных гостей. Главное, я с заведующим насчет комнаты договорилась, причуды же у каждого свои. Мою радость не могли омрачить ни грызуны, ни мытье окон. Жизнь прекрасна! Выполнив задание, я помылась, переоделась и теперь, поджидая, пока освободится Вехель, раскладывала вещи. Раньше я не торопилась разбирать чемодан, сейчас же самое время. Скоротав день в хозяйственных трудах и хлопотах, я чувствовала, как по мере приближения вечера внутри нарастает предвкушение праздника. Любовь к миру переполняла, готовая вырваться и затопить все вокруг. Захотелось нарядиться и приукрасить себя. Выбрав для прогулки легкую полупрозрачную блузу из нежно-голубой ткани и темно-синие облегающие брюки, с удовольствием повертелась у зеркала, разглядывая себя. Обычно я предпочитаю носить платья и юбки, считая, что штаны излишне подчеркивают ноги, привлекая повышенное внимание мужчин, но сегодня хотелось чего-то нового и необычного – прощай старая жизнь. Волосы оставила распущенными, только вплела в них веточку дикой вишни – искусно выполненную заколку, привезенную отцом из Страны Ветров. Нанесла на запястья и ключицы по капельке любимой эссенции с нежным ароматом цветов фрезии. В природе они считаются одними из самых излюбленных у множества видов бабочек за изумительный запах цветочно-древесной свежести. Все, я готова! Беззаботно покидая комнату, еще раз отметила ощущение легкой эйфории и свободы, волнами пробегающее по телу, пронизывающее каждую частичку сознания. Рассмеявшись собственным мыслям, выпорхнула в осенний вечер. И практически сразу натолкнулась на Вехель. Подруга выглядела великолепно – рыжие кудри языками пламени танцевали на плечах, если бы не чуть плутоватая улыбка, ее можно было бы принять за душу леса, настолько в ней все гармонично сочеталось. Мы притворно придирчиво осмотрели друг друга и, не сговариваясь, захихикали. – Ну что, вперед к приключениям? – Ага, – радостно поддержала я, – сегодня можно все! Прогулявшись по уютным улочкам столицы, мы засели в небольшом ресторане. Ели пирожные, пили вино и весело болтали. С Вехель было очень легко, я не переставала удивляться, как быстро мы сблизились. Я даже доверила ей историю побега из дома. Эта неунывающая особа, кстати говоря, очень рассердилась на моего несостоявшегося жениха и заявила, что окажись она в похожей ситуации, он бы еще очень пожалел, что встретился на ее пути. Первое, что пришло Вехель в голову в качестве решения проблем, – отравить горе-супруга. – Стоило ли бросать все так поспешно из-за какого-то гнусного, похотливого типа? – сдвинув брови, вопрошала она. – Вот еще! Пусть сам бы убирался с дороги. Ты знаешь, сколько существует замечательных зелий, не оставляющих следов после использования? – Рыжая мечтательно закатила глаза. – Тебя послушать, так подумаешь, что ты не на целителя учишься, а на отравителя, – поддразнила я подругу. – Я и болезней смертельных знаю немало, благодаря которым можно на тот свет отправить, не вызвав ни малейшего подозрения, – заговорщически прошептала Вехель, отчаянно гримасничая. Возможно, это должно было показаться странным или страшным, но меня только развеселило – жалости к сыну наместника я ни капельки не испытывала. Глядя на девушку, казалось невозможным определить, шутит она сейчас или говорит правду, но именно в том и заключалась ее притягательная особенность. – Так что мы бы еще посмотрели, кому из нас двоих не повезло, – закончила Вехель мысль. – Ты теперь ничего не бойся, у тебя есть я! – Она подмигнула и допила вино. – Если он до тебя доберется, только скажи, я устрою ему теплый прием. – Губы Вехель изогнулись в зловещей улыбке, а я подумала, что рыжую бестию с невинным личиком и коварным характером лучше иметь в друзьях, нежели во врагах. – Расскажи о себе, – попросила я. – Да нечего особо, – отмахнулась подруга. – Родилась в Вольных Землях, сама знаешь, как там неспокойно, вся моя семья погибла, а я сбежала в империю, поступила в ШтУЧКИ, дальше и так понятно. – Ого, прости, я не знала. – Глупости, я давно уже перевернула эту страницу жизни. Нельзя вечно сидеть на пепелище старых воспоминаний, так и умом тронуться недолго. Так что я предпочитаю смотреть вперед и брать от жизни все возможное. – Сильная ты! – искренне восхитилась я. – Другие там не выживают. Ну что мы опять о грустном, у нас вообще-то праздник сегодня и повод замечательный, давай еще по бокалу закажем? Я согласно кивнула. – Праздник? Повод? Милые дамы, я не ослышался? К нам подсел светловолосый парень с правильными чертами лица, голубыми, как ясное небо, глазами и ослепительной улыбкой. Вехель вопросительно вскинула бровь и с вызовом посмотрела на нахального кавалера. Зато я отчего-то весьма впечатлилась идеей разнообразить нашу тесную компанию. – Не ослышался, мы празднуем начало новой жизни, – щедро поделилась я радостью с незнакомцем. – Я в Университет Чароплетства поступила. – Ого, действительно повод, – поддержал он меня. – Значит, вы из тех самых «штучек»? Приятно познакомиться, я Ник. А вон сидят и стесняются мои друзья. – Он понизил голос до шепота: – Вы нам очень понравились, но только я осмелился подойти. Мы с подругой повернули головы в указанную Ником сторону и придирчиво оглядели его приятелей. Трое симпатичных молодых мужчин, поймав изучающие взгляды, помахали нам. – Отчего же они стесняются? Мы вроде на людей не бросаемся, сидим тихо-мирно, общаемся, – решила пококетничать Вехель. Я тут же захихикала, припоминая тему недавнего разговора об отравлениях и смертельных болезнях, ниспосланных на неразумных особей мужеского пола. И правда, безобиднее нас только птички. – Вы не будете против, если я их позову присоединиться? – Не будем, – великодушно разрешила я, сдвигаясь чуть в сторону. Вскоре за нашим столом стало довольно тесно, отчего Нику пришлось практически вплотную притереться ко мне. Его друзья отличались лишь цветом волос, глаз да одеждой, а так все как на подбор ухоженные и улыбчивые. Мы друг другу представились, и ребята заявили, что обязательно должны угостить нас чем-нибудь вкусненьким, чтобы закрепить знакомство. Возражений не последовало. С новыми приятелями стало еще веселее, они постоянно рассыпались в комплиментах, перемежая их шутками и необременительной болтовней. Настроение порхало радужной бабочкой, хотелось пуститься в пляс, о чем я тут же громко и заявила: – Мы же в «Драконий глаз» собирались, хочу танцевать! Вы с нами? – Всенепременно, – откликнулся Ник. – Разве мы можем пропустить такое развлечение? Говорят, там каждый вечер организовывают увлекательные магические представления на потеху гостям. – О, – восхитилась я, – тем более, идемте скорее! Наша шумная компания из шести человек дружно отправилась на поиски приключений. Как-то выходило, что Ник все время под тем или иным предлогом касался меня: то под локоток поддержит, то прядку волос за ухо заправит. Но вместо того, чтобы аккуратно намекнуть ему на то, что так делать не следует, и держаться поближе к Вехель, я продолжала делать вид, что ничего не замечаю. В Пекло, надоело быть примерной девочкой. Если мне происходящее нравится, почему я должна отказывать себе в удовольствии? Окружающее пространство, казалось, переливалось цветными всполохами, на душе было легко, а в голове ясно. Не переставая хихикать, я вошла в «Драконий глаз». Ха, тут люди определенно понимали толк в развлечениях. Тело сразу откликнулось на зажигательные ритмы громкой музыки. Нетерпеливо подпрыгивая, я ожидала, пока все расплатятся за входные билеты и начнется самое интересное. Большое темное помещение без окон, под высоким куполообразным потолком которого ярко пульсировали цветные магические шары, до неузнаваемости искажая все тени и цвета. В центре зала на круглой площадке под сменяющие одну за другой мелодии бойко отплясывал народ. Справа разместилась длинная стойка с высокими стульями, за ней виднелась богатая галерея разнообразных бутылок. Слева располагались мягкие диванчики и низенькие столики. Но самой главной особенностью заведения, привлекающей сюда посетителей, стала живая декорация: по залу беспрепятственно во всех направлениях перемещались призрачные картинки с пейзажами. Выглядело это настолько нереально и впечатляюще, что дух захватывало. Вот ты стоишь в окружении густой зелени лесов, любуясь сочной травой и пестрыми цветами, среди которых порхают красивые бабочки, а в следующий момент уже окружен бескрайней синевой морских просторов, обернулся – и выжженная солнцем пустыня грозит поглотить тебя в безликих песках. Образы накладывались поверх окружающей действительности, словно я находилась одновременно в двух мирах. Когда еще выпадет возможность от души потанцевать, например, на заснеженном горном плато, где компанию составят только ветер да парящие в небе хищные птицы? Страшно представить, сколько стоило создание такого уровня иллюзий хозяевам заведения. Но оно того стоило, от восторженных посетителей отбоя не было. – Потрясающе! – прокричала я в ухо склонившемуся надо мной Нику и дернула за рукав Вехель. – Тут так здорово! Подруга согласно кивнула. Забыв обо всем и обо всех, я устремилась в самый центр магического безумия, перед глазами мелькали картинки, яркими пятнами в голове вспыхивали незнакомые образы, я чувствовала себя невероятно счастливой и невесомой. Меня, словно вода камень, огибала танцующая живая толпа, кто-то приходил, кто-то уходил, я не замечала лиц, полностью увлеченная новыми ощущениями. Партнеры сменялись, а я продолжала двигаться, не чувствуя ни усталости, ни желания останавливаться. Из блаженного состояния всеобъемлющей гармонии меня вывела резкая боль, пронзившая плечо. Я сфокусировала взгляд на причине, вызвавшей неприятное чувство. Выдираясь из другой, такой сладкой реальности, с раздражением заметила перед собой высокую стройную блондинку, что-то злобно мне выговаривавшую. Но окончательно разозлило то, что именно она своими острыми ногтями яростно вцепилась в меня, будто вознамерилась поиграть во взбесившуюся кошку. До затуманенного музыкой и эффектом иллюзий разума постепенно дошел смысл ее слов. – Ты, мерзкая вертлявая голодранка, по какому праву трешься об моего парня? Пошла вон, отребье! Чтобы я тебя рядом с ним больше никогда не видела, поняла? Что? Это мне? Да что она о себе возомнила, нашлась тут королевна. Ярость мгновенно затопила сознание. Я никому не позволю так с собой обращаться! Сейчас мы посмотрим, кто есть кто. Без предупреждения, не вступая в спор с явно сумасшедшей, мнящей себя центром вселенной девицей, я с размаху заехала ей по лицу. Пощечина вышла на славу – блондинка заткнулась, видимо, не ожидая от меня подобного поведения, и только хватала ртом воздух да хлопала глазами. Я от души расхохоталась, глядя на заносчивую куклу, получившую отпор. Когда она проморгалась и пришла в себя, то не нашла ничего умнее, как попытаться вцепиться мне в волосы. Ну точно, я прямо стою и жду, когда ее высочество соизволит напасть. Легко увернувшись от столь предсказуемого действия, я с удовольствием подставила ей подножку. Незнакомка нелепо взмахнула руками и с визгом рухнула на пол, рискуя оказаться затоптанной танцующими. В нашу сторону уже спешили Вехель, новые приятели и какие-то незнакомые лица. Я еще успела присесть около обидчицы, намотать ее волосы себе на кулак, вызывая у нее на лице болезненную гримасу (а может, это ее от злости так перекосило – плевать), и четко, внятно, так, чтобы она даже среди окружающего нас хаоса расслышала каждое слово, произнесла: – Ты, глупая курица, я твоего парня не знаю, и даром он мне не нужен. Но вот разговаривать со мной подобным тоном, да еще и задевать, я тебе не позволяю. Так что это ты запоминай: Мартинити Дакаста никого и ничего не боится, и если ты еще раз позволишь себе нечто подобное в мой адрес, обещаю, на твоем личике останутся долгоиграющие следы. Я резко встала, а в следующий момент до нас добрались все заинтересованные. Ник приобнял меня за плечи и попытался увести. Девицу подняли, она сыпала ругательствами и порывалась продолжить потасовку, удерживаемая одним из своих друзей. Вехель лаконично и решительно заявила: – Уходим! Никто не возражал. Не знаю, как остальным, а мне захотелось на свежий воздух. Впрочем, инцидент с ревнивой дамочкой нисколько не испортил замечательного настроения, наоборот, в крови закипел азарт, захотелось совершить безумство. Парни всю дорогу с жаром обсуждали произошедшее, восхищаясь, как я осадила наглую девицу. Что странно, обычно сама никому не дающая спуску Вехель смотрела растерянно и озадаченно, никак не характеризуя мой поступок. Я то и дело ловила на себе ее обеспокоенный взгляд. До слуха донеслась дивная музыка. Я скинула руку Ника с плеча и обогнала компанию, желая посмотреть, что за талантливый музыкант играет в ночи. И в немом восторге замерла около изящного фонтана – несколько бардов развлекали поздних прохожих своим мастерством. Думаю, место они выбрали не случайно – волшебство мелодии идеально дополняли струящиеся потоки воды, подсвеченные магическими огоньками. Перебор струнных постепенно заводил слушателя в грезы дивной культуры загадочного народа Страны Ветров, все ускоряя темп и заставляя душой тянуться за прекрасными звуками. Затем осторожно подключались ударные: робко, словно только пробуя силу, они оттеняли мелодию, добавляя ей таинственности и глубины. Дальше главную партию выводила скрипка, заставляя сердце сжиматься от непонятной тоски по чему-то утраченному и очень личному, одновременно погружая тело в сладкое томление, обещая награду всем, кто сумеет дождаться. Плавные переливы чередовались с активным доминированием, инструменты сменяли друг друга, уступая место, давая каждому сыграть свою партию, пропеть своим голосом. После чего снова сливались в единой гармонии. Прежде чем успела подумать, всем своим существом потянулась навстречу удивительной магии звука. Вот оно, мое безумство! Купаясь в ласковом трепетании нот, я подставила разгоряченное лицо под холодные струи воды, всецело отдаваясь во власть ощущений. Плавность движений, мягкость изгибов, нежность языка тела – волшебная ночь, волшебное сияние света, волшебная музыка и мой волшебный чувственный танец. Я не замечала ничего и никого вокруг, только невообразимая легкость и обостренное до предела восприятие. Казалось, я растворяюсь в мелодии, а стекающая по телу вода очищает саму душу. Так хорошо мне еще никогда не было. (обратно)Глава 7
Рантар
Не многим известно, что территория университета гораздо больше, чем указана на картах. Пространство в умелых руках мага способно менять себя и расширяться по его желанию. Так, в парке есть ворота, через которые преподавательский состав каждый вечер уходит на отдых. За ними находится целый мир, скрытый от посторонних глаз, где многие из штатных магов приобрели земельный надел и возвели на нем свою, пусть и маленькую, крепость. Учащимся в заповедный край вход закрыт, им предоставляются общежития. Рантар презрительно скривился: что творилось в общежитиях при университетах, он знал очень хорошо. В закрытых же училищах строгая дисциплина царила не только на занятиях, но и в местах отдыха. Асти недовольно поморщился – ему предстояло целый год гонять своих воспитанников из женских спален. В голове тут же промелькнул образ фиолетового мотылька, заворожившего своей искренностью. Недавно магу даже показалось, что у входа в университет он видел крылья бабочки. После этого Рантар решил не оттягивать визит к Лисане – красавица всегда дарила свою ласку, стоило судьбе забросить его в Карфу. Но в ее дом он заглянет чуть позднее, пока же предстоял нелегкий разговор с ректором университета. По пути Асти успел посмотреть на владения, принадлежащие теперь ему. Голый пятачок земли не впечатлил, так же, как разрешение на строительство не смогло изменить мнения мага. Ректор Ишидан Лао поступил мудро, но Рантар, узнав о щедром даре, лишь скривил губы – его всеми правдами и неправдами пытались удержать на месте декана факультета боевой магии. К сожалению, принесенная империи давняя клятва ограничивала мага в свободе действий – до того момента, как он выполнит свой долг перед страной, ему придется подчиняться, хотя он и привык делать все по-своему. Но даже присяга трону на крови не могла превратить Асти в безропотного вассала – о его своенравном характере знало все руководство и высшие круги магистрата. Нет, Рантар понимал, что придет время и он где-нибудь осядет, но всегда казалось, что подобное событие произойдет не скоро. Однако судьба внесла изменения в планы мага. Пнув ногой сухую ветку, Асти вновь огляделся – хитрый лис Лао подарил пустырь, окруженный валунами. Ничего удивительного в этом маг не видел, родиной Ишидана была Страна Ветров, одно из государств Великой Степи, а те славились не только способностью к плетению интриг, но и прижимистостью. Рантар окинул внимательным взглядом небольшой преподавательский городок. Дворец ректора находился на возвышенности, демонстрируя, кто здесь хозяин. Его дом являл собой образчик традиционной архитектуры Страны Ветров: четыре здания, обращенные фасадами внутрь, по сторонам прямоугольного двора. На родине Лао такой способ строительства был широко распространен из-за пыльных бурь, здесь же ректор просто показал всем, кто он и откуда. Ишидан, в прошлом тоже боевой маг, в отличие от Рантара не любил участвовать в сражениях непосредственно, предпочитая наблюдать издалека. Он был мастером кукол, любой материал в его умелых руках превращался в смертельное оружие. Асти хорошо помнил, как детища Лао с полным отсутствием эмоций шли на бой, а их творец лишь улыбался, так же не испытывая жалости к врагам. Вообще, нынешний ректор ненавистного университета, а прежде тот, кто не раз прикрывал в бою спину, всегда отличался своеобразным мышлением – сказывалось его происхождение. Рантар никогда не мог определить с точностью, все ли, что хотел, сказал его друг или держит в голове еще пару мыслей про запас. Манера Ишидана изъясняться загадками частенько приводила в бешенство, зато хитрому лису Асти доверял как себе, за то и ценил его, и на многое закрывал глаза. Вот и теперь ректор, давно отошедший от прежних дел и обустроивший свою спокойную жизнь, не лишенную власти, плел очередную интригу. И Рантару в ней была уготована роль его соратника, но уже на академическом поприще. Только самому магу это очень не нравилось. На подходе к усадьбе Асти заметил ожидающих его слуг. Молчаливые и во всем покорные хозяину куклы в традиционных одеждах Страны Ветров мгновенно склонились, приветствуя гостя. – Господин ждет вас, – не разгибаясь, произнесла одна из них. Рантар не любил раболепия, а показное почтение големов раздражало его еще больше. Зачем все это – Асти не понимал, но давно привык к причудам друга, предпочитая лишний раз не заострять на них внимания. – Прошу следовать за мной, – вновь подала голос кукла и быстрыми шагами устремилась в дом. Асти уже доводилось бывать в похожих строениях. Из всего великолепия, что он там видел, больше всего запомнились двери, открывающиеся не внутрь и не наружу, а удобно разъезжавшиеся в стороны вдоль стены. Ректор Лао нашелся в самой дальней комнате своих обширных владений. Он, как это было принято среди его народа, сидел на полу перед низким столиком и смаковал чай из фарфоровой чашечки. На хозяине красовался традиционный халат темно-синего цвета с вышитыми причудливыми символами. Черные волосы, собранные в тугой узел, удерживались золотой шпилькой с драгоценными камнями. Давненько судьба не сводила их вместе, но Ишидан совсем не изменился – такой же невозмутимый и загадочный. – Пусть солнце освещает ваш путь, Рантар Асти, – склонил голову Лао. Его гость на это лишь хмыкнул – безукоризненные манеры и дань традициям, еще одна неискоренимая черта друга. – Пусть ветры перемен никогда не коснутся ваших земель, милорд Лао, – в тон ему ответил Асти. Ишидан слегка качнул головой, показывая, что услышал Рантара и его обращение «милорд». Это была своего рода издевка над выходцем из Страны Ветров, вроде как Асти выказал уважение, но тут же и напомнил, что тот чужак. Накопившееся раздражение от ситуации, в которой оказался Рантар, наигранного спектакля с дарением земли, попыток хитрого лиса сделать вид, что все идет своим чередом и он не понимает, как на самом деле ко всему этому относится его друг, выплеснулось на ректора прежде, чем маг успел подумать. – Присаживайтесь, – Лао вежливо указал на противоположную сторону стола. Рантар опустился на пол и посмотрел ректору в глаза. Напротив сидел хищник, матерый и знающий себе цену. Судя по взгляду, друг определенно затеял очередную многоходовую игру. Те же, кто не был знаком с Лао столь близко, попросту боялись хитрого лиса, на них он наводил необъяснимый ужас. Миндалевидный разрез глаз Ишидана создавал впечатление, что тот постоянно наблюдает за гостем, словно ждет от него чего-то, но понять, о чем думает ректор в такой момент, было совершенно невозможно. – Желаете чаю? – вежливо спросил Ишидан. – У меня есть отличный сорт с южных склонов горы Мо, в это время он особенно приятен, – закончил мысль Лао, а потом посмотрел в окно. – Осень. – Шифу… – Можешь обращаться ко мне «милорд», я не в обиде, – мягко заметил ректор, а Асти выругался про себя. Что стоило ему сдержать порыв и быть вежливым с самого начала? Зато друг перешел на «ты» – верный признак того, что церемониальная часть завершена и можно переходить к делу. – Шифу Лао, мне хотелось бы обсудить мое назначение на должность декана факультета. – Ты видел землю, которую выделил совет университета? – неожиданно спросил Ишидан. Рантар оценил ход. Он-то прекрасно знал, что совет без дозволения ректора ничего делать не станет. – Видел, впечатлен. Дверь плавно отошла в сторону, и в комнату вошла одна из кукол Лао с подносом в руках. Эта отличалась от слуг у входа, потому как выглядела более человечно и была выполнена из фарфора. При каждом ее шаге слышался легкий перезвон. Фигура, движения – мастер все продумал до мелочей, только лицо у куклы отсутствовало. – Вот и чай. – Ректор взмахнул рукой, подзывая слугу. – Почему без лица? – не сдержал любопытства Рантар. – В саду моего сердца давно цветет единственный лотос, – спокойно ответил Лао. – Лишь ее лицо я хочу видеть рядом с собой. Чтобы хоть как-то скрыть неловкость, Рантар отхлебнул чая и снова мысленно отругал себя, на сей раз за любопытство. Однако он и не ждал подобных откровений от всегда очень прагматичного и расчетливого Ишидана, на памяти мага тот никогда не отличался особым трепетом перед слабым полом. – Да, что касается назначения… Прими его как вызов. – Вызов? Я не желаю… А, Пекло! Я просто не желаю ни этой должности, ни этого назначения! – А если посмотреть на это под другим углом? Прежде всего, это вызов твоей выдержке и разуму, – ледяным тоном произнес Лао. – Друг мой, тебе давно пора усмирить нрав и научиться жить в согласии с миром. Один меч никогда не остановит сотню врагов. – Какого демона? У меня дел по горло, Управление навешало задач, а тут еще игра в преподавателей. Неужели не нашлось другой кандидатуры? – Знаете, декан Асти, я очень люблю наблюдать за водой в озере. – С легкой полуулыбкой Лао вновь перешел на тон мудреца в излюбленных пространных обсуждениях, одновременно подчеркивая своим обращением, что уже все решено. – Древняя стихия завораживает силой и мощью, а еще спокойствием. Но стоит бросить камень, как озерная гладь меняется. Картина, которую пишет сама жизнь, приобретает новые штрихи. – Шифу Лао, я не очень… – Камень, брошенный в одном конце озера, вызывает волну и изменения в другом. «Кисть мертвеца», что выкрали последователи Зогарда, лишь один из кругов на водной глади, – безмятежно закончил мысль хитрый лис. – Тебе что-то известно об этом? – разом забыв все попытки сохранить вид официальной встречи, удивился Асти. – Что, если тот, кто бросил камень в озеро, здесь? – вопросом на вопрос ответил Ишидан и отпил чая. – Проклятье, только этого еще не хватало, – севшим голосом выругался Рантар. Ишидан поморщился, невоздержанный тон друга ему не нравился, но он понимал, какие демоны сейчас терзают его разум. – Вот ты сам себе и ответил о причинах своего здесь появления. Асти уходил от гостеприимного ректора с головной болью. Для себя он вынес из разговора две вещи. Первая и самая, как ему казалось, важная – последователи Зогарда каким-то образом проникли в университет. Теперь становилось ясным, зачем его назначили деканом факультета, не сняв при этом основную миссию. Вторая – он никогда и ни при каких обстоятельствах не поселится в Стране Ветров. Пускай Великая Степь манит своими тайнами других, ему же хватило беседы под чай с Ишиданом Лао. Оказывается, маг успел подзабыть манеру общения этого интригана. Чтобы выкинуть из головы пространные речи ректора, Асти решил выпить нечто более крепкое, чем напиток из высушенных листьев. На подходе к трактиру его перехватила рыжая девчушка: – Помогите, прошу вас! – Она вцепилась в руку мага мертвой хваткой. – Тише, милая, – успокаивающе проговорил Рантар, пытаясь высвободиться из пальцев незнакомки, но та держалась цепко, как кошка. – Пожалуйста, может быть, хоть вы окажетесь не таким, как другие?! Она же не ведает, что творит! «Не мой день», – подумал Асти, отправляясь на спасение прекрасных дам.Ведьма и бес
– Мой повелитель, – томно произнесла Шэдар. – Позвольте мне, прошу! Ведьма, одетая в полупрозрачное платье, медленно опустилась на колени перед троном. – Мой повелитель, чего вы желаете? Позвольте мне исполнить любые ваши мечты. Шэдар медленно провела руками вдоль своего тела, после чего ее ладони погрузились в мягкий ворс ковра, и она соблазнительно изогнулась. – Какой вы желаете меня, дикой или покорной? – промурлыкала ведьма и медленно провела языком по губам.– Вставай, живо! – тон Шэдар никак не вязался с образом. Бес недовольно поморщился во сне и произнес с отчаянием: – Покорной! Я хочу тебя покорной! Ведьма усмехнулась, подошла к хвостатому и, наклонившись, прошептала: – Только в снах. Рука женщины сомкнулась на горле беса, и тот очнулся от грез. – Шэдар, – прохрипел бес. – Что ты творишь? – Я? – удивиласьведьма, сжав пальцы сильнее. – Прости! – задыхаясь, выдавил из себя рогатый. – За что? – мягко спросила Шэдар. Бес, перед глазами которого промелькнула вся жизнь, натужно просипел: – Зелье же не подействовало. Резкий приток воздуха заставил его закашляться, взгляд беса встретился со взглядом ведьмы, и хвостатый понял, что проговорился. – Ты все неправильно поняла, – замахал он руками, пятясь назад. – Оно не подействовало, значит, ничего не было! – привел свой главный аргумент несчастный. – Не знаю, что ты подлил Дакасте, бес, но ее здесь нет. Девчонка пропала, хотя должна спать в своей кровати после тяжелого дня. – Шэдар, – покровительственно произнес хвостатый, – это ты побитая жизнью… э-э-э, опытная, да, опытная. Наша крошка еще дитя, ей нужен праздник, наверняка где-нибудь гуляет. – К вопросу о зелье мы вернемся позднее, – пообещала ведьма, недобро посмотрев на соседа. – Сейчас надо найти глупышку. – Она может быть где угодно… – У нас ее кровь, бес. Выследить не проблема. – Глаза ведьмы вспыхнули потусторонним светом, и хвостатый громко сглотнул – такую Шэдар он боялся до дрожи в коленях. Ведьму поглотил азарт охоты, она заняла место у руля, и книга в одно мгновение превратилась в птицу, которая с громким карканьем взлетела. К тому времени, как ворон умудрился открыть окно, дверь в комнату распахнулась. Ворон только потрясенно раскрыл клюв, глотая возмущенное «кар-р-р», и резко вспорхнул на шкаф. Оттуда узникам открылась удивительная картина, которую хвостатый охарактеризовал двумя словами: – Девка-то огонь! Шэдар потрясенно молчала. Больше всего ведьма ненавидела, когда рушатся планы, неожиданные повороты выводили ее из себя. Вот и появление знакомого мага, на руках которого лежала Мартинити, выбило почву у Шэдар из-под ног. – Ты посмотри, что творит, – восхищенно присвистнул бес, когда девчонка чуть не разорвала рубашку на Асти. – Меня больше интересует, что он здесь делает, – недовольно произнесла Шэдар. Опытная ведьма всегда и во всем искала подвох. – Я чувствую, что здесь нечисто. – Гляди, как в шею ей впился, ну чисто упырь! Помнишь, нас такой по деревне как-то гонял? Ведьма поморщилась – этот досадный случай она предпочла бы забыть. В облике птицы ей тогда пришлось приложить немало усилий, чтобы уйти от мертвой твари. Сладостный стон Дакасты вернул Шэдар к действительности. Похоже, он отрезвил и мага, тот резко поднял голову и посмотрел девчонке в глаза. Что он сумел разглядеть в потемках, ведьма и бес не узнали, но, выругавшись, мужчина швырнул Мартинити на кровать и вышел, громко хлопнув дверью. – Проклятье, – выругалась Шэдар. – Почему он отступил? Ворон стремительно спорхнул со шкафа и приземлился на спинку кровати. Вытянув шею, заглянул в глаза девушки: ее расширенные зрачки о многом поведали ведьме. – Так что ты там ей подлил? – ласково спросила она беса. – Птичка, – глупо улыбаясь, произнесла Мартинити. – Спи, дитя, – прошептала Шэдар, тратя силы на заклинание. Колдовать в облике птицы она могла, но давалось это с трудом. – Так что ты подлил ей? Цок. Цок. Бес осторожно отступал от ведьмы, понимая, что бежать некуда. (обратно)
Глава 8
Рантар
Не раз Рантар убеждался, что не стоит помогать хорошеньким девушкам – от них слишком много проблем. И теперь, следуя за рыжеволосой лисой, он вновь вернулся к этой мысли, предвидя неприятности. Наверняка придется применять силу, а драться ему сейчас не хотелось. Вечер у ректора в гостях утомил так сильно, что бороться с драконом, кем бы он ни был, казалось глупостью. Его утешало лишь одно: позвавшая на помощь явно владела магическим даром, а значит, вполне могла оказаться адепткой университета. За то время, пока Рантар спешил за неизвестной, он успел перебрать в уме все возможные варианты развития событий. Но жизнь вновь приготовила сюрприз – на площади, в фонтане Трех китов, танцевала мечта. В свете магических огней медленные движения стройной фигурки завораживали. Плавные изгибы женского тела, ласкаемого тонкими струйками льющейся воды, будили нечто дикое, что таится в каждом мужчине. Девушка же, не обращая внимания ни на кого, просто вдохновенно танцевала и счастливо улыбалась самой себе. Несколько уличных музыкантов с удовольствием играли легкую манящую мелодию. И все это было бы очень хорошо, если бы не было так неправильно. Рантар тряхнул головой, прогоняя наваждение, отстраненно подметил, что уже довольно холодно для подобных подвигов. Когда же мечта повернулась к Рантару лицом и он узнал ее, мага обуяла сильнейшая злость. Мотылек, чуть не сгоревший в его объятиях, вновь повстречался на пути. Асти мгновенно вспомнил, в чем она обвинила его в тот раз, и вот бесстыдница опять кого-то завлекает. Обманчивый свет от парящих над бабочкой фиолетовых огоньков еще больше подчеркивал прозрачность плотно облепившей грудь ткани, оттенял разметавшиеся дивные волосы, создавая иллюзию нереальной, сошедшей с небес нимфы. Чужие взгляды на девичьем стане, который практически не скрывала промокшая насквозь рубашка, вызывали у Рантара раздражение. Он поймал себя на мысли, что только ему дозволено смотреть на прелести мотылька. – Сделайте что-нибудь! – привлекла к себе внимание мага рыжеволосая лиса. – Ей нравится, – пожал плечами тот и продолжил наблюдать, мысленно убивая каждого, кто посмел бросить в сторону танцовщицы хоть один полный вожделения взгляд. – Вам тоже, – процедила девушка. – Еще чуть-чуть, и сожрете ее глазами. Вот только останется вам хоть что-нибудь после них? – Она указала куда-то рукой. Рантар повернул голову в указанном направлении и понял – пора вмешаться. Из-за угла вышли трое наемников, ждать от них простого просмотра разыгравшегося представления, как это делали остальные, не приходилось. Тем временем ожившая мечта, вторя музыке, соблазнительно прогнулась, удивительным образом балансируя на грани, отделяющей ее от падения в воду. По толпе зрителей пронеслись восхищенные возгласы. Асти зарычал и как безумный бросился к фонтану, в мозгу билась одна мысль: «Мое!» Рантар уже подскочил к нарушительнице спокойствия, когда чей-то кулак отвлек его внимание – собственнические порывы не были чужды и остальным присутствующим. Неизвестно, сколько бы продолжалась потасовка, в центре которой танцевала искусительница, но Асти вспомнил, что он маг. Это решило дело. Кто не успел убежать, лежал на мостовой без сознания, а победитель уносил добычу, ластившуюся к нему, как кошка. Четверо смазливых парней вдруг вспомнили о чести и попытались преградить дорогу, робко блея что-то про «знакомы» и «позаботимся». Рантару хватило одного многообещающего взгляда в их сторону, чтобы они мгновенно передумали вставать на пути. Правильно, сейчас его лучше было не злить. – Куда? – Рыжая девчонка заслонила дорогу. – Прочь! – Рантар, еще терзаемый жаждой обладания, не мог мыслить здраво. – Не пущу, – уперлась та. – Либо несите ее домой, либо я позову стражу. Девица явно блефовала, никого она не позовет, иначе давно бы уже так и поступила. Их первых и скрутят за нарушение общественного порядка. Но упоминание о страже отрезвило Рантара, он очнулся – похищать мотылька в его планы не входило. Маг развеселился от подобной угрозы, мысленно рисуя заголовки утренних газет: «Боевые маги – звери, помешанные на крови и похоти» или того хуже – «Распутный декан совращает юную прелестницу». И почему его угораздило опять столкнуться с этой ненормальной? – Веди, – приказал Асти, забирая из рук настырной девицы предложенный плащ и накидывая на плечи Мартинити. Узнав от рыжей, где живет ее подруга, он нахмурился. Если в таком состоянии танцовщица заявится в общежитие, то завтра же будет выставлена из университета. Всю дорогу маг размышлял о подозрительной встрече с обманчиво невинной девушкой. Она почти сразу затихла у него на руках и теперь сладко посапывала. Асти не давала покоя мысль: что забыла бабочка в ШтУЧКИ? Маг никогда не верил в случайные совпадения. Все-таки он ошибся тогда, и кто-то послал девицу по его душу! Рантар подавил вспышку гнева и холодно рассудил: разумнее держать подобных шпионов при себе, чтобы проще было контролировать. Решение пришло само собой – доставить девушку домой, не вызвав переполоха. – Корпус, комната? – коротко бросил Асти, хмуро глядя на рыжую спутницу. Вежливо выслушал ответ, потом холодно проинформировал: – Я позабочусь о ней. – Но вы… – Я неясно выразился? – раздраженно вскинул бровь Асти. – Как вы попадете на территорию университетского городка? – не сдавалась хитрая лисица, не желая оставлять подругу в руках неизвестного мужчины. – Вот это не твоя забота. Ты умоляла о помощи – я помогаю. Рыжая недоверчиво покосилась на дремавшую Мартинити, потом на мага, казалось, она уже пожалела об опрометчивой просьбе. – Ну, – поторопил ее Асти, – чего ты ждешь? Возвращайся к себе. Все будет с твоей подружкой нормально. – Я не оставлю… – Оставишь, иначе я пожалуюсь куратору твоего курса. Ты ведь целительница, лиса? Девушка в растерянности захлопала ресницами, совершенно не ожидая от незнакомца подобной осведомленности. Его властный голос и выражение лица не давали повода сомневаться – он не шутил и действительно имел полномочия, о которых лишь вскользь упомянул. Вехель мысленно прокляла этот вечер, портить репутацию в университете ей было категорически нельзя. Надежду вселяла только одна мысль – странный мужчина в таком случае должен принадлежать к преподавательскому составу, а значит, Марти действительно окажется в своей комнате в целости и сохранности. Рантар, проследив за реакцией девчонки, удовлетворенно хмыкнул, он попал точно в цель. Было что-то еще во взгляде рыжей лисы, он уже встречал подобное, и не единожды. Впрочем, конкретно эта девушка волновала мага сейчас меньше всего, равно как и ее тайны. – Ступай, – равнодушно велел Рантар, разворачиваясь в противоположную сторону. Ему предстояло пройти другим, более коротким и надежным путем, никто не должен заметить ни самого Асти, ни его ношу. – Вот мы и остались вдвоем, мотылек. – На его губах расцвела победная улыбка. Черты лица хищно заострились, выдавая истинную сущность коварного, привыкшего всегда добиваться поставленной цели человека. В голове мага уже зрел план, как использовать бабочку в своих интересах. Пройти через главные ворота на территорию университета Асти не составило труда, иллюзии всегда получались у него на славу. С проникновением в общежитие проблем тоже не возникло – мимо охранных чар и бдительного смотрителя Рантар прошел с легкостью разведчика. Осуществляя задуманное, маг чувствовал прилив сил и с удовольствием применял врожденную изворотливость. Пинком захлопнув дверь триста тринадцатой комнаты, так как руки по-прежнему были заняты девушкой, он осмотрелся. Показалось, что около окна мелькнула тень, похожая на птицу. Звук закрывшейся двери потревожил сон мотылька, она вздрогнула и тут же открыла чудесные глазки. Прежде чем Асти успел что-либо сообразить, Мартинити с упорством дикой кошки вцепилась в мага и принялась покрывать поцелуями, жадно ища губы и прижимаясь всем телом. Если бы он был водой в пустыне, то мотылек – путником, искавшим ее. Асти накрыло волной острых чувств: желанием, что недавно снедало его изнутри, предвкушением от незабываемой ночи, ведь девчонке явно не впервой завлекать в свои сети, и, наконец, хищник внутри требовал довести некогда начатое до конца. «Мое!» – рычал зверь. Наплевав на все, Рантар приготовился сполна утолить жажду Мартинити, но прежде он должен был напиться сам. Тонкий, едва уловимый цветочный аромат, исходивший от девушки, сводил с ума. Маг с гортанным стоном впился ртом в прелестную шейку бабочки, на что получил немедленный отклик. Девушка в его руках задышала чаще, ее руки еще крепче обняли мага, впиваясь острыми коготками в спину. Нечто горячее и тягучее начало скручиваться в тугую спираль внутри Асти, реагируя на каждое страстное прикосновение Мартинити к его телу. Сегодня она сама готова была взять на себя инициативу, и Асти это только приветствовал. Ощутив, как в нетерпеливом порыве хрупкий мотылек пытается разорвать его рубашку, маг хрипло рассмеялся. Но уже в следующий момент ему стало не до смеха – природное чутье завозилось в груди в самый неподходящий момент, ощущая подвох. Перед мысленным взором Рантара встал образ заплаканной, растерянной и напуганной девушки, такой не похожей на ту, что с удовольствием извивалась сейчас в его объятиях. В призрачном свете луны он поймал безумный взгляд своей искусительницы, она призывно застонала. Асти резко выпрямился и, обхватив лицо Мартинити ладонями, заглянул в глаза, ища в них ответы. В темноте маг видел отлично, ни полумрак комнаты, ни манящая улыбка мотылька не смогли помешать ему обнаружить истину. Теперь становились понятны все странности девчонки – взгляд одурманенного Рантар умел отличать. Выругавшись, Асти бросил свою добычу на кровать и покинул комнату. То, что мотылек любит запретный нектар, очень разозлило мага. И хотя теперь он разгадал причину ее противоречивого поведения, вновь чувствовал себя обманутым. Сколько раз еще эта распутница обманет его, поманив и не выполнив обещания? Рантар с досадой ударил кулаком по стене общежития. В следующий раз ей не удастся выскользнуть из его сетей, больше он ей такого шанса не предоставит. Бабочка сама прилетела на его луг и никуда не исчезнет – он не отпустит. Все равно маг собирался держать ее как можно ближе, пока не выяснит, по чьей указке девушка проникла в его жизнь. – Что может быть ближе моей постели? – вслух произнес Асти. Участь Мартинити определилась: находиться под присмотром мага и днем, и особенно ночью. Его враг жестоко просчитался, нанимая на работу хрупкое создание, зависимыми людьми управлять всегда легче. В ближайшее время Рантар выяснит, на кого работает девчушка и какие цели преследует. Лицо мужчины озарила предвкушающая улыбка, он уже представлял, как будет играть с маленькой и такой пылкой бабочкой. Сейчас же Асти навестит свою давнюю знакомую Лисану – он справедливо полагал, что заслужил приятное завершение тяжелого дня и сумасшедшего вечера. Все дела маг оставил на потом. «Нужно как можно реже встречаться с Ишиданом, – подумал он, – только после разговоров с ним я совершаю глупости».Мартинити
Возвращение к реальности происходило медленно и болезненно. Я с трудом разлепила опухшие веки и с содроганием посмотрела на стоящий на столе кувшин с водой. Пересохшее горло саднило, но сил встать и добраться до вожделенного не нашлось. Перестав шевелиться, снова прикрыла глаза и попыталась думать. Это оказалось не просто сложно, а еще и мучительно больно. Хотя если не двигаться и практически не дышать, то еще ничего, терпимо. Почему мне так плохо? Некстати вспомнился похмельный салон, вывеска которого попалась на глаза в Лестэйле. Теперь идея его существования не выглядела смешной или глупой. Это и есть похмелье? Так стоп, но откуда бы ему взяться? Я ведь выпила вчера совсем немного. Возможно, этого бы и хватило для излишнего веселья, но такие последствия от пары бокалов вина – явный перебор. Тогда снова возвращаемся к вопросу, почему мне так плохо. Внезапно темноту в голове яркой вспышкой озарила мысль, на краткий миг даже затмившая все терзания, как физические, так и душевные: сегодня состоится официальная церемония зачисления в университет. Нужно обязательно присутствовать хотя бы на начале встречи, когда будет выступать ректор. Морщась и постанывая, я приняла подобие вертикального положения, но быстро сдалась, опершись на спинку кровати. Стараясь не делать резких движений, посмотрела на время – спасибо светлым богам, оно еще имеется в запасе. После чего взгляд наткнулся на зеркало, и я вздрогнула: растрепанные волосы, темные тени под красными, воспаленными глазами, опухшие губы, безумный взгляд и выражение вселенского страдания на лице. Хороша, ничего не скажешь! А это что такое? Рука потянулась к шее, откуда синяк? Я снова застонала, обессиленно опускаясь на кровать. Два вопроса терзали меня: как я появлюсь в таком виде на зачислении и что вчера произошло? Нет, кое-что я помнила, ресторанчик, танцы, фонтан… Какого беса я полезла в фонтан?! Но все как-то обрывочно, словно картинку разрезали на множество мелких кусочков, потом все перепутали и вручили обратно, растеряв половину по дороге. Причем самые последние события вечера отсутствовали в голове напрочь, то есть совсем. Как я добралась до комнаты, как разделась? Ничего. Надо быть осторожнее со свободной жизнью, кажется, она не для меня. К мучающемуся организму присоединилась проснувшаяся совесть. Стыдно показываться на глаза Вехель и остальным, что они обо мне подумают? Что я творила прошлой ночью, оставалось загадкой. Итак, синяк, надо бы его чем-то прикрыть от посторонних взглядов и… На ум приходило только одно объяснение о характере появления подобных отметин. Ник? Да ну, не может быть, я бы запомнила. Или все-таки может? – Яду мне, яду, – прошелестела я пересохшими губами, малодушно мечтая о легкой смерти. Естественно, внять мольбам было некому. Пришлось собраться в подобие человека и хотя бы наконец выпить воды. Приложив прохладный кувшин к пульсирующему виску, я замерла, наслаждаясь минутным облегчением. Погуляла, называется, отметила поступление. Внутренний голос тут же укоризненно зашептал о том, что меня отчислят прежде, чем примут. Морщась и то и дело замирая, я начала приводить себя в порядок. Вода немного улучшила самочувствие, я смогла более-менее прилично двигаться и делать вид, что все нормально. Во всяком случае, из зеркала на меня смотрело хоть и изрядно помятое, но хотя бы уже не пугающее лицо. Я оделась в самую скромную одежду, что у меня имелась, будто уравновешивая вчерашний выход в свет. Привлекать сейчас к себе внимание хотелось в последнюю очередь. При мысли о еде затошнило, снова налила воды. И все-таки, почему мне так плохо? Порылась в памяти, отчаянно выискивая ответы, удрученно вздохнула. Может, Вехель знает? Хотя спрашивать неловко. Ладно, сколько ни терзайся, а уже пора выдвигаться, пока доковыляю, как раз все и начнется. Прохладный ветерок я встретила с чувством благодарности, это самое оно в моем нынешнем положении. Как назло, по дороге попался Кир. Окинув меня понимающим взглядом, он подмигнул: – Привет, хорошо погуляли? Я скривилась и на всякий случай подняла ворот плаща. – И так вижу, что хорошо. Куда идешь? – На церемонию зачисления. – На нее только ради одной речи шифу Лао стоит пойти. Он знаешь какой мужик? – Какой? – Во мне робко шевельнулось чувство любопытства. – Мощный, – емко ответил Кир, видимо считая, что я сразу все пойму. Не стала его разочаровывать и задавать уточняющие вопросы, да и желания лишний раз что-то произносить не было. Мне бы яду… – Пойдем вместе, я послушаю, у меня как раз время свободное есть. Я пожала плечами, вместе так вместе. На площади перед главным учебным корпусом уже собралась приличная толпа народа. Все гомонили и толкались в ожидании выступления неведомого «мощного» ректора Лао. Я прикрыла глаза, пытаясь отстраниться от внешних раздражителей. – Вот и ты! – Меня дернули за рукав. – Так и знала, что помирать будешь, а сюда придешь. – Громкий голос Вехель гулко отозвался в голове. Я подавила желание поморщиться и осторожно посмотрела на подругу. Не смогла прочесть по ее лицу ничего, что пролило бы свет на темные пятна в памяти относительно вчерашних гуляний. – Ну что вы тут мнетесь? – продолжила беспечно щебетать рыжая. – Отсюда же ничего не видно! А посмотреть будет на что. – Так речь и здесь услышим, – возразила я, сомневаясь в целесообразности прорыва в первые ряды. Вехель фыркнула. – Кроме ректора еще и остальные преподаватели будут выступать, а потом адепты всегда магическое представление устраивают. В прошлом году факультет иллюзий участвовал. Кир поддержал девушку, и мне пришлось подчиниться. Работая локтями, попеременно извиняясь и наступая всем на ноги, мы пробирались вперед. Впрочем, извинялась только я, Кир на удивление ловко лавировал среди людской массы, а Вехель… Вехель это Вехель, все, кто не успевал убраться с дороги рыжего бедствия, рисковали очень об этом пожалеть. Щедро рассыпая угрозы проклятий и вдохновенно вступая в словесные перепалки, она неумолимо продвигалась к цели. Наконец, заняв достойные, по мнению моих спутников, места, мы приготовились к зрелищу. Подруга улучила момент, когда Кир отвлекся на знакомого, и с жаром зашептала мне в ухо: – Марти, ну ты даешь! Я с тобой чуть не поседела. Предупреждай в другой раз, прежде чем такое откалывать. Ты вообще в курсе, что за танцы в фонтане отчислить могут? Вчера звезда вечера – адептка Дакаста – имела весьма большой успех у всех мужчин, имеющих возможность наблюдать ее выкрутасы. Если бы не тот герой, что так любезно согласился нам помочь, боюсь представить, чем бы все закончилось. Вот что-то и начало проясняться. Я виновато посмотрела на Вехель. – Сама не знаю, что на меня нашло. В страшном сне и представить не могла, что способна на подобное. – Да уж, как говорится, в тихой заводи… Слушай, а как вам удалось прошмыгнуть незамеченным через Витуса? Я растерянно развела руками. – Не помню, я вообще ничего не помню. – Да? И меня? – Тебя? – Ну да, я приходила к тебе. Волновалась, все-таки незнакомый мужик унес, мало ли что. Подошла к Пирату, объяснила, что мы подруги, ты заболела, и нужно проведать. Заодно попросилась поселить нас вместе, ты же не против? – Нет, конечно, и мечтать о таком не смела. Какая ты молодец! – Я такая, да, – не стала скромничать Вехель. – Еще и возиться с тобой полночи пришлось – растирать, укутывать, иначе ты вправду заболеть рисковала. Я с благодарностью посмотрела на подругу. Хоть сейчас мое состояние здоровым не назовешь, но от простуды она меня избавила. О чем я только думала, залезая в дурацкий фонтан? Я плотнее закуталась в плащ. – Спасибо! Не знаю, как тебя благодарить, соседка. – А, сочтемся. Так, значит, ты совсем-совсем ничего не помнишь? Я осторожно кивнула, стараясь не усилить резким движением чуть затихшую на свежем воздухе боль в голове. – Во даешь! А я про того мужчину расспросить хотела. Вчера-то ты к моему появлению только хихикать была способна да бормотать что-то несвязное. Мне вновь стало стыдно. – Синяк на шее и опухшие губы я отлично рассмотрела, пока твоим согреванием занималась. – Рыжая многозначительно поиграла бровями. – Ник… – начала я строить предположения. – О нет, я бы заметила, вы все время на виду были, – перебила меня Вехель. От дальнейшего разговора нас отвлек вернувшийся Кир. Он ткнул пальцем в сторону появившегося пред светлы очи адептов темноволосого мужчины с раскосыми глазами и в причудливом неместном одеянии. – Шифу Лао, – прошептал Кир, раскрывая личность незнакомца. Народ вокруг притих и, повинуясь властному жесту ректора, приготовился слушать. – Приветствую всех, кто решился постичь древнее искусство управления магической силой. – Его глубокий низкий голос разнесся над площадью, с легкостью перекрывая посторонний шум. – Поздравляю, корабль вашей жизни причалил в тихую бухту, которая на ближайшее время станет не только местом, где дар подчинится воле, но и домом. К сожалению, иногда человек забывает о том, что прежде, чем переступить порог, нужно снять обувь. Настоятельно прошу всех присутствующих оставить все зло и грязь за стенами университета или… – Ректор вдруг умолк, обводя хозяйским взглядом присутствующих. Не знаю, как он это делал, но складывалось впечатление, что он успел заглянуть в глаза каждому будущему ученику. Народ благоговейно замер, боясь пошевелиться. Тем временем шифу Лао продолжил: – Мне вспомнилась притча про мудрого могущественного дракона, что хранил многие знания. Однажды к нему пришли калеки, прося помощи и умоляя их исцелить. Дракон согласился, поставив всего два условия: немощные станут учиться, ведь только просветляясь, возможно получить здоровье, и они оставят всю тьму за порогом его дома. Шло время, ученики дракона постигали знания и забывали про хвори. Однако среди них оказался один нетерпеливый человек, решивший, что он уже достаточно умеет, чтобы распоряжаться своими талантами как ему вздумается. Темна была его душа и помыслы. Вместо помощи другим он лишь отнимал последнюю надежду на спасение, бросая своими деяниями тень на учителя и братьев. И стал думать весь свет, что злому, черному делу в своей обители учит отчаявшихся грозный дракон. Дошли эти пересуды до ушей старого наставника, разгневался тот. В ярости убил посмевшего нарушить главное его требование, а пепел поверженного развеял над пропастью в назидание всем остальным. Ибо нельзя идти в гору, не сбросив с плеч тяжелый груз камней. Мне сейчас и просто думать было затруднительно, а от витиеватой речи нашего ректора страдающий мозг, жалобно постанывая, сдался без всякой борьбы – я не поняла ни слова. Вернее, отдельные слова-то я понимала, но вот увидеть за ними суть того, что до нас хотел донести шифу Лао, никак не удавалось. – Кир, – позвала я шепотом приятеля, – это что сейчас было? – Он хохотнул и добросердечно пояснил, сведя пятнадцатиминутную речь к одному простому предложению: – Всем, кто нарушит правила университета или как-то иначе запятнает репутацию ШтУЧКИ, ректор лично выпишет таких… э-э-э, короче, тому придется очень несладко – страдать он будет долго и с фантазией. Я восхищенно прицокнула языком. – У тебя талант продираться через дебри, выделяя главное. – Ну так я ж с заклинательского, нам положено, – самодовольно ответил Кир. – Ты тоже со временем научишься. – Меня снисходительно похлопали по плечу. Мы вернулись к сиятельной речи ректора, которую он уже почти заканчивал: – В этом году нас ожидают большие изменения. Новая веха в истории Университета Чароплетства – факультет боевой магии распахнет двери для смелых, сильных духом и телом адептов, всех, кому не чужды отвага и честь. Это совершенно новое направление обучения и новые возможности. Мне приятно представить человека, который возглавит столь ответственное дело. Только сейчас я обратила внимание на темную фигуру, неподвижно стоящую поодаль от шифу Лао. Когда она там появилась – неизвестно, ведь все мое внимание было приковано к ректору. Одновременно с тем, как глава нового факультета вышел вперед и его представили во всеуслышание, я с ужасом осознала, кого мне снова довелось повстречать. – Рантар Асти с этого года возглавит отделение боевиков на должности декана факультета. Из уст шифу Лао я услышала свой приговор. Ну почему, почему именно он?! За что судьба так зло со мной шутит? Вехель нервно вцепилась мне в локоть и зашипела: – Это он, он! Я постаралась аккуратно высвободиться из ее хватки и обреченно уточнила: – Ты тоже с ним знакома? На меня посмотрели два глаза размером с блюдца, потом она понимающе хмыкнула и ответила: – Марти, именно он тебя вчера из фонтана доставал, он довел до дома и… – Она испуганно зажала рот руками, уставившись мне на шею. Я закатила глаза и простонала, сообразив, наконец, о чем подумала подруга. Хоть я ничего и не помнила, надо признать, все основания верить ее предположению имелись. Однажды этот человек уже попытался до меня добраться. Что ему нужно? Чем я так сильно могла его заинтересовать? Сердце забилось пойманной птицей. А ведь отсюда мне уже не сбежать, университет был моим единственным спасением, а оказался еще одной клеткой. Мысленно ругая друзей за то, что заставили меня встать в первом ряду, я осторожно посмотрела на нового декана. Робкая надежда, что он меня не заметит, тут же истаяла туманной дымкой. Взгляд мага, чернее самой темной ночи, прожигал меня. Именно меня, никаких сомнений – словно в насмешку, порыв ветра разметал волосы, всколыхнувшиеся ярким пятном, лишая малейшего шанса затеряться в толпе. Под неприязненным и насмешливым взором Асти я почувствовала, как заливаюсь краской, вспоминая нашу первую встречу и со страхом домысливая, что могло произойти вчера. Он заметил мою реакцию и пренебрежительно усмехнулся. Я разозлилась. Какое он имеет право так себя вести? Ведь это он обманом затащил меня в свои сети, и если бы не магический вестник, все закончилось бы намного плачевнее. А вчера он снова воспользовался ситуацией. И после всего этот человек имеет наглость смотреть свысока? Да будь он хоть трижды декан, это не меняет его подлой натуры. Слава богам, факультет боевой магии не имеет ко мне никакого отношения. Так я мысленно себя убеждала, но чувствовала, как от страха заходится сердце и дрожат руки. Неужели, убегая из одной ловушки, я попала в другую? Да нет, скоро он забудет обо мне. Кто я для него? Просто маленькая глупая девочка. Любая будет счастлива оказаться с ним рядом. Против воли я залюбовалась опасной красотой мага: высокий, сильный, напоминающий хищника, безразлично оглядывающего свои владения. Эта холодная мощь манила, подобно ядовитому цветку, к которому стремится глупая бабочка. Асти явно скучал, казалось, происходящее совершенно ему неинтересно. И только встречаясь со мной взглядом, маг проявлял хоть какие-то эмоции в виде снисходительной ухмылки. Будет непросто знать, что причина моего позора ходит рядом, а возможно, придется сталкиваться в коридорах университета. Ничего, я сильная, переживу. Из-за раздирающих душу противоречивых мыслей я прослушала все, что успел сказать ректор после представления нового декана. Усилием воли я заставила себя собраться и отвернуться от Асти, успевая уловить последние слова шифу Лао: – Путь в тысячу лиг начинается с первого шага. Я желаю вам удачи, и пусть достойнейшие осилят эту дорогу. Вокруг меня все начали воодушевленно аплодировать, а я боялась даже шелохнуться. – Марти, ты бледная как полотно. С тобой все в порядке? – обеспокоенно спросил Кир, а Вехель смерила странным взглядом. – Нет, – выдавила я из себя и покосилась в сторону. Там, где только что стоял Асти, уже никого не было. Дышать стало легче. – Ребят, пожалуй, я пойду. Правда, очень плохо себя чувствую, не до зрелищ. Вы оставайтесь, потом расскажете, что и как было. – Тебя проводить? – спросила подруга, но я видела, что ей хотелось остаться. – Нет. Я сама, не волнуйся. Ты когда переедешь? – Наверное, завтра. Кир, ты поможешь нам вещи таскать? – тут же сориентировалась рыжая хитрюга. Парень кивнул. – Решено, завтра жди в гости. Я облегченно выдохнула – у меня будет целый день, чтобы спокойно отлежаться и собраться с мыслями. Сейчас очень хотелось побыть одной в тишине. Помахала друзьям и, стараясь не думать, что где-то поблизости находится Асти, побрела в сторону общежития. Прискорбно, но праздник, посвященный зачислению новых адептов, пройдет мимо меня.Ведьма и бес
Черный ворон сидел на ветке дуба и наблюдал за церемонией зачисления адептов. Обычно спокойная, птица в этот раз отличалась от себя прежней. Она переступала с лапки на лапку, нервно водила клювом или же замирала, будто уходя в себя. – Шэдар, – осторожно прохрипел бес. Голос он сорвал, когда с криками убегал от злющей ведьмы, которая норовила его поймать и сделать больно. Шутка с дурманом не пришлась ей по вкусу. – Шэдар! Молчаливая ведьма, смотрящая куда-то вдаль, внушала хвостатому беспокойство. Внутри него зародилось чувство, похожее на тревогу. – Шэ… Бес оборвал фразу на полуслове, потому что ведьма на него посмотрела. Такого взгляда у Шэдар он не видел ни разу – дикая смесь отчаяния, надежды и злости. – За что вы меня наказываете? – тихо зашептала она, обращаясь к высшим силам. – Мало мне этого, – обвинительный перст ведьмы показал на хвостатого, – так теперь и он! – Ты кого-то узнала? – засуетился бес, старательно вглядываясь в лица преподавателей университета. – Что с тобой? Всегда хладнокровная и равнодушная, ведьма была сама на себя не похожа. Щеки пылали, глаза блестели, а грудь вздымалась, будто ее хозяйка от кого-то убегала. – Со мной? – очнулась ведьма. – Со мной все замечательно, хвостатый. Я заперта в иллюзорном мире с посланцем Пекла. – Это уже давно, – пожал плечами тот. – Тебя тревожит что-то иное. – Что, не терпится узнать мои слабости? В сарказме ведьмы можно было утонуть, но бес давно стал отличным пловцом. – Дура ты, – лаконично произнес рогатый и, плюнув на землю, процокал к своим сокровищам. Несколько мгновений в книге стояла тишина, даже шелест иллюзорной листвы на деревьях пропал. – Знаешь, бес, – тихо проговорила Шэдар, – бывает в жизни так, что прошлое не желает оставаться забытым. – Почему вдруг ты заговорила о прошлом? – Потому что сегодня оно настигло меня. – Шэдар, мы в книге, – указал ей на существенную деталь бес, а потом, хлопнув ладонью по лбу, произнес: – Ты кого-то увидела среди преподавателей, да? – Этот кто-то, – с горечью произнесла ведьма, – стоял на возвышении и поздравлял поступивших в университет. – Ректор? Ты знаешь ректора? – Не только Карфаенская империя хотела завоевать Вольные Земли, но и Великая Степь. Страна Ветров не раз отправляла магов и воинов на наши территории и уходила ни с чем. Ишидан Лао возглавлял один из таких походов. – И что? – спросил бес, от нетерпения постукивая копытцем по земле. Шэдар редко откровенничала и никогда раньше не говорила о своем прошлом. Хвостатый чувствовал, что вкусил немного запретного знания, и от того радовался, как ребенок. – Да ничего, – пожала плечами ведьма. – Наши отношения можно охарактеризовать так – враги, союзники, любовники, враги. Круг замкнулся, бес. К сожалению, мое прошлое может испортить настоящее, и потому нужно скорее убраться отсюда. – Так полетели? – предложил рогатый, с надеждой глядя на Шэдар. – Ты ничего не забыл? – Например? – Мы привязаны к девчонке, – разозлилась ведьма. – И это твоя вина. Все выбраться хотела и поторопилась, – обвинил бес, радуясь промаху Шэдар. – Смотри, сколько здесь магов, могли чуть позже заарканить кого получше. Теперь же перенастройка книги займет уйму времени. – Ты прав. Бес, до этого сидевший на куче золота и перебиравший монеты, потрясенно замер. – Повтори? И горестно вздохнул, не услышав желанного. Шэдар второй раз через себя переступать не собиралась, он же пропустил такое сладкое слово. – Послушай, если с девчонкой план плох, то давай воспользуемся Вехель? – предложил бес, мысленно коря себя за длинный язык. – Вехель я трогать не стану, слишком велик риск выпустить болезнь на свободу. Поверь мне, хвостатый, ты не захочешь разлагаться заживо. Бес незаметно выдохнул – предлагая этот план, он боялся, что ведьма, попавшая в безвыходную ситуацию, согласится. – Что ж, остается только ждать, когда девчонка будет способна на ритуал, – радостно заключил рогатый, представляя, как им хорошо заживется в книге. – Не только, – хмыкнула ведьма. – Может, нам подвернется иная возможность освободиться. – Куда ты так торопишься? – Однажды этот мир, созданный проклятием, закроется навсегда. Я уже чувствую, как незримые нити его оплетают. Не знаю, сколько осталось времени, но ощущаю, как оно песчинка за песчинкой убегает от нас. – То есть мы можем застрять здесь на вечность? Или… мир схлопнется вместе с нами? – потрясенно спросил хвостатый, только сейчас осознавший, чем им грозит заключение. – Почему ты не сказала раньше?! – Думала, ты знаешь, – пожала плечами ведьма. Бес на подобное заявление не нашел, что ответить. – Послушай, – осторожно начал он, – а как же ректор? – Постараемся не попасться ему на глаза, одна Великая Степь ведает, что на уме у Лао. Хвостатый тяжело вздохнул. Ему многое предстояло обдумать, он еще не решил, как отнестись к тем сведениям, которыми поделилась Шэдар. С одной стороны, быть вечным пленником или погибнуть в иллюзорном мире не пожелал бы никто, а с другой… Бес не хотел возвращаться в Пекло. Хвостатому требовалось определиться, и как поступить, он не знал. (обратно)Глава 9
Мартинити
Оставшиеся несколько дней до начала занятий прошли в суматохе и приятных хлопотах. Я все больше проникалась атмосферой учебной жизни, и мне это нравилось. Сначала Вехель, раздавая указания направо и налево, перетаскала свое имущество в нашу теперь общую комнату. Кир посмеивался над ее командным тоном и делал вид, что очень страдает от веса пожиток. Сам же за спиной рыжей мне весело подмигивал и строил рожицы. Я-то знала, как он ловко может управляться с перемещением вещей в пространстве, помнила стройные ряды папок, марширующих из приемной комиссии. Несколько проверенных заклинаний да парочка изящных пассов руками – и можно не напрягаться, но парень изо всех сил изображал, что его неимоверно используют. Полагаю, кто-то просто хочет получить много благодарности. Подыгрывая и притворно сочувствуя Киру, я и сама крутилась как белка в колесе. Говоря, что у подруги было много вещей, я имела в виду очень много! Как она успела обзавестись таким количеством добра всего лишь за год, выше моего понимания, зато наша комната мигом приобрела вид уютной, с тысячью и одной полезной мелочью. Я не уставала благодарить судьбу за подарок в виде веселого рыжего стихийного бедствия. Целая коллекция баночек и мешочков с различными травами перекочевала в комнату вместе с хозяйкой, которая виртуозно смешивала сушеные листья, получая невообразимо вкусные сочетания для такого обычного напитка, как чай. Покончив с переездом и обустройством жилья, мы как раз им и отметили новоселье, а еще вкуснейшими пирожными. Сладкоежка Кир все-таки стребовал с Вехель награду за труды. Хитрая подруга уболтала разомлевшего Кира на заклинание порядка, и нам предстояло на целый месяц забыть про уборку. Потом парень рассказывал о факультете заклинателей, некоторых преподавателях и даже пообещал поделиться конспектами по общим предметам. Сам Кир учился на специальности «Заклинания отложенного действия и чары сокрытия» и мог часами рассказывать о практической пользе своего направления, переходя на особенности принципов построения подобной магии. Но бдительная Вехель такой возможности ему старалась не предоставлять, вовремя подливая чайку и подсовывая очередную вкусняшку. Таким образом и прошел первый совместный вечер с новой соседкой. Подруга не стала расспрашивать меня про тот злополучный поход за развлечениями и вообще больше не возвращалась к неприятной теме. То ли не видела смысла, раз я все равно ничего не помнила, то ли просто догадывалась, что я не хотела бы об этом говорить. Так или иначе, я была ей очень благодарна. На следующий день я отправилась в университет за списком литературы и расписанием предметов. Факультет заклинателей занимал все шесть этажей правого крыла главного учебного корпуса. Секретарь, сверив документы со списками поступивших, вручил мне необходимое, и я покинула помещение с изображением миленького дракончика на двери. Насколько я поняла, именно сюда можно будет всегда обратиться при возникновении каких-либо трудностей, связанных с учебой. Из приемной вела еще одна неприметная дверь с лаконичной табличкой «Профессор У. Старык». По словам Кира, декан – наше все: и мать, и отец, и бог на все годы обучения. Так что, полагаю, с уважаемым профессором мне доведется познакомиться в ближайшее время. После обеда, когда освободилась Вехель, мы с ней как безумные носились по городу и покупали все необходимое для учебы. Подруге понадобилось намного меньше вещей – не первый год постигает сложное искусство волшебства. Зато я бы без ее опыта и знаний нужных лавок не справилась. Попросту или не нашла требуемое, или заплатила бы тройную цену. К вечеру мы возвращались уставшие, но довольные, волоча за собой кучу свертков и пакетиков. Мой запас денег изрядно опустел, нужно поскорее найти источник дохода. Вот втянусь в учебу и сразу вернусь к данному вопросу. Несмотря на государственное обеспечение адептов ШтУЧКИ, дополнительные средства мне все равно понадобятся: платить стипендию начнут только после первой сессии. Вехель говорила, что для этого еще нужно успешно сдать все экзамены. Последний день перед занятиями я посвятила походу в библиотеку и получению нужной литературы. Пришлось изрядно помучиться, толкаясь в длиннющих очередях из таких же жаждущих книг адептов. Библиотекарей катастрофически не хватало, а без них доступ к стеллажам был ограничен – все учебники проходили строгий учет. Пока маялась в ожидании, вертела головой и с восторгом разглядывала само помещение изнутри. Огромный зал со сводчатым потолком и витражными стеклами заливало яркое солнце, бросая пестрые узоры на стены и мраморный пол. В центре зала на постаменте возвышался большой шар, внутри которого, постоянно меняя цвета, клубилось нечто похожее на дым. Симметрично от шара по правую и левую сторону уходили вверх две широкие лестницы с красными ковровыми дорожками. Что и как располагается на втором ярусе, я не видела, но и внизу было на что посмотреть. Свод библиотеки поддерживали широкие колонны из желтого мрамора, украшенные лепниной. Колонны поменьше и поизящнее подпирали второй уровень, ограниченный коваными перилами. Вдоль стен тянулись нескончаемые ряды полок с книгами, уходящие так высоко, что требовалось воспользоваться лестницей, чтобы добраться до верха. Впрочем, как раз лестниц тут было много, разных форм и размеров, они забавно смотрелись в храме науки. Заполучив драгоценные учебники, я очень пожалела, что не умею, как Кир, руководить их самостоятельным перемещением в пространстве. Пыхтя и надрываясь, пришлось нести тяжеленные талмуды домой собственноручно, по-честному. Скорее бы тоже обзавестись знаниями о полезных в быту заклинаниях… В итоге, когда в комнату вернулась Вехель, она застала меня без сил валяющейся на кровати и постанывающей от боли в спине. Ругая за лень и жадность, – что стоило разделить полученное на части и перетаскать по очереди? – подруга натерла мне спину приятно пахнущей мазью и велела не шевелиться. Потом начала что-тонашептывать, да таким убаюкивающим голосом, что я даже провалилась ненадолго в сон, а проснувшись, чувствовала себя уже замечательно. За труды рыжая стребовала с меня ужин, на что я нисколечко не возражала. С удовольствием приготовив еду и украсив блюда, я для компании позвала Кира, проживающего, кстати, этажом ниже в противоположном крыле общежития. Остаток вечера прошел за веселой болтовней и попытках отлевитировать хотя бы одну книгу. Несчастная парила в воздухе, робко покачивалась, словно раздумывая, куда же ей направиться, но с места сдвинуться так и не решилась. Кир, устав смеяться над моими потугами, махнул рукой и велел тренироваться, после чего удалился с видом мудреца, сделавшего все возможное для своего ученика-бездаря. За подготовительной суматохой думать об Асти было некогда. Меня поглотил новый мир, где все казалось таким непохожим на прежнюю жизнь. На самокопание и переживания просто не оставалось ни сил, ни времени. Под конец вообще начало казаться, что это всего лишь страшный сон, неприятности далеко, как и сам декан факультета боевой магии. Какое он имеет ко мне отношение? Правильно, никакого. Досадно, конечно, но не смертельно, как-нибудь переживу факт присутствия Асти на территории ШтУЧКИ. И чего я так разволновалась на церемонии зачисления? Наверное, общее плохое самочувствие сказалось. Ничего, завтра великий день – начинается учеба, и я познакомлюсь с группой. Впереди много увлекательных открытий и знакомств. Так я думала, засыпая в новом доме, под мерное сопение давно дрыхнувшей Вехель. Утро наступило быстро, вроде только глаза закрыла, а уже пора вставать. Немного волнуясь, я собралась и отправилась на первую в жизни лекцию. Подруга еще сладко спала, ее занятия начинались во второй половине дня. Знакомым путем я добралась до нужной аудитории, на миг задержала дыхание и смело шагнула внутрь. Небольшой кабинет с рядами учебных столов, доска, массивная преподавательская кафедра и плакаты с изображением различных вариантов хитросплетенных пальцев. В помещении обнаружилось всего несколько человек, видимо, таких же любителей прийти заранее, как и я. Их любопытные взгляды тут же устремились на меня. Пятеро мальчишек и одна девушка с вздыбленными короткими волосами цвета свежей травы. Ой, да я на ее фоне просто серая мышка… – Привет, – вежливо поздоровалась я, – меня зовут Марти. Один парень, такой бледный, что светлые брови сливались с кожей, надменно поджал губы и отвернулся к окну, всем своим видом демонстрируя превосходство. Остальные вполне дружелюбно откликнулись. Неординарную одногруппницу и звали соответствующе – Эльтара Зельган, но она сказала называть ее Зель, что было очень забавно с учетом прически девушки. Пока мы знакомились, подтянулись еще четверо адептов, из них две девочки, но они выглядели не особо общительными. Поздоровавшись, дамы заняли места, больше не участвуя в разговоре. Один из парней сразу присоединился к заносчивому блондину, как я поняла, они были приятелями. На последней минуте, после оглушительных ударов гонга, оповещающего начало занятия, буквально подсекая в проходе преподавателя, влетел запыхавшийся адепт. Был он весь какой-то несуразный, даже одежда выглядела так, словно молодой человек одевался впопыхах, хватая первое, что подвернется. Из-под свитера торчала рубашка, одна штанина задралась, демонстрируя всем желающим ядовито-фиолетового цвета носок. Но на эти мелочи почти никто не обратил внимания, все взгляды оказались прикованы к его бритой лысой макушке, на которой гордо красовалась татуировка с изображением паутины. Эксцентричный адепт настолько завладел вниманием аудитории, что появление преподавателя все встретили как-то между делом. Ну, пришел и пришел, гораздо интереснее наблюдать за новеньким. Адепт тем временем занял место за столом в последнем ряду и облегченно выдохнул, с интересом осматриваясь. Протянул руку ближайшему соседу – худому шатену по имени Тод и громко прошептал: – Как жизнь? Я Пак. – Его короткую реплику, казалось, расслышали и в коридоре. Тут раздался звучный голос преподавателя: – Доброго дня, меня зовут мастер Джедрис. Я буду преподавать магические жесты – теорию и практику. По рядам прокатились разрозненные смешки, а Пак таким же «тихим», как и прежде, шепотом озвучил в пространство: – Знаю я парочку волшебных жестов, всегда работают безотказно. Веселье среди группы усилилось. Не трудно было догадаться, какие жесты он может знать. – Что ж, ничего удивительного, – невозмутимо ответил мастер Джедрис, разминая ухоженные пальцы. – Каждый год повторяется одна и та же шутка, вы, юноша, не оригинальны. Всегда считал, что проще показать, чем объяснить. – Он откинул назад светлые волосы и обвел класс придирчивым взглядом голубых глаз. – Вот вы, любезный, – обратился преподаватель к шутнику, – встаньте. Не стесняйтесь, я вас не покалечу. После фразы мастера любители шуточек сразу притихли, а бедный Пак, совершенно не умеющий говорить тихо, притворился, что его здесь нет. Выглядел мастер Джедрис человеком, вполне способным покалечить. Широкие плечи, высокий рост и ехидная ухмылка наводили на мысль, что он совсем не такой безобидный, каким представляется. – Я попросил вас встать, – в голосе мастера появились стальные нотки. Не дожидаясь реакции со стороны адепта, он поднял раскрытую ладонь правой руки к потолку и согнул пальцы. Пака будто вздернуло вверх, причем он хватался за горло, пытаясь что-то отодрать от шеи. – Простейший жест, а сколько пользы, – отстраненно подметил мастер Джедрис. Вся группа потрясенно молчала. – В народе его называют «Удавка мага», был распространен среди знати. Однако указом прежнего императора запрещен в применении на обычных людях, теперь он используется только для защиты. Мастер повернул раскрытую ладонь в сторону провинившегося, и того отбросило назад. Адепту повезло, что он сидел на заднем ряду и за спиной была стена. – «Отрицание» – этот жест знает каждый. Обычные люди зачастую и не осознают, что воспользовались магическим жестом, только одаренные способны напитать его силой. Идем дальше, – продолжил мастер Джедрис. Быстро собрав пальцы в кулак, он сделал выпад в сторону адепта, тот согнулся пополам, пытаясь вздохнуть. – «Удар» пришел к нам из Страны Ветров, – совершенно спокойно вещал преподаватель, словно ничего неординарного сейчас не происходило и перед нами не мучился живой человек. – Почти все боевые искусства родом оттуда, люди Великой Степи смогли покорить свой дух и воплотить его в движениях тела. Я понимаю, что не все обладают способностями в этом направлении, но необходимый минимум вы должны освоить. – И сможем так же? – заинтересованно спросил один из парней. Кажется, этого пухленького брюнета звали Синар. – Так? Вполне возможно, если приложите упорство. Боевые техники жестов более подробно изучаются адептами на новом факультете. Шифу Лао обещал преподать самым способным ученикам несколько уроков, но вы на это не рассчитывайте. Первогодки, не освоившие и простейших способов управления внутренней энергией, пока будут изучать теорию. Мастер Джедрис развернулся и прошел к своему столу. – Лишь позже, когда вы все поймете, что такое контроль, мы перейдем к практике, – закончил он мысль и обратился к пострадавшему Паку: – Ты можешь встать? Тот молча кивнул. – Ну так займи свое место. Теперь записывайте, сегодняшняя тема: «История зарождения магических жестов». Оставшееся время до окончания пары все сидели тихо, как мышки. И хотя на первых же страницах учебника были изображены картинки с весьма забавными сочетаниями пальцев, совсем далеких от грозной демонстрации силы мастера в начале занятия, шутить больше никто не осмелился. Если у кого и возникали нездоровые ассоциации, то он их благоразумно оставлял при себе. Получив домашнее задание, мы, не сговариваясь, печально вздохнули – помимо теории, которую требовалось просто выучить, мастер Джедрис велел освоить несколько упражнений для кистей рук. Они не выглядели сложными, но в этом чувствовался подвох, а испытывать на себе неудовольствие не слишком сердобольного преподавателя никому не хотелось. Засовывая вещи в рюкзак, я подумала, что стоит серьезно отнестись к этому предмету, ведь в будущем при плетении сложных защитных конструкций без подобных навыков и идеального владения пластикой пальцев не обойтись. Следующей парой стояла история магии, и на ней мы чуть не уснули. Самым стойким оказался Синар – он успевал и записывать, и задавать уточняющие вопросы. Лично я сосредоточилась на том, чтобы не зевнуть в неподходящий момент, а Пак, оправившись от предыдущей лекции, почти совсем незаметно озвучил, что он первый на очереди за конспектом «нашего заучки». Все всё расслышали и хищно поглядели на бедолагу Синара, прикидывая, в какой очередности выстроиться за продуманным паутиноголовым. Мне стало жалко Синара: если человеку интересна история, это не значит, что он заучка. Впрочем, вышеупомянутый адепт, кроме мастера Йолема, никого вокруг не замечал. Старенький седой преподаватель однообразно перемещался между рядами столов, своими движениями еще больше навевая сон. Голос мастера можно было сравнить с шелестом сухой травы. Даже если бы предмет не оказался таким скучным, то все равно от невыразительной дикции мастера Йолема сводило челюсти. После пары вся группа поспешила в столовую, стряхивая по пути оцепенение. Пак радостно предложил пообедать вместе и получше познакомиться. Его идею почти все поддержали, только надменный блондин, которого, как выяснилось, звали Гертран, скривив губы, сообщил, что у него другие планы. За ним последовал и его приятель Ильдик, молчаливый и замкнутый низкорослый парень, по его лицу вообще было непонятно, о чем он думает на самом деле. В итоге мы ввалились в столовую в составе девяти человек. Под руководством Пака быстренько сдвинули столы, и начался пир. Скромные девочки, Труди и Ламинэ, хоть и не стали отказываться от всеобщего застолья, в разговоры вступали неохотно. Я так и не поняла, кто они и что собой представляют. С учетом того, что в группе у нас оказалось всего четыре девушки, среди женского пола мне для общения оставалась только Зель. Как и предрекал Кир, моя специальность не пользовалась спросом среди дам. Но необычная девушка с лихвой восполняла молчаливых одногруппниц, умудряясь при этом оставаться и «своим парнем» для ребят. Кстати, я заприметила проходившего мимо нас Кира с компанией приятелей и, приветливо помахав ему рукой, вернулась к животрепещущей теме обсуждения – мастеру Джедрису. Присутствующие разделились на два лагеря: на первых маг произвел положительное впечатление, другие же осуждали его поведение – все-таки это было первое занятие. Больше всех преподавателем восхищались братья Род и Тод Диоли, считавшие предмет мастера Джедриса крайне полезным и интересным, а то, что он не позволил развиться неуместному веселью, вообще возводило его на пьедестал. Как ни странно, Пак их поддерживал. Он оказался незлобивым парнем, пусть немного несобранным и беспечным, но в целом приятным и интересным. Труди, сморщив очаровательный носик, заявила, что преподаватель магических жестов жесток и груб, и это, пожалуй, единственное, что она произнесла за весь обед. Неизвестно, сколько бы длились препирательства, если бы Дилаэль – статный зеленоглазый красавец с аристократическими чертами лица и черными волосами до плеч – не напомнил нам о времени. Пора было идти на следующую пару, последнюю на сегодня. Руны преподавала высокая изящная женщина с такими плавными движениями, что казалось, она просто перетекает из одного положения в другое. Магиня Севиль ЛаКруони покорила мужскую часть нашей группы с первого взгляда. А когда она начала говорить и выяснилось, что к роскошной внешности прилагается еще и чарующий голос, я поняла – на ее парах даже Пак сядет в первом ряду. Предмет мне понравился, было интересно узнавать значения рун и то, в какие причудливые сочетания могут складываться одни и те же символы. Но придется очень много зубрить, первое же домашнее задание подтвердило мои опасения: к следующей лекции требовалось выучить тридцать первых символов рунного алфавита. Сдается, такими темпами времени на глупости и переживания скоро не останется – все поглотит учеба. Домой я возвращалась в приподнятом настроении. И учеба, и одногруппники по большей части оставили положительные впечатления. Не терпелось поделиться новостями с Вехель и попробовать попрактиковать магические жесты. Подруга еще не вернулась с занятий, поэтому я решила сначала приготовить ужин, а потом засесть за уроки. К тому времени, как рыжий ураган ворвался в комнату, я, уже заучив штук десять рун, старательно сплетала и расплетала пальцы, пытаясь повторить хоть что-то из учебника. – Как первый день? – весело спросила Вехель и, не раздеваясь, сунула нос в кастрюлю, блаженно закатив глаза от аромата супчика. – Обожаю тебя! Я рассмеялась и показала ей «козу». – Это чего? – Это, – я заглянула в учебник, – жест концентрации. Помогает собрать силы для направленного действия, используется вместе… – Ой, все, – бесцеремонно оборвала меня подруга. – Суть я поняла, а подробности мне знать не обязательно, голова совсем не варит. Столько новых предметов появилось, сейчас лопну от переполняющих меня знаний. – Она картинно изобразила страдание. – Бросай учебу, давай ужинать. – Я слышал, звали ужинать. – В дверь просунулась светлая макушка Кира. – Это я удачно зашел. – Марти, – Вехель возмущенно всплеснула руками, – у нас завелся один нахальный дармоед. – Чего сразу даром, – обиженно насупился Кир. – Могу пользу приносить обществу, ежели общество, – тут он хитро прищурился на рыжую, – будет поласковее. Я захихикала, отодвигая тетрадки. Подруга была не из тех, кто упускает столь выгодные предложения. – Уговорил, я подумаю, чем ты можешь нам пригодиться. Полезным гостям мы всегда рады. Проходи, будущий раб наших желаний, – ехидно добавила она. Но, видно, и парню было не занимать наглости, потому что он щедро налил себе полную миску супа, отрезал ломоть хлеба и самозабвенно приступил к еде, начисто игнорируя все намеки подруги. Та, в свою очередь, много- значительно фыркнула и поспешила к нему присоединиться. – Что интересного у вас сегодня было? – с набитым ртом пробубнил Кир, обращаясь ко мне. – О, я как раз пыталась рассказать Вехель про магические жесты. Рыжая застонала, напоминая об угрозе лопнуть от знаний и предупреждая мои дальнейшие разглагольствования. – В общем, интересный предмет, – поспешила я закончить. – Мастер Джедрис, – покивал друг, – знаю-знаю, у нас тоже вел. Суровый мужик, но с понятиями, если не нарываться – вполне адекватный. – Да уж, – подтвердила я, – уже осведомлены. Кир усмехнулся, даже на время перестав жевать. – Что, в группе нашелся эксперт по волшебным жестам? Я кивнула. – Сочувствую ему. – А что такое? – не удержалась и влезла в разговор Вехель. – Да просто мастер наглядно продемонстрировал на самом остроумном адепте несколько фигур, – ответила я. – Выглядело убедительно и, полагаю, болезненно. – А-а-а, – протянула подруга, – у нас тоже среди преподов встречаются любители подобных объяснений. Да так, что мало не покажется. Я искренне пожалела адептов с целительского – страшно представить, что за опыты на них могут ставить преподаватели с плохим настроением. – Вторая пара так себе, скукота от мастера Йолема. Тут друзья дружно закивали. – Да, он с виду безобидный, но, учти, на экзамене – зверь, – предупредила Вехель. Кир добавил: – Так что хочешь не хочешь, а со сном бороться придется. Подруга хихикнула: – Могу по дружбе снабдить отличным бодрящим зельем, мы только так и спасались. Кир завистливо на нее посмотрел. – Третья пара – руны, – закончила я рассказ. – Магиня ЛаКруони, – мечтательно закатил глаза друг. Вехель презрительно фыркнула в его сторону, всем своим видом показывая, что думает о юношах, питающих слабость к преподавательницам, тем более в присутствии не менее прекрасных дам. Во всяком случае, мне показалось, что именно это она и имела в виду, двигая приятеля локтем под ребра, дабы не улетал в своих фантазиях слишком далеко. В такой дружеской атмосфере и пролетел вечер. Уроки были сделаны, и с чистой совестью я отправилась спать. (обратно)Глава 10
Ведьма и бес
Старая потрепанная книга лежала в куче листьев и притворялась ее частью. В разноцветной мешанине фолиант был незаметен, и подобная маскировка устраивала обоих пленников. Их временное убежище располагалось в университетском парке. Уже несколько часов ведьма и бес наблюдали за воротами, ведущими в пространственный карман. Шэдар рвалась в бой и с нетерпением ожидала момента, когда окажется по ту сторону, а вот хвостатый выглядел печальным. Ему не нравилась затея, которую предложила ведьма. Нет, теперь он тоже хотел на свободу, но у беса зудели рога – первый признак того, что с ним приключится плохое. – Шэдар, полетели отсюда, – мягко уговаривал хвостатый. Чуть ли не кошкой ластился к ведьме, наворачивая восьмерки вокруг ног и преданно заглядывая в глаза. – Послушай, ты же сам согласился, что отсюда нужно убираться, – повела рукой ведьма. – У меня дурное предчувствие, – заканючил бес. – Правильно, если не перестанешь мне надоедать, все очень плохо закончится, – многозначительно предупредила Шэдар. Бес тяжело вздохнул, утер пятачок и продолжил работать. Сегодня именно ему досталась главная роль в плане ведьмы. Чтобы узнать, как именно устроены врата в крохотный мирок, хвостатый подчинял птиц и заставлял их пролетать под аркой. Шэдар же наблюдала за тем, как откликается защитная магия на пернатых разведчиков, пытаясь определить, подействует она на книгу или нет. – Думаю, справимся, – подытожила ведьма, и бес обреченно вздохнул. – Подвинься! Цок. Цок. Цок. Шэдар заняла место в центре книги, размяла плечи и, разведя руки в стороны, взмахнула ими. Ворон черной молнией вырвался из кучи листьев, оглушительно каркая, – даже в такой ситуации Шэдар наслаждалась полетом. Как и любая ведьма, она любила небеса и чувство свободы, которое они дарили. Совершив круг почета, ворон устремился к цели. Если бы прохожие присмотрелись к птице, то заметили бы, что ту окружал ореол тьмы. Но людям и нелюдям не было дела до странного поведения ворона, все спешили по делам. Яркая вспышка ослепила Шэдар, в следующий момент ворон врезался в защитное поле. Птицу отшвырнуло в сторону и протащило по земле. Ворон тяжело дышал, часть его перьев опалило, одно крыло оказалось сломано. Защитные чары ударили по чужаку – по Шэдар. Беса просто отбросило на кучу золота, а вот ведьма выйти из центра книги не успела. Из-за того, что это место больше всего связано с реальным миром, удар магии оказался там беспощаден. Шэдар спасло только то, что она сама являлась сильной колдуньей и внутренние щиты, которые носит любой одаренный, сумели смягчить для нее действие проклятия. Первым от произошедшего отошел бес. Встряхнувшись по-собачьи, он вскочил на копытца и недовольно произнес: – Рога ведь нас предупреждали! Что стоило немного обождать? Ответа он не ждал и на Шэдар не смотрел, так как заметил, что все его богатства рассыпались. – Ох, бедненькие мои! Цок. Цок. Цок. Бес не задумываясь бросился собирать добро. В какой-то момент хвостатый понял, что вокруг подозрительно тихо. Шэдар особым терпением не обладала, но это порок всех ведьм. Беса вдруг осенило: его соседка не сказала ни слова после падения птицы. Он резко обернулся и… Все золото, что хвостатый держал в руках, вновь посыпалось на землю. Шэдар поломанной куклой лежала в центре книги. – Дари! – взвизгнул бес и бросился к ней. Он даже не обратил внимания, что сократил имя ведьмы. Еще ни разу хвостатому не было так страшно, он боялся остаться один в заколдованном мире, один рядом с безжизненным телом Шэдар. – Дари! – вновь позвал бес, опускаясь рядом с ней на колени. Шэдар лежала лицом вниз и не шевелилась. Дрожащими руками хвостатый перевернул ведьму и вздрогнул. От сильного напряжения у Шэдар из глаз, носа и ушей пошла кровь. Сейчас ведьма перестала казаться грозной, и бесу от этого стало еще неуютнее. – Все будет хорошо, – убеждал себя рогатый. Пытаясь вытереть кровь, он только перепачкал руки, оставив на лице Шэдар алые разводы. Бес никогда прежде не сталкивался с подобным, в Пекле живых людей почти не было, и раны их никто не лечил. Чувство беспомощности – вот что испытал хвостатый. Но долго предаваться страху ему не дали. Портал, в который они хотели влететь, подернулся дымкой, и на лужайку в парке спокойно вышел шифу Лао. Бес задрожал всем телом, теперь он понял, почему ведьма не хотела встречаться с ректором. У народов Великой Степи почитаются древние драконы, грациозно парящие в небесах, – от шифу Лао веяло именно той первозданной силой, что скрывалась внутри тысячелетних монстров. Бес ощутил, что на его плечи легла ответственность не только за свою жизнь, но и за жизнь Шэдар. Также он понимал, что она не простит ему, если окажется в плену у Ишидана Лао. Хвостатый оттащил бесчувственную ведьму в сторону, она застонала, но так и не пришла в сознание. Книга приняла свою обычную форму. Бес видел, как Лао приближается к ним, как вокруг мага хищно колеблется сила. И единственное, что смог придумать несчастный, это подписать фолиант. На первой странице появились слова:«Собственность Мартинити Дакасты. Университет Чароплетства, общежитие номер 5, комната 313».
Когда ректор наклонился поднять книгу, у беса на мгновение перехватило дыхание, но волевым усилием он заставил себя успокоиться. Ишидан же задумчиво осмотрел гримуар. Его лицо не выражало ничего, а вот руки выдавали истинные чувства. Он погладил старый переплет с такой нежностью, будто перед ним был кто-то живой. Бес заволновался и оттащил Шэдар еще дальше от центра. Ректор очнулся от забытья и произнес: – Словно это было вчера. Ишидан раскрыл книгу, и бес почувствовал чужую магию – она обволакивала их мир, ища подвох, который может скрывать вещь. Шифу Лао пораженно замер. – Что за лиса забралась в мой дом? Резко захлопнув книгу, он направился посмотреть на владелицу странного гримуара.
Мартинити
Все шло своим чередом, я полностью втянулась в учебу, новая жизнь поглотила целиком. Старые переживания ушли на задний план, отодвинутые насущными заботами. Тени прошлого померкли и более не тревожили меня, даже присутствие Асти в университете теперь не вызывало приступов паники. За всеми делами, лекциями и домашними заданиями я не заметила, как пролетело две недели. Ни на какие вылазки в город или иные развлечения просто не оставалось времени, нагрузка в университете была рассчитана не на лентяев. Лишь регулярные набеги Кира скрашивали досуг. У меня сложилось впечатление, что он преследует свои цели, уж больно заинтересованно он поглядывал на мою своенравную рыжую подругу. Так или иначе, но жизнь неумолимо бежала вперед, и мне все нравилось. Группа оказалась дружной, за исключением некоторых надменных представителей, предметы интересными. Я с удовольствием впитывала знания, осваивая их и на практике. Одно огорчало: общая физическая подготовка и начальная самооборона никак мне не давались. Не припомню, чтобы я раньше плохо бегала или не справлялась с физическими нагрузками, но отчего-то мастер Трай все время оставался недоволен и бесконечно стращал незачетом, заставляя посещать дополнительные тренировки. И пусть я недотягивала до лучшего бойца, но на фоне остальных ребят с нормативами справлялась. Тем не менее именно мне доставались негодующие комментарии и лишние часы занятий. Можно было сколь угодно долго недоумевать по этому поводу, но положение вещей от того не менялось. В один из таких дней, после изнуряющей тренировки и очередной порции жалоб подруге на несправедливость мироздания, в дверь вежливо постучали. Недоуменно переглянувшись, мы синхронно пожали плечами, и Вехель пошла открывать. Кир обычно стучал громко три раза и сразу влетал, остальные тоже не отличались особенной учтивостью. Поэтому я, перестав разминать натруженные после часового забега ноги, заинтригованно следила за действиями соседки. Открыв дверь, она мгновенно побелела и нервно потерла шею, испуганно пятясь назад. Я нахмурилась. Кто мог произвести такое впечатление на всегда невозмутимую подругу? Пришлось встать, чтобы удовлетворить любопытство. Смутно узнаваемый голос заставил меня замереть. – Пусть ветры перемен не коснутся вашего дома, юные девы. В комнату шагнул ректор собственной персоной. На его губах играла улыбка, быть может, призванная вызывать в людях дружелюбие, но на меня она произвела совершенно противоположное впечатление. – Хотелось бы воочию увидеть Мартинити Дакасту, – произнес шифу. Ректор не смотрел ни на одну из нас, казалось, его сознание находилось где-то еще. Он взирал сквозь предметы, словно разыскивая что-то за гранью реальности. Теперь понятно, почему Вехель так напряглась, я и сама испугалась. В голове вихрем закружились всевозможные предположения о причинах его появления. – Здравствуйте, шифу Лао, – вмиг осипшим голосом поздоровалась я, вспомнив, о чем он спросил. – Мартинити Дакаста – это я. – У меня принадлежащая тебе вещь, девочка. Шифу протянул мне книгу. Мою книгу, мамин гримуар! В душе зародилось нехорошее предчувствие. Несколько дней назад я не смогла найти фолиант, Вехель тоже его нигде не видела. – Но как? – вопрос сам собой слетел с губ. – Меня интересует иное, – задумчиво проговорил ректор. – Зачем тебе понадобилось пройти в мой сад? – Шифу Лао, несколько дней назад Мартинити искала книгу, но безуспешно, – вмешалась Вехель. Я почувствовала, как заливаюсь краской под пристальным взглядом ректора. Меня спасло то, что он перевел внимание на рыжую. – Чернил на кисти хватило, чтобы прийти сюда, но до заветной цели путь еще долог. – Знаю, – кивнула подруга. – Женщины. Они все знают и могут сами, – шифу Лао сжал руку в кулак, – но хрупки, как весенние побеги. Скажи мне, Хмарь, где найти могилу Шэдар Шорох? Судя по выражению лица Вехель, она не ожидала подобного вопроса. Почему-то она сначала посмотрела на книгу в моих руках, а потом, что-то решив, ответила: – Она жива. Ректор, до этого смотревший на свой кулак, резко поднял голову и впился взглядом в Вехель. Я невольно отступила в сторону. – Ложь подобна холодному ветру, но я не чувствую его дуновения. – Я не лгу, – пальцы Вехель судорожно сжали подвеску. Ректор кивнул и посмотрел на меня, точнее поверх меня. Все-таки, что бы ни говорил Кир, а шифу Лао очень странный. Что он, интересно, там увидел? Я прижала к себе мамину книгу, и на миг показалось, что глаза ректора потеплели. – Так ты мне поведаешь, что делала рядом с зачарованными воротами? Я растерянно посмотрела на шифу, не понимая, о чем он говорит и что хочет услышать. В его глазах заклубилась тьма, я почувствовала, как пол уходит из-под ног, сердце зашлось в бешеном ритме. – Вижу, – ни к кому не обращаясь, произнес ректор. Взгляд его вновь стал человеческим, и мне стало легче дышать. – Ягненок и не заметил, как оказался в стае волков. – Шифу Лао, я не понимаю, – честно призналась я и выдохнула, словно окунаясь в ледяную воду. – Мартинити – красивое имя, – словно и не слушая меня, заметил ректор. – Наши пути еще пересекутся на полотне судеб. Будь внимательнее к своим вещам, девочка, книга имеет огромную ценность. Не успела я и рта раскрыть, как шифу Лао покинул комнату, оставив после себя в воздухе неуловимый аромат благовоний. Мы с подругой, не сговариваясь, потянулись к кувшину с водой – в горле внезапно пересохло. – Что он хотел-то? – тихо спросила Вехель. – Книгу вернул, – так же тихо ответила я ей. – Думаешь? – недоверчиво откликнулась рыжая, странно косясь на черный гримуар. – Мне показалось, он не все сказал. Я тряхнула головой, прогоняя наваждение. – Да кто его разберет. Будем надеяться, что больше столь близко нам не доведется с ним общаться. Подруга с сомнением покачала головой, но ничего не ответила. Пока она заваривала ароматный чай с травками, я успокоилась. Снова получив возможность ясно мыслить, поинтересовалась у Вехель: – Слушай, что имел в виду шифу, когда говорил о чернилах, кисти и пути? Ты ему ответила так уверенно. Рыжая замерла, словно раздумывая над чем-то, потом протяжно выдохнула и сказала: – Марти, я болею, давно и сильно. Именно поэтому и поступила на целительский факультет, чтобы найти спасение. Ректор сильный маг, для него не составило труда разглядеть то, что я так старательно прячу. – То есть он говорил о твоей жизни? Она под угрозой, чернила могут закончиться? – неверяще уточнила я. Глядя на полную силы и энергии девушку, которая командует даже пылинками в воздухе, трудно было предположить, что она больна и уж тем более – смертельно. Вехель кивнула и с преувеличенным вниманием сосредоточилась на своей чашке. – Милая, почему ты мне ничего не сказала раньше? Я мигом слетела с кровати и оказалась около подруги, обняла ее, погладила солнечные пружинки распущенных волос. Вехель дернулась и с удивлением на меня посмотрела. Затем на ее лице отразилась досада, поведя плечом, она ответила с независимым видом: – Не надо. Терпеть не могу жалости и не нуждаюсь в ней. А тебе бы лучше лишний раз меня не трогать. Я растерянно потерла ладонями щеки и постаралась объяснить ей свое поведение. – Прости, ни в коем случае не хотела задеть твоих чувств. Просто до сих пор в голове не укладывается – ты всегда такая бодрая, и вообще… Вехель, зря ты так, это не жалость! Это называется сопереживание, и это нормально. Испытывать чувство страха за дорогих тебе людей, волноваться, желать поддержать. Подруга недоверчиво на меня посмотрела, на миг в глубине ее глаз промелькнула затаенная надежда и еще какое-то чувство, я не смогла разобрать. Но она тут же, будто стыдясь за слабость, закрылась и язвительно произнесла: – Ты меня знаешь всего ничего, а я уже дорогой человек? Не смеши! – Именно так, Вехель. Ты столько раз мне помогала, с тобой легко и надежно. Я уверена, что ты всегда придешь на выручку, прикроешь спину. Не знаю, как ты ко мне относишься, но для меня ты давно стала намного больше, чем просто приятельница или соседка. Рыжая гневно блеснула глазами и сжала кулаки. – А так?! – Она резко сорвала с шеи легкий кружевной платок и с вызовом на меня посмотрела, ожидая реакции. Обнажившийся участок кожи оказался покрыт серыми расплывающимися пятнами с неровными краями, словно они стремились слиться в единую большую отметину. Я подавила первое желание отшатнуться и как можно спокойнее ответила: – Это оно? Так проявляется твоя болезнь? – Если бы только это. – Вехель горько усмехнулась. – «Серая погибель» может выкосить целый город за очень короткий срок, не щадя никого. Мне стало по-настоящему страшно, но я изо всех сил старалась не подать виду. – Думаю, – осторожно начала я, – раз ты живешь и учишься, а окружающие тебя люди все еще благополучно здравствуют, то нашелся способ, как подавить пагубное воздействие недуга. Вот и шифу Лао подтвердил это. – О да! Способ нашелся. – Рыжая больше не смотрела на меня, а что-то сосредоточенно разглядывала за окном. – Но это не меняет сути, да и цена была уплачена немалая. Подруга выглядела внешне расслабленной, только нервно впившиеся в платок пальцы выдавали ее истинное состояние. Я набралась храбрости и погладила ее по плечу, почти задевая пальцами темное пятно кожи. Она вздрогнула. – Ты спятила?! Я что тебе сказала? – Ты пойми, – упрямо ответила я, – мне все равно. Ничего не изменилось, я все так же к тебе отношусь. Просто не закрывайся, уверена – вместе у нас будет еще больше шансов на успех. Рыжая думала так долго, что я устала ждать и зажмурилась, отгораживаясь от внешнего мира. Наконец она ответила со странными, новыми интонациями в голосе: – Дурочка ты, Марти. Я приоткрыла один глаз и улыбнулась. – Очень может быть. Тем более в последнее время я совершаю одну ошибку за другой. Вехель не удержалась и хихикнула, потом посерьезнела и произнесла едва слышно: – Спасибо. Я не стала отвечать. Для меня казалось очевидным, что за подобное не благодарят. Но, возможно, для Вехель все было иначе. Она родилась и выросла в суровом крае, потеряла близких, еле выжила и нашла в себе силы продолжать бороться. Трудно представить себя на ее месте, я совсем не была уверена, что обладаю таким же несгибаемым внутренним стержнем и такой волей. Подруга вызывала во мне восхищение. – Вехель, – позвала я, привлекая ее внимание, – расскажи лучше, кто такая Шэдар Шорох и почему ректор спрашивал о ней? Рыжая потерла виски и нехотя пробормотала: – Что за день-то такой сегодня? – Потом вздохнула и продолжила: – Она очень сильная ведьма, одна из Круга. А спросил, наверное, предположив, что я могу знать о ее судьбе. – Ничего себе, а что за Круг? И при чем тут ты? Вехель посмотрела на меня со смесью укора и снисхождения, как на неразумное дитя. Меня вдруг осенило: – Ты ведьма?! – Страшно? – рыжая оскалилась. Сейчас она и вправду стала похожа на человека, родившегося и выросшего в Вольных Землях. – Немного, – честно ответила я, – ты на меня так не смотри просто. Ну и неожиданно, всегда думала, что ведьмы злые и уродливые. Вехель расхохоталась: – Вот они – нездоровые предрассудки имперцев. Хотя… да, излишней добротой ведьмы не отличаются. Но мы и не одержимы жаждой уничтожения всего живого, бессмысленная жестокость – удел лишившихся рассудка. А по красоте многие бы дали фору вашим леди. Я смущенно потупилась. Действительно, я же совсем ничего не знаю об их порядках. – Расскажи, пожалуйста, это так интересно. Внесешь вклад в искоренение безграмотности среди карфаенцев. – Да нет там ничего интересного, – раздраженно ответила подруга. – Все очень прозаично. – Ну почему-то же шифу Лао заинтересовался этой, как ее, Шэдар. С чего он вообще решил, что тебе известна ее судьба? – Ладно, слушай, все равно же не отстанешь. У Круга ведьм всего лишь один непреложный закон: запрещено полностью покоряться дару и жить только ради личного могущества. Все важные вопросы решает совет старших – это те ведьмы, чья личная сила сопоставима с могуществом магов высшего ранга. Одной из таких и является Шорох. Она не раз исполняла приговор Круга, уничтожая сумасшедших колдуний, нарушивших закон. – Вехель замолчала и задумчиво потеребила подвеску на груди. – Считается, что поддавшись искушению дара, ведьма становится одержима самой магией, в которой растворяется ее личность. Шэдар Шорох получила прозвище «ночная охотница», охотница на своих. – Сурово, – подытожила я, – хотя не могу сказать, что несправедливо. И все среди Круга друг друга знают, что ли? Вехель поморщилась: – Как правило, да, особенно старших. Даже если не знаком лично, ты чувствуешь сестер. Наверное, ректор был знаком с Шорох, поэтому, опознав во мне ведьму, и спросил про ее могилу. Старших ведьм всегда хоронят в присутствии всего Круга, отдавая тем самым дань уважения и усмиряя их беспокойный дух. Потому что если подобная ведьма восстанет из мертвых – Вольные Земли утонут в крови. – Ну и ну. – Я ласково погладила черный гримуар. Какое счастье, что он нашелся, хоть и при таких сомнительных обстоятельствах. – Мне показалось, эта женщина дорога шифу. Вехель, следившая за моими движениями, внезапно отвела взгляд и тихо заметила: – Тем хуже. Марти, постарайся быть осторожнее, ты такая рассеянная. Чего это на нее нашло? – Давай больше не будем о неприятностях, – миролюбиво предложила я. – Ведь в конечном итоге все хорошо: книга нашлась, мы с тобой выяснили отношения. А загадки ректора пусть кто-нибудь другой разгадывает, лично я умываю руки. Вехель встряхнула копной волос, будто прогоняя дурные мысли, и улыбнулась. (обратно)Глава 11
Рантар
Глубокой ночью Рантар возвращался в университет в надежде не встретить ни одного из учащихся, да и преподавателей он видеть не желал. Маг тяжело опирался на правую ногу и заметно морщился при каждом шаге. В последней стычке в него отлетело шальное заклятие, и Асти не успел выставить щит. Последователи Зогарда особым миролюбием не отличались, и чары оказались с двойным дном. Военный целитель не сумел вовремя заметить привязку – отрава разлилась по венам Рантара. Спас его только огромный магический резерв, который заменил жизненные силы. Нет, позже лекарь заметил, что убрал не все проклятие, но Асти успел испытать ни с чем не сравнимые ощущения. Очень давно он не находился на грани, и вот случилось. Конечно, в том была и его вина – в свалке, где никто не знает, где враги и свои, нужно всегда ожидать худшего. Он же расслабился, поверил в свое могущество. Сколько талантливых магов теперь кормят червей из-за подобных ошибок? В последнее время Рантар только их и совершал. Ошибки. Над ним будто навис темный рок, не дающий и шага ступить без подвоха. Все началось с охоты на детей Зогарда. Они, словно тени, ускользали от мага, и ему вновь и вновь приходилось вставать на их след. Древний артефакт «Кисть мертвеца» по велению случая достался культистам, Асти не переставал корить себя за тот промах. Так же он опоздал в музей в славном городе Рьене, где находилось «Мраморное ребро», и в библиотеку Комира, где хранился «Стеклянный глаз». Последователи демонической сущности, как падальщики, собирали магические артефакты, некогда принадлежавшие живым, а ныне безвозвратно упокоенным душам. Рантар вновь поморщился – ногу прострелило невыносимой болью, а в голове до сих пор крутилась фраза лорда Велтана, главы Управления по устранению внешних угроз: «Ты желаешь нового пришествия Тьмы, Асти? Что ж, уже наступили сумерки. Только от нас зависит, станет ли мгла предрассветной или мир ожидает закат». Казалось бы, просто слова, но от истины они недалеки. Древние артефакты, созданные из частей тел великих магов, в собранном виде представляют сосуд, способный выдержать сущность иного мира. Дети Зогарда готовились привести в этот план бытия своего отца и господина, своего бога и повелителя. У Рантара не укладывалась в голове подобная мысль, хотя факты говорили сами за себя. Он просто не понимал, насколько люди порой могут быть одержимы желаниями. Что сотворит Зогард, вырвавшись на свободу, Асти боялся даже представить. К счастью, пока у культистов не хватало элементов, чтобы собрать мозаику смерти до конца. Рантар посмотрел на небо: рассвет еще не скоро вступит в свои права. Он тяжело вздохнул и решил поспать несколько часов – день предстоял трудный. Асти никогда прежде не думал, что писать бумажки – такое удручающе бесполезное занятие. В училище он никогда не мучился – всю работу выполнял секретарь. Здесь же он без конца решал «важные» вопросы. Почему-то все преподаватели факультета боевой магии считали, что декан должен решать их проблемы, то есть вообще все их проблемы. Так что возможность вырваться в поле несколько дней назад Рантар воспринял как счастливый случай. Уже занеся ногу на первую ступеньку в гостевой корпус, он вспомнил, что отказался от комнат, щедро предложенных Лао. Проклиная все на свете, маг побрел в противоположную сторону. В отместку за его наигранное покровительство и надел в «карманном мире» Рантар не нашел ничего лучше, как поставить палатку на пустыре, что по ошибке назвали его землей. Ребячество, но ему так хотелось показать характер. Зачем? Он и сам не мог дать ответ. Походный шатер мага – очень дорогая вещь, это не полноценный дом, но некоторые удобства в нем есть. Магия артефакта способна на многое: пол устилала узорная доска, имелись призрачные окна и, конечно же, большая кровать. Но на поверку перина давно потеряла мягкость, пол частично сгнил, а окна пропускали воздух, и внутри гулял сквозняк. Теперь, засыпая, Асти думал, что помимо бумажной работы ему придется искать шпиона Зогарда в преподавательских рядах. Но если раньше мысль об охоте вызывала у него азарт и желание поймать добычу, то теперь хотелось только застонать от бессилия. Может, ему пора на покой? Осесть в том же университете, обзавестись женой и кучей ребятишек и просто жить. Для себя, а не для великой Карфаенской империи. Рантар цинично усмехнулся, прекрасно понимая, что самообман не поможет. Он еще не готов превратиться в кабинетную крысу. Маг упрямо сжал губы. Нельзя поддаваться минутной слабости, поэтому лучше оставить столь важные решения на утро – всем известно, что оно мудрее ночи. Почему-то дальше мысли плавно перетекли на фиолетового мотылька. Асти погружался в сон, а перед глазами стояла обнаженная фея из самых желанных грез, но все наиболее привлекательные места закрывали бабочки, порхающие веселым хороводом вокруг столь соблазнительного тела. – Мир этому… – Говоривший сделал паузу, а потом неуверенно закончил: – Дому?.. Рантар мученически застонал. Фея во сне уже готова была исполнить любые его желания, но нет, пришел местный правитель и прогнал прелестное видение. – Решил принять аскезу бедности? – оглядываясь по сторонам, произнес Ишидан. – Похвально. Путь к постижению сущности бытия долог и труден, но первый шаг ты сделал. – Зачем пришел? – невежливо поприветствовал его Асти и перевернулся на спину. Ногу вновь пронзила боль. – Зачем ручей потек на гору, если монах, сидевший на ней, должен был сам спуститься за водой? – недовольно уточнил шифу Лао, с некоторой осторожностью присаживаясь на единственный стул. Рантар мысленно подивился другу – даже в нелепой обстановке он умудрялся выглядеть величественно. – Рассвет уже скоро, – спокойно ответил Асти, отчитываться перед Лао он не собирался. – Значит, то, что я обнаружил печать жертвы на одном из адептов, тебе не интересно? – расправляя невидимые складки на рукаве темно-синего халата, проговорил Ишидан. – Что?! – Сонливость мигом слетела с Рантара, и он вскочил на ноги, о чем быстро пожалел. Если бы заспиной мага не стояла кровать, то он позорно бы сел на пол. – Некая Мартинити Дакаста удостоилась чести носить метку будущей жертвы Зогарда, – произнес Ишидан скучающим тоном, но глаза степняка, будто черные угли, прожигали в Асти дыры. Рантар не успел удивиться тому, что бабочка замешана в этом, его волновало другое. Какой интерес в игре у Ишидана? – Я проверю, – кивнул Асти. – Небесный меч не наносит удар в одно место дважды, – загадочно произнес Лао. Рантар скривился, он терпеть не мог манеру друга говорить иносказательно. Нет, сейчас он прекрасно понял, что тот имел в виду: еще в день зачисления Асти поставил метку на ауру Дакасты, чтобы следить за девчонкой. Но после так закрутился, что ему было совершенно не до нее. Видя, что Рантар не намерен отвечать, Ишидан вдруг щедро предложил: – У меня много кукол, могу подарить несколько – одно лишь твое слово, и они приобретут форму, желанную твоему телу и разуму. – Нет, спасибо, – процедил Асти. – И часто ты пользуешься своими игрушками? – Я? Друг мой, кто отведал истинного вина, никогда не пригубит ничего другого. – Ты пришел сказать только про метку? – пресекая двусмысленные намеки Лао, раздраженно спросил Асти. – Нет. Утром отправляйся в университетский городок. В общежитиях происходят странные кражи, разберись с этим. Я не хочу, чтобы в мой сад в поисках гнилых зерен слетелись чужие птицы, – попросил Лао, по старой привычке облекая слова в форму приказа. Ишидан медленно встал и пересек комнату. Стоя на пороге, смерил больную ногу друга задумчивым взглядом и обронил напоследок: – Свеча и не заметит, как сгорит, но в заботливых руках свет ее будет ярок, а век долог. Возможно, настало время, друг, поискать заботливые руки? После этих слов Ишидан покинул палатку Рантара, оставив того один на один с собственными мыслями.Мартинити
Облокотившись на резные перила, я увлеченно следила за разгорающимся спором. На коротком перерыве пары по созданию базовых магических субстанций адептов всегда выгоняли из аудитории в коридор. Занятие проходило на факультете зельеварения, и таким образом профессор Зигисоль подстраховывался, как бы мы чего не опрокинули или не испортили. В специально оснащенном кабинете было полно интересных вещей, привлекающих внимание юных любопытных исследователей. Род и Тод с жаром доказывали Паку, что в команду его ни за что не возьмут. Ежегодные соревнования по «Драконьим бегам» – не для первогодков. Пак возбужденно размахивал руками и, казалось, был близок применить те самые жесты, знанием которых столь неосторожно похвалился перед мастером Джедрисом. Но тут вдруг обычно молчаливая Труди громко высказалась в защиту нашего главного раздолбая, чем вызвала всеобщее удивление – в обсуждении главного университетского развлечения участвовала в той или иной мере почти вся группа. – Я считаю, – убирая выбившиеся из хвоста русые волосы, возразила она близнецам, – неважно, первый ты учишься год или нет, главное – это ловкость и магический потенциал. Так что Пак имеет все шансы попасть на отборочные соревнования. – Вот! – многозначительно вздернув палец вверх, довольно подтвердил вышеупомянутый парень. – Возьму на себя труд уточнить, – вкрадчиво промурлыкал Дилаэль, – что без должных знаний на одном магическом потенциале далеко не уедешь. Попробовать он, конечно, может, но вряд ли из попыток выйдет что-либо стоящее. – Да, управлять бумажным драконом не просто, а ведь еще придется преодолевать с ним препятствия, – внес справедливое замечание Синар, который сразу сказал, что подобные забавы совсем не для него. – Кто не рискует, тот сидит и боится, – бросила камень в огород круглощекого умницы Синара бесстрашная Зель. – В жизни нужно попробовать все. Как знать, возможно, именно в наших лицах факультетская команда обретет чемпионов? Гертран насмешливо фыркнул и снизошел до беседы: – Особенно в твоем, да? Зель, ни капли не смутившись, с вызовом посмотрела в глаза блондину и скрестила руки на груди. – Именно. Ты чего, такой умный, среди зрителей отсиживаться собрался? – Предпочитаю правильно оценивать свои силы, а не становиться посмешищем, – надменно процедил Гертран. – Вот через пару лет я обязательно войду в состав команды и покажу тебе, как нужно это делать. – Твоей самоуверенностью хоть гвозди заколачивай, – простодушно хохотнул Пак, разряжая накалившуюся обстановку. Ильдик, приятель блондина, смерил лысого адепта неодобрительным взглядом. Да, в последнее время все разговоры адептов ШтУЧКИ сводились к грядущим межфакультетским соревнованиям в созданной лично самим шифу Лао игре с загадочным названием «Драконьи бега». Вообще-то, как мне рассказывал Кир, ректор изначально окрестил ее в своей манере «Лунь-тан и алая вишня», но столь странное для Карфаена именование не прижилось среди адептов, поэтому турнир давно стали называть по-простому. Зато новое название очень хорошо отражало суть игры. От каждого факультета участвовала одна команда из десяти человек. Как правило, в ее основной состав входили уже опытные игроки, доказавшие свои умения в предыдущих соревнованиях, но годы обучения в университете не вечны, и на место выпускников требовалась свежая кровь. Недостатка в таковой никогда не было – многие, как я сейчас лично убедилась, хотели попробовать свои силы. Ведь помимо почета и всеобщей любви к победителям наградой являлись настоящие деньги, причем немалые. Команда делилась на одного смотрящего и три тройки: укротители, управляющие дракончиками, защитники укротителей и так называемые подстрекатели. От факультета на полосе препятствий участвовали трое бумажных дракончиков, самолично изготовленных и зачарованных каждым из укротителей, иначе не получится необходимой связки. Участники должны довести дракончиков до заветной цели – хищной вишни, вредного и своенравного дерева, не желающего расставаться со своими плодами. Доставший вишенку дракон возвращался тем же путем, сохранив добычу, и бросал ее в специальную чашу. Еще ни разу за всю историю игры от одной команды не приносили одновременно три вишни. Общая награда складывалась из суммы, полученной от распроданных билетов на состязания, а в желающих поглазеть на увлекательное зрелище недостатка не наблюдалось. Укротители отвечали за продвижение дракончиков по арене, решали возникающие на пути задачи и головоломки, уклонялись от внешних препятствий или нападений со стороны соперников. Защитники оберегали управляющих дракончиками от магических атак специальных кукол, которые пыталась вывести из строя игроков. Подстрекатели устраивали пакости и каверзы в рядах противников непосредственно на самом поле. Смотрящий же внимательно следил за всем творившимся безобразием, подмечал нарушения или в случае необходимости страховал членов команды. Помимо основных участников имелся состав запасных, так как с дистанции за время соревнований сходили многие. Несмотря на кажущуюся поначалу сложность правил, вживую все выглядело весьма впечатляюще, увлекая и заставляя с замиранием сердца отслеживать передвижения своих драконов. Когда разберешься и вникнешь в суть происходящего, то понимаешь, насколько игра потрясающа в своей опасной простоте и красоте. Я видела тренировки нашей команды на поле, и все время, пока наблюдала, меня не отпускало напряжение. Невозможно остаться равнодушным, когда видишь, как человек, полностью погруженный в управление бумажным зверем и решающий очередную загадку, чтобы преодолеть препятствие, не обращает внимания на летящее в него опасное заклинание, всецело доверив себя защитнику. Помимо отлично развитого магического искусства в драконьих бегах необходимо иметь хороший уровень интеллекта и умение доверять ближнему. Команда работает словно единый организм, где каждому отведена своя роль, и только в единстве можно добиться победы. Зато тем и слаще потом вкус награды: истории празднований победивших счастливчиков переходили из уст в уста, подобно древним легендам. Даже сам шифу Лао не возражал против подобных пышных торжеств адептов, закрывая глаза на многое в такие дни. Распалившихся спорщиков, а заодно и мои размышления прервал звук гонга, гулко прокатившийся по коридорам учебного корпуса. Мы нестройным ручейком потянулись на занятие. Профессор Зигисоль во всеоружии, точнее с оборудованием наперевес, уже поджидал нас, недовольно поджав губы. Преподаватель вообще не отличался миролюбием, напоминая своим видом грустную летучую мышь. И хотя лично я против этих милых созданий ничего не имею, глядя на профессора, волей-неволей начинаешь задумываться: а так ли они безобидны? Впрочем, на факультете зельеварения я еще не имела удовольствия познакомиться ни с одним приятным преподавателем. Складывалось впечатление, что они тут все как на подбор немного повернутые на своем деле. – Сейчас я раздам материалы, будете готовить проявляющий порошок, – дождавшись, пока мы рассядемся, сказал профессор Зигисоль. – Адепт Кроу, дайте справку по назначению означенной субстанции. Всезнающий Синар поднялся и без запинки ответил: – Проявляющий порошок, называемый иначе «Пыльца света», часто используют маги различных направлений при работе со сложными структурами построения заклинаний, чтобы получить визуальную картинку плетения чар. Когда необходимо одновременно пользоваться обычным и магическим зрением. – Верно, садитесь. Кроме того, и обычные люди без дара могут пользоваться пыльцой для определения магического вмешательства. Адептка Риоли, перечислите основные сферы применения порошка. – Снятие магических слепков, выявление заклятий, фиксация темных чар, – начала перечислять Ламинэ. – Достаточно. Патрик Герштоль, что значит фиксация темных чар? – недобро ухмыльнувшись, спросил профессор. И не просто так спросил. Прошлую лекцию Пак благополучно прогулял, по обыкновению рассудив, что конспект он перепишет у тех, кто по утрам может себя заставить выбраться из теплой постели и прийти на первую пару, несмотря на гадкую погоду. Сам парень таких сил в себе не нашел. У него частенько находились уважительные, правда только для него, причины отсутствия. И лишь на рунах при любых обстоятельствах всегда можно было обнаружить его татуированную паутиной макушку, покачивающуюся в такт походке магини ЛаКруони. Пак завертел головой в ожидании подсказки. Как назло, Синар сидел от него далеко, а имеющийся под боком Гертран никогда не снизойдет до какого-то там одногруппника и его переживаний. На помощь пришла Зель, быстро черкнув пару строк на клочке бумаги, она с грохотом уронила на пол толстенный учебник. Пока преподаватель отвлекся на шум, девушка, шепнув простенькое заклинание, ловко отправила в целенаправленный полет спасительную записку. Профессор Зигисоль смерил неодобрительным взглядом зеленый ежик на ее голове и скривился. Потом его глаза потеплели, а на лице появилась приторно-сладкая улыбочка, как бывало всегда, когда профессор обращал на меня внимание, – я как раз сидела рядом с Зель. В очередной раз поймав себя на мысли о его странном поведении, я подумала о том, как замечательно, что ряды адептов факультета зельеварения не пополнились моей персоной. По телу пробежала неприятная дрожь, я опустила глаза, будто бы не заметив, кому так улыбается преподаватель. – Я все еще жду ответа, – раздраженно напомнил профессор. – Поторопитесь, вы отнимаете время на практическое задание у всей группы. Гертран многозначительно фыркнул. – Зафиксировать темные чары с помощью «Пыльцы света» – означает заставить их проступить на втором тонком плане, где они теряют многие свойства и перестают развиваться, генерируя сгустки отрицательной энергии, – на одном дыхании выпалил Пак. Профессор с подозрением посмотрел на парня, пренебрежительно махнул рукой и сказал: – Нужно четче формулировать мысли, адепт Герштоль, садитесь. Пак облегченно выдохнул, и я его понимала. Не ответить на вопрос у профессора Зигисоля было то еще удовольствие. Преподаватель оставлял нерадивого ученика после пары, долго и нудно ему выговаривал, затем задавал огромное количество дополнительных упражнений, которые всегда потом проверял лично. Мы еще на первых двух занятиях уяснили, насколько чревато оказаться неподготовленным к его предмету. – Я просил выучить наизусть состав пыльцы и последовательность действий при ее изготовлении, – словно подтверждая мои слова, произнес профессор. – Сейчас и проверим, как ответственно вы подошли к заданию. Из предложенного на столах набора выберите нужные ингредиенты и разложите по порядку закладки в котелок. Ребята сосредоточенно зашелестели, зашуршали и принялись так и эдак выстраивать в ряд компоненты из проявляющего состава, иногда вытягивая шеи и пытаясь свериться с результатом соседа. Я тоже полезла в коробочку с розданным материалом, однако достать успела только корень мандрагоры. В аудиторию влетел магический вестник, в университете их часто использовали для передачи срочных сообщений, и громко объявил: – Адептка Дакаста, вам надлежит немедленно явиться во вверенную для личного проживания комнату. Все, включая профессора Зигисоля, с любопытством уставились на меня, по аудитории поползли шепотки. Мандрагора выпала из моих разжавшихся пальцев и с легким стуком свалилась в котелок. Прошлый раз, когда судьба свела меня с вестником, я запомнила на всю жизнь. Что же ожидает меня теперь? (обратно)Глава 12
Ведьма и бес
Шэдар мучилась от осознания собственной глупости. Она поторопилась и подставила себя и хвостатого под удар. Подобный промах в прошлый раз закончился заточением в книгу. Единственное, чем оправдывала себя Шэдар, – просто сидеть и ждать, пока девчонка станет способна выполнить нужный ритуал, было нельзя. Шорох чувствовала, как истончался иллюзорный мир, а где-то неподалеку находился Ишидан, ждущий своего часа. Зря она вообще связала книгу с Дакастой, жизнь девушки напоминала Шэдар лавину, сорвавшуюся с вершины скалы: остановить подобное никто не в силах. И теперь ее собственная участь – оказаться погребенной под неуправляемой стихией. Такой замечательный план трещал по швам, и ведьма не могла ничего исправить. Последней каплей для Шэдар стало то, что, очнувшись, она обнаружила на девчонке столько аурных меток, сколько разноцветных флажков на ярмарочном столбе. От злости и досады ведьма чуть не прибила Дакасту во сне. Раньше на ней была только метка Асти, и Шэдар еще рассчитывала, что он все же доведет до конца начатое и увеличит глупышке магический резерв. Но теперь шанс на свободу украсили знаком смерти дети Зогарда. Когда? Как она проморгала такую важную деталь, Шорох не понимала. Возможно, всему виной проклятая клетка, ограничивающая ее способности? Так или иначе, находясь в книге, ведьма не могла снять с ауры Мартинити столь необычное украшение. Девчонку рано или поздно положат на алтарь ради лжебога, а для узников книги это равносильно смерти. Темная сущность с удовольствием выпьет и три жизненные чаши, а все из-за того, что фолиант связан с Дакастой. Шэдар знала о любви Ишидана к искусству магии и пылкой страсти к древним книгам, поэтому и решилась на отчаянный шаг. Она надеялась проникнуть в его личную библиотеку – там уж наверняка нашлись бы сведения о том, как выбраться из заколдованного мира книги, но и тут ее постигла неудача. Казалось, весь мир ополчился против ведьмы. К этой мысли она пришла не сразу, а лишь тогда, когда бес рассказал о том, кто именно принес их в комнату адепток. Даже сейчас Шэдар ощущала магию Лао – степной лис пытался оставить маячок на книге, но у него не получилось. Плетение соскользнуло с узилища, Ишидан остался ни с чем. Зато кукловод не постеснялся добавить свой флажок на Мартинити. Шорох физически ощущала, как ее загоняют в угол, а становиться дичью не желает никто. Шэдар с опаской посмотрела на беса – тот за время ее недуга превратился в настоящего тирана. Такой заботы Шорох не видела даже от наставницы, хотя старая Варга относилась к ней достаточно тепло. Хвостатому удалось договориться с Вехель, и девушка наварила для Шорох лечебных зелий, а ингредиенты купила на золотой запас, который бес старательно собирал, находясь в заключении. Ведьма на некоторое время прониклась к раздражавшему ее существу из Пекла, она знала: золото – это последнее, что он отдал бы по доброй воле. Бес умудрился перетащить в их мир море подушек и несколько покрывал. Поскольку таким образом он о ней заботился, ведьма молчала. Чужое внимание и время она всегда умела ценить, вот и сейчас снисходительно терпела заскоки рогатого. Шэдар всерьез начала предполагать, что бес сошел с ума и перепутал ее с горой золота, которую любовно перебирал каждый свободный миг. Но потом она поняла истинную причину подобного внимания – бес попросту боялся остаться рядом с ее трупом внутри книги. – Шэдар, попробуй. Ведьма вздрогнула, когда у ее рта оказалась ложка с горячей кашей. Да, пищи им здесь не требовалось, но чтобы организм восстанавливался быстрее, лишняя подпитка не помешала бы. – Вкусно, – через силу сказала Шорох. Каши она терпеть не могла, впрочем, как и заботу, вызывающую чувство слабости и уязвимости. Происшествие в парке ясно показало, насколько она беззащитна в проклятой книге, вся мощь ее магии не может пробиться в настоящий мир. Впервые за долгое время ведьма по-настоящему боялась. – Еще хочешь? – скармливая Шэдар последнюю ложку, спросил бес. При этом он смотрел таким преданным взглядом, что ведьме стало неловко. – Наелась, – лаконично ответила Шорох, откидываясь на подушки. – Теперь поспишь, да? – Угомонись, – буркнула ведьма, прикрывая глаза. – Вот и правильно, отдыхай. Но сон не шел, мысли в голове не желали успокаиваться. – Может, колыбельную? – предложил бес, которого молчаливая Шэдар всегда выводила из душевного равновесия. – А ты знаешь? Удиви меня, – усмехнулась ведьма и выжидающе уставилась на хвостатого. Бес ничего не успел ответить. Дверь в комнату распахнулась, на пороге появились хмурый заведующий общежитием, похожий на пирата, и несостоявшийся герой-любовник, ныне декан факультета боевой магии Рантар Асти. Ведьма тут же спросила: – Ты ничего не натворил? – Шэдар, лапочка… – заюлил бес. Перед глазами хвостатого вновь промелькнула вся жизнь, да так ярко, что он схватился за сердце. Оно билось, билось, билось. Воздуха несчастному не хватало, и он стоял с открытым ртом, испугавшись, что маги пришли по его душу. Бесу вспомнилась людская поговорка «На воре и шапка горит», и он на всякий случай пощупал голову – рога оказались на месте. Он осторожно посмотрел на Шэдар, но та увлеченно следила за нежданными гостями, которые деловито осматривались по сторонам. Обзор открывался на редкость удачный, Дакаста оставила книгу на столе. – Послушайте, Асти, здесь ничего нет, бесполезно. Бес на эту фразу Пирата усиленно закивал. Все самое ценное он давно уже спрятал в книгу, точнее, любовно зашил в подушки, на которых сейчас возлежала Шэдар. Мысленно хвостатый ее уже называл «моя злобная дракоша». – Вы сами жаловались на пропажу мебели и постельных принадлежностей у адептов, теперь предоставьте дело поиска опытным людям, – ответил Рантар, а хвостатый стоически проигнорировал взгляд Шэдар. Свидетелей быть не могло, Вехель всегда накладывала чары отведения чужого взора. Молодая ведьмочка оказалась весьма полезным приобретением, а главное, не корила несчастного рогатого за страсть к золоту и драгоценностям. Бес невольно покосился на Шэдар, по лицу той угадывалось, что она прекрасно понимает, какие мысли бродят сейчас в голове у Асти. Цок. Цок. – Стоять, – глухо приказала Шэдар. – Куда собрался? – Шэдар, тебе же требовались удобства, – начал оправдываться хвостатый, – я же не мог пойти купить все необходимое в ближайшей лавке. К тому же бойцы застоялись. – Бес надеялся, что если он начнет нести полную чушь, то отвлечет драконицу от главного – мыслей об украденных сокровищах и того, чем это обернется для Мартинити. – Бойцы? – недоуменно переспросила Шорох. – Мои серые воины, – гордо произнес рогатый. – Пузо, Лысый, Крот, Бесхвостая и Шэдар. – Ты дал крысе мое имя? – процедила ведьма. – Мое имя облезлой крысе? – Почему сразу облезлой? – обиделся бес. – Злобной, дикой, но никак не облезлой. От немедленной смерти его спасло лишь то, что ведьма краем глаза наблюдала за магами, продолжающими рыться в вещах двух адепток. Когда Рантар залез в ящик с нижним бельем, ведьма цинично улыбнулась и произнесла: – А ведь давно мог сам ей выбирать любое. Бес тут же поддержал Шэдар: – Болван! Дальше оба внимательно наблюдали за поисками, и чем ближе маги приближались к кровати Дакасты, тем сильнее волновался бес. Конечно, спрятанное под ней не имело большой ценности, но, без сомнения, наводило на определенные мысли. Бес схватился руками за хвост, своим судорожным мельтешением выдающий его с потрохами. Рантар нагнулся и заглянул под кровать. – Говорите, ничего нет? – едко обронил он, доставая целый набор сильно уменьшенной мебели: стол, стулья, шкаф и много чего еще. Даже ковер обнаружился, бережно свернутый в рулон. Бес отпустил хвост и нервно потер руки. Ведьма молча следила за спектаклем. – Конечно, это странно, – заметил Витус, – но они девочки совсем. Играются, наверное. – Пират пожал плечами. – Какое интересное креслице, – заметил Асти, переворачивая его. На одной из ножек виднелся хозяйственный номер. – Жаль, таких опознавательных знаков нет на драгоценностях подавшей жалобу адептки Корсы. – Ничего не понимаю. Как адептка Корса узнала, где ее богатство? – Фамильные драгоценности часто оплетают чарами, позволяющими отследить их местонахождение. След привел в комнату триста тринадцать. – Но глупо воровать там, где живешь, – удивился Пират. – Дакаста и глупость неделимы, – хмуро заметил Асти. – Здесь живет еще одна девушка. В комнате повисла гнетущая тишина: маги размышляли, а бес в книге нервно икал. – Скажи мне, как? – вкрадчиво спросила ведьма хвостатого. – Уменьшающее зелье, – покаялся тот. – А дальше? – Здесь у тебя в запасах есть «Лаурибагара», – ответил бес, понимая, что подписывает себе смертный приговор. С другой стороны, ведьма ничего не стала спрашивать об украшениях, хотя рогатому было что ответить. Бесу требовалось возместить затраты на лечение Шэдар, и он сделал это, пусть и весьма рискованным способом. – Я сейчас ничего не скажу по поводу очень редкого зелья из моей личной коллекции и драгоценностей благородной девицы, а спрошу другое. Ты хочешь остаться в книге, да? Обустраиваешь себе дом? Разве это жизнь здесь? – прокричала ведьма и сразу закашлялась. – Да, жизнь! – взвизгнул хвостатый. – Ты знаешь, что такое Пекло, женщина? Нет, ты не знаешь. Я туда не хочу! – признался бес. – Не удивил. Взгляды ведьмы и беса скрестились, у каждого из них была своя правда. Ирония ситуации заключалась в том, что их общая лодка трещала, разваливаясь на куски, и рано или поздно им придется сесть за стол переговоров, чтобы не утонуть. – Почему бы нам не вызвать сюда самих адепток? – предложил заведующий. – Пусть объяснятся. – Пусть, – губы Асти растянулись в предвкушающей улыбке, – и начнем с Дакасты. Бес схватился за рога, а ведьма выругалась сквозь зубы.Мартинити
Путь до общежития показался мне вечностью. Я успела подумать о тысяче и одной причине столь внезапного вызова с пары. Мучилась от терзающего страха, что события вечера, предшествующего зачислению в университет, стали достоянием общественности. Меня одновременно снедало любопытство и желание, чтобы дорога, ведущая домой, никогда не заканчивалась. Какие бы жуткие картины ни рисовало воображение, реальность оказалась куда хуже. Стоя на пороге своей комнаты, я с бьющимся пойманной бабочкой сердцем осознала, что сбылся мой самый ужасный кошмар. На кровати с непроницаемым лицом сидел Асти, почему-то в окружении детской мебели. С моим появлением он перестал задумчиво крутить стульчик и внимательно на меня посмотрел. – Добрый день, проходите. Мы вас как раз ожидаем. – Он пододвинул в мою сторону маленькую кроватку. – Любите играть в куклы? От абсурда происходящего я даже на миг подумала, что просто задремала на занятии и магический вестник мне лишь привиделся. Сейчас открою глазки и получу выговор от профессора Зигисоля… Ничего, я с радостью приму любое наказание, лишь бы не эта реальность. Однако следующие слова мага разбили мои призрачные надежды, вернее, ледяной тон, с которым он их произнес: – У вас есть что сказать по поводу наличия в комнате похищенных вещей, являющихся собственностью университета? Я растерянно огляделась, не понимая, о каких вещах идет речь. Только теперь заметила стоящего в углу Витуса, дедок неодобрительно хмурил единственный глаз, но в разговор не вмешивался. – Нет, – ответила я, так как они явно ожидали от меня какого-то действия. – Я так и думал. Вы не оригинальны. – Но я не понимаю, что происходит. Объясните, возможно, тогда я смогу ответить на вопросы. – Марти, а ведь ты не так давно жаловалась на крыс, – задумчиво проговорил пират. Асти бросил на него недовольный взгляд, а я почувствовала, что окончательно сбита с толку. – Очень интересно. Значит, крысы во всем виноваты? Вот это уже больше подходит вашей неподражаемой фантазии. Витус изумленно посмотрел на декана факультета боевой магии и крякнул в кулак. Асти перестал прожигать во мне дыры своими темными глазищами, от которых я чувствовала себя кроликом возле еще не определившегося, голоден ли он или нет, удава. Маг повернулся к заведующему общежитием и любезно поинтересовался: – Вроде вы куда-то торопились? Не смею больше задерживать. Спасибо за оказанное содействие следствию. Сведения по данному делу я передам секретарю ректора. Не исключено, что ваше заявление о пропаже мебели и постельных принадлежностей адептов позже потребуется оформить официально. – Он снова смерил меня подозрительным взглядом. – Все будет зависеть от продуктивности нашей беседы с адепткой. – Есть еще вторая – Вехель Хмарь, – вежливо сообщил уже в дверях Витус, приняв слова Асти как руководство к исчезновению из его поля зрения. – Я помню, – холодно откликнулся Асти. – Ступайте. Когда дверь за Пиратом закрылась, я ощутила себя загнанной в угол. Зато маг расцвел в многообещающей улыбке, отчего мне стало по-настоящему дурно. – А теперь, бабочка, ты все расскажешь, последовательно, ничего не пропуская. Посторонних нет, а меня смущаться не стоит. Раз уж мы успели столь близко познакомиться, я рассчитываю на предельную откровенность. Он встал с кровати и подошел ко мне вплотную, взял за подбородок, запрокидывая голову, заставляя смотреть прямо в его глаза. Я молчала, чувствуя, как предательски начинают трястись руки. – Я жду, – поторопил Асти. – О чем рассказать? – бесцветным голосом поинтересовалась я, стараясь сохранить остатки самообладания. Маг хмыкнул и, выпустив меня, отошел к окну. – Например, как докатилась до такой жизни. С удовольствием послушаю историю о том, зачем тебе вдруг понадобилась куча подушек и одеял. – Он указал на крошечную мебель. – Из комнат адептов пропали вещи, а нашлись у тебя под кроватью. Интересно, да? Я начала задумываться о душевном здоровье декана. О чем он говорит? Какие подушки, какая мебель? – Но самое занятное, – Асти развернулся и сложил руки на груди, – куда ты дела украденные драгоценности адептки Корсы? – Кто это? – обреченно выдохнула я, понимая, что уже ничего не понимаю. – Мотылек, а давай ты не будешь изображать провалы в памяти. Я ведь все равно выясню. С твоей фантазией могла бы что и поинтереснее сочинить, а то стоишь, мычишь невнятно. Не разочаровывай меня. Его слова обидно задели. – Послушайте, декан Асти. Чего вам от меня нужно? Не удалось воспользоваться ситуацией в прошлый раз, решили зайти с другого бока? Нельзя же быть таким беспринципным, вы не всесильны! Если потребуется, я попрошу защиты у ректора Лао. Не думайте, что я так просто сдамся. Этот наглец на мои слова громко рассмеялся, нисколько не обеспокоенный угрозой привлечь высшее руководство. – Вот теперь узнаю знакомую выдумщицу, можешь ведь, когда захочешь. Вон как извернулась, браво. – Мужчина резко посерьезнел. – А если отбросить глупости в сторону, Марти? Ты будешь отвечать по существу или мне перейти от ласковых уговоров к более решительным действиям? Эта шутка как-то затянулась, не находишь? Я пожала плечами и тоже скрестила руки на груди. Все равно он меня не слушает, мы как вообще на разных языках говорим, каждый о своем. – Хорошо, но учти, я предлагал по-хорошему. Готов был даже выслушать твои оправдания и проявить снисхождение. Следуй за мной. – Асти широким шагом пересек комнату и крепко схватил меня за руку. – Куда? Мужчина криво ухмыльнулся: – В мой кабинет, а ты что подумала? Там я действительно зайду с другого бока, – многообещающе произнес маг, увлекая меня за собой вниз по лестнице, – и, боюсь, тебе это не понравится. Я перестала сопротивляться и обреченно последовала за Асти. Мне уже было все равно. Стало ясно, что так просто он от меня не отстанет. Светлые боги, за что наказываете? Никто из многочисленных обитателей университетского городка совершенно не обращал внимания на декана, чуть ли не насильно тащившего за собой перепуганную и явно не испытывающую восторга от своего положения адептку. Заметив мою растерянность, Асти почти ласково проинформировал: – Не рассчитывай на их помощь. Заклинание, рассеивающее внимание, доучишься до четвертого курса – тоже так сможешь. Только сомневаюсь, что тебя в ближайшее время не отчислят. Внутри все похолодело. Вот даже как, он готов зайти настолько далеко. На глаза сами собой выступили слезы. – На меня такие приемы не действуют, – сухо произнес маг, – прибереги сырость для более впечатлительных. – Тут он почему-то улыбнулся и весело добавил: – Шифу Лао, кстати, к последней категории тоже не относится, так что подключай фантазию, бабочка. Тем временем мы добрались до здания университета, минули лестницу, ведущую наверх. Ноги не слушались, мысли в голове отказывались выстраиваться в предложения. Чтобы хоть как-то отвлечься, я посмотрела на Асти и только сейчас заметила, что он прихрамывает. Но подумать об этом не успела, мы достигли цели – дубовой двери в его кабинет. – Зачем я вам? Почему вы так жестоки? – слова вырвались против воли. Он толкнул меня в кресло напротив стола. – Я жесток? Что ты знаешь о жестокости, девочка? – Его глаза опасно сузились. – Ты сама отказалась помогать по доброй воле. Знаешь, что тебе грозит за кражу украшений высокородной девицы? Стража с такими не церемонится, а еще у них в Управлении терпеть не могут вороватых одаренных. Так что я с тобой весьма еще вежлив, пока. – Но я ничего ни у кого не крала! Почему вы уверены, что пропажа драгоценностей – моя вина? – Ты не учла тот факт, что украшения были зачарованы, отследить их не составило большого труда. Догадайся, куда привели нити чар? Я потерла виски, неужели все, что говорит Асти, – правда? – Это глупо, – больше рассуждая сама с собой, ответила я. – Глупо брать чужое и тащить к себе в дом. – Согласен, – охотно подтвердил декан. – Вот ты и начала мыслить в нужном направлении. Сразу бы так. – Зачем рисковать? Зачем подставляться самой и бросать тень подозрений на подругу? – Возможно, тебя обуяла жажда мести или иная жажда, когда мозг не в состоянии мыслить здраво? – Он пытливо на меня посмотрел. – Иначе как объяснить глупую кражу подушек? – Какая месть, о чем вы? Его губы расплылись в ехидной усмешке. – Тебе напомнить драку в веселом заведении под названием «Драконий глаз»? Тогда ты не скромничала. Адептка Корса утверждает, что ты ей угрожала, и у меня нет причин не верить. Есть свидетели, видевшие вашу потасовку. Я разозлилась. – Ну конечно, чего стоит мое слово против слова аристократки, – горько произнесла я. – И вы такой же, как все. – Стало до боли обидно. Он прошел к шкафу со стеклянными дверцами, достал из него темную шкатулку. Извлек на свет два обруча небольшого диаметра, после чего неуловимым движением надел их мне на руки. Я с изумлением уставилась на засветившиеся чистым белым светом кольца на запястьях. – Теперь поговорим серьезно, – произнес Асти, усевшись на край стола рядом. – Мне плевать на Корсу и остальных, но меня очень интересуешь ты. И в твоих интересах сейчас говорить правду. – Что это? – Кандалы истины, их обмануть невозможно. В зависимости от ответов я решу, как поступить дальше. Будешь хорошей девочкой, возможно, я захочу помочь тебе выбраться из той ямы, где ты очутилась по собственной глупости. – Звучит подозрительно. Конечно же, ваша щедрость окажется не безвозмездной? – Безусловно. – Асти широко улыбнулся, и, несмотря на ситуацию, я залюбовалась им. – Начнем. Зачем ты приехала в Карфу и поступила в ШтУЧКИ? – Странный вопрос, какое это отношение имеет к моим обвинениям? – Отвечай! – рыкнул мужчина. Я вздрогнула. – Хотела получить образование и пополнить ряды штатных магов империи, таким образом обретя независимость. Асти с подозрением покосился на браслеты, мягко излучающие белый свет. – Допустим. С какой целью ты подсела ко мне за стол в Лестэйле? Я почувствовала, как запылали щеки. – Ни с какой. Обручи начали окрашиваться в алый цвет. – Неужели? – Не знаю, я сама не знаю зачем! Сердце забилось чаще. Алый на браслетах стал насыщеннее. Мужчина рядом многозначительно молчал. – Вы мне понравились, – почти неслышно произнесла я. Кандалы истины мгновенно побелели. Асти удивленно вскинул бровь. – Ладно. Это единственная причина? – Да. Почему-то он нахмурился. – И часто ты так делаешь? – Как? – Подсаживаешься к понравившимся мужчинам. Он еще имеет наглость выставлять меня девицей легкого поведения! Очень захотелось кинуть в него что-нибудь тяжелое. – Нет, только когда меня насильно магией склоняют к недопустимым отношениям. Глаза Асти потемнели. Интересно, оттого что я ему нахамила или потому что артефакт не проявил никакой реакции на мои слова? – На кого ты работаешь? От декана повеяло ледяной стужей, и мне стало жутко. Но и я уже была слишком сердита, это помогало подавлять рвущийся наружу страх. – На отца. Асти озадаченно почесал кончик носа. – Ты издеваешься? – Нет. Браслеты чуть покраснели. Мужчина скептически на меня посмотрел. – В самом деле? – Отец держит небольшой ресторанчик, я ему помогаю. Помогала, до того как… отправилась в столицу. – Моя заминка не осталась незамеченной, а артефакт снова принял первоначальный цвет. – Интересно получается, – задумчиво пробормотал Асти. – И что же такого случилось, что тебе пришлось покинуть своего родителя? Я упрямо сжала губы и отвернулась. Он не имеет права лезть в мою жизнь, уж это точно никак не пересекается с кражей драгоценностей. Меня легко сдернули с кресла и встряхнули. – Мотылек, хватит играть со мной. Отвечай. – Замужество! Со мной чуть не случилось замужество с не гнушающимся насилия над женщинами аристократом из высшей знати! – выкрикнула я ему в лицо. – Таким же, как вы! Асти замер, несколько секунд обдумывая мои слова, потом его лицо исказилось от гнева. Обручи остались белыми. – Ты обо мне ничего не знаешь, – зло прошипел он мне на ухо. – Сколько можно обвинять меня во всех смертных грехах, а? – То же самое могу сказать и в ваш адрес. Боги ведают, чего мне стоило сохранять видимость хладнокровия, когда декан снова оказался недопустимо близко ко мне. – Вы постоянно возникаете на пути и портите мне жизнь. Теперь вот придумали обвинить в воровстве. – А что я, по-твоему, должен думать, девочка? – Асти перехватил мои руки так, что я не могла его оттолкнуть, а саму прижал к себе. – Ты полна противоречий, любишь посещать увеселительные заведения, завлекаешь мужчин, в твою комнату ведут следы украденных украшений, ты балуешься запрещенными веществами. Или скажешь, в этом тоже я виноват? Мыслить связно становилось все сложнее. Что он делает? По моей шее скользнул его язык, а неизвестно когда оголившееся плечо уже покрывали легкие поцелуи. У меня не получилось всерьез испугаться, я еще отлично помнила, какими нежными могут быть его руки, какими ласковыми их движения. – Только если отчасти, – робко пробормотала я, не зная, куда девать глаза и что думать. – О, уже шаг вперед, – промурлыкал Асти, продолжая одной рукой держать мои запястья, а второй легонько путешествовать вдоль позвоночника, вызывая трепет после каждого прикосновения. – Я… Мне… – Дыхание сбилось, мысли путались. – Я сожалею о том вечере, когда вам… – Тебе. – Его губы переместились с плеча в вырез платья. – М-м-м? – Нас тут только двое, согласись, глупо в такой ситуации, – короткий смешок, и рука декана заскользила вверх по моей ноге, медленно приподнимая подол, – соблюдать формальные правила приличия. Продолжай, я внимательно слушаю. Я кое-как вспомнила, что собиралась сказать. – Сожалею, что тебе пришлось видеть сцену в фонтане и нести меня домой, – быстро выпалила я, боясь, что если еще промедлю, то уже точно ничего не сформулирую. – Зря, мне понравилось. Наш диалог становился все более бредовым. – Я к тому, – пояснила, пытаясь вывернуться из объятий, – что понятия не имею, что на меня нашло. Он отпустил мои руки, браслеты светились ровным белым цветом. – Занятно. Утверждаешь, что не принимала никакого дурмана? – Во всяком случае, умышленно точно нет. В мерцании обручей не произошло никаких изменений. Асти хмыкнул. – Ты рушишь всю мою складную теорию. Что же ты за загадочное создание, бабочка? Он снова привлек меня к себе, а я не нашла сил, чтобы сопротивляться. – Разберусь с этим потом, – пробормотал мужчина и, усадив меня на стол, продолжил методично расстегивать пуговки на платье. – Не надо, – слабо попросила я. – Все это неправильно. – Ты же сказала, я тебе нравлюсь. На это я не нашла что возразить, и Асти самодовольно улыбнулся. – Тебе неприятно? Я перестала дышать, когда он поцеловал меня в губы. Голова закружилась, не задумываясь, я подалась навстречу, с удовольствием запустила пальцы в жесткие волосы, нарушая строгий порядок плетения косы. – Неприятно, – собирая остатки здравомыслия, ответила я после прекращения сладкой пытки. Мужчина красноречиво указал на вспыхнувший ярко-алым браслет и плутовато мне подмигнул. – Я так и понял. Он застегнул платье, потом легко подхватил меня на руки. Сам удобно расположился на диванчике у противоположной от двери стены. Зарылся носом в мои волосы, погладил запястье под обручем. – Одного в толк не возьму, зачем тебе понадобились подушки и уменьшенная университетская мебель? Я застонала то ли от досады, что мужчина мечты перестал меня соблазнять, хотя следовало бы обрадоваться, то ли оттого, что он снова вернулся к безумной теме, где я совершенно ничего не понимала. – Сказала же, мне неизвестно о краже. Асти задумчиво проследил, как меняет цвет украшение. – Все интереснее и интереснее. Тебя никто ко мне не посылал? Я отрицательно покачала головой. Вот, значит, как он видит меня со стороны… – С тобой в последнее время не происходило ничего необычного? Я нервно рассмеялась: – Да после того, как я сбежала из дома, только это со мной и происходит. Будто рок какой-то преследует. Артефакт невозмутимо сиял цветом правды, подтверждая каждое слово. Асти ласково погладил меня по голове. – Расскажешь мне эту историю? Что у тебя дома приключилось? – Я чувствую себя как на допросе. Декан усмехнулся и снял браслеты. – Так лучше? – Он несильно прикусил мочку моего уха. – Теперь расскажешь? – Не хочу говорить об этом. А ты… точно не заманивал меня в Лестэйле? Я была уверена, что ты меня звал, и шла на зов. Асти зарычал и еще раз меня куснул. – Ты с ума меня сведешь, несносный мотылек. Кандалы надевать не буду, придется поверить на слово. Я впервые узнал о твоем существовании, только когда ты ко мне подошла. Разве я похож на человека, у которого проблемы с женским вниманием, чтобы действовать такими извращенными способами? Мне опять стало немного обидно. Видимо, мое состояние от мага не укрылось. Хрипло рассмеявшись, он сообщил: – Я рад, что до тебя наконец дошло очевидное. Тут щелкнул замок, дверь кабинета отворилась, и на пороге возник шифу Лао. Пред ним предстала странная картина: растрепанный Асти и я, сидящая у него на коленях, хорошо хоть уже с застегнутыми пуговичками на платье. – Мир… вам, – в глазах ректора плескалось откровенное веселье. Я тут же покраснела и захотела провалиться сквозь землю. Асти с невозмутимым видом пересадил меня на диван и ответил: – Ваш кабинет в другом крыле здания, а в мой без разрешения хозяина не заходят. Ректор, пропустив мимо ушей это высказывание, обратился исключительно ко мне: – Дорог тысячи, но я всегда выбираю нужный путь. – Можете идти, все необходимое я выяснил. Предупредите адептку Хмарь, что в ближайшее время ее тоже навестит магический вестник. Удивительно, как легко владел собой Асти. Ничего не выдавало в нем ни того сурового мага, что издевался надо мной в комнате, ни коварного соблазнителя, что заставлял путаться мысли в голове, ни заботливого мужчину, на чьих коленях я сидела еще минуту назад. На его лице сейчас нельзя было рассмотреть ни единой эмоции. Кивнув, я поспешила выскользнуть из кабинета декана. Подумать обо всем я успею позже, сейчас хотелось оказаться как можно дальше от очень странных и немного пугающих мужчин. Таких разных, но, вероятно, отлично друг друга понимающих. Уже на выходе из приемной я с ужасом осознала, что забыла решить один важный вопрос. Как бы не хотелось возвращаться, но профессора Зигисоля я опасалась больше. Эти-то ко мнепостольку-поскольку имеют отношение, а вот преподу по магическим субстанциям мне еще экзамен сдавать. Тяжело вздохнув, я поплелась обратно, чувствуя себя преступницей, добровольно идущей на место казни. При моем появлении у обоих магов удивленно взметнулись брови. – Адептка Дакаста, желаете поведать нам что-то еще? – со странным подтекстом поинтересовался ректор. – Простите, но вестник появился на занятии, и я вынуждена была его пропустить. Можно мне получить объяснительную записку? – робко попросила я. Асти недоумевающе на меня посмотрел, потом кивнул. Размашисто что-то написал на листе бумаги и вручил его мне. – Теперь все? – Да. Спасибо. – Ступайте, адептка Дакаста. (обратно)Глава 13
Рантар
– Зачем явился? – неласково поинтересовался у Ишидана Рантар, когда за адепткой Дакастой закрылась дверь во второй раз. Бесцеремонность Лао порой доводила мага до кипения, ему хотелось стереть с лица друга холодное равнодушие. Он-то знал, что в душе степняка обитают настоящие демоны. – Ты быстр. – Ишидан не обратил внимания на тон Асти. – Только когда попытаешься залезть за спелым плодом на древо утех, не забудь поставить лестницу. Рантар мысленно застонал, с некоторых пор он терпеть не мог иносказания. Хотя общий посыл он понял. Да и не поощрялись в университете отношения между преподавателями и адептами. – Зачем явился? – вновь повторил вопрос Асти. – Как прошел допрос? – Ты вломился в мой кабинет только за этим? – не поверил Рантар. – Брось, из-за такого пустяка ручей снова потек в гору? Или ты лестницу принес? Спасибо, друг, – издевательски произнес маг. – Ты и адептка Дакаста – моя забота, как и весь храм знаний, – сухо произнес Ишидан. – Так как прошел допрос? – Ничего она не брала, – пожал плечами Рантар, после чего с хрустом размял шею и потянулся. В верхнем ящике стола у него лежала бутылка отличного крепленого вина, которую он собирался использовать вместо лечебного зелья, чтобы отвлечься от ноющей боли в ноге. Уже налив себе бокал и заткнув пробкой горлышко бутылки, он вспомнил, что не один: – Будешь? – Нет, – недовольно ответил Ишидан. Рантару показалось, что тот его осуждает, но следующие слова Лао опровергли его предположение: – Через час встречаюсь со ждущими лордами. Рантар сочувствующе посмотрел на друга. В университете каждый год проводились торги живым товаром. Будущих выпускников разбирали как горячие пирожки с праздничного стола, и все норовили урвать порумяней да попышнее. Роль Ишидана заключалась в том, чтобы продать талантливого мага подороже, ведь с договора о найме, заключенного с лордами, и государству, и университету достается немалая часть. – Так чего пришел? – вновь спросил Рантар. Вино на голодный желудок упало спасительным снадобьем, заодно отвлекая от ненужных мыслей в отношении адептки Дакасты. – В нашем мире, частью которого ты стал, свои законы, – начал издалека Лао. – К тебе приходило посольство? – с издевкой уточнил Рантар. – Я не буду поить этих лизоблюдов и бумажных крыс. – Когда река впадает в море, ее вода становится соленой, – упрекнул Ишидан. – Я не настаиваю, но советую подумать вот о чем: ты ищешь последователя Зогарда, но не знаешь, да и не видел здесь никого. Не проще ли будет посмотреть всему преподавательскому составу в глаза и найти те, в которых клубится тьма? – Вот, значит, как, – задумался новоиспеченный декан. Он терпеть не мог подобные сборища, натура боевого мага требовала стремительных и решительных действий, а не праздной болтовни. Но теперь Асти сообразил, как скрасить себе столь неприятное и обязывающее мероприятие. – Что там в твоем личном шаре погоды, скажем, через неделю? – Друг мой, у меня целый штат погодников, – в тон ему ответил Лао, понимая, что задумал Рантар. – Я даже одолжу тебе несколько кукол. – Твоя щедрость, как и красноречие, не знают границ, Ишидан. – Я надеюсь на ответный шаг с твоей стороны. Мне бы хотелось присутствовать при допросе адептки Хмарь. – Боишься, что я и эту стану на коленях к откровениям склонять? – ехидно поинтересовался Асти. Лао и бровью не повел. – Знаешь, я могу выйти и к окну приставить лестницу – мы же друзья. – А если серьезно, какой у тебя интерес? Только не рассказывай мне про гнилые зерна. – Я все еще надеюсь увидеть свой цветок живым. Рантар больше ничего не стал спрашивать, откровения Ишидана всегда его немного смущали и оказывались неожиданностью, как с той куклой без лица. Главное он понял, а подробности… Он ведь и сам не спешил ничего рассказывать о личном. Уже уходя, Ишидан вдруг обернулся и задумчиво произнес, глядя на лежащие на столе кандалы истины: – Удивительно, как на полотне судьбы жизни столь разных людей переплелись в узор крыльев всего одной порхающей бабочки.Мартинити
– Марти, хватит мечтать, – меня дернули за рукав, выводя из задумчивости. Я вынырнула из мира грез и посмотрела на зеленоволосую соседку. – Мастер Джедрис разбил нас на пары, тебе не повезло быть с Гертраном, – ответила Зель на мой невысказанный вопрос. – Ничего себе, – охнула я. Как я умудрилась пропустить последнюю часть лекции и переход к практическому заданию? Прошла неделя с того странного допроса, который устроил Асти. В душе царили смятение и хаос, хотелось понять, что все это значило. Непредсказуемое поведение мужчины сбивало с толку, порождая еще больше вопросов и лишь сильнее путая мысли. Тогда события развивались столь стремительно, что некогда было их осмысливать: внезапный вызов, обвинения, угроза отчисления, кандалы истины… И самое главное – его поцелуи. По телу пробежала легкая волна приятной дрожи, стоило только вспомнить о декане факультета боевой магии. Воспринимать его как преподавателя не получалось, он по-прежнему оставался для меня просто мужчиной мечты, случайно повстречавшимся на перепутье дорог. Волею судьбы ставшим мне близким, ближе, чем следовало. Возможно, так получалось из-за того, что он ничего не преподавал на факультете заклинателей. Тем не менее его образ не выходил у меня из головы. Его вольное обращение и потом такая непредсказуемая нежность… Тогда я растерялась, перестав воспринимать происходящее как реальность. А теперь… теперь терзалась от непонимания, что это было. Игра? Маг таким своеобразным способом достигал своей цели, окончательно запутав меня? Или… Что именно «или», представлять было одновременно страшно и сладко. Поверить, что я действительно могла заинтересовать его, оказалось куда сложнее, чем списать все на разыгравшееся воображение. В присутствии Асти я чувствовала себя мышкой, с которой нравится развлекаться коту. А маг не спешил делиться планами и развеять мои сомнения. С тех пор я больше его не встречала. Все это обилие эмоций и душевных переживаний постоянно кипело внутри, делая меня рассеянной. Уже получив ранее пару замечаний от преподавателей, сейчас я опять вместо учебы погрузилась в мечты. О чем теперь пожалею, так как лишний раз общаться с заносчивым блондином – то еще удовольствие. – Встали друг против друга в исходное положение, руки расслаблены. Адептка Риоли, вы искушаете меня. В следующий раз захвачу садовые ножницы, потому как пальцы магу нужны для колдовства, а не украшений! – раздраженно произнес мастер Джедрис. Ламинэ поспешно стянула кольца и заискивающе ответила: – Простите. – Не отвлекаемся! – Преподаватель развернулся и пошел в противоположную сторону. – Руки расслаблены, кисти – продолжение ваших мыслей. Пальцы должны быть свободны, достаточно разогреты и пластичны – это ваш инструмент. – А я думал, наш инструмент совсем другой орган, – как всегда «практически бесшумно» и неуместно пошутил Пак. Не знаю, как остальные, а я, стоя довольно далеко от него, все прекрасно расслышала. Мастер Джедрис, не оборачиваясь, через плечо выполнил молниеносный жест, и из-под ног несчастного балагура словно опору выбили. Пак свалился на пол, сворачиваясь в клубок и зажимая пах руками. – Адепт Герштоль, полагаю, ваш главный инструмент сломался, – невозмутимо заметил преподаватель. – И сейчас я о голове говорю, чтоб вы понимали однозначно. В аудитории раздались смешки. – Да, и на следующее занятие я все-таки принесу садовые ножницы. Когда заклятие спало, Пак поднялся и досадливо бросил: – Прошу прощения. – Еще раз для всех весельчаков, страдающих провалами в памяти. – Преподаватель поднял ухоженный палец кверху и продолжил назидательным тоном: – Жесты служат катализатором для многих колдовских ритуалов, если используются в связке с заклинаниями или ритуальными танцами. Либо самостоятельно – для концентрации силы. Жест порождает образование отклика в магическом плане, являясь связующим звеном между источником и телом. Руки могут исцелять и убивать, ласкать и наказывать. Руки – это канал, по которому энергия исходит из тела или входит в него. Пальцы – инструмент, средство общения с магическим пространством. Адепт Кроу, просветите нас о символичности означенного инструмента. Синар встал и заученно, как с книги, ответил: – Каждый из пальцев относится к определенной планете, а также связан со светлым божеством. Используя данное знание, палец выбирается в соответствии со своим символом, чтобы достичь требуемого результата. – Верно, – кивнул мастер Джедрис, – садитесь. Итак, в паре отрабатываете «Стэллу Варга» с переходом в «Белую звезду» через усиливающий направленную энергию жест. Один направляет, второй блокирует. У кого получится, меняетесь. Я проверяю, после – свободны. Я постаралась вспомнить точную последовательность действий для заданной комбинации. Кажется, там помимо основных позиций из пальцев идет два щелчка с чередованием серии хлопков. Да, верно. Подняла руки и принялась выполнять пассы. Гертран неприязненно следил за моими движениями. – Как прогулка в кабинет декана боевиков? Вопрос блондина заставил меня вздрогнуть и мгновенно позабыть о задании. – Не понимаю, о чем ты. – Я снова заняла исходную позицию. – Да ну, а мне птичка начирикала, что ты пригрела у себя кое-чьи фамильные драгоценности. Вот, – он сделал наигранно сокрушенное лицо, – теперь начинаю опасаться тебя, мало ли. В тихой заводи на дне всегда так неспокойно. – Гертран многозначительно скривился. – Уж не хозяйка ли этих драгоценностей тебе и начирикала? – стараясь унять дрожь в руках, ответила я, лихорадочно соображая, откуда он прознал про это дело, ведь не Асти же перед ним отчитывался. Логичнее всего предположить, что наш аристократ знаком с невменяемой адепткой Корсой. – Может, и так, суть-то от того не меняется. Ведь не зря прилетал по твою душу магический вестник. – Не твое дело, – огрызнулась я, внутренне сжимаясь, чтобы не выдать волнения. Так обидно было слушать подобные безосновательные обвинения, да еще и от этого заносчивого парня, считающего всех по умолчанию ниже своего достоинства. – Да я так и думал, что не скажешь. Но ничего, вот когда тебя отчислят… – Я ничего не брала, и это доказанный факт. А побрякушки твоей птички нашлись, будет меньше клювом щелкать и разбрасывать их где попало. Раз так дорожит ими, вот бы и следила. Кто еще из нас оказался в глупом положении – большой вопрос! – выпалила я. Гертран недовольно поджал губы. – Дыма без огня, как известно, не бывает, – оставил он за собой последнее слово. Я не стала спорить, осознавая, что и так поддалась на провокацию. Постаралась сосредоточиться на задании, но это оказалось еще труднее, чем раньше. За оставшееся время до конца занятия блондин не проронил ни слова, только периодически косился на меня. Мастер Джедрис бдительно следил за происходящим, и Гертрану тоже пришлось поднапрячься. Если бы он не вывел меня из себя, все получилось бы намного быстрее и легче, а так пришлось провозиться до самого перерыва. Утешали только перспектива скорого обеда в обществе друзей и неудача партнера в составлении блокирующего жеста – он поймал ощутимый разряд в лоб от действия «Белой звезды». Заслышав гонг, извещающий конец занятия, я с облегчением выдохнула и поспешила прочь из аудитории. Вехель и Кир уже уплетали свои порции, заняв место у окна. Поблагодарив друзей за избавление от паломничества за едой, я села рядом и взяла с тарелки мясной шарик. – Чего вид кислый? – поинтересовалась подруга. – Опять преподы замечания раздавали? Я отрицательно качнула головой, поспешно дожевывая, чтобы ответить. – Ты всю неделю сама не своя, завязывай с этим, – похлопал меня по плечу Кир. – Все же обошлось, недоразумение улажено. – Меня только что Гертран доставал, откровенно намекая, что я воровка, – пожаловалась я. – Гаденыш! – стукнула кулачком по столу Вехель. – И как только пронюхал? – Ему Корса сказала, я уверена, больше некому. Они как раз одного поля ягоды. – Выдра облезлая. – Подруга никогда не отличалась миролюбием. – Попадется на глаза, прокляну. Кир укоризненно покачал головой, но одергивать Вехель не стал. – Да ладно, – я пожала плечами, – пусть в Пекло катятся. Давайте не будем о плохом за обедом, смотрите, какой сегодня солнечный день, гулять хочется. – В чем проблема? Я освободилась. – Я тоже до вечера ничем не занят, – поддержал рыжую Кир. – А у тебя еще пары? – Нет. – Я вздохнула. – Только работу поискать давно пора. Стипендию еще не платят, да и неизвестно, как там с экзаменами сложится, а теплая одежда к холодам мне уже сейчас нужна, и вообще, деньги лишними не бывают. Вехель с сомнением покачала головой. – Я бы тебе не советовала. Ты и так постоянно влипаешь в неприятности, а с работой еще и учебу совмещать сложно будет. Тогда точно забудь про стипендию. – Она права, – к моему удивлению, поддержал подругу Кир, вот уж от кого я ожидала одобрения. – Первые курсы самые трудные, нагрузки очень много, во всяком случае, у нас на факультете точно. Совмещать учебу с работой практически нереально, я пробовал. – И? – Да ничего, – друг развел руками, – понял, что если хочу диплом, то нужно урезать траты и лучше учиться. Я разочарованно выдохнула, представляя себя бредущей по снегу в легких сапожках и тонком плаще, даже дрожь от воображаемого холода пробежала. – Делать-то что? Совсем без денег тоже не вариант. – Есть идея, – заговорщически понизив голос, поиграл бровями Кир. – Ну-ка, ну-ка? – Вехель насмешливо прищурилась. Друг широко улыбнулся и под видом сужения радиуса слышимости подгреб нас ближе, с явным удовольствием обнимая мою соседку. – Ребята с факультетов големостроения и трансформаций организуют очередные бои между монстриками. Есть шанс подзаработать на ставках. Только это, конечно, строго секретно, если ректор узнает – достанется всем. – У-у-у, – разочарованно протянула Вехель, – не годится. Марти никогда в такое не влезет, она слишком правильная. Рыжая показала мне язык, Кир ухмыльнулся. – А ты? – провокационно уточнил он. – Я вот собираюсь участвовать. – Почему бы и нет? Я в деле. – Я тоже, – влезла в их милое воркование я. – Чего это вы меня списали? Захочешь есть и не мерзнуть – отодвинешь правильность куда подальше. Мы же не на разбой собираемся, всего лишь ставки сделаем да посмотрим на зрелище. Главное, не попасться. – О-о-о! – восхитилась подруга. – Я смотрю, мое влияние на тебя дает положительные результаты, – и хитро подмигнула. Теперь я показала ей язык. – Молодцы, девчонки! – подвел итог Кир. – Скоро повеселимся, а повезет, так и озолотимся. Вехель фыркнула, скидывая его руку со своего плеча. – Прямо озолотимся, ну-ну. Наш приятель многозначительно улыбнулся. – Кто сказал, что у меня нет полезных связей? – Вот и проверим, – не прониклась Вехель. – Идем на улицу, сами же прогуляться хотели, а сидим тут. Я встала, и из рюкзака выпала мамина книга – в последнее время гримуар всегда путешествовал в нем. Помянув Пекло, я спрятала свое сокровище обратно, и мы отправились на выход, ловить один из последних солнечных деньков. – Чего ты все время с этой книжкой таскаешься, она какая-то шибко ценная? – спросил Кир. – Да, она раньше маме принадлежала, а до нее бабушке. В ней много полезных заклинаний и ритуалов, хранимых расой мелиад. Я ее уже один раз потеряла, теперь боюсь оставлять без присмотра. И потом, я чувствую, как меня к ней тянет, она помогает и оберегает. Вехель сбилась с шага и чуть не свалилась, запнувшись о ногу Кира. Он ее поймал и весело произнес: – Вот уже и девушки сами в руки падать начали. Куда идем, в город или парк? – Давайте в парк, в город долго получится, а у меня еще домашки полно, – определила я наш путь. – Кстати, я видел, как из окна вашей комнаты какая-то птица вылетала. На ворону похожа, крупная, черная. Еще удивился, с чего бы вдруг? Я вздрогнула и остановилась на середине лестницы, ведущей на мощеную дорожку перед зданием университета. Птица, похожая на ворону… А ведь мне уже доводилось встречаться с подобной. – Ну чего ты несешь, – возмутилась подруга. – Смотри, как Марти побледнела. Привиделось тебе, спать надо больше. Кир беспечно пожал плечами: – Сомневаюсь. Потом умильно состроил глазки и, уворачиваясь от цепких коготков Вехель, добавил: – Но если ты мне составишь компанию, я согласен спать больше. – Прокляну, – пообещала подруга. – Пощади, о всеблагая и всепрощающая! – продолжал дурачиться Кир. Я, не слушая дальше их болтовню, размышляла, а не может ли Асти следить за мной таким способом?Ведьма и бес
Недовольство – вот чувство, которое снедало Шэдар изнутри. Уже несколько дней она мучилась от неизвестности. Хмарь, вызванная на допрос в кабинет декана боевого факультета, так и не поделилась результатами своей беседы со старшей ведьмой. Вины Вехель в том не было, Мартинити не расставалась с книгой. С одной стороны, все шло по плану, девушка медленно и неотвратимо покорялась магии книги, с другой – Шорох не могла общаться со своей помощницей. «Старшая!» – Буквы, написанные в книге, рукой Вехель, высветились прямо перед ведьмой. «Наконец-то», – ответ Шэдар был лаконичен. «Марти не выпускает книгу из рук», – начала оправдываться Вехель. «Плевать на девчонку! Рассказывай!» Ведьма посмотрела на беса, и он тут же отвернулся. Совесть рогатого не мучила, напротив, тот гордился своей изобретательностью. «Старшая, я прошу прощения за то, что сказала им». Почерк Хмарь выдавал ее с головой – она боялась, и руки дрожали. «Им?» «На допросе присутствовал шифу Лао». «Вот как? – Шэдар невольно потерла больную руку. Вовремя же она заставила принести Хмарь клятву. – Изволь и мне сказать то, что поведала им». «Кандалы истины на меня не надевали, но… я говорила правду». Лицо Шэдар превратилось в каменную маску. Осуждать Хмарь она не собиралась, та прекрасно знала, чем рискует, а значит, решила поступить так обдуманно. Если выбирать между страхом перед ночной охотницей, Лао и клятвой, способной убить, то ответ ясен. Шорох не сомневалась, что Вехель сыграла на полутонах и рассказала лишь часть правды. «Ишидан Лао… Что он хотел?» «Старшая, я посоветовала ему навестить Круг». «Это все?» «Я знаю, вы злитесь, но поймите меня!» «С чего ты взяла, что я злюсь?» «Буквы… Они кровоточат, и книга сильнее тянет из меня силы». «Ты ведь сказала ему? Сказала, что я жива! И отправила в Круг за подтверждением! Даже с клятвой ты умудрилась выболтать почти все секреты. Ты достойная ученица своей наставницы, Хмарь. Гниль бы гордилась». «Не смейте сравнивать нас! Я не такая!» «Не ты ли по моей просьбе поишь Мартинити зельями и называешься ее подругой? На меня не сваливай, Хмарь! Тебе ли не знать, что человек без стержня гниет изнутри!» Их разговор резко прервался, Вехель с силой захлопнула книгу. Шорох прекрасно осознавала, что погорячилась, но ничего с собой не могла поделать. Последние несколько дней выдались тяжелыми. Бес благоразумно не вмешивался в их разговор. Но Шэдар беседу с молодой ведьмой еще не закончила. Повинуясь ее воле, книга раскрылась, и на свободу вырвался вихрь из черных перьев. Он окутал Вехель, причиняя той боль. Девушка была вынуждена вновь взять в руки проклятый фолиант. «Мы не договорили, лгунья». «Неправда». «Даже сейчас ты лжешь, и не только мне. Запомни, девочка: перекрасив шкуру, волчица ланью никогда не станет». Вехель ничего не написала в ответ, и ведьма на это лишь усмехнулась. «Обсудим другое. Зачем ты потащила соплюшку на бои». «Это не я». «Ты могла помешать». «Старшая, при всем уважении к вам…» Шэдар невольно улыбнулась. На последних словах Хмарь так нажала на лист бумаги, что ее чувства становились очевидными. «Марти нельзя работать, она отмечена». Шэдар вздрогнула. Неужели Вехель сумела увидеть чужие печати? Если так, то она здорово недооценила Хмарь. «Сама судьба щедро сыплет ей под ноги беды». «Да, так и есть, – согласилась с ней Шэдар и расслабилась. Она поспешила с выводами насчет рыжей лисы. – Проследи, чтобы девчонка ни во что не влезла». «Старшая, у меня просьба. Вы не должны там присутствовать. Я боюсь, ваш бес может все испортить». «Понимаю», – завершила разговор ведьма. – Что? – возмутился хвостатый, он явно собирался поучаствовать в намечающемся приключении. – Не лезь! – отмахнулась от него Шорох. Сейчас ведьме было не до терзаний рогатого. У нее в душе обитали другие демоны, мучающие сильную женщину. Шорох боялась будущего, а все потому, что чувствовала дыхание Лао за спиной. В глубине души еще жила любовь, но боль от предательства жгла Шэдар как раскаленное железо. Он хотел воспользоваться ею и сделал это, и лишь потом понял, что не только в душе глупой ведьмы зародились чувства. Судьба оказалась благосклонна к Шэдар, заставив страдать Ишидана так же, как он когда-то ее. – О, царица моих дум и терзаний! Нет, не так, моя темная королева! – надрывно провыл бес, обнимая колени Шэдар и преданно заглядывая в глаза. – Прошу! Нет, умоляю, моя госпожа! Шэдар потрясенно вздрогнула, она настолько глубоко ушла в себя, что не заметила приближения ее личного наказания. Ведьма попыталась отодрать несчастного от своих ног, но он лишь крепче в них вцепился, добавив для надежности хвост. Все началось с того, что пройдоха услышал, как приятель девушек предложил посмотреть на запрещенные бои монстров двух направлений обучения. Хвостатый тут же оживился, мысленно подсчитывая прибыль от предстоящего мероприятия, ведь там, где есть драка, можно сделать ставки. Теперь же все его грандиозные планы зависели от одного слова Шорох. – Прошу, владычица! Умоляю! – вновь завел свою песенку бес, из глаз несчастного лились слезы, а нос подозрительно хрюкал. Шэдар брезгливо скривилась, и тут, будто прочитав ее мысли, бес смачно высморкался в ее длинную рубаху, а пятачок вытер об колено. У ведьмы даже дыхание перехватило от такой наглости, да и сам хвостатый испуганно замер, поняв, что натворил. Тишину в книге можно было резать ножом. – Шэ… – бес договорить не успел. То самое колено, которое он в актерском запале использовал как носовой платок, ударило его в челюсть. – Прости! – теперь вполне искренне провыл бес, уже пожалевший, что начал представление. Рогатому нестерпимо хотелось восполнить потерянные сокровища. По его мнению, ведьма поступила подло. Ведь крал и врал он ради ее блага. Даже драгоценности беспечной адептки пришлось вернуть. Богатство, которое он так долго накапливал, утекало сквозь пальцы как песок. Бесу и в голову не приходило, что все золото, собранное им здесь, забрать с собой в Пекло не выйдет. В своем желании схватить и спрятать что-либо он походил на безумца, Шэдар это прекрасно понимала. У всех выходцев с нижних планов бытия существовала некая страсть – одержимость, сжигающая их дотла. Демоны похоти и вожделения, алчности и ненависти – Пекло корежило своих детей. Но если там болезнь проявлялась не так заметно, то в мире смертных даже высшие сущности вставали на колени перед своим недугом. Пожалеть его? Смысла в этом Шэдар не видела. Ведьме оставалось только закрыть глаза на выходки беса. Он родился таким, и ничего уже не изменить в его природе. – Разрешаю, – великодушно смилостивилась Шэдар, которой было противно смотреть на хвостатого. Пусть лучше он будет чудить под ее присмотром, чем втихаря. Сейчас им рисковать не стоило, Шэдар чувствовала – Лао ищет ее. – Правда? – с надеждой спросил бес. Ведьма лишь отмахнулась, вновь возвращаясь мыслями к ректору. Точнее, к его непонятным шагам по ее поимке. Допрос Вехель не давал покоя, в кабинете на нем присутствовал Ишидан и тоже спрашивал. Если бы все ограничилось только пропавшими драгоценностями, то Шэдар бы не волновалась, но ректор спрашивал про нее, а значит, очень скоро он навестит Круг. Ведьма криво улыбнулась. Сестры не станут скрывать, что она жива. От размышлений Шорох отвлек бес, старательно отрезающий кусок от ее рубашки, в который до этого высморкался. – Что ты творишь, исчадие? – устало спросила она. – Исправляю свой промах. – Для этого тебе нужно сдохнуть, – заключила ведьма и отпихнула хвостатого. – Я же хотел помочь, – обиженно пожал плечами хвостатый, отходя в сторону. – Мне есть чем заняться. Шэдар невольно вздрогнула и посмотрела на беса. Лучше бы он для нее совсем ничего не делал, а продолжал сидеть на куче своего золота. Все его самостоятельные начинания из лучших побуждений заканчивались для ведьмы большими проблемами. Убедившись, что рогатый направился к своим сокровищам, она выдохнула и отвернулась. Потому и не заметила, как бес любовно прижал к груди несколько серебряных монеток и предвкушающе закатил глаза, грезя о чем-то. (обратно)Глава 14
Рантар
– Могу я сопроводить тебя в намечающемся путешествии? Вопрос, заданный спокойным тоном, заставил Рантара вздрогнуть. С некоторых пор общество шифу Лао вызывало у него приступ зубной боли, но Асти стоически терпел. Оказалось, что друг, будучи твоим начальником, превращается в некое чудовище, пытающееся залезть не только в работу, но и в личную жизнь. Чего стоило его последнее предложение, чтобы адептка Дакаста приходила поливать цветы в его кабинете, а ведь растений там не было. «Сокровище должно блистать и привлекать взгляды!» Рантар на это только мученически закатил глаза, не хватало ему еще видеть бабочку на работе. Его мысли и так бродили далеко от бумажек, а тут рядом бы маячило ненужное искушение. Опять же, он не хотел приближением к себе Марти провоцировать приспешника Зогарда на решительные действия. В подобной охоте главное – медлительность, а Лао куда-то спешил, что очень не походило на всегда выдержанного степняка. Особенно это стало заметно после допроса той ведьмочки, соседки Дакасты. – Очнись, друг мой, – хлопнул по плечу Асти Лао, с интересом заглядывая тому в глаза. Маг невольно отвернул голову в сторону, подозревая, что Ишидан не постеснялся залезть к нему в мысли. – Прекрати, – раздраженно бросил Рантар. – Так могу я пройтись с тобой? – вновь поинтересовался Лао. Судя по настрою шифу, он и так уже давно все решил. – Куда занесет нас ветер? – В лавку артефактов в торговом квартале, – недовольство так и сквозило в тоне мага. – Вон на том холме шатер небесно-голубого цвета прекрасно впишется в пейзаж. Рантар сбился с шага и недоверчиво посмотрел на друга. – Издеваешься? – Да, – не стал скрывать Ишидан. Маг тяжело вздохнул и решил не обращать внимания на Лао. Тот явно пришел не только шутки шутить и сейчас продумывал, какую очередную умную мысль подкинуть новому декану. – План провалился, – первым тишину нарушил Рантар, – либо среди преподавателей его нет, либо мы проглядели. – Да, все смотрели, как полыхало новое солнце, – недовольно проговорил Ишидан. – Когда мы обсуждали званый ужин, то не собирались развязывать войну. – Я вообще не собирался ничего устраивать! – обиженно рявкнул Рантар, который мало того что потерял в тот день свой походный шатер, так еще и выговор от Лао пришлось слушать. – Кто сказал магистру Жихарду, что мое Пламя дракона мощнее его? – Тадеуш всегда воспринимал мир иначе, – пожал плечами Ишидан. – Что ты ему сказал? – Пламя дракона горит в том маге ярче, в котором живет первозданный огонь воина. – Значит, нарочно. Так я и знал. – О чем ты, друг мой? – недоуменно спросил Лао, замедлив шаг. – Тебе не нравилась моя палатка, тебе не нравился Жихард, и ты решил избавиться от того и другого. – Блоха возомнила себя всадником тигра, – равнодушно произнес Лао. – Выходит, правда, что он метил на место ректора, – усмехнулся Рантар. – Моими руками ты отправил его к целителям и опозорил на весь университет. Мы пришли. – Я уезжаю, – резко сменил тему Лао. Рантар, потянувшийся к ручке двери, резко обернулся: – Далеко? Теперь Асти стало ясно, зачем степной лис удалил Жихарда из университета. – В Вольные Земли. – Неужели отправишься в Круг? Поверил рыжей плутовке? – Желаю, возвращаясь домой, видеть ее лицо, слышать смех, чувствовать ее тепло рядом с собой. Если требуется прийти на поклон к ведьмам – я сделаю это. Асти потрясенно смотрел на Лао. Тот же был спокоен больше обычного, что выдавало друга с головой. Рантар знал, если Ишидан не узнает о судьбе своей женщины миром, то от Круга может остаться только дырка. – Однажды гордость не дала мне изменить свою жизнь, подобное не повторится, – закончил Лао. – Пока меня не будет, ты возглавишь университет. – Что?! – Это не все. – Ишидан плавно провел рукой перед собой, и от мира их отрезал купол сокрытия. – План поиска провалился, теперь придется действовать решительней. Скоро пройдет выставка магических артефактов. – И? – Я решил выставить на ней «Сердце Ахоры» из личной коллекции. Очень скоро об этом узнает весь город и тот, по чьему следу ты идешь. – У тебя есть этот артефакт? – переспросил Асти, не веря услышанному и все больше поражаясь вездесущности Лао. «Сердце Ахоры» (его еще называли «Кинжал Бытия») входило в список необходимых предметов для призыва Зогарда. Почему-то Рантару забыли сказать, что центральный артефакт хранится у Лао. Маг недовольно скривился, так скоро и он превратится в одну из кукол степного мастера. – Друзья не марионетки, Рантар, – будто прочитав его мысли, сказал Ишидан. – Польщен. – Тот, кто хочет освободить Зогарда, наверняка пожелает завладеть «Сердцем». – Да уж, наверняка. – Приготовь все, пока меня не будет. – Не сомневайся, – пообещал Рантар, начавший продумывать, как будет ловить культиста. – Да, друг, – уже собираясь уходить, произнес Ишидан, – походный шатер лучше брать с защитой от огня. Асти выразительно поднял глаза к небу, прося терпения у высших сил. Ответом ему стал смех, разносящийся по улице. Маг замер, никогда прежде он не слышал, чтобы Лао так искренне смеялся.Мартинити
Вот уже несколько минут вместо того, чтобы смотреть в учебник, наша группа пристально следила за манипуляциями Пака и братьев Диоли. Занятия по истории магии проходили в аудитории на самом верху здания университета, где вместо обычного потолка над нами раскинулся большой стеклянный купол. Чтобы не уснуть под заунывный бубнеж мастера Йолема, мы как могли себя развлекали. И сейчас ребята, соорудив маленькую бумажную птичку, приманивали вылезшего погреться на солнце кота. Пушистый хищник все никак не мог взять в толк, почему его жертва не ловится, и смешно стучал лапами по прозрачной преграде. Конечно же, увлеченные гораздо более интересным занятием, мы пропустили момент, когда преподаватель перестал наворачивать круги между столов и заметил объект всеобщего внимания. – Я понимаю, что играться с бумагой гораздо проще, чем создать что-либо действительно стоящее, – прошелестел мастер Йолем, и забавная птичка осыпалась пеплом на головы адептов. – А можете вы мне поведать о наиболее известных и могущественных артефактах в истории магии? Руку поднял только Синар, но мастер проигнорировал его энтузиазм. – Нет? Я так и думал! Открывайте учебник на разделе древних артефактов и запоминайте. Прежде чем перейти к основной теме сегодняшней лекции, я сделаю небольшой обзор, так как стало известно, что вскоре в музее магических искусств пройдет выставка, где можно будет воочию полюбоваться на упомянутые в книге экспонаты. Я послушно зашелестела страницами, глаз зацепился за изображение изящной чаши, выполненной умелым творцом. Надпись под картинкой гласила – «Озеро Стогана». – Странное название. При чем тут озеро? – разнесся по аудитории шепоток Пака. – Верно, молодой человек, да не совсем, – миролюбиво откликнулся мастер Йолем. – По легенде, маг Стоган «вылил» в древнюю каменную чашу целое озеро, что находилось близ города Рофх. – Горазды сказки сочинять, – шепнула мне на ухо Зель. – Озеро в этот мелкий кубок, ага, так я и поверила. – Напрасно вы сомневаетесь. – Оказалось, наш сухонький преподаватель обладал идеальным слухом, несмотря на возраст. – Сей артефакт не имеет дна. Многие маги полагают, что это Врата самой Бездны. Мастер Йолем сотворил объемную иллюзию чаши, чтобы мы могли ее лучше рассмотреть, затем изображение сменилось на конусообразную, заостренную с одного конца палочку, инкрустированную драгоценными камнями. – «Шпилька Ли» принадлежала волшебнице из Великой Степи. Это украшение способно выпивать жизнь человека, говорящего с владельцем шпильки, – наставительно подняв палец вверх, изрек мастер. – Известно, что Шиара Ли уже разменяла седьмое столетие, когда шифу Лао лишил ее жизни. По рядам пробежала волна из гула голосов, полных недоверия со смесью восхищения. Я вспомнила пронзительный взгляд ректора и его туманные речи, когда он самолично посетил нашу с Вехель комнату. Поежилась – да, этот человек способен на многое. Дальше мысли свернули в русло, совершенно далекое от темы лекции: вспомнились смешинки в глазах шифу, заставшего нас с Асти в двусмысленном положении. Я почувствовала, как потеплели уши. Обидно, но с тех пор прошло около двух месяцев, а декан факультета боевой магии ни разу не появился на моем пути, словно намеренно не желал встречи. Я устала терзаться вопросами и полностью погрузилась в учебу. Это очень способствовало прочищению мозгов, как и говорил Кир – времени едва-едва хватало, предаваться праздным рассуждениям было некогда. Засунув куда подальше мысли о непредсказуемом маге, я сосредоточилась на голосе мастера Йолема. Тот уже демонстрировал другой артефакт. – …Маг древности терпеть не мог рабов и создал обезличенных слуг, повинующихся только его воле. Я перевернула страницу в поисках названия зависшего в воздухе призрачного подноса. «Блюдо Марзуха» – артефакт, способный порождать плотные тени. Вновь, теперь более внимательно, вернулась к изучению иллюзии мастера Йолема. – Впоследствии артефакт не раз использовали в войнах, выпуская на свободу армии монстров из сгустившейся тьмы, – закончил мысль преподаватель и перешел к следующему предмету: – «Кольцо единства», последнее из одиннадцати перстней магов Ордена Альтаира. Я с любопытством разглядывала крупное кольцо с черным камнем в центре, по ободку шли рунические письмена и символы. Насколько я помнила с прошлых занятий, Орден Альтаира был известен тем, что неоднократно пытался захватить власть в Карфаенской империи, и его последователи после решающей битвы подверглись нещадным гонениям. Мало кому удалось выжить в той резне, что устроили имперские боевики. Достоверно неизвестно, существует ли орден в наши дни или же остался просто частью истории. – Вот мы и подошли к главной теме сегодняшней лекции, – немного повысив голос, сообщил мастер Йолем. – «Сердце Ахоры». Никто не знает имя того человека или нечеловека, из-под чьих рук вышло данное чудо артефакторики. Между рядов проплыло иллюзорное сердце, до того достоверно исполненное, что, казалось, вот-вот начнет сокращаться в такт шагам преподавателя. Все завороженно провожали взглядом странный артефакт. – Некоторые исследователи прошлого предполагают, что это сердце когда-то билось в груди гиганта. Раса гигантов ушла в небытие многие тысячелетия назад по вине демонов Пекла. Ходят легенды, что именно меч предводителя воинства Огня вспорол грудную клетку Ахоре, последнему полководцу гигантов. Но такие предположения весьма спорны, как мы видим, размер артефакта не превышает размера спелого яблока. У гигантов подобное сердце просто не смогло бы перекачивать кровь в теле. Впрочем, нам важно другое – творение неизвестного мастера способно пронзать пространство и творить в нем тоннели. У данного артефакта есть еще второе название – «Кинжал Бытия», он внесен в реестр предметов вне категории по своим возможностям и хранится в личной коллекции шифу Лао. И опять адепты зашептались и запереговаривались – наш ректор вызывал чувство уважения и восхищения даже у такого противного, надменного человека, как Гертран. Интересно было бы взглянуть на это сердце вживую. – Мастер Йолем, – подала голос Труди, привычно поправляя лезущие в глаза волосы, – а «Сердце Ахоры» тоже будет на выставке? – Увы, данный артефакт слишком ценен. Не думаю, что наш уважаемый ректор захочет рисковать таким могущественным и опасным предметом. Хотя на все воля светлых богов, надейтесь на чудо, и да произойдет оно в свое время. Все присутствующие разочарованно выдохнули. Видимо, в чудеса из нас никто особо не верил, и не только меня заинтересовал таинственный артефакт, способный без труда сминать пространственные преграды между мирами. – Вот посетите выставку и напишете доклад обо всем, что видели. Это будет вашим практическим заданием. И да, не думайте, что удастся отделаться общими сведениями о магических изделиях. Я жду подробный и развернутый отчет. Не за горами зачетная неделя, настоятельно советую не оставлять все дела на последние дни. Звук гонга известил о конце лекции. Я поспешила к уже ждущим меня Вехель и Киру. Наконец пришел день, которого мы так долго ждали, – сегодня пройдут состязания между монстрами смежных факультетов. Денежный вопрос с каждым днем становился все острее, и мне не терпелось его поскорее решить. Друг сказал, что знает, на кого нужно ставить, и не сомневался в хорошем выигрыше. История магии стояла последней парой во второй смене, поэтому наш путь пролегал уже в плотных сумерках под яркими звездами на небосклоне. Мы пребывали в легком предвкушении предстоящего зрелища, как дети, которые долго ждали праздника, и желаемое свершилось. Бои между чудищами организовали в самом дальнем и старом корпусе университета, использующемся сейчас для хранения различного учебного инвентаря: отработавших свое артефактов и прочего магического оборудования. Сюда иногда ссылали проходить отработку провинившихся адептов, а чаще всего отдавали в полное распоряжение под какую-нибудь вне- учебную деятельность, например для подготовки представлений или конкурсов, но это, конечно, исключительно в дневное время. Сейчас вокруг было тихо и безлюдно, на первый взгляд. Скользнув вовнутрь, мы прошли извилистыми коридорами и спустились в подвальные помещения. За толстой деревянной дверью, будто разделяющей два совершенно разных мира, атмосфера менялась кардинально. Только что вокруг было пусто и пыльно – и вдруг стало ярко, шумно и весело. Повсюду гомонил народ, летали магические шарики, ребята даже подобие бара устроили. Не зря они так долго готовились – представление обещало быть незабываемым. К нам подошли приятели Кира, я их и раньше с ним часто видела в столовой, а один жил в нашем общежитии. Кажется, он с выпускного курса. – Здоро2во! С подружками пришел, – приветливо улыбнулся тот, что повыше. – Да, Гиан, женское общество всегда приятно. Как вы на этот раз со сторожем договаривались? Гиан хохотнул и посмотрел на своего спутника. – Нынче у нас Берт старика Хонора ублажал. Темноволосый и приземистый Берт широко ухмыльнулся, нисколько не обидевшись на подколку приятеля. – Ловкость рук и никакого мошенничества, – важно изрек парень. – Хонор до сих пор считает, что никого не видел и никакие ключи никому не давал. А то, что галлюцинации его периодами мучают, так пить меньше надо, он и сам это знает. – Вы осторожнее, – предупредил Кир. – Доведете сторожа до целителей, заменят тогда его на кого-нибудь более ответственного. – Да мы вообще сама аккуратность, не зуди! – отмахнулся Гиан. – Идем, зацените ринг и наших воинов. Кстати, я вам занял лучшие места. При этом он почему-то посмотрел исключительно на нас с Вехель. Подруга независимо повела плечиком и проследовала вперед. В центре просторного помещения располагалась площадка с ограждением из силовых нитей, закрывающих ее даже сверху. Видимо, монстры в запале сражения могли выскакивать за оградительный контур. Арена ярко освещалась разноцветными лучами, из-за чего остальное пространство, казалось, тонет во мраке. Мы действительно расположились в первом ряду, откуда без помех все просматривалось. Берт принес всем по кружке эля, отказываться показалось неудобным, и я, освобождая руки, повесила рюкзачок на спинку стула. Заиграла музыка, возвещая начало соревнований. В импровизированный вольер вышла первая пара соперников. – Кир, а мы же никаких ставок сделать не успели, – обеспокоенно напомнила я. – Я с кем нужно обо всем договорился, не волнуйся, – тихонько шепнул мне на ухо Кир. – На факультете големостроения есть ребята, чьи детища однозначно сегодня победят. – Парень хитро подмигнул. – Я же говорил, все продумано. На арене тем временем разворачивалась настоящая схватка титанов. Огромный клыкастый каменный монстр пытался раздавить странную многоножку. Ее хитиновый панцирь с легкостью выдерживал натиск исполина. Жвала раз за разом смыкались на теле врага, но лишь соскальзывали, оставляя после себя потеки чего-то зеленого. Неужели еесделали ядовитой? По толпе пронесся рев одобрения, когда голем мощным кулачищем отломил ей одно жвало. Болельщики факультета трансформаций принялись через раз непечатно поучать управляющего монстром, как и что именно ему нужно делать. Было очень интересно наблюдать за происходящим, причем даже не знаю, что больше привлекало мое внимание: само сражение или поведение адептов, желающих нажиться на драке бездушных тварей. Кто-то яростно рвал на себе волосы, кто-то отчаянно заламывал руки, некоторые то и дело вскакивали, словно порываясь бежать и помочь. Одно можно сказать точно – равнодушные к происходящему тут точно отсутствовали. В центре ринга образовалась настоящая свалка, к первой паре бойцов присоединилась вторая – конусообразный глиняный монстр, без головы, зато с двумя парами рук, и червяк-переросток с пастью-воронкой, в которой с противным скрежетом вращались острые зубы. Звук становился еще несноснее, когда в его челюсти попадала очередная каменная часть противника. Все вокруг орали, свистели и бурно выражали эмоции. Я тоже развеселилась, страшно почему-то совсем не было, да и находящиеся по ту сторону ограды жалости не требовали. Заразившись всеобщим настроением, принялась кричать и подбадривать тех участников поединка, что казались посимпатичнее. Хотя красавцев там не было, наоборот, каждый последующий монстр все больше и больше поражал силой фантазии его создателя. – Ну и сумасшедшие же ребята у нас учатся, – поделилась я впечатлениями с Вехель. Подруга азартно блеснула глазами и пронзительно свистнула, оглушив меня на некоторое время. Сколько продолжался этот хаос, я не взялась бы даже предположить. Но закончилось все под оглушительный рев парней, сидящих рядом с нами. Кир, Гиан и Берт счастливо обнимались и поздравляли друг друга. – Стало быть, и мы победили? – на всякий случай уточнила я, гадая, сколько денег удалось выиграть за сегодняшний вечер. Парни вовлекли меня в безумный хоровод, а потом потащили к столам с выпивкой. Музыка и эль полились рекой. Складывалось ощущение, что народ пришел не только с пользой провести время и поглазеть на представление, но и изрядно поразвлечься после. Бесшабашные посиделки в ликующей компании испортил какой-то чересчур набравшийся спиртного рыжий парень. От избытка чувств и под действием выпитого он залез на стол возле нас и начал танцевать. Как ни странно, никто не стал его останавливать, наоборот, в адрес смельчака понеслись шуточки и улюлюканье. Особенно новое зрелище оценили дамы. Воодушевленный успехом рыжий, активно жестикулируя, начал стягивать с себя рубашку. В какой-то момент он все-таки потерял равновесие и под громкий хохот присутствующих рухнул прямо на меня. Вообще-то было больно, а еще оказалось, что, несмотря на свой худощавый вид, он прилично весил. Пока я пыталась выбраться из-под полуголой туши, та, нисколько не опечалившись приземлением на девушку, принялась исследовать мое тело. Окружающая действительность на некоторое время перестала меня интересовать, поэтому я не сразу сообразила, что стало резко тихо. Слишком тихо! Начиная подозревать неладное, я последним усилием толкнула мало соображающего парня. К удивлению, он очень легко с меня слетел. Точнее, взлетел, и лишь секунду спустя я поняла почему. Бедолагу, словно тряпичную куклу, держал в руках… Асти?! Я зажмурилась, молясь светлым богам, чтобы мне все почудилось, а когда открыла глаза – уперлась взглядом в злое, даже взбешенное лицо мага. В его темных глазах плескалась холодная ярость. (обратно)Глава 15
Рантар
Сон не шел. Асти ворочался с боку на бок, пытаясь уплыть в страну грез, где он встречался со своей личной феей. Плутовка заманивала в чащу леса, и оставалось только бежать за ней, замечая, как в густой листве растворяется фиолетовая волна волос. Разноцветная стайка бабочек устремлялась вслед за хозяйкой. Но когда он практически настигал свою грезу, та неизменно ускользала из рук. Которую ночь подряд. Это было сродни наваждению. На днях Рантар опустился до того, что сходил на факультет менталистов провериться на постороннее вмешательство в разум. Конечно, Мартинити казалась невинной и очаровательной, в этом Асти не хотел себя обманывать, но ведь Тьма порой принимает весьма странные обличия. Маг считал нездоровыми подобные сны и уже несколько раз навещал Лисану. Не помогло. Поэтому Рантар плюнул на все и стал наслаждаться. Вот и сегодня он хотел отдохнуть от тяжелого дня, показавшегося ему бесконечным, но сон не шел. Может, тому виной была постель. Лао придерживался традиционных взглядов не только в одежде, весь его образ жизни полностью соответствовал жителю Страны Ветров. Даже комнаты для гостей не могли похвастаться чем-то особенным. Рантар охарактеризовал это духом пустоты. Аскетичное ложе на полу магу понравилось бы больше, чем то, на котором он сейчас вертелся в поисках удобной позы. Стены казались прозрачными: чихни он в комнате – услышат в университете. В итоге Асти в очередной вечер засыпал с трудом, заодно возвращаясь мыслями к другу. Лао требовалась встряска, возможно, именно это он и получит в Вольных Землях. Выходило, что Ишидану необходима женская рука в доме, а не только бездушные куклы, покорные его воле. Маг ухмыльнулся: теперь и ему найдется, чем поддеть лиса, сующего нос в личные дела Асти. Рантар вновь поправил подушку, на которой помещалось только ухо, ну или затылок, если лежать на спине, и попытался заснуть. Бесполезно. Уставший разум не мог так просто успокоиться. Асти в тысячный раз прокручивал в голове план поимки культиста: каких людей назначить, где поставить защитную сетку заклинаний, схему здания, подходы к нему. И вот, когда наконец Рантар стал проваливаться в забытье, дверь комнаты отъехала в сторону, и на пороге появилась кукла. Асти мысленно обозвал ее Красной в соответствии с цветом одеяния. – С вами желает говорить мой господин. – В руках кукла держала зеркало размером с человеческий рост, без труда покачивая его на весу. После того как Асти лишился палатки, встал выбор между гостевым корпусом и гостеприимством Лао. Он выбрал второе, о чем сейчас пожалел. – Скажи ему, что я сплю. – Ложь мастеру – преступление. Асти скривился – кукла, что с нее взять. – Ну что ж, давай поговорим, – неохотно согласился Рантар, вставая с пыточного ложа. Красная сноровисто поставила зеркало на пол, хлопнула в ладоши, и другие слуги внесли в комнату бумажные лампы, расставляя их на полу. – Все? – иронично спросил маг. – Вы могли бы одеться. Асти готов был поклясться, что услышал в тоне куклы недовольство. – Не нежная леди, чувств не лишится. Кукла недовольно покачала головой, серьги в фарфоровых ушах мелодично ударили по ее шее. – Господин, он ждет вас. – Красная поклонилась зеркалу, по стеклу того прошла рябь. Рантар увидел уставшее лицо Ишидана, да и весь облик друга выглядел помятым. – Что надо? – без предисловий спросил Рантар. – Пока ты спишь, мой сад гниет изнутри, а ведь я доверил его тебе, – обвинительно произнес Лао, выплескивая накопившееся раздражение. – Что случилось? Твоя ведьма мертва? – При чем здесь она? Я об университете. – Так жива? – вновь спросил Рантар. – Жива, если это можно назвать жизнью, – поделился Ишидан. – Помнишь, из хранилища пропали амулеты? Мы так и не сумели их найти. – Ну и? – Я почувствовал, что их используют. – Где? – хищно спросил Рантар, быстро одеваясь. – Старое здание. Да, и постарайся не уничтожить имущество университета! – уже вдогонку убегающему магу крикнул Ишидан. Рантар мчался к цели, как смертоносная стрела, не замечая ничего и никого. Маг пребывал в уверенности, что это и есть тот неуловимый культист. Похищенные амулеты являлись накопителями, созданными лично Лао. Артефакты могли напитать силой всю защитную сеть университета, а значит, в них заключался огромный запас энергии. Рантар опасался, что в отсутствие шифу дети Зогарда решатся на приступ его дома, а амулеты используют для открытия портала. Каково же было его удивление, когда вместо орд темных магов он застал бесчинства подвыпивших адептов. В училищах за подобное не просто наказывали, а сразу же исключали без разбирательств. Бои искусственных существ вообще находились под запретом из-за своей опасности. Любая тварь могла выйти из-под контроля и уничтожить все вокруг, покалечив и ее создателя, и тех, кто окажется на пути. Теперь ему стал ясен замысел отчаянных голов, воспользовавшихся амулетами. Кто-то решил сорвать немалый куш и выиграть в боях, напитав свое творение заемной силой. Хороший план, вот только хитрец не учел, что при активации создатель артефактов чувствует всплеск энергии и может найти вещицу, если потребуется. Накинув на себя иллюзию, Рантар легко пробирался через пьяную толпу, мысленно отмечая, что здесь присутствуют и его подопечные. Завтра они все раскаются в содеянном и будут раскаиваться еще очень долго. Тут его внимание привлек кривляющийся под музыку адепт, стаскивающий с себя рубашку. Рантар поморщился – всем факультетам нужно добавить часы физической подготовки. Рыжий увалень не вызвал у Асти ничего, кроме отвращения. Окинув взглядом стайку девушек вокруг танцора, он цинично усмехнулся и тут же потерял всякий интерес к недоумку, вновь учуяв след силы амулетов, как гончая – след дичи. Маг целенаправленно пробирался вперед, расталкивая всех, кто мешал на пути. И в конечном итоге нашел то, что искал, – подозрительно знакомую сумку с явным отпечатком магии Лао. А рядом… Рантар невероятным усилием подавил вспышку ярости, чтобы не разнести все вокруг. Рыжий парень без зазрения совести лапал фею из его навязчивых снов. Асти в два шага преодолел разделяющее их расстояние и скинул иллюзию, одновременно заклинанием вырубая все посторонние звуки. От смерти наглеца спасло только то, что вокруг было полно свидетелей. Оторвав полуголое тело от Мартинити, Асти хорошенько его встряхнул и отшвырнул в сторону. «Эта несносная девчонка играет с огнем», – подумал маг, одаривая бесстыдницу не обещающим ничего хорошего взглядом.Мартинити
Следом за адептом Асти вздернул на ноги и меня. Народ вокруг молчал, стараясь слиться с обстановкой и стенами. Декан факультета боевой магии мрачно обвел взглядом помещение. Затем наконец разомкнул уста и произнес вроде бы спокойно, но все, кого я сейчас могла разглядеть, синхронно побледнели: – Мои адепты – в шесть утра жду на полигоне. – Его глаза сузились. – Очень рекомендую выспаться. Силы вам понадобятся, будьте уверены! Исчезли! Часть ребят несмелым ручейком потянулась к выходу, старательно отводя глаза от грозного мага. – Остальные – завтра же явиться в собственный деканат с объяснительной запиской на имя ректора. Разбираться с вами будут ваши заведующие кафедрами. Зал несмело выдохнул. – На ауре каждого из вас теперь стоит метка, не надейтесь увильнуть. Исчезли! Меня по-прежнему крепко держали за предплечье и отпускать, кажется, не собирались. Вехель и Кир жалостливо топтались на месте, не решаясь уйти вслед за другими. Тут Асти словно что-то вспомнил и, схватив мой рюкзак, вытряхнул прямо на пол его содержимое. Ручки, черный гримуар, расческа, какие-то бумажки, зеркальце и другая мелочь с тихим бряцаньем посыпались мне под ноги. Стало жутко обидно. Что на него нашло? Почему именно мои вещи подверглись столько кощунственному досмотру, а остальных ребят просто отпустили? – По какому праву? – возмутилась я. – Твоя, значит. – Декан хмыкнул. – Почему я не удивлен? Я растерялась, не зная, что ответить. Он присел и выудил из кучи вещей несколько серебряных монеток. Еще раз хмыкнул и убрал их в карман. Затем неожиданно рявкнул на моих друзей: – Отдельное приглашение надо?! Вон! – Они понуро поплелись к дверям. – А ты, – я удостоилась обещающего неприятности взгляда, – за мной. – Асти развернулся и, не оборачиваясь, зашагал прочь. – Можно я хоть вещи соберу? – чуть не плача, попросила я. Было стыдно и досадно, в этот раз даже оправдаться нечем. Здесь я оказалась по доброй воле. И отчего мне так не везет? Маг остановился и кивнул. – Быстро. Пока я собирала пожитки, он обошел помещение, что-то поколдовал, и замершие в центре арены монстры рассыпались серой пылью, потухли светящиеся шары, исчезли силовые нити клетки. Стало темно и неуютно, повсюду валялся мусор. – Закончила? Пошли, – коротко бросил Асти, и мы покинули злополучное место недавних развлечений. Оказавшись на улице, я потерла предплечье, наверняка синяки останутся. Впрочем, такие мелкие неудобства быстро перестали меня волновать – маг уверенным шагом куда-то направлялся, все так же храня гнетущее молчание. – Декан Асти, – попробовала я его позвать. Ноль эмоций. – Асти. – Тишина. – Рантар! – Он резко затормозил и обернулся, так что я с разгону влетела ему в грудь. – Ну?! – неласково спросил маг. – Куда мы идем? Что теперь будет? Почему я опять крайняя? Асти насмешливо фыркнул: – Это ведь у тебя я нашел украденные из хранилища амулеты. Доигралась, бабочка! Мое терпение не безгранично. Пусть теперь с тобой шифу Лао разбирается. – Он пытливо на меня посмотрел, ожидая реакции на свои слова. «Опять кража? Опять якобы я виновата? Бои еще эти подпольные, сейчас точно никто мне не поверит. Отчислят!» – все эти мысли вихрем пронеслись в голове. Наверное, испытанный ужас от данной перспективы отразился у меня на лице. Маг почему-то удовлетворенно кивнул и уже куда более спокойно добавил: – Но есть и другой вариант. Я не рассказываю шифу, у кого нашел его амулеты, а просто возвращаю их. А ты сейчас идешь ко мне в комнату, и там мы подробно разбираем твое поведение. Заметь, я оставляю право выбора за тобой, потом не жалуйся. У меня пересохло в горле. Что он имеет в виду под «ко мне в комнату» и «подробно разбираем»? С другой стороны, общение с ректором пугало больше. – Решай скорее, – поторопил Асти. – И чтобы было проще выбрать, я даже буду так добр и сниму метки с аур твоих приятелей, – закончил он провокационным тоном. Возможность помочь друзьям перевесила чашу сомнений. – Я пойду с вами… куда скажете. Декан боевиков усмехнулся и молча кивнул. Больше за всю дорогу он не проронил ни слова. Я сосредоточилась на носках своих ботинок и отсчитывала удары сердца, словно это могло помочь избежать наказания. Когда очнулась от тяжелых мыслей и подняла глаза, оказалось, мы уже пришли к корпусу гостевого общежития для преподавательского состава. Вокруг не было ни души, по пути в комнату мага тоже никого не встретилось. Я внутренне сжалась, ожидая дальнейших действий Асти. За одной из совершенно одинаковых дверей обнаружилась просторная комната, пройдя ее, мы попали в более маленькую с кроватью у окна. «Спальня», – как-то отстраненно подумалось мне, и стало совсем паршиво, однако идти на попятную было поздно. Все вокруг выглядело безликим и нежилым, словно это и не дом его, а просто место для… Додумывать не захотелось. Я и так чувствовала себя скверно, будто обменяла порядочность на свободу. – Ну что, мотылек, сыграем в игру? – очень серьезно спросил Асти. – Какую? – уточнила я севшим голосом. – «Верю – не верю», – все так же без тени улыбки ответил маг. – Ложись на кровать. – Сердце ушло в пятки, в груди стало подозрительно тревожно. Асти, видя мое замешательство, вскинул бровь и уточнил: – Помочь? – Не надо, я… сама. Он ушел в другую комнату и чем-то там загрохотал, его поведение совершенно сбивало с толку. Определить, что творится в голове у мага, даже приблизительно, не получалось. Вернулся Асти с длинной широкой лентой в руках. Подошел и с невозмутимым видом, задрав мне руки, привязал их к спинке кровати. – Мы так не договаривались! – Брось, мотылек, мы оба знаем, чего хотим, хватит притворяться. Не с тебя ли я только что снял полуголого адепта? – Да он… Да ты… – Да-да, он сам, оно само, ты вообще мимо проходила. Это я уже слышал. Ты же сюда добровольно пришла, так? Я тебя насильно не волок. Пора научиться отвечать за принятые решения и поступки. Я задохнулась от возмущения, а он как ни в чем не бывало устроился рядом на боку, опираясь на локоть. – Правила игры простые: я задаю вопросы – ты отвечаешь. Если я тебе не верю, то снимаю с тебя какую-нибудь часть одежды на свое усмотрение. Словно демонстрируя, что не шутит, Асти быстрым движением расстегнул сразу несколько пуговиц на моей рубашке, на короткий миг его прохладные пальцы коснулись кожи на груди. По телу пробежала волна из смеси страха и удовольствия. Светлые боги, что же со мной творит этот мужчина, куда рядом с ним исчезает мой рассудок?.. – Придется тебе постараться быть убедительной, – обворожительно улыбнулся маг. – А впрочем, – он хрипло рассмеялся, – меня устроит любой исход. Начнем? Я шумно выдохнула, не в силах произнести ни слова. – Что ты делала в подвале старого учебного корпуса? – Пыталась выиграть деньги на ставках в боях между монстрами, – честно призналась я. – Похвальные откровения, – прокомментировал Асти и положил руку мне на талию. – Зачем тебе деньги? – Купить теплые вещи на зиму. Он нахмурился, но потом придвинулся ближе и едва слышно прошептал: – А может, все-таки для развлечений? Я уже не особо вслушивалась, стараясь справиться с дрожью. – Что ты делаешь? – спросила заплетающимся языком. – Играю, – мурлыкнул маг и невозмутимо сдвинул руку на бедро. – Такие правила. – Он пожал плечом, мол, я не виноват. – Ты взяла амулеты, чтобы обеспечить себе выигрыш? – Какие амулеты? Это те монетки, что ты нашел в сумке? Асти молчал, следя за моей реакцией. Видимо, ему было очевидно, что мне и так все прекрасно известно. – Не знаю, как они там оказались, – обреченно закончила я, сознавая, насколько глупо это звучит. Мужчина улыбнулся, и его пальцы скользнули ниже по ноге, подцепляя чулок и медленно его стаскивая. – Не верю. Что за тело я с тебя снял? – Впервые его видела, – прошептала я, чувствуя, как учащается мое дыхание. Второй чулок полетел на пол. – Не верю. – Правда, он на меня со стола свалился. Я… я… – Не верю. Теперь рубашка оказалась полностью расстегнута, а Асти с любопытством наблюдал за мной со стороны. Будто он вообще тут ни при чем. – Прекрати! – А то что? – поинтересовался наглец и прильнул ко мне ближе, оставляя поцелуями влажную дорожку на шее. Я обмякла, понимая, что сопротивляться нет сил, тем более со связанными руками, нет даже возможности его оттолкнуть. Он поднял голову и задал следующий вопрос: – И все-таки, бабочка, почему во всех сомнительных ситуациях я нахожу твои следы? Совпадение? – Да-а-а, – ответ вышел протяжный и оттого двусмысленный. Маг кивнул своим мыслям. – Не верю, – шепнул он, и это прозвучало как приговор, после которого уже не будет пути назад. Мужчина осторожно убрал растрепавшиеся пряди волос с моего лица, нежно провел по скуле тыльной стороной ладони, задержался пальцами на губах. Как ему удавалось выглядеть ласковым, несмотря на ситуацию допроса в обездвиженном положении, – было самой великой загадкой, терзающей сейчас мой разум. Асти вновь склонился надо мной и поцеловал в губы. Не ответить на его манящие прикосновения я не смогла. А он одновременно с этим весьма ловко исследовал мое тело, освобождая его от остатков одежды. Я помотала головой, отгоняя наваждение. – Не надо, пожалуйста… Он словно не слышал, продолжая вызывать во мне одну волну удовольствия за другой. Сквозь затуманенный разум все же пробились отрезвляющие мысли: для него это все игра, ведь он ни разу не поговорил со мной по-человечески. И вся безликая обстановка… сколько таких же глупых бабочек он сюда приводил? – Перестань! – уже резче попросила я и выгнулась, уворачиваясь от очередного жгучего поцелуя. Асти рыкнул, но отстранился и внимательно посмотрел мне в глаза. Затем протяжно вздохнул и сел. – Мотылек, тебе еще не надоело? Объясни мне, что за странная прихоть изображать невинную девицу? При этом мы оба прекрасно знаем, какой ты можешь быть на самом деле. Мало того, ты весьма успешно уже не раз опровергла сие сомнительное звание. Напомнить тебе? Я почувствовала, как краснею, а по щекам катятся слезы. Вот как я выгляжу в глазах мужчины своей мечты, и ведь доказывать обратное бесполезно – все равно он мне не поверит. – Сумасшедшая девчонка! – то ли зло, то ли просто обреченно процедил маг и отвязал меня. Получив свободу, первым делом я начала одеваться. – Не надейся, что на этом мы закончили, – предупредил Асти. – Согласуй в деканате время отработки. Будешь озеленять наш тренировочный полигон. Может, хоть это заставит тебя начать чуточку думать – физический труд отлично прочищает мозги. (обратно)Глава 16
Ведьма и бес
– Ведьмино отродье! Чтоб волкодлаки ее задрали! – злобно рычал бес, извиваясь в путах. – Рыжая предательница! Мелкая пакость! Доносчица! Шэдар на заявления хвостатого никак не реагировала, она сосредоточилась на полете. После ранения рука сильно болела, и держать в воздухе книгу выходило с трудом. Ворон все чаще пикировал вниз. – Развяжи, умоляю, – простонал несчастный. – Замолкни, – отрезала Шорох. Она-то знала, как наказать свое личное зло. Бесу тяжело приходилось без дела, он страдал. Люди про таких говорят: «шило в одном месте». – Злобная мегера! – выплюнул бес. Шэдар пробовала затыкать ему рот, но поганец каждый раз съедал кляп и вновь начинал ругаться. Ведьма поняла, что это бесполезно, и начала получать удовольствие от происходящего. В некотором роде она чувствовала себя отомщенной, а все потому, что бес не стеснялся пользоваться своей, пусть и малой, властью во время ее недуга. Теперь и Шэдар наслаждалась моментом. – Ничего, рыжая мерзавка еще узнает, что могут дети Пекла! – патетично воскликнул хвостатый. Шэдар усмехнулась, ненависть к Вехель объяснялась очень просто: именно она купила веревки и пропитала их специальным настоем, чтобы бес не смог освободиться. Вот тот и негодовал, как быстро его бывшая сообщница переметнулась в стан врага. Глупый так и не понял – даже ненавидя друг друга, ведьмы могут выступать на одной стороне, такова их природа. – Дари, прошу, – проскулил бес и, извернувшись ужом, пополз к ногам Шэдар. Ворон, которым управляла ведьма, чуть не врезался в оконную раму. Засмотревшись на хвостатого, женщина отвлеклась. – Уйди! – отпихнула она страдальца. – Нет. Сначала освободи. – Ты хоть понял, за что? – Я же для нас старался! – возмутился бес. – Деньжат заработать, ведь никогда не знаешь, что может случиться. – Деньжат заработать? Почему, сперев амулеты силы, ты не поделился ими со мной? – не отвлекаясь от основной задачи проникнуть в библиотеку университета, спросила ведьма. Ворон, стуча когтями по карнизу, бодро подбирался к открытому окну. – Как? Тебя волнует не то, что я их украл?! – воскликнул хвостатый, от избытка чувств забрызгав слюной сапог ведьмы. – Мне плевать, что ты чудишь, – откровенно призналась Шэдар. – Лишь бы это не вредило общим интересам. – Вот! Зачем же тогда так жестоко? – укорил ее бес. – Жестоко? – Лапа птицы соскользнула с карниза. – Жестоко было бы, попадись ты в руки Лао, а так пострадала только девчонка. Хотя я бы тоже не отказалась так пострадать, – мечтательно произнесла Шорох. – Видишь, я подтолкнул мага. Еще немного, и все бы оказалось, как ты планировала в самом начале. Нельзя не признать, что от меня одна сплошная польза. – Польза – это когда отсутствует вред! А так девчонка ушла нетронутой и опять виноватой. – В тебе говорит зависть. Иди и сдайся своему степняку – всем известно, какие они хорошие любовники, – в отместку поддел рогатый. Птица, до этого спокойно расхаживающая по столу в библиотеке, потрясенно замерла с открытым клювом. – Стесняюсь спросить, откуда ты это знаешь? Бес, до этого спокойно лежащий, вздрогнул всем телом и прокричал: – Ты что подумала, женщина?! Я не такой! Шэдар рассмеялась, а ворон взлетел к полкам с книгами. Ведьма не ради развлечения залезла в библиотеку, ей нужны были сведения по ритуалистике и артефакторике. «Сердце Ахоры», которое выставят на всеобщее обозрение, являлось ключом к их свободе. В этом случае не придется жертвовать девчонкой и рисковать собой. Что бы ни говорили о ведьмах, но если есть бескровный способ решения проблемы, то они им воспользуются, исключая, конечно, одержимых. Шэдар не хотела причинять Дакасте зла, просто так случилось: на пути Шорох встретила именно ее, им обеим не повезло. – Скажи-ка, неугомонный, а как ты умудрился проникнуть в хранилище? – небрежно спросила ведьма. – Мои копыта там не цокали, – гордо заявил хвостатый. – А лапы твоих серых воинов? – С чего ты взяла, что я вообще взял артефакты из хранилища? – Да? Тогда где? – еще небрежней поинтересовалась ведьма. – А вот и не скажу! – злорадно рассмеялся бес, мстя Шэдар за мучения. – Рогатый гаденыш! – выругалась Шорох и наступила бесу на голову. Пятачок связанного ушел в мягкую землю, но даже в этом положении бес умудрился с придыханием произнести: – О да, госпожа. Я ваш раб. Тяжело вздохнув, ведьма убрала ногу и принялась за дело. Бес замолчал, не мешая Шэдар управлять птицей. Задача перед ней стояла необычная – ворон собирался поглотить несколько десятков книг. Хвостатый всегда чувствовал грань, которую не стоит переходить, и сейчас наступил такой момент. Попасть под руку разозленной Шорох он не хотел, к тому же она спасала их жизни. Беса утешала мысль о том, что план на боях сработал вполне успешно. Пока рогатый отвлекал толпу, загипнотизировав рыжего паренька, перебравшего со спиртным, его серая гвардия успела утащить турнирный общак. Теперь богатство ожидало, чтобы его перенесли в книгу, но с этим бес, наученный горьким опытом, торопиться не собирался. Тем временем Шэдар уже валилась с ног от усталости. Для поглощения книг требовался нешуточный контроль, и у ведьмы давно болела голова от напряжения. Когда счет пошел на третий десяток, бес соизволил сказать: – Интересно, тому мужику тоже хочется узнать, сколько за раз способна сожрать ворона? – Хвостатый, в отличие от Шорох, смотрел за окружающим миром. – Какому мужику? – переспросила Шэдар, теряя концентрацию. – Да вон ему, ненасытная моя. Ворон замер и повернул голову. Шэдар увидела мужскую тень и поняла – этот человек шутить не станет. Она чувствовала, что если сейчас не уберется из библиотеки, то останется тут навсегда. Птица резко взлетела. Вслед ей понеслись заклинания, которые практикуют только темные маги.Рантар
Асти шел по коридору университета и предвкушал, как задвинет сегодня дела и наконец выспится. Его жизнь в университете вошла в размеренное русло, и Рантар втянулся в ее спокойное течение. Все-таки он попался в ловко расставленные сети Лао. Пусть друг и отправился в Вольные Земли, но сумел сделать так, чтобы Асти накрепко увяз в болоте преподавательской деятельности. Хитрый лис, как всегда, сумел извлечь выгоду из сложившейся ситуации. Дети Зогарда тоже притихли, то ли испугавшись активности подчиненных Рантара, то ли ожидая открытия выставки артефактов. Маг ощущал, как в город стекаются культисты, и отчеты его ребят подтверждали это. В душе уже копошилось то чувство, когда человек приближается к цели. Он был хищником, и добыча сама кралась в его логово. – Декан Асти. Рантар, услышав знакомый голос, ускорил шаг. Но желающий пообщаться не отставал. – Декан Асти! – уже более настойчиво позвали его. Маг понял, что тактическое отступление не удалось, и резко развернулся. Когда встретился взглядом с преследователем, то ни один мускул его не выдал. – Профессор Зажгисоль! – воскликнул Рантар, намеренно коверкая имя зельедела. – Что привело вас в обитель бумаги и пера? Асти прекрасно знал, что баночник, именно так мысленно называл его маг, терпеть не мог главный корпус, где располагались кабинеты ректора и ответственных за хозяйственное обеспечение университета – всех тех, кого зельедел презрительно называл бумагомарателями. – Я по вашу душу, декан, – недовольно ответил Зигисоль, который прекрасно понял, что боевой маг над ним потешается. – Я бы предпочел, чтобы на вашем месте оказалась пышногрудая блондинка, – усмехнулся Рантар. – Не сомневаюсь, декан Асти. Губы зельевара превратились в линию. Он напоминал Рантару летучую мышь. Будто тот художник, что рисовал крылатую гадину, легким росчерком пера сотворил и Зигисоля: узкий нос, тонкие губы, темные, близко посаженные глаза и мелкие острые зубы. Асти каждый раз с интересом смотрел тому в рот, ожидая, что во время разговора все-таки станут заметны клыки. – Декан! – вновь окликнул его Зигисоль. – Да-да! Я весь внимание. – Я по поводу отработки факультетов. Брови Рантара невольно взлетели вверх. Похоже, ему предстояло услышать что-то из ряда вон выходящее, профессор обладал редким чувством справедливости. – И? – У меня есть уйма экспериментальных зелий и составов, но, как и у любого изобретателя, не хватает добровольцев. Рантар посмотрел на просителя под совершенно иным углом – в тихом омуте какие только твари не обитают. Сам он, в отличие от Зигисоля, придерживался старых проверенных воспитательных методик. Так, например, его боевики оросили по2- том весь полигон, а пото2 м еще раз и еще. В общежитие каждый герой возвращался ползком или на руках товарищей с других факультетов. Теперь адепты трижды подумают, стоит ли влезать в сомнительные мероприятия и позорить честь воинов. – Я вижу, в вас горит огонь познания, – в духе Лао ответил Асти. Мысленно маг проклинал друга за то, что он бросил его в море, не научив плавать. – Но, к сожалению, университет отчитывается перед императором за все смерти адептов во время обучения. – Неужели вы думаете, что я готов причинить кому-то вред из злого умысла! – всплеснул руками Зигисоль. – Ну что вы, профессор, о каком умысле речь? Я говорю о творческом вдохновении, которое подчас способно распылить горы. А жизнь так хрупка. – Общение с шифу Лао не идет вам на пользу, – задумчиво произнес зельедел. – Полагаю, вы ответили мне отказом. – Вовсе нет, – расплылся в улыбке Асти. – Речь шла только об адептах. Если вы верно подадите запрос в имперское Управление Порядка, то материалом вас обеспечат с избытком. – Хорошо, – кивнул профессор. – Есть и другой вопрос, который я хотел бы обсудить с вами. – Я слушаю, – мысленно прося терпения, произнес Асти. – У меня обучается адептка Дакаста, – спокойно начал говорить Зигисоль. Брови Рантара вновь взлетели вверх, зельедел все сильнее удивлял его. И если первый повод показался магу забавным, то второй – заставил насторожиться. По незнанию баночник ступил на тонкий лед. – И? – Вы в курсе, что в ней течет кровь древней расы мелиад? Замечу, почти вымершей расы. Не совсем чистая, конечно, – он сокрушенно покачал головой, – но и в таком составе она является весьма ценным компонентом многих дорогостоящих зелий. – Да, этот факт мне известен, – усмехнулся маг, вспомнив про личное дело на своем столе. – Я знаю, что в качестве наказания вы привлекли ее к облагораживанию территории тренировочного полигона после нашумевшего случая с подпольными боями монстров, – продолжил Зигисоль. Он говорил что-то еще, но Асти уже не слушал, перебирая в памяти самые пикантные моменты высадки растений. Бабочка на полевые работы надела обтягивающие брюки, и каждый раз, когда она наклонялась, у Рантара перехватывало дыхание. Он и не думал, что его бесполезное задание обернется таким увлекательным зрелищем. И теперь, вспомнив тот день, Асти невольно зажмурился от удовольствия. Девчонка быстро поняла, что посадка голых веток в преддверии зимы – всего лишь способ ее проучить. Мага забавляло молчаливое негодование Мартинити, и он, не стесняясь, рассматривал негодницу, все больше вгоняя ту в краску. Сама не ведая того, бабочка вытворяла на проклятом всеми адептами полигоне такое, что Асти до сих пор бросало в жар. Вот после этого мужчина задумался – кто из них и что отрабатывает? Под конец Мартинити, сердитая и растрепанная, решила отомстить ему за все издевательства. – Декан Асти, как думаете, эти кустики нужно сажать глубже? – После чего мотылек бессовестно наклонился так, что ворот расстегнутой рубашки оказался прямо напротив его глаз. – Да, им предстоит холодная зима, – хрипло ответил он. – Но земля согреет их в своих объятиях, – мягко произнесла Дакаста и стала засыпать корни. Рантар как под гипнозом наблюдал за ней. Опустив в яму последнюю горсть, девушка взяла лопату и произнесла: – Вы мне поможете, Асти? – Да-да. – Тогда он был согласен на все. Маг не переставал недоумевать, как в этой девчонке соединялись две противоположности: чистая невинность и манящая порочность. Он уже не был уверен, что она действительно отдает отчет в своих действиях, слишком искренне и наивно бабочка смотрела ему в глаза. Возможно, он просто хотел слышать в ее словах скрытый подтекст. Так или иначе, Рантар ни о чем не жалел. Ему нравилось играть с Мартинити, хотелось узнать, что же все-таки творится в ее хорошенькой головке. Асти прекрасно сознавал, что мотылек к нему неравнодушен, и последнее тесное общение с ней лишь укрепило его в данной мысли. Но что ее все время удерживает от последнего шага? Он же видел, что она тоже хочет его. «Что ж, поиграем, – подумал Рантар. – Ждать я умею». Губы мага расплылись в довольной улыбке. – Вы меня слушаете, декан Асти? – спросил Зигисоль. – Да-да, – соврал Рантар и поправил ворот рубашки, показалось, что тот его душит. – Тогда вы поддержите мой доклад о ценности крови адептки Дакасты на совете мастеров? – Что? – опешил Асти. – Обяжем ее сдавать раз в месяц по одной мере крови на университетские нужды, в качестве наказания за провинность. И, естественно, собирать ту кровь, что она роняет каждый лунный цикл. – Это все? – холодно спросил Рантар. – Конечно, ей будут выделяться деньги на питание из казны университета, дабы не вредить организму, – уверенно произнес зельедел. – Все сказал? – перешел на «ты» Рантар, который никак не ожидал подобного от баночника. Хотя ему стоило догадаться, что в разговоре про Дакасту должен быть подвох. – Есть еще несколько моментов… – Профессор, – перебил его Асти, – скажу единожды, в твоих интересах, чтобы мне не пришлось повторять. Если ты каким-то образом постараешься завладеть кровью адептки Дакасты, я лично сделаю так, что ты окажешься частью эксперимента. У боевых магов подобные исследования всегда смертельны для испытуемых. А теперь исчезни. Профессор прожег Рантара взглядом, наполненным ненавистью, и, резко развернувшись, пошел прочь. Асти сделал себе зарубку на будущее – следует проследить за зельеделом. Такие люди часто ступают не на тот путь, не исключено, что Зигисоль уже давно преклоняет колени перед Зогардом. Кроме того, эта дуреха, что так отчаянно пытается подзаработать, может и впрямь польститься на предложение баночника. Рантар вздохнул – он все больше и больше увязал в заботах несносного мотылька. За рассуждениями маг не заметил, как добрался до своего кабинета. Он весело улыбнулся, заметив, кого волей случая занесло к его дверям. Вот и личная фея из снов.Мартинити
Помешивая ароматное варево в котелке, я прислушивалась к тихой перебранке между Паком и братьями Диоли. Нашего раздолбая взяли в факультетскую команду запасным подстрекателем в драконьих бегах, что, на мой взгляд, вполне соответствовало характеру парня. А вот Род и Тод все никак не могли поверить, как лысому проныре-первокурснику удалось затесаться в элитные ряды участников главного университетского состязания. Сдается, их попросту терзала банальная зависть. Улыбнувшись, я отсчитала пять пар крылышек майранского жука и аккуратно опустила их в кипящий состав. Тут была важна осторожность – при резком контакте со смесью крылья вызывали повышенную активность зелья, выливающуюся в непредсказуемые последствия. Так, например, Труди уже умчалась отмываться в туалет, а еще ей предстояло отдраивать потолок в лаборатории факультета зельеварения. Гертран, к моей тихой радости, заполучил пару несильных ожогов, поторопившись забросить крылышки. Сосредоточившись на своем занятии, я вздрогнула, когда плеча коснулось что-то теплое. Спасибо светлым богам, я уже заканчивала, и дернувшаяся рука не навредила делу. Обернувшись, хотела высказать возмущение наглецу, вздумавшему лезть ко мне в самый ответственный момент, но подавилась словами. Мой взгляд встретился со взглядом, лучащимся необоснованной, а потому пугающей добротой профессора Зигисоля. Преподаватель ласково поглаживал меня по предплечью, вызывая непреодолимое желание его отпихнуть. Я нервно высвободила руку под видом того, что мне нужно дотянуться до учебника. Профессор, казалось, ничего не замечал и продолжал любовно на меня поглядывать, будто я представляла собой необыкновенно ценный экспонат в редкой коллекции безумного ученого. – Профессор, я закончил. Успехи Синара в зельеварении спасли меня от навязчивого интереса преподавателя. Зигисоль очнулся и пошел проверять снадобье адепта Кроу. Я облегченно выдохнула. – Чего он к тебе прицепился? – поинтересовалась наблюдательная Зель. – Каждый раз одно и то же. Если бы не знала, сколько ему лет, подумала бы, что влюбился. – Она хихикнула, заметив мое негодование. – Не неси чушь! Тут что-то другое, и я даже догадываюсь что. Я вспомнила, как заинтересованно на меня смотрели коллеги профессора в начале учебного года. Вот ведь напасть! – И что же? – уцепилась за мои слова одногруппница. От объяснений меня избавил звук гонга, известивший о конце практического занятия. Зель, сразу позабыв о глупостях, принялась в ускоренном темпе доводить до готовности свое варево. На носу маячила зачетная неделя, и следовало оставить как можно меньше «хвостов». Профессор Зигисоль, несмотря на меланхоличный вид, лояльностью не отличался. И только мне он выказывал явное расположение, вызывая в итоге совершенно противоположные чувства. Наполнив пузырек и подписав на нем свою фамилию, я поместила его в специальную ячейку на столе преподавателя, собрала вещи и покинула аудиторию. Половина ребят остались доделывать работу в обеденный перерыв. В столовой никого из друзей я не отыскала, пришлось долго стоять в очереди за едой. Провозившись, опоздала на начало пары по физической подготовке, выслушала от мастера Трая все, что он думает по поводу таких, как я, и заработала в наказание три лишних круга вокруг полигона боевиков. Пробегая в очередной раз мимо чахлого куста с голыми ветками, я припомнила, как именно происходило так называемое озеленение территории под руководством незабвенного декана Асти. Ну и разозлил же он меня тогда! Хотя, честно признаться, его адептам приходилось куда хуже, так что мне еще повезло. В общежитии не меньше месяца после нашумевших боев между монстрами раздавались круглосуточные стоны и охи страдающих ребят после воспитательных мер сурового мага. Хуже всего приходилось тем, кто жил выше второго этажа, – у бедолаг просто не хватало сил туда подниматься. Они сидели на ступенях и жаловались на боль в каждой части ускоренно тренируемого тела, тихо-тихо поминая имя декана. – Адептка Дакаста, – прогромыхал звучным голосом мастер Трай, вырывая меня из воспоминаний. – Готова сдавать пресс? На перекладину бегом! Я понуро поплелась на пыточное устройство. Зацепилась ногами за горизонтальную перекладину и приступила к сдаче норматива. На сорок пятом разе силы меня подло покинули, а неумолимый преподаватель возвестил неутешительный результат. – Как же ты, милочка, собираешься сдавать зачет? Должно быть шестьдесят, не меньше. – Мастер Трай, я не понимаю, еще недавно озвучивалась планка в сорок?! Он участливо вздохнул и со странной улыбочкой, словно невзначай, заметил: – Хочешь получить допуск к сессии, придется договариваться с новым деканом. Увы, тут я бессилен. Это по его указу повысили пороги всех нормативов. – Ну конечно, – хмуро пробормотала я, – вот так новость. – Знаешь, – задумчиво ответил преподаватель, теребя край тренировочной формы, – ты к нему все же сходи. Видел у декана Асти на столе твое дело… – Трай замялся, что совсем не соответствовало его всегда уверенному и бодрому тону. – В общем, зачет я тебе не поставлю, слабо. Или тренируйся больше, или… Адепт Дилаэль! – резко рявкнул мастер. От неожиданности я аж подпрыгнула. – Бегом марш! Свободна, Дакаста, накачаешь пресс – подходи, а пока свободна. Вот и поговорили, вот и сходила на пару. Домой я возвращалась раздираемая сомнениями и праведным негодованием. А вот возьму и схожу к наглому магу! Что он о себе думает вообще?! Выскажу ему все. Между прочим, по его милости я осталась без денег. Не только не заработала, но еще и в минус ушла. В суматохе, начавшейся после появления декана боевого факультета, весь общий котел благополучно исчез под шумок, оставив желающих легких денег с носом. Поиски своими силами результатов не дали. Я вздохнула – ну не просить же самого Асти поискать наши деньги, и в Управление Порядка не обратишься. Жаль, что среди адептов есть нечистые на руку, они удачно воспользовались ситуацией. Размышляя подобным образом и накручивая себя, я не заметила, как развернулась в противоположную сторону. Ноги уже привели меня к факультету боевой магии. Пока поднималась по лестнице, изо всех сил поддерживала воинственный настрой, но подойдя к дверям кабинета декана, почувствовала, что уверенность меня покидает. Чего это я, в самом деле, мало мне было общения с Асти? С ним же невозможно нормально разговаривать! Он или издевается, или… издевается, в общем. С другой стороны, зачет мне нужен как воздух. Не сдам вовремя сессию – можно и не мечтать о стипендии. Я взялась за дверную ручку и зажмурилась. Может, его и на месте-то нет? Хоть бы не было… – Мотылек, о чем задумалась? – раздался вкрадчивый голос у меня над ухом. От неожиданности яподпрыгнула и заехала головой в подбородок склонившемуся надо мной Асти. Он негромко рассмеялся, довольный произведенным эффектом. Вот ведь! – Ну заходи, раз пришла. – Маг широким жестом распахнул двери, приглашая внутрь. Я задрала нос и, постаравшись принять независимый вид, прошагала до его стола. Тут взгляд упал на диванчик. Решимость опять мне изменила, под натиском воспоминаний о последнем посещении этого кабинета. Асти, следивший за мной, довольно ухмыльнулся. – Неужели соскучилась? И почему его голос такой восхитительно-волнующий? – Наконец-то определилась со своими желаниями? Или, – он вскинул бровь, – у тебя опять проблемы, но ты, наученная горьким опытом, пришла сама лично с повинной? Этот… этот я не знаю кто еще и издевается. Впрочем, как всегда. Ладно, я помню – мне нужен зачет! Сосредоточимся на главном. – Я по поводу введения новых нормативов… Голос предательски дрогнул под его откровенным взглядом. Я замолчала, стараясь снова попробовать разозлиться. Близкое присутствие декана этому не способствовало. Мысли убегали совсем не в ту сторону, а он смиренно ждал продолжения фразы, больше не дразня меня. – Мастер Трай сказал, что нужно… можно… Почему я не подготовила речь заранее?! Так торопилась высказать Асти все, что думаю о нем, что не озаботилась главным. Плут улыбнулся и даже зажмурился, словно кот от удовольствия. – Ну-ну, смелее, – в голосе мужчины слышалось неприкрытое веселье. – Можно как-то решить данный вопрос? У нас не остается времени на подготовку к новым нормативам. Все могут остаться без допуска. – Вот любишь ты усложнять, – промурлыкал Асти, усаживаясь в кресло. – Нас, все… Какое тебе дело до всех? Говори за себя. Чего хочешь ты? – он выделил интонацией последнее слово, но, произнося «хочешь», его губы расплылись в хитрой улыбочке, заставившей меня мгновенно позабыть о цели визита. Хочу… хочу… что же я хочу? Ох, почему с ним так сложно? – Итак, я жду. Просто сгораю от нетерпения. Я вынырнула из задумчивого состояния и заметила, как он еле сдерживается, чтобы не рассмеяться в голос. Поднесла руки к щекам и почувствовала, как они горят. Он ведь видит все и опять издевается. Неожиданно для себя самой топнула ногой. – Это я жду! Есть у вас варианты, как можно решить озвученный ранее вопрос? Может, повысить планку в следующем семестре, а в этом оставить все как есть? Или как-то иначе… – Да, пожалуй, «как-то иначе» – это мне подойдет, – перебил он. Я подозрительно прищурилась, ожидая подвоха, и он не замедлил последовать. – Поужинаешь со мной, бабочка? От удивления у меня на некоторое время пропал дар речи. Что? Он серьезно? Или снова придумал, как вогнать меня в краску? Что за игры? Вот бы знать, о чем на самом деле он думает… – Чего притихла? – вполне благожелательно поинтересовался Асти, переставая улыбаться. – Я предложил тебе совершенно конкретное решение. Снова не устраивает? – Он сделал вид, что искренне недоумевает по поводу моей наглости. Вот жук. – Зачем? – совсем не в тему озвучила я вопрос, терзающий мои мысли. Маг весело подмигнул: – Зачем люди ужинают? Дай-ка подумаю. Может, голодные? Я фыркнула, понимая, как нелепо все выглядит со стороны. Глядя на его лукавую полуулыбку и лучащиеся теплотой глаза, очень захотелось согласиться. Могу ли я надеяться, что все-таки действительно нравлюсь ему? – Только ужин? – на всякий случай уточнила я. – Тебе бы хотелось чего-то еще? – Асти обольстительно понизил голос. Что он со мной творит? Понятия не имею, что именно он имел в виду, но чуть не сказала «да». Тряхнув головой, ответила: – Если только ужин, то можно. Наверное. – Уверяю, ничего такого, чего бы ты сама не захотела, в мои планы не входит. Кто-то очень в себе уверен. Ну ладно, посмотрим. – Тогда я могу идти? – неуверенно поинтересовалась я. – Не смею задерживать. Казалось, Асти пребывал в отличном настроении. Может, поэтому мне относительно легко удалось с ним договориться? В самом деле, что я теряю? Наоборот, одни плюсы. Ужин с мужчиной мечты – попробую исправить его впечатление обо мне. И с зачетом вопрос уладила. – У тебя нет планов, скажем, через три дня? – Н-н-нет. – Ой, я как-то не рассчитывала на такое скорое развитие событий. Внутри все затрепетало то ли от волнения, то ли от предвкушения. – Хорошо. Тогда буду ждать тебя возле главных ворот в восемь часов. Я кивнула и поспешила ретироваться. Мысли путались – его предложение стало большой неожиданностью. Зашла, называется, к декану боевого факультета поговорить… (обратно)Глава 17
Ведьма и бес
– Шэдар, я все продумал, – деловито начал хвостатый. Он до сих пор находился в путах, но в данный момент не замечал столь прискорбного обстоятельства. После побега из библиотеки ведьма пребывала в дурном расположении духа и на разговор с бесом не шла. Видя ее столь плачевное состояние, он решил подбодрить женщину. – Ну сдалось нам это «Сердце»! – воскликнул бес и нагло положил затылок на ногу Шэдар, чтобы видеть ее лицо. – Я не задумываясь назову еще три способа, как нам выбраться отсюда. – Любопытно узнать их, – равнодушно заметила ведьма. – Я тут скромно прикинул: нам понадобится триста двадцать две курицы, четыре барана и корова, а лучше бык. С помощью их крови сделаем звезду Тибарга, ты прочтешь нужные слова, и мы на свободе. – Долго думал? – скупо поинтересовалась Шэдар. – Поверь, способ действенный! – возмутился бес, честно глядя на ведьму. – Чтобы отправиться в Пекло? – с издевкой уточнила Шорох. – Но попробовать-то я должен был! – сказал в свою защиту хвостатый. – Опять же, ты хотела выбраться и не уточнила куда. А так бы ко мне в гости сходила, может, и осталась бы там навсегда. – Еще бы, – усмехнулась Шэдар. – Все вам женщинам не угодишь, – проворчал бес. – Тогда способ номер два. – Ну-ну? – Сгорим в огне страсти и отчаяния? – Что-что? – переспросила Шорох. – Давай переспим, женщина. Я мужчина хоть куда, ты тоже ничего. Раз спастись не можем, предадимся грязному разврату. – Я еще не настолько отчаялась. – Тогда остается последний способ, – разочарованно вздохнул бес. – Затащим девчонку в книгу и проведем ритуал. Жестоко и сложно, но возможно. – Этот план оставим на крайний случай. Не уверена, что, убив Дакасту, у нас получится вырваться на свободу. Существует вероятность того, что все внутри этой книги превратится в кровавую кашу от выброса эманаций смерти. Такие силы часто ведут себя непредсказуемо. – Тогда вернемся к плану за номером два? – с надеждой спросил бес. – Нет, мы попытаемся выкрасть «Сердце», – решительно произнесла Шэдар. – Все-таки я не последняя ведьма в Круге. – Протестую! – взвизгнул бес. – Вспомни мужика в библиотеке, который чуть не превратил нашу темницу в болото разложения и боли. Он культист! – Хвостатый вздрогнул всем телом, вспоминая неприятный эпизод, произошедший всего пару часов назад. – И что? – А то, что ему тоже нужно «Сердце»! – Ты в последнее время говоришь очевидные вещи. Всем последователям безумных сущностей нужно только одно – привести в этот план бытия своих покровителей, и метка на нашей девчонке прямое тому доказательство. – Так давай убьем ее первыми, – предложил хвостатый. – Что-то ты кровожаден сегодня, – задумчиво протянула Шэдар. – А ты, наоборот, слишком сдержанна и добра. Кто-то же должен быть центром зла в нашем маленьком мире. – На вселенское зло твой пятачок не тянет, – усмехнулась ведьма и убрала ногу из-под хвостатого. – Дари, – осторожно начал бес, – а ты не заболела часом? Ведьма скупо улыбнулась и произнесла: – Устала. От всего устала. – Послушай… – начал бес, но его прервал звук открываемой двери. В комнату вернулись Мартинити и Вехель. Сегодня Дакаста оставила книгу дома, чем узники и воспользовались. – Марти, это шанс, – уверенно произнесла Вехель. Ведьма и бес тут же насторожились. Хмарь старалась не давать советов Дакасте, только в крайнем случае. – Какой? – голос Мартинити звучал несчастно. Девушка упала на кровать и бездумно уставилась в потолок. – Определенно, его давно пора покрасить, – задумчиво произнес бес. – Заткнись, – ласково попросила ведьма. – Как какой? Марти, мужик же явно увлечен тобой. Идеальный вариант! Кто лучше его сможет позаботиться о такой наивной провинциалке, как ты? И вообще, роман с деканом, хоть и не своего факультета, очень выгодная вещь, – вещала Вехель, а бес выразительно смотрел на ведьму. – Так что смело иди на свидание. – А если… – Ох, Марти! Ты как дитя! Ну не будет же он тебя насиловать. – Я не о том, – начала было говорить Дакаста, но резко прервалась. Фолиант, до этого мирно лежащий на столе, зашуршал страницами, привлекая внимание обеих девушек. Бес с ужасом посмотрел на Шэдар, которая умчалась в центр книги. – Ты чего?! – взвизгнул бес. Но ведьма не обратила на него внимания, жадно следя за тем, что происходит за пределами их темницы. – Ты видела? – Брось! Это сквозняк! – ненатурально рассмеялась Вехель, в два шага подошла и захлопнула книгу. – Вон и окно открыто. – Странно, я помню, как закрывала. – Да нет, открыто было! Давай ты лучше подробнее расскажешь мне о декане и его предложении, – попросила Хмарь, задумчиво взяв в руки книгу. Мартинити не видела отчетливо проступивших на первой странице слов:«Маг должен достигнуть цели! Твоя задача сделать девчонку ласковой и сговорчивой. Но помни о его силе, следов остаться не должно!»
Рантар
– Войдите! – радостно гаркнул Асти, уже который час разбирающий пространный приказ Совета магов об обучении юных дарований. Ему как никогда хотелось увидеть Лао и с удовольствием вернуть тому кресло ректора. Хотя маг признавал, что последнее было весьма удобным и напоминало трон. Ишидан являлся истинным королем маленького государства под названием «Университет». Стук повторился. – Я же сказал, войдите! – в голосе мага проскользнули нотки недовольства. Но неизвестный вновь обласкал своими костяшками дерево. – Во тьму манеры, – выругался Рантар, и дверь распахнулась по велению мысли мага. Ручка, жалобно звякнув, отлетела в сторону, не выдержав столкновения со стеной. – Друг, тебе стоит выпить! Ехидная улыбка Теодора Лепорта стала последней каплей в чаше терпения Асти. От смерти визитера спасло лишь то, что, как боевой маг, он успел вовремя среагировать и выставить энергетический щит. – Полегчало? – стряхнув воображаемую пылинку с плеча, спросил Лепорт. – Зачем приперся? – Не ты ли поручил мне выяснить прошлое господина Замочимоль? Рантар поднял глаза к небу, прося у высших сил терпения и выдержки – покой и отдых ему только снились. – Заходи. – Как прикажешь, командир, – усмехнулся Лепорт и шагнул в кабинет. Обернувшись, он посмотрел на дверь, и та с силой захлопнулась сама по себе. – Позер. – Лучший! – произнес гость и сел в кресло напротив Асти. – Ну? – Даже выпить не предложишь, командир? – Голубые глаза Лепорта нагло сверкали. Сейчас он напоминал Рантару кота-пакостника, и мага одолевало желание познакомить белобрысого со своим сапогом. – Блюдце сметаны получишь по завершении доклада. Что там с Зажгисолем? – спросил Асти. – Профессор родом из маленького городка Орфра на границе с Вольными Землями, – уже серьезно произнес Лепорт. – Службу на имперскую корону в качестве зельевара я описывать не стану, зато упомяну одну интересную вещь – в юности он увлекался запрещенными культами. – Вот как? – задумчиво протянул Асти, откидываясь на спинку кресла. Подобные сведения в дальнейшем могут сыграть немаловажную роль в поимке детей Зогарда. Помимо этого Рантара беспокоил повышенный интерес Зигисоля к адептке Дакасте. Если он вновь увлекся темными учениями, то дальнейшая судьба профессора для Асти становилась очевидной. – Что-нибудь еще? – Замочимоль посетил того торговца, у которого была «Кисть мертвеца». Это произошло незадолго до гибели последнего. – Проклятье! – выругался Рантар. Неужели Зигисоль замешан в смерти торговца и похищении «Кисти мертвеца»? В любом случае теперь придется установить наблюдение за этой летучей мышью, а значит, существует вероятность, что культисты поймут, насколько Асти близок к тому, чтобы остановить их. С другой стороны, Ишидан никогда бы не принял на подобную должность мага, увлекающегося учениями лжебогов. Степняк всегда все проверял и просто не мог пропустить столь значимый факт из прошлого баночника. Рантар в очередной раз помянул Лао недобрым словом. – Командир, это еще не все, – произнес Лепорт. – Да, я слушаю. – Есть сведения о том, что недавно наш хмырь встречался с Такарой Алой. Маги переглянулись – они прекрасно знали, что это за женщина. Ведьма получила свое прозвище не за цвет волос, хотя тот соответствовал имени. Там, где появлялась Алая, всегда гибли люди. Много людей. За кровь, которую любила проливать Такара, ее и прозвали Алой. Уже много лет отступница скрывалась от сестер. – Кругу сообщили? – Да. – И? – Шэдар Шорох, ушедшая вслед за Такарой, так и не вернулась, – заметил Лепорт. – Ночная охотница погибла от рук Алой? – удивился Рантар. Он многое слышал об этой ведьме и ее «подвигах», а еще говорил с Ишиданом, который обмолвился, что его цветок жив. – Круг молчит, – пожал плечами Лепорт. – Значит, так, – решительно произнес Рантар. – К зельеделу приставить тень, приносить копии всех его переписок. К Кругу больше не лезть, о Шорох я узнаю сам. Свободен! – отпустил подчиненного Асти, а сам погрузился в невеселые думы.Мартинити
Я сидела на кровати, полностью готовая к встрече с мужчиной мечты, и нервно комкала край покрывала. До восьми часов еще оставалось время, а я уже не знала, куда себя деть. Кажется, так тщательно и волнительно я никогда и никуда не собиралась: то хотелось одеться понаряднее, то, наоборот, скромнее. Светлые боги, он же считает меня совершенно испорченной. Как быть? Ведь украшая себя, я могу укрепить Асти в его мнении, а одевшись невзрачно – оттолкнуть. Перемеряв все, что было в шкафу, я остановила выбор на черном платье с воротничком под горло и длинными широкими рукавами, заканчивающимися узкой манжетой. Как по мне, вполне строго, вот только ткань слегка полупрозрачная, но тут уж ничего не исправить. С волосами тоже намучилась и в итоге, махнув на все рукой, оставила их распущенными, собрав с одного бока любимой заколкой. Чем ближе подкрадывались стрелки на часах к цифре восемь, тем сильнее билось мое сердце. Зря я согласилась на предложение декана, лучше бы пресс качала до звездочек в глазах, чем так трястись. Я в очередной раз посмотрела на время. – Марти, ты бледная как смерть, – устав следить за моими метаниями, поделилась наблюдением Вехель. – Я все понимаю, но так волноваться из-за какого-то мужика последнее дело. Тоже мне, принц нашелся. Вот умеет она подбодрить! Я хмуро посмотрела на подругу, стараясь унять дрожь внутри. – Он не принц, – вслух сказала я, а про себя добавила: «и не какой-то». – Тем более, – хихикнула Вехель, – делов-то. Прогуляетесь, съешь свой ужин, поговорите о природе и погоде и быстренько вернешься домой. Чего так трясешься? – продолжала она увещевать, пытаясь меня отвлечь. – Он тебя уже из каких только передряг не выручал, явно неровно к тебе дышит. И потом, видел… э-э-э, всяко- разно. Я почувствовала, как кровь прилила к щекам, и укоризненно посмотрела на рыжую нахалку. – В смысле такую красавицу, как сегодня, он точно оценит, раз и раньше не убоялся. Я запустила в нее подушкой, но подруга продолжила веселиться, подгребая ее под себя и удобнее устраиваясь на кровати. – Зато смотри, вот ты уже и не бледная, а очень даже живенький румянец появился. – Вехель! – попыталась я воззвать к ее совести. – Ты своими шуточками еще больше меня нервничать заставляешь. Угомонись. – Знаешь, глупости это все. – Она с видом знатока воздела палец к потолку. – Давай-ка я сделаю тебе чай с успокоительными травками, и еще посмотрим, кто из вас двоих волноваться больше будет. – А ты можешь? – Я с надеждой посмотрела на подругу, готовая сейчас хоть ветки жевать, лишь бы перестать дергаться. – Пф-ф-ф, я все могу! И уж ты должна это знать лучше всех. Рыжая лениво потянулась и, поднявшись, отправилась колдовать над моим спасительным напитком. Через некоторое время по комнате поплыл терпкий, горьковатый аромат. – Держи и не говори потом, что я о тебе не забочусь. Убойная штука – я иногда перед экзаменами использую. – Она хитро мне подмигнула. – Ты моя спасительница. – Я залпом опустошила полную кружку. – Может, еще? Для надежности. – Э, нет. Хватит с тебя. На секунду показалось, что она чем-то расстроена, а еще заметила, как подруга поглядывает на мою книгу. – Хочешь ее почитать? Там много редких старинных рецептов и заклинаний. Пользуйся на здоровье, оставлю ее дома. Подруга странно хмыкнула и сдавленным голосом напомнила мне о времени. Да что я такого сказала-то? Прислушалась к ощущениям. Действительно, на душе стало спокойно и светло, никакого волнения. – Здорово! Вехель – ты чудо! – Я подбежала и чмокнула ее в кудрявую макушку. – Самое расчудесное, да-да. И не хмурься, тебе меня не обмануть. – В смысле? – озадаченно уточнила подруга, теребя платок на шее. – Как бы ты ни старалась выглядеть со стороны, я знаю, что внутри ты очень добрая и отзывчивая. Вехель громко расхохоталась, пряча лицо в подушку. – Слушай, исчезни уже! А то твой декан так и не дождется свою бабочку, – пробубнила она, отворачиваясь. – Он не мой! Ладно, я побежала. Спасибо, мне правда стало намного легче. Замечательное лекарство Вехель продолжало действовать – у меня за спиной будто выросли крылья. Я отлично себя чувствовала, настроение парило где-то под облаками, мир вокруг радовал красотой. Поэтому когда я увидела Асти, то искренне ему улыбнулась, от всей души. Маг выглядел безупречно и тоже тепло меня поприветствовал. Светлые боги, как же он хорош! Асти подставил мне локоть, и я замешкалась, соображая – уместно ли прогуливаться с деканом под ручку? Заметив это, он весело мне подмигнул. – Не глупи, мотылек. Забыла про заклинание, рассеивающее внимание? Я сразу прильнула к нему, ни капельки не смущаясь и одновременно поражаясь своей смелости. Мы прошли через центральные ворота и далее вверх по мощенной тротуарной плиткой улице. Я отсчитывала шаги и мечтала, как замечательно было бы прогуливаться вот так длинными осенними вечерами рядом с любимым человеком, который всегда подставит сильное плечо и защитит от любых невзгод. Асти молчал, крепко сжимая свободной рукой мои замерзшие пальцы, от его тепла душа наполнялась нежностью. Вдруг подумалось, что нужно что-то сказать. А что? Меня нисколько не беспокоила повисшая в воздухе тишина, нарушаемая лишь легким шорохом листьев на ветру да редким перестуком колес от проезжающих повозок. Было очень хорошо, прямо здесь и сейчас. Казалось, что и ему тоже. Я еще теснее прижалась к магу, радуясь возможности делать это совершенно открыто. Он удивленно вскинул бровь и осторожно обнял меня за талию. Я тихонько вздохнула – нет, все-таки что-нибудь произнести придется. – Как твоя нога? Вновь я поймала его озадаченный взгляд. – Все в порядке. Почему ты спросила? Испугавшись, что болтаю всякие глупости, поспешила объяснить: – С того случая, ну с допросом, мы не виделись, и не было возможности поинтересоваться. А потом… потом удачного времени не представилось. Я почувствовала, как теплеют кончики ушей от воспоминаний о связанных руках над головой. Асти, заметив мое смущение, легонько щелкнул меня по носу. – Несносный мотылек, чего там опять вспоминаешь? Я опустила глаза и робко ответила: – Мне кажется, что помимо работы в университете, ты занимаешься чем-то еще. Там и пострадал. Он слегка нахмурился, и я тут же пожалела о своих словах. – Прости. – За что? – Не хотела лезть не в свое дело, просто… будь осторожен, ладно? Асти остановился и серьезно посмотрел мне в лицо, долго, словно размышляя о чем-то. – Пришли, – наконец вымолвил он. Я с удивлением посмотрела на вывеску одежной лавки. Мы вроде ужинать собирались? Маг аккуратно подтолкнул меня в сторону входа. – Сама говорила, что тебе вещи нужны, – невозмутимо пояснил он, пряча улыбку. Но его истинное настроение выдавали глаза. – Это не значит, что я соглашусь… – Бабочка, не заставляй меня думать, что деньги тебе были нужны все-таки для других целей. Я осеклась. Вот ведь хитрый какой! С минуту поколебалась, а потом пришла к мысли, что да, это по его милости я оказалась без заслуженного выигрыша. И вообще, будет мне компенсация за все мучения, которые пришлось вытерпеть, не без его, между прочим, непосредственного участия. – Так чего? – поторопил Асти. – Определилась? – Идем, – твердо ответила я и задрала подбородок. Он усмехнулся и пропустил меня вперед. В лавке маг уселся в кресло в углу и взял в руки газету, предоставив мне полную свободу действий. Я осмотрелась. А ведь мужчина привел меня сюда не просто так – здесь было все, от головных уборов до изящных теплых сапожек. Он явно знал, куда идти, и наверняка бывал здесь раньше. Что за мысли, неужели я ревную? С подозрением глянула на декана, но тот и вовсе не обращал на меня никакого внимания. Ну и ладно! Я приступила к выбору одежды. Управившись со всем необходимым с помощью милой продавщицы, задержалась возле витрины с роскошным иссинайским нарядом для танца альмей. Мамин, очень похожий, только белого цвета, остался дома. Когда-то она учила меня танцевать… Мелиады всегда танцуют для своих мужчин. Есть бойкие и заводные танцы, чтобы потешить любимого, поднять ему настроение, есть плавные и нежные, чтобы показать, как сильно он тебе дорог, а есть чувственные и соблазнительные – как говорила мама, чтобы счастье никогда не покидало ваш дом. Маленькую меня все это больше забавляло, а когда стала постарше, появился интерес. Я ведь тоже одна из них, значит, и мне нужно будет танцевать для избранника. К слову, глядя на легкие пластичные движения мамы, было сложно удержаться. Конечно, я хотела так же грациозно порхать, завораживая языком тела. Этот воздушный костюм из нежнейшей прозрачной ткани, расшитый мерцающими бусинами по лифу и мягкими длинными кисточками под грудью, напомнил мне о прошлом, о доме и том счастливом времени, когда мама была еще жива и мы вместе с ней кружились по дому, наполняя его звонким смехом. Вернулась к прилавку, где уже лежали выбранные мной вещи. Асти, заметив, что я закончила, поднялся со своего места и подошел расплатиться. Со стипендии обязательно все верну, пообещала я себе, отходя в сторону. Захотелось его отблагодарить, ведь он не обязан заботиться обо мне. Кто я ему? Всего лишь бестолковая адептка, вечно влипающая в неприятные ситуации. На улице я потянула мага за рукав и спросила: – Ты очень голоден? – Да нет, но если не поторопимся, то, боюсь, из приличных заведений все либо закроется, либо окажется занятым. А в неприличные, – он плутовато ухмыльнулся, – молоденьких адепток на ужин не водят. Я фыркнула, вспоминая нашу первую встречу. Хорошенькое, должно быть, впечатление я на него тогда произвела! Вот и отличный шанс все исправить. – Есть предложение поинтереснее. – Я хитро прищурилась, не он один умеет интриговать. – Мотылек, ты меня приятно удивляешь, – мурлыкнул Асти, склоняясь чуть ближе. – Внимательно слушаю. – Помнишь, я говорила, что мой отец держит небольшой ресторанчик? Так вот, я тоже кое-чего умею делать и с удовольствием тебя накормлю. – Я вдруг смутилась под его изучающим взглядом, но это ощущение быстро сменилось решимостью. – Поймаем сразу двух перепелок: и поужинаем, как собирались, и я хоть немного отблагодарю тебя за заботу. Только подождать немного придется, пока я управлюсь с готовкой, ну и за продуктами зайти. Асти задумчиво покачал головой, а потом неожиданно поцеловал меня в висок. – Уговорила, – весело откликнулся маг. – Веди меня, бабочка. Тем более со всеми этими пакетами, – он забавно пошуршал бумагой, – нас ни в один ресторан не пустят, решат, что мы кого-то ограбили. Я рассмеялась, довольная, что он согласился. Значит, не придется сидеть неизвестно где, в окружении кучи незнакомых лиц, и ни о чем волноваться. Все складывалось замечательно, и мне рядом с этим мужчиной было очень спокойно. Во всяком случае, именно сегодня и именно сейчас. Мы зашли в продуктовую лавку, и я со знанием дела набрала все, что могло понадобиться для вкусного ужина. На обратном пути меня осенило, что готовить на кухне в общежитии для преподавателей будет весьма странно и неловко – тут никаких рассеивающих внимание чар не напасешься. – Асти, – я замялась, – куда мы все это несем? Он понимающе усмехнулся: – Ну, раз уж ты решила меня удивлять, не могу допустить, чтобы кто-то еще мешал мне наслаждаться заслуженными благодарностями. Не волнуйся, тебе там понравится, лишние смущать точно не будут. Успокоенная таким расплывчатым объяснением, я полюбопытствовала: – Давно хотела спросить, но не решалась. – М-м? – Ты следишь за мной? Декан сбился с шага и ушел от прямого ответа. – С чего ты так решила? – Я несколько раз сталкивалась с большой черной птицей, похожей на ворону. И вот… не знаю, вестника вспомнила. – Я отвернулась, пряча глаза. – Ворона, говоришь? – В голосе мага послышались знакомые холодные нотки. – И часто ты ее видишь? – Нет. – Я уже пожалела, что начала этот разговор. – После того случая… – Я запнулась, подбирая слова. – После нашего знакомства, утром. Над ухом хмыкнули, но так как Асти ничего не сказал, я продолжила: – Еще вроде бы после истории с фонтаном, но я не уверена, сам помнишь, в каком состоянии была. Мне показалось или Асти напрягся, будто хищник, почуявший добычу? – Это все? – Кир сказал, что видел ворону, вылетающую из окна моей комнаты. Я на тебя думала, если честно. Я набралась храбрости и прямо на него посмотрела. Асти улыбнулся и поправил мне прядку выбившихся волос. – Глупый мотылек, конечно, это не я. Сразу бы мне все рассказала и не мучилась. Отчего-то его слова о глупости показались вовсе не обидными, в них сквозила забота и нежность, наверное, потому, что сейчас он смотрел на меня очень ласково. – Откуда мне было знать? У меня о тебе не самое лучшее мнение сложилось, знаешь ли, – пробурчала я. – Да это, в общем, взаимно, – развеселился Асти. Я вспыхнула и ускорила шаг. На территории университета мы пошли в противоположную от жилых корпусов сторону, и мне стало любопытно. – Там же парк? Будем ужинать при свете звезд? – Звезд не обещаю, холодновато. Просто смотри. Я пригляделась и не удержала восхищенного возгласа. Передо мной возвышались высокие кованые ворота с изящным растительным узором и символикой ШтУЧКИ на самом верху. Когда мы к ним шагнули, пространство вокруг подернулось дымкой, и вышла я уже в совершенно ином мирке. Здесь повсюду виднелись красивые домики, больше похожие на сказочные замки. – Это и есть тот самый скрытый преподавательский городок? О котором все только слышали, но никто никогда не видел? – Вот ты видишь. – Асти прищурился. – Хватит озираться, а то я рискую остаться голодным. Когда же я голодный, – он состроил грозное выражение лица, – я за себя не отвечаю. Мы подошли к самому роскошному дворцу необычной архитектуры. Он стоял на возвышении немного поодаль от остальных. – Это твой дом? – изумилась я. Асти громко рассмеялся и даже утер глаза. – Вот уж и в страшном сне такое не привидится. Нет, к счастью, это дом друга. Мое жилье… э-э-э, временно недоступно. – Он перестал веселиться и задумался, вспомнив о чем-то. – А та комната, куда… где… мы играли? – закончила я и с вызовом посмотрела магу в глаза. Сейчас было очень важно услышать ответ, а еще я абсолютно перестала бояться. И смущаться, пожалуй, тоже. Он беспечно пожал плечами, ведя меня сквозь внутренний двор и далее по мраморным ступенькам на роскошную светлую кухню. – Просто перевалочный пункт. Я там и не бываю практически. Мне полегчало. Значит, все не так плохо, как я успела себе напридумывать. Настроение стало еще лучше. Сняв верхнюю одежду, Асти вымыл руки и закатал рукава рубашки. Мне отчаянно захотелось подойти и прижаться к нему, снова почувствовать его ласковые объятия. – Мотылек, ты так смотришь… Я начинаю опасаться, что до еды сегодня все-таки не дойдет. Вместо того чтобы сгореть со стыда, я лишь улыбнулась и принялась за обещанное. – Помочь? – Маг подошел сзади и уперся руками о стол по бокам от меня. От его близости меня бросило в жар. Справившись с волнением, я отрицательно помотала головой и велела ему просто ждать и не мешать. Он фыркнул мне в волосы, заставив их пощекотать шею, взял за плечи, разворачивая, плутовато подмигнул и исчез из поля зрения. К тому моменту, как я закончила, Асти так и не появился. Может, я перестаралась с указаниями «не мешать»? Бродить по незнакомому чужому дому не решилась и, чтобы занять руки, сунула нос в пакеты с обновками, так и лежащие цветной горкой в углу. Хм, а вот этого я не припомню… Небольшой перевязанный белыми лентами сверток упал к моим ногам. Сгорая от любопытства, я поспешила его развернуть и застыла в немом восхищении. В нем лежал тот самый костюм альмей только глубокого фиолетового цвета. Я задохнулась от подступивших эмоций. Как? Когда? Он же совсем не смотрел на меня в лавке, да и потом вроде бы все время был на виду. Не знаю, что на меня нашло, но подарок очень захотелось примерить. Я выглянула в коридор и убедилась, что на горизонте никого нет, после чего рискнула поддаться искушению. Наряд сел идеально, я снова окунулась в воспоминания и закружилась по кухне. Маленькие золотистые монетки, нашитые на бедрах, зазвенели в такт движениям. На душе стало легко, захотелось проказничать, как в детстве. За этим занятием не заметила, как на кухню вошел Асти. Только развернувшись, увидела, что он тихо привалился к косяку и молча наблюдает. Наши взгляды встретились. Я замерла, слушая удары своего сердца – оно словно взбесилось и понеслось вскачь. Сразу стало жарко и душно, а потом я сообразила, что стою практически раздетая, и нервно хихикнула. Зато так долго выбирала платье на вечер. Маг не шевелился и не спускал с меня глаз. – Спасибо, – выдавила я. – Как ты догадался? – Видел, какими глазами ты на него смотрела. И не ошибся. – Прости, я закончила, а тебя не было, и вот. Я сейчас быстро переоденусь и… – Не надо, – он шагнул навстречу, – мне нравится. Я и забыл, что для мелиад это значит больше, чем просто красивая одежда. Асти стоял так близко, захотелось, чтобы он протянул руку, обнял меня, но он только весело улыбнулся. – Восхитительные ароматы, когда же ты меня угостишь? Кажется, я сегодня заслужил немного заботы. Я всплеснула руками, вспоминая о еде. – Да-да, сейчас. – Погоди, – он поймал меня за руку, – пойдем со мной. Там будет удобнее, а уж о доставке твоих шедевров позаботятся слуги. – Слуги? – Ну да, что тебя удивляет? Идем. Я послушно пошла за мужчиной мечты, отстраненно подмечая, что совершенно не чувствую стеснения от своего внешнего вида. Неужели на меня травки Вехель до сих пор действуют? Или я сама сошла с ума? Какая разница, главное, мне хорошо. И Асти смотрит с таким восхищением, что хочется расправить крылья и воспарить от счастья высоко-высоко. В просторной комнате прямо на полу лежало огромное количество подушек на них мы и сели рядом с низеньким столиком. Красивая обстановка выдавала в хозяине дома не коренного жителя империи. Когда же на пороге появились куклы без лиц и в восточных нарядах, в мою голову не просто закрались подозрения, там поселилась уверенность. Я наклонилась к Асти. – Только не говори, что это дом шифу Лао, – прошептала я ему на ухо. Клянусь, хотя у этих слуг не было лиц, казалось, они чем-то недовольны. – Хорошо, не буду. – На губах мага расцвела очаровательная улыбка, а глаза хитро прищурились. И вот, может быть, в другое время я бы от такого известия задрожала, как лист на ветру, а сейчас лишь с любопытством разглядывала искусно сделанных кукол. Впрочем, как и все, что выходило из-под рук нашего ректора. Меня посетила шаловливая мысль в противовес их чопорному поведению, а еще захотелось немного поддразнить Асти, ведь он вдоволь поиздевался тогда надо мной на полигоне. Я дождалась, когда мы останемся вдвоем и маг хоть немного утолит первый голод. Искоса следила за мужчиной своей мечты и когда решила, что уже можно, начала действовать. С удовлетворением заметила, как Асти напрягся, настороженно вслушиваясь. – Это ты? Я кивнула и поднялась со своего места. Да, я тоже кое-что умею. Мне захотелось станцевать только для Асти. Я вспомнила восхитительную мелодию, которую играли уличные музыканты у фонтана в тот роковой вечер. Повторила ее, воспользовавшись еще одним даром своего наследия, – в наших головах сейчас звучала одна и та же музыка. Заметила, как зрачки мага чуть расширились, и чувственно прогнулась, начиная двигаться в такт. Легкое удивление и замешательство на его лице сменилось откровенно довольной улыбкой. Отлично! Мне нравилось, как он смотрит, как улыбается, вся скованность куда-то исчезла, вместе со всеми страхами. Я и сама не заметила, как растворилась в той иллюзии, что сотворила для нас обоих. Только глаза мужчины напротив оставались моим якорем, все остальное утратило значение. Шаг, разворот, волна, руки взлетают и опускаются на живот, плавно скользят вдоль тела. Кисточки ласково щекочут кожу. Бедра двигаются плавно, рисуя полукруги вслед за манящей мелодией. Ритм нарастает, длинная легкая юбка трепещет от потоков воздуха, прогиб, одна за другой две волны. Улыбка не сходит с губ, внутри словно цветы распускаются. Взмах гибких рук, игра тела, игра жестов – чистейшая импровизация. Тихий перезвон монет резонирует с внутренним состоянием, грудь вычерчивает восьмерки. Я сама погрузилась в дивный мир и стремилась увлечь за собой Асти. Снова наклон, кисти легко скользят, будто гладят любимого, плечи поднимаются и тут же уходят назад – я открыта, я жду. Мне хотелось передать через движения все чувства, захватившие меня в этот момент, всю благодарность и восхищение этим мужчиной. Возможно, я увлеклась. Когда почувствовала прикосновение теплых рук к обнаженному животу, то вздрогнула, вырываясь в реальность из созданного мной мирка. – Продолжай, – хрипло прошептал мне на ухо Асти, и я не посмела ослушаться. Не захотела. Я прижалась к нему всем телом, одновременно двигаясь и откликаясь на каждое его прикосновение. Никаких лишних мыслей, только чувственное наслаждение окутывало в свой мягкий кокон. – Безумный мотылек, что же ты творишь? – выдохнул Рантар, приникая ко мне губами. Сладкая дрожь пробежала по телу, и я с удовольствием отозвалась на его ласки. Танец становился все более страстным, а наши движения уже давно не совпадали с мелодией. Маг подхватил меня на руки и уложил на подушки, я не сопротивлялась. Наоборот, чуть ли не мурча, прогнулась от очередного горячего поцелуя на границе пояса моей юбки. Мы оба тяжело дышали, взгляд затуманился. Какое сладкое безумие! В Пекло условности! Я призывно застонала, желая получить его полностью в свое распоряжение и никогда никому больше не отдавать. – Мой, ты мой! – слова сами слетели с губ. – Теперь только так. Мы танцуем альмей лишь для любимых. – Знаю, – в голосе мужчины послышалась горечь. Он отстранился, я разочарованно подалась следом. – Не сейчас! – рыкнул он, пресекая мои попытки избавить его от одежды. Мы одновременно посмотрели друг другу в глаза. Я увидела в них много чувств, но так и не смогла разобрать причину внезапной холодности. Лицо Асти стало непроницаемой маской. – Но почему? Во мне зашевелилась обида. Непонимание, непредсказуемость действий мага. Обманутые ожидания. Все-таки игра? Не нужна я ему даже сейчас, даже сама себя предлагая. Слишком благороден, чтобы взять такую ответственность? Не нужна… Последняя мысль остро кольнула в самое сердце. Наверное, что-то отразилось на моем лице, потому что Асти внезапно нахмурился и покачал головой. – Не смей даже думать об этом. Глаза заслезились, и я уткнулась ему в грудь, пряча их. Меня по-прежнему ласково обнимали и нежно гладили по голове. Я недоумевала. – А что мне тогда думать? – едва слышно прошептала я и посмотрела на него. Асти хмыкнул. – Побудешь для разнообразия на моем месте, – криво усмехнулся он. – Ты ненормальный! – Захотелось его стукнуть чем-нибудь тяжелым. – Такой же, как ты, мотылек. – Асти обнял меня крепче, зарываясь носом в волосы. – Спи, – прошептал он, даря мягкий поцелуй. Это было последнее, что я запомнила. (обратно)Глава 18
Рантар
Сегодня, впервые за много лет, Рантар наслаждался звездным небом. Все заботы отошли в сторону: необходимость куда-то спешить, что-то решать и уж тем более кого-то спасать сейчас занимала мага меньше всего. Казалось, он нашел свой остров спокойствия в бушующем океане жизни. Лао бы на это сказал, что Асти обрел душевную гармонию. Лежа на полу открытой веранды и глядя на ночное небо, Рантар всем сердцем желал продлить сладкие минуты. Возможно, причина крылась в девушке, которая сладко спала в соседней комнате, доверчиво обняв его рубашку. Этот вечер маг провел, наслаждаясь каждым мгновением. Искренние улыбки бабочки, трогательная реакция на его ухаживания – он видел, что для нее все в новинку, и это радовало собственника, обитающего внутри каждого мужчины. На смену приступу гнева пришло непривычное умиротворение. Да, когда Асти понял, что вездесущие куклы Лао додумались подлить в еду настойку «Целомудренной любви», первым его порывом стало желание разнести дом степного мага на камни. Мало того, что мужчина испытал ни с чем не сравнимые несколько минут, в которые на полном серьезе заподозрил себя в позорной немощи, так еще и пропала ночь, обещающая быть восхитительно-волнующей. Он так долго ждал, и вот теперь оставалось только протянуть руку, но нет – Рантар был вынужден снова остаться не у дел. От уничтожения своевольных созданий спасло только то, что, почуяв ярость гостя, они затаились, словно крысы по норам. Асти не удалось найти ни одну, пришлось выместить злость на любимом саде камней Ишидана. Ничего, он еще собирался вернуться к данному вопросу. Безликие слуги забыли, что их задача – угождать живым. Теперь же, остыв, Асти лежал под звездами и размышлял. Возможно, и к лучшему, что все случилось так, как случилось, иначе бы он ни за что не остановился. Марти и так подарила ему сегодня слишком много: неподдельную заботу и ощущение уюта, рядом с ней он забыл, что лишь гость в этом доме. Кроме того, мелиады действительно танцуют альмей только для любимых. Лишь сейчас к нему пришло понимание – мотылек вовсе не так порочен, как он думал. Иметь же дел с неопытными девицами ему еще не приходилось. Как ей удавалось быть такой страстной и такой невинной одновременно, Рантар не понимал, но магу нравилась его противоречивая фея. Он усмехнулся – девушка так забавно негодовала, когда поняла, что тоже ничего не получит. И тут же нахмурился, вспомнив, какие тревожные мысли сразу закрались в ее прелестную голову. В глазах мотылька читалось отчаяние. За одно это он вновь пожелал испепелить всю коллекцию големов Лао. Пришлось усыпить бабочку, чтобы достойно закончить вечер, ставший неожиданным откровением для обоих. Ей пойдет на пользу отдых, а ему… ему нужно о многом подумать. – Их сияние завораживает, не правда ли? – тихий голос Лао не смог нарушить гармонию, воцарившуюся в душе Асти. – Давно вернулся? – не отрывая взгляда от неба, спросил Рантар. – Нет, – лаконично ответил Ишидан и лег рядом с другом. – Миритус Вал – созвездие гончих псов. Сегодня под их вой мы смотрим в океан времени. – Может, ты был прав, и мне пора найти свой дом? – Я свой нашел, – поделился Лао, – осталось только привести хозяйку. – Ты столько лет живешь в империи, а все такой же степняк, – усмехнулся Асти. – Люди подобны камням, ты можешь придать им новую форму, отшлифовать, но суть не изменится. На некоторое время на веранде повисла тишина. Есть родственные души, в присутствии которых молчание не бывает неловким. Они прекрасно понимают чувства и переживания собеседника, им не нужны слова. Так и Лао с Асти давно не требовалось подобное средство. – Кстати, о камнях, – намекнул Ишидан. – Надеюсь, у тебя имелась веская причина, чтобы уничтожить частицу сада Юньси? В голосе ректора послышались недовольные нотки, но Асти не успел ответить. – В доме господина будет только одна женщина, – осмелевшая при хозяине кукла выбралась из убежища и подала голос. Лао удивленно вскинул бровь, а потом громко расхохотался. – Прощен! – смилостивился он, утирая выступившие слезы. – Мои слуги живут моими чаяниями и стремлениями, счастье хозяина для них – что для нас воздух. Если бы Рантар сейчас не был так расслаблен, он бы много чего сказал своему другу на этот счет. И не только сказал, с удовольствием и продемонстрировал бы. Но теперь он лишь недовольно скривился и кинул ленивый взгляд в сторону дерзкой Красной, отчего она все-таки благоразумно сделала шаг назад. – Знаешь, – задумчиво произнес Рантар, – еще две сотни лет назад запретили наделять кукол сознанием, равным человеческому. – Грань зыбка, я знаю свои силы. – Ты создал самых настоящих чудовищ, которые не просто выполняют команды, но и имеют собственное мнение. Я боюсь, однажды это может обернуться против тебя самого. – Любая тварь, способная мыслить, желает жить. Они знают – век их равен моему, им незачем отравлять единственный колодец в пус- тыне. – Причиной запрета стало безумие искусственных созданий. – Безумие, что пыль, витает в воздухе, его может вздохнуть любой. Никто не защищен от подобного исхода – наши жизни в когтях драконицыСерайи Великой. – Увидим. В отличие от Лао, Асти не верил в предначертанное и всегда считал, что будущее в его собственных руках, а не в когтях какой-то чешуйчатой твари. Но свои мысли маг оставил при себе. Религия – тонкий лед, как именно скользить по нему, каждый выбирает сам. – На горе без тигра обезьяны стали королями? – тихо спросил Ишидан, нарушая тишину. Ректор хотел обсудить историю с боями и узнать, каким образом там оказались его амулеты. – Все-то ты знаешь. Интересно откуда? – поинтересовался Рантар, но услышав мелодичный звон сережек, все понял. Куклы служили своему мастеру даже в его отсутствие. – Амулеты нашлись у адептов, кто-то изрядно подстраховался для выигрыша. Проникновение в хранилище ими исключено, стечение обстоятельств, не более. Как артефакты оказались в руках малолетних магов, совсем другая история. – Не выяснил? – Культист, словно призрак, ходит сквозь стены, моим теням стоит у него поучиться. – Он мог с легкостью использовать артефакты во время очередного ритуала. – Лао усмехнулся. – Должно быть, последователь Зогарда сильно разозлился, упустив такую возможность. – Меня больше интересует, почему амулеты оказались у адептки Дакасты. Культисту нет смысла настолько открыто показывать интерес к девушке. Опять случайное совпадение и кто-то не слишком удачно отвел от себя подозрения? Слишком много их в последнее время. – На ней печать темной сущности. К таким людям притягиваются неудачи. – У меня на этот счет иное мнение: некто третий ведет свою игру, оставаясь пока в тени. Когда ты собирался рассказать о прошлом Зигисоля и его связи с Такарой Алой? – Разве твои подчиненные не сообщили тебе об этом еще в самом начале? – удивленно спросил Лао. – Если так, то следует подумать об их замене. Рантар даже не нашелся, что ответить на подобную фразу. До него донесся мелодичный звон сережек Красной, кукла поняла шутку господина и сейчас смеялась над Асти. Скрепя сердце боевой маг решил, что поздно отвечать – нужно работать усердней. – Узнал в Вольных Землях, что хотел? – сменил тему Рантар. – Круг крайне редко идет на уступки, тем более для мужчин-магов. По их словам, для меня сделали исключение, – в голосе Лао проскользнул сарказм. – Они сохранили свое спокойствие и достоинство, поделившись сведениями. Оказалось, Шэдар не погибла тогда. Я же столько лет считал свой цветок безвозвратно потерянным, – горько произнес Ишидан. – Быть может, ты хотел поверить в ее смерть? – Жизнь подобна безбрежному океану, на его поверхности иногда бушуют шторма. Я намеренно лишил себя этого, теперь понимаю, что зря – без вмешательства даже родниковая вода мутнеет и гниет. Мой океан превратился в болото без нее, Рантар. – Господин, – подала голос Красная, – если понадобится, мы силой приведем эту женщину к вам. Маги вновь замолчали. Вездесущность куклы начинала порядком раздражать Асти, по его мнению, подобные вольности со стороны голема были недопустимы. Друг не замечал очевидного, мыслями пребывая в этот момент слишком далеко отсюда. В любом случае Рантар не являлся хозяином Красной и потому промолчал. Как обращаться со своими творениями, каждый маг решает сам. Одно из основных правил – запрет на вмешательство в чужое искусство. – Так что с ней? – нарушил тишину Асти. – В Круге идет борьба за место верховной ведьмы. Шэдар была первой среди старших, но… Как карающей длани совета, ей поручили уничтожить Такару Алую. – Решили руками Алой убрать соперницу, – понимающе произнес Рантар. Власть всегда привлекала многих, а методы борьбы за нее подчас вызывали лишь презрение. – Не все так просто. Мало кто знает, но Такара является ярой сторонницей учения Зогарда. Не удивлюсь, если она возглавляет твоих неуловимых культистов. – Интересно, давно ли ты узнал об этом? – с сарказмом спросил Рантар. – С того момента, как принял в штат Зигисоля, таких людей полезно держать под присмотром. – Ты не ответил, что с Шорох? – Ведьмы схлестнулись, потом Шэдар пропала. – Значит, ты стал вдовцом, так и не женившись? – Не торопись, – упрекнул его Ишидан. – Да, Алая вышла из той схватки победительницей, но война состоит не из одного сражения. Круг бы почувствовал смерть одной из своих, Шэдар просто пропала. – Неужели никто ее не искал? – Ты плохо знаешь ведьм, Рантар. Круг – это змеиное логово, где выживают сильнейшие и самые ядовитые. Что же касается Шэдар, то у меня есть предположение о ее местонахождении. – И? – Она в университете, – в голосе Лао проскользнули нотки предвкушения. – Скажи-ка, друг мой, чего нет в твоем маленьком королевстве? – иронично спросил Рантар. – Она в университете, – вновь повторил ректор. – И как-то связана с адепткой Дакастой. – Надеюсь, ты пошутил, – неуверенно произнес Асти, ему не хотелось, чтобы бабочка пострадала. Ведь не зря же людская молва твердит: попав в когти ведьмы, нельзя остаться с кожей. Внезапно его пронзила догадка. – Черный ворон… Не могла ли твоя Шэдар принимать облик этой птицы? – Не лезь к ней, – предупредил Лао. – Свой цветок я сорву сам. Рантар повернул голову в сторону друга, тот с мечтательной улыбкой на губах смотрел на звезды. Что видел в небе степной маг, Асти не знал, но почему-то ему казалось, что сад, в котором цветет ядовитый лотос. По-другому он был не в силах представить ведьму из Вольных Земель – женщины этого края не отличались кротостью нрава и добродетелью. Эти мысли Рантар оставил при себе, а вслух лишь сказал: – Я не стану вмешиваться до тех пор, пока это не станет угрожать жизни Дакасты. – Согласен. Оба понимали, что Лао пошел на уступку, ведь в дружбе, как и в любви, нужно искать обоюдное решение проблемы. Каждый из них желал защитить свое.Мартинити
– Ты идешь с нами или останешься дома размышлять о сущности бытия? – Вехель в очередной раз запустила в меня смятой бумажкой. Я только глубже закопалась под подушку и пожелала исчезнуть. Малодушно? Знаю. За свои поступки нужно отвечать, кажется, именно так Асти говорил. И теперь следует примириться с мыслью, что вчера я вела себя крайне неосмотрительно. Это еще мягко говоря! Молодец, исправила о себе впечатление! Так исправила, что утопиться хочется, а вместо этого друзья упорно тянут меня на выставку древних артефактов. Я и сама хотела на нее сходить, и мастер Йолем велел поторопиться с написанием отчета, но вот именно сейчас и учеба, и загадки прошлого интересовали в последнюю очередь. С настоящим бы разобраться. Я так и не поняла, что решил для себя Асти, утром он был вежлив и мил, проводил до главного учебного корпуса и, ослепительно улыбнувшись на прощание, растворился в многочисленных переходах здания университета. О случившемся накануне мы не разговаривали, я не решилась начать первой, он тоже молчал. Теперь же меня терзала неопределенность вперемешку с запоздалой стыдливостью, к которым приплетался привкус обиды. Чувствовала я себя глупо, желание с кем-то разговаривать или куда-то идти отсутствовало напрочь. Сил хватило только на то, чтобы сходить на пары, вернуться домой и, распластавшись на кровати, погрузиться в самокопание. – Марти! Слышишь меня, нет? Что у вас такого ужасного случилось? – Подруга беззаботно хихикнула. – Я думала, раз ты дома не ночевала, то, наоборот, все удачно прошло. – Ничего! – пробурчала я. – Вехель, это не смешно. – Ладно-ладно, не хочешь – не говори, – подозрительно быстро сдалась рыжая. – Так ты пойдешь в музей? – Нет, потом когда-нибудь. – Зря! Начнется зачетная неделя, и тебе вообще станет не до походов. Кроме того, что-то мне подсказывает, что большинство адептов как раз отложат все на последний момент, и когда ты сподобишься – на выставке будет не продохнуть. А так вместе сходим, все веселее. – Подождав ответной реакции и не получив ее, подруга угрожающе произнесла: – Марти, хватит киснуть! Раз ты ничего не говоришь, то я и не буду считаться с твоими чувствами. Сейчас наколдую тебе какую-нибудь гадость на лице, чтобы хоть по делу расстраивалась. Я вздрогнула, вообще-то, зная Вехель, она может. Юмор у нее своеобразный. Тем более в предыдущих словах рыжей крылась истина, и умом я это понимала. Надо было взять себя в руки. Причитаниями ничего не изменишь, а впереди учеба, экзамены. – Ладно, – нехотя согласилась я, вставая с кровати. – Пойдем. – Вот и умница. А про декана своего расскажешь? – Вехель умильно состроила глазки. Я отрицательно покачала головой. – Не мой он, – выдохнула еле слышно. – Ну да! – скептически хмыкнула Вехель. – Ты такая глупенькая, очевидных вещей не замечаешь. Хорошо, нравится страдать – я мешать не собираюсь, твое дело. – Она с явным раздражением принялась собираться. Я привела себя в порядок, переоделась и успела выполнить домашнее задание к тому времени, как в комнату влетел запыхавшийся Кир. – Привет. Вы чего такие кислые? – с порога поинтересовался друг. Рыжая ехидно ответила: – И тебе не хворать! Новые нормативы, что ли, сдавал, а потом сразу к нам рванул, передохнуть забыл? – А? Да нет, – отмахнулся Кир, – просто шифу Лао вернулся. С утра все на ушах стоят, грядут какие-то перемены, ну и нам досталось. Как всегда: верхи лютуют – низы шуршат, а старшие курсы в любом случае крайние. – Давно вернулся? – Эта новость заставила сердце содрогнуться от нехорошего предчувствия. – Понятия не имею, с утра уже у нас практику по созданию материальных иллюзий принимал. Сам задумчивый такой, а все равно все ошибки видит, – вздохнул парень. Интересно, ректор в курсе, что одна глупая адептка сегодня у него дома ночевала? Конечно же, да. Я расстроилась еще больше. – Ты опять? – тут же среагировала Вехель и с подозрением уставилась на меня. – Тебе-то что с шифу? Кир, нам надо из этой девицы всю дурь вытрясти и заинтересовать чем-то, а то у нее в голове сейчас одни розовые сопли. – Легко! – ухмыльнулся парень. – Марти, ты в курсе, что преподы нашего факультета принимали участие в построении защиты экспонатов в музее? – Ну, слышала нечто подобное. И что? Похоже, хитрюга что-то задумал. – А то! – передразнил Кир. – Старык объявил: кто найдет пятый факультетский символ, скрытый в чарах охранной сетки, тому достанутся два приглашения на ежегодный университетский бал, куда попадают лишь избранные адепты. Ты, надеюсь, улавливаешь ход моих мыслей? За себя я была не слишком уверена, а вот Вехель соображала быстрее. – Ничего себе! Мы просто обязаны добыть этот символ и попасть на закрытое мероприятие. Побывать там иными способами нам не светит никогда. Такой шанс, Марти! Ты себе не представляешь, это же мечта всех адептов. Я с сомнением пожала плечами, мои мечты были совсем иными, но кого это волновало. Рыжий ураган поставил цель, отклонение от нее смерти подобно. – Давайте попробуем, раз это так важно, – согласилась я. Друзья одновременно фыркнули и посмотрели на меня как на умалишенную. – Надо поспешить. Мы, знаете ли, не одни такие умные. Весь факультет заклинателей скоро в музее соберется, просто пока еще не все осведомлены об идее нашего декана, – озабоченно добавил друг и метнул косой взгляд на Вехель. – Вот я к вам и бежал, а нормативы, между прочим, я одним из первых сдал. Парень самодовольно выпятил грудь, я отвернулась, пряча улыбку. Уже даже до меня дошло, что Кир не равнодушен к подруге, но она упорно игнорировала этот факт. И в этот раз, пропустив последнюю фразу приятеля мимо ушей, Вехель ответила: – Повезло вам с деканом, нам подобные предложения и не снились. Но это и хорошо, меньше соперников будет. Пьем чай – и на выставку! Мы послушно уселись за стол. Кир щедро отсыпал себе в тарелку полпачки печенья, я рассеянно перекатывала на языке конфету и отстраненно следила за друзьями. Наверное, из них бы получилась хорошая пара: Кир вполне мог справиться с буйным характером Вехель и при этом обладал удивительной способностью не обращать внимания на все попытки девушки спровоцировать его на агрессию. Поняв бесполезность подколок, подруга уже намного меньше доставала Кира, больше делая это по привычке. Вот и теперь, когда парень потянулся к чашке, то схлопотал по руке. – Не тебе, куда лапы тянешь свои загребущие. Тебе сейчас другую налью. – Какая разница? – недоуменно уточнил Кир. – Это только для девочек, а тебя от этого чая, – она усмехнулась, – избирательная немощь настигнет. Хочешь? Парень вздрогнул, с отвращением посмотрел на мою кружку и мигом согласился. – Давай другой! Ведьма ты, как есть. Мы с Вехель переглянулись, и она звонко расхохоталась. – Тебя что-то не устраивает? Начинай бояться, – отсмеявшись, предупредила рыжая. – Вот еще, – пробубнил Кир с набитым ртом, а дожевав, закончил: – Обожаю трудности, так интереснее. – Ну-ну. – На лице подруги читалось недоверие. – Ладно, хватит трепаться. Пейте быстрее и двигаем, а то не видать нам приглашений на бал как собственных ушей. – С чего ты так уверена, что мы с легкостью обнаружим факультетский символ? – уточнила я. – Было бы все просто, декан бы не стал столь щедро предлагать награду. Вехель негодующе на меня посмотрела. – Ты сомневаешься в наших способностях? – Я пожала плечами и осторожно заметила: – Ты всего на втором курсе, да еще и целитель. Я только на первом. Наверняка потребуется много сил и знаний именно для работы с паутиной чар. – А я на что? – надулся Кир. – Я, между прочим, почти до середины четвертого доучился и много чего могу. – Я тоже не одни бородавки на носу лечить умею, не забывай, где я родилась и выросла, – веско добавила подруга. – Да и себя ты недооцениваешь. Насколько мне известно, мелиады умеют создавать отличные иллюзии в чужих головах, это нам пригодится. – Не так уж чтобы отлично, я все-таки не чистокровная и не обученная, но кое-что могу, да. Тут же вспомнила свою вчерашнюю выходку с танцем и почувствовала, как заливаюсь краской. – Вот и чудно, – подвела итог рыжая. – Тогда вперед за новыми знаниями, впечатлениями и возможностью побывать на настоящем балу. Уже на пороге комнаты мне показалось, что чего-то не хватает. Точно, книга! Я хлопнула себя по лбу и вернулась за гримуаром. Вдруг содержащиеся в ней сведения нам помогут? Кто знает, как все обернется? Попутно сунула в рюкзачок тетрадки с конспектами. Основную цель посещения музея еще никто не отменял – мастер Йолем по-прежнему ждет развернутый доклад о самых могущественных артефактах в истории магии. – Интересно, выставит ли шифу Лао «Сердце Ахоры» на всеобщее обозрение? – мечтательно проговорила я, догнав друзей в коридоре общежития. Вездесущий Кир всплеснул руками. – Марти, ты в каких облаках летаешь? По всему городу развешаны объявления, где огромными буквами сообщается об уникальном событии: в столице империи впервые для всех желающих будет представлен «Кинжал Бытия». О чем я и толкую – скоро там яблоку упасть станет негде. В город каждый день прибывают новые желающие полюбоваться на древнее чудо. – Не видела никаких объявлений, – пожала я плечами. – А вот любопытствующих очень понимаю, представляешь, какая в нем скрыта мощь! Пронзать пространство, проходить сквозь границы миров – дух захватывает от одних мыслей об этом. – Ты вообще мало что замечаешь, Мартинити. Даже то, что творится у тебя под носом, – печально заметила Вехель. – Как удивительно сложились звезды: именно сейчас наш ректор решил расщедриться и продемонстрировать могущественный артефакт. Нам везет. – Именно, – беспечно откликнулся Кир. (обратно)Глава 19
Ведьма и бес
– Неужели нам повезло? – удивленно спросила Шэдар. Ведьма давно разучилась верить в чудеса, а здесь такой подарок. Бес отвлекся от крайне важного занятия и недоверчиво переспросил: – Повезло? – Разве не понимаешь? – Все я понимаю! – возмутился хвостатый, пропустивший в пылу борьбы с проклятыми веревками разговор адептов. Вот уже несколько часов без перерыва он кромсал зачарованные путы, которыми ранее воспользовалась Шэдар. Признаваться в своем неведении не хотелось, выдать себя неосторожным словом – тоже. – Зря стараешься, – предупредила ведьма и щелчком пальцев свела на нет все его труды. Бес истерично взвизгнул и схватился за рога. – Что ты творишь, женщина? – Показываю бесполезность твоих действий, – равнодушно заметила Шэдар. – Жестокая… Жестокая и злая! Шорох не обратила внимания на причитания, знала – бес играет для единственного зрителя. Примерно через минуту она спросила: – Закончил? Бес недовольно кивнул и залез на пенек, чтобы хоть как-то успокоиться. Тот теперь гордо высился над кучей золота, подобно стражу. Шэдар понятия не имела, каким образом хвостатый сделал так, что мертвое дерево пошло в рост, оплетая драгоценности, но результат поражал воображение. Корни крепко держали сокровища в объятиях, хищно шевелясь, когда Шорох находилась непозволительно близко. – Повелеваю, говори, – царственно произнес бес и облокотился на спинку из корней, услужливо сплетенную пнем. – Знаешь, всегда хотела узнать, лжет он или нет, – задумчиво проговорила Шэдар. – Кто? – властно спросил бес, не выходя из образа и пока еще не растеряв величия. Пень же оказался умнее – он деловито зарывал корни в землю. – Франциск Моберт. – Демонолог? – насторожился хвостатый, начиная соображать, к чему идет дело. – Известный демонолог. – Шорох хищно улыбнулась, потом договорила: – По его теории, дети Пекла невосприимчивы к огню. – Ой! – отмахнулся бес. – Всем известно, Франциск – тот еще сказочник. – Всегда считала – нет лучшего способа, чем проверить самой. Первым на слова Шэдар отреагировал пень. Он точным ударом корня сбил беса наземь. Тот, совершив красивый полет, рухнул под ноги ведьмы, уйдя глубоко в землю рогами. Упершись копытцами, хвостатый со стоном боли и счастья освободил головной убор от оков. – Предатель! – злобно рявкнул бес и погрозил кулаком обнаглевшему «трону». – Гореть тебе в Пекле! Хвостатый злился на проклятую деревяшку, по вине которой чуть не потерял второе доказательство собственной мужественности. Пень сложил из веток неприличный жест и притворился мертвым. – Ты видела?! – возмутился бес, обвинительно тыча пальцем в противника. – Я ж его с руки кормил, а он… – Кормил? – Шэдар впилась взглядом в беса, и он вздрогнул. – Чем ты его кормил? – Ты хотела рассказать план. Честный взгляд хвостатого не обманул ведьму. Она выругалась и бросилась к дорожному сундуку. Попутно выкидывая остальное содержимое наружу, Шэдар искала очень редкое зелье, его еще называли «квинтэссенция Тьмы». Только самые отчаянные зельевары готовили дивное снадобье, наделяющее псевдожизнью искусственные создания, – потому что никто не мог заранее предугадать, какой разум поселится в творении волшебника, ведь Тьма всегда ходит рука об руку с Хаосом. Когда Шэдар осознала, какую глупость совершил бес, ей стало плохо. Руки похолодели, а на лбу выступила испарина, очень давно ведьма не испытывала подобного страха. И если хвостатый до сих пор пребывал в блаженном неведении, то она отчетливо понимала, насколько приблизился их конец в проклятой книге. – Ты хоть представляешь, что натворил? – тихий шепот Шэдар заставил беса заволноваться. – Брось! – махнул рукой бес. – У нас появился верный защитник и помощник. – Знаешь, что погубило деревеньку Миок, некогда процветавшую на севере Великой Степи? А я скажу: ее жители погибли из-за болвана, возомнившего себя повелителем. Глиняная армия псевдоживых вырезала всех, именно поэтому Лао и участвовал в походе в Вольные Земли, чтобы уничтожить даже упоминание о квинтэссенции Тьмы. Он, как мастер кукол, лучше всех представлял возможные последствия, попади это зелье не в те руки. – Пень же смирный, – обеспокоенно произнес хвостатый. – Это пока, пройдет время и все изменится. Они как дети, растут, набираются опыта и… убивают хозяев. – Неужели все? – Нет, исключения есть, но их ничтожно мало, – в голосе Шэдар уже было не разобрать чувств. – Ну так давай спалим его, – предложил кровожадный бес, наконец сообразивший, какую непоправимую ошибку совершил. Им и с Шэдар-то в книге тесно, а уж втроем и подавно. – Тьма защищает своих детей, – скупо бросила Шорох. – До того момента, как сущность не вырастет, ничего с ней сделать нельзя, а скинул он тебя оттого, что молод и глуп. Пень, до этого момента прятавшийся в земле, выполз наружу и вольготно расположился на поверхности. Подхватив одну из монеток боковым побегом, он метко запустил ею в хвостатого. У последнего пропал дар речи от подобной наглости, потирая ушибленный лоб, он беззвучно открывал и закрывал рот. – Дальше будет хуже. – Я же не знал, – промямлил бес. – Просто хотел охранить сокровища должным образом. – От кого? – прямо спросила ведьма, и рогатому стало совсем тошно. – Я же не знал… Ведьма повела рукой, и их окутало полупрозрачное марево. – Он не слышит, запоминай: про разрушение мира пню ни слова. – Шэдар на секунду замолчала. – Да-а-а, не думала, что когда-нибудь произнесу нечто подобное. Так вот, сейчас сущность не опасна – всего лишь ребенок. Неизвестно, какой разум родится внутри мертвого дерева и во что он превратит изначальную плоть позже, поэтому нужно поторопиться. Оставим отпрыска Тьмы здесь, пусть мир схлопнется, поглотив его. – Что нужно делать? – воспрянул духом хвостатый. – Девчонка отправилась на выставку – это наша возможность подобраться к «Сердцу». – Там же охранные чары, – с сомнением начал бес, – да и средь бела дня… – Есть лазейка! Когда адепты станут искать сокрытый символ, я вплету необходимые чары в колдовскую сеть. Да, должно получиться! – решительно произнесла Шэдар. – Может, просто убьем Дакасту, – предложил бес, со страхом поглядывая на оживший пень. – Девчонка словно заговоренная, что бы мы ни пытались сделать, все время выкручивается. Даже боевой маг ее к рукам не прибрал. – Забываешь одну вещь, хвостатый. Он не сопливый юнец, недавно познавший женщину, нет… Он матерый хищник, а те всегда играют с добычей. – Что ж нам теперь, погибать? – взвизгнул бес. – Ждать, пока он наиграется?! Вехель даже опоила ее, а толку… – Рогатый огорченно махнул рукой. Ведьма, глядя на беса, весело рассмеялась. – Когда мы успели поменяться ролями? – Ты просто размякла, женщина. – Нет, я изначально не хотела смерти глупышки. Захватить тело – не означало убить, пусть я ведьма, но границы вижу. – Шорох говорила спокойно, но бес уловил отголоски эмоций. – Что ты имеешь в виду? – Забыл, как здесь оказался? – Ведьма посмотрела на своего вынужденного соседа в проклятой книге и кивнула, заметив его перекосившийся пятак. – Да! Алая! Я дала себе слово, что никогда не переступлю черту, превращающую человека в тварь, ведомую только жаждой власти и силы.Мартинити
Столичный музей магических искусств поражал своим величием, еще издали его острые шпили на башнях привлекали внимание. В нашем тихом городишке на краю империи тоже имелся музей. Всего-то в нем и было – два зала с выставленными в них образцами местных полудрагоценных камней, парочкой артефактов средней силы, теперь полностью утративших последние крохи волшебства, да десятком старых свитков, хранящих сведения об истории магии. Не чета ни размерами, ни содержанием, ни красотой тому зданию, что мы посетили. Одних только тематических направлений здесь насчитывалось около двадцати пяти: артефакторика, редкие виды магических форм жизни, археологические собрания древних и многое другое. Мне понравился сектор, целиком посвященный периоду становления Карфаенской империи в том виде, в котором она теперь существует. Знать историю – одно, а рассматривать реальные вещи прошлых столетий, свидетельствующие о жизненном укладе и военных действиях того времени, – совсем другое ощущение, проникаешься духом. Но долго задерживаться среди наследия прошлого мне не позволили, друзья требовательно напомнили о цели визита. Со вздохом я последовала в центральный зал, где скопилось больше всего народу. Размах выставки поражал, такой красоты я никогда не видела. За магическими, слабо мерцающими силовыми нитями на дорогих, вышитых золотом тканых полотнах разместили мощнейшие артефакты, дошедшие до наших дней в том первозданном виде, в котором их и создали великие чародеи прошлого. Многие из тех магов уже давно ушли за грань, а их детища до сих пор потрясали своим великолепием и силой. Скопление последней явственно ощущалось в замкнутом пространстве, для этого даже не нужно было обладать особенным даром. – Охрана тут, пожалуй, почище, чем в тронном зале императорского дворца, – с досадой в голосе констатировала практичная Вехель. – Прорвемся, – бодро ответил Кир, копаясь в рюкзаке. – Где же он? Точно помню, что брал. Мы с любопытством посмотрели на друга. – Что потерял? – не выдержала я спустя некоторое время, в течение которого он сосредоточенно бубнил себе под нос какие-то формулы. Парень подмигнул мне и просиял. – Нашел! Вечно Марон прячется и вредничает, пока верную заковыристую формулировку призыва не произнесешь. Семейный тотем у нас с характером, даром что якобы неживой. Парень извлек на свет перекрученную палочку длиной с ладонь. Она неярко поблескивала серебристым цветом, время от времени становясь совсем прозрачной, будто сделанная из стекла. – Ты из династии маронайских магов?! – с удивлением воскликнула Вехель и нервно затеребила платок на шее. – Кир ухмыльнулся. – Да, а что тебя удивляет? – Ты никогда ничего не рассказывал о семье, – ответила я за подругу. – Вы не спрашивали, – пожал он плечами. – Честно признаться, не особо-то я и люблю распространяться о ней. – Конечно, великий род инквизиторов, истребителей нечисти, гонителей ведьмовских ковенов, – немного резковато прокомментировала Вехель. – Прошлое осталось в прошлом, сейчас наша семья служит на благо империи, занимаясь вполне мирными делами. – Ну да, – язвительно фыркнула рыжая, – именно поэтому маронайские отпрыски составляют верхушку штатного магистрата. Так я и поверила, что они только тучи над Карфаеном разгоняют да экономику укрепляют, угу. Кир нахмурился: – Вот потому и не люблю говорить об этом. – Ребята, мы же пришли сюда совсем не затем, чтобы ссориться, – поспешила я напомнить им о деле и разрядить накалившуюся обстановку. – Вы еще не забыли про бал? – Верно, – взяла себя в руки подруга, – отложим всплывшие подробности до лучших времен. Зачем тебе тотем? Я озадаченно переводила взгляд с Кира на Вехель. Если парень ей совсем безразличен, то отчего такая бурная реакция на родословную? Ох, Вехель, как бы ты ни старалась спрятать чувства, а сердце не обманешь. Я улыбнулась, мягко поглаживая подругу по руке. Значит, у Кира все же есть шанс на то, чтобы добиться расположения своенравной ведьмочки. Хотя с таким наследием их отношения вряд ли будут безоблачными. Друг перестал хмуриться и по обыкновению жизнерадостно произнес: – Марон поможет найти факультетский символ и на время отвлечет охранные чары. – Неплохо, – смягчившись, констатировала Вехель. – Особенно с учетом того, что тут всюду снуют переодетые ищейки. Я прищурилась: – Откуда знаешь? Рыжая фыркнула. – Я их чую, от них «Янтарным Пленом» жутко разит. Такое специфическое зелье пьют, когда требуется повышенная концентрация внимания и собранность, оно снимает усталость, активизируя скрытые резервы организма. Ладно, хватит болтать, пора делом заняться! – распорядилась подруга, кивая Киру. Тот без лишних слов приступил к проверке пространства, периодически что-то нашептывая тотему. Пока друг с головой ушел в ответственное занятие, временно выпав из действительности, мы с Вехель бдительно следили за обстановкой. Изображая крайне заинтересованных в познании нового адептов, как и положено. Впрочем, не знаю насчет Вехель, а я вполне искренне рассматривала уже известные по лекциям мастера Йолема «Блюдо Марзуха», смертоносную «Шпильку Ли», бездонную чашу Стогана. Попадались и совсем незнакомые артефакты. К тому времени, как рыжая дернула меня за рукав, привлекая внимание, я отчаянно вертела головой в поисках «Сердца Ахоры». Вот уж не знаю почему, но данная реликвия манила, словно яркий огонь маленького мотылька, хотелось не только его тщательно рассмотреть, но и подержать в руках, что, конечно же, выходило за рамки дозволенного. – Марти, очнись! Книгу, говорю, свою дай мне, – видимо, не в первый раз повторила подруга. – М-м? Зачем? – уточнила я, залезая в сумку. – Кир, кажется, засек пятый символ. Нужно помочь ему с подпиткой силы, чтобы проявить предмет. Попробуем через книгу сделать тебя источником, в ней полно мощнейших заклинаний на поиск, я читала. Ты станешь связующим звеном. Я послушно передала Вехель гримуар и посмотрела на сосредоточенного друга. Он выглядел бледным и уставшим, но по решительно сжатым губам я поняла, что дело движется и отступать никто не намерен. Подруга немедля зашелестела страницами, при этом еще умудряясь расталкивать локтями многочисленных посетителей выставки. Мы пробрались к дальней от входа в зал стене и остановились у изящной статуэтки, изображающей карающую длань правосудия. – Очень символично, – со смешком прокомментировала я. – Если нас поймают, то мало уж точно не покажется. – Тшш, – зашипела рыжая, – не каркай, мы почти у цели. Нужно только прежде отвадить вон ту хитроносую парочку. Вехель указала на двух долговязых парней. Судя по нашивкам на свитерах, они также являлись адептами ШтУЧКИ. – Они давно за нами наблюдают, явно раскатали губу перехватить добычу. Вехель выудила из кармана коробочку, отсыпала из нее на ладонь желтый порошок, похожий на цветочную пыльцу, резво прошептала заклинание и сдула содержимое с руки. Попавшие в немилость юной ведьмочки парни одновременно схватились за щеки: один за левую, второй за правую. – Что с ними? – поинтересовалась я. – А, – отмахнулась плутовка, – острая зубная боль – лучшее средство от любопытства. М-да, назвать подругу безобидной язык не поворачивался. – Надолго это с ними? – обеспокоилась я. – Марти, вот тебе не все равно, не отвлекайся! Я укоризненно посмотрела на Вехель, и та скривилась. – Через пару часов будут здоровые скакать. Ты желаешь, чтобы они нам все испортили? На это я не нашла что ответить. – Девочки, я жду, – поторопил Кир. – Марон не всесилен, а мои запасы резерва подходят к концу. Мы живо забыли про несостоявшихся соперников. Вехель отгородила меня спиной от людского потока и тихо, нараспев начала читать заклинания, вплетая в мою ауру узор чар – будущий каркас силовой подпитки Киарана Маронайского. Это же надо было проучиться почти полгода и только сегодня узнать фамилию друга! Так только мы, наверное, умеем. Краем глаза я следила за охраной, но мы стояли в довольно затемненной нише, а семейный тотем Кира обеспечивал поглощающий всю волшбу купол, поэтому никто на нас внимания не обращал. Когда подруга закончила, я почувствовала странное ощущение двойственности, словно я себе целиком больше не принадлежу. Рыжая заверила, что именно так и должно быть, ведь теперь я являюсь магическим проводником. Еще я наконец-то разглядела на мраморном постаменте алое «Сердце Ахоры», и все мысли теперь сосредоточились только на нем. Уже и поиск факультетского символа стал не так интересен. – Отлично! – похвалил Кир и снова взялся за работу. Я не могла дождаться, когда станет можно продолжить экскурсию по выставке. К тому времени, как мое терпение было на исходе, друзья радостно хором произнесли: «Все!», а в руках Кира заискрился маленький рунический символ, напоминающий жука. Парень быстро спрятал его в платок и, наложив маскировочные чары, убрал в рюкзак вместе с тотемом. Да, без этого архиважного предмета вряд ли бы из нашей сумасшедшей затеи хоть что-то бы вышло. Мне же стало совсем дурно, на миг окружающее пространство смазалось и поплыло, я покачнулась. Подруга вовремя успела подставить плечо, за которое я судорожно уцепилась, чтобы не свалиться. – Марти, ты как? – Кир обеспокоенно заглянул мне в глаза. – Думаю, выложилась сильно, – ответила Вехель. – С непривычки еще и не так качать может, скоро пройдет. Сейчас подлечу ее. В этот раз Вехель извлекла из кармана темный пузырек и велела мне выпить содержимое. Я безропотно подчинилась. По телу медленно разлилось приятное тепло, начиная от грудной клетки и дальше к конечностям. Кир продолжал меня хмуро разглядывать. – Ты меня с драгоценным артефактом не перепутал? – попыталась я отшутиться, чувствуя неловкость. – Дырку протрешь, со мной все нормально уже. – Показалось, – задумчиво почесал затылок парень, – будто аура твоя изменилась, а еще темный высокий силуэт позади, женский. – У-у-у, милый, ты явно переработал, – рассмеялась Вехель, приобнимая приятеля. – Ерунда всякая грезиться начала. Но оно и понятно, ты славно потрудился. Скажу больше, ты даже заслужил награду. Кир мигом перевел внимание на рыжую и, довольный похвалой, раздулся от гордости. – Я же смогу выбрать награду самостоятельно? – с надеждой в голосе уточнил он. – Посмотрим, – хитро улыбнулась Вехель. – Нам еще надо выйти отсюда без происшествий. – Самое сложное мы сделали, остальное – мелочи, – уверенно заявил друг. И вновь скользнув по мне взглядом, добавил: – Но с аурой Марти и вправду что-то не так. – Конечн, не так, – скривилась Вехель и шепотом пояснила, делая страшные глаза: – В нее вплетены энергетические нити, разрешающие доступ к части защитных чар охраны. Думаешь, как тебе удалось так легко взять пятый символ и не переполошить всех на свете? Мартинити у нас теперь находка для воров. Кир скептически хмыкнул: – Ты преувеличиваешь возможности прочитанного заклинания. В изъятии символа нам еще Марон помогал и мои чары, да и на нем совсем другой уровень охраны стоял. Все-таки работу здесь делали маги высшего класса, сомневаюсь, что так просто можно умыкнуть с выставки хоть один стоящий артефакт. – Ну, общий принцип ты понял. Я всего лишь хотела уточнить, почему у Марти изменилась аура, не занудствуй. – Ребят, – подала я голос, – пойдем посмотрим на «Сердце». Мне по нему доклад писать. Они перестали препираться и согласно кивнули. Я пересекла зал и с восхищением начала рассматривать вожделенную загадку природы. Довольно крупное для человеческого, но и не гигантское, как и говорил мастер Йолем, ярко-алое «Сердце» мягко светилось, балансируя в воздухе. От его легких покачиваний создавалось впечатление, что оно вот-вот начнет сокращаться. В груди зашевелилось непривычное чувство, определение которому я не сумела подобрать. Постаралась запомнить артефакт в мельчайших подробностях, чтобы потом в подготовке самостоятельной работы передать все свои впечатления. Друзьям надоело толкаться рядом, и они пошли дальше, а я никак не могла оторваться, зачарованно изучая прожилки на могущественном «Кинжале Бытия». В голове вдруг отчетливо прозвучал знакомый до дрожи в коленях голос, словно я слышала его только вчера: «Доченька, помоги!» «Мама?! Но как?!» – мысленно воскликнула я, ощущая, как тело бросило в жар. «Я могу вернуться, милая, с помощью „Сердца Ахоры“ мир мертвых отпустит меня. Мы снова сможем быть вместе. Помоги!» Больше я не сомневалась ни мгновения, внутри поселилась непоколебимая уверенность – я должна добыть артефакт во что бы то ни стало! Поозиралась в поисках убежища, в голове смутно зрел план дальнейших действий. В этот момент истошно заверещали сигнальные чары, началась суматоха. Очень удачно. Я опрометью кинулась к неприметной дверке позади постамента с главными артефактами. И снова везение – не заперта. Когда глаза привыкли к темноте, стало понятно почему: кому нужно оберегать пыльную каморку с ветошью на полках, ведрами и метлой? У стены стоял сундук, занимающий половину помещения. Я дернула за его крышку, она неохотно, но поддалась. Наскоро выкинув из него все содержимое: тряпки, облупленные статуэтки, несколько выцветших до неузнаваемости книг и что-то еще, мало интересующее меня сейчас, я целиком залезла внутрь и закрыла крышку. Стало душно и тесно, но это такие мелочи – переживу. Окрыленная надеждой вновь увидеть маму, я была готова пойти на что угодно! (обратно)Глава 20
Ведьма и бес
Цок. Цок. Цок. Бес вновь крался, только цель на этот раз преследовал иную – вернуть самое ценное. У его сокровищ появился более грозный страж, бессовестно присвоивший честно сворованное. Грязные корни трогали блестящие монетки, а потом… Хвостатый вздрогнул от омерзения – чудовище начало заглатывать драгоценности. Они с испуганным звоном падали в разинутую пасть и исчезали внутри твари. Бес схватился за рога и простонал: – Нет… Мое! – Упав на колени, страдалец пополз к обжоре. – Я же тебя с руки кормил! Я же… Видя, что уговоры бесполезны, а на деревянной морде чудовища появляется мерзкая ухмылка, бес решил действовать жестко. Хвостатый располагал секретным оружием, уж оно точно заставит ненавистный пень вернуть добро. Цок. Цок. Цок. – Шэдар, милая. – Бес мертвой хваткой вцепился в сапог ведьмы. – Выручай! – Отстань, я занята! – отмахнулась она. Рогатый недовольно засопел. Нет, он понимал необходимость спасения, но одержимость золотом порой убивала всякое здравомыслие. Вот и теперь вместо того, чтобы помочь, он скулил о потерянных богатствах. – Может, завтра украдем? – с надеждой спросил хвостатый. Не дождавшись ответа, удрученно вздохнул и, как верный пес, уселся у ног Шэдар, наблюдая за происходящим в реальном мире. Ведьма, словно хищник в засаде, в напряжении следила за устроенным Вехель переполохом. Та оказалась весьма способной и расторопной, на этот раз справившись с заданием без нареканий. Бес восхищенно проследил за манипуляциями рыжей предательницы и прицокнул языком – так аккуратно вывести из строя боковой сигнализирующий контур! Вой сирены стих так же внезапно, как и проснулся, но в общей сутолоке он видел, как Марти стремительным мотыльком упорхнула в противоположном от друзей направлении и скрылась за постаментом. Судя по отрешенному взгляду Шэдар, подобное поведение девушки было продиктовано не собственными желаниями. Сверху отлично просматривались слаженные действия мгновенно материализовавшейся охраны. Она аккуратно взяла в кольцо мечущуюся в беспорядке по залу толпу. Бес на мгновение усомнился в успехе их плана, но тут же выбросил из головы лишнее. Разворачивающееся представление за пределами книги обещало быть увлекательным. Боевые маги незаметно прощупывали посетителей, всех вызывающих подозрения без лишнего шума куда-то уводили. Бес довольно почесал когтями лысину – пакостить он любил, а сейчас они с Шэдар подложили ищейкам огромную свинью, заставив перебирать пустую породу в поисках вымышленного алмаза. Над ухом хвостатого тихо выругалась ведьма. – Что-то не так? – обеспокоенно уточнил он. – Вон тот маг… – Это он! – взвизгнул бес, мелко задрожав. – Он напал на нас в библиотеке! Дари, милая, на других люстрах ворон нет. – Проклятье! – Птица быстро соскользнула с насеста. Предательница-люстра радостным перезвоном возвестила о своем освобождении. – Где девчонка? – полюбопытствовал бес, имея в виду Мартинити. – Когда ты воевал с пнем, я помогла ей найти укромное место. Пока она не нужна, пусть спит и не делает глупостей. – А что потом? – Дождемся ночи и выкрадем «Сердце». Сегодня на него слишком много желающих, – с досадой бросила ведьма. Хвостатый снова посмотрел на скрывающегося в тени мужчину. Сильный маг ловко избегал посторонних взглядов, при этом кивая в знак приветствия всем знакомым. Бес сделал вывод, что гад вовсе не залетный убийца. – А не он ли поставил метку на нашу блаженную? – блеснул эрудицией бес. Шэдар неохотно кивнула: – Смотри-ка, в твоей голове не так уж пусто! Он культист. Видишь, как он играет с сознанием людей – Тьма щедро одаривает своих подданных. Рогатый знал эти чары, способные «закрашивать» отдельные моменты в памяти человека. Собеседник не запоминал разговор, в памяти оставались лишь смутные образы, которые позже исчезали без следа. – Скажу больше, – продолжила ведьма, – за его плечами саван Бледной Госпожи. Бес вздрогнул – им придется перейти дорогу убийце высшей категории. Уж кто-кто, а ночная охотница в таком не могла ошибиться. Хвостатый совсем не желал отправляться за грань – у него полно дел. Пока бес наблюдал за магом, Шэдар вновь поменяла укрытие. Воспользовалась оставшимися крупицами силы из реального мира и спряталась на огромном гобелене со сценой кровавой битвы – очень символично. Черная клякса медленно расползлась по нитям, чтобы позже принять очертания птицы. В небе над полем боя появился еще один ворон – никто не обратил на него внимания. Убийца перестал озираться и сосредоточился на артефакте. С точно таким же выражением лица на «Сердце Ахоры» смотрела и ведьма. Хвостатый понимал ее чувства, и имя им – одержимость. Шорох сжигала страсть, она жаждала свободы. Бес мог поспорить, что мысленно Шэдар сейчас общалась с проклятой вещью, уговаривая подождать, а та дразнила невозможностью прикоснуться. Бес честно признавал, что не выдержал бы подобного напора, вцепился бы в драгоценность и прижал к груди. Дзинь. Шурх. Дзинь. Шурх. Шурх. – Исчезни! – очнулся хвостатый, остро реагирующий, когда на его имущество покушались. Шэдар же давно попала в книгу учета рогатого. – Я сказал – исчезни! Моя ведьма, – ревностно прошипел бес и ловко ударил копытом пень. Тот даже не покачнулся, корни глубоко ушли в землю, а ветки бессовестно обвили ногу Шэдар. Коряга, как ласковый кот, потерлась об нее. Существо чувствовало исходящую от Шорох силу и тянулось к женщине, как к солнцу. Хвостатый решительно выпятил подбородок и тоже вцепился в ведьму – это сокровище он отдавать не собирался. Шэдар одарила беса гневным взглядом. – Убью, – одними губами пообещала она. В этот день рогатый понял,что значит храбрость – ногу он не отпустил. Ситуация выходила неприятная – пока пень оставался неуязвимым, Шорох ничего не могла сделать. Ни магия, ни сталь не страшны новорожденному, Тьма защищала свое дитя. – Хороший мальчик, – ласково произнесла Шэдар. Она нежно провела рукой по верхним побегам пня, на них тут же появились почки, дерево задрожало, огласив поляну в книге перезвоном монет. – Какой же ты проглот, – проворковала ведьма. – Проглот. А что? Мне нравится, главное, отражает суть. Теперь твое имя Проглот, мой хороший. У хвостатого от обиды задрожала верхняя губа, и он мгновенно подставил голову для ласки. Бес не знал, о чем думала ведьма, но она впервые за долгое время не прогнала его, а погладила лысину между рогов. – Шэдар, – выдохнул бес, хлюпая пятачком. – Я… – Лучше молчи, – устало предупредила Шорох. – Сегодня многое решится, а мы как-никак вместе вдоволь наелись пепла. Хвост беса мелко затрясся и покрепче обвил сапог ведьмы. Рогатый прекрасно понял, что Шэдар сейчас своеобразно извинилась и попрощалась. Они очень сильно рисковали, переходя дорогу опасной твари, верному слуге Зогарда. – Что дальше? – обеспокоенно спросил бес. – Ждем ночи. – К Шэдар вернулось хладнокровие. – Разве ты не знаешь, что незаконные дела лучше проворачивать под покровом тьмы? Бес знал, знал он и другое – Шорох не совладать с черным магом один на один. Но, увы, тут хвостатый был бессилен, оставалось только наблюдать. – Шэдар, а если все выйдет из-под контроля? – На этот случай я приказала Вехель дежурить у музея. Хмарь почувствует, если… – Ведьма не договорила, бес и так понял. Время тянулось и тянулось, а люди никак не покидали проклятый музей. Хвостатый мысленно обругал Дакасту за то, что она слишком рано приперлась. Бес успел сосчитать примерную стоимость драгоценностей на посетителях, сломать две ветки пню и получить за это в лоб. Когда за окнами сгустились сумерки, рогатый понял, что пропустил закрытие выставки. Гремя ключами, прошли несколько охранников, за ними следом появились хмурые боевики. В отличие от предыдущих, молчаливые и сосредоточенные. Поставив дополнительную защиту и активизировав скрытые ловушки, они тоже удалились. В слабо подсвеченном магическими контурами зале повисла давящая тишина, не предвещающая ничего хорошего. – Пора, – уверенно произнесла Шэдар. – А? – Бес хоть и ждал решающего часа, внезапно осознал, что совсем не готов, и его мелко подрагивающий хвост с ним полностью согласился. – Где культист? – севшим голосом уточнил рогатый. – Понятия не имею. Полагаю, занят устранением защитных чар в куполе над «Сердцем». Я чувствую сильный всплеск темной магии – он нашел центр, управляющий всей паутиной. Нам только на руку, если не сейчас, то уже никогда. Сам не ведая того, убийца окажет нам услугу, главное успеть до его возвращения. Из гобелена выпорхнул ворон и приземлился на постамент у неприметной дверки. – Проснись, солнышко, – мягко позвала Шэдар. Бес все больше и больше поражался ведьме. Без сомнений, если вдруг Шорох потеряет силу, то с голоду не умрет. Хвостатый считал себя гением актерского искусства, но она его переплюнула. – Ну же, солнышко, вставай, – вновь позвала ведьма. – Время пришло. Дверь каморки открылась, из нее, немного пошатываясь, появилась Мартинити. Принудительный отдых не пошел девушке на пользу – вид у нее был нездоровый, потусторонняя улыбка красоты тоже не добавляла. – Мама, мамочка… Я помогу. – Вот и умница. Возьми «Сердце», тогда мы вновь будем вместе. Ворон перелетел на плечо Дакасты. – Мама… Как обойти защиту? Я еще так мало умею, – в голосе Мартинити послышалось сомнение. – Бабочка моя, не бойся. Я объясню, просто слушай и верь. Бес мысленно подивился наивности девчонки. Каждый знает, из мира мертвых нет дороги назад, лишь иное воплощение либо служба Смерти – два пути, и оба не самые лучшие. Даже он, сын Пекла, опасался тех, кто заключил сделку с Бледной Госпожой. – Милая, встань рядом с «Сердцем», протяни руки к желтым нитям, их можно касаться, они признают тебя. Девушка безропотно повиновалась. – Теперь соедини три крайние и начинай вплетать туда чары. Повторяй за мной и ничего не бойся! Совсем скоро я обниму тебя, как прежде, – продолжила жестокий спектакль Шорох. Ей приходилось сильно концентрировать внимание, чтобы подавлять волю Мартинити, создавая иллюзию. Даже зелья Вехель не смогли полностью ослабить защиту крови древней расы, действия девушки выглядели резкими, рваными. По пути к артефакту она задела несколько ваз с цветами, и ведьме пришлось заглушить звук их падения. Шорох начала злиться, птица давно разодрала когтями ткань кофты и расцарапала плечо Мартинити. Дождавшись, когда Дакаста совладает с энергетическими нитями, Шэдар зашептала заклинание: – Вариаль тер ирриноэль стания ран… стания онора… стания каррида. Девушка бездумно шевелила губами, повторяя слова мощнейшей разрушительной силы. Заклинание третьего порядка с посредничеством ночной охотницы легко воплощалось у адептки первого года обучения. Шорох предусмотрела не все, защитный купол над вожделенным артефактом продолжал сопротивляться, искажаясь, моргая, но сдерживая натиск вторжения. – Грязь Степи, – выругалась ведьма – она отчетливо ощущала магию Ишидана. Когда любимая кисточка на хвосте беса изрядно поредела, не выдержав нервного ощипывания хозяином, последняя преграда пала. На краткий миг все облегченно выдохнули, и лишь потом до узников дошло, что в победе им помог культист. – Ну же! Хватай «Сердце», хватай, – простонала ведьма. – Он близко! Мартинити взяла артефакт и крепко прижала к груди. У беса от счастья заслезились глаза – он очень хотел жить. Тут рогатому в голову пришла мысль о том, что ведьма бросит его и исчезнет. Слезы вновь выступили на глаза, но уже от несправедливости бытия. Однако долго горевать не пришлось, события понеслись со скоростью сорвавшейся лавины. – Отдай! – приказал убийца, бесшумно возникший рядом с Дакастой. Ворон в последний момент успел обернуться книгой, и теперь, никем не замеченная, она скромно лежала в темном углу. Мартинити никак не реагировала на слова мага, пребывая в ином мире. В мире, где ей улыбалась погибшая мать. – Милая, не отдавай! – крикнула Шорох. Бес закивал головой, а Проглот зашуршал ветками. – Нет! – решительно ответила девушка и шагнула назад. – Глупая овечка, все равно скоро пойдешь на заклание, – прошипел культист, вскидывая руки и начиная волшбу. – Он прибьет ее! – В волнении бес не заметил, как обнял ненавистный пенек. – Напряги мозг, хвостатый, – отмахнулась Шэдар. – Он сам поставил на нее отметку, девчонку избрали в проводники темной сущности, она нужна ему живой. Пока еще нужна. – Не слушай! Он враг! – продолжила внушать Мартинити ведьма. – Родная, когда скажу – беги и не оглядывайся. – Нет! – упрямо повторила Дакаста. Губы убийцы растянулись в улыбке, глаза прищурились в направлении книги, в следующее мгновение в узников понеслось заклятье. Бес взвизгнул, Шэдар успела уклониться – птица взлетела под потолок. – Беги, милая! – приказала Шорох, уворачиваясь от нового заклинания. Маг бил на поражение. В стремительно меняющейся реальности ведьма не смогла удержать контроль над сознанием девушки. Мартинити очнулась и удивленно посмотрела сначала на «Сердце», затем на культиста, испуганно вскрикнула и неловко отшатнулась. С душераздирающим воем сработал оповещающий контур, запуская ловушки. И если опыт и отточенные в боевых условиях навыки помогли и Шэдар, и убийце вовремя среагировать, то Мартинити оказалась в плену кольца белого пламени. Впрочем, остальным свобода далась дорогой ценой. Черный маг, сыпля проклятья, держался за окровавленную культю, лишившись кисти, ворон потерял половину перьев и напоминал ощипанную курицу. Визг девушки, злобное карканье, вопли сирены и ругань убийцы – все смешалось в единую ужасающую какофонию. – Дари, мы умрем? – простонал бес. – Здесь сдохнет только он, – процедила ведьма. Птица взмахнула крыльями, роняя последние перья, на лету они превращались в стилеты. Культист и не подумал уклоняться, лезвия врезались в щит и осыпались осколками. Бешеный взор ведьмы остановился на бесе, хвостатый икнул и показал на пень. – Точно! – Шэдар наклонилась к Проглоту и прошептала: – Ты же спасешь нас? Правда, малыш?Мартинити
Страх, шок, боль и разочарование слились в единый поток и затопили, заставляя захлебываться в отчаянных попытках осознать происходящее. События неслись с бешеной скоростью. Как вышло, что в моих руках сейчас трепетало мощнейшее по силе и могуществу «Сердце Ахоры», осмысливать было некогда. По щекам катились слезы, оставляя на губах соленый привкус обмана – мамочка… все лишь фантом. В груди саднило, словно я вновь лишилась самого дорогого человека в жизни. Кричать уже не могла, голос охрип. На какое-то время обо мне все забыли, занятые более насущными вопросами: выжить и убить соперника. В сторону огромного ворона, хищно клубясь, пополз белесый туман. Птица оглушительно каркнула, и из ее разверзшегося клюва навстречу дымке потянулись корни отвратительной сущности. Я в ужасе задрожала всем телом – более мерзкое зрелище и представить сложно. Вокруг ревело яркое, слепящее пламя, не обжигая, но причиняя душевные муки. Каждый раз, когда я пыталась приблизиться к пылающей черте, меня охватывало сильнейшее чувство тревоги, беспросветной тоски и одновременно паники, хотелось немедленно расстаться с жизнью. В итоге я обессиленно скукожилась в центре ловушки, безразличная ко всему. Внутри поселилась пустота, я отстраненно наблюдала за разворачивающимся действом. Осталось неизвестным, чем могло закончиться противостояние обезумевших тварей, а ранее угрожавший мне маг теперь лишь отдаленно напоминал человека – его конечности удлинились, лицо перекосилось в зверином оскале, глаза светились, словно тлеющие угольки. А ведь я его узнала, еще тогда, когда он выглядел человеком. Университетский библиотекарь, именно он выдавал мне книги перед началом учебы. Улыбался и выглядел таким милым… Среагировав на тревогу, помещение заполнили люди, явно боевые маги. Ворон и охотник за артефактом резко прекратили попытки уничтожить друг друга и чуть ли не объединили усилия, отбиваясь от атак боевиков. Никогда прежде мне не доводилось видеть ничего даже отдаленно напоминающего подобное, это была настоящая бойня. В страшном хаосе развернувшейся битвы то и дело проносились вспышки, рушась, гремели постаменты, осыпая пол мраморной крошкой. Чьи-то вопли, брань, залитые кровью тела… Если бы не обуявшая апатия, наверное, я сошла бы с ума. После очередного оглушающего взрыва ко мне протянулся обрубок руки со вздувшимися черными венами. Отшатнулась, но вторая, целая, рука крепко схватила за локоть, больно впиваясь когтями в кожу. Я хотела закричать, но из горла не вылетело ни звука. – Отдай! – прорычал монстр. Я почувствовала, как от локтя вниз побежало леденящее покалывание, меня зазнобило от холода, пальцы покрылись… инеем?.. Пальцы безвольно разжались, быстрее, чем я смогла принять решение. Убийца выхватил «Сердце», и тут же его фигуру окутали клубы мрака, тело начало истончаться, превращаясь в дымку. Библиотекарь исчез, оставив после себя лишь чернильное пятно на каменном полу. Я упала, теряя сознание. Последнее что помню, это пронзительный взгляд темных, как самая беззвездная ночь, очей любимого. Жесткий и холодный, в нем плескалась ярость, но мне уже было все равно. Спасительное забвение мягко укутывало в уютный кокон, доверившись его ласке, я с легким сердцем отправилась навстречу пустоте.* * *
Я возвращалась в действительность медленно, урывками, перемежающимися с цветными видениями: мама, отец, маленькая я, Асти… Вздрогнула, выныривая из вязкой тьмы: его голос звучал не только в моем воображении, мужчина мечты на самом деле был рядом, и в его интонациях слышалась злость. Я затаила дыхание, стараясь подольше не привлекать внимания, – ясно, что ничем хорошим недавние события для меня не обернутся. – Плевать мне на ваши оправдания! Почему не предусмотрели, что культист воспользуется «Стылой дланью»? Вместо того, чтобы опередить ублюдка и завладеть «Кинжалом Бытия», вы повелись на все его хитрости. Не только упустили прихвостня Зогарда, но и прохлопали важнейший артефакт для ритуала призыва. Какого демона мы с Лао сдерживали рвущихся из Пекла монстров?! Чтобы вы все провалили? Поздравляю, вашей некомпетентностью будет устлана дорога в бездну – все земли утонут в крови, а нам останется только ею умыться. – Но, командир, там было слишком много… – Молчать! – рявкнул Асти. – Проваливайте с глаз и молитесь, чтобы девчонка не повредилась рассудком, иначе… Он не договорил, послышались шаги, потом звук захлопнувшейся двери. – Друг мой, – прозвучал знакомый голос ректора, – тебе нужно успокоиться. Тщетно сейчас сотрясать воздух, это сражение мы проиграли. – Ты не понимаешь! Если бы они были внимательнее, если бы не были такими тупицами, то сразу заметили бы, где находится «Кинжал», у кого. Пока мы сражались с армией чудовищ, которым так любезно организовал проход культист, эти недоумки провалили весь план. Месяцы подготовки, столько сил потрачено, и все напрасно! – Ты к ним несправедлив, они действовали согласно инструкциям и рассчитали все верно, просто никто не мог предвидеть, что в ловушке окажется твой мотылек. Воины сосредоточились на главном злодее, не подозревая о присутствии посторонних. – Так сосредоточились, что чуть не угробили ее. Пребывание в «Карающем круге» дольше двадцати минут обычный неподготовленный маг не выдерживает, что, если… – Асти осекся. – Она не обычный маг, сильная девочка, ее защищает древняя кровь могучей расы. – Но «Стылая длань»! – Что-то с грохотом разбилось. – Еще немного, и уже никакая кровь бы не помогла. – Хватит, – жестко произнес шифу Лао. – Глупо посыпать пеплом закат, думай о семенах рассвета. И кстати, наш разговор внимательно слушают. Я непроизвольно сглотнула, понимая, что меня рассекретили. На сомкнутые веки легла тень, по щеке скользнуло дыхание, смешанное со знакомым запахом. Мне не нужно было видеть, чтобы знать – надо мной навис Асти. Робко приоткрыла один глаз, потом второй, встретилась с непроницаемым взглядом любимого. Если он за меня испугался, почему так холодно смотрит? Почему не обнимет? Или я вызываю у него лишь чувство опеки, а остальное сама придумала? – Позвать целителя? – нарушил воцарившееся молчание шифу Лао. – Я сам, – не оборачиваясь, ответил Асти. – Все, что целитель мог – уже сделал. С остальным я способен справиться лично. Мне на лоб легла теплая, если не сказать – горячая, ладонь мага. По телу побежали мурашки, почувствовала, как согреваюсь, в груди приятно защекотало что-то воздушное. – Рантар, обрубок руки культиста передан в твое ведомство, тут я не вмешиваюсь, – вновь заговорил ректор. – Но в выставочном зале обнаружили перья… Не трогай ее, это мое дело. Я вспомнила огромного ворона, изрыгающего странные корни, дернулась, пытаясь сесть. Асти помог принять вертикальное положение. Мы находились в его кабинете, за окном наливался рассвет. – Руководство не узнает о роли ведьмы, но дело давно уже не только твое. Она перешла все границы, Ишидан. Не жди, что я стану наблюдать со стороны. – Лицо Асти продолжало оставаться непроницаемым. – Пусть так, ты меня понял. – Оставь нас ненадолго, – попросил Асти. Шифу Лао скользнул по мне странным взглядом, что думал ректор в этот момент, осталось загадкой. Впрочем, и когда он говорил, нужно было еще постараться расшифровать спрятанный смысл. Мы остались одни, в тягостном молчании слышался каждый шорох. Маг поднялся и отошел к противоположной стене, оперся на подоконник, задумчиво повертел в руках папку с бумагами, отшвырнул ее в сторону. – Тебе есть что сказать? – сухо поинтересовался Асти. – Самой. Я отрицательно покачала головой, не находя сил даже оправдаться. А что я могла ответить? Что помутилась рассудком, что вдруг услышала голоса прошлого, решила обмануть судьбу? Светлые боги, какая глупость! Сердце резануло воспоминаниями, горло перехватил спазм. – Я так и думал. Мотылек, я тебе верю. Но иногда кажется, что ты делаешь все, чтобы убедить меня в обратном. Глаза защипало: вот так просто, а я боялась, что все испортила. Как объяснить ему, что порой не знаю, где я настоящая, а где нечто неуловимо проникающее в сознание ведет игры в угоду собственной прихоти? Тихо всхлипнула. – Зачем полезла в самое пекло? Ты понимаешь, как это выглядит со стороны? И чем тебе все грозило? Он говорил спокойно, но от этого становилось еще хуже. Лучше бы ругал, упрекал. – Ты все равно не поверишь, – сил хватило только на шепот, но он расслышал. – Удобно, верно? Каждый раз ты говоришь одно и то же, не утруждаясь объяснениями. Когда кончится этот поток нелепых случайностей в твоей жизни? Когда ты начнешь думать, прежде чем делать?! – Мне нечего ответить. Разве лишь, что тоже очень жаль. Асти порывисто пересек комнату и застыл в нескольких шагах от меня, напряженно сжимая кулаки. Затем шумно выдохнул, еще пара шагов – и моих губ коснулись его теплые сухие губы. Поцелуй вышел скорее отчаянным, чем нежным, однако и такого хватило, чтобы мое сердце ухнуло куда-то в пропасть. Он отстранился и едва слышно произнес: – Глупый мотылек, уйди сейчас. Дай мне немного времени. Я поднялась и прошла к дверям. Если не считать того, что в душе царило смятение, физическое самочувствие было хорошим. В дверях обернулась и поймала обеспокоенный взгляд мага. – Прости, я виновата. – Уходи. – Мужчина, которому я подарила свое сердце, устало прикрыл глаза. – Ночь выдалась сложная, я не в состоянии с тобой нормально разговаривать, сорвусь – наговорю лишнего. Уходи, – все так же, не глядя на меня, закончил Асти. Пользуясь, что он не видит, произнесла одними губами: – Люблю тебя. Отчего-то он вздрогнул. Я быстро развернулась и взялась за ручку двери, а до ушей донесся тихий голос: – Осторожнее с Хмарь, она не та, кем прикидывается. Целитель обнаружил в твоем организме следы сока редких трав из Вольных Земель. Пока непонятно, для чего они, но… просто будь с ней осторожнее. Уточнять я не стала, хватит с меня откровений. Пусть все катится в бездну, плевать. Подумаю об этом позже. Быстро сбежав по лестнице, чуть ли не бегом добралась до выхода из здания университета. Утренний воздух встретил безмятежной прохладой, природа просыпалась, а я чувствовала себя абсолютно потерянной. Навязчивый щебет птиц раздражал. Почему им позволено радоваться? Словно над нами не нависла жуткая угроза, будто еще недавно лучшие маги не сражались за право на светлое будущее. Они проиграли, и в том моя вина тоже есть. Что осталось? Прошлое не исправишь, но хотя бы Асти верит мне и, несмотря на сложные отношения, все же я ему не безразлична. Вехель… С ней предстоит сложный разговор, но сейчас я не стану размышлять об этом, иначе сойду с ума. Передумав возвращаться в комнату, я резко развернулась и побрела в парк. Надеюсь, свежий воздух заставит забыть о неприятностях, а холод близкой зимы успокоит пылающее сердце. Впереди учеба, экзамены, нужно быть сильной. Я докажу, что для меня это не просто слова. Самостоятельность и независимость – вот моя цель, и для ее осуществления проделан большой путь. Тем более теперь, когда я не одна, когда со мной Рантар Асти, декан факультета боевой магии. Точно знаю: он защитит. А значит, есть шанс на то, чтобы стать счастливой! (обратно)Эпилог
В кабинете декана боевого факультета царил полумрак. Рантар равнодушно смотрел на хлопающие от сильных порывов ветра ставни, думая совсем об ином. Гроза поздней осенью в Карфе – большая редкость. На днях выпал снег и тут же растаял под холодным ливнем, что нескончаемым потоком обрушился с небес. Казалось, сами боги прогневались на людей и послали им испытание. Яркие росчерки молний на миг озаряли чернильные небеса, и вновь мир погружался во тьму. – Давненько в город не приходила буря. Погодники не справляются, – протянул Теодор, вваливаясь без стука. – Да, давненько, – отрешенно заметил Асти, а сам подумал о том, что бури бывают разные. – Может, камин разжечь, командир? – благодушно предложил Лепорт, которому совершенно не нравилось настроение начальника. – Утра дождаться не мог? – вопросом на вопрос ответил Рантар. – Пришел прогнать волка. – Лепорт с самодовольным видом водрузил на стол фигурную бутылку. – Волка? – Отец говорил, между двумя и тремя часами ночи наступает волчье время, когда на душе становится так тошно, что хочется сдохнуть. И чтобы прогнать его, нужно выпить. – Неуч, – усмехнулся маг. – Час волка – это время темных сил. Тем не менее Рантар полез в нижний ящик стола за бокалами, потом подумал и щелчком пальцев создал несколько искрящихся сфер. Они зависли над его головой, а спустя мгновение юркими светлячками разлетелись по углам, разгоняя тени. – Вот и я об этом, командир. – Лепорт будто и не услышал Асти, деловито разливая принесенное. – Точно прогонит? – Ты пей, пей, – ответил Теодор, внимательно наблюдая, как Рантар осушает бокал. – Ну… Говори, – распорядился Асти, догадавшийся, что шутник явился не только за шкурой волка. – Мозаика смерти собрана, нас обвели вокруг пальца. Артефакты, которые удалось защитить, – лишние в узоре тьмы. У культистов теперь есть все необходимое для ритуала. – Еще что-то? – бесстрастно уточнил Рантар и потянулся за бутылкой. – Они выбрали жертву. Из пяти меченых самой достойной оказалась Мартинити Дакаста. Стекла в окне задребезжали от раскатов грома, а чуть позже озарились вспышкой молнии. – Не удивил, – Рантар был на редкость лаконичен. – Ну что мы, юную деву не защитим? – подбодрил его Лепорт. – Пока что мы все время на шаг позади. Учти, если Дакаста окажется на алтаре, то ты ляжешь рядом, – серьезно предупредил Рантар. – Если она хорошенькая, почему бы и нет, – расплылся в улыбке Лепорт, но, натолкнувшись на ледяной взгляд Асти, благоразумно поспешил сменить тему. – Кстати, знаешь, чья рука… – Фомара Аркема, университетского библиотекаря. – Откуда? – опешил Теодор. – Я поставил на адептку Дакасту маячок в день зачисления, тогда ее ауры еще не коснулась рука Тьмы, – неохотно ответил Рантар. – Прошло несколько недель, и Лао сообщил о печати Зогарда. Всех преподавателей мы тщательно проверили, сам знаешь. Оставались работники, не имеющие отношения непосредственно к учебе. Причем это должен был быть одаренный. Исключив половину сразу, я стал искать среди тех, кто обладает мощным резервом, но при этом предпочел низкооплачиваемую работу карьере штатного мага. Круг сузился до десятка человек. Дальше еще проще: поставить печать, не войдя в конфликт с моей меткой, мог только тот, у кого имеется доступ к секретным архивам, хранящимся в библиотеке. Но всех, получающих разрешение в закрытый сектор, регистрируют в журнале учета, и среди них нашей тени не значилось. Вывод очевиден – он сам может организовать себе проход, имея все допуски и разрешения, не вызывая подозрения и оставаясь незамеченным. Стоит ли продолжать? – Изворотливая тварь – такого живым поймать почти невозможно… – Теодор присвистнул. – «Карающий круг»! Ты знал, кого мы ждем, и все предусмотрел. Я-то еще думал, к чему столько лишней возни. – Именно. Разрешение на ловушки третьего ранга пришлось вырывать с боем… Но все зря, в капкан угодила не та добыча. – Кхм, – кашлянул Лепорт, – а зачем тебе понадобилось следить за девчонкой? Асти ожидал этого вопроса, поэтому надменно произнес: – Начинай думать! У нее редчайшая кровь, она первая попадала под угрозу, что и подтвердилось. – Рантар скривился. – Достойнейшая из всех, говоришь? Вот тебе и ответ. Напряженную тишину нарушил стук в дверь. – О! – встрепенулся Теодор. – Не я один вышел на охоту. – Да, только ты с бутылкой, а он с сетью, – усмехнулся Асти, мысленно добавив, что у самого сачок. – Входи! – В университете объявлен комендантский час, – заявил Лао с порога, посмотрел на стол и удивленно добавил: – «Аккарийское счастье»? Хорошее вино! – Про запрет я знаю, – пожал плечами Рантар. – Теперь иди и скажи об этом Говрату, – с неудовольствием заметил Ишидан, который устал слушать брюзжание главного стража ШтУЧКИ. – Друг мой, – начал Асти, – куда подевалось твое хваленое красноречие и выдержка? – Я устал, смертельно устал, – произнес Ишидан и без всякой грации рухнул в кресло. – Давай налью тебе немного счастья, – радушно предложил Рантар. – Никогда прежде я не ловил лебедей, они всегда сами прилетали в мой сад, – поделился с другом наболевшим шифу Лао. – Так то лебеди… – протянул Асти, намекая, что его птице-ведьме далеко до утонченных аристократок. – И не говори, – согласился Лао и отпил вина. Делая глоток, он изящно прикрыл рукавом бокал. Асти, глядя на друга, лишь усмехнулся – Ишидан оставался верен себе даже сейчас. Страна Ветров не желала отпускать могущественного кукловода и в Карфаенской империи. – Лепорт! – окликнул подчиненного Асти. – Что ты там увидел? Теодор, не желая вмешиваться в беседу старых друзей, отошел к окну и вот уже некоторое время пристально за чем-то следил. – Странная птица. Сидит на вертуне соседней крыши как влитая. – Птица? – гаркнул Рантар и бросился к окну. – Вернулась! – одновременно с ним подскочил Лао. Если бы Рантар не сбавил шаг, то столкнулся бы с Ишиданом. Поскольку птица была степняка, Асти великодушно отступил. – Шэдар, – прошептал шифу и завороженно уставился на ободранную ворону. В свете молний она выглядела зловеще. – Шэдар! – уже настойчивей позвал Лао. В головах у магов зазвучал женский голос: «Увядший цветок никогда не распустится вновь». Ворон сорвался с вертуна, а в следующий момент в фигурный железный прут ударила молния. – Моя глупая птичка, я не собираюсь поливать погибшие цветы. В нашем саду появятся новые ростки, и буря больше никогда их не коснется. (обратно) (обратно)Таша Танари, Хельга Хов Университет Чароплетства. Книга 2 Ворон
Пролог
Факультет трансформации никогда не обладал той привлекательностью для адептов, которой могли похвастаться остальные. Например, если изучать стихии стремились многие, то превращать живое давалось не каждому. Искусство изменять мир, в частности материю, постигали лишь самые усидчивые маги, с особым складом ума. Преобразование чего-либо сопровождалось болью и страданиями. Подчиняясь воле чародея, мир перестраивался, но его плоть и кровь при этом также подвергались изменениям. Неважно, придавал ли он форму камню или превращал его в лед, суть в том, что физическая реальность с неохотой отдавала созданное богами. Неудивительно, что среди других адептов Университета чароплетства факультет трансформации пользовался дурной славой. Теперь ситуацию ухудшило и то, что маг, похитивший бесценный артефакт «Сердце Ахоры», принадлежал к повелителям материи. Известие об этом разлетелось, как летняя пыльца, заражая адептов и преподавателей нездоровым волнением. Из-за происшествия в музее ректор ввел на территории ШтУЧКИ комендантский час. Последнее обстоятельство тоже сыграло немаловажную роль в том, что факультет трансформации стал негласным изгоем. До драк или оскорблений дело еще не дошло, но университет теперь походил на растревоженное осиное гнездо. Как обычно это бывает, нашлись и те, кто воспользовался ситуацией. Шэдар получила возможность спрятать книгу на одной из кафедр опального факультета. Они с бесом устроили убежище в чучеле серого дракона. Чешуя мертвой рептилии поглощала любые магические эманации, являясь отличным схроном для беглецов – ведь теперь степной лис знал, что и кого искать. Шорох в очередной раз убедилась в коварстве Лао: пока она исступленно искала выход из иллюзорного мира, он растянул магическую сеть над всей территорией университета, вплетая ее в защитный купол. Птица оказалась в клетке. Шэдар не следовало ставить только на Дакасту, она второй раз за полгода поторопилась и теперь пожинала плоды своей глупости. – Что будем делать? – спросил вездесущий бес, который уже помирился с Проглотом. Тот великодушно разрешил на себе ездить, и хвостатый наслаждался моментом – чудовище считало его своим другом, что в будущем сулило немалый куш. – У тебя есть предложения? – не особо надеясь на чудо, поинтересовалась Шэдар. – Да, есть, – кивнул рогатый, а потом удивил: – Давай сдадимся ректору. – Издеваешься? – не поверила ведьма. – Как ни странно, нет. – Бес был невероятно серьезен. – Мы тут с Проглотом подумали и решили, что это лучший вариант. – Ну-ка, ну-ка, – не удержалась Шэдар и села на любезно подставленный корень. В отличие от беса пень обладал галантностью, никак не вязавшейся с образом ожившего дерева. – Давай сдадимся Лао, – с энтузиазмом повторил рогатый. Он звонко ударил копытами по бокам пня, из брюха Проглота раздался характерный дзинь. Бес блаженно прикрыл глаза и, казалось, забыл обо всем на свете. – Ты хоть понял, что сказал? – Шэдар поймала себя на мысли, что у хвостатого повредился рассудок. – Конечно! – Он предвкушающе потер руки и даже прихрюкнул от своей гениальности. – Смотри, Лао думает, что в книге мы с тобой вдвоем. О малыше-то маг не знает. Ведьма окинула «малыша» скептическим взглядом, тот гордо приподнялся на корнях. – И? – уже понимая, к чему клонит беглец из пекла, все же уточнила она. – Малыш сожрет его! Как там люди говорят: и волки сыты, и овцы целы. – Нет! – яростно вскинулась Шэдар. – И думать не смей. – Я так и знал, – процедил бес. – Ты все еще любишь этого узкоглазого интригоплета. – Ревнуешь? – усмехнулась Шорох. – Да, – честно признался бес. – Ты моя ведьма. Пень под рогатым взбрыкнул, и тот исправился: – Наша с Проглотом. – Ясно, – Шэдар не смогла сдержать улыбку – никогда ее еще не делили столь искренне. – Давай воспользуемся твоим планом, когда не сработает мой. – И что мы сделаем? Знаешь ли, мне надоело сидеть внутри чучела. Ведьма тяжело вздохнула и закашлялась. Чтобы проникнуть во чрево дракона, им пришлось повредить его магическую оболочку, и теперь внутренности рептилии тошнотворно воняли. – Мы подождем, я чувствую: скоро на нашей дороге появится перекресток. – И это твой план?! – взвизгнул бес. – Успокойся, хвостатый. Чтобы сделать из Проглота оружие, нам понадобится время, заодно и наши следы потускнеют. Второй раз я лучше подготовлюсь к встрече с Алой! Глаза ведьмы опасно блеснули, бес сглотнул. – С чего ты… – Не сомневайся, она придет. Используем свое заточение с умом. (обратно)Глава 1
Мартинити
Музыка, танцы, богато украшенный зал, куда пускали лишь в торжественных случаях… А я меж тем уныло подпирала стену в тени колонн. Казалось бы, отчего не веселиться? Мы исполнили мечту многих адептов Штатного университета чароплетства Карфаенской империи – попали на ежегодный бал для избранных. Закрытое мероприятие, куда приглашают только самых достойных. Тех, кто добился высоких результатов в магическом искусстве, заслужил право досрочно, до получения диплома, называться мастером либо отличился особыми заслугами перед империей, что случалось еще реже. Сейчас по дорогому полу из желтого мрамора скользили ноги будущей элиты Магистрата, и я чувствовала себя лишней на этом празднике. Ничего особенного для страны я не сделала, да и в учебе преуспела не настолько, чтобы получить от руководства университета официальное приглашение на бал. Вообще, из знакомых мне адептов здесь присутствовали только Вехель и Кир. Но друзей, в отличие от меня, не смущал способ, которым нам достались заветные карточки приглашений. Меня же от веселящихся лиц уже подташнивало. На фоне старшекурсников я ощущала себя воришкой, пробравшимся в чужой дом. В памяти всплыли события, предшествовавшие нашему появлению на торжестве. Право здесь находиться обошлось дорого… Ногти больно впились в ладони, и я очнулась, понимая, что слишком крепко сжала кулаки. Нет уж, я буду сильной, мне почти удалось прогнать мысли о декане факультета боевой магии, а тоску в душе заменить жаждой знаний. Этот бал так некстати напомнил о прошлом. За плечами остался первый семестр обучения в ШтУЧКИ – спасительном убежище от длинных лап развращенного аристократа, сына наместника моего родного города, однажды пообещавшего отомстить. И он практически выполнил свою угрозу, став моим женихом. Теперь столь желанные свобода и независимость померкли из-за необходимости находиться рядом с Рантаром Асти, сбежать от которого я не могла при всем желании. Пять лет – не самая дорогая плата за счастье. Позади экзамены – все предметы сданы на «отлично». Кто бы мне сказал в начале года, что это станет самой меньшей из забот? Стипендию я получила, и вопрос с деньгами решился хотя бы на ближайшее время. Да и разве могло быть иначе? В последние месяцы после злополучного похода в музей я с головой ушла в учебу, как безумная, зубрила теорию и практиковалась с утра до вечера. Посещала все возможные для своего курса факультативы, а потом не вылезала из тренировочного зала, на радость мастера Трая. Даже он перестал придираться, и когда ставил зачет – похвалил. Застав меня в каникулы на тренировках, он сильно удивился. Поинтересовался, все ли в порядке. И что я могла ответить? Что тогда, когда все адепты разъехались по домам, мне некуда возвращаться? Или что мне просто необходимо выматывать себя до ломоты в каждой частичке тела, лишь бы, возвращаясь в комнату общежития, без сил падать на кровать и не видеть снов? Что стараюсь заполнить любую свободную минуту, только бы не общаться с друзьями, недоумевающими, что со мной происходит? Конечно, такого преподавателям не говорят. Вместо этого я попросила его научить каким-нибудь полезным защитным приемам. Мастер Трай, как ни странно, согласился, и теперь я осваивала первую ступень самообороны. В ней помимо физических возможностей организма использовались и магические атаки, пусть слабые, но хоть что-то. Доведись снова встретить мерзавца в подворотне, если он не будет магом, я смогу защититься. Так пролетали дни – постоянно прячась от самой себя, я не заметила, как Карфу укутало пушистое покрывало из белоснежных хлопьев снега, а окна домов изукрасил морозный рисунок. Атмосфера вокруг наполнилась предвкушением праздника, и даже мне не удалось ей противиться, хоть и знала, что встречать Единый оборот будет и не с кем, и негде. Все равно вера в чудеса и в то, что впереди ждет только светлое, заставляла улыбаться, глядя на предпраздничную суету. После бала последние адепты разъедутся по домам встречать праздник в кругу родных. В университетском городке по тем или иным причинам останется лишь жалкая горстка таких же «счастливчиков», как я. Уже сейчас наш обособленный от столицы городок стал заметно тише и спокойнее, а многочисленные переходы и коридоры величественного здания казались непривычно пустынными. И тем больше пугала возможность случайно встретить Асти – мага, внезапно ставшего мне очень близким. Благодаря странной прихоти судьбы, мы столкнулись еще на пути в Карфу. После страшных событий, произошедших в музее магических искусств, он попросил меня уйти, но я не думала, что ему понадобится так много времени. Мы действительно больше ни разу не виделись, подозреваю, декан боевиков умело меня избегал. Я не встречала его, даже когда бывала в крыле факультета боевой магии – за отличную учебу меня назначили старостой группы, пришлось участвовать в жизни отстающих адептов. В каждый из подобных случаев я надеялась и боялась хотя бы мельком увидеть любимое лицо, услышать знакомый голос. Напрасно. Асти, словно тень, незримо участвовал в жизни университета, лично меня при этом из своей исключив. По идее, я добилась того, к чему стремилась, но отчего-то счастливее не стала. У друзей медленно, но верно налаживались отношения, зато я от них отдалилась. Сама так захотела, потому что не хватило мужества открыто поговорить с Вехель. Постоянно что-то мешало – то душевные переживания, то экзамены, то… Я понимала, что все это лишь отговорки, удобные поводы спрятаться и сделать вид, будто ничего не случилось. На самом же деле я попросту боялась узнать, что ошиблась в подруге. Вехель с вопросами не приставала, а вскоре и вовсе сосредоточила внимание на Киаране. И вот теперь я стояла в роскошном платье, на которое ушли остатки сбережений, смотрела на сияющие лица Вехель и Кира и фальшиво улыбалась в пространство, притворяясь, что мне нравится бал. Устала, нет сил и дальше тут оставаться! Однако только я собралась проскользнуть к выходу, как среди танцующих почудилось знакомое лицо. Асти? Я сжалась и отступила обратно в тень. Может, показалось? Преподавателей здесь хватало, вполне возможно, что и мужчина моей мечты захотел посетить праздник. Сердце забилось чаще – от страха или же от робкой надежды непонятно на что? На всякий случай решила переждать еще один танец и уж только потом покинуть зал. Бездумно рассматривая красивые наряды присутствующих, я отсчитывала секунды до конца веселой мелодии и не сразу поняла, что вкрадчивый мужской голос над ухом – это ко мне. Тем более неизвестный выбрал для знакомства совершенно нелепый вопрос: – Милая дева, что вы делаете, когда посещаете лавку портного? Я огляделась по сторонам: нет, других ничем не занятых собеседников поблизости не наблюдалось. – Эм, простите?… – Я, например, люблю посещать оружейную, – как ни в чем не бывало продолжил он. – Знаете, в ней продаются острые штуки, которые могут ранить или даже убить. С недоумением я рассматривала странного светловолосого мужчину, в его глазах плясали смешинки. Да и вообще весь облик неуловимо напоминал очень и очень шкодливого кота. Угадывалась некая схожесть и в движениях, и в чертах довольно привлекательного лица. Слишком взрослый для адепта, может, кто-то из преподавателей? Хотя те в общении обычно предпочитают соблюдать дистанцию. С чего бы ему вдруг со мной заговаривать, да еще так глупо? Так как незнакомец явно ждал ответа, пришлось вступить в диалог: – Рада за вас, но не понимаю, при чем тут портной? – Ну как же? Перед тем, как совершить выбор, вы примеряете платье и прочую одежду? – Взгляд мужчины оценивающе скользнул по моему наряду и остановился в районе груди. – Вот и я перед покупкой оружия люблю почувствовать в руках сталь. Ведь нужно знать, как оно поведет себя в дальнейшем, проверить вес, баланс. – Мм-м, ясно… наверное. – Если в его рассуждениях и имелась связующая нить, то я ее не находила. Поискала глазами путь к отступлению. Блондин шагнул вперед и остановился практически вплотную ко мне. – Так же и с женщиной, – его голос стал вкрадчивым. – Чтобы понять, подходит она тебе или нет, нужно подержать ее в руках. Почувствовать вес, баланс… – рука наглеца легла мне на талию, – ее грацию и манящую легкость. Заиграл вальс, и меня без предупреждения увлекли под яркое сияние магических сфер. – Любое оружие познается в бою, а женщину можно почувствовать в танце, – закончил он, сжимая меня все крепче. Я настолько растерялась от нелепого разговора, скорости развития событий и непредсказуемого поведения мужчины, что упустила момент, когда можно было попытаться вырываться и сбежать. Нас обступили вальсирующие парочки, все вокруг смешалось, и мне пришлось подчиниться умело ведущему партнеру. Стиснув зубы, принялась усердно обтаптывать ему ноги. Незнакомец кривился, но терпел. Его молчаливое недовольство неожиданно развеселило, и я невинно улыбнулась, в очередной раз сбившись с шага. – Знаете, – не выдержал он, – в Стране Ветров хороший конь ценится не меньше оружия. – Наклонился и доверительно добавил: – Объездить норовистую кобылку способны не только выходцы из степи. Нахал резко выпрямился и, легко приподняв меня над полом, продолжил танцевать. – Теперь вы сравниваете меня с лошадью? – изумилась я. – Очень мило. Как бы такой самоуверенный наездник не повредил себе что-нибудь, не озаботившись даже знакомством с… кобылкой. С удовольствием впилась ногтями ему в шею, мстительно вычерчивая на ней, надеюсь, болезненные дорожки. Блондин прищурился и процедил: – Хорошо, что мы маги: следы скроет иллюзия. Ваши коготки ранят мое сердце, а не кожу. Нет ничего хуже, когда женщина вырывается. Я вам неприятен? – Нет ничего хуже, когда мужчина считает, что ему все дозволено! – Ложь! Я не сделал ничего из того, что бы ты сама не захотела. От столь вопиющей наглости у меня перехватило дыхание. Открыла рот, чтобы возмутиться, но слова не желали собираться в связное предложение. Негодяй, пользуясь замешательством, развернул меня спиной к себе и крепко прижал мои руки к талии. Прошептал на ухо: – Знаешь, недавно я охотился на волков вместе с Асти. – Я вздрогнула, что он, несомненно, почувствовал. – Уже после… хм, – он кашлянул, будто смущаясь, – после изрядной доли эликсира смелости мы решили, что я лучше подойду тебе, бабочка. На мгновение показалось, будто я оглохла: мир вокруг погрузился в пугающую, неестественную тишину. В сердце словно раскаленный прут воткнули, стало очень трудно дышать. Я обмякла и непременно бы упала, но жестокий незнакомец поддержал, чутко реагируя на любое мое движение. Он вновь развернул меня к себе лицом и ослепительно улыбнулся, не сводя пристального взгляда. Покружил на месте, давая несколько секунд, чтобы прийти в себя. Неимоверными усилиями я собралась и улыбнулась в ответ. Вот, значит, как! Меня опять приравняли к трофею, бездушной игрушке, не имеющей собственных чувств и права голоса. Ненавижу их всех! Злость придала сил, испаряя прорывающиеся на волю слезы. Я прошипела: – И что же в тебе есть такого, чего недоставало ему? Впекло церемонии – этот мерзавец не заслуживает и слова доброго. – Я уже нагулялся, – лучезарно сияя, произнес блондин. – Похвальная честность, вот только я не верю тебе. – Это пройдет, когда узнаешь меня поближе. Твоя крепость ведь не будет уж слишком неприступной? – ничуть не смущаясь, парировал он. – Такой фантазии можно позавидовать! А уж если вспомнить, кем я сегодня только ни была: и оружием, и кобылой, и крепостью. Предпочитаю оставаться самой собой. И скажу прямо – неприятно познакомиться! К счастью, бесконечный танец закончился, и я решительно направилась прочь, расталкивая ни в чем не повинные парочки. Внутри клокотала ярость, требуя выхода. Бежать, и как можно скорее! Ненавижу! Даже не попытавшись разыскать друзей, я уже поспешно спускалась по широкой лестнице, ведущей в большой холл главного корпуса. В сумеречных закоулках старинного здания университета таилось эхо – казалось, стук моих каблуков слышен даже в общежитиях. Или это так бешено колотится в висках кровь? Чьи-то руки перехватили меня на последних ступеньках. – Какая ты быстрая и… О, если бы можно было испепелять взглядом, я бы давно удостоился чести целовать твои милые ножки, став горсткой праха. Скажи, бесценная моя, чем я тебя обидел? Неподдельный интерес и любезная улыбка на лице назойливого блондина добили окончательно. Он еще спрашивает?! – Идем провожу, – стирая с лица слащавое выражение, произнес он. – Бродить одной в столь позднее время не всегда безопасно. – Пальцы мужчины цепко впились в руку. – Отпусти, – зашипела я, чувствуя, что почти на грани. – Не смей ко мне прикасаться и заговаривать – тоже. И псевдозаботу свою засунь себе в… штаны, ясно? Брови мужчины взметнулись вверх, на губах расцвела веселая улыбка. – Сколько огня! – Он поудобнее перехватил мою руку. Ну все! Это стало последней каплей в чаше терпения. Не зря же я занималась с мастером Траем. Расслабилась и глубоко вздохнула, концентрируя силу, сосредоточилась на заклинании. Блондин воспринял заминку как знак к капитуляции. Зря. В следующий момент я ударила. По его телу мелкой сеткой расползлись голубые змейки, он скривился и выпустил меня. Конечно, сила атаки была слабенькой, тем более если он маг, как утверждал ранее, то обязан носить внутренние щиты. Но своей цели я добилась – выиграла несколько секунд, когда противник не ожидал нападения. Затем, пользуясь замешательством, от души опробовала один из последних приемов, показанных мастером Траем. Добавила еще один от себя – подлый, исключительно женский. Мужчина охнул и сложился пополам. Отлично! Тренер мог бы гордиться мной. Однако кратковременное торжество испортил до боли знакомый голос. Мое сердце сжалось, а злость на весь мир и мужчин, в частности, вернулась с утроенной силой. – Мартинити? Лепорт?… Что здесь происходит? – В нескольких шагах от меня стоял хмурый Асти. В голове вихрем пронеслись слова его приятеля: «Мы решили, что я лучше подойду тебе». С ненавистью посмотрела на декана факультета боевой магии. Вот зря он сейчас встал на моем пути! Краем глаза отметила, что Лепорт уже выпрямился и замер в ожидании неизвестно чего. Плевать и на него, и на его… кем он там ему приходится? На обоих, в общем. Живот перехватил спазм, я вскрикнула и непроизвольно обхватила себя руками. Асти метнулся ко мне, в его глазах промелькнуло… беспокойство? Или почудилось? Дальше все происходило как во сне, безумном, сюрреалистичном и ни разу не добром. Я вскинула руки, чувствуя, как пульсирующая резь из глубин живота плавно перетекает в них. – Стой! – хрипло приказала я. Асти словно натолкнулся на стену, замер. – Мотылек? – Не подходи, – предупредила, еле сдерживая желание выпустить из зудящих пальцев сгустки боли и ярости, отомстить за пренебрежение тому, кому доверила сердце. Асти поднял ладони вверх и все-таки сделал крошечный шажок навстречу. Все. Это стало решающим действием. С каким-то утробным криком я освободила так долго сдерживаемые чувства и силу. Лестницу, холл и прилегающие коридоры озарила яркая вспышка, высвечивая испуганные лица нескольких жмущихся по углам парочек и мертвенно-бледное лицо Рантара. Он что-то кричал, я не слышала. К нему метнулся Лепорт, воспроизводя один за другим щиты, которые тут же рассыпались под натиском всепожирающей ненависти, сросшейся с чарами. Я и сама не понимала, как сотворила их. Душу наполнила легкость, в голове прояснилось, телом завладело практически осязаемое чувство радости. Мне нравилось причинять им боль… Вскоре на смену эйфории пришла слабость. Стало трудно держаться на ногах, перед глазами поплыли цветные пятна. Где-то на периферии сознания я понимала, что нужно остановиться, что я разрушаю сама себя, но как это сделать? Я обмякла и с противным хрустом ударилась о ступени, теряя сознание. Тишина и темнота, а еще бездна, которая приветливо распахнула ледяные объятия.Рантар
И без того не слишком общительный декан боевого факультета в последнее время и вовсе отгородился от мира, ходил погруженный в свои мысли и часто хмурился. Он устал от университета и его тайн, а еще больше мага достали интриги среди преподавательского состава. Культисты попрятались по своим норам, и Асти не мог отвлечься даже на поимку детей Зогарда. «Праздный ум – кладовая Тьмы» – это утверждение знают все. Вместо того чтобы заняться делом, Рантар думал, и сознание его витало далеко от земных материй. Маг погрузился с головой в совершенно несвойственные для него мечты. Мечты о светлом будущем, в котором у него есть счастливая семья. И неважно, что благополучие мира висело на волоске от падения в кровавую бездну. Все существо Асти отчаянно сопротивлялось подобному исходу. Он изо всех сил хотел верить, что у него еще будет шанс на что-то большее, чем постоянная охота на врагов Карфаенской империи. С другой стороны, Рантар понимал: без работы он зачахнет или же его убьет дар, от последнего не защищен ни один сильный маг. – Ты веришь? – не уточняя во что, спросил он у Лао. К кому еще мог прийти Асти, чтобы просто помолчать в ночной тишине? Тем более Ишидану сейчас тоже требовалась поддержка. Они оба чувствовали себя одиноко. Однако если Асти привык к одиночеству и осознанно выбрал свой путь, то Лао ощутил равнодушную пустоту жизни совсем недавно. Теперь его маленькая крепость в личном мирке казалась тюрьмой, где холодные куклы поддерживали иллюзию настоящей жизни. Сын Степи уже много лет сам себя обманывал. Но, как ни странно, до сих пор верил. Лао вырос в Стране Ветров – стране, где правили обычаи и многовековые традиции. Там без веры в себя, в богов и в лучшее просто не выжить. – Вера многогранна, как и многое под бескрайним небом, – спокойно произнес Ишидан. Ни одна тень истинных эмоций не отразилась на лице шифу Лао. Тогда как на самом деле он пребывал в ужасном расположении духа, понимая, что песчинки в часах неумолимо исчезают в небытие и совсем скоро его любимую ведьму постигнет та же участь. Степняка злило упрямство Шедар и ее глупость – тоже. – Опять?! – Гнев, который копился в Асти, вдруг выплеснулся в одном слове, вместе с толикой силы. Ему порядком надоели обтекаемые ответы Лао. Ишидан не шелохнулся, продолжая отстраненно смотреть в черную пустоту. И только Красная кукла недовольно покачала головой, после чего подняла с пола осколки разбившегося кувшина. «Цзинь-цзинь», – осуждающе пропели серьги, ударившись о тонкую фарфоровую шею. Мелодичный звон заставил Рантара поморщиться: головная боль никак не желала проходить. Спонтанный выброс силы Мартинити ударил и по нему. Можно сказать, Асти еще отделался испугом, в то время как Лепорт остался в руках целителей надолго. – Что ты желаешь услышать? – Как мне поступить? – впервые на памяти Лао Рантар просил совета. Он уже и забыл, что злился на друга. – Лепорт сделал то, что сделал… Ты сам открыл дверь в курятник для лиса, когда доверил ему охрану Дакасты. Этот момент стерся из памяти Рантара. До мастерства Лепорта в распитии крепких спиртных напитков он не дотягивал. – Я еще спущу с него шкуру и повешу ее над каминной полкой. Пусть только очнется и… Перед внутренним взором Асти появился Пряник – кот, который жил у его тетки. Шерсть на звере совпадала мастью с Лепортом. Поганец любил гадить в сапоги и откусывать пуговицы с одежды. Тетка так и не узнала, что лапка на счастье на седле боевика принадлежала наглой животине. – Ты сам дал ему дозволение, – укорил Лао. – Ничего не помню, – честно признался Асти. В отличие от Лепорта, он прогонял волка крайне редко. Да и слово «охота» было неуместно: они просто пили, чтобы забыться. Впрочем, им это неплохо удалось – волк сдох где-то на дне бутылки. – В своих играх вы, олухи, забыли одну важную вещь, – произнес Ишидан. – Дакаста не бездушная кукла. Вновь раздался мелодичный звон. Красная не спорила с господином, но его заявление не осталось без внимания. – Ушла! – приказал Лао, не глядя на служанку. – Человеческие чувства, а тем более чувства женщины, подобны хрупкому мосту: одно неверное движение – и рухнешь в пропасть. – Твоя переправа столь же призрачна, – не остался в долгу Рантар. – Может и так, но мой мост держится еще и на холодном расчете. Дакаста в силу своего возраста на подобное неспособна, – ответил Лао и добавил: – Тебе стоило остаться у лекарей еще на несколько дней. – Заботу прибереги для адептов, – проворчал Рантар, хоть в душе и был согласен с другом. Но присутствие Теодора на соседней койке выводило боевого мага из себя. Он догадывался, что тот перешел рамки дозволенного – Асти не составило труда сложить характер Лепорта, увиденную сцену на лестнице и последующее поведение Марти. Да и вид бледной, магически истощенной девушки с забинтованной рукой доводил Рантара до отчаяния. Каждый вечер он украдкой навещал соседнее крыло лечебницы в надежде, что мотылек очнулся. Утешало одно: несмотря на затянувшийся обморок, Мартинити шла на поправку. Целители уверяли, что в данном случае подобная реакция организма нормальна, и, возможно, к тому моменту, как Марти откроет глаза, сломанная кость успеет срастись. – Ты не думал, откуда у Мартинити взялось столько силы? – Ответ очевиден, не так ли? – усмехнулся Лао. – Да, – кивнул Рантар. – Трудно забыть, печать чьей сущности украшает ауру адептки. – Это двусторонний канал – Зогард подпитывает ее, чтобы жертва дожила до назначенного часа и была готова принять его. Магия Шэдар подобна ручью на фоне полноводной реки темной твари. Не стоит забывать и о твоей метке. – Ты издеваешься? – Вспомни бедного Лепорта. Выброс силы был настолько велик, что щиты не выдержали у вас обоих, но если тебя волна просто отбросила, признавая родство… – Лао не договорил, все и так было ясно. Маяк на Дакасте давно превратился в тавро, подтверждая право обладания сильнейшего. – Если ты хотел просто переплести с ней ноги, то не стоило влюбляться. – Порой желание нанести тебе увечья почти непреодолимо, – поделился наболевшим Рантар. – Кстати, об увечьях… Ты не будешь возражать, если Керфус Зул ляжет рядом с Лепортом? – И чем же тебе успел досадить декан факультета трансформации? – с любопытством спросил Лао. Впервые за время беседы он посмотрел на Асти. – Туша серого дракона, – обреченно произнес Рантар. «Война» за чучело успела ему порядком надоесть. – Ясно, – усмехнулся степняк. – До того, как ты вновь отправишься на соседнюю с Лепортом койку, я дам тебе совет… – Считаешь, я проиграю живодеру в поединке? – возмутился боевой маг. – Он не просто живодер, – спокойно заметил Лао, откинулся на резную колонну за спиной и посмотрел в звездное небо. – Он словом подчиняет материю, этот маг уникален. – Тогда почему он не на службе? – задал очевидный вопрос Асти. – Управление правопорядка нуждается в подобных талантах, как побирушки в куске хлеба. – Все материалисты немного безумны, – вздохнул Лао. – У этого, например, есть страсть к собиранию чучел. – Да ну, – ехидно произнес Рантар, – ничего странного в этом не вижу. По мнению Асти, Ишидан был в разы безумнее, начиная от любви к старшей ведьме и заканчивая наделенными сознанием куклами, – никто в здравом уме искусственному существу подобное не подарит. С другой стороны, могущественных магов сила всегда корежила, изменяя в угоду их таланта. Так Лепорт, будучи талантливым иллюзионистом, никогда не снимал масок, для него вся жизнь являлась игрой. Именно поэтому Асти не усомнился в том, кто именно был повинен в нетипичной реакции Марти. Даже у целителей его подчиненный устроил целый спектакль. Возглас «Командир, я умираю!» заставил Рантара направить в страдальца воздушный кулак. Боевой маг ничуть не удивился, когда заклинание ударило в пол в метре от Лепорта – настолько реальной выглядела иллюзия. Асти подыграл актеру, а гнев после сброса силы немного, но поутих. Он понимал потребность Теодора в вечной игре так же, как тот понимал желание командира всегда находиться в движении. Проклятием Рантара стала дорога – ему, как боевику, требовалось действие. Он просто физически не мог сидеть на одном месте. Сила, что жила в нем, начинала буянить, и самые простые чары грозили разнести все вокруг. После этих размышлений мысли Асти плавно перетекли к Мартинити, в голове мага вспыхнула фраза: «Ей придется привыкнуть». К чему конкретно – он решил сам у себя не уточнять, и вообще, постарался забыть. – Так что там с Зулом? – возвращаясь к начатой теме, уточнил Рантар. – Помимо обычной коллекции редких тварей у него есть… – Шифу замолчал, подбирая слова. – Погребок, господин, – подсказала Красная, приоткрыв дверь и страшась подойти. В голосе куклы слышался смех. – Именно, – кивнул Ишидан. – Там Зул хранит статуи своих врагов. – Бывает, – равнодушно пожал плечами Асти. Знавал он одного оборотня, который собирал засушенные сердца убитых им. Вот это, по мнению Рантара, действительно странно. – Да, бывает, – согласился ректор и добавил: – Бывает, что человеческие и нечеловеческие фигуры сделаны из редкого материала. – Кехиор или Илиссийский мрамор? – со знанием дела уточнил Асти. – Если бы… – В интонациях степняка промелькнуло недовольство. – Из кожи и плоти, даже глаза и те настоящие. Повисла тишина, после чего Рантар вынес вердикт: – Ты прав, он безумен. Когда страсть к своему искусству перерастала в одержимость, маг становился подвластным собственной силе. Вот и ответ, почему Керфус Зул не на службе империи – от подобных людей больше проблем, чем пользы. Они уже не живут разумом, они воспринимают мир иначе: через призму своего таланта. В Карфе к таким магам относились спокойно, если, конечно, они не выходили на площадь и не начинали массовые жертвоприношения. В Стране Ветров их лишали силы, после чего отправляли в храм служить богам. В Вольных Землях «спокойных» одержимых не существовало, потому как там правила сила и отсутствовали законы. Такие, как Шэдар Шорох, были исключением. Они воплощали в себе и судей, которые выносили приговор, и палачей, незамедлительно приводящих его в исполнение. Асти всегда задавался вопросом: за что? За что можно карать в стране, где нет законов? – Нельзя переплыть океан и не коснуться его глади, – устало согласился Лао. – Многие в своей жадности пытаются подчинить его и тонут в ненасытной пучине. – Почему в университете только одно чучело серого дракона? – вернулся к насущному Рантар. – И почему Зул не может поделиться им с факультетом боевой магии? Ишидан тяжело вздохнул: порой соперничество деканов доходило до ребячества. – Возьми чучело зеленого, отрабатывать заклинания на нем можно не хуже, чем на сером. – Неужели во всем университете больше нет наглядного пособия серого дракона? – Нет, – недовольно ответил ректор. – Артефакторы что-то намудрили, и вонь из туши стала пробиваться наружу. Пришлось все уничтожить, остался только один у Керфуса – с тем он лично для надежности что-то колдовал. Новые экспонаты мы получим нескоро, квоты на драконов не бесконечны. – Ясно, – хмуро произнес Рантар. – Поговори с девчонкой. Мне надоело твое бесконечное уныние. – Я все для себя решил, – покривил душой Асти. – Не совершай ошибку, которую когда-то допустил я. Пройдет несколько лет, и ты ей станешь неинтересен. Женщины, подобные Дакасте, выжигают чувства дотла. – Ты про свою Шэдар? – Нет, Мартинити подобна Ка’амин Ге – восточной реке Страны Ветров. Она спокойна и нетороплива, она питает жизнь степи, но все обманчиво, ее глубина таит много секретов. Так и Дакаста, в ней слишком много чувств, и что таится где-то там, на дне, не знает и она сама. Шэдар похожа на Ли’Фунг – северную владычицу, что спускается с гор. Люди не селятся по ее берегам – настолько она быстра и опасна, но и ее воды даруют жизнь. Они разные, но предназначение у них одно. – И я дам тебе совет, друг, – усмехнулся Рантар. – Твоя ведьма не оценит слов о предназначении женщины, поэтому оставь философию при себе. – Раз у нас ночь откровений, я решил внести свой вклад в беседу, – пожал плечами Лао. – Все хотел узнать, как так вышло, что цветок твоего сердца оказался заперт в старом гримуаре? – неожиданно спросил Рантар. Ишидан мечтательно улыбнулся и произнес: – Все мы ошибаемся, друг мой. – Это ответ? Или же ты про себя? – Вся наша жизнь подчинена обычаям и традициями, – начал издалека шифу. – Даже среди ведьм много негласных правил. Одно из них: первый дар побежденного, но сумевшего спастись. Некая насмешка и знак уважения. Такара Алая преподнесла в дар книгу, проиграв в схватке. – И что? Неужели Шорох взяла заведомо опасную вещь? – удивился Асти. – Вручение происходило в Круге ведьм, где ее обязали открыть подарок. – Выходит, они солгали тебе, сказав, что Шэдар погибла? – Нет, – потемнел лицом Лао. – Они просто не сказали всей правды. (обратно)Глава 2
Мартинити
– Что за глупое упрямство? Марти, ты же не ослица! Почему не позвала нас, когда уходила домой? – в который раз возмущалась Вехель, отпаивая меня лекарствами. Она уже закончила с обновлением восстанавливающих чар, наложенных на мою руку мастером Леушем. Строгого и чопорного дядечку не одна я побаивалась, рыжая ведьмочка тоже. Хотя истинная причина ее страха крылась в том, что целитель оказался ее куратором практики. В присутствии мастера Леуша даже говорливые адептки, которые приходили на отработку, старались вести себя тихо и скромно. Я вздохнула и, кажется, в тысячный раз повторила: – Не хотела портить вам праздник. Кто же знал, что так неудачно оступлюсь на лестнице. Подруга хмыкнула и недоверчиво на меня покосилась. Ну да, говорить ей о настоящих причинах падения я не собиралась, как и о встрече с неприятным магом Лепортом и Асти. Только вот дотошная Вехель, до поры до времени делающая вид, что ни о чем не догадывается, больше молчать не собиралась: – Марти, я похожа на дуру? У тебя помимо перелома руки еще и сильнейшее магическое истощение было. Ты четыре дня без сознания провалялась. Лучше ничего не рассказывай, чем выдуманную сказку. Я вздохнула и прикрыла глаза. Вехель с того момента, как я очнулась и поняла, что нахожусь в университетской лечебнице, все свободное время старалась находиться рядом. Необычное поведение подруги удивляло: несмотря на мою привязанность к ней, я не питала иллюзий насчет характера рыжей ведьмочки. Знала о ее независимости и нелюбви подолгу с кем-то возиться, а тут столько заботы. Решение держать с подругой дистанцию трещало по швам. Слова Асти о Вехель сейчас казались чудовищной ошибкой, домыслами или еще чем угодно, только не правдой. Она так искренне за меня переживала и стремилась сделать все для моего скорейшего выздоровления. – Хорошо, – выдохнула я. – Не обижайся, просто я и сама мало что поняла из произошедшего. Вехель навострила уши, как охотничья собака, взявшая след. Ее реакция вызвала у меня улыбку. – Понимаешь, я встретила Асти… Она округлила глаза и зажала рот рукой. – Да-да, знаю, – кисло подтвердила я, – так уж вышло. В итоге у меня случилось какое-то помутнение рассудка, и все закончилось неконтролируемым выбросом силы. Я так разозлилась, что атаковала его. – Шутишь?! Напала на декана боевиков, ты? Э-э-э, да у меня слов нет. – Ее удивление и недоверие перешло в откровенное веселье: – Ха-ха, наша очень правильная и трепетная Марти решила накостылять одному из сильнейших магов Карфаена, да не какому-нибудь, а воину. Прелесть какая! А ты опасная штучка. Мне уже начинать тебя бояться? – Будешь перебивать и насмехаться, больше ничего не скажу, – строго предупредила я. – Молчу-молчу. – Так вот, я понятия не имею, откуда во мне появилось столько ненависти и силы, но факт остается фактом. А когда резерв истощился, я не смогла остановиться. Дальше тебе известно – упала в обморок, повредила руку. – Знаешь, а к тебе Дилаэль заходил, – невпопад вспомнила Вехель и усердно принялась листать журнал с назначениями лекарств. – Чего сочиняешь? Какое ему до меня дело? – удивилась я. С красавцем-одногруппником из благородных мы общались только по учебе. – Да и что он забыл в универе? Каникулы ведь. – Сдачу хвостов никто не отменял, а он факультативом как раз лечебное дело посещает, – парировала рыжая и хитро подмигнула. – Ну, значит, случайно увидел знакомое лицо, и воспитание не позволило пройти мимо, – расставила я для себя все по местам. – Не скажи. – Вехель сейчас походила на лисицу, не хватало лишь хвоста. – Выглядел он очень озабоченным. Ты кроме своего декана ни на кого не смотришь, но почему бы отпрыску Карриди в тебя не влюбиться? Я прыснула: какие только глупости иногда не закрадутся даже в такую прагматичную голову, как у Вехель. – Смеешься надо мной? Откуда ты его вообще знаешь? Вехель обиженно посопела и ответила: – Семейство Карриди известно на всю Кирату, да их и не узнать-то сложно. Голубые глаза, белоснежная шевелюра, утонченные черты лица – если хоть раз в газете видел любого представителя их древнего рода, а они занимают весьма не мелкие должности и время от времени мелькают в новостях, то уже ни с кем не перепутаешь. – Ого, и давно ты стала следить за светской жизнью? Подруга фыркнула, помедлила и добавила: – В моей группе учится его брат. Ах вот оно что! Я улыбнулась. – Милая, а как же Кир? – А что Кир? – взвилась рыжая. – Я ничего никому не обещала. – Ты же приняла приглашение встречать Единый оборот у него дома. Вехель скривилась: – Приняла, потому что мне осточертело на праздниках быть всегда одной! – чуть громче, чем полагалось, высказалась она. – Но и семейка инквизиторов, знаешь ли, не самое замечтательное окружение, где бы я хотела очутиться, – зябко повела плечами Вехель. – Так что насчет Кира еще не решено. Да, трудно ей придется меж двух огней. С одной стороны – чувства, с другой – слишком рациональный подход к жизни. Как бы она не отказалась от счастья в угоду призрачным иллюзиям о том, как лучше устроить судьбу… – Не отвлекайся, – вывела меня из задумчивости подруга. – В общем, я тебе настоятельно советую присмотреться к младшему Карриди. Заодно и выбросишь из головы декана Асти. Сколько можно из-за него переживать? Считаешь, мы не поняли, чего ты так в учебу ударилась и ни с кем общаться лишний раз не желаешь? – Пока я растерянно хлопала ресницами, Вехель закончила: – Просто лезть к тебе не хотели, думали, со временем пройдет. А теперь ты из-за него вообще в лечебницу угодила. Я смутилась и спрятала глаза от слишком уж проницательной подруги. С каким-то нездоровым интересом, замешанном на болезненных ощущениях внутри, уточнила, стараясь выглядеть беспечно: – Ко мне кто-то еще приходил? Рыжая поджала губы и покачала головой, но ответила все-таки по существу: – Лично я больше никого не видела. Кир забегал, но это понятно, а так… я же не круглыми сутками у тебя дежурила. – Спасибо, я поняла. Когда вы уезжаете? Она вздохнула: – Сегодня вечером. И вернемся только к началу соревнований по Драконьим бегам. Даже страшно теперь оставлять тебя одну. – Нормально все, что ты? Сама же встречала здесь праздники – не смертельно, все со мной будет отлично. – Душно тут. – Вехель встала и решительно прошагала к окну, открыла. – Я хотя бы здоровая была, и потом с твоим талантом попадать во все возможные нелепые ситуации… Я закатила глаза и картинно застонала: – Все, еще немного – и решу, что тебя подменили! Признавайся, незнакомка, куда ты дела мою эгоцентричную подругу? Рыжая прыснула и, прищурившись, ответила: – Ладно, тогда я пойду и буду веселиться. О тебе волноваться смысла нет – не маленькая, поди, сама разберешься. Жизнь не сказка – вкушай ее плоды и привыкай к горечи. – Во-о-от, теперь верю, – хихикнула я. В палату вошел мастер Леуш. Подруга сделала страшные глаза, быстро махнула мне рукой и поспешила ретироваться, шепнув на прощание: «Не скучай». – Дакаста, как самочувствие? – задал привычный вопрос целитель. Каждое посещение он начинал именно с него. – Намного лучше, – ответила я, втайне надеясь, что он поскорее отпустит меня домой. – Угу. – Мастер полистал свои записи, что-то сверил в них и внимательно меня осмотрел. – Действительно, угрозы выгорания больше нет, резерв практически восстановлен, сам организм здоров, не считая поврежденной руки. Но и тут процесс заживления идет по плану, через пару дней она будет как новая. – Когда вы меня отпустите? Целитель недовольно поморщился. – Здесь никого силой не держат, – въедливо уточнил он. – А если ты о моих рекомендациях, то как раз через два дня и выпишу. Я потупилась, смущенная суровым тоном. Вот зачем к словам придираться? – Что-то с твоей аурой не так, – пробормотал он чуть мягче. – Не нравится она мне… И в то же время как будто все в порядке, странно. Я пожала плечами. Раз не может найти причины, значит, их и нет. Естественно, озвучивать вслух эту мысль не стала. В дверь постучали, и спустя мгновение в палату заглянул мастер Трай. Я хоть и удивилась его появлению, все равно обрадовалась. Видимо, моя улыбка его ободрила, он тоже улыбнулся в ответ. – Леуш, как себя чувствует моя адептка? – зычно пробасил мастер Трай. – Так это ты ее надоумил, как довести себя до истощения? – осуждающе уточнил целитель вместо ответа. – Знаешь, при каких обстоятельствах она к нам попала? Превышение уровня допустимой обороны, – обвинил мастер Леуш, воздев к потолку палец. – У меня в соседнем крыле еще один покалеченный в этой стычке только сегодня в сознание пришел. Вы там совсем у себя на боевом с ума посходили? У меня часто забилось сердце. Неужели все настолько серьезно обернулось для магов? И кто там, Асти или тот второй… Лепорт? Я даже дышать стала реже, полностью обратившись в слух. – Все декан этот новый, – тем временем продолжал целитель, – мало того что с его назначением у нас работы прибавилось, так и тут без него не обошлось. Как думаешь, надолго он в ШтУЧКИ задержится? Преподаватель по самообороне и физической подготовке странно крякнул и покосился в мою сторону, затем хлопнул по плечу коллегу и осторожно ответил: – Ты полегче, не спеши с выводами… И я тут абсолютно ни при чем, не выдумывай. Скажи же, Марти! Разве я тебя чему серьезнее «Жгучей плети» учил? В ней уровень силы-то смехотворный. Я утвердительно кивнула. – Ну вот, – обрадовался мастер Трай. – И вообще, пойдем-ка выйдем. К моему величайшему разочарованию, мужчины удалились и больше выведать ничего не удалось. Значит, все же получилось стереть немного лоска с двух магов, считающих, что им все дозволено. Мстительное удовлетворение поднялось со дна души. Я тут же его подавила и испуганно съежилась. Что ж такое? Светлые боги им судьи, никогда никому не желала зла, а тут… Собственные ощущения настораживали, заставляя недоумевать. Вскоре я выбросила из головы посторонние мысли и постаралась заснуть. Знать не желаю ничего ни о декане ненавистного факультета, ни о его приятеле и думать о них не стану. Надеюсь, прошлый инцидент был исключением и мы больше не увидимся. Несмотря на решительные заверения самой себя, где-то внутри продолжал грызть червячок: если с Асти все в порядке, то интересовался ли он моей дальнейшей судьбой или передал в руки целителей и тут же забыл? Как бы выяснить? Зло потерла щеки – не думать, не вспоминать о нем! Когда в палату снова заглянул мастер Трай, я почти задремала. – Дакаста? – негромко позвал он. – Да, проходите, – стряхивая оцепенение, откликнулась я. Выспаться всегда успею, еще два дня тут торчать, а так хоть какое-то разнообразие. Преподаватель прошел к единственному стулу, уселся на него, как на коня, и смерил меня подозрительным взглядом. – Адептка Дакаста, ну и удивила ты меня. Я недоуменно моргнула. – Прикидывалась примерной девочкой, а сама вон чего учудила. Как только силенок хватило? – При этом он выглядел таким довольным, словно я была его лучшей ученицей и в очередной раз принесла славу наставнику. – Мастер Трай, а как вы узнали, что я в лечебнице? – Так ты на тренировки ходить перестала. Я сначала внимания не обратил, мало ли, надоело, устала… Потом подумал: ты не из тех, кто без предупреждения, не объяснившись, бросает начатое, заволновался. А там и концы нашел. Знаешь же, земля слухами полнится, а у нас в университете и подавно. – Он подмигнул, а я почувствовала, как заливаюсь краской. Вспомнила его советы заглянуть к Асти и лично решить с деканом дело о нормативах. Перед мысленным взором предстала картинка той беседы и дальнейших ее последствий. Приглашение на ужин, неожиданный поход с мужчиной мечты в одежную лавку, подарок для танца альмей и сладкие поцелуи Асти, в которых я забыла себя. Все это было игрой? Как же больно и не хочется верить! Была ли оплошность в музее лишь предлогом, чтобы избавиться от ненужной связи с адепткой, или я действительно сама виновата в его внезапной холодности ко мне? Мучительные вопросы кололи разум, а внутри снова закипала ярость. – Мартинити, ау! Что с тобой? Побелела вся… Позвать Леуша? – Нет, не надо, уже все в порядке. Можно мне воды? Преподаватель, обеспокоенно поглядывая на меня, выполнил просьбу. – Не узнаю тебя. Зря я, наверное, пришел. Тебе еще сил набираться, не до гостей. Я залпом осушила стакан и отрицательно качнула головой. – Что вы, мне приятно! Все по домам разъехались, тоскливо одной. – Это да. Давно спросить хотел, почему к родне не отправилась? На время каникул стационарные порталы адептам открывают бесплатно – расстояние не помеха, хвостов у тебя нет, только мой предмет под вопросом был, и тот сдала на «отлично». – Не подумайте, что я вам не доверяю, но это сложный вопрос. Мне бы не хотелось на него отвечать, слишком личное. Мастер Трай хмыкнул и по-отечески погладил меня по руке. – Я тебе вот что скажу, девочка, что бы там ни было у тебя в прошлом, оставайся верной себе и продолжай так же упорно двигаться к целям. А жизнь – она все сама по местам расставит, уж поверь. Он вдруг смутился: – Что-то на философию потянуло, старею. В общем, ты поправляйся скорее, а после праздника продолжим тренировки в прежнем режиме. Такой потенциал нельзя пускать на самотек, да и в жизни всегда пригодится. Леуш обмолвился, ты какого-то мага из Управления правопорядка на больничную койку отправила, – преподаватель восхищенно прицокнул языком, хохотнул: – Ай да бабочка, кто бы ожидал! – И уже в дверях серьезно добавил: – Только запомни: с магией такого порядка не шутят, особенно боевой. Светлого тебе Единого оборота, Дакаста. Мастер Трай ушел, а я заснула с легким сердцем: с Асти все хорошо, а Лепорт будет знать, как лягается «норовистая кобылка».Ведьма и бес
– Какого?! – взвизгнул сонный бес, падая на землю. Проглот тоже недовольно заворчал, но он крепко держался корнями и потому остался на месте. Рогатый вскочил на копытца и первым делом побежал к Шэдар. Она-то точно знала, в чем дело. – Что случилось? – Нас похищают, – мечтательно произнесла ведьма и продолжила наблюдать за происходящим во внешнем мире. С помощью чар пленники приспособили глаза дракона для слежки. В ночной тьме двигались неясные тени. – Кто это? – шепотом спросил хвостатый. Он дрожал всем телом и норовил прижаться к ведьме, неосознанно ища защиты. – Вандалы, – хохотнула Шэдар и предвкушающе улыбнулась. – Их трое. – Трое? – заволновался бес, он видел только двоих. – Да не трясись. Последний сторожит вход. – Кто они? – Народные мстители, – уже в голос рассмеялась ведьма. Рогатый тяжело вздохнул: в последнее время Шэдар сильно скучала. Ей не хватало действий, а подобное развлечение было явно в ее вкусе. Неожиданно помещение озарило светом, и бес разглядел похитителей, расхаживающих вокруг чучела серого дракона, а точнее – вокруг их убежища. – А почему я упал? – Они пытались унести наш схрон. – Э-э-э… – неуверенно произнес бес, для которого кража была сродни искусству и требовала тщательной подготовки. – И не говори, – согласилась Шэдар. – Мне вот интересно, когда они вспомнят, что все-таки маги? – Они еще и маги? – возмутился хвостатый. – Очнись уже, спящее копытце. Мы в Университете чароплетства, а это бравые адепты боевого факультета. – Откуда ты все это знаешь? – проворчал бес, прикидывая в уме, обидеться на новую кличку или счесть ее проявлением чувств. – Я, в отличие от тебя, уже с полчаса наблюдаю за этим балаганом, а они к тому же еще и очень болтливы. – И зачем они приперлись? – Как зачем? – удивилась ведьма. – Им нужно чучело, наше чучело. Материалисты зажали бесценный экспонат, а у этих болванов срывается курсовой проект. Вот детишки и решили восстановить справедливость. – Они что, пытались вынести чучело вручную? – Сила есть – ума не надо, – довольно фыркнула Шэдар. – А если бы он не был карликовым? – подивился глупости адептов хвостатый, искренне считающий, что воровать надо с умом. Удача, что дракон при жизни не отличался выдающимся телосложением и разъелся всего лишь до размера крупной лошади. – Дуракам везет, – пожала плечами ведьма. – О! Дело-то пошло. Бес не успел ответить, яркая вспышка ослепила его, а раздавшийся грохот и стон вызвали смешок. – Растяпы, – издевательски пожурила Шэдар. – Ты же сама сказала: нужно применить магию. – Да, но с умом! Чешуя дракона как поглощает, так и отражает чары, искажая их. Дракон-то на подставке! Чему только учат этих детей? Бес не выдержал и расхохотался. Проглот, тоже наблюдающий за действиями адептов, поддержал приятеля бренчанием монет в брюхе. Хвостатый весь исплевался, пока горе-похитители догадались применить чары и к постаменту. Его вороватую натуру возмущал подобный безалаберный подход к делу. Только он решил поделиться наболевшим с ведьмой, как она сама к нему обернулась. Бес икнул и посчитал за лучшее отойти в сторону – в глазах Шэдар горел азарт. Цок. Цок. Цок. Ведьма напоминала ему море. Когда жителю пекла довелось впервые оказаться в этом плане бытия, бескрайняя водная гладь сразу покорила его сердце. В родном мире беса ничего подобного не существовало. Да разве можно было сравнить бурлящие потоки лавы со спокойным величием моря? Но очень скоро хвостатый познал и другую сторону стихии – шторм. Тогда погиб его первый хозяин: корабль налетел на рифы, и бес провел месяц в западне на острове, пока не истек срок сделки. То время он вспоминал одновременно и с грустью, и с радостью. Но в этот раз было лучше – ведьма не давала скучать. Она разговаривала, злилась, ругалась и постоянно находилась в движении. – Глотик, милый, иди ко мне, – ласково позвала Шэдар. Бес вздрогнул и, вынырнув из воспоминаний, посмотрел на приятеля. Тот нерешительно замер, не зная, как реагировать на внезапное добродушие ведьмы. – Чего встал? – пнул Проглота хвостатый. – Ты деревянный – не утонешь. – Заткнись, – приказала бесу Шэдар и вновь нежно проворковала: – Глотик, хороший мой, иди сюда. Я дам тебе поиграть. Дзинь. Шу-у-урх. Дзинь. Шу-у-урх. Пень медленно полз, брюхом задевая землю. Когда он поравнялся с довольной ведьмой, она произнесла: – Деревянненький, умненький… – Ближе к делу! – ревниво рявкнул бес. – Он уже понял свою уникальность. – Послушай, – мягко начала Шэдар и ласково провела рукой по коротким веточкам на макушке Проглота. – Сейчас я уступлю тебе место, а ты отрастишь корешки и поуправляешь нашим дракошкой. Будет забавно. Ведь ты поиграешь с негодными мальчишками? Проглот согласно зашуршал ветками. Стоило пню оказаться в центре книги, как в настоящем мире его корни заполнили нутро дракона. Бес восхищенно посмотрел на Шэдар и пробормотал с придыханием: – Моя королева. – И не забывай об этом, – великодушно согласилась Шэдар. Тем временем Проглот полностью захватил тело чучела. Благодаря чарам шкура не потеряла былую гибкость и легко подчинялась управлению. – Не стой столбом, – пихнула беса Шэдар, – иди помоги. – Как? – с готовностью уточнил хвостатый. – Подсвети глазки нашей игрушке, – улыбнулась ведьма. Бес радостно взвизгнул и лихо вскочил на свой трон. Тот не возражал. Дракон, повинуясь Проглоту, прогнулся, как кошка, и медленно открыл глаза. В них тлели красные огоньки преисподней. Первый шаг дался с трудом, лапы крепко держали стальные заклепки. – Роб, здесь что-то не так, – осторожно произнес один из мстителей, пятясь от чучела. – Брось, это всего лишь чары передвижения. Я видел нечто подобное, когда в городе переносили статуи воителей. Они бодро шагали до новых постаментов. – Ты на глаза посмотри, – возразил более сообразительный адепт. – Ты боевой маг или трусливая девка? – обозлился Роб, нервно утирая со лба выступившую испарину. – Заставь их вопить от страха, Глотик, – бархатным голосом произнесла ведьма, выуживая из недр сундука бутылку вина. – А мне? – возопил хвостатый. – А ты работай! – приказала Шэдар, поманив пальцем бокал. Бес приступил к делу с таким рвением, с каким давно уже ничего не делал. На пару с Проглотом они создали образ живого и голодного серого дракона, заставив адептов заикаться от страха. Стороживший вход прибежал на крики и тоже успел отведать веселья. Хвостатый насладился моментом сполна. Вся прелесть заключалась в том, что чешуя отражала заклинания боевиков, и те не причиняли вреда проказникам. Развлечениям пришел конец, когда на пороге возникла сутулая фигура. Ведьма сразу почувствовала силу, исходящую от нее. Окрик Шэдар запоздал, бес с Проглотом кинулись на новую жертву. Каково же было их удивление, когда из-под плаща вместо обычной руки появилась огромная лапа и схватила чучело за морду, словно непутевого щенка. Дракон уперся лапами в пол, помотал головой. Тщетно, хватка ничуть не ослабла. – Прочь, – крикнула ведьма. Шутников вышибло из центра невидимой волной силы. Чучело без корней обмякло, лишившись поддержки. – Что делать, Дари? – запричитал бес, заламывая руки. Такой развязки он не ожидал: в запале погони хвостатый не заметил, как налетел на самого декана факультета трансформации. – Тихо! – приказала Шорох. Бес посмотрел на персональное «море» и провыл: – Спаси нас, королева! Маг отпустил лишенную опоры шкуру. Этого мгновения хватило, чтобы ведьма вырвалась из опостылевшего убежища. Черный ворон вылетел из пасти дракона, мстительно царапнув когтями лицо чародея. – Интересная птичка, – проговорил Керфус Зул. Он вытер выступившие на щеке капли крови и слизнул их, довольно жмурясь, после чего скинул мантию. Бесформенная ткань прямо в воздухе превратилась в хищную крылатую тварь и рванула за ведьмой. – Хвостатый, помнишь те зелья, которые я запретила трогать? Так вот, тащи все сюда! Да, и не открывай их, а просто сделай три оборота пробкой перед броском. Выделывая в воздухе невероятные пируэты, Шэдар уворачивалась от погони. Несколько раз ей удалось оказаться позади преследователя, и тогда в дело вступал бес. Дважды он промахнулся – внизу что-то взорвалось, а вот в третий раз ему благоволила удача. Черная тряпка развеялась по ветру. – Теперь узкоглазый гончар нас найдет, – простонал бес. Шэдар натужно улыбнулась – полет дался ей большой ценой, произнесла: – Пока вы пугали детишек, я кое-что заметила. Проглот подрос, теперь его корни поглощают ауру книги – Тьма, как и всегда, позаботилась о сохранности своего ребенка. – Глот, дружище, ты же нас спасешь? – быстро смекнул бес. Пень согласно зашуршал листьями. – Вот и отлично, – хмыкнула ведьма. – Я и местечко присмотрела. Бес окинул придирчивым взглядом их новый тайник и довольно произнес: – Люблю вишню. (обратно)Глава 3
Мартинити
Оставшиеся дни в лечебнице выдались невероятно унылыми. Я выспалась на год вперед и уже не знала, чем себя занять. Мастер Леуш строго-настрого запретил любое чароплетство, книг здесь не было, а попросить принести оказалось некого. Правда, одно интересное событие перед самой выпиской все-таки произошло, заставив меня выползти из раковины оцепенения. Сразу после обеда, когда я разрабатывала поврежденную руку – единственное доступное развлечение, в дверь постучались. На пороге смущенно переминался с ноги на ногу Дилаэль Карриди – мой одногруппник и по совместительству самый красивый парень на курсе. Пока я изумленно и не особо вежливо на него таращилась, он улыбнулся и спросил: – Не помешаю? – К-конечно нет, входи, – выдавила я и сделала приглашающий жест. – Не ожидала просто. – Я забегал раньше, но ты тогда еще в себя не пришла. Вехель сказала, у тебя магическое истощение. Я неопределенно повела плечами, не желая вдаваться в подробности. Дилаэль пристроил на тумбочке пакет, перевязанный атласной лентой. В движениях парня проскальзывала неловкость, чего за ним никогда не водилось. – Это тебе. Подумал, тоскливо одной тут торчать. Заинтригованная еще больше, я внимательнее посмотрела на гостинец.Характерный серебристый узор на ленте сообщил о многом: всем известные вензеля кондитерского дома Лиаранских одним своим видом вызывали повышенное слюноотделение. Безумно вкусные и ужасно дорогие сладости я пробовала лишь однажды, зато запомнила на всю жизнь. Видимо, мой вид оказался красноречивее слов, потому что Дилаэль заметно расслабился и хитро улыбнулся. – Значит, не прогадал, – сделал он совершенно правильный вывод. Я приложила руки к груди, активно подтверждая его мысли. – Спасибо! Это бесконечно мило и… я могла бы сказать, что слишком, – парень тут же бросил на меня встревоженный взгляд, – но не скажу. Он выдохнул и картинно утер со лба несуществующий пот. Я захихикала, распустила ленту и сунула нос в пакет. Мм-м, соблазнительный запах заставил зажмуриться от предвкушения. – Будешь? Мне одной не осилить. – Это только кажется, ты постепенно, – усмехнулся Дилаэль, в его зеленых глазах светилась искренняя радость. – Ой, ты садись, – спохватилась я, откладывая сладости в сторону. – Не знала о твоем увлечении целительством. – Отец настоял на выборе специальности, сказал, что одного целителя нам в семье достаточно, – вздохнул парень, – а мне всегда нравилось лечить. Так что по мере возможностей стараюсь заниматься тем, к чему лежит душа. Я хотела озвучить свои соображения по поводу суровых отцов, но вовремя прикусила язык. Семейство Карриди из тех, где превыше всего долг роду, в среде аристократии подобные отношения не редкость. Да и вообще, мне ли раздавать советы? Поэтому я лишь улыбнулась. – Ты молодец! – Не настолько, как старший брат, – хмыкнул Дилаэль своим мыслям, – но стараюсь держать планку. Я смущенно промолчала, не представляя, что еще сказать. Раньше мы редко общались, и, как правило, все темы крутились вокруг учебы. Дилаэль тоже спрятал взгляд и комкал край светлой формы целителей. Пауза затягивалась, он первым решился нарушить неловкое молчание: – Марти, хотел спросить, почему ты не уехала домой на праздники? Застигнутая врасплох подобным вопросом, я мучительно подбирала слова, когда Дилаэль сбивчиво добавил: – Ты не подумай, я не то чтобы… Не хотел лезть не в свое дело, просто… ну-у-у, долгов у тебя нет и других причин торчать в ШтУЧКИ вроде бы тоже. Вот и удивился, когда увидел, а еще говорят, – он понизил голос до шепота и заговорщически подмигнул, – ты вырубила какого-то сильного мага. Я непроизвольно поморщилась при воспоминаниях. – Болтают все, наверняка преувеличили. Сама я плохо помню, что и как было, – уклончиво ответила на его ждущий взгляд. – У меня друг на бал ходил и видел, какой мощный щит ты поставила и как атаку вела. Сказал – очень впечатляюще, он с четвертого курса материалистов. – Не знаю. Посмотри, во что мне вылились впечатления, – я красноречиво обвела руками палату. – А что случилось? Тот маг на тебя напал? Шифу Лао обязательно разберется с этим. Удивительно, как его пропустила охрана. – Ты прости, но мне не очень приятно говорить о случившемся, тем более я почти все забыла. Дилаэль кивнул с видом «я притворюсь, что поверил» и покаянно произнес: – Извини, конечно, проехали. Так что с каникулами, ты остаешься в универе? – Да. Я с напряжением ожидала новых вопросов, но их не последовало. – Тогда приходи к нам на финальные тренировки перед соревнованиями по Драконьим бегам. Я вернусь раньше начала учебы. – Да? Можно было бы, почему нет? – Отлично! Значит, скоро увидимся. Дилаэль поднялся и, прежде чем я сообразила, что происходит, осторожно взял мою руку и поцеловал. В следующий миг его лицо исказилось от боли, он отшатнулся, хватаясь за грудь, будто ему стало трудно дышать. Перепуганная я вскочила на ноги, однако не успела сделать и шага, как все прекратилось. Парень выпрямился и посмотрел на меня со смесью удивления и недоверия. – Что? – поинтересовалась севшим голосом. – Не ожидал… не знал, прости. – За что? Что это было? Дилаэль чуть нахмурился и качнул головой, словно отгоняя дурные мысли. – Все нормально. Я признаю за тобой право держать свою личную жизнь в секрете. Мне известны правила – наш род всегда чтил традиции. Но… ты все равно приходи на тренировки, просто так, тебе понравится. Я растерянно хлопала ресницами, решительно ничего не понимая, кивнула. Он в три шага оказался у дверей, обернулся и махнул рукой. – Поправляйся, Марти. И хорошо провести праздники. Его щеки вспыхнули, он смутился, почему-то пряча взгляд. – Я, правда, даже не подозревал, если бы знал… Пойду, в общем, до встречи. Когда за Дилаэлем закрылась дверь, я наконец-то вышла из безмолвного ступора. Что тут, бездна побери, только что произошло? С сомнением покосилась на оставленные сладости и, плюнув на все, выудила из пакета самое красивое пирожное. Стоило признать: мне определенно не везет с поклонниками. Придется утешаться едой. В любом случае неожиданное внимание Дилаэля было очень приятно, а приглашение на тренировки факультетской команды – своевременно, появится чем заполнить свободное время. И вот теперь, по прошествии нескольких дней, я навела в комнате порядок и размышляла, как именно встречать Единый оборот. Вариантов виделось несколько. Первый и самый простой: сделать вид, что сегодня обычный вечер, и, не мудрствуя, лечь спать. Беда заключалась в том, что после лечебницы сама мысль о сне вызывала протест. Во втором варианте я могла бы накрыть стол исключительно для себя, в полночь выйти на улицу и посмотреть традиционное огненное представление в небе. Возможно, повезет встретить таких же «счастливчиков» из адептов и обменяться поздравлениями. Ну и наконец, пойти в город, там наверняка будет шумно и весело. Однако третий вариант выглядел наиболее опасным. Здравый смысл нашептывал, что я вновь могу с легкостью вляпаться в приключения, и пока он побеждал, хоть и с небольшим перевесом. Сложную внутреннюю борьбу прервал громкий стук. Общежитие окончательно опустело еще два дня назад, кроме меня и бессменного коменданта во всем корпусе никого не осталось. Я поспешила открыть, терзаясь любопытством. На пороге стоял Асти с огромным букетом белоснежных мирай. Некоторое время я глупо пялилась на мужчину мечты, застигнутая врасплох неожиданным явлением и нелепостью ситуации, которую и в самой дикой фантазии не вообразила бы. Поэтому даже не попыталась посторониться, он тоже молчал. Затем, видимо, ему это надоело. С едва уловимым недовольством в голосе Асти заметил: – Мотылек, отчасти я разделяю твое недоумение, но, может, ты уже возьмешь цветы? Или мне отнести их Лепорту, как самому пострадавшему? При упоминании о ненавистном блондине я непроизвольно скривилась и махнула рукой, приглашая декана боевиков войти внутрь. Принимать букет не спешила, настороженно изучая лицо Асти и пытаясь разгадать, зачем он пришел. Маг хмыкнул и сам поставил мираи в воду, прищелкнул пальцами, снимая защитные чары с цветов, сберегшие их от зимней стужи. Комнату быстро заполнил приятный, чуть сладковатый аромат. Асти по-хозяйски осмотрел помещение, будто искал нечто одному ему известное, затем удовлетворенно кивнул своим мыслям и позволил себе короткую улыбку. – Как ты? Простой вопрос окончательно добил, поставив в тупик. Какого демона он приперся? Считает, что имеет право заявляться как ни в чем не бывало? Я демонстративно сложила руки на груди и красноречиво промолчала. – Вижу, не слишком расположена к общению, – сделал очевидный вывод Асти. Шагнул в моем направлении. – Стой где стоишь, – предупредила я. – Зачем пришел? Он протяжно вздохнул, на его лице читалась смесь досады и сожаления. Интересно, о чем именно? – Ты изменилась. Я не удержалась и фыркнула: – Целиком и полностью твоя заслуга. – Мотылек, прости. Я понятия не имел, что Лепорт настолько превратно истолкует мой приказ и так обнаглеет. Это, конечно, не оправдание, я должен был предвидеть, но… Прости. Он приблизился еще на шаг. – Стой! Я не шучу, – справившись с охватившим душу трепетом, как можно холоднее произнесла я. Однако предательский жар, разлившийся по телу, выдал меня – я чувствовала, как вспыхнули щеки. Взгляд Асти сразу изменился: из настороженного стал ласковым, совсем как тогда, на кухне шифу Лао. Я с трудом сглотнула, разозлившись сама на себя. Этот мужчина столько раз обходился со мной как с вещью, демонстрируя силу и власть над беспечным мотыльком. И сейчас эта власть по-прежнему никуда не исчезла: глупое сердце в его присутствии разгонялось до сумасшедшей скорости. В темных глазах Рантара я видела отражение своей слабости. – Мотылек… – У меня есть имя! Ты не ответил, зачем пришел? Асти сжал кулаки, явно подавляя какое-то ругательство, глубоко вдохнул. – Мартинити, сегодня праздник. Я не хочу, чтобы ты сидела одна в этой комнатенке и скучала. Давай хотя бы на один вечер забудем о разногласиях. Я вскинула бровь и уточнила: – С чего ты взял, что я не найду способа себя развлечь? А вот с тобой как-то раз я уже забылась на один вечер. Напомнить, чем кончилось дело? Асти отвел глаза. – Подобного больше не повторится. – Уж конечно! Больше я не буду такой доверчивой дурочкой. Мало ли, вдруг у тебя найдется еще парочка друзей, которым ты захочешь одолжить надоевшую игрушку. Разумеется, из наилучших побуждений. Как там?… «После пятой бутылки мы решили, что я лучше тебе подойду», – процитировала я Лепорта. – Что-о-о?! – Асти удивленно моргнул, затем зло скрипнул зубами. – Я его точно над каминной полкой приколочу. Плешивый кошак! – Мне не интересны особенности ваших отношений. Оставь, пожалуйста, их при себе. Все, что мог, ты уже сделал. – Мо… Марти, прошу, меньше всего я хотел тебя обидеть. – Однако у тебя это неплохо получилось! Я одного не пойму, за что? Почему было не сказать прямо все, что думаешь? Я настолько жалко выгляжу в твоих глазах, что недостойна правды? Зачем эти игры? Это такая изощренная месть за нашу первую встречу? Против воли я покраснела, вспомнив обстоятельства нашего знакомства и последующее его развитие. Рантар от души врезал кулаком по столу, я вздрогнула. Он решительно пересек разделяющее нас пространство и легонько меня встряхнул. – Смотри! Посмотри мне в глаза, Марти, – жестко приказал глава боевого факультета. Поколебавшись несколько мгновений, я резко вздернула подбородок, намереваясь с достоинством встретить все, что он собирался сказать. Наивная. Стоило оказаться в опасной близости от мужчины, прочно завладевшим моим сердцем и мыслями, как вся решительность тут же испарилась, наплевав на доводы рассудка. Я тонула в мечущем молнии взгляде, чувствуя себя истинным мотыльком, мечтающим сгореть в непреодолимо манящем пламени, испытать его губительную ласку, пусть единожды, пусть зная, что погибну. Медленно из глаз Асти исчезал гнев, ему на смену приходило понимание чего-то важного, но закрытого от меня. – Марти… – выдохнул он, придвигаясь ближе, – я виноват, чертовски виноват. Я не привык думать о чувствах других, забыл, как это. Слишком долго в моей жизни не было места ничему, кроме работы. Прости. Согласись встретить со мной Единый оборот, я постараюсь больше не допускать прежних ошибок. Сознание вопило: «Откажись!» Умом я понимала, что это неправильно и у меня нет причин доверять Асти, снова рискуя обжечься, но зачарованному красотой стихии мотыльку так хотелось станцевать с огнем. Я прикрыла веки, сознавая, что терплю поражение. Губы шевельнулись в беззвучном: – Хорошо. Осторожный поцелуй в уголок рта едва не заставил всхлипнуть. Светлые боги, какую цену я заплачу за это согласие? Асти отстранился. Я собрала волю в кулак, открыла глаза и на удивление ровным голосом уточнила: – Это ничего не изменит, только один вечер.Ведьма и бес
– Смотри-смотри, чего творит! Бесстыдник, – возмущался бес, тыча пальцем в сторону профессора Зигисоля. Он-то его сразу узнал, стоило зельевару подойти к дереву. А вот поведение вредной вишни заставляло рогатого озадаченно чесать лысину. Предательница ластилась к профессору, как кошка. Зато когда бес с ведьмой пытались спрятаться в ее корнях, то только защита Тьмы спасла книгу. Рогатый искренне недоумевал, а Зигисоль тем временем вылил под ствол какую-то резко пахнущую жижу, отчего дерево радостно зашелестело листьями. – Чувствует, – напряженно сказала Шэдар. Бес перевел внимание на ведьму и поперхнулся. Она выглядела страшно: глаза заволокла чернота, черты лица заострились, ногти на руках превратились в когти. Женщина напоминала хищную птицу. Хвостатый не видел ее такой никогда и потому чувствовал себя неуютно. К нему со спины подобрался пень, одна из веток постучала по плечу, привлекая внимание. Но бес отмахнулся: – Не лезь, не знаю. Обеспокоенно посмотрев на Шэдар, он произнес: – Дари, что происходит? – Происходит, – проскрежетала она. Бес гулко сглотнул. У Шэдар даже зубы заострились. – Я чувствую изменчивую. – Мм-м… а можешь для пня пояснить? Он молодой и зеленый, ничего не понял, – быстро сориентировался хвостатый. Возмущенный шелест ветвей бес проигнорировал. – Это Алая. – Что? – опешил бес, всматриваясь в лицо Зигисоля. – Шэдар, золотце, ты, наверное, переутомилась? Давай приляжешь, а? – ласково произнес он, заискивающе заглядывая в глаза ведьме. После чего обернулся к Проглоту: – Давай работай. Тот заскрипел и разросся, формируя из ветвей ложе. Он даже нарастил зеленые почки, чтобы Шэдар было мягче лежать. Бес тут же забрался внутрь и, потянувшись, предложил: – Дари, давай ко мне под бочок. Ведьма не заметила его слов, прожигая взглядом фигуру зельевара. Тот, в свою очередь, деловито раскапывал яму меж корней. Когда углубление, по его мнению, стало достаточным, он опустил в него небольшой сверток. Бес икнул: от вещи нестерпимо несло смертью и болью. Даже для порождения пекла это было слишком. – Что там? – Голова ребенка, вырезанного из чрева еще живой матери. Мощная по силе вещь, и применение ее различно. Что именно затеяла Такара, я не знаю, – пояснила Шорох. – Алая в своем безумном стремлении не видит очевидного: Зогард никогда не даст ей того, что она желает получить всей душой. Сначала она изменила тело, стремясь к могуществу, теперь ее разум окончательно поглотил хаос. – Дари, я вообще не понимаю, о чем ты, – жалобно признался рогатый. – Когда-то мы с Такарой дружили и знали многое друг о друге. Она мечтала обрести семью и завести детей. Этот зельевар полюбил ее, но подарить ребенка не смог, не потому что в нем не нашлось мужской силы, нет. Алая забыла, что могущество в покорении материи всегда оборачивается проклятием. Слишком сильно покорежив тело, она потеряла возможность зачать дитя. С того рокового дня, как она поняла это, магия, как отрава, разъедала ее личность. Могу поспорить, к Зогарду она пришла ради своей мечты. – Что-то не верится, что он подарит ей ребенка, – скептически хмыкнул бес. Он-то как выходец из пекла прекрасно знал, к чему приводят подобные сделки. – Она безумна и потому слепа в своей вере. Меня больше вот что интересует: принять чужой облик и проникнуть в университет… Зачем? – Но кто может копировать других? Старый черт, мой наставник, рассказывал о запретах творцов этого мира. Только иллюзия – и ничего больше. – Ты забыл о доппельгангерах. – Проклятых убийцах? – ужаснулся хвостатый. – Она совсем дура, да? Этих прихвостней Тьмы даже в его мире считали мерзким отребьем. Живые, которые сняли свою кожу и провели множество обрядов с единственной целью – иметь возможность принимать облик другого разумного существа. – Она давно свихнулась. – Но зачем закапывать всякую погань здесь? – брезгливо поморщился бес. – Ты еще не понял? Мы залезли не в просто местную достопримечательность; пока ты занимался ерундой, я провела кое-какие вычисления. По всему выходит, вишня не только измененное дерево, ее превратили в один из артефактов, поддерживающих защиту университета. Ишидан ловко отвел всем глаза – коряга играет совсем другую роль. – Глупость размещать на виду подобную вещь! – Не скажи. Лао поступил верно. Проводимые на поле игры подпитывают артефакт без дополнительного вмешательства ректора, а если он и проявит к дереву внимание, никто ничего не заподозрит. Никому и мысли в голову не приходит об истинном назначении дерева. Возможно, Такара ставит на то, что Ишидан уверен – вишня никого не подпустит. – Вот же хитрая змея, – восторженно произнес хвостатый, чужой ум он ценил. Только бес пока не определился, кто умнее, Такара или ректор. Поразмыслив, он решил, что все-таки Лао, потому что гении всегда забывают о мелочах. – А почему бешеное дерево благоволит этой… этому… короче, ты поняла. – За профессора я тебе не скажу, видно есть повод. Скорее всего, он удобряет зельями почву под особенным деревом. А вот с Алой все ясно. Доппельгангеры полностью копируют сущность, даже аура с метками становится идентичной жертве. Представляешь, как удобно? Можно ходить под носом у ищеек и не вызывать подозрения, если, конечно, не вступать с ними в разговоры. – Надеюсь, ты не станешь нападать? – обеспокоенно уточнил бес. Он прекрасно понимал, чем закончится эта битва. – Нет, счет пока равный, – глядя в спину уходящего профессора, проговорила Шэдар. – Беда в том, что время не на нашей стороне. Скоро мы станем частью небытия, и потому нужно помочь культистам ускорить дату ритуала жертвоприношения. Я почти уверена: Такара лично захочет заменить сердце Дакасты на Кинжал Бытия. – А?… Э-э-э… – Во время ритуала она потратит много силы, ее защита ослабнет, и тогда, – в глазах ведьмы вспыхнули безумные огоньки, – Проглот справится с чарами книги. И уж вырвавшись на свободу, я позабочусь, чтобы сумасшедшая стерва сдохла. – Ты уверена, что получится? Если Зогард доберется до девчонки, конец и нам. – Осмелев, бес обвиняюще закончил: – Зря ты нас с ней связала. Я не хочу погибать. Шэдар презрительно скривилась: – Тогда ответь, зачем ты перехватил контракт, когда я, будучи в силах, вызывала высшего демона? Я бы вырвалась из книги еще тогда, а ты бы в ней не оказался. И вообще, я хоть что-то делаю, а от твоего пятака одни проблемы! Бес мужественно проигнорировал и вопрос, и камень в свой огород. – Что ты хочешь сделать? – Поможем Алой. Найдем оставшиеся артефакты, ослабим их и просевшей защитой университета откроем дорогу культистам. – А нам не повредит кулек по соседству? – с сомнением глядя на закопанный «подарок», поинтересовался бес. – Не сомневаюсь, Проглот прикроет нас от его тлетворного влияния. Лучше подумай, где оставшиеся артефакты? – Это успеется. Давай проследим за ней? – С чего вдруг такое рвение? – с подозрением спросила Шэдар. – Ну, надо же знать, как она пробралась в университет и все такое. Явно не в центральные ворота прошла. – Про «все такое» хотелось бы узнать подробнее. – Я знаю одного коллекционера в пекле, – шаркнул копытцем хвостатый, – он отдаст с десяток душ хотя бы за клочок шкуры доппельгангера. Ведьма внимательно посмотрела на беса, а потом громко рассмеялась. У нее на глазах даже слезы выступили. – Кто о чем, а рогатый о выгоде. Если удастся урвать кусок ее кожи – он твой. Шорох хитро ухмыльнулась, но опьяненный жаждой наживы бес ничего не заметил. – Ох, Дари, – промурлыкал он, радостно обнимая ведьму за ногу, – ты такая хорошая, когда дело касается твоих заклятых врагов. – Ладно, отойди. Шэдар царственно села на трон, заботливо сплетенный Проглотом. Бес с неудовольствием заметил, что пень заполнил собой весь их мирок. И если для ведьмы создавались удобства, то ему теперь лишь иногда разрешалось кататься верхом. Хвостатый настолько увлекся, выискивая то, в чем его обделили, что не заметил, как птица взлетела. Благодаря поддержке Проглота, ворон смог отрастить новые перья и теперь легко парил над землей, оставаясь незаметной тенью. Преследователи держались вне поля зрения Алой, прячась за статуями на фасадах зданий и деревьями. Такара уверенно шла к самой отдаленной части университетского городка. – Куда ее несет? – Туда, где спрятано тело любовника, – хмыкнула Шорох. – Да брось! Зачем ей труп? – Не думаю, что она убила его. Их любовь я бы назвала мучительной – для каждого из них она оказалась проклятием. Бес с удивлением отметил правоту Шэдар: Такара забралась внутрь полуразрушенного здания, используемого боевиками для тренировок. Сцена воссоединения любовников изрядно позабавила хвостатого. Женщина, точнее лже-Зигисоль, забралась верхом на настоящего и впилась ему в губы. Тот не реагировал, находясь в бессознательном состоянии. – Вот затейница! Смотри, как присосалась, – восхищенно прицокнул хвостатый. Пальцы Такары путешествовали по телу мужчины, то терзая его, то лаская. – Ох ты ж! – присвистнул бес и запрыгнул на пень впереди Шэдар для лучшего обзора. Ведьма не возмутилась, наоборот, откинулась на спинку импровизированного трона. Хвостатый закусил губу, наблюдая за горячей сценой. Лже-Зигисоль добрался до штанов профессора и… Тело двойника выгнулось, а в следующий момент с противным хрустом, разрывая одежду, превратилось в тварь, лишенную кожи. Существо покрывала непонятная слизь, которая довольно быстро испарилась. Столь резкие изменения в предмете наблюдения застигли беса врасплох. То ли он обладал более тонким нюхом, то ли просто не выдержал разочарования, однако алчный сын пекла зажал рукой пятак и поспешно спрыгнул в ближайшие кусты, чтобы опорожнить желудок. – Насмотрелся? – саркастически уточнила Шорох. – Да, – прохрипел бес. – Ты знала, что так будет? – Я же говорила про безумие. Для превращения ей нужна похоть или кровь того, в кого она превращается. – Она бы выпила его, если бы не возбудилась? – изумился хвостатый. – Еще как. Не передумал заполучить ее кожу? – засмеялась Шэдар. – Пока ты полоскал кишки, Такара ушла. Ушла подземными переходами, университет-то полон сюрпризов. – А что с зельеваром? – Да что с ним будет? Вон бредет куда-то. – Интересно, он помнит, что с ним произошло? – Хочешь догнать и спросить? Бес напыжился и обиженно выкатил нижнюю губу, посмотрел исподлобья. – Я, может, за него волнуюсь. Чисто из мужской солидарности. Давай проследим? – Что-то тебя тянет сегодня за всеми следить. Неужели мало впечатлений? Хвостатый скривился: лучше бы он остался в неведении, чем такие зрелища. – Ладно, – снизошла ведьма. Ворон спорхнул с потолочной балки. Через некоторое время Шорох выругалась. – Ты чего? – заволновался бес. Проглот согласно зашелестел ветвями. – Я чего? В последний раз я тебя послушала! Он прямехонько привел нас к Лао. Бес огляделся. Ворон сидел на том самом флюгере, с которого они видели кабинет ректора в прошлый раз. Потрепанный Зигисоль, стоя напротив окна, что-то рассказывал своему руководству. – И ничего не слышно, – простонала ведьма, ударив рукой по подлокотнику. – Можешь приблизить? Я умею читать по губам, – гордо известил хвостатый. У Шэдар загорелись глаза, совершив несколько пассов руками, она приказала: – Работай! – Он говорит про Алую… – Удивил. – Да погоди ты. О, теперь про книгу… Что-то может разрушить ее чары. Ведьма подалась всем телом вперед. – Та-а-ак, кровь Дакасты… Опять Алая. – Хотелось бы поточнее, – нервно намекнула Шорох. – Извращенка ему все губы искусала, он кривится от боли, – оправдался бес. – Хорошо, а Лао? – Гончар говорит… говорит, что Дари должна отдаться бесу! – Что?! – яростно прокричала Шорох, хватая наглую морду за рог. – Что-что! – не пожелал остаться в долгу бес. – Он же спиной повернулся, женщина! – Все пламя пекла, – простонала Шэдар, заметив, что Зигисоль уходит. – Почему ты раньше не сказал, что умеешь читать по губам? Мы могли бы это использовать. – Ну, раньше мы были хоть и в одной лодке, но гребли в разных направлениях, – пожал плечами хвостатый. Ведьма тяжело вздохнула: – Пора улетать. (обратно)Глава 4
Мартинити
Если бы я могла предположить, что именно скрывалось за простыми словами «согласись встретить со мной Единый оборот», я бы сто раз хорошенько подумала, прежде чем пойти на поводу у своих чувств. После недолгих сборов мы отправились в университет, в крыло, где располагался стационарный портал. Стоило бы уже тогда насторожиться, Асти выглядел таинственным и довольным, а на мои вопросы отшучивался. Мол, немного попутешествовать – это крайне увлекательно, посмотреть же на праздничную Карфу всегда успеется. Вышли мы из рамки портала в безликом казенном здании, сильно смахивающем на городскую администрацию. Позже выяснилось, что я оказалась права: дежурный смотритель проводил нас к выходу по скудно освещенному пустынному коридору вдоль ряда однотипных дверей. – Где мы? – уточнила я, вертя головой по сторонам и ежась от резкого порыва холодного ветра. Мимо проехал грузовой экипаж, вспугнув стайку говорливых пухлоперок. Мы ступили на припорошенный свежим снежком тротуар и смешались с толпой спешащих по своим делам людей. Отовсюду доносились гомон и смех – атмосфера улицы заряжала предвкушением праздника. – В Сантане. Держу пари, ты раньше здесь не бывала. Я кивнула. К своим девятнадцати я вообще мало где бывала, хотя много слышала об этом приморском городе на северо-востоке империи. Сантан по количеству населения лишь немногим уступал столице, процветая за счет портового статуса. И, как теперь я могла заметить, сильно отличался архитектурой от западной части страны. Преобладание плавных линий, связанные морской тематикой барельефы на стенах – я с интересом разглядывала все новое. – Почему ты выбрал для перемещения именно Сантан? Приходилось подстраиваться под широкий шаг мужчины, что мешало сосредоточиться на окружающем. – Чуть позже я покажу тебе самое интересное, – словно догадавшись, о чем я думаю, пообещал Асти. – Я здесь родился и вырос. Мы остановились у ворот роскошного, хоть и немного мрачного особняка. От него так и веяло магией и многовековой историей. Так вот почему Рантар столь придирчиво помогал выбирать мне наряд и в конечном итоге со вздохом махнул рукой! Очевидно же, что у самой обычной адептки не могло заваляться вечернего туалета, предназначенного для выхода в свет. А его намеки на посещение лавки модистки я решительно отмела. Ситуация… Вопросительно посмотрела на мага. Вдруг все же ошибаюсь с выводами? Он чуть виновато улыбнулся и сделал приглашающий жест. Э нет, похоже, все именно так, а значит, хуже и представить себе невозможно! – Не понимаю, – прошептала я, косясь на слугу, безропотно ожидающего, когда мы войдем. Он, кстати, именовал Асти господином, что еще больше повергло меня в смятение. – Прости, мотылек. – Старательно делая вид, что ничего особенного не происходит, декан боевиков аккуратно подтолкнул меня на тщательно расчищенную и мощенную фигурной плиткой дорожку. – Я не могу не появиться на праздничном приеме у родителей. Но обещаю: как только появится возможность, мы покинем этот дом. В полной растерянности я переставляла ноги, силясь проникнуться идеей творящегося вокруг безобразия. В смысле – Асти еще и э-э-э… аристократ? Истерично хихикнула: мне везет как утопленнице, право слово. Это судьба? Ну ладно, допустим, с этим еще можно свыкнуться. Хотя могла и раньше рассмотреть за образом резковатого и прямолинейного человека другую, тщательно скрытую сторону его натуры. Увы, в моих глазах он всегда был только боевым магом, за что теперь и пришлось расплачиваться. Но зачем он притащил меня в дом родителей, где до кучи соберется вся местная знать?! Это выглядело по меньшей мере странно. – Ты не мог сказать раньше о том, куда собираешься привести? – прошипела я, натянуто улыбаясь бесчисленному количеству незнакомых лиц, бросающих в нашу сторону заинтересованные взгляды. – Боюсь, тогда бы ты мне отказала, – усмехнулся Рантар, ведя меня под руку по богато украшенной галерее. С фамильных портретов в полный рост с укором на надменных лицах взирали его предки. – И правильно боишься, – возмутилась я. – Ты представляешь, в какое неловкое положение меня поставил? Я же понятия не имею, как правильно себя вести, что говорить и делать, а мой наряд… Договаривать не стала, и так понятно. Чего мне сейчас хотелось, так это превратиться в маленькую незаметную мышку и улизнуть, пока еще не совсем поздно. И было бы неплохо стукнуть своевольного боевика чем-нибудь тяжелым! Ах, мечты-мечты. – Ты слишком много волнуешься о том, о чем не следует, – ободряюще прошептал Асти, склоняясь к моему уху. – Тебе достаточно кивать и улыбаться, большего не потребуется. Остальное… – он беспечно пожал плечами, – окружающие давно привыкли, что я плюю на правила, и не ждут ни от меня, ни от моей спутницы поведения, предусмотренного этикетом. Его слова ничуть не утешили, я лишь сильнее насторожилась. Однако уточнить ничего не успела: мы достигли основания широкой лестницы, где нас перехватила статная женщина с пронзительным взглядом темных глаз. Надо заметить, очень похожих на глаза моего кавалера. – Рани, милый, а папа до последнего настаивал на том, что ты проигнорируешь семейные посиделки. Мол, в столице найдутся занятия поинтересней. Она тепло обняла сына, после чего принялась с любопытством разглядывать меня. Я же тем временем совсем не к месту обкатывала в уме вот это «Рани». Светлые боги, как-то так повелось, что мне и по имени-то называть его было сложно. В наше знакомство маг представился «Асти», и последующее сближение мало что изменило. Наверное, для него все сложилось похожим образом, не зря же он чаще зовет меня мотыльком. Да, первое впечатление бывает очень ярким. Но если полное имя еще куда ни шло, – его я почти научилась произносить без смущения, – то «Рани» почему-то вызвало в душе смятение. Оно звучало слишком интимно, и мне вдруг стало неловко. Представить главу факультета боевой магии и близкого друга шифу Лао в образе домашнего, семейного человека не получалось. Глупо, конечно, но сегодняшний вечер внезапно стал для меня откровением. Задвинув сумбурные мысли подальше, я вслушалась в разговор. – Разве я мог не почтить вас вниманием в канун светлого праздника нового обращения цикла? – Еще как! – совсем не по-светски фыркнула женщина и подмигнула мне. Робко улыбнулась ей, слабо представляя, как реагировать на такое радушие. Удивительная простота общения без сомнений знатной дамы обескураживала. – Представишь свою спутницу? Пока местные сплетники не напридумывали бог весть что. – Мартинити Дакаста, адептка Университета чароплетства. – Неожиданно, – растерялась его мать, изящным движением поправляя выбившуюся из прически прядь. На ухоженных пальцах блеснули драгоценные камни. Надо отдать должное, истинная леди быстро взяла себя в руки, лишь на краткий миг ее лица коснулась тень тревоги. Она бросила быстрый взгляд нам за спину и протянула мне руку. – Приятно познакомиться. Как я ни старалась, не смогла уловить в ее голосе и нотки фальши. Неужели действительно приятно? – Мне тоже, – прошелестела я, склоняясь в подобии реверанса. – Леди Лариана Асти, дарата Риолийская, моя мать. Отлично: я сейчас жму руку дарате и абсолютно не знаю, что следует делать дальше. Спасибо, мужчина моей мечты, ты сегодня сам себя переплюнул! – Можешь звать меня леди Лара, когда вокруг не будет виться столько любителей собирать и перевирать новости, – весело откликнулась мама Асти… хм, Рантара… Рани. Ох, меня опять понесло куда-то не туда, даже от мысленного произношения почувствовала, как к щекам приливает кровь, а внутри что-то отзывается приятным томлением. Перехватила заинтересованный взгляд Рантара, он изогнул бровь, как бы спрашивая: «Ну и о чем ты сейчас подумал, несносный мотылек?» Надо срочно собраться! В глазах леди Ларианы, наоборот, плясали озорные огоньки. Она излучала искреннее радушие, и верить в то, что оно показное, очень и очень не хотелось. – Спасибо, я благодарна вам за теплый прием… – Блудный сын явился, ну и ну! – перебив на полуслове, пророкотал у меня за спиной незнакомый бас. Спустя мгновение, скептически щурясь, показался седовласый мужчина, похожий на Асти, как два рисовых зернышка. Только глаза у него были зеленого цвета. – И я рад тебя видеть. Рантар учтиво склонил голову, я молча повторила. – Хоть так – и то хлеб, – проворчал хозяин дома, пряча улыбку. – Старина Кархельм мне все уши прожужжал, что отпрыск рода Риолийских – как кость в горле у столичного Управления порядка. Дескать, кое-кто спит и видит, чтобы тебя опять отправили в какую-нибудь глухомань, лишь бы ты перестал портить им размеренное течение рабочих будней. Рантар ухмыльнулся, как ни странно, довольный столь нелестным отзывом в свой адрес. – Руки коротки. Лучше бы спали меньше, а делали больше. А Кархельм пусть вспомнит приключения своего младшенького. К слову, именно ему мы обязаны срывом операции по зачистке неупокоенных сущностей в Волчьих ямах. – Успеете еще пообщаться, – напомнила мужчинам о нашем присутствии леди Лара. – Риан, дарат Кавальски жаждал твоего общества, нехорошо заставлять его ждать. Отец Рантара кивнул и вроде как собрался продолжить путь, но тут с высоты своего немалого роста заметил меня и нахмурился. – В кои-то веки вижу сына в сопровождении леди и ничего об этом не знаю. – Мартинити Дакаста, адептка Университета чароплетства, – безуспешно скрывая недовольство в голосе, повторил Рантар. – И все? Какому роду принадлежит сие чудесное создание? Мне захотелось провалиться сквозь землю, когда взгляд мужчины сделался цепким и проследовал по моему скромному наряду, несомненно, отмечая и отсутствие украшений, и простую прическу. – Дорогой, дарат Кавальски… – Подождет, – отмахнулся старший Асти. – Она не принадлежит к высшему сословию, – с нажимом произнес Рантар. Его отец хмыкнул: – Ученица, говоришь?… А затем, все больше распаляясь, выдал длиннющую тираду: – Нет, я все понимаю и молчу о том, сколько крови ты нам попил своей поперешностью и упертым стремлением жить независимо, как одному тебе заблагорассудится, только границы-то ощущай! Хочешь довести до абсурда ситуацию с движением против ветра? Отказался от прекрасных перспектив и подался на службу в управление, вечно таскаешься по закоулкам мира, воюешь, рискуешь жизнью, ввязываешься в опасные мероприятия, а мы тебя месяцами не видим и не знаем, что с тобой и как. Мать скоро тоже поседеет, и внуков не дождемся. Ясное дело, теперь-то ты всем доказал – молодец, сделал себя и прочее. Больше над нашей фамилией не смеются, а лишь осторожно иронизируют – я просто «в восторге»! Но подумай-ка на досуге обо всем этом и о собственном будущем, мы не вечны. И не надо мне рассказывать, что обычных учениц теперь принято приводить в дом по поводу и без, я не вчера родился. А вам, юная леди, – дарат Риолийский обратился ко мне, дрожащей от столь эмоциональной отповеди, – тоже рекомендую подумать. Готовы ли вы следовать за ним, куда бы его ни забросила служба? Ждать и молиться: вернется ли он и в каком состоянии? Терпеть своенравный, никуда не годный характер? Не сомневаюсь, вы ведь ни мгновения не помышляли о призрачных богатствах и вхождении в свет при удачном раскладе. – Риан! – Голос леди Лары зазвенел от негодования. – Сейчас не время и не место. Я заметила молнии во взгляде Рантара. Он уже открыл рот, чтобы высказаться, но я опередила: – Спасибо за оказанное доверие! – От обиды и злости откуда-то появилась смелость. – Именно поэтому я и поступила в ШтУЧКИ, теперь у меня есть выбор и возможность рассчитывать прежде всего на свои силы, а не на, как вы верно подметили, призрачные расклады и удачу. Тоже буду с вами откровенна: меньше всего меня интересует сомнительная перспектива стать бесправной и безголосой тенью, а именно так и случится, выбери я путь, о котором вы столь завуалированно намекнули. И я обязательно подумаю над вашими словами, благодарю за ценный совет. Леди Лара с сыном удивленно переглянулись. Рантар положил руку мне на плечо и мягко сжал пальцы, словно успокаивая и извиняясь одновременно. – А вы смелая девушка, – заметил старший Асти и вновь оценивающе на меня посмотрел. – Время нас рассудит. Прошу прощения, если мои слова задели и показались излишне резкими. Сын, – он хлопнул по спине хмурого Рантара, – надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, какая новость завтра будет самой обсуждаемой во всех первых домах Сантана и за его пределами? Неважно, как ты объясняешь это нам и себе, твои поступки в глазах общественности выглядят однозначнее некуда. Я предупредил. – Всегда плевал на мнение общественности. Тебе не приходило в голову, что я вполне способен просчитать последствия своих поступков? – холодно ответил Рантар. – И у любого осознанного действия есть цель. – Риолийский, а я все ищу тебя! – Полный мужчина в сопровождении в противовес ему сильно изможденной дамы, сияя улыбкой, громко рассмеялся и подкрутил ус. – Так и скажи, что сдаешься, и я сделаю вид, будто у нас ничья. Отец Рантара досадливо махнул ему рукой: – Кавальски! – и добавил уже в нашу сторону: – Вынужден вас покинуть. Рани, перед уходом найди время, разыщи меня. Задвинем в сторону разногласия, праздник как-никак. – Развлекайтесь и обязательно попробуете закуски, они удались на славу, – произнесла леди Лара, увлекая за собой мужа. Я машинально кивнула, чувствуя на лице застывшую маску приветливости. – Марти, не принимай близко к сердцу. Это давнее дело, и уж конечно, его причины к тебе отношения не имеют. Ты молодец, в который раз меня удивила! Мы поднялись на второй этаж и попали в большую залу, украшенную цветными лентами и символикой Единого оборота. Между высокими круглыми столами скользили нарядные гости, откуда-то со стороны доносились звуки музыки. – Это был последний раз, когда я тебе поверила и согласилась пойти следом, – прошептала я. Асти резко развернул меня, схватил за плечи и заглянул в глаза. – Мотылек, так надо, это не прихоть. – Кому надо? Я завороженно всматривалась в бездонный омут, силясь отыскать в нем хоть малейшую искру надежды на совместное будущее. – Тебе… нам, – выдохнул Рантар через долгую паузу. – Я объясню, только позже, в спокойной обстановке. Хорошо? Ты здесь никого не знаешь и, честно признаться, не много-то потеряла. Забудь про них, не волнуйся о том, кто и что подумает. Просто будь со мной рядом! Сегодня волшебная ночь, и как никогда хочется верить, что впереди ждет только светлое будущее. Прежде чем я успела что-либо возразить, Асти склонился и поцеловал меня. Быстро и невинно, оставляя терпкий привкус недосказанности и легкого сожаления. Я опасливо осмотрелась – неужели его не смущает присутствие кучи народа? Стоять рядом так близко и… Рантар щелкнул меня по носу и хитро подмигнул: – Я все вижу, не о том ты думаешь. – Но все эти люди?… Почему на нас до сих пор еще не начали показывать пальцем? Он тихо рассмеялся, обхватил меня за талию и увлек к свободному столику с едой. – Каждый раз одно и то же – чары, рассеивающие внимание. Все просто, мотылек. Я закусила губу. Действительно, это мы с ним уже проходили, пора бы привыкнуть. – Давай ешь, потом такой возможности может и не представиться. Тем более мама зря хвалить не станет, должно быть, повара сегодня превзошли себя. – Леди Лара показалась такой приветливой, неожиданно, – поделилась я. Рантар хмыкнул, дожевал корзинку с зеленым желе и виноградинкой сверху, потом ответил: – Тот случай, когда она в каждой девушке рада видеть мою будущую супругу, лишь бы внуков понянчить. Я смутилась. Асти взял у пробегающего разносчика два бокала, один протянул мне. Я сделала крошечный глоток, ароматное вино приятно заиграло на языке. – Как зовут твоего отца? Он суров. – Эрдориан Асти, дарат Риолийский. Да, есть немного, зато отходчив. Прости, что пришлось стать свидетельницей семейных дрязг. Я и правда им как кость в горле, – Рантар широко улыбнулся, – любимая кость. Взгляд мага потеплел, он развел руками, словно нашкодивший мальчишка. Сейчас он совсем не походил на того холодного и неприступного декана боевиков, каким я привыкла его видеть. – Хорошо, когда есть куда вернуться, где примут и поддержат… даже если не одобряют твой выбор. Рантар перехватил мое запястье и легонько погладил. – Так не всегда было, очень долго я доказывал им, что могу обойтись без всего этого. – Второй рукой он обвел шумное помещение с высоким сводчатым потолком. Я опустила глаза, думая о своем доме. – Огорчилась? Не стоит, сегодня непременно нужно веселиться. Хочешь потанцевать? Я вздрогнула, вспомнив пляски с Лепортом. Асти заметил, и его лицо мгновенно ожесточилось, разом стирая беззаботного хулигана и делая старше. – Могу устроить так, чтобы он лично перед тобой извинился. Проницательности этого мужчины можно позавидовать. Впрочем, ход его мыслей очевиден: танцы, бал, странный всплеск силы. – Не нужно, но если ты объяснишь… На мои губы лег указательный палец Рантара, маг посмотрел с укоризной. – Неприятные разговоры потом, эту ночь мы проведем, наслаждаясь каждым мгновением. Мужчина мечты увлек меня за собой в гущу смеющихся, радостных лиц, я не сопротивлялась. Я буду следовать за ним всегда, пока он позволяет мне это делать, потому что так чувствует мое сердце. Раз в году так отчаянно хочется верить в чудо, и я уже знала, что загадаю этой ночью.Рантар
Возвращаясь с семейного торжества, Рантар ощущал привкус горечи. Пусть он добился того, что мотылек в своей доверчивости отправился в его семейное гнездо, но победа оказалась неполной – девичье сердце не растаяло и крепость не пала. Он предвидел возможные последствия и поклялся себе сделать все, чтобы ей там не опалили крылья. Он очень старался подарить Мартинити волшебную ночь, показать все лучшее, что имелось в Сантане. И тем не менее чувствовал: еепродолжают терзать невеселые мысли. Марти улыбалась, восхищалась и вроде бы выглядела веселой, однако так, как раньше, всецело ему не открылась. Шагая по царству своего друга, Рантар подумал об Ишидане. Тот в упор не видел недостатков ведьмы, оправдывая любые ее выходки. Асти раздражала такая система двойных стандартов, он терпеть не мог лицемерия, а ведь и сам юлил и не говорил всей правды Дакасте. В некотором роде Рантар чувствовал себя предателем и утешался лишь мыслью, что в любви и на войне – все средства хороши. В игре «Поймай свою половинку» он, как и Лао, не стеснялся в выборе вариантов для достижения цели. Поздно Асти осознал, что Мартинити – нечто большее, чем девушка на одну ночь. Оставалось дело за малым: спасти ее от культистов, разорвать связь с ведьмой и проложить дорогу к юному сердцу. В конце концов, он же боевой маг, он брал столько крепостей, вот и Дакаста не выдержит его осады… Проводив девушку домой, Рантар так больше и не решился украсть ее поцелуй и быстро покинул общежитие. Готовясь к великой битве, он не учел одного, о чем впоследствии пожалел: женщины, как ураган, непредсказуемы. Ему казалось, что знакомство с его родными ей польстит, наведет на определенные мысли и покажет серьезность намерений. Однако вместо смущенной, но приятно удивленной леди Асти получил разъяренную, готовую к обороне фурию. Теперь он чувствовал себя отвратительно – хотелось напиться и забыться. Запрокинув голову к небу, Рантар вдруг вновь невыносимо остро ощутил свое одиночество. Он надеялся, что сможет с ним справиться, но стоило выпустить из рук крылышки мотылька, как стало еще хуже. Маг опасался, что, сам того не осознавая, может легко прибавить к разделяющей их стене новый ряд каменных блоков. Весь его великолепный план смешался с пылью. Когда он уже дошел до собственного кабинета, из тени, слегка прихрамывая, вышел Лепорт. Его недовольное лицо стало тем бальзамом, который щедро оросил душевные раны Асти. Как известно, групповое страдание облегчает боль каждого по отдельности. – Заходи, – пригласил Рантар. Им было что обсудить – последние дни оказались насыщены событиями. Мысли декана боевиков плавно перетекли на трех болванов, решивших устроить кражу чуть ли не на глазах всего университета. Пока сам Асти занимался делами государственной важности, просиживая в кабинете начальства и выслушивая недовольства по поводу обстоятельств дела о поимке культистов, три приключенца поперлись вершить справедливость. В итоге и серого дракона не достали, и от разгневанного декана материалистов не скрылись. Лао вмешиваться не пожелал, покрывая свою ведьму, и адепты провели несколько незабываемых дней в саду Изменения в виде деревьев. Керфус, превращая их, лишь частично заблокировал болевые ощущения, а после напустил жуков и прочую живность, аргументируя тем, что все мы твари и должны жить в гармонии с миром. Это стало последней каплей в океане терпения Рантара, он сорвался и ничуть не сожалел о своем поведении. Давно уже он не сражался с противником подобного уровня и получил не только ранения, но и удовольствие. Бой – его стихия, себя не обмануть. На месте Зула он представлял Лепорта. В какой-то момент магический поединок перерос в обыкновенную драку, где Рантар с огромным удовольствием съездил по морде воображаемому Теодору, а потом еще раз и еще. Магия была забыта, и оба декана, как мальчишки, утонули в азарте, отпуская злость на свободу. Асти так далеко увела фантазия, что по холеному узкоглазому лицу схлопотал и Лао. Его проклятая ведьма, даже будучи в темнице, сеяла хаос и разрушения, а степной лис с восхищением смотрел на ее чудачества. Похоже, что и Керфус видел кого-то иного на месте Рантара, потому что каждый раз он называл новые имена. Когда они выдохлись, то вполне довольные друг другом отправились пить темный эль и обсуждать адептов. Сговорились на том, что Зул отпустит его дурней и сотрет им память о мучениях. Асти же, в свою очередь, пообещал заглядывать в гости, дабы выпускать время от времени пар, или присылать своего заместителя – Теодора Лепорта. Мол, тот тоже с удовольствием поучаствует в дружеском поединке с мастером трансформации. Рантар перевел взгляд на Лепорта и с удовольствием отметил его бледность, усталость и общий нездоровый вид. – Ну, чего мнешься, заходи, говорю, – повторил Асти. – Воздержусь. – Лепорт был лаконичен. – Чегой-то вдруг? Кто еще накапает тебе в блюдце лучшего келарского? – С начальством больше не пью. Лепорт поморщился и прижал руку к левому боку. Рантар поймал себя на мысли, что ему совестно: все-таки декан материалистов самый настоящий безумец, который обожает чужую боль. – Очень зря, – пожал плечами Асти. – У меня в кабинете стоит ящик вина из семейных погребов. – Пожалуй, отка… – Да брось, дружище, – перебил Рантар. – Как-никак праздник. Лепорт замер на полушаге, на его лице появилась шкодливая улыбка, заставившая Асти поднять щиты. – Я тут вспомнил. – Что именно? – осторожно уточнил декан боевиков, прикидывая, как лучше встать, чтобы оказаться под прикрытием несущей стены здания, мало ли. – Замочимоль сегодня видели в очень странном состоянии. Охрана университета отметила его помятый вид и утверждает, что профессор выглядел так, словно провел ночь с демоном похоти и вожделения. С чего бы вдруг? Рантар активировал заглушающие чары. – А после разговора с кукольником наш любвеобильный снова превратился в незаметную летучую мышь. – Та-а-ак… – протянул Асти, закрывая дверь кабинета. Когда он размашисто шагал к Лао, ему в спину раздался крик Лепорта: – Командир, так что там с келарским? Праздники ведь… Это немного остудило пыл Асти. Он решил, что для начала спросит, и уж потом начнет швыряться заклинаниями. Вопреки намерениям, в кабинет Лао он не попал, перед самой дверью его перехватила Красная. – Приветствую декана боевого факультета, – поклонилась она, и серьги ударились о фарфоровую шею. – Пошла прочь. – Как вам будет угодно, – вновь поклон, – но господина нет на месте. – И где же он? – процедил Рантар, с ненавистью разглядывая дверь кабинета: хитрый лис затеял игру и не потрудился сообщить об этом. – Его вызвал император во дворец Северного ветра. В отличие от Асти, Лао являлся подданным двух государств. – Он просил что-нибудь передать? – Да, – кивнула Красная. – Господин вернется, когда поспеет вишня, а рябь на воде превратится в шторм. – Ясно, – соврал Асти, развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел обратно. – Ты быстро, командир, – удивился дожидающийся его Лепорт. – Заходи, – бросил Рантар, и Теодор проследовал за ним в кабинет. Всю ночь там горел свет. Мужчины пытались разгадать слова Лао. В итоге пришли к выводу, что вероятнее всего степняк вернется к Драконьим бегам, к тому же в Стране Ветров явно что-то назревает. А еще Лепорт по-своему извинился за произошедшее. Он пьяно облапил Асти за плечо одной рукой, при этом роясь в кармане штанов второй. Рантар сначала хотел двинуть ему хорошенько, но после решил, что у подчиненного и так жизнь не удалась. И потому пересилив себя, ожидал продолжения. Каково же было его удивление, когда Лепорт достал маленькую записную книжонку. Отцепился от начальства и принялся увлеченно ее листать, на лице Теодора читалось такое довольство. – Ща, командир… Сделаешь мне так же больно. Вот, смотри, – сунул он в нос Асти чье-то изображение. – Кто это? – скептически поинтересовался Рантар, разглядывая смазливую девицу. – Моя невеста, – икнул Лепорт. – Из первого или второго десятка? – Бери выше, командир! Третья! И без галки. – Какой галки? При чем здесь птицы? – Команди-и-ир… – укорил Лепорт. И Асти понял – тот предлагал ему еще не распробованный цветок. Декан боевого факультета не знал, смеяться ему или злиться, потому как подобное было вполне в духе Теодора. – Не стоит, – вернул он книжицу. Лепорт помялся, после чего путано пояснил: – Я ж ради твоего блага тогда старался. Бровь Рантара взмыла вверх от удивления. – Вдруг у тебя это не любовь была, ты бы сразу понял. А сейчас видим – любовь… Да и девчонка, теперь ясно, всем подряд лепестки свои мять не даст. Развивать тему Асти не хотел, но от одного вопроса не удержался: – С чего ты вообще решил, что у меня к ней чувства? – Обижаешь, командир. Я тебя сколько лет знаю? Уж сумел сопоставить кое-чего. Теодор вздохнул и засунул свое сокровище обратно. Рантар проводил взглядом исчезающий в кармане его штанов заветный список, уточнил: – А почему не ближе к сердцу? – Когда в том органе проснется чувство, тогда туда и положу, – не моргнув, сообщил охотник на волков. Рантар не выдержал и заржал, он больше не злился на этого драного кота. И за примирение они распили еще одну бутылку. – Командир?… – Чего тебе? – неохотно разлепил глаза Асти, успевший задремать в кресле. – Забыл сказать, ты теперь исполняешь обязанности ректора. Рантар беззвучно застонал, проклиная свою собачью жизнь. (обратно)Глава 5
Мартинити
Холод, темнота и безысходность – я бреду по мрачным коридорам, пытаясь найти выход. Отчаяние. Мне страшно. Сухое эхо шагов заставляет вздрагивать и озираться. Почему я здесь, что это за место? Вопросы затмевает единственная мысль – вперед! Мне нужно идти дальше, меня ждут, во мне нуждаются. Свистящий шепот подхватывает мое стремление: «Иди-и-и… Жду тебя, девочка… С-с-скорее». Удивительно, но после этих слов бешено колотящееся о ребра сердце успокаивается, мне даже теплее становится, страх постепенно съеживается и отползает. С каждым новым поворотом бесконечного лабиринта я чувствую все большую уверенность в том, что поступаю правильно. Вопросы больше не терзают разум, есть цель – и надо идти. «Хорош-ш-шая девочка, умница», – одобрительно шепчет пространство. И я искренне радуюсь, довольная, что удалось угодить господину. Господину? На миг останавливаюсь, силясь понять, откуда возник этот образ, но тут же улыбаюсь и продолжаю путь. Все в порядке, господин декан. Асти. Мужчина, разгадать которого я так и не сумела, но к кому чувствовала непреодолимую тягу. Знала, что пропадаю, и все равно шагала на свет его обжигающего пламени… Внезапно шершавые стены исчезли, а я оказалась лежащей на каменном столе, в цепях. Пара чадящих факелов рассеивала сумрак помещения. С удивительной отстраненностью заметила, как от левой лодыжки протянулись крупные звенья, исчезая где-то внизу. Приподнялась на локтях, села – путы не сильно ограничивали движения. Страх по-прежнему отсутствовал, напротив, в груди поселилось предвкушение. Будто вскоре я получу что-то страстно желаемое, ждать осталось совсем немного. Шорох. Повернула голову и увидела, как из тени ко мне шагнула фигура в накидке с капюшоном – лица не разобрать. Будоражащее возбуждение во всем теле усилилось. Я протянула руку, не решаясь дотронуться до гостя. – Не бойс-с-ся, девочка, – прошептал он. – Ты привыкнеш-ш-шь. – Кто вы? – Зови меня господин, – все так же тихо прошелестел неизвестный. – В твоей груди горит огонек, мне нравится его мерцание. Такое чистое… Ладонь господина опустилась в районе моего сердца, от нее веяло стужей, но я лишь сильнее подалась вперед. Хриплый, каркающий смех постепенно сменился знакомым бархатистым голосом Рантара: – Это будет даже проще, чем я думал. Марти-ни-ти, вместе мы славно повеселимся. Господин откинул капюшон, и передо мной предстал улыбающийся декан факультета боевой магии. – Асти?… Где мы? – Тш-ш-ш, – приложил он палец к моим губам и жестко приказал: – Господин! Поняла? Я промычала что-то невнятное. – Люблю послушных девочек. Ты же не станешь огорчать меня, да, милая? – Господин, – споткнулась, потом уверенно закончила, – готова выполнить все, что прикажете. Он удовлетворенно кивнул, отошел к еще одному столу поменьше. Там располагались непонятного назначения инструменты и колбы с различными жидкостями. Наклонился, поднял с пола клетку. В ней, сжавшись в комок, дрожала огромная крыса. Уверенными движениями господин вытащил ее и свернул шею. Короткий писк, и тушка обмякла грязной тряпкой. Мне стало весело. – Нравится? – поинтересовался господин. – В вашей власти сделать любой поступок высшим наслаждением. – Отлично, – он вновь рассмеялся таким любимым мной голосом. – Не зря я столько ждал, все просто великолепно. А скоро станет еще лучше. Господин вспорол крысе живот и подставил пиалу под брызнувшую кровь. – Пей! – потребовал он, поднеся емкость к моим губам. В нос ударил плотный тошнотворный запах ржавчины, я зажмурилась. – Пей, милая, – повторил господин куда ласковее. – Так надо. Ты же мне доверяешь? Я вдруг ощутила нестерпимую жажду, губы пересохли. – Да, – прошептала, облизнувшись. И не открывая глаз, выпила все до дна. Необычные ощущения: соленый вкус, тягучая… Ничего ужасного, против ожиданий. – Моя маленькая, сладкая девочка, ты заслужила награду. Господин припал к моим губам и жадно поцеловал, слизывая остатки крови. – Отдыхай, теперь мы часто будем видеться. Время есть. Я научу тебя любить боль, ты привыкнеш-ш-шь, – вновь перешел он на шепот.– Выше обходи! Левее-левее, давай. Атаку не прохлопай! – Есть! Ныряй в лабиринт, быстро! – Принял, держи защиту! Я помахала заметившему меня Дилаэлю. Он расплылся в улыбке и пропустил атаку выступающего в роли вражеского подстрекателя Пака. Незнакомый адепт со старшего курса, защиту которого и обеспечивал Дилаэль, потерял управление дракончиком и витиевато выругался в адрес непутевых первогодок. Одногруппники пожали плечами и со смущенными лицами сосредоточились на тренировке. Я жмурилась от яркого солнца, искрящегося на снегу, и с интересом наблюдала за ребятами. Хорошо, что Дилаэль позвал меня: сегодня шел пятый день каникул, и я уже с ума сходила от однообразия. Читать надоело, праздно шататься по городу – тоже. Я облазила все окрестности, посетила все праздничные мероприятия, но делать это в одиночестве оказалось не так весело, как предполагалось. Меня окружали счастливые семьи, влюбленные парочки и шумные компании друзей. Знаю, что завидовать нехорошо, но вскоре все они начали вызывать отвращение, будто подчеркивали мою обособленность. Мастер Трай уехал из столицы, и даже отвлечься ставшим уже привычным способом я не могла. Вехель была права: торчать долгое время в стенах университета, когда все вокруг пропитано духом праздника, просто невыносимо. Поэтому я чуть ли не до потолка запрыгала от радости, когда узнала, что в академический городок вернулись знакомые лица. Имелась и еще одна причина – Рантар Асти. Все эти дни образ мужчины неотвязно крутился в голове, не желая оставить меня в покое. Без него было плохо, а с ним… с ним тоже как-то тревожно. Совместное времяпровождение разбередило старательно упрятанные чувства. Праздничная ночь прошла замечательно: Рантар сделал все, чтобы я почувствовала себя центром вселенной. И если у него дома расслабиться было сложно, то после того, как мы покинули резиденцию Риолийских, я мечтала лишь об одном: чтобы ночь длилась и длилась. Мы побывали на главной площади Сантана, водили хороводы вокруг тотемного символа нового цикла. Затем отправились на набережную, где любовались танцем тысячи магических огоньков в небе. В парке под смех и песни уже нетрезвых жителей города катались на коньках на катке в виде огромной рыбины. Льющаяся отовсюду музыка заражала атмосферой волшебства, которой напиталось пространство вокруг. После этого, взявшись за руки, мы бродили по притихшим и заснеженным улочкам, а над головой медленно серело небо. Нас объединяло молчание, взявшее в плен после часов безудержного смеха и беззаботной болтовни обо всем, кроме главного. Не знаю, о чем думал Рантар, а мне было жаль уходящих мгновений. Что ожидает нас завтра? Бросила взгляд на задумчивого мага и решилась. – Ты обещал объяснить, зачем понадобилось представлять меня родителям? Он вынырнул из раздумий и протяжно вздохнул. – Тебе хорошо со мной? – сбил с толку внезапным вопросом. Я замялась, размышляя: уйти от ответа или быть откровенной? Вдруг вспомнились кандалы истины. – Да… – Короткий, едва слышный ответ дался с невероятным трудом. Страшно переступать грань, ведь я совсем не была уверена в искренности чувств мужчины напротив. Да, он питал ко мне определенный интерес, но, может статься, совсем не такой глубокий, какой хотелось бы. Открываться всегда страшно. Рантар обнял, прижал крепко-крепко, выдохнул в волосы: – Вот и мне тоже. – Поправил сбившийся с моей головы платок. – Я просто хотел, чтобы ты была рядом. – Не понимаю, – честно призналась я. – У тебя было столько времени, а ты… – Мой маленький мотылек, если бы я сам до конца понимал. Наше знакомство началось не совсем правильно. Я вспыхнула. Он, не заметив, продолжил: – А потом одно за другим череда нелепых событий и как итог… – Не стал заканчивать мысль, произнес другое: – В чем-то сегодня отец оказался прав: мой характер далек от совершенства, а образ жизни и того хуже. Я улыбнулась от столь неожиданной самокритичности и, прежде чем успела подумать, нежно скользнула ладонью по его холодной щеке. Рантар уткнулся в нее носом, бережно поцеловал. – А мне все нравится, хотя иногда ты пугаешь. – Да-а-а? – Губы мага искривились в коварной ухмылке. – Например, вот как сейчас? Он подался вперед, и я потеряла счет времени. Совершенно забыла, что мы стоим посреди аллеи на улице, совсем как тогда – в вечер нашего знакомства. Мягкие губы мага заставляли учащенно биться сердце, а нежность прикосновений путала мысли. И все же я нашла в себе силы отстраниться. – И так тоже. Он нахмурился. – А еще когда сердишься или смотришь холодным, равнодушным взглядом. Теперь на лице Рантара промелькнуло удивление. Я засунула руки в карманы и, глядя в сторону, напомнила: – Так зачем ты меня представил родным? Тот белобрысый хлыщ на балу подошел ко мне не случайно, да? Вряд ли это просто совпадения. Откуда во мне обнаружилось столько силы? С каждым вопросом Асти все больше мрачнел, но я продолжила: – Прости, но я отчетливо помню события той ночи в музее и ваш разговор с шифу Лао. Миру в империи угрожает опасность, и именно я стала причиной срыва ваших планов. Череда событий, которые ты назвал нелепыми, они же не случайны все, правда? Просто скажи, что происходит, пожалуйста. Да, я понимала, что испортила вечер, видела, что Рантар злится, но не хотела продолжать делать вид, будто ничего не случилось. – Марти, – спустя долгую паузу заговорил Рантар, – тебе не стоит вникать в это дело. Ты права: Лепорт обеспечивал твою безопасность и… заигрался. Больше подобного не повторится. Я держался на расстоянии, опасаясь, что наше сближение навредит тебе. И я ошибся. Теперь попробую зайти с противоположного конца. – Спасибо, конечно, за заботу, но тебе не кажется это странным? Не думаю, что знакомство с родителями поспособствует моей безопасности. Он досадливо потер переносицу, отпустил меня и медленно побрел вперед. – Я всего лишь хотел быть с тобой… сегодня, – глухо прозвучали слова Асти. – Только сегодня? – догнала я его, не решаясь дотронуться. Он не ответил, зато сам поймал мою ладонь и крепко сжал ее, согревая теплом. Так, в молчании, мы и добрались до дежурного портала. Зевающий смотритель торопливо отметил наши имена в журнале и с радостью спровадил восвояси. Рантар довел меня до комнаты в общежитии, долго топтался на пороге, словно борясь с собой и не решаясь на что-то. Мысленно я умоляла его сделать шаг мне навстречу, показать, что действительно необходима больше, чем на одну ночь. Вслух же, как и он, ничего произнести не смогла. Слишком много было между нами недомолвок, слишком много неправильно истолкованных действий и совсем мало времени, проведенного вместе. Светлые боги, я танцевала для него! Фактически предложила и душу, и тело – что еще ему требуется? Какое приглашение? В итоге, поблагодарив за подаренные часы счастья, я снова умолчала о главном. И Асти ушел. Сразу стало так пусто и одиноко. Небольшая комнатка показалась сродни дворцовой зале, где гуляют сквозняк и холод. Что его останавливает? Чего он опасается? Почему так противоречиво поступает? Хорошо, что усталость пересилила тревожные мысли. Спасительный сон избавил от желания расплакаться от бессилия и подарил красочные видения, наполненные улыбками сегодняшнего праздника. Дальше потянулась череда дней, которые я заполняла как могла насыщенно, лишь бы не ждать и не надеяться. Рантар вновь пропал, оставляя гадать: причина во мне или он просто действительно сильно занят. Вот поэтому-то я и радовалась сейчас, слушая окрики ребят на поле и вновь погружаясь в привычную суету академической жизни. Впереди маячило чуть ли не самое главное событие зимы – состязания по Драконьим бегам. Все адепты пребывали во взвинчено-предвкушающем состоянии. – А вот и мы! – Мальчишки приземлились на скамью по бокам от меня. – Понравилось? – Очень, – искренне призналась я. – Вами можно гордиться! На первом же курсе пробиться в факультетскую команду, хоть и на правах запасных – достойно уважения и всяческих похвал. Ребята заулыбались. – Какие планы на вечер? – бесхитростно поинтересовался Пак. Дилаэль, наоборот, смутился. Хотел что-то сказать, но я опередила: – Совершенно свободна и буду очень рада провести его в вашей компании. Мне безумно надоело шататься по городу в одиночестве. – Вот и отлично! – Пак потер руки и подышал на них, согревая. – Предлагаю сходить на каток, а потом засесть в каком-нибудь уютном теплом местечке и отметить сдачу сессии, праздники и еще много других поводов, я уж придумаю каких. – У тебя два хвоста, – ехидно напомнил наш безупречный аристократ. Пак отмахнулся: – Два не три, не отчислили же. Пересдам. Ну так как, согласны? Мы дружно кивнули.
Рантар
– Берите-берите. – Рантар пододвинул вазочку с конфетами ближе к Зигисолю. Преподаватель по базовым магическим субстанциям скривился, но взял очередную сладость. – Так что вы хотели, декан Асти? – с трудом сглатывая, спросил он и отпил давно остывшего чая. Рантар уже второй час мучил Задушимоля беседой ни о чем, попутно скармливая тому конфеты. Он хотел вывести зельевара из равновесия и воспользоваться этим состоянием. Последний стоически терпел и продолжал жевать сладости. Асти понял, что встретил достойного соперника: терпению и выдержке Зигисоля позавидовал бы и Лао. Шедевры, коими щедро потчевал гостя декан факультета боевой магии, принадлежали его тайным воздыхательницам. Юные адептки оказались падки как на внешность и силу, так и на служебное положение. Каждый раз, проходя по коридорам исконно женских факультетов, Рантар чувствовал себя дичью, и это его несколько нервировало. Девушки смотрели на Асти таким голодным и хищным взглядом, что боевику хотелось напасть первому, чтобы обезвредить враждебное окружение. Иногда одна из стаи, набравшись смелости, присылала ему записку с девичьими переживаниями и неизменно добавляла к ней либо выпечку, либо сладости. Рантар не любил подобные угощения, к тому же здраво опасался любовного приворота. Изначально он собирался скормить их Лепорту и посмотреть, чем закончатся приключения блудливого кота. Асти лично бы проводил его в храм и отдал на поруки новоиспеченной невесте, обезопасив Мартинити от домогательств неугомонного блондина. Заодно и подшутил бы над старым другом, а после еще выговор добавил в личное дело для закрепления эффекта. Встреча с Керфусом Зулом изменила планы Рантара. Лепорт отделался лишь ушибами и ссадинами, ну и растоптанной гордостью отличного бойца. И вот сегодня Асти нашел куда пристроить многочисленные подношения юных дарований. Совмещая приятное с полезным, он скормил их зельевару. Зигисоль мучительно кривился, беря в руку очередной шедевр кулинарного искусства, но мужественно ел и молчал. Он понимал, за что его наказывали черствыми, а порой и горелыми булочками, и потому терпел. Рантар видел это по глазам профессора и не менее терпеливо ждал, когда Зигисоль сдастся и заговорит. Кроме того было любопытно взглянуть на действие зелий, которые адептки наверняка добавляли – слабовато верилось в их искреннее желание накормить резковатого и необщительного декана нового факультета. Поговаривали, что талантливые мастера котла и поварешки не подвластны дурманящим настойкам. Можно сказать, Рантар проводил своего рода эксперимент. А если вдруг найдется такая искусница, которая сможет затуманить разум Зигисоля, то Асти с радостью переведет ее на факультет зельеварения. Ведь задача преподавательского состава – развивать и поощрять таланты. Насколько Рантар знал, любовные эликсиры всегда изготавливаются собственноручно желающим обрести власть над чьим-нибудь сердцем. – Шифу Лао, покидая университет, – Зигисоль замялся и отодвинул опостылевшие сладости, – предложил поведать вам о моей личной жизни. – Да? – изобразил удивление Рантар, для которого никакого секрета в данном вопросе и так не существовало. Об отношениях зельевара с Такарой Алой он уже знал. – Прекратите, – прошипел Зигисоль. – О моей оплошности не ведают только слепые и глухие, а вы играетесь! Да, я любил Кару. – Любил? – намекая на прошедшее время в исповеди профессора, уточнил Асти. – Она превратилась в чудовище. – Вы все помните, да? – Это как вспышки в полной темноте, – признался тот. – Очнувшись, я сразу же пошел к шифу Лао. – После того как она попользовалась вами? – Вам нравится, да? Скажите как есть, чего уж… – Уймитесь! Я просто уточнил, – с нажимом произнес Асти. – Вы одна из нитей, которая связывает нас с детьми Зогарда. О Марти Рантар старался не думать: меньше всего ему хотелось решать проблемы мира через ставшую ему дорогой девушку. – Достаточно правдиво. Асти кивнул и милостиво закинул угощения девиц в ящик стола. Зигисоль с облегчением выдохнул. Рантар мысленно усмехнулся и поставил зарубку: сладкая пытка порой эффективнее работы палача. Он это и Лепорту расскажет, а то тот предлагал сразу везти преподавателя в допросную. Но на то Рантар и командир, чтобы находить нестандартные решения. – Помните, как она выманила вас? – Нет, очнулся уже в разрушенном корпусе и сразу пошел сдаваться шифу Лао. – Вот как. И что сказал наш мудрец? – не сдержал ироничных ноток в голосе Асти. – О сотрудничестве с вами и… – Стоило оно таких мучений? – перебил Рантар, намекая на чай с пирожками. По мнению Асти, профессор напрасно ломался так долго, прежде чем перейти к откровениям. – Стоило, – растянул губы в подобии улыбки Зигисоль. – Подозреваю, пытки могли быть совсем иного рода. Признаю за вами, как за представителем власти, право руководить. В ответ жду и от вас жеста доброй воли. Рантар с подозрением посмотрел на Замочимоля. Выходит, Лао просветил его об истинном служебном положении Асти. Неожиданный поворот в разговоре насторожил, и Рантар слегка отклонился назад. Больно мечтательным сделался взгляд зельевара, если не сказать больше – вожделеющим. Если гость начнет действовать неадекватно, то Асти успеет опрокинуть на него стол. – Чего же вы хотите? – Вы знаете! Шифу Лао подтвердил, что вы уже добыли нужное. – Вам мало жизни? – возмутился Рантар, все еще не понимая, к чему клонит Зигисоль. – Теперь я живу только ради искусства зельеварения. – Неужели и вам нужна туша серого дракона? – изумился новоиспеченный заместитель ректора. Керфус в последнее время зачастил к нему с визитами, по-дружески напоминая о редком чучеле. Асти поднял взгляд на профессора Зигисоля и понял, что ошибся в предположении – лицо преподавателя вытянулось, выражая крайнюю степень удивления. – О чем вы? Мне нужна кровь адептки Дакасты! Помните, мы говорили о ее лунном цикле. Вот теперь Асти всерьез захотелось воплотить в жизнь все те пытки, о которых имел неосторожность упомянуть профессор. Думать о мотыльке, как о дойной корове! Да и Лао… Рантар невольно сжал руку в кулак, представляя свои пальцы на шее друга. – Прежде чем вы сделаете то, о чем впоследствии пожалеете, позвольте сказать, – нервно произнес зельевар и отодвинулся. Рантар цинично усмехнулся, отметив этот маневр. Летучую мышь подобная предосторожность не спасет. – Рискни. – Глаза боевика опасно сузились. – Кровь Дакасты мне нужна для другого… – То есть даже не для экспериментов?! Ты извращенец? Впрочем, о чем это я? – Я ученый! – оскорбился Зигисоль. – И то, что я собирался сделать с ее кровью, в первую очередь поможет ей самой. – Ну-ну, – поощрил Асти. – Скажи еще не получишь удовольствия от использования столь редкого ингредиента. – Глупо скрывать очевидное, – пожал плечами зельевар. – Но снадобье, которое я смогу изготовить, должно разорвать связь адептки с ведьмой. Мы с шифу Лао составили великолепный план, он все одобрил. Избавим девочку от ядовитой твари. – Переигрываешь, – заметил Рантар. – Источником, подпитывающим чары, служит дар Дакасты, ведьма лишь паразит. Как только пуповина разорвется, адептка освободится от отравляющего влияния темной. – Лао согласился с этой формулировкой? – удивленно приподнял брови Асти. Зигисоль поморщился и приложил руку к левому боку. Рантар усмехнулся: даже Ишидан порой пускал в ход грубую силу. Также Асти понимал, что связь двусторонняя, и мотылек отнюдь не душевную доброту берет от ведьмы. Шэдар, как медленный яд, убивала все то, что делало Марти «чистой», и создавала нечто другое. Кроме того, Рантара поразила степень откровенности Лао с профессором Зигисолем. Либо Ишидан абсолютно доверял ему, либо собирался убрать. И зная шифу, Асти заранее знал ответ. Впервые за долгое время он не восхищался хитростью и мудростью друга, а поражался его расчетливости. Неудивительно, что цветком сердца кукловода стала старшая ведьма, только она способна удержать в узде безмерное желание Лао управлять всем и вся. С минуту Рантар молчал, потом не выдержал и нервно рассмеялся. Его не покидало ощущение творящегося вокруг безумия. Декан боевиков страстно желал пустить шкуру одного интригана на украшения для плаща или же коврик у кресла, пополнив коллекцию. Он даже мысленно представил эту картину: ночь, в руках бокал вина, отблески пламени красиво играют на лисьем меху, а сверху с каминной полки покаянно смотрит чучело кота. – Ступайте, профессор Зигисоль, требуемое у вас будет. – Значит, мы договорились? – алчно сверкнули глаза зельевара. Он уже размышлял, как использует бесценный ингредиент помимо заказанного снадобья. Когда дверь за профессором закрылась, Асти облегченно выдохнул. После чего сложил ладони вместе и создал шарик света. Он превратился в крылатую птаху – вестника. – Получатель Теодор Лепорт. Сообщение: «Тащи свой пушистый зад в мой кабинет, и живо!» (обратно)Глава 6
Мартинити
– Вот такенный заглот, отвечаю. – Пак вытянул вперед руку, второй отмерил первую практически по плечо. Мы с Дилаэлем дружно рассмеялись. – Ну и горазд ты заливать, – выразил общее мнение Дилаэль. – Расскажи это своей бабушке, а лучше мастеру Джедрису. Он оценит. Пак скривился и потер шею. С того памятного первого занятия по магическим жестам у них с преподавателем сложились довольно странные отношения. Адепт Герштоль никак не мог уяснить, что его шутки чреваты последствиями для него же самого, а мастер Джедрис каждый раз с явным удовольствием использовал парня в качестве наглядного пособия для отработки особо изощренных жестов. – Сам своему Джедрису рассказывай. У него чувство юмора, похоже, совсем отсутствует, – пробурчал Пак. – Патрик, – надменно произнес Дилаэль, копируя интонации преподавателя, – если твои взгляды на мир не совпадают со взглядами окружающих, это еще не значит, что Джедрис не умеет веселиться. Серьезно, поведай ему байку о том, как ты остановил заглота голыми руками, используя лишь «Черного феникса» и «Стэллу Варга», и он поставит тебе зачет. Я толкнула Дилаэля в бок: – Ты осторожнее с подначками, Патрик ведь не постесняется. – Ага, – расплылся в улыбке коварный адепт Карриди, – а Джедрис не постесняется устроить практикум и воочию убедиться, как Пак крошит в капусту заглотов. Эй, Марти, думаешь, в Кирате найдется парочка злобных заглотиков, еще не впавших окончательно в спячку? – Тьфу на вас, – возмутился Пак. – Не хотите – не верьте. Я так испугался, что в один миг вспомнил все полезные жесты. Даже смешно не было, когда пальцы гнул: в тот момент вообще не до ассоциаций было. – Зачем же ты полез к нему в клетку? – удивилась я. – Так интересно ведь! Я денег заплатил за просмотр, а он в норе дрыхнет и носа на публику не показывает. Мы с Карриди переглянулись. Определенно, логика Пака понятна только самому Паку. Пойти на выставку опаснейших существ Карфаенской империи и докопаться до решившего вздремнуть заглота, будто больше там и посмотреть не на что было. – Странный выбор, скажу я тебе. Рисковый. Нормальным боевым-то нас еще не учили, а все остальное могло и боком выйти. – Дилаэль разлил по бокалам горячее вино с пряностями. – Знаешь, умник, когда на тебя вот та-а-акенная туша бежит, глаза горят и слюна капает, что первое в голову приходит, тем и пользуешься. – Э-э-э, кажется, мы пошли по второму кругу, – подмигнул мне Дилаэль. Я с улыбкой посмотрела на раскрасневшегося Пака, активно размахивающего руками для пущей убедительности. Сейчас лысой у него оставалось только полголовы, вторая половина обросла, и на ней были выбриты два паука, сцепившихся в драке. Ну, во всяком случае, любитель неординарного внешнего вида утверждал именно это. Мы провели чудесный вечер, в течение которого я и думать забыла о своих печалях и одиночестве. С мальчишками скучать не приходилось. Я поняла, как безумно мне не хватает учебы и всей той академической суеты, что пропитывает атмосферу ШтУЧКИ, когда с каникул возвращаются адепты. В воздухе над нашей компанией витало отличное настроение, а вино добавляло жара в кровь. – Ма-а-арти, – понизив голос, интригующе произнес Пак, – колись: правда, что на тебя декан боевиков заглядывается? От неожиданного вопроса я растерялась, чувствуя, как запылали щеки. Благо после улицы в теплом ресторанчике мы разомлели, и румяный цвет на лицах играл у всех. – Ты совсем идиот? – уточнил резко посерьезневший Дилаэль. – Ой, да чего такого? Подумаешь, это даже удобно. – Я спишу твое хамство на излишки спиртного, но не советую продолжать. Марти, не обращай внимания на дурака. Я выдохнула и натянуто улыбнулась. Посмотрела на Дилаэля с благодарностью: высокородный парень отличался безупречным воспитанием. – Конечно не буду, – постаралась, чтобы мой голос звучал беспечно. Обратилась к Паку: – Если тебя прельщает подобная перспектива, то приударь за мастером Иргердой, вдруг суровая бабулька растает. – Не-е-е, если к кому и подкатывать, то я лучше магиане Лакруони в плен сдамся. Мы с Дилаэлем одновременно расхохотались. – Удачи, – сквозь смех пожелала я. – При всем желании не могу придумать, что ее может заинтересовать в тебе, – поддержал Дилаэль. – Поживем – увидим, – стукнул себя кулаком в грудь Пак. – Твою кончину? – продолжил издеваться над ним одногруппник. – У нее роман с мастером Джедрисом. – Откуда знаешь? – прищурился Пак. Я тоже с интересом посмотрела на Дилаэля: ничего себе, какие подробности открылись. Парень смутился и нехотя пробурчал: – Видел их как-то случайно… э-э-э, вместе. Забыли, хорошо? Нам же лучше будет. – Так чего там с приятелем шифу Лао? Как бишь его, декан Асти, кажется? – не унимался Пак. – Не твое дело, – огрызнулась я. Что-либо отрицать смысла не было, но и обсуждать я не собиралась. – О-о-о, так братики Диоли не насвистели, – ухмыльнулся Пак. – Хочешь, врежу ему? – с готовностью уточнил Дилаэль. – Сама сейчас врежу, – пообещала я. – Пак, раз ты такой любопытный, может, ты еще и в курсе, что со мной мастер Трай дополнительно занимается? – Ладно-ладно, чего сразу угрозами сыплете? – Пак поднял руки и обезоруживающе улыбнулся. – Я ж ничего такого не думаю, наоборот, порадоваться за тебя хотел. Дилаэль поджал губы, а я подумала, что радость весьма сомнительная, учитывая всю сложность наших с Рантаром отношений. Вот где он сейчас? Жив ли, здоров? Нет ответов. – Поздно уже, – напомнил Дилаэль. – А кому-то вообще проспаться не повредит. Притихшие, мы расплатились и побрели в сторону универа. Чтобы окончательно не испортить настроение, я запретила себе думать об Асти и размышляла о Вехель с Киром. Интересно, как у них проходят каникулы? Надеюсь, у ребят все сложится и они останутся вместе. Улыбнулась, предвкушая подробный рассказ Вехель о семье из династии великих инквизиторов. Вот уж кому не позавидуешь, так это моей рыжей подруге. Должно быть, ведьмочка чувствует себя как полоз над костром. Долго витать в мыслях мне не дали: разве может Пак долго молчать? Он опять начал рассказывать невероятные истории и постепенно втянул нас в разговор. Неловкость от предыдущей темы исчезла, мы вновь весело смеялись над его шутками. До главных ворот, ведущих на территорию университета, оставалось рукой подать. Я уже видела редкие огоньки в окнах корпусов общежитий. Мальчишки, увлеченные обсуждением грядущих состязаний в Драконьих бегах, ушли чуть вперед. Я задержалась, поправляла шнуровку на сапоге. В этот момент меня вдруг схватили за плечо и легонько встряхнули. – Вот я тебя и нашел, моя глупая бабочка. Неужели всерьез думала, что сможешь далеко улететь? Передо мной стоял и победно ухмылялся несостоявшийся жених. – Отпусти! Никакая я не твоя. – Что удивительно, страха не было. – Рассчитываешь на покровительство Риолийских? Очнись, девка безродная, кому ты нужна? Он тебя попользует, развлечется и забудет! Нужно ему портить отношения с влиятельными семьями из-за такой, как ты. – Убери руки, – прошипела я, краем глаза замечая, что ребята заметили заварушку и направляются в нашу сторону. – Я под защитой государства на весь срок обучения, у тебя нет на меня прав. Где-то внутри в животе злость и ненависть закручивались в тугую спираль. Мне хотелось причинить боль стоящему напротив негодяю, видеть его страдания и упиваться ими. Скольким несчастным девочкам он испортил жизнь? А моему отцу? Родрик Дахил будто догадался, о чем я подумала. Нарочито небрежно отпустил и даже отступил на шаг. – Сама за мной пойдешь. Ты же не хочешь, чтобы твой папочка загнулся где-нибудь в подворотне, а все на похоронах обсуждали, что не удивлены его бесславной кончиной? Сначала неблагодарная дочь сбежала и пошла по рукам, а потом бедняга разорился. Как тебе такая перспектива? – Марти, кто это? – спросил подошедший Пак. – Помощь нужна? – подхватил Дилаэль. Тут я не выдержала: гнев и ярость, подпитываемые каждым произнесенным словом Родрика, достигли предела, перед глазами все будто пеленой заволокло. Я хотела крови и боли, всем нутром жаждала чужих страданий. Что-то незнакомое, но такое притягательное было в моих новых желаниях. Они дарили ощущение власти. Из злости, поджигающей кровь, я черпала силу. В голове стало пусто, все внимание сосредоточилось на вене, призывно пульсирующей на шее того, кто возомнил себя господином моей жизни. – Сдохни! Я вскинула руки, позволяя энергии свободно течь через меня, высвобождая накопившиеся страхи и отчаяние, которое когда-то испытывала по его милости. Дахил упал и скрючился от боли. Я ощутила ни с чем не сравнимую волну наслаждения, любуясь его кровавыми слезами. Парни рядом что-то кричали, но я не слышала, погружаясь в водоворот странного извращенного удовольствия. Так приятно чувствовать себя всемогущей. С моих губ слетело заклинание, и корчившийся на земле мужчина закричал, срывая голос. Я не знала заранее, что сделаю в следующий момент и откуда появлялась уверенность, какие слова произносить и как управлять потоками магического поля. Словно до конца не принадлежала себе. Отстраненно отметила, что Дилаэль попытался меня остановить. Без труда отгородила себя и своего бывшего мучителя непроницаемым щитом. Никто не должен мешать мне вершить возмездие. Родрик Дахил что-то прохрипел. Я прислушалась: даже перед смертью эта мерзость продолжала угрожать. Подошла к нему и присела на корточки, рассматривая искаженное болью лицо. Не переставая шептать заклинания, соткала в ладони острый световой клинок и медленно, рисуя узор, провела им по щеке мерзавца. Уродство теперь ему обеспечено, а заодно и вечное напоминание о том, что всегда найдется кто-то сильнее. Нельзя безнаказанно творить зло, за все нужно платить. – Тварь, – выплюнул он вместе с кровью. – Я достану тебя и всех, кто тебе дорог. – Уверен? – Мой голос звенел от переполняющего душу, искрящегося веселья. Кто-то неведомый шептал, что я молодец и заслужила награду, его одобрение ласкало и согревало. А может, мне чудилось? – Забыл добавить: если выживешь, – внесла я существенное уточнение. Пальцы сжались в кулак, я представила, как в них лопается сердце моего несостоявшегося жениха. Последняя цепочка чар, и все будет кончено. – Не надо, мотылек! Это не ты, не делай этого! Любимый голос пробился сквозь затуманенное сознание. Асти? Глухое недовольство внутри отозвалось болью в груди. Надо закончить, нельзя оставлять врагов в живых. Падаль под ногами должна умереть. – Мартинити, пожалуйста, послушай меня. Взволнованные интонации в мольбе такого непонятного, но бесконечно дорогого мне мужчины заставили потерять концентрацию. Границы щита, отделяющего нас с Родриком от внешнего мира, разрушились под натиском мощной ударной волны, меня отбросило в сторону. – Хвала светлым богам, я успел. – Теплые руки бережно подняли меня с земли. Рантар всматривался в мои глаза, пытаясь что-то в них разглядеть, а яулыбалась.Ведьма и бес
– Мне это не нравится! Очень не нравится, Дари, – проскулил бес, взирая с ужасом на арку прохода. Строение и не думало исчезать, наоборот, приобрело еще более безобидный вид. Сказочная дверь, ведущая в царство Лао, так и манила ведьму. – Мы это обсуждали, – раздраженно заметила Шэдар. – Обсуждали?! – взвизгнул бес и от возмущения цокнул копытцем. – Ты просто сказала, что это надо сделать. – Сам же говорил, что я королева. Знаешь ли, монаршая власть – она такая абсолютная. – Будь проклят тот день, когда я вознес тебя на трон, – патетически воскликнул бес и театрально бухнулся на колени. – Заканчивай, все равно никто не смотрит, – отрезала Шэдар, продолжая наблюдать за внешним миром из книги. Горестно вздохнув, рогатый резво вскочил на ноги и вновь присоединился к ней. Мысленно он соглашался с доводами Шэдар, но предстоящее дело пугало. Еще свежи были воспоминания о прошлой попытке прорыва, когда ведьма серьезно пострадала. Он не желал повторно испытать то гнетущее чувство беспомощности. Шэдар определила местонахождение второго защитного артефакта. Хитрый лис спрятал его где-то на территории преподавательского городка – в самом надежном и защищенном месте Университета чароплетства. Правда, имелась одна странность: расстояние до цели то увеличивалось, то уменьшалось, словно у артефакта были ноги и он постоянно передвигался. Шэдар со свойственной всем ведьмам самоуверенностью утверждала, что это не повод отказываться от плана. Зато бес хвостом чуял неладное. Сейчас они ждали, когда ворота в очередной раз гостеприимно распахнутся, чтобы ворон смог проскочить. Последнего бес и боялся. Тогда невидимая защита их остановила, и его драгоценная ведьма чуть не рассталась с жизнью. Хвостатому оставалось лишь надеяться на защиту Проглота. Унизительно надеяться и завидовать силе пня. Ведь у самого беса не имелось особых достоинств. Обычное, ничем не примечательное порождение с другого плана бытия. Рогатый горестно хрюкнул. Шэдар оставалась его шансом на светлое, как он лелеял мечты, будущее. Бес даже согласился бы на рабский договор, лишь бы не возвращаться в пекло. По здравым размышлениям с ведьмой он своими идеями не делился, тем более когда Шэдар пребывала в поганом настроении. В последнее время из этого состояния она выходила крайне редко. – Пора, – возвестила ведьма. Ворон черной тенью метнулся за группой преподавателей. Бес зажмурился: он пока морально не дорос, чтобы встречать такой ужас с открытыми глазами. Очнулся хвостатый от крепкого подзатыльника, пропахав пятачком землю. Он вскочил и устремил обвинительный взгляд на Шэдар. Однако поразмыслив, пришел к выводу, что она не имела отношения к учиненному беспределу: было заметно, что мыслями ведьма находилась где-то далеко. Птица парила над владениями Лао, а Шорох с высоты рассматривала маленькое королевство бывшего любовника. Бес мимоходом отметил летнюю погоду в этом удивительном месте и тут же вспомнил о больном пятачке. – Ты! – взвизгнул рогатый и указал на Проглота. Пень возмущенно зашевелил ветками, настаивая на своей непричастности. – Не верю! Бес сам не заметил, как в нем взыграла древняя кровь, ярость забурлила по венам. При каждом громком выдохе из пятачка вырывались маленькие огненные струйки. Он повел копытом, как готовящийся к атаке бык, наклонил голову и… – Вы что творите?! – взревела Шэдар, рухнув на землю. Проглот просто скинул ее с себя, чтобы перехватить внезапно разъярившегося приятеля. Взгляду ведьмы предстала дикая картина. Пень, обвив ветвями беса за рога, удерживал того на месте, а хвостатый пытался бодаться. Дитя Тьмы совершенно не понимало, что делать дальше. Бес в своем безумии забыл, что ему могут свернуть шею, как цыпленку. – Сделай уже это, – махнула рукой ведьма, вставая с земли. Пень зашелестел листьями. – А что ты хотел? Умей отвечать за свои действия и принимать решения. Шэдар быстро сообразила, что Проглот опять доставал беса, но ей было не до их мелких разборок. На душе у нее скребли кошки. Шорох чувствовала тоску, болезненно сжимающую сердце. Она могла бы жить здесь вместе с Лао в покое и безопасности. Этот дивный мирок оказался на редкость уютен и мил, в таком месте она завела бы детей… Шорох выругалась сквозь зубы. Не время раскисать! Слабости укорачивают жизнь, пусть не настолько счастливую, как хотелось бы, но вполне достойную, если не считать эпизода с книгой. – Да придуши его немного – мигом разум вернется, – приказала ведьма, собравшись с силами. Проглот команду исполнил. Бес рухнул на землю, схватившись за горло. Он судорожно отдирал ветки от шеи, но куда ему соперничать с порождением Тьмы. Глаза рогатого потускнели: ярость отступала вместе с жизнью. Пень продолжал удерживать приятеля, с интересом наблюдая за развитием событий. Так ребенок, бросив камень в воду, завороженно провожает взглядом круги. – Не увлекайся! – Свои слова Шэдар сопроводила пинком. – Дзинь, – обиженно ответило брюхо Проглота. Пень отполз, словно побитый пес, волоча за собой беса. – Тело оставь. Разочарованно дзинькнув еще раз, он отпустил добычу. Бес тем временем очнулся, но виду не подал, кляня себя за потерю контроля и решая, что делать дальше. Когда ведьма склонилась над ним, он не сдержал свою натуру. – Только поцелуй моей королевы вернет меня к жизни, – прохрипел хвостатый и сложил губы трубочкой, ожидая чудес. Однако заполучил лишь недовольство Шэдар: – Сдурел? Бес возмущенно раскрыл рот, чтобы ответить нечто подобающее моменту. Не успел. Ведьма охнула, а на морду рогатого упало что-то горячее. Неужели слеза? Он распахнул глаза, желая запечатлеть эпохальное событие, но вместо этого узрел, как Шорох зажимает порез на шее, а по ее пальцам сочится кровь. – Кто посмел? – воинственно хрюкнул бес, вскакивая. От умирающего героя не осталось и следа. – Все из-за твоего балагана. Ведьма вернулась в центр книги. – Это Проглот, – указал бес на пень. Тот пристыженно опустил ветки. – Связалась с детьми, – процедила Шэдар, внимательно наблюдая за происходящим снаружи. Хвостатый воровато оглянулся и слизал упавшую ему на губы кровь. Он, как и любое создание пекла, любил алый нектар, особенно если последний принадлежал сильным магам. К тому же Шэдар давно уже завоевала сердце беса. Цок. Цок. Цок. Он осторожно подкрался к ведьме: нужно выяснить, что ее ранило. Ответ отыскался быстро. Их потасовка с пнем отвлекала Шэдар от управления птицей, поэтому она посадила ее на ближайшее дерево. Там-то ворона и сцапал обычный блохастый кот. Комок шерсти вцепился зубами ему в шею и теперь гордо нес добычу. Так как именно сила Шэдар удерживала книгу в облике птицы, все увечья достались ведьме. – Не спи, – раздраженно произнесла она. – А что нужно сделать? – Прикажи этой твари донести нас вон туда, – Шорох указала на дом на вершине холма. – Не проще долететь? – уточнил бес. – Лао, – выплюнула ведьма имя ректора, – тоскуя по своей родине, завел здесь ястребов. Ты по сторонам, вообще, смотрел или только о своем пятаке думал? – Я же говорил, что это плохая идея, – запричитал бес, игнорируя упрек. – Здесь нас ждет смерть! – Замолкни! Если бы Ишидан хотел этого, то давно бы сделал. Тот же барьер не пропустил бы в его мирок. Так что лучше работай! Хвостатый тяжело вздохнул, признавая правоту ведьмы, и принялся за дело. Ему на плечо опустилась ветка. Бес демонстративно ее скинул: выходцу из пекла не требовалась поддержка несостоявшегося убийцы. Проглот обиженно зазвенел золотом в брюхе. – Прекратите оба, – вмешалась Шэдар. – Ты сам виноват! Заигрался и забыл, что Проглот – порождение самой Тьмы. Бес засопел громче, но ничего не ответил. Сейчас его больше интересовал неправильный кот, который совершенно не желал подчиняться указаниям рогатого. Неужели его чары в мире Лао работают не в полную силу? В итоге блохастое животное тащило их исключительно по прямой линии. Что бы ни делал бес – все бесполезно. – Налево! Куда ты правишь? – рыкнула ведьма. – Этот комок шерсти – бракованный, – взвизгнул хвостатый. – Он ходит только прямо. – Ну-ка, подвинься! – В центр управления шагнула Шэдар. В следующий момент птица, прикидывающаяся до этого дохлой, резко вцепилась когтями в землю. Кот, ведомый магией внушения, не остановился. Ведьма поморщилась: зверь слишком сильно сдавил ворону шею. Зато план удался, и кошак повернул в нужную сторону – так бездумно ходит скотина, привязанная к столбу. Пока они добрались до поместья Лао, а бес не сомневался, что дом принадлежал степняку, рогатый возненавидел ректора еще сильнее. Шея ведьмы уже превратилась в один сплошной синяк, хоть бес и пытался уменьшить урон от пасти кота. Один раз этот подлец даже выронил тушку птицы, за что рогатый получил нагоняй. Недалеко от цели они наконец-то отпустили кота, и теперь ворон сам бодро скакал в нужном направлении. – Что дальше? – полюбопытствовал бес, глядя не закрытые ворота. – Не знаю, – нахмурилась Шэдар. Она испытывала смутное беспокойство: – Все слишком легко и подозрительно. – Чего ты удивляешься? Он наверняка нарочно снял защиту с портала. Сама же сказала: не в его интересах нас убивать. – Не в этом дело… Еще ястребы эти. – Кстати, да. Хищные птички в картину радушной встречи не вписываются. – Вот именно. Нет в этом смысла, они ведь могли нас растерзать. Убить порталом гораздо проще… Проклятье! Ведьма не успела всего лишь на мгновение. Ворон забился в силках, сплетенных из тонких переливающихся магией нитей. Кто-то явно их ждал. – Проглот! – позвал бес, забыв про гордость. Пень собрался вмешаться, но его остановила Шорох. – Погодите. Сначала узнаем, кто здесь охотник, а вырваться всегда успеем. Бес в корне не был согласен с таким решением. От врагов нужно держаться подальше и не рисковать. Он хотел приказать Проглоту что-нибудь сделать, но замешкался, сбитый с толку реакцией ведьмы. Она словно бы ожидала чего-то подобного. – Сейчас выясним, права ли я в своих предположениях. – Что… – бес не договорил, услышав непривычное бренчание. Цзинь. Цзинь. Хвостатый обернулся к пню, тот отрицательно замахал ветками. Тем временем к птице подошел их пленитель – стройная женская фигура, облаченная в традиционную одежду Страны Ветров. По ткани струился алый узор, похожий на кровавые росчерки. Шэдар чуть повела рукой: ворон поднял голову, позволяя узникам рассмотреть лицо гостьи. – Кукла, – ошарашенно констатировал бес. От нее мощными волнами исходила ненависть. Насколько хвостатый знал, големы не обладают чувствами, а то, что стояло напротив, явно вышло из-под руки мастера. – Затейник, – почти ласково проговорила Шэдар и тяжело вздохнула. – О чем ты? – Всем известна любовь Ишидана к искусству. Он посвятил себя созданию кукол, и ведь глупец уже обжигался на этом, но все равно продолжает начатое. Теперь понятно, почему артефакт двигался и почему в небе так много ястребов. – Он что, внутри этой?… – Да. Нам просто надо выпотрошить ее. Бес с Проглотом переглянулись. Кукла явно собиралась сделать из ворона то же самое, если судить по изогнутому лезвию ножа в ее руке. Рогатый нервно сглотнул: солнечный свет играл на оружии, вызывая дурное предчувствие. Бес вообще предпочитал выступать в роли негодяя, нежели жертвы. – Я ждала тебя, Шэдар, – мелодично произнесла Красная. Шорох усмехнулась, но ничего не ответила. Она не собиралась тратить силы на то, чтобы ее голос слышался во внешнем мире. К тому же было очевидно: их противнице слова не нужны. – Совсем еще дитя, – поделилась ведьма наблюдением с бесом. – Если хочешь кого-то убить, сделай это сразу, не задумывайся и уж тем более не говори с жертвой. Проглот зашелестел листочками, запоминая поучение. Он всегда старательно вслушивался в слова ведьмы, вызывая у беса приступы ревности. Сейчас хвостатому было не до игр, он не понимал происходящего. Что бы ни говорила Шэдар, бес видел перед собой голема, желающего их уничтожить. Будто прочитав его мысли, кукла произнесла: – Он не замечает меня. Господин думает только об одном цветке, а я… Я безымянна и лишена лица! – Она тряхнула головой. «Цзинь! Цзинь!» – возмущенно пропели ее серьги, соглашаясь с хозяйкой. – Сначала я хотела убить ту глупую девчонку, – продолжила слуга Лао, – но решила, что ты при этом вполне можешь выжить. Господин уехал по приказу императора и тем самым развязал мне руки. – Она влюблена в Лао? – наконец-то дошло до беса. Он почесал лысину, пытаясь привести мысли в порядок. – Забавно, правда? – продолжила улыбаться Шэдар. Ее улыбка выглядела печальной. Неужели Шэдар Шорох сочувствует кукле? Бес забеспокоился. – Дари… – осторожно начал он. – В этом весь Лао, – горько отозвалась ведьма. – Он все пытается создать шедевр, а тот вдруг обретает разум и душу. Тогда он уничтожает его чужими руками. Я готова поклясться: он нарочно свел нас, чтобы не губить свое творение самостоятельно. Он всегда проворачивает дела за чей-то счет. Проклятый кукловод! – истерично выкрикнула Шорох. – Это его своеобразная подачка, жест доброй воли и для меня, и для нее. Он дарит мне артефакт, а взамен я должна погубить его детище. Птица в сетях повела крыльями. – Чего же ты ждешь, Проглот? Вырви то, за чем мы пришли, из тела пустышки, посмевшей обрести разум! (обратно)Глава 7
Мартинити
И снова опостылевшие стены лечебницы, угрюмый мастер Леуш и полная изоляция от внешнего мира. Ко мне даже одногруппников не пускали, впрочем, оно и к лучшему. Во-первых, я понятия не имела, что им сказать, а вопросов у Пака с Дилаэлем будет много, не сомневаюсь. Во-вторых, в глубине души я всерьез начала себя опасаться. Что за монстр столько лет прятался там под личиной хрупкой девушки? Может, мне и вовсе не стоило заниматься магией. Вдруг именно это спровоцировало дремлющую до поры кровожадную натуру? Кровь альмей, пусть и изрядно разбавленная – слишком непредсказуема. В мамином гримуаре было несколько упоминаний об особой жреческой касте, чей крутой нрав приходилось усмирять постоянными духовными практиками и особыми благовониями. Я и представить не могла, что подобное коснется меня однажды. От круговерти мыслей в голове хотелось стонать в голос, а при каждом воспоминании о Родрике с испугом прислушиваться к ощущениям в теле. Не шевельнется ли где та обволакивающая жажда крови и боли. За дверью палаты послышались голоса. Кажется, там кто-то спорил. Я навострила уши, но не прошло и нескольких мгновений, как входная дверь распахнулась. – Говорю же вам, пациент нестабилен! – Активно жестикулируя, мастер Леуш попытался преградить дорогу Асти. – При всем уважении… – Я способен защититься в случае непредвиденного, – невозмутимо, но непреклонно перебил декан боевиков. – Не сомневаюсь! А вот кто защитит помещение? Я материально ответственное лицо, а у шифу Лао лишнего финансирования не допросишься. Заместитель главы целительского факультета, видимо, пустил в ход последние аргументы. – Лишнего-то, конечно, – мой любимый декан расплылся в обаятельной улыбке. – Зато необходимого и разумно обоснованного, – он мне подмигнул, – с этим, думаю, вопросов не возникнет. Подготовьте список, как и. о. ректора я тщательнейшим образом изучу его в ближайшее время. Мы с мастером Леушем одновременно потеряли дар речи. Я – от восхищения, а целитель, судя по всему, просто не ожидал подобного коварства. Прежде чем он что-либо ответил, Асти самым бесцеремонным образом захлопнул перед носом мастера Леуша дверь. С этой, как понимаете, стороны. Затем развернулся ко мне, и выражение лица Асти сменилось совершенно противоположным. Ни следа от былой улыбчивости и напускной легкости. Под его изучающим взглядом стало не то чтобы неуютно, захотелось с головой укрыться одеялом или вообще раствориться, будто и нет здесь никого. – Мотылек, что ты творишь, демоны задери?! Покалеченного Лепорта тебе показалось мало? После подобного приветствия во мне всколыхнулась обида. – Не твое дело! – огрызнулась я. – Уверена? – Сощурив глаза и хищно подобравшись, Рантар сделал несколько шагов в моем направлении. – Знаешь, я бы еще хоть как-то поняла твои претензии, если бы ты действительно стремился меня защитить. А так… складывается впечатление, что я нужна тебе только для развлечений. Захотел – появился, захотел – пропал. Ни объяснений, ни элементарного человеческого уважения. – Не говори о том, о чем понятия не имеешь, – помрачнел Асти. – Ну конечно, куда мне до ваших хитроумных многоходовок, где в партии участвуют настоящие жизни. Слышишь, настоящие! Я – живая! – выкрикнула, распалившись окончательно. И тихо закончила, разом обмякнув: – В отличие от кукол нашего ректора. – Милая, – Рантар сел на край кровати и спрятал мою ладонь в своих, – не думай, что я забываю о тебе, как только перестаю появляться в поле зрения. В белом халате, накинутом на плечи, декан боевого факультета смотрелся странно. Я выдернула руку и перевела взгляд за окно. – А что я, по-твоему, должна думать? Мне до смерти надоели эти игры и недомолвки. Может быть, я и выгляжу в твоих глазах как глупенькая девчонка, с чьим мнением считаться не обязательно, только больше я такое отношение терпеть не собираюсь. – Марти, это не так. Я резко обернулась и пристально посмотрела в глаза Асти, он почти выдержал. Почти. Дрогнувшее лишь на миг лицо мужчины убедило меня в собственной правоте. Естественно, разве может он воспринимать меня на равных? Он – взрослый и состоявшийся боевой маг, с глубоко уходящими корнями родословной, и я – юная недомагичка с периферии империи. Смешно. Вот только от подобного веселья хотелось повеситься. – Зачем ты пришел? – сменила я тему. – Рассказать о том, какая я дрянная адептка? Не утруждайся, я и сама отлично понимаю последствия своего поступка. Наверняка документы о моем отчислении уже готовы и ждут лишь последних формальностей. – Ни беса ты не понимаешь, – прорычал Асти, не позволяя мне вновь отвернуться. – Какое отчисление, с ума сошла? – Ну как же, я посмела напасть на высокородного, воспользовалась магией вне стен университета… – запнулась, но все же закончила мысль: – Я чуть не убила человека, я хотела убить. Последнее признание далось с огромным трудом. Растеряв всю злость и смелость, я судорожно всхлипнула, по щекам покатились горячие слезы, рискуя перерасти в истерику. – Мотылек, – Рантар сграбастал меня в объятия, – мой маленький запутавшийся мотылек. Он продолжал что-то бормотать в утешение, пока я сотрясалась от сдерживаемых рыданий. Преследующее меня с момента встречи с Родриком холодное оцепенение испарилось, и теперь все умозаключения, которыми я спасалась все это время, рассыпались подобно корке льда под натиском бурлящего потока чувств. – Я хотела его убить, понимаешь?… Хотела его крови и страданий. Я даже сейчас ни о чем не жалею. Рантар, мне страшно… я боюсь себя. – Вот поэтому я и вспылил, испугался за тебя, девочка. Плевать мне на этого ублюдка, пусть бы и сдох. Но не ты должна стать причиной его смерти. Я же знаю, ты не сможешь потом с этим жить. Ты не такая. – Я уже не знаю, какая я. Иногда мне кажется, что я схожу с ума. Эта внезапная сила, заклинания, которые я никогда не учила, всепоглощающая ярость и сны… – Сны? – Рантар отстранился и сосредоточенно посмотрел на меня. – Какие еще сны? Я густо покраснела, вспомнив его образ в черной хламиде, его приказной тон и желание называться господином, свое собственное беспрекословное подчинение и стремление угождать. Он и так считает меня ужасно порочной, во всяком случае, уж точно считал до недавнего времени. И мои странные фантазии лишь подтвердят то, в чем Асти и так убеждался раз за разом. Совсем ни к чему ему знать о моих снах, это лишь плод воспаленного сознания и не более. – Просто дурные сны, знаешь, обычные кошмары, в которых все сплетается в одну кучу, где нет никакого смысла, однако которые не дают отдохнуть. Глупости, в общем. Только вместе с остальным и они внесли свою лепту в мое состояние. Я действительно запуталась, потеряла ориентиры и с трудом разделяю, где реальность, а где иллюзорный мир. Напряжение во взгляде Рантара сменилось каким-то новым, непонятным для меня чувством. – Потерпи, маленькая, скоро все это пройдет, обещаю. – Что со мной будет? Ведь Родрик Дахил не отстанет, такие, как он, не умеют проигрывать. Он привык получать все и по первому требованию. Я почувствовала, как закаменел Асти. – Вот уж о ком о ком, а о своем несостоявшемся… женихе, – будто выплюнул он последнее слово, – можешь не волноваться. Больше он к тебе не прикоснется. – Ты… ты знаешь? – глотая горький ком в горле, прошептала я. – Естественно, я знаю, – раздраженно отмахнулся Рантар. – Надо было позаботиться об этом раньше, еще тогда, когда ты упомянула о своем предполагаемом замужестве. Не ожидал, что этот увалень сунется в ШтУЧКИ так скоро. Дела Дахилов переживают сейчас не лучшие времена, но, видимо, избалованных сынков подобные обстоятельства волнуют мало. Я изумленно таращилась на Рантара, перестав всхлипывать. Одно дело – предполагать, и совсем другое – воочию убедиться в возможностях сидящего передо мной мужчины. Как много ему доступно? Как далеко простираются его полномочия? Уж явно это вне компетенции декана пусть и главного университета страны. – Полагаю, после достопамятного допроса в твоем кабинете мое досье стало на много страниц толще? – Смышленая бабочка, – ухмыльнулся Асти. – Но Родрик не успокоится. – Этот вопрос я решу, ясно? Здесь не о чем беспокоиться. И очень тебя прошу, не покидай пока стен университета. Если возникнет серьезная необходимость для вылазки в город, дай знать. – Ты не понимаешь! Я не могу забиться в нору и наслаждаться жизнью: если он не доберется до меня, значит, достанет отца. – Не достанет, – мрачно пообещал Асти. – Положись на меня, все будет хорошо. Я все еще недоверчиво осмысливала происходящее. Вот так просто? Тот же Родрик нисколько не сомневался: такая, как я, не стоит скандала и некрасивой возни в аристократических кругах. Не сомневался, что Рантар не захочет связываться с Дахилами. Неужели я действительно ему небезразлична? Не как забава, а как тот, кем по-настоящему дорожишь. – Веришь мне? – словно прочитав мысли, уточнил Асти. Робко кивнула. А что еще оставалось? Кроме покровительства Риолийских мне надеяться не на кого. Впрочем… Рантар ведь может решить вопрос и другими методами. Отогнала последние соображения подальше. Плевать, каким способом он собирается избавиться от Родрика, главное, чтобы никто из семейки Дахил больше никогда не смел вторгаться в нашу жизнь. Осознав это, я отстраненно отметила: нежная и добрая Мартинити окончательно умерла, а нынешняя готова пойти на многое, очень многое, чтобы побороться за свое благополучие и благополучие близких. И если понадобится – убить, меня это не остановит. – Ты знаешь, что со мной происходит? – глухо произнесла я. Рантар вздохнул и отошел к окну. Теперь из-за бьющего в палату солнечного света было трудно разобрать выражение его лица. – Выясняю. Да уж, не слишком содержательно, но хотя бы не отрицает. – Поделишься? Он молчал так долго, что я перестала ждать ответа. А когда Асти все же набрал в грудь воздуха и собрался что-то сказать, наше уединение нарушил мастер Леуш. – При всем уважении, лорд Асти, но даже капитальный ремонт целого этажа не даст вам возможности и дальше здесь находиться. Дакаста еще слаба, ей требуется отдых и лечение, а вы… – Вы правы, я уже ухожу, – обезоруживающе улыбнулся Рантар. Мастер Леуш подозрительно сощурился, явно не ожидая столь легкой победы. Я досадливо скрипнула зубами: более неподходящего момента, чтобы ввалиться к нам, и придумать нельзя. Однако Рантар упорно игнорировал мой мрачный взгляд и продолжал лучиться доброжелательностью: – Уделите мне время? В связи с грядущими соревнованиями нам понадобится предусмотреть… – Да-да, каждый год эта напасть, – тут же позабыл обо мне целитель, мгновенно вовлекаясь в новую тему. – Одна польза от этих Драконьих бегов – бесценная практика для адептов. А что, у руководства появились какие-то предложения? – В некотором роде, – уклончиво ответил Асти, искоса взглянув на меня. – Дайте мне еще несколько минут, и затем обсудим все с вами тщательнейшим образом. – Ну… хорошо, – растерянно потоптался на пороге мастер Леуш. – Но только несколько минут. Буду ждать вас у себя в кабинете. Когда за целителем закрылась дверь, я не удержалась от комментария: – Неужели ты решил не увиливать и в эти несколько минут я таки узнаю нечто интересное? – Возможно, – хитро подмигнул Асти и решительно преодолел разделяющее нас расстояние. Когда его губы коснулись моих, я еще собиралась что-то произнести, но уже через мгновение не только забыла, что именно, а и где нахожусь. Поцелуй получился столь же неожиданным, сколь и желанным. Порывистый, с терпкими нотками недосказанности и обещания большего. – За центральные ворота чтобы и носу не показывала, поняла? А здесь я всегда рядом, даже если ты меня не видишь. Ничего не бойся, мотылек, – были последние слова Рантара перед уходом. Я откинулась на подушку и прикрыла веки. Надеюсь, поводов для страха у меня больше не будет. Светлые боги свидетели: все, чего я хочу, – просто спокойно жить и учиться. Разве это так много?Рантар
Хорошее настроение, что оно такое? Что в себя включает? Довольство жизнью? Отличное самочувствие? Душевное равновесие или просто ощущение счастья, появляющееся беспричинно, но освещающее путь. Если бы Рантар задумался, он бы не ответил на этот вопрос. Сказал бы просто: душа поет, а сердце отбивает строевой марш. Подобного он не испытывал со времен своей юности. Луиза Дебар благосклонно принимала его ухаживания и слушала баллады модного тогда барда, но любовь и привязанность красавицы истаяли вместе с последним снегом. С тех пор Асти осторожно относился к дамским обещаниям и предпочитал плотскую сторону любовных отношений. – Весна, что ли, скоро? – задумчиво произнес маг и посмотрел в окно. На стекле, как и полагается в это время года, мороз нарисовал причудливые узоры. И ни намека на оттепель. Рантар провел по лицу рукой, пытаясь стереть наваждение, но чувство полета никуда не исчезло. Хотелось думать об адептке Дакасте, а вовсе не о мирских заботах, что так старательно свалил на него Лао. Асти усмехнулся: все-таки есть в этом мире равновесие, и старый друг отхватил сполна за подкинутые тяготы ректорства. Несколько дней назад от Лао пришло витиевато-пространное письмо о долге перед Страной Ветров, где несчастный плакался о свалившемся на него горе. Рантар даже не удержался и поискал следы слез на бумаге, увы, они были только в его воображении. Оказалось, Сын Неба одарил Ишидана великой милостью, разрешил продолжить свой род с одной из его достойнейших дочерей. Друг просил позаботиться о проживании невест где-нибудь на окраине столицы и получить дипломатические приглашения для них и их свиты. Асти не мог не признать, что это послание пролило бальзам на его душу. Недаром люди говорят: нет большего счастья, чем горе у соседа. На фоне Лао его личная жизнь со строптивым мотыльком казалась сущим блаженством. Даже культисты, охотившиеся за ней, не поколебали уверенности Рантара в этом. Осталось решить вопрос с ее женихом, Асти не собирался делиться тем, что уже считал своим. Хотя он отдавал должное глупейшему поступку Дахила, ведь благодаря этому чаша весов с благосклонностью Мартинити вновь склонилась на сторону Рантара. Он вдруг замер, после чего поспешно вытащил послание Лао и заново перечитал. Что-то здесь на сходилось. Зачем владыке Великой Степи отпускать дочерей в Карфу, да еще в столь неспокойное время? Асти готов был поспорить на шкуру серого дракона, что со дня на день в империю пожалует и сам Сын Неба собственной персоной. У Рантара задергался глаз: выдержать делегацию высокопоставленных степняков – это не лучше грядущего конца света. Может, позволить Зогарду править балом? Но конечно, он тут же отогнал малодушную, глупую мысль. В конце концов, вряд ли Рантар пересечется с его хитрейшеством больше одного-двух раз, а вот карфаенскому императору впору посочувствовать. И пока вся эта честная компания еще не осчастливила их своим присутствием, Асти решил послать все в пекло и устроить день без забот. Хотя бы сегодня, хотя бы оставшиеся несколько часов до окончания дня. – Да будет так, – торжественно пообещал себе Рантар и закинул ноги на стол, подтверждая слова. Праздность – тоже неплохое состояние души, да и зря, что ли, Лепорт у него под боком ошивается, напрочь позабыв дорогу в казармы. Вот заявится сюда и будет работать на благо империи. Кстати, именно Теодору он поручил ответственное задание – выяснить, что сподвигло этого слюнтяя Родрика на столь решительный шаг. Рантар верил в человеческую глупость, но помимо нее существовали еще ненависть, жадность, похоть, страх, честолюбие и многое другое. Что конкретно толкнуло гаденыша на подобный поступок? От этих мыслей его отвлекла резко распахнувшаяся дверь, ручка с лязганьем ударилась о стену и отскочила в сторону, жалобно звякнув. Рантар проследил взглядом ее бесславный путь и только потом поднял глаза на вошедшего. В проеме, тяжело дыша, стоял Лепорт. Как по заказу, стоило только вспомнить. – Война? – сухо уточнил Рантар, даже не меняя положения. По его мнению, все остальное не требовало столь экспрессивного появления в кабинете начальства. – Н-нет, – ошарашенно выдохнул Лепорт. – Лао соизволил вернуться? – Эта радостная новость тоже могла ему дозволить безнаказанно ломать двери. – Нет, – уже спокойнее ответил Теодор и только хотел что-то добавить, как Рантар его перебил: – Тогда какого демона ты столь бесцеремонно врываешься в кабинет ректора? – воодушевленно проорал Асти. – Вышел и зашел как положено. – Так точно, командир. – Лепорт выпрямился, крутанулся на пятках и вышел, чеканя шаг. Дверь следом за ним захлопнулась, ручка встала на место. Рантар удовлетворенно хмыкнул: все-таки иногда быть начальником хорошо. Не успел он просмаковать эту мысль, как дверь слетела с петель и врезалась в стену напротив, по дереву растекся огненный шар, который и придал ей ускорения. Рефлексы у нынешнего главы университета сработали быстрее разума, и Асти уже был в укрытии, когда понял, что ему ничего не угрожало. – Лепорт, я брошу тебя на съедение в кабинет казначея, – пообещал Рантар. По крышке стола вежливо постучали. – Командир, живой? – без капли раскаяния спросил Теодор. – А есть сомнения? – Вылезай, командир, у нас беда. – Лепорт был сама тактичность. Разгибаясь, Рантар ударился затылком о столешницу и выругался сквозь зубы. – Да ты совсем раскис, командир, – поцокал языком наглец. – Стареешь, наверное. – Весна, – будто оправдываясь, произнес Асти и наконец-то выпрямился. Лепорт с сомнением посмотрел в окно, пытаясь найти хоть один признак смены времени года. – Знаешь, я думаю, ты прав. Витает что-то в воздухе, да. – Чего приперся? – Точно, – Теодор хлопнул себя по лбу, вспоминая. – Все зло от баб! – Открыл тайну века. Давай конкретику. – Мастер Зул в Холодном дворце. С Асти моментально слетела расслабленность: один из деканов университета оказался в тюрьме. Холодный дворец был построен специально для магов, способных сдвигать горы по щелчку пальцев. В Карфаене подобных заведений было всего два, все-таки гениальность – весьма редкая вещь. В столице же подобная тюрьма появилась еще триста лет назад, когда младший сын правящего тогда императора возомнил себя равным богам. Его личная темница, его личный дворец и его могила. – Что Керфус совершил? – Вчера ночью ваш достопочтимый декан трансформы решил посетить одно из заведений на улице Красных огней. – Жертвы есть? – глухо спросил Рантар. – Как ни странно, но увальни из городской службы магической защиты успели вовремя, только здание исчезло. Хорошо еще, лорд Лао поставил на этого безумца ограничение силы вне стен университета, а то разгребать бы вам пришлось… – Теодор сочувственно вздохнул. – Почему он не пошел в Вольные Земли? И почему я узнаю об этом происшествии только сейчас? – На первый вопрос ответ знает только сам господин вивисектор. А на второй отвечу – сначала вестника отправили Лао. Почему-то они не знали, что ректор теперь вы. Схватив зимний плащ и больше ничего не спрашивая, Асти ринулся вон из кабинета. Он пронесся по коридорам, как таран, людей спасала только хорошая реакция и удача. Керфус Зул всего лишь сходил в бордель и оказался в городском морозильнике. – Командир, да не спеши, он никуда не убежит, – хохотнул Лепорт. – Керфус безумен! Все, что делает его человеком, в Холодном дворце исчезнет. Чем дольше его там продержат, тем меньше контроля останется его разуму, дару и телу. Ох и не вовремя Рантар стал предаваться мечтам о светлом будущем. Жизнь в который раз продемонстрировала ему свою непредсказуемость. Надо было грохнуть психа, так нет же, великий кукловод решил, что его талант необходим империи. То, что Керфус не дружил с головой, секретом не являлось, недаром Лао ограничивал силу его дара вне стен университета. Но вот пагубные пристрастия декана факультета трансформаций тщательно скрывались. «Сад врагов» – лишь вершина айсберга, под толщей воды хранились тайны куда как страшнее. Сколько бы он ни пользовался магией, сколько бы ни творил изменений с собой и окружающим миром, Керфус оставался мужчиной с соответствующими потребностями, которые он удовлетворял в Вольных Землях. Взваливая на свои плечи бремя хранителя университета, Асти не мог не изучить личное дело каждого выдающегося мага в коллекции Ишидана Лао. Рантар знал, на что способно каждое из тех чудищ, что пригрел в своем маленьком государстве его друг из Степи. – Кстати, есть и хорошие вести. Родрик-то раскололся, – поделился Лепорт, рыся за командиром. – Сильно кололи? – Немного железа, немного воды с солью, и он пел почище евнуха в гареме Сына Неба. – И? – Ему нет дела до бабочки. Рантар прочистил горло, и Теодор расплылся в довольной улыбке. Стрела настигла свою цель. – Прошу покорнейше простить меня, конечно же адептки Дакасты. – Ну? – Он хотел продать ее культистам и выплатить долги. – Дай угадаю: все, кому он должен, пособники культистов. Хорошо работают, – искренне похвалил врагов Рантар. – Наши действия? – Всех участников аферы в темницы, – Рантар рассусоливать не собирался. – Помнится, Замриболь хотел материал. – Жениха тоже? – Ему можешь даже подарочный бант повязать. Цвет на твой выбор. – Розовый, весна же, – прищелкнул пальцами Лепорт. За обсуждением маги добрались до ворот университета. Как только они покинули территорию ШтУЧКИ, Рантар сразу же открыл портал. Над владениями Лао был воздвигнут защитный купол, с некоторых пор блокирующий магию перемещения, но только на выход. Верхушка преподавательского состава имела право открывать портал вовнутрь, а наружу, увы, нет. Ишидан боялся, что ведьма встанет на крыло и сбежит. Следующий шаг Рантар уже сделал на площадь перед Холодным дворцом. Мрачным зданием, чья архитектура и плетение чар вдоль перекрытий и стен были полностью заимствованы у степняков. Жители Страны Ветров первыми создали огромный артефакт-темницу для людей, наделенных даром. Неудивительно, что это государство до сих пор не стало частью Карфаенской империи, слишком уж изворотливы и опасны живущие там. – Я здесь подожду, – произнес Лепорт, с отвращением глядя на, казалось бы, безобидное строение, выполненное из дерева и серого камня. – Слабак, – буркнул Рантар и решительно приложил ладонь к специальному углублению в толстой металлической пластине. Входные ворота окутало голубоватым свечением, а руку Асти обожгло нестерпимым холодом. Стиснув зубы, он ждал, пока узор из инея сложится в руны, медленно переползающие с запястья и выше к локтю. Красивое зрелище, если бы не слои одежды. Но Асти и не нужно было видеть, достаточно ощущать, на магию Холодного дворца он уже насмотрелся в прошлом. Наконец-то изощренная пытка закончилась и ворота бесшумно распахнулись, даже не потревожив разомлевших на ярком солнце толстых пухлоперок, коих на площади обитало немерено. Вход в тюрьму для сильнейших магов ощерился острыми прутьями заградительных решеток. Сейчас их вид напоминал Рантару раззявленную пасть вечно голодного монстра, из алчущей глотки которого веяло могильной стужей. Передернув плечами от пронизывающего до костей холода, Рантар уверенно шагнул внутрь. Артефакт не делал различий ни для кого, и маги, пришедшие сюда по доброй воле, тоже испытывали на себе его влияние. Шагая по пустынным коридорам, Асти безуспешно кутался в зимний плащ, тепло уходило безвозвратно, изо рта вырывался пар, а сердце сбивалось с ритма. Его путь освещал живой огонь факелов. Асти не смотрел по сторонам, он даже не стал призывать сопровождающего. Все для того, чтобы быстрее добраться до Зула и вытащить из этого жуткого места. Не зря работающим здесь магам платили двойное жалование. Холодный дворец не знал пощады: у одаренных он забирал силы, у обычных людей – жизнь. Еще на входе в хранилище списков с фамилиями заключенных Рантар отыскал нужную и активировал поисковый артефакт, сверяясь с номером камеры. Далее началось бесконечное путешествие по переходам, лестницам и непредсказуемым поворотам. Дворец с готовностью «показывал» дорогу, выбирая ее таким образом, чтобы успеть вдоволь поживиться силой мага. А взамен Рантар получал знание: куда следует наступать, а где ждет ловушка. Вряд ли кто-то в скором времени сумеет переплюнуть полуразумное творение магов Степи и создать нечто более грандиозное и столь же действенное. Самых опасных закрывали в подвалах, где прямо в полу были сделаны каменные мешки с решетками. Именно в такой яме и сидел Керфус. Асти вгляделся в черноту, что скрывалась за прутьями и, конечно же, ничего не увидел. На несколько мгновений его посетила крамольная мысль, а не оставить ли мастера Зула в Холодном дворце до возвращения Лао. Вполне возможно, что окончательная потеря рассудка нынешним деканом факультета трансформаций окажется для всех благом. Уж Асти сумеет обставить все таким образом, что вернувшемуся на трон знаний другу не в чем будет упрекнуть своего заместителя. Отмахнувшись от навеваемых алчным артефактом размышлений, – и стоило бы тогда нестись сюда сломя голову? – Рантар негромко позвал: – Зул, ты еще там не сдох? – Кто пришел? – откликнулся тот хриплым голосом. – Маг? Да, маг! Интуиция Асти буквально завопила, но он не успел ничего предпринять, тонкие кисти рук протиснулись сквозь решетку и, нечеловечески деформируясь, обвились вокруг голенищ его сапог. Резкий рывок, и Рантар уже валится на стальные прутья. Всего за несколько мгновений ситуация кардинально изменилась. Теперь Асти был прижат грудью к решетке, а руки Керфуса Зула блуждали по его спине, вспарывая когтями плащ. Он успел перехватить их только у шеи и спасти беззащитное горло. – Ты не Лао! – обвинил его безумец. – Где мой вечный спаситель? – Пока ты щупал баб, он уехал, – просипел Рантар, борясь с магом и жалея, что не взял сопровождающего. – Весна, – мечтательно произнесло чудовище в яме, продолжая сопротивляться. – Да отцепись ты! Но до разума Зула было невозможно достучаться. Его терзала жажда, и в Асти он видел лишь колодец, чудом отыскавшийся в пустыне. Только что Асти рассказывал Лепорту, что происходит с подобными Керфусу в Холодном дворце, и вот пожалуйста: все наносное и цивилизованное сходило, как шелуха, оставляя лишь бездну желаний и страстей. Морозильник не терпел к себе пренебрежения, и Рантар в очередной раз укорил себя за излишнюю спешку и самонадеянность. – Командир? – сверху раздался обеспокоенный голос Лепорта. Рантар не ответил, изо всех сил стараясь не дать себя убить. Еще немного борьбы, приправленной казарменной бранью Теодора, и вот уже Рантар стоит на своих двоих, и что самое главное – не на решетке. – Командир, ты как? – участливо поинтересовался Лепорт, по-дружески хлопнув его по плечу. – Ты прав, на улице зима! Все остальное – миражи. – Так и я о том. – А ты чего пришел-то? – Чуйка привела, да и как я мог бросить командира, наше солнце. – Уймись, шут. – Наши сообщили, что в университете переполох, преподаватели только и шепчутся, что об этом, – посерьезнел Лепорт. Рантар вздохнул: все-таки тяжело тащить дела одному. – Что произошло? – Кто-то выпотрошил Дзинь-Дзинь прямо у ворот ее господина. – Кого выпотрошил? Теодор сделал характерный жест, и Рантар вспомнил, кто всегда так покачивал головой. Красная – личная прислуга Ишидана. – Собрать возможно? – небрежно уточнил Асти, надеясь на отрицательный ответ. Теодор пожал плечами, мол, откуда ему знать. – Ладно, берем Зула и идем смотреть на черепки. Вдвоем дело пошло легче, да и Керфус вел себя спокойно. Звериным чутьем он понимал, что его ведут на свободу. Оказавшись за пределами тюрьмы-артефакта, все трое облегченно вздохнули. Декан факультета трансформаций размял шею и подставил иссохшее, заострившееся лицо солнцу, жмурясь от удовольствия. Асти тоже ощутил перемену: показалось, что он шагнул из холода в жару. Порванный плащ развевался от теплого ветра, и это в середине зимы! – Хорошо, – протянул Керфус, и веревки с его рук упали на снег, обратившись в дохлых змей. Асти и Лепорт напряглись. – Не смей чудить, – предупредил Рантар. – Успокойся. Я держу себя в руках. – Не верю, – ответил Асти, не меняя позы. – Скажи на милость – зачем? Тебе мало Вольных Земель для удовлетворения потребностей? – Нет! – рыкнул Зул, и черты его лица вновь заострились. – Проклятущие бабы, они выгнали меня. – Ведьмы? – уточнил Асти. Теперь картина происходящего стала ясна.Круг лишил Керфуса возможности в очередной раз порезвиться. – Суки! Они забыли, что бабье дело… – Умолкни, – одернул его Рантар. – Это ты забыл, что ты – человек! Зул сверкнул глазами, но промолчал, за что Асти был ему благодарен. Он видел, сколько усилий прилагает Лепорт, чтобы сдержаться и не врезать Керфусу. Еще не хватало схватки двух сильнейших магов в центре столицы. – Вы порталом до городка? – сменил тему маг трансформы. Он не хотел идти пешком, но напрашиваться и унижаться тоже не желал. Сил открыть портал у него не осталось. Асти кивнул, и перед ними тут же распахнулось окно перехода. – После вас, – сделал шаг назад Зул. – Не доверяешь? – влез Лепорт. – С вас станется выкинуть меня в жерло вулкана. Теодор поймал взгляд Рантара, тот отрицательно покачал головой и первым шагнул в портал, чтобы ни у кого не оставалось сомнений. Очутились они около поместья Лао. Искать место гибели Красной долго не пришлось, тело, точнее его останки, лежали в центре выжженного пустыря. Лепорт удивленно присвистнул, а Зул, наоборот, напрягся. – В чем дело? – тут же спросил Асти. – Здесь было ее дитя. Уточнять чье маг не стал. Все чувствовали эманации Тьмы. Пока Асти прикидывал, кто так нашинковал куклу, Зул опустился на колени рядом с телом. Рантар пропустил момент, когда в мозгу Керфуса что-то щелкнуло, и тот достал из груды осколков голову Красной. Зато отлично рассмотрел, как ласково декан факультета трансформаций гладит то место, где должно было быть лицо. – Красавица, – любовно прошептал Зул. Рантар переглянулся с Теодором, тот покрутил пальцем у виска. – Зул, – осторожно позвал Асти. – Я заберу ее себе, – нежно прижимая голову к груди, проговорил Керфус. От Рантара не ускользнул безумный блеск в его глазах. – Зачем тебе кукла? – Это не просто кукла! – отрезал Зул и соизволил пояснить: – Я всегда завидовал Ишидану, в отличие от меня, он творец, способный не только создать образ, но и наделить его сознанием. Она уже давно перестала быть куклой, только Лао не хотел ничего замечать. А я видел зарождающееся внутри фарфора пламя. Что-то было у нее внутри, что питало… иначе, не так, как других. – Артефакт? – мрачнея, уточнил Асти, сообразив, что именно скрывалось в груди Красной. Это так похоже на Лао: спрятать на виду. – Мать моя Тьма, – потрясенно выдохнул Лепорт, тоже догадавшись, о каком артефакте идет речь. Рантар пока держал лицо, но давалось ему это с трудом. Им предстоит серьезный разговор с Ишиданом по его возвращении. – Даже если в ней и было сознание, сейчас… – начал Асти, но Зул его перебил: – Я чувствую, как оно угасает. – Он сорвал плащ и принялся складывать в него осколки. – Восстановлю ее и подарю фарфору плоть, и, конечно же, лицо. – Но зачем тебе это? – не выдержал Лепорт. – Зачем? Не твой ли командир сказал недавно, что надо оставаться человеком? Моя беда в том, что я чудовище, рожденное смертной. Я изменился внутри, могу менять тело снаружи, но в книгу жизни навсегда останусь вписан человеком. И потому мне нужна женщина, мое естество жаждет продолжить род. – Убирайся, – велел Рантар, выбравший меньшее из зол. – Но командир! – На лице Лепорта была написана брезгливость вперемешку с восхищением. Маги всегда уважали силу друг друга, а то, что задумал Керфус, потребует грандиозного мастерства и мощи. – Лепорт, для тебя есть задание. – Да? – с трудом отводя взгляд от безумца, откликнулся Теодор. – Забери у мастера Леуша… хм, ингредиенты, и передай профессору Зигисолю. Он знает. – А может? – Лепорт кивнул на место боя. – Нет, здесь я все решу сам. Да, и узнай, сколько университет должен городу за буйство Зула? Вычтем из его жалования. Придется вам, декан, поработать на голом энтузиазме. Керфус не слушал, он погрузился в предвкушение интересной работы. Точку в разговоре поставил вездесущий Лепорт: – Ну, тогда пойду, командир. И отсюда, и от голого энтузиазма Зула. Возможно, вы были правы – природа сошла с ума, и нынче весна. (обратно)Глава 8
Мартинити
– Левый край подтяни выше! Да-да, вот так, – командовал Пак, громко сопя в перерывах. – Стоп! Держи, крепим. Вот уже около часа я в компании других таких же добровольцев развешивала плакаты с изображением нашей факультетской команды и подбадривающими лозунгами. «Кто же всем носы утрет? Заклинатели, вперед!», «Кто с драконом побеждает, заклинатель каждый знает!» и прочее в том же духе. – Пак! – хором воскликнули я и Зель, волосы которой после каникул хоть и остались зелеными, но теперь приобрели изумрудный оттенок и завивались. Наш вопль потонул в громком хлопке. Сразу за этим резко запахло серой и болотной тиной. Все лицо адепта Герштоля было измазано краской – точь-в-точь в тон шевелюры Зель, и только два растерянно хлопающих глаза смотрели с укоризной на большущую растяжку факультета зельеварения и алхимии. – Ты зачем к ним полез? – накинулась на приятеля Зель. – Да я только… а чего они самое лучшее место застолбили? – обиженно протянул Пак, пытаясь оттереться. К слову, пока безуспешно. Я еле сдерживала смех, глядя на то, как у капитана команды зельеваров и алхимиков медленно, но верно исчезают подрисованные Паком рога. Сам капитан при этом потряс в нашу сторону кулаком и показал неприличный жест. Ничего, нас после занятий с мастером Джедрисом уже сложно было впечатлить какими-то там жестами, особенно если они не магические. – Вот же крысы котелковые, – продолжил возмущаться Пак, – и защиту продумали! К нам подошел Синар Кроу – отличник и с недавнего времени староста группы. Меня от столь ответственного звания освободили, чему я была очень даже рада. Профессор Найтон, наш куратор, пояснил эту замену моим ослабленным здоровьем – шутка ли, за столь короткий срок дважды полежать в целительской. Но думается, причина крылась не столько в самочувствии, сколько в моем нестабильном проявлении силы. Что ж, хоть какая-то польза от неприятностей. – Конечно продумали, это логично, – наставительным тоном произнес Синар, который прекрасно видел случившееся из другого угла просторного межфакультетского холла в главном корпусе ШтУЧКИ. – И ты бы это сразу понял, если бы тоже хоть иногда думал. В «Драконьих бегах» борьба начинается задолго до самих соревнований, в истории бывали случаи… – Ты еще и их историю изучил? – перебил Пак. – Вот зануда. Нисколько не задетый последней характеристикой, Синар пожал плечами и бесхитростно ответил: – Так интересно ведь. К тому же в истории всегда можно отыскать много поучительных моментов. Например, таких как… – Только не начинай! Я понял, хватит, – снова перебил Пак, закатывая глаза. – Лучше скажи, чем эту гадость теперь отмыть? Синар вытащил из кармана флакончик и крошечную лопатку, затем с видом юного естествоиспытателя деловито поскреб ею щеку адепта Герштоля. Спрятал образец обратно в карман и подытожил: – Вечером скажу. – Э, нет, – возмутился Пак, – я до вечера с такой рожей ходить не собираюсь. А ну-ка, пошли сейчас что-нибудь придумаем. Он приобнял Синара за плечи и потащил нашего умника к выходу. Мы с Зель переглянулись. – Думаешь, до конца обучения он хоть немного повзрослеет? – пробормотала она. – Если доживет, с таким-то неугомонным характером. – Ой, Марти, ну откуда эти кровожадные мысли? И вроде бы ничего особенного Зель не произнесла, однако вкупе с участливым тоном и как будто осуждающим взглядом ее вопрос задел. – Не цепляйся к словам! Паку и впрямь стоит поучиться серьезности, пока его шуточки не довели до последствий. – Да я не об этом. – О чем же? – Раздражаясь все больше, я уже раздумывала, как бы поскорее попрощаться с излишне проницательной подругой. – Только не обижайся, – предупредила она. – Просто иной раз ты как посмотришь, аж мороз по коже пробегает, будто и не твой вовсе взгляд. Я же помню тебя в начале года – сущий цветочек. За нервным смехом я попыталась скрыть, насколько точно ее слова попали по больному месту и вновь растревожили мои страхи. – Придумаешь тоже, меньше с менталистами на свидания бегай. С ними еще и не то почудится. А то, что мы меняемся, считаю вполне закономерным развитием. Повзрослеть в любом случае придется, и наш университет – прекрасное место, чтобы избавиться от детских иллюзий. – Может, ты и права, – вздохнула Зель. – Ладно, пойду я… а то как раз менталистик один заждался, – она подмигнула. Кивнув, я проводила взглядом ее спину. Вскоре изумрудные кудряшки Зельган затерялись на общем фоне таких же эксцентричных адептов, коих в нашей альма-матер водилось превеликое множество. На душе у меня теперь скребли летучие мыши, и внезапно раздавшийся над ухом голос окончательно испортил настроение: – Что, Дакаста, последние деньки свободной студенческой жизни? Ты уж не проспи их, повеселись хорошенько. Напейся, стащи что-нибудь ценное или отдайся первому встречному, а впрочем, что я тебя учу, ты и сама все прекрасно знаешь. Пытаясь подавить приступ гнева, я сосчитала до десяти и только потом медленно обернулась, чтобы посмотреть на глумливую физиономию еще одного моего одногруппника – Гертрана. Отношения у нас с ним не заладились с самого начала. Уж не знаю, чем именно я так не понравилась этому заносчивому блондину с выцветшими бровями, но именно на мне он решил оттачивать свое сомнительное остроумие и повышать чувство собственной важности. – Не понимаю, о чем ты. Иди лучше проспись – верно, ты не в себе, раз несешь всякую чушь и позволяешь оскорбления. – Ой-ой, разносчица строит из себя леди… или кто ты там была, посудомойка? Хотя невелика разница, итог-то все равно один: таскать тебе в подоле младенцев да молча ублажать муженька. – Какого?… – Я внимательнее присмотрелась к Гертрану – да он невменяем! Не пьян, нет, но лихорадочный румянец на обычно бледном лице и расширенные зрачки говорили о многом. К сожалению, с его достатком и положением раздобыть запрещенные вещества проще простого. Ненавижу аристократов. – Как думаешь, Дахилы позволят тебе воспитывать отпрысков или так и оставят в качестве игрушки? Конечно не позволят, ведь чему ты можешь научить? Смешно сказать. Вероятно, ему действительно было очень весело, потому как в подтверждение своих слов Гертран мерзко расхохотался. Я же на какое-то время просто потеряла дар речи. Откуда поганцу знать о моем прошлом, еще и в столь ярких подробностях? Ярость, обида и стыд смешались во мне в гремучую смесь, разжигая уже знакомое желание мстить и причинять боль. Пока Гертран заливался нездоровым смехом, я сбросила с себя оцепенение и теперь никак не могла отвести взгляда от венки на его шее. «Ты знаеш-ш-шь… знаешь, как надо действовать. Тебе известно нужное заклинание. Только попрос-с-си… – шептал внутренний голос. – Отпусти контроль, не сопротивляйся. Я часть тебя, прими свою темную сторону». Я до боли сжала кулаки и зажмурилась, изо всех сил пытаясь сосредоточиться на собственном дыхании. Только бы не сорваться, только бы не поддаться упоительному искушению вновь ощутить безграничную власть над живым существом. Но в голове набатом звучал разъедающий любые мирные намерения смех Гертрана, а нечто леденящее душу изнутри все настойчивее, до зуда в пальцах, требовало наказать наглеца. – Что, даже возразить нечего, а, Мартинити? – не унимался ненавистный блондин. – Не ожидала, что о твоем прошлом станет известно? Да не реви, я никому не расскажу, правда-правда. Пусть останется нашим милым секретом. Зачем омрачать твои последние счастливые денечки, верно? Надо полагать, Гертран казался себе сейчас очень великодушным. Самодовольство из него просто таки сочилось. «Никто не узнает… Одно легкое движение пальцев, и узор из смертельных чар бесследно растворится, забрав жизнь породистого щенка. Никаких следов, он даже сдохнет не сразу. Ты же видишь в его крови присутствие отравы – всего-то немного увеличить концентрацию, и винить в смерти будут его самого». – Ложь, ты все выдумал! – процедила я сквозь зубы. От напряжения голос изменился до неузнаваемости, откуда-то появилось низкое, хрипловатое звучание. – Уход-ди, убирайся отсюда. Я почти умоляла, из последних сил выталкивая из себя слова. Если эта пытка не прекратится, если Гертран не оставит меня в покое, я… я не выдержу, сдамся. А это означает его смерть. Он не слышал. – О не-е-ет, дорогуша. Можешь не притворяться оскорбленной невинностью. Я собственными ушами слышал, как этот скользкий выскочка – Родрик Дахил похвалялся перед моим отцом, что де некая небезызвестная Дакаста скоро перейдет в его собственность и уж тогда он обязательно расплатится с нами по всем счетам. За что же он меня так ненавидит? Сколько желчи и яда может быть в человеке? Откуда это желание побольнее ужалить у со всех сторон благополучного юноши, никогда не знавшего ни в чем нужды? Ведь нам нечего делить, но Гертран просто по праву рождения всегда будет смотреть на таких, как я, словно на второй сорт. Зачем же еще и издеваться? Светлые боги, не понимаю. «Отомс-с-сти… он бы тебя жалеть не стал! Кто сильнее, тот и прав. Сейчас сила на твоей стороне, просто сделай это. Отпусти на волю инстинкты, произнеси бьющееся в сознании, будто птица в клетке, заклинание». – А у тебя губа не дура, такого жениха отхватила! Вот только промашка вышла – в казне Дахилов пауки давно уже сплели огромную паутину. Тогда-то ты и решила податься на заработки в столицу? Что ж, в чем-то тебя даже можно понять, почти восхищаюсь твоей хваткой. Три мучительно долгих удара сердца, когда я балансировала на грани. Видят боги, как отчаянно я сопротивлялась и одновременно с этим как сильно хотела его убить. Я почти поддалась искушению. Почти. Потому что через три удара сердца я все-таки развернулась, намереваясь уйти. – Куда? – Холодные пальцы больно вцепились в мое запястье. – Я не разрешал тебе уходить. Признавайся, Дакаста, в чем таком твоя ценность, что Родрик вновь собирается наполнить золотом свои карманы? Ладно бы это были фантазии его больной головы, важно другое: мой отец ему верит. А последнее выглядит очень странным, ведь это означает, что в тебе и правда есть нечто особенное? Ну, что же это?! Ведь не кукольная же внешность, честное слово. Последнее Гертран практически выкрикнул, уже плохо себя контролируя. А еще говорят, будто если жертва не сопротивляется, то нападающий теряет к ней интерес. Похоже, отсутствие с моей стороны ожидаемой им реакции окончательно разозлило и распалило парня. Он еще сильнее сдавил мою руку и попытался ухватиться за волосы. Мое терпение разлетелось в пыль. Набрав полную грудь воздуха, я развернулась, чтобы навсегда избавиться от зарвавшегося урода. Губы шевельнулись, с легкостью и наслаждением избавляясь от заклинания, которое все это время жгло изнутри. Пальцы свободной руки уже сплетали прекрасную и столь же убийственную вязь чар. Часть меня ликовала, поощряя и с готовностью подсказывая нужные действия. Я видела, как в ауру Гертрана вплетаются энергетические потоки, вскоре они изменят состав его крови. Я и ненавидела себя за слабость, и радовалась, что он все же вынудил меня перешагнуть последнюю черту. – Убери от Мартинити лапы, – негромко, но твердо произнес знакомый голос позади меня. Мы так увлеклись каждый своими демонами, что совершенно перестали обращать внимание на кипевшую вокруг университетскую жизнь. И зря. Видимо, последние действия Гертрана и его крик все же привлекли к нам внимание. – Иди куда шел, – прошипел он. – Убери лапы и отпусти Марти, – вновь повторил Дилаэль. – Ты меня слышал, я шутить не собираюсь. Несколько мгновений Гертран колебался, и вполне возможно, окажись на месте моего защитника тот же Пак, он бы проигнорировал угрозу. Однако перед ним стоял равный соперник, если не сказать больше: семейство Карриди имело настолько большой вес в столичных кругах, что глупо было конфликтовать с ними в открытую. – Закончим в другой раз, – надменно задрав подбородок, процедил Гертран и с показной брезгливостью вытер о штаны руку, которой удерживал меня все это время. – Чего он к тебе прицепился? – осторожно приобнимая меня за плечи, спросил Дилаэль. Я с трудом сглотнула вязкую слюну и облизнула пересохшие губы. Подняла голову и посмотрела на своего спасителя. В его зеленых глазах все еще плескался гнев. – Н-не знаю, я так и не поняла. – Вот же упырь, совсем забыл, что значат слова «честь» и «достоинство», – негодовал Дилаэль, мягко увлекая меня в сторону выхода из здания. – А ты его еще покрываешь. Ох, Марти-Марти, и почему с тобой приключаются одни… Он осекся, а я закончила, невесело усмехнувшись: – Неприятности? – Тебе виднее, – совершенно серьезно ответил Дилаэль, не став юлить и сглаживать тему. Мой разум трезвел, и удушающая ненависть постепенно отходила на задний план, оставляя после себя горькое разочарование и отголоски недовольства от незаконченного дела. Вначале я даже разозлилась на Дилаэля за то, что он вмешался, но благодарность и облегчение от неслучившегося перевесили чашу на сторону добра. Голова раскалывалась, словно с похмелья. – Давай чаю попьем? – предложила я. – Давай, – немного помедлив, ответил он, – в кондитерской Лиаранских тебе должно понравиться. Раньше приглашение в самую дорогую кондитерскую, где готовят изумительнейшие сладости, меня бы очень обрадовало. Теперь же мне нельзя было покидать стен университета, и сейчас я как никогда ясно осознавала серьезность наказа Асти. Чувствуя себя загнанным в ловушку мотыльком, вздохнула и решительно отказалась: – Нет, не хочу никуда. У меня соседка в травах хорошо разбирается, обещаю, чай будет нисколько не хуже, чем на приеме у императора. А с успокоительными снадобьями – так вообще идеально. Дилаэль фыркнул, но согласился. Я же подумала, что его, наверное, еще никто не приглашал в скромное общежитие нашего университетского городка, во всяком случае уж точно не леди. Нервно хихикнула: какая из меня леди? Так что могу себе позволить. – Что? – Ничего. Скажи, ты будешь спрашивать про тот случай… на каникулах? После которого я в целительскую снова попала. Парень смерил меня изучающим взглядом, видно было, как внутри него шла борьба. Наконец он произнес: – Не буду. – Тогда идем. Ты в курсе, что ты – чудо? – улыбнулась я, взяв его под руку. Успокоительный чай мне, конечно, все равно будет не лишним, но, кажется, на этот раз я победила. Медленно, зато верно я вновь становилась собой, привычной Марти без всяких там внутренних голосов и жажды крови. Сейчас произошедшее казалось просто дурным сном, из тех, что все чаще посещали меня ночью. Шагая рядом со спокойным и уверенным Дилаэлем, трудно было вообразить нечто чудовищное. «Еще посмотрим, кто здесь победитель. Не обольщайся, глупая бабочка, твой последний танец с огнем мы станцуем вместе».Ведьма и бес
Шэдар была не в духе, еще точнее – тонула в раздражении, причем большей частью на себя. С момента заключения в книгу ее жизнь превратилась в бесконечный бег с препятствиями: стоило преодолеть одно, как на пути тут же возникало следующее. Шэдар напоминала себе белку в колесе, вот только она не грызун и удовольствие от аттракциона не получала. Казалось бы, не вышло подчинить Дакасту, да и Тьма с ней! Но она так поторопилась, что связала себя и девчонку астральными путами. Возможно, их удалось бы разбить и сбежать, но тут вмешался Ишидан – его барьер вокруг университета держал книгу почище стальной цепи. Да, проклятый кукловод вечно лез в ее жизнь в своей восточной манере. А самое противное во всей этой ситуации то, что в глубине души Шэдар это нравилось. Похоже, Вольные Земли извратили и ее, раз она испытывала привязанность к сладкоречивому лису. Осознав это не так давно, она все гнала дурные мысли прочь. Шэдар не верилось, что и с ней может случиться та самая любовь, которая вне разума и обстоятельств. Но вчера… Вчера, сидя на ветвях раскидистого дуба в университетском парке, – теперь, когда Лао отбыл в свои восточные дали, скрываться так рьяно было бессмысленно, – она спорхнула на скамейку за позабытым кем-то «Имперским Вестником». Птица поглотила дешевые статейки на раз. И вот уже они с бесом смаковали новости столицы и государства. Тогда-то она в полной мере и ощутила все «прелести» и последствия от воспеваемого поэтами чувства. Толчком к отравляющей вены злости послужила ревность: мастер кукол принадлежал только ей, именно так считала Шэдар, но ни за что не хотела признаваться. Ведьма скрипнула зубами, вспомнив выступление беса. – Нет, вы только поглядите! – Эта зараза вскочила на пень и радостно заверещала: – Каков наглец! Покушался на нашу лапочку Шэдар, а сам целый гарем имеет. Шэдар так и не поняла, что возмутило его больше: поползновения Лао в ее сторону или то, что у самого беса гарема нет и не предвидится. Тем временем хвостатый продекламировал, будто с трибуны: – Сын Неба посетит Карфу! Так, это неинтересно… это тоже… Вот! – рявкнул бес и ткнул пальцем в несчастную газету, продырявив ее когтем. – В посольство войдут дочери министров и даже самого императора. В течение месяца одна из них войдет в дом Лао на правах старшей жены, еще две займут места второй и третьей жен. Дари, ну он и мерзавец! Как же так, а? – Ты же говорил, что мужчина должен быть самцом? – Так то мужчина, а не твой гончар, – припечатал бес. – Он должен быть верным псом, по мановению твоего изящного пальчика бежать, виляя хвостом, и рвать всем глотки, защищая твою честь. Шэдар опустила взгляд на свои руки. Да, кисти тонкие, пальцы длинные, но слово «изящные» к ним никак не подходило, скорее – хищные. И когда она из женщины стала превращаться в магическую тварь? Казалось, от нее ушло самое главное. Мирское кануло в небытие, в груди теплилось лишь желание власти, могущества, а еще свободы. Свободы любой ценой. Неужели и она раба своего дара, как многие до нее? Или если осознаешь это, то не считается? Нет, многие маги понимают, что безумны, но наслаждаются этим. Шэдар удовольствия не ощутила, а вот брезгливость – вполне. – Интересно, я могла бы вернуть себя прежнюю? – не слушая речь беса, тихо произнесла ведьма. – Где та черта, через которую я перешагнула? – Шэдар, а давай накажем кукольника? – вкрадчиво предложил хвостатый, которому совершенно не понравился ее настрой. Проглот согласно зашелестел веточками. – Зачем? – равнодушно произнесла ведьма. Никто не любит показывать свою слабость, поэтому она надела маску безразличия. – Он предал тебя! – Разве? Разве плохо стремиться создать семью? Это ведь нормально? – Нашла нормального, – хмыкнул бес, от которого не укрылось ее истинное состояние. – Надо мстить. – За что? – Он тебя бросил. Шэдар скептически подняла бровь. – Хорошо, – признал хвостатый и тут же, как змей-искуситель, произнес: – Он разрушил наши планы, запер на территории университета, натравил безумную куклу. – Возможно, – кивнула Шэдар. – И наконец, самое главное – нам будет приятно испортить его выставку фарфоровых красоток востока исключительно ради любви к искусству. – Гадость ради гадости? Цок. Цок. Цок. Бес страстно прижался к ноге ведьмы и прошептал: – Давай зажжем, моя красавица. – У тебя есть два удара сердца, чтобы отлепиться от меня, – тихо заметила Шэдар, с которой мигом слетело меланхоличное настроение. – О какой нормальности может идти речь, когда меня окружают… Она не закончила мысль, вовремя вспомнив, что рядом находится дитя Тьмы. И как любой ребенок, оно обидчиво и разрушительно. Тем временем хвостатый вновь вскочил на пень, приплясывая в ожидании. – Месть? Нет, не хочу. Устала я от мести, пора уже завершать этот балаган. Мне надоел университет, надоели адепты, а больше всего мне надоел ты, рогатый. Если бы морда твоя поросячья не перехватила контракт, я была бы свободна, – рявкнула Шэдар. Бес от неожиданности хрюкнул и свалился с пня. Проглот деловито отполз от страдальца. – Что касается мести, – не обращая на них внимания, продолжила ведьма. – Мстить надо тому, кто тебя чем-то задел. Ишидан, он… – Откровенничать с бесом она не собиралась и потому произнесла: – Мне нет до него дела, к тому же ему впору лишь посочувствовать. Это политический брак, Сын Неба хочет приковать к себе столь сильного мага, а лучше всего держат узы крови, родственной крови. Вольный хищник превратится в зверушку в клетке, которая нападает только по приказу хозяина. – Разве он и без того не цепной пес Страны Ветров? – недоуменно почесал лысину бес. – О нет! Он уже который год избегает этой участи, да и в Карфу сбежал, лишь бы не сплетать с кем-то волосы. – Сплетать волосы? – Свадебный обряд, – с раздражением пояснила ведьма. – Значит, мы не будем мешать планам правителя Страны Ветров? – Зачем? Не говоря уже о том, что нам и не удастся. Наживать себе врага в лице Сына Неба? Нет, я не настолько безумна. Конечно, мы можем случайно испортить торжество, но повторюсь – случайно. Шэдар встала и прошлась. – Шэдар, золотко, я такое придумал! – Бес аж затрясся. – А давай одну из невест украдем под шумок? – Ты бы аппетиты-то поумерил, наши ресурсы не безграничны! Рогатый напыжился и засопел. – Это был отличный план мести Лао, ему бы точно не поздоровилось, – пробурчал он, а взгляд такой честный-честный. – Ну ты и козел, хвостатый, – рассмеялась ведьма, сообразив, что к чему. – Захотел за мой счет поразвлечься с восточной девчонкой. – Одно другому не мешает, – заискивающе произнес бес. – Не о том твоя лысая башка думает, – отмахнулась Шэдар. – Надо действовать, а мы так и не добрались до секретов Лао. Похищенный у куклы артефакт не в счет. – Что же мы будем делать? – Соваться еще раз к Ишидану – все равно что прыгать в пасть тигра. Зайдем с другого бока и прибегнем к тактике переговоров. Принципы – вещь хорошая, но порой они могут свести в могилу. – А давай ты начнешь выражаться конкретнее? – взмолился изнывающий от любопытства бес, которому очень нравился изменившийся настрой ведьмы. – Вспомни, из-за кого мы здесь оказались, – процедила ведьма, и вокруг нее заклубилась тьма. Цок. Цок. Цок. Хвостатый осторожно отошел назад, его маневр повторил Проглот. – Дари, я ведь уже извинился, – промямлил он и попытался укрыться за пнем. – Много ты о себе возомнил, – фыркнула ведьма, и магия вокруг успокоилась. – Я о Такаре, это она изготовила эту клетку. – Мы что, пойдем к ней на поклон? – опешил бес. – Где мы ее найдем? Да и с чего бы ей вдруг… Нет, все равно ничего не понятно! – С кем приходится иметь дело! – скривилась Шэдар, но милостиво пояснила: – Чтобы разорвать связь с Дакастой, нам нужен сильный артефакт. Чтобы выбраться из книги – тоже нужна чужая сила извне. – Но у нас только один артефакт, и тот пока держит защиту университета. – Вот именно! Нам нужны еще артефакты, а Такаре – обрушить защитный барьер. И в отличие от нас, эта стерва знает, где искать чертовы схроны Лао! – Так, о предмете переговоров я понял, – снова почесал лысину бес. – А вот откуда Алой известны тайны кукольника – не очень. – Библиотекарь, хвостатый! Вспомни того культиста. Бес поежился: недавние события еще были слишком свежи в памяти. Ведьма продолжила: – Этот приспешник Зогарда наверняка вдоль и поперек изучил защиту, недаром ошивался тут столько времени. И Такара знала, что делала, когда целенаправленно ослабила вишню. Уверена, живучая дрянь в курсе, где искать оставшиеся защитные артефакты. – Я в восхищении! – всплеснул лапками бес, но тут же задумался: – А где мы найдем ведьму? – Ты забыл о моей должнице. Используем Вехель для связи с Алой. Младшая ведьма круга может воззвать к любой из сестер с дозволения старшей. Такара знает эту белоручку и знает, кто подарил ей избавление от Гнили. Она откликнется на призыв, не сомневайся. – И Вехель согласится выступить в роли посредника? Это же… это мерзко, – передернулся бес, вспомнив представление Алой в развалинах. – Впустить в свой разум подобное существо. – А куда она денется? Амулет на ее шее – все равно что колокольчик на корове, не дает моей собственности потеряться. – Коварная женщина, – промурлыкал бес. Амулет не только сдерживал проклятие Гинзали Гнили, но и делал Вехель уязвимой перед требованиями Шэдар. Недаром последняя так долго общалась с Лао: искать во всем выгоду, использовать любой шанс и видеть на несколько шагов вперед – этому она научилась у степняка. Шэдар вплела в наложенные на амулет чары «Рабское клеймо» на всякий случай. И случай этот наступил. Ведьма хлопнула в ладоши, и мир внутри книги затрясло, будто невидимый колокол ударил по стенам их темницы. Бес упал на колени, из его ушей потекла кровь. Проглот только веточками зашуршал, для него заклятие оказалось не таким опасным. Шэдар хлопнула в ладоши еще раз, после чего сама покачнулась и с удивлением увидела на носке своего сапога несколько бурых пятнышек – из ее носа тоже текла кровь. Все-таки перенапряглась, не так-то это легко – бросить зов во внешний мир. – Ждем, – прохрипела ведьма. Она явно не рассчитала сил, но причина тому имелась серьезная. Шэдар боялась, что Хмарь сможет перебороть приказ. К счастью, жертва не была напрасной, уже через несколько минут на одной из дорожек парка показалась рыжая макушка адептки. В одном лишь легком платье, она с остервенением пыталась сорвать душивший ее амулет, в панике забыв о возможных последствиях. Ворон спикировал на несчастную и впился когтями в плечо. Боль отрезвила Вехель, и она замерла. – Старшая, – почтительно произнесла Вехель, – я все ждала, когда ваше благородство исчезнет под гнетом обстоятельств. Птица возмущенно каркнула. Хмарь подставила руки, и та камнем упала с плеча, чтобы тут же превратиться в книгу. Она зашелестела страницами, раскрываясь посередине. – Пора возвращать долги, девочка, – сами собой проявились алые строки. – Чего ты желаешь, старшая? Я раб твоей воли, – горько произнесла Вехель. Сейчас у их диалога не имелось свидетелей, а значит, можно было говорить напрямую, не прибегая к письму. – Не передергивай! Это цена твоей жизни, и лучше служить мне, чем Гнили. – Лучше свобода! – Тогда можешь сдохнуть, – Шэдар была лаконична. Они обе понимали, что Хмарь слишком любит жизнь, чтобы так легко сдаться. И глупо ее за это винить. – Чего ты желаешь? – повторила Вехель. – Побудешь проводником. Я жажду пообщаться с заклятой сестрой Такарой Алой. Адептка вздрогнула, ее пальцы яростно впились в книгу, но затем она покорно кивнула. После едва слышного напевного заклинания глаза Хмарь заполнила тьма, и Шэдар победно ухмыльнулась. – Так-так-так… Ночная охотница жаждет со мной пообщаться, – голос Вехель сочился ядом. – Не боишься, что с помощью этой крошки я уничтожу твой бесценный мирок? – Мирок твой, Такара, и ты знаешь, что страх я испытываю редко. – И чего же ты хочешь? – Пришествия Зогарда, конечно. – Ты?! Вехель-Такара долго вчитывалась в текст, а потом дико расхохоталась. – Шэдар, что мне нравится в тебе, так это способность прогибаться, но не ломаться. Двойная мораль, сестра, отличный залог выживаемости. Хорошо, я поделюсь с тобой знаниями, хозяин разрешает. Но не надейся, что удастся сохранить свои перья! Наши личные счеты к этому делу не относятся. – Поторопись, девчонка уже ослабла. – Защиту университета питают три артефакта. Один спрятан у всех на виду – это хищное вишневое дерево, второй Лао вложил в одну из своих кукол, а третий находится где-то в подземельях главного корпуса. – Подземельях? – Что, неужели до сих пор не выяснила? Впрочем, твои проблемы. Удачно сдохнуть! Тело Вехель содрогнулось, будто от удара, и она рухнула на снег как подкошенная. – Вот и поговорили, – задумчиво произнесла Шэдар, глядя на бессознательное тело Вехель. – Теперь мы знаем, сколько артефактов держат защиту. И даже где искать последний. – Но можем ли мы доверять Алой? – тихо спросил бес, который до сих пор находился под впечатлением. – Естественно, нет. Но она упомянула хозяина, а значит, часть правды в ее словах есть. Нужно как следует все обдумать. – А что с девчонкой? – Найдет кто-нибудь, – безразлично пожала плечами Шэдар. Потом с сомнением посмотрела на Вехель, вспомнив рассуждения о нормальности. – Давай пригоним какого-нибудь адепта, – решила Шорох, превращая книгу обратно в ворона. (обратно)Глава 9
Рантар
– В каждом букете должна быть гармония, гармония бытия. Будь то солнечный день или грозовое небо – все в мире гармонично, как и человеческая жизнь. – Лао задумчиво обрезал ветки цветущего жасмина и ставил в вазу. Рантар уже минут двадцать наблюдал, как Ишидан привносит гармонию в хаос, и сдерживал гнев, понимая, что внутри степняка сейчас бушуют нечеловеческие страсти. Это был уже четвертый букет. Декан факультета боевой магии оперся спиной о стену дома, уселся поудобнее и вытянул ноги. Деревянный пол холодил, но природа в преподавательском городке радовала своих жителей теплом в середине зимы. Асти окинул взглядом двор: куклы выстроились в шеренгу в ожидании приказов господина. Не хватало только вездесущей Красной. На удивление, степняка ее утрата не опечалила в той мере, в какой можно было бы предполагать. Казалось, он вообще после возвращения потерял интерес ко всему. – Нам надо поговорить, – мягко произнес Рантар, поражаясь собственной сдержанности. – Искушение сдаться будет особенно сильным незадолго до победы, – как ни в чем не бывало проговорил Лао. – Если этими словами ты хотел поддержать боевой дух, то у тебя не получилось. Сам-то веришь в это? В университете творится какое-то дерьмо, а ты режешь ветки! – Поверь, мне бы очень хотелось, чтобы на месте этих веток оказались мои враги. Очень хотелось. Но пока… остается только резать ветки. – Так, может, стоит что-либо предпринять и упокоить врагов? – Возможно… Но я предпочитаю смотреть на реку, ожидая, что принесет ее течением. Рантар стиснул зубы, раздражение так и бурлило в маге, но он держался. Слишком хорошо знал вот такое состояние Ишидана. – Уезжая, я оставил тебе дела, – сменил тему Лао. – Почему же я не вижу тел культистов на берегу? Он взмахнул рукой, и одна из кукол убрала букет, другая тут же поставила новую вазу. – Тела… Какой ты стал кровожадный. Те, что умерли, давно сожжены, а те, кому посчастливилось остаться в живых, желают сдохнуть. Мои дознаватели работают в две смены. – Хотелось бы увидеть главные действующие лица. – Для главных еще не наступило время, сам знаешь. И кстати, как твой преемник, я принял несколько нововведений именно для того, чтобы с достоинством встретить их сольную партию. – Асти поморщился: говорить с Лао прямым текстом просто невозможно. Не желая того, он и сам перешел на иносказания. Ишидан промолчал, вновь углубившись в себя. Рантар не мог отделаться от ощущения, что друга беспокоит нечто иное, хотя не исключено, что ему действительно все стало безразлично. Даже потеря артефакта защиты не потревожила его странной отстраненности. Визит в Страну Ветров сильно повлиял на Лао. – Да что с тобой такое?! – не выдержал Асти. – Со мной? – переспросил тот и задумался, затем буднично произнес: – Меня обвинили в государственной измене. Величина башни измеряется длиной отбрасываемой ею тени, а величие человека – количеством завистников. – Тогда почему ты еще жив? – вычленил из слов Лао главное Рантар. – Поспешность губит великие замыслы, – усмехнулся Ишидан. Усмешка превратилась в болезненную гримасу. – Тебя пытали, – скорей для себя, чем для собеседника, произнес Рантар. – Справлюсь, – отмахнулся Ишидан и оглядел творение рук своих – очередной готовый букет. – Чаю нам! Куклы моментально пришли в движение. Перед Асти появился низкий столик с приборами, а Лао наконец прекратил нарезку веток и, тяжело опираясь на руку голема, тоже подошел к подиуму-возвышению с подушками. Забраться на него другу помогал уже Рантар. Шифу молча принял заботу, значит, действительно паршиво себя чувствовал. – Так что там за нововведения? – отпив чая, вернулся к теме Лао. И пусть лицо его было бледное, в глазах промелькнул азарт. Рантар мысленно вознес хвалу богам – уже хоть что-то! Ишидан любил свою работу, а еще больше любил главенствовать и плести интриги, поэтому возвращение в университет все же имело лечебную силу. – Я приказал закупить боевых ястребов-наргов, через несколько дней их выпустят. – Ты поторопился. – Поторопился?! В своем ли ты уме, друг мой? Ведьма забылась и творит что захочет. Недавно в парке нашли соседку Дакасты, девчонка лежала на снегу в одном легком платье. Не надо быть мудрецом, чтобы понять, почему она там оказалась. – Асти не собирался выгораживать дикий цветок Ишидана. – Мысли ощутить невозможно, впрочем, есть умельцы, но пока ты не схватишь Шэдар, подозрения останутся лишь словами на твоих губах, – мягко произнес Лао. – Опять ее защищаешь? – Нет, я смотрю в лицо фактам. – Факты в том, что по приказу этой ведьмы соседка травила Дакасту, и сейчас адептка Хмарь понадобилась ей вновь. – Палач так же виновен, как и судья: отрубая голову, он несет груз ответственности. Выгони Вехель, чтобы успокоиться, но перед этим докажи, что во всем виновата Шорох. – А то, что мой человек видел рядом с целительницей огромного ворона, тебе мало? Он же и привел подмогу, когда та лишилась чувств. Как понимаешь, девчонка лучше откусит себе язык, чем расскажет про старшую. – Присматриваешь за ней? – усмехнулся Ишидан. – Что ж, разумно. – Еще с того случая в музее. Но, как видишь, я держу свое слово: об участии ведьмы никто не знает. – И я благодарен тебе за это. Рантар поморщился. – Кроме того, мы оба понимаем, что кончину твоей любимой куклы устроила именно ночная охотница. А значит, поддерживающий защиту университета артефакт теперь у нее. Ведь это был он, верно? – Да, – кратко подтвердил Лао. – И кто знает, что ей взбредет в голову в следующую минуту? Она непредсказуемый фактор, который надо убрать, – рубанул рукой воздух боевой маг. – Ты переживаешь за всех адептов или только за юную Дакасту? Слышал, ты встретил с ней Единый оборот? – За всех. – Глаза видят правду, ухо слышит ложь, – спокойно заметил Лао. – Возможно, ты и печешься о благе адептов, но больше всего переживаешь за девушку. Но ты не учитываешь один момент: уверен, что она переживет смерть Шэдар? – Надо что-то делать! Ведьма совсем обнаглела. Сними защиту и выпусти ее. – Тогда она выпьет дар Дакасты досуха. – В словах друга Асти не услышал уверенности, но проверять их на практике ему не хотелось. – Что ты предлагаешь? – Ястребы не выход. – Глаза ректора блеснули предупреждением. – Ты отдал мою куклу Керфусу? – Не говори, что расстроился. На некоторое время эта игрушка займет его. О том дерьме, что он устроил в городе, полагаю, ты уже в курсе. Между прочим, именно мне пришлось разгребать последствия твоей нездоровой любви к психам с сильным магическим даром. – Какие еще меры ты принял? – проигнорировал неудобное замечание Ишидан. – Теневой легион. Император дал разрешение на их участие в операции. – Серым плащам здесь не место. Рантар неодобрительно покачал головой: самонадеянность степняка порой его поражала. В сложившейся ситуации противиться помощи – верх безрассудства. – Ты заигрался, друг. Скоро на территории университета начнутся странные смерти. А они начнутся, мы оба это понимаем – Зогард чувствует сладость свободы, и его эманации будут толкать неокрепших духом за грань. Только вчера в женском общежитии одна невменяемая перерезала себе вены из-за несчастной любви. – Здесь каждый год кто-то разочаровывается в своем избраннике, – скупо проговорил Лао. – Да при чем здесь это! – рявкнул Рантар и, не удержавшись, стукнул кулаком по чайному столику. Приборы синхронно подпрыгнули. – Культисты – не какие-то детки, это фанатики! – Хорошо, я не возражаю против Серых плащей императора. Хотя все равно считаю, что Теневому легиону в подземельях делать нечего. Время рассудит нас, может, и им найдется применение. – Не доверяешь его ручным полудемонам? – Под комплексом университетских зданий находятся катакомбы, в сердце которых скрыт алтарь низвергнутого бога, – спокойно, даже слишком спокойно для подобной новости произнес Лао. – Значит, место силы, – кивнул собственным мыслям Рантар. Он давно заподозрил нечто подобное, это бы многое объяснило. И выбор расположения самого университета: дармовой источник магии для прожорливых молодых адептов – это ли не чудесно? И столь пристальное внимание культистов к означенному учебному заведению, слишком уж настойчиво они стремились сюда проникнуть, невзирая на откровенные риски и то, что организовать приход Зогарда где-нибудь в ином месте по-тихому было бы куда проще. – Император знает? – Твоя вера в мои способности поражает, Рантар, – польщенно улыбнулся Ишидан. – Университет скрывает осколки ушедших эпох. В императорской библиотеке хранятся летописи тех времен. Чтобы как-то спрятать эманации низвергнутой сущности, были созданы три артефакта поглощения. Они не только скрывают алтарь, но и защищают место силы. – Дай угадаю: один из артефактов как раз в подземельях. – Глаза Асти сузились, но рвущиеся с языка ругательства он так и не озвучил. Некоторое время мужчины молчали. Затем Рантар все же закончил мысль: – Другой, как мы выяснили, ты спрятал в куклу. Последний… это должно быть что-то на самом виду, или я тебя не знаю. Лао развел руками и улыбнулся. – Вишня! И все это лишь подтверждает правильность еще одного моего решения. Ишидан вопросительно изогнул бровь. – Я пригласил Ирель Болинджер. По официальной версии ее лекции – очередное нововведение императора в качестве эксперимента. На деле же она даст адептам азы по работе с магией смерти, онидолжны понимать, как защитить свой разум от влияния сущностей, подобных Зогарду. – На миг мне почудилось, что ты произнес имя Ирель. – И вновь на лице Ишидана проскользнули живые эмоции. – Ты все прекрасно расслышал, – отвел взгляд Рантар, потому что не смог смотреть на довольного степняка. – Неужели согласилась? – Сказала, что это будет забавно. – Ты спилил дерево, чтобы поймать аиста, – рассмеялся шифу и взмахом руки приказал принести свежий чай. – Смелое решение. Стоило ли рвать с ней связи, чтобы вновь пустить в свою жизнь? Рантар с отвращением посмотрел на предложенный напиток. Он и так-то его недолюбливал, а лекарственные травы окончательно испортили вкус. Еще неприятнее ему стало из-за веселья Ишидана. Он понимал последствия, но другого пути не видел. Ни один из более-менее разумных некромантов не соглашался занять должность преподавателя. Люди, поднимающие мертвых людей, циничны и не особо любят живых, они для них лишь материал для опытов. Поэтому большинство магов, оперирующих более светлыми материями, относились к жнецам смерти с недоверием. Те же, в свою очередь, держались особняком и никаких предметов в университетах не вели, а набирали учеников для наставничества – это была веками отработанная практика. И вот Рантар решил нарушить порядок. Устои ломать тяжело, еще тяжелее делать это в одиночку. Обосновать необходимость лекций по магии смерти стоило ему колоссальных усилий. Одновременно с этим он долго искал исполнителя. Удача – капризная дама, за неимением лучшего варианта ему пришлось пригласить на встречу Ирель. Асти вспомнил ее визит в свой кабинет и тяжело вздохнул… – Туки-туки, – дверь приоткрылась, и игривый женский голос возвестил о начале казни. – Ирель, я уж заждался, – он натянуто улыбнулся, приветствуя гостью. Официоз этой женщине был ни к чему, она прекрасно жила без него. Асти поднял глаза, чтобы встретиться с ее ярко-алыми. – Все балуешься кровью? – хмуро заметил он. – А ты все такая же душка, – хмыкнула Ирель и грациозно села в кресло напротив мага. Рантар окинул ее взглядом и как-то обреченно покачал головой. Время было не властно над гуляющей под луной, впрочем, все они отличались либо холодной красотой, либо отсутствием кожи на костях. Так что первый вариант не так уж и плох. Правда, стоило ожидать дуэлей среди молодежи за белокурые локоны, за прелестный стан, за милую улыбку и чуть вздернутый носик. Ибо Ирель соблюдать законы Ишидана вряд ли станет, еще и сама спровоцирует с удовольствием. – Предлагаю перейти к делу, – поморщился Рантар. – Всегда любила твой напор, – проказливо улыбнулась посетительница и облизнула пухлые губы. «Хороша!» – непроизвольно отметил Асти. Проследив за его реакцией, Ирель усмехнулась: – Я вся твоя, мой мальчик. – Уже не мальчик. – Что да, то да, – она демонстративно пробежалась взглядом по его телу. – Уже не мальчик, теперь мужчина, но и не мой жених. – Мы будем обсуждать прошлое? – холодно поинтересовался Асти. – Без своей добычи я отсюда не уйду, иначе не интересно. – Очаровательная улыбка вновь озарила лицо жницы. Такая невинная… и куда подевалась вся хищность, которую еще минуту назад она не скрывала? Любой бы обманулся теперь, глядя на эту хрупкую женщину. Она была старше Асти на пять лет, и когда их родители заключили помолвку, он верил, что действительно любит. Но тогда он только-только сошел с ученической скамьи и пробовал настоящую жизнь на вкус. – Давай без прелюдии… – Люблю грубость, – закинула ногу на ногу Болинджер, – ты знаешь. Черная кожа – она всегда любила одеваться в нее. Практично, вызывающе. – Университету необходим маг смерти, который будет сдерживать эманации демонической сущности. – Что я получу взамен? – уже деловым тоном произнесла она. – Старшую ведьму Круга. – Кого? – Глаза Ирель алчно блеснули. Рантар знал, что ей предложить. Каждый более-менее сильный некромант с маниакальным упорством создавал собственную маленькую армию, и чем необычнее солдатики, тем лучше. Мечтой Болинджер являлось создание ламии из старшей ведьмы, ведь чем могущественнее материал при жизни, тем сильнее он в посмертии. – Такару Алую. – Что ж, котик, я в деле, – предвкушая веселье, кивнула некромантка. Рантар тряхнул головой, возвращаясь из воспоминаний в действительность. Посмотрел на Ишидана, но степняку было не до него, он тоже погрузился в тяжелые думы. – Скажи мне, друг, – обратился к нему Асти, – какая из женщин продолжит славный род Лао? Тот вздрогнул и укоризненно посмотрел на Рантара. – О твоих невестах не судачит разве что немой. – Это часть цены, которую мне пришлось заплатить, – криво улыбнулся ректор. – Это связано с пытками? Чью дорогу ты перешел? – Наша страна находится в изоляции уже много веков. Мое появление в Карфаенской империи, должность ректора, знакомства, которые я здесь приобрел – все это несколько уменьшило власть министра иностранных дел. – И что он придумал? – Несколько интересных комбинаций, и вот я уже торгую редкими артефактами нашей страны… Меня ждали, Рантар. Глава ведомства правопорядка лично встретил и препроводил в Гуанхангун. Асти сжал кулаки: именно эта тюрьма стала братом-близнецом Холодного дворца. Воспоминания о вызволении магистра Зула еще были очень свежи. Он искренне посочувствовал Ишидану, который провел в подобном месте гораздо больше времени. – Тебя ведь интересует, каким образом я выбрался, да? – продолжил Лао. – Имена и титулы не назову, но должников у моей семьи много. Важно другое: культисты и тут приложили руку. – Подкуп? Шантаж? – пытливо уточнил Рантар. Вполне логичный ход со стороны противника: обезглавить оборону, чтобы победить. Приспешники Зогарда сумели найти подход к министру Страны Ветров, нащупали его слабое место. – Думаю, зависть, – выплюнул Ишидан. – Сын Неба не упустил возможности поймать в одни силки обе птицы. Даже если он и не поверил в мое предательство, то очень удачно использовал выпавшую возможность привязать к себе и заручиться преданностью. – Министр иностранных дел, как я понимаю, теперь у нас новый? Лао хрипло и жутко рассмеялся, после закашлявшись. – Старому залили в глотку расплавленное золото. Рантар посмотрел вдаль и отпил остывшего чая. Да, изощренные казни в Великой Степи славились на весь мир, в этом им не было равных. – Невесты… – бессердечно надавил на больное Асти. – Они захотят променять золотое гнездо на песок под копытами скакуна. – Решил запугать? – Я познакомлю их со своей одержимостью. (обратно)Глава 10
Мартинити
Наконец-то настал день, которого мы все так долго ждали – соревнования по «Драконьим бегам». С самого утра весь университетский городок захватила радостная суматоха. Все учащиеся разделились на цвета команд своих факультетов, и теперь повсюду виднелись радужные ручейки из адептов. Они стекались в более полноводные группки, разделялись, перекручивались пестрыми потоками и, вновь сливаясь в однородный оттенок, устремлялись к специальным секторам вокруг поля для игры. Всюду слышались смех и возбужденные разговоры. Сегодня воцарилось негласное перемирие между соперниками, и строить друг другу пакости было нельзя, как и провоцировать на столкновения. А еще по такому значимому событию для ШтУЧКИ отменили занятия. Так что все, кто был посообразительнее, занимали места на трибунах заранее, и с каждым часом здесь становилось теснее. Одетая в темно-синюю мантию, я с восторгом вертела головой по сторонам, заражаясь атмосферой праздника и предвкушения. – Марти! – помахала мне бодро расталкивающая народ Вехель и вскоре плюхнулась на сидение рядом. Я облегченно выдохнула: не так-то просто защищать свободные места, когда на них то и дело кто-то покушается. Впрочем, последнее касалось кого угодно, только не моей суровой соседки. – Эй, куда? – рявкнула она на парочку ребят в таких же, как и мы все, синих мантиях. – Глаза разуйте, неужели непонятно, что занято! Они с возмущением уставились на единственную выделяющуюся на общем фоне фигуру в зеленой накидке – цвет факультета целителей. Ветер трепал рыжие волосы подруги, которые прекрасно сочетались с ее нарядом, будто сама дриада решила навестить мир людей. Если, конечно, дриады умеют так мастерски запугивать: – Чего застыли, ну? Или мне бабулин заговор для несварения прочитать? Адепты дружно отступили на шаг, но проигрывать сражение не хотели. – Да ты вообще обнаглела? – пискнула слегка побледневшая девушка. – Во-во, иди отсюда к своим, нечего наши места отбирать! – поддержал ее, напротив, розовощекий приятель. – Я тут надписей не вижу, – нисколько не смутилась Вехель, явно не собирающаяся сдавать позиций. – Вы видите? – это она уже к нам с Зель обратилась. Мы переглянулись и, стараясь сохранить серьезные выражения на лицах, отрицательно помотали головами. – Вот и я о том же! Катитесь отсюда, говорю. Нигде не указано, что я не могу сидеть там, где мне захочется, ясно? Ребята собрались что-то возразить, но Вехель припечатала: – Прокляну! У меня бабуля ведьмой была, так что помимо несварения еще и чесаться устанете. Она звонко чихнула, сдвинула брови и что-то зашептала под нос. Парень первый решил не связываться с нахальной девицей и потащил подругу на следующий уровень, бормоча что-то о психических целителях, которым самим надо на лекарскую койку. Мы с Зельган разрывались между желанием расхохотаться в голос и сочувствием к бедолагам. Лично у меня теплые чувства к друзьям явно перевешивали воспитание и заботу о незнакомых адептах. – А вот и девчонки! – радостно поприветствовал нас Кир и плюхнулся рядом на буквально отвоеванное Вехель место. Его друзья, кивнув, растворились среди факультетского ложа. Кир и сам то и дело кому-то махал и улыбался. – И тебя прокляну, – мрачно пообещала Вехель, отследив взглядом улыбающуюся в нашу сторону девушку. – Вот окосеешь и не сможешь строить глазки всем подряд. – Мм-м… милая, ты сегодня восхитительно приветлива! – рассмеялся Кир и собственнически сграбастал мою строптивую соседку по комнате. – Неужели ревнуешь? – Много чести, – фыркнула Вехель, – просто очень нужен пациент с косоглазием. Для курсовой. – Ты чего не в духе? – шепнула я подруге. – Леуш, – скривилась она, – злобствует. Я вспомнила строгого мастера – главу целительского факультета – и сочувственно похлопала рыжую по плечу. Этот может испортить настроение даже трупу, если последний вздумает не выполнить всех предписаний и требований. – А еще простыла. – Словно в подтверждение, она вновь чихнула и высморкалась. Вообще, да, вид у подруги был нездоровый, хоть она так лихо и отвоевала занятые нами места и грозилась проклятиями. Тут на площадку на возвышении вышел шифу Лао, и все цветное море адептов, повинуясь его властному взмаху руки, замолчало. – Яркого солнца и теплого ветра, адепты. Достойнейшие из вас сегодня сорвут плод с вишни, ведь у сильных людей есть желания, а у слабых – только мечты, – усиленный чарами голос ректора звучал спокойно и уверенно. – Звук разносится на тысячу лиг, слава – на десять тысяч! В погоне за последней желаю вам сохранить холодную голову и незамутненные воды спокойствия. Рад открыть очередной турнир университетских соревнований за звание искуснейшего из чароплетов, где сила и ловкость приносят победу лишь вместе с умением работать в команде. И пусть на вершине горы окажется тот, чье сердце не ведает страха и сомнений и чьи знания станут достойными благословения Светлых богов. Шифу сдержанно улыбнулся и обвел взглядом собравшихся. Казалось, от его внимания не укрылся ни один адепт, ни один преподаватель, и даже шевеление листьев хищной вишни будто бы согласовывало с ним свои движения. Так, наверное, правители осматривают собственные владения, когда снисходят к простому народу. Все же было в нашем ректоре что-то такое… не знаю, заставляющее ощущать трепет и уважение, что ли. Дальше мои мысли побежали по совершенно неведомой траектории: вспомнился наш вечер с Асти в доме шифу Лао и мой откровенный танец. Вместо того чтобы усовеститься, я поискала среди преподавателей знакомый профиль Рантара – тщетно, декана факультета боевой магии не было ни среди руководящей верхушки, ни на трибунах, занимаемых боевиками. Последние ярко алели огненного цвета мантиями. Зато обнаружилось другое, нечто неожиданное и любопытное. В ректорской ложе, куда закончив приветственную речь, направился шифу Лао, первый ряд занимали… хм, гостьи. Четыре роскошно одетые леди в восточных нарядах, и лица у них были… в общем, сомнений в том, что дамы прибыли из Страны Ветров, не возникало. А то, что позади них обреталась целая свита из сопровождающих с таким же характерным разрезом глаз и в традиционных для степняков одеждах, указывало на высокий статус леди. – Ты тоже это видишь? – дернула меня за рукав Вехель. – Те самые невесты? А я думала, врут все газеты! – прошептала Зель. – Куда ему столько? – со смесью скепсиса и восхищения озвучил общую мысль Кир и чисто по-мужски добавил: – Неужели справится? Вот это мощь. – Киаран Сейвас, – зашипела Вехель, – если не сотрешь с лица это пакостное выражение, обещаю, быть тебе моей курсовой. И косоглазием не отделаешься, еще и по слепоте раскрою тему. – Брось, зачем мне гарем, когда тут от одной-то не знаешь, как сберечь здоровье, – рассмеялся Кир. Однако мечтательный вид с лица убрал. – Да ну какой гарем, – поддержала я беседу, – наверняка у них просто леди в одиночестве не путешествуют. Трудно было поверить в то, что какая-то женщина может согласиться делить своего мужчину с другими, считая это нормальным и закономерным явлением. Сложно понять этих восточных людей – как их речь, так и традиции, и образ мыслей. – Как думаете, кто из них дочь императора Страны Ветров? – проявила интерес Зель. Мы вновь дружно уставились на необычных гостей ректора. Все девушки выглядели одинаково прекрасными, одинаково богато одетыми, и сам шифу Лао каким-то особым почтением ни одну из них не выделял. Пока мы сплетничали, на поле для игр выстроились первые участники состязаний. Но, похоже, нынешние «Драконьи бега» войдут в историю вовсе не умениями команд. Сложилось впечатление, что не одних нас занимали светские новости, так как даже преподаватели то и дело поглядывали в сторону невозмутимого, как водная гладь в погожий день, шифу. – Не представляю нашего ректора в качестве мужа, – снова подала голос Зель. – И правильно, где ты и где шифу, – ехидно прокомментировал невесть откуда взявшийся Пак, свесившийся с верхнего ряда. – Ты тут откуда?! – изумились мы с Зельган. – Наши выступают в третьем потоке, вот и решил, пока есть время, приобщиться к простым смертным. Зель насмешливо фыркнула, а я закатила глаза – адепта Герштоля ничто не исправит. – А где Дилаэль? – поинтересовалась я озираясь. Было бы здорово пожелать ему удачи перед выходом на поле. – Остался внизу с командой, – Пак скривился, – по сотому разу слушать последние наставления капитана. – Сомневаюсь, что вас пустят на поле, – хмыкнула Вехель. – Ничего-ничего, и волшебная палочка раз в год колдует, – не поддался на провокацию Пак. – Так, говорите, вон те цыпочки и есть невесты нашего шифу Лао? – вернулся он к животрепещущей теме и скептически сощурился: – А дочь нашего императора поинтереснее будет. Кир хохотнул: – Ты подожди, не удивлюсь, если и она скоро примкнет к этой гонке за мастером кукол. Мы непонимающе уставились на одного из представителей рода Маронайских. Из нас всех Кир единственный принадлежал к аристократам, а значит, и больше понимал в хитросплетениях придворных интриг. Он и подтвердил: – Что смотрите? Вы же не думали, будто все эти танцы со свадьбой – случайность или желание внезапно тронувшегося умом шифу Лао. Тем временем четыре команды из первого потока – факультеты иллюзий в фиолетовых мантиях, погодников – в желтых, архиведения и теоретической магии – в серых, и прорицателей – в небесно-голубом уже разбились на функции и заняли положенные места. Укротители – те игроки, которым предстояло управлять своими дракончиками, с сосредоточенным видом стояли у горящей синим пламенем черты, откуда предстояло начать забег по специальной полосе с препятствиями. Подстрекатели выстроились в ряд на отдельном возвышении, откуда могли видеть весь путь от начала до, собственно, самой хищной вишни, чьи плоды и были заветной целью и залогом победы. Ребятам предстояло устраивать каверзы и пакости для вражеских драконов непосредственно на самом поле. Напротив их возвышения располагалась ложа, поделенная на сектора в виде двух лепестков. Правый занимали специальные куклы, их задачей было с помощью магии вывести из строя игроков на поле. В левом сидели защитники, в чьи обязанности входило нейтрализовать атаки кукол и тем самым сохранить своих укротителей в игре. Посередине между лепестками места заняли смотрящие – этим предстояло внимательно следить за сражением, страховать игроков и пресекать любые попытки нарушить правила или сжульничать. Раздался гонг, и трибуны болельщиков мгновенно взревели, подбадривая своих и сыпля ругательства на соперников. Во всеобщем гвалте я упустила момент, когда на поле выпустили драконов, и заметила их только тогда, когда они дружно рванули по полосе препятствий. Желтый дракончик погодников сразу попытался взлететь, тем самым обходя препятствие в виде огромной лужи. Однако не успел он сделать и пары взмахов кожистыми крыльями, как тут же упал на землю, пропахав ее носом. Над сектором трибун, заполненных желтыми мантиями, сгустились грозовые тучи. – Ой, болваны-ы-ы, куда ж вы… – Пак махнул на кого-то рукой, и окончание фразы потонуло в яростных криках адептов. – Что не так? – Меня разобрало любопытство. Он скривился: – Вот не стоило связываться с прорицателями, кажется, плакали мои денежки. Кир расхохотался: – Салага! Кто ж прорицателям в столь ответственных ставках доверяет? Они каждый год предсказывают так, как только им и выгодно. Самый богатый факультет после игр, между прочим! У них давно стратегия продумана, как нажиться на наивных и азартных адептах. Даже если они не побеждают, то хоть с полными карманами всегда уходят. – Ну и где ж ты раньше-то был, такой умный? – стаскивая с головы шапку, горестно вздохнул Пак. – Да погодите вы о прорицателях, – отмахнулась Зель и снова вернулась к обсуждению личной жизни нашего ректора: – Неужели шифу Лао даже не любит ни одну из своих невест? Меня этот вопрос тоже занимал, а вот Вехель и Кир посмотрели на нас, как на умалишенных. – Да-а-а, – протянула рыжая ведьмочка, – Марти, у вас там все такие неомраченные правдой жизни собрались? За своих стало обидно: – Нет, попадаются еще прожженные циники и бесчувственные засранцы. – Вот они-то и снимут все сливки, – ничуть не смутилась Вехель. Уж да, у моей соседки своя философия, продиктованная опытом жизни в Вольных Землях. Трудно ее в этом винить или пытаться внушить обратное. – Киаран, – упрямо позвала Зель, похоже, напрочь забывшая, зачем мы тут собрались, – так что там со свадьбой? – М? – Кир, до этого увлеченно следивший за ходом игры, рассеянно посмотрел в нашу сторону. – А, вы все о шифу? Да политический это брак, и зомби ясно. Наш ректор хоть и отошел от дел, но все равно слишком ценная фигура, чтобы так запросто «подарить» ее соседнему государству. К тому же связями в Карфаене за столько лет оброс, а последнее, как известно, ценится дороже золота. – Откуда ты все знаешь? – перестав сокрушаться, влез Пак. Кир нахмурился, но Вехель тут же отрезала: – Оттуда! К прорицателям за справкой ходил. – Да? – изумился Пак. Кир с обожанием посмотрел на свою вредную ведьмочку. Я улыбнулась, вспоминая обстоятельства, при которых всплыло происхождение Кира, и его слова о том, что он не любит об этом распространяться. – Бедный мужик, – с сочувственным вздохом протянула Зель. – Да ладно, это же шифу Лао. Бедный, скорее, тот, кто вздумает с ним связаться, не просчитав все ходы наперед, – уважительно произнес Кир. Мы переглянулись и откровенно захихикали, потому что да – нашему ректору лишний раз дорогу переходить ущербно для здоровья. А я еще подумала о том, что Асти с ним дружит. Действительно дружит, иначе не чувствовал бы себя так расслабленно в его доме. И не зря твердит народная мудрость: скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Вздохнула: и угораздило же влюбиться в мужчину совершенно не моего уровня. Сколько трудностей нам придется пройти, чтобы суметь достичь взаимопонимания. И достигнем ли? От невеселых мыслей отвлекла очередная заварушка на поле. Два дракончика, фиолетовый и серый, сцепились между собой, доказывая право сильнейшего… или первейшего? Вместо того чтобы добыть ягодку со строптивого дерева, они вдруг решили выяснить отношения. Смотрящие отчаянно жестикулировали и чуть ли не волосы на себе рвали. Судя по растерянным лицам укротителей, поведение их подопечных стало для них же самих полной неожиданностью. Пространство над игровым полем искрилось от переплетений чар и заклинаний. Пока вышедшие из-под контроля драконы устраивали разборки, желтый зверюга погодников, поджарив хвост на последней ловушке, не сбавляя скорости, устремился к вишне. Это выглядело весьма впечатляюще – горящий, словно факел, хвост, похоже, нисколько ему не мешал. Все же хорошо, что в «Драконьих бегах» участвуют не живые звери, иначе это было бы слишком жестоко. А так оставалось лишь восхититься мастерством его изготовившего укротителя. Дракончик, ловко уклоняясь от атак хищной вишни, все же сумел вскарабкаться по ее стволу и сцапать заветный плод. Одновременно с тем, как радостно взвыли болельщики факультета погодников, над хищной вишней взметнулся черный смерч. – Чего это с ней? – пробормотал Кир. – На моей памяти ничего подобного еще ни разу не происходило. Мы все следили за разрастающимся смерчем, стремительно поглощающим все, что попадало в его поле, – разглядеть что-либо в черной воронке не представлялось возможным. И непонятно было, это спланированная ловушка или действительно что-то пошло не так. В поисках ответа я поискала взглядом шифу Лао, но его не оказалось на месте. Кто-то истошно закричал, среди адептов начала зарождаться паника. И это не то чувство, рожденное всеобщим хаосом и беспорядком, нет. Нас всех планомерно накрывала волна осязаемого ужаса, леденящего кожу, пробирающего до самых костей. Преподаватели как-то разом сплотились, пытаясь противостоять этому непонятному нечто. Черный вихрь продолжал набирать силу и увеличиваться. Лично я заметила мастера Джедриса и мастера Трая, одновременно вскинувших руки. Преподаватель магических жестов что-то прокричал колдующим старшекурсникам в алых мантиях – пятеро боевиков встали у него за спиной. Профессор Найтон и декан нашего факультета доплетали оградительные чары какого-то мощного щита – какого именно, я не поняла, но защитную магию распознала. По периметру трибун выросла стена из зеленоватого свечения, отделяя зрителей от происходящего на поле. Зато тем, кто остался внутри, можно было только посочувствовать. – Не нравится мне все это, – отрывисто бросил Кир, что-то высматривая. Наверняка он видел больше, во всяком случае, уж точно больше понимал в творящейся волшбе. – Так, девочки, встали и спокойно, но резво на выход! – велел он. Такая же мысль посетила не одного Кира: по трибунам пошла пестрая рябь из спешащих убраться подальше адептов. Ибо такие вот панические атаки на пустом месте не рождаются, и на факультетских соревнованиях вряд ли предусмотрены. Пытаясь перебороть сковавшее оцепенение, мы поднялись, но уйти никуда не успели. Словно из ниоткуда над полем для игр начали появляться фигуры в серых плащах, прямо в воздухе! Не знаю, как другим, а мне стало еще страшнее, хотя казалось, куда уж больше. – Что это? – охнула рядом Зель. А вот Вехель, напротив, непечатно выругалась. – Какого пекла?… – бросил побледневший Кир хриплым голосом. И тут я заметила, как на поле выбежала высокая стройная женщина, затянутая в черный костюм, облегающий ее, словно вторая кожа. Светлые, соломенного цвета волосы незнакомки развевались на ветру, резко контрастируя с ее нарядом и непроглядным мраком смерча. Изумиться я не успела, так как следом за ней появился Асти. Я говорила, что было очень страшно? Так вот теперь стало жутко до тошноты. Было ли это связано с набирающим силу черным нечто или с боязнью за дорогого мне человека, однако ноги тут же подкосились, и я плюхнулась обратно на сидение. Теперь-то уж точно стало понятно, что это не предусмотренное соревнованиями испытание и что ситуация более чем крайне серьезная. Из ректорского ложа спешно уводили гостей, тут и там то и дело раздавались чьи-то крики и завывания. А я… я словно тонула в чем-то вязком, противном, лишающем воли и способности мыслить. И когда все нарастающий гул от смерча достиг апогея, отчетливо расслышала знакомый по снам голос: «А вот теперь поиграем!» – И смех, злой, не имеющий ничего общего с весельем. Сжала голову, пытаясь избавиться от наваждения. В следующий момент на игровом поле раздался взрыв, и одновременно с этим я провалилась в темноту.Ведьма и бес
Больше всего в жизни бес не любил ожидание – мучительное ничегонеделание выводило его из себя. Конечно, хорошо было смотреть на огонь, воду и чью-то работу, но в книге уже не протекал ручей, не разжигалось пламя, а за Шэдар наблюдать оказалось опасно. Он боялся совать пятачок в те книги, которые с запоем читала ведьма. Проглот же, предатель, самозабвенно охранял покой своей приемной матери и не давал подойти к ней ни на шаг. К тому же вот-вот должны были начаться Драконьи бега, а Шорох категорически отказалась на них присутствовать. – Шэдар, мне скучно, – решился хвостатый, но его проигнорировали, будто не слышали. Ведьма с таким упоением читала книгу, что бес почувствовал себя обделенным. – Лао! – взвизгнул он, но Шорох и бровью не повела. Решительно цокая, он подошел к ведьме. Она восседала на пне, как на троне. Проглот с любопытством зашуршал листочками, сообразив, что сейчас будет интересно. Недолго думая, рогатый пнул дерево. Гибкая ветвь обвилась вокруг его пояса, а затем вздернула вверх. Бес завис в воздухе прямо над книгой в руках Шэдар. Немного изогнувшись, он смог прочитать название на обложке – «Легенды о низвергнутых». – Пошел прочь, – рыкнула Шэдар и взмахнула рукой. На месте хвостатый удержался только благодаря пню, бес закачался на ветке, будто спелое яблоко. – Мне интересно, о чем ты думаешь? Что в этой книге? – В книге? – усмехнулась Шэдар. – На ее страницах сказания о древних богах, записанные еще в те времена, когда они ходили по земле этого мира. – Сущностей полно, – фыркнул бес. – Взять того же Зогарда, да и в пекле их как блох на бездомной собаке. – Зогард, Милард, Керан, Дерана и многие им подобные, создавшие свои культы и пытающиеся проникнуть в этот мир, – лишь жалкое подобие настоящих богов. Все они хотят силы, которую даруют живые и их вера. Сегодняшние божества – лишь жалкие пиявки, вымахавшие до размеров дракона. Бес почесал затылок, пытаясь представить размер кровососов, но воображение впервые ему отказало. К богам хвостатый относился иначе, чем Шэдар, проще говоря, он никак к ним не относился. В пекле правят лорды, они могут казнить и миловать – высшей силой над старшими демонами всегда был более одаренный. Весь общественный строй подчинялся иерархии власти более могущественных. Потому-то в его мире постоянно и шли сражения за место похолоднее да попитательнее. К тому же по своей сути все жители пекла – паразиты. Они присасываются к ближайшим мирам и заключают контракты с их жителями. Душа – неисчерпаемый источник энергии, а если ее владелец перетянет сущность в свой мир, то праздник мог длиться веками. – Богов не существует, – с уверенностью произнес бес. – Не скажи, – протянула Шэдар и откинулась на мягкие ветви пня, трон ей определенно нравился. – Ваш мир никогда не был цельным, он всегда представлял собой изнанку других. Души, закаленные в пекле, стали первыми его жителями и нуждались в свежей энергии, и потому рвались оттуда прочь. Спрашивается – куда? В миры, созданные демиургами. Туда, где боги остались охранять заветы создателей. Этот мир один из таких, недаром сюда желает попасть Зогард и ему подобная саранча. Пекло – своего рода отражение, созданное силой душ, верующих в некое место, где они будут страдать в посмертии. Вера – та энергия, способная сотворить подпространства. – Хочешь сказать, что существуют реальные боги? – скептически уточнил бес. – Конечно, но время неумолимо, хоть они и бессмертны. Согласись, жить вечно тяжело, а охранять творения создателей безумно скучно. – И что тогда? – Тогда остается встать на одну ступень с теми, кто способен на сотворение мира. – Демиургами, – кивнул бес. – Дари, ты рассказываешь все это с такой возбуждающей улыбкой. Шэдар нахмурилась. – Я хотел сказать – возбуждающей воображение, моя королева, – быстро сориентировался бес. – Они не учли, что те, кто создал мир, предвидели подобное развитие событий. – И? – Мир по своей сути – это закономерное переплетение энергии. Все наши мысли и поступки вписываются в эти законы, поэтому мы и живем в нем. Когда мысли богов начали явно противоречить заветам создателей, начал действовать запасной план. Ведьма осмотрелась, слушают ее или нет. Окинув взглядом беса, болтающегося на ветке, она погладила пень и продолжила: – План низвержения. Смешно звучит, но так и было на самом деле. Это некий защитный механизм мира. Предположим, в одной маленькой горной деревушке просыпается сын кузнеца и понимает, что на него возложена миссия. Его периодически посещают видения о некоем предмете и действиях, которые он должен совершить. – И? – И появляется герой, сам мир защищает его. Он совершает подвиги во благо народа, выполняя священную миссию. Обычно он находит меч или кинжал с красивой легендой, а затем идет уничтожать зло. Злом, естественно, являлся бог, покусившийся на большой кусок пирога. – Меч с красивой легендой? Вроде того, что был спрятан в камне? – Тот меч зачаровали люди, могущественные, но люди. Что бы такое привести в пример? – ведьма задумалась. – О! Осколки бритвы Фенраза. Они еще лежат в музее, те, которые найдены, конечно. Его вела воля бога или сущности, равной ему по силе. – Погоди, но это же безумный артефактор… – Бес прервался. – Теперь ясно, о чем ты говоришь. Но выходит, кисть мертвеца – тоже один из таких предметов. – Знаешь, пока ты не сказал, я не рассматривала ее существование под таким углом. Но, возможно, ты прав. Кинжал Бытия или Сердце Ахоры – творение древних, допускаю, что когда-то им и могли низвергнуть бога. – Шэдар задумчиво провела рукой по лицу: – Любопытненько. – Выходит, всех старых богов убрали именно так? – Не всех, но большинство, если верить этой книге, – похлопала по обложке Шорох. – Но с чего вдруг ты заинтересовалась историей сотворения мира? – Вот тут и начинается самое интересное, хвостатый. – Шэдар теперь была благодушна и настроена продолжать разговор. – Что именно? – Я очень долго искала план подземелий под зданием университета. Нашла чертежи канализации города, планы застройки, но нигде толком не говорилось ни о каких катакомбах. А ведь, по словам Такары, они существуют, и не просто существуют – там спрятан последний артефакт защиты. Получается, я не там рыла, нужно было копать дальше и глубже в прошлое. И тут я наткнулась на эту книжонку. Ты оказался прав! – Что?! – взвизгнул бес от изумления, полагая, что ослышался. Он нервно хрюкнул. – Жадность – это не так плохо, – глядя на рогатого и веселясь, произнесла ведьма. – И это значит… – многозначительно поиграл бровями бес. – Ничего это не значит, – обрубила Шэдар. – Умерь свои фантазии. Я лишь имела в виду, что когда мы поглощали все книги подряд, туда попала и эта. – Легенды о низвергнутых? – Именно. – И чем она нам сможет помочь? – Многим! Например, здесь есть старая карта древних, еще до катаклизмов, на которой обозначены храмы этих богов. – Э-э-э, – протянул хвостатый. – Вижу, ты не понимаешь, да? Давай начну издалека. Любая магическая школа строится на особом месте. Месте, где силы восстанавливаются в разы быстрее, а чары творятся легче. – Нити силы, – кивнул бес. – Это в пекле нити. Здесь это ручьи и реки. Есть те, что берут свои истоки из сердца мира, а есть те, что исходят из мест, выбранных истинными богами. Догадайся, на чем построен университет. – Храм… – у беса от осознания аж голос сел. – В катакомбах, должно быть, уйма золота! Золота, Шэдар! Мы выберемся из книги богатыми и счастливыми. – Запомни, Проглот, нет ничего хуже алчности, перерастающей в одержимость. Впрочем, любое качество может поглотить полностью, поэтому сдерживай себя, когда испытаешь нечто похожее на чувства беса. – Разве это плохо? – обиделся хвостатый. – Да пусти меня уже! Проглот тут же выполнил команду, и бес ловко приземлился на копытца. Цок. Цок. Цок. Рогатый замельтешил перед ведьмой, беззвучно шевеля губами. – Что ты делаешь? – устало спросила она. – Я просчитываю! Сколько всего там может быть, и что мы купим, чтобы зажить красиво и безбедно. – Чтобы это сделать, нам надо выбраться из книги и выжить! Желательно при этом не попасться Лао, убить Такару, ну и, пожалуй, сохранить жизнь глупышке-бабочке. – Кстати, о Лао, – оживился бес. – Ты видела, наглец привел этих женщин в университет. – И что? Бес многозначительно хрюкнул. Пусть ведьма и не показывала чувств, но он-то знал, что ее гордость задета, и только это мешало ревности в душе Шэдар разгуляться всласть. Ветка, на которой сидел ворон, наблюдая за процессией гостей, сломалась – настолько сильно птица вцепилась лапами в дерево. Да и после лицо Шэдар было чернее грозовой тучи. – Не обманывай ни меня, ни себя. Ты наблюдала за восточными статуэтками, завернутыми в шелка, а я смотрел на тебя. Тебе неприятно и больно, – неожиданно серьезно произнес бес. – Возможно. Но глядя на меня, ты пропустил весьма интересные детали. Например, как один из евнухов сжимал кисть принцессы и насколько близко к ней шел. – Евнухов? Он же ничего не может… – Кто о чем, – протянула ведьма. – Ты не понимаешь: Ишидану этот брак не награда, а повинность. Так же и принцессе далекой степи. Хотя за всех невест говорить не берусь. Думаю, вскоре кто-нибудь из них захочет сбежать, а Ишидан мешать не станет. – Ими откупились? – О, ты сейчас о цене женщины? На самом деле попасть в семью Лао не так уж и плохо, особенно если ты дочь служанки из императорского гарема. – Откуда ты все это знаешь? – Я много где бывала, бес. К примеру, я знаю, как оформляют паланкины принцесс, и эта явно не самого высокого положения. Скорее всего, тот евнух – ее переодетый воздыхатель и она сама вызвалась ехать в Карфу, чтобы сбежать из страны, где вся жизнь определяется книгой о достоинстве женщины и семи правилах ее существования. – Но если все не так плохо, почему мы не пошли на Драконьи бега? – Считай это интуицией, – отрезала Шорох. – Мы говорили о храме. – Слушай, а почему бы им не воспользоваться? Если это место силы, то мы могли бы вырваться на свободу за счет дармовой энергии. – Знай мы о такой возможности раньше, то конечно. Сейчас алтарь сторожат, а мы привязаны к Дакасте. – Алтарь? Мы же говорили о храме. – Храм давно разрушен, но алтарь низвергнутого бога остался. Полагаю, Такара рассчитывает положить бабочку именно на этот жертвенный камень. Но сначала его надо найти. – Разве нельзя просто спуститься в катакомбы и пойти на источник силы? – Гелерад покровительствовал коварству, воровству, лжи и прочему действу, что люди испокон веков творили под покровом тайны и темноты, поэтому его алтарь не так просто отыскать. Для паломника существовал целый ряд правил и наставлений, немногие могли оставить на нем жертвоприношения. Те храмы, куда ходили обычные люди, лишь иллюзия истинного. – Но бог-то низвергнут? – И что? Даже в его посмертии эти правила действуют. Нам нужна чаша расплаты. Глиняная, простая или с узором, она могла иметь самый разный вид. По легенде, чтобы найти дорогу к алтарю, верующий должен был либо напоить ее своей кровью, либо наполнить золотом. – Что за извращения? – возмутился бес, который знал, чего стоит кровь и как опасно ею разбрасываться. А уж при мыслях о золоте даже дышать тяжело становилось. – Не проще ли явиться в обычный храм? – Ворам благословение Гелерада давало огромные возможности. Но давай вернемся к алтарю. Теперь хотя бы ясно, почему культисты выбрали это место для призыва сущности. Воплощение Зогарда станет в разы сильнее, если жертва окажется на алтаре первого бога лжи и коварства. – Сначала алтарь надо найти, – деловито заметил бес. – Кстати, как Лао и культисты его отыщут? – Лао и не станет искать, он просто охраняет подземелье, а Такару приведет Дакаста. Мы же проследуем за ними обеими. – А как же золото, Шэдар? – заканючил бес. – Иди ты… – Ведьма не успела договорить, по книге пронесся вихрь силы. Шэдар тут же вскочила с пня и побежала к центру управления. Зрелище впечатляло. Хоть они и находились далеко от представления, но смерч, взвившийся над полем, где проходили соревнования, был виден даже отсюда. – Вот это и называется эффектное появление, – задумчиво произнесла Шорох. – Теперь ни для кого нет пути назад. Культисты заявили о себе в открытую. Чувствуешь? Ах, о чем это я? – махнула рукой Шэдар. – Один из артефактов защиты пал! (обратно)Глава 11
Мартинити
Столичный рынок гудел, заражая кипучей энергией. Я в очередной раз порадовалась своей идее побывать на известной на всю страну Карфаенской ярмарке. Здесь было шумно, весело, интересно! То что нужно после гнетущей атмосферы студенческого городка. Все случившееся после взрыва на стадионе вспоминалось с трудом. Будто бы провалившись в обморок, я нырнула в блеклый туман, а окончательно прийти в себя удалось только сейчас. Яркость красок и звуков вернулась внезапно, наполняя искренней радостью. Я повертела головой, отыскивая друзей, но они куда-то запропастились. Пользуясь моментом, решила купить им подарки. В одной из палаток, не торгуясь, взяла шейный платок из нежнейшего шелка – Вехель обязательно оценит. Потрясающие запонки с зеленым камнем в цвет глаз Кира тоже оказались в моем кармане раньше, чем сознание начало подсчитывать расходы до конца месяца. Музыка, гомон и громкие голоса зазывальщиков создавали ощущение праздника. Убрав покупки в рюкзачок, подышала на замерзшие пальцы и продолжила путь. Внутри словно встроенный компас, он безошибочно вел меня вдоль рядов со всякой всячиной к самому ценному. Именно это я чувствовала с того момента, как увидела забытую кем-то газету с объявлением во всю страницу о ярмарке. Так сильно захотелось сюда попасть! И хоть я помнила о предостережениях Асти, желание вырваться из стен университета пересилило. К тому же я была не одна: Кир и Вехель согласились ускользнуть в город, пользуясь тем, что руководству хватало забот и без нас. Долго уговаривать друзей не пришлось, им тоже хотелось развеяться после испорченных соревнований и всего, что последовало за этим. Смазанные воспоминания о событиях на поле для игр вызывали легкое недоумение. Состязания были сорваны, адептов увели, периметр оцепили, и что там происходило дальше – осталось полнейшей загадкой. По коридорам общежития курсировали мрачные сотрудники из университетской охраны. Моя переросшая в настоящую панику тревога за Асти развеялась, как только стадион накрыло непроницаемым для зрения куполом. Больше мы не видели ни странные фигуры в плащах, ни смерча, ни защитников… да вообще ничего. Сразу за этим исчез и парализующий сознание страх. Нет, мы, конечно, боялись, но хотя бы смогли соображать и послушно выполнить четкие распоряжения преподавателей. Мне даже стало неловко за свой обморок, но как выяснилось позднее, нас, таких впечатлительных, оказалось немало. Мастер Леуш всех осмотрел и отпустил. Понятно, ему предстояло разбираться с действительно пострадавшими. А они были, в основном ребята с поля – те, кто оказался ближе к эпицентру событий. Светлые боги милостивы, и непоправимого ни с кем не произошло. Так, пребывая в неведении, мы отсиживались по комнатам и понимали, что день окончательно испорчен. Патрулирующая территорию охрана радости тоже не внушала. Тех адептов, кто решил устроить попойку, несмотря ни на что, мигом разогнали, отобрав все припасы. По студенческому городку ползли слухи, один невероятнее другого, а я… я отчаянно хотела сбежать из этого тоскливого кошмара. Покинуть ШтУЧКИ особого труда не составило, все внимание стражей было сосредоточено вовсе не на местоположении адептов, что пришлось очень кстати. И вот мы здесь. Ветер принес аромат выпечки и чего-то сладкого, рот моментально наполнился слюной. Повернув у палатки с расписными амулетами на удачу, я направилась туда, где толклось больше всего народу, – в продуктовое изобилие. – Эй, красавица, давай погадаю, – мое внимание привлекла женщина в пестрой юбке. – Не бойся, я вижу, у тебя судьба непростая! Подходи, у меня здесь много интересного. Она вскинула руки, и браслеты на ее запястьях заблестели, отражая выглянувшее солнце. Как завороженная, я следила за движением унизанных перстнями пальцев над магическим шаром. Прорицательница она или шарлатанка, проверять все равно не хотелось. Вспомнились слова Кира о предприимчивых адептах с факультета прорицателей, и я нервно хихикнула. – Да ты проверь сама, – прищурилась незнакомка. – Тьма идет за тобой по пятам, вижу кровь и обман. Я вздрогнула: перед внутренним взором так ясно предстала книга-вещунья. На вступительных испытаниях на моемродном факультете она пророчила мне то же самое почти слово в слово. Давно выброшенные из головы строчки всплыли в сознании, стоило женщине повторить: – Мартинити, тьма идет за тобой. – Откуда?… Я нахмурилась: теперь отмахнуться тем, что она лишь умело играет роль, уже не получится. Предположение, будто прорицательница узнала обо мне заранее, тоже выглядело абсурдным. Неужели действительно видит? Она усмехнулась, словно прочитав мои мысли. – Имя твое откуда знаю? А ты подойди, не бойся, все-все расскажу. Мною завладело чувство нереальности происходящего, было одновременно и страшно, и любопытно. Ну что может случиться со мной в людном месте? Мужчина справа яростно торговался за головку сыра, ребятня слева выпрашивала у родителей сладости. Такая мирная жизнь, в которую совсем не вписывались страшные пророчества. – У меня и денег почти не осталось, – неуверенно произнесла я, все еще не решаясь войти в палатку. – Даже пары монет не найдется? – подмигнула женщина, убирая руки от шара. В нем клубился фиолетовый туман. – Мне много не надо. – Ну… – я порылась в кармане, вытряхивая мелочь, – вот все, что есть. Ее глаза алчно блеснули, я и опомниться не успела, как последние деньги перекочевали из ладони в карман прорицательницы, а саму меня крепко схватили за руку и утянули под навес. Здесь в тени, скрытая от глаз посторонних, прорицательница резко перестала казаться приветливой. Она потянула носом и, чуть ли не причмокивая, пробормотала: – Какая сладкая девочка, так бы и съела. Я отшатнулась, а она хрипло рассмеялась. – Нельзя… помню-помню… девятая луна в доме кровавой зари, – ее речь все больше напоминала бред сумасшедшей. – Не зря хозяин выбрал именно тебя, сладенькая. Ничего… мы умеем ждать. Я совершенно ничего не понимала и хотела было закричать, позвать на помощь, но горло сдавило спазмом. – Что вам нужно? – с трудом просипела я. Хватка женщины не соответствовала ее комплекции – синяки мне точно обеспечены. Попытки вырваться так и остались попытками, по-моему, эта безумная их даже не заметила. – Хороший вопрос, – внезапно посерьезнев, одобрила она. – Повеселились и хватит! Видишь вон ту чашу? Я посмотрела на витрину, на которую указала пальцем прорицательница. Там обнаружились три похожие чаши-пиалы, кубок с отбитым краем и несколько невзрачных мисок. Пришлось уточнить: – Какую именно? – Крайнюю слева. Возьми ее! Выполнять приказ, а это был именно он, я не спешила. Видя мое замешательство, женщина взвизгнула: – А ну бери, сказала! – И закончила уже приторно ласково, подкрепляя угрозу демонстрацией: – Или хочешь познакомиться с моим дружочком-коготочком? «Дружочком» оказался острый даже на вид необычного вида нож, его сильно изогнутое лезвие действительно напоминало коготь. Полоснув им вблизи от моего лица, она холодно и четко повторила: – Пошла и взяла крайнюю левую чашу, живо! Съежившись, я подчинилась. Брала с осторожностью, ожидая какого-нибудь подвоха от безобидной плошки. Но нет, ничего особенного не произошло, разве что псевдопрорицательница довольно проворковала: – Сразу бы так, какая послушная девочка. Ты же и дальше будешь меня радовать, да, Марти? – Откуда вы меня знаете? – Речь по-прежнему давалась с трудом. Игнорируя вопрос, она поманила к себе. Поскольку с места я не сдвинулась, подошла сама и вновь крепко ухватила за руку. – Сейчас-сейчас, последний штрих, и маленькая бабочка будет свободна. Палец прострелило нестерпимой болью, я вскрикнула, но получился лишь сдавленный писк. С изумлением посмотрела на капельку крови, медленно проступившую на коже. Мне-то показалось, что сумасшедшая полруки вспорола, а на деле получился всего лишь крошечный укол. Жутко представить, какие муки способно доставить это оружие, вздумай она сделать надрез побольше. Похоже, «коготок» создан именно для усиления боли у жертвы. Женщина тем временем обмазала моей кровью края чаши изнутри, после чего выпустила пострадавший палец. Тонкая алая ниточка разводов впиталась в стенки посудины, словно ничего и не было. – Замечательно, – довольно потерла руки незнакомка и нехорошо так уставилась на мое запястье, хищно. Ее ноздри затрепетали, глаза блеснули жаждой. Проследила ее взгляд и заметила четко проступившую венку. Попятившись, уперлась спиной в витрину. – А что, если немного?… – задумчиво пробормотала она, что-то прикидывая, и облизнулась. Затем тряхнула головой и к чему-то прислушалась, с неудовольствием заключила: – Нет, не успею. Дальше события стали разворачиваться столь же стремительно, сколь и абсурдно. Дрожащую меня обняли и вытянули на свет. После сумеречной палатки прорицательницы солнечные лучи заставили зажмуриться и поморгать. А затем я буквально подавилась воздухом, не веря своим ушам и глазам. – Приходи еще, милая. Всю правду расскажу, ничего не утаю, – прорицательница просияла доброй улыбкой. – Молодая, да щедрая! Не поскупилась на плату, так и мне порадовать приятно. Может, и вернешься когда. Что? О чем она толкует? Да тех денег, что она забрала, лишь на пирожок бы хватило. – Помогу всегда, коль откроется истина. И за подарок не благодари! Мне только в радость. Я же видела, как она тебе понравилась, – кивок на чашу, которую я продолжала сжимать в руках. Точно безумная, на погосте я видела такие подарки! Сначала заставила взять, а теперь «не благодари». Само собой не собираюсь. И к чему вообще этот спектакль? Хотела тут же выбросить чашу, но… – О, Марти! Куда ты запропастилась? – окрикнула меня Вехель. Я обернулась и с облегчением помахала друзьям. – У меня много диковинок разных, проходите – выбирайте, – сделала приглашающий жест улыбчивая хозяйка. – И погадать могу, на судьбу, на суженую, – она подмигнула Киру. – Что тут такого? – заинтересованно посмотрела на чашу в моих руках Вехель. – Не знаю, понравилась, – совершенно искренне поделилась я. – От нее будто стариной веет. – Это точно, – скептически покачала головой подруга. – Марти, ты меня удивляешь. – Много ты понимаешь, – фыркнула я, любовно поглаживая чашу. – И вообще, это подарок! – Девочки, время, – напомнил Кир. – Надо успеть вернуться до вечерней проверки. – Спасибо! – поблагодарила я прорицательницу и спрятала чашу в рюкзак. На душе было радостно: хорошо, что мы все-таки выбрались на ярмарку. Выходной пролетел незаметно и интересно. – А что хоть она тебе напророчила? – полюбопытствовала Вехель, пока мы пробирались на выход. Хм, я задумалась, силясь вспомнить. В голове всплывал лишь образ шара с фиолетовым туманом внутри да еще разная всячина из палатки прорицательницы. Ее приветливая улыбка и наш разговор, кажется, она обещала мне скорое счастье и большую любовь. Я рассмеялась и ответила: – Все хорошо будет. – Ну ясно, – подвел итог Кир, – типичное обо всем и ни о чем. Поражаюсь хитрож… э-э-э, предприимчивости прорицателей. Может, я с факультетом прогадал, а? – шутливо посетовал он. – Еще не факт, что она хоть что-то умеет, кроме как забалтывать доверчивых зевак. Ты проверила карманы? Поди, ободрала тебя подчистую. – Да хватит вам! – насупилась я. – Не такая уж я и доверчивая, соображаю кое-чего. – Заметив их сдерживаемые улыбки, сдалась и добавила: – У меня и денег-то почти не было, никаких рисков. Мы все рассмеялись. Путь до университета прошел без приключений, а вот на подходе к главным воротам удача нас внезапно покинула. Столкнувшись нос к носу со злым, очень злым Асти, я с тоской посмотрела на ребят. Еще бы немного, и разминулись, угораздило же так не вовремя вернуться. – Адептка Дакаста! – рявкнул декан факультета боевой магии, а теперь и заместитель ректора всея ШтУЧКИ. Кроме того, я-то знала, что этим круг его обязанностей не ограничивается. – Хмарь, Сейвас, – продолжил негодовать мужчина моей мечты, – почему покинули периметр учебного заведения? – Так ведь… э-э-э, выходной сегодня и до комендантского часа еще успеваем, – ответил Кир. Асти с недовольством посмотрел на время: – Осталось двенадцать минут. – Но ведь успеваем, – встряла Вехель. Он еще попрожигал нашу троицу взглядом, причем у Асти явно имелось что сказать. Полагаю, даже многое, в основном исключительно мне. Затем резко развернулся и исчез за воротами. – А куда он шел-то? – недоуменно уточнил Кир. Вопрос остался без ответа. В моей же голове звучали слова Рантара: «За центральные ворота чтобы и носу не показывала, поняла?» Я тяжело вздохнула и поплелась следом. Чую, это далеко не конец разговора, и он еще обязательно выскажется. А может, одними словами дело не ограничится. Как показала практика, у этого мужчины весьма богатая фантазия, а еще он терпеть не может, когда нарушают его указы.Ведьма и бес
– Тише-тише, не буди ее! – проворковал бес, поправляя подушку Шэдар. – Умаялась, поди, за день. Бес еще немного полюбовался на сладкий сон ведьмы и хитро улыбнулся. Проглот с тревогой зашевелил веточками. – Ну что ты, дружок, не волнуйся, – ласково проговорил хвостатый, добавив в голос столько теплоты, что даже младенец заулыбался бы от счастья. Глазки рогатого суетливо бегали, а сам он то и дело потирал руки. Бесу предстояла интересная ночь, и Шэдар в задуманные приключения никак не вписывалась. Пускай уставшая женщина отдохнет, а он… А он – мужчина, он должен быть всегда готов! Готов на подвиги! Подвиг ему предстоял нешуточный. Будучи любителем затуманивать разум всякой живности и подчинять гипнозом разумных, хвостатый давно почувствовал, что с Дакастой, с этой милой девчушкой, творится что-то специфическое. Кто-то приходит в ее сны и… Что именно там происходит, бес собирался выяснить, а при возможности еще и поучаствовать. Их маленький мирок был крепко связан с Мартинити, потому он смог заметить некоторую неправильность. Сейчас бес встанет в центр книги и, как отважный путешественник, нырнет своим сознанием в сон юной прелестницы. Здесь мысли беса стали совсем неприличными, и он начал нервно хихикать и бить хвостом по копытам. Цок. Цок. Цок. – Смотри не лезь, я буду занят, – наставлял хвостатый Проглота. Приняв позу, прозванную в Стране Ветров цветком, бес нырнул в собственное сознание, чтобы ухватить ту связующую ниточку, которая скрепляла их мир и душу Дакасты. Нащупав ее, он устремился по воображаемой цепи, она висела прямо в воздухе в клубах темного тумана. – Я иду, малышка! – радостно провизжал хвостатый и даже хрюкнул, выражая решительный настрой. Ну поиграется он с девчонкой во сне, ничего страшного. В любом случае ее настоящее тело достанется боевому магу. Наоборот, бес окажет ему услугу – научит бабочку искусству любви. Цепь оборвалась резко, и рогатый ухнул вниз, влетев пятачком в дверь, крепкую, дубовую и очень жесткую. – Любовь стоит жертв, – прогундосил он и смело нащупал ручку. Раздался щелчок, дверь открылась вниз. Бес опять начал падать, а приземлился в огромное озеро. Быстро-быстро работая руками, он всплыл на поверхность и тут же сплюнул. Этот вкус он знал очень хорошо еще с пекла – кровь. Во все стороны, куда хватало взгляда, простиралось наполненное кровью озеро. Его металлический запах забивал ноздри, жидкость заливалась в уши и рот. – Хочу проснуться, – побулькал бес и с силой ущипнул себя, но обычный прием не сработал. Тут хвостатый действительно испугался, ведь он просто хотел воспользоваться проторенной дорогой в разум Дакасты и немного поразвлечься. Если бы бесу сказали, что его ожидает маленькое отделение кошмара наяву, копыта бы его тут не появилось. К тому же в своем желании, нет, похоти, он забыл главное правило путешествия по чужим снам: всегда продумывать пути отступления либо найти того, кто тебя вытащит. Но его великая спасительница сама сладко спала, а Проглоту он лично запретил вмешиваться. Прикинув так и эдак, бес широкими гребками поплыл к ближайшему берегу. Единственный шанс – найти Мартинити и разбудить ее, тогда он тоже вырвется в реальность. Над рогатой головой грянул гром, вспышка молнии разрубила фиолетовое небо напополам. Бес заработал руками быстрее, умирать в сознании девчонки очень не хотелось. Выбравшись на берег, он по-собачьи отряхнулся и отжал кисточку хвоста. Огляделся: картина сильно напоминала подземелье одного старшего демона, на которого он работал лет пятьдесят назад, но только с небом. Правда, оно не спасало печальный пейзаж – рогатый отлично знал, что подобные сны порождает особый разум. Разум, который любит человеческую боль. И тут беса осенило: Зогард! Он уже протоптал дорожку в сознание девочки и наслаждался ее чувством страха. Хвостатый тоже ощущал его и если бы не боялся сам, то давно бы опьянел от этого сладкого вкуса, разлитого прямо в воздухе. Прикинув, где может находиться Дакаста, бес устремился к развалинам на горизонте. Во снах время течет иначе, здесь он мог провести недели, а в реальности всего пару часов. Жалостливо хрюкнув и осторожно цокая в сторону опасного строения, бес корил себя за глупую смелость. Что ему стоило быть чуть-чуть осторожнее? В голове рогатого как наяву раздался знакомый голос: «Смелость, не смеши меня. Ты похотливый козел, за что и поплатился!» – Уйди, женщина! – рыкнул он на воображаемую Шэдар. До развалин бес добрался где-то за час, сбив копыта и пожалев, что в процессе перемещения в чужой сон не подумал о подковах. Высока вероятность, что, находясь в пограничном состоянии перехода, ему бы удалось материализовать их для дальнейшего путешествия. Ко всем прочим неприятностям хвостатого неимоверно раздражал металлический запах крови. Пусть он и порождение пекла, но насилие и сопутствующую атрибутику бес не любил. Окинув внимательным взглядом каменные стены, он разглядел небольшую дыру чуть в стороне от арки входа. Уже что-что! Истину про героев, идущих в обход, он знал хорошо, поэтому, тихо цокая, прокрался к прорехе. В такие моменты бес очень гордился своим маленьким ростом. Юркой мышью он скользнул во тьму: сразу рваться вперед не стал, подождал, когда глаза привыкнут к скудному освещению. Вдалеке маячил свет факела, и огонек двигался. Пощупав пол, бес скривился: камень. Его шаги будет слышно везде. Укоротив штаны, он обмотал тканью копыта, чтобы незаметно подкрасться к цели. Последняя продолжала удаляться, причем куда-то вниз. Хвостатый заторопился, а когда до света оставалось всего ничего, прячась в тенях, он стал наблюдать. Дакасту бес нашел. Тонкое ночное одеяние не скрывало округлых форм девушки, и на мгновение рогатый забыл, что это не увеселительная прогулка и не мечта наяву. Девчонка спускалась по винтовой лестнице, держа в одной руке факел, а в другой чашу. Бес тоненько хрюкнул, вспомнив, как пару раз похожим образом начинались потрясающие оргии с его участием. Мартинити вздрогнула и огляделась. – Кто здесь? – тихо произнесла она. В голосе девушки не слышалось страха, скорее усталость. Похоже, она просто перегорела и прежний ужас притупился. Хвостатый прикинул, сколько уже ночей подряд ей снится этот кошмар, и решил действовать напролом. – Твой рыцарь, дева, – хорошо поставленным голосом произнес он. Гордо выпятил грудь и тоже начал спуск. Замотанное в тряпку копыто поскользнулось на мелком крошеве из камней, и бес рухнул на седалище, пересчитывая им оставшиеся ступеньки. Остановился он прямо у босых ног Дакасты. – Раньше ты мне не снился, – задумчиво осматривая героя, заметила Мартинити и неожиданно спросила: – Ты вообще что такое? – Рыцарь? – предположил бес. – Не похож, – с сомнением протянула Марти. По мнению хвостатого, реакция Дакасты была какой-то неправильной. В ней отсутствовал страх, который он ощутил при появлении в этом мире. – Тогда фея! – решил бес и поднялся. – Какая фея? – опешила она. – Добрая! – гаркнул бес, и эхо подхватило его голос. Он тут же огляделся – в темноте подземелья больше никого не было. – Не похожа, – снова отвергла Мартинити. – Я мужчина, девочка! – прекратил грязные догадки бес. – И конечно, я добрая фея, ведь злая давно бы сделала так, – рогатый пнул ее. Марти вскрикнула и выронила факел. А вот чашу прижала к телу сильнее. Бес победно стегнул хвостом по копытам. Будет его еще какая-то девчонка тиранить! Пусть знает свое место. – Ты не фея, ты близлик, – потирая ушибленное место, пробурчала Марти. Бес задумался: стоит ли обижаться или на юных адепток злиться нельзя? – Кто такой близлик? – с прищуром уточнил он. Румянец окрасил девичьи щеки, и хвостатый понял, что его оскорбили. – Это мой сон, и создания в нем называю я! – неожиданно рявкнула Дакаста. – Хорошо, – покладисто согласился бес, с ужасом понимая, что связь с Шэдар очень плохо влияет на девочку. С другой стороны, решительные женщины ему всегда нравились больше. Командирши – его самая большая слабость. На этой мысли рогатый тяжело вздохнул. Мартинити молчала, он тоже не торопился заговаривать. Некоторое время они рассматривали друг друга, наконец бес не выдержал. – Далеко шла? – небрежно бросил он. – Ты не подумай, просто близликам положено все знать. Мартинити неуверенно улыбнулась: – Уже несколько дней мне снятся эти подземелья, я брожу по ним с чашей и что-то ищу. – Что же? – Бес и забыл о своем желании разбудить Дакасту. Мысли о золоте не отпускали. – Не знаю, – пожала она плечами. – Иногда я слышу голос, который говорит, где поворачивать, или же хвалит меня. – А голос не сообщал, куда ты идешь? – поинтересовался хвостатый, прикидывая, что с девчонкой, похоже, общался сам Зогард. – Нет, он только велел не выпускать чашу из рук, – разглядывая ее, ответила Марти. – Да ты что-о-о? – сделал большие и удивленные глаза бес. – Дай посмотреть! – С чего это я буду давать тебе важную вещь? – Я твой близлик! Мне можно доверить даже жизнь, – ткнул себя когтем в тощую грудь бес. – А вдруг она ключ, открывающий дверь из этого кошмара? Извини, не отдам! – Жаль. Очень жаль, – хвостатый жалобно хрюкнул и утер пятачок, после чего отвернулся якобы скрыть слезы, а на самом деле алчный блеск глаз. Он уже раздумывал, что можно было бы сотворить с чашей. Раз она обладает возможностью существовать как во сне, так и наяву, значит, отобрав ее здесь, он сможет проснуться с нею в руках. – Послушай, ты ведь тоже хочешь выбраться из подземелий. Давай пойдем вместе, – предложила Дакаста. Бес почесал лысину и выдал: – Но если там, в конце, отыщется золото, то оно все мое. Знаешь ли, близлики за так пажей не играют! – Идет, – улыбнулась Мартинити и робко протянула ему руку. Бес тут же ухватился за нее и поднял факел. Он подумал о том, что со стороны они выглядят странно. Хрупкая девушка в одной ночной сорочке бредет в темных катакомбах, держа за руку беса, покрытого коркой крови. Жизнь полна причуд. Ведь рогатый собирался поразвлечься, а теперь в груди появилось новое непривычное чувство. Наверное, его можно было назвать заботой. Не желая того, бес сочувствовал Марти. Она еще наивный ребенок, а уже оказалась втянута в кровавый ритуал. В пекле такие ценились особенно высоко – чистые, светлые души приносили гораздо больше энергии. – Слушай, – хвостатому надоело брести в неизвестном направлении, – ты хоть знаешь, куда идти? – Нет, – вздохнула Мартинити. – Голос водит меня кругами, но однажды я уронила в чашу золотую сережку, и тогда… – Тогда? – Бес тут же вспомнил, что рассказывала Шэдар о подношениях богу коварства. – Коридоры поменялись, и я почувствовала, что цель стала ближе. – Откуда здесь золотые сережки? – Заснула днем и не успела их снять. – Может, стоит попробовать что-то еще? – предложил хвостатый. – Что? – Ну не знаю, например, наполнить ее кровью? – как бы невзначай произнес он. – Твоей? – не осталась в долгу Дакаста. – Ты посмотри, твой близлик маленький и хрупкий, в нем крови на две мерные стопки! – возмутился бес. – Разве тебе меня не жалко? Мартинити с сомнением посмотрела на хвостатого, а потом выдала: – Если ты часть моего сна, значит, не существуешь и тебе не будет больно. Да и нужно-то всего ничего. – В таком случае больно не будет и тебе, ты же здесь тоже не существуешь. – Уж спорить бес умел. Мартинити хотела что-то сказать в ответ, но только набрала в грудь воздуха, как в подземелье раздался гул. Тревожный, он пробирал до костей. Сами стены застонали под напором инородной силы. – Что это? – сдавленно прохрипел бес и прижался к ноге Дакасты. – Не знаю, – прошептала она. Рука Мартинити непроизвольно опустилась на голову хвостатого, а пальчики ухватились за рог. – Прекрати дрожать, женщина! – шикнул на нее бес. – Это не я. Это стены. Действительно, каменная кладка напротив них ходила ходуном, в какой-то момент она пошла трещинами и рухнула, образовав черный зев. Отряхиваясь от пыли, в проем вошла Шэдар. Ведьма окинула их презрительным взглядом, потом окружающий пейзаж. – Дай угадаю, ты здесь случайно, да? – Кто это? – тихо спросила Мартинити. – Это… а это злая фея, – обреченно произнес бес, понимая, что его афера окончательно провалилась. – Злая фея? Хм… нет, девочка, я ведьма! А к твоей ноге прижимается шкодливый бес. – Не слушай ее, – доверительно зашептал хвостатый. – Я твой близлик. – Что ж, вот и познакомились, – хмыкнула ведьма и шагнула к Мартинити. Марти отступила, и мир тут же заколебался. – Сны – слишком хрупкая вещь, – со знанием произнесла Шэдар. – Моя сила рушит этот мирок, но мы не расстаемся. Мы с тобой связаны. Возможно, эта цепь задушит нас обеих, но я надеюсь на лучшее. А теперь слушай внимательно: сейчас ты проснешься и пойдешь к своему герою, чтобы все рассказать. Не мелочись в откровениях и передай, что Шэдар Шорох не хочет войны, для нее важны жизнь и свобода. И лучше нам всем действовать сообща! – Не понимаю… – Твой красавчик все объяснит, – отрезала ведьма. – Меня уже выталкивает отсюда. – Дари, подожди меня, – заметив, что ведьма растворяется прямо в воздухе, бес мешкать не стал. Он мертвой хваткой вцепился в чашу, которую держала Мартинити, и прорычал: – Отдай ее своему близлику! Марти чашу не отпускала, тогда бес впился зубами ей в руку. От неожиданности и боли Дакаста сдалась. Рогатый упал на спину, прижав к себе приз, потом резво вскочил на копыта и прыгнул в сторону Шэдар. В следующий миг он очнулся в центре книги, крепко прижимая к себе заветную вещь. – Моя прелес-с-сть, – проворковал бес. – Ну что, близлик, поговорим? – Над хвостатым авантюристом нависла очень недовольная ведьма. (обратно)Глава 12
Мартинити
Сегодня занятия шли по расписанию, и о случившемся на поле для игр напоминал только магический заградительный барьер. Он полностью окружал место происшествия и слегка искрился при приближении. Да еще перешептывания среди адептов – отчего-то каждый стремился высказать собственные предположения и догадки. Слухи плодились с такой скоростью, что становилось даже смешно. За последние часы я услышала много невероятных историй. Наиболее популярной среди учащихся была та, где выдвигалась версия, будто черный вихрь призвали враги шифу Лао, дабы сорвать грядущую свадьбу и не дать породниться с императором Страны Ветров. Самые отъявленные фантазеры поговаривали, будто бы это наш император и подсуетился. Мол, такие кадры из-под носа уводят. Преподаватели тоже не отставали. Увлеченные сплетнями, они больше общались между собой, чем вели лекции. Магистр Зелински, знакомый нам по вступительным испытаниям, заглянул к мастеру Йолему прямо посреди пары по истории магии. Сославшись на некое архиважное дело, преподаватели так увлеклись беседой друг с другом, что мы были благополучно забыты вместе с предметом. И только звук гонга вернул приятелей в действительность. Опомнившись, мастер Йолем озадачил нас подготовкой к семинару по самостоятельно изученным сразу двум темам и первый же покинул аудиторию. Впрочем, если волнения и бродили по университетским закоулкам, то не все показывали это столь открыто. На практическом занятии с мастером Джедрисом ни у кого не оставалось времени не то что на посторонние разговоры, но даже мысли. Глядя на сосредоточенного преподавателя, явно знающего побольше других о случившемся, трудно было удержаться от расспросов. Однако первую же попытку прощупать почву от близнецов Диоли он пресек на корню, строго одернув. Еще и жестом закрепил, магическим. Больше рисковать любопытствовать никто из нас не посмел. Кое-как отсидев еще одну пару по теории построения чар у профессора Найтона, я сдалась. Подхватила вещи и решительно направилась на поиски незабвенного декана боевиков. Поймав удивленный взгляд Зель, пояснила: – Плохо себя чувствую. Все равно сегодня только теория, перепишу потом у тебя конспект. – Зигисоль терпеть не может пропуски, – напомнила подруга. – Лекцию-то я дам, но он обязательно заставит отрабатывать. Я пожала плечами. В последнее время профессор перестал смотреть на меня, как на ценный трофей в своей коллекции, да и вообще часто пребывал в приподнятом расположении духа. Казалось, он и вовсе забыл о моем существовании. Думаю, его увлек какой-то новый проект, потому что ребята после отработок рассказывали, что Зигисоль постоянно экспериментирует, и наказания теперь носят скорее формальный характер. – Плевать, переживу как-нибудь. Я помахала Паку и поспешила в соседнее крыло главного здания университета, надеясь застать Рантара в его кабинете. Невозможно и дальше терзаться от переполнявших вопросов и мыслей, даже если бы сейчас предстояло занятие у самого шифу Лао, и то бы его прогуляла. В пекло! Не сомневаюсь, мужчина моей мечты и сам меня скоро нашел бы. Я прямо чувствовала нависшую над собой тень его недовольства после той прогулки на ярмарку. И еще вчера собиралась как можно дольше избегать встречи – пусть успокоится, но сегодняшняя ночь все изменила. Череда необъяснимых событий и разрозненные куски мозаики пусть и не выстроились в понятную картину, но кое-что начало проясняться. Во всяком случае, именно Асти способен помочь расставить все по местам. На сей раз я собиралась настаивать до последнего. Даже невзирая на его гнев. Слова ведьмы из сна, который запомнился в мельчайших деталях, преследовали с момента пробуждения. И теперь моя выдержка кончилась. Кто эта женщина? О какой связи она говорила? Шэдар Шорох… отчего-то я ни на миг не усомнилась в правдивости ее слов. Происходящее было слишком реально! Вообще, все мои сны в последнее время стали неотличимы от яви. Решающий вклад в копилку сомнений внесла исчезнувшая чаша, подаренная прорицательницей. Поддавшись интуитивному порыву, я спрятала ее в тайник, на который наткнулась, изучая пол под кроватью. Это произошло сразу после той нелепой истории с кражей детской мебели и последующими обвинениями Рантара. Чаши в схроне не обнаружилось. Вехель о тайнике не знала, и никто другой не мог ее оттуда взять. Да и когда бы? Прошла всего лишь одна ночь. Значит… неужели и вправду бес – этот мелкий рогатый прохвост, соединивший в себе, казалось бы, несочетаемое? И тем не менее раз чаши нет, следовательно, он существует. Тогда надо признать и существование ведьмы, а еще возможность переноса реальных объектов в сон и распространяющиеся там на них физические законы этого мира. Рассматривая утром огромный синяк на колене и недобро поминая поросячью морду, я испытала настоящий ужас. Перед мысленным взором встал расплывчатый образ фигуры в накидке с капюшоном, сразу за этим тело откликнулось сладким томлением, а во рту поселился отчетливый привкус крови. Остервенело начищая зубы, я все пыталась вспомнить, распознать больше подробностей, но безрезультатно. Таинственная фигура ускользала, зато в голове навязчиво вертелось единственное слово – господин. Так или иначе, все мои размышления вели к Асти. Если кто и в силах пролить свет на мутную историю, то это он. Вот и ведьма говорила о том же. Ведьма! Хорошо, что Вехель ушла на учебу раньше, чем я проснулась. Вряд ли бы у меня получилось сделать вид, что ничего не случилось. Вопросы к подруге тоже имелись, особенно если припомнить подозрения Рантара на ее счет. Вопросы, вопросы, вопросы… они сводили с ума. Каждое странное событие из прошлого терзало ускользающими предположениями и смутными догадками. Я путалась в разбегающихся мыслях и понимала, как сильно не хватает исходных данных. Что, демоны побери, происходит? И при чем тут я?! Какое отношение моя незначительная персона имеет к событиям, касающимся гораздо более глобальных вещей? Чертова таинственность и секреты! К тому моменту, как добралась до стен факультета боевой магии, я уже так себя накрутила, что от злости хотелось кого-нибудь покалечить. Опять… Осознав последнее, испуганно замерла и сделала несколько глубоких вдохов, успокаиваясь. Не-е-ет, я не позволю эмоциям править балом, я управляю ими, а не наоборот. Сунувшийся с каким-то вопросом адепт под моим взглядом мгновенно осекся и поспешил прочь, бормоча что-то о вконец озверевших боевиках. Что ж, если я выгляжу настолько устрашающе, что одним своим видом начала пугать случайных парней, то учеба в ШтУЧКИ определенно не прошла даром. Я невесело усмехнулась, а в следующий миг в полной мере ощутила вновь всколыхнувшуюся ярость. На сей раз она с легкостью сметала любые попытки ее обуздать. У огромного окна на просторном лестничном пролете стоял Асти. Мне бы порадоваться, ведь его и искала, но он был не один. Непозволительно близко от мужчины, которому я отдала свое сердце, стояла та самая светловолосая незнакомка. Теперь я прекрасно ее рассмотрела. Красивая женщина с безупречной фигурой, затянутой в облегающий костюм из кожи. Он подчеркивал изгибы ее тела, не оставляя простора для фантазии. На точеном и бледном, словно у мраморной статуи, лице ярко выделялись пухлые, вызывающе алые губы. Женщина ласково смотрела на что-то ей говорящего Асти и улыбалась. Красота ее была холодной, зато взгляд… наверняка этот взгляд переплавил немало мужских сердец. И мне очень и очень не нравилось, как она смотрела на своего собеседника. Так, словно имела на него права! «Др-р-рянь! – прозвучал в голове знакомый голос. – Надо ее наказать». Похоже, Рантару приходилось по вкусу ее подчеркнуто манерное поведение. Он улыбался, смотрел приветливо и даже рассмеялся в ответ. Нахалка то и дело дотрагивалась до него без всякой на то причины, он позволял. Будто и не замечал, что от границ делового общения давно не осталось и пыли. Его наказать я захотела тоже. Удивительно, прежняя Марти, скорее всего, развернулась бы и сбежала. Чтобы никому не показать, как глубоко ее задело увиденное. И еще долго переживала бы в одиночестве. У нынешней – в голове зрел план отмщения. Наверное, я действительно изменилась. То ли череда испытаний наконец-то закалила меня, то ли… ведьма говорила о связи. В том, что Шэдар – темная, я ни на мгновение не сомневалась. Почувствовала исходящую от нее ауру. И все же где-то в глубине души была ей благодарна. А еще прошлые приступы, благодаря коим я провела множество часов на лекарской койке, научили меня подобию контроля. Нет, отравляющая сознание ядовитая смесь из негативных эмоций никуда не исчезла, зато теперь я могла использовать ее с умом, словно растягивая в извращенном удовольствии. Поэтому я не стала бить по воркующей парочке чистой силой, рискуя заполучить новое истощение. Они сильные маги, здесь нужно действовать тоньше. Подходящее заклинание само собой всплыло в сознании, словно только и ждало, когда им захотят воспользоваться. После сегодняшней ночи я уже ничему не удивлялась и спокойно приняла невесть откуда взявшиеся знания. Если бы Рантар был со мной честен с самого начала, теперь не пришлось бы устранять последствия того, во что я превратилась. Пусть попробует упрекнуть! Ведь он знает о Шедар, конечно, он знает. Память запечатлела расширившиеся от удивления глаза незнакомки. Она первой заметила плотную сетку голубоватых разводов, испещривших оконные стекла. Все произошло слишком быстро, чтобы они успели что-либо предотвратить. – Осторожно! – женский крик заглушил резкий хлопок, а в следующий момент мелкие осколки градом осыпали воркующую парочку. Я равнодушно следила, как они впиваются в тела магов, оставляют на коже следы порезов. Часть меня сознавала весь ужас ситуации и то, что я не имела права так поступать. Другая же часть радостно шептала: «Правил не существует, борись за свое и наказывай предателей!» Меня будто раскололи надвое и… это было больно. Так, будто часть души умирала, трансформируясь во что-то новое. С этим новым мне еще предстояло познакомиться ближе. Асти вскинул голову, и наши взгляды встретились. Он обнимал эту женщину, защищая от стеклянного крошева. Я стояла далеко, вне зоны поражения. Рантар все понял мгновенно, это было заметно по его изменившемуся лицу. Я лишь пожала плечами, развернулась и отправилась в свою комнату в общежитии. Мне нужна Вехель, пришло время поговорить. И теперь я готова к этому разговору.Рантар
– Забавное местечко ты себе нашел, – промурлыкала Ирель. Она с присущей кошке грацией подошла к Рантару и погладила его сильные плечи. – Почему молчишь? – тихо зашептала ему на ухо. – Разве наша былая любовь не одна из причин моего здесь присутствия? Асти вздрогнул, воспоминания молодости захлестнули его, вот только маг не романтизировал прошлое. Слишком вспыльчивым и доверчивым он был. К счастью, тот Рантар повзрослел, зато Ирель, похоже, осталась все той же стервой. – Хватит дышать мне в ухо, – раздраженно заметил Рантар. – Мне нравится прижиматься к тебе. Нравится касаться тебя. – Ладонь жницы медленно проскользила по плечу Рантара и погладила шею. – Твои пальцы всегда ледяные. – Ты знаешь, какой горячей я могу быть. – Губы женщины захватили мочку уха Рантара. – Возможно, кого-то ты и можешь обмануть, – рука декана боевиков накрыла кисть Ирель, которая уже забралась под рубашку, – но не меня. Ты – принцесса мертвых с куском льда вместо сердца. – Так растопи его, – не сдавалась она. – Довольно! – рявкнул Асти и встал. Болинджер невольно отступила: – Скромность мужчину не украшает. – Это не скромность, а сдержанность. Ты в кабинете декана боевого факультета и веди себя соответственно. – Я никогда не носила маски и начинать не собираюсь, – хмыкнула Ирель. – Раньше ты мне не отказывал. – Все меняется, – холодно заметил Асти. – Ты пришла говорить по делу или хотела нечто совершенно иное? – Зачем выбирать? – проказливо улыбнулась Ирель и провела языком по пухлым губам. – Знаешь, я люблю совмещать работу и наслаждение. – Не напоминай, – скривился Асти. В отличие от собеседницы боль его не вдохновляла. – Ты сегодня такой серьезный и строгий. – Достаточно, – повторил Рантар с угрожающими нотками. – Будь по-твоему. Думаю, Лепорт окажется сговорчивее, – мягко заметила Ирель. – Он-то? Да, риск он любит, но даже этой отчаянной сорвиголове хватит ума, чтобы не пустить в свою постель ядовитую змею. – Я бы обиделась, да неохота, – хмыкнула некромантка. – Кстати, о змеях. Где обещанная мне ведьма? – Тебе дали удочку, посадили у реки, а рыбу поймать не получается? – саркастично уточнил Рантар. – Дружба с желтокожим не идет тебе на пользу, – скривилась Ирель. Асти лишь усмехнулся. Он прекрасно знал о неприязни Болинджер к Лао, даже не конкретно к нему, а ко всем жителям Степи. Она считала этих людей годными только на материал для экспериментов. – Ты приступила к обучению адептов? – сменил тему Рантар. – Представление на играх напугало детишек, теперь они идут ко мне с радостью. – Ограничивай знания, которые даешь им, и воздержись от крови. – Ах, как поменялись времена! – всплеснула руками Ирель. – Теперь ты мне приказываешь. Асти тяжело вздохнул, поднялся из-за стола и подошел к окну; общение с этой женщиной требовало колоссального терпения. Ему приходилось одергивать себя слишком часто, слишком часто она его задевала. – Ты чересчур напряжен, – вновь обольстительно промурлыкала Ирель. Она приблизилась к Асти, встав гораздо ближе, чем предусматривал этикет. Рантар подумал о том, что пора заканчивать терпеть ее выходки. Видимо, боги тоже были не на стороне этой гадюки, потому что в открытую форточку влетел вестник. – Декан Асти, просим вас прийти на учебное поле. – Голос одного из инструкторов он узнал сразу и готов был расцеловать его за спасение. – Я с тобой! – тут же предупредила Ирель и уцепилась за руку мага. В дверях, правда, некромантке пришлось отпустить ее, и тогда Рантар прибавил шагу. Стук каблучков за спиной свидетельствовал, что Ирель сдаваться не собиралась. На лестнице он осознал, как глупо себя ведет, будто дичь, которую загоняет хищник, поэтому притормозил. Болинджер с радостью этим воспользовалась и вновь повисла на локте Рантара. – Мы не договорили, – усмехнулась она. – Что ж, давай договорим, – зловеще произнес Асти и увлек ее в сторону, освобождая проход адептам. – Слушаю вас, некромант Болинджер. – Ты такой серьезный, – начала Ирель, вновь непозволительно сокращая расстояние. Этой женщине нравилось провоцировать. – Ну? Ближе к делу. – Ведьма… Мне подумалось, можно выбрать и другую. Представляешь, в университете есть еще одна старшая, летает в виде ворона. – Откуда ты… – Рантар осекся под насмешливым взглядом. – Милый, у меня свои секреты. Считай это женской интуицией, натренированной долгими годами охоты за трофеями для коллекции. – В любом случае это вотчина Лао. Обратись к нему. Некромантка поморщилась, но тут же приняла обворожительный вид. Облизав полные губы, от чего они стали еще сочнее, она проворковала: – Давай решим это сами, только вдвоем. Рантар рассмеялся, представив реакцию Ишидана. Мысль избавиться от Шэдар ему нравилась, но пришлось ее отмести. Терять друга из-за бабы – глупость чистой воды. Ободренная такой реакцией Ирель ласково пробежалась пальчиками по его предплечью. Треск стекла заставил Асти резко повернуть голову. Болинджер прекратила ужимки и успела крикнуть: – Осторожно! Ее голос перекрыл шум взрывающихся окон. Восприятие мира ускорилось – для боевого мага переход в подобное состояние сродни дыханию. За мгновение до того, как их осыпал град осколков, он успел притянуть к себе Ирель и закрыться плащом. Покончив с волшбой, Рантар осмотрелся. Совершенно безумный, полный боли и ярости взгляд мотылька не оставил сомнений о виновнике произошедшего. Дакаста гордо задрала подбородок, развернулась и пошла прочь. – Какая горячая девочка, – процедила уже оправившаяся от испуга Ирель и недобро глянула вслед адептке. По красивому лицу женщины стекало несколько тонких ручейков крови. – Теперь ясно, почему я тебе безразлична. – Заткнись ради всех богов, – взмолился Рантар и бросился догонять Марти. Нужно было остановить мотылька, чтобы не случилось ничего непоправимого. Нельзя ее оставлять без присмотра в таком состоянии. – Адептка Дакаста! – рявкнул декан боевиков, пытаясь догнать фурию. Она шла быстро, почти бежала, расталкивая попадающихся на пути людей. Рантар чувствовал, как вместе с возмущением от нее исходила сила. Сейчас она вполне была способна кого-нибудь покалечить. – Да остановись ты, – хватая девушку за плечо, буркнул маг. Дернул ее на себя и развернул. Взгляд Мартинити ему не понравился, в нем не осталось разума, только гнев и тьма. Проклятые планы Лао! Почему-то во всем случившемся Рантар винил Ишидана. О том, что сам он тоже несет часть ответственности, в данный момент боевой маг предпочитал не думать. – Оставь меня! – прошипела Дакаста и попыталась вырваться. – Успокойся, тише, – стараясь не повышать голос, произнес Рантар. – Успокоиться? – окончательно рассвирепела она. – Ты… – ее указательный палец уперся в грудь Асти, – ты лжец и притворщик! – Я рад, что мы перешли на столь неформальное общение, но что я сделал? – О! Много чего! – Мартинити вновь попробовала сбежать. – Если ты из-за Ирель, то у нас… – Нас?! По исказившемуся лицу мотылька Асти понял, что ляпнул что-то не то. – Ире-е-ель, – протянула Марти и сложила руки на груди. – Значит, Ирель? Рантар мысленно выругался. – Магиана Болинджер – мой хороший и давний друг. – Друг, – горько произнесла Мартинити, разом теряя весь боевой задор. – Возможно, для тебя она и друг, но эта женщина так не считает. – Пусть думает что угодно, мне безразлично. – А мне нет! Рантар, мне больно и обидно. Я здесь всего полгода и за это время испытала слишком много оттенков этих чувств. – Марти, я… – Оставь, – оборвала Дакаста, ее голос прозвучал глухо и устало. – Твоя подруга, – она скривилась, – нарушила мои планы. Я шла поговорить, а вышло… – Твои намерения осуществились, – мягко заметил Рантар и обвел взглядом окружающее пространство. Похоже, без посторонних глаз и ушей они не обошлись. Он поставил полог тишины и сплел рассеивающие внимание чары. – Теперь давай поговорим без свидетелей. – Меня они не волнуют, – равнодушно повела плечом Марти. – Скажи, – она испытующе посмотрела Рантару в глаза, – кто такая Шэдар Шорох? – Откуда тебе известно это имя? – Асти перебрал в голове всех, кто мог рассказать, и остановился на Вехель. – Не хочешь отвечать, да? А как же доверие и прочее, о чем ты мне плел? – с ехидцей уточнила Марти. – Его не осталось? – Я просто хочу защитить тебя. – Все твердят о защите, но в итоге я через день гощу у мастера Леуша, – хмыкнула Дакаста. – Так скажешь? – Скажу, – принял решение Асти. Игры в прятки кончились. Пора мотыльку узнать, кто может лишить ее жизни и из-за чего. (обратно)Глава 13
Мартинити
Очередной приступ застал меня на пути в душевые комнаты. После первых дней приема настойки, выданной профессором Зигисолем, я уже научилась заранее определять «прелесть» грядущего состояния. Проклятый зельевар, все же нашел способ достать меня! Насамом деле он помогал и, наверное, я должна была испытывать к профессору благодарность, но ощущала себя так паршиво, что никаких добрых чувств не осталось. Ни к кому. Больше всех получала Вехель. Меня мутило и выворачивало каждые три часа, лихорадило и знобило. Я уплывала в состояние, пограничное с явью и сном, где мерещились все чертовы создания пекла разом. Я сыпала ругательствами и без сил падала на кровать после очередных обниманий с тазиком. Рыжая стоически терпела обвинения и обидные слова в свой адрес, ухаживала за мной, отпаивала травками и меняла компрессы на лбу. Если бы не она, меня бы опять упекли в лечебницу, а снова терпеть мастера Леуша и опостылевшие стены палаты я была больше не в силах. Согнувшись пополам, я резко выдохнула. Досчитала до десяти и медленно по стеночке побрела обратно в комнату – водные процедуры отменялись. Только захлопнула за собой дверь, как осознала: все – началось, успела буквально в последний момент. Вехель без лишних слов метнулась к тазику, а затем подхватила меня, помогая. Видимо, на моем бескровном лице и так было все написано. Стоя на четвереньках, я проклинала всех, кого могла. Профессора Зигисоля за его отвратительное лекарство. Асти за то, как долго он скрывал от меня правду. Предательницу Вехель, которая пусть и вынужденно, но играла на две стороны. Конечно же, ненавистных ведьму Шэдар и беса, втянувших меня во всю эту пакость. Впрочем, к ведьме я испытывала странную, ничем не объяснимую симпатию. Было в ней нечто такое, что заслуживало уважения, – внутренний стержень, сила. Подобные ей сражаются до последнего, движутся против ветра и наперекор любым невзгодам, никому не позволяют собой управлять. Теперь я знала многое, Рантар сдержал слово и действительно рассказал все. Удивительно, но известие о грядущем приходе безумной сущности пекла, для которой я должна стать проводником, не вызвало ожидаемой паники или отчаяния. Наверное, я слишком устала. А может, прежняя Марти окончательно умерла вместе с иллюзиями о безоблачном будущем и верой в добрых и бескорыстных людей. Каждый в этой жизни имеет двойное дно, каждый скрывает другую, менее приглядную сторону, я в том числе. Мир таков, каков есть. Для того чтобы выжить, – а я собиралась жить и желательно долго и счастливо, – придется принять новые правила игры. В конце концов, какие бы личные мотивы ни двигали моими союзниками, нас объединяла общая глобальная цель. Это уже немало. – Ненавижу, – выдохнула я и поднялась. Пошатываясь, побрела к кровати. – Да-да, знакомая песня, – буркнула Вехель. – Ничего нового. Я покосилась на соседку: она права. Никто не виноват, однако в любой ситуации выбор мы делаем сами. Уже было открыла рот, чтобы ответить, но тут распахнулась дверь. На пороге показался Кир, за ним маячили Патрик и Зель. – Вон! – рявкнули мы с рыжей одновременно. Кир вытолкнул прорывающегося Пака и захлопнул дверь перед носом моих одногруппников. Сам остался внутри. Вехель нахмурилась, уперла руки в бока. – Уйди, – попросила я жалобно и отвернулась к стенке. – Нет, девочки, хватит. Довольно я терпел. Только слепой не заметил бы, что у вас творится что-то серьезное. Вон и ребята за Марти волнуются – на пары не ходит, ни с кем не общается, куратор на вопросы о ее здоровье темнит. – Молодец, зрячий, – язвительно откликнулась Вехель. – Дальше что? – А дальше вы мне расскажете, что тут, пекло пожри, происходит! – Киаран, пожалуйста, уходи-и-и, – прохныкала я. – Не лезь в это дело. – Какое? – Он будто вовсе меня не слышал. – В университете в последнее время неспокойно, охрана и руководство буквально на ушах. Участившиеся несчастные случаи с адептами, вот и Марти снова болеет. Еще некромантка эта… Руку даю на отсечение, неспроста нам посередине года ввели базовый курс по работе с эманациями смерти. Услышав о некромантке, я застонала в голос. И поскольку состояние мое было далеко от вменяемого, а сознание туманилось посторонними видениями, Кир своего добился. Пусть мне потом будет стыдно, но сейчас я почти физически наслаждалась возможностью говорить правду и без прикрас. Следующие полчаса я, прерываясь только на полоскание кишок, высказывала другу все и обо всем, ведь он так жаждал узнать. О культистах. О себе. О прошлом Вехель. О ее связи с ведьмами Круга. Она села на стул и молча слушала с горькой полуулыбкой. Кир тоже не перебивал. Это был странный монолог одного больного актера, я вложила в свою прочувствованную речь всю боль, всю обиду. И что самое удивительное, под конец мне действительно полегчало. Я поняла, что больше не сержусь и даже благодарна рыжей. Для нее произошедшее стало не меньшим испытанием. – Ну что? Я удовлетворила твое любопытство? – закончила исповедь. – Теперь ты оставишь нас в покое? Повисшую в комнате тишину можно было резать на кирпичики и строить из них крепость. Наконец Кир поднялся. Он ответил мне, хотя при этом не спускал взгляда с Вехель: – Вполне. Знаешь, Марти, мой брат редко рассказывает о работе, но тут даже его пробрало. В прошлые выходные, когда я гостил у родителей, за обедом он поведал занимательную историю. Вехель хмыкнула, очевидно, ей было известно, где трудится брат Кира. И правда, сразу за этим она для меня пояснила: – Отдел по контролю за одаренными из сопредельных стран. Старший дознаватель, специализирующийся на магах с измененным сознанием. – Спятивших ведьмах, например. Не стесняйся, милая, называй вещи своими именами, – великодушно внес уточнение Кир. Вехель нервно дернула плечом и отвернулась к окну. Он продолжил: – Неделю назад к ним поступил труп мужчины, кожа на нем оставалась только на голове. Мой новый рвотный позыв на некоторое время прервал откровения друга. – Умеешь поддержать разговор с женщиной, – ехидно прокомментировала Вехель и подала мне стакан воды. Кир не стал отвечать. – Занимательно другое: труп опознали – сын какого-то влиятельного аристократа с периферии страны. Это дело не наделало бы столько шума, если бы не одно обстоятельство. Неделей раньше суд приговорил этого мужчину к смертной казни – он обвинялся в каких-то крайне серьезных проступках, но с учетом его происхождения и связей вполне имел шансы отделаться малой кровью. И тут следствие проявило чудеса настойчивости… – пристальный взгляд на меня, – или заинтересованности: нашлись неопровержимые доказательства, суд вынес высшую меру наказания. – Зачем ты это рассказываешь? – хрипло уточнила я. И снова Кир проигнорировал вопрос, закончил: – За сутки до казни он сбежал, просто исчез из камеры. Следствие носом рыло землю, еще немного – и полетели бы уже другие головы, а тут такая находка. Еще неизвестно, какую смерть предпочел бы сам несчастный. Марти, скажи, как звали твоего несостоявшегося жениха? Я вздрогнула и с ужасом посмотрела на Кира. Сейчас он выглядел непривычно собранным, серьезным и как будто совсем незнакомым. – Шел бы ты к бесам, – устало выдохнула Вехель. И вот в иных обстоятельствах я бы промолчала, а после ее слов призналась: – Родрик Дахил из рода Карсарских. – Карсарских, – согласно кивнул друг, подтверждая собственные мысли. – Вряд ли это дело удастся утаить в застенках Управления порядка. Кир стремительно поднялся, пересек комнату и сгреб в охапку слабо упирающуюся Вехель. – Девочки, мне плевать на вашу самостоятельность и независимость, я вас одних не оставлю. Уяснили? Вехель хотела что-то сказать, даже рот открыла, но вдруг передумала и всхлипнула. Последнее было настолько на нее не похоже, что я потрясенно села на кровати. Тихо уточнила: – Сколько еще осталось в проклятом пузырьке Зигисоля? – Утром ты допила остатки. – Ясно, значит, скоро одной проблемой станет меньше. В окно что-то с шумом ударилось. И еще раз, и еще. Мы повернули головы: там, скрежеща по стеклу когтями, бился огромный черный ворон.Ведьма и бес
Шэдар разбила стекло и ворвалась в комнату вместе с осколками. Мартинити разорвала их связь! Теперь в отчаянном стремлении спасти свою жизнь ведьме пришлось действовать открыто. Бес лежал ничком около ее ног, резкое прерывание подпитки иллюзорного мира ударило по нему особенно сильно. Проглот с трудом удерживал стены их тюрьмы. Он разросся, и ветви буквально не давали упасть небесам им на головы. Не так Шэдар представляла себе освобождение от связи с девчонкой. Ой, не так. Если Мартинити не продолжит делиться силой, их троих попросту сомнет, не сегодня так завтра. И дитя Тьмы не поможет. При всем своем потенциальном могуществе пень был накрепко связан с этим миром. Чтобы выбраться, Проглоту нужно окрепнуть, но времени на это ему не дали. Шэдар, конечно, попыталась использовать пень и получить заветную свободу, она просила, угрожала, но тщетно. Он собой жертвовать не желал – возможно, ум его был еще детским, зато инстинкт самосохранения работал за троих. Желание продлить сладостные минуты бытия присуще всем, даже чудовищам. Он ощущал, что погибнет в любом случае, но так у него оставался крохотный шанс на то, что ведьма придумает план спасения. Или же Проглот их убьет – Шедар в данном случае не питала иллюзий – и, напоенный силой смерти, сможет выбраться на свободу. Возможно, он просто выжидал, и это пугало ведьму. В итоге заклятая компания разделилась на два лагеря: она с бесом и дитя Тьмы. Пока что приходилось соблюдать нейтралитет, по крайне мере они пытались это делать. Правда, у хвостатого выходило плохо, а сейчас он и вовсе умирал. Ведьма перевела взгляд из книги на внешний мир. Внутри Шэдар кипели страсти: ей придется просить, унижаться перед какой-то соплячкой. Увы, гордость не стоит жизни, если потребуется – Шорох встанет и на колени. Однако прежде она сделает все, чтобы до этого не дошло. Происходящее походило на дурацкую сценку, и актеры в театре абсурда подобралась что надо: бабочка, предательница и мальчишка, выступивший вперед и храбро закрывающий подружек. Глупец. Шэдар залпом опустошила пузырек с зельем, о побочных действиях она подумает позже, сейчас ей нужны силы. Контуры черной птицы размылись, и на ее месте появился призрачный силуэт ведьмы. Он то и дело проходил рябью и выглядел блеклым, но это не имело значения, главное – Шэдар видели в истинном облике. – Вот, значит, как. Решила от меня избавиться? – хрипло спросила она, будто прокаркала. Все трое адептов переглянулись. Шэдар презрительно скривилась: нет в нынешней молодежи храбрости, только бравада. – Я не давала согласия на связь, – ответила Дакаста и с вызовом посмотрела на ведьму. – Согласие – вещь иллюзорная. Его придумали слабые люди, чтобы защитить себя. Сильным оно не нужно – все, что нужно, они берут сами. – Вот она и решила за себя, – влез мальчишка. – Молчи, сопляк! – смерила его уничижительным взглядом ведьма. Она терпеть не могла выскочек, к тому же он стал невольным свидетелем ее падения. Ведь, по сути, ночная охотница оказалась сейчас в безвыходном положении. Даже украденная чаша низвергнутого бога без участия Мартинити – всего лишь старая бесполезная посудина. Будь Шэдар на месте Дакасты, то давно бы покинула университет и искала бы счастья в другом месте. Мартинити так не поступит, зато отказать в помощи может. Шэдар не осуждала ее за это – вполне разумно бороться за свою жизнь. – Не смей с ним так разговаривать. – Мартинити сообразила, что Шэдар здесь не для того, чтобы кого-то убивать, и вмешалась. – Да плевать на него! – рявкнула Шорох. – Ты разрушила связь. – И рада этому факту, – спокойно кивнула Мартинити. – Поздравляю, девочка, теперь на твоих руках чужая кровь, – процедила ведьма, внимательно наблюдая за реакцией Дакасты. – Неправда! Я никого не убивала, – возмутилась она. – Что ты знаешь об убийствах? Можно отнять жизнь и не коснуться жертвы. – Я просто вернула себе свободу, – упрямо повторила Мартинити, но ведьма сумела расслышать сомнение в ее голосе. – Деточка, ты не просто разорвала связь, твой дар помогал поддерживать мирок внутри магической книги. Сейчас он рушится. День или два… клетка рухнет, пространство схлопнется, и мы погибнем вместе с ним. Сможешь спокойно продолжать жить, зная об этом? Шорох умело играла на струнах души юной адептки. Отклик был – девчонка уже не выглядела столь категоричной, в глазах ее промелькнула растерянность. – А ведь я хотела тебе помочь. На ритуале призыва Зогарда я бы вмешалась, и сила, направленная на его освобождение, стала бы спасением для пленников книги, – продолжила расшатывать уверенность Мартинити в собственной правоте хитрая ведьма. О том, что ради высвобождения силы Дакасте, скорее всего, пришлось бы умереть, Шэдар благоразумно умолчала. Для спокойствия неокрепших умов о деталях полезнее позабыть. Тем более теперь это уже не имело смысла: ни связи, ни мира, считай, не существовало. – Но… Рантар сказал, что… – Ах, Рантар! – театрально всплеснула руками Шэдар. – Твой рыцарь давно хочет избавиться от меня. Надо заметить, ведьма искренне недоумевала, почему Асти так долго с этим тянул. Возможно, Лао замолвил за нее словечко или боевик просто боялся за жизнь Дакасты. В любом случае ему ничего не стоит уничтожить книгу вместе с ее обитателями и спрятать следы своего вмешательства, а после развести руками и сказать: «Оно само». – Неправда! – вспыхнула Мартинити, для которой чужое коварство, видимо, было сравни чему-то выдуманному. – Ох, девочка, жизнь тебя столько пинала, а ты все продолжаешь верить в травоядных драконов и добрых фей, – проворковала ведьма, а затем дико расхохоталась. Ее образ мигнул. – Твой Асти – воин до мозга костей, для него убить – все равно что высморкаться. Он перекрыл к тебе доступ защитным полем, я лишь сейчас смогла пробиться. Настоящий мужчина! – Шэдар плотоядно облизнулась. – Но ты не бойся, я не претендую. – С ведьмами так и надо, – вновь вмешался мальчишка. Вехель громко фыркнула, и он тут же внес поправку: – Ты больше не одна из них! Шорох опять рассмеялась. – Все это пустое, – махнула рукой она. – Я здесь, чтобы просить тебя, Мартинити Дакаста, добровольно делиться силой с книгой. Не дай нам погибнуть до ритуала, а я, в свою очередь, помогу тебе выжить на алтаре. – Не смей, Марти! – взвизгнула Вехель. – Она погубит тебя. Шифу Лао и декан Асти обязательно что-нибудь придумают. – Знаю, – не сводя взгляда с ведьмы, холодно ответила Мартинити. – Рантар позаботится обо мне. – Ах! Какая трогательная доверчивость, – промурлыкала Шорох. И более никак не комментируя заявление Дакасты, развернулась к Хмарь. – Что же ты тогда помогала мне, если я настолько ужасна? – Все в прошлом, – процедила Вехель. Она вскинула руки и послала в Шорох импульс чистой магической силы. Ведьма даже не шелохнулась, наоборот, с удовольствием впитала энергию. Ее изображение стало четче. – Ты не причинишь мне вреда. Магические долги – это не просто слова, – ухмыльнулась Шэдар. – Но можешь продолжать, твоя сила не так плоха, хоть и отдает гнильцой. – Тварь, – прошептала Вехель. – Вольные Земли – пастбища для подобных мне, и ты там тоже гуляла, дорогуша. Помнишь еще? О, Шэдар прекрасно понимала причины поведения Хмарь. Хитрюга хотела прижиться в империи. Вот только за плечами у рыжей предательницы стояла опасная болезнь, и ночная охотница одним своим присутствием угрожала разоблачить маску несчастной сироты. Нет, для Шорох она была не так уж плоха, но ученичество и общение с Гинзали все равно оставили след в душе Вехель. – Марти, послушай, ей нельзя верить, она предаст, – продолжала увещевать рыжая. – Верь не верь – выбор за тобой. У меня есть и другой способ добиться желаемого, но не хотелось бы к нему прибегать, – напоказ вздохнула Шэдар. – Поделюсь с тобой, девочка, жизненным опытом. Сколько волка в овечью шкуру ни одевай – он все равно останется хищником. Хмарь предала свою наставницу, предала Круг, предала тебя, теперь меня… Продолжить перечисление или достаточно? – Не надо, – тихо ответила Мартинити. – Пусть все это и правда, но я не хочу спасать тебя. Считай, я выучила уроки, которые преподала мне жизнь. В том числе и твоими стараниями. Уходи. – Ты что же, думаешь, я пойду и улягусь под камушек в ожидании смерти? Ох, глупышка, – ласково произнесла ведьма. – Мою жизнь ты спасать не желаешь, хорошо. А как насчет жизни целого города? – В глазах Шэдар вспыхнуло темное пламя. В следующую секунду ее иллюзорная копия пропала, а вновь обретший плоть ворон яростно спикировал на Вехель. Царапнул ее когтями по лицу, оставляя отметины. Хмарь пошатнулась, но не издала ни звука, жестом остановила бросившегося к ней защитника. – Раз я тварь, то и поступать буду так, как от меня ожидают, – голос ведьмы звенел от злости. – Ты ведь знаешь, Марти, что за штучка висит на шее твоей подружки. – Да. – Что это значит? – непонимающе уточнил Кир. Но его вопрос проигнорировали. – Либо ты делишься силой, либо я заберу свою из подвески, – пригрозила Шэдар. – Не верь, она не сделает этого, – глухо произнесла Вехель. – Иначе погибнет весь город. Она не настолько кровожадна. – Смотри-ка, вот уже и что-то светлое во мне отыскалось, – с издевкой заметила Шэдар. – На этот раз я переступлю через собственные принципы, не сомневайся. В комнате повисла звенящая тишина. Ведьма видела, что Дакаста колеблется. Девчонке было жалко подругу, но и не хотелось вновь попадать в магическое рабство. И если ради Вехель она могла бы и не согласиться, то многочисленные невинные жизни людей – уже совсем иная ответственность. Моральный выбор всегда так сложен. – Хватит тянуть время, твой рыцарь не придет. Я умею ломать щиты очень изящно: плетение чар, отвечающих за оповещение, не задето. Он уверен, что крошка Дакаста в безопасности. На лице Мартинити отразилась досада. Шэдар мысленно хмыкнула: дети – они так предсказуемы. – Стой, – вмешалась Вехель. На лбу предательницы выступили капли пота. Шорох чувствовала ее страх. – Не надо жертв! Я знаю другой способ. – Вот как? Ну-ка, маленькая плутовка, расскажи все старшей как на духу, – насмешливо произнесла Шэдар. Вехель облизнула пересохшие губы и выдавила из себя: – Несколько дней назад ко мне подошла одна из невест шифу Лао. Она просила встречи с Шэдар Шорох. Сказала, что знает способ, как вытащить вас из книги. – Вехель Хмарь – ты истинная дочь Вольных Земель! – рассмеялась ведьма. – Выдумать такую нелепую байку. – Я говорю правду. – Докажи! – жестко произнесла Шэдар и перелетела с изголовья кровати на плечо рыжей. С силой вонзила в мягкую плоть когти. – Она сказала, что в этом замешан ректор. И еще упомянула что-то… – Вехель наморщила лоб, силясь вспомнить, – Гуахан… Гуанхан… – Гуанханьгун?! – каркнула Шэдар. – Да, это слово, – облегченно подтвердила Вехель. Шэдар задумалась: название тюрьмы в Стране Ветров, ставшей прообразом Холодного дворца, выросшая в Вольных Землях юная ведьмочка знать не могла. Возможно ли такое, что она действительно не врет? – Сегодня прямо день открытий и откровений, – зло процедила ведьма. – Если ты теперь знаешь, как освободиться, то отпусти Вехель, – попросила Мартинити. – Во-первых, я ничего пока не знаю. А во-вторых, у тебя нет права указывать мне, – отрезала Шорох. – Но ведь Вехель рассказала все, что знает, – поддержал Дакасту позабытый Кир. – Нашей красотке верить нельзя. Так что, детки, пока я лично не увижусь с этой невестой, будем считать это очередной сказочкой. (обратно)Глава 14
Мартинити
– Добрый день, мои маленькие запуганные мышата. Думаю, все уже в курсе. С этого полугодия в учебное расписание ШтУЧКИ введены обязательные часы лекций о природе смерти. Познакомимся с базой. Я расскажу вам о схемах работы с ее эманациями. Светловолосая изящная женщина встретила нас любезной, но несколько хищной улыбкой. Ее фигуру обтягивал неизменно черный кожаный костюм. Я скривилась: даже магиана Лакруони никогда не позволяла себе столь вызывающих нарядов, хотя ей было что продемонстрировать. – К практическим занятиям допущу только самых способных. – Новая преподавательница, хотя назвать ее так язык не поворачивался, облизнула красные губы. – Тех, кто сумеет отличиться. Последняя фраза вкупе с ее манерностью, внешним обликом и мурлыкающими интонациями прозвучала двусмысленно. И кажется, мужской половине нашей группы это понравилось. Они смотрели на стерву восторженно-преклоненно. Все мы помнили ее выход на поле для игр против жуткого смерча, когда большинство присутствующих накрыло волной парализующего страха. – А как можно отличиться? – тут же поинтересовался наш отличник Синар. Некромантка смерила его насмешливо-оценивающим взглядом и любезно ответила: – Например, не задавать глупых вопросов. Щеки Синара вспыхнули, он сконфуженно засопел. Тут с последней парты подал голос Пак, отчего-то напрочь игнорируя только что прозвучавший совет: – А почему мы запуганные мышата? – Неужели ты не боишься смерти, мальчик? – Взгляд некромантки стал цепким. – Ну-ка, ну-ка, покажись, милый. Нам очень нужны такие смельчаки… или глупцы, – добавила она через паузу. – Время покажет, кто есть кто. – Просто уточнил… – буркнул Пак, наверняка уже жалеющий, что привлек внимание эксцентричной и опасной женщины. – И я просто уточнила. – Нас одарили приторной улыбкой. – Забыла представиться, Ирель Болинджер, магистр смерти и теней. Кто-то из ребят уважительно присвистнул. – Вам несказанно повезло, – надменно процедила Ирель. – Некромантия – особенное искусство, ее не преподают всем подряд. Но бывают случаи, когда отказать просто невозможно, – она мечтательно закатила глаза. – Руководство вашего университета умеет быть убедительным, щедрым и весьма… хм… Она резко уставилась на меня, словно дразня недосказанным. Я вздрогнула: значит, узнала! На удивление этот факт не пугал. Наоборот, хотелось впиться ногтями паршивке в лицо. С мрачной удовлетворенностью я отметила несколько чуть отличных по цвету полос на утонченном лице некромантки. Пусть осколки не причинили ей сильного вреда, но все равно подарили некоторые досадные неудобства. Не стала отводить взгляд, пусть видит – я ни о чем не сожалею. – …впрочем, неважно. Суть ясна: советую не упускать столь редкую возможность и внимательно слушать все, что я вам расскажу. Чувствую, этот предмет станет моим «любимым». Даже интересно, смогу ли получить по нему аттестацию без вмешательства Асти? Словно в подтверждение этих мыслей Болинджер сделала вид, что изучает список наших фамилий, а затем произнесла: – Предлагаю начать знакомство с наглядной демонстрации. Посмотрим, что происходит с человеком, попавшим под влияние «мертвой» энергии. Адептка так-так… Дакаста, будьте любезны пройти ко мне. Я стиснула кулаки, но подчинилась. С прямой спиной и задранным подбородком прошагала на место будущей пытки. Не сомневаюсь, Ирель захочет отомстить. Тем временем она продолжала: – Записывайте. Простейший способ защитить сознание от воздействия потусторонних сил с другого плана бытия – это мысленно вернуться в тот момент, где вам было по-настоящему хорошо. Чем сильнее эмоции, тем эффективнее защита. Есть у вас, Мартинити, особенные воспоминания, которые действительно наполняют счастьем? – Думаю, подобные моменты есть у каждого человека, – пожала я плечами. – Сейчас выясним, – ласково пообещала Ирель, от чего у меня мороз по коже прошелся. – Мало иметь светлые воспоминания, нужно научиться ими пользоваться. Значит, так: первое – сила вдохновения и концентрации счастья в моменте. Второе – алгоритм вхождения в измененное сознание. – Может быть, я вернусь на место? Хотелось бы тоже записать лекцию, – все больше раздражаясь, поинтересовалась я. Стоять перед всей аудиторией и чувствовать себя подопытным кроликом совершенно отвратительно. – Уверена, кто-нибудь обязательно поделится конспектом. А на практике все запоминается гораздо лучше. Немного терпения, адептка, никому не нравятся маленькие капризные девочки. Вот ведь… трупоедка недобитая! Болинджер забавлялась, это было очевидно. Любопытно, причина предвзятого отношения лишь в том, что я посмела бросить вызов? Или дело в Рантаре? – Как скажете, магиана Болинджер. Ведь и к излишне настойчивым девочкам тоже не питают теплых чувств. Благодарю за напоминание. Некромантка недобро сощурилась. Кажется, намек она поняла верно. Пусть нашей связи с Шэдар больше не существовало, я по-прежнему чувствовала ее присутствие. Магическая книга и сейчас лежала в моем рюкзаке с другими учебниками. И я по-прежнему продолжала делиться с ней силой, только теперь добровольно. Не сказать чтобы мне легко далось это решение или доставляло удовольствие, но… На кону стояли жизни Вехель и многих других ни в чем не повинных людей. Я согласилась с условиями ведьмы, тем более наши конечные цели совпадали. Так или иначе, а целый семестр под влиянием темной из Вольных Земель наложил отпечаток на мой характер. Ирель Болинджер сильно ошибается, если считает, что я проникнусь ее властью и красотой и позволю себя запугать. Ирель многообещающе оскалилась: – Обращайся, мне не сложно. Возвращаемся к теме! Она обвела взглядом притихшую группу. – Правильное вхождение в состояние, которое, возможно, сохранит вам жизнь. Ну или частично рассудок, в жизни разное случается, – беспечно уточнила некромантка. Особо впечатлительные не удержались от вздохов и шепотков. – Для начала следует сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоить ум. Затем сосредоточить внимание на счастливом воспоминании, так вы очистите сознание от страха. И наконец, удерживайте этот образ, входите в него, делайте картинку объемной. Заполните ее красками, звуками, тактильными ощущениями. Пропитайтесь полученными эмоциями, уплотните их, визуализируйте в материальную составляющую: пленку, щит, ткань – кому что ближе. Завернитесь в полученный образ, как в кокон. Насколько сильными и яркими будут ваши эмоции, насколько долго и качественно вы сможете удерживать это состояние, настолько и сможете противостоять атакам сущностей с других планов. Какие бы противоречивые чувства я не испытывала к этой женщине, однако впитывала ее слова с повышенным интересом. Асти говорил: Зогард относится именно к таким сущностям. Только он гораздо могущественнее, чем какие-нибудь призрачные посмертные остатки «мертвой» энергии. – Что ж, вот и ваш звездный час, адептка Дакаста, – ехидно промурлыкала магиана Болинджер. – Проверим вашу память на яркость событий из прошлого. Без предупреждения, ничего не поясняя, она сделала пас рукой и прошептала заклинание. Мир вокруг померк, мне стало холодно и тоскливо… Неприятные мгновения длились недолго. Не успела я осознать, что именно произошло, как наведенный морок развеялся. На меня с интересом взирали одиннадцать пар глаз одногруппников и одна удивленная преподавательницы. – Как интере-е-есно, – что-то высматривая в полуметре над моей головой, протянула Ирель. – Кажется, кое-кто утаил от меня самое пикантное. Я зло скрипнула зубами: мало мне было косых взглядов и желающих узнать, что со мной происходит! С того памятного дня, когда наконец-таки закончилось проклятое зелье профессора Зигисоля, прошла неделя. За это время я полностью восстановила здоровье и смогла ходить на занятия. Теперь приходилось всеми силами избегать расспросов от друзей, что пока удавалось. Сложнее было с Рантаром. Он легко чувствовал ложь, к тому же я в этом деле никогда не преуспевала. Шэдар запретила рассказывать ему что-либо до встречи с невестой шифу Лао. Эта ведьма умела быть убедительной: ее аргумент, что и Асти, и самому ректору проще избавиться от Вехель, чем помогать, в свете открывшихся знаний уже не казался бредовым. Конечно, я не верила, что Рантар причастен к гибели Родрика Дахила, но подозрительное исчезновение заключенного из охраняемой камеры наводило на мысли. Слабо верилось во всемогущество заговорщиков, так удачно совпавшее с халатностью лучших сотрудников Управления правопорядка. В последнее время я уже ничему не удивлялась. Кажется, в этом мире не существует ни единого живого существа, неспособного причинить боль ближнему. Меня окружали маги, все они были безумны в той или иной степени, и я сама не исключение. Развитие дара не проходило бесследно, за управление тонкими материями приходилось платить. Не удивилась я и появлению незнакомки из Великой Степи, с ее неожиданной осведомленностью и интересом к ведьмам. Да, узнать как, откуда и почему было любопытно, выслушать ее, но не удивиться. Наверное, после всего, что со мной приключилось, было бы странно, если бы я еще могла испытывать это чувство. Хорошо, что остаток лекции прошел относительно спокойно. Во всяком случае, магиана Болинджер от меня отстала, подыскав других жертв для развлечений. Я исправно конспектировала ключевые мысли в тетради, терпеливо ожидая конца занятий. Именно сегодня мы должны были встретиться с невестой шифу Лао. Вехель – как посредник, Шэдар – как виновница встречи, я – как питательный элемент для книги-тюрьмы. Теперь без магической связи с ведьмой для подпитки артефакта нам приходилось постоянно находиться рядом. Ну и Кир увязался с нами – упертый защитник – на правах более старшего и опытного мага. Целая свита для приватной беседы с высокопоставленной леди, но других вариантов не оставалось. Раздался долгожданный звук гонга. Я подхватила тетради, рюкзак и торопливо выскользнула из аудитории. Ни окрик Дилаэля, ни физически ощутимый взгляд в спину от Ирель Болинджер не заставили меня замедлиться даже на секунду. Решение принято, время брать происходящее со своей жизнью в собственные руки, достаточно я пребывала в роли куклы. Пока петляла по университетскому парку, размышляла над ситуацией. На крайний случай у меня есть Рантар, если что-то пойдет не так, молчать я не стану. А пока… пока я очень хотела, чтобы у Вехель был шанс.Ведьма и бес
Мир Шэдар трещал по швам. Причем в самом что ни на есть прямом смысле. Если бы не Проглот, ведьма с бесом давно бы отправилась в иные планы бытия. Шорох чувствовала, как их клетку защищает сама прародительница – Тьма, но это была лишь отсрочка неизбежного конца, не более. Плохо было и то, что теперь покинуть проклятую книгу они могли только вместе с Проглотом. Когда связь с Мартинити начала рушиться, у узников появилась возможность сбежать: казалось бы, вот она – удача! И в пекло алтари и кровавые ритуалы. Но пень лишил их нежданного шанса на спасение. Познавший вкус осмысленного существования, он не захотел остаться в ловушке и сгинуть в одиночестве, он просто их не выпустил. Момент был упущен. Теперь иллюзорный мир рушился, как карточный домик. Бес не смог простить приятелю подобной, как он считал, подлости. Хвостатый захлебывался бессильной злобой, не в силах что-либо изменить. У них оставалась чаша низвергнутого бога, но без Мартинити она была бесполезна. Кровь девчонки связала ее с артефактом, в руках ведьмы ключ на пути к алтарю превратился в бесполезную посуду. Наверняка последнее – происки Такары Алой; было бы наивно полагать, что чаша появилась у Дакасты случайно. Тогда-то Шэдар и решилась просить помощи у адептки, как бы эта мысль ни претила гордой ночной охотнице. А разорванная с Мартинити связь вынудила действовать решительно, не оставляя времени для сомнений. Шэдар глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, выходило плохо. От отчаяния она даже всерьез рассматривала вариант отправиться в родной мир беса. Правда, быстро одумалась, задушив на корню момент слабости. В пекле она станет игрушкой, причем даже не хвостатого, к которому волей-неволей уже привыкла. Нет, ей будет владеть высший демон – хозяин домена, где обитал бес. Лучше Шэдар умрет, чем согласится на подобное существование. После всего случившегося рогатый был молчалив и непривычно серьезен. Он будто бы повзрослел, если подобное вообще возможно для пакостной сущности пекла. Проглот тоже сидел в стороне, усердно прикидываясь декорацией. Пришлось смириться с тем фактом, что теперь в их отчаянно тонущей лодке три равноправных пассажира и один без другого не выживет, нечего и надеяться. Шэдар было страшно. Как же ей хотелось очутиться на свободе! Стать свободной не относительно ловушки, а во всеобъемлющем понимании этого слова. Все чаще мысли ведьмы возвращались к Ишидану. Может, действительно сдаться? Устала она воевать, стареет или мировоззрение меняется. Даже Такара, будучи безумной, хочет детей. Чем она, Шэдар, хуже Алой? Лао не так уж и плох, по крайней мере, с ним не будет скучно и пресно – это она знала наверняка. При всей своей степенности и спокойствии степняк скрывал целый океан эмоций внутри. Мягкая улыбка украсила лицо Шорох. Еще бы она могла ему доверять… Получит ли она свободу, сдавшись Ишидану Лао? Или ее ждет все та же участь игрушки демона, только в другом мире и под другим обликом? Шэдар взглянула на беса: он выглядел плохо. Если бы хвостатый был человеком, ведьма сказала бы, что он вмиг постарел, даже кисточка на хвосте поседела. Бес прошел по грани и теперь иначе смотрел на жизнь. – Жизнь так сладка, Дари, – поймав ее взгляд, печально вздохнул рогатый. – Странно, что ты… – Что я задумался о жизни? В пекле все иначе, там не с чем сравнить. Там нет жизни – только боль, отчаяние, страх, ужас и опять боль. Уходя из момента существования, мы ничего не теряем. – Что изменилось сейчас? – с интересом уточнила Шэдар. – Сейчас, – задумчиво протянул бес и улегся на пожухлой траве, заложил лапы за голову, – сейчас я прочувствовал это особенно ярко. И знаешь, что решил для себя? – Боюсь представить. Ведьма ничуть не покривила душой, такой бес ее откровенно настораживал. – Когда я отсюда выберусь, то захвачу какой-нибудь домен в пекле. Нет, ты не думай, тебя я не брошу! Заберу к себе, сделаю главной наложницей. Моя прекрасная и опасная, – бес мечтательно прикрыл глаза, погружаясь в фантазию. – Спасибо, – поблагодарила Шорох, облегченно вздохнув. Все же кое-что остается неизменным. – Гляжу, ты здоров и полон сил? – Да, я силен и готов… – Не уточняй, – отрезала ведьма. – А где мы? – Хвостатый поднялся и повертел головой. – Мы в сумке Дакасты. Пока рождался герой, ситуация изменилась, – иронично произнесла Шэдар. – Я герой, помни об этом! – он ткнул себя когтем в грудь. – Но все-таки, что произошло? – Мы заключили договор с девчонкой. Теперь она питает книгу добровольно. – Просто так? – Глаза беса округлились. – Нет, конечно. – На лице Шэдар появилась усмешка. – Я нашла аргумент, который оказался очень весомым. – Какой? – Старый добрый шантаж. Убью Вехель и выпущу смерть на свободу. – Моя королева! – восхитился бес и полез обниматься. Но натолкнувшись на предупреждающий взгляд Шэдар, опомнился и передумал. – Какой у нас план? – Сидим и ждем. – Чего?! Опять? Этот план уже был! – Успокойся, – поморщилась Шэдар. – В ходе переговоров всплыло неожиданное. Одна из невест Лао хочет со мной пообщаться. Она пыталась выяснить через Вехель, как меня найти. – Дари, по-моему, тебе тоже нездоровится, – обеспокоился рогатый. – Почему? – Верить Вехель нельзя – это раз. Откуда гостья из Степи о тебе знает – это два. С чего она вообще решила, что ты где-то рядом? – Хмарь боится смерти, боится до дрожи. Она сколько угодно может дурить Дакасту, но гниль внутри своей души ей не уничтожить. Шэдар не любила говорить о подобных ведьмах, потому что очень часто ей приходилось их убивать. Сейчас Вехель борется со своей натурой, но кто даст гарантии, что завтра ей это не надоест? И тогда она вновь возьмется за старое, все то, чему ее научила Гинзали. Эта ведьмочка слишком молода, она еще не успела основательно увязнуть в круговороте человеческой боли. Только поэтому Шэдар ее отпустила, заточив болезнь. Сейчас ночная охотница уже не была уверена, что поступила правильно. – Перед ликом Хладной Госпожи она не врет. – Хорошо, – кивнул бес. – Но откуда о тебе узнала невеста гончара? Подозрительно. – Пока ты путешествовал по просторам сознания, в газете вышла интересная статья… – Ведьма задумалась. – В ней желчно и довольно смело прошлись по магам империи, по их моральному облику и тому, насколько больше позволено некоторым. Досталось многим, но спровоцировал столь неприкрытое недовольство Керфус Зул. – Газете? С каких пор к нам в мирок доставляют печатные новости? Шэдар дернула плечом. – Совсем умом ослаб? Когда это информация из внешнего мира стала для меня недоступна? Бес потупился и поспешил сменить тему: – Керфус Зул – этот тот, кто чуть не похоронил нас в туше дракона? Он опять улегся на траву рядом с ведьмой и с удовольствием почесал между рогов. Шэдар наблюдала за ним со смешанными чувствами. Каким-то непостижимым образом она стала иначе относиться к хвостатому – как к домашней зверюшке. Возможно, когда они выберутся из книги, она оставит его себе – в виде… – Дари, – позвал бес. – В виде ритуальной чаши с рогами, – вслух произнесла Шэдар. – На чем я остановилась? Ах да, Зул посмел явиться на прием в императорский дворец в сопровождении куклы. И как понимаешь, она не была ни стражем, ни слугой. Больше скажу, это бывшая собственность Лао. Глаза беса загорелись предвкушением грязных подробностей и скандала. Он даже проявил поразительную сметливость: – Не той ли куклы, которая чуть не нашинковала нас однажды? – С ней, – кивнула Шорох. – И вот интересно: за ведьмами из Вольных Земель охотятся, потому что мы якобы слишком опасны, но маги, в принципе, опасны сами по себе. Любой из нас ходит по грани, прикасаясь к дару. Тогда почему безумцы, подобные Зулу, живут и здравствуют? Даже выбираются в высший свет. У нас Круг давно бы его уничтожил. Кажется, закон должен действовать для всех: маг безумен – убей его. Но нет, в Карфаене потворствуют сумасшествию сильных, – со злобой процедила Шэдар. – И? – Бес нетерпеливо пропустил размышления ведьмы мимо ушей, он жаждал совсем иных подробностей. Но не судьба. – Что «и»? Похоже, Ишидан перестарался, когда выплетал сознание для своего очередного творения. К сожалению, куклу мы не добили, как выяснилось. Она не только получила новую жизнь, но и, похоже, успела пообщаться с одной из невест Лао на приеме. Иначе откуда бы та узнала обо мне и о Вехель? – Как сложно, – потер лысину бес. – Не понимаю, зачем и для чего? Не говоря уж о том, какое дело этим дамочкам до тебя? До нас?! – Ну, по поводу куклы могу сказать одно – она мстит. Мстит Лао, мстит мне и просто миру, – Шэдар пожала плечами. – А… – А вот по поводу невесты Лао затрудняюсь ответить. Ее нежелание выходить за него очевидно. – С чего бы вдруг? – хмыкнул бес. – Думаешь, безумный маг, повернутый на интригах – лучшая кандидатура в мужья? Тем более в стране, где царят иные законы. – Так отказалась бы. – Ты явно не бывал в Стране Ветров, – вздохнула ведьма. – Она не может отказать, просто не может. Женщина там по статусу стоит чуть выше мебели, только знатные дамы приравниваются к человеку. Но все равно без права голоса. – Как же она нашла Вехель? – Со слов Хмари выходит, что она искала меня. Искала в стенах университета ведьму – чем дольше живу, тем больше удивляюсь. Рыжая сказала, как почувствовала призыв и поспешила откликнуться. Боялась, что его почувствуют маги. Тут-то ко мне и пришла весьма занятная мысль, – процедила ведьма. – Зачем Лао оставил Хмарь в университете? Второй шанс? Вздор! Так зачем? – Что за призыв? – Есть одно заклинание, которое, скажем так, дает понять, что наделенная даром хочет стать одной из нас. Теперь представь, эта ненормальная произносит его в стенах университета! Почему никто из магов, кроме Вехель, никак не отреагировал? Со мной понятно: связь с Дакастой рушилась, мы пытались выжить. Напрашивается неутешительный вывод, – сухо подытожила Шэдар. – Лао знал, что девушка использует призыв, и прикрыл ее. Нет, даже не так, он позволил его произнести! Но Вехель меня опередила. – Почему она хочет к ведьмам? – задумчиво произнес бес. – Думаю, она жаждет свободы. Круг в какой-то степени может ее дать, во всяком случае, она перестанет зависеть от своей семьи. – Не проще ли Лао… – Нет, не проще, – перебила Шэдар. – Ты не понимаешь их мышления. Брак – это честь, дарованная императором, Ишидан не может отказаться. Вот если девушка себя опозорит, пойдет против воли отца… – Знаешь, Дари, я тут подумал… Из твоего гончара вышел бы отличный старший демон. Серьезно, – бес вскочил на копытца и забегал, – он так виртуозно манипулирует людьми. – Скоро мы познакомимся с этой степнячкой, – усмехнулась Шэдар, – и ты поймешь, что Ишидан и есть самый настоящий демон. – Почему? – Готова поспорить на нашу свободу, девчонка знает, как выбраться из этой проклятой книги! И позаботился об этом именно Лао. – Где пройдет встреча? – В парке, у ворот в преподавательский мирок. Сегодня ректор показывает свои владения будущим женам, – холодно заметила Шэдар. – Дари? – осторожно обратился бес. – Чего тебе? Ночная охотница злилась. Она буквально кожей ощущала, что все это время ее, как куклу, дергали за веревочки. Ишидан часто баловал Шэдар театром теней, мысленно отдавая команды актером, и теперь она чувствовала себя такой же марионеткой. Одновременно с этим ведьма наконец признала то, что подавляла в себе много лет. Она любила Ишидана Лао: возможно, безумцы тянутся к безумцам. – Дари, я тебе ответственно заявляю, нам он нужен, – доверительно зашептал бес. – Кому нам и для чего? – Нам – это тебе и мне. Смотри: выходишь за него замуж, потом я выкупаю небольшой домен в пекле (думаю, пару сотен душ хватит), и мы провозглашаем гончара правителем! А через пару годков, когда он подомнет под себя соседние домены, убиваем, и я женюсь на тебе. (обратно)Глава 15
Мартинити
– Мотылек? Я вздрогнула и подняла взгляд. Демоны, стоило подумать об этом мужчине, какон возник, будто призрак, из ниоткуда. Но ведь я же размышляла о крайнем случае! Сейчас его внимание совершенно некстати. – А… ты откуда здесь? – озираясь по сторонам, пробормотала я. Он с насмешливым выражением проследил за моими действиями, я окончательно стушевалась. Порой кажется, что Рантар видит меня насквозь. Иначе с чего бы тогда эта снисходительность напополам с иронией во взгляде? – Не поверишь, терзаюсь тем же вопросом… мой неугомонный и беспечный мотылек. Наверняка вместо «беспечный» он имел в виду «бестолковый», да в последний момент сдержался. Несмотря на ласковые интонации в голосе, прищур декана боевиков сделался недобрым. Уверена, он еще не забыл ту замятую выволочку после ярмарки, потому как после встречи с некроманткой отчитывать меня в лоб Рантар поостерегся. Не в том состоянии мы оба находились – достаточно малой искры, и случится взрыв. Только огромная выдержка Асти и его самообладание позволили нам тогда все же поговорить. Лишь напоследок он мягко поделился соображениями, суть которых сводилась к следующему: «Уважаемый боевой маг, на чьих плечах лежит огромная ответственность и чьего внимания требует тысяча и еще с десяток задач, особенно в этот непростой для университета период, после случившегося на соревнованиях носится по ШтУЧКИ, как последний олень, и ищет одну непутевую адептку. А выяснив, что эта… хм-хм, несознательная ученица покинула стены, в коих ей строго-настрого было велено оставаться, бросает все к демоновой бабушке и мчится в город, снедаемый самыми дурными предчувствиями». Вот как-то примерно так он и высказался. Надо признать, это я легко отделалась. – Так что, поделишься, какими судьбами в этой части парка? – вывел меня из задумчивого ступора Асти. Я вздохнула: действительно, и почему бы декану факультета и заместителю ректора не оказаться поблизости от ворот в преподавательский городок. Зато мне здесь делать вроде как нечего. Видимо, желая простимулировать мои откровения, Рантар щедро осветил свои: – Сегодня, да вот уже практически сейчас, сюда прибудут невесты шифу Лао со своей многочисленной свитой. – Он поморщился. – Чертовы степняковские церемонии. Придушил бы ту заразу, которая так не вовремя надоумила императора Страны Ветров окольцевать Лао, – поделился наболевшим мой любимый мужчина. Я не сдержала улыбку. – Высокие гости требуют особого внимания к безопасности? – В том числе, – кивнул он, задумчиво поглядывая в сторону ворот. Словно держал в уме гораздо больше, чем собирался рассказать. Тут я вспомнила о цели своего визита и что сюда с минуты на минуту должны заявиться Вехель и Кир. Улыбка тут же померкла. Ветер донес голоса и обрывки фраз на незнакомом языке. Мое беспокойство усилилось – раскрывать карты раньше времени перед Рантаром совсем не хотелось. И кто знает, как отреагирует высокопоставленная незнакомка, если заметит нас. Скорее всего, она даже не подойдет, и тогда я потеряю шанс помочь Вехель и избавиться от притязаний Шэдар. – Ждешь кого-то? – уточнил Рантар с невинным выражением лица, только в глазах вновь промелькнули смешинки. Невыносимый мужчина. – Шутишь? – изобразила я изумление. – Кого бы мне ждать? – Зная тебя, мотылек, могу предположить самое невероятное. Честное слово, я уже ничему не удивлюсь. – Он открыто рассмеялся. – Например, такой интригующий повод – знакомство с чужой культурой. Хотела бы пообщаться с настоящей принцессой Страны Ветров? Это очень колоритные леди, доложу я тебе. Представь себе врожденную изворотливость ума степняков, помноженную на женскую хитрость. К тому же загнанные в угол женщины бывают крайне опасны, – понизив голос, доверительно сообщил Рантар. – Не понимаю, к чему ты это говоришь, – нервно отмахнулась я и повисла у него на предплечье: – Я вообще-то искала как раз тебя. – Да так, о своем, не обращай внимания. – Тут же приобняв, он уткнулся носом мне в макушку. – Меня искала, говоришь? Зачем же? Еще бы я сама знала! Пытаясь потянуть время и дать себе возможность что-то придумать, я уцепилась за его последние слова: – Что за странные предположения? Сам ведь только сейчас рассказал мне о гостях. К тому же где я и где принцессы? Это ты привык вращаться в высших кругах, а до нас, простых смертных, венценосные отпрыски вряд ли снизойдут вниманием. Асти нахмурился: – Мартинити, я тебе уже говорил, что мне плевать на твое происхождение. Да и чье-либо другое: человека делают его поступки, а не фамилия. – Тебе – может быть. Но такие, как ты, – исключение, лишь подтверждающее правило, – с горькой усмешкой покачала я головой. – Так зачем я тебе понадобился? – вернулся к насущному Рантар. Не так-то просто сбить его с курса. – Раз не ради невест. Что-то случилось? – Случилось, – добавив капризных интонаций в голос, произнесла я. А у самой сердце уже где-то в пятках стучало. Как же точно он попадает каждый раз в цель! Случайно ли? Тема принцесс по понятным причинам мне очень не нравилась и нервировала. С другой стороны, вроде бы эти гостьи просто к слову пришлись: их пестрые наряды уже мелькали среди деревьев. Смотреть в глаза Рантару было страшно. Благо он и не пытался заглянуть мне в лицо, сосредоточившись на поглаживании волос, шеи, ключицы. Мм-м, я разрывалась между желанием прекратить эту неуместную, не ко времени ласку и тем, чтобы он продолжал. Хотелось послать весь мир с его причудами в пекло и подставить губы под горячие поцелуи Асти. Проклятие, Марти, приди в себя! Нельзя сейчас терять голову. Потянула его с центральной дорожки в глубь парка: нечего мозолить глаза и торчать на пути к магической арке-переходу в межпространственный карман, где, как я помнила, царствует лето, цветут степные травы, а архитектура поражает разнообразием. – Твоя… эм, твой хороший друг – вот что случилось! – не сдержала я колкость на языке. – Сегодня у нас было первое занятие под ее чутким руководством. Угадай, на ком она оттачивала остроумие? – Мотылек, перестань, это слишком по-детски. У Ирель скверный характер, но ничего серьезнее ее ядовитого языка тебе не грозит. И тут, поверь, она ни для кого не делает различий. То, как он запросто произносит имя этой женщины, окончательно вывело меня из себя. Еще я же, оказывается, и веду себя как ребенок! Хотя да, веду: жаловаться на некромантку я не собиралась, однако в настоящий момент ничего удачнее на ум не пришло. Поэтому, увлекая Рантара к лавочке среди густо переплетенных веток кустарника, я продолжила гнуть свою линию: – Ты в ней настолько уверен? Тогда почему именно я с первых же минут занятия стала наглядным пособием, а? Знаешь, мне не привыкать выслушивать в свой адрес не слишком приятные вещи и тем не менее… Асти затормозил и поймал в ладони мое лицо. Всмотрелся в глаза. – То, что дает магиана Болинджер, крайне важно. Для тебя в первую очередь, понимаешь? Это серьезно, бесы пожри! – Зрачки Рантара потемнели, от былой расслабленности не осталось и следа. – Настолько серьезно, что я даже готов терпеть выходки Ирель, лишь бы увеличить твои шансы на благополучный исход. Мне стало стыдно за собственное малодушие и капризы. Очевидно, присутствие некромантки не добавляло ему спокойствия и вовсе не делало жизнь Рантара приятнее. Вот бы выяснить, что на самом деле их связывает. Тут же оборвала эту мысль и поклялась никогда и ни при каких обстоятельствах к ней не возвращаться. Нет, не хочу знать. Некоторое прошлое тем и чудесно, что оно сгинуло. Вот пусть там и остается, похороненное под слоями времени и отгоревших эмоций. Асти осмотрелся, будто только сейчас заметил, где мы находимся. Отпустил меня и стряхнул снег с сапог. Улыбнулся: – Какого демона ты затащила меня в сугробы? – Не такие уж и сугробы, – фыркнула я, радуясь, что он успокоился. – Стараниями трудолюбивых големов в этом парке скоро и снега-то не останется, так они самозабвенно чистят дорожки и прокладывают новые, где их отродясь не водилось. – Ну, последнее скорее на совести адептов, чем кукол ректора, – усмехнулся Рантар и тут же посерьезнел. Бросил внимательный взгляд туда, откуда мы только что пришли. – Марти, милая, мне действительно сейчас нужно быть рядом с шифу Лао. Давай обсудим все позже, хорошо? Хочешь, я поговорю с… э, твоим новым преподавателем. За одно это «милая» я готова была наплевать на все гадости, что уже сказала и, несомненно, еще скажет магиана Болинджер. Рантар так редко проявлял свои чувства. Конечно, он по-своему заботился и оберегал меня, мы целовались и… в общем, разное было. Однако как бы глупо это ни выглядело, мне очень не хватало романтики и каких-то трогательных моментов между нами. Понимаю, он взрослый боевой маг, он бывал на войне, он в принципе не склонен к девчачьим нежностям. И я приняла такое положение вещей. Тем более ценными становились те редкие, скупые мгновения, когда из-под брони Асти на поверхность пробиралось нечто живое, ласковое и греющее душу. Только мое, только для меня. Потому что я видела, под какими масками предстает этот невероятный мужчина для остальных. Приподнялась на цыпочках и чмокнула его в шершавую, обветренную щеку. – Не стоит, правда. Я справлюсь. Если уж совсем допечет, тогда вмешаешься. Есть опасения, что зачет она мне ни за что не поставит. – Она мстительна, а ты, – он обаятельно улыбнулся, совсем как мальчишка, – своим поступком ты словно выдернула из ее хвоста перо – не смертельно, но досадно. Я хихикнула, представив общипанную курицу с алым клювом. – Ну все, иди. Я честно-честно уже успокоилась. И… хорошо, что все же нашла тебя. Рантар хмыкнул и в последний раз окинул взглядом окружающее пространство. Ничего больше не произнеся, вскоре он скрылся за деревьями. Я облегченно выдохнула: кажется, обошлось. Поозиралась, размышляя, что предпринять дальше. Решила устроиться на той самой лавочке, до которой мы так и не дошли. Она отлично скрывалась за ветками и не сильно просматривалась с основной тропы. Можно сказать, я и так практически у ворот. Почему-то сомнений не было: все заинтересованные лица меня точно найдут. Как показало время, я не ошиблась.Ведьма и бес
– Он уже начинает раздражать, – обронила Шэдар, слушая, как декан боевиков разговаривает с Дакастой. – А ведь мы их свели, – с грустинкой напомнил бес. Он умильно сложил лапки на пузе и трогательно закончил: – Мы соединили сердца. Ведьма с сомнением посмотрела на хвостатого и подумала, что он все еще нездоров. – Нам бы тогда и тел хватило, – заметила она и от души пожелала: – Валил бы он поскорее к делегации. Воркование во внешнем мире раздражало Шэдар хуже нытья беса. – Да погоди, дай он девчонку пощупает! На это замечание ведьма промолчала. Слава богам, этого узники не увидят, а бес может и нафантазировать, чего не хватает. Как-то он обвинил Шэдар в зависти, дескать, у Дакасты большая любовь, вот ведьма и бесится. Тогда она не согласилась с хвостатым, зато теперь… Теперь ночная охотница на многое смотрела иначе. Пока бес умилялся, Шорох терпела. О своем женском счастье она предпочитала не думать. И в отличие от хвостатого, прекрасно понимала, что Асти водит девчонку за нос. Не в плане любви, а в плане ее больших и страшных секретов. Боевик отвечал за безопасность, он не мог не знать, что гостья прочитала заклинание призыва ведьмы на территории университета. Это значит, что он знает и все остальное, или почти все. Проклятая империя! Скорей бы вырваться и вернуться в Вольные Земли, где все так понятно и привычно. – Вроде затихли. – Голос хвостатого отвлек Шэдар от мыслей. – Давно пора. Что ж, приступим. Ведьма размяла руки и встала в центр управления книгой. Из рюкзака Мартинити выбрался уже ворон, он деловито занял место на плече адептки. Ее недовольное лицо вызвало у Шэдар раздражение. Ишь какая неженка. Чтобы поставить девчонку на место, ведьма сжала когти птицы сильнее, напомнив, что все равно опасна и за лицом нужно следить. Затем в голове Мартинити раздался голос Шэдар: – Твоя задача просто повторять то, что я говорю. Тебе нельзя влезать в разговор со своим мнением, это понятно? – Нет, – решительно ответила та вслух. – Послушай, нам обеим так будет проще. Одной неосторожной фразой ты можешь погубить нас всех. Я старше, мудрее и опытней, – мягко закончила ведьма. – Ты забыла добавить «коварней», – саркастично фыркнула Мартинити. Шорох мысленно закатила глаза. – Моя дорогая, это вытекает из предыдущих трех слов и не подлежит обсуждению. Где Хмарь и ее верный рыцарь? – Идут, – Дакаста указала в сторону приближающихся друзей. – Хорошо, вели ее рыцарю охранять кусты и не высовываться, – распорядилась Шэдар. – Он здесь явно лишний. – Он любит ее. – А она его? – едко уточнила Шэдар. – Я подольше твоего пожила, да и видела… многое. Сейчас Хмарь пытается носить платье честной жизни, но, как и любой наряд, который мал или неправильно скроен, вскоре его захочется снять. – Кто-то должен влюбиться первым, – не пожелала сдаваться Дакаста. – Тогда давай еще и Рантара твоего позовем? Чего уж там, ведь он любит тебя! Так ты считаешь? – рявкнула ведьма. Ее откровенно раздражали зависимое положение и необходимость возиться с «детьми». – Я тебя услышала, – задумчиво произнесла Мартинити. Шэдар промолчала. Она не вправе учить девчонку жизни, пусть набивает свои шишки. Да и этот мальчишка по большому счету был Шэдар безразличен. Просто сейчас он со своей любовью здесь не к месту. Еще не хватало, чтобы он что-нибудь натворил, ведомый чувствами. – Вехель, иди сюда, – позвала Мартинити. – Кир пусть остается и присматривает за обстановкой. Хмарь нехотя подошла, Кир, может, и был не согласен, но подчинился. – Вы звали, старшая? – Вехель покорно опустила голову перед вороном в знак приветствия. – Ты не обязана перед ней унижаться, – категорично заявила Дакаста. – Марти, я не унижаюсь. Всего лишь показываю свое уважение, – удивленно заметила ее подруга. – Не верь ей, – хмыкнула ведьма. – Она показывает мне лишь свой страх. Мартинити на это замечание ничего не ответила. Все трое замерли в ожидании. Сгустившуюся тишину можно было резать ножом. Скрип снега под чьими-то ногами заставил присутствующих встрепенуться. Шорох внимательно изучала показавшуюся из-за деревьев гостью. Явно не служанка, в ней ощущался магический дар, и неслабый. – Это госпожа Иль Су, – представила ее Вехель. – Неужели никто не заметит ваше отсутствие? – забыв про наказ ведьмы молчать, поинтересовалась Мартинити. – У меня есть тень, она выходит на солнце, чтобы занять мое место под ним, а я теряюсь в ее блеске, – холодно произнесла Иль Су и обратилась к Вехель: – Ты сказала, что здесь появится старшая ведьма! Но пока я вижу перед собой только простушку. Восточная красавица окинула презрительным взглядом Мартинити. Хмарь благоразумно промолчала. Ворон громко каркнул, привлекая внимание. – Старшая перед вами, – иронично произнесла Дакаста. – Как интересно! Сила не ощущается, а воплощение есть, – то ли удивилась, то ли восхитилась гостья. – Я знала, что ты в ловушке, но не ожидала подобного. – Это похвала? Или же вы показываете свою осведомленность? В любом случае не стоит утруждаться, здесь и сейчас проситель не я, а вы. – Да как ты смеешь? – Теперь и далее я лишь голос, – равнодушно ответила Мартинити. – Вы говорите со старшей ведьмой. – Шэдар Шорох, ты – всего лишь один из способов добраться до цели! – вскинула подбородок Иль Су. – Мне на руку твое отчаяние. – Отчаяние, – повторила Мартинити за Шэдар. – Мое отчаяние – твое спасение. К тому же я чувствую магию Лао, он покрывает вас. – Если уж на то пошло, то нас, ведьма. – Нас… – просмаковала Шэдар устами адептки Дакасты. Она прекрасно понимала, что для Ишидана отсутствие настоящей невесты не стало тайной. Лао не мешал ей вести свои игры на его территории, но, безусловно, приглядывал. Потому что ему это было также выгодно. – Вы все еще не озвучили свое желание, – вернулась к насущному Шэдар. – Ранее я говорила с рыжей ведьмой, – Иль Су указала на Вехель. Та осталась безмолвной. – Вы должны понимать, слуги ненадежны. Шэдар ждала, гостья должна была сказать свои условия. – Хорошо, я повторю. Мне нужна свобода, нужна не меньше, чем тебе. – Чем же так плох Лао, что вы не желаете войти в его дом на правах хозяйки? – Ночная охотница впилась взглядом в собеседницу, отыскивая ответ. Она хотела знать, какие причины сподвигли степнячку отказаться от Лао. – Желаешь услышать причину? – понятливо усмехнулась Иль Су. – Я не люблю его. Этого достаточно? Мартинити ощутила в своей голове смех Шэдар. – Не любите? Разве вам дозволено испытывать подобное чувство? Вы живете по приказу, вас воспитывают с этой мыслью с раннего детства, – ведьма не отказала себе в удовольствии словами, будто ножом, ковырять в ранах гордячки. – Чего ты добиваешься, старшая ведьма? – зло спросила Иль Су. – Ничего. Но я готова услышать вашу историю. Мы обе понимаем, что вас могли выдать за кого угодно, и вы согласились бы. Так в чем причина? – Я уже говорила, мне не нужен брак. Я хочу свободы! Слишком долго я оставалась бесправной тенью во власти сильных мира. И эта помолвка… тот единственный шанс вырваться из клетки вездесущего императора Страны Ветров. Значит, все-таки принцесса. Шэдар мимолетно отметила подтверждение собственным догадкам. А Иль Су продолжала, растеряв вдруг всю свою надменность и хладнокровие. Казалось, эта исповедь была нужнее ей самой, чем союзникам поневоле. – Я дочь служанки. Когда интерес императора к законной супруге угас, она сделала ему подарок в виде моей матери. Единственным условием госпожи было то, чтобы матушка пила предотвращающее зачатие зелье. Императрица следила за его соблюдением очень зорко, а моя мать служила Сыну Неба. Госпожа ценила ее, пока та приносила пользу – император часто навещал дворец своей благородной супруги. Губы принцессы тронула горькая полуулыбка, но после короткой заминки она вновь вернулась к рассказу: – Нерадивая служанка все-таки понесла. Теперь она хранила в себе семя дракона, а значит, стала представлять угрозу для своей госпожи. Мать повысили в ранге, а после моего рождения император даровал ей собственный дворец. Но ни стены, ни расстояния не смогли спасти ее от возмездия оскорбленной супруги императора. Я стала сиротой раньше, чем моя память смогла сохранить образ той, что подарила жизнь. – Виновных, разумеется, не нашли? – то ли спросила, то ли заключила Шэдар. – Разумеется. Да и я бы вряд ли узнала эту историю, если бы не кормилица, – сухо отозвалась Иль Су и продолжила: – Быть напоминанием об ошибке – суровое испытание. Я выжила только благодаря любви и заботе императора. Думаю, он хорошо знает, на что способна его супруга, и все это время защищал меня своей незримой дланью. Разве могу я пойти против его воли? Я получила отличное образование, мне дозволили развивать дар. Наверное, я бы смирилась со своей участью, но… Принцесса вскинула голову, вновь возвращая себе царственную осанку. – Однажды я узнала про Вольные Земли. Страну, где женщина имеет право голоса, где она хозяйка своей судьбы и вправе распоряжаться магическим даром по собственному усмотрению. – Вы говорите об этом, как о самом заветном желании, – фыркнула Вехель. – Вольные Земли названы так не за свободу, а потому что там каждый имеет право убить другого. – Умолкни! – приказала ведьма голосом Мартинити, и рыжая опустила взгляд. Со стороны это выглядело странно. Но кому как не Хмари знать, каково это, когда твоим телом пользуются словно инструментом. – Я справлюсь, – уверенно произнесла Иль Су. – У меня были хорошие учителя. – Ответьте мне еще на один вопрос, ваше высочество. Как вы думаете, почему Ишидан не отказался от брака с вами? – Шэдар специально упомянула бывшего любовника по имени, испытав при этом удовольствие. Надменность принцессы ее порядком утомила. – Ревнуешь, ведьма? – облизнула пересохшие на ветру губы Иль Су. – Зря. Ему просто не оставили выбора. Иначе весь род Лао встанет под угрозу существования. Он ждет, когда я сбегу сама. – Как вы видите нашу сделку? – уточнила Шорох, полностью удовлетворенная ответом. Все так, как она и предполагала. Ночная охотница уже сейчас видела, что с Иль Су будет непросто. Взять хотя бы ее плебейское «ты» в адрес ведьмы, хотя сама Шэдар обращалась к принцессе исключительно уважительно. – У меня есть трактат, с помощью которого ты сможешь выбраться на свободу. В обмен на него ты назовешь меня своей сестрой и поручишься перед Кругом ведьм, – произнесла Иль Су. – Свобода за свободу. Назвать сестрой. Немногие при входе в Круг удостаивались подобной чести. До слова своей наставницы ты никто, принцесса же хотела перешагнуть даже не ступень – целый пролет. Шэдар оценила ее наглость. – Прежде чем мы заключим соглашение по столь животрепещущему вопросу, мне бы хотелось узнать, откуда у вас сей значимый труд. Ведь трактат по магии пространства не та вещь, которая валяется на дороге. – На дороге? – рассмеялась Иль Су. – Мой жених вручил его мне. Не столь очевидно, но суть остается прежней. – Подробности, ваше высочество. Я жажду их, иначе сделки не будет. – Я предложила решение, а ты недовольна? – возмутилась Иль Су. – Почему я должна вам доверять? – спокойно возразила Шэдар. – Вы могли получить трактат и от врагов, коих у меня хватает. Мне даже неизвестно, откуда вы вообще узнали о моем местонахождении. – Ты-ы-ы… – Видимо, Иль Су хотела сказать что-то оскорбительное, но в последний момент сдержалась. – Хорошо, о том, где тебя искать, мне поведала кукла с душой. Она ненавидит своего бывшего господина. Что касается книги… Около двух лет назад Ишидан Лао во всеуслышание объявил о том, что заинтересован в древних работах Ин Луна, создателя Гуанханьгуна. Даже обещал вознаграждение всем, кто поможет со сведениями, где искать бесценные труды. Холодный дворец – его подобие – существует в Карфаенской империи. Твоя книга – сильно облегченный прототип этой ловушки. – Продолжайте, – произнесла ровным голосом Мартинити, хотя чувствовала, как ведьма злится. – Возможно, тебе будет интересно узнать, что Ишидана Лао видели в обществе Такары Алой. Он ездил в Вольные Земли по делам Сына Неба и зачем-то навестил уже тогда приговоренную Кругом ведьму. – Да, вы правы, мне очень интересно. А еще мне интересно, откуда вы сами знаете о моем существовании? – В этом нет секрета, – впервые за весь разговор приветливо улыбнулась принцесса. – Многие приближенные к императору знают о тебе, Шэдар Шорох. О том, как в решающем сражении с вольными Ишидан Лао отвел наше войско, лишившись звания генерала. Отвел из-за тебя. Шэдар промолчала. Звенья цепи складывались в одно целое, и то, что она видела в итоге, вызывало лишь злость на себя. Ее целенаправленно загоняли в ловушку. Ишидан со своей восточной неторопливостью сделал все, чтобы она сама пришла к нему. В тот момент, когда Такара вручила книгу ночной охотнице, капкан на строптивую ведьму с лязгом захлопнулся. Ишидан Лао – проклятый кукловод! Еще тогда в Вольных Землях Шэдар ушла от него, боясь потерять самое ценное – свободу. Но он все равно сумел сделать так, что они вернулись в начало. Сейчас ведьма не могла сказать точно, знал ли Лао о стремлении Алой подарить жизнь. Дети для Такары стали навязчивой идей, и только поэтому она обратилась к Зогарду – во всяком случае, так она утверждала. Круг понимал ее и принимал эту ложь. Она стремилась к силе, она ее получила. Лао вполне мог услышать о заветном желании Алой и воспользоваться ее слабостью, ведь именно два года назад Такара и вошла в ряды культистов. То, что устранять безумную ведьму отправят Шорох, было очевидно. Ночная охотница являлась карающей дланью Круга. Это значило, что он знал обо всем еще до того, как Шэдар назначили палачом Алой, он уже разработал план. Ишидан лично вручил Такаре возможность пленения ночной охотницы. Не исключено, что он даже помог ей в схватке. А затем, зная особенности книги, хитрый лис стал выжидать. Темнице нужны силы извне, значит, пленница начнет искать мага, а лучше неопытного одаренного. И где больше всего подобных людей? Университет – как конечная цель ее путешествия. Ведьма скривилась: для нее стало откровением, что Лао занимал здесь положение ректора. Дальше – больше: чтобы она наверняка выбрала это место, у Лао имелся запасной план – алтарь ушедшего бога. Шэдар протяжно вздохнула: прозвучало бы дико, но… этот мужчина достоин ее! Провернуть подобное ради того, чтобы она сама прилетела к нему в руки… Что до таких мелочей, как помощь культистам, игра с Кругом ведьм и обман ищеек империи, то были лишь средства. Определенно, Ишидан – демон! – Почему ему даровали жен? – потребовала ответа Шорох. – Отец считает, что мастер кукол заигрался в свободу. Тут даже поспорить было не с чем. Император прав – еще чуть-чуть, и кто-то возжелает стать людским богом. – Так ты поручишься за меня перед Кругом? – резко уточнила Иль Су. – Нет, – легко произнесла Шэдар. – Я назову вас своей ученицей. – Ведьма, я не собираюсь зависеть от тебя. Мне нужно, чтобы Круг стер печати Страны Ветров на моей ауре и мне позволили беспрепятственно применять врожденный дар. – То, что я предлагаю вам, – это благо, – мягко произнесла Шорох голосом адептки Дакасты. – Стоит вашему высочеству остаться без защиты, и вы умрете! Но мою ученицу никто не посмеет тронуть. – Уж больно сладка твоя песня. Яд может утолить жажду, но человек все равно умрет. – Согласитесь с моими условиями – выживете. И будете благодарны, если, конечно, желаете признания в Круге, – озвучила часть правды Шэдар. – Что же я должна сделать? – осторожно уточнила Иль Су. – Сущий пустяк – прогуляться к алтарю ушедшего бога. Но прежде вам надлежит принести клятву ученика. – Ты считаешь… – Я знаю, – перебила ведьма. – И я жду! Время на исходе. Придя сюда, вы уже были согласны. Прыгать в пропасть или нет – решать только вам. – Хорошо, – с трудом выговорила степнячка. – Чудесно. Думаю, слова формулы вам известны. Ведь так, ваше высочество? На колени, так и быть, не вставайте. Вехель Хмарь засвидетельствует клятву. – Как скажет старшая, – отозвалась Хмарь. Лик дочери Степи исказило гневом, но она справилась с эмоциями и произнесла: – Я, наследница Сына Неба и принцесса Страны Ветров, приношу клятву верности Шэдар Шорох – старшей ведьме Круга, клянусь блюсти ее интересы всегда и везде, защищать и подчиняться. Моя жизнь, мои желания, моя магия – все принадлежит ей. Отныне я тень своей госпожи до того момента, пока она не дарует мне право решать самой. – Шэдар Шорох принимает твою клятву, Иль Су, и… Ведьма резко замолчала, а Мартинити вновь услышала в своей голове ее хрипловатый смех. Адептка растерянно моргнула, а через несколько мгновений, сочувственно глядя на принцессу, произнесла: – Я ничего тебе не обещаю. – Свидетельствую, – обронила Вехель. – Что?! – вскричала Иль Су. – А чего ты ожидала? – повторила за ведьмой Мартинити. – Привыкай. Первое, что ты должна запомнить – все есть ложь. – Да я… – Нема! – приказала Шэдар, и голос Иль Су пропал. – Не дыши. Принцесса упала в снег и схватилась за горло. Шэдар почувствовала возмущение Дакасты и потому не стала усердствовать. – Дыши, – дозволила она. – Передашь трактат Вехель и не вздумай отменять свадьбу! Пусть все идет своим чередом. Печати на твоей ауре я пока убирать не стану. Жди указаний. А теперь пошла вон! Степнячка вскочила на ноги и в слезах бросилась прочь. – Что ж, детишки, вы тоже свободны, – дозволила ведьма. Черный ворон оглушительно каркнул и вспорхнул с плеча Мартинити. (обратно)Глава 16
Мартинити
С некоторых пор я начала ненавидеть состояние ожидания. Когда даже если и можешь действовать, то нельзя. Или вовсе отчетливо понимаешь – от тебя ничего не зависит. И остается только ждать. Сначала я ждала первых шагов от Асти, гадая, каким образом этот мужчина проявит свое отношение и захочет ли вообще его проявлять. Затем – мимолетных встреч с ним, ловила каждое теплое слово в свой адрес, каждый жест, подтверждающий его чувства. После случилось знакомство с Шэдар, и я ждала исцеления. Сразу за ним последовало ожидание встречи с невестой ректора. И теперь снова предстояло ждать: ведьма ловко взяла управление в свои когтистые птичьи лапы. Не мне тягаться с ней в искусстве плести интриги. Шэдар хотела жить, вполне естественное желание. Я же чувствовала, как петля вокруг моей собственной шеи затягивается все туже. Словно незримый капкан, опоясывающий кольцом, стремится схлопнуться в точку и поглотить. Уничтожить бабочку, расправившую крылья в недобрый час. Сложно было не заметить некоторых перемен в поведении окружающих. Начать хотя бы с друзей – они вдруг стали держать дистанцию, больше не стремились что-то узнать или поболтать после пар. Одногруппники не замечали вовсе. Словно вокруг меня щит, который отталкивает любые проявления дружественности и того, что принято называть теплыми отношениями. Я не сразу обратила на это внимание, поначалу даже радовалась такому положению. Зато потом стало страшно. Я ощутила себя в пустоте, как если бы меня уже вычеркнули из книги судеб. Этими переживаниями я поделилась с Рантаром. Он сказал, что так и должно быть, связь с Зогардом набирает силу, и теперь ее влияние вышло за границы моего внутреннего мирка. Самое противное: в данной ситуации я могла лишь продолжать ждать. Вот и все. А так хотелось действовать, сопротивляться. Наверное, еще и поэтому я согласилась помогать Шэдар. Рядом с этой ведьмой казалось, что я тоже могу влиять на события и управлять своей жизнью. Нельзя было не заметить и изменившегося отношения самого Асти. Нет, он не стал более многословным и по-прежнему видел во мне лишь малышку, которую следует защищать. Нечего было и надеяться отвоевать себе равноправие, да я и не стремилась. Всю сознательную жизнь меня учили подчиняться любимому мужчине, служить ему и не спорить. Именно он голова, защитник и тот самый стержень, вокруг которого следует плести свои мягкие нити женщине. Веретено семьи. Только такие примеры я видела перед глазами. Вот разве что Шэдар… Да, она заставила меня по иному взглянуть на возможности. На место женщины. Только принесли ли ей свобода и независимость счастье? В собственных размышлениях я пришла к выводу, что необходимо найти некий баланс и поддерживать его. Измениться в одночасье я не могла, но кое-какие зерна, посеянные в результате знакомства с ведьмами, – Вехель тоже оставила в моей душе след, – все же прорастали. Я поклялась себе, что со временем обязательно стану гибкой, сильной и мудрой, чтобы добиться уважения любимого, чтобы принимать с ним решения на равных, чтобы быть ему не только отдушиной, но и опорой. У меня есть для этого много лет впереди. Надеюсь, что есть. Пока же я делала вид, что не замечаю недомолвок Рантара и того, как часто он стал появляться рядом со мной. Если раньше мы не виделись неделями, то теперь хоть раз в сутки, но пересекались. Пусть мимолетно, в коридорах факультета или на дорожках между учебных корпусов, тем не менее его внимательный взгляд как бы говорил: «Я рядом, не волнуйся». Я понимала, насколько сильно он занят, поэтому была благодарна даже за эти знаки внимания. Лишь с грустью отмечала его осунувшееся за последнюю неделю лицо и тени под глазами, умеющими смотреть со столь обширной палитрой чувств. Случилось и еще одно изменение, ясно показавшее, на какой хрупкой грани я балансирую – сны. Обычно я запоминала самые яркие эпизоды, оттого и боялась саму себя. Особенно вкупе с внезапными вспышками злости. Я полагала, что так проявляется моя теневая сторона, дремлющая до поры до времени, и сон – лишь отражение изменений, запущенных учебой в магическом универе. После общения с Шэдар и разговора с Рантаром стало понятно, что именно послужило истинной причиной хронического недосыпа. И вовсе не связь с ведьмой, что было бы меньшим из зол. События прошедших дней запустили обратный отсчет, повлиять на который могли разве что боги. Я физически ощущала ту самую сжимающуюся вокруг меня ловушку, а еще перестала запоминать сны. Мне все меньше удавалось высыпаться, я вставала разбитой, словно и вовсе не ложилась, и постоянно зевала. Внимание стало рассеянным. Дошло до того, что я начала путать расписание занятий и номера аудиторий. При этом, сколько ни пыталась, не могла вспомнить, что же такого мне снится. Что происходит там, в другой реальности, которая, как выяснилось, тесно связана с внешним миром – взять хотя бы синяк на ноге, любезно оставленный бесом. В один из дней я отчаянно клевала носом на паре по магическим жестам. В итоге мастер Джедрис сделал мне аж три замечания, а после занятия попросил задержаться. – Дакаста, что происходит? – свел он на переносице светлые брови. – Ваша успеваемость упала, сами вы стали невнимательной и вялой. Не знай я вас подольше, подумал бы, что у вас печальный роман или еще какие-нибудь подобные глупости. Я вспомнила Рантара и криво улыбнулась. Мастер Джедрис оказался не так уж далек от истины – назвать наш роман шибко счастливым было нельзя. Хотя, конечно, не декан факультета боевой магии стал причиной моего нынешнего состояния. Преподаватель продолжил, игнорируя мою реакцию: – Но вы всегда были прилежны, проявляли ответственность и явно не относитесь к тем адепткам, которые с легкостью меняют учебу на… э, сомнительного качества удовольствия. Я посмотрела на мастера Джедриса с удивлением: о чем это он? Тот перехватил мой взгляд и кивнул: – Видите, о том и речь. Уж поверьте, Мартинити, за столько лет практики я неплохо научился разбираться в людях. – Мастер Джедрис, мне неловко за мое сегодняшнее поведение, и я… – запнулась на секунду и скорректировала обещание, – приложу все усилия, чтобы подобного не повторилось. Он недовольно поджал губы. Некоторое время молчал, затем махнул рукой: – Идите, надеюсь, вы действительно приложите все усилия. Я облегченно выдохнула: откровенничать с преподавателем по магическим жестам в любом случае не собиралась, а врать не хотелось. Да и, честно говоря, я понятия не имела, что еще сказать в оправдание, чтобы выглядело правдоподобно. Уже на пороге мастер Джедрис меня окликнул: – Постойте, Дакаста. Университет слухами полнится, мы все здесь как одна большая семья. Я напряглась, медленно полуобернулась и вопросительно посмотрела на Джедриса. Он о чем-то сосредоточенно размышлял, наконец решился: – Обычно я мало интересуюсь чужими делами, особенно личной жизнью. Однако… кхм, наш новый декан непростой человек, и характер у него… н-да. В общем, просто хотел сказать: вы не обязаны делать что-либо против своей воли. При необходимости всегда можно найти выход, пусть и кажется, будто вариантов нет. Я растерянно хлопала ресницами, соображая, к чему он ведет. То, что Асти не подарок, факт известный, даже его отец заявлял об этом открыто. А вот остальное… Открыла было рот возразить, но меня перебили: – Подождите оправдываться. Конечно, только вам решать, как распоряжаться собственной жизнью, но уже сейчас видно, что ничего хорошего тут не выйдет. Поймите, боевые маги, – Джедрис усмехнулся и указал для наглядности на себя, – при всем наборе качеств, безусловно, импонирующих женщинам, они не созданы для долгосрочных отношений. Ну, это уж слишком! Я рассердилась и прежде, чем успела подумать, едко заметила: – Магиана Лакруони в курсе данной особенности боевых магов? – И добавила: – Мы же здесь как одна большая семья. Ой, дура-а-а. Глаза мастера Джедриса опасно сузились, он мгновенно подобрался и смерил меня оценивающим взглядом. – Разумеется, – процедил преподаватель. – А вы, адептка Дакаста, все же подумайте. Я в этот момент проклинала себя за несдержанность. Нет, доучиться в ШтУЧКИ таким образом мне точно не светит. – Прошу прощения, – покаянно пискнула я. Он поморщился: – Будем считать, мы просто поговорили… по-семейному. Берегите себя, Мартинити. Последние слова походили больше на угрозу, чем на доброе напутствие. Расставаться на столь неоднозначной ноте не хотелось, поэтому я набралась наглости – вряд ли будет хуже, чем уже есть, – и прямо спросила: – Мастер Джедрис, а существуют ли жесты, способные помочь противостоять сущностям с иных планов бытия? – Адептка, вы меня пугаете. Я удостоилась еще одного очень и очень пристального взгляда. Он поднялся на ноги и прошелся взад-вперед вдоль стола. – Есть небольшой раздел, посвященный борьбе с бесплотными тварями, – произнес задумчиво мастер Джедрис. – Однако того, что дает магиана Болинджер, в целом вам будет достаточно. Понимаю, последние события в университете могли напугать, но сейчас уже не о чем беспокоиться. А вот здесь, уважаемый мастер Джедрис, я с вами не могу согласиться. Беспокоиться есть о чем, и еще как! Естественно, об этом я промолчала. Зато воспользовалась тем, что преподаватель сам нашел объяснение моему интересу, сделала скорбную мину и жалобно произнесла: – Магиана Болинджер… эм, она рассказывает о реальной угрозе. А мне бы что-нибудь мелкое, бытовое. Кошмары прогнать, когда магический фон неблагоприятный, головную боль снять. – Обратитесь к лекарям. – Обращалась, – соврала я и удрученно развела руками, – по всем параметрам здорова. А сплю плохо, измучилась вся. – Что ж, попробуйте поискать в библиотеке в секторе восемь. Третья или четвертая полка… да, кажется, там. Я тоже больше по… хм, реальным угрозам специализируюсь. Ну и по работе с плотной физикой. С тонкими планами давно не практиковал, поэтому навскидку ничего не подскажу. Но если найдете в книгах что-то полезное, подходите, помогу освоить. Я горячо поблагодарила преподавателя и рванула в библиотеку. Все же прав Дилаэль: мастер Джедрис – мировой мужик, одно, что боевой маг по основному направлению. Хихикнула, вспомнив откровения преподавателя насчет направленности его дара. Помочь ведь хотел, пусть и весьма своеобразно. И мне действительно было приятно заслужить его похвалу и внимание – это ценно. За подобными мыслями я без помех добралась до цели. Время было довольно позднее, в библиотеке царил полумрак. Новый семестр только-только перевалил за середину, поэтому желающих окопаться среди книг почти не имелось. Кивнув новому слегка подслеповатому библиотекарю, я уверенно отыскала восьмой сектор. Дальше удача меня покинула, потому что ни на третьей, ни на четвертой полке нужных книг не обнаружилось. Правда, то, что попадалось, свидетельствовало о верном направлении поисков. Пока я перебирала и перелистывала разной толщины фолианты, библиотека окончательно опустела. Магические светильники над соседними стеллажами погасли за ненадобностью. Вздохнув, я решила попытать счастья на верхних полках и отправилась на поиски лестницы. Как назло, простенькое дело обернулось почти невыполнимым заданием, будто их специально куда-то попрятали. Что за дела? Пришлось потревожить уже задремавшего за высоким и длинным столом библиотекаря. Он пробубнил что-то про инвентаризацию и учет, после чего послал меня к методистам. Служебное помещение методистов больше походило не на библиотечную комнату, а на лабораторию. Разве что здесь тоже повсюду лежали книги. Раньше мне не доводилось бывать в методичке, но я знала по рассказам знакомых с факультета зельеварения и алхимии, что их частенько ссылают сюда на отработку. Дело в том, что магические книги требуют особенного ухода и поддержания их в сохранном виде. Кроме того, новые фолианты, поступающие на хранение в ШтУЧКИ, обязательно проходят магическую проверку на безопасность. Книги обрабатывают особыми составами, распределяют по классам допуска, наносят специальную маркировку, и прочие премудрости. Тонкостей много, не зря же у нас в универе имеется целый факультет архиведения, где учат всему связанному с письмом, документами и книгами. В общем, немного поглазев на колбочки и реторты с разноцветными жидкостями, я еще задержалась около мерцающего ядовито-зеленым свитка и только потом вспомнила, зачем пришла. Лестницы я тут не заметила, зато обнаружила приоткрытую дверь без каких-либо опознавательных надписей. Рассудив, что это может быть кладовка или другое подсобное помещение, потянула на себя ручку и заглянула внутрь. Вспыхнувший магический светлячок помог увериться в верности собственных выводов. Комната напоминала склад с ненужной и позабытой всячиной. Но главное, здесь была складная библиотечная лестница – стояла у противоположной стены, заваленная старыми газетами. Пока я расчищала к ней проход и разгребала макулатуру, в методичку кто-то вошел. До меня донесся незнакомый голос, и так как дверь в каморку оставалась чуть приоткрытой, я прекрасно расслышала каждое слово. – Иргерда не соврала, ты действительно тут! – Зул? Какими ветром тебя сюда принесло? – удивленно произнес другой голос, и я отлично знала его хозяина. Светлые боги, встречаться с профессором Зигисолем до тошноты не хотелось. Можно сказать, в буквальном смысле. Я его на парах-то едва терпела – слишком свежи еще были воспоминания о приготовленном им «целебном» зелье. Затаившись, решила подождать, когда преподаватели уберутся восвояси. Ведь не будут же они тут вечно торчать. К тому же разговор набирал обороты, и сложилась довольно щекотливая ситуация. Если я сейчас выйду, то выдам свою осведомленность, а если нет – вроде как продолжу подслушивать. Хотя почему «вроде»? Проклятье! – Я по делу, Зигисоль. Так сказать, по старой памяти. – Нет больше никакой памяти, ясно?! – резко и, как мне показалось, нервно ответил профессор. Похоже, он понял из короткой реплики гораздо больше меня, и сказанное ему не понравилось. – Послушай, мне действительно нужна твоя помощь. Я не бог и сколько ни бьюсь, зачарованный фарфор поддается изменениям слишком медленно. – Я сразу говорил, это дурная затея. Тебе мало моего горького опыта? Глупоидти против природы и законов мироздания. Жаль, я осознал это слишком поздно, – так тихо, что я едва расслышала, закончил профессор Зигисоль. – Я не ты, здесь все иначе! Пожалуйста, мне нужна живая плоть, а не холодная кукла. Она почти обрела новую жизнь, осталось немного. Твои зелья в сочетании с моими чарами должны дать результат! Так и будет. – Уходи, – глухо откликнулся профессор. Что-то разбилось. Через некоторое время вновь раздался незнакомый мне голос: – Проси что захочешь. Тебе известно, как далеко простираются мои возможности. Я сделаю все, что скажешь. – Нет, – отрезал Зигисоль, – хватит! Я больше не играю в эти игры. Обратись к кому-нибудь другому. – Никто не согласится, тебе известно не хуже меня, – ответили ему с горечью. – В Вольных Землях найдутся умельцы. Но позволь дать тебе совет, Керфус. Оставь эту затею, найди магичку со схожим даром и хотя бы ради нее попытайся сохранить все человеческое, что в тебе еще осталось. Если бы шифу Лао хотел жизни той, которую ты вознамерился оживить, он бы… – Лао выкинул ее, как сломанную игрушку! – Потому что она и есть игрушка! Бездушная кукла, голем. Оба преподавателя практически кричали. А я подумала, что надо было выходить раньше. Если они обнаружат меня теперь… По позвоночнику прогулялся ощутимый холодок. Кругом одни безумцы! Реальность такова, что среди сильных магов нет ни одного, кого бы не коснулась теневая сторона его дара. И с некоторыми из них лучше и вовсе не встречаться. Может, поэтому родители не стремились развивать во мне способности? Слишком высокая плата за возможность подчинять тонкие материи в угоду себе. – Не смей говорить о том, о чем понятия не имеешь, – зло пригрозил незнакомец. – Зул, я действительно желаю тебе добра, – как-то устало и обреченно произнес профессор Зигисоль. Его собеседник расхохотался, и было в этом смехе нечто… ужасное. Я даже голову в плечи втянула. – Забавно услышать о добре из твоих уст. – Убирайся вон! Я не стану помогать, это мое последнее слово. Хлопнула дверь. Да так, что я невольно вздрогнула. Чуть погодя дверь стукнула еще раз. Что, неужели и Зигисоль убрался следом за приятелем? Выждав еще немного, я приникла к щели между дверью и косяком и прислушалась. Тихо, ни единого шороха. С замиранием сердца выскользнула из кладовки и быстро покинула помещение методистов. А за лестницей я лучше наведаюсь завтра с утра – те книги, о которых говорил мастер Джедрис, мне все-таки нужны. Сейчас же хотелось оказаться как можно дальше от библиотеки и всех тайн магов, обитающих на территории Университета чароплетства. Жаль, последнее невозможно. (обратно)Глава 17
Рантар
Сегодня на территории преподавательского городка выпал снег. Удивительное и странное событие, ведь мир, в котором жили маги, создан искусственно, как и погода в нем. Рантар отстраненно отметил этот факт, продолжая путь. Под ногами весело скрипел снег, искрился в лучах солнца, а вот на душе у декана боевиков было не так радужно. Он испытывал непривычное, тягостное чувство. В попытках его опознать Рантар пришел к мысли, что это обида. И причина ее крылась не в самом поступке Ишидана – это-то Асти понять как раз мог, слишком давно и хорошо знал друга, чтобы уж слишком удивиться. Горечь в груди возникла из-за другого: он не рассказал Асти. – Господин ждет вас, – голем у ворот поместья Лао прервал размышления. Кивнув кукле, хотя той этого и не требовалось, боевой маг проследовал за ней. Шифу нашелся во внутреннем дворе, отрабатывающий удары и связки. В руках он держал посох. Ишидан не любил брать в руки оружие, а тут… Однажды на вопрос Асти, почему степняк не пользуется мечом, как остальные маги Карфаена, Лао сказал, что нужно помнить свои корни. Казалось бы, ответ лежал на поверхности, но Рантар уловил, что он гораздо глубже, чем выглядел на первый взгляд. Позднее порывшись в книгах, он узнал, что в Стране Ветров владеть мечом дозволялось только представителям высшего сословия, остальные могли брать в руки лишь деревянные посохи. Тогда Ишидан поделился тем, что на его родине всегда скрывали – своим происхождением. Род Лао поднялся из самых низов и должен был прятать свидетельства своего неблагородного прошлого, чтобы стоять вровень с древними аристократическими семьями. Но Ишидан Лао всегда был немного странным. Глядя на быстро перемещающегося по двору Ишидана, босого, в одной нательной рубашке и легких белых штанах, Рантар отметил, что даже в бою степняк сохраняет присущий ему стиль. Изящен и смертоносен. Правда, сейчас он мало походил на себя, и увидь шифу кто другой, не узнал бы в нем ректора университета. В последний раз крутанув посох, Лао встретился взглядом с Асти. – Поговорим? – холодно произнес боевик, но вышло неубедительно. По какой-то причине злиться не получалось. Ишидан не ответил. – Молчишь? – Если ошибся дорогой, то можно вернуться. Если ошибся словом – ничего нельзя сделать, – немного напряженно произнес Лао. Это, казалось бы, простое выражение вывело Рантара из себя. Рывок – и он около Ишидана. Замах – и хитрый лис летит на землю. – Тебе легче? – спросил Лао. Он лежал на спине и смотрел в небо, бровь степняка была рассечена, на снег упало несколько капель крови. – Знаешь, я шел сюда с четким намерением поговорить, а теперь мне даже и этого не хочется, – устало поделился Асти, опускаясь рядом на снег. – А я уже не знаю, чего хочу, – тихо признался Ишидан. – Ты заигрался! Конечно, твоя работа не самое лучшее место – держать в узде стольких магов, которыми овладел дар. Но и ты сам попался в эту ловушку. Страшно представить, какое качество во мне пробудится настолько гротескно, что я стану одержим. – Тебе проще, боевые маги долго не живут, – утешил Лао и вытер кровь. – А из-за кого? Недавно меня чуть не убил Зул! Ты в курсе, что он безумней тебя? Он взял себе твою куклу. – Зачем мне черепки? – не сводя взгляда с голубого купола над ними, поинтересовался Ишидан. – Среди суеты человеческое сердце часто теряет свою непосредственность. Отрешись от мыслей, обрети покой – и ты будешь плыть вместе с облаками в небе, очищаться от пыли под струями дождя, радоваться, слушая пение птиц, и прозревать свое естество, созерцая опавшие листья. – Все с тобой ясно, – вздохнул Рантар. – Сам расскажешь или наводящие вопросы задавать? – Лепорт доложил о моих обширных связях? – отрешенно поинтересовался Лао. – Ты про культистов? Или конкретно Такару Алую? – Надо сказать погодникам, чтобы устроили метель. Люблю управляемый хаос. Шэдар тоже любит снег. – Ишидан будто находился где-то далеко. – Никогда не думал, что меня коснется этот недуг. – Ты о безумии? – Любовь. Но я, как наивный юнец, впервые познавший страсть, все испортил. Она ушла. Ушла, не приняв мое видение жизни. Рантар засомневался: а трезв ли его друг? Однако тренировка с боевым посохом точно бы показала обратное. – Речь о шести женах и месте женщины в доме? – Да. Она посмеялась. Я задел ее гордость, гордость вольной ведьмы, а она задела мою. И я решил, что покорю ветер и обуздаю бурю. Сначала перебрался в Карфаенскую империю – старшие ведьмы часто посещают ее, после занял достойное положение и задумался, как поймать птицу. – Вот тут ты допустил ошибку, – заметил Рантар. – У нас есть уйма мастеров, занимающихся похищением кого и чего угодно. – Такой способ хорош для юных и глупых особ, – уязвленно ответил Лао. – Женщина, подобная Шэдар, должна прийти сама. Зная, что в Круге у нее особое положение, я стал выбирать. В Карфаене наплодилось слишком много культов, в Стране Ветров их давно выжгли с корнем. – И ты выбрал, – Рантар просто констатировал факт, даже на обвинение в голосе сил не осталось. – Зогард – властитель желаний. Не опасней остальных, но и не самый слабый. Зная, что нужно сущности, действовать проще. Как и многие, он желал воплощения, и я, отыскав нужные артефакты, подарил их разным коллекционерам. Естественно, сделал это через третьих лиц, оставив себе только Сердце Ахоры. Последователи Зогарда до поры и не знали, что есть возможность воплотить повелителя. Но для этого им был необходим вождь – сильный и умелый маг, который бы страстно чего-то желал. Этим магом и стала Такара, мечтающая продлить себя в потомках. Слух там, слух здесь – и вот она уже приносит жертвы. Лао потянулся, а после продолжил: – Оставалось только ждать, когда Алая окончательно сойдет с ума и Круг примет меры. – Ишидан замолчал и о чем-то задумался. – Пойдем в дом, – поднимаясь с земли, предложил он. – Давно пора, – буркнул Рантар, который порядком продрог, но откровениям мешать не собирался. – Ты недавно ходил в Холодный дворец, – вдруг произнес Ишидан. – Зул. Ты все время задаешься вопросом, зачем он мне. Именно благодаря его выходкам я и придумал, как поймать Шэдар. Создатель этого артефакта был мастером пространства, он сотворил множество ловушек. – Ты держишь Керфуса из благодарности? – опешил Рантар. – Конечно нет, – усмехнулся Лао. – Керфус хоть и своеобразен, но полезен. Куклы торопливо раздвигали двери перед хозяином и его гостем. Остановились они в гостиной, где уже был подан чай. Ишидан весьма свободно сел на подушки, не было сегодня в нем той нарочитой приверженности традициям. Плюнув на все, Асти скинул меховой плащ и тоже сел, поджав под себя ноги. Взгляд его зацепился за портрет женщины, висевший на противоположной стене от стола. Женщины, которая порядком уже достала, как и ее влюбленный рыцарь. – Что дальше? – Дальше все просто. Ночной охотнице предсказуемо поручили устранить Алую. Когда произошла битва между ведьмами, я был там и помог Такаре. – Она так запросто согласилась? – удивился Рантар, ведь сестрам из Круга несвойственно верить на слово. – Алая доверилась тебе? – Такара решила, что я мщу Шэдар за то, что та меня бросила. Самолюбие мужчины – самая его уязвимая часть, – явно повторил слова Алой Ишидан. – Шэдар не смогла исполнить приговор с первого раза и приняла подарок выжившей. – Скажи мне вот что. Почему ты решил, что она придет в твой университет? В стране полно учебных магических заведений, да и дураков с даром не меньше, – заметил Рантар и отхлебнул чая. – То, что из книги она могла вырваться только за счет кого-то другого, ты уже понял. Ей нужен был человек с даром, а лучше необученный – таких полно в тех самых заведениях, которые ты упомянул. Здесь я рассудил так: в ШтУЧКИ самая большая библиотека магических книг, от Вольных Земель – это ближайший университет и, наконец, алтарь ушедшего бога. – Забыл еще упомянуть девчонку с проклятьем на шее. Ты в курсе, что Шэдар грозится убить и ее, и всю столицу? – Кто тебе сказал? – Еще один влюбленный дурак. – Рантар припомнил посещение своего кабинета отпрыском семейства охотников на ведьм. – Адептка Хмарь стала запасным вариантом. На ней чары за авторством Шэдар, а значит, хозяйка их чувствует. – Лао подлил себе чая. – Она не сделает того, чем пугает этих детей. – Уверен? – Скорее Такара явится в университет и устроит черный мор просто потому, что так пожелает ее новый господин, – ответил Лао. В комнате повисла тишина. О чем думал Ишидан, Рантар не представлял, а вот сам он решал, как поступить. То, что необходимо удвоить слежку за Хмарь, – очевидно. Возможно, стоит убить девчонку и прикопать в одном из закрытых могильников. – Про алтарь твоя ведьма знать не могла, да и ее появление в университете слишком призрачно. – Я позаботился обо всем пути следования моего цветка. Нашлись одаренные, которые за определенную плату прогулялись бы по Ильтарскому тракту. В нужный момент она узнала бы и про алтарь. Мне нужна была череда событий, никак не связанных со мной. – Смотрю, ты все учел. – Не все, – поморщился Лао. – Встреча с Дакастой стала тем фактором, который сломал всю игру! Не говоря уже о твоем вмешательстве и метке Зогарда на ней. Я рассчитывал сдать культистов тебе, но после того, как твой мотылек получил печать жертвы, пришлось внести в план изменения. Выставить Сердце Ахоры на всеобщее обозрение и… – Предать мое доверие, – глухо произнес Рантар то, собственно, за чем и пришел сюда. – Твоего доверия я не предавал. Ты в итоге останешься победителем: схватишь культистов, получишь похвалу императора и Дакасту. Ты просто обижен, что тобой играли втемную. – Ты хоть понимаешь, что мне придется отчитываться? – И отчитаешься, в чем проблема? – удивился Ишидан. – Что я напишу в отчете? Большая интрига Лао?! – рявкнул Асти и стукнул кулаком по столику. Звякнули чашки. – Успокойся, что-нибудь придумаем. О моем участии ведь знает только Лепорт? Так? – Не вздумай, – предостерег Рантар, только он сам имел право прибить кошачьи уши над камином. – Лучше скажи, что с принцессой? – Иль Су? – уточнил Ишидан. – С неба должен идти дождь, девушка должна выйти замуж. – Не смеши! Ведьма никогда не согласится делить тебя. – Я знаю, – мечтательно улыбнулся Лао. – Разве ты не слышал, Иль Су собирается сбежать. – И ты позволишь? – Конечно. Я не могу сказать «нет» императору и не могу сбежать сам, зато она способна разорвать связи. Надо просто подождать. – Она передала ведьме книгу, – напомнил Рантар. – Да, Иль Су предсказуема. Просчитать ее мысли и поступки было проще всего. Копию того трактата она получила от меня в подарок. В тот момент ей было приятно: для женщин Страны Ветров иметь возможность прикоснуться к магии – все равно что сорвать запретный плод. – А все, что она сказала Шэдар, это ложь? – Нет. Мне нужен был кто-то… хм-м-м… – Кто восславит героя в глазах любимой, – подсказал Асти. – Оценил ход, да? – Знаешь, что я тебе скажу, друг? Ни одна женщина не стоит того, чтобы устраивать конец света. – Уверен ли ты в своих словах? И если все так, то не проще ли просто убить Дакасту и лишить Зогарда возможности воплотиться на этом плане? – Не смей, – процедил Рантар. Взгляд Лао стал красноречивее любых слов. В комнате снова надолго воцарилась тишина. Рантар думал о том, что Ишидан оказался безумцем, похлеще Зула. Его дар сыграл с ним злую шутку: создавая кукол, он так вжился в роль, что теперь не мог не управлять из тени событиями и людьми. И чем запутаннее интрига, тем больше удовольствия он получает. А еще чисто по-мужски он понимал друга. – Что делать-то будем? – задал насущный вопрос Асти. – Пора уже заканчивать твою игру и просто жить. – Пора. – Ну и? – Слушай, – раздраженно заметил Ишидан. – Планы не растут, как бамбук, здесь нужен расчет всех ходов. И постоянная корректировка. – Тогда сыграем по-моему. Боевые маги тоже умеют веселиться. – Поясни. – Соберем всех на одной сцене и устроим неожиданный финал. Одним ударом.Мартинити
– Успокойся, пожалуйста, – Рантар слегка поморщился. Очевидно, моя экспрессивная речь в защиту подруги его не только не убедила, но и вызвала раздражение. – Могу понять твое желание видеть только хорошие стороны в людях, но факты, милая, говорят об обратном. И я вынужден придерживаться именно фактов, – с нажимом произнес он. – Но это чудовищная ошибка! Нелепица какая-то. Зачем Вехель убивать профессора Зигисоля? – Я невольно передернула плечами. – Еще и таким варварским способом. Рантар, она просто запутавшаяся девчонка, такая же, как я. Да, у Вехель непростая судьба, но такое… это слишком. Разве я могла бы убить… так? Какую силищу нужно иметь для подобного. – Ты другая! – неожиданно рявкнул Рантар, отчего я вздрогнула. – Не сравнивай себя с ведьмами из Вольных Земель. Тебя растили, как любимый и нежный цветочек, ее – с раннего возраста удобряли ядом и ненавистью ко всем живым существам. Я схватилась за голову и отчаянно простонала: – Вы с Шэдар будто сговорились. – Не думал, что произнесу это когда-либо, но в данном случае я разделяю взгляды Шэдар Шорох и полностью поддерживаю. А учитывая то, что этой ведьме лучше всех известны нравы и порядки Круга, советую и тебе прислушаться к ее мнению. Жаль тебя огорчать, но если она не верит в чистое сердечко той, которую сама же спасла от гибели, это говорит о многом, Марти. – Да пусть Вехель хоть трижды предательница и интриганка, она не убийца! – Я обязательно это выясню, пока же известно лишь то, что покойный… – Рантар явно пропустил какое-то слово, – сжимал в кулаке шейный платок, принадлежащий адептке Хмарь. Мои мысли вернулись к страшным событиям утра, когда стало известно, что профессора Зигисоля нашли мертвым в лаборатории на кафедре ядов и снадобий. Я ушам своим не поверила, но, разумеется, подобными вещами шутить никто бы не стал. Когда же к нам в комнату заявилась охрана университета и заковала ничего не понимающую Вехель в магические кандалы, стало совсем жутко. Мою рыжую язвительную подругу подозревали в зверском убийстве. Профессора буквально исполосовали, на нем живого места не оставалось. То есть его не просто лишили жизни, а именно изуродовали тело. Ну и кто может поверить, что это сделала Вехель? Это какой изощренный план нужно было составить, чтобы воплотить подобное в реальность и остаться якобы не у дел. Столько труда, чтобы глупо оставить на месте преступления свой платок? Какой бред. Однако платок был, и, как сказал Асти, это факт. Достаточный для взятия Вехель под стражу. – Она всю ночь находилась со мной в комнате, – привела я, как показалось, убедительный аргумент в защиту. Рантара он не впечатлил. Подавшись чуть вперед из-за стола, он пытливо сощурился: – Уверена? Можешь положа руку на сердце утверждать, что всю ночь не сомкнула глаз и Хмарь оставалась в поле твоего зрения? Пришлось отвести взгляд. – Вот и я о том же, – удовлетворенно кивнул Рантар. С моими кошмарами, кои стали похожи на слепые пятна, утверждать что-либо я никак не могла. Я и за себя-то не была уверена… Очередная мысль больно кольнула сердце, меня бросило в холодный пот. – Рантар, – выдохнула едва слышно, – я… я всегда недолюбливала профессора, особенно после того зелья… ну ты помнишь. И мои сны. Вдруг… Он вскочил на ноги так быстро, что я даже понять ничего не успела, как оказалась прижатой к большой и сильной груди любимого мужчины. Он запрокинул мой подбородок, прожигая яростным взглядом. То есть действия Асти были продиктованы вовсе не романтическими чувствами. – Мотылек, – спустя долгую паузу как-то обреченно выдохнул он, – ну что мне с тобой делать? Хмарь, по-твоему, силенок бы не хватило, а заподозрить себя – всегда пожалуйста. Светлые боги, неужели это такой изощренный урок мне, для равновесия? – Не понимаю. – Я больше не боялась Рантара, начав привыкать к его импульсивности. Поэтому осторожно высвободилась и обняла уже сама. – Твоя мягкость, беззащитность, вера в людей и готовность к самопожертвованию порой доходят до такой степени, что пугают меня. Я другой, Мартинити, и сильно. Ты настолько от меня отличаешься, насколько и дополняешь. – Он саркастически усмехнулся: – Ишидан бы непременно сказал о балансе. Я смутилась, размышляя, чего в этих словах больше: досады или похвалы. Так или иначе, а мои объятия Рантару были приятны, отстраняться он не спешил, и потому я тихо произнесла: – Когда понимаешь, что не принадлежишь себе полностью, становится страшно. За последние месяцы я несколько раз чуть не убила. Я узнала, что такое ненавидеть каждой частичкой своего существа, каково это – хотеть крови. Мне противно признавать данный факт, я с удовольствием стерла бы воспоминания, но сделать вид, что ничего не было, не могу. – Это не ты, – жестко отрезал Рантар. – Поверь, о таком я узнал бы первым. – Но… – Все, мотылек, тема закрыта. Тебе достаточно знать, что ты здесь ни при чем. Я закусила губу, понимая: дальнейшие расспросы ни к чему не приведут. А злить Рантара в мои планы не входило. Наоборот, декана боевиков следовало смягчить. Наш поцелуй вышел долгим и терпким. Он будто хотел меня в чем-то убедить или… извиниться? Я же стремилась растопить лед сурового и категоричного настроя любимого, перед тем как попросить. – Пусти меня к ней, – когда вновь смогла говорить, шепнула Рантару на ушко, продолжая невесомо поглаживать его небритую щеку. – Нет. – Пожалуйста. Разве я о многом прошу? Представь, как она сейчас растеряна и напугана. Я должна увидеть Вехель. В конце концов, она столько для меня сделала! – О да, она столько тебе сделала, – язвительно повторил на свой лад Рантар. – Помню. Я вздохнула: – Сделай это для меня, пожалуйста. Всего несколько минут. Он колебался, но в итоге, смерив недовольным взглядом, согласился: – Хорошо, но взамен ты пообещаешь, что мы больше не станем обсуждать мои решения относительно Вехель Хмарь. Еще не хватало трепать из-за нее нервы. Послушно кивнула, радуясь пусть и маленькой, но победе. Ведь в начале разговора он и слышать не желал о том, чтобы меня пустили к подруге. Далее день пошел своим чередом. Занятия продолжались по расписанию, несмотря на чудовищное происшествие. Странно было осознавать, что кто-то вот так запросто убил преподавателя в стенах, казалось бы, одного из самых неприступных университетов империи. Теперь присутствие некроманта в ШтУЧКИ казалось более чем обоснованным. Некромантки. Кое-как я досидела до окончания пар и теперь торопливо шагала в городской изолятор, поспевая за размашистым шагом Асти. Мысль о магиане Болинджер породила вопросы, которые я тут же и озвучила: – Скажи, разве Ирель Болинджер не может выяснить, кто убил профессора? Рантар озадаченно посмотрел на меня, затем на его лице промелькнуло понимание. Он снисходительно улыбнулся. – Вот ты о чем. Не верь всему, что болтают о некромантах. В некоторой степени она может помочь… собственно, Ирель и помогла. Я стиснула зубы покрепче, чтобы не ляпнуть чего лишнего. Все же то, как он называл ее по имени, откровенно бесило. Рантар не заметил моего мрачного вида, сосредоточив внимание на дороге, продолжил: – Дело в том, что состояние тела покойного не предполагает удобства работы некроманта, сколь бы квалифицированным он ни был. Я поежилась: в отличие от Рантара, у меня не получалось рассуждать о погибшем человеке столь же спокойно и отстраненно, тем более о том, кого знал довольно близко. Похоже, для Асти ситуация была обыденностью, он привык видеть смерть, она его не шокировала. Я же никак не могла отделаться от ощущения, что все это не по-настоящему. Ведь еще недавно я сидела в кладовке и явственно слышала голос Зигисоля, а теперь профессора не стало. Воспоминание о подслушанном разговоре обожгло не хуже гори-травы. Как же я могла забыть! Хотя, быть откровенной, я не придала особого значения тому случаю – мало ли тайн хранят люди, особенно маги. Сказалось и мое состояние последних дней, когда вчерашний-то день как в тумане и все время ищешь, где бы прилечь. Гораздо больше меня тогда занимали книги, которые посоветовал мастер Джедрис. После того как я все же вернулась в библиотеку и отыскала нужное, о профессоре Зигисоле уж точно думать забыла. И видимо, зря. – Мотылек? – нахмурился Асти, заметив, что я сильно отстала. Он вернулся и требовательно на меня посмотрел. – В чем дело? Мы стояли перед входом в серое, казенного вида здание. Сегодня на улице было пасмурно, отчего окружающее пространство выглядело еще более унылым. – Я кое-что слышала… от профессора Зигисоля. Подожди, – уцепилась я за руку Асти. Он явно намеревался подняться на крыльцо с неприметной вывеской, где под имперским гербом Карфаена расположились мелкие буквы названия учреждения. Конечно, ничего важного и полезного услышать от меня он не ожидал. Может, так оно и было, но я считала необходимым рассказать все, что знаю. – Четыре дня назад я стала случайной свидетельницей разговора профессора с неким неизвестным человеком. Это происходило в методичке при библиотеке, ну знаешь, где… – Ближе к делу, – нетерпеливо перебил Рантар, который теперь внимательно меня слушал. – Где, как и почему, а также остальные детали своего участия расскажешь позже. Что именно тебя смутило? Как могла точно я пересказала разговор профессора Зигисоля, напрягая память и стараясь ничего не упустить. Получилось хоть и не дословно, но думаю, смысл передать удалось. Лицо Рантара по обыкновению превратилось в ничего не выражающую маску. Только острый взгляд да складочка между бровей говорили о напряженной работе его мысли. – Керфус Зул, говоришь? – задумчиво произнес Асти. Я переминалась с ноги на ногу, чувствуя, как зимний холод забирается под пальто и щиплет за нос. Рантар качнул головой и вынырнул в действительность. – Идем, озябла вся. Мы поднялись по отделанным гранитной плиткой и вычищенным от снега ступеням. – Молодец, что рассказала, – похвалил он. – Могло это иметь отношение к произошедшему? Ты же проверишь, да? В таком случае Вехель… – Я сделаю все необходимое, чтобы навести порядок в проклятом университете и наказать виновных, – твердо произнес Рантар, открывая передо мной двери. – Не сомневайся. Тему с адепткой Хмарь мы прояснили еще в обед. Это все. Спорить не хотелось. Я вздохнула и ступила в тепло, жмурясь от слишком яркого освещения после сумерек улицы. Дежурный за конторкой кивнул Асти в знак приветствия и без лишних вопросов пропустил дальше, за магический барьер. На меня покосился с любопытством, но промолчал. Вообще все встреченные нами сотрудники изолятора отличались сдержанностью в выражении мыслей и эмоций. Было заметно, что Асти они знают, и, как я решила, этого было достаточно для моего беспрепятственного прохода туда, куда обычным посетителям путь закрыт. Только один раз, когда мы спустились на два уровня ниже под землю, постовой у зарешеченных дверей, отдав честь, сухо поинтересовался, кто я такая. – Свидетель, – лаконично пояснил Рантар и расписался в журнале. Охранник убрал журнал в стол и отпер решетки. От них так сильно фонило магией, что даже не умей я видеть сплетение чар, и так бы поняла: соваться туда не стоит. Когда мы вновь остались с Асти вдвоем, я негромко произнесла: – Это место совсем не похоже на тюрьму, а еще того мрачного человека в плаще с капюшоном конвоиры увели в противоположную сторону. – И много ты видела тюрем? – усмехнулся Рантар. Но прежде, чем я придумала достойный ответ, примирительно согласился: – Не возмущайся, ты все подметила верно. Только мы не в тюрьме, а в изоляторе – здесь находятся те, чью законопослушность еще предстоит выяснить. А Хмарь содержится в специальном секторе для особых заключенных. На мой невысказанный вопрос он ответил, не дожидаясь уточнений: – Она опасна, Марти. Твоя соседка носит в себе болезнь, способную за сутки выкосить большую часть Карфы, – серьезно пояснил он. – Я не могу так рисковать. Хватит с нас безумства Лао. Было в этих словах нечто важное, какой-то ускользающий смысл, недосказанность. Они царапнули сознание и растворились в окружающей тишине. Даже шаги здесь приглушало специальное покрытие на полу. Не отыскав ответов, кроме смутных подозрений, я возразила: – Она давно живет с этим проклятием, и ее зачислили в ШтУЧКИ, мы уже полгода делим с Вехель крышу над головой. – Это-то и страшно, – не проникся Рантар. Вроде бы он хотел добавить что-то еще, но сдержался, а вскоре мы пришли. Вехель сидела в углу маленькой комнатушки, где уместились узкая лежанка, стул, раковина и ведро. Я видела ее в небольшое оконце в дверях, она же подняла голову лишь тогда, когда Асти провернул замок. На миг почудилось, что при виде меня подруга обрадовалась, в потемневшем взгляде мелькнула надежда. Но она сосредоточила внимание на Рантаре, поджала ноги и презрительно отвернулась. – Выйди, пожалуйста, – попросила его я. Против ожиданий, Рантар возражать не стал. Однако произнес, обращаясь к Вехель: – Надеюсь, ты помнишь о печати на ауре. Даже думать не смей использовать ситуацию с выгодой для себя. Тебя не станет раньше, чем ты закончишь волшбу. – И для вас это было бы лучшим решением, – не скрывая сарказма, ответила Вехель. – Нет смысла отрицать очевидное, – игнорируя мой красноречивый взгляд, подтвердил Рантар. – Тем не менее ты все еще жива. Если сама ничего не испортишь, у тебя есть все шансы таковой и остаться. Она на это лишь скривила губы, всем видом давая понять, что ни капли не верит. Я же вспомнила о своих опасениях, подтолкнувших меня к сотрудничеству с Шэдар. Асти действительно проще избавиться от Вехель, чем пытаться помочь. К тому же, как можно было убедиться, он совершенно не склонен к сентиментальности и привык к чужой смерти. Еще полгода назад я бежала бы без оглядки от такого мужчины, сейчас лишь отстраненно констатировала факты, понимая, что мои собственные взгляды на жизнь изменились кардинально. В жестоком и полном опасностей мире мне нужен кто-то, кто сможет защитить. Сильный и духом, и телом, и даром. Рядом с Асти я смогу сохранить то мягкое и светлое, что еще осталось от прежней Мартинити. Надеюсь, что смогу. Мой отец оказался слаб, и каким бы он ни был хорошим человеком, мое нынешнее положение говорит о многом. А превратиться со временем в такую, как Шэдар или та же Вехель, я не хотела. Их доспехи казались слишком печальной и непосильной ношей. – У вас пятнадцать минут, – обозначил Рантар и вышел, заперев дверь. Еще днем мне так много хотелось сказать подруге, а сейчас все слова куда-то исчезли. Она заговорила первая: – Когда генералы ведут на карте сражение, жизнь рядовых значения не имеет. – Ты права. – Я подошла к ней и села рядом на твердую лавку, служащую постелью. – Мне очень повезло. Один из генералов решил, что среди рядовых мне не место. Иначе не знаю, дожила бы я до финального сражения или нет. – Да, жаль, генералов так мало. И те имеют свойство гибнуть. Я поежилась, уловив мысль Вехель. Плата за безопасность высока, как и те риски, которые они несут. Сегодня у тебя есть все, а завтра… даже за жизнь дочери императора Страны Ветров нельзя поручиться. А ведь им завидуют, мечтают поменяться местами. Насколько все иллюзорно и зыбко! – Проблема в том, что свойство гибнуть имеют все живые существа, независимо от статуса и достижений, – философски заметила я. – Наверное, поэтому люди не перестают искать пути к возвышению. Если уж все равно рано или поздно свече придется затухнуть, так хоть успеть осветить дворцовую залу, а не скромную лачугу. Вехель хрипло рассмеялась, смех получился грустным. – Марти, уж не ректор ли лично дает тебе уроки по выживанию? – И серьезно закончила: – Ты действительно изменилась. Мы еще немного помолчали. Вехель вновь заговорила первая: – Я не делала того, в чем меня обвиняют. – Знаю, – без колебаний ответила я. – И уже подкинула пищу для размышлений в голову Асти. – Нет, – хмыкнула рыжая, – все же что-то остается неизменным. – Ну спасибо, – толкнула я подругу в плечо. – Можешь иронизировать сколько угодно, а я считаю, что делать хоть что-то все равно лучше, чем бездействовать. – Зачем ты пришла? – вновь покрываясь коркой холодной отстраненности, произнесла Вехель. – Сказать, что ты не одна. Что у тебя есть друзья, которые очень за тебя переживают и сделают все, что в их силах, чтобы исправить это недоразумение. – Нет никакого недоразумения! Все логично и справедливо. – Мы с Киром… – Не произноси при мне его имя, – хмуро буркнула Вехель. – Не желаю ничего слышать об этом предателе. – Но почему? – изумилась я. – Почему? Я тебе скажу почему! Твой драгоценный инквизитор сдал меня при первой же возможности, – взвилась рыжая. – А как пел: «Я вас не оставлю, хочу помочь, положитесь на меня». Говорила я тебе, что мужикам нельзя верить. Вон старшая – один раз потеряла бдительность, и посмотри, где очутилась в итоге. Подруга обмякла, будто недавний запал в ней потух. – Кто? – недоуменно уточнила я. Затем вспомнила, что так она обращалась к Шэдар, и с сомнением возразила: – В книгу ее заточила другая ведьма. – Угу, другая ведьма, – повторила Вехель, даже не пытаясь доказать обратное. Я напрягла память, мысленно возвращаясь к разговору Шэдар и принцессы Страны Ветров. Они упоминали шифу Лао и некую Такару Алую, но мне явно не хватало знаний, чтобы соединить обрывочные звенья в единую цепь. А вот рыжая, надо полагать, успела сделать определенные выводы. Что ж, личная жизнь ведьмы меня не заботила, а в интригах нашего ректора и бес ногу сломит. Помолчав, я вернулась к насущному: – Почему ты записала Кира в предатели? – Он рассказал о Шэдар и ее условиях твоему бесценному декану, – желчно выплюнула Вехель. – Не будь наивной дурой, Марти. Лорд Асти прекрасно осведомлен о твоей сделке со старшей. Я нахмурилась, размышляя об услышанном. Интересно, как давно Рантар в курсе. И почему предпочел молчать? Первый порыв оскорбиться я решительно отмела. Нет уж, если решила довериться, значит, нужно идти до конца. Наверняка у него есть причины, чтобы не раскрывать осведомленность. Сама ведь сегодня волновалась по поводу того, что не принадлежу себе полностью. К тому же, если отбросить уязвленное самолюбие, я тоже не была абсолютно честна с Асти. И это никак не связано с моим к нему отношением. Так почему он не может оказаться в аналогичном положении? Возможно, я рассуждала как влюбленная дурочка. Уверена, Вехель именно так и считает. Однако сердце подсказывало: Рантар не желает мне зла, и он действительно сделает все, чтобы защитить. – Как ты узнала об этом? – Лорд Асти сказал, – безразлично пожала плечами Вехель, – когда допрашивал. – Не может быть, чтобы все обстояло таким образом! Наверняка найдется разумное объяснение. – Конечно, – фыркнула подруга, – он сделал это, чтобы меня защитить. Предатели всегда прикрываются благими намерениями! Показать истинное лицо духу не хватает. – Ты слишком строга к Киру, – покачала я головой. – Он в самом деле за тебя испугался. – Довольно, мне не интересны ничьи мотивы. Он предал мое доверие. Он действовал за моей спиной. Он не спросил моего мнения. – Каждая фраза звучала как приговор. Стальной взгляд Вехель говорил, что второго шанса она не даст. От понимания этого мне стало так горько, что даже слезы выступили. Я быстро смахнула их, беря эмоции под контроль. Слабость рыжая ненавидит, а здесь и сейчас ей и подавно не место. – Когда все наладится, когда мы победим, – голос дрогнул, но я уверенно продолжила, – и жизнь потечет по привычному руслу, ты поймешь. Подруга покачала головой и посмотрела на меня с жалостью. – Я не с вами, Марти. Хватит игр в другую, нормальную жизнь. Мне не место среди таких, как ты. Шэдар права, шкуру хищника сколько ни прячь, а натура возьмет свое. – Не сдавайся, Вехель! Я же знаю, какой ты можешь быть. Тебе просто не дали возможности, с малых лет внушали, что ты плохая, навешали чужих грехов и вынудили поверить в собственную испорченность. Но ты достойна и любви, и счастья, и дружбы, поверь мне, пожалуйста. – Дружбу я предала, любовь предала меня, а счастье, – она усмехнулась, – если выживу, этого будет достаточно. Я не знала, что еще сказать и как убедить ее поверить в лучшее. Прежде всего – в себе самой. В горле застрял ком, и все слова казались какими-то незначительными и пустыми. Возможно, если бы у меня было чуть больше времени… Но вернулся Асти и велел уходить. – Ты хорошая, – упрямо сказала я напоследок. – Ты ни в чем не виновата, а значит, скоро вернешься в университет. Она ничего не ответила. Рантар тоже промолчал. А меня терзала невыносимая мысль о том, что у Вехель был шанс начать все с начала, но чужая игра и чужой генерал его уничтожили. (обратно)Глава 18
Ведьма и бес
Вечный круговорот. Жизнь приходит в этот мир и уходит, оставляя за собой лишь пустой сосуд, который со временем исчезает бесследно. Шэдар не любила смотреть на то, как кого-то хоронят. Именно в такие моменты она особенно остро чувствовала, что все они смертны. Когда кто-то уходит у тебя на глазах – это не так мучительно, ведь происходящее – закономерный итог боя. Но вот прощание на кладбище… Да, прощание она не любила, во рту всегда появлялся горький привкус, а ладони потели. Это была ее слабость, которой она стыдилась. Однажды Лао сказал, что люди, не имеющие своего продолжения в потомках, подобны дереву без корня. Потомки! Она не удосужилась родить хотя бы одного ребенка. – Что люди находят в подобных ритуалах? – поинтересовался бес. Шэдар отвлеклась от мыслей и посмотрела на хвостатого, тот со странным выражением на морде наблюдал за похоронами профессора Зигисоля. С той ветки, где сидел ворон, открывался отличный вид на университетское кладбище. Ровные ряды могил с надгробными плитами будоражили страх смерти, который окопался где-то в глубине души. – Прощание – неотъемлемая часть жизни, – глухо произнесла Шэдар. Ведьма окинула взглядом траурную процессию: люди только рассаживались на лавки. Судя по тому, что она видела, здесь не раз хоронили профессоров. Надписи на могильных камнях впечатляли: «Друг, ты добился своего, зелье работает!» или «Мы помним и доведем твое дело до конца». Похоже, в этом месте покоились одни светила магической науки. Оглядев пришедших, Шорох скривилась: сегодня сюда пустили и адептов. Закрытая часть парка стала доступной для желающих проститься, среди них была и Мартинити. Ведьма не понимала, зачем девчонке это нужно, почему она здесь. Из-за смерти Зигисоля посадили под замок ее подружку. В виновность Вехель Шэдар не верила, Хмарь – белоручка, она не запачкается сама. Нет, зельевара к праотцам отправил кто-то другой, кто-то мастерски владеющий оружием и поглощенный своей ненавистью. Что до рыжей ведьмочки, она просто попала под раздачу. Асти воспользовался ситуацией и обратил ее себе на пользу. Хмарь слишком опасна, причем опасна всегда и везде. Малой ценой он оградил город от смертельной болезни. Наверняка сам и вложил в руку Зигисоля злосчастный шарфик. Шэдар мысленно отдала должное решительности боевика – не побоялся испортить отношения со своим мотыльком. – Мерзкий обычай, – произнес бес. – О чем ты? – Я о закапывании мертвых. Мне бы не хотелось гнить в земле, – дернул он хвостом. – Умирать всегда страшно, – заметила ведьма. – При чем здесь это? – бес поднял глаза на Шэдар. – В пекле погибают все, рано или поздно, но там твоя энергия уходит в вечный круговорот жизни, а тело пожирает огонь. Огонь есть наше начало и конец. Здесь же всех опускают в землю, и черви вместе с жуками пожирают гниющую плоть. Отвратительно, – передернул он плечами. – Порой ты меня поражаешь. Ваша братия творит кровавые ритуалы и прочую непотребщину, а обычные похороны вызвали такую реакцию, – хмыкнула Шорох. – Слушай, – поморщился бес, – если случится так, что я умру здесь, в этом мире, сожги мои останки. – Зачем? Сердце беса – ценный ингредиент, рога можно продать для зелий мужественности, а кисточку с хвоста используют демонологи для жезлов власти. По сути, ты ходячий набор для декоктов. Если мне вдруг понадобятся деньги, я просто убью тебя, – саркастично заметила Шэдар. – Вот, значит, что я для тебя? – голос беса задрожал. Шэдар растерялась: хвостатый действительно ее удивлял. Потом, сделав над собой усилие, произнесла: – Обещаю, если погибнешь, я сожгу твое тело. Ведьма покачала головой. Куда катится мир? Она общается с бесом, как с другом. – Дари-и-и! – провыл хвостатый и полез обнимать ее ноги. – Я знал! Знал! Знал, что небезразличен тебе. Ты лучшая, моя королева! – прижимался он все сильнее и сильнее. Шурх. Ноги Шэдар обвили ветви пня, листочки ластились к телу ведьмы, бес ревниво хрюкнул. – Пошел прочь, предатель, – рыкнул он. Проглот не обратил внимания на слова беса и потянул Шэдар за ногу. Рогатый набычился и крепче вцепился в другую. – Оба отпустили. Живо! – приказала Шэдар. – Нашли кого делить. Медленно, с неохотой они оторвались от ее ног. Бес прожигал Проглота взглядом, пень зловеще шелестел ветвями. – Верни мое золото, – потребовал бес. Шэдар даже удивилась: он так долго терпел, боясь что-либо сказать бывшему приятелю. Она напряженно посмотрела на Проглота. До этого момента пень вел себя как декорация, но, похоже, раскаяния закончились. Дитя Тьмы замерло, будто что-то обдумывая, а после хищно приподнялось на корнях и начало раздуваться. Дерево протестующее скрипело и трескалось. Затем из него со свистом вылетела первая монета. Она попала бесу точно в лоб. Тот пошатнулся и бухнулся на колени. Монетка отлипла, а на мордочке рогатого отпечаталась символика Карфаенской империи. Вжух! Еще одна монета. Вжух. Вжух. – Спасите! – заорал бес, уворачиваясь от очередного кругляша. Поскольку в свое время хвостатый уж очень сильно озаботился обогащением, то его сокровищница в брюхе пня прилично разрослась. Шорох не знала, куда ей смотреть: то ли на то, как Лао готовится произнести прощальную речь, то ли на охоту за бесом. И то и другое выглядело в равной степени интересно. Опять же, в толпе она заметила и Рантара, который теперь тенью следовал за Ишиданом. Чуть в стороне, опираясь на дерево, замерла некромантка. Все вместе это казалось странным. Сомнения ведьмы развеял хвостатый, решивший укрыться за ее ногами. Когда в Шэдар прилетело несколько монет, она приказала: – Довольно! По книге пронеслась волна магии. Проглот вмиг сдулся, опустил веточки и вновь притворился куском дерева. – А ты, – тяжелый взгляд ведьмы уперся в беса, – не раздражай меня. Тот кивнул и осторожно отполз подальше от разгневанной Шэдар. Сама же она подумала, что размякла: раньше бы хорошенько взрезала по наглой рогатой морде, сейчас лишь рукой махнула. С другой стороны, она столько раз применяла силу, а ума в голове беса не прибавилось ни на каплю. – Следим за похоронами. Вон уже и гроб несут, – миролюбиво заметила Шорох. Бес процокал обратно и тоже стал наблюдать за процессией. – Ни у кого ни слезинки, – произнес он. – Хотя нет, наша девочка утирает сопли. – Еще бы, зельевар был душой своей кафедры – такой жеядовитый, как и его предмет, – цинично бросила ведьма. – Только странно это все. Глянь, как они несут гроб. – Хорошо несут, – оценил бес. – Ровно и плавно. – И не напрягаясь. – Шэдар провожала взглядом дубовый ящик. – Дай порулить, – попросил хвостатый и предвкушающе потер лапки. Ведьма грациозно отступила, а бес начал плести чары. Голуби – эти летающие крысы – всегда легко подчинялись его воле. И сейчас несколько десятков птиц спикировали на адептов, несущих гроб. Вполне логично, что они стали отмахиваться от нежданных налетчиков и… Гроб накренился и упал на обледенелую дорожку. Его крышка крякнула и отвалилась в сторону. – А мертвеца-то нет, – усмехнулась Шэдар. – Кому могло понадобиться тело Зигисоля? – Адептам на опыты? – предположил бес. Подчиняясь командам декана факультета, адепты быстро подняли гроб, но присутствующие уже зашептались. Шэдар перевела взгляд на Асти: на лице мага отразилось сожаление. Лао остался невозмутим, впрочем, ничего удивительного. – Это Такара его выкрала, – поразмыслив, произнесла Шорох. – Больше он никому не нужен. – Вот больная баба, – вынес вердикт хвостатый и поморщился, вспомнив шокирующую сцену любви. Непонятный стон пронесся над кладбищем. Словно сам университет оплакивал смерть профессора. Шорох замерла, прислушиваясь к окружающему миру. – Что происходит? – заволновался бес. – Защита, она пала, – неверяще прошептала Шэдар. – Похоже, наша передышка закончилась. Время пришло.Мартинити
Я брела по одной из многочисленных дорожек университетского парка. Позади осталась удручающая процессия и витиеватая речь шифу Лао о жизни и смерти. Зачем я пошла на похороны профессора Зигисоля? Разумного ответа не находилось. Подумалось, что так будет правильно. А возможно, я так и не поверила до конца в его гибель. Слышать и видеть – разные вещи. Вот только и здесь все получилось как-то нелепо. После того, как выяснилось, что тела в гробу нет, происходящее стало казаться фарсом. Потому и дальше оставаться на кладбище я не захотела. Наверняка у подобного прискорбного обстоятельства есть объяснение. Да и похороны нужнее живым, чтобы поставить точку, чтобы проститься. Не так уж и важно, что гроб пустой, огорчало лишь то, что теперь по университету поползут слухи и домыслы, способные разрастись до невероятных по своей глупости размеров. Мертвым же, как мне казалось, нужен покой. Именно так мы можем отдать им дань уважения – не беспокоить. Меня не покидало смутное ощущение нависшей над ШтУЧКИ угрозы, будто тень легла на весь наш академический мирок. Беспокойное поведение птиц, протяжные вздохи ветра, тоскливое, отлитое из стали небо… Хотя возможно, на мое состояние повлиял объявленный сегодня траур. Занятия отменили, и все, кто оставался на территории университета, ходили непривычно тихие и серьезные. Каждый вдруг осознал, что безопасность – просто иллюзия и, где бы и кем бы ты ни был, не стоит забывать о собственной уязвимости. Хладная Госпожа равнодушна к выбору жертвы. Чтобы отвлечься от тягостных мыслей, я решила по обыкновению спастись учебой. Лучшего лекарства от хандры я не знала. В книгах, которые я изучила по совету мастера Джедриса, удалось отыскать два интересных жеста. Один блокировал ментальное воздействие извне, а второй усиливал откат и ударял по атакующему, зеркаля намерения. Блокирующий я опробовала в тот же вечер, как узнала о нем. Так и заснула со сплетенными в замысловатую конструкцию пальцами – вдруг да поможет. В ту ночь мне впервые за долгое время приснился сон, самый обыкновенный сон. Мы с папой мастерили подарок для соседской малышки, а потом я перенеслась на васильковое поле, где откуда-то взялись качели. И я качалась на них, чувствуя себя счастливой и свободной. Под утро, правда, я вновь провалилась в мучительное забытье, но все равно осталась очень довольна результатом. Освоение второго магического жеста оказалось сложнее. Во-первых, не хватало знаний о расчете энергетических потоков. Во-вторых, требовался партнер. И я решилась обратиться к мастеру Джедрису. Вот к нему на кафедру я сейчас и направлялась, надеясь воспользоваться свободным временем с пользой. На похоронах я его не видела, в отличие от магианы Лакруони, поэтому пусть маленький, но все же шанс застать преподавателя за работой имелся. Асти накануне обмолвился, что выходным день будет только для адептов. Однако планы оказались нарушены самым непредсказуемым образом. Мое внимание привлекли мелькающие между деревьев серые пятна, которые отчетливо выделялись на фоне сугробов. Я остановилась, соображая, что происходит. Но тут навстречу выбежала незнакомая девушка, на ее бесконечно прекрасном, даже как будто излишне идеальном лице застыла такая маска злобы, что я непроизвольно отступила назад. Если меня и смутил облик незнакомки, его подчеркнутая безупречность, граничащая с искусственностью, то размышлять над этим я не стала. Ибо разительное несоответствие прелестного личика и гримасы ненависти на нем с легкостью достучались бы даже до самого малоразвитого инстинкта самосохранения. Нервно озираясь, я искала, куда бы убраться с пути весьма и весьма странной леди. Несомненно леди, ведь одета она была поистине роскошно, как и подобает знатным дамам. К сожалению, парк в это время года не располагал укромными закутками. Заметившая меня дамочка хищно подобралась и неестественно улыбнулась. Так, словно повстречала нечто гадостное, но полезное. Сомнительное выражение чувств с ее стороны живо подстегнуло мою решимость. В следующий миг я уже со всех ног бежала обратно по направлению к кладбищу – там сейчас столько магов собралось, что место выглядело наиболее безопасным. Девица двигалась гораздо быстрее и непременно настигла бы меня, но отчего-то замешкалась и отстала. Жаль, я слишком поздно сообразила о причинах такого ее поведения. Истошно завопив, я с ужасом и на полном ходу врезалась в… собственно, ту самую причину, проявившуюся из пространства за секунду до столкновения. Нечто жесткое, твердое и холодное обхватило меня, приподняло над землей до уровня своих глаз и, кажется, с любопытством изучало нахалку, столь беспардонно нарушившую его личное пространство. И глаза у этого нечто были жуткие. То, что кроме глаз в непроглядном мраке под серым, будто сотканным из клубов дыма, капюшоне ничего не было, спокойствия мне тоже не добавляло. В и так-то страшных алых глазах полыхнуло настоящее пламя. Я ощутила жар на лице и заорала еще сильнее, окончательно обезумев. От таких же призрачных, как и капюшон, и все одеяние, рук монстра струился вымораживающий холод. Меня трясло не только от ужаса, но и от реальной стужи. Сейчас я бы с радостью вернулась к варианту более тесного знакомства с незнакомкой. Увы, поздно. Поздно я сообразила, что за мелькающие серые пятна вызвали мой интерес – те самые туманные плащи неизвестных тварей, потому что этот, конкретно меня удерживающий, был не один. – Неожиданная встреча, – в смутно знакомом голосе послышалась досада. – Не то чтобы я не рад, но обстоятельства… Говорящий осекся, а сразу за этим у меня пропал голос. Действительно пропал: я продолжала открывать рот и что-то сипеть, но из горла больше не донеслось ни звука. Тварь напротив ощутимо колыхнулась всем телом, будто вздохнула. Причем я заподозрила в этом вздохе облегчение. Во всяком случае, глазищи свои она притушила. – Не благодари, – откликнулся все тот же, с оттенком легкого раздражения голос. – Да и отпусти уже болезную, никакой опасности для ее жизни больше нет. Судя по вышесказанному, мои догадки оказались близки к истине, хотя прозрачнее ситуация, разумеется, не стала. Все же закрыв рот, я ошалело хлопала ресницами ровно до того момента, как меня равнодушно отпустили. В прямом смысле слова. Потому приземление больше походило на падение, так как роста монстр был внушительного, а я совершенно не ожидала столь точного исполнения указаний. Подняться мне помог… Лепорт. Он же и отряхнул от снега, будто и впрямь решил проявить заботу. Затем поинтересовался: – Орать еще будем? Помотала головой, с изумлением рассматривая присутствующих и полянку вокруг. Позади меня образовался довольно ровный круг из вытопленного до жухлой травы снега. На земле лежала спеленатая тлеющими путами девушка. Та самая, встречи с которой я стремилась избежать. Ее одежда кое-где дымилась, а в месте, где у обычных людей расположена ключица, зияла дыра. Над ней застыл монстр в дымчатом плаще, время от времени он проходил рябью, словно от дуновения ветра. Монстр держал раскрытые ладони, – если так можно назвать обтянутые кожей кости, – над фантомом глиняного кувшина. В похожей посуде в тавернах обычно подают прохладительные напитки. Нечто темное и тягучее нехотя перетекало из нутра девушки в этот самый кувшин. Сама она была без сознания, рядом валялись изогнутые мечи, две штуки. Чуть поодаль клубились еще две фигуры в серых призрачных плащах. – Налюбовалась? – отвлек меня от созерцания Лепорт. – Теперь отвернись. Я тебе голос вернул, а дальнейшее зрелище… хм-м-м. Просто поверь, смотреть на это не стоит. Почему-то я ему сразу поверила и отвернулась. По дуге обошла замершего, но не сводящего с меня мерцающих в черноте глаз, надо полагать… стража? Еще бы понимать, чего он стережет и из каких слоев мироздания взялся? Хотя нет, тут же передумала и решила, что и знать, и понимать последнее мне совершенно без надобности. – Идем провожу, – стирая с лица такую неуместную сейчас дурашливую ухмылочку, произнес приятель Асти. Только теперь я заметила, что взгляд его все это время оставался предельно серьезным и внимательным. – Идти сможешь? Все так же молча кивнула, не находя сил что-либо произнести. За спиной послышался то ли шорох, то ли шипение. То, что это речь стражей, я поняла, лишь когда Лепорт коротко бросил: – Эту в Холодный дворец, третий уровень. Да, части в разные камеры. – Он поморщился, будто следующие слова ему самому не слишком нравились: – Зула под наблюдение, но не трогать. Приказ командира. И приобняв меня, Лепорт добавил, обращаясь к тому существу, с которым я имела неудовольствие слишком тесно познакомиться: – Ишхарсаарт, охрана периметра теперь на вас полностью. Встречай гостей. Монстр в капюшоне кивнул и растворился, как и не было. Я потрясенно открыла рот, закрыла и чуть не обернулась проверить остальных, но Лепорт не позволил. – Ну-ну, мы же вроде договорились. Нет там ничего… приятного. Идем. (обратно)Глава 19
Рантар
Асти оказался здесь впервые, он шел и вглядывался в мертвые лица. Погребок Керфуса был обширен и многолик. Сколько же он провел поединков чести? Или тут находятся не только вызванные на дуэль маги? Как далеко люди с даром способны зайти в своем безумии? Неужели и он, поглощенный собственной силой, умрет в одной из битв? Раньше последняя мысль не вызвала бы у боевого мага никаких эмоций, теперь жить хотелось особенно сильно. Хотелось семью и дом. Он даже в чем-то понимал Керфуса, но тот уже не мог остановиться, да и не стремился. Рантар замер около знакомой статуи. – Неожиданно, – хмыкнул он. – Нужно сказать Лепорту, чтобы убрал его из общего поиска. Асти окинул взглядом мертвый сад Зула с мыслью, что позже необходимо будет пройтись по нему внимательнее, возможно, многих магов можно вычеркнуть из списков. – Керфус! – позвал Рантар. Блуждать в молчаливом царстве чужой боли не хотелось. Ему казалось, что куски кожи и плоти еще хранят остатки личностей тех, кто не сошелся во мнении с Зулом. – Пришел, – тихий вздох, и деревья-статуи завибрировали, подчиняясь воле создателя. Рантар ускорил шаг, Зул обнаружился в центре своего кошмара. Огромное кресло или даже трон, высеченный из камня, в руках творца бутылка дорогого коньяка, и одиночество. Зул пил уже несколько дней подряд, наплевав на работу и не появляясь на занятиях. – Пришел насладиться победой? – глухо поинтересовался магистр и отхлебнул прямо из горла. – Ты сюда приходишь для этого? – Асти обвел рукой мертвые скульптуры. – Когда-то это были трофеи, – пожал плечами Керфус. Рантар отметил его болезненную худобу. – Но сейчас я смотрю на них и думаю о том, что где-то я что-то потерял. – Послушай, Керфус… – Ты пришел говорить про нее, да? – Декан факультета трансформации поднялся на ноги и слегка покачнулся. – Она ушла, ничего не сказала, не попрощалась. Просто исчезла. – Истинная женщина, – пошутил Рантар и осекся под холодным взглядом. – Возможно, мне стоило украсить сад и ее фигурой? – задумчиво произнес Керфус Зул. – Или твоей? Рантар не дрогнул. Отправляясь сюда, он знал, что его ждет, и потому приготовился. Щиты искрили от избытка магии, на пальцах давно висело боевое плетение чар. – Боюсь, теперь она украшает Холодный дворец, – спокойно ответил Асти. – И то ненадолго, все же она не маг, а лишь искусное творение. Скажи, зачем ты ходил к Зигисолю? По сути, ответ Рантара не интересовал, он просто пытался разговорить Керфуса. Человек, который общается, менее опасен. – Полагаю, ты сам знаешь зачем, – равнодушно произнес Зул. – Хотел сделать ей приятное, но Зигисоль отказал. – За что и поплатился, да? – иронично уточнил Рантар, подумав, что Керфус лжец. Приятное он хотел сделать только себе, ведь дорога в Вольные Земли ему закрыта. А тут рядом под боком живая женщина, мягкая, податливая и готовая на все. – Нет, я его не тронул. – Керфус медленно побрел к ближайшей статуе. – Я не хотел его смерти. – Ты нет, зато твоя подружка… Асти не мог толком объяснить, что двигало Красной. Возможно, она настолько осознала себя, что превратилась в полноценную женщину. Наверное, это была обида. Обида на человеческий род, который способен создать подобные шедевры, а потом выбросить их, как ненужную вещь. И кукла, научившись чувствовать, выплеснула на Зигисоля все, что накопилось. Недаром его тело хотели хоронить в закрытом гробу. – Я дал бы ей все! Она бы встала рядом со мной как моя жена и моя спутница. – Зул буквально повис на одной из статуй. – Я даже вывел ее в свет. – Она кукла, – мягко заметил Рантар. – Она не знала свободы, она не могла стать равной. Рожденный рабом всегда им останется. – Ее поймали у Лао? Она хотела вернуться к нему? Рантар с сомнением посмотрел на Керфуса: говорить или не стоит? Потом все-таки решил, что правда лучше лжи. – Нет, ее поймали в другом месте. Она убила Зигисоля. – Неудивительно, – хмыкнул магистр. – После того, как стало ясно, что он не поможет, она пришла в ярость. Даже меня хотела убить, но ты знаешь, как трудно это сделать. Ведь знаешь? – В словах Керфуса засквозила чистая злоба. – Знаю, – кивнул Рантар, глядя прямо ему в глаза. Зрачок у магистра вытянулся, став вертикальным. – Поэтому я пришел один. У меня есть предложение, возможно, оно тебе понравится. – Холодный дворец? Асти немного помолчал. Он бы убил Зула без колебаний, но мешал Лао со своим мнимым милосердием. Холодный дворец тоже был неплохим вариантом, но опять не то. – Безымянный храм, – тихо произнес Рантар, напряженно ожидая реакции. Это место было сказкой, недосягаемой мечтой для многих действительно могущественных магов, каким бы даром они ни обладали. Храм давал возможность покорить талант, не подчиняясь ему. Если бы туда мог попасть каждый, то очереди выстроились бы на многие лиги. Но двери храма открывались крайне редко, и войти внутрь мог только тот, у кого имелась монета. Монета, которую дал тот, кто однажды уже вышел из этих стен. Асти не знал, где Лао раздобыл подобную редкость, отдавать ее Керфусу казалось расточительством, но хозяин артефакта решает сам, кому передать благо. Керфус молчал. Он обдумывал, хотя Рантар не понимал что. Вот он – шанс изменить свою судьбу, подчинить дар и вернуть душу, но магистр колебался. Не все возвращались из этого места, кто-то отправлялся на перерождение, так и не сумев усмирить собственных демонов. Гармония не всегда дарила покой в бытие, порой душа отправлялась в вечное колесо. – Я согласен, – наконец кивнул Керфус. Рантар разжал кулаки. Медленно, стараясь не спровоцировать Зула, он потянулся к карману, туда, где лежал монета с единственным символом – колесом перерождения. Портал в один конец. Асти подбросил монету, наблюдая за ее полетом. Один, два, три оборота – время замедлилось. Зул со звериной грацией поймал ее, после чего ухмыльнулся. – Хочу вас отблагодарить! И мертвый зал вздохнул. Будто огромный монстр набрал воздуха полной грудью. – Мой прощальный дар. – Уже бывший декан факультета трансформаций безумно расхохотался, а в следующий миг исчез во вспышке портала. Мертвый сад, где вместо деревьев росли человеческие фигуры, застонал. Мучительно возвращаться к жизни, будучи творением чар могущественного безумца. Рантар бросил пару заклинаний, пытаясь понять, что произошло, и выругался. Зул одарил их щедро: все те маги, чьи статуи он наблюдал, оживали в новом псевдосуществовании. В каждом чудовище еще тлела искорка души и таланта. Асти только и успел, что отправить вестников Лепорту и Болинджер, которая своей властью над мертвыми могла очень помочь. Дальше начался тихий ужас. Тихий, потому что звуков Рантар не слышал, его захватил бой. Разум давно покинул этих людей, они годами страдали, заточенные в изуродованных телах. И сейчас они вымещали боль на одном-единственном живом существе, находящемся в подвале Керфуса. Рантар вновь окунулся в то, чего ему так сильно не хватало в последнее время – упоение битвой, когда на клинке умирает враг, в воздухе искрят боевые заклинания и пространство гудит от чар. Возможно, это тоже своего рода безумие? Или это его жизнь? Лишь когда рядом сработали порталы, Асти вынырнул из той пелены, что застилала глаза. Он с досадой отметил, что стал слишком глубоко нырять в свою страсть, а значит, впредь нужно быть осторожнее. Может статься, что кабинетная работа в качестве замены военным действиям пойдет ему на пользу. Поймав взглядом расплывчатую тень, Рантар опознал Болинджер. Ее боевая коса мелькала, очерчивая вокруг женщины смертельные узоры. Он позволил себе несколько мгновений полюбоваться бывшей невестой и любовницей. – Хороша, – протянул Лепорт, стоявший за его спиной. – Командир, я привел теней императора. – Зачистите все, – приказал Рантар. – Если кто-то остался с разумом… – Сомнительно. – Лепорт поморщился, так как в защитный купол, который он поставил для разговора, попало разрушающее заклинание. – Не проще ли оставить здесь одну Болинджер? Пусть соберет жатву. – И по поводу этого… скажешь ей, чтобы отпустила души. – Я не самоубийца, командир. К тому же у вас более близкие отношения. – Тебе непременно стоит наладить личную жизнь. А ей обоснуешь, что это моя просьба. Ирель хватит и их боли. – Да она невменяема! Гляди, даже Серые плащи смотрят на нее подозрительно, – возмутился Теодор. – Сейчас еще и на нас кинется, совсем опьянела от дармовой энергии. – Кинется, – согласился Рантар, – поэтому нам нужна жертва. И ей будешь ты. – Командир, я, конечно, герой, но… – Брось, – рука Асти тяжело опустилась на плечо друга. – Никто не просит умирать. Все как тебе нравится: страстная женщина и ты. – Страстная?! – изумился Лепорт. Ирель вместе с воинами из императорского легиона добивала последних восставших. – Страшная! – Ты любишь экзотику. – Ничего подобного. Пожалуй, я пойду. Теодор попытался шагнуть в сторону, но Асти его удержал. – Это приказ. Лепорт неверяще посмотрел на начальство. Рантар и сам себе удивился, еще ни разу он не приказывал подобного. Но Болинджер после угара битвы захочет многого, и лучше пусть это будет в постели с мужчиной, чем невинные жертвы среди горожан. – Я выпишу тебе премию, – ободрил Рантар и пихнул друга в сторону некромантки. Она как раз забрала душу последнего творения, и в ее кровавых глазах начал разгораться совсем другой голод. – Пора заводить заместителя, – буркнул Лепорт и уже с чарующей улыбкой произнес: – Магиана Болинджер, вы были великолепны! Рантар не собирался смотреть, как этот котяра очаровывает Ирель. Сейчас жница напитана силой, и ей потребуется избавиться от излишков. Страсть – лучшее решение, пускай все обойдется битвой в постели. – Уберите здесь, – распорядился Асти и открыл окно портала. Пора готовиться к решающей схватке. Защиту университета с согласия Лао они обвалили намеренно. Теперь оставалось ждать, когда Такара Алая и ее друзья заявятся в подземелья. В том, что они придут, ни ректор, ни его заместитель не сомневались. Вход в катакомбы только один. Ту дыру, через которую эти крысы пробирались раньше, давно заделали. Следовало уладить и еще несколько моментов, например, найти похищенное тело зельевара. Кто-то выкрал его из морга, совершенно непонятно зачем. Но последнее могло и подождать. А вот закончить бесконечную гонку за культистами хотелось скорее. Рантар подумал о том, что стоит зайти в храм и помолиться. Удача – дама капризная, и благословение Светлых богов в предстоящем сражении уж точно не будет лишним.Ведьма и бесХвостатому нездоровилось, и это была не физическая болезнь, а скорее душевная. Хотя во всех писаниях можно найти слова о том, что пекло выжигает душу. Однако бес искренне считал, что у него-то она точно есть. Возможно, маленькая и пугливая – пусть так, зато своя. Ему нравилось думать, что она спрятана в левом копыте, – сейчас оно нещадно болело. Даже звук из-под него выходил какой-то глухой, как из пустой бочки. Вместо привычного цоканья хвостатому чудилось «бом-бом». Он вздрагивал, отлично помня, где слышал этот звук в последний раз. Пару веков назад бес на собственной шкуре испытал, как люди борются с порождениями пекла. Пытки, жестокие, но «милосердные». Хруст костей, постоянная боль и этот проклятый «бом». Городской колокол надрывался, отпевая последние часы рогатого. Тогда он по-настоящему умер. Правда, по воле хозяина домена быстро воскрес. Но очнувшись у ног господина, бес почувствовал себя еще более жалким. В этот раз его не спасут слова старшего, поэтому приближение конца ощущалось особенно остро. Такова плата за вольную жизнь: слишком долго бес балансировал межу свободой и рабством, подыскивая контракты на стороне. Все ради того, чтобы не подчиняться хозяину домена, не питаться его энергией. Мелкие халтуры, как он их называл: день, неделя – это ничто. Только два договора продлились действительно долго. Служба на корабле магу-погоднику и любовь к Шэдар, к его королеве. Он чувствовал, что почти вырвался из зависимости от старшего демона и стал сродни фамильяру для ведьмы. Это радовало беса, ведь он не желал возвращения в пекло. Там его ждала опостылевшая борьба за тот крошечный обрывок души, что он прятал в копытце. Стоит лишь на миг расслабиться, и она станет пеплом, как и указано в Писаниях. Пепел поглотит огненная река, и вот это уже действительно настоящий конец существования. Зато если бы хвостатому удалось остаться с Шэдар, это стало бы воплощением мечты. Одновременно и близкой, и такой бесконечно далекой. Проклятые культисты, Алая и больной на голову гончар! Вот уже несколько дней беса мучили странные видения, теперь он понимал, почему все оракулы – безумцы. Он видел себя, он видел свою королеву и ее смерть. Будто вместе с защитой университета рухнул ограждающий барьер и вокруг него лично. Зогард – такой же демон из пекла, хозяин домена, коих там тысячи. Но в отличие от остальных он получил паству! Вера безумных людишек питала его и придавала сил. Рядом с Дакастой бес ощущал чуждую и манящую энергию Зогарда. Хвостатый не знал, что именно из перечисленного повлияло на его нынешнее состояние, но отобранная у девчонки чаша раз за разом открывала будущее. Стоило ему прикорнуть, как бес видел смерть королевы: именно он убивал Шэдар, вонзая кинжал прямо в сердце. Хвостатый просыпался в холодном поту и долго убеждал себя, что древний артефакт просто издевается, используя обиду нового хозяина на Шэдар. Она отрезала бесу его гордость – кисточку на хвосте, захватив при этом изрядный кусок мяса. Конечно, рогатый сам нарвался, заигравшись в мстителя и обвиняя Проглота в их бедственном положении. В итоге пень решил прихлопнуть его, словно надоедливую муху. Бес горестно вздохнул и прижал к себе многострадальный хвост. «Еще раз – и язык», – мысленно передразнил он Шэдар. Что он, дурак? Нет уж, еще раз провоцировать тварь, способную в будущем встать на одну ступень с Зогардом, бес точно не станет. Ему остается лишь вечно отираться у подножия власти и подбирать объедки – проклятая дурная кровь! – Долго еще ждать? – раздраженно уточнил бес. – Ты чем-то недоволен? – холодно поинтересовалась Шэдар, не отводя взгляда от ровных рядов могил. Мартинити пыталась держать лицо, но выходило у нее плохо. Бесу вспомнился дрянной романчик про девственницу, погост и некромантов, не удерживавшись, он хрюкнул. Жаль, дословно в голове не отложилось, а то бы он процитировал некоторые особо пикантные моменты для невинной Дакасты, хоть какое-то развлечение. На кладбище они оказались благодаря «гениальному» плану Шэдар. Хвостатый был против, но спорить не осмелился – слишком сильно еще было в памяти обрезание хвоста. После того, как защита университета обрушилась, ночная охотница погрузилась в раздумья. Бес предлагал действовать, идти к алтарю, да что угодно, но ведьма лишь мрачно следила за Дакастой и молчала. В итоге спустя несколько часов она произнесла: – Нам нужна Такара! – Зачем? – логично изумился тогда бес. – Самим идти к алтарю. Нет, подожди! – подняла руку Шэдар, не позволяя себя перебить. – Книга Иль Су открыла мне глаза на многое. Вырваться из западни, используя направленный магический взрыв, это весьма топорное решение. Шансов выжить у нас будет один к одному. Поразмыслив, я пришла к выводу, что можно зайти с другой стороны. В книге сказано, что создатель артефакта остается с ним связан. Это значит, что при определенных условиях возможно затащить Алую в книгу. Убить ее здесь гораздо проще, чем во внешнем мире. А смерть создателя ловушки-тюрьмы разрушит чары проклятой книги, и мы будем свободны. – Это все здорово, но как мы это провернем? – скептически произнес хвостатый. – Особенно интересно насчет «определенных условий». – У нас есть Мартинити и чаша. Когда Такара всучила ее девчонке, то не учла важную деталь. Дорога к богу – это не просто слова. Ведьма любовно погладила книгу с «Легандами о низвергнутых» и хищно улыбнулась. – Это ритуал, а значит, у него есть непреложные правила. Формально Алая способна выступить в качестве жрицы, а значит, именно ей придется сопровождать Мартинити на пути к алтарю, иначе девчонка может и не дойти. Обычно с посягнувшим на внимание бога еще следует верный друг – тот, кто подставит плечо в трудную минуту. Лучший для нас вариант – это Иль Су. Итак, мы имеем все три ключевые фигуры для того, чтобы с наибольшей вероятностью добраться до цели. Такара заинтересована в успехе не меньше нашего, поэтому согласится. Но когда паломники ступят на дорогу, все они попадут под власть энергии Гелерада. – Это того низвергнутого бога, который покровительствовал коварству, лжи и воровству? – Верно. Нашей троице придется столкнуться с испытаниями! Подобные воздействия призваны оголять душу. Страдания как моральные, так и физические, открывают путь к внутреннему миру паломника. Он на многое начинает смотреть иначе и приходит к алтарю уже другим человеком. – Сомневаюсь, что лживый бог сделает из Такары праведницу, – усмехнулся бес. – «Другим» – не значит исправит и наставит на путь истинный. – Ладно, черт с ней, но как же мы? – Мы? Нас для внешнего мира не существует. То есть спокойно поедем на плече девчонки. – И что дальше? – Дальше все просто. В том, что Мартинити пройдет эти испытания, я не сомневаюсь. Зогард не позволит ей оступиться! Все-таки она – его ключ к свободе, да и душа невинная. А вот Алой придется несладко. Что до Иль Су… если не сойдет с ума, то многого добьется в Круге. – Предположим, они пройдут дорогой паломника. Но как мы запихнем Такару в книгу? – После испытания ее щиты рухнут, она будет обнажена для магического воздействия. Мы призовем ее сюда, благо в книге принцесски указан нужный ритуал, а Иль Су подтолкнет с той стороны. После чего к алтарю можно и не идти. Идея надуть Зогарда и не укладывать Дакасту на алтарь бесу нравилась. – Но если вдруг сорвется… – осторожно заметил он. – В нашем случае до крайних мер лучше не доводить. Игры со старшими демонами, отожравшимися на дармовой силе, – прямая дорога в пекло. Тебе ли этого не знать? Хвостатый неопределенно пожал плечами. – Ну что, побудем героями для разнообразия? – Или дураками, – буркнул бес. – Полночь скоро? – потревожила вязкую тишину университетского кладбища Дакаста и зябко повела плечами. Ворона покачнулась и крепче вцепилась в ее пальто. Хвостатый тут же вынырнул из воспоминаний. – Не волнуйся, на алтарь всегда успеешь, – съязвила ведьма. Бес заискивающе хрюкнул. Благодаря зелью из так рьяно оберегаемой коллекции Шэдар теперь они все могли общаться ментально. За исключением, разумеется, пня. – Мне-то что волноваться, – огрызнулась Мартинити. – Это тебе нужна свобода! – Уже жалею, что опоила тебя велтес-де-норой. Еще один нытик на мою голову, только скулеж я теперь слышу внутри черепа. – Ну извините, – фыркнула Мартинити. – Передо мной, девочка, извиняться не стоит. Лучше научись проще относиться к превратностям бытия. – Светлые боги свидетели, я тоже о многом жалею, – с чувством произнесла Дакаста. – Все беды от мужиков, – почти искренне рассмеялась ведьма. Для шуток момент был неподходящий, все это понимали. – А что, так и есть! – неожиданно поддержала Мартинити. Она достала руку из кармана и начала загибать пальцы: – Первый, кто подставил меня, был мой отец. После – несостоявшийся жених, из-за него я оказалась в ШтУЧКИ. Дальше – многоуважаемый декан и глубокоуважаемый ректор, – еще два пальца согнулись. – И напоследок этот безумный демон – он тоже мужчина. Адептка Дакаста сжала руку в кулак и демонстративно им потрясла, будто угрожая своим обидчикам. Хвостатый вздохнул и украдкой бросил взгляд на безмолвного свидетеля их собрания. Проглот заметно вырос, даже не так, он – врос. Врос прямо в книгу, оплетая их с ведьмой со всех сторон. Бес в очередной раз поймал себя на мысли, что свободного места все меньше. Стены в прямом смысле наступали. Шэдар утверждала, что это сжимается их иллюзорный мир, а пень его хоть как-то удерживает. Бес ей не верил, но видел, как его королева закусывала губу и с опаской оглядывалась. Шорох боялась не меньше его, просто не хотела признаваться. Надо отдать должное Проглоту, он помог не только в этом. Используя его силу, узники смогли связаться с Иль Су и Алой. Тьма щедро одарила свое дитя, дури в нем было не занимать. Ее-то и выпустили на свободу в виде двух птиц. Правда, и тут вышло по-особенному. Не белая птаха понесла весть, а черный ворон. Хотя каким же еще цветом быть вестнику, если силу ему дала прародительница Тьма? Такара ответила быстро, наверняка отиралась где-то поблизости, так и так собираясь навестить катакомбы. Бес видел, как неохотно Шэдар шла на сделку с врагом, наступая на горло собственным принципам. Но выжить она хотела больше, чем сохранить гордость. – Мы здесь как на ладони! – снова подала голос Дакаста. Она похлопала себя по плечам, чтобы согреться. В вороте ее пальто показался шар на цепочке. Шэдар скривилась, но промолчала. Артефакт назывался «Глаза мрака» и входил в реестр запрещенных. Обычная на вид цепочка из серебра, на концах которой располагалось по небольшому шару, покрытому эмалью. «Наблюдать» и «Защищать» – именно такие слова украшали их. Благо Мартинити не догадывалась, что в герметичных сосудах были запаяны человеческие глазные яблоки. Ни бес, ни ведьма не спешили просвещать ее в этом вопросе. Самое забавное заключалось в том, что занятную вещицу адептке вручил Лепорт. При мыслях о светловолосом маге у беса заныло второе копыто. Лепорт ему не нравился, впрочем, ему не нравились все самцы, которые ухлестывали за женщинами. Рогатый считал, что бабское племя должно принадлежать ему одному, и точка. А бес теперь потерял одно из своих обольстительных преимуществ. Вот кому он нужен с огрызком хвоста? – Что ты все стрекочешь? Нам прятаться и не нужно. Надо дать возможность рыцарю спасти свою принцессу. И ничего, что он сам отправил ее в пасть к дракону. – Каждое слово Шэдар сочилось ядом. – Главное, не отступать от сказочного сюжета. Сказано: должна быть похищена, значит – должна! Мартинити на мгновение опешила, но потом, храбрясь, возразила: – Меня хоть спасут, а что насчет твоего героя? Бес прижал уши и с опаской взглянул на свою королеву. Шэдар и так была не в духе, ведьму раздражало абсолютно все, включая слежку, а девчонка словно нарочно ее провоцировала. К счастью, их потревожили, и Шэдар не пришлось отвечать. Пусть никого видно не было, но хруст снега слышался отчетливо. – Кто-то идет, – пробормотала Мартинити. (обратно)
Глава 20
Рантар– Как мне это нравится! – весело произнесла Болинджер и поменяла положение ног, теперь сверху лежала правая. Черная кожа выгодно подчеркивала изгибы ее тела. Рантар каждый раз удивлялся тому, как эта женщина одевалась на боевые операции. Нет, материал, безусловно, практичен, да и полное облегание позволяет проскользнуть там, где балахон зацепится, но эффект все равно выходил будоражащим мужские умы. Пыл охлаждала аура, что исходила от Болинджер, – ее собственная и артефактов, которые щедро украшали пояс. Россыпь засушенных голов размером с абрикос, их чередовали фаланги пальцев, покрытые золотом. Одна такая вызывающе покачивалась на ухе Ирель, напоминая всем, что перед ними некромант. Филактерии разрешалось создавать только им, причем в ограниченном количестве. Вот и получалось, что лучше было смотреть на стройные ножки, чем на порождения темной магии, которые так и хотелось уничтожить. Асти с трудом отвел взгляд от колен некромантки, он считал себя почти женатым человеком, не говоря уж о том, что его невеста шагала сейчас навстречу смерти. Тут же взор декана боевиков уперся в одну из голов, которая нагло ему подмигнула. Асти скривился, и соседка первой передразнила его реакцию, а третья показала серый сморщенный язык. – И что же именно тебе нравится? – уточнил Рантар, стараясь не обращать внимания на мимику мерзких артефактов. Он задал вопрос из вежливости и просто для того, чтобы сохранить всем нервы. Если Болинджер открывала рот, то это было опасно. И неважно, хотела она есть, пить кровь, целоваться или говорить. Да и настроение у нее сегодня было слишком прекрасным, а это значило, что самого Асти ждет очередная головная боль. – Три мужика, три старших мага сидят в теплом кабинете и ждут. Колени Ирель вновь поменялись местами. Рантар снова, пусть и невольно, проследил за ними взглядом. За ножками некромантки наблюдали все присутствующие, даже артефакты-головы. Одна из них как будто вела подсчет, сколько раз хозяйка проделает данный трюк. Лепорт смотрел на Болинджер с той же обреченностью, что нет-нет да и проскальзывала в провалах глазниц обитателей пояса некромантки. Ишидан смотрел задумчиво, будто чего-то ждал. – Прекрати, отвлекаешь, – раздраженно буркнул Асти. Артефакты злобно оскалились. Не могло быть у человеческих голов, даже иссушенных магически, таких маленьких острых зубов-игл. – Какие мы нежные, – усмехнулась Ирель и демонстративно развела ноги. – Так тебе нравится больше? – Не твой стиль, – хмыкнул Рантар, успевая отметить еще один предмет, спрятанный за голенищем правого сапога. Болинджер фыркнула и вновь скрестила ноги – костяной стилет немного вылез из своего убежища. – Прелесть наша, позволь, я налью тебе вина, – влез вездесущий Теодор. Рантар ухмыльнулся: уж очень его друг напоминал сейчас кота, распушившего хвост и трущегося о сапоги хозяйки. В отличие от Болинджер, Асти знал Лепорта достаточно хорошо, чтобы понять, где напускное, а где настоящее. Теодор откровенно побаивался эту женщину, и Рантар его не осуждал. Нынешний декан вдруг вспомнил, как игрушки Болинджер пытались давать ему советы на любовном ложе и делали ставки, сколько он продержится. Почему пытались? Да потому что после резкого сокращения поголовья и внушительной дыры над каминной полкой все живое и мертвое сочло за благо прикинуться мебелью. – Не позволю, – капризно надула губы красавица, артефакты беззвучно рассмеялись. Асти закатил глаза, а энтузиазм Лепорта мгновенно скис. Наверняка и на него успели сделать ставки. По большому счету плевать, но отчего-то декану боевиков было отчасти приятно, что теперь не он главный герой баек из склепа. – Магиана Болинджер, – скучающим тоном обратился к ней Лао, – ваша чрезмерная похоть есть следствие вампиризма или же вы заключили контракт с демоном из пекла? Рантар на всякий случай поднялся на ноги и отошел к камину, его как будто заинтересовало пламя. Говорят, на него можно смотреть бесконечно. Верный помощник Теодор тоже сделал вид, что не слышал высказывания Лао. Понятно, в Стране Ветров своеобразное отношение к женщинам, но в Карфаенской империи было неприлично говорить вслух о недостатках прекрасного пола, впрочем, как и с осторожностью о достоинствах. Некоторые дамы не всегда воспринимают подобные комплименты разумно. А коварству и жестокости человеческих женщин порой завидуют даже демоницы. Болинджер медленно повернула голову в сторону Ишидана и приветливо, так чтобы было видно клыки, произнесла: – Ваше чрезмерное любопытство есть следствие глупости или… – Она прищурилась, словно оценивала, как будет смотреться на полке новый артефакт. – Или, – не стал дожидаться продолжения Лао. – К сожалению, в этой комнате только я могу похвастаться трезвостью рассудка. На протяжении часа вы пытаетесь добиться от нас проявления эмоций, любых. Полагаю, на то есть причины? – О чем вы? – несколько поспешно произнесла Ирель. – Все мы ждем, когда активируются «Глаза мрака». Тонкий пальчик некромантки указал на хрустальный шар, стоявший прямо по центру стола Асти. Рантар внимательно посмотрел на Болинджер. Он достаточно неплохо успел ее изучить, и сейчас за волнением о мотыльке упустил главное – Ирель играла. Улыбка, жесты, чуть рассеянный взгляд – он знал все это слишком хорошо, а еще мерзкие головы то и дело перешептывались между собой. Ему показалось, что удалось разобрать слово «секрет». – Болинджер, – сухо обратился к ней Асти, – тебе ведь очень хочется нам все рассказать. – С чего ты взял? – хмыкнула она и машинально провела рукой по волосам. – Я слишком сосредоточился на собственных переживаниях и вовремя не распознал исходящее от тебя чувство превосходства, – терпеливо разъяснил Асти. – Так понимаю, ты знаешь больше, чем мы? – Рантар, ты такая душка, – проворковала Ирель. – Открою тебе тайну: есть такое понятие, как женская мудрость. – И женская глупость, – не остался тот в долгу. – Тоже, увы, существует. – Для женщины главное – покорность, – отрешенно заметил Ишидан. – Кто-то себе выбрал самую покорную из всех, – хмыкнула Болинджер. – Приелась небось покорность в Стране Ветров, перчинки захотелось. – Возможно, – не меняя выражения лица, не стал спорить Лао. – У нас есть напутствие для девушек, облачающихся в красное одеяние. «Если выйдешь замуж за птицу, то полетишь вслед за ней; если выйдешь замуж за собаку, то станешь ее тенью; если выйдешь замуж за брошенный комок земли, должна будешь сидеть подле него и оберегать». В кабинете Рантара повисла тишина, впрочем, после изречений Ишидана подобное случалось часто. Никого из карфаенцев не волновали обычаи Страны Ветров и личные предпочтения ректора, но все же Асти полюбопытствовал: – Извини меня, друг, но я должен спросить! Ты со своей ведьмой делился этой вековой мудростью? – Да, – губы Ишидана растянулись в улыбке. – Она сказала, что единственный холмик, у которого она, возможно, присядет, – это моя могила. Лепорт за спиной ректора демонстративно покрутил пальцем у виска, показывая, что у Лао не в порядке с рассудком. Асти прекрасно знал это и без подсказок со стороны, его поразило другое. То, с какой нежностью он говорил о ночной охотнице. Неужели любовь так сильно меняет людей? И сам Рантар выглядит так же нелепо, вспоминая о Мартинити? – Высокие отношения, – резюмировал Теодор, после чего обратился к Ирель: – Прелесть наша, а ты будешь сидеть возле хладного тела любимого? Рантар постучал пальцем по лбу, имея в виду – думай, что говоришь и кому говоришь. Лепорт на жест командира отреагировал легким пожатием плеч, он уже успел надеть маску шута и снимать ее в этот вечер не собирался. – На тот свет захотел, котик? – промурлыкала некромантка. – Не волнуйся, последнее пристанище тебе не понадобится. – Кхм, обсудим это попозже, – беспечно улыбнулся Лепорт. – По поводу пристанища, – вновь заговорил Лао. – Чем вы руководствовались, когда поднимали многострадального профессора зельеварения? Рантар выгнул бровь и смерил Болинджер убийственным взглядом. – Сюрприз не удался, – развела та руками. Они полгорода перерыли, пытаясь отыскать останки почившего профессора, а Ирель с такой легкостью призналась в их краже. И каким образом эта бестия умудрилась все провернуть? – Сюрпри-и-из? – переспросил Асти, на мгновение теряя контроль над магией. Этого вполне хватило, чтобы сидящую напротив него магиану впечатало в кресло так, что у последнего сломались ножки. Теодор в последний момент успел подхватить спинку падающей мебели. – Командир, разве можно так с дамами? – укоризненно бросил Лепорт и мягко опустил остатки кресла на пол. Осмотрел получившуюся картину и подмигнул одной из голов: – Прелестно! Болинджер стиснула зубы так яростно, что в кабинете раздался отчетливыйскрип. Если раньше ее положение было соблазнительным, то теперь она походила на кузнечика – так высоко торчали ее колени. Один из артефактов, прежде висевший на длинной цепочке, оказалась в ложбинке между грудей. Хозяйка брезгливо его столкнула. – Мерзавец, – злобно выплюнула она, обращаясь к Рантару, и попыталась подняться. Ее снова припечатало к креслу. Жнецы смерти привыкли отвечать ударом на удар, а потому… Асти хорошо знал, когда стоит ожидать беды. Именно сейчас Ирель хотела убить их всех. Это желание хорошо читалась в ее силе, которая, подобно хищному зверю, приготовилась к атаке. – Не смей, – процедил декан боевиков. – Это мой кабинет, я просто тебя уничтожу. – Ты такой ранимый в последнее время, – фыркнула Болинджер и вытянула ноги. – Стареешь. Хищный зверь замер, выжидая более удачный момент для броска. – Ты ответишь на заданный вопрос? – А зачем? – пожала плечами некромантка. – Скоро сами все увидите через «Глаза мрака». Хороший ответ – практичный и лаконичный. Что они могут увидеть через шар? Что-то, что Ирель способна сделать с легкостью и напоказ. – То есть Такара придет не одна, а в сопровождении высшей нежити, – Асти не спрашивал, он утверждал. – Ну не высшей, на такое я тратиться не стала. Выгода – мой девиз. Неужели забыл? – Ты сама его выкрала? – уточнил Асти, понимая, что в этой игре участвовали по меньшей мере двое. Болинджер не мастер тихих дел, пусть она и повелевает стихией смерти. Та в ее исполнении никогда не прилетала на бесшумных крыльях. – Нет, конечно! Тело мне отдал твой хитровымудренный друг, – сдала Лао с потрохами госпожа некромантка. Рантар устало прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов-выдохов. Мысленно пообещал себе, что как только с этим делом будет покончено, они с мотыльком покинут столицу и вернутся сюда еще очень нескоро. Перспективы тихой семейной жизни больше не казались ему чем-то ужасным, наоборот, вдруг отчетливо захотелось хоть капли покоя. – Зачем? – задал он единственный вопрос. – Прихоть? – предположил Ишидан, но поймав предупреждающий взгляд друга, все же нормально пояснил: – Хотел убрать Такару с доски когтями нашей милейшей гостьи. Не то чтобы сильно на это рассчитывал, но попробовать стоило. Это бы облегчило нам дельнейшую чистку среди культистов и сегодняшнюю операцию. – Если бы… Ведьмы – хитрые и осторожные бестии, – поделилась Ирель. – Она даже не захотела со мной встретиться, но подарок приняла с радостью. – У нас уговор вполне однозначный, – холодно обронил Лао. – Меня посвятите в детали? – осведомился Рантар. Вновь Ишидан поступил так, как удобно ему. Он желал спасти свой цветок сердца любой ценой. – Ты столько лет меня знаешь и все никак не научишься мне доверять, – осуждающе произнес Асти. – Дело не в доверии. На тебе слишком много магических ограничений и клятв. Тело Зигисоля – важная часть расследования, разреши ты ее забрать, и твое место мог занять другой. – Может, оно и к лучшему, – пробормотал Рантар и обратился к Болинджер: – А ты, конечно же, с радостью приняла подарок, да? – Конечно. Я все еще хочу пополнить свою коллекцию, старших ведьм в ней до сих пор нет. Такара чудесно туда впишется, а если еще и разум ей оставить… – мечтательно произнесла некромантка. – Внутри Зигисоля артефакт, активирующий портал. На нас четверых его с лихвой хватит. – Шэдар не должна пострадать, – внес еще одну ясность Лао. – Откупился другой ведьмой, – понимающе кивнул Асти. Он тоже не был безгрешен перед другом, ведь изначально заманивая Ирель в ШтУЧКИ, обещал ей Шэдар. – А если из-за подобного вмешательства что-то в испытании пойдет не так? Их всех убьет отдачей. – Не пойдет. Портал до поры спит, – уверенно произнесла Болинджер, а головы на ее поясе, наоборот, подозрительно зашептались. – Лучше бы тебе не ошибиться, – с нескрываемой угрозой в голосе предупредил Рантар. – А тебе, дружище, когда все закончится, я хорошенько набью морду. – Я лишь хотел, чтобы наши женщины не познали волн и ветра, – развел руками Лао. Молчавший до этого Теодор произнес: – Начинается. Все четверо впились взглядом в стеклянный шар, мирно стоявший на столе. Внутри него в легком тумане можно было угадать знакомые очертания.
Ведьма и бесБес прислушался: странный звук. Шаги он различил, но было что-то еще… Луна выглянула из-за тучи, снег заискрился, добавив нереальности происходящему. Женский силуэт с развевающимися длинными волосами. Хвостатый пока не видел лица, но восхитился легкой поступью незнакомки, она словно плыла среди печальных могил. – И это самая страшная ведьма? – удивилась Мартинити. – Не торопись. Такара многолика, – напряженно ответила Шорох. За спиной женщины появился еще один силуэт, он прихрамывал и как будто тащил за собой что-то. – Мы же договорились, что она будет одна! – испуганно отшатнулась Мартинити. – Успокойся, она не посмеет нарушить договор. К тому же, оно не живое, – процедила Шорох. – Стерва любит эффектное появление и не может отказать себе в театральном представлении. – Шэдар, дорогая сестра. Ах, прости, не могу тебя обнять. Какая досада! Она всплеснула руками, будто ей действительно жаль. Бес хоть и имел представление о Такаре, но сейчас нарисованный в голове образ никак не вязался с тем, что он видел. Хрупкая девушка, совсем еще юное лицо с тонкими чертами, изящный стан и алая волна волос, спускающихся до талии. Ведьма завораживала. Вот только узники знали, что это обман. – Мартинити, девочка моя сладенькая, дай тогда тебя обниму! – Такара шагнула к Дакасте. – Где только отыскала такую? – презрительно выплюнула Шорох. – Небось на невольничьем рынке, там любят выполнять трудные заказы. – О чем вы? – мысленно спросила Мартинити, никак не реагируя на распахнутые объятия. – Я про ту, чью кожу она примерила. Красивое было дитя, – с нотками сожаления пояснила ночная охотница. – Разве ты не чувствуешь запах тлена? Похоже, в этом образе Такара уже давно, раз начала смердеть. – Не подходи… те! – выкрикнула Дакаста уже вслух и выставила вперед руку. – И не дышите. Хвостатый процокал ближе к окну и вдохнул. Тошнотворный, ни с чем не сравнимый запах гниющей плоти заполнил его легкие. – Какие мы нежные, – усмехнулась Такара. – Или ты вспомнила моего дружочка-коготочка? Тьма идет за тобой по пятам, вижу кровь и обман. Алая запрокинула голову к небу и безумно расхохоталась. Мартинити окончательно побледнела, сама став похожа на труп. – Ну, ведь я не обманула тогда. Чего же такая неласковая? – резко посерьезнев, снова заговорила Такара. – Ничего, я не обижаюсь – так сказать, издержки работы. – Еще бы она обижалась, – процедила Шэдар. – Небось уже все мозги в грязь превратились. Мартинити вышла из ступора и прыснула в кулак, сбрасывая нервное напряжение. – Что, сестрица острит? – со злобой спросила Алая. – Конечно, она-то сохранила человеческий облик! Раз ты такая смелая, зачем притворство? Такара подняла руку к лицу и потянула его вниз. Кожа стала медленно отделяться. От неожиданности Дакста отступила и плюхнулась в снег. Ворон вспорхнул с ее плеча и приземлился на ближайшее надгробие. – Прекратите! Это ужасно, – прошептала адептка. – Кто сотворил с вами такое? – Нет хуже врага, чем собственные неуемные желания, – холодно произнесла Шорох. – Не смей раскисать. Она делает это нарочно, и, боюсь, сюрпризы на этом не закончатся. – Смотри, сладенькая, у меня для тебя подарок, – проворковала Алая, вернув кожу на место. Она подошла к Мартинити со спины, наклонилась и прижалась своей щекой к бледной коже адептки. Марти попыталась вырваться, но Алая ее не пустила. – Смотри, кого я привела, – удерживая Мартинити за подбородок, произнесла Такара. Из-за соседнего надгробия показался спутник Такары Алой. Хвостатый резко выдохнул: про второго пришельца они-то совсем и забыли. – П-профессор? – заикаясь, пробормотала Дакаста. – Она сделала зомби из Зигисоля? – опешил бес. – Но зачем? – Ты меня спрашиваешь? – огрызнулась Шэдар. – Лучше смотри, кого он притащил! Это же Иль Су. – Увы, детка, говорить он не может, – печальным тоном сообщила Такара. – Пришлось всего его штопать, заодно и рот зашила. Бедный мой Зиги, собеседник из него теперь никакой – только рычит и несет разную чушь. – Не нервничай, – спокойно произнесла Шэдар, заметив, как потряхивает Мартинити. – Уже ничего не изменить. Лучше спроси, что с Иль Су? – Что с принцессой? – послушно повторила Дакаста. – А что с ней? – встрепенулась Алая. – Для нашего путешествия она нужна живая – так она и жива. – Но ее надо тащить, – заметила очевидное Марти. – У меня для этого как раз есть ручной зомби. Иду среди могилок, никого не трогаю, смотрю – девица крадется. Дай, думаю, помогу, чтоб не напрасно боялась, – хохотнула Алая. – И с этой невменяемой мы заключили соглашение! – сокрушенно прокомментировал бес. – Дари, что ты молчишь? – Я думаю, – огрызнулась Шорох. – Думаю, что не просто так она Зигисоля с собой притащила, наверняка профессор с сюрпризом. И еще я думаю, что даже такой сильной ведьме, как Алая, никогда не удалось бы поднять мертвеца! Недаром Асти притащил в университет собственную некромантку – они рьяно хранят секреты ремесла. – Может, Алая наняла кого-нибудь из их братии? – Может. А может, так уверилась в собственном всемогуществе, что заглотила наживку и не заметила. В любом случае сегодня мы это выясним, хотим того или нет. – Что-то ты, девочка, притихла. С сестрицей моей общаешься? Что же ты молчишь, сестрица? Некрасиво вести беседы за моей спиной. Но это временно, – ощерилась Алая, – сейчас я это исправлю. Такара сделала резкий выпад, – у человека такой скорости просто не могло быть, – и схватила птицу за шею. – С удовольствием свернула бы ее, – тонкие пальцы сжались сильнее. – Но так тебя не убить. – Дари, сделай что-нибудь! – взвизгнул не на шутку перепуганный бес. – Не дергайся, – процедила Шорох. – Мы заключили магический договор – это не предмет для шуток. Она побоится его нарушить. Не говоря уж о том, что у нас чаша. Исчезнет книга – исчезнет и часть ключа. – Посмотри, она что-то меняет в чарах, – продолжил паниковать бес. – Ни слова о Проглоте, всех касается! – скомандовала ведьма. – О чем ты говоришь? – схватился за рога бес в отчаянии. – Какой у тебя визгливый сосед, дорогая сестра, – скривилась Алая. – Побуду пока с вами на связи лично. Лучше знать, что вы замышляете, чем ожидать удара в спину. Такара выпустила птицу и брезгливо отряхнула руки. – Конечно-конечно, ведь обычно ты бьешь в спину, а не наоборот, – не осталась в долгу Шэдар. – Смотрю, заточение ничуть не убавило твой гонор. Ну ничего, господин это быстро изменит. – До чего ты докатилась, сестра, – горько произнесла Шэдар. – Мы вольные ведьмы, у нас нет хозяев. – Заткнись! – рявкнула Алая. – Я-то замолчу, но обеты, которые ты давала, наверняка не дают тебе спасть спокойно. – Круг меня предал. – Прежде ты предала свой разум, – вновь возразила ночная охотница. – И если говорить о разуме, то стоит привести в сознание мою ученицу. Как ты представляешь дорогу к алтарю без третьего участника? – На месте бы разобрались. Зачем тебе степнячка? На роль спутницы прекрасно бы подошла Хмарь. – Кому? – хмыкнула Шорох. – Тебе – возможно, Вехель так легко управлять. Да вот беда, девочка теперь под замком. – Вечно идущий по нашим следам пес мог бы и отпустить ее ради благого дела, не правда ли, Мартинити? Дакаста ничего не ответила. За время спора между ведьмами она успела встать и отряхнуться от снега. Она даже не побоялась подойди к Иль Су и попыталась привести ее в чувство. Профессор, точнее то, что его сейчас заменяло, безучастно взирал на все происходящее. Бес только теперь осознал, что Алая всего лишь настроила связь с узниками для общения. Как создательница их книги-тюрьмы, вероятно, она могла позволить себе подобное. Шэдар предупредила, что о Проглоте Такара не знает, а значит, у них есть большая, но полезная тайна. – Ну же, очнись! – трясла Марти принцессу. Не выдержав, она хорошенько ударила Иль Су по щеке, та застонала. – Так ее, – рассмеялась Алая. Открыв глаза, несчастная медленно села. – Пошла прочь! – рявкнула она, стоило ей прийти в себя. – Еще не ведьма, а такая же неблагодарная, – возмутилась Мартинити. – Мы собираемся идти или нет? – Ветер шептал мне, что это дорога в никуда, – пробормотала принцесса и с трудом встала на ноги. Выглядела она болезненно. – Восточная философия – терпеть ее не могу, – тяжело вздохнула Шэдар. – Ну что, раз все в сборе, пора отправляться в путь. Иль Су с ненавистью посмотрела на Алую. Было заметно, что она затаила обиду и при случае непременно отомстит спятившей ведьме. – Да, сестрица, гони чашу. – Такара даже губы облизала от предвкушения. – Как ловко ты подсуетилась ее украсть, всегда была горазда на выдумки. Бес раздулся от гордости, но под тяжелым взглядом Шэдар быстро сник и взялся за дело. Ворон вспорхнул с надгробия, птицей в этот раз управлял хвостатый. Расставаться с редким артефактом не хотелось, но выбора не было. Переборов мучительную привязанность к древнему сосуду, он выбросил его в окно. Чаша упала прямо в руки Мартинити. – Что я должна сделать? – неуверенно поинтересовалась она. – Все просто, милая, – промурлыкала Алая. – Мы отрежем тебе мизинчик и бросим внутрь чаши. Тебе какой больше не нравится? – Мы так не договаривались! – испуганно возмутилась Мартинити. – Жертве слова не давали, – влезла в разговор Иль Су. – Умеешь ты выбирать учениц, сестра, – одобрила Такара. – Уймитесь все! – приказала Шэдар. – Просто напои чашу своей кровью, и нам откроется вход. – Вы уверены, что он появится? – скептично сморщила лоб принцесса. – Университет и его окрестности расположены над огромным древним храмовым комплексом. Неважно, с какой стороны начнет свой путь паломник, врата всегда открываются в подземный лабиринт, по которому и нужно пройти, чтобы достичь цели. – Позволь, я тебе помогу, – ласково предложила Такара, обращаясь к Мартинити. Неожиданно за спиной адептки показался труп профессора, он схватил ее, не позволяя сдвинуться с места. Марти в ужасе закричала, но из ее горла не вырвалось ни звука. – Можно было бы наклонить твою голову. – Такара наглядно продемонстрировала – как именно. – И слегка нажать здесь. В правой руке безумной ведьмы блеснул нож с лезвием, похожим на коготь. Она медленно провела им по шее Дакасты. – Тогда вместе с ударами твоего маленького сердечка чаша наполнилась бы до краев. – Она ее убьет, – запричитал бес. Его возмущало, что Шэдар никак не реагирует на происходящее. – К сожалению, крови хватит и отсюда. – Такара схватила Мартинити чуть выше запястья и полоснула по нему ножом. На бледной в свете луны коже тут же проступила кровавая линия. Некоторое время все молча смотрели, как алые капли стекают по краям чаши. Когда ее дно полностью скрылось из виду, Алая наклонилась и провела языком по порезу. Рана быстро затянулась, оставляя после себя розовый шрам. – Нужно оставить твою бесценную кровь господину, – с явным сожалением выдохнула Такара. – Теперь проси. – Что просить? – прохрипела Мартинити. – Дозволения встать на дорогу испытаний, – как маленькой, разъяснила Алая. – Ну же! – Прошу, – едва слышно произнесла адептка. – Проси как положено! – взвизгнула сумасшедшая ведьма. – На коленях. Зомби пихнул Дакасту в снег, но вот странность – ни капли крови не выплеснулось из чаши. – Прошу! – закричала Мартинити. – Прошу ушедшего бога показать мне путь к алтарю! Хвостатый с ужасом взирал на девчонку, похоже, она не ожидала подобного. От нее веяло отчаянием и внутренним надрывом. Но как следует пожалеть ее он не успел. Артефакт завибрировал в руках просящей, совсем рядом раздался гул. – Быстрее, – скомандовала Шэдар. Ворон приземлился на плечо Мартинити, за второе ухватилась Иль Су. На голову адептки опустилась рука Такары Алой, другой она вцепилась в тело профессора. – Гелерад, прими подношение! – исступленно выкрикнула Алая. Последовавшая за этим вспышка ослепила их всех. (обратно)
Глава 21
МартинитиУжас, отчаяние, страх и снова ужас. Казалось, я попала в изнуряющий кошмар, который никак не желал заканчиваться. Хуже всего было то, что я понимала: все происходящее – реально! Томительное ожидание на продуваемом всеми ветрами кладбище сменилось явлением монстра. Я не сразу узнала безумную гадалку с ярмарки, внешне ведьма теперь ничем на нее не походила, зато «дружок-коготок», как и тогда, причинил много боли. Светлые боги, есть ли границы омерзительному падению человеческой души? В случае с Такарой Алой и ее разлагающейся маскировкой – ответ напрашивался неутешительный. Когда же передо мной встал убитый профессор Зигисоль, я едва не лишилась сознания. Безумие, словно зараза, отравляло пространство. Приходилось хвататься за обрывки действительности и постоянно помнить о цели. Я должна дойти до алтаря! И дойду. Асти обещал, что все время будет незримо присутствовать рядом и оберегать. Не позволит произойти ничему непоправимому. Я ему верила. Что еще мне оставалось? С ним хотя бы есть надежда… Надежда выжить с печатью демонической сущности на ауре. В ночь, когда Зогард должен прийти в этот мир. – Не бойся, маленький мой мотылек. Нас больше, и мы сильнее. Шорох опасна, но ей нет смысла тебе вредить. Ты даешь ей силы – мы это понимаем, она это понимает и не станет рубить сук, на котором сидит. К тому же враг у нас с этой ведьмой общий, а значит, хотя бы на время, но я могу положиться на ее слово. Так убеждал меня Асти, чередуя слова с поцелуями. Я до сих пор чувствовала горечь его обреченной решимости на губах. Без особых подробностей Рантар посвятил меня в план и выдал инструкции. – Глаз с тебя не спущу, – сказал он напоследок. Вполуха слушая препирательства ведьм, я подавила нервный смешок и поправила ворот пальто. Днем ранее в теплом и светлом кабинете декана боевиков мне и в голову не пришло, насколько буквальную форму обретет обещание любимого. Артефакт «Глаза мрака» ощутимо давил на шею, но в то же время создавал иллюзию контроля над происходящим. Сегодня утром его мне передал Лепорт. Судя по уставшему лицу чрезмерно уверенного в себе мага, он еще не ложился. На сей раз приятель Асти был непривычно формален и лаконичен. Но когда я уже провожала взглядом его спину, вдруг обернулся и произнес: – Мартинити… до нашего появления, – на несколько мгновений он отвел взгляд, а затем вновь посмотрел в упор, даже как будто с вызовом, – постарайся, пожалуйста, выжить. Продержись до подмоги и, что бы ни происходило, не сомневайся – мы рядом и мы придем! Я растерялась, поэтому ничего не ответила. Он и не ждал, резко развернулся на каблуках и быстро скрылся из виду. В моих ладонях остались серебряная цепочка и два небольших шарика, тускло отражающих лучи света. С Лепортом мы столкнулись тогда, когда я шла к мастеру Джедрису. Благодаря его помощи последние несколько ночей мне удавалось вполне сносно высыпаться, и жест, подавляющий внешнее ментальное воздействие, получался теперь лучше всех, пройденных за время обучения в ШтУЧКИ. – Адептка Дакаста, – вывел меня из ступора преподаватель, да так, что я вздрогнула от неожиданности. – Я вас жду, проходите. Факультет боевой магии, на одном из этажей которого располагался кабинет мастера Джедриса, был необычайно тих и безлюден. – Доброго дня, – вымученно улыбнулась я, но поймав суровый взгляд преподавателя, тут же скисла, тихо закончила: – Благодарю за помощь, для меня это действительно важно. – Знаю, – свел он брови на переносице, – декан Асти посвятил меня в некоторые детали и попросил показать несколько действенных приемов, доступных для вашего уровня дара и полученных знаний. Смущаться или удивляться я не стала, просто не нашла сил. Молча кивнула. – То есть одним «Зеркалом паука» мы не ограничимся? – Да, это, безусловно, хороший способ защиты от нападения на уровне тонкого плана, но не стоит забывать и о более материальной опасности. Кроме «Зеркала» я покажу еще два жеста, работающих в связке с плетением чар. Один для физического воздействия, это грубое вмешательство, когда требуется хороший удар на расстоянии или не хватает собственной массы тела. – Как если бы кто-то занес кулак, а мне нужно было его отвести? – Верно. Он полезен тем, что не требует построения сложной формулы, достаточно самого жеста и вложенного в направленный магический поток импульса силы. С другим будет посложнее. Мастер Джедрис медленно сложил в верном порядке пальцы, специально, чтобы я успела рассмотреть. – Этот жест нужно совмещать с искусством заклинателя. Зато он и работает для блокировки чисто магических атак. Я попыталась повторить конструкцию, преподаватель мягко поправил. – Мартинити, используй его лишь в крайнем случае. – Почему? – тут же заподозрила я подвох. И он подтвердился. – Потому что такие чары на пределе твоих способностей, а учитывая отсутствие опыта и умения грамотно рассчитать свои силы… Мастер Джедрис вздохнул. – Это боевые жесты, и наши ученики тренируют их месяцами, прежде чем выйти на практику. Все оставшееся время до вечера, если не считать перерыва на обед, я провела в кабинете мастера Джедриса. Раз за разом мы разбирали, повторяли и отрабатывали всего три связки. Три магических жеста и сопутствующую им последовательность чар. Я не жаловалась, хотя прилично устала. Джедрис отодвинул все дела и, казалось, полностью посвятил себя нашим занятиям. Когда за окном растеклись бледные сумерки, мастер выглядел вполне удовлетворенным моими успехами и больше не хмурился. Пожелав удачи и, как ни странно, того, чтобы освоенные жесты не пригодились, преподаватель меня отпустил. До встречи с Шорох оставалось несколько часов, которые я провела в кровати в дремотном полузабытьи: ну хоть какой-то отдых – и на том спасибо. Все лучше, чем изводить себя болезненным ожиданием. Университетское кладбище. Ворон, язвительные замечания Шэдар. Встреча с сумасшедшей ведьмой, труп бывшего профессора и хамство принцессы Страны Ветров. Все это показалось почти безобидной прелюдией к тому кошмару, что ждал на другой стороне портала. Начать с того, что, проморгавшись после ослепительной вспышки портала, я обнаружила отсутствие всех своих спутников. Абсолютно всех. В первые мгновения нежданное одиночество даже порадовало – навязанная компания никак не входила в круг приятных сопровождающих. Но очень быстро я осознала: если все с самого начала идет не так, как задумано, ничем благополучным оно закончиться не может. Больные на голову ведьмы и их ученицы хоть как-то вписывались в разработанный Рантаром и его соратниками план. Да и сама Шорох говорила, что паломничество к алтарю низвергнутого бога невозможно без проводника и помощника. Обманула? Или сама оказалась обманута покровителем лжи и коварства. И что мне делать теперь? Где искать путь к проклятому алтарю? Стоило лишь подумать о цели, как чаша в руках неприятно хрустнула и без видимой причины рассыпалась на осколки. Моя собственная кровь окропила пол и забрызгала обувь. Я беспомощно отступила на пару шагов, с досадой стряхнула с ладоней остатки бесполезных черепков. Осмотрелась: сумеречный коридор вел вперед, позади имелось еще одно ответвление. Низкий потолок бурыми пятнами покрывало нечто похожее на мох. На стене висел ровно горящий факел. Меня замутило – слишком уж обстановка напоминала недавние кошмарные сны. Только сейчас пройти по лабиринту предстояло наяву. Пока вертела головой и пыталась не поддаться панике, пропустила момент, когда под ногами появилось золотое свечение. Кровь из развалившейся чаши, подобно огненной змейке, уверенной струйкой двинулась вперед. Пришлось поторопиться, чтобы не отстать от своей путеводной нити. По мере продвижения вдоль стены то и дело вспыхивали новые факелы. Их безжизненное, не дающее тепла пламя не чадило, не издавало потрескиваний и не трепетало от колебаний воздуха. Факелы, оставшиеся за спиной, неизменно гасли. Казалось, мои дыхание и сердцебиение – самые громкие звуки на всю округу. Даже собственные шаги растворялись в затопившей коридор противоестественной тишине. Сколько минут или часов я покорно брела за сияющим ручейком-змейкой – не знаю. Ощущение пространства и времени давно улетучилось. Порою мерещилось, что вот-вот за очередным поворотом появится нечто новое, но в действительности оставались только надоевшие однообразные стены, пол и потолок бесконечного подземелья. Меня начало одолевать оцепенение. Бездумно передвигая ногами, я почти смирилась с мыслью, что столько разговоров и возни вокруг поисков пути к алтарю – совершенная глупость. Какой интерес я могу представлять для Гелерада? Мертвый – или в каком он теперь качестве существует? – бог покровительствовал ворам, лжецам и отпетым мошенникам. Наверное, особенно заинтересованным стоило поискать в качестве проводника более подходящего человека, нежели неопытную юную девицу. «Твой господин об этом позаботится, – раздался в голове знакомый голос. – Ты же не думала, что сможешь всерьез помешать моим планам?» Я споткнулась на ровном месте и лишь чудом не упустила целеустремленную «змейку», скрывшуюся за поворотом. С усилием вынырнула из полусонного состояния и ускорилась. Плохо. Если влияние Зогарда на мой разум вновь окрепло, то за свои дальнейшие действия поручиться я уже не смогу. Быстро сплела пальцы в блокирующем ментальное воздействие жесте, отработанном до безупречности за последние дни. Неприятный, хриплый смех застиг врасплох. Почувствовала, как покрываюсь холодной испариной от вползающего в душу страха. Нет, не так – настоящего ужаса. Вдох-выдох. Опостылевшие стены подземелий сменились яркой, отчетливой до самой мельчайшей трещинки в камне сценой. Сценой, которую я видела уже бессчетное количество раз! Каменный стол, цепи. Чадящие факелы, запах крови. Будоражащее предвкушение – скоро я получу то, чего так страстно желаю. По телу пробежала волна дрожи – одна, вторая. Предвкушение неизвестного, но совершенно необходимого притупило недавний испуг. Медленно, словно нехотя, ко мне вернулась способность мыслить и говорить. Я повернула голову: по правую руку стоял человек в капюшоне. Только если во снах его лицо всегда оставалось скрытым, то сейчас он содрал с себя серую тряпку и принялся плести чары, попутно увещевая: – Мотылек, маленькая моя, потерпи немного. Сейчас, не бойся! Бархатный голос Асти пролился целебным бальзамом на угнетенное восприятие. – Рантар, это действительно ты? – с трудом узнала собственный голос. – Разумеется, кто же еще. Он закончил колдовать над кандалами и протянул руку. – Идем? Надо поскорее убираться отсюда, пока эта лживая тварь не придумала чего-то более серьезного. От Рантара повеяло ощутимой злобой и ненавистью. Меня передернуло, но гадать об истинных причинах подобного отношения было некогда. Теперь, когда любимый нашел меня и можно не опасаться за каждый свой шаг, упадническое настроение отступило. – А как же дорога к алтарю? Ведь без него не избавиться от метки Зогарда, ты сам говорил. Рантар поморщился, но не замедлился ни на мгновение, уверенно увлекая меня подальше от страшной комнаты с цепями и клетками. – План изменился. Нет, попасть к алтарю все еще необходимо! Но… мы пойдем туда вместе. Доверься мне, хорошо? – Д-да, конечно… Ай! Рантар, не так сильно, пожалуйста. Мне больно. Любимый растерянно оглянулся, явно не понимая, в чем дело. – Рука, – поторопилась я пояснить, стараясь высвободиться из его немилосердной хватки. – Ах, это… Показалось или на лице Асти вновь промелькнул гнев? Однако он тут же озабоченно повертел головой и озадачил вопросом: – Как ты до этого ориентировалась, куда идти? Где чаша? Я припомнила путеводную змейку и расстроенно призналась: – Старый артефакт рассыпался черепками. Моя кровь, соединившись с его чарами, превратилась то ли в ящерку, то ли в змею – трудно распознать, она сплошь из золотистого света. Я все время шла за ней, но потом вновь объявился Зогард и… не помню. Очнулась уже на столе, в той комнате рядом с тобой, а указатель пути… – Попробуй почувствовать, – с лихорадочным блеском в глазах перебил Рантар на полуслове. – Ты должна! – Он смягчился и уже более спокойно добавил: – Проводник создан из твоей крови, вы связаны. Я честно постаралась уловить хоть какие-то отголоски внутри себя, почувствовать направление. Даже глаза прикрыла. Поначалу ничего не получалось, очень мешали вертящиеся в голове мысли. Что-то было не так, неправильно. Но что именно? Нервное возбуждение Асти сбивало с толку. Впрочем, в такой ситуации и сам шифу Лао вряд ли остался бы невозмутимым, а любимому и прежде была свойственна вспыльчивость. Тряхнула головой, усилием воли прогоняя из нее лишнее. Мне нужна змейка-проводник, только это сейчас имеет значение. В обступивший со всех сторон могильный холод пробилось едва заметное дуновение теплого ветра. – Есть! Я распахнула глаза и с удивлением уставилась на по-прежнему крепко, но все же более осторожно сжимающую мою ладонь руку Асти. Продирающей до костей стужей веяло от него. – Нам туда, – указала в одинаковый во всех направлениях сумрак. Рантар поймал мой недоумевающий взгляд, встряхнул кистями и пояснил: – Пришлось тебе немного помочь… с поиском. Когда он вновь взял меня за руку, прикосновение подарило привычное тепло и было приятно. – Не знаешь, куда исчезли ведьмы? – Я… мы недооценили коварство Гелерада. Он все цепляется за былое могущество и никак не желает расстаться даже с тем жалким существованием, которое вынужден теперь влачить. Странные интонации в голосе Рантара побудили меня запрокинуть голову и пристальнее вглядеться в его лицо. Только поэтому я успела поймать тень нехорошей, хищной усмешки. Но ее тут же сменила такая любимая ироничная улыбка. – Низвергнутый и всеми забытый бог, – пренебрежительно уточнил Асти. – Как я понял, перспектива поспособствовать появлению новых хозяев его не слишком обрадовала. – Это значит?… – Это значит лишь то, что путь к алтарю будет чуть более витиеват, чем мы все думали, – снова перебил Асти. – Будь уверена, помешать планам Зогарда этот слабак уже не сможет. Впереди мелькнул отблеск, затем еще и еще. А вскоре показалась все та же путеводная змейка. Рантар заметно повеселел и ободряюще напутствовал: – Просто делай то, что считаешь нужным. Твои невинность и неискушенность – лучшая защита от бога коварства и обмана, у него мало над тобой власти. А я помогу. Рантар вдруг остановился и настороженно прислушался. – Проклятье! – сорвалось с его губ. – Мотылек, не верь ни единому слову лживого божества, покровителя воров и убийц. В следующее мгновение на нас налетело полчище сотканных из мрака птиц. Инстинктивно я прикрыла голову и пригнулась. – Сгинь! – прокатилось эхом по подземелью. И вновь я осталась одна. Жутко. Тихо. Осмотревшись, поняла, что стою у входа в пещеру. Под ее сводами ровным пламенем горел костер, такой же безжизненный и искусственный, как огонь сопровождающих мой путь факелов. Лабиринт из бесконечных коридоров кончился. Почувствовала, как по щекам катятся слезы. То ли от страха за Асти, то ли просто глаза отвыкли от яркого света. А может быть, я давно уже сошла с ума. И на самом деле ничего этого нет. Мое тело неизвестно где, и неизвестно, что с ним происходит. Не удивлюсь даже, если все-таки угодила на алтарь, а видения – лишь плод фантазий. Наведенный морок или способ защититься от реальности, где не осталось места ничему кроме боли, отчаяния и пустоты. Утирая лицо кулаком, я медленно поплелась к огню. Ни о какой высшей цели уже не думала, да и умереть не боялась. Хотелось только одного: пусть все скорее закончится. Я так сильно устала. У костра грелся старый седобородый маг. От него веяло силой настолько, что трудно было бы ошибиться. – Ну садись, раз явилась, – совершенно не старческим голосом велел он. – С-спасибо, – только и удалось выдавить мне. Подумала и все же спросила: – Вы… тот самый бог? Он усмехнулся, немного помолчал и уточнил: – Тот самый? И много богов ты встречала? – Ни одного, – честно призналась я. – Но кто еще может обитать в этих подземельях? Маг гулко расхохотался, вызвав обвал мелких камешков с потолка. – Боги на небесах, – успокоившись, сообщил он. – Мы – под землей. – Вы – демон? – И снова ты ошибаешься. – Незнакомец грустно вздохнул. – Я тот, кого забыли. (обратно)
Интерлюдия
Такара АлаяМир – это отражения сознания. Кто-то видит грязь и лужи, опавшие листья на дороге, а другой заметит яркость осенних красок и улыбнется пасмурному небу. Алая уже очень давно перестала оглядываться по сторонам, а мир… Серость с красными росчерками то тут, то там не вызывали желания на них любоваться. Ведьма пренебрежительно фыркнула. Непонятно, почему ее потянуло на философию, обычно подобной ерундой страдала Шэдар, вечно искавшая смысл жизни и причины поступков окружающих. Для Алой никогда не существовало вопроса «Зачем?». Все ее поступки и решения зависели только от цели, она шла вперед, и ничто не могло остановить Такару Алую, тем более такая эфемерная вещь, как мораль. Внутренние ограничения нужны для слабых, а себя ведьма таковой не считала. Она не боялась испытания. Нет, она жаждала его, как уставший путник – глотка воды. И опять мысли Алой невольно вернулись к ночной охотнице. Тогда на все ее попытки зачать ребенка Шэдар сказала: «Ты утоляешь жажду отравленным вином». Спустя годы Алая поняла, что та имела в виду, но следовать совету было слишком поздно. Да и гордость не позволяла признать вслух правоту слов своего палача. Такара уже не могла остановиться и продолжала бесплодные попытки, пила это проклятое вино, давясь им, лишь бы мечта воплотилась в жизнь. Но сегодня все должно измениться, верно? Она выполнит свою часть следки, и Зогард исполнит обещанное, подарит ей дитя. Ее продолжение, ее плоть и кровь! Такара устремила взгляд в небо. Тучи бежали слишком быстро: этот мир не был реален, впрочем, ее это не волновало. Гораздо важнее – пройти испытание! Ее дорога паломника началась много лет назад, когда мечты рассыпались прахом. Она безумно завидовала женщинам, у которых рождались дети. Цена за могущество оказалась слишком высока, но расставаться с ним она не собиралась. Не собиралась и не смогла бы. – Познавший однажды власть дара навеки останется его рабом, – пропела ведьма и бодро пошла вперед. Будь она иной, трава под босыми ступнями подарила бы ощущение счастья, ведь так давно Алая не чувствовала мягкое и шелковистое касание зеленого покрывала лугов. Ведьма лишь отметила, что теперь у нее есть кожа. Она воспринималась как настоящая, ее родная. На мгновение Такара позволила себе утонуть в этом воспоминании. Да, с ней остались только воспоминания, настоящие прикосновения чего бы то ни было давно ушли за грань вместе с той молодой девчонкой, какой она когда-то была. Оставшись без лица, она лишилась не только отражения, но и иллюзий. Мир не терпел слабаков, он их сжирал, а Такара Алая – хорошая ученица. Она тоже съедала окружающих. Ведьма усмехнулась и ускорила шаг – все равно, куда идти: раз это дорога паломника, значит, испытания найдут ее сами. Ноги все так же щекотала трава, солнце облизывало плечи, но Такара не чувствовала этого и не сбавляла темп. Цель поставлена, осталось ее достичь. Внутренние часы подсказывали, что наступила ночь, но в этом мире по-прежнему светло. Странное чувство поселилось в груди ведьмы. Возможно, волнение? Тепло, шедшее от сердца, опустилось ниже. Давно на нее не снисходило спокойствие и умиротворение. Ее удел – война, ее жизнь – сражение. Вдали показался лес. Шаг, еще один – Такара сбилась со счета. Почему-то ей стало тяжело. Алая с недоумением остановилась, ее взгляд упал вниз, скользнул по выпирающему животу. – Я в тягости? – хрипло спросила она. Безумная ведьма разглядывала свой живот с детским любопытством. Вот оно, ее испытание! Зачем дарить мечту? Алая нежно поглаживала свое еще не родившееся дитя. Она не могла поверить: такая живая иллюзия, как настоящая. Такара утратила бдительность, забылась и не заметила, как над ней пролетела тень. (обратно)
Глава 22
Ведьма и бес– Какое необычное место! – с восхищением и явной завистью произнес бес. Ему настолько опостылело замкнутое пространство книги, что он готов был даже расстаться с непосильно нажитыми сокровищами, лишь бы очутиться на воле. Окружающий их мир манил и завораживал. Воздух здесь казался слаще, трава мягче, а деревья выше – все изменялось и подстраивалась под желания гостя. Главная задача ушедшего бога – любой ценой увлечь попавших сюда. И ему это хорошо удавалось. Бес далеко не сразу понял, что мир-обманка и все его чувства наносные. Шэдар смотрела на приятеля со снисхождением: она-то сразу сообразила, в чем дело. – Жаждешь променять один иллюзорный мирок на другой? – фыркнула ночная охотница. – Меня поражают масштабы. Только оглянись! – Бес повел лапкой, очерчивая круг. – Это не наш обгрызыш реальности. Нет, целый кусок земли, почти демонский домен. – Феод, – поправила его Шэдар. – У людей такие земли называют феодом. Зря завидуешь. – Я не завидую, просто… – Не сравнивай творение Алой с возможностями бога, пусть и ушедшего. – В пекле богов нет, есть только повелители – хозяева доменов. Знаешь, как хочется найти свой собственный угол, – поделился наболевшим бес. – А ведь у меня его никогда не будет… – Давай найдем Такару, – поспешила сменить тему Шэдар. – Пусть этот мир и похож на настоящий, но он так же ненадежен, как наш. И лучше бы нам быть рядом с теми, для кого его создали. Ведьма непроизвольно сжала руку в кулак: хвостатый затронул весьма болезненную тему. Она и сама задавалась вопросом – что дальше? Вечная погоня? Битвы? Но сейчас размышлять о возможном или невозможном будущем явно не время. – А кто это там бредет? – как по заказу, заметил бес. Шэдар с удивлением посмотрела на фигуру, идущую в сторону леса через луг. Такара выглядела именно такой, какой много лет назад пришла в Круг. Молодая, красивая и полная энергии женщина. Время жестоко обошлось с ней, впрочем, как и со всеми ними. – Это… это она, да? Алая? – будто прочитал мысли своей королевы рогатый. – Но почему она сменила облик? – Теперь она настоящая, – качнула головой Шэдар. – Хм, ей идет… кожа. – Самый дурацкий комплимент женщине, который я от тебя слышала! – Зато правда, – нахохлился бес. – Правда, правда, – не стала спорить ночная охотница, и ворон устремился вслед за Такарой. Птица не обгоняла ее, но и не отставала. Иногда приходилось закладывать вираж или опускаться на землю, выжидая, но спятившая ведьма, казалось, не обращала ни на кого и ни на что внимания. Неведомая сила влекла ее вперед, она почти бежала. Когда до леса оставалось всего ничего, бес неожиданно хрюкнул: – Дари, да она брюхатая! – Дай человеку то, что он больше всего желает, а потом отними. И он познает всю горечь и боль утраты, – философски заметила Шорох. – Гелерад убьет ребенка? – Так или иначе, исход предрешен. Как именно местный бог заставит Алую пройти через ее испытание, зависит лишь от его фантазии. Все здесь подчиняется воле ушедшего. Возможно, Такара выносит и родит, воспитает любимое дитя, а затем предаст земле. И так по кругу. Будет обречена раз за разом смотреть на его гибель, – предположила Шэдар. – Как-то это слишком, – развел лапками бес. – Я о масштабах и времени. Слишком долго. Чужая власть над бытием, точнее, над его самой важной составляющей сильно впечатлила хвостатого. Управление временем – нечто невообразимое и страшное. На один миг он представил, как старшие демоны в пекле получают подобную силу, и беса тут же бросило в холодный пот. – Здесь только один хозяин, и время – его послушная собачонка, которая выполнит любую команду. Неважно, сколько мы пробудем по ощущениям в созданном им мире, вернемся все в тот же момент, что и ушли. – Как думаешь, куда она идет? – Смотри внимательнее. В тени леса есть крепость, – хмуро ответила ночная охотница. Последнее обстоятельство ее беспокоило. Проклятый масштаб выводил из себя и вынуждал нервничать. Было бы в разы легче, если бы паломникам предложили что-то попроще. Например, пройти по невидимому мосту над пропастью. Или оставили бродить в темноте, где слышно только биение сердца. Зачем так сильно стараться? – Предлагаю вырваться вперед и осмотреть крепость. Ворон в подобных местах не вызовет удивления. – Если только здесь есть живность. – Хвостатый даже поозирался, отыскивая ее признаки. – Думаю, такая мелочь, как ворон, никого не тронет, тем более хозяин этого места сам нас пустил. Шэдар больше не отвлекалась, полностью сосредоточившись на Алой. Испытание – лишь видимость выбора, на самом деле никто его паломникам давать не собирался. Затем ночная охотница обратила взор на человеческое поселение. Люди пасли скот на лугу, а за небольшой полосой леса сгрудилось около трех десятков крестьянских домов. Если приглядеться, то когда-то их было больше. Защитой поселку служил не частокол, а остатки развалин каменной стены. Возможно, сами жители и растащили полезный в хозяйстве материал. Чуть в поодаль возвышалась замок. Некогда воплощение силы и могущества неизвестного феодала, однако время не пощадило и его. Одна из башен – всего их было четыре – потеряла часть этажей. На главном здании прохудилась крыша,ворота представляли собой жалкое зрелище. Цепи подвесного моста валялись на дне пересохшего рва, их заменили толстыми канатами. Обычное поселение, каких по Карфаенской империи и не счесть: уже не городок в его былом расцвете, но пока еще и не деревня. Наличие замка всегда говорило о главенствующем положении, значит, по округе раскиданы и другие островки средоточия жизни. Как зерна возле кормушки в птичнике. Ворон опустился на крышу крайнего дома. Шэдар внимательно наблюдала за людьми – их жизнь текла своим чередом. Гелерад постарался на славу: картина отображала мир очень ярко и правдоподобно. Даже витающие над дворами запахи несли особый отпечаток типичного приусадебного хозяйства. Страхи рогатого не оправдались: живности было в изобилии. Она мычала, хрюкала, блеяла, создавала какофонию, бьющую по ушам. Несколько самых обычных ворон, воровато озираясь, таскали мясо у собаки прямо из миски. Шэдар все пыталась найти изъян в шедевре ушедшего бога, но как ни вглядывалась в дома и людей – изъяна не было. Это настораживало: слишком живое, слишком натуральное. – Так не бывает, – обронила она задумчиво. – А что не так? Все идеально, как с картинки. – Именно что с картинки, – поморщилась Шэдар. – Ах вот оно в чем дело! – прищелкнул пальцами бес. – Восхищаешься мастерством. – Скорее ужасаюсь силе ушедшего. Кстати, в испытании принимает участие и моя новоприобретенная ученица. Любопытно, что Гелерад приготовил ей. Рогатый покосился на Шэдар и осторожно спросил: – Заботишься? – Нет, просто от девчонки зависит наша судьба. Она где-то здесь, я чувствую. Об остальном ночная охотница умолчала. То, что приходило со стороны Иль Су, вселяло не то чтобы страх, но и больше, чем тревогу. Что-то нехорошее творилось под иллюзией пасторальных и мирных пейзажей. – Смотри, там клетки! – указывая направление, потыкал черным когтем бес. Шэдар посмотрела и выругалась. Вдоль крепостной стены, сейчас укрытые тенью, висели стальные клетки. В некоторых остались только кости, в других кровавое пиршество падальщиков еще не закончилось. Взгляд Шэдар метался от одной клетки к другой, в четырех из них узники пока были живы. Принцесса лежала в последней, выглядела она неважно. По спине девушки не раз прошлись кнутом, лицо ее превратилось в сплошной синяк. Глаза… как ни странно, открыты, хоть и отражали лишь пустоту. Шорох знала такой взгляд – взгляд человека, который уже смирился и не хочет бороться. Непривычно было видеть Иль Су, в один момент растерявшую весь свой аристократический гонор. – Плохо дело, – всплеснул лапками бес. Шэдар с удвоенным рвением осмотрела поселок. Чем больше она наблюдала за людьми, тем беспокойнее становилось на сердце. – Мы же нашли ее. Что еще? – недоуменно уточнил хвостатый. – Тебя не смущает, что мы находимся в катакомбах под городом? Откуда тут взяться… ну вот хотя бы кузнечикам? – Испытание же… – неуверенно протянул бес, старательно отыскивая злополучных насекомых. – Сама говорила, все есть иллюзия. Хвостатый приблизил мордочку к окну в другой мир, и каким-то непостижимым образом ему на пятачок приземлилась бабочка. – Это как? – опешил он, изучая белые крылья проказницы. Шэдар протянула руку к бабочке, но пальцы коснулись лишь призрачного дымка. Бес разочарованно хрюкнул. – О чем я и говорила. Все выглядит настоящим, но не мы проходим испытание. Поэтому иллюзия Гелерада для нас не материальна и не опасна, – рассудительно произнесла Шорох. – В отличие от Иль Су и Такары. Но мы можем им помочь… если что-то пойдет не так. – Тогда сорвется испытание, – нахмурился бес. – С чего ты взял? Испытание, прежде всего, это возможность показать, что ты достоин встречи с богом. Гелерад – покровитель воров и плутов. Ловкий и хитрый обманщик, мошенник, возможно, шутник. Подарить дитя Такаре, отнять свободу у Иль Су… – Погоди, но ведь принцесса, наоборот, ее хотела! Зачем тогда клетка? – А затем. Бьют по тому, что больно. Они обе получили то, о чем мечтали. И прожили ту жизнь, которую выбрали. Шэдар хмыкнула. – Кто сказал, что, получив якобы свободу в Вольных Землях, Иль Су не кончит свои дни так же? – Она указала на клетку. – Так я не понял, раз принцесса в таком состоянии, она прошла испытание или нет? – Божественная ирония в том, что ей и не обязательно его проходить. Она только сопровождает Мартинити, но она же и может стать платой, которую захочет взять бог. Низвергнутый дал принцессе свободу, а она все равно оказалась в клетке. Чем не жертва на откуп паломника? Гелерад, конечно, плут, но еще и могущественная сущность с иного плана бытия. Бес с сочувствием посмотрел на Иль Су – разменная монета. И скорее всего, Шэдар предполагала это с самого начала. Если их связь учитель-ученик и могла спасти принцессу, то ночная охотница вовсе не спешила подаваться в герои. Или делала вид, что это звание не для нее. Бес потер рог и решил, что у каждого рыцаря должен быть верный оруженосец, который и предложит нечто дикое, дабы господин не уронил себя в глазах окружающих. – Давай поможем ей? – предложил он. – С чего вдруг? Раньше ты добротой не блистал. – Считай, я изменился, – задрал острый подбородок хвостатый. – Соседство с тобой внесло новизну в мое мировоззрение. Ведьма неприлично долго смотрела на беса, затем напоказ вздохнула и нехотя произнесла: – Хорошо. Бес едва сдержал улыбку. Он-то знал: только гордость не позволяла Шэдар спасти девчонку, а тут он со своей просьбой так вовремя. Разве оруженосец не должен поступать именно так? Птица взлетела с крыши, вслед за ней в воздух поднялись вороны. Местные жители разразились проклятиями. Ведьма и бес прибыли к клетке Иль Су в сопровождении пернатой свиты. Находившийся у руля хвостатый не смог отказать себе в небольшой театральности и нарезал несколько кругов над бедняжкой принцессой. Ворон опустился на толстенную деревянную балку, к которой крепилась клеть. Иль Су не пошевелилась. Казалось, девчонка погрузилась в глубокое беспамятство. Шэдар молча искала с ней связь. По напряженному взгляду ночной охотницы стало понятно, что нащупать последнюю совсем не просто. – Душа при ней, а вот разум надежно заперт. Так она отгородилась от боли и страха. Черный немигающий глаз ворона уставился прямо на Иль Су. – Возвращайся, ученица, я приказываю. Тон Шэдар не предполагал неповиновения. Бес невольно пригнулся – привычка, выработанная за годы жизни и служения старшим демонам. Голосом можно и убить, если у говорящего достанет силы. Со стороны все выглядело весьма обыденно: просто ворон, просто выжидает, когда пленница превратится в добычу. Сверху с резким карканьем кружило местное воронье. Один из стражей указал на них пальцем, его товарищи забористо выругались. Вот и славно – незваных гостей приняли за обычных падальщиков. Шэдар в нетерпении сжала руку в кулак, ученица не откликалась. Беда всех молодых и одаренных: они не ведают последствий и не учитывают, что вырваться из чертогов разума так просто не выйдет. Необходимо вмешательство извне, например, приказ наставника. – Живо! – Шэдар была непреклонна, чувствуя, что ученица по-прежнему не хочет вернуться в сознание. Бес замер, ожидая развязки. Бесконечно тянущиеся мгновения борьбы силы воли двух одаренных магичек, и окрестности огласил душераздирающий вопль. – Спасибо, – прохрипела Иль Су и растаяла, как та бабочка. – Э… куда? – опешил хвостатый, разглядывая теперь пустую клеть. – В реальность. Осталось решить проблему Такары. В первый момент бес подумал, что ослышался. Неужели Шэдар пожалела давнего врага? Быть такого не может! Скорее она имела в виду, что Такара и есть их основная проблема. И точно. – Глаза поменьше сделай, – устало бросила Шорох. – Алая, в отличие от той же Иль Су, давно обитает в своих иллюзиях. Она примеряет не только чужую кожу, но и жизнь. В погоне за мечтой она творила такое, что даже вспоминать тошно. Бес перевел взгляд на Такару, которая как раз входила в поселок. Ее узнавали, будто по волшебству, спятившая ведьма отвечала доброй улыбкой: с кем-то здоровалась, с кем-то обнималась. – Она не видит, – разочарованно произнесла Шэдар. – Дар совсем покалечил ее. – Так понимаю, это иллюзия счастливой жизни. Ее потаенное желание. Ее мечта… – Нет, – оборвала беса Шэдар. – Это насмешка ушедшего бога над людскими желаниями. Все эти люди, лица… Когда-то Алая сама лицедействовала в этих нарядах. Бес ошарашенно перевел взгляд на собравшуюся толпу. Теперь он рассмотрел фальшь в чужих улыбках, тогда как в глазах сквозила неприкрытая ненависть. Ослепленная своей мечтой Такара не замечала ничего. – Гелерад хоть и ушедший, но все-таки бог, он видит души паломников. И по-своему эти сущности справедливы. Жестоки, но справедливы. – Так мы будем помогать? – продолжая следить за представлением, полюбопытствовал бес. – Не думаю, что это нужно. Сейчас здесь будет много боли, лучше не смотреть. Ворон расправил крылья и вскоре скрылся в листве раскидистого дерева. Шэдар упорно любовалась Проглотом. Дитя Тьмы продолжало держать их хрупкий мирок, став менее активным, но ничуть не менее опасным. В отличие от своей королевы бес силой воли похвастаться не мог, его жгло любопытство, поэтому страшное действо он досмотрел до конца. Одна крестьянка показалось ему знакомой, вскоре хвостатый сообразил почему. Именно в ее обличье Такара Алая явилась на кладбище перед началом паломничества. А вот сама ведьма девушку не узнавала, хоть и скользнула с недоумением пальцами по лицу незнакомки. Сразу за этим еще недавно приветливые люди схватили Алую и выкрутили ей руки, как преступнице, поставили на колени. Ведьма забилась, закричала, но здесь она была всего лишь слабой женщиной, а не старшей Круга. Потому попытки вырваться остались тщетными. Тем временем последняя жертва Алой встала прямо перед ней, словно главная обвинительница. Да так оно и было: здесь и сейчас вершился суд. – Давно не виделись, – холодно произнесла девушка. – Кто ты? – непривычно кротко спросила Такара. – Что я тебе сделала? – Кто я? – зло усмехнулась ее бывшая жертва. – Не помнишь, значит? Наверное, хорошо быть счастливой. А если я взгляну в твое лицо, то увижу ли там себя? Обвинительница резко поддалась вперед, так, что их носы соприкоснулись. – Нет, не вижу, – разочарованно бросила она и выпрямилась. – Но ты же видела себя во мне, как в зеркале? Я – это ты. По лицу Алой скользнула тень узнавания… понимания. – Я вижу перед собой безумную девку, – гораздо грубее и резче, чем прежде, процедила она. – Как замечательно ты себя описала, – с наигранным восторгом похлопала в ладоши обвинительница. – Ха-ха. Смешно же, да? – Да! – поддержала толпа и подобно эху исторгла зловещий неестественный смех: – Ха-ха. Сразу за этим все присутствующие повторили и жест обвинительницы, даже наклон ее головы. – Что за дерьмо здесь происходит? – рявкнула Алая. Бес впервые услышал в ее голосе зачатки страха. – Мы познали многое: убийства, еще убийства, пытки, предательство… Хотя это не так интересно, как то, что ты сейчас испытаешь. Обвинительница шагнула вперед и опустилась на колени рядом с Такарой, положила ладони на живот ведьмы. – Не смей меня трогать! – Алая дернулась, но вновь безуспешно. Руки девушки засветились, Такара Алая закричала. Жутко, с надрывом. Обвинительница поднялась на ноги и улыбнулась – к ведьме вернулась былая стройность. Зато сама она заметно округлилась. Жмурясь от удовольствия, погладила собственный живот. – Новая жизнь – это непередаваемое чувство. Ой, он шевелится, – удивилась девушка. – Хочешь потрогать? Рогатый даже присвистнул: вопрос был воистину издевательский. – Ты украла моего ребенка! – взвизгнула Такара, испепеляя девушку ненавидящим взглядом. – Тебе ли называть меня воровкой? – Ты украла моего ребенка, – четко, выделяя каждое слово, повторила ведьма. – А ты забрала у меня жизнь, забрала саму возможность иметь детей, найти любовь. Ты украла мою жизнь вместе с лицом, – равнодушно, будто судья, произнесла девушка. – Справедливо лишить радости и тебя. – Ты… – Я – это ты. Мы все – это ты. – Широкий жест на толпу. – Вы все мертвецы! – закричала Алая. – Это все нереально. – Даже если и так, ребенок все равно наш. Не грусти, ведь мы – это ты, значит, тебе есть чем утешиться. – Тварь… Это всего лишь испытание. Мне не нужно ненастоящее дитя! – К Такаре окончательно вернулась память. – Уверена? – выгнула бровь обвинительница. Она достала из складок платья кинжал. – Раз все здесь нереально, значит… – Острое лезвие разрезало платье, оголив живот. – Нет, – прошептала Алая, сжавшись. – Не надо, пожалуйста. Обвинительница победно улыбнулась, но в следующий момент Такара Алая сбросила удерживающие ее руки и уже сама схватилась за кинжал. – Миражи не могут убивать, это моя обязанность. Ведьма с яростным криком вонзила клинок в сердце своей обвинительницы. Окружающие их люди стали исчезать один за одним, вместе с ними пропала и Алая. Последней истаяла беременная девушка с торчащей из груди рукоятью кинжала. На ее губах играла странная улыбка. – Психованная ведьма тоже смогла уйти. – Бес проследил за красным туманом, повисшим на том месте, где прежде стояла жертва. И то, что ею прикидывалось. – Но мы по-прежнему здесь. Тихо сидящая в стороне Шэдар подняла голову. – Дакаста все еще в этом проклятом месте. Гелерад умеет дарить то, чего мы столь сильно жаждем. – И что же получила она? Ты ведь уже знаешь, верно? Ваша связь… – Семью, бес. Живую и любящую мать, отца, который обожает своих девочек. И главное – ту размеренность и спокойствие, кои приносит обычная жизнь в гармонии с собой и миром. – Тогда полетели к ней, чего ждем? – Да, наверное, стоит, – вздохнула Шэдар. – Порой самые простые желания убивают нас сильней, чем великие мечты. Ворон взмахнул крыльями и отправился к маленькому дому на окраине этого странного поселения. (обратно)
Глава 23
Мартинити– Вас называют низвергнутым, а не забытым, – поделилась я с э… магом. Воспринимать его так было проще, чем всерьез увериться, что беседую с божественной сущностью, пусть и утратившей прежние власть и силу. Удивительно, но страх испарился, уступив радостному предвкушению. Словно вот-вот мне подарят лучшее, что можно пожелать. И даже больше: о чем и желать не хватит духу! Взгляд собеседника был каким угодно – плутоватым, с хитринкой, полным озорства и не по возрасту ясным, но только не злым. Он располагал. – Ушедшим меня тоже называют, – отмахнулся маг, подмигнул: – Если порыться в летописях, то и еще с десяток имен отыщется. – И вы вот так, лично, снисходите до беседы с каждым паломником? – О, далеко не с каждым. Но ты же особенная, разве нет? Пожала плечами, сильно сомневаясь в последнем. – Среди просящих и возносящих мне мольбы столь невинных душ пока не встречалось. – Но я лгала, и не раз. Желала смерти другим, а возникни острая необходимость, то и украла бы. Почему-то вспомнилась моя несносная рыжая подруга. Я поджала губы и твердо кивнула собственным мыслям. Да, жизнь выписывает очень непредсказуемые узоры. И за последние месяцы я убедилась, что способна на многое из того, что раньше казалось однозначно недопустимым. – Вижу, – по-отечески потрепал меня по плечу маг. – И вот ты здесь. Должен отметить, твой выбор сопровождающих поистине удачен. – Он зажмурился, словно сытый и довольный кот. – Я оценил. Настолько, что готов выслушать все, о чем попросишь. Твое испытание окончено. Я с удивлением покрутила головой. Ничего даже близко напоминающего алтарь не попадалось. – То есть все? – недоверчиво переспросила. – Конец пути? Маг вновь раскатисто рассмеялся, вызвав легкую дрожь земли под ногами. – Человеческая фантазия, страх перед неизвестностью и иллюзорные ожидания могут посоперничать с любым ужасом, сотканным волей богов. – Но… как же алтарь? Старец кивнул на огонь. Поманил меня пальцем и доверительно прошептал: – Зачем бы мне являть свой лик раньше времени, а? Я задумалась. В самом деле, ну не для посиделок же у костра и болтовни с какой-то смертной девчонкой. – А место силы, – продолжил он, небрежно обводя рукой пространство, – оно по-разному может выглядеть. В пламя с шипением сорвалась бурая капля крови. Я охнула: еще мгновение назад никакого вертела над ним и в помине не было. Моргнула, прогоняя жуткое видение окровавленной туши с витыми рогами. Кровь исчезла, а в огонь, источая аромат благовоний, капал вытапливаемый жир. Не зная, как реагировать на происходящее, я молча таращилась на облизывающие то ли жертвенное животное, то ли обычный ужин язычки пламени. И не могла отделаться от ощущения подвоха. Как-то все слишком… просто, что ли. Ну поплутала по подземному лабиринту, это не самое кошмарное, что со мной случалось. Не помешало бы понять, куда все подевались? Ожидалось, что в конце пути от желающих приобщиться к действу будет не протолкнуться. Еще не успели пройти обозначенной тропой? Или их пока сдерживает сила ушедшего божества? – Кого-то ждешь? – проницательно усмехнулся старик, приглаживая бороду. Промычала нечто невнятное. – Обожди, некуда торопиться. Ты ведь не хочешь умирать, правда? – Откуда?… – Вопрос получался глупым, и я замолчала, не став его заканчивать. – Так чего бы ты хотела, деточка? Не скромничай, в моих силах дать тебе абсолютно любую жизнь. – Жизнь? – Можно было бы обойтись мелочью, но, как понимаешь, я вовсе не хочу делиться силами с каким-то самоуверенным выскочкой. Если Зогарду нужна твоя нынешняя жизнь, то почему бы не дать тебе другую, оставив паршивца с носом. Маг… хотя нет, все-таки бог с грохотом обрушил кулак на каменный пол. От места удара поползли мелкие трещины. – За мой счет въехать в пантеон повелителей мира? Нет, не думаю. Он перестал хмуриться и вновь принял вид благодушного старца. – Давай-ка посмотрим. Так-так, что здесь у нас? Ага. Гелерад утратил ко мне интерес, полностью сосредоточившись на зарумянившемся куске мяса. Достал из-за пазухи мешочек с травками и, проворачивая вертел, принялся щедро посыпать ими тушу. Запах приправы оказался настолько резким, что в носу засвербело. Я бездумно проводила взглядом очередную сорвавшуюся в огонь капельку жира. Вторую, третью. Там, где они с шипением исчезали, начинал виться дымок. Чад все больше заполнял пещеру, уплотняясь и погружая в сонное оцепенение. С трудом вспомнила, о чем шел разговор и что хотела спросить. Или попросить? Да, точно. Нечто очень-очень ценное и нужное. Что не купишь ни за какие блага, не украдешь, не отнимешь. С каждым новым вдохом меня заполняло знакомое чувство радостного предвкушения, скоро и вовсе переросшего в ощущение абсолютного счастья. Именно с этим ощущением я и проснулась. Распахнула глаза и тихо рассмеялась новому дню. Солнце уже вызолотило половину комнаты и коварно подкрадывалось к дремлющему на подоконнике коту. Черному, холеному и невероятно шкодливому. Я подобрала его в одном из путешествий с отцом в Лестэйл – ближайший крупный город на пути от нашего захолустья в столицу. Его суета и царящая свобода нравов мне тогда не понравились, зато из облезлого и хромого котейки вырос настоящий кошачий аристократ. Подскочила с постели и к вящему неудовольствию Близлика схватила его в охапку, покружилась на месте. Отец долго упирался, не желая подбирать сирого и блохастого, но я настояла… Смутное воспоминание царапнуло не хуже когтищ возмущенного котишки. Я замерла, пытаясь поймать мысль за хвост. Близлик воспользовался моментом и все-таки вырвался, негодующе потрясая хвостом, залез на шкаф подальше от сумасшедшей хозяйки. Аристократ… да. Почему-то это слово тревожило, бросая тень на переполнявшее меня счастье. Вчера я стала невестой, предстояло много хлопот, но и радости тоже. Вновь улыбнулась: Гелад так переволновался, пока дошел до сути своего предложения. Дело давно шло к свадьбе, но мы хотели обустроить все по правилам. Теперь он наконец закончил учебу у наставника, открыл собственную лавку и смог взять ответственность за будущую семью. Аристократ. Ускользающий образ из сна, забытое видение. Мужское лицо, ястребиный взгляд, чуть крючковатый нос, губы, кривящиеся в знакомой усмешке. Что за?… – Ма-арти, засоня! Ты встаешь или мы поедем за нарядами без тебя? – голос мамы вернул в реальность. Я топнула ногой и поспешила в ванную – срочно умываться и желательно холодной водой! Чтобы в голове не осталось ни одной глупости. – Эй, я не сплю! – перевесившись через перила, крикнула я. – Сейчас соберусь, и будем завтракать. Учуяв ароматы свежей сдобы с корицей, я действительно поспешила. – На обратном пути нужно не забыть заехать к портнихе и заказать костюм для танца, – щебетала мама, то и дело сверяясь с кипой списков. – Ма-а-ам, – смутилась я. – А что такого? Ты – мелиада, в твоих венах течет древняя кровь редкой расы. Это наша история и традиции. – Знаю, но… – Глупости, – отмахнулась мама. – Танцем альмей можно только гордиться, далеко не каждый мужчина удостаивается такой привилегии. Или ты не любишь Гелада? – Ты что! – возмутилась я, но по ее хитрой улыбке поняла, что попалась на провокацию. – А раз любишь, то и наряд нужен соответствующий. Жаль, что у нас не сыскать готового, и выписать из Карфы уже не успеем. Ничего, зато твой будет пошит исключительно для тебя. Я перестала краснеть и почувствовала себя действительно взрослой – конечно станцую. И буду гордиться. – Просто ты никогда не учила меня магии и книгу предков хранишь в сундуке под крышей. – Моя нежная бабочка, – мама посерьезнела и погладила меня по волосам. – Любая из мелиад немножко волшебница, но далеко не каждая волшебница – мелиада. Чтобы быть тем, кто ты есть, вовсе не обязательно учиться магии. Я поежилась: на самом деле мне никогда не хотелось становиться магичкой, а учеба в столичном Университете чароплетства откровенно пугала. Да, как любой девчонке, мне было любопытно сунуть нос в старую колдовскую книгу или фантазировать о возможности изменять природу вещей силой мысли, но вымышленная реальность тем и хороша, что безвредна. Тогда как в настоящем те самые хваленые маги практически уничтожили расу мелиад, превратив их в редких зверушек, которых можно пустить на декокты. Правда, при нынешней правящей династии охота на таких, как мама, давно под запретом. И тем не менее история помнит страшные вещи, как ради ценной и редкой крови истребили целый народ. Не-е-ет, достаточно с меня необычной внешности и умения донести любые чувства с помощью языка тела. А остальное… и так проживем припеваючи. Вон мама с отцом столько лет вместе живут душа в душу и без всяких колдовских чаросплетений. И дело спорится – у нас лучшая ресторация на всю округу, сам наместник регулярно захаживает. И счастье в доме, и любовь. Я зажмурилась, предвкушая собственное грядущее семейное счастье. День удался на славу, мы переделали уйму дел, а вечером ждал званый ужин в узком кругу родных. Чтобы порадовать жениха, я забежала в мясную лавку за его любимыми ящерками. Обжарю со специями, затем потушу в сливках с грибами. Представляя широкую улыбку Гелада и счастливый блеск в его взгляде, я так углубилась в себя, что не заметила еще одного посетителя. И только когда впечаталась ему в грудь, соизволила осмотреться. – Прошу прощения, – потерла плечо, собираясь сбежать. – Мотылек? Я вздрогнула и споткнулась повторно, теперь уже на ровном месте. Знакомый голос, пробирающий до мурашек, волнующий… Нахмурилась, прогоняя нелепое наваждение. Запрокинула голову и всмотрелась в лицо незнакомца. Казалось, он и сам никак не определится со своими эмоциями. – Вы ошиблись, – буркнула я и поспешила убраться подальше. Слишком уж не по себе было рядом с этим мужчиной. К тому же он смотрел так, словно мы и в самом деле были знакомы. Больше чем просто знакомы. Конечно же, он обознался, с кем не бывает. Я и сама на днях погналась за рыжей косой подруги, а оказалось, это и не она вовсе. Вот только почему «мотылек»? Откуда мужчине знать мое имя? Да и древнекарфаенский давно уже не в обиходе, разве что маги иногда пользуются. Маги… Передернула плечами, будто пытаясь избавиться от навязчивого взгляда в спину. Совпадение, обычное совпадение! Мало ли какого заезжего чудака не занесет проездом в наши края. Вскоре я и вправду выкинула из головы странного незнакомца. Оставшееся время до вечера прокрутилась на кухне в нашей семейной ресторации «Мартин». Мне нравилось готовить самой, несмотря на ревнивые взгляды добряка Ройда – главного повара. – И что ты тут крутишься? – бурчал он, помешивая суп в огромной кастрюле над открытым огнем. – Не волнуйся, и без тебя сделаем в лучшем виде. – Ни капельки в этом не сомневаюсь. – Ну вот и шла бы, девичьим своим занялась. – А готовка, по-твоему, не женское дело? – Разумеется, нет! – возмущенно фыркнул Ройд, выпячивая могучую грудь в белоснежном халате. – Красоту наводить, вышивать, сплетничать меж подружек – вот это я понимаю. Танцульки опять же всякие да поскакушки. Я закусила губу, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться в голос. – Ну и представления у тебя о девичьей жизни! – Жизнь – она всякая на бабью долю выпадает, – не согласился Ройд. – Но тебе-то что за нужда у плиты да мойки вертеться? Все для счастья есть, так и наслаждайся. – Марти, айда в зал, все уже в сборе. – На кухню заглянул отец, попутно проверяя, все ли при деле, всё ли в порядке. Я откинула полотенце и сняла фартук. Состроила выразительную гримасу довольнющему повару. Он у нас много лет работает, мы привыкли: что на уме, то и на языке. Да и разве душой покривил? Я действительно чувствовала себя очень-очень счастливой. – Ящерок не передержи, – напомнила, исключительно чтобы поддразнить Ройда. Он сделал страшные глаза, я же по-детски показала язык и сбежала. За накрытым столом у большого окна сидели мои самые близкие и любимые люди: мама, Гелад, его младшие брат и сестренка погодки, их родители, моя неугомонная и бойкая на язык подруга и даже Близлик. Который хоть человеком и не был, зато числился среди членов семьи и по такому торжественному случаю тоже получил пропуск на праздничный ужин. Папа помог мне сесть и присоединился следом. – Теперь-то все в сборе? – не позволяя коту стащить с чужой тарелки еду, рассеянно уточнила мама. Гелад одарил меня ласковой улыбкой, вслух произнес: – Теперь все. Вечер получился волшебным, одним из тех, что хочется навсегда сохранить в памяти. Запечатлеть глубоко в душе, чтобы греться в моменты хандры и ненастья. Мы много смеялись, делились планами на будущее и моментами прошлого. С Геладом я познакомилась еще в детстве, но по-настоящему подружились мы, когда стали старше. И уже из этой крепкой дружбы родилось новое чувство вместе с желанием прожить жизнь рука об руку. На колени запрыгнул Близлик, я запустила пальцы в жестковатую шерсть, почесала котейку за ушком. Он довольно хрюкнул и замурчал. Поглаживая проказника, я больше не принимала участия в разговорах, но продолжала любоваться родными лицами, слушать их голоса. Будто со стороны. Будто все происходит и со мной, и не со мной вовсе. Странное ощущение, неприятное. – Марти, милая, все в порядке? – наклонившись к моему уху, поинтересовался Гелад. – Ты какая-то рассеянная. – Да, конечно, не волнуйся, – подарила ему улыбку и едва заметно потерлась щекой о плечо жениха. – Устала, наверное. – Пойдем провожу, – он хитро подмигнул, – эти еще не скоро теперь по домам разойдутся. Я посмотрела на размахивающего руками отца, живо демонстрирующего, какого размера была та рыбина. Будущий свекор со смехом втолковывал ему что-то в ответ. Подружка уже ушла, заодно забрав с собой и младших ребят – им все равно в одну сторону. Пора бы и нам расходиться, но, похоже, родители собирались еще посидеть. – Пожалуй, ты прав. Что ж, пошли. Близлик увязался за нами, бежал впереди, важно задрав хвост трубой. В укрывших городок сумерках редкие прохожие выглядели все на одно лицо. – Тебе никогда не казалось, что живешь не своей жизнью? – Э, нет. С чего бы? Я живу именно так, как хочу, и меня все устраивает. – Хорошо. Правда, это здорово очень. Некоторое время мы шли молча. Гелад обнимал меня за плечо, делясь теплом. – У тебя точно ничего не случилось? – Точно-точно. – Обняла его и прижалась теснее. – Просто… Сбилась с шага. Мимо прошел незнакомец из мясной лавки. Длинная, необычного плетения коса, небрежно перекинутая на грудь, пронзительный взгляд, особая выправка – то ли воин, то ли маг… Аристократ. Я замерла, инстинктивно сжимаясь. Он смотрел на меня, он единственный выделялся из многих. Казалось, вот-вот поравняется с нами и заговорит. Уверенным голосом с чуть насмешливыми интонациями. Мое сердце забилось пойманной бабочкой – отчаянно, рвано, бестолково. Он промолчал. И не остановился. Лишь на краткий миг губ коснулась горькая усмешка. Я шумно выдохнула, не понимая ни себя, ни реакции собственного тела. – Просто что? – напомнил Гелад, слегка подталкивая меня вперед. Кажется, произошедшей заминки он не заметил. Да, скорее всего, со стороны ничего особенного и не происходило, а время растянулось лишь в моем воображении. Подумаешь, кто-то незнакомый мимо прошел. – А? А-а-а, просто день сегодня такой… насыщенный, – мысленно же добавила «и странный». – Подумалось вдруг, а как бы могло быть иначе? Мы ведь постоянно делаем выбор, меняя узоры судьбы. И не только мы, другие тоже его делают, влияя на наши жизни. Гелад остановился и внимательно всмотрелся в мое лицо. – Дорогая, зачем думать о каких-то вымышленных вероятностях, если наша жизнь именно здесь, сейчас и такая, какую мы сами и создали? Тебя что-то беспокоит? Ты передумала? – Нет, что ты! Прости, не хотела обидеть. – Стало до ужаса стыдно за свои глупые сомнения. Где уж тут ему разобраться, когда я и сама себя не пойму. – Ты вообще ни при чем. Я… я не знаю, что на меня нашло. Гелад обнял меня, поцеловал и мягко увлек вперед. Сразу пришло чувство надежности и успокоения. Вот глупая: сама напридумывала, сама испугалась. – Ничего, я понимаю. Это естественно – волноваться перед свадьбой, особенно таким нежным созданиям. – Он игриво дернул меня за выбившуюся из хвоста прядь. – Угу. – Главное, помни: я тебя очень люблю и сделаю все, чтобы мы были счастливы вместе. – Знаю, – уткнулась носом ему в грудь. Мя-а-ау! – дурным голосом вякнул Близлик и нахально поточил когти о косяк входной двери. – Пришли, – смерил кота задумчивым взглядом Гелад. – Пора мне, с самого утра товар привезут. Нужно будет все подготовить и посчитать потом, освобожусь поздно. – Конечно, ты иди отдыхай. – Потянулась к его губам и поцеловала. – Все хорошо, не волнуйся. Нехотя он выпустил меня из объятий и ушел. Я же еще долго стояла на крыльце дома, прислушиваясь к музыке теплой ночи и всматриваясь в обманчивое мерцание звезд. Близлик терся у ног, своеобразно урча. Но когда я почувствовала, что озябла и потянула за ручку двери, кота словно подменили. Вздыбив шерсть, он истерично мяукнул и вместо того, чтобы заскочить внутрь, галопом проскакал по ступенькам и понесся в темноту. – Стой! Куда? – Вот ведь вредность мохнатая. Мысленно распекая проказливого кота, поспешила за ним. Ну что за наказание? Близлик далеко не отбегал, но и образумиться не торопился, словно дразнился. – Довыделываешься, вот брошу тебя и уйду спать, – пригрозила я. – Попадешь в лапы дурной псины, мигом пожалеешь. – Мя-а-ау, – донеслось из кустов издевательское. – Ну я тебе! Через пару проулков мне все-таки удалось догнать негодника. – Ага, попался! – сцапала увлеченно к чему-то прислушивающегося котейку. Мы стояли около прокатных конюшен; за бревенчатой стеной, шумно пофыркивая, волновались лошади. Странно, чего это они расходились, крыс учуяли, что ли? Вот и Близлик тоже вдруг заинтересовался. – Проваливай отсюда и не смей больше являться! – донесся гневный голос… Гелада? – Думал, я не почувствую, как ты падальщиком вьешься вокруг нее? – Ты слаб и ничего не можешь сделать. Потому и злишься. – Этот насмешливый, волнующий голос я тоже знала. Светлые боги, да что здесь происходит? – Уверен? Что ж тогда удрал, поджав хвост? – холодно, с непривычной властностью произнес Гелад. – И приполз теперь в надежде урвать хоть крошек с чужого стола. Убир-р-райся! – Хотел посмотреть на тебя в деле, – ничуть не проникся его собеседник. – Глупо лезть на рожон, предварительно не изучив противника. Должен признать, – несколько мгновений я могла разобрать только лошадиные всхрапы, – все это занятно и даже забавно. Но повторю, ты слишком слаб, чтобы со мной тягаться. – Здесь моя территория и мои правила. – Зато девчонка эта моя, и давно. Мне надоело вслушиваться в чужой разговор, который нравился мне все меньше и меньше. Решительно завернув за угол, я заприметила свет и толкнула ведущую к нему дверь. – Очень вовремя, милая, – широко улыбаясь, поприветствовал меня тот самый чужак с косой. – Я ужасно соскучился. – Не… не понимаю. Гелад? – Я нахмурилась, ожидая объяснений. Но вместо них получила лишь злое: – Уходи, живо! – И не подумаю, пока ты не объяснишь, кто это и почему он так странно себя ведет. – Меня зовут Рантар Асти. Вспомни, как любила меня, как для меня танцевала! Имя мужчины прошило сознание болезненной вспышкой. Я потрясла головой, цепляясь за подернувшуюся дымкой реальность. – Вы рехнулись? – сипло выдохнула я, борясь с гневом от столь бесстыдных заявлений. Гелад смягчил тон и произнес уже ласковее: – Дорогая, я обязательно все объясню, позже. Сейчас неудачное время, и наш разговор тебя не касается. – С нажимом добавил: – Прошу, возвращайся домой. – Еще как касается, мотылек, – снова влез наглый незнакомец. – Неужели ты меня совсем забыла? Ну же, разве не видишь, кругом фальшь и обман. Пустая картинка, спектакль для единственного зрителя – тебя. Продолжая прижимать к груди кота, я потрясенно взглянула на жениха: – Гелад, о чем он говорит? – Не слушай его, Марти. Ублюдок решил развлечься за наш счет, – рявкнул Гелад, оттесняя меня от подкрадывающегося, будто змей, незнакомца. – А ты заткнись и убирайся. – Вспоминай! – игнорируя угрозы, приказал… Асти. И вновь почудилось, что мой мир истончается, становится зыбким и ненадежным. – Университет чароплетства, занятия магией, другая жизнь и знакомства. Мой мотылек, моя хрупкая бабочка, запутавшаяся в паутине лжи и чужих интриг. – Какой, к рогатому, университет? – взвился Гелад. – Родная, ты же терпеть не можешь магов, от них одни проблемы. Наглые, самоуверенные, вечно лезут не в свое дело! Они с легкостью корежат чужие судьбы в угоду личных интересов. Меня крутило, ломало, казалось, земля уходит из-под ног. Две реальности с треском рвали мое сознание, поочередно затмевая друг друга. – Ты болен или пьян. Мартинити никогда не бывала в столице, мы вместе выросли, я помню ее еще ребенком. Чистое, невинное создание, сроду не ведавшее ничьих интриг! Не втягивай ее в свои гнусные игры. Гелад обнял меня, решительно увлекая к выходу. – Идем, дорогая. Я же говорил, не стоило тебе слушать бред, что он несет. – Мотылек, ведь я просил тебя не верить ни единому слову лживого божества, – с болью в голосе произнес Асти. – Борись! Не позволяй ему себя одурачить, превратить в куклу, выбравшую жизнь среди иллюзий. Пространство поплыло, попеременно взрываясь осколками воспоминаний. Болезненными, впивающимися в сознание. Я смотрела на смутно знакомые картинки в постоянно крошащемся зеркале: разбитая тарелка, путь в тревожащую неизвестность, безликая комната, башни красивого здания, суета на лестничных переходах, лица… друзей? Борьба, учеба, предательство, нежность, надежда, радость встречи с собой настоящей! – А помнишь, как мы встречали Единый оборот в моем родовом замке? – натянутой до предела струной звенел голос Асти. – Мартинити, пожалуйста, неужели ты хочешь променять все то, что мы пережили вместе, на унылое и до тошноты приторное болото? Разве это жизнь? Разве об этом ты мечтаешь на самом деле?! – Боль, потери, страдания, – шипел Гелад, то ли успокаивая меня, то ли продолжая упрекать магов. Я мало что соображала, по инерции цепляясь за жениха и едва переставляя ноги. Голова кружилась, десятки чужих голосов сливались в хоровод узнаваемых разговоров. Резко затормозив, обернулась к бесцеремонно ворвавшемуся в мою жизнь Рантару Асти. О, ему не впервой играть с чувствами глупого мотылька! – Да! – закричала с вызовом, глядя на него в упор. – Именно об этом я и мечтаю. Мне нравится моя жизнь, нравится чувствовать, что у меня есть семья, меня любят и ценят! Без обмана, без притворства, без двойного дна и сопутствующей выгоды. Гелад победно улыбался, не замечая, как я медленно отступаю в сторону. Близлик прижал уши и делал вид, что его здесь и вовсе нет. – Все это, – Асти обвел рукой пространство, – и есть самый большой обман. Выберешь его и навсегда сгинешь. – Выберешь меня и проживешь счастливую, лишенную тревог и горестей жизнь, – эхом откликнулся Гелад. Я улыбнулась, с нежностью глядя на жениха. Он отражал все то хорошее, что у меня было, могло быть, чего так не хватало в настоящем. Как я думала, что мне не хватает. Больше нет. Я сделала выбор. – Прости, – одними губами произнесла, отступая еще на шаг. – Не-е-ет! – заорал Гелад, наконец сообразив, что все изменилось. Он бросился вперед, но путь перегородил Асти. – Возможно, раньше я бы не задумываясь выбрала именно такую судьбу, – мой голос больше не дрожал, – но мне слишком нравится та Мартинити, которой никогда не случилось бы без того, чего ты меня лишил. Я выбираю свой путь, и неважно, сколько того пути мне отмерено, зато он настоящий. Дикий, сворачивающий кровь вопль полетел в стремительно наливающееся алым небо. Мужчины сошлись в страшной схватке, в их руках плясали невесть откуда взявшиеся клинки. Казалось, они были сотканы из чистого мрака. Да и сами сражающиеся мало походили на моих любимых мужчин – один из прошлого, другой из никогда не случившегося. Пространство лихорадило, иллюзорный мир стекал к ногам цветными разводами. Нас обступали страшные, ни на что не похожие тени. Круг сжимался. А когда все они как по команде кинулись на меня, я закричала. Горло жгло, но из груди не вырвалось ни звука. Сама не понимая, что и зачем делаю, зашептала всплывшее из памяти заклинание. Пальцы сложились в защитном жесте, словно тело знало лучше, как защититься. Смутно я понимала: кто-то когда-то передал мне эти знания, но память не спешила подсказывать, кто и когда. Неожиданная самопомощь спасла от атаки неведомых сущностей, но и силы выпила немало. Я едва держалась на ногах, чувствуя каплю за каплей уходящую вместе с магией жизнь. Земля под ногами в последний раз вздрогнула и раззявила пасть огромной трещины. Боль от удара вышибла дух. Тело ломило так, как если бы в нем не осталось ни единой целой кости. Кто кого победил, я так и не узнала. Понимание, где я и что происходит, пришпилило к холодному камню, как остро заточенная булавка проходит сквозь приговоренную к коллекции бабочку. Спасибо, мастер Джедрис, наши занятия в самом деле продлили мне жизнь… И да, лучше бы эти знания мне не пригодились. Я распахнула глаза, жадно вдыхая сырой безжизненный воздух. Я вернулась в реальность. Я лежала на алтаре. (обратно)
Глава 24
РантарСколько на его веку было вылазок? Одна? Две? Сотни! Но каждый раз он испытывал это неприятное чувство. Даже не волнение и тем более не страх, а некую дикую смесь азарта и ярости. Охота, погоня – это будоражило и заставляло Асти ощущать себя живым. Но сегодня все было иначе. Стоило только Рантару представить все те страшные вещи, что могли произойти в подземелье с Мартинити, как хотелось не просто всех убить, нет, ему хотелось сдохнуть самому. Наблюдая за бессознательной Марти, он уже не раз помянул «добрым» словом свое руководство, Лао и даже Ирель. – Ты зря переживаешь, командир, – заметил Лепорт. – Здесь полно сильных магов, неужели мы не спасем мир? Теодор по-своему попытался разрядить обстановку, но в награду получил лишь хмурый взгляд. – Меня раздражает это вынужденное бездействие. – Девчонка всего лишь смотрит грезы, – скучающе обронила Болинджер. – Хотя происходящее с ней напомнило мне детство, – в голосе некромантки проскользнули ностальгические нотки. – Расскажешь? – тут же уцепился за возможность сменить тему Лепорт. Рантар приподнял бровь: Ирель не любила вспоминать юность и каждый раз кривилась, когда делала это. – У меня был игрушечный лабиринт, – мечтательно произнесла она. – Достаточно большой и с крышкой. Я не видела, что происходит внутри. Нужно было провести к выходу мертвую крысу, используя ее глаза. – Ты сравниваешь Мартинити с крысиным трупом? – очень вежливо поинтересовался Рантар. Он сам удивился своему тону, ибо внутри всколыхнулась настоящая буря. – Я имела в виду происходящее, – немного суетливо ответила Болиджер, тон бывшего жениха ей очень не понравился. – Дакаста ходит по подземелью, а мы наблюдаем. Рано или поздно она придет к цели. – Командир, вдохни и выдохни, наша очаровательная спутница, очевидно, отвыкла от общества живых, – вновь попытался сгладить углы Теодор. В одно плавное движение он оказался за спиной Болинджер и сжал ее плечо, предупреждая возражения. Он, в отличие от Ирель, легко прочитал чувство Рантара. – Она же у нас повелительница. – Повелеваю тебе заткнуться, – процедила Болинджер и скинула руку Лепорта, однако развивать тему дальше не стала. Всех удивил Ишидан, который неожиданно вспомнил, что Рантар вообще-то его друг. – У вас весьма избирательная память, магиана Болинджер, –вкрадчиво произнес он. – Впрочем, этот недостаток есть у многих людей, так проще жить. – К чему это вы сейчас? – с подозрением уточнила некромантка. – Раз уж разговор зашел о вашей юности… – Ишидан многообещающе улыбнулся и продолжил: – Почему бы вам не вспомнить момент, когда отец продал вас в гарем Сына Неба? – Мне вот интересно – откуда сей факт известен вам? – проскрежетала Ирель. – Вам неприятно? – наигранно удивился Лао. – Отчего же? Не потому ли, что и вы – человек, как бы ни боролись с природой. Не стоит забывать, что ранить можно любого. Рантар впервые за долгое время посмотрел на Ишидана с благодарностью. Полезно напомнить Болинджер о том, что есть и другие умельцы причинять боль. – Вы не ответили на мой вопрос. – Здесь нечего скрывать, – пожал плечами ректор. – Я был в охране каравана, который вас вез. – Но я сбежала! – опешила Ирель. Похоже, она до сих пор с трудом верила в свою удачу. – Вы… это вы отпустили меня? – В гареме императора множество жемчужин, – спокойно произнес Ишидан. – Черный жемчуг не только редок, но и опасен. Плоды такого союза могли дорого обойтись Стране Ветров. – Политика, – с отвращением выплюнула Болинджер. – Вся наша жизнь – политика. Все мы от рождения до смерти играем в игры. Кому-то говорим правду, кому-то лжем, с кем-то держим нейтралитет. Просто у каждого свой масштаб. Даже сейчас мы надели маски и улыбаемся друг другу, хотя в глубине души остаемся соперниками. Маги – хищники по своей натуре, и чем сильнее дар, тем он опасней и страшней. В комнате повисла тишина. Рантар слушал рассеянно, то и дело поглядывая на передающий изображение шар. Марти слепо блуждала в темноте, говорила с кем-то незримым, и у, казалось бы, закаленного жизнью боевика все внутри сжималось и скручивалось от желания защитить эту хрупкую, излишне доверчивую и чересчур хорошую девочку. Его нежный и доверчивый мотылек, чья жизнь так странно сплелась с порождениями всего того, что по природе ей было бесконечно чуждо и далеко. Рантару не нравился их план, но он казался разумным. Теперь, по прошествии времени, он понял, что проиграл самому себе. План походил на дно бутылки, когда весь запас идей уже исчерпан. Решение от безысходности: все карты вскрыты, и чтобы достойно завершить партию, приходится идти на поводу у более сильного противника. Вынужденно, временно… но оттого не менее мерзко. Как итог – они все ждали, когда Мартинити пройдет испытание и приведет их к алтарю ушедшего бога. Артефакт древних на ее шее послужит маяком для портала. На бумаге этапы операции выглядели логичными, выверенными и просчитанными, но… В сердечных делах логика внезапно теряет преимущества. А ведь он даже с родителями познакомил малышку, чего не делал со времен помолвки с Ирель. Проклятье, он просто не имеет права потерять Марти. – Интересно, что она видит? – нарушил затянувшееся молчание Теодор. – Вряд ли что-то плохое, – ответила магиана Болинджер. – Этому недобогу нет смысла пугать девчонку. – Неважно, есть смысл или нет, но испытание остается таковым в любом случае. И высшие сущности в этом плане скованы правилами гораздо больше людей, – возразил Лепорт. Болинджер с удивлением посмотрела на него. Теодор редко говорил серьезно. Некромантка впервые задумалась о том, что совсем не знает этого человека. Явно не за шуточки и игривый характер он стал заместителем Асти. Значит ли это, что она смотрит на нового любовника с предубеждением? Ирель мысленно усмехнулась: зачем себя обманывать! Ей просто совершенно наплевать на Теодора. Да, он хорош собой, приятен в общении, знает, как ублажить женщину в постели, большего ей и не нужно… наверное. – Она похожа куклу, – неожиданно признался Асти. – Такое чувство, что сейчас в ее теле нет души. Не подозревая того, Рантар затронул неприятную тему для Ишидана. Лицо ректора осталось бесстрастным, но он вспомнил о своем лучшем творении – Красной. Эксперимент вышел на редкость необычным и опасным, однако Лао всегда притягивали секреты души как неисчерпаемого источника магии и силы. Сущности с других планов бытия не зря стремились заполучить столь бесценный ресурс. Что будет, если получится создать покорного слугу с душой, но без воли? Ему еще предстоит совершить много любопытных опытов… Только не стоит забывать о судьбе бедняги Керфуса Зула, чьи изыскания привели его к безумию. У Лао больше нет монеты из Безымянного храма, а еще, – степняк улыбнулся, – скоро он вновь обретет лотос своей души. На кону слишком многое, слишком долго он шел к этой цели, играя партию с судьбой. Ишидан расправил рукав вышитого халата и окинул присутствующих внимательным взглядом. Он давно разучился удивляться. Кто бы мог подумать, столь разные люди – и все объединены общим делом, хотя у каждого при этом своя цель. Заметив, что в комнате опять воцарилась гнетущая тишина, он мягко заметил: – Возможности человеческого разума непостижимы. В эти минуты в другом измерении они могут проживать целые жизни. Встает вопрос: зачем людям даны бренные тела? Почему эти сосуды так важны? – И это говорит мастер-кукловод? – скептически хмыкнула Болинджер. Логики Лао она часто не понимала, но, как человек практичный, не смогла удержаться, чтобы не предложить: – Завещай мне тело, если тебе оно не нужно. Я уж точно найду ему применение. – Материя – ничто, магиана Болинджер. Плоть, кровь, кости – всем движет энергия духа. Я могу завещать вам тело при условии ответной любезности. – Улыбка Ишидана походила на оскал. – Тоже завещать свое тело? – Зачем оно мне? – Одна бровь на лице Лао красиво изогнулась. Сейчас он как никогда напомнил хитрого лиса из сказки. – Меня интересует душа. – А не многого ли ты хочешь?! – рявкнула магиана, позабыв о соблюдении видимости вежливости. Душа для некроманта – святое, никто не смеет на нее покушаться. – Давайте вы позже обсудите ценность человеческих тел и душ, – мрачно процедил Рантар. Ему показалось, что Мартинити застонала. – Это ветер, командир, – Теодор, как всегда, поддержал друга. Хотя они оба понимали, что Лепорт лжет. – Может, о камушек ударилась? – предположила Ирель Болинджер. – Как она вообще еще ничего не сломала? Удивительно! – Ирель, ты чувствуешь поднятого? – обеспокоенно уточнил Рантар. – Если сейчас потянусь к нему, то нарушу магию лабиринта, – рассудительно произнесла некромантка. – Тебе не кажется, что рано паниковать? – Не стоит торопиться, – поддержал Ишидан. – На сей раз труп врага сам к тебе не приплывет, – едко произнес Асти, припоминая другу недавний разговор. – К моей глубокой печали, сегодня у нас нет другого выхода. Мы взобрались на спину тигра – теперь или он сожрет нас, или мы убьем его. – Чувствуется глубокая история, – усмехнулась магиана Болинджер, которой пикировка заклятых друзей доставляла удовольствие. – Забавные ребята, да? – Мне кажется… – начал говорить Лепорт, но его прервали крики из шара. – Именно об этом я и мечтаю! Мне нравится моя жизнь… – доказывала что-то невидимому собеседнику адептка Дакаста. – Ирель, пора, – напряженно произнес Асти, впиваясь пальцами в столешницу. – А по-моему, ты торопишься, – не согласилась некромантка. – И не надо на меня так смотреть! Да – разговаривает, но взгляд ее по-прежнему пуст. Похоже, из-за этой куколки ты растерял остатки разума. Из шара вновь донеслись невнятные фразы, и Рантар болезненно поморщился. Ему казалось, это он виноват во всем происходящем с Мартинити. Он уже не раз и не два пожалел, что не вытащил девушку раньше. Ведь он мог! Но тогда это стоило бы жизни проклятой ведьме Ишидана. Мир бы ничего не потерял, если бы Шэдар Шорох перестала в нем существовать, и Рантара не мучила бы совесть. Дружба с Лао и честь встали на одну чашу весов, на другую он опустил жизнь мотылька. Еще никогда в жизни выбор не давался Асти так мучительно сложно! Ему казалось, он балансирует на лезвии меча: одно дуновение – и соскользнет в пропасть. Долг или любовь? Лишь боги ведают, чем все обернется для них всех. – Пуст ли? Смотрите! – вскинулся Теодор. Рантар впился взглядом в шар, пространство внутри стремительно поглощала тьма. От переизбытка магии стекло артефакта покрылось мелкими трещинами, послышался отчетливый хруст. – Что за дерьмо? Разве артефакт мог сломаться? – неверяще произнес Рантар. – Ты что? Это наследие прошлого, а не поделка нынешних магов, – возмутилась Ирель, которую данный факт тоже выбил из колеи. – Вероятно, изменения коснулись внешнего мира, – рассудил Лао. Он поднялся с кресла и подошел ближе. Рантар обратил внимание на руки Ишидана, их оплели тонкие серые нити. Ректор готовился к драке, натягивая призрачные поводки. Каких кукол он утянет за собой в лабиринт? Додумать эту мысль Рантар не успел: тьма в шаре рассеялась. Марти лежала на алтаре, безумная ведьма держала над ней «Сердце Ахоры» и речетативом нараспев плела заклинание. Артефакт на шее адептки показывал все, что находилось в его прямой видимости. – Лепорт, действуй! – скомандовал Асти. По плану в задачу Теодора входило выстроить координаты переноса туда, где находился артефакт «Глаза мрака». Тот ювелирно точно подобрал силу и применил ее, но… Хрустальный шар, служивший той нитью, что связывал их с адепткой Дакастой, лопнул, осыпав кабинет осколками. – Вот вам и творение древних мастеров, – обреченно произнес Рантар, вытирая со щеки кровь. Тонкая длинная царапина протянулась от левого глаза до подбородка мага. Почему-то он ничуть не удивился, когда их план не сработал. Решение от безысходности редко проходит без сбоев. – К счастью, у нас есть запасной вариант, – бодро напомнил Лепорт. – Сомневаюсь, что получится, – нехотя процедила Ирель. То, что артефакт древних не выдержал и взорвался, было плохим знаком, и она уже не хотела рисковать. – Похоже, кто-то переживает за бренное тело, – вроде бы ровно заметил Ишидан, но прозвучало это все равно с насмешкой. – В отличие от вас, влюбленных дураков, у меня есть разум! – оскорбилась Болинджер. – Ну же, красавица, гони! – Неожиданно Лепорт хлопнул ее чуть пониже спины. Ирель обернулась – то ли чтобы ударить, то ли возмутиться, но наткнулась на такой дикий взгляд… И если у Теодора он был лихой, будто тот собирался прыгнуть в омут с головой, то два других мага смотрели на нее с надеждой. – Я тебе не кобыла! – опешила Болинджер, но больше ничего добавлять не стала и даже потянулась к чарам активации спящего внутри мертвого профессора заклинания. Если глупость передается по воздуху, то она, определенно, тоже больна. Для Рантара секунды превратились в вечность. Он физически ощущал, как утекает время. Взрыв хрустального шара породил самые ужасные предположения. Неужели они опоздали? – Ирель, – с мольбой выдохнул Асти и сразу за этим почувствовал рывок. Порталы – вещь коварная и нестабильная, а скрытые переходы тем более таят в себе массу сюрпризов. Самые неприятные из них – оказаться разорванным на части или вмурованным в стену. Шагнуть и не выйти из такого портала станет благословением, странник даже не почувствует, что умер, и лишь очутившись за гранью, осознает произошедшее. Их перемещение вышло тоже не самым приятным, а приземление еще хуже. Рантар только и успел, что выставить щит, шестым чувством ощущая – портал сейчас взорвется. Он действовал на инстинктах, и ему повезло. Асти отбросило энергетической волной и с силой впечатало в стену. Поднятого некроманткой профессора распылило в пространстве, находящаяся внутри его тела сложная магическая структура выполнила свое предназначение. Стон Лепорта подсказал, что тот оказался не столь быстр, как его командир. Поворот головы, да – Теодора задело, но жить и сражаться он будет. Почти всю силу взрыва поглотил выставленный Рантаром щит. Они давно работали в паре, им хватало и взгляда. Рантар – на острие атаки, Теодор – прикрывает спину и наносит подлые удары. Они были идеальной командой, командой уничтожения. Поэтому ни один из них не задумывался, что делать дальше: руки сами плели заклинания, а тело действовало, опережая команды разума. Асти быстро окинул взглядом то место, куда их перетащила Ирель. Алтарь возвышался в центре, само помещение было выполнено в форме многогранника, где в каждом углу разместили по статуе ушедшего бога. Где-то неизвестный скульптор изобразил его юнцом, залихватски обнажившим шпагу, другая фигура воплощала старца с хитрым прищуром. Покровитель воров и авантюристов всех мастей должен быть многоликим, как и его сила. Культистов в алтарном зале обнаружилось не более десятка, вероятно, они так же шли по следу своей предводительницы, до последнего не зная координат переноса. Что ж, в этом отношении они с врагом были в одинаковой позиции. Многим из прислужников Зогарда досталось от взрыва, никто не ожидал подлости от глупого зомби. Лао стоял на другом конце зала, от него в разные стороны расходились пока еще не обретшие плоть куклы. Лицо ректора превратилось в маску. Рантар слишком хорошо знал этого человека – Ишидана что-то беспокоило. Беспокоило настолько, что за его спиной сама собой проявилась его сила. Огромная тень со множеством рук, от которых тянулись нити. Асти посмотрел на алтарь. Черный, маслянисто блестящий камень разукрашивала вязь рун, они пульсировали красным в такт с биением сердца жертвы. Марти выглядела такой маленькой и беззащитной, руки девушки сковывали цепи. Как никогда прежде она напоминала пойманную жестоким коллекционером бабочку. Алая, женщина без лица, так порой ее называли в отчетах его подчиненные, занесла над Мартинити ту самую булавку, что пригвоздит ее к алтарному камню. Мозаику смерти дополняли редкие артефакты, скрупулезно собираемые культистами на протяжении нескольких лет по всей империи. Появление незваных гостей ничуть не сбило ведьму, отрешенная от всего, она продолжала ритуал, доверив защиту своим приспешникам. Рантар наконец-то понял, что его так сильно смущает, вызывая противное зудящее чувство бессилия. Барьер! Полоумную ведьму и Дакасту отделял странной природы барьер, а это значит… – Не спи, – раздался справа голос Ирель, – попробуем пробить! Некромантка лихо крутанула боевой посох в виде косы, призывая силу. В отличие от мужчин, ее не терзали внутренние демоны, магиана сохраняла холодный рассудок. Волна жути, другим словом трудно описать чувство, которое взывает сырая энергия смерти, устремилась к куполу. Простые люди воображают смерть, как нечто темное и страшное, но это не так. Хладная Госпожа приходит мягкой поступью или опускается на бесшумных крыльях, она невидима и неотвратима. Рантар почувствовал леденящую сердце тоску, по куполу прошла рябь, будто от ветра на воде. – Проклятие, – раздраженно процедила Болинджер. Она здесь, чтобы заполучить ведьму, а желанная цель недосягаема. – Чего стоишь? Бей! На ее отрывистую команду среагировали культисты – в Асти и некромантку полетели разнообразные заклинания. Но тут хорошо сработал Лепорт, в этот раз он успел выставить щит, прикрывая своих. В бой вступили куклы Лао, теперь вполне осязаемые. Отчасти они напоминали Красную, и в то же время были совершенно иными. Черный колдовской фарфор. Идеальный, гладкий и смертоносный. Им не требовалось оружия, они сами им были. Длинные, слегка изогнутые руки-мечи отбивали направленную на них магию, а затем с легкостью вспарывали человеческую плоть. Рантар не стал размениваться ударами с прислужниками, одним прыжком, подкрепленным магией, он оказался рядом с куполом. Если эта магия не пропускала враждебную магию, возможно, она не станет мешать тому, кто просто хочет войти. Когда он прикоснулся к куполу, его руки дрожали. – Ну же, – прошептал маг. Надежда оказалась тщетной, ладони уперлись в невидимую стену. Барьер его не пропустил. От бессилия Асти ударил по нему – раз, другой. Глава боевиков бил и бил, вкладывая всю силу, все отчаяние, и не мог остановиться. Костяшки уже давно сбились в кровь, а он все продолжал. Рантар не сводил взгляда с лица Мартинити, она смотрела на него, понимая, что он бессилен. Глаза любимой прощали, и душу давно позабывшего о нежности, привязанности и уязвимости мага разрывала нестерпимая боль. – Прости, – шептал он, размазывая свою кровь по магическому куполу. Рантар перебрал множество заклинаний, и ни одно из них не подходило. Он мог разрушить зал, но не мог уничтожить барьер. – Очнись, еще не время. – За спиной Асти встал Лао. Декан боевого факультета не замечал ничего, кроме Дакасты и хищного блеска кинжала, что застыл над ее сердцем. – Нашел свою ведьму, – проскрежетал Рантар. На плече Лао сидела птица, из-за которой все и началось. Ничем не замутненная ненависть охватила Асти. – Не вздумай, – предупредил Ишидан, отлично считав настой друга. – Сломать мы его не сможем, но сделать брешь – вполне. Сейчас мои куклы притащат Иль Су. Она – часть ритуала, а значит, не чужая для защитного барьера. Шэдар в свою очередь связана с обеими девушками, она пройдет через источившуюся защиту. Иль Су выглядела, мягко говоря, неважно. Что именно произошло с гордой дочерью степей на испытании? Асти заметил несколько седых прядей, белыми лентами вплетенных в черную волну волос. Она шла с трудом, опираясь на одну из кукол Лао, и периодически морщилась от боли. – Магия осталась? – не стал расшаркиваться Ишидан. – Да, господин, – прошептала Иль Су, пытаясь поклониться, но ее повело в сторону. Кукла удержала принцессу. – Тогда действуй. Много не надо, просто наметь нам место, дальше все сделаем сами, – командовал Лао. Они ударили вместе. Хотя «ударили» – слишком громкое слово. Асти встал напротив Лао, они положили на барьер ладони так, чтобы образовать квадрат, если их соединить невидимой линей. В центре к чужеродной магии прикоснулась Иль Су. Как солнце растапливает лед, так и они силой воли и даром плавили купол, пока Болинджер с присущей ей кровожадностью вырезала прибывающих на брошенный ранее Алой зов культистов. Лепорт выстраивал связь с подмогой, слуги Лао молчаливой стеной отгородили врагов от спасателей. Иль Су выложилась досуха и вскоре бесшумно опустилась к ногам магов. Услужливые куклы тут же оттащили ее в сторону, защищая собственными телами. Неожиданно в то место, где еще недавно покоились изящные ладони принцессы, прилетело мощное заклинание из арсенала некромантки – Болиджер решила поучаствовать в общем деле. Еще одно дуновение силы, и в барьер врезался «подарок» от Лепорта. Рантар усилил напор, он чувствовал: Алая заканчивает ритуал. Руны пульсировали все быстрее, речитатив изменил тональность. Ведьма замахнулась для удара. Под действием их энергий купол действительно источился. В последний момент сидящий на плече, словно неживой, ворон устремился в образовавшуюся брешь. Шэдар Шорох не бросилась на Такару, не сделала ничего, что могло бы той помешать. Шэдар сама подставилась под клинок. Вместо сердца Мартинити кинжал пронзил ворона. Образ птицы поблек, грудь Мартинити усыпали перья. Рукоять древнего артефакта теперь торчала аккурат из центра колдовской книги-темницы. Далее произошло несколько событий одновременно. Рухнул защитный барьер – Рантар и Лао едва удержали равновесие. Вместо книги на адептке Дакасте материализовалась женщина, через всю ее спину протянулась рваная рана. У основания алтаря старательно отползал в сторону низший бес. А над ними всеми шелестела ветками огромная махина, похожая на изрядно раздавшийся в размерах пень. Первой очнулась Алая. – Шэдар! – взвыла безумица. – Ты даже сдохнуть не можешь! Такару разрывало от желания повелителя вырваться на свободу. Все присутствующие здесь маги чувствовали вязкую, удушливую энергию прорывающегося на волю демона. Сущность царапалась за ставшей тонкой гранью, отделяющей ее мир от этого. – Что за дрянь? – озвучила общее мнение Болинджер, не переставая следить за Такарой. Существо, которое появилось вместе с парочкой из книги, было явно не Зогардом, но силы в нем скопилось – черпать не вычерпать. Шэдар времени не теряла, одним ловким движением она скатилась с алтаря, прихватив с собой и Мартинити. Цепи, удерживающие Дакасту, разрушились вместе с ударом кинжала. Таким образом они обе оказались с противоположной стороны жертвенного камня. – А теперь сыграем, – Шорох не угрожала, просто констатировала факт. Она задвинула адептку себе за спину и приказала: – Не высовывайся. Рантар, ни на миг не упускающий из виду Мартинити, с сомнение хмыкнул: мотыльку было явно не до подвигов. – Сыграем, – согласилась Алая и вновь замахнулась кинжалом. «Сердце Ахоры» с легкостью вошло в алтарь, пространство вокруг завибрировало. – Отчаянная дура! – восхитилась Ирель. Рантар и Ишидан не сказали ни слова, они приготовились к драке. Такара открыла портал в мир Зогарда, и если сама сущность, лишившись сосуда-вместилища ее энергии, пройти не могла, то ее воинство вполне способно шагнуть в эту реальность. (обратно)
Глава 25
Ведьма и бес– Пусть небеса пылают и алая заря разрежет горизонт, идем мы в бой без чести, но демонам она и не нужна, – тихонько мурлыкал бес для собственного успокоения. – Лейся, кровь, рекой; мы, легион рабов, наполним кубки болью, чужой, своей – неважно – в бой! – Какая безвкусица, – буркнула Шэдар, продолжая наблюдать за внешним миром. Рогатый на это замечание просто пожал плечами. Он – порождение пекла, а там самый ценный ресурс давала сила врагов, пожираемая вместе с их плотью. Ничего удивительного, что и песни были соответствующие месту. Ему на ум пришли воспоминания о самом первом сражении. Бес тогда только начинал свой долгий путь. С каким нетерпением и жаждой крови он ожидал сигнала, чтобы ринуться в бой! Тогда он, напитанный силой господина, всем сердцем желал вцепиться в горло врага и не испытывал ни капли страха. Возможно, для высших демонов происходящее и было битвой, а для таких, как хвостатый, – бойней. Две армии, замершие друг напротив друга, и жуткое чувство всеобъемлющего страха, подавляемое и преобразуемое высшими в жгучую потребность чужой боли. Бес еще помнил, как его копыта отбивали дробь по иссушенной жаром пекла равнине. В тот момент он мечтал погибнуть во славу господина! Прошли годы, хвостатый в разы поумнел и превратился в беса, способного на самостоятельные решения. Сейчас он понимал, что исполнял роль мяса, и таких было тысячи. Уже не животные, но еще и не полностью разумные твари, и воля хозяина домена – единственное, что удерживало их. Когда протрубил рог отчаяния, они побежали – две лавины из порождений демонической крови. Казалось, поле битвы вздрогнуло от такого количества лап, ног и копыт, несущихся в яростном порыве к центру схватки. Бес горько скривился: они и были звери. Рвали, кусали и жрали друг друга, в тот день сухая почва долины напиталась сполна. В тот день он выжил и заслужил одобрение, а сила господина дала толчок к дальнейшему развитию. Он поднялся на ступень выше, стал прислужником – бесом с разумом. Ему доверили заниматься контрактами. Не самая плохая работенка: оставаясь на относительно коротком поводке, бес мог путешествовать по мирам. Слабый физически, но достаточно смышленый, чтобы получать выгоду от магов, выторговывать людские души или способности, а иногда и услуги. Возможно, в будущем он заработал бы нечто большее – свободу. Рядом с Шэдар хвостатый оказался настолько близок к цели, что протяни лапу – и схватишь желаемое. Увы, вместо заветной мечты беса ждала очередная темница и скорая смерть, правда, осознал он это не сразу. Глупо было врать и притворяться, все порождения пекла, даже те, кем двигали сплошные инстинкты, хотели жить. Это заложено в основу их вида. Пусть и за счет других. Шэдар не раз называла подобных ему паразитами, и бес соглашался. Потому, когда она направила ворона под удар кинжала, рогатый мешать не стал. Между ним и оружием щитом встанет ведьма. Тонкое лезвие ритуального клинка вспороло их мир. Бес прижался к ногам Шэдар и дрожал всем телом, он надеялся на чудо, а она… Она не оттолкнула и не посмеялась, лишь тихо произнесла: – Не бойся. Это было так на нее не похоже. Рогатый поднял голову, желая поймать ее взгляд. Очень зря. Глаза – зеркало души, и внутри у его ведьмы творилось что-то дикое. – Дари… – промямлил бес. Она ничего не ответила. Улыбнулась так странно и так мучительно трогательно, что хвостатого затрясло от неопознанного им чувства. С большим трудом бесу удалось определить, что именно вывело его из равновесия – страх потери. К хозяину домена он подобного никогда не испытывал. Пусть хвостатый и обязан был его защищать, но бояться за него не приходилось. С Шэдар все оказалось иначе. Где-то в самом потаенном уголке того, что заменяло бесу душу, он испугался потерять подаренный ведьмой кусочек тепла. Рядом с ней бес как будто становился частью чего-то светлого. И если Шорох вдруг погибнет, то жизнь хвостатого вновь наполнится пустотой – холодной и безжизненной. Момент вылета из книги он запомнил плохо, только болезненный стон Шэдар и ощущение перехода – такое же возникает, когда сила тянет на призыв мага. За свою долгую жизнь бес усвоил одно полезное правило: если ты слаб – не переходи дорогу сильным. Поэтому первым делом он ловко увернулся от чьего-то сапога и забился под алтарный камень. – Шэдар! – взвыла несостоявшееся жрица – Такара Алая. – Ты даже сдохнуть не можешь! Выглядела полоумная ведьма неважно. Похоже, ей знатно досталось из-за срыва ритуала – алтарь опустел, жертва ускользнула. Бес поморщился: подобное ему было знакомо. Когда после вызова его утягивало в подпространство, но потом ритуал вдруг резко прекращали – корежило в такие моменты неимоверно. – Сама бы уже давно сдохла, нежить, – зло прошипел бес и постарался слиться с камнем. Все, что ему было видно из-под плиты, – это ноги магов. На краткий миг подумалось, что нынче он вроде как на стороне добра, однако новый образ доверия не внушал. В любом случае добро и без участия хвостатого побеждало: судя по магическим всполохам, кто-то активно добивал культистов – кучку людишек в одинаковых балахонах, тут и там льнувших к выщербленным булыжникам пола. – Что за дрянь? – поинтересовалась магичка в черном. В отличие от остальных, ее лицо бес рассмотрел. И вновь скривился: дамочка недалеко ушла от Такары, на астральном уровне от нее исходил сладковатый привкус смерти. Некромант. – Слышишь, Проглот, тебя дрянью обозвали, – гаденько заметил бес. Он не сомневался, пень его услышал. От женщины тянуло силой, она исследовала Проглота. То, что выглядело как пень, тоже исследовало зал, для него новый мир был открытием. Бес не удержался и пренебрежительно хрюкнул, он был уверен – живым Проглота отсюда не выпустят. Вот за себя хвостатый не волновался, ведь такие, как он, для собравшихся магов слишком мелкая добыча. Об него марать руки они не станут. И верно – служительница смерти лишь скользнула по нему взглядом, не выказав и толики интереса. – Никто не сравнится с моей Дари, – зло пропыхтел бес. – А знаешь, что сейчас будет? – продолжил он беседу с бывшим приятелем. – Мы с тобой для этого измерения чужие, я из пекла, а ты… Ты результат магической ошибки, а ошибки, дружище, устраняют. Сейчас уберут Зогарда, потом уберут тебя. – Хвостатый говорил тихо, но внятно, так чтобы Проглот услышал и понял. Одна из тонких ветвей коснулась шеи беса. Пень времени зря не терял, пока маги сосредоточили силы на первоочередных врагах, он уверенно и неумолимо разрастался, оплетая зал корнями. – Ты очень силен, а значит, опасен, – разжевывал бес, оглядываясь в поисках своей королевы. Он помнил, что она упала с другой стороны алтаря, утянув за собой Дакасту. Хвостатого не покидало мерзкое, зудящее чувство боли на грани восприятия – казалось, Шедар ранена. – Сомневаюсь, что здешние кудесники тебя оставят. Хвостатый несколько раз сочувствующе хрюкнул, выдержал торжественную паузу и напомнил: – Я привел тебя в этот мир, подарил шанс на жизнь. И мне больно сознавать, какой трагический конец тебя ожидает. В любой ситуации бес руководствовался первым правилом заключения сделок – клиент всегда тебе должен, а если нет, то заставь его поверить в обратное. А еще хвостатый заметил, как Проглот пожирает тела культистов. Труп за трупом, а порой и еще живые люди исчезали в коконе из веток и листьев. – Решай, как поступить, – подтолкнул дитя Тьмы к действиям бес. – Можешь же сотворить такое… чтобы ух! Ветка на горле хвостатого шевельнулась и нехотя убралась, бес выдохнул, стирая со лба холодный пот. Давно у него не было столь тяжелых переговоров в одностороннем порядке. Оглядевшись, он рассудил, что самое безопасное место сейчас рядом с Шэдар. И потому, резво перебирая копытцами, пополз к госпоже. – А теперь сыграем, – услышал он голос Дари и ускорился. – Не высовывайся! – скомандовала она кому-то. – Не понял, мне что – не ползти? – тихонько пробурчал он, но на всякий случай замер. Взору беса были доступны два противника: один щеголял в черных сапогах, обувь другого скрывал знакомый до отвращения халат – проклятый кукольник! – И что она в нем нашла? – печально вздохнул хвостатый и продолжил ползти. – Сыграем, – поддержала предложение Шэдар Такара Алая. Бес и так не сомневался, что у этой ведьмы основательные проблемы с головой, но ее следующий поступок удивил даже его. С громким хохотом Такара вонзила «Кинжал Бытия» в камень. – Отчаянная дура! – воскликнула некромантка. Бесу даже почудилось, как она восхищенно цокнула языком. Он ее чувств не разделял. Безумная ведьма всадила артефакт прямо в центр алтаря. Хвостатый всем телом ощутил, как тот содрогнулся, будто в испуге. То, что творилось с энергетической оболочкой ритуальной каменной плиты, описанию не поддавалось. Принести в жертву жертвенник – это насмешка над законами мироздания, глупость, помноженная на отчаяние. Бес снова сделал вид, что его здесь нет, придерживаясь своего самого главного принципа – в непонятной и опасной ситуации лучше всего спрятаться и переждать. Пень протянул ветви к алтарю. Кажется, подпитки от тел культистов ему показалось недостаточно, и он не стал мелочиться. Прямой поток энергии от ушедшего бога – вот где настоящее раздолье! – Ты что творишь? – взвизгнула Алая и попыталась помешать Проглоту. Тот не обратил на ее потуги ни малейшего внимания. Он деловито оплетал алтарь, в какой-то момент невежливо откинув беса в сторону прямо к ногам Шорох. Хвостатый неожиданному полету несказанно обрадовался. – Жадность – грех, – прокряхтел бес, выпутываясь из веток. Развивать мысль он не собирался, пусть учится на своих ошибках. Когда пень проглотил его золото, хвостатый проглотил свою обиду. Теперь настал час расплаты, наконец-то предатель узнает, что на каждую силу найдется другая сила. – Настоящее порождение Тьмы, – восхитилась некромантка. – Скажем кому – не поверят! – Что оно делает? – мужской голос. Бес хмыкнул: кругом маги, а очевидного не понимают! Он-то сразу догадался, что кое-кто польстился на кусок не по размеру и скоро подавится. Алтарь превратился в своеобразный растительный кокон, он пульсировал, словно живой. Проглот изменял древний камень. – Оно сдерживает портал. – Некромантка наблюдала за происходящим с жадным интересом. – Или… что-то еще? – Лучше б оно ничего не делало, куколка, – заметил один из магов, – а мирно сдохло и нас не задело. – Боюсь, я вас расстрою, магиана Болиджер. Оно его не сдерживает, оно его изменяет. – Этот голос принадлежал ректору. Опостылевшего гончара, кажется, ничто не могло выбить из колеи. Неважно, полезут из портала чудовища Зогарда или творения Тьмы, он все так же будет спокоен. – Отпусти! Господин, я не виновата! – На дикие вопли Алой внимания никто не обратил, все были заняты своими делами. Бес растерянно почесал лысину: тут вроде как мир должны спасать от нашествия тварей. Он осторожно осмотрелся. Маги вели себя так, словно происходило рядовое событие… Может, они чего-то ждут? Лао каким-то непостижимым образом уже оказался рядом с Шэдар, другие тоже не отставали, движимые личными интересами. Досадный изъян тактики «притворись незаметным» – слишком много упускаешь в процессе. Герой мечтаний Дакасты прижимал девчонку к себе и что-то нашептывал, из-за ощутимого гула алтаря слов бес не слышал. Зато к разговору ректора и его ведьмы с удовольствием приобщился, подкравшись к ним ближе. – Ты ранена. – Простая констатация факта. – Забота, – хмыкнула Шэдар и повела плечами, вероятно, проверяя, насколько сильно. Поморщилась. Лица в сторону заклятого любимого она не повернула, не спускала глаз с Алой. Та тщетно боролась с хищными ветками, расчищая алтарь, и скулила то ли от отчаяния, то ли от злобы, а может, и от боли – лишившийся шанса войти в этот план Зогард был явно в бешенстве. – Всегда, – глухо обронил Ишидан, не решаясь добавить нечто большее. Шэдар это поняла. – Ты прав, сейчас не время, – на миг пристально всмотревшись в Лао, согласилась она. – Пообещай, что, когда мы выберемся отсюда, ты не сбежишь. Бес потряс головой, проверяя, не ослышался ли: гордый степняк и столь просящие интонации? – Мы поговорим, – уклончиво произнесла Шорох. – Сейчас важнее прикончить Такару. Одна из нас должна умереть. – Пусть это будет психическая! – взвизгнул бес, плюя на конспирацию, и вскочил на копыта. – Хватит любезничать, прибейте стерву, пока она воюет с Проглотом. – Очнулся, – ядовито заметила Шэдар. – Она должна напасть первой, – снизошел до пояснения Лао. Видимо, близость любимой дала столь неожиданный эффект. – Алтарь и жрец всегда связаны, они – часть ритуала. Прямое обращение к мирозданию подчинено законам. К тому же я имел смелость отдать ее Ирель, – закончил он, не отрывая напряженного взгляда от своей ведьмы. Бес хотел съехидничать на тему любви, людей и несвойственного им поведения, но передумал. Вовремя вспомнил, что и сам здесь на правах пня, разве что не столь опасный. Потому его пока и игнорируют. – Прекрати! Хватит! – истошно кричала Алая, голыми руками разрывая оплетавшие алтарь корни. Она так старалась, что кожа местами расползлась, оголив мышцы и связки. – Повелитель, помогите! Вы нужны мне. Судя по всему, зрелище могло длиться вечность. Такара в приступе безумия уничтожала помеху, пень продолжал разрастаться – идиллия. Бес с ностальгией вздохнул: как-то он вошел в сговор с другим мастером договоров, таким же, как он. Один из них наводил бедствия по заказу, другой – снимал. Бесконечный процесс, почти золотая жила. – Мне надоело ждать! – разрушая странное затишье в разгар операции по спасению мира, громко сообщила некромантка. – Эй ты… как тебя? – ткнула она острым ноготком в сторону Шорох. – Отвлеки ее – принеси пользу. Сколько можно, пусть уже нападет! Давненько бес не видел такого недоуменного взгляда у своей королевы. Шэдар даже оглянулась, но кроме Мартинити и декана боевиков за ее спиной никого не было. – Удивительное рядом, – заключила Шэдар и не без издевки добавила: – Снизойди сама до простой колдуньи, о великая. – Ты жива только благодаря кукловоду, – процедила жница смерти, формируя в руке заклятие. – Мне, в принципе, неважно, кто из вас пополнит коллекцию. – Всегда было любопытно, за сколько смертей жнец оказывается у трона своей госпожи? – промурлыкала Шорох, тоже концентрируя силу. – Еще мне интересно, правдива ли молва, будто посвященный некромант умирает от своей косы единожды и навсегда? Бес невозмутимо, но крайне целеустремленно и аккуратно укрылся за широким халатом ректора. Подобный тон хвостатый знал отлично. К тому же опыт подсказывал: лезть между двумя бабами – дело гиблое. – Интересные у тебя соратники, – заметила Шэдар, обращаясь уже к Лао. – Что сказать, тебя всегда привлекали необычные женщины. – Значит, небезразличен, – улыбнулся Лао и спрятал кисти в широких рукавах халата. – Мне приятна твоя ревность. И тут же, не дав Шэдар что-либо возразить, обратился к некромантке: – Магиана Болиджер, вы забываетесь. – Бесстрашный, – прошептал бес, воровато огляделся и унес копыта поближе к Мартинити. – Крошка, – проворковал он. – Мы же друзья, помнишь? Молчание – знак согласия. А друзей надо выручать. Я здесь рядышком побуду и… Постыдному поросячьему взвизгу предшествовала резкая фраза вредного защитника невинной девы: – Пошел прочь! Короткий полет от пинка сапогом завершился для беса ушибами. Ох, не зря ему не нравился Асти, предлагал ведь Шэдар найти девчонке другого героя, как чувствовал. – Рантар, – укорила Мартинити. – Всего лишь низший бес, не волнуйся, – отмахнулся тот и кивнул на исчезающие в корнях тела пособников Алой. – Еще немного – и серые плащи уничтожат последних питающих культистов сущностей. Ты не видишь, но за каждым человеческим трупом стоит тварь не нашего мира. – Ты-ы-ы! Ты во всем виновата-а-а! – Не крик – вой сумасшедшей ведьмы вновь напомнил присутствующим, что еще ничего не кончено. Такара Алая нашла того, кто должен ответить за случившиеся и послала в Шэдар заряд сырой силы. Бес не разбирался в приемах колдовства ведьм, но судя по сплетению разноцветных магических потоков, Зогард по-прежнему питал Алую. Шэдар ушла из-под атаки, отскочила в сторону. Второй удар пришелся по щиту Лао. – Прячешься, – прошипела Такара. – Опять уклоняешься? Ты всегда уклоняешься! Хватит прикрываться всеми подряд, ну же – прими честный бой. Бес во все глаза смотрел на женщину, которая давно перестала ею быть. Если хвостатый родился чудовищем, то она же им стала. Он вдруг понял, какое заклинание готовит безумная – среди демонов его прозвали последним росчерком пера. Когда маг не справлялся с призывом более сильной сущности, он уничтожал себя и все живое и неживое вокруг, буквально взрывая свой дар. Силы в этот момент выплескивались такие, что плавились камни. Да что камни, закрывались пространственные переходы! Даже если маги выстоят против первой волны, всем им уготована участь остаться под руинами подземелья. Катакомбы будут разрушены, Университет чароплетства со всем студенческим городком рухнет им на головы. – Командир, не знаю как, но ее надо убить, – озвучил общую мысль помощник Асти. – Если с тварью Тьмы есть кому разобраться, то эта облезлая ведьма того и гляди похоронит нас всех вместе с собой. Бес фыркнул: есть кому разобраться с Проглотом. Что-то эти «кто-то» никак не начнут, спрашивается, чего они ждут? – Не лезь, котик. Она моя, – сообщила некромантка, выдвигаясь вперед. Головы на ее поясе мерзко скалились, беса передернуло от отвращения. – Магиана Болинджер, если не хотите, чтобы мы убили Алую, поспешите ее остановить, – отрезал Лао, продолжая прятать руки. – Культистов в зале мы уничтожили, но сколько их осталось в лабиринте и насколько они опасны – неизвестно. – С нами теневой легион императора, уж эти демоны без добычи не уйдут, – отмахнулась жница и сорвала с пояса сушеную голову. – Кровищи напьюсь! – радостно завизжала та. – Кровь, кровь! Дай, дай! – Держи. – Необычный снаряд полетел в Такару. Брызнула кровь, Алая сбилась и не смогла закончить творимое заклинание. Говорящая голова впилась безумной ведьме прямо в горло, казалось, она пьет саму жизнь, в действительности она стремительно поглощала магический резерв ведьмы. Такара покачнулась и рухнула на колени, захрипела, пытаясь отодрать орудие жницы смерти. Но чем больше она пыталась, тем сильнее артефакт вгрызался в плоть. – Люблю безумных, – хищно облизнулась Болинджер, – они ничего не замечают. – Хотим, хотим! – затараторили другие головы на ее поясе. – Потерпите, лапушки. – Ирель ласково провела по ним рукой. – Ведьм на всех хватит. В словах жницы крылись угроза и вызов. Хвостатый хорошо знал, как на подобные выпады реагирует Шэдар Шорох. Потому его ничуть не удивило, когда она оказалась за спиной бывшей сестры по Кругу. Ослепившая на миг вспышка, и вот уже вырванный с частью глотки Алой артефакт падает к ее ногам. Магии ночной охотницы еще хватило на то, чтобы раздавить истошно визжащую сушеную голову и подавить всплеск от разрушенного вместилища силы. А вот сделать очередной шаг – уже нет. Шэдар мягко опустилась рядом с Такарой, которая все еще была жива и даже пыталась колдовать – ничего не выходило. – Прощай, сестра. Ты была одной из нас и умрешь одной из нас, – тихо произнесла Шорох. – Ковен скорбит по тебе. С ее пальцев сорвалось голубое пламя и жадно перекинулось на Алую. Ночная охотница придерживала ее все то время, пока безумную ведьму пожирал огонь. Такара смотрела остекленевшим взглядом в одну лишь ей ведомую пустоту, по ее щеке скатилась единственная слеза, она не вырывалась. Губы умирающей шевельнулись в ответ, и бесу показалось, что она попыталась сказать «спасибо». Возможно, то была просто игра теней. Ирель Болинджер не собиралась спокойно смотреть, как ее законную награду и добычу столь бесцеремонным образом уводят у нее из-под носа, она пребывала вне себя от ярости за испорченный артефакт, но… Против трех боевых магов – Асти, Лао и Лепорта, – разом преградивших ей путь к Шэдар, оказалась бессильна. – Она моя! Моя добыча, – рычала Болинджер. – Ведьмы умирают свободными, – тихо, но жестко произнесла Шорох. – Значит, ее место займешь ты, – пообещала некромантка. – Поспешность губит великие замыслы, – обронил Ишидан, больше он рук не прятал. Лао вновь превратился в кукловода. – У нас был уговор, – процедила Ирель. Бес отметил, что жница явно побаивается вступать в открытое противостояние с ректором. – Хватит, – наконец-то вмешался Рантар. – У нас портал не пойми куда вот-вот откроется! Конечно, и мои ребята, и серые плащи знают свою работу, но, может, вместо того чтобы поубивать друг друга, вы все же сосредоточите силы на закрытии демоновых врат? Так нам всем было бы проще. Хвостатый перевел взгляд на алтарь: судя по пульсации древесного кокона, что-то у пня не заладилось. Проглот все так же пытался переподчинить алтарь, но, похоже, дела его обстояли не очень. – Дитя Тьмы, – задумчиво пробормотал бес. –Действительно дитя, совсем глупыш. Происходящее напоминало попытку неразумного ребенка сделать подарок матери, или же он хотел показать, насколько силен. Впрочем, именно бес навел его на эту мысль, подтолкнув бывшего приятеля к пропасти. Жалел ли хвостатый об этом? Ни капли! – Он надорвется, – неожиданно громко даже для себя сообщил бес. – Неужто догадался? – устало ответила Шорох. – Или сам лапу приложил? Хвостатый скромно потупился. Настоящим героям, как и настоящим предателям, слава ни к чему. Все, кроме безумной Такары, давно уже поняли, чем закончится противостояние двух могущественнейших сил, и поэтому терпеливо выжидали, не мешая порождению Тьмы. И они дождались. Нечто, теперь уже лишь отдаленно напоминающее пень, начало истончаться. Куда ему было тягаться с Зогардом и заемными силами ушедшего бога лжи и коварства – Гелерада. Дитя Тьмы исчезало, его затягивало в портал – он сам стал источником пищи для тварей другой реальности. Проглот отчаянно цеплялся за этот план бытия, хватался ветвями за тех, кто еще остался жив. Безуспешно. Маги выставили щиты, черные древесные плети с них соскальзывали. Бес мертвой хваткой вцепился в сапог Шэдар, которую прикрывал Лао, это обеспечило ему спасение. Благородства кукловода хватило и на бедняжку Иль Су, все еще пребывающую без сознания. Возможно, ректором двигало вовсе не человеколюбие, а тонкий расчет, тем не менее он спас жизнь принцессы. – Мое золото! Мои сокровища-а-а, – выл бес, обливаясь горючими слезами. Его раздирало от желания броситься спасать непосильным трудом нажитое, однако инстинкт самосохранения победил жадность. Один за другим в зале начали открываться окна порталов – прибывали основные силы Теневого легиона в связке с магами из управления по устранению внешних угроз. – Уходите, – приказал Асти. – Вам здесь делать больше нечего. Уж демоны с демонами совладать смогут. – А как же ты? – вцепилась в его плащ Мартинити. – Рантар, позволь, я позабочусь и о твоем мотыльке, – произнес Лао. – Все будет хорошо, милая. Теперь уж точно. – Асти мягко отстранил любимую и благодарно кивнул другу. Бес со щемящим чувством наблюдал, как перед его королевой открывается окно перехода. Вот и все, его жизнь в этом мире закончилась. Скоро и его утянет в родной план бытия, на ковер к главе домена в пекло. – Поверить не могу, что делаю это! – со вздохом пробурчала Шэдар. – Ну-у-у? Чего встал, рогатый? Тебе отдельное приглашение нужно? – Я? – тоненько пискнул бес, не смея открыть двери скребущейся надежде. Он поймал лапками кончик хвоста и утер им глаз, шмыгнул пятачком. Потом он будет укорять себя за столь постыдную чувствительность и посыпать лысину пеплом, но сейчас он ничего не мог с собой поделать. – Королеве нужны подданные, – усмехнулась Шэдар и, собрав остатки сил, сама шагнула в портал. Бес опрометью скользнул за ней, позабыв, что он вроде как двуногий. Еще чего доброго передумает! Или гончар помешает. Лао не помешал, но не удержался от искушения наподдать проныре, который, по всей видимости, теперь шел комплектом к любимой ведьме. И если все остальные вошли в новую жизнь степенно, то бес в нее буквально влетел. О чем хвостатый, разумеется, не жалел ни капли! (обратно)
Эпилог
Мартинити– Нет! Ардаум льенте танасдио! – Руки сами складываются в безупречно отработанном жесте. – Тише, родная, все хорошо. – Уверенный голос любимого растворяет остатки кошмара. Слава светлым богам, этот сон все реже заставляет нас просыпаться среди ночи. Асти мягко раскрывает мои ладони – пальцы привычно скованы в судорожной попытке защититься. «Зеркало паука» однажды спасло мне жизнь, теперь в ментальной обороне на факультете я лучшая. Никому не пожелаю пройти тот же путь. Некоторые умения стоят слишком дорого. Я обнимаю самого дорогого мужчину, самого нужного и желанного, улыбаюсь. Больше ни одна тварь, на каком бы плане бытия она ни зародилась, не сможет причинить вред ни мне, ни нашему малышу. Рантар будто понял, о чем я думаю, и нежно погладил мой пока еще плоский живот. Прошептал: – Просто сон, и я рядом. А после свадьбы у тебя добавится столько защиты, что любая нечисть даже смотреть в твою сторону побоится. Да уж, родовые артефакты аристократов в дуэте с даратами Риолийскими внушат ужас кому угодно, тут я совершенно разделяла опасения потенциальных покусителей на меня в целом или какие бы то ни было части в отдельности. Леди Лариана Асти, узнав о том, что скоро станет бабушкой, просто-таки утопила меня в своем кипучем энтузиазме и желании устроить все как нельзя лучше. И да, больше вопрос свадьбы оттягивать стало невозможно. А мне так хотелось сначала закончить ШтУЧКИ и под своей фамилией. Однако некоторые сильные и суровые непрозрачно намекнули, что отныне они ждать не намерены. «Хватит с меня аскезы и актов возмутительного воздержания! – без стеснения прямо заявил мужчина моей мечты. И мстительно припомнил: – А вот не надо было танцевать для меня альмей! Сама виновата». Я не спорила. Я была для этого слишком счастлива. И только ночные кошмары напоминали о событиях прошлого. Зогарду путь в наш мир остался закрыт, но наша связь успела слишком окрепнуть, и время от времени я ловила вот такие своеобразные откаты. Но благодаря помощи мастера Джедриса и постоянным тренировкам, моя аура восстанавливалась и магическая болезнь сходила на нет. Жизнь налаживалась, мы перевезли отца в Карфу. Он так и не узнал, какую участь невольно мне приготовил – и к лучшему! Ворошить те мрачные дни не хотелось, я знаю, он всегда желал мне добра, уж как умел. Рантар помог с открытием нового ресторана, и я настояла на новом названии – «Веритас», что на древнекарфаенском значило «Ворон». Отец немного удивился, но идею принял. Рантар лишь загадочно улыбнулся, оставив мой выбор без комментариев. Думаю, он слишком хорошо понимал, такая связь тоже запросто не проходит. К тому же, как бы ни сложились обстоятельства в прошлом, Шэдар многому меня научила. И того прежнего мотылька больше нет, как нет и нашего «Мартина». Хотелось начать жизнь с новой главы, и у нас это вполне получалось. – Спи, моя нежная бабочка, – целуя сквозь улыбку, велел Рантар. Каким-то неуловимым образом он всегда чувствовал мою задумчивость. – Завтра предстоит трудный день, много дел. – Трудный, потому что мы пойдем порталом в Сантан и поселимся у твоих родителей? Любимый щекотно зафыркал мне в ухо, развеселившись. – Трудный, потому что завтра Лао получит приглашение на свадьбу и будет непередаваемо «счастлив». Люди Великой Степи очень чувствительны к прелестям приморского климата. Я закатила глаза: скорее мы с Шедар сблизимся настолько, что начнем сплетничать о бесе, чем эти «заклятые друзья» перестанут причинять радость друг другу. Природу отношений Асти с шифу Лао у меня разгадать до сих пор не получалось, может, позднее… Кстати, о заклятых друзьях. – Я все еще настаиваю на приглашении Вехель и Кира. – Ничего не имею против Киарана Маронайского, весьма уважаемая семья и… – Рантар! Не меняй тему. К тому же он без Вехель не пойдет. – Ты еще этого Карриди пригласи, – возмутился Рантар. – А Дилаэль-то тебе чем не угодил, он тоже из далеко не последней семьи и очень воспитан. – Очень, да, я заметил. А еще заметил, как он на тебя смотрит! Только ты одна, похоже, обладаешь уникальной способностью ничего вокруг не замечать. – Это мои друзья, понимаешь? И я по-прежнему считаю, что дружба строится не на подсчете того, кто и сколько кому чего сделал. Эти отношения сродни любви, ведь любят не за что-то. – Марти, ты с ума меня сведешь! Даже ведьме со всеми исчадиями пекла не удалось замутить твой непозволительно и возмутительно чистый взгляд на мир. Ты словно бы из другой реальности. – Во мне течет кровь мелиад. – Я пожала плечами. – Да, – мрачно согласился Рантар, – и они почти вымерли, как я помню. Я прикрыла глаза и пробралась под ментальные щиты любимого, передавая мелодию нашего первого танца и первой ночи. – Знаешь, был неправ. – Сдаваясь, со стоном он притянул меня ближе. Прошептал, перемежая слова жаркими поцелуями: – Кое-какому коварству… ты… научилась. – Люблю тебя. Вас с малышом. Растворяясь в удовольствии, я точно знала: эта партия осталась за мной. – И я… вас, – заражая напором и страстью, так восхитительно граничащей с нежностью, откликнулся мой, уже точно и бесповоротно мой, родной человек. Прав был шифу. Дорог действительно тысячи, но на крыльях одной ничего не подозревающей бабочки соткался единственно правильный путь, крепко соединив жизни столь разных людей на полотне судьбы.
Ведьма и бесШэдар неспешно прогуливалась по преподавательскому городку, она полюбила это обыденное занятие и находила в нем свое очарование. С некоторых пор она стала частью университета и возглавляла новый факультет ведьмовства. Круг ни слова не сказал против, скорее даже обрадовался этой возможности легализоваться. Шорох досадливо поморщилась: ослабли нынешние ведьмы, боятся Карфаенской империи и Страны Ветров, вот и хватаются за призрачные посулы. Но отравленным вином напиться нельзя! Это агония, очень скоро Круг старших останется лишь в легендах Вольных Земель. Все верно: сделай частью страны самых непокорных – остальные уйдут под твою власть сами. Шэдар ненавидела политику, для нее она всегда была чем-то грязным и липким, от чего невозможно отмыться. Пройдут десятилетия, и ведьмы останутся лишь в страшных историях, а на службе Карфаена появятся дарования, воспитанные истинными ведуньями Круга. Шэдар завидовала Стране Ветров, незыблемости ее магических традиций. Тогда как подобные ей самой были слишком вольнодумны и не признавали никакой власти, кроме личной. Как итог: они загнали себя в ловушку. От философских мыслей ведьму отвлек странный запах и дым, гонимый легким ветерком в ее сторону. Все бы ничего, если бы они не тянулись со стороны внутреннего двора Ишидана. Уж он-то не стал бы разводить костер прямо у себя под окнами. Зато у них обитал тот, кто мог сотворить что угодно и когда угодно! Шэдар возвела глаза к небу и вздохнула, перекинулась в ворона, чтобы быстрее добраться до места. Кто-то сказал бы: как в воду глядела. У ведьмы же на уме вертелось иное: не было у бабы забот, купила баба порося, а точнее беса. К сожалению, он уже давно вышел из нежного возраста и вел себя как настоящий свин. Вот и сейчас он в центре двора жарил на костре двух птиц, напевая веселый мотивчик и залихватски прищелкивая хвостом по земле. – Госпожа, мы пытались остановить, но он… – начала причитать старшая из кукол Лао, ее лицо отображало горе. Ишидан отошел от традиции по созданию безликих помощников, теперь каждый слуга имел маску, как в театре. Немного гротескную, зато она легко передавала эмоции. Первое время Шэдар от них вздрагивала, а Ишидан лишь посмеивался над ней. Он любил видеть ее женские слабости и обращался с гордой ночной охотницей так, будто она была сделана из иссинайского хрусталя. Сначала ее это злило, потом ведьма привыкла, и теперь такое его поведение казалось обычным, даже в чем-то приятным. – Скажи мне, чудовище, а что ты тут делаешь? – вкрадчиво спросила Шорох. – Это дичь! – веско ответил хвостатый. – Пришлось постараться, отламывая от хищной вишни ветки на вертела. Но, Дари, я справился. – От вишни, что в личном саду Ишидана? Которую он с таким трудом выходил и привил на здоровое дерево? – удивилась смелости беса Шэдар. – Он мне разрешил! – гордо задрал пятачок тот. – Не верю, он не мог. – Ну, ему прилетел срочный вестник, и шифу махнул рукой. – Бес передал это движение. – То есть ты по взмаху понял, что тебе разрешили? – все больше поражаясь наглости хвостатого, уточнила Шорох. – Конечно! Я изучил все его взмахи относительно меня. Этот означал: оставь меня в покое и реши проблему сам. – Ладно, замнем вопрос с вишней, задам другой. Что ты поджариваешь? – Ведьма с подозрением смотрела на белые перышки вокруг. – Это те птички, что принесли вам приглашение на свадьбу Мартинити и Рантара, – представил свой обед бес. – Поправь меня, если я неправильно поняла, – тихо-тихо начала Шэдар. – Эти двое наконец-то назначили дату и прислали нам приглашение. Приглашение, которое приносят священные голуби мира и любви у здешней знати. Это те птицы, которые стоят уйму золота и должны быть выпущены гостями у храма. – Про выпускание у храма я не знал, – ничуть не расстроился хвостатый. – Но я пытался хоть как-то пожелать им счастья и сделал все в соответствии с традициями пекла. У нас вестников с хорошими новостями съедают со всеми почестями. – Под почестями ты имеешь в виду – общипанными и приправленными? – хмыкнула Шэдар, мысленно прикидывая, что скажет Ишидану в оправдание беса. Сама того не желая, она привязалась к рогатому бедствию, и внутреннее чутье говорило ей, что неспроста. Уже очень давно ведьмы не заводят себе фамильяров, признав, что они и сила, и слабость одновременно. Хвостатый за долгое сидение в книге органично присосался к магии Шэдар, но и в ответ щедро делился своей. Об этой маленькой детали она ему не сообщила, предпочитая сохранять у беса иллюзию зависимости. Она боялась, что, осознав свою роль, тот совершит что-то грандиозное по своей глупости и ужасающее по масштабам. – Ну что ты смотришь! – воскликнул хвостатый. – Да еще с такой укоризной. Не обеднеют от двух птиц! – Так зачем ты это сделал? Давай теперь правду. – Маги, аристократы, люди… – раздраженно протянул бес. – А я? Насекомое, которого при желании можно прихлопнуть? Я же этой девчонке жизнь спас, а меня на свадьбу не пригласили. Да ко мне даже твоя прислужница Иль Су относится лучше, чем этот напыщенный декан, – хрюкнул он от обиды и тут же пожаловался: – Все пнуть норовит! А ведь Иль Су принцесса, что этот Асти о себе мнит? – Ну, она моя ученица, а ты… ты – моя собственность, а значит, обижать нельзя. – Со-о-обственость, – саркастично протянул бес. – Знаешь, мы столько пережили вместе, и я все еще собственность. Нет, я понимаю, что не могу обижаться и должен быть благодарен, но пекло меня забери, я не настолько силен! Мы почти год назад вырвались из той передряги, и я столько всего увидел живого, понимаешь, настоящего. Например, я постоянно наблюдаю это странное чувство – любовь, – разоткровенничался хвостатый. – Вот хоть бы ты и твой кукольник, он ведь для тебя как дерево: в зной укроет от солнца, в непогоду – от ветра и дождя, он оплел тебя своими ветвями и дышит тобой. Для него ты – весь мир, – развел лапами бес. – Или же взять безумную жницу Болинджер и дружище Лепорта, у них тоже любовь – яркая, бьющая через край, но не менее всеобъемлющая. Для Теодора женщина должна быть вызовом, и он ни капли не ошибся в выборе, – с одобрением закончил обсуждать другую пару бес. – Да даже эти адепты со своими петициями императору! Один – мученик, другая – вечная жертва. Кир прощает ей ее несовершенство, Вехель не принимает себя такой, какая есть. Для них любовь – это дорога из спусков и подъемов, эмоциональные качели, но главное, они счастливы, пусть свобода Хмари и дана весьма относительно. Ведьма поморщилась: освобождение рыжей ведьмочки вызывало у нее неприятие, лучшим вариантом для всех стала бы смерть девчонки, но император решил иначе. – А что же ты не упомянул Мартинити и Рантара? – спросила ведьма, глядя на беса с сочувствием. – О них? – распалившись, зло переспросил тот. – О! У них самая что ни на есть настоящая сказочная любовь. Аж противно. – Ты чего так раскипятился? – Понимаешь, я думал, так не бывает. А оно есть! Понимаешь, есть! У каждого своя любовь и семья, люди живут друг для друга, один продолжение другого. А я? Я один… всегда один, – угрюмо закончил он. – Никогда раньше не задумывался об этом. Неважно было, жизнь и без того казалась полноценной. Я сломался, Дари, я сломался, – сокрушенно покачал головой бес. – Ты не сломался, ты просто вырос, Бестелиам, – мягко заметила ведьма, а бес с изумлением отметил, что его имя больше не имеет над ним власти, его мироощущение изменилось, и он сам изменился. – Но… как? – Что как? Все взрослеют по-разному, в эмоциональном плане ты был капризным ребенком, впрочем, этим грешат многие низшие демоны, им не у кого учиться чувствам. Теперь имя для тебя имеет точно такое же значение, что и для остальных живущих в этом мире. Ты больше не принадлежишь пеклу. – И что теперь? – потерянно произнес бес, свыкаясь с новым состоянием. – Жить! Теперь ты – часть семьи. – Семьи… Дари, а ты знаешь, что Ишидан внес твое имя в книгу рода? – Глаза Бестелиама хитро блеснули. – Знаю, а вот к чему этот вопрос – не пойму. – Теперь тебя пропускают родовые заклятия… – Он заискивающе шаркнул копытцем. – Кто о чем, – хмыкнула Шэдар, – а бес о сокровищнице. Посмотрев, как наигранно надулся хвостатый, она открыто рассмеялась. Кто бы мог подумать, что проклятая темница так изменит ее жизнь! Шэдар впервые за долгое время хотела думать о будущем, о детях, просто о жизни, а не решать проблемы Круга ведьм. Пусть все идет своим чередом, а уж она сумеет защитить тот кусочек счастья, что ей подарила судьба. (обратно) (обратно)
Последние комментарии
13 часов 56 минут назад
18 часов 11 минут назад
20 часов 29 минут назад
22 часов 19 минут назад
1 день 4 часов назад
1 день 4 часов назад